Золотой интеллект
Андрей Спартакович Иванов

Дмитрий Александрович Рубин


Менты #7


Это «Менты»! Популярнейший сериал России! Сериал, удостоенный премии «Тэфи»! Вы смотрели и смотрите историю приключений питерских «ментов»? Вы хотите снова встретиться с Лариным, Дукалисом, Соловцом, Волковым, Мухомором и другими вашими любимцами? Тогда прочитайте эту книгу! Не пропустите!


Андрей Иванов, Дмитрий Рубин

Золотой интеллект


1


В город вошел август. В воздухе появилось предчувствие осени. Светлая грусть опустилась на площади и бульвары. Однако жизнь в мегаполисе шла своим чередом. Во второй студии телевидения кипела работа. Шла съемка телеигры «Золотой интеллект». Сергей Зверев, молодой человек лет двадцати семи, с правильными чертами лица, гибкой фигурой и ловкими манерами, работал ведущим. Зверев был одет в белый костюм, на лоб его спадала челка, которую ведущий время от времени откидывал назад резким движением головы. Несколько лет назад Зверев закончил театральную академию. Карьера актера, начатая в одном из театров культурной столицы, не принесла удовлетворение вчерашнему студенту. Повергнутый в уныние репетиционной рутиной и закулисной духотой, он несколько раз менял театры и даже месяца четыре поработал в ТЮЗе, играя одного из трех поросят в одноименном детском мюзикле. В конце концов Зверев отказался от служения Мельпомене и стал пробовать себя в родственных областях. Однажды, снимаясь в эпизоде низкобюджетной криминальной драмы, в коридоре «Ленфильма» Зверев встретил режиссера Никиту Королькова, когда-то учившегося в театральной академии на параллельном курсе. Молодые люди заказали по кружке пива в буфете и заговорили о жизни и об искусстве. Корольков был лет на пять старше Зверева, имел неаккуратные прическу и бороду, много курил и носил кожаный пиджак, купленный еще в институтские времена. Последнее время режиссер работал на телевидении. Когда он сказал Звереву, что ищет ведущего для телеигры, тот сразу предложил свою кандидатуру.

— Приходи завтра в клуб «Орбита», — сказал Зверев. — Я там по пятницам провожу программы. Посмотришь на мою работу.

— Где это находится? — спросил Корольков.

— На Гражданке...

Зверев подробно объяснил, как добраться до клуба, где раз в неделю он проводил конкурсы среди отдыхающей молодежи. Конкурсы носили скабрезный характер, подвыпившей публике это импонировало, она поддерживала ведущего аплодисментами и одобрительными возгласами. Корольков пришел в «Орбиту» вместе с продюсером телеигры Евгением Спасским. Внешне продюсер отличался от режиссера — хорошая стрижка, гладко выбритый подбородок, над пухлыми губами аккуратные черные усы. Очки в массивной оправе придавали лицу солидное выражение, а дорогой пиджак как влитой сидел на плотной фигуре. В тот вечер Зверев был в ударе, сыпал шутками, раздавал направо и налево скользкие реплики, пользовавшиеся успехом у пришедших в клуб девушек. Корольков и Спасский остались довольны увиденным. Спустя несколько дней, позвонив Звереву, режиссер попросил его прийти на телевидение, чтобы поговорить о будущей совместной работе. Через пару недель игра «Золотой интеллект» с ведущим Сергеем Зверевым стартовала на телеэкранах страны. Сегодня, несколько месяцев спустя, уже набравшее обороты и полюбившееся зрителям шоу из Петербурга вновь транслировалось в прямом эфире по российскому каналу. В студии, украшенной гирляндами огней и пестрящей рекламой спонсоров, стояли три разноцветные трибуны. Облаченный в белый костюм, Сергей Зверев, держа в руках микрофон, прохаживался вдоль зрительских рядов, опоясывающих студию с четырех сторон.

— Итак, друзья мои, — обратился Зверев к кинокамерам и зрителям, сидящим в студии. — Сегодня мы начинаем второй этап, второй тур нашей игры. Я напомню вам правила. На старте «Золотого интеллекта» был восемьдесят один участник. Первый тур состоял из двадцати семи поединков между тремя участниками, выбор которых определил жребий. Сегодня мы вступаем во вторую стадию нашего состязания. Оставшиеся двадцать семь участников уже разбиты на тройки. Когда будут определены девять победителей второго тура, игра выйдет в полуфинал. Из полуфинала к финалу подойдут только трое оставшихся участников игры. Вне зависимости от того, кто из игроков, вышедших в финал, станет победителем «Золотого интеллекта», все трое получат призы от наших спонсоров — пивоваренного завода «Емельян Пугачев», магазина-салона «Казанова» и ресторана восточной кухни «Южный». Но главный приз ждет победителя телеигры. Приз предоставлен банком «Петербургский кредит». Это золотой слиток ценой пять миллионов рублей!

На электронном табло, висящем над сценой, появилась надпись: «Аплодисменты». Зрители, сидящие в студии, дружно зааплодировали последним словам Зверева. Ведущий продолжил.

— Да, друзья мои! — произнес он. — Пять миллионов рублей! Целое состояние достанется тому, кто завоюет его своим интеллектом. Дамы и господа, в нашей телеигре удача не зависит от случая или везения. Только интеллект становится мерилом победы!

Голос Зверева звучал оптимистично и бодро. Движения его были элегантны и артистичны. Прохаживаясь по студии перед камерами, ведущий ловил на себе восхищенные взгляды девушек, сидевших в студии. Множество зрителей по всей стране смотрели на него по телевизору. Десятки миллионов прильнули в тот вечер к экранам, чтобы увидеть успевшую полюбиться игру. Рядом со зданием телецентра находился бар «Корчма», где над стойкой на кронштейне был закреплен старый телевизор «Радуга». Посетители прокуренной «Корчмы» потягивали пиво, хрустели сухариками и бросали реплики, комментируя происходящее на экране. В универмаге «Гостиный двор», в отделе, торгующем бытовой техникой, за прилавком стояло несколько включенных телевизоров, каждый из которых демонстрировал «Золотой интеллект». Покупатели, проходившие мимо, останавливались, глядя на экран. Продавщицы, беседовавшие между собой до начала программы, прервали разговоры, чтобы посмотреть игру. В парикмахерской, расположенной на соседней улице, тоже работал телевизор. Клиенты салона время от времени отвлекались от созерцания себя в зеркале и поглядывали на экран. Работники салона тоже бросали на него короткие взгляды. После вступительной речи Зверева прозвучали позывные «Золотого интеллекта».

—Разрешите мне представить первых трех участников второго тура нашей телеигры, — торжественно произнес ведущий. — Житель Санкт-Петербурга Владимир Емельянов.

На площадку вышел поджарый мужчина лет тридцати пяти, в джинсах и рубашке с короткими рукавами.

— Скажите, Владимир, — обратился к нему Зверев, — кем вы работаете?

— Я программист.

— Замечательная профессия! Самая модная в наше время! — всплеснул руками ведущий. — Прошу вас занять место игрока.

Емельянов занял место за одной из трех трибун, стоявших посреди студии.

— Я приглашаю на площадку второго участника игры, Андрея Радченко.

Вторым игроком был молодой человек лет двадцати с небольшим, в строгой тройке светло-серого цвета и ярком галстуке.

— Чем вы занимаетесь, Андрей? — спросил Зверев.

— Я студент. Приехал из Новороссийска. Учусь в экономической академии на четвертом курсе.

— Итак, сегодня у нас экономист будет состязаться с программистом, — игриво сказал ведущий. — Прошу вас занять свое место, а я приглашаю на сцену третьего, и последнего, участника сегодняшней игры, человека, который, судя по вашим письмам, особенно запомнился зрителям после первого тура. Это Мария Никифоровна Дядичева!

На площадку вышла пожилая женщина с завитыми седыми волосами, плотно сбитой фигурой и уверенной походкой.

— Два слова о себе, Мария Никифоровна, — обратился к ней Зверев.

Женщина улыбнулась и обвела глазами аудиторию.

— Я уже восемь лет пенсионерка, — сказала Дядичева. — Живу в селе Краснодольское, что под Псковом. Занимаюсь подсобным хозяйством, иногда помогаю чем могу односельчанам.

— Разрешите добавить, — произнес Зверев. — Из скромности Мария Никифоровна не сказала то, что нам стало известно из писем, пришедших от ее односельчан. Они пишут, что в своем селе Марию Никифоровну называют «баба Марья». Баба Марья владеет приворотами и заговорами и пользуется большой любовью краснодольцев. Мария Никифоровна, вы не хотите что-нибудь сказать своим землякам, которые наверняка сейчас смотрят телеигру и болеют за вас?

Дядичева посмотрела в камеру:

— Дорогие краснодольцы, я здесь скучаю без вас. Не забывайте меня, а уж я вас не забуду и скоро назад прибуду.

— Замечательно! — подхватил Зверев. — Прошу вас занять свое место.

Дядичева прошла на трибуну.

— Друзья мои, — обратился к зрителям ведущий, — разрешите мне напомнить правила нашей игры. В банке данных у нас пятьсот вопросов, каждый из которых имеет четыре варианта ответа. По истечении тридцати секунд участники должны нажать на одну из четырех кнопок на своем пульте, каждая из которых соответствует одному ответу. Один из предложенных ответов будет верным, три других — неправильными. Игрок, угадавший правильный ответ, получит одно очко. Игрок, набравший наибольшее количество очков, а вопросов будет три, станет победителем. В случае если участники набе ут равное количество очков, им будет предложен дополнительный вопрос. Теперь о том, как будут отбираться три сегодняшних вопроса из имеющихся у нас пятисот. Все вопросы маркированы. Хочу напомнить телезрителям наш электронный адрес: «ИНТЕЛЛЕКТ СОБАКА ТОЧКА РУ». Я предлагаю вам, друзья мои, послать по этому адресу сообщение, содержащее всего одну цифру. Это должен быть номер от одного до пятисот. Эфирный компьютер в течение нескольких минут обработает полученную информацию, и три номера, упомянутые чаще всего, определят номера вопросов, на которые предстоит ответить участникам сегодняшней игры. Вновь в студии раздались позывные «Золотого интеллекта».

— Что ж, — продолжил Зверев, — режиссер подсказывает мне, что уже начала поступать информация на нашу электронную почту. Пока компьютер обрабатывает ее, предлагаю послушать песню в исполнении нашего друга, композитора и певца Арсения Завьялова!

Зазвучали первые аккорды нового шлягера некогда популярного, а теперь изрядно подзабытого музыканта, чья звезда взошла на небосклоне отечественной эстрады в конце восьмидесятых. Популярность пришла к Завьялову стремительно. Ленинградское телевидение, вещавшее некогда на всю страну, показало начинающего артиста в прямом эфире программы «Музыкальный поединок», где он состязался в Мастерстве с уже популярным тогда певцом Борисом Аркадьевым. Результат определяли телезрители своими звонками. С небольшим перевесом победа досталась Завьялову. На следующий день, выйдя на улицу, композитор и певец понял, что стал звездой. На улице его узнавали прохожие, а в общественном транспорте пассажиры просили у него автографы. Впрочем, вскоре новоявленная звезда обзавелась личным автомобилем. Со всех сторон посыпались приглашения съездить на гастроли. В течение следующей пары лет Завьялов объездил десятки городов тогда еще единой страны. Музыкант выступал в больших залах, на закрытых и открытых стадионах. Везде ему сопутствовал успех, зритель валом валил на концерты, заваливая артиста цветами. С тех пор утекло много воды. С каждым годом звезда Завьялова неуклонно закатывалась, пока к концу века не закатилась совсем. Произошло это как-то незаметно, само собой. Когда несколько лет назад директор Завьялова Семен Фирсов устроил концерт певца в Санкт-Петербурге, во Дворце культуры имени Маяковского, где в конце восьмидесятых тот выступал при полном аншлаге, выяснилось, что зритель охладел к вчерашнему кумиру. Было продано не более четверти билетов, сбор едва покрыл расходы на аренду и зарплату музыкантам, игравшим с композитором. Некоторое время Завьялов беспробудно пил, но в один прекрасный день решил взяться за дело в надежде повторить прошлый успех. Полгода певец работал над альбомом, который должен был вернуть ему былую славу. Теперь при любом удобном случае он исполнял в эфире заглазную песню из только что записанной пластинки. После нескольких вступительных аккордов Арсений Завьялов выбежал на сцену и, потрясая длинными вьющимися кудрями, запел. Певец энергично ходил по площадке, жестикулируя и всячески изображая юный оптимизм, давно потерянный им за годы профессиональной деятельности. По окончании песни на табло загорелась надпись: «Аплодисменты». Музыкант глубоко поклонился публике и покинул площадку, сопровождаемый овацией зрителей в студии.

— Спасибо, Арсений! — воскликнул Зверев. — Это был Арсений Завьялов, композитор и певец, друг «Золотого интеллекта»! Итак, дамы и господа, настало время перейти к тому, ради чего мы с вами собрались в этой замечательной студии. Напомню вам, что сегодня трем участникам игры будут предложены три вопроса, которые отобрали сами телезрители. Режиссер уже сообщает мне, что время, отпущенное на отбор вопросов, истекло, и сейчас мы узнаем три заветные цифры, которые укажут на вопросы сегодняшним игрокам.

Вновь зазвучали позывные «Золотого интеллекта». К Звереву подошла длинноногая девушка в коротком платье, плотно обтягивавшем стройную фигуру. В руках у нее был конверт, который она протянула ведущему. Зверев вынул из него лист бумаги.

— Итак, вот они, три заветные цифры! — сказал он. — Двадцать пять! Триста пятьдесят! И четыреста сорок! Именно эти номера были чаще всего указаны в посланиях на наш электронный адрес. Эфирный компьютер уже определил вопросы, которые маркированы этими числами, и сейчас я начну с первого, значащегося под номером двадцать пять.

На табло вспыхнула надпись: «Тишина в студии».

— Назовите, пожалуйста, годы жизни великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева, — произнес Зверев. — Вот четыре возможных варианта ответа.

Назвав четыре варианта даты рождения и смерти классика, ведущий крикнул: «Время!»

Зазвучала тревожная музыка. Она продолжалась тридцать секунд, за которые каждый из трех участников игры, выбрав вариант ответа, нажал на одну из четырех кнопок пульта. Дальше всех от истины оказался Владимир Емельянов. Он даже поместил дату рождения писателя в восемнадцатый век. Андрей Радченко выстрелил в девятку, почти угадав правильный ответ. Но победительницей состязания стала Мария Дядичева.

— Потрясающе! — воскликнул Зверев. — Первым же выстрелом Мария Никифоровна попадает в десятку! Не зря бабу Марью считают самым интеллектуальным человеком в родном селе! Браво!

В студии раздались аплодисменты.

— Как вам это удалось, Мария Никифоровна? — обратился ведущий к пожилой женщине.

Дядичева улыбнулась.

— Еще в школе, — сказала она, — я обратила внимание, что годы жизни Тургенева совпадают с годами жизни Карла Маркса.

В студии рассыпался смех и аплодисменты.

— Нет слов! — воскликнул Зверев. — Мария Никифоровна вновь удивляет нас своей эрудицией и остроумием. Что ж, перейдем ко второму вопросу.

На второй и третий вопросы Дядичева также дала верные ответы, оставив позади других участников игры. В итоге баба Марья одержала сокрушительную победу, выйдя в третий тур телеигры.


2


Когда съемка была завершена, зрители и участники игры покинули павильон. Прожектора погасли. Рабочие начали разбирать декорации. Зверев заглянул в аппаратную, где находились режиссер Корольков и продюсер Спасский. Там же были монтажер Света Наумова, стройная девушка лет двадцати шести, с внимательными черными глазами и короткой стрижкой, и звукорежиссер Алексей Самойлов, худощавый молодой человек лет тридцати, в черной футболке на острых, словно вешалка, плечах, с волосами до плеч и очками на тонком носу. Войдя в аппаратную, Зверев посмотрел на Свету:

— Кто-нибудь идет в буфет?

— Займи очередь, я сейчас подойду, — ответила Света.

Через пятнадцать минут аппаратная опустела...

* * *


Звукорежиссер Самойлов любил быструю езду. Коллеги называли его лихачом. На подержанном «фольксвагене» Самойлов срывался с места и, рыча, проносился по улицам, обгоняя общественный и личный транспорт. Особенно нравилось звукорежиссеру гонять по вечернему и ночному городу, когда дневные пробки рассасывались и опустевшие улицы распахивались перед гонщиком-любителем. Не раз работники ГИБДД останавливали и штрафовали Самойлова, но ни штрафы, ни предупреждения не действовали на звукорежиссера. Вот и сегодня, выйдя из здания телецентра и сев за руль, Самойлов сорвался с места и с ветерком полетел по проспекту. Путь его лежал на Васильевский остров. Приемник в машине был настроен на радиостанцию, транслировавшую музыку в стиле техно, которая подогревала и без того горячего ездока. Промчавшись по Большому проспекту и перелетев Тучков мост, Самойлов резко затормозил возле супермаркета «Люксор», находившегося на набережной. Звукорежиесер жил один в холостяцкой квартире на Семнадцатой линии. В супермаркет он зашел, чтобы купить продукты на ужин. Самойлов прошелся вдоль прилавков, раздумывая, на чем остановить свой выбор. Скромная зарплата не позволяла работнику телевидения делать дорогие покупки. В конце концов звукорежиссер положил в корзину упаковку макарон, бутылку недорогого кетчупа, пару яблок и пачку грейпфрутового сока. Затем он направился к кассе. В супермаркете было пустынно. Кассирша читала книгу, лежавшую на коленях. Увидев покупателя, она отложила чтение и начала выкладывать продукты из его корзины. Расплатившись, Самойлов обнаружил, что в кармане у него остались последние пятьдесят рублей. Вздохнув, он направился к выходу, возле которого стояли две девушки в одинаковых красных фартуках и колпаках.

— Молодой человек, не проходите мимо, — обратилась одна из них к звукорежиссеру.

Самойлов грустно улыбнулся.

— Извините, я на мели, — произнес он.

— Деньги не требуются, это рекламная акция, — сказала вторая девушка.

— Вот как... Что же вы предлагаете?

— Вы заполняете купон, оставляете свой адрес. Через две недели супермаркет проводит розыгрыш призов. Если вы выиграете, мы пришлем вам извещение.

Говоря это, девушка обворожительно улыбалась. Самойлов посмотрел на лацкан ее жакета и прочитал имя «Инна».

— Скажите, Инна, кто-нибудь уже выигрывал что-то в вашем магазине?

— Конечно. Три месяца назад мы проводили аналогичную акцию. Самым крупным выигрышем был кухонный комбайн.

— Кроме того, разыгрывались сервиз и наборы кухонных ножей, — вступила в разговор другая девушка, на лацкане которой красовалось имя «Ира».

— Вы умеете убеждать, — сказал Самойлов.

Взяв купон из рук Иры, он заполнил его, указав, однако, не домашний, а рабочий адрес и телефон. Звукорежиссер не любил давать свои координаты случайным знакомым.

— Теперь ваша очередь, — обратился он к девушкам, протягивая заполненный купон.

— Что вы имеете в виду? — спросила Инна.

— Ваши телефоны.

Девушки улыбнулись.

— Нам не положено, — сказала Ира.

— Жаль, — вздохнул Самойлов.

Выйдя из супермаркета, звукорежиссер сел в машину и включил зажигание. Моросящий дождь, начинавшийся еще минут сорок назад, значительно усилился. Крупные капли пупырчато покрыли лобовое стекло. Самойлов включил дворники и, когда они пару раз смахнули воду, тронул рычаг коробки передач. Зарычав, автомобиль сорвался с места и помчался по набережной, окатывая брызгами пустынный тротуар. Звукорежиссер прибавил громкость приемника и, подогреваемый музыкой, полетел в сторону дома. Полминуты спустя скорость машины превысила сто километров в час, а через минуту была уже сто двадцать. Водитель почувствовал приближение выброса адреналина в кровь, и теплая волна прокатилась по его телу. Вдруг на перекрестке Самойлов увидел красный сигнал светофора. Обычно в это время светофор работал в мигающем режиме. Чертыхнувшись, звукорежиссер решил не нарушать правила и притормозить. Он резко надавил на педаль тормоза. Дальше случилось непредвиденное. Педаль легко провалилась под ногой Самойлова, а машина продолжила стремительно приближаться к перекрестку.

— Твою мать! — воскликнул звукорежиссер.

Через мгновение автомобиль проскочил перекресток и оказался на участке, где набережная делает резкий поворот направо. Поняв, что тормоза не работают, Самойлов попытался затормозить двигателем, включив пониженную передачу. Но было уже поздно. На скорости сто с лишним километров в час «фольксваген» выскочил на тротуар и врезался в стену, дома. Удар был настолько мощным, что передняя часть машины превратилась в «гармошку». Секунд двадцать спустя взорвался бензобак. Пустынная набережная озарилась пламенем горящего автомобиля.


3


На дежурный пульт Двенадцатого отделения милиции поступил вызов. Старшие лейтенанты Дукалис и Волков выехали на перекресток Четырнадцатой линии и Морской набережной. Там уже находились работники ГИБДД, осматривавшие остатки «фольксвагена». Тело Самойлова было отправлено в морг. Милицейский «уазик» остановился возле пятиэтажного серо-голубого здания. На стене, между редко посаженными окнами, чернело большое пятно, рядом с которым дымилась разбитая машина. Оперативники подошли к стоявшему рядом работнику ГИБДД, молодому человеку лет тридцати с коротко подстриженными светлыми усами. Дукалис и Волков представились.

— Лейтенант Павел Семак, — ответил гаишник.

— Что здесь случилось? — спросил Дукалис.

— Сами видите.

— Пьяный, что ли? — предположил Волков.

Работник ГИБДД пожал плечами.

— Может, и пьяный, — произнес он.

— Как вы считаете, что могло стать причиной аварии? — спросил Дукалис.

— Спешил, наверное, куда-то. Не справился с управлением.

К месту происшествия подъехала аварийная машина, чтобы погрузить и увезти остатки автомобиля Самойлова.

— Куда его? — спросил Дукалис.

— На спецстоянку. Робеспьера, двенадцать.

Волков вынул из кармана пачку сигарет и предложил Семаку.

— Спасибо, не курю, — сказал гаишник. — Бросил.

— Кто-нибудь видел, как это случилось? — поинтересовался Дукалис.

— Здесь на первом этаже склад находится. У них вахтер работает, который позвонил нам. Пока это единственный свидетель.

— Где он сейчас?

Семак кивнул в сторону двери склада, расположенной шагах в двадцати от места трагедии.

— Пойдем поговорим с ним, — сказал Дукалис Волкову.

Оперативники вошли в помещение склада. Возле входа стоял стол, за которым сидел пожилой человек в бесформенном пиджаке мышиного цвета. Редкие волосы на голове его были зачесаны назад. На щеках чернела изрядная небритость. Перед человеком стояла полупустая чашка чаю.

— Здравствуйте, — сказал Дукалис. — Уголовный розыск.

Оперативники назвали свои имена и звания.

— Колосов Николай Андреич, — сказал работник склада. — Присаживайтесь. Вон, возьмите стулья.

Милиционеры расположились напротив Колосова,

— Расскажите, пожалуйста, что здесь произошло, — попросил Дукалис.

Колосов вздохнул.

— Сегодня моя смена. Я работаю сутки через трое. Часа два назад все разошлись. Я выпил бутылочку пива, почитал газету, посмотрел телевизор... Меня сморило. Лег на диванчик и вздремнул. Работник склада кивнул на изъеденный молью диван, стоявший в углу помещения.

— Что было дальше? — спросил Волков.

— Дальше вдруг слышу грохот, удар, шум какой-то за стеной. Проснулся, конечно. Выбежал на улицу, а там... Сами видели. Я вернулся, позвонил в милицию.

— Вы не заметили на улице кого-нибудь еще?

Колосов пожал плечами:

— Нет, было пустынно. Тут место глухое, и днем-то мало народу.

— Может быть, вы слышали, что машина сигналила перед тем, как врезаться в стену?

— Не слышал.

Дукалис обвел глазами комнату и остановился взглядом на двери, ведущей в соседнее помещение.

— Что там находится?

— Товар. Он в коробки упакован, а здесь в шкафу образцы.

Милиционеры подошли к большому деревянному шкафу и открыли потрескавшиеся фанерные дверцы. Шкаф был заполнен книгами в блестящих гибких обложках. Оперативники взяли по одной.

— Жан-Поль Бельмондо. Биография, — прочитал название Дукалис.

У Волкова в руках оказалась биография Шарон Стоун.

— У нас склад уцененки, — объяснил Колосов. — Что на других складах не уходит, наши за полцены скупают.

— С какой целью? — спросил Волков.

— У нас свои распространители. По электричкам ходят. Людям в вагонах делать нечего, вот они и покупают, чтобы час-другой скоротать. А летом эта история еще на пляжах хорошо продается. Можете купить, если хотите.

— И почем?

— По пять рублей.

— Действительно дешево, — заметил Дукалис.

— Возьми, Толян, — предложил Волков.

— Нет, спасибо, мне на пляже некогда валяться...

* * *


На следующий день Дукалис, Волков и эксперт ГИБДД Роман Климов прибыли на спецстоянку на набережной Робеспьера, двенадцать. Климов был плотным невысоким человеком средних лет с цепким взглядом, короткими волосами и уверенной походкой. Милиционеры прошли вдоль импортных и отечественных машин, выстроившихся рядами параллельно Неве, и оказались возле вчерашнего «фольксвагена», вернее, того, что от него осталось. На спецстоянке старые отечественные «копейки» соседствовали с новыми «мерседесами». Автомобили устало скучали в ожидании хозяев. Дукалис, Волков и Климов обошли вокруг машину Самойлова и приступили к осмотру. Сначала они не увидели ничего неожиданного. На искореженных остатках застыла кровь любителя быстрой езды.

— Поспешишь — людей насмешишь, — мрачно произнес Климов.

Милиционеры посмотрели под капот погибшей машины. Вдруг Дукалис присвистнул от неожиданности.

— Ты чего, Толян? — спросил Волков.

— Смотри сюда, — сказал ему коллега.

Он показал рукой на место, где находился правый тормозной шланг. Резиновая трубка была перерезана.

— Так... — произнес Климов.

Осмотрев днище под левым колесом, милиционеры убедились, что и левый тормозной шланг машины звукорежиссера перерезан.


4


Летом многие горожане стремятся перебраться за город. Дачные поселки, засыпающие с октября по апрель, начинают оживать в начале мая, а с июня по август наполняются детским криком, летящей из окон музыкой и истошным собачьим лаем. Петрович и Степаныч, граждане без определенного места жительства, не имели ни дач, ни даже цивилизованного городского жилья. Однако бомжей, как прочих горожан, тоже тянуло на природу, поэтому в начале лета они устроились спасателями на лодочную станцию в дачном поселке Грузино, что в сорока километрах от Санкт-Петербурга, Зарплата спасателей была невелика, зато им предоставлялось жилье — небольшой деревянный домик возле Осиновского озера, на пляже которого располагалась спасательная станция. В домике имелись небольшая прихожая и комната, в которой стояли две кровати, стол, пара стульев и шкаф, разделенный внутри надвое. Правая половина шкафа была набита старой посудой, пожелтевшими книгами, журналами и старыми, изъеденными молью тряпками. Левая половина пустовала и предназначалась для обитателей комнаты. Гардероб Степаныча и Петровича был небогат, поэтому левую половину шкафа бомжи использовали для складирования пустых бутылок. Время от времени коллеги сдавали их в ближайший магазин, но освободившееся в шкафу место пустовало недолго. Сегодняшний день Степаныч и Петрович начали как всегда. Первым проснулся Степаныч. С трудом открыв глаза, спасатель взглянул на ржавый будильник с треснутым стеклом, стоявший на столе. Несмотря на почтенный возраст, будильник исправно работал, ежедневно напоминая бомжам о начале рабочего дня.

— Ух... — тяжело вздохнул Степаныч.

Спасатель обвел взглядом комнату. На полу возле кровати валялась его одежда. На табуретке стояла консервная банка, служившая пепельницей. На столе, гордо подняв горлышко, находилась литровая бутылка, в которой оставалось сто пятьдесят — двести граммов водки. Рядом лежали хлеб, пара луковиц и стояла полупустая банка шпрот. Кряхтя, Степаныч приподнялся и сел на кровати. В голове его сразу зашумело. Он поморщился.

«Не надо было мешать с пивом», — подумал спасатель.

Степаныч встал с кровати, сделал шаг к столу и опустился на стул. Затем он нетерпеливо подвинул к себе стопку и наполнил ее до краев. Взяв тупой нож, разрезал луковицу и, очистив одну половину, макнул ее в горку соли, находившуюся на треснутом блюдце. Закончив приготовления, Степаныч резким движением опрокинул стопку, находившуюся в левой руке, и откусил кусок луковицы, которую держал в правой. Теплая волна прокатилась по его телу. В голове мгновенно просветлело.

— Фу-у... — произнес Степаныч.

Сделав глубокий вдох, он вновь наполнил стопку.

— Мне оставь, — вдруг услышал опохмеляющийся бомж.

Оторвав взгляд от рюмки, Степаныч взглянул на проснувшегося коллегу.

— Что это ты без меня начинаешь? — поинтересовался Петрович.

 Будить не хотел, — объяснил Степаныч. — Пусть, думаю, еще поспит. До работы, слава Богу, минут сорок...

Оправдание прозвучало не слишком убедительно.

— Ладно, — махнул рукой Петрович, — налей и мне тоже.

Степаныч наполнил вторую рюмку, а его коллега поднялся и присоединился к утреннему застолью.

— Будем, — сказал он.

Приятели выпили и закусили хлебом с солью.

— Ты помнишь, что вчера было? — спросил Петрович.

— Конечно. Во время работы размялись пивком, ну а уж после... Как положено.

— Это все, что ты помнишь?

— А что еще?

Петрович постучал растопыренной ладонью по лбу.

— Ни черта ты не помнишь! Мы вчера эту бутылку на последние деньги купили!

Степаныч с трудом восстановил в голове вчерашний вечер и вспомнил, как, зайдя в магазин, вместе со Степанычем выгреб из карманов оставшуюся мелочь на покупку выпивки и закуски.

— Что сегодня делать будем? — поинтересовался Степаныч.

— Можно сдать бутылки, — сказал Петрович.

— Третьего дня сдали.

— Там уже накопилось.

— На полкружки пива, — мрачно заметил Петрович.

Коллеги допили водку и доели лук.

— До получки еще неделя, — вздохнул Степаныч.

— В том-то и дело, — кивнул Петрович.

День выдался жарким. Солнце не по-августовски подрумянивало спины и животы дачников, раскинувшихся на пляже Осиновского озера. На берегу находилось двухэтажное деревянное строение, с высоты которого спасатели Степаныч и Петрович наблюдали за происходящим вокруг. В случае необходимости они могли воспользоваться лодкой, находящейся на воде и привязанной цепью к вкопанной в землю железной скобе. Время от времени один из спасателей отлучался, и тогда напарник дежурил за двоих. Жизнь на пляже текла лениво и неторопливо. Группа отдыхающих играла в карты. Кто-то распивал принесенные с собой горячительные напитки под бутерброды и курицу. Дети ковырялись в песке. Двое молодых людей играли в бадминтон. Отнеся пустые бутылки в ближайший магазин, Петрович нехотя побрел на рабочее место, где его ждал Степаныч.

— Ну как? — спросил Степаныч, когда Петрович поднялся на второй этаж спасательной станции.

— Порядок, — сказал Петрович.

Он опустился в один из двух заляпанных жирными пятнами шезлонгов. На втором сидел коллега, держа в руках прошлогодний номер газеты «Питерская клубничка» с обнаженной красоткой на обложке.

— Двадцать целковых, — доложил Петрович.

Степаныч вынул из пачки «Примы» последнюю сигарету и вставил ее в рот.

— Не разгуляешься, — вздохнул он и, чиркнув спичкой, закурил.

— Встретил в магазине Померанцева, — доложил Петрович.

— Что он здесь делает? — удивился Степаныч.

— Говорит, в ларек на станцию пристроился.

Усмехнувшись, Степаныч выпустил дым.

— Оставь пару затяжек, — попросил Петрович.

— Держи. — Коллега протянул ему окурок. — Что еще говорит Померанцев?

Петрович глубоко затянулся и выпустил дым через ноздри.

— Говорит, есть одно место, где можно синькой разжиться, — произнес бомж.

— Что за место?

— Тут в соседнем поселке есть один НИИ. Там в лаборатории спирта немерено.

— Откуда он знает?

— Говорит, у ихнего инженера канистру покупал. Скидывался со своим напарником.

— Хорошо, когда есть чем скидываться, — вздохнул Степаныч.

— В том-то и штука, — хитро прищурившись, сказал Петрович. — Лаборатория находится на первом этаже, во флигеле. Решеток на окнах нет. А охрана — один сторож с другой стороны здания.

— Так, так...

— Короче, если ночью забраться в окно, можно из этой лаборатории весь спирт вытащить.

Петрович затушил окурок и многозначительно посмотрел на партнера. Повисла пауза. Оценивая услышанное, Степаныч почесал затылок.

— Да... — произнес он.


5


В тот же вечер Петрович и Степаныч, проехав одну остановку на электричке, оказались в Новожилове. Это был поселок городского типа, где в отличие от Грузина имелись пятиэтажные кирпичные дома и промышленные предприятия. Выйдя на платформу, приятели направились к будке с надписью: «Касса». Заглянув в окошко, Петрович увидел считающую деньги пожилую женщину с двойным подбородком, в берете и очках.

— Добрый вечер, — сказал Петрович.

Женщина посмотрела на него и молча продолжила считать деньги.

— Скажите, мамаша, где здесь НИИ находится?

— Не знаю никакого НИИ, — ответила женщина. — Последний поезд через двадцать минут.

Ответ кассирши озадачил бомжей.

— Как же так, мамаша... — произнес Петрович.

— Я вам не мамаша, — отрезала женщина.

Несолоно хлебавши спасатели побрели по платформе. Вдруг они заметили ожидавшего поезда седобородого старика с корзиной в руках. Подойдя к нему, спасатели остановились.

— Простите, вы здешний? — поинтересовался Степаныч.

— Я-то здешний, — ответил старик. — А вот вы, я вижу, приезжие.

— Мы ваши соседи из Грузина, — пояснил Степаныч.

— Что, там грибов нет, раз вы сюда пожаловали?

— С грибами у нас все в порядке. Скажите, вы не знаете, где здесь НИИ находится?

— НИИ радио... радионуклеидов, — внес ясность Петрович.

Старик усмехнулся.

— НИИ радиоизотопов, — поправил он.

— Вот-вот, — кивнул Петрович.

— А зачем он вам?

— Там сторож работает, — нерешительно произнес Степаныч, — мой родственник. Двоюродный брат. Хотел повидаться. О жизни поболтать...

— Я, ребята, в этом НИИ двадцать лет проработал, — сказал старик. — А теперь уже шестой год как на пенсии. Грибами только и питаюсь. Денег-то на жизнь не хватает. Только нынче год выдался неурожайный.

— Так где этот ваш НИИ находится? — нетерпеливо спросил Петрович.

— Тут недалеко.

Старик объяснил, как добраться до НИИ радиоизотопов, и приятели, сразу повеселев, направились в указанном направлении. Стоял августовский вечер. Звезды горстями были рассыпаны по черной скатерти неба. Запах леса приятно щекотал легкие. Вскоре Петрович и Степаныч оказались возле трехэтажного кирпичного здания. Подойдя к входу, бомжи увидели обшарпанную красную табличку.

— Северо-Западный научно-исследовательский институт радиоизотопов, — прочитал Петрович.

— Ну и где здесь твой спирт? — спросил Степаныч.

— В лаборатории.

— А где лаборатория?

— Я же говорил, во флигеле.

— А где флигель?

Петрович оглянулся по сторонам.

— Давай обойдем вокруг, — сказал он.

Они обогнули здание и за углом увидели деревянную одноэтажную пристройку.

— Здесь, — прошептал Петрович.

— Ты уверен?

— Точно здесь.

Бомжи заглянули в окно флигеля.

— Ни черта не видно, — заметил Степаныч. — Ты фонарик взял?

— А как же!

Петрович хлопнул по карману, в котором лежал казенный фонарик, прихваченный им со спасательной станции.

— Ты уверен, что здесь нет сигнализации? — поинтересовался Степаныч.

— Какая тут сигнализация! — махнул рукой Петрович.

Он поднял с земли булыжник, разбил стекло, просунул руку в образовавшийся проем и, щелкнув шпингалетом, открыл окно.

— Готово, — сказал он. — Ну-ка помоги.

Степаныч помог коллеге забраться в помещение. Поднявшись, Петрович подал приятелю руку, и вскоре подельники оказались в лаборатории НИИ. Петрович включил фонарик. Луч света проскользнул по комнате, размеры которой не превышали тридцати пяти метров. В помещении находились несколько столов с оборудованием и пара шкафов со стеклянными дверцами.

— Ты посмотри там, — Петрович показал на шкафы, — а я на столах.

Бомжи принялись за дело. Степаныч перерыл шкафы, но не нашел ничего, кроме папок с документами и стопки старых журналов. Петрович в это время осмотрел столы, на некоторых из них стояло оборудование, на других не было ничего, кроме пыли. Помещение выглядело заброшенным, работа, должно быть, замерла в нем давным-давно.

— Ну и где твой спирт? — спросил Степаныч.

Петрович растерянно оглянулся по сторонам, осветив комнату фонариком. Вдруг луч света замер на тумбочке, находившейся в углу. Бомжи подошли к ней. Петрович наклонился и открыл дверцы. В тумбочке стояло несколько пустых бутылок.

— Мать твою! — ругнулся Степаныч.

— Погоди-ка, — сказал Петрович.

Он отодвинул в сторону бутылки и извлек из глубины тумбочки продолговатый предмет, внешне напоминавший термос. Безуспешно попытавшись открыть находку, спасатель повертел ее в руках. Затем Петрович несколько раз тряхнул предмет, стараясь выяснить, есть ли что-нибудь внутри.

— Что там? — спросил Степаныч.

Петрович пожал плечами:

— Черт его знает...

Вдруг бомжам показалось, что за стеной раздались какие-то звуки.

— Тихо! — прошептал Петрович.

Подельники замерли. Звуки за стеной тоже смолкли. Зловещая тишина висела над ночным поселком.

— Надо мотать, — сказал Степаныч.

Взяв под мышку трофей, извлеченный из тумбочки, Петрович направился к окну.

— Брось ты ее, — шепнул Степаныч, кивнув на прибор неизвестного назначения.

— Пригодится, — возразил Петрович.

Работники спасательной станции выбрались на улицу и поспешно покинули место преступления.

Между Новожиловом и Грузином было шесть километров. До первой электрички оставалось семь часов. Петрович и Степаныч уныло побрели по шоссе. Час с лишним спустя они оказались на окраинах родного дачного поселка, а еще через полчаса вошли в свой домик и легли спать на голодный желудок. Утром Степаныч пошел дежурить на пляж, а Петрович, захватив добычу из ограбленного НИИ, направился к ларьку возле станции, где работал его старый знакомый Померанцев.  Померанцев был одет в поношенные джинсовые шорты, видавшую виды футболку с надписью: «Проголосуй или проиграешь!» и потрескавшиеся сандалии неопределенного цвета. Минут пятнадцать назад он открыл ларек и теперь сидел внутри на ящике, потягивая пиво. Тяжесть вчерашнего похмелья постепенно покидала новоявленного работника торговли. Легкость разливалась по телу, а настроение поднималось. Подойдя и заглянув в окошко ларька, Петрович подмигнул Померанцеву.

— Здорово, — сказал он.

Померанцев с недоверием осмотрел старого знакомого.

— Привет, — произнес он.

— Как торговля?

— Так себе...

— Закурить не найдется?

Померанцев недовольно поморщился и протянул Петровичу сигарету. Тот закурил.

— Спасибо, братан.

Затем Петрович протянул в окошко ларька прибор, унесенный ночью из НИИ:

— Взгляни.

— Что это?

— Посмотри, посмотри.

Померанцев взял в руки то, что ему дал Петрович. В это время к платформе подошла электричка. Дачники, выйдя из вагонов, струйкой потянулись к переходу через пути, возле которых располагался ларек. Увидев приближавшихся потенциальных клиентов, Померанцев решил поскорее разобраться с Петровичем, чтобы тот не маячил возле прилавка.

— Термос, что ли? — спросил продавец, кивнув на прибор.

— Точно, термос, — согласился Петрович.

Сначала Померанцев хотел вернуть неожиданную штуковину владельцу, но потом вспомнил, что на выходные собрался порыбачить и термос мог бы ему пригодиться.

— Ладно, сколько ты за него хочешь? — спросил работник ларька.

Увидев интерес в глазах собеседника, Петрович оживился.

— Ящик пива, — заявил он.

В ответ Померанцев молча протянул прибор обратно владельцу.

—Да не жмись ты! — воскликнул Петрович. — У тебя вон его сколько!

Торг продолжался недолго. В конце концов бомж получил шесть бутылок пива и, довольный, направился на берег озера. Померанцев сунул приобретенную штуковину между ящиков и принялся обслуживать подошедших к ларьку дачников.


6


В ожидании начала совещания оперативники Соловец, Ларин, Дукалис и Волков курили на лестнице. Спускавшийся с верхнего этажа подполковник Петренко застал их за этим занятием.

— Добрый день, Юрий Саныч, — обратился к нему Соловец.

— Добрый, — ответил Петренко. — Что делаете? Курите?

— Обсуждаем важный вопрос, товарищ подполковник, — сказал Ларин.

— Что за вопрос?

— У Калинина на следующей неделе день рождения, — объяснил Дукалис. — Думаем, что ему подарить.

Александр Калинин был судебным экспертом и работал бок о бок с милиционерами.

— Книга — лучший подарок, — неожиданно сказал Мухомор.

Оставшись довольным своим заявлением, подполковник продолжил спускаться по лестнице.

— Докуривайте. Жду вас в кабинете, — обратился он к подчиненным.

Пять минут спустя оперативники во главе с шефом расположились в кабинете Петренко.

—Что нового по последнему делу? — поинтересовался Мухомор.

— После обнаружения в машине Самойлова перерезанных тормозных шлангов нами было возбуждено уголовное дело, — сказал Соловец.

— Что известно о погибшем?

— Самойлов Алексей Дмитриевич, семьдесят первого года рождения. В девяносто пятом году окончил электро-техническую академию. Был освобожден от армии по статье двенадцать «Б». С девяносто седьмого года работает звукорежиссером в телецентре. Разведен в девяносто шестом. Детей нет. Проживал на набережной Кораблестроителей в однокомнатной квартире, — доложил Волков.

— Он имеется в нашей картотеке? — спросил Мухомор.

— Нет, — ответил Дукалис.

— Может, это чье-то хулиганство? — предположил подполковник.

— Не думаю, Юрий Саныч, — возразил Ларин.

— Что вы намерены предпринять?

— Прежде всего мы собираемся побеседовать с сослуживцами Самойлова и с его бывшей женой, — сказал Соловец.

— Хорошо, — согласился Мухомор. — Действуйте по обстоятельствам.

Поинтересуйтесь его связями. Может быть, тут дела амурные.

— Что вы имеете в виду, Юрий Саныч? — спросил Соловец.

— Помните дело Пашковского?

— Помним, товарищ подполковник, — сказал Дукалис. — Убийство на бытовой почве.

— Каков тогда был мотив?

— Если не ошибаюсь, ревность, — ответил Ларин.

— Вот именно.

Мухомор обвел взглядом подчиненных.

— Хорошо, — сказал Соловец, — обязательно поинтересуемся личной жизнью Самойлова.

— С этим понятно, — подвел черту Петренко. — Теперь второй вопрос. Я в ближайшие выходные собираюсь у себя в Грузине забор подлатать. Работы там на пару часов, но мне одному уже тяжеловато.

Как правило, в конце лета Мухомор затевал на даче ремонт и привлекал к работам подчиненных. Милиционеры ничего не имели против таких прогулок, относясь к ним как к пикникам на природе.

— Нет проблем, Юрий Саныч, — сказал Соловец. — Прибудем в полном составе.

— Дополнительные указания получите накануне, — закончил Петренко. — Есть вопросы?

— Нет вопросов, товарищ подполковник, — отрапортовал Дукалис.

— Тогда за работу.

И оперативники приступили к работе. Первым делом старшие лейтенанты Волков и Дукалис направились в телецентр, чтобы поговорить с сослуживцами Самойлова. В телецентре оперативники разделились. Волков начал разговор с ведущим «Золотого интеллекта» Сергеем Зверевым.

— Если не возражаете, поговорим в буфете, — предложил Зверев.

— Не возражаю, — ответил Волков. — С удовольствием выпил бы чашку кофе.

— Кофе у нас не слишком вкусный. Зато недорогой.

— Это главное.

Милиционер и артист направились в буфет. Волкову уже доводилось бывать здесь, однако он поймал себя на мысли, что без провожатого легко заблудился бы в бесконечных коридорах телецентра. В буфете было безлюдно. За одним из столиков сидел ведущий новостей, чье лицо было знакомо оперативнику с детства. Тот задумчиво смотрел на стоявшую перед ним стопку водки. Судя по мутным глазам и покрасневшему лицу, предстоящая порция была для ведущего новостей не первой. Подойдя к стойке, Волков и Зверев заказали по чашке кофе.

— С вашего позволения, выпью рюмку коньяку, — сказал Зверев.

— Пожалуйста, — согласился Волков.

— Вы не составите компанию?

— Спасибо, в другой раз.

Собеседники расположились за угловым столиком.

— Скажите, Сергей, вы давно знали Самойлова? — спросил оперативник.

— Я познакомился с ним, когда начал работать в «Золотом интеллекте».

— Когда это случилось?

Ведущий телеигры задумался.

— В начале весны, — произнес он. — Кажется, в конце марта.

— Каковы были ваши отношения?

— Можно сказать, приятельские. Мы как-то сразу почувствовали, так сказать... родство душ.

— В чем это выражалось?

Зверев сделал глоток коньяку.

— Дело в том, — произнес артист, — что он, так же как и я, понимал толк в женщинах. Случалось, мы устраивали у него вечеринки вчетвером. С девушками, как правило, знакомился я, мне это делать было сподручней. Все-таки я на сцене, так сказать, в центре внимания. Но Леша умело поддерживал компанию.

— Как часто вы вместе проводили свободное время?

— К сожалению, не слишком часто. После выхода телеигры, меня стали часто приглашать в качестве ведущего в клубы и на концерты. Свободного времени оставалось мало. У меня и сегодня через два часа вечеринка в «Полюсе». Хотите сходить?

— Спасибо. Значит, несмотря на родство душ, встречались вы не часто?

— Да. К тому же в последнее время у Леши появилась новая приятельница, которую он никому не показывал, но с которой постоянно встречался.

— Откуда вам это известно?

— Несколько раз видел ее в его машине. Симпатичная дамочка.

— А почему он ее никому не показывал?

— Чужая душа потемки. — Зверев пожал плечами, сделал глоток из рюмки и вынул из пачки сигарету.

— Я думаю, то, что случилось с ним, не было случайностью, — произнес он, закуривая.

— Почему вы так считаете?

— Каждый раз, садясь в его машину, я давал себе слово, что делаю это последний раз в жизни.

— Отчего же?

— Вы бы видели, как он гонял! Изображал из себя Шумахера. От него и машины, и пешеходы в сторону шарахались. Я всегда ему говорил: «Леша, не спеши. Тише едешь, дальше будешь». Но для него быстрая езда была как наркотик.

— Зверев допил коньяк. — Вот и доездился, — вздохнул он.

В аппаратной в это время Дукалис разговаривал с режиссером Никитой Корольковым.

— Никита Васильевич, что вы можете сказать о Самойлове? — спросил оперативник.

— Честно говоря, ничего особенного.

— И все-таки.

— У меня, как у режиссера, к нему претензий не было. Парень толковый, знал свое дело. По сравнению со своими коллегами он был куда профессиональнее. А главное...

— Что?

— Знаете, в этом ремесле имеется профессиональная болезнь.

— Какая?

Корольков вздохнул:

— Такая же, как и у светорежиссеров. Любят выпить. И зачастую на работе.

— А Самойлов?

— Я его ни разу пьяным не видел. Конечно, он выпивал, но не во время работы.

— Как по-вашему, у Самойлова могли быть враги?

— Чего не знаю, того не знаю.

— А материальные проблемы?

— Черт его знает. Хотя... — Корольков задумался. — Один раз я случайно услышал его разговор со Спасским.

— С вашим продюсером?

— Да, с Евгением Спасским. Они разговаривали в коридоре, за углом. Я шел из аппаратной и услышал, о чем они говорили. Речь шла о деньгах, точнее, о зарплате.

— О чьей зарплате?

— Разумеется, Самойлова. Понимаете, вечный конфликт продюсера и тех, кто на него работает. Самойлов в очередной раз требовал повышения гонорара, а Спасский, естественно, уверял, что денег на это у него нет.

— Вы давно знаете Спасского?

— Около трех лет. До этого у нас уже был один совместный проект, правда, не столь удачный. Женя талантливый человек. Он умеет разговаривать с людьми. Знает, как находить деньги. Правда, последнее время у него возникли трудности...

— Какие?

— Видите ли... Насколько мне известно, он стал тратить больше, чем зарабатывал.

— Играл?

— Нет, Женя не любит играть.

— На что же у него уходят деньги?

— Как говорится, «шерше ля фам». Год назад он сошелся с одной мадам, которая буквально выдаивает из него все до последней копейки. При своей немаленькой зарплате Женя, насколько мне известно, уже залез в серьезные долги. — Корольков посмотрел в глаза Дукалису. — Но это между нами.

— Спасский сейчас на студии? — спросил оперативник.

— Его нет здесь второй день. Звонил, сказал, что приболел. 

— Вы не могли бы дать мне его телефон?

— Конечно.

Корольков достал карманную визитницу.

— Вот его визитка. А вот моя. Возьмите.

— Вот вам моя. — Дукалис протянул карточку режиссеру. — И еще один вопрос.

— Я слушаю.

— Скажите, а у вас не было разногласий со Спасским по поводу зарплаты?

Корольков улыбнулся:

— Меня моя зарплата устраивает.


7


Евгений Спасский жил в центре города, окна его квартиры выходили на Итальянскую улицу. По утрам, завтракая на кухне, продюсер любил смотреть, как в сквере напротив кинотеатра «Аврора» прогуливаются мамаши с детьми и собачники со своими товарищами. Спасский не признавал растворимый кофе. Продюсер всегда покупал молотый и варил его на медленном огне. Кофе он пил много, поэтому в квартире стоял устойчивый ароматный запах. В то утро, выйдя на кухню, Спасский обнаружил, что запас молотого допинга иссяк, осталось едва на одну чашку. Продюсер заметил это еще вчера, но, зайдя вечером в магазин, забыл купить любимый продукт. Отругав себя за забывчивость, Спасский высыпал остатки кофе в джезву, залил водой и поставил на огонь. Полчаса назад ему позвонил Ларин. Оперативник договорился, что заедет поговорить о Самойлове. Спасский не спеша допил кофе, прошел в комнату и вышел на балкон. Августовское солнце ласкало лежавшую внизу улицу. Продюсер закурил. Откуда- то снизу из окна доносилась веселая музыка. Раздался звонок в дверь. Спасский вышел в коридор и открыл замок. На пороге стоял Ларин.

— Здравствуйте, — сказал оперативник. — Капитан Ларин Андрей Васильевич. Уголовный розыск.

— Спасский Евгений Львович, — представился продюсер. — Проходите, пожалуйста.

Собеседники прошли в гостиную. Тяжелая мебель заполняла большую часть пространства. На стенах висели картины в массивных рамах. На полке шкафа за стеклянной дверцей Ларин увидел коллекцию солдатиков.

— Это моя слабость, — объяснил Спасский. — С детства увлекаюсь солдатиками.

— Сами отливаете? — спросил оперативник.

— Совершенно верно.

— Из олова?

Продюсер улыбнулся.

— Олово слишком мягкий материал, — сказал он. — Использую свинец.

Присаживайтесь.

Спасский указал рукой на кресло. Собеседники расположились в креслах напротив друг друга.

— Хотите чаю? — спросил продюсер. — Кофе, к сожалению, нет. Кончился.

Прямо перед вашим приходом.

— Нет, спасибо.

— Может, коньяку?

— Спасибо, с утра не пью. Тем более на работе. Евгений Львович, давайте поговорим об Алексее Самойлове.

Спасский вздохнул:

— Жалко парня. Толковый был работник.

— Как вы считаете, мог быть кто-то заинтересован в его смерти?

— А почему вы не считаете, что его смерть — несчастный случай?

— Видите ли, Евгений Львович, в осмотренной нами машине Самойлова мы обнаружили перерезанные тормозные шланги.

— Что вы говорите!

— Тот, кто это сделал, знал о пристрастии Самойлова к быстрой езде.

— Вот оно что... — Спасский задумался. — Да, Леша любил прокатиться с ветерком, — произнес он. — Очень любил. Знаете, как-то раз я попросил его подбросить меня до дома. У меня машина была в ремонте. Так он меня так прокатил, что сердце в пятки ушло. Сам-то я езжу медленно, правил не нарушаю. В молодости, правда, тоже любил погонять. Но после того как пару раз попал в аварию, навсегда завязал с этим делом. Может, все-таки коньяку?

В глазах Спасского появился хитрый блеск.

— Спасибо, Евгений Львович, — отказался Ларин.

— Да, понимаю. Служба есть служба. На чем я остановился?

— На аварии, которую вы пережили.

— Да-да. Вы знаете, это было ужасно. Я ехал по площади Мужества в районе, где ее пересекают трамвайные пути. Представляете себе это место?

— Представляю.

— Так вот, слева от меня стоял и загораживал видимость автобус. Из-за него я не заметил трамвая, который пытался проскочить на желтый. Я высунулся на трамвайные пути, и в результате мы столкнулись. — Спасский всплеснул руками.

— Это было страшно! — воскликнул он. — Хорошо, удар пришелся на переднюю часть машины, иначе мы бы сейчас с вами не беседовали.

— Печальная история, — посочувствовал Ларин.

— Трамвай протащил меня метров пятнадцать. Машину было уже не восстановить. Ну да Бог с ней. А второй раз, Андрей Васильевич, я потерпел аварию на шоссе.

Оперативник решил прервать рассказ собеседника о своих злоключениях.

— Евгений Львович, — сказал Ларин, — давайте вернемся к Самойлову.

— Да, конечно.

— Как вам кажется, кто мог быть заинтересован в его смерти?

Спасский вздохнул:

— Я ведь знал его только по работе.

— Вам приходилось иметь с ним дело до «Золотого интеллекта»?

— Нет, я впервые работаю с этой технической бригадой.

— Как складывались ваши отношения с Самойловым?

Спасский пожал плечами:

— Я уже сказал, парень он был толковый, претензий у меня к нему не было.

— Устраивала ли Самойлова его зарплата?

Продюсер усмехнулся:

— А кого она устраивает? Вас, скажем, устраивает ваша?

— Евгений Львович, не обо мне речь.

— Да-да. Должен сказать, зарплата у него была не маленькая. Конечно, ему хотелось больше, и он даже говорил со мной об этом... Видите ли, на студии думают, что я плачу им деньги из собственного кармана. Но ведь это не так. Каждый рубль приходится буквально с кровью вырывать из заказчика.

Лицо Спасского сделалось грустным.

— Вы общались с Самойловым в нерабочее время? — спросил Ларин.

— Только когда мы собирались на междусобойчики ей съемочной группой. Это было несколько раз прямо в помещении телецентра. Значит, вы думаете, Самойлову подстроили эту аварию?

— Мы исходим из фактов. Не сам же он себе тормозные шланги перерезал.

Спасский задумался.

— Вот что я вам скажу...— произнес продюсер. — У нас есть девушка. Администратор. Зовут ее Катя. Она все обо всех знает.

— Так.

— Однажды я с ней разговорился, — Спасский перешел на полушепот, — и она сказала, что Самойлов крутит шашни с женой Туккеля.

— Кого? — не понял оперативник.

Лицо Спасского вытянулось от удивления.

— Вы не знаете Бориса Туккеля?

— К сожалению, нет.

— Вы слышали о супермаркетах «Три плюс два»?

— Конечно. Сам несколько раз отоваривался в них.

— Это очень динамично развивающаяся торговая сеть.

Спасский встал, подошел к полке, висевший в углу комнаты, и достал толстую визитницу.

— Так вот, Борис Борисыч Туккель является учредителем этой торговой сети.

— Должно быть, он состоятельный человек.

Спасский выпятил нижнюю губу.

— Очень, — сказал он. — Очень состоятельный. Если бы я обладал десятой долей его состояния, то, поверьте, лежал бы на диване и плевал в потолок. — Продюсер вынул из визитницы и протянул оперативнику карточку. — Вот его визитка. А вот моя.

Ларин, в свою очередь, положил на журнальный столик визитную карточку.

— Спасибо, Евгений Львович, — сказал оперативник. — Если еще вспомните что-нибудь, позвоните, пожалуйста.

Капитан встал.

— Не за что, Андрей Васильевич. Желаю вам успеха. За это преступление кто-то обязательно должен ответить.

— Сделаем все возможное.

Спасский проводил Ларина в прихожую и открыл дверь.

— Всего доброго. — Продюсер протянул руку оперативнику.

— До свидания.

Пожав друг другу руки, мужчины расстались. Спасский закрыл за Лариным дверь и вернулся в комнату. Он подошел к бару, достал коньяк и наполнил рюмку. Затем с рюмкой в руках опустился в кресло. Сделав глоток, Спасский закинул ногу на ногу и несколько минут сидел неподвижно. Затем он залпом допил коньяк, поставил рюмку на стол и, достав сигарету, направился на балкон.


8


В субботу оперативников Двенадцатого отделения милиции ждала трудотерапия. Приехав на дачу к Мухомору, офицеры весь день чинили забор, красили сарай и ремонтировали телевизионную антенну. В конце рабочего дня подполковник устроил для подчиненных ужин, на котором угостил их разносолами с собственного огорода. Когда стопки были наполнены для первого тоста, слово взял майор Соловец.

— Предлагаю выпить за то, чтобы забор стоял, краска на заборе держалась, а антенна ловила сигналы всех телеканалов, — торжественно произнес оперативник.

Милиционеры чокнулись и выпили.

— Молодцы. Не знаю, что бы я без вас делал, — расчувствовавшись, сказал Мухомор.

— Всегда рады помочь, Юрий Саныч, — заверил Дукалис.

— Это не работа, а отдых, — добавил Волков.

— Труд на свежем воздухе полезен, — улыбнулся Ларин.

Обменявшись любезностями, милиционеры приступили к трапезе, которая закончилась уже затемно. В приподнятом настроении Соловец, Ларин, Дукалис и Волков направились на станцию. В тот день в ларьке возле платформы работал Костик, напарник Померанцева, человек неопределенного возраста со всклокоченными волосами и помятым лицом. Несмотря на удаленность от города, ассортимент торговой палатки был широким, на витрине стояло около двадцати сортов пива. Первый раз ларек привлек внимание оперативников, когда утром они приехали в Грузино из города. Тогда, опаздывая на встречу с Мухомором, милиционеры не стали ничего здесь покупать, теперь они решили наверстать упущенное. Инициативу проявил Дукалис:

— Может, по пивку?

— Отполировать? Это можно, — согласился Ларин.

— Не хватит вам? — засомневался Соловец.

— Георгич, целый день работали, надо и расслабиться, — привел аргумент Волков.

Вдруг внимание Дукалиса привлекла одна из бутылок на витрине.

— Мужики, гляньте, — сказал он.

— Что там? — спросил Волков.

— Пиво ирландское.

— Зачем оно тебе? Посмотри на ценник, — предосрег коллегу Ларин.

— Это же любимый сорт Саши Калинина! — воскликнул Дукалис.

— Точно, — согласился Соловец. — Он мне как раз на прошлой неделе говорил, что нигде в городе его найти не может.

Оперативники переглянулись. Одновременно в четыре милицейские головы пришла мысль, что лучшего подарка к дню рождения эксперта-криминалиста не найти.

— Сколько возьмем? — обратился к коллегам Дукалис.

— Пару бутылок, — робко предложил Волков.

Товарищи с осуждением посмотрели на него.

— Красиво было бы подарить ему ящик... — мечтательно сказал Дукалис.

Это предложение тоже не нашло поддержки.

— Надо быстрей соображать, через пять минут электричка подойдет, — заметил Соловец.

В конце концов решено было взять десять бутылок.

— Может, и нам в поезде ирландским угоститься? — предложил Дукалис.

Соловец поморщился и махнул рукой:

— Не выпендривайся, Толян. Пей наше.

— И то верно, — согласился старший лейтенант.

Взяв десять бутылок ирландского пива для Калинина и четыре бутылки отечественного для себя, милиционеры поднялись на платформу. Через пять минут они погрузились в электричку, следовавшую в Санкт-Петербург... В понедельник Ларин позвонил в офис Бориса Туккеля.

— Компания «Три плюс два», — раздался в трубке женский голос.

— Могу я поговорить с Борисом Туккелем? — обратился к секретарше оперативник.

— Борис Борисыч в командировке. Будет на следующей неделе.

— А как мне связаться с его женой? — спросил Ларин.

— Я не уполномочена давать такую информацию, — сухо сказала секретарша.

— Вам звонят из Уголовного розыска. Я капитан Андрей Ларин, расследую дело об убийстве.

— А кто кого убил?

Ларин решил сменить тактику.

— Девушка, как вас зовут? — мягко спросил оперативник.

— Катя.

— Катя, когда Борис Борисыч вернется, я обязательно зайду к вам в офис и все расскажу о текущем деле. А сейчас мне необходимо срочно поговорить с супругой вашего шефа.

Возникла пауза, после которой Катя заговорила:

— Я знаю, что по понедельникам, средам и пятницам Люда Туккель ходит в фитнес-центр на Разъезжей.

— Адрес не помните?

— Нет. Но это находится на углу Разъезжей и Марата.

— А время занятий?

— Один раз при мне она говорила Борису Борисычу, что идет туда к одиннадцати часам.

Ларин посмотрел на часы. Было начало одиннадцатого.

— Большое спасибо, Катя, — сказал оперативник. — А какого числа приедет Борис Борисыч?

— Попробуйте позвонить в следующий понедельник.

— Обязательно позвоню. Всего доброго.

— До свидания.

Ларин положил трубку. Прикинув, что занятия в фитнес-центре могут отнять у Людмилы Туккель час или полтора, оперативник решил подъехать на Разъезжую к двенадцати часам. Теперь можно было перекурить. Ларин достал из сумки пачку сигарет и направился из кабинета. Зазвонивший телефон остановил оперативника.

— Капитан Ларин, — сказал он, сняв трубку.

— Здорово, Андрюха.

Ларин сразу узнал офицера Налоговой полиции Антона Сорокина, в голосе которого всегда присутствовали оптимизм и энергия.

— Привет, Антон, — ответил оперативник.

— Как дела?

— Раскрываются.

— Как твои коллеги? Давно вас не видел.

— Все живы-здоровы.

— Рад за вас.

— Как твои дела?

— Все по-старому. У меня есть предложение.

— Какое?

— Пока лето не закончилось, поехали на охоту.

— На охоту?

— Да. Я знаю одно хорошее место на севере области.

Предложение было неожиданным.

—На кого пойдем? — поинтересовался Ларин.

— На уток.

— Хорошо, что не на медведя.

— Можно и на медведя. Если Дукалиса с собой возьмем, — засмеялся Сорокин.

— Надо подумать...

— Подумай. И с ребятами поговори.

— Хорошо.

— Ну счастливо. Звони.

— Пока.

Ларин положил трубку. Дверь в кабинет отворилась. На пороге появился Дукалис.

— Привет, Андрей, — сказал оперативник. — Ты чего такой задумчивый?

— Только что Сорокин звонил.

— Что говорит?

— Приглашает на охоту.

Лицо Дукалиса вытянулось. Предыдущая поездка с Сорокиным на рыбалку больше всех запомнилась старшему лейтенанту. С тех пор любые предложения Сорокина он воспринимал с опаской.

— На охоту? — переспросил Дукалис.

— Что тебя так удивляет?

— Это без меня.

— Зря ты так, Толян. Со стрельбой у тебя все в порядке. Кучность большая. Кому, как не тебе, на медведя ходить. Можешь даже без ружья. С рогатиной.

— Нет, Андрюха, я лучше дома посижу.

Открыв пачку, Ларин предложил товарищу сигарету.

— Пойдем перекурим это дело...

* * *


К двенадцати часам милицейский «уазик» привез Ларина на угол Разъезжей и Марата. Оперативник подошел к двери, над которой нависал массивный кованый козырек.

«Фитнес-центр "Галактика"», — прочитал Ларин.

Он вошел в помещение, в котором, судя по запахам, недавно производили ремонт. В прихожей стояли шкаф, журнальный столик и несколько кресел, в одном из которых сидел человек в спортивном костюме с журналом в руках. Дверь в спортивный зал была открыта, через нее оперативник мог видеть несколько занимающихся на тренажерах мужчин и женщин.

— Добрый день, — обратился милиционер к человеку с журналом.

— Добрый, — ответил тот, оторвавшись от чтения.

— Скажите, могу я увидеть здесь Людмилу Туккель?

— Люду? Конечно. Она в зале.

— Вы бы не могли попросить ее выйти на минуту?

— Нет проблем.

Человек в спортивном костюме вошел в зал, и через минуту в прихожей появилась девушка лет двадцати семи со спортивной фигурой, волосами, убранными назад, и разгоряченным лицом.

— Здравствуйте, — обратился к ней Ларин. Он показал девушке удостоверение.

— Капитан Андрей Ларин. Вы Людмила Туккель?

— Да.

— Мне нужно с вами поговорить.

— О чем?

— Это связано со смертью Алексея Самойлова.

— А... Понимаю. Ужасная история.

— Вы знаете о том, что случилось?

— Да, я звонила на студию, и мне рассказали. Знаете что... Я приму душ и через пятнадцать минут буду готова. Подождите здесь, пожалуйста.

— Хорошо.

Оперативник опустился в одно из кресел возле журнального столика и стал листать спортивный журнал. Через пятнадцать минут появилась Людмила Туккель. Ее распущенные волосы волнами струились по плечам. Ларин встал навстречу девушке.

— У меня есть предложение, — сказала Людмила.

— Слушаю.

— Я сейчас еду на заправку, на Рузовскую. Поедем вместе. Там есть кафе, в нем можно поговорить.

— Согласен.

— Пойдемте, у меня машина у входа.

Ларин и Людмила вышли на улицу. Рядом с милицейским «уазиком», на котором приехал оперативник, стоял роскошный автомобиль жены владельца супермаркетов. Попросив шофера Витю, чтобы тот подъехал на заправку на Рузовской, Ларин сел в машину Людмилы. Девушка резко нажала на газ, и автомобиль понесся в сторону Обводного канала. Оперативник отметил, что госпожа Туккель, как и ее покойный приятель, любит быструю езду. Через несколько минут Андрей и Людмила Самойлова оказались на автозаправочной станции. Заполнив бак, Людмила поставила машину возле кафе со стеклянными стенами, расположенного по соседству.

— Что вам заказать? — спросил Ларин.

— Маленькую бутылку минералки.

Людмила села за угловой столик, а оперативник подошел к стойке и заказал бутылку минеральной воды и чашку кофе.

— Скажите, Людмила, — обратился к девушке Ларин, — давно вы были знакомы с Самойловым?

Людмила задумалась.

— Это случилось полтора года назад. Если не ошибаюсь, в марте. Мы с мужем пришли на презентацию арт-клуба «Бродяга». Там было много людей с телевидения. В частности, Женя Спасский. Он нас и познакомил. В зале была такая толкучка, что в тот вечер мы с Лешей даже не успели толком пообщаться. Он сунул мне свою визитку, и через пару дней я позвонила.

Размешав сахар, Ларин отхлебнул из чашки.

— Что было потом?

Людмила улыбнулась.

— Вы хотите, чтобы я рассказала вам всю историю наших отношений? — прищурившись, спросила девушка.

— Меня интересует, знал ли ваш муж об этих отношениях.

— Для чего это вам?

— У нас есть серьезные основания полагать, что смерть Алексея не была несчастным случаем. При обследовании его машины мы обнаружили перерезанные тормозные шланги. Это мог сделать тот, кто знал о пристрастии Самойлова к быстрой езде.

— И вы полагаете, что это сделал мой муж? Вам известно, что его уже две недели нет в городе?

— Нам известно, что его материальное положение позволяет нанять кого-то для этой работы.

— В таком случае это могла сделать и я. Мотив — ревность. Ведь Леша отнюдь не был однолюбом.

— Мы не исключаем вас из списка подозреваемых.

— Спасибо за откровенность.

Людмила с интересом смотрела на Ларина. Оперативнику начала нравиться спортивная и умная жена бизнесмена Туккеля.

— С кем еще, кроме вас, встречался Самойлов? — продолжил тему милиционер.

— Я не могу назвать ни имен, ни фамилий.

— Откуда же такая уверенность?

— Я несколько раз находила в Лешиной квартире предметы, говорящие сами за себя. Кроме того, однажды, когда я позвонила ему, трубку сняла женщина. Уборщицы у него не было, мама жила в другом городе...

— Как вы отреагировали на это?

— Понимаете, Андрей, я ведь тоже никогда не была образцом нравственности.

— Давайте поговорим о вашем муже. Он знал о ваших отношениях с Самойловым?

— Да.

— Откуда? Он следил за вами?

— Нет. Я сама все рассказывала Борису.

— В каком смысле?

— В прямом.

Ларин допил кофе. Ему хотелось курить, но в зале висела табличка с перечеркнутой крест-накрест сигаретой.

— Значит, вы ничего не скрывали от мужа?

— Мы оба ничего друг от друга не скрывали.

— У него тоже была связь на стороне?

— Была и есть. Она началась за год до нашей свадьбы. Три года назад.

Ларин наморщил лоб. Оперативнику сложно было разобраться во взаимоотношениях внутри семьи Тук-ксль.

— Я не могу вам рассказать всего о Борисе, — произнесла Людмила. — Хотя это и не является тайной...

— Недоговаривая что-то, вы ставите под подозрение себя и своего мужа.

— Понимаю. Но могу ли я рассчитывать, что сказанное мной не попадет в протокол и так далее...

— Это зависит от того, насколько информация ценна для следствия.

Людмила задумалась.

— Я думаю, эта информация не представляет никакого интереса для вашего следствия, поэтому скажу. Что бы поставить точку в этом деле. Борис женился на мне по расчету. У него есть друг, молодой человек двадцати четырех лет. В данный момент он находится в командировке вместе с мужем. Борис — публичный человек, ему нужна жена, так сказать, по положению. Он ничего не скрывал от меня с самого начала. Что же касается моих любовников... Единственным условием Бориса было, чтобы я не появлялась с ними на людях.

— Так... — произнес Ларин. — Поэтому ваша версия об убийстве из-за ревности не имеет под собой

оснований. В какой-то мере Борис даже одобрял мои встречи с Лешей. Мне казалось, Леша ему нравился...

— Когда ваш муж возвращается из командировки?

— На следующей неделе. Можете позвонить ему на трубку. Вот номер. — Людмила записала номер сотового телефона мужа на визитке и протянула ее оперативнику.

— Спасибо; Вот вам моя карточка, — сказал Ларин. — Звоните, если вспомните еще что-нибудь важное.

— Я только попрошу вас... Если будете разговаривать с Борисом, не говорите ему о нашем разговоре, точнее, о том, что я вам рассказала.

Оперативник кивнул:

— Хорошо.

— Вы тоже звоните, — вдруг сказала Людмила. — Теперь у меня появилось много свободного времени. Можем пообщаться, так сказать, в неслужебное время.

Ларин улыбнулся. В глазах девушки, сидевшей напротив, светились озорные огоньки. За стеклянными стенами кафе лежал город, окутанный оранжевым светом августовского солнца.


9


Вечером во вторник в телецентре началась подготовка к третьему туру телеигры «Золотой интеллект». В павильоне рабочие смонтировали декорацию. Техническая бригада подготовила аппаратуру. Вместо Самойлова за звукорежиссерским пультом находился Григорий Франк, старый телевизионщик, чья карьера началась еще в шестидесятые годы прошлого века. Полный и лысоватый, Франк был человеком немногословным. Он носил черные рубашку и брюки и смотрел на мир сквозь толстые стекла массивных очков. В гримерке ведущий Сергей Зверев сидел перед зеркалом, а гример Марина, женщина лет тридцати с хрупкой фигурой и крашеными волосами, колдовала над его лицом. Зрители и участники бродили по коридорам телецентра. Некоторые курили в коридоре, кто-то направлялся в буфет или из него. Среди зрителей были и оперативники Двенадцатого отделения милиции Солонец, Ларин, Дукалис и Волков. Третий тур игры включал в себя дополнительный конкурс «Игра со зрителями». Накануне Ларин позвонил Спасскому и договорился, чтобы тот подготовил пропуска милиционерам и обеспечил им места в зрительской части. В условленное время участники и зрители прошли it студию. Вспыхнули прожектора. На табло, находящемся над входом в павильон, вспыхнула надпись: «Тихо! Идет съемка». Сергей Зверев, одетый в белый костюм и светло-бежевые ботинки, вышел на площадку перед камерами.

— Добрый вечер, уважаемые дамы и господа, — бодрым голосом начал ведущий. — Я рад приветствовать зрителей в студии, а также тех, кто смотрит нас по телевизору. Сегодня, в этот августовский вечер, мы открываем в прямом эфире третий тур телеигры «Золотой интеллект», в котором примут участие трое игроков. Победитель выйдет в финал и сможет претендовать на главный приз игры — золотой слиток ценой пять миллионов рублей, предоставленный банком «Петербургский кредит». Нашими спонсорами также являются пивоваренный завод «Емельян Пугачев», магазин-салон «Казанова» и ресторан восточной кухни «Южный». — Зверев перевел дыхание и изящным движением руки поправил черную бабочку на шее. — Итак, друзья мои, мы ждем сообщений на наш электронный адрес «ИНТЕЛЛЕКТ СОБАКА ТОЧКА РУ». Называйте любую цифру от единицы до пятисот. Напомню, что в памяти эфирного компьютера имеется пятьсот вопросов. Цифра, чаще всего упомянутая в ваших сообщениях, укажет на вопрос, который будет предложен игрокам. А теперь, дамы и господа, разрешите мне представить участников сегодняшней игры. Я приглашаю на площадку Игоря Васильевича Куликова!

Из зрительских рядов вышел пожилой лысоватый человек в сером костюме.

— Два слова о себе, Игорь Васильевич, — обратился к нему ведущий.

— Я учитель с тридцатилетним стажем, — сказал Куликов.

— Что вы преподаете?

— Физику.

— Замечательный предмет! — всплеснул руками Зверев. — Честно признаюсь, в школе у меня по нему всегда была твердая тройка.

— У меня тоже, — улыбнулся преподаватель.

— Занимайте ваше место, Игорь Васильевич. Может быть, здесь вы окажетесь удачливее, чем на школьной скамье.

Куликов прошел на одну из трех трибун, установленных в центре павильона.

— Следующий участник сегодняшней игры — Вадим Белкин! — продолжил Зверев.

На площадке появился молодой человек лет семнадцати в широких слаксах, расстегнутой клетчатой рубашке, под которой была красная футболка, и ботинках на толстой подошве.

— Приветствую вас, Вадим. Я знаю, что вы самый молодой участник игры. Вы учитесь где-нибудь?

— Да. В десятом классе триста двадцать второй школы. Пользуясь случаем, передаю привет одноклассникам и учителям.

— А я, пользуясь случаем, передаю привет маме! — отреагировал Зверев. — Прошу вас, Вадим, занимайте место игрока. Мне остается представить последнего участника сегодняшнего состязания, вернее, его участницу Марию Никифоровну Дядичеву!

На табло, висевшем над площадкой, высветилась надпись: «Аплодисменты». Зрители дружно зааплодировали, а к Звереву подошла играющая пенсионерка.

—  В телецентр пришло множество писем, адресованных Марии Никифоровне, — сказал Зверев. — Зрители восхищаются эрудированностью и находчивостью бабы Марьи, как называют Марию Никифоровну односельчане. Скажите, Мария Никифоровна, что вам помогло стать такой, какая вы есть?

— Я, милок, не в школе этому научилася, а умной такой родилася, — промурлыкала баба Марья.

Зверев развел руками:

— На это ничего не скажешь. Прошу вас занять свое место.

Баба Марья прошла на третью трибуну. Зазвучали позывные «Золотого интеллекта».

— Перед тем как начать игру, предлагаю отвлечься на минуту и послушать песню в исполнении нашей гостьи, заслуженной артистки России Анны Грабко!

Зазвучали вступительные аккорды, и перед камерами появилась певица, чье упитанное тело было затянуто в блестящее платье, а обрюзгшее лицо украшено толстым слоем грима. Репертуар певицы составляли песни, написанные в стиле а-ля рус. Грабко пела о родных перелесках и полях, березах и просторах, а также снегирях, лебедях и прочей живности, обитающей на Руси. Певицу любили приглашать организаторы сборных концертов, посвященных профессиональным праздникам. Она пела для десантников в День десантника, для учителей в День учителя и, конечно, для милиционеров в День милиции. На сей раз Анна Грабко исполнила песню «Полночь над Волгой», в которой говорилось о луне, отраженной в спокойных волнах, и девичьей любви, которая глубока, как река в период разлива.

— Браво, Анна! — воскликнул Зверев, когда певица закончила.

Вместе с ведущим публика проводила артистку аплодисментами. К Звереву подошла высокая длинноногая девушка с конвертом в руке.

— Итак, наша ассистентка Вика несет мне конверт, в котором должен быть результат обработки данных, полученных на наш электронный адрес, — сказал ведущий, принимая конверт из рук девушки. — Вот она, ожидаемая всеми цифра — четыреста двадцать пять! Сейчас режиссер передаст мне вопрос, маркированный этим счастливым числом.

Вновь зазвучали позывные «Золотого интеллекта».

— Итак, вопрос, — торжественно объявил Зверев. — Какой горной породой является боксит — осадочной, кристаллической, вулканической или магматической? Время!

Зазвучала тревожная музыка, участники игры начали угадывать правильный ответ, нажимая одну из четырех кнопок на пульте. Как и в предыдущем, втором, туре игры, победу одержала баба Марья. Пенсионерка стала единственной участницей, давшей правильный ответ, определив, что боксит — осадочная порода.

— Скажите, Марья Никифоровна, откуда вам это известно? — игриво обратился к ней Зверев.

— У меня деверь в Бокситогорске живет, — ответила баба Марья, — я у него в прошлом годе гостила, так он мне сказал, что город их в честь осадочной породы назван.

— Насколько я помню, — заметил Зверев, — в первом туре нашей игры вы, Марья Никифоровна, тоже рассказывали о других своих родственниках, живущих, если не ошибаюсь, в Иванове.

— Было такое дело.

— А где еще у вас имеются родные?

— Знамо где, в родном селе моем Краснодольском, что под Псковом. Пользуясь случаем, шлю им сердечный привет!

Позывные игры и аплодисменты захлестнули последние слова Дядичевой.

— Итак, на первый вопрос правильный ответ дала баба Марья! — сказал Зверев.

— Но впереди у нас еще два вопроса! Игра только начинается.

Зрители всей страны с симпатией следили за находчивой пенсионеркой. На следующие вопросы Дядичева вновь дала правильные ответы, и ведущий торжественно поздравил пожилую женщину с победой в третьем туре.

— Любопытная старушка, — шепнул Ларин Соловцу.

— Надо бы с ней познакомиться, — ответил майор.

— Попросить Спасского, чтобы после съемки подвел к ней?

— Думаю, лучше это сделать без него.

Вновь зазвучали позывные телеигры.

— Друзья мои, — обратился к публике Зверев, — с каждым новым туром, приближающим нас к развязке, телеигра «Золотой интеллект» становится напряженнее и насыщеннее! Сегодняшний вечер включает в себя не только состязание между участниками, но и дополнительный конкурс «Игра со зрителем». Приз для победителя предоставлен пивоваренным заводом «Емельян Пугачев». Это ящик пива «Отборное», выпуск которого завод начал в этом месяце и которое еще не поступило в продажу. Прошу представителей завода вынести приз на площадку. Два молодых человека в футболках с надписью «Емельян Пугачев» вынесли фирменный ящик, в котором позвякивали бутылки с яркими этикетками.

— Итак, вопрос зрителям, — произнес Зверев. — Какая страна была чемпионом мира по футболу в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году? Варианты ответа — Англия, Италия, Уругвай, Бразилия, Аргентина.

Вдруг Соловец, сидевший между Дукалисом и Лариным, как ужаленный вскочил со своего места и поднял руку, словно школьник, знающий правильный ответ. Вслед за ним руки взметнули еще несколько зрителей, находившихся в павильоне.

—Мне кажется, господин с третьего ряда поднял руку первым, — сказал Зверев, глядя на Соловца.

Ассистентка ведущего подошла к майору и протянула ему микрофон.

— Аргентина, — чуть смутившись, ответил милиционер.

—Совершенно верно! — воскликнул Зверев.

На табло вспыхнула надпись: «Аплодисменты».

— Представьтесь, пожалуйста, — обратился к майору ведущий, когда хлопки зрителей затихли.

— Олег Соловец, водитель такси, — представился оперативник.

— Я знал, что все таксисты увлекаются футболом, — отметил Зверев, — сегодня вы подтвердили это. А как вы относитесь к пиву?

— Сам я не слишком большой любитель этого дела, — неуверенно произнес Соловец, — но ребята в таксопарке будут счастливы.

— Надеюсь, пиво будет выпито не во время работы.

— Только после смены!

— Замечательно! — воскликнул ведущий. — Пиво ваше! И примите от завода «Емельян Пугачев» эту замечательную кепочку с эмблемой спонсора! Что ж, друзья мои, наше время истекло, встретимся в финале игры, где силами померятся трое финалистов. Имя одной финалистки мы сегодня определили, двое оставшихся станут нам известны на следующей неделе. Я желаю вам счастья, успеха и хорошего настроения!

Съемка была завершена, зрители потянулись к выходу из павильона.

— Мы со Славой отнесем пиво в машину, — сказал коллегам Соловец, — а вы, Толян и Андрюха, идите побеседуйте с этой бабой Марьей. Встречаемся в вестибюле.

Соловец и Волков, держа в руках ящик, направились на улицу, а Ларин и Дукалис — за кулисы телецентра.

В длинном коридоре находились гримерки, где разгримировывались участники шоу. Заглянув сначала в одну из них, а затем в две другие, Ларин и Дукалис увидели Дядичеву, которая сидела в кресле, жуя бутерброд.

— Добрый вечер, — обратился к женщине Ларин.

Пенсионерка недоверчиво посмотрела на оперативника.

— Добрый, — ответила она.

— Мария Никифоровна, — обратился к женщине милиционер, — меня зовут Андрей Ларин. Это мой коллега Анатолий Дукалис. Мы журналисты, представляем журнал «Петербургский досуг». Разрешите задать вам несколько вопросов?

Дядичева дожевала и проглотила кусок бутерброда.

— Садитесь, коль зашли, — сказала победительница третьего тура.

Оперативники расположились на стульях напротив бабы Марьи.

— Скажите, Мария Никифоровна, — начал Ларин, — как случилось, что вы стали участницей «Золотого интеллекта»?

— Так ведь это не я... — произнесла Дядичева. — Это дочка моя письмо на телевидение написала...

— То есть инициатива исходила от вашей дочери? — спросил Дукалис.

— Да, от дочки, от Тамары.

— Вы специально готовились к игре?

Женщина растерянно посмотрела на милиционеров.

— Не знаю... — сказала она.

— Вы не знаете, готовились вы к игре или нет? — не понял Ларин.

— А чего тут готовиться? Большого ума на это не нужно.

— Вы считаете?.. — удивился Дукалис.

— Ты поживи с мое, милок, тебе никакая подготовка не понадобится.

— Мы просмотрели запись второго тура, — сказал Ларин. — Там вы правильно называете годы жизни Тургенева. Для того чтобы помнить их, нужно обладать незаурядной памятью. Вы как-нибудь тренируетесь?

— Чего ее тренировать...

— Но я тоже изучал Тургенева в школе, однако давно и прочно забыл все даты. Кстати, вы не напомните их нашим читателям?

— Зачем это?

— Пусть читатели вспомнят о вашей предыдущей победе, — объяснил Дукалис.

Дядичева задумалась.

— Кому надо, тот и так видел, — ответила она.

Оперативники переглянулись.

— Спасибо, Мария Никифоровна, — сказал Ларин. — Пожелайте что-нибудь напоследок нашим читателям.

— Чего ж пожелать... — произнесла женщина.

В этот момент из уха Дядичевой выпало какое-то небольшое устройство. Оно упало на колени пенсионерке. Женщина взяла его и вставила обратно в ухо.

— Слух у меня с годами ослабел, — объяснила Дядичева. — Без слухового аппарата ничего уже не слышу. Так что вы говорите?

— Я прошу вас, Мария Никифоровна, пожелать что-нибудь нашим читателям, — сказал Ларин.

— Желаю здоровья, ребята, — вздохнула участница телеигры, — а пенсионерам желаю, чтобы пенсию поскорее прибавили. А то на эти деньги жить невозможно. Хоть ложись и помирай.


10


Отнеся ящик пива в «уазик», Соловец и Волков вернулись в здание телецентра и расположились в вестибюле.

— Дай закурить, Георгич, — обратился к коллеге Волков.

Майор протянул пачку старшему лейтенанту. Оперативники закурили.

— Молодец, Олег. Здорово ты сегодня эту Аргентину вспомнил. Очень кстати, — сказал Волков.

— Я старый болельщик. Между прочим, надо бы нам как-нибудь всей бригадой на футбол сходить.

— А про такси ты с ходу придумал, или это домашняя заготовка?

Соловец улыбнулся:

— У меня дядя таксист. Я в пиковой ситуации всегда его вспоминаю.

— Господа, здесь не курят! — вдруг услышали милиционеры.

Оглянувшись, Соловец и Волков увидели человека в камуфляже, шагавшего к ним из другого конца вестибюля. Половина лампочек в помещении не горела, вполумраке оперативники не разглядели лица охранника. Однако, когда он подошел ближе, Соловец узнал бывшего коллегу.

— Володя! — воскликнул майор. — Иванцов!

Охранник вгляделся в лицо оперативника.

— Олег! Какими судьбами?

Владимир Иванцов, невысокий коренастый человек лет сорока, с седыми волосами и уверенной походкой, когда-то служил в Двенадцатом отделении милиции, пару лет работая бок о бок с Соловцом. Волков тогда еще учился в академии.

— Познакомься, Слава, — сказал ему майор. — Это Володя Иванцов. Раньше сидел в двадцать первом кабинете. Теперь, смотрю, пошел на повышение.

— Какое там повышение, — махнул рукой Иванцов.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Ну, рассказывайте, — сказал охранник, — каким ветром вас сюда занесло?

— Участвовали в телеигре, — ответил Соловец.

— Серьезно?

— В «Золотом интеллекте». Выиграли ящик пива. Кстати, можем угостить.

— Спасибо, я на службе.

— Что охраняешь?

— Этот самый «Интеллект». Работаю в охранной фирме «Щит». Продюсерский центр, затеявший эту телеигру, сделал нам заказ, и вот уже полгода мы здесь. Я начальник бригады.

В вестибюле появились Ларин и Дукалис.

— Познакомься, Володя, — обратился Соловец к бывшему коллеге.

Майор представил товарищей, которые также начали службу в «конторе», когда Иванцов из нее уже уволился.

— Ты не знаешь, — обратился Соловец к охраннику, — они действительно собираются вручать кому-то золотой слиток?

— Собираются, — ответил Иванцов. — Я тебе больше скажу. Я этот слиток сам в руках держал. Он хранится здесь, в сейфе, в офисе на втором этаже.

— А у кого ключи? — спросил Ларин.

Начальник охраны хлопнул себя по поясу.

— Ключи у меня, — сказал он.

— Кто еще имеет доступ к золоту? — поинтересовался Соловец.

— Второй ключ есть у продюсера.

— У Спасского?

— Да.

Все это время Дукалиса мучила какая-то мысль.

— Георгич, — обратился он наконец к Соловцу, — может, призового пива попробуем?

— Верно, Георгич, — поддержал товарища Ларин.

— Мы его уже в машину отнесли, — возразил Соловец.

— Давай я схожу, — предложил Дукалис.

— Ладно, — согласился майор. — Принеси всем по бутылочке. — Затем он посмотрел на Иванцова. — Ты не надумал?

Охранник взглянул на часы.

— До конца смены полчаса, — произнес он. — Чуть-чуть можно.

— Неси пять бутылок, — сказал Дукалису Соловец.

Через пятнадцать минут компания расположилась в служебном помещении, примыкавшем к вестибюлю. Каждый держал в руках початую бутылку пива.

— Хорошее пивко, — сказал Дукалис, сделав внушительный глоток.

— Жалко у них водочного завода нет среди спонсоров, — заметил Ларин.

— Это точно, — согласился Волков.

— Здесь-то у тебя курить можно? — спросил Соловец Иванцова.

— Курите, — ответил охранник.

Компания закурила.

— Скажите, Володя, что у вас в ухе? — неожиданно поинтересовался Ларин.

— Это микрофон. Я через него получаю указания от начальства. Удобная штука.

— Можно взглянуть?

— Конечно. — Иванцов вынул из уха микрофон и протянул оперативнику.

Осмотрев его, Ларин взглянул на Дукалиса.

— Похожая штучка, — кивнул тот.

— О чем это вы? — спросил Соловец.

— Мы полчаса назад видели такой же у Дядичевой.

— Кто такая? — сказал Иванцов.

— Бабка, которая на все вопросы сегодня правильно ответила, — пояснил Ларин.

— Она сказала, что это ее слуховой аппарат.

Оперативники переглянулись. Дукалис залпом допил пиво и поставил пустую бутылку на пол. Затем он посмотрел на Соловца:

— Георгич, надо увеличить градус, иначе в этой истории мы ничего не поймем...

* * *


Совещание у Петренко началось в два часа. Подполковник был деловит и собран.

— Что у нас по текущим делам? — спросил он подчиненных.

— Проводим оперативные мероприятия по делу Алексея Самойлова, — доложил Соловец.

— Каковы результаты?

— Нам удалось выяснить, — сказал Ларин, — что Самойлов встречался с женой крупного бизнесмена Бориса Туккеля. Несколько лет назад Туккель организовал в Петербурге сеть супермаркетов «Три плюс два».

— Знаю такие, — заметил Мухомор. — У нас на углу один, жена в нем постоянно отоваривается. И что этот обманутый муж?

— В данный момент он находится в командировке. Я побеседовал с Людмилой, его женой. По ее словам, Туккель знал о Самойлове, но закрывал глаза и даже, так сказать, поощрял их связь.

— Почему это?

— Дело в том, Юрий Саныч, что Борис Туккель имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию. У него есть постоянный партнер, с которым он начал встречаться еще до женитьбы.

— То есть жена ему нужна была для виду? — сделал вывод подполковник.

— Выходит, что так, — кивнул Ларин.

— Ну эту версию нужно еще проверить, — рассуждая, сказал Мухомор. — Не исключено, что, убив Самойлова, он припугнул жену и заставил ее рассказать нам эту историю.

— Я не исключаю и другой возможности, — произнес Ларин. — Возможно, это Людмила заказала Самойлова. Он встречался с другими женщинами. Причиной могла быть опять-таки ревность. Но, честно говоря, ни та ни другая версии не представляются мне убедительными.

— Мы побывали в телецентре, когда там проводился очередной тур телеигры «Золотой интеллект», — сказал Соловец.

— Знаю, сам не смотрел, но мне жена рассказала, — отреагировал Петренко. — Она вас видела.

— В игре участвовала Мария Дядичева, пенсионерка, которая правильно угадала все ответы, — сказал Дукалис. — После игры я и Андрей представились журналистами и поговорили с ней. Разговор оставил странное ощущение.

— Что ты имеешь в виду?

— Дело в том, — продолжил Ларин, — что в жизни Дядичева производит впечатление человека ограниченного, я бы сказал, малообразованного. С трудом верится, что она самостоятельно могла ответить на вопросы, предложенные ей в игре. Дядичева даже не смогла в разговоре с нами вспомнить один из собственных ответов, благодаря которому она победила в предыдущем туре.

— Мы обратили внимание, — сказал. Дукалис, — что в ухе Дядичевой находится какой-то портативный прибор. Она сказала, что это слуховой аппарат, но, возможно, там что-то другое.

— Что? — спросил Мухомор.

— Микрофон, через который Дядичева получает во время игры правильные ответы.

Подполковник поморщился.

— Это все ваши догадки, — сказал он. — И потом, какое отношение все это имеет к смерти Самойлова?

— Главный приз «Золотого интеллекта» — пять миллионов. Как говорится, игра стоит свеч. Возможно, Самойлов и был тем, кто подсказывал Дядичевой, — ответил Соловец. — Или соучастником, не поделившим что-либо с подельниками.

— Есть еще версия, — вступил в разговор Волков. — Самойлов работал звукорежиссером. Если кто-то подсказывал Дядичевой во время первого и второго тура, Самойлов мог запеленговать подсказки и затем вступить с теми, кто их посылал, в какие-то взаимоотношения. Может быть, он потребовал себе долю, за что и поплатился жизнью.

Петренко задумался.

— Ну допустим, — произнес он. — И кто, по-вашему, может быть этим подсказчиком?

— Наибольшие подозрения, Юрий Саныч, вызывает продюсер Евгений Спасский, — сказал Волков. — Нам стало известно, что последнее время он живет с молодой женщиной, из-за которой залез в крупные долги. Своим кредиторам Спасский обещает расплатиться через две недели, то есть тогда, когда пройдет финал телеигры.

— Что еще известно о Спасском? — спросил Мухомор.

— Пока ничего, но мы собираемся всерьез заняться этим продюсером, — ответил Соловец.

— Жена сказала, вы пиво выиграли на этой телеигре? — неожиданно поинтересовался Мухомор.

— Так точно, товарищ подполковник, — сказал Дукалис, — благодаря майору Соловцу.

— Уже небось все выпили?

— Пришлось, Юрий Саныч, иначе бы испортилось.

Мухомор с укоризной посмотрел на подчиненных.

— Не очень увлекайтесь этим делом, — заметил он, — для нас трезвость должна быть нормой жизни.


11


Август победно шагал по стране. Желтизна на деревьях стала ярче, а воздух по утрам — свежее. Горожан с каждым днем сильнее тянуло на природу — ощутить последнее дыхание уходящего лета. В пятницу вечером оперативники Двенадцатого отделения милиции, возглавляемые капитаном Налоговой полиции Сорокиным, отправились на охоту. Путь компании лежал на север Ленинградской области. Старый знакомый Сорокина лесничий Федор от заимки должен был доставить приятелей до реки Волжанки, где, по заверениям Сорокина, имелось видимо-невидимо уток. Там друзья намеревались переночевать, чтобы с утра начать охоту.

— Лучше свежей утятины я в жизни ничего не ел, — всю дорогу приговаривал Антон.

Видавшие виды «Жигули» налоговика мчались по шоссе, все больше и больше удаляясь от пыльного мегаполиса.

— Может, заодно грибы пособираем? — робко предложил Дукалис.

— Ты когда первую утку увидишь, о грибах и думать забудешь, — возразил Сорокин.

Уже смеркалось, когда компания подъехала к заимке Федора. Лесничий, человек неопределенного возраста, с мешками под глазами и неухоженной головой, жег костер во дворе, огороженном подгнившим штакетником. Запах паленых листьев пьяняще защекотал легкие приятелей, вышедших из машины и вошедших в распахнутую калитку.

— Здорово, Федор! — сказал Сорокин.

— Здорово. — Федор критически осмотрел экипировку охотников. — Значит, на уток собрались?

— На них родимых.

Охотники по очереди пожали руку леснику.

— Что у тебя нового? — поинтересовался Сорокин.

Федор махнул рукой:

— Мое новое все в прошлом осталось.

— Это ты зря, Федор, — возразил ему Антон.

Взяв грабли, Федор начал подгребать сухие листья в огонь.

— Слышали, наверное, что у нас в лесу творится... — произнес он, не глядя на гостей.

— Слышали, — ответил Сорокин. — Говорят, в этом году грибов нет.

— Дело не в грибах.

— А чем же?

Федор тяжело вздохнул:

— Лихо у нас в лесу завелось.

— Что завелось? — не понял Дукалис.

— То ли леший, то ли еще кто, а только стали люди пропадать. С весны двух человек недосчитались.

Сорокин рассмеялся и хлопнул лесничего по плечу:

— Шутишь, Федор!

— Какие тут шутки...

— Ты посмотри, кого я тебе привез. — Налоговик показал на милиционеров. — Это же опера! Герои! Они сотни раз под пули ходили, а ты их нечистой силой пугаешь!

— Если что, от нас не уйдет, — заверил Федора Дукалис.

— Мое дело — предупредить, — сказал лесничий.

Оставив «Жигули» на заимке, оперативники погрузились в старенький «Москвич» Федора. Лесничий сел за руль, и машина, кряхтя и кашляя, покатила по грунтовой дороге. Лес вокруг становился гуще и непроходимее. Час спустя машина остановилась возле реки, через которую был перекинут деревянный мост.

— Дальше пешком, — сказал Федор.

— А что там? — Сорокин махнул рукой в сторону моста.

— По мосту этому лучше не ездить. Обветшал со всем. Там километра за три деревня Егошево. Магазин имеется. Так что, если провиант кончится, можете туда наведаться. Свояк у меня в Егошеве живет. Пантелеймон. Давно не виделись, надо будет навестить.

С этими словами Федор зашагал по берегу Волжанки, сделав знак рукой, чтобы охотники следовали за ним. Минут двадцать компания шла по прибрежной тропинке, едва заметной среди мха и кустарника. Время от времени охотники замечали поганки на пнях и мухоморы под соснами. Красные крапинки брусники тут и там поднялись вокруг тропинки. Наконец, дойдя до небольшой прибрежной поляны, Федор остановился.

— Здесь, — сказал лесничий.

— Славное место, — заметил Сорокин.

— Ниже по течению, метрах в ста, заросли камышей, — объяснил Федор. — Садитесь там с утра в засаду. К обеду уток на жаркое нащелкаете.

Оставив охотников на поляне, Федор пошел обратно к машине.

— Ну, за работу! — дал указание Сорокин.

Друзья начали ставить две палатки: большую — налоговика и маленькую — Соловца. Покончив с этим, офицеры разбрелись собирать дрова для костра. Разведение его Сорокин взял на себя. Вскоре веселые языки пламени осветили сумерки, а утомленные охотники начали распаковывать запасы съестного и спиртного.

— Эх, жрать охота, — сказал Дукалис.

— Да и выпить, — поддержал Ларин.

— Пока уток нет, пожуем курицу, — заметил Соловец, вынимая из рюкзака окорочка, аккуратно упакованные женой.

— Кому чай? — спросил Волков.

— Мне лучше водки, — ответил Сорокин.

Наконец приготовления были завершены, бутерброды и куриные ножки разложены по пластиковым тарелкам, а одноразовые стаканчики наполнены спиртным. Оперативники посмотрели на налоговика, предоставляя ему право первого тоста. Сорокин взял в руку стаканчик и уже собрался что-то произнести, но вдруг насторожился и оглянулся по сторонам.

— Что такое? — спросил Соловец.

— Тихо! — произнес Сорокин.

Охотники замолчали, вслушиваясь в тишину вечернего леса. Сквозь безветренное молчание со стороны реки доносились кваканье лягушек и треск кузнечиков. Где-то далеко дятел отбивал редкую дробь. Вдруг хруст ветки, раздавшийся совсем рядом, заставил компанию вздрогнуть. В кустах, расположенных недалеко от костра, послышались сначала шорохи, а затем шаги. Прежде чем приятели успели перевести дыхание, на поляне появился невысокий старичок в штормовке до земли, сапогах и поношенной соломенной шляпе. В руке он держал почерневший от времени посох. Возникший из кустов пришелец напоминал персонажа детской передачи «Здесь живет Паутиныч», лицо его было покрыто мшистой растительностью, сквозь которую светились зеленые хитрые глаза.

— Нельзя так пугать людей, папаша, — обратился к старичку Сорокин.

— Я, сынки, никого не пугаю, — возразил тот.

— Вы местный? — спросил Дукалис.

— Я-то местный. А вы, видать, нездешние.

— Мы из Питера, — объяснил Соловец.

— Поохотиться в ваших краях решили, — сказал Волков.

— Говорят, эти места утками богаты, — добавил Ларин.

Старик усмехнулся в густую бороду.

— Поохотиться... — произнес он. — Как бы за вами кто не поохотился...

Голос неожиданного гостя звучал скрипуче. После его последних слов возникла пауза, во время которой поляна погрузилась в зловещую тишину.

— Нечисто этим летом в лесу! — повысил голос старик. Он поднял руку и,сотрясая воздух почерневшей клюкой, повторил: — Нечисто!

В это время темно-синяя туча заволокла луну, и поляну окутал глубокий сумрак. Вдруг пронзительный крик селезня, раздавшийся с другой стороны, заставил охот-пиков обернуться. Когда они вновь взглянули на место, где только что стоял старик, там никого не было.

— Эй, папаша! — крикнул Сорокин.

— Аша... аша... — ответило ему эхо.

— Папаша, где вы?

— Эвы... эвы... — ответило эхо.

— Должно быть, местный сумасшедший, — сказал Дукалис. — Я, когда у бабки в деревне жил, такого же видел. Ходил по деревне, побирался.

— Черт с ним, — махнул рукой Ларин.

— Давай, Антон, говори тост. — Соловец посмотрел на Сорокина.

— Да, пора, — поддержал Волков.

Однако неожиданное появление старика сбило с толку налогового полицейского. Он попытался вспомнить, О чем только что собирался говорить, но мысли его перепутались.

— Значит, так, — произнес Сорокин. — Редко мы в последнее время видимся...

— Это точно, — согласился Дукалис.

— Надо бы почаще... А то от этой кабинетной работы голова болит.

— Не то слово, — вздохнул Соловец.

— Давайте выпьем за то, чтобы чаще встречаться, — сказал налоговик. — Чего бы нам это ни стоило, — добавил он.

Туча, заслонившая было луну, отступила, и молочный свет мягко разлился по поляне. Чокнувшись, охотники выпили. Настроение сразу поднялось. Вскоре стаканчики были вновь наполнены и опустошены. Вокруг костра полились анекдоты и забавные случаи из милицейской и полицейской практики.

— Эх, жаль, нет гитары... — вздохнул Сорокин.

— Ты и на гитаре играешь? — удивился Соловец.

— Вообще-то я на баяне учился. В детстве. Но могу и на гитаре пару аккордов взять.

Отсутствие музыкальных инструментов не помешало приятелям исполнить «Из-за острова на стрежень». Густые голоса разорвали лесную тишину.

— Волга, Волга, мать родная... — полетело над рекой Волжанкой.

Не забыт был и современный репертуар.

— Только пуля казака с коня собьет...

Ко второму часу ночи компания уничтожила значительную часть запасов съестного и спиртного.

— Хорошо бы на завтра что-нибудь оставить, — сказал по этому поводу Соловец.

— Федор говорит, на том берегу деревня есть. Надо будет, пошлем гонца, — возразил Сорокин.

Он в очередной раз наполнил пластиковые стаканчики.

— За тех, кого с нами нет. За боевых подруг!

Компания выпила. Самым молодым был Волков, может быть, поэтому он сломался первым.

— Пойду, пожалуй, вздремну, — сказал старший лейтенант.

Покачиваясь, он добрел до маленькой палатки и, нырнув в спальный мешок, уснул крепким сном. Вскоре успокоились и другие члены компании. Соловец устроился рядом с Волковым, а Дукалис и Ларин легли вместе с Сорокиным в его палатке. Тишина опустилась на поляну. Природа отдыхала, набирая сил для грядущего дня. Разные сны снились охотникам. Ларин видел во сне бывшую подругу Машу, Соловец — Мухомора, Дукалис — кружку охлажденного пива. Сорокину снился рейд на склад нелицензированных товаров. Заснувший первым Волков видел темный лес, тучу, закрывшую луну, и мутные воды реки. Внезапно водная гладь, бывшая спокойной, начала волноваться и бурлить. Пенные волны побежали в разные стороны, и из воды показалась человеческая голова. Вслед за головой появилась фигура в штормовке, с посохом в руке. Волков узнал старика, приходившего вечером на поляну. Он поднимался из воды, глаза его горели как раскаленные угли, а волосы развевались на ветру. Вдруг старик поднял клюку и, потрясая ею, открыл рот. Старший лейтенант уже ожидал услышать из уст пришельца страшное пророчество. Но вместо этого старик начал фыркать, храпеть и похрюкивать. Холодный пот выступил на лбу милиционера. Он открыл глаза. Рядом с Волковым сном младенца спал Соловец.

— Снится черт-те что, — вздохнул Волков.

Он повернулся на другой бок и вдруг замер. Много раз оперативнику приходилось попадать под бандитские пули, часто служебный долг подводил его жизнь к последней черте. Но никогда в жизни милиционер не испытывал того ужаса, какой испытал он в это мгновение. Сквозь проем палатки на Волкова смотрело нечеловеческое лицо с огромными ушами, безумными глазами и клыками, торчащими из пасти, искривленной в зловещей улыбке. Только сейчас оперативник понял, что хрюканье и фырканье исходило от этого дьявольского существа. Оцепенение нашло на старшего лейтенанта. В ужасе он закрыл глаза. Однако секунду спустя сознание вернулось к Волкову. Оперативник вспомнил, что в палатке было ружье.

«Главное, не делать резких движений», — подумал милиционер.

Он медленно открыл глаза. Однако там, где он только что видел дьявольскую физиономию с клыками, никого не было. Легкий ветерок колыхал полог палатки. На ум Волкову пришла присказка, часто слышанная из уст коллег: «Тяжел и краток сон алкоголика». В очередной раз дав себе слово не напиваться до такого состояния, он закрыл глаза и уснул.


12


Раньше всех встал Сорокин. Он разбудил товарищей и развел костер, чтобы вскипятить воду. Охотники постепенно приходили в себя после вчерашнего застолья. Позавтракав кофе с бутербродами, друзья начали подготовку к охоте. Вскоре были заряжены ружья, выслушаны последние наставления Сорокина и приготовлены сумки для боевых трофеев. Через полчаса охотники разбрелись по берегу Волжанки. Каждый занял позицию, готовый в любой момент поразить цель. Августовское утро задумчиво простиралось над миром. Легкие облака бороздили бездонное небо. Лес колыхался от легких порывов ветра. Разбредясь по берегу, охотники не видели друг друга. Ближе всех к стоянке оказался Дукалис. Он занял удобную позицию, присев на большой, покрытый мхом валун, и смотрел на спокойную водную гладь, держа в руках двустволку. Вдруг ниже по реке раздался выстрел. Оперативник вздрогнул. Выстрел донесся со стороны, где находились его коллеги. Решив посмотреть, что произошло, Дукалис зашагал по берегу. Минут через десять он оказался вместе с товарищами, которые рассматривали трофей — утку, подстреленную Сорокиным. С высоких резиновых сапог Антона стекала вода.

— Хорошо, речка неглубокая, а то пришлось бы замочиться, — объяснил Сорокин.

Милиционеры с завистью осмотрели добычу товарища.

— Ладно, давайте по местам, — скомандовал Сорокин, — сейчас начнется самая охота!

Дукалис вернулся на свой валун. Тяжесть в голове, вызванная вчерашним застольем, не до конца покинула его, и время от времени милиционер глубоко вздыхал, думая о водке, оставшейся в палатке. Постепенно мысль о том, что неплохо бы пропустить стаканчик, стала для оперативника навязчивой. Он прикинул, сколько минут займет у него поход к палатке и обратно, и сделал вывод, что от его отлучки охота сильно не пострадает. В конце концов, закинув ружье за спину, он быстрым шагом направился в сторону лагеря. Вдруг крик селезня, раздавшийся за спиной, заставил Дукалиса резко обернуться. Над рекой летели утки. Случилось то, чего охотники ждали целое утро. Вскинув, ружье, Дукалис метнулся обратно к реке и сделал два прицельных выстрела. В милицейском тире у него, как правило, были неплохие результаты. Выстрелы старшего лейтенанта славились своей кучностью. Несмотря на то что никогда прежде Дукалис не имел дела с двустволкой, дробь, посланная им, поразила цель. Одна из уток, летевших над рекой, дернувшись, стала резко снижаться и упала в воду.

— Есть! — крикнул Дукалис.

Не веря своим глазам, он смотрел на место падения дичи. Первая в жизни охота началась успешно. Ему есть чем похвастаться перед коллегами! Через мгновение Дукалис уже представил себе, как будет рассказывать родственникам и друзьям о своем метком выстреле, показывая чучело пораженной утки. Мысли об о похмелке тотчас покинули оперативника, и он устремился к воде. Держа ружье на вытянутых руках, милиционер вошел в Волжанку и стал двигаться в направлении, куда упала утка. Возле берега в воде росли камыши. Раздвигая их руками, Дукалис широко зашагал по реке, глубина которой едва достигала коленей. Неожиданно он почувствовал, что дальше Волжанка становится глубже. Не успев вовремя затормозить, Дукалис по инерции сделал пару шагов и оказался по пояс в воде.

— Черт! — ругнулся он.

Однако желание добраться до добычи было столь велико, что охотник двинулся дальше.

«Ничего, обсушусь у костра», — подумал он.

То, что случилось мгновение спустя, не входило в планы старшего лейтенанта. Сделав следующий шаг, он почувствовал, что его правую ногу стиснули невидимые тиски. Дукалис стал дергать скованной конечностью, но освободить ее не удалось. Он не мог помочь себе руками — в них было ружье. Предприняв еще несколько попыток освободить ногу, старший лейтенант понял, что без посторонней помощи ему не обойтись.

— Эй! — крикнул Дукалис. — Мужики, идите сюда!

Ответом было молчание.

— Мужики! 

Неизвестно, сколько бы он взывал о помощи, не появись минут через пять Ларин. Капитан направлялся в лагерь; у него закончились сигареты, а запасная пачка находилась в палатке.

— Ты чего, Толян? — обратился он к товарищу.

— Да вот застрял, — объяснил Дукалис.

— Ну ты даешь...

— Помоги, Андрюха.

— Сейчас.

Оценив обстановку, Ларин осторожно подошел к застрявшему коллеге, взял его ружье и вынес на берег. Затем, вновь подойдя к Дукалису, он протянул ему руку и стал тянуть в сторону берега. Однако с каждым новым рывком застрявший глубже и глубже погружался в воду.

— Что у тебя там такое? — спросил Ларин.

— Черт его знает... Бревно какое-то или коряга.

— Ладно, подожди, я за мужиками сбегаю.

Ларин вышел на берег и направился за помощью. Минут через десять все охотники собрались на берегу. Обсудив обстановку, они приступили к спасению попавшего в беду товарища. К этому времени Дукалис уже по грудь погрузился в воду и от холода начал стучать зубами. В конце концов Ларин и Сорокин взялись за его руки, а Соловец и Волков — за руки капитана и налоговика. В результате образовалась двойная цепочка, которая по команде «раз, два, взяли!» рванулась к берегу, увлекая за собой продрогшего и измученного Дукалиса. Через минуту все было кончено. Тяжело дыша, друзья выбрались на берег. С них струями стекала вода.

— Как тебя угораздило? — произнес Сорокин.

— Полез за уткой, — ответил Дукалис.

— Ну и где твоя утка?

— Там. — Незадачливый охотник показал на воду. — Может, еще раз попробовать достать?..

Сорокин махнул рукой:

— Ее давно течением унесло.

Внезапный порыв ветра пробрал замерзшего Дукалиса до костей.

— Мужики, если я сейчас не выпью, у меня воспаление легких случится, — заявил он.

— Верно, надо погреться, — поддержал коллегу Ларин.

— Пойдем обсохнем, заодно пообедаем, — сказал Волков.

— Да, простужаться нам нельзя, — вздохнул Соловец.

— Пошли, — согласился Сорокин.

Компания тронулась в сторону лагеря. Вскоре возле палаток запылал костер, у которого промокшие охотники нетерпеливо разлили водку по пластиковым стаканчикам. Выпив без тоста, они почувствовали себя лучше. Минуту спустя стаканчики вновь были наполнены. То ли вода была слишком холодной, то ли аппетит охотников разыгрался не на шутку, но вскоре, прикончив очередную бутылку, друзья обнаружили, что запас спиртного иссяк.  

— Так... — огорченно произнес Дукалис. — А мне казалось, у нас еще пара бутылок в наличии.

— Меньше надо в реке застревать, — заметил Ларин. Как назло охотники только вошли во вкус.

— Да, еще по стаканчику не помешало бы... — вздохнул Сорокин.

— Помните, Федор говорил, что в соседнем селе при случае можно затариться, — произнес Соловец. — Надо бы кого-нибудь послать.

С этими словами майор посмотрел на Волкова.

— Почему опять Волков? — попробовал возмутиться тот.

Впрочем, он уже понял, что от похода в магазин ему не отвертеться. Волков был самым молодым членом компании, приходилось подчиняться старшим по званию. Вздохнув, он поднялся и направился в палатку за рюкзаком. Затем вернулся к костру.

— Давайте деньги, — сказал Волков.

Была собрана нужная сумма и высказаны пожелания каждого члена компании по поводу предстоящей покупки.

— Слава, купи бутылочку кетчупа, — сказал напоследок Дукалис.

— Не жирно тебе будет? — отреагировал Волков.

— Не одному же мне... — пожал плечами спасенный охотник.

В конце концов Волков покинул стоянку и пустился в путь в ближайшую деревню, которая, по словам лесничего Федора, находилась в получасе ходьбы на другом берегу реки. Выпитая водка и августовский пейзаж кружили голову оперативнику. Он шагал по тропинке, насвистывая мелодии из фильмов своей юности. Щебетавшие вокруг птицы, казалось, подпевали ему. Тропинка шла вдоль реки. На одной из излучин она скрылась в кустарнике, куда нырнул и Волков. Пройдя сквозь кусты, он очутился на небольшой поляне, которую со всех сторон обступали могучие сосны. Вдруг Волкову показалось, что между двух вековых деревьев мелькнула чья-то тень. Насторожившись, он замедлил шаг, остановился и в следующую секунду оцепенел и потерял дар речи. Из-за сосны вышло нечеловеческое существо, привидевшееся ему ночью. Это был огромный вепрь, покрытый густой щетинистой шерстью. У него были большие мохнатые уши, налитые кровью глаза и мощные желтые клыки, торчавшие из полуоткрытой пасти. До сих пор Волков видел диких кабанов лишь по телевизору, но знал, что одним ударом они могут насмерть поразить человека. Оперативник хотел позвать на помощь, но почувствовал, как язык присох к горячему нёбу. Не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, милиционер обреченно стоял на поляне напротив зверя. Между тем кабан повел носом и, хрюкнув, устремился на Волкова, который тотчас пришел в себя и в два прыжка оказался рядом с сосной. Когда-то в детстве, подобно другим мальчишкам, старший лейтенант лазал по деревьям. Сейчас он достиг вершины сосны за считанные секунды. Отдышавшись, Волков взглянул вниз. Кабан стоял под деревом, обнюхивая брошенный рюкзак. Ситуация оставляла желать лучшего. Сидеть на ветке было неудобно, затекали руки и ноги. Волков понимал, что долго не продержится. Оставалось надеяться, что животное уберется с поляны подобру-поздорову. Однако кабан не думал никуда  уходить. Хрюкнув пару раз, он устроился под сосной и задремал.

— Скотина! — выругался Слава.

Стиснув зубы, он продолжал сидеть на дереве, глядя на клыкастого зверя. Положение было отчаянным. Ощущая уколы сосновых веток, старший лейтенант проклинал и охоту, и себя за то, что согласился принять в ней участие. Вдруг тишину августовского леса нарушил чей-то крик. Волков встрепенулся. Крик повторился. Оперативник вслушался, пытаясь определить, кто и где кричит.

— Веня! — раздалось уже совсем близко.

Это был хриплый мужской голос. Услышав его, кабан под сосной встрепенулся и, завиляв хвостом, побежал навстречу кричавшему. На поляне появился человек лет пятидесяти пяти в ватнике, сапогах и с корзиной в руке. Внешне он напоминал Федора, только борода его была рыжего цвета, а под кепкой угадывалась лысина.

— Венька, — обратился человек к кабану, — далеко не убегай, а то опять потеряешься.

Пришелец потрепал зверя по загривку, на что тот лизнул ему руку.

— Пошли, Венька, — сказал грибник.

Пораженный увиденным, Волков не сразу пришел в себя.

— Простите! — крикнул оперативник с дерева.

Человек поднял голову и увидел сидевшего на сосне Волкова.

— Это ваш кабан?

— Ну мой. Только он не продается.

— Я и не собираюсь у вас его покупать.

— А что тогда спрашиваете?

— Скажите, он не опасен?

Человек усмехнулся:

— Вот оно что... — Грибник понял, почему Волков очутился на дереве. — Да вы не бойтесь. Спускайтесь вниз, он ручной.

Милиционер еще мгновение колебался, но в конце концов осторожно спустился и подошел к человеку в ватнике.

—Я его вот таким в лесу три года назад нашел. — Хозяин кабана руками показал, каким нашел поросенка. — А теперь он вон какой вымахал. Назвал его Вениамином, Веней, в честь покойного кота.

Веня понял, что речь идет о нем, подошел к Волкову и ткнулся мордой в  брючину оперативника.

— Не бойтесь, можете его погладить.

Волков робко потрепал кабана по загривку.

— Умная, доложу вам, тварь, — заметил грибник. — Я его несколько раз в лесу терял, так он день-два побродит и обратно домой возвращается. Последний раз позавчера верст пятнадцать отсюда от меня отбился, сутки где-то болтался, а сегодня с утра слышу, под дверью хрюкает. А вы здесь какими судьбами? Грибы собираете?

— На уток охотимся. Может, знаете лесничего Федора?

На лице грибника появилась улыбка.

— Как не знать! Это ж мой кореш.

— Он нас вчера сюда привез. 

— Так он вам должен был про меня рассказать. Я Пантелеймон.

— Рассказывал. Вы из Егошева?

— Точно.

— Я как раз туда направляюсь. У нас провиант кончился, надо кое-что подкупить.

— Пошли вместе, я вам там все покажу. Вас как зовут?

— Вячеслав. Слава.

— Так вот, Слава, с грибами в этом году беда...

Грибник поведал о том, что год выдался неурожайный и грибов не то что на соление, но и на жарку не набрать. Собеседники шли по тропинке. Рядом, хрюкая и фыркая, бежал кабан Веня. Через полчаса Волков и Пантелеймон оказались в Егошеве, где зашли в магазин.

— А то, может, ко мне зайдем, пропустим по стаканчику? — предложил Пантелеймон.

— Спасибо, но меня ждут товарищи. Я и так припозднился благодаря вашему питомцу.

— Ну тогда будьте здоровы.

Слава пожал руку грибнику и погладил на прощание Веню. Погрузив купленные продукты и выпивку в рюкзак, милиционер тронулся обратно на охотничью стоянку, где его ждали отдохнувшие и обсохнувшие у костра коллеги.


13


Старший лейтенант Настя Абдулова была человеком решительным и целеустремленным. Она редко подводила товарищей в трудную минуту. Не раз приходилось Насте сталкиваться с вооруженными преступниками и хитроумными мошенниками. В понедельник утром Абдулова поехала в милицейский компьютерный центр за сведениями о телевизионном продюсере Евгении Спасском. Получив необходимую информацию, девушка направилась в «контору», чтобы поделиться ею с коллегами. Доехав на трамвае до нужной остановки, Настя зашагала по улице, залитой августовским солнцем. Когда до здания Двенадцатого отделения милиции оставалось метров двести, ее кто-то окликнул:

— Настя!

Девушка обернулась.

— Настя, иди сюда!

Абдулова увидела на противоположной стороне, в открытом кафе, вытянувшемся по тротуару, Соловца и Волкова. Перейдя проезжую часть, она очутилась рядом с коллегами.

— Привет, Настя, — сказал Соловец, — присаживайся к нам.

Абдулова заняла место рядом с сослуживцами.

— Отдыхаете? — спросила она.

— Решили кофе попить, а то в кабинете душно, — сказал Волков.

Он жестом подозвал официантку, стоявшую возле соседнего столика.

— Что ты будешь? — спросил оперативник Настю.

— Чашку чаю.

Официантка направилась выполнять заказ.

— Как ваша охота? — спросила Абдулова.

— Охота удалась, — произнес Волков.

— Больше всех порезвился Слава, — сказал Соловец.

— А что случилось?

— Он дикого кабана в лесу встретил.

— Не дикого, а ручного... — пояснил Волков.

Соловец жестом остановил коллегу.

— Слава, расскажешь Насте эту историю в неслужебное время. Я уже не могу ее слышать.

— Ладно, — согласился Волков.

— Что у тебя интересного? — спросил Соловец Абдулову.

— Была в компьютерном центре. Запросила все, что известно о Спасском.

— Так...

Настя вынула из сумки папку с документами:

— Вот. Несколько лет назад на Спасского было заведено уголовное дело в Сочи.

— Хорошее место он выбрал, — отреагировал Соловец.

— Там Спасский организовал финансовую пирамиду, которая лопнула. В том же деле фигурируют документы об организованном им конкурсе красоты, при проведении которого тоже было выявлено много правонарушений.

— Я смотрю, у этого Спасского широкий диапазон, — сказал Волков.

Официантка поставила перед Абдуловой чашку чаю.

— Чем все это закончилось? — спросил Соловец.

— Ничем. Дело было закрыто.

— То есть Спасский ушел от ответственности, — сказал Волков.

— Может, он был невиновен, — возразила Настя.

Соловец задумался. Он допил кофе и, поставив пустую чашку на стол, вынул из кармана сигареты.

— Нужно поподробнее узнать, что происходило в Сочи, — сказал майор. — Может быть, там есть ключ к раскрытию нынешнего дела.

Соловец закурил.

— Вот что, Слава, — произнес он, — сгоняй-ка ты в Сочи. Оформим тебе командировку. Заодно отдохнешь денек-другой, там как раз бархатный сезон...

На следующий день Волков с туго набитой сумкой пришел на Московский вокзал. Толпа людей колыхалась в огромном здании с башней и на прилегающих к нему перронах. Жители северного мегаполиса стремились на юг, чтобы вдохнуть запах моря и за горизонтом догнать уходящее лето. В отличие от большинства уезжающих Волкову не пришлось с боем добывать билеты на поезд, следующий по маршруту Санкт-Петербург — Адлер. Билеты для старшего лейтенанта были забронированы в воинской кассе. Получив их, оперативник взглянул на часы. До отправления поезда оставалось двадцать пять минут. Волков хорошо ориентировался на Московском вокзале. Не раз ему приходилось проводить здесь оперативные мероприятия. Он знал, что по правую руку от бюста Петра Первого находится буфет, где можно пропустить кружку пива или стопку водки. Решив не терять времени, старший лейтенант отправился туда. Пятнадцать минут спустя в приподнятом настроении Волков вышел из буфета и направился на перрон. А еще через пятнадцать минут он уже катил в поезде в сторону Черного моря. За окнами вагона сначала промелькнул Центральный район города, затем потянулись бесконечные спальные кварталы и новостройки. Впереди были сутки путешествия по железной дороге.


14


Город Сочи встретил Волкова жарким южным солнцем, частниками, предлагавшими приезжим жилье, и запахом вокзальных пирожков. Вдохнув его, оперативник зашагал по перрону. Вид кипарисов и пальм, растущих на газонах, ласкал взгляд милиционера. Час спустя Волков уже был в Управлении внутренних дел. Дежурный объяснил ему, где находится капитан Кудрявцев:

— Поднимайтесь на второй этаж, пройдите по коридору до конца, там увидите двадцать второй кабинет.

Оперативник направился на второй этаж. Дойдя до двадцать второго кабинета, он открыл дверь.

— Разрешите? — сказал Волков.

В кабинете находился худощавый мужчина лет сорока, с узким лицом, короткой прической и шоколадным загаром. Хозяин кабинета читал газету. Увидев вошедшего, он отложил ее в сторону.

— Да?

— Я из Петербурга, мне нужен капитан Кудрявцев.

— Это я.

— Старший лейтенант Вячеслав Волков, — представился петербуржец.

— Виктор, — протянул руку Кудрявцев.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Присаживайтесь.

Волков сел напротив капитана.

— Жарко у вас, — заметил оперативник.

— А что у вас в Питере?

— У нас уже осень.

Кудрявцев улыбнулся.

— Надолго к нам? — спросил он.

— Зависит от того, как скоро разберусь с интересующими меня вопросами.

— Я бы на вашем месте задержался на пару недель, позагорал и отдохнул.

— Хорошо, я подумаю.

За окном кабинета светило палящее солнце. Где-то на улице из динамика доносилась песня про белый теплоход.

— Я подготовил интересующие вас материалы, — сказал Кудрявцев.

Капитан подошел к шкафу со стеклянными дверцами и вынул увесистую папку.

— Здесь материалы по делу компании «Диамант». Должен сразу сказать, Спасский имел лишь косвенное отношение к «Диаманту», поэтому он и не был привлечен к суду. Спасский занимался в основном организацией увеселительных мероприятий для членов компании. Приглашал артистов на собрания, устраивал лотереи среди сотрудников, договаривался о проведении банкетов.

Кудрявцев положил папку перед Волковым.

— Чем еще занимался Спасский в Сочи? — спросил оперативник.

— Он прожил здесь около двух лет. Принимал участие в организации празднования Дня города, поработал на местном телевидении, одним сливом, засветился везде понемногу.

— К нему были серьезные претензии с вашей стороны?

— Серьезных нет. Кроме разве что одного случая.

— Какого?

— Это касалось проведения конкурса «Мисс Сочи». Шум подняла одна местная газета, писавшая о право нарушениях на данном мероприятии. Дело, однако, так и не было заведено.

— Нельзя ли поподробнее узнать об этом конкурсе?

— Вам лучше всего поговорить с человеком, который был его ведущим. Это Леонид Фигнер, он здесь работает на всех праздниках.

— Как его найти?

Кудрявцев открыл увесистую визитницу и, полистав ее, вынул цветную визитку.

—Позвоните, скажите, что от меня. В прошлом году он работал на Дне милиции, мы с ним пили на брудершафт.

Волков положил карточку в карман.

—Спасибо, — сказал оперативник. — Буду изучать. — Он положил ладонь на папку с документами.

Поселившись в ведомственной гостинице без названия, милиционер первым делом принял душ. Затем он посетил буфет, где отведал столичный салат, котлету с гарниром и чашку кофе. Утолив голод, старший лейтенант направился в номер и, сев в кресло перед телевизором, закурил. Из окон гостиницы не было видно моря, но запах его, казалось, долетал до номера, где находился Волков.

«В конце концов, работа не волк...» — подумал оперативник, глядя на документы, лежавшие перед ним на журнальном столике.

С этими мыслями милиционер достал из дорожной сумки пляжные шорты и рубашку с пальмами и туземцами. Облачившись в курортный костюм, он отправился на пляж. На набережной, куда попал питерский командированный, жизнь била ключом. В киосках торговали всевозможной пляжной продукцией — от солнечных очков до крема для загара. Веселая музыка летела отовсюду. Загорелые отдыхающие прогуливались по набережной, жуя мороженое и потягивая пиво. Глядя на утоляющих жажду людей, Волков почувствовал, что сам бы не прочь выпить кружечку пенного напитка. Метрах в пятидесяти оперативник заметил уличное кафе с заманчивым названием «Южанка». Он ускорил шаг и вскоре оказался за одним из столиков. Официантка, подошедшая к Волкову, положила перед ним меню.

— Мне только кружку пива, — сделал заказ оперативник.

— Какого?

— Что-нибудь подешевле. — Волков не был расположен шиковать.

Официантка направилась выполнять заказ, а старший лейтенант огляделся вокруг. Публика, сидевшая за соседними столиками, вела дежурные курортные разговоры. Дети капризничали, взрослые выпивали и закусывали. Вдруг Волков обратил внимание на девушку, вошедшую в кафе и взглядом ищущую место, куда сесть. Девушке было лет двадцать восемь, футболка и юбка обтягивали аппетитную фигуру, волосы были коротко пострижены, а матовый загар ровно покрывал лицо и тело.

Взгляды девушки и оперативника встретились.

— Здесь свободно, — сказал Волков, показывая на место рядом с собой.

Девушка улыбнулась и подошла к столику.

— Спасибо, — сказала она садясь.

В этот момент официантка поставила кружку пива перед оперативником.

— Принесите, пожалуйста, еще одну, — сказала девушка.

— Вы хорошо загорели, — обратился к ней милиционер.

— Я начинаю загорать с начала мая.

— Вот как... Вы проводите здесь целое лето?

— И не только лето. Я здесь живу.

— Значит, вы коренная сочанка?

— Совершенно верно.

Девушка охотно вступила в разговор, это воодушевило оперативника.

— Меня зовут Слава, — сказал он.

— Галя.

Официантка поставила пиво перед Галей.

— За знакомство, — произнес тост Волков.

Чокнувшись, новые знакомые выпили.

— Приехали отдохнуть? — поинтересовалась Галя.

— Не совсем... Я здесь в командировке.

— И чем вы занимаетесь?

— Я приехал заключить договор с одной вашей фирмой на поставку пиломатериалов, — неожиданно сообщил оперативник.

— Здесь есть какие-то особенные стройматериалы?

— Да, приготовленные на основе кипарисового дерева.

— Как интересно!

Галя с любопытством рассматривала нового знакомого.

— Почему же вы не на работе? — спросила она.

— На сегодня я уже закончил. Может быть, прогуляемся до пляжа? Мне не терпится открыть купальный сезон.

Галя посмотрела на часы.

— Пожалуй, у меня найдется минут сорок, — сказала она. — Я покажу вам мое любимое место.

Допив пиво, новые знакомые направились на пляж. По дороге они успели перейти на ты. Галя и Слава расположились у воды, не без труда отыскав свободное место.

— Ты не боишься с непривычки сгореть? — спросила Галя, достав из сумочки крем. — Давай я тебя намажу.

— Не откажусь.

Мягкими вращательными движениями новая знакомая начала наносить крем на спину Волкова.

— Ты работаешь или учишься? — спросил он.

— Раньше работала в цветочном салоне. Недавно он разорился. Теперь просто домохозяйка.

— Ты замужем?

— Да. Кстати, у меня очень ревнивый муж.

Галя улыбнулась. Купающиеся плескались в воде. Вдалеке были видны водные велосипеды, скутеры и паруса серфингистов.

— Пойдем в воду, — предложил Волков.

— Пойдем.

Молодые люди зашли в море и поплыли прочь от берега. Теплая вода ласкала оперативника, он был рад, что служба забросила его в этот благодатный край. Вернувшись на берег, молодые люди легли рядом, подставив тела обжигающему солнцу. Минут через пять Галя посмотрела на часы.

— Мне пора, — сказала она.

— Куда ты спешишь?

— Надо ехать кормить мужа.

— Где вы живете?

— На окраине города. У нас свой дом и участок. Рядом поля и роща.

— Не скучно?

Галя вздохнула:

— Честно говоря, скучно.

— Приходи ко мне в гости, в гостиницу, — предложил Слава. — Я тут поселился неподалеку.

— У меня другое предложение.

— Слушаю.

— Сегодня вечером муж уезжает в Краснодар. Вернется послезавтра. Завтра я весь день буду одна. Можешь позвонить и заглянуть...

Предложение Гали прозвучало заманчиво.

— Обязательно приду, — сказал Волков.

— Запиши мой телефон.

Девушка продиктовала свой номер и покинула пляж, оставив оперативника среди многочисленной отдыхающей публики. Начало пребывания в южном городе было многообещающим. Волков знал, что в первый день лучше не перегреваться, поэтому спустя полчаса тоже покинул пляж и направился в гостиницу. Оставшуюся часть дня он посвятил изучению документов, полученных от Кудрявцева, несколько раз звонил Фигнеру, но того не было дома. Как предупреждал Кудрявцев, в деле «Диаманта» милиционер не обнаружил серьезного компромата на Спасского. Когда была перевернута последняя страница, за окном уже стоял звездный вечер. Оперативник вышел на балкон и, закурив, долго смотрел на звезды. Вернувшись в комнату, Волков еще раз набрал номер Фигнера.

— Да, — услышал он.

— Будьте добры Леонида Фигнера.

— Я вас слушаю.

— Меня зовут Вячеслав Волков. Я из Уголовного розыска. Приехал из Петербурга.

— Чем могу помочь?

— Мне бы хотелось встретиться с вами, чтобы задать несколько вопросов.

— По какому поводу?

— Это связано с конкурсом «Мисс Сочи», который вы проводили три года назад.

— Я был ведущим этого конкурса, но на этом мое участие в нем ограничилось.

— Леонид, можем мы продолжить этот разговор не по телефону?

— Ну хорошо.

— Когда и где я могу вас завтра увидеть?

— Днем у меня репетиция в театре. Вечером я свободен. Приходите в театр часам к пяти, я как раз освобожусь.

— Как добраться до театра?

— Запишите адрес.

Фигнер продиктовал адрес театра и подробно объяснил, как до него добраться. Поблагодарив артиста, Волков повесил трубку. Усталость давала себя знать. Оперативника потянуло в сон. Он, однако, решил перед сном прогуляться по вечернему городу. Выйдя на улицу, старший лейтенант не спеша пошагал по освещенным витринами улицам.

«А в Питере, наверное, дождь», — подумал он.


15


На следующий день Волков подошел к служебному входу в театр. На улице возле двери его уже дожидался Фигнер, человек лет пятидесяти, с небольшим брюшком, вежливым лицом и аккуратной прической под белой пляжной кепкой. Оперативник сразу понял, что перед ним артист. Служитель Мельпомены был одет в яркую рубашку с короткими рукавами, белые брюки и деревянные сабо. Увидев милиционера, он манерно улыбнулся и протянул руку с перстнем.

— Здравствуйте, — сказал старший лейтенант, ответив на рукопожатие. — Вы Леонид?

— Совершенно верно.

— Вячеслав Волков, — представился работник органов.

— Пойдемте, Вячеслав, здесь есть одно симпатичное кафе.

Фигнер взял Волкова под руку. Оперативник не ожидал от артиста такой фамильярности, однако послушно зашагал рядом.

— Итак, о чем же мы будем говорить? — спросил Фигнер.

— Нас интересует человек, в настоящее время проживающий в Петербурге, но несколько лет назад находившийся в Сочи, — сказал Волков. — Его зовут Евгений Спасский.

Фигнер понимающе покачал головой:

— Да-да... Вы не первый, кто интересуется этой личностью.

— Что вы имеете в виду?

Разговаривая, собеседники подошли к открытому кафе, расположенному в соседнем здании.

— Нам сюда, — сказал Фигнер.

Несколько плетеных столиков стояли под тентом. Рядом, раскинув листья, росла пальма. Возле одного столика находилась юная официантка, принимавшая заказ у пожилой супружеской пары.

— Девушка, подойдите потом к нам, пожалуйста, — обратился к ней Фигнер.

Слава и Леонид заняли один из столиков.

— Давайте продолжим, — сказал Волков, — мы начали говорить о Спасском.

— Да. Этот Спасский, доложу я вам, большой жук.

— Когда вы с ним познакомились?

— Это было четыре года назад. Он неожиданно появился в нашем городе. Кажется, сначала приехал как отдыхающий, а затем задержался.

Официантка подошла к столику.

— Будьте любезны, девушка, — обратился к ней Фигнер, — чашку чаю и пирожное.

— Какое пирожное?

— Заварное.

Артист повернулся к Волкову:

— Вячеслав, обязательно возьмите заварное пирожное. Здесь оно очень вкусное.

— Спасибо, я не голоден. Только чашку кофе, пожалуйста.

— Напрасно вы отказываетесь, — вздохнул Фигнер.

Официантка отошла от столика.

— Значит, Спасский решил задержаться в вашем городе? — спросил Волков.

— Именно так. Он умеет быстро сходиться с людьми.

— Как вы с ним познакомились?

— Женя организовывал какой-то банкет, если не ошибаюсь... юбилей директора пансионата «Волна». Да, юбилей. Шестидесятилетие. Он предложил мне стать ведущим.

— Как Спасский вышел на вас?

— Видите ли, Вячеслав, я известен в Сочи. Меня часто приглашают на подобные мероприятия. После этого юбилея я еще несколько раз работал с Женей. Он произвел на меня приятное впечатление. Деловой, энергичный, обязательный. Знаете, в нашей среде эти качества встречаются не часто. Кстати, мы вместе подготавливали и концерт, посвященный Дню милиции.

— Расскажите, пожалуйста, о конкурсе «Мисс Сочи».

— Это была Женина идея. Она мне сразу понравилась. Можно даже сказать, я был ее соавтором. Женя во всем со мной советовался. Официантка подошла к столику с подносом в руках.

— Ваш чай, пирожное и кофе, — сказала она.

— Спасибо, милая, — поблагодарил Фигнер.

— Значит, Спасский организовал конкурс красоты... — продолжил Волков.

— Да, он каким-то образом подтянул спонсоров. В нашем деле это самое сложное. Но вот со спонсорами как раз и случился скандал. Дело в том, что главным призом конкурса была норковая шуба, которую предоставил салон меховых изделий «Анна». Это очень солидное предприятие, у него дорогие изделия.

Волков размешал сахар в чашке и сделал пару глотков.

— И что, за скандал случился со спонсором?

— Расскажу по порядку.

Фигнер отломил чайной ложкой кусок пирожного, положил в рот и с наслаждением начал пережевывать.

— Кроме мехового салона, у конкурса были и другие спонсоры, — сказал артист, — винный завод, строительная компания и, конечно, местное телевидение. Но, как я уже говорил, фишкой конкурса все-таки была эта шуба. Итак, мы провели несколько отборочных туров, жюри выбрало победительницу, и ей торжественно вручили призы и подарки. Все бы хорошо...

— Что случилось дальше?

— Несколько месяцев спустя в местной газете по явилась заметка, наделавшая много шума.

— Она, случайно, не сохранилась у вас?

— К сожалению, нет. Но я вам перескажу содержание. В заметке было написано о том, что норковая шуба была подменена Спасским на кроличью.

— Каким образом?

— Спасский, будучи продюсером, имел доступ к призам.

— Но как этого никто не заметил?

— Раз об этом написали, значит, кто-то заметил...

— А сколько стоила шуба, которую подменили?

— Затруднюсь назвать точную сумму, но, думаю, порядка десяти тысяч долларов...

— Что еще писали в газете?

— Там высказывалось предположение, что Спасский вошел в сговор с победительницей конкурса. Он якобы помог ей победить, а она за это закрыла глаза на подмену шубы, доставшейся Спасскому.

— Но как Спасский мог повлиять на мнение жюри?

Фигнер улыбнулся:

— Дорогой Вячеслав, в жюри на подобных мероприятиях, как правило, сидят свадебные генералы, симпатии и антипатии которых ни на что всерьез не влияют.

— Вот как...

— Конечно! Лично мне на этом конкурсе понравилась совсем другая девушка, но моего мнения, как вы понимаете, никто спрашивать не стал.

Артист доел пирожное и облизнул чайную ложку.


16


Простившись с Фигнером, Волков побрел по улице в сторону набережной. Необходимая информация была собрана, командировка подошла к концу. Не хотелось уезжать из Сочи, однако в Питере ждала неотложная работа. Вернувшись в гостиницу, оперативник отыскал в записной книжке Галин телефон и, подняв трубку, набрал номер.

— Але, — услышал оперативник голос девушки.

— Галя, здравствуй. Я тебя узнал. Это Слава.

— Привет. Ты откуда?

— Я в городе. Звоню из гостиницы.

— Почему так поздно?

— У меня была встреча с деловыми партнерами.

— Больше на сегодня ничего не запланировано?

— Только свидание с тобой. Муж еще не вернулся?

— Я же сказала, он будет завтра.

— Ты что больше любишь — вино, водку, коньяк?

— Шампанское.

— Значит, куплю шампанское.

— Когда ты будешь?

— Выхожу через пятнадцать минут.

— Сейчас объясню тебе, как добраться. Лучше запиши.

Волков взял со стола ручку.

— Пишу.

— Знаешь центральную автобусную станцию?

— Да.

— Я живу за городом. Сядешь на двадцать шестой автобус.

Галя подробно объяснила, как добраться до ее дома, который находился в пятнадцати минутах езды от Сочи. Волков принял душ и, насвистывая, вышел из номера. В ближайшем магазине он купил шампанское, коньяк и коробку конфет. Проходя мимо ларька, торгующего цветами, милиционер замедлил шаг, но в конце концов решил обойтись без цветов. Вскоре Волков оказался на центральной автобусной станции, а еще через десять минут уже сидел в двадцать шестом автобусе, который вез его по курортному городу на встречу с новой знакомой. Выйдя на нужной остановке, Волков оказался в поселке с яблоневыми садами и кустами крыжовника за деревянными заборами. Здесь был совсем другой воздух.

Пахло огородами и рощей, раскинувшейся неподалеку.

— Хорошо... — произнес оперативник, глубоко втянув в легкие воздух.

Слава направился искать нужную улицу. Поплутав по поселку, старший лейтенант подошел к утопавшему в зелени дому на краю села. Отворив калитку, он оказался на дорожке, ведущей к крыльцу большого деревянного дома. Подойдя к двери, постучал. Полминуты спустя на пороге появилась Галя. Девушка широко улыбнулась, увидев Волкова.

— Ну наконец, — сказала она.

— Тебя непросто найти.

— Что это у тебя?

— Шампанское, как ты просила.

— Заходи.

Зайдя в дом, Волков увидел причудливую смесь городского и деревенского быта.

— Садись, — сказала Галя.

Она поставила на стол бокалы, стопки и тарелки.

— Угощу тебя домашними яблоками.

— Спасибо.

Волков открыл бутылку и разлил шампанское по бокалам.

— Выпьем за встречу, — предложил Слава.

— Выпьем, — согласилась хозяйка.

За окном красовалась яблоня, ветки которой, казалось, тянулись к молодым людям через оконный проем.

— Красиво у вас,— заметил Волков.

— Хочешь, покажу наш сад?

— Хочу.

Волков и Галя вышли в сад. Оперативник держал в руке ладонь девушки и чувствовал, что с каждой минутой она становится горячее. Прогулявшись по саду, молодые люди вернулись в дом.

— Выпьем за тебя, — сказал Слава.

— За нас, — ответила девушка.

Они выпили. Галя сидела на диване рядом с Волковым. Он подвинулся еще ближе к ней, обнял за талию и притянул к себе. Она прерывисто дышала. Губы Славы оказались совсем близко с губами хозяйки яблоневого сада. Молодые люди были слишком заняты собой и не заметили, как дверь в прихожую отворилась и кто-то вошел в дом. В тот момент, когда их губы уже почти слились в поцелуе, Волков услышал где-то рядом звук взводящегося курка. Он замер, затем обернулся и посмотрел на дверь комнаты. Сначала Волков подумал, что кто-то из соседей решил пошутить. На пороге стоял мужчина лет тридцати в джинсовом костюме. Его русые волосы средней длины были небрежно откинуты назад, ворот рубашки широко распахнут, а лицо искривлено в злобной усмешке. В руках вошедший держал двустволку, курки которой были взведены. Только сейчас Волков заметил на стене возле двери свадебную фотографию, на которой рядом с Галей, облаченной в белое платье, стоял вошедший мужчина. На снимке он был одет в черный костюм.

— Встать! — услышал оперативник.

Приказ был отдан поставленным командным голосом.

«Видать, бывший военный», — мелькнуло в голове старшего лейтенанта.

— Петенька, ты что! — подала голос Галя.

Супруг метнул взгляд на неверную половину.

— С тобой я потом поговорю, — сдержанно произнес Петя. — А ты пошел во двор.

Волков попытался было что-то сказать, но хозяин жестом остановил его.

— Я сказал, во двор!

Вздохнув, Волков направился из комнаты. Очутившись на улице, оперативник оглянулся на человека с ружьем.

— Туда. — Петя показал рукой на дорожку, ведущую к заднему выходу с участка, за которым начиналось поле.

Конвоируемый обманутым мужем, Волков очутился на широком зеленом лугу.

— Куда дальше? — поинтересовался оперативник.

Петя показал дулом ружья на рощу, начинающуюся за полем. Вокруг было безлюдно. Двое людей, один из которых держал в руках ружье и шел чуть сзади второго, направились в сторону леса.

«Комиссаров ведут на расстрел...», — вдруг вспомнил Волков строчку из какого-то школьного стихотворения.

Про себя он горько усмехнулся.

«Хорунжий крикнул «Пли!», но песня продолжалась...», — всплыла в памяти строка из все той же школьной программы.

Волков обернулся и посмотрел в глаза Пете.

— Слушай, а жена-то у тебя хорошая баба, — вдруг сказал оперативник. — Я к ней начал приставать, а она говорит: «Пошел вон, я мужа люблю...»

— Врешь, — мрачно отреагировал Петя.

Волков пожал плечами:

— Я же не знал, что она замужем. Гляжу, красивая баба. Одна в доме. Дай, думаю, пристану. Но не тут-то было. Тебе, брат, можно позавидовать.

Петя задумался.

— А что ты у меня дома делал?

— Я коммивояжер.

— Чего?

— У нас деревообрабатывающая фирма. Езжу, предлагаю материалы на строительство, которые мы производим. Тебе вагонка не нужна? Штакетник-то давно менять пора. Подумай, сделаю хорошую скидку.

— Какую скидку! Ты что мне зубы заговариваешь?! — огрызнулся Петя.

— Петя, на твою жену только слепой не западет. Но тебе повезло, что она у тебя такая верная.

Хозяин дома внимательно осмотрел «коммивояжера» и опустил ружье.

— Что у тебя еще, кроме вагонки?

— Брусья, фанера, доски... — начал перечислять оперативник.

— Прессовка есть?

— А как же!

— Так как, ты говоришь, тебе моя жена ответила?

— Пошел вон, говорит, я мужа люблю.

— Ты на всех баб так сразу бросаешься?

— Перед твоей, извини, не смог устоять. Уж больно хороша. Я ж не знал, что у нее муж есть...

Последние слова польстили самолюбию Пети. Он закинул ружье за спину и похлопал Волкова по плечу.

— А ты вроде неплохой парень, — сказал счастливый муж.

— Может, коньячку за встречу?

— Коньячку... Пожалуй, можно. Пошли в дом.

Новые знакомые вернулись в комнату, где бледная как полотно Галя продолжала сидеть на диване.

— Вы извините, Галя, что так получилось, — с порога сказал Волков. — Знай я, что у вас муж есть, ни когда бы себе этого не позволил. Я объяснил Петру, что зашел предложить материалы, которые изготавливает наша фирма. Я же торговый агент.

— Давай посмотрим твои образцы, — обратился к нему Петя. — А ты, — он посмотрел на жену, — приготовь чего-нибудь пожевать.

— Может, сначала выпьем за знакомство? — Слава решил уйти от опасной темы.

— Давай, — согласился хозяин,

Волков достал коньяк и, открыв бутылку, наполнил стопки. Новые знакомые выпили.

— Эх, хорошо, — выдохнул Петя.

Галя занялась ужином, а мужчины продолжили прикладываться к коньяку. К счастью для Волкова, Петя больше не возвращался к теме пиломатериалов. Хозяин дома оказался удивительно словоохотлив. Он начал рассказывать о своем бизнесе и говорил без умолку, не давая вставить ни слова.

— Мы сейчас в Краснодаре цех один откупили, там раньше типография была, «Краснодарскую правду» печатала. Цех этот лет десять простаивал. Так мы что решили. Начнем всякую пляжную продукцию производить и сюда, в Сочи, перекидывать...

Волков сделал вид, что ему интересен рассказ Пети, и подогревал того вопросами и комментариями. Когда Галя приготовила ужин и накрыла на стол, бутылка оперативника уже опустела.

— Ничего, у меня в закромах кое-что найдется, — улыбнулся Петя.

Он вышел из комнаты и спустился в подпол. Минут через пять повеселевший хозяин вернулся в комнату с трехлитровой банкой, в которой плескалась жидкость древесного цвета.

— Это будет не хуже твоего коньяка, — сказал Петя.

— Самогон?

— Не просто самогон. Я его настаиваю на перегородках от грецких орехов.

— Выглядит аппетитно... 

— Попробуешь, пальчики оближешь!

От выпитого коньяка хозяин уже был изрядно навеселе. Язык его временами заплетался.

— За тебя, — заявил он, глядя на Волкова. — Кстати, как тебя звать?

— Вячеслав. Слава.

— Хороший ты парень, Слава!

Оперативник выпил стопку самогона, отметив про себя, что напиток очень забористый. Петя продолжил рассказ о своем цехе, о коллегах и конкурентах. Волков время от времени наполнял его рюмку. Час спустя хозяин окончательно захмелел. Глаза его помутнели, а речь стала сбивчивой. Между тем за окнами стемнело, южная ночь легла на поселок, звезды серебряными иглами прокололи темное небесное полотно.

— Спасибо вам, ребята, — сказал Волков. — Мне пора. Не хочу, как говорится, быть навязчивым.

— Да посиди еще, — возразил Петя.

— Извини, брат, завтра с утра на работу.

— Ну давай по последней. На посошок.

— Разве что по последней.

Волков разлил самогон и поднял стопку.

— За вашу семью, — сказал он. — Дай Бог всем так жить!

— Спасибо вам, Слава, — произнесла Галя.

Во время застолья она почти не пила и настороженно наблюдала за мужем и гостем. После последнего тоста, однако, она выпила до дна. Петя тоже опрокинул стопку, затем потянулся вилкой к блюду с домашними огурцами. Вдруг его рука замерла и вяло опустилась на стол. То же самое случилось и с головой хозяина. Опустив лоб на скатерть, Петя заснул. Губы его начали причмокивать, а нос и рот стали издавать сопяще-храпящие звуки. Волков и Галя молча сидели рядом, глядя то друг на друга, то на спящего Петю.

— Надо отнести его в спальню, — наконец сказала девушка. — Не бойся, он не тяжелый.

Хозяин действительно оказался легче, чем выглядел. Взяв за руки и за ноги спящего, молодые люди, отнесли его в соседнюю комнату и положили на кровать. Затем Галя плотно закрыла дверь в спальню.

— Теперь его до утра из пушек не разбудишь, — сказала хозяйка. — Хочешь еще что-нибудь? Может, кофе или чай?

— Спасибо, Галя, я пойду.

Волков окинул взглядом комнату, ища сумку. Взяв ее, оперативник последний раз посмотрел на комнату, где провел вечер.

— Ну, пока, — сказал он.

— Пока, — ответила девушка.

Старший лейтенант наклонился, чтобы поцеловать хозяйку в щеку. Вдруг ее прерывистое дыхание так обожгло милиционера, что его руки сами собой крепко обняли девушку. Вместо краткого поцелуя в щеку родился долгий поцелуй в губы, во время которого у Волкова закружилась голова и он едва устоял на ногах.

— Оставайся, — прошептала Галя. — Постелю тебе на чердаке. У нас часто гости ночуют.

Уговаривать оперативника долго не пришлось. Волков и Галя поднялись на чердак, где имелась небольшая комната для гостей. Обстановка в ней состояла из шкафа, письменного стола и широкой кровати, над которой висело тусклое бра. На этой кровати и случилось то, ради чего милиционер приехал в гости к Гале. Поздно ночью хозяйка спустилась вниз и легла в спальне рядом с крепко спящим супругом. Утром, выпив чай с лимоном, предложенный Галей, и простившись с гостеприимными хозяевами, оперативник поспешил на автобусную остановку.


17


В среду Волков прибыл в Петербург, на Московский вокзал. Выйдя на перрон, он вдохнул свежий воздух и сразу почувствовал разницу между жарким Сочи и северным Питером. Здесь уже веяло осенней прохладой. Поежившись, оперативник зашагал в сторону станции метро. В тот же день в Двенадцатом отделении милиции состоялся разговор Волкова с коллегами — Соловцом, Лариным и Дукалисом.

— Ну, как съездил, Слава? — сказал Соловец.

— Хорошо, отдохнул немного от вас.

— Искупался? — поинтересовался Ларин.

— А как же!

— Как девушки? — спросил Дукалис.

Волков улыбнулся:

— Девушки там хорошие.

— Ладно, про девушек расскажешь потом, — сказал Соловец. — Что по делу?

— Узнал, чем занимался Спасский в Сочи. Три года назад действовала фирма «Диамант». Это была своего рода финансовая пирамида, типа «МММ». Там целый букет правонарушений. В деле «Диаманта» фигурировал Спасский, но он проходил по нему, так сказать, по касательной.

— В каком смысле?

— Осуществлял для фирмы культурную программу. Проводил банкеты, устраивал концерты после собраний, организовывал выезды на природу...

— Против него были выдвинуты обвинения?

— Нет, он отделался легким испугом.

— Это все, что удалось узнать?

— Нет, сейчас начнется самое интересное.

— Выкладывай.

— После развала «Диаманта» Спасский проводил в Сочи конкурс «Мисс Сочи». В нем принимали участие девушки от семнадцати до двадцати пяти. Главным призом конкурса была норковая шуба. Так вот, конкурс прошел, победительницу наградили, а через несколько месяцев в местной печати появилась заметка, наделавшая много шума.

— Что за заметка?

— Там говорилось о том, что Спасский мошенническим путём подменил норковую шубу на кроличью. Якобы Спасский был в сговоре с победительницей. Помог ей победить, а за это забрал у нее приз.

Оперативники переглянулись.

— Извини, я плохо разбираюсь в шубах, — сказал Соловец.

— Разница между норковой и кроличьей шубами — это все равно что разница между «мерседесом» и «Жигулями», — пояснил Волков.

— Теперь понятно.

— Может, это была газетная утка? — предположил Дукалис.

— Я разговаривал с ведущим конкурса, неким Фигнером, он намекнул, что в газете была написана правда.

— Можно ли провести параллель между тогдашним конкурсом красоты и нынешней телеигрой?.. — задумчиво произнес Соловец.

— Я попытался, — сказал Волков. — Пока ничего путного в голову не идет.

— Может, перекурим, Георгич? — предложил Дукалис.

— Пошли, — согласился майор.

Коллеги вышли в курилку, расположенную в конце коридора.

— Ты хоть с одной девчонкой там успел познакомиться? — продолжил тему Дукалис.

— С одной успел. На вторую времени не хватило.

— Следующий раз оформим тебе командировку на неделю, — сказал Соловец.

Вдруг до сих пор молчавший Ларин щелкнул пальцами.

— Есть! — сказал капитан.

— Что есть? — спросил Дукалис.

— Есть связь между тем и этим делом.

— Поясни, — попросил Соловец.

— Точнее, не связь, а, как ты сказал, параллель.

— Ну-ну.

— Когда я был у Спасского дома, он мне показал свою коллекцию солдатиков. Спасский их сам из свинца отливает и раскрашивает.

— Я этим тоже в детстве увлекался, — заметил Дукалис.

— А он увлекается до сих пор.

— Ну и что? — не понял Волков.

— Погоди-ка, Слава... — произнес Соловец.

Майор начал улавливать мысль капитана.

— То есть ты, Андрюха, думаешь...

— Да, — кивнул Ларин.

— Объясните вы толком, — сказал Дукалис.

— Понимаешь, Толян, — произнес Ларин, — тогда, на конкурсе красоты, Спасский подменил норковую шубу на кроличью.

— Так...

— Норковая шуба была главным призом. Значит, если он будет действовать по той же схеме, то должен подменить нынешний главный приз на фальшивый. Какой главный приз телеигры?

— Золотой слиток, — сказал Дукалис.

— Ценой пять миллионов, — добавил Волков.

За разговором оперативники успели докурить.

— Пошли в кабинет, — сказал Соловец.

В кабинете все, кроме Ларина, расположились на стульях. Капитан продолжал рассуждать, ходя из угла в угол.

— Помните, нам охранник на телевидении, как его...

— Володя Иванцов, — подсказал Соловец.

— Да, так этот Иванцов нам сказал, что второй ключ от сейфа находится у продюсера, то есть у Спасского...

— А при чем тут солдатики? — спросил Дукалис.

— При том, что он сам их отливает. Из свинца. А потом красит.

— Ты думаешь, он может подменить золотой слиток на свинцовый? — наконец догадался Дукалис.

— Если уже не подменил.

— Сядь ты, Андрюха, не мелькай, — сказал Соловец. Ларин сел на стул напротив коллег.

— Надо будет поговорить с Иванцовым, — резюмировал майор. — Не зря же мы с ним несколько лет бок о бок отбарабанили.

В кабинете раздался телефонный звонок. Соловец снял трубку.

— Да, — сказал он.

На том конце провода был Мухомор. Он звонил из своего кабинета.

— Здравствуй, Олег, — сказал подполковник.

— Здравствуйте, Юрий Саныч.

— Чем занимаешься?

— Волков вернулся из командировки в Сочи. Обсуждаем добытую им информацию.

— Я бы тоже съездил в Сочи. В командировку.

— Возьмите отпуск на пару недель.

— Какой там... Без меня же тут все развалится. Ты мне подготовил то, что я тебя на прошлой неделе просил?

— Что именно, Юрий Саныч? Вы мне много поручений давали.

— Экспонаты для академии, для музея. У них скоро новый учебный год начнется. Ты что, не помнишь?

Только сейчас Соловец вспомнил, что на прошлой неделе Мухомор пригласил его в свой кабинет и рассказал, что студенты академии задумали организовать у себя Музей боевой славы. Начальство позвонило из главка и дало указание Мухомору, чтобы тот, со своей стороны, подготовил и передал студентам предметы, связанные с подвигами сотрудников Двенадцатого отделения. Соловец пообещал Мухомору выполнить задание в течение нескольких дней, но за другими делами забыл о нем и вспомнил только сейчас.

— У меня в кабинете студенты академии, — продолжил Мухомор. — Я минут через пять с ними закончу и отправлю к тебе. Передашь экспонаты и подробно расскажешь о каждом.

— Хорошо, Юрий Саныч.

— Только слишком не привирай, — сказал Петренко вполголоса. — Скромность украшает милиционера.

— Слушаюсь, товарищ подполковник.

Соловец положил трубку.

— Черт! — ругнулся майор.

— В чем дело, Георгич? — спросил Дукалис.

Соловец в двух словах изложил неожиданно возникшую проблему.

— Да, дела... — произнес Волков.

— Заняться этим студентам больше нечем, — сказал Дукалис. — Я в их годы за девчонками бегал, а они...

— Что будем делать, мужики? — обратился Соловец к товарищам.

Милиционеры оглядели кабинет. Ничего, кроме двух столов со стульями, телефона, шкафа и дивана, в нем не было.

— Сказал бы заранее, я бы дома что-нибудь посмотрел, — сказал Дукалис.

— А я из Сочи мог какой-нибудь сувенир привезти, — заметил Волков.

— Да забыл я про этот музей, — махнул рукой Соловец.

Оперативники приуныли,

— Мужики, а что там за коробка возле шкафа? — спросил Ларин.

В углу стояла картонная коробка из-под телевизора.

— Вчера вечером попросил уборщицу, чтобы свалила туда весь хлам из шкафа, а то валяется годами всякая дрянь.

Ларин подошел к шкафу и открыл коробку. Рассмотрев ее содержимое, капитан всплеснул руками:

— Георгич, так это же то, что нам нужно!

— Брось, Андрюха, сейчас не до шуток, — отреагировал Соловец.

— Я не шучу.

Ларин извлек из коробки толстое пожелтевшее издание «Пособия по садоводству».

— Вот тебе первый экспонат для музея.

— Книга? — не понял Дукалис.

— Это не книга, это контейнер для хранения оружия. Страницы в середине вырезаются, и можно класть пистолет.

Все, кроме Ларина, рассмеялись. Капитан между тем извлек из коробки сломанный штопор и разбитую бутылку.

— А с помощью этих предметов, — продолжил он, — рецидивист, сбежавший из тюрьмы, пытался убить задержавшего его оперативника. — Говоря это, Ларин клал извлекаемые из коробки предметы на стул. — Кончик штопора навсегда остался в теле милиционера, на которого напал бандит. Хирурги не смогли его извлечь, слишком опасна была эта операция для жизни стража порядка. Кончик штопора действительно был отколот, но случилось это, когда пару лет назад Дукалис открывал им бутылку «Каберне». Следующим предметом, извлеченным из коробки с мусором, стала старая милицейская фуражка. Козырек ее был сломан, края протерты, а кокарда сорвана. Ларин покрутил фуражку в руках.

— У кого-нибудь есть перочинный нож? — спросил он.

— У меня есть, — ответил Волков. — Сестра подарила. Импортный.

Старший лейтенант достал из кармана нож и протянул Ларину. Раскрыв его, капитан проковырял в фуражке дырку размером с пулевое отверстие.

— Эта фуражка, — важно сказал капитан, — была на оперативнике нашего отдела; когда он брал банду насильников и убийц. Пуля оборвала жизнь милиционера, но фуражка всегда будет напоминать людям о его подвиге.

— А где же кровь? — поинтересовался Соловец.

— Сейчас будет.

Ларин открыл шкаф и достал с полки красную тушь, которую милиционеры использовали для отметок в графике дежурств.


18


Соловец связался с охранником Владимиром Иванцовым и договорился, что тот поможет оперативникам взять пробу с золотого слитка, являющегося призом телеигры.

— Нет проблем, — сказал по телефону Иванцов, — приходи вечером, я открою тебе сейф.

Вечером Соловец побывал в телецентре, где взял пробу со слитка. На следующий день после обеда эксперт-криминалист Калинин позвонил майору из лаборатории и попросил зайти за результатами экспертизы.

— Буду через пятнадцать минут, — ответил Соловец.

Четверть часа спустя оперативник вошел в лабораторию Калинина. Эксперт что-то внимательно рассматривал в микроскоп.

— Проходи, садись, — сказал он, оторвавшись от прибора.

Соловец сел на стул напротив Калинина.

— Чем порадуешь? — спросил оперативник.

— Могу угостить спиртиком.

— Спиртиком...

Соловец задумался, но решил не поддаваться искушению.

— Спасибо, Саша, в другой раз.

— Ну смотри, другого раза может не быть.

— Что со слитком?

— Есть новость. Не знаю, плохая или хорошая. Слиток твой отлит не из золота. Он свинцовый. Сверху покрыт позолоченной краской.

— Я так и думал.

— Есть и еще новость.

— Какая?

— Невеселая. По поводу пива, которое вы мне на прошлой неделе отдали на экспертизу.

Соловец не понял, о чем шла речь.

— Какое пиво?

— Ну как какое!

Калинин подошел к столу и, порывшись в бумагах, нашел поздравительную открытку, на лицевой стороне которой был нарисован букет роз. Эксперт протянул открытку майору.

—«Дорогой Саша, — прочитал милиционер, — поздравляем тебя с днем рождения и передаем тебе на экспертизу твое любимое пиво! Коллеги».

Соловец вспомнил, что на прошлой неделе бригада оперативников в полном составе зашла в лабораторию, чтобы поздравить Калинина с днем рождения. Эксперт был на выезде, и, не застав его, милиционеры передали открытку и

подарок присутствовавшему в лаборатории стажеру. Подарок представлял собой десять бутылок темного ирландского пива, заранее купленного оперативниками в ларьке на станции «Грузине». Написав в открытке «передаем тебе на экспертизу», работники отделения, разумеется, пошутили, но Калинин не понял шутки.

— Мы провели экспертизу пива, — сказал эксперт. — Вот результат.

Он протянул Соловцу отпечатанное мелким шрифтом заключение. Оперативник пробежался по нему глазами и отложил в сторону.

— Ты бы не мог своими словами? — попросил он.

— Пожалуйста. Мы обнаружили в пиве сильный уровень радиации. Очевидно, где-то рядом находился мощный источник излучения.

Соловец был озадачен.

— Спасибо, Саша, — резко встав, сказал майор.

— Что мне теперь с этим пивом делать? — спросил Калинин.

— Пусть пока побудет у тебя. Потом заберу. Может понадобиться в качестве вещественного доказательства.

Соловец направился к выходу из лаборатории.

— Не надумал насчет спиртика? — поинтересовался эксперт.

— Спасибо, Саша, в другой раз.

Деловой походкой Соловец вошел в кабинет, где находились Ларин, Дукалис и Волков. Офицеры пили чай, хрустя сушками с маком.

— Хочешь чайку, Георгич? — спросил Дукалис.

— Отставить чай, — сказал майор.

— В чем дело? — удивился Волков.

— Только что был у Калинина. В пиве, которое мы ему подарили, обнаружен высокий уровень радиации.

— Что ты предлагаешь? — спросил Ларин.

— Для начала надо позвонить в Грузино, в местную «контору».

Через несколько минут, отыскав в служебном справочнике нужный номер, Соловец позвонил в отделение милиции поселка Грузино.

— Лейтенант Старостин, — последовал ответ.

— Добрый день, с вами говорит майор Соловец, Двенадцатое отделение милиции.

— Слушаю, товарищ майор.

— Скажите, лейтенант, у вас в последнее время не было проблем с радиацией?

— Были, товарищ майор.

— Расскажите поподробнее.

— В соседнем поселке, в Новожилове, недавно был похищен контейнер с радиоизотопами.

— Откуда похищен?

— Из научно-исследовательского института.

— Поиски ведутся?

— А как же! Ищем, товарищ майор. Появилось уже несколько рабочих версий. В частности, обнаружен чеченский след. У вас есть какая-то информация по этому делу?

— Есть.

— Я слушаю.

— В ларьке возле платформы «Грузино» торгуют радиоактивным пивом.

— Откуда вы знаете?

— Пиво, купленное там, случайно попало в лабораторию судмедэкспертизы. Я прошу вас, товарищ лейтенант, срочно выезжайте на место и разберитесь с этим ларьком!

— К сожалению, ничего не выйдет, товарищ майор.

— Почему?

— Во-первых, я сейчас в отделении один, во-вторых, у меня все равно нет бензина, а от меня до станции шесть километров.

— Соедините меня с вашим начальством!

— Позвоните завтра. Майор Васнецов будет после обеда.

— Черт знает что! — выругался Соловец, бросив трубку.

Оперативники в кабинете задумались.

— Что же делать, Георгич? — обратился к майору Дукалис.

— Значит, так, — решительно сказал Соловец...

* * *


За городом жизнь текла медленнее и размереннее. Электрички привозили на станцию и отвозили обратно в город дачников. Листья на деревьях начинали желтеть. Звенели топоры и пели пилы на участках, где возводились новое дома. Торговая палатка возле станции «Грузино» успешно выполняла план за счет отдыхающих. Продавец Померанцев приобрел вид преуспевающего торгового работника. В прошлом худощавый, бомж отъелся, лицо его округлилось, а в глазах появился здоровый блеск. Не один Померанцев кормился благодаря ларьку возле станции. Вокруг него собрались прихлебатели, которые вечерами подтягивались к палатке в надежде выклянчить у бывшего бомжа выпивку или закуску. Сегодня, коротая время между двумя электричками, Померанцев беседовал в ларьке с двумя новыми друзьями. На пустых ящиках из-под пива рядом с продавцом сидели Муза, женщина неопределенного возраста, с мешками под глазами и отекшей фигурой, и Ваня, невыспавшийся мужчина с многодневной щетиной и синяком под правым глазом. По случаю прихода гостей Померанцев откупорил бутылку водки. Собутыльники уже выпили грамм по сто. В награду за угощение Муза и Ваня выслушивали долгие рассказы Померанцева о своей непростой жизни.

— Да, чего только не повидал я на своем веку, — вздохнул продавец. — А вот теперь, видишь, судьба в торговлю забросила.

— Место у тебя теплое, — заметил Ваня. 

— Теплое-то оно теплое, а ты подумай, какая на меня ответственность возложена! Здесь товара не на одну тыщу.

— Если что и пропадет, никто не заметит, — вставила реплику Муза.

— Нет, Муза, у меня строгий учет и контроль. Никакой халатности.

— Я когда-то тоже в ларьке сидел. На Суворовском, — вздохнул Ваня. — Еще до перестройки. Помню, у меня один случай был. Сижу я себе в ларьке, никого не трогаю, торгую помидорами.

— Отечественными? — поинтересовалась Муза.

— Краснодарскими.

— Ну и что?

— Так вот сижу, и подходит к моему ларьку один старичок. Разменяйте, говорит, мне, пожалуйста, двадцать пять рублей.

— Большие деньги были... — понимающе кивнул Померанцев.

— Еще бы. Ты это, наливай еще по одной, пожалуй...

Померанцев наполнил пластиковые стаканчики.

— Будем, — сказал он.

Компания выпила.

— Так что твой старичок? — спросил продавец.

— Я как раз деньги сдавать собирался, — продолжил Ваня. — У меня много мелочи накопилось. Мне, как понимаете, удобно было всю ее на четвертной поменять. Я двадцать пять рублей отсчитал, протянул ему через окошко, а он хвать — и как сквозь землю провалился.

— Что значит провалился? — не понял Померанцев.

— Я выскочил из ларька, смотрю туда, смотрю сюда, нигде его нет!

— Куда же он подевался? — поинтересовалась Муза.

— Не знаю. Только потом выяснилось, что в тот день этот старичок по всем ларькам на Суворовском прошелся и везде по четвертному понасшибал.

Померанцев усмехнулся:

— Чего только жулье не придумает!

Он предложил гостям сигареты. Компания закурила.

— Да, в жизни всякое бывает, — задумчиво произнес Померанцев. — Со мной иногда такие вещи случаются, сам себе не верю...

— О чем ты? — спросила Муза.

— Про пришельцев из космоса слышала?

— Ну слышала.

— Знаешь, что они нашего брата землянина периодически к себе таскают?

— Куда к себе?

Померанцев хитро улыбнулся.

— Туда. — Он показал пальцем на небо.

Муза и Ваня переглянулись.

— У тебя, брат, кажется, от торговли крыша поехала, — заметил Ваня.

— Нет, у меня с крышей все в порядке. — Померанцев вновь наполнил стаканчики. — Наше здоровье, — сказал он.

Собутыльники выпили.

— Я возьму сникерс пожевать, — выдохнул Ваня.

— Бери, — махнул рукой Померанцев. — И ты, Муза, бери. Гулять так гулять!

Бомжи захрустели шоколадными батончиками.

— Есть теория, — продолжил продавец, — что инопланетяне время от времени людей забирают к себе и из их мозга нужную им информацию добывают. Я раньше сам в это не верил, пока в последнее время они ко мне не стали наведываться.

— Как часто? — спросил Ваня.

— По-разному. Появляются обычно неожиданно. Прилетают на своих летательных аппаратах, спускаются вниз, берут меня под белы руки и к себе, на борт звездолета.

В голосе Померанцева появились загадочные нотки.

— А как они выглядят? — спросила Муза.

— Как положено космонавтам. В шлемах, в скафандрах. Правда, под скафандрами у них головы яйцеобразные.

— И что ты у них там на звездолете делаешь?

— Как что?! Беседую с их самым главным. Рассказываю, как у нас тут дела обстоят. Объясняю, если какие вопросы появляются. У них ведь жизнь совсем другая, им нашего брата понять трудно.

— И не страшно?

— Поначалу было страшно. Теперь привык. Даже скучать начал, когда они подолгу не появляются. — Померанцев вздохнул. — Вот так, бывает, сижу, смотрю в небо и думаю: когда же они прилетят?..

Продавец посмотрел на усыпанное звездами вечернее небо. Одна из звезд оторвалась и метнулась вниз. Лирическое настроение работника торговли передалось другим членам компании. Вдруг тишину нарушил тарахтящий звук пропеллера.

— Это еще что? — произнес Ваня.

— Летит кто-то, — догадалась Муза.

Полминуты спустя на темную площадку возле ларька опустился вертолет. Приятели открыли рты от удивления. Между тем дверь вертолета распахнулась, и из нее вышли три человека в шлемах и скафандрах. Первым пришел в себя Померанцев.

— Они! — закричал он. — Они родимые!

Продавец посмотрел на остолбеневших собутыльников.

— Я же говорил! Говорил, что они еще прилетят!

Всплеснув руками, он выбежал из ларька навстречу пришельцам. Первый из них держал в руках дозиметр. Отстранив Померанцева, он вошел в ларек и взглянул на свой прибор.

— Кто хозяин? — спросил пришелец.

— Я... — растерянно произнес продавец.

— Оперативная служба МЧС, — представился человек в скафандре. — Поступил сигнал, что у вас находится мощный источник радиации. Показания прибора это подтверждают.

Померанцев посмотрел на дозиметр.

— Посторонних прошу покинуть место заражения, — обратился работник МЧС к Музе и Ване. — А вы покажите нам свое хозяйство.

Через пятнадцать минут люди в скафандрах обнаружили в ларьке прибор, приобретенный Померанцевым у Петровича.

— Откуда у вас это? — последовал вопрос к продавцу.

— У кореша одного на пиво сменял. Термос — вещь полезная.

— Это контейнер для хранения радиоизотопов.

— Чего?

— Закрывайте вашу лавку и пройдем с нами.

— Постойте, я все объясню!

— Объясняться будем в другом месте.

Погрузив в вертолет Померанцева вместе с радиоактивным контейнером, бригада МЧС покинула площадку возле ларька. Взмыв в небо, вертолет исчез в августовском сумраке. Оставшиеся внизу Муза и Ваня еще долго смотрели в бесконечное звездное пространство.

— А я думала, он нам лапшу вешает, — наконец сказала Муза.

— Ну и дела... — произнес Ваня.


19


Когда оперативники узнали от Соловца, что золотой слиток, находившийся в сейфе на телевидении, был фальшивым, их подозрения пали на одного человека.

— Это работа Спасского, — уверенно заявил Волков.

— Может, оно и так, но где доказательства... — вздохнул Соловец.

— Надо связаться со скупками, — предложил Дукалис.

— Не думаю, что он понесет золото в ближайшую скупку, — возразил Соловец.

— Тогда, в Сочи, после проведения конкурса красоты Спасский сразу исчез из города, — сказал Волков. — Если он будет действовать по той же схеме, то должен скрыться из города после финала телеигры.

— Когда этот финал? — спросил Соловец.

— В пятницу, — ответил Ларин.

— Сегодня вторник. Значит, через три дня... — произнес майор.

— Нельзя терять его из виду, — сказал Ларин.

— Да, хорошо бы за ним последить, — согласился Соловец. Он посмотрел на капитана. — Ты предложил, тебе и выполнять. Начинай прямо с сегодняшнего дня. Завтра Толян тебя подменит.

— Как скажешь, — отреагировал Ларин.

* * *


В тот же день Соловец созвонился и вновь встретился с Владимиром Иванцовым. Охранник дежурил в вестибюле телецентра. Он прохаживался взад-вперед возле дверей. Увидев входящего в здание телецентра Соловца, Иванцов  улыбнулся. Бывший милиционер всегда был рад встрече со старым сослуживцем.

— Привет, Олег, — сказал он.

— Здорово, Володя.

— Как дела?

— Идут помаленьку.

— Пошли присядем. Расскажешь, что там у вас.

Охранник и оперативник расположились в вестибюле в креслах напротив друг друга.

— Чем закончилась эта история с золотом? — спросил Иванцов.

— Слиток оказался свинцовым.

— Да ты что!

— Но история на этом еще не закончилась. Сейчас начинается самое интересное.

— Кто на подозрении?

— Ты же сам говорил, что, кроме тебя, к сейфу доступ имеет только продюсер.

Иванцов понимающе покачал головой:

— Ясно...

— Но это пока только наши предположения. Доказательств у нас нет. В любом случае спасибо тебе за помощь. Без тебя брусок мог бы так и уйти к победителю игры.

— Но потом-то правда все равно бы всплыла.

— Только в том случае, если продюсер не в сговоре с финалистом.

Иванцов задумался.

— Думаешь, в игре крапленые карты? — сказал охранник.

— Возможно.

— Что же ты собираешься делать?

— Хочу посоветоваться с тобой.

Охранник усмехнулся:

— Что я могу посоветовать...

Соловец посмотрел на маленький микрофон, находившийся в ухе Иванцова.

— Скажи, Володя, — произнес майор, — если во время игры в студии кто-то ведет переговоры по рации, их можно прослушать?

Иванцов понял мысль Соловца.

— Думаешь, кто-то передает своему человеку правильные ответы? — сказал охранник.

— Думаю, да.

— Техника сейчас развивается быстро. Понапридумывали всяких штук. Ты не был на выставке новых охранных систем?

— Нет.

— Рекомендую сходить. Во Дворце спорта, в фойе.

— И что там интересного?

— Всего не перечислишь. Но есть у них одна штучка, которая бы тебе пригодилась. Прибор. Называется пеленгатором.

— Что за прибор?

— С его помощью можно пеленговать переговоры по рации, а также устраивать помехи на нужной тебе частоте.

— А нет ли в вашей конторе этого прибора?

Иванцов улыбнулся:

— В этом году купили. Так и быть, одолжу под твою ответственность.

— Отлично! Но загвоздка в том, что я в технике ни бум-бум. И наши тоже. Может, приставишь к этому пеленгатору какого-нибудь человека?

— Тебе он когда будет нужен?

— На финал игры, в пятницу.

— Как раз моя смена. Сделаю все, что нужно.

— Спасибо, Володя.

— «Спасибо» в стакане не булькает.

— На этот счет не беспокойся. Выкатим по полной программе...

Этот вечер капитан Ларин провел, следуя по пятам за продюсером Спасским. Из телецентра Спасский поехал на встречу с подругой, которая вышла ему навстречу из салона красоты на Литейном проспекте. Затем продюсер и его спутница направились ужинать в ресторан «Старый замок», что на Университетской набережной. Ларин знал, что это один из самых дорогих ресторанов в городе. Сидя в «Жигулях», оперативник с грустью наблюдал за красивой жизнью, проходящей мимо него. К ресторану подкатывали дорогие автомобили, из которых выходили богато одетые господа, сопровождаемые дамами в бриллиантах. Глядя на двери ресторана, милиционер начал испытывать приступы голода. К счастью, на набережной стоял передвижной лоток, где продавались гамбургеры и хот-доги. Взяв сосиску и бутылку кока-колы, Ларин вернулся в машину, где начал утолять голод, не спуская глаз с дверей ресторана. Наконец Спасский с подругой вышли из «Старого замка» и, сев в автомобиль, поехали в сторону дома. Увидев, как зажглись окна в квартире на Итальянской, оперативник решил, что сегодняшняя вахта завершена. От долгого сидения в машине у капитана затекла спина, он решил немного пройтись по улице. В воздухе уже стояла осенняя прохлада. Подняв воротник куртки, Ларин зашагал в сторону площади Искусств. Со стороны Малой Садовой доносилась музыка. Невеселые мысли шелестели в голове оперативника, словно осенние листья. Остаток одинокого вечера не сулил ничего приятного. Жизнь была пустынна и безрадостна.

— Добрый вечер, Андрей, — вдруг услышал милиционер.

Ларин оглянулся. Рядом с ним притормозил автомобиль, за рулем которого сидела Людмила Туккель. Опустив стекло, девушка улыбалась оперативнику.

— Здравствуйте, Людмила, — произнес Андрей.

— Гуляете?

— Вышел из машины купить сигарет.

Ларин действительно докурил начатую утром пачку, наблюдая весь вечер за Спасским.

— У вас ко мне нет никаких вопросов? — вдруг спросила Людмила.

— Нет. Но если вы вспомнили что-то важное, мы можем поговорить.

— А просто выпить со мной чашку кофе вы не откажетесь?

Ларин пожал плечами:

— Пожалуй, нет.

Девушка вышла из машины.

— Пойдемте туда.

Взяв под руку оперативника, неожиданная спутница повела его в полуподвальный ресторанчик на Малой Садовой. Молодые люди сели за угловой столик. Официантка положила перед ними меню. Первым делом взглянув на цены, Ларин понял, что, кроме кофе, он ничего заказывать не будет.

— Выпьете что-нибудь? — спросила Людмила.

— Чашку кофе.

— А покрепче?

— Я, к сожалению, за рулем.

— Но вы же милиционер, вам можно.

Ларин улыбнулся:

— Не хочется.

Однако Людмила угадала причину сдержанности собеседника.

— Позвольте мне вас угостить? — сказала девушка.

— Не стоит.

— Не отказывайтесь. Все равно это деньги мужа, а у него их слишком много.

После долгой слежки за продюсером Ларин был не прочь пропустить стаканчик.

— Ну если вы настаиваете, — сказал он, — то пожалуй...

Людмила заказала дорогой коньяк и фрукты. Официантка зажгла на столе свечу. Негромкая музыка плыла по залу, обволакивая молодых людей.

— Вы женаты, Андрей? — спросила Людмила.

— Был. Теперь разведен.

— Наверное, грустно одному?

— Я не всегда бываю один.

Официантка поставила на стол заказ.

— Выпьем за вас, — сказал Ларин,

— Спасибо.

Чокнувшись, они выпили.

— Мне кажется, вам тоже часто бывает грустно, — произнес оперативник.

— Вы угадали.

— Это было несложно.

— Знаете, Андрей, если бы не вы со мной разговаривали тогда, а кто-то другой, я не стала бы так откровенничать.

— Почему?

— В вас есть что-то вызывающее доверие.

— Спасибо за комплимент.

Людмила вынула из сумочки сигареты и предложила Ларину. Собеседники закурили.

— Вы, наверное, осуждаете меня, — сказала девушка.

— Отнюдь.

— Знаю, что осуждаете. Но я для Туккеля не просто красивая кукла. Мы с ним друзья. Он ведь тоже очень одинокий человек.

— А как же его приятель?

— Полное ничтожество.

— Насколько мне известно, на работе Туккель окружен большим количеством подчиненных.

— Именно подчиненных. Ему не хватает простого человеческого общения. А я могу ему это дать.

Ларин улыбнулся:

— Должно быть, вашему мужу сейчас икается. Он, кстати, не беспокоится за вас? Уже поздно.

— Его командировка продлится еще неделю. Давайте теперь выпьем за вас.

— Не возражаю.

От выпитого коньяка слегка закружилась голова.

«Надо держать себя в руках, — подумал Ларин, — она все еще одна из подозреваемых».

Закончив с коньяком, молодые люди вышли на опустевшую улицу.

— Вы меня проводите? — спросила Людмила. — Не бойтесь, здесь недалеко, на Садовой.

Садовая находилась в одном квартале ходьбы.

— Провожу. А как же ваша машина?

— Пусть стоит на Манежной. Хочется немного пройтись.

Они не спеша зашагали по мощеному тротуару и вскоре оказались возле свежевыкрашенного подъезда с кодовым замком на дверях.

— Это наш дом, — сказала Людмила.

— Прекрасное место.

— Я бы предпочла более тихое, но Туккелю здесь нравится.

— Спокойной ночи, Людмила.

— Может быть, зайдете на чашку чаю?

— «Держать себя в руках!» — повторил себе милиционер.

— Нет, спасибо, — сказал он.

— Могли бы выпить еще по рюмке коньяку.

«Развернись и иди к машине!» — скомандовал себе оперативник.

Однако вместо того, чтобы подчиниться собственной команде, Ларин неуверенно произнес: «Пожалуй...» — и последовал за Людмилой в апартаменты бизнесмена Туккеля. Оперативник догадывался, что владелец сети супермаркетов живет небедно, но увиденное превзошло все его ожидания. Вычурная роскошь жилища граничила с дурным тоном. Хрусталь, серебро и красное дерево наполняли квартиру, количество комнат в которой трудно было сосчитать. Молодые люди расположились в гостиной возле камина. Языки пламени и коньяк согревали собеседников и делали их разговор все более раскованным. Несколько раз Ларин давал себе команду встать и уйти, но ни одна из этих команд так и не была выполнена. Проснувшись утром в широкой семейной кровати господ Туккелей и увидев рядом с собой Людмилу, чьи волосы, разметавшись, красиво лежали на подушке, Ларин глубоко вздохнул. Стараясь не потревожить утренний сон хозяйки, он тихо оделся, вышел в прихожую и, захлопнув дверь, покинул гостеприимные апартаменты.


20


Наступила пятница, день, которого ждали съемочная группа телеигры «Золотой интеллект», миллионы зрителей и оперативная бригада Двенадцатого отделения милиции. Всю неделю по телевизору шли анонсы предстоящего финального тура, который должен был выявить победителя. До начала оставалось несколько часов. Нарядно одевшись, милиционеры заранее приехали в телецентр. Там уже находился Иванцов, подготовивший по просьбе Соловца необходимую аппаратуру. Съемочная бригада настраивалась на работу. Телевизионщики знали, что по заведенной традиции после съемок будет банкет в одной из гримерок. Евгений Спасский деловито курсировал между членами съемочной группы, давая указания и советы. Проходя по коридору в аппаратную, продюсер заметил оперативников. Подойдя, он пожал им руки.

— Рад приветствовать представителей органов.

— Добрый вечер, — ответил Соловец.

— Как дела?

— Пришли посмотреть на финал игры.

— Правильно сделали! Будет очень интересно. Вы извините, мне нужно работать. — Спасский направился в аппаратную, но вдруг, вспомнив что-то, повернулся к оперативникам. — Да, кстати, получил вчера по почте заказное письмо, отправленное на студию и адресованное Самойлову, — сказал продюсер.

— Оно при вас? — спросил Дукалис.

— Да, конечно.

Спасский извлек из внутреннего кармана конверт.

— Я специально не стал вскрывать, подумал, лучше передам это вам.

Отдав письмо милиционерам, продюсер направился в аппаратную. Соловец вскрыл конверт.

— Что там? — поинтересовался Дукалис.

— «Уважаемый господин Самойлов, — прочитал Соловец, — супермаркет «Люксор» уведомляет вас, что заполненный вами 7 августа купон оказался выигрышным. Микроволновую печь, выигранную вами, вы можете получить в любое время в «Люксоре». Наш адрес: Песчаная набережная, дом тридцать восемь».

— Постой-ка, — сказал Волков, — седьмое число... Это же день смерти Самойлова.

— Точно, — поддержал Дукалис. — Мы седьмого на аварию выехали, когда он в стену врезался.

Оперативники задумались.

— Значит, так, — принял решение Соловец, — Толя, Слава, поезжайте в этот «Люксор», выясните, что там делал Самойлов, а мы с Андрюхой здесь поработаем.

Дукалис и Волков направились к выходу из телецентра. Через двадцать минут милицейский «уазик» доставил оперативников ко входу в супермаркет «Люксор». Выйдя из машины, офицеры осмотрелись.

— Слышь, Слава, — сказал Дукалис, — а Самойлов-то разбился совсем недалеко отсюда. Видимо, ехал домой, по дороге зарулил продукты купить.

Милиционеры направились к дверям.

— Смотри сюда, — произнес Волков.

Он показал на видеокамеру слежения, расположенную над входом.

— Это может быть муляж, — заметил Дукалис.

Директором суперамаркета «Люксор» была Вероника Бовичева, женщина средних лет, с подтянутой фигурой, ярким макияжем и острым взглядом. В своей среде Бовичева завоевала репутацию женщины деловой и целеустремленной. Пройдя стажировку в Германии, директор усвоила для себя важное правило: товар необходимо постоянно продвигать на рынок с помощью рекламы. Следуя этому правилу, Бовичева и устроила в «Люксоре» лотерею. В тот вечер директор сидела в своем кабинете на втором этаже супермаркета, заканчивая работу над текущими документами. Раздался телефонный звонок. Бовичева сняла трубку.

— Слушаю.

Звонила сидевшая в приемной секретарша.

— Вероника Евгеньевна, к вам из Уголовного розыска.

— Пусть пройдут.

Полминуты спустя в кабинет вошли Дукалис и Волков. Оперативники и директор представились и пожали друг другу руки.

— Присаживайтесь, — сказала Бовичева.

Милиционеры сели напротив женщины.

— Итак, — Бовичева посмотрела на работников органов, — что вам удалось узнать?

Начало разговора было неожиданным.

— Что вы имеете в виду, Вероника Евгеньевна? — спросил Дукалис.

— Как что? Разве вы пришли сюда не по поводу кражи в июле?

— Простите, нет, — сказал Волков.

Бовичева откинулась на спинку кресла.

— Дело в том, что месяц назад у нас со склада пропало кое-что из продуктов. Несколько ящиков. В том числе один ящик коньяка.

— Дорогого? — поинтересовался Дукалис.

— К сожалению, дорогого. Возбуждено дело, но результатов пока никаких.

— Сочувствуем, — сказал Волков, — однако мы пришли по другому поводу.

— Я вас слушаю.

Дукалис положил на стол перед директором письмо, пришедшее в телецентр. Бовичева раскрыла и прочитала его.

— Подобные мероприятия мы проводим раз в квартал, — сказала женщина. — Кстати, в прошлом году зимой призером стал милиционер. И должна вам сказать, у нас все делается по-честному. Никаких подтасовок.

— Мы не сомневаемся в этом. Нас интересует лотерея, потому что в тот день, когда Самойлов заполнял купон, он был убит.

— Убит?

— Да, кто-то перерезал тормозные шланги на его машине.

— Надеюсь, вы не подозреваете, что мы убили вашего Самойлова, чтобы не выдать ему приз?

— Что вы, Верника Евгеньевна! — развел руками Дукалис.

— Скажите, Вероника Евгеньевна, камера слежения, расположенная возле входа, была включена седьмого августа? — спросил Волков.

— Думаю, да. У нас очень четко работает охрана.

— Почему же тогда пропал ящик коньяка? — поинтересовался Дукалис.

Бовичева вздохнула:

— Есть подозрение, что это кто-то из наших работников.

— Мы можем просмотреть пленку с записью? — продолжил Волков.

— Конечно. Я провожу вас в помещение, где установлены мониторы. Пойдемте.

Бовичева привела оперативников в комнату, где находилось с десяток мониторов. Директор обратилась к высокому человеку лет сорока в камуфляжной форме.

— Паша, познакомься, это господа из Уголовного розыска, — сказала Бовичева.

— Павел Седов, — представился человек в камуфляже.

Оперативники назвали свои имена и звания.

— Паша, покажи Анатолию и Владиславу все, что они попросят, — дала указание директор. — Если вы не против, я вас покину. Мне еще нужно поработать.

Простившись с милиционерами, Бовичева вышла из комнаты.

— Что вас интересует? — спросил Седов.

— Нас интересует материал наружного наблюдения за седьмое августа, — сказал Волков.

Седов подошел к большому шкафу, стоявшему в углу комнаты, и, открыв его, пробежался глазами по длинному ряду видеокассет.

— Обычно мы не храним запись больше месяца, — сообщил охранник. — Так что приди вы через пару недель, ее бы уже не было.

Он достал кассету.

— Какое время вас интересует?

— От девяти до десяти вечера

— Давайте посмотрим.

Седов вставил кассету в магнитофон. Подогнав по таймеру до нужного оперативникам времени, охранник передал пульт милиционерам. Дукалис и Волков сели напротив монитора. Волков начал просматривать кассету в ускоренном темпе.

— Слава, стой, — сказал Дукалис.

На экране появился Самойлов. Волков остановил и отмотал назад запись. С  этого момента оперативники начали тщательно просматривать материал на кассете. Самойлов резко притормозил возле входа в «Люк-сор». Затем звукорежиссер подогнал машину на площадку, над которой имелась табличка: «Только для посетителей супермаркета». Выйдя из автомобиля, работник телевидения быстрым шагом вошел в дверь.

— Здесь его машина еще исправна, — сказал Дукалис.

Секунд через пятнадцать к стоянке подъехал еще один автомобиль. Это были «Жигули» шестой модели. Из машины вышел человек и, оглянувшись, направился к «фольксвагену» Самойлова. Подойдя к нему, он остановился и вновь оглянулся по сторонам.

— Это же Корольков, — произнес Волков.

— Точно Корольков, — кивнул Дукалис. — Он-то здесь откуда?

Убедившись, что никого вокруг нет, режиссер телеигры Никита Корольков вынул из кармана и надел перчатки. Затем он заглянул под правое крыло автомобиля Самойлова и секунд десять что-то там проделывал. После этого Корольков встал и, подойдя к левому крылу, вновь нырнул под колесо. Через пятнадцать секунд все было кончено. Режиссер быстрым шагом вернулся к «шестерке» и, сев за руль, покинул место преступления. Оперативники перемотали пленку вперед и увидели, как Самойлов, выйдя из супермаркета, сел в «фольксваген» и рванул со стоянки к месту своей гибели. Волков остановил запись.

— Мы должны будем забрать у вас эту кассету, — сказал оперативник Седову.

— Если Вероника Евгеньевна не против, забирайте, — отреагировал охранник.

— Вероника Евгеньевна не против, — заверил Дукалис.

Взяв кассету, милиционеры простились с охранником и пошли к выходу.

— Значит, это не Спасский, — сказал Дукалис.

— Не будем забегать вперед, — заметил Волков. — Может, Корольков со Спасским в сговоре.

— Как сказал бы Мухомор, интересная петрушка получается.

— И не говори.

Оперативники вышли из супермаркета и подошли к «уазику», в котором скучал водитель Витя.

—Жми на телевидение, — сказал шоферу Дукалис.


21


Напудренный и причесанный Зверев вышел на площадку перед прожекторами.

— Добрый вечер, уважаемые дамы и господа! — начал ведущий. — Сегодня в этот прекрасный августовский вечер мы в прямом эфире, и я рад объявить открытие последнего, финального, тура телеигры «Золотой интеллект».

На табло, висевшем над площадкой, вспыхнула надпись: «Аплодисменты». Зрители дружно захлопали в ладоши.

— Не кривя душой можно сказать, что наша телеигра стала народной. Мы получаем сотни, тысячи писем от вас, уважаемые зрители, в которых вы нас хвалите, ругаете, даете нам советы. Спасибо вам за ваше внимание, сегодняшний финал игры должен оправдать и ваши, и наши надежды, стать интересным и увлекательным.

Зверев перевел дух. Раздались позывные игры.

— Для тех, кто видит нас впервые, я напомню правила. Наша игра состоит из четырех этапов. На старте ее был восемьдесят один игрок, ко второму туру осталось двадцать семь, в третий вышли девять, а сегодня, в четвертом туре, будут участвовать трое финалистов. Позвольте, дамы и господа, мне представить этих троих претендентов на приз, предоставленный нашим спонсором банком «Петербургский кредит», золотой слиток ценой пять миллионов рублей! Напомню, что нашими спонсорами также являются магазин-салон «Казанова», пивоваренный завод «Емельян Пугачев» и ресторан восточной кухни «Южный». Поаплодируем спонсорам, дамы и господа!

Вновь студию огласили аплодисменты зрителей.

— Итак, я приглашаю на сцену первого участника финального тура игры Александра Львовича Комиссарова! Александр Львович, прошу вас.

На площадку вышел блондин лет сорока пяти, с крепкой фигурой, уверенными движениями и очками в тонкой оправе на скуластом лице.

— Кем вы работаете, Александр Львович? — обратился к нему Зверев.

— Я заместитель директора коммуникационной компании «Петросвязь», — не без гордости ответил Комиссаров.

— Как заместитель директора столь солидной фирмы, вы должны много времени отдавать работе, — сказал Зверев, — когда же вы успеваете читать книги, из которых черпаете необходимые для игры знания?

— Видите ли, Сергей, я очень любил читать в детстве, — неуклюже отшутился замдиректора.

— Я, к сожалению, нет, — отреагировал Зверев, — поэтому я и не участвую в телеигре «Золотой интеллект». Прошу вас, Александр, занимайте ваше место. А я приглашаю следующего участника игры Валерия Андреича Ткачева.

На площадке появился невысокий мужчина лет пятидесяти, в свитере с большим воротом. Он обладал плотной фигурой, большими залысинами и круглым улыбающимся лицом.

— Два слова о себе, Валерий Андреич, — попросил ведущий.

— Я шофер с двадцатипятилетним стажем.

— Любите свою работу?

— Как же ее не любить?!

— Скажите, Валерий Андреич, откуда у вас все те знания, которые вы используете в игре?

— Я очень люблю отгадывать кроссворды, — признался Ткачев. — Особенно в отпуске, лежа на пляже. Совмещаешь приятное с полезным.

— Потрясающе! — воскликнул Зверев. — Никогда бы не подумал, что отгадывание кроссвордов может так повысить интеллектуальный уровень!

— Еще как может!

— Прошу вас занять ваше место, а я приглашаю на площадку третьего, и  последнего, участника телеигры Марию Никифоровну Дядичеву!

Бурными аплодисментами зрители встретили появление пенсионерки. В это время Соловец и Иванцов сидели в служебном помещении охраны возле монитора, на котором демонстрировалась телеигра. Перед Иванцовым на столе лежал пеленгатор, оперативник и охранник были в наушниках. Крутя ручки настройки, Иванцов пытался найти частоту, на которой, по предположению милиционеров, Дядичева получала ответы на вопросы телеигры. Дядичева вышла на площадку и подошла к Звереву.

— Мария Никифоровна, или баба Марья, как ее называют в родном селе, успела запомниться и полюбиться нашим зрителям, — сказал ведущий. — Подумать только, в нашей игре принимали участие представители интеллектуальных профессий — журналисты, артисты, программисты, но все они оказались бессильны перед народной мудростью, которую показала жительница села Краснодольское! Расскажите немного о себе.

— Жизнь набила мне немало шишек, — напевно произнесла Дядичева, — не читала я ученых книжек. Но зато трудилася я в поте, мудрость обрела свою в работе.

— Браво! — воскликнул Зверев. — Браво, баба Марья! Не зря русский народ гордится своими самородками! Пока у нас есть такие люди, как Мария Никифоровна, Русь будет удивлять весь мир мудростью и талантом!

— Есть! — воскликнул Иванцов.

Крутящий ручки пеленгатора охранник вышел на частоту Дядичевой.

— Поблагодарите ведущего и пригласите его на побывку в свое село, — раздался в динамике пеленгатора мужской голос.

Дядичева отвесила земной поклон аплодирующим зрителям и повернулась к Звереву.

— Спасибо тебе, милок, — сказала пенсионерка. — Приезжай в наше село, там у нас девки на выданье. Мы тебе парочку подберем.

Аудитория засмеялась и зааплодировала.

— Зачем же парочку? — поинтересовался Зверев.

— На выбор, милок.

— Спасибо, Мария Никифоровна, прошу вас занять ваше место.

Участница телеигры поднялась на одну из трех трибун. В помещении для охраны Соловец и Иванцов напряженно вслушивались в то, что транслировал пеленгатор.

— Хорошо, — услышали они. — Больше реплик давать не надо.

— Ты сможешь организовать помехи в ее частоте? — спросил Соловец.

— Сделаем, — кивнул Иванцов.

В это время Ларин, находясь за кулисами, неотступно следил за Спасским. Минут за десять до начала продюсер удалился в одну из пустующих гримерок. Затем, убедившись, что его никто не видит, он вышел в коридор и направился в сторону запасного выхода. Напрасно Спасский считал, что его никто не видит. Ларин был начеку. Выйдя через служебный выход на улицу, продюсер обогнул здание телецентра и сел в автомобиль. Ларин словно тень проскользил по вечерней улице к «Жигулям», стоявшим на противоположной стороне. Заведя мотор, оперативник последовал за машиной Спасского. Вскоре продюсер оказался возле своего дома на Итальянской. Как и предполагал Ларин, он зашел в квартиру и, пробыв в ней не более пяти минут, вернулся в машину. В руках у Спасского был черный кожаный портфель. По рации оперативник связался с отделением и отдал распоряжение дежурному наряду выехать в Центральный район. Четверть часа спустя Спасский подъехал к Московскому вокзалу и, оставив машину на стоянке, вошел в здание. Продюсер сверил часы и, поняв, что у него есть время, зашел в буфет на первом этаже. Взяв рюмку коньяку и дольку лимона, он опустился за пустой столик в углу зала. Спасский был немного напряжен. Все шло по плану, но волнение все-таки не оставляло продюсера. Надо было выпить коньяку, чтобы успокоиться. Спасский залпом опрокинул рюмку и положил на язык дольку лимона. Затем продюсер зажмурился от удовольствия и несколько секунд не открывал глаза. Открыв их, он чуть не подавился. Рядом с ним за столиком сидел Ларин. Оперативник молча смотрел на Спасского. Мгновение спустя тот пришел в себя и изобразил дежурную улыбку.

— Андрей Василич, — произнес продюсер, — а вы что здесь делаете?

— Этот вопрос я бы хотел задать вам.

— Я должен встретить одного нашего партнера. Он приезжает из Москвы «Авророй».

— А я думал, вы сами собрались в Москву.

— Зачем?

— Не знаю зачем. Мне известно только, что на ваше имя взят билет на сегодняшнее число. По нашим данным, вы не только собрались в столицу, но и решили прихватить с собой наиболее ценные вещи.

С этими словами Ларин взял портфель, стоявший у ног Спасского, и открыл его. Оперативник сделал это так быстро, что продюсер не успел сказать ни слова. Затем милиционер запустил руку в портфель и вынул полиэтиленовый пакет, в котором находился увесистый сверток. Когда Ларин развернул его, то увидел золотой слиток.

— Вы, Евгений Львович, отливаете не только свинцовых солдатиков, — произнес милиционер.

Спасский молча смотрел на Ларина.

— Придется вам вернуться в студию, — сказал оперативник. — Я считаю, победителю телеигры должен достаться настоящий приз, а не болванка из свинца.

Взяв портфель с золотом, Ларин проводил Спасского до выхода из буфета. В

зале вокзала уже находились двое дежурных милиционеров из «конторы».

— Обратно придется проехаться на казенной машине, — сказал Ларин.

Спасский до сих пор не мог прийти в себя. Продюсер решил пока ничего не говорить. Молча он проследовал с милиционерами в стоявший возле вокзала «уазик».


22


— Итак, участники игры заняли свои места, — произнес Зверев, — и пока наш студийный компьютер суммирует и подсчитывает числа, присланные вами, чтобы определить три решающих вопроса, разрешите мне представить нашего гостя, народного артиста России Виктора Тютюнникова!

Зрители в студии аплодисментами встретили артиста. На площадке появился небольшого роста, ярко наряженный человек, чье помятое лицо было замазано толстым слоем грима. Он запел низким голосом с придыханием. Тело певца извивалось в танце, на втором куплете три балетных девушки, появившись на площадке, закружились вокруг исполнителя. Когда-то Тютюнников работал танцовщиком в варьете. Низкая зарплата и неизвестность среди широкой публики не устраивали артиста. Он стал штурмовать вершины шоу-бизнеса и переквалифицировался в певца. Успех стал неожиданным для самого исполнителя. Львиная доля публики и большинство критиков ругали Тютюнникова за непрофессионализм и безвкусие, но это только увеличивало интерес к стареющему артисту. В конце концов эпатажныи исполнитель стал народно знаменит, а концерты его начали собирать многотысячные залы. Допев песню, Тютюнников манерно раскланялся и послал публике воздушные поцелуи.

— Спасибо, Виктор, — сказал Зверев. — Виктор Тютюнников, самый загадочный российский певец!

Зрители аплодисментами проводили артиста.

— Ну что ж, друзья мои, — продолжил ведущий, — режиссер уже сообщает мне, что компьютер проанализировал цифры, присланные вами, и определил три из них, которые укажут на вопросы нашей игры.

На площадке появилась длинноногая девушка с подносом в руках. На подносе находился конверт. Вскрыв его, Зверев всплеснул руками:

— Вот они, три заветные цифры! Триста пятьдесят! Сто девяносто один! Четыреста двадцать четыре! Итак, внимание, вопрос, маркированный цифрой триста пятьдесят.

В студии воцарилась тишина.

— Какая из перечисленных рыб относится к семейству карпообразных? Вьюн, елец, кнут или кета?

Обведя взглядом притихшую аудиторию, Зверев повторил вопрос.

— Время! — сказал ведущий.

Зазвучала тревожная музыка.

К этому моменту Иванцов уже пустил помехи на радиочастоту, по которой Дядичевой должна была прийти подсказка. Вместо привычного голоса в микрофоне, вставленном в ухо пенсионерке, женщина услышала шипение и хрип. Она растерянно оглянулась по сторонам. Когда отведенные на ответ тридцать секунд истекли, Дядичева наугад нажала одну из четырех кнопок на пульте.

— Итак, посмотрим результаты, — объявил Зверев. — Александр Комиссаров считает, что к семейству карпообразных рыб относится елец. Нет, Александр Львович, это не елец!

На лице замдиректора «Петросвязи» появилось огорчение.

— А как считает Валерий Ткачев? — продолжил ведущий. — Он считает, что к семейству карпообразных относится кнут. Неверно, Валерий Андреич, увы, не верно.

Ткачев вздохнул и развел руками.

— Давайте посмотрим на ответ Марии Никифоровны Дядичевой. Она назвала кету. К сожалению, и этот ответ неверен. К семейству карпообразных относится вьюн! Итак, никто из участников не дал правильного ответа. Но не беда, впереди еще два вопроса, от ответов на которые зависит очень многое! Прозвучали позывные телеигры.

— Итак, следующий вопрос. Вопрос, маркированный цифрой сто девяносто один. Кто из нижеперечисленных деятелей Древнего мира был математиком — Диафант, Полибий, Страбон или Фукидид?

Медленно повторив вопрос, ведущий дал старт.

— Да, — сказал Соловец, увидев на мониторе растерянное лицо Дядичевой, — баба Марья-то наша села в лужу.

— Если б мы ее за руку не схватили, ушла бы сегодня бабка с пятью миллионами, — заметил Иванцов.

Вновь никто из троих участников не смог дать правильный ответ. Камиссаров и Ткачев указали на Фукидида, Дядичева же посчитала математиком Страбона.

— Увы! — воскликнул Зверев. — Фукидид был историком, Страбон — географом, а математиком в Древнем мире был Диафант.

Интрига начала резко закручиваться.

— Друзья мои, — заявил Зверев, — пока ни один из трех участников состязания не вышел вперед. Шансы у всех остаются равными. Однако остается еще один вопрос. Один вопрос, который может решить все!

В студии установилась тишина.

— Итак, вот он, вопрос номер четыреста двадцать четыре: кто из четырех шахматистов был девятым чемпионом мира — Каспаров, Ботвинник, Капабланка, Петросян?

Вопрос был неожиданным. Дядичева не умела играть в шахматы и имела смутные представления об этой игре. Оставшись без привычных подсказок, пенсионерка сразу поникла, улыбка исчезла с ее лица, а уверенность ушла из движений.

Через полминуты время на обдумывание истекло.

— Друзья мои, посмотрим на ответы наших игроков, — объявил Зверев. — Александр Комиссаров считает, что девятым чемпионом мира по шахматам был Ботвинник. Нет, Александр Львович, не Ботвинник. Я вижу ответы двух других участников, Валерия Андреича Ткачева и Марии Никифоровны Дядичевой. Должен сказать, один из этих ответов верный!

Зверев обвел взглядом притихшую аудиторию.

— Да, друзья мои, я вижу верный ответ. Валерий Ткачев считает, что девятым чемпионом мира по шахматам был Петросян, а Мария Дядичева назвала Капабланку. — Ведущий посмотрел на играющую пенсионерку. — Мария Никифоровна, вы не угадали. Девятым чемпионом мира по шахматам был Тигран Петросян! А победителем нашего чемпионата, нашей увлекательной телеигры стал Валерий Андреич Ткачев!

Раздались позывные «Золотого интеллекта». На табло вспыхнула надпись: «Аплодисменты». Зрители в студии захлопали в ладоши.

— Скажите, Валерий Андреич, — обратился к победителю Зверев, — вы играете в шахматы?

Ткачев не успел прийти в себя. Он не ожидал такой развязки. Он наугад нажал одну из четырех клавиш на пульте и теперь растерянно оглядывался по сторонам.

— Играю, — ответил Ткачев.

—Я знаю, что шоферы предпочитают домино, о вас, очевидно, такого не скажешь, — игриво произнес ведущий.

— Домино мы тоже уважаем, — улыбнулся водитель.

— А преферанс? — продолжил тему Зверев.

— Бывает.

— Признайтесь, Валерий Андреич, вы знали, что Петросян — девятый чемпион мира, или угадали это?

— Честно говоря, угадал.

— Ну что ж, думаю это самая счастливая отгадка в вашей жизни. Скажите, как вы намерены поступить с призом, который вам сейчас вручат?

— Куплю себе новую машину.

— Конечно, какой же водитель не мечтает о новом автомобиле! А на что истратите остальные деньги?

Ткачев пожал плечами:

— Съезжу с женой отдохнуть в Крым.

— А оставшиеся, Валерий Андреич? — не унимался Зверев.

— Не знаю, надо посоветоваться с женой.

— Браво, Валерий Андреич, это ответ настоящего мужчины!

Вновь зазвучали позывные телеигры.

— Друзья мои, наступил финальный момент нашего телемарафона. Ни один из сегодняшних игроков не уйдет отсюда без приза. — Зверев повернулся к Комиссарову: — От пивоваренного завода «Емельян Пугачев» вам, Александр Львович, набор пивных бокалов и коллекция всех сортов пива этого завода, который является нашим спонсором.

На площадку вышла длинноногая девушка с подносом в руках. На подносе стояли бокалы и бутылки. Девушка вручила приз Комиссарову.

— Спасибо, буду запивать горе, — сказал игрок.

— Не расстраивайтесь, Александр Львович, повезет в другой раз, — подбодрил его Зверев. — Следующий приз, сертификат на тысячу рублей от магазина-салона «Казанова», достается Марии Никифоровне Дядичевой!

На площадке появилась еще одна длинноногая девушка с подносом, на котором лежал сертификат для бабы Марьи.

— Теперь, Мария Никифоровна, вы можете сделать покупку в эротическом магазине-салоне на тысячу рублей!

— Спасибо, сынок, — вздохнула Дядичева.

— Приходите в «Казанову», Мария Никифоровна, и выбирайте все, что вам необходимо.

— Мне уж ничего не нужно. Разве что для дочки что присмотрю.

— Всем участникам сегодняшней игры я вручаю приглашение в ресторан  восточной кухни «Южный». Ресторан «Южный» расположен в самом центре Санкт-Петербурга, однако, попадая в него, вы забываете, что находитесь в многомиллионном мегаполисе, и чувствуете себя среди Кавказских гор.

Третья длинноногая девушка вручила игрокам приглашения в ресторан «Южный».

— Наступает момент вручения главного приза! — объявил Зверев. — Только что помощник режиссера передал мне, что золотой слиток, предоставленный нашим генеральным спонсором банком «Петербургский кредит», победителю вручит наш продюсер Евгений Спасский.

На табло зажглась надпись: «Аплодисменты».

В это время перед входом в павильон стояли Спасский, Ларин и двое милиционеров, конвоировавших продюсера. В руках у Спасского был золотой слиток.

— Ваш выход, Евгений Борисыч, — сказал ему Ларин.

Вздохнув, продюсер вошел в павильон и направился к Ткачеву.

— От банка «Петербургский кредит», от телеигры «Золотой интеллект» и от себя лично, — произнес он, — поздравляю вас и желаю с пользой для себя потратить доставшееся вам богатство.

— Спасибо, постараюсь, — ответил Ткачев.

Шофер взял золотой слиток и пожал руку продюсеру.

— Поверьте, я очень хотел бы быть на вашем месте, — сказал Спасский.

Грустно улыбнувшись, он направился к выходу из павильона, где его ждали Ларин и милиционеры.

В это время Дукалис и Волков уже находились возле двери в аппаратную, дожидаясь, когда Корольков закончит работу. Оперативники решили не брать телевизионщика во время эфира, чтобы не срывать финал телеигры.

— Вручи цветы и объявляй песню, — обратился к ведущему в микрофон Корольков.

— Друзья мои, — радостно произнес Зверев, — позвольте мне еще раз поздравить всех участников. Пусть эти цветы от магазина «Флора» станут еще одним подарком для вас. И наконец, последний подарок, который достанется не только участникам, но и всем зрителям, это песня. Вновь на нашей сцене Виктор Тютюнников!

Успевший сменить свой сценический костюм, Тютюнников выбежал на сцену и, изображая радость, всплеснул руками. Певец начал исполнять песню об осенней любви. Три балетные девушки, выбежавшие на площадку вслед за ним, закружились в танце вокруг солиста. Корольков вставил в рот сигарету и направился к выходу из аппаратной. В дверях он столкнулся с Дукалисом и Волковым.

— Поздравляю с удачным окончанием, Никита Василич, — сказал Дукалис.

— Спасибо, Я иду в буфет, можете составить мне компанию, — устало произнес Корольков.

— Боюсь, Никита Василич, буфет придется отложить, — сказал Волков.

— Что вы имеете в виду?

— Вы поедете с нами, — ответил Дукалис.

— Зачем?

— Вы ведь работник телевидения, Никита Василич, — сказал Волков. — Как же вы не заметили телевизионную камеру возле автомобильной стоянки у супермаркета «Люксор»?

Слова оперативника словно током ударили режиссера. Он молча посмотрел на милиционеров.

— Час назад мы забрали в «Люксоре» видеокассету с записью камеры наружного слежения, на которой ясно видно, как вы перерезаете тормозные шланги в машине Самойлова, — продолжил Волков.

Корольков вынул из кармана зажигалку и закурил.

— Пойдемте, Никита Василич, — сказал режиссеру Дукалис.


23


В тот же вечер в Двенадцатом отделении милиции Волков и Дукалис допросили задержанного Королькова.

— Должен сразу сказать, добровольная помощь следствию облегчит вашу участь, — сказал Дукалис.

— Понимаю, — вздохнул режиссер.

— Давайте начнем с самого начала, — обратился к нему Волков.

— Хорошо. Можно курить?

— Курите.

Дукалис подвинул к телевизионщику пепельницу. Тот достал сигареты и закурил.

— Год назад я делал сюжет на сельскохозяйственную тему. Я тогда работал в областном телевидении. Мы снимали в Краснодольском, там я и познакомился с Дядичевой. Она угостила меня и нашего оператора домашним самогоном. Я запомнил ее и, когда стал заниматься отбором игроков для «Золотого интеллекта», позвонил в Краснодольское.

— На каких условиях вы договорились работать с Дядичевой? — спросил Дукалис.

— Я предложил ей десять процентов, это полмиллиона. Она таких денег в жизни не видела, поэтому сразу согласилась.

— Когда это произошло?

— Перед первым туром.

— Трюк с микрофоном вы сами придумали?

— Сам. Это было несложно. В детстве я увлекался радиотехникой. Микрофон вставлялся в ухо Дядичевой, из-за волос его было не видно. Во время эфира я по рации передавал ей правильные ответы.

— Самойлов был вашим сообщником? — спросил Волков.

— Не был он моим сообщником. Но очень хотел им стать.

— Что вы имеете в виду?

— Самойлов поймал в эфире мои подсказки.

— Случайно?

— Он сказал, что случайно, но я в это не верю. Леша был ушлый парень, наверняка он с самого начала что-то заподозрил.

— Что было дальше?

— Леша сказал, что выдаст меня, если я не возьму его в долю.

— Сколько он попросил?

— Половину. — Корольков тяжело вздохнул. — Жадный малый, — сказал режиссер. — Если бы процентов десять — пятнадцать, я, может, согласился бы.

— Значит, Самойлов начал вас шантажировать, угрожая раскрыть махинации с Дядичевой?

— Совершенно верно.

— И вы решили его убрать?

— Не сразу. Сначала я взял паузу, сказал, что мне надо подумать. Потом, недели через две, согласился на его условия.

— Дальше?

— А дальше я подумал, прикинул... За что этому Самойлову два с половиной миллиона отдавать? За красивые глаза?

— Как вам пришла мысль перерезать тормозные шланги в машине Самойлова?

— Года полтора назад я ехал с телевидения, на Австрийской площади у меня эти шланги лопнули. Тачка старая, гнилая. И ручник как назло не работал. Я тогда сильно струхнул. Правда, мне повезло, рядом не было машин, а то бы легко не отделался. Вот я этот случай и вспомнил.

— Вы решили испортить тормоза Самойлову, зная, что он любит гонять, превышая скорость?

— «Гонять» не то слово. Я с ним в одну машину садиться боялся.

— В каких отношениях вы были со Спасским? — спросил Дукалис.

Корольков пожал плечами:

— Со Спасским? Ни в каких. Точнее, в рабочих.

— Значит, Спасский не знал о ваших махинациях с Дядичевой?

Режиссер криво улыбнулся:

— Спасский и так человек не бедный. Знаете, сколько он на этой телеигре заработал? Я вам так скажу: продюсер в нашем деле — самый высокооплачиваемый работник.

— А по нашим данным, денег Спасскому на жизнь не хватало, — заметил Волков.

— С его аппетитами очень может быть. Дело даже не в нем. Тут, как говорится, «шерше ля фам».

Корольков затушил сигарету и достал из пачки другую.

— Мы не знаем, сколько зарабатывал Спасский, но нам известно, что по окончании телеигры он собирался заполучить пять миллионов, — сказал Волков.

— О чем вы?

Волков раскрыл дело и протянул Королькову заключение экспертизы.

— Вот акт, в котором говорится, что слиток, хранившийся в сейфе телецентра, был не золотым, а свинцовым, покрашенным золотой краской.

Корольков открыл рот от удивления.

— А золотой слиток, — продолжил оперативник, — уже давно находился у Спасского. Он подменил его, воспользовавшись имеющимися у него ключами. Полтора часа назад Спасский был задержан на Московском вокзале со слитком в портфеле. Наши коллеги препроводили его в телецентр, где ваш продюсер вынужден был расстаться с золотом.

— Какая сволочь... — произнес Корольков. — Но он же понимал, что все это рано или поздно всплывет.

— Понимал, — согласился Дукалис. — Поэтому и собирался срочно уехать в Москву. А подозрения в подмене пали бы на охранника Иванцова, отвечавшего за сохранность слитка.

Корольков глубоко затянулся и медленно выпустил дым.

— Так что напрасно вы совершили убийство Самойлова, — подытожил Дукалис.

— Вместо золота в качестве приза вас ожидала свинцовая болванка.


24


Первого сентября в милицейской академии состоялся торжественный митинг, посвященный началу учебного года. Оперативники Двенадцатого отделения милиции во главе с подполковником Петренко были приглашены в качестве почетных гостей. Мухомора попросили сказать напутственное слово учащимся. Он поднялся на трибуну и окинул взглядом присутствовавших.

— Товарищи студенты, — начал Петренко, — сегодня начинается новый учебный год. Вам предстоит овладеть знаниями, чтобы по окончании академии пополнить ряды нашей доблестной милиции. Оглянитесь вокруг. Преступность опутала своими щупальцами все слои общества. Никому невозможно доверять! Иногда кажется, в целом городе не осталось ни одного честного человека! — Мухомор почувствовал прилив красноречия. — Кто остановит преступников? — продолжил подполковник. — Кто скажет «нет» мошенникам и оградит от них нормальных граждан? Существует ли сила, способная противостоять воровству и бандитизму? Да, товарищи, такая сила есть. Эта сила — вы! Покинув стены академии, каждый из вас начнет нелегкий путь, где его будут ждать и соблазны, и смертельная опасность. Для того чтобы достойно пройти этот путь, нужно, не щадя себя, овладевать знаниями и каждую минуту, проведенную а академии, посвятить настойчивому изучению дисциплин. Поздравляю вас с началом учебного года. По окончании учебы приходите к нам, мы будем рады пополнению наших рядов!

Говоря речь, Мухомор едва не прослезился. Студенты выслушали его затаив дыхание. Сойдя с трибуны, подполковник подошел к подчиненным, стоявшим среди гостей.

— Мне нужно ехать в управление, — сказал Мухомор. — А вы после митинга идите на открытие музея.

— Какого музея? — спросил Соловец.

— Музей боевой милицейской славы. В соседнем корпусе. Студенты вас проводят.

— Может, в другой раз, Юрий Саныч? — сказал Ларин.

— После открытия музея будет банкет для гостей, — привел весомый аргумент подполковник.

— Обязательно сходим, — произнес Дукалис.

Музей милицейской славы расположился в бывшем красном уголке, на втором этаже академии. Оперативников проводил туда молодой человек лет двадцати, студент-второкурсник. Соловец, Ларин, Дукалис, Волков и Абдулова прошли в небольшое помещение, по стенам которого были расположены экспонаты.

— В этом зале собраны предметы, каждый из которых рассказывает о подвигах, совершенных милиционерами, так сказать, героями прошлых лет, — начал экскурсию студент.

— Как они к вам попали? — поинтересовалась Абдулова.

— Это результат кропотливой подвижнической деятельности студентов академии. Нам пришлось провести большую поисковую работу, прежде чем экспонаты заняли здесь почетные места.

Гид жестом пригласил экскурсантов к первому экспонату. Подойдя к нему, оперативники неожиданно увидели под стеклом знакомое им «Пособие по садоводству».

— На первый взгляд это обычная книга, — сказал студент. — На самом деле это контейнер для хранения оружия. С его помощью был передан пистолет рецидивисту Щербатому, когда тот находился в следственном изоляторе. К счастью, он не успел им воспользоваться, так как был обезоружен тюремной охраной.

Оперативники переглянулись.

— Далее мы видим сломанный штопор и так называемую розочку.

Милиционеры узнали предметы, находившиеся некогда в коробке для мусора в их кабинете.

— С помощью штопора и «розочки» убийца Малиновский, по кличке Малина, пытался убить милиционера. Обратите внимание, кончик штопора обломан. Он навсегда остался в ребре инспектора, вступившего в единоборство с бандитом. Подоспевшая вовремя помощь позволила милиционеру обезвредить преступника.

В голосе гида-студента появились возвышенные ноты.

— Но не всегда сотрудникам органов удается уйти от ножа или пули, — продолжил второкурсник. — И пример тому — следующий экспонат. Эта фуражка была на капитане милиции, участвовавшем в операции, — сказал гид. — Обратите внимание на пулевое отверстие и следы крови.

Оперативники склонились над фуражкой, лежавшей под стеклом.

— Пуля оборвала жизнь милиционера, но преступники горько пожалели об этом.

За жизнь работника органов они поплатились десятком своих жизней.

— Скажите, как звали погибшего офицера? — спросил Ларин.

— История не сохранила его фамилии. Для нас он просто безымянный герой.

— Понимаю... — произнес оперативник.

Лица оперативников приняли скорбные выражения. За окном яркими красками горел сентябрь. Осень начинала торжественное шествие по северной столице.