Биология трансцендентного
Джозеф   Чилтон Пирс








Мыслитель, естествоиспытатель, писатель, эксперт в области эволюционных методов детского воспитания, Джозеф Чилтон Пирс специализируется в целом диапазоне дисциплин — в психологии, антропологии, биологии, физике. Пирс создаёт удивительный синтез знаний и наблюдений, полученных в этих областях, а полученный результат делает предельно понятным для неспециалистов — широкого круга читателей. За тридцать лет жизни, которые он посвятил изучению феномена человеческого сознания, увидели свет несколько уникальных книг, снискавших мировую известность: The Crack in the Cosmic Egg, Exploring the Crack in the Cosmic Egg, Magical Child, Magical Child Matures, Bond of Power, Evolution's End.

Одна из последних работ — The Biology of Transcendence — исследует тонкую организацию нервной системы человека с точки зрения современной биологии и нейрофизиологии, возможности преодоления её естественных ограничений и расширения возможностей.

Первая книга Пирса на русском языке содержит поразительные наблюдения и обобщения о физиологической природе трансцендентных состояний человеческого мозга и психики, о динамическом взаимодействии разума мозга и разума сердца.

Это шедевр науки и духа, их любви без правил; это ошеломительное биологическое доказательство присутствия запредельного в каждом из нас.

Джин Хьюстон, PhD,

основатель Фонда исследований мозга, США,

автор книги "Человек возможный"







Благодарности


Выражаю свою признательность: Лью Чилдр и сотрудникам института ХартМэт за их дружеское отношение, блестящие исследования и практическую подготовку — я обязан им за информацию по сердцу и мозгу и за большинство иллюстраций и диаграмм, использованных в этой книге; Фонду Сиддха-йога и моим учителям Муктананда и Гурамайи за то, что дали мне такое понимание сердца, которое исходит лишь от крупных мыслителей, а также приобретается в результате многолетних опытов, связанных с сердцем, не доступных современной науке и не изложенных в книгах; Марию Колавито и Антонио де Николаса за ознакомление меня с их теорией биокультуризма; Майклу Мендицца и его фонду "Прикоснись к будущему" за долгую дружбу и поддержку; Дэвиду Спилейну за стимулирование интереса и щедрую поддержку книгами, статьями, газетными вырезками и исследовательскими отчетами, а также Тому Хартманну за щедрую помощь и советы, за знакомство с "Беар и Компанией" и книгой "Подлинная мудрость" Роберта Вулффа (см. Эпилог); Кейт Баззел за то, что поделился с нами своим видением и пониманием, за заботу о благополучии детей; Брюса Липтона за блестящие познания, бесконечную щедрость и энергию в помощи нам, а также за большое удовольствие работать с ним; Джеймса П. Кэрса за его книги, которые заставляли снова и снова пересматривать ранее сложившиеся у меня представления; Джила Бэйли за книгу "Разоблаченная жестокость", которая стала поворотным пунктом в моей настоящей книге; Шерил Кэнфилд за её книгу "Полное исцеление" и за то, что помогла мне примириться с мыслью о звоне колокола, который однажды неизбежно прозвонит и по мне; Аллану Шору за его монументальный труд "Аффект управления чувствами и происхождение личности", из которой я многое позаимствовал; Джорджа Джейдара за его глубокое проникновение в понимание культуры и её распространение; Чарльза Сайдса и Грега Корбона за их терпеливое чтение и конструктивную критику нескольких черновых вариантов моей книги; Мэтью Фокса, не только за его книги об Экхардте и Бегвинисе, но и особенно за "Подлинное благословение" — великий завет-обращение к человеческому духу. И, наконец, особую благодарность выражаю Элейн Санборн за её огромные усилия в деле редактуры этой книги, задача, которая могла бы повергнуть в уныние менее стойкие души.


Посвящается памяти Люси Джейн Уайтхед

О ты, утраченный и унесённый ветром призрак,

Вернись опять…









Предисловие


Глядя на звездное небо, поэт Уолт Уитмен вопросил свою душу: "Когда мы овладеем всеми этими шарами вселенной, и всеми их усладами, и всеми их знаниями, будет ли с нас довольно? И моя душа сказала: "Нет, этого мало для нас, мы пойдем мимо — и дальше"[1 - Сборник "Листья Травы", Посвящения, Песня о себе, 46. пер. К. Чуковского (прим. перев.).].




"Способность подняться ввысь и продолжать идти дальше" есть определение трансцендентного и предмет исследования, проводимого на страницах данной книги. Поскольку именно эта сила составляет природу человека и воодушевляет его дух, в начале исследования мы ставим следующий вопрос: почему по прошествии стольких лет истории, богатой благородными идеями и возвышенными философскими учениями, звавшими к трансцендентному, человек продолжает действовать столь отвратительно? Различные формы насилия, которым мы подвергаем самих себя и планету, это явления, превращающие в насмешку все наши высокие устремления. Сатпрем, французский писатель, оказавшийся в Индии в результате перипетий Второй мировой войны, недавно задал такой вопрос: "Почему после тысяч лет размышлений человеческая природа не изменилась ни на йоту?" — в том же ключе и в нашей книге мы спрашиваем, почему после двух тысяч лет цитирования Библии, попыток обращения в свою веру, молитв, пения псалмов, возведения соборов, сжигания ведьм и миссионерства цивилизация стала ещё более жестокой и изощренной в массовых убийствах? В исследовании природы трансцендентного, мы рассматриваем источники собственной агрессивности и насилия. Эти два явления тесно переплетены, но отнюдь не одно и то же.

Великий создатель явился нам более двух тысячелетий назад, взглянул на наши религиозные институты с их иерархией власти, разделением на профессиональные классы, с политиками, законниками, армиями и заключил: "по плодам их узнаете их". Именно этот вопрос мы и должны задать: каковы настоящие, практические результаты деятельности высоких религиозных институтов, появившихся в ходе истории? Если мы поверим их плодам, которые они принесли, а не символам веры, лозунгам, идеям и общественным связям, которые их поддерживают, мы увидим, что между духовной трансцендентностью и религией мало общего. Приглядевшись внимательно, можно заметить, что в истории они выступали фундаментальными противниками, раскалывая умы на воинствующие лагеря.

Ни жестокость человека, ни его трансцендентность не являются моральной или этической составляющей религии, скорее, это предмет изучения биологии. На самом деле, в человеке существует врожденная способность выходить за рамки трудновыполнимых ограничений или запретов, и благодаря этой способности, он обладает также жизненно важной способностью приспособления, которой пока ещё не пользуется в полной мере.

Эта возможность, однако, способна привести нас как к трансцендентности, так и к жестокости; наше стремление к трансцендентному (возвышенному) проистекает из интуитивного желания овладеть возможностью приспособления, насилие же порождается из неумения развить эту способность.

Исторически наша трансцендентность развивалась слабо или вообще заглохла из-за того, что мы больше придумывали эти трансцендентные возможности, а не развивали их. Мы начинаем фантазировать, когда интуитивно ощущаем в себе какую-то возможность или тенденцию. Однако мы склонны принять их скорее за влияние или способности другого человека, либо за некую силу или нечто вне нас. Как правило, мы проецируем на окружающих собственные негативные тенденции ("…если бы не такие, как вы… не это правительство… не те люди"). Одновременно мы проецируем трансцендентные возможности на власти и находящиеся где-то "на седьмом небе" силы или на какие-то туманные законы науки. Трансцендентность, к которой мы стремимся, оказывается собственностью сил, объектом воздействия которых мы являемся. Подобно радару, наши проекции возвращаются к нам как силы, которые мы должны задобрить или с которыми должны бороться. Постоянно наши мольбы к небесам проходят незамеченными, наша борьба с правительствами и властями оказывается тщетной, и мы блуждаем в созданном нами самими зеркальном зале, полном недостижимыми отражениями продуктов своего же сознания. Унаследованные нами мифические и религиозные представления, тысячелетиями развивавшиеся, зажили своей собственной жизнью в качестве культурных подделок трансцендентности.

Культура, по определению антропологов, — это собрание старых научных стратегий выживания, переданных молодому поколению с помощью обучения и моделирования. В следующих главах мы объясним, каким образом культура, будучи совокупностью полученных из прошлого стратагем выживания, формирует биологию, и как, в свою очередь, биология формирует культуру. Религиозные институты, облаченные в старые одежды стратегии выживания, для наших умов или душ являются псевдосакральными прислугами культуры, созданной из старых представлений об абстрактных аспектах нашей природы. Так, триединство мифа, религии и культуры является одновременно и причиной, и источником наших проекций.

Каждая составляющая этой триады воздействует на две другие, и все три взаимосвязанных явления — миф, религия и культура — утверждаются насилием через человека.

Как сказала ныне покойная философ Сюзанна Лэнгер, человек больше всего боится, что "при попадании в хаос его способность мыслить исчезнет". Культура, как собирательное воплощение наших представлений о выживании, является духовной средой, к которой нам следует адаптировать свое сознание. Природа (или характер) культуры окрашена мифологией и религией, которые возникают в ней; отрицание одного мифа или всей религии ради замены их другой не влияет на культуру, поскольку она одновременно производит эти элементы, и производима ими.

Считается, что наука заменила собой религию, — но она скорее стала новой религиозной формой, ещё более мощно поддерживающей цивилизацию.

Когда возникает угроза нынешнему корпусу знаний — научных или религиозных — опасности подвергается также сама личность человека, ибо он идентифицируется с этим корпусом знаний. Подобная угроза может привести к модели поведения, противоречащей принципам выживания. В этой книге исследуется, каким образом насилие вырастает из неудавшейся попытки перейти за пределы реальности, и как трансцендентность блокируется насилием; почему культура стала замкнутым тупиком, чем-то вроде издевательской тавтологии, самовоспроизводящейся и неприкосновенной. То, что человек сформирован культурой, которую сам и создал, затрудняет возможность увидеть, что существующая культура — это явление, через которое следует переступить. Это означает, что для того, чтобы выжить, нужно перерасти собственные представления о выживании и разработанные для этого методы. Парадокс заключается в том, что, только расставшись с жизнью, мы можем обнаружить это.

Новое поколение биологов и нейробиологов выяснило, почему мы ведем себя столь парадоксальным образом: продолжая говорить одно, мы чувствуем другое, а действуем в соответствии с импульсом, отличным и от слов, и от мыслей. После веков лечения плохими лекарствами, предписанными из-за неверно диагностированных заболеваний, наше новое исследование дает шанс снять преграды на пути к трансцендентному внутри нас и позволяет создать средства, находящиеся вне ненависти и насилия.

Главный ключ к разрешению конфликта — сделанное современными учеными открытие пяти различных нервных структур (или частей) мозга человека. Пять этих систем, четыре из которых расположены в голове, представляют собой целую эволюцию, предшествовавшую появлению человека: от рептилий, древних мамонтов собственно к человеку. Природа никогда не отказывается от плодотворных идей: она выстраивает на их основе новые структуры. Каждая нервная структура, которую унаследовал человек, развивалась с целью исправления недостатков или разрешения проблем, полученных в результате предыдущих достижений.

Каждое живое существо, обладающее нервной системой, открывает для жизни новые широкие возможности и одновременно создаёт новые трудности, подталкивая этим самым природу к тому, чтобы "подняться и идти дальше" путем создания ещё одной нервной системы. В то время, как люди воспринимают трансцендентное через мистические и неземные понятия, считая это проявлением житейской мудрости, трансцендентность может быть просто следующим разумным шагом.

Пятая часть мозга, существование которой давно предугадывали поэты и святые, находится не в голове, а в сердце. Этот непростой для восприятия биологический факт (следует отдать должное демону науки) был недоступен донаучному миру. Нейрокардиология — новая область медицинских исследований — обнаружила в нашем сердце возможный мозговой центр, который функционирует в связке с четырьмя долями нашего головного мозга. За пределами сознательного восприятия совместная работа сердца и головы отражает и определяет саму природу сознания, хотя сама она, в свою очередь, подвергается сильному влиянию.

Внутри этой взаимозависимой системы находится ключ к пониманию трансцендентности и решению проблемы постоянного и теперь почти постоянно повторяющегося стремления к насилию. Результаты этого нового исследования позволяют лучше понимать характер взаимодействия сердца и головы, работы ума и рассудка, биологии и духа, а также находить формы влияния на них.

Дух в данном случае является той неизвестной силой, которая побуждает нас к стремлению развиваться и двигаться вперед. Поэт Дилан Томас определил это так: Мощь, возносящая цветок сквозь зелень стебля, Возносит зелень лет моих…(Перевод С. Золотцева)

Разум сердца воплощает эту неуловимую движущую силу, факт, который можно осознать, разделив понятия сообразительность и ум; как мы уже разделили духовность и религию. При эффективно работающем биологическом организме разум сердца и интеллект должны функционировать как независимые системы, оказывающие взаимное влияние и дающие друг другу импульс роста. Нарушение или повреждение этого взаимодействия вызываются мифологическими или религиозными воздействиями. Это, в свою очередь, выносит на поверхность существенный разрыв между личностью и её проявлением. Этим объясняется причина, по которой человек одной рукой производит бомбы, а другой, в то же время, делает жест в сторону любви и мира.

Два гения, жившие на рубеже XIII и XIV веков — доминиканский монах Майстер Экхардт и испанский суфий[2 - Суфий, или дервиш, член мистического мусульманского братства (прим. перев.).] Ибн Араби, говорили о "Творце и Сотворенном, дающих жизнь друг другу".

Это определение будет более точным при более свободном взгляде на взаимосвязь ума и сообразительности, которые возникли в процессе эволюции так, чтобы стимулировать рост друг друга. Открытое современными биологами "единство сознания и природы" есть не что иное, как ещё одно определение этой динамики. А недавнее открытие возвратно-поступательного движения от сердца к мозгу и обратно ясно показывает те самые средства, с помощью которых происходит или должно происходить это "двойное рождение".

Ибн Араби и Майстер Экхардт провозгласили, что человек это неотъемлемая составляющая этой динамики, неразделимая с ней, а не её жертва. Их предшественник Иисус указывал на тот же трансцендентный факт, за что и был распят. Подобное проникновение в себя, помогающее разглядеть внутреннюю творческую динамику, приводило обычно к тому, что любой, провозглашавший это, был приведен к столбу или на плаху и лишь крайне редко получал публичное признание. Такого рода размышления звучали как ересь по отношению к доминирующему комплексу духовных ценностей или мощной структуре любого возраста. Как правило, подобные утверждения толкуются искаженно и отвергаются.

То, что создатель и созданное им порождают друг друга, есть главный принцип, на котором основана эта книга. Эта динамика, тем не менее, стохастична (стохазм — греческое слово, обозначающее систему случайную, но целеустремленную); несчастный случай или шанс наудачу содержатся в каждом мгновении нашей жизни. Во многих случаях нам хотелось бы избавиться от них — но уничтожить стохазм значило бы превратить жизнь в простой механизм, коим она не является.

Исходя из всего вышесказанного, я делаю два предположения. Во-первых, причина нашего вечного кризиса зиждется на неудачном развитии и использовании четвертой доли головного мозга (она появилась сравнительно недавно в ходе эволюции) и на динамическом взаимодействии с мозгом нашего сердца. Во-вторых, великие святые и духовные титаны истории (даже те, деяния которых исказили мифы и фантазии) указывали своими действиями или предсказаниями следующий шаг в эволюции — событие трансцендентного характера, которое природа пыталась подготовить в течение тысячелетий.

Творец и сотворенное как взаимно вдохновляемая сила делают императивом простой закон природы: разум, неважно прирожденный или генетически закодированный, может развиться в нас только при условии, что нам явлена действующая модель этого разума. Любому движению необходим источник питания, даже если практически этот источник никогда не удастся определить. Если два зеркала отражаются друг в друге с бесконечным уменьшением, какое из них следует считать первым, вызывающим отражение? С самого начала жизни характеристики каждой новой возможности должны быть представлены примером кого-то, чего-то или каким-то событием в непосредственном сиюминутном окружении. Однако все та же загадка первородности яйца или курицы будет неизбежно возникать, как только мы попытаемся разгадать или хотя бы приблизиться к загадке происхождения.

Эта потребность в модели — в действительности явление новой и неизвестной формы разумного, подобной той, которую показывают четвертая доля мозга и разум сердца. Разительный контраст между обычным человеческим поведением и действиями титанов истории (Иисус, Кришна, Лаоцзы, Будда, Экхардт, Джордж Фокс, Пилигрим Мира и длинный список других гениев) делает этих людей гениями на все времена, либо двигающими саму историю вперед, либо искажающими ее. Все наши великие предшественники появились тем естественным путем, который мы исследуем в данной книге. Хотя этот процесс происходит на фоне бесконечного упадка, омрачающего его движение. Они приходят в жизнь как образцы новых возможностей природы, пример следующего этапа эволюции, который уже провозглашен новейшей нервной структурой, предназначенной преобразить жестокость в новую, жизнеспособную, реальность.

В каждом отдельном случае, однако, упомянутые великие исторические личности не столько развивали данные им возможности, сколько демонстрировали их на практике; человечество претворяло в жизнь эти возможности и создавало модели, которые им демонстрировали. Так мы неизменно выстраиваем религиозные структуры вокруг наших духовных гигантов или используем их для поддержания религии с тем, чтобы предупредить резкое переключение сознания и разложение культуры, носителями которой выступают эти редкие личности. Парадоксально, эти переключения сознания мы воспринимаем как угрозу выживанию и потому инстинктивно отрицаем. Новые явления в развитии биокультуры, однажды случившись, начинают самовоспроизводиться. Мы воспринимаем придуманные нами же модели поведения, показанные великими, в качестве внешних сил, объектами воздействия которых мы являемся, а не в качестве таящихся внутри нас возможностей.

Наш четвертый мозг — это средство, с помощью которого разум сердца уводит наш интеллект от древних стратегий выживания к новым, более великим формам разумного. Однако неразрешимой загадкой для природы, а потому и для нас, ибо мы, по сути, и есть природа, является вопрос стабилизации новой и весьма неопределенной формы разума в мощной нервной среде, чей возраст исчисляется миллионами лет. Хотя природа и предоставляла нам, по мере возникновения новых возможностей, соответствующие модели поведения, заложенные однажды в древности в примитивный мозг первобытного человека, которые тщательно в нем закреплялись, в то время как новые модели, в лучшем случае, являются опытными образцами. И именно из-за этой незначительной неуверенности высшего разума, укоренившейся в нашей системе выживания, возникают дикие контрасты между благородными идеалами и смертоносными проявлениями в поведении человека.

Последующие выводы базируются на точках зрения, появившихся в ходе исследования этого нового явления биологами и нейробиологами. Эти заключения отсылают нас к идеалам и примерам поведения, смоделированным для нас великими историческими личностями, в особенности величайшим, на мой взгляд, примером служит Иисус. Под обложкой этой книги находится на первый взгляд шокирующая пара — Иисус и биолог. Но если мы отбросим мифические и/или религиозные изображения, окружающие фигуру Иисуса, то обнаружим много общего.

Не важно, что мы лично можем отрицать религию и миф, культура выживания, которая сама плодит, а также плодится мифом и религией, все ещё во многом с нами. Поэтому все наши усилия, научные и духовные, используются этой культурой, которая держит нас заточенными внутри примитивных моделей сознания. Образец нового эволюционного мышления, Иисус, сражался и продолжает сражаться с неумолимым роком этого культурного влияния. Однако крест, инструмент его казни, символизирует как смерть, так и трансцендентность; смерть в культуре и трансцендентность за её пределами. Если мы приподнимем с символики креста мифическое покрывало государственной религии и библейской сказки, — что, к слову сказать, могло бы спасти Иисуса от христиан, — то крест окажется "трещиной" в космическом яйце цивилизации.

Именно на эту трещину указывает текст этой книги, как и текст моей первой книги, выпущенной полвека назад. Пусть эта новая книга прольет больше света и поможет нам в новом осознании природы, от чего зависит наше подлинное выживание.




ЧАСТЬ I. Трансцендентная биология природы некоторые органические детали





Вступление. Сага о неконфликтном поведении


На 22-ом году моей жизни, пройдя Вторую мировую войну на службе в рядах Военно-воздушных сил США, я испытал три провала в сознании, которые ввели меня в мир тонких, или психических, явлений. Все три события произошли в течение одного месяца, были связаны с одной причиной и развивались по одному сценарию. Все они сильно огорчали моего соседа по комнате, который был свидетелем каждого случая. Начиналось все с того, что на меня словно обрушивался тяжелый груз, буквально выбивавший меня из нормального состояния. В первый раз это случилось, когда я, идя по комнате, вдруг камнем свалился на пол. Тут я вдруг почувствовал, что лежу, не чувствуя своего тела, и при этом вижу руку своей девушки, единственной большой моей любви, которая в действительности находилась тогда в трехстах милях от меня. Она писала мне письмо, в котором объясняла, почему наши четырехлетние отношения должны закончиться. Она писала об этом трижды, каждый раз выставляя различные причины, и каждый раз некая внутренняя сила выталкивала меня из собственного тела, и я видел каждую букву, которую она выводила. Каждый раз, приходя в себя, я погружался в крайне необычное состояние, словно входя в штопор, причем сердце мое сжималось от боли, а сосед был ошеломлен моим странным поведением. Когда настоящее письмо прибыло по почте, сосед приносил его мне. Не читая, я дословно цитировал его содержимое по "копии", как бы выжженной в моем мозгу предшествовавшим видением. При этом, когда сосед вскрывал конверт и читал письмо, он изумлялся: произносимый мною текст был идентичен посланию.

Эти случаи можно было объяснить просто: как провиденье (телепатическое явление) или как другой подобный парапсихический феномен. Но дело в том, что в данном случае в том особенном мире тонких материй, в который я попадал три раза, я как бы находился непосредственно в теле возлюбленной, в её сердце и душе. Я не просто замещал ее, я словно сливался с её бытием. Быть с ней единым целым было самым необычным и немыслимым состоянием. Находясь в этом состоянии, я страстно спорил с ней по поводу её решения, которое представлялось мне подобием смертного приговора. А она говорила со мной мягким и нежным голосом, отстаивая свое решение. Мы оба были отделены от наших тел: я был выбит из своего наружу, а она была занята писанием письма. В то же время мы как бы составляли странное единое целое, наблюдавшее за её рукой, которая писала роковое письмо.

Впоследствии, когда я знакомился с теорией Карла Юнга об anima (душе), я почувствовал, что у Юнга была всего лишь догадка относительно этой мощной и великолепной тайны. Я исследовал свою живую внутреннюю сущность на том уровне, которого во плоти не знал. Годами позже этот тонкий эфемерный мир, находящийся вне материального, показался мне дверью, за которой скрывался самый интенсивный мистический опыт в моей жизни — проявление такого магнетизма, который почти разрушил мой привычный мир.

Среди многих других это событие сорокалетней давности дало мне понять, что человеческая сексуальность, будучи покрыта духовным покрывалом любви, является воротами в высшую трансцендентность. Ранняя форма этого опыта — "потеря сознания" в возрасте 22-х лет — привела к странному, весьма необычному состоянию, для определения которого я позаимствовал научный термин "неконфликтное поведение". Это была череда эпизодов, продолжавшаяся до двадцать третьего года моей жизни. Все эти события послужили основой для моей первой книги — "Трещина в космическом яйце". Хотя я и не дал в этой книге подробного описания главной трещины в скорлупе моего восприятия мира, которая образовалась из-за этого самого неконфликтного поведения, я всё же затронул вопрос, косвенно ставящий под сомнение доверие ко мне со стороны читателей. (Я начал писать эту книгу в 1958 году, в период более консервативный по сравнению с 1970 годом, когда я продал эту книгу и когда над нами разразилась эра Нью Эйдж).

Причина моего неконфликтного поведения кроется в моей убежденности в том, что большая часть меня умерла с потерей моей глубокой любви годом раньше. Мой жизненный опыт вырос из своеобразного псевдо-суицидального опустошения, охватившего меня и граничившего с иррациональным нежеланием продолжения, кратко именовавшегося "это последнее, до чего мне есть дело".

Форсирование до предела этой безудержной энергии привело к прорыву в понимании того процесса, который происходил во мне без подготовки и без переходного периода. Я обнаружил способ преодоления наиболее древних инстинктов самосохранения, в результате чего временно исчезли все страхи и, как следствие, отказ от всяких предосторожностей. Это позволило мне в определенный период времени совершить поступки, казавшиеся невозможными в обычных условиях повседневной жизни.

В "Трещине космического яйца" я рассказал, как смог продемонстрировать своим соседям по общежитию, что огонь не обжигает меня. Мы все закурили, причем я для показа чуда прикурил полную пачку сигарет "Пэлл Мэлл" (длинных, без фильтра). Глубоко затянувшись, я дымящимися концами сигарет поочередно дотронулся до своих ладоней, пальцев, запястий, а затем — и до лица и век. Завершил я свой показ, взяв в рот подожженные концы трех сигарет и начав выдувать искры на стол. Во время своих действий я испытал сильное напряжение всех чувств, но не боль, а на следующий день на моей коже не осталось ни следа ожогов. Каждый раз, прижигая кожу сигаретой, я был совершенно уверен, что никакого вреда мне не будет, как и произошло. После этого пара физиков из нашей группы сумели измерить температуру горящего кончика сигареты. Она составила 1380°по Фаренгейту, что чуть больше половины температуры при настоящем пожаре. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы впечатлить моих приятелей-студентов.

Такого рода момент неконфликтного поведения на какую-то долю секунды, казалось, показал, что исход был предрешен — смерть уже была во мне. Я зафиксировал этот феномен в своем сознании, не давая ему качественной оценки и не подвергая анализу. Смерть была не возможностью, которой следовало опасаться, а фактом, который следовало признать, — смерть уже произошла. Я был потрясен остротой известного высказывания "нельзя убить человека дважды" и почувствовал, что ощущаю состояние звенящей ясности, созданной миром каких-то невидимых, туго натянутых медных проволок, причем у меня не было ни малейшего понятия о том, как возник этот образ.

Приняв факт смерти без всяких оговорок, я понял, что напугать меня возможностью смерти или вреда невозможно. Во время каждого инцидента я чувствовал себя странно неуязвимым — и на какой-то момент действительно был таким. Казалось, что я нахожусь на грани бытия и небытия, иду по линии между миром неземным и материальным, наблюдая за собственным телом извне, а не находясь в нем. Это смещение перспективы дало мне возможность, которую антрополог Мирча Элиаде назвал способностью "вторгнуться в онтологические конструкции вселенной". Это научное определение Элиаде дал неординарным явлениям, известных миру благодаря тибетским йогам, с которыми десять лет он общался в сороковые годы. Позже я читал его книгу "Йога: бессмертие и свобода" (Нью-Йорк, 1958).

Я обнаружил: при любых обстоятельствах, если сознательно отбросить в сторону инстинкт самосохранения, можно перевернуть, изменить или модифицировать обычный путь развития событий. Это не было игрой одной из частей моего сознания с другими, не было и психологической или духовной смертью моего эго или потерей себя. Это было подлинное принятие смерти всем моим нутром. Мне нечего было терять! Я понял, что в этом состоянии не только огонь не мог меня обжечь, но и гравитация не обязана была держать меня своей привычной хваткой в безопасности — первопричина не давала своего обычного эффекта.

Обнаружить, что структура реальности поддается изменению в тот момент, когда я освобождаюсь от внутренних противоречий, было для меня знаковым открытием, как и осознание того, что все внутренние противоречия являются продуктами страха перед возможной болью или смертью. Ирония здесь заключена в том, что для человека в рамках каждого отдельного события существует состояние, в котором он не подвержен боли, если способен переступить через грань страха и открыться новой перспективе.

Неважно, как часто я испытывал состояние неконфликтного поведения, обычный страх смерти или боли все ещё присутствовал во мне после временного его исчезновения. То, что человек может полностью избавиться от страха смерти или боли, кажется невозможным, потому что тело обладает собственным разумом и никогда не меняет точку зрения. Но если принять смерть как уже свершившийся в определенный момент факт, можно преодолеть чувство физического страха смерти и выйти туда, где находится другой взгляд на вещи.

Несколько десятков лет спустя, после моего опыта с преодолением страха перед телесными повреждениями я познакомился с работой невропатолога Пола МакЛина о "тройственной природе" мозга человека. Эта тема является предметом исследования первой главы моей книги. Полувековые исследования МакЛина в государственных институтах здоровья выявили, что в наших головах есть три радикально отличающихся вида мозга и три модели поведения, в том числе основной мозг тела с его обязательной стратегией выживания. В работе МакЛина я нашел объяснение того, каким образом страх любого рода отбрасывает человека назад, к древним представлениям о выживании, которые, будучи полностью активизированы, выключают наши высшие модели поведения эволюционировавшей системы безопасности. Однако именно эти высшие сферы нашей нервной системы держат открытыми выходы на возможности, с помощью которых мы способны модифицировать и модулировать реальность структуры конкретного момента.

Когда Карлос Кастанеда выпустил свои замечательные книги, я убедился, что он точно знал: страх смерти мешает нам полностью использовать наш потенциал и весь спектр человеческих возможностей. Принимаете вы или нет на веру те способы, которые использует Кастанеда для доказательства этого факта, не имеет значения. Значение имеет только то, что он точно знал и наверняка испытывал на себе это явление, причем куда более полно, чем кто-либо из нас.

В двадцать три года я каждый день ходил на занятия в университет, а затем на работу в ночную смену. По восемь часов шесть раз в неделю на банковском автомате проверял чеки. Мне с трудом удавалось совмещать эти занятия, я пребывал в полусонном состоянии до тех пор, пока будучи уже в отчаянии не обнаружил, что могу руководить работой адской машины практически во сне. Всю ночь я действовал по теперь уже знакомому мне методу неконфликтного поведения, что помогало мне как бы автоматически запускать проверяющую чеки машину. Это было высокоскоростное приспособление, и я нередко допускал дорогостоящие ошибки. Однако с помощью неконфликтного поведения я смог выполнять свои функции оператора и одновременно отдыхать благодаря моей безоговорочной вере в силу феномена неконфликтного поведения. И я действительно спал, вполне нормально и даже видел сны, хотя и с открытыми глазами, и выполнял свои функции. Телом моим управляло неконфликтное поведение, даже во время перерывов на кофе (в которых я, кстати, не нуждался).

Место, где я работал, было банковской расчетной палатой, и каждую ночь там накапливались тысячи чеков для обработки. Каждому оператору полагалось прерываться на шестидесятом или сотом чеке для того, чтобы подвести баланс или убедиться в том, что в процессе работы не было сбоев, или в том, что оператор из дочернего отделения банка, снабжающий нас чеками, тоже не ошибся. Ошибка величиной в один цент могла застопорить работу оператора до момента выявления неверного ввода — даже если бы на это потребовалась целая ночь и весь следующий день. Поскольку ошибки случались часто, выявляющая ошибки программа двигалась вверх и вниз по ряду машин, помогая отследить их. И вдруг я, абсолютный новичок в этом деле, стал отрабатывать за ночь на несколько тысяч чеков больше любого другого работника, вообще без ошибок, с идеальным балансом к концу каждой смены!

Сразу же на меня стали смотреть как на чудо-мальчика. Чего никто не знал, так это, что я никогда не закрывал каждый индивидуальный пакет чеков, как это требовалось. На самом деле, я не закрывал и не проверял свой баланс до конца ночи, когда завершалась смена, потому что сделать это означало для меня пробудиться и тем самым разрушить естественный ход событий и в результате ошибиться. Приблизительно за три месяца я обработал больше чеков, чем кто-либо, причем совершенно без ошибок. Всем окружающим это казалось абсолютно невероятным, даже моему начальнику — "сила" позволила делать работу настолько качественно, что мне даже дали надбавку к зарплате.

Однако подлинной наградой для меня был мой сон и тщательно скрываемый мой секрет. Но однажды утром мой начальник обнаружил, что я подвожу баланс только к концу смены. Он был в таком бешенстве, словно я надругался над его матерью. Но выявление одной ошибки, возможно содержащейся в тех четырнадцати или пятнадцати тысячах чеков, могло бы занять целый день. Несмотря на то, что в итоге ни одна погрешность не была выявлена, мне пригрозили немедленным увольнением в случае, если я не буду подводить баланс согласно существующим требованиям. Мои объяснения показались туманными и неубедительными, и работа под неусыпным надзором не оставила мне другого выхода, как подчиниться. В результате я начал делать ошибки, стал обрабатывать куда меньше чеков и спать на всех занятиях в институте.

Подведение баланса заставило бы меня усомниться в правильности моих действий, что немедленно вернуло бы меня в обычное конфликтное состояние. Неконфликтное поведение дает нам свободу от сомнений, но происходит это только тогда, когда мы для начала освобождаемся от сомнений любого рода — поистине парадоксальная ситуация, поскольку уверенность появляется только тогда, когда человек свободен от сомнений и безоговорочно принимает одновременное, а не последовательное развитие событий. В этом случае сами события уже не являются предметом проверки логикой в любой форме. Вот почему неожиданный, интуитивный намек на реальность неконфликтного поведения не был для меня вопросом желания принять это новое, конфликтное, и следовать ему. Скорее, открытие этого состояния совпало с моим немедленным принятием его, без оговорок и ограничений.

В метафоре "кубического сантиметра шанса" Карлос Кастанеда предлагает весьма широкий диапазон величины наносекундной скорости, с которой эта возможность открывается и закрывается. Время открытия возможности длится не больше удара пульса, и за это мгновение нужно успеть ей воспользоваться. Вот почему величайший образец неконфликтного поведения, Иисус, призывал нас всегда быть наготове и не дремать, — ибо мы никогда не знаем, в какой момент Оно, или Он, или Нечто может случиться.

Следующим в этой серии странных неконфликтных событий стало происшествие у скал Палое Вердес в нескольких милях от Лос-Анджелеса, где я обучался в университете.

Эти скалы очень высокие и словно прозрачные, казалось, поднимаются прямо из океана, напоминая куда более устойчивые скалы к северу от Сан-Диего, где сегодня проходит большинство занятий планеризмом. Скалы Палое Вердес состоят из непрочного сочетания камня, песка и сланца, что делает их крайне неустойчивыми. В огромных пещерах часто случаются обвалы, и в океан падают крупные обломки земли. Большая часть пространства в радиусе около пятидесяти футов вокруг скалы была ограждена канатами и предупреждающими знаками: "Не подходить ближе!"

Впоследствии в океан медленно сползла целая часть полуострова, увлекая за собой множество больших изысканных домов. Однако в то время, в 1950-м году, когда я находился там, Палоc Вердес был пустынным, легко доступным и потому любимым местом для устройства пикников и туристических походов. Как-то раз мы с друзьями решили устроить пикник как раз на обрыве скалы, не обращая внимания на предупреждающие знаки, что свойственно молодым и глупым. Я и мой друг двигались по длинной извилистой тропе, по направлению к опустевшему пляжу — месту выбранному для нашего пикника. Мой приятель, зная о моей боязни высоты (я отказался подойти к краю скалы и забраться на её вершину), в шутку поспорил, что я не смогу вместе с ним подняться на вершину, почти отвесную и очевидно сильно выветрившуюся, без каких-либо устойчивых выступов, за которые можно было бы ухватиться. Меня охватил ужас, но я согласился на спор, боясь, что прослыву слабаком. Мы поднялись не выше, чем на десять футов, когда вдруг вся скала начала раскачиваться и сползать. Мы спрыгнули вниз, бледные и дрожащие, покрытые песком и известью.

Глядя на побелевшее лицо моего друга, я ощутил уже знакомую мне внутреннюю убежденность в том, что если я забуду о себе, ко мне мгновенно придет уверенность, что все можно преодолеть. "Я иду наверх", — без пафоса произнес я и вновь начал подниматься на скалу. Мой друг кричал как сумасшедший, что он не будет ни за что отвечать, что не понесет оттуда мое тело и тому подобное. Я просто продолжил свой путь, будучи абсолютно уверен в том, что не упаду и не покалечусь. При каждой попытке ухватиться за что-нибудь руками пальцы увязали в рыхлой почве; я ничего не видел наверху из-за пыли и обломков, сыпавшихся из-под пальцев. Тем не менее, я знал, что пока не остановлюсь хотя бы на секунду в поиске опоры для ноги или руки, все будет хорошо и я смогу продолжать двигаться вверх. И эта уверенность дала мне невероятное ощущение свободы и восторга.

Я чувствовал себя необычайно сильным. С вершины я посмотрел вниз и разглядел своего друга на пляже: крошечную, размером с муравья, фигурку. К этому моменту экзальтация усилилась до предела, и я полез ещё быстрее. Вскоре мои ноги перестали упираться в скалу, — теперь я только руками держался за камни, а тело качалось на вытянутых руках. Я не мог ползти вверх; скала, наклоненная в сторону океана, шумевшего за моей спиной, по существу, нависала над моей головой.

Я добрался до большого навеса, состоявшего из корней низкорослых деревьев и кустарников, росших на поверхности скалы. Именно на этом навесе мы выбрали место для пикника. Мое тело свободно покачивалось и я посмотрел вниз: надо мной было пустое пространство, и я испытал чрезвычайное возбуждение, которое подстегнуло меня карабкаться на ещё более головокружительную высоту. За что хватались мои руки — загадка, нерешенная мной и по сей день. Вдруг я неожиданно зацепился за траву, подтянулся и влез на выступ. Там уже находились ребята из нашей компании. Надо отметить, они были потрясены моим внезапным появлением прямо из пропасти.

Возбуждение мое было столь велико, что я казался невменяемым. Я начал буквально вопить; это был совершенно особый, раздирающий глотку крик триумфатора, который я не мог сдерживать. Потом мне рассказывали, что я топал ногами, бил себя в грудь и издавал дикие звуки ещё долгое время, пока не успокоился. К тому времени длинной обходной дорогой на место пикника добрался и мой друг, всерьез расстроенный случившимся.

В заключение мы вернулись на это место в следующий уикэнд, чтобы обнаружить доказательства или опровержения случившегося, для чего собрались повторить путь, который я проделал. Когда мы вновь увидели наш навес с вершины соседней скалы, многие усомнились в своей памяти и вообще истинности случившегося. Мой приятель, шедший обходным путем, выглядел подавленным, так как он точно видел, как я покорял осыпающуюся скалу, невероятным образом скользя по камням и песку, и после, когда я прополз около двадцати футов по внутренней стороне обрыва, двигаясь по направлению к океану и одновременно вверх. Для меня же все произошедшее было вполне подлинным явлением, хотя логического объяснения этому я не находил.

Позже, рассматривая эти события в ретроспективе, я осознал, что мое дикое, почти истеричное состояние, было каким-то образом связано с тем, что в тот момент я принял смерть, так сказать, в себя, и потому смог выйти за рамки страха перед ней.

Вслед за этим случаем, ещё одним открытием для меня стало то, что неконфликтный человек обладает превосходством перед конфликтующим или противоречивым. Это превосходство выявляет разницу между двумя типами поведения. Как неконфликтный человек, я обладал иммунитетом против опасности или катастрофы во время любой угрозы, пока помнил, следует подчиниться силе этого поведения и сдерживать подколенный рефлекс страха и сомнения. Чудесные или невероятные события могут случиться в тот момент, когда я перестану надеяться, положусь на специфическую силу воли.

Следует ещё раз подчеркнуть, что такого рода решение я никогда не подвергал сомнению. Секундное промедление с моей стороны было невозможно: я либо мгновенно принимал решение, либо терял этот шанс. Более того, осознание конкретной возможности вспыхивало только в момент события, и никогда заранее.

Любопытно, что я обнаружил, что могу инициировать такое состояние, умышленно подвергая себя опасности и сосредотачиваясь на мысли, что откровение явится в критический момент, как это случилось при показе упомянутого ранее фокуса с сигаретами. Казалось, что моя уверенность, или, иначе говоря, свобода от сомнений, вызывала к жизни некую силу, после чего не происходило всеми ожидаемого результата.

В начале 1980-х годов математик Ральф Стро, автор книги "Иллюзия реальности" (Нью-Йорк, 1983) закончил полный курс обучения айкидо, после чего 4 года проработал с Мойше Фельденкрайсом в Израиле. Он заявил мне, что ни один человек не может напасть на другого без некоего необычного внутреннего соглашения между жертвой и нападающим. При этом я вспомнил высказывание Майстера Экхардта: "Послушай, когда это происходит в тебе, ни одно создание не сможет нанести тебе вред". То, о чем говорил Экхардт, было "рождением бога в душе". Во взглядах Экхардта и Стро явно есть общее начало. Можно придумать множество образов и названий для состояний, вызываемых изменением сознания. Неконфликтное поведение не является ни религиозным, теоретическим, философским или семантическим явлением, ни предметом логического осмысления. Напротив, это алогическая трещина в скорлупе реальности, путь веры, способ, с помощью которого создатель и его творение возвышают друг друга. Вера и уверенность — понятия различные.

Уверенность — понятие интеллектуальное, исходящее от ума. Вера же, как я полагаю, идет от сердца или, вероятно, от кат или ци — центра, где рождается наша воля. Превосходство над конфликтной личностью, которое присуще человеку неконфликтному, заострило суть вопроса. Я обнаружил, что, следуя принципу неконфликтного поведения, могу что-либо и кому угодно продать. Я бросил мои полуночные баталии с вычислительными машинами в банке и сделался коммивояжером, предлагающим, помимо всего прочего, серебро. Продавая товары бедным работающим девушкам и озлобленным домохозяйкам, я за первые две или три недели заработал больше, чем за год ночных бдений за подведением баланса.

Легко зарабатываемые деньги возродили во мне острое ощущение того куража, который я испытал, забираясь на скалу. Подобно охваченному азартом картежнику, я начал рисковать с удвоенной силой, пытаясь понять, при каких экстремальных условиях я утрачу эффект удачи, и не увидел пределов.

Хоть это и происходило более пятидесяти лет тому назад, я помню каждую минуту тех событий так же ясно, как если бы это случилось вчера. Как-то после полуночи, когда я опоздал на встречу с перспективными клиентами, я возвращался домой. Пройдя мимо одного дома, я обратил внимание на то, что название улицы совпадает с тем, которое упомянул мой последний клиент. Я подумал: почему бы не зайти в дом и попробовать продать ему товар? Разве обязательно договариваться о встрече? Неважно, что уже за полночь — попытка не пытка. Мысль о столь рискованном отступлении от обычных правил вызвала прилив адреналина и до крайности взвинтила меня.

Я подошел к скромному домику, уже запертому на ключ. Свет везде был выключен. Несмотря на это, я принялся стучать в дверь и стучал до тех пор, пока пожилая женщина не приоткрыла дверь и не спросила, кто там беспокоит их в неурочный час. Я назвал имя клиента. Она ответила, что это дело имеет отношение не к ней, а к её дочери, уже давно спящей. После этого дверь закрылась. Однако я был преисполнен желания добиться своего и возобновил свои попытки. Так продолжалось долго. Почему дело не дошло до вызова полиции, я не знаю, — но в конце концов, великолепие столового серебра сверкало при полной иллюминации на обеденном столе хозяев, а сонная дочка в бигуди, ошарашенная мать в банном халате и рассерженный отец остались рассматривать покупку, в то время как я сломя голову бежал домой со своими комиссионными, на ходу вспоминая, как раздраженная жена кричала на мужа: "Вышвырни этого мышонка прочь! Вышвырни его из нашего дома! Да что с тобой?" С каждым новым взрывом её возмущения мое возбуждение нарастало, и я начал дико смеяться, пока слезы не покатились по щекам.

Я понимал, что эти люди не посмеют поднять на меня руку — они были в моей власти. Чем сильнее я смеялся, тем больше злилась мать и тем озадаченнее выглядели отец и дочь; чем больше они теряли над собой контроль, тем более уязвимыми становились. Сделка была уже заключена.

Больше всего меня удивило то, что, когда я покидал их дом с крупной оплатой в кармане, отец и мать провожали меня до дверей. Обняв меня за плечи, они умоляли заходить еще. Такой неожиданный поворот событий случался со мной и прежде, но при менее экстремальных обстоятельствах. Теперь же все произошло по причине моего бездействия. По размышлению я понял, что средний человек в своем противоречивом состоянии неуверенности, сомнений и страха, что было, кстати, и моим обычным состоянием, оказывался не просто бессилен перед лицом неконфликтного поведения, но ещё и сильно зависел от него. Несмотря на индивидуальные реакции гнева и разочарования, внутри них было затронуто и другое чувство, которое выявило совершенно новый аспект в открывшейся перспективе. Мне стало ясно, что мое неконфликтное поведение явилось бытовой версией всем известных искушений Христа в пустыне (если мне будет позволено поместить себя и свое довольно авантюрное предприятие в столь значительную компанию). Из собственного опыта превосходства над уже прирученной силой, я узнал, что не обладаю ничем даже немного похожим на склад характера или мудрость, необходимых для использования подобной силы.

Итак, не из-за благородной добродетели или твердых принципов, а из-за страха и трепета, поняв, что окончательно исчерпал себя, я оставил торговлю и начал бороться с любым искушением вмешиваться в ход событий и изменять будущее при помощи "онтологических структур" моего внутреннего мира. Впоследствии я нашел другую работу, как-то продержался в университете и продолжил играть по правилам. Также я утратил связь со своим открытием и иной реальностью, хотя всегда помнил о ней, что заставляло меня снова и снова спрашивать себя о своих возможностях. Именно это несколькими годами позже привело меня к написанию моей первой книги. Все, что я написал после, включая эти главы, не было ничем иным, как продолжением разгадывания загадки неконфликтного поведения. Именно в этом явлении лежит ключ к пониманию того, кто мы и что можем сделать, чтобы обнаружить нашу трансцендентность и избежать существующее насилие, которому подвергаем себя и нашу землю.

Сейчас я перехожу к исследованию, каким образом действует этот ключ, и пониманию того, что находится за воротами, которые он отворяет.




Глава 1. Эволюция и лобные доли мозга


Когда высшее начало берет низшее себе на службу, природа низшего трансформируется в высшее.

    

Мейстер ЭКХАРДТ






Сфинкс в Гизе потрясает. Этот самый большой в мире памятник, высотой в шестиэтажное здание, вырезан из цельного камня. В длину он занимает площадь, почти равную футбольному полю. Согласно археологическим исследованиям Шваллера де Любича, сообщенным Джоном Энтони Вэстом в книге "Змея в небе" (Нью-Йорк, 1979), сфинкс был создан за многие тысячелетия до появления первой египетской цивилизации. Обнаруженный египтянами около 28 века до н. э., монолит был заброшен, несколько раз в течение следующих тысячелетий его откапывали, пока наконец он не был окончательно расчищен. Огромный бассейн, в котором расположены гигантская скульптура и окружающий её комплекс, вскоре заполнился песком, принесённым ветром и окончательно похоронившим Сфинкса. На виду осталась лишь верхняя часть головы. Около 1400 года до н. э. египетскому фараону Тутмосу IV он приснился погруженным под толщей песка. Фараон приказал сделать раскопки, и Сфинкс явился свету. Так начался заново и цикл его захоронений и воскрешений.

В XVIII веке члены научного общества в Англии сделали превосходные рисунки всего Комплекса Сфинкса. Позже, в конце наполеоновских войн, грязная горстка солдат-мамелюков выбрала голову монолита в качестве мишени для стрельбы из небольшой латунной пушки. Затем, в начале 1800-х, туда прибыла группа ученых и художников, направленных Наполеоном, чтобы изучить руины и сделать подробные зарисовки разрушений. Кроме повреждений, вызванных артиллерийским огнем, на французских рисунках и чертежах запечатлена та же статуя, черты которой были описаны англичанами.

До повреждений Сфинкс представлял собой монумент, который воплощал в камне несколько соединенных существ, символизировавших три основных периода эволюции на планете за последние двадцать тысяч лет. Главная часть гигантского существа представляет собой тело льва, царя зверей, согласно всем мифам и легендам. Между лапами животного находится женская грудь, а на шее — голова мужчины. Взгляд его устремлен вверх, к далекому горизонту. Ранее существовал ещё один элемент скульптуры, но видеть его мы можем только на рисунках. Пока не появился современный человек со своими орудиями разрушения, голову Сфинкса венчала, подобно великолепной короне, гигантская змея с капюшоном. Голова змеи грациозно склонялась надо лбом и огромными глазами головы Сфинкса.

Мамелюки отстрелили часть брови, щеки, один глаз и большую часть носа, включая переносицу, а также почти не оставили следа от гигантской змеи. Сделав это, они оставили нам наглядный пример нашей истории: чудо, превращенное в изуродованную фигуру. Теперь нам остается лишь воображать, что собой представлял Сфинкс первоначально — тело льва, грудь женщины и голова мужчины, увенчанная выходящей из нее гигантской рептилией, как символ единства рептилии, животного и человека — воплощение запечатленного в камне жизненного опыта человечества[3 - В индуистской традиции кобра с капюшоном символизирует шакти кундалини, или созидательную энергию вселенной, из которой фонтанирует жизнь. Она же является посредником между верховным богом Шивой и смертным человеком. Движение шакти в циклах эволюции достигает кульминации в жизни человека. В этой традиции считается, что на макушке расположена седьмая чакра. Чакра- санскритское слово, означает "колесо"; эти поверхности тела считаются скрученными кольцами энергии, которые могут быть каким-то образом связаны с нервными центрами. Когда сила змеи прорывается сквозь черепную коробку, а заодно и сквозь сознание или мысль, она приносит просветление — наивысшее состояние жизни. В варианте, представленном Сфинксом, великая Шакти сворачивается и кладёт свою голову в капюшоне прямо в центре лба на уровне бровей.].

Структура и функции трехслойного мозга


В течение десятилетий невролог Пол МакЛин был главой Департамента эволюции и поведения мозга в Государственном институте здоровья — одном из лучших исследовательских центров нашего времени. Его выдающиеся исследования растянулись на шестьдесят лет. Еще в 1997 году он продолжал издавать блестящие работы. Работа МакЛина частично основана на умении распознать поразительное сходство между тремя нервными системами в нашей голове и структурой мозга трех основных животных групп в истории эволюции: рептилиями и млекопитающими, новыми и древними. Более полувека он со своими сотрудниками прослеживал это сходство и выявил, каким образом каждая из наших нервных систем несет в себе схему потенциальных возможностей, способностей и навыков, развитых в каждый из эволюционных периодов.

Природа никогда не бросает ту или иную функционирующую систему: на старой основе она выстраивает новую, более сложную и более эффективную. Кажется, будто природа создавала каждый новый, эволюционировавший вариант мозга, чтобы исправить ошибки прежней системы или же расширить её возможности. К трем унаследованным от прежних нервным схемам добавляются, в силу постоянно меняющихся условий жизненной среды, новые, что является причиной чрезвычайно высокого уровня приспособляемости человека. Поразительные различия трех нервных систем мозга делают наше наследие и благом, и проклятием. Интегрированные, эти три системы открывают нам бесконечные возможности, а именно возможность развиться и преодолеть все преграды и ограничения. Но когда это взаимодействие систем теряет эффективность, сознание человека становится похожим на дом, расколотый изнутри, а его поведение напоминает абсурдную гражданскую войну, в ходе которой человек становится собственным злейшим врагом.






Рисунок 1. Любезно предоставлен фондом "Прикоснись к будущему"




В конце этой главы мы рассмотрим структуру эволюционировавшего мозга в том виде, как его идентифицировал и исследовал МакЛин, сосредоточившись на действии этих частей во время их совместной или самостоятельной работы.

Исследователи нервной системы изначально разделили мозг человека просто на лобные и задние доли — и поныне приемлемое описание. Затылочная часть — это мозг рептилии (в системе МакЛина именуемый Р-системой). Он состоит из сенсорно-моторной системы — спинного мозга, широкой сети нервных окончаний тела и первичной нервной системы сердца. Лобные доли мозга состоят из мозга древних млекопитающих и мозга новых (коры головного мозга).

Перед тем как перейти к обсуждению того, каким образом человеческий мозг развился до своего нынешнего состояния и стал функционировать как единое целое, опишем вкратце первые три части. Мозг человека, состоящий из четырех частей, включает в себя переднюю часть коры головного мозга, история развития которой требует отдельной главы — а именно, второй.

Обряд, привычка и корни лжи: мозг рептилии


Наша Р-система (рептильная) функционирует привычным, налаженным образом и не способна изменить ни унаследованную, ни привитую модели поведения. Однако, этот древний мозг отвечает за физическую составляющую привитых навыков, например, набор текста, езда на велосипеде, вождение машины или за сенсорно-моторный аспект игры на пианино. Таким образом, он освобождает новый тип мозга от сиюминутного моторного действия и позволяет ему наблюдать и открывать способы улучшения или совершенствования действий.

Эта старейшая из четырех нервных структур включает навыки хитрости и обманных действий, которые были развиты миллионы лет назад с целью борьбы с хищниками. Эти навыки позволяют человеку "менять окраску", подобно хамелеону, в соответствии с социальным окружением, а также дает возможность быть не просто двуликим, а многоликим, особенно при ощущении надвигающейся угрозы. Этот навык самозащиты может быть использован с помощью высокоразвитой коры головного мозга, например, для развития стратегии преуспевания в коммерции и политике. По достижении успеха посредством работы коры головного мозга человек может умело логически обосновать и нравственно оправдать, по крайней мере, для самого себя свои зачастую аморальные действия. Благодаря коре головного мозга с нижним мозгом, отвечающим за хитрость, человек учится лгать, ликуя при удачном обмане, или горестно стеная и жалея себя, когда обманули его.

Помимо разработки стратегий выживания, рептильная система на подсознательном уровне позволяет принимать бесчисленные решения относительно физического благополучия, многие в тандеме с другими частями мозга. В случае опасности Р-система может подтолкнуть третью часть коры мозга (неокортекс — Новая кора головного мозга) к разрешению ситуации, требующей немедленной реакции и мобилизации всех систем защиты, находящихся в теле человека. Задействовав метод толкования словесно-интеллектуального неокортекса можно быстро принимать решения и подключать интеллект к защитной сетке рептильной системы, которая усиливается переживаниями и другими явлениями, связанными с быстрой реакцией на опасность.

Быстрая, рефлективная реакция, имеющаяся в Р-системе, вполне применима в беспорядочной схватке, — однако бывают ситуации, требующие более согласованной работы всех частей мозга. Та же информация о чрезвычайной ситуации может поступать в неокортекс с помощью эмоционально-познающей системы (то есть мозга древнего млекопитающего), посредника между Р-системой и неокортексом. Через эту широкую взаимосвязь система толкования неокортекса позволяет регулировать, отслеживать или даже перенаправлять информацию о чувственных переживаниях. Это дает возможность более взвешенно и более творчески подходить к реакции, которая в случае самостоятельного действия мозга рептилии стала бы реакцией насилия.

Древний млекопитающий, лимбический, или эмоционально-когнитивный[4 - Познавательный.] мозг


Вторая нервная система человека называется мозгом древнего млекопитающего. Он на самом деле довольно похож на мозг других млекопитающих, равно как и модели поведения, заложенные в нем, такие как инстинктивные навыки выращивания потомства. Эта система окружает базовую Р-систему, подобно лимбу, и её называют лимбической системой. Также её именуют "эмоционально-когнитивным мозгом", поскольку здесь природа добавляет к ограниченным ощущениям рептилии экстраординарные чувства обоняния и слуха, которые поднимают всю систему ощущений на высший уровень функционирования и открывают совершенно новый мир.

В добавление к этому, в управляющем эмоциями мозге находятся основы контроля всех форм взаимоотношений, включая общее восприятие мира как чего-то "иного", с чем следует вступить в связь. Взаимоотношения рептилий с миром очень просты. Когда примитивное их зрение с помощью контраста света и тени (единственное визуальное явление, которое они в состоянии различить) засекает движущийся объект, они задаются вопросом: "это то, что можно съесть, то, с чем можно сойтись, или то, что съест меня?" Набор этих последовательных вопросов можно разделить на две группы: "идти к нему" или "бежать от него". Система млекопитающих несравнимо более сложна, она содержит гораздо больше различий. Собирательное название инструмента, посредством которого человек качественно поднял уровень взаимоотношений, в особенности отношений с окружающими людьми, — это эмоция.

Несмотря на то, что мозг рептилии и мозг млекопитающего равно позволяют им поддерживать взаимоотношения, взаимодействовать и оказывать друг на друга влияние, природа сделала безусловно грандиозный скачок в процессе перехода от рептилии к млекопитающему, минуя разделительную переходную стадию. У людей Р-система оповещает человека о событиях внешнего, чувственного мира, в то время как эмоциональный мозг сообщает ему о внутреннем, субъективном мире и личных чувствах по отношению к внешнему миру и связи с ним. Заметная перемена в поведении между ребенком, ползающим на животе, как рептилия, и тем, который учится ходить, происходит оттого, что в ходе их развития центр концентрации внимания перемещается от сенсорно-моторной Р-системы к эмоционально-когнитивному (или лимбическому) мозгу. В условиях новой перспективы, ребенок, учащийся ходить, может выйти за пределы возможностей сенсорно-моторного мозга, и вместо простого рефлекторного действия в ответ на некое явление он начнет активизировать более развитые и утонченные возможности взаимодействия с миром.

Неокортекс, новый млекопитающий, или вербально-интеллектуальный мозг


Третий мозг (неокортекс) отвечает за язык и мышление, за способность осуществлять все прочие функции мозга, объективно наблюдать за этими действиями и принимать во внимание все факторы ситуации, а не только реагировать на них инстинктивно. Этот развитый человеческий мозг занимает в черепной коробке в 5 раз больше места, чем мозг рептилии и млекопитающего вместе взятые, и состоит из нескольких биллионов нейронов. Каждый нейрон способен взаимодействовать с сотней тысяч других нейронов для формирования поля координированного нервного действия. Эти нервные поля переводят особые частоты к нашему сознанию и от него к другим полям, каждое из которых постоянно перемещается и меняется, обогащая умственные способности и накапливая сведения. Для третьего мозга не существует ограничений в области передачи мыслей — от сведений, поступающих из внешнего мира, до возникающих в человеке мыслей и образов. С развитием третьей нервной структуры природа открыла бесконечно широкое окно для познания.

Первый мозг регистрирует исключительно сиюминутную ситуацию; второй проникает в настоящее и прошлое. С появлением третьего мозга человек стал осознавать прошлое, настоящее и будущее. Однако здесь эволюция заходит в тупик, хотя и открыла совершенно новую вселенную. Мысли о будущем провоцируют вопрос: "А что если?" Например: что если солнце закатится? у кого есть фонарь? Отсюда возникает бессмысленное беспокойство и озабоченность. Они исходят от мозга, который обеспокоен будущим. Подобное состояние может появиться в новом мозгу млекопитающего под влиянием инстинкта выживания, связанного с нижними частями мозга.

Способность пытаться предвидеть развитие событий, чтобы получить ответ на вопрос "а что если?" — не единственная проблематичная функция третьего мозга. Стремление к новизне — один из наиболее сильных побудительных мотивов. Любопытство кошки ничто в сравнении с нашим. Благодаря ему у человека постоянно возникает желание расширять свой жизненный опыт и границы познания. Стремление к новизне — это инструмент эволюции и трансцендентности. Эволюция может исчерпать свои возможности или интерес к созданию новой флоры или фауны на нашей прекрасной планете. Однако с помощью интеллектуально-созидательных свойств мозга она постоянно вводит в игру творческое воображение, которое является основой всех организованных мыслей и творческого разума. Однажды включившись, творческая мысль начинает бурное, неостановимое движение вперед, переходя через все границы воображаемого. Невероятные величины любой формы и толпища странных, невероятных идей и фантазий одолевают разыгравшееся воображение. Средневековые суфии часто говорили о воображаемых мирах. Они считали воображение наивысшей способностью человека, следуя которой человек в наибольшей степени уподобляется Богу. Похожие наблюдения делали Якоб Бёме, Уильям Блэйк, Гете, Рудольф Штайнер и другие великие личности. Бог придумал нас для того, чтобы мы вообразили его, идя от образа к образу, от зеркала к зеркалу, — движение от творца к творению.

Выбор между стремлением к новым приключениям и защитной позицией отказа от них в большой степени зависит от опыта, накопленного в первые три года жизни ребенка. Эти годы составляют тот отрезок времени, за который эмоциональная система создаёт основу для будущей активности высшего разума. Вот почему Иисус, великий образец для подражания, сказал: "Если кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской". Потому-то мы и принадлежим к тонущему виду живых существ.

Эволюция нашего мозга: включение старого в новое


Три мозга человека развиваются в утробе матери по принципу иерархии в порядке их поступательного появления в процессе эволюции. Мозг рептилии начинает функционировать в первый триместр развития, мозг древнего млекопитающего появился вторым, а неокортекс (новая кора головного мозга), или человеческий мозг, — третьим. Новейшее добавление природы — это передняя часть коры головного мозга, лобные доли, вступают в игру после рождения ребенка (см. Вторую главу).

Хотя более старые нервные модули, или части мозга человека, подобны имеющимся у животных, возможности и функции модуля определяются той средой, в которой он находится. Искра зажигания в моей бензопиле выполняет по существу ту же функцию, что и искра зажигания в Мерседесе моего соседа, но производимый ею эффект существенно отличается. Нервное окружение, сочетание различных частей мозга, является определяющим фактором в характере функции каждой отдельной части.

Модель развития имеет трехфазовый характер. Во-первых, каждая новая нервная структура строится на основе предшествовавших нервных структур. Во-вторых, новый мозг по мере развития включает в набор своих функций ту примитивную основу, на которой он возник, и изменяет природу этой основы на более совместимую с новой системой. И, в-третьих, заново интегрированная система служит, в свою очередь, фундаментом для более высокого уровня эволюционного развития, которое на деле превосходит предыдущий уровень (связан с трансцендентностью).

Биолог Брюс Липтон объясняет, как первая клетка, созданная природой, по сути, являлась сама по себе мозгом, и показывает, что лежит в основе всего последовательного развития. Нейрон как особая клетка, появляется в единственном числе и объединяет небольшую группу клеток низшего порядка в новую систему, способную на согласованное действие. Эта "умная" клетка, нейрон, стала как бы начальником, или управляющим простейшими клетками, появившимися ранее. Она "посылает" им приказы по тонким нервным нитям. К примеру, в пруду водятся очень маленькие существа, именуемые гидрохондриями (водными хондриями), которыми кормятся самые мелкие рыбешки. Каждое из этих созданий состоит из двух рядов по дюжине клеток в ряду. Каждые несколько клеток образуют нейроны, которые связаны друг с другом тонкой нервной нитью, протянутой между рядами. С помощью этой связующей нити "умные" клетки координируют действия всего окружения, в то время как малек снует вокруг в поисках еды или же в попытке избежать возможности быть съеденным.

За пределами простой нервной конструкции гидрохондрии организация клеток становится гораздо более сложной. Миллионы лет назад нейроны собирались в группы под названием "ганглий" (нервный узел), которые соединялись друг с другом более сложными нитями, названными дендритами (древовидная структура) и аксонами (нейрит, осевой цилиндр). Эта организация имеет более совершенные возможности для приспособления к окружающей среде, наряду с лучшей системой выживания. Еще через несколько миллионов лет нервные узлы развились до таких сложнейших объединений, как мозг рептилий и амфибий. Мозг рептилии стал, в свою очередь, основой для образования самого первого (древнего) мозга млекопитающего, который послужил фундаментом для появления ещё более развитого мозга нового млекопитающего, завершившегося появлением существующей нервной структуры человека.

Включение предшествующей системы в структуру новой изменяет старую функцию на ещё более приспособленную для поддержания нового организма. Когда самая усовершенствованная клетка, нейрон, появилась — включила в себя все функции старой клетки, она, соответственно, изменила и поведение других клеток. Когда эволюция привела к объединению мозг рептилии с мозгом появившегося древнего млекопитающего, прежняя Р-система сохранилась в целом, но она стала функционировать синхронно с мозгом млекопитающего. Характер действия Р-системы при этом изменился. Хотя Р-система все ещё управляет сенсорно-моторной системой и системой выживания, теперь она уже подчиняется системе умной и более сложной — системе млекопитающего, в условиях соответственно увеличившегося масштаба окружающей среды.

Когда появился неокортекс (мозг нового млекопитающего), рептильный мозг и мозг древнего млекопитающего подчинились частям этой более развитой организации, но при этом сохранили собственные сферы влияния и ответственности. В свою очередь, этот трехчастный мозг проложил дорогу образованию четвертого мозга. Его функцией стало обслуживание передней части коры головного мозга, названной так из-за того, что она соединена с передней частью неокортекса (область, находящаяся непосредственно за лобной частью). Эта четвертая и наиболее крупная система предназначена управлять тремя старыми структурами, хотя срывы в коммуникациях и даже путаница в их рангах в системе иерархии не исключаются. Впрочем, мы забежали вперед в нашем повествовании.

Интригующим моментом является тот факт, что главная сторона природы любой системы сохраняется при включении в новую структуру и играет при этом значительную роль. Мозг древнего млекопитающего при своем возникновении изменил природу включенной в него системы рептилии. Рептильная система продолжала работать на выживание, но уже более гибким способом.

Этот процесс тем не менее не похож на дорогу с односторонним движением. Все системы работают в обоих направлениях, двигаясь между старым и новым: часть сущности высшей системы проникает в низшую, в то время как низшая уже включена в высшую. Происходит взаимовлияние. Таким образом, возникшая трансцендентность, иначе говоря, движение за пределы ограничения не исчерпывает уникальных достижений каждой из включенных систем. Иначе трансцендентный аспект эволюции природы был бы уничтожен. К примеру, для перехода из нынешнего состояния в трансцендентное, мы должны были бы включиться в процесс высшего порядка. Однако самой личности тогда пришлось бы приподняться на новый уровень, поскольку именно индивидуальность есть (или пытается быть) уникальным достижением современной стадии эволюции человека.

Независимость и взаимозависимость трех частей мозга человека


Мозг рептилии формировался и совершенствовался в течение сотен миллионов лет. Нервная система — это основа всей последовавшей эволюции мозга, продолжающейся до наших дней, дает людям и всем другим млекопитающим сенсорно-моторную систему, связанную с физическим телом и богатым наследием инстинктов выживания и способов поддержания существования. Развитие нервной системы всегда зависело от этой древней основы. Мы бы не могли развиваться и выживать без нашего предка рептилии, прочно укрепившегося в основании фундамента. Также мы не смогли бы выжить, уже будучи людьми, если бы исходный характер рептилии не был видоизменен высшей структурой, созданной на его основе. Эта двойственность — независимость и взаимозависимость каждой из нервных структур — может причинять неприятности, если не налажены их взаимопроникновение или взаимосвязь. Неудавшееся объединение может привести своенравное трио — характер рептилии, нрав млекопитающего и суперэго коры человеческого головного мозга — к почти постоянной борьбе за главенство. В самом деле, неразбериха в вопросе, кому из троих удастся заставить двух остальных служить себе, и есть источник дешевого театрального фарса на той сцене жизни, где должна была бы состояться великая драма.

Обучение и память


Первый центр мозга, управляющий человеческими эмоциями — местоположение всех связей, он участвует в процессах памяти, позволяющих помнить то, что мы знаем. Мы учимся, соотнося неизвестное нам с тем, что уже знакомо. Даже абстрактная возможность ассоциативного мышления — будь то научное, математическое или философское — хотя и зависит от третьей части мозга, основана на чувственной системе, перешедшей от древнего млекопитающего[5 - Это явление исследовал Антонио Дамазио в своей книге "Ошибка Декарта" (Нью-Йорк, 1994).].

Между эмоционально-когнитивным (древним млекопитающим) мозгом и сенсорно-моторным (рептильным) мозгом находятся два критических модуля — амигдала (миндалевидный мозжечок) и гиппокамп (извилина коры мозга, расположенная в основании височной его доли). Амигдала запоминает наиболее ранние эмоциональные переживания и опыт выживания и вовлечена в процесс обучения в три первых года жизни человека. Это происходит за границами нашего сознания и во многом формирует способ реакции на события. Гиппокамп начинает развиваться после третьего года жизни и периодически взаимодействует с функцией основной памяти, а также со всеми процессами передачи информации и системой долговременной памяти.

Второй эмоциональный мозг напрямую связан с височными долями и правым полушарием третьего мозга — неокортексом. Сны, интуиция, творчество и связанные с ними явления происходят в результате этого взаимодействия. Два этих высших мозга — эмоционально-когнитивный и вербально-интеллектуальный — могут объединить свои усилия для изменения функций Р-системы, которая дает человеку телесный опыт и опыт познания мира окружающего. Например: способность, называемая "конкретным действием", начинает развиваться в возрасте около 7-ми лет и с её помощью можно управлять физическими процессами. Таким образом, восприятие информации, поступающей от Р-системы, можно заменить абстрактной идеей, исходящей от двух частей мозга высшего порядка. Человек может использовать умозрительные идеи для вторжения в естественный процесс деятельности низшего моторно-сенсорного мозга. Такими конкретными действиями сознания, в которые высший мозг включает функции и низшего мозга, можно изменить собственное восприятие мира. Так можно придумать новый способ сохранения тепла зимой или вообразить возможность безболезненного прохождения человека сквозь языки пламени, которые в состоянии расплавить алюминий.

Ни сенсорно-моторная, ни эмоционально-когнитивная система не функционируют в людях в том же виде, как это происходит у животных, хотя нервные структуры и связанное с ними поведение у людей и у животных очень сходны. У человека характер систем меняется из-за наличия неокортекса — то есть при условии существования развитой нервной структуры. Любопытно, что причина неудачи в развитии высшего мозга часто связана с неудачей в развитии его основ — у древнего млекопитающего и рептилии. Такой провал в ранние периоды эволюции привел к нескончаемым срывам в динамике связей между нервными структурами. Ранние провалы. С помощью неокортекса человек может модулировать инстинктивные реакции низшего порядка, свойственные системе выживания. Но высоко развитая часть мозга, неокортекс, может быть сформирован только на основе хорошо развитого мозга, отвечающего за выживание. Если не получается развить мозг рептилии до нужного уровня, неокортекс не сможет взять Р-систему на службу себе и управлять её поведением. Когда древний мозг рептилии диктует линию поведения без контроля со стороны неокортекса, беда обрушивается на человека, его окружение и всю живую природу.

Полномочия неокортекса и модель работы сознания


Поскольку эмоционально-когнитивный мозг ребенка не может развиваться до тех пор, пока его сенсорно-моторная система не готова полностью функционировать (после первого года жизни), действия матери запрограммированы на работу млекопитающего мозга ребенка. Она устанавливает соответствующие взаимоотношения, воспитывает ребенка, стимулирует его развитие, защищает младенца в течение пер вого года жизни, когда его Р-система только формируется.

Как только Р-система ребенка начинает функционировать с некоторой самостоятельностью, мать, или первый опекун, выступает в качестве примера для функционирования лобных долей мозга у учащегося ходить ребенка. Влияние начинается с воздействия на его эмоционально-когнитивную систему. Вербально-интеллектуальный мозг ребенка не сможет развиваться, пока эмоционально-когнитивная система не начнет эффективно действовать. В течение этого периода опекун выступает в качестве своего рода поручителя неокортекса, а также как модель, ориентируясь на которую развивается вербально-интеллектуальный мозг ребенка. Эта важная роль опекуна демонстрирует императивную модель поведения природы, процесс, с помощью которого происходит любое развитие. (Дальнейшее объяснение роли императивной модели см. в главах 2 и 6).

Если период выкармливания и первичного воспитания завершен, развитие идет успешно, ребенок получает возможность самостоятельно отслеживать и контролировать работу своих двух систем — сенсорно-моторной и выживания, со все увеличивающейся по мере роста степенью независимости. В классической психологии это называют управлением чувствами, а на популярном языке — эмоциональным разумом, структура которого объясняется во второй части этой книги.

Начав функционировать, эмоциональная, или лимбическая, система (мозг древнего млекопитающего) способна сосредотачивать деятельность двух своих соседей — низшую Р-систему и высший неокортекс — на фокусировке внимания (концентрации) на предмете обучения. Положительное эмоциональное состояние объединяет все системы в единый процесс мышления, ощущений и действий; переключает концентрацию внимания и энергии на поддержку развития интеллектуального и творческого переднего мозга (древнего млекопитающего и неокортекса); и позволяет с легкостью учиться и запоминать. В очень раннем возрасте ребенка эмоциональное состояние его первого опекуна определяет и состояние подопечного, и, следовательно, его развитие.

С другой стороны — и это актуально в течение всей человеческой жизни, — любая отрицательная реакция, любая форма страха или злобы переключают внимание и энергию человека с вербально-интеллектуального мозга на древнейшую часть мозга, отвечающую за выживание. В таких случаях человек теряет способность обращаться к высшему разуму и начинает реагировать на более примитивном уровне. Когда мы испытываем чувство опасности, встревожены, нерешительны и напряжены, внимание может разделяться между тремя частями мозга, каждая из которых функционирует в собственном режиме. Поэтому мы думаем об одном, чувствуем другое, а действуем под влиянием импульсов, полностью отличающихся от наших мыслей и чувств. В этой весьма обычной неразберихе протекает процесс обучения и развития ребенка, в то время как мысли и решения взрослых становятся ошибочными.

Сказанное подводит нас к определению основного императива природы: отрицательный опыт любого рода — будь то событие в окружающем мире или просто плохая мысль, промелькнувшая в голове — влечет за собой автоматическое переключение внимания и энергии с лобных долей мозга на затылочную, то есть от высокоразвитой системы вербально-интеллектуального мозга на защитную низшую Р-систему. Это переключение понижает уровень интеллекта, затормаживает процессы обучения и запоминания и даже перекрывает неокортексу возможность влиять на низший мозг.

Вне зависимости от источника сигнала, поступающего в эмоционально-когнитивный мозг, — будь то высший эволюционный канал (неокортекс) или менее развитая сенсорно-моторная система — эмоциональная реакция оказывается одинаковой. Негативный сигнал, поступая из любого источника, вызывает негативную реакцию эмоциональной системы и сказывается на работе всего тела и мозга. Как эмоционально-когнитивный мозг в соответствии со своим предназначением реагирует на тревожные сигналы Р-системы, сообщающей о приближении "саблезубого тигра", точно так же вторая часть мозга реагирует на критику, страхи и волнения, порожденные творческим воображением. Ведь с помощью творческого воображения человек в состоянии представить себе тысячи различных путей, которыми к нему приближается саблезубый тигр! При этом причина, точность или достоверность негативных образов не имеют значения. Любые отрицательные мысль или события вызывают переключение энергии и внимания от лобной доли мозга к затылочной, и происходит это совершенно независимо от нашего сознания[6 - Я столь подробно остановился на этом негативном аспекте, потому что именно с ним связана главная причина нашего падения.].

Специфика обучения


Много лет назад исследователи обнаружили, что эмоциональное состояние, в котором мы находимся в процессе обучения, является неотъемлемой частью самого обучения. Мы называем это особой спецификой обучения.

Открытие "молекул эмоции", сделанное Кэндэс Перт, показывает, каким образом все гормональные функции, включая функцию иммунной системы и даже аллергические реакции, проявляются в виде развитой системы памяти, управляемой эмоциональным мозгом. Любые негативные эмоциональные реакции или состояния провоцируют выброс особых гормонов. Поскольку обучение и память являются эмоционально-когнитивными функциями, то отпечаток, или, используя термин Жана Пьяже, "структура знания" специфики обучения, включает в себя отпечаток памяти тех эмоциональных гормонов, которые вырабатывались в теле во время процесса обучения. Таким образом, переживания, испытываемые в процессе обучения чему-либо, становятся частью структуры познавания. Когда мы применяем полученные знания, даже годы спустя, начинают действовать те же эмоциональные гормоны, так как они являются такой же частью нервной системы, что и изученный материал, — и наше тело, мозг и сердце реагируют соответственно.

Если мы выучим арифметику как "таблицу умножения", боль и страх, испытываемые в процессе зазубривания, станут такой же частью нашего знания, как и цифры. В результате мы можем обнаружить, что не в состоянии вспомнить то, что в действительности знаем. На каком-то глубинном уровне сознания числа ассоциируются у нас со страхом или болью, которые подвигают одну часть нас "защищать" другую от повторения травмы. В подобной ситуации любой вид математики может быть травмирующим, а знания выученного предмета ухудшатся.

Когда на небесах звонят колокола: центр удовольствия


На другой чаше весов лежит открытый десятилетиями назад Джеймсом Олдсом "центр удовольствия", входящий в состав эмоциональной части мозга и отвечающий за высокий уровень удовольствия, которое мы испытываем благодаря определенным взаимоотношениям и действиям. Например, этот фактор получения удовольствия связан со стремлением Р-сис-темы к выживанию видов, а также с новейшим фактором высшего мозга, инициирующим сексуальность. Результаты работы этого центра несколько похожи на простейшие потребности наших древнейших предков; он способен поглощать внимание до поразительной степени и служить причиной удивительного, а порой даже абсурдного поведения. Центр удовольствия также может играть роль в состояниях экстаза и мистических переживаниях.

В ходе одного из экспериментов Олдса в центр удовольствия подопытного был имплантирован электрод. Под действием этого электрода подопытный заявил, что "на небесах звонят колокола". Однако из этого не следует, что в центре удовольствия находятся побудители возникновения состояния экстаза или блаженства: тут не содержится опыт, толкающий к самовыражению — этот центр способен вызывать действие, с помощью которого такое состояние испыты-вается. Через это специальное объединение нервных клеток, передающих реакцию на определенной частоте, может возникнуть специфическая форма переживания. При этом такое состояние возникает только благодаря действию этого центра (текущим частотам, переданным нейронами) и соответственному взаимодействию (сиюминутному восприятию и реакциям, не привязанным к определенному событию).

Вспомним высказывание Майстера Экхардта о том, что нет существования, кроме как в образе бытия. Настроив свой радиоприемник на определенную частоту, я получаю определенный набор информации. Однако транзисторы, находящиеся внутри радиоприемников, не содержат в себе эти частоты или информацию. Также и у нас в мозгу нет клеток-предков, которые хранили бы блоки информации или зафиксированное содержание; существуют лишь нейронные сети, обеспечивающие толкование набора информации. Один единственный нейрон может действовать как одиночная клетка-мишень, способная активизировать целую сеть клеток для принятия конкретной информации или побуждения памяти к работе. У клетки-мишени нет поля восприятия, к которому она адресуется, но она может инициировать работу специальных нервных полей, вовлеченных в выборочные действия или в процесс воспоминания.

Олдс обнаружил, что крысы с вживленными в центр удовольствия электродами начнут отказываться от еды, вплоть до голодной смерти, и от воды — до полного обезвоживания организма. Они станут игнорировать самку в период течки и могут даже пойти по проводам электросети, чтобы электроды, активирующие центр удовольствия, попали под действие тока (обычно крысы не привержены безбрачию и стараются избежать электрошока).

Принимая во внимание, что большинство млекопитающих и пернатых обладают центром удовольствия, я вспомнил четверостишие Уильяма Блейка:
		Откуда знать тебе



		В своей темнице чувств,



		Что в каждой птице, в небе круг чертящей,



		Сокрыт мир бесконечного блаженства?








Эмоциональный мозг человека (древний млекопитающий) отвечает за иммунную систему, отслеживает работу гормональной системы, возможности тела самостоятельно вылечивать себя, биоритмы, личные взаимоотношения, предпочтения и основные эстетические воззрения. Вот основные инстинкты, имеющиеся у большинства животных, которым полагается расцвести в социальном мире обмена опытом. Все эти действия полагаются на нашу способность к запоминанию, и мозг делает собственный вклад в этот процесс.

Крупнейший модуль лимбической системы связан с третьей частью мозга (неокортексом) на многих уровнях. У него прямые связи с амигдалой и с гиппокампом, каждый из которых непосредственно связан с функцией памяти. (Амигдала, как вы помните, является хранилищем долговременной памяти о способах выживания с первых трех лет жизни; гиппокамп контролирует воспоминания позднего времени).

Хаотичная стрельба. Левое полушарие


Эмоциональный мозг (древнего млекопитающего) тесно связан с правым полушарием третьей части мозга, но прямых связей с левым полушарием у эмоционального мозга нет. Именно здесь таится загадка. Не обладая собственными эффективными связями, левое полушарие сообщается с остальной системой трех частей мозга посредством правого полушария, которое гораздо теснее связано с мозгом как единым целым.

Плотная связка нейронов, именуемая corpus collosum[7 - Дословно "мозолистое тело", совокупность нервных волокон, соединяющих большие полушария головного мозга у плацентарных млекопитающих и человека (прим. перев.).], соединяет оба полушария мозга, и именно благодаря этому левое полушарие имеет доступ к правому и к процессам, происходящим в остальных частях мозга. Эта связь позволяет левому полушарию забирать материал у правого, уходить с объединенной сцены и распоряжаться материалом самостоятельно: распределять его, анализировать и возвращать уже по новым путям, без учета возможности дальнейших отношений нового образования с существующим целым. Однако левое полушарие связано с передней частью коры головного мозга, а последняя, в свою очередь, теснейшим образом связана с каждым сектором мозга. Таким образом, левое полушарие поддерживает динамичное взаимодействие с передней частью коры головного мозга, от которого проистекают творческая активность и стремление к новизне. Подобные изолированные маневры левого полушария недоступны целостной структуре правого полушария, тесно взаимодействующей с эмоционально-когнитивным мозгом, через который и действует.

Пол МакЛин и его ныне покойный друг Артур Кестлер, писавшие об этой аномалии, считали попытку природы накрепко связать левое полушарие с эмоциональным мозгом роковой ошибкой. Левое полушарие с его индивидуалистичным поведением и очевидным безразличием к правилам может считаться ответственным за создание ядерного оружия и мировые катастрофы. Однако недавние исследования Элкхонона Голдберга показали, что природа в конечном счете не ошиблась. Как мы увидим, многие общепринятые представления о различиях между левым и правым полушарием, столь популярные в течение последних двадцати лет, верны, в лучшем случае, лишь наполовину. До недавнего времени правое полушарие, само по себе вербальное, интеллектуальное и творческое, главным образом рассматривалось как работающее на сохранение сбалансированного единства всех трех нервных систем. Левое же полушарие, будучи более поздним эволюционным дополнением (даже у младенца в материнской утробе оно развивается позже), считалось более мощным и способным доминировать над правым. И это несмотря на то, что правое полушарие служит для левого источником информации для функционирования. По этой причине правое полушарие называлось женским, а левое мужским. Однако это предположение было поставлено под сомнение исследованием Голдберга.

Он считает, что подлинное различие между левым и правым полушариями заключается в том, что правое отвечает за усвоение нового материала, тогда как левое является хранилищем полностью развитых структур знания, которые содержат все изученное в твердо устоявшейся форме. Правое полушарие, с его прочными связями с двумя нижними частями мозга, вовлечено в процесс изучения нового. Когда же этот выученный материал в должной степени усваивается, его перенимает на хранение левое полушарие. Оно распоряжается всеми стабильными формами знания, находится в сравнительной изоляции и совместно с передней частью коры головного мозга (лишь недавно развитой четвертой частью мозга) владеет информацией, полученной от правого полушария. Благодаря такому положению, левое полушарие может развивать логические, аналитические, ассоциативные и творческие способности, избегая влияния более примитивных частей мозга. Таким образом, левое полушарие может функционировать вне ограничивающих условий двух нижних частей мозга, игнорируя коленные рефлексы рептильной системы. Без ограничений, установленных нижними частями мозга, мы сможем выйти за пределы унаследованного, и наша мысль обретет крылья.

Эго, толкователь и интеллект


Приверженность левого полушария к новизне и интеллектуальным авантюрам, без учета соображений благополучия или гармонии, является ключевой характеристикой интеллектуального эго и его интерпретирующей программы. Термин "интерпретирующая программа" был предложен Майклом Казанига. Он заявил, что это модуль внутри другого, немодулярного, неокортекса и что его отличительной чертой является способность абстрагироваться от любой информации, воспринимать её объективно и толковать (интерпретировать) в соответствии с общими условиями или условиями обучения. Интерпретатор может способствовать блестящему творческому мышлению, но быть лишен способности к разумному обобщению, которая является главным путем достижения благополучия, полученного в результате работы сердца и лимбических систем, а также их связей с правым полушарием и лобными долями мозга. (Позже мы коснемся этого вопроса ещё раз.)

Наш ежедневный опыт подтверждает, что у левого полушария и его гипотетического толкователя нет прямых связей с центральным органом управления мыслительным процессом, в работе которого задействованы сердце и эмоциональные системы. Вот почему в создании нейтронной бомбы нет ничего разумного — но какая блестящая работа ума стоит за этим!

Обширный творческий потенциал раскрывается благодаря связям гипотетического способа толкования с хорошо известной независимостью левого полушария. Благодаря этой свободной связи можно играть в интеллектуальные игры, не обращаясь к предшествующему этапу эволюции. Мысль способна освободиться от всех оков животных инстинктов, унаследованных нами, и двигаться в неизвестное. В такой момент движения она сама создаёт открываемую землю. Именно по этой причине точку динамики перехода от творца к сотворенному мы, по незнанию, считаем актом творения. В стремлении к новизне, в любопытстве и желании расследовать и раздвигать границы через нас происходит сама эволюция, ведущая вперед к новым открытиям.

Из-за упомянутой неразберихи легко нарушить экологический баланс и утратить способность моделировать и регулировать благополучие. Поэтому, чтобы не подвергнуться саморазрушению, сбалансированный, цельный разум правого полушария, который связывается с женским началом, должен быть твердо установлен как основа для большой работы творческой мысли. К счастью, для этого природа последовательно работает на разных стадиях развития, исследованных сначала Рудольфом Штайнером, а затем Марией Монтессори, Жаном Пьяже и целой плеядой блистательных ученых, чьи открытия зачастую игнорируются академическими кругами.

Короли-чудовища и принцы-лягушки


В заключение повторим, что высшая система может подключать в свой состав низшую, в качестве вспомогательной, а также изменять ее. Возможно и обратное — высшая система может быть включена в низшую и тогда низшая система изменит высшую. В преданиях и сказках величественный король совершает ошибку или ведет себя неподобающим образом и превращается в животное (чудовище); либо прекрасный принц оборачивается лягушкой. В обоих случаях высокоразвитый человеческий мозг подключается к мозгу животного — и да поможет им Бог! Или, что вернее, да поможет нам прекрасная дама, ибо она одна своим исцеляющим поцелуем и безграничной мудростью способна вытащить мужчину из затруднительного положения, куда его постоянно вовлекает его интеллект.

Динамика взаимоотношения создателя и созданного им человека сосредотачивается на двух ключевых сферах эволюционного развития: на сердце, бьющемся в груди, — одном из первых и важнейших достижений природы — и на Передней коре головного мозга, расположенной за лбом. Решение проблемы насилия и ключ к трансцендентности лежит в объяснении новейшего создания природы — четвертой части мозга — этого наиболее хрупкого её эксперимента. Ей необходимо придать статус пережитого опыта. В двух следующих главах мы исследуем биологию, лежащую в основе пути решения указанной проблемы.

В данной главе я очертил голую схему мозга — сознания — этой самой сложной организации, известной в мире. Однако этого скудного подбора примеров должно хватить для дальнейшего исследования. Чтобы позволить человеку накопить жизненный опыт, этот чрезвычайно сложный мозг, замысловатым путем удерживающий равновесие частотных полей, передает информацию из ещё более обширных сфер, безграничных в протяженности и измерении. Все чаще опыт толкуется новой наукой как бесконечное переплетение комплекса резонирующих частот, которые выборочно модулируют формы миров, тел, мыслей, эмоций, ракет и сонетов. Все большее число исследователей, стремясь прийти к согласию, повторяет: "Это все только частоты!" Только частоты!

Если бы они были правы, — а так, кажется, оно и есть — то наша загадка неизмеримо усложнилась. Я намерен по возможности достаточно глубоко исследовать динамику передачи от творца к сотворенному и найти эффективное решение этой загадки, а также подобрать ключ к трансцендентному и его темной противоположности — насилию[8 - Куда более простое и наиболее подходящее представление о космологии и теологии дал нам Иегова, сидя на небесах в окружении сонма ангелов, наблюдавших, как он разбрасывает вокруг чудеса и творения. Это был Бог как величайший объект в ясно обозначенном объективном мире. Это и были старые, добрые деньки.].




Глава 2. Последние достижения эволюции: лобные доли


Возможности сделать что-либо предшествует намерение.

    

Джером БРЮНЕР






Сразу за линией лба, над переносицей, находится передняя часть коры головного мозга (лобные доли), крупнейшее и, по всей видимости, последнее из добавлений к мозгу[9 - Последователи классической теории эволюции опровергают теорию о недавнем появлении и увеличении лобных долей, заявляя, что первые признаки их наличия у человека датируются временем "Большого Взрыва". См. Гарри Дж. Джерисон "Эволюция передней части коры головного мозга" в "Развитие передней части коры головного мозга: эволюция, нейробиология и поведение", под редакцией Норманна А. Краснегора (Балтимор, 1997). Многие пункты этой реакционной теории были пересмотрены. Я присоединюсь к мнению Пола Мак-Лина и согласен с его доказательством недавнего появления и развития лобных долей. Признаки лобных долей можно обнаружить в мозгу каждого млекопитающего и у высокоразвитых человекоподобных обезьян, но они весьма далеки от размеров и возможностей лобных долей человека.]. За передней линией находится остальная часть неокортекса.

Некоторым частям, или модулям, мозга рептилии сотни миллионов лет, тогда как, согласно данным последних исследований, с момента появления передних долей в их существующем размере и с их современным значением прошло только сорок тысяч лет.

Извивающаяся змея, которая венчает великого Сфинкса из Гизы, разместилась как раз в самом центре лба. В духовной традиции Востока эта точка называется третьим глазом, гуру-чакрой, аджна чакрой и шестой чакрой, чакрой или "колесом", являющимся центром энергии. Восточные и оккультные философии провозглашают, что с пробуждением этой области мозга можно приобщить человека к высшим мирам — воображаемому миру суфиев или, например, к множеству тонких сфер возможного, каждая из которых связана с аспектами деятельности лобных долей мозга[10 - Бернадетта Роберте, мой друг Дэвид Спиллейн и многие другие говорили о продолжительном периоде сильного жара и даже боли в этой точке лба после долгих лет медитации или в критические моменты духовных исканий. Я испытал это в возрасте пятидесяти трёх лет. И ощущения Спиллейна, и мои собственные длились годами. Интригует расположение этого явления в месте, которое нейрофизиология именуют лобным нервным узлом.].

Среди нейробиологов существует несколько точек зрения на эту сравнительно новую часть нервной системы человека. Некогда она была названа "зоной молчания" мозга, поскольку её предназначение было абсолютно неизвестно и в ней не было отмечено никакой активности. Пол МакЛин считает лобные доли четвертой системой эволюции и называет их "ангельской долей". Он приписывает им "высшие человеческие добродетели": любовь, сострадание, проникновенность и понимание, равно как и развитые интеллектуальные навыки. Антонио Дамасио считает лобные доли мозга источником высших интеллектуальных способностей, таких как способность вычислять и аргументировать, анализировать, творчески мыслить и т. п. Элкхонон Голдберг внес свою лепту в растущее количество литературы по этому предмету, подчеркивая, как тщательно разработана связующая сеть между лобными долями мозга и остальными частями мозга. При этом он подчеркивает, что чем больше развита эволюционная система, тем больше её части подвержены повреждению, одновременно объясняя, какое влияние оказывает повреждение любой части мозга на функции лобных долей.

Согласно исследованиям Патрисии Голдман Ракис, первичной функцией нейронов передней коры головного мозга"…является возбуждение или подавление активности других частей мозга". Эта функция, по утверждению Алана Шора, выстраивает систему управления чувствами, действующую в течение всей жизни: способность управлять эмоциональными реакциями, контролировать импульсы или усмирять рефлексы выживания древнейшей Р-системы. По-видимому, одно из последних эволюционных новшеств в области мозга предназначено управлять действиями первых составляющих трехчастного мозга. Эта функция является решающей для развития ребенка в период, предшествующий наступлению второй стадии роста передней доли мозга, которое происходит только в среднем подростковом возрасте. Существует не много исследований, посвященных природе скачка вторичного роста лобных долей.

Нам известно, что передняя часть коры головного мозга играет важную роль в развитии речи, взаимодействуя с височными долями, которые расположены по обе стороны от левого и правого полушарий коры головного мозга и задействованы во всех звуковых процессах. Ныне считается, что самый ранний, предметный, язык в детстве использует динамику взаимодействия лобной и правой височной доли, в то время как язык абстрактных понятий, развивающийся примерно к двенадцати годам, задействует связь лобной и левой височной долей.

В следующей главе мы рассмотрим факты, касающиеся стадий развития лобных долей, и также постараемся определить то, что в значительной степени ещё остается загадкой, связанной с функцией и самим существованием этой новейшей нервной структуры.

Стадии развития лобных долей


Весьма важно отметить, что существуют две стадии развития лобных долей, которые я разделяю на первичную (то есть раннюю) и вторичную (то есть позднюю). Первичный рост лобных долей и их использование начинаются вскоре после рождения ребенка, параллельно с развитием остальных частей мозга. В возрасте около 15-ти лет большая часть трехчастного мозга завершает свое развитие и стабилизируется. Только тогда с большой скоростью начинается выброс нового нервного материала — вторичная стадия роста лобных долей. Поскольку это явление было открыто лишь недавно, в конце 1980-х, этот аспект развития не получил пока признания на широком академическом уровне.

Именно вторичная стадия роста лобных долей, а мы только лишь начали её изучать, связана с двумя дорогами, которые мы, как люди, получаем возможность выбирать: либо путь насилия, либо трансцендентного развития. Выбор одного из этих путей зависит от результатов развития в подростковый период[11 - Одновременно с резким скачком вторичного роста лобных долей растёт и древний мозжечок. Мозжечок состоит из продолжения трёх частей мозга троичной системы. Он задействован во всех процессах, в первую очередь, в речи и движении. Состоит он из триллионов зернистых клеток, которые весьма отличаются от обычных нервных клеток. Важно упомянуть, что такие же зернистые клетки составляют значительную часть лобных долей и что между передней частью коры головного мозга и мозжечком существуют очень крепкие нервные связи.].

Первичное развитие лобных долей и лобный нервный узел


В предыдущей главе я упомянул, что развитие человеческого мозга в материнской утробе в течение триместров беременности отражает эволюционное развитие нашего сенсорно-моторного мозга (рептилии), эмоционально-когнитивного (древнего млекопитающего), и вербально-интеллектуального мозга (неокортекса). С другой стороны, основной период роста первичных лобных долей начинается после рождения ребенка и продолжается в течение первого года жизни. Следует оговорить, что эмоциональное состояние опекуна, воспитание и степень заботы, которые получает ребенок, несомненно, могут повлиять на ход развития лобных долей на клеточном уровне. С самого начала лобные доли зависят от перенесённых переживаний, они формируются средой, в которой находится ребенок.

После первого года жизни ребенка передняя лобная часть развивается параллельно с другими системами трехчастного мозга. Начав формироваться ещё в утробе, сенсорно-моторные навыки, такие как речь, зрение, пространственное воображение и т. п. продолжают развиваться после рождения.

В ранний период младенчества лобные доли развиваются, например, параллельно с сенсорно-моторной системой, а у ребенка, начинающего ходить, они развиваются вместе параллельно с эмоционально-когнитивной системой. В смутно-сознательный, интуитивный период четырех-пяти лет, рост лобных долей происходит параллельно развитию правого полушария и височных долей; в подвижный период — от семи до одиннадцати лет — они управляют синтезом функций левого и правого полушарий. Такой характер параллельного роста передних долей и каждой из более ранних мозговых структур способствует установлению ещё более крепких связей между передней частью коры головного мозга и трехчастным мозгом. В конечном итоге образуется лобная система, которая крепко и динамично связана с каждой частью мозга — модулем, железой, долей, полушарием, — что способствует слаженной работе аппарата, с помощью которого через лобные доли мы можем управлять и отслеживать работу нервных структур мозга.

В начале первичной стадии лобные доли развивают лишь немногие из прирожденных способностей, как это происходит у старых систем мозга. Эти доли больше используют свое влияние на расширение возможностей уже развившихся систем. Лобные доли растут параллельно с другими системами, поскольку имеют ответственную задачу: их главная цель — управлять каждым модулем или долей тройного мозга в его последовательном развитии, так чтобы каждая старая система формировалась в соответствии с потребностями лобных долей на вторичной стадии развития, в подростковый период. Функция лобных долей состоит в том, чтобы неуправляемый мозг рептилии, мозг древнего млекопитающего и неокортекс впоследствии совместно поднялись до цивилизованного уровня. Лишь после этого вторичная стадия развития лобной доли может состояться.

Способность лобных долей мозга направлять развитие других частей мозга подразумевает гораздо большее, чем просто осуществлять переключение химической реакции. Требуется сложное биологическое действие, которое дает низшим системам возможность подняться до высшего уровня развития лобных долей, подобно тому, как это произошло с пресловутой змеей, которая поднялась из макушки египетского Сфинкса.

Эта функция, дающая возможность низшим нервным системам выходить за пределы их первоначальных возможностей, развивается в особое время и особым образом. Уже известный скачок в развитии передних долей происходит ближе к концу первого года жизни ребенка, в начале того периода, когда он начинает ходить. Результаты периода особого развития нервной системы, приобретение за это время новых способностей, как и все развитие лобных долей, зависят от того ухода и воспитания, которые дает ребенку самый первый опекун-воспитатель. К этому вопросу мы вернемся во второй части книги.

А сейчас давайте предположим, что процесс воспитания прошел адекватно. В результате резкого скачка роста на втором году между наиболее выдвинутыми вперед частями лобных долей (которые развились в первый год после рождения) и высшей областью эмоционального мозга (древнего млекопитающего), возникшей ещё в материнской утробе[12 - Это область эмоционально-когнитивного мозга называется cyngulate gyrus и включает, помимо прочего, основы стадного инстинкта, который предшествует появлению человеческого общества, и тех видов инстинктов выживания, которые побуждают нас выращивать и опекать наше потомство. Элкхонон Голдберг полагает, что возможно cyngulate можно рассматривать в качестве части неокортекса, а не лимбической системы, поскольку он выглядит как более развитый эволюционный модуль, чем прочие составные эмоционально-когнитивного мозга. В любом случае, природа стремится соединить два элемента именно в этой точке.], устанавливаются прочные нервные контакты. Связующее звено между древним мозговым модулем и новейшими долями мозга называется лобно-глазным нервным узлом (поскольку находится прямо за глазной впадиной). Он отвечает за определение взаимоотношений человека и ментальных способностей в течение всей жизни.

Важно отметить, что лобно-глазной нервный узел формируется как раз перед тем, как дитя поднимается на ноги, чтобы исследовать огромный мир, окружающий его колыбель. Таким образом, природа предоставляет человеку нервное вещество, необходимое для эмоциональных впечатлений, "построения корпуса знаний" и для тех отношений, которые ребенок будет устанавливать на втором году жизни.

Жан Пьяже, швейцарский биолог и детский психолог, который ввел в обиход термин "конструкция знания", отмечает, что для создания нервной системы познания и изучения ребенка требуется непосредственное сенсорно-моторное исследование.

Таким образом, все первичные и вторичные функции, связанные с отношениями и контролем над инстинктами Р-системы (выживания, защиты, сексуального влечения, аппетита и т. д.) фокусируются на связи лобно-глазного узла с эмоционально-когнитивным мозгом. А в дальнейшем "эмоциональный тон" или эмоциональное состояние, пережитое начинающим ходить ребенком в познавательный период после года его жизни определяется природой лобно-глазного узла и его функционированием. Алан Шор так объясняет, почему эмоциональное состояние учащегося ходить ребенка в процессе исследования им мира является определяющим, вне зависимости от того, установлена ли и используется ли лобно-глазная связь или она почти утрачена. Он описывает зависимость лобно-глазного сцепления от заботы, которую получает учащийся ходить ребенок, и как это, в свою очередь, определяет характер взглядов ребенка на жизнь, установок сознания, его самоощущения и контроля над импульсами, а также способность общаться с окружающими. Помня это объяснение, невозможно переоценить важность функции лобно-глазного нервного узла.

Другие стадии роста мозга в период первичного развития лобных долей


Помимо роста, ведущего к развитию лобно-глазного нервного узла, в других частях мозга при рождении ребенка и в возрасте от одного до четырех, а затем семи лет происходит резкий рост других нервных систем, дополняемый изменениями их функций — в девять и одиннадцать лет. Эти изменения совпадают со стадиями детского развития, которые называют "окнами возможности". В это время специальные структуры умственных способностей развивают связи с уже сформировавшимися нервными модулями или частями мозга. По-видимому, различные модули крепко привязаны к различным категориям опыта на каждой из этих стадий, и первичные лобные доли в соответствии с генетическим предрасположением развиваются параллельно этим стадиям. Синхронная активность позволяет передним долям осуществлять важные изменения в умственных способностях в рамках категорий опыта, которые необходимы для прокладывания пути к будущему развитию лобных долей мозга.

Столь крепкие связи со всеми частями мозга, указывает Голдберг, ведут к тому, что неудача в развитии или повреждение любой из частей мозга могут отрицательно сказаться на лобных долях.

Довод Элкхонона Голдберга в пользу ступенчатого действия неокортекса, противоположного изолированной модулированной жёсткости старейших систем, является весьма важным наблюдением. Ступенчатое действие, которое развивается постепенно и логично, подразумевает гораздо более развитое сетевое взаимодействие, динамичный обмен и плавный переход клеток нервных полей неокортекса, который существует в рамках более старых, ограниченных в возможностях частей мозга, таких как амигдала и гиппокамп. Голдберг считает, что мы заблуждаемся, принимая модульное действие неокортекса за идентичное тому, что было обнаружено в двух более древних частях мозга. В его наблюдении приведена чудесная аналогия между общественной структурой, правительством и организацией мозга. Смотри заключение в конце его книги "Исполнительный мозг" (Нью-Йорк, 2001).









Рисунок 2. Резкие скачки в росте мозга и изменения в концентрации в процессе его развития. Иллюстрация взята из книги "Магические изменения в созревании ребенка" (Нью-Йорк, 1985).




Всю схему развития мозга можно уподобить чертежу дома. Для начала необходимо заложить нервный фундамент новой жизни. За этим последуют возведение стен, укладка крыши, отделка и, наконец, внутреннее устройство. Как вы можете видеть из первой схемы (см. стр. 40), мозг рептилии с его сенсорно-моторным разумом развивается первым; за ним следует мозг древнего млекопитающего с его способностью разумно общаться, далее — правое полушарие новейшей коры головного мозга, отвечающее за творческое начало, воображение и способность разумно реагировать на новую и неизвестную ситуацию. За этим приходит очередь левого полушария, контролирующего полученные знания и повседневные дела и обладающего способностью к аналитической логике, абстрактному мышлению и действию интеллекта. И, наконец, мы достигаем точки, к которой так стремились, где происходят разнообразные взаимодействия и синтез всех этих систем.

В процессе "строительства" детского мозга и развития его способностей окно каждой из возможностей последовательно закрывается, когда в порядке очереди открывается следующее. Точнее, функции мозга на данной стадии развития не столько завершаются, сколько их энергия и внимание переключаются на следующую часть или модуль схемы. Согласно этому, наши нервные структуры готовы к началу жизнедеятельности на новом этапе и к действию в установленном эволюцией порядке очередности. С каждым переходом из одного периода развития в последующий энергия и внимание ребенка также переключаются в ожидании открытия следующего "окна" возможностей.

Значение опыта в развитии лобных долей


Весь процесс последовательного развития происходит в течение первых пятнадцати лет жизни человека. Его можно считать подготовительной стадией для резкого скачка роста лобных долей в подростковый период, что позволяет перерасти ограничения, скованность и недостатки ранней нервной системы.

Голдберг поясняет, насколько важно влияние общего развития системы на лобные доли, когда они подготавливаются к этому скачку, и как они, в свою очередь, влияют на развитие мозга в целом. Потеря одного из звеньев цепи ставит под удар всю структуру. Попробуйте настелить крышу дома без его стен или возвести стены без фундамента. Для того чтобы убедиться в том, что ни один из шагов не пропущен и что не нарушена их последовательность, у природы существует генетический план. Но это лишь голые схемы возможностей и действий. Предполагается, что генетические возможности, заложенные в ребенке должны являться достаточным стимулом для развития его нервной системы. Эти генетические возможности также нуждаются в стимулировании, которое происходит при взаимодействии ребенка с проявлением способностей, заключенных в генах. Вот почему один ребенок не может служить образцом для другого. Взрослый человек с развитыми способностями, готовый их продемонстрировать, должен играть роль образца поведения для ребенка, чтобы в нем пробудить такую же, как у взрослого, способность.

Если, однако, в окружении ребенка нет соответствующего стимула, необходимого для активизации нейронов лобных долей, — то есть при отсутствии императивной модели — лобные доли не могут развиваться, как положено. Клеточный рост становится ущербным.

Когда же в окружении ребенка имеется подходящий образец, его развитие следует природному разуму или способности, пробужденной и развитой в ребенке. Точно также природа или степень власти ребенка над импульсами более примитивных систем зависит, до неопределенной степени, от характера управления, исходящего от воспитателя, который служит образцом для подражания.

Таким образом, имея за плечами миллионы лет успешного развития, природа предполагает, что на запланированном ею пути успешного развития встретится соответствующий опекун, реакции окружения, а также условия питания и воспитания. По крайней мере, согласно статистике, обычно родители или воспитатели и общество в целом почти всегда следовали этим требованиям, иначе нас бы здесь не было. В самом проекте природы наблюдается полное безразличие к успеху или провалу каждой отдельной стадии развития. В случае, когда возможность, предложенная ею на определенной ступени, упущена, природа продолжает активно действовать по схеме, как будто все благополучно. Несмотря на то, что каждая стадия развития зависит от успеха предыдущей, соответствующие этапы продолжают сменять друг друга. Под строгим контролем находятся начертания природы, а не реакция человека. Природа не берет тайм-аут, если окружающие ребенка воспитатели не смогли отреагировать на потребности его развития должным образом.

Вспомните, например, что новые зубы появляются У ребенка с периодичностью около шести лет. Несмотря на то, что у некоторых детей зубы выпадают из-за запущенности и неправильного питания вскоре после появления, 6-летние коренные зубы, 12-летние коренные зубы и зубы мудрости продолжают появляться по расписанию, даже если их ожидает судьба молочных зубов. Хотя последовательность развития, согласно статистике, более или менее стабильна, воспитывающее окружение в период роста ребенка непостоянно, как во всех изменяющихся системах.

Запреты и волнения


Элкхонон Голдберг считает, что передняя часть коры головного мозга отвечает за цивилизованное состояние сознания человека. По крайней мере, нам с помощью лобных долей дан шанс развивать в себе такое качество, как вежливость. Именно это качество является необходимой предпосылкой для развития нашей способности к трансцендентности, для выполнения нашей роли в процессе эволюции, для обуздания собственной самоубийственной жестокости, а также для выживания.

Передняя часть коры головного мозга в качестве нашего наиболее развитого мозга работает на поднятие наших древних животных инстинктов, на высший уровень функционирования. Происходит это с помощью динамичного действия лобных долей, что совершается, по мнению Патриции Ракис, на уровне клеточного торможения или клеточного возбуждения. Эта динамика обеспечивает перевод низших умственных способностей выживания (сенсорно-моторную, эмоциональную и вербально-интеллектуальную системы) на соответствующий переход к выполнению функций передней части мозга, которая развивается в конце подросткового периода.

Как возможности действия предшествует намерение, и как новое всегда строится на основе старого, природа обеспечивает подготовку вторичного роста передних долей в период пятнадцатилетней работы катализатора — первичных функций лобных долей.

Вторичное развитие лобных долей


Резкий рывок роста лобных долей в возрасте приблизительно пятнадцати лет знаменует вторую фазу развития, к которой первичные лобные доли помогали подготовиться с помощью своей руководящей роли. Развивающиеся в последнюю очередь, в средний подростковый период, лобные доли — наиболее уязвимый элемент всей мозговой системы. Они в высшей степени зависят от соответствующего фундамента, каковым является вся тройная система мозга рептилии, древнего млекопитающего и неокортекса. Таким образом, окончательное развитие этого позднейшего добавления передней части мозга может произойти только после возведения фундамента, на котором он будет стоять. Природа же работает на то, чтобы увериться, что три низшие системы действительно выращиваются как фундамент, необходимый для образования как подходящее основание для новейшего и потенциально самого мощного мозга[13 - Поскольку вторичная стадия роста лобных частей является высшим моментом развития человека, она также уязвима, как ребёнок, учащийся делать первые шаги. Это значит, что эмоциональное воспитание, полученное в середине подросткового периода, служит основой, определяющей успех или провал этого последнего открытия разума. Поэтому то же качественное определение, которое дано росту лобного нервного узла в решающий период развития ребёнка, когда он учится ходить, применимо и к периоду роста лобных долей в юношеский период. Вопрос этот мы затронем позднее.].

Сравним этот процесс с древним инстинктом выживания пресмыкающихся, который проявляется в ритуальном, почти механическом рефлексе воспроизводства змеи или ящерицы. Каждый новый модуль и доля мозга, в том числе и лобные доли, поднимали инстинкт самосохранения на все более высокий уровень. У современного человека этот инстинкт развился до высочайшего уровня, который был увековечен в легендах о Тристане и Изольде, Ромео и Джульетте, Елене Прекрасной, из-за чьей красоты были снаряжены тысячи кораблей, а также в эротической, восторженной поэзии Песни Песней, Руми, ибн Араби и святого Хуана де ла Круса и его наставницы, Святой Терезы, где сексуальность поднята на уровень высшей трансцендентности. Вспомните слова Экхардта: "Когда высшее начало включает в свой состав низшее, то, преображая низшее, уподобляет его природе высшего". Здесь и лежит ключ к пониманию плана природы нашей биологии. В середине юношеского возраста лобная часть коры головного мозга инкорпорирует в себя примитивные инстинкты змеи, и они последовательно преображаются в трансцендентную силу.

Как завершается этот процесс? Приблизительно в пятнадцатилетнем возрасте все части мозга человека, за исключением лобных долей, миелинизируются, то есть стабилизируются, закрепляя все развитые на тот момент достижения[14 - Миелин — это жировой протеин, который обволакивает продольные оси связи нервных полей. Образуясь в результате деятельности этих полей, он делает передачу сигналов более быстрой и более экономичной в плане затрачиваемой на процесс энергии. Поскольку миелин непроходим для гормонов, которыми растворяются нервные поля в периоды нервных сокращений (чистки недееспособных клеток), распространение миелина закрепляет результаты обучения и развития, полученные к этому моменту. Сюда входят и все дурные привычки. Когда было опубликовано это исследование, табачные компании взяли его результаты на вооружение и тут же нажили на этом состояния, побуждая юношество к курению.].

По характеру развития нервных модулей, долей и полушарий мозга функция следует за формой. По мере того, как каждая часть мозга реализует свою собственную структурную форму, постепенно раскрывается и развивается функция закодированной программы способностей, во всяком случае до той степени, которую обеспечивает соответствующий стимул и воспитание.

Таким образом, в течение пятнадцатого года жизни, когда все части мозга полностью развились, наиболее молодая в эволюционном отношении часть мозга — его лобные доли — переживает резкий скачок вторичной стадии роста. Эти доли, задействованные во время позднего подросткового периода, создают собственный фундамент ("прокладывают нервные пути", как это называют исследователи). Хотя пик предварительной стадии вторичного роста передних долей приходится на восемнадцатилетний возраст, новый рост нервной системы завершается в двадцать один год, и ещё около шести лет после этого остальная часть мозга закрепляет свою форму и функцию.

Рассматривая характер развития мозга в целом, легко понять, почему на вторичной стадии развития своих передних долей он дожидается созревания и миелинации тройной мозговой структуры. Здравый смысл подсказывает, что первый год жизни младенца должен быть посвящен развитию функций сенсорно-моторной системы для того, чтобы он научился воспринимать информацию, необходимую для развития эмоционально-когнитивной системы. Таким образом на каждой стадии развития каждая новая система зависит от полноценного функционирования предыдущей системы. По этой же причине вторичная стадия роста лобных долей чрезвычайно важна и зависит от полного созревания и поддержки тройной мозговой структуры.

По завершении этого процесса полностью развитый потенциал передней части коры головного мозга так же разительно отличается от имевшихся ранее возможностей, как формальная оперативная стадия в возрасте 12-ти лет отличается от конкретной оперативной стадии 7-ми лет, и как, в свою очередь, обе они отличаются от первых открытий ребенка, начинающего ходить. По сути дела, идеальным результатом развития новых дополнительных лобных долей мозга должны стать отказ от прежних представлений и признание нашей биологической готовности к трансцендентности.

Конечно, каждая важная стадия развития открывает окно новых возможностей, явно отличающихся от прежних. В тот момент, когда высшая нервная форма в мозгу человека завершает свой рост и начинает работать в полную силу, нам открывается иная форма реальности и новый огромный мир; и в нашем поведении появляются совершенно новые черты и возможности. Пока мы растем до возраста двадцати одного года, сила и сложность ступеней развития показательно возрастает. Мозг пятнадцатилетнего юноши отличается от мозга пятилетнего ребенка так же, как различаются тела и манера поведения обоих. Мы вправе ожидать последовательного завершения развития и окончательного формирования самого последнего, самого большего и самого развитого мозга в двадцать один год. С этого момента мы являемся обладателями чрезвычайно мощных возможностей.

Однако, на самом деле, ничего особенного не происходит.

Пропущенная стадия


В 1998 году издательство Университет Оксфорд Пресс выпустило интригующую работу физиков С.Н. Александера и Э.Дж. Лангера под названием "Высшая ступень развития человека: взросление за пределами формальных действий". Несмотря на то, что эта работа была написана до открытия финального резкого скачка роста лобных долей, существует два момента, которые бросаются в глаза в связи с тем, что мы сейчас знаем об этой стадии развития.

Во-первых, авторы книги показали, как резко рост умственных способностей на каждой последующей фазе развития превышает их рост на предыдущем этапе. Таким образом, увеличение умственных способностей в период, который должен начаться в конце подросткового возраста, измеряется величиной, значительно выходящей за рамки предшествующей стадии, что предполагает наличие разума, не сравнимого с тем, какой существовал ранее. Общая сумма опыта и знаний, накопленных к этому моменту, не дает и намека на новые возможности, готовые к использованию приблизительно в возрасте двадцати одного года. Похожий колоссальный прирост ума можно обнаружить в шести или семилетнем возрасте, когда ребенок переключается на оперативное мышление.

Во-вторых, Александер и Лангер показали, что каждая фаза создаёт возможности более прогрессивного развития разума, но все меньше людей способны дойти до этой стадии; чем больше в процессе эволюции развивается разум, тем меньше людей способны его развивать. Кен Уилбер говорил об эффекте пирамиды, характерном для развития. Масса людей добирается до основания пирамиды, что соответствует сенсорно-моторной фазе, но все меньшее число людей переходит на каждый следующий, высший, уровень. Это напоминает описанное в Евангелии игольное ушко, через которое смогут пройти лишь немногие[15 - Александер и Лангер дискутируют по поводу трансцендентальной медитации просто как о практике совершенствования, которая открывает в человеке его собственную трансцендентную природу. Я оставляю их аргументы без опровержения, поскольку выдвигаю подобный довод как доказательство исторического события, опередившего выход их книги где-то на два тысячелетия. Оба события вполне обоснованы, и оба были искажены и сведены на нет развитием культуры.].

Представьте, что последняя нервная структура эволюции завершает свой рост в возрасте двадцати одного года или около того. Должна бы произойти наиболее примечательная перемена — открыться потенциальное окно всех возможностей. Однако ничего значительного не происходит, кроме как потенциальное увеличение способности юного индивида вдумчиво рассуждать, но даже это является не вторичным развитием лобных долей, а скорее формированием первичных способностей[16 - Трёхлетние дети могут превзойти шимпанзе — наших предполагаемых родственников — в манере рассуждать и в некоторых инстинктивных моделях поведения. Эта способность возрастает с каждым годом. Шестилетний ребёнок не может рассуждать как девятилетний, а девятилетний, как шестилетний, и так далее. Потому более развёрнутое рассуждение в двадцать один год является единственной важной переменой в развитии в этом возрасте, как отмечают учёные.]. Ален Шор не учитывает резкое уменьшение числа людей, достигающих каждую из более высоких ступеней развития, указанное Уилбером. При этом, однако, он уделяет значительное внимание патологиям юношей и взрослых, застрявших на нижних ступенях пирамиды.

На каждой стадии развития природа повторяет "свое приглашение" подниматься и идти дальше. Но следует отметить, что развитие не всегда происходит по замыслу природы. В самом деле, лишь некоторым из нас, пребывающим в этой избирательной системе, выпадает то удачное стечение обстоятельств, которое позволяет замыслу природы осуществиться без сучка и задоринки. Это добавляет остроту привкуса риска и неизвестности каждому аспекту стохастического течения жизни.

В жизни большинства людей в возрасте двадцати одного года, когда уже завершено закладывание фундамента новейшего, эволюционировавшего мозга и нервная система готова к выполнению своего предназначения, не происходит ничего такого, что каким-то образом соотносится с новизной, размером и длительным процессом формирования передней части коры головного мозга.

Наоборот, самые последние нововведения в эволюции нервной системы человека бездействуют вопреки ожиданиям, что появятся свежие возможности для совершенно нового функционирования мозга. Функция лобных долей мозга, сформированных в более ранние годы, продолжает осуществляться, но лишь немногие признаки свидетельствуют об эволюционном изменении в ней: как в поведении человека, так и справедливо ожидаемые революционные перемены в жизни не происходят.

К сожалению, этой стадии развития мозга посвящено очень мало исследований. Работа Алена Шора о связи лобных долей мозга с эмоциональным состоянием человека объясняет некоторые из более поздних патологий, которые случаются из-за неудач в раннем периоде воспитания ребенка, но не влияют на результаты развития в поздний подростковый период. Антонио Дамазио не ссылается на резкий скачок роста лобных долей в середине подросткового периода, равно как и Элкхонон Голдберг. А вот биолог Карла Ханнафорд в своей великолепной книге "Умные шаги" обсуждает это позднее развитие лобных долей, но её работа является исключением из правил. Это явление пока не получило широкого признания, возможно от того, что оно не проявляется внешне. Однако тот факт, что не происходит ничего примечательного, важен сам по себе.

Триединство больших надежд


Подводя итоги обсуждения свойств передней части коры головного мозга, которая полностью созревает между пятнадцатым и двадцать первым годом жизни, и переходя к дальнейшему исследованию, примем во внимание следующие три этапа. В ранний период полового созревания пробуждается острый и резкий идеализм. За ним, в середине подросткового возраста, следует столь же страстное ожидание того, что "должно случиться нечто потрясающее" и, наконец, появляется чрезмерная, безграничная вера подростка в "сокрытое в нем величие". Говоря об этих трех ощущениях, подросток зачастую показывает на свое сердце, поскольку именно оно принимает непосредственное участие в том, что должно случиться. Вспомните Экхардта, который сказал, что не существует бытия вне модели бытия. Жест подростка в сторону сердца при высказывании своих величайших надежд указывает на то, что именно с ним связаны его мысли и переживания.

Для сердца мозг является способом или средством получения трансцендентного опыта. Природа готовит высшую ступень развитого мозга к полному раскрытию способностей в возрасте двадцати одного года. При условии полноценного развития мозга на предыдущих стадиях, развитие этой новой стадии будет продолжаться в течение всей жизни. Рудольф Штайнер очень четко описывает высшие стадии, указывая при этом на тридцатилетний возраст, как на время совершения следующего шага к трансцендентному.

Открытость к зрелой последовательности развития связана с самым большим ожиданием подростка. Мы могли бы думать, что разум сердца существует постоянно и проникает во все сущее. Однако для полного роста и развития скрытой способности сердца глубоко мыслить в масштабах вселенной, последнему, как и мозгу, необходимы модели для подражания. При отсутствии должного воспитания или моделей поведения, возможности сердца не могут раскрыться и тогда они лишь дремлют.

Во второй части мы вернемся к лобным долям и проследим развитие поднятой здесь проблемы, чтобы понять, почему не происходит ничего значительного в момент окончательного и полного созревания лобных долей на двадцать первом году жизни. Сейчас же мы обратимся к рассмотрению главного внутреннего биологического аппарата — проявлению нашего величайшего разумного свойства — к сердцу.




Глава 3. Триединое сердце: электромагнитное, нервное и гормональное (универсальное, личное, биологическое)


Вне образа бытия не существует бытия.

    

Майстер ЭКХАРДТ






Около пяти или шести десятилетий назад, на одном из занятий по биологии, из сердца живого грызуна извлекли клетку, поместили её в пробирку и исследовали под микроскопом. Эта одинокая клетка продолжала пульсировать ещё некоторое время; затем у нее началась фибрилляция (судорожная пульсация) и она умерла. Потом мы смогли взять две живые клетки сердца, поместить их отдельно друг от друга на предметном стекле микроскопа. После того, как начиналась фибрилляция, мы поместили их максимально близко друг к другу. В некий волшебный момент пространственного сближения клетки прекратили фибрилляцию и возобновили обычную пульсацию в синхронном ритме друг с другом, получилось сердце в миниатюре.

Двум клеткам не требовалось прикасаться друг к другу для того, чтобы произошло это волшебное соединение; их можно было даже разделить тонкой перегородкой. Связь имела место, но вопрос состоял в том, как эти клетки смогли общаться через пространственный и даже физический барьер? В следующей половине столетия наука разрешила эту загадку.

Электромагнитные соединения


Электромагнетизм — термин, охватывающий весь спектр видов энергии, известных на сегодняшний день, — от силовых волн, которые могут пробудить атомно-молекулярное действие до радиоволн; дециметровые волны, а также инфракрасные, ультрафиолетовые и видимые световые волны; от Х-лучей до гамма-лучей. Отдельная сердечная клетка уникальна не только благодаря своей пульсации, а в большей степени благодаря тому, что она издает сильный электромагнитный сигнал, который лучами расходится за пределы самой клетки.

Пространственное сближение двух упомянутых сердечных клеток на предметном стекле микроскопа привело к совпадению соответствующих электромагнитных полей. В этой точке две частоты зацепились друг за друга в согласованной синхронности. Это на наших глазах превратило фибрилляцию, ведущую к смерти, в упорядоченный сердечный ритм жизни. Эту связь и в самом деле следует принимать в расчет.

Все живые формы образуют электрические поля, потому что в определенном смысле у всего сущего есть электромагнитное поле или базис. Однако проявление электрической мощности у сердечной клетки явление необычайное. Скопление внутри человека биллионов маленьких источников энергии, работающих в унисон, производит два с половиной ватта электроэнергии с каждым ударом сердца, амплитуда колебаний которого от сорока до шестидесяти раз превышает колебания мозговых волн — этого вполне достаточно для загорания небольшой электрической лампочки. Эта энергия образует электромагнитное поле, которое излучает радиацию в радиусе от двенадцати до пятнадцати футов вокруг нашего тела.

Все мы слышали о мозговых волнах, которые можно прочитать на энцефалограмме или электрокардиограмме, разместив на черепе чувствительные электроды. Хотя в целом мозг при полной активности расходует около двадцати пяти ватт энергии, характерные мозговые волны, записанные на ЭКГ, очень малы и так чувствительны, что даже мельчайшие изменения частоты или силы сигнала могут оказать значительное влияние на функцию мозга. Таким же способом, таким мы записываем слабые звуковые волны, мы можем дописать и куда более сильные сигналы сердца, — с помощью ЭКГ, поместив электроды на тело. Так мы улавливаем хигналы на частоте сердца. Однако прочтение этих сигналов возможно и на расстоянии трех футов от тела, потому что спектр сердечных частот довольно сильно ощущается в пределах этой трехфутовой зоны.

Сердце — это не (только) насос


У электромагнитного поля сердца есть дополнительный источник энергии, объяснение характера которого требует Некоторого поворота в размышлениях. Недавние исследования четко квалифицируют мнение, имевшее хождение в XIX веке, о сердце как о насосе. Когда эта аналогия была приведена впервые, паровой двигатель был только изобретен, и накачивающая работа поршней впечатлила первых физиологов. Безусловно, сердце выполняет поршневую работу, но не тем способом, как предполагали.

Физики и врачи недавно рассчитали, какое давление необходимо для того, чтобы заставить жидкость течь по трубе размером в пятнадцать миль (средняя длина сосудистой системы тела — не считая тысячи миль почти микроскопических капилляров). Они обнаружили, что для получения необходимого давления потребуется дизельный мотор с мощностью, нужной для работы грузового автомобиля.

К счастью, циркуляция крови осуществляется не с помощью такой мощности, а силой сочетания ряда факторов. Они включают синхронное сокращение-расширение кровяных сосудов (атеросклероз вредит способности артерий сужаться и расширяться); подвижность и пластичность кровяных клеток (они меняют свою форму в соответствии с размером сосуда, по которому они двигаются); сокращение скелетных мускулов; автоматическое свойство жидкости течь по капиллярам. К тому же, новые открытия показывают, что кровь может струиться как спиралевидный водоворот, подобно речным водоворотам или потокам воды, хлынувшей в водосток. Желобки в кровяных сосудах сами по себе могут способствовать кружению, воздействуя на кровь, точно как желобки в стволе винтовки воздействуют на пулю.

Когда сердце закрывает свои клапаны, поток крови сужается, что увеличивает давление во всем теле. Когда давление поднимается до максимума, клапаны открываются, чтобы выпустить кровь в сердечную камеру. Водоворот крови становится ещё стремительнее по мере попадания в камеру. Физик из НАСА терпеливо объяснял мне, что введение одного единственного иона в подобный водоворот создаст мощное электромагнитное поле. Мускульная работа насоса сердца способствует усилению круговорота по мере того, как кровь течет из камеры в камеру, а затем к легким и обратно. Именно это мышечное сокращение в сочетании с остальными факторами производит жизнетворное биение сердца.

Торус, сердце и вселенная


Но это всего лишь половина истории. Возможно, вы помните, как ребенком рассыпали железные опилки по листу бумаги, клали под лист магнит и наблюдали, как опилки принимали очертания магнита. Несколько сходный результат получается при воздействии электромагнитной энергии, производимой сердцем. Эта энергия образует дугу, которая изгибается по направлению к сердцу, рисуя торус (см. рисунок 3), или поле, которое расширяется до расстояния двенадцати футов от тела. Воздействие поля в пределах первых трех футов наиболее сильное; оно постепенно уменьшается по мере удаления от сердца, в соответствии с обычными законами физики.









Рисунок 3. Компьютерная проекция сердечного торуса (материал любезно предоставлен Институтом ХартМзт).




Диполе, или ось, сердечного поля протянуто более или менее равномерно по длине всего тела, от тазовых костей до макушки головы. (Я недавно узнал, что диполе расположено, скорее, под наклоном, чем строго параллельно спинному хребту.) Первые изображения энергетического поля сердца, сделанные на компьютере, выглядели, как жирный, строго симметричный пончик (рис. 3). А недавно в Университете штата Юта с помощью новых магнитных приспособлений для получения изображений были сделаны великолепные графики энергетических линий, выходящих в виде арок из сердца (рис. 4).









Рисунок 4. Увеличенное изображение волновых потоков энергии вокруг сердца (любезно предоставлен Компьютерным отделом Университета штата Юта).




В действительности эти арки не абсолютно точно симметричны, как на компьютерных проекциях; это органические, постоянно меняющиеся живые силы. И идеальная симметрия компьютерного изображения, и живая асимметрия существующего явления, уловленного магнитным отображением, для меня почти священны, принимая во внимание, что именно они изображают. Очевидно, торус функционирует как голограмма, что значит, что в любой его точке содержится информация о целом поле: то есть в любом месте внутри сердечного поля, неважно, сколь бесконечно малом, представлены все частоты сердечного спектра.

И хотя эта характерная особенность может выглядеть загадочной для здравого смысла, для мозга и для тела она обладает большим значением. Далее, согласно утверждениям физиков, торус является стабильной формой энергии, которая, будучи выработана и начав функционировать, стремится к постоянному самопроизводству. Некоторые ученые предполагают, что все энергетические системы, от атомического уровня до вселенского, имеют форму переплетенных полукруглых арок. Это говорит в пользу вероятности того, что существует только один универсальный торус, чей спектр заключает в себе бесконечное количество взаимодействующих, голографических (фрактальных) торусов.

По сути, наша планета является центром такого торуса. Магнитные поля земли и края диполя, из которых выходят дугообразные силовые линии, окружающие земной шар, в точности повторяют поле вокруг тела человека. И подобно сердечному полю, электромагнитное поле земли тоже голографическое — его целостность можно прочесть по любой отдельной точке на поверхности планеты. Наша солнечная система, с солнцем в центре, по-видимому, также тороидна по своей функции, подобно сердцу, являющемуся центром человеческого организма. Колебания энергетических полей солнца провоцирует помехи в магнитных линиях земли, проявляющиеся в виде феномена северного сияния. Очевидно, мы живем в устоявшейся иерархии тороидных энергетических систем, которые простираются от бесконечно малых атомов до человека, планеты, солнечной системы и, в конечном итоге, до всей галактики.

Поскольку электромагнитные поля торуса по своей структуре фрактальны, вероятно, что общая картина вселенной может быть представлена в пределах частотного спектра любого отдельно взятого торуса. Таким образом и получается, что Уильям Блэйк, способный увидеть целый мир в одном зерне песка, продемонстрировал не только интуитивное, но и творческое видение. Каждый отдельный торус может по принципу голограммы участвовать в работе торуса всей вселенной, в диапазоне от частицы простейшей волны до невероятно сложных систем сердца, мозга и тела, каждая из которых является электромагнитной по своей природе. Одним из скрытых смыслов этого феномена является то, что каждый из нас, будучи центром собственного сердечного торуса, является также центром вселенной или любого другого творения, имеющего равный доступ ко всему сущему.

Поскольку область частоты нелокализована, даже самая микроскопическая часть, которую можно себе вообразить, содержит информацию о целом. Многие годы назад ней-робиолог Карл Прибрэм предположил, что мозг срисовывает материалы для конструирования опыта человечества с "частотной сферы, отсутствующей во временном пространстве". Таким образом, иерархия частот, по которой мы передвигаемся и в которой существуем, является, некоторым образом, источником информации, с помощью которой мозг и тело человека выстраивают жизненный опыт.

В самом деле, мы живем внутри полей, в свою очередь находящихся внутри полей голографического электромагнитного экрана, где каким-то образом сосредоточена вся информация о каждой минуте работы каждой отдельной частоты. Каждая часть может содержать представление о целом, а человеческое сердце генерирует личный и, более того, уникальный жизненный мир. Нейробиология, как наука, продолжает утверждать, что мы не можем делать объективных выводов о самом мире, мы всегда абстрактно рассуждаем о мире посредством нервной системы мозга и тела. Мир, который я лично вижу и ощущаю мозгом и телом, приблизительно такой же, какой виден другим, так как физиология всех людей сходна и покоится на одинаковых нелокализованных полях. Небольшие различия в наших представлениях, которые нередко ведут к увечьям, происходят от незначительных различий в нервной системе, что, в свою очередь, исходит от неповторимой истории и внутреннего развития каждого из нас. Универсальная, но в то же время личная, природа частотной сферы сердца, которую имеет каждый из нас, это ещё одно проявления процесса взаимодействия создателя и созданного им.

Сердце сообщает


Сердце человека ведет сложный диалог с мозгом, телом и миром в целом и выбирает из иерархии электромагнитных полей конкретную информацию, нужную нашему жизненному опыту. В то же время тело переводит обратно, на ту же иерархию полей, сообщение об индивидуальной реакции на реальность, с которой человек сталкивается. Эта динамичная обратная связь влияет на поля энергии, из коих мы берем начало, и модифицирует их. Человек одновременно вкладывает в эти поля и черпает из них информацию. Поля, очевидно, являются совокупностью или резонирующими объединениями информации и/или разума.

Эмоциональная реакция человека на полученный извне жизненный опыт, таким образом, ведет к изменению природы знаний, на которых зиждется его собственный жизненный опыт. Насколько продолжительным может быть этот взаимный обмен, или его отражение, определить сложно, поскольку это процесс стохастический (предмет случайности), как и во всех динамических системах.

Когда частоты сердца и мозга совпадают, они попадают в волну синхронного, резонирующего или последовательного воздействия (см. рисунок 5). Хотя это довольно редко случается со взрослыми, подобное совпадение — явление решающее для полного развития человеческой природы, и новые исследования открывают способ, которым этого можно добиться. В примере, с которого начиналась эта глава, взаимодействие двух клеток сердца вернуло их из состояния хаоса в состояние порядка. Такое же взаимодействие частот сердца происходит между матерью и ребенком во время кормления грудью и при других близких телесных контактах.

С помощью этой динамики полностью развитое сердце матери предоставляет сердцу ребенка модели частот, необходимых для его развития в первые месяцы жизни. При полном совпадении частот тело, мозг и сердце вырабатывают единый согласованный частотный пульс или форму волны, в результате чего между матерью и младенцем происходит подобный резонанс (см. рисунок 6).









Рисунок 5. Взаимодействие сердца и головы. Здесь все средние волновые формы, производимые сердцем и мозгом, представлены в сравнении и показаны в синхронности, образуемой в результате использования "инструмента сознания" Института ХартМэт, названного "замораживание сознания". Это шестиэтапный процесс, приводящий сердце и мозг к синхронной работе во время стрессовой ситуации, что уменьшает стресс и открывает новые возможности реакции. Подобная синхронность происходит в рамках короткого временного периода и указывает на соответствующее переключение от задних частей мозга к лобным долям. Энергия и внимание при этом сосредотачиваются на высшем творческом разуме лобных долей (рисунок любезно предоставлен Институтом ХартМэт).

Биология трансцендентного


Хотя частотный спектр сердца покрывает всего лишь 30–40 герцевый интервал, известно, что с любой из этих сердечных частот может поступать информация или материал для формирования жизненного опыта. Представьте себе способ передачи огромного объема информации на одной радио- или телевизионной волне (1500 на настройке вашего радиоприемника) (см. рисунок 7). Однако сердечному полю нет необходимости вмещать весь спектр доступных нам частот. Физический опыт человека может быть результатом влияния частот земли, солнца и куда большей частотной сферы, внутри которой в соответствии с иерархией гнездится сердечный торус.

В 1970-х биолог Брюс Липтон принимал участие в исследовании эмбриона, в ходе которого были выявлены мельчайшие электромагнитные поля, образующиеся вокруг эмбриона, когда семя находится внутри яйцеклетки во время зачатия. Это поле, по всей видимости, прорастает в зародышевой ткани, оно изгибается и возвращается к ней, точно как растут и возвращаются электромагнитные поля сердца или земли.

Неудивительно, что электромагнитные поля могут воздействовать на физическое состояние здоровья человека как положительным, так и отрицательным образом, на клеточном уровне. Медицинские исследования обнаружили, что определенные электромагнитные частоты могут остановить выработку мелатонина или толкать клетку на выработку энзимов, которые, в свою очередь, вызывают каскады разрушительных эффектов внутри клеток. Со своей стороны, голландские врачи применяют электромагнитные поля для лечения рака. ДНК чувствителен к электромагнитным полям, что позволяет им регулировать ДНК, РНК и синтез протеинов, и стимулировать модификацию клетки и морфогенез. Морфогенетические поля Руперта Шелдрейка могут как привлекать электромагнитную энергию, так и вызывать нелокализованные эффекты, выходящие за пределы существующего знания.









Рисунок 6. Верхние графики показывают различные сердечные ритмы, пульс и характер дыхания в течение 10 минут. На отметке 300-й секунды личное сознание переходит в состояние "загрузки" ("замораживается"), я все три системы начинают действовать согласованно, что означает гармоничный характер функции, пришедший на смену сбившемуся ритму. На нижних графиках прорисован результат спектрального анализа тех же данных. Графики слева — спектральный анализ до "замораживания". Обратите внимание, что рисунки графиков довольно сильно различаются. Графики справа показывают, как все три системы работают на одной частоте после "замораживания" (рисунок любезно предоставлен Институтом ХартМэт).












Рисунок 7. Диаграмма показывает частотный спектр, или диапазон частот, в один момент излучения из сердца. Это не график развития во времени, он, скорее, запечатлевает мгновение. Высота волны означает амплитуду; расстояние между длительностью прохождения волны показано в герцах. В голографическом частотном Диапазоне сердца любая отдельно взятая часть или выборка из волны содержит весь спектр целиком (рисунок любезно предоставлен Институтом ХартМэт.

Мозг в сердце


Таким образом, выработка электромагнитной энергии — это первая из трех характеристик сердца. Нейрокардиология, новая медицинская дисциплина, изучающая мозг сердца, представляет нам вторую характеристику. Хотя связанные с нервной системой расчеты зачастую весьма противоречивы, они показывают, что половину или больше половины клеток сердца составляют клетки нервные, подобные тем, какие образуют мозг человека. Результаты некоторых исследований подтверждают, что 60–65 процентов сердечных клеток составляют нейроны, которые сгруппированы в нервные узлы, небольшие нервные объединения, связанные нервными осями, такими же, как те, что образуют нервные поля мозга.

Те же нервные передатчики, которые функционируют в мозгу, действуют и в нервных узлах сердца. Через длинные оси, спинной хребет и периферийную нервную систему одна из совокупностей нервных узлов сердца связана с мириадом меньших нервных образований, разбросанных по тканям тела, мускулам, органам и т. д. (в XIX веке ученый Бишат называл эти хранилища нервных узлов "маленькими мозгами животной жизни человека" и считал, что они независимы от головного мозга. Как это ни странно, возможно, он был наполовину прав).

У прочих объединений нервных структур сердца имеются непосредственные нервные связи с эмоционально-когнитивным, или лимбическим мозгом. "Непосредственные" в данном случае означает, что между сердцем и эмоционально-когнитивным мозгом нет каких-либо нервных узлов, которые осуществляли бы связи способом, коим они соединяют сердце с остальными органами тела и мускулами или прерывают их. (В этом соединении сердца и головы отсутствуют "маленький мозг животной жизни".) Посредством этих прямых нервных связей между мозгом и сердцем завязывается постоянный диалог.

Сердце как орган одновременно индивидуальный и универсальный


Много лет назад мой индийский учитель медитации, Гурумайи, особо обращал мое внимание на то, что по сути существует только одно сердце, одна универсальная функция, которая проявляется в каждом из нас бесконечно разнообразными, хотя и схожими способами. Это самое сердце универсально в человеческой жизни, а жизнь человека — разнообразные функции сердца. Возможно, в этом и есть одна из причин, по которой, в определенной степени, осуществима пересадка сердца. В то время как в процессе трансплантации могут быть безвозвратно утрачены крайне необходимые нервные связи, могут проявиться другие черты, каких мы и не ожидали, например, индивидуальная непереносимость, перенятая у донора. Любое сердце в состоянии воспринять индивидуальность или характерные черты уникальной личности, в которой оно работает. Таким образом, после получения трансплантата, реципиенты внезапно начинают проявлять новые для них качества, свойственные покойному донору. (Чтобы не увлекаться этим наблюдением, запомним, что то же явление происходит при пересадке и других органов, например, почки. Новая биология указывает на продолжительность и согласованность всего спектра энергии в живом существе — на определенном уровне каждая из частей содержит информацию о целом.)

Сердце принимает тонкие черты индивидуальности донора, не теряя, однако, своей внутренней универсальности. По-видимому, оно выступает посредником между нашей индивидуальностью и процессами, происходящими в окружающем нас мире. Динамика между восприятием вселенной в сердце и особым отражением её в голове — это постоянно возобновляющаяся тема данной книги. Майстер Экхардт сделал дерзкое заявление: "Когда Бог становится Экхардтом, Экхардт делается Богом". Суфий Ибн Араби провозгласил, что Бог перенимает окраску каждой из бесконечно раскрывающихся перед ним личностей и является одновременно каждой из них, не превращаясь перед ними в Бога. Ибн Араби также добавил, что каждое имя есть имя Бога, а каждый объект есть "лицо" Бога. Другой мой учитель медитации Муктананда любил повторять, что "Бог обитает в тебе в твоем образе". Его же учитель, Нитьянанда, говорил о "Боге, обитающем в пещере сердца", и торопил своих учеников "идти в эту пещеру и странствовать с Богом". Эти странные высказывания воспринимаются в новом свете благодаря последним открытиям биологов и могут быть восприняты более серьезно.

Еще раз вернемся к наблюдению Экхардта о том, что нет бытия вне образа бытия. Для реализации или воплощения в жизнь универсальных возможностей энергетического сознания (торуса вселенной) должен существовать некий образец и способ. Для нас сердце является первичным модулем существования, и все в нашей жизни происходит от него. Конечным результатом является сердце, которое вырабатывает особые качественные характеристики вида, в то же время отражая персональные характеристики каждой части мозга и заключенного в нем жизненного опыта, что необходимо для уникального выражения общей формы. Взаимодействие этих двух аспектов — общего и личного, единства и разнообразия, создателя и созданного — воплощается в человеческом существе, таком же, как и все другие, но при этом отличающемся от прочих. Так получается мир, в котором сосуществуют такие различные создания, как австралийский абориген и человек, живущий в обществе новых технологий.

Последовательное объяснение биологического процесса создания индивидуального и в то же время универсального человека должно выглядеть приблизительно так:

1. Мозг человека, с его нервными узлами, распространенными по всему телу, является, фигурально выражаясь, инструментом для работы сердца.

2. Сердце человека, в свою очередь, есть инструмент, или представитель, отображающий универсальную функцию жизни.

3. Мозг и тело есть проявления многообразия функций сердца или, иначе говоря, выражением нашей индивидуальности. Мозг и тело созданы для передачи с частоты сердечного поля информации, необходимой для создания нашего уникального, индивидуального жизненного опыта.

Мозг и тело реагируют на полученный в процессе жизни опыт и оценивают его качество. Этот качественный анализ, то есть эмоция, постоянно возвращается в сердце: происходит влияние на нервное поле сердца, реагирующего на сообщение эмоциональной системы, и передает эмоции в место их происхождения, меняя и сами эти поля, хотя и в незначительной степени.

4. В ответ на информацию, поступающую из мозга, сердце тоже изменяет свои нервные и гормональные сигналы, идущие в тело, мозг и в производные электромагнитного поля информации. Это ведет к изменению нервного, гормонального, электромагнитного воздействия, что оказывает соответствующее влияние на восприятие мира.

Мы живем в среде обратной связи, иначе говоря, в лабиринте зеркальных отражений, что дает создателю и созданному возможность для влияния на нас самих, а также для воздействия на окружающее.

Диалог между мозгом и сердцем


В течение многолетних исследований, проведенных по гранту американского Национального института здоровья, Джон и Беатрис Лэйси прослеживали нейробиологические связи между мозгом и сердцем. Открытие ими этих связей и постоянного диалога между мозгом и сердцем было проигнорировано большей частью представителей академической науки. Новые исследования в области нейрокардиоло-гии подтвердили и узаконили правильность итогов работы Лэйси, из чего следует, что со временем придет и официальное их признание.

Сердце, безусловно, обладает разумом, хотя этот факт требует нового определения этого понятия, чтобы отличить его от термина "интеллект мозга". Разум сердца не имеет линейного или цифрового характера, как головной мозг. Он, скорее, напоминает холистическую (философскую) способность, которая работает в интересах благополучия и целостности, отсылая эмоциональной системе мозга интуитивную подсказку относительно соответствующего поведения.

Интеллект, тем не менее, может функционировать независимо от сердца — без рассуждений, и может совершать ряд действий, игнорируя более тонкие сердечные сигналы.

Для лучшего понимания мозга, действующего в сердце человека, и понимания разума, или мудрости сердца, нам потребуется знание природы глиальных клеток, которые сопровождают нейроны и одинаково важны как для сердца, так и для мозга.

Глиальные клетки — умное соединение


Несмотря на то, что глиальные клетки составляют 80 % массы мозга человека, о них до сих пор известно довольно мало (исследователи мозга сосредотачивали свое внимание на более доступной нервной системе).

Слово "glia" латинского происхождения, оно означает "клей", чем эти маленькие клетки и считались в течение долгого времени — соединительным элементом, удерживающим на месте нейроны. Восемьдесят процентов, однако, многовато для клея, не выполняющего никакой другой роли. Нами уже открыто множество важных процессов, в которых глиа-клетки принимают самое непосредственное участие.

Глиа-клетки чувствительны к электромагнитным полям и образуют электромагнитные поля мозга поверх и вокруг электрохимических полей нейронов, вокруг каждого из которых сгруппировано больше десяти глиальных клеток. Существует большая вероятность того, что эти электромагнитно-чувствительные клетки выборочно вытягивают из иерархии окружающих нас электромагнитных полей электромагнитные частоты и преобразуют их в электрохимические сигналы, доступные нейронам, и таким образом снабжают нервную систему информацией для накопления нашего жизненного опыта. Проходы между глиа и нейронами обеспечивают поток производящих сигналы кальциевых ионов; такой же обмен кальция происходит и между глиальными клетками. После выборки информации из иерархии полей торуса глиальные клетки передают обратно нервную реакцию — ещё один образец динамики взаимодействия.

Для образования и развития любой специфической формы жизни необходимо обеспечение широкой выборки из электромагнитных полей. В процессе развития человеческого плода первым происходит формирование рудиментарного сердца, за этим следует образование мозга и, наконец, тела. Задолго до того, как сердце становится обычным четырехкамерным, рудиментарное сердце создаёт электромагнитное поле, окружающее эмбрион с момента зачатия. Это электромагнитное поле, в свою очередь, окружено более мощным полем материнского сердца, которое в первые месяцы жизни новорожденного стабилизирует поле его сердца, как только оно переймет ритм работы материнского.==

Все вместе глиальные клетки выступают в качестве ещё одного участника в процессе передачи информации с всеобщей частотности окружающей среды на индивидуальный жизненный опыт, это процесс, происходящий в каждой клетке тела, включая сотни биллионов нейронов мозга, их дубликаты в сердце и сами глиальные клетки, сопровождающие нейроны. Все эти динамичные взаимодействия, поддерживающие друг друга в резонансном режиме, дают толчок процессу восприятия нами мира.

Сердце и его суверенная власть


Представим теперь три способа, с помощью которых сердце управляет системами тела и мозга и влияет на них. (Звуковые волны могут служить доказательством существования четвертого источника влияния, как предполагают Шварц и Рассек.) Первый способ, наиболее примечательный из трех — и до сих пор самый неизученный — это электромагнитная деятельность, которую мы уже обсудили. Радиация, излучаемая сердцем, проникает в каждую клетку, молекулу ДНК, глиальные клетки и т. д. и определяет их функцию и судьбу. С этой точки зрения сердце выглядит как частотный генератор, создающий поля информации, из которых человек черпает жизненный опыт как свой личный, так и глобальный.

Второй способ: сердце, наполненное нейронами, обладает мириадами связей с телом и непосредственными соединениями с эмоциональной структурой мозга (от которой берет начало новый и популярный предмет — исследование "эмоционального разума", того самого невербального, образного вида познания: мудрости сердца). Эти нервные связи обеспечивают динамическое взаимодействие между мозгом и сердцем за пределами человеческого сознания. Человек не отдает себе отчета в существовании феномена разума сердца, но прекрасно знает о результатах этих нервных взаимодействий. В связи с этим я вспоминаю чудесное эссе Джеймса Карса "Молчание Бога" и слова Гурумайи о том, что "язык сердца — это молчание".

Третий способ влияния сердца на мозг — гормональный. Его наличие привело к выводу о том, что "сердце — это эндокринные гланды". Таково название заглавной статьи выпуска журнала "Сайентифик Америкэн", посвященного французским врачам Роже и его соавторам, открывшим, что в предсердиях вырабатываются гормоны, именуемые АНФ, способные модулировать функции эмоционально-когнитивных систем и влиять на них[17 - С помощью этой связи гормоны АНФ играют значительную роль в каждом гормональном процессе в теле и иммунной системе. Также они играют главную роль в равновесии симпатической и парасимпатической нервных систем. (Вкратце, симпатическая нервная система является нашим бдительным стражем, парасимпатическим — нянькой-воспитателем.) В позитивной фазе симпатическая система подталкивает человека к совершению действия; а парасимпатическая задерживает, например, медитацию или созерцание. В негативных состояниях страха и озлобления симпатическая система может производить высокий уровень кортизола и увеличивать скорость работы системы для защиты, нападения или в приступе сильного гнева. В состоянии же страха или озлобленности парасимпатическая система может с помощью того же кортизола свести активность к минимуму, так же как в состоянии депрессии, беспокойства или паралича. В идеальном состоянии нормы, контролируемым сердцем, симпатическая и парасимпатическая системы удерживаются в состоянии равновесия без кортизола.].

К настоящему времени открыты другие вырабатываемые сердцем гормоны, такие как успокаивающие, которые помогают человеку держать себя в состоянии равновесия и гармонии с миром и друг с другом. Сердце увеличивает выработку этих гормонов в период беременности. Поэтому будущие матери излучают сияние: они смотрят на мир сквозь розовые очки, которые в данном случае даются самой природой.

Нам хорошо известно, что в материнской утробе в первую очередь формируется сердце, как передатчик частот для будущего накопления жизненного опыта. Мозг, отвечающий за осознание возможности передачи этих частот, формируется вслед за сердцем. С помощью нервных окончаний сердце очень тесно связано с каждым аспектом жизнедеятельности тела и мозга. В результате разум сердца, а не интеллект мозга, призван обрабатывать сигналы, поступающие от печени, поджелудочной железы, селезенки и т. д., для поддержания порядка в организме. Это оставляет человеку свободу мечтать, скажем, о танцующих нимфах; или сетовать по поводу глупых идей священников, юристов, политиков или книг.

Большую часть электромагнитного спектра земли, а также сердца, составляет полоса радиочастот. Сердце, земля и солнце поставляют человеку главные материалы для осознания окружающей реальности. Электромагнитное поле сердца, как и поле земли, является щитом, прикрывающим человека от неуместных частот настолько хорошо, насколько это возможно. Из огромной голограммы, в которой мы гнездимся, оно отбирает те группы частот, которые соответствуют нашему росту, развитию и всей жизни. Таким образом, начало, имеющее общее, вселенское значение, проявляется на интимном, личном уровне, что делает каждого из нас, даже "последнего из наших братьев", равноправным носителем общего начала. Так, если человек обладает вИденьем, то он узрит совокупность всех вещей как "святое" или целое, как это сделал Уильям Блейк, или "увидит Бога в каждом из нас", как видел Муктананда, или вслед за Иисусом найдет Бога в "последнем из братьев". Все, что обладает природой частного, является схемой целого — и именно таков каждый индивидуум.

Посредством голографической иерархии электромагнитных полей наши сердечные и мозговые частоты могут объединяться для видоизменения частот земли, поскольку то, что человек получает в виде частот земли, проходит через нашу Р-систему мозга и его сенсорно-моторную систему, в результате чего высшее может менять природу низшего. Этот процесс отвечает за конкретное оперативное мышление, которое развивается на седьмом году жизни ребенка. Согласно мнению Пьяже, в процессе конкретного оперативного мышления мысль может воздействовать на материю, или на сенсорные сигналы, и менять их в соответствии с намерением, возникшим в ходе размышления. Это дает человечеству власть над миром, которую оно до сих пор не осознало и не испытало, но которая была продемонстрирована в действиях великих людей прошлого.

Власть относительна в творческом процессе. Малейшее изменение частот в нашем мозгу может вызвать серьезные изменения в нашем восприятии внешнего мира. В какой-то точке этого спектра жизненный опыт человека и мир, который он ощущает, начинают взаимодействовать. Динамика создателя и созданного — это игра власти и силы, в которой человек может участвовать без его ведома или в которой стоит попробовать принять участие, чтобы более сознательно относиться к собственным поступкам.

Нижеследующее является кратким итоговым обобщением существующих гипотез относительно динамики взаимодействия сердца, мозга и тела:

1) Электромагнитное поле сердца обладает голографической структурой и избирательно черпает информацию из частот, излучаемых миром, солнечной системой и любым внешним источником за их пределами.

2) С помощью глиальных клеток нервная система человека забирает из электромагнитных полей материал, необходимый для структурирования мира, этот процесс координируется и проходит через сердце.

3) Эмоционально-когнитивный мозг человека каждую минуту производит качественную оценку его опыта, складывающегося в результате осмысления картины мира. Некоторые элементы этой структуры познания человек создаёт в областях коры своего головного мозга, другие же образуются автоматически и инстинктивно в древнем мозгу млекопитающего.

4) Эмоционально-когнитивный мозг человека обладает прямыми и непосредственными связями с сердцем. Через эти нервные связи сердце получает позитивные и негативные сигналы нашей реакции на происходящее в каждый конкретный момент.

5) Нервная система сердца не обладает структурой для постижения или анализа контекста, природы, деталей логических или эмоциональных сообщений. Таким образом сердце не может судить о достоверности или причине этих сообщений и реагирует на них как на простые факты. Сердце реагирует на всех уровнях: с помощью электромагнитных полей, через непосредственные нервные контакты с лимбическим мозгом и через нервные связи с мириадами функций тела. Дополнительная реакция включает ещё и гормональные перемещения между телом и мозгом, а также сердцем и мозгом и, возможно, изменения на звуковом и тепловом уровнях, как предполагают Швартц и Рассек.

В ответ на негативный сигнал частотное поле сердца переходит от последовательного уровня на непоследовательный. Этот маневр выживания переводит сердечный спектр в неопределенное или изменчивое состояние. В такой изменчивой ситуации наши тело, мозг и сердце реагируют на опасность новым способом, если прежние реакции выживания, которые инициировали низшие мозговые системы, оказываются неэффективными (см. рисунок 8).

6) Когда сердце адаптируется, временно оставляя стабильную норму существования, наше восприятие соответствующим образом меняется. Мир, который мы видим и ощущаем в состоянии страха, ярости, крайней опасности, состязания или борьбы, сильно отличается от того, какой мы ощущаем в состоянии гармонии и любви.

7) Во время изначально негативной реакции мозг человека переключается с медленно рассуждающего интеллекта лобных долей и неокортекса на быстро реагирующий мозг рептилии и его связи с эмоционально-когнитивными воспоминаниями и стратегиями выживания, хранящимися в мозгу. Это переключение от передних долей мозга к затылочным не является добровольным или сознательным — оно просто происходит и всегда кажется логичным и практичным действием здравого смысла.









Рисунок 8. В периоды душевного расстройства, страха или озлобленности электромагнитный спектр непоследователен. В периоды же переживания любви или приязни он последователен (иллюстрация любезно предоставлена Институтом Харт Мэт).




8) Диалог между мозгом и сердцем — это динамика взаимодействия, в которой каждый полюс жизненного опыта — сердце и мозг — до бесконечной степени воздействуют друг на друга. В таком органичном, стохастическом и непредвиденном процессе невозможны причинно-следственные взаимоотношения. Этот процесс является ещё одним примером динамики создателя и созданного.

Эволюция и снова регресс


В большинстве случаев при попытке выживания Центр интерпретации информации сосредотачивается на формировании между лобными и затылочными долями мозга почти неразрушаемого ленточного нервного узла. Этот маневр переключает все внимание и энергию на затылочную часть мозга и его функции выживания. При этом творческий разум лобных долей начинает обслуживать нужды выживания, в то время как сердце продолжает получать разнообразные варианты того же негативного сообщения, до отвращения многократно повторяемого в нервном узле передней и задней частей мозга. Такая реакция может длиться очень долго после того, как случилось само негативное происшествие, так что мы находимся в замкнутом круге обид на окружающий нас мир, в самозаполняющейся и самовоспроизводящейся мертвой петле отрицания.

Повторяю, что у сердца нет нервных структур, с помощью которых оно могло бы судить об иллюзорности или обманчивости той информации, которую ему посылает мозг. Независимо от того, поступает ли информация от задней части мозга и его древней сенсорно-моторной системы и системы выживания или же от творческого воображения лобных долей, все, что может сделать сердце, это соответствующим образом прореагировать.

Как было упомянуто в небольшом итоговом обобщении, в негативном состоянии наша энергия переключается с лобных долей на затылочную часть мозга и, подкрепленная автоматической реакцией сердца, — на негативную реакцию нашего мышления, суждения и восприятия, изменённую в интересах защиты. Древний способ защиты сознания ограничивает доступ к интеллектуальным способностям, за исключением тех, которые выборочно используются в целях самозащиты или в разработке стратегии отмщения. Тот же отборочный принцип человек применяет для интеллектуальной оценки ответных действий. Оборонительная позиция всегда разумно замаскирована под здравый смысл, а мстительные чувства всегда прикрываются маской справедливости. Эти древние способы защиты хорошо знакомы и удобны; они заключены в теле человека, в его памяти, в характере реакции, свойственной культурному миру общества, в котором мы живем. Оборонительную позицию поддерживают мощные и древние энергетические поля, которые являются частью общепринятой реальности человека. При отрицательном, воинствующем состоянии своего сознания человек получает ободрение толпы и стадную поддержку. Вот почему так сложно опознать и переделать нашу защитную позицию в моменты, когда она наносит вред, а не помогает нам.

Экономная привычка природы строить новые эволюционные структуры на фундаменте прежних привела к ныне существующему громадному потенциалу и к ужасающей дилемме. Потенциал человека не может быть реализован, а дилемма не может быть решена одними интеллектуальными, моральными или этическими усилиями (если вообще может быть решена). Однако внутри нас существует и другая связь: трехстороннее соединение между эмоционально-когнитивным мозгом, лобными долями мозга и сердцем. Именно в этой связке таятся ожидания человека и его трансцендентность — если человек сумеет вырваться из пут влияния обезумевшей толпы. Через понимание и использование разума своего сердца, вместе с интеллектом, человек может решить свою дилемму. Что бы язык или разум ни подсказывали нам, наша задача состоит в том, чтобы совершить открытия или открыть ещё раз два этих потенциала, связать их и прийти к трансцендентной власти над жизнью.




Глава 4. Поля внутри полей: частот и нейронов


Мое сердце стало способно принять любую форму: оно и пастбище для газелей, и монастырь для христианских монахов…

    

Ибн-АРАБИ, 1165–1240






Сердце человека принимает участие в создании электромагнитных полей внутри электромагнитных полей, расположенных по принципу вложенной голографической иерархии. В рамках этой системы целостная форма содержится в каждой её части и функционирует как комплексная динамика. Мэй Ван Хо, доктор биологии, читающая лекции в Открытом университете Англии, изучает гармонию, свойственную каждому живому существу, основываясь на "эмпирических открытиях, сделанных в её собственной лаборатории, равно как и на исследованиях в лабораториях по всему миру". Она пишет, что "наиболее существенным доказательством согласованности в жизни организма является открытие, сделанное в 1992 году, что все живущие организмы — это жидкие кристаллы"[18 - Мэй Ван Хо "Вселенная в ловушке", "Да! журнал о позитивном будущем", Весна, 2000.].

В этом контексте понятие "согласованность" относится к тому факту, что триллионы клеток и мириады частиц, вмещающих их, функционируют вместе как единое целое и образуют загадочное и великолепное явление, именуемое "Я". Вынужден напомнить себе, как дилетанту, да и читателям, что словом "организм" биолог Мэй Ван Хо называет меня — человека, сидящего здесь за клавиатурой, — и вас, читающих этот текст. Все мы не просто часть исследовательского материала на предметном стекле микроскопа, но и те, во имя кого проводится это исследование.

Мэй Ван Хо продолжает: "В созданных нами цветных образах, от которых захватывает дух, можно увидеть, что деятельность организма полностью управляется в процессе последовательного перехода с макроскопического уровня на молекулярный. Организм является куда более согласованным механизмом, чем мы можем себе представить в самых смелых мечтах. Каждая его часть связана со всеми остальными посредством динамической, настраиваемой, отзывчивой, текуще-жидкой кристаллической средой, которая проходит через все тело — от органов и тканей до ядра каждой клетки. Жидкокристаллическая природа сообщает организму качество гибкости, исключительной чувствительности и отзывчивости, оптимизируя тем самым скоростную взаимосвязь, которая позволяет организму функционировать как гармоничное целое".

Когда когерентный результат работы живого существа путем затрат крови, пота и слез получает власть над миром, позволяя давать имена животным и звездам, внутренним органам человека и атомам, он становится источником вдохновения поэзии и песен.

Далее, Мэй Ван Хо делает ещё одно наблюдение, подтверждающее соображения, высказанные в первой части этой книги: "Тело становится видимым там, где волновая функция организма наиболее плотна. Невидимые квантовые волны исходят от каждого из нас, проникая во все другие организмы. В то же время в каждом из нас находятся волны от других организмов, которые втянуты в нашу структуру. Все мы участники постоянно разворачивающейся драмы созидания. Мы непрерывно принимаем участие в процессах создания и воссоздания самих себя и других организмов вселенной, формируя общее для всех нас будущее, превращая мечты в реальность и воплощая в жизнь наши возможности и идеалы".

Биологическая наука довольно сильно изменилась за последнее время, хотя официальные институты, направляющие и контролирующие эту науку, удерживали эти изменения на периферии. Линн Маргулис, занимающая должность заслуженного профессора ботаники в Университете Массачусетса в Амхерсте, сделала следующее наблюдение, опубликованное в 1988:

"Все больше и больше уподобляясь средневековым монастырям, сегодняшние университеты и профессиональные общества охраняют в тайне накопленные знания. По тайному сговору университетский курс изучения биологии, книжные издатели, Национальное ученое сообщество, наблюдательные комитеты, экзаменаторы, а также различные микробиологические, эволюционные и зоологические общества строго очертили области познанного и познаваемого. Они отделили востребованное знание от запрещенного, осторожно наказывая перебежчиков отрицанием и забвением; они награждают преданных начетчиков официальной версии раздачей степеней и учреждением фондов и братств. В предписанных границах преподаваемых дисциплин университеты и академии определяют, кому позволено узнать и что именно позволено узнать" (Линн Маргулис "Трагедия биологии" в журнале "Занимаясь наукой", Джон Брокман (Нью-Йорк, 1988), стр. 213).

Мэй Ван Хо и Линн Маргулис представляют растущую волну нового поколения биологов, которые разрушают сдерживающие границы для того, чтобы вывести науку биологии на новый уровень. И именно этому росту сопротивляются стражи установленных границ, что типично для всех организаций.

Сфера возможного


Использование слов "сфера", или "поле", обозначает стремление человеческого сознания к объединению разрозненных событий для создания из них некоего союза, духовной категории, обобщения, что переводит очевидный хаос природы в упорядоченность человеческого мышления. Существуют: область медицины, сфера законодательства, образовательная сфера, сфера знания, а также орбитальное или волновое поле частиц, поле потенциальной энергии, нервные области мозга, звездные поля. Все духовные, физические, эмоциональные, религиозные, психические, неординарные или, наоборот, обычные переживания происходят в полях или образуют их. Поля в качестве хранилищ памяти или жизненного опыта становятся источником потенциальных возможностей, творцами мыслей, с помощью которых человек сам себе объясняет свои творения или придумывает новые. Никакое поле нельзя ограничить завершенной системой, хотя интеллект постоянно стремится к тому, чтобы окончательно определить границы для вновь созданного поля. Как указывают Рудольф Штайнер и поэт-философ Гете, человеческий разум, будучи неким полем, безграничен. Для работы мысли нет пределов, как нет границ и для пути, к которому она может привести. И человек непрестанно стремится к открытию всех измерений собственного "Я" и определению этого бесконечного сознания. К примеру, множество существующих определений божественного начала и все те определения, которые придумал человек для объяснения Его (Ее или Этого), являются, по сути, игрой воображения, стремлением завершить обсуждение этого бесконечного процесса. "И некуда Сыну Человеческому приклонить голову", как заметил величайший из созданных Богом творений, — обстоятельство, игнорируемое той силой разума, которая стремится как можно быстрее решить все вопросы.

Возможности поля заявляют о себе, иначе говоря, — проявляются во внешнюю среду — только посредством связанного с ними нервного поля мозга. Нервное поле — это совокупность нейронов, связанных друг с другом таким образом, что поле может передавать совокупность конкретных частот и давать изображение человека в контексте надлежащего восприятия понятий или событий. Нервные поля не стоят ничего без полей потенциальных частот, которые они могут преобразовывать в жизненный опыт, а такие частоты ничего не стоят без нервных полей, которые переводят их на практический уровень. Эти два вида полей дают друг другу жизнь (еще один вариант творческой динамики отношений создатель-созданное), хотя, что из них появится первым, будет невозможно когда-либо определить.

Важно отметить, что поля не существуют в качестве неких реальных сущностей, за исключением идей разума. "Поле возможностей" существует только как динамическое взаимодействие с нервным полем в голове. В данном случае динамика означает, что действие идет в обоих направлениях: от поля к полю, от возможности к ощущению и к реакции получателя, а затем обратно к полю.

Нейрон состоит из материи крайне непрочной; эта материя представляет собой совокупность особых частот, неважно, насколько неуловимых. Частоты объединяются таким образом, что становится возможно переводить другие частоты на резонирующий ответ, который ещё более неуловим и необъясним — это сознание как оно есть. Физик Дэвид Бем говорил о сознании как о явлении, которое выражает себя как материю и/или как энергию.

Значение понятия "сознание" было предметом, который пытались понять в течение долгого времени, и до сих пор оно остается столь же загадочным, как и понятие "разум". Понятие "мозг" более отчетливо. Мозг не имеет ограничений в возможностях накопления жизненного опыта, поскольку он обладает сотнями биллионов нейронов, каждый из которых может связаться с более чем сотней тысяч других в переплетении взаимодействий полей, и с триллионом или более глиальных клеток, которые помогают частотам пульсировать для трансляции. И, если вы помните, у полей, доступных этим конструкциям, также нет ограничений, потому что тот же самый мозг может создавать передающие поля. В самом деле, мы пожинаем то, что сеем, вне зависимости от того, отдаем мы себе в этом отчет или нет, хотя процесс посева происходит бессознательно.

Поля информации и разума создаются с помощью человеческой деятельности, и в действии этих частотных полей может принимать участие любое число людей. Совершенно случайно в одной и той же области науки, скажем, в математике, химии или механике, двумя учеными, ничего не знавшими друг о друге, жившими в разных частях планеты, было сделано одинаковое открытие. Мэй Ван Хо описывает этот феномен на языке собственных понятий и называет причинами его жидкие кристаллы, невидимые квантовые волновые функции и прочие до сих пор неизвестные факторы. Никто из нас точно не знает, о чем именно идет речь, но все мы вынуждены попытаться описать и объяснить самим себе волшебные свойства собственного разума.

Существует ли поле?


Никому и никогда не удастся наблюдать поле само по себе, ибо, как уже говорилось, полей как физически ощутимых сущностей в природе нет. Поле не может быть отделено от себя же и потому не может существовать физически. Возможности поля нельзя отделить от него самого. Тем не менее, это происходит с каждой попыткой абстрагироваться, с каждым избирательным нервным действием, связанным с событием на поле, транслирующем это событие. Таким образом, поле квази-универсально: поля медицины не существует, а доктора есть. Медицинское поле проявляется через доктора, это его особенное и обособленное выражение. Поле существует в качестве доктора, однако последний не является полем, поскольку его, как такового, нет. Я избирательно предоставляю некоторым полям возможность существования, и они дают мне мою. Мы как бы способствуем росту друг друга. И в то время, как в системе координат нашего существования поля относятся к стороне создателя, созданное — вы и я — может, в свою очередь, создавать другие поля. Помните, что каждая из этих движущих сил — это улица с двусторонним движением.

На голографической фотографии любой фрагмент фотопластинки содержит всю голограмму, однако, чем меньше деталь, тем менее четкое изображение. Но даже при таких условиях люди, обладающие острым зрением, могут видеть: Блэйк видел целый мир в песчинке, Муктананда в каждом видел Бога, а Иисус, утверждавший, что "никому не дано увидеть Отца", говорил также, что "тот, кто видит меня, видит и Отца моего". По сути, между частью и целым нет большой разницы, но часть — это не целое, хотя составляющая.

Математика, музыка, язык, пространственные знания и тому подобное, выделенные Говардом Гарденером как сложные составные сведения, являются мощными полями с бесчисленными меньшими полями, входящими в их состав. Список Гарденера едва ли исчерпывает все эффекты (или информацию), производимые полями, к которым у нас есть доступ, потому что все мысли, ощущения, представления, творчество, открытия и личные воспоминания связаны, происходят или проходят через воздействия таких полей. Поля складываются из им подобных полей, как птицы из одинаковых перьев.

Физики нового поколения говорят о возможности, которая становится реальностью с помощью наблюдения. Наблюдатель и наблюдаемое — это участники возвратно-поступательного движения, в результате которого создаётся поле, несуществующее и неощущаемое, хотя силы, которые его порождают, действительно существуют и их можно увидеть.

Объединение фонем, или поле 42-х фонем, — универсальная основа всех языков, но существует только тогда, когда оно востребовано языком или речью. Мать говорит, и плод в её утробе отвечает движением. Фонематическое объединение возможностей выражается матерью и её моделью поведения, и эта возможность активизируется, или, иначе говоря, ей придается форма в новой сети мозга-сознания-тела. Языковое поле находится и не в мозгу, и не в какой-либо другой гипотетической эфирной сфере или электромагнитном спектре либо в генах или в сознании Бога. Поле проявляется в виде процесса использования, употребления, в творческом акте речи или мысли.

Получается, что поле существует только в качестве составляющих его частей, отделенных от целого. Количество использования или разделения частей не может уменьшить поле, поскольку оно существует не как явление, а только как функция. Представьте себе воображаемый набор бесконечной серии чисел: можно вычесть из него множество чисел, не меняя природы самой серии, которая остается бесконечной и нетронутой. Ни разделение, вычитание или математическое выражение не уменьшают объемов поля, хотя никакое поле и не существует без подобного разделения.

У Кьеркегора молящийся человек в исступлении вопиет: "Даже падение воробья трогает Тебя, но ничто не меняет Тебя!". Создатель находится внутри каждого аспекта созданного и принимает в нем самое непосредственное участие. При этом он не является суммой всего созданного и не меняется под воздействием какого-либо его аспекта. И хотя мельчайшее движение моего сердца к Богу приближает Бога к моему сердцу, меняется только мое богоподобное сердце, а не Господь.

Бернадетта Робертс описала свой мистический опыт, пережитый ею наяву в Сьерра Неваде. Она охарактеризовала этот опыт как ощущение великолепной, ошеломляющей и потрясающей мудрости, наполняющей всю природу и вселенную. Подобный мистический опыт является слиянием матрицы личностного поля с матрицей вселенной. В состоянии полного пробуждения личность воспринимает одновременно и свое поле, и поле вселенной. Мистический опыт — это точка пересечения кривых существования и небытия.

Сюзанна Сегал писала о собственном слиянии с "бесконечностью" и открытии того, что бесконечность воспринимает собственную вселенную с помощью её личной системы чувств, которая в этом случае является сенсорной системой самой "множественности". По сути, Сегал осознала, что вселенная воспринимает сама себя, но без нее это восприятие не случилось бы.

Укрепляет ли действие поле?


Кажется, что сила поля возрастает с помощью происходящего в нем действия. Как и в личной памяти человека, любое самовыражение поля влияет на увеличение и усиление этого самого поля — чем больше память используется и чем больше она получает, тем больше её отдача и тем легче становится доступ к ней, по принципу — "да не оскудеет рука дающего" — и пока природа этого "большего воздаяния" носит характер случайности, её функция жизненно важна. Иисус был полон надежды создать такой эффект воздействия, который позволил бы каждому его последователю укрепиться самому и укреплять свой путь. Он сказал: "Я уготовлю вам место". Его "место" — это функция создателя-создания. С помощью этой динамики все мы можем сеять свой маленький ветер и после пожинать бурю.

Том Хартманн писал, что его наставник и учитель — Готтфрид Мюллер — убеждал его искать возможность проявить акт сострадания втайне: акт, который был бы личным, интимным и скрытым от посторонних глаз. Акт сострадания, проявленный публично, совершается исключительно ради общественного признания, вне зависимости от того, насколько деликатно или завуалировано "актер" принимает это признание. В дальнейшем это публичное признание является наградой "актера". Совершенный в абсолютной тайне, ради сохранения самого сострадания, личный акт сочувствия усиливает область сочувствия — сферу, которая, к сожалению, отсутствует на нашей планете. Иисус противопоставил скромную лепту вдовы, поданную втайне, милостыне, раздаваемой могущественным фарисеем, чьему появлению в храме предшествовали звуки фанфар. Великолепный жест щедрого дара и добродетели был виден всем. "Он получил свою награду", отметил Иисус. Наградой, впрочем, было лишь общественное признание и последовавшее за ним возвеличивание самого фарисея.

Общение между людьми — это публичная и прекрасная игра, а связь между человеком и его полем — явление скрытое и интимное: оно происходит в тайне — а по результатам эта игра является намного более значительной и содержательной. Каждая негативная мысль, которую я вынашиваю у себя в голове и считаю сокрытой в своем личном потайном месте, в действительности укрепляет негативную сферу, окружающую мир, мне неведомый, где тайная дурная мысль провозглашается во всеуслышание. Каждый раз, как я оплакиваю жестокий мир, в котором страдаю, я оказываю поддержку и делаю вклад в негативное поле мира с помощью своих сожалений. И, в конце концов, мое "тайное место" в голове перестает быть секретом.

Похожим образом я использую поле математики каждый раз, когда пытаюсь подвести баланс в своей чековой книжке, и что неведомо для меня, возвращаю полю свои неуклюжие усилия, счета на пальцах. По сути, это может быть тем же общим полем, выдуманным нашими древними предками. В течение веков это поле выстраивали Пифагор, Кантор, Виттгенштейн, Пуанкаре, Эйнштейн и так далее, и так далее. Любая математическая формула может выразить собственное поле, но никакая математическая формула не может полностью выразить математику и исчерпать возможности поля. Каждое взаимодействие усиливает поле, от которого само действие и начинается или с которым оно связано. По мере использования нервных полей усиливаются поля потенциальных возможностей.

Сама культура является полем (совокупностью идей), объединяющим разрозненные идеи в согласованное и мощное целое. Контркультурное движение всегда в конечном счете усиливает культуру, хотя оно и может пошатнуть некоторые её основы. После подобной "революции" культура остается нетронутой. Само по себе поле сохраняется неповрежденным, его содержимое случайно, поскольку оно может включить любой наполнитель в свои формальные составляющие и последовательно изменять их. Нам казалось, что мы можем по-настоящему изменить историю протестами против войны во Вьетнаме, однако "опухоль" насилия, возникшая в той войне, просто сменила свое местоположение и ныне распространена намного больше, чем раньше. Культура в совершенстве использует предложение нашего великого Учителя "быстро соглашаться с противником", в результате чего любая попытка изменить культуру автоматически становится её союзником, и потому у нее не оказывается врагов. Как и сердце, культура может принять любую форму. Наше государство со своими Библиями, флагами и военным потенциалом не что иное, как единое проявление культуры, поля со множеством обликов, которое использует все и вся для все большего и большего развития и роста.

Области разумного и синдром умственной отсталости


В своей последней книге "Evolution's End" я посвятил длинную вступительную главу феномену, который длительное время называли синдромом "idiot savant" ("ученый идиот") или синдром умственной отсталости. Сделал я это, чтобы описать природу и предназначение полей разума или знания, которые дают объяснение феномену умственной отсталости. Этот феномен, в свою очередь, проливает некоторый свет на назначение полей. Сегодня термин "идиот савант" был переименован в куда менее оскорбительное и более всеохватывающее определение — "savant syndrom" — "синдром человека, разбирающегося лишь в узкой области знаний", частично из-за того, что он был обнаружен у самых различных людей. Мой личный интерес к умственно отсталым появился, как только им в первый раз дали определение: люди с коэффициентом интеллекта (IQ) около 25, которые не способны читать и писать, а в отдельных случаях даже не могут самостоятельно есть или одеваться, причем в основном с раннего детства.

Умственно отсталый человек отличается от обычного "образованного идиота". Последний способен выдать множество томов информации по одной или нескольким предметным областям знания и/или может совершить невероятные духовные или физические подвиги в какой-либо отдельной области.

Из результатов тщательно проведенных исследований нам известно, что умственно отсталый человек по-настоящему не обучаем и на самом деле недееспособен, и потому его нельзя обучить предмету, который он смог бы исчерпывающе цитировать, или мастерству, которое он смог бы продемонстрировать как специалист. От немногих из них, чьи истории известны, мы узнали, что в раннем детстве какое-то определенное событие активизировало в них особое нервное поле, ставшее впоследствии чувствительным и способным возбуждать соответствующее поле для передачи знаний, связанных с тем самым событием. Таким образом, интеллект умственно отсталого активизируется только при возникновении вопроса, который затрагивает доступную ему область знаний, или провоцируется ситуацией, созвучной с особыми способностями умственно отсталого. В случае, если нервное поле стимулируется ощутимым сенсорным подключением к полю той же природы другого человека или соответствующей ситуацией, умственно отсталый реагирует рефлективно. Обычно же он не может активизировать свою способность самостоятельно или ответить на ситуацию. В сущности, его способности проявляются без его сознательного участия.

В дальнейшем доступное умственно отсталому поле может стать вполне актуальным. Например, "автомобильный умственно отсталый", не способный самостоятельно одеться и поесть, может с одного взгляда на парковке, заполненной машинами, вычислить марку, модель и год выпуска каждой машины, в том числе определить последние, только что спущенные с конвейера, образцы самых разных марок мира. Любое самое тщательное расследование показало бы, что у него не было доступа к подобной информации и что он не смог бы осознать упомянутые факты, даже если бы знал о них.

Нейробиолог Ричард Рестак говорил о стимуле, "исходящем от высших эволюционных каналов". У умственно отсталого информация поступает не через основную сенсорно-моторную систему, а через неокортекс, нервную сеть лишь с несколькими развитыми областями (от чего и происходит его идиотизм), и никакое ассоциативное мышление не может вмешаться в поток информации или активность, а также вызвать сомнение. Поэтому ему доступны лишь немногие каналы передачи информации — прямые и не загроможденные.

В качестве примера можно привести "математического саванта", который не в состоянии прибавить два к двум на бумаге или понять идею числа и при этом может без колебания дать ответы на сложнейшие арифметические задачи, поставленные перед ним. Некоторые из этих ответов могут состоять из дюжины цифр и быть настолько запутаны, что доходят до саванта через несколько часов после того, как исследователь поставил перед ним свой вопрос, а проверить результат можно лишь с применением компьютеров высоких мощностей.

Еще один пример: юноше с математическими способностями была показана шахматная доска с 64-мя квадратами и задан вопрос, как много зернышек риса окажется на последнем квадрате, если мы начнем класть на квадраты, начиная с верхнего левого угла, по одному зернышку риса, затем удваивая число зернышек на каждом следующем квадрате. Ответом было: два в шестой степени или 18 квинтиллионов и множество квадриллионов, триллионов и т. д., что недоступно даже моему компьютеру. Число выглядит так: 18 000 000 000 000 000 000 — размером в двадцать цифр. У исследуемого на произнесение этого числа ушло 45 секунд, так как он проговаривал результат цифра за цифрой.

Подобные саванты не осознают процесса вычисления, которое сами производят, так как здесь поле выступает как разумное действие, отвечающее на стимулятор, а савант в этом процессе является просто невинным наблюдателем. Ответ приходит в полной, цифровой, линейной форме, и, давая его, подопытный произносит каждую цифру, не используя при этом математический язык, например, показательные сокращения. Поскольку подобные люди решают только арифметические задачи, а не алгебраические или другие абстрактно символические проблемы (насколько мне известно), то задействованные ими нервные области реагируют только на целые числа — от 1 до 10-ти. Поэтому их ответы всегда представлены в той же форме, вне зависимости от величины.

Саванты, обладающие навыками в других областях знания, демонстрируют хотя и ограниченные, но довольно обширные способности. Так, был обнаружен савант-географ, который мог отбарабанить названия сотен горных цепей, спускающихся с них рек, их точные долготы и широты и их местонахождение относительно других цепей и т. п., но только если его попросить и обозначить область, страну или континент. При этом он не умеет ни читать, ни писать и прожил всю свою жизнь в окружении серых стен унылого здания. Он не обладал никакими другими способностями, и его рабочий словарный запас ограничивался пятьюдесятью девятью словами.

Знаменитые полностью идентичные близнецы, прозванные "календарными савантами" Джордж и Чарльз, могли назвать любой календарный день или дату любого события, которое выбирал опрашивающий. Или, например: день недели спустя несколько столетий, на который придётся день рождения; точные даты сезонных равноденствий следующего года; дату Пасхи в прошлом или будущем году (что требует сложного вычисления и, помимо всего прочего, знания фаз луны). Если требовалось, они могли предоставить всю сопутствующую информацию, которая может содержаться в календаре относительно каждой отдельной даты — время восхода и заката солнца, фазу луны или сведения о приливах и отливах. Вычисления этих юношей охватывали период около 40 000 лет в прошлом или будущем, и они могли быть изменены в соответствии с изменениями календарных систем Европы. Однако близнецы не могли понять значение самого определения "календарная система" и не отдавали отчета в перенесении вычислений из одной системы в другую. Также они не могли сделать ничего из вышеперечисленного без указания исходной даты.

Стимулы были внешними, сенсорно-моторными. Ответ носил характер нервно-голосовой, исходил словно изнутри, вырываясь наружу. Их сенсорная система перенимала частоты вопроса, заданного другим человеком; их нервные поля, связанные с внешним стимулом, отвечали, настраиваясь на резонирующую частоту соответствующего внешнего поля или частотной сферы. Воспринимая информацию сквозь резонанс собственной реакции, саванты являются, возможно, наиболее добросовестными её проводниками[19 - Как может заданный вопрос активизировать нервное поле и настроить соответствующую частоту на динамическое взаимодействие? Звук — явление макрокосмическое и локализованное, поле же — микрокосмическое и без постоянного местонахождения. Возможно, их гармоничная связь создаёт возможность обмена информацией между вселенной и человеком.].

Однако каким образом определяется область познаний "умственно отсталых"? В случае с близнецами история имеет продолжение. В раннем детстве Джордж и Чарльз играли с бесхитростным изобретением девятнадцатого века — небольшим медным приспособлением из зубчатых колес, которое запускается в действие ручкой. У каждого колеса есть набор цифр, расположенных по окружности. Когда поворачивается ручка, колеса и нарисованные на них знаки выстраиваются в ряд и позволяют определить любую дату в пределах двухсот лет.

Близнецы, конечно же, не умели различать числа и ничего не знали о предназначении устройства. Но серыми буднями бедной жизни, в отсутствие других игрушек, они развлекались с маленькой машинкой с ручкой. Это был вечный календарь — весьма распространенная новинка во времена их бабушки. В их нервных системах, редко получавших стимулы извне и знавших лишь несколько образцов поведения, выстроилось соответственно скудное число нервных областей и структур познания. Повторяющееся действие с маленькой медной игрушкой настроило их нервную систему на календарь. В результате образовалась не нервная область знаний о календарях, которая бы наполнялась содержимым, а создалось нервное поле, чувствительное к календарному сигналу из окружающей среды, такому, как чей-то вопрос, связанный с этой областью. Единожды настроенное, поле отвечает через подготовленную динамику.

Поскольку близнецы обладали лишь несколькими функционирующими структурами, помимо названной, и у них не действовали высшие аналитические центры, обеспечивающие оценочное или ассоциативное мышление, которое вызывает сомнение и вносит беспокойство по поводу возможности ошибки, то воздействие соответствующего поля было совершенно не защищено. Такая радикальная открытость привела познания близнецов в области календарей к безоговорочному характеру, своего рода неконфликтному поведению нервной системы. Ни одно из этих предположений, однако, не объясняет происхождения или местонахождения полей; они только заявляют о существовании самой функции. Поле существует только как функция, а функция начинает действовать, только когда задается вопрос, резонирующий с полем. Вопрос приводит поле к поиску ответа. Ответ — это действие поля, способ его существования. Это схоже с моим ожиданием появления Бога, которое приводит Его в мою жизнь.

Если умственно отсталому не задать вопрос, или он не получит другого стимула от окружающей среды, то поле не возникнет. Это возвращает нас к вопросу, затронутому в начале этой главы, — к нашей непрекращающейся и тщетной попытке открыть и окончательно определить полные параметры себя и Бога; осуществить страстное наше желание завершить свой бесконечный поиск.

Сатпрем, воспитанник Ауробиндо и Матери, так говорил о духовном поиске: "Если вы испытываете жажду, река сама придет к вам. Когда вы не хотите пить, реки нет". И потому псалмопевец вопиет о том, что его сердце жаждет Господа, подобно тому, как загнанный олень жаждет воды, и потому Кьеркегор считает желание Божьим даром.

Близнецов заметили, когда им было около пяти лет. Позже их странная способность была изучена и описана, и их проверяли снова и снова. Они получили внимание, которое им нравилось, и охотно отвечали на вопросы, каждый из которых увеличивал воздействие поля и активизировал их умственную деятельность, которую сами они не могли включить самостоятельно.

Даррел Трефферт, врач, работающий с умственно отсталыми людьми уже тридцать лет, обнаружил многих олигофренов, обладавших самыми различными способностями. В его книге "Необычные люди" приведено детальное описание десятков подобных индивидов, однако ни он, ни кто-либо ещё не дал удовлетворительного объяснения самому явлению. Поэтому оно до сих пор остается загадкой, которой никто не занимается всерьез и которую наука в целом избегает, возможно, из-за того, что результаты исследований поставят под сомнение или даже под угрозу предпосылки, на которых основаны некоторые области науки.

Поле как универсалия


Поле является своего рода вселенной, поскольку представляет собой особый феномен. Ответы, или реакция, полученные из поля, являются характерной чертой, отличием, этой вселенной. Поле как универсалия (вселенная) не существует, — оно не может отделяться от себя самого. Его существование проявляется в различных формах самовыражения. Проблема, которую ставит феномен умственно отсталого, заключается в том, что особое поле, включенное в информационную сферу такого индивида, решает проблемы, причем даже предельно сложные, для решения которых требуется значительное время. Это означает, что поля информации или области знаний не просто инертные хранилища фактов, но, скорее, активные участники движения. В случае с умственно отсталым поле выдает вычисления, которые может повторить только компьютер высокой мощности, и может даже выдать информацию, доступную лишь в непосредственный момент ответа индивида, причем такую, с какой у него не было физической связи.

В эзотерической философской литературе рассказывается о "Хрониках Акашик", в которых будто бы содержится полная запись истории человеческого рода. Мы могли бы включить в область функции памяти подобную летопись, но память — это сфера событий прошлого. А действия рассматриваемых умственно отсталых людей демонстрируют работу памяти и ума, охватывающую одновременно события настоящего и будущего времени. Так что замечание о "Хрониках Акаши" четко выявляет действие полевого эффекта, но не может объяснить его. Все здесь упирается в идею высшего разума, столь часто встречающуюся в многовековой истории философии.

Ни один человек не видел поля


Поскольку ни универсалия, ни поле не могут существовать и не могут быть разделены на части, мы можем увидеть в этом подтверждение библейского изречения о том, что ни один живущий человек не видел Бога. Ничто существующее не может "узреть Господа", который не существует. Тем не менее, человек может увидеть части, отделенные от универсалии, то есть увидеть Бога друг в друге. К этому нас призывал Муктананда, и это предлагал Иисус, когда говорил, что "ни один человек не может узреть Бога", а после сказал, что "видящий меня, видит и Отца моего" — высказывание в высшей степени противоречивое и парадоксальное.

Майкл Селлс называет подобное словесное противоречие "не-говорением", классическим языком мистиков. В сущности, это логические перестановки внутри одного и того же утверждения, которые пытаются описать неописуемое и кажущееся алогичным явление. Иносказания стремятся увести человека от привычного мышления и открыть ему то, что находится за границами культурного самоопределения, формируемого с рождения человека. Как именно вы выражаете невыразимое и определяете бесконечное? "Не-говорение", иносказание, — это единственный способ, максимально приближенный к обычному языку, пользуясь которым мистики высказывают то, что невозможно сказать. К словам можно обратиться для описания того, что существует, а загадка обращается к оборотной стороне медали. Дао не может быть произнесено, утверждал Лао-цзы и затем продолжил рассуждать о дао в последовавших 65-ти строках, объясняя, почему словами этого не описать.

Как и большинство сил, поля известны нам не сами по себе, а по результатам их действия. Никто не видел гравитацию, но мы принимаем её как силу, которую называем гравитацией, потому что под её воздействием все вещи падают, не изрекая восьми абстрактных предписаний поведения или не описывая план Господень по спасению душ, выбитый на каменных скрижалях, Иисус просто сказал, что он и есть Путь — или, как заключил бы Экхардт, он является образом своего бытия.

Иисус не говорил о том, о чем невозможно сказать, — он и был Этим или, по крайней мере, Это было им, а окружающие могли либо видеть его либо нет. Волны поля протекали через него и двигали им, но сам он не был полем. Глядя на него, люди видели его единственным способом, с помощью которого можно "увидеть" поля.

Иисус смоделировал предназначение, к выполнению которого он стремился, и это все, что можно сделать с предназначением поля. Его путь был предназначением, которое существует только тогда, когда человек начинает выполнять его и тем активизирует. Подобно манне небесной, возможность вступить на путь дается один раз и её нельзя приберечь на будущее, что предполагает, что любая форма организации пути сама путем не является. Людям дано понять его путь, только становясь им, позволяя себе быть выражением поля.

Дух целостного, Заступник (помогающий, ведущий дух), — Иисус оставил нам в наследство свое собственное поле и его воздействие, сочетающее в себе разум и власть. Это наследие проходит сквозь нас и владеет нами, но не является нашей собственностью.

Тем же путем в восточной духовной системе энергия, или шакти, течет через человека, но никогда не является его личной собственностью. Она путешествует по собственным высокоорганизованным каналам при помощи гуру (как и рабби, это слово означает "учитель"). Гуру немного, и они позволяют энергии проходить сквозь себя полностью. Когда Баба Муктананда возлагал свою руку мне на голову, на коронную чакру, со мной мог случиться нервный взрыв, что частенько и происходило. Когда это случалось, я не забывал о своих ощущениях и каждый раз мое восприятие этого процесса менялось. Шакти, или энергия духа, никогда не приходила дважды одним и тем же образом и всегда заставала меня врасплох. До сегодняшнего дня я обнаруживаю себя пытающимся схватить шакти за руку и сделать её своей. Но обладать ею я не могу — только она может обладать мной. Попытки овладеть ею останавливали динамику, и я оставался в пыли и пепле, вместо того чтобы плыть по течению реки.

Шакти Иисуса, иначе говоря, Дух Святой, действовал, должно быть, тем же путем: как личный попечитель человека, приближающий его к своему безупречному образу, совершенствуя при этом и тот, и другой. Но вместо послушания человек создал институт для того, чтобы овладеть его силой и извлекать пользу из шакти — и шакти там уже не было.

Весь опыт человечества, духовный, физический или эмоциональный, при повторении будет проявляться в накоплении воздействия поля. После это поле может воздействовать нерегулярно, оставляя в сознании человека след, которым он, в свою очередь, пользуется. Уильям Джеймс высказал предположение, что наша реальность всего лишь небольшая выборка из огромной возможности, которая существует вокруг нас и отделена от нас "тончайшей пеленой". Это наблюдение было получено в результате его наркотического опыта, в течение которого пелена была сорвана. Единственная цель такого срывания покрова с тайны состоит в том, чтобы дать человеку понять, что повсюду его окружают широкие безграничные возможности. Эти возможности подавили бы нас, если бы не мозг, заботливо созданный природой, в частности, Для защиты от полей, не относящихся к делу, и для открытия тех, что с нами связаны. Возможно, у шизофреников эти покрывала отдернуты постоянно, в то время как у умственно отсталых есть особенные отверстия в накинутых поверх покрывалах, но над ними они не властны. Рудольф Штайнер, вслед за Иисусом и другими "ненормальными гениями", мог приоткрывать завесу по собственному желанию, и получал доступ к бесконечному пространству крайне избирательным, разумным способом, к овладению которым нас должна привести основная линия эволюции.

Мозг птицы и области знания


Нейробиологи Эрик Нудсен, Саша де Лак и Стивен Эстерли, изучив рассчитанные компьютером карты мозга, пришли к заключению, что независимо от того, каков наш опыт восприятия и какие наши чувства задействованы, любое испытываемое ощущение можно представить как "пик активной деятельности нейронов". Жизненный опыт является результатом деятельности нервной системы человека. В отсутствие такой деятельности не будет ни опыта жизни, ни опыта тела.

В сравнительно недавно опубликованной статье (1997 год) нейробиолог Пол МакЛин, сохранивший хорошую форму, разменяв восьмой десяток, сделал схожее наблюдение: "… нам никогда не удастся открыть что-либо за пределами границ работы нашего мозга, поскольку все составляющие его деятельности, как элементы математической формулы, уже находятся в мозгу". Участники всей мозговой деятельности находятся в мозгу, в то время как то, что они транслируют, находится как внутри, так вне его. Малейшее изменение в потоке нейронов может вызвать колоссальные изменения в нашем восприятии "внешних сил".

Тело и мозг человека образуют сложную сеть частот, предназначенных для передачи других частот. Они гнездятся в пределах устойчивой иерархии универсальных частот и действуют согласованно. МакЛин процитировал высказывание Вандереверта из книги "Неврологический позитивизм": "Наука ошибочно помещает внешний мир за пределы нашей черепной коробки". При этом МакЛин утверждает, что всем своим жизненным опытом человек обязан тому, "что он осознает посредством встроенных в мозг алгоритмов". К этому я добавил бы, что материал, на основе которого действуют встроенные алгоритмы, последовательно развивается через активное взаимодействие между возможностью и её реализацией.

Только реализация, конечный продукт познания внутреннего и внешнего мира, может считаться происходящей за "пределами черепной коробки", хотя, по всей видимости и в равной степени, этот процесс происходит как внутри, так и вовне. Эволюция мозга привела человека к способности создавать собственный внутренний мир, воспринимаемый им как внешнее явление, как некий объект. Нельзя ни доказать, ни опровергнуть существование вселенной, как и то, что находится "по ту сторону" или проецируется "на эту сторону". Таким образом, наша реальность продолжает существовать как бесконечный диалог между творцом и творением.

Когда мы смотрим на звездные туманности в самом удаленном углу вселенной, находящиеся в соответствии с нашим концептуальным представлением на расстоянии неизмеримого количества световых лет от нас, один комплекс волновых полей интерпретирует другой. Орнитологи высказывали множество гипотез относительно способности птиц чувствовать, что происходит на большом расстоянии от них. Напри-мер, птица, летящая, скажем, над Итакой, штат Нью-Йорк, может знать о том, что происходит на побережье за пару сотен миль от нее. Следует помнить при этом, что нервная система птицы выбирает из совокупности всех частот целой вселенной только те, которые несут информацию, имеющую значение для её (птицы) благополучия, точно так же как это делает или должен делать мозг человека. Получается, что мы имеем дело не со случайным выбором, а, скорее, с довольно тщательно составленным "планом", руководящим системой "тело-мозг". Птичий мир обладает возможностями, имеющими весьма малое отношение к людям.

Когда ястреб замечает мышь с огромного расстояния, мы изумляемся. Но ведь расстояние — вещь относительная, а мозг ястреба действует крайне избирательно. Ястреб может не заметить шмеля в двух дюймах от собственного клюва или маргаритку поблизости или, по крайней мере, видеть их не так четко, как мышь. Периферийное зрение затрудняет обзор и мешает важным в его жизни делам, связанным с мышью. Глиальные клетки ястреба выбирают только те частоты, которые необходимы его нейронам для формирования жизненного опыта и обеспечения благополучия.

Биологи Умберто Матурано и Франческо Варела описали, каким образом глаза видят то, что происходит в мозгу, даже если мозг действует в соответствии с тем, что видит глаз. Это ещё одно выражение двусторонней связи.

Рассмотрим медицинский случай. Человек, умирающий от мозговой опухоли, в последние несколько дней своей жизни проявил замечательные зрительные способности. Он мог видеть блох на собаке, находящейся на расстоянии нескольких кварталов. Эта его удивительная способность вызвала большой переполох. Его зрительная система функционировала как обычно, но избирательность и соответственная обратная связь, определяющая перспективу и детали восприятия, были нарушены. Возможно, он стал видеть как ястреб.

В последние дни своей жизни моя престарелая умирающая сестра сильно увлеклась гномами, эльфами и прочими сказочными персонажами, которые якобы жили на дереве за её окном. Её глаза видели фантазии разума, или же её мозг, функционировавший необычным образом, выбрасывал из её детской памяти образы без какой-либо логики или соответствия. Её зрительная избирательность сыграла злую шутку, как казалось мне, не видевшему в своей слепоте сказочного Питера Пэна в высоких ветвях дубового дерева.

Дева, раскачивающая солнце


В Междугорье, в Югославии, с конца 1970-х происходит так называемый феномен Марии (явление Девы Марии). Пятьдесят тысяч верующих и любопытствующих со всего мира собирались каждый день, чтобы пережить божественное присутствие, случавшееся только в этом месте, и наблюдать "капризное" поведение солнца, видимое только оттуда.

Наиболее скептически настроенный оператор БиБиСи, снимавший фильм о чуде, рассказал своему начальству и коллегам, что он без перерыва смотрел в течение двадцати минут на раскаленное полуденное солнце Средиземноморья и у него не возникли остаточные слепые пятна или раздваивающиеся изображения. Вскоре после этого все пятьдесят тысяч присутствовавших были свидетелями того, как солнце начало свое удивительно медленно покачивающееся движение по дуге в небе — фокус, который светило показывало в этой местности на протяжении последних двух десятилетий.

Увидев широкие солнечные арки своими глазами, тот же оператор повернулся ещё раз и спросил у коллеги: "Неужели вы видели то же, что и я?". Выяснилось, что в самом деле, все видели одно и то же. Явление происходит только в одном этом месте; возможно, это своего рода замена явлению самой Девы, случившемуся много лет спустя после её первого появления перед библейскими пастухами. Камеры, механические приспособления, не могут "видеть" подобным образом; они не обладают нервной системой, подверженной изменениям и не могут включиться в происходящий динамичный процесс. Камера "видит" только источник влияния как таковой. У нее нет мозга и сердца, которые могут открыться высшим сферам видения. Наука утверждает, что только камера позволяет видеть подлинный мир, а пятьдесят тысяч людей, видящих чудо, бывают введены в заблуждение. Блейк призывал нас использовать глаза, чтобы видеть ими творчески, а не просто смотреть так, как мы смотрим сквозь оконное стекло.

Представьте себе мозговые микро-милливольты, участвующие во взаимном клеточном обмене волнами, упомянутом в третьей главе. Процесс изменения инфракрасных и видимых световых частот на небольшом фрагменте в выделенном месте солнца займет не больше мгновения. Все, что для этого требуется, это крошечное изменение для причинения значительной деформации в обычном зрительном процессе у одного человека или любого числа участников единовременно. Существует только одно сердце, как напоминает нам мой гуру медитации Гурумайи. Каждый ум передает свою реальность в соответствии с местным окружением и участвует в голографической структуре солнечного спектра — и события развиваются соответственно. Но ничто не меняется в пределах солнца или вселенского сердца; единственное изменение происходит в крайне податливом, легко адаптируемом и творческом мозгу, который эволюционировал именно для таких бесконечных игр.

Электромагнитный спектр и мощность напряжения не главное в деле пробужденного сознания и осознанного восприятия. Главное — это перевод частот в центр накопления жизненного опыта. Находясь в Междугорье задать вопрос "А правда ли, что солнце раскачивается?" — значит не понять величайший из результатов работы динамических систем. В Междугорье глаза видят то, что ощущает мозг, а мозг следует в своей деятельности за тем, что видят глаза; такова динамика, при которой каждый из участников дает движение другому. Повторяем: нет бытия вне образа бытия. Уильям Блейк настаивал на том, что Бог существует, потому что существуем мы. А Экхардт согласился бы с тем, что без нас нет и Господа, добавив, вместе с Блейком, что это вовсе не значит, что мы и есть Бог.

Радиоприемник является решающим элементом радиомира — без приемника вся остальная часть передающей системы бессмысленна, ибо только приемник может дать жизнь невидимым волнам через поле передачи. Но приемник не есть посылающая сигналы станция и не само поле. Такое же заключение верно и применительно к сочетанию мозг-сознание человека. Воздействие поля может быть зарегистрировано особым приемником "мозг-тело", испытывающим соответствующее ощущение. Однако это сочетание мозг-тело, будучи лишь одним из бесконечного ряда возможных мест, не является местом нахождения, генератором или обладателем этого поля. По мнению Бернадетты Робертс, ощущение Бога человеком, хоть и принадлежит к меняющим жизнь событиям, является одним из наших ощущений, а не тем, которое испытывает Бог.

Экхардт говорил, что когда он стал Богом, то и Бог стал Экхардтом, — как если бы они дали друг другу возможность существования. Однако, в конечном счете, Экхардт мог и не делать такого утверждения, как я могу не говорить, что мышь это мышь. Он мог говорить о Боге только "в той степени, в какой, по его представлению, тот был Экхардтом" и об Экхардте, "поскольку он ощущал себя Богом", говоря языком Экхардта. Следование за рассуждениями Экхардта ведет нас, однако, к беспокоящему противоречию — заглядыванию в непознанное, на которое он указывает в своей молитве: "О, Боже, освободи меня от Бога!" Бог, об освобождении от которого молит Экхардт, есть Бог-Экхардт. Бога, который есть Бог, нельзя назвать именем, нельзя познать или описать, как Бога в образе Экхардта, что оставляет нам только истинного Бога, осознающего себя Богом.

Плотинус рассуждал о "чрезмерном изобилии любви", создающей целые вселенные для проявления любви, размеры которой всегда превосходят способы её выражения. (Именно поэтому, как я предполагаю, вселенная расширяется.) И хотя вселенная может испытать только отдачу этой любви в пределах динамики движения внутри себя (поскольку это все, что любовь может познать) — это дело резонанса. Точно так же, как камера не может уловить раскачивание солнца в Междугорье, любовь не может познать то, что не входит в её мир. Любовь является своей собственной сферой, влияние которой может проявиться только на её собственной длине волны, — она не может ни быть, ни осознавать что-либо противоположное себе. Потому "не суди никого и не будешь судим".

Любовь не существует иначе как с помощью модели бытия. При этом она не отзывается ни на что, кроме как на свою собственную природу, отражаемую её собственной системой отражения; точно так же как я не могу понять ощущений птицы, летящей по воздуху.

Сюзанна Сегал, слившись со вселенной, по её словам, ощутила вселенную, как она есть, и заявила: "Бесконечность не знает о том, что все не так". Это высказывание созвучно словам Иисуса о том, что его Отец никого не судил и "проливал дождь на правых и неправых". Понятые и принятые, эти утверждения стирают религию и культуру из опыта человечества, оставляя нас открытыми духу и правде. Иисус явил сознанию человека понимание сущности Бога любви, для которого "всякое даяние благо и всякий дар совершенен". Однако частота может принять только подобную себе частоту, и для нас восприятие Бога и взаимодействие с ним возможно лишь при условии, что мы функционируем на этой частоте. Чтобы это осуществилось, нужно делать то, что говорил и делал Иисус, а именно "следовать воле Божьей".

Мэй Ван Хо обнаружила некий динамичный, быстро реагирующий жидкокристаллический проводник, который охватывает собой целое. Сила целого, или Святой Дух, может принять любую форму и всегда существует в нашем ощущении мира, в лаборатории или на самой дальней звезде.

Экхардт, испытавший чистую реальность за пределами всего сущего, молит о том, чтобы вернуться туда снова. Бог в образе Экхардта был состоянием возвышенным, но, очевидно, несравнимым с Богом в его собственным облике.

Сегал, слившись со своей вселенной, постигла "Это", постигающее её внутри себя, долго повторяющую: "Человек не исполнитель — все совершает Оно". Но только тогда, когда Оно сделало все с помощью Сегал, она осознала вселенную.

"Не я, но Отец пребывающий во мне творит все эти дела", говорил Иисус по поводу своих чудес. Но без Иисуса нет ни Отца, ни Чудес.

"Без меня Бог беспомощен", делает дерзкое заявление Экхардт. Его заявление совпадает со словами Сюзанны Сегал как и, в конечном счете, с вечным текстом Евангелия.




ЧАСТЬ II. Анатомия зла





Вступление. Дорчестер Хилл


Оглядываясь в прошлое, я вижу нечто подобное духовному откровению, которое случилось со мной на пятом году моей жизни, совпав с двумя особыми событиями. Первым событием был рассвет. Бледный луч утреннего света принес мне волны какого-то древнего знания. Это вызвало ком в горле, своего рода ностальгию, смутное воспоминание — о чем именно, я точно не знал. Я знал только, что восходящее солнце всколыхнуло во мне страстное чувство ожидания, которое я неоднократно испытывал (и испытываю до сих пор). До семи лет я каждое утро старался, если позволяла погода, встречать рассвет на холме Дорчестер Хилл. За нашим домом находился этот незащищенный от ветра холм, на котором ничего не росло; с его вершины можно было увидеть всю долину и окружающие её Аппалачи.

Как только я приближался к этому высоко расположенному пункту наблюдения, волнение во мне усиливалось. Одолевая последние ярды, я начинал чувствовать, что какая-то пелена, подобная стеклянной стене, отделяет меня от вершины. По мере приближения к ней, мое сердце начинало усиленно колотиться в ожидании того, что на этот раз я прорвусь и найду вожделенный мне предмет и узнаю мучащую меня тайну. Это стремление вызывало во мне страх и в то же время будоражило.

Так каждое утро я достигал вершины холма и спускался вниз после того, как ничего не случалось. Разочарование наполняло меня снова и снова — завеса опять не была сорвана. Ничто не было обнаружено тогда, да и никогда после.

Вторым событием, обозначившим определенную форму духовного пробуждения в детстве, был повторявшийся ночной ужас, который я испытал впервые, когда мне было пять лет, и возникавший неоднократно до одиннадцати. Ночной ужас отличается от ночного кошмара тем, что, начавшись однажды, он продолжается, пока не пройдет весь свой цикл, даже когда глаза спящего откроются, и он будет выглядеть проснувшимся. Для того, кто переживает ночной ужас, видимое окружение проходит сквозь веки и впитывается внутренним зрением, становясь его частью. Любой внешний осязаемый возбудитель способен усилить внутреннее воображаемое состояние спящего. В результате человека невозможно пробудить от ночного ужаса; любая попытка сделать это извне превращается в составляющую часть внутреннего переживания "спящего".

Мой сон начинался с приглушенного, пульсирующего барабанного боя, интенсивность которого нарастала до тех пор, пока он не заполнял собой всю вселенную, поглощая все вокруг, и достигал непостижимых размеров, становясь совершенно ужасающим. В этот момент особенный, металлический, нечеловеческий голос начинал монотонно задавать мне вопросы, без конца повторяя их; требования голоса становились все громче и громче, пока он и окружающая необъятность не становились одним пульсирующим целым. (В раннем детстве меня пугал любой громкий звук, громкость же этого голоса выходила за рамки всех моих представлений.) Сам по себе вопрос был прост: "Что это? Что это?", — повторялся он снова и снова. Любой внешний звук, например, разговоры членов моей семьи, мои собственные крики (которые начинались незамедлительно) становились частью этой пульсирующей бесконечности, увеличивая ее. Это событие всегда проходило свой цикл целиком, звуки постепенно затихали и, наконец, оставляли меня. Мой внешний мир, включая и мою семью, собиравшуюся вокруг меня в попытке остановить мои крики, возвращался ко мне. Но в течение нескольких дней я оставался истощенным, меня подташнивало и трясло.

Как мне много раз рассказывали, обычно во время моих ночных кошмаров мои глаза были открыты, хотя то, что я видел, не было вовсе моей семьей. Это была картина, которую довольно сложно описать: равные части слуха, зрения и сознания, сосредоточенные на вопросе: "Что это?" Огромную часть в моем сне занимала пульсирующая красная аморфная сущность, наполнявшая пространство неотделимыми от нее звуками, предметами и повторяющимся вопросом.

За сном следовала странная амнезия, которая уничтожала всякое воспоминание о завершившемся событии, хотя оно преследовало меня несколько дней спустя, из-за чего я боялся оставаться один. Случалось это три или четыре раза в год, пока мне не исполнилось одиннадцать. В этом возрасте влияние кошмара стало усиливаться по мере того, как я рос, пока не превратилось в главную составляющую моей жизни. Однако в одиннадцать лет я внезапно обнаружил, что, приложив определенные усилия, могу пережить этот сон, не теряя себя. Я мог находиться вне сна, за его пределами, оставаясь в сознании, и таким образом запомнить его содержание. Я был убежден в том, что просто запомнив случившееся, я освобожусь от кошмара. Рядом с постелью я держал бумагу и карандаш и каждую ночь заново укреплял свою решимость запомнить сон, если он вернется ко мне.

По мнению Жана Пьяже, формальное оперативное мышление становится возможным как раз примерно в одиннадцать лет. Пользуясь его терминологией, эта стадия роста характеризуется появлением у сознания способности абстрагироваться от работы мозга и воздействовать на него. Именно это я и сделал, когда тот сон, наконец, вернулся ко мне. На самом деле, я обнаружил себя подверженным ему, поглощенным им, и в то же время на каком-то другом уровне, я оставался вне его, там, откуда я мог наблюдать за ним. Именно этот сторонний наблюдатель во мне не давал мне кричать, хотя к этому стремилось все мое существо. Осмысливая каждую мельчайшую деталь своего сна, я довел свой опыт до конца. После того, как все закончилось, я немедленно сделал полное описание сна и понял, что могу запомнить все примечательные детали. Впоследствии я никогда больше не испытывал ничего подобного, а в нескольких случаях, когда я ощущал нечто похожее на описанное состояние, я продолжал следовать за происходящим вплоть до момента, когда сон рассеивался.

В детстве я страстно почитал епископальную церковь и был самым ревностным служкой в епархии Юго-Западной Виргинии. Как и в римско-католической церкви, служка помогает священнику в проведении различных алтарных церемоний для придания им характера величественного и драматического зрелища. В двенадцать лет епархия предложила мне стипендию для обучения в лучшей школе священников на Юге, за чем последовал бы и университет и, наконец, семинария, так что я мог бы быть обряжен в рясу и стать духовным пастырем. Я был воодушевлен этой перспективой, но моя мать была настроена скептически. Она отвергла сделанное мне предложение, напомнив, что мы принадлежим к семье уважаемых журналистов, что её братья и отец, как и мой отец, были писателями и редакторами городских и местных еженедельных газет; в её семье около столетия все мужчины являлись издателями сельских еженедельников. С величайшим презрением в голосе она произнесла: "Джозеф, все хорошие люди ходят в церковь, но не позволяют церкви поселиться у себя в голове". И мне не было позволено "допустить" церковь в себя.

В период среднего подросткового возраста в моей жизни утвердились три основных состояния сознания. Первым был интенсивный идеализм, набор благородных стандартов столь возвышенных, что им могла соответствовать только жизнь Иисуса. (И уж конечно, на это не был способен ни я, ни кто-либо из тех, кого я знал.) Вторым был мой прискорбный недостаток, позже названный мной "скрытым величием" — постоянное, бьющее через край раздувание собственного значения и важности, а также глубины и величия моей внутренней жизни, которое не мог заметить никто из окружающего мира. Я был тогда, как и впоследствии, довольно небольшого роста и обладал весьма непримечательной внешностью. Я с жадной готовностью воспринял строки Уолта Уитмена:
		Огромное, яркое солнце,



		как быстро ты убило бы меня,



		Если бы во мне самом



		не всходило такое же солнце.[20 - "Песня о себе", 25, пер. К.Чуковского.]








Этот восход засиял как неугомонная экзальтированная энергия, таящаяся глубоко внутри моего существа и вырвавшаяся из меня, как вопль.

Третье состояние, характерное для меня в подростковый период, было ещё более значительным. Позже я обозначил это как "большие ожидания". До сего дня присутствующее во мне убеждение, что должно случиться нечто потрясающее, постоянно усиливалось. И ещё оно — чем бы это ни было — должно было произойти немедленно, в этот самый день, час, и даже секунду: "оно" находилось прямо за углом, за следующим холмом.

Несколько десятков лет спустя, после беседы в Санта Фе, Нью Мексико, одна семейная пара поделилась со мной содержанием письма, полученного от сына-студента одного из восточных университетов, преуспевающего в науках, и спортсмена, пользующегося популярностью в студенческом городке. Он сообщал, что это письмо было написано им после такого сильного переживания, что он мог довериться только своим родителям. Я был польщен тем, что они показали письмо мне.

Он проснулся посреди ночи, как он писал: "чувствуя холодную руку ужаса", сжимавшую его сердце. С тех пор, как ему исполнилось 14, продолжалось письмо, он постоянно жил в ожидании чего-то важного, что должно было вот-вот случиться. Это нечто было настолько огромным и значимым, что он не мог даже говорить об этом, а вместо этого холил и лелеял страстное желание в своем сердце. Ужас охватил его среди ночи, в канун 21-го дня рождения. Он вдруг понял, что в течение семи лет ждал, чтобы "оно" случилось, — но оно не случилось. И вот в то мрачное мгновение он узнал, что не случится никогда. "Я мог бы жить с осознанием того, что оно никогда не произойдет, — заключал молодой человек, — но мне кажется очень трудным принять то, что я никогда не смогу узнать, чем оно должно было быть".

Задолго до моего собственного 21-летия мои большие ожидания были разбиты Второй мировой войной и службой в корпусе ВВС США, где я провел последние годы своего взросления. Мне пришлось пересмотреть за это время множество агитационных фильмов о том, "почему мы должны сражаться", которые сопровождались многими сценами жестокости и зверств. Эти фильмы были задуманы для того, чтобы настроить нас, будущих пилотов и бомбардиров, на массовое убийство, что требовалось от всех хороших летчиков. Однажды, когда худшие из всех возможных зверств были показаны на экране в сопровождении пронзительно-эмоциональной симфонической музыки Сергея Рахманинова — "Остров мертвых", — я вдруг откровенно разрыдался. Один из моих приятелей-соучеников, сидевший рядом, начал шептать мне на ухо, пытаясь остановить меня, — ведь если бы дежурный сержант услышал мой плач, меня бы незамедлительно сняли с тренировочных полетов.

За время этих месяцев учебы, в редкие свободные минуты, я читал отрывки исторических обзоров Уилла Дюранта и, под влиянием мудрости Уилла и его жены Ариэль и ужасов, увиденных на экране, я с покорностью сделался атеистом. Однако, в тайниках души я сохранял любовь к Иисусу, и нежно лелеемый Его образ стал чем-то вроде чуланчика в сердце, сохранившегося на годы. Относительно Бога у меня были сильные сомнения; об Иисусе — величайшем из всех человеке и образце поведения для всех нас — ни одного.




Глава 5. Почему срывается замысел природы


Для человека Абсолютом является его собственная природа.

    

Людвиг ФЕЙЕРБАХ






Одним из наиболее ценных научных вкладов Пола МакЛина явилось его понимание того, что он назвал "семейной триадой потребностей", а именно аудиовизуальная коммуникация, воспитание и игра. Как у всех млекопитающих, природа человека опирается на эти три взаимозависимых требования, без которых мы бы не могли долго выживать как вид. Эти потребности обеспечивают и поддерживают человеческое развитие с самого рождения, а также, я бы добавил, являются трамплином к трансцендентности. Неудача в обеспечении всех трех составляющих разрушает разум и социальное развитие, но, в то же время, поддерживает способы окультуривания человека, укрепляя тем самым и саму культуру.

Вкратце мы можем заключить, что аудиовизуальное общение востребовано Р-системой в её связи с эмоциональной системой. Эта потребность наблюдается в общении матери и ребенка. Решающая потребность человека в воспитании и удовольствии, которое он черпает из этого процесса, удовлетворяется в рамках эмоционально-когнитивной системы и её связях с сердцем и лобными долями мозга. И эта потребность также встречается в связи между матерью и ребенком. Когда потребности в аудиовизуальной связи удовлетворены, они автоматически связываются с потребностями воспитания: коммуникация и процесс воспитания проистекают от единого взаимодействия и, в результате, вызывают взаимное существование с самого рождения ребенка.

Эта богатая динамическая связь порождает игру-потребность нашего творческо-интеллектуального сегмента коры головного мозга, неокортекса, и его связей с нашей эмоциональной системой. Игра разворачивается в безопасном пространстве, созданном аудиовизуальным общением и воспитанием. Такое пространство образуется только тогда, когда все потребности удовлетворяются. Безопасное пространство вызывает связь сердца и ума, что, в свою очередь, происходит от взаимосвязи матери и ребенка. В этом безопасном пространстве, где не бывает поправок, потому что не существует ошибки, и где не действует временной фактор, игра может вестись свободно.

Императивная модель


В семейную триаду заочно включен и природный императив, который во всех аспектах развития предоставляется в качестве образца. Вспомните о том, что образец — это живое воплощение наследственных способностей или таланта ребенка, а также его стимулятор — продемонстрированная моделью возможность. Модель вызывает в ребенке соответственный отклик, создавая в нем структуру знания или схемы врожденных способностей.

В необходимости наличия образца исключений нет, и здесь представлены три образца: способность человека к языку, видению и разумности сердца. Эти три способности раскрываются столь же естественно, как дыхание они являются нервными схемами (или конструкциями) знания, которые мы автоматически вычерчиваем. Потребность в наличии стимулирующего образца относится ко всем нашим способностям.

В 1940-х годах Бернард и Зонтаг опубликовали исследование, связанное с фетальными движениями, производимыми в ответ на звук. Эти движения обнаруживаются приблизительно с пятого месяца внутриутробного развития. Впоследствии, в начале 1970-х, исследователи из Бостонского университета — Уильям Кондон и Льюис Сандер — сделали открытие, что при рождении младенец реагирует на каждую фонему, произносимую матерью, движением определенного мускула или группы мышц. (Фонема — это наименьшая единица речи, образующая слова. Наш алфавит — фонетический.) Из набора движений новорожденного Кондон и Сандер смогли начертить схему всех мышечных реакций, которые формируются в утробе и окончательно устанавливаются с рождением. У них была возможность проанализировать синхронность фонемы и движения. Они очень точно могли предсказать мышечную реакцию ребенка на любое слово, произнесённое в его присутствии.

Стимулирующим началом этой реакции является речь матери, а самой реакцией — мышечное движение ребенка. Поскольку этот феномен в сознании плода проявляется в конце второго триместра беременности и окончательно формируется, главным образом, уже после рождения ребенка, способность реагировать определенным образом считается способностью, унаследованной генетически. Генетическая связь, однако, составляет только половину истории. Если от матери не исходит речевого стимула, в утробе не происходит развития фонетической реакции, неважно насколько сильны гены, отвечающие за процесс. Если ребенок глухой или его мать глухонемая, он рождается с отсутствующей мускульно-фонетической реакцией.

Слышащему младенцу глухой матери следует как можно дольше находится в среде говорящих людей, чтобы выстроилась эта самая мышечная реакция; за этим последует остальное развитие. Таким же образом каждая структура восприятия или умозрительная схема формируется в мозгу в ответ на похожий стимул, исходящий от модели поведения из нашего окружения. Первый императивный импульс природы прост, как дождь, и так же естественен: нет образца, нет развития[21 - В знаменитой истории Хелен Келлер было опущено то обстоятельство, что она не родилась слепой и глухой, и потому её учитель начинал отнюдь не с "белого листа". Хелен была обычным зрячим, слышащим и говорящим ребёнком вплоть до восемнадцатого месяца жизни (почти до конца того периода, когда она училась ходить). В этом возрасте она переболела скарлатиной и утратила зрение и слух. К восемнадцатому месяцу почти 50 процентов органов ощущения ребёнка, в особенности язык, были обозначены и в неопределённой степени подверглись миелинизации. И хотя воспитание Хелен и её вторичное пробуждение являются новым чудесным примером работы императивной модели, помните, что все структуры знания, развитые в первые восемнадцать месяцев её жизни, в том числе и нервная система, были большей частью не повреждены, разрушены были только её связи с внешним миром. Ребёнок, рождённый без этих связей находится в намного худшем положении, и компенсация у него будет носить намного более сложный характер, чем в случае с Хелен.].

Альфред Томатис, французский доктор, изучающий воздействие звука и речи на нервную систему, сделал такое же открытие относительно синхронности фонемы и движения приблизительно в то же время, что и Кондон и Сандер. Исследование Томатиса показало, что каждая клетка кожи работает как ухо, принимающее сигналы звуковой волны. Результаты другого исследования показали, что на каждом пласте мышечных волокон есть собственная мышечная ось — небольшое нервное окончание, соединенное с периферической нервной системой и мозжечком. (Мозжечок это мозговой модуль, посредством которого инициируется и координируется мышечное движение, в том числе и работа множества мускулов, задействованных в речевом процессе.[22 - Томатис обнаружил определённые чрезвычайно низкие частоты, которые могут приводить мозг в замешательство, вне зависимости от того, является ли сигнал слышимым (индикаторный звук) или ощутимым (индикаторное вещество). В космологии восьмого века, называемой "Кашмир шаивизм", утверждалось, что в процессе сотворения мира первым был звук, за ним следовал свет, а после вещество. Физик Дэвид Бём называет вещество "замороженным светом".])

Эта чувствительная к звуку сеть слышащих клеток, мускульных осей и мозжечка становится избирательно чувствительной к звукам речи, а уже после — к отдельным фонемам. Весь процесс развития идет от широкого и общего к своеобразному и специальному. Та же совокупность фонем, или поле, состоит из 42-х единиц, которые являются основой любого языка.

Каждая культура черпает из одного и того же резерва, иначе говоря, общего поля, в соответствии с индивидуальным характером речи конкретного языка. (В некоторых культурах употребляют не больше шестнадцати фонем, в других — все.) Такая своеобразная совокупность является одновременно и всеобщим, и уникальным источником для каждого ребенка, рожденного в конкретной культуре, и создаёт в ребенке его собственный, уникальный набор мышечных реакций. Это явление показывает, каким образом единство дает толчок разнообразию, или, иначе говоря, как универсальное становится уникальным в бесконечных вариантах.

Маршалл Клаус, свободный от предрассудков и суеверий акушер из больницы в Кэйс Вестерн Резерв, снял документальные ленты о новорожденных, на них видно, как ребенок повторяет одни и те же уникальные движения снова и снова, пока повторяются одни и те же слова. (Я слышал о замечательных фильмах Клауса в течение долгих лет, но не видел их вплоть до 1998 года, когда они были показаны на конференции по вопросам деторождения в Цян Май, в Таиланде, где мы оба выступали.) С помощью речи Клаус мог вызвать у ребенка небольшой изящный "танец". Хотя эти телодвижения, которые легко различимы после рождения, очень быстро становятся микрокинетическими, слишком незаметными для глаза, и впоследствии их можно обнаружить только с помощью специальных инструментов.

Весь процесс обучения и роста следует за этой схемой действия уникальной фонемы, черпая из одного резервного источника и выбирая из множества вероятных мышечных реакций единственно приемлемые движения. Развитие ребенка, как результат следования окружающим образцам поведения, идет от универсалий к более точным и особенным индивидуальным вариантам. Уильям Блэйк говорил, что широкое и общее, или универсальное, бесполезно. Значение имеет только то, что особенно, конкретно и характерно. Поэтому тонкий, эфемерный, всеобщий бог приобретает в глазах человека значение только тогда, когда становится реальным и особенным, одним среди нас.

Не удивительно, что ребенок, рожденный или воспитанный матерью-француженкой, будет говорить по-французски, а у матери, которая говорит по-японски, вырастет ребенок, говорящий по-японски. Этот очевидный трюизм ведет ко второй составляющей императивной системы природы: характер, природа и качество любого разума или способности в огромной степени определяются характером, природой и качеством модели. Исходя из этого, можно сделать предположение о том, что модель не только пробудит, но и будет руководить разумом или способностью по мере их развития. Поскольку эта процедура развития стохастична (с элементом случайности), то в её функции, как и в процесс развития, не включено механическое зеркальное отражение. Однако зависимость от стимула со стороны модели бесспорна.

Второй пример работы императивной системы — это приобретение человеком способностей видеть. При рождении младенец глаз не открывает и не смотрит на свой новый мир, потому что этот новый мир пока ещё для него не существует. Ребенку нужно сначала построить зрительную структуру знания о мире. В этом огромном проекте мозговая активность задействована в большей степени, чем любая другая. Первый уровень стабильности достигается через 9 месяцев после рождения, полному же развитию зрительной системы для её завершения требуется 12 лет.

В начале этого колоссального "предприятия", при рождении ребенка, его мозг способен видеть только один объект: лицо человека — шаблон, по которому в дальнейшем строится система зрения. Новорожденные негативно реагируют на яркий свет и совсем не реагируют на предметы, за исключением предметов, похожих на лицо. Для стабилизации зрительной системы младенца лицо должно находиться от него на расстоянии от 6 до 12-ти дюймов и большую часть времени его бодрствования. Природа предоставляет целый ряд инстинктивных способов взаимодействия между матерью и ребенком для обеспечения этого чувства близости с самого рождения.

При рождении любое лицо, даже искусственное, способно стимулировать зрительную систему (на короткое время), если оно появится на критическом расстоянии от шести до двенадцати дюймов от глаз ребенка. Это буквально включает зрительный центр мозг и, что важно, пробуждает общее сознание ребенка. Осознание действительности и развитие начинаются в считанные минуты после рождения — при условии, что ребенок имел возможность получить впечатление от лица. Вскоре новорожденный начинает демонстрировать параллакс глазных мышц (координацию между обоими глазами), и в течение нескольких минут будет способен следовать глазами за лицом, если оно будет двигаться вокруг него. Затем, в результате пробуждения его сознания, ребенок начинает улыбаться при каждом появлении "волшебного" лица-стимула. Без него ребенок впадает в забытье. Улыбка ребенка, отвечающая на появление знакомого лица, также является инстинктивной, как и реакция "лица" на эту улыбку. Именно эта детская улыбка включает наше сознание и вводит его в рамки установленной связи.

Период запоминания лица (период "ношения на руках") длится в течение нескольких первых недель. Потребность в нем ребенка постепенно снижается во время первого, решающего, года после рождения, по мере развития зрительной системы. Зрительное познание происходит при помощи ассоциации, которую ребенок проводит между новым, неизвестным объектом и известными ему чертами лица. Проходит множество стадий развития визуальных навыков; они заканчиваются, когда потребность в первоначальном стимуле лица отпадает полностью.

Одна из основных причин, по которым в детстве ребенку нужно, чтобы его носили на руках, заключается в необходимости, чтобы лицо воспитателя находилось на определенном расстоянии от глаз младенца; таким образом мозг бывает постоянно включен, и ребенок смотрит и учится. Если же такой возможности нет, он получает лишь некоторые базовые рефлексы выживания, такие как сосание и хватание, но даже в этом случае необходимо, чтобы ему давали что-нибудь пососать или схватить.

Помимо необходимой роли в развитии зрения и обеспечении критического шести-двенадцати дюймового расстояния между лицом взрослого и лицом ребенка, у периода кормления есть ещё одна важная функция: благодаря нахождению младенца на руках, его сердце находится в непосредственной близости от материнского, словно в утробе. Это играет решающую роль в развитии первичных функций и разума в сердце ребенка в первые месяцы его жизни. В утробе сердце ребенка реагирует на ритм электрической, гормональной, нервной и звуковой работы материнского сердца, которое стимулирует и стабилизирует работу детского сердца на всех его уровнях. Завершение основной стабилизации сердца происходит вслед за рождением и для этого требуется около девяти месяцев частых периодов тесной близости сердца матери и ребенка. Вспомните о примере с двумя клетками сердца на предметном стекле микроскопа и тот факт, что сердечно-мозговая связка матери-ребенка происходит только когда они находятся близко друг от друга.

Все эти сложные потребности сердца, мозга и физического тела были выработаны природой давным-давно, как показывают результаты исследования Никоса Тинбергена. Результаты его исследования можно изложить вкратце следующим образом. Во-первых, природа приостанавливает выработку соляной кислоты в пищеварительном тракте ребенка на решающие первые 9 месяцев после его рождения. Это среднее время необходимо сердцу и зрительной системе для достижения первого уровня стабилизации. Соляная кислота нужна для расщепления жиров и протеинов. Во-вторых, для обеспечения этого первого уровня развития сердечной, зрительной и сенсорной систем природа обеспечивает выработку материнского молока. Женское молоко — самое водянистое из всех видов молока среди млекопитающих, оно фактически полностью обезжирено и не содержит протеинов, хотя богато различными гормонами. Путем исключения соляной кислоты из пищеварительной системы младенца природа избавляет его организм от потребности в ней через отсутствие в материнском молоке тех ингредиентов, которые требуют её выработки. Природа устраивает систему обмена веществ ребенка таким образом, что он нуждается в уходе за собой каждые 12 минут. Тем самым обеспечивается постоянное взаимодействие матери и ребенка, причем и как раз на том расстоянии, на котором обеспечивается активация как зрительной, так и сердечной систем. Чувственная стимуляция только что возникшей нервной системы обеспечивается таким же образом, то есть с помощью постоянных прикосновений при постоянном общении.

Когда ребенок готов встать на ножки и присоединиться к миру млекопитающих, его сердечная, зрительная и сенсорная системы почти полностью функционируют и его организм начинает вырабатывать соляную кислоту. И тогда заново отыскивающий пропитание, начинающий ходить ребенок может переварить любые жиры и протеины, на которые натыкается при исследовании мира. Блестящий замысел!

Веками способ кормления новорожденных был очень прост: их держали на перевязи у груди. Так кормящая мать могла быстро вернуться к своим будничным делам. В самом деле, матери, которые рожали без хирургического вмешательства, вредящих лекарств и без использования инструментов во время родов, возвращались к нормальному ритму жизни. Буквально за считанные минуты после рождения ребенка они были готовы и способны находиться с ним в постоянном близком контакте, что обеспечивало новорожденному широкое безопасное пространство, а также постоянно меняющееся окружение, необходимое для зрительного стимула и построения собственного мира.

При помощи простого и естественного процесса вскармливания грудью, природа создала способ обеспечения триады семейных потребностей. Как показала работа исследователей, проведенная много лет назад с использованием последних достижений всемирной науки, природа возбудила в матери всепоглощающее, непреодолимое желание иметь ребенка, создав и в ней, и в ребенке ряд мощных инстинктов, соответственно реагирующих друг на друга, если им предоставлена такая возможность.

Это динамическое взаимодействие (или связующая сила) между матерью и ребенком стало возможно благодаря предусмотрительности природы, которая изначально снабдила матерей особыми молочными железами скорее не для того, чтобы сводить с ума мужчин, а для создания сильнейшего элемента, связывающего мать и ребенка. Природа замыслила выкармливание как доставляющий удовольствие чувственно-сексуальный опыт для матери и, очевидно, дающий чувственное переживание младенцу — подлинный процесс взаимного удовольствия. Поскольку дитя не может озвучивать сообщения о своих переживаниях, одна из причин, по которым многие матери не отнимают младенцев от груди длительное время, может состоять в том сексуальном возбуждении и, возможно, даже оргазме, которые приносит вскармливание. Я подозреваю, что женщины помалкивают об этом дополнительном побудительном мотиве, боясь, что некоторые религиозные секты могут объявить вскармливание вне закона.

Подводя итоги сказанному, следует отметить важность императивной модели в первоначальном развитии ребенка. Голос матери является стимулом для младенца ещё в утробе, активируя его языковую и сенсорно-моторную систему. Таким же образом возможность посмотреть на лицо мамы при рождении действует как возбудитель, на который младенец реагирует пробуждением сознания и начальным развитием зрения. (В случае врожденной слепоты природа компенсирует этот недостаток, как только может.) То же самое происходит со всеми человеческими способностями, будь то сенсорно-моторная, эмоционально-когнитивная или интеллектуальная система. Внешние стимулы вызывают внутренние нервно-мышечные реакции и рост соответствующей структуры знания или изучения. И во всем процессе развития, при наличии в окружении подходящей модели, функция начинает действовать автоматически, как и задумано природой. Отсутствие модели природа компенсирует, но полноценность функции в этом случае вызывает сомнение.

Разрушение семейной триады потребностей


Все системы динамичны, внутренне независимы и взаимодействующи. Как и в случае с создателем и созданным, они в определенной мере способствуют росту друг друга. Мать — это единственное окружение зародыша в утробе, главное окружение в 9-12 месяцев после рождения и решающая часть окружения ребенка в первые 3–4 года его жизни.

Один из аспектов человеческого существования состоит в том, что природа не смогла предвидеть или подготовиться к развитию мужского интеллекта, который станет бесцеремонно вторгаться в каждый аспект чудесно задуманного процесса рождения и дальнейшего единения матери и ребенка. Это вторжение было медленным, коварным и обманным и в то же время тщательно продуманным. В период средневековья и инквизиции растущий фанатизм, зацикленный на колдовстве, сосредоточил свое внимание на старухах и пожилых повитухах, знакомивших молодых женщин с основами женской мудрости, веками передаваемой из поколения в поколения. "Старая карга" стала главной мишенью инквизиции, её плоть была полна знаний подозрительного свойства.

Среди многих явлений, которые не давали духовенству покоя, было исходящее от "карги" утверждение о том, что процесс рождения ребенка не был болезненным или опасным испытанием судьбы (и в самом деле, в умелых руках повитухи, такое случалось редко). В конце концов, утверждали церковники, в самой Библии сказано, что боль и страдание при родах — есть проклятие, наложенное на женское начало Богом. Конечно же, старух удалось устранить. Их демоническая сущность стала церковной доктриной, что послужило причиной для полного их истребления; даже сейчас слово "карга" вызывает в сознании архетипический образ ведьмы, беззубой, сгорбившейся над огнем, помешивающей в котле ядовитое зелье. По мере того как повитух постепенно уничтожали (вопрос, который мы вкратце затронем вновь в восьмой главе), в дело деторождения начали вмешиваться хирурги того времени, усилия которых поддерживали власть предержащие. Эти эскулапы выдирали зубы, подстригали волосы, а также исполняли различные отвратительные вещи, такие как вскрытие трупов. А затем использовали те же грязные инструменты при принятии родов.

Сюзанна Арме в своей замечательной книге "Чистейший обман" подробно описала, как со времен позднего средневековья медики стали вмешивались в сферу общения матери и ребенка. Вслед за высказываниями Бэкона провозглашение превосходства природы во всех её проявлениях стало страстью ученых (странным образом приспособивших для своих целей церковные доктрины, от которых пошла сама идея). Спустя столетия, в XX-ом веке, средневековая практика достигла кульминации в Америке. Врачи сократили кормление грудью на 97 процентов и тем самым уничтожили главное предназначение процесса, с которым было связано многогранное развитие связи матери и ребенка. Это единение стало предметом насмешек в академических и просвещенных кругах и рассматривалось как идея, которой придерживаются лишь только хиппи и сторонники идеологии "Нью Эйдж".

То же случилось и в ряде других стран, которые следовали американской модели деторождения. Таиланд и Япония, например, переняли медицинскую практику американцев вслед за тем, как США в середине прошлого века использовали эти страны в качестве баз для проведения военных операций. Весной 2001 года меня попросили вернуться в Таиланд для чтения цикла лекций о результатах воздействия деторождения и связи матери и ребенка на образование. В Таиланде до сих пор в 80 процентах случаев роды принимают с помощью кесарева сечения, даже среди крестьян и жителей гор.

Убедившись в тщетности моих усилий повлиять на сложившуюся ситуацию, я отказался. (К тому же, 20-часовой перелет в каждую сторону уже слишком тяжел для моего стареющего тела.) Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) финансировала мое трехдневное пребывание на конференции по поводу деторождения и семейных уз в Таиланде в 1998 году, на которой я дважды выступил. На ней присутствовало совсем немного тайских врачей, и даже они оставались там недолго. С тех пор в местной родильной практике не произошло никаких изменений, и семейная, образовательная и социальная система в стране продолжают свое стремительное падение, — странным образом совпав с упадком того же рода в США и Японии. Я подробно освещал эти вопросы в моих предыдущих книгах.

В Америке отказ от грудного вскармливания и отлучение от матерей детей на долгий период их пребывания в родильном доме привели к разрушению семейных связей. В течение второй половины XX-го века девушки, работающие на Мэдисон Авеню, часто выходили на установленную там сцену с лозунгом: "Не давайте матерям кормить детей грудью". Так грудь кормящей матери превратилась в виде искусственной игрушки в бойко продаваемый рекламный товар. Произошел непреднамеренный сговор между двумя разрушительными силами — врачами и рекламными агентами.

Если младенец мужского пола отлучен от груди сразу после рождения и в последующий ранний период, то в сознательном возрасте у него может развиться маниакальная тяга к женской груди. Впоследствии, считая, что брак подтверждает его постоянное право собственности на пару грудей, он может быть сбит с толку, когда на сцене появляется его ребенок и "отбирает" эту его собственность у него, особенно если жена кормит грудью. Некоторые отцы возражают против кормления грудью, что едва ли поддерживает матерей и удивляет мужчин, которых не кормили грудью. Некоторые из этих мужчин, чувствуя себя как бы вновь брошенными, могут в ответ оставить семью — ещё одна петля, навязанная культурой.

Поскольку разлучение матери и ребенка стало основной практикой в течение большей части XX-го века, многие новорожденные не получили соответствующего их возрасту питания и не имели подходящих моделей и стимулов при рождении и в решающий первый год своей жизни. И потом, зрительная система новорожденных в те самые решающие первые часы их жизни была ограничена общением с "чужими" лицами. Их передвижения, их мир ограждены колясками с закрытым верхом и сетками манежа все первые месяцы жизни; кормление сокращено до сосания из бутылки, которое слишком часто происходит с посторонней помощью. В результате новорожденный, в сущности, остается в состоянии спячки, а процесс рождения как бы не завершен[23 - Поразительный вред, который нанесли роды с хирургическим вмешательством, — возможно, наиболее основательно изученная область. По сути, масштаб и результаты этого исследования соперничают с медицинскими доводами против курения. И если вы считаете, что табачные компании проявили истинно демоническую природу в их пренебрежении человеческими жизнями, то деторождение с кесаревым сечением куда более разрушительно и коварно. Поскольку мы уже сделали медицину религией и возвели врачей в ранг святых, то, в дальнейшем, медицинская индустрия будет пользоваться значительно большим политическим весом и юридическим влиянием, чем табачные компании. Это означает, что людям проще идти вслед за врачами и проклинать производителей сигарет. Удивительная ирония.].

Природа нашла способ компенсировать некоторые из неудовлетворенных потребностей ребенка в первые дни или недели после рождения, например, с помощью иных путей активизации зрительной системы, которые восполняют пробелы в запланированных ею процессах. Однако уравновешивающее действие всегда более медленно и менее эффективно, а также требует больше энергетических затрат, чем врожденная реакция на поведение модели. Многие из ассоциативных функций природы подвергаются риску, когда человек требует от нее компенсации, а это необходимо во многих областях развития.

Согласно статистике, дети, лишенные на раннем этапе их развития стимулирующего их лица матери и всех сопутствующих преимуществ, не проявляют признаков зрительного осознания действительности или пробужденного сознания, по меньшей мере, до десятой или двенадцатой недели после рождения. Это резко контрастирует с двумя или тремя минутами, которые необходимы для проявления этих же способностей при наличии данной природой императивной модели. Лица в масках, яркий свет и мать и ребенок, заторможенные от принятых лекарств просто не в состоянии установить аудиовизуальную связь, являющуюся самым главным в триаде семейных потребностей. За этим очень часто следует неудача из-за искусственного кормления. Возмещенный в различной степени пробел в первом решающем периоде развития не позволяет ущемленной зрительной и сенсорной системе функционировать во всей полноте, как это было задумано природой.

Насколько мне известно, значительные перемены начали происходить в больничной родовой практике с начала 1990-х годов. Большая группа ученых начала активно работать над этим вопросом на разных уровнях ещё с начала 1970-х. Официальные учреждения печально известны сопротивлением, которое они оказывают этим переменам, причем медицинский мир вряд ли является исключением. Изменения в практике деторождения были спорадическими и отнюдь не столь широко распространенными, как об этом часто заявляют. В отдельных больницах по просьбе пациентов поменяли некоторые процедуры. При этом, требования выдвигали в основном люди с хорошим образованием и доходом выше среднего уровня. Большинство же больниц работают по старым, даже древним стандартам. Главным образом это касается несовершеннолетних матерей и нищих пациентов из бедных городских районов, которые зачастую не застрахованы и потому не приносят врачам и больницам никакой прибыли. Такие женщины довольно часто получают минимум заботы, как выяснилось в ходе обследования, проведенного Департаментом здравоохранения, образования и социального обеспечения несколько лет назад. В результате неожиданно выяснилось, что несовершеннолетние матери составляют около 50 процентов рожениц, — довольно большой процент населения, который уже нельзя игнорировать.

Взглянув на растущий кризис в жизни современной молодежи — кризис в семейных, образовательных и социальных структурах, мы увидим вред, наносимый здоровью и общему благосостоянию населения, что способствует эскалации насилия во всех его проявлениях. Все это перетекает в мир взрослых в ещё большем количестве. Мы наблюдаем эти явления неблагополучия в течение длительного периода; идет разрушение естественных процессов на каждом уровне, начиная с деторождения, установления семейных связей и раннего периода вскармливания. Изощренный ум современного человека может насочинять целые тома с объяснениями причин и оснований для растущего количества заболеваний. Но древний мозг человека, фундамент, на котором мы стоим, является предметом естественного, ничем не приукрашенного процесса. У этого ума нет доступа к рационализаторским предложениям, которые могут заменить его функцию.

Современная жизнь на многих уровнях подрывает триаду семейных ценностей, обязательных для развития, что так ясно выразил Пол МакЛин. Продолжая идти этим путем, человечество может подвергнуться пагубному воздействию современной культуры на ещё более высоких уровнях. Результаты научных изысканий не воодушевляют.

Новое равнодушие


В 1960-е годы профессора Тюбингенского университета в Германии обратили внимание на заметное снижение уровня чувственного восприятия и развития сознания среди своих студентов. (Подобный же спад был отмечен в США в 1966 году.) Студенты не демонстрировали осознания информации, получаемой из окружающего мира, не учились на ней и, казалось, не брали себе на заметку, как это делали молодые люди предыдущего поколения. Очевидным было и соответствующее ухудшение в образовательном процессе. Немецкая Психологическая ассоциация присоединилась к университетскому проекту исследования для того, чтобы определить изменения и в количественном отношении. Тестирование, в которое было вовлечено около 4 000 человек, молодых людей в возрасте не выше 20-ти лет, проводилось в течение почти 20-летнего периода. Заключение можно резюмировать следующим образом: "Наша чувствительность к стимулам снижается приблизительно на один процент в год. Тонкие ощущения просто улетучиваются из сознания". Для того, чтобы запечатлеть их, мозгу требуются "особенно сильные возбудители". (На немецком это звучит дословно так: для того, чтобы запечатлеть их, мозгу необходимо "резкое возбуждение".)

Наиболее примечательным было увеличение того, что называется "пропускным уровнем древней сетчатой активирующей системы" (RAS). В ней собирается, сопоставляется и синтезируется вся входящая информация с основными сведениями об окружающем мире и пересылается для дальнейшей обработки в высшие мозговые центры. Интенсивные стимуляторы, воздействию которых подвергались молодые люди с рождения, вместе с отсутствием правильного кормления и естественного развития, привели к тому, что для формирования корпуса знаний им потребовались возбудители высокого уровня. Чувственная информация ниже определенного уровня интенсивности или важности не отпечатывалась в сознании, поскольку не обладала достаточной силой, чтобы пересечь высокий порог RAS и попасть в сферу пробужденного сознания и восприятия.

Доктор Харальд Pay из Института медицинской психологии в Тюбингенском университете сообщает: "Очевидно, что образование поперечных (межмолекулярных) связей (сетей для чувственного синтеза и ассоциативного мышления) было понижено, а способность (отражать возбудители) была чрезмерно увеличена при использовании прямых возбудителей, которые работают параллельно друг с другом… Например, через мозговые центры заблаговременно и напрямую направляется оптический возбудитель и задействуется центр обоняния. Теперь выясняется, что в этом процессе целые мозговые области оказываются пропущенными. Оптические стимулы идут напрямую в центр зрительной системы… затем стимуляторы обрабатываются быстрее, но они несоразмерно с этим покрываются сетью (а не включаются в состав других центров возбуждения) и не усиливаются с вводом эмоциональных впечатлений".

Если нет психологического воздействия, то не появляется эмоциональное сознание. Информация обрабатывается без определения её ценности или значения, то есть она остается не включенной в область знания и не вызывает эмоциональной реакции. Результаты исследования подтверждают, что люди, рожденные до 1949 года, демонстрируют реакции "старых умственных" способностей — это норма времени. Рожденные между 1949-69 проявляют снижение мозговой активности. Рожденные после 1969 демонстрируют функционирование мозга по новому образцу: новое поколение может вынести предельно резкий звук или диссонанс, а то, что должно было бы казаться гармоничным, в процессе восприятия не различается из-за опустошительных возбудителей. Герт Геркен отмечает, что люди с умственными способностями новой природы "выросли среди противоречий и поэтому могут с ними справляться. То, что раньше вызывало надлом или раздвоение сознания, сегодня стало казаться нормой". Геркен ссылается на "новый вид равнодушия", духовную способность объединять элементы, логически не связанные, и неспособность распознать явные логические заблуждения, в результате чего молодой человек ко всему относится с одинаковым безразличием. Поскольку мозг не в состоянии свести противоречивые части информации в какую-либо взаимосвязь, он обрабатывает её с относительно единообразной незначительной реакцией.

Результаты исследования показывают, что сознание становится более ограниченным, мозг обрабатывает больший объем информации, и поэтому лишь меньшая её часть доходит до нашего сознания. Мозг всегда приспосабливался к изменениям, происходящим в окружающем нас мире, меняя свою собственную организацию. "Однако сейчас… мозг человека не приспосабливается. Он восстает против мира и перемен, в нем происходящих, путем изменения себя".

Исследования показывают, что существенно снизились как уровень эстетического вкуса, так и уровень получения удовольствия. Пятнадцать лет назад люди были в состоянии различать 300 000 звуков, сегодня многие дети не могут услышать больше 100 000, а средний уровень составляет 180 000. Двадцать лет назад человек в среднем мог различить 350 оттенков цвета; сегодняшнее число различаемых цветовых нюансов — 130. Мозг "теряет свои стандарты и деградирует до диалектической обработки чувственных впечатлений… Мозг просто хранит противостоящие и противоречащие блоки информации, не создавая синтеза".

Теперешние молодые люди должны обладать устойчивой системой восприятия стимуляторов высокого уровня, иначе они будут вынуждены погрузиться в сенсорную изоляцию и состояние беспокойства. Природного окружения, такого как парки или сельская местность, они избегают, поскольку последние не вызывают в них достаточно насыщенных чувственных ощущений, которые заставляли бы сознание активно функционировать. Немецкие психологи высказали предположение, что поколение со столь изменённой структурой мозга будет создавать себе окружение с такими активными стимуляторами, что нормальный мозг не сможет выдержать.

Как пример для сравнения: общий звуковой уровень первобытного общества в джунглях был приблизительно равен уровню шума, производимого современным холодильником.

Чего не хватает "счастливым" детям


В своей книге "Конец эволюции" я ссылался на исследование чувственных впечатлений у детей, проведенное Марсией Микулак в середине 1980-х. Эшли Монтэгью и французский врач Альфред Томатис сообщали о неудаче, которую мы потерпели в физическом воспитании детей с помощью прикосновений, что привело к увеличению утраты чувствительности и ухудшению работы нервной системы. Микулак, независимый детский психолог, применила стандартные тесты Гессела для определения сенсорного уровня детского сознания, а затем разработала собственные, более разносторонние тесты. Она исследовала маленьких детей, живущих в самых разных видах культуры — от примитивных общин Бразилии, Гватемалы и Африки до высокоразвитых стран Европы и Америки. В результате ей удалось обнаружить, что у детей из примитивного окружения средний уровень чувствительности и осознанного восприятия окружающей действительности на 25–30 процентов выше, чем у детей из индустриально и технологически развитых стран. Дети, не знающие грамоты, более осознанно воспринимают события, происходящие в окружающем их обществе, лучше понимают, что им говорят и что у них спрашивают, равно как лучше различают общие виды, звуки, запахи, вкус и прикосновения, с которыми соприкасаются в повседневной жизни. Они знают названия и характеристики растений и животных того места, где живут, что известно лишь немногим детям или взрослым из промышленных районов. Исследования Микулак были проигнорированы в официальных кругах. Исследования Тюбингенского университета и Немецкой ассоциации психологов, опубликованные в 1995 году, остались незамеченными и в академической среде.

В "Конце эволюции" я также приводил результаты, проведенного в конце 1980-х исследования по изучению познавательной способности детей в так называемых "примитивных группах" из Гватемалы и других стран третьего мира, которые живут в условиях крайне низкого уровня жизни. Когда этих "обездоленных" детей поместили в условия обучения, равные тем, в которых обучаются благополучные дети, они показали в три или четыре раза более высокий уровень обучаемости, внимательности, понимания и практического использования полученной информации, чем наши "счастливые" дети. Лишенные средств прогрессивной электроники, эти примитивные дети были одарены большинством качеств, необходимых для развития, — любовью и уходом, они постоянно играли и развили максимум тех возможностей, которые им предоставило их общество.

Ухудшение словарного запаса


Средний уровень используемого словарного запаса учеников американской высшей школы в 1950 году составлял 25 000 слов. Сегодня он составляет 10 000. В 1998 году около 85 процентов академических степеней в Соединенных Штатах получили студенты иностранцы. Отпрыски этих студентов смогут, в свою очередь, поддерживать американские стандарты ещё одно или два поколения, но не более того. Раньше или позже они сравняются с исконными американцами, и кто тогда сможет понять, что уровень интеллекта снизился?

Все, что мы сделали в ответ на это поразительное падение, кроме строительства большего числа тюрем, это увеличили до миллиона производство риталина и целого ряда родственных медицинских препаратов для изменения поведения детей. Между тем, появились законы, устанавливающие более строгие стандарты обучения, в них сказано о "более жестком обращении с детьми", об увеличении домашних работ и тестировании. Интересно отметить, что все мы воспринимаем тесты как внешнюю угрозу, ибо энергия и внимание переключаются с эмоционально-когнитивного мозга и лобных долей на Р-систему, что подрывает тот высший интеллект, которым может обладать обучаемый. В действительности, возвращение в школу для прохождения экзаменационного теста — самый ужасный кошмар для большинства взрослых.

В течение 30-ти лет я высказывал непопулярные предположения о том, что принятая новая система воспитания детей делает их необучаемыми ко времени достижения ими школьного возраста. Примите во внимание и следующее пророчество, сделанное рядом более светлых умов, чем мой, о том, что компьютеризованные школы приведут весь этот усиливающийся хаос к ужасающему, необратимому финалу. Использование электронных устройств, не соответствующих возрасту, уничтожает ценность самих устройств.

В остающихся главах второй части книги мы исследуем ещё несколько противоречий в культуре, чтобы достичь цели, заявленной в начале данной работы, — исследовать двойственный феномен насилия и трансцендентности. Таким образом, мы, возможно, сумеем избежать глубин впадания в жестокость и достичь вершин трансцендентного. Обнаружение корней насилия — процесс нелегкий, но их можно выявить, если есть желание пробудиться, подняться и выйти за их пределы.




Глава 6. Биокультура и императивная модель


Культура это корпус знаний о выживании во враждебном мире, унаследованный и передающийся из поколения в поколение.

    

Гретхен ФОГЕЛЬ[24 - Вольная цитата из книги Гретхен Фогель "Шимпанзе в диком шоу культурных провокаций", "Наука", 284, от 25 июня 1999 года, 2070–2073.]






В исследовании, опубликованном в 1998 году, содержится ключ к пониманию эволюции и развития и, возможно, объяснение медленно меняющихся циклов цивилизации. Это исследование касается роста мозга в период внутриутробного созревания. Обращаясь к предмету исследования, автор пытается пролить свет на современные личностные и общие социальные дилеммы. Прежде чем рассмотреть вопрос более подробно, будет полезно кратко остановиться на некоторых фактах.

Инстинктивный характер схемы воспроизводства, рождения и вскармливания младенца унаследован нами от далеких предков млекопитающих. Природа передала нам не только зачатки для развития более крупной и мощной коры головного мозга, но и базовые знания о более крупных и более привлекательных грудях наших матерей, равно как и обо всей программе использования этих чудесных молочных желез для лучшей из всех возможных целей — вскармливания своих потомков.

Взаимоотношения матери и ребенка задуманы как динамика, движение, которое активизируется для вскармливания и благополучия младенца. Ребенок способствует раскрытию в матери мудрости и знаний, накопленных веками, в то время как мать раскрывает в ребенке разумное понимание того, как быть человеком, и, в сущности, закладывает в него знания о том, каким образом впоследствии воспитывать собственных отпрысков. Влияние матери намного шире и сильнее, чем она сама может предполагать. Результат исследования, упомянутого выше, можно вкратце описать следующим образом: если беременное животное поместить во враждебную ему соревновательную среду, вызывающую постоянное беспокойство, то самка родит детеныша с увеличенной затылочной частью мозга, крупным телом, чрезмерно развитой мускулатурой и уменьшенными лобными долями мозга. В противоположной ситуации, когда мать находится в безопасной, свободной от стрессов окружающей среде, где она получает пищу, необходимую на время вынашивания, детеныш рождается с увеличенной передней частью мозга, уменьшенной затылочной и небольшим телом.

Наиболее старый с точки зрения эволюции мозг в голове человека (и в теле), как вы должны помнить, это мозг рептилии, или затылочная часть мозга, которая обеспечивает быструю физическую реакцию, связанную с грубой силой, управляемой примитивными инстинктами выживания, направленными на защиту. Эта часть рефлекторная, а не размышляющая, и она не поддается модификации. Лобные доли мозга способствуют росту человеческого интеллекта, а также вербального и творческого сознания. Эти доли функционируют более медленно, намного более разумно и рассудительно, способны видоизменяться, в отличие от защитной, рефлекторной и вспыльчивой реакции затылочной части мозга.

В процессе эволюции природа не снабдила лобные доли мозга рассудительным и творческим разумом, до тех пор пока не разработала тыловые расчетные действия защитного мозга, направленные на выживание. На этой основе уже можно было строить новый мозг. Так что изменение во внутриутробном развитии, которое природа вносит в мозг зародыша, готовя его к тому жизненному окружению, с которым ему предстоит столкнуться, происходит вслед за развитием адаптивного здравого смысла. Такая последовательность должна удовлетворить самого ревностного дарвиниста. Следует, однако, отметить, что при первой возможности природа с упора на физическое выживание переключается на усиление интеллектуального развития. Так, она постоянно стремится к большему развитию и увеличению лобных долей мозга. По достижении результата на очередном этапе она задается вопросом, может ли человек развивать свой разум в соответствии с её замыслом или же он опять будет стремиться толкать человека к защите себя? Все это является органическим и в высшей степени разумным жизненным процессом, а не механическим набором химических реакций. Вероятно, во время катастрофы основная структура человеческого мозга испытывает задержку в развитии. Но поскольку эволюция, совершенно очевидно, движется в сторону развития высших форм разума, то при попадании в благоприятную среду, природа может быстро восстановиться, реагируя даже на индивидуальные случай и внутреннее окружение, состоящее всего лишь из одной матери.

Биокультурная динамика


В течение многих лет Брюс Липтон и другие просвещенные биологи отмечали, что окружающая среда влияет на генетические коды в той же степени, в какой на них влияют условно распознанные наследственные факторы. Липтон обнаружил, что, начиная с простейших клеток, новая жизнь может развиваться двумя путями: она может либо защищаться от враждебного окружения, либо открываться навстречу, развиваться и принимать окружающий мир. Жизнь может идти и по двум путям одновременно, а характер окружающей среды определяет принятие окончательного решения.

Растущая нервная система ребенка будет менять свой характер от защитной и воинственной позиции в сторону более рассудительной и разумной или наоборот — в зависимости от эмоционального состояния матери. Это дает нам возможность проводить коренные изменения в собственной жизни и брать управление эволюцией в собственные руки. Даже на средних сроках беременности при изменении эмоциональной жизни будущей матери, соответственно меняется и направление развития мозга зародыша.

То обстоятельство, что мать, находящаяся в безопасности, способствует развитию совершенно иного мозга, чем мать, пребывающая в состоянии тревоги, ясно иллюстрирует природный императив модели. Мать служит моделью для развивающегося ребенка на каждом этапе его роста. Новая жизнь формируется в соответствии с основными примерами, которые предоставляет ей окружающая жизнь. Характер, природа и качество модели в огромной степени определяют характер, природу и качества появляющегося нового разума[25 - Удаление лишнего прямо перед рождением младенца сейчас мы можем увидеть в истинном свете. Природа обычно отличается перепроизводством нейронов ещё в утробе для удовлетворения потребностей либо большой затылочной части мозга, либо лобных долей. В период вынашивания плода в организме вырабатывается на 30 процентов больше нервного материала, чем требуется для предстоящей встречи с окружающим миром. Избытки поступают из той же системы в соответствии с практической потребностью и их следует сократить перед рождением, чтобы создать условия для резкого рывка при появлении младенца на свет. Этот резкий рывок в момент рождения является подготовкой ребенка к адаптации в условиях новой окружающей среды.].

Все это указывает на биокультурную динамику: биология человека влияет на общую культуру, и культура влияет на биологию. Достаточно большое число детей, рожденных с предрасположенностью к самозащите и быстрым рефлекторным реакциям выживания, будет стремиться изменить природу общества, в котором они растут. Вспомним немецкие исследования по поводу равнодушного отношения молодых людей, которое приводилось в предыдущей главе. Чтобы защититься от таких реактивно реагирующих людей, общество будет вынуждено становиться более осторожным и не создавать условия для вовлечения в свою орбиту большего числа людей с увеличенной затылочной частью мозга и уменьшенными интеллектуально-творческими лобными долями. Этим можно объяснить тот факт, что агрессивные люди стремятся укрепить условия для лучшего существования своих потомков. Так исчезает цивилизованное общество, а нарождающаяся культура с каждым поколением становится все более и более взрывоопасной и угрожающей.

Культура была основной окружающей средой для человеческого сознания в течение многих веков, и в силу взаимодействия культуры и биологии человечество попало в порочный круг, ловушку, из которой ему поможет вырваться только взаимосвязь в функционировании сердца и лобных долей мозга. Природа постоянно предлагала нам этот выход из создавшегося положения, но снова и снова обстоятельства вызывали в нас страх и возвращали нас вспять.

Воздействие теры и венеры


Мария Колавито в своей работе, посвященной биокультуре, описала гипотетический шок, в который был повергнут мир после сообщения о взрыве гипотетического острова Тера в Средиземноморье, случившемся в первом тысячелетии до н. э. Она предположила, что это событие вселило страх в сердца выживших и разрушило в сознании наших предков доверие к земле, что привело к появлению фонетического алфавита и длительному шествию суровых патриархальных культур и религий. Сейчас сложно себе представить, что довольно закрытое и относительно локализованное событие может оказать столь сильное влияние на все населяющие землю народы, пока мы не свяжем эту возможность с теорией, выдвинутой ученым Великовским ещё в 1950-е годы.

Он предположил, что около 1500 года до н. э. планета Венера попала в поле действия солнечной гравитации и таким образом оказалась в нашей солнечной системе между Марсом и Землей. Это вмешательство временно нарушило орбиту движения Марса и вращение всех близлежащих планет на период до нахождения Венерой собственной орбиты. (удивительная по датам параллель с Нибиру, = Немезида, = Мардук, которой пугают на 2012-13 гг. — прим. ред.) В день прибытия Венеры по всей земле случились хаотические разрушения. Возможно, что появление Венеры и разрушение Теры — простое совпадение. Спровоцированное Венерой землетрясение привело к разрушительному извержению Теры (и несомненно, многих других вулканов). Нам остается только вспомнить о серьезных катаклизмах в атмосфере, которые последовали за извержением на острова Кракатау, в Тихом океане между Суматрой и Явой, в 1888 году и завершились разрушением острова.

Великовский был отлучен от науки академическим сообществом за то, что выдвинул свою теорию в виде популярной книги (и заработал на этом немалые деньги), а не отдал её на рассмотрение для публикации в научных обозрениях (где бы его теория "скончалась" в полном забвении). Другой причиной тревоги в научном мире стало то, что он использовал несколько абзацев из Ветхого Завета, а также фрагменты из других древних текстов и составил на их основе теорию об исторической достоверности Ветхого Завета.

Великовский утверждал, что вращение Венеры направлено в сторону, противоположную вращению всех других планет, и что оно затем станет постепенно замедляться и в конечном итоге эта планета начнет вращаться в другую сторону — то есть синхронно с другими небесными телами (то обстоятельство, что движение всех планет по орбите одинаково, свидетельствует о том, что все планеты нашей солнечной системы вращаются по часовой стрелке). Среди прочего, он также предсказал, что атмосфера Венеры будет иметь чрезвычайно высокую температуру.

По существу, все предсказания Великовского относительно современных открытий, связанных с Венерой, были сделаны в результате последовательных и длительных опытов и исследований. Так что Академия Наук была вынуждена публично признать, уже после его смерти, справедливость и точность всех сделанных им предположений и нехотя принести свои извинения за грубое поведение некоторых членов Академии. Разумеется, она быстро забыла об этом инциденте и наблюдениях Великовского.

Конечно же, я не основываю свои выводы на рискованных предпосылках Великовского и Колавито, но вполне вероятно, что некоторые из подобных катастроф дали выжившим в них хороший повод не доверять более Матушке-природе. Возможно, из-за полученной травмы наши предки испытали определенный регресс, и их мировоззрение стало строиться на недоверии, страхе и попытках предсказывать и управлять враждебным миром природы, для того чтобы защититься от него, что привело к появлению культуры в том виде, в каком мы наблюдаем её сегодня.

Культура как результат воздействия поля


В третьей и четвертой главах я определял и защищал гипотетическую концепцию существующих полей разума, причинных сил, или полей влияния, которые действуют в согласии с нервными полями нашего мозга. При этом я приводил примеры феноменов умственно отсталых людей, чтобы предоставить доказательства того, что поля образуются и поддерживаются с помощью жизненного опыта человека. Сама природа человеческого мозга способствует созданию эффекта воздействия полей и подвергает человека их воздействию. Один из наиболее значительных факторов в нашей истории, который, возможно, и делает её такой, какой мы её знаем, это то, что культура сама по себе является полем, независимым от любых своих проявлений.

Согласно недавним антропологическим исследованиям, культура это совокупность знаний, связанная с изученными стратегиями выживания, которые передаются молодому поколению через обучение и моделирование. (Антропологи утверждают, что обнаружили следы культуры даже у наиболее развитых видов человекообразных обезьян.) Культура стала живым хранилищем представлений о выживании, накопленных человеческим родом, а также основой для каждого этапа в процессе выживания.

И хотя на ранней стадии доисторических времен инстинкт нашего выживания был сосредоточен на саблезубом тигре и других хищниках, в течение нескольких тысячелетий фокус нашего инстинкта выживания переместился по необходимости на саму культуру.

Этот факт трудно осознать, но я постараюсь объяснить его, поскольку человеческая жестокость возрастает, а культура и насилие — явления взаимосвязанные.

Для развития дискуссии примем определение культуры как совокупности представлений о выживании, как таксономии, которая поднимает разрозненные идеи на уровень согласованного и мощного целого. Культура, будучи производной поля, неприкосновенна; её содержание и проявления неизменны и порой случайны, поскольку ей свойственно впитывать и видоизменять любое содержимое до соответствия собственной формообразующей структуре. Для сравнения можно взять чувство беспокойства, которое является состоянием хронического, возникающего спонтанно беспричинного страха. Такое состояние действует как катализатор, превращающий каждый предмет, каждое событие в собственную цель: каждое событие вызывает страх, независимо от того, заслуживает оно этого или нет. Беспокойство может стать линзой, сквозь которую человек начинает воспринимать и интерпретировать накапливаемый опыт.

Культура, таким образом, является взаимно разделяемым состоянием беспокойства, мощным мыслительным катализатором, который преобразует все события в соответствии с собственной природой. Область математики имеет математическое содержание, музыкальное поле содержит все возможные звуки и стили. У культуры же нет аналогичного содержимого. Здесь скорее имеет место набор моделей поведения, направленного на выживание. Будучи однажды воспринят, он наполняется любым смыслом, вписывается в любой контекст, приспосабливает каждое событие к своей боязливой природе и окрашивает каждый аспект нашей жизни в свой цвет.

Появляясь как сочетание верований и практик, сосредоточенных на физическом выживании, культура формирует набор представлений, сосредоточенных в древнем затылочном мозге — природной системе выживания и средств защиты. Как говорилось ранее, однажды условленные шаблоны древней Р-системы так же не подлежат обсуждению, как и рефлекс, заставляющий нас отдернуть руку от огня или закрыть глаза, когда какой-то предмет приближается настолько близко, что кажется, будто сейчас ударит. Именно таким образом любой сигнал системы ощущений, резонирующий с древним кодом, активизирует всю нервную систему защиты. Подобно беспокойству, культура пользуется каждой негативной идеей или возможностью, как своей собственной, вплоть до того момента, когда использованное само не начинает использовать.

Давным-давно житейская мудрость велела человеку передавать по наследству свои страхи перед саблевидными зубами, равно как и защитные действия, охраняющие от них. Однако на самом деле, после того как саблезубый тигр исчез, человеку досталось охранительное наследие, похожее на призрачный след давно исчезнувшего зверя. Это наследие — набор древних идей — продолжает окрашивать нашу реальность. И хотя наши дети способны впитывать боязнь из воздуха вместе с дыханием, мы с давних времен убедились в том, что они могут преодолевать страхи. Со временем культура, которая начала формироваться как средство защиты от хищников, ныне уже не представляющих угрозы, создала условия для возникновения явления, от которого она теперь призвана нас охранять. Её действия потребовались для защиты теперь уже от человеческих хищников. Новая система защиты была сформирована в соответствии с самыми древними действиями. Изменившийся человек стал поступать, исходя из потребностей защитной системы и используя неокортекс для усиления охранных действий. Этот культурный эффект, однажды возникший и запертый в древнем мозгу рептилии, связанный с воспоминаниями о выживании, автоматически самовоспроизводится и передается из поколения в поколение.

Наш величайший страх, как утверждает философ Сюзанна Лэнгер, это боязнь, что "попав в хаос, человек утратит способность мыслить". Культура и обеспечивает человека способностью к выработке понятий, то есть набора соответствующих идей. Основа и формирование взглядов человека на мир, его собственный образ, сознание, вера и убеждения определяются именно культурой. Обучение человека основам культуры в процессе выживания является неотъемлемой частью его духовной жизни. Поэтому первопричины появления культуры почти никогда, или очень редко, проявляются внешне, и даже в этом случае их очень трудно распознать. Культура является нашим духовным окружением, к которому мы должны приспосабливаться, если намерены выжить. Путем же адаптации и выживания человек поддерживает и укрепляет культуру.

Проникновение в нас культуры, её отпечаток в нашем сознании с момента её возникновения делает практически невозможным исчезновение культурных понятий, о чём писала Лэнгер. Способность формирования и восприятия идей о выживании определяет саму форму мозга человека и нервных областей внутри него, о чем свидетельствуют результаты исследования, упомянутого в начале главы. Все внутренние и внешние аспекты жизни человека отражают культуру, эмоциональное окружение, которое определяет содержание, наполняющее генетические схемы человека с самого начала его жизни. Когда угрозе подвергаются существующая совокупность наших познаний о культуре, сама личность человека, основа его существования, также попадает в зону риска. Подобная угроза может привести человека к противоречащему принципам выживания поведению, — во всяком случае, по отношению к жертвам его реакции.

Гил Бэйли и французский философ Рене Жирар обсуждали непосредственные взаимоотношения между культурой как функцией и насилием как средством существования. Получается, что знаменитое высказывание Томаса Джефферсона о том, что дерево свободы периодически необходимо орошать кровью тиранов и патриотов, воплощает и облагораживает воздействие культуры. Точно так же умирающий юный солдат, герой стихотворения из сборника А.Е. Хаусмана — "Паренек из Шропшира", — услышав, как люди выкрикивают: "Боже, храни Королеву", — произносит: "О, Бог спасет ее! // Должны Вы знать: от плоти плоть // Воистину у вас сыны, //Пусть подтвердит Господь" (Перевод В. Широкова).

Жестокость культуры, направленная против соседних культур, действует подобно рвотному, слабительному и укрепляющему лекарству. Ничто не подталкивает к объединению разрозненную и опасно просвещенную группу так быстро, как справедливая война. Бэйли и Жирар проанализировали и описали циклы периодичности войн и массовых убийств, посредством которых культура поддерживала себя на протяжении множества веков. Существование противника, которому можно приписать черты дьявола, создаёт отчетливую цель для свободно парящего беспокойства и сопровождающих его страха и ярости, свойственных процессу насильственного насаждения культуры. Однако когда тонизирующее воздействие войны прекращается и исчезает необходимость в сосредоточении на насилии, то оно, взращенное культурой, обращается против себя, что приводит к саморазрушению.

Потребность человека в "козлах отпущения" все ещё весьма ощутима, но она с каждым годом становится все менее и менее эффективной. Антрополог Лесли Уайт высказал предположение, что культуры рождаются по ходу истории для того, чтобы пройти свой собственный цикл и исчезнуть. А далее он подчеркнул, что все они погибают по собственной воле. Демонизируя своих врагов, мы тем самым пытаемся предотвратить самоубийство культуры.

Культура как архетип


Карл Юнг ссылается на демонический архетип, который давно всосался в поры германской европейской мысли. Этот архетип, вновь возбужденный и запущенный в дело нацистами, использовался для создания единства деморализованного народа. В другом контексте Юнг ссылается на опасность, исходящую от эго, которое "взвинтили архетипом". Культура может стать психически единой сущностью, которая либо овладеет личностью, либо наполнит её своей идеологией, а возможно даже целую страну, побудив их через это обладание и наполнение дойти до крайней жестокости.

Как математическая область может быстро решать сложные арифметические задания и передавать их решение через резонирующее нервное поле умственно отсталого индивидуума, так и культура, выросшая в течение столетий до огромных размеров, стала формой получувствительного разума, которая действует как псевдоуниверсальная сила. Эта сила проявляет себя бесконечно разнообразными способами, через мириады рожденных в ней мозговых структур и сформированных в соответствии с ней. Таким образом, различные типы культуры никогда не изменят воздействия общей культуры. Афро-американская культура, англо-американская культура, культура народов Латинской Америки, культура американских аборигенов — все это одна культура, которая может принять любое обличье, и нет конца формам, в которые она способна обратиться.

Проникновение культуры и специализация


Термины "культура" и "общество" носят семантический характер. В понятие "культура" входят высшие достижения человечества — изобразительное искусство, музыка, философия, наука и астрономия. Для некоторых людей под словом "общество" подразумевается небольшой, избранный класс людей, отделенных от общего социума и живущих "возвышенной жизнью", при этом, возможно, покровительствующих искусству. Блейк, как поэт и художник, презирал такое общество и восхвалял культурную жизнь, давшую человечеству поэзию и искусство. Термин Элкхонона Голдберга "цивилизованное сознание" предполагает возможную альтернативу понятиям "культура" и "общество". Но даже в этом случае понятия "цивилизованный" и "нецивилизованный" игнорируют тот факт, что просвещенное общество создало атомную бомбу и производит другие средства массового уничтожения, а сообщества, живущие в джунглях, существуют в относительном мире и гармонии. Блейк однажды заметил, что люди были созданы не для жизни в промышленных городах или в джунглях, а для жизни в саду, на лоне природы, слегка обработанной человеком. Возможно, здесь подошло бы слово "цивильность", но использование антропологами слова "культура" в качестве ориентира для выживания вынудило меня принять этот термин. В дальнейшем я буду использовать термин "социализация" как определение понятия "цивильности", которая является тем, что приводит человечество к общему благополучию и просвещению. А термин "культура" как общий термин для определения всего конгломерата стратегий выживания, который взращивает жестокость и отчаяние.

В этом смысле социализация — явление инстинктивное, культура же — нет. Наш общественный импульс появляется из так называемого "стадного" инстинкта, унаследованного от наших млекопитающих предков. Удовольствие от объединения представителей своего вида, обнаруженное среди большинства млекопитающих и пернатых, служит источником появления общины и благоприятствует развитию императивной модели, длительного процесса воспитания и заботы, взаимного обмена впечатлениями от эстетических категорий, событий, мечтаний, надежд, идей и идеалов, а также обоюдного одобрения работы, навыков, творчества, совместных рискованных предприятий и, наконец, разделения высшего и более широкого пространства любви — любви к ближнему, к себе и к Богу. Возможность остаться последним человеком на Земле — научно-фантастический кошмар, который давит на инстинктивное стремление человека к обществу. И даже в том случае, если осуществление подобного сценария приведет к власти над миром, такое обладание будет бессмысленным. Социализация подразумевает взаимно переживаемые отношения между людьми, в чем и состоит настоящий смысл жизни. Нортроп Фрай полагает, что фраза "и обретете вы Царствие Небесное" на самом деле означает, что рай проявляется во взаимоотношениях между людьми.

Потребности генетического фонда человеческого рода удовлетворяются через стадный инстинкт, но развитие генофонда не является первопричиной социализации, в чём пытается убедить нас окультуривание. Примем во внимание, что почти в каждом существующем виде самцы стремятся собираться вместе с самцами, самки объединяются с самками (как на коктейльной вечеринке), за исключением брачного периода (как после вечеринки). Эта тенденция к собиранию вместе "птиц одного полета" вызывается простым удовольствием, получаемым от общения с себе подобными.

Распространение культуры не является инстинктивным, это, скорее, результат совершенствования, усиленного обучения человека и принятия им понятий о выживании, в том числе и способов, которые считаются необходимыми для выживания в конкретном культурном окружении. Вынужденная способность к подражанию у обезьян в действительности происходит от древнейшей рептильной мозговой системы, которая связана с потребностью выживания и необходимостью выбора, стоявшего перед древним мозгом млекопитающего: сражаться или бежать. По иронии, именно это сочетание и дает нам главные инструменты, используемые при воспитании детей. Насаждение культуры не является инстинктивным процессом. Для осуществления процесса "окультуривания" мы вынуждены извлекать выгоду путем использования инстинктов выживания. В отсутствие других средств убеждения, человек страстно стремится осуществлять влияние культуры на детей. Убежденный в том, что ему необходимо передать знание способов выживания, он вбивает это знание в голову своего потомства "ради его же собственного блага", как это ранее делали его родители, "ради его блага". Школьное обучение происходит тем же путем. Неважно, насколько болезненно идет процесс обучения, чтобы сохранить свое психическое здоровье в ходе траты лучших лет жизни на обучение, человек пытается убедить себя, что это нужно для "своей пользы"! А затем, в свою очередь, потомок подвергает тому же детей, которые как бы Доказывают его правоту, становясь такими же, как взрослые, этим подтверждая тот же взгляд на мир. Выбор людей очень мал, но надежда выполнить задачу школьного воспитания Никогда не умирает. Впрочем, это никогда не происходит.

Развитие наших детей — это приносящее радость обучение или условие культуры?


Детская социализация, которую можно охарактеризовать как обучение в его наиболее совершенной форме, пробуждает рефлекторное мышление. Этот процесс инстинктивен и происходит спонтанно, сам по себе. Культура — нечто совершенно противоположное, это интеллектуально направленное, произвольно навязываемое улучшение и накопление автоматических рефлексов, которые, считается, необходимо стимулировать и усиливать. Общество, как продукт социализации, создано из случайного воспитания и любви, тогда как культура порождает тихую ненависть, которая, рано или поздно, приводит к мягкому или, напротив, бурному, протесту со стороны ребенка. Протесты обычно насильственно подавляются путем причинения боли, вызова чувства страха, вины и стыда или, если это не срабатывает, ведут к изоляции, исключению из группы, наклеиванию на буянов ярлыка непригодных.

Две эти крайности, тесно связанные с ростом детей, ясно выражены в двух однажды прочитанных мною фразах. "Радостная жизнь с детьми" — название небольшой, совершенно восхитительной книги, написанной Биллом и Уином Свит, смысл которой резко контрастирует с надписью, увиденной мною однажды на огромном щите на шоссе. Она провозглашала, что воспитание ребенка это самая трудная задача из всех, которые когда-либо стояли перед людьми. Какой хороший, практичный и жесткий совет! Забудьте о веселой чепухе — иначе культура исчезнет.

Малые дети инстинктивно сопротивляются окультуриванию, потому что ощущают в нем отрицание жизни, лишение их духовного, любвеобильного, желаемого, осмысленного существования, как это определил Людвиг Фейербах. Этот вопрос подробно исследован мною в седьмой главе. Наше сопротивление, однако, бесполезно, поскольку оно, в конечном счете, ведет к использованию современных техник для преодоления нашего сопротивления, на что намекал текст послания на дорожном щите. Многие книги для родителей сосредотачиваются на том, как лучше привить ребенку культуру, тщательно собирают советы, выраженные политически корректными на данный момент фразами. Они играют на беспокойстве родителей относительно образования ребенка, его места в обществе, будущей карьеры, славы и удачи и на постоянной угрозе потерять все это.

Во все без исключения техники привития культуры включены тщательно замаскированные угрозы, которые основаны на быстро возрастающем страхе ребенка — боязни боли, вреда или лишения чего-либо, а также более примитивное беспокойство по поводу разлуки или отчуждения от родителя, воспитателя и общества. Неважно, как тщательно мы скрываем наше намерение от себя и от ребенка, большинство систем воспитания и образования (за исключением, возможно, Вальдорфа и Монтессори) основаны на фразе "сделай так или ты пожалеешь о последствиях". Эта угроза, по сути, лежит в основе каждого аспекта нашей жизни, начиная с первых пустячных экзаменов в университете, защиты диссертации, анкет по трудоустройству, налогов на доходы и так до бесконечности, вплоть до официального сертификата о смерти и разрешения на захоронение, вне зависимости от того, до каких вершин успеха покойный смог добраться. Культура — это массированное упражнение в сдерживании, подавлении и лишении радости, выполняемое во имя псевдобезопасности и суровой необходимости. Мы проживаем наши жизни под густыми тенями, которые отбрасывает наш собственный страх.

Поскольку распространение культуры стимулируется и поддерживается путем постоянных угроз возможного вреда, лишения или даже смерти — от несчастного случая или заболевания, — то с самого начала нашей жизни страх становится основой формирования сознания. Он бессознательно провоцирует человека на поиск защиты от каждого события, несущего возможную угрозу, и соответствующим образом интерпретирует природу данного события. Эти предупредительные указания постоянно активизируют защитные инстинкты, на которых так хорошо играет наша культура.

По иронии, культурность усиливается с помощью угрозы потери нами подлинной и естественно спонтанной общительности и желания установить добрые взаимоотношения. Потеря общительности воспринимается как утрата даже возможности любить и быть любимым, что равнозначно смерти при жизни. Поскольку культура должна обеспечивать поиски счастья, а счастье — это данное от рождения право любить и быть любимым, то взамен она предлагает такие подделки, как иллюзии возможной славы, удачи и безопасности, чтобы удержать нас в своих рамках однообразного, механического труда. Культура никогда не позволяет достичь счастья, потому что это привело бы к её исчезновению.

Парадоксально, но формирование комплекса культурных понятий, некогда сосредоточенное на страхе перед саблевидными зубами, теперь фокусируется не на выживании в мире природы, а на выживании в мире культуры. Мы умышленно прививаем детям понятие культуры, чтобы защитить их от самой культуры, хотя об этом никогда не говорят вслух, редко понимают, ибо это нанесло бы серьезный ущерб нашим чувствам. Как часто мы слышим от родителей, бросающих тень на будущее своих детей, грубое предостережение: "Господи! да там же настоящие джунгли!" Джунгли это культура, а хищники — культурные люди. Довольно странно, что порожденные культурой предписания для воспитания ребенка приводят к созданию нового поколения, скованного культурой. Наши потомки вынуждены тратить свою жизнь на исправление её ошибок, пытаясь смягчить боль, вызываемую навязанными ограничениями, при этом не замечая, что с каждым исправлением и ограничением влияние культуры только усиливается. "Никогда ранее ни одно поколение не сталкивалось с такими трудностями, с какими вам, молодые люди, придётся иметь дело", — каждый раз, поколение за поколением, произносит нараспев ведущий выпускного вечера. Жизнь, потраченная на достойный ответ этому вызову, заслуживает у культуры аплодисментов и Нобелевской премии, тем самым помогая её увековечиванию.

Итоговое утверждение относительно распространения культуры, как и прояснение её смертельного противостояния Евангелию, звучит так: "Спроси не о том, что для тебя может сделать страна; спроси, что ты можешь сделать для страны". То, что это часто цитируемое утверждение было сделано президентом христианского вероисповедания и в христианской стране, указывает на фундаментальное противоречие между Евангелием и государственной религией, основой которой оно предположительно является. В Евангелии сказано, что "суббота для человека, а не человек для субботы". Это ошибочно в течение веков считалось основной культурной, религиозной и законодательной ересью. Если бы текст Евангелия был услышан или даже одна эта цитата понята правильно, то культура и созданное ею государство, религии и закон исчезли бы, а общество развивалось в соответствии с нашим естественным состоянием.

Культура является результатом фундаментального отклонения пути интеллекта от пути разума. Но из-за своей совершенно неестественной, спорной и нелогичной природы она требует невероятно мощных энергетических затрат на поддержание себя самой.

Без периодических внутренних взрывов потребности культуры поглотили бы всю мировую энергию. По существу, похоть, ничем не контролируемый аппетит к чувственным наслаждениям, является классическим образцом христианского греха, а его современные воплощения выходят далеко за пределы сексуальности. Феномен потребительства, этот современный вариант одержимости похотью представляет собой бездонную яму. Наш великий Учитель говорил о "жизни в изобилии". Но сегодня мы склонны толковать это как все большее изобилие товаров на полках и все большее изобилие еды на столе. А он говорил о большем обуздании духа — об ограничении влияния государства и религии, которые, например, создали законы и, состоя на службе у культуры, провоцируют войны. Закон и война, религия и наука — это конечное проявление попыток современного человека сдерживать одно другим и свой дух.

Природа (или характер) мифа или религии присуща культуре, которая и воплощает, и порождает мифы и религии. Отказ от одного мифа или религии ради другого не оказывает на культуру никакого воздействия, она создаёт их автоматически. Считалось, что наука сможет заменить собой религию, но вместо этого она просто стала новой формой религии, оказывающей даже большую поддержку культуре и являющуюся таким же источником наложения ограничений на человеческий дух.

Подделки трансцендентности


Среди людей по всему миру появилось новое, всепроникающее негативное поле — раздражение или беспричинный страх, окрашенный яростью. Раздражение подкармливается средствами массовой информации. Проникающие во все слои общества эти средства питают негативную энергию и питаются ею, так что глобальное раздражение это типичное проявление биокультурного процесса. Никто не знает, к чему это может привести. Уже сейчас это своего рода демонический дух, летящий, куда захочет.

Энергия, одержимая страхом, не что иное, как наше страстное ожидание трансцендентности, которая в свете огромной силы эволюции должна быть сбита с курса или разрушена, если культуре суждено выжить.

Но реальна ли культура? Или она, подобно тибетской тульпе, является фантомом человеческого интеллекта? Будучи изолированы от разума сердца, мы, связанные культурой И с нею связанные, воспринимаем понятие выживание культуры как наше личное выживание и отвечаем на это… культурой. Таким образом, мы и есть культура, так же как мы есть природа и эволюция.

Избавление от этого массового и древнего заблуждения нашего сознания стало задачей каждого великого человека в истории и, без сомнения, было целью Иисуса. За крестом стояла сдерживающая сила культуры. Иисус показал, что наша подлинная природа сама по себе трансцендентна, а его попытки пробудить в нас понимание сути окультуривания и его сила потрясают меня как наиболее выдающееся в истории сражение с ветряными мельницами.

На фоне противоборствующей культуры мифическая битва Прометея за огонь выглядит детской игрой. Неудивительно, что люди превратили Иисуса в миф, по образу Прометея, поскольку это обычный способ нейтрализации любой жизнеспособной угрозы. А что является большей угрозой, чем существование подобных Иисусу людей? Ведь это есть указание на иллюзорность культуры и реальность трансцендентности нашей природы. В мифе о Прометее огонь, тайна богов, был похищен богоподобным человеком. Человек не смог бы извлечь огонь без помощи богов. Поэтому украсть огонь "из иного мира" стало насущной необходимостью, хотя на самом деле владение им было прирожденным правом человека. Подобным же образом миф о пригвожденном к кресту сделал трансцендентность тайной богов, которую так же похитил для нас легендарный Богочеловек. Он принадлежал церкви и религии, которые основаны в большей степени на мифе, чем на событиях, лежащих в основе мифа. Вот почему Евангелие стало предметом потребления: каждый хитроумный преступник может использовать его с выгодой для себя.

В темные ночные часы мне не дают заснуть последствия воздвижения креста и роли культуры — вся тяжеловесная гнусность истинной подоплеки тех событий, до сих пор неразгаданных.




Глава 7. Окультуренная личность


Всё зло — от обуздания себя или от сдерживания других. Любое дело зла несет смерть.

    

Уильям БЛЕЙК






Уильям Блейк утверждал, что единственным грехом является обвинение в грехе. Обвинение, в любой его форме, — это негативное суждение, а негативное суждение в любой форме разрушает отношения, таково классическое определение греха. Христианство сузило это определение до взаимоотношений между человеком и Богом, хотя в Евангелии доказывается, что мишень для негативного суждения случайна; кто, что и кому делает, чтобы разрушить нечто, — всего лишь интеллектуальный вздор. Сущность понятия — негативное суждение, на которое я буду ссылаться просто как на суждение, — есть действие сознания.

Суждение о нас посторонним лицом задевает нас, если оно верно, и оскорбляет, если оно ложно. Когда мы сами обвиняем или осуждаем кого-либо, то на нас это оказывает такое же воздействие, как если бы судили о нас. Любое суждение, которое мы выносим сами, неважно о ком, воспринимается сердцем как разрыв отношений, и сердце реагирует должным образом в целях нашей собственной защиты, бросая все нервные, гормональные и электромагнитные системы на защиту. Сенсорная система человека отражает эти изменения в источнике материала и тогда соответственно меняется восприятие окружающей среды, хотя она остается обычным природным явлением мира, на которое человек реагирует как обычно. Создатель и созданное порождают друг друга, мы судимы, ибо судили. Посеешь с высокомерием, пожнешь со слезами.

Если мы исследуем нашу внутреннюю болтовню, иначе говоря, поток сознания — непрекращающийся поток мыслей в голове, — то можем обнаружить, что он возникает так же естественно, как дыхание, и сосредоточивается почти исключительно на обнаружении ошибки, которую можно заметить и осудить. Например, некто или некое событие обидело нас, не смогло соответствовать нашим высоким стандартам или не сможет сделать это в будущем. Цепочка таких мыслей зарождается на почти клеточном уровне, за пределами нашей доброй воли. Почему же содержание этой цепочки столь часто носит негативный характер?

Власть отрицания


Н. Блертон Джонс, член группы этнологов, работавших под руководством Нобелевского лауреата Никоса Тинбергена в Англии (изучавшая поведение животных), несколько лет назад нашел ключ к пониманию загадки негативных потоков сознания, упомянув его в исследовании данного синдрома. Все молодые млекопитающие генетически нацеливаются на взаимодействие с предметами и событиями, происходящими в окружающей среде, на чем и выстраиваются схемы их нервной системы. Любой новый, незнакомый объект или событие подает малышу мощный сигнал к взаимодействию, для построения его структуры знаний. Как правило, при первоначальных столкновениях с окружением, перед тем как пойти на контакт с новым явлением, детеныш млекопитающего ищет материнского одобрения, которое мать дает через разнообразные тонкие сенсорные подсказки. Дома или в гнезде все предметы безопасны для взаимодействия, но за его пределами основное правило — это осторожность.

Ребенок, который учится ходить, показывает на нечто ему неизвестное и проверяет реакцию родителя. Если ответ положителен, то ребенок подвергает явление полному сенсорному исследованию, пробуя, трогая, нюхая и разговаривая, чтобы выстроить из полученных ощущений структуру знаний о предмете. В эту схему включается название, если оно есть, и эмоциональное состояние, пережитое во время исследования. Поэтому мир, выстроенный ребенком, будет тем, который он разделит со своей матерью.

Довольно редки случаи, когда молодое дикое существо игнорировало материнские намеки на опасность явления или предмета. Материнское предупреждение всегда было основным сигналом, от которого в ходе истории зависела жизнь млекопитающего. В нашем эволюционном прошлом ребенок, не обращающий внимание на знаки об опасности со стороны опекуна, становился обедом тигра и не оставлял после себя потомства. Для нас, потомков тех, кто обращал внимание на предупреждения, подчинение предупреждению до сих пор является одним из сильнейших инстинктов, закодированных древней сенсорно-моторной и эмоционально-когнитивной системами. В случае если указания родителя игнорируются, в нем срабатывает собственный сигнал выживания, и тогда неповиновение может вызвать в родителе гнев — выживание это не шутка.

Вдобавок к бесшумному общению с помощью сигналов тела, у большинства взрослых животных есть целый набор сигналов, предупреждающих о возможном приближении "саблезубого тигра". В том, что касается людей, в их языке содержится множество звуков, подразумевающих предупреждение. "НЕТ!" — может заменить собой целый комплекс знаков, и если это предупреждение проигнорировано, то за ним обычно следует репрессивное — "я это серьезно". Поэтому "НЕТ!" не только вызывает ту же древнюю реакцию, какая была у наших предков на саблезубых тигров, но и может указывать на гнев матери, представляющий собой ещё большую угрозу. Уход матери — самый большой из всех детских страхов, равносильный самой смерти.

"НЕТ!" и любое последующее событие негативного характера, которое происходит от игнорирования запрета, вызывает реакцию — воспоминание того времени, когда нужно было выбирать — бежать или сражаться с саблезубым тигром. Эту реакцию передает древняя амигдала[26 - Амгидала, как вы помните, важный нервный модуль, вовлечённый в процессы памяти, в частности в процесс принятия решения бежать или сражаться, и является своего рода посредником между рептильным мозгом и мозгом млекопитающего. Амгидала вовлечена практически во все воспоминания первых трёх лет жизни.]. Когда хозяин произносит "НЕТ!" настойчиво и сурово, бедный пес опускает голову и хвост и ищет прощения с взглядом, полным грусти и раскаяния. Части мозга человека, унаследованный от животного, сохраняют ту же систему и никогда ничего не забывают.

Ныне все предметы и события объясняются ребенку объективно, в безопасном убежище дома, поскольку дом это продолжение материнского лона, а мать как таковая — абсолютно безопасное пространство. В общении матери и ребенка её действия автоматически служат образцом для поведения ребенка, как в безопасном пространстве домашнего гнездышка, так и за его пределами. Например, в магазине мать берет множество из тысяч предметов на полках вокруг, и благодаря этому все предметы становятся безопасными для "общения" с ними, и ребенок вполне естественно подражает действиям матери.

Однако проблемы возникают тогда, когда ребенок, следуя генетически закодированной задаче, начинает исследовать неизвестное в безопасном пространстве дома и вдруг сталкивается с категоричным "НЕТ!" и "НЕЛЬЗЯ!", исходящим от заботящихся о нем людей. То, что было автоматически безопасным, внезапно и случайно становится опасным — возникает как бы противоречие в сигналах. Подобным образом в магазине, когда мать выбирает товары и кладет их в тележку, а ребенок подражает ей, категоричное "НЕТ! НЕЛЬЗЯ!" провозглашает об опасности в том месте, которое только что было объявлено безопасным на уровне древних закодированных знаков.

Обезьяна видит, обезьяна делает и получает тычок от собственной матери из кажущегося безопасным пространства. Таким образом получается, что наказание имеет двойной характер. Когда же воспитатель усиливает свое "НЕТ!" с помощью физического удерживания, наказания или гневного выражения лица, указывающего, что отношения могут испортиться, малыш понимает только одно — сейчас его бросят. И в один миг источник всех благ становится источником самой примитивной угрозы. Это грозное "НЕТ!", обозначающее приближение саблезубого тигра, превращает заботливого опекуна в источник боли и даже угрожает сломать связь, от которой зависит сама жизнь, причем, казалось бы, без видимой причины.

Так "НЕТ!" становится для ребенка словом мощным и страшным. Как правило, оно становится одним из первых слов, которые он произносит, пытаясь сдержать недоброжелательную к нему негативную силу. Противопоставление отрицательного отрицательному, как использование огня для борьбы с пожаром, это первая стратегия выживания, которую познает человек. Рано или поздно стремление выжить одолевает самую бунтарскую волю; ребенок примиряется с этим "НЕТ!", ограничивает исследование допустимым способом и становится одним из нас.

Это объяснение может показаться вам несколько преувеличенным, но младенец, запутавшийся в серьезных противоречиях понятий, испытывает постоянное смятение и неуверенность. Если безопасное пространство более таковым не является, куда же идти? Использование отрицания для исправления поведения лежит в основе процесса внедрения культуры, и логика здесь никогда ничего не исправит. "Ты не должен" — источник закона и религии, цемент, скрепляющий культуру, источник всех юридических систем, тюрем, войн и нашего падения.

От человека, просвещенного таким путем (впрочем, кто из нас не таков?), любые негативные ограничения требуют немедленного внимания, которое всегда и возникает, потому что подобные запреты пробуждают в нем древние инстинкты выживания. Все происходящее связано с выживанием, и амгидала предупреждает мощные системы мозга и тела о возможной опасности. Пробужденные и вовлеченные в игру, эти системы не позволят непостоянному вниманию и разуму отвлекаться, они удерживают последних в состоянии полного сосредоточения для того, чтобы, как и было задумано природой, человек мог делать то, что кажется необходимым для выживания. Как взрослые люди, мы можем посмеяться над незначительностью сигнала опасности, но только после того, как убедимся в её отсутствии.

В результате такого обучения с помощью отрицания все новости, считающиеся подходящими для печати, это в основном плохие новости. Без негатива в самом их содержании или же пикантных новостей нельзя вызывать у человека постоянный интерес и удерживать его внимание. Иначе он станет интересоваться культурным процессом — будь это новости из области политики, экономики, экологии, здоровья, религии или любых других областей, связанных с бесконечным рядом глупостей этого мира. Культура требует внимание к себе деспотическим и изощренным способом, который интуитивно распознается человеком как враг его подлинного благополучия. Однако отрицательное начало уже получило значительную часть человеческого внимания, с согласия человека или без него. Случилось это потому, что нашей первичной нервной системой отрицание воспринимается как угроза, и с этого момента человек попадается на крючок.

Логика процесса, или её отсутствие, никогда не была выяснена. Человек не отдает себе отчета в реакции амигдалы и сопровождающих её сигналах выживания. Он просто воспринимает результаты их деятельности и реагирует соответственно. Это похоже на коленный рефлекс или рефлекторное понимание того, как отмахнуться от мухи или почесать зудящее место. Никакой медиа-проект не будет удачным, если он будет базироваться только на "хороших новостях", потому что хорошие новости не могут активизировать систему бдительности человека. Любое хорошее событие указывает на безопасность пространства, спокойный тыл, против которых могут выступить неожиданные происшествия. Окультуренное сознание связано с реакцией на негативное, которое находится в фокусе внимания. Человеческое внимание большей частью игнорирует спокойное и стабильное состояние. И, поскольку оно заостряет и направляет бдительное сознание, мы начинаем ожидать именно плохого.

Младенец на перепутье


В развитии человека ранняя стадия, время, когда он учится ходить, является ключом к пониманию культурного обновления. На карту поставлены активизация и развитие сенсорной системы ребенка и познание мира, а также равное по значению построение его эмоционально-когнитивной системы познания взаимоотношений с миром. Приблизительно к восемнадцатому месяцу жизни ребенка его эмоционально-когнитивная система уже организует характер реакций, которые будут определять природу его взаимоотношений в жизни. Мария Монтессори утверждала, что "человек, брошенный окружающими в этот ранний период его формирования, становится самой страшной угрозой собственному выживанию".

Результаты исследования Алана Шора показали, что все мы чувствуем себя брошенными и что это состояние увековечивает нашу культуру и серьезно ослабляет эмоциональную систему взаимоотношений. Вспомните, как эмоциональное состояние матери определяет действительный характер, природу и форму мозга ребенка в утробе. Алан Шор показывает, что эта связь продолжает существовать в течение первых двух лет после рождения, определяя в дальнейшем рост, форму и природу развивающегося мозга ребенка. Один из главных рывков в процессе роста мозга происходит сразу после рождения ребенка, и судьба нового материала, введенного в это время в нервную систему, подвержена влиянию той же императивной модели поведения, что и до рождения. То, как детский мозг использует пример работы модели и составляет способ его формирования и роста.

Исследование Шора касается управления воздействием, иначе говоря, способности модифицировать, или модулировать, первоначальные импульсы, поступающие от сенсорной или эмоциональной системы, а также той роли, которую это управление играет в организации системы личности, того уникального ощущения бытия отдельно от внешнего мира, которое присуще человеку. Рост и развитие связей между лобными долями и эмоционально-когнитивным мозгом и непосредственных связей последнего с сердцем и является тем, на что мы делаем ставку.

Усмирение чудовища внутри


Обширное исследование Шора (включающее 2 300 перечисленных фактов) отражает фундаментальное отношение культуры к детям и её представлению о них. В первом важном заключении Шор отмечает тот факт, что дети должны быть социализированы, то есть включены в общественную систему; это его ключевое положение. Под термином "социализация" психологи подразумевают цивилизацию или очеловечивание, что, в свою очередь, означает, что естественное, врожденное, животное поведение ребенка меняется под влиянием произвольно навязанных ограничений культуры. Это предполагает, что, если не изменить поведение ребенка, он будет расти, по сути, как зверь, абсолютно неподходящий для жизни в обществе. Этот миф служит обеспечению насаждения культуры и сохранению самой культуры.

Шор предполагает, что технологии, с помощью которых люди социализируют детей, играют решающую роль в формировании самой личности, того самого чувства жизни индивидуума в стороне от большого мира. Его замечание справедливо, но по неверным причинам, и оно обладает глубоким подтекстом. Решающий вопрос звучит так: какая личность получится в результате обработки негативными предпосылками?

Внутри границ определения значения слова, на котором основана эта глава, культура — это сочетание наших знаний о выживании. Это означает, что подлинное взаимодействие родителя и ребенка — это насаждение культуры, а не социализация. Распространенная вера в то, что ребенка непременно нужно включить в жизнь общества, лежит в основе нашего личного окультуренного мировоззрения. У человека нет другого выбора, кроме как размышлять об этой идее с момента её возникновения. Она отпечатывается в древней системе выживания как часть изученных стратегий выживания. Это ключевой фактор в подтверждении того, что человек в состоянии подвергнуть воздействию культуры своих детей, как это когда-то сделали с ним. И, по всей видимости, этот процесс будет происходить с использованием тех же техник, которые уже были опробованы на нас. Таким образом мы сохраняем целостность культуры[27 - Наука убедилась в отсутствии у большинства людей воспоминаний о первых трёх годах жизни и в том факте, что память начинает функционировать не раньше трёх или четырёх лет. Так происходит из-за амигдалы, которая является модулем, изначально вовлечённым в воспоминания о первых трёх годах и полностью отвечает за запоминание стратегий выживания. Гиппокамп, втянутый в процесс долговременной памяти, переживает свой основной рост после первых трёх лет. Поэтому очень немногие из нас могут на самом деле вспомнить свое обучение выживанию, особенно, когда речь заходит о воспитании собственного потомства.].

Все мы интуитивно знаем, что по своей природе мы не являемся дикими животными. Немногие из нас, тем не менее, осознают, что насаждение культуры ведет нас в действительности к откровенно зверскому поведению, несмотря на тот факт, что сам по себе этот процесс должен был бы предотвратить это. Ирония этих обстоятельств ведет к фундаментальной борьбе между обществом и культурой, которая одновременно является борьбой между разумом и интеллектом, эволюцией и деградацией, духом и религией, Евангелием и мифом, сердцем и мозгом, любовью и законом, создателем и созданным.

Заботливые запреты


Несмотря на то, что размеры затылочной и лобной частей мозга определяются эмоциональным состоянием матери в период вынашивания плода, рост лобных долей мозга в большей степени определяется взаимодействием матери и ребенка в первые восемнадцать месяцев после рождения. И,как вы помните, лобные доли мозга играют решающую роль в развитии высшего разума и трансцендентности.

Алан Шор указывает на то, что мозг и развитие лобных долей зависят от жизненного опыта, что означает, что существующий клеточный рост и функционирование лобных долей зависят от стимулов со стороны окружающей среды. Для ребенка в первые полтора года жизни этой окружающей средой является мать.

"Общение с матерью непосредственно влияет на рост и построение структурных систем мозга, которые оказывают на ребенка саморегулирующееся действие… и выступают посредниками в межличностных и внутренних процессах человека в течение жизни".

От внешних стимулов зависит не только увеличение клеточного роста. Характер, или природа, того, что растет и развивается, также определяется той же императивной моделью.

"Физический и социальный контекст развития (ребенка) это… необходимый фундамент сборки системы (мозга)… Период с десятого по восемнадцатый месяцы отмечен окончательным созреванием системы в лобных долях мозга, что крайне важно для управления чувствами (эмоциональными или во взаимоотношениях) на оставшуюся жизнь человека". (Цит. по кн.: Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности: нейробиология эмоционального развития". Хиллсдэйл, Нью-Джерси, 1994.)

(Это наблюдение следует расценивать, основываясь на очевидности того обстоятельства, что основной рывок роста лобных долей происходит в подростковый период, что не было широко известно на момент публикации теории Шора.)

Итак, имея пред глазами мать, представляющую воплощение образца поведения, ребенок учится ходить, погружаясь в спонтанные волнующие переживания, и прекращает исследовать новый мир и взаимодействие с ним собственного тела и личности, только встретившись с неожиданным препятствием. Шор сообщает, что "мать ребенка, начинающего ходить, в возрасте от 11 до 17 месяцев, высказывает разного рода запреты в среднем каждые девять минут, предъявляя бесчисленные требования ребенку, чтобы контролировать его импульсы" (курсив автора).

Под запретом Шор подразумевает материнское "НЕТ!" и "НЕЛЬЗЯ" и слишком частое физическое наказание, связанное с некоторыми действиями ребенка, например, попыткой схватить товар с полки в бакалейной лавке. Контроль над порывами, которого требует от ребенка мать, избирателен и случаен, он определяет, что позволительно познавать с помощью прямого исследования, а что нет. Когда мать действительно обоснованно тревожится о безопасности ребенка и его благополучии, помимо всего прочего она беспокоится о том, чтобы ребенок прислушивался к её требованиям и подчинялся им, а также чтобы это стало делом принципа больше, чем обязательности. Хороший ребенок — это тот, который подчиняется, а хорошая мать — та, у которой хороший ребенок. Оба суждения остаются на совести культуры.

В течение миллионов лет накопления генофонда ребенка побуждают взаимодействовать с событиями окружающего мира на уровне полностью реализованных сенсорных впечатлений, на которых строится его собственная структура знаний о мире. Начинающий ходить малыш получает от этого большое удовольствие, и его свободная воля, мышление и энергия фокусируются на этом великом проекте природы с упорством и полной отдачей. Естественно, что он пытается сопротивляться родительским запретам каждые девять минут, но вскоре он им подчиняется.

Психологи описывают инстинктивное стремление ребенка к тактильному исследованию как поведенческий импульс и настаивают на том, что его необходимо сдерживать, если у родителей есть намерение социализировать (цивилизовать) свое дитя и развить в нем чувство собственной личности. В свою очередь, процесс подавления детского сопротивления этим навязываемым ему ограничениям, который тождественен подавлению его силы воли, составляет то, что для удобства называют социализацией ребенка. Конечно же, как об этом говорилось в предыдущей главе данной книги, это на самом деле не социализация, а привитие культуры.

И здесь Шор очень подробно объясняет: "Стыд — это основное чувство, которое выступает посредником в процессе социализации"[28 - Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности".]. Авторитеты, на которых ссылается Шор, необходимость принуждения к социализации принимают за аксиому, за абсолютную необходимость запрещения импульсивных самопроизвольных действий; также они считают существенно необходимым прививать чувство стыда для контролирования подобных порывов, что ведет к должной социализации.

Блэйк провозглашает большинство самоограничений и ограничений действий других людей наибольшим злом. Ограничение проявляется в мире несколькими путями: почти все религии основаны на принципах ограничения самих себя и окружающих; война — это высшая степень ограничения свободы других людей; а самоубийство — это крайнее выражение самоограничения. Бездействие и пассивность — идеалы для государственной религии, в то время как воображение, творчество и спонтанные действия зачастую считаются неблагонадежными.

Обучение ребенка тому, как опорожнять кишечник и мочевой пузырь, принято во всех обществах — от первобытных до развитых, и по большей части это происходит без борьбы и нанесения травм. Так, одна сообразительная мамаша, интуитивно ощущая свою роль императивной модели, просто брала с собой ребенка в туалет каждый раз, когда ей это было нужно. Приблизительно через неделю её новорожденный малыш мочился и испражнялся синхронно с ней, существенно упростив вопросы гигиены. Меньше пеленок!

Тот же ряд запретов распространяется на открытие, исследование и демонстрацию своих гениталий, которые всегда вызывают у маленьких детей живейший интерес, впрочем, как и любая другая часть их мира. На Западе, особенно в Соединенных Штатах, где люди до сих пор живут под влиянием мировоззрения пуританских отцов-основателей, правильное воспитание относительно этого момента в поведении малых детей встречается довольно редко.

В заключение следует отметить, что родительские запреты распространяются практически на все формы тактильного взаимодействия. Нетронутый ребенок сталкивается с командами "НЕТ!" и "НЕЛЬЗЯ!" чаще, чем с любой другой — и мы, взрослые, сталкиваемся с теми же словами относительно общения с детьми (понятие "дотронуться до ребенка" в наши дни обретает столь мрачный смысл, что стоит дважды подумать, прежде чем сделать это).

"Храните в местах не досягаемых для детей!" — написано на любом предмете, который предположительно может повредить ребенку, — от чистящих средств до пластиковых пакетов и лекарств. Такие слова стали одной из самых часто встречающихся надписей в нашей стране, но её смысл вышел далеко за рамки первоначального значения. Охранять детей от соприкосновения с внешним стало национальной страстью. По сути, большое число детей воспитывается в искусственном мире цемента, пластика и виртуальной реальности телевизора, и лишь немногим доступно испытать общение с миром природы и развитием органической жизни.

Угроза семейным узам


Произносимые каждые девять минут "НЕТ!" и "НЕЛЬЗЯ!" препятствуют попытке ребенка выстроить собственные представления о мире. Шор указывает на то, что выражение лица матери передает её указания с такой же силой, как и язык.

Мать может устыдить ребенка и выразить свое осуждение просто одним взглядом. Обвиняющий или бранящий взгляд становится заменой устной команды и предупреждает ребенка о том, что его поступок может испортить отношения с матерью и привести к его изоляции. Это может нарушить позитивное эмоциональное состояние ребенка, от чего зависят процессы исследования и обучения, а это ведет к отказу от попыток продолжать исследования из страха возможной угрозы разрыва связи с матерью. Шор пишет об этом так: "Мать придает такое выражение своему лицу, которое вызывает у ребенка стыд и стресс, что порождает психобиологическое расстройство".

Даже если, несмотря на угрозу, ребенок продолжает попытку исследовать мир, это его действие совершается уже в негативном эмоциональном состоянии, и связанное с ним обучение начинает нести на себе негативный отпечаток. "Подобное биологически воздействующее общение, — объясняет Шор, — приводит к подавлению детского гипервозбуждения, поддерживающего позитивное воздействие". Вспомните наш краткий очерк об особом эмоциональном состоянии во время обучения, которое затем становится неотъемлемой частью полученных знаний и самого процесса познания.

Согласно авторитетному мнению Шора, отрицательные ограничения, исходящие от матери, необходимы для постоянного роста как эмоционального влияния, так и процесса познания, которые поддерживают процесс адаптации к требованиям общества. При этом на многих страницах Шор описывает как каждое запрещающее "НЕТ!" или укоризненный взгляд шокируют ребенка угрозой и прерывают его стремление продолжать исследовать и изучать, вызывая в нем целый поток негативных гормонально-нервных реакций. Далее Шор подробно описывает депрессивное состояние ребенка, вызванное серией стрессовых явлений.

Опять же, смущение и депрессия у ребенка происходят от противоречия двух мощных зашифрованных указаний: первое связано с тем, что узы с родителем являются определяющим началом, чего бы это ни стоило. И второе заключается в том, что окружающий мир должен быть исследован и знания о нем приобретены любой ценой. Мать, с которой ребенок находится в неизбежной связи, является его главной поддержкой, наставником и проводником в изучении и исследовании мира. И когда заботливый родитель запрещает ребенку исследовать окружающий мир, что он обязан делать в силу требования природы, то возникает глубокое противоречие. (Подопытных животных можно довести до шизофрении противоречащими друг другу установками или указаниями двойственного характера, в которых они запутываются, вне зависимости от выбранного пути.) Двусмысленность в требованиях ведет к первой серьезной пробоине в сознании ребенка, которая со временем превращается в разверстую пропасть.

В своей научной работе Шор цитирует Уинникотта, рассуждающего о "достаточно хорошей матери, то есть той, которая допускает возможность добиваться адаптации ребенка к социуму принудительным путем". Даже если она осознает, что ребенок переживает состояние депрессии, "достаточно хорошая" мама способствует появлению в нем напряжения и чувства стыда, совершенно не беспокоясь об этом, поскольку она, безусловно, верит в то, что, согласно Уинникоту, подобная травма "совершенно необходима ребенку". Уинникотт заявляет, что стыд и стресс необходимы ребенку, если желать, чтобы он мог почувствовать становление собственной отдельной личности. Далее он утверждает, что попытка защитить ребенка от таких стрессовых факторов "противоречит оптимальному эмоциональному развитию".

Однако если мы исследуем эмоциональное здоровье нашего населения, равно как и наш эмоциональный разум, то обнаружим, что это развитие далеко не оптимально, хотя ребенка постоянно побуждают испытывать напряжение и стыд. Идея же отдельно существующей личности в детском возрасте, по меньшей мере, спорна. Раннее отделение ребенка от окружающей жизни вплоть до его созревания означает, что одиночество, отчуждение и отстраненность станут той основой, на которой будет строиться его дальнейшая эмоциональная жизнь. Идентификация себя как отдельной личности развивается по мере того, как устанавливаются связи ребенка с широким кругом реальности (семьей, землей, обществом). И, хотя это случается довольно редко, подлинная индивидуальность может развиться в ребенке, которому позволено быть ребенком и которого заботливо воспитывают в течение всего детства. Усиление выработки в ребенке ощущения себя как личности на втором году жизни производит продукт культуры, что необходимо для поддержания культуры, но враждебно требованиям природы.

Передача чувства стыда по наследству


Использование стыда в качестве техники адаптации к социуму способствует тому, что ребенку передается та самая обида, которую когда-то нанесли его родителю.

Как видно из фразы: "Это для твоего же блага!", которую многие произносят для оправдания своей суровости, подвергая ребенка страху эмоциональной боли, мы в течение всей своей жизни реализуем и потом логически объясняем свое чувство стыда. Когда человека стыдят, он стремится перенести свой стыд на окружающих, ищет в их поступках нечто постыдное. При этом наши суждения о других всегда окрашены гневом. (Эллис Миллер писала об этом в своей классической работе об оскорблении детей — "Ради твоего собственного блага".)

Безусловно, следует установить границы для поведения ребенка, и воспитывающие обычно используют при этом здравый смысл и интуицию. Таких границ, установленных интуицией матери, на удивление немного, они редко носят деспотический характер и действительно дают ребенку чувство защищенности, уверенности и солидности. Со временем дети признают эти границы, поскольку их на это запрограммировала природа. Дети хотят поступать правильно, поддерживать семейные связи под звуки фанфар и аплодисментов, а также стремятся избежать "встречи с саблезубым тигром". Безусловно, с годами эти естественным образом установленные границы, а также легко признанные оковы деградировали, как и сама интуиция, или исчезли, вместе со здравым смыслом[29 - См. ранние работы о детстве в Уганде Колин Тёрнбулл, Маргарет Мид, а также Мэри Эйнсуорт и Марсель Гебер. См. Жан Ледлофф "The Continuum Concept" (Эдисон Уэсли Пресс, 1977) и мои собственные книги — "Magical Child" (Нью-Йорк, И.П. Дюттон, 1977) или "Magical Child Matures" (Нью-Йорк, И.П. Дюттон, 1985).].

Большая часть укоризны в адрес ребенка происходит не столько от беспокойства родителей за детей, как мы все не без основания считаем, сколько от уровня культурности родителей и их серьезного опасения, что их родительская репутация может быть запятнана поведением ребенка. Это личная обеспокоенность родителей может сильно перевешивать беспокойство о благополучии детей. Ведь если ребенок не оправдывает ожиданий по поводу воспитанности их чада, то родителей начнут критиковать соседи, другие родители, дедушки и бабушки, родственники, психиатры и, может быть, даже закон! Этот личный страх, маскируемый демонстрируемой заботой о детях, является основным способом культуры сохранять себя в веках.

До тех пор, пока ребенок спокойно ведет себя на руках, все улыбаются. Как мило! Тут нет ничего, что требовало бы осуждения. Но как только он просыпается и начинает требовать внимания, все меняется. В дело вступают осуждение и запреты. Шор комментирует это так: перемены в матери противопоставлены онтогенетической адаптации ребенка. Новая адаптация в данном случае означает, что материнский генетический план развития нарушен и от матери требуется компенсировать потерю путем создания новых нервных соединений или восстановления уже имеющихся. "Перемены в матери" в утверждении Шора относятся к быстрым переключениям её эмоционального состояния. Когда ребенок переходит в состояние бодрствования, мать каждые девять минут переключается от заботы к запретам. Обладая средствами для познания внешнего мира, ребенок огражден от него угрозой наказания, которое его настигнет, если он начнет свое, запрещенное матерью, исследование. Угрозу наказания он воспринимает к тому же и как угрозу отлучения от матери.

Шор указывает и на другой компонент этого механизма познания и запретов: "Несовпадения развивают взаимодействие и навыки саморегуляции" у ребенка, который ещё только учится ходить. Упомянутое здесь "несовпадение" означает противоречие между манерой поведения ребенка и материнскими ожиданиями, которое грозит разрушить узы между матерью и ребенком. Термин Шора "навыки саморегуляции" — это эвфемизм, используемый для обозначения реакций, которые ребенок вынужден выработать в себе, чтобы избежать наказания. Часто эти реакции облекаются им в форму обмана. В игру вступает своего рода психология, "дворовая смекалка", проделка, к которой прибегают дети, чтобы добиться своей цели.

Однако, как подчеркивает Шор, "чувство стыда становится уже личным качеством ребенка, его внутренним оком… Тут другой человек (заботливый родитель, спровоцировавший появление чувства стыда) больше не требуется. Чувство стыда становится отпечатком, духовным образом "расстроенного лица матери". Недопонимание, возникшее между ребенком и родителем, "порождает быстрое торможение пробудившихся чувств и означает начало их подавления". Подавление является формой депрессии; в её механизме задействованы те же гормоны. "В результате воздействия сигналов "стыда" внутренний умственный процесс предупреждает ребенка о том, что некое событие внешнего мира может иметь для него весьма болезненные последствия". Таким вот образом в ребенке появляется осознание того, что поступок, который он собирается совершить, может вызвать болезненные эмоциональные последствия.

"Сигнал стыда" становится основным императивом, блокирующим естественное восприятие жизни ребенком, он привносит в его сознание колебание и сомнение. Как только ребенок добирается до вожделенного исследования, к нему поступает сигнал от внутреннего мыслительного процесса: "Остановись. Ты нехороший ребенок. Если ты это сделаешь, на тебя посмотрят с осуждением".

Если внимательно взглянуть на то, как Шор описывает свои предположения относительно чувств ребенка, испытывающего стыд, легко заметить, насколько глубоки чувства, связывающие его с пристыженным ребенком, который всего лишь открывает свои первые отношения с внешним миром.

Несмотря на это сопереживание, то, что факт трагичности такого детства Шор принимает как нечто естественное и необходимое — само по себе трагедия, хотя это является логичным выводом "окультуренного" разума. Шор даже ощущает потребность в осмыслении своего сочувствия, заявляя, что "этот отпечаток [укоряющего выражения лица родителя] позволяет ребенку регулировать свое импульсивное поведение". В этой фразе весьма многозначительно слово "позволяет". Ребенку, который только учится ходить, "позволено" управлять собственным исследовательским порывом! В результате такого воздействия на ребенка его природное желание исследовать окружающий мир чаще всего перекрывается более сильным императивом — попыткой избежать боли от разрыва отношений с родителем, давшим жизнь. И тогда в ребенке развивается способность к обману, как только он делает попытку сохранить в себе хоть какой-то остаток внутренней целостности, внешне пытаясь приспособиться к требованиям взрослых. Живя во лжи, чтобы выжить в рамках лживой культуры, ребенок забывает о том, кто он есть на самом деле.

Действие чувства стыда


"Стыд действует как основная сила в формировании личности ребенка", заявляет Шор. Однако то, какой именно тип личности он имеет в виду, не менее значимо. Он приводит слова Дарвина: "Стресс от возникновения чувства стыда является важнейшим посредником воздействия в процессе адаптации к обществу. Стыд вызывает большее осознание тела, чем любое другое чувство… Состояние стыда особым образом создаёт стрессовую реакцию". Эта стрессовая реакция сохраняется на всю жизнь, что доказывается существующим изобилием книг о чувстве стыда и его влиянии на жизнь взрослого человека. Рудольф Штайнер справедливо отмечает, что окончательное осознание ребенком своего тела происходит не раньше шести лет, когда его внимание "обращается на тело". Полное осознание ребенком своего физического тела и отождествление себя с ним оформляется довольно поздно. Чувство стыда врывается в этот естественный процесс, и в случае преждевременного осознания происходит разрыв личности с телом — внутреннее отрицание телесного начала, а не восприятие личности как цельного существа, что входило в намерения природы. Отсюда отрицание более крупного тела человека и отрицание живой планеты , что проявляется в насилии и осквернении последней[30 - Часть работы Кристиана Райта продвигала идею ежедневного, частого физического наказания шлепками как способа обуздать порочную, "импульсивную" натуру ребёнка. Основа теории состоит в том, что до тех пор, пока своенравная воля ребёнка не будет сломлена и подавлена, Бог не сможет распространить на него свою волю. В дневнике жены Джона Уэсли, великого христианского миссионера, проповедовавшего среди "языческих" индейцев и основателя методистской церкви в Америке, есть интересный абзац, в котором она описывает боль и страдания, которые у неё вызывали крики её собственных детей, когда её муж Джон устраивал им ежедневную взбучку. Она пыталась утешить себя сознанием того, что это необходимо делать до тех пор, пока Джон не выбьет из них дьявола, иначе они будут потеряны для спасения. Выражение "выбить дьявола", воспринималось довольно буквально, что было связано с верой протестантов того времени в то, что дьявол поселяется в тех, кто ведёт себя не должным образом и не выполняет указания. По их глубокому убеждению частая порка сделает тело ребёнка столь нетерпимым, что дьявол покинет его. Подобная идея привела к католическому движению за самобичевание в средневековье. И в правильность этой идеи по сей день верят очень многие.].

Процитировав Дарвина, Шор обращается к тяжеловесу Зигмунду Фрейду, который утверждает, что изменение, происходящее в конце того периода, когда ребенок учится ходить, передвигает его от "принципа удовольствия к принципу реальности" и что "это изменение происходит с помощью возникновения чувства стыда". Обратите внимание на то, что ребенка выводят из "мрака удовольствия" на "свет реальности" через просвещающее действие чувства вины! Логика Фрейда противопоставляет реальность удовольствию, по принципу противоположения темных запретов и культуры религиозным запретам. Отсюда пожизненный вердикт, довлеющий как над Западом, так и над Востоком: удовольствие плохо! боль хороша!

Фрейд превзошел даже и это извращенное положение. Он утверждает, что в конце периода обучения ходьбе младенец, наконец, сдается под давлением взрослых и меняет манеру своего поведения способом, который свидетельствует об "утрате ребенком ощущения собственного величия и вынужденном отказе от изначального нарциссизма". А вот что Фрейд говорит о ребенке, раскачивающемся на качелях и познающем мир вокруг себя и свои взаимоотношения с ним: "Он надут сознанием своего величия и обуян грехом самолюбования и себялюбия". Какое откровение для этого отца пятерых детей и дедушки двенадцати внуков (большинство из которых родились и обучались в домашних условиях, или им повезло получить образование по системе Уолдорфа)! Мы свидетели того, как ребенок, едва научившийся ходить, существо, с рождения полное любви к жизни и к себе, становится своей полной противоположностью — ненавидящим себя созданием, более пригодным к жизни в мире и культуре Фрейда[31 - Безусловно, в последние годы у Фрейда появилось больше завистников и клеветников, чем у спортивных чемпионов, так что я пинаю дохлую лошадь. Ныне существующая точка зрения оставила нетронутыми очень немногие из глубоко ошибочных выводов этого блестящего человека. Хотя популярные представления о мысли Фрейда безнадёжно исказились, его личный глубокий невроз затемнил большинство философских учений двадцатого века, и мы до сих пор находимся под тенью его влияния. Как поборник и представитель культуры своего времени, Фрейд является воплощением старинного изречения, гласящего, что ничто так не упорствует, как плохая идея.].

Жан Пьяже говорил о важной характеристике детского существования как о "безоговорочном принятии данности". Для младенца все таково, как оно есть — чудесное, волнующее, приглашающее и чарующее. Все это увлекает его в близкие отношения, полное погружение и взаимодействие с окружающим миром. Но после того, как в его сознании отпечатывается чувство вины, "безоговорочного принятия данности" уже не будет. Вместо этого появляются нерешительность, колебания и сомнения, которые затуманивают познание себя и мира. Муктананда почитал сомнение злом, как и наш величайший образец — Христос. Блейк резюмировал это так: "Солнце, знай оно сомненья, не светило б и мгновенья" (Перевод С. Маршака). Блейк знал, что создание, вызванное к жизни динамикой — от создателя к созданному, является гигантским прыжком веры.

Возникновение чувства вины не завершается появлением сомнений. Стресс, вызванный чувством стыда, приводит к переизбытку кортизола, депрессии и отстраненности, которые обнаруживаются у детей, переживших психологическую опустошенность или страх разлуки. Эти патологии являются результатом потери, длительной разлуки или плохого обращения со стороны родителя или опекуна. "Идентичные явления наблюдаются при прерывании тесных связей, — пишет Шор, — они порождаются стрессом из-за чувства вины…". Стресс, возникший из-за чувства вины, это состояние, "характеризующееся повышенным уровнем кортизола… И заторможенной реакцией…".

"Повышенное содержание кортизола и стероидов также обнаружено у младенцев двенадцати месяцев, переживающих стресс от разлуки с матерью", и, как замечает Шор, "эта ситуация выражается в том, что мать и ребенок избегают смотреть друг другу в глаза". Смотрение друг другу в глаза — основа всего аудио-визуального общения, которая первична для развития мозга. Некоторым аутичным и многим депрессивным детям глазной контакт, столь важный для развития в ранние месяцы, был недоступен. Когда же визуальный контакт был им предложен позже, весьма частой реакцией была враждебность. Такие дети считают визуальный контакт угрозой и потому избегают его.

Нортроп Фрай называл обвинение в грехе победой порыва к смерти, а Блэйк указывал на то, что такое обвинение ведет к полному оцепенению и параличу сознания. Шор находит точно такое же оцепенение у пристыженного ребенка и делает заключение о человеческой трагедии, когда говорит о влиянии стыда на "переход ребенка из веселого и счастливого бесстрессового состояния… в беспомощное угнетенное состояние разочарования без напряжения".

Эти слова Шора следует написать крупными буквами; они отражают падение человека с высоты ощущения привлекательности жизни в пропасть культуры. И как же рано происходит это падение! Эти слова точно передают подлинное состояние растущей угнетенности, разочарования и стресса, которое появляется в человеке, с усилием или без него, причем в детях наравне со взрослыми, под влиянием привитой культуры.

Большое сокращение нервных связей


Мы подошли к важнейшему из наблюдений, сделанных Шором за двенадцать лет научной работы по собиранию и обработке 2 300 описанных фактов. Для детального изучения негативных аспектов биологии человека, это наблюдение является главным пунктом во второй части данной книги. Развитие лобных долей мозга зависит от накопленного жизненного опыта; окружающая среда должна предоставить этим долям соответствующий стимулятор для обеспечения их полноценного развития.

Обратим наше внимание на то, что лобные доли формируют важные крупномасштабные синаптические (хромосомные) связи с эмоционально-когнитивным мозгом в первый год жизни ребенка, потому что именно на этот период приходится большая часть вскармливания и заботливого ухода. В последние недели этого первого года жизни, где-то на одиннадцатом месяце, между лобными долями и cyngulate gyrus — передней частью эмоционального мозга, — в критической зоне, называемой лобно-глазным нервным узлом, образуются древовидные связи (см. Главу 2). Природа вырабатывает эти нервные соединения в избытке. Как замечает Шор, происходит перепроизводство их из перестраховочных соображений безопасности. Это служит подготовкой к рывку мозгового роста, который предшествует первым шагам ребенка, первым словам и решающему для него исследованию окружающего мира и установлению отношений с ним.

Однако, вскоре после главного предварительного периода резкого роста связей лобных долей с лимбом, природа разрушает упомянутые нервные структуры — и даже тот самый лобный нервный узел, который она только что создала! Вспомним, что лобные доли являются последним творением природы, и эта связь между лобными долями и нервным узлом — четвертое по счету соединение с древним эмоционально-когнитивным мозгом и, через него, с сердцем.

Шор считает, что эмоциональное переживание стыда, которое испытывает начинающий ходить ребенок, вызывает "дегенерацию и расстройство ранее созданного рисунка лимбического цикла… и производит новую связь лобно-глазных столбов"[32 - Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности", с. 252.]. Далее он подробно описывает не только то, каким образом чувство вины нарушает происходящее развитие нервной системы и существующий гормональный баланс ребенка, но и то, каким образом чувство стыда вызывает деактивацию, разрыв и сокращение тех самых чрезмерно изобильных связей, которые только что были установлены между лимбической системой и лобными долями. По словам Шора, "период максимального синаптического изобилия происходит в передней части коры головного мозга в конце первого года жизни ребенка, а затем понижается. Как известно, подобные изменения связаны с функциональной затребованностью или её отсутствием".

Однако, худшее ещё впереди. Куда более разрушительным, чем это сокращение, является следующий спровоцированный природой рост связей эмоционального круга cyngulate gyrus с нижними структурами амигдалы, отвечающими за принятие решения — "сражаться или бежать", — тем нервным модулем, который напрямую соединен с древними системами защиты и выживания в мозгу рептилии. Таким образом, резкое сокращение связей с высшими трансцендентными частотами сознания и сердца производится для того, чтобы переключить развитие на системы низшего порядка, отвечающие за защиту и выживание[33 - "Стресс от чувства стыда деактивирует брюшную полость и активирует вторичный тегментальный лимбический цикл…, приводя к понижению уровня опиоидов… и сокращению роста симпатического возбудителя допамина в системах средней части коры головного мозга".].

Все это ещё раз в точности повторяет то, что, как мы наблюдали, происходит в мозгу ребенка в утробе, когда мать находится в состоянии беспокойства. Природа ещё раз производит чрезмерное количество нервного материала для движения вперед к высшему разуму, и снова она должна отступить, чтобы выжить. Это будет случаться вновь и вновь, особенно в подростковый период, когда происходит новый резкий рывок в развитии связей между эмоциональным мозгом и лобными долями (в подростковый период создаётся более развитая форма созревания; этот процесс сходен с тем, который имеет место в тот период детства, когда эмоциональные связи начинающего ходить ребенка приобретают главенствующее значение).

Шор полагает, что это и есть способ сокращения количества нервных структур, необходимых на ранней, переходной стадии развития, но уже не нужных для построения "социальной системы личности". Эта идея возникновения временных нервных структур была объяснением, которое длительное время давали избыточному нервному сокращению, случающемуся прямо перед рождением. Сейчас мы знаем, что предродовое сокращение связей происходит от перепроизводства нервных клеток, вызванного необходимостью защиты обеих сторон спектра мозгового роста зародыша — либо как движения в сторону высшего разума, либо переключения на низшие защитные системы. Эта ситуация разрешается в пользу той или другой стороны, как обычно, окружающей средой. "Сокращение" развития связей у младенца, вставшего на ноги, происходит в считанные недели после резкого их роста, спровоцированного природой, и идет по тому же пути развития, который наблюдался при нахождении зародыша в материнской утробе и в первые месяцы жизни после рождения. Это схоже с ситуацией, когда жизненный опыт человека толкает его выяснять погодные условия с помощью ощущений или посылать дипломатов для ведения переговоров, но при этом раз за разом он выясняет, что в целях самосохранения лучше отступить.

Шор ссылается на "зависящее от мозговой деятельности сохранение синапсиса", которое способствует образованию нервных полей мозга. Линия поведения природы, которую можно обозначить изречением "используй это или брось", способствует сохранению её равновесия.

В важнейшее время, когда ребенок учится ходить и начинает исследовать окружающий его мир, лобные доли утрачивают те самые синаптические связи, которые только что установили с лимбической системой и через нее с сердцем. Когда остальная часть мозга развивается с максимальной скоростью и должно начаться колоссальное по объемам исследование внешнего мира, связь лобных долей и эмоциональной системы прерывается. И какая область мозга начинает получать вместо этого энергию, внимание и стимулы для роста? Конечно же — затылочная часть мозга с эмоциональным нервным узлом. Они деятельно выстраивают защиту от внешнего мира, который может предать и которому нельзя доверять.

Во время резкого роста мозга ребенка в раннем детстве и вновь в подростковый период природа задается вопросом: "можем ли мы перейти к высшему разуму прямо сейчас, или нам надо опять защищаться?" Действия развивающегося ребенка ясно демонстрируют древнюю борьбу между эволюцией и регрессом, которая происходит ещё раз. "Двойственные действия, управляющие чувством стыда у ребенка, постоянно воздействуют на переднюю часть коры головного мозга, где содержится лимб (лобный нервный узел)", — замечает Шор. И на самом деле это так.

Потеря материала лобных долей происходит из-за того, что заботливый родитель становится опекуном, вводящим ребенка в социум, в результате чего на втором году воспитания происходит эмоциональное разрушение, и живой, пышущий здоровьем ребенок превращается в ужасное создание. В этот процесс вовлекается нечто большее, чем просто директива "используй или бросай". Мы являемся свидетелями главного перехода от высших уровней разумного на низший уровень инстинкта самосохранения. Это естественная реакция, направленная на выживание, которой отвечает детский организм, находясь в эмоционально-жестком окружении. И мы аплодируем успешной "социализации" ребенка.

Нет времени на воспитание


В своей работе Шор настаивает на том, чтобы за каждым эпизодом, вызывающим в ребенке чувство вины, от воспитателя исходило бы адекватное поощрение. Поощрение, следующее сразу за запретом или укором, указывает Шор, "восстанавливает узы любви; это не просто смягчает обстановку и противодействует негативному эффекту, но и способствует позитивному процессу обучения".

Хотя это заявление имеет привкус рационализации, превращая необходимость в добродетель, Шор возвращает нас на путь, ведущий к тому, что действительно хорошо для ребенка. Он указывает: "Воспитание ребенка влечет за собой долговременные изменения… в передней части коры головного мозга уже взрослого человека… и постоянную модификацию более поздней выработки гормонов, которая будет способствовать… росту исследовательских побуждений в поведении ребенка, а также эмоциональной реакции и будет играть значительную роль в регулировании обработки информации высшего порядка"[34 - Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности" с. 244.].

Существует немало подтверждений необходимости соответствующего воспитания для противостояния негативному эффекту от вызова в ребенке чувства вины и от запрета на попытки познания мира. Как известно, запреты звучат каждые девять минут, а чувство отчуждения, вызываемое подавлением, длится у ребенка намного дольше. Спрашивается, какой родитель сможет или пожелает потратить массу времени, необходимого для правильного воспитания ребенка? И сколько людей на практике делает это? Почему бы вместо этого не поработать над устранением всей этой культурной пародии, показав несостоятельность принятия негативных запретов и чувства стыда в качестве инструментов для изменения поведения? Нам следует продемонстрировать всю глупость предположения о том, что "социализация" в столь раннем возрасте вообще необходима и несет с собой благо. Воспитывайте, заботьтесь, любите и в ответ жизнерадостное, счастливое дитя явит собой все возможные качества, определяющие общественный успех материнства. И да будут родители узнаваемы "по плодам их", которые позднее принесут мир, а не жестокость.

Вспомните утверждение Патрисии Голдман Ракис: "Главная функция нейронов в передней части коры головного мозга состоит в том, чтобы возбуждать или сдерживать деятельность других частей головного мозга". С помощью запретов и привития чувства стыда пробуждаются наиболее деструктивные системы и подавляются наиболее созидательные. Как говорилось в данной работе, неудачи в воспитании привели к увеличению среди молодых людей неспособности их определять и сдерживать свои примитивные порывы и поведение. К 1995 году в среднем восемнадцать детей в день в Соединенных Штатах подверглись угрозе оружием со стороны других детей. Около шести тысяч человек в день умирают от огнестрельных ранений и проявлений жестокости, что стало уже вопросом национальной безопасности на государственном уровне. У общества нет возможности достаточно быстро строить тюрьмы, и 13-14-летние дети как мальчики, так и девочки, содержатся в исправительных домах. 16-летние девушки рожают детей в тюрьмах, в ужасающих условиях. Мягко говоря, тактика "адаптации к социуму" плохо срабатывает в нашем искалеченном обществе (см. рисунок 9).

К распространившейся эпидемии детей, стреляющих в себе подобных, следует добавить рост детских самоубийств. До периода, начавшегося с окончанием Второй мировой войны, не были зафиксированы случаи самоубийств, происходившие среди детей в возрасте до 14-ти лет. С одной стороны, эта статистика может быть частично связана с отсутствием информации или с отсутствием подтверждения, или с обоими этими факторам. Тем не менее, даже полные статистические данные не смогли бы приблизиться к уровню растущего числа детских самоубийств в Соединенных Штатах. В 1991 году печальная статистика распространилась даже на трехлетних(!) детей, а попытки самоубийства имеют место каждые 78 секунд. В день, в среднем, шестерым детям это удается (что говорит о блестящей Службе спасения в стране и указывает на тот факт, что самоубийство совершить гораздо труднее, чем полагает большинство детей). В 2000 году самоубийство стало третьей по количеству причиной детских смертей в возрасте от 5-ти до 17 лет.

Среди девочек попытки самоубийства происходят гораздо чаще, чем среди мальчиков, а среди мальчиков наблюдается количественное превосходство попыток, доведенных до конца. У этого явления отсутствуют какие-либо исторические прецеденты, и, хотя учителя признают этот факт и не игнорируют его, на государственном и общественном уровне его замалчивают. Пока люди от колыбели до самой могилы будут слышать частые, настойчивые и пронзительные команды "НЕТ!" и "НЕЛЬЗЯ!" со всех сторон, забота и любовь едва ли явятся нашему взору. Снова и снова, год за годом, целая нация будет платить суровую цену за сомнительное согласие маленького ребенка с позорными действиями взрослых.









Рисунок 9. Благодаря новейшим приспособлениям для сканирования мозга, мы можем увидеть неокортекс и лобные доли двух живых людей. Слева — снимок нормального человека, не склонного к жестокости; правый снимок сделан с мозга человека, склонного к насилию. Обратите внимание, что неокортекс (нижняя часть снимка) выглядит одинаково в обоих случаях, в то время как лобные доли разительно отличаются. Такие снимки дают явное доказательство биологических повреждений, беспокоящих жестоких и/или преступных людей и указывают на серьезные трудности, с которыми они сталкиваются в результате этого повреждения.

Чувство вины продолжает жить: пожизненные поиски прощения


Пробуждение чувства стыда — очевидная форма уличения в грехе, и поскольку большинство людей слышало об этом, и им самим предъявляли подобные обвинения с самого детства, они бессознательно и импульсивно причиняют ту же боль своим детям. Процитированные Шором слова укоризны в совершенстве передают обвинительный тон: "Ты плохой. То, что ты делаешь, плохо". Пристыженные подобным образом, мы забываем о том, кто мы есть. Мы на самом деле надеваем на себя защитную маску, чтобы укрыться от обвиняющего перста, указующего в нашу сторону. Отрезанные от собственного духовного начала, мы проводим остаток жизни в попытках доказать свою невиновность.

Все сказанное возвращает нас к теме, затронутой в начале главы — к вынужденному потоку сознания, к защитной болтовне. Эта внутренняя речь появляется от состояния пристыженности и бьет ключом без остановки, она полна обвинений и поисков виноватых, словно в попытке изгнать из сознания мрачную тень стыда, взращенную в человеке с детства.

Тот факт, что все наши реакции на чувство вины повторяются и усиливаются в подростковый период, является важной темой для обсуждения. Достаточно сказать, что с развитием ребенка происходит резкий всплеск мозгового роста и бешеная атака сексуальности с сопровождающими её серьёзными ограничениями, которые усиливают чувство стыда. В этот период существует множество поводов вызывать в подростке чувство стыда, чтобы сделать из него достойного субъекта культуры. При этом его превращают в средство для выражения и распространения насилия, а также в активного потребителя подделок массовой культуры.

Когда мы достигаем взрослого состояния, давно объявленная хорошая новость о том, что человек создан по образу и подобию Божьему, — отвергается, мы надеваем личину культурного существа и проживаем жизнь в попытках разоблачить ложь о своей истинной природе. Многие люди стремятся доказать, что они достойны жить в обвиняющем их мире (или что они не виновны), добиваясь успеха любой ценой. Пока они работают над этим, культура предлагает соблазнительные образцы для подражания в любом виде деятельности, к преуспеванию в которых они безуспешно стремятся. После чего "обвиняемые" становятся тем, на что смотрят. Люди, обладающие достаточно сильным характером, не останавливаются ни перед чем, стремясь "достичь вершины", на которой их оправдают "высшие жрецы", раздающие награды. Каждая обвиненная душа стремится выиграть любой ценой, потому что благополучие само по себе является общепринятым доказательством соответствия и освобождением от осуждения. Эти искушения духа и энергии, всегда заслуженные ценой человеческой дружбы, а сейчас и ценой безопасности родной планеты, пронизывают культуру по всей траектории её движения.

Таким вот образом, внутреннее страстное стремление человека к трансцендентному отбрасывается на обочину и разрушается, по иронии судьбы усиливая влияние "культурного болота", которое окружает его со всех сторон.

Однако многие из нас не только не способны почувствовать искупление, но и откатываются назад после каждого сделанного нами шага, не выдерживая давления со стороны того, что культура представляет как наше предопределенное поведение. Среди обманов, поставляемых культурой, наибольший состоит в том, что человек по природе своей якобы склонен к жестокости и насилию; что без порядка, установленного законом, и стресса, вызванного чувством стыда, восторжествует хаос. Мы автоматически обслуживаем культуру и увековечиваем её жестокость простой верой в эту ложь — она оказывается самодостаточной и пророчащей. Здесь, в Америке, два миллиона наших братьев сидят в тюрьмах. Часто национальные меньшинства выбираются в качестве козлов отпущения для укрепления культуры и как заложники нашей лжи. Так же как мы создаем образ врага, находящегося за границей, для поддержания гонки вооружений, мы толкаем в гетто на минимально оплачиваемую работу (в лучшем случае), в разваливающиеся школы, при этом оказывая минимальную заботу о здоровье целому слою населения, изощренно обвиняя их в моральном и этическом несоответствии высоким стандартам нашей жизни. Таким образом мы создаем целый поток необузданных и преступных людей, на которых указываем, как на доказательство необходимости ужесточения законов и принятия репрессивных мер. Подобно римлянам в Колизее, мы даем толпе зрелище, публика пребывает в восторге, а угнетенные меньшинства обеспечивают индустрию развлечений поставкой всегда свежего материала и новых сценариев непристойностей.

Если бы "высшей личности" было бы суждено родиться среди нас или, что лучше, возродиться, нашей так называемой культурной личности пришлось бы, по сути, умереть. В том случае, если мы последуем примеру величайшего из людей (Христа), то мы должны будем бескомпромиссно с презрением отвергнуть именно мир современной культуры. А мы любим и прощаем себя и каждого из тех, кто запутался вместе с нами в этом лабиринте.

Самоубийство не стало бы третьей причиной детской смертности, если бы примеры, подаваемые обществом, исходили от сердца и от благих вестей, сообщенных две тысячи лет назад. Объединенные между собой главы или лидеры государств, насилующие планету, и их народы ни за что не заявят, что ими руководили Евангелие и их сердце. До тех пор, пока наша культура выступает образцом, на который ориентируется человек, все плохое, что сейчас есть у людей, будет только увеличиваться. Следует спросить, доколе укрепленная сплоченность будет отдалять срок наступления хаоса?

В следующей главе, содержащей больше всего негативной информации из всей второй части книги, мы подойдем вплотную к самому первому и наиболее почитаемому объекту моей любви: к церкви.




Глава 8. Великое обвинение


Государственная религия создала шедевр… В образе бога официального христианства… она изобрела гомеопатическое лекарство от заразного учения Иисуса.

    

Нортроп ФРАЙ






Цивилизации, не знавшие войн и потому, возможно, насилия, могли существовать около десяти тысяч лет тому назад. Вспомните о Харрапской цивилизации — очевидно развитом и культурном народе, чьи города и деревни простирались от Уральских гор до современной Индии задолго до появления Египетской и Ближневосточной цивилизаций. В результате раскопок выяснилось, что в этих организованных сообществах использовались одинаковые величины измерения и меры веса, возводились постройки из кирпичей одинаковой величины, строились города по одинаковым симметричным планам, похожие на те, что существуют в наши дни. Также у них был водопровод, подземные сточные воды для орошения и хранилище для еды. И насколько возможно определить, у них не было никакого оружия: на всем протяжении раскопок этого довольно обширного комплекса не было обнаружено ни следа ведения военных действий. Мне рассказывали, что в результате недавно проведенных раскопок на территории Китая были обнаружены изваяния, предположительно, древних мудрецов, с необычайно высокими лбами, — феномен развития человеческого мозга, возможный только в продолжительную эпоху мира и спокойствия (если вы помните содержание 2,5,6 и 7 глав).

Однако доказательства того, что представители нашего вида сражались среди моря собственной крови и гибели плоти на протяжении нескольких тысячелетий, выглядят куда весомее. Как мы упоминали ранее, преимущества эволюционировавшего сознания и духа могут быть утрачены, как только наш вид будет вновь ввергнут в условия борьбы за выживание, а соответствующих размеров затылочная часть мозга начнет развиваться за счет лобной. Но эволюция всегда исподволь ищет возможности переключить человека на высший способ существования.

Мы говорим о золотом веке Греции, который длился лишь краткий миг истории (около полувека его высшего расцвета). Его достижения были возможны благодаря приятному времяпрепровождению небольшого числа просвещенных людей, у которых было для этого свободное время, а также благодаря большому количеству рабов, которые позволяли их господам вести праздное существование. Подобным образом величие и слава, достигнутые древним Римом, были построены на непрерывных проявлениях насилия, грабежей и рабства, породивших несколько восстаний. А до того как Рим вышел на историческую арену, на Ближнем Востоке постоянно возникали борьба, ужасающие жестокость и насилие, которые люди причиняли себе подобным, о чем свидетельствуют Ветхий Завет, археология и хроники. Постоянные битвы человечества, грабежи и акты жестокости, казалось, были вызваны стремлением их участников выжить. Тесно связанных между собой причину и следствие этого явления я свел в единое понятие "культуры", которая составляет подлинную сущность всех разнообразных и иногда ярких эпизодов — из чего и складывается история человечества.

Две тысячи лет назад на безобразной арене ближневосточной цивилизации случилось незначительное, едва заметное событие: Распятие, которое по традиции пишут с заглавной буквы Р, потому что в течение столетий вездесущие римляне распинали людей массами. Однако за этим конкретным распятием стоял эволюционный стимул. И хотя этот самый стимул принес себя в жертву тому "культурному" эффекту, который он стремился сломить, в результате в истории культуры появилась деформация. Джил Бэйли справедливо заявил, что эта историческая деформация своим появлением обязана Распятию. Впервые в сознание человека было привнесено ясное понимание жертвенности плоти, заменившей славу, которая увенчивала победителей с добытыми ими трофеями, что всегда особенно подчеркивалось в истории культуры. Процесс привыкания к внезапно пробудившемуся осознанию жертвенности был медленным и печальным — из-за противодействующего влияния культуры. Возможно, только теперь он приобретает должное значение.

В данной главе исследуется способ, с помощью которого культура исказила значение прорыва в сознании, сделанного Распятием. В результате в христианстве появилась другая мощная форма культуры, вызывавшая в течение многих столетий великое множество жертв и тормозящая последующее болезненно медленное и сравнительно незначительное влияние, которое Распятие оказывало на борьбу с человеческой жестокостью. И хотя с момента этого исторического события не произошло ничего подобного ему, никаких фундаментальных перемен также не произошло. Мы просто придумываем множество рациональных объяснений существующим версиям кровавой бойни, которую учиняем друг другу, прикрывая её различной политической, экономической, социальной и религиозной терминологией.

В течение двух тысячелетий мы были свидетелями странного парадокса, описанного в начале этой книги: постоянный парад возвышенных идеалов, отвергаемых в отвратительной форме их противниками — смертельная битва между трансцендентностью и жестокостью. Две тысячи лет причитания, оплакивания, песнопения и вознесения молитв привели человечество не к Царству Небесному, а к таким адским явлениям, как Дахау и Бухенвальд, Хиросима и Нагасаки, бомбардировка Дрездена, загрязнение планеты, миллионы брошенных детей — список бесконечен и постоянно пополняется. И хотя первыми разрушителями выступили представители иудейства и христианства, некоторые из религиозных убеждений остались не опозоренными. Сила же, стоящая за насилием — культура.

Как и подмена трансцендентности культурой, государственная религия эквивалентна подземке, по которой путешествует штат служащих в романе Джорджа Оруэлла "1984". Через ожидание и желание трансцендентного нас вовлекают в религиозное притворство, что ведет неведающего человека назад к границам и узам культуры, хотя его сознание при этом наполняется чувством правоты и добродетели.

Человеку делают прививку от заболевания, вводя инъекцию мертвого вируса, для того чтобы иммунная система выработала антитела для сопротивления угрозе. Когда человек заболевает по-настоящему, то его организм отбрасывает от себя болезнь, не подозревая, что произошло столкновение. Религиозное воспитание действует похожим образом; в психику человеку часто внедряют представление об умершем Боге, и, когда ему является подлинная трансцендентная сила, он отбрасывает ее, не подозревая о том, что произошел подлог.

Слово "сатана" означает "обвинитель". Узнав об этом, вспомните, что Блейк воспринимал государственную религию, или церковь, в союзе с сатаной, поскольку именно церковь постоянно выдвигает обвинения против человека (конечно же, это приводит к обоюдным обвинениям, типичным для "зеркального зала" культуры, в котором мы обитаем). Блейк, со своей стороны, связал себя с дьяволом, который, в космологии Блейка, был противником сатаны. Именно благодаря Блейку и его представлению о церкви я складываю свои дьявольские строки, поднимая и свой указующий перст. Я заявляю, что обвинение, это мрачное приложение к Евангелию, распространенное церковью, полностью поглощает свет Благой Вести, данный человечеству распятым на кресте. Нельзя одновременно обладать мраком уличения и светом Евангелия — мрак поглощает свет.

Вспомните о том пагубном влиянии, которое оказывает на ребенка смертельное "НЕТ!" и обвинение в постыдном или греховном поступке. Точно такой же эффект ощущают все, кто слышит о темной стороне вестей, распространяемых церковью (это говорит в пользу утверждения Блейка о том, что обвинение в грехе приводит к оцепенению и параличу сознания). Христианство поощряет уподобление взаимоотношений Бога и человека отношениям между отцом и сыном, по крайне мере, в теории. Однако, с каким Богом можно отождествлять человека в контексте христианства? Мировая история разительно отличалась бы от существующей, если бы Евангелие распространяло послание любящего Отца Иисуса, но этого не случилось.

Читатель может удивиться, зачем мы копаемся в столь древней истории, у которой вроде нет последствий, дошедших до наших дней. Но ведь почти каждое негативное состояние, которое мы переживаем сегодня, уходит своими корнями именно в ту самую историю. Влияние, оказанное насаждением современной культуры, исследованное Аланом Шором, исходит непосредственно от событий, случившихся две тысячи лет назад. Институт христианства был и до сих пор остается оплотом культуры западного мира. Мы, как и раньше, живем и дышим его измышлениями, и это будет продолжаться до тех пор, пока будет жива культура. У веры или неверия человека не больше общего с процессом культуры, чем с явлением гравитации. Но верования человека отражаются в движении от создателя к созданному, и он переживает их, не отдавая себе отчета в этом.

Используя мифы и суеверия, порожденные страхом, религиозные институты соткали пышный ковер измены вокруг Евангелия, подделку, фабрикацию которой я считаю типичной для культуры. Разоблачив мифы и притворство, можно обнаружить некоторые проблески изначально благих вестей, новых и актуальных, несмотря на длительное заточение в забвении. Евангелие было космологией, описанием динамики отношений создателя и созданного, а также, что подразумевается его названием, оно несло подлинно благие вести.

Создание мифической истории Иисуса


Слово "евангелист" переводится как "распространяющий благую весть". Трудность для первых евангелистов состояла в том, что благая весть об Иисусе пришла в момент принципиального раскола идеологии культуры того времени, что продолжается и в наши дни. Первые евангелисты, не колеблясь, исправляли этот недостаток в Евангелии путем изменения основного характера самого послания Иисуса для того, чтобы его услышали и приняли, создавая тем самым новую культуру. Трактуя текст Евангелия таким образом, чтобы его восприняли и люди прежней идеологии, они налили молодое вино в старые мехи, и, как мы увидим, никто этого не понял. То, что приняли за новое мировоззрение, было всего лишь старым, облеченным в новую форму, со всеми прежними и до сих пор нетронутыми убийственными последствиями.

Стремление евангелистов придать своим идеологическим противникам демонический облик имеет куда более серьезное значение, чем их первоначальная неуверенность в том, как ясно изложить толкование случившегося с Иисусом. Блестящая работа Элейн Пэйджел "Происхождение Сатаны" пока-зывает принципиальный раскол в еврейских общинах, спровоцированный проповедями негативного характера, а также постоянным переписыванием или пересказыванием евангелистами содержания Евангелия. Верующие страстно желали основать христианскую церковь или организовать ассоциацию её последователей. А тем временем от непрекращающихся дискуссий по поводу толкования благие вести о связи Бога и человека теряли свой первоначальный смысл, что спровоцировало появление намного более экстремистских объяснений изначального события.

Среди многих способов, использовавшихся при толковании, евангелисты прибегли к следующему: они накинули на Иисуса и на события, случившиеся на земле во время его жизни, несколько мифологических покровов: миф, давший новую жизнь древней практике приношения жертвы — когда отец приносил в жертву своего первенца, чтобы ублажить различных богов и богинь Древнего Востока; история Авраама из Книги Бытия Ветхого Завета рассказывает о древнееврейском отказе от этого жертвенного обычая. Освящение подмены человеческой жертвы животным укрепило еврейскую культуру и поставило историю с храмом, где приносились жертвы, в центр внимания верующих. Но возрождение Евангелием этого мощного архетипа жертвы в новом обличье придало христианству большую значимость, и главным вдохновителем этой ассоциативной связи явился апостол Павел.

Он и евангелисты просто перевернули логику старинного обычая: разгневанный Бог посылает на землю собственного сына и, по сути, приносит его в жертву своему гневу. Этот поступок был совершен, как ни странно, во имя грешной расы, которая первая оскорбила своего духовного наставника. Процесс придания здравого смысла поступку отца, принесшего собственного сына в жертву своему гневу, занял период жизни нескольких поколений и половину столетия, прошедшую до написания первых сведений об этой полумифической истории, которая подготовила место действия для всех последующих событий.

Весь этот процесс создания истории мифологической жизни Иисуса и самой причины его рождения соответствует характеру рассуждения Мирча Элиаде: напомним его замечание о том, что великие мифы сопровождают только великих людей. С помощью длительного процесса работы воображения Иисус был задним числом снабжен таким происхождением, которое позволило множеству рассказчиков и историков добавлять ими выдуманные части, в конечном итоге составившие очищенную историю, названную Новым Заветом. Во время продолжительных и часто кровавых беспорядков утверждались мифические интерпретации образа Иисуса, а создаваемая культура укреплялась. Её новое облачение — христианство, стало её орудием, и Евангелие почти что исчезло.

Христианское движение в действительности не получило должного признания, пока архетип отца, жертвующего сыном, не был связан с образом второго пришествия или непременного возвращения Иисуса с небес в образе грозного судии. Этот гипотетический конец, который вот-вот может произойти, даже сегодня, оправдал все средства для приведения людей в состояние готовности к скорой гибели целого мира. "Возвращение" Иисуса произошло в виде Святого Духа, сошедшего в образе языков пламени на верных учеников Христа на пятидесятницу. Это необычайное богоявление группе людей зажгло в них негасимый огонь веры. Пожар обратился светом, озарившим мир новым видением человечества и его потенциальных возможностей, которое продемонстрировали ученики, не утратившие присутствия духа.

Чем больше евангелисты использовали образ грядущего Страшного Суда над грешными людьми и божественного воздаяния со стороны гневающегося Бога, тем более убедительным он становился. И как любой мощный негативный образ, однажды внедренный в сознание человека, он не поддавался уничтожению. Сильный негатив, резонирующий с древними архетипическими образами, может пробудить примитивные инстинкты и стратегии выживания человека через связь с древним защитным мозгом. Вспомните о том, что однажды принятая модель выживания не поддается изменению. Когда благая весть, предназначенная для укрепления веры и воспитания, сопровождается угрозами и проклятиями, свет уходит из нас так же, как из исследующего мир ребенка, чей заботливый воспитатель неожиданно превращается в сурового судью, действующего в интересах внедрения культуры. Когда благие вести о неразрушимой связи человека с создателем были омрачены угрозой предстоящего осуждения и проклятия, Бог любви был изгнан со сцены. Любовь слаба, но она не предает, в отличие от чувств вины и греха.

Двадцать столетий интриг теологии греха, вины и проклятия с надеждой на возможное искупление, при условии правильного перепрыгивания через все обручи, развил у людей внутреннее ощущение действительности греха, вины и нависающего проклятия. Это один из внедренных архетипов, от которого мы не излечились, даже в наш век расцвета наук. Точно так же, как многие люди не излечились от чувства стыда, пробужденного в детстве, которое мы несем в течение всей жизни и которое окрашивает каждое её событие. Вспомним, что первоначальную причину тревоги нельзя изгнать после того, как был вызван страх. Беспокойство упорно продолжает заполнять пустое пространство, когда-то заполненное причиной волнения. Это происходит при постоянно меняющемся содержании жизни, которое превращает новое в разновидность старого. Поскольку Иисус разрушил почти все правила, созданные законниками его времени, нам следует изучить собственное представление о любви, противостоящей закону и власти. Разница восприятия в точности соответствует различиям между лобными и затылочными долями мозга.

Благодаря мифологическому ореолу, Иисус стал, по предположению пост-гегельянца Людвига Фейербаха, самой могущественной фигурой в истории, воплощающей наши самые большие ожидания и самые возвышенные идеалы. Отсюда эффект огромной и постоянно растущей силы, как это и должно быть, однако тень непрекращающегося действия цикла виновности, греховности и искупления продолжала существовать как противовес, по существу, уничтожающий большую часть возможного позитивного влияния, которое могло бы поднять человечество над стремлением к насилию.

Старый бог в новых одеждах


В добавление к оживлению (после нового толкования) мифа о жертве, проповедники под предводительством апостола Павла установили связь между Моисеем и Иисусом, другими словами, — между законом и любовью. Они объединили древнееврейские скрижали, данные человеку Богом, с новыми заветами, чтобы сделать их приемлемыми и желанными для приверженцев старого храма. Так трещина в скорлупе культуры, ныне представленная образом Креста, была быстро заклеена и стала оказывать культуре поддержку, укрепляя её защитную оболочку. Поскольку новая история была всего лишь вариантом старой, любящий Отец, ради вхождения которого в историю и сознание человечества жил и умер Иисус, был снова превращен в бога Моисея. Этот Ветхозаветный Бог и есть подлинная плоть и кровь как Второго Пришествия, так и исправленного стандартного издания Евангелия, его хорошо "продаваемой" версии (оригинальное издание могло и не пользоваться такой популярностью).

Ветхий Завет был величественной исторической легендой о замечательном пути развития народа и о растущем просвещении относительно природы Бога и человека. На раннем этапе развитие еврейского народа сосредотачивалось на образе вспыльчивого Яхве, чей характер был столь же парадоксален и противоречив, как и длительное пробуждение самого Израиля. Принятие евангелистами этого громоподобного создателя жестокой зависти, осуждения и мщения отбросило развитие теологии на тысячи лет назад. Однако, привязав Новый Завет к Старому, евангелисты дали новую жизнь этому вспыльчивому и порывистому Богу, который легко занял место Отца Иисуса, носителя благих и совершенных даров. Это очень похоже на то, как Христос, грозный Судия, занял место всепрощающего Иисуса.

Этот воскрешенный тиран Нового Завета, недовольный результатами эпидемий чумы и мора, которые он насылал на провинившихся в ранних процессах своей судебной практики, вместо этого ввел в обиход наказание вечным горением в аду за совершенные грехи. И, чтобы закрутить гайки потуже, эти грехи могли совершаться и до рождения — явление, природу которого многие люди могли и не осознавать. Мы были прокляты только за то, что однажды были зачаты. Это продолжалось до божественного вмешательства Христа — так что быстро признавайте порочность своей природы и занимайте место в системе, пока ещё есть время!

Это предложение, до сих пор действительное в фундаменталистских, евангелических и некоторых католических кварталах, и служит укором всей Мэдисон Авеню. Один единственный институт отвечает за все: вызывает заболевание, ставит диагноз случившейся болезни и продает жертве противоядие. (По иронии, точно такой же механизм используется телевидением, всем миром коммерческой рекламы и мировой экономикой. В основе его действия лежит то, что Джил Бэйли называет "желанием подражания" — привитое культурой вынужденное стремление делать, как остальные, и иметь то, что есть у других.)

Интеллект Павла как ответный удар по культуре


Опорой появившейся организации проповедников и верующих, названной церковью, или "телом Христовым", явился Павел — проповедник и апостол. Озарение, которое на него снизошло на дороге в Дамаск, было, без сомнения, подлинным, хотя толкование его очень спорно. Павел размышлял о смысле своего пробуждения в течение нескольких лет, как и Якоб Бёме и другие люди, которым было откровение. В конце концов, он заметно выделился среди всех евангелистов, чтобы испытать на себе вышеизложенное сказание о примирении человека и Бога с помощью ритуального жертвоприношения. Это измышление выдержало все, кроме тончайшего сходства с подлинным исходом Иисуса. Тем не менее, гений Павла, как и Фрейда, нельзя преуменьшать, равно, как и нельзя не принимать в расчет длинную тень, падающую на нас до сих пор.

В любом случае, бесчисленные и получившие признание толкования Павлом отрывков Евангелия почти ничего не оставили от оригинала, но послужили катализатором в процессе объединения в более или менее согласующееся целое зачастую противоречивых фрагментов. Даже наш заступник — Святой Дух или сердечная мудрость, которую явил Иисус и на которой зиждется его Завет, не избежал редакторских поправок апостола Павла. По-видимому, Павел поверхностно знал кое-что о конфликте между законом и любовью. Потому некоторые ученые считают, что он создал свое видение христианства из-за презрения и отрицания правовой системы, которой служил, а также, вместе с тем, еврейской храмовой службе и образу жизни.

И хотя Павел был достаточно осведомлен о юридической системе и её терминологии, он не обладал ключом к пониманию закона как некой культурной силы. Нигде не видно, что он осознавал тот факт, что путь Иисуса противоречил основной идее закона в целом. Первоначально именно Павел способствовал тому, что путь Иисуса был преобразован в средство воздействия культуры, от которой Иисус как раз и стремился освободить людей. Павел явил собой пример кипучего возвращения интеллекта на место духовной мудрости Иисуса, что апостол совершал с потрясающей тщательностью. Он был одним из тех блестящих умов и создателей системы, которым необходимо возиться с каждой проблемой или случаем, и возводить вокруг них огромные вымышленные конструкции, зачастую затеняющие само событие. Так христианство стало длинной тенью учения Павла, а не Иисуса. И хотя его интеллект воспринимается как сбивающая с толку извилистая логика, он создал условия для существования в течение двух тысячелетий теологии, также заводящей в тупик.

Первые примеры абсурдных противоречий в умозаключениях Павла можно найти в рассуждениях о любви; некоторые из них столь же прекрасны и интимны, как сонеты Шекспира. Начало послания Павла к римлянам раскрывает основы его измышлений. В его христологии нет ничего общего с путем Иисуса, хотя она содержит предсказания истории развития самого христианства. Он пишет своим римским новообращенным о "возмездии с неба за всякое нечестие и неправду человека… (которые откроются) в день страшного и праведного суда от Бога, когда он воздаст каждому по делам его…". Бог Павла завершает отношения с людьми возмездием, носящим характер массовый и разрушительный. И хотя это не тот отец Иисуса, от которого всякое даяние благо и всякий дар совершенен и который никого не осуждает, бог Павла стал намного более популярным. Культура, основанная на страхе, преклоняется перед ним. Разум, проникнутый постулатами культуры, и есть сама культура — комок страха в умирающем животном (определение, которое мы даем с извинениями в адрес Йетса).

Павел действительно искажает логику и закон, когда обращается к заповедям Моисея, показавшим истинное лицо мессии, которым он подменил Иисуса: "… те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону и осудятся… В день, когда по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа…" — не пробегайте поспешно эту выделенную фразу, в ней ещё раз говорится о падении человека. Здесь исчез не только Бог любви и всепрощения, сам Иисус Христос стал инструментом для выполнения грязной работы правосудия в руках Божьих. И куда же делось не-осуждение и всепрощение?

Следующая цитата из Посланий к римлянам очень четко подводит итог тому, что случилось с проповедью Иисуса: "Не мстите за себя, возлюбленные, но оставьте место для гнева Божия". Здесь очевидна тонкая хитрость архаичной теологии, играющей в коварную игру: она взывает к скрытой в человеке ярости, обещая ему, по сути, что отмщение придет в образе божественного воздаяния с новым христианским порядком. Христиане играют в эту игру уже больше двух тысячелетий. Джил Бэйли и Рене Жирар доходчиво объясняют, каким образом желание мести удерживает жестокую цивилизацию, вращающуюся по своим циклам. В этой точке исчезает всепрощение, оно заменяется самодовольством, злорадствующим по поводу врагов, которых одолеет невидимая розга, именуемая грядущим Судом Божиим. Павел цитирует: "Ибо написано: мне отмщенье, аз воздам". Ценой расплаты стала проповедь любви, потеря которой не существена в деле победы священного отмщения, во имя свершения которого христиане боролись две тысячи страшных лет.

После возрождения ветхозаветных представлений о справедливости, сюжет уплотняется с момента посвящения Павла в понтифики. Прочтите внимательно этот отрывок из первого Послания к коринфянам, провозглашающего его новым собратьям по вере: "Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не святых?… К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?" За призывом к изгнанию нечестивых последовало заявление более общего и универсального характера, которое звучит в веках: "Разве вы не знаете, что святые будут судить мир? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?.." (Это вызывающе опасная точка зрения, предварившая логику появления Холокоста и других этнических чисток, особенно когда её выдают за дословную передачу слов Господа.)

Павел пишет и про свое беспокойство относительно новообращенных римлян, которые слишком серьезно восприняли предписание Иисуса ставить любовь выше закона: "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению". Здесь Павел рассуждает о древнеримском правительстве, которое покоилось на римском праве и армии. И хотя это наблюдение было сделано, чтобы укрепить собственные позиции в борьбе за первенство в церкви, позже оно же будет сделано относительно самих церковных властей и её Божьей рукой освященных армий. Апостол рассказывает, что власть культуры дана нам от Бога — концепция, возможно, сопоставимая с представлениями Моисея, но в корне противоречащая мысли Иисуса.

Размышления Павла относительно властей продолжаются в дискуссии о правительстве; он пишет: "ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых… Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро… (итак) отдавайте всякому должное: кому подать — подать, кому оброк — оброк; кому страх — страх; кому честь — честь". Здесь не просто заложены основы для софистики, которая спустя 16 столетий стала божественной привилегией королей и отозвалась ещё через четыре столетия сонмом евангелистов, размахивающих флагами в поддержку тёмной стороны американской политики. Все обстоит намного серьезнее. Между этим утверждением и рассуждениями Иисуса о том, что любовь делает право устаревшим, лежит бездонная пропасть.

Павел не сумел уловить тонкость знаменитого изречения Христа о воздаянии Цезарю цезарева. Мы отдаем Кесарю Кесарево, чтобы свободно воздать Богу Богово — а именно: сердце, душу и саму жизнь. Заметьте, что призыв соглашаться с противником, чтобы тот не привлек к суду и не упек в тюрьму, созвучен суфийскому высказыванию о том, что только глупец может быть честен с бесчестным.

Также примите во внимание подлинный смысл замечания Иисуса о человеке, подбирающем зерна в субботу. То, что подобранное зерно не принадлежало ему, было меньшей частью смысла высказывания. Нарушение правил шаббата заключалось в том, что нарушитель поднял зерно, и это было подлинной сутью замечания. И сказал ему Иисус: "Человек, если ведаешь ты, что творишь, то благословит тебя Бог. Если не ведаешь, что творишь, то ты проклят, как обычный преступник". Запутанные и деликатные тонкости в движениях души, идущие от сердца, просто не могут быть поняты таким умом, как у Павла, втянутым в бесконечные запутанные споры, в которых никому не удается победить, а проигрывают все.

Стоя у ворот


В любом случае, Павел не мог видеть то, что видел Иисус — а именно, что нет различий между римским правом и храмовой службой, за исключением того, что закон храма стоял на страже у ворот и никого не пропускал, и что вызвало гнев Иисуса. Конечно же, Иисус имел в виду законы, стоящие на страже врат, ведущих в Царствие Небесное внутри человека, что переводится как интеллект, блокирующий работу сердечной мудрости.

Что касается двух законодательств, то первое из них — римское право, которое, при поддержке огромной армии, отбирало деньги и вещи; а второе — Закон Моисея: опираясь на храмовые власти, он грабил души. Второе Иисус считал более губительным. Здесь нет большой тонкости. Иисус указывал на лицемерие и порочность обеих позиций, но не высказывался ни за, ни против в обоих случаях[35 - Элейн Пэйджелс с большой ясностью и простотой показала, каким образом несколько кратких подлинных высказываний Иисуса снова и снова изменялись, теряя целесообразность, с целью привлечь новообращенных и защитить различные политические позиции и толкования Евангелия. То, что древние евреи сами стали козлами отпущения и мишенью, по мере роста некоторых незначительных изменений, было медленным, но смертельным поворотом в развитии событий. Можно сказать, что семена Холокоста были посеяны давным-давно.]. Он поддерживал трещину в скорлупе, узкую лазейку, обнаруженную в законе, исключающем принцип середины в логическом мышлении.

В постулатах Иисуса женщины занимали значительное место. Его отношение к ним было прямо и опасно противоположно современной ему культурной практике. Следует только отметить, что его всепрощение распространилось и на женщин; он заступился за жену, изменившую мужу, которую по закону толпа должна была закидать камнями; он защищал женщин от ужасной несправедливости закона при разводе; и он был готов вкушать пищу и общаться с женщинами дурной репутации. Все эти действия шли вразрез с установками культуры того времени. Некоторые проповеди познавательного характера ставили женщину на очень высокое место в иерархии Иисуса. Так, в Евангелии от Иоанна, называемого "возлюбленным учеником" Христа, тихое, ненавязчивое присутствие Марии Магдалины упоминается практически в каждом эпизоде жизни Христа. Джеймс Кэрс поднял эту тему в странной, сюрреалистической жемчужине своего творчества "Евангелие от Возлюбленного Ученика".

Однако Павел вернул женщину на её прежнее место и быстро восстановил патриархат и власть духовенства новой церкви. В отношении к женщине он был не менее самодоволен, самоуверен и консервативен, чем в вопросах права, справедливости и правительства. В первом Послании к коринфянам он пишет, что"…хорошо мужчине не касаться женщины…", хотя он же смягчает это признанием, что "лучше вступать в брак, нежели разжигаться", даже когда он убеждает своих последователей быть столь же сильными духом, как он, и сопротивляться этой слабости. Чтобы мужчина не допустил торжества потребности в плотской любви, Павел склоняет чашу весов в свою пользу: "всякому мужу глава — Христос, жене глава — муж".

Он не колеблется активно использовать чувство стыда в качестве способа насаждения культуры, как это видно из десятой главы Послания к римлянам: "всякий, верующий в него, не постыдится". Но для нас более важно откровение в Первом послании к коринфянам: "и всякая жена, молящаяся или пророчествующая с непокрытою головою, постыжает свою голову". Его рассуждения, связанные с этим странно исламским заявлением, за которым следует отлучение женщины от церкви, если она не покрывает свою голову, ещё более разоблачительны: "муж не должен покрывать голову, потому, что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа". Павел часто повторяет эту литанию в пятом Послании к ефесянам, затем она вновь звучит в третьем Послании колоссянам. Эта литания подчеркивает превосходство мужчины и подчиненное положение женщины. В Послании к ефесянам он убеждает: "Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом" — так же, как он увещевает жен подчиняться воле мужей.

В первом письме Тимофею Павел объясняет: "Жена да учится в безмолвии, со всякой покорностью; а учить жене не позволяю… " (Прошу обратить внимание на повелительное наклонение этого поразительного запрета, который я выделил курсивом, чтобы не упустить его значения.) Далее он продолжает: "…ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии, ибо… жена, прельстившись, впала в преступление…" — и, конечно же, утянула за собой и бедного невинного Адама. Этими словами Павел ставит архетипический образ Евы, а с ней и всех женщин, на место зачинателей первородного греха, в то время как этот образ был вознесен на вершины святости темной рабочей лошадью Августином, и о чем нет ни малейшего упоминания в словах или действиях самого Иисуса. Вслед за Павлом вирус женоненавистничества проник в большинство христианских доктрин и во многие версии последовавших проповедей. В Новом Завете или гностических текстах осталось мало фрагментов, которые бы избежали искажения слова Иисуса в духе толкования Павла. В добавление к этому, с помощью тезиса о возрождении Евы в каждой женщине, Павел возвел фундамент для сооружения препятствий женщинам на пути достижения ими церковных должностей в рамках его собственной юрисдикции. Идея об отторжении женщины от церковных должностей была подхвачена и удерживалась всеми институтами христианства почти две тысячи лет.

"Я не позволяю женщине…" — в этом утверждении Павел даже не беспокоится о привычной личине божественного одобрения, которой он мог бы предварить свои слова: "и сказал Господь, что женщина…", или: "Бог говорит, что женщина…". Вместо этого мы видим его прямое повелительное: "Я не позволяю…". Этими словами он выразил божественное одобрение самому себе, и его личное слово — конкретное, весомое, свободное от метафор и сравнений, законное и тяжелое, и кристально ясное — стало главной сущностью исправленного Евангелия и формирования Нового Завета. Павел вышел на сцену через одно или два десятилетия после смерти Христа, и после этого каждое действие или текст последователей учения Иисуса, за исключением, возможно, нескольких коптских и гностических текстов, отражают доктрину Павла. Учение апостола заслонило, приуменьшило и глубоко изменило первоначальный смысл слов Иисуса.

Христианство в толковании Павла восприняло обличение греха и продажу индульгенции в качестве основного способа распространения слова — учения, основанного на чувстве вины, стыда и страха перед наказанием. Уже в "Деяниях Апостолов" первенство переходит к "цивилизованному" интеллекту, который посягает на главенствующее положение духа. Даже само направление, которое указывает крест, переворачивается до тех пор, пока предлагаемый путь — трещина в скорлупе — не склеивается полностью. Первосвященнические суждения Павла, его извилистый интеллектуальный анализ, берущий начало из многочисленных умозаключений по каждому поводу, представленных в новых общинах верующих, спровоцировал и завершил восстановление образа той культуры, которая властвовала до прихода Иисуса. И слова Павла цитировали до бесконечности, в течение двух тысяч лет, и все цитаты, приводимые в сочинениях христианских авторов и проповедников, значительно перевешивают немногие замечания, сделанные Иисусом.

Понижение значения заступника


Еще более важное значение, чем прочие искажения, внесённые Павлом, имело увядание образа Заступника, которому было предназначено оказывать самое большое влияние на нашу жизнь. Суждения Павла в мгновение ока заменили нам возможность двигаться к Христу напрямую и довериться мудрости его сердца, служащей нашим постоянным другом, спутником, помощником и внутренним ориентиром. Павел вознамерился стать главным проводником и высшим авторитетом в делах духовных, делая духовность внутри нас излишней. Его послания полны бесконечных подтверждений собственного авторитета и утверждений, что, хотя он не знал Иисуса лично, он был равен тем учениками, которые знали Спасителя. Павел ввел в обиход понятие отдельной личности, требующей оправдания. Каким образом оправдать себя в глазах ревностного Бога, становится задачей первостепенной важности, и оправдание любым доступным способом делается основой христианства. Добрый Отец, который не судит и одинаково орошает своей добротой грешных и безгрешных, тот Бог, которому не нужны оправдания, оказался забытым.

Легко увидеть теперь, как в ранние годы христианства бразды правления перешли от Заступника и отдельной личности — нашего собственного сердца и разума — к Павлу, а от него к длинному ряду старейшин, дьяконов, епископов и пап. В конце концов, облаченная в роскошные одеяния, занимающая высокие посты, сидящая во главе всех столов и возглавляющая все государства, эта высшая, если не совсем божественная, власть опирается на могущественные армии, принимает решения и делает выбор, формируя мнение своих последователей, ведя их за собой, как заблудших овец. Со всем этим мы возвращаемся к нулевой точке отсчета. Евангелие мертво. Да здравствует Церковь, Символ Веры и Царь, Цезарь, Папа, Император — все вплоть до священной мировой экономики. Родилась христианская культура.

Смехотворны те способы, которыми эта культура была не только восстановлена, но и укреплена при помощи креста. Образ того, кто сказал: "не называйте никого на земле отцом, ибо один у вас Отец, тот который на небесах", искажен в веках множеством самопровозглашенных отцов. Когда все кровавые сражения между соперниками дошли до мертвой точки, толпа начала требовать, чтобы их назвали "отцами", раздавая степени отцовства друг другу, подобно тому, как в двадцатом столетии академики раздают научные степени. И тот, кто некогда сказал, что пришло время, когда поклонение Богу происходит в душе и в понимании истины, скорее чем в храме или на горной вершине, был бы поражен, увидев храмы, выросшие как грибы после дождя, и службы, проводимые с пышностью коронации или оперного представления.

Ирония большинства высказываний Иисуса, претерпевших изменения благодаря институтам христианства, состоит в проявившемся внешне влиянии куда большего предательства внутри — в восстановлении Божьей кары и воздаяния — наряду (если не вместо) с любовью, состраданием и всепрощением. А примирение этих двух непримиримых позиций — любви и права — связывало христиан в интеллектуальный узел оправдания на два тысячелетия, по мере того как они пытались давать разумное объяснение подделкам и несообразным явлениям, происходившим от попыток связать воедино старое и новое.

Приблизительно триста лет спустя после жизни Иисуса весь безумный лоскутный набор пестрых кусков проповедей был сведен воедино и объявлен подлинным евангелием — Новым Заветом взаимоотношений человека с богом. После долгого и мучительного процесса компиляции требовалось утвердить эту странную смесь из всякой всячины в качестве неопровержимого слова Божьего — совершенного и не противоречивого, для того чтобы в дальнейшем его принимали буквально. С этой целью потребовался самый совершенный логический "ход конем", который бы с легкостью преодолевал все силлогизмы. Но те, кто работал над утверждением и распространением Евангелия, на этом не остановились; они заявили, что вера и полное принятие этого разноязычия являются абсолютным императивом для спасения души.

Памятники убитым


Джил Бэйли и Рене Жирар написали блестящую работу о культуре, которая выживает посредством убийства. В конечном итоге, война это не что иное, как организованное и одобренное религией убийство, так же как и смертная казнь. В самом деле, заключение в тюрьму — это ужасная, санкционированная правительством форма медленной пытки, растянутой на долгие годы.

Одно из определений понятия "пророка" звучит так: это человек, угрожающий структуре власти культуры, держа в руках зеркало, отражающее всю её глупость, и показывая, куда именно ведет эта глупость. Иисус заметил, что культура убьет такого пророка, и, убив его, чтобы избавиться от этой угрозы, затем воздвигнет "памятник над его могилой". Такие монументы представляют собой сконструированные мифы, благодаря которым пророки, уже безопасно мертвые, могут превратиться из критиков культуры в её оплот и стать героическими объектами священного поклонения, служащими на благо культуры. Очевидно, что Иисус интуитивно почувствовал, что эта пародия станет итогом и его собственной деятельности, но это, конечно же, не могло отпугнуть его от разыгрывания той "карты, которую ему сдала судьба".

Вспомним, как вначале американская культура демонизировала и уничтожила коренное население, жившее там, куда прибыли переселенцы. Мы отобрали их землю, а когда они были благополучно устранены с пути, воздвигли памятники над их могилами. С помощью придуманных мифов мы дали процессу демонизации обратный ход и вдруг увидели в уничтоженном народе историю великого духовного учения, легендарных героев и священное благородство характеров. Облегчая национальную совесть от греха убийства своих предшественников, мы навесили на случайно выживших в результате этнической чистки тяжкое бремя образа прославленных героев. Пока мы приписывали им псевдорелигии и духовные поиски и придавали их образу сверхъестественное благородство, мы поддались собственным культурным порывам, продавая созданные мифы и символы. Мы торгуем вразнос фальшивой мудростью притворных знахарей и знахарок в промышленных масштабах и, как стервятники, питаемся телами, похороненными под воздвигнутыми памятниками. В то время как наше обращение с теми, кто выжил, столь же постыдно и подло, как неискренни и раздуты сочиненные нами элегии.

Американская культура убила Мартина Лютера Кинга-младшего и затем, когда он был убран с дороги, водрузила монумент над его могилой, сделав из убитого святого, назвав его именем улицы, бульвары, школы и университеты. При этом она продолжает позволять его народу вырождаться, прикрывая старое притворство культуры новыми именами. Политическая корректность, внешне поддерживающая идеи расовой терпимости, на самом деле является принятой формой социального обмана, в рамках которой большинство людей с предубеждениями могут елейно произносить правильные слова и таким образом продолжать разрушительные действия.

Бог любви, пришествия которого ждали столь длительное время и о появлении которого говорили Амос, Исайя и псалмопевцы, нашел своего пророка — совершенное воплощение и конечный образец — в облике Иисуса. Все его обращение адресовалось собственному народу, который он любил настолько сильно, что был готов отдать свою жизнь ради надежды возвысить его до своего уровня. Как это не раз случалось с большим числом великих пророков, предшествовавших его явлению, и как это случится с теми, кто придет после, силовая структура культуры, убившая Христа, соорудила ему памятник, названный христианской религией. Указующий перст, направленный на хороших и плохих людей, виновных в его гибели — евреев и не евреев, римлян и язычников — это вздор и пустословие, не касающиеся сути дела. Подлинный обвинитель и убийца — это культура; а мотивом преступления было сохранение её власти и мировоззрения.

По иронии судьбы, новая религия, возникшая после смерти Иисуса, нашла горючее для поддержания собственного пламени, обратив указующий перст обвинения на тех, кто дал Иисусу жизнь и ради кого он умер: на его собственный народ. Этот трюк свойственен всем революциям и революционерам. Новая религия могла выжить только путем демонизации врага, выросшего в ней самой, на которого культура могла обратить свой гнев и ненависть, — с целью организовать и возбудить её приверженцев, ради совершения насильственных актов.

Не только Иисус был предметом этой битвы культуры. Народ был вовлечен в ход сражения и, в конце концов, стал мишенью новой религии, создаваемой вокруг него. Горестно сознавать, что после всего этого еврейский народ отверг христианство. Тот же порочный круг убийства и прославления убиенного просто повторился вновь. В руках евангелистов, мыслящих прямолинейно, возвышенные идеалы Ветхого Завета превратились в пародию, из-за чего еврейский народ, а вместе с ним и все человечество, утратили лучшее из обоих миров: еврейский народ утратил свет величайшего из пророков, христиане — свет истины Ветхого Завета. Это удивительное собрание великолепных любовных песен, басен, исторических мифов и легенд, психологии и философии, глубокого пророческого предвидения и духовного проникновения, собираемое веками, просто нельзя прочесть на буквенном уровне. Эту попытку предпринимали летописцы Нового Завета, — её и сейчас иногда делают фундаменталисты, причем с большим недопониманием и невосполнимыми утратами.

Сила Евангелия, несмотря ни на что, оказывала более заметное влияние на евреев, чем на любой другой народ. Поскольку Евангелие берет корни именно из их теологии, эта книга стала высшей точкой их истории. Нам следует изучить длинный ряд великих мистиков и святых, родившихся в еврейском народе. Достаточно упомянуть только двоих — великого Бал Шэм и Мартина Бубера. При этом позвольте заметить, что любая нация, изгоняющая евреев, как это случилось, например, в Испании в эпоху Ренессанса, ввергает себя в темный период отсутствия высокого интеллекта, изобразительного искусства и, возможно, духовности. Что касается современности, то треть всех американских лауреатов Нобелевской премии — евреи, составляющие три процента населения. Холокост был, по всей видимости, более мрачным знаком, чем мы осознали на данный момент.

Церковь как посредник


Христианство превратило Иисуса из модели развития в величайший инструмент культуры. Обращенный в крест, Иисус стал великим посредником. Уже больше не пример наивысшего развития, тот, кто двигал нас вперед и вверх, Иисус в качестве Христа (креста) стал посредником и проводником между яростью того самого старого тирана Яхве и тем же старым, грешным, беззащитным и беспомощным человеком.

Это дополнительное мифическое создание, великий посредник — тоже получил связующее звено — церковь, которая и создала этот образ. Церковь стала посредником между Иисусом и её собственным духом. Получилось двойное посредничество, двойная система защиты, а точнее — двойной обман. Благодаря этой своей новой могущественной роли, церковь смогла создать чрезвычайно эффективные средства культурного и социального контроля.

Таким образом, появился институт, осуществляющий посредничество между сердцем и мозгом человека. То есть произошло вторжение в саму биологию — нарушение наиболее интимного аспекта эволюции в сознании человека. А ведь именно против этой деятельности фарисеев и книжников возражал Иисус. Помимо всего того, о чем он говорил, между человеком и царством внутри него, Божьим началом, не может быть посредников. И он обрушил истинный гнев на тех, кто стоял у дверей храма и никого не пропускал. По иронии, именно это проявление культуры ныне разгорается в среде фундаментальных исламистов, евреев и христиан. Окончательное присвоение посреднических функций открыло двери мошенникам, которые веками одурачивали простаков по мере того, как христианство превращалось из иррационального в безответственное.

Одна из чудесных сил Евангелия заключается в простом факте. Несмотря ни на что, великие и благородные гении духа постоянно рождаются из этого странного парадокса. Непрерывный поток великих и благородных женщин, служащих церкви, вопреки политическим и экономическим ужимкам папства и поддерживающих его в этом протестантов, на самом деле выполняют волю Отца. Женщины заботятся о бедных и ухаживают за умирающими; делают все, что в их силах, чтобы исправить повреждения, нанесённые сильнейшей властью культуры. Имя таким женщинам — легион, и они по-прежнему тихо делают свое дело, в то время как теологи громко пререкаются.

"И по плодам их узнаете их"


Не так давно — на самом деле, во время написания мною этой главы, — Папа Иоанн Павел II, глава католической церкви, принес извинения за прегрешения, совершенные церковью за все время её существования. По сути, он объявил весь последний год прошедшего тысячелетия временем искупления вины, примирения, размышления и признания неправедных поступков. И хотя Папа не развил глубоко признание неправоты церкви, в истории церкви его псевдораскаяние не имеет прецедентов.

Наиболее яркий критерий определения характера поведения содержится в простом утверждении "и по плодам их узнаете их". В этом наставлении Иисуса не содержится осуждение, но это именно тот критерий, проверку которым не может выдержать никто из людей, и уж точно никакая организация. Судите о нас по нашей рекламе, девизу, изложению политики, формулировке задач, возвышенным идеалам, верованиям и убеждениям, вероисповеданию, брошюрам, предложениям, публичным извинениям, — но не по нашим делам, результатам или действиям. Даже если какое-то действие попадает под подозрение, организация в целом никогда не ошибается — вина возлагается на плохого человека. Человеческая природа, знаете ли, в стаде не без паршивой овцы!

Слово "религия" происходит от латинского religare: "re" означает возврат или повторение, "ligare" "связать, скрепить", как "лигатура". В слове "лигатура", "перевязка", тот же корень. Возможно, человечеству нужно не заново соединиться с мифическим прошлым, а стремиться вперед, вооруженным новейшими открытиями, касающимися сердца и мозга. Религию часто связывают с традицией, а корень слова "традиция" происходит от слова, значащего "передавать". "Продажа" происходит от того же корня — передавать от одного владельца другому. Передавать кому-то или чему-то значит связать кого-то, выдать часть существования за нечто, выходящее за рамки личности, — означает внутреннее предательство.

Джил Бэйли связал это со скрытым значением слова "желать": "хотеть чего-либо за пределами себя". Он указывает на то, что желание, по сути своей, деструктивно, если оно подражательное или имитирующее. Так происходит, когда человек желает нечто, потому что у других оно есть, а у него нет. В этом случае, он хочет то, что на самом деле не принадлежит ему, но стоит чего-то личного, что придётся отдать взамен. На этом принципе зиждутся основы телевидения, интернета, мировой экономики и производства. Желание — не стремление. Человек страстно мечтает о том, что чувствует внутри себя, но что кажется ему недоступным. Страстное желание это дар.

Джером Брюнер говорил о власти языка, передающего нам знания веков — традицию. Мы безоговорочно верим в нее, и сомневаться в ней кажется глупым. Вспомните, что Сюзанна Лэнгер провозгласила величайшим страхом человека "падение в хаос, где будет утрачена способность мыслить". Культура, однако, это именно традиция, набор идей, формирующих человека ценой его духа и свободы. Традиция также может быть рабством и вырождением, но она становится сферой влияния, подобно любому другому началу, формирующему разум, рожденный в пределах её влияния. Человек жертвует и защищает унаследованное им со страстью, потому что именно традиция сформировала его сознание.

Иисус увещевал отказаться от всех сковывающих уз, говоря "предоставь мертвым хоронить своих мертвецов". Кришна, его двойник на Востоке, высказывал те же мысли в диалоге с сомневающимся Арджуной, когда тот столкнулся с враждебными ему родственниками, которые, как напомнил ему Кришна, уже умерли.

Использование языка для передачи культурного наследия может передать и цепи, которые ковались веками. Изощренными путями язык, культура и наследие порождают и усиливают друг друга. Путь Иисуса порвал с культурой и рабством, у этого пути не было традиций, нет их и сейчас. Его путь заново формирует каждого, кто вступает на него; каждый человек, берущий на себя крест, становится частью особого единства, которого до этого не существовало.

В наши дни мы обладаем скудными инструкциями или моделями трансцендентного. Культура подпитывает в нас древние способы выживания и удерживает человека в их кругу. Евангелие учитывало эти оковы культуры ещё до того, как церковь создала собственное евангелие, основанное на уличении в грехе, — и человек не услышал проповедь любви из-за трубного звука Страшного Суда.

Даже под прикрытием рекламы, книг и школьного обучения государственная религия продолжает поддерживать свои обвинения, утверждая, что человек несет бремя вины из-за его несовершенства, непричастности и отделения от веры, а также из-за отлучения от Бога. В силу этой концепции, распространение культуры — это самовосполняющийся процесс автоматического внедрения убежденности в грехе на клеточном уровне.

При этом не имеет никакого значения, принадлежит ли человек к какой-либо церкви и имеет ли он религиозные убеждения. Христианское обличение греха является частью нашей культуры и чем незаметнее её присутствие, тем мощнее её воздействие. Культура лежит в основе всего законодательного и юридического производства, она убеждает нас в необходимости права и судопроизводства, ибо без них общество впадет в неистовство. Также она стремится убедить нас в необходимости суровых запретов, без которых якобы дети станут неуправляемыми.

Предположение, что человек ни в чем не повинен, что дети такие, как они есть, совершенны, и что они не встанут на путь насилия и убийства, не ощущая вездесущих длинных рук закона; и с другой стороны, что потребности человека будут удовлетворены благожелательной природой, а также что это, по всей видимости, и было позицией Иисуса, может быть воспринято как самая большая ересь наших дней. Как говорилось в шестой и седьмой главах, отрицание обличения в грехе подрывает основы современной культуры, её церкви и учения. Так что надо бы назвать ложью главную убежденность культуры в том, что без окультуривания человечество обратится в чудовищ, примитивных и опасных. Но это считалось бы главной ересью, как в наш век, так и в любой другой.

Святой Фома Аквинский, великий отец церкви периода позднего средневековья, написал пламенный дискурс о ереси, в котором обосновал причины необходимости сжигания еретиков и тем самым благословил страшную вакханалию охоты на ведьм. В самом деле, английские историки подсчитали, что за несколько веков после того, как Святой Фома сделал свое заявление, было казнено от 9 до 11 миллионов женщин и лишь незначительное число мужчин. По словам Уилла Дюрана, история, по большей части, выдумка, но есть доказательство большого количества убийств, случившихся в течение тех веков, и того, что в основном жертвами убийств были женщины.

В силу их природы женщины как-то автоматически считаются еретичками или бунтарями против правящей структуры мужской власти, в рамках которой интеллект и способ интерпретации возведены в абсолют. Присутствие сильной женщины всегда воспринималось как вызов, который должен возмутить любого мужчину, особенно открыто объявившего о данном им обете безбрачия, и потому считающегося невосприимчивым к искушениям плоти. Сочетание насилия, власти и похоти — явление, отнюдь не новое.

Некоторые из наиболее трагичных и потрясающих драм в истории произошли именно из-за сочетания этих факторов и последовавших за ним сражений. Мне вспоминается мученичество бегинки Маргерит Порет, сожженной на костре в Париже в 1310 году. Вопреки всем попыткам инквизиции стереть все свидетельства её существования, сохранилось небольшое, написанное ею сокровище — "Зеркало простых душ". Суждения спокойного, сильного характера во время её длительного заточения и ужасающая экзекуция являются отражением Креста на всем её пути.

И снова возникает простая фраза "И по плодам их узнаете их" — та, с которой не может смириться ни одна система власти, и даже сам институт христианства. Ведь один единственный сожженный еретик или утопленная старуха ломает карточный домик религии, протестантской или католической. И где в истории можно отыскать равного лукавому женоненавистнику Джону Кальвину? Шествуя от деревни к деревне, со своей маленькой, но хорошо вооруженной армией протестантов-инквизиторов, Кальвин находил ведьм среди католичек, и его грубая, варварская жестокость не имела себе равных.

Кальвин одолел сельских фермеров с их вилами, которыми они пытались защитить своих женщин. Он заставлял крестьянок раздеваться и искал на их теле какой-либо след постыдной "дьявольской отметины". (Под пуританским фанатизмом вполне мог скрываться обычный вуайеризм.) Топя и сжигая женщин, иногда большими группами, он шествовал, проповедуя свое евангелие предназначения, греха и смерти. (А в наши дни Кальвин почитается как основатель пресвитерианской церкви; в моем детстве это была церковь для бизнесменов, возможно потому, что определяла их земное благополучие, как дарованное Господом.)

Мартин Лютер, заявив, что каждый человек сам себе священник, обрушился на крестьян с помощью собственной армии, когда они восстали против жестоких феодалов. Они учинили разгром, пролив моря крови. А ещё вспомним носящего в руках Библию и оружие борца "за чистоту культуры" Оливера Кромвеля, который пытался искоренить не только все формы искусства (что, по словам Блейка, было первым деянием сатаны, за которым последовало уничтожение всех видов удовольствия и оставление людям удовлетворение лишь голой необходимости), но и все признаки ереси. К ереси, по иронии, было отнесено и католичество, чьи последователи в книге Кромвеля были названы первыми еретиками. Марш стоических, распевающих гимны "круглоголовых" оставил после себя ужасный след убийств и грабежей по всей Ирландии, что едва ли могло вызвать любовь к англичанам на этой разграбленной земле.

Горький плод


Представьте себе в наши дни практикующего юриста-христианина, судью, адвоката, полицейского, тюремщика, военного капеллана, офицера, пилота-бомбардировщика, солдата, политика, промышленного магната, плодовитого родителя, бомбардировщика женской клиники, патриота, держащего в одной руке Библию, а в другой оружие. Вообразите их занимающимися своими почетными профессиями с крестом в руке и "подставляющими другую щеку", следуя заветам Иисуса. Примите также во внимание, что два миллиона наших собратьев пребывает в тюрьмах США, число которых каждое десятилетие увеличивается в два раза, и растущее число смертных казней. А теперь представьте себе каждого из нас действующим, руководствуясь принципами всепрощения и сострадания.

Я вспоминаю, как ребенком видел документальные хроники, в которых показывали Папу римского, благословлявшего итальянскую армию на бомбардировку, газовую атаку и пулеметную очередь в сражении с эфиопами, потрясающими копьями (по иронии судьбы, именное эта страна была первой христианской "нацией", потому что на её территории в конце первого века жило религиозное братство коптов). У Папы был длинный ряд предшественников в подобного рода "благодеяниях". Так, римский Папа Урбан II, живший в одиннадцатом веке, восклицал: "Этого желает Господь! Этого желает Господь!", благословляя рыцарей на убийство мусульман в Святой Земле. Он создал прецедент для последующих массовых уничтожений. В истории Америки был свой кардинал Спеллман, благословлявший войска на "Священную христову войну" во Вьетнаме.

Как упоминалось во вступлении ко второй части, когда мне исполнилось восемнадцать, меня занесли в список Военно-воздушных сил армии США для участия в боевых действиях во время Второй мировой войны. На немногих фотографиях видно, как я и мои друзья были поразительно юны и действительно похожи на детей, кем на самом деле и являлись. Приземлившись, мы попали в самое месиво кровавой бойни, унесшей тридцать миллионов жизней. Этот кошмар мирового масштаба, огонь которого раздували и разжигали подстрекатели войны, в роли которых выступили два величайших исторических оплота христианства. Родина милых Фран-сиса, Экхардта, Тиллиха и Вонхеффера была также пристанищем Третьего рейха и фашизма. Холокост навсегда останется самым ужасающим из всех кошмаров в истории человечества, перечеркнувшим семь миллионов жизней. Более двадцати миллионов смертей непосредственно в самом пекле сражений, это одно, но хладнокровное, тщательно продуманное, массовое уничтожение миллионов евреев, последовавшее за длительным кошмаром мучительных пыток, унижения, вырождения и боли, вынесенного Христовым народом, окончательно подтвердило пародию истории. "По плодам их узнаете их" — вряд ли эти плоды можно назвать лишь несколькими паршивыми овцами в стаде. И молчание Ватикана во время всего этого ужаса не вполне можно считать смягченным общими извинениями, принесёнными спустя 60 лет…

Однако кровавые деяния вряд ли завершены. В Боснии и Косово между христианами и мусульманами происходило взаимное истребление. В католической Южной Америке, особенно в Бразилии и Колумбии, на улицах насчитывается до девяти миллионов бездомных и брошенных детей в возрасте от четырех до одиннадцати лет. Когда ночами они выходят на улицы в поисках объедков, полиция систематически устраивает на них облавы, запихивает их в грузовики, как связку бревен, и до заката увозит на место массовых захоронений, как это описано в книге Тома Хартманна[36 - См. Том Хартманн "Путь Пророка", изд. Мификал Букс, 1997]. А в это время римский Папа возложенной на него властью осуждает контроль за рождаемостью. "Придерживаться этой верной и добродетельной позиции необходимо, чтобы сохранить святость секса", — объяснил мне один католический священник.

Точно также как брак, этот институт культуры, в основном стал стихийным бедствием для большинства, за исключением самых сильных и прочных, религия — ещё один институт культуры — стала катастрофой для отношений человечества с Богом. Безусловно, оба института заслуживают лучшего. Распятие Христа было попыткой вдохнуть в эти отношения новую жизнь, а христианство стало тем средством, с помощью которого культура низвела до нуля эту попытку, — "гомеопатическим лекарством от угрозы вирусного заболевания Иисусом".

И всё же, в самой системе и вопреки ей появлялись и продолжают появляться хотя небольшим, но постоянным потоком, великие святые. Вопрос в том, появились ли бы они в любом случае, вне зависимости от существования института христианства? Конечно же, появились бы. "Даже сами эти камни смогли бы выкрикнуть" благие вести, принесённые в этот мир Иисусом. Что если бы только любовь Бога и нерасторжимый союз человека с ним, явленный образом Иисуса, были переданы всем народам без вмешательства фальшивой мифологии и представлений о грехе и виновности? Любовь может предложить только себя и может возвысить человека, только если он принимает ее. Вспомните красноречивое высказывание Джила Бэйли о том, что только Распятие может изобразить полное бессилие Бога любви. Что случилось с эти Богом? Куда Он исчез? Обвинение в адрес церкви, которая держала его прибитым к кресту все две тысячи лет, не так уж безосновательно.

Живописцы раннего Возрождения открыли закон перспективы в искусстве и тем самым изменили перспективу самого человека. Образ невинной любви к Богу — образ, принесённый в жертву закону и культуре, — вызвал бы медленную, но верную перемену в человеческом восприятии, что он и сделал, в любом случае, заменив тени, наведенные на плетень, религиозными институтами и проповедниками. Создатель и созданное обрели новое имя и облик в Иисусе и его Отце. Скачок в развитии был совершен для победы.

Мы не нуждаемся в церкви, под каким бы именем она ни представала. Человечеству не нужно обвинение в грехе и продажное отпущение его, колоссальный банковский счет церкви и её недвижимость, законники и лоббисты, политические игры и реклама, радио и телевизионные станции.

Человечество действительно нуждается в постоянном притоке самоотверженных людей, в особенности женщин, которых церковь дала нам вопреки её желанию. Люди вроде Пилигрима Мира просто претворяют в жизнь пример истинного служения Евангелию. Они появляются постоянно и неожиданно, всегда на краю, всегда под подозрением у уважаемых и власть предержащих церковников. Вторые пришествия местного масштаба случаются по всему земному шару.

Между сердцем и разумом нет посредников, только защитные преграды, страхи и сомнения, как ясно показал Пилигрим Мира. Так что нам также стоит воспользоваться шансом, тихо и без шумихи, не для публичного откровения, но в глубине сердца. Нам необходимо совершить скачок и отбросить в сторону защиту, суждения и исполненную благоговения страсть к предсказаниям и контролю, отвратительную потребность в самооправдании без малейшей мысли о будущем. Это и есть то простое, личное действие, которое нам предлагает совершить Евангелие — поднять Крест. "Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко" (Евангелие от Матфея 11:29–30).




ЧАСТЬ III. За гранью внедрения культуры





Вступление. Приключения духа и истины


Как-то 32-ом году своей жизни, будучи уже женатым и имея троих детей, я сидел в своем кабинете целый день, погрузившись в молчаливое размышление, и вдруг ясно ощутил присутствие своего героя и образца. Я выпал из собственного тела в океан тишины и спокойствия, о котором ничего не смог рассказать, когда вернулся в свое обычное состояние. Это не было экстазом или великим просветлением, это было погружением в глубокое и темное море покоя. И в течение трех лет после этого события я жил как бы внутри текущего потока событий, в котором все работало в совершенстве, почти без усилия с моей стороны. Я знал, что меня и мою семью опекает и оберегает, нежно любит и защищает чье-то глубоко внутреннее присутствие.

Этому впадению в благоденствие предшествовал удивительный период открытий. Я читал труд Пола Тиллич "Систематика теологии", представляющий собой гигантскую трилогию, которую не смог осилить сам начальник департамента, по его собственному признанию. Я же при этом чтении почувствовал и восхищение, и вызов. Я прочел все доступные книги Серена Кьеркегорда, и был поражен тем, как чтение его работы "Чистота сердца есть стремление к единству" может быть душераздирающим, выбивающим из колеи и, в то же время, изысканно интеллектуальным, эстетическим и духовным пиршеством.

Помимо чтения, я начал работать над тем, что двенадцать лет спустя стало "The Crack in the Cosmic Egg". Книга была наполнена тем же чувством уверенной гармонии и смысла, которым была окрашена моя жизнь в этот период. Примерно в это время я обнаружил дневники Джорджа Фокса — основателя движения квакеров, и открыл для себя его практику общения с духовным началом, которая, как я понял, приблизительно соответствует неконфликтному поведению. Практика общения Фокса срабатывает у тех, кто обладает достаточным терпением, чтобы ждать, не сомневаясь. Когда я застревал на каком-то вопросе в процессе создания своего текста или чувствовал, что зашел в тупик, я шел в университетскую библиотеку. Я просто стоял там и ждал. Когда же обычный хаотический поток сознания сменялся некоей отрешенностью, приходило озарение. Оно было настолько сильным, что исполненный уверенностью и как будто влекомый невидимыми нитями, я направлялся в определенный раздел библиотеки. Я обнаруживал себя тянущимся к какой-то таинственной полке за не менее таинственной книгой, которая буквально падала мне в руки. Автоматически я перелистывал страницы до той, которая содержала именно те сведения, что были мне необходимы на тот момент для продолжения своей работы. Наверное, девяносто процентов ссылок, использованных в той книге, появились таким способом. Наиболее примечательно было открытие Карл оса Кастанеды во время издания его первых университетских трудов в 1968. Я уже занимался последней редакторской правкой своей рукописи, когда появилась эта книга. Она лежала вместе с прочими новыми поступлениями на столе в задней комнате библиотеки и ждала библиотекаря, который должен был внести её в каталог. У меня по спине пробежали мурашки, когда я взял в руки маленький томик и почувствовал присутствие чего-то необъяснимого и сверхъестественного. Тот факт, что нечто привело меня именно к его книге, стало демонстрацией того самого явления, которому были посвящены наши труды. И совершенная жемчужина Кастанеды, и мой необработанный манускрипт были посвящены исследованию того, что же происходит, когда человек отбрасывает интеллектуальные рассуждения и позволяет "потустороннему" разуму взять верх. Позже я осознал, что это "другое" было просто другим названием душевной мудрости, или Духом Святым в проповедях об Иисусе.

В 1965 году меня постигла беда — умерла моя жена, которой было всего лишь 35 лет. В ходе её болезни случались спонтанные моменты выздоровления и рецидивов. Её заболевание сопровождалось целым рядом паранормальных явлений, для детального описания и объяснения которых потребовалась бы целая книга. С помощью маленьких чудес, которые она совершила, уже покинув нас, в том числе, и несколько зримых появлений, я смог удержать наших четверых детей в семье, сохраняя за собой позицию учителя, и продолжал более или менее плодотворно работать над своей книгой.

Приблизительно два года спустя в моей жизни произошло весьма значительное и насыщенное мистическое событие. Это случилось однажды вечером. Все началось с медленной, но совершенно полной материализации облика моей уже давно утраченной возлюбленной. Она оказалась в полной, осязаемой физической форме у меня в объятьях, её губы и тело прижимались ко мне. Её образ, однако, отличался несколько комбинированным характером. Моя юношеская любовь была словно окружена присутствием некоего древнего, архетипического образа Женщины, которая была одновременно и женской шакти и самой созидательной силой.

Наше предыдущее единение было духовным, а в этот раз в слиянии участвовали и наши физические тела, каждая их клетка, переживала взрыв радости в каждый момент единения, что привело, в конечном итоге, к нашему целостному слиянию такой силы, что этому нельзя ни подобрать имени, ни дать описания. Слово "любовь" было бы безнадежно неадекватным для передачи состояния, которое мне довелось тогда испытать, но другого я не нашел. Мне оставлено молчание, ибо, как сказал Экхардт, все слова и имена должны быть оставлены, когда мы входим под покров неизвестного, и никакие слова не могут быть применены к этому состоянию, когда мы покидаем его.

Насыщенность этого события чувствами затмила все духовные переживания, которые мне довелось испытать до и после. Однако затем постепенно и медленно я стал отделяться от океанского простора и от моей возлюбленной, уже ставшей частью меня, пока я окончательно не вернулся в свое нормальное состояние. Это вызвало опустошение, которое едва не выбило меня из колеи. И только чувство ответственности за детей и великий пример — Иисус — удержали меня в почти пустой жизни, к которой я вернулся.

За годы, последовавшие за этим событием, я пережил множество опытов, созвучных тем основным, и их частота и глубина переживания возрастали. Но некоторая часть меня казалась отрезанной и потерянной. Больше уже никогда мне не было дано познать ничего подобного, ничего равного огромности величайшего слияния, которое я испытал в сорок лет. Позже мне довелось прочесть заметки Бернадетт Робертc о "вдыхании божественного воздуха" в течение недель и шока, который случается после возвращения в обычный мир; она, не смущаясь, рассказывала о том, что по контрасту нашла землю живым адом.

В 1974 году, в процессе работы над своей третьей книгой, "Magical Child", я столкнулся с препятствием, описывая последствия детских игр. Почему дети все время хотят играть, практически с самого рождения, причем до такой степени, что превращают в игру все, что можно, в то время как мы, взрослые, подготовили для них совсем другое расписание, точно такое же, какого придерживались сами с момента расставания с детством. Мы убеждены в том, что составленный нами план действий для детей есть благо, и приходим в недоумение, когда они изо всех сил сопротивляются нашей очевидной щедрости. Для нас остается загадкой, почему вдруг природа заложила в детей желание играть в ответ на наше продиктованное мудростью стремление учить их выживанию. Я собрал все исследования и научные работы, посвященные игре, которые только смог найти, квалифицировал и синтезировал их, пытаясь найти ответ среди богатого выбора теорий.

Несколько месяцев я провел над книгами, размышляя над этим вопросом и ничего не находя, пока не обнаружил одним вечером, что ответ все время был у меня в руках, готовый вырваться из них в любой момент. Я разволновался и разложил все имевшиеся у меня разнообразные исследования по соответствующим категориям, точно зная, что найду там ответ, если только у меня достанет ума докопаться до него.

В конце концов, далеко за полночь, в измождении, я откинулся на спинку кресла; мой энтузиазм исчерпал себя, и ничто, отдаленно напоминавшее ответ, не пришло мне на ум. В самой спонтанной и искренней молитве в своей жизни я воскликнул: "О Господи, в чем смысл игры в нашей жизни?"

Неожиданно на мое тело накатилась волна энергии, и я обнаружил себя физически двигающимся на огромной скорости в бесконечно черное пространство, медленно заполняемое миром бесчисленных звезд и галактик. Меня бросало из одной стороны этой пространной бесконечности в другую, нежно и играючи, вызывая чувство веселой беспомощности. Это сильно напоминало поведение жонглера, подкидывающего шары, или отца, играющего с ребенком. Этот забавный опыт все продолжался и продолжался, и вдруг я услышал свой голос, повторяющий снова и снова: "Бог играет со мной!" После периода времени, казавшегося нескончаемым, игра медленно затихла, звездное пространство рассеялось, и я оказался в своей комнате. Я долго плакал, преисполненный трепетного благоговения и благодарности за столь щедрый дар. С этого момента я узнал, что игра была и причиной, и сущностью жизни — не только для маленьких детей, но и для всех божьих детей, вне зависимости от возраста. Я также понял, что высказывание Великого Учителя человечества о том, что мы должны стать как дети, значило именно то, что было сказано. В то же время я узнал, что отказ человека от игры и желание прекратить игру детей, настойчивое стремление заставить их включиться в защитные маневры, есть старейшее зло. У меня не было ни малейшего представления о том, как облечь эту мысль в слова своей книги, потому что следствие было бы ошеломительным и сократило бы мои и без того жалкие попытки изложить свои идеи. Но игра помогла оформить последние черновики "Magical Child"" и вошла в структуру всех моих последующих работ. Позже мне посчастливилось встретиться с Майклом Мендизза, чей фонд "Прикоснись к будущему" объединил многих, кто понял, что игра и есть ответ, — Фреда Дональдсона, Стюарта Брауна, Чака Хогана. Каждый из них освещал значение игры в разном свете — что было правильным.

Для большинства организаций и групп, несмотря на все их добрые намерения и усилия, игра продолжала быть, в основном, интеллектуальным понятием, и я понял, что интеллект оставался в ней главной формообразующей силой. И только десять лет назад, когда я узнал о детище покойной Мэри Хелен Ричарде — Институте физического самовыражения, называемом "Образование через музыку", и поступил в эту организацию без малейших сомнений, я вновь открыл для себя игру в её первоначальном виде. "Образование через музыку" — это состояние, которое можно испытать только путем личного переживания. Поскольку Институт Ричардс игнорирует рекламу, он столкнулся с трудностями на пути к широкой известности. Почти все, что говорят и пишут об этом институте, дает о нем неверное представление. Я могу только сказать, что знание нашего тела об игре, о том, как она способствует раскрытию человека для неконфликтного обучения, могут быть обретены с помощью движений и пения, которые преподаются в школе "Образование с помощью музыки". Благодаря курсу физиотерапии, полученному там, от меня отлетели последние "лоскутки" защиты, и я открыл для себя подлинный смысл игры. Я смог полностью осознать, что имел в виду наш Великий Учитель, предлагая уподобиться детям, а также узнал, что никакое интеллектуальное понятие или посредничество и духовное напряжение не позволяет раскрыть в человеке это состояние. Если бы в процесс школьного обучения детей было включено "Образование с помощью музыки", сила игры могла бы заново открыться в детях, — равно как и во взрослых.

Примерно через три года после завершения книги "Magical Child" один из моих читателей прислал мне книгу "Игра сознания", написанную индийским мастером по медитации Свами Муктананда. Название книги произвело впечатление, но я не видел смысла в обращении по какому-либо поводу к одному из потока гуру, наводнивших берега нашей страны в конце 1970-х. Я почувствовал нечто сходное с презрением по отношению к самодовольно улыбающемуся и фальшиво выглядящему персонажу на обложке книги. У меня была своя модель трансцендентного, я прожил с ней всю жизнь и другая мне не была нужна. Тем не менее, в тот же вечер я решил хотя бы заглянуть в книгу, не имея больше ничего под рукой для чтения.

Я уже прожил со своей новой женой три года в отдаленном месте лесного массива в Голубых Горах Вирджинии, в двух милях от ближайшей дороги, электрической линии или телефона. На восток от коттеджа, который я построил для нас, находилась заброшенная ферма протяженностью в две тысячи акров, на запад простирались две тысячи акров нетронутого леса, принадлежавшего лесозаготовочной компании, и к лесной дороге можно было добраться только через обширную территорию пустующей фермы.

При свете моей верной керосиновой лампы Аладдина, которая давала свет, равный свету сорокаваттной лампы, я решил тем вечером посмотреть, что за покрывало соткал этот "шарлатан" Муктананда, чтобы набросить его на глаза легковерным читателям. Открыв первую страницу, я прочел вступительное предложение — и занавес упал. В четвертый раз за всю мою жизнь с меня свалился огромнейший груз. Мое сознание было вытолкнуто из тела, как это случилось за 30 лет до этого. Однако через мгновение осознание внешнего мира вернулось в мое тело в виде ослепляющего света. Я был в совершенном смущении.

Как я уже сказал, место, где мы жили, находилось в отдалении, и добраться туда было нелегко. Двое ворот преграждали доступ к каждой из многочисленных лужаек, которые нужно было пересечь, чтобы попасть в лес, где стоял наш домик, очень хорошо спрятанный даже при свете дня. Как могла машина проехать и почему она светит фарами прямо в окно, прямо мне в глаза? Я задавал себе эти вопросы, пока пытался увидеть что-нибудь за блеском сияния.

Там, в нескольких дюймах от моего лица, на пьедестале стояла белая статуя Иисуса. Свет исходил от белого мрамора, и я смотрел в глаза изваянию. Они казались необычайно живыми и пристально смотрели на меня. Затем статуя вдруг наклонилась ко мне, и я почувствовал её дыхание! Когда это дыхание наполнило меня, я вновь почувствовал себя вне собственного тела и ощутил ту бесконечность мира, которую невозможно описать словами, ибо слова, названия и существование следовало оставить за её пределами[37 - Значение этого символа едва ли сложно понять: это было мой давно любимый герой, Иисус, явившийся в образе мраморной статуи с сияющими и живыми глазами, вдохнувший в меня то, что могло быть только Духом Святым. И хотя Иисус был моим кумиром, возведённым на пьедестал, тут он предстал передо мной воплощённым, как мне было ясно показано, в облике живого человеческого присутствия среди нас.]. Эпизод был кратким, но решающим и своевременным. Вернувшись в свое тело и на землю, я отложил в сторону эту взрывоопасную книгу и заявил жене, что где бы этот Баба Муктананда ни жил, мы немедленно отправляемся к нему. Позднее я узнал, что Баба иногда совершал шактипат, иначе говоря, передачу духа или силы от учителя к ученику, выдыхая в его ноздри.

Около шести недель спустя мы сидели у ног Муктананды в его ашраме, в то время как его названный преемник, Гурумайи, переводил для него, потому что по-английски гуру не говорил. Я быстро рассказал ему про те особые обстоятельства, которые привели меня к нему, и добавил: "Баба, я думаю, что Вы Иисус". Муктананда радостно засмеялся, хлопнув себя по колену, а затем, подняв палец, посмотрел мне в глаза и сказал (через перевод Гурумайи): "Почему нет, конечно же! Да и ты тоже!"

Мы остались в ашраме, и в течение месяца я дважды ощущал большой груз, внезапно наваливавшийся на меня и как бы вдавливавший в иное осознание мира. Каждый раз его нельзя было в экстазе донести до бренной земли, его нужно было почувствовать внутри, духовно, чтобы буквально усвоить некоторые аспекты космологии Бабы, основанные на кашмирском шаваизме, который я не мог понять умом. В этом состоянии нокаута я проживал осязаемый опыт, определенное дидактическое учение и потом стал понимать каждой клеточкой своего тела, а не головой, то, что Муктананда желал мне сказать. Будучи тугодумом, я мало понял из того, что он непосредственно говорил мне, и ещё меньше из запечатленного в невыносимо скучных санскритских рукописях, которые пытался прочесть по его настоянию и которые повергали меня в сон почти мгновенно. Так что с помощью этого краткого отключения моего сознания он просто пытался заставить меня понять его (в практике сиддха-йоги это называется медитацией без сознания, и я испытывал её ещё несколько раз в течение ряда лет). Сходство с методом привлечения внимания моей возлюбленной, явившейся мне за тридцать лет до этого, не было мной забыто. Космологические принципы одинаковы, вне зависимости от контекста. Динамика создатель-созданный может отражать любое содержание, которое предлагает существующая реальность.

Медитация в практике сиддха-йоги сосредоточена на сердце. С помощью этой науки я узнал о сердце все, что только возможно. У меня было собрано около трехсот высказываний Бабы и Гурумайи относительно различных аспектов работы сердца. Все они приведены в соответствующем исследовании. Баба объяснил мне ещё в начале наших отношений, что в течение приблизительно десяти лет научное сообщество сможет представить все исследования, необходимые для объяснения того, что он говорил нам, и того, что мы непосредственно испытывали, работая с сердцем по учению сиддха-йоги. Много лет я постоянно получал результаты исследований сердца и в конечном итоге открыл при помощи института Хартмэт новую ценную область нейрокардиологии. Все эти исследования вполне убедительно доказывали справедливость предсказаний Баба.

Муктананда много раз говорил о тонкой сфере энергии, окружающей тело человека, подобно кокону, и описывал её как вибрации или волновые формы Шивы, верховного индуистского бога и главную силу в кашмирском шиваизме. Он называл эти волновые формы частотами, из которых образовалась вселенная, и утверждал, что эта тонкая сфера, окружающая человека, содержит внутри себя всю вселенную в её тонкой форме. Я читал у Карлоса Кастанеды описание светящегося "яйца", из которого берет начало жизнь человека, и пришел к выводу, что эти два описания идентичны.

В один памятный вечер, проведенный в ашраме, я вдруг почувствовал, что делаю "пранаяму" — дыхание огня. Я занимался этим до того момента, пока не понял, что совершил прорыв в понимании вибраций Шивы. Это было выполнением давно данной самому себе клятвы. Пранаяма это медитация, сопровождающаяся быстрым и глубоким дыханием. Меня предупреждали, что заниматься этой практикой следует очень осторожно, потому что предположительно она тяжка для людей со слабым сердцем и для пожилых.

Обладая разумом ещё более слабым, чем сердце, я пренебрег этим предостережением и решил, что пришло время для "разборки" с моим духом. Промокнув насквозь от пота, но не переставая обновлять энергию, я совершал "дыхание огня" снова и снова, до раннего утра. Когда это дыхание, уже ставшее автоматическим, внезапно прекратилось само по себе, я, храня полнейшее безмолвие, четко ощутил, как тонкая сфера вибраций окутывает меня. Она была столь осязаемой, что я почувствовал, что могу коснуться её и обнять. Для обозначения этой сферы, которая была подобна живому присутствию, мне пришло в голову слово "плазма". Я осознал, что это действительно был кокон, которым мы окутаны в течение всей нашей жизни. Для меня это была чистая любовь — вибрирующая, живая, полная заботы. Внутри нее заключалась вся вселенная в её тончайшей форме или "подразумеваемый порядок", как мог бы её назвать физик Дэвид Бем. Позже, когда я прочел об электромагнитных полях, исходящих из сердца человека, я подумал: "Роза пахнет розой, //Хоть розой назови ее, хоть нет" (Шекспир У. "Ромео и Джульетта", пер. Б. Пастернака). Вначале мне было дано клеточное знание, обрамление, в пределах которого эта интеллектуальная информация обретала очень ясный смысл.

Около года спустя я ощутил ту же тонкую сферу как силовое поле, возникшее вокруг моей жены, когда она рожала нашу дочь в постели в нашем маленьком доме. Она недолго постояла на коленях, исполняя то, что называлось нами пранаямой и что официально назвали методом деторождения Ламэйз. В этот момент я решил попытаться принести хоть какую-то пользу и встал сзади, чтобы поддержать её спину. Но она была окружена полем такой энергии и силы, что меня отбросило назад, как мячик в пинг-понге. В ответ она объяснила, что в ту минуту ей просто нужно было побыть одной; чтобы сделать дело самой. Наша дочь родилась вскоре после моей попытки оказать помощь.

Я занимался сиддха-йогой двенадцать плодотворных, насыщенных лет. Моя жена, дочь и я провели девять зим в ашраме, в Индии. Летние сезоны мы жили в ашраме в США и в дру гих ашрамах по всему миру. За это время, путешествуя по земному шару, я провел около двух тысяч семинаров о связи разума и сердца и о том плане развития человека, который дала нам природа. Спустя десятилетие мой внутренний голос начал говорить, что пора оставить этот образ жизни, но он так мне нравился, что я игнорировал эти послания. Наконец, в 1991 году, готовясь к беседе, которую я должен был провести в конце недели из-за сильной занятости гуру, я читал работу Бернадетт Робертс "Опыт переживания отсутствия личности". В ней я натолкнулся на загадочную ремарку о том, что никто не может придти куда-либо в духовной жизни без системы координат, но что всегда в определенный момент обязательно следует оставить эту систему.

Это замечание озадачило меня, но я отмахнулся от него и провел беседу, как и было запланировано. Ближе к концу этой беседы, зал и люди, сидящие передо мной как будто утратили цвет, и я понял, что расстаюсь с сиддха-йогой. Точнее, я знал, что был выброшен из практики этой системы некой силой внутри меня. Не пропустив ни слова, я довел дело до конца, понимая, что это была последняя моя лекция. Я тихо вышел, не оглянувшись назад, без аплодисментов, испытывая чувство огромной благодарности за данную мне привилегию испытать все, что я пережил и чему научился. А это немало, учитывая то, с чего я начал и что чувствую теперь. Пару недель спустя я спокойно сидел дома, размышляя над тем, каким будет следующий эпизод моего чудесного приключения. Внезапно я почувствовал какое-то шевеление внутри и в первый и единственный раз услышал свой внутренний голос. Так же ясно, как если бы это говорил кто-нибудь, сидя напротив меня, я услышал свое сердце, произносившее слова: "Оставишь ли ты все поддерживающие системы, будешь ли ты следовать только за мной?" Мгновенно откуда-то из глубины меня раздался крик "Конечно!", хотя смешно было предположить другой вариант ответа. Я почувствовал себя словно несколько в стороне от дискуссии, разворачивавшейся внутри, но с этим подтверждающим словом "Конечно!" я испытал нечто вроде сильного, бьющего потока, душа, который в сиддха-йоге называется "Голубой жемчужиной" — это маленькая точка насыщенного голубого цвета, резко возникающая в поле человеческого зрения.

До того, как я встретил Муктананду, я никогда не слышал о намного реже испытываемом визуальном эффекте — он упоминается в обрядах американских индейцев, как я выяснил, в качестве подтверждения или дарования духовного благословения. И с момента моего утвердительного "Конечно!" в ответ на голос собственного сердца "Голубая жемчужина" стала появляться в пространстве вокруг меня каскадом голубых искр, рассыпающихся подобно дождю, который продолжался где-то с полчаса, постепенно уменьшаясь. Я определенно не чувствовал, что особенно хорошо следую указанию внутреннего голоса. Я как будто расхаживал по всему дому из угла в угол, а не целенаправленно вышагивал по прямой тропе, которую мы мысленно прокладываем в собственном воображении. Стало быть, моя жизнь продолжала идти своим чередом, настолько насыщенная и богатая, насколько я мог себе позволить. Мой внутренний голос не вызвал слепящего света осознания или чувства вечного спасения и не открывал передо мной дверей постижения. Тем не менее, он принес важное подтверждение жизни как таковой, потому что я знал, что даже когда он произносил то, что исходит от моего сердца, это был голос моего возлюбленного героя — Иисуса. Благодаря фейерверкам "Голубой жемчужины", я также знал, что источником голоса был и Муктананда. А позже я понял, что это были Мастер Экхардт и Маргарита Порет, и суфий Ибн Араби, Мать Тереза и Иоанн Креститель, Франсис и Жан-Пьер де Коссад и все прочие, известные и неизвестные личности. Все это были люди, которые провозглашали "второе пришествие", как говорится в гностическом евангелии: "Он, кто приходит, когда мы нуждаемся в Нем".

По размышлении я также понял, что каким-то странным образом, как утверждал Муктананда, этот голос был и моим.




Глава 9. Откровение ласки


Способность человека к восприятию зависит не от одних лишь органов чувств; человек способен воспринимать намного больше того, что ему позволили бы одни лишь органы чувств какими бы острыми они у него ни были.

    

Уильям БЛЕЙК[38 - В кн.: Уильям Блейк. "Видения Страшного суда" (пер. В.Чухно)]






Какую оценку можно дать появлению в истории великого существа Иисуса, принятие факта жизни которого не требует своего рода лоботомии?

В 1962 году издательство Университета штата Индиана выпустило ставшую классической работу Маргариты Ласки "Экстаз: исследование некоторых светских и религиозных опытов". Для меня сама эта книга стала радостным откровением, она предложила ответ на поставленный выше вопрос о великом существе.

Ласки обрисовала шесть стадий процесса, предшествующего прорывам, сопровождающимся выкриками "эврика!", описала творческую интуицию, озарение и метаморфозы сознания, которые изменяют ход истории науки, философии, искусства и религии. Её научная работа подтверждает идею существования сфер разумного и поля информации и дает ценную возможность проникнуть в тайны сознания и творчества, хотя, с другой стороны, исследование даже углубило эти загадки. Шесть стадий, которые она выделила в творческом процессе изобретения и открытия, выглядят следующим образом:

1. Постановка вопроса. Предположение, мысль или интуитивное предчувствие, нечто, что мы страстно желаем познать; опыт, о котором мы слышали и хотим пережить самостоятельно; загадка, которую мечтаем разрешить. Чем бы это ни было, задача должна не просто входить в круг жизненных интересов, а приобрести настолько огромное значение, чтобы человек был целиком поглощен ею и жил бы только ради её решения. Часто у человека появляется идея, которая, как он считает, поможет завоевать ему место под солнцем и удовлетворит его потребности. До тех пор, пока человек находится во власти идеи, которой, как он думает, он сам владеет, уровень энтузиазма не будет достаточным для вступления на пламенный путь к "эврике!"

2. Поиск ответа. Человек должен использовать все средства, которые могут быть полезны в поиске; собрать все кусочки головоломки; изучить все отрасли знаний; прочесть каждый текст; следовать каждому указанию, вне зависимости от того, носит ли поиск научный, духовный, философский или художественный характер. Ласки подчеркивает, что нельзя оставить несобранным хотя бы один камень в процессе собирания материалов для ответа. Ранние стадии исследования, как правило, наполнены восторгом, окрашены чувством искренней убежденности в том, что разгадка находится прямо за углом.

3. Не сдаваться в период затишья. Время застоя неизбежно наступает, когда не находится новый материал, когда все пути исследованы, когда все источники использованы и когда принесены все возможные жертвы. Мы сделали все, что могли, безо всякого результата, и это повергает нас в уныние, отчаяние, приводит к горечи развенчанных иллюзий. Воистину, наступает полный мрак. Однако на деле в такой период происходит созревание. Эта часть творческого процесса находится за пределами сознательных действий исследователя, и не может быть запланирована. Человек переживает несколько таких периодов затишья до того момента, как образуется ответ, и он может совершить прорыв. Ну и, конечно же, не исключено, что этот прорыв может вообще не состояться.

4. Оставление надежд. И вот, на смену ночи не приходит рассвет; все возможности отработаны; мы испробовали все, но так и не нашли ответа. Мы чувствуем, что растратили жизнь без всякого результата, и мы бросаем дело. Точка!

5. Прорыв. Подлинный уход от дела очищает сознание, мозг и тело и тем самым подготавливает пространство для появления ответа. У "Этого" есть доступ к нам — в какой-то момент появляется ответ, завершенный, во всей его полноте, причем тогда, когда его меньше всего ожидали, в мгновенный момент озарения.

6. Перевод ответа в плоскость реальности. Это решающая стадия, на которой откровения чаще гибнут, чем выживают. С мгновенным прорывом озарения нельзя общаться как с данностью — его необходимо перевести на язык, позволяющий поделиться со своими единомышленниками. До того, как это произошло, найденный ответ пребывает в неизвестности, на полпути между творческим процессом и его воплощением, пока ему не создадут соответствующие условия для появления в мире.

Шесть стадий, обрисованных Ласки, четко указывают на способ, с помощью которого создатель и созданное порождают друг друга. Для наглядной иллюстрации из изобилия научных, академических и духовных опытов я выбрал несколько историй, часть из которых использовал в своих предыдущих книгах.

Шесть стадий ласки в действии


Ирландский математик Уильям Гамильтон был охвачен идеей функций кватерниона в математике и самоотверженно посвятил себя этому исследованию. Он трудился над этой проблемой в течение 15-ти лет, полных разочарования. Раз за разом он отчаивался и пытался выбросить из головы эту загадку, но вновь возвращался к ней и стремился выработать новый подход. В конце концов, он действительно бросил эту задачу, горько сетуя о лучших годах жизни, потраченных на бесплодное занятие. Вслед за этим мгновенно принятым решением оставить свои поиски, он попросил свою жену прогуляться с ним за компанию, разделить с ним самые горькие минуты. Как только они пересекли небольшой пешеходный мост по дороге в Дублин, его мозг внезапно стал как бы совершенно пустым, и тут в мгновение ока ответ буквально свалился на голову. Позже он говорил, что в этот момент понял, что ему понадобится ещё пятнадцать лет, чтобы подготовить почву для перевода этой символической вспышки просветления в краеугольный камень современной математики, его знаменитые кватернионы.

Август Кекуле, бельгийский химик, был столь же одержим своей идеей, как и Гамильтон. Он преследовал цель вывести определенную конфигурацию в молекулярной структуре, следуя своей интуиции. Структура ему не давалась, несмотря на тяжкий и упорный труд. В конце концов он оставил работу, признав свое поражение. И вот, сидя у камина, отдыхая и пребывая в полусознательной задумчивости, он прямо перед собой увидел змею, свернувшуюся кольцом и зажавшую хвостом у себя во рту древнейший символ, образующий ту самую определенную конфигурацию. Эврика! — он получил ответ. Обработав свое видение, он дал миру науки теорию бензолового круга, краеугольный камень современной химии.

Опыт Гордона Гоулда не только отличается от описанных опытов Гамильтона и Кекуле, но и интригует. Гоулд, физик-оптик, в выходные дни находился дома и ничем особенным не занимался. Внезапно ему привиделась символическая структура неимоверной сложности, с поразительной степенью подробности, которая запечатлелась в его мозгу в мгновение ока. Он описал свое состояние как "сногсшибательное, наэлектризованное". Остаток своих выходных он провел, лихорадочно записывая, страница за страницей смысл и подтекст того, что увидел. К понедельнику он вчерне набросал теорию лазерного света, за которую в результате получил Нобелевскую премию.

Наиболее интригующий аспект озарения Гоулда заключается в том, что ему не пришлось пройти через долгий предварительный путь бешенных поисков. О лазерном свете никто никогда раньше не слышал, как и о двойной спирали, которую открыли Уотсон и Крик. Эти явления не находились в сфере интересов исследователей и не были предметом напряженных размышлений. Гоулд был крайне озадачен столь поразительной возможностью, нежданно-негаданно свалившейся ему на голову. Однако, подумав, он решил, что в то время, как он в течение многих лет занимался своей профессией, без его ведома "кладовую его разума снабдили всеми материалами, кирпичами и известкой" для потрясающего сооружения, которое само собой материализовалось и явило ему себя.

Сюзанна Сегал, замечательный человек, о чем можно судить по её краткому описанию произошедшего с ней, явила странную параллель с Гоулдом. Её родители выжили во время Холокоста и были нетерпимы к религиозной сфере, интерес к которой Сюзанна испытывала с пяти лет. Однако получив наконец родительскую поддержку в своем стремлении изучать сферу духовного, она открыла для себя трансцендентальную медитацию (ТМ) в возрасте шестнадцати лет и занялась ею пылко и энергично. Шесть лет она жила, питалась и дышала этой медитацией. Она сделалась инструктором и, пройдя до конца все продвинутые уровни в Швейцарии, в конце концов, стала членом закрытого круга самой организации ТМ. После этого, ощутив острое чувство пресыщения и застоя, она утратила иллюзии, отошла от трансцендентальной медитации, и даже прекратила медитировать.

Еще шесть лет она просто жила своей жизнью, до того как в двадцать восемь вышла замуж за одного парижанина. Забеременев, она начала испытывать странные, приводящие её в замешательство изменения в восприятии, продолжавшиеся несколько дней. Однажды, стоя на трамвайной остановке, она вдруг утратила осознание себя как личности. Было такое ощущение, как будто её голова открылась и её личность вылетела прочь. После этого события она в течение десяти лет проходила через тяжкое испытание, стремясь жить в обществе и воспитывать дочь в отсутствие ощущения собственной личности.

Это состояние, непостижимое для моего понимания, для нее было ужасающим опытом. Бернадетт Робертс написала три книги, посвященные феномену личности и тому, что происходит, когда человек утрачивает ощущение себя. Все эти три работы служат напоминанием о том, что интеллект и ощущение себя — не одно и то же. Читая работы этих двух выдающихся людей, легко увидеть, что ни у Робертс, ни у Сюзанны Сегал ни в коей мере не снизился уровень интеллекта, хотя их логика не совсем совпадала с общепринятой.

После десятилетнего исследования того, что могло с ней произойти и поиска решения, Сегал сумела прорваться сквозь преграды страха, омрачившего целый период её жизни. Очевидно, что именно страх останавливал её от того, что можно назвать окончательной передачей опыта. После этого прорыва она испытала слияние с тем, что она назвала "бесконечностью", и вступила в реальность, которая, как следует из её краткого и простого описания, была величественным поддерживающим мистическим состоянием, превосходившим любое другое когда-либо описанное. Четыре года спустя, сделав наброски для своего труда "Столкновение с бесконечностью", как она сама оценила свое приключение, Сюзанна Сегал скончалась от быстро развившейся опухоли головного мозга. Ей было сорок два года.

Почему перевод?


Последний, решающий шаг в последовательности предложенной Ласки — шестой шаг перевода — ставит два вопроса: зачем переводить ответы и почему перевод зачастую бывает так сложен? Во-первых, следует несколько более подробно охарактеризовать подобные "ответы". Они фактически являются своим получателям в метафорической или символической форме, — в той образной системе, которая понятна и имеет значение только для посвященных. Во-вторых, очень редко воспринятый ответ несет хоть какие-то черты сходства с объемом знаний и с той сферой, в которой проводился поиск. Хотя ответ должен быть связан именно с этим полем знаний и переведен именно в структуру его понятий. Иногда ответ приходит как нахлынувшая волна, похожая на духовное откровение, содержание которого следует холить и лелеять и лестью и обманом склонять к некоему способу вербального выражения. Опыт Сегал внес некоторые изменения в её мозг, и её перевод был затянувшейся попыткой подстроиться под эти перемены, открыть их смысл, а не попытками вернуться к предшествовавшему мировосприятию.

Перевод и необходим и одновременно очень сложен, поскольку ответ прерывается усилием, из которого возник вопрос. Ответ никогда не состоит из материалов, собранных при поиске ответа, и в период созревания никогда не появляется новый синтез существующего знания. Скорее, поиск может породить нечто совершенно новое. Сравнение Гоулда с "кирпичом и известкой" в товарном вагоне сознания на самом деле не очень точно, потому что полученный им ответ лежал за пределами знания в той области. И хотя его ответ в конечном счете можно было передать только с помощью имевшихся "кирпичей и известки", произошло нечто совершенно новое. Кватернионы были реальной возможностью в математике до Гамильтона, и шестиугольники существовали в химических структурах до Кекуле, но природных лазеров и в помине нет, даже после открытия Гоулда. Потому что нечто, не существовавшее до его "Эврики!", лишь после начало свое существование или, скорее, обрело такую возможность, но только при условии сооружения соответствующего электронного оборудования. Ту же оценку можно дать открытиям Гамильтона или Кекуле, хотя такая возможность не учитывается ограниченной условностями академической мыслью и может глубоко противоречить рациональному сознанию человека. Временами между открытием и созданием нельзя провести разделительную черту. То событие, которое выглядит как открытие, одновременно может быть и актом созидания. Так почему же тогда, если собранные материалы не имеют отношения к данному ответу, так необходимо совершать этот долгий путь? Иисус советует нам "стучать, и дверь откроется". Если не открывается, следует стучать более настойчиво, часто очень подолгу. Продолжайте колотить, настаивает он, и, в конце концов, независимо от сути дела, произойдет откровение. Гордон Гоулд, в отличие от Кекуле и, определенно, Гамильтона, не стучал в дверь осознанно. В его случае просветление пришло внезапно, средь бела дня — как и в случае с Сюзанн Сегал. Но, как и в истории Сегал, удар грома у Гоулда случился в результате собирания резонирующих возможностей. Резонанс был невероятно тонким, а существование надстройки было неизвестно тому, кому она предназначалась до момента её завершения. Но при наличии всех условий, разум поля действия прорывается к интеллекту родственного характера. (Вариант развития событий лежит за феноменом саванта.) Помните о том, что материя это совокупность частот, нейроны тоже совокупность частот, а нервные области резонируют с полями частот. Подобное притягивает подобное.

Те, кто, как Гоулд и Кекуле, получают ответы подобным образом, свидетельствуют о том, что ответы пришли к ним не изнутри, а извне, совершено неожиданно, и застали их врасплох в момент прорыва. Ответ приходит через работу нервной системы мозга, но не идет от нее. Вот почему сознание должно быть очищенным, чтобы предоставить ответу возможность придти, и вот почему схема должна быть в состоянии готовности к принятию ответа. Условия для готовности создаются длительным собиранием материалов.

Данное исследование показывает, что мозг гораздо гибче, чем человек представляет себе. Он может изменяться в соответствии со стимулами, поступающими из окружающей среды. С риском придать элемент обыденности и незначительности удивительному процессу вдохновения, представьте себе, что первоначальная постановка вопроса, первая стадия процесса Ласки, побуждающая к поиску материалов, идет от стремления к новизне, от импульса соединения работы левого полушария с лобными долями мозга. Затем этот цикл "загорается" энтузиазмом правого полушария, связанного с эмоционально-лимбическим мозгом, который сам является связующим соединением сердца. Через лобный нервный узел лобные доли связываются с лимбической частью и сердцем, как и с неокортексом. Электромагнитное поле сердца связано голографической системой со всеми полями потенциальности и черпает из них материал, образуя корпус общего знания. Когда на пятой стадии формируется ответ, эта энергия следует тем же нервным путем, по которому уже прошли вопрос, находившийся тогда в зачаточном состоянии, и поиск. Целостное правое полушарие не может снабжать левое материалом в том отточенном, цифровом, линеарном стиле, который присущ левому полушарию. Оно только делится тем единым целостным знанием, с помощью которого правое полушарие функционирует. Так что, когда масса достигает своей критической точки, в правое полушарие непроизвольно поступает ответ и переворачивает корпус калоссум к левому полушарию. Буквально происходит переход энергии от творческих усилий к работе аналитических структур мозга. Все знание сосредотачивается на процессе работы левого полушария в виде вспышки молнии — метафорической или символической формы.

Корпус каллоссум может завершить этот цикл только при бездействии левого полушария, когда аналитические и критические процессы сознания приостановлены, так как нельзя одновременно воспринимать образ в целом и аналитически разбирать его на составляющие. После получения ответа, наш способ толкования приступает к разложению на элементы и анализу непостижимого всеобщего, для получения осязаемого варианта. Заметим, что подлинная природа появления ответа до сих пор не получила объяснения, осталась загадкой, как и опыт с савантом. Можно сказать, что ответ формируется внутри иерархии полей, в которую помещено поле нашего сердца.

Почему молния?


Большинство людей, восклицавших в свое время "Эврика!", увлекательно описывают свое переживание как вспышку молнии. Настоящая молния, такая, как происходит во время грозы, ударяет только в полностью заряженную электрическую цель. В высшей степени странно и символично, что большая масса энергии, необходимая для возникновения молнии, аккумулируется в облаках, в то время как соответствующая, противоположная, но меньшая часть заряда формируется на земле. Обе части заряда могут собирать энергию с большой площади. Земной заряд может пройти довольно протяженный путь, прямо через человека, и поднять его волосы дыбом в поисках выхода и собирая попутно энергию. В конечном итоге оба заряда словно ищут друг друга. Когда они достигают максимальной близости, более слабый земной заряд делает движение наверх, к облаку, через любой проводник, который предоставит некоторый подъем или проход, например, дерево. Это гальванизирует большое скопление облаков, идущих по слабому следу, пока оба заряда не сливаются в диком грохоте, который вызывает появление заметной массы удобрений в почве: ежегодно миллионы тонн азота производятся именно таким путем. Земля посеяла маленький ветер и пожинает бурю, пришедшую с небес. Или, иначе говоря, земля задала вопрос, и небо дало ответ.

Созидательная деятельность может вовлечь союз многих сил как в творческое увлечение, так и в поиск ответа. В обоих случаях процесс протекает одинаково, вне зависимости от характера (или природы) увлечения или задачи. Если вы исчерпаете ваш небольшой запас духовной энергии, не имея резерва, крепитесь. Ваш ответ, или вспышка молнии, могут найти соответствующий поджидающий эту вспышку заряд среди облаков. Помните о том, что только нервная система, давно вовлеченная в сферу деятельности, связанную с поставленной задачей, способна привлечь поле и получить ответ, когда он сформулируется. Возможно, Гоулд пожинал то, что посеяли многие из его единомышленников.

Если вас мучит жажда


Процесс, ведущий к "Эврике!", похож на утверждение Сэта Према: "Если вас мучает жажда, река придет к вам. Если вы не хотите пить, река не существует". Наблюдение Сэта Према было сделано в связи с делами духовными, но если мы будем следовать этому выводу достаточно последовательно, то обнаружим, что слова так же универсальны, как и сам дух.

Если наша вера в достаточной мере самоотверженна, то река придет к нам в любом образе, который вера способна создать. Вера является побудителем, а страсть созидателем. Страстная вера — это хаотический "зазывала", который приводит хаос в соответствующий порядок.

Человек, втянутый в поиск, не просто вырабатывает новую возможность. Он или она, останавливая процесс поиска, ищут в себе разумные пути, которые после смогут стать средством реализации той самой возможности. Если некое великое откровение снизойдет на мой неподготовленный разум, оно может разрушить хрупкие связи. И да падут семена созидания не на бесплодную, необработанную землю, а на почву сдобренную, возделанную и готовую.

Поиск материалов, второй шаг в схеме Ласки, производится не только для безопасного их накопления, как мы всегда считали, но и для выстраивания подходящих нервных циклов, нужных для восприятия ответа. Без возможности подготовиться, семена будут падать бессистемно. Если бы мне в голову пришли кватернионы Гамильтона, никто бы этого не узнал, а я меньше всех, потому что никогда бы не распознал, что это за зерна, и в ещё меньшей степени был бы способен вырастить их. Связь между нервным циклом и возможностью подобна отношениям между бытием и небытием, жаждой и рекой, создателем и созданным. Одно невозможно без другого, и оба невозможны одновременно.

Описание Моцартом пути его творческого процесса в зрелый период, раскрывает новый аспект творчества, укрепляя при этом теорию поля и идею готовности для принятия созданного. После того как он получал аванс за музыкальное произведение, он мысленно представлял себе вознаграждение как открытую возможность, и в какой-то момент музыка врывалась в его сознание как "округлая масса звука". Весь концерт, симфония, соната, завершалась до последней фразы, ноты и нюанса, вспыхивая в мозгу в окончательной форме, в единстве совершенства. Вне зависимости от величины, это совершенное целое возникало в единый миг озарения.

Перевести этот мгновенный образ "Эврики!" в тысячи отдельных маленьких чернильных клякс на бумаге, чтобы потом оркестр мог перевести их в мир звучания, казалось непосильной задачей. Моцарт, как и математик Стефен Хокинг, мог провести целые дни, прорабатывая перевод в своей голове. Когда был завершен внутренний перевод и он был готов превратить его в ноты на бумаге, он часто просил свою жену читать вслух какие-нибудь рассказы, чтобы отвлечь его внимание и тем самым облегчить его музыкальному сознанию задачу транспонировать тысячи нотных знаков.

Однако уподобить творческий процесс Моцарта и того, что дышало сквозь него, образу простого секретаря, автоматически пишущего под диктовку музы, было бы, по меньшей мере, скверной услугой. Собственный комментарий композитора звучит так: "Никто не знает, как тяжко я трудился над этим". Эти слова относятся к трудной стадии доведения произведения до полной готовности, когда оставалась лишь легкая часть работы с помощью пера и чернил.

В своем понимании музыки Моцарт вышел за границы нотных листов, что удавалось очень немногим музыкантам. Он явился примером наблюдения Блейка о том, что "гений может проявить себя только через свои произведения" (В кн.: Уильям Блейк "Видения Страшного суда", пер. В.Чухно). В мгновенном представлении "округлой массы звука", Моцарт слился с самим полем музыки, как Сегал сливалась с пространством. Чтобы передать через Моцарта "ответ", необходимо было проложить нервные пути и постоянно за ними ухаживать, удобряя почву. И даже в этом случае контроль следовало ослабить, чтобы проявилась другая часть личности — совершенный образец гармонии разума и таланта, тот самый пример, про который в Евангелии сказано: "ибо всякому имеющему дастся и приумножится". Моцарту было дано многое, потому что он мог это воспринять.

Сферы разумного и разум сфер


Как мы видим, такие области информации, как математика, музыка, оптика или физика — это не просто некие молекулярно-клеточные сочетания памяти, а сам разум или аспект разума, потенциал, способный функционировать разумно при правильных условиях взаимодействия. Физик Бем говорил о "самопроявляющемся" сознании как об энергии или веществе, к которому были приложены умственные способности. Ранее мне довелось наблюдать это единство, которое было то ли запредельной вселенной, то ли особой непознаваемой областью знания. Понимание этого феномена может придти только с мистическим опытом трансцендентности и затем тлеть, подобно задумчивой мудрости, но оно не переходит в вербальное знание, распространенное как самый популярный товар наших дней — в информацию. Выражение единства можно познать только как разнообразие. В своем компьютере я выбираю определенный фрагмент информации. И пока он находится в электронном виде, он представляет собой, по существу, механическую функцию. Но ум и вселенная, из которых она черпает сведения и которые в свою очередь питает, это живой, пульсирующий процесс. Возглас "Эврика!", приходящий в символической или метафорической форме, это точка перехода от единства к разнообразию.

Примите во внимание, что двадцать лет изучения Гоулдом физики и оптики питали объединенное поле подобных резонансов. В точке наибольшего скопления массы в этом поле Гоулд начал воодушевлять его на спонтанное создание порядка, который до этого не считался ни необходимым, ни возможным. Может быть, он просто оказался в нужном месте в нужное время; впрочем, подобные совпадения случаются только с великолепно подготовленным сознанием. В момент получения ответа сознанию следует находится в покое, то есть ничего не делать[39 - И тут мы сталкиваемся с небольшим фокусом. Это может быть не тот случай, когда можно проскочить все стадии процесса, чтобы приблизиться к точке, где срабатывает феномен ничегонеделания. У Карлоса Кастанеды форма недеяния требовала напряжённого и невероятно энергичного внимания, риска и высокого уровня предварительной работы. Гордон Гоулд был прав в том, что в хранилище собственного разума собирал "кирпичи и извёстку" для возведения нового здания, хотя то, что возникло в результате, не имело никакого отношения к первоначальным строительным материалам.]. Любая сфера разума может спонтанно начать созидать в характерной для нее манере, но только в связке с нервным полем подобного себе порядка. Это творение может возникнуть в голове, которая принадлежит тому, кто может воспринять. Акт творения перешел от своей вневременной, непространственной природы во временную. Нервное поле мозга и духа, а также сфера возможностей образовали интерактивное движение.

Мы можем допустить, что в облаках находится некий суперкомпьютер, который проектирует все эти маневры в соответствии с планом или прихотью пользователя. Но вместо этого представьте себе, что разум раскрывается в бесконечном разнообразии феноменов, в каждом уникальном явлении. К примеру, читая книгу "Микрокосмос", написанную Маргулисом и Саган, я узнал о митохондрии — одном из наиболее рано появившихся на земле организмов, вместе с зелено-голубой морской водорослью. Сине-зеленая морская водоросль может преображать солнечный свет в еду, а митохондрия способна превращать еду в энергию, доступную и подходящую для клеточной жизни. Природа сохраняла обе эти бесценные функции нетронутыми, оставив их без изменений на биллионы лет эволюции с момента их первого появления. Жизнь, какой мы её знаем, полностью от них зависит. Каждая клетка тела человека загружена этими замечательными крошечными живыми созданиями, именуемыми митохондриями, которые обеспечивают энергией все многочисленные нуждающиеся в ней формы.

Митохондрия обладает уникальной структурой ДНК, которая практически не завершена, но, при этом, фактически неизменяема (отсюда природа их неизменности). Но это незавершенное ДНК завершено клеткой ДНК, которую митохондрия занимает. Именно благодаря такому остроумному приспособлению крошечная электростанция митохондрии может удовлетворять различные энергетические потребность любой клетки. К примеру, когда в мужском организме вырабатывается сперма, мельчайшая из всех клеток, производимых человеческим телом, митохондрия, будучи при этом ещё меньших размеров, реагирует в соответствии с уникальными потребностями крошечного сперматозоида. Примечательный длинный хвост сперматозоида, которым он направляет свой путь к цели, состоит из девяти микроцилиндров (таинственные генераторы колебаний). Митохондрион прикрепляется к зазору в месте соединения у основания микроцилиндра и оттуда производит энергию для снабжения силовым двигателем каждого из девяти цилиндров в идеальной синхронности с остальными восемью митохондриями. Это согласованное усилие начинается только на пути к яйцеклетке, так что вырабатываемая энергия впустую не тратится. Но откуда им знать, когда пришло время?

Я читал один исследовательский отчет, в котором говорится, что прямо за головкой сперматозоида, являющегося ничем иным, как мячом ДНК, находится ценный груз, который это создание должно доставить, — ещё одно место для митохондрии. Последняя приостанавливает производство энергии до момента достижения и захвата "священного Грааля" яйцеклетки. В этот момент митохондрия освобождает удар молнии одним взрывом, отпускающим ДНК спермы на её "землю обетованную" (я отдаю себе отчет, что это основополагающее наблюдение было сделано другими исследователями, но пример слишком хорошо мне подходит, и я не могу не использовать его).

Теперь, конечно же, весь процесс можно объяснить как химическую реакцию притяжения и отталкивания, если хотите, как это сделали бы представители старой науки. Но так уж получилось, что у меня была возможность прочитать книгу Маргулис и Саган, или такова была моя способность написать эту книгу, или ваша прочитать ее, или это нелепая отговорка, которая применима ко всему во избежание дальнейших объяснений. Вместо этого примите во внимание, что происходящее с митохондрией является разумным действием, отвечающим на важнейшую жизненную потребность, хотя и на столь маленьком уровне, что только мощный микроскоп может его обнаружить. Квадриллионы этих митохондрий трудятся круглыми сутками на очень широкий спектр задач для поддержания жизни в моем теле. А я не отдавал себе отчета в этом удивительном процессе в течение моей относительно долгой жизни, пока не прочел работу Маргулис и Саган. Но даже после этого осознание существования митохондрии происходит только интеллектуально, это не более, чем просто информация. Это знание не предоставляет мне возможности взаимодействовать с разумом митохондрии через разумную динамику. Наши частоты не совпадают.

Здесь мы сталкиваемся с двумя уровнями разумного — микрокосмическим и макрокосмическим — причем каждый совсем не подозревает о существовании другого. Случись митохондрии заболеть или ошибиться, осмелюсь сказать, что её мольбы в адрес высшего разума о помощи будут напрасны. Ибо высший разум и его вселенная окажутся мной, а я от них совершенно отрезан, нахожусь в полном отрыве. Даже узнав о них и их чудесных достижениях, я и мой разум, и митохон-дрион со своим разумным действием, остались разделенными вселенными. Налицо почти полное отсутствие связи, общение возможно только через артефакт мысли. Главное же чудо заключается в том, что ни одной из сторон не требуется знакомство с другой, чтобы гармонично функционировать.

Из приведенного примера следует, что с моей стороны наивно полагать, что некий разумный хозяин с суперкомпьютером восседает где-то на облаках и дирижирует этой бесконечно разнообразной игрой органической жизни, радостно направляя митохондрию на каждый из девяти микроцилиндров, на каждый из нескольких сот миллионов сперматозоидов, которые я ежедневно вырабатываю (до сих пор) в моем маленьком укрытии. В равной степени было бы наивно предполагать, что этот гигантский сверхразум может получать просьбы от мелкой митохондрии, называемой мною. Хозяин, управляющий всем представлением, также является личностью, как и мы сами, субъектом тех же влияний, которым подвергаемся мы, и потому находится на той же длине волны. Возможно так же наивно предполагать, что где-то на седьмом небе существует вариант старого проекта.

Сюзанна Сегал, слившись с этим пространством, воскликнула, что "пространство не знает ничего дурного". Также и я бы не знал, что с моими митохондриями что-то не так, если бы они ошибались. Я могу только узнать, возможно, что умираю быстрее, чем обычно. Разум это большая тайна, но на нашем дискретном человеческом уровне он может действовать только как наш дискретный человеческий разум, и даже тогда мы осознаем его только на своем отдельном, личном уровне.

Сегал слилась с пространством и, как и в случае с Бернадетт Робертс с её беспримерным мистическим переживанием в Сьерре, она ощутила безмерный, поразительный разум, проникающий во всю вселенную. Блейк утверждал, что чаша не может вместить в себя нечто, выходящее за границы её емкости, — наблюдение классической логики. Исходя из этого и из идеи о подобном, притягивающем подобное, можно предположить, что чаши Сегал и Робертс, будучи в обычном состоянии, в отрыве от бесконечности, находились, тем не менее, на некотором уровне того же порядка, что и воспринимаемая бесконечность. Их разум был той же природы, что и разум континуума (сплошной массы), заключающего в себе все разумы и жизнь. Теоретически их разум, принадлежа к той же субстанции, может слиться с любой микрочастицей разума этого континуума. Подобное слияние, тем не менее, не аннулирует прерывистую природу функции самовыражения индивидуального разума и сам разум, чем бы он ни был.

Я благодарен Богу, что он, или она, или оно, не требует от меня осознания каждой митохондрии внутри меня и управления её действиями. Поэтому я и не требую от Господа подобного внимания к каждому своему поступку и не перекладываю на него ответственность. Два разума разделены благословенной пропастью, иначе все в миг смешалось бы в хаосе. Однако очевидно, что существует и такой континуум, в котором бесконечное количество разрозненных действий могут достичь согласия и равновесия, невзирая на проявления индивидуальности, как описала Мэй Ван Хо. Иногда, при нормальных условиях, мой небольшой разум и колоссальная вселенная могут резонировать на одной частоте, что, хотя и выбивает меня из колеи, дает мне знать, что "Оно" где-то там, где бы это "где-то" ни было и чем бы "Оно" ни было. Поэтому вознесение молитвы на личном уровне может быть вполне действенным, при соблюдении всех необходимых условий. Эффективность молитвы достигается не за счет благоволения некоего высшего разума, которое заслужено льстивым почитанием, а путем установления резонанса между разделенными разумами. Разум по своей природе всегда стремится к благополучию и пользуется возможностью наладить связь. Молитва об исцелении должна действовать как совокупный электрический заряд, который собирается, чтобы перекинуть мост через пропасть к меньшему заряду противоположной полярности.

Эти возможные дуэты создателя и созданного не применимы к словам Экхардта о "Боге за пределами Бога". Что определяет "Бога за пределами Бога?", — можем мы спросить. И на наш вопрос будет дан единственно возможный ответ: "Ничто". Единственная характеристика, которая подходит, заключается в том, что у "Него" не может быть характеристик. Бог за пределами Бога находится вне динамики создателя и созданного. Мост через глубокую пропасть между вселенной и её отдельным вариантом, между бесконечностью, "не знающей ничего дурного", и Сегал был проложен в голове Сегал без малейшего понимания или участия с её стороны. "Все сделало "Оно"", как она утверждает. Природа обоих полюсов динамики, которую она испытала, — между вселенной и индивидом, — того же порядка. И, как мы видим, этот порядок был любовью. Любовь — это единственно возможный путь, который ведет человека к бесконечности, единственный голос, которым мы можем говорить с бесконечностью, и единственная реакция, которую, в свою очередь, может проявить бесконечность. Более ничего, в конечном счете, не требуется. Но если человек, мучаясь от боли и страдая, рыдает и стенает в бесконечность, умоляя её о помощи, молчание, с которым он сталкивается, не есть молчание безразличия — это следствие того простого факта, что он не сказал ничего, что могло быть услышано. Частоты не совпадают. Человек ищет волшебства, когда чудо находится у него под рукой.

Открытие Гордона Гоулда не было разгадкой одной из тайн природы, потому что в этом случае следовало предположить, что лазерный луч существовал все это время. Однако нам точно известно, что без вмешательства человека лазера в природе не существует. Даже сейчас приходится строить машины, чтобы получить его. Так же ни симфония Моцарта "Юпитер", ни "Бранденбургский концерт" Баха не томились где-то в ожидании того, что их запишут и наиграют. Жизнь — это стохастическое (случайное) приключение созидания, и спонтанность играет в ней свою роль. Динамика между Кекуле и областью химии вызвала к жизни бензоловое кольцо. Биологи Матурана и Варела утверждают, что глаза видят то, что делает мозг, даже если мозг действует в соответствии с тем, что видят глаза. Возможно, Кекуле дал человечеству глаза увидеть это по-новому. Но в тот момент, когда происходит зрительный процесс, человека убеждают в том, что он видит то, что там уже было — чтобы не возлагать на него ответственность за то, что он видит! (То, что человек может и должен брать на себя ответственность даже за то, на что смотрит, и за то, как он это делает, является мощным и угрожающим предупреждением, которое объясняет, почему Блейка чуть не распяли за его подрывную деятельность, а Христа действительно распяли.)

В своей первой книге я предположил, что между научным открытием и творческим актом не надо проводить границу. Когда открытие уже сделано, нельзя определить до какой степени целеустремленный разум может проникнуть в область сделанного открытия, которое является результатом динамики создателя и созданного. По общему признанию, подобные зеркальные взаимоотношения существующая религия или наука рассматривают как ересь. То же было и в отношении к средневековой мысли и мировосприятию, царившему два тысячелетия назад. Однако вопрос границы, пролегающей между сознанием и реальностью, остается нерешенным и забытым.

Представьте себе, что Бог, которого познал и постиг Иисус и образ которого он привнес в сознание человечества, был в качестве переживания такой же реальностью, какую испытала Сюзанн Сегал. Вообразите, что Он — это расширенная форма лазера Гоулда, кватернионов Гамильтона или симфония Моцарта. Без Иисуса не было бы Отца на Небе, который появился в истории человека как возможность. И этого благословляющего Отца, такого, каким его познал Иисус, Моисей мог понять не в большей степени, чем Галилей мог представить себе нейтроны или нейроны. Во времена Галилея область жизненного опыта и мысли человека не была настолько обширна, чтобы вместить понимание нейтронов, так же как сознание Моисея не могло способствовать пониманию Иисуса.

Сознание человека — это зеркало вселенной, которая, в свою очередь, отражает сознание человека в неопределяемой и неизвестной степени. Бог любви был даром Иисуса миру, подобным изобретению лазера. Без Иисуса не было бы осознания той любви, которую он предложил. Иисус породил в нас осознание Бога в такой же степени, в какой Бог создал Иисуса. Они создали или дали друг другу возможность возвыситься. Вот почему Блейк сказал, что почитать Бога значит любить его дары в великих людях — и вот почему надо любить величайшего из людей больше всего. Блейк любил Иисуса больше всех людей, потому что тот явил величайшую любовь и принес её в нашу жизнь.

Для того чтобы понять кватернионы Гамильтона обычным людям надо создать необходимые структуры соответствующих знаний, что включает подробное изучение математики. Точно так же доступ к пониманию лазера Гоулда лежит через построение электронного механизма для демонстрации его работы. Чтобы познать благословляющего Отца, о котором рассуждал Иисус, и тем самым познать его гипотетические благие и совершенные дары, следует позволить сердцу и духу настроить нервную структуру на передачу явления этого состояния, или задействовать функцию, которую открыл нам Иисус. Человека должен охватить энтузиазм познания истины, страсть, с которой он будет к этому стремиться всем сердцем и умом, как это делал Гамильтон. Нужно продолжать ломиться в закрытую дверь, пробиваться сквозь тишину.

Какую бы метафору вы ни выбрали, динамика создателя и созданного останется той же, и через эту динамику мы сможем построить необходимые нервные структуры, которые позволят Богу, отцу Иисуса, стать реальностью для каждого из нас в отдельности и, возможно, для всех нас вместе.

Якоб Бёме описал это несколько столетий тому назад, используя патриархальные метафоры своего времени: сын породит отца. Мы включаем Отца Иисуса в свое бытие и придаем бытию его Отца ту же динамику. Сделать это можно, однако, только в соответствии с образцом, предоставленным для такой конструкции сознания, — или жить без этого света.




Глава 10. Всегда приходящий


Население живого мира предметами, богами или гениями ближе к истине, чем население мира невидимыми божествами.

    

Уильям БЛЭЙК






Много лет назад антрополог Адольф Йенсен издал ставший классическим рассказ, написанный охотником Апинайе из племени Ге в восточной Бразилии. Во время чтения помните о вспышке молнии среди бела дня перед Гордоном Гоулдом, описанной в девятой главе:

"Я охотился у ручьев в бухте Ботика. Все время моего путешествия я был возбужден и постоянно вздрагивал, не понимая почему. Внезапно я увидел его, стоящего под склоненными ветвями большого дерева. Он стоял там, опираясь на дубинку. Он был высок и светлокож, его волосы свисали почти до земли. Все его тело было раскрашено, причем на внешней стороне его ног находились красные полосы. Глаза были похожи на две звезды. Он был очень красив. Я сразу понял, что это он. И тут же лишился мужества. Мои волосы встали дыбом, а колени дрожали. Я отложил ружье в сторону, потому что решил, что должен обратиться к нему. Но я не мог издать ни звука, потому что он смотрел на меня пристально, не отрывая глаз. Затем я опустил голову, чтобы придти в себя, и стоял так долгое время. Немного успокоясь, я поднял голову. Он все ещё был на месте и смотрел на меня. Тогда я взял себя в руки и сделал несколько шагов ему навстречу и не смог идти дальше, потому что колени мои подкосились. Я вновь опустил голову и опять попытался вернуть самообладание. Когда я вновь поднял глаза, он уже отвернулся и медленно уходил через саванну. Тут я сильно опечалился". (Адольф Е. Йенсен "Миф и культ у примитивных народов", Издательство Университета Чикаго, 1963.)

В одном из гностических евангелиев цитируются слова Иисуса: "Я прихожу всегда, когда вы нуждаетесь во мне". Это высказывание резонирует с такими замечаниями, как "прежде, нежели был Авраам, я есмь", или сделанным четыре века спустя утверждением Августина о том, что не было никогда в истории человечества времени, когда среди нас не было "взывавшего ко Христу". Раймон Паниккар ссылается на азиатского Христа, явившегося в облике Будды, Кришны и других. Какую бы форму ни принимал этот высший разум, он всегда являет своим образом жизненное благополучие, как в богоявлении Апинайе.

Пришествие никогда не повторяет себя, оно разное в каждой ситуации. Высший разум принимает форму и проявляется в зависимости от ситуации. Если человек в состоянии обратиться к высшему разуму, неважно в каком обличье этот разум явится, то последний может помочь ему выйти за ограничивающие рамки культуры. Рано или поздно этот разум встречается каждому в определенном образе. Он как бы присылает приглашение на адрес каждого из нас и получает подтверждение того, что мы получили это приглашение. Всякий испытывает страх, когда предстает перед ним, и каждый из нас печалится, когда он отворачивается, если мы отклоняем его приглашение. Он не принадлежит ни одной философской системе или монашескому ордену, он не ограничен рамками религиозной традиции. Никому не ведомы его появления и исчезновения.

Если бы Апинайе был способен проявить соответствующую реакцию, осмелюсь предположить, что он бы слился с тем, кто манил его в единое целое. После этого преображенный охотник мог бы представить своему обществу новый способ бытия, возвысив свой народ с помощью этого явления (не исключено, что его народ мог бы разбить охотнику голову за заботу, но он бы вынужден был сделать благородный жест ради блага своих соплеменников). Подобное преображение могло случаться с людьми с незапамятных времен, как это случилось с Иисусом в пустыне. "И когда я вознесен буду от земли, всех привлеку к себе", — сказал он. Человека можно вознести разными путями, это может время от времени быть необходимо. Блэйк утверждал, что сам он умирал и возрождался в течение своей жизни снова и снова.

Когда Бог явился охотнику по велению свыше, то Он был столь же реален и действителен, как Бог, являвшийся Иисусу, Кришне или пастухам, пасших коз в Междугорье. Каждый из них был Разумом жизни, действующим сознательно в каждом отдельном случае. "Христос приходит вновь" — в соответствии с разумностью тех, кто задал правильный вопрос в нужное время, или тех, кто просто находился в правильном месте. Термин "Феномен Марии" относится к внезапному всплеску появлений Девы Марии, происходящих в настоящее время повсеместно. То, которое случилось в Междугорье, в Югославии, упомянутое в четвертой главе, было Разумом жизни, явившемся нескольким пастухам-подросткам не в образе Будды, Кришны или Дурги, восседающей на тигре, а в том образе, который был им понятен. Точно так же, высший разум не явился Апинайе в виде светящегося существа в белых одеждах с пастушьим посохом в руках, потому что сознание Апинайи не смогло бы его воспринять. Апинайе заметил нечто себе подобное, как это делает каждый человек, и он узрел явление Бога в образе возвышенного охотника Апинайе. Так же и Гамильтон вступил в область математики, Моцарт — в музыкальную, а Иисус в сферы Отца своего. Создатель и созданное проникают друг в друга как акт созидания.

Связь сердца


Иисус говорил об узкой и широкой дорогах в Царствие свое, предлагая принцип, схожий с дарвинской теорией естественного отбора, от которой меня бросает в дрожь. По узкой дороге может пройти только один человек, причем без багажа. Путь в сердце и в неизвестное — это не туристическая поездка, как справедливо заметил Джордж Джайдар. И весь этот экуменический бизнес, столь популярный в наши дни на фронте культуры, может не дать нам ту силу или ясность, которые нужны нам для путешествия, так же как слияние обанкротившихся фирм не может обеспечить платежеспособность.

Наша проблема как окультуренных людей заключается в отсутствии индивидуальности вкупе с отрешенностью от собственного сердца. Искатели различающихся целей собираются вместе, полагая, что в силу количества прорвутся в ворота мудрости, духовности и общности (отсюда — фанатическое стремление обратить всех в свою веру. Кажется, что при большом числе участников иррациональные убеждения станут действительностью). Но групповое сознание не создаст общности, вне зависимости от количества, оно может лишь вторить ограничивающим условиям. Общность появляется в любой ситуации для тех людей, которые прорвались из группового сознания к узам сердца.

Эффективным является личное действие, а не общественное или культурное. В ту минуту, когда человек переключает свое внимание на изменение поведения общества или цивилизации, или другого человека, он отбрасывает от себя решение задачи и движется к тирании. Двое или трое, собравшихся во имя Иисуса, это, вероятно, допустимый максимум. При превышении этого количества некто обязательно начнет захватывать бразды правления, со спины подкрадутся демоны культуры, и люди, как водится, вгрызутся друг другу в глотку.

Незаписанное слово Иисуса включило человечество в диалог, который никогда не будет доведен до конца. В этом диалоге не ставится вопрос о том, что Иисус сказал на самом деле. Важнее, что он говорит нам, каждому в отдельности, прямо сейчас. Его проповедь может по необходимости принимать множество форм. Наш модуль, находящийся в нашем сознании, будь то личный, групповой или культурный, истолковав или переведя действие Иисуса в кредо, хочет привести его действие в соответствие с нашим толкованием. Каждый из нас жаждет сказать решающее слово, подобно отцам церкви, приводя всех в молчаливое и покорное согласие, которое описал в своей книге "Молчание Бога" Джеймс Карс. Государственная религия пыталась по-своему завершить открытый диалог Иисуса с человечеством, сделав окончательное заключение, после которого ничего не нужно и не должно говорить. Результатом стала религия, в рамках которой нужно только верить записанной формуле, зафиксированной в печатной форме и истолкованной властью, которая была получена не только через массовое убийство еретиков, но и убийство самой Христовой проповеди.

Люди функционируют как часть голографической структуры внутри континуума голографического процесса. Наше личное благополучие столь же важно, как и благополучие целого, потому что в голографическом процессе большое и малое, важное и неважное — выдумка, игры, в которые мы играем, границы, которые создаем вокруг себя. Человек как существо физическое столь же велик по отношению к малейшему атому, как он же мал по сравнению с величайшей галактикой. Их взаимоотношения одинаковы. Если даже волосы на голове у человека все сосчитаны, то он как личность, занимает во всем Этом места не больше и не меньше, чем что-либо или кто-либо другой. Наукообразная ученость, проповедующая доктрину отчаяния, умаляет существование человека до явления незначащего, случайного и обладающего минимальным шансом на успех. Религия, проповедующая доктрину греха и спасения, умаляет существование человека до случайного и незначащего, если сравнивать его с вечностью.

Иисус описал высший эволюционный цикл, к которому жизнь стремится прийти. Он искал способ увести человека от архаического мировоззрения, которое стало уже бесполезным. Едва ли он призывал вернуться к ментальности охотника и собирателя, как предполагали некоторые. Скорее он предлагал новую модель сознания, о которой человек имеет весьма туманное представление. Эта модель, как четко демонстрируют исследования института ХартМэт, с одинаковой легкостью и готовностью функционирует как посреди главной улицы, так и в процессе медитации или молитвы, в лесу или ашраме. В динамической модели создателя и созданного мы выступаем в роли зеркала реальности, отражающей наши же действия. Поклонение в состоянии правды и духовности отбрасывает осторожность и позволяет вспомнить о нашей истинной природе. В этой динамике благочестивый и елейный текст Библии является камнем преткновения для душевной мудрости, неделикатной попыткой духовного соблазна. Кого мы пытаемся умаслить притворно почтительными словами? Что за бог может покориться приторной лести или цветистой мольбе? Изучите скорбную природу большинства просительных молитв и текстов псалмов. Плаксивое чувство пронизывает религию. Оно же и прикрытие, и способ проявления жалости к себе и чувства жертвенности. Сентиментальность и жалость находятся в родстве со смертью; годы легкой жизни, прожитой в духовности и правде, открывают сердце. Открыв сердце однажды, человек познает, что вселенная благоволит ему и сам он находится в центре её благосклонного внимания. Когда человек помещает центр благоволения вселенной за пределы себя, то переключаясь на какую-то группу, другого человека или на невидимое божество, он предает и отрицает свое сердце. Душевная мудрость, которая стремится к благополучию, не просто оборот речи; это единственная разумная функция рассудка.

Затылочная часть мозга раньше лобных долей


Как утверждал Иисус, если мы не будем задумываться о завтрашнем дне, а будем искать "Царствие Небесное", то все наши нужды будут удовлетворены. (Простой и практичный способ поменять приоритеты каждой минуты нашей повседневной жизни в пользу "поисков Царствия Небесного" будет исследован далее в этой главе.) Отдавая приоритет своим потребностям, человек ставит телегу впереди лошади, переворачивает все вверх ногами, и это заводит нас в тупик. Реакция человека всегда звучала так: "Как только я достигну основного, я получу возможность достичь и высшего". Такой взгляд делает потребности бесконечными и переключает наше внимание на затылочные части мозга. При таком подходе мы теряем лучшее, что есть в обоих мирах, считая что нужды нелегко удовлетворить, а Царствие Небесное — выдумка.

Новая модель бытия была дана нам в наших новых нервных структурах сознания; вместе с этим мы получили пример, как активизировать эти структуры. Наша модель — это тот, кого ложно обвинили, пытали и убили при помощи его собственной культуры. При этом он не утратил сердца и души, не переключился на древние системы выживания, не занялся самооправданием и не начал мстить. Дыша "Этим", он позволил "Ему" привести себя к величайшему несчастью, не предал вдохновение и не перестал дышать "Им". Он делал это, пока длилось само дыхание, покорный своему сердцу, как это было с его предком Авраамом, невзирая на последствия.

И он делал это, подчиняясь мудрости своего сердца. Потому что через эту мудрость разум стремился к благополучию всего нашего вида в целом, так же как он будет стремиться к благополучию каждого из нас сегодня. Желая прорваться сквозь наше древнее защитное мировосприятие и заново установить сердечно-мозговую динамику, мы открываем в себе новое поле возможностей. Это может поднять нас над собственной жестокостью и страданием. Увидев воссоединение на примере великой модели, человечество как вид должно осознать, что это достижимо. Ходящий по огню человек, охваченный идеей власти над собственной жизнью, после того как увидел других людей, шагающих сквозь огонь, решается рискнуть и обретает власть, хотя бы и на время.

Такая аналогия не совсем подходит к примеру с Распятием. Нас не призывают заново изобретать колесо — чем бы стала попытка повторить столь рискованное действо, совершенное нашим Великим Учителем, или какой-либо его вариант. Он советовал нам быстро соглашаться с нашими противниками и спокойно совершать переход от старого "культурного" пути на его собственный. Изречение "оставьте мертвым хоронить своих мертвецов" можно понять по-разному.

В душе и в правде


В созвучии с великими пророчествами, предшествовавшими ему, ответ Иисуса был скачком за границы существующей тогда мысли, как лазер Гордона Голуда или воздушный змей Бенджамина Франклина. Можно свести его решение к любви, возвысившейся над законом и признавшей закон устаревшим, что ведет к настойчивому утверждению Блэйка о невозможности узаконить мораль или нравственность, ибо любая попытка такого рода ведет к тирании. Состояние любви, на которое ссылался Иисус — это источник неизмеримой силы, но он сам по себе бессилен. Припасть к этому источнику можно только отбросив мировоззрение, сосредоточенное на силе, интеллектуальном предубеждении и управлении, личной безопасности и самообслуживании, которые все целиком зависят от закона или порождают его в том или ином обличье.

Иисус никогда ничего не записывал, потому что его "Эврика!" сама по себе не была вербальной, её можно было лишь прожить. Мировоззрение, на которое он указывал, лежит за пределами логики и интеллекта. Бога долго представляли по-разному, эти представления породили постоянные раздоры и бесчисленные теории относительно его природы. Иисус проник внутрь этих вековых представлений; он "проникся" древними образами Бога и таким образом воплотил в жизнь свою природу и нашу природу. Он провозгласил, что Бог не восседает где-то там, на вершине горы или в храме, и в образе выдуманной абстракции ожидает поклонения, а находится внутри человека, где ему и следует поклоняться, если можно так выразиться, душой и правдой.

Дух это элан[40 - Elan (фр.) — стремительность, напор, натиск (прим. перев.).] человека, "мощь, возносящая цветок сквозь зелень стебля", как писал Дилан Томас. Поклоняться духом — значит отдавать всю душу процессу жизни, не беря ничего взамен, вложить все и рискнуть собой: это значит отбросить защиту и передать себя во власть душевной мудрости. Взамен нам дается нечто, куда большее, чем то, что ставится на карту. Но так получается, только если поклоняются искренне. Слово, которое Иисус использовал для обозначения "истины", "правды", было переведено на греческий как "alete"; "lete" значит "забывать", "a-lete" значит "не забыть". Что действительно нельзя забывать, так это то, кто мы есть на самом деле — соавторы творения наравне с Богом, слитые с его созидательной силой жизни, а не жертвы этой силы, как нам внушает традиционная культура.

Чтобы не забыть это и жить в истине, следует проживать каждую мысль, слово и дело, отражающие доброту Бога, на соавторство с которым мы претендуем. Благословляющий Отец, несущий благие и совершенные дары, это данный Иисусом вариант принадлежащего человечеству по праву наследства как венцу творения созидательной динамики. "Исполнить волю Божью" означает в каждую минуту жизни вести себя как отображение этого благоволения. Поскольку мир — это динамика создателя и созданного, милосердие, которое нам даруется, мы же и отражаем, соответственно динамика усиливается. Обладающему силой дается все больше и больше. Если мы вложим немного своих денег в дело, открытое для нас Иисусом, то наши запасы увеличатся. Эффект поля, воздействующего на человека, будет возрастать все больше. Человек обретет власть над миром. Беспокоясь же только о себе, боясь утратить небеса, напуганные угрозой попасть в ад, постоянно пребывая в защитной позиции, человек утрачивает все.

Возникает вопрос: а что будет с теми из группы единомышленников, у кого нет связи с сердцем? Как можно предположить, глядя на случай с охотником Апинайе, не ударят ли эти люди по голове тех, у кого эта связь есть? Здесь появляются два варианта: либо не позволяй правой руке знать, что делает левая, либо быстро соглашайся с противником. Первая и важнейшая задача состоит в том, чтобы оставаться сосредоточенным на велении сердца. Большинству противников нужно только, чтобы их логическая позиция или семантический девиз нашли подтверждение. Поскольку никто не пытается заставить их передумать, вступая в открытое противоборство, как велит древний способ выживания, лицо, находящееся в состоянии всепрощения, внешне соглашается (слова ничего не стоят), внутренне оставаясь сосредоточенным на сердце. Поступая так, мы не придаем значения своему убеждению и не отстаиваем его; тем самым мы фактически оказываем поддержку заблуждающемуся. Мы видим Бога в том, кто нападает или обвиняет, и под поверхностью образуется связующая нить. Согласие обезоруживает его, и у сердца появляется второй шанс продвинуться и открыться. Культурная борьба и состязание — это пена на поверхности, которую поддерживает данная им энергия. Как учат дзен и айкидо, если в определенной ситуации не проявлять враждебности или желания состязаться, а оставаться со своим сердцем, конфликтная ситуация исчезнет сама собой. Возможно, даже придётся сыграть роль суфийского глупца, став на путь всепрощения. Эго, или наш образ, твердо придерживающийся того, что правильно, и пытающийся защитить или даже навязать свою правоту окружающим словами или действием, возбуждает противоречие и блокирует сердце. Всякая правота интеллектуальна и потому кажется условной для человека, находящегося в ладу со своим сердцем.

Гораздо большее значение имеет тот факт, что ответ, данный Иисусом на существующую жестокость, диаметрально противоположен превалирующему мировоззрению. Проблемы возникают из-за нашего сознания, чрезмерно подвергнутого воздействию "окультуривания". Только изменённое сознание с преобразованными нервными связями может понять, как мировоззрение становится проблемой. Человек, не обладающий музыкальным слухом, не в состоянии понять, что за "суета" происходит вокруг музыки. Мы можем понять логику пути Иисуса, только последовав ей. Открытие новому сознанию и его развитие происходит от следования Христову пути. Это дает такое знание, которое может быть постигнуто только при личном действии и только в момент действия.

Путь к всепрощению


У ребенка в состоянии безусловного принятия данности нет другого выбора, кроме как следовать примеру, ибо он ещё не выработал способность делать выбор с помощью нервной системы. К тому моменту, как эта способность сформирована, завершается процесс внедрения общепринятых культурных ценностей, и у ребенка нет другого выбора, кроме как реагировать в соответствии с привитыми ему культурными приоритетами. Иисус призывает нас рискнуть и вновь вернуться к той открытости, которая была нам свойственна в детстве — и это действительно риск. Следует стать тем, кем мы были до того, как защитная реакция укрепила неоспоримые примеры, поддерживающие культуру.

Сердце Иисуса само по себе это беззащитное всепрощение, и на его примере определение, данное всепрощению Блейком, наиболее понятно, равно как и театральная обратимость благочестивых банальностей. Эту обратимость, однако, использовать рискованно, поскольку её можно взять для прикрытия наихудших побуждений благообразием святости. Путь Блейка выглядит как полярный пути "согласия с противником". Однако пример всепрощения Блейка ценен в том случае, когда человек знает, что делает. Многие случаи несправедливости не являются враждебными по отношению к нам или нашей безопасности и потому требуют иного подхода.

Первым шагом на пути всепрощения Блэйк объявил осуждение греха. "Суровость суждения — великая добродетель!", — писал он, все, как и каждое ограничение, разрывают взаимоотношения или являются грехами и должны быть немедленно и громко с негодованием осуждены. Слабой терпимости нет места в мире Блейка, как, по его утверждению, не было ей места и в мире Иисуса. Грехи несправедливости или чудовищно злобного поступка никогда не отпускались.

Однако Иисус ясно показал, что осуждение или суждение направлено на действие, а не на человека. Всякое отмщение есть зло. И как голос честного негодования есть голос Бога, обида и возмездие в любой форме суть проявления дьявола в представлении Блейка. В нашем "окультуренном" сознании обида всегда требует возмездия, и автоматически ищет его. Нортроп Фрай говорит, что наказание человека укрепляет культуру, которая возвышает посредственность и унижает человеческий дух.

Далее, второй шаг пути всепрощения Блейка это отделение человека от совершенной им ошибки. Но единственный доступный человеку путь отделить грешника от прегрешения — это произвести отделение его у себя в уме. Любая попытка изменить другого человека ограничивается им и отражает неправильный поступок. Мы судим действие, а не человека и после стремимся указать человеку ошибочность его поступка.

Это приводит к третьему шагу всепрощения по Блейку — освобождению силы воображения, которая и позволяет отделить человека от его поступка. То есть нам следует тренировать силу нашего воображения, чтобы увидеть в заблуждающемся человеке Бога, вне зависимости от его поступков. Видеть присутствие Бога в другом и есть путь Муктананда Сиддха; он же составляет суть божественного воображения Блейка. Иисус, распятый на кресте, прощает тех, кто распял его, и тем самым показывает нам, как далеко следует заходить на пути всепрощения.

Нортроп Фрай указывает на то, что пророк хотел отделить человека от зла, и потому осуждает условия, в которых человек творит зло. Культура хочет быть отделенной только от тех неудобств, которые зло сопровождают, и потому осуждает человека, убивает его или запирает в темницу. Процесс этот приобретает безудержный характер, и количество заключенных в тюрьмах удваивается. Пророческое видение Блейка фокусирует внимание на Мессии, воплощении Бога в заблудшем человеке, находящемся прямо перед лицом зла; проникнутое культурой сознание сосредотачивает внимание на козле отпущения. Прекрасный пример "видения" культуры — законодательство "трех проступков", принятое в 1990-х. Этот закон осуждает на пожизненное заключение юношу, пойманного с наркотиками в третий раз, игнорируя при этом условия, в которых у него сформировалось пристрастие.

Увидеть Бога в другом человеке, в то время как он действует злонамеренно, — задача, требующая божественного воображения и способности создать образ, не прошедший через сенсорную систему.

Наблюдая за предполагаемой объективной истиной где-то там, мы становимся пассивной жертвой, освобожденной от ответственности. Вместо этого мы можем использовать свои глаза для активного зрения и смотреть с их помощью, а не сквозь них. Чем примиряться с ошибкой соседа путем интеллектуального осуждения, мы можем активно вмешаться в процесс с помощью сердца. Освобождая его от ошибки в собственных глазах, мы открываем ему возможность избавления от нее. Существует только одно сердце, и оно может принимать любую форму.

Прощение это состояние сознания, способ жить в данный момент. Этот способ заключается в том, чтобы позволить каждому мгновению жизни проходить не перенося отрицательный элемент в следующее мгновение. Можно сбить маленького ребенка с ног, а он или она встанет и вернется к вам, доверяющий, с распростертыми объятьями (по крайне мере, до тех пор, пока открытость его сознания не будет нарушена и защитная реакция не станет постоянной). Человек должен отступить, сдаться и осознать, что у него нет другого выбора, кроме как сказать "да" своему сердцу. В этот процесс не включен анализ; это простое дело частоты и синхронности.

В одном из гностических евангелиев приведены слова Иисуса: "се, творю все новое". Путем всепрощения, разум может сделать то же самое, обновляя все сущее каждую минуту. Оставляя в прошлом историю, в которой горел пожар, человек открывает для себя, что в настоящем моменте огонь уже не полыхает.

Обычно мы храним в памяти события прошлого, не важно, случились ли они секунду или несколько лет назад, желая справедливо осудить того, кто нас обидел. В таких обстоятельствах мы не желаем обновить свою жизнь или жизнь окружающих, мы жаждем отмщения. По иронии судьбы, месть всегда маскируется под справедливость, и в этом смысле справедливость это всегда отмщение. В этом обличье каждый момент настоящего может только отражать прошлое, и потому мы и живем в сочетании обид прошлого и встречного обвинения будущего.

Гурумайи считал, что сердце не решает проблемы; оно их растворяет и создаёт обстановку, в которой мы освобождены от проблем. Это ещё один аспект прощения. Так случается только в том случае, когда мы желаем расстаться с иллюзией правосудия и исправления несправедливости. Существующее правосудие, будучи жизненным соком цивилизации и густо вливаясь в кровь окультуренных, не существует в царстве сердца, где есть только одно правильное действие — стремление к благополучию.

Распятие Христа, как и Холокост, это две величайшие несправедливости в истории человечества. Обе они свидетельствуют об отсутствии пути исправления несправедливости или способа оправдания несправедливого поступка. Заметьте, как действия правосудия в стенах наших судов, международных трибуналов или на арене личной вендетты служат лишь многократному умножению несправедливости, с которой они якобы сражаются. Вот почему действие раннего христианства по вливанию молодого вина любви и всепрощения в старые сосуды закона и осуждения увековечили давнишнюю и продолжающуюся до сих пор пародийную игру культуры в справедливость.

В свое оправдание христианство всегда говорило о любви и справедливости как о двух руках Господа. Но из текста Евангелия следует, что нам, скорее, придётся делать выбор между этими двумя руками, — ибо они, по сути, принадлежат разным богам. Господь Моисея говорит "мне отмщение", а Отец Иисуса предлагает прощение, любовь, деяния добрые и дары совершенные. Правосудие и любовь — это просто разные понятия. Справедливость не проложит дорогу любви, и любовь не укажет путь справедливости. Вера в обратное привела человечество к постоянным войнам за прекращение всех войн.

Обучение себя умению прощать: "Замороженное сознание" института ХартМэт


После более тридцати лет работы исследовательский центр ХартМэт в Боулдер Крик (штат Калифорния) разработал программу тренировки, которая приводит мозг и сердце к синхронной работе. Подход к этой тренировке биологический, в высшей степени практичный и целиком освобожденный от смятения чувств. Синхронность, достигнутая с помощью этой процедуры, может быть, по желанию, в равной степени духовной или мистической. Однако наиболее пылкие поклонники методики ХартМэта — представители корпораций, считают, что единение оправдывает себя на земном, денежном уровне. Благодаря проведенным исследованиям, ХартМэт вывел "замороженное сознание" сердца из рамок поэзии и мифа. Но это не изменило природу человека и не ввело её в сферу биологии, которая на это способна. Программа ХартМэт может освободить человека от защитных реакций выживания древних структур мозга и открыть для общения с высшими сердечными частотами. Что мы будем делать по освобождении, это уже наше дело.

Вот простой 6-ступенчатый план "инструмента сознания" ХартМэта, названный "замораживание сознания". Мое объяснение процедуры довольно пространно, но после изучения и практики её можно выполнять довольно быстро и даже автоматически. Мой пересказ не является заменой тренировки в центре, он, скорее, проливает свет на диалог между сердцем и мозгом и, как вы увидите, объясняет в шести шагах предпосылку появления этой книги, показывая, что мы действительно созданы для трансцендентного.

1. Вначале необходимо понять, в какой момент начинает возникать стрессовая ситуация, и "заморозить контуры сознания" в этот момент. "Замораживание контуров" похоже на нажатие кнопки "пауза" на проигрывателе, когда действие и звук немедленно останавливаются. Как только вы понимаете, что возникает стрессовая ситуация, замораживайте ваше сознание, не реагируйте. Любой из нас может приостановить процесс мышления, прекратить поток сознания и замедлить обычную реакцию на несколько секунд, готовясь ко второму шагу.

2. Переключите внимание на область сердца. Сосредоточьте и удерживайте на ней свое внимание в течение нескольких секунд, которые вам понадобятся для третьей стадии (шага).

3. Вспомните о каком-нибудь позитивном, радостном, веселом событии из вашей жизни или о человеке, которого вы нежно любите всей душой и чей образ храните в памяти. Представьте себе этого человека или событие как можно более подробно и удерживайте это радостное воспоминание, не переключая внимания с области сердца.

4. Сосредоточившись на сердце, откройтесь своей интуиции и здравому смыслу и с предельной искренностью спросите у своего сердца, будет ли ваша реакция на эту ситуацию лучшей из всех возможных? Какое поведение с вашей стороны будет наиболее эффективно в разрешении напряжения или избежании разрыва во взаимоотношениях, таящихся в происходящем событии?

5. Прислушайтесь к тому, что вы услышите, или почувствуйте, что говорит вам сердце.

6. Действуйте по велению сердца.

Все это может происходить в паузах между дыханием, медленным в начале и постепенно усиливающимся. Самое большое препятствие — это обманчивая простота практики в описании. Обычно мы руководствуемся чувством, что легко исполнить упражнение, исходя из того, что однажды слышали или читали о нем. Правда же состоит в том, что для этого необходимо серьезно практиковаться и жить этим некоторое время. В противном случае ассоциативное мышление может пропустить указания, даже если мы прочитали или выслушали их. Как правило, человек думает "О! Да я делал это всю жизнь!" и это держит нас в рамках привитого культурой мировоззрения, которое мешает нам раскрыть себя во всей полноте.

Вознаграждение сердца выходит далеко за рамки простого уменьшения стресса, как бы ни важно это было. Но начинать эту практику нужно с малого. Начните с использования техники "замораживания сознания" при не очень важных, случайных событиях. Нам может показаться, что на это потребуется больше мускульных сил, чем у нас есть. По мере раскрытия эффективности процедуры, мы готовы рискнуть и принять более серьезный вызов. Уверившись в успехе с незначительными вещами, мы готовы поверить и в более значительные. В конце концов, это небольшое духовное упражнение может стать путем к всепрощению, путем, на котором мы принимаем события автоматически.

Шесть шагов в глубину


Шаг первый не так уж прост. Обычно в тот момент, когда создаётся напряженная ситуация, мы автоматически идентифицируем себя с ней и совершаем поступок, который выглядит как осмысленная реакция. Однако, будучи захваченными этой ситуацией, мы не просто воспринимаем её — мы и являемся ею, отождествляем себя с нею и принимаем её так же естественно, как зуд, который заставляет чесаться, как это задумано природой.

Из-за автоматического характера этой реакции мы обычно осознаем стрессовую ситуацию уже по её завершении — зачастую много времени спустя. Всякий раз, испытывая чувство взволнованности, мы реагируем на стрессовую ситуацию вне зависимости от того, относится она к настоящему времени или прошлому. Практикой и упорством и, конечно же, моральным усилием, можно сократить время между самим событием и моментом осознания его напряженности. В результате мы интуитивно учимся распознавать назревание стрессовой ситуации по мере того, как она формируется, и осознавать ее, не отождествляя себя с ней.

Когда некто с горящими глазами и сжатыми кулаками начинает обвинять нас, реакция происходит автоматически и молниеносно. Такова природа человека — защищать себя. Это, собственно, древнейшее наследие эволюции. Однако это не все, к чему эволюция привела нас. Существует возможность реагировать по-новому. И если мы проявляем старые реакции бессознательно, то новые должны намеренно развивать.

Мы легко включаем негативную реакцию в силу нашей готовности к действию механизмов выживания. Эти механизмы реагируют на отрицательное явление любого рода, так как наиболее сложный нервный узел мозга управляет активизацией механизмов защиты, являющейся данностью на этом конкретном этапе жизни. Это означает, что мы должны научиться терпеливо относиться ко всем нашим автоматическим реакциям, ведь они имеют более древнюю историю, чем наш биологический вид, и мы живем с ними с самого рождения. Пути размышления и запоминания того, как начинается вызывающее стресс событие, — хорошее начало для совершения шестиступенчатой практики.

Научиться абстрагироваться от себя самих, чтобы иметь возможность объективно видеть со стороны, что стрессовая ситуация принадлежит к миру низшего порядка, не реагировать на нее привычным образом — колоссальный шаг вперед.

Эволюция предлагает человеку именно этот путь. Но также как и предвидение, способность заглянуть в будущее и интуиция развиваются только под влиянием примера и при должном внимании и практике.

Шаг второй можно практиковать только механически. В процессе медитации сиддха-йоги мы практиковали дыхание в сердце. "Следовать за потоком дыхания до его низшей точки и ненадолго задержаться там" — такой способ предлагал Муктананда. Рука, положенная на область сердца, поможет сосредоточиться на его работе. Учтите, что это действие ни в коем случае не метафорическое; оно побуждает четкое переключение внимания от обычного восприятия сознания на особую область тела.

Концентрация внимания на случайном месте или предмете не поможет. Замораживание сознания — не развлечение или сублимация, а, скорее, способ сосредоточиться на сердце как на источнике разума. Важно отдавать себе отчет в том, что в любом случае вначале придётся притворяться и даже смущаться от собственного легковерия, — но вспомните слова Шекспира о том, что если бы мы обладали добродетелью, то сначала её надо было бы примерить на себя, как маску ("Гамлет", акт 3, сцена 4). На втором этапе решающую роль играет намерение; для воплощения требуется сосредоточить внимание на сердце и исключить из его разумного начала лишнее. Первые проблески позитивных результатов рассеют первоначальное чувство смятения и легковерия.

Третий шаг переводит всю практику на принципиально новый уровень. Первый и второй шаги фокусируют внимание, что позволяет порвать связь с эволюционным прошлым и делает возможным переключение мозговых частот при третьем шаге. Этого нельзя достичь случайно. В переключении можно найти основной тезис всей книги, потому что именно в этот момент воздвигается крест, разрываются оковы древнего инстинктивного поведения и тем самым открываются возможности трансцендентности.

Обычно, когда "саблезубый тигр" в любом из его современных обличий вас атакует, — например в виде разгневанного начальника, пьяного водителя, подрезающего вас на своей "тачке", бранящего и обижающего вас супруга, рассерженного клиента, — древняя часть мозга, отвечающая за выживание, подает сигнал высшим структурам коры головного мозга сосредоточиться на источнике надвигающейся угрозы. Этот молниеносный рефлекс, возрастом в миллион лет, переключает цели высшего интеллекта лобных долей на одну линию с затылочными долями, принуждая человека к реакции: "Берегись!". В нашем обычном состоянии реакция ограничивается частым морганием, как при столкновении с чем-то неожиданно промелькнувшим перед глазами. В далеком прошлом любое существо, не следящее за такими сигналами, не смогло бы оставить потомства!

Картина действительности, которая появляется перед нашими глазами, составляет многие из наших инстинктивных реакций и возникает в древних частях мозга. Высшие системы коры головного мозга, где находится наше ощущение себя как личности и осуществляется наше мышление, облагораживают и интерпретируют образы, созданные сенсорной системой. Физиолог Кейт Баззел объясняет, что к моменту, когда мы замечаем событие, происходящее во внешнем мире, низшие структуры мозга уже успевают произвести около сорока миллионов реакций нервной системы. В эти автоматические реакции включено немедленное сообщение, идущее к сердцу, об эмоциональной природе сенсорного события. В результате начинает быстро действовать рефлекторная реакция, как это было у наших древних предков в течение многих веков. Поэтому ко времени осознания происходящего события мы уже по большей части успеваем отождествить себя с этим событием. Это отождествление подтверждает изначально негативное сообщение, посланное сердцу низшими системами мозга. После этого все части нервной системы синхронно с затылочными областями мозга начинают работать над обеспечением безопасности. Все биологические реакции сердца, схема которых приводилась выше, были спровоцированы низшими системами и усилены высшими структурами разума, которые теперь уже работают в резонансе с низшими. Все силы человека ушли на войну с опасностью самым естественным путем.

Обычно мы не отдаем себе отчета в этих сложных внутренних нервных процессах, потому что наше сознательное восприятие также включено в динамику процесса. На уровне повседневных рабочих будней мы являемся жертвами собственных мозговых процессов.

Подобного рода реакции ведут к нашей деградации, ведь нам даны новые нервные структуры для образования формы, принципиально отличающейся от примитивной защиты. Древние реакции, неважно насколько они настойчивы и необузданы, могут быть обращены на раскрытие новых возможностей. В тот самый момент мы сталкиваемся с событием, возможно негативного свойства, у нас есть шанс с помощью высшего разума вмешаться в происходящее, а не просто прореагировать, несмотря на то, что все наше тело приведено в боевую готовность той частью мозга, которая ответственна за выживание. Надо сказать, что в это мгновение появившегося шанса в игру вступает этический элемент — возможность принятия решения. Можно действовать либо сразу рефлекторно, либо подумав. Хотим мы испытать переизбыток кортизола и шесть часов подавленного иммунитета или привести сознание в мир и гармонию? Жаждем ли мы возмездия или новых перспектив? Мечтаем о прощении и свободе или об осуждении и погружении в состояние, наполненное злостью? Желаем ли мы воздать по принципу "око за око" или реализовать новый способ восприятия мира? И в момент принятия решения солгать нельзя. Если мы считаем "да" правильным ответом, даже полностью отдавая бразды правления непроизвольной реакции, то это "да" достойно, но пусто и бессодержательно. Такого рода решение значит, что фактически победит "нет".

При первых двух шагах практики "замороженного сознания", как только мы ощущаем формирование негативной ситуации, мы замораживаем свою реакцию. Люди не в состоянии остановить автоматические рефлексы низших структур мозга выживания. Эти инстинкты уже вступают в игру к тому времени, когда мы осознали ситуацию. Поскольку высший мозг это единственная часть динамики, над которой у нас есть непосредственный контроль в этот момент, все, что можно сделать, это приостановить реакцию и перейти к третьему шагу.

Высшие эволюционировавшие структуры мозга могут модулировать низшую систему. В напряженных обстоятельствах у нас есть кубический сантиметр шанса вмешаться. Но вначале нужно научиться распознавать или хотя бы быть открытым узнаванию мига возможности для принятия решения и научиться давать себе честный ответ. В каждое событие включен фактор принятия решения.

Обращение к сердцу автоматически улучшает всю ситуацию в целом, а не только приносит пользу самому человеку: мало-помалу это становится для него настоящим благом. Медленное изменение происходит не только за счет добродетельности, но и из-за большей практической перспективы. Мы открываем, что наши подлинные интересы реализуются только тогда, когда мы сосредотачиваемся на всей ситуации в целом, в пределах которой мы являемся только частью, и понимаем, что разум сердца может работать только таким масштабным образом.

При этом автоматическая реакция затылочной части мозга блокируется совершенно противоположной реакцией. В тот момент, когда распознается создание стрессовой ситуации, мы перемещаем свое внимание с надвигающейся угрозы на сердце. Поступая таким образом мы поворачиваемся спиной к генетически встроенным миллионы лет назад рефлексам и поднимаем крест. Поступая таким образом, мы на определенном уровне принимаем собственную смерть как равно возможную альтернативу в пределах бесконечно открытой перспективы, которую нарисовало сердце. Только оглядываясь назад, мы понимаем, что сердце всегда стремится к нашему благополучию.

В возникающей стрессовой ситуации наше решение каждый раз принимается заново. Не существует формы величественного обращения к разуму сердца или театрально-эмоциональной форме, подобной судороге оргазма, которая оповещает, что мы осознали и можно расслабиться. Следует открывать себя снова и снова, чтобы мгновение принятия решения при необходимости возникало постоянно и с помощью нового разума приводило нас к продуманному действию.

Обещание рефлективного действия от сердечного разума


Мы открываемся сердцу, как обрисовано в первом и втором шагах, только для того, чтобы использовать высшие структуры коры головного мозга на третьем шаге, когда воссоздается событие, диаметрально противоположное тому, что происходит где-то там, в сенсорно-моторной системе. Воссоздание — это позитивное событие, полное любви, радости, счастья, веселья и забавы. Мы вспоминаем чувство, изначально вызванное в нас этим событием, и держимся за него как можно крепче, делая все это прямо перед "мордой саблезубого тигра". И даже в тот момент, когда древние животные части нашего мозга посылают сердцу сигнал опасности, высшие системы коры головного мозга, работая на более эволюционно продвинутых частотах, посылают сердцу прямо противоположную информацию, образ или состояние: любви, мира, веселья и т. п. Подлинный "камень преткновения" на крестном пути заключен в отказе защищаться с помощью древних инстинктивных моделей, потому что подобный "нелогичный" отказ разоружает всю власть культуры. Мы поднимаем крест, вместо того чтобы звать на помощь. Мы выбираем высший разум и эволюцию.

Опять же, мудрость сердца — это любовь, а любовь функционирует на частоте, которая может синхронизироваться только с подобным ей состоянием. Низшие частоты сердца согласованы с частотами животных частей мозга, которые развивают древние, хорошо проложенные дороги выбора между дракой или отступлением. Привлечение творческой части мозга для воспоминания события, связанного с переживанием любви или радости, разрывает цикл самозащиты и останавливает все реакции, следующие за маневром выживания. Человек воссоздает в памяти ощущение любви, а не пытается овладеть своими чувствами мощным усилием воли и не выставляет величие своей добродетели против природы. Помимо всего прочего, всепрощение это не воинственные действия. Это акт созидания.

Воспоминание о любви или радости с помощью творческого воображения перебрасывает мост высоких частот от передней части коры головного мозга к сердечно-лимбическому циклу. Сердце автоматически отвечает на той же частоте, чем поднимает человека на более высокий уровень динамики создателя и созданного, разрушает уже активизировавшиеся защитные реакции и открывает порядок функционирования, не доступный по отдельности ни интеллекту, ни воображению.

Третий шаг стабилизирует частотный спектр сердца и позволяет ему работать в согласованном режиме. Фокус внимания возвращается к всеохватной и глобальной готовности, обусловленной развитием вида. Тело расслабляется непроизвольно, когда человек отдается во власть разума, той силе, которая стремится к благополучию. Сделав этот шаг, человек становится волен выбирать между пропущенной промежуточной стадией, или серой зоной, в любой из логических систем. Более высокие частоты модулируют или сдерживают более низкие, открывая возможность как бы внезапного выздоровления, хождения по огню, паранормального явления или нахождения выхода из безвыходной ситуации. Более того, становятся возможными все проявления неконфликтного поведения и превосходства над собой и над миром. Эта власть сильно отличается от власти науки и технологии, или от пребывания в плену инстинктивных архаических реакций, или от принесения себя в жертву гневающимся богам.

Иисус часто иллюстрировал свои слова или давал пример нового потенциала человека при помощи чуда. Но на следующий день многие из его последователей уже забывали, какой путь он указывал. "Разве вы не помните?" — спрашивал он в раздражении. Трещина скорлупы склеивается автоматически, если только мы не проснулись и не встревожились, и не начали выбираться сквозь эту трещину, когда она впервые разошлась.

Пятый шаг в "системе замораживания сознания" столь же важен, как и все другие. Ответ на происходящее мы воспринимаем, разумеется, через нервные соединения, существующие специально для этой цели. Разум сердца действует путем изменения функций мозга, отметил Гурумайи. Физик Дэвид Бём однажды сказал, со страстью показывая руками от сердца к голове: "Когда царство разума и интуиции захватывает нас, оно может исправить сбои в работе мозга и сделать его трудоспособным в одно мгновение". "Се, творю все новое", — провозгласил наш Великий Учитель.

"Замораживание сознания" позволяет сердцу изменить работу мозга, и в этот момент мы понимаем, что должны делать. Мы воспринимаем ответ, и смысл ситуации проясняется. Чем больше мы практикуемся, тем более прямой и непосредственной становится реакция, пока она окончательно не станет автоматическим, мгновенным ощутимым фактом, таким же, как и любое другое действие мозга и сознания.

И, наконец, шаг шестой — действие. Действовать следует, когда получен ответ, не останавливаясь на размышление, ибо стоит только задержаться, даже просто задумавшись над ответом, как обычные процессы в мозгу, нацеленные на выживание, возьмут верх, и управлять начнут интеллект, рационализация и благоразумие. Обычный интеллект приведет не к сомнению в услышанном или почувствованном внутри, а к полному его стиранию из памяти, как если бы этого никогда не было. Благоразумие или целесообразность может в мгновение ока преодолеть интуицию и обезоружить любовь.

Если нет жажды, и река не течет. Когда же мы хотим пить, река появляется.

Перекрестки решения


В английском языке слово "решение" (decision) означает "отрезать, отстранить". Из этого буквального определения получаются слова "ножницы", "схизма", "обрезание", "надрез" и "опадающие" (о деревьях, которые сезонно теряют листья). (Слово "решение" однокоренное слову "отрешение", которое синонимично понятиям отстранения, отделения, отказа.) В каждый момент времени у человека есть кубический сантиметр шанса принять решение и выбрать прощение, сделать движение, которое повернет его к сердцу. Но этот выбор нужно делать заново каждую минуту — это решение не может быть принято раз и навсегда. Выбор сердца делается за счет отказа, отрешения от мириад причин обижаться, мстить или злиться, которые услужливо предлагает наша культура. Её ясная логика и целесообразность, её бесконечная паутина законных обоснований права каждого на обиду растет автоматически, каждую минуту, из бесконечных непредвиденных обстоятельств самой жизни. Казнь Христа в рамках существовавшей культуры была "целесообразным действием", в то время как прощение считалось нерациональным. Всепрощение, однако, это алогичный поступок, отказывающийся следовать логике окружающего мира и уступать, отвечая на оскорбление самозащитой.

Культура аплодирует человеку принципа, который твердо отстаивает свое справедливое негодование и делает благородные жесты осуждения, ибо такие поступки позволяют совершаться циклам культуры. Люди принципов — это зачастую лидеры, которые убеждают человечество заточать в тюрьмы, сажать на электрический стул, распинать или начинать военные действия. В такой момент только всепрощение может разрушить призыв к осуждению и разорвать череду печалей, которые за этим последует. У сердца нет другого закона и принципа, кроме как любвь. Любовь и всепрощение равнозначны и являются состоянием души[41 - В существующей культуре пылкий темперамент или холодная ярость считаются признаком мачо, и женщины с возрастающей интенсивностью культивируют эти качества. Человека, не обладающего страстью ярости, называют занудой. В качестве поправки, Алан Шор дополняет: "Естественный отбор предпочитает качества, которые максимально увеличивают личный вклад в генофонд поколений. Среди людей это вызывает появление не столь состязательной и агрессивной черты, такой как возможность вступать в позитивные эмоциональные взаимоотношения с противоположным полом" (см. Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности"). Позитивные эмоциональные взаимоотношения основываются на способности прощать, передавать в каждый момент другому возможность возрождения. "Отпускать и позволять любить" может быть банальная, избитая фраза, но в ней наше спасение и, конечно же, наших детей.].

Ганди знал кое-что о прощении, но применил этот принцип в политической игре для одоления британцев. С помощью таких приемов культура поддерживает себя. Однако Иисус не использовал свое понимание прощения для попытки избавиться от римлян, или даже от еврейских законников, или религиозных лидеров. Вместо этого Иисус действовал в более крупном масштабе, в той реальности вселенной, где каждый стоит перед лицом Господа один и обнажен каждую секунду своего бытия. На карту было поставлено нечто большее, чем простое политическое преимущество: Воздвижение Креста спровоцировало эволюцию вида.

Если внимательно изучить примеры поведения, поданные Иисусом во всех его делах, то мы увидим, что все они были задуманы так, чтобы освободить нас от древних моделей выживания. Отбрасывание принципов самозащиты и самообслуживания, а также освобождение нас от пристрастия интеллекта к контролю и предубеждению, делают нас свободными от инстинктивных рефлексов. Только в этом случае можно подняться до высших частот сердца, ставших доступными благодаря лобным долям мозга. В сознании Иисуса не произошло культурной или социальной революции (ибо нищих, заметил он, "всегда имеете с собою"- Евангелие от Иоанна, 12:8). Вместо этого Он работал на эволюцию или трансцендентность индивидуума.

Для тех, кто не готов или не желает освободиться от оков, навязанных культурой, его призывы и указания кажутся большим, чем просто ересь. Следование им предполагает защиту анархии, подрывающей все системы культуры, включая любую идею церкви или религиозной организации, — основные мишени его критики. Джордж Фокс, желавший скорее провести большую часть жизни в тюрьме, чем отречься от своего видения Евангелия и от руководства Духа Святого, совершил прорыв в установленной крепости удушения духовной жизни своего времени. В наше время жила женщина, именуемая Пилигрим Мира, ещё одно из редких воплощений духа Евангелия. Её не приглашали обратиться к церковному Собору, ей не дали Нобелевскую премию мира и не заплатили много денег за права на её автобиографию. Её даже не воспринимали достаточно серьезно, чтобы арестовать за бродяжничество. А она была бродягой — без личного дела, номера социального страхования, без денег и работы, без места, куда можно приклонить голову, и без одежды, кроме той, которая была на ней. В довольно преклонном возрасте она демонстрировала разнообразные физические возможности, колоссальную энергию, бьющие через край энтузиазм и оптимизм, которым и заражала всех, кто приходил к ней. Она жила Нагорной проповедью, следуя ей почти буквально, и изменила свою жизнь, явив собой ещё одно из многих Вторых Пришествий. Если бы её распяла обезумевшая толпа, она, без сомнения, вошла бы в историю. Но это всё же однажды случилось — в духе нашего времени она погибла в автомобильной катастрофе, оставшись безымянной и безвестной.




Глава 11. Зачем беспокоиться и кому какое дело?


Все, во что можно поверить, есть подобие истины.

    

Уильям БЛЕЙК






Читатель одного из первых черновых вариантов этой книги задал вопрос: "Что из всего этого имеет для меня значение? Что я лично выиграю от некоего гипотетического образа жизни сердцем?" Такая реакция заблаговременного контроля типична для жизни в рамках современной культуры. Находящееся за границами существующего мировоззрения — предмет, подверженный той же динамике создателя и созданного, и в этом есть парадокс. Трансцендентное состояние формирует схему контроля над человеком сразу же, как только он вступает в эту область — бытие оживает в нас и познается только через наши действия. Шаг, сделанный нами в сторону трансцендентного, содержит в себе наше намерение и ожидание, которые могут как совпадать, так и противоречить природе того, что формирует контроль. Трансцендентность это движение в непознанное. Однако ключи к постоянно открытой природе этой трансцендентной возможности весьма загадочны для понимания. В этой главе исследуются формы трансцендентного, которые являются одновременно конкретными и абстрактными, материальными и эфемерными, земными и потусторонними.

Совершенно иное


Вспомните историю Бернадетт Робертс о том, как она "вдыхала божественный воздух" в течение нескольких недель и по возвращении в нормальное состояние обнаружила, что земля это сущий ад по сравнению с тем, что она пережила. Я не могу отвечать за божественный воздух Робертс, но точно знаю, что после моего переживания в возрасте около 40 лет, когда я испытал почти разрушительное слияние, во мне появилось сильное чувство гнева, направленное против Бога. Как это возможно, протестовал я, чтобы подобное состояние было доступно людям и столь редко переживалось ими, из-за чего жизнь становится "юдолью печалей"? Что это за Бог, раздражался я, который мог затеять такую комедию? Конечно же, я знаю, что Господь не интриговал против людей. Таким путем он, скорее, нашел решение нашим трудностям, делая все, чтобы мы могли их преодолеть. С другой стороны, безбрежное пространство, — та вселенная, которая находится за пределом всех знаний, о чем говорил Экхардт, Бог за пределами Бога, — может вообще не быть частью этого уравнения. И хотя временами нам вроде удается наладить связь с этим безграничным пространством, случается это довольно редко. В моем личном опыте слияния я тихонько стучался в двери высших сфер, или они стучались в мои, что лежит за границами нашего понимания и классификации. В этом не было никакой динамики создателя и созданного, никаких полюсов, никаких "необходимых противоречий" Блейка. Нельзя находиться в таком состоянии и при этом действовать как в обычной жизни. Попытка проникнуть "туда" может быть пустой тратой времени. Возможно, именно это довело Экхардта до мольбы: "О Боже, избави меня от Бога". Там находится то, что совершенно отличается от всего, что мы знаем и чему даем имена, то, к чему мы стремимся с жаждой, которая может так и остаться неутоленной. Возможно, что когда Иисус, находясь на кресте, плакал о том, что Отец оставил его, тот вовсе его не покидал, а Иисус сам отбросил динамику создателя и созданного, когда слился воедино с высшим состоянием за границами Бога. Возможно, из этого слияния высшего порядка произошел Дух Святой — связующая духовная нить с тем, что к тому моменту было резко прервано.

Куда бы трансцендентность сама по себе ни вела, есть нечто, что может пробудить только трансцендентное сознание и только в соответствии с путем трансцендентности. Описание бесконечного "путешествия к Богу", сделанное Бернадетт Робертс, выглядит вполне убедительно, и я усомнился лишь в том, что есть что-либо, что я могу сделать, чтобы понять, и ещё меньше, чтобы проникнуть в суть того, откуда берутся мимолетные образы высшего состояния. Люди в редких случаях могут попадать в русло такого понимания, причем этот поток — одностороннее явление благосклонности, а не двусторонний диалог. Наша динамика применима к более материальным и конкретным перспективам.

К примеру, недавно, в процессе утренней медитации, я погрузился в размышление о вселенной как о голографическом торусе (возвышении) и был поглощен четким видением или восприятием этой тороидной функции реальности, увидев её изнутри, безо всякой мистики. (И это было достигнуто именно работой интеллекта, а не внезапным озарением.) Торус был настолько ошеломляюще сложен и настолько прост в оформлении, что я был потрясен. Но затем в моем сознании промелькнула мысль, короткая, как вспышка света, которую можно передать длинным вопросом: "Но, Господи, где ты был до того, как явил этот торус?"

Если вся вселенная, по определению, находится там, то где было то, иное, что породило вселенную, или находится за её границам? (Этот вопрос стал нечаянно перевернутым эхом вызова Бога в адрес Иова: "Где был ты, когда я обдумывал основы и размеры земли?")

Мой вопрос был безнадежно спонтанным и искренним. Но в ответ, который был получен с той же скоростью, с какой был задан вопрос, мой череп, мозг, сознание и чувство личности взорвались, как если бы я получил немедленный могучий удар по голове и по сознанию. Передо мной возник образ ореха в скорлупе, расколотого невероятно мощным ударом. Это действие было милосердно и кратко по продолжительности, как и вспышка вопроса, который его вызвал. Хотя удар был довольно безболезненным, но отнюдь не приятным. В результате я почувствовал, что мне был явлен проблеск чего-то, находящегося настолько за границами крови, костей и мозга, что я не мог даже понять величины собственного вопроса. В общем, хотя это ощущение и было, возможно, своего рода ответом, в его принятии мною произошло короткое замыкание.

Соединение и превосходство


Эта книга основана на том принципе, что трансцендентность, способность подниматься над и выходить за пределы ограничений и сдержанности есть наше биологическое право, полученное при рождении, заложенное в нас генетически и заблокированное привитой нам культурой. Если бы люди зачали, выносили, родили и вырастили молодое поколение в любви, а молодое поколение почувствовало себя безоговорочно желанным и принятым и никогда не преданным окружающим миром, который их породил, то раскрытие нашей человеческой природы произошло бы с не большим усилием, чем в любом другом аспекте развития. Не стоит много трудиться, чтобы подтолкнуть или усилить рост коренных зубов в 6 и 12 лет, как и дать возможность зубам мудрости прорезаться в 20. Слово "Бог", возможно, никогда не появилось бы, если бы мы были свободным выражением Божьего созидания. Точно так же слово "здоровый" никогда не возникло бы, если бы мы никогда не болели. "Человек рожден как сад, полностью засаженный и засеянный, — заявил Блейк, — этот мир слишком скуден, чтобы прорастить хотя бы одно зерно". Но мы, как индивидуумы, и наш мир в целом должны взращивать и защищать посаженные нами семена.

Вот почему Иисус сделал приведенное выше высказывание о том, что "попустить, чтобы один из малых сих споткнулся" было большим и почти непоправимым преступлением. И это одна из причин, по которой Иисус ссылается не на пути духовного поиска, а на путь существования, открытый только в один момент, к которому нельзя подготовиться и у которого нет завершения. Сегодня пришел день и пробил час — это случается в каждый момент жизни. На пути Иисуса одномоментное откровение не пытается втиснуть следующий момент в жесткие рамки своего подобия; в каждый момент жизнь рождается заново. И свобода от заботы о безопасности в каждый последующий момент может передать нас на волю провидения сердца (слово "провидение" происходит от "пред-видение", "видеть вперед"). Но мы получаем это провидческое зрение только тогда, когда душа наша открыта, в один конкретный момент.

Путь Иисуса и есть его собственная цель, он никуда не ведет, а существует только когда его каждую минуту создают заново. Поэтому на его пути нет ни места, куда приложить голову, ни конечной цели, ни точки остановки, — есть только путь к Богу. В состоянии стыда, взращенного культурой, мы чувствуем, что должны быть наказаны и очищены, чтобы стать достойными вступить на духовную тропу. Наша культура требует, чтобы этот путь был трудным и болезненным, и привел однажды к месту отдохновения, и остановил боль.

Из всех прочих великих личностей, за исключением, возможно, Лао-Цзы, Иисус единственный вырвался из закрепленных культурой представлений о вине и наказании, ясно указал на динамику создателя и созданного и освободил нас от чувства вины, сняв все обвинения.

Как ни странно, мы не позволяем себе находиться в этом простейшем состоянии. Мы настаиваем на постоянном создании вечно новых и крепких духовных "путей" с высокими препятствиями, призываем друг друга быть храбрыми, держаться и не останавливаться на полпути. Мы строим ступенчатые системы для измерения духовного успеха друг друга; определяем, насколько высоко забрались по социальной лестнице; мы формируем иерархии лучших профессиональных атлетов по бегу с препятствиями и нанимаем их для путешествия по вечнозеленому циклу наставлений. Мы глубоко оскорблены тем фактом, что трансцендентность является скорее природой человека, чем наградой за его преодоление природы.

Весь путь Христа ожидает от нас, что мы открыто реализуем свою жизнь, а не будем держать её в тайне; рисковать собой, а не растрачивать энергию на защиту от случайностей приключения. Скромник, в страхе отказывающийся раскрыть свой талант, теряет его. Полный тревоги и страха перед злом жизни, тяготящийся размышлениями, он отступает в убежище безопасной пещеры размышлений. Боясь рискнуть отношениями, человек облачается в броню, а затем вооружается обетом безбрачия по "духовным причинам". Беспокоясь о потере души, он как бы заключает сделку с Богом или судьбой и выменивает соль жизни на предполагаемую безопасность где-то на небесах или на теплое местечко в монастырском приюте. Такой непритязательный и предусмотрительный человек не станет хорошим партнером в динамике создателя и созданного. Поклоняться с верой и правдой означает отбросить обыденную жизнь и не хранить про запас "мощь, возносящую цветок сквозь зелень стебля". Иисус проклинал бесплодную смоковницу, а не римского завоевателя.

Превосходство и незнание


По мере того, как мы выходим за границы, определенные механизмом выживания, мы начинаем испытывать возрастающее чувство превосходства над миром. Превосходство существенно отличается от господства; мы стремимся превзойти мир природы, который, как нам кажется, мучает нас. Чувство превосходства появляется от понимания того, что через ограничения можно переступить, когда они появляются, и поэтому нужно не "думать о завтрашнем дне". Мирча Элиаде, антрополог и последователь психологии Карла Юнга, в начале двадцатого века прожил десяток лет с тибетскими йогами. Он подробно описал взаимодействие со своим миром и власть над собственным телом, которым овладели наиболее выдающиеся йоги. Он ссылался на их способность "вмешиваться в онтологические конструкции вселенной" — функционировать вне причинно-следственной связи в обычной реальности. Элиаде объяснял, что там, где вера проста, проверка веры тоже проста. Так что изречение "по плодам их узнаете их" йоги физически воплощают в соответствии со своей традицией в существующем теле и в жизни.

В подтверждение своей точки зрения Элиаде описывает одно упражнение для перехода на уровень полностью развитого йога. В это упражнение входит высушивание кипы замороженных намоченных листов бумаги или тканей с помощью практики тумо [туомо], или создания тепла своего тела, сидя абсолютно обнаженным на покрытом льдом озере при температуре около 30 градусов мороза. На выполнение задания у новичка уходила почти целая ночь. Для этого требуется войти в состояние неконфликтного поведения и задействовать высшую область коры головного мозга — неокортекс, модулирующий низшую сенсорно-моторную систему мозга. С помощью того же неконфликтного поведения йоги вырабатывали невосприимчивость к огню, хотя и не практиковали хождение по огню так широко, как это делали на Цейлоне (ныне Шри-Ланка) с давних времен и вплоть до 1950-х.

Однако примите во внимание, что дети, рожденные и выращенные с открытой системой восприятия, обученные играть с "границами сознания" и расширять их в том смысле, который в это вкладывают йоги, не подчиняющиеся власти ограничений, могут и не вмешиваться в устройство нашего мира. Свобода играть с границами и расширять их и не быть при этом ими ограниченным была описана Джеймсом Карсом в книге "Игры конечные и бесконечные". Возможно, что на Западе втайне давно ожидают явления чуда хождения по огню или туомо, чтобы доказать лживость убежденности привитой культуры в необходимости ограничений, принуждений и принесения в жертву. В своей попытке покорить природу мы опустошаем её при каждом удобном случае. Вместо того чтобы манипулировать природой или разрушать ее, можно было бы использовать её ресурсы как основу, на которой может работать творческое начало и базироваться власть. Некоторые туземные народности именно этим и занимались в течение жизни многих поколений, даже тысячелетий, оставляя за собой небольшой след. Майкл Мерфи в своей книге "Будущее тела" перечисляет сотни примеров довольно редких случаев развития личности, которые обрели превосходство над своим частным миром способом, сходным с тем, которым пользуются йоги.

В понимании Иисусом власти, по мере того как мы становимся преданными ему в малых действиях, с помощью которых мы учимся доверять течению жизни, для нас становятся возможными все большие и большие дела. Куда это может привести — неизвестно. В каждом случае проявления мною неконфликтного поведения в возрасте двадцати трех лет различные свидетели связанных с этим событий вскоре стерли их из своей памяти и спустя всего несколько недель отказывались признавать то, что видели своими глазами, или обсуждать это. Память может быть избирательной с целью защитить нас от "падения в хаос, где способность мыслить теряет силу".

Точно так же, как тибетские йоги практиковали форму неконфликтного поведения, избранные группы представителей нашего вида могут время от времени овладевать такой возможностью, делая открытия, а затем забывая то, что они обнаружили. И точно так же, как я время от времени вспоминал и забывал о себе, мои друзья забывали или прикрывали трещину в скорлупе, расколовшуюся в момент переживания. Мы слишком тесно связаны с миром вокруг нас как в прошлом, так и в будущем. Но не всегда было так. Следующие примеры властвования над собой и, возможно, трансцендентных состояний покажут это. Примите описанные ниже аномалии, которые скрывает современная академическая наука, в качестве примеров неконфликтного поведения в широком общественном масштабе. Они свидетельствуют об обществах, которые смогли выйти за границы обыденных причинно-следственных отношений с присущими им давлением и ограничением.

Неконфликтное поведение в масштабах общества


Руины архитектурного комплекса в Баальбеке, в горах Ливана, показывают, что эта местность (названная домом Ваала, врага ветхозаветного Яхве) была в течение многих тысячелетий задолго до появления минойской культуры заселена сменявшими друг друга народами. Каждый из них отстраивал храмы своим богам на обломках предыдущих. Под остатками цивилизаций, от которых до нас дошли лишь несколько записей, находится огромная каменная структура ошеломляющих пропорций, сооруженная представителями культуры, совершенно нам не известной. Самый нижний уровень этой конструкции состоит из базового слоя камней; размеры каждого из них составляют 33 фута в длину, 12 в высоту и 14 в ширину. Размеры камней второго ряда составляют 65 футов на 12 и на 14. Каждый последующий ряд несколько длинее предыдущего. Пять таких камней, выложенных в ряд, могли бы составить длину футбольного поля, при этом они подогнаны и обтесаны технически настолько совершенно, что на первый взгляд сооружение кажется вырезанным из одного монолитного каменного пласта огромных размеров. Внутри каждого камня прямо через центр просверлено одно небольшое круглое отверстие. Диаметр отверстия на внутренней стороне больше, чем на внешней.

На второй линии есть лакуна площадью около 66 футов, заполненная тысячами камней меньшего размера, которые датируются временем более поздним, чем время закладки этого пласта. Карьер, из которого добывали камень, находится на расстоянии пяти минут езды на машине по каменистой дороге. Оттуда с горной стороны видны четкие очертания места, где когда-то были камни. Там же находится недостающий 64-футовый камень, идеально обработанный с трех сторон. Одна массивная 70-футовая глыба лежит на земле, отделенная от породы и очевидно предназначавшаяся для третьего ряда кладки. Увеличивающийся размер камней может служить доказательством последовательного технического прогресса. Обычно здание начинается с более крупных камней фундамента, на которые кладутся камни меньшего размера. Этот план строительства был, возможно, экспериментальным и, по-видимому, был прерван или оставлен на полпути.

Кроме обнаруженного отверстия в каждом камне не было найдено никаких других возможных технологических приемов для перемещения камней. Британские инженеры определили вес самых малых камней в 750 тонн каждый, а наиболее крупные камни второго ряда кладки имели вес свыше тысячи тонн каждый. Для сравнения, вспомним древних египтян, которые работали с камнями, весившими в среднем по 2–3 тонны каждый.

Инженеры установили, что потребовалась бы сила 40 000 взрослых мужчин для того, чтобы передвинуть один из таких крупных камней. При этом надо обеспечить наличие такой массы энергии от стольких людей, организованных вокруг одного предмета, и полотно дороги, удобное для транспортировки. Но там, между карьером и местом строительства, не осталось и следа проложенной дороги.

Археологи утверждают, что эта часть Баальбека относится к допотопному периоду (была сооружена до Великого потопа) и считают, что строительство структуры было начато до двадцати тысяч лет назад, в приблизительно установленные временные границы периода создания Сфинкса, монолита такого же масштаба. В Ветхом Завете говорится: "в то время были на земле исполины"[42 - Книга Бытия, 6:4.], и это вполне возможно — не обязательно речь идет о гигантах тела, но и вероятно, мысли и духа[43 - См.: Майкл М. Алуф "История Баальбека", издание 15е (Бейрут, Америкэн Пресс, 1938).].

Недавно были проведены археологические исследования комплекса Мачу Пикчу в Перу — структуры более древней, чем цивилизация инков, уничтоженной испанцами. Конструкция была сложена из шести-семитонных камней. Верхушка пирамиды с крутыми стенами была срезана, и обломки заброшены на край горы. Карьер, из которого брали камень, был обнаружен только недавно, — на расстоянии пяти воздушных миль. Карьер образовался при срезании вершины другой горы с почти вертикальными сторонами. Здесь ясно видны очертания ромбовидных камней, найденных в Мачу Пикчу. Земля меж двух башен превратилась в джунгли, с реками и глубокими ущельями — типичный для Анд ландшафт. Нет ни малейшего признака дороги, даже если бы кто-то и смог её там проложить.

Археологи из Университета Калифорнии в Санта-Барбаре, участвовавшие в недавно проведенных исследованиях этой местности, рассказали мне, что в наши дни не существует технологий, позволяющих переместить камни весом в 65–70 тонн из башенного карьера в Мачу Пикчу. Единственный подход к обеим башням лежит через одну узкую тропинку, извивающуюся между вершинами рядом крутых поворотов.

На восточном побережье Южной Америки находится линия берега, протяженностью в одну сотню миль с рядом параллельных, похожих на ящики, каменных выступов, врезающихся прямо в Атлантический океан; они отстоят друг от друга на равном расстоянии, около 100 футов в длину и 60 футов в высоту (если память мне не изменяет). Мне не известно, были ли эти "волнорезы" когда-либо датированы; это маловероятно, а может быть, по поводу их существования была всё же выдвинута какая-либо теория.

Здесь, в Северной Америке, строители курганов появились до христианской эры и исчезли приблизительно за триста лет до времени Колумба. В некоторых из курганов имеются захоронения, в большинстве же их нет. О предназначении этих холмов мы не знаем ничего, но строим массу предположений. Остатки скелетов, которые были раскопаны, принадлежали мужчинам ростом приблизительно в 7 футов и женщинам ростом в среднем в 6 футов; и те, и другие обладали большими круглыми головами. Курганы на месте современных штатов Огайо, Индиана и Иллинойс имеют различную геометрическую форму; некоторые из них объединены в группы и покрывают большие расстояния, по-видимому, они связанны частями орнамента. Большие холмы, многие из которых достигают нескольких сот футов в диаметре и имеют идеально правильную форму, были обнаружены с помощью сделанных с воздуха фотосъемок в 1930-х и 1940-х годах. Знаменитый змеевидный курган в Огайо, отличающийся великолепной точностью исполнения, предположительно, изначально составлял около 3 000 футов в длину.

Самый крупный курган, найденный в Поверти Пойнт, штат Луизиана, состоит из шести концентрических восьмиугольников, искусно расположенных так, что между углами были проложены дороги. Каждый из углов указывал на определенную значимую астрономическую величину, например, Полярную звезду или Сириус в день летнего солнцестояния и так далее. Холмы, предположительно, изначально достигали около 60-ти футов в высоту, как и другие курганы на континенте. Вся структура в Поверти Пойнт по диагонали занимает три четверти мили. Все вместе эти курганы представляют на земле наиболее массивный комплекс в истории.

Следует заметить, что американские индейцы, которые жили на континенте, когда туда прибыли европейцы, не имели внешнего сходства со строителями курганов. Так же у строителей курганов нет очевидных связей с культурами Центральной или Южной Америки. Ни у кого нет ни малейшего представления о том, что случилось с этим народом, как нет и никаких предположений относительно значения, которое придавалось этим курганам. Ясно только то, что подобные совершенные геометрические фигуры, сооруженные в таком масштабе, свидетельствуют об огромных знаниях в области топографии, равно как и в астрономии и геометрических построениях.

Археологи из Университета Луизианы, исследуя руины Поверти Пойнт, высказали догадку, что, поскольку структуры каким-то образом связаны с астрологией, должен был существовать некий геометрический календарь, по которому первые охотники и собиратели (по общему академическому согласию — единственные промысловики возможные в то время) могли предсказывать погоду. Но зачем бы им делать это в субтропическом поясе? Чтобы знать, когда собирать урожай, что обозначило бы их переход от занятий охотой и сбором продуктов пропитания в лесах или морях к земледелию. Потребность в получении информации о погоде заблаговременно в местности со столь пышной растительностью заставило их воздвигнуть на земле массивные сооружения и создать великолепные геометрические монолиты.

Я полагаю, что ученым мужам, которые дали такое объяснение, самим надо бы пойти поохотиться и собрать немного здравого смысла. Вне зависимости от объяснения метода и технологии очевидно, что эти великие цивилизации проявили уникальные способности, их достижения мы можем повторить только при помощи высоких технологий, если вообще сможем. Наша реакция на подобные аномалии проявляется в попытке найти им объяснение, если мы обладаем научным складом ума, или в фантазировании по этому поводу при склонности к оккультизму — излюбленному современному представлению о богах, которые спускаются с небес, чтобы оказать поддержку нашему бедному виду. Однако нам нет надобности обращаться к богам поднебесным за объяснением кажущихся невозможными творений, таких как Баальбек, Мачу Пикчу и курганы Северной Америки. Они служат вещественным доказательством развитой формы оперативного мышления Пьяже, которое ребенок начинает использовать в возрасте 7-ми лет и которое большинство взрослых практически не развивает. В понятие оперативного мышления включена способность оперировать всеми или некоторыми качествами физического процесса или вещества с помощью абстрактной идеи. Если расширить это определение, то оно укажет на превосходство сознания над материей, что является безусловной ересью с точки зрения ньютоно-картезианской мысли. Согласно последним данным исследований, в конкретные действия вовлечены высшие структуры мозга, оказывающие влияние на низшие сенсорно-моторные структуры, как это проявляется, например, в хождении по огню. Ничего нового здесь нет.

Конкретные действия разума в ранние периоды истории человечества могли быть обычным делом, они последовали за полным расцветом лобных долей мозга. Так было до предполагаемого бедствия, которое ввергло род человеческий в шок и способствовало его регрессу, от которого мы до сих пор не оправились. Из-за своего самовоспроизводящегося характера, культура, основанная на страхе, проявляется в жизни каждого нового поколения: поэтому мы, как вид, до сих пор не получили компенсирующего равновесия на каком-либо функциональном, широком уровне. По сути, человечество утратило способность дерзать и не может восстановить ее. Имеется немного типов оперативного мышления, которые мы сумели развить, но и они являются продуктом интеллекта, ориентированного на защиту, и делают изобретательность опасной и саморазрушительной до такой степени, что она может привести к вымиранию человека как рода. В нейтронной бомбе, бактериологической и химической войне, атомных реакторах и производстве плутония нет ничего разумного, как и во многих современных методах самоубийства человечества.

Я продолжаю размышлять о тех цивилизациях, чьи руины находятся в Баальбеке, и о той, что создал народ Мачу Пикчу, — у которых в рукаве было припрятано много интересных фокусов, но они просто подняли ставки и ушли, или были уничтожены. Возможно, что при росте своих способностей они быстро переросли игры с каменными блоками, и перешли к чему-то иному — к формальным, а не конкретным действиям, которые мы до сих пор изучили не полностью. Вспомните о том, что формальная стадия действия, согласно Пьяже, происходит в период созревания сознания и может находиться вне процесса и управлять им, изменять саму функцию мозга и сознания. Муктананда пренебрежительно относился к нашим представлениям о прогрессе и превосходстве. Он говорил, что многие цивилизации в течение тысячелетий поднимались и падали, появлялись и исчезали. И Карлос Кастанеда, и антрополог Лесли Уайт говорили о великих цивилизациях, достигших пика развития и погибших в волнах подъема и падения, причем всегда по своей вине. История показывает совершенно ясно, что редкая цивилизация осознает свое падение и наша — не исключение, ибо мы слишком заняты приближением собственной непреднамеренной гибели.

Смерть и воскрешение


Целью этой книги является не попытка определить или описать трансцендентное состояние, а скорее, представить биологическую природу трансцендентности, которая, как я не устаю утверждать, была главной темой Благой вести Иисуса. Как и все великие личности в истории человечества, Иисус пытался отучить людей от ограничений основанного на страхе мировоззрения. Явления чуда власти сознания над материей были частью его замысла, попыткой пробудить человека ото сна; такую же практику применяют учителя на Востоке. Но власть над нами культуры и жестокость, распространенная в нашем обществе, столь же существенны в наши дни, как и во времена Иисуса, если не больше. Никакая драматическая или театральная философия "идти вперед и выше к звездам" не поможет, если не обуздать убийственное поведение человека, направленное против него самого, его детей и его планеты. Задолго до того, как люди смогут вырастить популяцию некоего сверхсознания "Нового века", они нанесут себе основательный вред.

Первая наша задача состоит в том, чтобы прекратить сочинять романтические мифы и взять на себя ответственность за свою часть работы в созидательной динамике, начав с себя и своих детей. С современными знаниями о взаимодействии сердца и мозга, о зачатии, беременности, деторождении и развитии младенцев можно совершить быструю и впечатляющую революцию в истории человечества. Но перед тем как её совершить, следует избавиться от оборонительной позиции, которая держит нас в услужении у затылочных долей нашего мозга.

Примите во внимание исследования выживаемости клеток. Клетка, взятая от крысы и помещенная в жизнетворную среду, будет делиться и размножаться от 5 до 7 раз, пока не достигнет предела саморазмножения и не погибнет. Крысы живут около 2-3-х лет. Клетки более развитых млекопитающих, таких как шимпанзе, будут размножаться от 15 до 20 раз, а сами эти создания живут порой до 50-ти лет. Клетки человека будут воспроизводиться от 55 до 60-ти раз. Поэтому, исходя из закона геометрической прогрессии, можно подсчитать, что продолжительность жизни человека может составить как минимум 150 лет. Возможно, физическое бессмертие не тот результат, к которому мы должны стремиться. Но продлевая жизнь, мы получим возможность излечивать ранние болезни и серьезное недоразвитие, связанное с укороченным сроком жизни.

Множество научных работ показывает, что искоренение волнений и стрессов и ликвидация сопровождающего их выброса кортизола могут существенно продлевать жизнь и снижать риск заболеваний. Возможно, человек борется не столько со смертью, сколько с тем, что он уходит из жизни, доплыв лишь до середины реки. Я чувствую, что только сейчас начинаю улавливать бессмыслицу, происходящую вокруг меня, только начинаю пробуждаться, а моя клеточная система, прожившая уже 70 лет, начинает распадаться на части. Возможно, мое тело просто следует указаниям древней клеточной памяти, пронесённой сквозь века, как предполагали покойный индийский мудрец Ауробиндо и Мать. Даже если это и так, идея бессмертия клеточного тела не выглядела бы столь привлекательно для нас, если бы у нас было 150 прекрасных, полноценных лет для созревания и подготовки к созданию и исследованию некоего нового мира, возможно, в возрожденном теле.

Помимо всего прочего, напряжение и беспокойство могут быть в большой степени облегчены при осознании истинности Благой вести, принесённой нам Иисусом. Если бы мы могли признать, что являемся детьми доброго и любящего создателя, подобно дочерям и сыновьям, отданным на воспитание своим родителям; что мы те, кем считаем себя в душе и что величайшие дары Духа, явленные Иисусом, доступны нам, то все мы могли бы жить в вере и правде. Мы бы вверили себя своему сердцу и позволили своему интеллекту служить разуму сердца. Если бы мы были тесно связаны со своим сердцем с самого начала, и нам были бы даны примеры для его развития, то, следуя им, мы достигали бы совершенства. Как утверждают Блейк и суфийские мудрецы, единственное, что может стать нам помехой в реализации наших возможностей, это наше воображение.

Наконец, учитывая, какого рода реальность может нам принести состояние трансцендентности, подумайте об идее воскрешения, выдвинутой древними египтянами и бывшей предметом горячих споров во времена Иисуса. Или же просто представьте себе, что смерть тела не обязательно влечет за собой смерть личности, — концепция, сопоставимая с жидкокристаллическим организмом Мэй Ван Хо. Так или иначе, смерть — это конечное ограничение или сдерживание и естественный вариант трансцендентности. Выживание личности за границами смерти тела принимается суфиями как возможность и обсуждается Ибн Араби. Несомненно, кое-что в этом роде сыграло роль в великой игре Иисуса. Указания на то, что он думал, что сможет обыграть время, пройти через смерть целым и невредимым и тем доказать жизненность или длительность духовной жизни человека, весьма весомы. Одно это могло бы вырвать нас из самовоспроизводящейся ловушки культуры и стало бы кульминацией всего его великолепного поступка.

Есть много аспектов концепции воскрешения и множество теорий, выходящих за рамки наших потребностей. Я беру на себя смелость предположить, что представление о существовании бессмертной личности, сознания или души и после смерти могло появиться у первого человека в момент возникновения лобных долей. После тысячелетий, в течение которых наши предки страстно желали бессмертия, мы могли бы включить эту возможность в рамки динамики создателя и созданного. Это похоже на атомистическое предположение, выдвинутое древними греками, которое было воплощено в жизнь современной наукой. Возможность, однажды введенная в динамику создателя и созданного, вполне может превратиться в эффект поля, проекцию, которую творческое сознание человека хранило в товарном вагоне созидания, как это было с Гамильтоном и его кватернионами, потребовавшими длительного периода для вынашивания и развития идеи. Иисус, будучи образцом древнееврейских представлений о Боге и воплощая в себе образ Бога любви, также мог обладать долго формировавшимся представлением о воскрешении, и приблизился к ним довольно близко. До Иисуса у евреев не было четкой идеи о жизни после смерти.

Мне кажется, что его потрясающее путешествие в смерть на каком-то уровне сработало, несмотря на серьезные извращения в толковании и отклонение от его принципов в ходе истории, которое нам ещё предстоит понять. Мы были столь поглощены попытками создать собственное представление о Граде Небесном, что могли упустить то богатое месторождение золота, которое открыл для нас Иисус.

Как ходящий по костру показывает пример невозможного, с которым другие могут после соперничать, подвиг, совершенный Иисусом, должен был сломать удушающее воздействие идеи смерти на нашу психику. Страх смерти запирает наше сознание в рамки стратегий выживания, что мешает нам открыть возможности, отличные от смерти. Биологическая космология видоизменённых клеток, предложенная Ауро-биндо и Матерью, возможно, явились эхом подвига Иисуса. Мать и Ауробиндо и их ученик Сат Прем полагали, что человек, прорвавшийся в новую модальность, проложит путь для всех и что отказ от веры в неизбежность смерти сломит власть этой идеи и её неотвратимые последствия.

История жизни Иисуса, пример величия его жизни, показывает, что попытка, предпринятая одним человеком, не может легко разорвать душащие оковы культуры.

Стать примером эволюционного прорыва такого рода было, возможно, важнейшим смыслом Страстей Христовых. Вероятно он рассчитывал на то, что мы включимся в сферу его влияния благодаря силе его личного примера. Поскольку любое поле растет по мере его использования, то его Царствие сможет наступить так же естественно, как это случилось с процессом насаждения культуры. "Имеющий уши, да услышит, ибо кто имеет, тому дано будет" — провозгласил Он, но для начала мы должны запастись достаточным количеством зерна, чтобы затем получить больший урожай. Это так легко сделать при помощи дьявольских сил — почему же создать нечто божественное столь трудно?

Как было сказано ранее, среди многих факторов, мешавших непосредственному воплощению в жизнь усилий Иисуса, были мифологические выдумки, привнесённые в учение под влиянием христологии Павла. Они окрасили все поздние сведения об Иисусе. Павел превратил величайшее из всех человеческих деяний — желание умереть ради своего народа и испытать возможность затем воскреснуть — из эволюционного прорыва в уставшего греческого "бога из машины", в фокус с чертиком из табакерки, на образе которого можно построить институт религии. Павел последовал старинному примеру реакции на божественное, и хотя не он это придумал, эффект был столь же губительным.

Из огня, плоти и веры


Каждый раз при проведении обряда хождения по огню на Шри-Ланке, в среднем около сотни людей проходят по 20-футовому склону ямы, наполненной раскаленными добела углями, которые могут расплавить алюминий. По правде говоря, около трех процентов участников погибают в таких ямах ежегодно. Однако остальные выходят из них невредимыми, восторженными и преображенными. Я подробно описал это в ряде книг, среди которых следует обратить особое внимание на "The Crack in the Cosmic Egg". Это явление широко изучалось, о нем снимали фильмы. Последний фокус с разоблачениями касался небольших разрозненных и тонких пластов угля в развлекательном шоу "Америка Нью-Эйдж". Устроители подняли шум вокруг термальной массы, но проигнорировали феномен хождения по огню, который не вписался в схему их объяснения.

История, лежащая за загадками Востока, обнаруживает динамику создателя и созданного и её культурный вариант в системе "Эврика!" Маргариты Ласки. В течение многих тысячелетий в Индии и на Востоке ежегодно приносили жертвы различным богам и богиням плодородия. Жертва выбиралась и провозглашалась временным воплощением бога; её почитали, ей поклонялись и в течение года подносили ей предметы роскоши, а также женщин, согласных на это. Избранную личность соответствующим образом готовили и в определенный день приносили в жертву. В этом случае жертвоприношение было священным убийством (и хотя жертвенность была непосредственно связана с освящением, её суть определенно изменилась).

В одной из областей Индии при наступлении великого дня на длинных веревках крепились гигантские крюки, которыми протыкали спину приносимого в жертву человека. После этого его поднимали с помощью крючьев на вершину высокого шеста на повозке, запряженной волами. В течение дня его возили по полям, которые собирались засеять, и его кровь увлажняла и питала землю. Сохранилось предание о том, что несколько столетий назад в этот знаменательный день жертва впала в буйный экстаз, когда его проткнули гигантскими крюками. В течение дня он в исступлении пел, что он есть бог, сильный и здоровый, в то время как его возили на повозке. К концу дня, когда сняли гигантские крюки, на его теле не обнаружили никаких повреждений, а место, куда втыкали крюки с усердием искали те, кому предстояло стать "богами". Этот обряд в Индии совершался вплоть до 1950-х, его засняли на кинопленку.

На Цейлоне человека, изображавшего бога, бросали в огненную яму для того, чтобы умилостивить невидимое божество. Через какое-то время этот наместник божества впадал в состояние экстаза, увидев лицо своей смерти в пламени, и в экзальтации проходил сквозь него, невредимый. По сути, он становился божеством, которое изображал, подобно тому, как Иисус был признан и воплощен в древнееврейского бога и преобразован в Бога любви. Божество Катарагама стало другом и благодетелем, а поклонение ему в форме хождения по огню превратилось в сакральную культурную практику на Цейлоне. Это был способ обеспечить милостивое отношение божества на следующий год. То же самое относится ко всем культурам, ищущим милости богов, являясь продолжением фантазий о возможностях человека дойти до заоблачных высот, на смену которым так и не пришло желание самим овладеть этими способностями.

В наши дни, отказываясь от жизни и принимая смерть, ходящие по огню на Шри-Ланке одерживают победу и над огнем, и над смертью — хотя затем они отказываются от своих достижений, передавая заслуженные ими лавры триумфаторов невидимому божеству и приписывая ему честь свершения. Поскольку после этого в их представлении уже ничто не может случиться иначе как с благоволения Катарагама, и такое понимание причинности событий становится признанной реальностью. Динамика создателя и созданного не избирательна, и она не относится к какому-либо специфическому состоянию; она универсальна.

Эффект поля, однажды проявившись, стремится к тому, чтобы поддержать себя. Закрепившись, эти силы становятся крайне эффективными, действуя как вовне, так и внутри нас, но только с помощью мольбы и повиновения воздействию поля — или богу. Ничто не изменилось. В наши дни религиозные убеждения — это расширенный вариант все той же примитивной веры в волшебство и того же неверного расположения сил. Но Дух Святой Иисуса все ещё с нами, он увещевает нас овладеть вымыслом, превратить его в быль и становиться им. Дары, большие, чем этот, будут принадлежать нам, потому что Он слился воедино с воздействием своего поля и стал единым целым со своим Отцом и, таким образом, и с нами. Но нам необходимо вступить в сферу влияния поля Иисуса, а не быть подделкой культуры.

Тела внутри тел


Привитое культурой беспокойство по поводу хрупкости нашей телесной оболочки — это часть того воздуха, которым мы дышим, и это чувство нелегко преодолеть независимо от того, как много различных представлений о том, что находится за физическим миром, мы получили. Я пробыл у Муктананды меньше года, когда он заявил мне, что я слишком сильно отождествляю себя со своим физическим телом. Развязно самоуверенным тоном, который я иногда себе позволяю, я спросил его, с каким же, по его мнению, телом мне стоит себя отождествлять. Он пропустил мимо ушей мой сарказм и продолжил изложение своей теории, о которой я уже слышал, но многое упустил. Он сказал, что человек живет на трех уровнях, физическом, тонком и причинном. Он заявил, что я осознаю свое физическое тело, но не очень хорошо ощущаю тонкое тело и не имею вообще никакого представления о своем причинном теле. "В течение следующей недели проведи полутра за медитацией в обычной позе, — предложил учитель, — а потом ложись навзничь, прямо на спину".

Предложение Баба было для меня безоговорочным приказом, поэтому я именно так и сделал на следующее утро. Обычно я проводил за внутренней работой над собой около 2-х часов до того, как жизнь в ашраме около пяти часов утра начиналась полным ходом. В тот момент, когда я лег навзничь, я оставил свое тело, безо всякого перехода или предупреждения. При покидании тела появляется безошибочное ощущение, которое я испытывал в некоторых ситуациях раньше, к примеру, во время проведения одной из программ пробуждения сознания Роберта Монро в 1975 году (Гурумайи заявил, что на самом деле человек никогда не покидает свое тело, он просто переключает частоты на проницательный взгляд внутрь себя. Вспомните наблюдения Мэй Ван Хо, приведенные в 4-ой главе.).

Там, в ашраме, телесные ощущения остались нетронутыми, в то время как я парил на высоте шести дюймов над собственным телом. Я ясно чувствовал тепло своего тела прямо подо мной и слышал его дыхание. Мне не нужно было дышать, но своим обычным зрением я оглядел свою комнату в тусклом предрассветном свете и захотел перевернуться и взглянуть на собственное тело, что могло быть довольно рискованным делом. Сделать это я не смог и почувствовал себя весьма беспомощным. Затем я подумал, что мне следует совершить один из тех рискованных экспериментов, связанных с оставлением тела, о которых писал Роберт Монро. (Почитайте знаменитую книгу Монро "Путешествия вне тела".) Но ничего не получилось. Это было самое "бессобытийное" событие. Через полчаса или около того я почувствовал, что опять прочно обосновался в собственном теле. Я встал и провел свой день как обычно.

Так происходило каждое утро пять дней подряд, и все пять раз я думал, что усилием воли перемещусь в пустынное голубое пространство и испытаю небольшой взрыв. Но мне не везло. Я застревал в глупой позе, паря на спине над остальной частью себя, пять раз подряд. К вечеру после пятого раза во время даршана (ежедневной встречи с гуру) мысль, что мне не удалось пережить отделение от тела как-то по-особенному, не давала мне покоя и постоянно вертелась в потоке сознания. В это время Баба проводил свою ежевечернюю беседу через перевод Гурумайи. Внезапно он прервался, посмотрел прямо на меня и сказал через переводчика: "Ты никуда не можешь пойти со своим тонким телом. Оно слишком слабое, чтобы передвигаться за пределы физического двойника. Для путешествия в иные миры ты должен отождествить себя со своим причинным телом, пребывая в тонком теле".

Я осознал, что пять последовательных повторений опыта пребывания вне тела без лишних ненужных движений было мне подарком от Баба. Он дал мне почувствовать мое тонкое тело столь подробно и безошибочно, что я вряд ли забуду это или засомневаюсь. После я смог открыть свое причинное тело, которое, согласно космологии Баба, находится в сердце. Рудольф Штайнер развил похожую теорию о тонких и эфемерных состояниях и телах и о том, как их достичь. Вся остальная часть культуры, стремившаяся к этому, только все запутала. Находясь меж двух огней — церковью, неодобрительно смотревшей на любой вид парапсихологических опытов, и наукой, глумящейся над ними, — мы не считаем эти идеи достоверными, и они остаются неразвитыми и отброшенными на обочину прогресса, как и мы сами.

Баба переоценил мои способности и упорство, потому что я опять впал в свое обычное испуганное состояние, беспокоился о телесных повреждениях и призраке смерти. Со временем я обнаружил, что когда я действительно нахожусь в согласии со своим внутренним миром, мои внешние страхи на время ослабевают, как и при неконфликтном поведении. Дар Муктананды дал мне личное знание уровня системы моего "я", находящегося за пределами физического сознания. Это личное знание — вместе с рядом событий, которые происходили в течение тринадцати лет до того, как я встретил Баба, — укрепило мою уверенность в том, что с Иисусом действительно произошла определенная форма воскрешения.

Моя первая жена умерла в возрасте тридцати пяти лет; после своей смерти она несколько раз возвращалась к нам, всегда в связи и в присутствии её пятого и последнего ребенка, которому было около года на момент её смерти. До последней минуты своей жизни она страстно стремилась вылечить ребенка: он был болен церебральным параличом. Первые события случились слишком давно и были сильно запутаны, чтобы полностью их объяснить. Достаточно сказать, что она явилась через несколько дней после своей смерти, при паранормальных обстоятельствах, связанных с ребенком. За двумя подобными событиями последовал феномен настолько мощной силы, что предметы вокруг нас двигались, а тело младенца подвергалось внешнему воздействию невидимой силы. Все эти случаи подготовили почву для последовавших событий.

Позже она являлась нам в двух видимых глазу образах — и довольно осязаемо. Первый раз она возникла около десяти часов вечера и простояла у детской кроватки удивительно долгое время. Второй раз она пришла, пристально посмотрела на ребенка, и после долго и упорно смотрела на бабушку малыша, свою мать, которая собиралась забрать ребенка домой и присмотреть за ним, пока я сидел с четырьмя другими нашими детьми. В обоих случаях моя жена выглядела такой, какой была в 22 года; она была одета в свой любимый розовый наряд, в котором выходила замуж и после тщательно берегла. Возможно, что облик, который она приняла, был сочетанием её собственного образа, образа, наиболее долго хранившимся в памяти её матери, и моего любимого о ней воспоминания. Каждое её явление длилось довольно долго.

Третье такое появление случилось через месяц в Новой Англии, куда мать моей жены увезла детей. В этот раз жена пришла поздно ночью и встала между детской кроваткой и постелью бабушки. От этой непосредственной близости мою тещу охватил озноб. Она проснулась, дрожа от холода и охваченная ужасом. Позже она призналась мне, что после того, как почувствовала столь близкое присутствие своей дочери, она стала пылко и тихо молить её не подходить так близко. В этот момент моя жена передвинулась на другую сторону кроватки, и температура тела её матери нормализовалась. Теща позвонила мне среди ночи по телефону, как только почувствовала в себе силы, и была серьезно обеспокоена скачками температуры. Она сказала, что я единственный человек, которому осмеливается рассказать это, потому что только я смог бы ей поверить, а не вызвать людей в белых халатах. На самом деле я был не очень удивлен, потому что много читал о случаях с привидениями в эзотерической литературе (и даже в журнале "Ридерз Дайджест").-

Эти явления происходили в течение нескольких недель после смерти жены, а после случая с её матерью больше не повторялись. В течение этого времени я испытывал вполне тактильные ощущения, о которых не принято говорить в нашем благовоспитанном обществе, и они наверняка не будут признаны в научных кругах.

Сила страсти и сострадания


Я привел случай с возвращением своей жены только для того, чтобы сделать простое замечание. Если современная мать, руководствуясь чрезмерной заботой и привязанностью к своему больному ребенку, смогла преодолеть барьер смерти и явиться в том образе, в котором она явилась, почему величайшее существо в истории человечества, ведомое страстной любовью ко всему роду человеческому, не могло сделать то же самое? Тот факт, что такие явления суть результат работы зрительной системы, подобно раскачиванию солнца в Междугорье, — это просто подтверждение наблюдения, сделанного Матурана и Варела о том, что глаза видят то, что создаёт мозг, притом что мозг функционирует в соответствии с тем, что видят глаза. Динамика создателя и созданного — функция без границ, и временами на человека нисходит благодать личного прозрения.

Итак, я говорю всем современным теологам, которые оправдывают воскрешение и чудеса, и я отвечаю на шум, поднятый педантичными фундаменталистами, бросившимися в противоположную крайность, выходящую за рамки здравого смысла, и потому пропустившими суть: дело не только в том, что большинство известных чудесных деяний Иисуса спонтанно и редко повторяются в наши дни, а в том, что они являют пример реального потенциала, которым мы все обладаем. Начните отрицать наличие этого потенциала у Иисуса, и вы наверняка отберете его и у всех нас. Мы очень быстро склеиваем трещины в скорлупе космоса из опасения, как бы нечто неизвестное не напало на нас извне, даже если это нечто — выражение высшей природы человека, а известный нам мир убивает ее. Для укрепления позиции страха и жертвенности требуются колоссальные энергетические затраты, которые можно было бы направить в иное русло.

Иисус и мудрость самой жизни сделали все что могли для исцеления наших искалеченных сердец и умов, тогда как культура, в свою очередь, сделала все что могла, чтобы перечеркнуть значение великодушного поступка Христа и сотворить из него религию — "гомеопатическое лекарство от его вирусной угрозы" культуре. Заглядевшись на загадочный крест, парящий где-то в небесах, люди могут упустить из вида подлинность Иисуса и его Креста и неконфликтную природу его веры. Перемещая нас в свои муляжные карамельные дворцы, культура сохраняет свое превосходство. Там, я полагаю, можно объединиться в без сомнения прекрасное сообщество молящихся, просящее о милости безжалостного "нравственного правителя вселенной" и его "единственного рожденного Сына", которые держат моральный кнут и правят суд над обреченными жертвами.

А можно поднять крест и огласить права, данные нам при рождении; спасти Иисуса от христиан, спустить его с небес на землю и найти его отражение в зеркале. Увидеть Его в каждом лице на улице, как это сделал Уитмен, найти Его даже в последнем из братьев под скамейкой. Можно также рискнуть собой; отдать себя на волю ветрам, как это сделал Он; отбросить боязливое чувство защиты, суждения, самооправдания, стыд и чувство вины и принять жизнь, полную великих даров, которые Он явил и совершить ещё более великие дела, чем Он, и так развиваться и переходить в запредельный мир.==




 Глава 12. Возрождение Евы


Заблуждение свершилось… оно возгорелось в тот миг, когда люди перестали замечать его.

    

Уильям БЛЭЙК






Морис Берман в своей рассудительной и пророческой работе "Сумерки американской культуры" считает, что крах Римской Империи после нашествия племен вестготов, которые опустошили и разграбили то, что было создано в течение целой цивилизации, привел к тому, что средневековые монахи стали собирать все художественные, философские и религиозные трактаты, чтобы сохранить их. Так литературные сокровища древнегреческой и древнеримской культуры были сохранены в "темные века" и заново открыты в так называемый период Просвещения и Ренессанса в Европе. Сегодня, заявляет Берман, назрела потребность в действиях того же рода — в создании нового монашеского ордена, который собрал бы все элементы культуры и сохранил их до того, как мы перейдем во времена сумерек, которые предвидят он и многие другие. (Морис Берман "Упадок Американской Культуры". Нью-Йорк, 2000)

Сохранение нашего культурного наследия может в лучшем случае стать смешением разнородных предметов в одном мешке; это будет коллекцией, собранной монашеским орденом в соответствии с мужскими представлениями о том, что важно. Возможно, наряду со спасением тех артефактов, которые представителями современной культуры будут сочтены достойными, спасенными окажутся и вирусы, поразившие ее. Возможно, лучше было бы сохранить биологическое наследие, хорошо разработанную упаковку возраста биллионов лет, за которой стоит житейская мудрость, а не только интеллект потерпевшего фиаско патриархата. Сохранив биологический аппарат в неприкосновенности, мы смогли бы создать новые культуры по своему усмотрению одним усилием воли и позволить прошлому с его пагубной жаждой крови исчезнуть.

Как же мы должны действовать, если желаем сохранить свое биологическое наследство? Во-первых, вспомните слова Гурумайи о том, что сердце никогда не "решает трудности", оно создаёт новую ситуацию, новую реальность, если мы это допускаем. Мы уже обсудили один процесс по возвращению утраченной душевной мудрости, которая основана на простых биологических фактах, а не на мечте Нью-Эйджа о небе в алмазах. Возможно, пришло время отказаться от интеллектуального конструирования и позволить новой реальности возникнуть из нашей подлинной природы, время собрать воедино все нити или ключи, находящиеся в руках нейро-кардиологии, новой биологии, новой физики, а также энергетической медицины, в открытиях внутриутробной психологии, и Ассоциации здоровья, относящихся к проблемам зачатия, беременности и деторождения. А затем все эти знания и интуитивные способности использовать для решения задач, связанных с ранними стадиями развития, которые имеют решающее значение. Мы должны сплести все эти разрозненные нити в своего рода клубок Ариадны, который выведет нас из существующего лабиринта противоречий и запутанности. Наступило время применить наше знание о динамике создателя и созданного и о том, что делает человека полноценным существом — знание о силе любви, всепрощения и открытого сердца. Все эти древние, но при этом новые для нас познания накапливаются вокруг нас и порождают хаос. Конечно же, эта игра контрастов делает нашу эпоху увлекательной и интересной. Возможно, наше время является наиболее перспективным и свободным периодом в истории человечества и, вероятно, это связано с тем, что существующая динамика развития позволяет возвести на обломках хаоса разрушающейся культуры фундамент новой и позитивной реальности.

Лауреат Нобелевской премии бельгийский химик Илья Пригожий предположил, что систему, находящуюся в равновесии и стабильно функционирующую, сложно изменить. Когда порядок работы системы нарушен, перемены становятся все более и более вероятными и, в конце концов, неизбежными. На этой точке неизбежности последняя частица согласованного порядка может привести в норму весь расстроенный механизм. В каком направлении происходят перемены, зависит от характера элемента, вызывающего разрушение. Он поднимает хаос на новый уровень, который является фактически разновидностью нашего старого доброго знакомого — императивной модели. Если этот разрушительный элемент имеет демонический характер, то весь прежний цикл просто повторяется, что характерно для истории нашего вида. Но если этот инициатор хаоса имеет благожелательную или "божественную" природу, новый порядок будет построен по его образу и подобию. Позитивные перемены должны были бы случиться два тысячелетия назад, но, возможно, гибель и хаос не были для этого достаточно разрушительными. Как показал ход истории, для настоящего понимания мы тогда ещё недостаточно деградировали, и возможно именно сейчас это время настало.

Вспомните историю польской "Солидарности", название, данное во время коммунистического периода нескольким небольшим группам рабочих, довольно изолированным друг от друга. Все эти группы разделяли одну последовательную и ясную идею национальной экономики и социальной реформы. Когда коммунистическая система рухнула, "Солидарность", дождавшись подходящего момента, смогла оказать серьезное влияние на общество, потому что в период дезорганизованности организованная мысль становится катализатором порядка. Польша стала первой из стран бывшего "железного занавеса", которая достигла экономической и социальной стабильности. Как показывает этот пример, эффект ускорения действия хаотического магнита зависит не от количества, а, скорее, от согласованности действий элементов в условиях несогласованности.

В накатывающейся волне нового хаоса, наполненного ощущением тщетности попыток изменить монолитную структуру организованной мысли и практики, а также осознанием того, что корабль государства не спасти, следует работать над созданием маленьких спасательных лодок, в духе "Солидарности". Чертеж спасательных шлюпок вчерне набросан на страницах этой книги. Этот план основан не на политических или экономических идеях, а на биологическом факте. Заключительные страницы представят этот чертеж в новом свете, сделают наше заключение не повторением сказанного, а открытием дверей в нечто новое и непознанное.

Приблизительно в середине XX-го столетия около двухсот студентов мужского пола медицинского факультета Гарвардского Университета были опрошены для выяснения степени родительской заботы и опеки или их отсутствия, испытанных ими в младенчестве и детстве. Опрашиваемых разделили на позитивные и негативные категории, в соответствии с тем, опекали их или нет. Спустя ещё сорок лет доживших до этого времени мужчин подвергли медицинскому обследованию. Среди тех, кто определил степень родительской заботы как высокую, 25 процентов страдали возрастными заболеваниями. Среди тех, кто оценил своих родителей как не оказывавших поддержку, возрастные заболевания были обнаружены у 89 процентов.

Гэри Шварц и Линда Рассек из Университета Аризоны провели ещё одно исследование группы типичных представителей мужчин (моё подведение итогов этого исследования заметно сокращено, но очень точно). Каждому субъекту сделали электроэнцефаллограмму мозга и электрокардиограмму сердца. В 3-х футах от исследуемых сидела исследователь Рассек, которую обследовали таким же образом. Через короткий промежуток времени рисунок средней кривой энцефаллограммы людей со счастливым детством совпадал со средней кривой кардиограммы обследователя (вспомните приведенный в начале третьей главы пример с двумя клетками сердца, которые заметно влияли друг на друга, находясь на предметном стекле микроскопа, и тот факт, что электромагнитный торус сердца довольно силен в радиусе трех шагов). Кривая энцефаллограммы людей с негативными воспоминаниями о детстве показала намного более медленное развитие и редкое соответствие показателей интервьюера, если таковое вообще наблюдалось (см. рисунок 10, иллюстрирующий похожий эксперимент, проведенный в институте ХартМэт, над "электрическим зарядом прикосновения", возникающим между двумя людьми). Помня о том, что иммунная и эмоциональная система суть одной природы, мы делаем резонный вывод о том, что эмоциональный недостаток в младенчестве и детстве предрасполагают человека к пожизненному ощущению одиночества и изолированности и способствуют предрасположенности к заболеваниям. Мы учимся любить, следуя примеру любви к себе, который получаем первым, а любовь кажется лучшим оружием против любых болезней.

Так что первое дело в строительстве спасательной лодки — это выяснить, для кого она строится — в нашем случае очевидно, что для ребенка. Такая спасательная шлюпка, однако, состоит из создателя и заботливых родителей ребенка. Мать, которая вынашивает ребенка и дает ему жизнь, также служит ему примером во всем, учит его и ведет к знаниям. Кроме того, она должна обладать знаниями о величайших и бесценных благих вестях о том, кто мы есть; одна из этих вестей касается нашего Создателя; она же является главной частью динамики создания, а не её жертвой.

Подобно тому как создатель и созданное питают друг друга, так общаются родитель и ребенок. Интригующим моментом этой динамики является то, что ребенок пробуждает в родителе вереницу воспоминаний о познаниях, жизненно необходимых для продолжения динамики, с той целью чтобы передать это ребенку (снова зеркало напротив зеркала). Так что подлинное начало пути происходит не с момента рождения ребенка, а ещё в период его вынашивания. В будущей матери должно пробудиться осознание того, что она в ответе за свою жизнь, — предпочтительнее, чтобы с ней это случилось до зачатия, и крайне важно, чтобы это произошло до родов. Таким путем — от зачатия до беременности, от беременности до родов и от родов до самой жизни — ребенок и родитель развивают способность к зеркальному отражению все больше и больше по спирали, основание которой опирается на фундамент любви.






Рисунок 10. Средние формы кривых сигналы сердцебиения показывают передачу электроэнергии, произведенной сердцем одного из исследуемых, которую можно обнаружить в кривых энцефаллограммы другого обследуемого, когда они держат друг друга за руки (любезно предоставлен Институтом ХартМэт)




Безусловно, отец необходим в процессе этих колоссальных перемен, но мы должны начать с матерей, и с женщин в целом. Мужчины, по-видимому, потеряли свои якоря, и поэтому слова Платона звучат сегодня более актуально, чем когда-либо: "Дайте мне новую мать, — сказал он, — и я дам вам целый новый мир".

Закладывание основы нового сознания и нового мира было задачей женщины с самого начала, попытки подмены не срабатывали. Патриархат привел человечество к поражению. Вспомните прекрасную сказку о благородном короле, который жестоко ошибся, опустившись на самое дно своей личности, и обнаружил, что заперт в теле чудовища, из которого не может выбраться самостоятельно. В другой сказке рассказывается, как прекрасный принц в результате совершения ряда ошибок попал в тело обычной лягушки. Из человека превратиться в млекопитающее, а затем в рептилию — куда теперь, когда дальше только смерть? Сказки говорят нам, что решение приходит не в образе рыцаря в сияющих доспехах, полного силы и отваги, и не с мудростью отшельника и пророка, а по мановения нежной руки вечной Женщины, чей исцеляющий поцелуй один способен спасти мужчину от себя самого.

Глинда Ли Хофман исследовала одно из наиболее знаменитых явлений женского начала в своей книге "Тайное приданое Евы". В этой блестящей работе автор тщательно разрабатывает идею, которую затрагивали многие, — подлинную роль Евы в памятном предании про Эдемский сад, знаменитое яблоко, печально известного Змия и незадачливого Адама. Руководствуясь древним текстом Каббалы, Хофман посвятила около двадцати лет исследованию Книги Бытия на её изначальном, древнееврейском языке, что, как она утверждает, проливает свет на наше литературное и религиозное наследие. Одно из наблюдений Хофман особенно тесно связано с нашей темой. Ева, конечно же, предшествовала Адаму (что подтвердит любой биолог), и то, что дал ей Змей, было не проклятием, а благом, даром, пробудившим сознание (было ли это первым случаем просвещения? Или, быть может, последним?). Осознав свою истинную природу Ева, в свою очередь, пробудила сознание Адама. Чтобы понять подоплеку происшедшего, нужно вспомнить монолитный каменный памятник Сфинкса и триумфально поднятую голову гигантского змея, высовывающуюся из короны на человеческом черепе.

И где, после всего, эволюция и трансцендентность может быть явлена более ясно, чем в образе Сфинкса? Рептильное основание, на котором строится жизнь человека, поднимается на более высокий уровень организации и функционирования. Снова и снова высшее начало привлекает низшее себе на службу, пока то, что было низшим не поднимается до высшего начала, откуда человек растет и переходит границы всех ограничений и преград, становясь воскрешенным человеком. Так что никогда не умаляйте значение змея. Змей и Ева могли быть в сговоре с самого начала. Кому ещё могло удаться усмирить чудовище и возвысить его, если не ей? Понимание этого позволило части змеиной силы обвить всепроникающий третий глаз и побудило нервный узел к движению эволюции. Теперь мы можем понять, почему Бог из Книги Бытия был столь нетерпим по отношению к этой паре выскочек, которые вознамерились встать с ним вровень в творческом плане, что, по сути, Змей и обещал Еве. Ставки были слишком высоки.

Так что можно забыть множество способов, с помощью которых патриархат извратил великое предание о начале человечества, — от смехотворной бессмыслицы с ребром Адама до обещания Еве великой боли и скорби в деторождении в наказание за её прегрешения (этот миф твердо закрепился в психике иудеев и христиан и таким образом стал общепризнанным, что легко происходит со всеми негативными идеями).

Мы хорошо помним о первенстве Евы, которая дала жизнь роду человеческому и наделила его проницательностью. Заключительная глава моей книги — это призыв восстановить доброе имя всем Евам, объединиться вокруг идеи воскрешения прародителя и приблизить второе прозрение слепого, лунатического мира. Особенно это касается нас, Адамов, на которых первое просветление не оказало должного воздействия, если вообще оказало.

Я не говорю о возрождении фантазий Нью-Эйджа о мятежной женщине, которая играет роль богини и жрицы нового храма; а также не имею в виду воинственных женщин, которые видели в темноте или бегали вместе с волками. Все это лишь ложные подмены — подражание поведению мужчин. Подлинный призыв адресован к цивилизованным женщинам, которые будут рожать и сами воспитывать своих новорожденных, что является куда большим подвигом, чем изображение супермена в бюстгальтере. Возрождение Евы означает возрождение женщины, которая была принесена на алтарь патриархального клана, насчитывающего тысячелетия. Я говорю о возрождении средневековой женщины, затерявшейся в лабиринте ужасающей охоты на ведьм церковников и разжигающих костры инквизиции. Я говорю о повитухах, стремящихся облегчить муки рожениц в те минуты, когда они больше всего в этом нуждались, и которых время от времени бросали в тюрьмы с помощью махинаций мужчин-юристов, которыми манипулировали мужчины-законодатели, на которых влияли мужчины-доктора. Я говорю о юной матери, у которой не было другого выбора, как подчиниться навязанному больничному родовспоможению под руководством мужчин, что разрушает узы любви с самого начала. Это должно быть возрождением прозябающих в бедности матерей и их младенцев, оставленных на улице без помощи, которым правительство велит найти работу и сдать своих детей на попечение в детские сады, что подвергает риску их благополучие; или тех матерей, которых бросили мужчины и оставили бороться в одиночестве с тем, с чем даже полные семьи не всегда справляются — с выживанием в экономике, которая деспотически распоряжается средствами, необходимыми для выживания. Это воскрешение изнасилованных на поле битвы женщин, выбранных из всего своего рода, чтобы почувствовать ненависть и гнев, накопленные в молодых солдатах, отправленных на войну и вынужденных убивать и зверствовать (прочтите заключение книги Джила Бэйли "Violence Unveiled", если у вас хватит духу). Это воскрешение девочек, достигших полового созревания, которые учились в Гарварде Кэрол Джиллиган и были так уверены в себе и идеалистичны в 11 или 12 лет и зачастую подавлены и разочарованы в 15.

Для возрождения Евы надо объединить всевозможных добровольцев отовсюду, а также выявить все существующие модели воскрешения, часто незаметные. Например, в конце 1980-х в ашрам в Индии мать привезла своего 3-летнего сына. С первого взгляд я понял, что у мальчика воспаление головного мозга — его голова была нормального размера, но вместо обычного лба вперед сильно выдавались два больших, выпуклых полушария. Они выступали над висками и нависали над кончиком носа. Между полушариями было заметное расстояние, а на висках заметные ямочки, отмечавшие место, где огромный лоб сливался с остальной частью мозга. Это был живой, уравновешенный, сдержанный и наблюдательный ребенок с великолепно развитыми моторными навыками и умными глазами, взгляд которых был глубоко проникновенным и решительным. Он всегда оборачивался на мой взгляд и, как мне казалось, мерил меня своим взглядом, изучал, когда обнаруживал, что я смотрю на него.

Его мать была прекрасным созданием, одной из тех замечательных женщин, которые отлично владеют собой, и чья внутренняя надежность, уверенность и ум очевидны для окружающих. Как выяснилось, в свои 40 с небольшим она была главой всемирной духовной организации, что было нетрудно себе представить, и матерью ещё троих детей старшего возраста. Этот маленький мальчик, как она мне сообщила, был зачат в согласии, о нем хорошо заботились во время вынашивания, и родился он на берегу океана на Багамских островах, очень далеко от больницы. Мои друзья рассказали мне, что недавно видели её сына, сейчас уже выросшего, в одном из отделений организации матери. Они нашли его необычным и даже выдающимся молодым человеком.

Сегодня я считаю рождение этого ребенка весьма значительным событием, возможно, первым или одним из первых в подрастающем поколении детей, недавно появившемся в этом мире. Я действительно верю, что природа ответила на нашу потребность в высшем разуме и духовности, дав нам детей со столь сильно выступающими лобными долями. Иногда я сталкиваюсь с такими детьми, которых матери несут на руках где-нибудь в аэропорту или идут с ними на лекции, неся в сумках-кенгуру. Я видел такого четырехмесячного мальчика на конференции, посвященной деторождению, в Таиланде в 1998 году[44 - Матерью этого четырёхмесячного младенца была русская женщина, у которой было ещё семеро детей. Ей было за сорок. В течение многих лет она занималась предродовой и родильной практикой с Игорем Чарковским, знаменитым врачом, принимающим роды в воде. Её мальчик родился в Чёрном море, и при родах присутствовали дельфины — довольно распространённая практика среди группы "Радужных дельфинов" в Австралии и эксцентричное дуракаваляние в духе Нью-Эйджа в глазах академиков. Этот русский младенец с лобными долями, столь же выдающимися, как у ребёнка из Нью-Мехико в ашраме, был самым не по годам развитым ребёнком, какого я когда-либо видел. Я с интересом отнёсся к французским врачам, которые в 1980-е издали книгу о "детях Чарковского", выросших до взрослого состояния. В книге говорилось, что они настолько развиты и умны, что похожи на людей с другой планеты. Исключительные во всём, эти дети, которых изучали французы, не обладали выступающими лобными долями вплоть до недавнего времени, — насколько мне известно. Природа, возможно, поднимает уровень предварительной подготовки, чтобы освободить нас. Достаточно интересно, что эти "дети Чарковского", став взрослыми, в обществе, как правило, остаются незамеченными. Они не одержимы стремлением к социальному успеху, что может указывать на поверхностный характер влияния на них нашей культуры.]; а также трехлетнего ребенка в центре йоги в Коннектикуте. Это была замечательная афро-американская девочка с не менее замечательной матерью, которая дала бы резкий отпор любому снисходительному замечанию в адрес ребенка, если бы оно возникло.

И совсем недавно я видел такого младенца в аудитории на лекции в Беллингаме, Вашингтон. При виде таких детей меня тянет к ним словно магнитом. Взгляд их глаз буквально пленяет, и после установления контакта, не хочется его прерывать. Как койот Карлоса Кастанеды, они, кажется, говорят нам этим взглядом, что "все вокруг надо познать"[45 - У этих детей с выдающимися лобными долями нет ничего общего с детьми, описанными в книге о так называемых детях индиго. На рисунке 11 показаны два таких ребёнка, мальчик 15-ти месяцев (слева) и полугодовалая девочка (справа). Голова у детей нормального размера, но лбы у обоих выступают до уровня кончика носа, что указывает на чрезвычайно развитые лобные доли. Таких иллюстраций у меня нет, но число таких детей возрастает, не из-за падения бомб и улучшения экологической обстановки, а из-за того, что всё больше женщин открывают в себе силу и способны создать собственное окружение мира и безопасности, не зависящее от внешнего мира. И всё дело именно в этом. Именно к этой внутренней безопасности надо стремится любой ценой.].






Рисунок 11. Легко увидеть, что и у 15-месячного мальчика (слева) и у 6-месячной девочки (справа) сильно выступают лобные доли.




Вспомните об исследовании 1998 года, результаты которого показали, что мать, эмоционально зрелая и психически устойчивая, любимая и чувствующая себя в безопасности, дает жизнь ребенку с развитым лбом, а также работу Алана Шора, показавшую, что у ребенка, которого защищают и опекают, после рождения наблюдается резкий рост лобных долей, продолжающийся в период, когда ребенок учится ходить, если забота о нем не прерывается.

У матерей таких детей, с которыми мне удалось поговорить, очень сходная история жизни. Все они обладают сильной волей и уверены в себе, отличаются богатым духовным миром. Многим из них под сорок или чуть больше сорока. Их дети были желанными; зачатие большинства из них было запланировано; и все они были рождены без медицинского вмешательства, тесно привязаны к матерям, вскормлены грудью и носимы на руках в решающий период младенчества*.

*Единственное известное мне исключение касается мальчика на фотографии. Он подходит под схему в каждом пункте кроме того, что его рождение было одним из тех редких чрезвычайных случаев, с которыми не могла справиться акушерка (это случается в 0,5 % случаев родов), и медицинское вмешательство было необходимо. Ему помогли родиться с помощью кесарева сечения и сразу же дали на руки маме, так что связь, да и кормление грудью не прерывались. Припасённые для действительно критических ситуаций некоторые навыки современного акушерства могут быть и благом, а не проклятием. В Голландии во второй половине XX-го века 95 % детей родились в домашних условиях. Им помогала группа акушерок, которые разъезжают по стране в медицинском вагоне, оборудованном всеми современными приспособлениями для экстренных случаев. В Голландии уже несколько десятилетий самый низкий уровень смертности среди детей и матерей в мире.

Некоторые эволюционные модуляции, появляющиеся среди нас, следует учитывать как намеки со стороны природы, как обратная сторона императивной модели: поистине, маленький ребенок станет нашим лидером. Хотя таких детей пока ещё мало, мы имеем верное доказательство того, что нужно энергично двигаться вперед к возрождению Евы. В действительности мы должны предоставить природе больше возможностей для увеличения состава этого пока ещё небольшого авангарда.

Роль отца и его подвиг как до, так и после захватывающей связи, посеявшей семена новой жизни, заключается в том, чтобы поддерживать мать и обеспечивать ей безопасное существование, свободное от страха, и безопасное пространство для ребенка, сначала в утробе, а после уже рядом с матерью. Это не требует доказательств. Вынужденность матери одной заботиться о ребенке и обеспечивать себя после родов довольно часто имеет место в Америке, за что общество платит высокую цену.

Отцы — это мост между уютным домашним гнездышком и большим миром, и они так же важны и так же подчиняются воздействию императивной модели, как и женщины в период беременности, в период младенчества ребенка и во время первых трех лет его жизни (для тех, кого заинтересует вопрос об огромной роли отца, я от души рекомендую замечательную книгу Дэвида Альберта "And the Skylark Sings with Me", где описан его личный опыт помощи в воспитании и домашнем образовании его драгоценной дочери).

Дети прекрасно развиваются под защитным зонтом обоих родителей, хотя ныне это все реже встречается. Нуклеарная семья (семья, состоящая из родителей и детей, находящихся на их иждивении и не состоящих в браке. В нуклеарной семье на первый план выдвигаются отношения мужа и жены, а не кровнородственные связи — прим. перев.) в американском стиле была выгодной случайностью, спровоцированной корпоративным влиянием и государством, религиозными и политическими оппортунистами.

Примите во внимание, что в 1890-х почти 94 % американцев жило на фермах, где большие семьи были нормой, потому что это было экономически выгодно. Сотню лет спустя 96 процентов всех американцев живет в городах, которые наиболее выгодны для корпораций из политических и религиозных соображений, которые нежизнеспособны и разрушительны для ядра семьи. При таких условиях семья стала явлением кратковременным, что и обоснованно фактами. Мишель Оден делает вывод о том, что нуклеарная семья сама по себе представляет нежизнестойкую и противоестественную модель отношений. Однако, когда нуклеарная семья является ядром очень большой семьи, а та, в свою очередь, является ячейкой общества, все прекрасно работает. Если уничтожить большие семьи, что мы и сделали, то ядро взрывается. Большинство из законных нуклеарных пар разрушаются, и слишком многие из них становятся мужчинами и женщинами, "проживающими жизнь спокойного отчаяния", как определил это Торо, и остаются жертвами множества навязанных культурой требований, которые зиждутся на чувстве вины, стыда и страха.

Вспомните слова Иисуса о том, что в царстве том "ни женятся, ни выходят замуж" (Евангелие от Матфея, 22:30). Это не приглашение к "свободной любви" или безбрачию, а призыв к форме отношений, не зависящих от узаконенных договоренностей. Брак в культурно-религиозном контексте — это публичная клятва, обет, против чего выступал Иисус, потому что клятва связывает дух и закрывает бесконечность жизненных возможностей. Далее, цивилизованный брак — это юридически обоснованный договор, в котором каждая сторона бессознательно принимает тот факт, что другая сторона переходит в их владение, буквально становится их собственностью, с которой они отныне на вполне законных основаниях связывают определенные ожидания и требования, что приводит к катастрофическому мнению обеих сторон о "принадлежности" детей родителям. Это представление об обладании — главный антагонист, которого новой Еве предстоит одолеть. Кто знает, какие ровные, жизненные взаимоотношения могут раскрыться в состоянии трансцендентности или какие потребности могут возникнуть у ребенка, выношенного и взращенного Евой?

Критерии, которые должны будут работать в новом обществе, могут оказаться повторением существующего культурного тупика, а это не входит в мои задачи. С другой стороны, существует один или два подготовительных шага, необходимых, чтобы привести Еву к новой жизни. Первое — это восстановление Евы в правах репродуктивного процесса с исключением мужчин, политики и религии из того, что с незапамятных времен было целиком женской прерогативой. Второе — она должна восстановить данные ей при рождении права и власть над собственным телом, которые были захвачены мужчинами, в прошлом — врачами, а в наши дни Мэдисон Авеню и Голливудом.

Можно прямо призывать: избавьтесь от мужского вмешательства в дела женщин, особенно в процесс родов — даже под новой личиной женщин-акушерок, — и полностью уничтожьте родильную палату. Рождение ребенка связано с древней мудростью млекопитающих, это не та проблема, которую способен разрешить мужской интеллект. Все рожающие млекопитающие искали наиболее уединенное, тихое и безопасное место, как правило, темное, подходящее для родов, которые, помимо всего прочего, являются наиболее интимным и удивительным актом творения. Но одновременно это акт, во время которого мать наиболее уязвима. У всех млекопитающих, включая людей, при первых признаках вмешательства в процесс деторождения, при мельчайшем постороннем шуме, указывающем на возможное вторжение, генетический код миллионов лет развития может приостановить процесс родов и отложить его до тех пор, пока "берег не очистится" (до определенной степени, разумеется).

Все больше женщин открывают для себя радость и свободу домашних родов и ещё большее счастье родов в одиночестве, с акушеркой, находящейся где-то рядом в готовности придти на помощь при необходимости. Матери, которым никто не досаждает, чувствующие себя в безопасности, могут родить и за 20 минут. Они полны сил, чтобы начать кормить дитя немедленно, и испытывают не только готовность, но и радость от этого. У Евы есть запрограммированный в течение миллионов лет генетический код, который ведет её и направляет в этом великом деле.

Ответом на существующую дилемму является, таким образом, отказ от совершения этой современной ошибки, а не терапевтическое вмешательство. И призвание Евы к новой жизни состоит в том, чтобы с самого начала поступать в соответствии с законом природы. Дать естественному действию развернуться при надлежащих обстоятельствах обойдется гораздо дешевле, чем последующая компенсация. Появление ребенка в последовательном процессе — зачатия, вынашивания и рождения — в соответствии с естественным расписанием дает великой матери-природе возможность вывести человечество за пределы ограничений и препятствий. И даже сейчас она при каждой возможности делает это, обеспечивая необходимые возможности нервной системы. Насколько же широко откроются ворота трансцендентности, когда природе предоставят неограниченные возможности — а Ева сумеет ими воспользоваться!

Широко распахнуть ворота


Революция Евы поднимет сексуальность на уровень былого величия, ибо сексуальность является вратами в трансцендентность. Закрытость этих врат ведет нас к жестокости и аду. Религиозное объявление секса первородным грехом и было самим первородным грехом и непосредственным нападением на Еву. В этом повинны все государственные религии как Запада, так и Востока. Под этим злостным влиянием даже освобожденная сексуальность шестидесятых годов прошлого века обернулась банкой с пауками, способствовавшей ещё большему погружению в хаос и психологические страдания. Мы не можем знать, какие новые закодированные сведения проявятся в благополучном мире. Также нам не дано знать, какой первый шаг следует сделать для его создания.

И снова мяч на площадке Евы, — ибо её революция станет решающим разрывом с современной культурой, что и спасет нас. Истинный разрыв с культурой не подразумевает ничего иного, как воздвижения креста. Что скрывалось за путем Иисуса, выяснится в ходе этой революции. Мы сбросим губительную власть защиты, суждений и самооправдания; мы оставим позади жалость к себе, идеи возмездия, требования справедливости и полные страха реакции, которые ведут к суду и войне. Мы перестанем изгонять любовь. Благородные обеты, утверждения веры и символы вероучения потерпели неудачу, ибо были изобретены патриархатом. Воздвижение креста переводит нас с пути следования инстинктам выживания затылочной части мозга и открывает путь высшим частотам, несущим любовь, всепрощение и доверие. Разум откроется сердцу, и начнется путь к благополучию.

Поднимая крест, все мы обнаружим, что эта ноша является светом, поскольку разрушительное бремя окультуривания канет в лету. И при свободе неконфликтного поведения нам откроется широкий путь к Богу.




Эпилог


Книга Роберта Вулфа "Original Wisdom" — это впечатляющий рассказ о ранних годах его жизни в начале и середине двадцатого века, проведенных среди малайского народа, который, в сущности, вымер в культурном отношении (но не физически), а также о его жизни среди неуловимого и почти мифического народа сеноев. Во времена Вулфа этот народ был представлен небольшой кучкой аборигенов, живших без всяких ограничений и законов в нагорной части джунглей Малайзии. Пока сенои не решились попасться на глаза, они, называемые "примитивным народом", были, по сути, невидимы и неслышимы в шуме вторгающейся на их землю цивилизации, что предвещало их конец, и они об этом знали. Малазийское правительство того времени вырубало нагорные джунгли под каучуковые плантации, и сенои понимали, что не смогут жить без деревьев, которые составляли их мир, были связаны с ними во многих отношениях.

Этот народ создал общество благополучия и того, что можно назвать безусловной любовью, хотя я сомневаюсь в том, что у них было слово для обозначения любви или они могли осознать это понятие в большей степени, чем рыба осознает понятие воды. "А что, разве есть что-то кроме?" — спросила бы рыба. Нам часто приходится придумывать слова для того, что кажется инородным; по-видимому, в отсутствии какого-то названия, мы даем этому явлению имя, создавая тем самым семантическое определение. Сенои жили с безоговорочным принятием друг друга, без суждений и порицаний, естественным и спонтанным образом, который был единственным для них восприятием жизни.

Отличительной чертой жизни сеноев было их спокойное общение с окружающей средой и друг с другом. Объединенный и замкнутый способ отношений не требует связи с внешним миром за пределами своего сусществования. Поэтому их мир не может быть проанализирован и описан человеком со стороны. Уолтер Спэйс писал об "открытом мистическом опыте" — слиянии сердца и сознания, которое происходит в пробужденном состоянии и приводит личность и природу в нераздельное единство. Так можно описать образ жизни сеноев. Это жизнь на уровне осознания, выходящего за рамки нашего понимания; существование в состоянии спокойной неизменной радости, нам незнакомой; и с такими способностями разума, которые мы не в состоянии понять. Жизнь сеноев была постоянной божественной игрой, недоступной и невидимой тем, кто заключен в рамки суровой действительности.

Большинство из нас не способно играть и посему не способно узнать божественную игру, когда она начинается. Возможно, только Экхардт дал описание чего-то подобного этой "блуждающей радости", которая была свойственна сеноям. Хотя общение происходило с людьми совершенно другого мировоззрения и наследия, он и сенои были настроены на одну волну, как, возможно, и Блейк, который написал: Откуда знать тебе в твоей темнице чувств, что в каждой птице, В небе круг чертящей, скрыт бесконечный мир блаженства?

Эти божественная игра и блуждающая радость открываются только с помощью освобождения от понятия осуждения и последующего чувства вины и/или ограничений, ведущих к эмоциональной и физической блокировке. Сенои воздерживались от суждения о собственных поступках и об окружающих не из-за благородных побуждений, а из-за того, что их сознание, сформированное иначе, чем наше, просто не способно действовать так, как наше. Они никогда не подвергались осуждению или сдерживанию, у них нет представления о необходимости такого поведения. Мы же, подвергающиеся ограничениям и осуждению с самого рождения, автоматически осуждаем окружающих нас и при малейшей возможности стараемся ограничивать их, а затем тому же учим наших детей.

Не судить свои поступки и поступки окружающих, а также не пытаться изменить их поведение соответствующим образом, кажется нам нарушением правил. Для сеноев же действия человека это просто данность, как направление ветра или наклон солнечного луча. Такое мировоззрение отражено в описании Жаном Пьяже раннего детства как "безусловного принятия данного", а у Экхарда это "жизнь без вопроса "почему""; Дж. Кришнамурти определил такое мировоззрение как "безальтернативное осознание"; Иисус называл его "царством отношений", а Мэтью Фокс — "первоначальным благословением". Это состояние ума, которое открывает нам высшую функцию передней части нашего мозга и освобождает его от рабства затылочной части мозга, что означает переход, полностью трансформирующий восприятие.

Сенои жили, практически следуя постулатам Нагорной проповеди — еретическое утверждение, поскольку ни один миссионер не являлся проповедовать им. Суть моего замечания в том, что сенои убедительно доказали, что Царство, о котором рассказывал Иисус в своей проповеди, — это наш генетический дом, истинное и естественное наше состояние. Оно существовало среди сеноев потому, что они не были охвачены культурой. Это не означает, что сенои были религиозны, скорее, у них не было потребности в религии, которая, наряду с культурой, есть не более, чем средство контролирования общества.

Нам трудно допустить, даже гипотетически, что если бы нам не прививали правила культуры с самого рождения, то ограничения и законы были бы не нужны. Хотя именно этот простой факт был явлен в жизни сеноев. Они вскрыли лживость нашей убежденности в том, что без сдерживающих факторов человек становится чудовищем. Сенои убедительно доказали, что в генетически закодированное поведение входят не действия, направленные против благополучия окружающих, а обусловленная жизнью необходимость в адекватной реакции. По иронии судьбы, наше обусловленное или выученное действие, основанное на прерывании естественного развития, оставляет нас в рабстве у инстинктов выживания. Ирония продолжается в том, что подобные инстинкты по своей природе, в том виде как они существуют, к примеру у животных, — не разрушительны до тех пор, пока не привязаны к искалеченному культурой человеческому интеллекту.

Мы давно признали существование четкой связи между культурой и системой восприятия, языковой и понятийной. Джин Лидлофф взялась за исследование этих связей. Она жила среди индейского племени (йекуана), группы аборигенов, очень похожей на синоев и обитавших в верхнем бассейне реки Гуара в Венесуэле. В книге "The Continuum Concept" она рассказала о том, что у этой народности нет слова для обозначения понятия "непослушания" и что она поняла невозможность объяснить им это явление, потому что ни один из детей племени не проявил непослушание. В понимании родителей ребенок действовал как ребенок — его поступки принимались безоговорочно, потому что они никогда не видели детей, ведущих себя иначе, не как дети. Для индейцев, что бы ребенок ни делал, было тем, что обычно делают дети. Поступки детей повторяли поступки взрослых, конечно, на свой лад. Индивидуальное было одновременно и родовым.

Ни один ребенок никогда не причинял вреда другому ребенку и не действовал против него, потому что ни один взрослый никогда так не поступал. Дети племени, как и наши, жили в контексте "коллективного бессознательного" своих родителей, как это назвал бы Юнг. Это бессознательное у детей йекуана не было построено на переплетении страха, ограничений и чувства вины, через лабиринт которых нам пришлось пробираться в детском возрасте, чтобы вести себя "подобающим образом", и то, что мы навязывали в свою очередь собственным детям.

При этом дети племени слушались своих родителей и старших, в том смысле, который мы вкладываем в это слово — немедленно, беспрекословно и так естественно, как они дышали, безоговорочно принимая требования своих родителей, как и родители безоговорочно принимали действия своих детей. "Окультуренное" сознание не в состоянии осмыслить слова Иисуса — "не судите, да не судимы будете", потому что как судим мы, так судят и нас, и все это равнозначно пожинанию того, что посеял.

Относительно того, как индейцы воспитывают своих детей, Лидлофф написала:

"Представление о владении другими людьми у йекуана отсутствует вообще. Понятия "мой ребенок" или "твой ребенок" не существует. Принятие решения относительно того, что позволительно делать другому человеку, вне зависимости от его возраста, не входит в представления йекуана о поведении. Они сильно интересуются тем, что делают другие, но без малейшего порыва повлиять на это, тут господствует принцип — пусть справляется сам… но там, где требуется помощь ребенка, ожидается, что он немедленно выполнит просьбу. Команды вроде: "Принеси воды!", или "Наруби дров!", или "Дай мне то!", или "Дай ребенку банан!" отдаются исходя из того же принципа общепринятой социальной обязательности, при твердой уверенности, что ребенок хочет принести пользу и принять участие в работе. Никто не следит за тем, чтобы ребенок выказывал повиновение, поскольку нет ни малейшего сомнения в его желании помочь. Как существо общественное, он поступает в соответствии с тем, что от него ожидают и делает лучшее, на что способен".

Дети йекуана точно так же воплощают в жизнь родительское мнение о себе, как наши "ужасные двухлетние", а позднее "ужасные подростки" принимают наше мнение о них, причем зачастую к нашему ужасу. Как и наши дети, дети йекуана становятся тем, что в них видят. "Делай, как я сказал, а не как я сделал", приказываем мы, в отличие от йекуана, которые все делают первыми, и потому у них нет необходимости приказывать. Пример их действий отпечатывается в сознании детей автоматически.

То, что наши дети, в большей или меньшей степени, превращаются в таких, какими мы сами являемся, а не в таких, о каких мы им говорим, приводит нас в ярость. Но модельный императив — это не нововведение культуры, подверженное модификации, это просто функция, подобная силе притяжения. Полстолетия, а может быть и больше, мы игнорировали исследования, которые показывали, что около 95-ти % всего детского знания, или "структур знания", формируются автоматически как непосредственная реакция на взаимодействие с окружающей средой, и только 5 % формируются в результате вербального обучения или интеллектуальных предписаний. Племена сенои и йекуана — живое тому доказательство.

Теряя свое достоинство, мы заявляем, что такие народности, как сенои и йекуана, не "развиваются". По сути, считаем мы, они не делают ничего стоящего: не создают, не строят и не изобретают ничего нового и даже отказываются разрабатывать свои природные ресурсы. Также они беспричинно не убивают, не грабят, не взрывают, не расхищают, не губят свою землю и не доводят детей до самоубийства. А теперь посмотрим, что удалось совершить народу сеноев: они жили богатой творческой и совершенно спонтанной жизнью, выразившейся в гармонии с собой и с собственным миром. Мы не можем понять, чего же они достигли. Нам нужно оказаться на их месте и посмотреть на мир их глазами, чтобы испытать радостную новизну разделенного с другими чуда жизни и каждый божий день удивляться тому, что создали. У сеноев были обнаружены первоклассные лобные доли, намного превосходящие инстинктивную систему рептильного мозга.

Йекуана, на первый взгляд, жили более организованной и ритуализованной жизнью, чем сенои, превращая даже самые обыденные дела, такие как, например, набор воды, в театральное пышное зрелище, в котором каждый принимает участие в своем стиле, со своими способностями и талантами. Превращая то, что мы считаем работой, в игру, они во всем умеют видеть радость.

Сенои и йекуана вполне могли стать началом следующего шага в эволюции, задуманной природой, живя по примеру, показанному великими людьми истории. Почему этот великолепный план оказался столь выхолощенным, ущербным или искаженным почти во всем мире, никто не знает. Также нет ответа и на вопрос, почему с возросшей за прошедшее столетие интенсивностью люди преднамеренно разрушали все следы изначального пути жизни. Иисус — величайшее существо в истории человечества — сказал, что мы опять должны стать невинными и доверчивыми как дети, чтобы не оставаться в постоянном состоянии зависимости, а послужить основой для грядущих великих событий, которые принесут зрелость, находящуюся за пределами нашего понимания. Все это возможно, однако только через детское состояние безоговорочного принятия, в котором таится источник новизны.

Вспомните ещё раз о семейной триаде потребностей Пола МакЛина. Доверие, или вера в жизнь, которую являют собой йекуана и сенои — отличительная черта игры, возникающей из общения и воспитания, построенных на искренности. Поскольку у аборигенов обеих групп с детства устанавливались соответствующие аудио-визуальное общение и постоянная забота, они могут служить нам живым примером того, какое значение имеет игра в человеческой жизни. Наш мир сегодня смотрит на игру как на пустую трату времени. Идеалом для нас является тяжелый и скромный труд. Тот факт, что человек рожден наслаждаться жизнью, является проклятием для церкви, правительства и промышленности. В их представлении роскошь наслаждения жизнью надо заслужить тяжким трудом — или получить в кредит. По правде говоря, умирая, мы, те, кто работал так усердно и никогда не играл, будем такими же мертвыми, как и мертвые сенои, которые прожили всю свою жизнь в веселой игре.

Поскольку они жили в реальности, нам недоступной и не воспринимаемой в нашем заточении, состоящем из "пяти чувств", то наше понимание сеноев так же ущербно, как и восприятие летящей птицы Блейка. Таким же было понимание Вульфа, до того как его скорлупа не треснула от соприкосновения со специфическим примером сеноев. Однако, придя в удивительное согласие с Кастанедой и Доном Хуаном, Вулф, в конце концов, отбросил в сторону самозащиту, себялюбие и основанное на страхе мировоззрение и открылся для понимания пути синоев. Уникальное качество сенойской модели Вулфа заключалось в том, что речевая функция не играла большой роли в обучении и принципах метанойи, которые он разделил. Состояние сеноев было воплощением учения Дао, не поддающегося описанию.

Немногим из нас предоставляется подобная возможность или время для получения такого жизненного опыта. Даже если бы у нас такая возможность появилась, то, скорее всего, мы бы посмотрели на модель Вулфа без понимания. Подобные модели есть вокруг нас, и имеющие глаза да увидят. Но мы слишком заняты нашей культурой, нацеленной на выживание, выплачиванием ренты или по закладным; мы потрясаем страховыми полисами, которые должны уберечь нас от исков соседей или вреда от других людей.

Жизнь без осуждения и ограничения, а потому без насилия и власти закона, может развернуться только при существовании без страха; пример такой жизни показали нам Иисус и Пилигрим Мира. Величина или глубина нашего страха в большой степени обусловлены нашей реакцией, а не природой, как много лет назад указал мне Джордж Джейдар (автор увлекательной книги "The soul, an Owner's Manual"). Ирония истории заключается в том, что ребенок, зачатый, рожденный и выращенный без всяких ограничений, никогда не будет нуждаться в таковых, ни в детском, ни в подростковом, ни во взрослом состоянии. Этот факт — подарок для всех нас от Вулфа и Лидлофф. Они ясно показали, что естественное состояние человека — есть неразрывная связь с создателем, в которой все работает на благо, и что природный инстинкт ребенка направлен на то, чтобы сохранить эти отношения любой ценой.

Для этой цели не требуется слово или концепция "Бог". Бог это отнюдь не семантическое предположение или воображаемое изобретение вербального мозга, в которое надо поверить, как учит религия. Это сила внутри человека, явленная как сама любовь к жизни и страстное желание жить. Будучи детьми, мы всеми силами сопротивляемся потере этой первоначальной силы, бьющей из нас ключом. Именно это стремление любая культура, в особенности мусульманская и фундаментальная христианская, стараются сломить любой ценой, и они это делают.

Одно ограничение порождает необходимость в других ограничениях, и чем больше их появляется, тем больше потребность в них. Апостол Павел был прав: без закона нет чувства вины или стыда. А если нет вины и стыда, никогда не появятся законы и ограничения, ибо в них никогда не возникнет потребности. Человек, о котором заботятся, а не стыдят, которого любят, а не пугают, развивает совершенно иную часть мозга и, соответственно, другое сознание. Он не станет действовать против благополучия другого человека и против его большего тела — живой земли. Детьми мы знаем, что являемся неотъемлемой частью развития всех вещей, как объясняет Лидлофф и как продемонстрировал Иисус. Мы можем и должны вновь открыть это знание.




Библиография


РОЖДЕНИЕ И ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИЕ СВЯЗИ

Фредерик Лебуаер. Роды без боли и страха. Новейшая программа помощи матери и ребенку при родах, Москва: Рипол Классик, 2005.

Ainsworth, Mary D. "Deprivation of Maternal Care: A Reassessment of Its Effects." Public Health Papers no. 14: 97-165.

— Infancy in Uganda. Baltimore: John Hopkins University Press, 1967.

— "Patterns of Attachment Behavior Shown by the Infant in Interaction with His Mother." Merrill-Palmer Quarterly 10 (1964): 51–58.

Arms, Suzanne. Immaculate Deception: A New Look at Women and Childbirth in America. Boston: Houghton Miffiin, 1975.

Bernard J., and L. Sontag., "Fetal Reactions to Sound". Journal of Genetic Psychology 70 (1947): 209-10.

Bower, T. G. R. "The Visual World of the Infant," Scientific American, December 1966.

Bowlby, John "Separation Anxiety." International Journal of Psychoanalysis 41 (1960): 89-113.

Chamberlain, David. Babies Remember Birth. Los Angeles: Jeremy P. Tarcher, 1988.

Cheek, David B. "Prenatal and Perinatal Imprints: Apparent Prenatal Consciousness as Revealed by Hypnosis." Pre- and Perinatal Psychology Journal 1 (Winter 1988): 97-110.

Condon, W., and Louis Sander. "Neonate Movement Is Synchronized with Adult Speech: Interactional Participation and Language Acquisition." Science, January 1974, 99-101.

De Chateau, Peter, and Brit Wilberg. "Long-Term Effect on Mother-Infant

Behavior of Extra Contact During the First Hour of Post-Partum". Acta Paediatrix 66(1977):137-43.

Fantz, Robert L. "The Origin of Form Perception." Scientific American, May 1961.

— "Pattern Vision in Young Infants." Psychological Review (1958): 43–47.

Klaus, Marshall. "Maternal Attachment: Importance of the First Post-Partum Days" New England Journal of Medicine 9 (1972): 286.

— Loving Hands: The Traditional Art of Baby Massage. New York: Newmarket Press, 1976.

Verny, Thomas, with John Kelley. The Secret Life of the Unborn Child. New York: Simon and Schuster, 1981.

МОЗГ

Элхонон Голдберг. Управляющий мозг. Лобные доли, лидерство и цивилизация. Москва: Смысл, 2003.

Austin, James H. Zen and the Brain. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1998.

Brenner, D., S. J. Williamson, and L. Kaufman. "Magnetic Fields in the Brain." Science, October 31,1977,480-81.

Edelman, Gerald. Neural Darwinism: The Theory of Neuronal Group Selection. New York: Basic Books, 1987.

Krasnegor, Norman A., ed. Development of the Prefrontal Cortex: Evolution, Neurobiology, and Behavior. Baltimore: Paul H. Brookes, 1997.

MacLean, Paul. "The Brain and Subjective Experience: Question of Multilevel Role of Resonance." Journal of Mind and Behavior 18, no. 2 and 3 (Spring/ Summer): 247-68.

— A Triune Concept of the Brain and Behavior. Clarence M.Hincks Memorial Lecture Series. Edited by D. Campbell and T. J. Boag. Toronto: University of Toronto Press, 1973.

— The Triune Brain in Evolution. New York: Plenum Press, 1990.

— "Women: A More Balanced Brain?" Zygon Journal of Religion and Science 31, no. 3 (September 1996).

Mark, George S., et al. "Mood Improvement Following Daily Left Prefron-tal Repetitive Transcranial Magnetic Stimulation in Patients with Depression: A Placebo-Controlled Crossover Trial." American Journal of Psychiatry 154 (December 12,1997).

РАЗВИТИЕ

Anderson, Stephen W., et al. "Impairment of Social and Moral Behavior Related to Early Damage in Human Prefrontal Cortex." Nature Neuro-science 2, no. 11 (November 1999).

Caplan, Mariana Untouched: The Need for Genuine Affection in an Impersonal World. Prescott, Ariz.: Hohm Press, 1998.

Epstein, Herman T. "Phrenoblysis: Special Brain and Mind Growth Periods: I. Human Brain and Skull Development. II. Human Mental Development." Developmental Psychology. New York: John Wiley and Sons, 1974.

— "Brain Growth Spurts" and "On the Beam". New Horizons for Learning 1, no. 2 (April 1981).

Healy, Jane. Endangered Minds: Why Our Children Don't Think. New York: Touchstone, 1991.

— Failure to Connect: How Computers Affect Our Children's Mind-for Better and Worse. New York: Touchstone, 1999.

Jones, Blurton N. Ethological Studies of Child Behavior. New York: Cambridge University Press, 1972.

Luria, Alexander R. The Role of Speech in Normal and Abnormal Behavior. New York: Liveright, 1961.

Mikulak, Marcia. The Children of a Bombara Village. Santa Fe, N. Мех.: Santa Fe Research, 1991.

Piaget, Jean. The Child's Conception of the World. New York: Humanities Press, 1951.

— Intelligence and Affectivity: Their Relationship During Child Development. Palo Alto, Calif: Annual Reviews, Inc., 1981.

Prescott, James W. "Body Pleasure and the Origins of Violence." The Futurist, April 1975.

— "The Origins of Human Love and Violence." Institute of Humanistic Science Monograph. 7th International Congress, Association for Pre- and Perinatal Psychology and Health, 1997.

Rody, Sylvia, and S. Axelrod. Anxiety and Ego Formation in Infancy. New York: International Universities Press, 1970.

Schore, Allan N. Affect Regulation and the Origin of the Self: The Neu-robiology of Emotional Development. Hillsdale, N J.: Lawrence Erlbaum Associates, 1994.

— "The Experience-Dependent Maturation of a Regulatory System in the Orbital Prefrontal Cortex and the Origin of Developmental Psychopathology." Development and Psychopathology 8: 55–87.

Staley, Betty. Between Form and Freedom. Wallbridge, Stroud, England: Hawthorne Press, 1988.

Sweet, Win, and Bill Sweet. Living Joyfully with Children. Lakewood, Colo.: Acropolis Books, 1997.

СЕРДЦЕ

Armour, J. A., and J. Ardell, eds. Neurocardiology. New York: Oxford University Press, 1994.

Cantin, Marc, and Jacques Genet. "The Heart as an Endocrine Gland." Scientific American, February 1986.

Childre, D. L. Freeze Frame: Fast Action Stress Relief Boulder Creek: Calif: Planetary Publications, 1994.

Childre, Lew, and Howard Martin. The HeartMath Solution. San Fran-ciSco: HarperSanFrancisco, 1999.

Childre, Lew, Rollin McCraty, and Deborah Rozman, eds. "Increasing Coherence in the Human System: A New Biobehavioral Technology for Increasing Health and Personal Effectiveness." Boulder Creek, Calif: HeartMath Research Center.

Lacey, John, and Beatrice Lacey. "Two-Way Communication between the Heart and the Brain: Significance of Time within the Cardiac Cycle." American Psychologist (February 1978): 99-113.

Marinelli, Ralph, et al. "The Heart Is Not a Pump: A Refutation of the Pressure Propulsion Premise of Heart Function." Frontier Perspectives 5, no. 1 (Fall/Winter, 1995).

McArthur, David, and Bruce McArthur. The Intelligent Heart. Virginia Beach, Va.: A.R.E. Press, 1997.

McCraty, Rollin, ed. Research Overview: Exploring the Role of the Heart in Human Performance. Boulder Creek, Calif.: HeartMath Research Center, 1997.

Russek, Linda G., and Gary E. Schwartz. "Energy Cardiology: A Dynamical Energy Systems Approach for Integrating Conventional and Alternative Medicine". Advances: The Journal of Mind-Body Health 12, no.4 (Fall 1996).

— "Interpersonal Heart-Brain Registration and the Perception of Parental

Love: A 42-Year Follow-up of the Harvard Mastery of Stress Study." Subtle Energies 5, no. 3 (1994): 195.

Song, L. Z., Gary E. Schwartz, and Linda G. Russek. "Heart-Focused Attention and Heart-Brain Synchronization: Energetic and Physiological Mechanisms." Alternative Therapies in Health and Medicine 4, no. 5 (September 1998).

РЕЛИГИЯ

Читтик У.К. В поисках скрытого смысла: Суфийский путь любви.

Духовное учение Руми./ составитель М.Т. Степанянц, Москва: Научно-издательский центр "Ладомир" 1995.

Людвиг Фейербах. Сущность христианства, Лейпциг — Санкт-Петербург: Книгоиздательство "Мысль". 1906.

The New English Bible, Oxford: Oxford University Press, 1961.

The New Testament, Revised Standard Version, New York: American Bible Society, 1952.

de Caussade, Jean-Pierre. The Sacrament of the Present Moment. San Francisco: Harper and Row, 1982.

Girard, Rene. "The Bible's Distinctiveness and the Gospel." The Girard Reader.

Muller-Ortega, Paul Eduardo. "The Triadic Heart of Siva." Kaula Tantricism of Abhinavagupta in the Non-dual Shaivism of Kashmir. Albany, N.Y.:SUNY Press, 1989.

Pagels, Elaine. The Gnostic Gospels. New York: Random House, 1979. - The Origins of Satan. New York: Random House, 1981.

НАУКА

Косамби Д. Культура и цивилизация Древней Индии. Москва, 1972.

Умберто Р. Матурана. Франциско Варела: Древо познания. Москва: Прогресс-Традиция, 2001.

Ганс Селье. Стресс жизни (название дано в переводе книги Ганса Селье "Стресс без дистресса", Москва: Прогресс, 1979.)

Руперт Шелдрейк. Новая наука о жизни. Москва: Рипол Классик. 2005.

Джан Р.Г., Данн Б. Дж. Границы реальности. Пер. с англ., - Москва, 1995.

Bateson. Gregory. Mind and Nature: A Necessary Unity. New York: E. P. Dutton, 1979.

Bohm, David. Wholeness and the Implicate Order. London: Routledge and Kegan-Paul, 1979.

Damasio, Antonio R Descartes' Error: Emotion, Reason and the Human Brain. New York: G. Putnam and Sons, 1994.

Denton, Michael. Nature's Destiny. New York: Simon and Schuster, 1998.

Gardener, Howard. The Mind's New Science. New York: Basic Books, 1985. Frames of Mind. New York: Basic Books, 1983.

Hannaford, Carla. Smart Moves: Why Learning Is Not All in the Brain. Baltimore: Great Ocean Press, 1995.

— "Belonging from the Heart: The Science Behind Playing, Learning, and Living Coherently" (forthcoming).

Kafatos, Menas, and Robert Nadeau. The Conscious Universe: Part and Whole in Modern Physical Theory. New York: Springer-Verlag, 1990.

Odent, Michel. The Scientification of Love. London, New York: Free Association Books, 1999.

Pert, Candace. Molecules of Emotion. New York: Simon and Schuster, 1999.

Raloff, Janet. "EMF's Biological Influences: Electromagnetic Fields Exert Effects on and through Hormones." Science News 153, January 1998.

— "Electromagnetic Fields May Trigger Enzymes." Science News 153, Feb.1998.

— "Magnetic Fields Can Diminish Drug Action." Science News 152, Nov.1997.

Russek, Linda G., and Gary E. Schwartz. "Interpersonal Registration of Actual and Intended Eye Gaze: Relationship of Openness to Spiritual Beliefs and Experiences." Journal of Scientific Exploration, June 2,1998.

— "The Origin of Holism and Memory in Nature: The Systemic Memory Hypothesis." Frontier Perspectives, 1998.

— "Do All Dynamical Systems Have Memory? Implications of the Systemic Memory Hypothesis for Science and Society." In Brain and Values: Behavioral Neurodynamics, edited by K. H. Pribram and J. S. King. Hillsdale, N.J.: name of publisher? 1997.

Spinney, Laura. "The Unselfish Gene: Culture Shapes Our Evolutionary Destiny as Surely as DNA." New Scientist 26, October 1997.

Storfer, Miles. Intelligence and Gifiedness: The Contributions of Heredity and Early Environment. San Francisco: Jossey-Bass, 1989.

Tiller, William W., Walter E. Dibbie Jr., and Michael J. Kohane. "Exploring Robust Interactions between Human Intention and Inanimate/Animate Systems." Paper presented at the conference Toward a Science of Consciousness: Fundamental Approaches, United Nations University, Tokyo, Japan, May 1999.

Weaver, Warren. Science and Imagination: Selected Papers. New York: Basic Boob, 1967.

ДУХОВНОСТЬ

Херригель О. Дзен и искусство стрельбы из лука. Авторский сборник. Москва: Амфора, 2005.

Рудольф Штайнер. Как достигнуть познания высших миров? Москва: Ной, 1992.

Carse, James P. Breakfast at the Victory: The Mysticism of Ordinary Experience. San Francisco: Harper, San Francisco. 1994.

— Finite and Infinite Games. New York: Ballentine Books, 1987.

— The Gospel of the Beloved Disciple. San Francisco: HarperSanFrancisco, 1997.

— The Silence of God: Meditations on Prayer. San Francisco: HarperSan-Francisco, 1995.

Fox, Matthew, ed. Breakthrough: Meister Eckhart's Creation Spirituality. N-Y: Doubleday, 1980.

Fox, Matthew. Meditations with MeisterEckhart. Rochester, Vt: Bear and Co., 1983.

Franck, Frederick. To Be Human Against All Odds. Berkeley: Asian Humanities Press, 1991.

Harrison, Steven. Doing Nothing: Coming to the End of the Spiritual Search. New-York: Tarcher-Putnam, 1977.

Hartmann, Thorn. The Prophet's Way. Northfield, Vt.: Mythical Boob, 1997.

Muktananda, Swami. The Play of Consciousness. South Fallsburg, N. Y.: Siddha Foundation, 1980.

Myss, Caroline. Anatomy of the Spirit. New York: Harmony Books, 1996.

Roberts, Bernadette. The Experience of No Self Albany, N.Y.: SUNY Press, 1993.

— The Path to No Self. Albany, N.Y.: SUNY Press, 1991.

— What Is Self? Austin, Tex.: Goen, 1996.

Segal, Suzanne. Collision with the Infinite. San Diego: Blue Dove Press, 1996.

Sells, Michael A. Mystical Languages of Unsaying. Chicago: University of Chicago Press, 1994.

Tweedie, Irina. The Chasm of Fire. Dorset, England: Element Books, 1979.

ОБЩИЕ

Мирча Элиаде. Космос и история. Авторский сборник. Москва: Прогресс, 1987.

Мирча Элиаде. Миф о вечном возвращении. Авторский сборник. Москва: Ладомир, 2000.

Мирча Элиаде "Миф о вечном возвращении". Алетейя, 1998.

Мирча Элиаде "Йога: бессмертие и свобода". Санкт-Петербург: Издательство Санкт-Петербургского университета, 2004.

Alouf, Michel M. History of Baalbek, 15th ed. Beirut: American Press, 1937.

Berman, Morris. The Twilight of American Culture. New York: W. W. Norton, 2000.

Colavito, Maria. The Heresy of Oedipus and the Mind-Mind Split. London: Edwin Mellen Press, 1995.

Csikszentmihalyi. Mihaly. "Play and Intrinsic Rewards."Journal of Humanistic Psychology 13, no. 3 (Summer 1975).

deBeauport, Elaine. The Three Faces of Mind. Wheaton, 111.: Quest-Books 1996.

Feinberg, Leonard. "Fire-walking in Ceylon." Atlantic Monthly, May 1959.

Feuerstein, Georg. Structures of Consciousness. Lower Lake, Calif: Integral, 1987.

Gebser, Jean. The Ever-Present Origin. Athens, Ohio: Ohio University Press, 1987.

Grosvenor, Donna and Gilbert Grosvenor. "Ceylon." National Geographic Magazine 129, April 1966.

Jensen, Adolf E. Myth and Cult Among Primitive Peoples. Chicago: University of Chicago Press, 1963.

Jung, Carl G. The Archetypes and the Collective Unconscious. Bollingen Series IX, no. 1. New York: Pantheon.

Katz, Richard. Boiling Energy: Community Healing among the Kalahari Kung. Cambridge: Harvard University Press, 1982.

Krechmal, Arnold. "Fire-Walkers of Greece." Travel 108, October 1957, 46–47. Langer, Suzanne. Philosophy in a New Key. Cambridge: Harvard University Press, 1942.

Laski, Margharita. Ecstasy: A Study of Some Secular and Religious Experiences. Bloomington, Ind.: Indiana University Press, 1962.

Liedloff, Jean. The Continuum Concept Reading, Mass.: Addison Wesley Press, 1977.

Lowndes, Florin. Enlivening the Chakras of the Heart: The Fundamental Spiritual Exercises of Rudolf Steiner. London: Sophia Books, Rudolf Steiner Press, 1988.

Mander, Jerry. Four Arguments for the Elimination of Television. New York: William Morrow, 1977.

McDermott, Robert A., ed. The Essential Steiner: The Basic Writings. San Francisco: Harper and Row, 1984.

Monroe, Robert. Journeys Out of the Body. New York: Doubleday, 1973.

Montagu, Ashley. The Concept of the Primitive. New York: Free Press, 1968.

— The Natural Superiority of Women. New York: Macmillan, 1968.

— Touching: The Human Significance of the Skin. New York: Harper Collins, 1978.

Murphy, Michael. The Future of the Body. New York: Tarcher-Putnam, 1992. Pearce, Joseph

Chilton. Bond of Power. New York: E. P. Dutton, 1981.

— The Crack in the Cosmic Egg. New York: Simon and Schuster, 1972.

— Evolution's End. San Francisco: HarperSanFrancisco, 1991.

— Exploring the Crack in the Cosmic Egg. New York: Simon and Schuster, 1973.

— Magical Child. New York: E. P. Dutton, 1977.

— Magical Child Matures. New York E. P. Dutton, 1985.

— "Nurturing Intelligence: The Other Side of Nutrition." Address to the Oxford University, World Health Organization, and McCarrison Medical Society Conference on Nutrition and Childbirth, Oxford University, Oxford, England, 1982. See: Nutrition and Health 1 (1983): 143-52. London: A. B. Academic Publishers.

Rosenberg, Marshall B. Nonviolent Communication: A Language of Compassion. Del Mar, Calif: PuddleDancer Press, 1999.

West, John Anthony. Serpent in the Sky: The High Wisdom of Ancient Egypt. New York: Harper and Row, 1979.

White, Leslie. A Science of Culture: A Study of Man and Civilization. New York: Noonday Press, 1969.


notes



Примечания





1


Сборник "Листья Травы", Посвящения, Песня о себе, 46. пер. К. Чуковского (прим. перев.).




2


Суфий, или дервиш, член мистического мусульманского братства (прим. перев.).




3


В индуистской традиции кобра с капюшоном символизирует шакти кундалини, или созидательную энергию вселенной, из которой фонтанирует жизнь. Она же является посредником между верховным богом Шивой и смертным человеком. Движение шакти в циклах эволюции достигает кульминации в жизни человека. В этой традиции считается, что на макушке расположена седьмая чакра. Чакра- санскритское слово, означает "колесо"; эти поверхности тела считаются скрученными кольцами энергии, которые могут быть каким-то образом связаны с нервными центрами. Когда сила змеи прорывается сквозь черепную коробку, а заодно и сквозь сознание или мысль, она приносит просветление — наивысшее состояние жизни. В варианте, представленном Сфинксом, великая Шакти сворачивается и кладёт свою голову в капюшоне прямо в центре лба на уровне бровей.




4


Познавательный.




5


Это явление исследовал Антонио Дамазио в своей книге "Ошибка Декарта" (Нью-Йорк, 1994).




6


Я столь подробно остановился на этом негативном аспекте, потому что именно с ним связана главная причина нашего падения.




7


Дословно "мозолистое тело", совокупность нервных волокон, соединяющих большие полушария головного мозга у плацентарных млекопитающих и человека (прим. перев.).




8


Куда более простое и наиболее подходящее представление о космологии и теологии дал нам Иегова, сидя на небесах в окружении сонма ангелов, наблюдавших, как он разбрасывает вокруг чудеса и творения. Это был Бог как величайший объект в ясно обозначенном объективном мире. Это и были старые, добрые деньки.




9


Последователи классической теории эволюции опровергают теорию о недавнем появлении и увеличении лобных долей, заявляя, что первые признаки их наличия у человека датируются временем "Большого Взрыва". См. Гарри Дж. Джерисон "Эволюция передней части коры головного мозга" в "Развитие передней части коры головного мозга: эволюция, нейробиология и поведение", под редакцией Норманна А. Краснегора (Балтимор, 1997). Многие пункты этой реакционной теории были пересмотрены. Я присоединюсь к мнению Пола Мак-Лина и согласен с его доказательством недавнего появления и развития лобных долей. Признаки лобных долей можно обнаружить в мозгу каждого млекопитающего и у высокоразвитых человекоподобных обезьян, но они весьма далеки от размеров и возможностей лобных долей человека.




10


Бернадетта Роберте, мой друг Дэвид Спиллейн и многие другие говорили о продолжительном периоде сильного жара и даже боли в этой точке лба после долгих лет медитации или в критические моменты духовных исканий. Я испытал это в возрасте пятидесяти трёх лет. И ощущения Спиллейна, и мои собственные длились годами. Интригует расположение этого явления в месте, которое нейрофизиология именуют лобным нервным узлом.




11


Одновременно с резким скачком вторичного роста лобных долей растёт и древний мозжечок. Мозжечок состоит из продолжения трёх частей мозга троичной системы. Он задействован во всех процессах, в первую очередь, в речи и движении. Состоит он из триллионов зернистых клеток, которые весьма отличаются от обычных нервных клеток. Важно упомянуть, что такие же зернистые клетки составляют значительную часть лобных долей и что между передней частью коры головного мозга и мозжечком существуют очень крепкие нервные связи.




12


Это область эмоционально-когнитивного мозга называется cyngulate gyrus и включает, помимо прочего, основы стадного инстинкта, который предшествует появлению человеческого общества, и тех видов инстинктов выживания, которые побуждают нас выращивать и опекать наше потомство. Элкхонон Голдберг полагает, что возможно cyngulate можно рассматривать в качестве части неокортекса, а не лимбической системы, поскольку он выглядит как более развитый эволюционный модуль, чем прочие составные эмоционально-когнитивного мозга. В любом случае, природа стремится соединить два элемента именно в этой точке.




13


Поскольку вторичная стадия роста лобных частей является высшим моментом развития человека, она также уязвима, как ребёнок, учащийся делать первые шаги. Это значит, что эмоциональное воспитание, полученное в середине подросткового периода, служит основой, определяющей успех или провал этого последнего открытия разума. Поэтому то же качественное определение, которое дано росту лобного нервного узла в решающий период развития ребёнка, когда он учится ходить, применимо и к периоду роста лобных долей в юношеский период. Вопрос этот мы затронем позднее.




14


Миелин — это жировой протеин, который обволакивает продольные оси связи нервных полей. Образуясь в результате деятельности этих полей, он делает передачу сигналов более быстрой и более экономичной в плане затрачиваемой на процесс энергии. Поскольку миелин непроходим для гормонов, которыми растворяются нервные поля в периоды нервных сокращений (чистки недееспособных клеток), распространение миелина закрепляет результаты обучения и развития, полученные к этому моменту. Сюда входят и все дурные привычки. Когда было опубликовано это исследование, табачные компании взяли его результаты на вооружение и тут же нажили на этом состояния, побуждая юношество к курению.




15


Александер и Лангер дискутируют по поводу трансцендентальной медитации просто как о практике совершенствования, которая открывает в человеке его собственную трансцендентную природу. Я оставляю их аргументы без опровержения, поскольку выдвигаю подобный довод как доказательство исторического события, опередившего выход их книги где-то на два тысячелетия. Оба события вполне обоснованы, и оба были искажены и сведены на нет развитием культуры.




16


Трёхлетние дети могут превзойти шимпанзе — наших предполагаемых родственников — в манере рассуждать и в некоторых инстинктивных моделях поведения. Эта способность возрастает с каждым годом. Шестилетний ребёнок не может рассуждать как девятилетний, а девятилетний, как шестилетний, и так далее. Потому более развёрнутое рассуждение в двадцать один год является единственной важной переменой в развитии в этом возрасте, как отмечают учёные.




17


С помощью этой связи гормоны АНФ играют значительную роль в каждом гормональном процессе в теле и иммунной системе. Также они играют главную роль в равновесии симпатической и парасимпатической нервных систем. (Вкратце, симпатическая нервная система является нашим бдительным стражем, парасимпатическим — нянькой-воспитателем.) В позитивной фазе симпатическая система подталкивает человека к совершению действия; а парасимпатическая задерживает, например, медитацию или созерцание. В негативных состояниях страха и озлобления симпатическая система может производить высокий уровень кортизола и увеличивать скорость работы системы для защиты, нападения или в приступе сильного гнева. В состоянии же страха или озлобленности парасимпатическая система может с помощью того же кортизола свести активность к минимуму, так же как в состоянии депрессии, беспокойства или паралича. В идеальном состоянии нормы, контролируемым сердцем, симпатическая и парасимпатическая системы удерживаются в состоянии равновесия без кортизола.




18


Мэй Ван Хо "Вселенная в ловушке", "Да! журнал о позитивном будущем", Весна, 2000.




19


Как может заданный вопрос активизировать нервное поле и настроить соответствующую частоту на динамическое взаимодействие? Звук — явление макрокосмическое и локализованное, поле же — микрокосмическое и без постоянного местонахождения. Возможно, их гармоничная связь создаёт возможность обмена информацией между вселенной и человеком.




20


"Песня о себе", 25, пер. К.Чуковского.




21


В знаменитой истории Хелен Келлер было опущено то обстоятельство, что она не родилась слепой и глухой, и потому её учитель начинал отнюдь не с "белого листа". Хелен была обычным зрячим, слышащим и говорящим ребёнком вплоть до восемнадцатого месяца жизни (почти до конца того периода, когда она училась ходить). В этом возрасте она переболела скарлатиной и утратила зрение и слух. К восемнадцатому месяцу почти 50 процентов органов ощущения ребёнка, в особенности язык, были обозначены и в неопределённой степени подверглись миелинизации. И хотя воспитание Хелен и её вторичное пробуждение являются новым чудесным примером работы императивной модели, помните, что все структуры знания, развитые в первые восемнадцать месяцев её жизни, в том числе и нервная система, были большей частью не повреждены, разрушены были только её связи с внешним миром. Ребёнок, рождённый без этих связей находится в намного худшем положении, и компенсация у него будет носить намного более сложный характер, чем в случае с Хелен.




22


Томатис обнаружил определённые чрезвычайно низкие частоты, которые могут приводить мозг в замешательство, вне зависимости от того, является ли сигнал слышимым (индикаторный звук) или ощутимым (индикаторное вещество). В космологии восьмого века, называемой "Кашмир шаивизм", утверждалось, что в процессе сотворения мира первым был звук, за ним следовал свет, а после вещество. Физик Дэвид Бём называет вещество "замороженным светом".




23


Поразительный вред, который нанесли роды с хирургическим вмешательством, — возможно, наиболее основательно изученная область. По сути, масштаб и результаты этого исследования соперничают с медицинскими доводами против курения. И если вы считаете, что табачные компании проявили истинно демоническую природу в их пренебрежении человеческими жизнями, то деторождение с кесаревым сечением куда более разрушительно и коварно. Поскольку мы уже сделали медицину религией и возвели врачей в ранг святых, то, в дальнейшем, медицинская индустрия будет пользоваться значительно большим политическим весом и юридическим влиянием, чем табачные компании. Это означает, что людям проще идти вслед за врачами и проклинать производителей сигарет. Удивительная ирония.




24


Вольная цитата из книги Гретхен Фогель "Шимпанзе в диком шоу культурных провокаций", "Наука", 284, от 25 июня 1999 года, 2070–2073.




25


Удаление лишнего прямо перед рождением младенца сейчас мы можем увидеть в истинном свете. Природа обычно отличается перепроизводством нейронов ещё в утробе для удовлетворения потребностей либо большой затылочной части мозга, либо лобных долей. В период вынашивания плода в организме вырабатывается на 30 процентов больше нервного материала, чем требуется для предстоящей встречи с окружающим миром. Избытки поступают из той же системы в соответствии с практической потребностью и их следует сократить перед рождением, чтобы создать условия для резкого рывка при появлении младенца на свет. Этот резкий рывок в момент рождения является подготовкой ребенка к адаптации в условиях новой окружающей среды.




26


Амгидала, как вы помните, важный нервный модуль, вовлечённый в процессы памяти, в частности в процесс принятия решения бежать или сражаться, и является своего рода посредником между рептильным мозгом и мозгом млекопитающего. Амгидала вовлечена практически во все воспоминания первых трёх лет жизни.




27


Наука убедилась в отсутствии у большинства людей воспоминаний о первых трёх годах жизни и в том факте, что память начинает функционировать не раньше трёх или четырёх лет. Так происходит из-за амигдалы, которая является модулем, изначально вовлечённым в воспоминания о первых трёх годах и полностью отвечает за запоминание стратегий выживания. Гиппокамп, втянутый в процесс долговременной памяти, переживает свой основной рост после первых трёх лет. Поэтому очень немногие из нас могут на самом деле вспомнить свое обучение выживанию, особенно, когда речь заходит о воспитании собственного потомства.




28


Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности".




29


См. ранние работы о детстве в Уганде Колин Тёрнбулл, Маргарет Мид, а также Мэри Эйнсуорт и Марсель Гебер. См. Жан Ледлофф "The Continuum Concept" (Эдисон Уэсли Пресс, 1977) и мои собственные книги — "Magical Child" (Нью-Йорк, И.П. Дюттон, 1977) или "Magical Child Matures" (Нью-Йорк, И.П. Дюттон, 1985).




30


Часть работы Кристиана Райта продвигала идею ежедневного, частого физического наказания шлепками как способа обуздать порочную, "импульсивную" натуру ребёнка. Основа теории состоит в том, что до тех пор, пока своенравная воля ребёнка не будет сломлена и подавлена, Бог не сможет распространить на него свою волю. В дневнике жены Джона Уэсли, великого христианского миссионера, проповедовавшего среди "языческих" индейцев и основателя методистской церкви в Америке, есть интересный абзац, в котором она описывает боль и страдания, которые у неё вызывали крики её собственных детей, когда её муж Джон устраивал им ежедневную взбучку. Она пыталась утешить себя сознанием того, что это необходимо делать до тех пор, пока Джон не выбьет из них дьявола, иначе они будут потеряны для спасения. Выражение "выбить дьявола", воспринималось довольно буквально, что было связано с верой протестантов того времени в то, что дьявол поселяется в тех, кто ведёт себя не должным образом и не выполняет указания. По их глубокому убеждению частая порка сделает тело ребёнка столь нетерпимым, что дьявол покинет его. Подобная идея привела к католическому движению за самобичевание в средневековье. И в правильность этой идеи по сей день верят очень многие.




31


Безусловно, в последние годы у Фрейда появилось больше завистников и клеветников, чем у спортивных чемпионов, так что я пинаю дохлую лошадь. Ныне существующая точка зрения оставила нетронутыми очень немногие из глубоко ошибочных выводов этого блестящего человека. Хотя популярные представления о мысли Фрейда безнадёжно исказились, его личный глубокий невроз затемнил большинство философских учений двадцатого века, и мы до сих пор находимся под тенью его влияния. Как поборник и представитель культуры своего времени, Фрейд является воплощением старинного изречения, гласящего, что ничто так не упорствует, как плохая идея.




32


Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности", с. 252.




33


"Стресс от чувства стыда деактивирует брюшную полость и активирует вторичный тегментальный лимбический цикл…, приводя к понижению уровня опиоидов… и сокращению роста симпатического возбудителя допамина в системах средней части коры головного мозга".




34


Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности" с. 244.




35


Элейн Пэйджелс с большой ясностью и простотой показала, каким образом несколько кратких подлинных высказываний Иисуса снова и снова изменялись, теряя целесообразность, с целью привлечь новообращенных и защитить различные политические позиции и толкования Евангелия. То, что древние евреи сами стали козлами отпущения и мишенью, по мере роста некоторых незначительных изменений, было медленным, но смертельным поворотом в развитии событий. Можно сказать, что семена Холокоста были посеяны давным-давно.




36


См. Том Хартманн "Путь Пророка", изд. Мификал Букс, 1997




37


Значение этого символа едва ли сложно понять: это было мой давно любимый герой, Иисус, явившийся в образе мраморной статуи с сияющими и живыми глазами, вдохнувший в меня то, что могло быть только Духом Святым. И хотя Иисус был моим кумиром, возведённым на пьедестал, тут он предстал передо мной воплощённым, как мне было ясно показано, в облике живого человеческого присутствия среди нас.




38


В кн.: Уильям Блейк. "Видения Страшного суда" (пер. В.Чухно)




39


И тут мы сталкиваемся с небольшим фокусом. Это может быть не тот случай, когда можно проскочить все стадии процесса, чтобы приблизиться к точке, где срабатывает феномен ничегонеделания. У Карлоса Кастанеды форма недеяния требовала напряжённого и невероятно энергичного внимания, риска и высокого уровня предварительной работы. Гордон Гоулд был прав в том, что в хранилище собственного разума собирал "кирпичи и извёстку" для возведения нового здания, хотя то, что возникло в результате, не имело никакого отношения к первоначальным строительным материалам.




40


Elan (фр.) — стремительность, напор, натиск (прим. перев.).




41


В существующей культуре пылкий темперамент или холодная ярость считаются признаком мачо, и женщины с возрастающей интенсивностью культивируют эти качества. Человека, не обладающего страстью ярости, называют занудой. В качестве поправки, Алан Шор дополняет: "Естественный отбор предпочитает качества, которые максимально увеличивают личный вклад в генофонд поколений. Среди людей это вызывает появление не столь состязательной и агрессивной черты, такой как возможность вступать в позитивные эмоциональные взаимоотношения с противоположным полом" (см. Алан Шор "Управление чувствами и происхождение личности"). Позитивные эмоциональные взаимоотношения основываются на способности прощать, передавать в каждый момент другому возможность возрождения. "Отпускать и позволять любить" может быть банальная, избитая фраза, но в ней наше спасение и, конечно же, наших детей.




42


Книга Бытия, 6:4.




43


См.: Майкл М. Алуф "История Баальбека", издание 15е (Бейрут, Америкэн Пресс, 1938).




44


Матерью этого четырёхмесячного младенца была русская женщина, у которой было ещё семеро детей. Ей было за сорок. В течение многих лет она занималась предродовой и родильной практикой с Игорем Чарковским, знаменитым врачом, принимающим роды в воде. Её мальчик родился в Чёрном море, и при родах присутствовали дельфины — довольно распространённая практика среди группы "Радужных дельфинов" в Австралии и эксцентричное дуракаваляние в духе Нью-Эйджа в глазах академиков. Этот русский младенец с лобными долями, столь же выдающимися, как у ребёнка из Нью-Мехико в ашраме, был самым не по годам развитым ребёнком, какого я когда-либо видел. Я с интересом отнёсся к французским врачам, которые в 1980-е издали книгу о "детях Чарковского", выросших до взрослого состояния. В книге говорилось, что они настолько развиты и умны, что похожи на людей с другой планеты. Исключительные во всём, эти дети, которых изучали французы, не обладали выступающими лобными долями вплоть до недавнего времени, — насколько мне известно. Природа, возможно, поднимает уровень предварительной подготовки, чтобы освободить нас. Достаточно интересно, что эти "дети Чарковского", став взрослыми, в обществе, как правило, остаются незамеченными. Они не одержимы стремлением к социальному успеху, что может указывать на поверхностный характер влияния на них нашей культуры.




45


У этих детей с выдающимися лобными долями нет ничего общего с детьми, описанными в книге о так называемых детях индиго. На рисунке 11 показаны два таких ребёнка, мальчик 15-ти месяцев (слева) и полугодовалая девочка (справа). Голова у детей нормального размера, но лбы у обоих выступают до уровня кончика носа, что указывает на чрезвычайно развитые лобные доли. Таких иллюстраций у меня нет, но число таких детей возрастает, не из-за падения бомб и улучшения экологической обстановки, а из-за того, что всё больше женщин открывают в себе силу и способны создать собственное окружение мира и безопасности, не зависящее от внешнего мира. И всё дело именно в этом. Именно к этой внутренней безопасности надо стремится любой ценой.