Любовь и ветер
Джоанна Линдсей


Вестерны #3


Любой мужчина, увидев эту очаровательную девушку с огромными зелеными глазами, уже не мог отвести от нее взгляда. Однако природа наградила Джессику неукротимым, буйным нравом. Одетая в ковбойские брюки и мужскую Полотняную рубашку, эта юная владелица ранчо носилась на коне по прериям и водила дружбу с индейцами. Но даже на строптивую Джессику нашелся укротитель.


Джоанна ЛИНДСЕЙ

ЛЮБОВЬ И ВЕТЕР


Пролог


Вайоминг, 1863


Томас Блэр стоял на холме и смотрел на долину, где среди зарослей можжевельника и пушистых сосен спряталось его ранчо. В его глазах светилась гордость. Домик был небольшой, бревенчатый, в нем всего три комнаты.

Но он, без всякого сомнения, выдержит любые зимние метели. Рэчел сказала, что она не имеет ничего против такого жилья. В конце концов, они начали свое дело только два года назад. И еще будет время построить такой дом, которым она станет гордиться.

Как терпелива его молодая красивая жена и как он ее любит! Рэчел — сама доброта, красота и добродетель! Рэчел и ферма, которая — теперь уже совершенно ясно — станет процветающей, — это все, что он хотел от жизни и что получил. Все? Ну… Может, и не совсем все. Вот если бы Бог послал им сына, но у Рэчел случилось два выкидыша. У них есть один ребенок. Дочь. И вся обида Томаса замкнулась на Джессике — она не сын! И было отчего: по ошибке всю первую неделю ее жизни он считал, что у него родился мальчик. И он даже окрестил его Кеннет. Кеннет Джесс Блэр. Вдова Джонсон, принимавшая роды — доктора не отыскали, — так боялась Томаса, что не открыла ему правду. Он ведь так хотел мальчика. И Рэчел, которая едва не умерла при родах и так ослабла, что не могла кормить ребенка грудью, тоже думала, что подарила Томасу сына.

Для обоих был настоящий удар, когда миссис Джонсон не могла уже больше терпеть и, дрожа от страха, сказала правду. Как Томас был огорчен! Он больше не хотел смотреть на ребенка. И никогда не согревал дочь даже ласковым словом, не в силах простить ей, что она девочка.

Все это произошло восемь лет назад, в Сент-Луисе. Томас женился на Рэчел за год до этого, и она уговорила его поселиться в городе. Ради нее он бросил горы и долины Запада, где провел большую часть жизни, охотясь с капканами и снабжая форты продуктами питания.

Сент-Луис был слишком цивилизованным местом и слишком маленьким для человека, привыкшего к просторам и великолепию Роки Маунтэнз с благостной тишиной долин. Но он был прикован к городу целых шесть лет — родители Рэчел оставили ей склады, и он с их помощью снабжал продовольствием поселенцев, направлявшихся на Запад. На его Запад. На его широкие просторы. Когда нашли золото в Колорадо и Орегоне, у Томаса возникла идея снабжать мясом рудники и маленькие городки, которые выросли на столь хорошо известных ему землях.

Эта идея могла умереть, но Рэчел поддержала Томаса. Она никогда не испытывала трудностей, никогда не жила за пределами города, но она любила мужа и знала, как он несчастен в Сент-Луисе. И, преодолевая внутреннее сопротивление, она согласилась продать склады и отпустила Томаса на целый год, который ушел у него на то, чтобы начать новое дело, собрать одичавших бычков в Техасе; купить крупных восточных коров для скрещивания и построить домик. Наконец он привез Рэчел, попросил ее придумать название для ранчо. Она назвала его Роки Вэлли.

Единственное желание Рэчел перед тем, как начать совсем другую жизнь, состояло в том, чтобы дать дочери образование, которое она получила бы, останься они в Сент-Луисе. Она захотела отдать Джессику в частный колледж для юных леди, в котором училась сама с пяти лет. Томас с готовностью согласился, радуясь, что, может быть, никогда больше не увидит свою дочь.

Его дочь называла себя К. Джессика Блэр. Джессика, как звала ее Рэчел, предпочитала, чтобы те, кто не видел ее имени написанным на бумаге, воспринимали “К” не как инициал, а как имя Кэй. Носить имя Кеннет было ужасно для такой куколки, как она. У нее были волосы цвета воронова крыла, глаза, и весь ее облик пронзительно ярко повторял отца и неотступно напоминал ему о страстном желании иметь сына…

Но скоро должны произойти перемены. Рэчел снова забеременела, и, поскольку самая тяжелая часть работы по устройству новой жизни закончена, он мог больше времени посвящать жене. Скот перезимовал дважды, стадо увеличилось в числе, а при первом перегоне скота в Вирджиния-Сити, где он каждую голову продал вдвое дороже, чем мог бы в Сент-Луисе, он испытал радость от успеха. И вот теперь он дома гораздо раньше, чем обещал Рэчел. Ему не терпелось рассказать ей о своей удаче. Он хотел удивить Рэчел, обрадовать ее, заниматься с ней любовью весь остаток дня, чтобы никто не мешал. Он не был дома почти месяц, и как же он соскучился по ней!

Томас стал спускаться с холма, рисуя в своем воображении ее удивление и радость, когда она увидит его. Во дворе никого не было, Уилл Фенгл и его старый друг Джеб Харт, которого Томас оставил присмотреть за хозяйством, сейчас на пастбище индейцев-шошонов. Полукровка Кейт, конечно, хлопочет на кухне.

В главной комнате было пусто, из кухни приятно пахло печеными яблоками и корицей. Томас заглянул в дверь кухни и увидел на столе пирог. Никого, и так тихо… Он подумал, что Рэчел, видимо, вздремнула на их широкой мягкой кровати, которую пароходом доставили из Сент-Луиса. Он прислонил свои ружья к стене, чтобы они не мешали, и тихонько приоткрыл дверь спальни, боясь разбудить свою любимую золотоволосую Рэчел.

Но она не спала. То, что увидел Томас, было настолько поразительно, что у него волосы встали дыбом. То, что он увидел, вдребезги разбило все его мечты. Его жена занималась любовью с Уиллом Фенглом. Ее руки обвивали спину Фенгла, слава Богу, он не видел ее лица!

— Полегче, женщина, — со смешком хрипел Уилл. — Нет никакой спешки! Боже мой, как ты оголодала!

В самой глубине груди Томаса начал зарождаться звук, который нарастал и вылился в такой дикий рев, от которого стыла кровь.

— Убью! Убью обоих!

Уилл Фенгл в мгновение ока слетел с постели, схватил с пола разбросанную одежду, увидел, что Томаса Блэра на пороге нет, — а это означало, что ему пришел конец, потому как Томас побежал за ружьем.

— Не уходи, Уилл. Пусть он только посмотрит…

— Ты что, сумасшедшая? — завопил Уилл. — Этот человек сперва стреляет, а потом смотрит. Оставайся и объясняйся с ним, если тебе жизнь не мила… — И, не договорив, он выскочил в узкое окно.

Красная пелена злобы, смешанная с болью, ослепила разум. Томас ворвался в спальню и, не глядя, выпустил две пули. Когда пелена рассеялась, он обнаружил, что кровать пуста. Никого не было и в соседних комнатах. Он услышал только стук копыт удаляющейся галопом лошади и выскочил наружу, разряжая ружья в маячившее на коне оголенное тело Уилла. Но и эта пуля прошла мимо.

— Рэчел! — вопил Томас, перезаряжая ружье. — Тебе не уйти, как и ему, Рэчел! — Он огляделся, обежал вокруг дом и ринулся к конюшне.

— Ты не спрячешься от меня, Рэчел!

Но и там никого. И чем дольше он искал, тем сильнее разгоралась его ярость. Хладнокровно, без малейшего колебания он пристрелил двух лошадей, вернулся ко входу в дом, убил собственную лошадь.

— Мы посмотрим, сумеешь ли ты теперь убежать, Рэчел, — вопил он, закинув голову к небу. И его голос эхом пронесся по всей долине. — Ты никогда не выберешься отсюда без лошади! Ты слышишь меня, сука? Ты умрешь — или от моей руки, или где-нибудь в прериях, но для меня ты уже мертва!

Потом он вернулся в дом и поискал чего-нибудь выпить. Когда алкоголь подействовал, ярость его сменилась сердечной болью, а затем снова перешла в ярость. Он поминутно вскакивал и смотрел в окно — нет ли поблизости жены. Чем сильнее он напивался, тем ярче рисовались в его мозгу планы мести. Индейцы из племени шайенов и сиу, с которыми он торговал и подружился, порой жили ради мести, умирали из-за нее. И не находили успокоения, не доведя дело до конца.

Теперь он понимал их. Опьянев, Томас соображал медленно, но это — сообразил.

Когда Джеб вернулся в полдень с пастбища и требовательно спросил, кто убил лошадей и где женщины, Томас не стал ничего объяснять. Он наставил на него ружье и велел Джебу скакать в форт Ларами, перехватить его людей и задержать их там на неделю. И Джебу тоже приказал оставаться вместе с ними. Он дал Джебу часть золота, которое получил за проданное стадо.

Джеб не стал спорить с пьяным, тем более стоя под дулом ружья. Он знал Томаса Блэра почти тридцать лет и в голове не держал, что надо волноваться за женщин, остающихся с Томасом.

Итак, Джеб уехал.

А Томас продолжал ждать и пить. В какой-то момент он вспомнил про Кейт и удивился: а она где? Но он не задержался на этой мысли. Он вообще не размышлял об индианке — дочери белого и шошонки. Ее отец в свое время попросил Томаса присмотреть за ней, как бы с ней чего не случилось. Чего он боялся, то и произошло. Томас нашел девушку в форте, развлекавшую солдат. Он забрал ее и привез на ранчо. Кейт была благодарна за приют, а Рэчел обрадовалась помощнице.

Томас никогда не обращал внимания на Кейт и на ее страстные, полные надежды взгляды, которыми она его провожала. Он никогда не смотрел ей в глаза и не хотел знать, что в них. Его глаза глядели только на Рэчел с самого начала и до сих пор.

Томас ждал и ждал. И не напрасно. Рэчел вошла в дом, когда солнце стало садиться. Он подскочил к ней, прежде чем она успела сказать хоть слово. Он бил ее и не мог остановиться. Он кричал на нее и не давал ответить, и обвинения обрушивались на нее с каждым ударом. Потом она уже не могла ответить, язык ее был разорван, челюсть сломана. Два пальца и кисть правой руки болтались, как чужие, когда Рэчел пыталась защищаться от его кулаков. Глаза опухли и ничего не видели, когда она попыталась подняться на ноги. Но он стал бить ее ногами, без остановки, пока не затрещали сломанные ребра. Внезапно он остановился.

— Убирайся вон! — донеслось до нее после тишины, наполненной его агонизирующим дыханием. — Если ты выживешь, я не хочу тебя больше видеть. Если нет — я похороню тебя, как положено. А теперь убирайся, пока я тебя не добил…

Джеба разобрало любопытство: что же все-таки произошло на ранчо? И той же ночью он поторопился вернуться — будто что-то почувствовал… Он нашел Рэчел на вершине северного холма, куда она сумела взобраться и где потеряла сознание. Он долго не мог узнать, что с ней случилось и почему. Но в тот момент он знал лишь одно: если несчастной не помочь, она умрет. А до ближайшего доктора ехать целых два дня.


Глава 1


Вайоминг, 1873


Блю Паркер увидел ее за милю. Она рысью ехала на ширококостном жеребце, на котором вернулась домой в прошлом году. Лошадь была самая норовистая, которую только можно вообразить. Да и сама Джессика Блэр — та еще штучка. Но не всегда. Иногда она — сущий ангел. И могла лишить мужчину всех его защитных инстинктов, все в нем перевернуть…

Сам Блю потерял сердце сразу же, как только она ему улыбнулась. Это было два года назад, в тот день, когда Блю явился наниматься к ее отцу сезонным работником. Он остался после окончания срока и хорошо узнал Джесси. Работая бок о бок с ней, он то страстно желал ее, то ненавидел. Но это — когда она была с кем-то еще или когда ругалась с отцом или тем, кто подвернулся под руку. Она могла быть очень жестокой. Ее грубость иногда выливалась в брань. Но Блю понимал, что у Джессики Блэр нелегкая жизнь. И ему хотелось облегчить ее. Когда он отважился однажды просить ее руки, девушка решила, что он шутит…

Она подъехала ближе и помахала Блю рукой. Он затаил дыхание в надежде, что она остановится.

В последнее время он видел ее редко. После того как умер отец Джесси, она перестала работать на пастбище… Вплоть до последней недели. Когда вдруг приехали они. Блю никогда не видел ее в такой ярости, как неделю назад. Она фурией вылетела из дома, едва не убив своего коня, на бегу вскочив в седло…

Джесси действительно остановилась, нагнувшись к нему в седле, улыбка тронула ее губы, и она спросила Блю:

— Вчера Джеб клеймил телят у Южной бухты. Ему нужен еще один работник, Блю.

Она знала, каким будет ответ. Он кивнул, его лицо расцвело от удовольствия, а она широко улыбнулась. Сегодня Джесси чувствовала себя способной на все. Она проехала мимо других работников, но обратилась именно к Блю. Полная отваги, она бросила вызов:

— Давай паперегонки! И если я приду первая, ты меня поцелуешь!

— Давай!

Бухта была в нескольких милях отсюда, и, конечно, Джесси выиграла. И если бы даже гнедой конь Блю был так же хорош, как ее Блэк Стар, Блю не позволил бы ему выиграть.

Джесси вся отдалась скачке, и напряжение, которое, точно сжатая пружина, сидело в ней, вышло. Переведя дух, она спрыгнула с лошади и со смехом повалилась в высокую траву. Блю настиг ее через минуту, желая получить выигранный поцелуй. И никакая другая награда не обрадовала бы его так сильно.

От его поцелуев ее бросает в жар. Его поцелуи бесподобны. Она убедилась в этом еще весной. Ей так понравилось! То был ее первый в жизни поцелуи. Другие мужчины тоже не прочь поцеловаться с ней, и она это знает, но к ней, хозяйской дочке, боялись приставать, к тому же они знали ее, нрав. Так что никто не осмеливался. Но Блю — да. И она ничего не имела против.

Он был очень привлекателен, этот Блю Паркер. С золотыми волосами, синими глазами, в которых она без запинки читала, как он желает ее. Многие мужчины, впрочем, смотрели на нее так, как он, даже мужская одежда, которую заставлял носить ее отец, никого не обманывала.

Ее отец… При мысли о нем свинцовая тяжесть легла на ее душу.

Еще несколько месяцев назад Джесси впадала в уныние от мысли, как она одинока в этом мире. Теперь она одинокой не была, но это ей не нравилось еще больше. И что дернуло отца написать письмо, которое привело их на ранчо. Она видела письмо, узнала почерк отца, но почему он это сделал? Непостижимо! Как Томас Блэр мог попросить помощи у женщины, которую ненавидел всей душой и больше всех на свете! И разве Джесси не знала все последние десять лет, как он ее люто ненавидел? И не научилась ли она у отца собственной ненависти?

Но ее отец все-таки написал это письмо. А потом умер, и письмо отправили адресату, согласно отцовской воле. Тогда появились они и положили конец вновь обретенной свободе Джесси. И она ничего не могла поделать.

Как несправедливо! Джесси не нуждалась в опеке. В конце концов, ее отец сделал все, чтобы она сама могла побеспокоиться о себе, постоять за себя. Она научилась охотиться, ездить верхом, стреляла лучше многих мужчин. Она могла управлять фермой не хуже отца.

Блю сидел поодаль, понимая, что девушке надо подумать. Она вспоминала первые восемь лет своей жизни, перед тем как отец забрал ее из пансиона и привез на ранчо. Он силой заставил ее узнать правду о матери, о том, как он поступил с ней. Но Джесси продолжала любить отца, несмотря ни на что. Казалось, она никогда не переставала его любить, даже ненавидя. Разве не горевала она, не рвала на себе волосы, когда его не стало? Разве не хотелось ей самой убить того, кто всадил в него пулю? Но в то же время она понимала, что его смерть — это свобода от него. Конечно, не такой ценой хотелось ей обрести свободу, но тем не менее у нее возник шанс стать снова самой собой. А не тем существом, которое сделал из нее Томас Блэр. А теперь снова ее лишили свободы Джесси призналась себе, что ей нестерпимо захотелось потрясти их, привести в смятение, показать им, что из нее вылепил Томас. Джесси хотела, чтобы она почувствовала свою вину, чтобы ее замучили угрызения совести и чтобы она поверила, что Джессика — дикая и развратная. Именно с этой целью девушка спрятала все красивые платья, которые недавно купила, всю парфюмерию, ленты, украшения. И она выбрала Блю для того, чтобы он занялся с нею любовью, да так, чтобы она обнаружила, это и была бы в шоке.

Мысль об этом вернула ее к Блю, который подобрался к ней ближе и, когда она повернулась к нему, страстно поцеловал ее. Ее голубая хлопчатобумажная рубашка, казалось, расстегнулась сама собой, когда он сжал ее в объятиях, и девушка почувствовала его руку на своей груди. Должна ли она остановить его?

Она услышала, как кто-то кашлянул, и уже не надо было решать, останавливать ли Блю. Она была в общем-то благодарна всаднику, подъехавшему к ним, и в то же время представляла себе, как она выглядит со стороны. Она молилась про себя, чтобы это был Джеб, который бы все понял.

Осторожно Джесси выглянула из-за плеча Блю, и кровь прилила к ее лицу. Это был не Джеб, а незнакомец на красивой лошади рыжего цвета. Мужчина смотрел на них сверху вниз, и каждая линия его тонкого смуглого лица выражала насмешливый интерес.

Он был молод и, черт возьми, красив! Джесси никогда не видела мужчину такой красоты, и непонятно почему она вдруг почувствовала себя оскорбленной. Почему это он так на нее пялится?

Блю попытался встать, смутившись, но Джесси схватила его за рубашку, кинув злобный взгляд, и он чуть не распахнул ее грудь перед незнакомцем. Блю покраснел еще сильнее и глупо ухмыльнулся. А Джесси продолжала в упор смотреть на него, застегивая свою рубашку. Закончив, она толкнула его, и оба поднялись.

— Сожалею, что помешал, — произнес незнакомец низким голосом, который свидетельствовал об обратном — он ничуть не сожалеет. Наоборот, развлекается. — Мне нужна помощь, и только поэтому я остановился…

— Какая еще помощь? — спросил Блю.

— Я ищу Роки Вэлли и миссис Юинг. В Шайенне мне сказали, что надо ехать на север целый день и я попаду на ранчо. Но мне не повезло ни вчера, ни сегодня. Не подскажете, куда же мне ехать?

— Вы…

— Проехали мимо, — перебила Блю Джесси, незаметно толкнув его в бок. Она вышла из-за его спины, смущения как не бывало — его место занял гнев. — И вы сейчас очень далеко от Роки Вэлли.

Чейз Саммерз, так звали незнакомца, смотрел на девушку, стоявшую перед ним в воинственной позе. Ее внезапная враждебность смутила его. После той сцены, которую он застал, Чейз никак не ожидал, что она столь юна. На вид он дал бы ей лет четырнадцать-пятнадцать, совсем ребенок. Девушка постарше не напялила бы на себя такие поношенные брюки. А парню, похоже, лет двадцать, он достаточно взрослый, чтобы понимать, что развлекается с ребенком.

Впрочем, это не его дело. Выражение лица Чейза не переменилось, даже когда зелено-голубые глаза стали метать в него молнии. Но черт возьми, она была прелестна! И эти необычные глаза околдовывали.

— Но… — начал было Блю, но девушка снова толкнула его в бок.

— Я не знал, что я проехал мимо, — сказал Чейз. — Вы покажете, куда мне ехать?

— Езжайте дальше на север, мистер, — ответила Джесси и грубо предупредила:

— И на обратном пути не ездите этой дорогой. Мы не любим, когда чужаки топчут нашу землю.

— Я запомню это, — ответил Чейз, кивнул и тронулся в путь.

Джесси уставилась ему в спину, прежде чем почувствовала, что Блю так же уставился на нее. Выражение его лица являло смесь злости и недоумения. Она отвернулась, потянулась за своим ремнем от револьвера, застегнула его, не поднимая глаз на Блю.

— Постой-ка! — Блю поймал ее за руку, когда она поднимала с земли шляпу и хотела уже направиться к лошади. — Какого черта ты наврала?

Она попыталась увернуться.

— Я ненавижу чужаков.

— А при чем тут вранье?

Джесси вырвала свою руку, повернулась к нему лицом, глаза выражали всю ярость, кипевшую внутри. Блю чуть не забыл, из-за чего сам рассердился, увидев ее глаза в голубовато-зеленом пламени. Ее грудь вздымалась, длинные волосы разметались по плечам. Ее правая рука лежала на револьвере, и хотя он сомневался, что Джесси может выстрелить в него, угроза в этом жесте таилась. И он больше не пытался снова схватить ее за руку.

— Джесси, я не понимаю! Может, ты объяснишь, из-за чего ты впала в такую ярость?

— Из-за чего? — выкрикнула она. — И из-за тебя, и из-за него!

— Я знаю, что я.., но…

— И чтобы ты никогда больше не смел прикасаться ко мне, Блю Паркер! Он нахмурился.

— Хорошо, а он-то что такого сделал? Почему ты ему наврала?

— Ты же слышал, кого он ищет!

— Ну и что?

— Ты думаешь, я не могу догадаться, зачем он ее ищет?

Блю пытался уловить ее мысль.

— Но ты же ничего точно не знаешь?

— Разве? Такой красавчик наверняка один из ее любовников. И будь я проклята, если пущу его на свое ранчо! Чтобы они соединились под моей крышей!

— И что ты собираешься делать, когда он узнает, что ты наврала, и вернется?

Джесси слишком разъярилась, чтобы о чем-нибудь думать.

— А кто сказал, что он вернется? Он, видно, из города, как и она. Он из тех, кто заблудится в трех соснах, — добавила она с презрением. — Ты разве не заметил, как он вырядился? Он явно из тех типов, кто и дня не проживет без финтифлюшек. Если доедет до форта Ларами и вернется в Шайенн, ему уже не захочется снова катить на пастбище, где до ближайшего салуна скакать не один день. И вернется туда, откуда пришел, и будет ждать, когда она сама явится к нему. Блю покачал головой.

— Ну ты и ненавидишь ее…

— Да, ненавижу!

— Это же ненормально, Джесси, — сказал Блю хрипло. — Она же твоя мать.

— Она не мать. — Джесси отступила назад, будто он ударил ее. — Не мать! Моя мама никогда бы не бросила меня. Она никогда бы не позволила Томасу Блэру превратить меня в сына, которого он так хотел. Моя мать умерла здесь. Эта женщина — просто шлюха. Ей никогда не было до меня дела.

— Может, Джесси, тебе просто больно? Джесси захотелось плакать.

— Больно? — переспросила она.

Сколько раз она плакала ночами, потому что не было никого в ее жизни, кто бы облегчил боль этой самой жизни! Жизни, которую она так ненавидела! И не случилось ли все это из-за ее матери? Что бы ни делал ее отец, он делал назло этой суке — только так он называл ее мать. Он запретил Джесси вернуться в колледж, потому что ее мать хотела, чтобы она получила образование. Он запрещал ей все, что имело хоть какое-то отношение к женскому облику, потому что ее мать хотела видеть ее леди. Он сделал из нее то, кем она стала. Он понимал, что такой мать возненавидит ее. Он влез в долги, чтобы построить дом, который подошел бы и для королевы, и то лишь потому, что такой дом должен был понравиться матери. Но она никогда не будет жить в нем.

— То время давно прошло, когда от этого было больно, — тихо сказала Джесси. — Я обходилась без нее слишком долго, и она не нужна мне сейчас.

И прежде чем слезы брызнули из глаз, она побежала к лошади. Ей надо выплакаться, но никто не должен видеть ее слез. И Джесси рванула подальше от ранчо, прочь от причины ее слез.


Глава 2


Когда Джесси въезжала во двор, солнце уже заходило и небо на западе стало полосатым. У кромки гор темно-красная полоса переходила в фиолетовую. Заходящее солнце четко освещало крыльцо дома, и поэтому Джесси объехала дом сзади, чтобы войти через кухню, не попадаясь никому на глаза. Она отправила Блэк Стара в конюшню, ласково похлопывая по теплой спине. Он сам найдет свое стойло и будет ждать, когда она придет чистить его. Она хотела есть, надеялась что-нибудь перехватить, прежде чем заняться конем.

Блэк Стар подождет несколько минут. Он никогда не имел ничего против того, что делала Джесси. Он мог укусить, лягнуть кого-то, но с Джесси он вел себя идеально. Белый Гром знал, что конь будет ласков с ней, когда дарил этого жеребца. Белый Гром знал лошадей, как никто. Он растил его специально для Джесси.

Это был щедрый подарок, тем более что у Белого Грома не так-то много лошадей. Но это же Белый Гром! Блэк Стар — не единственный его подарок за годы их дружбы. Белый Гром был действительно близким другом, как и старый Джеб. Вот почему Блэк Стар стал для нее таким дорогим. И при мысли об этом, наблюдая, как конь направлялся трусцой в конюшню, Джесси почти забыла про еду. Но желудок упрямо напомнил о себе. Она вошла в дом и тихо закрыла за собой дверь.

Запахи ужина доносились из большой комнаты, но Джесси решила, что придет позднее, чтобы наесться стряпни Кейт. А пока она нашла свежий хлеб и улыбнулась, предвкушая удовольствие. Вдруг Джесси услышала голос матери, он доносился из комнаты, и улыбка разом сошла с ее лица. Она отломила кусок хлеба и направилась к выходу. Но внезапно услышала другой голос.

Она замерла и притаилась. Неужели она ошиблась? Нет, тот же голос. Она подкралась к двери, за которой говорили. Голоса стали яснее, и ее лицо залилось краской. Она вспомнила дневную сцену. Проклятие! Еще раз проклятие! Это ужасно быть пойманной на лжи!

Джесси шла на цыпочках — на ней были сапоги для езды верхом с каблуками в два дюйма. Слава Богу, она никогда не надевала шпоры, когда садилась на Блэк Стара. Заглянула в комнату, набитую дорогими вещами, накупленными Томасом Блэром. И долг за них должна выплачивать теперь Джесси.

На софе рядышком, спиной к ней, сидели ее мать и тот незнакомец. Джесси смотрела на них во все глаза.

Он снял шляпу, Джесси увидела, что у него вьющиеся каштановые волосы до плеч.

— Даже представить себе не могу, что это за девушка, Чейз, — говорила Рэчел. — Я всего неделю здесь и не знаю соседей Джессики.

— Неужели они все так враждебны к тебе, как эта маленькая развратница? Если бы я не встретил работников по дороге, я бы снова ночевал на пастбище. А мне хватило и одной ночи.

Рэчел рассмеялась.

— Похоже, ты слишком привык к цивилизации, с тех пор как я видела тебя в последний раз.

— Ну если можно назвать коровьи городки Канзаса цивилизацией… — Чейз с сомнением покачал головой. — Впрочем, любая комната в самой захудалой гостинице и горячая еда лучше одинокого костра под открытым небом.

— В общем, я рада, что ты здесь. Когда я посылала телеграмму, я не была уверена, что ты ее получишь. Ты же вечно в разъездах. Потом, я не была уверена, захочешь ли ты приехать…

— Разве я тебе не говорил, что как только понадоблюсь, дай знать, и все.

— Я помню. Но никто из нас не думал тогда, что так случится. По крайней мере я не думала.

— Да, ты не любишь просить помощи.

— — Как хорошо ты меня знаешь, — хитро рассмеялась Рэчел, и этот смех полоснул Джесси по сердцу.

— Так в чем дело, сударыня? — спросил Чейз. Джесси напряглась. Ей не нравились его мягкие манеры.

— Я не вполне уверена, Чейз, — нерешительно начала Рэчел, — по крайней мере ничего особенного еще не случилось. И, возможно, я обратилась за помощью к тебе напрасно, я имею в виду…

— Ну давай, — резко прервал ее Чейз, — на тебя не похоже — ходить вокруг да около.

— Просто дело в том, что мне неловко, если я вызвала тебя без нужды.

— Забудь об этом. И обоснованно твое беспокойство или нет, но я здесь. Меня ничто не держало в Абилене и мне все равно пора было оттуда уезжать. И если я в чем-то тебе могу помочь — прекрасно.

— Я так тебе благодарна!

— Не стоит благодарности. Просто скажи мне, что случилось.

— Это касается человека, убившего Томаса Блэра.

— Блэра, твоего первого мужа?

— Да.

— А кто его убил?

— Лэтон Бадр. Я встретила его в Шайенне, недели за две до приезда на ранчо. Я пошла повидаться с мистером Кроули, банкиром, он переслал мне письмо Томаса. Я думала, мистер Кроули объяснит мне, почему после стольких лет Томас вдруг переменил свое мнение.

— А разве в письме об этом не сказано?

— Нет.

— А банкир что-нибудь знал?

— Нет. Хотя он мне сказал, что Томас сильно задолжал банку.

— Ты думаешь, именно поэтому он назначил тебя опекуншей Джессики, решив, что она одна не справится с ранчо?

— Возможно, — сказала задумчиво Рэчел. — Я знаю точно — он не хотел бы, чтобы она потеряла это ранчо. В этом я уверена.

— Боже мой, — вздохнул Чейз. — И как ты собираешься ей помочь? Ты же ничего не понимаешь в животноводстве.

— О, Томас вряд ли ожидал, что я стану управлять ранчо. Он хотел бы, чтобы с Джессикой до двадцати лет ничего не случилось. Или, может, до замужества. Он знал, что она неуправляема. И ей понадобится сдерживающая сила на эти несколько лет. И я уверена, что я не получила бы такого письма, если бы он умер еще года через два. Мистер Кроули сказал, что письмо пролежало в банке последние четыре года. Томас беспокоился о Джессике из-за ее юного возраста. А что касается ранчо, она с ним вполне управляется и, судя по тому, что я вижу, знает, что делает.

— Ты шутишь, это несерьезно.

— Я бы хотела, чтобы это было несерьезно. — В голосе Рэчел послышались нотки горечи. — Но Томас десять лет обучал ее всему, что касается ведения хозяйства. И хуже того…

— Хуже?..

— Ты узнаешь, что я имею в виду, когда увидишь ее. Да, как я уже говорила, я встретила мистера Бадра в банке. Мистер Кроули представил нас, тот, конечно, высказал свое сожаление, смею предположить, что искреннее, и рассказал о случившемся. Похоже, они играли в карты в салуне и Томас поставил на невероятную сумму, уверенный, что ему повезет. Но ему не повезло, он обвинил Бадра в мошенничестве, потянулся за ружьем, но Бадр выстрелил первым. И убил Томаса.

— Что говорит шериф?

— Что так и было — Десяток свидетелей, с которыми я говорила, твердят одно и то же; это была честная игра.

Однако мошенничал Бадр или нет, никто по-настоящему не выяснил. А сейчас — слишком поздно. Но дело в том, что Бадр все еще считает Томаса должником, а карточный долг в здешних краях — дороже золота.

— Как профан в картах, — Чейз криво усмехнулся, — я не могу сказать, что этот факт меня огорчает.

— И это самое ужасное. Он хочет получить свои деньги. А у Джессики их нет. И я боюсь, что он потребует ранчо, если она не заставит его дать ей отсрочку.

— А сколько осталось времени?

— Три месяца.

— А что говорит об этом сама Джессика?

— Она говорит, что займется Бадром после окончания сезона. У нее есть контракты на мясо с несколькими рудниками на севере.

— А тогда в чем проблема, Рэчел?

— Да все в том же Бадре. Похоже, это хитрая лиса — по крайней мере у меня сложилось такое впечатление. И я действительно думаю, что ему нужны вовсе не деньги, а ранчо.

— Значит, ты предполагаешь, что он помешает Джессике выплатить долг?

— Да. Что он может придумать, я не представляю, возможно, это мои фантазии, но я чувствовала бы себя лучше, если бы ты его проверил. Интересно, какое впечатление он произведет на тебя.

— Конечно, — с радостью кивнул Чейз. — Но почему бы тебе самой не выплатить этот долг? Это же просто.

— Ты думаешь, я не хочу? Я пыталась дать денег Джессике, но она швырнула их мне в лицо. Она ничего не хочет принимать от меня.

— Почему?

Рэчел горько улыбнулась:

— Ее отец ненавидел меня и ее воспитал в этой ненависти. И я ничего не могу поделать.

Наступило молчание, потом Чейз произнес:

— Когда же я встречусь с твоей упрямицей? Джесси не стала ждать ответа, через прихожую прошла в свою спальню, схватила кое-какие вещи, потом на кухне взяла целую буханку хлеба и неслышно выскользнула из дома.

Внутри у Джесси все клокотало. Как они смеют так говорить о ней! Какое право у Рэчел призывать чужого человека разбираться в ее делах? Упрямица? Ублюдок! Пусть катится в Шайенн и не сует нос в ее дела! Пускай валит назад! И ее ноги здесь не будет, пока он не уберется!


Глава 3


Вечером Рэчел забеспокоилась — Джессика не появлялась. Она попросила Чейза поискать ее во всех пристройках, но он вернулся один. Джессика всегда возвращалась в разное время, но чтобы так поздно… И мать представляла себе всякие ужасы, которые могли случиться с девочкой.

Она пошла искать Джеба, и Чейз отправился с ней. Его уже несколько раздражала эта неуловимая девчонка, похоже, совершенно не беспокоившаяся ни о ком, кроме себя.

Джеба отыскали в конюшне. Он ухаживал за больным жеребенком. Джеб дал ясно понять, чтобы от него отстали, и Чейз был уверен, что Рэчел зря тратит время. Он уже расспрашивал старика о Джессике, а тот вполне выразительно дал понять, что ее тут нет.

— Джеб, пожалуйста, если Джессика здесь… — начала Рэчел.

— Ее нет. Она приехала, увидела вас и снова уехала.

— Уехала? Надолго?

— Не знаю.

— А когда она уехала?

— Два часа назад.

— Надеюсь, она скоро вернется, правда? — В голосе Рэчел звучала надежда.

— Не надейтесь, — не глядя буркнул Джеб.

— Почему?

— Она была в ярости, когда уезжала. Примерно в такой же, когда ссорилась с отцом. Я думаю, что она Появится не раньше чем через неделю, а то и через две. — —. Что?..

Наконец Джеб взглянул на Рэчел. Она, казалось, была совершенно огорошена, и он смягчился.

— В прошлом году она уезжала на несколько дней. Обычно в таких случаях она отправлялась к Андерсонам, это в десяти милях отсюда. Уезжала, чтобы позлить отца. Он ведь не разрешал ей учиться, а мистер Андерсон был учитель.

Рэчел удивилась.

— Значит, она продолжала учиться?

— Думаю, да, — пробурчал Джеб. — Но как я уже сказал, она туда могла поехать в прошлом году, а теперь Андерсоны перебрались на восток.

— А тогда чего о них и говорить-то, мистер Харт? — спросил Чейз.

Рэчел тронула его за локоть, желая остановить; она знала, что у Джеба Харта своя манера рассказывать.

По собственному желанию он вообще ничего не говорил. Но если уж начинал, то делал это подробно и долго.

— Не обращай внимания, Джеб, — проговорила она быстро. — Но ты не скажешь ли мне, куда она все-таки могла поехать?

— Она передо мной не отчитывается, — ответил он грубо, повернувшись опять к больному жеребенку.

— Ну хоть какое-то предположение у тебя есть? Я страшно беспокоюсь.

— Ты не успокоишься, если узнаешь, — предупредил он.

— Джеб, ну, пожалуйста!

Он поколебался, а потом решился:

— Похоже, она отправилась к своим индейским друзьям. И не вернется, пока сама не захочет.

— К индейцам? Но ведь они… Это не опасно?

— Насколько я знаю, она в безопасности у них так же, как и дома.

— Я не знала, что здесь рядом индейцы, — пробормотала Рэчел, страшно испугавшись.

— А они не рядом. До них три-четыре дня езды. Смотря как будешь ехать.

— Не может быть! — с отчаянным ужасом в глазах воскликнула Рэчел. — Ты хочешь сказать, что три-четыре дня она будет в прериях?

— А это ей не в новинку.

— Почему ты ее отпустил? — От страха голос стал резким, хотя Рэчел и в мыслях не держала кричать на Джеба.

Но Джеб просто ответил:

— Эту девчонку нельзя остановить, если она что-то уже задумала. Разве ты еще не поняла?

Рэчел повернулась к Чейзу, ее голубые глаза молили о помощи.

— Пожалуйста, поезжай за ней. Я не могу вынести мысли, что она где-то одна. Девочка уехала всего несколько часов назад, Чейз. Ты догонишь ее ночью.

— Рэчел…

— Чейз, ну, пожалуйста!

Глядя в эти огромные голубые глаза, он не мог отказать. И вздохнул:

— Я ее такой уж опытный следопыт, но уж как-нибудь отыщу ее. А где эта индейская резервация?

— Это, наверное, пюшонская, так ведь, Джеб? — проговорила Рэчел. И, не ожидая ответа, продолжала? — Отсюда на северо-запад. Но тебе не придется ехать очень далеко, она же где-то остановится на ночь? Правда, Джеб?

На этот раз она дождалась ответа Джеба. Он посмотрел на них как на сумасшедших.

— Я думаю, она где-нибудь заночует.

— Вот видишь, — сказала Рэчел Чейзу, — если Ты поедешь в сторону гор, на север, ты ее быстро догонишь.

— Но только не жди нас обратно к утру, Рэчел. Она все-таки опередила меня на два часа.

— Не важно, сколько это займет времени. Мне будет спокойнее знать, что ты ее ищешь.

Джеб посмотрел, как незнакомец вскочил в седло. Хорошая у него лошадка, неохотно признал он. Очень плохо, что бедное животное без всякой нужды будет скакать по прериям несколько дней. Ну что ж, это не его вина. Они ведь сами решили, что индейцы Джесси — это индейцы из резервации. Джеб не чувствовал себя обязанным объяснять им. Он был предан только Джесси и больше никому. Он знал, что ей не придется по вкусу, если кто-то погонится за ней. Разве не из-за этого типа пришла она в такую ярость? И разве не из-за него она уехала?

Джеб не сказал им, что Джесси отправилась к Паудер Ривер, на территорию, которую армия передала индейцам в 1868 году. Это были охотничьи угодья шайенов и их жестоких союзников сиу.

Когда Чейз Саммерз вернется через неделю ни с чем, вот тогда ему можно будет и объяснить, и он, без сомнения, еще поблагодарит Джеба за то, что тот спас его и он не ступил на чужую территорию.

"Я даже, возможно, спас его жизнь, придержав язык за зубами”, — похвалил себя Джеб. И больше не думал про это.


Глава 4


После полуночи Джесси добралась до хижины, в которой ночевали работники северного пастбища. В теплое время года там никто не останавливался, и весь дом из одной комнаты на эту ночь был в ее полном распоряжении. На следующее утро, с зарей, она взяла кое-что съестное и отправилась дальше.

До места она добралась к вечеру третьего дня и тут же обнаружила, что весь путь проделан напрасно. Она взглянула через залив, где обычно зимой стояло до полусотни вигвамов. Или она приехала слишком рано, или индейцы задержались с возвращением. Но, во всяком случае, маленькое племя Белого Грома еще не появилось.

Она проследила за белкой, которая бежала через густую траву. За весну и лето трава вымахала высоченная, и ее хватит лошадям племени на большую часть зимы. А потом племя переберется на другое место. Джесси огляделась. Ей так хотелось поговорить с Белым Громом. Она не видела его с весны, и он еще не знал о смерти ее отца. И, наверное, она теперь уже не увидит Белого Грома до поздней осени — до конца сезона этим путем сюда не доехать.

Джесси нашла место для ночной стоянки. Именно здесь мать Белого Грома, женщина по имени Широкая Река, всегда ставила вигвам. Но теперь здесь было так одиноко и пусто без ее большого друга и его семьи, без голосов детей и женщин, рассказывающих всякие истории за работой, и победных криков мужчин, возвращающихся с охоты. Это место сейчас показалось самым заброшенным на земле.

Джесси развернула походную постель, собрала хворост для костра и вспомнила, как впервые попала сюда восемь лет назад. Она ехала за своим отцом тайно, желая узнать, что он сделает с новорожденным, которого вез. Джесси хотела посмотреть, не бросит ли он ребенка умирать. Он был в бешенстве из-за того, что это снова девочка. Джессика знала: ребенок — ее сводная сестра.

Отец привез младенца к индейцам, и она успокоилась — девочку он передал ее бабушке. Индейская женщина, которая жила с Томасом целый год, умерла при родах. Она приходилась старшей сводной сестрой Белого Грома. Но об этом Джесси узнала гораздо позже.

Желая убедиться, что ребенок в безопасности, Джесси после отъезда отца вышла к индейцам. Мать Белого Грома отгадала, кто такая Джесси, — она очень походила на отца. Они с Джесси подружились, даже строгий отчим Белого Грома — Бегущий С Волком — принял ее. Он знал Томаса Блэра еще с конца тридцатых годов, когда они вместе ставили капканы и вместе торговали.

Джесси приезжала посмотреть на ребенка каждый месяц, пока позволяла погода. Ее назвали Маленькая Серая Птичка. Отец девочки не интересовался ею, и индейцы возмещали ей недостающее тепло.

На следующий год Джесси снова поехала на север. Она узнала, что ее сводная сестра умерла в холодную зиму. Джесси могла больше не ездить сюда, но для нее лагерь индейцев стал единственным местом, где она могла быть самой собой. Она даже одевалась здесь как девочка, чего отец никогда не позволял ей дома. И ее дружба с индейцами крепла, особенно с Белым Громом.

Джесси жила здесь точно в двух мирах — и ей разрешалось это. Как женщина она оставалась у вигвама, училась шить и вышивать бисером, готовить пищу, одеваться и обрабатывать буйволиные шкуры. Ей не запрещалось и охотиться с Белым Громом, участвовать в скачках на лошадях, играть с мальчишками. Ей разрешалось это делать потому, что она не была одной из них, и еще потому, что она приходила сюда в мужской одежде, демонстрируя мужскую ловкость и выдержку.

Индейцы называли ее Похожая На Женщину. Черноволосую, с бронзовой кожей, ее можно было принять за индианку. И Джессика гордилась своим индейским именем.

Думая о людях, которых любила больше всех на свете, она вспомнила о человеке, которого ненавидела больше всех, — Лэтоне Бадре. Средних лет, плешивый, с глубоко посаженными карими глазами, в которых ясно читались его развратные мысли. Как мужчине ему особенно нечем было хвалиться. И даже свободная одежда не спасала его худосочную фигуру.

Он был отвратителен. Он напоминал Джесси мелкого хищного зверька — ласку.

В первый раз, когда она встретила Бадра, он даже не спрашивал ни о каком долге, глаза его прямо-таки прилипли к ее фигуре. Она чувствовала, что, если бы они были в комнате вдвоем, его руки не отставали бы от глаз.

И как она оказалась права в своих догадках! Вторая встреча с ним на станции, когда она собиралась поехать в Денвер за покупками, не прошла так гладко, как первая. Он прижал Джесси к стене, и никого не было рядом, чтобы прийти на помощь. Она хорошо запомнила тот мурлыкающий голос:

— Очень рад встретиться с вами, мисс Блэр. Вы неузнаваемы в платье, милочка…

— Извините. — Джесси пыталась ускользнуть, но Лэтон Бадр загородил ей дорогу.

— Может, у вас уже что-то есть для меня? — спросил он язвительно. Джесси взбесилась:

— Мы же договорились, что вы получите свои вонючие деньги ровно через три месяца!

— А я подумал, может, вы и раньше заплатите.

Но, конечно, вы не можете. Так ведь? — Он ухмыльнулся. — Я был так великодушен и дал вам отсрочку. Но меня никогда не благодарят, как подобает, за мою доброту.

Джесси разозлилась.

— Было весьма благородно с вашей стороны, — сказала она деревянным голосом.

— Я рад, что вы понимаете. Но, конечно, не помешало бы показать это на деле. — И прежде чем она успела ответить, он продолжал:

— Дорогуша, я мог бы скостить долг, если бы вы…

— Никогда! — выпалила Джесси. — Вы получите свой долг только в деньгах!

Бадр ухмыльнулся, видя ее негодование, и костлявой рукой потянулся к ее лицу.

— Подумайте. Всякой девушке нужен мужчина. А я готов пойти даже на брак. В конце концов вы же не сможете одна вести хозяйство? Да, я могу подумать и о браке.

Его рука соскользнула на ее плечо и поползла ниже.

Джесси мгновенно съездила ему кулаком так, что всю дорогу до Денвера эта рука болела. Потрясенный, он замер. Струйка крови текла из его рта.

— И никогда больше не смейте прикасаться ко мне, мистер Бадр. — В ее голосе слышалась угроза.

— Ты пожалеешь еще об этом, девчонка, — сказал он холодно, и все его притворство слетело.

— Сомневаюсь! — парировала Джесси с жаром. — Я могу сожалеть только о том, что у меня нет сейчас ружья. И я смогла бы объяснить шерифу, почему я прошила вас пулей. До свидания, мистер Бадр.

При воспоминании об этой встрече по спине Джесси пробежали мурашки. И она постаралась выбросить из головы эти воспоминания.

Разведя костер, Джессика ощипала крупную куропатку, которую подстрелила по дороге, выпотрошила ее, разрезала на куски и кинула в горшок с водой. Добавила сухой горох, специи, немного муки, потом вынула из своих запасов густое тесто и сделала клецки, опустила в горшок. Она не ленилась готовить еду даже для себя одной. Потому что усвоила — хорошо поешь, проведешь целый день в седле и не почувствуешь голода.

Пока варилась еда, Джесси занялась лошадью. Она почистила ее, укрыла одеялом. Сама надела жакет из оленьей кожи с бахромой — прохладно. Лето кончилось. Другим одеялом она укутала ноги и пристроилась у костра поесть.

Она уже доедала похлебку, когда Блэк Стар захрапел и стал бить копытами. Джесси поняла, что она здесь не одна. Она знала, что нельзя резко вскакивать с места, как бы ни было страшно. Это как раз то, чего индейцы ждут от белого человека. Вскочишь — получишь стрелу в спину за свою глупость. И она осталась сидеть, как сидела.

Джесси подождала несколько минут, потом громким ясным голосом дружелюбно заговорила:

— Ты можешь разделить мою трапезу, я поделюсь с тобой, если ты подойдешь к костру, чтобы я тебя увидела.

Никто не отозвался. Может, ей повторить это на языке шайенов?

Она сидела, не двигаясь, и попробовала на другом языке:

— Я — Похожая На Женщину. Друг шайенов. У меня есть огонь и еда. Я поделюсь с тобой, если ты подойдешь.

И снова молчание. К Джесси уже начинал подбираться страх. Десять минут прошло без звука. Блэк Стар успокоился. Но совсем не похоже на коня, чтобы он волновался без причины. И вдруг чья-то тень нависла над ней. В ужасе Джесси прижала руку к груди. Он подошел к ней без звука. Секунду назад — пусто, и на тебе — широко расставленные ноги в мокасинах в нескольких дюймах от ее укутанных одеялом ног.

Джесси медленно поднимала глаза вверх по ногам, по чулкам с бахромой, по штанам, обтягивающим бедра, потом — по широкой обнаженной груди, перевитой выпуклыми мускулами. Шрамы свидетельствовали о мужественности и воинственности незнакомого гостя. У Белого Грома похожие шрамы.

Поднимая глаза выше, Джесси удивилась, что человеку не больше двадцати пяти лет. Его лицо цвета меди с высокими скулами, ястребиным носом и черными глазами было обращено к ней. Глаза ничего не выражали. Длинные черные волосы прикрывали половину едины, а по бокам свисали тонкие косички. В одной из них торчало голубое перо. Лук со стрелами свисал с плеча. Он ничего не держал в руках, и это означало, что он не собирается угрожать ей.

— А ты красивый, — вырвалось у Джесси.

Глаза воина встретили ее взгляд, и она покраснела, осознав то, что сказала. Но выражение его лица не изменилось. Понял ли он ее? Она медленно встала, так, чтобы не вспугнуть гостя, а потом наконец он впервые проявил себя. Одеяло упало, и он увидел ее затянутые в брюки ноги и кобуру с револьвером.

Прежде чем Джесси подумала, что делать дальше, он раздвинул на ней полы ее жакета. Взгляд остановился на холмиках, распиравших рубашку. Но Джесси не осмелилась увернуться.

Наконец он отпустил ее, и Джесси с облегчением выдохнула.

— Ну ладно, когда мы разобрались кто есть кто, поговорим? Ты говоришь по-английски? Нет? — И она перешла на единственный язык индейцев, который знала:

— Ты — шайен?

В ответ он разразился длинным потоком слов. Его голос был глубоким и резким. Джесси поняла всего одно слово, и оно было сказано на языке дакотов.

— Ты — сиу, — разочарованно заключила она. Джесси никогда еще не приходилось общаться с сиу. Всего несколько раз она видела их, когда те приходили к Белому Грому. Этот воин представлял племя, с враждебностью относящееся к белым. Племена сиу вынудили армию уйти с их территории. Сиу и северные шайены не подчинились белым, как все остальные индейцы долин. Они потребовали себе весь район Паудер Ривер, считая его своими охотничьими владениями, и получили их. Так что Джесси оказалась лицом к лицу с бойцом сиу, который обнаружил ее на своей территории.

Поначалу девушка испугалась, но заставила себя отбросить все страхи. У нее нет причин бояться воина. Он снизошел до беседы с ней, а это хороший признак.

— Белые меня называют Джессика Блэр. А шайены — Похожая На Женщину. Я часто прихожу сюда к моему другу Белому Грому и его семье. Но в этом году я приехала слишком рано, его нет здесь, и поэтому утром я поеду домой, на юг. Ты знаешь Белого Грома?

Произнеся речь, она помогала себе жестами, но он оставался безучастным. Тогда она замолчала, а сиу отвел от нее взгляд и посмотрел на лошадь.

Он подошел к Блэк Стару. Джесси бросила ему вслед:

— Его подарил мне Белый Гром. Наконец он что-то сказал, но она не поняла — что. Провел рукой по тугим бокам животного и засмеялся, когда Блэк Стар повернулся к нему и попытался укусить. , Джесси потеряла терпение:

— Черт побери! Отойди от моей лошади! Все равно тебе ее не иметь!

И хотя слова были непонятны, гнев в ее голосе сиу услышал. И он вернулся к ней. На этот раз подошел так близко, что ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его взглядом.

Его лицо не было суровым. Индеец заговорил, пытаясь с помощью жестов назвать свое имя. Она улыбнулась:

— Я поняла — ты Маленький Ястреб.

Но он покачал головой. Не понял.

Джесси улыбнулась. Жестом пригласила сесть к огню и поужинать с ней. На этот раз он принял ее предложение. Джесси устроилась на прежнем месте, одеялом укутала ноги. У нее была всего одна тарелка. И, долив в нее похлебку, она протянула ее гостю. Когда он съел, оставив на тарелке ровно столько, сколько было до того, как она добавила, он вернул ее. Когда Джесси ела, он не спускал с нее глаз. Она чувствовала, что он следит за каждым ее движением. Она помыла посуду, спрятала в мешок.

Когда девушка вернулась к костру, то увидела, что он лежит, положив голову на руку, лицом к тому месту, где она только что сидела.

Джесси могла бы передвинуться, но слишком устала, чтобы делать лишнее движение. Она легла, и их глаза встретились. Казалось, прошла вечность, а они все так же молча смотрели друг на друга. Его взгляд стал смелее, и Джесси подумала; разве Блю не так же смотрел на нее? Без сомнения. Маленький Ястреб хочет ее. И все же она удивилась, когда он приподнялся “ похлопал рукой по траве рядом с собой, приглашая ее лечь рядом. Не сводя с него глаз, Джесси отрицательно покачала головой. Маленький Ястреб пожал плечами, потом опустился на землю и закрыл глаза.

Джесси все еще смотрела на него, испытывая странное возбуждение и волнение. Что это с ней? Наконец она решила, что все дело в его взгляде. Он смотрел на нее так, будто занимался с ней любовью…

Засыпая, Джесси видела перед собой глаза мужчины, но не глаза Маленького Ястреба, а другие — темные, черные. Глаза Чейза Саммерза.


Глава 5


— Ты, должно быть, видел его, Джеб, — говорила Джесси, расседлывая Блэк Стара. Она только что вернулась на ранчо и говорила без умолку.., десять минут подряд. — Он такой гордый, высокомерный, настоящий индеец. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Джеб с удивлением поднял бровь.

— А ты не испугалась? Ведь он сиу.

— Ну, немного. Особенно когда он дал понять, что.., хочет меня.

— Хочет?.. — спросил Джеб. — Ну конечно, ты выглядишь ничуть не хуже тех, с кем он имел дело.

— Но я отказала, и он не приставал.

— Это точно?

— Ты мне не веришь? Он не мог напасть на меня после того, как разделил мой ужин. Ты же знаешь, какое у них чувство собственного достоинства. Или ты не веришь, что он хотел меня? Представь себе, Джеб Харт, мужчины находят меня привлекательной, несмотря на то, как я одеваюсь.

— Ну ладно, не сердись.

Но Джесси и не собиралась сердиться.

— Во всяком случае, — продолжала она, — он исчез еще до того, как я проснулась. Наутро я даже подумала, уж не приснилось ли мне все это.

— А ты уверена, что нет?

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

— Уверена. Трава была примята там, где он сидел. И еще осталось вот это. — Она вынула из кармана сизое перышко.

— Ас чего ты взяла, что это он его оставил?

Джесси пожала плечами:

— А я не знаю. Но я его сохраню. Оно напомнит мне о красивом мужчине, который меня хотел. Джеб заворчал:

— Ты становишься нехорошей девочкой, Джесси Блэр. Все эти разговоры — кто кого хочет — не для тебя. Тебе ведь только восемнадцать.

— Уж конечно, ты думаешь обо мне как о мальчике, Джеб. И, всегда так думал. А многие девушки в моем возрасте уже замужем.

— Ладно, ладно, болтай, но только чтобы Рэчел не слышала, — пробурчал он. — Она страшно волновалась за тебя всю неделю.

При упоминании о матери в Джесси все перевернулось.

— Она тут всех извела своими волнениями, — продолжал он. — Она даже послала того парня вдогонку, сразу, как ты уехала.

— Что она сделала? — взвилась Джесси. — Да как она смела!

— Полегче, осади. Он же не нашел тебя, не так ли? Да и сам он еще не вернулся.

Джесси улыбнулась, а потом рассмеялась:

— Правда? Вот здорово! Значит, он все-таки заблудился.

Джеб молча наблюдал за ней, а потом спросил:

— Ты как будто имеешь зуб на него. С чего бы это?

— А как я могу относиться к тому, что какой-то чужак лезет в мои дела.

— А что, он вмешивается?

— Нет пока, — процедила она сквозь зубы. — Но я слышала, как Рэчел просила его об этом. И слышала, как он согласился. Так что пускай он никогда не возвращается. Мне же лучше.

Чейз вернулся лишь через пять дней. Он осунулся, был небритый, грязный. И не спешил доложить Рэчел о том, что не нашел ее дочь.

Больше двухсот противных пыльных миль до проклятой резервации — и все ради чего? Там никто никогда не слышал ни о какой Джессике Блэр. Никто из индейцев, способных объясниться по-английски, ничего не мог ему сообщить о ней. Целый день Чейз мотался по резервации, расспрашивая, но — пусто.

Джеб возился в пристройке перед конюшней, когда Чейз вводил своего Голден Рода. Чейз уставился на Джеба, и вся усталость, и вся злость последних недель вылились через край.

Чему Джеб научился за свои шестьдесят лет, так это выкручиваться из любой ситуации, как хорек.

— Ну? Вы, видимо, хорошо провели время, не так ли, молодой человек? — спросил Джеб вежливо.

— Разве? — прохрипел Чейз. — Как игрок я мог бы поставить каждый свой цент, что вы не ожидали, что я вообще когда-нибудь вернусь.

Джеб ухмыльнулся.

— С моей стороны было бы очень нехорошо заключать с вами такое пари. Я знал, что вы вернетесь как раз в это время. Один. Но в полном порядке. Потому что много лет подряд на этой дороге не случалось никаких происшествий.

— Не о том речь, — сказал холодно Чейз. — Поездка в шошонскую резервацию — пустая трата времени. И я полагаю, вы об этом знали.

— Я, конечно, мог бы сказать вам…

— Так почему не сказали?

— А вы не спрашивали. И не моя вина, что вы и леди решили, что индейские друзья Джесси — шошоны. Мистер, я сделал вам одолжение, не проговорившись. Я видел, как Рэчел посылала вас в погоню, и никто 6м не сумел ее отговорить. А ехать по той дороге, куда направилась девчонка, нельзя. Ни один белый человек в здравом уме туда не двинется.

— По той дороге? Так куда же, черт побери, она ездила? И больше не говори мне ерунды про индейцев.

— Я не понимаю, чего вы так кипятитесь. Я, возможно, спас вам жизнь. И вот благодарность!..

— Черт бы тебя побрал, старого дурака! — взорвался Чейз. — Если бы ты уже не стоял одной ногой в могиле, видит Бог, я бы туда тебя спихнул! А теперь — отвечай…

— Отстаньте от него!

Чейз резко обернулся на сердитый голос и остолбенел, увидев ту девицу, которая отправила его не той дорогой, когда он в первый раз почти уже подъезжал к ранчо.

— Опять ты! Что ты тут делаешь, малютка? Она не ответила, и он повернулся к Джебу.

— Это еще кто?

Джеб попытался скрыть удивление. Но не совсем справился с собой. Он знал, что искры могут вспыхнуть пламенем, и не было сомнений, кого это пламя обожжет. Парню не позавидуешь, подумал он.

— Как кто? Та, кого вы искали, — невинно ответил он.

Чейз повернулся к девушке, яростный гнев подавил все остальные чувства.

— Сучка! Как бы я отлупил тебя! Джесси отступила назад, ее рука сама собой оказалась на револьвере, висевшем на бедре.

— Я бы не пыталась этого делать, мистер. — Ее голос был холоден и спокоен. — У меня бы и мысли такой не возникло, будь я на вашем месте.

Чейз смотрел на нее во все глаза. Раньше он не заметил оружия, а видел только нежный овал лица, которое по непонятной раздражающей причине часто всплывало перед ним в последние полторы недели — все то время, которое он напрасно потратил на поиски этой девчонки. Не безликой дочери Рэчел, а этой маленькой стервы в мужском наряде. Боже, как у него чесались руки!

Чейз кипел, но ему удалось сдержать гнев.

— Ты что, действительно способна застрелить меня, крошка? — спросил он.

— Лучше поверить, что может, — добровольно вмешался Джеб, стоя у нее за спиной.

Чейз, смягчив выражение лица, приятно-притворным голосом спросил:

— Правда, Джесси?

Джесси растерялась. Ее грубость отчасти была защитной реакцией; она обманула этого человека, и они оба про это знали. Но она рассвирепела из-за того, что он пытался кричать на Джеба.

— Просто держитесь подальше от меня, чтобы не искать ответа на подобные вопросы.

— Да, тогда уж, пожалуй, лучше держать дистанцию, — согласился Чейз, прислонившись к стене. — Ты не согласна, что нам с тобой есть о чем поговорить?

— Нет, — ответила девушка ровным голосом. — Мне не о чем говорить с вами. А единственное, что я собираюсь вам сказать, советую выслушать и принять К сведению. Никогда больше не досаждайте Джебу. Он работает на меня и не обязан отвечать на ваши вопросы, тратить на вас время, если он того не хочет. А вы здесь не работаете. И поэтому не должны мешать ему. Я понятно объясняю, мистер?

— Вполне, — бесстрастно ответил Чейз. — А если ты единственная, кто может мне ответить, так не скажешь ли, почему ты мне наврала в тот раз?

Джесси уставилась на него.

— Потому что я не хочу вас здесь видеть! И это все, что вам следует знать!

Она резко повернулась на каблуках и направилась к выходу. Но Чейз остановил ее, предостерегающе щелкнул затвором и холодно предупредил:

— Стой там, где стоишь, малявка.

Она была от него на расстоянии не больше фута. И, не веря собственным ушам, обернулась. Посмотрела на револьвер, который он наставил на нее, и любопытство на лице сменилось презрением.

— Ничего не выйдет, — усмехнулась она. — А как вы объясните своей драгоценной Рэчел, что вы меня пристрелили? — С этими словами она вышла за дверь. Чейз сердито убрал оружие, дребезжащее хихиканье Джеба рассердило его еще больше. Он не помнил, чтобы когда-нибудь женщина доводила его до такой слепой ярости. И он не собирался оставить все это так.

Чейз двинулся за Джесси и, догнав ее на полпути от конюшни к дому, остановил, выхватил ее револьвер и отшвырнул подальше.

— Нет, мы поговорим! — рявкнул он.

— Чер-та-с-два! — проорала она в ответ. Но прежде чем девушка произнесла по слогам эту фразу, она пустила в ход кулаки.

Чейз схватил ее за запястье” вывернул руку за спину, потом другую, но Джесси принялась работать ногами.

— Ты только наполовину была права, — сказал он резко. — Дело не в том, что я не осмелюсь застрелить тебя, малютка. Это не то, чего я хочу. Я задам тебе хорошую порку — ты ее заслужила.

Джесси мгновенно прекратила сопротивление и расслабилась. Чейз держал ее, ожидая, когда она совсем успокоится. А пока ожидал, внезапно ощутил тепло ее тела. И смутился. Сколько лет, говорила Рэчел, ее дочери? Восемнадцать? Вполне взрослая девушка. Даже если она ведет себя и одевается как мальчишка. Мягкие полные груди упирались в его твердую грудь. Неудивительно, что он так прореагировал на эту близость.

Чейз слегка ослабил хватку, отодвинул Джесси от себя, перевел ее руки вперед, держа за запястья. Он смотрел на нее сверху, замечая все изгибы ее гибкого тела, на которые вначале не обратил внимания. Брюки обтягивали ее бедра, точно вторая кожа, а грудь распирала туго застегнутую рубашку.

— Будешь вести себя как следует? Джесси опустила голову — само смирение.

— Мне больно!

Чейз ослабил хватку, и в следующую секунду девушка вырвалась и побежала к дому. Когда Чейз кинулся следом, она была уже на крыльце. На этот раз с него хватит! Он успел схватить ее за талию и, сев на ступеньки, положил ее к себе на колени. Она орала изо всех сил, пытаясь вывернуться, но он крепко держал ее лицом вниз. Она вопила что было сил. Рэчел, услышав этот вой, выбежала на крыльцо и, увидев происходящее, закричала:

— Чейз, остановись!

Держа в руках эту шипящую дикую кошку, Чейз не смог обернуться к Рэчел. Он лишь бросил через плечо:

— Рэчел, она того заслужила.

— Не смей так обращаться с Джессикой, Чейз. Отпусти ее.

Чейз поднял тяжелый взгляд, к нему медленно возвращался разум.

— Ты права. Не мое дело — воспитывать твоего ребенка. Хотя она и заслужила хорошей порки.

Чейз отпустил Джесси. И в тот момент, как ее ноги коснулись земли, она двинула Чейзу по носу. Он был так поражен, что девушка успела пробежать мимо него и заскочить в дом, прежде чем он смог отреагировать на ее дерзкий поступок. Он зарычал, собираясь погнаться за ней, но Рэчел поймала его за руку:

— Оставь ее, Чейз.

— Ты что, не видела, что сделала эта сучка? — вопил он в ярости.

— Видела, — ответила она резко. А потом спокойно добавила:

— Она все-таки девушка, Чейз. И ты не можешь с ней так обращаться.

— Девушка, черт бы ее побрал! Испорченная девка. — Он потрогал нос, и на руке осталась кровь. — Нос не сломан?

— Дай посмотрю. — Рэчел потрогала его нос и по качала головой. — Не думаю… Но крови много. Иди В дом, я полечу.

Чейз переступил через порог, но сделал это так осторожно, будто ожидал, что Джесси спряталась за углом и сейчас нанесет еще один удар. Рэчел заметила, что он оглядывается, и успокоила:

— Дверь в ее комнате открыта, она, наверное, вышла через заднюю дверь.

— Если ты имеешь в виду Джесси, — заходя в прихожую, сказал Билли, — она только что ускакала на Блэк Старе.

— Поехала освежиться, — усмехнулся Чейз.

— Джесси? — фыркнул Билли. — Не-а, у нее работа. Она сама сказала, когда я спросил. А что с тобой случилось?

— Не важно.

— Ну вот! — воскликнул Билли. — От этих взрослых никогда не услышишь честного ответа.

Рэчел ласково улыбнулась, глядя вслед сыну. Он так непохож на ее дикарку-дочь. Расти с двумя любящими родителями — совсем другое дело. У мальчика Хороший характер — полная противоположность Джессике. Обидно.

— Никогда не получишь честных ответов и от своенравных маленьких детей, — пробурчал Чейз.

— Что? — переспросила Рэчел.

— А что, твоя дочь тебе докладывает, куда она едет и когда вернется?

— Она вернулась пять дней назад, — ответила Рэчел. — Она не сказала, где была. Я пыталась поговорить с ней, но она обвинила меня в том, что мое волнение — это притворство. Она сказала, что у меня нет права посылать кого-то следом за ней. Я думаю, она разозлилась потому, что именно ты поехал.

— Я понял, что твоя Джессика — сущий бес. Хочешь знать, почему она сбежала той ночью? Из-за меня.

— Она тебе сказала?

— В этом не было нужды, — ответил Чейз. — Потому что именно она оказалась той девчонкой, о которой я тебя рассказывал. Она-то и наврала мне, отправив не в ту сторону. И я уверен, что из-за этого она и смылась. Не хватило духа встретиться со мной, когда я все-таки добрался до ранчо.

— Но, Чейз, ты же говорил, что девочка была с мужчиной. И что они…

— Я знаю, что я говорил. Но это как раз и была твоя Джессика. — А потом зло добавил:

— И я не удивлюсь, если она всю неделю провела где-нибудь с ним.

— Ты заходишь слишком далеко, Чейз Саммерз, — сказала Рэчел, защищаясь.

— Ну ладно. И что ты собираешься с ней делать? Ты ведь ее опекунша, Рэчел? Или ты дашь ей совсем одичать?

— А что я могу поделать, если она не хочет говорить со мной? Она не верит, что ее судьба мне не безразлична. И как достучаться до нее, если она мне не верит?

— Я скажу тебе, что бы я сделал на твоем месте-.

— Я представляю, что ты можешь предложить. — Она сердито пожала плечами. — Но это не выход.

— Тебе надо найти ей мужа. Пусть лучше кто-то другой с ней мучается, чем ты.

Рэчел не ответила, но задумчиво посмотрела на него. И у нее в голове зародилась идея. Идея, которая никак не могла бы сейчас понравиться Джесси.


Глава 6


— Ты видел мою сестру? — Билли подошел к Чейзу, сидящему на крыльце.

— Со вчерашнего дня — нет, — буркнул Чейз. — На этот раз твоя мама, слава Богу, не просила меня мчаться за ней, когда вчера вечером она не вернулась.

— Но она вернулась, — сказал Билли. — Было поздно, но я слышал. А утром я ее прозевал. Я так надеялся, что она возьмет меня с собой покататься.

Чейз улыбнулся.

— Похоже, тебе здесь нравится больше, чем в городе.

— Конечно. А кому не понравится?

— Но вот я, например, люблю город.

— Но ты же долго жил на Западе. По крайней мере так говорит мама. А для меня здесь все такое новое.

— А как со школой? Если я правильно понял, образование для Юингов превыше всего. Или, может быть, все изменилось?.. — Чейз осекся, упрекая себя за такую обмолвку.

— — Все в порядке, — пришел ему на помощь Билли. — Уже три года как папа умер, и теперь не так больно говорить об этом. А что касается школы, лучше бы ты не напоминал. Мама сказала, что, возможно, отправит меня обратно в Чикаго, в этих местах ближайший класс в целом дне езды от ранчо.

— И тебе не хочется, да?

— Во всяком случае — ехать одному. Мама говорит, что не может оставить здесь Джесси, а Джесси не собирается ехать с нами. Я ее понимаю. Я бы тоже не смог бросить это ранчо, если бы оно было мое. Я бы тоже остался здесь.

— Да, я не думаю, что твоя мама горит желанием расстаться с тобой. Так что ты поживешь здесь какое-то время. Наслаждайся, пока можешь!

— О да! — ответил Билли. Видя, как Чейз потирает переносицу, мальчик спросил:

— А что вчера случилось?

Чейз хотел сказать что-то резкое, но передумал. Билли не собирался его обидеть.

— Да твоя сестрица двинула мне по носу.

— Правда? — заулыбался Билли, а его голубые глаза засияли восторгом.

— Не вижу ничего смешного, — сказал Чейз, нахмурившись.

— Нет, это не смешно, — кивнул Билли. — Просто я думаю, что ведь она ненамного выше меня, а ты вроде выше ее. Впрочем, она может все.

Чейз покачал головой. Мальчик явно восхищался своей сводной сестрой. Абсурд. Интересно, Рэчел знает об этом?

— Тебе она нравится, да?

— Конечно! Я раньше не знал, что у меня есть сестра. До тех пор пока мама не получила то письмо. И тогда она мне все рассказала о Джессике. Я имею в виду Джесси, — поправился он. — Она не любит, когда ее называют Джессикой. Сестра ни на кого не похожа. И красивая. Дома мальчики мне просто не поверят, когда я о ней им расскажу. — И упавшим голосом добавил:

— Мне так хочется, чтобы я ей хоть немножко нравился.

Чейз уточнил:

— Что ты имеешь в виду? Она что — тоже срывает на тебе свой характер?

Билли смущенно отвернулся.

— Если бы так. А она вообще не замечает меня. Но я ее завоюю, — добавил он уверенно. — Она специально себя так ведет, потому что считает, что должна так поступать. Я понимаю. В конце концов ей всего восемнадцать. А она заставляет работать мужчин гораздо старше, чем она, а чтобы девушке с этим справиться, надо быть такой.

Чейз сел, откинувшись к стене в изумлении. Как логично рассуждает девятилетний мальчик. Поразительно. Все, что говорил Билли, имело смысл и объясняло поведение Джесси. Чейз вдруг увидел Джессику Блэр в ином свете.

Он посмотрел на Билли.

— А как насчет того, чтобы вместе покататься на лошадях? Как ты сам сказал, твоя сестра слишком занята, чтобы уделить тебе внимание…

Джесси была выжата, как лимон, когда в темноте въехала во двор. Завтра рано утром снова предстояло работать. Перегон скота на север в соответствии с контрактом начался. Она бы могла остаться с работниками, чтобы утром не ехать снова. Но любопытство заставило ее вернуться, она хотела узнать, не уехал ли этот приятель ее матери.

Ответ она получала тотчас, введя Блэк Стара в конюшню. Потому что конь Чейза отдыхал рядом с гнедым Джеба. Странно, но Джесси сама не поняла, что при этом почувствовала. Она слишком устала, чтобы сосредоточиться на этой мысли.

Надо было расседлать Блэк Стара. Она медленно зажгла лампу, завела коня в стойло, сожалея, что Джеб уже ушел спать.

Ничего не оставалось, как самой довести дело до конца и отправляться спать. Ей хотелось есть, но она настолько устала, что не было сил пойти и что-нибудь Перехватить. Она уехала как раз, когда работники садились ужинать. И три часа ехала до ранчо.

— Могу ли чем-нибудь помочь?

Джесси увидела Чейза Саммерза, облокотившегося на перекладину стойла. На нем была голубая хлопчатобумажная рубаха, заправленная в черные брюки. Расстегнутый ворот открывал темную поросль кудрявых волос на груди. Джесси была поражена его мощной мужской привлекательностью и почувствовала некоторое сожаление, что никогда не сможет его полюбить.

— Я никак не мог заснуть и увидел свет, — начал он дружеским тоном. — Поэтому подумал — пойду посмотрю, кто еще не спит.

Джесси молчала, насторожившись. К чему он клонит? Она не забыла, что он пытался накануне с ней сделать. И с чего это вдруг он такой шелковый, после того как она съездила его по носу? Она обратила внимание — отека вокруг носа нет, только еле заметное красноватое пятно. Это не понравилось ей, и она поклялась, что в следующий раз врежет ему как следует.

.Джесси отвернулась, отстегивая подпруги, надеясь, что Чейз исчезнет, если она не станет обращать на него внимание. Но когда она поднимала тяжелое седло, он оказался рядом, легко взял его и перенес через загородку. Джесси не поблагодарила и не взглянула, а пошла задать корм Блэк Стару. Закончив, так же молча погасила лампу и зашагала мимо Чейза к дому. Он шел за ней по пятам.

— Ты не хочешь как-то разрядить обстановку? — спросил он тихо. Она снова промолчала, он вздохнул. — Послушайте, мисс Блэр! Я понимаю, что мы оба плохо начали. Но какой смысл продолжать в том же духе? Я бы хотел извиниться, если позволите.

Джесси, не останавливаясь, спросила:

— За что именно вы приносите извинения?

— Гм… За все.

— Вы действительно сожалеете или Рэчел Юинг заставила вас приехать сюда?

Чейз поморщился от холодности ее голоса, когда она произнесла имя своей матери. Рэчел ничего не преувеличила. Девочка и впрямь ее терпеть не может. Ему хотелось выяснить, почему, но, видимо, еще не время.

Наконец-то она с ним заговорила, и лучше не перебарщивать.

— Я редко извиняюсь, мисс Блэр. И если бы я сам не хотел, поверьте, я не стал бы.

— Значит, вы уезжаете?

Чейз резко остановился, пораженный.

— Вы что, не можете принять моих извинений?

— Конечно, могу, — сказала она легким тоном, не замедляя шага. — Но вы не ответили на мой вопрос.

Джесси не ждала его ответа. Дойдя до задней двери кухни, вошла внутрь. Рэчел оставила на столе лампу со слабым огнем. Джесси подкрутила фитиль.

Чейз пошел за ней. Она стояла возле кухонного стола и открывала банку бобов. Когда она принялась есть холодные бобы прямо из банки, он поморщился.

— Тебя не было за ужином, — сказал он. — Я думаю, еда на плите.

Она повернулась, глаза ее метали злые молнии, и он понял, что коснулся больной темы.

Тема была действительно больной. С тех пор как Рэчел и Билли появились в доме, Джесси ни разу не садилась за общий стол. При этом она ощущала себя так, будто им удалось выдворить ее из собственного дома. И не важно, что это она сама так решила.

— Правда, сегодня ужин был не слишком хорош, — добавил Чейз, выдумывая на ходу. Но, кажется, это понравилось Джесси. Она отвела от него взгляд и продолжала есть.

Вообще-то Джесси хотела сразу пойти спать. Но по какой-то неясной странной причине сон как рукой сняло и она уже не чувствовала себя смертельно усталой.

— Но вы так и не ответили на мой вопрос, мистер Саммерз, — напомнила она.

— Мне показалось, что ты не очень хочешь разговаривать, — усмехнулся Чейз, сохраняя непринужденный тон.

Джесси нахмурилась.

— Я же ответила на ваш вопрос, который вы мне тогда задали. И я сказала, почему я соврала. Но мой вопрос касается вас, мистер Саммерз, и я буду весьма признательна, если вы дадите на него ответ.

— А что был за вопрос? — завилял Чейз. Джесси стукнула банкой об стол.

— Вы что, специально провоцируете меня, Саммерз?

— У тебя всегда все так серьезно? И ты никогда не радуешься жизни?

Джесси повернулась к выходу, но Чейз взял ее за руку.

— Может, все же подождешь минутку? Она выразительно поглядела на его руку, и он отпустил.

— Ну? — потребовала она.

— Я даже не знаю, что сказать. Я знаю, что ты не захочешь, чтобы я оставался здесь, но Рэчел попросила о помощи. И я не могу ей отказать.

— Почему?

Он ответил спокойно:

— Потому что у нее никого нет, кто мог бы ей помочь. Ты, конечно, не помощник.

— А что я должна? — парировала Джесси. — Я не просила ее ехать сюда.

— Да, ты не просила. Но твой отец просил. В ее бирюзовых глазах собирался шторм. Но голос был тихим:

— А вы хотите знать, почему? Я слышала, о чем вы говорили с ней в ту ночь. И я могу вам лучше объяснить, чем она. Отец так ненавидел ее, что хотел, чтобы месть длилась и после его смерти. Он хотел, чтобы она увидела, что он сделал из меня. Он хотел, чтобы она увидела этот прекрасный дом и расстроилась из-за того, что он не принадлежит ей.

— Джесси, но она же и так богата. Ты разве не знаешь? Ее дом в Чикаго вчетверо больше этого.

— Но он-то не знал. Все, что он хотел, — это свести нас вместе, чтобы из искр разжечь пламя. Он знал, что так и будет. Он знал, что я ее ненавижу. Он все для этого сделал.

— А почему ты так ненавидишь ее, Джесси?

— Пошел ты к черту, Саммерз! — прошипела она, вытянув губы в тонкую полоску. — Не выпытывай. И я не давала тебе права называть меня Джесси.

— Хорошо, хорошо, извини.

— И еще, — продолжала она, — я слышала также, о чем она просила вас. Все это не ваше дело. И я сама прекрасно знаю, что за тип Лэтон Бадр. Я не просто думаю, что он попытается сделать какую-нибудь гадость, я уверена в этом. И готова. Так что вы напрасно потратите время. — А потом как бы между прочим добавила:

— Вы и так потеряли уже много времени, правда? Насмешка попала в цель. Глаза Чейза почернели.

— Интересно, почему? Может, потому, что какая-то девчонка, которую мы знаем оба, еще недостаточно выросла?

— Вам хочется схлопотать еще один удар по носу, мистер? — резко перебила его Джесси.

— Смотри, но я всего лишь говорю о том, что злонамеренная ложь и побег в ярости не свидетельствуют о зрелости молодой девушки.

— Заставь дурака Богу молиться… — усмехнулась она.

И заведя беседу в тупик, они стояли и смотрели друг на друга.

Джесси уговаривала себя уйти, но что-то держало ее, заставляя обмениваться с ним колкостями. Это возбуждало ее. Ей было интересно, что он станет делать дальше.

И он снова удивил ее.

Он тихо признался:

— Ты, конечно, права. Меня, как дурака, послали, и я, как дурак, поехал…

— Значит, вы были виноваты? — сказала Джесси. — И я уехала не в ярости и не затем, чтобы остыть.

— А почему тогда тебя целую неделю не было?

— Просто чтобы доехать туда и обратно, нужна неделя.

Чейз вздохнул.

— И куда же ты ездила? Джесси нахмурилась.

— Зачем вы меня спрашиваете? Ведь Джеб уже рассказал, где я была.

— Нет, — ответил он. — Он плел какую-то чушь про индейцев. Но я точно знаю, что тебя не было в резервации Белая Река.

Джесси улыбнулась.

— Так это вы туда ездили?

— Конечно, — процедил он сквозь зубы. — Но вопрос-то, где ты была, остается открытым. Джесси покачала головой.

— Вам действительно надо было узнать сперва кое-что о том месте, куда вы поехали, мистер Саммерз. Насколько я понимаю, вы никогда раньше не забирались так далеко на Север. Иначе бы знали, что прирученные шошоны — не единственные индейцы, которые здесь живут. Есть еще шайены…

Чейз прервал ее:

— Я знаю, что шайенов давно победили, а тех, что остались, объединили в резервацию в пятистах милях к югу отсюда.

Джесси подбоченилась.

— Ага, итак, вам кажется, что вы знаете все! О'кей! Шайены, о которых вы говорите, действительно живут в резервации. У них не было выбора, после того как кавалерия напала на индейское поселение и почти всех перерезала. Резня, которую устроила армия, озлобила северные племена и заставила их стать союзниками сиу.

Так что не все они покорены, мистер Саммерз. И северные шайены все еще бродят по здешним местам и защищают тот клочок земли, который им оставили.

— И ты ждешь, что я поверю, что ты ездила к ним в гости? — спросил он, искренне удивляясь.

— А мне плевать, верите вы или нет, — ответила она спокойно. А потом повернулась и ушла в свою комнату, оставив его стоять на том же месте.

Чейз слышал, как за девушкой захлопнулась дверь. Он раздраженно провел рукой по волосам. Она уже не вернется, чтобы доспорить. Доспорить? У, дьявол, он и не собирается вступать с ней в схватку. Он хотел быть разумным, миролюбивым, тактичным. Он искренне хотел развеять ее неприязнь. Проклятие! Что он делает не так?..


Глава 7


Обычно Джесси вставала рано. Но в этот раз, когда она проснулась, вся комната была залита солнечным светом. Значит, несколько утренних часов уже прошло. Почему? Обычно если она не встала до семи, ее будит Кейт. Может, сегодня Кейт решила, что Джесси уже встала и уехала?

Одеваясь, она размышляла, что думает Кейт о всем происходящем в их доме. Но, похоже, Кейт никогда не ответит на этот вопрос, если даже спросить. А ведь сколько Джесси себя помнит, эта индианка безвыездно жила на ранчо. Но Джесси никогда не сходилась с ней близко. А та сама никогда не подвигала ее на это. Часто, особенно в последнее время, Кейт находилась в дурном настроении. Была ли когда-нибудь Кейт любовницей отца? Джесси понимала, что об этом она никогда не узнает. Но нередко испытывала жалость "к Кейт, которая растратила здесь свою жизнь, без собственной семьи. Но каждый раз, когда она спрашивала индианку, почему та осталась с ними, она отвечала, что нужна Томасу. И даже после его смерти, когда Джесси предложила ей осесть там, где захочется, Кейт отказалась. Ей никуда не хотелось. Все, что ей было нужно, — жить на ранчо.

И Джесси оставила все как есть, благодарная за то, что индианка присматривает за домом. У самой Джесси на это не было времени. Дом содержался безупречно, постель Джесси всегда готова к ее возвращению, одежда постирана и повешена в шкаф, а на кухне всегда ее ждала горячая еда.

Одевшись, Джесси пошла в конюшню, кляня себя за то, что встала так поздно. Она услышала голос Рэчел, доносившийся с крыльца, но, когда заговорил Чейз Саммерз, остановилась. Наконец-то он сердится на кого-то еще, кроме нее.

— Рэчел, я не женюсь на твоем испорченном ребенке, даже если ты мне за это заплатишь! И откуда только, черт побери, в твоей голове возникла такая нелепая идея?

Джесси застыла.

— Ты сам сказал, что мне следует найти ей мужа, если я хочу быть за нее спокойной, — ответила Рэчел.

— Но я тогда разозлился, и это несерьезно. Она еще ребенок. Ей нужен отец, а не муж.

— У нее был отец. И что хорошего? Ты прекрасно знаешь, она вполне взрослая, чтобы выйти замуж.

— Возраст здесь ни при чем. Она ведет себя как ребенок. Забудь про это, Рэчел. Найди кого-нибудь другого, кто согласится взвалить на себя эту обузу.

— Но, может, ты все же подумаешь об этом? — В голосе Рэчел почувствовались просительные нотки. — Ты много лет странствовал, Чейз, а здесь ты можешь наконец-то осесть, ранчо в хорошем состоянии.

— С долгами, — напомнил он ей.

— Я заплачу все долги, — поторопилась произнести Рэчел. — А ей не обязательно знать об этом.

— Послушай, что ты говоришь, Рэчел! Надеюсь, ты никому больше не сделаешь такого предложения. Другой, может быть, и заглотнул бы такой крючок. Но не я! Так ты девочке не поможешь!

— Тогда, ради Бога, скажи, что мне делать? — Рэчел заплакала. — Я больше не могу выносить это. Я не привыкла жить во вражде, тем более — с собственной дочерью. Это невыносимо. Она не хочет меня видеть, она уходит, когда я пытаюсь заговорить, она была бы счастлива, если бы я исчезла отсюда! Но как я оставлю ее одну? Я просто не могу этого сделать. Кто-то нужен, чтобы присмотреть за ней.

— Не принимай все так близко к сердцу, — принялся успокаивать ее Чейз. — Может быть, ты найдешь кого-то, кому заплатишь за опеку, и тебе не придется самой этим заниматься?

— Но кому я могу ее доверить? И кто возьмется? — Вдруг она расцвела:

— Я могу доверить ее только тебе, Чейз! Может быть, ты…

— Нет, только не я! Я не справлюсь, Рэчел. Всякий раз я выхожу из себя, когда говорю с этой девчонкой. И я бы давно свернул ей шею, будь она в моей власти.

Джесси, ужаснувшись и почувствовав себя оскорбленной как никогда раньше, побежала. Боль возникла в груди, перехватила горло — боль от жалости к себе и презрение, боль от ясно данного отказа. Ей захотелось плакать. Но она не будет из-за них плакать, сказала себе Джесси. Не будет, и все!

Слезы застилали глаза, когда она вошла в конюшню, и она едва не разрыдалась, но вдруг услышала детский голос:

— Что случилось, Джесси? Ей было невыносимо, что хоть кто-то узнает о ее слабости, и уж тем более сын Рэчел.

— Ничего! — рявкнула она. — Просто пыль попала в глаза.

— Я могу помочь!

— Нет. Все в порядке. Я промою глаза. Она прошла мимо него к стойлу Блэк Стара, но Билли не отставал.

— Я не знал, что ты еще здесь.

— Ну, я здесь, и что? Его не прогоняли.

— А ты собралась на пастбище? — спросил он, когда она седлала Блэк Стара.

Джесси молчала, и он продолжал:

— А мне можно поехать с тобой?

— Нет!

— Но я не помешаю тебе, Джесси. Я обещаю! Ну, пожалуйста!

Желание в его голосе было таким страстным, что она смягчилась.

— Хорошо. — А потом строго добавила:

— Но только в этот раз. Ты можешь взять вон того гнедого, если знаешь, как оседлать.

Билли завопил от восторга и кинулся к лошади. Но обычно старый Джеб всякий раз седлал для него лошадь. И Билли остолбенел: он не мог приподнять тяжелое седло, не говоря уж о том, чтобы водрузить его на лошадиную спину. Лошадь была выше его, и перекладина, на которой висело седло, — тоже выше.

Джесси подготовила Блэк Стара и подошла к Билли. С удивлением покачала головой. Седло, с которым он пытался сладить, было весом сорок фунтов. Но другого не было, и поняв, что парнишка настроен решительно, помогла ему.

— Ну а теперь вместе… Раз, два, три! Дальше справишься?

— Конечно! Спасибо.

Джесси нетерпеливо ждала, пока он застегивал подпругу. Его короткие руки едва дотягивались до нее. Он обежал вокруг лошади и протянул ремень под ее животом, а затем застегнул, но очень слабо.

— В конце концов ты сам можешь что-то делать? — грубо спросила она, но стала помогать.

Билли смотрел на ее строгое лицо, пока она возилась с подпругой, и таял от счастья. То, что она делала, говорило о ней лучше всяких слов.

— Ты ведь ненавидишь меня, Джесси? Она ошарашенно посмотрела на него. Как удалось ему увидеть ее насквозь?

— Нет, конечно.

Билли все еще улыбался.

— Я думаю, ты меня хоть немножко любишь.

— Много о себе воображаешь, — сказала она, желая подзадорить мальчика, но, когда посмотрела на него и увидела в его глазах слезы, воскликнула:

— О, Билли! Я только пошутила! Честное слово. Ну конечно, я люблю тебя.

Он обрадовался.

И Джесси добавила:

— Но не вздумай сказать об этом своей матери, слышишь?


Глава 8


Старый Джеб млел от удовольствия, когда что-то рассказывал. В лице Билли он имел восхищенную аудиторию. Джесси забавлялась, облокотившись о перила стойла и наблюдая за выражением лица своего сводного брата, слушавшего, как Джеб повествовал о том времени, когда его чуть не повесили.

Члены комитета бдительности Монтаны в конце 1863 года едва не отправили Джеба на Бут-Хилл. Эти комитеты были сформированы в Вирджиния-Сити, в городе, известном постыдным эпизодом, когда за шесть месяцев там было умерщвлено двести человек. Джеба по ошибке приняли за члена большой банды. Его осудили и приговорили к повешению, и единственная причина, по которой он был вдруг пощажен, это то, что реальная личность, за которую его приняли по ошибке, оказалась в толпе зрителей, собравшихся на казнь. И когда этот негодяй приблизился к толпе, его тотчас узнали. Об этом Джеб мог рассказывать без устали.

Джесси потихоньку вышла из конюшни, не спеша направилась к дому, остановилась у крыльца и села в кожаный шезлонг. Было тихо и не очень холодно. Ей не хотелось идти в дом.

Джесси закрыла глаза, надеясь, что чистый воздух прояснит голову и она заснет. Но только она ощутила умиротворение, как услышала:

— А где мальчик?

Она медленно открыла глаза, никого не увидела, повернулась к дому и только тут заметила на ступеньке крыльца Чейза.

— Он в конюшне с Джебом.

— А я не ищу его, я просто думаю, где же он может быть. Он сегодня много проскакал на лошади.

Джесси улыбнулась, вспомнив, как Билли изо всех сил старался не отстать от нее.

— Утром у него все тело будет болеть, но сегодня он испытал удовольствие.

— Не сомневаюсь. Мальчик давно хотел поехать с тобой.

Джесси посмотрела на Чейза, подперев кулаками подбородок.

— Откуда вы знаете?

— Он иногда делится со мной, — ответил, чуть гордясь, Чейз. — Возьмешь его с собой еще раз?

— Я не думала об этом. Во всяком случае, не завтра. Завтра меня здесь не будет.

— О?..

Джесси снова почувствовала, как в ней нарастает гнев. А под ним — боль, которую Чейз причинил ей в это утро.

— Да! И не ваше дело, почему.

— Я бы хотел, чтобы ты называла меня Чейзом, — добродушно попросил он.

— Я не настолько хорошо вас знаю. Он ухмыльнулся.

— Ну так это легко поправить. А что бы ты хотела обо мне узнать?

— Ничего.

— Ну что ж, обидно, потому что я-то как раз очень интересуюсь тобой.

Она быстро посмотрела на него: он что — насмехается?

— С какой стати?

— Ты так не похожа на большинство девушек… Расскажи что-нибудь о себе. Ты сама выбрала такой образ жизни?

— А какая разница? — спросила она. — Дело сделано. Я такая, какая есть. — Джесси изо всех сил старалась скрыть горечь. Она никогда не позволит ему или Рэчел узнать, как она ненавидит свою жизнь. Больше всего на свете ей хотелось выглядеть и вести себя, как другие девушки. И, когда умер отец, у нее появилась возможность стать другой. И она бы изменилась, если бы эти двое убрались отсюда.

— Да, — сказал Чейз приятным голосом. — Ты, конечно, необыкновенная девушка. И ты не можешь осуждать мужчину, который относится к тебе с любопытством.

У него такая обворожительная улыбка. Его зубы ровные и белые, а губы полные, чувственные, темные волосы вьются как…

Джесси встряхнулась. Что с ней? Что это она его рассматривает.

— Мужчины в здешних краях, любопытны они или нет, не задают так много вопросов, — сказала она. — Но я забыла, вы же нездешний. Ну а если вы интересуетесь, то завтра я еду в Шайенн. Мне надо нанять еще нескольких работников.

— Ты не против, если с тобой поеду я?

— Зачем? Чтобы выполнить приказ Рэчел? Но я еще раз повторяю — вы зря тратите время.

— Ну хорошо, почему ты не позволишь мне самому судить об этом? Я не уеду отсюда, пока не выполню просьбу твоей матери. Ты же знаешь… — Он постарался сказать это тактично.

— Ну тогда можете завтра поехать со мной, — просто сказала Джесси.

Чейз от души засмеялся.

— Ты сказала это таким тоном! Большинство женщин, кстати, находят меня весьма приятным и остроумным. Им нравится быть со мной — хочешь верь, хочешь нет.

— Но я ведь не женщина, правда? — совершенно спокойно произнесла она с прежним выражением лица. — Я же просто испорченный ребенок. Так что какая вам разница…

Чейз нахмурился. Это было близко к тому, что он говорил Рэчел утром. Не могла же она подслушать? Нет. Она бы тогда не разговаривала с ним сейчас.

— А где Рэчел? — перебила Джесси его мысли.

— Она легла спать, — ответил он, меряя ее взглядом. — А ты не думаешь, что было бы справедливее называть ее мамой?

— Нет, не думаю, — отрезала Джесси. — Мне тоже пора спать.

Джесси закинула руки за голову, всячески подчеркивая, что она устала, хотя на самом деле не так уж горела желанием закончить разговор. Его глаза прошлись по ее фигуре, остановившись подольше на том месте, где грудь распирала рубашку.

Сколько же ему понадобится времени, чтобы увидеть в ней женщину! Джесси потянулась и встала. Ей неожиданно понравилось выражение его лица. Он, казалось, и не заметил сам, как откровенно разглядывал ее.

— Я уезжаю до зари. Если вы собираетесь сопровождать меня…

— Хорошо.

— Спокойной ночи, мистер Саммерз. Чейз проводил ее взглядом. Она вошла в дом, он представил, как в комнате она снимет с себя одежду — мужскую одежду, которая на самом деле совсем не скрывает ее женственности. Интересно, в чем она спит? В ночной сорочке? Или без ничего? Он удивился, что едва ли может представить ее себе обнаженной.

Он начал размышлять, насколько ее образ, созданный им, соответствует реальному. Были ли ее груди такие полные и круглые, как ему показалось? А талия такой тонкой? Лицо и руки ее слегка загорели, а остальное тело представлялось ему нежным, как лепестки белой розы. Обидно, конечно, за ее ноги. С точки зрения пропорций тела они были великолепной длины, но она слишком много времени проводит верхом, и на бедрах, наверное, чересчур развитые мускулы. Ее ноги, без сомнения, достаточно сильные, чтобы как в капкане держать между ними мужчину… Она, должно быть, будет весьма агрессивна в любви.

Бог мой! О чем это он, сидя здесь, размышляет? Несмотря на ее вполне зрелые формы, она еще ребенок. И не дело раздевать ее даже мысленно. Она довольно хорошенькая, а если честно — просто красивая, а ее улыбка обладает такой притягательностью…

Но эта девушка ему совершенно не нравится!


Глава 9


Джесси встала, когда было еще совсем темно, зажгла лампу. Сегодня, одеваясь, она выбирала самый лучший наряд — светло-бежевые брюки из мягкой оленьей кожи, жилет с серебряными украшениями, сидящий на ней в обтяжку. Серебряные цепочки соединяли полы жилета. Завершала туалет черная шелковая блузка. Прежде чем выйти из комнаты, она сделала то, чего не делала никогда прежде — вытащила из-под кровати сундучок, достала из него флакончик с жасминовыми духами, подушилась. “Интересно, он заметит?” — улыбнулась она.

Кейт ждала на кухне и, как только Джесси села за стол, подала ей бифштекс с яйцом. Кейт втянула носом запах, исходящий от Джесси, в удивлении подняла брови, но ничего не сказала. Джесси, улыбаясь, уставилась на нее. Кейт, конечно, так и промолчит. Она вообще старается поменьше разговаривать.

Глядя на опущенные плечи Кент, девушка нахмурилась.

— Почему бы тебе снова не лечь спать? Накормишь завтраком мистера Саммерза и ложись. У тебя очень утомленный вид. Рэчел и без тебя может позавтракать.

— Да я не против, — тихо ответила Кейт. — А мистер Саммерз уже поел.

Джесси удивилась. Она не ожидала, что он проснется так рано. Быстро позавтракав, она побежала в конюшню, захватив сверток с провизией, приготовленный Кейт в дорогу. Чейз болтал с Джебом, его конь был уже оседлан.

Джесси был приятен восхищенный взгляд Чейза. Он не сводил с нее глаз, пока она седлала лошадь. Раньше девушка никогда не думала о том, как она двигается. А сейчас сама как бы смотрела на себя со стороны. Как в игре. Сможет ли она настолько возбудить в нем интерес, что он наконец поймет: она уже не ребенок?..

"Они выехали, когда небо порозовело. Джесси сперва ехала впереди, потом, когда солнце поднялось, он поравнялся с ней. Они молчали — это была не праздная прогулка. Джесси хотела попасть в город к полудню. И она задала быстрый темп, иногда, на равнине, они переходили в галоп.

Через пять часов остановились в маленькой бухте. Джесси всегда отдыхала здесь по дороге в Шайенн. Ей нравилось красивое место в тени деревьев, совершенно ровное на подступах к воде, усыпанное осенними листьями — красными и золотыми. Это место было безопасное — появись незнакомец, он обнаружится сразу.

Они расседлали коней и уселись под деревьями. Джесси вынула из мешка хлеб, нарезанное ломтиками мясо и соль. Поев, она привалилась к седлу. Чейз все еще продолжал жевать.

Джесси закинула руку за голову, надвинула на глаза черную фетровую шляпу. Она была необыкновенно хороша в этой свободной позе. Глаза Чейза неотступно следили за ней, а она, из-под шляпы, незаметно наблюдала, как он разглядывает ее.

Потом громко спросила:

— Вы давно знаете Рэчел, мистер Саммерз? Он вздохнул:

— Если ты собираешься покороче познакомиться со мной, не кажется ли тебе, что лучше называть меня просто Чейз?

— Да, пожалуй.

Она не заметила его ухмылки.

— Я знаю твою мать почти десять лет. Джесси напряглась. Как раз десять лет тому назад Рэчел ушла от Томаса Блэра. Джессике тогда было всего восемь. Производя расчеты в уме, она упустила, что Чейзу тогда было лет пятнадцать-шестнадцать. И она вообразила, что Чейз стал любовником Рэчел сразу, как та оставила Томаса.

— И ты все еще ее любишь? — спросила Джесси напряженным голосом. Чейз помолчал.

— Что именно ты имеешь в виду?

Джесси сменила тон, пытаясь придать ему легкость, будто сама тема разговора почти случайная.

— Ты же один из ее мужчин, разве нет? Чейз глубоко вздохнул.

— Слушай, детка, неужели ты в самом деле так думаешь?

Джесси уставилась на него.

— Ты же прибежал сразу, как только она поманила.

Он засмеялся в ответ на ее тяжелый обвиняющий взгляд.

— У тебя не очень хорошие мысли в голове, Джесси. И неужели именно так ты думаешь про свою мать?

— Ты не ответил на мой вопрос. Он пожал плечами.

— Я думаю, я люблю ее настолько, насколько вообще могу любить любую женщину.

Джесси задумалась, соображая. Потом вздохнула.

— Звучит так, будто ты вообще не слишком любишь женщин.

— Теперь у тебя ко мне претензии. Я люблю женщин. Просто я не думаю, что сейчас стоит выделять какую-то одну.

— Значит, ты ни одной не хочешь пропустить? — спросила она язвительно.

— Можно сказать и так. А может, я еще не нашел женщину, которую бы долго мог терпеть рядом. Как только женщина решает, что поймала тебя на крючок, любовь кончается и начинаются жалобы, нытье, ревность. Это значит, что пора сматывать удочки.

— Ты что, хочешь доказать мне, что все женщины такие? — тихо спросила Джесси.

— Конечно, нет. Вообще есть три типа женщин: постарше, которые замужем, помоложе, которые хотят выйти замуж, и те, которые делают вид, что замужество их не интересует.

— Последние — это салунные женщины и танцовщицы. Да?

— Да, они самые забавные, — сказал он, понимая, что вышел на опасную тему.

— Проститутки — если говорить прямо?

— Ну я бы так не называл их.

— Не в этой ли компании ты встретил Рэчел? — процедила она сквозь зубы.

Он нахмурился, раздражаясь.

— Видимо, тебе никто ничего не рассказывал. Значит, это придется сделать мне. Рэчел была одинокая, голодная и к тому же беременная, когда мой отчим Джонатан Юинг привел ее в свой дом.

— Твой отчим?

— Тебя это удивляет?

Джесси была не удивлена, а поражена. Она думала, что Юинг — отец Билли. Но, видимо, отцом его был Уилл Фенгл. Знал ли об этом сам мальчик? И тут до асе дошло, что, если Рэчел сейчас тридцать четыре, стало быть, десять лет назад ей было двадцать четыре. И она намного старше Чейза, из чего следует, что у них действительно не могло быть любовной связи.

— А где была твоя мать? — спросила Джесси.

— Она умерла незадолго до того.

— Прости.

— Ладно, — ответил он небрежно, но в его тоне была какая-то горечь. Джесси не захотела узнать о ее причине, ей хватало своего говоря.

— Значит, твой отчим женился на Рэчел, несмотря на то, что она ждала ребенка от другого мужчины? — — Как раз из-за этого ребенка, — резко ответил Чейз.

Боже мой, думала Джесси, как же так?

— Этот тип собирался жениться на ней лишь в том случае, если она родит сына. И я ни капельки не сомневаюсь, что он вышвырнул бы ее из дома, если бы она родила девочку.

Джесси покачала головой:

— Еще один вроде моего папаши Блэра. А я думала, что таких больше на свете нет.

— На то у Юинга была причина. Твой отец мог иметь своих детей, а Джонатан Юинг — нет. Он был богатый человек и хотел сына, который унаследовал бы его маленькую империю. Это главная причина, по которой он женился на моей матери. Он не любил ее, он просто хотел заполучить меня. Я ненавидел Юинга со всеми его потрохами. — Чейз замолчал, а потом продолжил:

— Я был достаточно взрослым, чтобы понимать, чего он хочет. Он думал, что на свое богатство способен купить все. Я не собирался играть роль примерного сына, потому что у меня где-то есть родной отец. Между нами всегда шла борьба, она не прекращалась ни на минуту. Рэчел очень старалась, чтобы в доме был мир. Она добрая и заботилась обо мне, служила буфером между нами. Она мне очень помогла. Теперь понимаешь, почему я ей так благодарен?

Джесси молчала. Его детство прошло ужасно — борьба с отцом, потеря матери…

— Ты знаешь Рэчел лишь с одной стороны, — сказала Джесси.

— Я думаю, что знаю ее лучше… — Он вдруг замолчал, уставившись куда-то вдаль поверх ее головы. — Похоже, кто-то очень интересуется нами.

— Что?

— Кто-то из твоих друзей — индейцев. Джесси резко развернулась, посмотрев в ту же сторону. На пятнистом фоне, вдалеке, сидел индеец. Просто сидел и смотрел на них. Может, это Белый Гром? Нет, он бы подошел поздороваться. Джесси порылась в своем мешке и вынула бинокль. Посмотрела.

— Индеец из резервации? — спросил Чейз. Она покачала головой:

— Для тебя все индейцы из резервации. Ты какой-то туповатый. Я же тебе объяснила… А, какая разница…

Чейз сощурился.

— Ты хочешь сказать — мы в опасности?

— Я — нет. А про тебя не знаю.

— Слушай, — нетерпеливо проговорил он. — Может, ты объяснишь?

— Это воин из племени сиу. Они, как правило, без дела не уходят со своей территории и не будут просто так сидеть и наблюдать за тобой, если у них нет на то причин.

— Ты думаешь, он не один? Джесси покачала головой.

— Не думаю. Когда я на той неделе встретила Маленького Ястреба, он был один.

— Ты встретила его на той неделе? — переспросил Чейз.

Она отвернулась, чтобы положить на место бинокль, а он, как показалось Джесси, смутился после ее слов.

— Да, ночью. Он разделил со мной и еду, и костер. Он был не слишком дружески настроен, пожалуй, даже слегка агрессивен, но это их обычная манера. — И тут она улыбнулась Чейзу. — А вообще-то он даже хотел подружиться со мной в некотором роде. Но я ответила отказом.

Чейзу удалось скрыть свое недоверие.

— Так что, он тебя хотел? И наверное, поэтому он сюда заявился?

Джесси быстро взглянула на него, но по выражению его лица не поняла, о чем он думает.

— Понятия не имею, чего он там сидит. Я не настолько самоуверенна, чтобы подумать, что он ищет меня.

— Ну хорошо. На случай, если он все-таки ищет тебя, почему бы тебе не показать, что ты занята?

И прежде чем до нее дошел смысл сказанного, Чейз притянул Джесси к себе и впился губами в ее губы. Она чувствовала себя так, будто ее выбили из седла. И неожиданно для самой себя она подчинилась его воле, его поцелую: но, даже придя в себя, она не могла пошевельнуться. Ей нравилось ощущать его. Необыкновенная чувственная волна захлестнула ее. Никто прежде не целовал ее так. И Джесси поняла, что Чейз знал, что делает.

Ну конечно, у него большой опыт, он знал многих женщин, напомнила она себе. И даже когда Джесси все же охватило запоздалое негодование, она все равно не смогла вырваться из его объятий.

Они забыли о Маленьком Ястребе. Он напомнил о себе сам: Чейз отпустил Джесси, заслышав цокот лошадиных копыт. В долю секунды индеец соскочил с коня и Чейз не успел даже поднять руки для защиты, как его схватили за горло и бросили на землю.

Джесси смотрела не мигая, никогда раньше ей не приходилось видеть такого грациозного прыжка на полном ходу. Но почему Чейз не пытался бороться? Он не двигался, а Маленький Ястреб выхватил нож.

— Нет! Маленький Ястреб! — закричала она и встала между ними. Несколько секунд она и Маленький Ястреб смотрели друг другу в глаза. Наконец он убрал нож и сверху вниз взглянул на Чейза. А потом сердито заговорил, перейдя на быстрый язык жестов.

Она смутилась, когда поняла, о чем он.

— Ты хочешь знать, кем он мне приходится, но… И она остановилась, вспомнив, что он ее не поймет.

— Ты, наверное, сумасшедший, — пробормотала она. — Я не могу объяснить… Он мне никто.

— А тогда почему ты его целовала? Джесси раскрыла рот от удивления.

— Ты, негодяй! Ты знаешь английский! И ты мне тут полощешь мозги, пытаясь разговаривать на языке жестов!

— Ты очень много говоришь, женщина, — проворчал Маленький Ястреб. — Скажи, почему ты целовала этого мужчину?

— Это не я. Это он целовал! И вообще-то я ему не нравлюсь, и я сама терпеть его не могу. А какого дьявола я должна с тобой объясняться? Почему ты на него напал?

— Ты хочешь его внимания?

— Нет, но…

Маленький Ястреб не дослушал, развернулся и вскочил на свою лошадь.

— Белый Гром вернулся в свой зимний лагерь, — сообщил он.

— Так ты его знаешь?

— Я познакомился с ним после того, как встретил тебя. Он говорит, что у тебя нет других мужчин, кроме отца.

— Мой отец недавно умер.

— Значит, у тебя нет ни одного мужчины.

— Мне никто и не нужен! — ответила Джесси раздраженно.

Маленький Ястреб улыбнулся, снова удивив ее:

— Мы еще встретимся, Похожая На Женщину.

— У черт, — выругалась она и повернулась к Чейзу, как только Маленький Ястреб отъехал.

Чейз все еще лежал на земле, но дышал ровнее. Она осмотрела его голову и обнаружила большую шишку.

Спустилась к воде, зачерпнула шляпой и плеснула ему в лицо.

Он фыркнул и застонал. Джесси облегченно вздохнула.

— Этот сукин сын напал на меня? — спросил, морщась, Чейз, ощупывая шишку на голове.

— Он мог убить тебя! — хрипло сказала Джесси. — Оказывается, ты не боец. Чейз нахмурился.

— А что ты такая сердитая? Тебе пришлось стрелять в него?

— Нет. И я бы не променяла его жизнь на твою.

— Ты действительно так меня ненавидишь?

— А что, видно?

Она отодвинулась и начала седлать лошадь. С ним было все в порядке.

Осторожно, боясь сделать лишнее движение, он направился к лошади.

— Почему он напал на меня, а? — спросил Чейз.

— Догадайся сам, слабак.

— Черт побери! Неужели в тебе нет и капли доброты? В конце концов мне же досталось!

— И ты знаешь, почему? — ядовито спросила она. — Потому что сам напросился, вот почему! Он внимательно посмотрел на нее.

— Так ты рассердилась потому, что я тебя поцеловал?

Она не ответила, молча вскочила в седло. И поскакала, предоставив его самому себе. Чейз забрался на коня, голова его трещала, и он сам себе не мог объяснить, почему он ее поцеловал. Это, конечно, было глупо. Но в чем он был уверен полностью, так это в том, что больше никогда не попытается повторить свой поступок.


Глава 10


Неприятности начались сразу, как только они въехали в Шайенн. Они оставили лошадей на постоялом дворе, и, Джесси пошла в гостиницу снять комнату. Она не говорила Чейзу о своих планах, и поэтому он вынужден был плестись за ней, пытаясь отгадать, что у нее на уме. Они почти не говорили; Джесси посоветовала ему поискать доктора, если ему надо. И, похоже, думать забыла о нем. Ее кислая мина и сердитая походка свидетельствовали о том, что ей не нравится его компания. И он прекрасно знал, что если задаст вопрос о ее планах, то ответ будет один — не его дело.

В гостинице Джесси расписалась в журнале, потом Чейз принялся выводить свое имя, но едва он закончил, как журнал вырвали у него из рук.

— Смотри, прямо как он говорил, Чарли, ну прямо точно, — услышал Чейз хриплый голос за спиной. — Перед ее именем есть буква “К”.

— А ты что-то имеешь против, друг? — сердито обернулся Чейз.

— О нет, мистер, — покачал головой мужчина, положил на место журнал и ухмыльнулся. — Просто хотел кое-что проверить…

Когда он отошел, Чейз прочел имя Джесси в журнале. Перед ним и впрямь стояла буква К. Он оглянулся и увидел, как толстый, похожий на пивную бочку мужчина загородил Джесси дорогу в дверях. Другой, долговязый, подошел к ней сзади и выдернул ее револьвер скорее, чем она могла за него схватиться.

Чейз ждал ее реакции. Было бы неплохо увидеть, как она срывает свой жуткий характер еще на ком-то.

Но Джесси стояла как вкопанная.

— Значит, Лэтон не шутил, — засмеялся Чарли. — Он сказал, что на бумагах имя Кеннет Джесс Блэр. Но я не поверил, подумал, что старина Блэр где-то прижил сынка. И ему-то и оставил ранчо. Не может же девчонка зваться Кеннет. Ведь я так говорил, Кли?

— Точно. — Долговязый кивнул.

— Но Лэтон, как всегда, оказался прав, — продолжал Чарли. — И теперь перед нами настоящий мистер Кеннет. А что, разве она не похожа на Кеннета?

— Бриджи, куртка и все остальное, — кивал Кли, хихикая.

— Итак, вы повеселились, мистер? Вы мне изрядно надоели, — заявила Джесси низким голосом, не спуская глаз с Кли. — А сейчас я забираю свой револьвер. — Она протянула руку.

— Неужели? — оскалился Кли. — Зачем тебе? Ты не мужик, чтобы его носить. Или ты мужик?

Мужчины расхохотались, довольные собственной шуткой.

Джесси недолго думая двинула Кли кулаком в зубы. Ее револьвер выпал у него из рук на пол, а лицо Чарли покраснело от ярости. Он ногой отшвырнул оружие и схватил девушку за руку.

Чейз решил, что пора вмешаться.

— Отпусти-ка даму, дружище, — сказал он, прижав Кли к стене.

— Ты называешь эту дикую кошку дамой? — прорычал Чарльз, но, однако, отпустил Джесси, и она подняла оружие.

— Это Бадр отправил тебя на дело? — спросила она, требовательно глядя прямо в лицо Чарли.

Чарли не ожидал такого оборота дела. Если девица пойдет к Лэтону и затеет свару на глазах у всех, он разъярится. Лэтон хотел быть уверен, что они с Кли проделают это тихо.

— Лэтон не хочет тебе неприятностей, девушка. Все, что он хочет, — получить свои деньги. Просто Кли решил пошутить с тобой чуток. И мы развлекались. А тебе недостает юмора.

— О, у меня с юмором полный порядок, — с ехидной улыбкой ответила Джесси. — Я думаю, что ты бы обхохотался, если бы я всадила пулю в твои кишки. — И потом добавила:

— А теперь — прочь с дороги, мистер!

— Хорошо милашка? — захихикал Кли, проследив, как она скрылась за дверью.

Чейз догнал ее на улице.

— Постой-ка, детка. — Он пытался взять ее за руку.

— Чего тебе надо? — рявкнула она. Он посмотрел на нее и не поверил собственным глазам — она действительно злилась из-за того, что он вмешался.

— Клянусь, детка, кто-то должен тебя выпороть. Нельзя же раздавать тумаки всем подряд — когда надо и когда не надо. Ведь в следующий раз тебе может не повезти.

— А кто тебя, черт подери, назначил моим ангелом-хранителем?

Они стояли друг против друга. Действительно, никто его не назначал.

— Я думал, мы договорились, что ты будешь звать меня Чейз.

— У меня тоже есть имя. И это имя не “детка”, — с каменным лицом сказала Джесси.

— Дошло. — Он добродушно засмеялся. Она шла дальше, а он семенил за ней.

— А куда ты теперь, если я, конечно, могу спросить?

— К шерифу.

— Из-за того, что случилось?

— Здрасьте. Я что, из-за такого пустяка должна беспокоить шерифа? — Она озадаченно уставилась на него.

— Тогда зачем?

— Он лучше всех знает, кто сейчас в городе, кто проездом, кто ищет работу. Он присоветует, кого нанять, И я смогу закончить дела сегодня же, а завтра рано утром отправиться обратно на ранчо.

— Тогда я пойду с тобой, если ты не против, — сказал он. — Надо рассказать шерифу о нашей встрече с индейцем.

Джесси остановилась, будто споткнулась:

— Зачем?

— Другие ведь тоже могут бродить где-то неподалеку. Разве он не должен знать?

— Нет, — подчеркнуто резко ответила она. — Слушай, Чейз. Шериф только посмеется над тобой, если ты понесешь свою тарабарщину. Он лучше знает. Но если другие услышат, то поднимется шум, а ты будешь выглядеть дураком. Потому что Маленький Ястреб был один, и я уверена, он уже уехал к себе, на север.

Она шла, а Чейз смотрел ей вслед, его глаза горели точно угли. Опять она поставила его в дурацкое положение, как последнего осла!

Он быстро нашел салун, пропустил несколько стопок, поостыл и даже сел играть в карты. И очень удивился, когда его представили Лэтону Бадру, одному из игроков. Это был тощий человечишка с усами, с жидкими волосами, острыми скулами и жадным взглядом.

Похоже, этот день для Чейза не прошел зря.


Глава 11


В дверь постучали, когда Джесси натягивала сапоги. Пришел Чейз. Сегодня она решила быть с ним помягче и весело поздоровалась:

— Доброе утро!

Выглядел он несколько помятым: подбородок потемнел от щетины, а глаза были такими красными, будто он не спал всю ночь.

Но как бы он ни был утомлен, он заметил перемену в настроении Джесси. Она, такая отдохнувшая, свежая, самая привлекательная девушка на свете, еще и улыбалась ему.

С чего бы это, подумал он и сказал:

— Насколько я понимаю, ты уже наняла работников и рада, что мы можем отправляться домой.

— Я нашла только одного достойного человека, — ответила Джесси — Еще двое, с кем я говорила, не отличают корову от выхолощенного быка.

Чейз усмехнулся:

— Городские ребята?

— Да, городские, — кивнула она, снова улыбаясь ему.

— Так ты не собираешься уезжать обратно?

— Пока нет. Может, повезет сегодня утром. Я отправила нанятого парня, его зовут Рамзей, на ранчо, чтобы он не болтался здесь без толку.

— А ты уверена, что правильно ему рассказала, как ехать?

Она улыбнулась:

— Я думаю, найдет. Он здешний. — Джесси поняла, что он подкалывает се своим вопросом.

Чейзу нравилось смотреть на девушку в таком прекрасном настроении. И ему захотелось еще чем-то обрадовать ее:

— Слушай, а зачем тебе искать другого работника? Я пока живу на ранчо и должен как-то зарабатывать себе на жизнь.

Джесси отмахнулась:

— Ты ничего не смыслишь в скотоводстве.

— Кто тебе сказал? Я даже перегонял скот из Техаса в Канзас.

— Сколько раз?

— Один, — простодушно признался он. — За компанию. Но мне хватило и одного раза. Она удивилась.

— Так ты, правда, что-то понимаешь в этом деле? Вот бы никогда не подумала!

— Я, конечно, не выращивал скот, но вполне владею кнутом и могу отличить корову от быка…

Она совсем развеселилась.

— Ну тогда я нанимаю тебя… Чейз. Он улыбнулся.

— Дай мне часок. Я освежусь, и мы поедем.

— Встретимся внизу за завтраком, — просияла она.

Джесси удивленно хмыкнула, когда он вышел из комнаты. Вот уж никогда бы она не поверила, что этот парень может пойти на такое. Он — гость Рэчел, и ему ни к чему вкалывать на ранчо.

Чейз размышлял о том же самом. Тем более что у него в кармане лежало долговое обязательство Томаса Блэра. Он играл всю ночь и все-таки отыграл его у Бадра.

Почему он не сказал Джесси про это? Наверное, потому, что чувствовал — она снова рассердится. Чейз вздохнул. Он не верил, что теперь ее неприятности кончатся. Бадр и без этого документа может что-нибудь выкинуть.

* * *


Они вернулись в Роки Вэлли после полудня. Джеб, сильно волнуясь, рассказал, что на заднем крыльце дома они обнаружили тушу крупной антилопы. Никто не видел, откуда она взялась. Обычно если кто-то приносил в подарок мясо, то оставался подождать благодарности.

Но Джесси сразу поняла, кто таинственный даритель. Конечно же. Маленький Ястреб.

Как только они поставили лошадей в стойло, она сказала Джебу:

— Помнишь молодого индейца сиу, я тебе о нем рассказывала? Ну Маленького Ястреба? Того, с которым мы встретились тогда в долине?

— А-а, того! — присвистнул Джеб.

— Думаю, это он.

— Очень мило с его стороны, — хмыкнул Джеб. Джесси посмотрела на Чейза. Тот сделал вид, что не слушает.

— Мне кажется, ты так не думаешь, Чейз?.. Он сказал, не оглядываясь:

— Я уверен, что у вас с Джебом есть основания предполагать, что это тот самый индеец. А я сгораю от любопытства — почему?

— Немного же ты знаешь об индейцах, парень, — улыбнулся Джеб.

— Да, подозреваю, что немного, — кивнул Чейз.

— Индейцы не любят быть в долгу, особенно перед белыми. Маленький Ястреб разделил с Джесси еду и костер, не дав ничего взамен, — захохотал Джеб. — И это его мучило. А теперь он расплатился. И щедро,. Антилопа такая большая, что ее хватило бы на все племя, — Теперь ты видишь, зачем он зашел так далеко на юг? — добавила Джесси. — Он пришел показаться мне, иначе я бы никогда не догадалась, что подарок от него.

— Да, но это никак не оправдывает его вчерашнего поведения, — коротко бросил Чейз.

Джесси засмеялась, подошла к нему и коснулась его руки.

— Да ладно тебе. Я уверена. Билли будет в восторге, когда ты расскажешь, как на тебя напал дикий сиу. А я клянусь, не прерву тебя, даже если станешь сильно преувеличивать Она ехидничала, но Чейз ничего не имел против Если честно, когда она дотронулась до его руки, он уже не слушал, что она говорила Ее прикосновение жгло его и после того, как она ушла.


Глава 12


Чейз никак не мог заснуть в эту ночь. Разные мысли ворочались в голове. Как должен себя вести мужчина, который хочет девушку, но не может получить? Джесси ведь еще ребенок. Ну ладно, может, и не совсем ребенок. Но она — дочь Рэчел. А значит, даже если и она не против, то без брака — никак…

Чейз еще не собирался обзаводиться семьей. Ему было двадцать шесть лет, и он много чего еще хотел сделать. И одно из этих дел — найти настоящего отца. На некоторое время он и так отложил поиски — после того как они закончились ничем в Калифорнии Там, утверждала его мать, она встретила Карлоса Сильвелу. Так не поехать ли ему в Испанию? Там как будто родина отца. Во всяком случае, лучше думать об этом, чем о восемнадцатилетней полуженщине-полудевушке. Какое, собственно, ему до нее дело?

Но и эти мысли не спасали Ничего не помогало Он видел перед собой ясные бирюзовые глаза, вздернутый нос, упрямый подбородок и мягкие окружности бедер.

— Проклятие!

Он спрыгнул с постели, будто убегал от нее. Ему нужен воздух и лучше прохладный, а может, стоит окунуться в ручей за домом.

Набросив на себя что попалось под руку, Чейз вышел из комнаты и на кого-то наткнулся. На мгновение ему показалось, что он во сне.

— Извини, — прошептала она. — Я тебя не видела. — И отстранилась.

— Здесь так темно, — выдавил он из себя, не соображая, что за слова слетают с его губ.

— Я не могла заснуть, — объяснила Джесси. — Луна такая яркая, и я решила прокатиться.

— Со мной то же самое. Может, поедем вместе?

— Как хочешь, — сказала девушка и пошла. Чейз не двинулся с места. Ему хотелось самому себе открутить голову. Что на него накатило — как он мог предложить ей поехать вместе? Наоборот, ему надо держаться подальше от нее. Но потом Чейз приободрился и стал объяснять себе, что он не может отпустить ее одну…

Джесси ехала впереди. Она взбиралась на пологий склон холма, с вершины которого открывался великолепный вид на долину. В свете луны ветви деревьев были похожи на сказочные персонажи.

— Красиво, правда? — спросил он тихо, когда они спешились.

— Ручей будто расплавленное серебро, — показала она рукой. — А там, смотри, маленькие бухточки. В одной я люблю купаться. Она всегда залита солнцем, вода теплая…

— Хочешь искупаться? — Сердце Чейза бешено, колотилось, Джесси тихо рассмеялась.

— Конечно, нет. Ночью холодно. — Она внимательно посмотрела на него и сердито нахмурилась:

— А почему ты не взял куртку ?

— Я не подумал, но мне не холодно, честное слово.

— Нет, сейчас прохладно. — Она вытащила запасное одеяло из мешка, притороченного к седлу. — Завернешься на обратном пути.

Она близко наклонилась к нему, укрывая его плечи одеялом. Этой близости он уже не мог вынести. Их разделяли какие-то дюймы. Его руки уже не подчинялись ему, они сами, без его воли, прижали ее к груди. Губы его искали ее губы. У него не было сил подчинить себя разуму, и он надеялся на Джесси, молча умоляя ее сопротивляться. Может, это приведет его в чувство и остановит.

Но Джесси и не думала сопротивляться. Она забыла обо всем, потому что ощущение, шедшее из глубины ее существа, теплом разлилось по всему телу.

Он целовал ее страстно, так страстно, что она застонала. Его язык раздвинул ее губы, ее открытый рот принял его, она снова тихо застонала и еще теснее прижалась к его сильному мускулистому телу. Она почувствовала, как он хочет ее, и его желание передалось ей. Чейз уже не слышал внутреннего голоса. Она должна быть его! Вот единственная мысль, которая захватила его целиком.

Он потянул ее к земле, кинул одеяло под себя. И когда она навалилась на него, он уже ни о чем не думал. Чейз перевернулся, она оказалась под ним. Его охватило яростное нетерпение.

Джесси почувствовала, как он снимает ремень и рубашку. Его рука коснулась ее груди. Легкий стон удовольствия, который он услышал, довел его до сумасшествия. Он был слишком возбужден, и ему было не до нежностей. Ей тоже. Его рубашка трещала, когда она расстегивала ее, желая дотронуться до его обнаженной плоти. Его кожа обжигала ее, а руки гладили твердые мускулы плеч.

Какой-то слабый голос, точно из подсознания, пытался спросить ее — какого черта она делает. Но она не обратила на этот голос внимания. Обеими руками она сжимала его плечи, целовала его грудь и шею.

Его губы кусали ее до синяков, но этого она и хотела. Он принялся стягивать с нее брюки, и она помогала ему избавиться от них. Она вся пылала и не могла вынести лишней секунды ожидания. Потом, крепко схватив его за волосы, потянула к себе.

— Я хочу тебя, — хрипло прошептала она. — Сейчас же!

Он поцеловал ее в шею:

— Но я хочу почувствовать всю тебя.

— Чейз, скорее, скорее!

И его желание увидеть ее обнаженной в лунном свете оказалось не таким сильным, как ее настойчивая мольба.

Он мгновенно разделся, и она обхватила его ногами… Внезапно он замер. Она — девственница!

— Боже мой! — прошептал он. Никогда в жизни не оказывался он в таком несчастном положении. — Извини, Джесси.

Она не слушала, а все сильнее прижималась к нему. И внезапно задохнулась — от неожиданности. Никто никогда не говорил ей, что может быть больно. Но это — мгновение. Боль ушла, а непреодолимое желание вернулось, и волна страсти захлестнула ее с головой.

Вот то, чего она хотела!..

Когда Чейз упал рядом и затих, Джесси нежно притянула его к себе.

— Как чудесно! — прошептала она в упоении. Оп поднял голову.

— Более чудесно, чем ты сама это понимаешь, — сказал он тихо.

Его губы ласкали ее кожу, как легкое перышко, они летали, касаясь ее шеи и уха. Потом он положил голову на ее плечо и глубоко, удовлетворенно вздохнул. Такого у него не было никогда.

Никогда у него не было женщины, которая хотела бы его с такой же дикой страстью, как и он ее. И даже девственность не остановила Джесси. Ах да, ее девственность. Как он про это забыл! Проклятие!

Джесси почувствовала напряжение Чейза.

— Что-то не так? — спросила она.

— Ничего, — торопливо ответил он. Джесси нахмурилась:

— Ты сожалеешь о том, что случилось?

— А ты?

— А почему я должна?

— Ты же была девушкой, — с болью вздохнул он. Джесси улыбнулась.

— Конечно. А ты что думал? Он почувствовал себя неловко.

— Ну понимаешь, ты вела себя не как девушка, когда я тебя впервые увидел.

— А, это, — вспомнила Джесси. — Это ничего не значит. Что делал Блю, меня совсем не трогало. А вот что ты делал, мне было небезразлично.

Он молчал, и это смутило ее.

— Я не понимаю, отчего ты расстроился.

— Ты же была девственницей, и я не имел права… Мне надо было остановиться.

— Я знаю, — сказала она тихо. — Но я рада, что ты этого не сделал.

— Ты постаралась, чтобы я не остановился, да? Она засмеялась.

— Я не вижу ничего смешного, Джесси.

— А я не вижу, о чем грустить! Ты же знаешь, я тоже тебя хотела. И если я не беспокоюсь, почему ты беспокоишься?

— Я надеюсь, ты ни на что не рассчитываешь после этого? — Он отвернулся и стал одеваться.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, погаснув.

— Ну, Джесси, Ты понимаешь, о чем я. Я уверен, ты не из тех девиц, которые отдаются, чтобы поймать мужчину на крючок. Но если об этом узнает Рэчел, она будет настаивать…

— Чтобы мы поженились, — закончила за него Джесси. В ее глазах он увидел, что смысл сказанного до нее дошел. — А я, конечно, недостаточно хороша для тебя, чтобы жениться.

— Я такого не говорил.

Она влепила ему пощечину такой дикой силы, что он качнулся.

— Ублюдок, — прошипела она, вскакивая. — Когда ты добивался того, чего хотел, это не имело значения, а теперь испугался последствий!

— Джесси…

— Катись ты к черту! Ненавижу тебя! Я чувствую себя, будто вывалялась в грязи. Мне от тебя ничего не нужно! Я ненавижу тебя.

Ему следовало вырвать у себя язык, думал он. Черт его дернул вести подобные разговоры!

— Джесси, извини, — начал он. Быстро одевшись, схватив одеяло, она вскочила на лошадь.

— Ты все разрушил, все разрушил, все испортил! Запомни, я не выйду за тебя замуж, даже если ты будешь умолять меня! Можешь не волноваться, что я расскажу об этом Рэчел. Я не хочу, чтобы она напоминала мне о том, о чем я собираюсь забыть!

И Джесси унеслась. Он понял, что лучше не пытаться догонять ее.


Глава 13


Чейз проснулся рано и поспешил на ранчо. Ехал и думал, что он скажет Джесси. Очень жаль, что вкус первой любви оказался для нее столь горьким. И ему очень хотелось вернуть расположение девушки.

На крыльце стояла Рэчел. Она выглядела очень мило в платье цвета весенней зелени, украшенном белыми рюшечками. Ее золотые волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, а нежные завитки касались шеи.

Всегда, сколько ее Чейз помнил, она выглядела очень элегантно. Ее, сдержанную и уравновешенную, казалось, ничто не в силах вывести из себя. Именно это особенно ценил в ней Джонатан Юинг. Именно это раздражало в ней Чейза — сверхъестественный самоконтроль.

— Боже мой, Чейз! У тебя вид, будто ты всю ночь провел в прериях, — сказала она, когда Чейз поднялся на крыльцо.

Он осмотрел себя, провел ладонью по небритому подбородку и хмыкнул.

— Да. Я никак не мог заснуть и поехал прокатиться. Но заблудился в темноте и заночевал под открытым небом.

Рэчел покачала головой.

— Честное слово, Чейз, совсем не похоже на тебя.

— Пожалуй, ты права. Я действительно сам себя не узнаю. Твоя дочь кого хочешь переделает.

Она пропустила мимо ушей его последнее замечание.

— Ты, кажется, собирался с сегодняшнего дня работать?

Он смутился, потому что совсем про это забыл.

— Да, собирался. А Джесси уже уехала?

— Не знаю. Она никогда ни о чем не говорит мне.

— Привет, приятель! — Джеб хлопнул Чейза по плечу. — Твоей лошади не было ночью в стойле. Ты только что вернулся!

— Да, — коротко отрезал Чейз, показывая тем самым, что не намерен продолжать разговор.

Джеб пожал плечами, повернулся к нему спиной и обратился к Рэчел:

— Я подумал, что лучше тебе показать вот это. А то еще устроишь переполох, как тогда, — проворчал он.

Она торопливо взяла у него записку, пробежала глазами.

— О, опять!

Чейз выхватил из ее рук клочок бумаги.

"Джеб, мне надо уехать. Я прошу тебя, скажи Митчу, чтобы он отправлялся без меня, если я не успею вернуться. Он знает, где меня найти в случае чего. Джесси”.

— Итак, куда она рванула на этот раз, Джеб? — требовательно спросил Чейз.

— Туда же, куда и в прошлый.

— Опять за старое? — взорвался Чейз.

— Джеб, ты знаешь, где ее искать. Поезжай за ней! — взмолился Рэчел.

— Не-е, — замотал головой Джеб. — Не поеду, пока не будет необходимости, как она сама пишет.

Рэчел посмотрела на Чейза огромными, полными горя глазами.

— Хорошо, Рэчел, — простонал он. — Я не проводил столько времени в седле с тех пор, как облазил всю Калифорнию в поисках отца.

Она тронула его за рукав.

— Я не могу высказать, как я благодарна тебе, Чейз.

— Я знаю, — ответил он, — но твоя дочь не будет мне благодарна, когда я догоню ее.

Он не был в восторге от очередной сумасбродной выходки Джесси. Но то, что девушка сбежала после этой ночи, смущало его. Она уехала из-за него.


Глава 14


Как здорово снова оказаться в компании Белого Грома и его семьи! Джесси отбросила оружие, надела индейское платье, которое ей помогала шить женщина Широкая Река, заплела косы и украсила их подвесками из бисера. Чудесно! Но не совсем так, как раньше. Потому что на этот раз в племени был чужак.

Маленький Ястреб следовал за Джесси до стоянки шайенов. Он не вернулся на север, а все время бродил в окрестностях. Не видел ли он их с Чейзом той ночью? Девушке еще никогда не было так неловко перед кем-то. Почему он так настойчив? Белый Гром тоже ничего не смог объяснить.

Прошлой ночью они проговорили с Белым Громом почти до рассвета. Она рассказала ему о смерти отца. Его искреннее сочувствие довело ее до слез, но ей стало легче. Потом она рассказала о Рэчел, о своих тревогах. Но Белый Гром ничего не мог посоветовать. Сама не зная почему, она ничего не сказала ему о Чейзе. Может быть, ей просто было неловко.

На следующий день Джесси вместе со своим другом сидела в вигваме и ждала Маленького Ястреба. Они были вдвоем: младший брат Белого Грома ушел с друзьями на охоту — гоняться за зайцами. Бегущий С Волком отправился играть с мужчинами в азартные игры, их мать, Широкая Река, и ее дочь. Быстрая Стрела, выбивали шкуры, и их тихие голоса едва доносились до Джесси. Она невольно улыбалась, прислушиваясь к разговору.

— Я видела, как ты улыбалась Серому, дочка. Я тебе много раз говорила, что неприлично обмениваться взглядами и улыбками с мужчинами, особенно с теми, кто не ухаживает за тобой.

— Ну я же чуть-чуть мама, — возразила Быстрая Стрела.

— Каждое чуть-чуть снижает тебе цену. Он подумает, что уже завоевал тебя, и не станет предлагать много лошадей. Ты хочешь быть бедной женой?

— Нет, мама. Я теперь все время буду помнить, что нельзя часто улыбаться.

— Вообще не улыбайся, — велела Широкая Река. — И запомни — ты не должна позволять Серому Чайнику и Белой Собаке долго быть рядом с тобой.

— Хорошо, мама.

— А кто-нибудь из молодых людей уже звал тебя замуж? — Широкая Река спросила очень серьезно.

— Нет. Пока еще нет.

— Хорошо, но помни — в первый раз ты должна отказать. Не резко, но достаточно твердо. Пусть поймут, что тебя не так легко завоевать.

— Но, мама…

— Слушай меня! Это все для твоего же блага, — терпеливо объясняла Широкая Река. — Не встречайся ни с кем из них наедине. Даже с тем, кто тебе нравится. Не позволяй мужчине прикасаться к тебе, особенно к твоей груди. Если ты разрешишь это мужчине, он будет считать, что ты уже его. Ты же не хочешь, чтобы они дрались из-за тебя? Ведь кто-то может похвастаться, что уже завоевал тебя еще до того, как получил согласие. Ты ведь этого не хочешь? Потому что может проиграть тот, кого ты предпочтешь. Признайся, ты уже кого-нибудь выбрала? Моему мужу больше нравится Белая Собака. И мне тоже. Но если Серый Чайник даст больше, тогда…

Джесси уже не слышала их голосов. Лицо ее пылало. Она позволила Чейзу Саммерзу не только касаться ее груди, но и гораздо большее. Правда, он не индеец. И не будет думать, что она его. Наоборот, совсем наоборот!

Белый Гром пристально наблюдал за девушкой.

— Ты покраснела, Похожая На Женщину. Тебя уже трогал мужчина?

Джесси затаила дыхание. Он что, читает ее мысли? Это сверхъестественно.

— Ты хочешь рассказать об этом? — начал он нерешительно.

— Нет. Пока нет.

— Но это не Маленький Ястреб?

Она с горечью рассмеялась.

— Он по крайней мере, поимев женщину, не стал бы после этого говорить, что она его недостойна. Белый Гром вскочил в ярости.

— Кто так обошелся с тобой?

— Садись, друг, — ласково попросила Джесси. — В том, что случилось, виновата одна я. Я была слишком наивна.

— Но ты страдаешь!

— Я переживу.

Джесси продолжала толочь в ступке дикие вишни и фруктовые косточки. Все это, высушенное, перемешают с нарезанными полосками буйволиного мяса и сала, и получится пеммикан, еда, которая хранится месяцами.

Индеец отодвинулся от нее, оставив девушку наедине с ее мыслями. Джесси была рада, что не побоялась и призналась ему.

Белый Гром был слишком мудр и серьезен для своего возраста. Он всего на два года старше ее. Она так его любит, своего верного друга! Джесси взглянула на него и улыбнулась.

Шайены были самые рослые из племен, живущих в долинах. Белый Гром был не меньше шести футов и удивительно красив — с голубыми глазами, унаследованными от отца. Его кожа медного цвета казалась просто загоревшей на солнце. Этот молодой воин уже доказал свою силу и превосходство. Джесси гордилась дружбой с ним.

Маленький Ястреб безмолвно и бесшумно вошел в вигвам. Специально для этого случая он нарядился в рубаху, сшитую из тонкой выделанной кожи. Рукава рубахи и штаны отделаны бахромой и бисером. По всему наряду нашиты кисточки, кусочки металла и ракушки. Косички на голове он украсил белым мехом, а весь его головной убор венчало одинокое голубое перышко, такое, какое он оставил ей в тот раз у костра.

На Белого Грома все это произвело впечатление. Сиу был одет так не случайно, и он догадался, в чем дело. Приятного в этой догадке было мало.

Маленький Ястреб, согласно обычаю, стоял и ждал, когда его пригласят сесть. Белый Гром выждал, как полагается, посмотрел на Джесси, чтобы понять, дошло ли до нее, зачем этот сиу явился. Наконец он вздохнул и приветствовал гостя на языке сиу. Джесси наблюдала за ними. Но ее нетерпение росло. Она ни слова не понимала, о чем они говорят. Сначала подумала, что Маленький Ястреб пришел для разговора с ней.

Наконец Маленький Ястреб повернулся к Джесси, и Белый Гром сказал:

— Он просит разрешения поговорить с тобой.

— Но я же согласилась уже. Разве не поэтому он здесь?

— Теперь он просит официального разрешения. — И торжественно добавил:

— Он просит меня переводить ваш разговор.

— Зачем? Он говорит по-английски.

— Когда нет необходимости, он предпочитает не говорить на чужом ему языке, — объяснил Белый Гром.

— Тогда зачем он его учил? — раздраженно бросила Джесси.

— Ты хочешь, чтобы я спросил его про это?

— Я сама могу спросить, — отрезала она.

— Не говори с ним без меня, — тихо предупредил Белый Гром. — И не смотри на него так смело и откровенно. Или он узнает, о чем ты думаешь.

Она рассмеялась.

— Ой, ты говоришь, как твоя мать.

— Женщина, будь серьезна, — нахмурился Белый Гром. — То, о чем он собирается говорить, требует третьего участника — таков обычай. — Он вопросительно поднял бровь. — Теперь тебе ясно?

Джесси нахмурилась. На что он намекает? Она никогда не видела Белого Грома таким загадочным.

— Тогда начнем, — предложила Джесси, взглянув с беспокойством на Маленького Ястреба.

Мужчины заговорили и говорили долго. Джесси заволновалась, когда поняла, что они ссорятся. Если бы она хоть о чем-то могла догадаться.

Мужчины умолкли, и девушка затаила дыхание. Ни один из них не нарушал молчания.

— Ну?..

— Насколько я понимаю, — коротко ответил Белый Гром, — он хочет, чтобы ты стала его женщиной.

Джесси потеряла дар речи. Она пыталась объяснить себе, что в этом нет ничего удивительного, но была все же искренне удивлена.

Она повернулась к Маленькому Ястребу, их глаза встретились. Да, он хочет ее. Внезапно она почувствовала, что ей это льстит, как бальзам на рану, нанесенную Чейзом.

— Просто его женщиной или женой? — быстро спросила она.

— Женой.

— Понятно… — сказала Джесси в раздумье.

Белый Гром явно смутился.

— Ты что, думаешь согласиться?

— А что он предлагает за меня?

— Семь лошадей.

— Семь? — Девушка приятно удивилась. — Почему так много? Он что — богат?

— Я думаю, простой расчет. Одну лошадь — мне как посреднику, у него же нет здесь близких друзей. Две лошади — Бегущему С Волком, потому что это его вигвам. Четыре — твоя собственность, как и все остальные вещи.

— А вигвам? — напомнила она, зная, что вигвам обычно считается собственностью жены.

— Нет, вигвам нет, — сознался Белый Гром. — Вот это и была главная причина, почему я сказал ему, что сделка не состоится. У него уже есть одна жена.

— Уже есть?

— Да.

— А, понятно…

И Джесси рассердилась. Почему она рассердилась так сильно, она и сама не знала. Да, ей было приятно ощущать себя желанной, забыть на время о тревогах и неприятностях на ранчо. Но…

— Скажи Маленькому Ястребу, что я польщена, — сказала Джесси. — Но не могу принять его предложение. Скажи, что белая женщина ни с кем не делит своего мужа. Я не стану второй женой.

Джесси почувствовала облегчение, когда увидела, что Маленький Ястреб абсолютно спокойно воспринял ее ответ. Он обменялся еще несколькими фразами с Белым Громом и вышел.

— Он сказал, что он так и думал, что в первый раз ты откажешь, — мрачно сообщил Белый Гром. — Похоже, он ждет, что ты свыкнешься с этой мыслью и передумаешь.

— О, — Джесси заволновалась, — я надеюсь, он не будет все время маячить у меня перед глазами?

— Могу обещать, что ты его видела не в последний раз.

Джесси покачала головой. Еще несколько дней назад она не думала ни о каких мужчинах. И была свободна. А теперь их стало вокруг нее гораздо больше, чем надо…


Глава 15


На четвертый день сразу после полудня Чейз напал на ее след. Он никогда не думал, что ему придется забираться так далеко от ранчо. Он остановился в форте Ларами, переночевал и поехал прямо к поселению Белого Грома.

Индейское поселение в лучах полуденного солнца выглядело мирно. Играли дети, возились по хозяйству женщины, обсуждали что-то мужчины, собравшись группами. Возле вигвамов бродили лошади и щипали траву. На специальных шестах сушились большие куски мяса, на траве лежали расстеленные выбитые шкуры. Похоже, поселение жило в достатке. Чейз подъехал ближе к бухте, присмотрелся. Здесь ли Джесси?

Ответ на свой вопрос он получил тотчас же, возле бухточки, окруженной кустами и деревьями. Он хотел было в них спрятаться, но остановился, неожиданно увидев купающуюся женщину, обнаженную по пояс и в индейских бриджах. Чейз осторожно вел лошадь. Он забыл про индейцев, про все на свете. Он не мог отвести глаз от Джесси. Это была она, вне всякого сомнения! Распущенные волосы прилипли к мокрому телу. Боже, как она хороша! Словно богиня, обцелованная Солнцем! Грудь ее, не стесненная рубашкой, изумительной формы. Она вздымалась над тонкой талией и мягкой округлостью бедер. Чейз стоял, очарованный.

Поток его восторженных мыслей внезапно оборвался — она не одна, она с кем-то разговаривает. Индеец. Он сидел лицом к вигвамам и, кажется, не смотрел на нее. Но когда девушка заговорила — повернулся.

Чейза охватила ярость. Еще бы — посторонний мужчина смотрел, как она купается! Он дал волю своим чувствам и совсем забыл про осторожность. И зря. Охотник На Черного Медведя, старший брат Белого Грома, медленно и осторожно приближался к белому незнакомцу, С того места, откуда он подбирался, он не мог видеть Джесси и Белого Грома. Он видел только белого шпиона, который оказался близ селения. И Охотник На Черного Медведя неслышно подкрался к Чейзу.

Джесси выбросила из головы Маленького Ястреба, когда ледяная вода точно иголками колола тело. Она часто купалась вместе с Белым Громом в детстве, но, когда ее фигура стала женственной. Широкая Река запретила эти купания. Белый Гром по-прежнему сопровождал ее, но уже только для того, чтобы охранять.

Белый Гром был сейчас с нею потому, что в деревне в этот день находился Охотник На Черного Медведя. Единственный из всех, кто терпеть не мог Джесси. Дважды братья сильно поссорились из-за нее. Не раз Охотник На Черного Медведя подкарауливал девушку и пугал ее.

Джесси не видела его целый год. Она знала, что он женился и у него теперь свой вигвам. Она надеялась, что он уже не так суров.

Джесси спросила у Белого Грома:

— Твой брат все так же ненавидит меня? Ее друг удивился вопросу настолько, что невольно повернулся к ней.

— Такого никогда не было!

— Нет, он меня ненавидел.

Белый Гром отвернулся, будто ужаленный. Его лицо вспыхнуло. Правда, ему случалось и раньше смотреть на Джесси, и всякий раз он злился на себя. Он не мог выносить чувства, которое его при этом охватывало. Он друг Джесси и не имеет права предавать ее.

— Ты меня слышишь, Белый Гром?

— Да, — ответил он, не оглядываясь. — Но ты ошибаешься.

— Ты же не станешь спорить, что он не любит меня, — не унималась Джесси.

— Ему не нравилось, что ты ездишь сюда. И только потому, что ты белая, как мой отец. А отец забрал Широкую Реку у ее первого мужа, отца Охотника На Черного Медведя. Из-за белого человека он потерял отца и с тех пор злится на всех белых. Он это понимает. И даже приходил просить прощения за свое отношение к тебе. Но было поздно.

— Но почему? Я бы поняла.

— Да, но вряд ли ты тогда поняла бы причину его перемены. Он просто хотел тебя. Джесси удивилась и не поверила.

— Странный способ проявлять свои чувства, — фыркнула она.

— Это все потому, что ты белая. А он не мог разрешить себе хотеть белую женщину. Он поклялся, что ты никогда не узнаешь о его чувствах. Вот он и был так суров к тебе.

— А откуда ты про это знаешь? Он что, тебе рассказывал?

— Нет. Просто я знаю.

— Ладно. Но ты можешь и ошибаться. Так?

— Сомневаюсь. А ты что, будешь думать, что он тебя ненавидит? Тебе что — так проще?

— Да, пожалуй, — кивнула она совершенно серьезно. — Как-то странно узнать, что столько мужчин меня хотят. Я к этому не привыкла и не понимаю. Я же не раскрасавица какая-нибудь. Ты и сам видишь. Я потная и пыльная от работы, ношу брюки. Тот же Маленький Ястреб — он никогда до сегодняшнего дня не видел меня в платье. Однако и он, и Чейз…

— Так вот как зовут того белого? — перебил Белый Гром.

— Его мы обсуждать не будем, — железным тоном оборвала Джесси. — Ты мне только скажи. Охотник на Черного Медведя счастлив со своей женой? Я могу надеяться, что он перестанет ко мне цепляться?

— Он счастлив, но что он будет чувствовать к тебе, я не знаю.

— А где он?

— На охоте. И может вернуться в любой момент. — Белый Гром встал, лицо его выразило настороженность. — Его победный клич. Слышишь?

— Да, ты иди. Я уже выхожу.

— Ты не боишься?

— Нет. Маленький Ястреб будет возле добычи Охотника На Черного Медведя, а больше мне опасаться некого. Иди.

Джесси вымыла волосы. Она не спешила. Ее интересовала добыча Охотника. Она узнает, что он принес, после.

Подумать только! Охотник На Черного Медведя и тот ее хочет! Джесси в недоумении покачала головой. Так странно! Блю Паркер хотел. Маленький Ястреб — хотел. Чейз — тоже, но только один раз. А Охотник даже боролся с собой, чтобы преодолеть желание. И где же здесь любовь? Рэчел только притворялась, что любит Томаса, а то, что чувствовал Томас, нельзя назвать любовью, потому что это превратилось в ненависть. В книгах, которые она читала, любовь так прекрасна, но в реальной жизни Джесси не видела ни одной женатой пары, любящей друг друга, как в книжках. А существует ли она вообще — любовь?

Джесси надела платье, заплела волосы в мокрые косы, вышла на узкую тропку, ведущую в селение. На тропинке стоял Маленький Ястреб, слегка расставив ноги, скрестив на широкой груди руки, загородив ей путь. Он успел переодеться в бриджи и мокасины.

Джесси не удивилась и спокойно посмотрела на него.

— Если ты закончила, я тебя провожу, — предложил он.

— Ага, теперь ты можешь говорить по-английски.

— Когда мы вдвоем, — сказал он резко и добавил:

— Тебе не стоит ходить без пистолета.

— А зачем он мне сейчас, я же была не одна. А ты только что пришел?

— Если я скажу “да”, ты будешь рада?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты должна была слышать, что я подошел, когда ты вытиралась.

— Ты не должен.., стоять и подглядывать.., за мной!

— Но ты же разрешаешь Белому Грому, — спокойно сказал он.

— Он не подглядывает. Он мой друг, и я ему верю. Маленький Ястреб ухмыльнулся.

— Ну так научишься доверять и мне.

— Как я могу, если ты все время шпионишь за мной?

— Стой, Похожая На Женщину, — Он был рядом с ней и пристально смотрел ей прямо в глаза. — Почему ты злишься? Тебе что, жалко, если я посмотрю, какая ты? Я же ясно высказал свои намерения. Что тут неестественного? Хотеть видеть женщину, которую просил стать моей? Я не знал, что увижу тебя в таком виде, в каком ты была после купания И не жалею, твой вид доставил мне удовольствие.

Он хотел добавить что-то еще, но вдруг перешел на свой родной язык и, пока Джесси пыталась понять хоть что-то, поцеловал ее.

Она была поражена и так испугалась, что не пыталась сопротивляться.

Наконец Маленький Ястреб ее отпустил и посмотрел на нее с бешеной страстью. Потом улыбнулся — он завоевал ее.

— В твоих глазах — небо и лес вместе. И когда ты сердишься, твои глаза загораются, точно звезды. Но тебе следует научиться сдерживаться, Похожая На Женщину. Моя первая жена — женщина мягкая, и она не сумеет понять твоих эмоций, бушующих как шторм.

— Тебе не о чем беспокоиться, — с горячностью сказала Джесси. — Я никогда не встречусь с ней. Никогда! А к вигвамам я дойду одна. Спасибо.

Она попыталась обойти его, но он схватил ее за руку.

— Тебе так не нравится, что у меня есть одна жена? — спросил он тихо.

— Конечно.

— Но я же могу любить вас обеих.

— Я знаю ваши обычаи. Но я — из другого мира. И я не смогу делить мужа с кем-то еще и быть счастлива.

— Тогда я оставлю первую жену.

— Ты не осмелишься! — воскликнула девушка. — Я не смогу с тобой жить, если ты это сделаешь. Ты обязан о ней заботиться.

— Да, но я хочу тебя, Похожая На Женщину.

Джесси едва не закричала, но сдержалась.

— Слушай, я даже не девственница, — сказала она тихо, и щеки ее порозовели. — Так что забудь обо мне и…

— Это не имеет значения!

— Не имеет? — недоверчиво спросила она.

— Нет.

Больше ей нечего было сказать. И она, оттолкнув его, побежала по тропинке. Он крикнул ей вдогонку:

— Сну не сдаются так легко! Слышишь, Похожая На Женщину?

— Значит, научатся! — крикнула ему в ответ Джесси.

Она слышала, как он засмеялся, и побежала еще быстрее и не останавливалась до самого вигвама Бегущего С Волком.


Глава 16


Чейз медленно приходил в себя. Из-за тупой боли в голове ему казалось, что он опьянел и не может понять, где он. Плечи ныли, руки одеревенели. Что за черт? Он открыл глаза. Вокруг стояли вигвамы, группа индейцев у костра неподалеку от него. Он попытался пошевелить рукой, но в запястья врезались ремни из сыромятной кожи. Его пронзила такая сильная боль, что он все вспомнил. Чейз застонал. Лучше бы он не просыпался.

Один из индейцев, услышав его стон, показал на него другим. Двое поднялись и подошли к нему. Чейз сидел на земле, его руки были привязаны к бревну, а спина притянута к дереву веревками.

— Ты нарушил договор, белоглазый, — сказал высокий мужчина, — за это понесешь наказание. Но сначала скажи — кто послал тебя шпионить за нами?

Чейз не признал в говорившем того индейца, которого видели у залива. Он обратил внимание на его голубые глаза, на неиндейское строение лица, и у него затеплилась надежда.

— Ты наполовину белый?

— Ты должен отвечать на вопросы, а не задавать их, — прохрипел тот.

— Но это же смешно! — быстро заговорил Чейз. — Я не знаю, кто на меня напал. Это ошибка. Я вообще не из этих мест и понятия не имею ни о каком договоре. Я не шпион.

Чейз ждал, пока они переговаривались на своем языке. Потом высокий зло посмотрел на него.

— Охотник На Черного Медведя говорит, что ты лжешь Он взял тебя в плен. Он увидел тебя, когда ты прятался в бухте и наблюдал за вигвамами. Он думает, что тебя сюда послала Армия, и он узнает правду силой, если не скажешь сам.

Чейз напрягся.

— Это бессмысленно. Я приехал сюда, чтобы найти Джессику Блэр. И я знаю, что она здесь. Спросите ее обо мне.

Индейцы снова заговорили, и на этот раз тот, что пониже ростом, сердито отошел. Другой повернулся к нему и упрекнул его:

— Ты должен был сразу сказать об этом.

— Я понимаю, — заторопился Чейз, — но твой друг, похоже, не рад этому.

— Нет, не рад Он бы предпочел тебя убить. Чейз побледнел.

— Таково наказание за нарушение договора? Но Армия не простила бы этого.

— Армия оставила нам эту территорию. Мы разгромили их форты. И они не станут нарушать договор из-за одного человека, даже если бы они сами его сюда послали. Эта территория принадлежит шайенам и сиу. Армия согласилась на то, чтобы нога белого не ступала на эту землю.

— Но вы же разрешаете Джессике Блэр нарушать договор?

Индеец нахмурился.

— Она наш друг. А ты кто? — требовательно спросил он, и лицо его стало торжественным.

— Джесси знает меня. Если ты ей скажешь, что Чейз Саммерз…

— Чейз! — как эхо повторил индеец, и глаза его сузились. — Я думаю. Похожая На Женщину предпочтет отдать тебя моему брату.

И он ушел. Чейз окликнул его, но тот не отозвался. Что его рассердило? Его имя? Чейзу стало не по себе. Должно быть, Джесси что-то рассказала о нем, а ничего хорошего она сказать не могла.

Солнце село. Никто не приходил. Чейз был настоящим пленником и стал уже отчаиваться. Где Джесси?

Джесси явилась с голубоглазым индейцем. Сначала Чейз не узнал ее в индейском платье, в мокасинах, по спине спускались две длинные косы. Ее лицо было непроницаемым, и он не понял, для чего она пришла — помочь или позлорадствовать.

— Могла бы и поторопиться, — начал он легким тоном.

Выражение лица девушки не изменилось.

— Я спала. Белый Гром не нашел причины, чтобы разбудить меня. Ты ведь все равно никуда не денешься.

— Спасибо. Джесси сощурилась.

— Оставь свой сарказм при себе, Саммерз. Никто, кроме тебя самого, не виноват, что ты так влип.

— Черт побери! Все, что я сделал, — это приехал за тобой.

Белый Гром на шаг приблизился к Чейзу, но Джесси схватила его за руку. Оттащила. Чейз слушал, как они спорили. Потом она вернулась одна.

Чейз удивился:

— Ты говоришь на их языке?

— Да.

— А о чем вы спорили?

— Ему не понравилось, что ты на меня кричишь. А теперь послушай. Я понимаю, что ты недоволен, но советую: веди себя вежливо. Не зли его, когда он уже намерен отпустить тебя.

— Почему он на меня так сердит? Что ты ему сказала?

— Только правду. Что ты мною попользовался. Поразвлекся, а потом испугался, вдруг я захочу, чтобы ты женился на мне. Я ведь правду сказала?

— Ты же не выслушала меня тогда до конца, Джесси.

— А тут и слушать нечего. Все и так ясно. Бог мой, как ему хотелось лишить ее этой самонадеянности!

— А ты сама, Джесси? Я могу то же самое сказать и про тебя. Ты развлекалась. Ты использовала меня. И что ты скажешь, если я сам буду настаивать, чтобы ты вышла за меня замуж?

— Не мели чепухи!

— Нет уж, подумай об этом. И кто из нас при таком раскладе отказался?

— Но ты же не настаивал на замужестве, — на этот раз вполне серьезно сказала она. — И ты не дал мне возможности проверить свои чувства.

Боль, прозвучавшая в ее голосе, тронула Чейза до глубины души.

— Я извинился и был совершенно искренен. Ты сама, видимо, не понимаешь, насколько это серьезно — потерять девственность. Но я-то был так поражен, что и сам не понимал, что говорил, Джесси.

— Все это не относится к делу. Я же тебе сказала — забудь.

— Нет, это относится к делу, если твой индейский друг хочет перерезать мне горло из-за твоего рассказа.

— Если хочешь знать, я почти ничего ему не сказала. Просто он видел, что я не в себе. А он считает своим долгом меня защищать.

— А кто он тебе? Могу я спросить?

— Очень близкий друг.

— Насколько близкий?

— Не имеет значения, — отрезала Джесси. — Что такое случилось на ранчо? Почему ты примчался?

— Ничего не случилось.

— Ничего? — Ее глаза зажглись гневом. — Не вздумай снова говорить, что тебя за мной погнала Рэчел.

— Но она волнуется за тебя!

— Проклятие! — взорвалась Джесси. — Ты что, кукла заводная? Из-за нее тебя чуть не убили!

— Успокойся, — сказал Чейз, заметив, что Белый Гром наблюдает за ними и хмурится.

— Выслушай меня, — понизила голос Джесси. — Ты не имел права ехать за мной. Мне не нужна сторожевая собака. А если была бы нужна, то ею был бы не ты. Эти места для меня — второй дом, а для тебя — тропа смерти. Тебе дьявольски повезло, что Охотник На Черного Медведя тебя не убил там, где застал. И постарайся, чтобы и дальше тебе везло. Потому что отсюда ты поедешь один. Так что ты снова напрасно потратил время.

Наконец она сказала то, что он хотел услышать, — он может уехать. Но это не устраивало Чейза. Он уставился на Белого Грома, сидевшего у костра и, казалось, погруженного в свои думы. Джесси тихо заговорила, и Чейз увидел его профиль. Эта картина напомнила ему сцену у залива. И тут снова его охватил гнев.

— Когда меня освободят? — раздраженно спросил он.

— Белый Гром скоро разрежет ремни, — ответила она.

— Прежде чем ты позовешь его сюда, ответь мне на один вопрос.

Видимо, девушка устала. Она пропустила мимо ушей ледяные нотки в его голосе.

— Какой вопрос?

— Так это я виноват в том, что ты ведешь себя как шлюха? Мне надо знать, чтобы понять, должен ли я чувствовать себя виноватым?

Джесси от удивления открыла рот.

— Ты что.., ты что — ненормальный?

— Так вот что ты имела в виду, когда говорила, что этот индеец — твой близкий друг? — намеренно грубо говорил Чейз. — Или ты шутки ради устраиваешь перед ним такое шоу?

— О чем ты? — прошептала Джесси.

— Я видел вас в заливе, — прорычал Чейз. — Я наблюдал не за деревней, когда индеец кинулся на меня. Я наблюдал за тобой. И не я один. Он что, уже?..

Джесси не дала ему закончить фразу. Она с яростью влепила ему пощечину.

— Ты, мерзавец! Как ты смеешь такое выдумывать? Он мне как брат!

Она была в небывалом гневе. Белый Гром оказался возле нее и повернул ее лицом к себе. Она не могла смотреть ему в глаза.

— Ты все слышал, что он сказал? — спросила она несчастным голосом.

— Да. И тебе стыдно?

Он не ждал ответа. Белый Гром отвел ее подальше.

— Ты хочешь, чтобы я его убил? Для тебя? Чейз слышал вопрос, но не слышал ответа Джесси.

Он провожал их взглядом, пока они не исчезли за вигвамами на другой стороне поселения. А потом закрыл глаза. Странно, но он успокоился. Может, он сошел с ума? Ну кто бы стал ругаться с человеком, в руках которого его жизнь? Он совсем уже не понимал себя.


Глава 17


Джесси опустилась на колени перед Чейзом. Еще не рассвело. Она принесла ему еду и нож, чтобы освободить от ремней. Он спал, и она не стала его будить. Она тихо сидела и задумчиво смотрела на мужчину, который заставил ее плакать. До него во всем мире был только один мужчина, из-за которого она плакала, — Томас Блэр.

Белый Гром объяснил ей, что Чейз хотел сказать ей совсем не то, что сказал. То есть он почти защищал Чейза, несмотря на то, что готов был убить его, если бы она только захотела, Джесси это потрясло. И, оставшись одна и снова до мельчайших подробностей вспомнив ту ночь с Чейзом, она решила, что Белый Гром скорее всего прав.

— Ты давно здесь?

Глаза Джесси встретились с его глазами, и она быстро отвела их.

— Только что пришла.

Она срезала кожаные ремни с его запястий. Чейз осторожно пошевелил руками, потом встряхнул ими и вздрогнул. Кровь снова побежала по сосудам. Джесси опустилась на корточки рядом с ним, засунула нож в высокие мокасины.

— Я принесла тебе поесть и еще кое-что. Он увидел седло, пистолеты, мешок и взглянул на нее.

— Спасибо. Но теперь я действительно сомневаюсь в собственной безопасности без тебя.

— Без меня?

— Да… После того, что ты сказала…

— Я должна была предупредить тебя. И потом, — с горечью добавила она, — мне стоит поблагодарить тебя за “шлюху”.

— Ах, Джесси, — простонал он. — Ты же знаешь, что я имел в виду…

— Знаю, — мрачно ответила она. — Белый Гром сказал, что на тебя бросали жребий. Как ты встретишь смерть — смело или нет. И тебе выпало — нет. Еще бы!

Он с готовностью согласился:

— В последнее время у меня все получается не так, как надо, правда? — Правда.

Он встал и потянулся, пытаясь вновь ощутить свое собственное тело.

— Спасибо за освобождение. Насколько я понимаю, никто не собирался этого делать, кроме тебя.

Она отмахнулась, испытывая неловкость от его благодарности.

— Кто-нибудь пришел бы. Они же не такие уж варвары, как ты думаешь. Как только они узнали, что ты здесь из-за меня, ты уже перестал быть их пленником.

— Мне так не показалось.

— Но ведь никто тебя сюда не звал?

— Верно, — кивнул он. — И я буду чертовски рад убраться отсюда. Мы сейчас можем уехать?

— Ты можешь отправляться хоть сию минуту. Но лучше, если подождешь до утра. Охотники отправятся в лес и выведут тебя с этой территории. С ними ты будешь в безопасности. Иначе — сам понимаешь…

Чейз задумчиво посмотрел на нее и сказал:

— Но я в безопасности только с тобой.

— Да, но я не поеду.

— Нет, ты поедешь, Джесси! Что же, я зря столько проехал?

— Не начинай все сначала, Саммерз. — Голос ее стал ледяным. — Здесь нечего больше обсуждать. Если бы я даже собиралась уезжать утром, я бы не поехала с тобой. Мне не подходит твоя компания.

Чейз рванулся к ней, потом отступил.

— Может, мне стоило сказать это иначе, мистер Саммерз! Но один мой крик — и все сбегутся сюда. А ты будешь объясняться с толпой индейцев.

Чейз вздохнул.

— Твоя победа.

Теперь, когда Джесси больше ничто не угрожало, ее настроение поднялось.

— А вообще-то ты сумасшедший. Ты знаешь это? И можно спросить, что ты собирался делать? Он пожал плечами и холодно ответил:

— Получить небольшую компенсацию за свои неприятности. И заставить тебя взять назад свои слова насчет того, что моя компания тебе неприятна.

Джесси вспыхнула.

— Ты думаешь, что твой поцелуй заставит меня забыть все на свете? Боже мой! Какой ты самонадеянный!

— А разве я не прав?

— Я не стану отвечать на твой вопрос. Зачем только я стою здесь и говорю с тобой…

— Значит, ты все-таки поедешь?

— Нет, — нерешительно сказала девушка. — Я даю тебе лошадь. Ты на ней хорошо доберешься. — Она молила про себя, чтобы он не взорвался.

Но он почти закричал:

— Что случилось с Голден Родом?

— Нет, ничего… Но…

Он не дал ей договорить, резко повернулся и широкими шагами пошел от нее.

— Куда ты?

— За своей лошадью.

Джесси знала, чей вигвам, возле которого конь Чейза щиплет траву. Она побежала за ним, схватила за руку.

— Голден Род у вигвама Охотника На Черного Медведя. Но будут крупные неприятности, если…

— А как же мне забрать коня?

— Никак. Твой конь теперь его конь. Ты думаешь, я просто так предложила тебе своего?

Глаза его стали похожи на горящие угли.

— Могла бы придумать шутку получше.

— А я не шучу.

— Так, значит, это еще один местный "обычай, вроде того, что человека без причины целый день держат связанным?

— Нет, это просто тебе дьявольски “повезло”, и на тебя наткнулся Охотник На Черного Медведя. Он ненавидит всех белых, в том числе и меня. Если бы он не ошибся на твой счет, все было бы иначе. Но он ошибся, приняв тебя за шпиона, и взбесился, когда узнал. Он оказался в дураках и должен сохранить лицо. А для этого — забрать твою лошадь. У тебя нет выхода, Чейз.

— Этот конь мне слишком дорог, чтобы кому-то его уступить.

— Постой. Радуйся, что тебе оставлено седло и оружие. Он вообще мог ничего тебе не отдать. Ты его пленник, и не важно — шпион ты или нет, ошибся он или нет.

— Без лошади я отсюда не двинусь.

— Не смеши меня, — прошептала она. — Тебе придется тогда за нее драться и…

— Значит, буду драться.

— Ты уже сто раз показал, какой ты дурак, — произнесла девушка, стараясь быть спокойной. — Ты — против воина-шайена? Да он прикончит тебя в первую минуту!

— Сначала пускай победит.

— Черт бы тебя побрал! Мы говорим не о том, что вы будете мериться силой. Я уже сказала, он не любит меня. Он не станет с тобой церемониться из-за меня, как другие воины. Он на самом деле постарается тебя убить.

— Не очень-то ты хорошего мнения о моих способностях.

— Да, Саммерз, не очень.

— Тогда подготовь, что надо, Джесси.

— Но почему ты меня не слушаешь? Его бровь удивленно поднялась.

— С каких это пор ты стала обо мне беспокоиться? Она торжественно удалилась. Чейз глубоко вздохнул. Нет, он не оставит им Голден Рода. И Джесси — тоже.


Глава 18


Джесси и Белый Гром пошли к Охотнику На Черного Медведя сообщить, что ему брошен вызов. Он радостно согласился, слишком радостно. Джесси умоляла его не убивать Чейза, а померяться силой. Но Охотник ответил ей тяжелым молчаливым взглядом.

Все племя собралось посмотреть на поединок. Индейцы делали ставки — они вообще большие любители азартных игр. На Чейза мало кто ставил, пока он не разделся по пояс. У Джесси заныло сердце. Она помнила эти упругие мышцы. И Чейз, и Охотник подходили друг другу по росту и по телосложению.

— Ты еще можешь передумать, — шепнула Джесси Чейзу.

Но прежде чем ответить, он посуровел:

— А этот что тут делает?

Она проследила за его взглядом и в толпе увидела Маленького Ястреба.

— Я хорошо запомнил его перед тем, как он сшиб меня, — сердито буркнул Чейз.

— Он понимает по-английски, — шепнула девушка.

— Это — предупреждение? — беспечно спросил Чейз. — Он что, снова на меня накинется?

Джесси быстро оттащила его подальше и зашептала:

— Ну заткнись же ты! Он из другого племени, но ты для него особый белый. Ты пришел сюда из-за меня, и потому все, что ты делаешь, он воспринимает через меня..

— Но он…

— Я имею в виду не только его Охотник На Черного Медведя — это брат Белого Грома И я прошу тебя, не убивай его, Чейз.

— Это значит, что я должен доставить ему удовольствие убить меня? — закричал он. Ему уже было все равно, кто и что может услышать.

— Нет, конечно, — торопливо шептала Джесси. — Но если ты убьешь его, я больше никогда не смогу сюда приехать. Я просто хочу сказать.., не убивай, если на то не будет нужды. Просто победи его. Понимаешь?

— Конечно, понимаю, — саркастически ответил Чейз. Он отвернулся от нее и вошел в центр круга. Охотник На Черного Медведя ждал, и, как только Чейз оказался перед ним, Белый Гром встал между ними. Он сказал несколько слов — Джесси не расслышала их, — потом связал их за талии длинным кушаком, соединил на время поединка. Теперь они не могли далеко отойти друг от друга. Из-за этого борьба становилась еще опаснее, мужчины могли достать, друг друга ножами.

Чейз выглядел совершенно спокойным. Джесси предупредила его о кушаке и сообщила, что эта борьба безо всяких правил.

Охотник На Черного Медведя совершил неожиданный прыжок, Чейз пропустил его, и они вместе упали на землю. Но в ту же секунду вскочили. Индеец наносил сокрушительные удары. Чейз с трудом уворачивался от них. Потом Охотник На Черного Медведя бросил вызов — высоко поднял нож для главного удара. Они схватили друг друга за запястья. Мускулы напряглись изо всех сил, лезвия почти сошлись, но ни один не мог преодолеть несколько дюймов, чтобы пустить первую кровь.

Джесси испугалась, когда увидела сверкание лезвия охотника, наносящего удар по предплечью Чейза. Чейз отпустил хватку, и лезвие скользнуло вниз, срезав полоску кожи на его боку. Индеец приготовился к другому удару, но Чейз удержал его раненой рукой и умело повалил.

Индеец лежал на земле. Кушак потянул Чейза вниз, но он сумел упасть на Охотника сверху. Они вертелись, стараясь оказаться один на другом. Чейз пытался встать, но его соперник потянул за кушак и умелым движением ног опрокинул его на спину. И Чейз с глухим стуком упал.

Они лежали, распростершись на земле, голова к голове. Индеец, опершись на руку, пытался приставить острие ножа к горлу Чейза. Еще секунда — и все было бы кончено. Но Чейз вовремя успел увернуться.

Лицо Чейза стало страшным, и Джесси обмерла. Она поняла, что он теряет над собой контроль, а индеец, чувствуя это, может обезуметь…

Чейз поднялся, ожидая, когда его соперник тоже встанет. Джесси хотелось крикнуть, чтобы он ударил, пока тот лежал. Но слова застряли в горле. Когда Охотник вскочил. Чейз неожиданно выбросил вперед руку и ударил его ножом в живот, и Тот, содрогнувшись, рухнул, точно подломленный, на землю.

Толпа молчала. Джесси почувствовала, что внутри у нее все перевернулось. Чейз победил. Но она просила его победить не так, по-другому. Но он не мог остановиться. В гневе он наносил удар за ударом по лицу противника, бездыханно лежащего на земле.

Потом Чейз спокойно вытер нож о кушак. И на нем не осталось следов крови… И на лезвии ножа — тоже! Джесси взглянула на поверженного индейца — и на нем ни капли крови. Значит, Чейз ударил рукояткой ножа!

Она чуть не засмеялась. Но внезапно Чейз победно закричал, и толпа ответила. Те, кто ставил на него, подбежали поздравить.

— Он хорошо дрался, — признал Маленький Ястреб.

— Да, хорошо, — гордо ответила Джесси. Она не знала, почему ей стало так радостно. Только ли потому, что Чейз победил, не отправив на тот свет своего противника?..

— Джесси! — весело позвал ее Чейз. — Собирайте вещички, леди. Поехали домой Джесси остолбенела.

— Я не поеду с тобой.

— А я не поеду без тебя, — твердо ответил он, подойдя к ней и решительно встав рядом.

— Ты уж лучше поезжай.

Но он смотрел на нее решительно.

— Если ты по-хорошему не поедешь, я увезу тебя силой, — объяснил он.

— Они убьют тебя.

— Тогда моя смерть будет на твой совести. У Джесси не было выхода.

— Будь ты проклят, Чейз Саммерз! Я еще рассчитаюсь с тобой за все! Вот увидишь!

Чейз расплылся в улыбке, наблюдая, как она резко развернулась и направилась в другой конец селения. Он повернулся, чтобы взять свои вещи и увести Голден Рода, но для этого ему надо было пройти мимо обоих защитников Джесси. Но он их не боялся. Он даже задержался на секунду и улыбнулся им.

— Похоже, она поедет домой, ребята! Видите ли, ее мать послала меня за ней. Может, она и зря поднимает суматоху, но она очень за нее волнуется. — И кивнул им.

Белый Гром сдержал Маленького Ястреба, который едва не сделал шаг к Чейзу. Чейз засмеялся про себя, прекрасно зная, что творится у него за спиной. Но не обернулся. Сейчас это его не волновало. Черт возьми — на душе у него было удивительно легко!


Глава 19


Они были в пути часа три, когда Маленький Ястреб догнал их. Джесси услышала, как он окликнул ее, и остановилась. Чейз тоже услышал оклик и схватил поводья у Джесси. Маленький Ястреб внимательно наблюдал за ними.

— Итак, значит, это ты. Похожая На Женщину? — спросил Чейз.

— Так называют меня индейцы.

— Твой друг сказал, что этот сиу приехал из-за тебя. Это правда?

— Да. Он предложил мне стать его женой. Чейз смотрел на нее несколько минут, а потом спросил.

— Значит, он напал на меня тогда из-за того, что я тебя поцеловал?

— Теперь думаю, что да. Но тогда я не знала. Чейз иронично рассмеялся.

— Но это же смешно. Ишь, захотел на тебе жениться.

— Почему смешно? — спросила она глухим голосом.

— Боже мой! Да он же индеец!

— Мой ближайший друг — тоже индеец. Я езжу к нему и к его людям восемь лет подряд. Я знаю их образ жизни не хуже, чем наш. Ты думаешь, что я не могла бы быть счастлива с индейцем? Тогда я объясню тебе кое-что, Саммерз. Единственное место, где я хоть немного счастлива в последние десять лет, так это у Белого Грома. Можешь не думать, что на мое решение способно повлиять то, что он индеец.

Чейз молчал. Маленький Ястреб не сводил с них глаз, и Чейз это чувствовал.

— И что ты ему сказала?

— А это, Чейз Саммерз, не твое дело, — отрезала Джесси, вырвав свои поводья у него из рук. И, развернувшись, поехала прямо к Маленькому Ястребу.

Сначала они молчали, глядя друг на друга. Наконец Маленький Ястреб сказал:

— Мне бы не хотелось отпускать тебя, не поговорив. Но я на тебя очень рассердился.

— Извини.

— Я сердит не из-за тебя. Из-за него. Он тебя огорчает.

— Не беспокойся. Он просто упрямый парень и выполняет просьбу моей матери.

— Мне не нравится, что ты поедешь с ним вдвоем. Я поеду с вами.

— Нет. — Она энергично замотала головой. — Не хватает, чтобы еще вы мерились силой.

— Но если он до тебя дотронется…

— Прекрати, — сказала Джесси быстро. — С этим я сама справлюсь. У меня есть оружие. Видишь? — И она похлопала рукой по кобуре. Потом ласково добавила:

— Не думай больше обо мне. Я никогда не стану твоей. Маленький Ястреб. И я не изменю своего решения. Так что езжай домой; к жене.

Но он спросил:

— Ты еще приедешь в лагерь Белого Грома? Она нахмурилась:

— Не ищи меня.

— Похожая На Женщину…

— О, пожалуйста, не осложняй! — взмолилась она. — Нам не судьба быть вместе. Я это знаю. Спроси у своего шамана. Он тебе скажет то же самое. Не ищи меня. Мой дух не может соединиться с твоим. Понимаешь, Маленький Ястреб? Твой дух слишком велик для меня.

Она повернулась и поехала к Чейзу. Она один раз оглянулась на Маленького Ястреба, который сидел на лошади и пристально смотрел на них. Как ей было трудно сказать все это ему. Но она сказала! Она должна была так поступить, чтобы он больше не томился. Галопом, молча, пронеслась она мимо Чейза. И потому не могла видеть, как двое мужчин поедали глазами друг друга, а потом внезапно развернулись в разные стороны и поехали: Маленький Ястреб — к себе на север, а Чейз — за ней.

Джесси время от времени чувствовала на себе взгляд Чейза, когда они ехали по долине. Место было удивительно красивое. Горы Биг Хорд вырисовывались на западе. Вдали соединялись пастбища, отроги, образуя Роки Маунтэнз… Земля, покрытая ковром зеленой травы, казалась сказочно прекрасной. На деревьях вдоль заливчиков, будто золотые, сияли осенние листья. А медленно двигавшееся стадо буффало издалека казалось похожим на стадо гигантских черепах.

Девушка знала эту землю и любила ее. Она любила ранчо; у нее, правда, больше ничего и не было. И нигде она не хотела бы жить, кроме как здесь. Но Джесси чувствовала, что зашла в какой-то тупик. Да, она предчувствовала перемены, но еще не знала, не видела нового пути. Ей чего-то хотелось, но чего именно?..

В тот день они ехали без остановки, только напоили лошадей. Было поздно, когда наконец добрались до заливчика, где Джесси решила устроить привал. Солнце село, а луна еще только собиралась появиться на небосводе. Джесси собрала сучьев для костра и разожгла его Прежде, чем Чейз расседлал лошадь.

У Чейза не было другого выбора, кроме как подчиниться девушке. Ему и в голову не пришло просить ее остановиться раньше, когда он уже почти лишился сил. Поединок с индейцем стал для него тяжелым испытанием.

Его раны кровоточили, хотя индианка смазала их, перевязала, пока в то утро он ждал Джесси. Но из пореза на боку снова сочилась кровь и рубашка намокла. Рану надо было перевязать. Но он слишком устал, чтобы заняться этим. О, если бы он уже почистил лошадь!

— Садись, пока не свалился, — скомандовала Джесси у него за спиной. — В конце концов, если ты так устал, сказал бы раньше.

Он не знал, что она тоже наблюдала за ним.

— Я не хотел тебя беспокоить, — нерешительно проговорил Чейз.

Она вздохнула и, нарвав травы, вместо него вытерла Голден Рода.

— Возле костра есть еда, Чейз. Ее дала нам сестра Белого Грома. Так что можешь перекусить.

— Я думаю, лучше немного посплю.

— Сначала ты поешь, — тихо, но твердо сказала Джесси. — Тебе понадобятся силы завтра.

Судя по ее тону, следующий день предвещал быть нелегким.

— А куда мы так спешим? — проворчал Чейз.

— Я уже говорила тебе, меня не устраивает твоя компания. Так что чем скорее доедем, тем лучше.

— Тогда я во что бы то ни стало поем. Я не могу смириться с мыслью, что несколько лишних часов, проведенных со мной, будут так неприятны тебе.

— Спасибо.

И как при ее такой враждебности они поедут дальше? Кто бы мог поверить, что еще несколько дней назад они провели ночь самой невероятной любви?

Чейз принялся разворачивать тонкую кожу, в которую была завернута еда. Он уже съел несколько кусочков мяса, когда Джесси тоже подсела к костру. Выражение ее лица было отчужденным.

— Мне больно, Джесси, — признался он.

— От чего? — Тон ее чуть смягчился.

— От раны в боку, — А рана какая?

— Я и сам не видел, — признался он. Чейз попытался высвободить левую руку из рукава жакета и стало видно', что рубашка вся пропиталась кровью. Джесси вздрогнула, и это ему было приятно. Он посмотрел ниже и увидел, что кровь испортила и его брюки.

Джесси вскочила, помогла Чейзу снять жакет и рубашку, заставила его поближе подвинуться к костру, размотала повязку и внимательно осмотрела рану.

— Нет, рана не такая уж серьезная, — пробормотала она. — Но от тряски кровь не свернулась и сочится.

Когда Джесси пошла за водой, он приподнял руку, чтобы самому взглянуть на рану. Он нашел ее достаточно серьезной. Четверть дюйма в глубину и по меньшей мере десять дюймов в длину. А Джесси не брезглива, подумал он.

Она вернулась, осторожно промыла рану, Чейз смотрел, как у нее на лбу собрались морщинки от сосредоточенности, она даже прикусила нижнюю губу… Она была так близко от него, что он невольно стал думать о том, о чем совсем не следовало.

Джесси перевязала рану старой повязкой.

— У тебя есть еще рубашка? Я эту постираю. — Девушка посмотрела на Чейза вопросительно.

— У меня в сумке, под седлом. А может, ты брюки тоже постираешь?

— Они тебе пригодятся, ночь будет холодная.

— Все, что мне нужно, — одеяло и горячая женщина.

— Одеяло ты получишь.

Чейз улыбнулся, когда она бросила ему чистую рубашку и одеяло перед тем как пойти стирать. Она уже не сердится на него, и это его обрадовало.

Чейз завернулся в одеяло и пытался справиться с рубашкой, когда вернулась Джесси. Она помогла ему застегнуть ее, надеть жакет. Он улегся, и она опустилась на колени рядом с ним, чтобы поправить одеяло. Она склонилась над Чейзом, его рука сама собой обняла ее и притянула к груди. Девушка не пыталась вырваться, было слишком поздно.

— Спасибо, — прошептал он, нежно целуя ее. Он отпустил ее и закрыл глаза. Джесси отодвинулась от него подальше, чтобы устроиться на ночь. Когда он заснул, она повернулась лицом к нему и долго смотрела, как он спит.


Глава 20


Джесси еще раз помешала бобы в горшке перед тем, как подать на стол. А Чейз уже ел горячие бисквиты и жареного кролика. На сладкое она приготовила пудинг, такой же, как делал Джеб. — с изюмом, орехами, жженым сахаром и всякими специями.

Они остановились на северном ранчо. Джесси очень торопилась доехать сюда засветло, но не вышло. Небо заволокли тучи, рано стемнело, а до хижины было добрых три часа езды.

После того удивительного поцелуя она все время старалась держаться от него подальше, но Чейз больше не делал никаких попыток к ней подступиться. Ее смущала его близость. Ей надо было отвлечься от этого.

И она кинула пробный шар.

— Где ты так хорошо научился владеть ножом: Чейз, не глядя на нее, ответил:

— В Сан-Франциско. Там я познакомился со старым морским капитаном. Он научил меня нескольким приемам. Чтобы я мог постоять за себя в порту. Тот порт был не самым спокойным местом по ночам, да и днем тоже.

— А как ты там оказался?

— Я там работал несколько лет.

— И что делал?

Чейз наконец посмотрел на нее.

— Бог мой, сколько у нас сегодня вопросов! — Он улыбнулся.

— А ты против?

— Нет! Конечно, нет. Я работал в игорном доме. Там же впервые почувствовал вкус к азартным играм.

— Ты любишь азартные игры?

— Можно сказать, что да.

— Но Сан-Франциско далеко от Чикаго. А ты долго там жил до Сан-Франциско?

— Я родился в Нью-Йорке. Но, когда я был маленьким, мать привезла меня в Чикаго. Она скрывалась. Ее звали Мэри. А фамилию она сменила на Саммерз. Я не знаю, какая у нее была настоящая. — В голосе Чейза прозвучала привычная горечь, когда он говорил о матери.

— Скрывалась от кого? — нерешительно спросила Джесси.

— Дело в том, что я — внебрачный ребенок, — сообщил он спокойно. — А она не могла вынести такого позора. И мне никогда не давала об этом забыть. По ее словам, отец не хотел знать ни ее, ни меня. Иногда я терялся в догадках: когда она напивалась, она что-то болтала. А потом, на трезвую голову, отказывалась от всего. Она как-то призналась, что не видела моего отца после того, как узнала, что беременна.

— И ты думаешь, твой отец о тебе понятия не имеет?

— Вполне возможно, — ответил Чейз. — Вот это я и хочу когда-нибудь узнать. Ну так вот, она приехала в Чикаго со мной, открыла швейную мастерскую. Дела пошли неплохо. Там-то она и встретила Юинга. Мне было десять лет, когда он начал водить своих любовниц наряжаться к матери. Вообще-то он искал приличную женщину с ребенком. И вдова Саммерз идеально подходила для этого. Мать Юинга не любила. И нам не нужны были его деньги. Мы и так жили довольно сносно. Но мать притворялась, что любит. В общем-то ее можно было понять: ей очень хотелось роскоши, а он мог ее дать.

— А что в этом плохого? Ей же нелегко было растить тебя одной? Может быть, твоя обида и горечь от того, что ты слишком привык, что она занята одним тобой…

— Мной? Да я едва ее видел. Она все время где-то кутила, куда-то уходила, а потом полностью бросила меня на Юинга.

— И ты не можешь ей именно этого простить?

— Еще бы. Со мной Юинг обращался так, как будто меня родили специально для него. А у него была железная рука. Он бил меня из-за малейшей провинности, из-за малейшего проявления собственной воли.

— Извини.

— Не извиняйся. В его власти я находился шесть лет. Джесси понимала, что он пытается отыскать что-то светлое среди ужасных воспоминаний. Он нахмурился, и она оставила его в покое. Но ненадолго.

— Значит, ты ушел из дома в шестнадцать лет? — снова спросила она. — И тебе не было страшно? Ты же был так юн.

— Можно сказать, я попал в другую семью. В армию — И тебя взяли в таком возрасте? Чейз ухмыльнулся.

— Это, Джесси, было в шестьдесят четвертом. Тогда брали всех.

— Ах да, конечно. Гражданская война. Ты был за Север?

Он кивнул.

— Я завербовался на большой срок, чтобы из желторотого птенца стать мужчиной. А после армии я поехал в Калифорнию.

— Почему?

— Там моя мать встретилась с отцом.

— Ты поехал его искать? Он кивнул.

— Но не нашел. Ранчо Сильвелы продали, когда началась золотая лихорадка. Прошло столько лет и никто не знал, куда они уехали. Но я думаю, они вернулись в Испанию.

— Так твой отец был фермером?

— Не совсем. У его дяди было ранчо По крайней мере так говорила мать — Испанец, — задумчиво протянула она. — Ты, должно быть, в отца?..

— Думаю, да, — улыбнулся Чейз. — Мать была рыжая, с ярко-зелеными глазами.

— Как я поняла, она из Нью-Йорка? А что же она делала в Калифорнии?

— Она рассказывала, что ее мать умерла и они остались вдвоем с отцом. А он больше времени проводил в море, чем дома. Он был капитаном судна, возил жир с Калифорнийского побережья на восток. Однажды он отправился в море и взял с собой дочь. А Сильвелы были одной из фермерских семей, с которыми ее отец имел дело. Очевидно, Карлос Сильвела, молодой и красивый, и соблазнил ее. Жениться не обещал. Она поняла, что беременна, перед отплытием в обратный путь. Она все рассказала отцу. Он настаивал на женитьбе, а про то, что было потом, я слышал несколько версий. По одной из них — мать умоляла Карлоса жениться. Но он отказался. По другой — что дядя, глава клана, не дал согласия на брак, оскорбив мою мать словами, что американка — недостаточно хорошая партия для его племянника. И была еще третья, когда она спьяну клялась, что Карлос любил ее и женился бы, если бы узнал, что она беременна.

— Так ты не знаешь, какой из них верить?

— Нет, но когда-нибудь узнаю. Обязательно — Значит, тебе надо поехать в Испанию. Почему ты до сих пор не собрался? Чейз пожал плечами:

— Казалось, что это безнадежное дело. Я не знал, откуда начать — Испания велика. А потом — я же не говорю по-испански.

— Но это не такой уж трудный язык.

— Так ты что, знаешь испанский?

— Ну да. Вроде бы немного знаю.

Джон Андерсон, кроме английского языка, знал еще И испанский. А Джесси старалась научиться у него всему, чему могла. Но она не собиралась объяснять это Чейзу.

— Так почему ты его не выучил, если тебе он помог бы найти отца? — не отставала она.

— Я был слишком зол, что не нашел их там, где предполагал найти. Я потратил дьявольски много времени, чтобы добраться до Калифорнии. И все без толку!

— Так ты что, эту затею бросил?

— Джесси, мне было двадцать лет. И у меня не было денег на дорогу в Испанию.

— И тогда ты стал играть в карты в Сан-Франциско, — заключила она.

— После этого я двинул снова на восток. Думал, что увижу страну, — объяснил он. — Я попробовал жить на Миссисипи. Потом большая игра задержала меня в Техасе, а после я рванул в Канзас. В этих коровьих городках было много развлекательных салунов. И там шла такая игра после перегона скота, люди были при деньгах…

— Так ты игрок, — окончательно поняла Джесси. — Бог ты мой, из всех бесполезных занятий это самое пустое!

Чейз усмехнулся в ответ на ее презрительный выпад.

— Это жизнь. Я должен принимать ее такой, какая она есть, или уйти из нее. На какие шиши, интересно, я путешествовал? В картах мне везет, так почему бы не воспользоваться?

Она немного успокоилась.

— Ты действительно можешь жить на деньги от игры?

— Да, вполне, и даже в хороших отелях! С комфортом!

— Ну и что это за жизнь?! Это задело Чейза.

— Жизнь не на привязи. А не думаешь ли ты, что пришла моя очередь задавать тебе вопросы?

Джесси пожала плечами и потянулась к последнему бисквиту.

— И что ты хочешь знать?

— Ты сказала, что можешь быть счастлива только со своими индейскими друзьями. Почему?

— Там я становлюсь сама собой.

— Я видел, и это ты называешь быть самой собой?

— Я выглядела, как девушка, так ведь?

— Ты была похожа на индианку.

— Но на девушку, — настаивала она.

— Да, конечно. Но что…

— Это единственное место, где я могу чувствовать себя девушкой, то есть той, кто я есть. Понимаешь, отец никогда не разрешал мне этого. Он сжег все мои платья, когда я приехала на ранчо. И никогда не покупал Мне их. Потому что платья не годятся для того, что я должна была делать на ферме. Ничто не должно было напоминать ему о том, что я не мальчик.

Чейз присвистнул.

— Я думал, ты сама так одеваешься.

— Нет уж.

— Но отец умер.

— Да, — ответила Джесси, — но теперь моя мать здесь.

— Ну она как раз не одобряет твои мужские наряды и твое поведение. Ты должна понимать это. — И потом тихо добавил:

— Да ты и так все понимаешь. Я знаю.

— А это уж не твоего ума дело.

— Ну вот, как только коснусь чего-то важного, так сразу — не мое дело. Я ведь не осуждаю тебя, Джесси. Меня вовсе не заботит, как ты одета. Выглядишь ты и так прекрасно. Даже в индейском платье, — сказал Чейз, улыбаясь и желая успокоить ее.

На Джесси это не подействовало, ее глаза сверкнули.

— Я готовила еду, а ты мой посуду. Я скоро вернусь.

Он сел.

— А ты куда?

— Пойду мыться.

Но прежде чем она ушла, он встал лицом к ней.

— Что ты ответила Маленькому Ястребу? Ты ведь какой-то ответ дала на его предложение?

— Если так уж хочешь знать, я ему отказала. Я не собираюсь делить своего мужа ни с кем. У Маленького Ястреба уже есть одна жена.

Чейз встрепенулся:

— А если бы он не был женат?

— Тогда я, может быть, и согласилась бы'!

Она вышла, а Чейз долго смотрел на закрывшуюся дверь.

Вскоре Джесси вернулась, тряся мокрыми волосами. Они были темные, блестящие, как соболий мех.

Не глядя на Чейза, девушка подошла к мешку с вещами возле походной кровати, достала щетку и, скрестив ноги, села на потертый коврик у очага.

Чейз смотрел, как она водит щеткой по волосам, а потом отвернулся, чувствуя, что в нем нарастает волна возбуждения. Он подошел к своей кровати, посмотрел На узкий проход между ней и ее кроватью. Он подумал, что соединить их очень легко. Эта мысль возбудила его еще больше.

— Спасибо, что убрал посуду, — сказала Джесси.

— Спасибо, что приготовила ужин, — вернул он ей благодарность. Оба замолчали.

Она уставилась на огонь, повернувшись к нему в профиль. А Чейз не мог отвести от нее глаз. Сам того не замечая, он стал расстегивать рубашку. Она подняла волосы и трясла ими над огнем, высушивая и расчесывая. Он был очарован этим каскадом черных волос, блестевших и отражавших пламя. А когда она наклонилась назад, линия изогнутой грациозной шеи привела его в неистовый восторг.

Чейз, сам не понимая, что собирается делать, встал и направился к девушке. Он опустился позади нее на колени, поднял обеими руками ее волосы и прижался губами к шее. Она попыталась отстраниться, он пришел в себя и отпустил ее.

Джесси встала на колени лицом к нему.

— Я хочу любить тебя.

Он видел перед собой ее темные глаза, он осмотрел ее лицо, шею, волосы. А она вспомнила о той ночи, когда точно так же он рассматривал ее. Смешно, но она тоже думала только об этом… Джесси вдруг придвинулась к нему, прижалась к его обнаженной груди. Одной рукой он ворошил ее волосы на затылке, другой обнял за талию и тесно прижал к себе. Его поцелуй обжег ее. Он длился и длился, пока Джесси не утратила ощущение времени. Его губы коснулись ее шеи, и она застонала. Он уложил ее на половичок, и она потянула его на себя. Она пожирала глазами его сильные мускулы, игравшие под загорелой кожей. Ее пальцы пробежали по волосам на его груди, снова ощутили упругость мышц, коснулись сильных плеч.

Чейз наблюдал, с каким вожделением она рассматривает его тело, и это возбудило его с такой силой, что он ощутил боль…

Он снял с себя все.

Джесси коснулась его так, что он застонал. Она обхватила руками его бедра, прижалась щекой к твердому животу. Он приподнял ее и с дикой страстью впился ей в губы. Она запустила пальцы в его густые волосы, он быстро расстегнул на ней рубашку и снял ее. Без всякого стеснения она избавилась от остальной одежды, в глазах ее пылал огонь страсти. Его горячие руки жадно гладили ее тело.

Теперь она лежала такая же обнаженная, как и он.

Она выгнулась, призывая его… Но он встал на колени, наклонился и руками ласкал ее тело, прижался щекой к ее животу. Она поняла, что он чувствует, потому что только что ощутила то же самое. Ждать было свыше ее сил.

— Ты такая красивая, Джесси!

Она верила ему. Она чувствовала, что он ее боготворит. Она чувствовала себя желанной женщиной.

Чейз целовал и целовал ее. Ее ноги были мускулистые, но гладкие и гибкие.

Он потянулся губами к ее груди и стал языком водить вокруг ее сосков. Она закричала:

— Я не могу больше!

Она снова запустила пальцы в его волосы и потянула к себе. И сама уже с дикой страстью впилась ему в губы. И он растворился в ее поцелуе, в ней самой…

— О да, Джесси, Джесси…

Потом Джесси уплыла в сон. Чейз встал, взял одеяло и лег, прижавшись к ней. И заснул глубоким сном удовлетворенного мужчины.


Глава 21


Джесси проснулась рано. Она поняла, что произошло. Быстро вскочила и молча собрала вещи.

Бросилась к Блэк Стару и поехала не на ранчо, а на пастбище, решив окунуться в тяжелую работу, чтобы ни о чем не думать.

Как все это случилось? Она должна была остановиться. Ведь он не принуждал ее. Она сама хотела его. Но почему? Проклятие!

Чейз проснулся поздно. Огляделся и быстро понял, что в хижине нет и следов Джесси. Черт бы побрал этих независимых женщин, выругался он, чувствуя себя так, будто им попользовались…

Его раздражение нарастало, чем ближе он подъезжал к ранчо. Он сыт по горло этой странной девицей, перевернувшей в нем все. Когда он был с ней рядом, он все делал не так, даже думал не так. Он скажет Рэчел, чего ей следует опасаться А сам отдаст Джесси долговое обязательство отца и улетучится отсюда Да побыстрее.

Чейз застал Рэчел в гостиной Она сидела в кресле-качалке и вязала крючком. Она чудесно и свежо выглядела в платье цвета весенней зелени Он вспомнил дом Юинга, ему было так покойно сидеть и смотреть, как она вяжет или занимается цветами Красота Рэчел смягчила его сердце. Она уносила тревоги — так было всегда. И если бы сейчас не сидела в голове Джесси, то так было бы и теперь.

— Она здесь? — спросил он.

— Нет. Молодой человек по имени Блю приезжал за провизией и сказал Джебу, что Джесси работает на пастбище.

Чейз плюхнулся в кресло и вздохнул — Я должен был догадаться, что она сразу кинется в дела. Они все еще сгоняют скот в стадо?

— Да. Джеб говорит, что осталось несколько дней. Она опустила глаза к вязанью, будто ничего больше не собиралась сообщить. Но через некоторое время тихо спросила:

— Чейз, она действительно была у индейцев? Он удивился, откуда Рэчел узнала, что он нашел Джесси. Потом решил не сосредоточиваться на этом.

— На самом деле, Рэчел. Она ездит к ним уже больше восьми лет.

— Значит, это правда?

— Ты не знаешь самого худшего. Я нашел ее у шайенов. Они дружат с ней. Но других белых не пускают на свою территорию. Меня чуть не убили. Лошадь украли, и мне пришлось драться за нее. Полдня меня держали связанным. И если бы не Джесси, меня бы казнили. Вот какая у нее компания. Хорошая, да? Рэчел уставилась на него, чувствуя, что он рассказал еще не все.

— Ближайший друг твоей дочери. Белый Гром, наполовину шайен. Он настолько близок ей, что она купается голой, а он стоит на берегу и наблюдает за ней.

— Не верю, — покачала головой Рэчел.

— Я сам видел. Я еще не дошел до самого худшего. У нее есть поклонник, воин сиу. Он хочет жениться на ней. И единственная причина, по которой она ему отказала, это то, что у него есть уже одна жена. Она считает, что единственное место, где чувствует себя счастливой, это у индейцев. Так что кто знает… Может, другой индеец, который позовет ее замуж, окажется неженатым… И у тебя, Рэчел, будет зять индеец?

Она была так ошеломлена, что не могла сказать ни слова. Наконец произнесла:

— Что же мне делать?

— Ты ее мать, — сердито ответил Чейз. — Не говоря уже о том, что ее отец назначил тебя опекуншей. Ты имеешь право руководить ею. Так давай. Не позволяй ей делать все, что ей вздумается.

— Но как? — взмолилась Рэчел.

— Дьявол, откуда я знаю? — грубо закричал он. Потом смягчился. — Ох, Рэчел, перестань, пожалуйста, придумаешь что-нибудь. Но не втягивай меня в эти дела. Я сделал то, что ты просила. И утром я сматываюсь отсюда.

— Но, Чейз.

— И не уговаривай меня остаться. Я выяснил, кто такой Бадр. Он как раз то, что ты предполагаешь. Но он уже не может досаждать Джесси, — гордо произнес он.

— Почему?

— Я с ним сыграл в карты. — Он выдержал паузу. — И выиграл долговое обязательство. Она открыла рот.

— Ты отыграл долговое обязательство? И что сказала Джесси?

— Она еще не знает. Я отдам ей его перед отъездом. Так что если будут еще неприятности с Бадром, это уже по части шерифа. Обязательство я выиграл честно. И у Бадра не может быть никаких претензий. Итак, я сделал все, что должен был сделать.

— Конечно, и с моей стороны эгоистично удерживать тебя, если ты хочешь уехать, — сказала она тихо. — Спасибо тебе, Чейз.

Чейз расплылся в улыбке.

— И не пытайся применить ко мне свою тактику, леди. На этот раз ничего не выйдет.

— Извини, — искренне сказала Рэчел. — Но я чувствую себя совершенно беспомощной, когда речь Идет о моей дочери. Ты даже не представляешь, Чейз, как она меня ненавидит! Если я ей скажу — отойди от костра, она специально войдет в него, чтобы досадить мне.

— Почему она так тебя ненавидит? — спросил он. Она посмотрела в сторону и уклончиво ответила:

— Я тебе говорила, ее так воспитал отец.

— Но почему?

— Я здесь жила, ты знаешь. Нет, не в этом доме. Тогда был маленький, из трех комнат…

— Я знаю. Джесси рассказывала, что отец ее специально воздвиг этот дом, чтобы ты не могла в нем жить.

— Правда? Ну это неудивительно. — Она помолчала, потом продолжила:

— Однажды вечером я пришла домой. Он избил меня и выбросил на улицу.

— Почему?

— Он обвинил меня в измене. Назвал шлюхой! — с негодованием и отвращением вспомнила она. — И не дал мне сказать ни слова в свою защиту. Он так жестоко меня избил, что я едва не умерла. И умерла бы, не найди меня Джеб и не отвези к доктору, в форт Ларами.

— А Джесси знает про это?

— Не думаю. Я полагаю, она считает, что я бросила ее. Томас мог ей внушить это. От человека, который заставляет свою дочь поверить, что ее мать — шлюха, можно ожидать всего. И он был так зол все годы, что никогда не позволял мне видеть Джессику. Да, я не сомневаюсь, он внушил ей, что я ее бросила.

— А когда ты встретила Юинга, ты переехала отсюда? — спросил Чейз.

— Да!

Чейз задумался.

— Так, значит, мальчик от него? Билли — сын Томаса Блэра?

Рэчел не отвечала. Но Чейз настаивал.

— Ты никогда не говорила про это Томасу Блэру?

— Томас уже забрал у меня одного ребенка, — как бы защищаясь, сказала Рэчел. — И я не собиралась уступать ему Билли. К тому же он никогда бы не поверил, что Билли — его сын.

— Так почему ты не расскажешь Джесси?

— Она мне не поверит, Чейз. Она не верит ни единому моему слову. Я думаю, ей так легче меня ненавидеть. Она боится привязаться ко мне, боится снова причинить себе боль. Когда я только подумаю, как ей тяжело от этого, мое сердце обливается кровью. И я никак не могу достучаться до ее души, она не пускает меня.

Чейз задумался. То, что Томас сделал с Джессикой, было противоестественно. Это выходило за все рамки. Но в конце концов, черт возьми, это не его забота. Не его!

— Извини, но я не собираюсь во все это вникать, Рэчел. Это касается только тебя и Джесси.

— Я понимаю, — улыбнулась она. — Не беспокойся. Я как-нибудь справлюсь. Я и так тебя достаточно втянула в дела дочери.

О Боже! Если бы она только знала, насколько он втянулся в эти дела, подумал он.


Глава 22


В тот вечер Рэчел ждала дочь на кухне. Кейт отправилась спать, Чейз сразу после ужина ушел в свою комнату, а Билли заснул раньше всех.

Джесси приехала поздно. Она сполоснула лицо, но переодеться не успела. На пороге кухни шляпой отряхнула одежду от пыли. Взглянув на Рэчел, сидевшую за столом, нахмурилась.

— Ужин горячий, — сказала Рэчел миролюбиво. Джесси исподлобья посмотрела на нее.

— Я не хочу есть.

— Ты уже поела?

— Нет.

— Тогда садись и ешь. — Голос Рэчел стал тверже. — Я хочу поговорить с тобой.

Рэчел встала, чтобы подать дочери ужин. Джесси молчала. Ей действительно очень хотелось есть и у нее не было сил, чтобы спорить. Она выдвинула стул, плюхнулась, откинувшись на спинку и широко расставив ноги.

— Ты так нарочно делаешь, чтобы позлить меня? — тихо спросила Рэчел, ставя перед ней тарелку.

— Что именно? — Сидишь вот так.

— А что тут плохого? — воинственно спросила Джесси.

— Если ты спрашиваешь об этом, тогда тебе не помешали бы несколько уроков по манере поведения.

— Ты, что ли, мне их преподашь? В голосе Джесси было столько неприязни, что Рэчел вздохнула.

— Ты думаешь, девушка может так себя вести?

— Черт побери! Какая разница, как я веду себя? Я живу, как живу, и никогда никому не было до этого дела!

— Но ты здесь все-таки не одна. В доме гость, и как ты думаешь, что может подумать мистер Саммерз о такой невоспитанности?

— Да мне плевать…

— Джессика!

— Ладно, не буду, — неохотно согласилась она. — Я не забыла свои первые восемь лет жизни, Рэчел. Конечно, я могу вести себя как полагается.

— Силы небесные! Но почему же тогда ты не ведешь себя так! — в отчаянии воскликнула Рэчел.

— А зачем? Чтобы произвести впечатление на этого игрока?

— Ну хотя бы ради меня! Джесси промолчала.

— Но не об этом я хотела поговорить с тобой.

Джесси принялась за еду — Да надоели мне эти разговоры!

— Я надеюсь, ты все-таки уделишь мне несколько минут?

Ее тон удивил Джесси, и она вопросительно подняла брови.

— Ну ладно, говори. Я надеюсь, это не будет слишком скучно.

— Обещаю, ты не заскучаешь от того, что я тебе скажу. Конечно, ты можешь не согласиться, но…

— Ну давай, Рэчел, начинай! Рэчел вздохнула:

— Хорошо. Я начну с сути дела. Больше ты не поедешь одна к своим индейским друзьям.

Рэчел приготовилась к бешеному отпору, но его не последовало. Джесси смотрела на нее, ожидая продолжения.

Наконец спросила:

— Это все, что ты хотела мне сказать?

Рэчел удивилась. Кажется, обошлось без стычки с дочерью.

— У меня есть причины на этом настаивать. Могу их изложить, если хочешь. Но поскольку ты достаточно благоразумна, я полагаю, нет необходимости вникать во все детали…

— Конечно, потому что это не имеет никакого значения, — сказала Джесси не церемонясь — Ты можешь отдавать любые приказания, Рэчел, но я буду поступать только так, как считаю нужным.

Лицо Рэчел вспыхнуло. Она не ожидала такой реакции Джесси.

— На этот раз ты сделаешь так, как я говорю, Джессика.

Джесси нагло ухмыльнулась:

— Да неужели?

— Да. Сделаешь. Если хочешь сохранить за собой ранчо.

— Не зли меня, Рэчел. — Голос Джесси стал тихим. — Ты сама ничего не понимаешь в делах фермы. И мужчины не станут тебя слушаться.

— Я и не думаю, что они станут. Но у меня есть право привлечь людей со стороны, если я сочту необходимым.

— Мои работники слушаются только меня. Рэчел тоже возвысила голос.

— Твои работники могут быть уволены, а на их место наняты новые.

— Ты не имеешь права на это.

— Имею, Джессика, — чуть мягче сказала Рэчел. — Я ведь твоя опекунша. Джесси пришла в ярость.

— Когда наконец ты поймешь своими куриными мозгами, что мой отец сделал тебя опекуншей только для того, чтобы ты увидела, что за юную леди он из меня слепил? Он столкнул нас с тобою, чтобы позлить обеих! Он прекрасно понимал, что ты мне здесь не нужна! Он воспитал меня так, что я самостоятельнее, чем любой мужчина!

— Как бы там ни было, — твердо сказала Рэчел, — я здесь и имею право сделать так, как говорю.

— Почему, черт бы тебя побрал? — завопила Джесси. — Зачем тебе это надо?

— За последний месяц ты дважды забиралась в такие дебри, где до тебя не добраться за несколько дней. Так, Джесси, не годится.

— Это не причина Ты сама знаешь, — прошипела девушка — На хозяйстве оставался Митч Фабер. И Джеб прекрасно может справиться со всеми делами. Придумала бы что-нибудь получше.

— Куда ты ездила — уже сам по себе достаточно убедительный повод, — упрямо сказала Рэчел. — Немыслимо — ты осмеливаешься ездить туда, где белым запрещено появляться. Я думала, твои индейцы из тех, кто дружески настроен к белым. Если бы я знала правду, я запретила бы еще раньше.

— Что за ерунда? Неужели ты думаешь, что я осмелилась бы поехать к ним, если бы они не видели во мне своего друга?

— В тебе, может, и видят друга, а в других белых — нет. И я не хочу, чтобы ты общалась с индейцами, которые ненавидят белых. К тому же они дурно на тебя влияют. И этому следует положить конец.

— Что это значит?

— Ради Бога, Джесси! Твое поведение и здесь никуда не годится, а там ты вообще забываешь о всех правилах цивилизованного общества. Купаться голой перед индейцем .

Джесси вскочила, стул отлетел в сторону, лицо пошло красными пятнами, а глаза едва не вылезли из орбит от злости.

— Тебе рассказал этот ублюдок? — орала она в ярости. — Он и о Маленьком Ястребе наболтал? Ну конечно. Ты из-за этого начала разговор, да?

— Успокойся, Джессика.

— Успокойся? Ты хочешь отнять у меня ранчо из-за брехни этого ублюдка! И что еще он тебе порассказал?

— Этого вполне достаточно. Тебе так не кажется? — Рэчел все еще пыталась сохранять спокойствие.

— Нет. Я не думаю, что достаточно. Это же надо — самые невинные вещи он выставляет в таком свете. Что, черт побери, плохого в моем купании? Я и здесь купаюсь, когда одна. А там слишком близко Деревня. И Белый Гром сторожит меня, чтобы никто не помешал. Он на меня не смотрит. Он мне как брат.

— Но воин сиу тебе не брат! — В тоне Рэчел зазвучал металл.

— Да, он предложил мне выйти за него замуж. Ну и что? Я отказалась. Если ты так хочешь стать в позу, спроси-ка лучше своего дружка про то, что он тебе не рассказывал.

— Если есть еще что-то, я уверена, это укрепит меня во мнении, что тебе ездить туда больше не надо, Джесси, — тихо сказала Рэчел. — Поселение индейцев не место для юной белой девушки. И я остаюсь при своем мнении, что бы ты ни говорила.

Джесси потрясло услышанное К несчастью для Чейза, который вдруг возник на пороге кухни.

— Такой шум может поднять мертвого Что случилось?

Джесси посмотрела на него с такой яростью, с какой на него никогда в жизни не смотрели Она схватила со стола металлическую тарелку и запустила ему в голову. Он уклонился, и тарелка, ударившись о стену, со звоном упала на пол.

— Ты, проклятый сукин сын! Это ведь ты ее завел? Тебе мало было приволочь меня сюда, тебе еще захотелось наврать с три короба? Но в своих россказнях ты забыл упомянуть о себе!

— Остановись, Джесси, — мрачно предупредил Чейз.

— Остановись? — завизжала она. — Ты наплел ей эти сказки? Что же не рассказал про все остальное? Если ей так надо знать о моем вызывающем поведении у индейцев, тогда пускай знает и про своего дружка, которому так верит! Который соблазнил меня! И не один раз, а два! Если уж мы собираемся полоскать грязное белье, вали все в кучу! Или потеря моей девственности не так важна, как греховное поведение с индейцами? Дерьмо ты и есть дерьмо! Уж если начинаешь, доводи до конца!

С этими словами Джесси пронеслась мимо Чейза, оттолкнув его с бешеной силой. Спиной он так привалился к шкафу, что посыпались стекла. А через минуту дверь ее комнаты сотряслась точно от ружейного выстрела.

— Что случилось? — раздался из холла испуганный голос Билли.

— Иди обратно в постель, — велела Рэчел. Он без звука подчинился.

Чейз с радостью сделал бы то же самое, потому что молчание Рэчел казалось вечным. Он боялся взглянуть на нее. Боялся увидеть упрек в ее глазах Рэчел ждала, что он скажет. Но он молчал, и она спросила:

— Это правда?

Он попытался что-то произнести, но слова застревали в горле.

Рэчел вскрикнула:

— Чейз, не может быть! Только не моя Джесси! Он весь сжался и по-прежнему ничего не говорил. Потом наконец взглянул на нее. В ее глазах он увидел презрение. Она больше не ждала ответа, заплакала и пробежала мимо него.

Чейз постоял несколько минут. Можно ли еще что-то спасти?..


Глава 23


— А что бы ты сделал. Голди? Ты бы женился на женщине только потому, что виноват? — Язык Чейза едва ворочался. И эти слова, с которыми он обращался к коню, скорее формировались в мозгу, чем с четкостью слетали с языка. — Извини, старина. Я забыл, ты ведь не любишь, когда тебя называют Голди. А ведь я тебе задал хороший вопрос, а?

Конь захрапел.

Чейз сидел, привалившись к стене в стойле Голден Рода. У лошадиных копыт стояла наполовину выпитая бутылка виски. Он обнаружил ее в пристройке, после того как ничего не нашел на кухне. Это явно заначка Джеба. В пьяной голове отчетливо возникла мысль — не забыть вернуть.

Чейз снова приложился к бутылке, отхлебнул полдюйма и серьезно уставился на коня.

— О чем я тебе говорил? Эта маленькая стерва никогда еще не доводила меня до такого дерьмового состояния. А проклятая Рэчел заставила меня почувствовать себя полным ничтожеством. И знаешь, что она мне скажет, как очухается?

Чейз рыгнул и рассмеялся.

— Она скажет: ты обесчестил ее и теперь женись. И ты думаешь, "она приставит пистолет к моей башке? Нет, Рэчел не такая. У нее другое оружие. Это ее чертово лицо. Ее чертов взгляд. Который говорит, что я нанес ей удар в спину. — Он глубоко вздохнул. — Черт возьми, а может, мне прямо сейчас уехать?

Чейз сделал несколько неудачных попыток подняться. Он уставился на седло, висевшее на перекладине. Если бы не это единственное препятствие, он бы уехал. Снять его он не смог, ноги не держали.

— Похоже, мне сперва надо протрезветь. Но я вернусь, Голден Род. Оседлаю тебя, и мы умчимся отсюда. Я не могу жениться на этой избалованной девице. Это все равно что обручиться с бурей.

Чейз, пошатываясь, вышел из конюшни, ноги понесли его к ручью за домом. Он плюхнулся в воду, и ему вдруг показалось, что он тонет, хотя ручей был не глубже фута. Он беспомощно шлепал по воде руками и ногами, желая выбраться на берег. Потом решил не сопротивляться, позволяя холодной воде омывать его тело.

И вдруг ему явился образ Джесси. Но не сегодняшний, а вчерашний. Она тоже была, как буря. Но совсем другая — буря страстной любви…

И так ли уж плохо, если он свяжет с ней свою жизнь? — спросил сам себя Чейз. Она самая красивая из всех женщин, которые попадались на его пути. И разве он еще не устал мотаться по свету? Рэчел говорила, что ему пора осесть. Может, так и сделать? И приручить эту девчонку-сорванца?..

* * *


Джесси так взбесилась, что готова была разрыдаться, но не могла. Ее чувства смешались, она волчком вертелась в кровати без сна. А потом услышала тихий стук в дверь. Это не обрадовало ее.

В полупрозрачной ночной рубашке она пошла к двери. Ей было все равно, что подумает Рэчел, увидев ее в таком одеянии. Она злорадно подумала, что может вообще раздеться и пускай та считает, что Джесси спит голая.

Но как хорошо, что она не выполнила это идиотское желание, — за дверью стоял Чейз. Она толкнула дверь, чтобы снова закрыть ее, но он уперся плечом в косяк. Девушка отступила, он ввалился в комнату и закрыл дверь за собой.

— Убирайся!

— Минуточку!

— Немедленно!

— Не вопи! Черт бы тебя побрал! Рэчел услышит! Она и так собирается затащить нас к священнику!

— Этому не бывать! — сказала Джесси, отступая в глубь комнаты. — Как от тебя несет! Ты напился! Вот почему ты врываешься ночью ко мне в комнату?

— Я не такой уж пьяный. Во всяком случае — уже не такой, чтобы не понимать, что делаю.

Она зажгла лампу возле кровати, с вызовом повернулась лицом к нему. Он был только в брюках, с волос капала вода.

— Ты что, упал в залив?

— Вроде того… — Вместо дальнейших объяснений он расплылся в улыбке. — Но я переоделся, — с важностью в голосе объяснил он. — Потому что не хотел, чтобы вода накапала тебе на пол.

— Да, но ты не высушил волосы. И думаешь, прилично являться сюда почти раздетым? Он расплылся в широкой улыбке.

— Я бы не стал на твоем месте упрекать меня за это…

Джесси взглянула на себя, на свою рубашку, которая едва доходила до колен.

— Я тебя сюда не звала. Так что убирайся к чертовой матери! Ты и так сегодня уже наделал дел.

— Я, да? А что ты натворила?

— Отплатила тебе и больше ничего, — сказала холодно Джесси. — Только то, что вы оба заслуживаете.

— О, очень рад слышать, что на этот раз я не единственная жертва твоей дикой атаки, — саркастически заметил Чейз. — Но, кажется, я один буду за все расплачиваться.

Джесси вспылила:

— Ты думаешь, только тебе плохо? Она может лишить меня права на ранчо, если я еще раз поеду к индейцам. И если я потеряю друга, то вы оба пожалеете об этом. Я не шучу!

— Ты нас пугаешь?

— В чем дело, Саммерз? — промурлыкала Джесси. — Думаешь, она ничего не понимает?

— Тебя действительно не беспокоит, что ты задела ее чувства? — натянуто спросил он.

— Я что-то не помню, чтобы я начала…

— Я тебя предупреждал, что может случиться, если она все узнает, Джесси.

Вдруг Джесси рассмеялась, сильно удивив его.

— Так вот почему ты здесь? Я вовсе не хочу облегчать тебе жизнь, Саммерз. Да, не хочу! Единственное, что ты потерял, — ее уважение к себе. А зачем тебе уважение шлюхи…

— Она не шлюха, Джесси, — прохрипел Чейз.

— Не объясняй мне, шлюха она или нет. Мне виднее.

— Я пришел не для того, чтобы снова ссориться. Я пришел предложить тебе выйти за меня замуж. Она опешила, но взяла себя в руки.

— Хорошо. Ты предложил. А теперь можешь идти к ней и сказать, что ты пай-мальчик и сделал так, как она велела.

— Она не посылала меня, Джесси. Она вообще ничего не сказала. Она убежала из кухни в слезах, и я больше ее не видел.

— Тогда зачем ты разыгрываешь передо мной такое благородство? — язвила она. — Или ты пытаешься заранее правильно поступить, прежде чем тебе будет велено это сделать?

— А что плохого, если мы с тобой поженимся?

— А зачем я тебе нужна? Ты думаешь, я не знаю, что сама мысль о женитьбе приводит тебя в ужас?

— Так было раньше.

— Черта с два! Ничего не изменилось! Ты так же хочешь на мне жениться, как и я выйти за тебя замуж. А я совсем не хочу. Так что катись отсюда и кончай надоедать мне своим пьяным бредом.

— Это не бред. И я не пьян. Рэчел все равно будет приставать, чтобы мы поженились. Так почему бы нам самим это не сделать?

— Зачем? И как часто шлюхе хочется сделать что-то богоугодное?

— Не может быть, чтобы ты говорила это всерьез, Джесси. — Его голос звучал устало.

— — Да тут вообще ничего серьезного нет. Я могла бы пойти на какие-то уступки. Но замуж за тебя… Я убегу отсюда и не появлюсь, если она будет заставлять меня выйти замуж за того, кто мне совсем не нужен. И кого я не могу терпеть!..

— Прошлой ночью ты так не думала…

— Прошлой ночью я была дурой. Он разозлился.

— Может, мы оба были дураками. Но что было, то было! Нас что-то притягивает друг к другу.

— Не обманывайся на этот счет. Просто так вышло, что ты — первый мужчина в моей жизни. И не будешь последним. Уж поверь.

В два прыжка он подскочил к ней, схватил за плечи. Его глаза почернели от гнева и желания.

— То, что происходит с нами, не происходит с чужими друг другу людьми, — прохрипел он. — Ты можешь отрицать, но ты сама знаешь, что хочешь меня, Джесси. Выходи за меня замуж. Скажи “да”.

Он не отпускал ее, и она оттолкнула его, чтобы освободиться. Но он держал ее крепко, и она влепила ему пощечину.

— Это тебе не доказывает, что я не хочу тебя? — Она тяжело дышала. Комок в горле мешал ей говорить. — Может, ты и хорош в постели, но, черт побери, только из-за этого я не выйду за тебя замуж.

Глаза Чейза загорелись угрожающим блеском. Джесси отпрянула, но он схватил ее за руку, потащил к кровати. Правда, он собирался делать не то, о чем она подумала.

— Проклятие! У меня давно чесались руки, с самой первой минуты, как увидел тебя! — В его голосе слышалось удовлетворение.

Он положил ее к себе на колени. Джесси задохнулась от первого шлепка по ягодицам. Потом посыпались удар за ударом. Она хотела завизжать, но решила не доставлять ему такого удовольствия. Она сопротивлялась, извивалась, чтобы соскользнуть с его колен. Но он крепко зажал ее между ногами, а свободной рукой придавил спину, и она не могла вырваться. Рубашка ее задралась, и он шлепал ее ладонью по голому телу.

Джесси закусила губу, чтобы не разрыдаться. Она поняла, что он не собирается останавливаться.

— Должен тебе сказать, что эта процедура доставляет мне больше неприятностей, чем тебе. — Он продолжал лупцевать ее по горящему от ударов заду. — Кто-то давно должен был это сделать, Джесси. И может, теперь ты перестанешь раздавать всем тумаки, когда тебе вздумается.

В ее глазах стояли слезы, но он их не видел. Он видел только ее горящие красные ягодицы. И вдруг, забыв, из-за чего на нее разъярился, наклонился и поцеловал их.

Но Джесси ничего не почувствовала, тело слишком горело, и ничего, кроме боли, она не ощущала. Чейз не понимал этого и разозлился на себя за это мгновенное желание приласкать ее. Он снял ее с колен и переложил на кровать. Потом встал и направился к двери. Открыл ее и уже готов был выйти в холл, но вспомнил о бумаге в кармане. Джесси сидела, сжавшись, спиной к нему, по спине струились блестящие черные волосы. Это зрелище возбудило его настолько, что напрягся каждый мускул его тела.

— У меня есть для тебя кое-что, — сказал он и бросил бумагу на кровать. Но девушка даже не обернулась.

— Я думал, что это будет моим свадебным подарком. Но поскольку он мне стоил всего один сеанс карточной игры, его можно расценить как плату за полученное удовольствие. Так что мы квиты.

Он надеялся получить какой-нибудь ответ на неуклюжую взятку. Но ничего не получил. Она даже не взглянула на него. Чейз вышел из комнаты и решил забыть о ней. Его последние слова, обращенные к ней, были ничуть не злее, чем те, с которыми она обращалась к нему. Совесть не должна его мучить, он свободен.


Глава 24


Джесси не могла толком сидеть на лошади целую неделю. И всякий раз, когда ей приходилось ехать верхом, она невольно вспоминала Чейза. Он уехал в то же утро, а она не выходила из своей комнаты до тех пор, пока он не убрался с ранчо. Он не пришел попрощаться. Перед отъездом он поссорился с Рэчел, и Джесси невольно услышала большую часть их разговора.

— Я предложил ей выйти за меня замуж. Она отказалась. Черт побери, Рэчел, что еще я мог сделать?

— Ты не должен был трогать ее! — кричала на него Рэчел. — Я тебе так доверяла!

— Что ты хочешь от меня, Рэчел! Так уж получилось.., ты думаешь, я не сожалел, узнав, что она девушка? Но было уже слишком поздно останавливаться.

— А ты и не собирался останавливаться!

После этого голоса стали тише, и Джесси ничего не могла расслышать. Потом раздался грохот захлопнувшейся двери — это Чейз покинул дом. Джессика удивилась: зачем он взял всю вину на себя? Ведь она сама не отпустила его, она не позволила ему остановиться. А перед Рэчел он все взвалил на себя. Глупо. Что он пытался этим доказать?..

Джесси много думала об этом в ту неделю. Вид убитой горем Рэчел, скорбное выражение ее лица не давали ей забыть. Глупо. Она вела себя так, будто свершилось самое страшное из всех преступлений. Как лицемерила эта шлюха! Потеря девственности для Джесси не значила ничего А Рэчел вела себя так, будто произошло что-то страшное. Рэчел больше не Произносила при ней имени Чейза. Поведение матери раздражало Джесси еще и потому, что сама она не могла забыть о Чейзе Саммерзе, хотя и страстно желала этого.

И мать, и дочь презирали его теперь, но по разным причинам. Джесси никогда не простит ему дурное отношение к ней, его попытку подлизаться… Больше она никогда не увидит его И не сможет свести с ним счеты. Вот что бесило ее сильнее всего.

Джесси заболела в середине октября, и это помогло ей выбросить из головы все посторонние мысли. В первые дни, когда она почувствовала себя плохо, она решила, что это скоро пройдет. Но недомогание не проходило, и она стала беспокоиться. Она ловко скрывала свою болезнь ото всех. Ей не хотелось, чтобы вокруг нее суетились, особенно Рэчел За всю жизнь Джесси не болела и дня, и нынешнее состояние было непривычно.

Через неделю девушка поняла, что без доктора ей не обойтись. Но столь длинный путь она едва ли преодолеет на Блэк Старе. Она запрягла двухместную коляску, сославшись на то, что сломала каблук на сапоге для верховой езды, и поехала в город.

Джесси не собиралась брать с собой Билли, который всегда был готов отправиться с ней куда угодно. Но она подумала, что в городе отправит его погулять, а сама скажет, что пошла снимать комнату в гостинице.

Как только Билли направился к цирковому балагану, она пошла к доктору Мэддли.

Настоящий он доктор, ветеринар или просто человек, имеющий к медицине лишь отдаленное отношение, она не знала. Но в Шайенне были благодарны за любую медицинскую помощь, поскольку во многих городках Запада никаких докторов вообще не было. И похоже, Мэддли все же понимал кое-что в своем деле. Пока Джесси рассказывала ему о своей болезни, он не переставал хмуриться. И она занервничала.

— Ну так и что со мной? — спросила она. — Что-то инфекционное? Я при смерти? Доктор был явно взволнован.

— Дело в том, мисс Блэр, что я понятия не имею, что с вами. Если бы я не знал вас, я бы предположил, что вы беременны. Но поскольку вы девушка, то такое предположение отпадает. Но больше ничего не подходит. Тошнота вас мучает только по утрам, а все остальное время вы прекрасно себя чувствуете…

После слова “беременна” Джесси ничего больше не слышала.

— Неужели так скоро… Ведь прошло только три… Нет, четыре недели… Проклятие!

Смущенный доктор неловко откашлялся и стал перебирать бумаги на столе, избегая смотреть на Джесси.

— Да, надо не так уж много времени, чтобы это почувствовать. Ну, в общем, если вы были с мужчиной… Гм… Мисс Блэр. Я как-то не привык обсуждать такие вопросы. Со столь деликатным делом женщины обычно приходят не ко мне. Они ходят друг к другу.

— Значит, вы действительно думаете, что я беременна?

— Если бы вы были замужем, мисс, я бы не колеблясь сказал “да”.

— Да, я не замужем, — резко ответила она. — Поэтому предпочла бы думать, что умираю.

Джесси вышла на улицу и привалилась спиной к двери дома, отчаянно пытаясь собраться с мыслями и не впасть в ярость. Ребенок!..

Джесси направилась в гостиницу, не заходя в город. Билли, ожидавший ее, вошел вслед за ней в комнату в полной растерянности. Он никогда не видел сестру настолько растерянной.

— Что-то случилось, Джесси?

— Что может случиться? — засмеялась она неестественно резким смехом, ложась на мягкую кровать в слабо освещенной комнате. Потом подняла руки к вискам и застонала, как от боли.

Билли нахмурился.

— Я.., думал, может быть, ты услышала что-то о Чейзе Саммерзе… Что он здесь… И из-за этого расстроилась…

Джесси медленно села.

— Здесь? Как это?

— Он в городе. Он не уехал, как мы думали, и остановился в нашей гостинице.

— Ты его видел?

— Нет.

— А откуда знаешь?

— Два дяденьки сказали. Они еще сказали, что видели, как мы с тобой въезжали в город. И что они знают, что Чейз работал у тебя на ранчо. И что если ты его ищешь, то он в салуне.

Она вскочила с кровати.

— Уже три недели, как он уехал с ранчо! И что ему тут делать.

— Ты собираешься его отыскать?

— Нет!

Билли подошел к ней поближе.

— Джесси, ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Нет… Да… Ох, у меня голова раскалывается на части, и я готова лезть на стену от этой боли. Мне надо спокойно полежать. Пойди вниз, поужинай и укладывайся спать. — А потом добавила:

— Ты один справишься?

Билли обиделся.

— Конечно. Но ведь и тебе надо поесть.

— Нет, я не хочу. Я лягу спать, чтобы голова прошла. Я разбужу тебя утром, и мы поедем.

— А как твои сапоги?

— Я их заберу перед отъездом. И еще. Билли, если ты вдруг заметишь Чейза, постарайся, чтобы он тебя не видел. Ладно? Я бы не хотела, чтобы он знал, что мы здесь.

— Он тебе не нравится, Джесси?

— А что может нравиться в этом противном, наглом… — Она прикусила язык, чтобы сдержаться. — А в общем — да, он мне совершенно не нравится.

— Жаль…

— Почему? — с откровенным удивлением спросила она.

— Понимаешь ли… И ты, и он могли бы… Ну ладно, не важно… До утра, Джесси.

— Подожди минутку…

Но Билли уже закрыл за собой дверь.


Глава 25


Приехав в город, Чейз запил на целую неделю. А протрезвев, принялся за дело — делать деньги. Деньги, чтобы поехать в Испанию. Время пришло. Испания была на другом конце света, а ему как раз и надо было уехать подальше из этих мест. В Испании по крайней мере не будет постоянного искушения вернуться в здешние края.

Ему было тяжело оставаться здесь, и бутылка приходила на выручку.

Дело в том, продолжал он себе твердить, что железная дорога проходит через Шайенн. Поэтому нет необходимости ехать в Денвер или снова в Канзас, чтобы сесть на поезд, идущий на восток. Он может выехать прямо отсюда.

Вся трудность заключалась в том, что Чейз был всего в одном дне езды от ядовитой змеи с изумрудными глазами, которая не выходила у него из головы ни днем, ни ночью. Дважды ему становилось так худо, что он готов был вскочить на коня и нестись на ранчо в Роки Вэлли. Но ни Рэчел, ни Джесси его там не ждали. И он напился, чтобы никуда не ехать и потопить в вине свои несбыточные желания.

Он снова напился до чертиков, когда услышал, что Джесси в городе. Что за дьявольщина? Ну почему он не может выкинуть ее из своей жизни? Она и так все перевернула в нем. Он всегда может найти женщину, чтобы развлечься. Но, похоже, ликер слишком слаб для него на этот раз. А Джесси так близко, что ему придется выпить что-то посущественнее.

Чейз пошарил глазами по салуну и увидел Чарли и Кли. Два подручных Бадра сидели за столом. Он их, точно, пристрелил бы, если бы они сказали ему, что Джесси в городе. И чтобы избавиться от мыслей о ней, чему алкоголь не помог, он решил сцепиться с ними. Но потом перевел взгляд и увидел Серебряную Энни. Пожалуй, она подействует на него лучше, чем драка.

Энни была самая хорошенькая из всех девиц, работающих в салуне. Свое имя она получила из-за серебряных лент, которыми украшала волосы, и из-за серых глаз, сверкающих, как серебро. Ее глаза действовали на мужчин сильнее, чем вино.

Она и раньше подкатывала к нему, но он не реагировал. А сейчас с трудом вспомнил суть старой пословицы, что-то вроде: одна женщина помогает забыть другую.

Набравшись еще больше, Чейз вдруг обнаружил себя в ее комнате. Свет не горел, пахло дешевыми духами. Каким-то трезвым краешком разума он осознавал, что не хочет быть здесь. Но он уже находился здесь и поклялся, что в объятиях другой женщины забудет Джесси.

Он разделся, полез на кровать и с удивлением обнаружил, что там нет никакой женщины.

— Энни, где ты? — громко вопрошал Чейз, полный решимости довести дело до конца.

Она хихикнула из другого угла комнаты. Потом раздался низкий мужской хохот. Но прежде чем Чейз что-то понял, послышался мужской голос:

— Ты бился об заклад, что он ничего не получил ни от матери, ни от дочери?

— Черт бы тебя побрал. Он поймет, что мы здесь, — шикнул на него другой.

— Дерьмо!

Чейз с трудом ворочался в кровати.

— Что за…

Страшная боль пронзила спину, и он ничком упал на постель. Он пытался подняться, но не мог. Черная пелена заволокла его сознание.

— Ты, глупая ослиная задница! — вскрикнул Чарли. — Для чего ты это сделал?

— Я ему задолжал, — сказал Кли, защищаясь. — Потом, я не боюсь его, как ты, дерьмовая твоя душонка.

— Нам что, велели его убить? — не унимался Чарли. — Нам это велели?

— Да какая разница!

— Лэтон не хочет неприятностей. Особенно сейчас. Девица припрется сюда сразу после того, как узнает, что случилось. Он собирался выбить ее из колеи, но так, чтобы закон не мог вмешаться. Бадр хотел, чтобы все было шито-крыто. А ты спутал ему карты.

— Да ладно, не кипятись. Нет никакой гарантии, что девчонка уволит этого типа из-за того, что его здесь найдут. Лэтон интересовался, почему этот тип в середине недели торчит в городе. Теперь он уже по крайней мере не скажет девчонке ничего, даже если что-то пронюхал.

— Ну что же, тебе повезет, если Лэтон посмотрит на это так, как ты говоришь. А как быть с Энни?

— Она ничего не скажет, если хочет получить свою долю, как ей обещали. Ведь так, Энни?

Девушка едва различала силуэты двух мужчин. Она жалела красавчика игрока. Но он был мертв, а она жива. И ей нужна была обещанная доля.

— Здесь так темно, — быстро ответила она, — что я ничегошеньки не видела.

— Вот и молодец, Энни, — хихикнул Кли. Но Чарли было не до веселья.

— Да, но все равно надо вызвать шерифа. Давай-ка пошарим у него по карманам, пускай думают, что это ограбление.

— Тогда лучше прихватить его штаны целиком, — разумно предложил Кли. — Понимаешь, он мертвый, она кричит, потеряв голову, а вор не будет тратить время и лазить по карманам. И он уводит что? Штаны!

— Правильно, правильно, — бормотал Чарли, испуганный тем, какой оборот принимает дело. Но он был рад, что Кли проявил хоть какой-то здравый смысл, родив на ходу новый план.


Глава 26


— Ты знаешь, кто он такой, Нед? — спросил доктор Мэддли.

Заместитель шерифа покачал головой и взглянул на Серебряную Энни. Ей с трудом удавалось сохранять спокойствие.

— Он называет себя Чейз Саммерз. Но что вам с того? — сказала она капризно, всем своим видом показывая, чтобы они поскорее отпустили ее. — Может, это вообще кличка. Это у них принято.

— Нед, почему бы ее не отпустить? От нее все равно мало толку, — предложил доктор.

— Конечно, что вы от меня хотите? Мне страшно! Мужчина заколот в моей постели! — взвизгнула Энни — Так что поторапливайтесь. Делайте свое дело и тащите его отсюда. Мне надо все прибрать. Не могу же я пропустить вечернюю смену.

— Бессердечная, — промычал доктор.

— Они все такие, — кивнул Нед.

— А где он остановился, Нед?

— В гостинице, я думаю.

— А ты не знаешь, где шериф?

— Для чего его будить? Я и сам справлюсь.

— Надо выяснить, может, кто-нибудь знает этого человека? За ним надо присмотреть несколько дней, пока ему не станет получше.

— А что миссис Мэддли? Она обычно…

— Только за благочестивыми людьми, Нед. Стоит ей услышать, где его ранили… Он не из тех, за кем она согласится ухаживать. Я мог бы настоять, но она меня запилит…

— Он знает дочку Блэра, — вклинилась в разговор Энни, еще не пришедшая в себя после того, как узнала, что игрок жив. Значит, Кли должен заплатить ей сверх того, что обещал. Ей ведь приходится выкручиваться теперь самой! Уж она с него сдерет…

— Джесси Блэр? — спросил рассеянно доктор, продолжая обрабатывать рану Чейза. — Она была сегодня в городе, Нед, выясни, может, она еще в гостинице. И…

— И быстро ее сюда! — взвизгнула Энни. — Чтобы она забрала его отсюда!

Мэддли кинул на нее острый взгляд.

— Мисс, салун — не самое подходящее место для такой юной леди, как она.

— А что тут такого? Я слышала, она крепкий орешек. Любая девица, умеющая играть с револьвером, может войти в салун и не упасть в обморок.

— Но не тогда, когда в том нет необходимости, — возмутился доктор и повернулся к Неду:

— Просто скажи Джессике, что этот человек ранен, и попроси ее подождать меня в гостинице в комнате Саммерза. И пришли пару мужчин помочь перенести его туда.

Нед отправился в гостиницу, но не нашел Джесси. Она сама появилась в салуне несколько минут назад и краем уха услышала разговор о грабеже. В голове у нее вертелись другие мысли. Она решила все-таки отыскать Чейза. После того как ушел Билли, она не могла заснуть и ей пришлось сделать немало усилий, чтобы успокоиться. Она пришла к выводу, который удивил ее…

Но Чейза не было в переполненном зале. Она осмотрела салун еще раз и стала прислушиваться к разговорам.

— Если ты собрался сделать это, то нет лучшего момента, чем когда занимаются любовью…

— Да, но ударить в спину. Не дав шанса постоять за себя…

— Я слышал, они сперли даже его штаны…

— В последнее время он много выигрывал. Но сегодня, по-моему, он не играл. Если его прирезали из-за денег, то вряд ли чего нашли в карманах.

— Ага.

— Как-то я видел его с девчонкой Блэра. Он вроде у нее работал.

— Скорее бы они его унесли из комнаты. Я сегодня собираюсь побаловаться с Серебряной Энни и заодно выведать, что там стряслось.

Джесси побежала к лестнице. Четверо мужчин спускались вниз, а на верхней площадке толпились люди и заглядывали в открытую дверь. Она поднималась по ступенькам и не обратила внимание, как тихо стало в салуне, когда заметили ее.

Она подошла к открытой двери и услышала голос доктора Мэддли.

— Мисс Энни, не найдете ли вы пару брюк?

— А зачем мне тут мужские штаны? Мужчины, которые приходят сюда, конечно, снимают их, но всегда надевают обратно. Прикройте его одеялом, ему-то какая разница?

Джесси перевела взгляд с доктора Мэддли на размалеванное лицо блондинки, затянутой в узкий корсет, в юбке до колен. Потом посмотрела на мужчину в кровати.

— Он мертв? — хрипло спросила она.

— Ну что вы, мисс Блэр! — воскликнул доктор.

— Он мертв? — повторила громко Джесси. Мэддли увидел, как побелело ее лицо и какой ужас застыл в глазах.

— Нет, нет, — быстро уверил он, пытаясь говорить как можно мягче. — При должном уходе молодой человек быстро встанет на ноги.

Джесси едва не упала, но вовремя схватилась за косяк. Мэддли ободряюще улыбнулся ей. Но потом поведение Джесси резко изменилось. Она выпрямилась, лицо стало похоже на маску, когда она взглянула на раненого, а потом на Серебряную Энни.

Доктор Мэддли поспешно набросил на Чейза одеяло.

— Мисс Джесси, вам не следует находиться здесь. Я как раз собираюсь переправить его в гостиницу.

— А что случилось? — спросила она громко.

— Ограбление.

— Была борьба?

— Об этом вы должны меня спросить, душечка, — пропела сладким голосом Энни. — Я была с ним, когда это случилось.

Джесси развернулась, и проститутка съежилась под ее взглядом.

— Неужели? Ну что ж, душечка, тогда расскажи, как все было?

— Борьбы.., не было, — ответила Энни, ощущая неловкость. Потом уже увереннее продолжала:

— Картежник был слишком пьян, чтобы сопротивляться. Но, похоже, вор этого не знал и потому ударил его ножом. Я подумала, что его убили, и стала кричать. Понимаете? Ну и, конечно, тот сразу смылся. Только его и видели. Прихватил вещички, которые попались под руку, и выскочил, как кролик, удирающий от волка.

— Это то, что ты рассказала заместителю шерифа?

— Да, конечно.

— А кто-нибудь может это подтвердить? Энни нахмурилась:

— Что вы имеете в виду?

— Только одно, — сказала Джесси ледяным тоном, — есть ли кто-то, кто мог бы подтвердить, что ты не лжешь? Кто-нибудь видел, как вор выбегал отсюда?

— Откуда мне знать? — защищалась Энни. — Мужчины входят и выходят. Они тут день и ночь пасутся — А ты сама-то его видела? — спросила Джесси.

— Я никого не видела. Было темно.

— А откуда ты тогда знаешь, что Чейза ударили ножом?

— Откуда знаю? Просто.., знаю…

— Как? На тебя капнула его кровь? Доктор, на ней была кровь, когда вы пришли? — спросила Джесси у мистера Мэддли, не сводя глаз с Энни.

— Что-то не помню, мисс Блэр. А почему вы спрашиваете?

— Мне бы тоже хотелось это знать, — пробормотала Энни. — Нед и то не привязывался ко мне с подобными расспросами.

— Может, он и не привязывался, — ответила Джесси, — поскольку не знает человека, который лежит у тебя на кровати. Зато я его знаю.

— Он близок вам, мисс Джесси? — предположил Мэддли.

— Достаточно близок.

— Бог мой!

Джесси быстро взглянула на него, и сообразительный доктор ничего больше не сказал. Он понял, что она имела в виду. Какой стыд, что ей пришлось найти Чейза именно здесь! Но уж кто, как не она, имел право расспрашивать о том, что с ним приключилось?

Заставив Мэддли замолчать, Джесси снова повернулась к Энни.

— Я хочу знать. Почему вся кровать в крови, а на тебе крови нет?

Энни скрестила на груди руки, прикрывая декольте.

— Я не обязана отвечать на ваши вопросы. В мгновение ока “смит и вессон” оказался в руке Джесси.

— Нет, ответишь!

— Доктор! — взвизгнула Энни.

— Джесси Блэр! — воскликнул Мэддли.

— Молчите! — яростно крикнула Джесси, подошла к двери и пинком закрыла ее, не спуская револьвера с Энни.

— А ну отвечай, черт тебя побери! И если мне придется тебя пристрелить, я сделаю это с легкостью.

— Сказать что? — визжала Энни.

— Ты сама его ударила ножом, не так ли? Энни вжалась в стену.

— Нет, нет! Клянусь! Меня даже и рядом не было! Я была вон там! С другой стороны кровати!

— И ты думаешь, я тебе поверю?

— Он был такой пьяный, что я надеялась, он уснет. А потом я разбужу его.., и заставлю заплатить. Я нечасто так поступаю, честное слово. Только когда парень напьется до чертиков. Как этот.

— Ты лжешь! Ты заманила его сюда и прикончила!

— Нет, Бог свидетель, я клянусь! Я пыталась завлечь его раньше, но он не обращал на меня внимания до сегодняшнего дня. Сначала он полвечера пил, говорил, что ему что-то надо забыть Он выпил много виски. Я ждала, что винные пары улетучатся, но он так и не протрезвел, а от мужчины, когда он такой пьяный, никакого толку… Но он настоял, чтобы подняться сюда…

— Лжешь!

— Доктор, доктор, остановите ее! — истерично вопила Энни. — Она меня пристрелит!

— Что здесь происходит? — Дверь отлетела в сторону, и огромный неуклюжий, грозного вида мужчина ввалился в комнату. Джесси развернулась.

— Кто вы такой? — требовательно спросила она, ничуть не испугавшись его вида В конце концов она была при оружии.

— Я владелец заведения, в котором вы устроили такой шум и суматоху. И я был бы благодарен, если бы все вымелись отсюда! Причем быстро!

Несмотря на воинственное содержание его речи, манера его оставалась спокойной и миролюбивой. Он вперился взглядом в оружие, и Джесси почувствовала на плече руку доктора Мэддли. Она опустила револьвер — Пошли, девочка, — сказал он тихо — Давай вынесем отсюда твоего друга и положим его на чистую постель в гостинице Я уверен, что все случилось так, как сказала Энни Пошли Джесси оглянулась на Энни, которая все еще стояла с выпученными глазами.

— Хорошо, — согласилась она и спрятала револьвер — Но я этого так не оставлю Ты слышишь, Энни? Если я узнаю, что ты наврала, я всажу в тебя пулю.

Она пропустила Мэддли вперед, прошла следом, а за ней трое мужчин осторожно несли Чейза, завернутого в старое шерстяное одеяло.


Глава 27


Джесси наняла повозку, чтобы отвезти Чейза на ранчо. Они выехали на следующее утро. Билли правил, сидя на козлах, сзади привязали Голден Рода. Доктор Мэддли сказал, что Чейза вполне можно перевезти.

Джесси сидела в глубине повозки, Чейз лежал на животе, его голова покоилась у нее на коленях. Он пока еще не пришел в себя.

Проклятие! Она выглядела круглой идиоткой в том салуне. И из-за кого? Из-за человека, который путался с проститутками. Карточный шулер! Никчемный тип, который сует нос не в свои дела. Она сама никогда бы не выбрала такого. Неужели она хотела, чтобы ее ребенка воспитывал человек вроде этого? Никогда. Она подпала под его дурное влияние. Нет, только представьте себе — бедняжка Джесси Блэр так влюбилась в этого мужика, что готова простить ему все, даже то, что его пырнули ножом в постели проститутки! Она была рада поскорее убраться из Шайенна.

Ладно, плевать на все! Не стоит думать про то, что кто-то скажет или подумает. Женщины, заимев ребенка вне брака, готовы любым путем заловить его отца. Но этот тип ей не нужен.

В то утро Джесси стало тошнить с того самого момента, как она открыла глаза. Но ее только мутило, потому что она ничего не ела. А теперь, когда сквозь дощатый пол повозки она видела бегущую под колесами дорогу, ей сделалось хуже. Она услышала стон Чейза, но внезапно сама позеленела и застонала. Она так быстро выскочила из повозки, что Чейз стукнулся носом об пол.

Он открыл глаза и тут же быстро зажмурил их. Если бы он лежал на спине, его беспокоили бы только обрывки мыслей в голове. Но поскольку по какой-то неясной причине он лежал на животе и его чертовски трясло, он снова открыл глаза, повернул голову набок и удивился. Он был засунут в деревянный сундук, но , очень странный — с одной стороны он был открытый и виднелось голубое небо, такое яркое, какого он никогда не видел. Его свет ослепил Чейза, и он снова закрыл глаза. Но тряска продолжалась. И его вырвало. Вывернуло наизнанку. Но зато стало чуть легче. Голова слегка прояснилась. Чейз попытался сообразить, что происходит, не открывая глаз, опасаясь слепящего света. Тряска, жесткая, как камень, подстилка, стены в два фута высотой — он никак не мог соединить все вместе.

Чейз через некоторое время снова открыл глаза. Тряска прекратилась. Он и впрямь лежал в сундуке. А потом он вдруг увидел шелковистые черные волосы, белую рубашку и знакомое прекрасное лицо.

— Джесси, — простонал он.

Джесси не только не ответила, но даже не взглянула в его сторону. Ей казалось, что она умирает. Тошнота не прекращалась, хотя желудок был совершенно пуст. Ей было грустно и хотелось плакать. Чейз открыл глаза и попытался приподняться.

— Если ты не собираешься потерять свои кишки, ложись обратно.

Чейз с недоумением посмотрел на нее.

— Ты что, не слышишь?

— Я боюсь… Я… Я не слишком подходящая компания… — удалось выговорить Чейзу, едва ворочая языком.

— Компания, черт побери? — проворчала Джесси. — Мне нужна твоя компания не больше, чем тебе моя. Но, видимо, меня к тебе приклеили.

— Я не.., понимаю…

— Боже мой! Ты ляжешь наконец? Тебе нужен покой. И я не желаю с тобой говорить.

Чейз подумал, что ему бы сейчас не помешала бутылка виски. Но, может, сон избавит его от ужасного похмелья?

Места в повозке было мало, и Джесси хотела устроиться на оставшейся половине одеяла. Она уже не могла сидеть, ее мутило.

Скорчившись на боку, она нехотя вытянула одну ногу, похлопала себя по бедру и сказала:

— Ложись, вот твоя подушка. Несмотря на боль, Чейз улыбнулся.

— Можно, правда?

Она увидела блеск в его глазах, но не рассердилась. Ей даже захотелось рассмеяться. Оба больные, а у него, наверное, еще и температура, а думает все про то же… Вот что значит мужчина!

— Выкинь из головы свои похотливые мысли, Чейз Саммерз. — Она пыталась говорить строго, но в интонации можно было уловить смех. — Если бы мне не надо было прилечь, я бы, конечно, сидела наверху с Билли.

— Билли?

— Да, Билли. Он на козлах. Чейз попытался выглянуть, но свет был такой яркий, что он решил не двигаться.

— На живот, Чейз! — Голос ее стал твердым. — Так велел доктор. Он сморщился.

— Какой еще доктор? — раздраженно проворчал он, не понимая, что она имеет в виду. — Я никогда не сплю на животе, и меня бы не вывернуло, если бы я лежал на спине.

— У меня нет настроения с тобой спорить, черт бы тебя побрал! — разозлилась Джесси. — А теперь ложись на живот или на бок, но только не на спину.

— Почему?

— Если ты не знаешь, значит, ты еще не протрезвел, а я не собираюсь тратить время и объяснять тебе.

Чейз медленно и сердито повернулся на бок. Джесси замолчала. Потом, когда он совсем очухается, она ему выскажет все, что у нее накипело.


Глава 28


Джесси проснулась, пытаясь сообразить, где она. Ах да, это Билли окликнул ее по имени. И он говорит ей, что они почти доехали. Джесси осторожно села, боясь радоваться тому, что желудок не досаждает ей.

Чейз все еще спал. Она потрогала его лоб, он не был горячим. В тот момент, когда она прикоснулась к его лицу, его рука погладила ее по бедру. Джесси уже приготовилась сказать что-то резкое, но потом поняла, что он все еще спит. Она разозлилась, почувствовав, что его прикосновение помимо ее воли возбудило ее. В конце концов, ну почему он так возбуждающе действует на нее? Это же ненормально — испытывать неприязнь к мужчине и в то же время хотеть его.

Мысли об этом настолько поглотили девушку, что она очнулась, лишь когда они остановились возле дома. Рэчел вышла на крыльцо, но, увидев Чейза в повозке, молча вернулась в дом. Джесси пожала плечами. Рэчел еще не знает, что он ранен. Но ничего, она будет вести себя по-другому, когда узнает. Пусть она займется Чейзом, потому что Джесси не собирается выхаживать его.

— Билли, поищи Джеба. И посмотри, нет ли кого из мужчин, чтобы перенести Чейза в дом, — приказала Джесси и добавила:

— И спасибо тебе, Билли. Ты очень хорошо правил на обратном пути.

Билли засиял от удовольствия и побежал за Джебом. Через минуту он уже несся вприпрыжку впереди Джеба.

— Кто это здесь с тобой, малышка? — полюбопытствовал Джеб. — А я-то думал, что мои глаза никогда его больше не увидят.

— Не ты один так думал, — злобно ответила Джесси, перелезая через борт повозки. — Но он был ранен, когда я приехала в город. А доктор Мэддли случайно услышал, что я его знаю. И потому свалил на меня все заботы о нем.

— Ну и ну! — хихикнул Джеб.

— Не вижу ничего смешного.

— А что он делал в городе столько времени?

— Играл в карты, пил и развлекался с проститутками.

— Да ты что?

— Ой, замолчи и лучше помоги мне втащить его в дом.

— Джесси, никого больше нет, — объявил Подошедший Билли.

— Мы справимся и втроем, — повернулся Джеб к Джесси. — Он что, совсем не ходит?

— Пойдет, — сказала Джесси. — Ноги у него в порядке. Билли, — повернулась она к мальчику, — мы с Джебом поддержим его. Пойди, пожалуйста, в дом и приготовь постель.

— Он серьезно ранен? — уже без смеха спросил Джеб, когда Билли ушел.

— Доктор считает, что через неделю он встанет на ноги. Но пока он нуждается в уходе. Вот почему я и привезла его сюда.

Джесси осторожно потрясла Чейза за плечо и вздохнула. Ушло немало времени, пока ноги Чейза коснулись земли. Они были как ватные и совсем не держали его. Пришлось его поддерживать.

Джесси и Джеб потащили Чейза в комнату Томаса Блэра, где Билли уже приготовил постель и, взволнованный, ждал их. К счастью, кровать в комнате была довольно низкой.

— Давай положим его так, чтобы он сперва уперся коленями, а потом лег на живот.

— Ой, ой, больно, — застонал Чейз.

— Заткнись, — бросила нетерпеливо Джесси. — Никогда не слышала, чтобы мужчина так скулил.

— Леди, если бы у тебя в желудке было две кварты виски, ты бы тоже заскулила.

— Ты говоришь слишком много для человека, которого еле доволокли сюда.

Чейз слегка приподнял голову и улыбнулся.

— А предполагалось, что я должен лежать как труп? Но мне никто не говорил про это.

Джеб крякнул и вышел, проворчав что-то себе под нос. А Билли захихикал, и Джесси сердито посмотрела на него.

"” — Ой, я пойду выну вещи из повозки, — тут же сказал он и выбежал из комнаты.

Джесси повернулась к Чейзу.

— Я начинаю подозревать, что ты не так уж плох, как расписывал мне доктор, — сказала она холодно. — И если это так, Джеб завтра может отвезти тебя обратно в город.

— Еще одна такая поездка, как сегодня? — закричал он. — Ни за что в жизни! И что это за разговоры о докторе? Ну да, у меня тяжелое похмелье, все тело ломит. Но при чем тут доктор?

— Ты что, на самом деле не помнишь, что с тобой было?

Чейз прикрыл глаза.

— Я напился. Ну, может, чуть перебрал. Ну и что? Да, в последнее время я много пил, — сказал он больше себе, чем ей.

— Может, имя Энни о чем-то тебе напомнит? Злость в ее голосе подействовала на него отрезвляюще.

— Энни?..

Единственная Энни, которую он знал… Чейз поднес руки к вискам, и это движение отозвалось резкой болью в спине. Он не знал, что хуже — физическая боль, пронзившая его тело, или воспоминания о том, как он карабкался по лестнице в прошлую ночь к Серебряной Энни. В тот момент он все время помнил о Джесси и только одну ее желал. Неужели он и правда пошел к той шлюхе?

Чейз раскрыл глаза и увидел, что Джесси не просто сердита, она буквально дрожит от ярости. Она стояла, скрестив руки на груди. Ее тело было в таком напряжении, что казалось, она вот-вот взорвется. Ее глаза метали молнии.

Значит, она узнала. Каким-то образом она узнала. И разъярилась. Но Чейз не знал — радоваться ему из-за этого или огорчаться.

— Я могу тебе объяснить… Ты знаешь… — начал он тоном невинной овечки.

— Можешь объяснить? — спросила холодно Джесси. — То место, где тебя нашли, говорит само за себя. Не так ли?

— Нашли? Неужели ты заходила в салун? Так это там ты все разузнала?

— Да! Я там была. И не я одна, там собралось полгорода. Очень может быть, что это попадет в газеты. Представляю заголовки: “Нападение на пьяного и его ограбление в комнате проститутки”. “Вор скрывается со штанами жертвы, поскольку пострадавший обнаружен без них”.

Чейз зажмурился.

— Ты думаешь, это смешно?

— Это как раз то, что случилось, Саммерз. Или ты не помнишь, как тебя пырнули ножом в спину? Он попытался перевернуться, но не смог.

— Так вот почему так болит спина?..

— Могу себе представить, как, болит.

— Насколько серьезна рана?

— Доктор Мэддли сказал, что через несколько дней ты оправишься.

— Если мне нужен был только покой, зачем ты меня притащила сюда.

— Я не собиралась оставаться в городе и быть твоей сиделкой. Мэддли сказал, что там ухаживать за тобой некому. Я бы, может, и нашла кого-то присмотреть, но мне легче было привезти тебя сюда. Рэчел тобой займется. Так что если хочешь что-то объяснить, объяснишь ей.

Чейз нахмурился.

— Я сомневаюсь, что Рэчел захочет мне помогать. Она меня видеть-то не желает.

— Ты думаешь, я желаю?

— Нет, не думаю. А что ты все-таки делала в салу не?

— Тебя искала, — сказала она сдержанно и в первый раз почувствовала неуверенность в себе.

Чего-чего, а этого он никак не ожидал от нее услышать.

— Зачем?

— Теперь это вряд ли имеет значение. И с этими словами она вышла из комнаты, оставив Чейза в полном недоумении.


Глава 29


Джесси осталась за столом вдвоем с Рэчел — Билли поел и убежал. Ей давно не приходилось есть в таком гнетущем молчании. Обычно только после ссоры с отцом она чувствовала себя за ужином так, как сейчас. Ничего удивительного, что Билли поторопился уйти.

Но Джесси решила, что это обстоятельство не должно влиять на ее аппетит, потому что только по вечерам она чувствовала себя настолько нормально, будто никаких перемен внутри нее не происходило.

Молчание становилось все более тягостным, обе избегали смотреть друг на друга. Наконец Джесси поела и решила покончить с этим делом. Она глубоко вздохнула.

— Он здесь ненадолго, Рэчел. Самое большее — на неделю. Как только сможет сесть на лошадь, он уедет. Неделя — это не так уж много.

В глазах Рэчел не было никакого сочувствия.

— Зачем ты привезла его сюда?

— Послушай, его присутствие мне нравится не больше, чем тебе. Но в городе некому ухаживать за ним. Не могла же я отвернуться и уйти?

— Кто его ранил?

— Вор, который грабил его, запаниковал и ударил ножом в спину.

Рэчел опустила глаза.

— Да, этого давно следовало ожидать, — сказала она хрипло, имея в виду его занятие.

Это было самое серьезное осуждение, которое Джесси слышала от нее.

— Ты же знала, что он картежник. И раньше тебя это не волновало.

— Он не мальчик, за которым я должна следить.

— Меня тоже не интересует, чем он занимается, Рэчел, — сказала Джесси. — Он не обязан перед нами отчитываться.

— Да, как прекрасно ты стала относиться к нему после того, что он с тобой сделал, — сказала Рэчел, едва сдерживая слезы.

— Ты когда-нибудь перестанешь говорить об этом? То, что случилось между Чейзом и мной, мы делали вместе. Ясно? И ты единственная, кто плачет по этому поводу.

— А почему же ты не вышла за него замуж, когда он предложил?

— Он предложил слишком поздно, — печально ответила Джесси. — Он не хотел на мне жениться, и я знала об этом. И чье самолюбие было бы удовлетворено, прими я его предложение? Только твое, Рэчел. Голос Рэчел смягчился.

— Ты хочешь сказать.., что если бы он любил тебя, ты бы вышла за него замуж? Джесси покачала головой.

— Бог мой, с чего ты взяла, что этот человек любит меня. А значу я для него не больше, чем любая из его бесчисленного множества женщин.

— Ты так в этом уверена, Джесси? Мне кажется, он давно любит тебя, но пока еще сам этого не понял. Ведь он все это время оставался в городе и не уезжал, — заметила она.

— Оставался, чтобы пьянствовать.

— Но, понимаешь, если бы он не любил тебя так сильно.., он.

— Ты что, защищаешь его?

Рэчел отвела взгляд.

— Я не защищаю его ни в коей мере.

— Прекрасно. Я рада это слышать.., потому что я ее собираюсь выходить замуж за пьяницу…

— Так тебя это все же волнует?

Джесси готова была вырвать себе волосы, так сильно она разозлилась. Она подалась вперед и стукнула кулаком по столу, ее щеки раскраснелись.

— Нет, не волнует! Ноги моей не будет в его комнате! И близко не подойду к нему! Ты первая привезла его сюда! Значит, ты за него и отвечаешь! Ты его и лечи!

Рэчел поднялась, рассерженная.

— Я отказываюсь лечить человека, который обесчестил мою дочь. — Рэчел вышла из-за стола и громко хлопнула дверью комнаты. Джесси понеслась за ней вдогонку.

— Я не обесчещена! Ты слышишь?

— Я невольно слышу, потому что ты очень громко кричишь, — ответила Рэчел, не останавливаясь. — Но это ничего не меняет. Я не стану ему помогать.

— Но он же твой друг!

— Был другом, — упрямилась Рэчел, остановившись перед своей дверью. — А если он нуждается в уходе, пускай этим займется Кейт. Я уверена, она не откажется.

— Она не согласится! — резко бросила Джесси. — Ты не можешь всучить его ей.

— А ты не можешь всучить его мне, Джесси, — холодно парировала Рэчел, заходя в свою комнату и закрывая дверь.

Через двадцать минут Джесси понесла Чейзу еду. Сейчас она выскажет ему все, что о нем думает! Но он спал. И она поставила тарелку на столик рядом с кроватью, проверила, тепло ли он укрыт, и вышла из комнаты.


Глава 30


Чейз радовался, что выздоравливает. Его не сильно огорчало даже то, что единственное приветливое лицо, которое он видел возле себя, было лицо Билли. По утрам мальчик приносил ему завтрак и оставался поболтать. Чейз каждый день видел и Джесси. И ему было приятно ее видеть, хотя она и смотрела на него со злобой.

Про себя он назвал эту ситуацию торжеством справедливости. В конце концов его прирезали, потому что он напился и не мог себя защитить. А напился он из-за Джесси. Так что разве не справедливо, что ей пришлось ухаживать за ним?

Джесси, похоже, так не думала. Она сделала все, чтобы продемонстрировать ему, в каком она негодовании, что из-за него должна сидеть дома. Его гордость должна быть уязвлена, и ему полагалось сердиться, но ему этого нисколько не хотелось. Напротив, ее резкие движения, тягостные вздохи, с помощью которых она изображала из себя страдалицу, его развлекали. К тому же вечером она могла бы посылать ужин с Билли, заставлять его подержать зеркало, когда Чейз брился, и, уж конечно, могла бы поручить Джебу делать перевязку и обтирать его влажным полотенцем. Но Джесси все делала сама. Даже меняла постельное белье, хотя это была прямая обязанность Кейт. Единственное, чего она не делала, — не приносила завтраки.

По утрам Чейз вообще не видел ее. И никто не видел, как утверждал Билли. Джесси уезжала на пастбище раньше обычного. Чейз поймал себя на том, что постоянно прислушивается, стараясь уловить звук ее голоса, и, если она задерживалась, он волновался. А когда появлялась рано — радовался.

Временами до него доносился голос Рэчел, но она ни разу не зашла к нему и тем самым демонстративно выказывала свое презрение. Однажды он отчетливо услышал, как она требовала у Джесси ответа, когда он наконец уберется отсюда. Должно быть, Рэчел сильно удивилась: дочь сказала, что он уберется тогда, когда захочет. Он и сам очень удивился, что Джесси приняла его сторону. Конечно, она это сделала, чтобы позлить мать. Он это знал. И все-таки…

Через неделю Чейз уже вставал. Рана хорошо затянулась, и он, без сомнения, вполне мог сидеть на лошади. Пришло время покинуть Роки Вэлли. Джесси привезла на ранчо его вещи и крупную сумму денег, которую он выиграл в городе. Грабителю достались лишь карманные деньги. Теперь Чейз обладал достаточной суммой, чтобы вернуться на восток и оттуда отправиться в Испанию. Он так и должен был сделать.

Но совсем не этого ему хотелось. А хотелось ему постоянно видеть Джесси. Он привык к ней за эту неделю и стал лучше понимать девушку. Говорят, устами младенца глаголет истина. Малыш Билли все поставил на свои места, когда сказал, что Джесси специально старается держать себя резко и грубо, потому что считает, что в этом ее единственная защита и она прибегает к ней, чтобы спрятать боль, смущение, страх. Чейз увидел Джесси в новом свете. Он понял, что перед ним неуверенная в себе, испуганная девочка, отчаянно пытающаяся не зависеть ни от кого. У нее не было плеча, на которое она могла опереться. Когда Чейз понял это, ему захотелось обнять ее и не отпускать от себя. Но маленькая упрямая Джесси никогда бы на это не согласилась. Сначала надо проломить броню, в которой она пряталась не один год.

Чейз знал, что на этом пути ему предстоит многое преодолеть. На что он надеялся? Он не знал, на что. Но знал точно, что не хочет отсюда уезжать. И будет тянуть с отъездом как можно дольше, ведь в конце концов Джесси не гонит его. Понимал он и то, что, как только начнет вставать с постели, свое слово скажет Рэчел. Черт возьми, он никогда бы не подумал, что она такая злопамятная. Конечно, дело в том, что, несмотря ни на что, она очень любит Джесси. И горько, что девушка этого не понимает. Но он может биться об заклад, что Джесси в глубине души тоже любит свою мать. Но пропасть, разделившая их, так глубока, что лишь чудо способно наладить их отношения. Чейзу хотелось отыскать такое чудо.

Чейз давно мечтал о горячей ванне. И в тот день его мечта стала явью — помогли ему Билли и Джеб. Надо было принести в комнату воды так, чтобы Рэчел не заметила и не узнала, что он уже моются. Джеб нагрел воду в баке для белья и вместе с Билли перенес его в комнату Чейза. Для Билли было увлекательной игрой делать что-то по секрету от матери. Но Чейз хотел, чтобы и Джесси не узнала и не догадалась, что он уже поправляется.

Все складывалось удачно. Но неожиданно Джесси вернулась с пастбища раньше обычного. Они оба онемели от удивления, когда Джесси обнаружила его сидящим в баке. Она быстро пришла в себя и решительно прошла в комнату.

Девушка была в рабочих брюках, в пыльной одежде, на спине болталась шляпа на завязках. Впервые она вошла к нему, не приведя себя в порядок. Но Чейз про это не думал, он слишком смутился, не зная, как объяснить свое купание. Он был благодарен, что Джеб и Билли оставили его одного.

— Рэчел в курсе, что ты уже поправляешься?

— Нет.

— Ты ждешь, когда намокнет твоя рана? Сколько ты тут сидишь?

— Не так давно.

Она подошла к баку и сунула палец в воду.

— Довольно давно. И сколько таких ванн ты принял по секрету от меня? Выходит, я обтирала тебя каждый вечер для твоего развлечения?

— Брось, Джесси, это в первый раз.

— Но я должна была бы знать об этом. А я бы не узнала, приди чуть позже. Правда?

Он чувствовал себя виноватым, и она это видела. Но он не мог понять — сердится Джесси или нет. Он, конечно, чувствовал себя не в своей тарелке, сидя перед ней раздетый.

Он кашлянул.

— Ну что тут такого? Чем плохо, что я хорошенько помоюсь?

— Ничем, — кивнула Джесси. — И судя по тому, как ловко ты снял повязку и залез в бак, тебе пора как следует помыть спину.

— Джесси!

— Наклонись вперед, Чейз, — приказала Джесси. — Ты же хочешь помыться? А я потру спину так, чтобы не задеть рану.

Легче было подчиниться, чем спорить. Но больше всего на свете ему хотелось знать, что у нее на уме. Так непривычно она себя вела. Не сказала ни одного грубого слова, не расшумелась из-за того, что он не в кровати. Она была слишком спокойна, а значит, что-то не так. Но что? Он не мог понять.

Наконец девушка скомандовала:

— Ну вот. Теперь вставай. Я тебя ополосну.

— Я и сам могу, — заторопился он.

— Конечно, и зальешь водой весь пол. И вообще удивительно, как ты поместился в этом баке?

— Я не рассчитывал ни на чью помощь. — От смущения Чейз говорил мало.

— Но тебе уже ее оказали — Уходи, Джесси. Она тихо рассмеялась.

— А почему ты стесняешься меня? Можно подумать, что я тебя не видела голого.

— То было совсем другое дело.

— Почему? Потому что и я была голая? Но не надейся, что и я сейчас все с себя сброшу. А теперь будь хорошим мальчиком, вставай. — И потом ехидно добавила:

— Я не буду к тебе приставать, если ты этого так боишься.

Чейз через плечо взглянул на нее. Она действительно развлекалась. Не так часто он видел ее глаза смеющимися, в такие моменты они становились светлее и ярче.

Он встал и почувствовал, как холодная вода полилась по спине. Потом она вытирала его полотенцем, и он совсем разомлел.

— Ну что, разве плохо? — спросила она, шаловливо шлепнув его по ягодицам.

Он повернулся к ней, но она уже пошла к столику за чистыми бинтами.

— Подойди сюда, я забинтую твою рану. Если ты считаешь, что это еще необходимо.

Чейз сразу же огорчился. Иными словами, она говорила, что он здоров. Значит, сейчас спросит, когда он намерен уехать.

Обернув вокруг бедер полотенце, он подошел к кровати и сел так, чтобы она могла его перевязать. Он напряженно наблюдал, как она склонилась, почувствовал, как бережно она положила вату на рану. Она перевязывала его так нежно и так не похоже на обычную Джесси, что его разобрало любопытство. Наконец он спросил:

— Отчего такая нежная заботливость? Она подняла бровь.

— Нежная?

— Ты понимаешь, что я имею в виду.

Она пожала плечами и посмотрела на свою работу.

— Не знаю. Может, потому, что вижу тебя в последний раз. Я хочу расстаться по-доброму. Чейз покачал головой.

— Так ты хочешь вышвырнуть меня отсюда из-за этой проклятой ванны?

Она подняла на него глаза.

— Не смеши. Мне все равно, сколько ты собираешься тут прохлаждаться. Просто я знаю, что теперь ты здоров и можешь отчалить в любой момент.

— Стало быть, мы расстаемся по-дружески? — ухмыльнулся он и погладил ее по бедру. Она отбросила его руку.

— Не совсем. — Она отошла на безопасное расстояние и снова засмеялась.

— Брось, Джесси, я не кусаюсь. Пора бы тебе понять это.

— Неужели? — Ее взгляд окаменел. Он нахмурился. Они оба одновременно вспомнили, как он отлупил ее накануне того отъезда.

— Я надеялся, что ты меня давно простила.

— Нет, не простила!

— Но ты никогда не вспоминала об этом.

— Может, я должна была пристрелить тебя, пока ты лежал?

— Ты не смогла бы застрелить меня, Джесси, — сказал он уверенно.

— Лучше оставим эту тему. Я сожалею, ты же знаешь. Просто в тот вечер я был не в себе.

— Я сказала, покончим с этой темой.

— Хорошо, — вздохнул он, смирясь с переменой ее настроения.

— Почему ты сегодня так рано?

— Я пришла сказать, что больше не буду за тобой ухаживать. А теперь вижу, что ты совсем хорошо себя чувствуешь.

— Ты не сердишься? — спросил он.

— Я не сержусь. Больше тридцати коров пало на южном пастбище из-за того, что кто-то отравил водопой. Так что у меня нет времени злиться.

— Ты серьезно?

— Конечно, серьезно. Единственное, зачем я сюда приехала, это сообщить всем, что меня не будет несколько дней. Надо перегнать стадо ближе к дому и охранять его день и ночь. А поскольку не все работники вернулись с перегона, каждый человек на счету. В том числе и я.

— По твоему виду не подумаешь, что у тебя такие неприятности.

— Ты меня отвлек, — сказала она. — И потом — что сделано, то сделано. Какой смысл плакать? Что я должна сделать, так это то, чтобы больше ни одной головы из стада не пропало.

— Я тебе сочувствую.

— Тебя не должно это волновать. Итак, прощай.

— Почему?

— Я не приеду домой несколько дней. Да и тебе больше незачем оставаться здесь.

— Но я же могу тебе помочь!

— А я не прошу. И Рэчел не хочет, чтобы ты тут болтался.

— Так чье это ранчо в конце концов? — сердито спросил Чейз.

— Ах, теперь оно, видите ли, мое! А когда я хотела, чтобы ты уехал, Рэчел должна была принимать решение.

— — Но сейчас тебе действительно может понадобиться моя помощь. Как ты думаешь — это Бадр? Он был не в восторге, когда я отыграл долговое обязательство твоего отца.

— Еще бы! Но я не могу этого доказать. Отравление скота — явная месть. Я не думала, что он способен на такое.

— Способен, Джесси. И Бадр на этом не остановится. Тебе может понадобиться помощь.

— Мне может понадобиться стрелок, а не картежник.

В ее голосе не звучало презрение, и он не обиделся.

— Я ношу военный револьвер не для красоты. И умею им пользоваться.

— А ты убивал кого-нибудь?

— А ты?..

Джесси не привлекала идея постоянно видеть Чейза рядом с собой. Ей и так тяжело было видеть его изо дня в день всю неделю. Она не понимала чувств, которые он возбуждал в ней. А всю неделю он был само очарование. И это пугало ее.

— Ты не в той форме, чтобы помогать мне, Чейз. В любом случае это не твои заботы.

— Послушай, пока не вернутся обратно твои работники, ты можешь рассчитывать на меня. Я справлюсь не хуже какого-нибудь новичка и нисколько не перетружусь, если посторожу стадо.

— А почему ты хочешь мне помочь?

Он пытался быстро сообразить, что ответить.

— Наверное, из-за того, что я отыграл долговое обязательство. Выходит, снова из-за меня у тебя проблемы. И было бы справедливо…

Она оборвала его.

— Бадр хотел не денег, а ранчо. Даже если бы я расплатилась с ним, он все равно бы мстил. Да ладно, как знаешь. Но пеняй на себя, если снова примешься за старое.

Она вышла из комнаты. Чейз улыбнулся. Он был доволен.


Глава 31


Чейз проснулся от звона посуды — кто-то готовил завтрак и варил кофе. Он с досадой посмотрел на все еще темное небо. Когда третьего дня он проснулся в такой же час и выругался, в ответ раздался смех. Все привыкли вставать до зари и работать без отдыха целый день. Он — нет. И все считали его неженкой. И были правы.

Чейз сам ввязался в это дело, и какой смысл теперь жаловаться? Он бы хотел убедить себя, что это галантность с его стороны — помочь даме, но это было далеко от истины.

Он почти не видел Джесси, а, отправляясь с ней сюда, надеялся на обратное. Дело у него было самое легкое — охранять водопой, куда пригоняли стадо, и следить, чтобы скот не разбредался. Чейз видел Джесси раза два в день, когда она собирала с холмов заблудившихся коров. К вечеру она так уставала, что они едва могли перекинуться словом, и она тут же у огня валилась спать вместе со всеми. Они ни разу не оставались наедине А по утрам ее вообще никто не видел, даже повар, поднимавшийся первым.

Чейз сел, вздрогнув от утренней прохлады Одеяло пропиталось влагой и покрылось изморозью А ведь только первая неделя ноября.

Для чего устраивать фермы в таком холодном месте? Томасу Блэру захотелось осесть именно здесь, и скоту здесь неплохо. А люди привыкли.

Чашка горячего кофе согреет, решил Чейз, дрожа при одной мысли, что надо вставать. Он посмотрел в ту сторону, где Джесси обычно спала. Никого. Ушла. Рано, как обычно. Почему? Когда мужчины позавтракали и отправились работать, солнце только-только вставало, значит, Джесси исчезла еще в темноте Он как-то спросил ее, куда она уходит, но она перевела разговор на другое.

Он покачал головой и вспомнил о позапрошлой ночи. После приступа ярости она уже спокойнее, чем можно было ожидать, отнеслась к новому несчастью. Митч Фабер ночью прискакал в лагерь и сообщил, что все коровы, угнанные на север, украдены за день до того, как, предполагалось, они будут на месте. Работники спали, а охранник исчез вместе с ворами.

— Полный нокаут, — сказал Митч. — Я даже не знаю, чем меня стукнули. Худшее трудно представить, уж лучше бы меня прикончили, чем увели стадо.

Когда Митч и работники добрались до первого шахтерского городка, чтобы заявить шерифу о случившемся, стало ясно, что все без толку. Воры прекрасно рассчитали время. Они успели распродать всех коров до того, как Митч и работники опомнились. И самое гнусное было то, что стадо распродали тем шахтерам, с которыми Джесси подписала контракт. Агент закупил стадо целиком, разделил его на партии и подготовил к отправке в соседние городки. Он заплатил всю сумму через банк и получил квитанцию. В такой ситуации шериф ни черта не мог сделать. Сам Митч тоже ничего не мог. Агента нельзя было обвинить ни в чем — стадо пригнали из Роки Вэлли, продали ему контракты, украденные у Митча, когда тот был без сознания. Джесси лично не имела дела с этим агентом, и Митч тоже. Так что он не знал ни ее, ни его.

— И как они могли пронюхать о контрактах? — недоумевала Джесси.

Она тяжело переживала случившееся, лицо посерело, в глазах застыло недоумение. Чейз понимал, что она чувствует. Он знал, какой большой заем взят ею в банке. И ей теперь нечем расплатиться с долгами и с работниками.

Но больше всего она рассвирепела, услышав, что сбежал человек, охранявший стадо. Блю Паркер. Митч признался, что Блю вел себя довольно странно во время перегона. Да, Блю знал о контрактах. Еще за месяц перед этим он ходил с угрюмым и недовольным видом. Чейз вспомнил, что именно тогда он сам появился в Роки Вэлли. Джесси тоже вспомнила и кинула в его сторону обвиняющий взгляд. Чейз не понял — он не знал Блю Паркера и только потом обнаружил, что это тот самый парень, с которым он застал ее в первый день. Вероятно, Паркер сговорился с ворами, и было нетрудно догадаться, кто они такие.

В тот вечер Джесси ничего не стала объяснять Чейзу, проклиная Паркера и Лэтона Бадра. А когда она чуть успокоилась, у Чейза не хватило духу снова заговорить на эту тему. Но его чертовски заинтересовал этот Паркер. Воспоминания о той сцене не давали ему спать…

Наконец Чейз собрался с духом и отбросил одеяло. Один месяц — и столько всего!

Он взял чашку кофе обеими руками, чтобы согреть их. Двое мужчин сидели у огня, ели бифштексы и ухмылялись, глядя, как он дрожит.

— Ты привыкнешь, Саммерз, если поживешь здесь с наше, — сказал Рамзей.

— Мужайся, дружище. Будет еще холоднее, — добавил, ухмыльнувшись, ковбой средних лет по имени Болди. — Похоже, скоро снег выпадет.

Чейз заворчал, и работники засмеялись. Их было трое, остальные отправились на перегон с Митчем и Блю. Джесси послала Митча и одного парня в форт Ларами попытаться продать немного мяса, чтобы рассчитаться с работниками. Один уволился из-за того, что Джесси не дала ему выходной на попойку. И ей пришлось ехать с ним на ранчо, чтобы наскрести хоть какие-то деньги. Чейзу так хотелось отдубасить этого ублюдка, но это дело Джесси, и, если он сунет нос, ей не понравится.

Чейзу отчаянно хотелось помочь ей в свалившейся на нее новой беде. Дьявол! Он отдал бы все до последнего цента, если бы она только согласилась принять его помощь.

— Кто-нибудь говорил сегодня утром с Джесси? — осторожно спросил он, принимая тарелку с едой.

Болди покачал головой, не отрываясь от бифштекса.

— Я проснулся, когда она уже уехала. Так что увидел только хвост лошади.

— А в какую сторону она поехала?

— Она собиралась на запад, к холмам. И сказала, что вернется через несколько дней, — объяснил Рамзей. Болди пожал плечами.

— Если она собралась так далеко, видно, заночует в хижине. Жаль, что она мне не сказала. Я же был там вчера, оставил кое-какие запасы. И мог бы сделать, что надо, и ей незачем было бы ехать.

Чейзу стало очень тоскливо от мысли, что он не увидит Джесси несколько дней…

— Рамзей, давай я поеду сегодня, — неожиданно вырвалось у него.

Рамзей удивленно посмотрел на Чейза. Оба работника знали, что он еще не совсем оправился после раны.

— Ты уверен, что справишься?

— Некоторые молодые коровы так и норовят выбиться из стада, — добавил Болди.

— Я думаю, справлюсь, — уверенно сказал Чейз — И потом — мне надо размяться. Я и так слишком долго отдыхал.

— Тогда конечно, — согласился Рамзей.


Глава 32


Небо, плотно затянутое серыми облаками, совсем не обещало солнца. Тусклый рассвет еле пробивался, когда Чейз уезжал из лагеря. Правда, этого света хватило, чтобы разглядеть на промерзшей земле следы лошади Джесси.

У него было так паршиво на душе, что ему было безразлично — видели работники или нет, в какую сторону он поехал. Они, видно, перемывали косточки ему и Джесси, обсуждая их отношения. Но что это были за отношения, кстати? Он и сам толком не знал.

Чейз ехал по ровной холодной долине, и ледяной ветер обжигал лицо. Он наглухо застегнул куртку и по совету Болди надел на голову цветастый платок, чтобы не отморозить уши. Но даже меховые штаны, которые одолжил Джеб, не спасали от холода. Он клял себя за то, что уехал из лагеря, что снова погнался за этой женщиной и на ее поиски может уйти целый день.

Но дня не понадобилось. Он проехал не больше полумили вверх по холму и неожиданно увидел ширококостного коня Джесси, щипавшего траву на соседнем холме. А между холмами на ровной площадке лежала Джесси. Упала с лошади?..

У Чейза защемило сердце. Он ринулся вниз, еле сдерживая дыхание. И только когда Джесси, услышав топот копыт, повернула голову, он смог вздохнуть полной грудью.

Чейз быстро соскочил с лошади и едва не упал. Он опустился на колени, увидел, какая она бледная.

— Ради Бога, Джесси, что случилось?

— Ничего.

— Ничего?

— Ничего, — повторила она со стоном. — Какого черта ты здесь делаешь? Он отпрянул.

— Черт побери, Джесси…

— Уберешься ты отсюда? — рявкнула она что было силы.

— Нет. Потому что ты больна.

— Я не больна.

Она попыталась сесть, но еще больше побледнела и откинулась на спину, закрыв глаза. Какого черта он здесь делает? Ей так везло все дни — она уезжала, чтобы скрыть утреннюю тошноту.

— Джесси, пожалуйста, скажи, в чем дело? В его голосе было искреннее беспокойство. Ей стало приятно. Надо сказать Чейзу что-нибудь — не правду, конечно, а что-нибудь успокаивающее.

— Мне немного нехорошо. Наверное, перетрудилась.

— Послушай, но лежать на холодной земле — не дело. Ты простудишься.

— Я собиралась добраться до хижины, но на этот раз не смогла… — Она осеклась, слишком поздно сообразив, что сболтнула лишнее.

— На этот раз? Так вот куда ты ездишь каждое утро? Зачем?

Она хотела было сказать, что там теплее и ей легче переждать, пока пройдет тошнота. Но лишь проговорила:

— Я ездила на северные пастбища. Почему бы мне не остановиться в хижине поесть? Еще есть вопросы?

— Я отвезу тебя на ранчо.

— Нет! Мне надо просто спокойно полежать. Если бы я могла ехать, ты думаешь, я бы здесь валялась? — В голосе ее слышалось явное раздражение.

— Нет, ты здесь не останешься. Я заберу тебя отсюда.

— Нет, Чейз.

Он протянул руку, и ее охватила паника.

— Не трогай меня!

Джесси знала — малейшее движение снова вызовет у нее приступ тошноты. Так оно и вышло. Она от-" прянула в сторону, и ее вывернуло наизнанку. Когда девушка пришла в себя, он нежно поднял ее и понес к своей лошади, посадил в седло, сел сзади. Она не сопротивлялась. Она отдыхала в его объятиях всю дорогу До хижины. Он внес ее внутрь, положил на кровать ближе к очагу. Развел огонь, снял с нее жакет, сапоги, отстегнул кобуру.

— Хочешь что-нибудь поесть, Джесси?

— Нет, — быстро ответила она, а потом добавила:

— Но если бы ты вскипятил немного воды… У меня в сумке есть мята… Она хороша для желудка.

Чейз не стал расспрашивать, при чем тут мята, он делал то, что она просила: поставил воду на огонь и пошел за сумкой. Пока закипала вода, Джесси уснула. Может быть, сейчас для нее важнее сон, а настойка травы подождет? Он смотрел на спящую девушку, размышляя, не поехать ли ему за доктором. Но на это уйдет целый день, а он боялся оставить ее одну.

Чем больше он размышлял, тем больше склонялся к тому, что Джесси права — она перетрудилась. Вставать до зари и работать до заката — не дело для юной девушки. Да еще эта кража скота…

Чейз вышел из хижины, чтобы увести лошадей на ночь под навес. Пошел снег, и он подумал, что, если снегопад не прекратился, их занесет. И не надо будет беспокоиться о стаде. По такой погоде и Бадр не помеха. Корма у лошадей достаточно, определил он и поторопился назад в хижину.


Глава 33


Джесси проснулась в теплом коконе из одеял. Потрескивал огонь, а воздух наполнился дразнящим ароматом съестного. Она чувствовала себя прекрасно и страшно хотела есть.

Чейз возился у огня спиной к ней и что-то размешивал на огне.

— Не знала, что ты умеешь готовить. Он повернулся к ней и улыбнулся.

— Да, немного умею.

— Пахнет вкусно.

— Благодарю, мэм.

Он подошел к кровати, пристально посмотрел на Джесси и спросил:

— Дать тебе мяты?

— Уже не надо. Но я бы с удовольствием поела.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— В порядке, Чейз. Правда. Мне просто надо было полежать. А теперь на меня напал жуткий голод. Он широко улыбнулся.

— Сейчас, дорогая.

Джесси нахмурилась. Ей бы не хотелось, чтобы он называл ее так. Ей бы не хотелось, чтобы он заботился о ней как о маленькой. Она не знала, как к этому относиться.

Подсаживаясь к столу, Джесси не сводила глаз с Чейза. Он двигался легко, сразу видно, что спина больше не болит. Она обвела взглядом его широкую спину от плеч до узких бедер. Похоже, у него было что-то на уме, да, что-то…

Джесси покраснела и отвела взгляд. Откуда у нее такие мысли? Она вынашивает его ребенка. Но какое ему до нее дело — после его бесчисленных побед у женщин? И поэтому ей тоже нет до него никакого дела, напомнила она себе.

— Тебе не жарко? — спросил он, ставя перед ней тарелку.

Джесси еще сильнее покраснела, догадавшись, что он это заметил.

— Немножко, — тихо призналась она. Они молча ели. Чейз явно чувствовал себя неуютно, заметив, как резко изменилось ее настроение. Он исподтишка наблюдал, с каким аппетитом она ест, будто голодала несколько дней. Видимо, она чувствует себя неплохо, особенно если вспомнить утро. Наверное, все, что ей было нужно, это поспать. Отдохнув дня два, она пришла бы в норму.

Никто из них не нарушал молчания. Может быть, на самом деле она беспокоилась о попытках Бадра разорить ее гораздо сильнее, чем ему казалось? Чейз неуверенно начал:

— Если ты будешь все переживать в себе, тебе будет только хуже.

— Что? — Она подняла на него широко открытые глаза.

— Ты сама знаешь, о чем я говорю, — спокойно ответил он.

— Боюсь, что нет.

— О Лэтоне Бадре, конечно. О скоте, который он украл. В конце концов на этом жизнь не кончается. Она с облегчением вздохнула.

— Да, конечно.

— Ну?

— Да о чем тут говорить? Я просто пристрелю его, как только увижу. Чейз засмеялся.

— Ну, Джесси, будь наконец серьезной.

— А я серьезно.

— Ты что, вызовешь его?

— Почему бы и нет?

— Потому что он отклонит твой вызов и его никто не осудит за это. Ни один мужчина не согласится на поединок с женщиной, даже такой мерзавец, как Бадр.

— Но он не отвертится так просто, Чейз. Если бы у меня были доказательства, я бы обратилась к шерифу. Но без них я займусь этим сама. А что еще можно сделать?

— Оставь все это мне.

— Ты его вызовешь?

— Да.

— Нет.

Ее отказ разозлил его.

— Но мой вызов он примет, Джесси.

— Я сказала “нет” — значит, нет.

— Может быть, будем считать инцидент исчерпанным? Без всякого сомнения, Бадр получил гораздо больше, чем твой отец ему задолжал. Он, я думаю, успокоится и теперь надолго исчезнет из этих мест.

— Думаю, что нет, — мрачно ответила Джесси.

— Кровью никогда не решить проблему, Джесси. Ты не разорена. Забудь об этом.

— Легко тебе говорить, Чейз Саммерз. Угрожают не твоей жизни. Мое ранчо не такое большое, чтобы скоро оправиться от потери. Томас Блэр никогда не собирался стать королем скотоводства. Он просто хотел осесть на земле, где провел молодость, и ранчо оказалось тем, что надо. Наше стадо никогда не было большим. За зиму и так многое теряем. Снежные бури пять лет назад лишили нас семидесяти процентов дохода, и Томас тогда влез в долги, чтобы восстановить стадо. Потом, не расплатившись, он вдруг вздумал строить этот огромный дом. У меня такое чувство, что мы никогда не вылезем из долгов. И я никогда не смогу смириться с этой потерей.

Речь Джесси произвела на Чейза странное впечатление. Боль девушки он чувствовал как свою собственность.

— Ты знаешь, твоя мать тебе бы с радостью помогла, Джесси.

— Об этом забудь, — отрезала она. После таких слов бесполезно было снова предлагать ей и свою помощь. Но все же — а вдруг? Почему не попытаться?

— Тогда, может, ты возьмешь у меня взаймы? В Шайенне я выиграл большую сумму, гораздо больше, чем мне надо.

Джесси отрицательно покачала головой:

— Что с тобой, Чейз? То ты хочешь вместо меня идти на поединок, то пытаешься одолжить денег. Неужели тебя мучает чувство вины передо мной? Это тебе Рэчел внушила?

Чейз удивился. Она не злилась на него, просто чувствовала себя как-то неловко. Кстати, и он тоже.

— Так в чем дело? — повторила она. Он насупился и хрипло ответил:

— Хорошо. Я просто в долгу перед тобой.

— Нет. Будь честен и согласись, что нет, — холодно сказала она, чем снова удивила его.

— Факты — упрямая вещь, Джесси. До меня ты была девственницей.

— Ах, вот оно что! — Она негодовала. — Если бы ты взял меня силой, тогда был бы виноват. Но ведь все было не так. Ты забыл, что я сама хотела? Джесси следовало прикусить язык, и она разозлилась на себя и ехидно добавила:

— Это было минутное влечение.

— Для меня тем более, — съязвил он.

— Можешь не ехидничать.

— А ты не пытайся убедить меня, что ничего не чувствуешь ко мне, — холодно парировал он — Но ты ушла от разговора. Сейчас, может, ты и правда думаешь, что все это не важно. Но в один прекрасный день ты выйдешь замуж и тебе придется объясняться с мужем.

Чейз думал, что он совсем спятил, когда в ответ раздался звонкий смех.

— Ничего смешного, Джесси.

— Еще бы, — не умолкала она, не в силах выговорить ни слова.

Как бы ей хотелось рассказать ему, почему ей так смешно. Если она и впрямь соберется замуж, то муж вынужден будет принять ее с ребеночком. И вопрос о девственности вряд ли встанет.

— Извини, — сказала она, вдруг успокоившись.

— Ничего, — насмешливо кивнул он. — С чего я взял, что ты отнесешься к этому, как обычные девушки? Я же забыл, что ты не такая, как все.

— Да не так уж я отличаюсь от других девушек, — спокойно сказала Джесси.

— Разве?

— Конечно. Просто меня воспитывали иначе. Кстати, а сколько мужчин женятся непорочными? Если мужчина может иметь любовниц до женитьбы, почему женщина нет? И если я после свадьбы буду хранить верность, то что тут такого?

— Это ты так думаешь. Никакой мужчина с тобой не согласится.

— Хорошо, это лишний раз подтверждает, в какую сторону индейцы отличаются от белых мужчин Маленького Ястреба ничуть не волновало, что я не девственница.

Чейз насупился, глаза его стали похожи на горящие угли — А откуда он знает? Ты что, разрешила ему проверить?

Джесси поднялась, уперлась ладонями в стол и подалась вперед.

— Я не собираюсь тебя разубеждать. — Но глаза ее говорили о другом. — Маленький Ястреб вел себя достойно, если не считать одного мимолетного поцелуя. Но он хотел взять меня в жены, а не просто поразвлечься.

Ее слова достигли цели. Под ее сверлящим взглядом Чейз съежился. Он чувствовал свою вину. Он не думал о ней как о жене, но это не значило, что он не хотел Джесси.

Чейз медленно поднялся и принял такую же позу, как она И низким голосом прошептал:

— А ты имеешь хоть малейшее представление о том, как ты сейчас хороша? Джесси отпрянула.

— Это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы говорим.

— Да, конечно. Но когда ты передо мной, такая красивая, я не могу думать ни о чем, кроме…

Джесси не смотрела на него. В такие моменты его голос делался хриплым, на губах появлялась уже знакомая улыбочка…

Она резко рванулась к двери, но едва отворила ее, как он подскочил и захлопнул.

— Ты куда? Лошади в порядке, а на дворе слишком много снега, там нечего делать. Останемся здесь. Он повернул ее лицом к себе и обнял.

— Разве так не теплее? И тебе не остается ничего делать, как разрешить мне любить тебя.

Прежде чем она успела что-либо подумать, Чейз уже целовал ее. На этот раз она не позволит себе отдаться желанию — ни за что! Он ужасный, он… Он, черт его побери, возбуждает ее. Она расслабилась, прильнула к нему.

Он прижал ее к себе, и она совсем растаяла. Она обхватила его шею руками, дрожа от желания.

— Ты хочешь меня? — прошептал он.

— Да.

— Целый день?

— Да.

— И всю ночь?

— Боже мой, кончай болтать, — прошептала она. Чейз тихо рассмеялся и поднял ее на руки. Он поднес ее к кроватям, ногой сдвинул их вместе и положил ее. Он сразу же стал раздеваться, Джесси тоже. Она завороженно смотрела на него, а он стаскивал с себя одну вещь за другой и кидал на пол. Он знал, что его обнаженное тело возбуждает ее. Он уже освободился от одежды, а она все еще была полураздетая.

Чейз хотел помочь ей, он странно посмотрел на нее. На этот раз она не просто отвечала на его поцелуй. Это было что-то совсем новое. Он не сводил с нее глаз, а потом опустился рядом. Обнаженные, они наслаждались ощущением близости.

Она гладила рукой его грудь, что вызывало в нем горячее сладостное чувство.

— Неужели ты сможешь обходиться так с каждым мужчиной, который тебя захочет? — спросил он как бы между прочим, полушутя-полусерьезно.

— Я еще ни с кем не заходила так далеко, — ответила она.

— Что не означает, что ты не будешь…

— Нет, означает.

Он внимательно посмотрел на нее, лицо его стало совершенно серьезным.

— Джесси…

Она запустила пальцы в его шевелюру.

— Замолчи и люби меня, Чейз…


Глава 34


На следующее утро Чейз проснулся раньше Джесси. Светило солнце, ночью снегопад прекратился. Ему совсем не хотелось вставать и начинать новый день. Он посмотрел на Джесси. Она лежала на боку лицом к нему, укутавшись в одеяло. Ему хотелось лежать с ней в одной большой постели, чтобы он мог придвинуться и почувствовать тепло ее тела.

Чейз размышлял о ее болезни и с тревогой подумал: как она будет себя чувствовать сегодня? Он надеялся, что вылечил ее. Они занимались любовью и днем, и ночью, но все равно он не насытился ею. Он учил ее получать наслаждение от ласк. Она была потрясающей женщиной, готовой к любви каждую минуту.

Пусть снег идет и идет. Ему дьявольски не хотелось покидать эту хижину.

Джесси тихо застонала.

— Джесси.

Она снова застонала, и он слегка потряс ее, подумав, что ей что-то приснилось.

— Ой… Не тряси меня, — прохрипела она.

— Джесси, проснись.

Но она боялась открывать глаза. Сейчас снова начнутся ее утренние мучения.

— Джесси, — тихо окликнул ее Чейз, — может, тебе лучше встать? Солнце поднялось, и утро такое хорошее.

Утро. Сколько сейчас времени? Сколько еще ужасных часов мучаться проклятой тошнотой?

Чейз рядом — и это для нее слишком рискованно. Он не должен знать, что с ней происходит. Она так хорошо себя чувствовала вчера и этой ночью.

— Ой, я не могу пошевелиться, — с трудом проговорила она.

— Тебе плохо, Джесси? Она наконец открыла глаза.

— Нет, не очень. Просто мне надо немного полежать. Тебе незачем ждать меня, отправляйся работать. Я хочу воспользоваться привилегией хозяина, — она попыталась улыбнуться, — отдавать указания, а самой отдыхать, пока другие работают.

Чейз не купился на ее слова. Он встал, оделся, то и дело поглядывая на нее-“Может, ей хочется побыть , одной?” — подумал он. Уж лучше бы она сказала правду, чем заставлять его чувствовать себя совершенно беспомощным. Чейз развел огонь, и в комнате стало теплее. Но Джесси не собиралась подниматься.

— Хорошо, тогда я пойду, — сказал он нехотя. — Но может, все-таки я как-то смогу тебе помочь? Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— Нет — Ну, Джесси, не стесняйся. Это поможет, — сказал он, стаскивая с нее одеяло и поворачивая на спину — Не трогай меня!

Чейз отпрянул, точно обжегшись. А она снова свернулась в клубочек. То же самое она сказала вчера утром, когда ее тошнило. И у нее такое же бледное лицо Так же прижаты руки к животу.

— Джесси! Джесси, посмотри на меня!

— Иди же. Иди на работу. Он сел на край постели. Она застонала, когда он тронул ее за плечо.

Чейз чувствовал себя таким растерянным…

— Черт возьми! Что с тобой такое? Ну что это за болезнь? Ты так хорошо спала всю ночь.

— Я не болею, — Она не поворачивалась к нему, не шевелилась, будто мертвая.

Чейз нахмурился. Что она пытается скрыть от него?

— Джесси, давай я тебя одену и отвезу в Шайенн к доктору.

— Опять мучаться в пути? Не смеши. Она хотела все обратить в шутку, но он видел, как тяжело давалось ей каждое слово. Он склонился над ней, и ее лицо будто воспламенилось — Только не сейчас! Пусть пройдет Неожиданно она почувствовала, как тошнота подступила к горлу, она зажала руками рот и вскочила так быстро, что лягнула его в бедро. Если бы Чейз не успел отстраниться, она бы его опрокинула.

Джесси подскочила к ведру в углу комнаты, встала на колени, и ее вырвало. Он взял с кровати одеяло, накинул ей на плечи. Она не обратила внимания.

Чейз не знал, что еще ему сделать, и вышел, оставив ее одну.

Джесси жалела, что он не сделал этого раньше. Решив, что он уехал на весь день, она кое-как добралась до кровати и уснула.


Глава 35


Джесси проснулась, неуверенно пошевелилась и почувствовала облегчение. Ужасная тошнота прошла. До следующего дня.

Первое, о чем она подумала, — о еде. Второе — о Чейзе. Ушел он на работу или поехал за доктором? Дай Бог, чтобы не за доктором. Наконец она была одна и могла немного подумать.

Она села, потянулась. А потом, не веря глазам, уставилась на человека, сидящего за столом.

— Я думала.., тебя здесь нет, — сказала она удивленно.

— Да ну?

Ей не понравился его спокойный тон.

— Считай, что я остался здесь из любопытства. Мне хотелось посмотреть, выздоровеешь ли ты так же чудесно, как вчера.

— Мог бы по крайней мере хоть немного посочувствовать.

Он поднялся из-за стола, подошел к кровати и посмотрел ей прямо в глаза.

Джесси занервничала под его взглядом.

— Ты беременна!

— Нет, — сказала она слишком поспешно и уже спокойнее повторила:

— Правда, нет.

— Правда, да.

Он сел на край кровати, стянул с нее одеяло.

— У тебя прекрасная грудь, — сказал он, нежно дотрагиваясь до нее. — Странно, но она стала полнее с тех пор, как я последний раз ласкал ее.

Джесси отбросила его руку.

— Не говори ерунды.

— Не испытывай мое терпение, Джесси. — Он схватил ее за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. — За свою жизнь я много вертелся возле женщин. Перед тем как мать вышла замуж за Юинга, половина ее клиентуры были беременные женщины. Это был единственный период в жизни женщин, когда они имели законное право обновить свой гардероб. Так вот, они без стеснения обсуждали свои проблемы, не обращая на меня никакого внимания. Ты думаешь, я не знаю, почему по утрам ты никому не показываешься на глаза?

Она снова отбросила его руку, злясь, что он оказался таким осведомленным.

— Оставь меня.

— Ты что, собиралась от меня скрыть свою беременность? Чтобы я уехал, ни о чем не зная?

— Это мои дела, а не твои.

— Нет, больше мои, чем твои.

— Да неужели? А что изменится теперь, когда ты знаешь? Ничего.

— Мы поженимся.

— Нет. — Она медленно покачала головой. — Когда я узнала об этом, я сначала тоже так подумала. Но потом я нашла тебя в постели проститутки.

— Джесси, ведь ничего не случилось. Я был пьян.

— Я знаю. Но ты собирался. Если я выберу когда-нибудь мужчину, то он никогда не взглянет на другую женщину. Я не потерплю неверности. Иначе… Не имеет значения. Ты всегда подхватывал любую, какую хотел. И всегда останешься донжуаном.

— Не истязай себя, Джесси, — сказал тихо Чейз. — Мне достаточно тебя одной.

Под его непреклонным взглядом она вдруг почувствовала возбуждение.

— Спор окончен, — сухо бросила она.

— Это спор о моем ребенке.

— Нет, о моем. Это я страдаю, я вынашиваю его. И я буду растить его!

— Ты собираешься растить его одна? Я знаю, Джесси, что это такое. Мой ребенок не должен расти безотцовщиной.

— У тебя нет права голоса.

— Посмотрим.

Они с неприязнью уставились друг на друга. Джесси была в ярости, она не ожидала такого упрямства от Чейза И он тоже пребывал в подобном состоянии. Он понял, что Джесси делала все, что могла, желая скрыть от него беременность. И это ей почти удалось. Чейз резко поднялся.

— Одевайся!

— Это еще что?

— Сейчас, Джесси, ты поедешь со мной. И не в твоей власти противиться.

— В Шайенн. Я же сказал, что мы поженимся.

— Чейз, — произнесла она ровным голосом, хотя готова была кричать. — Ты не можешь силой заставить меня выйти за тебя замуж. Только зря потратишь свое время на такую длинную дорогу, не говоря уже о моем времени.

— Я так не думаю. А теперь ты сама выйдешь и сядешь на лошадь? Или мне тебя отнести?

Клокоча от гнева, Джесси прошла мимо него. Боясь, что она удерет от него, Чейз сразу же взял ее лошадь за поводья.

* * *


Первые несколько часов долгого пути до Шайенна Джесси была вне себя от злости. Предстояло провести много часов в дороге, и она решила как следует поразмыслить. И когда они приехали в город, Джесси приняла решение.

Было поздно, но Чейз приставил к спине Джесси пистолет. Ей было смешно, но она старалась сохранять серьезность. Такова ирония судьбы. Именно так собиралась она повести его к алтарю в ту ночь, когда приняла решение. А теперь на ее месте он, готовый проделать то же самое.

Джесси молчала, пока он будил священника, подводил ее к алтарю. Она знала, что священник не может видеть револьвер, приставленный к ее спине. И молчала, когда пришло время отвечать на вопросы.

Чейз ухмыльнулся, ожидая услышать, что скажет Джесси. Но она упрямилась. Он ткнул ее револьвером, и только тогда услышал ясный и громкий ответ.

Чейз так удивился, что и сам не сразу ответил на вопросы священника. Джесси быстро нацарапала свое имя, где положено, и вышла из церкви, не дожидаясь Чейза.

Он догнал ее.

— Извини, Джесси, но я вынужден был так поступить.

— Не смеши меня, — ответила она. — Мы оба знали, что ты не застрелишь меня, даже если я скажу “нет”. И ты прекрасно понимаешь, что, если бы я сама не захотела, не помог бы и револьвер. Но не думай, что ты добился своего, Чейз Саммерз. Я просто хочу, чтобы мой ребенок был законным. Вот и все. А теперь убирайся на все четыре стороны. Иногда я разрешу тебе приходить в гости, навещать его. Но я не буду с тобой жить. Ясно?

Она вскочила на лошадь и поехала к гостинице. Он смотрел ей вслед, помрачнев. Мы еще посмотрим! Проклятие!


Глава 36


Чейз открыл глаза и увидел, что Джесси торопливо одевается. Он ничего не говорил, продолжая наблюдать за ней исподтишка. По ее лицу было ясно, в каком она настроении. Возможно, ей не понравилось, проснувшись, снова обнаружить его у себя под боком.

Вчера он не пошел за ней в гостиницу, а завернул в ближайший салун. Знакомых лиц не было, и он позволил себе сыграть в карты, чтобы отвлечься. Но потом его узнали, и за вечер он наслушался немало насмешек в свой адрес. Все помнили, что произошло в комнате Серебряной Энни. Он услышал и про то, какую роль в ту ночь сыграла Джесси. И удивился. А когда в гостинице он обнаружил, что Джесси записала их как мистера и миссис Саммерз, он удивился еще больше. Но его радостное возбуждение испарилось, едва он вошел в комнату. Его постельное белье и подушка валялись на полу. Он поднял их, положил на кровать, где им и полагалось быть, устроился под боком у Джесси и пробормотал:

— Итак, что твое — то с тобой? Джесси резко повернулась, открыв рот от изумления. Но быстро пришла в себя.

— Так ты это слышал?

— Легенды ходят.

— Не обольщайся, — сказала она вызывающе. — Просто в тот день я поняла, что беременна, и решила выйти за тебя замуж. Так что в этом не было ничего.., личного.

— Так вот почему ты пошла в салун искать меня?

— Да! Разумеется, когда я обнаружила тебя там, мысли о замужестве мигом улетучились. Ну конечно, я расстроилась из-за того, что тебя едва не прикончили. В конце концов ты — отец моего будущего ребенка. — Она смутилась. — И я просто предупредила эту шлюху, что с ней сделаю, если…

Чейз промолчал. Он понимал, что лучше не поддерживать эту тему.

— Это плохо, — сказал он тихо.

— Почему? — не поняла она. — Я думаю, что твоя подружка знает больше, чем рассказала. И ее надо было припугнуть.

— Хорошо. Но инцидент исчерпан, и лучше про него забыть.

Джесси задохнулась от возмущения, ее бирюзовые глаза округлились.

— Ты что, шутишь? Не хочешь ли ты сказать, что тебе не интересно, кто тебя пырнул ножом?

— Не очень, — ответил Чейз, наслаждаясь ее негодованием.

Чейз действительно не думал о мести. Он даже был благодарен судьбе за нападение. Если бы не рана, Джесси никогда бы не пустила его на ранчо и ему бы пришлось уехать из Вайоминга, не подозревая о ребенке. От этих мыслей он снова помрачнел.

— Ты что, хотела утром удрать и не разбудить меня?

— Уже не утро. День. Мы оба проспали.

— Отвечай на мой вопрос. Она молчала, а потом выпалила:

— Я хочу, чтобы ты вернулся со мной на ранчо.

— Я и так собирался. Она сощурилась.

— По крайней мере до тех пор, пока не уедет Рэчел.

— Ах да. Я забыл, что ты хочешь получить какую-то выгоду из этого брака.

— Не издевайся, Чейз.

— Прости, если что не так. Но бьюсь об заклад, ты ждешь не дождешься, когда сможешь сообщить Рэчел о нашем браке. Разве я не прав?

— Нет. На этот раз нет. Я хочу, чтобы ты сам ей сказал. Я сразу поеду на пастбище и не хочу ее видеть.

— Даже чтобы попрощаться?

— А почему я должна прощаться с ней? Я ее не звала сюда и не собираюсь притворяться, будто мне жаль, что она уезжает. — В голосе Джесси послышались просящие нотки. — Ну, пожалуйста, скажи ей вместо меня.

— А что будет, когда она узнает, что мне уготована роль фиктивного мужа?

Глаза Джесси потемнели.

— А зачем ей про это говорить?

— А почему нет? Боишься, что она не оставит тебя еще несколько лет?

Джесси растерянно уставилась на него. Он дал ей время поволноваться, причем его собственное настроение явно улучшилось.

— Знаешь, Джесси, новая ситуация кажется мне довольно презабавной.

— Если ты имеешь в виду шантаж, я не назвала бы это забавой.

— Понятно. Кстати, ты собираешься поехать и сказать, чтобы Рэчел немедленно собирала вещи?

— Если ты этого сам не сделаешь, тогда придется. И что ты вечно споришь со мной? — раздраженно спросила она — Ты же не хотел осесть, обзавестись семьей. Да, ты заставил меня выйти за тебя замуж, но мы оба знаем, почему. С твоей стороны это великодушно. Спасибо. Так почему ты не хочешь отблагодарить меня, раз я даю тебе полную свободу? Тебе надо искать своего отца. Ты не забыл? Поезжай в Испанию, Чейз. Найди его. С женой на хвосте ты этого не сумеешь.

— А почему нет? Ты могла бы поехать со мной, после того как родится ребенок.

— Я никогда не оставлю ранчо, Чейз.

— Ты, наверное, еще не поняла, но теперь ранчо принадлежит и мне тоже, — сказал он несколько раздраженно.

Джесси напряглась — Что это значит?

— Это значит, дорогая, если я хочу остаться здесь, я останусь.

— Поступай как знаешь, — холодно бросила Джесси. — Но лучше бы тебе этого не хотеть!


Глава 37


На ранчо они ехали невеселые и всю дорогу молчали.

Джесси и хотела и не хотела видеть Рэчел. Она желала, чтобы та уехала, но в то же время понимала, что в таком случае она больше никогда не увидит свою мать.

Когда Джесси выходила из конюшни, она увидела Рэчел у кухонной двери. Девушка не была уверена в том, что ей удастся сохранить спокойствие при разговоре с ней. Чтобы укрепить свою решимость, она пыталась вызвать воспоминания о том, как отец сидел за кухонным столом с бутылкой виски и проклинал предательство шлюхи. Воспоминания, когда он со злобой объяснял ей, почему у нее нет матери. Воспоминания, когда он что-то выкрикивал про Рэчел и Уилла Фенгла.

Рэчел стояла в дверях в аккуратном темно-зеленом платье. Хоть бы раз Джесси видела эту женщину в запыленной одежде или с растрепанными волосами. Ну что-то такое, от чего она бы стала похожей на других.

— Раз ты приехала, стало быть, все неприятности позади? — спросила Рэчел подошедшую Джесси. — Вы наконец согнали стадо?

Джесси шла, не останавливаясь, заставляя Рэчел идти следом за собой на кухню. Она встала у кухонного стола, сняла шляпу и перчатки, бросила их на стол. Она была напряжена.

Рэчел внимательно наблюдала за ней.

— Он теперь уедет?

Джесси твердо встретила ее взгляд.

— Ответ на все твои вопросы, Рэчел, один — нет!

— Ну и ладно. Просто ты сказала тогда, что вернешься, когда все будет улажено.

— Завтра утром мы уедем обратно. Мы с Чейзом только что из Шайенна.

— О? — Рэчел подняла брови.

— Что “о”?

— Дело в том, что Джеб с Билли поехали искать тебя. Видишь ли, я отсылаю Билли в Чикаго. Я не могу допустить, чтобы он пропускал занятия в школе, — объяснила она. — Но он так хотел попрощаться с тобой перед отъездом. Я надеюсь, они ни от кого не слышали, что вы отправились в Шайенн, и не поехали за вами.

— Ты зря беспокоишься, — нетерпеливо перебила Джесси. — У Джеба хватит ума не тащить мальчика в такую даль.

— Куда-куда потащили мальчика? — спросил Чейз, появляясь на пороге.

Рэчел даже не взглянула в его сторону. И Джесси пришлось ответить:

— В город, чтобы найти меня и попрощаться, — ответила она как можно вежливее. — Она отсылает Билли в школу.

Чейз вопросительно посмотрел на Джесси — Ты ничего ей не сказала?

— Что она должна была мне сказать? — поинтересовалась Рэчел.

— Предоставляю это удовольствие Джесси Я настоял на том, чтобы приехать сюда и сообщить.

— Джесси, в чем дело?

— Не можешь подыскать слова? — усмехнулся Чейз Джесси одарила его уничтожающим взглядом, потом повернулась к матери.

— Рэчел, мы вчера ездили в Шайенн и поженились. Чейз — мой муж.

Рэчел переводила взгляд с одного на другого, осмысливая сказанное, но без малейшего удивления.

— Понятно, — сказала она с улыбкой. — Когда ты уезжал, Чейз, я думала: когда вы наконец оба образумитесь Так и вышло. — Она вся светилась от радости.

Джесси недоумевала.

— Черт побери! Что все это значит?

— Что значит? А то, что я знала, что так должно случиться, — спокойно ответила Рэчел Глаза Джесси вспыхнули Невероятно!

— Разве? Два человека, которые ведут себя так, как вы, просто предназначены друг для друга. Не могу передать вам, как я рада.

— Как ты можешь говорить так? — вскипела Джесси. — Ты же была против него, помнишь?

— Да, — улыбнулась Рэчел. — И ты сразу встала на его защиту. Так что с моей стороны это была тактика…

— В этом есть что-то подлое, — покачала головой Джесси. — Тактика! Чейз засмеялся.

— Неужели ты и вправду защищала меня, мое золотце?

Джесси с гневом посмотрела на него и снова уставилась на Рэчел. Не было слов, которыми она смогла бы выразить свое возмущение! Она резко повернулась и вышла.

А Чейз остался, он был в веселом настроении, улыбался.

— Ты меня провела, Рэчел! И Джессику тоже. Ты не понимаешь, почему она так взбесилась? Она, видимо, ожидала от тебя совсем другой реакции?

— Я знаю, — улыбнулась Рэчел. — С ней не надо было хитрить. Но пойми, я была так расстроена из-за того, как у вас все началось.

— Естественно, — согласился Чейз.

— Но я была уверена, что вы созданы друг для Друга.

Чейз вздрогнул. Если бы она знала правду, из-за чего они поженились!

— Не беспокойся. — проговорил он. — Она угомонится.

— До моего отъезда?

— А когда ты собираешься уехать?

— Я собиралась отправить Билли завтра, утренним поездом. А теперь не вижу причины, почему бы и мне не поехать с ним.

— Так скоро?

— Да. Так что пойду и поговорю с Джессикой сейчас, я не могу оставить ее в таком состоянии.

— Хорошо. Но если ты собираешься серьезно говорить с ней, Рэчел, почему бы тебе на этот раз не объяснить ей кое-что? Может, у тебя последний шанс расположить ее к себе, рассказать о своем прошлом?

Улыбка сошла с лица Рэчел.

— Наверное, стоит попытаться. Может быть, хотя бы на этот раз она меня выслушает…

Рэчел не стала ждать, когда Джесси отзовется на ее стук. Она решительно открыла дверь и вошла. Взглянув на холодное лицо дочери, она чуть отступила назад, не зная, как начать.

— Ах… Кейт готовит ужин, жарит мясо. Ты придешь, Джессика?

— Нет!

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты пришла, — ровным голосом сказала Рэчел. — Это будет последний семейный ужин. Завтра утром мы с Билли уезжаем.

Наступила пауза, после которой Джессика произнесла:

— Я никогда не воспринимала нас единой семьей, Рэчел. И не могу сказать, что мне жаль, что ты уезжаешь. Надеюсь, ты не будешь против, если я не приду. У меня слишком много работы.

Эти слова больно ужалили Рэчел. Ей хотелось развернуться и уйти. И все-таки она не могла, она знала, что никогда не простит себе, если последний раз не попробует объясниться с дочерью.

— Почему ты никогда не хочешь узнать от меня о том, что произошло между мной и твоим отцом? — резко бросила Рэчел.

Джесси отвернулась и уставилась в окно.

— Почему? Слушать, как ты будешь обвинять Томаса и говорить, что он лгал? Да, он был слишком тяжелым человеком, чтобы его любить, но больше у меня Никого не было. И если бы я узнала, что ад, в который он превратил мое детство, был беспричинным, я бы вырыла его из могилы и всадила в него еще несколько пуль. Но когда человек рассказывает одно и то же — и пьяный, и трезвый, это всегда оказывается правдой.

— Правдой для него. Но что, если правда не такая, какой он ее видел?

Джесси медленно повернулась. Глаза ее стали похожи на бирюзу.

— Хорошо. Тебе до смерти хочется объясниться со Мной с первого дня, как ты здесь появилась. Рассказывай. А потом уходи.

— Я никогда не изменяла твоему отцу.

— Ну конечно! А теперь ты скажешь, что Билли — сын Томаса Блэра.

— Да, он действительно сын Томаса Блэра. Слова были произнесены еле слышно, но Джесси услышала.

— Черт побери! Если это правда, почему ты не сказала ему об этом? Ты же знала, как он хотел сына. Это единственное, чего он хотел.

— Было слишком поздно говорить ему что-то, даже если бы я могла.

— Для начала звучит хорошо, — хмыкнула Джесси. — Но я на это не куплюсь. Томас видел тебя собственными глазами с Уиллом Фенглом в вашей постели. До этого его месяц не было дома. Месяц, которым ты воспользовалась, чтобы развлечься со своим любовником. И если уж Билли чей сын, то, конечно, Фенгла.

— Бог мой! — Рэчел побледнела и села на кровать Джесси. — В тот вечер… Томас упоминал Уилла. Но он никогда открыто не сказал, что привело его в такую ярость. В моей кровати!

Джесси сухо сказала:

— Прекрасно, Рэчел. Действительно, замечательно! Твое место на сцене. Ты настоящая актриса! Сарказм Джесси взорвал Рэчел.

— Если твой отец видел Уилла Фенгла, занимающегося любовью с женщиной в моей постели, то этой женщиной могла быть только Кейт! Это была не я, Джесси. Меня вообще весь день не было на ранчо.

Один поселенец пришел за мной в то утро — его жена рожала. И жена, и ребенок умерли. В тот вечер я вернулась домой совершенно разбитая от усталости и волнений. Ты мне при родах тяжело досталась, ты знаешь это, а тогда я снова была беременна. Доктора поблизости не было.

Это чудо, что Томас не убил Билли. Он зверски избил меня, едва я вошла в дом. Он не дал мне сказать ни слова в свое оправдание, Джесси. Ни единого слова! А после того, как он перестал меня бить, я уже не могла говорить. У меня была сломана челюсть, и я была почти без сознания. Спроси Кейт. Она была на ранчо единственной женщиной, кроме меня. Она была с Уилли, спроси ее!

Джесси молчала. Выражение ее лица не изменилось. Она заговорила мрачным тоном:

— У тебя было десять лет, чтобы изложить эту версию. Кто теперь может опровергнуть ее? Фенгла нет, Томаса нет. Кейт, естественно, будет отказываться. Потом, Кейт индианка, кто ей поверит, что она была с Фенглом.

— Спроси ее, Джессика, — умоляла Рэчел.

— Я не буду унижать ее такими вопросами. Бог мой, разве ты не понимаешь, в чем ты ее обвиняешь? Ты хочешь сказать, что все эти годы Кейт держала язык за зубами? Она не сделала ни малейшей попытки исправить эту ужасную ошибку? Почему она хранила молчание все эти годы? Ради чего? Служить Томасу при его нраве — не подарок. Так зачем ей это было надо?

— Я не знаю. Джессика, почему, но она так поступила.

— Нет! — Джесси снова отвернулась. Рэчел сидела, окаменев.

— Джессика, а что, если я говорю правду, — шепотом сказала она, прежде чем встать и выйти. — Так кто же я — преступница или жертва? Подумай об этом…


Глава 38


— Мама, я не, могу найти индейские перья, которые Джеб подарил мне вчера вечером!

Рэчел угрюмо покачала головой. Она искоса взглянула на Чейза, а затем на забитый вещами сундук на кровати. И вздохнула.

Утро оказалось суматошнее, чем она предполагала.

— Не сможешь ли ты закрыть его и вынести на крыльцо? Я думаю, сын опять обнаружит что-то недостающее, пока мы не закроем сундук. Если мы сейчас не тронемся, придется провести ночь в Шайенне. А мне не хотелось бы.

Чейз молча кивнул. Он знал, что Рэчел тяжело дался разговор с Джесси. Она рассказала ему. И он поднимал, как она страдает.

А сама Джесси? Или она действительно такая бессердечная, или она искренне уверена, что Рэчел лжет? Он отправился было сам спросить обо всем Кейт, но не нашел ее. И завтрака в это утро не было. Может, Кейт сбежала? В таком случает разве это не доказательство?

Чейз вздохнул и принялся за сундук. Придет ли Джесси попрощаться с матерью? Билли боготворит сестру. И если она не покажется, он будет очень страдать.

Сундук не закрылся и после третьей попытки. Чейз выругался, открыл его, желая посмотреть, что мешает. Выпала толстая тетрадка, застрявшая между крышкой и стенкой сундука. Она и мешала. Чейз положил ее сверху и снова попытался закрыть. Почему это, путешествуя, женщины таскают с собой столько бесполезных вещей?

Но сундучок не поддавался. Опять эта тетрадка! Он передвинул ее ближе к центру. Но уголок все время высовывался. Потом он попытался засунуть ее поглубже, но вещи лежали плотно. И тогда он, раздосадованный, вынул ее вообще.

Чейз оглянулся, желая убедиться, что никто его не видит, бросил тетрадь на пол и хотел ногой задвинуть под кровать. Глаза выхватили слово “Дневник”. Он подумал — нет, только не дневник. Это то, чего Рэчел не могла бы потерять. Смешно, но он не предполагал, что Рэчел способна вести дневник. Кто угодно, только не она.

Чейз наконец закрыл сундучок и вынес его на крыльцо, где уже ожидал Джеб с повозкой.

— Еще будет что? — проворчал Джеб, пристраивая сундук на повозку. Чейз ухмыльнулся.

— Я не думаю, что у Билли сундук будет легче. В городе попросите кого-нибудь, чтобы вам помогли разгрузиться.

— А ты думаешь, я сам это потащу? Если женщина не тронется сейчас, мы только к ночи попадем в Шайенн.

— Ты, случайно, не видел Джесси? — спросил его Чейз.

— Ты что, парень, слепой? Ты только что прошел мимо нее в гостиной.

Чейз никогда бы не подумал, что ради Рэчел и Билли Джесси захочет принарядиться. Можно ли было узнать Джесси в красотке возле камина? Да, это была она. В платье из розового бархата, украшенного кружевами. Ее волосы были собраны на затылке в пучок и перевязаны белыми лентами. Он потерял дал речи — самая красивая женщина, какую ему когда-либо доводилось видеть!

В комнату вошли Рэчел и Билли и встали как вкопанные.

— О Боже!

Билли расплылся в улыбке:

— В Чикаго ты бы затмила всех девушек! — Он подбежал к ней и обнял за талию. Ей хотелось прижать к себе мальчика и стиснуть его в объятиях. Но она смотрела поверх его головы на Рэчел и руки ее не двигались. Спазм перехватил горло: ей не следовало приходить, ей надо было запереться у себя в комнате и сидеть, пока они не уедут!

Билли даже не заметил, что она не ответила на его объятия.

— Я буду по тебе ужасно скучать, Джесси. А можно я приеду еще раз?

Она прошептала ответ, который никто, кроме Билли, не мог услышать:

— Если ты не приедешь, я тебе этого никогда не прощу.

Ее губы скользнули по его щеке. Билли отступил на шаг, сияя, и с воплем восторга выскочил из гостиной, едва не сбив с ног Чейза.

Рэчел с надеждой шагнула вперед:

— Джессика, я…

— До свидания, Рэчел.

Она едва не потеряла над собой контроль, но, когда Билли выскочил, снова взяла себя в руки.

Рэчел оглядела Джесси с головы до ног. Дочь была еще красивее, чем она могла себе представить.

— Спасибо за это, — сказала Рэчел, указывая на ее платье.

Джесси кивнула и отвернулась. Рэчел секунду смотрела на ее спину.

— Что бы ты ни думала, Джессика, я люблю тебя. Звук удаляющихся шагов Рэчел, пересекающей комнату, стук закрывающейся двери отдавались в голове Джесси, ей стало трудно дышать. Она ухватилась за спинку стула, боясь упасть. Джеб скомандовал, и повозка выехала со двора. Джесси все еще слышала, все еще слышала, все еще слышала… И уже ничего не слышала…

— Джессика — ты просто неотразима!

Как давно он здесь? И как давно она сидит здесь, подумала она.

— Что?..

— Ты слышала? — произнес Чейз, подходя к ней. — Ты проявила тепло к мальчику, хотя и не веришь, что он твой брат. Но к своей матери, к своей собственной матери…

— Она меня не интересует.

— Врешь!

Джессика вскочила со стула, он схватил ее за руку и притянул к себе:

— Ты просто не можешь смириться с тем, что была не права все эти годы.

— Ты ничего не знаешь.

— Ничего не знаю? А ты знаешь, что Кейт сбежала?

— Сбежала? — переспросила Джесси.

— Кейт, видимо, слышала, что ты кричала своей матери прошлой ночью.

— Ну и что, если слышала? Это еще не значит, что Кейт в чем-то виновата. Она где-то поблизости.

Чейз сдерживался, чтобы не закричать на нее. Он подтащил ее к дивану и толкнул.

— Сиди! — резко скомандовал он. — Я хочу кое-что тебе показать.

Он положил перед ней тетрадь.

— Читай, — сказал Чейз. — Я вынул это из сундука твоей матери и забыл вернуть. Может, это чепуха, а может, и нет. Посмотри, что может писать такая женщина, как Рэчел.

Чейз вышел из комнаты и оставил ее одну. Она взяла тетрадку и сразу же отложила ее в сторону. Это ее не интересует! Здесь ничего, кроме вранья, нет. Но, с другой стороны, не будет же Рэчел врать в дневнике? Ведь она писала дневник только для себя. Джесси снова взяла тетрадку и начала читать.


"Декабрь, 12, 1863. Я и не мечтала, что пальцы так хорошо срастутся. Когда доктор Харрисон предложил мне для тренировки писать, я рассмеялась. А кому писать? Впрочем, не это главное — оказывается, я еще могу смеяться. Челюсть больше не болит. И доктор Харрисон уверяет, что, поскольку я беременна всего два месяца, ребенок не пострадал”.

"Декабрь, 13, 1863. Я все еще не в силах изложить на бумаге то, что случилось в Роки Вэлли. И не думаю, что когда-нибудь смогу. Доктор Харрисон сказал, что дневник — прекрасная идея, и он считает, что я должна описать в нем все, что со мной случилось. Мне сразу же станет легче. Но я пока не могу”.

"Декабрь, 23. Я уже забыла, что значит поесть досыта. Доктор Харрисон заботится обо мне и даже дал немного денег. Бог благословит его за то, что он поверил, что я когда-нибудь рассчитаюсь с ним. Но я никак не могу найти работу. Я еще недостаточно окрепла, чтобы работать”.

"Декабрь, 27. Наконец я нашла работу. Живу в маленьком городке, о котором раньше и не слышали. Но только до него я смогла добраться на деньги доктора Харрисона. Прислуживать за столом не так уж и трудно. Только вот рабочий день очень длинный. Даже если я буду экономить каждый цент, мне понадобится еще три недели, чтобы я могла поехать и забрать Джессику”.

«Декабрь. 30. Как я могу писать об этом? Но почему нет? Что такое изнасилование пьяным стариком по сравнению с тем, что тебя до полусмерти избивает человек, которого ты любишь? Это был один из клиентов, по крайней мере я так думаю. Он ждал меня у ресторана. Слава Богу, это быстро кончилось — или я стала безразличной к боли?»

"Декабрь, 18, 1864. Оказалось, мне понадобилось больше времени, чтобы уехать отсюда, чем я предполагала. Когда ребенок зашевелился во мне, я от неожиданности уронила поднос с тарелками. Теперь я должна за них заплатить. Но ребенок шевелится, значит, он жив. Слава Богу, Томас не убил своего сына”.

«Январь, 26. Боже, прости меня, но я начинаю ненавидеть Томаса. Ему показалось мало избить меня и выгнать в чем была на улицу, не заботясь, выживу я или нет. Но теперь он отнял у меня Джессику. Единственное, что ожидало меня в ее школе, это письмо от Томаса, в котором он объявил о разводе со мной и о том, что убьет меня, если я попытаюсь увидеться с Джесси. Он забрал ее из школы три с лишним месяца назад. Должно быть, Джеб сообщил ему, что я выживу, иначе он оставил бы ее там. Что мне теперь делать?»

«Февраль, 8. Я думаю, Джонатан Кинг спас мне жизнь. Никогда не встречала такого доброго человека. Без работы и в моем положении я была обречена просить подаяние. Томас позаботился о том, чтобы несколько друзей, которые у меня были, ничем не захотели мне помочь. Что случилось с человеком, которого я так любила? Пойму ли я когда-нибудь, почему Томас вдруг так настроился против меня? Сошел с ума?»


Джесси выбежала из комнаты, прижимая к груди дневник матери.


Глава 39


Вещи были погружены. Начиналась посадка на поезд. Рэчел ждала, когда Билли попрощается с Джебом. Она старалась больше не думать о ранчо, о Роки Вэлли.

— Мама!..

Рэчел застыла. Это был не голос Билли. Она узнала сперва коня, стоявшего в конце платформы, а потом — Наездницу. Это была Джесси. Она соскочила с Блэк Стара. Она ничего не видела вокруг — только Рэчел и бежала к ней.

Рэчел задержала дыхание. В глазах дочери она прочла боль, отчаяние — те чувства, которых, казалось, не существовало в душе дочери. Она увидела тетрадку в руках, и краска стыда залила ее лицо. Так вот в чем дело! Этот дурацкий дневник сделал то, чего не могли сделать никакие слова.

— Джессика! — Рэчел протянула руку, но девушка бросилась в ее объятия.

— Мама! Мама! Прости меня! Мне так стыдно! Я была так жестока с тобой! — рыдала Джесси. — Но я не могла позволить себе, чтобы ты видела, как я люблю тебя и как я всегда любила тебя.

— Знаю, моя дорогая. Сейчас это не имеет значения. — Рэчел, потрясенная, едва могла говорить. — О Джессика, не плачь!

— Как только подумаю, что тебе пришлось пережить из-за меня, что сделал с тобой Томас… О, мама, как тебе было плохо!

— Джессика, Джесси, посмотри на, меня. — Она сжала ее лицо своими ладонями. — Милая моя, это не твоя вина. Все, что было, — ушло и ничего не значит, раз ты снова со мной.

Джесси заглянула в материнские глаза, и слезы градом покатились из ее глаз.

— Мама, обними меня крепко! Я так мечтала, чтобы ты снова обняла меня!

Загудел паровоз. Рэчел напряглась. Джесси подняла голову. На ее лице Рэчел прочла страх.

— Ты не можешь сейчас уехать! Рэчел нежно улыбнулась.

— Наши вещи уже погружены.

— Мы их снимем!

Рэчел засмеялась, услышав упрямые и хорошо знакомые нотки в голосе дочери.

— Дорогая, тебе надо побыть наедине со своим мужем.

— Нет, не прячься за этот предлог. Если бы его не было здесь, ты бы не уехала.

— Но ведь он здесь.

— Я разведусь!

— Нет, Джессика. Ты этого не сделаешь. Твоему будущему ребенку нужен отец, даже если ты думаешь иначе.

Джесси опустила глаза и покраснела.

— Значит, он тебе сказал?

— Да.

— Мне нет необходимости быть с ним наедине.

— Нет, есть. Это нужно всем новобрачным. Но я скоро вернусь, как только улажу школьные дела Билли и еще кое-какие. И приеду. Хорошо?

— Ты обязательно вернешься, мама? В голосе Джесси слышалась такая мольба, что Рэчел чуть было не осталась. Но она понимала, что Чейзу и Джесси нужно пожить одним какое-то время. Не все так благополучно у них.

— Я обещаю. Но и ты пообещай мне, что дашь Чейзу шанс. Он хороший человек. Джесси вздохнула.

— Мы поговорим об этом, когда ты вернешься.

— Упряма, как всегда, моя дорогая, — улыбнулась Рэчел.

Джесси робко протянула матери дневник.

— Я надеюсь, ты не дочитала, до конца? — сказала Рэчел, вспомнив, как она изливала в дневнике свою сердечную боль последних дней.

— Нет, но хотела бы.

Рэчел потрепала дочь по щеке, потом снова обняла ее — уже прощаясь.

— Я думаю, никому из нас больше не придется читать эту тетрадь.

— Я люблю тебя, мама.

— О, Джессика! Я так долго ждала этих слов. — Рэчел плакала. — Я тоже тебя люблю. Я очень скоро приеду.

Еще долго после того как поезд скрылся из виду, Джесси стояла на опустевшей платформе. Джеб, как только увидел, что Джесси и Рэчел обнялись, удалился в салун, понимая, что Джесси надо остаться одной.

Чейз нашел Джесси на вокзале.

— Она уехала? — неуверенно спросил он. Джесси не взглянула на него.

— Да, — ответила она, не отрывая глаз от пустого железнодорожного полотна.

— Отчего такая печаль? — опять неуверенно спросил он.

Джесси медленно подняла глаза.

— Она не осталась.., из-за тебя!

— Подожди-ка, Джесси. Как это понимать?

— Она думает, что мы должны побыть одни.

— А, тогда ладно, — улыбнулся он. — Это верно.

— Нет, неверно! — заспорила Джесси и, круто повернувшись, пошла к Блэк Стару. Чейз — за ней.

— Ты куда?

— Домой.

— Так нельзя, Джесси. Уже слишком поздно, чтобы ехать верхом.

— Я могу и при лунном свете.

— Ты замерзнешь, — напомнил он.

— Я поеду быстро и не замерзну. Он тряхнул ее за плечи.

— К чему такая спешка?

— Я хочу домой. Хочу заснуть в собственной постели, в своей комнате, в окружении своих вещей.

Она сбросила его руку, злясь на себя, что и так слишком много потратила слов. Она чувствовала, что ее предали. Как будто снова потеряла мать.

— Я не прошу тебя ехать со мной. Ты можешь вернуться с Джебом утром.

Не дожидаясь ответа, она вскочила на лошадь и понеслась, не оглянувшись.


Глава 40


Джесси сначала не поняла, чем встревожили ее силуэты трех всадников. Они были еще далеко; она не слышала топота их лошадей, но почувствовала их присутствие. А потом увидела. У нее мурашки побежали по спине, когда она поняла, что эти трое ехали со стороны ее ранчо.

Беспокойство вызвало то, что они ехали не по главной дороге, ведущей в город, а по тропе, будто боялись кого-нибудь встретить. Она тут же направила Блэк Стара за ними. Она не думала о Чейзе, который держался от нее на приличном расстоянии всю дорогу. Это были ее проблемы — Джессики Блэр. И она защитит свои интересы без чьей-либо помощи, даже без помощи мужа.

Понукая коня, Джесси быстро догоняла всадников. Они услышали ее. Первая пуля просвистела возле ее уха. Она схватилась за револьвер и ответила двумя выстрелами, несясь в яростном галопе. Поводья выскользнули из рук, и она с большим трудом вновь завладела ими. Трое снова стреляли, уже явно спасаясь от погони.

Джесси продолжала гнаться за ними и поняла, кто они. Лунный свет был достаточно ярким. Разгневанная, она не собиралась прекращать погони до тех пор, пока не уложит всех троих. Слава Богу, что оружие при ней.

Внезапно ее нагнал Чейз и схватил Блэк Стара под уздцы.

— Ты что, ненормальный? — закричала она. — Они ведь уйдут!

— Я не вижу ничего забавного в том, что моя жена сломает себе шею, — закричал он, остановив коня. — Ночью нельзя нестись на такой скорости. Подумай о своей лошади и о себе.

Он был прав. Любая ямка на дороге могла быть такой же смертельной, как пуля. Лошадь сломает ногу, и всадник рухнет на землю.

Ее ярость не улеглась. Она наблюдала, как три фигуры почти скрылись во тьме.

— Черт бы тебя побрал! Теперь уже поздно! — закричала она на Чейза.

— Объясни, в чем дело?

— Они стреляли в меня. Я ответила.

— Ну?

— Может, я кого-то ранила.

— Джесси, а кто?..

— Наемники Бадра. Я видела, как они ехали со стороны ранчо. Когда меня заметили, то стали стрелять.

— Кли и Чарли? А третий — Бадр?

— Хотела бы, чтобы это был он. Но это был Блю Паркер! Ублюдок!

— Ты уверена?

— Он обернулся и, как только меня увидел, пришпорил коня. Я слишком хорошо его знаю, чтобы ошибиться.

— Значит, Паркер и впрямь связался с ними. Они, наверное, посулили ему немало денег.

— Это больше похоже на обиду. Он же хотел жениться на мне, — объяснила она. — Когда появился ты, он решил, что я из-за тебя его избегаю. Он не знал, что те два раза я уезжала на север. Когда я однажды столкнулась с ним, он заявил, что я бросила его ради тебя. Я ему сказала, что он ошибается, но он не поверил.

— А как ты думаешь, что они здесь делали? Джесси опомнилась. Гнев задушил все страхи.

— Скорее на ранчо! — крикнула она, разворачивая Блэк Стара.

Болди встретил Джесси и Чейза, когда они выехали на тропу, ведущую в долину. Он направлялся за ними в город. Когда он окончил рассказ, Джесси онемела. Она думала, что для безопасности весь скот надо было согнать в стадо, а оказалось, что это только облегчило им дело — расстрелять его. Они убили почти половину стада, Рамзей еще не пришел в себя от удара по голове. Оставшиеся в живых коровы в панике понеслись к отравленному водопою. Болди вернулся в лагерь в тот момент, когда трое негодяев уже скрылись. Человек, проработавший всю жизнь с животными, он плакал от зрелища, представшего перед его глазами.

Болди еще не успел договорить, как Джесси увидела оранжевый язык пламени, взвившийся над долиной. Чейз увидел его секундой позже. Звериный вопль вырвался из груди Джесси, и она пришпорила Блэк Стара, а испуганный Чейз кинулся за ней.

Джесси остановилась на вершине холма, с которого была видна усадьба. Отсветы грандиозного пожара освещали ее лицо, полное негодования. И это зрелище разрывало сердце Чейза на части.

Горели все постройки фермы.


Глава 41


Прошло уже две недели после пожара, но Джесси не заметила, как они пролетели. Она находилась в Чикаго, у матери. Она не помнила, как туда попала, ничего не помнила…

Но теперь у нее уже не было такого отрешенного вида. Она обернулась на шаги матери, и глаза ее оживились, впервые за эти две недели.

— Как он посмел меня бросить? Я что — вещь, которую можно выбросить и забыть?

— Джессика, ты не хочешь слушать, — спокойно сказала Рэчел.

Джесси ходила взад и вперед по толстому ковру в комнате Рэчел.

— Я тебя выслушала. Но я не могла поверить, снова вспомнив про это, когда проснулась. Это было вчера? — Она не стала слушать ответа. — Нет, я этого не вынесу! Он не мог так просто спихнуть меня на тебя. Теперь он отвечает за меня, а не ты.

— Во-первых, Чейз не спихнул тебя. Ты здесь уже неделю, и он не отходил от твоей постели ни днем, ни ночью. Во-вторых, он тебя не бросил, он вернется к родам, я уверена.

— Не верю. Он не вернется. Он найдет своего отца и останется в Испании. Почему он должен вернуться? Он вовсе не собирался жениться на мне. Он сделал это только ради ребенка, чтобы он не был незаконнорожденным.

— Нет, были и другие причины, Джессика. Ты сама знаешь.

— Почему тогда его нет здесь? Как он мог оставить меня?

— Дорогая, ты даже не замечала, что он здесь, — терпеливо объясняла Рэчел. — Ты общалась только со мной, реагировала только на мой голос все эти дни. Тебя ничего не интересовало. И никто не знал, сколько времени это будет продолжаться. Это могло длиться месяц и больше. Поскольку Чейз ничего не мог сделать для тебя, он подумал, что лучше поедет в Испанию. И потом, знаешь, если бы он не уехал, ты бы продолжала таиться в себе, как в коконе. И когда ты поняла, что он уехал, ты ожила.

— Речь не о том, — упрямо твердила Джесси. — Он просто оставил меня на твое попечение. Именно теперь — когда у меня ничего не осталось. Вот почему он и оставил меня! Конечно, у меня теперь нет ни цента! Но этот номер у него не пройдет!

— Джессика, ты не в своем уме! Чейз женился на тебе не из-за денег. И для меня ты вовсе не обуза. Честно говоря, я очень рада, что во время твоей беременности я буду рядом. Я помогу тебе. Неужели ты откажешь в этом удовольствии своей матери?

— Я не ребенок, мама. Понимаешь, дело не в том, что я не хочу остаться с тобой. Я очень этого хочу. Но я не должна от тебя зависеть. А Чейз не собирается возвращаться.

— Ты же ничего не знаешь, — настаивала Рэчел.

— Нет, знаю. Видишь ли, как только мы поженились, я ему ясно сказала, что жить с ним не собираюсь. я —'Но тогда у меня было ранчо. Я чувствовала.., я не хотела.., ведь он донжуан, мама, — вдруг сердито выпалила она. — Я понимала, что не могу жить с таким ветреным типом. И если он собирается крутить с другими женщинами, пусть этим занимается подальше от меня. Я не хочу этого видеть!

— Понятно, — тихо сказала Рэчел.

— Правда? — с надеждой спросила Джесси. — Стало быть, ты можешь понять, почему я хочу поехать за ним?

— Подожди-ка, — взволновалась Рэчел. — Как это — за ним?

— Я должна, — твердо сказала Джесси. — Ты знаешь, с тех пор, как я сообщила ему, что он может жить сам по себе, многое изменилось. Он знает, что я теперь не могу содержать себя. По крайней мере пока. Поэтому, если он все же женился на мне, то, черт побери, он должен теперь обо мне заботиться!

— Это единственная причина, почему ты хочешь за ним поехать? — ласково спросила Рэчел.

— Конечно, а почему бы еще?

— Потому что ты его любишь.

* * *


"Потому что ты его любишь!” Эти слова звучали в ее ушах всю дорогу, когда она ехала на поезде до Нью-Йорка, все ужасные ночи, когда она корчилась на узкой постели в корабельной каюте и даже во время путешествия по незнакомой Испании. От этих слов ей было не по себе. Они не вызывали у нее ничего, кроме отчаяния. Она не может любить человека, похожего на Чейза Саммерза, человека, которому нельзя верить, человека, не способного испытывать чувство, даже отдаленно похожее на любовь. Не может!

Не надо думать об этом. Она гнала эти мысли из головы, вспоминая, как мать наконец уступила, оплатив ей всю дорогу. Она вспомнила суматошные дни, когда упаковывала вещи, которые Рэчел купила ей, омытое слезами расставание и обещание, что тут же вернется, если выяснит, что Чейза в Нью-Йорке нет, что он уже отплыл. Он отплыл как раз в то утро, когда она приехала. Но Джесси не вернулась назад. Она купила билет на следующий пароход, хотя ее и пугала неизвестность.

Все книги, какие она читала, все рассказы, которые слышала, оказались ничто в сравнении с живым океаном, который ей предстояло пересечь. Она провела много бесконечных часов, пытаясь хоть что-то вспомнить о двух неделях после пожара.

Как в тумане всплывала какая-то комната. Чейз ввел в нее Кент. Ей казалось, что она спит и видит во сне, как Кейт просит ее простить за то, что она не призналась тогда Томасу, что это ее он застал в постели с Уиллом Фенглом. Кейт призналась, что все годы любила Томаса и стала его любовницей после того, как Рэчел изгнали из дома. Потом Томас отшвырнул Кейт из-за того, что она не могла родить ему желанного сына. Кейт продолжала любить Томаса, несмотря ни на что! Она молчала о Рэчел из-за страха перед Томасом. К тому же — если бы она призналась, он вернул бы Рэчел.

Джесси не помнила, что она говорила Кейт, если вообще что-то говорила. Она с уверенностью не могла бы сказать, что все это ей не приснилось. Надо спросить Чейза еще кое о чем. Он говорил ей про Джеба, про то, что Рэчел заплатила банку все ее долги и что он о чем-то договорился с шерифом. Но все это для Джесси было окутано туманом.

В Кадисе она почувствовала под ногами твердую землю и, кажется, снова обрела душевное равновесие. Она быстро выяснила, что корабль Чейза еще не пришел. Нетрудно было разузнать о богаче Карлосе Сильвеле, который живет около Ронды. Ей не составило труда все это выяснить, поскольку она быстро обнаружила, что испанцы очень гостеприимны и всегда готовы прийти на помощь иностранцу. Чем больше она узнавала —Испанию, тем сильнее чувствовала себя иностранкой. Вайоминг, основанный переселенцами, сильно отличался от страны с многовековой историей. Кадис являл собой древнюю и давно населенную часть Западной Европы. Но что больше всего ее поразило — это пальмы.

Проведя целый день в порту, Джесси задумалась: ждать ли, пока появится Чейз — его корабль мог войти и в другой порт, не обязательно в Кадис.

К тому же Чейз мог другим путем отправиться в Ронду, и Джесси, после некоторых колебаний, решила ехать туда одна. Она не могла оторвать глаз от замков и древних храмов, от ландшафта, столь непохожего на Вайоминг. Дороги были ухабисты, повозка, ею нанятая, — старая и скрипучая, но Джесси наслаждалась красотой этих дивных уест.

Она еще не знала, что скажет, когда через три дня наконец оказалась перед огромным домом Карлоса Сильвелы в предместье Ронды. Если Чейз еще не приехал, то как ей объяснить, кто она такая? Горничная, открывшая дверь, была любезна, но не более того. К ее облегчению, вышел молодой человек и отпустил служанку. Он был среднего роста, светловолосый, коротко подстриженный, глаза с золотыми искорками так чувственны, что у Джесси перехватило дыхание, когда он с явным интересом осмотрел ее с головы до ног.

— Чем могу служить, сеньора?

— Я сеньора Джессика Саммерз. Я приехала только что из Кадиса, а вообще-то из Америки. Я ищу Карлоса Сильвелу.

В глазах мужчины засквозило любопытство.

— Из Америки — и так неплохо говорите по-испански?..

— Я не испанка, — поняла Джесси его недоверие. — Я учила язык в школе. Мой родной язык — английский.

— А, понятно.

— Так я могу повидать сеньора Сильвелу? — спросила она, размышляя, сколько ей еще придется стоять в дверях.

— Извините, — сказал мужчина. — Что вы можете про меня подумать — я так долго держу вас на пороге…

— Не беспокойтесь, — вежливо ответила Джесси.

— Вы так же великодушны, как и красивы, сеньора. Но, к сожалению, мой дядя Карлос не принимает гостей. Он очень болен.

— Надеюсь, не смертельно? — Джесси почувствовала, что вопрос ее прозвучал неприлично, но она сейчас думала только о Чейзе. Доведется ли ему застать в живых своего отца?

Мужчина провел ее в просторную залу, не зная, как поступить дальше.

— Как жаль, что вы проделали столь длинный путь, а мой дядя.., не может вас принять. Может быть, я вам чем-то помогу?

Джесси быстро соображала, что делать. Если она не встретится с Сильвелой, то как она определит, его ли она нашла?

— Калифорния! — выпалила Джесси. — Ваш дядя когда-то жил там? Много лет назад?

— Думаю, да. До того, как наша семья продала там землю. Но это было довольно давно, двадцать четыре года назад. А вы так молоды, чтобы…

— Нет, сеньор Сильвела, я не хочу сказать, что знала вашего дядю раньше.

— Ах, я опять чувствую, что говорю что-то не то. Да, я не представился. Меня зовут Родриго Соарес. У дяди Карлоса только сестры, моя мать — одна из них. Он теперь единственный Сильвела.

— У него.., нет детей?

Похоже, Родриго не имел ничего против ее вопроса.

— Была дочь, но она умерла ребенком. У жены больше не могло быть детей. Но он не развелся и не женился даже после ее смерти.

— Он, должно быть, очень ее любил. Родриго улыбнулся.

— Кто знает? Похоже, ему было все равно. Он был ей предан. Но довольно романтично верить, что он всегда любил ее. Да.

У Джесси создалось впечатление, что обаятельный Родриго — романтик, человек, влюбленный в саму любовь. Но она не решилась продолжить столь щепетильный разговор и опустила глаза.

— Родриго! Ты что, хочешь, чтобы я весь вечер просидела одна? — Они обернулись на голос молодой женщины, появившейся на пороге. — Мы должны доиграть. А это кто?

— Я не очень знаю, Нита, — улыбнулся Родриго. — Эта сеньора приехала из Америки и говорит, что у нее дело к дяде Карлосу.

Нита сощурилась. Она была чуть старше Джесси и прехорошенькая даже в темной одежде. Ее темно-русые волосы были стянуты в тугой узел на затылке.

— Американская подружка? Какая-то связь? — надменно ухмыльнулась Нита. — Наверное, внебрачная дочь, надеется получить часть наследства. Джесси вспыхнула.

— Нет! Жена внебрачного сына, — холодно ответила она. — Ну, теперь вам все ясно… Нита позеленела от злости.

— Ты лжешь! У дяди Карлоса нет сына! Где он, этот охотник за чужим наследством? Надеетесь убедить больного старика, что у него есть сын? Хотите обмануть его?

— Я не хочу… — начала было Джесси, но Нита перебила:

— Вышвырни ее вон, Родриго!

— Нита, пожалуйста, — начал Родриго. — А вдруг она говорит правду?

— Конечно, правду, — вежливо вставила Джесси. — Неужели вы хотите, чтобы дядя узнал, как вы негостеприимны к его невестке, которая носит под сердцем его внука? Так что, Нита, почему бы вам не побежать и не похлопотать насчет комнаты для меня?

— Пошла ты к чертям! — прошипела Нита.

— У меня нет никакого желания туда идти, — улыбнулась Джесси смутившемуся Родриго.

Его улыбка обезоружила ее — она так напоминала ей Чейза.

— О, сеньор, теперь вы все знаете. Так что не выгоняйте, когда он появится, моего мужа. Его имя Чейз Саммерз. Он должен вот-вот приехать.


Глава 42


Погода в середине января была здесь довольно мягкая. Но атмосфера в доме Сильвелов — не слишком. Три дня подряд Джесси пыталась проникнуть к дону Карлосу, но его ни на минуту не оставляли одного. Всякий раз, когда она пыталась войти к нему, ее выдворяли обратно.

Ее постоянно донимала мысль: а что, если дон Карлос умрет до приезда Чейза! Неужели он бы не обрадовался, узнав о сыне? Чейз никогда не простит ей, если отец умрет в неведении. Ведь она здесь, в этом доме. Когда же наконец приедет Чейз?..

Джесси уже кое-что разузнала о семье дона Карлоса. Маленькая горничная, которую приставили к ней, Эмилия, рассказала, почему Нита так разъярилась. Родители девушки умерли в страшной бедности, и дон Карлос приютил ее у себя. Уже два года она живет под его крышей, отказывается выходить замуж из-за того, что ухаживает за ним. Но причины ее рвения очевидны.

Родриго живет в доме из добрых чувств к дяде. Сам он довольно состоятельный человек. Его мать вышла замуж умнее, чем ее сестра. Она очень общительна, легка на подъем и сейчас путешествует по Европе, ничего не ведая о болезни брата.

Что же касается здоровья дона Карлоса, то он всегда был весьма бодрым и активным, но жестокая пневмония так ослабила его, что он может только сидеть на постели. И, как водится, на него сразу свалились и другие болезни.

* * *


На третий вечер Джесси стала ждать, когда у постели больного Ниту сменит Родриго. Она вышла из отведенной ей комнаты и на цыпочках прокралась через прихожую. Было еще рано и довольно много времени до десяти вечера, когда подавали ужин.

Из комнаты больного не доносилось ни звука. Может, старик спит, а Родриго сидит у его постели? Когда Джесси в прошлый раз попыталась войти, там сидела старая карга-служанка, которая, как змея, зашипела на нее. Сейчас она надеялась, что Родриго окажется один. С ним она как-нибудь договорится. Это Джесси поняла в первый же день.

Она тихо открыла дверь и двинулась к огромной кровати. Родриго стоял у окна и смотрел в сад. Кровать была отделена тонкой паутиной шторы, сквозь которую ничего не было видно — в комнате горела одна-единственная лампа.

— Почему вы так его охраняете? У него что-то инфекционное?

— Нет, — прошептал Родриго, — таково указание доктора.

— Но ведь человеку нужен воздух и свет.

— Я согласен. Но я не доктор, и не я решаю, что лучше, что хуже.

— Но существует же здравый смысл. Ну ладно, вам виднее, — сказала раздраженно Джесси. Ей не хотелось вмешиваться, но приходилось.

— Джессика, вам надо уйти, — сказал Родриго твердым голосом.

Джесси нахмурилась.

— Ему ничего про меня не говорили? Это тоже указание доктора? Или, может быть, Ниты?

— Неужели вы не понимаете, что любая посторонняя мысль встревожит его?

— Ваш дядя должен узнать правду.

— А не думаете ли вы, что сильное потрясение способно его убить?

— Извините, — сдаваясь, сказала. Джесси. — Но я думала, что про такое стоит рассказать.

— Родриго! С кем ты там разговариваешь?

Джесси застыла. Родриго предостерегающе посмотрел на нее.

— Нет, нет, я один, дядя, — громко ответил он.

— Зачем ты меня обманываешь? Из этого мавзолея я вас вижу, хотя вы меня — нет.

— Я не хочу вас беспокоить, дядя, — сокрушенно признался Родриго. — Вам нужен покой.

— Я уже устал отдыхать! Что мне нужно — чуточку поволноваться! Ну а теперь скажи, кто это?

Тонкие длинные пальцы отдернули занавеску, и Джесси удивленно воскликнула:

— Так вы же не такой старый, как я думала!

— Но уже не такой молодой, как когда-то, дорогая.

— Но я вас представляла себе совсем другим! — выпалила Джесси, не думая, что говорит. — Седым, сморщенным.., о черт, я не имею в виду…

Дон Карлос засмеялся.

— Какая прелесть! Ну-ка, подойди поближе, девушка, я хочу Посмотреть, такая ли ты хорошенькая, как кажешься издали? С глазами у меня все в порядке, но здесь слишком слабый свет.

Джесси подошла ближе и встала в полном изумлении. Она никогда не думала, что может существовать такое сходство. Но он-” было — человек, лежащий на кровати, был так похож на Чейза! Старше, конечно, но не настолько, как она ожидала. Ему было лет сорок шесть — сорок семь. Он был изможденный, бледный, худой, но не производил впечатления умирающего. В волосах блестела единственная седая прядь надо лбом. Темные, с испытующим взглядом, точно, как у Чейза, глаза.

— Похоже, мой вид совсем тебя ошарашил, — улыбаясь, произнес дон Карлос.

— Сеньор, — смутилась Джесси, — вы удивительно похожи на одного человека, которого я хорошо знаю.

— Джессика, — услышала она предупреждающий голос Родриго.

— Это правда, Родриго. — И он уловил двойной смысл ее слов. — Но я не забыла нашего разговора.

— Разговора обо мне, да? — вздохнул дон Карлос. — Не самая приятная тема для беседы двух молодых людей. Вас должны интересовать развлечения, вечеринки.., кстати, мой племянник рассказал вам о своих успехах матадора?

— Ах, нет еще, сеньор.

— Неужели, Родриго? Обычно всех девушек ты завлекаешь этими сказками. Джесси смутилась.

— Вы ошибаетесь насчет Родриго и меня, сеньор. Мы только недавно познакомились.

— Значит, ты подружка Ниты?

— Нет. Меня зовут Джессика Саммерз. Я путешествую… — Джесси не закончила. Разве могла она обмануть его?

— Путешествуешь? — переспросил дон Карлос. — Турне по Европе? А теперь ты моя гостья. Так это же прекрасно! Я очень рад, что в моем доме гостеприимно встретили тебя, хотя сам я, увы, не в состоянии оказать теплого приема. А откуда ты, сеньорита?

— Я сеньора. Я живу в Америке.

— Америка. Это хорошо. Приходи ко мне почаще, и мы поговорим по-английски. Я уже подзабыл этот язык, но хотел бы вспомнить.

— Буду очень рада, сеньор.

— Сеньор, сеньор… Ты должна называть меня Карлос. А где тот счастливчик, которому повезло стать твоим мужем?

— Во время путешествия мы разминулись.

— Но он найдет тебя здесь?

— Надеюсь, дон Карлос.

— Хорошо, хорошо. Приведи его ко мне, как только он появится. И никакой чепухи, Родриго, насчет того, что я настолько болен, что не могу принимать гостей. Мне просто необходимо общение. Смотри, в компании этой женщины я сразу же почувствовал себя лучше.

Родриго улыбнулся.

— Прекрасно, дядя. А теперь вам и вправду пора отдохнуть.

— Почему ты меня не слушаешься, Родриго? Оставь нас в покое. Мы еще немного поговорим с моей гостьей о путешествиях, об Америке… Найдем о чем поговорить.

— О путешествиях? Но вы ездили в Америку всего один раз, когда были гораздо моложе, чем я сейчас.

— Нет, — заявил дон Карлос. — Десять лет назад я был еще раз. Но ты не знал. Я отплыл вскоре после похорон Франсиско, а твоя мать увезла тебя тогда во Францию.

— Вы снова ездили в Америку? Зачем? — спросил Родриго.

— Искал кое-кого.

— И вы ее не нашли, — быстро проговорила Джесси, прежде чем Родриго остановил ее.

— Да, не нашел. Америка слишком большая страна, моя дорогая, — печально покачал он головой. И как-то странно посмотрел на нее.

Джесси заметила этот пристальный взгляд и поняла, что сказала слишком много. Она предположила, что дон Карлос пытался найти Мэри, вот почему у нее вырвалось слово “ее”.

— Мне.., мне пора идти, дон Карлос, — неловко начала она. — Я не прощу себе, если переутомлю вас.

— Нет, не переутомишь, уверяю тебя, — ответил он странным тихим голосом. — Но ты придешь еще?

— Обязательно.

— Тогда иди.

Джесси протянула ему руку, он поднес ее к губам. При этом взгляд пронзил ее насквозь, она почувствовала, что он прочел ее мысли.

Когда Джесси подошла к двери, дон Карлос остановил ее. Заговорил по-английски — впервые, — и Родриго не мог ничего понять. У нее перехватило дыхание.

— Только одно, Джессика Саммерз. Этот человек, которого я напоминаю тебе и о котором мой чрезмерно бдительный племянник не хочет говорить, — кто он?

Джесси обернулась к нему. Ей показалось, что она уловила надежду в его голосе. Не может быть! Он не мог догадаться! Она так мало сказала ему. Но она уже слишком далеко зашла. И он должен узнать.

— Мой муж, дон Карлос.

— Бог мой, — надтреснутым голосом прошептал он. — Спасибо.


Глава 43


Солнце стояло в зените, и через открытое окно в комнату шел густой аромат цветов из нагретого сада. Но Джесси не радовалась погожему дню. Она провела бессонную ночь, думая о доне Карлосе. Она чувствовала, что сделала то, что должна была сделать. Но все-таки до конца не была уверена, понял ли он ее. Господи, где же Чейз?

Этой ночью она вдруг впервые почувствовала в себе ребенка, еще неясно, но достаточно, чтобы задуматься о предстоящих месяцах. Куда же подевался этот Чейз! Когда же он появится?

Чейз не верил своей удаче. Шторм, который отнес их далеко от курса, задержал его только на неделю. Он высадился в Малаге, нанял переводчика, который согласился заодно быть гидом. Его очень обнадеживало то, что имя Карлоса Сильвелы было хорошо известно как владельца большой пароходной компании и банка. Найти его оказалось нетрудно. И вот он на пороге отцовского дома..

Он уже было решил, что удача изменила ему — красивая девушка, открывшая дверь, уставилась на него, будто увидела человека с двумя головами. Она раскрыла рот, но не могла произнести ни слова. Он уже собрался позвать на помощь своего гида, когда она вдруг заговорила.

— Так это правда!

— Извините, — ответил Чейз. — Я не говорю по-испански.

— Я.., я говорю по-английски, но не очень хорошо. Вы приехали.., повидать…

— Карлоса Сильвелу, — подсказал Чейз. — Мой провожатый утверждает, что он живет здесь. Он прав?

— Помедленнее, сеньор, не так быстро.

— Простите, я ищу Карлоса…

— Да, да, — прервала она его. — Я знаю. Ваша жена сказала, что вы должны приехать со дня на день. Я не поверила ей…

— Моя жена? — удивился Чейз. — Я думаю, вы ошиблись.., я лучше позову провожатого.

— Разве вы не Чейз Саммерз?

— Откуда вы знаете мое имя?

— От вашей жены. Она здесь.

— Это невозможно!

Джесси слушала довольно долго, а потом вышла в прихожую.

— Нет, возможно!

Нита, смутившись, перевела взгляд на Джесси и Чейза.

— Видите, сеньор, вот ваша супруга. Я оставляю вас на нее. От этого английского у меня разболелась голова.

Джесси проводила взглядом Ниту. Весьма мрачное выражение скрывало красоту лица этой испанки. Но она тут же забыла о ней и повернулась к Чейзу, удивляясь, почему он стоит как столб.

— Можешь объяснить, как ты здесь оказалась? Или я опять должен выпороть тебя, чтобы ты наконец образумилась?

— Может, ты переменишь тон, Чейз Саммерз? Он шагнул к ней.

— Как ты решилась в твоем положении на такое путешествие? Ты не думаешь ни о себе, ни о ребенке. А если что-то случится? — Потом его тон смягчился. — Как ты себя чувствуешь?

— Неужели тебе интересно?

— Джесси!

— Я чувствую себя отлично!

— Так что ты тут делаешь? Я ведь оставил тебя у твоей матери…

— Давай-ка уточним, — вспылила Джесси, которая всегда предпочитала нападать, а не обороняться. — Ты спихнул меня на мою мать и бросил.

— Бросил? Разве Рэчел не сообщила тебе, что я собирался вернуться еще до рождения ребенка?

— Она-то сообщила. Но я не поверила и до сих пор не верю. Я не забыла, как сама тебе объявила, что можешь отправляться, куда хочешь. И я думаю, ты не тратил зря времени, не так ли?

— Джесси! Я готов свернуть тебе шею!

— А я готова врезать тебе по носу! Но сомневаюсь, что это разрешит наш спор.

Чейз смягчился, его глаза потеплели.

— Боже мой! Как я рад тебя видеть! Я так скучал по тебе, Джесси!

Он обнял ее — их губы нашли друг друга. Он целовал ее так, как будто долго голодал, и ее губы стали первой пищей, которую он вкусил. Джесси отвечала с той же страстью. Она прильнула к нему. Как ей не хватало этих ласковых рук!

— А ты тоже соскучилась, моя дорогая, — констатировал он, уткнувшись лицом ей в шею.

— Нет! Я не соскучилась, — по привычке ответила Джесси наоборот.

Чейз распрямился, глаза его сияли.

— Джесси, ты разве не помнить наш последний разговор в Шайенне? Ты чуть не плакала из-за того, что твоя мать не осталась с тобой. И я подумал, что ты хотела бы побыть с ней. Ты не могла путешествовать, во всяком случае — не должна была.

— Я не спорю, Чейз. И я даже не утверждаю, что ты не должен был уезжать до рождения ребенка. Но ты уехал, ничего не сказав мне.

— А как я мог? Ты была в таком состоянии! И никто не сумел бы сказать, как долго ты пробудешь в шоке. — Он подозрительно посмотрел на нее. — А когда ты пришла в себя? Сразу, как я уехал?

— Да.

— Благодарю, — проворчал он. — Видимо, ты хочешь сказать, что всему виной явилось мое присутствие.

— Нет. Твое бегство потрясло меня.

— Значит, я все же нужен тебе! Ты ведь огорчилась, когда я исчез? Признайся.

— Ну.., пожалуй, — согласилась она.

— Мне очень жаль Рэчел. Ей, похоже, здорово досталось с тобой. — Он невесело покачал головой.

— Перестань надо мной подтрунивать. Ты не имел права бросать меня на мать. Не она, а ты отвечаешь теперь за меня. Ты сам захотел на мне жениться…

— Ты правда так думаешь, Джесси?

— Конечно.

— Я рад.

— Правда? Он улыбался.

— Мне нравится, что ты теперь ко мне привязана А почему бы тебе не показать, где наша комната? Джесси покраснела.

— Третья дверь по коридору. А о твоем.., о.., о доне Карлосе я расскажу тебе потом, наедине.


Глава 44


Джесси ухватила прядь его волос и, удовлетворенно вздохнув, накрутила ее на палец. Чейз лег на живот, будто собирался в такой позе заснуть.

Она засмеялась, вспомнив их путешествие в повозке.

— А я думала, ты никогда не спишь на животе.

— А я и не сплю на животе. Я буду спать на тебе.

— Прекрати!

— Мне так хорошо…

— Слушай, сейчас не время спать. Сиеста длится недолго. Тебе еще предстоит встреча с твоими родственниками.

— Ты что, думаешь, тогда мы явимся к ним, то никто ни о чем не догадается.

— Чейз, ты ужасен!

— Разве? Ну да, с тех пор как я тебя увидел, я стал таким.

— Это было только…

— Всегда. — Он поцелуем закрыл ей рот. Потом нехотя сел на кровати, и его настроение вдруг изменилось. Она понимала, что ему до смерти хочется узнать, но он боится. Она решила помочь ему.

— А ты не собираешься спросить меня о доне Карлосе?

Он не смотрел на нее. Казалось, молчание длилось бесконечно.

Наконец он пробормотал:

— А что за спешка?

— Не может быть, чтобы ты…

— Оставь.

— Но ты же за этим так далеко ехал! Он взглянул на нее, но тут же отвел глаза.

— Джесси! Прошло почти двадцать лет с тех пор, как моя мать впервые рассказала мне об этом человеке. Это слишком долгий срок постоянно думать о ком-то. Это слишком долго… — Он остановился. — Можешь называть меня трусом…

Она не могла позволить ему отступить после всего, что было.

— Чейз, — ласково сказала она. — Дон Карлос давно болеет, и теперь ему хуже. Они не разрешали мне увидеться с ним, опасаясь, что он будет волноваться.

— Так он жив! Ты уверена, Джесси? — Он схватил ее за плечи.

— Да, конечно. Несмотря ни на что, я все-таки увиделась с ним.

— Он правда умирает?

— Не знаю, — со вздохом ответила Джесси. — Они не говорят, но относятся к нему как к умирающему… Кстати, та девица, что открыла тебе дверь, — твоя кузина. Ее зовут Нита.

— Не важно. Ну, рассказывай.

— Хорошо. Мне он не показался умирающим. Голос у него твердый. Он просто ослабел и, может, потерял смысл жизни.

— Ну, это женский диагноз, — усмехнулся Чейз.

— Возможно. Но я хотела рассказать ему о тебе, а Родриго…

— Родриго?

— У дона Карлоса две сестры. Мать Ниты умерла. Родриго — сын другой сестры. Она сейчас путешествует по Европе. Во всяком случае, вчера вечером Родриго был один с доном Карлосом и попытался меня убедить, что такие новости нанесут вред здоровью дяди.

— У него так много детей, что еще один станет невыносимой тяжестью?

— Чейз, у него нет детей. Вот почему я была так решительна. Я подумала, что новость о тебе будет ему приятной. Но я не могла сказать прямо, а вдруг от шока ему станет хуже?

— Значит, он ничего не знает? А теперь ты хочешь сказать, что я проделал весь путь напрасно и не должен пытаться его увидеть. Так, что ли?

Она секунду помолчала.

— Если он тебя увидит, то сразу поймет… Почему, ты думаешь, Нита остолбенела? Ты как две капли воды похож на своего отца.

Джесси следила за выражением лица Чейза, пока до него доходил смысл сказанного. Если он так похож на дона Карлоса, это значит, что он действительно его отец. Чейз стоял как вкопанный.

— Значит, посмотрев на меня, он может умереть от шока.

— Знаешь… — начала она. — Я хочу сказать.., ну, я не могу быть уверена…

— Черт побери! Объясни наконец толком. У тебя никогда раньше не было с этим проблем.

— Не кричи на меня, Чейз Саммерз. Если ты не хочешь слушать, я вообще не скажу ничего.

— Извини. Ты должна понять…

— Я понимаю, — перебила она. — И мне кажется, твой отец понял то, что я не сказала ему прямо. Но я не уверена.

— Как это?

— А так! Я страшно удивилась вашему сходству, и он это заметил. Я сказала, что он очень похож на кого-то, кого я знаю. Но, — перебила она сама себя, припоминая все детали, — мы вообще-то говорили об Америке. И он упомянул, что ездил туда лет десять назад, искал кого-то. Я не знаю, но почему-то подумала, что он искал твою мать и не нашел. У меня это вырвалось. Во всяком случае, он очень странно взглянул на меня, когда я сказала “ее”. А потом, уже перед моим уходом, он спросил, на кого же из моих знакомых он так похож. Я решила, что не причиню ему вреда, сказав, что на моего мужа. Так я и сделала. Мне кажется, он сказал “спасибо”. Но, конечно, я могу и ошибаться — я стояла в другом конце комнаты и едва слышала его.

— Значит, он, возможно, уже знает о моем существовании и это не убило его!

— Ну да!

Наступила тишина. И Чейз сказал:

— Пошли. Пойдем.., к моему отцу.


Глава 45


Они торопились зря. Дон Карлос спал. Они только переступили порог, как старая служанка, сидевшая под дверью, остановила их. Они решили ждать.

Они увиделись с хозяевами дома за обедом. Знакомство прошло довольно напряженно. Вместо того чтобы воспользоваться Джесси как переводчицей, они предпочли не обращать друг на друга внимания. Одна Нита не оставляла Чейза в покое. Она увивалась вокруг него, и если ей не хватало английского, она договаривала жестами и взглядами. Джесси было неприятно.

Она бы не обратила на это внимание, но ей казалось, что Чейз наслаждается. Вне сомнения, он решил, что одержал еще одну победу. И прямо на глазах у жены.

Прежде чем подали второе, Джесси, промямлив извинения, вышла из-за стола. Чейз догнал ее внизу.

— Ты что, не хочешь есть? — удивленно спросил он.

— Я сыта! По горло!

— Я так и думал, — ухмыльнулся он, — что маленькое представление не пройдет незамеченным.

— Лицемер, — прошипела Джесси. — Ты думаешь, я поверю, что ты старался ради меня…

— Ну конечно, ради тебя. А сейчас они должны покормить дона Карлоса, — произнес Чейз.

— Не отрицай, что тебе доставляли удовольствие ужимки Ниты. Ей ничего так не хочется, как отбить тебя. Она охотилась за твоим отцом, а теперь ты — угроза ее наследству.

— Ревнуешь, лапочка?

— К этой.., к этой испанской потаскушке? Не льсти себя. Мне было просто противно.

— Прекрати, Джесси. Она же моя кузина.

— Для нее это пустой звук. Но я предупреждаю, Чейз…

— Знаю, знаю… И если я хоть раз взгляну на другую женщину, ты выпустишь мне кишки. Правильно?

— Можешь не бояться, — ответила она. — Но именно из-за этого я не хотела выходить за тебя замуж. Ты не способен на верность.

— Дай мне срок, Джесси. Мне же некому было раньше хранить верность. Но теперь я женился. Принял решение и отношусь к своей роли вполне серьезно, даже серьезнее, чем ты думаешь. Не моя идея была жить отдельно, а твоя. Я готов был осесть, едва мы вышли из церкви. Почему, ты думаешь, я болтался в округе после того, как уехал с ранчо?

— Сеньора Саммерз, дон Карлос просит вас к себе.

Они оба повернулись на голос. Старая служанка, стоящая на верхней ступеньке, строго смотрела на них.

Дон Карлос сидел на постели, опираясь на подушки. Перед ним стоял поднос с недоеденным обедом. Служанка зашла забрать его. Шторы были раздвинуты, и комнату заливал солнечный свет. Она была рада, что Чейз задержался в холле. Вряд ли ему следовало входить без предупреждения.

Джесси остановилась перед кроватью, но дон Карлос подозвал ее поближе.

— Я боюсь, что утомила вас вчера, — начала она.

— Чепуха, — улыбнулся он, отчего ей сразу стало легче. — Я давно не чувствовал себя так хорошо.

— Я очень рада.

— Твой муж приехал?

— Вам уже сообщили?

— Никто ничего мне не сообщал, дорогая. Это видно по твоему сияющему лицу.

Джесси смутилась. Она лишь слегка возбуждена после очередной ссоры с Чейзом. Но этого она не могла сказать дону Карлосу.

— О, я, конечно, очень рада.

— Можешь не стесняться меня. Это хорошо, что ты любишь своего мужа. Так и должно быть. А что он за человек? Мне, наверное, не стоит спрашивать. Он?.. — Он не закончил фразы, и Джесси поняла, что он нервничает.

— Значит, вы догадались?

— Я много лет искал своего ребенка, Джессика. Увы, безуспешно. У меня оставалась только одна надежда, что он сам отыщет меня. Встречаясь с кем-нибудь, Я каждый раз надеялся. Так что мне нетрудно было услышать в твоих словах то, что я хотел услышать. Когда ты сказала, что я кого-то тебе напоминаю, я сразу понял. Знаешь, в нашей семье очень сильно сходство по мужской линии. Я очень похож на отца, на деда и так из поколения в поколение. Цвет глаз и волос меняются, но черты лица Сильвелов с поразительным постоянством переходят к следующему поколению.

Джесси улыбнулась.

— Ну вот вы и нашли своего сына — да еще скоро станете дедушкой.

Его глаза округлились, и он протянул к ней руку.

— Спасибо, дорогая. Ты вдохнула в меня жизнь.

— Я рада. Вам надо скорее выздороветь, дон Карлос. Я сама никогда не знала своих бабушку и дедушку. И я хочу, чтобы мой ребенок знал своих. Кстати, ваш сын здесь, рядом.

— Мне кажется, я ждал встречи с ним всю жизнь. Приведи его, пожалуйста.

Джесси стоило слегка улыбнуться Чейзу, как он понял, что все в порядке. Внезапно его ноги подкосились. Ему стало страшно. Это был конец длинного пути.

Джесси почувствовала себя лишней, увидев, как отец и сын ошеломленно всматриваются друг в друга.

— Я пойду, а вы побудьте одни.

— Нет, — остановил ее дон Карлос. — Лучше, если ты останешься с нами.

Джесси благодарила Бога, что дон Карлос так хорошо говорит по-английски. Иначе все было бы не так.

— Дон Карлос, это мой муж, Чейз Саммерз. Чейз…

— Нет необходимости представлять нас друг другу, Джесси, — нервно перебил ее Чейз.

Дон Карлос сразу заговорил о главном.

— Твоя мать рассказывала тебе про меня? — Голос его дрожал.

— Очень мало, — холодно ответил Чейз. Джесси чуть не ударила его. Что с ним? Он так хотел приехать в Испанию, встретиться с отцом, и теперь — такая холодность.

Дон Карлос не знал, что говорить. Неужели этот молодой человек так его ненавидит?

— Я думаю, нам есть смысл порасспрашивать друг друга, — вкрадчиво предложил дон Карлос. — Неужели нам не о чем поговорить?

— Вы хотите сказать, что я вас интересую? Дон Карлос не обратил внимания на его сарказм.

— А этот человек — Саммерз — хорошо относился к тебе?

— Мамино имя в замужестве было Юинг. Никакого Саммерза не существовало. Она не выходила за Юинга, пока мне не исполнилось десять лет. Первые десять лет моей жизни она называла себя вдовой Саммерза, чтобы скрыть свое имя от позора.

— Да, это похоже на Мэри Бэкет, — печально произнес дон Карлос.

— Ее так звали? — воскликнул Чейз.

— Разве она никогда не называла тебе свое имя?

— Единственное, что она сказала мне о себе, это то, что она родом из Нью-Йорка. И почти никогда не рассказывала о прошлом. Ей было очень тяжело.

— И тебе тоже, как я вижу, — тихо сказал дон Карлос. — И ты ни в чем не виноват. Я сам все эти годы не мог прийти в себя, когда дядя перед смертью рассказал все, что долгие годы скрывал от меня.

— Вы хотите сказать, что не знали о беременности матери? — не верил своим ушам Чейз.

— Мой мальчик, хуже того. Семнадцать лет я был уверен, что твоя мать просто поиграла со мной, посмеялась над моими чувствами. А о проделках своего дяди Франсиско я узнал только десять лет назад, когда он, уже на смертном одре, признался во всем, что он натворил. Видишь ли, я собирался жениться на Мэри Бэкет и не сказал ей об этом, считая, что в первую очередь должен объявить об этом дяде. В Америке он был моим опекуном.

— И он отказал?

— Нет. Он не обрадовался и не отказал. Но он сделал все, чтобы мы больше не увиделись с Мэри. Он навалил на меня столько работы, что у меня не было ни секунды, чтобы встретиться с ней. А когда Мэри пришла повидаться, он ей сообщил, что я уехал. Он полагал, что я слишком молод и не понимаю, что для меня хорошо и что плохо.

— Но он ведь знал о ее беременности. Мать говорила мне, что ее отец ходил к нему и требовал, чтобы вы женились на ней.

11 Любовь и ветер — Да, правда. И мой дядя был так удивлен и потрясен, что обманул его, сказав, что я вернулся в Испанию и не могу жениться на американке, потому что дома меня ждет невеста.

— Но вы-то сами хоть пытались ее увидеть?

— Все произошло в течение нескольких дней. Я ни о чем не подозревал, помогал дяде. Впереди меня ждала жизнь с Мэри. Но ее отец так разозлился, что сразу после встречи с дядей увез ее. Когда я об этом узнал, я готов был мчаться за ними в Нью-Йорк…

Но дядя продолжал плести свою лживую сеть. Он сказал мне, что видел Мэри с другим мужчиной и напомнил ей про меня, про то, что я намерен на ней жениться. Она при этом будто бы рассмеялась и заявила, что никогда не выйдет замуж за иностранца, что она обручена, что просто развлекалась со мной перед началом новой жизни. Пароход ушел, а я совершил большую ошибку — поверил дяде. Он был братом моего отца, и мы всегда были близки — у него не было своих детей. Мне в голову не могло прийти, что он способен на такую ложь. Я был так подавлен, что он действительно вскоре отправил меня в Испанию. Дома я позволил матери женить меня на первой более или менее подходящей девушке. Мне было все безразлично.

— Боже мой! Но почему ваш дядя так бесцеремонно вмешался в вашу судьбу?

— Дядя Франсиско слишком серьезно относился к опекунству. Ему казалось, что он поступает правильно, а я слишком молод, чтобы самостоятельно решать.

Он боялся, что мать не одобрит моего выбора. Он написал ей, спрашивая совета. Но все случилось слишком быстро.

— И вы оправдываете его? — сердито спросил Чейз.

— Нет, — ответил дон Карлос. — Я проклял его, когда он перед смертью просил прощения. Теперь я стал более терпим. Он все же пытался что-то исправить. Видишь ли, самой главной неудачей моего брака была бездетность. Но он знал, что где-то в Америке у меня должен быть ребенок. Так что он дал мне шанс найти его. Он отдал мне чуть ли не все свое состояние на поиски. Я истратил почти половину, но напрасно. Теперь, когда ты нашелся, могут быть исполнены его последние указания. Оставшаяся часть его состояния — твоя.

— Нет, — автоматически ответил Чейз. — Умру, но не возьму его денег!

— Но ты обязан их взять, — сказал дон Карлос. — Они предназначены ребенку Мэри Бэкет. Осталось довольно много. Да и мне есть что добавить к ним.

— Нет! Я пришел сюда не за деньгами от вас и тем более от вашего дяди.

— Хорошо, Чейз, ты высказался, — вмешалась Джесси, злясь на его упрямство. — Мы примем эти деньги, дон Карлос.

— Черта с два — примем!

— Я возьму! Я не такая тупоголовая, как ты, чтобы швыряться ими!

— У меня хватит денег прокормить тебя и ребенка, Джесси!

— Да, ну хорошо! Мы поговорим об этом позже, — сказала она уклончиво, сожалея, что вспылила. — А теперь я, пожалуй, пойду. Ты, Чейз, похоже, растопил лед.

Она сожалела о своем сарказме, но мучилась: почему Чейз не мог быть хоть чуточку добрее? Вспомнив, как она сама еще недавно относилась к своей матери, Джесси слегка успокоилась и вернулась в свою комнату.

Раздался стук в дверь. Она насторожилась, но с облегчением вздохнула, увидев Родриго.

— Я думала, это мой муж.

— А вы не хотите его видеть?

— Почему? Просто мы немного поспорили. Родриго прошел в комнату.

— Но я слышал, как вы ссорились на лестнице.

— О! О той ссоре я уже забыла.

— Я не понял, о чем вы спорили, но, судя по тону, я не ошибся.

Джесси покраснела.

— И Нита слышала?

— Нет, не думаю. Но вы не смущайтесь. Мне как раз это очень понравилось.

Он коснулся ее руки, и Джесси отпрянула.

— Понравилось?.. Родриго улыбался.

— Можете называть меня бессердечным, но я действительно рад, что у вас с мужем не все гладко. Я хочу открыть вам свои чувства.

— Родриго, о чем вы?

— О том, что я полюбил вас с первого взгляда.

— Как вы можете любить меня? Я только приехала, и вы меня едва знаете.

— Какое значение имеет время, если говорит сердце? Джесси чуть не рассмеялась, но сдержала себя.

— Родриго, вы очень хороший. Но я не могу отнестись к вашим словам всерьез и уверена, что вы сами тоже.

— Вы мне не верите? Я мечтаю отдать вам свое сердце. Я мечтаю…

Вдруг он обнял ее. Поцелуй его был страстным, не желанным, но и не противным. В голове Джесси вертелась лишь одна мысль: я замужем, и никто, кроме Чейза, не должен целовать меня. Она вдруг поняла, что думала только о Чейзе в тот момент, когда другой мужчина, не менее красивый, целовал ее.

Она отвернулась, хотела упрекнуть Родриго, но слова вдруг застряли в горле. В дверях стоял Чейз. Она никогда не видела его таким.

— Вот о чем я мечтал, любовь моя, — говорил Родриго, не замечая Чейза. — Об этом и о еще большем, когда мы поженимся.

— Родриго, прекратите! — сказала Джесси, кивнув в сторону Чейза. — Вы позволили себе слишком много. Я замужем, и теперь мне предстоит объясняться с мужем.

— Так вы скажете ему? Это же замечательно!

— Но я не собираюсь оставлять его. Между прочим, он сейчас стоит за вашей спиной.

Родриго резко повернулся и покраснел как рак. Джесси благодарила судьбу за то, что Чейз не понимает испанского.

— А теперь идите, Родриго. Похоже, сейчас произойдет еще одна ссора.

Родриго нехотя повиновался. Он не мог взглянуть Чейзу в глаза и осторожно обошел его на пути к выходу. Что он мог сказать в свое оправдание? Прекрасная встреча кузенов!

— Почему бы тебе не закрыть дверь, — нервно предложила Джесси после невероятно затянувшегося молчания, за время которого Чейз даже не шелохнулся.

Он медленно закрыл дверь и прошел в комнату.

— Поправь меня, если я ошибаюсь. Но не ты ли недавно предупреждала меня, что убьешь меня, если я проявлю интерес к другой женщине?

— Ты не понял, Чейз, — торопливо заговорила она.

— Нет, понял. Все ясно — это мне все запрещено! Ты же полностью свободна и насмехаешься над нашими взаимными клятвами.

— Я не насмехаюсь. В конце концов ты выслушаешь меня?

— Обязательно. Это довольно интересно. Джесси упрямо выдвинула вперед подбородок.

— Понимаешь, у тебя нет никаких оснований сердиться. — Она нервно подняла руку к горлу. — Я вовсе не хотела, чтобы он меня обнимал.

— И ты, разумеется, не поощряла его.

— Дело в том, что он уверен, что любит меня. Я удивилась не меньше, чем ты.

— Удивление — это не то чувство, которое я испытываю сейчас, Джесси, — прорычал Чейз.

— А что я могла поделать? — сердито заговорила она. — Он слышал, как мы спорили, и решил, что у нас не все благополучно. Иначе он бы не пришел сюда. Он признался мне в своих чувствах и поцеловал, доказывая свою искренность. А в это время ты и вошел. Я не отношусь к нему всерьез. И я объяснила, что не могу серьезно относиться к его словам.

— Неужели? А что бы ты сказала ему, если бы я не вошел, Джесси?

— Как ты смеешь!

— Как! — взорвался Чейз. — Я скажу тебе, как! Стоит на секунду отвернуться, как тут же очередная жертва любви падает к твоим ногам. Сначала пастух, который потом мстит за твой отказ. Потом воин сиу, готовый убить за тебя любого! Храбрый шайен почитает за благо умереть, защищая тебя. А теперь — мой испанский кузен.

— Ты негодяй! — взорвалась Джесси. — Если ты чем-то недоволен, не срывай зло на мне!

— Это я сделаю в другой раз.

— Нет, не сделаешь! — закричала Джесси. — Ты не посмеешь так обращаться со мной в моем положении. Уходи отсюда. Ищи себе другую комнату. Эта занята.


Глава 46


Родриго остановил экипаж и отвязал лошадей, на которых они должны были продолжить путешествие. У Джесси была самая спокойная лошадь дона Карлоса, а у Родриго — самая красивая — испано-арабской породы. Как соскучилась Джесси по своему любимому Блэк Стару, который вместе с Голден Родом ждет ее в Чикаго! Хотя у нее была очень послушная лошадь, она знала, что в ее положении нельзя ехать верхом. Ей вообще не следовало выходить из дома. Но отношения с Чейзом стали такими напряженными, что она почувствовала — им надо побыть вдали друг от друга.

Итак, она на пути в Ронду, где Родриго собирается продемонстрировать публике свое мастерство матадора. Все это было бы не так плохо, если бы дорога в Ронду не оказалась столь непроходимой для повозки. Она больше годилась для легендарных андалузских бандитов, которые превратили Ронду в свою мощную крепость во время восстания против Фердинанда и Изабеллы. Узкую тропу было легче охранять, но чертовски трудно ехать по ней женщине на сносях.

Джесси уже несколько раз побывала в Ронде вместе с Родриго и Нитой. Но сейчас она испытывала такой же страх, как и в первый раз, глядя на город, расположенный над каменистым ущельем глубиной триста футов. Через него были перекинуты ажурные хрупкие мосты. Особенно ее пугал подвесной мост Пуэнта Нуово; столь же ненадежными, впрочем, выглядели и два других.

В старой части города жили цыгане, танцевавшие прямо на улице быстрое и страстное фламенко. Нита самоуверенно заявила, что она может танцевать фламенко гораздо лучше, чем они.

О болезни дона Карлоса уже не говорили. После появления Чейза с каждым днем ему становилось все лучше. Один или два раза, в день он выходил из своей комнаты и уверял, что скоро совсем поправится. Поговаривали о путешествии, о том, что, возможно, он соберется в Америку вместе с Джесси и Чейзом.

Чейз казался вполне довольным. Он сближался с отцом. Как заметила Джесси, Чейз был теперь самим собой только с ним. С ней же он вел себя холодно и неприступно.

Она уже стала думать, что Чейз не может простить ее за сцену с Родриго. Но он ведь сам не стал слушать ее объяснения! Казалось, они чужие. Несколько раз Джесси пыталась заговорить с ним, но он молча выходил из комнаты. Он явно ее игнорировал.

Последние месяцы казались ей невыносимыми. Страдая от одиночества, Джесси все больше времени проводила с Родриго и даже с Нитей. Родриго после того случая ни разу не заговорил с ней о своей любви, но всегда был очень внимателен и горел желанием угодить ей.

Итак, она приехала в Ронду, понимая, что скоро родит. Родриго считал, что с ним она в полной безопасности.

Они проезжали вдоль садов Пасео де ля Мерсед с Меркадильо, вдыхая густой аромат цветущих апельсиновых деревьев. Арена располагалась в новой части города — ей было всего несколько столетий. Джесси, честно говоря, предпочла бы в этот момент полежать в кровати. Но Родриго так много рассказывал ей о бое быков, о своих сражениях, что у нее не хватило духу отказаться от поездки.

Он объяснил ей, что существует три позиции, по которым оценивается поединок. Первая — стиль матадора. Он должен держаться прямо, уверенно, твердо, близко подманивать быка, двигаться грациозно, не отступать. Вторая — умение управлять быком. Он должен контролировать каждое движение, заставлять животное крутиться вокруг себя. Третья — маневренность. Во время боя он должен делать все как можно медленнее. Ибо чем дольше длится опасность, тем больше возможностей у быка изменить тактику и испытать матадора.

Родриго усадил Джесси на трибуну и отправился переодеваться. Больше она его не видела, пока не начался парад на арене, в котором участвовали все матадоры. Кроме Родриго, было еще двое, и все они были великолепны в ярких костюмах, плотно облегающих их стройные фигуры. Большинство зрителей были роскошно одеты, особенно женщины: в блузках без рукавов — было жарко — ив ярких, в оборках, юбках. Вьющиеся волосы были у многих украшены высокими гребнями. Чувствовалось влияние Востока — некоторые дамы закрывали часть лица вышитыми накидками.

После, парада выпустили первого быка, началась разминка. А потом появился Родриго, чтобы продемонстрировать мастерство владения пелериной. Зрители напряженно ожидали схватки. На какое-то время Джесси забыла о ноющей боли в спине и слабости, которую ощущала всю последнюю неделю. Она смотрела, как Родриго сделал несколько пассов, играя с огромным быком, испытывая его, и вместе с другими кричала приветственное-“оле!”.

На четвертом “оле!” острая боль согнула ее пополам. Она надеялась, что боль прекратится, но новая схватка развеяла эту робкую надежду.

Во что бы то ни стало ей надо уйти отсюда, пока толпа не начала расходиться. Ей было трудно идти, она часто останавливалась, чтобы переждать очередные схватки, и продвигалась очень медленно. Она ощущала себя неуклюжей коровой среди этой нарядной толпы.

Джесси не соображала, куда идет и что собирается делать. Почему нет рядом Чейза? Он должен быть рядом. Это его ребенок в конце концов. Он же должен заботиться о ней, ругаться, укорять, успокаивать, что все будет хорошо. Где он? Неужели на самом деле он так ее ненавидит.

— Сеньора Саммерз?

Джесси медленно повернулась и увидела женщину, Которую уже встречала в Ронде, старую знакомую дона Карлоса — Магдалену Карраско. Магдалена, увидев бледное лицо Джесси, искаженное от боли, сразу поняла, в чем дело.

— Джессика! Где твой муж?

— Он сегодня не приехал, — с трудом произнесла Джесси.

— И вам тоже не следовало приезжать сюда. Джесси виновато кивнула.

— Как же мне теперь добраться до дома? — слабым голосом спросила она.

— Какой дом! Чепуха! Уже поздно. Поедете со мной, и я устрою вас у себя.

— А.., мой муж?

— За ним пошлют, — успокоила ее Магдалена. — Вам больше ни о чем не надо думать.

Джесси с радостью отдалась во власть Магдалены. У нее и так было о чем беспокоиться…


Глава 47


Джесси потеряла счет времени. Боль была такая сильная, что она едва удерживалась от крика. Ожидание схваток, а потом сами схватки совершенно обессилили ее. Она не помнила, чтобы когда-нибудь чувствовала себя такой изможденной. Во время передышек Магдалена внушала ей: расслабься, отдохни до следующего приступа.

А потом показалось, что ей снится, будто Чейз рядом.

— Ты знаешь, я готов свернуть тебе шею, — шипел он, но глаза говорили совсем другое.

— Я уже слышала это раньше.

— На этот раз ты зашла слишком далеко, Джесси. — Лицо его было взволнованным.

Но тут она остановилась. На этот раз боль была такой сильной, что она закричала в голос. Ей стало легче, когда она увидела, как побледнел Чейз. Может, хоть теперь он перестанет ее ругать? Она понимала, что совершила глупость, приехав в Ронду.

— Джесси! Боже мой! Нужен доктор, — взволнованно шептал он.

— Он уже осматривал меня, — устало прошептала Джесси. — Магдалена в соседней комнате.

— А доктор где?

— Он скоро вернется.

— Но он должен быть сейчас здесь. С тобой!

— Для чего? Он ничем не может помочь, пока не начнутся роды. Еще рано.

— О Боже!

— Тебе нечего беспокоиться. — Ей хотелось смеяться:

— Знаешь ли… Я бы хотела…

— Все, что хочешь, все, что хочешь…

— Ты кое-что должен объяснить мне.

Ей пришлось переждать очередную схватку.

— Я очень плохо помню, что случилось после того, как сгорело ранчо. Ты.., ты приводил ко мне Кейт?

— Да, в гостиницу, перед тем, как мы уехали из Шайенна. Я нашел ее в одном из салунов. Она страшно не хотела встречаться с тобой, но я подумал, что, может, ее вид поможет вывести тебя из шока. Но это не помогло.

— Я простила ее? О чем мы говорили? Ты был прав?

Чейз кивнул.

— И я думаю, что если она все долгие годы не раскаивалась, то раскаивается теперь. И если хочешь знать, я считаю, что она слишком мало заплатила за то, что из-за нее случилось с тобой и Рэчел. А ты ничего ей не сказала, просто долго смотрела на нее, а потом отвернулась.

Джесси застонала. Схватки участились.

— А что случилось с Джебом и другими людьми?

— Джеб сказал, что соберет уцелевший скот. Я сказал, что все, что осталось, — его. Рэчел сделала нам свадебный подарок — заплатила все твои долги. Я думаю, ты не против, что я разрешил Джебу взять себе тех коров, которых он найдет?

— Конечно, нет. Наоборот. Ты был абсолютно прав.

— Он заслужил это, Джесси.

— Да, разумеется. А что с шерифом?

— Я все сообщил ему и заранее дал гонорар за поимку Кли, Чарли и Блю Паркера.

— А что с Лэтоном Бадром?

— Вот его никак не смогли зацепить.

— Что?!

— Бадр уехал из города за день до пожара, Джесси. Так что он вне подозрений. Он слишком хитер. Но, может, и не совсем.

— Чейз, скажи мне, что…

— Его завалят его же подручные. Я обговорил варианты с шерифом. Он согласился, что, если удастся поймать хоть одного из этих подонков, он их отпустит, если они добровольно назовут имя человека, нанявшего их. Кли и Чарли, может, и будут пытаться как-то хранить ему верность, но что касается Паркера — вряд ли. Ну, в общем, пока надо изловить хотя бы одного бандита.

— И ты думаешь, есть надежда, что их поймают? — волнуясь, спросила она.

— Ну, мы можем еще поднять сумму гонорара, — сказал Чейз.

— За счет чего? — резко оборвала Джесси. — Ты еще не столь богат. И я обанкротилась…

— Но ведь я унаследовал значительную сумму денег, отыскав отца.

— Ты все же решился принять их? — удивилась Джесси.

— Конечно, было бы глупо из-за минутного порыва отказываться. Кроме того…

Джесси, как могла, старалась сдерживаться, но на этот раз не получилось. Ей самой этот вопль показался ужасным. Чейз испугался, думая, что, наверное, что-то не так.

— Джесси! Ты не можешь умереть, не можешь! Я люблю тебя. Если ты умрешь, я…

— Ты свернешь мне шею! — слабым голосом произнесла она. Затем, посмотрев на него долгим взглядом, она спросила:

— Ты любишь меня? Последнее время ты очень убедительно демонстрировал обратное.

— Я ревновал, — признался он. — Знаешь, я никогда в жизни никого не ревновал, и вдруг… Я не знал, как с этим справиться. Мне хотелось орать на тебя и в то же время любить тебя. Я хотел бороться за тебя, но я сдерживал свои чувства. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким несчастным — быть возле тебя и не дотрагиваться. И потом — ты же продолжала обнадеживать Родриго…

— Я не обнадеживала, — отрезала она. И уже спокойнее добавила:

— Родриго приятный, забавный, но он — не ты. Я абсолютно ничего не почувствовала, когда он поцеловал меня в тот раз. И мне кажется, ни с каким другим мужчиной я бы ничего не почувствовала.

Но прежде чем Чейз успел что-нибудь ответить, Джесси опять закричала. Магдалена заглянула в комнату и сказала, что уже послала за доктором. Она попыталась выпроводить Чейза, но он не мог пошевелиться. Это было неприлично, и она вышла из комнаты, осуждающе качая головой.

Джесси расслабилась и ободряюще улыбнулась Чейзу.

— Она права. Тебе лучше уйти. Достаточно того, что мне приходится слушать свои вопли, а тебе — не обязательно.

— Не говори глупостей!

— Мне, правда, будет легче, если я не буду беспокоиться, что ты грохнешься в обморок.

— Сейчас не время для шуток, Джесси!

— Извини, Чейз. Но, пожалуйста, подожди снаружи. Мне не хочется, чтобы ты видел меня в таком состоянии.

В этой просьбе он не мог отказать ей и медленно пошел к двери, на каждом шагу оборачиваясь назад.

— Чейз, — позвала его Джесси, когда он подошел к двери. — Я тоже люблю тебя…


Глава 48


— Педро? — воскликнула Джесси. — Она действительно назвала тебя Педро?

— Ты удивлена? — усмехнулся Чейз.

— Я думала, ей будет неприятно все испанское.

— Ты знаешь, мне кажется, ей даже нравилось травить себя.

— А почему ты решил изменить имя?

— Потому что в Чикаго с темными волосами и таким именем я казался иностранцем. Дети плохо относились к иностранцам. Мне приходилось драться чуть ли не каждый день. Так что я решил взять другое имя — и пусть кто-нибудь посмел бы напомнить мне имя Педро!

— Но это хорошее имя.

— Ну давай и ты начинай меня называть Педро, а я тебя — Кеннет.

— Не смешно!

— Да, пожалуй.

И они оба рассмеялись и поближе придвинулись друг к другу на диване. В соседней комнате спал двухмесячным Чарльз. Сын, похожий на отца и на деда. Обоих мужчин распирало от гордости. Джесси нравилось наблюдать, как глаза Чейза загораются не только гордостью, когда он смотрит на сына, но в счастьем и любовью. Он на самом деле уже любил своего мальчика. И все эти два последних месяца она буквально купалась в его любви к ней и ее сыну.

Оказывается, любовь бывает не только в сказках, как долгое время ей казалось. Любовь возможна и в реальной жизни, и она прекрасна.

Джесси поцеловала Чейза в щеку, он потянулся к ней и, прижавшись горячими губами к ее губам, обнял. Они уже немного научились контролировать свои чувства. Даже самый страстный союз должен знать приличия. Она со вздохом посмотрела на кровать — время для любовных ласк еще не пришло.

— Ты уже подумал о том, что мы будем делать, когда вернемся в Америку? — спросила Джесси у Чейза.

— Я думаю, сначала мы поедем к твоей матери. Рэчел должен понравиться мой отец.

— Что, решил заняться сводничеством?

— Я не собираюсь вмешиваться ни в чью жизнь. Кроме своей собственной, разумеется.

— Да, но мы не можем все время жить у мамы.

— А у тебя есть какие-то соображения?

— Я бы хотела снова завести ранчо, если ты не против.

— Но, Джесси, мы можем спокойно купить дом, растить сына. Тебе не придется работать.

— Ну да. И я разленюсь, стану толстой и умру от обжорства, — весело сказала она. — Я хочу работать на ранчо, Чейз. Не отказывай мне в этом.

— Не отказывай, — засмеялся Чейз, — как будто ты позволишь мне это. О Бог мой! Никогда не думал, что стану фермером.

— Так ты согласен? — взволнованно воскликнула Джесси.

— Да, — обреченно вздохнул он. — Но, если мы купим ранчо, на этот раз будем делать все как следует. Не так, чтобы сводить концы с концами. И я надеюсь, ты не будешь настаивать, чтобы мы осели обязательно в Вайоминге. Давай поселимся там, где потеплее. В Техасе или Аризоне?

— Нет! — твердо возразила Джесси. — Зима, может, и холодновата в Вайоминге…

— Холодновата? Она засмеялась.

— Но ведь всегда есть способ согреться да еще и получить удовольствие.

— Ты научишь меня?

— Если хорошо попросишь.

— Соблазнительница.

— Обольститель.

— Я так люблю тебя, счастье мое.