Любовь вернулась
Дженнет Лавсмит


Роман американской писательницы Дженнет Лавсмит переносит нас в Калифорнию, где разворачиваются главные события.

В центре повествования судьба юной Элизабет Пейдж. С первой встречи она влюбляется в бизнесмена, который опекает ее на ниве предпринимательства. Мультимиллионер Талберт Оксли, претерпевший разочарование в любви в начале своей карьеры, относится к женским чарам весьма скептически, но красота, жизнерадостность, бескорыстие и искренность Элизабет покоряют его. Утраченная способность любить возвращается к нему. Талберт понимает, что жизнь может быть полноценной только рядом с любимым и любящим человеком.

Для широкого круга читателей.


Дженнет Лавсмит

Любовь вернулась


Глава 1


Еще вчера, после презентации, посвященной открытию гостиничного комплекса, куда входили также теннисные корты, залы с тренажерами, тир, плавательные бассейны и крытый каток, который мог принимать ледовые шоу, Талберт Оксли думал, что формирование центра отдыха на озере Фреш, штат Калифорния, завершено. Подумать только, семь лет назад на его живописных лесистых берегах ничего не было, кроме нескольких захолустных деревушек и отдельных хижин. Сюда изредка наведывались любители рыбалки из Окленда, Сакраменто или Сан-Франциско.

Да, семь лет назад у Джозефа Куппера, державшего в одной из деревень харчевню, возникла идея открыть рыбный ресторан. Прослышав о компании «Удача», которая поддерживала мелких бизнесменов, он обратился за помощью к Оксли. Тогда, вспоминал Талберт, прежде чем принять решение, он сам побывал на озере Фреш. Место его очаровало. Он увидел огромную перспективу развития здесь зоны отдыха. Необходимая помощь Купперу была оказана, и дело у него пошло. Через год он уже построил два приличных кемпинга, которые соорудил и рекламировал, опираясь на поддержку компании «Удача».

Четыре года назад братья Сельвертини, обратив внимание на то, что отдыхать на озере Фреш становится модным, открыли с помощью компании Талберта казино, назвав его «Золотая мечта».

Год назад, объединив финансовый капитал, Куппер и братья Сельвертини, обратившись к компании «Удача», приступили к реализации проекта гостиничного комплекса, который вчера открыл свои двери перед желающими развлечься и отдохнуть.

Богатые люди, арендуя коттедж на срок, могли, например, рассчитывать на предоставление индивидуального тренера или спарринг-партнера в любом культивируемом здесь виде спорта.

Люди малоимущие, скажем студенты, получали не меньше удовольствия от соревнования друг с другом, внося весьма умеренную плату за пользование спортивными сооружениями.

Всем здесь было хорошо и очень уютно.

На торжества по случаю открытия гостиничного комплекса Талберт прилетел из Монте-Карло. До этого дела заставили его посетить Париж, Москву, Нью-Йорк, Буэнос-Айрес и Чикаго. Все это в течение пяти недель.

Накануне, как и планировал, Оксли решил дать себе сутки отдыха: покататься на водных лыжах, поиграть в теннис, пострелять, наконец, в тире. Стрельбой он увлекся, когда служил в морской пехоте, и стал даже чемпионом соединения. С тех пор старался поддерживать хорошую форму, считая, что сосредоточенность и терпение, которые необходимы для этого вида спорта, очень помогают ему в бизнесе.

Сегодня с утра, когда Талберт заканчивал игру в теннис, его отыскала, как он шутя говорил, «удачливая троица». Братья Сельвертини и Куппер просили его финансовой и организационной поддержки в сооружении взлетной полосы и аэродрома для обслуживания частных самолетов и вертолетов. Талберт обещал подумать. Когда они ушли, он позвонил и дал задание аналитическому центру компании «Удача» изучить коммерческую рентабельность и всю ситуацию, связанную с проектом, а Дину Отри, своему заместителю, проследить за этим и доложить лично через неделю.

Выйдя с корта, он в задумчивости направился к одной из беседок, увитых небольшими душистыми розами. Присев, Оксли видел отсюда большую часть сооружений, воздвигнутых на террасах, которые каскадами по склонам сопок спускались к берегу. Среди построек, видневшихся в зелени бульвара, своей необычной, модерновой архитектурой выделялись эллинги. У их пирсов покачивались на воде белые яхты. Белое на темно-синем под голубым, в окружении зеленого — сочетание было необычайно красивым. Оглядывая с высоты сотни построек, Талберт, вспомнив недавний разговор с Куппером и Сельвертини, утвердился во мнении, что до завершения строительства зоны отдыха время еще не настало. А еще он подумал, что предусмотрительно поступил, скупив землю вокруг озера на расстоянии двенадцати миль от уреза воды. В такой ситуации любой проект можно осуществить. Была бы польза.

Прихотлив и непредсказуем бывает порой путь мысли. Кто знает, что служит мостиком, переходом от одной к другой?

На Талберта вдруг обрушились незваные, раздражающие воспоминания о Шарон. О первой встрече с ней. Да, это было, он посчитал в уме, почти десять лет назад. Оставался год до окончания Оксли Калифорнийского университета, когда его сокурсник и друг Саймон Хэммил, устраивая вечеринку, пригласил на нее нескольких девушек со второго курса. Среди них была и Шарон Патрик. Она сразу понравилась ему. Высокая, длинноногая, с хорошо развитыми формами кареокая блондинка отличалась от остальных девушек пластикой движений. Золотистую, загорелую кожу оттеняли легкая, цвета кофе, шифоновая облегающая блузка и в тон ей короткая юбка с глубокими разрезами спереди и сзади, которая при движении заставляла обращать внимание на идеальную форму ног. Легкий, горьковатый аромат духов почему-то заставлял думать о ней как о неприступной и даже холодной женщине. Ее манера говорить, слегка растягивая звуки к концу фразы, и смотреть, почти не мигая, в глаза собеседника тревожили и почему-то возбуждали его.

Участвуя в общем веселье, к середине вечеринки он с удовольствием отметил, что Шарон рядом и общается в основном с ним. Потанцевав, поболтав о том, о сем, посмеявшись его остротам, девушка попросила Талберта наполнить бокалы чем-нибудь покрепче и принести на веранду, куда, не спеша, направилась. Он быстро сделал для нее кларет-коблер, коктейль, в основу которого входило шампанское и ликер, плеснув себе немного чистого виски, поспешил к ней. Оксли вдруг почувствовал, что готов вывернуться наизнанку, но завоевать расположение этой красивой женщины. Он рассказывал анекдоты, шутил, смеялся сам, заставляя смеяться ее, с удовольствием вслушиваясь в мелодику голоса Шарон. Между тем, понемногу отпивая из бокала, она медленно обходила веранду, увитую розами, которая с двух сторон огибала дом. Звуки музыки, смеха, отдельные восклицания доносились сюда, за угол дома, тише, но все же вполне различимо. Ширма из живых цветов от пола до потолка делила вторую часть веранды на две половины. В крайней, у ширмы, стоял старинный, широкий письменный стол с таким же креслом. Тут было очень уютно. Видимо, кто-то любил здесь работать.

В темноте ночи глаза девушки мерцали в отсветах окон.

— Талберт, дорогой, — проговорила она, заглядывая ему в лицо, — этот вечер и ты… Ты волнуешь меня… Твой взгляд… Я тебе нравлюсь?

От предчувствия каких-то событий его голос вдруг стал сиплым и глухим.

— Да, Шарон. Ты очень мне нравишься. — Он нежно коснулся ее волос. Пальцем провел по овалу лица. — Только порой ты мне кажешься недотрогой.

Девушка тихо, загадочно засмеялась. Все, что произошло дальше, ошеломило Талберта.

Шарон, взяв его за руку, увлекла к столу и заставила присесть на край. Поставила опустевшие бокалы и пальцем, словно изучая изгибы, провела по губам спутника. Обвив его шею руками, плотно прижалась к нему всем телом и прильнула долгим поцелуем к его губам. Затем, расстегнув сорочку, она запустила пальцы в короткие, вьющиеся волосы на его груди и обожгла влажными губами соски.

Талберту казалось, что стук его сердца, отдававшийся в ушах грохотом молота, слышен во всем доме.

Из них двоих, подумал он, первым номером явно была Шарон. Инициатива принадлежала ей.

Осыпав его грудь, шею, лицо поцелуями, она вновь прильнула ко рту. Ее язык настойчиво и умело ласкал его губы, проникал в глубь рта.

Его руки тем временем вели любовную игру, лаская шею, спину, грудь с отвердевшими сосками. Когда он проник меж подрагивающих бедер и, коснувшись заветного места, начал поглаживаниями ласкать ее там, она, ему показалось, окончательно потеряла голову. Тело ее задрожало и стало выгибаться, следуя его движениям. Она глухо всхлипнула, ее горячий язык коснулся его уха, и, прерывисто дыша, Шарон прошептала:

— Талберт, я хочу тебя. Я очень хочу. Возьми меня, пожалуйста, побыстрее.

Все дальнейшие движения она проделала в ускоренном темпе.

Руки девушки опустились вниз, и она, убедившись, что джинсы сильно бугрятся в нужном месте, уже расстегивала на нем ремень и пояс. Отстранившись на мгновение, она сбросила трусики, села на стол и потянула к себе Талберта. Откинувшись одной рукой на локоть, обвив другой его сильную шею и скрестив на спине мужчины ноги, она стала со стоном помогать в его неистовом натиске.

Поток страсти властно захватил обоих. До Оксли едва доходил смысл слов, которые шептал он и которые, задыхаясь, шептала она. Это были слова нежности, страсти и любви — от них движения убыстряются, а сама действительность, с опасениями и заботами, уходит куда-то далеко, на задний план. Он слышал только ее мольбу: «еще», «еще», «еще»… и откликался на нее. Наконец, почувствовав одновременный свой и его завершающий аккорд, она издала громкий вопль.

Минут через двадцать-тридцать они вернулись в компанию веселящихся, которая даже не заметила их отсутствия. С той вечеринки Шарон и Талберт были неразлучны. Некоторое время они даже жили вместе, снимая квартиру неподалеку от университета. Всякий раз, расставаясь с ним, девушка говорила, что лучше его для нее нет во всем белом свете.

Оксли вспомнил, как, получив место в одной из компаний Окленда, он рвался к ней в Беркли каждую свободную минуту, чтобы вместе провести время. Затем в его жизни наступил период, когда они встречались реже. Это произошло после истории с косметическими салонами Берта Хьюстона. В то время он пришел к идее, которая впоследствии трансформировалась в создание инвестиционной компании «Удача».

Оксли скривился, вспомнив последнюю встречу с Шарон. Как-то примчавшись к ней из Окленда, он с энтузиазмом стал рассказывать о том, что, делая людям добро, можно заработать приличные деньги. Тут же он сделал Шарон предложение. Внимательно выслушав его, она с нежностью сказала, что подумает, и отвела Тала в спальню. Ночь они провели бурно, как обычно после долгой разлуки.

Наутро, за кофе, она вернулась к его предложению о замужестве.

— Видишь ли, дорогой Талберт. — Ее слова он запомнил на всю жизнь. — Добром, может быть, и можно заработать деньги, но их не будет столько, сколько нужно мне. А мне нужно очень много. — Ее голос звучал ровно, бесстрастно, сама она выглядела так спокойно, как будто никогда не было их бурных встреч, совместной многомесячной жизни и этой ночи.

— Я выйду замуж только за очень богатого человека, — она налила чашечку кофе и поставила ее перед Талбертом. — Такой человек есть. Это наш общий знакомый по университету Тимоти Максвел. Сын Лори Максвела, мультимиллионера и короля скобяных изделий Калифорнии. Его сынок не так хорош в постели, как ты, — она внимательно, как всегда, почти не мигая, смотрела в его глаза, — но зато у него уже сейчас очень много денег и он просит моей руки. С тобой же, милый Тал, мы можем по-прежнему поддерживать сексуальные отношения, конечно, не афишируя их. Ты согласен?

Талберт встал и, не ответив и не попрощавшись, вышел.

Сейчас, сидя в беседке, он вспомнил, что в тот момент был ошарашен и потрясен не меньше, чем в их первую встречу.

Припоминая все подробности после стольких лет, он понял, как сильно переживал разрыв.

Только увлечение идеей, трудная многочасовая ежедневная работа позволили ему более или менее спокойно выйти из кризиса. Ведь он действительно любил Шарон. Любил настолько, что ни одна женщина, а их было в его жизни предостаточно на протяжении этих почти десяти лет, никогда не волновала его так, как она.

Отдав должное воспоминаниям, Талберт решил, что в цвете они напоминают клавиши рояля. Окинув взглядом еще раз панораму центра отдыха, он отправился в тир, а затем в казино «Золотая мечта».


Глава 2


Элиз сидела за стойкой бара в казино «Золотая мечта» и рассеянно постукивала пальцами. Всего год назад у нее была стабильная, неплохо оплачиваемая работа, но она бросила ее и поклялась тете Хильде, что к следующему Рождеству уже будет купаться в деньгах. А сейчас… О Господи, что же ей делать? Может, плюнуть и послать все к черту?

Девушка гордо вскинула голову и распрямила плечи. Ну уж нет! Все обязательно будет в порядке! Поломка ее автобуса сегодня утром — это просто неудача. А деловые люди должны быть готовы к любым неприятностям и уметь находить выход из сложного положения. Она справится!

Место, которое выбрала Элиз, было относительно тихим и спокойным. Сюда практически не доходили шум игральных автоматов, звон падающих монет и редкие звонки, возвещающие о счастливом победителе. К тому же девушка была слишком поглощена своими невеселыми мыслями, чтобы замечать все это. Еще недавно, когда мистер Дуглас одолжил ей автобус и она получила возможность всерьез заняться своим любимым делом — организацией и проведением экскурсий и путешествий по живописным местам, — Элиз была на вершине счастья. Но этим утром двигатель автобуса, уже давно барахливший, вдруг заглох. «Скис», — констатировал Пит, водитель ее автобуса. Он даже приблизительно подсчитал, во сколько ей обойдется замена мотора.

Неожиданно ее взгляд остановился на бокале, который стоял прямо перед ней. В чем дело? Ведь она ничего не заказывала!

— Виски с содовой! — мужской голос раздался рядом. — Или вы предпочитаете что-нибудь другое?

Девушка покачала головой, даже не взглянув на подсевшего к ней мужчину. Она целиком ушла в решение проблемы, возникшей шесть часов назад. Утром Элиз не паниковала. Или пыталась сделать вид, что не паникует. Она оставалась хладнокровной и уверенной в себе. После поломки офицер патрульной машины вызвал для нее дополнительный автобус, который помог ей вместе с экскурсионной группой оказаться в казино. Пит остался ждать буксир. И пока дамы получали удовольствие от игры в рулетку и блэк-джет, Элиз прокручивала в голове различные варианты выхода из создавшегося положения. Это было больше чем неприятность. Это похоже на настоящую катастрофу! Она вздохнула.

— Все будет в порядке! — тихо проговорила она, упрямо сдвинув брови. На ее счету в банке две тысячи шестьсот пятьдесят четыре доллара и пятнадцать центов. А что, если?..

— Так что же вы предпочитаете? Может, коктейль? Или просто сок? Заказывайте все, что вашей душе угодно!

— Спасибо. Ой, нет, я хочу сказать, ничего не надо, — ответила Элиз, наконец посмотрев на соседа. Он был слегка пьян, толстоват и к тому же явно страдал одышкой.

— Вы удачливы? — спросил он. — А я только что сорвал банк в блэк-джете. — Мужчина пододвинул бокал с виски к себе. — Представляете, я поставил на кон и… — он начал подробно излагать свой метод игры.

Элиз про себя молила его уйти или хотя бы замолчать. У нее не было ни времени, ни желания с ним разговаривать. Отсюда она могла видеть всю свою группу, а привязчивый болтун только отвлекал ее. К тому же скоро должен подойти шофер дополнительного автобуса.

— Вы часто здесь бываете? — не отставал сосед.

Элиз покачала головой.

— А я пытаюсь играть здесь только один раз в неделю. Представляете, после выходных игральные автоматы настолько переполнены, что…

Мужчина продолжал что-то говорить, нисколько не заботясь о том, что его не слушают. Она попыталась пропускать мимо его слова, отключиться от его разглагольствований и вернуться к своим расчетам. Пит сказал, что замена мотора обойдется ей примерно в пять тысяч долларов. Плюс оплата дополнительного автобуса и буксира… Элиз сложила, вычла и пришла к выводу, что…

— Вы не возражаете, если я вас спрошу — вы замужем?

Она сердито взглянула на толстяка, раздосадованная тем, что ее мысли опять были прерваны.

— А вы не возражаете, если я вас спрошу — вы богаты?

Сработало! Надоедливого нахала как ветром сдуло.

— Я богат. — Голос, звучавший слева от нее, был глубоким, решительным и немного шутливым.

О Господи! Еще один! Ну неужели нельзя оставить ее в покое? Девушка вскочила со стула и обернулась. У нее совершенно нет на болтовню ни времени, ни желания. Но глаза с лукавинкой и широкая улыбка говорящего подсказывали ей, что он просто поддразнивает ее. Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться, и села на место. Вся ее злость куда-то исчезла, и Элиз решила перевести все в шутку.

— Ну и насколько вы богаты? — спросила она.

— А насколько я должен быть богат? — в свою очередь поинтересовался ее собеседник.

— На три тысячи триста сорок пять долларов и восемьдесят пять центов, — сказала девушка и сама испугалась этой цифры. Ведь это только предположительно. Точную сумму она еще не знала.

— Хм, как я понимаю, мне нужно быть средне-богатым. Но позвольте узнать, как вы получили такую точную цифру?

— Страданиями и размышлениями, — невесело усмехнулась Элиз. И все-таки ей было приятно, что хоть кто-то проявляет искренний интерес к ее проблемам. — После череды неудач я…

— Вы готовы? — Это подошел Боб, шофер вызванного автобуса. Девушка остановилась, не закончив фразы. Еще секунда, и она поведала бы о своих неприятностях совершенно незнакомому человеку. Невероятно!

— Одну минуточку, — сказала она, ловко спрыгивая с высокого стула. — Надо еще собрать всю группу.

— Пожалуйста, пожалуйста, можете не торопиться, — ответил Боб. Он занял освободившееся место и заказал кока-колу.

Шум казино сразу оглушил, когда она отправилась по залам искать дам. Это заняло у нее некоторое время.

— Мне сегодня невероятно повезло! — воскликнула одна из них. — Дорогая, уже пора уходить? Как жаль. Ну что ж, Лиз, милочка, помоги мне получить мой выигрыш!

После этого девушка помогла другой пожилой леди найти дамскую комнату. Затем Элиз оказывала услуги спутницам в других каких-то мелочах.

Проявляя внимание, девушка знала, что в любом ином путешествии пассажиры были бы вынуждены стоять на улице и ждать, пока подойдет запасной автобус. Но она также понимала, что именно ее отношение к людям и к работе послужило причиной, по которой клуб общества цветоводов выбрал фирму Элизабет Пейдж для проведения сегодняшней поездки в казино. Подобные путешествия не входили в круг обязанностей Элиз, специализирующейся на посещении галерей и выставок. Она согласилась сопровождать их, чтобы сделать приятное горожанам, которые ее знали и ценили.

Эти милые путешественницы, конечно же, получили удовольствие, несмотря на все сегодняшние треволнения, подумала она, когда наконец-то вывела всех дам на улицу и усадила в автобус. Затем она вернулась в казино и окликнула Боба, который сидел на том же самом месте. «Богач», с которым она недавно разговаривала, сидел на соседнем стуле. Заметив Элиз, он вновь улыбнулся ей. Улыбка была такой теплой, дружеской и немного интимной, что девушка почувствовала, как сердце учащенно забилось и незнакомая, но невыразимо приятная дрожь охватила ее.

— Вы уходите?

— Что? — очнулась Элиз. — Да, мы отъезжаем. — Она направилась вслед за шофером к выходу, чувствуя спиной пристальный взгляд и ругая себя на чем свет стоит за то, что уходит.

Почувствовать себя глупой школьницей, на которую в первый раз обратили внимание! Позволить заинтриговать себя красивым лицом и сексуальной улыбкой настолько, чтобы забыть обо всем: о пассажирах, проблемах, расписании! На один короткий миг для нее во всем мире существовали только она и незнакомец.

Элиз встряхнула головой, словно прогоняя видение, и вошла в автобус. Сейчас, одернула она себя, не время забывать о проблемах! Где же ей взять четыре тысячи долларов, чтобы заменить мотор? Она должна найти их! За последние четыре месяца, с тех пор как она занялась туристическим бизнесом, Элиз использовала автобус чаще, чем мистер Дуглас за несколько лет. И уж тем более он никогда бы не отправился на нем в горы, опасаясь за двигатель. Он был очень добр, когда позволил девушке пользоваться этой машиной. И она собиралась щедро вознаградить его за это. Но только не сейчас…

Может, ей следует взять кредит?.. А вдруг Пит все-таки не прав и дела не так уж и плохи?..

Ну хорошо, я решу, что мне делать, сказала себе Элиз, понемногу успокаиваясь, когда узнаю, что конкретно произошло.

А сейчас надо заняться другими делами. Девушка развязала сумку лавандового цвета. Достала оттуда коробку с пакетиками соленых орешков и несколько бутылок шампанского. Затем она приготовила пластиковые стаканчики и ловко открыла одну из бутылок. Ее улыбка была светлой, и внешне она выглядела совершенно спокойно, когда пошла по проходу между креслами, предлагая дамам выпить игристое вино.

Она подумает об автобусе мистера Дугласа позже. Но как ей перестать думать о том самоуверенном незнакомце, которого она видела в баре и, возможно, никогда больше не увидит? Элиз не могла забыть его. Это было выше ее сил. Снова и снова погружалась она в воспоминания о его глазах и улыбке, забывая о реальности и чувствуя, как непрошеная дрожь опять охватывает ее. Девушка как наяву видела его загорелую кожу, изумительную по красоте цепочку на шее, видневшуюся из распахнутого воротника белоснежной рубашки, его сильные, мускулистые ноги, обтянутые джинсами…

…Возможно, это один из азартных игроков, которых всегда много в казино. Элиз вспомнила, какой у него был небрежный вид, и чуть не рассмеялась. Его слегка вьющиеся волосы блестели так, как будто он только что побывал под грозовым ливнем. Ей никогда не нравились мужчины такого типа: брюнеты с голубыми глазами. Она предпочитала блондинов с темными, как слива, таинственными очами. А глаза того незнакомца были смеющимися и полными озорства. Такое впечатление, как будто он совсем не заботился о…

— Ой, простите! — воскликнула Элиз, кинувшись вытирать шампанское, которое она пролила на юбку одной из дам.

— Не беспокойся, милочка. Это же синтетика. — Пожилая женщина ободряюще подмигнула ей. — Чудесное шампанское, не правда ли?

— Да, конечно, — извиняющимся тоном сказала девушка, пытаясь привести свои мысли в порядок. Она порадовалась, что не забыла перенести шампанское, когда им пришлось поменять автобус. И, конечно же, весьма кстати пришелся сидр — некоторые ее пассажиры были трезвенниками.

…Может быть, он работает в казино? Он был там как у себя дома. Ах, если бы у нас была возможность поговорить… Нет, одернула она себя в очередной раз, забудь об этом! Думай только о работе!

Но когда у нее выпала из рук целая коробка пакетиков с орешками, девушка поняла, что она все еще мечтает о мужчине с сексуальной улыбкой. Веду себя, как девчонка, ей-Богу! Есть более важные дела для обдумывания, напомнила она себе. На следующую неделю запланированы две поездки, а автобуса нет, и не известно, будет ли.

Когда они достигли Центральной площади города Маунтри, их конечной остановки, Элиз извинилась за причиненные неудобства и поблагодарила женщин за то, что они воспользовались услугами ее компании.

— Приглашаю вас провести ваше следующее путешествие с нами! — мило улыбаясь, сказала она, когда все начали покидать автобус.

К следующему путешествию я обязательно что-нибудь придумаю, подбодрила она себя.

Элиз позвонила Питу, как только попала домой.

— Мотор уже сняли, — зевнул он в трубку. — Осталось только оплатить. Знаешь, крошка, вся работа обойдется нам дешевле, чем я думал. Всего четыре тысячи сорок шесть долларов и тридцать девять центов.

Можно подумать, что от этого «дешевле» ей стало легче! А оплата буксира и дополнительного автобуса? Девушка почувствовала, как у нее голова идет кругом от навалившихся проблем. Вслух же она сказала:

— Спасибо, Пит. Я приду завтра в ремонтную мастерскую и… подумаю, что можно предпринять. Спокойной ночи. — Она положила телефонную трубку, вернулась к кухонному столу и отпихнула недоеденный бутерброд. Бог мой! Что же делать?!

Элиз поставила локти на стол, положила подбородок на скрещенные руки и, задумавшись, уставилась на часы, висевшие на противоположной стене. Горько усмехнувшись, порадовалась, что тети Хильды и дяди Брайса не было дома. Уж очень близко к сердцу воспринимают они все ее неприятности.

Брайс Пейдж был старшим братом ее отца. Родители Элиз погибли, когда ей не было и десяти лет. С тех пор тетя и дядя воспитывали ее как свою собственную дочь. Они очень любили девочку, и та была счастлива, живя с ними. Когда ей исполнился двадцать один год, она окончила курсы машинописи и стенографии и устроилась работать в дирекцию компании «Кондиционеры Брайтона» в Окленде. Девушка получила полную свободу и стала жить в небольшой квартирке, которую снимала вместе со своей приятельницей Карен.

Однако, проработав год, она поняла, что ей надоело каждый день печатать одни и те же технические документы. Она соскучилась по домику на окраине Маунтри, где жила с тетей и дядей, по маленькой солнечной мансарде, которую дядя переделал в студию для Хильды. Тетя была художницей-любительницей: она рисовала акварелью и писала маслом, иногда ей удавалось продать некоторые из своих работ. Способная к живописи, обученная с детства тетей, Элиз тоже хорошо рисовала и, что главное, разбиралась в этом деле. Иногда она сопровождала тетю во время экскурсий, которые та проводила в местной художественной галерее.

— Надоела нудная работа? — переспросила Хильда, когда Элиз поведала ей о своих сомнениях и чувствах. Был летний воскресный полдень. Ласково грело солнце, в саду пели птицы и жужжали пчелы, из раскрытых окон были видны живописные калифорнийские холмы. — Ну так бросай ее! — Хильда как будто прочитала мысли племянницы.

Элиз удивленно уставилась на свою все еще привлекательную и жизнерадостную пятидесятилетнюю тетю. Брайс был прав, когда сказал, что Хильда — это живой дух, которому совсем не надо беспокоиться о деньгах. Она считает, что они растут на деревьях.

— Но, дорогая тетя, ведь этой работой я зарабатываю на жизнь.

— Моя милая Лиз, — возразила Хильда, — знаешь ли ты, что многие люди попадают в ловушку на всю жизнь, занимаются работой, которую они ненавидят, только для того, чтобы иметь собственный счет в банке? Причина в том, что они или слишком ленивы, или слишком жадны…

— …Или любят много поесть, — смеясь, перебила ее девушка.

— …Или живут прошлым, — продолжила тетя, улыбаясь племяннице. — Зарабатывай себе на жизнь, занимаясь делом, которое тебе нравится.

Элиз скептически посмотрела на нее:

— И что же ты предлагаешь?

— Чтобы ты бросила работу и занялась экскурсиями. Ты знаешь, что это интересное и нужное дело. Я уже устала и заканчиваю проводить экскурсии, хочу отдохнуть на старости лет. Думаю, ты могла бы заменить меня. А теперь слушай…

Со слов тети все складывалось легко и просто. Брайс оставит работу в качестве юриста. И тогда они смогут тратить его пенсию и их сбережения на то, что им больше всего нравится, — на путешествия. Будет здорово, считают они, если Элиз вернется в Маунтри. Дом она получила бы, естественно, бесплатно и смогла бы присматривать за ним, когда они будут в отъезде.

Действительно, все сложилось как нельзя лучше. Хильда дала ей свой список достопримечательностей в округе и помогла провести несколько первых экскурсий. Брайс одолжил племяннице две тысячи долларов для выпуска брошюр и рассылки их возможным клиентам. А когда мистер Дуглас, который жил в соседнем доме, позволил пользоваться его автобусом, дело показалось вполне реальным.

Вспомнив об этом, Элиз вскочила. Мистер Дуглас! Она еще не сказала ему о поломке! Сейчас уже поздно, а утром он уйдет в колледж, где преподавал музыку.

Ну хорошо, она скажет ему об этом позже, после того как сходит в ремонтную мастерскую и узнает, насколько серьезно обстоят дела. Начинающая предпринимательница твердо решила справиться с этой проблемой. Ей не хотелось бросать дело, которое она полюбила всей душой.

Прошлые четыре месяца были восхитительны. Вместе с художниками, профессионалами и любителями, Элиз взбиралась на вершины красочных и живописных калифорнийских холмов. Там они любовались природой, делали эскизы для будущих картин или рисовали этюды. В каждой созданной здесь картине есть немного и ее участия, что было приятно сознавать. А сколько удовольствий она получала при посещении, например, художественных выставок в Сан-Франциско! Ей нравилось проводить экскурсии, работать с людьми. Элиз уже начала получать регулярные заказы. И вдруг… Нет, было бы большим поражением возвращаться вновь к нудной работе после всего прожитого.

О'кей, она не вернется ни за что! Она не ленива, не жадна и не живет прошлым. А значит, она землю перевернет, но достанет необходимую ей сумму.


Следующим утром молодая леди надела костюм и модные туфли цвета морской волны, чтобы поехать в ремонтную мастерскую. Девушка знала, что в этом костюме выглядит как удачливая деловая женщина. Она составила список путешествий и экскурсий, которые провела за последние четыре месяца, а также список планируемых поездок, чтобы в случае необходимости предоставить все это банку. Элиз заканчивала подбирать материалы, когда кто-то позвонил в дверь. Возможно, это миссис Дуглас зашла на чашечку кофе. Если так, то придется сообщить ей о поломке автобуса прямо сейчас, недовольно подумала Элиз. Ей не хотелось расстраивать соседей раньше времени.

Но это был курьер, который вручил ей конверт. Закрыв за ним дверь, девушка удивленно уставилась на свое имя и адрес, аккуратно отпечатанные на лицевой стороне конверта. Когда она его открыла и развернула вложенную в него записку, на пол упала какая-то бумажка. Подняв ее, ничего не понимая, она увидела чек, выписанный на имя Элизабет Пейдж на сумму три тысячи триста сорок пять долларов и восемьдесят пять центов. Именно эту сумму она очень старательно высчитала вчера в баре.

Но с какой стати?.. Элиз взглянула на подпись, сделанную размашисто: Талберт Оксли.


Глава 3


Элиз в изумлении смотрела на чек. Первой ее мыслью было: «Вот оно, спасение!» От радости ей захотелось прыгать как девчонке. Этой суммы и ее личных сбережений должно хватить на все расходы!

Хотя… Она нахмурилась. Все это очень странно, если не сказать подозрительно. Как этот, она еще раз взглянула на подпись, мистер Талберт Оксли узнал о ее проблемах и, главное, о том, какая именно сумма ей нужна?

Внезапно ее осенила догадка. Ведь это наверняка тот самый незнакомец с сексуальной улыбкой, который заявил, что он богат. Я сама, глупая, назвала ему эту цифру. О Господи! Щеки Элиз запылали при воспоминании о нем. Усилием воли она подавила в себе нарастающую волну желания и принялась рассуждать, нервно шагая из угла в угол. Как он мог узнать ее адрес?

Тут девушка вспомнила о Бобе, водителе дополнительного автобуса, которому она дала на всякий случай свою визитную карточку. Она усмехнулась. Ну вот это, пожалуй, очень даже похоже на правду. Ведь шофер сидел возле незнакомца, пока она, как заведенная, носилась по казино, собирая группу. Должно быть, он рассказал ему, кто она такая и что с ней произошло. Обдумывая все это, Элиз почувствовала, что начинает закипать. С какой стати мистер Богач решил «одарить» совершенно незнакомую девушку?! В конце концов, она не давала ему никакого повода!

Может, это связано с его работой? Девушка поискала в конверте визитную карточку. Талберт Оксли. Президент инвестиционной компании «Удача», прочитала она надпись, тисненную золотыми буквами на голубой глянцевой бумаге. По всей видимости, дорогая визитка. Что же это за компания? Она задумчиво постучала конвертом по губам. Возможно, это фирма, занимающаяся кредитованием. Мистер Оксли увидел, что она попала в затруднительное положение, и решил предложить ей заем. Но на какой срок? И под какие проценты?

А может, это ненастоящий чек? Элиз слышала о такого рода рекламных проделках. Дескать, вы можете обратиться в нашу компанию! Только здесь вам предоставят кредит под самые выгодные проценты! Или еще что-нибудь в этом духе.

Отчаявшись получить хоть какое-то логическое объяснение всему этому, она взглянула на листок, который вытащила в самом начале и про который забыла, занявшись чеком. В записке была только одна строчка, написанная тем же размашистым почерком, что и подпись на чеке. Суть написанного вернула ее к действительности: «Если вам понадобится что-нибудь еще, я в полном вашем распоряжении. Т. Оксли».

Элиз, прочитав это послание, пришла в негодование. Нет! Это был не заем! Возможно, за этим кроется что-то непристойное и оскорбительное. Мистер Богач знакомится в баре с девушкой, которая через пять минут после начала беседы называет свою цену, и он, не откладывая дело в долгий ящик, присылает ей деньги! С курьером! Теперь щеки Элиз горели от унижения, обиды и гнева. Она была в бешенстве. Зачем только она начала разглагольствовать о своих проблемах?

— А ведь увидев этот чек, ты готова была принять его не задумываясь! — простонала Элиз. — Рассчитывать на эти деньги можно только при честной деловой сделке. Ни один бизнесмен, находясь в здравом уме и твердой памяти, не стал бы посылать чек незнакомке, не имея для этого веских оснований.

Когда прошла первая вспышка гнева, лицо девушки приняло подчеркнуто холодное выражение. Можешь подавиться своим чеком! Не знаю, чего ты хотел добиться, посылая деньги, но Элизабет Пейдж нельзя купить! Так что можешь оставить их себе. Такой ценой они мне не нужны.

Она собралась порвать чек, но остановилась. Что же она делает? Он решит, что девушка приняла деньги, и заявится сюда, считая, что имеет на это полное право! Ну уж нет! Она вернет ему чек (пусть и надорванный) и отобьет у него всякую охоту к подобной «благотворительности». Элиз сложила все листы в конверт, решив отправить его по почте после посещения авторемонтной мастерской. Неожиданно для самой себя девушка почувствовала легкое разочарование. Она видела там, в казино, столько тепла и сердечности в его взгляде. Еще никогда не было так спокойно, легко и свободно. Никто не интересовался ее проблемами так искренне, как он. И даже самой себе она не могла признаться, что именно она почувствовала, когда их глаза встретились… Элиз с силой захлопнула входную дверь, села в машину и поехала.

— Вы меня извините, то это слишком старая модель, — категорически заявил ей работник автосервиса. — Такие уже перестали выпускать лет пятнадцать назад. Нам придется попотеть, чтобы найти мотор, который можно было бы поставить в вашу машину. Даже не знаю… А если ничего не найдем, будем ремонтировать этот. Но только в самом крайнем случае. Если нам повезет, вся работа займет недель шесть, не повезет — Бог его знает, сколько времени придется возиться.

Девушка пока ничего не спросила об оплате, но почувствовала некоторое облегчение. За шесть недель она как-нибудь раздобудет деньги. В этом месяце у нее две экскурсии. В следующем — еще пять. Поблагодарив автомеханика, она медленно пошла к своему «форду», высчитывая, во сколько ей обойдется аренда коммерческого автобуса. Кажется, это стоит пятьсот долларов за поездку. Но ведь за одну экскурсию она получает только триста. Выходит, что она будет работать себе в убыток. Так и разориться недолго! А из чего оплатить в таком случае ремонт?

Она ехала по улице, ничего не чувствуя, кроме гнетущей усталости. Повысить расценки нельзя. Не в ее правилах обманывать ожидания клиентов. Хотя… Элиз призадумалась. Коммерческие автобусы вмещают в себя сорок шесть пассажиров. Если ей удастся набрать хотя бы сорок экскурсантов, то она сможет заработать восемьсот долларов за поездку!

Не останавливая машину, Элиз покопалась в сумочке и нашла визитку, которую дал ей вчера Боб. «Автобусы братьев Терр». Девушка, чувствуя прилив энтузиазма, увеличила скорость и поехала по заказанному адресу. Как только она сможет договориться об автобусе, надо будет обзвонить всех клиентов с просьбой принять участие в ее экскурсиях.

Клерк из автобусной компании покачал головой:

— Прошу прощения, но мы ничем не можем вам помочь.

Элиз умоляюще посмотрела на него. Рушилась ее последняя надежда.

— У меня хорошие рекомендации. Если надо, я заплачу больше.

— Деньги — это не проблема, — прервал он ее. — Просто мы не сдаем автобусы на короткое время. Это невыгодно ни нам, ни, я думаю, вам. Арендуйте автобус сразу на несколько месяцев.

— Но вчера у вас нашелся автобус для меня!

— Мы всегда имеем в распоряжении один-два автобуса на всякий случай. — Увидев отчаяние на лице девушки, клерк смягчился. — Если хотите, я позвоню в другие компании. Только не надо так сильно волноваться.

Но его звонки ничего не дали. В одном месте вообще не было лишних автобусов: «Позвоните через три месяца». В другом предложили аренду на полгода.

— Простите, — сказал он снова, разводя руками. — Теперь вы понимаете, как трудно удовлетворять все запросы клиентов.

Элиз извинилась за беспокойство и вернулась к машине, с трудом сдерживая слезы обиды. Ну почему все не так, как надо? Она ехала очень медленно, не имея перед собой определенной цели. Как найти выход из этой сложной ситуации?

На мгновение она почувствовала, что начинает паниковать. Неужели ей придется вернуться на прежнюю работу, чтобы оплачивать ремонт из своего жалования?

— Нет! — Элиз упрямо помотала головой. — Что за глупости?! Почему это, интересно знать, я не справлюсь? Итак, посмотрим правде в глаза, — начала она рассуждать. — Конечно, придется отказаться от экскурсий, запланированных на этот месяц. Я объясню всем, что постараюсь провести их, как только решу проблему с транспортом. Сейчас я возвращаюсь домой и обзваниваю всех, а потом…

И тут Элиз нажала на газ, и машина понеслась. Девушка вспомнила о чеке от Талберта Оксли, который оказался у нее сегодня утром. Обуреваемая переживаниями, она решила немедленно вернуть чек со словами вежливого, но холодного отказа.

— Понимаете, — начала она, негромко репетируя, — существуют некоторые ситуации, при которых даже деньги бессильны. При всем моем желании они не помогут мне найти новый мотор или арендовать автобус. И при всем вашем желании они не помогут вам купить меня!

Девушка улыбнулась, представив, какое лицо будет при этом у Талберта Оксли. До сих пор ей всегда удавалось одерживать верх в отношениях с мужчинами. И сейчас она не позволит этому мистеру решать что-то за нее.

Она повернула направо и поехала к его офису.

У нее ушло минут двадцать, чтобы найти дом № 40 по Садовой улице. Элиз думала, что это будет одно- или двухэтажный дом, в котором расположен только офис компании «Удача». Но то, что предстало перед ее изумленным взором, чуть не заставило девушку развернуться и пуститься прочь. Это было огромное многоэтажное здание современной архитектуры. Большие окна создавали впечатление, будто оно состоит сплошь из стекла. Элиз с трудом нашла место на автостоянке, расположенной рядом. Было очевидно, что здесь постоянно бурлил поток людей и автомобилей.

Офис мистера Оксли занимал весь первый этаж этого великолепного сооружения. Двери, работающие на фотоэлементах, распахнулись и перед глазами Элиз предстала роскошно обставленная приемная. На полу лежал ковер с густым ворсом, в котором ноги утопали по щиколотку. Мягкая, тщательно подобранная в коричневых тонах, элегантная мебель, роскошные вазы с цветами и экзотическими растениями гармонично вписывались в интерьер, освещенный люстрами, бра и небольшими прожекторами подсветки. Все это было высокого класса и, несомненно, очень дорогое.

Молодой человек, сидевший за письменным столом, улыбнулся ей.

— Чем могу быть полезен?

— Я хотела бы увидеть мистера Оксли.

— А вам назначено?

— Нет, но я…

Клерк замялся.

— Я не уверен, что мистер Оксли сможет вас принять. Лучше переговорите с его заместителем мисс Бек. Как вас представить?

Элиз протянула ему свою визитную карточку, и он по внутреннему телефону передал ее имя и название фирмы, которую она представляла. Затем он снова улыбнулся:

— Присаживайтесь, пожалуйста. Скоро мисс Бек вас вызовет.

Девушка начала объяснять, что ей некогда ждать. Но молодой человек уже разговаривал с кем-то по телефону. Пожав плечами, она опустилась на плюшевую софу.

Через минуту клерк сказал:

— Мисс Пейдж, вы можете зайти. Вас ждут.

Кабинет мисс Бек был не такой большой, как приемная, но обставлен с неменьшей элегантностью. Молодая женщина, сидевшая за столом, выглядела так, как будто сошла с обложки календаря «Преуспевающие женщины-руководители»: деловой и… потрясающе привлекательной. Овальное лицо, рот идеальной формы, изящный носик и черные блестящие глаза в оправе пушистых длинных ресниц. Все это дополнял макияж, неброский, но подчеркивающий ее красоту. Прическа соответствовала образу деловой женщины: черные блестящие волосы были коротко подстрижены и уложены. У Элиз возникло жгучее желание куда-нибудь скрыться, чтобы тоже уложить свои непокорные бронзовые кудри.

В жакете приглушенного сиреневого цвета, в шелковой полосатой блузе с белым отложным воротничком, мисс Бек выглядела элегантно и женственно.

— Доброе утро, — сказала мисс Бек, указывая рукой с ухоженными ногтями на кресло. — Что вам угодно, мисс?..

— Пейдж. Элизабет Пейдж. — Девушка присела, испытывая недовольство. Все происходило не так, как она себе представляла.

— Ах да. — Мисс Бек посмотрела в блокнот, в который она, очевидно, заносила информацию, переданную по селектору. — «Экскурсии с Элизабет Пейдж».

Элиз кивнула.

— Я хотела бы увидеть мистера Оксли.

— Прошу прощения, но сейчас он занят. — Мисс Бек улыбнулась профессиональной улыбкой. — Переговорите с мистером Отри. Все новые клиенты обращаются сначала к нему.

— Но я не новый клиент.

— Правда? А по какому же вы вопросу?

— По личному. — Элиз не хотела посвящать эту женщину в историю с чеком.

— Личному? — неожиданно севшим голосом спросила мисс Бек. В ее глазах, как показалось девушке, мелькнула враждебность.

— Да. Именно так. По личному вопросу, — с вызовом сказала она.

Мисс Бек прокашлялась и натянуто сказала:

— Понимаю… Точнее, ничего не понимаю. — На ее лице читалась жалость к глупышке, которая рискнула иметь личные дела с таким человеком, как мистер Оксли. Девушка вспыхнула от того, что эта дама неправильно истолковала ее слова.

— Это совсем не то, что вы подумали. Я…

Надо было все-таки отослать чек по почте, с запозданием подумала Элиз. Впрочем, это не поздно сделать и сейчас. Она встала, намереваясь уйти.

— Вы оставите какое-нибудь сообщение? — с показной участливостью спросила мисс Бек.

Не успела Элиз ответить, как дверь распахнулась, и на пороге появился Талберт Оксли собственной персоной.

— Санди, приготовьте мне… — сказал он, решительным шагом направляясь к столу. Но вдруг остановился на полуслове, перехватив сердитый взгляд посетительницы. — О, мисс Пейдж! Как мило с вашей стороны, что вы пришли.

— Я отниму у вас только минуту вашего драгоценного времени, — церемонно ответила она.

— Отлично. Пусть эта минута войдет в наш обед.

— Какой обед? — опешила Элиз. — В этом нет необходимости.

— Подождите, я только возьму пиджак. — Он не обратил внимания на ее протест.

— Но вы собирались пообедать с Отри и обсудить с ним расширение сфер деятельности. — Мисс Бек явно нервничала.

— Санди, душенька, ну что бы я без тебя делал? — сказал Талберт, отправляясь в свой кабинет. Через полминуты он вернулся, на ходу просовывая руки в рукава легкого летнего пиджака горчичного цвета. — Позвони ему и передай, что мы встретимся с ним сегодня вечером в клубе.

Отдав распоряжения, он с широкой улыбкой повернулся к Элиз. Девушка, однако, не разделяла его настроения. Глаза ее метали громы и молнии, и она с трудом сдержалась, чтобы не высказать все, что она о нем думает, глядя в это улыбающееся довольное лицо. Как он посмел?! Опять этот тип имеет наглость решать за нее, не считаясь с ее мнением! Но думала она одно, а сердце подсказывало ей совсем другое. Элиз чувствовала, что не может не пойти с ним. Подсознательно она ждала этого приглашения. Отказать ему было выше ее сил. Кроме того, злорадно подумала девушка, она утрет нос мисс Хочу-Все-Знать, которая сидела за столом с недовольной гримасой.

— Спасибо за помощь. Всего хорошего. — Она одарила сияющей улыбкой мисс Бек, мысленно показав ей язык, и вышла вслед за мистером Оксли.


Пока Элиз спускалась по ступеням, Талберт уже открыл дверцу своей шикарной «феррари» красного цвета. Машина стояла на отдельном от общей стоянке месте, вероятно, специально отведенном для нее. Он жестом пригласил Элиз в машину, но она не двинулась с места.

— Что с вами? Вы не хотите есть?

— Вообще-то, я думала, что мы пойдем пешком, — неуверенно сказала она.

— Пешком?

— Да, куда-нибудь недалеко. Почему бы не пойти туда? — девушка неопределенно махнула рукой вниз по улице.

— Зачем? Я думал, мы поедем в китайский ресторан «Золотой дракон». Поехали. Здесь недалеко.

— Нет, не стоит, — решительно сказала она.

Талберт всегда с полуслова чувствовал настроение собеседника и понимал, что ему хотят сказать. По резкости в ее голосе он догадался, что она имела в виду: «Я не собираюсь становиться вашей близкой знакомой, поэтому не надо тратить время на рестораны. Я просто хочу вернуть вам чек».

Словно в подтверждение его мысли, Элиз начала рыться в сумочке:

— Обед действительно не нужен, — пробормотала она. — Я только хочу…

Он захлопнул дверцу машины и взял ее за руку.

— Успокойтесь. Все будет в порядке. Но давайте мы все же пообедаем. В двух кварталах отсюда есть небольшой ресторан. Его, конечно, нельзя сравнить с китайским, но кормят там тоже неплохо. — И, не дожидаясь возражений, Оксли увлек ее за собой через улицу. Он не мог позволить ей уйти, после того как увидел снова.

Она понравилась ему с первого взгляда. Талберт вспомнил, как она сидела в баре и, думая о своих проблемах, не замечала никого и ничего вокруг. Ему было смешно, когда девушка ловко отвадила от себя толстяка, приставшего к ней. Тогда он решил привлечь ее внимание и заговорил с ней. Когда она развернулась к нему с горящими от гнева глазами, он подумал, что все, сейчас убьет, пришла пора прощаться с жизнью. Но, видимо, немного успокоившись, она весело рассмеялась. Он был очарован такой переменой: глаза ее засияли, а на щеках появились маленькие ямочки.

Ему захотелось поговорить с ней, утешить, чем-нибудь помочь. Но неожиданно подошел водитель ее автобуса и прервал их разговор. Девушка легко спрыгнула с высокого стула и ушла. Ее стройная фигурка двигалась в суете казино спокойно и грациозно. Ему понравилось, как она общается с дамами из ее группы. Складывалось впечатление, что для нее превыше всего их комфорт и удобство. Было видно, что она скрывает от всех свои проблемы. От нее веяло спокойствием и весельем.

Когда Элиз покинула казино, Талберт почувствовал, что хочет увидеть ее снова. Хорошо, что Боб оставил ему адрес этой замечательной девушки, иначе поиски заняли бы много времени. Тал специально послал ей чек, чтобы она приехала вернуть его. Конечно, была доля риска, что Элиз отошлет чек по почте. Но его расчеты подтвердились, и вот она здесь, рядом с ним. Хотя, думал Талберт, когда они входили в ресторан, это не самый лучший способ начинать какие-либо отношения. Тем более романтические, с грустью добавил он про себя. С тех пор как они разошлись с Шарон, в личной жизни Талберта не происходило ничего особенного. Он с головой ушел в работу, а те немногие женщины, которым удавалось ненадолго оторвать его от дел, были, что называется, просто увлечением.

Неожиданно Элиз оступилась, и Тал подхватил ее, не дав упасть. Шелковистые бронзовые кудри коснулись его щеки, он почувствовал свежий аромат ее молодого тела. У него закружилась голова и перехватило дыхание.

Как же она, такая хрупкая, с нежностью подумал Талберт, может победить в суровом мире бизнеса? Вчера в казино девушка выглядела такой несчастной и легко уязвимой, что он почувствовал непреодолимое желание защитить ее от всех бед. Чек, посланный им, мог бы решить ее проблемы, если бы она согласилась принять его.

Но… Нет. Как только они сели за свободный столик, Элиз сразу же полезла в сумочку.

— Мистер Оксли, вообще-то, я пришла вернуть вам вот это, — сказала она, протягивая ему чек.

Тал не взял его, и она положила чек на столик перед ним.

— Я не понимаю, зачем вы его прислали?

— Я думал, вам нужны деньги. Вы сами это сказали.

Она выпрямилась.

— Мистер Оксли, многие люди рассказывают незнакомцам о своих проблемах, справедливо считая, что судьба больше не сведет их вместе. Так что случайный разговор вовсе не обязывает незнакомцев насильно решать чужие проблемы.

— Но «решать чужие проблемы» — это моя работа.

Элиз от удивления подняла брови и открыла рот. Затем в ее глазах блеснул лукавый огонек.

— Кто же вы? Санта Клаус?

— Холодно, — смеясь, покачал он головой, напомнив о детской игре.

— Значит… — девушка сделала вид, что отгадывает его работу. — Вы дядюшка-миллионер? Угадала?

— Кто? — не понял Талберт.

— Вы что, не знаете? Дядюшка-миллионер — персонаж из старого телесериала, который показывали еще в пятидесятых годах. Этот человек всегда приходил на помощь обездоленным незнакомцам. Мне про него рассказал мой дядя Брайс.

— А-а, — протянул он удивленно.

На щеках юной леди вновь появились очаровательные ямочки, которые понравились ему вчера.

— Но вы мало мне дали. — Она постучала пальчиком по чеку. — Тот достопочтенный дядюшка-миллионер из мультиков всегда дарил не меньше миллиона.

— Понимаю, — улыбнулся Тал. — Да, спасибо. — Эти слова предназначались официантке, принявшей заказ. Когда она отошла, он снова повернулся к Элиз. — Миллион — это не проблема. Если вам нужно…

— Мне ничего от вас не нужно! — резко сказала она.

— Не торопитесь. Конечно, я не дядюшка-миллионер, но компания «Удача», которой я руковожу, — это лучший опекун в нашем штате.

Девушка недоверчиво прищурилась, решив, что ее разыгрывают.

— Опекун? Для кого?

— Для новых фирм.

— Не понимаю, — она удивленно подняла брови.

— Ну, это очень просто. Мы опекаем фирмы, которые находятся на начальной стадии развития, когда они наиболее уязвимы. Мы снабжаем их офисом и необходимым оборудованием, даем практические советы, помогаем получать выгодные кредиты и так далее.

— Понятно, — она не старалась скрыть сарказм в голосе. — И вы навязываете свои услуги всем, кто вас об этом просит? Или, точнее, не просит?

— О нет, — он пытался сохранять спокойствие. — Сначала наши клиенты проходят тщательный отбор. Затем мы точно определяем их потребности. И только после этого подписывается договор.

— Тщательный отбор, — с иронией повторила Элиз. — Вероятно, после обмена двумя-тремя фразами вчера в баре вы поняли, что перед вами потенциальная клиентка.

— Нет, я не сам это понял. Мне подсказали ваши прекрасные глаза, — сказал он серьезным тоном.

— Представляю, какие печальные они были, — смутилась девушка.

— К тому же вы слишком точно назвали нужную вам сумму. Вплоть до цента.

Девушка рассмеялась. Постепенно напряжение, возникшее между ними, начало спадать.

— Я высчитывала эту сумму всю вторую половину дня. Поэтому я протараторила ее как выученный наизусть урок. Наверное, если бы меня прошлой ночью разбудили и спросили, сколько денег мне нужно на ремонт автобуса, я без запинки назвала бы эту цифру.

— А сейчас вы думаете, что деньги вам больше не нужны.

— Да… То есть нет… Короче, нет, не нужны, — замялась она.

Талберт увидел, как сжались ее губы. Это он истолковал, как: «Не лезьте не в свои дела. Оставьте меня в покое».

— И вам не нужны даже советы наших специалистов?

Ее глаза вновь загорелись, она мило улыбнулась, и на щеках появились ямочки.

— К вашим специалистам я отношусь скептически.

— Это почему же?

— Если их возглавляет человек, который посылает чек на четырехзначную сумму денег первой встречной незнакомке, то представляю себе, что они могут мне посоветовать.

Тал рассмеялся.

— Уверяю вас, мисс Пейдж, что до сих пор ни разу не ошибался в людях. Тем более если у них такие искренние и чистые глаза.

— А вы разве не слышали, что такие глаза бывают у обманщиков и жуликов? И все-таки, кроме шуток, посылать такую сумму совершенно незнакомому человеку — это…

— Незнакомому? Давайте проверим, — перебил он ее. Талберт положил руки на стол и улыбнулся. — Ваше имя Элизабет Пейдж. Вам 24 года. Вы проживаете в доме № 25 по Нагорной улице в городе Маунтри вместе с мистером и миссис Пейдж. 10 января этого года вы зарегистрировали собственную фирму «Экскурсии с Элизабет Пейдж». До этого вы год работали в компании «Кондиционеры Брайтона» в Окленде. Здесь вы и некая Карен снимали квартиру. И еще: проверка вашей кредитоспособности дала положительные результаты.

Элиз недоверчиво и в то же время удивленно смотрела на него.

— Вы забыли сказать, какой лимонад я пила, когда мне было семь лет, — улыбаясь, напомнила она.

— Извините, этого я не выяснил. Но к завтрашнему дню обещаю предоставить вам подробный отчет в письменном виде. И все-таки полученные данные плюс ваши прекрасные глаза убедили меня, что, посылая вам чек, я ничем не рискую, — сказал он, смеясь.

— Прекратите! — На ее лице появилась неприязнь. — Знаете, кто вы? Шпион!

Он усмехнулся, подождал, пока официантка поставит перед ними еду и отойдет, и любезно сказал:

— Моя дорогая мисс Пейдж! Вы уже два раза пытались вывести меня из себя. И, заметьте, безрезультатно. Сначала вы обвинили меня в непрофессионализме, потом обозвали шпионом. Что дальше?

— О, не смотрите на меня такими невинными глазками, — продолжала сердиться девушка. — Вы прекрасно знаете, что я имела в виду. И вообще, я не понимаю, что тут делаю. Могла бы спокойно получить наличность по чеку и еще утром уехать домой.

— А вместо этого вы заявились в мой офис, намереваясь, очевидно, дать мне пощечину.

— Я и сейчас могу вам ее дать!

— Дайте, если вам так хочется. И все равно, — он с победным видом поднял бокал с красным вином, — моя взяла!

— Да уж. Ваша взяла, — обиженно сказала Элиз. — А как насчет меня? Что я должна была подумать, когда… — она замолчала, потому что официантка принесла кофе.

— …Попали сюда в моей компании после того, как получили чек, — продолжил Оксли, скрывая улыбку. Он приготовился к лекции на тему «Как ты посмел?!»

Но вместо этого она начала резать бифштекс на мелкие кусочки. Ее брови были нахмурены, губы сердито сжаты. Выместив свою злость на несчастном и ни в чем не повинном куске мяса, она успокоилась, улыбнулась и принялась есть.

— Кстати, мистер Оксли…

— Тал, с вашего позволения. Можно обойтись без этих формальностей, Лиз?

— Хорошо, Тал. Я поблагодарила тебя за то, что ты привел меня в этот чудесный ресторан?

— Пока нет.

— Тогда, спасибо.

— Не за что. А в знак примирения давай поговорим о том, что нас сюда привело.

— Не нас, а тебя. Лично я здесь просто обедаю.

— Прекрати, Лиз. Лучше расскажи мне, какие у тебя проблемы.

— У меня… Это неважно, — оборвала она себя, стараясь не смотреть на Талберта.

— А я думаю, что важно. — Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Лиз, неужели ты не понимаешь? Я могу и хочу тебе помочь. К тому же у меня есть свои, личные мотивы.

Услышав это, Элиз почувствовала, как ее сердце предательски затрепетало от хрипотцы в его голосе.

— Нет, — выдохнула она.

— Если так, — разочарованно сказал он, отпуская ее подбородок, — то, возможно, ты права, и действительно, все неважно.


Глава 4


Элиз испуганно подняла голову и посмотрела на Талберта. В висках ее застучало, на глаза навернулись слезы. Она не понимала, что с ней происходит. Единственное, что она осознала в этот момент, это то, что ей нестерпимо больно терять этого человека. Бездонные голубые глаза, пристально смотревшие на нее, притягивали девушку помимо ее воли. Сердечко учащенно билось, как у пойманной птицы. Элиз испугалась этих новых для нее ощущений и быстро опустила глаза. Наступила гнетущая тишина. Чтобы как-то заполнить ее, она сглотнула и, посмотрев на тарелку, срывающимся голосом произнесла:

— Очень вкусный бифштекс, не так ли? — Ничего более глупого она за всю свою жизнь не говорила. Слова повисли в воздухе.

— Не пытайся найти другую тему для разговора, Лиз. Повторюсь, что имею свои личные мотивы. Я хочу узнать тебя.

— По-моему, ты знаешь обо мне почти все.

— То, что я разузнал, лишь поверхностная информация. А мне необходимо знать о тебе все.

— Для тебя я — открытая книга, — улыбнулась она. По телу девушки пробежала дрожь возбуждения от намека в его хриплом тихом голосе. Она рассердилась на себя за это и, вскинув голову, твердо посмотрела в его глаза. — Все, что ты видишь, это я и есть.

— И у тебя нет никаких будоражащих кровь секретов, желаний, заставляющих сильнее биться сердце?

— Есть. — Девушка покраснела, но быстро пришла в себя. — Мое сердце трепещет, когда я думаю о несчастном поломанном автобусе. — Она попыталась отшутиться, но шутка вернула ее к реальности. Элиз почувствовала, что ее лоб покрывается испариной от ужаса, что ее бизнес может прогореть. «Что делать?» — на этот вопрос она так и не нашла ответа.

— Ты еще не решила эту проблему? — участливо спросил Тал.

— Пока нет. — Она грустно покачала головой.

— Ремонт задерживается?

— Да. На неопределенный срок.

— Тогда арендуй коммерческий автобус. Иногда это лучший выход.

— Ничего не получится. Я уже пробовала.

— Возможно, моя фирма сможет тебе помочь.

— Нет. Я сама справлюсь, — упрямо сказала Элиз.

Ну как ему объяснить, в отчаянии подумала она, что я не хочу, чтобы мне помогали как неудачнице. В конце концов, я рискую потерять уважение к самой себе, если позволю ему вмешиваться в мои дела.

— Ну хорошо. Послушай меня и не торопись перебивать. Я знаю, как трудно начинать собственное дело. Еще труднее делать это в одиночку. Необходима поддержка, хотя бы моральная. О материальной я уже не говорю. Для этого существует наша «Удача», которую я иногда называю «Инкубатор», или «Гнездо Оксли».

— Честно говоря, я никогда не слышала о таком «Инкубаторе».

— Ничего удивительного. Я сам придумал это определение несколько лет назад. «Инкубаторы»…

— А разве есть еще компании, подобные твоей? Я думала, ты один такой оригинал.

— Тебя интересует качество или количество?

— И то и другое. И все-таки?

Тал прожевал кусок совершенно остывшего бифштекса, проглотил его и продолжил разговор:

— Нас очень много. И мы быстро развиваемся. — Он сделал маленький глоток кофе и откинулся на спинку стула. — Восемьдесят-девяносто процентов всех новых малых предприятий и фирм нуждаются в поддержке в течение первых четырех лет существования. «Инкубатор» предлагает, как я уже говорил, различную поддержку, начиная с советов и кончая предоставлением офисов. Все это увеличивает шансы новых фирм на выживание.

— А что конкретно ты делаешь? — Она взглянула на чек, все еще лежавший на столе среди тарелок. По-видимому, Талберт прислал его от себя лично, без ведома фирмы. — У тебя своя личная программа процветания для незнакомок? По-моему, это просто выкидывание денег на ветер.

Он засмеялся и вновь принялся за бифштекс.

— О, у каждой фирмы собственные «программы процветания», — сказал он, запивая мясо вином. — Конечно, многие «Инкубаторы» терпят крах…

— А ты?

— А я — редкое исключение, — сказал он показным заносчивым и самодовольным тоном. Его глаза при этом лукаво прищурились. — Деньги так и липнут ко мне: доходы от вложений в акции других компаний, от продажи собственных акций, от работы с клиентами.

Элиз фыркнула, увидев эту пародию на самовлюбленного бизнесмена. Затем она вспомнила его богато обставленный офис и вздохнула:

— Ты, должно быть, очень удачлив. И к тому же специалист в своем деле.

— Естественно, — он широко улыбнулся. — И мне нравится такое положение вещей. Без ложной скромности, я похож на доброго волшебника, который разбрасывает с ковра-самолета золото и радуется, видя, как люди подбирают его.

Затаив дыхание, девушка слушала рассказ Тала о его клиентах. Было видно, что его работа нравится ему не только из-за высоких доходов, но и прежде всего из-за возможности помогать другим. Он рассказал о человеке, который потерял работу в оранжерее, потому что повредил спину и не мог поднимать тяжелые ящики.

— Он решил организовать собственную фирму по рассылке семян. Но у него не было денег даже на то, чтобы заплатить за собственный дом. Тогда он обратился к нам. Наша компания помогла ему преуспеть. Его фирма превратилась в крупнейшую корпорацию, чья прибыль составляет примерно миллион долларов в год.

Элиз чуть не поперхнулась кофе.

— Миллион?! Рассылая семена? — Она поставила чашку, не заметив, что почти половина кофе выплеснулась на стол. — Но… Я думала, вы работаете только с маленькими фирмами.

— Правильно. Сначала это маленькие фирмы. А потом они с нашей помощью разрастаются. В этом и состоит сущность «Инкубатора». К тому же многие фирмы имеют большой начальный капитал, им требуются только наши советы. Например, одна женщина-инженер полгода назад изобрела новейшую установку для получения растительного масла. Этот агрегат позволял вырабатывать его с наименьшими затратами. От нас требовалось помочь ей выйти на мировой рынок. Сейчас у нее три завода, которые экспортируют эту продукцию в десятки стран мира.

Три завода! Мировой рынок! Девушка чуть не задохнулась от удивления. У нее просто не было слов, чтобы выразить свое восхищение талантом этого человека.

— Я думала, что ты блефуешь. А ты, видимо, правда, очень умный. И очень богатый.

Боже! Вечно она говорит, не подумав!

— Я все сделал сам! — резко сказал Талберт, как будто обороняясь. От кого? Или от чего? Рот его плотно сжался, превратившись в почти ровную линию, брови нахмурились, глаза из голубых стали темно-синими. Перемена была столь внезапной, что Элиз испугалась. Одновременно возросло ее любопытство: какие струны его души она затронула своими словами? Какая тайна, или страх, или тоска скрываются под этой сильной, самоуверенной внешностью?

— Расскажи мне о себе… То есть, — она секунду-две молчала, — я имею в виду о твоей компании. Как ты организовал ее?

— Случайно. — Но он знал, что это не так. Произошло это после той самой ночи, когда Шарон сообщила ему, что выходит замуж за Тимоти Максвела. Этот парень был наследником короля скобяных изделий Калифорнии Максвела.

— А как именно? Или это секрет? — не унималась Элиз.

Талберт кивнул, даже не вникая в суть вопроса. Воспоминания о предательстве Шарон всегда приводили его в скверное настроение. Проклятье! С той ночи прошло чуть более десяти лет. Все это время он не встречался с Шарон. Почему же он вспомнил о ней сейчас? Женщина, сидевшая напротив него, была совсем не похожа на ту, которую он когда-то любил и из-за которой разуверился в людях. У Элизабет было открытое жизнерадостное лицо и добрые веселые глаза. Красота Шарон была неуловимой, но притягивающей: миндалевидные глаза цвета темной сливы и длинные платиновые волосы. Прекрасный драгоценный камень в благородной оправе, который, увы, не имел любящего сердца. Тал взглянул на Элиз, увидел ямочки на ее щеках, и прошлое стало постепенно отступать. Он попытался сосредоточиться на том, что она ему говорила.

— Что же ты скрываешь? Ты что, убил кого-то, чтобы завладеть этой компанией? — в шутку предположила она.

— Виновен, Ваша честь, — он поднял руки вверх, как бы сдаваясь в руки правосудия. Плохое настроение от воспоминаний потихоньку начало исчезать. — Разрешите оправдаться.

Элиз важно кивнула, поддерживая игру.

— После окончания университета я получил работу в консультационном бюро в Окленде. Однажды мой друг Берт Хьюстон попросил у меня взаймы. У него был небольшой косметический салон и куча долгов. Я понимал, что деньги могут пропасть: Берту следовало трудиться более добросовестно и поменьше лениться. Но я рискнул. Вместо того чтобы давать деньги лично ему, взял да купил салон. Друга сделал управляющим, а себя — его консультантом. Вскоре это дало положительные результаты: косметический салон стал очень модным и приносил приличный доход. Сейчас вместо одного салона в городе действует целая сеть парикмахерских под управлением Берта Хьюстона. Я получаю процент от прибыли, которая постоянно растет.

— После этого ты решил организовать компанию «Удача», — продолжила за него Элиз.

— Да. Но к этому решению я пришел не сразу. Другие дела отвлекли меня. Пришлось уехать.

Талберт опять нахмурился. Он уехал, чтобы услышать от Шарон: «Мне нужно больше, чем можешь дать ты». Этими словами она перечеркнула их совместное существование: домашние обеды в квартире, где они жили, долгие прогулки по городу, неспешные разговоры по вечерам обо всем и ни о чем, занятия любовью. Тогда казалось, что они созданы друг для друга, как две половинки, составляющие единое целое. Он любил Шарон. Она была для него глотком свежего, спасительного воздуха после строгой жизни в доме отца и службы в морской пехоте. Талберт считал, что его чувство взаимно. Но после того утра в его сердце что-то оборвалось. В ту минуту, когда Шарон сообщила ему о своем решении, он поклялся, что никогда больше не влюбится снова. Никогда не позволит ни одной женщине завладеть его сердцем.

— …И организовав компанию «Удача», ты помог преуспеть многим людям.

Он уставился на девушку, не понимая, о чем она говорит.

— Извини, я отвлекся…

— Я говорю, что ты помог преуспеть многим людям, — повторила Элиз. Она видела, что ее спутника что-то тревожит, но не смела спросить его об этом, опасаясь, что он замкнется и не захочет более распространяться на эту тему.

— Надеюсь… — он смутился. Никто не знал, что напряженной работой он подавлял воспоминания о Шарон.

— Ты особенный человек, — ласково улыбаясь и глядя на него с неподдельным восхищением, сказала Элиз.

«Ты всегда будешь особенным для меня», — когда-то повторяла Шарон. Внезапно Талу захотелось уйти из этого ресторана, убежать прочь от этой женщины, которая была совсем не похожа на Шарон, но постоянно напоминала о ней.

— Ты закончила? — Увидев, что Элиз обиделась, решив, что эти слова относятся к ее похвале, он опомнился. Она не виновата в его несчастьях. — Извини, — вздохнув, сказал он, — я не хотел тебя оскорбить. Я имел в виду: обед закончен?

Она кивнула, не понимая, что с ним творится. Тал попросил счет. После того как он заплатил, направляясь к выходу, Элиз остановила его за рукав.

— Ты забыл это, — сказала она, протягивая чек. Он без слов взял его и положил в бумажник.


По дороге к автостоянке он молчал, все еще погруженный в свои грустные мысли. Но когда девушка протянула ему руку для прощания, он очнулся.

— Ты что, уже уходишь?

— Ну конечно. — Элиз была озадачена вопросом.

— Подожди… — Он потрогал подбородок, задумавшись о чем-то. — Твой экскурсионный бизнес… Ты с ним хорошо справлялась? Я имею в виду, до поломки автобуса.

— Да. — Она кивнула, не понимая, чего он от нее хочет. — А тебя это удивляет?

— Нет, что ты. Просто такой молоденькой девушке, наверное, трудно проводить экскурсии по казино…

— Но я не провожу экскурсии по казино! — возмущенно перебила его Элиз.

— Серьезно? Но я встретил тебя именно там и подумал…

— Зря подумал. Это был единственный случай. Меня попросили, и я не могла отказать. Как правило, я провожу художественные экскурсии: обычным людям я показываю галерею, а художников отвожу на природу, где они пишут пейзажи. Я подумывала о том, чтобы организовать выезды театралов, например, в Сан-Франциско или на шекспировский фестиваль в Аризону. Но сейчас все мои помыслы и старания связаны с экскурсиями. В этом месяце у меня запланированы две поездки в… — Внезапно ее голос оборвался, и энтузиазм, захвативший ее на минуту, угас. Она вспомнила о своих проблемах.

— Художественные экскурсии? — заинтересовался Талберт. Он понял, что ее беспокоит поломка автобуса, без которого она не могла проводить поездки на природу. С минуту он подумал, затем широко улыбнулся. — И все-таки мы можем тебе помочь.

— Сомневаюсь, — пессимистично ответила девушка.

— Давай зайдем ко мне в офис. Я попробую сделать что-нибудь, чтобы решить эту задачку.

— Правда? Ты действительно постараешься помочь? — спросила она с возродившейся надеждой. — Но… клерк из «Автобусов братьев Терр», который пытался мне помочь, обзвонил несколько других фирм и…

— Как ты можешь сравнивать какого-то клерка и меня! — в шутку возмутился Талберт.

Элиз весело рассмеялась и направилась за ним в офис. Тал провел ее в свой кабинет, не задерживаясь в приемной. Дверь в офис его заместителя была открыта. Мисс Бек, увидев босса, окликнула его.

— Талберт, хорошо что ты вернулся. Я боялась, что ты забудешь о назначенных на это время встречах, — проворковала она, глядя влюбленными глазами. Девушку, стоявшую за дверью, она не заметила.

— Санди, солнышко, сделай для меня кое-что. — Он жестом подозвал Элиз, и лицо мисс Бек скривилось, как будто она увидела жабу. — Позвони, пожалуйста, Джеку Охара и передай ему, что я хочу заказать один автобус на… — Он повернулся к своей спутнице. — У тебя есть расписание экскурсий?

Она протянула ему блокнот. Талберт, открыв его на нужной странице, отдал мисс Бек.

— …На эти дни, — закончил он свое распоряжение.

Санди неприязненно посмотрела на девушку.

— Мисс Пейдж — наша новая клиентка?

Он задумчиво улыбнулся.

— Нет. Но, возможно, когда она поймет, что мы настоящие волшебники, то изменит свое решение. — Талберт прошел в кабинет и через минуту вернулся, неся в руке кейс. — Джек — один из наших клиентов. В его распоряжении целый автобусный парк. Я думаю, он будет счастлив одолжить один автобус в качестве услуги для меня.

— У Охары плотный график, ему трудно будет освободить даже один автобус, — процедила мисс Бек. — Я не знаю…

— Я рассчитываю на тебя, — сказал он спокойно.

Сердце Элиз неожиданно для нее самой неровно застучало, когда она увидела, как его ладонь нежно легла на руку мисс Бек.

— Используй свое обаяние, Санди.

— Ах ты, мошенник! — ласково сказала она, похлопывая его по руке. — Ладно, все будет сделано в лучшем виде. Кстати, чуть не забыла: Отри сказал, что сегодня занят и не сможет быть в клубе. Он предложил встретиться с тобой завтра. Как ты?

— Отлично. Перезвони ему и договорись о встрече. Нет, лучше я сам свяжусь с ним.

— Значит, сегодня ты свободен? Навестишь меня?

Элиз вспыхнула. Еще никогда она не чувствовала себя такой униженной: на ее глазах назначали свидание человеку, который ей очень нравился. Конечно, Санди не могла знать о чувствах девушки, и все-таки…

— Я решу позже, — неопределенно сказал Талберт.

Элиз сердцем почувствовала, что он не хочет идти на свидание, и обрадовалась.

— Приходи. Я приготовлю спагетти. С твоим любимым соусом. У нас будет о чем поговорить. — Санди смотрела ему в глаза, как будто намекала на тайну, связывающую их.

— Ну хорошо. Я постараюсь. Только не надо готовить спагетти. — Талберт направился к выходу и на прощание помахал Элиз рукой. — Удачи тебе. И помни, если у тебя появятся проблемы, мы в полном твоем распоряжении.

Он закрыл за собой дверь. Санди посмотрела ему вслед и нервно облизала губы. Затем она подняла телефонную трубку и начала набирать номер Джека Охары. Хотя мисс Бек приняла прежний уверенный и деловой вид, но по красным пятнам, выступавшим на шее и скулах, было видно, что на душе у нее неспокойно. Элиз стало жаль ее. Конечно, Оксли не сказал определенно, что не придет. Но обратного он тоже не утверждал. Чувственные, завлекающие, манящие и в то же время нетерпеливые манеры мисс Бек во время разговора с боссом навели на мысль о том, что Санди отчаянно пытается удержать то, что завоевано и начало ускользать от нее. Она представила себя в такой ситуации и содрогнулась. Проведя наедине с Талом всего час, она успела понять, что не властна над своими чувствами, попав под очарование его и его голубых глаз. Потерять же этого человека после близких отношений, должно быть, ужасно!

Одно радовало и одновременно огорчало: она больше не обязана встречаться с ним в неделовой обстановке. Конечно, если с его помощью она получит автобус, то непременно поблагодарит его. Но только в письменном виде!

Элиз еще раз взглянула на Санди, услышала, как дрожит от обиды ее голос, и приняла решение: не встречаться с Талбертом Оксли, дабы не иметь таких переживаний.


Глава 5


«Все что ни делается, делается к лучшему». В правильности этого древнейшего изречения Элиз убедилась три недели спустя. Был последний день июня. Середина года была на исходе. За это время ей не пришлось отменить или перенести ни одной экскурсии. Стараниями мистера Оксли ей удалось получить автобус от Джека Охары. Это был образец современной техники: скоростной, комфортабельный, с кондиционерами, радиотелефоном, небольшой холодильной установкой и мягким ходом. Теперь на Элиз каждый день обрушивался шквал заказов на экскурсии. Девушка и думать забыла о тех поездках, когда у нее было максимум двадцать человек. Сейчас желающих было так много, что приходилось вместо одной экскурсии проводить две, чтобы могли поехать все желающие. Например, многим пришлось отказать в сегодняшней поездке в Парадиз-палас. На следующей неделе она обещала отвезти туда тех, кто хотел бы там побывать.

Парадиз-палас был огромным величественным сооружением, напоминающим старинный европейской архитектуры дворец, построенным в 1915 году. Он стоял на берегу озера и своим фасадом был обращен к небольшому острову, находящемуся не более чем в миле от него. Остров представлял собой остроконечную гору, на которой тут и там росли вечнозеленые деревья. Очень давно на одном из ее склонов какой-то богатый, но, увы, никому не известный чудак построил довольно большую виллу в готическом стиле. В настоящее время здесь никто не жил. Это место стало излюбленным местом паломничества многих художников. Они приезжали в Парадиз-палас, чтобы из его парка, с разрешения хозяев особняка, зарисовывать этот необычный остров, а некоторые переправлялись на него, писали виллу и окружающие пейзажи. Элиз сама потратила много времени, делая эскизы горы и округи, а возвращаясь домой, часами не отрывалась от мольберта, создавая картины.

В данный момент девушка занималась одновременно четырьмя делами: чистила ананас, отвечала на телефонный звонок, делал пометки в записной книжке о ближайшей экскурсии в галерею и обдумывала посещение Молодежного музея, которое должно состояться через две недели.

Ананасы были очень сочные и спелые. Их прислала приятельница Хильде. Проблема была в том, что тетушка уехала на несколько дней. Естественно, что нежные фрукты столько ждать не могут. Надо было или съесть их немедленно, или выкинуть, пока не испортились, или законсервировать. Девушка выбрала последнее, решив, что первые два варианта никогда не поздно осуществить, зато тете будет приятно.

Элиз только что поставила последнюю стерилизованную банку на кухонный стол, когда тихое поскуливание напомнило ей и о других обязанностях. Сегодня она присматривала еще и за Реги, маленьким серым щенком королевского пуделя соседки тетушки Хильды. Выпустив его во двор, она побежала обратно, услышав звонок телефона.

— Экскурсии с Элизабет Пейдж, — представилась она. Не прерывая разговора, зажав трубку между плечом и ухом, взяла ананас и начала очищать его. — Выставка статуэток в Сан-Франциско… Да-да, конечно… — Она поставила на огонь кастрюлю с водой и насыпала в нее сахар. Затем, отрезав верхушку и низ ананаса, начала делить его на дольки. — Спасибо, миссис Тэрнер. Я рада, что вы поедете с нами. Надеюсь, экскурсия вам понравится.

Девушка положила трубку и перевела дыхание. Вытерев руки о кухонное полотенце, она сделала пометку в записной книжке. Продолжая возиться с фруктами, Элиз начала мысленно отбирать и сортировать информацию для экскурсантов, с которыми она поедет в Молодежный музей.

«…Как вы видите, акварели швейцарского художника Карла Бодмера, которые очень точно передают колорит нашей родной природы… Он сопровождал австрийского герцога Максимилиана I во время его путешествия по реке Миссури в 1860 году…»

Девушка остановилась, задумавшись. Потом решительно кивнула головой: да, историческая справка здесь не помешает.

«…Рисовал леса и долины, горы и прерии, людей и их обычаи. А как насчет …изображенных с проницательностью истинного художника…»

Жалобное повизгивание и поскребывание прервали ее мысли. Вытерев руки, Элиз открыла заднюю дверь и впустила Реги. Некоторое время спустя ее мысли потекли в совершенно другом направлении.

Как мне все-таки повезло, что мистер Охара одолжил автобус, думала она, продолжая готовить ананасы. Но только ли в везении дело? Девушка нахмурила брови. Не вмешайся Талберт Оксли, не видела бы она автобуса, как собственных ушей.

Девушка прогнала прочь воспоминания об этом человеке. Она убеждала себя, что будет счастлива никогда больше не видеть его. Голос разума говорил ей, что между ними ничего, кроме обеда и разговора в «Удаче», не было и быть не может. Но вот сердце… Сердце замирало всякий раз при малейшем воспоминании о его бездонных, манящих, веселых голубых глазах, искренней улыбке, на которую нельзя было не ответить… Элиз помотала головой, с силой зажмурила глаза, пытаясь избавиться от навязчивого видения. Он чересчур самоуверенный, со вздохом напомнила она себе, и… красивый мужчина. А я должна дорожить своим сердцем, чтобы не дать ему разбиться.

Элиз не знала, огорчаться ей или радоваться, что Оксли так и не напомнил о себе после получения ее послания, в котором не было ничего, кроме формального выражения благодарности.


Талберт не мог признаться даже самому себе, почему ему в душу запала короткая записка Элиз. «Ваша услуга оценивается больше чем на миллион. Автобус чудесный, очень красивый, с кондиционером и холодильной установкой. Никогда бы не подумала, что на свете бывает такое чудо. Вы настоящий волшебник. Спасибо! Спасибо! Спасибо! Всегда ваша Элизабет Пейдж».

Не было никаких фраз, вуалировавших приглашение типа: «Приходите на чашку чая», или «Как мне вас отблагодарить?», или «Возможно, я стану вашей клиенткой. Могу я с вами поговорить об этом?»

Конечно, Талберт отнюдь не страдал от недостатка женского внимания. Но в Элиз было что-то, что выделяло ее из массы, отличало от остальных представительниц прекрасной половины человечества. Ему нравились ее прямота и остроумие. Даже в ее недоступности и самостоятельности он находил особое очарование.

Пожалуй, нахмурившись подумал Оксли, она даже слишком самостоятельна. Боже правый! Со времени их последней встречи прошло уже три недели! Она наверняка забыла о его существовании. Почему бы и ему не постараться сделать то же самое?

Эта мысль, увы, не способствовала улучшению настроения Талберта, который в этот день был особенно недоволен всем и вся. Миссис Трот была совершенно права, подав жалобу на Билла Драйма, который стал клиентом компании «Удача» полгода назад. Предстоял изнурительный судебный процесс. Все обвинения миссис Трот были абсолютно правомерны: после ремонта электропроводка была оставлена в ужасном состоянии, крыша протекала, даже обои были наклеены неаккуратно. Талберт не мог понять, как Биллу удалось провести инспекторов из жилищной комиссии Окленда во время сдачи объекта, и он искренне надеялся, что миссис Трот выиграет дело в суде.

Но в действительности это было нереально. Билл, получив государственный контракт, стал большим человеком, и теперь обвинения какой-то истицы не имели для него большого значения. Компания Оксли, согласно этому контракту, была обязана помогать ему во всем. Талберт стиснул зубы, понимая свое бессилие. Факт остается фактом: они позволили этому жулику и подхалиму продвинуться, вместо того чтобы остановить его в самом начале. Эта мысль, как заноза, сидела в мозгу.

Только что он покинул дом миссис Трот, получив у нее обвинительное письмо, в котором указывались все недоделки, неполадки и неисправности, допущенные при ремонте ее кафетерия. Внезапно Талберт почувствовал непреодолимое желание немедленно увидеть Элиз, полюбоваться ямочками на ее щеках, взглянуть в выразительные ласковые и нежные, зеленые, как изумруды, глаза. Ведь он, если подумать, в милях 40–50 от Маунтри.


Это был небольшой аккуратный двухэтажный домик, который вместе с участком земли занимал не больше одного гектара. По периметру дома был расположен палисадник, где росли розовые и белые гладиолусы. Типичный деревенский дом, усмехнулся про себя Талберт, но очень уютный. Он позвонил в дверь и услышал мелодичный звонок, а вслед за этим тявканье собаки. Элиз открыла дверь, и щенок, маленький серый комок, начал делать комически свирепые попытки укусить ботинок пришельца. Первой мыслью девушки было то, что определенная категория людей всегда приходит, когда о ней вспоминаешь. Чтобы скрыть улыбку, она наклонилась к щенку и строго сказала:

— Перестань, Реги, или я оставлю тебя за дверью.

— Я проезжал мимо… Случайно, — начал объяснять Тал свой неожиданный визит. — Вот, решил проверить, как идут дела.

— О, я… Да-да, конечно, хорошо.

Элиз выглядела удивленной, растерянной и озабоченной одновременно. На ее лице отразилась вся гамма чувств, которую она испытала: от радости до смущения. На ней была надета будничная цветастая юбка и хлопчатобумажная блузка-безрукавка. Лицо испачкано чем-то липким, волосы небрежно заколоты. Не ждали, подумал Талберт и улыбнулся. Вдруг на кухне что-то щелкнуло, зашипело, и девушка, опомнившись, убежала, успев бросить через плечо:

— Заходите и прикройте за собой дверь. Извините, у меня на кухне срочные дела…

Легкие сандалии зашлепали по деревянному полу. Тал проводил глазами ее, обратив внимание на ноги, удивляясь, почему раньше не замечал, какие они стройные. Прикрыв дверь, он прошел на кухню.

В первую минуту он решил, что попал прямиком в преисподнюю. Только непонятно, за какие грехи. Жары и пара здесь было больше, чем в сауне. На плите в чане что-то кипело, от банок на столе валил пар. В одну из них, наполненную сваренными кусочками ананаса, девушка наливала горячий сироп.

Он недоуменно спросил:

— Что ты делаешь?

— Консервирую ананасы, — ответила Элиз, удивляясь нелепости вопроса. Она взяла очередную стерильную банку.

— Зачем? — Никогда раньше он не видел, как кто-то занимается домашней готовкой. Проще покупать готовую еду в супермаркете.

— Потому что они могут испортиться, — как маленькому, объяснила ему девушка. Одну за другой она начала складывать в банку сваренные дольки ананаса. Вдруг зазвонил телефон.

— Посиди пока здесь, — она кивнула ему на стул и взяла трубку.

— Экскурсии с Элизабет Пейдж, — представилась она. Не прерывая возни с банками и фруктами, она сообщила кому-то о времени и месте отправления на выставку в Молодежный музей.

Талберт тем временем огляделся. В его шикарной квартире кухня была самым редко посещаемым и, следовательно, самым чистым местом. Женщина, приходившая два раза в неделю убирать его апартаменты, никогда не видела следов приготовления пищи. И он не мог припомнить, чтобы где-либо видел подобное. Однако некоторые детали, уверенность, с которой Лиз действовала, указывали на то, что девушка была отличной хозяйкой и что этот кавардак временный. В кухне чувствовался домашний уют. Настроение создавали то ли кипящая вода, то ли сладкий запах сиропа, то ли живость и энергия Элиз, которая с легкостью переключалась с одного дела на другое.

Вскоре девушка положила трубку, поставила на огонь кастрюлю с сиропом и засекла время на таймере.

— По-моему, твой метод ведения хозяйства устарел, — заметил он.

Но она оставила его замечание без ответа, записывая что-то в блокнот, который лежал на столе.

— Извини, ты что-то сказал? — спросила она, откладывая ручку.

— Я сказал, что…

Телефон зазвонил снова, и Тал поднял глаза к потолку: это не-воз-мож-но!

— Экскурсии с Элизабет Пейдж, — сказала она, прижав телефонную трубку плечом к уху, и начала закатывать банки крышками. На этот раз девушка протянула записную книжку Оксли, сказав одними губами «пожалуйста». Он уже устал сидеть без дела, поэтому с радостью взялся за ручку и принялся записывать то, что она говорила.

— …Миссис Натали Фугер заказывает четыре места на экскурсию на выставку статуэток… Да-да, спасибо, миссис Фугер… Да, сбор в художественной галерее… Всего хорошего. — Она закончила разговор. — И тебе спасибо, Тал.

— Как ты успеваешь со всем этим управляться? — искренне поразился он.

— Понятия не имею, — улыбнулась она, пожав плечами. — Вообще-то, заготовку ананасов я не планировала. — В это время крышка одной из банок, которые стояли на столе, хлопнула.

— О Господи, что это? — Талберт от неожиданности подскочил и схватился за сердце.

— Ничего. Все в порядке. Это, так сказать, последний штрих. Значит, консервы готовы, — объяснила она, переставляя банки на другой край стола.

— Так и инфаркт получить недолго.

Вновь раздался телефонный звонок, и все повторилось: он записывал то, что говорила Элиз, которая одновременно с этим занималась разделкой нового ананаса.

— Тебе нужно поставить автоответчик, — посоветовал Тал, откладывая ручку после телефонного разговора.

— Я знаю. Но иногда люди не имеют возможности перезвонить. А я не могу себе позволить потерять хоть одного клиента… О, ты не выпустишь Реги во двор?

Щенок, который все это время недоверчиво обнюхивал ботинки гостя, стал скрестись в заднюю дверь, требуя, чтобы ее открыли. Выпустив Реги, Талберт осмотрел сад. Он увидел просторную, мило обставленную беседку, увитую виноградом, большой газон, бассейн из мрамора светло-фиолетового цвета, несколько фруктовых деревьев и огород.

— Только не говори, что ты еще и огородом занимаешься, — сказал он, вернувшись на кухню.

— Немного, — ответила она и засмеялась, увидев выражение его лица. — Нет, не бойся. Только в отсутствие дяди Брайса. Огород — это его царство.

— А кто присматривает за Реги, когда тебя нет дома?

— Реги — это гость. Он принадлежит нашим соседям, Дугласам. Они поехали в колледж на театральный фестиваль. Сегодня выступает их дочь. А я, поскольку не занята, предложила присмотреть за собакой.

Соседи… У Талберта не было ни времени, ни желания, ни повода знакомиться с людьми, которые жили с ним в одном доме. Конечно, они здоровались друг с другом при встрече. Но между ними не было таких почти дружеских отношений. Никому и в голову не придет принести кому-нибудь из соседей ананасы. И никто не просил его посидеть с собакой.

— …Рада сделать что-нибудь для мистера Дугласа, — прервала девушка его размышления. — Это они одолжили мне свой автобус.

Она рассказала, как несколько лет назад мистер Дуглас приобрел подержанный автобус, чтобы развозить на нем хор, которым он руководил. В те времена они часто давали концерты в близлежащих городах и деревнях, и машина была очень кстати.

Элиз понимала, что говорит слишком много лишнего, но не могла остановиться. Присутствие этого мужчины очень волновало ее. Проклятье! Почему он «случайно проезжал мимо» именно тогда, когда она была по уши в домашних хлопотах и выглядела такой неопрятной?! Внутри Элиз все клокотало от возмущения, поэтому она говорила торопливо, чувствуя, что если замолчит, то взорвется.

— А потом хор распался, автобус долгое время стоял в гараже без движения. Когда я открыла свою фирму, мистер Дуглас позволил мне взять эту машину. Конечно, это был далеко не идеальный вид транспорта, но дареному коню в зубы не смотрят, и я…

— А, может, стоило? — Талберт встал со стула и подошел к ней вплотную, заставляя нервничать еще больше.

— Стоило — что? — почти выкрикнула, разволновавшись, девушка.

— Стоило посмотреть в зубы. У старых коней бывают слишком плохие зубы. И старый автобус мог иметь испорченный мотор. — Он взглянул в испуганные глаза и усмехнулся. Эта усмешка вывела ее из себя, и она со злостью отодрала верхушку ананаса.

— Этот «старый конь» помогал мне целых четыре месяца. И заметь, я получала кое-какую прибыль, — возмущенно сказала Элиз.

— Да что ты говоришь? Прибыль? Хорошо, давай посчитаем. — Он вернулся на свое место, держа руки в карманах. — Тебе нужно ремонтировать эту развалюху, которую ты называешь автобусом. Во сколько это тебе обойдется? В пять тысяч?

— Нет, только в три тысячи. — В автомастерской сказали, что двигатель, подходящий к этому автобусу, так и не нашли, поэтому они решили ремонтировать старый мотор.

— А еще ты должна арендовать коммерческий автобус, что обходится тебе в пятьсот долларов за поездку. Складываем стоимость ремонта и аренды… И что в итоге остается от твоей так называемой прибыли?

— Автобус мистера Дугласа отремонтируют в конце месяца, — сказала она, не глядя на Тала. Девушка сделала вид, что занята ананасом, и оставила его вопрос без ответа. Она не могла не признать его правоту, но какое-то упрямство не позволяло открыто с ним согласиться. По раздувающимся ноздрям и горящим глазам было видно, что ей, мягко говоря, не нравится, когда кто-то лезет в ее дела. В конце концов, возмущенно думала она, с ожесточением сдирая с ананаса кожуру, я не клиент его чертового «Инкубатора»! Конечно, спасибо ему огромное за помощь, но это не дает ему права лезть ко мне со своими дурацкими расчетами!

— И ты собираешься опять работать на старом автобусе?

— Конечно. Что мне, всю жизнь, что ли, от тебя зависеть?! Свобода есть свобода…

— Кстати, а как насчет страхового полиса?

— Полностью оплачен! — Элиз была рада, что этот вопрос не застал ее врасплох. — Мистер Дуглас застраховал автобус сразу, как только получил его.

— Но ведь это совсем не та страховка! — раздраженно перебил ее Тал. — Существует огромная разница между страхованием транспорта для коммерческих предприятий и для групп лиц, которые не занимаются получением прибыли, как хор, например. Владельцы автобусных парков тратят огромные деньги на страховку, зато потом они имеют право бесплатно ремонтировать автобусы. Ты себе этого позволить не можешь. В лучшем случае тебе бесплатно помоют фары.

— Я этого не знала, — растерянно сказала девушка и, задумавшись, прикусила нижнюю губу. — Мне сказали, что автобус застрахован, и я подумала — застрахован, так застрахован…

— Твоя проблема в том, что ты сначала строишь стену, а потом головой пытаешься ее проломить. Если бы ты сразу пошла в нотариальную контору и разузнала все о своей страховке, то теперь тебе не надо было бы волноваться из-за ремонта…

Тот факт, что он был прав, отнюдь не способствовал улучшению расположения к нему Элиз. Она молча резала ананас на дольки. Ну хорошо, я не такая умная, как ты, думала Элиз, обиженно поджав губы, но зачем об этом напоминать через каждое слово?!

— Тебе повезло, — продолжал он тем временем поучать ее, — что вышел из строя только двигатель, а не ты сама от напряжения при одновременном решении стольких задач.

— Знаете, что, мистер Умник! — не сдержавшись, вспылила она. — А не пошли бы вы… Ой-ой-ой! — закричала Элиз, резанув острым ножом по пальцу. Моментально в ранку попал сок ананаса. Боль была такой острой, что девушка инстинктивно сунула порезанный палец в рот.

— Боже мой! — воскликнул Талберт, вскакивая со стула. Он схватил ее руку и, включив воду чуть не на полную мощность, подставил кровоточащий палец под холодную струю. Зазвонил телефон, и девушка развернулась вполоборота, намереваясь взять трубку свободной рукой. Но Тал пресек попытку, твердо взяв ее за обе руки.

— Не глупи. Пусть звонит! Ты только что получила производственную травму и имеешь право на кратковременный отдых. Лучше скажи, где бинты, антисептики?

— В ванной, — она кивнула головой в сторону двери. — По коридору первая дверь налево.

— Будь умницей и не двигайся, — скомандовал он, убегая в ванную.

Едва он скрылся за дверью, Элиз схватила трубку все еще звонившего телефона. Черт! Слишком поздно!

— Я же сказал, чтобы ты не двигалась. — Талберт вернулся с домашней аптечкой.

— А я сказала, что не могу терять клиентов, — огрызнулась она.

Это он виноват, мстительно думала она, сверкая глазами. Если бы он не заявился сюда и не начал читать мне лекции, этого бы не произошло.

— Не так плохо, как я думал. — Тал протер рану салфеткой, смоченной перекисью водорода. — Сейчас наложу повязку, и все пройдет.

Девушка позволила усадить себя на стул, храня обиженное молчание. В это время щелкнул таймер, и она вскочила, перевернув аптечку.

— Сиди, разрушительница. Я сам, — выключив газ, вернулся к своей «пациентке». — Не понимаю, зачем делать несколько вещей одновременно, — сказал он назидательным тоном, накладывая точными движениями аккуратную повязку. — Первое правило настоящего бизнеса — планирование, организация и порядок.

— А может, ты все-таки помолчишь, — взорвалась она. — У меня все было спланировано и организовано, пока не появился ты и… и не начал надоедать мне!

— Надоедать тебе? — Он снисходительно улыбнулся. — Я только давал тебе указания по ведению бизнеса. Люди платят большие деньги, чтобы получить подобные советы. Мои клиенты…

— Я не твой клиент!

— Это вопрос времени.

— Как бы не так!

Вскоре она почувствовала, как из раненого пальца начала уходить боль, а вместе с ней исчезла и злость. Оксли действовал профессионально, и вскоре перевязка была закончена.

— Вот и отлично! — сказал он, любуясь своей работой.

— Спасибо тебе, — сказала она, смягчившись. — Знаешь, я и сама понимаю, что не все делаю правильно. Но ведь на ошибках учатся, не так ли? Если бы автобус мистера Дугласа не сломался… — Она на секунду замолчала, а потом, вспомнив недавнюю обиду, решила не держать ее в себе и сказала прежним недовольным тоном, отняв свою руку у Талберта. — Послушай. Я действительно ценю твою помощь. Но это не дает тебе права читать мне нотации, как будто я маленький ребенок, который не знает, что такое хорошо и что такое плохо.

— Читать тебе нотации? Да никогда в жизни! Я просто делал тебе замечания. По существу.

— Замечания?! Да ты заморочил мне голову своими разговорами о дареных конях, страховках и… О, ты невыносим!

— Постарайся не намочить повязку, — не обращая внимания на ее раздражение, посоветовал он. — Извини, что мой визит так расстроил тебя, — ласково сказал Талберт, опускаясь перед ней на колено. — В знак прощения позволь мне избавить тебя от следов борьбы с ананасом. Не надо было совать палец в рот. — Он вытащил из своего кармана носовой платок и аккуратно вытер кровь на подбородке девушки. — Знаешь, я часто вспоминаю наше знакомство в казино. Ты казалась такой веселой, спокойной и уверенной, несмотря на поломку автобуса. Я был поражен! — Его глаза восторженно смотрели на нее.

Сейчас он меня поцелует, с замиранием сердца подумала Элиз и затаила дыхание. Он встал и….

— Ты можешь взять трубку. — Спокойный голос вернул ее к реальности. Размечтавшись, она даже не услышала звонка.

— Экскурсии с Элизабет Пейдж. — Девушка пыталась говорить ровным голосом, но чувствовала, что внутри у нее все переворачивается то ли от обиды, то ли от возмущения его поведением.

Она услышала, как он открыл дверь, чтобы впустить Реги, и выключил наконец-то воду. Краем глаза увидела, что он снял пиджак, ослабил галстук и закатал рукава рубашки, обнажив сильные, мускулистые руки, такие же загорелые, как и его лицо. Элиз представила его стоящим на яхте или на теннисном корте и внезапно почувствовала мучительно приятный зуд внизу живота. Раньше с ней никогда такого не было. Чтобы скрыть свое состояние, она склонилась над записной книжкой, почти не вникая в то, что ей говорили по телефону.

Тем временем он вымыл руки, выбросил очистки и сполоснул разделочную доску.

— На что спорим, что я превзойду тебя в кулинарии? — спросил он, как только девушка повесила трубку.

Она в недоумении уставилась на него.

— Ты что, шутишь? Ты же никогда раньше этим не занимался.

— Ну и что? Надо ведь когда-нибудь начать. Не думаю, что консервировать очень сложно.

Он выбрал ананас побольше, рубанул несколько раз ножом, превратив его в кучу бесформенных кусков. Элиз только вжимала голову в плечи при звуках этих ударов, моля Бога, чтобы не пострадала мебель.

Талберт с головой ушел в домашнюю работу. Делал он все неумело, поэтому часто выкрикивал проклятия. Например, когда наклонил кастрюлю и чуть не вылил на себя горячий сироп или когда схватил горячую банку с готовыми ананасами голыми руками. Наблюдая за ним, девушка приходила в ужас, который прерывался приступами смеха. В конце концов, подумала она, одна из банок может разбиться, и тогда вся кухня будет в ананасах и битом стекле. Элиз не выдержала и встала со стула.

— Давай я помогу тебе, — сказала она, снимая с крючка полотенце.

— Не смей подходить сюда. Здесь пар, и ты можешь намочить повязку. Я сам справлюсь.

Смирившись, она вновь села на прежнее место и начала давать ему советы, перемежая их едкими замечаниями.

— Можно подумать, мы возвращаемся к матриархату, — обиженно возразил Талберт на ее очередную колкость.

— Ошибаешься. — Она склонила голову набок и посмотрела на него с видом человека, который знает абсолютно все. — Сейчас мы приближаемся к эре просвещения. Каждый человек волен выбирать сам свою дорогу и свое место в жизни.

— Правда? И ты считаешь, мисс Всезнайка, что твое место возле плиты и что проще готовить дома, чем покупать консервы в супермаркетах? Они и там прекрасно сохранились. Не хуже, чем в домашних условиях.

— Да уж, сохранились. Вместе с консервантами, эссенциями и нитратами, — она брезгливо поморщилась.

— Как я понимаю, твой дядя один из тех типов, которые всеми силами пытаются удержать женщину на кухне?

— Что ты понимаешь? — недовольно сказала Элиз, не желая развивать эту тему. Брайс всю жизнь отдал тете, которая была похожа на избалованную, капризную девчонку. Но он любил ее и поэтому всегда и везде потакал всем ее прихотям. Ни разу за всю свою безоблачную жизнь Хильда не сталкивалась с более тяжелыми проблемами, чем выбор новой одежды или темы для картины. Трудно было представить ее стоящей у плиты. Девушка не жаловалась на то, что ей самой приходилось вести домашнее хозяйство. Она любила свою беззаботную тетю такой, какая она есть. А Брайс в ней просто души не чаял и воплощал в жизнь все ее решения. Это обыкновенная забота любящего человека, резюмировала она, обыкновенное ежедневное выражение любви и привязанности между двумя людьми.

Но вдруг другая мысль посетила ее, заставив улыбнуться. Тал, такой мужественный, мускулистый, занимающий собой почти всю кухню, ведь тоже заботился. В глазах Элиз отразилась нежность, когда она вспомнила, как он бинтовал ей руку и с какой готовностью взялся за консервацию.

Внезапно Элизабет почувствовала, что именно таких событий, такого дня она ждала всю свою жизнь. В самом воздухе, наполненном солнечным светом и сладкими ароматами консервированных ананасов, витало неизвестное опьяняющее чувство, от которого девушка ощущала себя необыкновенно веселой и невероятно счастливой.

Вскоре Тал закрыл последнюю банку и начал мыть посуду.

— Ты должен взять себе несколько штук. Это твоя премия, — сказала она ему, когда он выставил все банки на кухонном столе. Они заняли почти всю поверхность. — Я думаю, что это лучше тех консервов, которые продаются в супермаркетах.

— Ты, наверное, шутишь, — Талберт скорчил гримасу. — Я теперь в жизни не притронусь к ананасам. Никогда бы не подумал, что домашняя готовка так изнуряет.

— Ах ты, недоверчивый бедняжка, — сказала она, прищелкнув язычком. Открыв одну банку, она с деланным беспокойством положила один кусочек ананаса в рот… — М-м-м… Ты вначале попробуй эту пищу богов. А потом решай, сможешь ли от нее отказаться.

Она протянула ему кусочек, и он губами взял его, нарочно или нечаянно коснувшись языком кончиков ее пальцев. Элиз отдернула руку, как будто получила удар электрическим током. По ее телу пробежала дрожь. Неожиданно ей захотелось прижаться к этому человеку, почувствовать его упругие мышцы под своими ладонями и ощутить его губы на своих губах. Забыв обо всем на свете, она смотрела в его глаза, в которых видела страсть, не меньшую, чем испытывала сама. Внезапно ее колени подогнулись, и она упала бы, если бы Талберт ее не подхватил. Он взял ее руку и нежно коснулся губами запястья. Она затрепетала.

— Ты права, — прошептал он, перехватив ее молящий взгляд, — здесь действительно есть чем полакомиться. Например, этим, — он коснулся губами подбородка, — или этим, — его губы дотронулись до уголка рта и пошли к виску. Элиз протестующе застонала, и он закрыл ей рот долгим жадным поцелуем. Сильные руки обхватили ее гибкое тело. Она прижалась к нему, обняла за шею, мечтая только об одном — чтобы эта минута никогда не кончалась. Для нее существовал только этот человек и его губы. В ушах девушки стоял восхитительный звон, все тело пылало, ей хотелось… Звонок… Опять звонок…

— Похоже, они не собираются уходить. — Его слова дошли до ее сознания, как будто сквозь какую-то пелену. — Лучше, если ты подойдешь.

Как сомнамбула, она протянула руку к телефону, не отрывая от Талберта восхищенного взгляда.

— Элиз, очнись! Это не телефон. Это в дверь звонят.


Глава 6


Направляясь к входной двери, Элиз чувствовала себя полной идиоткой. Как можно было перепутать телефонный и дверной звонки? Ведь разница между ними такая большая. Что с ней произошло? У девушки кружилась голова, как будто она только что прокатилась на американских горках. Раньше она думала, что подобное может быть только в любовных романах, которыми она увлекалась с подросткового возраста. Но чтобы с ней!.. Это был не первый ее поцелуй с мужчиной. Но еще никогда она не уносилась в прекрасную, волшебную страну, о которой много слышала и читала, но ничего не знала. А сейчас… Элиз открыла дверь. На каменном заборчике, который огораживал палисадник, сидел Джейк Олсон. При появлении девушки его унылое лицо просияло.

— А я уже было сдался, — сказал он, целуя ее в щеку. — Ты что, забыла о нашем свидании?

Свидании? Каком свидании?

— Нет, конечно, не забыла, — растерянно произнесла Элиз, пытаясь припомнить, что она собиралась делать вечером. На Джейке был надет теннисный костюм. Ахнув, она вспомнила, что они договорились поехать в загородный клуб, поиграть в теннис. Ох уж этот Оксли! Переложила она вину на другого. Из-за него я забыла обо всем на свете.

— Почему же ты еще не одета? Хорошо, что я заехал за тобой пораньше, — сказал Джейк, бесцеремонно отодвигая Элиз и проходя в дом.

— Правильно сделал. Я сегодня совсем замоталась по хозяйству и, действительно, чуть не забыла о нашем уговоре. — Элиз поспешила за ним. — Посиди немного в гостиной. Мне надо принять душ и переодеться.

И выпроводить Талберта Оксли, добавила она про себя, надеясь, что оба мужчины не столкнутся друг с другом.

— Конечно, конечно. Я только возьму содовую. Ужасно жарко сегодня, настоящее лето… — Джейк без разрешения прошел на кухню и замер на полуслове, увидев Талберта, который стоял, накинув пиджак на плечи. Девушка от волнения прикусила губу. И почему этот парень всегда делает только то, что сам хочет? Почему он не слушается ее? В отличие от Элиз Тал не выглядел растерянным или взволнованным. Можно подумать, будто он только что закончил светскую беседу, а не прервал страстный, возбуждающий поцелуй. Возбуждающий? Может, это только она, дуреха, так считает, а для него это обычное дело?! Элиз гордо подняла голову, не замечая, что Талберт сжал левую руку в кулак, сдерживая эмоции. Спокойным голосом, тщательно скрывая охватившие ее чувства, девушка по всем правилам этикета представила мужчин друг другу, добавив:

— Джейк, мистер Оксли — это тот самый человек, который помог мне арендовать автобус.

И снова смутилась: Тал может подумать, что она оправдывается перед своим женихом.

— Я много слышал о вашей компании, мистер Оксли.

— Надеюсь, хорошее?

— О да, конечно.

— Тогда попробуйте убедить Элиз присоединиться к ней.

— Вряд ли у меня что-нибудь получится. Элиз может быть очень упрямой. Когда-то я пытался убедить ее начать одно, хм, личное дело, — он подмигнул, намекая на характер этого «дела».

— Ну что ж, придется действовать своими методами.

Джейк посмотрел на него с подозрением. Но улыбка Тала была обезоруживающей. Молодой человек пожал плечами, отметая все сомнения и тревоги, и с бесцеремонным видом прошел к холодильнику.

— Не хотите ли содовой? — спросил он, взяв одну бутылку для себя и протягивая руку за второй.

— Нет, спасибо. И вообще, мне пора идти. — Он повернулся к Элиз, которая стояла в дверях с растерянным и смущенным видом. — Это был самый настоящий День Просвещения. Спасибо тебе.

— И тебе спасибо, — сказала она, пытаясь улыбаться так же непринужденно. — Кстати, ты забыл свою премию.

Талберт взял три банки. Кивнул на прощание парню и, пройдя мимо Элиз, которая с неохотой освободила дверной проем, вышел из дома. Девушка посмотрела ему вслед. Ей было не понятно, что происходит в ее душе.

— День Просвещения? — спросил Джейк, спокойно попивая содовую и не замечая ее душевного состояния.

— Он учился консервировать, — коротко ответила Элиз, не вдаваясь в подробности. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя. — Сейчас оденусь, и мы отправимся. А пока чувствуй себя как дома.

Можно подумать, с раздражением подумала Элиз, становясь под душ, он ждал, когда я ему это предложу! Этот малый всегда чувствовал себя как дома, что очень ее бесило.

Прохладная вода постепенно смыла с нее накопленные за день раздражение, усталость и обиду. Она расслабилась и мысленно перенеслась на год назад, когда познакомилась с Джейком Олсоном. Да, тогда этот мужчина с черными, как смоль, волосами и глазами, в которых зрачки сливались с радужной оболочкой, поразил ее. Она решила, что это мужчина ее мечты. Он был другом Эдварда, который встречался с ее подругой Карен. Вчетвером они замечательно проводили время: ходили в кино, бары, рестораны, на дискотеки. Джейк и Эдвард снимали небольшой домик на окраине Окленда. Когда Карен решила переехать к Эдварду, Джейк намекнул Элиз, что там он будет лишним, поэтому было бы неплохо пожить у нее, чтобы «развеять скуку».

— Не разрушай вашу великолепную четверку, — умоляющим тоном сказал он ей.

— А ты не создавай пару, которая мне не нравится, — парировала она.

— Лиз, послушай… — Увидев, как брови девушки гневно сошлись, он поспешно добавил: — Мы все оставим на уровне платонических чувств, если хочешь. К тому же с финансовой точки зрения вдвоем жить выгоднее, чем одной. Учти, я умею готовить, убирать и стирать, — продолжал он уговаривать ее, будучи в глубине души уверен, что, как только переедет, сумеет сломить эту гордячку.

— Значит, ты прекрасно справишься с хозяйством, живя один, — дала она ему от ворот поворот. Попытки всей компании переубедить ее кончались провалом.

— Элиз, ты ужасно старомодная. Зачем ты зря теряешь время? — поинтересовалась Карен, возвратившись в их квартиру.

Растираясь махровым полотенцем, девушка в который раз спросила себя, действительно ли она «теряет время». Для нее все еще существовали такие понятия, как честь и гордость, хотя многие уже забыли про них. Оглядываясь на прожитый с Карен год, она вспоминала, что жизнь с ней была веселой, но слишком сумбурной и нередко взрывоопасной. Элиз по своей натуре не была авантюристкой, и ей не по душе были приключения, в которые постоянно та попадала. Поэтому нельзя сказать, что Элиз очень огорчилась, переехав в тихий Маунтри. От прошлого остались лишь воспоминания да Джейк Олсон, который никак не мог смириться с ее отказом. Изредка они ходили в какой-нибудь ресторан или в загородный клуб, оставаясь друзьями и не переступая черты.

Девушка сняла резиновые перчатки, которые надела, чтобы не замочить повязку, и вспомнила Талберта. Он тоже сказал, что «ее методы ведения хозяйства устарели». Ну и что?! Она такая, какая есть, и не собирается подстраиваться под кого бы то ни было. Элиз быстро оделась в теннисный костюм. Застегивая «молнию»' на куртке, она вспомнила, что Тал говорил о ее деловых качествах, и нахмурилась. Вот нахал! Да, она не разбирается в таких вещах, как страховка, но на помощь от мистера Оксли она не рассчитывает. Обувшись в кроссовки, решительной походкой она вышла.


Ну надо же, думал Талберт раздраженно, мчась на огромной скорости по шоссе, ей не нужна моя помощь! Ну и плевать! Если эта сумасбродка хочет заниматься бизнесом так, как будто это хобби, которое можно впихнуть между домашними делами, я ее переубеждать не буду!

Вспоминая во всех подробностях их беседу о делах, Талберт старался не думать о том, что произошло потом. Но, помимо его воли, мысли все время возвращались к поцелую… Черт! Если бы не этот тип с его мерзкой ухмылкой… Интересно, кто он ей?

Тал с силой сжал руль и надавил на педаль газа, пытаясь с помощью быстрой езды успокоить бушевавшее в нем пламя. Так вот, если бы не пришел этот Олсон, то он сказал бы Элизабет, как она ему дорога, как сильно она ему нравится… Проклятье! Впервые за много лет он чувствовал не просто плотское желание по отношению к красивой женщине, а нечто большее. Что именно, он еще и сам не разобрался. Их поцелуй… Тал хотел и боялся поверить, что Элиз не играла, когда восторженно смотрела на него.

Взглянув на часы, он понял, что опаздывает на встречу с Отри. При этом у него даже нет объяснения своему опозданию! Что он скажет: «Извините, я забыл о времени в объятиях Элизабет Пейдж, обсуждая с ней туристический бизнес?» Талберт представил лицо Отри при этих словах и улыбнулся. А тут еще эти банки с ананасами. Куда их девать? Зачем они вообще ему понадобились? Чаще всего он успевал на завтрак приготовить только чашку растворимого кофе.

Талберт мечтательно улыбнулся, вспомнив сладкий вкус ананаса и… губ девушки. Соблазнительные, манящие, горячие губы… Какая-то машина резко засигналила, и Талберт едва успел съехать со встречной полосы. Лучше думать о вождении, а не о вожделении, с трудом отдышавшись, подумал он и продолжил свой путь, сбавив скорость.


Пять дней спустя поздно вечером в доме Пейдж раздался телефонный звонок. Включился автоответчик, купленный и поставленный два дня назад, голос Элиз сообщил, что ее нет дома и что можно оставить информацию. После звукового сигнала послышался голос, который она в глубине души надеялась услышать, но боялась себе в этом признаться.

— Элизабет, если ты дома, то возьми, пожалуйста, трубку.

Дрожащей рукой она поднесла телефонную трубку к уху и сказала как можно более беззаботным тоном:

— Алло, с кем я говорю?

— Ну слава Богу! — Тал и не думал отвечать на ее вопрос. — Деловая женщина, это уже моя третья попытка дозвониться к тебе.

— Правда? А почему ты не оставил сообщение? — проговорила она медленно, надеясь, что ее удивление звучит более-менее естественно. Она покраснела, вспомнив, как выключила автоответчик, едва услышала его голос, записавшийся на пленку.

— Неужели? Я очень обстоятельно поговорил с твоим автоответчиком…

— Странно. Наверное, я пропустила сообщение.

— Не пропусти еще одно. И учти, у меня аллергия на всякую механику.

— А разве не ты советовал мне поставить автоответчик? Видишь, какая я послушная.

— Ну, время от времени надо делать перерыв в его работе. И вообще, научное исследование установило, что разговор с человеком более эффективен, чем с автоответчиком. Живая беседа — это один из факторов, позволяющих увеличивать доход.

— …И расходы на оплату телефонных разговоров.

— Нет, если ты будешь под нашей защитой, то сможешь сократить все виды издержек, включая и расходы на телефон. Да, кстати, ты не забыла, что в долгу передо мной?

— Что-о?

— Вот она, девичья память. Я надеялся, что, получив с моей помощью автобус, ты хотя бы пообедаешь со мной.

— По-моему, это похоже на шантаж.

— А по-моему, это похоже на вежливое напоминание. Как насчет четверга? В шесть вечера. Я хочу видеть тебя рядом.

В голосе Талберта явно звучало волнение, как будто от ее ответа зависела его жизнь. Элиз колебалась ровно секунду, за которую в ее голове пронеслась тысяча мыслей, начиная с вопроса: «Стоит ли поддерживать отношения с Оксли?» и кончая: «Что мне надеть?»


В четверг она надела черное маленькое платье прямого силуэта. Простые линии делали его классическим и элегантным. Оно подчеркивало все достоинства ее фигуры и в то же время оставляло простор для фантазии. Его дополняли «лодочки» из черной кожи с лаковыми вставками. Оценивающе взглянув на себя в зеркало, она пришла к выводу, что выглядит очень модно и привлекательно. От мыслей о предстоящем обеде у нее закружилась голова. Раскинув руки, она затанцевала по комнате. Затем, поймав отражение в оконном стекле, она остановилась и решила немного успокоиться: в конце концов, они будут просто обсуждать деловые вопросы. Интересно, куда он меня поведет? Садясь в машину, Элиз нервничала, как перед первым свиданием.

— Добрый вечер, мисс Пейдж. Рада видеть вас снова, — приветствовала ее Санди Бек. На этот раз на ней была надета шелковая блузка персикового цвета с шалевым воротником и длинная, широкая юбка. Как ей удается выглядеть такой… такой деловой и в то же время потрясающе женственной, отметила про себя Элиз. Ее собственное платье показалось ей убогим и старомодным на фоне наряда Санди.

— Мистер Оксли сказал, чтобы я зашла сегодня и…

— Да, я знаю. Меня предупредили. Присаживайтесь.

Она включила селектор и сказала кому-то:

— Отри, мисс Пейдж уже здесь.

Отри? Элиз недоумевающе посмотрела на мисс Бек, которая ответила ей победным взглядом. Но ведь она ясно поняла, что…

— О да, пожалуйста… Хорошо… Да… — сказала Санди и отключила связь. Через пару секунд дверь отворилась, и девушка с надеждой посмотрела на вошедшего. Но это был не Оксли.

— Мисс Пейдж, это мистер Отри, наш менеджер по работе с клиентами. Дин, это мисс Пейдж из фирмы «Экскурсии с Элизабет Пейдж».

Дин Отри был изящного, даже, скорее, хрупкого телосложения. Он был не очень высок. На носу сидели огромные очки в роговой оправе.

— Очень приятно, — сказал он, целуя руку девушке. — Тал хочет, чтобы вы присоединились к нашей компании. Теперь я понимаю, почему, — добавил он, не замечая сердитого взгляда Санди. — Я приложу все мое усердие и старание, чтобы убедить вас. Пройдемте.

Следуя за мистером Отри по коридору, Элиз увидела дверь с надписью «Президент инвестиционной компании „Удача“ Т. Оксли». Девушка с трудом подавила в себе волну разочарования. Неужели он прячется за этой дверью, не желая видеть ее? Почему он вызвал ее сюда, да еще таким способом? Для чего была разыграна эта комедия? «Я хочу видеть вас рядом». Тьфу!

— …В вашем распоряжении. Вы чем-нибудь заинтересовались?

— Заинтересовалась? Ну-у-у… — Она беспомощно посмотрела на Дина, поняв, что ни слова не слышала из того, что он ей говорил. — Простите. Но мне еще надо во всем этом тщательно разобраться, — выкрутилась Элиз.

— Да, понимаю. Не вы одна не знакомы с действием «Инкубатора». А ведь многие фирмы разоряются только потому, что не воспользовались вовремя нашей системой помощи.

— Могу себе представить, — усмехнулась Элиз.

— Итак, как я уже сказал, второй и третий этаж этого здания мы выделили специально для наших «протеже». — Он красноречиво обвел руками великолепный просторный офис, в который они только что вошли. — Это помещение из пяти комнат занимает «Страховая компания Грэми». Кстати, у нас есть две небольшие конторы, по комнате в каждой, которые пока пустуют. Вы могли бы занять одну из них.

— Но мне не нужна контора. Все, что мне нужно для работы, — стол, стул, телефон и картотека — помещается в моей спальне. И потом, я еще не решила… Я не уверена, что нуждаюсь в вашей помощи.

— Понимаю. — Дин улыбнулся. — Вы должны все обдумать, прежде чем решиться на такой «удачный» шаг.

Элиз улыбнулась в ответ, оценив каламбур. Она отбросила свои обиды и сосредоточилась на осмотре «Гнезда Оксли» После знакомства со вторым этажом, на котором располагались офисы нескольких фирм, находящихся под покровительством компании Оксли, они поднялись на третий этаж, где было представлено офисное оборудование компании «Удача».

— Представьте себе такой пример, — начал объяснять Дин, не давая девушке прийти в себя. — У нас есть клиент, который занимается разведением кроликов. Он работает не в этом здании, однако все его телефонные разговоры проходят через эту мини-АТС. Это сокращает его расходы на оплату телефона, повышает доходы и, следовательно, наш процент из его прибыли. В результате никто не остается внакладе.

— А какое оборудование вы можете предложить мне? — поинтересовалась Элиз.

— Любое. В соответствии с вашими пожеланиями. Разве Санди не дала вам рекламный проспект нашей фирмы? — Элиз отрицательно покачала головой, и Дин удивленно пожал плечами. — Странно. Должно быть, она забыла. Кстати, у нее был какой-то конверт для вас. Его она тоже не отдала?

— Нет.

— Хм. Ну ничего, будьте уверены, вы получите его, как только мы вернемся в наш главный офис. А сейчас, прошу вас. Наша экскурсия еще не окончена.

Выходя из отдела статистики, они столкнулись с женщиной, которую Элиз видела мельком, когда впервые попала в офис Талберта.

— Миссис Фишер, — окликнул ее Дин. — Как ваши дела?

— Лучше и быть не могут, — радостно ответила она, сияя.

— Очень хорошо. Не могли бы вы поговорить с мисс Пейдж? Попробуйте уговорить ее вступить в нашу компанию.

— Я лучше покажу ей вот этот отчет. — Женщина вытащила из папки, на которой было написано «Сладости от Мэги», листок бумаги. — Я только что из бухгалтерии. Конечно, я не очень разбираюсь в цифрах, но вижу, что мои дела идут вверх. Если хотите, пройдемте в мою пекарню. Это недалеко. В первом комплексе.

Элиз кивнула. Конечно, ей не нужна контора и сверхсовременное оборудование, но посмотреть на работу других все же стоит. Хотелось узнать об «Инкубаторе» от одного из его клиентов. Что представляет из себя эта компания? И ее президент?

— Надеюсь, вы все-таки решитесь присоединиться к нам, — раскланялся мистер Отри. — Не забудьте взять у Санди проспект и конверт, — напомнил он и, поцеловав на прощание обеим дамам руки, ушел.

— Вы не имеете ничего против прогулки? — спросила Мэги Фишер, когда они вышли на улицу. — Я совсем недавно получила водительские права и не хочу подвергать вас неоправданному риску.

Комплекс находился в двух кварталах от офиса. Мэги объяснила, что в нем размещались производственные фирмы и объединения, такие, как «Упаковки от Бриттона», пекарня «Сладости от Мэги», переплетная мастерская и другие.

— А есть еще и второй комплекс? — спросила ради любопытства девушка.

— И третий, и четвертый, и пятый. А сейчас и шестой достраивают, — ответила миссис Фишер.

Элиз уже, казалось, привыкшая к сюрпризам, только открыла рот от удивления.

— Давно сотрудничаете с этой компанией? — поинтересовалась она.

— Уже семь месяцев. Когда умер мой муж… — На глаза Мэги навернулись слезы. Она смахнула их и продолжила: — Я осталась одна и с трудом сводила концы с концами. К счастью, подруга познакомила меня с мистером Оксли, который вытащил меня из бедности. Сейчас все идет просто замечательно!

Эти слова Элиз потом приходилось часто слышать от клиентов компании. «Мистер Оксли сказал…», «Оксли считает…», «До того как мы обратились к Талберту, мы никогда…» Это показывало, что благодаря Талберту многие люди сумели развить и расширить свой бизнес. Элиз вспомнила об их разговоре в ресторане, о том, с каким восторгом он говорил о своих клиентах. Как будто это его дети, успехами которых он гордится. А она вела себя с ним так дерзко! Девушка почувствовала запоздалое раскаяние.

— Это мой утолок, — сказала Мэги, когда они вошли в кабинет, в котором стоял стол и несколько стульев. — Посидите немного, сейчас принесу кофе. Я должна сказать несколько слов Салли, моей помощнице, и проверить, как ведет себя Пол. — Она распахнула большую дверь, которая вела в соседнее помещение. Это, как оказалось, была непосредственно сама пекарня. Запах свежей выпечки наполнил кабинет, и Элиз поняла, что сильно проголодалась. Ведь она не ела дома, рассчитывая на обед. Одновременно с запахом возник и шум пекарни. Громкое клацанье дверей духовок, грохот противней и гул машин, замешивающих тесто, — все смешалось в какофонии.

Элиз подумала, что если не уйти отсюда поскорее, то можно сойти с ума.

— Мне надо идти, — прокричала она, не представляя, как здесь можно не то что работать, но даже разговаривать.

— Останьтесь на чашечку кофе. — Мэги, казалось, совсем не смущал шум. — Я хочу дать вам попробовать наш яблочный пирог. Это экспериментальный рецепт. Сегодня мы выпекли первую партию, так что вы должны первой отведать его и оценить. И, кстати, я познакомлю вас с Эрикой Хендерсон, которая заведует складским хозяйством. Она вашего возраста. Надеюсь, вы подружитесь. Я вернусь через минуту.

Она вошла в пекарню и закрыла за собой дверь. В кабинете, как по мановению волшебной палочки, стало тихо.

Элиз перевела дух и села за письменный стол. От нечего делать она стала просматривать лежавшие на столе рисунки, на которых была изображена одна и та же собака, но в разных позах и с разным выражением мордочки. Некоторые рисунки были очень забавны и смешны. Оценив их как художник, девушка пришла к выводу, что у того, кто рисовал их, несомненно, есть талант.

— Кто это рисовал? — поинтересовалась она у Мэги, когда та вошла в кабинет с блюдом ароматного яблочного пирога. Следом за ней шла молодая женщина, которую миссис Фишер представила как мисс Эрику Хендерсон.

— О, это Пол, мой сын. Он использует каждую свободную минуту, чтобы делать наброски карандашом… — Поставив блюдо на стол, Мэги аккуратно сложила рисунки и положила их на подоконник. Освободив место для трапезы, она удалилась, чтобы принести кофе.

Оставшись вдвоем, девушки молча изучали друг друга, каждая не решалась заговорить первой. Неловкое молчание прервала Мэги, вернувшись с подносом, тремя чашками кофе, сахарницей, ножом и лопаткой для пирога.

— Прошу к столу, — пригласила она приветливо.

— Знаете, — с улыбкой сказала Элиз, — пирог так вкусно пахнет, что можно поправиться фунта на три только от одного запаха.

— Подождите набирать вес, еще успеете, — ответила Мэги, нарезая пирог и раскладывая его на блюдца.

— Кстати, — сказала она во время трапезы, — что вы думаете по поводу того, чтобы покупать у меня десерты. Я слышала, вы экскурсовод, и вам приходится много ездить. Ваши экскурсанты, я надеюсь, не питаются святым духом, поэтому их надо кормить. Почему бы вам не решить эту проблему с моей помощью!

Элиз кивнула в ответ, не в силах что-либо сказать. Она съела уже три кусочка и с трудом удерживалась от того, чтобы не взять четвертый. Завтра придется плавать в бассейне не меньше часа, чтобы сбросить эти фунты, подумала девушка. Но тема, которую Мэги затронула после своего предложения, заставила Элиз забыть и о фунтах, и о бассейне, и о пироге.

— Я всегда любила возиться на кухне, моя выпечка славилась на весь наш квартал. Когда я познакомилась с мистером Оксли, то еще точно не знала, чем мне лучше заняться, чтобы прокормить себя и сына. Мистер Оксли расспросил меня о моих увлечениях и, узнав, что я люблю печь, сказал: специализируйтесь на том, что вам больше всего по душе, миссис Фишер. Это лучше всего. Начинайте продавать свою выпечку, а я вам в этом помогу. Я подумала: а почему бы и нет? Не откладывая в долгий ящик, послала образцы моей кулинарии в некоторые отели. Сейчас я поставляю выпечку в три крупнейших отеля Окленда. Мистер Оксли считает…

— Да, он буквально набит хорошими идеями, — перебила ее Эрика, не проронившая до сих пор ни слова. — Лучшее дело моей жизни — это присоединение к его компании. Только тут я поняла, что чего-то стою. И здесь я нашла своего суженого, — добавила она, любуясь бриллиантовым колечком на безымянном пальце руки. — Мы обручились неделю назад. Его зовут Билл Драйм. Он занимается строительством и ремонтом зданий и недавно получил государственный контракт. Раньше у него была небольшая фирма, но с помощью компании «Удача» он расширил свой бизнес… Привет, Пол!

— Привет, — поздоровался высокий, хорошо сложенный юноша, который только что вошел в кабинет из пекарни.

— Элиз, это мой сын Пол, — представила его Мэги, — сынок, это мисс Пейдж.

— Очень приятно, — вежливо сказал он. Но не успела девушка похвалить его за прекрасные, по ее мнению, рисунки, как Пол скороговоркой пробормотал: — Простите меня, — и повернулся к матери.

— Мама, я закончил упаковывать пироги. Можно я поеду домой? Я сяду на автобус. Обещаю тебе, что буду очень осторожен. Ну мамочка…

Затем последовал короткий диалог между строгой матерью и расстроенным сыном. Мэги была непреклонна.

— Нет, нет и еще раз нет! Мы поедем вместе. Раз ты закончил упаковывать, мы можем уйти пораньше.

Когда мальчик удалился, понуро повесив голову, Мэги повернулась к девушкам и вздохнула.

— Я понимаю, для него это настоящая пытка крутиться здесь, пока его сверстники играют и развлекаются. Но ему всего пятнадцать лет, он еще ребенок, и я не могу оставить его одного дома. Пусть уж лучше поработает. — Она с грустью посмотрела вслед сыну.

— Билл сказал, что, если он получит еще один государственный контракт, мы сможем провести наш медовый месяц в Европе, — поведала Эрика, все еще погруженная в свои мечтания. — Я уже начала подготовку к свадьбе…

Элиз почти не слушала восторженную речь Эрики. Она думала о мальчике, который был слишком грустным для своих лет.


Зайдя в кабинет к мисс Бек, Дин предупредил ее, что мисс Пейдж отправилась в первый комплекс.

— Она должна вернуться сюда, чтобы получить наши брошюры. Кстати, мне показалось, что Талберт оставил для нее какой-то конверт.

— Я помню, — Санди скривила свой хорошенький ротик.

Увидев насмешливые глаза Дина, блестевшие сквозь стекла очков, она с вызовом сказала:

— Чему ты улыбаешься?! Оксли все равно мой! Эта мисс Пейдж не получит его никогда. Мы уже договорились провести с ним выходные. Если она захочет, пусть организует для нас экскурсии. Или повезет наш багаж.

— По-моему, Талберт сам с радостью залез бы в чемодан, чтобы его повезла такая очаровательная носильщица, — усмехнулся Дин, от которого ничего не могло ускользнуть. — Во всяком случае, похоже на то, что он всерьез увлекся мисс Пейдж. Так что, лучше отдай ей конверт, если не хочешь нарваться на неприятности и окончательно потерять его расположение.

Санди кивнула. Как только за Дином закрылась дверь, она со злостью сломала карандаш, который до этого теребила в руке.

Через пять минут в кабинет торопливо вошел Талберт, и лицо Санди озарилось чарующей улыбкой.

— Элизабет Пейдж уже пришла? — спросил он, не замечая призывных взглядов своей заместительницы.

— Да. Дин организовал для нее небольшую экскурсию по офису, чтобы развлечь в твое отсутствие.

— Ты ей сказала, что я немного задерживаюсь? — Он пошел к выходу.

— Сказала, но… — Санди развела руками. — Похоже, она очень торопилась.

— Как? Она ушла? — Талберт замер в дверях и медленно развернулся к ней. Она утвердительно кивнула головой. Он взглянул на часы. — Я заказал столик в «Золотом драконе». Пожалуйста, позвони и отмени заказ, — сказал он упавшим голосом.

— Зачем? Давай поедем туда и спокойно обсудим дела компании. Ты знаешь, мы получили письмо от юриста, который будет представлять на суде мистера Драйма. Он считает, что серьезных причин для беспокойства нет и что мы можем полностью доверять Биллу.

— К черту! — вспылил Тал. — Не можем мы доверять этому проходимцу!

— Успокойся, милый. Существует множество способов безболезненного выхода из этой ситуации. Я знаю, что Билл не совсем чист на руку, но он… Послушай, об этом надо поговорить в спокойной обстановке.

Талберт передернул плечами. Он хочет есть, не так ли? Так что ему мешает обсуждать дела во время обеда?


Возможно, присоединиться к этой компании — неплохая идея, размышляла Элиз, возвращаясь из комплекса. Его посещение дало некоторые положительные результаты: Мэги, например, будет рада поставлять свежую выпечку. Это очень неплохо. До сих пор девушке приходилось самой печь, чтобы во время дальних поездок было чем накормить проголодавшихся экскурсантов.

Обдумывая все, что она услышала о работе компании, Элиз пришла к выводу, что это огромная дружная семья. Миссис Фишер рассказала ей, что раз в неделю устраиваются специальные собрания, на которые собираются руководители всех фирм, входящих в компанию «Удача». На этих заседаниях каждый может получить нужный ему совет по организации и ведению бизнеса. Причем все проблемы решаются сообща. «Один за всех и все за одного» — таков принцип работы компании. И в то же время сохраняется индивидуальность каждого ее члена.

Хорошо, подумала Элиз, я зайду в офис и возьму проспект, о котором говорил мистер Отри. Кстати, какой конверт должна быта передать мне мисс Бек? А вдруг… Чувство ожидания чего-то прекрасного чуть не заставило ее побежать. Как когда-то в детстве, Элиз пожалела, что у нее нет сапог-скороходов, с помощью которых она мигом бы очутилась в офисе Оксли. Талберт… При мысли о нем девушка счастливо улыбнулась.

С сияющими глазами и улыбкой на устах она завернула за угол дома, в котором расположен его офис. Сейчас, еще пара метров, и… Вдруг Элиз остановилась, как пораженная громом, увидев мужчину и женщину, выходивших из здания, Она сразу узнала персиковую блузку с шалевым воротником. Санди шла под руку… Нет! Этого не может быть! Сердце девушки отказывалось этому верить. Тал слушал Санди, внимательно глядя на нее. Элиз смотрела, как они садятся в «феррари», широко раскрытыми глазами, в которых застыли слезы. Она заметила, что Санди невзначай положила руку на колено Талберта, и они укатили. Как любовники.


Глава 7


Оксли осторожно вывел машину с автостоянки. Когда Санди многозначительно положила руку ему на колено, он с трудом скрыл свое неудовольствие. Неужели, с раздражением подумал он, она не может быть скромнее? Конечно, нельзя сказать, что Санди ему не нравилась. Он ценил ее деловые качества и понимал, что она незаменимый работник компании. Он частенько приглашал ее в рестораны, но был уверен, что между ними ничего серьезного быть не может: как женщина она была не в его вкусе. Санди же решила, что они подходят друг другу. Поняв, что она рассчитывает на более близкие отношения, он постарался ее тактично урезонить. К сожалению, она была из тех женщин, которые добиваются желаемого всеми методами. Несмотря на то, что он сократил их встречи во внерабочее время до минимума, она всеми правдами и неправдами ухитрялась устроить их. Как сейчас…

Талберт уже жалел, что допустил этот маленький тет-а-тет. Почему Элизабет не дождалась его? Ведь он оставил ей записку, в которой предупреждал о том, что задержится на собрании Торговой палаты. А она… Он усмехнулся. Похоже, я обвиняю Элиз в том, что она не осталась и не защитила меня от моего собственного заместителя.

— Это не смешно. Нам предстоит очень серьезное дело, — строго сказала Санди, заметив его улыбку.

Он взглянул на нее, пытаясь уловить, о чем она только что говорила.

— И, если честно, Тал, ты делаешь из мухи слона. То, что какая-то суетливая старая леди подала жалобу на немного недоделанную работу, вовсе не означает…

— Я все сам проверил, — резко перебил ее Оксли. — В контракте есть формулировки, которые позволили Билли смошенничать при сдаче объекта. По-моему, эти пункты и параграфы были тщательно продуманы. Еще раз говорю, я не желаю иметь дело с подобными людьми.

— Я с тобой полностью согласна, — поспешно сказала Санди. — Но учти, ты будешь иметь дело с юристом, который добьется того, чтобы Драйм выиграл процесс. Подумай о том, что ему светит новый государственный контракт, еще больший, чем этот. Я не хотела бы видеть, как мы лишаемся доходов. Почему бы тебе не поговорить с Билли? — убеждала она, поглаживая его по ноге.

— Я и сам собирался это сделать, только ждал, пока ты дашь указание, — саркастически сказал Талберт. Он двумя пальцами взял руку Санди за запястье и переложил ей на колени. — Прибереги свои способы убеждения для других. Ты знаешь, я всегда следовал твоим советам. Но сейчас я поступлю так, как подсказывает мне моя совесть. Я не хочу покрывать грязные махинации Драйма.

— Ну хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Она обиженно скрестила руки на груди и отвернулась, глядя в окно. — Мне кажется, что ты убиваешь гуся, который несет золотые яйца.

— Золотые? Неужели. А по-моему, от них несет душком, и я не собираюсь терпеть этот запах. — Он улыбнулся, вспомнив первую реакцию Элиз, когда она узнала о роде деятельности его компании: «Инкубатор? Для яиц и цыплят?»

— Очень жаль, что ты отпустила мисс Пейдж, — сказал он.

Санди в недоумении посмотрела на него, пытаясь связать его реплику с предыдущим разговором.

— Когда в следующий раз будешь менять тему разговора, предупреждай об этом хотя бы покашливанием, — недовольно сказала она.

— Кхе-кхе.

— Я не нянька мисс Пейдж. — Санди поджала губы, рассердившись, что он, находясь с ней, вспоминает о другой. — Если у нее не было времени, то… — Она развела руками. — И вообще, я не понимаю, зачем заниматься еще одной туристической компанией. Ведь Джек Охара…

— Охара теперь будет работать самостоятельно. Разве ты забыла, что он решил заняться авиатуризмом и уже организовал несколько рейсов до Монте-Карло? Мы ему больше не нужны. У него столько денег, что он может себе позволить выйти из нашей фирмы.

— И все-таки, я думаю, ему не понравится, что мы помогаем его конкуренту.

— Не смеши меня! Это ему-то не понравится?! Вспомни, с чем он пришел к нам. У него был только один автобус, на котором он совершал рейсы от Сакраменто до Окленда два раза в неделю. Потом он не без нашей помощи подписал контракты с несколькими казино, чтобы привозить в них группы туристов и развозить их по домам. Вскоре в его распоряжении был целый автобусный парк. Шоферы, работающие на Джека, ежедневно совершают рейсы до Окленда, Сан-Франциско, Лас-Вегаса и других городов, где есть приличные увеселительные заведения. Да, кстати, у Охара и мисс Пейдж разные направления. У него — казино, а у нее — искусство.

— Действительно, — Санди презрительно скривила рот. — И ты, наверное, представляешь себе регулярные поездки в Париж или Амстердам. Или ты думаешь, что в Сакраменто есть что-то, представляющее мало-мальски художественную ценность?!

Талберт уловил сарказм в ее голосе и решил не отвечать, чтобы не давать повода для дальнейших пререканий. Конечно, нельзя не заметить, что в словах Санди был здравый смысл. Никогда раньше Оксли не задумывался об искусстве и о том, как из него можно извлекать прибыль. И тем более не имея в своем распоряжении ничего, кроме старого автобуса и энтузиазма! Если соединить здравый смысл одной и гордость другой, то получилась бы совершенная женщина, улыбнулся он.

— Мы идем обедать или так и будем сидеть в машине весь вечер? — прервала Санди его размышления. Тал даже не заметил, когда он успел припарковать автомобиль. Он смутился и выключил зажигание.

— Извини, пожалуйста. Идем.

Но, запирая машину, он подумал о том, что для Элиз следует найти несколько способов получения прибыли, потому что одним искусством сыт не будешь.

— Мы идем? — Санди повысила голос.

— Да-да, — рассеянно сказал он, положил ключи в карман и пошел за ней в ресторан.


— Нет, это не корпорация, — объясняла Элиз структуру «Удачи» своему дяде на следующее утро во время завтрака. Тетя и дядя вернулись прошлым вечером, и девушка, рассказывая обо всех событиях, произошедших за время их отсутствия, упомянула и о мистере Оксли и его «Инкубаторе».

— Никогда не слышал о таком, — сказал Брайс, помешивая ложечкой горячий кофе.

Хильда в это время была занята дыней, которую муж купил рано утром на базаре.

— Невкусная, — вынесла она приговор, отодвигая тарелку.

— А на вид должна быть вкусная и сочная, — сказала девушка, разрезая ломтик дыни на кусочки. С тех пор как тетя услышала про новейшую диету, по которой до полудня нельзя было есть ничего, кроме фруктов, в их доме это было обычное меню на завтрак.

— А как этот «Инкубатор» работает? — поинтересовался Брайс.

Она объяснила как могла.

— Таким образом, — закончила она, — фирмы получают помощь и советы, но теряют независимость.

— Независимость — это ключ к успеху! — воскликнула Хильда и возмущенно всплеснула руками. — Даже продукты должны быть независимы. Например, дыни или бананы нельзя ни с чем смешивать. Многие люди этого не знают и поэтому рано стареют! Просто уму непостижимо, но некоторые особы добавляют бананы в завтраки из кукурузных хлопьев! — Хильда говорила громко и торопливо, как будто решался вопрос жизни и смерти. Наконец, высказав все, что думает о таких «особах», она обратилась к племяннице. — А что ты собираешься делать?

— Делать? С бананами? — испугалась девушка неожиданного вопроса.

— Не глупи, — обиженно оттопырив губу, сказала тетя. — С этой фирмой, конечно же. Ты к ней присоединишься?

— Нет. Хотя… Я еще не решила.

Ее мысли вернулись к событиям минувшего вечера. После того как она увидела Талберта с Санди, первым ее желанием было уехать и никогда больше не видеть его. Но поздним вечером, когда Элиз уже готовилась ко сну, позвонил Оксли и пригласил ее на ужин. Не успев возмутиться его поведением, она неожиданно для себя дала согласие. Когда девушка положила трубку, у нее подкосились ноги, и она долгое время просидела на стуле, приходя в себя. Почему я позволяю этому человеку издеваться над собой?! Каков невежда! Он даже не удосужился, с возмущением думала Элиз, попросить прощения за сегодняшнее! Гневно сверкая глазами, она обвиняла Талберта во всех смертных грехах, решив высказать ему при встрече все, что думает. Но в глубине души она понимала, что не сможет этого сделать, потому что… Не важно почему! Не сможет и все!

— А что ты знаешь о мистере Оксли? — спросил Брайс.

— Почти ничего. Мы познакомились совсем недавно, — девушка почувствовала, что краснеет.

— Хм… — припомнил дядя. — В баре казино. И с тех пор он давит на тебя.

— Он на меня не давит! — возмутилась Элиз. — С чего ты взял? Наоборот, мистер Оксли помог мне арендовать автобус и…

— …И он уже успел побывать здесь. Кстати, с кем ты разговаривала вчера вечером? — спросил он, лукаво прищуриваясь.

— С мистером Оксли, — она опустила глаза как нашкодившая девчонка. — Но мы с ним толком не поговорили… Я имею в виду о деле. Просто он пригласил меня поужинать с ним сегодня вечером.

— Вот это замечательно! — радостно сказала тетя, которая всегда интересовалась романами своей племянницы. — Он приятный мужчина?

— Да, он…

— А ты спросила об оплате? — перебил ее дядя.

— Какой оплате? — не поняла Элиз.

— Сколько тебе надо заплатить за то, чтобы присоединиться к его компании?

— О, почти ничего. Как я поняла, надо будет только оплатить аренду офиса. Но он мне не понадобится. А в дальнейшем выплачивать определенный процент из прибыли. Но я в это особенно не вникала… — Она даже не взяла рекламный проспект.

— Ага! — Брайс ударил кулаком по столу. — Вот так всегда! Ты не вникаешь ни во что, а они этим пользуются и обманывают тебя. Я думал, у тебя есть голова на плечах.

— Но, дядя, Талберт… мистер Оксли не такой! — Элиз терпеть не могла, когда при ней незаслуженно обвиняли кого-либо. — Я не хочу, чтобы ты подумал, будто…

— Сегодня вечером я сам с ним поговорю, — тоном, не терпящим возражений, сказал Брайс. Он отодвинулся вместе со стулом и встал, показывая этим, что разговор окончен. Девушке осталось лишь безропотно вздохнуть: если дядя что-нибудь решил, его никто не сумеет переубедить.

— Но, милый, — сказала Хильда, облизывая пальчики, испачканные в соке дыни, — по-моему, племянница уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения.

— А кто спорит? Просто одна голова хорошо, а две лучше. Я должен сам заняться этим делом как опытный юрист. — Он наклонился и чмокнул свою обожаемую жену в нос. — А ты занимайся своими дынями и бананами.

— Не глупи! — отмахнулась от него Хильда, улыбаясь во весь рот. Затем она повернулась к Элиз. Ее глаза блестели живым интересом. — А что, он молодой, красивый?..


За полчаса до назначенного времени Оксли позвонил в дверь дома Элиз. Каково же было его удивление, когда дверь ему открыл низенький мужчина с пепельными волосами.

— Вы Талберт Оксли? — спросил он вместо приветствия, подозрительно оглядывая гостя.

— Да. Мы с Элизабет договорились поужинать…

— Я знаю, — перебил его мистер Пейдж. — Проходите. Я рад, что вы пришли пораньше. Мне надо о многом с вами поговорить.

Тал прошел в дом, невольно вспомнив свою юность и тот ужас, который он испытывал, когда ему приходилось сталкиваться с суровыми отцами своих подружек.

— Кстати, позвольте представиться. — Мужчина, встретивший его, наконец-то вспомнил о правилах хорошего тона. — Меня зовут Брайс Пейдж. Я дядя Элиз.

В гостиной, куда они вошли, царил беспорядок. Создавалось впечатление, что какой-то великан встряхнул этот маленький домик, в результате чего мебель и штукатурка остались на месте, но все вещи вывалились из шкафов и рассыпались в беспорядке по всей комнате. На всех креслах и диване была разбросана одежда, на полу лежали раскрытые пустые чемоданы. Посреди этого хаоса сидела миниатюрная миловидная женщина. Трудно было определить, сколько ей лет. Ее глаза блестели, как у молодой девушки, а волосы не тронула седина. Правда, Тал засомневался, были ли они натуральные или крашеные. Ее, казалось, совсем не беспокоил беспорядок в комнате. Она спокойно сидела за столом и перебирала фотографии и открытки, грудой сваленные на столе.

— Здравствуйте. — Она посмотрела на него восхищенным взглядом и воскликнула: — А вы действительно очень красивый!

— Здравствуйте, — ответил Талберт, смутившись от такой похвалы. Он чувствовал себя очень неловко, став объектом слишком пристального внимания.

— Я Хильда Пейдж, тетя Элиз, — представилась женщина, протягивая через стол маленькую сухую ручку.

— Очень приятно. Я Талберт Оксли. — Он осторожно, чтобы ничего не свалить со стола, пожал ее.

— Присаживайтесь, мистер Оксли, — сказал Брайс, освобождая для него кресло. — Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Милый, дай человеку отдышаться, — прервала его Хильда. — Вы хотите что-нибудь выпить?

— Да, спасибо, — Тал сел в кресло и про себя подумал, что неплохо бы выпить виски, чтобы чувствовать себя более раскованно. Вслух же он сказал: — Что-нибудь на ваш вкус.

— Хорошо. — Хильда удалилась на кухню.

Брайс тем временем разгреб часть стола, сдвинув кучу открыток в сторону, и сел на него, оказавшись выше Талберта. В таком положении он чувствовал свое превосходство над собеседником. Оксли не мог не восхититься его талантом психолога.

— Итак, мистер Оксли, — сказал Брайс строгим голосом, глядя на него проницательным взглядом опытного юриста, — надеюсь, вы поняли, что Элиз находится под моей опекой. Я вправе защищать ее.

— Конечно, — кивнул головой Талберт, не понимая, от кого или чего собрался защищать свою племянницу дядюшка. Если ему не изменяет память, девушка уже достигла совершеннолетия. И он уже успел убедиться, что она вполне может постоять за себя, не прибегая ни к чьей помощи. Теперь я понимаю, подумал Тал, в кого она такая подозрительная. Это наследственность.

Не успел Брайс продолжить свою мысль, как из кухни вернулась Хильда с огромной чашкой в руке.

— Вот, — сказала она, протягивая ее Талберту, — это чай, заваренный на рисе и особых травах. Он очень полезный и освежающий.

— Спасибо. — Тал взял чашку и попробовал чай. Он с трудом удержался, чтобы не скривиться от необычного вкуса напитка, понимая, что этим обидел бы радушную хозяйку.

— Итак, мистер Оксли, что у вас на уме? — спросил Брайс таким грозным голосом, что тот чуть не поперхнулся. Раньше точно таким же тоном отцы спрашивали ухажеров своих дочерей: «Какие у вас намерения, молодой человек?» Звучит немного старомодно, но трогательно.

— Вы когда-нибудь бывали на Гавайях? — поинтересовалась Хильда, не считаясь с тем, что вклинивается в мужской разговор.

— Несколько раз, — вежливо ответил Талберт.

— По-моему, это самое восхитительное место во всем мире! — восторженно произнесла леди. Ее зеленые глаза сияли. — Там столько фантастически красивых цветов! Лилии, орхидеи, олеандры, бегонии не выходят у меня из головы. Я обязательно постараюсь написать их маслом. Правда, боюсь, не смогу передать всю их природную красоту, но я все-таки попробую…

— Дорогая, ты расскажешь об этом позже, — настойчиво сказал Брайс.

— Вы только посмотрите на это чудо, — продолжала Хильда монолог, не обращая внимания на строгого мужа. Она протянула Талберту открытку с изображением очень красивой и эффектной композиции: цветы, названия которых он не знал, были собраны в красивый букет и искусно подсвечены.

— Очень красиво. А как называются эти цветы? — поинтересовался он из вежливости.

— Не правда ли, они великолепны? — спросила Хильда, игнорируя его вопрос. Она залюбовалась композицией, продолжая без умолку говорить. — Эти цветы растут на Гавайях в изобилии. Чем больше их срывают, тем в большем количестве они разрастаются. Я попробую изобразить в первую очередь их. Как вы думаете, у меня получится? — наконец-то она дала собеседнику возможность высказаться.

Но не успел он открыть рот, чтобы выразить вежливое восхищение ее художественным вкусом, как Брайс, воспользовавшись перерывом в речи жены, вновь привлек его внимание.

— И все-таки что вы собираетесь получить с Элиз, чтобы она попала в список ваших клиентов?

Талберт в недоумении уставился на мистера Пейджа. О Господи, что он имеет в виду? Неужели этот человек, подумал он, считает, что я… Нонсенс! Понимая, что дядюшка Элиз слишком серьезно относится к ее делам, он подавил улыбку.

— Одну минуточку, — серьезно сказал он, — в моей машине есть некоторые документы, которые, надеюсь, убедят вас, что я не мошенник. Если хотите, я их принесу.

Когда он вернулся с кейсом, Элиз уже была в гостиной. На ней было зеленое платье из блестящего трикотажа, которое облегало ее стройную фигуру. Оно было выше колен и не скрывало стройных загорелых ног. Волосы были старательно уложены в гладкую прическу. Легкий макияж делал ее похожей на нимфу.

— Привет, — девушка робко улыбнулась, увидев, какое впечатление она произвела.

— Привет. — Он невольно задержал дыхание, глядя на нее с восхищением. Господи, подумал он, как она прекрасна! Ему захотелось очутиться наедине с ней на каком-нибудь необитаемом острове, где не будет ни ее взбалмошной тети, ни сурового дяди. Внезапно он понял, что не представляет своей жизни без этой удивительно красивой девушки.

Только покашливание мистера Пейджа привело его в чувство.

— Присаживайся в это кресло, девочка, — сказал Брайс, расчищая стол для бумаг Талберта. — Сейчас мистер Оксли расскажет нам о своей фирме. Думаю, тебе не мешало бы послушать.

Элиз, подвинув кресло, села рядом с Талбертом.

— По-моему, племянница достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения, — театральным шепотом произнесла миссис Пейдж.

Тал прикусил губу, чтобы не рассмеяться, услышав эти слова. Он сел в свое кресло и достал необходимые бумаги.

— «Инкубатор» — это новый способ экономической поддержки, предназначенный для только что появившихся фирм, — начал он. — Такая помощь дает шанс девяносто пяти фирмам из ста удержаться на плаву и получать высокую прибыль. Компания «Удача», президентом которой я являюсь, специализируется на…

Девушка почти не слышала его слов. Она видела перед собой не диаграммы и графики, которые показывали динамику развития некоторых фирм, а голубые глаза обаятельного мужчины, полные восхищения и нежности. В данный момент ее меньше всего интересовали основные принципы работы компании. Ей хотелось очутиться в объятиях Талберта и… да!.. почувствовать на губах его поцелуй.

Рассказ мистер Оксли произвел большое впечатление на ее дядюшку. Он оценил его организаторские способности.

— Ну что ж, — вынес он вердикт, обращаясь к племяннице, — по-моему, ты можешь безбоязненно присоединяться к этой компании.

— На следующей неделе мы с Элиз обсудим все детали, — сказал Тал, энергично пожимая руку мистера Пейджа. — А теперь извините, но у нас свидание. Рад был с вами познакомиться. — Он кивнул на прощание миссис Пейдж, которая во время всего разговора продолжала перебирать открытки.

Когда они вышли на улицу, Талберт глубоко вздохнул, как будто только что сдал самый трудный экзамен. Элиз, которую он вел под руку, не подозревала о чувстве неуверенности, испытанном им несколько минут назад. Для нее Талберт олицетворял ум, силу и уверенность. Она восхищенно посмотрела на него снизу вверх.

Воздух был теплым, наполненным ароматом цветов, которые купались в багровых лучах заходящего солнца. Чтобы нарушить молчание, Элиз откашлялась и сказала:

— Наверное, дядя все-таки прав, и мне стоит присоединиться к твоей компании…

Он остановился, взял ее за руки и нежно коснулся губами уголка рта. Это легкое прикосновение, сравнимое лишь с касанием крыльев мотылька, заставило Элиз затрепетать. Не владея собой, она приоткрыла рот, закрыла глаза, ожидая более страстного поцелуя.

— Довольно о бизнесе. — Его тихий голос звучал как будто издалека. Ему вторил сверчок, который пел свою песенку то ли близко, то ли далеко. Эта песня была слышна только им двоим. — Сегодняшний вечер наш с тобой.


Глава 8


В «Золотом драконе» было очень мило и уютно. Столы были накрыты белоснежными льняными скатертями, стояли бронзовые подсвечники, на каждом столе — букетик живых цветов. Звучала тихая, мелодичная музыка. Столиков было много, но они были расположены так, что не было слышно разговора соседей по залу.

Элиз уже бывала здесь раньше. Но этот раз был особым: она пришла сюда с мужчиной, который очень интересовал ее. Господи, о чем только она ни мечтала прошлой ночью. Ей так хотелось чуда, маленького женского счастья. Она надеялась, что после этого вечера произойдут существенные перемены в их отношениях. Девушка чувствовала необыкновенный подъем энергии, была веселой, разговорчивой и смелой. Она решила запомнить навсегда каждое мгновение этого ужина, каждый жест, каждое слово Тала, чтобы потом перебирать их в памяти, как фотографии счастливых моментов жизни.

— Сегодняшний вечер только наш, — напомнила она, когда они сели за столик. — Давай начнем с тебя.

— С меня?

— Расскажи мне о себе.

— Хм. Трудная задача. Ну что ж. После окончания университета я работал консультантом в одной оклендской фирме…

— Нет, нет, нет. — Элиз так энергично помотала головой, что непокорная кудряшка выбилась из гладкой прически прямо на лоб. Она небрежно заправила ее за ухо. — Я уже наслышана о Богатом, Преуспевающем Бизнесмене. — Теперь я хочу знать все о Человеке, о том, какой ты в этом плане. — Она наклонилась вперед и сказала таинственным шепотом: — У меня не было доступа к шпионам и секретным агентам, которые добывают для тебя сведения о частной жизни случайных знакомых. Так что у меня ноль информации о твоем прошлом.

— Неужели? — на полном серьезе спросил он.

— Вот именно. Можешь себе представить, но я не знаю, женат ли ты, разведен ли или… — она скорчила постную мину, — живешь во грехе. Есть ли в твоей жизни очаровательная женщина, с которой у тебя… м-м-м… приятные отношения. — Элиз сделала красноречивый жест, при этом сердце ее сжалось, когда она подумала о Санди. Затаив дыхание, она ждала ответа.

Подумав мгновение, он перевел стрелки.

— Если так, то я в таком же неведении относительно тебя. Как насчет того теннисиста? Кстати, как его зовут?

— Джейк? Он просто друг. Но не надо отвлекаться. — Она направила на него вилку. — Отвечай на мой вопрос.

Он засмеялся.

— Сдаюсь! У меня нет никаких связей с очаровательными женщинами. То есть… — Связи, конечно, были, но о них не хотелось говорить. — Нет никаких обязательств. Более того, на ближайшее будущее я ничего такого не планирую. Что еще? У меня много друзей, я, безусловно, люблю бывать в обществе женщин. На данном этапе меня устраивают — как ты это назвала? — «приятные отношения» и…

— Не двигайся. Я рисую. — Она ручкой вилки стала рисовать в воздухе. — Я назову этот шедевр «Портрет колеблющегося холостяка с отсутствующим взглядом».

— Так нечестно. — Он шутя закрыл лицо руками. — Я не успел принять позу героя. И потом, — серьезно сказал он, опуская руки, — я имел в виду не то, что ты подумала.

— Интересно, а что я подумала? — Увидев на его лице нерешительность, она наколола на вилку маринованный гриб и принялась есть. — Нет связей… Хм… — Ладно, забудем об этом. Я просто хотела уяснить для себя некоторые моменты твоей биографии и обелить в своих глазах твою репутацию. На самом деле я мечтаю узнать, где ты родился, в какую школу ходил, за кого играл в футбол… Не смейся, — она обиженно оттопырила нижнюю губу, увидев искорки смеха в его глазах.

— Я не смеюсь. Я радуюсь. Давно этим никто не интересовался. В первую очередь спрашивают о моем финансовом положении… — Он задумчиво обхватил ладонями бокал с шампанским, затем, как бы припомнив все моменты своего детства, начал рассказывать: — Я родился в Нью-Йорке, жил вместе с родителями в Чикаго, Милуоки, Детройте. Отец мой работал в автомобильной промышленности. В футбол не играл.

— А во что ты играл?

— С отцом и мамой мы любили ходить под парусом на нашей небольшой яхте и много, много плавать. Некоторое время я был в школьной команде пловцов, даже занял пятое место на городских соревнованиях. Но большую часть времени мне приходилось проводить дома и помогать отцу в гараже. Он вечно возился с моторами, усовершенствовал их. Ему, видимо, очень хотелось, чтобы я пошел по его пути и стал инженером-изобретателем и работал бы у Форда или Крайслера. Я много работал и многому научился у отца. Я стал здорово разбираться во всех автомобильных железках.

Рассказ Талберта о его детстве был и грустным, и веселым. Девушка сердцем понимала, о чем он умалчивает, и сочувствовала ему. Он, вероятно, был поздним ребенком. Его родители, люди достаточно зажиточные, имели «пунктик» в воспитании своего беззаботного, как все дети, мальчишки. Конечно, у него были привилегии в виде частных школ и путешествий. Он весело, с юмором рассказывал о своей жизни в Москве, в России, где его отец консультировал на автозаводе и преподавал в академии. О жизни в Южной Корее, где отец помогал создавать автопромышленность. Но чувствовалось, что настоящего детства, наполненного играми, шалостями и забавами, у него не было. Оно протекало в работе и… одиночестве. Он с юмором рассказывал о службе в морской пехоте, но совсем не захотел останавливаться на студенческих годах.

— Это касается только меня, — угрюмо сказал он.

Когда Элиз начала задавать вопросы, он пригласил ее на танец. Очутившись в его объятиях и медленно кружась с ним по паркету в ритме старинного вальса, девушка моментально забыла обо всем на свете. Ей казалось, танцует не только она сама, но и ее душа. У Элиз кружилась голова. Она не знала, отчего: от выпитого шампанского, от танца или от его дыхания, которое она ощущала у виска.

Но сказка когда-нибудь кончается. Закончился и этот романтический ужин. Когда они подъехали к дому и Тал на прощание поцеловал ее, она, все еще находясь под впечатлением прошедшего вечера, с жаром ответила на его поцелуй.

— Не уезжай… — прошептала она.

Талберт мечтал об этом больше всего на свете, но… Он посмотрел с удивлением в мерцающие в ночи глаза девушки. Неужели она сама предлагает ему остаться? Поняв, что ее фраза прозвучала двусмысленно и не вполне прилично, Элиз зарделась и отвела взгляд.

— Давай искупаемся… — предложила она, чтобы скрыть неловкость.

— Что? — Этого он вовсе не ожидал. Он посмотрел на девушку, как будто видел ее впервые.

— Ночь такая теплая, вода в бассейне за день нагрелась и ждет нас… — Элиз скромно потупила глаза. Только после того как она предложила ночное купание, девушка поняла, к чему это может привести, но ничего с собой поделать не могла. Ей не хотелось, чтобы Талберт уезжал, и она решила задержать его хотя бы таким образом.

— Но… Я не одет для купания. Я, конечно, ничего не имею против купания нагишом, но что подумает твой дядя?

— Если ты согласен, это не причина! — Заглянув в его глаза и увидев в них скрытый огонь, она осмелела. В ней прибавилось уверенности. — У нас есть купальные костюмы для гостей.

— Отлично, — бодрым голосом сказал Талберт, затем замялся. — И все-таки, ты не боишься своих родственников?

— Что ты! Во-первых, окна их спальни не выходят во двор. Во-вторых, обычно по ночам они крепко спят. В-третьих, даже если бы они нас и услышали, то скорее всего присоединились бы к нам. Пошли, — сказала она и взяла его за руку.


Подойдя к бассейну, девушка грациозно, как кошка, потянулась и полной грудью вдохнула ароматы ночного сада. На ней было бикини изумрудного цвета. Услышав за спиной шаги, она оглянулась и увидела Тала уже переодевшегося и готового к купанию. У Элиз перехватило дыхание. Внезапно она поняла, какой безрассудный шаг совершила, предложив это приключение. Ей хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть его мощную, мускулистую фигуру, не ощущать мужскую силу, исходившую от него. И в то же время она не могла отвести от него восхищенного взгляда. Глубоко вздохнув, чтобы прийти в себя, она оглянулась по сторонам и не узнала знакомого ей с детства сада. Казалось, все предметы поменяли свои привычные очертания. Свет от полной луны серебрил листья деревьев и сияющим диском отражался в воде бассейна. В призрачном свете, на фоне листвы Талберт был похож на культуриста. Помимо своей воли, девушка почувствовала, как по всему ее телу разливается теплота, готовая перерасти в настоящий пожар. Взглянув в его лицо, она прочитала в глазах страсть, желание и восхищение. Элиз даже испугалась, как на это реагирует ее естество: оно не подчинялось ее разуму, в ней проснулось древнее, как мир, чувство женщины.

Вдруг она вспомнила детскую песенку, которую когда-то пела с подружками, плескаясь в этом бассейне. Господи, как давно это было…


		— …Шесть лягушат пошли на пруд гулять —


		Один утонул, и их осталось пять.


		Пять лягушат в лес пойти решили —


		Один заблудился, осталось их четыре.


		Четыре лягушонка отправились поспать…


— Один остался, чтобы сделать то, о чем я мечтал весь вечер, — сказал Талберт, подходя вплотную к девушке.

Несколькими движениями руки он взъерошил ее волосы, которые моментально рассыпались по плечам бронзовым водопадом.

— Элиз, — прошептал он, прижимая ее к себе и нежно целуя в висок. Она почувствовала сильные удары его сердца, от которых кровь в ней понеслась в бешеном темпе. Не в силах совладать с неуемным желанием, в порыве страсти, она обняла его за шею и потянулась губами к нему. Что ты делаешь, вопрошал рассудок, идиотка? Я хочу его, возражало ее сердце, хочу больше всех на свете! Увидев в ее сияющих глазах призыв желания, Тал наклонился и поцеловал ее в уголок рта. Затем его губы приоткрыли ее, а язык ворвался к ней в рот. Элиз прижималась к нему все плотнее и плотнее. Она дрожала как от холода, хотя внутри у нее бушевало пламя, эмоции поглотили ее целиком. Очень долго она ждала этого человека, чтобы отказывать себе в поцелуе. За двадцать четыре года в ней накопился огромный потенциал нерастраченной любви, которую ей хотелось отдать…

Любовь… Мысль о ней вернула ее к действительности. Нет, это была не любовь. Это страсть, желание, но не любовь. Усилием воли Элиз отстранилась от Тала. Голова ее кружилась, по всему телу пробегала дрожь недавнего возбуждения. Она не понимала, что с ней происходит, и боялась этих новых чувств. На ее лице отразилась паника. Он в недоумении посмотрел на нее и попытался опять привлечь ее к себе. Но она вытянула вперед руку и сказала дрожащим голосом:

— Я думала, мы пришли сюда купаться…

Не договорив, она развернулась и с разбегу бросилась в бассейн. Вода подействовала успокаивающе, остудив ее разгоряченное тело. Девушка набрала побольше воздуха и нырнула в глубину, желая скрыться от него, от самой себя, от всего мира. Она чувствовала себя глупой, наивной девчонкой, которая легко поддается мужской ласке. Господи, не дай Бог, он теперь подумает, что она распутница и что отдается направо и налево! Наконец, выдохнув из себя воздух, Элиз выплыла на поверхность. Отфыркиваясь, она посмотрела на край бассейна, надеясь увидеть там знакомый силуэт. Но Талберт был в воде и крадучись подплыл сзади. Элиз взвизгнула от неожиданности.


— …Последний лягушонок решил съесть червяка,

Он ускакал куда-то, забыв сказать: «пока!» — напел Тал окончание песенки.

На некоторое время они забыли о возрасте, о недавней страсти, охватившей их, и принялись гоняться друг за другом в воде. С трудом увернувшись от Талберта, девушка выскочила из бассейна, показав ему язык.

— А теперь давай наперегонки, — предложил он, усилием рук взлетая на бортик. — Я дам тебе фору. На старт. Внимание…

Она рыбкой прыгнула в воду и поплыла. Нырнув следом, Талберт схватил ее за лодыжку.

— Фальш-старт. Я еще не сказал: «Марш!»

Целый час они плескались в бассейне, ныряли, плавали наперегонки, обливали друг друга, долго лежали на спине, смотря на мерцающие звезды. Потом они сидели на краю бассейна, свесив ноги и болтая им в воде, пили кока-колу, которая нашлась в его машине, и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Глядя на его выразительный профиль, Элиз мечтала о том, чтобы он вновь посмотрел на нее восхищенным взглядом, от которого обострялись ее чувства. Она чувствовала, с одной стороны, робость, а с другой — желание пофлиртовать с ним, спровоцировать еще па один поцелуй.

— Ты всегда здесь жила? — спросил Талберт.

— Нет, с десяти лет. — Она рассказала ему о смерти родителей, после которой тетя и дядя удочерили ее.

Теплый воздух летней ночи обволакивал ее, гипнотизировал, погружал в состояние легкого опьянения счастьем. Ей хотелось не думать ни о чем и просто наслаждаться присутствием этого красивого человека. Поэтому на его вопросы она отвечала односложно. Да, она любила живопись… Да, умеет рисовать… Да, хотела добиться успеха…

— Я могу помочь тебе, — в который раз сказал Тал.

Элиз рассеянно покачала головой. Она не хотела говорить ни о живописи, ни о бизнесе. Легкое касание друг друга локтями завораживало ее. Она вспомнила поцелуй, его крепкие объятия, нежные прикосновения… Если бы он снова поцеловал ее, то она бы его не оттолкнула. Девушка была напряжена, как натянутая струна, остро реагируя на его малейшие движения. Она ждала…

Но он так и не поцеловал ее.

— Вижу, ты довольна тем, что присоединилась к этому «Инкубатору», цыпленочек, — с улыбкой сказал Брайс, складывая в сумку-холодильник продукты. Они с Хильдой решили отправиться на пикник и переночевать в пляжном домике их знакомых. Элиз в это время сидела, обхватив голову руками, ошалев от непрекращающегося потока звонков. Прошло всего три недели с того памятного свидания.

— Думаю, пора отключить телефон. У тебя заказов на год вперед.

Девушка кивнула:

— Энни, которая работает на коммутаторе компании «Удача», слишком хорошо справляется со своей работой. Несмотря на то что она обслуживает пять фирм, она успевает передать мне все звонки. Ну вот, опять!.. — Элиз поговорила с клиентом, сообщила нужную информацию и устало повесила трубку. Чтобы немного разрядиться, она начала помогать дяде собираться.

Поставив контейнер с десятком вареных яиц на огромный пакет с сандвичами, она не смогла скрыть улыбку.

— Вы что, собираетесь есть четыре часа подряд?

— С Хильдой?! Которая останавливается возле каждого цветочка, чтобы нарисовать его?! Часов шесть, не меньше. То есть есть буду я, чтобы не очень скучать.

— Девочка, ты не возражаешь, если мы возьмем это? — спросила тетя, входя в кухню с двумя бутылками шампанского в руках. — Мы откроем их, когда будем ужинать вместе с друзьями в пляжном домике.

— Берите, если хотите. Мне они все равно не нужны.

— А я думала, что ты их приготовила для завтрашней экскурсии…

— Нет, мне объяснили, что я несу ответственность за все происшествия, случившиеся с моими экскурсантами в результате опьянения…

— Господи, но ведь это всего лишь шампанское! О каком опьянении ты говоришь?

— Не все люди одинаково реагируют на него, тетя. А я не хочу садиться в тюрьму. Давай лучше посмотрим, поместятся ли бутылки… Ну надо же, поместились! — радостно сказала она, с трудом закрывая сумку.

— А про шампанское тебе сказал тот симпатичный и умный мистер Оксли? — спросил дядя.

— Нет, об этом мне сказали симпатичный мистер Отри и умная мисс Бек на моем первом собрании руководителей. — Под пристальным взглядом Хильды она покраснела и скороговоркой добавила: — Я узнала много нового и интересного. Например…

— Но я думала, мистер Оксли мог бы и сам объяснить тебе все это, — серьезно сказала тетя.

— Мистер Оксли слишком занят, чтобы терять время со мной. Он руководит этой компанией и ее филиалами в других городах. Не думаю, что он вообще помнит о моем существовании. С тех пор как я состою в «Удаче», мы с ним виделись всего один раз: он пригласил меня на ленч. И все. — Элиз задыхалась от разочарования и обиды. На ее глаза навернулись слезы, как всякий раз, когда она думала о Талберте. Улыбнувшись вымученной улыбкой, она сказала: — Теперь мои дела пошли на лад. Все хорошо. — Она убеждала скорее не тетю и дядю, а себя.

— Ну что ж, — взглянув на часы, сказал дядя, взяв сумку, — пожалуй, пора идти.

— Ох, еще столько дел впереди, — пробормотала девушка, провожая их до дверей. — Надо заехать в комплекс и взять у Мэги свежие булочки, забрать у Энни список экскурсантов, которые внесли аванс. — Она улыбнулась и подмигнула тете, которая смотрела на нее с беспокойством, видя, что что-то неладное творится с ее племянницей. — Это еще один полезный совет, который мне дали на собрании. Теперь я не теряю деньги, даже если кто-то из экскурсантов в последний момент отказался от поездки. Да, дядя, ты был прав. Я довольна тем, что присоединилась к компании.

По дороге к офису она продолжала вспоминать.

«Грусть, тоска и печаль — постоянные спутники человека. Но они настолько далеки от страданий любви, насколько туман далек от ливня».

Элиз не могла припомнить, когда впервые услышала это высказывание, принадлежащее американскому поэту Лонгфелло. Но никогда раньше она не понимала его смысл так, как сейчас.

Почему я так по-глупому сентиментально, спрашивала она себя, отношусь к человеку, которого знаю всего несколько недель? И сама же отвечала: потому что никто не целовал меня так, как он, никто не смотрел на меня такими глазами. Что из этого? К сожалению, это всего лишь увлечение, легкий флирт. Пора забыть о нем. И я забуду!

Но как можно забыть то, о чем болит сердце. Элиз мысленно вернулась к ленчу, который устроил Оксли в честь ее присоединения. Но что это был за ленч? Талберт старательно сохранял дистанцию между ними. Девушка чувствовала себя скованно и неуверенно от безразличия, веявшего от него. Он был заинтересован, увы, только бизнесом: «Как продвигаются твои дела?.. Ты довольна?.. Ты получила все оборудование?..» Его вежливый и официальный тон сбил с толку. Ведь ей казалось… Да, надо быть до конца честной перед собой: ей казалось, что он серьезно увлечен ею, что она нравится ему так же, как и он ей. А на деле все иначе. Даже по работе они стали редко видеться. Фирма «Экскурсии с Элизабет Пейдж» попала под юрисдикцию мисс Бек.

Мысль о ней заставила Элиз пригорюниться еще больше. Без всякого сомнения, Санди была компетентна и умна, она очень помогала ее фирме и была незаменима в работе всей компании. Но Элиз чувствовала к ней неприязнь, и, похоже, это чувство было взаимным. Было видно, что Санди заинтересована не столько в компании, сколько в Талберте Оксли. А в Элиз она видела возможную соперницу.

Девушка с такой силой сжала руль, что побелели костяшки пальцев. Я сама во всем виновата. Зачем, с грустью подумала она, я оттолкнула его? Сейчас было бы все по-другому… И встрепенулась: как по-другому? Радуйся, милая, что он отвернулся от тебя! Иначе тебе пришлось бы пережить еще больший удар, когда бы он бросил тебя. Как это происходит, вероятно, со многими женщинами, с которыми он встречается.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она стала думать о «Перестань хандрить, веселись!» — превосходном мюзикле, который они смотрели вчера вечером с Джейком.

Джейк… Справедливо ли продолжать встречаться с ним? Ведь он не теряет надежду, подумала Элиз, на более близкие отношения. В то время как меня устраивает просто дружба. Надо будет поговорить с ним, решила она.

Наконец-то она подъехала к офису. Энни уже приготовила для нее список пассажиров. Элиз, ни минуты не задерживаясь из опасения, что столкнется с Оксли или Бек, поспешила в первый комплекс к Мэги.

Но не успели они выпить по чашечке кофе, как в кабинет ворвалась Эрик с пылающими от гнева глазами, кипя от возмущения.

— Вы знаете, что сделал этот змей?! — с места в карьер воскликнула она.

— Змей? — в один голос спросили Мэги и Элиз.

— Я говорю про проклятого мистера Оксли! — пояснила она.

Элиз от удивления открыла рот: еще никогда она не слышала, чтобы о Талберте отзывались подобным образом.

Не переводя дыхания, перемежая свой рассказ проклятиями в адрес Оксли, Эрика поведала о том, что ее жениха лишили работы.

— Но при чем здесь мистер Оксли? — спросила Мэги.

— Как это при чем?! Билл выпрашивал новый контракт на строительство городской поликлиники чуть ли не на коленях. Вчера в мэрии его должны были подписать. И что? Сегодня он обнаружил, что его отстранили от дела! Билл уверен, что это из-за мистера Оксли, сына Сами-Знаете-Кого, который всегда желал его смерти. — Эрика чуть не плакала.

— Но, дорогая, потише, пожалуйста, на поворотах, — запротестовала Мэги. — Мистер Оксли не мог так поступить. Он ведь даже не присутствовал на заседании мэрии. Как же он мог?..

— Ах-ах! Только не говорите мне, что у него мало влиятельных друзей, в том числе в мэрии. Достаточно было одного его слова, чтобы… все мои надежды рухнули, — дрожащим от обиды голосом сказала Эрика.

— Но ведь Билл — его клиент. — Элиз поставила чашку на стол и удивленно посмотрела на бушующую женщину, не в силах понять, как Тал мог так поступить. — Я думала, мистер Оксли на его стороне…

— О, от этого мистера веет то жарой, то холодом. Он непредсказуем, — сквозь зубы процедила Эрика.

Элиз почувствовала, что заливается краской. Кому, как не ей, хорошо знакома эта черта характера Талберта?

— Он справедлив и всегда знает, что делает. — Элиз, несмотря ни на что, пыталась защитить его.

— Он справедливый только тогда, когда получает то, что хочет. Больше всего на свете его интересуют долларовые купюры. Все остальное он сметает со своего пути за ненадобностью. — Эрика развернулась на каблуках и выбежала из кабинета.

Элиз повернула удивленное лицо к Мэги. Отвечая на безмолвный вопрос, та полсала плечами.

— Понятия не имею, что произошло. Я не раз слышала, что Билл Драйм должен был получить огромный государственный контракт. Если это правда, что мистер Оксли повлиял на то, что Билли лишили контракта, то он просто сумасшедший. Компания потеряла большую прибыль в виде процентов от будущих прибылей фирмы Драйма.

— Я не верю! — горячо воскликнула Элиз. — Мистер Оксли не жадный и не мстительный.

— Я тоже не верю. Но у него большие амбиции, и у мистера Драйма тоже. Но… — Мэги внезапно что-то вспомнила: — Знаешь, неделю назад я зашла в офис и случайно услышала их разговор. Его нельзя было не услышать: Билл кричал так, что я думала, стены рухнут. Талберт при этом сохранял хладнокровие. Они говорили о каких-то деньгах, грязных делах и махинациях. Я не очень поняла, что они имеют в виду. Но мне кажется, именно этот разговор послужил причиной отставки Билла. — Она вздохнула и перевела разговор в более спокойное русло: — Мистер Оксли предложил мне организовать поставку моей выпечки в бакалейные магазины. Если честно, мне не хотелось бы иметь больше, чем я имею сейчас.

— Почему?

— Я хорошо пеку и знаю, что из-за количества можно потерять в качестве. Иногда мне хочется вернуться на свою собственную домашнюю кухню и быть просто домохозяйкой, а не владелицей фирмы.

— Но у вас такие большие успехи! — воскликнула Элиз. — Вы не можете все это бросить.

— Нет конечно. Здесь я чувствую себя спокойной за судьбу Пола. Мне не надо волноваться за оплату его обучения. У меня уже достаточно денег, чтобы обеспечить ему поступление в университет. Но с другой стороны… — Мэги вздохнула. — Сегодня я поругалась с сыном. Он хотел пойти с друзьями поиграть в баскетбол на стадионе. Но я-то не могу остановить производство прямо сейчас: еще не готовы пироги. Я предложила ему подождать меня, но Пол вспылил, сказал, что я ему не доверяю, что он уже взрослый. Ах, милая, сейчас столько всего происходит на улицах, я так волнуюсь за моего мальчика. Ведь у меня никого, кроме него, нет. Мне гораздо спокойнее, когда он с друзьями играет в баскетбол в нашем саду, и я могу присматривать за ним. И в то же время я знаю, что не могу держать его взаперти.

— Если хотите, я отвезу его домой на машине, — предложила Элиз. Мэги с радостью ухватилась за эту идею: по крайней мере, ее мальчику не придется ехать в этом ужасном автобусе.

Позвав сына, она со слезами на глазах дала ему несколько указаний, как будто расставалась с ним на год. Пол ликующе, но немного устало отвечал ей:

— Да, мама… Хорошо, мама… Обязательно. Вернусь до шести. Не волнуйся… Нет, домой я никого звать не буду… Пока!

Наверное, трудно быть одинокой матерью, подумала Элиз, пока юноша с широкой улыбкой садился на переднее сиденье ее машины. Как бы я себя вела, мысленно добавила она, если бы у меня был такой сын — красивый, хорошо сложенный, на пороге зрелости?

— Итак, ты баскетболист? — поинтересовалась девушка, как только машина тронулась с места.

— Бог ты мой, нет конечно. Я просто играю на досуге. Мне никогда не стать таким знаменитым, как Майкл Джордан.

Она искоса взглянула на него. Радость и возбуждение от того, что его отпустили пораньше домой, уже прошли, и мальчик сидел, понуро уставившись в окно.

— Откуда столько разочарования? — Элиз всеми силами старалась растормошить его.

— Бог ты мой! Такие баскетболисты, как Майкл, зарабатывают кучу денег, — мечтательно сказал он.

Мальчик, догадалась она, даже не получает на карманные расходы.

— Но каждый человек сам кузнец своего счастья, — возразила она вслух. — Ты мог бы стать не менее знаменитым, занимаясь тем, что тебе более подходит.

— Бог ты мой! — повторил Пол свое излюбленное выражение. — Но я не могу записаться в футбольную команду. Мама сказала, что ее сердце этого не выдержит.

— Я говорю не о спорте, — улыбнулась она. — То, чего добился Майкл Джордан с помощью мяча, ты можешь достичь карандашом.

— Что? — юноша оторвался от созерцания пейзажа и уставился на Элиз.

— Ведь тебе нравится рисовать? Рисунки в кабинете Мэги — твои?

— А, вы про них… Вы что, разыгрываете меня? Это я просто дурачусь.

— И неплохо «дурачишься» Мне очень понравилось. А ты пробовал рисовать портреты?

Он посмотрел на нее таким взглядом, как будто его поймали с поличным на краже банки варенья, и, поколебавшись секунду, сказал:

— Нет. То есть это не портреты, а… Мама сказала, что меня побьют, если кто-нибудь их увидит.

— Ты хочешь сказать, что рисуешь шаржи и карикатуры? — Пол утвердительно кивнул, и Элиз попросила: — Ты не мог бы их показать? — Ей пришлось некоторое время упрашивать его, говорить, что нет ничего зазорного в том, что она посмотрит его работы. Наконец юноша сдался, решив, что раз он не изобразил ее, то ничего не произойдет, если она увидит других людей.

— Вот шарж на Эрику, — объяснил он, открывая альбом.

Это был утрированный, но очень точно ухвативший все детали портрет: большие удивленные глаза, огромные ресницы на пол-лица, ее излюбленная поза, вытянутая вперед рука, демонстрирующая бриллиантовое колечко. Другой рисунок изображал Мэги с мукой на носу и преувеличенно самодовольной улыбкой на лице, с блюдом огромного пирога в руках.

— А это кто? — спросила Элиз, вытерев слезы, которые выступили от смеха. Она указала на рисунок, где человек стойкой и выражением лица напоминал бульдога.

— Это школьный тренер по футболу, — объяснил Пол, переминаясь с ноги на ногу.

Девушка рассматривала карикатуры в совершенном изумлении. Люди, изображенные на них, были ей не знакомы. Но они были так профессионально и точно изображены, что не оставалось сомнений в том, что они такие на самом деле. Внезапно Элиз повернулась к Полу.

— А у тебя есть еще рисунки?

— Да, много.

— Правда? А ты не мог бы мне их показать? У тебя есть время до того, как придут твои друзья? — Всякий раз, навещая миссис Фишер, она изучала рисунки мальчика и пришла к выводу, что у него, несомненно, талант. Сейчас ей хотелось убедить в этом самого Пола, который, похоже, и не догадывался об этом. — Ну так как?

— Конечно, если хотите. Ребята зайдут за мной в два. Только… Не думаю, что вам понравится моя мазня. Мама считает это блажью.

Когда они вошли в опрятный домик, их приветствовал неистовый, радостный лай. Юноша направился к стеклянной задней двери и впустил маленького взлохмаченного терьера, уже знакомого девушке по рисункам.

— Да. Это Буби. — Пол улыбнулся во весь рот. — Она очень смешная.

— Прелестный! — воскликнула она, глядя, как Пол ласкает собаку, стоя перед ней на коленях. Буби от радости подпрыгивала на четырех лапах сразу.

Мальчик ласково улыбнулся, встал и ушел к себе. Через минуту он вернулся и протянул Элиз альбом.

— Посмотрите, я пока покормлю Буби, — смущенно сказал он и скрылся в кухне. Присев в кресло, девушка принялась рассматривать рисунки, на которых собака была изображена очень точно и смешно.

— Очень хорошо, — похвалила она зардевшегося Пола, когда он вернулся из кухни.

— Спасибо, — пробормотал он.

— Ты не мог бы нарисовать для меня логотип?

— А что это такое?

— Это специальный знак фирмы, что-то вроде герба, который печатается в верхней части писем и на рекламах. Он должен отождествлять компанию или фирму. Мне бы хотелось, чтобы он был необычном и при взгляде на него у людей в уме возникали слова «искусство» и «экскурсия» Например, мольберт, пересекаемый автобусом.

— То есть, вы хотите, чтобы это был смешной рисунок?

— Да. Сделай это для меня, пожалуйста.

Юноша уставился на нее, решив, что его разыгрывают.

— Бог ты мой! Вы шутите? Но, мэм, я не очень хорошо рисую, — запротестовал он. — Я уже говорил, что просто дурачусь, не более.

Элиз покачала головой. Пол даже не догадывается о том, что он талантлив.

— Ты что, сам не видишь, что это превосходные рисунки? Разве учительница не говорила тебе, что ты хорошо рисуешь?

— Бог ты мой! Да меня бы выгнали из школы, если бы узнали, что я нарисовал карикатуру на нашего директора. А тренер, увидев себя, прибил бы меня на месте.

— Ну, дорогой, — засмеялась девушка и взяла его за руку. — Раз этого никто не сделал до сих пор, то я тебе скажу, что рисуешь ты просто, замечательно. Если ты будешь развивать свои способности, то со временем станешь знаменитым. Слушай, я заплачу тебе сто долларов, если ты сделаешь для меня логотип.

— Сто долларов? Бог ты мой! — воскликнул Пол и нервно засунул руки в карманы джинсов… — Но… Мэм, я не могу. Я не справлюсь. Я даже не знаю, с чего начать.

— У тебя прекрасное воображение. Я тебя не тороплю. За неделю ты что-нибудь придумаешь. И запомни, не скрывай свой талант. Счастлив тот человек, который зарабатывает деньги, занимаясь любимым делом. — Она засмеялась. — Я еще успею заплатить дешево, пока ты не стал знаменитым и высокооплачиваемым!

— Я?.. — Пол был изумлен тем, что нашелся человек, который заинтересовался его увлечением.

— Ты когда-нибудь слышал о Якобе Санде?

— Нет. А кто это?

— Это богатейший американский карикатурист. Когда-то он тоже не знал, чем заняться, пока не увлекся карикатурой. А Уолт Дисней? Он любил рисовать все, что попадалось ему на глаза. Однажды он увидел маленькую мышку. Сделал несколько рисунков и придумал коротенькую историю. Что из этого вышло, ты знаешь. А теперь не будем терять времени. До прихода твоих друзей остался час. Я хотела бы рассказать тебе, что хочу видеть на логотипе.

Полчаса спустя они пришли к единому мнению.

— У тебя отличные идеи, — похвалила она юношу, пожимая его руку. — Думаю, именно это мы и оставим. Позвони мне, когда рисунок будет готов.

— Да, мэм, — счастливо улыбаясь, сказал Пол. Он взялся за карандаш и занялся рисованием, даже не услышав, как Элиз потихоньку вышла из дома и закрыла за собой дверь.


Глава 9


Талберт твердо решил не встречаться больше с Элизабет. Один Бог знал, чего ему стоило держать себя в руках и хранить благоразумие во время их недавнего ленча. Он надеялся, что та словом или жестом даст ему понять, что он ей не безразличен. Но этого не произошло. Чувствовалось, что Элиз скована и подавлена, но причину этого поведения Оксли не понял. Может, она поссорилась с Джейком? В конце концов, какое мне дело. Если я ей не нужен, подумал он, то навязываться не стану! Но глаза его потемнели, когда он вспомнил их ночное купание и поцелуй возле бассейна. Она так искренне, с такой доверчивостью отдавала ему себя, что Тал был поражен, неужели на белом свете осталась простая и чистая любовь? Тогда он понял, что Элиз может дать ему больше, чем «приятные отношения». Но она сама его оттолкнула. Он не знал, почему, не понял, что она испугалась своего физического влечения. Мужская гордость была уязвлена. Когда-то он уже был отвергнут. Чтобы не пострадать снова, он облачил свое сердце в камень. Сквозь такую броню до сих пор никому не удавалось пробиться. И вот эта броня дала трещину. Он до боли сжал кулаки, злясь на себя за слабость по отношению к женщине. Но ничего не мог с собой поделать.

Оксли как раз подходил к лифту, когда из него выбежала Элизабет и сын миссис Фишер. Еще никогда она не казалась ему такой красивой и веселой. Девушка вспыхнула, увидев его, но быстро взяла себя в руки.

— Ты только посмотри, что нарисовал для меня Пол! — воскликнула она, сияя, и развернула перед остолбеневшим от неожиданности Талбертом два рисунка.

Он поневоле залюбовался ею. Да, в этом была она вся. Неуемное веселье и энтузиазм Элиз захватили его целиком. Ему нравились ямочки на ее щеках, горящие глаза, радостная улыбка. Что бы она ни делала — набирала группу туристов, перемежая это консервированием, обедала, плавала в бассейне, — повсюду ее сопровождала улыбка, которая сводила его с ума.

— Какой рисунок тебе больше нравится? — спросила она.

— Хм. — Наконец-то он обратил внимание на листы бумаги в ее руке. На одном рисунке была изображена она сама, нагруженная мольбертом, красками и кистями, идущая по длинной, извилистой дорог. На втором ее лицо было нарисовано на борту веселого автобуса, в котором вместо пассажиров сидели кисточки и карандаши. — Это что?

— Это логотип, — весело пояснила она. — Пол придумал его специально для меня.

Взяв оба рисунка, Талберт внимательнейшим образом изучил их. Для иллюстраций в юмористическом журнале они, безусловно, подходили: очень смешные, с юмором выполненные. Но он сомневался, что такой логотип по достоинству оценят серьезные любители живописи.

— Конечно, это не для визитки, — пояснила тем временем девушка. — Но, я думаю, на брошюрах такой логотип будет выглядеть запоминающимся. Мне больше нравится тот, что с автобусом. А тебе?

Взглянув на них обоих поочередно, Талберт решительно сказал:

— Вот что. Давайте пройдем ко мне в кабинет и все обсудим. — Ему не хотелось обижать их, но эти рисунки действительно не подходили для логотипа.

Как только Элиз и Пол сели в кресла, он прислонился к столу и принялся обстоятельно объяснять им ситуацию.

— Многие люди прежде всего обращают внимание на мелочи. Логотип — это одна из тех мелочей, от которых зависит процветание фирмы. Художники особенно восприимчивы к деталям. На этих рисунках вы как бы смеетесь над их серьезными интересами.

— Ох, — смущенно покачала головой Элиз. Она прикусила нижнюю губу и взглянула на юношу, который выглядел совершенно подавленным. Чтобы успокоить его, она сказала, оправдываясь: — Это я захотела, чтобы логотип был смешным. Я не подумала…

Оксли повернулся к Полу, который понуро смотрел в одну точку, и серьезно сказал:

— А тебя я поздравляю — прекрасно справился с заданием. Здесь, несомненно, виден талант. На мой взгляд, рисунки надо немного доработать, чтобы они отвечали вкусам потенциальных клиентов и изображали то, что привлекало бы их внимание.

— Но, Тал… мистер Оксли, я действительно хочу, чтобы логотип был не серьезным, а веселым.

Как ей удается, подумал он с восхищением, во всем находить смешные моменты? Даже в бизнесе.

— Давайте попробуем соединить серьезное со смешным, — предложил он вслух. — Пол, помоги нам!

— Я не смогу. Я привык рисовать только смешные картинки.

— Сынок, если у человека есть чувство юмора, то ему подвластно все. Ты сможешь, я уверен. Выше голову!

Минут сорок они обсуждали новые идеи. Между консервативным Талбертом и Элиз, похожей на взрослого ребенка, то и дело вспыхивали разногласия. Юноша не принимал участия в спорах. Он пытался зарисовать на листе бумаги любую идею, подкинутую ими. Наконец дебаты закончились, он вытер взмокшую ладонь о джинсы и почесал карандашом лоб.

— Итак, — взвесив все, сказал он, — если вы хотите… — Уверенными и точными движениями руки он сделал несколько штрихов. Через пару минут эскиз логотипа предстал перед глазами взрослых. На нем была изображена карта Калифорнии, а на ее фоне — кисточки и краски.

— Превосходно! — воскликнула Элиз и захлопала в ладоши. — Как раз то, что нужно!

Талберт реагировал более сдержанно.

— Полностью согласен. Ты уловил идею очень точно. Молодец!

— Бог ты мой, — смущенно сказал Пол и покраснел. Его широкая улыбка показала, что он польщен похвалой мистера Оксли.

— Только надо кое-что добавить, — уточнил Талберт. — Одну деталь. Нарисуй не карту, а глобус, и выдели на нем Калифорнию. Это укажет па то, что фирма не стоит на месте, а развивается. Ведь ты не откажешься от дальнейшего развития? — спросил он у Элизабет. Тал вспомнил сарказм Санди: «…регулярные путешествия до Парижа или Амстердама?» Хоть в ад, подумал он, лишь бы Элиз была рядом.

Девушка опустила глаза, заметив в глазах Оксли выражение, от которого затрепетала. Наконец, тщательно подбирая слова, она промолвила:

— Мое присоединение к вашей фирме, — сказала она проникновенно, — это уже стоит дорогого. Вы очень помогли мне. Спасибо вам за то, что но оставляете в беде тех, кому нужна помощь. — Девушка говорила искренне, от всего сердца. — Я знаю, вы очень заняты, поэтому позвольте нам уйти. Еще раз спасибо за помощь и за то, что уделили нам время.

Оксли взглянул на закрывшуюся за ними дверь и тяжело вздохнул. Уже давно он не принимал непосредственного участия в работе клиентов. Еженедельные собрания руководителей проводили Дин и Санди. Почти все вопросы решают тоже они. Иногда Талберт чувствовал, что считается президентом компании только на бумаге, а не фактически. Элиз же, это он только что почувствовал, искренне верила в его значимость. Он твердо решил помочь ей добиться успеха.

Соединившись по селектору с Санди, он попросил ее принести досье фирмы «Экскурсии с Элизабет Пейдж».

Через минуту она вплыла в кабинет, покачивая бедрами, положила на стол папку и промурлыкала:

— Эта фирма присоединилась к нам всего месяц назад.

— Я знаю, — коротко ответил Талберт и открыл досье. — Можешь идти.

Санди молча удалилась, сверкая яростно красиво подведенными глазами.

Талберт листал страницы, изучая, как далеко продвинулась девушка за этот месяц. Ее дела шли не так хорошо, как ему хотелось бы. Что бы такое придумать? Элиз не захочет менять направление своей деятельности. В этом он уже успел убедиться. Может?..

Его размышления прервала Санди, сообщив, что пришел мистер Маркус.

Этот бодрый, живой пятидесятилетний человек был одним из первых клиентов компании «Удача». Мужчины крепко пожали друг другу руки. Они не виделись несколько лет.

— Как поживаешь, Уил? — спросил Тал после обмена любезностями.

— Лучше всех. Решил переехать к тебе поближе и открыть в Сакраменто завод по производству кухонной утвари. — Один завод уже успешно работает в Филадельфии в течение девяти лет.

— Одобряю. Буду рад помочь.

— Только… Я бы хотел, чтобы некоторые мои рабочие переехали на новое место. Но не все хотят совершать «великое переселение с востока на запад». Что посоветуешь?

— Организуй бесплатную перевозку для рабочих и их семей. Это послужит стимулом. Кстати! — осенила Оксли блестящая идея. — У меня на примете есть фирма, которая могла бы заняться перевозкой.

Уил Маркус с радостью ухватился за эту идею. Они обсудили детали и договорились встретиться в Филадельфии после поездки Оксли в Нью-Йорк на собрание правления компании. Для Элиз он оставил подробнейшие инструкции у мисс Бек.

Возвращаясь через неделю из Филадельфии, Талберт был в приподнятом настроении. Удалось уладить на собрании многие вопросы, касающиеся работы некоторых фирм, находящихся под опекой компании «Удача» и ее филиалов. С мистером Маркусом они обговорили дату переезда, подсчитали необходимые затраты. Интересно, думал он по дороге в офис, как Элиз отреагировала на мое предложение? Надеюсь, она уже начала подготовку, как я ей указал в письме.

Каково же было его возмущение, когда Санди спокойным голосом сообщила ему, что мисс Пейдж отказалась от этого проекта.

— Что значит — отказалась?! Какого черта! — вспылил Тал.

— Она сказала, что это не ее направление. — Санди старательно изучала свои ногти, прежде чем решиться поднять глаза на разгоряченного Талберта. — Милый, не надо принимать это близко к сердцу. У нас есть еще несколько фирм, которые с радостью возьмутся за это дело.

— Нет! — рявкнул он. — И не называй меня «милый»! Я сам поговорю с ней! Не ее направление! Эта поездка повысит ее доходы и увеличит круг клиентов.

— Зачем ты мне это объясняешь? Я ей говорила то же самое, — раздраженно сказала Санди, — но… Ты знаешь нашу политику, Талберт: мы только консультируем, а не вмешиваемся. Если ей хочется прозябать в Художественной галерее…

Но последние слова он уже не услышал, хлопнув на прощание дверью кабинета. Он решительно набрал номер телефона Элиз.

Ответила ее тетя:

— О, мистер Оксли, рада вас слышать. А я совсем недавно спрашивала у племянницы, когда вы снова… Что? Нет, ее сейчас нет дома. Она повезла группу школьников на выставку Якоба Санда. Прекрасный карикатурист. Я не сторонница этого вида искусства, но его способности меня поражают. Несколькими штрихами он показывает плохие качества наших политических деятелей. Но я предпочитаю пейзажи и натюрморты. Когда запечатлена непредсказуемая природа — что может быть лучше?.. Куда? В Юрику. Прелестный городок на побережье. Что? Нет, вернется через несколько дней. Они остановятся в гостинице «Морской прибой». Романтическое название, не так ли? В воскресенье утром они позавтракают и поедут домой… Глупо есть много до обеда. Люди сами не знают, когда им следует питаться, поэтому трудно разобраться, когда организм действительно хочет есть, а когда еда — это просто привычка… Что? Да, всего хорошего.

Талберт положил трубку и потер ухо, удивляясь, почему оно не отвалилось.

Проклятье! Зачем она уехала на эту выставку? Ведь проект, который они с Маркусом назвали «Переселение», мог бы принести ей гораздо больший доход, чем эта экскурсия!

Он взглянул на перечень дел, который приготовила для него Санди, пока он отсутствовал. Ни одной свободной минуты. Но завтра суббота, и если он отменит партию в гольф сегодня вечером, то…


Был полдень, когда Оксли наконец-то доехал до Юрики. Он без труда нашел гостиницу «Морской прибой». Это было очаровательное здание в викторианском стиле, расположенное за чертой города, почти на берегу. Ему повезло: портье сообщил, что остался один свободный номер. В городе проводилось несколько выставок одновременно, поэтому сюда съехались любители искусства со всего штата. Он спросил о Элизабет Пейдж.

— Вы про девушку, которая возглавляет группу школьников? Кажется, они пошли в студию, где Якоб Санд демонстрирует свои карикатуры. Вы когда-нибудь видели, как он рисует? Посмотрите обязательно. — Портье объяснил, как пройти в студию.

Оксли пошел пешком, чтобы полюбоваться этим прекрасным городом. Медленно пробираясь в толпе людей, спешивших на выставки или в рестораны, которыми славился город, он в который раз удивился, как может сочетаться история и современность. Архитектура домов менялась от викторианского стиля до модерна. Великолепные старинные здания соседствовали с одноэтажными современными коттеджами. Без сомнения, этот город был создан для того, чтобы люди могли здесь отдохнуть от суеты деловой жизни.

Подойдя к студии, Талберт увидел группу ребят, среди которых заметил Пола. Теперь понятно, подумал он, улыбаясь, Элиз решила развивать талант мальчика и наверняка ради него организовала эту поездку. Да, она на это способна.

— Пол! — окликнул он возбужденного юношу.

— Мистер Оксли! Я не знал, что вы тоже здесь. Бог ты мой! Это просто чудо! — Глаза Пола горели неподдельным восторгом. — Вы представить себе не можете, как мистер Санд рисует! Два-три штриха карандашом. — Он молниеносно прочертил пальцем в воздухе линию, изображая манеру рисования Санда. — И готов портрет!

Его робость исчезла, глаза сияли. Талберту было приятно поощрять юношеский энтузиазм.

— Вижу, тебе понравилась выставка.

— Еще бы! Если бы не Элиз…

— Кстати, где она?

— Кажется, пошла на побережье, чтобы немного порисовать. Бог ты мой! Недаром его считают гением. — Юноша не мог прийти в себя после посещения выставки.

Тут Талберт увидел в руках Пола альбом.

— Мистер Санд смотрел твои рисунки? — поинтересовался он.

— Бог ты мой! — смущенно ответил мальчик.

Интересно, подумал Талберт, как одна и та же фраза может передавать разное настроение.

— Перескажи, что он тебе сказал, и покажи рисунки.

Они если на скамейку под огромным развесистым дубом, и мальчик открыл альбом.

— Это Эрика… Это мама… Это директор школы… Нет, это не вы, это футбольный тренер…

— Что сказал Санд?

— Он сказал, что… у меня отличные карикатуры. Но надо рисовать таких людей, которых все знают. Только тогда можно добиться успеха. — Пол сиял от гордости. — И еще ему поправились рисунки с моей собакой Буби. Он даже смеялся.

Рассматривая альбом, Тал все больше поражался. Надо будет что-то придумать, чтобы эти рисунки были увидены людьми.

— Когда мы вернемся в Окленд, дашь мне этот альбом?

— Бог ты мой! Конечно, — удивленно ответил мальчик.

— Пол! — позвали его ребята из группы. — Мы идем в кафе. Ты с нами?

Он взглянул на мистера Оксли.

— Иди, иди. Только будь осторожен, не потеряй альбом. Никогда не знаешь, когда он может стать бесценным.

— Что?

— Ничего. Не бери в голову. Иди к друзьям. — Но когда мальчишки побежали, он окликнул их: — Эй, кто-нибудь знает, где мисс Пейдж.

— Она пошла на утес, — ответил один мальчуган. — Это недалеко от мельницы, вы ее сразу увидите, она стоит на холме. Сказала, что сделает несколько набросков и придет к ужину.


Утес, на котором сидела Элизабет, был не очень высок. Он образовывал козырек над поверхностью океана. На узкой полоске суши между ним и водой расположилось несколько семей с детьми, приехавших сюда на выходные. Но девушка почти не замечала смеха и криков детей, громкого разговора взрослых. Она была покорена пейзажем, открывшимся перед ее взором. Он, как никогда, соответствовал ее настроению: океан бурлил, волны с грохотом разбивались об утес, сильные порывы ветра трепали волосы. Девушка с наслаждением подставляла разгоряченное лицо под соленые брызги. Они смывали накопившуюся обиду и раздражение.

Элиз во время туров старалась максимально использовать свободное время: ходила по магазинам, выставкам или рисовала. Это помогало поддерживать хорошее состояние духа, взбодриться. Несмотря на присоединение к компании «Удача», она все-таки получала денег меньше, чем когда работала в Окленде. И все равно здесь ей нравилось больше. Какая работа могла дать бесплатные путешествия, экскурсии и свободное время, в которое можно спокойно посидеть и полюбоваться красотой природы? Пожалуй, только ее.

Она глубоко вдохнула соленый пахучий воздух океана и прикрепила к мольберту чистый лист бумаги. Как, какими красками изобразить эту красоту? Величественные скалы врезались в океан. Не очень далеко от берега находился волнолом, названный «Клык дьявола», о который с грохотом разбивались волны. Элиз всматривалась в пену, украшающую высокие гребни волн. Под лучами полуденного солнца вода окрасилась в темно-зеленый цвет, который ближе к вершине волн становился салатовым. Все было гармоничным и не предвещало опасности.

Элиз еще раз окинула взглядом океан до самого горизонта. Вот было бы здорово, если бы она смогла уловить движение! И как подобрать цветовую гамму? Девушка быстрым движением кисти смешала на картонке, которую использовала как палитру, синюю и зеленую акварель и сделала несколько мазков. Нет, это не то! Она скомкала испорченный лист и бросила его в мешок с мусором. Наконец после продолжительного труда у нее получился пейзаж, который по колориту почти не уступал действительности. И все равно что-то ее не устраивало. Может, попробовать добавить на горизонт немного лазури, подумала она, отступая на шаг и критическим взглядом осматривая свою картину.

— По-моему, замечательно, — раздался за спиной знакомый голос.

Испугавшись, она оглянулась и столкнулась взглядом с синими, как небо, глазами Талберта, который сидел на корточках и рассматривал ее работу. В мгновение ее охватило сильнейшее чувство радости и счастья. Но она тут же постаралась взять себя в руки.

— Я не знал, что ты так хорошо рисуешь.

Элиз смутилась от его похвалы.

— Я не рисую, я дурачусь. Боже! — Она говорит, как Пол. Девушка не могла отвести глаз от лица. Тала, пытаясь проникнуть в его сознание и понять, что его сюда привело. Неужели?.. Нет, этого не может быть. Конечно, здесь он по делу. Просто в городе он встретил Пола, который сказал, где она, пыталась убедить себя Элиз. Но почему так бешено и неистово забилось сердце? Тем временем Талберт встал и поцеловал ей руку. От этого прикосновения кровь забурлила в ней.

— У тебя здорово выходит, — сказал он. Увидев в сумке яблоко, он без разрешения взял его и, но успела она возмутиться, откусил от него огромный кусок. — Из-за тебя я пропустил обед.

— Из-за меня? — Но ее голос оборвался, когда он нежно провел большим пальцем по запястью, в том месте, где бился пульс.

— Хм, не такое сладкое, как ананас, сказал он, откусывая яблоко. Элиз вспыхнула, вспомнив тот день, когда он помогал ей консервировать. Она ясно вспомнила сладкий вкус ананаса и… их поцелуй. Нежные и в то же время требующие губы вызывали в ней такие эмоции, о которых она раньше не подозревала.

Талберт вспомнил, какую клятву он себе дал, и, раскаявшись в том, что позволил себе нарушить ее, отошел на несколько шагов от девушки. Она глубоко вздохнула.

— Я удивлена… Что ты здесь делаешь? — Элиз старалась говорить как можно спокойнее, но ее выдавал дрожащий голос.

— Ищу тебя, — просто ответил Тал, старательно отворачиваясь в сторону.

— Ты проделал такой дальний путь только для того, чтобы увидеть меня?

Он кивнул.

— Это была нелегкая задача. Я искал тебя и в гостинице, и в салоне. Хорошо, что встретил твою группу.

Девушка порадовалась, что он не смотрит на нее и не видит, каким счастьем светятся ее глаза. Что случилось? Почему этот человек, который избегал ее несколько недель, вдруг приехал сюда, чтобы увидеться с ней?

— Я ушла пораньше из салона, — объяснила она. — Карикатуры — это не мое пристрастие.

— Это я уже понял, — сказал Талберт, взглянув на рисунок еще раз. — Ты предпочитаешь более трудное дело.

— Почему? — не поняла она.

— Когда Санд рисует карикатуры, его натурщики, по крайней мере, не двигаются, — объяснил он. В его глазах блестели искорки смеха. Он явно вызывал Элиз на словесную дуэль.

— Что ты имеешь в виду? — серьезно спросила она.

— Природа никогда не стоит на месте. Она постоянно меняется.

— Я не задумывалась над этим… — Но, заметив озорной блеск в его глазах, она решительно сказала: — Природа всегда на месте.

— Что?

— Разве ты не видишь постоянство природы? Такой ее создал Бог, и она не изменяется ни во времени, ни в пространстве.

Тал пристально посмотрел на нее.

— Ты считаешь, что всем на Земле распоряжается Бог?

— Да. Все, что мы видим перед собой, — это послание Бога. Ему одному подвластен мир, природа, наши судьбы, и в конце концов благодаря его незримой помощи мы чувствуем себя защищенными и уверенными. Несмотря ни на что, земля будет вращаться, солнце вставать и заходить. И этот океан будет здесь еще долгое время после нашей смерти. — Внезапно она замолчала, смутившись своего порыва. Она опустила глаза, стараясь не смотреть на него.

— Вечный покой, — задумчиво сказал он. Элиз посмотрела в его сторону сквозь опущенные ресницы. Талберт стоял на краю утеса, глядя в океан, думая о чем-то далеком и недоступном для нее. Крепчавший ветер обдувал его фигуру, рубашка развевалась, как флаг корабля. Потом он взглянул на ее рисунок. — Послание Бога? Или как ты это называешь?

— Не надо сравнивать мой эскиз с действительностью. Нам никогда не достичь истинного видения окружающего нас мира. Это неподвластно нашему разуму. А то, что ты видишь на листе бумаги, всего лишь слабая попытка. Посмотри, — она указала рукой на океан. — Каждая капелька, каждая волна окрашена в свой собственный неповторимый цвет, который будит определенные идеи и мысли в нашем сознании. Разве можно передать это совершенство? Мой рисунок — это эскиз, попытка, наконец, просто имитация.

— Кажется, Элиз, мне удалось найти то, что было спрятано глубоко в тебе. — Он взял ее за руки и прижал их к своей груди.

Она посмотрела на него. Неужели он снова дразнит ее? Но в его глазах она прочитала лишь безграничную нежность, которая вмиг растопила лед недоверия.

Они долгое время сидели на утесе, разговаривая о природе, о том, как маленький городок, в котором они оказались, сумел сохранить прелесть старины глубокой, несмотря на многочисленные потоки людей, постоянно приезжающих сюда. Даже молчание, прерываемое криками чаек и шумом прибоя, сближало их. Элиз чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете.

Эта идиллия была прервана вопросом Талберта:

— Скажи, дорогая, ты не жалеешь, что присоединилась к нам?

Она, не задумываясь, ответила:

— Нет, что ты. Я в восторге! Действительно, все стало гораздо проще, чем раньше. И теперь у меня гораздо больше свободного времени.

Он скривил губы.

— Никогда не думал, что это самое важное.

— Конечно, нет, но… — Девушка вспыхнула, вспомнив, как Эрика сказала, что «его интересуют только долларовые купюры». Неужели это правда? И что он хочет сказать? Вдруг они проверили ее баланс и пришли к выводу, что она им не подходит, потому что получает слишком маленькую прибыль?

— Я посмотрел твое досье, — продолжал он, подтверждая ее страхи. — Прибыль от тебя постоянно ускользает. А основная цель нашей компании — это помогать нашим клиентам зарабатывать как можно больше денег.

— Вы не… — Слова застряли у нее в горле. Элиз почувствовала страх, горечь и разочарование, от которых закружилась голова. Как она могла поверить, будто он приехал сюда ради нее? Нет, он приехал сказать ей, что она отстранена. Она с трудом удержала слезы, наполнившие ее глаза.


Глава 10


— Я просмотрел твое досье у Санди, — покачал головой Талберт.

Сердце девушки сжалось. Когда она сказала тете и дяде, что мистер Оксли занятой человек, она не уточнила, что он «занят» мисс Бек. Она часто видела их вместе и ни за что не верила, что между ними только деловые отношения. А с ней он не хотел встречаться вообще. Даже по работе. У Элиз закружилась голова от этих мыслей.

— …Объясни мне, почему, — сказал Талберт.

— Что — почему? — не поняла она.

— Ты что, не слышишь? Почему ты отказалась от проекта «Переселение»?

Элиз нахмурилась. Когда Санди предложила ей ознакомиться с проектом, в ее голосе явно слышались нотки снисходительности: «Мы решили позволить вам заняться перевозкой рабочих завода мистера Маркуса». Естественно, девушка не могла принять эту «милостыню». Заводы, сказала она тогда и повторила сейчас, — это не моя специализация, не мое направление.

— По-моему, ты слишком ограничила свою сферу деятельности, — раздраженно сказал Талберт. Это только подлило масло в огонь.

— Я не стыжусь этого! Моя специализация — это музеи, выставки, путешествия, экскурсии.

— Стоп! — Он поднял руку, останавливая ее. — Ты не только экскурсовод, но и собственник частной фирмы.

— Ну хорошо, я собственник. Что из этого?

— А то, что ты не можешь заниматься бизнесом только в свое удовольствие. Ты должна делать деньги.

— О да! Я уже слышала, что тебя привлекают только долларовые купюры. — Она тут же пожалела об этих словах, увидев, как потемнели его глаза. Проклятье! Нельзя руководствоваться сплетнями Эрики о людях. Элиз попыталась выкрутиться, сказав первое, что ей пришло на ум: — Я имею в виду: для тебя деньги — мера успеха.

— Я всегда считал, что это международная мера, — ответил он сердито.

— Неправда. Не все так считают.

Он насмешливо приподнял бровь.

— Неужели? Разве тебе не нужны деньги?

Она нахмурилась.

— Конечно, нужны, но… Я не разбогатела за короткий срок, но все-таки прожиточный минимум я зарабатываю.

— Это чушь! Сколько ты получишь, например, за эту экскурсию?

— Немного, — солгала Элиз. — Но это необычная экскурсия. Якоб Санд очень редко бывает в этих краях, и нам повезло, что мы попали на его персональную выставку. Ребята из колледжа интересовались его работами… — Она покраснела под его вопросительным взглядом и опустила глаза. — Я сама оплатила эту поездку, — тихо сказала девушка. — У мальчишек не было на это денег.

Талберт внимательно посмотрел на нее, с трудом удерживаясь, чтобы не прижать к груди это беспомощное создание.

— Элиз, Элиз, — нежно сказал он. — Ты должна заниматься бизнесом, а не благотворительностью.

— Но у многих ребят есть талант, — пробормотала она в свое оправдание. — Я не хотела, чтобы они упустили такой случай. Я заработаю деньги потом.

— У тебя на них нет нюха. Не представляю себе, как ты их заработаешь. Я уже сказал, что просмотрел твое досье и твой баланс. Даже прожиточный минимум ты зарабатываешь с большим трудом. Как у тебя хватает денег на личные расходы и на ведение хозяйства?

— Я прекрасно справляюсь с этим, — она вскинула голову. — Хильда и Брайс помогают мне в домашних делах…

— Подожди! — раздраженно перебил он ее. — Сейчас мы говорим не о домашних делах, а о бизнесе. Я считаю, что каждый человек имеет право заниматься тем, чем он хочет, если у него есть время, желание и деньги. У тебя есть только первое и второе. Давай разберемся с деньгами. — Он потер подбородок и глубоко вздохнул. — По правде говоря, я с самого начала был настроен против фирм, которые занимаются исключительно искусством.

Девушка задохнулась от возмущения.

— Зачем же ты настаивал на том, чтобы я присоединилась к твоей компании?

— Глупышка. Ты нуждалась в поддержке, и я ее тебе предоставил. Но люди должны думать о расширении и росте их дела.

— А может, кто-то не хочет об этом думать, едко сказала она, вспомнив разговор с Мэги.

— Фирма должна расти, или ее затопчут конкуренты.

— И ты считаешь, что я обязана плясать под твою дудку? Заниматься тем, чем хочешь ты? Какое предложение последует за перевозкой рабочих, позволь узнать?

Не обращая внимания на этот эмоциональный взрыв, Талберт спокойным и уверенным голосом продолжал излагать свои мысли.

— Фирма должна быть платежеспособной, чтобы расширять сферу деятельности. В настоящее время искусство не может прокормить себя. Значит, ты должна изыскать новые способы получения прибыли, чтобы на досуге спокойно заниматься своими прихотями… Я хотел сказать, экскурсиями.

Прихотями! Это уже слишком! Элиз выпрямилась во весь свой небольшой рост и с негодованием посмотрела ему в глаза.

— Когда-то я бросила хорошую работу с неплохим заработком, потому что она мне осточертела! А сейчас ты хочешь, чтобы я бросила дело, которое люблю всей душой, потому что оно не приносит хороший доход. А мое мнение ты спросил?! Я не собираюсь вешаться из-за того, что не зарабатываю много-много-много денег! Для меня важно то, что моя нынешняя работа мне интересна.

Тал был крайне удивлен ее вспышкой.

— Я не заставляю тебя вешаться. Я просто пытаюсь уговорить тебя увеличить твою же прибыль. Как ты этого не понимаешь? Поскольку ты теперь клиент моей компании, я обязан…

— Ты не обязан был приезжать сюда, чтобы унизить меня. Мог бы сделать это в своем кабинете. Я ухожу, — сказала она, разделяя паузой каждое слово. Она сунула ноги в спортивные тапочки.

Внезапно огромная волна окатила их с ног до головы. Пока они кричали друг на друга, начался прилив. Океан поднялся настолько, что почти доходил до того места, где они стояли. В панике Элиз бросилась в объятия Тала, ища защиты. Вдруг она, увидев, как волна, подхватив ее мольберт и сумку, уносит их в океан, кинулась их спасть. Но Талберт в мгновение поднял ее на руки и понес отчаянно отбивавшуюся девушку подальше от бушующих волн. Ветер бил им в лицо. Волны шли одна за другой, окатывая их с головой, затрудняя им отступление. Некоторое время девушка думала, что они погибнут. Талберт уверенно нес ее на руках в бушующем потоке, и его спокойствие постепенно передалось ей. Наконец они добрались до холма, стоящего вдали от берега. Утес, на котором они только что находились, скрылся под водой.

— Ну, художница-спорщица, — весело промурлыкал Талберт, сажая ее прямо на землю, — похоже, мы только что видели послание не Бога, а дьявола. Если честно, это могло бы стать последним для нас.

— Едва ли. — Элиз с трудом сдерживала дрожь, ее зубы отстукивали дробь. — Я п-п-прекрасно п-п-плаваю. Я бы тебя спасла.

— Но тебя чуть не унесло, когда ты бросилась за своими вещами. Жаль, что тебе это не удалось. Зато теперь океан будет похож на твое произведение.

Элиз слишком замерзла, чтобы отвечать на его колкости. Немного прийдя в себя, она встала, покачиваясь.

— Мистер Оксли, этого бы не произошло, если бы вы не отвлекли меня. Сами же вы не заметили прилива, потому что были слишком увлечены, объясняя мне, как делать деньги!

— Дорогая, — мягко сказал он, — это потому, что я на твоей стороне. Сейчас я больше, чем всегда, убеждаюсь, что ты создана только для искусства. А лучший способ заниматься им — заработать как можно больше денег.

Девушка не успела ничего возразить, так как сильно чихнула.

— М-да. Я думаю, нам нужно хорошенько обсохнуть, прежде чем продолжить дебаты.

— Никаких дебатов! — упрямо возразила Элиз. — Каждый остается при своем мнении. Идем в гостиницу.

Они уже дошли до нее, когда услышали, как кто-то зовет девушку. Обернувшись, оба увидели Джейка Олсона, который смешно бежал за ними вприпрыжку. На нем были только плавки. Мокрые волосы, а также маска, ласты и акваланг свидетельствовали о том, что он только что вылез из воды.

— Элиз, — сказал он, еле отдышавшись. — Жаль, что тебя не было со мной. Я видел такое!.. Огромный осьминог, который обхватил своими щупальцами камень…

— Бог ты мой! — воскликнула она, так точно копируя по интонации выражение Пола, что Тал не выдержал и расхохотался.

Перенапряжение от всего пережитого дало о себе знать, и Элиз рассмеялась следом за ним. Вытирая слезы, она попыталась объяснить Джейку, который недоумевающе смотрел на них, что вовсе не он причина их смеха.

— Извини, — сказала она, немного успокоившись. — Жаль, что пропустила такое зрелище. Кстати, ты помнишь мистера Оксли?

— Конечно. Глава «Инкубатора». — Он положил снаряжение и протянул Талу мокрую руку. — Что вы тут делаете?

— Я здесь только для того, чтобы уяснить для себя некоторые вещи, — сказал Талберт, отвечая на рукопожатие. — А я не знал, что вы увлекаетесь живописью.

— Нет, я увлекаюсь только художницами. — Он послал девушке такой многозначительный взгляд, что она покраснела. — Но, к сожалению, мне приходится проводить здесь время в одиночестве. Пока она фланирует по здешним салонам, я где-нибудь всхрапываю.

— Всхрапываете? Среди волн и скал? Ведь это опасно, — шутливо обеспокоился Тал.

— О, против небольшого шторма я не возражаю. Он меня убаюкивает.

Тем временем они вошли в гостиницу, и Джейк Олсон направился к своей комнате.

— Пока… Элиз, увидимся за ужином, — бросил он через плечо.

— Боюсь, что нет, — уверенно сказал Оксли.

— Что? — От удивления Джейк остановился и медленно развернулся к нему.

— Я говорю, что вы не увидите Элизабет за ужином, потому что нам надо обсудить с ней некоторые дела, ради которых я приехал. Я пригласил ее поужинать со мной. — Сказано это было официальным и вежливым тоном.

— Что? — Джейк перевел недоумевающий взгляд на девушку.

— М-м… Да, — ответила она. Элиз не уточнила, что узнала об ужине с Оксли только что. Ну вот, так хорошо и приятно разговаривали, и вдруг опять дела… Ладно, раздраженно подумала она, в конце концов, он меня спас, надо его как-нибудь отблагодарить. — У мистера Оксли есть какие-то планы, которые мы должны обсудить.

— Ну что ж, увидимся утром. — Джейк помахал им на прощание и скрылся в своей комнате.

— Мы будем ужинать здесь? — спросила она Талберта.

— Кто тебе этот парень? — сдвинув брови, поинтересовался он в свою очередь, не отвечая на ее вопрос.

— Джейк? Я тебе уже говорила, что он просто друг.

— А что он здесь делает? — продолжил он допрос.

— Ничего. Он любезно согласился стать шофером экскурсионного автобуса на время своего отпуска. — Она улыбнулась. Можно подумать, что Талберт ревнует ее к Джейку. Вот умора!

По ее лукавому взгляду Тал догадался, о чем она думает, и опустил глаза.

— В полседьмого тебя устроит? — спросил он хмуро.

— А где мы будем ужинать?

— Не здесь. Я закажу столик в ресторане «Королевская жемчужина».

— Значит, мы лучше встретимся в полвосьмого. Мне надо раздать ребятам талоны на питание и проследить, чтобы все поужинали.

На втором этаже они расстались. Элиз вошла в свою комнату и быстро подошла к гардеробу, обдумывая, что ей надеть. Отправляясь сюда, она не рассчитывала на неожиданную встречу и захватила с собой только одно платье: белое, с глубоким вырезом и без рукавов. Вздохнув, она приняла душ и тщательно вымыла голову. Простота платья компенсировалась шикарными волосами, которые водопадом струились по ее плечам. Она не стала их подкалывать, успокоив себя тем, что естественность всегда в моде.

В полвосьмого Талберт ждал ее возле машины. При виде юной леди его глаза засияли от восхищения. Он галантно раскланялся и сказал в духе старинных романов:

— Мадам, вы очаровательны.

Девушка прыснула от смеха, но, подыгрывая ему, сделав глубокий реверанс, чинно села в машину.

— Сейчас мы едем в очень уютный ресторан, который славится блюдами из даров моря, — объяснил он ей по дороге, отвечая на ее вопрос.

Зал ресторана напоминал скорее кают-компанию корабля. Сходство создавали окна в виде иллюминаторов и большой спасательный круг, на котором было написано «Королевская жемчужина». В зале было несколько столиков. Многие из них были заняты. Каждый столик освещался лампой, свешивающейся с потолка. Посетителей обслуживала девушка в тельняшке и синей мини-юбке. На вид ей было лет семнадцать. Увидев Талберта, она просияла.

— Мистер Оксли! Рада вас видеть. Мама предупредила, что вы придете сегодня. — Она оценивающе посмотрела на Элиз и ободряюще ей улыбнулась. — Присаживайтесь. Сейчас принесу ваш ужин.

— Ты часто здесь бываешь? — спросила она, когда девушка ушла на кухню.

— Не так часто, как раньше. Когда-то этот дом был небольшим постоялым двором. Я часто здесь останавливался, проезжая через эти места. — Он немного помолчал, взвешивая, стоит ли рассказывать спутнице все, потом решился. — Не подумай, что я хвастаю, но это я предложил Моррисонам переоборудовать постоялый двор вот в такой уютный ресторан. Так что ты должна поблагодарить меня за чудесную еду, которую ты здесь отведаешь.

— А я отведаю действительно чудесную еду? — Элиз поискала глазами меню.

— Можешь не сомневаться. И не ищи меню. Я уже все заказал.

В это время появилась официантка с салатом из креветок и сельдерея.

— Твое творение, Джина? — спросил Тал.

Она гордо кивнула и улыбнулась.

— С приправой моего собственного изобретения. Надеюсь, вам понравится, — заволновавшись, добавила она.

— Фантастика! — воскликнула Элиз, попробовав салат. — Рецепт секретный?

— Нет, что вы. — Джина перечислила все ингридиенты, входящие в приправу, которые были знакомы и доступны.

Следом за салатом последовал устричный суп — фирменное блюдо ресторана.

— Суп я тоже сама делала, — похвасталась девушка.

— Прелестное дитя, — заметила Элиз, когда Джина поспешила к другому столику. — Действительно, очень уютный ресторан. Такое впечатление, что я у кого-то в гостях.

— Ты права. Это семейное дело. Джина, как ты уже поняла, дочь хозяина. Три года назад их сын решил поступить в университет. Чтобы оплатить его обучение, родители сделали из своего дома постоялый двор. В прошлом году эта юная повариха заявила, что собирается идти по стопам брата. Но для обучения двух студентов денег нужно еще больше. Вот тогда я и предложил им идею с рестораном. Это единственное, что они могли себе позволить, не имея большого помещения. Но, как видишь, это сработало.

Девушка отметила про себя, что слишком часто слышит различные варианты фраз, основу которых составляют «Решения мистера Оксли».

— Очень вкусно, — сказал Талберт, попробовав устричный суп. — Джина просто умница.

— Ты тоже умница, Талберт Оксли. — Заметив его удивленный взгляд, она сменила тему. — Значит, Моррисоны — твои клиенты?

— Клиенты? Нет. Они скорее друзья. Ну, если это громко сказано, то это очень близкие люди, хорошие знакомые, с которыми приятно пообщаться…

— Ничего мне не говори. — Она прервала его, подняв руку. — Я все это уже проходила на собственном опыте. Кто-нибудь поет жалостливые песни о кризисе в бизнесе, и на сцене появляется герой с готовым советом или с чеком на четыре тысячи долларов, — со смехом сказала она.

— Я могу считать это за комплимент?

— Ладно, разрешаю.

В это время Джина принесла рыбные котлеты, облитые нежнейшим лимонным соусом. Пробуя деликатес, Элиз задумалась о человеке, который сидел напротив. Как выяснилось, он не был бездушным бизнесменом, которого волновали только деньги. Сейчас она узнала о нем нечто совершенно новое, чего раньше и не предполагала: он искренне заботился о своих друзьях, всемерно помогая им добиваться успеха.

— Я должна извиниться перед тобой, — сказала она серьезно. Вдруг взглянув в его глаза, девушка увидела в них и надежду, и скрытую радость. Как будто он ждал чего-то очень важного для себя. Чего? Элиз испугалась и, так и не извинившись за прежнее недоверие, продолжила веселым голосом: — Все-таки я была права, когда сказала, что ты Санта Клаус.

В его глазах угас огонек надежды, но все равно он искренне улыбнулся.

— Но не далее как сегодня, ты обвинила меня в…

— Я прошу прощения, — просто сказала она, с радостью обнаружив, что счастлива в обществе этого человека. Ей хотелось шутить, смеяться, видеть, как смеется он, и читать восхищение в его глазах. — Определенно ты Санта Клаус. И вместе с тобой у меня будет вечное Рождество.

— Дорогая, ты непредсказуема, — с улыбкой продолжил он. — Сначала ты шипишь как кошка, а в следующую минуту делаешь мне комплименты, которых мне еще никто не говорил. Но, пожалуйста, не меняйся. Ты мне нравишься такой, какая ты есть. Я люблю твой задорный смех, ямочки на щеках, лучистые глаза, в которых прыгают чертики, когда ты вот так смотришь на меня…

Элиз покраснела. С замиранием сердца она ждала, что он скажет: «Я люблю тебя!». Этого не произошло. Но все равно, атмосфера, которая их окружала: мерцание лампы, вкуснейшая еда, тихая музыка, звучавшая где-то далеко, разрядила напряжение, возникающее между ними. Все прошлые стычки были забыты. Они разговаривали как добрые старые друзья, которым всегда есть о чем поговорить.

Когда настало время десерта, девушка запротестовала. Ей казалось, что она уже весит не меньше тонны. Но как только она увидела ежевичный пирог, украшенный мармеладом и орехами, она не могла удержаться.

— Превосходно, — только и смогла сказать она, попробовав один кусочек. — Держу пари, что Моррисоны не испытывают недостатка в клиентах.

— Да, ты права, как всегда.

— Ты дал им ценный совет. Похоже, это твое хобби — давать нужные советы, которые всегда приносят удачу. — Она сложила на столе руки и пристально посмотрела на него. — Что ты при этом испытываешь?

— То есть?

— Ну, не чувствуешь ли ты себя неким божеством, которое помогает людям подниматься вверх по лестнице успеха и благосостояния? — в шутку спросила Элиз. Она просто дурачилась, поэтому была несказанно удивлена, увидев реакцию Талберта на ее слова: брови сошлись к переносице, глаза потемнели, он нервно забарабанил пальцами по столу. — Эй, я пошутила. Не надо воспринимать все всерьез. Я, что, сказала что-то не то? — забеспокоилась она.

— Нет, ничего. Извини. Но… Не всегда уверенный в своей правоте, я иногда принимаю на себя ответственность за чью-нибудь судьбу. А это непросто.

— У тебя какие-то неприятности? — сочувственно спросила она. — Можешь рассказать?

Он посмотрел на нее, раздумывая, затем начал исповедоваться.

— Понимаешь, в моей компании есть… был один человек, который не очень честно поступил со своим клиентом. Я просмотрел его договора и остальные документы и пришел к выводу, что его действия незаконны. У меня был с ним серьезный разговор, который состоялся, кстати, вопреки желаниям моих помощников. Дин и Санди в один голос твердили, что это пустотная ошибка, из-за которой нельзя лишать человека шанса. — Он вздохнул. — Я их не послушался, потому что не хочу, чтобы моя компания покрывала жуликов.

Элизабет слушала его, не перебивая. Впервые этот умный, богатый, самолюбивый человек откровенно делился с ней своими тревогами. Она понимала, что это для него не просто: сильные люди обычно не решаются рассказывать о своих неприятностях, опасаясь за имидж. Но Талберт не побоялся раскрыть перед ней душу, и теперь ей хотелось ободрить его.

— По-моему, ты поступил правильно, — искренне сказала девушка. Она и в самом деле так считала. — Я не знаю всей подоплеки этого дела, но зато я знаю тебя. Успела понять, что основа твоего успеха не только в деловых качествах, но и в умении разбираться в людях. Каждый шаг, который ты делаешь, приводит тебя только к расширению и совершенствованию бизнеса. Многие люди стремятся получить прибыль с помощью нечестной конкуренции или обмана клиентов. И я твердо уверена, что ты прав, не стоит иметь дел с людьми, у которых отсутствует порядочность.

Тал, заглянув ей в глаза, пробормотал «спасибо». Он не ожидал, что найдет в ней такую искреннюю и горячую поддержку. Наконец он заговорил снова:

— Надеюсь, ты права. У нас с Билли не совпадали взгляды, и я не мог работать с ним. Однако боюсь, что эта история может испортить его будущее. — Талберт снова застучал пальцами по столу. — Понимаешь, он должен был получить большой контракт. Но один мой знакомый из мэрии узнал о суде, который состоялся после того неприятного дела. Он пришел ко мне, чтобы узнать, можно ли доверять этому парню.

Элиз выпрямилась. Должно быть, он рассказывает о суженом Эрики. Неужели та была права, и именно Талберт повлиял на судьбу Билла Драйма?

— Что ты ему ответил?

— А что я мог ответить? Что не надо верить моим опасениям? Что Билли замечательный парень и можно заключить с ним контракт? Я не мог обманывать ни мэрию, ни самого себя.

Элиз еще никогда не видела Оксли таким неуверенным. Видно, что он был поставлен перед выбором: поступиться своей совестью или лишить человека контракта. Она задумалась, как бы сама поступила в такой ситуации, и решила, что тоже не стала бы кривить душой. Она взяла Тала за руки.

— Послушай меня. Ты не можешь нести ответственность за всех на свете. Твой клиент должен отвечать за свои ошибки. Если его обман действительно был исключением из правил, то ничто не помешает ему добиться успеха. А если он и в самом деле негодяй, то ему сам Бог не поможет. — Девушка ободряюще ему улыбнулась. — Я ошибалась. Ты не божество.

— Ты тоже не ангел. — Талберт нежно пожал ее руки и знак благодарности.

— Бессовестный, — она негромко рассмеялась. Но он прервал ее, коснувшись пальцем ее губ. Она вспыхнула, почувствовав горячую волну, которая пробежала по телу. Безотчетно Элиз потянулась к нему и нежно погладила по щеке. Глаза их говорили друг другу то о чем они не решались сказать вслух.

Этот безмолвный диалог прервала Джипа, поставив на стол поднос с графином и двумя рюмками.

— Наша домашняя наливка, — оказала она.

Талберт наполнил обе рюмки и поднял свою.

— За тебя, Элизабет Пейдж. Ты необыкновенная девушка. Я хочу сделать тебя богатой.

Она пригубила наливку и покачала головой.

— Знаю, ты обычно даешь дольные советы всем желающим разбогатеть. Но кто тебе сказал, что я мечтаю о богатстве? Повторяю, успех я вижу в другом. Так что не надо тратить силы и время. Я все равно не соглашусь на твой проект.

— Я сказал «необыкновенная»? Я ошибся, надо иметь в виду «упрямая», — со смехом сказал он. Его настроение заметно улучшилось. — Элиз, сейчас ты движешься со скоростью черепахи, а после осуществления проекта «Переселение» понесешься как ракета.

— А Маркус — тоже твой клиент? — поинтересовалась она.

— Сейчас нет, но он был одним из моих первых клиентов. Поэтому я не могу оставить ого в беде.

Девушка кивнула.

— Понятно. «Инкубатор» действительно оправдывает свое название. Ты похож на маму-квочку, которая не может не беспокоиться о своих цыплятах.

Они продолжили разговор в той же веселой и раскрепощенной манере. Позже, вспоминая этот вечер, Элиз не могла понять, что именно заставило ее изменить отношение к проекту Оксли и Маркуса. Талберт был нежным, но настойчивым. Он был готов к тому, что ему будет нелегко убедить Элиз в важности этого дела для ее фирмы. Поэтому он приложил все свои старания. Кроме того, он сказал, что завод Маркуса может закрыться, если рабочие и администрация вовремя не переедут на новое место. Это и стало последней каплей. Неожиданно для самой себя она сказала:

— Ладно, убедил. В воскресенье я вернусь домой и попытаюсь что-нибудь сделать.

— Отлично! Я ценю твою услугу. Не бойся, ты не будешь действовать одна. Я всегда буду рядом.

Девушка почувствовала, как сильнее забилось сердце от радостного предчувствия.


Глава 11


Конечно, Оксли сильно преувеличивал, когда говорил, что Маркус разорится без ее помощи. Но он оправдал это тем, что Элиз никогда не приняла бы предложение, узнай она о богатстве и могуществе этого человека, чьих рабочих ей надо было перевозить.

И все-таки, решил он, проект осуществим в том случае, если он сам займется им. Конечно, Талберт не собирался все брать в свои руки, но узловые моменты он мог контролировать. У него были соображения по поводу этого дела, которое при правильной организации могло бы перерасти в самостоятельную индустрию перевозок.

В понедельник рано утром после возвращения из Юрики Тал отправился домой к Пейджам, помня о том, что девушка не горела желанием заниматься этим проектом. К тому же не исключено, что, со слов Санди, она могла что-то неверно истолковать. Суммируя все, он решил, что лучше всего обсудить их планы наедине. Подальше от офиса и мисс Бек.

— Племянница охотится на червяков, — сказала Хильда, открыв дверь. Даже в измазанном живописными красками комбинезоне она выглядела уверенно и спокойно. — Я как раз устроила перерыв, чтобы выпить чего-нибудь освежающего. Присоединитесь?

Он последовал за ней в гостиную и подозрительно посмотрел на светло-зеленую мутную жидкость, которую Хильда наливала из кувшина. Кстати, что она имела в виду — охотится на червяков?

— Элиз собирается на рыбалку? — спросил он, отпивая глоток напитка. Немного вязкий, но вкусный.

— На рыбалку? — Она удивленно взглянула на него, затем понимающе улыбнулась. — Вы про червяков? Нет, она не идет на рыбалку. Она пытается сохранить целыми помидоры.

Теперь пришла очередь Талберта удивляться.

— Сегодня утром мы обнаружили, что все кусты на одной из грядок испорчены этими прожорливыми тварями, — пояснила Хильда. — Не знаю, почему мы называем их червяками. На самом деле это гусеницы, которые превращаются в фантастически красивых бабочек. Каждый раз, как подумаю, не могу поверить, что великолепные бабочки появляются из этих отвратительных созданий: большие, жирные. Бр-р… Они такие же зеленые, как этот напиток.

При этих словах Тала, который только что выпил целый стакан, чуть не вывернуло.

— Поэтому их трудно найти, — как ни в чем не бывало продолжала миссис Пейдж, не замечая его реакции. — Они прячутся от солнца под зелеными листьями помидоров и едят их на завтрак, обед и ужин. Ужасно, не правда ли? Но когда я думаю о прекрасных бабочках, я не могу убивать гусениц. Брайс с утра ушел играть в гольф, поэтому грядкой пришлось заняться Элизабет. Конечно, она не будет их убивать, а отдаст цыплятам.

— Цыплятам? — Похоже, это не последнее звено в цепи сюрпризов, которые поражали его в этом доме.

— О да! У нас два петушка и девять курочек, прекрасных несушек. Поэтому у нас всегда есть свежие яички. А червяки — отличный корм для кур. Вот такой круговорот в природе. Чудесно, не правда ли?

— Да, это любопытно. А где я могу найти Элиз? Мне надо срочно поговорить с ней об очень важных деталях проекта. Об автобусах, брошюрах, мастерских, черт бы их всех побрал!

— Да, да, да. Конечно. Она в самом конце огорода.

В саду было очень уютно. Сейчас, при дневном свете, Оксли увидел, что бассейн и беседка огорожены аккуратным заборчиком, за которым тянулся длинный огород. Девушка стояла, низко склонившись над грядками с помидорами, выискивая на них что-то с помощью палки. В дырявых джинсах и бейсболке она была похожа на мальчика-подростка. Казалось, ничего, кроме работы, ее не интересовало. Но, услышав за спиной шаги, она повернулась.

— Кажется, это последний преступник, — радостно сказала она, сунув палку, на которой сидел жирный, длинный и отвратительный червяк, чуть не под нос Талберта. От отвращения он содрогнулся.

— Ох… Я думала, это тетя, — смутилась Элиз. Почему он всегда появляется тогда, когда она похожа на пугало? Не зная, что сказать, она вопросительно посмотрела на него.

— Я заехал, чтобы обсудить проект Маркуса, — ответил он на невысказанный вопрос. — Решил не ждать, пока ты мне позвонишь.

— О, я бы сделала это после того, как управилась с делами.

— Делами? — Оксли с отвращением посмотрел на банку с червями.

Девушка вспыхнула.

— Я имела в виду мой туристический бизнес. На этой неделе в музее «Красная долина» пройдет интересная выставка. Когда я проведу экскурсию…

— Но Маркус должен быть на первом месте, — перебил он. — Я не раз говорил тебе, что…

— Для меня на первом месте экскурсия! К тому же, если мне не изменяет память, все клиенты твоей компании сохраняют право на независимость. — Выпустив пар, она успокоилась, вытерла лоб и сказала примирительно: — Не волнуйся. В конце недели я займусь твоим проектом.

— В конце недели? — Боже, она представляет себе, какой объем работы предстоит выполнить?! Но все документы надо было утвердить еще на прошлой неделе!

— Я дала согласие на перевозку этого завода только три дня назад. Не собираюсь менять свои планы!

— Хорошо, хорошо, — согласился с ней он, вспомнив, что Элиз считает свое согласие большой уступкой для него и Маркуса. — Просто мне бы хотелось, чтобы дела продвигались побыстрее. Надо ковать железо, пока оно горячо.

— Ладно. — Девушка взглянула на банку, стоявшую возле ее босых испачканных ног, и сказала: — Разрешите мне закончить хотя бы это дело.

Талберт последовал за ней в уютный курятник, который поначалу не заметил, так как он был почти скрыт диким виноградом. Кто-то очень постарался при оформлении сада.

— А где вы держите поросят? — неожиданно спросил он.

— Поросят? Что ты, какие поросята? Это ведь не ферма.

Зайдя в курятник, она вытряхнула содержимое банки. Моментально налетели куры и петухи и принялись поглощать червяков с удивительной быстротой. Тал смотрел на них с любопытством и даже умилением, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз видел живых кур и цыплят.

— Если ты так хочешь, пойдем в дом и обсудим проект, — сказала она, закончив кормежку. Только мне надо привести себя в порядок.

— Хорошо. Пойдем.

День был теплый и солнечный, поэтому они разместились в беседке, увитой виноградом и плющом, создававших освежающую тень. Девушка принесла из дома кувшин с лимонадом. Она как раз наливала его в стаканы, когда неожиданный вопрос Оксли заставил ее поставить кувшин на стол: «Сколько ты вкладываешь в проект? Расскажи мне, пожалуйста, какой капитал есть у тебя?»

— Капитал? Зачем тебе это надо знать?

Конечно, она предвидела, что он будет интересоваться делами фирмы, но не ожидала, что первый же вопрос будет о деньгах. Если Тал говорит о наличности, то ее как раз было очень мало.

— Я оставляю небольшую сумму денег для аренды автобуса к следующей поездке, а остальную выручку кладу на расчетный счет, — объяснила она свое финансовое состояние.

— Тебе надо будет арендовать несколько автобусов для осуществления нашего проекта, — продолжил он решительно, по-деловому. — И еще надо будет потратиться на рекламу, чтобы твоя фирма выглядела привлекательной в глазах тех, кого ты собираешься перевозить. Да, да, да, — сказал он, увидев, как ее брови удивленно поползли вверх, — и не спорь. Нужно будет создать фонд заработной платы твоего персонала.

— Персонала? — Этого Элиз совсем не ожидала.

— Ну конечно. В пути будут сразу три автобуса. Ты не можешь находиться в каждом из них. Вместо тебя проводниками поедут другие люди, в чьи обязанности будет входить рассказ о маршруте, реклама твоей компании и распространение брошюр.

— Брошюр?

— Да. Мы отпечатаем их, как только соберем достаточно информации о городе — конечной точке маршрута: магазины, школы, организации, Художественная галерея, в конце концов. Еще надо будет составить карту и нанести на нее весь путь с остановками.

— Послушай, черт тебя побери! — Элизабет была слишком возбуждена всем услышанным. Этот человек снова вмешивается туда, куда его не просят. — Я взялась за этот проект, думая, что он не будет дорогостоящим. А на самом деле…

— Он не будет дорогостоящим. Ты потратишь всего пять тысяч долларов.

— Пять тысяч? Но у меня нет таких денег!

— Значит, мы их тебе дадим.

— Нет, мерси. Я и так в долгах как в шелках. До сих пор не вернула две тысячи, которые я одолжила у дяди, и… — Элиз вовремя прикусила язык, решив не акцентировать внимание на оплате ремонта автобуса мистера Дугласа.

Оксли откинулся на спинку скамейки и покачал головой.

— Дорогая, почему ты думаешь не о самом процессе, а о его стоимости. Если ты рискнешь, то, вложив пять тысяч, получишь двадцать тысяч долларов.

— Двадцать тысяч! — Элиз не поверила своим ушам. — Но ведь ты сказал, что мистер Маркус в затруднении. Как же он оплатит все расходы? — недоверчиво поинтересовалась она.

— Не волнуйся, он покроет их. Я не имел в виду финансовые затруднения. Расходы на перевозку персонала — это малая толика из общей стоимости всей операции по строительству завода в нашем городе. Это предприятие очень рискованное, слишком многое поставлено на карту. — Талберт сделал маленький глоток лимонада. — Но мистер Маркус тратит деньги, чтобы делать их снова и снова. Так что твоя прибыль гарантирована. Тебе надо будет оплатить только начало проекта.

— Если я вложу пять тысяч, которых у меня нет.

— Об этом не беспокойся. О финансах позабочусь я.

— Ну что ж. Хорошо. — Девушка вздохнула и задумалась. Конечно, она не любит влезать в долги, но, если подумать, прибыль покроет все расходы.

— Но, конечно, я потребую кое-какое обеспечение, — пообещал Талберт.

— Да, да, конечно, — рассеянно пробормотала Элиз, продолжая что-то подсчитывать.

— Мне хотелось бы получить в залог от тебя кое-какие ценности. Если дело не выгорит…

— Что значит — не выгорит? — воскликнула она. — Но ты сказал, что прибыль гарантирована.

От неожиданности Оксли чуть не подавился лимонадом. Откашлявшись, он поставил стакан на стол.

— Дорогая, я тебя прошу, не надо так кричать. В любом бизнесе всегда присутствует доля риска.

— Значит, вопрос исчерпан. У меня нет никаких ценностей, и проектом я заниматься не буду.

— Нет, ты неправа. У тебя есть кое-что, о чем я давно мечтаю. То, что можешь дать мне только ты. — Он улыбался загадочной улыбкой, которая, казалось, не предвещала ничего хорошего.

Элизабет съежилась под его взглядом.

— У… у меня ничего нет, — пролепетала она.

Хорошо, разве не этого я ожидала от человека, горько подумала она, пославшего чек на большую сумму девушке, с которой познакомился в баре?

— Некоторые вещи не продаются, мистер Оксли, — сказала она с вызовом.

— Все имеет свою цену, мисс Пейдж, и я могу купить все, что захочу. Вы сами знаете, что я очень богат.

Это были те самые слова, которые она услышала от него в тот памятный день. Элиз с трудом удержалась, чтобы не дать ему по нахальной физиономии. Кипя от возмущения, она с трудом поняла смысл его следующих слов.

— Ведь у тебя есть еще картины, подобные той, которая погибла во время шторма?

Она несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах произнести ни слова. Все эмоции перемешались: радость, облегчение. И, наконец, досада: снова он обвел ее вокруг пальца!

Тал усмехнулся.

— Значит, я прав?

— Не совсем, — сказала она, опустив глаза. — Это не картины, а обыкновенная мазня. Любого, кто заплатит за них больше пяти центов, я лично назову идиотом.

— Отлично, значит, я идиот!

— Тебе виднее. — За шутливо сказанной фразой она пыталась скрыть свою радость. Ему нужны только ее картины!


Этот день стал прелюдией ко многим подобным встречам. Вместе они проводили очень много времени: просматривали карты города и штата, выбирая оптимальный маршрут; посещали магазины, школы, колледжи, места отдыха; составляли собственную карту, куда нанесли все объекты, и печатали брошюры. Вдвоем они поговорили с несколькими студентами колледжа, которые хотели бы заниматься экскурсиями в свободное от учебы время. Девушка не удивлялась, что Талберт тратит так много времени на владелицу маленькой туристической фирмы. Она была уверена, что у него такое правило: помогать любому клиенту, если у того появляются проблемы. А проблем было предостаточно. Дело, которым они занимались сейчас, было новым и почти не освоенным. К тому же оно сильно отличалось от экскурсий, так что Элиз была довольна его поддержкой.

После трудового дня они часто обедали у Пейджей, поглощая вегетарианские и «исключительно полезные» блюда Хильды. Иногда они плавали в бассейне или смотрели, как Брайс играет в гольф.

Но это мало напоминало идиллию. Между ними часто вспыхивали конфликты.

Самый первый произошел тогда, когда Оксли пришел к Элиз и увидел бумаги, грудой сваленные на обеденном столе в гостиной.

— Так дело не пойдет, — решительно сказал он. — Ты должна пойти в первый комплекс. Кажется, там есть свободное помещение.

— Зачем мне помещение? Мне нравится работать здесь.

— Да, я знаю. Потому что здесь ты. В любую минуту можешь отвлечься, чтобы пойти прополоть грядки или законсервировать что-нибудь.

— А что в этом плохого? — искренне удивилась она. — Иногда полезно сделать небольшую передышку в работе, расслабиться.

Талберта покоробило такое безответственное отношение к бизнесу.

— Это самый ненормальный способ вести дела, который я когда-либо видел! Ты только взгляни на это. — Он указал на кучу карт, которые свалились па пол. — Где твоя хваленая организованность?! Когда ты подготовишь брошюру для типографии? И тебе давно пора составить картотеку!

— Но у меня есть картотека, — попыталась оправдаться она.

— Которая наверняка переполнена материалами о музеях, выставках и тому подобной ерунде.

На это возразить было нечего, и девушка промолчала, отметив про себя нелестный отзыв его о ее основной работе.

— Послушай, — немного смягчился он, — ведь тебе надо будет объяснять твоему персоналу маршрут поездки. Где ты это будешь делать? Куда ты их позовешь? Сюда? Надеюсь, что нет. Твоя тетя и дядя меня потом на порог не пустят, если орава студентов потревожит их покой.

Его аргументы звучали так убедительно, что она в конце концов сдалась.

— Но, — сказала она, подумав, — по-моему, слишком много проблем для разового проекта.

Оксли вжался в кресло, предчувствуя сильнейшую бурю.

— Послушай. Я подумал, что это может быть не разовый проект…

— Что-о?!

— В рынке этого вида обслуживания существует «ниша», которую следует заполнить. Если ты сделаешь это первой, то получишь монополистическое право на перевозки персонала и оборудования предприятий и фирм, которые собираются переезжать в другие города и штаты.

— Одну минуточку! — От возмущения Элиз стукнула рукой по столу так сильно, что несколько бумажек слетело на пол. — Кажется, мы договаривались, что я перевезу только персонал завода мистера Маркуса. Я не эксперт в этой области и не собираюсь им быть!

— Но, дорогая, потенциал для развития этого бизнеса очень велик и…

— Меня не интересует потенциал!

— Элизабет, какого черта ты не заинтересована в успехе?! — бросил он в сердцах.

— Мы уже говорили о том, что у нас разные меры успеха, Талберт Оксли. Ты понимаешь под успехом только прибыль и расширение.

— По-моему, ты единственный человек, который предпочитает застой развитию.

— Застой — это неправильное определение. Просто я не хочу разбивать лоб, развиваясь слишком быстро. И я не одна такая, — возмущенно сказала девушка.

— Назови хотя бы одного человека.

— Мэги, например.

— Миссис Фишер? Вот здесь ты неправа. Как раз позавчера мы разговаривали с ней о возможности продавать ее выпечку бакалейным лавкам. Она приняла мое предложение.

— Но она не счастлива от этого!

— С чего ты это взяла? — серьезно спросил он, нахмурив брови.

Элиз покраснела. Она не имела права обсуждать дела и мысли Мэги с кем бы то ни было, тем более с Оксли. Но он повторил свой вопрос, и она, запинаясь, ответила:

— Мне сказала об этом сама Мэги. — Увидев, что он расстроился, она поспешила его успокоить: — Не волнуйся, это не противоречит твоим убеждениям и идеям. Она благодарна тебе за помощь. Мэги сказала, что теперь она может не волноваться за оплату обучения Пола и за другие расходы. Но еще она сказала, что не получает от этого полного удовлетворения.

— Удовлетворения? Но у нее бизнес, который со временем будет приносить миллионы и который унаследует ее сын.

— Тал, неужели ты не замечаешь очевидных вещей? Это совсем не то, чего она хочет, не говоря уже о ее сыне. Ведь юноша не интересуется пекарней, для него важнее его рисунки. Но самое главное — это то, что происходит в их семье сейчас. — Элиз с минуту поколебалась, потом вздохнула и решила рассказать все до конца. — Тебе не понять, как трудно быть одинокой матерью. Нужно время, много времени, чтобы пойти на баскетбольный матч сына, или помочь ему сделать уроки, или просто поговорить по душам. Даже миллион долларов не заменит человеческого общения.

Талберт серьезно воспринял ее слова.

— Да, я понял, что ты хочешь сказать. Я подумаю над этим. — Потом он строго взглянул на нее. — А какое у тебя оправдание? Ведь ты не одинокая мать. Итак, до бизнеса, приносящего миллионы, нам еще далеко, поэтому давай не отвлекаться. Что ты думаешь об этой брошюре?


Глава 12


— Я, безусловно, рада, что перевозка завода Маркуса наконец-то завершилась. — Вежливый голос Санди не мог скрыть ее раздражения. Она, Дин и Талберт сидели в конференц-зале, обсуждая последние дела компании. Это было их обычное совещание, которое они втроем проводили по четвергам. — Теперь ты сможешь заняться более важными делами.

— Но я думал, что важные дела во время моего отсутствия весьма успешно выполнялись под руководством моих главных и незаменимых помощников. — Оксли широко улыбнулся, испытывая чувство стыда от того, что пропустил два последних совещания. — Приятно осознавать, что я всегда могу на вас положиться.

— Мы могли бы достичь большего, если бы ты не расточал комплименты, а действовал. Талберт, ты знаешь, что некоторые дела можешь вести только ты. Например, вопрос о финансировании компании «Алмазные инструменты» еще не решен.

— Санди, — прервал он ее, — контракт с ними у меня в кармане. Так что я имел право на передышку.

Он улыбнулся, вспомнив, что так Элиз называла их несвоевременные, но запоминающиеся минутки отдыха, когда они просто купались в бассейне или…

— Передышку! — Санди передернула плечами. — Я называю это попыткой подставить костыли нашим клиентам, которые занимаются непроизводственной деятельностью.

— Индейка для вас, — сказал он, не отвечая ей, — а окорок для меня. — Оксли развернул сандвичи, которые им доставили из ресторана.

— Талберт, послушай меня, — настаивала Санди, беря свой сандвич. — По-моему, ты занимаешься не тем, чем нужно. Другие клиенты тоже нуждаются в твоем внимании.

— Хм-м. — Оксли открыл бутылку кока-колы и посмотрел на повестку дня, которую приготовила Санди. Несомненно, она была чертовски компетентная, умная, сообразительная и красивая женщина. Настолько красивая, что способна покорить любого мужчину. Жаль, что никто до сих пор не смог завоевать ее сердце. Если бы нашелся такой человек, с улыбкой подумал Тал, я лично поставил бы ему памятник. Только принимая во внимание деловые качества Санди, он терпел ее нахальство и нетактичность. Однако очень часто она оказывалась права. Как, например, сейчас. Он действительно потерял слишком много времени, помогая юной Пейдж. И это был скорее отдых, чем работа. Конечно, ей нужно было его руководство. Но даже когда все дела были сделаны и она уехала в Филадельфию, он с трудом удержался, чтобы не последовать за ней. Они не виделись уже целую неделю. За это время Талберт по десять раз на дню думал о ней, вспоминая их совместную работу, «передышки». Ему хотелось вернуть эти дни, когда он был по-настоящему счастлив. Часто он находил, что с удовольствием пропалывает грядки, или играет в гольф с Брайсом, или обсуждает с Хильдой ее причудливые идеи по поводу очередного вегетарианского блюда. Сам того не сознавая, Тал мечтал о домашнем очаге, где его всегда с радостью встречали бы после тяжелой работы.

Но, конечно, лучшие минуты он проводил в обществе Элиз. Занимались ли они брошюрами и картами или отдыхали — им всегда было интересно друг с другом. Он раньше даже не представлял, что возможны такие чистые и дружеские отношения между мужчиной и женщиной. Нельзя сказать, что он не мечтал о близости с ней, но он боялся разрушить ту гармонию, которая возникла между ними в течение этих последних недель.

— Пиццерия? — голос Дина прервал его воспоминания. — Почему мы должны заниматься именно ею?

Оксли понял, что назревает скандал между его помощниками. Обсуждался вопрос о том, кому надо отдать предпочтение. Четыре фирмы подали заявки на присоединение к их компании, но они могли принять только три из них по количеству вакантных мест.

— А я не понимаю, почему мы должны отдать предпочтение типографии Лоуренса! Ведь такие есть во всех уголках города.

— Но у него отличная типография. Он работает очень качественно, и я не вижу причин, по которым мы можем отказать ему.

— Но нам нужно что-нибудь новое, принципиально отличающееся от всего остального. Какой-нибудь новый вид услуг.

— И ты думаешь, что продажа пиццы на улице и в школах — это новый вид услуг? Или их менеджер более симпатичен тебе, чем Лоуренс?

— Одну минуточку, — прервал их Талберт, придумав простое решение. — Мы можем принять их всех.

— Как? — Дин и Санди одновременно повернулись к нему.

— Миссис Фишер собирается подать заявление об уходе, так что у нас освободится одно место.

— Но мы уже решили, что она будет сотрудничать с бакалейными лавками! — воскликнул Дин.

— Она в этом не заинтересована. Я не хочу давить на нее.

— Но ее коммерческий потенциал бесконечен, — не сдавался Дин.

Талберт был тверд.

— Она уже достигла того, чего хотела. Мы должны позволить ей уйти, — решительно сказал он, не уточняя, откуда у него появилась такая идея.

На этом вопрос о выборе новых клиентов был исчерпан, и Оксли повернулся к Дину Отри.

— Ты говоришь, у Лоуренса отличная типография?

— Да.

— Я хотел бы поговорить с ним. Что вы думаете об этом? — Талберт выложил на стол альбом с рисунками.

Санди встала за его спиной и принялась рассматривать их. На каждом листе была изображена собака в разных позах и было написано что-нибудь остроумное.

— Какая прелесть! — воскликнула она, увидев рисунок, где собака понуро сидела возле перевернутого мусорного ведра. Надпись гласила: «Простите за беспокойство». — Вы только посмотрите на выражение ее лица… мордочки. Оно действительно виноватое.

— А можно, я возьму этот рисунок прямо сейчас? — поинтересовался Дин, увидев собаку, которая заметала хвостом осколки вазы, а сверху надпись: «Можно ли склеить осколки?» — Биджи объявила мне бойкот, когда я разбил ее любимую чашку. Может, с помощью этого рисунка я ее задобрю? — в шутку спросил он.

— Вот что я думаю, — сказал Талберт. — Санди, закажи Лоуренсу отпечатать этот альбом. А ты, Дин, займись рекламой в газетах и молодежных журналах.

— А куда списывать расходы? — спросила Санди, любуясь рисунком, на котором собака сплелась с кошкой в один клубок.

— Пока на мой личный счет. — Надо будет еще проверить, законно ли вести дела с несовершеннолетними клиентами. — Сделай специальный раздел «Дурачества Буби».

Так Пол назвал свой альбом. Можно ли спорить с таким талантливым ребенком?


Переезд персонала завода Маркуса из Филадельфии в Окленд прошел очень успешно. В знак благодарности мистер Маркус прислал Элизабет цветы, огромную коробку конфет и благодарственное письмо.

Оксли устроил небольшой праздник для них с Элизабет по случаю окончания этого мероприятия. Он пригласил девушку поужинать в шикарный ресторан, где оркестр по его заказу через каждые три мелодии исполнял песню «Поздравляю тебя».

— Элиз, дорогая, у тебя заразительный энтузиазм и открытое милое лицо, — сказал он, поднимая бокал с шампанским. — Это адская смесь. Маркус сказал, что его люди снимались с мест без разговоров, как только увидели тебя.

Девушка покраснела от похвалы. Выпив бокал до дна, она сказала:

— Знаешь, я никогда бы не справилась с этим делом, если бы не твоя помощь и поддержка. Спасибо тебе.

— Не надо меня благодарить. Это моя работа. Хотя, если честно, работать с девушкой, которая имеет талант и изобретательность, безусловно, легче. Я собираюсь сделать тебя богатой. Нет, нет, нет, — прервал он ее возражения, — не надо заводить старую пластинку. Просто ответь мне на один вопрос: что ты имеешь против богатства?

— Я считаю… — Она задумалась. А правда, что? Разве плохо иметь много денег? Получив большой доход от перевозки, Элизабет наконец-то рассчиталась со всеми долгами, и на ее счету осталась большая сумма денег. — Знаешь, я не думала над этим, — нехотя призналась она. — Я всегда зарабатывала лишь сумму, необходимую для нормального проживания. Наверное, я просто привыкла к этому.

Он покачал головой.

— Элиз, Элиз, — нежно сказал он, — знаешь, в чем проблема большинства людей? Они не думают. Но ведь ты не такая, я знаю. — Он наклонился вперед и с жаром сказал: — В тебе действительно заложен талант бизнесмена, который нужно развивать. Если ты этого не делаешь, то позволь мне заняться твоим развитием. Ты будешь самой преуспевающей женщиной во всем штате. Ведь у тебя не только ум и изобретательность, но и врожденное чувство Юмора и такта.

Девушка наслаждалась его словами как путник, который, пройдя долгий путь, утоляет жажду чистой родниковой водой. Конечно, в глубине души она жалела, что он восхищается только ее деловыми качествами. Но все равно его искренние комплименты глубоко проникли в ее сердце.

После ужина они зашли домой к Элиз. Сидя на кушетке в ее комнате, Тал снова сказал:

— Я горжусь тобой.

Она улыбнулась, но слова застряли в горле, когда она взглянула в зеркало, висевшее на противоположной стене. В нем отражались она и Тал. Как завороженная, она смотрела па его отражение, видела каждую черточку его лица. Боже, как он красив, с тоской подумала она. Его голубые глаза блестели в полутьме, волосы красиво спадали на лоб, широкие плечи придавали ему мужественный вид. Казалось, в зеркале она видит сказочного принца. Рыцаря на белом коне. Она повернула к нему лицо и посмотрела в его глаза, увидев в их глубине свое отражение. Он не был принцем, да ей и не нужен принц. Ей нужен живой, осязаемый человек, с которым она мечтала разделить свою жизнь, которому охотно отдала бы свое сердце. И такой человек сидел рядом с ней. Она протянула руку и нежно коснулась его щеки, как бы удостоверившись, что это не плод ее воображения. Талберт обнял ее и припал к губам долгим поцелуем. С этого момента ее тело перестало ей принадлежать. Оно страстно желало любви и ласки. Своими губами он раздвинул ее губы. Девушка не понимала, что с ней творится. Казалось, она парит где-то высоко-высоко, готовая в любую минуту броситься в бездну страсти и чувственного наслаждения. Она не могла разобрать, что шептал ей Тал. Слова были не нужны. Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, плечи, заставляя дрожать от возбуждения. Она нежно провела рукой по его затылку, шее, спине, крепко обняла его, прижавшись всем телом к нему. Никогда она не представляла, что в ней спрятана такая чувственная натура. Элиз чувствовала страсть, но не боялась ее, как раньше, а, наоборот, мечтала, чтобы она никогда не заканчивалась.

Внезапно Талберт отстранил ее.

— Ты нужна мне, Элиз. Но я боюсь тебя потерять.

Девушка не поняла, что он имел в виду. Для нее важно было одно: она нужна ему. Я люблю его! Элизабет поняла это так ясно, что даже испугалась. Неужели она раньше не замечала за собой, что ее тело дрожит под его взглядом, что она всегда с нетерпением ждет его прихода, что ей не хочется отпускать его по вечерам. Она хотела плакать от счастья. Девушка опустила лицо, и кудри спрятали ее, как спасительная ширма.

Талберт встал и отошел к темному окну, за которым мерцали звезды. Он молчал. По его плечам было видно, что он в напряжении. Тал тоже понял, что полюбил ее, но боялся себе в этом признаться. Однажды он потерял свою любовь. Этим и объяснялись его слова. Нет, сказал внутренний голос Тала, ты не можешь ее любить. Пусть будет то, что будет. Ты и так зашел слишком далеко. Если она уйдет от тебя, это будет только твоя вина. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы прийти в себя, Оксли принял решение, что все должно оставаться по-прежнему. Время покажет, любит ли его Элиз так же сильно, как и он ее.

Девушка с тоской смотрела на него. Ей хотелось подойти к нему, успокоить, отвлечь от тяжелых мыслей, сказать, как сильно она его любит, расплакаться на его груди. Но… Она не смогла пересилить себя. Казалось, он снова замкнулся, ушел в какой-то далекий мир, где ей не было места.

Наконец Элиз решилась. Она подошла к нему и осторожно коснулась его руки. Когда он повернулся к ней, на его лице не было и следа от недавних мучительных размышлений.

— Мы сделаем твою фирму фантастически процветающей, — преувеличенно бодро сказал он. — У меня грандиозные планы относительно тебя.

Она улыбнулась, обратив внимание на «мы» Означает ли это, что они будут заниматься этим вместе, рука об руку? Девушка была рада этому: умный, обладающий поразительным чутьем на прибыль, любящий новации. Чего еще желать? Конечно, ей понравилось работать с ним. Но только что сказанная им фраза обещала сделать эту работу еще более привлекательной для нее. Элиз дала себе слово, что во имя своей любви к нему сделает все возможное, чтобы его грандиозные планы претворились в жизнь.

В состоянии эйфории она пребывала весь сентябрь, выполняя все указания Талберта. Результат превзошел ожидания. Успех следовал за успехом. С подачи мистера Оксли фирма мисс Пейдж стала известна во всем штате и за его пределами. К ней обращались многие предприятия, желающие переехать на новое место. За несколько недель она подписала сразу шесть контрактов, обязуясь перевезти персонал этих фирм.

Наступили прохладные, дождливые дни октября. Большую часть времени девушка проводила в офисе, который сняла в здании компании «Удача». Ее бизнес поднялся на такую высоту, что она уже перестала ездить на автобусах, а занималась в основном бумажной работой. Ей казалось, что она никогда не работала без огромного письменного стола со множеством ящиков, компьютера и, конечно, личного персонала, который состоял из дюжины студентов колледжа, желающих подработать в свободное от учебы время.

Переезжая в офис, она предполагала, что будет чаще видеться с Оксли. На самом деле они стали встречаться еще реже. Он часто уезжал в длительные командировки, а когда бывал в городе, обычно просиживал в своем офисе. Несколько раз девушка видела его выходящим из здания в обществе Санди. Напрасно она убеждала себя, что они торопятся по делам. Каждый раз она испытывала невыносимую ревность, которую безуспешно пыталась подавить. Элиз гнала прочь мысль о его прелестном заместителе, который каждый день находится рядом с ним. Девушка сложила папки в ящик стола и стукнула по нему в сердцах ногой, пытаясь отвлечься от мучившего ее вопроса: она для него только заместитель?

Каждый раз, изучая карту или составляя маршрут, она вспоминала те дни, когда они делали эту работу вместе. Нелепо, твердила она себе, чувствовать себя такой обездоленной. Ведь это он направил тебя по верному пути, и теперь ты в состоянии двигаться по нему без его поддержки. А видимся мы реже потому, что Тал очень занят. Девушка в который раз напомнила себе, что он разыскивал ее, когда у него появлялась свободная минутка. Они ходили пару раз на ленч, три раза он приходил к ней в гости. Но ей так хотелось видеть его чаще!

Был промозглый осенний день. С утра моросил мелкий дождик, а к полудню опустился густой туман. Элиз стояла у окна, машинально пытаясь разглядеть что-то сквозь него, но мысли ее были далеко-далеко отсюда. Она мечтала оказаться в салоне своего экскурсионного автобуса, который ехал в Молодежный музей на праздничную выставку, посвященную Хеллоуину, Дню Всех Святых. Элиз глубоко вздохнула, злясь на себя за охватившую ее депрессию. Глупая! Только из-за того, что не поехала на эту экскурсию, она так расклеилась. Элиз ненавидела бумажную работу, которой ей приходилось заниматься.

Ох, проклятье! Похоже, она сейчас расплачется как ребенок. Но она так любила праздники! Мысленно девушка перенеслась в салон автобуса. Как раз в этот момент ее группа должна подъезжать к ранчо «Золотой желудь». Здесь они пообедают и посмотрят коллекцию голов из тыкв, костюмов и масок ведьм, гномов и привидений. В прошлом году она сама ездила сюда в качестве экскурсантки и решила, что в этом году обязательно устроит такое же путешествие уже сама. И вот поездка в самом разгаре, но проводит ее не она. Теперь экскурсовод — студентка.

После ранчо группа поедет в Молодежный музей полюбоваться картинами на фантастические темы. В этом музее каждому празднику посвящалась специальная выставка. В День Благодарения и на Рождество…

Рождество. Это был ее любимый праздник еще с младенческих лет… Конечно, все дети любят это время года. Но Элиз, даже став взрослой, не забыла возбуждения от предвкушений, которое она испытывала каждый год перед приходом Санта Клауса. И сейчас шутки и веселье не потеряли для нее своей прелести. В прошлом году они с Хильдой нарисовали красивые рождественские открытки для всех друзей. А в этом году? Элиз не знала, успеет ли она украсить дом еловыми ветками, не говоря уже о приготовлении подарков. Она устало вытерла пот. Как ей все надоело!

— Хэй, Элиз! А для вас подарок! — В дверь просунулась голова Пола с широченной улыбкой.

— Пол? А почему ты не в школе? — Она была рада, что ее отвлекли от грустных мыслей.

— Я уже вернулся и поспешил к вам, чтобы рассказать последние новости и подарить вот это.

— Новости? Да еще и подарок! Какой приятный сюрприз, — Элиз улыбнулась, принимая что-то, завернутое в красивую бумагу и перевязанное атласной ленточкой.

— Ну, не совсем подарок… Просто, Бог ты мой, потому, что вы заварили эту кашу.

— Какую кашу?

— Помните, вы сказали, что я буду зарабатывать деньги с помощью карандаша?

Девушка кивнула.

— Так вот, после поездки в Юрику — помните? — мистер Оксли взял у меня альбом с рисунками Буби. Бог ты мой, я даже не знал, зачем он ему. А он издал его, разрекламировал в газетах и журналах — я сам видел, — и скоро мой альбом появится в продаже! Я зарабатываю деньги, как вы и сказали!

— Пол! Да это же здорово! Я счастлива за тебя. — Она радостно обняла сияющего мальчишку.

— А теперь откройте это. Только это… смешно.

— О, Пол! — Элиз развязала ленточку, развернула бумагу и… Она уставилась на картину, где была изображена она, глядящая на Оксли огромными глазами, уперев руки в боки. Было видно, что они ссорились, но в выражении ее лица, как ей показалось, явно преобладала любовь к нему. Девушка покраснела. — Ох, Пол, даже не знаю, что делать: хвалить тебя или пристукнуть, — пробормотала она.

— Вам нравится? — обеспокоенно спросил он.

— Ну конечно, — улыбнулась она ему. — Просто я еще ни разу не видела карикатуру на себя.

— Это не карикатура, а дружеский шарж, — поправил ее Пол. — Я хотел купить что-нибудь вам, маме и себе на выручку от продажи альбомов. Но мои деньги мне не принадлежат. Мистер Оксли открыл для меня счет в банке и сказал, что деньги будут делать деньги. А потом я буду заниматься рисунками для наклеек на майки и футболки. Бог ты мой! У меня будет собственное дело! — Пол был переполнен радостными эмоциями. — А вам правда нравится рисунок? Я нарисовал его после поездки на Юрику. Я и для мистера Оксли приготовил подарок.

— Что?! Точно такой же?! — испуганно спросила она. Господи, нет! Только не такой рисунок! Здесь она похожа на человека, сильно больного… любовью.

— Бог ты мой, нет. Но тоже смешной рисунок: мистер Оксли сидит за столом и постукивает пальцами… Знаете, как он всегда делает, когда что-нибудь обдумывает? А изо всех щелей к нему лезут деньги, много денег.

— Чудесно! — воскликнула Элизабет, облегченно вздохнув.

— Пожалуй, я пойду. До свидания. Кстати, с Днем Всех Святых!

— Спасибо. И тебя также. Будешь кого-нибудь пугать? — с улыбкой спросила она, подумав, что ее он уже успел напугать, сам того не подозревая.

— Обязательно, — улыбнулся Пол и, попрощавшись, скрылся за дверью.

Девушка некоторое время смотрела ему вслед. Пол был очень проницательным пареньком. И у него был талант зарисовывать все увиденное. Она недовольно поежилась. Неужели уже в Юрике ее чувства к Талу были так очевидны для окружающих? Она еще раз взглянула на рисунок. Радость за юношу боролась в ней с досадой на него и на саму себя. Она положила подарок в самый нижний ящик стола, чтобы не расстраиваться лишний раз, и принялась за составление очередного маршрута.

Но дело продвигалось крайне медленно. Несколько раз она замечала, что сидит, бессмысленно уставившись в карту, не видя ее. Пол был прав относительно Талберта. У него действительно был дар зарабатывать много денег и помогать другим делать то же самое. Скольких людей он выручил из беды? Сколько маленьких фирм благодаря ему стали процветающими? Не сосчитать.

Неожиданно девушка выпрямилась. Она подумала о себе. Внезапно Элиз поняла, что была всего лишь очередным проектом мистера Оксли. Он был заинтересован не в Элизабет Пейдж, а в «Экскурсиях с Элизабет Пейдж».


Глава 13


— Я буду скучать по тебе, — сказала Элизабет, помогая Мэги собирать вещи в ее кабинете.

— Не волнуйся, — бодро ответила она. — Я все равно буду поставлять тебе свежие булочки. Теперь у меня будет собственный магазинчик. — Она протянула девушке карточку с адресом. — Буду сама себе хозяйкой. Салли тоже будет работать со мной, так что можешь считать — я просто выхожу из компании, как выходят из университета.

— Но я не понимаю, почему ты уходишь именно сейчас? — спросила Эрика, входя в кабинет.

Мэги рассмеялась.

— «Инкубатор» — это место, откуда выходят в свет «вылупившиеся» фирмы. По-моему, я уже «вылупилась», чтобы заниматься делом, которое мне подходит. Я хочу иметь больше свободного времени, чтобы уделять его Полу… Подай мне, пожалуйста, вон ту книгу, Лиз.

Девушка протянула ей поваренную книгу, задумавшись о ее словах: много свободного времени, возможность делать то, что нравится…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она в ответ на свои мысли.

— А я не понимаю! — возмущенно воскликнула Эрика. — Кстати, у мистера Оксли есть какие-то планы относительно меня. Так что я отсюда никуда не уйду!

Элиз взглянула на нее. Итак, Тал сумел вернуть ее благосклонность. Интересно, как? Эрика перехватила этот взгляд и усмехнулась.

— Да, наконец-то я прозрела. — Она показала руку, на которой больше не было колечка.

— Ох, прости, — машинально сказала Элиз.

— Не надо извиняться. Я рада, что так закончилось. Поверь мне, Билл заслужил того, что сделал с ним мистер Оксли.

Элиз порадовалась про себя, что Эрика не принимает близко к сердцу разрыв с Биллом Драймом. И еще она отметила, что Эрика наконец-то поняла, что Талберт действительно порядочный бизнесмен.

Он порядочный, горько подумала Элиз. Негодяй! Хотя… Ведь он не давал мне никакой надежды. Сказал только, что я «необыкновенная». Ах да, и еще, что «мы сделаем твою фирму процветающей». Не его вина, что я поняла эти слова превратно и вообразила Бог весть что.

— Я подумала над предложением мистера Оксли, — поведала Мэги после того, как ушла Эрика. — Он хочет, чтобы у Пола было собственное дело. Конечно, я никогда не думала, что мальчик серьезно увлечен выпечкой. Но ведь ему нет еще и шестнадцати лет! Как же он справится со своей работой?

— Я думаю, ему надо дать шанс, — сказала девушка.

— Дорогая, ты заслужила первый приз! Ведь это с твоей помощью Пол поверил в себя и серьезно занялся рисованием.

— Ну что вы, — смутилась Элиз. — Я просто…

— …Приняла его дурачества всерьез. Чего я, к великому сожалению, не сделала. Это твоя вина, что мой обеденный стол превратился в рисовальный и что по всему дому разбросаны листки с эскизами. — Мэги с улыбкой погрозила пальчиком. Ее лицо при этом сияло от гордости за сына.

— Ах! Дорогая Мэги, как я рада, что все устроилось у вас, — покачала головой девушка.

— Давай выпьем кофе напоследок, — предложила Мэги. — И мне нужно кое о чем с тобой поговорить. — Она опустилась на стул.

Элизабет приготовила две чашечки кофе и села напротив.

— Ты говорила, студия твоей тети находится на мансарде? Я тоже хочу переделать нашу мансарду в комнату для Пола, где он мог бы спокойно работать. Это будет моим подарком к его шестнадцатилетию. Ты не могла бы мне помочь? Объясни, где и что должно располагаться.

Элиз одобрила идею и принялась с энтузиазмом рисовать план мансарды, которая должна превратиться в студию художника. Она с трудом подавила в себе приступ белой зависти: почему у нее нет времени и возможности заниматься любимым делом?


С тех пор как Элизабет занялась перевозками, у нее не было времени проводить экскурсии. Ее заменили несколько девушек, которые успешно справлялись с этой работой. Она так тосковала по тому состоянию души, которое возникало на экскурсиях. Ей так хотелось вновь заняться посещением выставок и поездками на природу. Но теперь, увы, у нее было множество других обязанностей. Из-за серьезного отношения к делу, порядочности она была вынуждена сама составлять карты, ездить в разные города для ознакомления с клиентами, посещать те места, куда они собираются переезжать, чтобы собрать необходимый для ознакомительной брошюры материал.

На эти выходные она намеревалась поехать в Малибу, надеясь, что эта поездка выведет ее из депрессии. Три дня подальше от унылых дождей, поближе к солнцу, пальмам и пляжам. В Малибу Элиз хотела посетить выставку довольно известной художницы Ирэн Берч, рисунки которой всегда радовали девушку своей оригинальностью.

Но переезд завода «Электрокабель» из Денвера в Сан-Антонио нельзя было откладывать. К сожалению, эту работу она могла выполнить только сама. Когда она поняла, что ей не удастся вырваться в Малибу, чуть не расплакалась. Итак, в Сан-Антонио! Она почему-то не любила его. А сейчас, когда не состоится встреча с работами Ирэн Берч, особенно.

В пятницу утром, перед тем как отправиться в этот город, Элиз завтракала с тетей и дядей. Она чувствовала себя несчастной и совершенно разбитой. Настроение было препаршивое.

— Что-то я совсем расклеилась, — тяжело вздохнув, пробормотала она.

— Не волнуйся. Каждый человек имеет право на усталость, — ответила Хильда, стараясь успокоить племянницу. — Выпей кофе. Это тебя подбодрит. — Она налила для нее чашечку обжигающего ароматного напитка.

— Спасибо. Я знаю, что не могу позволить себе расклеиваться. Впереди долгая дорога и много работы. — Она рассеянно наколола ножом виноградину. — Мне надо будет бродить по мастерским и цехам, магазинам и школам и Бог знает где еще. Хотя я мечтаю очутиться на пляже, или стоять около мольберта, или просто пропалывать грядки. — Элиз говорила голосом, дрожащим от еле сдерживаемых слез.

Хильда успокаивающе погладила ее по руке.

— Ты не расклеиваешься. Просто ты любишь смену обстановки, как и я. Тебя интересуют многие вещи, поэтому тебе трудно долго сидеть на месте, зацикливаться на чем-нибудь одном. И в этом нет ничего предосудительного!

— Но мне надо делать деньги, — упрямо повторила девушка слова Оксли.

— Снова мы возвращаемся к нашему старому разговору. Ты не можешь быть рабой бизнеса и расчетного счета.

Услышав это, Брайс отложил газету.

— Не слушай ее, девочка. Делать деньги — это тоже очень важно. Вот если бы ты была независимой и богатой, тогда бы ты поняла, что не в деньгах счастье.

— Ах ты! — возмутилась Хильда. — Деньги — не самое главное! По-моему, кроме здоровья и любви, нет ничего важнее на свете.

— Хорошо, хорошо. Но ты должна признать, что деньги тоже играют не последнюю роль в делах здоровья и любви. А может, выдать Элизабет замуж за того парня, Джейка, который уже целый год ухлестывает за ней, и позволить ему беспокоиться о ее трудностях? — со смехом предложил он. Брайс сложил газету, встал, поцеловал жену и вышел из комнаты.

— Не думаю, что Джейк Олсон мечтает о женитьбе. Он хотел, чтобы я просто жила с ним без всяких формальностей, — девушка искоса взглянула на тетю, ожидая ее реакции.

— Ох уж эти современные нравы, — вздохнула она. — Но я не вижу в этом ничего плохого. Если ты решила…

— Боюсь, уже поздно что-нибудь решать.

— Почему?

— Джейк теперь встречается с Карен. Она поссорилась со своим парнем, и Джейк, похоже, решил скрасить ее одиночество.

— Ах так, — протянула Хильда. — Это тебя сильно огорчило?

— Нет конечно! По правде говоря, я даже рада. Мне нравится Джейк, но только как друг. — Элиз допила кофе и поставила чашечку на стол. — Я знаю, он хотел большего, чем дружеские отношения. Было несправедливо с моей стороны проводить с ним так много времени. Конечно, с ним было весело, но сердца моего он не похитил…

Хильда проницательно посмотрела на нее.

— Да, да, да, если это не Джейк, то кто?

— Никто, — поспешно ответила она, прогоняя от себя возникший образ Талберта. — Кто тебе сказал такую чушь?!

— В последнее время ты очень подавлена. Это на тебя не похоже.

— Ох, тетя, если бы ты знала, как я устала от бизнеса. Я больна от всего этого: мне надо объезжать жилые кварталы, заглядывать в мастерские, говорить с рабочими и служащими. Потом заносить мои наблюдения в блокноты, составлять маршруты, объяснять моему персоналу, куда надо ехать и что при этом говорить. Надоело! — Она замолчала и отбросила салфетку, которую до этого нервно комкала в руках. Ей действительно было очень плохо. Еще чуть-чуть, и она расплакалась бы. Но Элиз быстро успокоилась. — Извини. Я не должна была жаловаться. Все идет просто замечательно, — ненатурально весело и бодро сказала она.

— Дорогая, ты уверена, что должна ехать в Сан-Антонио? — обеспокоенно спросила Хильда.

— Ну конечно!

— По-моему, у тебя нервный криз…

— Ничего страшного, просто я немного расклеилась.

— Или чересчур увлеклась.

— Что ты имеешь в виду? — резко спросила она.

— У тебя два дела, два мужчины и ни минуты времени, чтобы выбрать что-нибудь одно.

— Нет, тетя, ты не права. — Девушка рассеянно покачала головой. — Это не… — Она замолчала не в силах сказать правду. Ее тетя была такой же проницательной, как и Пол. От нее ничего не ускользало. — Я подумаю над этим.

— Хотелось бы.

Через час она уже ехала по шоссе в сторону Сан-Антонио, погруженная в невеселые мысли. Тетя была права. Два мужчины, Талберт и Джейк. Если честно, Джейк занимал ее мысли меньше.

Будь честной, внушала она себе, Элиз! Конечно, он был приятен тебе как человек, с которым всегда весело. Без него, постоянного партнера, трудно представить Элиз на корте или в театре. Иногда он помогал ей отвлечься от мыслей об Оксли.

Талберт. Боже, как она могла позволить себе так сильно увлечься этим человеком? В тот день когда они впервые обедали вместе, Элиз попала под его обаяние. Тогда же, почувствовав это, она поклялась, что не позволит разбить ее сердце. И что? От сердечка остались одни осколки, которые Талу совсем были не нужны.

Если бы он не пришел к ней домой, не уговорил вступить в его компанию, сейчас бы ей не было так плохо. Девушка продолжала выискивать главные обвинения против этого, как ей казалось, ужасного лицемера. Зачем он поехал за ней в Юрику? Был таким заботливым, нежным, внимательным? Только для того, чтобы она занялась этим скучнейшим делом по перевозке. От возмущения у нее подступил комок к горлу.

Ее руки сжали руль. Талберт. Было бы ей так грустно, если бы он был рядом? Ответ не требовал обсуждения: нет, не было бы! Только его присутствие оживляло ее. Что бы он ни делал, ей было весело и интересно с ним. А когда он целовал ее… Страсть волнами разлилась по ее телу, заставив сердце учащенно забиться. По щеке девушки ползли две непрошеные слезинки. Она смахнула их. Если бы он был рядом! Элиз была готова на все, чего бы он ни попросил.

Но вся беда была в том, что он ничего не просил. Даже в минуты их редких встреч Талберт был замкнут и неприступен. Единственное, что он сказал, после того как она поняла, что любит его: «Я сделаю тебя богатой».

Но это его мечты, а не ее!

Сейчас у нее два дела. Одно, в которое она попала, как в ловушку, делало ее богатой. А второе, дающее путешествия, экскурсии и свободное время, делало ее счастливой. Итак, выбор прост: Элиз хотела счастья, а не богатства.

Она еще не решила, как следует поступить, если вдруг Тал скажет: «Выходи за меня замуж!» или «Переезжай жить ко мне». Или даже он просто произнесет волшебное слово «любовь». Снова нега и страсть овладели ей. Усилием воли Элиз запретила себе развивать эту мысль. Она знала, что физической близости недостаточно для счастливой жизни. Вряд ли она будет счастлива, если у нее не будет возможности заниматься делами, которые ей интересны, и если она не найдет понимания любимого человека.

Итак, этим же вечером по прибытию в Сан-Антонио Элизабет приняла твердое решение: это ее последняя работа по перевозке.


Глава 14


— Что ты имеешь в виду, говоря, что уходишь из компании? — повторил Оксли, не веря собственным ушам.

Девушка испуганно посмотрела на него. Она вовсе не собиралась покидать компанию вот так: со скандалом или со слезами. Ей хотелось бы поработать здесь еще несколько недель, хотя бы до Рождества. Надо было разобраться с бухгалтерией, которая следила за ее расчетами. В балансе, отчетности и декларациях она почти ничего не понимала, поэтому ценила то, что находилась под контролем бухгалтерии. Как раз перед приходом Талберта она говорила об этом Санди.

Та обратилась к ней снисходительно:

— Элиз, дорогая, мы не команда спасателей. Наша цель — успех, совершенство и прогресс.

Девушка затеребила папку с документами, которые принесла для обсуждения. Она жалела, что с ними не было Дина. Наедине с Санди она всегда чувствовала себя идиоткой.

— Но я хочу развиваться в моем основном направлении — искусстве.

Санди усмехнулась.

— Мистер Оксли и я считаем, что экскурсии — это проигрышное дело.

Элиз живо вспомнила слова Тала о ее «прихотях». Она обиженно прикусила нижнюю губу. Почему эти бизнесмены так не любят искусство? Тем временем Санди принялась поздравлять ее с успешной перевозкой рабочих завода «Электрокабель».

— Теперь вы сами видите, что такие поездки делают деньги. Надеюсь, вы не откажетесь от проекта «Майнинг Корпорейшн»?

— Откажусь, — твердо ответила девушка.

Санди прищурила глаза и передернула плечами.

— Значит, мы теряем время и деньги. Если вы не хотите расширяться, то нам не о чем говорить. В ваших же интересах покинуть нас.

От такой наглой напористости Элиз чуть не потеряла дар речи. Как?! Уйти из компании? От Талберта?

— Но я… я заинтересована в расширении, — защищаясь, проронила она. — Я уже сказала, что просто хочу уделять больше времени экскурсиям.

— Экскурсиям… — Санди презрительно фыркнула. — Элизабет, должна вам сказать, что наши интересы не совпадают.

— Но ведь я все равно буду платить вам проценты с прибыли… — Голос ее прервался. Внезапно она поняла, что просто цепляется за компанию, как утопающий за соломинку, лишь бы быть рядом со своим кумиром. Только он удерживал ее здесь.

— Неужели вы не понимаете? — прервала ее Санди. — Мы вынуждены выбирать из нескольких направлений развития самое целесообразное. Ваше нас не устраивает. И в то же время вы занимаете место, которое нужно какой-нибудь другой фирме.

Санди говорила убедительно и настойчиво. Под градом ее веских доводов девушка постепенно сдалась.

— Да, возможно, для меня будет лучше, если я уйду из компании, — подумав, сказала она.

Как раз в этот момент в кабинет вошел Оксли Он не слышал последних слов, но по хищному и злорадному выражению лица своей заместительницы понял, что произошло что-то неприятное. Он тут же забыл о предчувствиях, как только обнаружил, что, помимо Санди в кабинете еще и Элиз.

— Я и не знал, что ты здесь! У тебя найдется время для ленча? — спросил он, пристально вглядываясь в лицо девушки.

— Я… я не знаю, — запинаясь, ответила она. Она побледнела и чувствовала легкое головокружение от принятого только что решения и от присутствия любимого. Его широкая улыбка, от которой в уголках глаз образовались морщинки, была заразительной. — Хорошо, найдется…

Санди вскочила, словно сидела на пружине, резко отодвинув стул.

— Лучше сказать ему сейчас, дорогая, — потребовала она, обращаясь к Элиз.

— Сказать мне — что? — Талберт с подозрением смотрел то на одну, то на другую женщину.

— Она уходит от нас, — вдруг смиренно произнесла Санди.

— Уходит? — прорычал Оксли. Девушка съежилась под его взглядом. — Почему? Какие-то проблемы?

— Элизабет сама так решила, дорогой Талберт! Это право всех наших клиентов — беспрепятственно выходить из компании. Так что мы не можем не отпустить ее. — Она подошла к Талберту, сняла с рукава невидимую пушинку и посмотрела на девушку с чувством превосходства. — Дорогая, я приготовлю для вас все бумаги, — промурлыкала она и вышла из комнаты.

Оксли даже не посмотрел в ее сторону.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что уходишь из компании? — еще раз переспросил он.

— Санди… то есть мы… В общем, я не хочу больше заниматься перевозками.

— Но, как я понял, ты недавно подписала контракт с «Майнинг Корпорейшн».

— Я верну его.

— Подожди, не спеши возвращать. — Он подошел к ней вплотную и, слегка нагнувшись, уперся руками в спинку ее стула, отгородив как бы от всего мира. — Если ты считаешь, что их предложения неприемлемы…

— Это не так! Я вообще не хочу заниматься перевозками.

Талберт резко выпрямился.

— Это саботаж?

— Нет, просто я мечтаю заниматься моим любимым делом. Я хочу вернуться к экскурсиям и…

— Этот путь ведет к банкротству.

— Я прекрасно справлялась с работой и без твоей помощи! — возмутилась она.

— Ну конечно. Разъезжая на автобусе с неисправным двигателем, без страховки и планов на будущее. Да если бы я не заставил тебя заняться проектом Маркуса, ты бы до сих пор сидела на мели! — возмущенно сказал он.

— Ну да! — с сарказмом воскликнула она, гневно посмотрев на него. — Ты представил мне Маркуса как человека, который умрет без моей помощи. Хотя на самом деле это было не так!

И я знала об этом, с горечью подумала она. Я видела его прекрасно оборудованный завод. А чеки с оплатой расходов, которые присылались по первому же требованию? Элиз сжала в руках бумаги и посмотрела на Тала. Конечно, она знала о положении Маркуса. Просто ей хотелось работать рядом с любимым…

— Хорошо, — успокаивающе сказал он. — Возможно, я исказил факты…

— Исказил факты! — вновь взвилась Элиз. — Да ты просто манипулировал мною. — Она почувствовала невыразимую обиду и досаду от мысли, что пути их вскоре разойдутся.

— Я превратил твою слабую фирму в быстро растущий концерн, который уже известен во многих штатах. И еще я могу добавить, — сказал он, схватив ее за плечи, — что твое финансовое положение наконец-то стабилизировалось.

— Оставь в покое мое финансовое положение и меня вместе с ним. — Элиз сбросила с плеч его руки. — Об этой работе я не мечтала. Я не хочу становиться роботом, рисующим карты и осматривающим мастерские.

— Неужели? — Он приподнял бровь. — Но когда ты присоединилась к компании, я думал, ты заинтересована в успешном бизнесе.

— Успешном? Безусловно. Но при этом делать то, что мне нравится. Экскурсии и…

— Боже мой! Дорогая, мы уже обсуждали это. Ты не должна заблуждаться. Это не…

— Стоп! — Она выпрямилась во весь рост, пылая гневом. — Ты говоришь об экскурсиях как о чем-то… — Она прищелкнула пальцами, подбирая нужное слово. — …О чем-то гнилом и деградирующем!

— Это не совсем так. — Его смутило ее возмущение. — Просто у тебя еще недостаточно денег, чтобы спокойно заниматься экскурсиями.

— Но в жизни, кроме денег, есть много других вещей!

— Конечно, но…

— Я занималась экскурсиями, потому что мне нравилось это. И я буду заниматься ими впредь. Возможно, я не стану миллионером, зато буду счастлива! — Девушка была настроена решительно. Талберт давно не видел ее в таком состоянии.

— Будь умницей, дорогая! Не уходи. Мы «Инкубатор»…

— Я знаю. Но я не желторотый цыпленок. Не желаю, чтобы меня «высиживали».

— Сейчас не время принимать такое решение! — Он использовал последнюю возможность переубедить ее. — Ты подписала контракт и не можешь уйти, бросив все. К тому же ты должна мне. Я вкладывал в твой проект много денег и времени…

— Можешь подать на меня в суд! — Девушка выбежала из кабинета, резко хлопнув дверью.

Пробежав несколько шагов, она только тогда осознала сказанное. Ужас охватил ее. А вдруг он и правда подаст на нее в суд? Ведь он выиграет… А что будет с ней?

Элиз замедлила шаги, с замиранием сердца ожидая, что он кинется за ней следом. Но этого не случилось. Девушка оглянулась, в коридоре никого не было. Эхо шагов раздавалось по всему этажу. Внезапно она почувствовала себя очень одинокой. Похожее чувство она испытала, когда узнала, что ее родителей больше нет в живых. Тогда ей показалось, что весь мир рухнул, и она осталась совершенно одна.

Комок подступил к горлу, слезы потекли ручьем. Всплакнув, она подумала о будущем. Что ее ждет? В компанию она не вернется, это точно. Значит, прощай, поддержка. Прощай, Талберт…

Девушка шла к своей машине как во сне, не видя перед собой ничего, кроме его улыбки и глаз; не слыша ничего, кроме его радостного смеха. Сев в машину, она положила голову на руки, скрестив их на руле. Вот и все… Их отношения закончились, не успев начаться. Чтобы не расплакаться при народе, она начала думать о постороннем. Но мысли постоянно возвращались к нему.

Скоро День Благодарения… Какое счастье, что я наконец-то заплатила за ремонт автобуса мистера Дугласа… Если бы не компания «Удача»… О Господи! Опять он… Почему, когда Мэги подала заявление об уходе, ей никто не препятствовал? Она даже сказала, что Тал… мистер Оксли отнесся с пониманием к ее проблемам с сыном-подростком. Конечно, это большая ответственность — воспитывать его одной.

Глубоко вздохнув, Элиз включила зажигание. Хорошо, подумала она, что у меня нет такой ответственности, как у мисс Фишер, но я тоже не хочу управлять огромной фирмой с большим штатом и горой бумажной работы. И я хочу отказаться от нелюбимого дела.

Спазм снова возник в горле. Подаст ли он в суд на нее за нарушение условий контракта? Девушка не помнила, было ли там сказано о возможности выхода из компании по собственному желанию. Ей не хотелось сейчас об этом думать. Лучше отложить это на потом.

Во всяком случае, настраивала она себя, у нее есть право возненавидеть Оксли и все, что с ним связано. Говорят, от любви до ненависти один шаг. Элиз поспешила сделать его. Теперь она ненавидела уже и Тала за все: за рутинную работу, которой ей приходилось заниматься в последние месяцы; за радость встреч с ним, ее эмоции, которые она испытывала при его поцелуях; даже за то, что совсем недавно она не представляла своей жизни без него.

Я рада, убеждала себя Элиз, что ушла из его компании. Теперь нас ничего не связывает. Я свободна и счастлива!

Но почему на сердце у нее камень? Она не чувствовала себя счастливой и свободной, а наоборот, одинокой и неуверенной в завтрашнем дне.


Оксли некоторое время стоял без движения. Стук двери болью отозвался в его сердце.

Хорошо, значит, так тому и быть.

Он глубоко вздохнул, сунул руки в карманы пиджака и подошел к окну. Глубокая складка прорезала его лоб между бровями. Он покачал головой.

Черт знает что такое! Эта девчонка не видит ничего дальше собственного носа! Перевозка — это совершенно новая индустрия. Она была на пороге ее развития. И что? Бросила все. Из-за чего?

Талберт задумчиво пересек комнату. Объяснил ли он все ее возможности?

Да, он пытался. Это была нелегкая задача. Но он должен был требовать, льстить и, да, манипулировать ею — все это ради ее же блага. Неужели она этого не понимала?

Оксли рассеянно звякнул связкой ключей, лежащей в кармане. Он старательно гнал от себя слова, которые сказала ему напоследок Элизабет: «Возможно, я не стану миллионером, зато буду счастлива» Но он не мог не признать, что именно в них заключалась разгадка ее поведения. У девушки не было ни желания, ни склонностей заниматься тем делом, которое он предлагал. Для нее гораздо важнее были такие вещи, как искусство, домашняя готовка, огород, отдых…

Подать на нее в суд? Зачем? Талберт понимал, что, выиграв, проиграет.

Он снова подошел к окну и, глядя в серое небо, затянутое облаками, пробормотал:

— Дорогая, мне будет тебя не хватать.

Он вытащил руки из карманов, взял кейс и вышел из кабинета. У него много других дел. Если он собирается лететь с Джеком Охарой в Монте-Карло, то надо успеть собрать и уложить вещи.


Глава 15

		— …Когда приходит Рождество,


		веселья, радости полно… —


пело радио веселыми детскими голосами.

Талберт выключил его. Он мрачно изучал бумаги, лежащие перед ним. Он устал. Четыре недели ему пришлось крутиться как белка в колесе. После поездки в Монте-Карло он три раза побывал в Филадельфии. Потом слетал в Детройт, чтобы поужинать с родителями в День Благодарения. После этого провел четыре дня в Портленде, где должен был открыться новый филиал компании «Удача», и отправился в Финикс, где отцы города убеждали его в целесообразности открытия филиала именно у них. Что же выбрать: штат Орегон или штат Аризона? А может, и там, и там? У Оксли голова шла кругом от этих проблем. Многие люди интересовались услугами по перевозке, которые оказывала фирма мисс Пейдж. Что он мог ответить? Каждый раз в его воображении возникало ее лицо: чистые глаза, счастливая улыбка, ямочки на щеках… Тал стукнул кулаком по столу. Сейчас не время впадать в депрессию!

Он открыл досье фирмы «Инструменты Кейла». Похоже, их дела шли отлично. Кредит, предоставленный им, не пропал даром. Финансовая компания «Коннорс и Коннорс» тоже хорошо развивалась, получая неплохую прибыль… Талберт ждал, что его настроение улучшится, как бывало всякий раз, когда он видел успехи своих подопечных. Но сейчас этого не произошло. Он чувствовал пустоту в душе. Ничего его не радовало. Впервые он думал о своей работе с отвращением. Он оттолкнулся от стола и встал со стула.

Возле его стола стоял ящик, в который Санди сложила открытки с поздравлениями по случаю Рождества, присланные на его имя. Сверху лежала красивая музыкальная открытка. Тал открыл ее, раздался мелодичный перезвон колокольчиков, наигрывающих песенку «Поздравляю с Рождеством». На открытке был изображен маленький Санта Клаус в санях, запряженных оленями. Когда ее поворачивали, он махал рукой и подмигивал. Он с безразличием захлопнул открытку.

Оксли сам был удивлен тем, что находился в депрессии, и, главное, не мог понять ее причины. Как-то так сложилось, что он не испытывал в этот праздник больших эмоций даже в детстве. Обеды с родителями в шикарных ресторанах и дорогие подарки не шли ни в какое сравнение с предпраздничными волнениями и суматохой в доме Дина Отри. Каждый раз, приходя к нему в гости, Тал задавался вопросом, почему он завидует своему помощнику.

Завтра Рождество. Как и прежде, он собирался провести его вместе с семьей Дина, где его всегда тепло встречали. Дети прыгали на его коленях, радуясь подаркам, которые он приносил. И все равно Тал чувствовал, что он как бы в стороне от праздника, как будто он бездомный, которого впустили в дом погреться из жалости.

Обычно на ужин приглашали и Санди. Но в этом году она поедет встречать Рождество на озере Фреш с Генри Лоуренсом, владельцем типографии. Именно против него когда-то была настроена Санди. Тал усмехнулся. Кто бы мог подумать, что этот человек сможет ее увлечь.

Раздался сигнал селектора.

— Мистер Оксли, вас хочет видеть миссис Максвел.

— Максвел? — переспросил Талберт.

— Она сказала, что вы помните ее под именем Шарон Патрик.

Шарон. Мысленно Талберт вернулся на десять лет назад. Он вспомнил вечеринку, где они впервые встретились, укромные уголки парка, комнату, где Шарон и он… Господи, как же он любил эту женщину! Надо же, Шарон! Миссис Шарон Патрик Максвел. Он не видел ее целых десять лет…

— Мистер Оксли?!

— Да, да. Пусть войдет. — Он выключил селектор, обошел стол и приготовился встретить ее.

Шарон была такой же красивой, какой он ее запомнил. Высокая, стройная. Только сейчас она стала более изысканной и шикарной. На ней был короткий норковый жакет, дорогое трикотажное платье, в ушах переливались бриллиантовые сережки. Платиновые волосы теперь не спадали до пояса, а были уложены вокруг головы изящной короной. Те же непроницаемые темно-карие глаза, соблазнительная улыбка, мягкая, скользящая походка. Талберта окутало облако дорогих духов, когда Шарон подошла, обняла его и крепко поцеловала в губы.

— Талберт Оксли. Красивый, как всегда, — проворковала она, оглядывая его оценивающим взглядом.

Наконец к нему вернулся голос.

— А ты совсем не изменилась. Если не считать, что стала еще восхитительнее. Похоже, твои дела идут хорошо.

— Я предполагала, что ты это спросишь. Конечно, если не считать неудачного брака, то мои дела идут хорошо. — Ее нижняя губка обиженно выпятилась.

— Ох, Шарон, извини…

— Не надо извиняться. Что было, то прошло. Не будем говорить об этом. Я приехала сюда на несколько дней, и, думаю, нам есть о чем поговорить.

— Да, — согласился он, придвигая для нее стул. — Что ты делаешь в нашем городе?

— Я здесь проездом в Палм-Спринг. Там я буду встречать Рождество со старыми друзьями. Но перед этим я позвонила твоей маме и узнала твой адрес. Я специально заехала сюда, чтобы увидеться с тобой. Ты рад?

— Конечно. — Талберт с трудом скрыл недоумение. Почему сейчас, после стольких лет? Что произошло?

— Твоя мама сказала, что ты преуспел, — продолжала она, ослепительно улыбаясь. — Ты теперь владелец огромной компании с несколькими филиалами. А когда-то…

— Шарон, ты же знаешь, что моя мама всегда преувеличивает.

— Я знаю, что ты всегда был не в меру скромным. — Она обвела взглядом его кабинет, оценив каждую деталь обстановки. — Я желаю услышать все о том, как ты добился всего этого. Надень пальто и пригласи меня в ресторан. Там ты расскажешь мне, как ты стал магнатом.

Талберт повел ее в первоклассный ресторан «Кристалл». Все еще находясь под магическим влиянием ее чар, он послушно рассказывал ей о своей работе. Удивительно, но Шарон знала все, что произошло с ним за последние три года. Оксли это заинтриговало. Мама не могла ей всего этого рассказать. Откуда же такая осведомленность?

— Я случайно прочитала большую статью о тебе в прошлогоднем «Экономическом обозрении». Тебя очень хвалили за неординарный подход к клиентам, за хорошо поставленное дело, приносящее большой доход. После этого я позвонила миссис Оксли, чтобы удостовериться, и решила встретиться с тобой.

Ах, вот оно что… Талберт почувствовал разочарование, как будто Шарон снова его обманула.

— Я всегда знала, что ты способен на это, — беззаботно щебетала она. — И я горжусь тобой, Тал. Ведь ты сколотил себе состояние, начиная практически с нуля…

Внезапно он вспомнил другой обед с другой женщиной, которая сказала ему: «Я уже наслышана о Богатом, Преуспевающем Бизнесмене. Теперь хочу знать все о Человеке, о том, какой ты на самом деле».

Прервав Шарон на полуслове, он спросил:

— А чем занималась ты, пока я… — Его голос прервался, не закончив «пока я становился богатым».

Она возмущенно начала рассказывать о своей жизни. О том, каким неудачным оказался ее брак. О том, как она пыталась сохранить хотя бы видимость семейных отношений. О том, как за последние пять лет ее жизнь превратилась в сущий ад. О том, как «дикий» Тимоти не захотел платить ей алименты «после того, как я отдала ему лучшие годы моей жизни». О том, что городской дом и дом на побережье, а также многочисленные акции получил он, а не она, Шарон. «Но ничего, я подам на него в суд, потому что моя доля…» И так далее.

Такое впечатление, подумал Талберт, что у нее калькулятор вместо мозгов.

Он пытался проявить интерес к ее проблемам, но это у него получалось с трудом. Расчетливость собеседницы не вязалась с его представлением о ней, как о прекрасной и нежной женщине. Он слушал ее вполуха и иногда кивал, поедая при этом омара. Опомнился он только тогда, когда понял, что она что-то у него спрашивает.

— Что?

— У тебя нет миссис Оксли? — повторила она вопрос.

Он молча покачал головой.

— И в твоей жизни нет никого?..

— Нет, — решительно сказал Талберт. Да, подумал он, в моей жизни могла бы быть…

Шарон коснулась его рукава.

— Тал, когда-то мы переживали восхитительные моменты. Но мы были слишком молоды и глупы, чтобы понимать, что это временно и что каждому из нас нужно нечто другое. Но то, что было между нами, — великолепно! Во всяком случае, мы получили некоторый опыт, который, я думаю, пригодился нам обоим впоследствии. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Он взглянул на нее. И понял, что она была права. Все эти годы Талберт считал, что любит ее, не желая признаться себе, что это было лишь мимолетное увлечение. Разговор, который завела Шарон, как будто снял пелену с его глаз. Он понял то, что до сих пор отказывался понимать.

Теперь ему были видны ее расчетливость, эгоизм и мелочность. Неужели из-за нее он десять лет отказывался быть зависимым от какой-нибудь другой женщины? Господи, каким же глупым он был! Талберт почувствовал, что родился заново.

Он отвез Шарон в отель и сказал, что будет занят и не сможет больше ее увидеть. Они распрощались. Теперь уже навсегда.

Выйдя на улицу, Тал глубоко вздохнул. Ему казалось, что он вырвался из темницы, в которой по собственной воле пребывал десять лет. Десять лет! Сколько радости и счастья он потерял за это время. Сможет ли он наверстать упущенное?

Оксли не вернулся в офис, а решил пойти домой. Переступив порог квартиры, он огляделся, взглянув на вещи новыми глазами. Его апартаменты были безукоризненно чисты, до блеска вымытыми уборщицей. Домашнего уюта и радости, как в доме Дина или Элиз, здесь не чувствовалось. Ничто не нарушало гармонии его кабинета, чья обстановка была тщательно подобрана самыми известными дизайнерами штата. Мебель в гостиной была громоздкой, но удобной; приглушенные серый и бордовый цвета штор и обоев сочетались с обивкой кресел и дивана. Но не было ничего, на чем можно было задержать взгляд. Кроме двух картин, висевших возле камина.

Он взглянул на шарж, который подарил ему Пол. Как мальчик смог так точно уловить выражение его лица и передать это на бумаге несколькими штрихами карандаша? Неужели он действительно похож на денежную машину, заинтересованную только в бизнесе и прибыли, чьего ума не касались другие стороны жизни?

Элизабет. Его взгляд остановился на ее картине, изображающей волнолом «Клык Дьявола». Эта акварель в точности повторяла пейзаж, который погиб в океанской пучине возле Юрики. Талберт вспомнил, как он сидел на утесе и любовался женщиной, которая не подозревала о его присутствии. Вспомнил радость, мелькнувшую на ее лице, когда она обернулась к нему. Вспомнил ее рассуждения о Боге, природе и жизни. Неужели он сам хотел превратить это создание в бесчувственную деловую женщину?!

Господи, он действительно был глупцом!


— Хильда, полюбуйся. По-моему, хорошо, — воскликнула Элиз, вытаскивая из духовки противень с печеньем, вырезанным в виде звездочек и сердечек.

Хильда в это время трудилась над мясным рулетом. Она мельком глянула на печенье и одобрительно кивнула головой.

— Превосходно, — только и сказала она.

— Дайте и мне посмотреть. — В кухню вошел Брайс. Он взял одну «звездочку», чтобы оценить не только вид, но и вкус. — Великолепно! Кстати, а почему я больше не слышу телефонных звонков? — спросил он, протягивая руку за вторым печеньем.

— Я говорила тебе, что после Нового года прекращаю проводить эти дурацкие поездки и возвращаюсь к экскурсиям. А пока надо заниматься приготовлениями к празднику, — сказала Элиз, перекладывая печенье на блюдо и убирая его подальше от дяди.

Будут прекрасные праздники, с грустью подумала она, несмотря на пустоту в душе.

— Если ты спросишь меня, то я тебе скажу, что ты сделала глупость, уйдя из компании. Этот парень имеет голову на плечах, — пробормотал, вздыхая, Брайс.

Девушка, оперев в стол руки и опустив голову, вздохнула, желая только одного, чтобы при ней пореже упоминался «этот парень». Она и так думала о нем слишком часто.

— Детка не спрашивала тебя о том, что ты думаешь, — сказала свое веское слово Хильда. — Лучше сходи и принеси елку со двора.

— Зачем нам елка, — пробурчал недовольно Брайс, — если подставка для нее не годится.

— Не глупи, — Хильда, будто бы желая ударить, замахнулась на него полотенцем. — И не забудь принести коробку с елочными украшениями из подвала, — скомандовала она и поставила форму с рулетом в духовку. В это время раздался звонок в дверь. — Дорогая, открой, пожалуйста. Это, наверное, соседка принесла арахис.

Но это была не соседка Лайза. На пороге стоял Талберт. От неожиданности сердце девушки подпрыгнуло. Мысли и чувства были в таком смятении, что она некоторое время не могла двинуться с места. В голове пронеслось: «Что он тут делает? А это не видение? Я, к сожалению, похожа на пугало». Ее смущение усилил Талберт, сказав:

— У тебя мука на носу.

Она тыльной стороной руки вытерла нос. Но что ей делать с полинявшей футболкой, растрепанными волосами и…

— Можно, я войду? — поинтересовался Талберт.

— Да… да, конечно. — Она посторонилась, пропуская его.

— Дорогая, неужели я на самом деле тебе так противен?

Моментально она забыла обо всех их стычках. Все резкие обвинительные слова, которые она придумывала, чтобы сказать ему, вылетели из головы. Их место заняла радость.

— Неси арахис сюда, — раздался из кухни голос Хильды. — И пригласи Лайзу войти.

— Это не Лайза, — прозвенел голосок девушки. — Это Талберт пришел.

— Хорошо, но почему же ты держишь его в коридоре? — Хильда вышла, на ходу вытирая руки о фартук. — Рада видеть вас снова, мистер Оксли, — сказала она, протягивая руку. — Входите и…

— Помогите мне с этой проклятой елкой! — воскликнул Брайс, застряв в дверях. — Как она поместится в нашей комнате, если даже в дверь не пролазит?

Элиз не сводила с него глаз, пока он снимал пальто, вешал его и помогал Брайсу втаскивать елку в гостиную. Как часто она наблюдала за его работой, оставаясь в стороне. Он все делал с увлечением и азартом, как будто именно это дело было для него самым важным.

— Подготовь новую порцию печенья. Рулет скоро будет готов, — крикнула Хильда, тем самым возвращая ее в реальность.

Элиз была рада скрыться на кухне, чтобы оттянуть неизбежный разговор с Талбертом. Его присутствие держало ее в напряжении. Зачем он пришел? Что ему от нее надо? Одно она знала точно: в его компанию она не вернется ни за что! Девушка машинально замесила тесто, раскатала его, выдавила формочками различные фигурки и украсила их изюмом и цукатами. При этом она внимательно прислушивалась к каждому звуку из гостиной, где Брайс и Тал под руководством Хильды устанавливали елку.

— Правее… Теперь прямо… Брайс, не трогай… — слышался голос Хильды. — Теперь вы, мистер Оксли… Так, хорошо. Отлично! Вы молодец!

— А разве я не молодец? — послышался обиженный голос дяди.

— Вы оба молодцы. И оба заслужили подарок. Как насчет мясного рулета и устричного салата?

— Звучит неплохо, — сказал Брайс.

— Все будет на столе, как только вы развесите гирлянды…

— Ну уж нет! Это работа племянницы. За кого ты нас принимаешь, если предлагаешь выполнять чужую работу?

— Я повешу, — с готовностью сказал Талберт. — Где гирлянды? Если рулет на вкус так же хорош, как на запах, то я готов украсить весь дом за один кусочек.

Девушка слушала их непринужденную беседу, пытаясь унять дрожь в коленках и быстрый стук сердца. Я, воскликнула она про себя, не увлекусь им снова! Хватит с меня! Его смех, блеск голубых глаз, фигура… Ей хотелось вычеркнуть все это из памяти.

Вскоре пришла Лайза, и Хильда выставила племянницу из кухни, отправив в помощь Талберту для развешивания гирлянд. Мысленно Элиз поблагодарила Бога за то, что они не наедине: из кухни слышались голоса Хильды и Лайзы, обсуждающих приготовление глазури для печенья. А в кресле-качалке перед камином сидел Брайс и просматривал газету. В этой обстановке напряжение ее слегка улеглось, и она смогла более-менее спокойно разговаривать с Оксли.

— Вы к каждому Рождеству так тщательно готовитесь? — спросил Талберт. Девушке послышалась зависть в его голосе.

— Да. На Рождество у нас всегда полно народу. На ужин придут Дугласы, Пауэры. К тому же Мэги и Пол обещали зайти. — Элиз немного смутилась. — Мы рады, что ты пришел. Конечно, если у тебя нет других планов, — сказала она, покраснев.

— Я счастлив, что ты меня пригласила. Спасибо, — поблагодарил он.

Элиз склонила голову, чтобы скрыть, как она покраснела от счастья. У него, наверное, дюжина приглашений. А он выбрал именно ее! Больше девушка не терзалась вопросом, зачем он пришел. Ей было достаточно того факта, что он рядом с ней.

Они сели возле елки и принялись разбирать елочные украшения. Элиз вытащила из ящика колокольчик, сделанный из консервной банки.

— Когда мне было восемь лет, мы с подружкой, Карен, сделали по колокольчику. Она хотела подарить его папе, который лежал в больнице. Но кто-то нечаянно наступил на него — видишь, какой он помятый? — и я отдала ей свой.

— Да, — сказал Тал, глядя не на колокольчик, а на нее. — Это на тебя похоже.

— Нет, — смутилась Элиз. — Просто Карен плакала, и я…

Он покачал головой.

— Нет. Просто ты это ты. Многие люди надевают костюмы Доброты только на Рождество, а потом снимают его до следующего праздника. Но ты носишь этот костюм всю жизнь…

— Ох… Но точно такой же комплимент я могу сказать и тебе. Ты Санта Клаус.

— А это комплимент?

— Безусловно. Я уже говорила тебе это, когда ты прислал мне чек. Раньше я никогда не слышала о подобных вещах.

Он улыбнулся.

— Ах, ты об этом…

— Да, об этом. Не надо забывать, что ты почти не знал меня. Интересно, а как ты поступил бы, если бы я не вернула чек?

— Ну, не знаю…

— А я знаю. Ты бы пришел и рассказал, как с помощью этих денег добиться увеличения прибыли.

— Ты считаешь, что я думаю только о деньгах? — с беспокойством спросил он.

— Ну что ты. Ты заслуженно гордишься своим бизнесом, в котором немало преуспел благодаря деловой хватке. Но это вовсе не означает, что ты думаешь только о деньгах.

— Если верить Полу… Ты бы видела его шарж на меня: богатый, жадный, деспотичный тип с замашками проповедника.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Элиз. — Это вовсе не то, что думает о тебе Пол. Он так счастлив тем, что ты для него сделал! И многие люди разделяют его мнение.

— Дорогая, милая Лиз! — Тал поцеловал кончики ее пальцев и прижал ладошку к своей щеке. — Ты такая добрая!

— Я считаю, что в каждом человеке от рождения заложено одинаковое количество хороших и плохих черт. И только от человека зависит, какие черты будут с годами преобладать. Как ты думаешь, почему компания «Удача» похожа на дружную и сплоченную семью? Потому что во главе ее стоит такой человек, как ты: в меру расчетливый и властный, но добрый и щедрый. Я не понаслышке знаю о твоей помощи, — сказала девушка запальчиво.

— Ты действительно так думаешь?

— Конечно.

— Может, вернешься к нам?

Элизабет резко выдернула руку из его рук. Она подумала, что ее снова обвели вокруг пальца. Когда она хвалила его, то старалась просто успокоить, подбодрить… Можно подумать, он в этом нуждается! Талберт Оксли всегда получает все, что хочет, и ему не нужна ничья поддержка! На какую-то минуту ей казалось, что он скучал по ней. Но нет! В который раз ее иллюзии рассеялись. Глупышка! Его волнуют только перевозки, которыми, вероятно, некому заняться!

— Не смотри на меня так, — спокойно сказал он, увидев ярость в ее взгляде. — Лучше послушай, что я тебе скажу. Ты работала очень добросовестно и заслужила хорошую репутацию.

— Неужели?

Как ему объяснить, что она делала это только из-за него? На самом деле ей эта работа не приносила морального удовлетворения. Девушка выпрямилась. Больше она не позволит, чтобы ею играли.

— Репутация — это очень ценное качество, — продолжал Оксли. — Глупо бросать выгодное дело, потенциал которого безграничен.

Она молча слушала его, постепенно чувствуя, как решимость ее тает под напором его энтузиазма.

— У меня есть одна идея. К нам в компанию обратилась девушка. Ей всего двадцать лет. Вместе со своим дедушкой она работала в качестве проводника для туристов, которые желали осмотреть древние поселения индейцев. Дедушка — офицер запаса. Он отлично знает местность. Но их деятельность носила сезонный характер. Не знаю, почему они этого не понимали.

Потому, подумала Элиз, что им не встретился такой человек, как ты, который мог бы сказать об этом.

— А недавно они попали в беду. Бабушка у них тяжело заболела, и дедушке пришлось ухаживать за ней на дому. Девушка не могла справляться с делами одна и обратилась к нам. Она очень трудолюбивая и прилежная. — Он снова взял обе ее руки в свои и заговорил серьезно и убедительно.

Элизабет слушала его очень внимательно. Сейчас перед ней был настоящий Талберт Оксли: понимающий проблемы посторонних ему людей, планирующий любые мелочи и находящий простые, но выгодные решения. Действительно, выход был найден. Та девушка сможет заниматься перевозками, пока Элиз себе на радость будет проводить экскурсии.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я согласна.

— Отлично! Обсудим детали после праздников. А этой девушке я позвоню завтра и сообщу о твоем согласии. — Он задорно усмехнулся. — Сделаю ей подарок. В конце концов, сегодня Рождество.

— А разве это имеет для тебя значение? — поинтересовалась Элиз.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что, когда ты прислал мне чек, издал альбом Пола, подсказал переделать постоялый двор в шикарный ресторан и так далее, до Рождества было далеко.

— Достаточно дифирамбов… — смутился он. — Давай лучше вернемся к бизнесу. Не забудь, что проект «Майнинг Корпорейшн» еще не завершен. Они нуждаются в услугах твоей фирмы…

Но в этот раз энтузиазм Тала не захватил ее воображения. Чем больше он говорил, тем больше ей казалось, что она вновь втягивается в ловушку из брошюр, поездок, карт, маршрутов. Если ей снова надо будет всем этим заниматься, то она просто сойдет с ума!

— Бессовестный! — вскричала Элиз, не дослушав его до конца. — Зачем ты пришел сюда? Чтобы заставить меня снова заниматься нелюбимым делом?!

— Ты неправа! Я не…

— Молчи! Ты снова пытаешься… играть мной. — Ее голос прерывался от возмущения. Она надеялась, что этот визит внесет ясность в их отношения. Так и случилось! — Ты всегда будешь только бизнесменом, не так ли?!

— Нет, не так! Я думал… Черт побери! — Он взъерошил волосы. — Послушай, я нашел прекрасный выход и пришел к тебе, чтобы…

— …Снова унизить меня! — Девушку не волновало присутствие дяди. Она была вне себя от негодования. — Тебе мало того, что я…

Элиз почувствовала, что слезы подступили к горлу. Еще секунда, и она разрыдается и скажет, что любит его до безумия. Ну уж нет! Такого удовольствия она ему не доставит. Она вскочила с намерением убежать куда-нибудь подальше. Хоть на край света.

Талберт тоже стремительно встал и схватил ее за запястье, не обращая внимания на ярость девушки.

— Элизабет, — мягко сказал он. — Я пришел, чтобы…

— Я не вернусь в твою дурацкую компанию! Не желаю заниматься перевозками!

— Проклятье! Помолчи хотя бы минутку и послушай. Меня не волнует, вернешься ли ты в компанию или нет. Я пришел, чтобы предложить тебе выйти за меня замуж…

Сердце екнуло в груди.

— Что?.. Что ты сказал?

— Я сказал, что меня не волнует, вернешься ли ты…

— Нет. Другое. Ты сказал, что пришел сюда… — Может, ей послышалось?

— Элиз, дорогая, выходи за меня замуж, — просто сказал он. — Я ждал этого момента… Проклятье! Сейчас не время и не место это обсуждать. И ты, как безумная…

— Я не безумная, — сквозь слезы улыбалась девушка. Комната поплыла перед глазами. Как в детстве на карусели, у нее закружилась голова.

— Любимая, — Тал нежно обнял ее. — Я был идиотом, что пытался изменить тебя. Ты нужна мне такой, какая ты есть. Я обещаю, что ты будешь заниматься всем, чем захочешь: рисовать, кормить цыплят, проводить экскурсии… Только будь рядом со мной. Я люблю тебя.

— Ох, дорогой, и я тебя люблю. Люблю больше всех на свете. И всегда любила. Я выйду за тебя замуж.

— И я тебя люблю, — прошептал он, целуя ее в макушку и обнимая так крепко, как будто не собирался отпускать. — Если бы ты знала, каким я был несчастным. Даже работа была мне в тягость. Я думал, это пройдет. Но… Праздник не праздник, когда ты одинок. Но когда ты открыла мне дверь, и я увидел на твоем носу муку, скука и одиночество канули в Лету. Знаешь, мне показалось, что я вернулся домой после долгого отсутствия. Я скучал по тебе. Обещай, что мы навсегда останемся вместе. Пусть для нас будет вечное Рождество.

Вечное Рождество. Столько, сколько рядом с ней будет он. А значит, всю жизнь. Вместо ответа Элиз приподнялась на цыпочки и поцеловала Тальберта в губы, чувствуя, как любовь, радость и счастье наполняют ее существо, подобно игристому вину.

Рядом раздались аплодисменты.

— Брайс, по какому поводу овации? — поинтересовалась Хильда, появившись на пороге гостиной. — Мы закончили печь печенье, приготовили салат, накрыли на стол, а за это время ничего не произошло. Эти двое даже не украсили елку! Как это называется?

— Ты неправа, моя сладкая, — ответил Брайс с радостью в голосе. — Все произошло! Осталось найти фату.


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.