Расколотый рай
Джейн Энн Кренц








Молодой жесткий бизнесмен возвратился в аризонский курортный рай с одной-единственной целью — ОТОМСТИТЬ. Любой ценой отомстить человеку, двенадцать лет назад безнаказанно убившему его отца…

Он подозревает в убийстве многих. Однако самые веские улики — против одного человека. Против человека, заменившего отца женщине, к которой безжалостного мстителя влечет словно магнитом…






Джейн Энн Кренц

Расколотый рай





Пролог


Авалон, штат Аризона Двенадцать лет назад…

В это время года вечерами в Аризоне душно. И сегодня тоже все было примерно так же, как и вчера. Тянуло горячим воздухом из пустыни, койоты, эти таинственные обитатели темных ущелий, так же время от времени оглашали окрестности своими зловещими унылыми воплями. Все было точно так же, но, чтобы появиться в доме Кеньона, Траск почему-то выбрал именно этот вечер. Он стоял в тени, похожий на злой дух мщения, зажавший в кулаках гром и молнию.

Услышав голос в холле, Алекса выглянула из своей комнаты наверху и замерла. Ее охватил безотчетный страх, словно в дом проник опасный хищник.

— Кеньон, — заговорил незваный гость, — я пока не знаю, кто убил моего отца, вы или Гатри, но, черт возьми, это наверняка кто-то из вас двоих. Вполне возможно, что вы замыслили злодейство вместе.

Алекса поежилась. В доме было тепло, но ее вдруг зазнобило. Джон Лэрд Траск был молод, лет двадцати четырех, но такой сдержанной силой, с какой он произносил все это, мог бы гордиться и мужчина вдвое старше.

— Слушай меня, сынок, и слушай внимательно. — Ллойд Кеньон говорил спокойно, в его голосе можно было даже уловить нотки симпатии к этому молодому человеку, стоящему сейчас перед ним. — Никто твоего отца не убивал. Успокойся, осмысли хорошенько факты, и ты сам увидишь: это была трагическая случайность.

— Вранье. Отец отлично водил машину. Он знал эту дорогу и не мог по случайности съехать в Авалонский обрыв. Кто-то заставил его это сделать. Кто-то из вас двоих.

Внезапно у Алексы закружилась голова. Она так испугалась, что у нее перехватило дыхание. Подумать только, этот Траск угрожает Ллойду. Конечно; Ллойд крупный мужчина и достаточно крепкий, в молодости он руководил строительной бригадой, но Траск выглядит куда здоровее, не говоря уже о том, что он намного моложе.

«А чего это, собственно, я за него так беспокоюсь?»— удивилась Алекса. Питать какие-то особенные симпатии к этому человеку у нее не было никаких оснований. Полтора года назад Вивьен Чемберс, мать Алексы, вышла замуж за Ллойда Кеньона и перевезла ее сюда, в его дом. Алекса с первых же дней повела себя с этим скучным и, как ей казалось, непробиваемо упрямым бизнесменом весьма настороженно, стараясь держаться на достаточно большом расстоянии, как бы давая понять, что место отца в ее сердце он никогда не займет. И до сегодняшнего вечера в этих прохладных отношениях с отчимом Алекса ничего менять не собиралась.

Ее родители развелись примерно три года назад, но вот уже год, как отца нет в живых. Кроуфорда Чемберса, легендарного журналиста, известного всей Америке, в одной из горячих точек планеты, которые он объезжал одну за другой, настигла наконец пуля снайпера.

Отец в глазах Алексы обладал всеми теми качествами, какие как раз отсутствовали у Ллойда. Это был настоящий харизматический герой, отважный красавец, этакий гибрид Брюса Уиллиса и Клинта Иствуда, ироничный и хладнокровный, который жил всегда так, как будто ходил по краю пропасти.

«Вот отец бы сейчас живо разобрался с Траском, — подумала Алекса. — Не то что этот степенный, уравновешенный Ллойд. Но самое главное — эти обвинения Траска. Просто бред сумасшедшего. Разве можно такое говорить про Ллойда, он же мухи не обидит!»

Нужно звонить в полицию.

Ближайший аппарат висел под лестницей. Огромным усилием воли она заставила себя двигаться, начав тихо и осторожно спускаться по ступенькам.

— В тот вечер шел дождь. — Ллойд по-прежнему был совершенно спокоен. — Ты, наверное, запамятовал, что сейчас сезон дождей. А этот участок дороги очень опасный. Спроси любого в округе. Я всегда говорил, что во время сильного ливня его нужно закрывать для движения.

— К тому времени, когда отец сел в машину, дождь кончился, — бросил Траск. — Мне так сказали в полиции.

— Но дорога была еще мокрая. Ошибиться может даже самый отличный водитель.

— Это была не ошибка, — настаивал Траск. — Вы трое были деловыми партнерами, мне это хорошо известно. Я также знаю о ваших разногласиях. Отец убит, потому что кому-то понадобилось убрать его с дороги.

«Траск уверен, что его отец не просто погиб в автокатастрофе, а был убит», — поняла Алекса. Но по крайней мере насчет Ллойда он сильно заблуждается. В этом она была уверена не меньше, чем Траск в убийстве отца.

Алекса почувствовала, что мать стоит сзади на ступеньках, и обернулась. Красивое, изысканно-утонченное лицо Вивьен было напряжено, она тревожно прислушивалась к разговору внизу.

— Так ты считаешь, что я причастен к убийству твоего отца? — Ллойд повысил голос. — Какой вздор!

— Сегодня я наконец просмотрел его бумаги. Чтобы во всем разобраться, много времени не понадобилось. К тому же я слышал, что накануне катастрофы в загородном клубе вечером была какая-то ссора.

— Деловые партнеры иногда расходятся во мнениях. Такова жизнь, сынок.

— Боюсь, что это было не просто расхождение во мнениях. Я поговорил с клубным барменом. Он сказал, что там чуть не завязалась драка.

— Гатри, когда выпьет, становится немного вспыльчивым, — признался Ллойд. — Но я его сдержал. Так что до рукоприкладства не дошло.

— В тот момент, может быть, и нет. Но вы с Гатри знали, что он никогда не согласится продать свой особняк. Поэтому пришлось от отца избавиться.

— Черт возьми, с меня хватит! — Голос Ллойда стал тверже. — Невозможно выслушивать весь этотбред. Тебе нелегко, я это знаю и искренне сочувствую. Еще бы, взвалить на плечи такую ответственность. Но сейчас ты зашел слишком далеко.

— Поверьте мне, Кеньон, я еще даже и не начинал.

— Не тем ты занимаешься, Траск. Тебе бы лучше подумать о своем брате. Ему только семнадцать, и ты единственный родственник, который у него остался.

— Спасибо большое за это вам и Гатри.

— Грязная ложь. Ты это поймешь сам, когда успокоишься и придешь в сознание. Тебе пора бы начать думать о будущем. У тебя работы по горло…

— Моя работа вас не касается.

— Не возражаю. Но тебе придется пройти процедуру банкротства фирмы отца со всеми вытекающими последствиями, нужно поставить на ноги брата. Это все очень труд-но. Тебе нужно сосредоточиться, а не растрачивать энергию, охотясь за призраками.

— Кеньон, не надо напоминать мне о моих обязанностях — что я должен сделать, а чего не должен. В ваших советах я совершенно не нуждаюсь. И о Натане не беспокойтесь, я о нем позабочусь. И о себе тоже. Но придет время, и я докопаюсь, что на самом деле произошло у Авалонского обрыва в ту ночь, когда погиб отец.

Алекса к этому времени уже достигла подножия лестницы. Мужчины ее не заметили: они были слишком заняты друг другом. Ллойд вообще стоял к ней спиной.

Только сейчас она в первый раз увидела Джона Лэрда Траска. Ллойд рассказывал, что они с братом живут в Сиэтле. Их отец, Харри Траск, собирался в Авалоне перестроить принадлежавший ему особняк и превратить его в курортный отель. В последний год он часто приезжал в Аризону, но двое его сыновей оставались в Сиэтле.

Ллойд распоряжался наследством Алексы, которое оставила ей бабушка, но тем не менее его финансовыми делами Алекса совершенно не интересовалась и поэтому почти ничего не знала о Харри Траске и еще меньше о его сыновьях.

Но после сегодняшнего вечера Джона Лэрда Траска она уже никогда не забудет.

Крупная фигура этого крепыша занимала в холле довольно много места. Теплый свет от люстры над головой если и смягчал напряженную мрачность его лица, то очень незначительно. Она могла чувствовать излучаемые им энергетические волны.

До телефона отсюда оставался всего лишь шаг. Алекса сделала глубокий вдох, протянула руку и сняла трубку.

— Мистер Траск, если вы немедленно не уйдете, я позвоню в полицию. — Решимость, с какой она это произнесла, испугала ее, наверное, даже больше, чем остальных.

Ллойд и Траск повернули головы, и она почувствовала, как в нее впился испепеляющий взгляд последнего. На мгновение она даже потеряла способность двигаться. Рука крепко сжимала трубку.

— Алекса, не беспокойся. — Глаза Ллойда потеплели. — Все в порядке. Траск сейчас уходит. Верно, Траск?

Траск пристально разглядывал Алексу еще несколько секунд, как будто оценивая одновременно и ее саму, и угрозу, которая от нее исходила, а затем презрительно поморщился — ей показалось, что в этот момент на нее вылили ушат холодной воды, — и резко отвернулся.

— Да, Кеньон, я сейчас ухожу. Но однажды я вернусь за правдой. И тогда кое-кому придется заплатить по счету. Прошу на это рассчитывать.

Не произнеся больше ни слова, он вышел в душную аризонскую ночь.

На несколько бесконечных секунд весь дом захватила в свои тиски жутковатая тишина.

Затем Ллойд глубоко вздохнул и тихо запер переднюю дверь.

— Не волнуйся, — он ободряюще улыбнулся Алексе, — невозможно даже представить, что он начнет делать глупости.

Она вспомнила безжалостную решимость, которую увидела в глазах Траска.

— Мне показалось, что возможно.

На подъездной дорожке заурчал мотор пикапа.

Вивьен медленно спустилась по лестнице.

— Ллойд, разве ты не понял? Он говорил очень серьезно. Ты не считаешь, что он может вернуться и устроить нам какие-то неприятности?

— Нет. Молодой человек потерял отца. Ему больно. Это естественно. — Ллойд обнял жену. Затем посмотрел на Алексу своими проницательными глазами. — Знаешь, дорогая, что ему пришлось пережить?

В телефонной трубке гудело. Алекса только сейчас поняла, что все еще держит ее в руке, не в силах разжать пальцы.

— Да, — кивнула она и медленно повесила трубку, — мне кажется, я знаю, что он чувствует.

— И стреляет в ближайшую мишень. Этой мишенью оказался я. — Ллойд покачал головой. — У Траска впереди трудные времена. Его отец был горазд придумывать разные планы, но не слишком силен в их осуществлении. Свои финансовые дела он оставил в жутком состоянии. И кроме того, еще остался юный Натан, о котором тоже нужно позаботиться.

— Ты думаешь, Траск способен со всем этим справиться? — тревожно спросила Вивьен. — Ведь ему всего только двадцать три.

Ллойд вскинул свои кустистые седые брови.

— У него все будет хорошо. Утром я свяжусь с адвокатом, который занимается собственностью Харри, и мы обсудим, что можно сделать, чтобы как-то облегчить их финансовое положение.

Слушая рокот отъезжающего в ночь пикапа, Алекса обхватила себя руками.

— Ллойд, он не возьмет ваши деньги.

— Ничего, — сказал Ллойд, — успокоится, осознает обстановку и увидит, что это разумный шаг.

— Нет. — Алекса думала о свирепом блеске в глазах Траска. — Он не примет никакой помощи ни от вас, ни от кого-то еще.

— Слава Богу, что он ушел, — прошептала Вивьен, обращаясь к мужу. — Должна тебе признаться, он меня сильно напутал.

— Стоит молодому Траску возвратиться в Сиэтл, как он тут же угомонится и заживет нормальной жизнью, — заметил Ллойд.

Алекса внимательно посмотрела на него. Обычно отчим оценивал людей довольно точно. За тот короткий срок, что она его знала, это удалось выяснить достаточно определенно. Поэтому ее удивило, что он не замечает очевидного.

— Вы ошибаетесь, — произнесла она. — Сейчас Траск действительно ушел. Но когда-нибудь он обязательно вернется.




Глава 1


Сиэтл, штат Вашингтон Наши дни…

— Черт возьми, Джей Эл, дело вовсе не в том, что потребовалось открыть очередной курортный отель. Просто ты по-прежнему одержим жаждой мести. — Натан водрузил руки на полированный письменный стол и через стекла очков в золотой оправе хмуро посмотрел на брата, — Ты стремишься туда из-за того, что произошло с папой много лет назад. Признайся в этом.

— В последний раз говорю: я еду в Авалон по делам корпорации. — Траск откинулся на спинку серого кожаного кресла и сцепил пальцы. — Я думал, что это и без того ясно.

Натан почему-то предпочитал его звать по инициалам — Джей Эл. Для коллег по работе и вообще для всех он был просто Траск, президент»и главный администратор корпорации «СЕО Авалон резортс инк.». В этой должности он пребывал уже пять лет, с тех пор как ушел из фирмы «Кэррингтон-Тауни отелз»и открыл свой бизнес.

— Мне это не нравится. — Натан оттолкнулся от стола, засунул руки в карманы брюк и, прошествовав к окну, угрюмо уставился на мелкий дождь, моросящий над Сиэтлом. — Этот участок в Аризоне, который тебе удалось купить у фирмы Кэррингтона-Тауни два года назад, с тех пор так и не дает тебе покоя. Поистине какая-то одержимость.

— И не одержимость вовсе, а просто сосредоточенность. Это разные вещи.

— Увлечение этим проектом порождено твоей старой манией — для меня это ясно, как дважды два. Начать с того, что приобретать особняк в Авалоне не было никаких серьезных оснований.

— Нет, ты не прав, — возразил Траск. — Это была выгодная сделка. Мы получили его почти задаром. Натан фыркнул:

— Только потому, что для любой строительной компании, занимающейся устройством курортных отелей, которая попыталась взяться за работу над этим участком, все обернулось бы финансовой катастрофой. Папа был не единственным, кто разорился, пытаясь довести его до ума. Даже в фирме Кэррингтона-Тауни решили, что потрошить старый особняк и перестраивать его в отель невыгодно.

— А для нас оказалось выгодно. — Траск произнес эту фразу с абсолютной уверенностью, потому что отлично разбирался в гостиничном бизнесе и к тому же не был таким идеалистом, как Харри. — Отец всегда говорил, что рано или поздно Авалон обязательно станет большим туристическим центром. И время подтвердило его правоту. Он на двенадцать лет опередил это время и оказался прав.

Натан воздел глаза к потолку, видимо, прося небеса, чтобы они ниспослали ему терпения.

— Я с этим не спорю. Да, новый курортный отель будет успешно работать. Ты постараешься.

— Черт возьми, верно. Я постараюсь. — Траск не считал, что в данном вопросе следует проявлять излишнюю скромность. — Возможно, я очень далек от художественного творчества, но даже у меня, когда я увидел особняк, хватило фантазии понять, во что это все можно будет превратить. И вообще, фантазия в бизнесе мне очень помогает.

Несколько лет назад городок Авалон в штате Аризона своими сюрреалистическими ландшафтами, с красными скалами причудливой формы, похожими на работы современных скульпторов, таинственными ущельями и потрясающе живописными закатами, начал привлекать внимание художников, писателей и вообще разного рода людей свободных профессий, а также всевозможных приверженцев движения «Нью эйдж».

Однако основной приманкой для туристов был весьма успешно функционирующий там уже в течение пяти лет так называемый «Институт других измерений». При этом в городе было всего лишь несколько небольших гостиниц и меблированных комнат, предоставляющих ночлег и завтрак. Поэтому новый курортный отель с водолечебницей должен был стать в Авалоне первым крупным отелем мирового класса, оформленным так, чтобы удовлетворить потребности богатых туристов, которые только начинали осваивать регион.

— Через несколько лет Авалон станет известен всей стране. — Траск наблюдал за струями холодного дождя, скользящими по оконному стекло, и вспоминал душный вечер в Аризоне двенадцать лет назад. — А мы уже будем там, чтобы оседлать волну.

— В твоей деловой хватке и особом чутье на такого рода вещи я никогда не сомневался. — Натан бросил на брата беспокойный взгляд. — Но мне кажется, что к этому отелю ты относишься иначе, чем к остальным. Чем ближе дата его открытия, тем более странным ты становишься.

— Не понимаю, что странного, если я буду присутствовать на официальном открытии нашего курортного отеля? Разве прежде такого не случалось?

— Конечно, но прежде ты не собирался задерживаться там на месяц или даже два.

— Знаешь, — улыбнулся Траск, — а я уже давненько подумывал о том, что неплохо было бы отдохнуть, хотя бы немного, в одном из своих отелей. Ведь в каждом из них у меня имеется свой личный номер, а я ими не пользуюсь.

Натан резко развернулся, его умные глаза под стеклами очков сузились.

— Джей Эл, позволь и мне поехать на открытие отеля в Авалоне.

Траск осторожно сдвинул ладони и начал медленно постукивать пальцами друг о друга, обдумывая, как лучше всего ответить брату.

Натан окончил архитектурный факультет университета в Сиэтле. Человек творческий и очень энергичный, он отвечал за оформление всех курортных отелей, возводимых корпорацией.

От матери, которая умерла вскоре после его рождения, младший сын унаследовал не только художественные способности, но также теплые карие глаза и каштановые волосы.

Женщины находили Натана симпатичным, и у него не было в них недостатка, но он все не загорался, пока не встретил Сару Хау, в которую влюбился буквально с первого взгляда. Они поженились через четыре месяца после первой встречи. Траск не то чтобы не одобрял их брак, но считал, что Натан слишком молод, чтобы заводить семью.

Впрочем, особых оснований так полагать у Траска не было. Сам он, прежде чем жениться, все тщательно обдумал и взвесил с той же основательностью, с какой занимался своим бизнесом. Ну и что? Его брак с позором провалился. А вот Натан и Сара, кажется, бесконечно счастливы и со дня на день должны стать родителями.

Родителями. Траск подумал, что как это странно — младший брат скоро станет отцом.

Его внезапно обожгло воспоминание: он и Натан на похоронах у гроба Харри. Именно в тот момент он понял окончательно, что отныне отвечает за Натана, что это его обязанность — позаботиться, чтобы у младшего брата была крыша над головой, чтобы он пошел учиться в колледж и потом начал самостоятельную жизнь — в общем, встал на ноги.

Траску никогда не забыть, какой тогда накатил на него промозглый, саднящий душу страх, когда ему объяснили в адвокатской конторе, что отец умер почти банкротом. Все, что он оставил, включая и дом в Сиэтле, фактически им уже не принадлежало.

Усилием воли Траск погасил в своем сознании экран воспоминаний. И почему прошлое постоянно возвращается к нему с такой упорной регулярностью?

Образы минувших дней прежде всегда приходили в виде размытых, поблекших черно-белых фотографий. Нельзя сказать, чтобы они слишком сильно его беспокоили, потому что беспокоиться-то особенно было некогда. Все силы уходили на то, чтобы удержаться на плаву.

Не успела осесть пыль от обломков банкротства, как он задался долгосрочной целью — созданием собственной фирмы курортных отелей. Но пока пришлось много и трудно работать в различных строительных фирмах, что впоследствии дало возможность получить образование сначала ему, а затем и Натану. Потом он перешел в фирму Кэррингтона-Тауни, где, успешно завершив несколько проектов в области гостиничного бизнеса, смог наконец приступить к созданию собственной корпорации.

Занятие бизнесом было полезным не только в финансовом отношении. Оно давало выход той неуемной энергии, которая постоянно клокотала внутри Траска, и прогоняло образы прошлого в самые отдаленные уголки сознания.

Но теперь неприятные воспоминания нахлынули вновь. Причем стали ярче и острее. И все они были связаны воедино… гибелью отца.

Чтобы определить, что виной всему предстоящая поездка в Авалон, врач-психотерапевт был совсем не нужен. Именно поэтому в его сознании постоянно включался экран, на котором демонстрировались фрагменты виртуального фильма «Двенадцать лет назад».

Натан угрюмо смотрел в окно.

— Джей Эл, мне это все не нравится. Я не» хочу, чтобы ты туда ездил. У меня плохое предчувствие.

— Ты же знаешь, что Гленде одной там без меня не обойтись. Она говорит, что на презентацию приедет много журналистов, главным образом из-за художественной коллекции отеля, и нужно извлечь из этого максимальную пользу.

— Надеюсь, коллекция будет достойно освещена в прессе. — Натан потер затылок.

— Можешь не сомневаться. Но когда я думаю о том, сколько мы заплатили этому консультанту…

— Эдвард Вэйл стоит каждого потраченного на него пенни. — Натан иронически улыбнулся. — Он один из лучших консультантов по составлению художественных коллекций в стране, как корпоративных, так и частных. У него контакты в области искусства во всем мире. А иметь контакты и связи очень важно, потому что именно это и позволяет собирать подлинные художественные коллекции.

— У меня одна лишь забота: чтобы корпорация с толком вкладывала деньги.

— А тебе не кажется, Джей Эл, что ты слишком прагматичен? Тебя интересует только прибыль.

— Нет, — ответил Траск после недолгих размышлений.

— Сейчас мы говорим об искусстве. Когда собираешь коллекцию, финансовая выгода не всегда должна быть на первом месте.

— Для корпорации всегда.

— А как насчет престижа? — Начиная воодушевляться, Натан взмахнул рукой. — Как насчет того, чтобы фирма выглядела солидно? Как насчет обязательств перед обществом?

Траск усмехнулся.

— Очень важно сознавать, — продолжил Натан, — что корпорация «СЕО Авалон резортс инк.» вносит свой вклад в развитие культуры в регионе, создавая прекрасную художественную коллекцию, доступную для обозрения тысячам людей, у которых просто не было иной возможности приобщиться к искусству. А еще очень важно сознавать, что мы тем самым сохраняем для будущих поколений некоторые наиболее интересные предметы искусства начала века.

— Мы занимаемся гостиничным бизнесом и должны интересоваться главным образом тем, насколько наши отели заполнены гостями, — сказал Траск.

Натан бросил на него сердитый взгляд.

— И вообще, в данном случае меня беспокоит не коллекция, а ты. Я хочу, чтобы ты сейчас поклялся мне на этой пачке квартальных отчетов корпорации, что едешь туда не для того, чтобы мстить.

— Я еду в Авалон, — мягко проговорил Траск, — чтобы открыть отель, о котором мечтал наш отец.

Он не сказал Натану о частном детективе, которого нанял шесть месяцев назад, потому что знал, что это только укрепит сомнения брата.

«Я еду туда не для мести, — признался себе Траск. — Я еду, чтобы узнать правду. А после того как я получу ответы на все вопросы, у меня будет еще масса времени, чтобы подумать о мести».




Глава 2


Авалон, штат Аризона Наши дни…

Алекса Чемберс медленно обошла изящного бронзового сатира, стоявшего на постаменте, который был изготовлен частично из дерева, частично из зеленого мрамора, и ненадолго задержалась, чтобы провести пальцами по мускулистому заду этого получеловека-полулошади. Ее взгляд упал на любовно детализированные гениталии сатира.

Она поморщилась и быстро отвернулась. Ей показалось, вернее, она была в этом почти уверена, что сатир похотливо подмигнул.

В бронзовой скульптуре было что-то не так. Искусная подделка — Алекса распознала это довольно легко.

Разозлившись, она заставила себя сохранять спокойствие. Не хватало еще все испортить. Нет, такой роскоши она позволить себе не могла, потому что от этой работы зависело очень многое.

— Эдвард, это лучшая подделка, какую я только видела, — произнесла она ровным тоном. — Но это определенно подделка. Икарус Иве здесь ни при чем. Это не его работа.

— Подделка? — Подбородок Эдварда Вэйла заметно дрогнул. — Вы в своем уме? Да я за «Танцующего сатира» заплатил Пакстону Форсайту целое состояние.

— Это деньги не ваши, а корпорации «СЕО Авалон резортс инк.». Позвоните Форсайту и скажите, что вы подвергли «Танцующего сатира» независимой экспертизе и хотите его вернуть.

Эдвард вздрогнул и на секунду закрыл глаза.

— Вы же знаете, что я не могу так поступить. Это все равно что сказать Форсайту, что его кто-то одурачил. Или того хуже — что он намеренно подсунул мне подделку. В любом случае, как только он узнает, что я подверг сомнению качество его товара, он придет в ярость и больше никогда не станет иметь со мной дела.

Алекса слегка наклонила голову, чтобы не мешали рога сатира, и нашла взглядом глаза Эдварда.

— Вы хотите, чтобы это сказала ему я?

— Нет, нет, ради Бога, даже не думайте об этом. — Эдвард резко взмахнул руками с идеально ухоженными ногтями. — Если вы позвоните Форсайту и скажете, что считаете «Сатира», хм, копией…

— Не копией, Эдвард. Подделкой. Фальшивкой. Мошенничеством.

— А вот этого мы наверняка не знаем. — Он внимательно посмотрел на скульптуру. — Возможно, перед нами честная копия, которую много лет назад создал какой-то неизвестный талантливый скульптор, почитатель Икаруса Ивса, и которая была случайно принята за оригинал.

— Если вы в это верите, то я могу вам продать камертон, с помощью которого можно настроить свои чакры на положительные энергетические вихри Авалона. Вещь совершенно подлинная.

— Вам же хорошо известно, Алекса, — простонал Эдвард, — что звонить Пакстону Форсайту нельзя. Если вы это сделаете, он сразу же поймет, кто на самом деле руководит составлением коллекции. И я погиб.

Алекса оперлась плечом на гипсовую копию римской колонны, что стояла позади.

— Что значит «погиб»?

— Давайте не будем, Алекса. В таком деликатном деле, как эта коллекция, мы не имеем права рисковать. По общему мнению, Траск из тех людей, которых прежде всего интересует, чтобы его затраты оправдывались. У меня отличная репутация, именно поэтому я стал консультантом по формированию художественной коллекции для нового курортного отеля в Авалоне. Траск одобрил мое назначение. Если до него дойдет слух, что со мной работаете вы, это может ему очень сильно не понравиться.

— Как жаль.

Эдвард чуть приподнялся на носках бежевых туфель и зафиксировал на Алексе свой грустный взгляд.

— И что более существенно, он скорее всего меня уволит и мы оба потеряем наши комиссионные. Алекса сжала губы.

— Ну, для меня это не самое важное.

— Для вас, возможно, и нет. А вот для меня… — Эдвард умоляюще посмотрел на нее. — Может быть, по поводу «Танцующего сатира» вы все-таки ошибаетесь?

Алекса усмехнулась:

— Посмотрите на эту работу сами. Только внимательно.

— Вы думаете, я не смотрел на нее, когда покупал у Форсайта? И представьте себе, не увидел ничего подозрительного. — Эдвард посмотрел на статую. — Замечательный сатир. Великолепный пример французского влияния на американскую скульптуру стиля ар-деко .

— В том-то все и дело, — мягко произнесла Алекса. — Сатир немножко лучше, чем должен быть.

Эдвард мрачно прищурился.

— Я что-то не понял.

Она недовольно махнула рукой в сторону скульптуры:

— Посмотрите на мастерство, с каким выполнены волосы. На эти переплетения. А положение рук — какое дивное равновесие, какое чувство пропорциональности. Энергия, с какой поставлены его ноги, или как там они у сатира называются. Кажется, копыта? А какое земное выражение у его лица.

— Изощренная чувственность является классическим элементом стиля ар-деко, — затараторил Эдвард.

— Чувственность деко — ледяная и несколько мрачноватая. А здесь мы видим теплоту и живость. Кроме того, работы Ивса тяжеловеснее. — Алекса на секунду замолчала, подыскивая нужное слово. — И холоднее.

— Вы уверены? — Эдвард уставился на скульптуру.

— Уверена. — Никаких сомнений тут быть не могло. Когда дело касалось таких работ, она почти никогда не ошибалась. Эдвард знал это лучше, чем кто-либо другой.

— Происхождение вещи безупречное. — Казалось, Эдвард пытается убедить скорее себя, чем ее. — В конце концов, она поступила из галереи Пакстона Форсайта, который уже больше тридцати лет связан со всеми наиболее значительными коллекционерами. Его репутация…

— Я знаю, — прервала его Алекса. — Его репутация — все, моя же — ничто.

Эдвард распрямился. Он очень эффектно выглядел в белом льняном костюме с идеальными складками на брюках. Алекса позволила себе даже чуточку восхититься. Эдвард обладал редчайшим врожденным чувством стиля, и легкий льняной костюм на нем не выглядел, как иногда на других, сшитым из простыней, только что снятых утром с постели.

— Алекса, — произнес он, — ваша репутация безупречна. Вы это знаете не хуже меня. Вам просто нужно спокойно пережить это трудное время и поэтому проявить сейчас известный прагматизм.

— Прагматизм?

— Да. Дело в том, что Траск крупный предприниматель. А мы с вами прекрасно знаем, зачем предприниматели покупают для своих фирм произведения искусства. Разумеется, только ради рекламы и еще для того, чтобы похвалиться перед коллегами, руководителями других корпораций. Так что это все не подлинное увлечение искусством, а одна видимость.

— Я воочию вижу, — задумчиво произнесла Алекса, — как Траск во время игры в гольф со своими приятелями-фирмачами делает очередной удар, а потом говорит: «А в моем новом отеле художественная коллекция лучше, чем в ваших».

Эдвард слегка улыбнулся:

— Конечно, не столь прямолинейно, но приблизительно что-то в этом духе. Поймите, художественные коллекции различных корпораций — это своего рода некие знаковые атрибуты существования больших боссов, так же как и их молодые жены. Учтите, у Траска по поводу вещей, поступивших из галереи Пакстона Форсайта, ни разу не возникло ни малейших сомнений. Впрочем, ни у кого другого тоже.

— Еще бы, у Форсайта такой авторитет.

— Совершенно верно. Не обижайтесь, но я думаю, что у Траска будут все основания проигнорировать ваше заключение относительно этой работы. К тому же нельзя сказать, что ваше теперешнее существование — я имею в виду то, чем вы сейчас занимаетесь, — Эдвард взмахнул рукой, показывая на коробки, загромождавшие заднюю комнату магазина Алексы, — прибавляло вам в его глазах веса.

Алекса даже не поморщилась. У нее уже выработался определенный иммунитет.

Уже больше года минуло после скандала, связанного с продажей подделок, который разрушил ее многообещающую карьеру специалиста по искусству и антиквариату начала двадцатого века, когда буквально в одно мгновение она потеряла самое важное качество искусствоведа — репутацию честного эксперта.

После унизительного краха когда-то престижной «Галереи Макклелланд»в Скоттсдейле она вернулась в Авалон зализывать раны. Впрочем, непосредственно ей ничего определенного не инкриминировалось, только слухи в печати для узких специалистов. Но до того как они улягутся, необходимо было залечь на дно.

Это она и сделала, открыв в Авалоне небольшой магазинчик «Сувениры прошлого». Не ради денег — она была достаточно обеспечена, — а только чтобы занять чем-то время и иметь возможность обдумать план триумфального возвращения в мир искусства.

В магазине продавались недорогие копии разнообразных предметов культуры античных времен и средневековья. Торговля шла неплохо. Ее посещали всевозможные туристы-эзотерики, а также любители старины.

Жаловаться ей было сейчас не на что. Работа в «Сувенирах прошлого» ее пока удовлетворяла. Под руководством Ллойда за прошедший год она приобрела достаточную деловую хватку. В общем, время для нее не прошло даром, оно кое-чему научило.

Но это, так сказать, вид с фасада. Втайне же она испытывала постоянное ноющее ощущение голода по профессии, которую очень любила.

Предложение Эдварда Вэйла поработать над коллекцией ар-дека для корпорации «СЕО Авалон резортс инк.» было обратным билетом в мир искусства. Она не могла себе позволить упустить такую возможность.

— Эдвард, что вы от меня хотите? Привезли на экспертизу «Танцующего сатира», чтобы я высказала свое мнение, кстати, именно за это вы мне и платите, — я его высказала. Что дальше? Вы же знаете, что я права.

Эдвард раздвинул полы элегантного пиджака, уперся ладонями в бедра и принялся бормотать, уставившись на бронзового сатира:

— Будь оно все проклято, проклято, проклято…

— Почему вы, прежде чем покупать, не пригласили меня посмотреть вещь?

— Я же вам говорил, там был еще один претендент. Надо было немедленно принимать решение. — Эдвард застонал. — Ну кто бы мог подумать, что Форсайт способен так ошибаться?

Алекса промолчала. В галереях такого калибра, как у Форсайта, подлинность вещей почти никогда не подвергалась сомнению.

— Будь оно проклято, проклято, проклято! — снова заладил Эдвард.

Алекса внимательно посмотрела на него.

— Что вы собираетесь делать с «Танцующим сатиром»?

— Не знаю. — Эдвард отвел глаза. — Нужно серьезно подумать.

Алекса встревожилась.

— А что тут думать — это фальшивка.

— Это вы так считаете, — пробормотал он. Тревогу сменила паника.

— Эдвард, вы знаете, что в таких вещах я никогда не ошибаюсь.

Он по-прежнему избегал смотреть на нее.

— Никто не может быть уверен в своей правоте на все сто процентов. Если говорить серьезно, то существуют два противоречащих друг другу мнения: ваше и Форсайта. Как консультант по искусству корпорации «СЕО Авалон резортс инк.»я имею полное право согласиться с вердиктом Форсайта. Вообще-то у меня есть все основания доверять его профессиональному опыту.

Алекса резко выпрямилась.

— Вы хотите сказать, что собираетесь включить эту вещь в коллекцию отеля?

— А почему бы и нет? — Эдвард упрямо выпятил подбородок. — Ведь она сертифицирована не кем-нибудь, а самим Пакстоном Форсайтом.

— Черт возьми, Эдвард, вы не можете включить «Танцующего сатира»в коллекцию.

— Приведите мне хотя бы один веский довод, почему это не следует делать.

Она сделала шаг вперед.

— Я привела вам наилучший довод из всех возможных. Это не Икарус Иве. Это фальшивка.

— Так утверждаете вы.

— Да, так утверждаю я.

Алекса не знала, что делать. В любом случае нужно было держать себя в руках, иначе все ее планы могут рухнуть в одночасье.

Эдвард действительно имел полное право предпочесть мнение Форсайта ее мнению. Форсайт — один из самых престижных галерейщиков в стране. А кто она?

«В конце концов, это бизнес, — сказала она себе. — На карту поставлена моя судьба, поэтому нужно, во-первых, оставаться спокойной, а во-вторых, не портить с Эдвардом Вэйтом отношений».

Они были знакомы со времен ее работы в «Галерее Макклелланд». Узнав, что Вэйл будет заниматься подбором экспонатов стиля ар-деко для художественной коллекции нового курортного отеля в Авалоне, — а это был очень лакомый кусок, — она предложила ему себя в качестве анонимного консультанта.

Эдвард за это ухватился. Он ценил ее опыт и художественное чутье, потому что знал Алексу с этой стороны лучше многих, а кроме того, у него появился повод отблагодарить ее за то, что она в той истории с подделками, приняв весь огонь на себя, фактически спасла его репутацию. Вэйл был ее должником.

В результате они договорились, что Алекса будет тайно работать с ним над этой коллекцией. Если дела пойдут хорошо и появятся благожелательные отзывы, он передаст в прессу информацию, что фактически эту коллекцию собрала Алекса Чемберс. Обозреватели специальных журналов, считающие себя специалистами по ар-деко, в этом случае не смогут отречься от своих высказанных ранее авторитетных мнений, иначе попадут в дурацкое положение.

И тогда перед Алексой откроется блестящая перспектива. Она опять получит возможность стать уважаемым экспертом стиля ар-деко. Ее станут наперебой приглашать частные коллекционеры, снова начнут звонить хранители музеев и галерейщики. Клеймо подозрения в мошенничестве будет окончательно смыто.

Но это только если повезет с обзорами, статьями и документальными материалами в серьезных искусствоведческих изданиях. То есть фактически все зависело от успеха художественной коллекции в новом курортном отеле, открывающемся в Авалоне. На презентацию должно приехать множество знаменитостей, очень влиятельные люди, и не только те, что связаны с индустрией туризма, но также специалисты из различных музеев и галерей Юго-запада и западного побережья Штатов.

Эдвард говорил, что репортер из «Памятников культуры двадцатого века» тоже будет присутствовать. Среди тех, кто связан с покупкой и продажей предметов искусства и антиквариата двадцатого века, этот журнал считался самым авторитетным. Именно им в колонке «Заметки знатока»и был нанесен самый ощутимый удар по репутации «Галереи Мак-клелланд», после чего последовал ее крах.

Нет, ссориться с Эдвардом Вэйлом определенно не следовало.

С другой стороны, мысль о том, что «Танцующий сатир» будет включен в ее коллекцию, была для Алексы непереносимой. Она вложила в нее столько сил и энергии. Коллекция была действительно превосходна, и она по праву считала ее своей.

— Я вас понимаю. — Она широко улыбнулась. — Но вы сами сказали, что на презентации будет присутствовать много экспертов. А если кто-то из них обнаружит, что «Танцующий сатир»— подделка?

Эдвард отрицательно покачал головой.

— Эта вещь настолько хороша, что ввела в заблуждение и меня, и Пакстона Форсайта, а чтобы среди присутствующих случайно оказался кто-нибудь, обладающий вашим чутьем, это уж, извините, настолько маловероятно, что такую возможность и принимать во внимание не стоит. По крайней мере я таких до сих пор не встречал.

Алексе ничего не оставалось, как пасть перед ним на колени.

— Пожалуйста, Эдвард. Я отдаю себя на вашу милость. Исключите эту вещь из коллекции. Ради меня.

Он вскинул страдальческий взгляд.

— Это бизнес. На «Танцующего сатира»я истратил довольно существенную часть выделенных денег. Траск может не понимать в искусстве, но в деньгах он прекрасно разбирается и рано или поздно захочет взглянуть на товарные накладные. И что же, черт возьми, мне тогда говорить? Извините, мистер Траск, я спустил ваши деньги в унитаз? Купил фальшивую скульптуру, которую пришлось выбросить?

— Но есть время, — неуверенно проговорила Алекса. — Сам Траск лично проверять товарные накладные вряд ли станет. Зачем ему это нужно? На это в фирме есть бухгалтеры, и вообще оформление всех бумаг займет несколько месяцев.

Эдвард колебался.

— Не знаю, Алекса. Насколько мне известно, Траск в своем бизнесе контролирует буквально все.

Она встрепенулась.

— Послушайте, давайте сделаем так: вы уберете «Танцующего сатира» из экспозиции только на день презентации.

— Алекса…

— Пусть искусствоведы и сонм галерейщиков увидят в этот вечер достойную экспозицию. Пусть. Дадим журналистам возможность собрать хороший материал для обзоров. Чтобы журнал «Памятники культуры двадцатого века» сообщил миру, что корпорация «СЕО Авалон резортс инк.» владеет в Авалоне коллекцией ар-деко достойного масштаба. А потом вы засунете эту дурацкую статую обратно в коллекцию, если действительно считаете это нужным.

Обдумывая ее предложение, Эдвард снова начал качаться с пятки на носок. Алекса ждала с сильно бьющимся сердцем.

— Я подумаю, — наконец выговорил он. Алекса глубоко вздохнула и слегка расслабилась.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Это же и в ваших интересах тоже — не включать в экспозицию сомнительный экспонат в день презентации. Как я уже говорила, зачем рисковать, если кто-то сможет распознать фальшивку?

— Скорее всего этим единственным кем-то можете оказаться только вы. Всем остальным даже в голову не придет, что это не подлинный Иве. — Чуть отодвинув рукав белого льняного пиджака, он взглянул на циферблат часов в корпусе из черненого серебра и преувеличенно ужаснулся. — Мне нужно срочно бежать. Презентация на носу, а у меня еще масса дел.

— Понимаю.

— Вы мне поможете с этим? — Эдвард наклонился, чтобы ухватиться за зад «Танцующего сатира».

— Конечно. — Алекса взялась за голову скульптуры. — Ничего себе. Не такая уж скажу вам, легкая вещица.

— Это точно. — Эдвард осторожно двигался по загроможденной комнате магазина Алексы по направлению к задней двери. — Кстати, сегодня утром из Харбина прибыли заварные чайники от Кларисы Клифф. Они будут очень хорошо смотреться на выставочном стенде в восточном крыле.

— Конечно. Я охотилась за этим комплектом несколько месяцев. А потом пришлось буквально вырывать его из рук коллекционеров.

— То есть переплачивать, хотите сказать.

— А хорошие вещи редко достаются дешево. — Крепко держа сатира за рогатую голову, она следовала за Эдвардом по лабиринту, образованному живописно разрушенными греческими колоннами, цоколями и пьедесталами, украшенными завитками, а также крылатыми львами, которые в беспорядке были наставлены в задней комнате магазина «Сувениры прошлого». — Эдвард, я опять насчет «Танцующего сатира»…

— Откройте, пожалуйста, дверь.

— Сейчас.

Она опустила на пол голову скульптуры и торопливо обошла Эдварда, чтобы открыть перед ним заднюю дверь. Затем выглянула на узкую улочку, где располагались разного рода магазинчики и бутики Торгового центра. В этот ранний час все остальные заведения были еще закрыты, но все равно следовало убедиться, что поблизости никого нет.

Не стоило афишировать факт выноса из магазина «Сувениры прошлого» большой скульптуры в стиле ар-деко.

То, что они знакомы, Алекса и Эдвард не скрывали, но о своем сотрудничестве в прошлом, и особенно сейчас, хранили абсолютное молчание.

— Горизонт чист.

Она возвратилась помочь Эдварду вытащить «Танцующего сатира».

Вместе они донесли ее к неприметному белому пикапу, который стоял в переулке. Эдвард поставил свой конец на землю и сдвинул в сторону дверь машины.

— Взяли?

— Взяли.

Как только они втащили «Сатира»в фургон, Эдвард быстро захлопнул дверь. Алекса отряхнула руки.

— Эдвард…

— Да. — Он достал ключи и направился к водительскому месту.

— Есть еще один вопрос.

Он медленно повернул голову.

— Какой именно?

— Я до сих пор не получила приглашения на презентацию. Оно должно было уже прийти.

— Да, — произнес он запинаясь, — полагаю, оно должно было бы… уже… прийти.

— Я бы могла воспользоваться приглашением, которое прислали моей матери и Ллойду, поскольку они оба уехали на месяц на Мауи . Но там ясно написано, что приглашаются мистер и миссис Кеньон.

— Я разберусь с этим.

— Вы обещали, Эдвард. — Вот сейчас следовало проявить твердость, потому что Вэйл был горазд делать финты. — Это было одним из пунктов нашего соглашения, помните?

Он вздохнул.

— Помню, помню. Но зачем рисковать, Алекса? А если Траск знает, что вы каким-то образом связаны с мошенничеством в «Галерее Макклелланд»?

— Я же вам говорила, Траск видел меня только один раз в течение нескольких минут. К тому же было это двенадцать лет назад. Я была угловатой и тощей, сами понимаете, — девочка-подросток, а он тогда был занят совсем другим. Не вспомнит он меня, даже если встретит на презентации. А уж чтобы как-то связать с «Макклелланд», об этом не может быть и речи. Если, конечно, кто-то специально не скажет ему об этом.

— Не знаю… — Эдвард сомневался. — Я слышал, этот парень, когда воюет, пленных не берет, и если кто-то пересечет ему дорогу или будет замечен, что ведет двойную игру…

— Никто ему дорогу не пересекал. Он получает все, за что заплатил.

— Да, это конечно, — быстро согласился Эдвард. — Но я слышал, он очень проницательный. И если заподозрит что-то неладное, мы обречены.

— Ну хорошо, пусть по какому-то страшному невезению Траск увидит меня на приеме, и даже узнает, и даже сумеет связать мое имя со скандалом «Макклелланд», что в высшей степени маловероятно, поскольку он не имеет отношения к миру искусства. Пусть. Но возможности узнать, что я была экспертом, который подбирал экспонаты для художественной коллекции его нового отеля, у него не будет никакой.

— Да, но…

— Я не проронила ни слова, что работаю с вами, и знаю, вы тоже об этом не распространялись. Как же может узнать про это Траск?

— Полагаю, никак.

Почувствовав слабину, Алекса надавила.

— Послушайте, Эдвард, даю вам слово, что оденусь во все черное и постараюсь держаться в тени. В этот вечер Траску будет не до меня, он пойдет нарасхват, — еще бы, столько народу, — значит, возможности встретиться у нас никакой.

Эдвард задумчиво рассматривал ее своими светло-серыми глазами.

— Вы действительно хотите там присутствовать?

— Вы что, смеетесь? — Алекса даже немного обиделась. — Я отдала созданию этой коллекции несколько литров своей крови и, конечно же, хочу присутствовать на ее презентации. То, что для меня это очень важно, я говорила вам много раз.

— Я подумал, что, может быть, вы изменили намерения, — промямлил Эдвард.

— Что же заставило вас так подумать?

Эдвард смущенно пожал плечами. v

— Просто я обратил внимание, что приезд Траска, даже на короткое время, здесь, в Авалоне, кажется, никого в восторг не привел.

— Ну и что?

Эдвард открыл дверь со стороны водителя и посмотрел ей в глаза.

— А то, что в соответствии с разговорами, какие я слышал, одним из тех, кто не очень хотел бы видеть Траска в городе, является ваш отчим.

— Во-первых, Ллойд мне не отчим, — быстро произнесла она. — Он мужчина, за которого мама вышла замуж после развода с моим отцом. Мне кажется, тут есть разница. А во-вторых, что вам известно об отношениях между Траском и Ллойдом?

— Очень мало, могу вас заверить. — Эдвард уселся за руль. — Вы же знаете мой принцип: никогда не проявлять излишнего любопытства.

— Эдвард, кто сказал вам о Ллойде и Траске? Он многозначительно мотнул головой в сторону одного из соседних магазинов.

— Я случайно услышал разговор Джоанны Белл с владельцем книжного магазина Диланом Фенном, так, кажется, его зовут. Они говорили об этом. Мне показалось, что Траск враждебно настроен по отношению к двум бывшим деловым партнерам своего отца. Это правда?

Алекса быстро глянула в переулок, на задние двери двух соседних магазинов. Одна вела в «Хрустальную радугу», весьма популярный в городе магазин бижутерии и ювелирных украшений. Он принадлежал Джоанне.

Алекса познакомилась с ней вскоре после открытия «Сувениров прошлого». Подругами они не стали, но водили довольно близкое знакомство. Джоанна была сестрой по матери знаменитого Уэбстера Белла, владельца и главного гуру ультрамодного эзотерического заведения, носящего название «Институт других измерений».

Магазином эзотерической литературы «Книги сфер» владел Дилан Фенн. Он же был там и единственным продавцом.

Алекса посмотрела на Эдварда.

— Что бы там они ни говорили, с тех пор прошло уже больше десяти лет. Забудьте об этом.

— Буду счастлив подчиниться. — Эдвард повернул ключ зажигания. — Как я сказал, моя политика — не проявлять любопытства.

— Эдвард, насчет моего приглашения…

— Хорошо, хорошо. — Он улыбнулся, показав великолепные зубы. — Золушка, если вы уверены, что действительно хотите пойти на этот бал, я это устрою. Только помните: не привлекать к себе внимания. Из достоверных источников известно, что Траск определенно не прекрасный принц.

— А я и не ищу никакого принца. Единственное, что мне нужно, это снова вернуться к своей работе.

Выражение лица Эдварда смягчилось. Он понимающе улыбнулся:

— Я знаю, Алекса. Держитесь изо всех сил. У вас получится, обязательно получится.

Она проводила взглядом отъезжающую машину, а затем вернулась в заставленную товаром заднюю комнату магазина.

Странно, но Алекса почему-то не сказала Эдварду, что «Танцующий сатир» не просто искусная подделка. Это была вещь из «Галереи Макклелланд».

Значит, Гарриет Макклелланд, которую все знакомые звали просто Мак, снова принялась за дело.




Глава 3


Вначале она увидела джип. Темно-зеленый и весь в пыли. Значит, прибыл издалека. Машина была поставлена у обочины, рядом с Авалонским обрывом.

Алекса остановилась. В том, что турист остановился у обрыва, не было ничего необычного. Солнце уже клонилось в закату, и ландшафт, который представлял собой нагромождение голых красных скал в виде башен с острыми шпилями и узких ущелий между ними, в это время суток был поистине великолепен.

Алекса осмотрелась в поисках водителя джипа.

Через секунду она его увидела.

В первый момент она просто удивилась, что он находится по другую сторону невысокого, по грудь, металлического заграждения, которое было построено несколько лет назад для безопасности экскурсантов. А уже в следующий Алекса встревожилась. Он стоял слишком близко к краю обрыва.

Казалось, он не замечал окружающих красот, а просто задумчиво вглядывался в глубину поросшего кустарником глубокого ущелья. И была в нем какая-то мрачная напряженность, как будто он что-то внимательно анализировал.

Может быть, этот турист собирается сделать какой-то особенно эффектный снимок и выбирает подходящий ракурс? Но это так рискованно.

— Извините, — сказала она громко, — но ограждение здесь поставлено не зря. На той стороне стоять опасно.

Стоявший в тени человек неторопливо повернулся, чтобы посмотреть на нее.

«Ну прямо персонаж с картины Тамары де Лемпика», — мысленно ахнула Алекса.

Лучшей портретистке стиля ар-деко этот типаж, наверное бы, понравился. Де Лемпика отличалась тем, что умела окружить свои персонажи сгустками зловещей нервной энергии. Она была способна наделить их взрывоопасной чувственностью и холодной загадочной аурой.

Но случись ей писать этого человека, — развивала Алекса ход своих мыслей, — де Лемпика не стала бы ничего изобретать. В данном случае единственной задачей художницы было бы уловить в нем и передать на полотне его тревожное беспокойство.

И тут ее как будто толкнула в грудь неведомая сила. Алекса замерла. Она узнала.

Траск.

На двенадцать лет старше и, наверное, еще более опасный, но, несомненно, Траск. Стройный и широкоплечий, он по-прежнему занимал много места. Удивительно, но свет закатного солнца его не огибал.

Траск созерцал ее несколько секунд.

— Спасибо за предупреждение.

Он не сделал движения возвратиться за ограждение. Этот человек привык стоять на краю утеса — так можно было бы сказать, поглядев на него.

Алекса осознала, что затаила дыхание, ожидая, что вдруг он ее узнает. Но он не узнал, видимо, давно забыв девочку, стоявшую в холле двенадцать лет назад. Она наконец перевела дух и напомнила себе, что, наверное, ей следует сейчас почувствовать огромное облегчение.

Порыв ветра вывел Алексу из странного транса: «Возьми себя в руки».

Она заставила себя вежливо улыбнуться и неожиданно услышала свои собственные слова, с которыми обратилась к туристу.

— Разве вы не видели предупреждающего знака?

— Видел.

Голос у него был низкий и резонирующий. Голос человека, который, чтобы привлечь к себе внимание, может его не повышать. Голос человека, который привык отдавать распоряжения, выполняемые беспрекословно.

«Довольно испытывать судьбу. Пора уходить, пока он не вспомнил мое лицо. Не нужно дразнить гусей», — она начала искать пути к отступлению.

— Вы заблудились? Вам показать дорогу?

— Спасибо, не нужно. Я знаю, где нахожусь.

— Ну, в таком случае, — сказала Алекса быстро, — я пойду. Уже поздно.

Он наблюдал, как ветер спутывает ее волосы.

— Может быть, вас подвезти?

— Что? Нет. — Хотя он не сделал никакого движения по направлению к ней, Алекса испуганно отпрянула. — Спасибо, но я живу здесь рядом. Обычно вечером прогуливаюсь по этой дорожке. — Боже, это был просто какой-то лепет.

Он вскинул брови:

— Не волнуйтесь. Я не серийный убийца.

Она продолжала улыбаться.

— Конечно. Но именно так они все и говорят.

— Значит, вы из тех девушек, которые не садятся в машину к незнакомым мужчинам, верно?

— В наши времена ни один умный человек не станет садиться в машину к незнакомцу.

— Тогда, может быть, мне следует представиться. Моя фамилия Траск. Здесь в Авалоне моя фирма открывает новый курортный отель.

«Сохраняй спокойствие, Алекса», — заклинала она себя.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Траск.

— Просто Траск.

— Да… Хм… успехов вам с новым отелем. — Она отступила еще на шаг. — Все в городе от него в восторге.

— Неужели?

— Да.

— Рад это слышать.

Алекса не доверяла холодному веселью, которое светилось в его глазах. Она в последний раз посмотрела на него.

— Добро пожаловать в Аватон, мистер Траск.

А затем быстро повернулась и зашагала прочь.

— Вам следует поторопиться, — проговорил он ей в спину очень мягко. — Я слышал, ночь в Аризоне наступает быстро. Скоро совсем стемнеет.

Она боролась с внезапно возникшим желанием пуститься бежать и с угрюмой решимостью продолжала двигаться, внимательно прислушиваясь к звукам сзади.

Наконец-то джип завелся с хриплым гортанным рычанием. Она не оглянулась, но и глубоко вздохнуть тоже себе не позволила до тех пор, пока звуки не растаяли вдали.

Только тогда она позволила себе ускорить шаг.

В руках и ногах покалывало. Это от возбуждения. Ей одновременно было и жарко, и холодно. Странное состояние: как будто она только что была на волосок от гибели.

Вспомнила анекдот про ботинок. Про то, как один чудак на втором этаже каждый вечер перед сном с шумом ронял ботинки и будил соседа снизу. А однажды он бросил один ботинок и вдруг, подумав про того, кто внизу, второй ботинок медленно поставил на пол. А сосед все ждал, когда упадет второй ботинок, и не мог заснуть.

Так вот, второй ботинок у того парня наверху наконец упал.

Траск приехал в Авалон.




Глава 4


Спустя час Алекса, одетая в черный атласный халат с причудливым орнаментом в стиле деко, вытянулась в кресле. Оно было одной из ее самых ценных вещей. Очень стильное кресло двадцатых годов, выполненное из кованого железа, покрытое черной кожей, а ножки и подлокотники сделаны в форме пальмовых листьев.

Кресло ей подарила бывшая патронесса, женщина, которую она когда-то считала своей ближайшей подругой и наставницей и которая в конце концов ее предала.

Алекса, нахмурившись, потянулась к телефону. Весь день она не переставала думать о Гарриет Макклелланд. И все из-за Эдварда. Снимая трубку, она снова представила «Танцующего сатира».

«Нет, я не ошибалась. Мак определенно имеет к этой вещи самое непосредственное отношение».

Как это на нее похоже — забросить вещицу (одному Богу известно, как ей это удалось!) в «Галерею Пакстона Форсайта», в самый неприступный бастион искусства и антиквариата двадцатого века. Несомненно, это была проверка. Мак хотела посмотреть, пройдет ли бронзовая скульптура через самого Форсайта. Прошла.

— Алло. — В трубке отчетливо зазвучал теплый голос Вивьен Кеньон.

— Мама, это я. — Алекса глотнула вина.

— Алекса, дорогая, что-то случилось?

— Конечно, нет. У меня здесь все в полном порядке. — Алекса поудобнее устроилась в кресле. — Просто решила позвонить, узнать, как у вас там дела.

— Мауи великолепен, как всегда. — В голосе Вивьен чувствовалась улыбка! — В данный момент Ллойд играет в гольф. Скоро вернется. А у тебя действительно все в порядке? Я не ожидала твоего звонка.

Алекса сделала еще глоток белого совиньона и принялась созерцать геометрический узор на ковре, лежавшем на полу. Узор был выполнен в черных, коричневых и желтых тонах, и его автор, несомненно, вдохновлялся идеями кубизма.

— Сегодня я случайно встретилась с владельцем нового курортного отеля, — сказала она.

На другом конце возникла короткая напряженная пауза.

— Ты имеешь в виду молодого Траска?

— Уж очень молодым я бы его не назвала. А может быть, он никогда молодым и не был.

— Молодость — понятие относительное. В любом случае сейчас он на двенадцать лет старше. И сколько же ему? Тридцать четыре?

— Тридцать пять.

— Он тебя вспомнил?

— Слава Богу, нет. Я же говорю, встреча была случайная и очень короткая. Я даже не назвала себя.

— Понимаю. — Вивьен вздохнула. — Но ведь мы знали, что он приедет в Авалон на открытие отеля.

— Мама, тебе не кажется, что Ллойд специально спланировал свой отпуск так, чтобы вы на это время уехали из города?

— Я полагаю, это само собой разумеется, — отозвалась Вивьен после некоторых колебаний.

— Ага.

— Ллойд не подает виду, что его волнует приезд Траска, но я чувствую. Понимаешь, зачем им встречаться лицом к лицу на приеме, если можно избежать неловкости?

— Дипломатия?

— Возможно, просто трусость. — Вивьен усмехнулась. — Кроме того, мы уже давно никуда не ездили.

— Как? Вы же только недавно возвратились из круиза. Последние слова дочери Вивьен оставила без внимания.

— Я уверена, что Траск уже примирился со смертью отца.

Алекса вспомнила его, стоящего за ограждением, пристально вглядывающегося вниз, в ущелье под Авалонским обрывом.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Ну, это же очевидно. Вот уже несколько лет, как он стал богатым преуспевающим предпринимателем. У него есть чем заняться. К тому же, если бы Траск имел намерения копаться в прошлом, он бы это уже давно сделал.

Алекса глотнула вина.

— Верно.

— Не сомневаюсь, что сейчас он приехал только по делам, связанным с открытием отеля, и задержится в городе не больше, чем на несколько дней.

— Возможно. — Алекса замолкла на несколько секунд. — Мама?

— Что?

— Я насчет того, что произошло двенадцать лет назад.

— А что именно тебя тревожит?

— А что, если Траск не примирился с прошлым? А что, если он приехал сюда не только для открытия отеля?

— Зачем же он ждал так долго? — В голосе Вивьен зазвучала тревога.

— Я была тогда слишком юная и почти ничего не помню, — медленно проговорила Алекса. — Но мне кажется, Ллойд был деловым партнером Харри Траска. И там был еще один человек.

— Дин Гатри.

— Верно, Гатри. Он живет где-то здесь, да?

— Да, конечно. Лично я к нему симпатии никогда не испытывала. Пьяница, к тому же со скверным характером. Я уже забыла, сколько у него было жен. Во всяком случае, не меньше трех. С последней он развелся всего несколько месяцев назад. Кто-то сказал, что она художница, ювелирный дизайнер. Живет где-то в Ущелье теней.

— Мама, возвращаясь назад, к тому случаю, ты не думаешь, что Траск в какой-то степени был прав? Что есть вероятность, пусть небольшая, того, что смерть его отца не была результатом несчастного случая?

— Боже мой, Алекса, неужели ты веришь, что Ллойд?..

— Нет, конечно, нет, — поспешила с ответом Алекса. — Ни за что на свете. Ну а Гатри? Ты только что сказала, что он пьет и вспыльчив. Ты не думаешь, что он мог иметь какое-то отношение к смерти Харри Траска?

— В свое время я говорила об этом с Ллойдом, — тихо сказала Вивьен. — Он уверен, что Гатри не убийца, хотя тот очень вспыльчив и неуравновешен.

— Ллойд всегда хорошо разбирался в людях, — заметила Алекса, — и понимал их тоже.

— Ты должна была это почувствовать, — проговорила Вивьен с нежностью.

Алекса помнила, с каким терпеливым пониманием относился к ней Ллойд, когда она с матерью переехала к нему и сразу же заняла круговую оборону, приготовившись к отчаянному сопротивлению. Но Ллойд даже не намекнул, что намеревается занять в ее жизни место отца. Как раз в этот период ей случайно довелось услышать разговор матери с новым мужем. Это было вскоре после того, как они поженились. Вивьен беспокоилась, что Алекса его не принимает.

Ллойд отвечал в своей обычной манере — спокойно и рассудительно. Холодность Алексы он воспринимал как совершенно нормальную реакцию девочки-подростка в такой ситуации.

— Не нужно драматизировать, дорогая, — сказал он. — Пойми, второй отец девочке не нужен. Как раз наоборот, ей следует показать, что на этом свете существуют надежные мужчины, которые не похожи на ее отца.

И Ллойду каким-то образом это удалось. Исключительно достойно, без всякого нажима он постепенно завоевал ее дружбу и с годами стал для Алексы самым важным человеком. Он научил ее водить автомобиль, помог выбрать специальность и колледж, а когда она вернулась домой в жутком смятении после скандала с «Галереей Макклелланд», мягко успокоил, посоветовал открыть магазин и наставил на путь истинный в вопросах бизнеса.

Терпеливый, основательный, надежны Ллойд. Ее удивил внезапный взрыв преданности этому человеку, которой до сих пор в себе она даже не подозревала.

— Но иногда ошибается даже Ллойд, — сказала Алекса.

— О чем это ты?

— Ты что, не помнишь? Двенадцать лет назад он сказал, что Траск никогда больше не появится в Авалоне.

— Помню. — Вивьен помолчала. — Я вот сейчас вспомнила и твои слова тогда, что Траск когда-нибудь обязательно вернется.

— Вот он и вернулся.




Глава 5


Траск задумчиво гладил стилизованные крылья одного из двух массивных мраморных орлов, которые охраняли лестницу в вестибюле.

— Его случайно не с крыши Крайслер-билдинга сняли?

На мгновение в глазах Эдварда Вэйла появилось страдальческое выражение.

— Эти работы считаются превосходными образцами, демонстрирующими влияние искусства ацтеков и майя на скульптурный стиль деко, — произнес он невозмутимым тоном музейного экскурсовода.

— И сколько же я за них заплатил?

Эдвард вздрогнул, и, кажется, это не удалось скрыть.

— Я точно не помню… Если нужно, можно посмотреть документы, но мне кажется, эту пару кондоров мы приобрели где-то тысяч за двадцать.

Сейчас, видимо, пришла очередь Траска вздрогнуть. Впрочем, он всего лишь поморщился.

— Ничего себе — двадцать штук! За двух мраморных птиц.

— Да что вы, — заверил его Эдвард, — нам невероятно повезло. Прежде они были в руках одного частного коллекционера. Если бы не мои… хм… контакты с людьми, торгующими вещами деко, я бы никогда даже и не узнал, что они продаются.

— Я полагаю, что должен быть благодарен судьбе, что ваши контакты помогли отыскать именно пару кондоров, а не розовых фламинго.

Эдвард откашлялся.

— Для этой лестницы, — а она сама по себе великолепна, тут уж ничего не скажешь, — скульптуры кондоров являются восхитительным украшением.

Траск сделал шаг назад и внимательно посмотрел на причудливые изгибы роскошной лестницы, ниспадающей вниз, подобно каскадам какого-то экзотического водопада. Она являлась основной точкой, архитектурной доминантой нарядного вестибюля отеля. Траск представил, как вечером с ленивой томной грацией по этой лестнице будут спускаться красивые женщины, одетые в атласные вечерние платья, как в старых фильмах с участием Кэри Гранта .

«Да, чего-чего, а фантазии ему не занимать».

— Вы правы, Вэйл. Для этой лестницы птицы подходят.

Эдвард слегка расслабился.

— Я рад, что вам понравилось.

Траск медленно повернулся и принялся рассматривать остальную часть вестибюля. Это была целая вселенная, где преобладали люстры, изысканная арматура которых была выполнена из кованого железа и резного стекла. Они создавали знойное, даже, скорее, сладострастное, всеохватывающее освещение для роскошных лакированных приставных столиков и низких обтекаемых кресел. Где-то в недрах вестибюля притаилась мягкая декадентская сексуальность, характерная для роскошных интерьеров периода между двумя мировыми войнами. Окончательный эффект закреплялся умелым размещением во всех помещениях отеля предметов художественной коллекции и антиквариата.

Траск знал, что, как только гости переступят порог отеля, они окажутся в мире, принадлежащем другому времени, где возможны изощренные интриги и захватывающие романы.

Ну что ж, ему удалось купить саму фантазию. Он заплатил за нее деньги и получил в точности то, что и ожидал.

— Вы хорошо поработали, Вэйл. Похоже, я надежно вложил деньги.

— Спасибо, — просиял Эдвард. — Я абсолютно уверен, что ваш курортный отель здесь, в Авалоне, станет уникальнейшим местом, которое привлечет множество гостей.

— Все предметы искусства уже установлены на места?

— Да. — Эдвард откашлялся. — За исключением одной бронзовой статуи, которую установят сегодня в конце коридора в западном крыле.

— Прекрасно. В таком случае можно считать, что мы готовы?

— Конечно. — Эдвард широко улыбнулся. — Что касается художественной коллекции, то могу вас заверить — к презентации все экспонаты будут на месте.

— Хорошо. Наши сотрудники, отвечающие за связь с прессой, рассчитывают, что предметы искусства привлекут внимание журналистов.

— Несомненно, коллекция произведет желаемый эффект.

— Еще бы не произвести, — пробормотал Траск, — если угрохали столько денег.

Сзади послышались шаги. Он оглянулся и увидел, что к ним быстрым шагом направляется Пит Сантана.

В корпорации «СЕО Авалон резортс инк.» Пит работал четвертый год. Это был общительный, дружелюбный, исполнительный сотрудник, имеющий острый глаз на тонкие, порой едва уловимые нюансы, которые и отличали пятизвездочный отель от четырехзвездочного.

— Извините, что прервал. — Пит остановился. Он быстро кивнул Эдварду, а затем посмотрел на Траска. — Через несколько минут у меня назначена встреча с начальником охраны. Мы намереваемся обсудить в деталях вопросы парковки автомобилей и регулирования потока гостей во время презентации. Вы не желаете принять участие?

Траск отрицательно мотнул головой.

— Спасибо, Пит, но у меня другие планы. За работу в отеле отвечаете вы, я вам полностью доверяю. Я же приехал сюда только немного помочь Гленде пообщаться с прессой и наиболее важными гостями. А после презентации вообще хотел бы числиться здесь просто отдыхающим.

— Хорошо, сэр. — На лице Пита появилась профессиональная улыбка. — В таком случае я пошел на встречу. Дайте знать, если я вам понадоблюсь, сэр.

— Хорошо, Пит.

Сантана повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.

— Я забыл вам сказать, сэр, о двух гостях, заслуживающих особого внимания. Мы хотели, чтобы за этим проследила Гленда.

Траск поднял глаза.

— Ну, и что с ними?

— Я говорил с ней несколько минут назад. Она сказала, что Гатри на приглашение ответить не потрудился, так что ей пришлось позвонить ему в офис, где ей сказали, что он на презентацию не придет.

«Очень интересно, — подумал Траск. — Охота еще не началась, а дичь уже бежит прятаться в нору».

— А Кеньон? — спросил он, заметив краем глаза, как окаменело лицо Вэйла. Значит, в этом маленьком городке даже высокооплачиваемый консультант по искусству в курсе местных слухов.

— Гленда сказала, что получила от мистера и миссис Кеньон письмо, в котором они с сожалением сообщают, что отбывают отдыхать на месяц на Гавайи.

«Сантана выглядит таким же настороженным, как и Вэйл, — злорадно заключил Траск. — По-видимому, все здесь уже пришли к выводу, что я приехал в Авалон не только на открытие курортного отеля. Ну что ж, прекрасно. Если хочешь, чтобы со дна кастрюли что-то поднялось на поверхность, нужно взять ложку и помешать».

— Ладно, Пит. Спасибо за информацию.

— Хорошо, сэр. Если что-то понадобится, как я уже сказал, дайте мне знать. — Пит быстро посмотрел на Эдварда. — Кстати, мистер Вэйл, Гленда успела выполнить вашу просьбу. Она включила в список приглашенных Алексу Чемберс и отослала ей приглашение.

— Спасибо, — произнес Эдвард напряженным голосом.

— Нет проблем. — Пит улыбнулся. — В нашей корпорации принято, чтобы все сотрудники, участвующие в осуществлении проекта, могли пригласить на презентацию несколько гостей.

— Вы очень любезны. — Эдвард вытащил белоснежный носовой платок и промокнул лоб. — Здесь немного душно, вам не кажется? Может быть, следует подрегулировать кондиционеры?

Траск с интересом наблюдал за Эдвардом. Весна в Аризоне, можно сказать, уже кончалась. Снаружи солнце нагрело воздух примерно градусов на двадцать — двадцать пять, но здесь, в вестибюле, стояла приятная прохлада.

— Я скажу, чтобы проверили кондиционеры, — мягко сказал Траск.

— Да… хм… но с моей стороны это всего лишь предположение. — Эдвард слабо улыбнулся. — Прошу меня извинить, но мне нужно проследить за установкой бронзовой статуи.

Он развернулся и ринулся к массивным дверям парадного входа.

Траск подождал, пока он скроется. Затем прошел мимо стоивших немалую сумму кондоров и поднялся по лестнице на второй этаж.

Здесь он свернул и по покрытому ковром коридору направился в свой личный номер в самом конце западного крыла. Открыв дверь, он вошел в апартаменты, оформленные с некоторой вульгарностью, как будто специально предназначенной для того, чтобы их обитатель получал чувственные наслаждения, — и обязательно в полночь, — и в то же время примерно замышлял коварные интриги.

Он повернул выключатель. Вмонтированные в стену светильники из матового шероховатого стекла излучали приглушенный молочный свет, который мерцал и отражался в лакированных поверхностях мебели и на каминной решетке, украшенной абстрактным узором в красновато-золотистых тонах. Алая с желтым декоративная ткань, которой была обита мебель, предавала всему этому декадентский налет. Натан сказал, что софа и кресла здесь — точные копии экспонатов, демонстрировавшихся на Парижской выставке 1925 года. Когда Траск спросил: «Ну, и что же это значит?», Натан застонал и начал что-то быстро-быстро бормотать, из чего Траск понял, что эта выставка была огромным событием в мире современного искусства, знаменовавшим начало стиля деко.

Он прошел к черному лакированному шкафу и включил лампу, выполненную в виде безделушки, украшающей капот «паккарда» 1927 года выпуска, открыл дверцы, обнаружив внутри ящик с документами по оформлению отеля предметами искусства. Затем снял телефонную трубку и набрал номер.

Гленда Блан, энергичная, знающая свое дело руководительница отдела рекламы и связи с прессой, ответила после первого же гудка.

— Блан слушает, — произнесла она с отрывистой четкостью армейского офицера во время строевого смотра.

Гленда работала у него с момента основания корпорации «СЕО Авалон резортс инк.», но до сих пор каждый раз в начале разговора обнаруживала искушение приветствовать его почти по-военному.

— Я понял так, что мы послали приглашение некоей Алексе Чемберс.

— Да, сэр. Запрос поступил буквально в последнюю минуту. Я сделала это лично.

Траск облокотился о край письменного стола и принялся рассматривать изящный корпус телефонного аппарата на мраморной подставке.

— Запрос на приглашение, кажется, поступил от консультанта по искусству?

— Это верно.

— У нас есть какие-то материалы о роли Алексы Чемберс в этом проекте?

— Позвольте, я проверю.

Траск услышал в трубке шелест бумаг и представил письменный стол Гленды, где все было разложено с невероятной рациональностью.

Она отозвалась через несколько секунд.

— Вот список, но упоминание о связи Алексы Чемберс с проектом отсутствует. Все, что у меня есть, так это ее адрес в Авалоне.

— Посмотрите, можно ли установить ее связь с проектом. Выясните, возможно, она была поставщиком или посредником.

— Конечно, сэр.

— И еще, Гленда.

— Да?

— Сделайте это осторожно, ладно?

— Что вы, сэр. Ведь я руковожу отделом рекламы и связи с прессой. — В ее голосе не было и намека на какую-то растерянность, только профессиональная уверенность в чистом виде. — Здесь, как нигде, следует соблюдать осторожность. Без этого я ничто.

— Извините, но лучше, чтобы Вэйл не знал, что я интересовался этим списком.

— Я поняла. Он может обидеться. Художественные натуры такие ранимые.

— Да, примерно такие же, как и мы с вами, натуры деловые.

Гленда замолкла на пару секунд. Траску захотелось знать, не прокручивает, ли она сейчас в своей аккуратной, образцово организованной головке мысль, стоит или нет ей в этом месте засмеяться. Когда Гленда возобновила разговор, ее интонация не изменилась — очевидно, она пришла к заключению, что даже вежливый смешок здесь неуместен.

— Мисс Чемберс может и не иметь прямого отношения к проекту. Вы же знаете, что это за люди из мира искусств, эти архитекторы и дизайнеры, искусствоведы. Очень часто они рассылают приглашения клиентам, друзьям и родственникам, чтобы показать свою работу.

— Спасибо, Гленда. Свяжитесь со мной, когда обнаружите, к какой категории относится мисс Чемберс.

— Хорошо, сэр.

Траск медленно положил трубку. Затем оттолкнулся от стола и прошел по толстому ковру к застекленной створчатой двери.

Повернув изящную ручку, настоящее произведение искусства дизайна, он вышел на балкон. В лицо пахнул теплый ветерок, наполненный чистым ароматом пустыни, легкий, как шелковый женский шарф.

«Отец, ты был бы доволен тем, во что превратился наш старый особняк».

Общую концепцию устройства отеля, основанную на задумках Харри Траска, разработал Натан. Основой послужил авалонский особняк, построенный в тридцатые годы одним бывшим гангстером, который приехал в Аризону после отмены «сухого закона». Этот особняк в конце концов достался Харри Траску, который мечтал превратить его в курортный отель. Сейчас его мечта сбылась. Правда, от прежнего особняка почти ничего не осталось.

Натан говорил, что архитектура отеля являет собой гибрид идей Франка Ллойда Райта и испанского колониального стиля. Траску же он казался воплощением голливудских фантазий в чистом виде, прямо из фильмов тридцатых годов. А он знал, какую силу имеет хорошая фантазия.

В самом низу, отражая лучи полуденного солнца, посверкивал открытый бассейн, украшенный причудливыми скульптурами. За ним виднелось поле для гольфа загородного клуба «Красный каньон». Легкомысленную роскошь цивилизации обрамляла мрачная, не подвластная времени суровая красота окружающих гор, имеющих форму башен со шпилями и крепостных валов рыжеватого цвета.

«После того как я фактически всю жизнь прожил в царстве облачной прохлады тихоокеанского северо-запада, — удивлялся сам себе Траск, — эти пугающе нереальные утесы и ущелья в окрестностях Авалона должны были бы восприниматься мной, как совершенно чуждые…»

Приехав сюда три дня назад, он оказался полностью неподготовленным к тому воздействию, какое оказала на него здешняя природа, и все еще не мог понять, почему в тридцать пять лет его так внезапно захватил этот ландшафт, как будто перенесенный из научно-фантастического романа.

Помнится, двенадцать лет назад от обозрения этих мест он никакого удовольствия не получал. Тогда он провел здесь всего лишь сорок восемь ужасных часов — похороны отца, тревога за будущее, свое и брата, и бесконечные попытки преодолеть в себе чувство вины, которое разъедало нутро. Единственное, что он испытывал тогда к Авалону, это ненависть.

Но на этот раз все складывалось совершенно иначе. При въезде в город он встретил у Авалонского обрыва эту женщину с глазами, похожими на магические кристаллы.

Перед ним снова возник ее образ. Гладкие темные волосы, обрамляющие красивое, слегка скуластое лицо, правильной формы нос и внимательная настороженность спокойных, прекрасных голубовато-зеленых глаз.

Когда она повернулась к нему спиной и пошла по дорожке, в ее движениях, походке было столько подспудной неосознанной чувственности, что у Траска на мгновение перехватило дыхание.

Она не носила серебряного браслета с бирюзовыми камешками. В таких браслетах ходила добрая половина города. Его отсутствие, насколько он мог судить, указывало на то, что участницей массовки «Института других измерений» она не является.

Он также заметил, что на ее руке отсутствует еще одно ювелирное украшение. Обручальное кольцо.

И вдруг Траска осенило.

Господи, худенькая девочка-подросток с большими тревожными глазами! Он тогда напугал ее, наверное, до смерти, в тот вечер двенадцать лет назад, но она все равно сняла телефонную трубку и повелительным тоном приказала ему покинуть дом Кеньона с отчаянной решимостью, которую он никогда не забудет.

Траск уже знал имя этой девочки от частного детектива, которого он нанял несколько месяцев назад.

Алекса Чемберс.

Так зачем же, черт возьми, ей понадобилось приглашение на презентацию?




Глава 6


— Значит, вопрос об использовании площади в Торговом центре мы решили. — Алекса положила ручку и взяла чашку с чаем. — Что еще?

— Еще? — Фостер Редстоун тоже потянулся за своим чаем, сверкнув при этом браслетом «Измерений». Так сокращенно называли в городе «Институт других измерений». Чаще говорили просто «Институт». В общем, полного названия заведения в обиходе практически никто не произносил. Браслет у Фостера бы не простой, а уникальный. Конечно, те же серебро и бирюза, но дорогой и с замысловатым дизайном. — Да, пожалуй, все. Серьезных инцидентов я не предвижу. После восьми вечера в субботу все будут в «Институте». Все задержавшиеся успеют поставить свои машины, чтобы вовремя попасть на выступление Уэбстера и полюбоваться фейерверком.

— А с парковкой там проблем не возникнет? — Алекса, сидевшая напротив за маленьким столиком в кафе «Апогей», закрыла папку с планами проведения весеннего Авалонского фестиваля. — В мэрии предсказывают, что гостей в этом году на фестиваль приедет намного больше, чем в прошлом.

— Мы все устроим, — невозмутимо отозвался Фостер. — За воротами места хватит всем желающим.

Зеленый тент, накрывающий террасу кафе, довольно сильно нагрелся. «Пора уходить», — подумала Алекса. Обедающих в кафе сменили покупатели Торгового центра, зашедшие сюда выпить чашечку живительного чая, который из специальных, составленных им самим смесей заваривал владелец кафе «Апогей» Стюарт Люттон. Таких смесей у него было великое множество.

Алекса искала удобный повод, чтобы вернуться в свой магазин. С Фостером она встречалась по необходимости — они оба были членами оргкомитета по подготовке фестиваля — и не получала от этих встреч никакого удовольствия. Она вообще не горела желанием заниматься общественной работой, но мать и Ллойд уговорили.

«Хороший способ расширить круг знакомств», — сказала Вивьен.

«Очень полезно для установления деловых контактов», — добавил Ллойд.

Алекса прекрасно понимала, что они оба имели в виду. Разумеется, то самое. Их очень беспокоило, что у нее до сих пор никого нет.

И вот результат: ей приходится проводить время именно с Фостером Редстоуном, финансовым директором «Института других измерений», единственным мужчиной, с которым она встречалась вскоре после приезда в Авалон. Ну кто такое мог предвидеть?

«Не надо было лезть в этот комитет», — мрачно думала она.

Дел вроде бы никаких не было, но Фостер откинулся на спинку небольшого металлического стула и закинул ногу на ногу. Ему следовало бы встретиться с другими членами оргкомитета, но никакого желания куда-то бежать он пока не обнаруживал и, напротив, всем своим видом демонстрировал готовность провести остаток дня под тентом кафе «Апогей».

— Для эзотерической ярмарки у вас все готово? — спросила Алекса только затем, чтобы что-то сказать.

Ярмарка была одним из самых популярных событий фестиваля. На нее съезжалось огромное количество разного рода экстрасенсов, прорицателей, предсказывающих судьбу с помощью магического кристалла, толкователей ауры, медиумов, общавшихся с потусторонним миром, контактеров, ясновидящих и многих других. Она проходила на территории «Института других измерений»и привлекала каждый год тысячи посетителей.

— В этом году лотков и палаток у нас будет по крайней мере в два раза больше, чем в прошлом, — с улыбкой произнес Фостер. — Уэбстер будет доволен.

Алекса в этом не сомневалась, потому что каждый посетитель ярмарки был потенциальным слушателем одного или нескольких семинаров «Института». Несмотря на все свои эзотерические изыски, «Измерения» по своей сущности были коммерческим предприятием, которое уже приличное количество лет являлось самым крупным работодателем в Авалоне. После открытия нового курортного отеля «Измерения» займут почетное второе место.

— На следующий год комитету нужно подумать об организации челночных автобусных маршрутов между центром города и «Институтом», — сказала Алекса.

Фостер одобрительно улыбнулся:

— Вы абсолютно правы. На следующий год комитет обязательно должен рассмотреть этот вопрос.

Умом Алекса понимала, что в ответ на эту обворожительную улыбку ее тело должно было бы откликнуться трепетной истомой, но по какой-то причине она всего лишь мысленно скрипнула зубами.

— Итак, за завершение очередной сессии работы комитета, — сказала она и подняла чашку в шутливом тосте. — И за тех, кто не может дождаться, когда же этот фестиваль наконец пройдет.

— Я знаю, Алекса, вам пришлось много работать, но, наверное, это то, что вам нужно. Я имею в виду, что включиться в работу комитета было для вас очень полезно.

Как всегда, покровительственно-многозначительный тон Фостера ее взбесил.

Хотя, если задуматься, в его поведении не было ничего необычного. Он был правой рукой Уэбстера Белла и, естественно, претендовал на способность проникать в суть вещей. Чего можно ожидать от человека под номером два в этом храме эзотерики?

Следует иметь в виду, что при всем своем благолепии Фостер был настоящим воплощением чувственности. Она из него так и перла. К тому же он был хорошо образован. При первой их встрече не преминул вставить в разговор, что имеет два диплома: один — по философии, второй — по бизнесу.

Ожидалось, видимо, что это произведет соответствующее впечатление. Не произвело. Алекса почему-то с самого начала поняла, что не глупее его. Да-да, возможно, она не такая просвещенная, но уж определенно не глупее.

Когда они встретились во второй раз, она спросила: почему при всех его академических склонностях он стал коммерческим директором? Некоторое время он просвещал ее относительно основ эзотерической терминологии, после чего прочел «краткую», примерно часа на два, лекцию о важности поисков духовного смысла в современном мире.

— Итак, — закончил он с нотками искренности в голосе, — я решил, что в «Институте других измерений» смогу сделать много больше, чем в науке или бизнесе.

После этого разговора Алекса чувствовала себя крайне неглубокой и ограниченной примерно сутки, но не больше, быстро преодолев этот свой комплекс.

Фостер обладал массой достоинств. Казалось бы, чего еще желать? Так нет же, в довершение ко всему он был еще и красив. Может быть, даже чересчур красив, считала Алекса. Но тут она, наверное, просто к нему придиралась.

Ей попадались фотографии Фостера в брошюрах «Института»и время от времени в местной газете «Авалон геральд». Фотокамера его любила. Снимки подчеркивали блеск его золотисто-каштановых волос и мужественную линию челюсти. Когда же она видела Фостера живьем, его плакатная красота сублимировалась для нее во что-то отталкивающее, после чего хотелось вымыть руки. Она и сама не понимала почему. Может быть, потому, что с его лица не сходило недвусмысленное выражение «я-вами-глубоко-за-интересован». Вот что читалось в его янтарных глазах.

Семинары Фостера были почти такими же популярными, как и Уэбстера Белла, особенно среди слушательниц.

Алексу очень удивило, — наверное, больше, чем всех остальных, — когда он пригласил ее поужинать вскоре после того, как она перестала посещать семинар по основам медитации, один из самых модных в «Институте». Правда, она сразу же почувствовала, что отношения с Фостером закончатся так же, как и все ее предыдущие отношения с мужчинами: без излишнего шума. И оказалась права. Кафе «Апогей» постепенно пустело.

— Вы не думали о том, чтобы записаться на какой-нибудь другой семинар? — спросил Фостер.

— Нет.

— Алекса, мне кажется, для вас были бы очень полезны наши интенсивные курсы.

— Я знаю, что вы желаете мне добра, но понимаете, как раз сейчас вдруг навалилось много работы. А кроме того, вся эта эзотерика не для меня.

— Она для всех. — Он ласково улыбнулся, — Признайтесь, вы даже толком не включились в освоение программы.

— Вы правы. Я оставила занятия через три недели.

— Но для того чтобы достичь ощутимых результатов, необходимо позаниматься гораздо дольше, особенно таким, как вы.

— Таким, как я?

— Я наблюдал за вам во время занятий в «Институте». Вам не следовало торопиться, Алекса. У вас впереди длинный путь к очищению. Это не так просто — научиться ощущать в себе способность жить в своем собственном измерении, почувствовать себя свободной.

— Спасибо, но мне и так хорошо.

— Вам хорошо, а может быть много лучше. В этом самое главное. — Он подался вперед. — У вас внутри огромный запас энергии, которая позволит вам наконец стать полностью свободной. Почему бы ее не использовать?

— Потому что я одна из тех несчастных, каких немало в этом прекрасном мире, которым приходится в поте лица своего зарабатывать на хлеб насущный. — Алекса посмотрела на часы. — Кстати, мне нужно возвращаться в магазин. Моя помощница Керри, наверное, переживает, не случилось ли что со мной.

— Единственное, о чем я вас прошу, это хорошенько все обдумать и возвратиться на семинар по основам медитации. Он для вас крайне необходим, потому что поможет высвободиться потоку положительной энергии. А вы, вместо того чтобы воспользоваться этой исключительной возможностью, позволяете проникать в ваше сознание негативным силам.

Свет заслонила темная фигура внушительных размеров. Алекса внутренне сжалась. Чтобы узнать, кто это, ей не нужно было поворачивать голову.

— Я не помешал? — спросил Траск.

— А вот и сами негативные силы, — пробормотала Алекса. — Легки на помине.

— Что вы сказали? — Взгляд Траска был вежливо-вопросительным. — Я что-то не разобрал.

Она подняла на него глаза и загадочно улыбнулась.

— Мы вроде встречались. Ах да, вспомнила. Авалонский обрыв. Кажется, вы имеете какое-то отношение к новому курортному отелю.

В его зеленоватых глазах промелькнуло приятное удивление. Он отсалютовал ей чашкой кофе, которую держал в руке.

— Теперь я понимаю, что недостаточно постарался, чтобы произвести на вас более сильное впечатление.

Алекса вспыхнула. К счастью, подавать ответную реплику на это блестящее высказывание нужды не было. Фостер уже был на ногах с протянутой рукой.

— Фостер Редстоун. Из «Института других измерений».

— Траск. Как леди изволила заметить, я имею отношение к «СЕО Авалон резортс инк.».

Фостер широко улыбнулся:

— При этом самые близкие. Рад приветствовать вас в Авалоне, Траск. Я понял так, что вы с Алексой знакомы?

— Мы встречались, — сказал Траск.

Алекса напряглась. Загадочное выражение его глаз вызывало тревогу. Неужели узнал? Неопределенность ситуации раздражала.

Она решила взять инициативу в свои руки.

— Я в тот вечер торопилась домой, — произнесла она небрежным тоном, — и, кажется, даже не назвала себя.

— Да, вы себя не назвали. Наверное, потому что были огорчены.

Она нахмурилась:

— Почему вы так решили?

— Вам не понравилось, что я зашел за ограждение. Скорее всего вас огорчило это. Скажите, а вы регулярно патрулируете этот участок дороги и следите, чтобы туристы не нарушали правил?

Краем глаза она заметила испуганный взгляд Фостера и стиснула зубы, чтобы не позволить себе покраснеть снова.

— Меня зовут Алекса Чемберс.

Траск слегка поклонился:

— Приятно познакомиться, мисс Чемберс. Так сказать, еще раз.

По его лицу нельзя было понять, узнал он ее или нет. Одно только холодное загадочное веселье в глазах, смешанное с небольшим удивлением.

«Не нужно забывать делать вдохи и выдохи, — напомнила она себе. — Все в порядке. Беспокоиться не о чем. Связать меня с Ллойдом он сейчас никак не может, потому что в городе всего несколько дней и фамилия Чемберс ему ни о чем не говорит. Можно расслабиться».

— А сами вы, мисс Чемберс, всегда следуете всем правилам? — спросил он.

«До недавнего времени — определенно, — ответила она мысленно. — Если бы моя карьера перспективного искусствоведа не рухнула так внезапно, не успев даже по-настоящему начаться, я бы ни о каком нарушении правил даже и не помышляла. Напротив, по мнению моего бывшего психотерапевта, от риска меня удерживал отнюдь не страх. Просто до недавнего времени в моей жизни не было ничего такого, чего бы я хотела настолько сильно, чтобы нарушать какие-то правила».

— Я полагаю, — отозвалась она после выразительного молчания, — в отличие от некоторых, что если правила существуют, то это для чего-нибудь нужно.

— Конечно. Они существуют для того, чтобы их нарушать.

— К счастью, не все придерживаются такого мнения, — возразила Алекса. — Нравится вам или нет, но правила — это клей, который скрепляет цивилизацию.

— А не нужно нарушать все правила подряд, — сказал Траск. — Лично я игнорирую только те, которые мне мешают. Она холодно улыбнулась:

— И что, есть много правил, которые вам мешают? Он пожал плечами.

— Должен признаться, что, двигаясь по своему жизненному шоссе, я порой позволял себе не замечать некоторые запрещающие знаки, а иногда заходил и за ограждение.

Фостер недоуменно переводил взгляд с Алексы на Траска и обратно.

— Я что-то не уловил юмора. Какие запрещающие знаки, какое ограждение?

— Получилось так, — пояснил Траск, — что в тот день, когда я приехал, мисс Чемберс увидела мой джип у Авалонского обрыва. Я в этот момент находился за ограждением, и она занервничала.

— Понимаю.

— Потом я предложил подвезти ее домой. — Траск наблюдал за выражением лица Алексы. — Но она сказала, что боится принимать подобные предложения от незнакомых.

Фостер широко улыбнулся:

— Мне кажется, я понял. Значит, вы остановились у обрыва, чтобы полюбоваться видом? Он довольно интересный, верно?

— Я видом не любовался, — сказал Траск. Алекса вскинула брови.

— Мне казалось, наша природа может восхитить любого жителя Сиэтла.

— Возможно, это и так, но я — случай особый.

Тут Фостер сделал замечательный дипломатический вираж, который не мог не восхитить Алексу.

— Поздравляю вас с открытием нового отеля, — сказал он, — который, несомненно, станет главной достопримечательностью Авалона.

Траск кивнул:

— Спасибо.

— И время для открытия вы выбрали очень удачно, — восторженно продолжил Фостер. — Весенний фестиваль — одно из главных событий года. Наш город скоро заполнят гости.

— Я тоже думаю, что это будет хороший старт, — сказал Траск. — Официально для приема гостей отель открывается через два дня после презентации. У нас уже забронировано много номеров, и не только на период фестиваля, но и на следующие несколько месяцев.

Фостер кивнул:

— Я не удивлен. Авалон становится одним из главных туристических центров Юго-Запада. Дело в том, что место здесь непростое. Вихревая воронка положительной энергии расположена именно в этом регионе.

— Вообще говоря, я далек от всякой эзотерики и метафизики. — Траск бросил взгляд на Алексу. — Но верю старой пословице: чему быть, того не миновать.

— Довольно интересно, — сказал Фостер, переходя на свой обычный лекторский тон, — что это изречение основано на древней кармической доктрине, согласно которой любое действие влечет за собой последействие не только в материальном мире, но и в сфере подсознательного и эзотерического.

Траск не сводил взгляда с Алексы.

— Если перевести на нормальный язык, то это, наверное, будет звучать примерно так: нет ни одного доброго дела, которое бы не осталось безнаказанным.

— Как интересно, — сказала Алекса. — Надо будет обязательно это запомнить. И как долго вы планируете пробыть в городе, Траск?

— Сколько потребуется.

Алексе показалось, что по открытой террасе кафе дунуло пронзительным холодным ветром. Однако зубчатые края зеленого тента только чуть колыхнулись.

«Он говорит загадками, — догадывалась она. — Темнит. Почему? Выходит, слухи подтверждаются, и он приехал в Авалон с миссией возмездия?»

Траск глотнул кофе и грустно поморщился.

— Придется продолжить поиски. Апекса напряглась.

— Поиски чего?

— С момента прибытия в этот город я все время ищу, где бы выпить нормального кофе. Я не говорю об отличном, просто нормального. Пока безрезультатно.

Фостер засмеялся:

— Я слышал, у вас в Сиэтле все одержимы страстью к кофе.

Алекса усмехнулась:

— Траск, вы не туда пришли за кофе. Кафе «Апогей» славится своим чаем. Хозяин сам составляет смеси и сам заваривает.

— Буду искать, — сказал Траск.

— Ищите. — Алекса решила, что с нее достаточно. Она сгребла со стола фестивальную папку и поднялась со стула. — Траск, вы только что сказали, что не очень доверяете эзотерическим символам, но мне кажется символичным, что наша природа и наш чай оставляют вас равнодушным. По-видимому, в Авалоне вы задержитесь ненадолго.

— Это кое от чего зависит.

— Отчего же? — отрывисто бросила она.

— От того, найду ли я здесь еще что-нибудь, кроме красивых пейзажей и чая, что не оставит меня равнодушным.




Глава 7


Хранитель допивал остатки травяного чая, наблюдая, как лучи закатного солнца разрисовывают кроваво-рыжими красками окружающие Авалон ущелья и остроконечные шпили.

Надвигалась ночь. Чуть погодя очертания предметов смажутся, и картина окружающего мира станет совсем другой.

Направление движения энергетических вихрей было абсолютно ясным, и его можно легко прогнозировать, разумеется, если иметь дар, каким обладал Хранитель с его способностью проникать в суть вещей.

Как и ожидалось, турбулентные неоднородности сейчас пребывали в состоянии возмущения. Такое положение Хранитель предвидел еще за несколько месяцев до прибытия Траска. Гармонический баланс энергий в регионе резко нарушился. Волны негативной энергии начали подниматься на поверхность.

Такой дисбаланс в состоянии энергетических турбулентных неоднородностей был довольно опасен, но Хранитель наслаждался. Этот дисбаланс наполнял его энергией.

Войдя в глубокий транс, Хранитель быстро нашел место, где взрывоопасная негативная энергия пульсировала наиболее интенсивно.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы он перестал сопротивляться и закружился в водовороте негативных сил. Стены пещеры сотряс дрожащий стон, скорее даже крик сексуального освобождения.

Оргазм бы ошеломляющим. Пожалуй, в последний раз подобное он испытывал только двенадцать лет назад.




Глава 8


Обещание, данное Эдварду, она сдержала. Наделав темный неприметный костюм и, оказавшись в вестибюле, пыталась держаться в стороне от основного потока гостей, прибывших и все еще прибывающих на презентацию курортного отеля.

Алекса затерялась в толпе, прислушиваясь к обрывкам разговоров. И постоянно искала глазами Траска, чтобы убедиться, что их разделяют людское море и джунгли, образованные пальмами в горшках.

В толчее мелькнуло несколько знакомых лиц. Она обменялась кивками с несколькими приятелями Вивьен и Ллойда, улыбнулась парочке постоянных покупателей «Сувениров прошлого». Здесь присутствовали все местные знаменитости, включая Мэршу и ее мужа, однако примерно половина приглашенных были нездешние: архитекторы, строители и дизайнеры, работавшие над созданием курортного отеля, а кроме того, представители всех отраслей туристского и гостиничного бизнеса.

И разумеется, журналисты, ведущие разделы путешествий в газетах Тусона и Финикса. Прибыл также репортер из «Памятников культуры двадцатого века».

При таком многолюдье незамеченной оставаться было совсем несложно. Только бы не попасться на глаза Траску.

Алекса все время была начеку. Когда прилив людской волны прибивал Траска слишком близко к ней, какое-то шестое чувство своевременно предупреждало ее об этом.

При таком раскладе вероятность случайного столкновения была минимальной. Даже если бы она захотела подобраться к нему поближе, и то нужно было изрядно потрудиться. Будучи хозяином праздника, он был постоянно окружен гостями.

От Траска не отходила высокая интересная женщина средних лет, с прической бизнес-дамы, в красивых очках, которые она надевала для чтения. Алекса решила, что это Гленда Блан, руководитель отдела рекламы и связи с прессой корпорации «СЕО Авалон резортс инк.», о которой рассказывал Эдвард.

И все же в этот вечер Траск не был единственным центром притяжения гостей. Другая значительная группа приглашенных сформировалась вокруг Уэбстера Белла, главного гуру «Института других измерений».

Алекса остановилась у колонны и некоторое время наблюдала за Беллом. Они были знакомы и разговаривали от случая к случаю, когда он приходил к своей сводной сестре Джоанне в ее магазин в Торговом центре. Он неизменно был обаятельным и галантным.

Уэбстеру трудно было затеряться в любой толпе. Он обладал тем, что в театральном мире называют представительной внешностью. У него был, как говорят, шарм. Высокий, подвижный, с грубоватым обветренным лицом, он был похож на легендарного кинобандита старой Аризоны.

Беллу было лет шестьдесят с небольшим. Свои серебристые волосы он собирал сзади в конский хвостик и затягивал черным ремешком. Сейчас он был одет почти так же, как и всегда — щеголеватая черная рубашка и черные брюки, перетянутые широким ремнем, украшенным серебром и бирюзой. На шее массивная цепь — также из серебра и бирюзы. Ну и разумеется, запястье охватывал соответствующий браслет.

Многие приглашенные носили похожие браслеты. Они были очень модными среди местных, и их хорошо раскупали туристы в качестве сувениров. У Алексы тоже был такой браслет, подаренный Фостером. Довольно дорогая вещь из настоящего серебра и качественной бирюзы, в отличие от дешевых имитаций, лежавших в витринах большинства сувенирных магазинчиков и киосков. Сейчас этот браслет покоился в нижнем отделении ее шкатулки для украшений.

— Вот вы где, Алекса. — Рядом материализовался Эдвард в белоснежном смокинге. — Как вам известно, я терпеть не могу всех этих гуру, но должен признаться, Белл производит впечатление.

Алекса усмехнулась:

— Я подозреваю, что каждый преуспевающий гуру еще немного и шоумен.

— Верно. — Эдвард отправил в рот крекер и начал жевать. — Меня слегка удивило, что Траск пригласил его на презентацию.

— А как же иначе? — пояснила Алекса. — Если серьезно поразмышлять, то обнаружится, что, в сущности, они оба занимаются одним и тем же. То есть гостиничным бизнесом.

— И здесь вы правы. Насколько я слышал, ежегодное число платных слушателей семинаров «Института других измерений» не меньше, чем гостей в большом курортном отеле.

— Надо еще учесть, — добавила Алекса, — что Белл и Траск не просто бизнесмены, а лидеры на рынке обслуживания туристов. Вы же знаете, все модное и стильное стоит дорого. Не сомневаюсь, неделя в «Измерениях» стоит не меньше, чем в этом новом курортном отеле. Эдвард передернул плечами.

— Если бы мне пришлось выбирать, я предпочел бы неделю в курортном отеле, чем две в «Измерениях». Здесь по крайней мере вас не заставят есть соевый творог и медитировать с кристаллами.

— Вот именно. Здесь мы с вами сходимся. — Алекса повернулась к нему лицом. — Итак, что говорят в народе о моей коллекции?

— Все от нее без ума. — Эдвард широко улыбнулся. — Вы бы послушали репортера из «Памятников культуры». Он восхищается масштабом и богатством коллекции. Моя дорогая, вы достигли замечательного успеха. Правда, пока об этом никто не знает. Все заслуги приписывают мне.

Алекса почувствовала прилив крови к щекам.

— Некоторое время можно прожить и без этого.

— Я сейчас собираюсь провести небольшую группу по восточному крылу — показать композиции из ткани и стубеновское стекло . — Эдвард вопросительно посмотрел на Алексу. — Не хотите пристроиться сзади и послушать?

— Нет, спасибо. Я намереваюсь совершить самостоятельную экскурсию.

— Только следите, чтобы не пересечься с Траском.

— Не беспокойтесь, — отозвалась Алекса. — Ему сегодня не до меня, он слишком занят гостями.

— Наверное, вы правы. И все же следовало бы исключить любой шанс.

— Все будет в порядке. К тому же я отношусь к категории людей, избегающих риска.

— Кто вам это сказал?

— Мой психотерапевт.

Эдвард удивленно посмотрел на Алексу.

— Если это так, то почему же вы сегодня здесь?

Она крепко сжала ремешок своей маленькой вечерней сумочки.

— Потому что сегодняшний вечер для меня очень, очень важен.

Эдвард понимающе кивнул.

— Иногда стоит и рискнуть, верно?

— Да.

— Не беспокойтесь, Алекса. Все сработает как надо. Вот увидите, через несколько месяцев вы с триумфом возвратитесь в мир искусства.

— Причем на этот раз я никаких начальников над собой не потерплю. Буду действовать самостоятельно. Макклелланд преподала мне хороший урок, бросив на съедение волкам.

— Не могу вас за это осуждать, вы сделали правильный вывод из случившегося. — Вэйл посмотрел на часы.

— Эдвард…

Он вопросительно поднял брови.

Алекса улыбнулась:

— Как бы там ни сложилось у меня в будущем, я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали.

— Не стоит. К тому же я ваш должник. — Он небрежно взмахнул рукой с превосходно наманикюренными ногтями. — Мне пора.

Дождавшись, пока он растворится в толпе, Алекса развернулась и двинулась в противоположном направлении.

Она медленно шла по застеленному ковром коридору западного крыла, время от времени останавливаясь полюбоваться пейзажами Юго-Запада , которые выбрала для коллекции отеля.

Уже в который раз она убеждалась, что драматическая игра светотени, характерная для здешних мест, особенно интересна в интерпретации художников, работающих в стиле ар-деко. Знаменитостей, таких как Хартли, Дасбург, и даже саму Джорджию О'Киф привлек штат Нью-Мексико, главным образом район между городами Санта-Фе и Таос. Но и в Авалоне тоже работали несколько талантливых художников.

В конце коридора она свернула за угол и поднялась по лестнице на второй этаж, где с облегчением обнаружила, что там, кроме нее, никого нет. Сегодня приглашенные могли осмотреть любое помещение отеля, кроме водолечебницы, но никто из гостей не решился зайти столь далеко. У Алексы появилась прекрасная возможность насладиться плодами своих трудов.

Снизу доносились звуки музыки и смех. Увязая каблуками в толстом ковре, она медленно двинулась вдоль широкого коридора.

Задержавшись у стенда с образцами керамики модерн, Алекса вдруг замерла: Затем повернула голову направо и… увидела блестящие бронзовые рога. Светильники в этом коридоре были такие, как и всюду в отеле, — кованое железо и резное стекло в стиле 20 — х годов, — и освещение давали приглушенное, неяркое, но она могла поклясться, что эта распутная тварь ей подмигнула.

Алекса резко выпрямилась и вне себя от ярости пристально всмотрелась в знакомые очертания бронзовой фигуры, установленной в небольшом алькове в дальнем конце коридора.

«Эдвард Вэйл, — выдохнула она, — ты сукин сын, и я беру обратно все, что недавно сказала насчет благодарности. Как ты посмел это сделать, ты, маленький прохвост? — Она подобрала длинную узкую юбку и ринулась к алькову. — Я его придушу, — сказала она, обращаясь к» Танцующему сатиру «. — Клянусь, я это сделаю».

Алекса осмотрелась и увидела дверь, ведущую в чулан или какую-то подсобную комнату. Превосходно. Сюда можно спрятать подделку под Икаруса Ивса, где она пробудет до окончания презентации.

Бросив на ближайшее кресло свою маленькую черную сумочку, Алекса ухватилась обеими руками за постамент сатира, стараясь сдвинуть его с места.

Несмотря на все усилия, бронзовая статуя сдвинулась только на несколько дюймов.

Алекса забыла, какая она тяжелая. Спасибо Эдварду, что он хотя бы не приказал прикрепить ее болтами, как другие открытые скульптуры.

Она налегла сильнее.

Наверное, немногие знают, что искусствовед, работающий в галерее, должен быть достаточно сильным. Ведь порой целые дни приходится проводить, переставляя увесистые образцы искусства начала двадцатого века, включая и мебель.

В «Сувенирах прошлого» она постоянно распаковывала и расставляла каменные горгульи , рыцарские доспехи в натуральную величину и прочие предметы старины. Это позволяло сохранять форму.

Так или иначе, но Алексе удалось дотащить «Танцующего сатира» до двери чулана. И вот тут случилось то, что по всем законам теории вероятностей никак не должно было случиться. Она услышала знакомый голос — слишком знакомый, отчего по спине пробежал холодок.

— Я тоже не в восторге от этой штуковины, мисс Чемберс, — сказал Траск. — Но она обошлась мне, кажется, дороже джипа, так что, боюсь, я не смогу вам позволить уволочь ее отсюда.

Перед глазами Алексы в последний раз возник образ ее безоблачного будущего. Промелькнул и пропал, как и положено грезам.

— О черт! — Она медленно отпустила «Танцующего сатира»и выпрямилась.

Траск стоял неподалеку. Толстый ковер заглушил звук его шагов. В дорогом, прекрасно сшитом смокинге он выглядел очень большим и сильным. В приглушенном свете чуть поблескивали его темные волосы, слегка серебристые на висках. Его лицо бцло бесстрастным.

Она вздохнула.

— Поздравляю, презентация вам удалась на славу. Он многозначительно посмотрел на статую.

— Меня ваши слова удивляют. Я полагал, что если вы занялись здесь перестановкой статуй, то, должно быть, сильно заскучали.

Она тоже посмотрела на «Танцующего сатира».

— Ну, это долго объяснять.

— Почему бы вам не изложить это вкратце?

«Черта с два я позволю ему меня запугать», — поклялась себе Алекса.

— Понимаете, я вовсе не пыталась его украсть.

— Пожалуйста, давайте сразу договоримся: не считайте меня дураком. Ладно?

— Я только хотела убрать скульптуру куда-нибудь. — Она махнула рукой в сторону чулана. — Чтобы она постояла там некоторое время.

Он на несколько секунд вроде как задумался, а затем спросил:

— Зачем?

На долгие размышления времени не было. Взявшись за составление этой коллекции, она знала, на что идет. Придется говорить правду. А что делать?

— Потому что произошла ошибка. «Танцующего сатира» не следовало включать в экспозицию. Это не подлинный Икарус Иве.

— Вы хотите сказать, что я заплатил большие бабки за фальшивую статую?

— Это просто недоразумение, — ответила она по возможности спокойно.

— Мне не нравятся недоразумения, которые стоят денег.

— Я уверена, что все очень быстро разъяснится. Но пока не нужно, чтобы она присутствовала в экспозиции моей… хм… я имею в виду коллекции отеля. По крайней мере на сегодняшний вечер, когда здесь так много специалистов из мира искусства.

— Вы не хотите, чтобы эта вещь была в коллекции? — Траск рассматривал ее с грустным интересом. — Мисс Чемберс, почему вас волнует, что люди из мира искусства подумают о моей коллекции?

«Эх, была не была, — решила Алекса. — Играть в прятки больше нет смысла».

— Потому что ее составляла я, — ответила она, глядя ему в глаза. — Да, я участвовала в этом проекте в качестве специального консультанта Эдварда Вэйла по экспонатам ар-деко. «Танцующего сатира»я не одобрила. Очевидно, произошло недоразумение.

— Такое же, какое произошло два года назад в «Галерее Макклелланд»?

Алекса застыла. Она уже открыла было рот, пытаясь что-то сказать, но так и не сообразила что. Все было гораздо хуже. Совсем плохо. Он знал о скандале с «Галереей Макклелланд».

Траск продолжал сверлить ее холодными глазами.

— Итак, мисс Чемберс, должен или нет я подвергать сомнению подлинность всех остальных вещей в моей коллекции ар-деко, обошедшейся, кстати сказать, мне в немалую сумму?

Она вспыхнула:

— Черт возьми, Траск, откуда мне знать! Может быть, надо, а может и нет. Так же, как и мне сомневаться, действительно ли вы приехали в Авалон только на открытие курортного отеля, или затем, чтобы мстить ни в чем не повинному Ллойду Кеньону.

Он удивленно вскинул брови:

— Выходит, вы меня помните. Когда мы встретились у обрыва, я был уверен, что нет. Вы прекрасно сыграли роль.

— Вы тоже.

— Полагаю, здесь мы оба не оплошали. Давайте все же возвратимся к вашей репутации искусствоведа, которая стала не такой уж безупречной после того, как два года назад вы оказались замешаны в скандале, разразившемся в Скоттсдейле. Он, кажется, был связан с торговлей фальшивыми произведениями искусства.

Она смело выдержала его взгляд.

— С подделками в «Галерее Макклелланд»я не имею ничего общего. Если хотите знать, то фактически я это все и разоблачила.

— У вас есть какие-то доказательства?

— Наверное, не те, которые вы примете. Никакого уголовного расследования не было, потому что ни один из клиентов Гарриет Макклелланд не заявил претензий.

— Странно.

— В мире искусства это обычное дело.

Его лицо изобразило вежливое недоверие.

— Черт возьми, что же это за клиенты такие? Дают себя облапошить и даже не жалуются.

— А такие, — поддела она, — которым дороже своя репутация.

— Не понял.

— А что тут понимать? Ситуация в этом случае не очень сильно отличается от той, какая возникает в большом бизнесе. Когда обнаруживается, что один из сотрудников банка, грубо говоря, проворовался, или когда хакер взломал банковскую компьютерную систему и снял со счета какую-то сумму денег. Вы же знаете, что в подобных случаях никто не хочет шума и тем более громкого судебного разбирательства. Клиенты начнут сомневаться в способности фирмы или банка защитить их вклады.

Траск молча кивнул.

— Так вот, — продолжила Алекса, — в мире искусства примерно то же самое. Макклелланд продавала свои подделки не непосредственно коллекционерам, а посредникам, которыми были высококвалифицированные эксперты. Именно они потом продавали эти предметы искусства и антиквариат своим клиентам.

— Кажется, я уловил, — сказал Траск. — Никто из этих так называемых экспертов не захотел признаться, что был одурачен. Подделки наверняка были качественные?

— Конечно. Вот эти эксперты и набрали в рот воды. Иначе бы рухнул весь их бизнес. Слишком многое было поставлено на карту. Макклелланд, конечно, рассчитывала именно на такую реакцию. Поэтому не было никакого расследования, суда и всего прочего. Только слухи и инсинуации…

— …в которых довольно заметно фигурировала ваша фамилия.

— Мою фамилию, — устало проговорила она, — начали трепать только после очень гаденькой статейки, которую опубликовал влиятельный журнал «Памятники культуры двадцатого века». У этого идиота, автора статейки, не было никаких фактов. Согласно его домыслам, в этой истории с продажей подделок в «Галерее Макклелланд»я была чуть ли не самой главной участницей.

— А что же хозяйка?

— Макклелланд? — Алекса угрюмо посмотрела на «Танцующего сатира». — Исчезла, оставив меня один на один с обстоятельствами.

Некоторое время Траск молчал. По выражению его лица Алекса понимала, что он обдумывает полученную информацию.

Наконец Траск шевельнулся и рассеянно погладил лакированную поверхность стенда.

— Намекните, как можно проверить все, что вы рассказали?

Алекса безразлично пожала плечами, хотя это движение потребовало у нее немалых волевых усилий.

— Есть несколько клиентов «Галереи Макклелланд», правда, не очень много, которые в знак благодарности, что я отговорила их от покупки большого количества очень дорогих и необратимо фальшивых предметов искусства и антиквариата начала двадцатого века, возможно, согласятся поговорить с вами, но только не для записи.

— И сколько таких клиентов?

— Как я уже сказала, немного. Те, кто прислушался к моим советам не доверять Макклелланд. В их числе был и Эдвард Вэйл. Вот почему он…

Договорить Алекса не успела. В конце коридора со стороны лестницы возникла фигура Гленды Блан. Издали она показалась Алексе похожей на Валькирию.

— Наконец-то я вас нашла, сэр, — торопливо проговорила Гленда. — Внизу ждет телевизионная съемочная группа из Финикса. Я договорилась насчет интервью с вами, которое должно начаться через пять минут. Вы будете стоять у подножия лестницы в вестибюле рядом с большой мраморной птицей.

Траск не отводил взгляда от Алексы.

— Гленда, понимаете, я сейчас немного занят.

— Сэр, мне стоило большого труда организовать это интервью, — смущенно проговорила Гленда. — Вы сказали, что нужно привлечь все средства массовой информации, какие возможно.

Траск поиграл желваками, но взял себя в руки.

— Я буду внизу через несколько минут.

— Сэр, вы нужны там сейчас.

К удивлению Алексы, Траск понимающе кивнул.

— Хорошо, Гленда. Я иду.

По-видимому удовлетворенная, Гленда развернулась и зашагала к лестнице.

Траск посмотрел на Алексу.

— Мы с вами не кончили этот разговор. После презентации я отвезу вас домой. Нам нужно поговорить.

Не ожидая ответа, Траск направился вслед за Глендой.

Ответ Алекса прошептала, только когда осталась в коридоре одна:

— Я еще не совсем потеряла голову, чтобы садиться в машину к незнакомым мужчинам.

Затем она повернулась, зло ухватилась за «Танцующего сатира», затащила его в чулан и захлопнула дверь.




Глава 9


Густой рокот автомобильного двигателя Алексу не разбудил. Она лежала в постели, а сна — ни в одном глазу. За окном тьму прочертили два луча фар. Через несколько секунд машина остановилась. Двигатель замолк.

То, что он приедет, она знала с самого начала.

Алекса сбросила одеяло, встала и потянулась за черным атласным халатом с золотыми узорами. Затем обреченно сунула ноги в пушистые домашние туфли без задников.

У стены спальни находился великолепный деревянный туалетный столик. Лакированный, инкрустированный зеленым стеклом. Это была ее драгоценность, одна из нескольких принадлежащих ей подлинных вещей стиля деко. Столик был изготовлен в 1927 году в манере Пола Франкла, этого мастера чувственности. Все его работы имели характерные закругления и отличались особой мерцающей поверхностью. Алексе казалось, что эта вещь делает ее спальню похожей на будуар.

Она подошла к столику, включила лампу и, увидев в овальном зеркале свое отражение, чуть сразу же не выключила. Перед тем как лечь в постель, она тщательно вымыла лицо. Сейчас на нем не было ни малейших признаков косметики. Глаза казались глубоко утонувшими в глазницах. Волосы спутаны — она очень долго ворочалась в постели, и вообще все лицо было какое-то напряженное.

«Ну что за вид? — спросила она себя. — А с другой стороны, зачем, спрашивается, производить на Траска впечатление? Я что, собираюсь его обольщать?»

Алекса угрюмо уставилась в зеркало. Откуда у нее взялось это словечко «обольщать»? Она не припоминала, чтобы оно было в ее словаре.

Дурная примета.

В дверь требовательно постучали, три раза.

Все как в сказке. Только в какой-то не правильной. Бал действительно был, а когда он закончился, она сбежала. И вот Траск ее нашел. Но ведь Эдвард ее предупреждал: Траск вовсе не прекрасный принц. С другой стороны, она ведь тоже не Золушка.

С гулко бьющимся сердцем она быстро прошла по небольшому коридору в темную гостиную.

Раздался еще один короткий стук, который эхом отозвался в гостиной. Не обращая внимания, она включила торшер, разумеется, также в стиле двадцатых, а затем только подошла к двери и осторожно посмотрела в глазок.

Траск стоял на верхней ступеньке. Очевидно, когда он .ехал сюда, окно в машине было опущено, потому что его темные волосы потревожил ночной ветерок. Свой черный смокинг он сбросил. Концы галстука-бабочки свободно свисали на плиссированную белую рубашку, рукава которой были закатаны.

Алекса увидела рельефные контуры бицепсов. Видимо, этот человек не всю жизнь сидел за письменным столом главного администратора корпорации, а занимался чем-то еще.

Вид у Траска был, как будто он собрался выхватить шпагу и начать сражение с противником не на жизнь, а на смерть.

Слава Богу, что у нее с ним никогда не будет никаких личных отношений.

Алекса, глубоко вздохнув, резко распахнула дверь.

— Что так поздно?

— Презентация только что закончилась. — Он пристально смотрел на нее. — Угостите чем-нибудь. Лучше всего выпивкой.

Резкий свет от фонаря, висящего над дверью, падал прямо на ее лицо. Когда Алекса представила, какой у нее сейчас вид, дерзости слегка поубавилось.

Впрочем, это ее не очень заботило.

Она отступила назад, в мягкую тень гостиной. И немедленно осознала свою ошибку.

Траск переступил через порог прежде, чем она смогла придумать способ, как отвоевать потерянную территорию. Пришлось примириться.

— Как насчет того, чтобы выпить? — спросил он.

— Вы же только что с презентации.

— Там я занимался делом. А на работе я никогда не пью. — Не скрывая любопытства, он быстро оглядел гостиную. — Похоже на оформление номеров моего отеля. Чувствуется, что вы действительно спец по деко.,

— Я же вам говорила, это моя специальность.

Он посмотрел на нее.

— Если не хотите дать мне выпить, то хотя бы сварите кофе.

Она повернулась, чтобы пойти на кухню.

— Я приготовлю вам чаю.

— Согласен и на это. — Он последовал за ней до дверного прохода и стал наблюдать, как она наполняет чайник водой. — Мне кажется, здесь никто понятия не имеет, что такое хороший кофе.

— Вашу проблему решить очень просто.

— Я знаю. Завтра утром позвоню в мой офис в Сиэтле и в срочном порядке поручу прислать сюда кофе в достаточном количестве.

— Я имела в виду даже более простой способ, — тихо проговорила она. — Вы можете возвратиться в Сиэтл.

— Возвратиться?.. — Он оперся плечом на дверную раму и скрестил руки. — Рано или поздно придется.

Она поставила чайник на плиту.

— Траск, зачем вы пришли?

— Я же сказал, хочу поговорить.

— Мне кажется, нам больше не о чем разговаривать.

— Вы не правы.

Она молча открыла кухонный шкаф и достала заварной чайник с ярким геометрическим орнаментом деко и две большие чашки из того же сервиза.

— Вы уже объяснились с Эдвардом Вэйлом по поводу моей роли в составлении вашей новой коллекции? — Этот вопрос ее беспокоил все время, с тех пор как она уехала из отеля.

— Нет, и вы это прекрасно знаете, — ответил Траск. Ее рука задержалась на коробке с листовым зеленым чаем.

— Почему?

Он сердито хмыкнул.

— Потому что нахожусь в том же самом положении, что и клиенты Макклелланд, о которых вы мне рассказывали. Которые были обмануты, но не хотели публично в этом признаться.

— Понимаю. — Их взгляды встретились. — Ваша корпорация потеряет престиж, если кто-нибудь поставит под сомнение подлинность экспонатов художественной коллекции нового курортного отеля?

— В известной степени.

Она насыпала чай в заварной чайник.

— Хотите совет?

— Почему бы и нет? Вы единственный эксперт, с которым я могу проконсультироваться по этому вопросу.

Она на несколько секунд задумалась.

— Я бы порекомендовала вам подождать до тех пор, пока не появятся отклики в печати. Как только так называемые эксперты объявят вашу коллекцию выдающейся, замечательной и поразительной, вы сможете вздохнуть свободно.

— Неужели? — произнес он с сомнением. — С чего вы взяли?

— Не беспокойтесь, критики не любят менять свое мнение о коллекциях после того, как высказали его в печати.

— Иными словами, они тоже не хотят выглядеть дураками?

— Вы правильно поняли.

— Ну а что будет с вами? Она медленно улыбнулась:

— Если хоть немного повезет и в журналах появятся комплиментарные обзоры коллекции, особенно в «Памятниках культуры двадцатого века», я тоже смогу вздохнуть спокойно.

— Значит, мне предписывается молчание?

— Только несколько недель. Самое большее пару месяцев. — Она быстро прокручивала в уме, какие еще можно привести доводы.

— Согласен, — сказал он.

Она чуть не уронила чашку.

— Вы всегда так быстро принимаете решения?

Его глаза на мгновение вспыхнули.

— Именно это решение, Алекса, я принял еще во время разговора с вами сегодня на втором этаже отеля.

Она смутилась.

— Почему?

— Потому что вы правы. К тому же ближайшие несколько недель у меня будут заняты более важными делами, чем выяснение подлинности экспонатов коллекции деко.

В этот момент раздался резкий свист чайника. Алекса быстро сняла его с плиты.

— Итак, слухи подтвердились. Вы приехали мстить.

— Всего лишь найти ответы на некоторые вопросы.

— Но, Траск, прошло двенадцать лет. Неужели вы рассчитываете что-нибудь здесь отыскать?

— Последние полгода на меня работает частный детектив. Он проверил подноготную двух бывших деловых партнеров отца.

— Ллойда и Дина Гатри.

Траск кивнул.

— Теперь у меня есть необходимая информация.

— И что вы собираетесь с ней делать?

— Использовать. Что же еще?

Алекса залила кипяток в заварной чайник.

— Послушайте, Траск, не знаю, какая у вас информация, но я хочу, чтобы Ллойда вы оставили в покое. Вы меня слышите? Я знаю его не хуже своего родного отца, а если по правде сказать, то даже лучше. И говорю со всей определенностью: он просто не может иметь отношения ни к какому убийству. Это исключено.

— В таком случае вам не о чем беспокоиться.

— Как же мне не беспокоиться? Неужели вы думаете, что я стану сидеть и наблюдать за тем, как вы собираетесь мстить ни в чем не повинным людям?

— Против ни в чем не повинных людей я ничего не имею. — Его юн стал ощутимо тверже. — Просто мне нужна правда, и я намереваюсь до нее докопаться.

Алексу поразило выражение его лица.

— Вы действительно верите, что вашего отца кто-то убил?

— Да.

— А мотивы? Какие тут могли быть мотивы, чтобы совершить такое злодейство?

— Бизнес.

— Но в бизнесе бывает всякое. Партнеры могут поссориться, но ведь из-за этого они не убивают друг друга.

— Вы ошибаетесь. Такое иногда случается.

— Только не Ллойд Кеньон! — Она даже сама испугалась той решимости, с какой почти выкрикнула эти слова. — Он мягкий, добросердечный человек. Он не убийца!

— Я же не говорю, что это должен быть обязательно Кеньон.

— А кто? Дин Гатри?

Траск внимательно посмотрел на Алексу.

— Вы его тоже хорошо знаете?

— Его? Нет, — призналась она. — Мама рассказывала, что после несчастного случая с вашим отцом Ллойд не имел с ним никаких дел.

— Это совпадает с тем, что сообщил частный детектив. Кеньон и Гатри разорвали деловые отношения. Может быть, они перестали доверять друг другу после того, как мой отец сорвался в Авалонский обрыв?

— Ну просто замечательно все у вас получается. — Она всплеснула руками. — Выдумали заговор и ищете заговорщиков буквально на пустом месте.

— Вы говорите прямо как мой брат. — Он посмотрел на заварной чайник. — Чай, надеюсь, уже готов?

В первую секунду она даже не могла понять, о чем он говорит. Затем повернула голову и безучастно посмотрела на заварной чайник.

— Да. Готов.

Собираясь с мыслями, она медленно разлила чай по чашкам. Одну протянула Траску.

— Скажите мне правду. — Алекса заглянула ему в глаза. — У вас есть какие-то серьезные свидетельства против Ллойда и Гатри?

Траск взял чашку из руки Алексы, их пальцы соприкоснулись. Ей показалось, что в этот момент по ее коже пробежали искры электричества.

— Пока нет, — ответил он.

Она позволила себе чуть расслабиться.

— Если не обращать внимания на вашу одержимость местью, во всем остальном вы производите впечатление умного и воспитанного человека.

Он удивленно вскинул брови:

— Вы это серьезно или просто так сказали?

— Разумеется, серьезно. И надеюсь, что вы, как человек умный и основательный, не станете делать никаких глупостей.

— Глупостей?

— Да, глупостей. Вы не станете действовать до тех пор, пока не разберетесь во всем досконально. — Алекса ненадолго умолкла. — Вы должны помнить, что за вами сейчас наблюдает почти весь город и любое ваше неосторожное движение может уронить престиж корпорации «СЕО Авалон резортс инк.».

— Я ни о чем таком и не помышлял.

— Отлично. — Взяв свою чашку, она обогнула Траска и направилась обратно в гостиную. Он последовал за ней.

— Вы, наверное, скажете, что я не имею права ни о чем вас просить, — сказала Алекса, устроившись в кресле. — Но я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали.

Траск сел в кресло рядом и с интересом посмотрел на нее.

— Что именно?

— Я хочу, чтобы вы дали мне слово чести, что, отыскав в Авалоне какие-то свидетельства против Ллойда Кеньона, связанные с гибелью вашего отца, прежде чем делать серьезные выводы, обсудите их со мной. Я имею в виду свидетельства.

— Ладно, — ответил он после секундного молчания.

«Слишком легко получилось, — усомнилась она. — Видно, усмотрел какую-то лазейку, которую я не заметила. Наверное, сетку нужно затянуть потуже».

— И насчет Гатри тоже.

— А вам-то что до этого Гатри?

— Да почти ничего. Я даже с ним незнакома. Но двенадцать лет назад Ллойд был его деловым партнером, и я не хочу, чтобы вы, перемножая два на два, получили в итоге пять.

Траск пробормотал что-то нечленораздельное.

— Иными словами, — поспешила продолжить она, — я хочу, чтобы вы вначале обсудили все ваши доказательства со мной, а потом уж делали вывод, виноваты или нет Ллойд и Гатри в гибели Харри Траска.

— Алекса…

— Выслушайте меня до конца. — Алекса сама удивлялась своей смелости. — Пока это еще не известно, но, как только в специальных журналах появятся критические обзоры вашей коллекции, вы моментально обнаружите, что я сделала корпорацию «СЕО Авалон резортс инк.», а значит, в первую очередь вас, владельцем самой выдающейся художественной коллекции в стиле ар-деко за пределами Нью-Йорка.

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Ну и что?

— А то, что вы мой должник.

В его глазах вспыхнуло ироническое выражение.

— Извините, не понял.

— Я работала за гроши, которые мне как консультанту платил Эдвард Вэйл. Это не деньги. Так вот, отблагодарить вы меня можете тем, что дадите слово. Ведь, по сути, вы меня нещадно эксплуатировали.

— Что за чушь вы несете? — Траск начал терять терпение. — Ничего я вас не эксплуатировал.

— Эксплуатировали. Просто не знали об этом. Но это ничего не меняет. — Она посмотрела ему в глаза. — Я согласна вам это простить — в конце концов, дело сделано, — в обмен на обещание: не предпринимать против Ллойда или Гатри никаких действий, пока не обсудите со мной факты, которые вам удастся здесь раздобыть.

Он молчал очень долго. Наверное, целую вечность. Алекса за это время дважды или трижды делала глубокие вдохи, задерживала дыхание, стараясь не выдать своего волнения.

— Ладно, — сказал Траск. — Обещаю.

Он допил чай и поставил чашку. Затем встал и не оглядываясь направился к двери.

«Да, конечно, — почти пожалела себя Алекса, прислушиваясь к затихавшим в ночи звукам отъезжающего джипа. — Я ведь не собиралась его соблазнять, и он меня, кажется, тоже».

Прошло некоторое время, она взяла чашки, чтобы отнести их на кухню, и вдруг обнаружила, что у нее до сих пор все еще слегка дрожат руки.




«Она прекрасно понимает, что нас влечет друг к другу. Я это читал в ее глазах карточной гадалки. Интересно, что было бы, если бы я ее поцеловал? Дурацкий вопрос. — Траск крепче сжал руль и всмотрелся в узкую полоску дороги, которая раскручивалась впереди джипа. — Мне даже мысли, нельзя допускать о какой-то интрижке с Алексой Чемберс. Во-первых, она падчерица Ллойда Кеньона. Если этого мало, то пожалуйста — замешана в скандале с продажей подделок в» Галерее Макклелланд «. Вполне возможно, что ее стараниями корпорация» СЕО Авалон резортс инк.«уже владеет самой большой коллекцией подделок искусства и антиквариата начала века на Западном побережье. А кто знает, может быть, и во всей стране. Она что-то там бормотала насчет комплиментарных обзоров и хвалебных статей в профессиональных журналах. А может быть, совсем наоборот?»

Перед его глазами на лобовом стекле вспыхнули невидимые буквы заголовка статьи в разделе бизнеса какой-нибудь влиятельной газеты: «Главный администратор корпорации» СЕО Авалон резортс инк.«дал себя обмануть мошенникам от искусства».

Нет, об этом не может быть и речи. Любовная интрижка с Алексой Чемберс серьезно осложнит и без того запутанную ситуацию.

А собственно, чего она добивается?

Как чего? Это же очевидно. Хочет держать под контролем его расследование гибели отца. Наверное, решила, что самый эффективный способ отвлечь его внимание от отчима — это переспать с ним.

А с чего это он взял, что она хочет с ним переспать?

«Проклятие! — Траск надавил педаль газа. — Я уже давно так не хотел ни одну женщину».

Конечно, она соблазняла его самым бессовестным образом. И кажется, добилась успеха.




Глава 10


Алекса поставила машину на участке автостоянки, отведенном для владельцев магазинов и их служащих, и посмотрела на часы.

Самое время выпить чай с булочкой в кафе «Апогей», а потом идти открывать «Сувениры прошлого».

Она закинула на плечо ремень большой черной кожаной сумки, которая служила ей одновременно и дамской сумочкой, и портфелем, и направилась в кафе.

Торговый центр Авалона был построен в испанском колониальном стиле конца восемнадцатого века. Терракотовые тротуары затеняли увитые виноградом решетки, под» утренним солнцем блестели красные черепичные крыши, вокруг искрящегося фонтана, выложенного белыми, голубыми и желтыми плитками, стояли изящные скамейки, выполненные из кованого металла.

Большая часть магазинов Торгового центра обслуживала туристов, озабоченных эзотерическими проблемами. Впрочем, местные жители сюда тоже заходили. «Сувениры прошлого» стояли как-то особняком. Открывая здесь магазин, Алекса это понимала, но выбора не было.

Вернувшись в Авалон, чтобы залечь на дно, пока не уляжется волна, поднятая скандалом с «Галереей Макклелланд», она столкнулась с серьезной проблемой. Вследствие все увеличивающегося наплыва туристов торговые помещения в юроде пользовались большим спросом.

Помог Ллойд. Он вовремя узнал через знакомых, что в Торговом центре освободилось место.

И вот теперь ее магазин «Сувениры прошлого», хотя и далекий от эзотерики и вообще движения «Нью эйдж», со своими горгульями, репродукциями средневековых карт и имитациями старинных украшений, рядом с соседями смотрелся совсем даже неплохо.

«В любом случае это всего лишь на год или два, — говорила себе Алекса почти каждое утро, приезжая на работу. — Мира тебе, Алекса, и душевного равновесия».

Алекса посмотрела в сторону оштукатуренной арки дверного прохода в магазин «Книги сфер»и встретилась взглядом с его владельцем Диланом Фенном, который являл собой резкий контраст с псевдоиспанской колониальной архитектурой своего заведения. Конечно, если только на американском Юго-Западе в восемнадцатом веке не были в моде такие вот короткие волосы, подбритые с боков, так что прическа сужалась к шее, причем крашенные в платиновый цвет, а также золотые серьги в ушах, вернее, одна серьга, что по нынешним временам большая редкость, а также склонность к одеждам из вареной ткани, которую перестали носить в конце шестидесятых, и обуви на платформе.

Ей казалось, что Дилану за сорок, хотя легко было и ошибиться. Потому что конституция у этого странного человека была деликатная — сам бледноватый такой, стройный, с гермафродитским выражением на лице и соответствующими манерами. Возможно, он и вел какую-то половую жизнь, любого вида — нормальную или гомосексуальную, но обнаружить какие-либо проявления этого Алексе никогда не удавалось.

Впрочем, она считала, что судить о чьей-либо половой жизни у нее нет никакого права, потому что сама она занималась сексом настолько давно, что почти забыла, как это делается.

Она остановилась и улыбнулась.

— Доброе утро, Дилан.

Половина жителей города и буквально все ее приятели, владельцы магазинов, приветствовали друг друга по-институтски: «Мира и душевного равновесия». В отличие от них Алекса здоровалась со всеми как обычно.

— Тебе нравится? — Дилан показал рукой на витрину своего магазина, ослепительно сверкнув при этом бирюзово-серебряным браслетом. — Я имею в виду книги.

Алекса внимательно осмотрела оформление витрины. Оно состояло из нескольких десятков экземпляров книги «Жить по законам других измерений»: организация жизни, основанная на принципах мира и душевного равновесия «, которые были красиво разложены кругами и выстроены пирамидами.

Над всем доминировал большой портрет Уэбстера Белла — увеличенная копия того, что приведен в книге, выполненный, естественно, в черных и бирюзово-серебряных тонах. Ниже было крупно написано:» Встреча с автором «.

— Выглядит неплохо, — сказана Алекса. — Не сомневаюсь, за автографами Белла очередь выстроится на целый квартал. Народу придет не меньше, чем в прошлый раз.

— Надеюсь, так оно и будет. Кстати, новая книга — продолжение прошлогодней. В ней более глубоко развиты эзотерические концепции специальной диеты» Других измерений»и подробно прокомментирована программа упражнений.

— Ты ее уже прочел?

— Конечно. — Небесно-голубые глаза Дилана гордо засияли. — Уэбстер всегда дарит мне сигнальные экземпляры.

— И давно ты продаешь его книги?

Дилан чуть приподнял худые плечи.

— С тех пор, как он начал их писать. Первая вышла примерно через четыре года после того, как он открыл «Институт». Дай-ка подумать, значит, это будет…

— Если точно, то семь лет назад, — произнес знакомый голос. — Уэбстер — твой большой должник, Дилан. Мне кажется, что ты продал его книг больше, чем все магазины в Тусоне и Финиксе, вместе взятые.

Дилан кому-то широко улыбнулся.

— Мира тебе и душевного равновесия, Джоанна.

Алекса обернулась и увидела Джоанну Белл с пластиковым пакетом в руке, на котором была изображена символика кафе «Апогей». Стюарт готовил для нее специальную чайную смесь, которую назвал «Радуга Джоанны».

Это была весьма эффектная женщина, примерно лет пятидесяти пяти, то есть на несколько лет моложе своего сводного брата, с темными глазами и патрицианской внешностью.

Волосы она всегда окрашивала в спокойные тона и сооружала из них на затылке хитроумный узел. Как и Уэбстер, Джоанна отдавала предпочтение бирюзово-серебряным украшениям. В дополнение к традиционному браслету «Измерений» она носила еще несколько чисто серебряных, усыпанных камнями, а также ожерелье в виде цветков тыквы. Колец на ее пальцах было более чем достаточно.

— Привет, Джоанна, — сказала Алекса. Джоанна улыбнулась. В ее глазах промелькнуло какое-то напряженное, ищущее выражение.

— Жаль, что нам вчера так и не удалось встретиться на презентации курортного отеля. Вы промелькнули так быстро, что я даже не успела вас окликнуть.

— Да, я приходила туда, но совсем не надолго.

— Но художественную коллекцию вы, конечно, осмотрели. Эдвард Вэйл проделал колоссальную работу. Я не большая поклонница стиля деко, но должна признаться, что там это все смотрится просто замечательно.

Алексе стоило некоторых усилий, чтобы скрыть удивление. Это, конечно, хорошо, что Джоанна оценила коллекцию отеля, но одновременно очень странно. Потому что единственным видом изобразительного искусства, к которому Джоанна проявляла какой-то интерес, были ювелирные изделия.

О прошлом Алексы никто здесь, в Торговом центре, ничего не знал. Она предпочитала до поры до времени не высовываться.

Ей хотелось поскорее сменить тему разговора, пока он не принял нежелательный для нее оборот, и тут вмешался Ди-лан.

— Как ты вчера все это перенесла, Джоанна? — мягко спросил он.

Алексу удивили нотки беспокойства в его голосе.

— Спасибо, Дилан. — Джоанна слабо улыбнулась. — Все хорошо. Время — лучший врач, как говорят. А его уже прошло немало.

Алекса недоуменно молчала.

— Прошу меня извинить, — быстро произнесла Джоанна. — Нужно открывать магазин. Скоро появятся покупатели. Туристы уже начали прибывать на фестиваль. — Она направилась к дверям «Хрустальной радуги».

— До встречи! — крикнул ей вслед Дилан.

— Я что-то не поняла, — сказала Алекса. — О чем вы говорили?

— Ты что, разве не знаешь? — удивился Дилан.

— О чем?

— Что Джоанна была помолвлена с Харри Траском, который двенадцать лет назад пытался превратить старый особняк в курортный отель. После его гибели в автомобильной катастрофе она долго не могла выйти из глубокой депрессии. Я вчера немного переживал. Боялся, что встреча с сыном Харри может вызвать у Джоанны неприятные воспоминания и опять повергнуть ее в депрессию.




К четырем часам магазин Алексы наконец опустел. Она задумчиво смотрела в окно, наблюдая за пикапом с логотипом «Авалон геральд», который остановился у торгового автомата рядом с «Сувенирами прошлого». Из кабины выскочил паренек и заполнил автомат газетами.

Алекса взяла из кошелька мелочь и выбежала из магазина, вернувшись через несколько минут с экземпляром единственной городской газеты.

Раскрыв ее на прилавке рядом с кассовым аппаратом, она пробежала глазами статью на первой полосе, посвященную вчерашней презентации курортного отеля.

«Геральд» была типичной газетой маленького городка, которая бодрым простецким, фамильярным тоном сообщала жителям местные новости. Главными темами обычно были: туризм местного значения, успехи авалонской средней школы в футбольном чемпионате и, конечно же, ежегодный весенний фестиваль. Скорее всего о художественной коллекции здесь не должно быть ни слова. Репортер наверняка ее просто не заметил.

Однако в самом конце статьи Алекса обнаружила единственное предложение.

«…На презентацию приехали также несколько известных представителей мира искусства из Тусона и Финикса, чтобы ознакомиться с художественной коллекцией отеля, собранной из экспонатов начала века».

— И это все? — почти выкрикнула она вне себя от гнева. — Это все, что вы, тупицы, можете сказать об одной из лучших коллекций деко в стране?

— Извините, что прерываю столь содержательный монолог. — В дверном проеме магазина появилась фигура.

Она подняла голову. Одетый в простую рубашку и джинсы, Траск был похож на строительного рабочего.

— Как вы здесь оказались? — Алекса выпалила первое, что ей пришло в голову.

— Пришел повидать вас. — Он вошел в магазин и остановился перед стеллажом с каменными горгульями. Взял одну фигурку величиной с кулак — пучеглазого маленького монстра с ушами эльфа и парой кожистых крыльев. — Вот, значит, чем вы занимаетесь в перерывах между конфиденциальными консультациями у Эдварда Вэйла.

— А у меня в этом городе не так уж много возможностей. — Алекса выпрямилась и медленно сложила газету. — Работу конфиденциального консультанта найти довольно трудно.

Он прошелся по лабиринту, образованному имитациями древнегреческих урн, и остановился перед копией трона Клеопатры.

— У вас тут как в музее.

— Но это все копии. — Она услышала треск и обнаружила, что разорвала газету. — Я этого и не скрываю. Все товары в моем магазине имеют соответствующие бирки.

— Соответствующие бирки, — повторил он. — Не в пример хозяйке.

— И что это должно означать?

— Ничего дурного. Просто я никак не могу вас раскусить. Так сказать, понять, что вы за человек. Вот и все. ВВ поужинаете со мной сегодня?

Она удивленно вскинула глаза:

— Вы думаете, что сможете меня раскусить за ужином? Он слегка улыбнулся:

— У меня ощущение, что на это потребуется гораздо больше времени. Но по крайней мере можно хотя бы начать работать над проблемой. Если не возражаете, мы поедем в загородный клуб.

— Но я не числюсь в списке членов этого клуба.

— Это не важно. Мой отель оформил коллективное членство и гостевые привилегии.

— Вот как?

Он пристально смотрел на нее.

— Да или нет?

— Я пока обдумываю ваше предложение.

— Мне показалось, вы намерены следить за каждым моим шагом здесь, в Авалоне.

— Вы приглашаете меня поужинать, чтобы обсудить свой план действий?

— Это зависит от того, насколько внимательной слушательницей вы окажетесь.

Алекса глубоко вздохнула.

— Хорошо, я согласна.

— Мне нравится ваш энтузиазм. Я заеду за вами в семь тридцать. — Он поклонился с шутливой грацией, ласково погладил маску фараона Тутанхамона и направился к двери.

— Подождите. — Она заставила его оглянуться. — Могу я вас спросить, для чего эта встреча?

— Я же говорил вам вчера, что собираюсь поднять в Авалоне волну. А разве можно придумать лучшее начало кампании? Нас увидят вместе в загородном клубе. Сын Харри Траска ужинает с падчерицей Ллойда Кеньона.

Она застыла.

— Ах вот, значит, что вы замышляете.

Его рот скривился в ироничной улыбке.

— Вы ничего не теряете. Напротив, оказываетесь в идеальном положении, потому что будете в точности знать все мои планы.

— А почему вы решили, что ужин со мной в загородном клубе приведет к желаемым результатам?

Он развеселился.

— Авалон только собирается стать ультрамодным курортом. Но пока это всего лишь маленький городишко. А значит, слухи и домыслы распространяются здесь со скоростью звука.

— И как же слухи и домыслы могут помочь вашему так называемому расследованию?

— Очень просто. В них может оказаться рациональное зерно. Я по своему опыту знаю, что чем больше разного рода слухов, тем больше можно выловить полезной информации.

Алекса пристально посмотрела на Траска.

— Значит, хотите заставить людей сплетничать о прошлом?

— С чего-то же надо начинать.

— А я продолжаю утверждать, что ничего путного вам раскопать не удастся.

— В таком случае мы будем иметь возможность насладиться ужином.

Траск вышел.

Через витринное стекло Алекса наблюдала, как он идет по терракотовому тротуару к автостоянке.

Ее почему-то задело, что он пригласил ее на ужин исключительно ради того, чтобы вызвать слухи.

Может быть, он надеется выведать у нее какую-то информацию о Ллойде? Ну и пусть. Она тоже внакладе не останется. Чем больше будет известно о его планах мести, тем лучше.

Но все равно она пребывала в смущении. Доктор Орминсон, ее бывший психотерапевт, наверняка теперешнего поведения Алексы не одобрила бы.




Глава 11


Пройти к своему столику в зале ресторана оказалось труднее, чем она предполагала. Освещение создавали только стоящие на столах свечи.

Когда они с Траском появились в дверях ресторана загородного клуба «Красный каньон», в зале воцарилась неожиданная тишина, которую вскоре сменил глухой гул, слишком громкий, чтобы казаться естественным.

Официант отодвинул для нее стул. Алекса села и быстро посмотрела на Траска. В отличие от нее он был совершенно спокоен.

— Не обращайте внимания. — Он медленно раскрыл меню в красочной обложке. — Помните, именно за этим мы сюда и пришли.

— Я знала, что нас заметят, — проговорила она, понизив голос. — Но чтобы так!

Он поднял глаза.

— Хотите, пойдем куда-нибудь в другое место?

Это был уже прямой вызов. Алекса распрямила плечи и взяла меню так, как будто это была перчатка, показывая тем самым, что она этот вызов принимает.

— Останемся здесь, — проговорила она, изучая закуски. — Если мы сейчас встанем и уйдем, будет только хуже.

— Вы правы, — сказал он. — Лучший способ борьбы с хамством — не замечать его.

— Я это знаю. — Она вспомнила мрачные дни сразу же после скандала с «Галереей Макклелланд», когда в ее адрес в прессе высказывались невероятно гнусные инсинуации. — Я, как говорится, это уже проходила. И все же повторять не хотелось бы.

— Могу вас немного утешить, — произнес он с легкой усмешкой. — Большинство сидящих здесь скорее всего искренне тревожатся за вас.

— Тревожатся?

Он не отводил глаз от ее лица.

— Да. Я убежден, что они расценивают наше свидание как часть моего дьявольского замысла использовать вас против Кеньона.

Она выдержала его взгляд.

— А может быть, они правы?

Его улыбка медленно погасла.

— Вы тоже так думаете?

— Не знаю, что и сказать.

— Значит, сомневаетесь. — Траск на секунду задумался. — Я-то полагал, что мы будем играть в одной команде. Станем доверять друг другу.

— Доверять? — весело удивилась Алекса. — Вы говорите о доверии, с нетерпением ожидая газетных обзоров художественной коллекции нового отеля, чтобы выяснить, обманула я вас или нет. Что, разве не так?

— В общем-то вы недалеки от истины, — ответил он после непродолжительного молчания.

— Вот так-то. — Эта маленькая победа ее немного воодушевила и придала смелости. — Кстати, возможно, это совсем не так.

Траск недоуменно вскинул брови.

— Что не так?

— То, что сидящие здесь люди встревожены по поводу ваших коварных намерений по отношению ко мне. А что, если по крайней мере половина из них придерживается мнения, что именно я втайне замыслила что-то против вас?

Его глаза засветились.

— Например, каким-то образом заставить меня отказаться от своих планов?

Она почувствовала, что краснеет, и была рада, что освещение в зале не очень яркое.

— А что, разве такая гипотеза не имеет права на существование?

— Наверное, имеет, как любая гипотеза. Но с моей точки зрения, она недостаточно эффективна. Алекса с шумом захлопнула меню.

— Ладно, давайте примем это как данность. У меня нет шансов повернуть вас на стезю здравого смысла. Со своей стороны я могу обещать вам, что тоже не собираюсь сообщать никакой информации о Ллойде Кеньоне. Продолжим матч при счете один-один?

— Конечно, продолжим. Но у нас существенно поубавилось тем для разговора.

— Это верно. — Она холодно улыбнулась. — В таком случае о чем же мы будет говорить?

— О себе.

Предложение застало ее врасплох.

— О себе?

— А почему бы и нет?

— Хм…

— Это что, тоже запретная тема?

— Хм…

Появление официанта освободило ее от необходимости придумывать что-то более умное. К сожалению, передышка длилась недолго. Когда они снова остались одни, Траск заявил:

— Давайте сразу же уточним главное. Я не женат, вы не замужем.

Она встрепенулась.

— Откуда вам известно, что я не замужем?

Он посмотрел на ее левую руку.

— Во-первых, на вас нет обручального кольца. А во-вторых, я навел кое-какие справки. Для страховки.

— Вы наводили обо мне справки?

— Да, мне это было необходимо. Пошли дальше?

— Нет. Остановимся здесь. — Она пристально посмотрела на Траска. — Какая вам разница, замужем я или нет?

— А такая, что замужним женщинам я свидания не назначаю.

— Понимаю. — Ей хотелось к чему-нибудь придраться, но она не знала к чему.

— Вы хотите сказать, что, принимая мое приглашение, не знали, женат я или нет? — спросил он.

После недолгих колебаний она слабо пожала плечами.

— Я знала, что вы разведены.

— Откуда? — спросил он серьезным тоном.

— Об этом однажды вскользь упомянул Эдвард Вэйл.

Траск кивнул.

— Ладно. Начнем двигаться вперед. Итак, почему?

— Что почему?

— Почему вы до сих пор не замужем?

Она едва заметно вздохнула.

— Этому есть несколько объяснений. Например, мой психотерапевт, доктор Орминсон, с которой я встречалась целых два месяца, говорила, что я не очень склонна связывать себя обязательствами. Особенно в отношении мужчин.

— Избегаете связывать себя обязательствами?

— Да. Она утверждала, что это защитная реакция. Что я боюсь оказаться жертвой несчастной любви. И что это потому, что у меня был отец такой… хм… не очень преданный семье.

— Понял. — Траск понимающе кивнул. — И как вы отреагировали на такой диагноз?

— Я сказала ей, что просто пока не встретила подходящего человека.

Он не сводил с нее внимательного взгляда.

— И какое же объяснение можно считать правильным? Ваше или доктора Орминсон?

— Понятия не имею. — Алекса решила, что пора перевернуть пластинку. — А вы почему развелись?

— Дайте подумать. — Он прикинулся погруженным в мысли. — Насколько я помню, это случилось потому, что от меня ушла жена. Вот так вот, взяла и ушла. Правда, перед этим много говорила о том, что я нечуткий, равнодушный, что ничего, кроме бизнеса, меня не интересует, что ее я никогда не любил и не понимал.

Алекса откашлялась.

— Но вначале все у вас складывалось хорошо?

— Наверное. Впрочем, теперь уже не помню.

— Вы считаете ее обвинения справедливыми?

— Может быть. Но мне кажется, что истинной причиной ее ухода послужило то, что она так и не простила мне брачного контракта.

Алекса медленно положила вилку.

— Вот как?

— Она ушла к еще большему богачу, который занимался в Сиэтле производством программного обеспечения, а затем в сорок лет отошел от дел и уехал, купив дом на юге Франции. Она сказала, что он романтик, а я нет.

— Это означало, что он не стал заключать с ней брачный контракт?

— Не знаю.

Алекса немного колебалась, спрашивать или нет.

— А почему вы настояли на заключении контракта?

— Потому что я бизнесмен и верю не волшебным сказкам, а контрактам.

— Надо же, как интересно получается.

— Что именно?

— Этот вопрос я никогда с доктором Орминсон не обсуждала, но думаю, что одной из причин моего нежелания вступать в отношения с мужчинами являются финансы.

— Финансы?

— Да. Вскоре после гибели отца я получила довольно крупное наследство от бабушки, его матери. Им сейчас распоряжается Ллойд. — Она замолкла. — Ллойд — большой специалист во всем, что касается денег.

— Я это слышал, — мягко заметил Траск.

— Так вот, он убедил меня, что, когда я буду выходить замуж, чтобы обязательно был заключен брачный контракт. Что, мол, без этого никак нельзя. Я с ним согласилась. Наверное, вы мне не поверите, но каждый раз, когда я начинаю встречаться с каким-нибудь мужчиной, то вспоминаю об этом контракте, и сразу же всякое желание пропадает.

— Вот это совпадение, — сказал Траск.

— Удивительно, верно?

— А почему вы не сказали об этом своей психотерапевтше?

— Как и муж вашей бывшей жены, доктор Орминсон в глубине души привержена романтике. Мне кажется, разговоры о брачном контракте были бы ей непонятны.

Траск медленно улыбнулся:

— Хм, надо же. Выходит, у нас с вами есть кое-что общее. Мы оба боимся, что на самом деле полюбят не нас, а наши деньги.

Наступила тишина, которую можно было бы назвать весьма многозначительной. Алекса почувствовала, что начинает нервничать. К счастью, официант выбрал удачный момент, объявившись с салатом из авокадо, обложенным кориандром и лаймом.

— Я думаю, мы уже достаточно обсудили тему семьи и брака, — сказала она с легким нетерпением. — Давайте поговорим о чем-нибудь более интересном.

— Например? — спросил Траск, беря вилку.

— О работе. — Очевидно, это первое попавшееся, что пришло ей в голову. — Тема совершенно безопасная. О моей работе вы уже знаете довольно много. Расскажите о своей. Ясно, что вы пошли по стопам отца.

Ей показалось, что, Траск немного помрачнел.

— Мой отец был мечтатель, — сказал он. — А я совсем другой.

Алекса поняла, что территория эта довольно опасная. Разумнее было бы возвратиться на твердую почву, но она все-таки решила двигаться вперед.

— А о чем он мечтал?

— Список длинный. Я думаю, можно начать с того, что он мечтал стать профессиональным бейсболистом. Но эта мечта рухнула, кажется, вскоре после моего рождения. — Траск наколол на вилку кусочек авокадо. — Но пока я рос, он спал и видел меня подающим в высшей лиге.

— Но вы им не стали?

— Пока я учился в школе, то играл, чтобы угодить ему. Но колледж поставил на всем этом точку. У меня просто времени не было, потому что я работал и учился. А кроме того, жить его фантазиями мне было совершенно не интересно. В первый раз мы по-настоящему сцепились, когда я решил заняться бизнесом.

— Почему бизнесом? Он пожал плечами.

— Мне это нравилось.

— А о чем еще мечтал ваш отец?

— Вначале о том, чтобы нажить состояние на недвижимости. Когда это не получилось, он выставил свою кандидатуру в законодательное собрание штата и, естественно, потерпел поражение на выборах. Тогда у него родился план организовать паромное сообщение на озере Вашингтон. Он стал банкротом прежде, чем первый паром спустили на воду, а через некоторое время стал носиться с идеей торговли газовыми баллонами…

— Все ясно. А как на это реагировала ваша мама? Он поморщился:

— Ей было нелегко. Очень нелегко. Может быть, поэтому она и умерла совсем нестарой, вскоре после рождения Натана.

— Какое несчастье.

— Мне кажется, что, если бы она осталась жива, их развод был бы неизбежен. Сколько себя помню, они все время ссорились. Она буквально умоляла его взяться за ум. После ее смерти заботу о семье пришлось взять на себя мне, а не ему.

Алекса кивнула:

— Понимаю. Наверное, было так трудно играть роль родителя при родителе. Ответственности много, а власти практически никакой. Ведь тогда вы были почти ребенком.

Его рот иронически скривился.

— Сразу видно, что вы много общались с психотерапевтом.

— Неудивительно, что вы выбрали карьеру бизнесмена, которая обеспечивала большую независимость.

— Да, должен признаться, независимость для меня значит очень много.

— А как сложилась судьба вашего брата?

Лицо Траска просветлело.

— Мы с братом работаем вместе, — произнес он с почти отцовской гордостью. — В нашей корпорации Натан занимается всем, что имеет отношение к творчеству. Он замечательный архитектор, автор проектов трех отелей, включая и тот, который вчера открыли в этом городе.

— Значит, он отвечает за творчество. За что же отвечаете вы?

— Я слежу за практическими результатами работы. Здесь не творческий талант нужен, а умение управлять.

— А почему вы считаете себя неспособным мыслить творчески? — спросила Алекса. — Ваши курортные отели славятся именно своей неординарностью.

— Это все брат. Он выдвигает разного рода концепции, а я решаю, какая из них выгоднее с финансовой точки зрения. Она оперлась подбородком на ладонь.

— Мне кажется, это тоже творчество.

— А мне нет. — Траск пожал плечами. — Но я никогда не повторю ошибок отца.

— Каких ошибок?

— У меня достаточно воображения, но я никогда не позволю себе, чтобы оно меня захватило. Алексе такой подход показался скучным.

— Что толку в воображении, если оно все равно вас не захватывает? — посетовала она. — По крайней мере хотя бы на время.




Глава 12


Траску не хотелось, чтобы вечер кончался. Выходя с Алексой из ресторана, он напряженно думал о том, как его продлить, хотя бы ненадолго.

Их окружала теплая бархатная темнота аризонской ночи.

Они вышли на тускло освещенную клубную автостоянку и начали медленно двигаться между рядами машин.

«Интересно, о чем она думает», — размышлял Траск, время от времени бросая на Алексу быстрые взгляды.

Подол легкого, почти невесомого, отороченного тонким кружевом зелено-голубого платья плавал вокруг изящных закруглений ее икр. Он изучал платье весь вечер, так и не поняв, что это — комбинация или какой-то новый фасон сексуальной ночной рубашки. Оно болталось на маленьких тоненьких бретельках и было скроено так, что легко и плавно скользило вдоль высоких, дивной формы грудей (они были похожи на крупные яблоки) и не менее восхитительных бедер.

Именно в таком платье он представлял себе женщину, спускающуюся по главной лестнице его нового отеля.

Высокие каблуки ее босоножек мерно постукивали по асфальту. Лицо Алексы частично затеняли, — как раз у самых скул, — чуть покачивающиеся в такт ходьбе пряди волос.

Она шла, погруженная в свои загадочные женские мысли. Ему очень хотелось вызволить ее из их темного омута и сделать так, чтобы она снова сосредоточила свое внимание на нем, как это было во время ужина. Но он не мог придумать, как это сделать.

Интересно, не считает ли она этот вечер потерянным из-за того, что он не доверил никаких существенных деталей своих планов?

Алекса остановилась совершенно неожиданно. Ее глаза расширились.

— Траск, смотрите, что с вашим джипом!

Траск вскинул голову и посмотрел на джип, который стоял между «БМВ»и громадным «судзуки». От лобового стекла как-то странно отражался свет. Видимо, потому, что оно все было в паутине трещин.

— Боюсь, что страховая компания в восторг от этого не, придет… — начал он.

— Траск! — крикнула Алекса. — Сзади!

Он быстро обернулся.

Из темного пространства между автомобилями вынырнули двое, в легких рубашках, джинсах и вязаных масках с прорезями для глаз. Один держал в руке металлический прут.

— Алекса, уходите отсюда, — шепнул он. — Быстро. Бегите, черт возьми!

Но в следующую секунду тот, что был без прута, сделал рывок вперед, схватил ее за горло и притянул спиной к себе.

Второй поднял прут и двинулся на Траска.

— Не бойся, — прохрипел он. — Просто мы сделаем тебе немножко больно. Только и всего. Это на первый раз. Второго, наверное, не потребуется. Ты ведь парень умный, сообразишь, что к чему.

Бандит резко взмахнул металлическим прутом.

Он, конечно, не знал, что в молодости, во время работы на стройках, Траску приходилось и дерущихся разнимать, и самому драться, порой против двоих или даже троих. В общем, в этом деле у него был большой опыт.

Прут просвистел в нескольких сантиметрах от плеча Траска. Он успел увернуться и начал медленно пятиться в пространство между джипом и «БМВ».

— Убирайся из Авалона! Понял? — Слегка пританцовывая на месте, громила снова поднял прут.

Траск внимательно следил за каждым его движением.

— Кто тебя послал? Гатри?

— Убирайся в свой Сиэтл. Это единственное, что тебе нужно знать.

Громила снова занес прут, Траск снова увернулся, и прут с силой опустился на бампер джипа. Раздался пронзительный грохот от удара металла о металл.

От неожиданности бандит выронил прут и тут же получил сильный удар ногой в живот, а следом еще один справа в челюсть. Он глухо охнул и, как куль, повалился на асфальт.

Траск быстро схватил железный прут и пошел на того, который держал Алексу.

— Твой приятель решил немного вздремнуть. — Покачивая прутом, он медленно приближался к бандиту, глядя ему в глаза. — Отпусти даму.

— Билл! — окликнул бандит своего напарника, лежавшего без движения. — Билл!

— Отпусти ее, — мягко повторил Траск.

— Отойди! — завопил второй громила. — Или ей будет больно!

— Ничего ты ей сделать не успеешь, — негромко и спокойно проговорил Траск, поднимая прут, — потому что я тебе сейчас раскрою череп. Отпусти ее и убирайся отсюда. Немедленно.

— Мы пришли тебя предупредить! — Голос бандита возвысился до пронзительного визга. — Чтобы ты не околачивался здесь в городе!

— Скажи Гатри, пусть в следующий раз предупреждает лично, без посредников.

В дальнем конце стоянки неожиданно вспыхнули фары автомобиля. Громила инстинктивно повернул голову. В этот момент Алекса изловчилась и острым каблуком своей туфли сильно ударила его в коленку.

Бандюга вскрикнул и не мгновение разжал руки. Этого оказалось достаточно. Траск бросил прут, рванулся вперед, оттолкнул Алексу в сторону и бросился на бандита. Но догнать не успел, потому что тот оказался проворнее и быстро скрылся в проходе между машинами.

Громила, которого звали Билл, пошатываясь, с трудом поднялся на ноги и нетвердой походкой направился следом за своим напарником.

Траск подскочил к Алексе:

— Он вас поранил?

— Вроде нет. — Она тяжело дышала, но истерики в голосе не было. — А как вы?

Траск услышал, как неподалеку захлопнулись двери машины. Затем вспыхнули фары, и потрепанный пикап с ревом устремился к выезду со стоянки.

Его передернуло от мысли, что этот мерзавец держал ее за горло своими погаными руками.

— Я? — ответил он. — Нормально.

Со всхлипом, скорее похожим на истерический смех, Алекса неожиданно прислонилась к нему.

— Боже мой, Траск. Какой ужас. Этот человек с железным прутом…

— Все хорошо… Не надо… — Неловким движением он погладил ее спину, пытаясь придумать что-нибудь утешительное. — Они уже ушли, их больше нет…

К ним быстро подъехал массивный белый «линкольн»и остановился напротив. Водитель опустил стекло.

За рулем сидел грузный мужчина с лицом в красных прожилках. Вид у него был зловещий еще и потому, что лысый череп отражал желтый свет фонарей автостоянки.

— А вот и Гатри собственной персоной, — мягко произнес Траск, почувствовав, как одеревенело прижатое к его груди тело Алексы. — Два громилы, которых ты послал, только что скрылись вон в том направлении. Ты их случайно не встретил по дороге? Наверное, вы разминулись. Пожадничал ты, Гатри, вот что я тебе скажу. Надо было нанять кого-нибудь покруче.

— Что ты мелешь, Траск? — По голосу Гатри можно было легко определить, что он пьян. — Какие громилы? Я никого не видел.

— Не видел, говоришь. Пить надо меньше. Я слышал, это влияет на зрение.

Глаза Гатри вспыхнули злобой.

— Я знаю, зачем ты сюда приехал. Не советую тебе, сукин сын, катить на меня бочку. Понял? Никому не советую связываться с Дином Гатри.

— Пойдемте отсюда, он пьяный, — прошептала Алекса. Траск крепко взял ее за руку.

— Гатри, сегодня ты играл не по правилам. Знал, что я с мисс Чемберс, и все равно послал бандитов.

— Плевать я хотел на тебя и на твои угрозы, Траск! — Гатри возвысил голос. — Уловил? Плевать я хотел на тебя. И учти, если будешь ко мне лезть, позову копов.

Траск понял, почему кричит Гатри. Неподалеку собралось уже несколько зрителей, с интересом наблюдавших за перепалкой. Это означало, что завтра же все в городе будут знать об их стычке на стоянке загородного клуба.

— Может быть, перенесем наш разговор в какое-нибудь другое место? — предложил Траск.

— Нет, будем говорить здесь. Ты, конечно, уверен, что твоего отца убил я, ты, сбрендивший ублюдок?

Траск пристально посмотрел на Гатри.

— А ты хочешь сказать, что нет?

— Ты такой же упрямый, каким был он. — Лицо Гатри подергивалось. — Я знал, что ты вернешься. Знал еще тогда, когда ты ночью приперся ко мне домой.

— Ты не ошибся, — сказал Траск. — Я действительно вернулся.

— Пожалуйста, хватит. — Голос Алексы стал резче. — С ним сейчас бесполезно разговаривать.

Гатри тупо уставился на Алексу.

— Надеешься отомстить Кеньону тем, что будешь трахать его падчерицу? Да?

У Траска потемнело в глазах от ярости. Он отпустил Алексу и двинулся к машине.

— Я сказал — хватит!

— Траск, не надо. — Алекса схватила его за рукав.

Он не обернулся.

Гатри хмуро следил за его приближением.

— Если ты приберешь к рукам ее денежки, вот это действительно Кеньона сильно расстроит.

Траск не ответил. Он уже был в метре от «линкольна».

— Я не боюсь тебя, негодяй! — Голос Гатри стал громче. — Не смей меня трогать, или я позову полицию! Пошел вон!

Он газанул как раз в тот момент, когда Траск дотянулся до дверной ручки машины. Шины взвизгнули, «линкольн» рванул вперед.

Зрители, наблюдавшие за этой сценой, застыли, как статуи, недоуменно глядя на Траска и Алексу.

Траск смотрел вслед «линкольну», как он исчезает в темноте. Затем повернулся к Алексе.

— Понимаю, что тогда, двенадцать лет назад, я произвел на вас, мягко говоря, не очень хорошее впечатление. И теперь вот еще эта сцена. Я бы не хотел, чтобы в вашем представлении мой образ всегда был связан со скандалом.

Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, а затем слабо улыбнулась.

— Обещаю по отношению к вам быть по возможности объективной.

Траск угрюмо посмотрел на начальника авалонской полиции Кэлвина Струда и повернулся к сидящей рядом Алексе.

— Я же говорил, что это потеря времени.

— Но мы просто обязаны были заявить в полицию о нападении на автостоянке, — подавленно проговорила Алекса.




Струд всем своим видом давал понять, что совершенно не испытывает удовольствия от того, что его в такой поздний час вытащили из дома и оторвали от телевизора. Если бы не такая важная персона, как Траск, он бы наверняка поручил это дело кому-нибудь из своих немногочисленных сотрудников. А тут пришлось ехать самому.

— Этих двоих, которые на вас напали, мы, конечно, искать будем, — терпеливо объяснил Струд. — Но я уверен, что они уже давно в Финиксе или Тусоне. Даже если бандиты еще здесь, то найти их будет очень трудно. В Авалоне сейчас много приезжих. Сами понимаете, фестиваль на носу.

— А вы проконсультируйтесь с Гатри, — произнес Траск ровным голосом. — Может быть, он поможет.

Струд оживился.

— При чем здесь Гатри? До меня уже дошли сведения, что вы с ним сильно поссорились. Как раз на той самой автостоянке загородного клуба. Но тех двоих, которые на вас напали, никто не видел.

— И все же поговорите с ним, — повторил Траск. — Спросите, зачем он подослал этих двух бандитов.

— Хорошо, хорошо. Будем над этим работать. — Струд тяжело вздохнул. — Но я ничего не обещаю. Ведь у вас ничего нет — ни имен, ни примет, ни номера машины. Ничего. К тому же ни вы, ни ваша дама нисколько не пострадали, и у вас ничего не украли. Единственное, что у меня имеется, это ваше заявление, в котором вы утверждаете, что на вас напали двое бандитов и что, по вашему предположению, их прислал Гатри.

Алекса резко подалась вперед.

— Так, значит вы считаете, что мы все это выдумали?

Струд устало покачал головой:

— Нет, мисс Чемберс. Я просто говорю, что мне не с чем здесь работать. Никаких свидетельств. Я сделаю, что смогу.

«То есть ничего», — внутренне ухмыльнулся Траск.




Глава 13


Каблуки босоножек Алексы тихо постукивали по мозаичным плиткам. Она дошла до середины огромного зала водолечебницы и остановилась, глубоко вдыхая пряный, насыщенный солями воздух.

Здесь было не жарко и не холодно. Просто приятно. Особенно после всего случившегося. У нее до сих пор еще немного дрожали пальцы.

— Как замечательно.

У края бассейна тихо плескалась голубая вода. Таких бассейнов здесь было три. Все странной, причудливой формы. И еще два фонтана, которые сейчас не работали. В тени к высокому потолку грациозно вздымались выложенные позолоченными плитками пилястры. У изящно задрапированных массажных кабин стояли шеренги плетеных кресел. И конечно, здесь было множество пальм.

Стояла тишина. Отель открывали завтра, и поэтому сегодня здесь мало сотрудников.

— Эдвард рассказывал о том, какую замечательную работу проделал архитектор, но все равно такого я не ожидала.

— Вчера водолечебницу решили публике не показывать. — Траск закрыл за собой массивные тонированные стеклянные двери. — Сотрудники отдела связей с общественностью побоялись, что кто-нибудь перепьет шампанского и упадет в бассейн.

Он открыл боковую дверь, ведущую в небольшую комнату. Алекса увидела мерцающий лампочками пульт управления. Траск присмотрелся к переключателям, а затем щелкнул двумя.

Мелодичный звук падающей воды заставил Алексу обернуться. Ожили фонтаны.

Она улыбнулась:

— Похоже на римские купальни конца двадцатого века.

— Наш отель в Авалоне призван пробудить фантазию. — Траск наблюдал за Алексой из тени. — Осмотрите здесь все внимательно, но вначале лучше снять туфли. Предполагается, что по этому полу ходят без обуви.

— Отлично.

Чувствуя на себе его задумчивый взгляд, Алекса сбросила босоножки на высоких каблуках.

Последние два часа они разговаривали очень мало. Из загородного клуба он повез ее в отель, где взял другую машину, и они поехали в полицейский участок. После беседы со Огрудом Траск повез ее не домой, а снова в курортный отель. Алекса не возражала. Одной ей сейчас оставаться очень не хотелось.

Плитки пола оказались теплыми. Она подошла к краю большего из трех бассейнов и заглянула внутрь.

Общий свет Траск включать не стал, а оставил только светильники в бассейнах, под поверхностью воды. Голубое свечение делало атмосферу водолечебницы еще более таинственной.

Траск тоже снял туфли. И медленно пошел вслед за ней по мозаичному полу.

Почувствовав его приближение, она почему-то заволновалась и свернула в сторону. Он остановился.

Она подошла к фонтану и тоже остановилась. Он двинулся туда же, сократив расстояние между ними примерно до одного метра. Она пристально смотрела на журчащую воду, соображая, что бы такое сказать умное. В голову ничего путного не приходило. Давно забытое ощущение неприкрытого физического влечения вносило смятение в мысли. Как будто джинна выпустили из бутылки.

— Нет ничего более соблазнительного, чем вода в пустыне, — тихо произнесла она.

— Вы не правы. Есть куда более соблазнительные вещи.

Она быстро оглянулась. Лучше бы ей этого не делать. Волна тепла, излучаемого глазами Траска, сразу же накрыла ее с головой.

— Зачем вы меня сюда привезли?

— По двум причинам. Во-первых, чтобы еще раз извиниться за случившееся на стоянке. Вы пострадали из-за меня. Мне не следовало…

— Не стоит об этом говорить. — Алекса пренебрежительно махнула рукой. — Вы ни в чем не виноваты. Траск, разве можно за все нести ответственность?

Он прищурился и молча смотрел на нее несколько секунд.

— Вторая причина, почему я привел вас сюда, в том, что мне хотелось бы опровергнуть слова Гатри. Это ложь. У меня нет и не было никаких намерений использовать вас против Ллойда Кеньона.

Она резко развернулась в нему лицом.

— Очень рада это слышать, Траск.

Он опять помолчал.

— Я хотел бы, чтобы наши отношения…

— А вот наши отношения, — прервала она его, — должны быть чисто деловыми. Для меня главное, чтобы вы делились со мной своими планами.

— Зачем вам влезать во все это?

— Затем. — Некоторое время она внимательно изучала плитки, которыми было выложено дно фонтана. — Взята хотя бы Гатри. Как он ужасно вел себя сегодня. Видно, ваше присутствие в городе его сильно напугало.

— Я же говорил, что собираюсь поднять со дна всю муть.

— Поздравляю. Это удалось вам на славу. — Она бросила на него быстрый взгляд. — Негодяи, которых он прислал, могли вас серьезно ранить.

Он слабо улыбнулся, одними губами.

— Вас это беспокоит?

— Да, — сказала она.

Он сделал еще один шаг вперед, перекрыв оставшееся между ними небольшое расстояние,

— Почему?

Этот вопрос окончательно лишил ее присутствия духа. И одновременно разозлил.

— Мне нужно, чтобы вы оставались невредимым до тех пор, пока не появятся обзоры о вашей художественной коллекции. Если наемные громилы Гатри вас покалечат, вы не сможете эти обзоры прочитать и убедиться, что я не мошенница.

— Рад знать, что моя судьба вам небезразлична. — Слово «мошенница» он оставил без внимания. — Но вам не о чем беспокоиться. Одолеть меня не так-то просто.

Она скрестила руки.

— Должна признаться, сегодня вы это блестяще подтвердили.

— Как раз сегодня я сражался не один. И болевой прием вы провели на очень высоком уровне. Кстати, кто вас этому научил?

— Конечно, Ллойд.

— Понимаю.

— Траск, — тихо проронила Алекса, — Гатри опасен.

— Он пьяница и не умеет держать себя в руках. По этой причине он в моем списке подозреваемых числится под номером один.

— Только поэтому?

Траск молчал. Она чувствовала, что сейчас он мысленно отмеряет количество информации, которое собирается сообщить. Ей даже показалось, что, возможно, он вообще ничего по этому поводу не скажет. Но Траск заговорил:

— В соответствии с тем, что сообщил мне частный детектив, двенадцать лет назад у Гатри были серьезные финансовые проблемы. Много просроченных счетов. Короче, он был на грани банкротства.

Алекса медленно покачала головой.

— Гатри — предприниматель. А любой предприниматель, — по крайней мере так меня учил Ллойд, — может иметь просроченные счета, балансируя на грани банкротства. Для большинства это нормальное существование.

— В любом случае, — негромко произнес Траск, — финансовое положение Гатри на момент гибели отца — это мотив.

— Я бы только перед этим поставила эпитет «сомнительный». А что с Кеньоном? Надо полагать, в вашем списке он числится под номером два. Что у вас есть на него?

— Кеньон тоже инвестировал деньги в несколько отцовских проектов.

— Ну и что? Ллойд всю жизнь занимается инвестированием недвижимости. Это его специальность, если хотите. Причем для инвестиций он привлекает деньги своих клиентов. И почти всегда успешно. Я говорила вам, что он распоряжается деньгами, которые оставила мне бабушка. Так вот, несмотря на последний экономический спад, мое состояние существенно увеличилось.

— А я и не говорю, что Кеньон плохой финансист. — Лицо Траска напряглось. — Как раз наоборот. Двенадцать лет назад он пришел к выводу, что из отцовской затеи превратить старый особняк в курортный отель мирового класса ничего не выйдет. И хотел изъять из проекта деньги своих клиентов. Отец собирался этому воспрепятствовать.

— Ллойду приходилось распутывать финансовые ситуации и посложнее. Он занимается этим многие годы и всегда прекрасно ладил с людьми. Я гарантирую вам, что он никогда не решится на убийство человека, который собирался ему в чем-то воспрепятствовать.

Траск умолк, задумчиво созерцая струи фонтана.

— Знаете, — произнес он в конце концов, — самое главное состоит в том, что они были правы. Оба.

— Что значит правы? — удивилась Алекса.

— Прекратив финансовую поддержку отцовского проекта с перестройкой особняка, Кеньон и Гатри оба были правы. Потому что, если бы вовремя не забрали свои деньги, то потеряли бы их обязательно.

Алекса не знала, что сказать, — столько в его голосе было боли и горечи.

— Понимаю, — пробормотала она наконец. Траск поставил ногу на край фонтана и, наклонившись вперед, пристально смотрел на пенящуюся воду.

— Помните, я говорил вам, что мой отец был большой мечтатель?

— Помню.

— Так вот, когда дело доходило до практической реализации, он почти всегда пасовал. Проект перестройки особняка с самого начала был обречен на провал. Там не было достаточного оборотного капитала и вообще все было организовано из рук вон плохо. Но папа не слушал…

Он внезапно замолк и сжал пальцы в кулак.

— Он не слушал ваших доводов? — догадалась Алекса.

— Да. Он был одержим этим проектом и совершенно не видел реальности.

— И вы говорили ему об этом?

— Я спорил с ним до хрипоты. А он упирал на то, что я слишком молод, что мне всего двадцать три года, что я ни черта не понимаю и так далее.

— То есть к вашим советам он так и не прислушался.

Траск медленно повернул голову. В его глазах было столько боли.

— Последний наш разговор был самым тяжелым. Вернее, это была ссора, грубое и неприятное выяснение отношений. Но в этот раз все сложилось много хуже, чем бывало прежде. Много хуже, чем когда я отказался играть за команду колледжа, хуже, чем когда он взял деньги, которые мама откладывала на учебу Натана, и вложил в провальный проект парома.

Алекса молча наблюдала за его лицом.

— В тот вечер я мобилизовал всю свою логику, — тихо продолжил Траск. — Я сказал, что этот проект нас разорит, умолял его законсервировать работы, просил подумать о будущем Натана. Отец пришел в ярость. Он крикнул, что я сопляк и не вижу дальше своего носа. А затем бросил трубку.

— Что значит в тот вечер? — Алекса подалась вперед. — Вы хотите сказать, что разговор у вас с ним был в тот самый вечер, когда он погиб?

Траск прикрыл глаза. Она понимала, что он сказал намного больше, чем намеревался.

— Всего через три часа после того, как я положил телефонную трубку, позвонили из полиции Авалона и сказали, что мой отец сорвался на машине в Авалонский обрыв.

— О, Траск. — Она робко потянулась и коснулась его плеча. — Неудивительно, что вы одержимы манией разгадать эту загадку. Потому что глубоко внутри себя считаете и себя виноватым. Верно?

Его глаза вспыхнули.

— Нет, неверно! Мой отец был убит, и я собираюсь это доказать.

— А сами переживаете, что он, расстроенный ссорой, сел в машину и потом сорвался в обрыв. Вы считаете себя виновным в его гибели.

— Это не так.

— Так, — сказала Алекса. — И поэтому здесь в Авалоне надеетесь найти ответ на вопрос, который мучил вас все эти годы. Стоило ли упрекать себя в гибели отца?

Он молчал.

Алекса схватила его за плечо.

— Послушайте, я вам отвечу. Вы ни в чем не виноваты, я в этом уверена. Но это вовсе не означает, что вина должна быть автоматически перенесена на кого-то другого.

— Я просто хочу докопаться до истины, — твердо произнес он.

— Траск, послушайте меня. Я вас очень хорошо понимаю. Потому что сама среди ночи получила аналогичный звонок и знаю, что это такое.

— Алекса…

Она сильнее напрягла руку.

— Знаете, после гибели отца я долго не могла избавиться от чувства вины. И вина-то была мною придумана какая-то глупая. Глупее быть не может. Я все время думала, что если бы была ласковее и добрее, а еще лучше, если бы я была не дочерью, а сыном, может быть, тогда мой отец проводил дома больше времени. Ему бы не было скучно, и он бы не стал странствовать по свету, снимая на пленку войны, затеянные совершенно чужими ему людьми. И может быть, отца не настигла бы пуля какого-то неизвестного снайпера, который наверняка даже не знал его имени…

Она резко оборвала монолог, а через секунду тихо добавила:

— Вот видите, какие глупости можно напридумывать в юности. Ваши сомнения, конечно, много серьезнее… Но все равно до истины, как вы говорите, вам не докопаться. Потому что это невозможно.

Траск пристально смотрел на нее немигающими глазами.

— А я докажу, что возможно.

— В таком случае, — прошептала она, — желаю вам удачи. Думаю, она вам понадобится.

Повинуясь какому-то странному, незнакомому ей доселе порыву, она приподнялась на цыпочки и легонько погладила губами его губы.

Он не отозвался.

Она сняла руку с его плеча и повернулась лицом к выходу.

— Алекса.

Она оглянулась:

— Что?

— Я не нуждаюсь ни в каком сострадании. Вы поняли?

И пожалуйста, не надо меня жалеть.

Она чувствовала, что он весь напряжен.

— Хорошо. Никакого сострадания и жалости.

— И не надо меня в виде утешения чмокать. Как маленького мальчика, который ободрал коленку. Мне это не нужно.

Она вздрогнула, будто пронзенная электрическим зарядом.

— А что вам нужно, Траск?

Внезапно он сделал два быстрых шага вперед и заключил ее в свои объятия.

— Мне нужно это.

Его губы приблизились к ее губам, неистовые, горячие, требовательные. Поцелуй взорвал ее чувства и потащил в глубь водоворота, который разверзся под ногами.

Ей захотелось вжаться в него, чтобы ощутить этот поцелуй всем естеством.

Она обвила руками его шею и нырнула в водоворот, захлестнувший ее с головой.




Глава 14


Для него в этот момент перестало существовать все, что было важным и существенным всего минуту назад.

Он забыл о Гатри и о Кеньоне и событиях двенадцатилетней давности. Вернее, не то чтобы совсем забыл, а просто, пока обнимал Алексу, все это отошло куда-то на самый задний план.

Траск сжал ее в своих объятиях еще сильнее.

Она была мягкая и трепещущая. И источала необыкновенный аромат. Он знал прежде женщин, которые хорошо пахли, но ни одна из них не обладала таким восхитительным ароматом.

Это тело казалось ему совершенным, как будто созданным специально для него. Когда она оторвалась от его губ и открыла рот, чтобы перевести дыхание, ему захотелось выбежать на улицу и совершить какой-нибудь немыслимый подвиг, например, окончательно завершить исследование бассейна Амазонки, слетать на Венеру, а может быть, и дальше.

Но первое, что ему очень хотелось сделать, это овладеть ею. Здесь и сейчас.

Он чуть ослабил объятие и поставил ногу на край фонтана, ощущая ее бедро, которое касалось внутренней части его бедра.

Нет ничего соблазнительнее воды в пустыне.

Затем, не прекращая поцелуи, поднял Алексу на руки и перешагнул низкий бортик бассейна фонтана. Под мягкий теплый дождь.

С трудом дыша, ловя ртом воздух, Алекса слегка откинулась назад, но ее руки продолжали крепко обвивать его плечи. Мокрые волосы облепили ее хорошенькую головку. Она смотрела на него сквозь нежную водяную дымку, и ее глаза изумительно светились.

Она взяла в ладони его лицо, закрыла глаза и начала легонько покусывать до тех пор, пока ее зубы не сомкнулись на мочке уха.

Он с наслаждением заскользил руками по ее телу, ощущая каждый его миллиметр. Затем охватил ладонями напряженные полные груди.

Зал водолечебницы казался сейчас сказочным миром. С Траском такое творилось в первый раз. Это было немыслимо, что он, сухой, грубоватый прагматик, вдруг так отдался на волю фантазии.

Он расстегнул молнию на ее платье, стащил его и швырнул в бассейн. Туда же через секунду полетел и лифчик.

Она расстегнула его рубашку. Почувствовав ее руки на своей голой груди, он содрогнулся.

— Ты такой приятный, — прошептала она, прижимаясь щекой к его плечу.

Ощущение того, что она его хочет, было предельно возбуждающим.

Он опустился на колени и, зацепив пальцами резинку ее колготок вместе с трусиками, быстро спустил вниз, до лодыжек. Потом медленно раздвинул ее ноги и скользнул пальцем туда. Она застонала, начала задыхаться и, едва удерживаясь на ногах, судорожно сжала его плечи.

Он отпустил ее и стал расстегивать ремень на своих брюках, что заняло несколько секунд.

А затем подхватил Алексу на руки и понес к ближайшей софе. Она же, обвивая руками его шею, исступленно шептала на ухо какие-то ласковые слова.

Просто чудо, что он по дороге не кончил, а сумел уложить ее на покрывало, будучи вполне готовым. Она обвила ногой его бедро.

И он со стоном вонзился во влажный жар ее роскошного тела.

Вода в бассейнах булькала, плескалась, а они предавались древнейшему и, наверное, самому глубокому из всех видов человеческих наслаждений.

Наконец она вскрикнула и затрепетала. Не в силах себя сдержать, он мгновенно откликнулся на это сладостное требование ее тела, которому нельзя было противиться.

Где-то в мерцающей пустоте зазвонил колокол, предупреждающий о том, что они рискуют, позволяя себе быть захваченными в плен своих фантазий.

Но они его пока не слышали.




Алекса сидела на краю софы, завернувшись в большое купальное полотенце. Ей казалось, что она спит, и это все сон. Насыщенная парами атмосфера зала, пенящиеся фонтаны, бассейны, наполненные голубой водой, и слабо поблескивающие плитки пола.

И на софе сидела не она. Потому что это не могла быть она. Она бы на такое никогда не решилась.

Нет, это был не сон. Просто в нее на время вселилась какая-то сумасбродная, обуреваемая страстью женщина. Как говорится, дорвалась. А теперь вот Алекса должна расхлебывать последствия.

Появился Траск. В купальном халате, который нашел в одной из раздевалок. В руке у него был второй, для нее.

Пока он приближался, она изучала выражение его глаз.

«Он все это спланировал заранее или так же, как я, оказался захваченным врасплох? Уже сожалеет о случившемся или надеется управлять мной с помощью страсти? Доктор Орминсон, лучше бы вам сейчас меня не видеть».

Траск остановился у фонтана, чтобы выловить их намокшую одежду и ее небольшую вечернюю сумочку. Затем подошел к софе и протянул халат.

— Домой придется ехать в этом. Она встала и, держа одной рукой полотенце, другой взяла у него халат.

— В этом, так в этом. — Она всеми силами старалась подавить в себе тягостное смущение. Во что бы то ни стало нужно было взять себя в руки и найти правильный тон, иначе можно умереть от унижения.

Алекса заставила себя улыбнуться:

— Только будет немножко неудобно перед персоналом отеля.

— Ерунда. Кому какое дело. — Он тоже слегка улыбнулся. — К тому же наш персонал достаточно хорошо вышколен, чтобы задаваться лишними вопросами, особенно если это касается босса.

— Но слухи по городу обязательно пойдут. От этого никуда не денешься.

— Мы выйдем через черный ход. И вообще, неужели тебя это действительно волнует?

— Конечно, нет. — Надевая халат, она отпустила полотенце, и оно соскользнуло. Ее голос был чересчур высоким. Сражаясь с халатом, она одновременно пыталась довести голос до нормального уровня. — О чем мне беспокоиться? Мы взрослые люди. К тому же то, что произошло между нами, по теперешним временам не такое уж большое событие.

Она никак не могла попасть в рукав.

— Послушай, позволь мне помочь тебе. — Траск взял у нее халат.

Алекса повернулась спиной и замерла, вцепившись обеими руками в полотенце.

— Если хочешь надеть халат, полотенце придется отпустить, — сказал он.

— Знаю.

Она глубоко вдохнула, закрыла глаза, затем отпустила полотенце и быстро всунула руки в рукава халата.

К ее огромному облегчению, это номер удался с первой попытки. Она ухватилась за свисающие концы пояса и поспешно завязала.

И только после этого открыла глаза.

Траск наблюдал за ней с мрачным интересом.

— Тебе нужно причесаться, — сказал он. — Пойду поищу расческу.

— Боже, мои волосы! — Она потрогала голову. — У меня есть в сумочке.

Выхватив у него сумочку, она рывком вытащила расческу. Затем, болезненно морщась, начала протаскивать ее сквозь спутанные волосы.

— Ой!

— Помочь? — спросил Траск.

— Нет-нет, спасибо. Я сама. — Отказавшись от бесплодных попыток привести прическу хотя бы в полуприличное состояние, она посмотрела на часы. Во время купания в фонтане они каким-то чудом уцелели. — Ого! Как поздно. А у меня завтра такой загруженный день.

— У меня тоже.

Она резко вскинула голову и встретилась с его задумчивым взглядом.

— Траск, я…

— Клянешь себя за то, что пошла на поводу у фантазии? — спросил он, рассеянно глядя перед собой.

Она вдруг разозлилась, и это придало ей уверенности.

— Я как раз хотела задать тебе именно этот вопрос.

— Давай пока не будем задавать друг другу подобные вопросы. А просто подождем.




Алекса проснулась среди ночи и некоторое время тихо лежала, не понимая, что происходит. Ей показалось, что в комнате кто-то есть.

Похолодев от ужаса, она напряженно прислушивалась к тишине.

Телефон зазвонил снова.

«Ах вот в чем дело! — Алекса с облегчением потянулась к трубке. Часы на ночном столике показывали два пятнадцать. В такую пору никто с добрыми вестями звонить не станет. — Мама с Ллойдом. Может, с ними что-то случилось…»

С сильно бьющимся сердцем она сняла трубку.

— Алло.

На другом конце линии кто-то тяжело и напряженно дышал.

Она сильнее прижала трубку к уху.

— Алло. Я слушаю.

— Появление Траска в городе возбудило вихри злой энергии. Держись от него в стороне. — Голос был приглушенный, как будто говорили через тряпку.

— Кто это? — Алекса села, откинувшись на подушки. — Если это шутка, то очень неуместная.

— Пока он не уедет, вихри не успокоятся. Это очень опасно.

— Кто говорит? — Алекса тщетно пыталась определить знакомые интонации в этом странном, лишенном какой-либо индивидуальности голосе. Нельзя было даже сказать, мужчина это или женщина. Ей показалось, что она слышит звуки работающего автомобильного двигателя. И какие-то голоса. Смех. Вроде как подростки.

— Это предупреждение. Держись подальше от Траска, иначе не миновать беды.

— Послушай, маленький негодяй, если ты…

В трубке раздались короткие гудки.

Алекса включила свет и села на край постели.

Затем выдвинула ящик туалетного столика и вытащила телефонную книгу. Быстро пролистала раздел информации по телефонному обслуживанию. Междугородные переговоры, коды регионов, часовые пояса… Вот, нашла. Инструкция, как позвонить по номеру последнего звонившего абонента.

Набрав нужную комбинацию цифр, она стала напряженно ждать. Не отвечали очень долго. Алекса где-то читала, что большинство телефонных хулиганов обычно звонят своим знакомым. Хотя, с другой стороны, эти угрозы насчет злых вихрей вряд ли можно считать чистым хулиганством.

— Слушаю, — ответил молодой голос, наверняка подростка.

— Кто это? — спросила Алекса.

— Тарзан. А ты Джейн?

За этим, как и положено, последовал смех. Было слышно, как вдалеке промчалась машина.

А затем также как бы издалека она услышала голос. На сей раз принадлежащий, несомненно, взрослому.

— Эй вы, перестаньте дурачиться с телефоном. Ей-богу, они доиграются до того, что телефонная компания его отключит.

— Если ты звонишь, чтобы я купил тебе выпить, — снова заговорил подросток, — то зря. Я эту халяву уже прикрыл.

Снова взрыв смеха.

— Дай мне трубку. — Она услышала в микрофоне неприветливый голос. — Что вы хотели?

— Извините за беспокойство, но мне только что звонили с этого телефона. Я бы хотела выяснить, где он находится.

— Это телефон-автомат ночного супермаркета. Я дежурный менеджер. — Раздражение в голосе исчезло. — А звонил вам, наверное, кто-нибудь из хулиганов, которые здесь постоянно крутятся. Тут неподалеку дискотека, так что сами понимаете. И куда только смотрят родители?

— Спасибо, что разъяснили ситуацию. А то знаете, каково это, когда тебе вот так вот позвонят среди ночи.

— Конечно. — Менеджер подобрел. — Но на вашем месте я бы не стал особенно беспокоиться. Большинство из этих ребят мне знакомы. Если вам позвонят еще раз, дайте мне знать. Я сделаю так, что больше звонить они не будут.

— Спасибо.

Алекса повесила трубку, выключила свет и скользнула под одеяло.

Но заснуть не могла очень долго. Смотрела в потолок и размышляла.

Голос звонившего не был похож на юношеский. А кроме того, какому юнцу, возвращающемуся с приятелями с дискотеки, придет в голову нести околесицу насчет злых вихрей и приплетать сюда Траска?




Глава 15


— Как прошла презентация? — спросил Натан. — Я вчера весь день пытался с тобой связаться по телефону, чтобы получить информацию из первых рук, но безуспешно.

— Извини, что так получилось. Но все прошло очень гладко, уверяю тебя. — Траск прошел к застекленной створчатой двери. — Ты же знаешь Гленду. У нее проколов не бывает.

— Это верно. Ну а как тебе художественная коллекция? Понравилась?

— Интересно. — Траск открыл дверь и вышел на балкон. — По крайней мере там нет розовых фламинго, разгуливающих по лужайке.

Солнце уже поднялось довольно высоко. На фоне невероятно голубого неба отчетливо выделялись силуэты скалистых утесов, похожих на крепостные башни.

— Когда появятся хорошие отзывы в прессе, деко понравится тебе еще больше. — Натан помолчал. — Собираешься задержаться в Аризоне еще на некоторое время?

Траск посмотрел вниз, на соблазнительно поблескивающий бассейн. Острое воспоминание о вчерашнем приключении с Алексой пронзило его, словно электрическим током. Он даже содрогнулся.

— Да.

Натан помолчал, прежде чем сказать:

— Не знаю, стоит ли пытаться уговаривать тебя возвратиться домой.

— Не стоит. Но ты можешь мне кое-чем помочь.

— Чем?

— Кофе. Скажи Верни, чтобы он прислал сюда пару фунтов моего любимого. Лучше, если я получу его завтра утром.

— И чем же ты намереваешься там заниматься? — пробормотал Натан.

— Как чем? Тем же, что и любой отпускник. Вчера, например, ужинал с очаровательной дамой.

— С дамой? — ошеломленно проговорил Натан.

— Да, с дамой. Мне кажется, тебя должно было бы удивить больше, если бы я начал встречаться с мужчиной.

— Но ты уже давно не упоминал ни о каких дамах. — Натан был явно заинтригован. — Что случилось? Кто она?

— Ее зовут Алекса Чемберс. Владеет в этом городе магазином. Продает муляжи разных музейных древностей. Горгульи, скульптуры крылатых львов, доспехи.

— И каким же ветром тебя занесло в такой магазин?

— Решил, знаешь, на всякий случай приобрести себе полный набор рыцарских доспехов.

Натан засмеялся. Траску показалось, что с облегчением.

— А если серьезно? Как ты с ней познакомился?

— На презентации.

— Она имеет какое-то отношение к твоему расследованию? — вдруг спросил Натан. — Скажи, имеет? — Его голос стал напряженным.

Траск молчал.

— Проклятие. — Веселость в голосе Натана исчезла. — Ну, говори же.

— Алекса — падчерица Ллойда Кеньона.

— Я так и знал.

— Вот видишь, тебя и удивить-то ничем нельзя. — Траск оторвался от созерцания аризонского пейзажа и вернулся с телефонной трубкой в прохладу гостиной. — Ко мне через пять минут должны прийти, так что кончаем разговор.

— Подожди, — быстро сказал Натан. — Послушай, мне эта Алекса совсем не нравится.

— Я это учту.

— Неужели ты не понимаешь, что встречаться с падчерицей Кеньона просто неприлично. Все будут думать, что ты хочешь ее как-то использовать.

В дверь постучали.

Траск посмотрел на дверь.

— Ко мне пришли.

— Не вешай трубку, погоди. Помни, ты президент корпорации, зачем тебе неприятности?..

Траск нежно нажал кнопку разъединения и положил трубку на стол. Затем пошел открывать дверь.

На пороге стояла Джоанна Белл.

— Привет, Траск. — Она улыбалась, но углы ее рта подрагивали.

Он посторонился.

— Проходите, Джоанна.




— Я заскочил на минутку, попрощаться. — В дверях задней комнаты «Сувениров прошлого» стоял Эдвард Вэйл. Он был в своем обычном одеянии — бежевый льняной костюм и бледно-кремовая рубашка. — Возвращаюсь в Финикс.

— И у вас хватило нахальства, — проговорила Алекса с притворной суровостью, — появляться здесь после фокуса с «Танцующим сатиром»?

Он поморщился:

— Ну ладно вам, Алекса. Я думал, вы уже остыли. Ведь прошло полных двое суток.

— Остыла? Вы же мне обещали.

— Я сказал, что постараюсь, но не получилось.

— Специально засунули его в западное крыло в надежде, что я не замечу?

— Попытайтесь меня понять. Не мог же я, в самом деле, прикидываться, что скульптуры не существует. Траск хотел увидеть все экспонаты, числящиеся в каталоге коллекции.

Алекса решила, что сейчас спускать собак на Эдварда не стоит. К тому же ей вовремя удалось эту фальшивку спрятать.

— Ладно, забудем. — Она улыбнулась. — Что касается остального, то все получилось замечательно. Так что спасибо, Эдвард

— Не стоит благодарностей. — Эдвард зарделся. — Это вам спасибо. У вас такой верный глаз, вы помогли собрать чудную коллекцию. Я уже не говорю о том, что вы буквально спасли меня тогда, во время скандала с «Галереей Макклелланд».

— Теперь мы квиты.

— Как только появятся обзоры в печати, я позвоню, — сказал Эдвард. — Буду рекомендовать вас клиентам, интересующимся искусством начала века.

— Как меня найти, вы знаете.

Алекса быстро поцеловала его в щеку.

— Алекса, дорогая… — В его глазах появилась тревога. — Я долго колебался, говорить вам это или нет, но мы уже давно знакомы, так успешно сотрудничаем, и мне хотелось бы надеяться, что стали друзьями…

— Я слушаю вас, Эдвард.

— Ладно, перейду сразу к делу. Речь идет о вчерашнем ужине в загородном клубе.

— И что?

Эдвард откашлялся.

— Согласно слухам, вы были с Траском.

— Знаете, Эдвард, вы совсем недавно утверждали, что абсолютно нелюбопытны, однако же…

— Уверяю вас, — быстро проговорил он, — наверное, я последний в этом городе, кто узнал об этом.

— Неужели вас так взволновало, что я поужинала с Траском? Должно быть, в последнее время в Авалоне очень бедно с новостями.

— Речь идет не столько об ужине, — осторожно произнес Эдвард, — сколько о ссоре на стоянке. А потом вас видели с Траском в отеле в купальных халатах.

Алекса распрямилась.

— Могу вас просветить. На стоянке на нас неожиданно напали двое бандитов. Угрожали Траску, разбили в его джипе ветровое стекло. Он дал им отпор, и они скрылись, но появился Гатри. Пьяный. Сквернословил и оскорблял Траска. После этого мы решили поехать в отель и немного поплавать, чтобы успокоиться. Отсюда и купальные халаты.

Эдвард скроил измученную физиономию.

— Мне не следовало затевать разговор. Не мое это дело.

— Верно. Не ваше.

— И все же я считаю вас своим другом. — Эдвард замялся. — И потому советую держаться от него подальше.

— Подальше? — спросила Алекса, вспомнив о ночном звонке.

— Алекса, дорогая, вы очаровательная женщина. Это правда. Если бы у меня была соответствующая ориентация, я бы уже давно был у ваших ног.

Алекса улыбнулась:

— Но насколько мне известно, у вас совершенно противоположная ориентация. К тому же Роджер безумно ревнив.

— Вы правы. — Эдвард собрался с духом. — Возвратимся к нашему разговору. Я считаю, что интерес к вам Траска в высшей степени подозрителен. Это сухой и, как я слышал, жесткий человек, и вполне возможно, вынашивает относительно вас какие-то планы.

— Вот как? А может быть, это я вынашиваю планы относительно него?

Эдвард вздрогнул.

— Извините, не понял.

— Вы опасаетесь, что Траск надеется каким-то образом использовать меня для мести своим врагам. А вам не приходило в голову, что у меня тоже могут быть свои тайные причины встречаться с ним?

Эдвард прищурился, переваривая услышанное.

— Нет. Буду откровенен, такое мне в голову не приходило.

— Я ценю вашу заботу, но Гарриет Макклелланд избавила меня от наивности.

— Надо полагать, — натянуто проговорил Эдвард.

— И я прекрасно сознаю, что на ужин Траск мог пригласить меня по причинам, не связанным с моими личными достоинствами.

Эдвард умоляюще посмотрел на Алексу.

— У меня и в мыслях не было, что ваших личных достоинств недостаточно. Я просто хотел сказать, что он мог проявить к вам интерес не только из-за этого.

— Ладно, Эд, спасибо.

— Извините, Алекса.

— Все в порядке. — Она приветливо улыбнулась. — Я знаю, что делаю. — И мысленно добавила: «Мне так кажется».

— Да, конечно. — Эдвард принялся озабоченно поправлять рукава своего льняного пиджака. — Мне пора, Алекса. Мы договорились с Роджером поужинать в Скоттсдейле.

— До свидания, Эдвард. — Она пошла его проводить. — Привет Роджеру. И еще раз спасибо за все. Конечно, кроме «Танцующего сатира».

— До свидания, дорогая. — Эдвард влез в белый пикап. — Я всегда говорил, что лучше вас в искусстве начала века не разбирается никто. И очень скоро об этом будут знать все.

Он махнул рукой и завел машину.




— Я не знаю, с чего начать. — Джоанна глотнула кофе и поставила чашку на поднос. Затем встала и подошла к балконной двери. — Вы вполне можете сказать, чтобы я не лезла не в свое дело.

Траск повернулся к ней лицом.

— Это по поводу вчерашнего вечера?

Она медленно кивнула:

— Да. Я слышала, вы привели в клуб Алексу Чемберс. Я также слышала, что потом на стоянке между вами и Гатри возникла словесная перепалка.

— Я не знаю, зачем только у вас выходит «Авалон геральд». Новости здесь распространяются с такой быстротой, что их не нужно печатать в газете.

Джоанна подняла на него глаза, очень усталые и печальные.

— Траск, это правда?

— Что?

— Вы приехали сюда, в Авалон, чтобы… вскрыть старые раны, залеченные временем?

— Это вас беспокоит?

— Да.

— Почему?

— Во-первых, потому, что вы не найдете здесь никаких ответов на свои вопросы — это я могу сказать вполне определенно, а во-вторых, ваши действия могут принести вред не только лично вам, но и другим людям, которые ни в чем не виноваты.

— Кто эти люди?

Джоанна сжала ладони.

— Например, Алекса Чемберс.

Его встревожило, как быстро она это произнесла.

— Откуда у вас такая уверенность, что мне здесь ничего не удастся узнать?

— Потому что узнавать нечего. То, что вы ищете, в природе не существует. Пожалуйста, выслушайте меня, Траск. Трагедия, случившаяся двенадцать лет назад, меня потрясла. Ведь я любила вашего отца.

— Я знаю.

— Но это был несчастный случай. Не акт насилия. Мне казалось, что вы с братом уже давно примирились. Так же, как и я.

— Что именно вас сейчас беспокоит?

— Не знаю. — Губы Джоанны дрогнули. — Я боюсь повторения инцидентов, подобных вчерашнему с Гатри.

— Не бойтесь. С Гатри я справлюсь.

— Возможно. Но он пьет сейчас больше, чем двенадцать лет назад. И нрав его стал еще жестче. Он очень опасен. Я это знаю, потому что близко дружу с его женой. Теперь уже бывшей. Ее зовут Лиз. Почему, вы думаете, она с ним разошлась? Потому что он, когда выпьет, становится зверем. А Ллойд Кеньон? Как по-вашему, понравится ему или нет, что вы встречаетесь с Алексой?

Траск пожал плечами:

— Откуда мне знать.

— Зачем вы так? — В ее глазах вспыхнуло отчаяние. — Вам прекрасно известно, так же как и мне, что подумает Кеньон, узнав о ваших встречах с Алексой. Он решит, что вы намереваетесь ею манипулировать, и придет в ярость.

— Алекса взрослая, и сама отвечает за свои действия.

Джоанна посмотрела ему в глаза.

— Но у нее тоже могут быть свои резоны встречаться с вами. Возможно, она хочет манипулировать вами. Вы об этом подумали?

— Пусть пробует.

— Но зачем это вам? Чего вы надеетесь достигнуть?

— Только одного. Выяснить, что же на самом деле произошло здесь двенадцать лет назад. Разве это так трудно понять?

— Я живу в этом городе уже почти четырнадцать лет и знаю всех, кто был знаком с вашим отцом. Так вот, говорю вам: здесь нет никакой тайны. Он — жертва несчастного случая. Возвращайтесь в Сиэтл и оставьте нас с миром.

— Извините, Джоанна. Но этого я пока сделать не могу.




Очередь за автографами Уэбстера Белла на новой книге вытянулась до конца квартала.

А у Алексы торговли никакой не было. Так, забрели несколько поклонников Уэбстера, да и то просто посмотреть. Но Алексе и Керри все-таки удалось всучить им несколько подставок для книг в виде щитов крестоносцев, пресловутые горгульи.

Часов в пять, когда очередь за автографами наконец растаяла, Алекса оставила в магазине Керри, а сама решила сходить в кафе «Апогей» за чаем.

Когда она проходила мимо магазина «Книги сфер», из дверей высунулся Дилан Фенн и поманил ее пальцем.

— Алекса, я оставил для тебя один экземпляр. Иди, пока Уэбстер здесь, он подпишет.

— Хорошо, Дилан. Но ты же знаешь, что жить по законам других измерений — это не для меня.

— Знаю, но не теряю надежды. Когда-нибудь волны положительной энергии начнут оказывать на тебя влияние. Вечно ты противостоять этому не сможешь. Здесь же Авалон, а не какой-нибудь там, например, Нью-Йорк.

— Ты хочешь сказать, что рано или поздно я непременно научусь мыслить положительно? Дилан широко улыбнулся:

— Что-то вроде этого.

В дверях позади Дилана возник Уэбстер, окруженный бирюзово-серебряным сиянием. Он улыбнулся Алексе своей харизматической улыбкой. Его янтарные глаза были до краев наполнены патентованными проницательностью, пониманием и способностью проникать в суть вещей.

— Не надо на нее давить. — Уэбстер по-отечески обнял Дилана за плечи. — Те, кому предназначено найти свой путь к «Измерениям», найдут его в свое время. Как дела, Алекса?

— Прекрасно. — Она почувствовала, что краснеет. — Конечно, Уэбстер, мне бы хотелось получить автограф на вашей новой книге.

Он улыбнулся:

— Пожалуйста, но не считайте, что наше знакомство обязывает вас покупать.

— Нет-нет. Я действительно хочу.

Дилан посторонился:

— Заходи. Сейчас Уэбстер тебе ее подпишет.

Алекса весело улыбнулась Уэбстеру:

— У вас сегодня большой день.

— Очень приятная публика, — отозвался он. — И как только удалось Дилану собрать столько народу?

— Я простой продавец книг. — Дилан подал ему томик «Жить по законам других измерений». — А собрал их всех здесь ты, Уэбстер

— Я думаю, их собрало вот это. — Уэбстер ласково погладил обложку книги. — Будем надеяться, что знание поможет кому-то изменить жизнь.

Уэбстер раскрыл книгу и извлек из кармана ручку. Дорогую, инкрустированную серебром и бирюзой. Быстро надписал короткое посвящение и расписался.

— Вот. — Он протянул книгу Алексе.

— Спасибо. Я поставлю ее на полку в гостиной рядом с двумя предыдущими. — В этом городе, наверное, она была одной из немногих, кто не прочитал ни одной книги Уэбстера Белла.

В магазин вошла пара. Женщина попросила Дилана порекомендовать ей что-нибудь по холотропному дыханию, и Дилан увлек ее и ее приятеля к полке в дальнем конце магазина.

Алекса осталась одна с Уэбстером. Пора было уходить, но она решила задержаться, так как вспомнила, что не расплатилась за книгу.

— Надеюсь, моя книга вам пригодится, — тихо сказал Уэбстер. — Очень важно найти в себе мир и душевное равновесие. Большинство из нас ведут жизнь, наполненную большим количеством стрессов. Здесь, — он показал на книгу, — рассказано, как сопротивляться окружающим негативным силам.

— Я обязательно проработаю этот материал, — серьезно сказала Алекса.

— Алекса, мне бы хотелось сделать одно замечание. — Уэбстер посмотрел в дальний конец магазина, где Дилан занимался своими клиентами, и, слегка понизив голос, продолжил:

— Мне кажется, что имею на это право, потому что вы и Джоанна — приятельницы. Вы согласны?

— Да…

— Я ощущаю в вашей ауре серьезные возмущения.

— Надо же. А я все думаю, чего это она в последнее время меня так сильно беспокоит?

Он печально улыбнулся:

— Я не удивлен. Те, кто пока не нашел свой путь к другим измерениям, относятся к таким, как я, с известной иронией.

Она смутилась.

— Извините. Я вовсе не собиралась иронизировать. Просто хотела…

— Все в порядке. — Он продолжал смиренно улыбаться. — В конце концов, я всегда смогу зарабатывать себе на хлеб, став эстрадным комиком.

Алекса слегка расслабилась.

— Понимаете, я всегда немного волнуюсь, когда разговариваю с гуру.

Уэбстер перестал улыбаться.

— А я не считаю себя гуру. Только пытаюсь помочь другим обрести душевное равновесие, которое сам нашел здесь, в этой стране красных скал в окрестностях Авалона.

— Понимаю, — кивнула она.

— Но не об этом я хотел с вами поговорить, Алекса. Речь идет о том, что случилось вчера вечером на стоянке загородного клуба.

— Я начинаю думать, что в городе уже не осталось никого, кто бы не знал о том, что я вчера ужинала с Траском.

— Пожалуйста, поверьте мне, я действительно озабочен. Джоанна сказала, что Вивьен и Ллойд Кеньон в отъезде. Они не могут вам помочь. Дело в том, что между и Траском и Ллойдом…

Алекса вздернула подбородок:

— Я хорошо осведомлена обо всем, что произошло двенадцать лет назад, и не хочу это обсуждать.

Уэбстер поморщился:

— Меня беспокоит, что Траск будет пытаться использовать вас в своих целях.

— Я ценю вашу заботу, Уэбстер, — сухо отозвалась Алекса.

— Вы хотите сказать, что это не мое дело? — Уэбстер криво усмехнулся. — Прекрасно, я замолкаю. Но позвольте мне все же кое-что вам посоветовать. — Он наклонился ближе и понизил голос. — Находясь рядом с Траском, не теряйте бдительности. — Он подмигнул Алексе, помахал Дилану и быстро вышел за дверь.

— О чем ты беседовала с Уэбстером? — спросил Дилан, вернувшись к прилавку. — Пожалуйста, не отвечай, дай мне возможность догадаться. — Дилан понимающе улыбнулся. — Он дал тебе маленький отеческий совет?

— Откуда ты знаешь?

— Это несложно. — Он нажал кнопки на кассовом аппарате. — О тебе и Траске, что вы вчера были в загородном клубе, знают все. И насчет драки между Гатри и Траском тоже.

— Драки не было. Траск просто перекинулся с ним парой слов. Вот и все.

— Уверен, что Уэбстер посоветовал тебе держаться от него подальше.

— Он не первый, кто дал мне сегодня такой совет. И боюсь, что не последний.

— Уэбстера Белла я знаю давно. — Дилан сунул книгу в бумажный пакет и передал Алексе. — Потому что живу здесь больше двенадцати лет. Вначале у меня был книжный магазин при «Институте».

— Неужели?

— А что в этом странного? — Дилан водрузил локти на прилавок. — Именно Уэбстер и подвигнул меня несколько лет назад открыть «Книги сфер». Именно благодаря ему я вырос и в личном, и в профессиональном плане. И я всегда буду ему благодарен.

— Он кажется очень милым, и его сестра Джоанна тоже мне нравится, но должна признаться, что эти гуру… они похожи на евангелистов из телевизионных передач, а еще больше на ярмарочных зазывал.

Дилан улыбнулся:

— Там, где крутятся деньги, обязательно крутятся и шарлатаны. А на эзотерике денег наваривают большое количество. Причем все, кому не лень. Но Белл настоящий. И люди это чувствуют. Ты видела, сколько сегодня здесь было народу? Он помогает им понять себя, изменить свою жизнь.

— Джоанна как-то говорила, что Уэбстер собирается открыть филиал «Института»в Санта-Фе.

— Это правда. — Дилан задумчиво смотрел через витринное стекло на улицу. — Он настоящий миссионер. После смерти жены двадцать лет назад он полностью сосредоточился на своем призвании.

— И больше не женился?

— Нет.

— И Джоанна не замужем тоже, — сказала Алекса. — Тебе это не кажется странным?

— Сейчас в жизни Уэбстера для жены просто нет места, — ответил Дилан. — Что же касается Джоанны, то она до сих пор не оправилась после гибели Харри Траска.

— Мне кажется, она и Уэбстер очень близки.

Дилан кивнул.

— Ссорящимися я видел их, пожалуй, всего один раз. Когда Джоанна сказала, что собирается замуж за Харри Траска.

— Уэбстер был против их брака? — удивилась Алекса.«

— Да.

— Почему?

Дилан пожал плечами.

— Джоанна никогда не распространялась, но это было очевидно. Уэбстер опасался, что Харри Траск охотится за ее деньгами.

— Насколько мне известно, — произнес знакомый мрачный голос, — для опасений Уэбстер имел все основания. Те, кто знал Харри Траска, говорили, что это был мастер замысливать большие дорогие прожекты, которые всегда проваливались.

Алекса с улыбкой обернулась. В дверях стоял Стюарт Люттон.

Ответной улыбки не последовало, но на свой счет она это не восприняла. Стюарт вообще никогда не улыбался. Такой это был человек. Алексу иногда подмывало спросить, когда и где он сделал татуировки, которые украшали его руки и плечи, но так и не решилась.

Одет он был в любое время года всегда одинаково. Дождливо или солнечно, стояла жара или прохлада, в своем кафе» Апогей» Стюарта всегда можно было обнаружить в неизменной фуфайке-безрукавке с круглым вырезом и изображенным на груди мотоциклом, грубых шортах и сандалиях. Длинные, начинающие седеть волосы, чтобы не спадали на глаза, он скреплял головной повязкой.

Единственным ярким пятном в облачении Стюарта был браслет «Измерений» на левом запястье. Никто не знал, почему он такой. И вообще о нем в городе было мало что известно, но когда речь шла о составлении чайных смесей и приготовлении чая, мнение было всеобщим: это настоящий мастер.

— Я как раз держала путь в твое кафе — сказала Алекса, — а Дилан затащил меня сюда и заставил купить книгу.

— Это не я тебя затащил. — Дилан блаженно улыбнулся. — Просто под моим магазином расположена энергетическая воронка.

— Наверное. — Алекса повернулась к Стюарту. — Ты говоришь, что Уэбстер имел основания тревожиться, что Джоанна может потерять свои деньги?

— Конечно. Каждый согласится, что связываться с Харри Траском было бы большой ошибкой. — Стюарт прищурился. — Он бы промотал ее состояние в считанные месяцы.

— Джоанна неглупая женщина, — сказала Алекса, немного подумав. — Неужели она не могла проследить за своими деньгами?

Стюарт помрачнел еще больше:

— Даже если это и так, то все равно ее деньги для «Измерений» были бы потеряны навсегда.

Алекса насторожилась.

— Ты хочешь сказать, что Джоанна инвестировала «Измерения»?

— А разве ты этого не знала? — удивился Дилан. — А кто, как ты думаешь, обеспечил «Институту» начальный капитал, чтобы построить главное здание и остальные корпуса? Ни один банк в то время Уэбстера не поддержал.

Стюарт посмотрел на Алексу:

— А кто, ты думаешь, помогает ему организовать филиал в Санта-Фе?

— Джоанна?

Стюарт кивнул:

— Если бы не она, у него бы никогда ничего не получилось бы.

Дилан пожал плечами:

— Ну, сейчас Джоанна не единственный инвестор, но вначале, как ты правильно заметил, она обеспечила «Институту» начальный капитал.

— Филиал в Санта-Фе, кажется, строится только на ее деньги, — сказал Стюарт.

— Понимаю, — проронила Алекса.

Несколько секунд Дилан пристально смотрел на свои руки, а затем поднял голубые глаза, в которых пряталась тревога.

— Я знаю, что это не мое дело, но ты вчера ужинала с Траском…

— Можешь не продолжать, Дилан, — улыбнулась Алекса. — Я это слышала сегодня уже несколько раз. Знаю, что ты желаешь мне добра и все такое, но не беспокойся — я вполне способна постоять за себя.

Дилан смутился:

— Это конечно… Но все говорят, что Траск приехал сюда не для отдыха.

— Дилан правильно говорит, — угрюмо добавил Стюарт. — Поэтому не связывайся с Траском, иначе тебя может захватить вихрь дурной энергии, которая с его приездом сейчас высвободилась в Авалоне.

Алекса недоуменно посмотрела на Стюарта:

— Ты это серьезно?

— Алекса, — твердо заявил Дилан, — ты же прекрасно знаешь, что Стюарт всегда говорит только серьезно. К тому же он остро чувствует «другие измерения». Верно, Стюарт?

Глаза Стюарта вспыхнули.

— Они изменили мою жизнь.

— Видишь? — Дилан посмотрел на Алексу.

— Вижу, — ответила она и повернулась к выходу.

— Погоди…

Она оглянулась.

— В городе говорят, что вчера вечером вы с Траском устроили в водолечебнице дикую оргию. Это правда?

— Это глупость какая-то, — еле слышно проронила Алекса. — Честно говоря, я даже не знаю, что такое оргия.




В пять тридцать на модель Стонхенджа , выставленную в витрине магазина Алексы, упала большая длинная тень. В этот момент она как раз переворачивала табличку на двери в положение «закрыто».

На пороге стоял Траск. У Алексы засосало под ложечкой, хотя к этому визиту она была готова. Он молча созерцал ее некоторое время, а затем вошел.

— Вопрос первый. — Траск начал без предисловий. — Как ты провела день?

— Как обычно. — Она прошла за прилавок и почему-то сразу же почувствовала себя увереннее. — А ты?

— Выслушивал предупреждения.

— Надо же, какое совпадение. Я тоже.

Он кивнул.

— Давай все же уточним. Сколько именно человек сегодня сказали тебе, что слышали о ссоре на автостоянке и оргии в водолечебнице и что не советуют тебе встречаться со мной?

Она облокотилась на прилавок и принялась загибать пальцы на левой руке.

— Значит, так. Первым позвонил какой-то хулиган среди ночи…

Он удивленно вскинул брови:

— Среди ночи?

— Да. Какой-то подонок позвонил из автомата ночного супермаркета и сообщил, что в городе активизировались вихри злой энергии. И все из-за меня.

— Значит, активизировались?

— И очень сильно. Так вот, после этого звонка я получила таких предупреждений не меньше полудюжины.

Он подошел к большому гобелену, где были изображены единорог и леди, одетая в средневековые одежды.

— И как же ты реагировала?

Алекса вздохнула.

— Я понимаю, у всех у них добрые намерения, но, в общем, должна сказать, все это меня ужасно раздражает.

— Меня тоже. Если выделить из всего этого суть, то она окажется следующей: один из нас является рабом страсти, а другой — соблазнителем, который хладнокровно манипулирует первым ради достижения своих коварных целей.

Она откашлялась.

— Ты заметил, что абсолютно все с похвальным единодушием роль рабыни страсти отводят мне?

— Да, заметил.

— Ты не считаешь, что это несправедливо?

Он внимательно рассматривал гобелен.

— Тебе не нравится роль рабыни страсти?

— Это немного унижает мое достоинство. Как будто я какая-то провинциальная дурочка.

— Ах вот оно что! — Он отвел глаза от сцены с единорогом и посмотрел на нее. — В таком случае, может быть, поужинаем сегодня вместе и подробно обсудим распределение ролей?

Она забарабанила пальцами по прилавку.

— А не лучше ли нам обсудить твои планы?

Траск помрачнел:

— Очень жаль, если наши отношения ты будешь рассматривать только как чисто деловые.

— Разве это не так?

— Так-то оно так… но…

— Хорошо, давай поужинаем. — Алекса резко выпрямилась. — Но у меня. Боюсь, что ни в одном из городских ресторанов нам не удастся уединиться.

Он понимающе кивнул:

— У тебя, так у тебя. Ничего не имею против.




Глава 16


В ярких лучах предвечернего солнца оранжево-красно блестели отвесные скалы, основная доминанта пейзажа окрестностей Авалона. Траск, пересекая дворик, подошел к низкой каменной ограде.

Авалонский обрыв отсюда не был виден, но Траск знал, что это где-то рядом. Прямо за холмом проходило шоссе, откуда доносился приглушенный шум машин.

Сзади скрипнула дверь. А следом по каменной дорожке ритмично застучали босоножки Алексы.

— Ужин будет готов через несколько минут. — Она протянула ему бутылку с пивом. — Надеюсь, наша кухня тебе понравится.

Он уловил доносившийся из кухни острый запах разрезанного лайма .

— Она чем-то отличается от нашей?

— Наверное, немного острее и пикантней. У нас обязательными являются тортильи и чили . — Она посмотрела на пылающие утесы. — И кто же конкретно предупреждал тебя сегодня?

Он глотнул холодного пива и задумался.

— Ну, во-первых, Джоанна Белл.

— Неужели? — Она удивленно посмотрела на Траска. — А я получила аналогичное предупреждение от ее брата.

— От самого Уэбстера Белла? — произнес он после непродолжительного молчания.

— Ага. — Алекса усмехнулась. — Еще передо мной выступали Эдвард Вэйл и Дилан Фенн, владелец книжного магазина в Торговом центре, а также наш чайный бог Стюарт Люттон.

— И что же они все тебе говорили?

— Примерно одно и то же. Чтобы я, завидев тебя, бежала в противоположную сторону.

Он принялся изучать мексиканскую наклейку на пивной бутылке.

— Джоанне наши встречи тоже не нравятся. Но этим она не ограничилась, а пошла немного дальше.

— Насколько дальше?

— Она сказала, что мне не следует копаться в прошлом.

— Ну и ну! — Алекса плеснула себе вина. — И что за причина?

— Могут пострадать невинные люди.

Алекса усмехнулась:

— Это, наверное, еще больше укрепило в тебе уверенность, что гибель отца окружает большая тайна.

— Но если это был просто несчастный случай, — мягко проговорил Траск, — то почему, черт возьми, нельзя задавать по этому поводу никаких вопросов? Почему от этого могут пострадать невинные люди?

Алекса встретилась с ним взглядом.

— А тебе не приходило в голову, что Джоанна боится, что пострадаешь ты? Она любила твоего отца, а теперь переживает за тебя.

— Не понимаю, каким образом я могу пострадать. Мне уже многое известно. То, что отец был плохим бизнесменом, что, погруженный в свои фантазии, он потерял чувство реальности, что намеревался втянуть Гатри и Кеньона в финансовую трясину. — Траск с силой сжал пивную бутылку. — Я просто хочу выяснить, действительно ли он погиб в результате несчастного случая.

Начинало темнеть. В нескольких домах по соседству вспыхнули окна.

— Не знаю, стоит ли говорить. — Алекса отрешенно смотрела перед собой. — Не хочу добавлять сучьев в твой костер.

— Он так разгорелся, что уже безразлично, добавишь ты в него сучья или нет.

— Сегодня я узнала, что Уэбстер Белл был категорически против брака Джоанны с твоим отцом.

Траск развернулся так резко, что Алекса даже испугалась.

— Кто это сказал?

— Дилан Фенн и Стюарт Люггон. Оба говорили совершенно уверенно. Дилан даже был свидетелем, как Джоанна и Уэбстер ссорились из-за этого.

— Но почему?

— Уэбстер опасался, что твой отец промотает все деньги Джоанны.

Траск сделал большой глоток пива.

— Ну что ж, он был прав.

— Должна добавить, — проговорила Алекса после недолгого молчания, — что возможна еще одна причина, почему Белл был против замужества сестры. Все ее деньги были вложены в «Институт».

Траск был потрясен. «Как можно было не увидеть столь очевидный вариант? Надо же, Уэбстер Белл! Другая версия лежала на поверхности, а я, одержимый единственной, которую вбил себе в голову, эту не замечал».

— Вот видишь, наше деловое сотрудничество начинает приносить результаты.

«Алекса прекрасно готовит, — думал Траск. — Аризонская кухня чуть островата, но вкусно».

Они ужинали во дворике, при свечах. А сверху еще струился мягкий лунный свет. Небо, похожее на темно-синюю чашу, усыпанную бриллиантами. Теплый ласковый воздух.

«Более романтическую обстановку и вообразить себе трудно, — подумал Траск. — Интересно, как она отреагирует, если я ее сейчас поцелую? Скорее всего выпроводит за дверь. Мне кажется, вчерашнее наше безумие она считает серьезной ошибкой. Нет, наверное, торопить события пока не стоит».

Алекса поднялась принести чайник. Через минуту вернулась и разлила чай по чашкам

— Ну вот, ты уже хорошо размешал варево в своем котле. Что дальше?

— Подожду. Пусть варится.

Она вскинула голову.

— А как с Беллом?

— Утром позвоню Окуде…

— Какому Окуде?

— Детективу, которого нанял. Его зовут Фил Окуда. Поручу проверить Уэбстера Белла. Но честно говоря, в данный момент я грешу на Гатри.

— Из-за вчерашнего инцидента?

— Этот инцидент весьма показателен. Гатри перепугался. У меня предчувствие, что, если бы я надавил сильнее, он бы сломался.

— А если он ни в чем не виноват, а ему просто не понравилось твое намерение копаться в его прошлом? Ты же видел, что это за человек.

— Вот поэтому-то я и считаю его подозреваемым номер один, потому что видел, что это за человек. Он…

Его речь прервали какие-то неясные звуки вроде скрежета металла, которые донеслись со стороны шоссе.

Они повернулись посмотреть в ту сторону.

Траск отодвинул стул.

— Пойду посмотрю.

— Я с тобой, — быстро сказала Алекса.

За холмом возникли отблески оранжевого зарева.

— Сначала позвони по 911. И принеси фонарь, если у тебя есть.

Траск перескочил ограду и быстро пошел в сторону шоссе.

Через несколько минут она шагала рядом, прижимая к уху сотовый телефон.

— Нет, что там произошло, я не знаю. — Алекса с трудом поспевала за Траском. — Видно пламя. Наверное, какая-то машина потерпела аварию.

Траск обернулся и протянул руку. Алекса вложила в нее фонарь. Он включил его и осветил дорогу. Красное зарево вдали становилось ярче.

— Боже мой, — прошептала Алекса, — это же у обрыва…

Траск спрыгнул на мостовую. Потом помог спуститься Алексе.

Где-то недалеко завыла сирена.

Они пересекли шоссе и подбежали к Авалонскому обрыву. На дне пропасти полыхало пламя. Траск перелез за ограждение.

— А ты стой здесь, — сказал он Алексе. — Не исключено, что сейчас будет взрыв.

— Траск, вернись. Не нужно рисковать.

Он стоял на краю обрыва и смотрел в пасть дьявола.

На мгновение прошлое и настоящее смешались в кошмарной фантасмагории.

Именно так погиб его отец. Именно здесь, на этом месте.

Там, внизу, на дне Авалонского обрыва, виднелся автомобиль. Было достаточно светло, чтобы разглядеть знакомый белый «линкольн». Вернее, то, что от него осталось.

Дин Гатри.




Глава 17


Алекса лежала, уткнувшись взглядом в потолок спальни, когда зазвонил телефон. Она потянулась за трубкой в надежде, что звонит Траск.

— Алло.

— Вихри темных сил непрерывно меняют свое состояние. С каждой секундой энергетическая буря становится более мощной и опасной. В Авалон пришли смерть и разрушение. Ищи защиты, пока еще есть возможность.

— Пошел к черту! — грубо крикнула Алекса и швырнула трубку.

Затем продолжила созерцание теней над постелью. Видно, заснуть этой ночью не удастся. Каждый раз, закрывая глаза, она видела охваченный огнем белый «линкольн».

Ночь была теплая, но Алекса под одеялом дрожала.




Покореженный металл. Яркое пламя, на которое больно смотреть.

Но всего ужаснее было то, что Гатри спокойно разглядывал его через ветровое стекло.

Траск проснулся в холодном поту. Сначала не мог вспомнить, где находится. Даже забыл, какой сейчас год.

Затем сообразил, что это звонит телефон, и снял трубку, довольный тем, что кошмарный сон прервался.

— Траск слушает.

— Мне не спится, — сказала Алекса.

Звук ее голоса мгновенно заставил Траска забыть сон.

— Мне тоже, — ответил он и сел на край постели.

— Опять звонил этот мерзавец.

— Вот сволочь! — Траск помолчал несколько секунд. — Что сказал?

— Что-то насчет энергетической бури и темных вихрей, которые пришли в движение. — Алекса замялась. — Были упомянуты также смерть и разрушение. Мне кажется, он знает о том, что случилось сегодня у обрыва.

— Я думаю, сейчас уже о гибели Гатри знает весь город.

— Наверное. — Она опять замялась. — Один из ребят со «скорой помощи» сказал мне, что скорее всего Гатри умер мгновенно.

«То же самое сказали двенадцать лет назад об отце. Что он умер мгновенно. Какое ни есть, а утешение».

— Да, я тоже так думаю, — отозвался Траск. — Удар должен был убить Гатри наповал.

— Да.

Они оба замолчали.

Траск посмотрел на занимающийся рассвет.

— Может быть, тебе сегодня не ходить на работу? Отдохни немного.

— Нельзя, чтобы магазин не работал. А кроме того, наверное, лучше, если я буду занята.

— Пожалуй. — Траск понимал ее очень хорошо. Работа отвлекает от неприятных размышлений. Он сам часто пользовался этим наркотиком, особенно в период разрыва с женой.

— Что ты сегодня делаешь? — спросила она.

— Да есть тут кое-какие дела. А прямо с утра предстоит встреча с шефом полиции Струдом.

— Что ему еще надо? Мы же вчера все подробно рассказали.

— Кажется, потребовалось обсудить наш инцидент с Гатри на стоянке.

— Но он же не думает, что ты…

— Струд просто хочет задать мне несколько вопросов, — пояснил Траск. Тревога в ее голосе ему была приятна. — Я не могу его упрекать. Он на работе. Пусть делает свое дело.

— Ты не думаешь, что он может попытаться повесить на тебя этот случай с Гатри? Но у него абсолютно нет никаких оснований. Тогда его вообще в Авалоне не было. Он возглавил здешнюю полицию после смерти Уилкокса. Примерно пять лет назад.

— Но Струд обо всем знает, как и любой в городе.

— Если хочешь, я могу позвонить адвокату Ллойда.

Траск улыбнулся:

— Не беспокойся, Алекса. У нашей корпорации есть много хороших адвокатов. Думаю, до этого дело не дойдет.

— Но у Струда против тебя нет никаких доказательств. Напомни ему о своем алиби. Ты был со мной.

— Хорошо. — Траск снова улыбнулся. — Я так и сделаю.




В десять утра в кафе «Апогей», как обычно, собрались завсегдатаи. Появление Алексы было встречено сдержанным молчанием.

Она остановилась у прилавка.

— Это правда, что ты и Траск оказались первыми на месте происшествия? — подал голос Дилан.

— Да, — тихо ответила Алекса. — Это было ужасно.

— Бедный Гатри, — проговорила Джоанна, глядя в свою чашку.

Владелец туристического агентства «Ощущение отстраненности» Брэд Васкес сокрушенно покачал головой.

— У Гатри уже давно надо было отобрать водительские права. Все знали, что он пьяница.

— Однажды на повороте он чуть не врезался мне в бок, — сказал Стюарт, наливая кипяток в заварной чайник. — Не хватило каких-то пары дюймов, Я позвонил ему потом и сказал все, что о нем думаю.

— И что он ответил? — Алекса со своей чашкой прошла к столику Джоанны.

Стюарт пожал плечами:

— Как обычно, начал орать.

— Интересно, жена уже знает? — мрачно поинтересовался Брэд.

Стюарт поднял глаза:

— Которая? У него их было по крайней мере три.

— Лиз ужасно переживает, — напряженно проговорила Джоанна. — Я с ней утром разговаривала по телефону. Они ведь с Дином, хотя и развелись, но продолжали встречаться.

Брэд удивленно вскинул брови:

— Продолжали?

Джоанна рассеянно смотрела перед собой.

— Да, продолжали. Я это знаю, потому что Лиз моя близкая приятельница. Она уже несколько лет оформляет витрины в «Хрустальной радуге». К тому же активистка «Института». Мы вместе работали в нескольких комитетах.

— Почему она вышла за такого пропойцу, как Гатри? — спросил Дилан.

— Причина вполне заурядная. — Джоанна снова склонилась над чашкой. — Она думала, что сможет его изменить.

— Да, я тоже об этом слышал, — заметил кто-то справа. Стюарт хмуро оглядел присутствующих.

— Вы не находите, что в гибели Гатри есть много необычного?

На несколько мгновений в кафе воцарилась тишина.

— Что ты имеешь в виду, Стюарт? — тихо спросила Алекса.

— То, что Гатри погиб именно сейчас, — вмешался Дилан. — Брэд прав, он уже много лет садится пьяным за руль, а погиб только вчера.

Алекса посмотрела на него в упор.

— И что же в этом необычного?

Джоанна подняла голову.

— Он хочет сказать, что по какому-то странному совпадению Гатри погиб всего через несколько дней после приезда Траска в Авалон. Я уверена, сегодня в городе это обсуждает чуть ли не каждый.

— И еще более странным и зловещим кажется то, что он погиб на том же самом месте, что и Харри Траск, — прошептал Дилан.

Алекса вспыхнула:

— Неужели ты подозреваешь, что Траск имеет какое-то отношение с несчастному случаю с Гатри? Он был в это время со мной, когда Гатри сорвался в Авалонский обрыв.

— Успокойся, Алекса, — сказал Стюарт. — Никто не говорит, что Гатри кто-то помог умереть.

— Конечно, нет, — быстро проговорил Брэд. — Просто это какое-то странное совпадение во времени.

— И место, где все случилось, тоже странное, — добавил Стюарт. — Харри Траск…

— Перестань, — оборвала его Алекса.

Стюарт недоуменно пожал татуированными плечами.

— В соответствии с теорией других измерений во Вселенной случайностей не бывает, — произнес Дилан, не глядя на Алексу.

Алекса чуть не уронила чашку. Она медленно разжала пальцы и осторожно поставила ее на стол. Затем по очереди оглядела каждого из присутствующих.

— В противоположность популярному мнению у Траска не было причин желать смерти Дина Гатри. Да, действительно, он намеревается выяснить до конца обстоятельства гибели своего отца двенадцать лет назад, но, насколько мне известно, даже еще не приступал к этому.

— Может быть, просто сказалось напряжение, — предположил Брэд. — Возможно, это послужило причиной.

— Что за напряжение? — вырвалось у Алексы.

— Напряжение, какое должен был испытывать Гатри. — Брэд бросил на нее извиняющийся взгляд. — Насколько я слышал, приезд Траска выбил его из колеи. Достаточно вспомнить недавний инцидент на стоянке у загородного клуба…

— Но тогда именно Гатри угрожал Траску, а не наоборот, — возмутилась Алекса. — Даже больше…

Джоанна тихо вскрикнула и уронила чашку, облив босоножки Алексы горячим чаем.

— Я так этого боялась, — прошептала она сдавленным голосом. — Что случится что-то страшное…

В ее темных глазах блестели слезы. Алекса протянула руку.

— Джоанна…

— Извините. — Джоанна уклонилась от протянутой руки и встала. — Уже поздно. Мне пора открывать магазин. — Она вытащила из сумочки платок, промокнула глаза и ринулась к двери.

Теперь взоры присутствующих обратились на Алексу.

— Действительно, уже поздно, — сказала она. Встала и не оглядываясь направилась вслед за Джоанной.




Через несколько минут Алекса вошла в «Хрустальную радугу». Джоанна занималась расстановкой цветного хрусталя.

— Мне так неудобно, — тихо проговорила она, оторвавшись от своего занятия. — Я просто не знаю, что это на меня нашло. К тому же у меня нет привычки устраивать сцены. Я обожгла вам ноги?

— Нет, Джоанна. Не беспокойтесь, со мной все в порядке.

— Все равно, я вижу, вы огорчены. — Джоанна отвернула лицо. — Понимаете, в последнее время у меня ужасно взвинчены нервы. Даже к врачу ходила. Наверное, надо сейчас принять хотя бы одну таблетку, из тех, что он прописал.

Алекса подошла ближе:

— Джоанна, может быть, поговорим, и вам станет легче?

— Да-да. — Джоанна закрыла глаза и начала массировать виски. — Но, Алекса, я просто не знаю, с чего начать.

— Я думаю, с того, что случилось с Харри Траском двенадцать лет назад.

Джоанна взяла в руки крупный янтарь и прижала к груди, как будто это был какой-то талисман.

— Полиция констатировала несчастный случай. Так оно и было на самом деле. В этот период все время лили дожди. Дороги были мокрые и скользкие. Харри потерял контроль за управлением и вылетел в обрыв. Но его сын такому объяснению не поверил.

— Но сами вы поверили?

— Конечно. — Джоанна сжала янтарь так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Молодой Траск уехал и очень долго не появлялся в Авалоне. Я решила, что он тоже примирился с таким объяснением гибели отца. Потом его фирма начала строить здесь курортный отель. Это означало, что он приедет. И вот он здесь

— И что?

— А то… — Джоанна раскрыла ладонь и пристально вгляделась в камень, — что он здесь, а через несколько дней гибнет Гатри.

— Вы думаете, это сделал Траск? — Алекса подошла еще ближе. — Послушайте, Джоанна. Я клянусь, что вчера весь вечер он был со мной. И мы оба одновременно услышали шум на шоссе.

Джоанна оторвалась от созерцания янтаря.

— Я вам верю.

— В таком случае что же вас волнует?

— В мире так много непостижимого. Особенно здесь, в окрестностях Авалона.

Алекса грустно спросила:

— Вы действительно верите в то, что приезд Траска активизировал здесь какие-то темные силы? И что в этом причина гибели Гатри?

— Не нужно искать никаких сверхъестественных причин. Все зло в мире порождено самими людьми.

— О, с этим я полностью согласна, — смягчилась Алекса. — Насколько можно судить, Дин Гатри был себе самым злейшим врагом.

— Вы правы, — прошептала Джоанна. — Это знают все. Алекса положила руку на плечо Джоанны.

— Скажите, что вас тревожит? Почему вы не хотите, чтобы Траск занимался выяснением обстоятельств гибели своего отца?

— Не знаю. — Джоанна судорожно вздохнула. — В том-то и вся проблема, что я не знаю.

«Это хорошо, что она не верит в отрицательные ауры и вибрации, — думала Алекса. — И все же…»

— Джоанна…

— Вы хотите знать, чего я боюсь? Я скажу. — Джоанна швырнула янтарь на прилавок. — Двенадцать лет назад в ужасной катастрофе погиб человек, которого я любила. Его сын не поверил в случайность этой катастрофы и поклялся отомстить. Причем вполне конкретным людям. И вот теперь этот самый сын появляется здесь, в городе, а буквально через несколько дней гибнет один из тех, кому он угрожал местью. Причем при таких же обстоятельствах, что и его отец. Нет, я не думаю, что это случайность.

— Вы считаете, что Гатри убил Траск?

— Нет.

— В таком случае я вас не понимаю, Джоанна.

— Я хочу, чтобы Траск уехал отсюда как можно скорее, пока не погиб еще кто-нибудь.

Алекса услышала слабый звон. Она посмотрела на руки Джоанны. Они дрожали настолько сильно, что звенели браслеты на ее руке, задевая бирюзово-серебряный браслет на запястье.

— Мне надо принять таблетку, — сказала Джоанна.




Настроение было хуже некуда. За весь день она так и не дождалась звонка от Траска. Зато позвонил репортер из «Авалон геральд».

— Мисс Чемберс, это Рич Рад. Разрешите задать вам несколько вопросов, связанных со вчерашним происшествием у Авалонского обрыва? Ведь Гатри, как известно, был заметной фигурой в городе.

— Да, это так и было.

— Я понял так, что вы и Траск, президент и главный администратор фирмы «СЕО Авалон резортс инк.», первыми оказались на месте катастрофы. Это верно?

— Верно. Мы заканчивали ужин, когда услышали грохот.

— Ужин?

Алекса забарабанила пальцами по прилавку.

— Да, ужин.

— Я что-то не помню, чтобы вблизи Авалонского обрыва был какой-то ресторан…

«Взявшись за гуж, не говори, что не дюж», — подумала Алекса.

— Мистер Траск вчера вечером ужинал у меня, а мой дом действительно недалеко от Авалонского обрыва.

— Он был у вас в гостях? — В трубке было слышно, как стучат клавиши компьютера. — И как давно вы знакомы с мистером Траском?

— А вот этот вопрос, мистер Рад, я полагаю, к делу не относится, — холодно отозвалась Алекса. — Если, конечно, вы не готовите в завтрашний номер колонку светских новостей.

— Траск и его фирма вызывают в нашем городе большой интерес. Ходит много разговоров о какой-то старой вражде.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — произнесла Алекса невинным тоном.

— О вражде между Траском и Дином Гатри. Впрочем, Ллойд Кеньон тоже имеет к этому отношение

— Очень интересно, — произнесла Алекса.

В дверях магазина возникла фигура Траска. Алекса оглянулась и, ткнув в трубку пальцем, прошептала одними губами: «Репортер».

Он быстро направился к ней.

— Говорят, что Гатри был заметно раздражен присутствием в городе Траска, — сказал Рич Рад. — Не будете ли любезны это прокомментировать?

— Мне нечего сказать.

— Ричард Рад? — мягко спросил Траск, беря трубку у Алексы.

Она кивнула.

— Он сегодня надоел мне своими звонками. — И в телефон:

— Это Траск.

Несколько секунд стояла тишина, пока Рад выстреливал свои вопросы. Траск терпеливо ждал.

— Я же вам сказал, Рад, что пока ничего комментировать не собираюсь. А на последний вопрос отвечу. Да, личные. Извините, но на сегодня это все.

Траск осторожно положил трубку и посмотрел на Алексу.

— Что у него был за вопрос? — поинтересовалась она.

— Он спрашивал о наших с тобой отношениях. Какие они, личные или деловые.

— Понятно. — Больше у Алексы не нашлось что сказать.

— Как дела? — спросил Траск.

— Паршиво. С утра в кафе «Апогей» состоялось коллективное обсуждение вчерашнего события. Большинство участников к обстоятельствам гибели Гатри относятся подозрительно. Их смущают время и место. В конце Джоанна Белл устроила истерику. Она вообще в последнее время очень взвинченна. В довершение ко всему я за весь день продала только двух крылатых львов и репродукцию средневековой карты края ойкумены. А как ты?

— Сообщаю: официально в гибели Гатри меня не подозревают. Но, по-видимому, многих в городе это серьезно огорчило.

— Неужели кому-то приходит в голову подозревать тебя? — возмутилась Алекса. — Какая глупость!

— Некоторым это глупостью вовсе не кажется. Но начальник полиции Струд квалифицирует смерть Гатри как несчастный случай, связанный с управлением машиной в нетрезвом виде.

— Это же очевидно; что Гатри был пьян, — сказала Алекса. — Говорят, он вообще трезвым за руль не садился.

Траск внимательно разглядывал стоящие в углу рыцарские доспехи.

— Но согласись, для некоторых здесь история гибели Дина Гатри была бы более захватывающей, если бы ее можно было как-нибудь связать со мной, учитывая мои угрозы двенадцатилетней давности.

— Чепуха. — Алекса махнула рукой. — Гатри сам виноват в своей гибели.

— А вот в этом я не уверен, — задумчиво проговорил Траск.

Алекса похолодела.

— Что? Только, пожалуйста, не надо про вихри негативной энергии и отсутствие случайности во Вселенной. Хорошо? Сегодня с меня этой белиберды достаточно.

— При чем тут какие-то вихри? Просто я не верю ни в какие совпадения. Они меня обычно настораживают.

— Ну ладно, пошли отсюда. — Алекса выхватила из небольшого ящика под кассой сумку, забросила ее на плечо и, вытаскивая из кармана ключи, направилась к двери. — Пора закрывать.

— Куда мы пойдем?

— Куда-нибудь, где нам никто не будет мешать.




Глава 18


Траск опустился на камень у родника. Стены пещеры влажно поблескивали. Позади в проеме смутно виднелся кусочек горячего аризонского дня, но здесь, в этом уютном оазисе, было прохладно и безмятежно.

Нет ничего соблазнительнее воды в пустыне.

— Это мой укромный уголок, — сказала Алекса, усаживаясь на камень рядом с ним. — Кстати, это место — одна из самых жарких точек в округе. Разумеется, там, снаружи. И учти также, энергетические вихри здесь женские.

— Я и не знал, что вихри бывают разного пола, — пробормотал Траск.

— Спроси у любого местного, и он тебе скажет, что энергетические вихри бывают положительные и отрицательные, а также мужские и женские.

— Понятно. И часто ты сюда приходишь?

— Иногда. — Она кинула в родник маленький камешек, вода покрылась нежной рябью. — Когда нужно серьезно подумать. Я открыла эту пещеру вскоре после того, как мы с мамой приехали в Аризону.

— Я не думал, что ты увлечена этой эзотерической ерундой

— Тут дело не в эзотерике. — Она бросила еще один камешек. — Просто здесь легче думается.

Траск вспомнил Алексу с телефонной трубкой в руке двенадцать лет назад. Какие у нее тогда были глаза, какая в них была отчаянная решимость! Она по-прежнему такая же.

— Траск, почему ты решил, что гибель Гатри не случайна?

Он пристально вгляделся в воду.

— Честно говоря, сам не знаю.

Она подтянула колени к подбородку.

— Я еще не говорила тебе про сегодняшний разговор с Джоанной. Она считает тебя возмутителем спокойствия, — имеется в виду спокойствие энергетических вихрей, — и надеется, что после твоего отъезда здесь все сразу же вернется в нормальное состояние

— Все зависит от того, какое состояние считать нормальным. — Траск продолжал смотреть на воду. — Интуиция подсказывает мне, что в случае с Гатри что-то не так.

Алекса поморщилась:

— Всего лишь интуиция?

— Да, интуиция, которая меня никогда не подводила. Ни в деловых переговорах, когда меня хотели обмануть, ни в личной жизни, когда жена собралась уходить.

Она подняла голову.

— Эта интуиция заставила тебя двенадцать лет назад ворваться вечером в дом к Ллойду?

Он встретился с ее глазами.

— Да. Эта самая интуиция.

Алекса вздохнула:

— Ладно, скажи, каким образом смерть Гатри может быть связана с гибелью твоего отца? И главное, почему сейчас? Если кто-то хотел убрать Гатри, зачем нужно было ждать твоего приезда в Авалон?

Он пожал плечами.

— Первое, что приходит в голову, это чтобы направить подозрение на меня.

— Ты хочешь сказать, что кто-то пытался тебя подставить?

— Подумай сама. Все в округе несколько месяцев подряд судачат о моем приезде в Авалон. Якобы на открытие отеля, а на самом деле — чтобы вершить месть. Тот, кому мешал Гатри, имел прекрасный повод дождаться меня.

Алекса напряженно соображала.

— А ты не считаешь, что это притянуто за уши?

— Нет, не считаю. Дело в том, что по статистике большинство преступлений в мире совершается из-за денег. Я продолжаю думать, что смерть отца была как-то связана с его бизнесом. Отсюда неминуемо следует, что смерть Гатри также связана с его бизнесом.

— Бизнесом двенадцатилетней давности? — недоверчиво проговорила Алекса.

— Конечно, нет. Я имею в виду его теперешний бизнес.

Алекса оживилась:

— И этот некто, которому Гатри очень мешал, решил от него избавиться, воспользовавшись твоим пребыванием в городе?

— Вот именно. Ты же не будешь отрицать тот факт, что, не будь у меня на вчерашний вечер прочного алиби, все внимание полиции было бы сосредоточено именно на мне.

— Но Гатри пил и садился при этом за руль. Почему полиция должна была заподозрить обязательно убийство?

— Возможно, убийца использовал меня как запасной вариант. На случай, если останутся какие-то следы. Ведь ни у кого, даже у самого изощренного преступника, никогда нет полной уверенности, что их не останется.

— Траск, но в таком случае убийца должен быть уверен, что на вчерашний вечер у тебя нет никакого алиби. Он посмотрел ей в глаза.

— Возможно, он рассудил, что суд усомнится в прочности этого алиби.

— Понятно, понятно. Рабыня страсти, — Алекса помрачнела, — которая, чтобы выгородить объект своей страсти, станет лгать под присягой.

Развивать дальше эту тему ему не хотелось.

— Зачем же обязательно лгать?

— А как же еще?

— Следователей, наверное, можно было бы убедить, что я намеренно встретился с тобой в этот вечер, чтобы обеспечить себе алиби. Ведь убийце совершенно не обязательно лично появляться на месте преступления. Ты видела достаточно фильмов, где подробно показывается, как это делается. Машину предварительно выводят из строя каким-нибудь хитроумным способом, вернее, делают так, чтобы она вышла из строя в определенное время, — и все в порядке.

— Но если даже так, то какова вероятность, что Гатри поедет именно к Авалонскому обрыву?

— А вот это уже просто. Итак, Гатри садится в машину, над которой предварительно «поработали», и едет домой. Но самый ближний путь проходит как раз мимо Авалонского обрыва. Этот крутой поворот никак не миновать.

— И кто же, как ты думаешь, убил Гатри? — спросила Алекса.

— Вполне вероятно, это был тот же самый человек, у которого двенадцать лет назад были причины желать смерти моему отцу. Уэбстер Белл.

От неожиданности она даже раскрыла рот.

— Кто?

— Ты прекрасно меня слышала.

— Но это какое-то безумие. — Алекса закрыла глаза. — Спасибо, что хоть Ллойда ты исключил из списка подозреваемых.

— Признаюсь, я это сделал уже давно. Еще до знакомства с тобой.

Она открыла глаза.

— Мне приятно слышать эту новость. Но почему ты решил, что это Уэбстер Белл?

— Я не говорю, что это обязательно должен быть Уэбстер Белл. Но у него, как говорят криминалисты, были мотивы. Впрочем, скоро все выяснится.

— Не понимаю, о чем ты?

— Я о том, что рано или поздно убийца Гатри придет за мной.

Алекса встревоженно взглянула на него:

— Почему?

— Потому что мой приезд в Авалон его сильно тревожит.

В ее глазах появилось понимание.

— Он попробует помешать тебе копаться в прошлом?

— Да.

— О Боже! — прошептала она. — И что ты собираешься делать?

— То, что уже начал. Искать свидетельства того, что отца убили.

— Но как же ты их отыщешь, эти свидетельства?

— Очень просто. Сначала нужно найти убийцу Гатри.




«По дороге домой, в машине, она была какая-то странная, — разговаривал сам с собой Траск. — Не понимаю, что ей нужно. Наверняка считает меня» с приветом «. Ведет себя так, как будто ничего не было. Все о делах, о делах. С другой стороны, согласилась завтра со мной поужинать. И на том спасибо».

Траск вошел в вестибюль отеля.

— Добрый день, сэр. — Старший портье Эрик Эмерсон перестал раскладывать рекламные буклеты с картой города и с дежурной улыбкой повернулся к боссу. — Пока вы отсутствовали, ночной курьер оставил для вас пакет.

«Наконец-то доставили кофе!» Настроение Траска поднялось еще на один градус.

— Давно пора.

— Сейчас принесу.

Эрик исчез в небольшой комнатке. Траск оглядел группу только что прибывших туристов. Приятно было видеть выражение их лиц, когда они осматривали стеклянные кирпичи, из которых сложены внутренние стены вестибюля, лакированные деревянные поверхности и витую сталь стойки регистрации. Он был в этом бизнесе довольно давно, чтобы знать, что означает такое восторженное выражение.

Эрик возвратился, осторожно неся картонную коробку.

Беря ее, Траск ощутил слабый аромат умело прожаренного кофе

— Вот теперь, Эрик, жить можно. Портье широко улыбнулся:

— Я в восторге слышать это, сэр. Надо полагать, кофе в зернах?

— Естественно.

— Значит, помимо кофеварки, вам понадобится также и кофемолка. — Он потянулся к телефону. — Я позвоню на кухню, чтобы вам ее прислали.

— Спасибо. Я всегда говорил: хороший портье должен уметь читать мысли. — Траск кивнул в сторону группы у стойки регистрации. — Потихоньку начинают прибывать гости, а?

— Это только начало, сэр. Мистер Сантана сказал, что сегодня к вечеру мы будем заполнены на треть. Очень правильно, что отель решили открыть к Весеннему фестивалю. Это была грандиозная идея, даже если будет немного суматошно.

— Когда открываешь отель, ресторан, очень важно, чтобы повезло с самого начала. Эрик улыбнулся:

— Судя по количеству забронированных номеров, нам определенно везет. Должно быть, при закладке фундамента высвободили один из положительных энергетических вихрей.

— Вы правы, — кивнул Траск. — Тут наверняка работает положительный энергетический вихрь. Хотелось бы только знать, мужской или женский.

Эрик пожал плечами:

— Эта публика из «Института» говорит, что не имеет значения. Оба типа одинаково сильные. Важно только, чтобы вихрь был не отрицательным, а положительным.

— Замечательно, Эрик. В таком случае за будущее отеля можно не волноваться. — Траск направился к лестнице. — Я пошел.

На втором этаже, пройдя по коридору в западное крыло к своему номеру, он остановился достать из кармана магнитный ключ. Взяв под мышку коробку, благоухающую ароматом кофе, Траск бросил взгляд в нишу на «Танцующего сатира». И снова ему показалось, что сатир подмигнул.

Он вспомнил Алексу, пытавшуюся затащить скульптуру в чулан, и улыбнулся.

— Не волнуйся за свою судьбу, фальшивая тварь, стой спокойно. Так и быть, я тебя здесь оставлю.

Траск сунул карту-ключ в прорезь замка и толкнул дверь. Прохладный сумрачный номер чем-то напомнил ему пещеру Алексы. Он положил коробку с кофе, выключил кондиционер и открыл балконную дверь. В комнату ворвался теплый воздух.

Затем он сдвинул в сторону ширму, скрывающую письменный стол со множеством высокотехнологичного оборудования, и несколько секунд внимательно его осматривал.

Что-то было не так.

Обслуживающему персоналу было строго предписано ничего на письменном столе не трогать. Это правило было общим для всех номеров отеля, и уж тем более выполнялось, если дело касалось Траска.

Утром он просмотрел «Авалон геральд»и оставил на столе, положив сверху блокнот. В этом Траск был почти уверен. Сейчас этот блокнот лежал рядом с телефоном.

Конечно, персонал отеля был набран сравнительно недавно. Не исключено, что кто-то забыл инструкции относительно письменных столов.

Он открыл первый ящик и быстро перебрал бумаги. Разумеется, ничего важного в них не содержалось. Это были материалы Натана и Пита Сантаны по отелю. Один или два документа касались работы Гленды Блан..

Все серьезные бумаги, включая сообщения Фила Окуды, были надежно заперты в сейфе, встроенном в стену.

И тем не менее Траск готов был поспорить, что кто-то в его бумагах рылся.

Кто?

Конечно, не исключена возможность, что кто-нибудь из служащих отеля пошарил в его столе просто из любопытства. Но персонал подбирался очень тщательно, поэтому такое было маловероятно. Да и что интересного могла найти для себя здесь, например, горничная, убирающая номер

Нет, скорее всего здесь побывал посторонний. Отель только что открылся, поэтому вполне возможно, что этому мерзавцу каким-то образом удалось сюда проникнуть.

— Ты начинаешь нервничать, сукин сын? — громко произнес Траск. — И дошел даже до того, что начал рыться у меня в номере. Это хорошо. Это очень, очень хорошо. Потому что рано или поздно ты совершишь ошибку.




Глава 19


Задумчиво наблюдая в проем пещеры, как свет закатного солнца медленно и неизбежно поглощался тьмой, Хранитель допил остатки травяного чая.

Дивное зрелище.

Этот свет, он ведь только мешает полнее ощущать информацию о состоянии энергетический вихрей.

Хранитель теперь чувствовал — негативная энергия достигла высокого уровня. Очень опасное состояние, если не соблюдать осторожность.

Но зато какой подъем, какое возбуждение!

Двенадцать лет — достаточно большой срок, чтобы успеть забыть это сладостное ощущение.

Просто забавно, насколько легче было убить на этот раз. И насколько больше принесло удовлетворения.

Оглядываясь в прошлое, Хранитель понимал: прежде от этого его удерживал страх быть пойманным. Поэтому пришлось ждать целых двенадцать лет.

Но теперь бояться нечего.

Недавний триумфальный успех Хранителя окрылил. Впереди предстояла большая работа. И ее надлежало выпол — 1 нить быстро, пока над Авалоном пульсируют вихри темной энергии.

Хранитель готов был действовать. Последние опасения, которые мучили его эти двенадцать лет, умерли вместе с Гатри. Пусть восторжествует сила.

На этот раз сексуальное освобождение по своей интенсивности было просто ошеломляющим.




Глава 20


Алекса набрала номер телефона.

— Миссис Гатри, это звонит Алекса Чемберс, приятельница Джоанны Белл.

— Я помню, она упоминала вас в разговорах. — Голос Лиз Гатри в трубке был каким-то тревожным. — Но сейчас я разговаривать не могу. Мой гуру из «Института» настаивает, чтобы я ежедневно медитировала в одно и то же время.

— Я поняла. У меня к вам несколько вопросов.

— Что за вопросы?

— Извините, это касается вашего бывшего мужа.

— Дина? — Голос Лиз стал еще тревожнее. — Почему вы им вдруг заинтересовались?

— Ну, во-первых, позвольте выразить вам соболезнования по поводу такой потери…

— Мы разведены, — произнесла Лиз, явно волнуясь.

— Я это знаю.

— Я бы предпочла о Дине не вспоминать. Гуру говорит, то и без того вокруг меня негативные силы сфокусированы слишком сильно. А Дин, несомненно, был источником негативной энергии.

— Дело в том, что я была чуть ли не свидетельницей его гибели.

— Понимаю. — Как ни странно, но голос Лиз слегка смягчился. — Наверное, для вас это было нелегко?

— Да. Но не это мне хотелось бы с вами обсудить.

— Я советую проконсультироваться в «Измерениях». Там отличный персонал. Уверена, они вам помогут. Со мной они просто совершили чудо.

— Спасибо. Но мне хотелось бы знать, не проявлял ли ваш бывший муж в последнее время какой-то особенной озабоченности?

Несколько секунд в трубке длилось молчание.

— Что значит озабоченности?

— Мне кажется, было бы гораздо проще, если бы мы поговорили не по телефону, а лично. Хотя бы недолго.

— Не думаю, что смогу найти…

— Пожалуйста, всего полчаса. Для меня это очень важно. — Алекса быстро соображала, что бы еще сказать. — Мне кажется, что разговор с вами мог бы помочь мне обрести душевное равновесие. У меня с этим проблемы, понимаете. Я была на месте происшествия, а это такая травма.

Лиз колебалась.

— Хорошо. Я полагаю, вреда от этого никакого не будет. Жду вас у себя в десять. До этого времени я буду занята с гуру. А вот и он. Я должна идти.

— Спасибо, увидимся в десять.

Довольная, Алекса положила трубку. И сразу же быстро набрала номер телефона своей помощницы.

— Керри, сегодня тебе придется самой открыть магазин. У меня неотложные Дела. Появлюсь к обеду.




Район, где жила Лиз Гатри, носил название Ущелье теней. И действительно, это было настоящее ущелье, но обжитое и озелененное. В нешироком ручье можно было купаться, что особенно ценили как местные жители, так и туристы, которых летом здесь было великое множество.

Флора и фауна верхней части ущелья составляли разительный контраст с местностью, расположенной совсем неподалеку, за шоссе. Его прохладные каменистые склоны, пещеры и расселины притягивали скалолазов и орнитологов. И вообще это был настоящий приют отдохновения от невыносимой летней жары. Ущелье теней отличалось также и еще одним качеством: даже в полдень здесь были сумерки.

Однако Алекса не была поклонницей этих мест. Прохлада — это, конечно, приятно, но, попадая сюда, она каждый раз ощущала некоторые признаки клаустрофобии.

Она остановила машину и через ветровое стекло разглядела дом Лиз Гатри. Это было стильное сооружение, на вид довольно дорогое, с большим количеством стеклянных стен и широким полукруглым фундаментом. Света в окнах не было. Конечно, сейчас десять утра…

Алекса вышла из машины.

Решение поговорить с бывшей женой Дина Гатри было принято неожиданно для нее самой, когда она проснулась рано утром.

Вчерашний разговор с Траском, ночные телефонные звонки, внезапная гибель Гатри — Алексе казалось, что между всем этим должна быть какая-то связь. Траск утверждает, что это деньги. Она в этом не была так уверена.

Ей казалось, что разговор с Лиз Гатри должен что-то прояснить. И чем больше она об этом думала, тем сильнее укреплялась в мысли, что разговор необходим и очень важен.

Каким бы скрытным Гатри ни был, все равно Лиз, самый близкий ему человек, должна была заметить хотя бы что-то.

Непонятно почему, но шелест листьев на деревьях показался сейчас Алексе каким-то зловещим. Отчего-то вдруг стало покалывать в затылке.

К двери никто не подходил.

Алекса медленно выдохнула, чувствуя странное облегчение. Ей вдруг расхотелось беседовать с Лиз Гатри.

Она решила вернуться к машине, но, посмотрев на гараж Лиз, решила подойти. Он был закрыт, что ровным счетом ничего не означало.

«Но это же легко проверить. А может быть, не надо? — спорила сама с собой Алекса. — Предположим, машина Лиз там Что дальше? Может быть, эта взбалмошная женщина просто не хочет мне открывать? В конце концов, это ее право. Но с другой стороны, я проехала несколько миль, чтобы поговорить с Лиз. Она меня пригласила. Все же надо убедиться, дома или нет эта негостеприимная хозяйка».

Алекса быстро спустилась по ступеням и обогнула дом. Сбоку в гараже было небольшое запыленное окно.

Она вгляделась в темноту. Машины внутри не было.

Что за чертовщина?

Меньше часа назад Лиз была дома и до десяти собиралась медитировать со своим гуру.

Алекса повернулась, чтобы идти к своей машине, как вдруг заметила приоткрытую ставню на одном из кухонных окон.

Мучаясь какими-то странными предчувствиями, она нерешительно поднялась по задним ступеням на настил высокого фундамента и заглянула в кухню.

На столе рядом с раковиной стояли банка с какой-то крупой и кружка.

«И какой мы сделаем отсюда вывод, мисс Детектив? Что этим утром Лиз определенно была дома? Так это нам и без того известно».

Алекса обошла дом сзади. Все окна были задернуты шторами. Скорее всего это гостиная. Она прошла дальше по настилу и свернула за угол.

Вперед выступала небольшая терраса, полностью за-стеклейная, включая и потолок. Дверью служила одна из стен, сдвигаемая вбок.

Сейчас эта дверь была сдвинута на несколько сантиметров. Из щели выглядывал край кремовой шторы, которую слабо колыхал ветерок.

Алекса подошла вплотную.

— Есть дома кто-нибудь? Лиз! Это Алекса Чемберс. Ответа не было.

Позади нее в густых ветвях уныло вздыхал ветер. Сегодня Ущелье теней Алексе было особенно неприятно.

— Миссис Гатри!

Алекса собралась с духом и, сдвинув дверь, вошла в небольшую комнату, где пол был застелен белесым ковром, в центре которого лежала подушка такого же цвета. Стульев не было. У стены находились книжный шкаф и низкий деревянный столик, на котором красовался большой розовый кристалл пирамидальной формы.

От остальной части дома это стеклянное убежище отгораживала японская ширма-седзи из белой, пропускающей свет материи.

Совершенно очевидно, что терраса являлась помещением для медитаций.

Алексе было известно, что в программе семинара по основам медитации содержится требование иметь в доме персональное уединенное место для медитаций. Сама она за то короткое время, что посещала семинар, такого места у себя так и не оборудовала. Каждый раз, когда она пыталась войти в режим медитации, ей становилось нестерпимо скучно.

У Лиз помещение для медитаций имелось, значит, где-то здесь должен быть дневник слушателя семинаров, вещь, совершенно обязательная для любого посещающего «Институт других измерений». Алекса осмотрела небольшой книжный шкаф и без удивления отметила, что весь он был заполнен публикациями «Института». На видном месте стоял том Уэбстера Белла «Жить по законам других измерений».

А вот и знакомая бирюзовая с белым суперобложка дневника. Он лежал раскрытым на самой верхней полке книжного шкафа.

Точно такой же был у Алексы, когда она начала посещать семинар введения в основы медитации. Целых три дня она покорно заполняла его, пока не надоело.

— Лиз! — снова крикнула Алекса.

Никакого ответа.

Внезапно Алекса уловила за ширмой-седзи какое-то движение. Она вздрогнула и с сильно бьющимся сердцем пристально вгляделась в ширму.

— Лиз, это я, Алекса Чемберс. — Ее голос звучал слишком громко и даже истерично.

На светлой материи ширмы, как на экране китайского театра теней, появилась темная вытянутая фигура, напоминающая человеческую. Только без рук и ног и с неестественно круглой головой. Фигура медленно начала двигаться по направлению к ней.

Алекса всеми силами сдерживалась, чтобы не закричать.

Сейчас фигура уже занимала почти все пространство ширмы.

Алекса наконец сообразила, что видит человека, одетого в халат с капюшоном. Все в порядке. Наверное, это Лиз Гатри вышла из душа.

— Извините, Лиз. Надеюсь, я вас не напугала? — Те-перь голос Алексы звучал нарочито весело. — Просто никто не отзывался, вот я и решила войти посмотреть…

Человек по ту сторону ширмы ничего не ответил, но вот поднялась рука и… Алекса с ужасом увидела нож с длинным острым лезвием.

Нож!

Она уже готова была поверить в злые вихри и темные силы, потому что буквально кожей чувствовала эти силы, которые излучала фигура по ту сторону ширмы.

Нет, это не Лиз Гатри.

Развернувшись, Алекса выскочила за стеклянную дверь.

Машина. Нужно поскорее добраться до машины.

Нет, так не пойдет. Именно там ее и будет встречать этот тип с ножом. Машина стоит перед домом. Чтобы к ней попасть, нужно обойти его, а злодею достаточно выбежать через переднюю дверь.

Единственная надежда — это спрятаться в какой-нибудь из маленьких пещер Ущелья теней.

Алекса побежала. Сумка начала соскальзывать с плеча, и она уже готова была ее бросить, но вспомнила, что там лежит сотовый телефон. Крепко ухватившись за ремешок, она ринулась к деревьям.

Стоило сделать несколько шагов, как за ней сомкнулись кусты. Алекса оглянулась. Ничего не было видно, но она отчетливо слышала шаги.

Шаги злодея.

А вот и он сам. Мелькнула пола черного халата. Под ногами громко хрустели камешки.

Это было похоже на кошмарный сон, когда тебя преследует человекообразное чудовище без лица.

Алекса бросилась бежать сломя голову.




Глава 21


Подъем стал круче. Ветки хлестали лицо. Кроссовки скользили и буксовали в опавших сосновых иголках. Наконец удалось ухватиться за ветку и подтянуться вперед.

Тяжело дыша, Алекса продиралась сквозь кусты.

На сколько еще хватит сил?

Преследователь не мог видеть Алексу, так же как и она его, но каждое движение выдавало ее.

Она прислушалась. Он не так остервенело продирался сквозь кусты, не спешил, часто останавливался, но расстояние между ними неуклонно сокращалось.

Чтобы набрать 911, нужно было где-нибудь укрыться, хотя бы на полминуты. Но где?

Кусты поредели, а склон стал еще круче.

Первая расселина появилась внезапно. Она была небольшая, и в ней могли скрываться любые твари — от гремучих змей до койотов.

«Сейчас, наверное, разборчивость проявлять неуместно», — подумала Алекса. И все же инстинкт подсказал ей эту расселину миновать. Слишком она была на виду.

Алекса быстро оглянулась. Ей показалось, неподалеку, среди пихтовых веток, снова мелькнул черный халат.

Теперь путь преграждали крупные валуны, через которые приходилось перелезать, а иные долго обходить. На то и другое требовалось время.

Алекса решила передохнуть и услышала твердую поступь злодея в капюшоне. Он не спешил, видимо уверенный в том, что все равно ее догонит, потому что рано или поздно она выбьется из сил.

И наверное, был прав.

Она забросила сумку выше на плечо и ухватилась за торчащий неподалеку камень. Под ногами теперь были одни камни, и нужно было быть очень осторожной, иначе оползень мог увлечь вниз.

Оползень. Алекса задумчиво осмотрелась.

Ничего. Или нет, кажется, вон там зияет заваленное мелкими камнями черное отверстие.

Добраться до него казалось практически невозможным, но она вспомнила нож с длинным лезвием и удвоила усилия. Наконец каким-то чудом ей удалось влезть в темный проход. Втискиваясь туда, Алекса мысленно молилась, чтобы не встретить никого из опасных хозяев этой пещеры.

Но к счастью, из кромешной тьмы никто не зашипел и не зарычал. Алекса двигалась спиной вперед, не переставая наблюдать за входом, загороженным камнями. Дело в том, что на ней была полосатая блузка, оранжевая с желтым, которая могла служить злодею прекрасным ориентиром.

В конце концов она решила остановиться и передохнуть, напряженно прислушиваясь к звукам, издаваемым преследователем.

Где-то недалеко внизу хрустели камни. Он поднимался к ней.

Она подползла ко входу в свое убежище и со всей силы толкнула самый большой камень.

Вначале он не поддавался.

Затем, вроде как нехотя, со скрежетом, валун пошел вниз, увлекая за собой кучу мелких камней. Неожиданно вся куча, загораживающая вход в пещеру, пришла в движение.

Лавина медленно, но верно набирала силу. Алекса толкнула еще несколько глыб, хотя в этом уже не было необходимости.

— А-а-а…

Крик был пронзительный, похожий на визг. Алекса не могла определить, кому он принадлежал — мужчине или женщине.

Град камней не прекращался. Казалось, это будет длиться вечно.

Неожиданно Алексу окатила волна странной эйфории.

«Так тебе и надо, негодяй», — прошептала она, откидываясь на спину.

А через некоторое время, когда наступила пугающая тишина, эйфорию сменила дрожь.

Она осознала тесноту своего убежища и, глубоко дыша — вот когда пригодились дыхательные упражнения, которым научил ее «Институт», — поспешила поскорее выбраться наружу, пока не начался приступ клаустрофобии.

Наконец ей удалось открыть сумку и извлечь телефон.

Набрать номер службы спасения было не так-то легко. Этот маленький аппаратик все время выскальзывал из ее дрожащих ладоней.




Глава 22


— Почему, черт возьми, ты мне ничего не сказала? — Траск ходил взад-вперед по гостиной Алексы и весь кипел от возмущения. — Что это за глупость, в конце концов! Ты вообще-то понимаешь, что могло случиться?

— Понимаю, понимаю. — Алекса сидела в своем элегантном кресле, склонившись над кружкой горячего чая. — Сядь и успокойся.

Попав домой, она первым делом приняла душ, а потом переоделась в джинсы и белую рубашку. Траск все это время, едва сдерживаясь, ждал.

Ему казалось, что она моется целую вечность. Наконец она появилась на пороге гостиной. Влажные волосы зачесаны набок и скреплены головной повязкой, рот напряженный, глаза усталые.

Ему очень хотелось прижать ее к груди, чтобы убедиться, что она жива. Но он не был уверен, правильно ли будет воспринят его жест. Поэтому воздержался.

— Почему ты не позвонила? Алекса подняла голову.

— Пожалуйста, перестань на меня кричать. Мне и без того тошно. И еще этот Струд со своими дурацкими предположениями.

Траск подошел к окну и оглянулся.

— Он считает, что гибель Гатри так на тебя подействовала, что, увидев в доме Лиз какую-то тень, ты приняла ее за убийцу с ножом.

Она ответила ему ироническим взглядом.

— Вот я и говорю. В полиции считают, что я чокнулась.

Чего тут спорить, если Струд и его люди не обнаружили никаких свидетельств, подтверждающих ее рассказ об убийце в черном халате с капюшоном, который с ножом в руке преследовал ее в Ущелье теней.

Единственное, что она могла предъявить, это свою испачканную одежду, ободранные колени и сломанные ногти.

В том, что она карабкалась по склону ущелья, никто не сомневался. А вот причина была неясна. В убийцу с ножом никто не верил.

Полицейский, отозвавшийся на звонок Алексы по 911, никаких признаков вторжения в дом Лиз Гатри не обнаружил. В рапорте было четко указано: никаких следов взлома и всего прочего. Ничего ценного, кажется, не пропало. Во всяком случае, в гостиной стоит нетронутой дорогая аудио-и видеоаппаратура.

Потом Струд отвел Траска в сторону.

— Я думаю, это следствие вчерашних событий у Авалонского обрыва.

— Но она не из таких, — возразил Траск, — чтобы выдумывать страшные истории. Ее действительно что-то испугало.

Струд доброжелательно улыбнулся:

— Послушайте, я в полиции уже очень давно и могу сказать по своему опыту: люди на стресс реагируют самым непредсказуемым образом.

— Знаю.

— Отвезите ее домой. Пусть отдохнет. Если станет хуже, пригласите врача.

Траск не стал рассказывать об этом Алексе. Самое главное, что не было никаких признаков преступления. Только сбивчивый рассказ потерпевшей. А от чего потерпевшей, неизвестно.

Он попытался расслабиться. Его мускулы были напряжены уже два часа.

— Зачем тебе вообще понадобилось туда ехать?

— Я же говорила: хотела побеседовать с Лиз Гатри.

— И что ты ожидала у нее узнать? Ведь она ко всему этому не имеет никакого отношения.

— Возможно, имеет, — заметила Алекса. — Потому что продолжала встречаться с Гатри и после развода.

Траск замер.

— Ты уверена?

— Во всяком случае, так сказала Джоанна. — Алекса подняла кружку с чаем. — Мне показалось, что, возможно, она заметила какие-то ненормальности в душевном состоянии Гатри накануне происшествия.

— Душевное состояние Гатри, как и обычно, было сильно отягощено спиртным. Боюсь, это единственное, что тебе удалось бы выяснить.

— Возможно. Но как объяснить факт внезапного исчезновения Лиз Гатри? Разговаривая со мной, она немного нервничала, я это заметила, но встретиться все же согласилась. Я должна была подождать всего лишь час, время медитации. Она сказала, что ее… — Алекса замолчала.

Траск опустился на стул.

— Что она сказала?

— В этой суматохе я забыла тебе сказать, что Лиз собиралась медитировать не одна, а со своим гуру из «Института». Когда мы говорили по телефону, он как раз приехал.

— Он?

— Наверное… Неужели она?.. — Алекса забарабанила пальцами по кружке. — Лиз просто сказала, что ее гуру уже здесь.

— В таком случае они могли уехать вместе.

— Зачем?

— Как сказал Струд, можно придумать миллион причин.

Алекса поморщилась.

— Что случилось? Передо мной не тот Траск, которого я знаю и… — Она смутилась, но через полсекунды продолжила:

— Траск, которого я знаю и которого считаю крупным криминалистом. Мне кажется, ссылки на Струда здесь неуместны.

Траск заметил, что ее щеки порозовели.

Неужели она чуть не сказала «Траск, которого я знаю и люблю»? Ну а если бы и сказала, зачем смущаться? Это же наверняка не всерьез.

— Просто я хотел заметить, что отсутствие миссис Гатри может иметь весьма прозаические причины. Например, уехала в библиотеку. Или еще куда. — Он улыбнулся. — Я призываю тебя не пороть горячку и не делать поспешных выводов.

— Наверное, ты прав. — Алекса глотнула чая. — Но очень хотелось бы знать, куда отправилась Лиз и как долго она будет отсутствовать.

Траск задумчиво созерцал носы своих туфель.

— Ответить на эти вопросы мы сможем, только отыскав ее.

— А как это сделать?

— Через моего частного детектива Фила Окуду, который зарабатывает себе на хлеб в основном тем, что находит пропавших людей.

Траск рассеянно уставился на оранжево-зеленые пластиковые подставки для книг на ближайшей полке. Округлые формы подсказывали ему, что это еще один образец стиля деко. Он вспомнил, как Эдвард Вэйл говорил, что старый бакелитовый пластик очень ценится коллекционерами.

— Что ты молчишь? — подала голос Алекса.

— Придумал еще одну версию, — ответил он, отводя глаза от полки. — Вернее, две.

— Говори.

— Во-первых, это мог быть обыкновенный грабитель, которого ты спугнула. Он разозлился настолько, что решил тебя догнать и проучить. Но это могла быть и сама Лиз Гатри, одетая в халат.

Алекса нахмурилась:

— Ну это уже из области фантастики.

— Мы должны рассматривать все версии, даже самые маловероятные. — Траск помолчал некоторое время. — Кроме того, не следует исключать и то, что ночные звонки и этот тип, который преследовал тебя сегодня утром, каким-то образом связаны.

Алекса усмехнулась:

— Столько усилий. И все для того, чтобы меня напугать?

— Я думаю, этим злодеям, — а их может быть несколько, — очень не понравилось наше… — он замолк, подыскивая нужное слово, — партнерство.

Алекса задумчиво посмотрела на него.

— Наше дело становится все более и более запутанным.




Глава 23


В этот же день ближе к вечеру Траск, стоя на балконе своего номера, услышал, как снова заработал факс. Но торопиться не стал.

Он просидел над этим факсом уже много часов, как над каким-то языческим оракулом, и отходил только, чтобы поговорить по телефону.

О фирме Гатри, о ее прошлом и настоящем, у него уже была целая гора информации. Но до сих пор из нее не удавалось выудить ничего полезного.

А может быть, действительно никто не убивал? Ни отца, ни Гатри. Может быть, это простое совпадение?

Траск откинулся на спинку кресла и, упершись ногами в решетку балкона, уставился на ржавые горные пики.

«Да, вполне возможно, это мои домыслы, которым уже двенадцать лет. И все эти годы я ни разу не подверг эту версию сомнению. Неужели я все время ошибался, смотрел не в ту сторону? Неужели…»— Траск отогнал неприятные мысли и переключился на Алексу.

Он вспомнил ее порванную одежду, оцарапанные руки, и внутри у него снова все похолодело. Он вспомнил, какие у нее были глаза. Сегодня утром ее кто-то очень сильно напугал.

«Даже если выяснится, что отец не убит, а жертва несчастного случая, я все равно не уеду из Авалона, пока не узнаю, кто терроризирует Алексу».

Траск вдруг понял, что ему вообще не хочется покидать этот город. Потому что покинуть Авалон означало покинуть Алексу. А мысль об этом наполняла его тревожным ощущением незавершенности.

В любом случае, прежде чем возвратиться в Сиэтл, нужно придать их отношениям определенность и законченность.

Факс допел до конца свою монотонную песенку и замолк. Траск посидел еще с минуту, а затем снял ноги с перил балкона.

Подойдя к столу, он посмотрел на только что отпечатанные страницы, налил себе очередную чашку кофе, взял листы и вернулся с ними и кофе на балкон, где снова уселся в кресло, упершись ногами в решетку. Затем принялся методически просматривать материалы, присланные Филом Окудой. Все они имели отношение к инвестициям Дина Гатри на момент его смерти.

Неожиданно один из абзацев второй страницы привлек его внимание.

«Гатри! Я ведь чувствовал, что здесь что-то не так. И, как видишь, оказался прав».

Траск потянулся к телефону.




Алекса с любопытством разглядывала кучу пластиковых коробок в руках Траска.

— Ты сказал, что принесешь что-нибудь на ужин. — Она открыла дверь шире. — Я думала, это будет пицца, а тут, смотрю, ресторанный ужин по полной программе.

— Неужели ты забыла, что я владею отелем? — Траск понес вкусно пахнущие коробки на кухню. — Это наш шеф-повар постарался.

Он достал из пакета бутылку красного калифорнийского вина «зинфандель»и вонзил в пробку штопор.

Алекса смотрела в его сияющие глаза и понимала, что не надо себе лгать. Он ей нужен. От этого никуда не денешься.

В рубашке цвета хаки и черных летних брюках из твида он был для нее желаннее любого из деликатесов, которые принес с собой. Всю кухню пронизывали волны исходящей от него сексуальной энергии.

Она сама виновата, что разговор им сейчас предстоит исключительно о делах. Ведь она намеренно все время давала ему понять, что тот случай в водолечебнице для нее ничего не значит.

А впрочем, так, наверное, лучше. Меньше опасности для эмоционального здоровья.

— У меня новость, которая наверняка тебя заинтересует, — сказал Траск.

— И какая же это новость? — Она закончила раскладывать коробки. — С чего начнем?

— Вот с этой справа.

— Прекрасно. — Она разложила вкусно пахнущий салат, сдобренный соусом. Положила на тарелки ему и себе канапе. Он в это время наполнил два бокала рубиновым вином. — Итак, рассказывай.

— Я обнаружил связь. — Траск протянул ей один бокал.

— Какую связь?

Он не торопясь чокнулся с ней.

— Между обстоятельствами гибели отца и Гатри. Она обозначается одним словом: «Измерения».

Алекса прищурилась:

— Надеюсь, ты не предполагаешь, что оба несчастных случая связаны с какой-то эзотерикой?

— Конечно, нет. Тут дело совсем в другом. — Он пригубил вина. — Только сегодня выяснилось, что к моменту гибели Гатри хотел забрать свои деньги из одного инвестиционного проекта и вложить в другой. Конкретно — в строительство торгового центра в окрестностях Финикса.

— И что же, его убили за то, что он хотел это сделать?

— Думаю, что да.

— То есть повторилась история с твоим отцом?

— Именно повторилась. Она покачала головой:

— В это трудно поверить.

— Послушай, Алекса. Двенадцать лет назад Гатри был в аналогичном положении. Ему срочно понадобились наличные, чтобы обеспечить свои инвестиционные обязательства. Этому мешал мой отец.

— И что же из этого следует?

— Сейчас все поймешь. — Траск не спеша поднял бокал и сделал большой глоток. — Как ты думаешь, куда собирался тогда вложить свои деньги Гатри?

— Понятия не имею.

— В «Институт других измерений».

Она застыла:

— Невероятно.

— В этой загадочной картинке пока отсутствуют некоторые существенные детали, но все же мы кое-что имеем. — Траск положил локти на стол. — Двенадцать лет назад Гатри намеревался изъять свои деньги из проекта строительства курортного отеля и вложить их в «Институт других измерений». Отец угрожал с помощью суда воспрепятствовать этому.

— Ты полагаешь, что твоего отца убили из-за этого?

— Да. Пока я не могу это доказать, но совершенно очевидно, что после гибели отца деньги Гатри были вложены в «Измерения». На это имеются соответствующие документы.

— Какой ужас! — Алекса задумчиво жевала.

Траск сделал еще один большой глоток и поставил бокал.

— Сейчас, думаю, история повторяется. Только на этот раз жертвой пал сам Гатри. Он собирался изъять свои средства из проекта строительства филиала «Измерений»в Санта-Фе.

— Таким образом, — сказала Алекса, — мотивы к убийству, как твоего отца двенадцать лет назад, так и Гатри, были, как говорится, у одного и того же юридического лица — «Института других измерений»?

— Верно. — Траск оживился. — Поздравляю. Ты говоришь, как студентка-отличница из школы бизнеса. Итак, дважды за эти двенадцать лет финансовое положение «Института других измерений» было поставлено под угрозу.

Алекса вспомнила разговор с Диланом Фенном и Стюартом Люттоном в книжном магазине. Затем перед глазами возникло напряженное лицо Джоанны. У нее пересохло во рту.

— Ты понимаешь, что все это означает? — спросил Траск, пристально глядя на нее.

— Кажется, понимаю. — Она отвела глаза.

— Вот именно. Уэбстер Белл. Все сходится.




Через два часа Траск сидел в кресле рядом с Алексой во дворике и созерцал усыпанное звездами небо. Такого необыкновенного умиротворения у себя в Сиэтле он никогда не испытывал. Это было странно и удивительно.

— Траск, нам ни в коем случае нельзя торопиться, — сказала Алекса. — Надо собрать совершенно неопровержимые доказательства. Ты представляешь, что значит обвинить Уэбстера Белла в убийстве? Гуру, у которого тысячи приверженцев.

— Единственное, в чем я сейчас совершенно уверен, так это в том, что общим знаменателем всего является «Институт». Вокруг него все крутится. — Траск сделал многозначительную паузу. — А олицетворением этого «Института» является Уэбстер Белл.

— Я этого не отрицаю, Траск. Просто мы должны руководствоваться не общими рассуждениями, а иметь какие-то сильные доказательства. Только в этом случае можно начинать действовать.

Траск улыбнулся:

— Кстати, знаешь, как действуют у нас в Сиэтле? Например, человек внезапно падает с парома посередине залива Пьюджет-Саунд и мгновенно исчезает в холодных его глубинах, так что тело обычно найти не удается. Или не возвращается с пешей прогулки. Или…

— Перестань, Траск! — в ужасе воскликнула Алекса. — Неужели ты это серьезно? Неужели ты… мог бы… мог бы…

— Успокойся. Я пошутил и садиться с тюрьму по обвинению в убийстве не собираюсь. На тот период, который мне отмерен в этой жизни, у меня совершенно другие планы.

— Очень рада слышать это. — Она с облегчением откинулась на спинку кресла. — Тебе нужно продолжать свой бизнес.

— Кроме всего прочего.

В первый раз после ухода жены ему пришло в голову, что жизнь можно употребить на что-то еще, кроме строительства отелей. Например, на что?

«На то, чтобы любить Алексу», — решил он после недолгих раздумий.

— Траск! Ты меня слышишь?

— Извини. Задумался что-то. Так о чем ты?

— Я говорю, нужно использовать твоего частного детектива.

— А как же. Он уже вовсю копает вокруг Белла. Я также поручил ему выяснить, кто распоряжается собственностью Гатри после его смерти.

— Действительно, — спохватилась Алекса, — я об этом даже не думала. У него, кажется, никого не было из близких родственников.

— В данный момент это один из самых важных вопросов.

— А не связано ли это каким-то образом с внезапным исчезновением Лиз Гатри?

Траск кивнул:

— Вполне возможно, что и связано. Фил Окуда обещает найти ее в течение суток.

— Неужели Лиз… — начала Алекса.

— Относительно нее нам пока лишь известно, что она — одна из активных слушательниц «Института других измерений», — прервал ее Траск.

— Подумаешь, большое дело. В разное время слушателями «Института» были по меньшей мере половина жителей Авалона. — Алекса усмехнулась. — Я сама какое-то время ходила туда на семинары.

— Ты? — удивился он.

— Родители — я имею в виду маму с Ллойдом, — посоветовали. Они считали, что у меня очень узкий круг общения.

— И тебе удалось?

— Что?

— Расширить круг общения. — Траск вспомнил, как встретил ее в кафе «Апогей»с Фостером Редстоуном.

— В известной степени.

— В этот круг вошел и Редстоун?

Алекса помрачнела:

— Я с ним поужинала несколько раз, и на этом все кончилось.

— Но этот парень определенно продолжает иметь на тебя какие-то виды, — заметил Траск. — В тот день, когда я увидел вас в кафе, он наклонялся к тебе чуть ближе, чем это требовалось. По-видимому, считал, что имеет право.

— Он огорчен тем, что я бросила занятия в «Институте», — проронила Алекса.

— А почему ты бросила?

— Потому что это не для меня. А кроме того, я была занята другим, более интересным делом — подбирала экспонаты для художественной коллекции в твоем новом отеле.

— То есть фактически ты бросила семинары в «Институте» из-за меня.

— Если тебе это приятно, считай, что так.

— Я предлагаю обсудить еще одну очень важную проблему, — произнес Траск, взглянув на нее.

— Я внимательно слушаю.

— Твоя безопасность.

Алекса удивленно вскинула брови:

— Извини, но я что-то не поняла. Какая безопасность?

— Если я прав насчет Белла, — ну, в том, что он стоит за всем этим, — то вполне вероятно, сегодняшний инцидент в доме Лиз Гатри — его работа. Этот негодяй подослал кого-то, чтобы тебя напугать.

— Зачем?

— А чтобы вывести из игры.

— Неужели он решил меня убить?

— Думаю, что нет, Белл не дурак. Два убийства за неделю в таком городишке, как Авалон, — это было бы слишком. Тут даже такой тюлень, как Струд, начал бы шевелиться.

— В таком случае, — заключила Алекса, — о какой безопасности может идти речь? Мне ничто не угрожает.

— А вот такие выводы я бы делать поостерегся, — сказал Траск.

— Это почему же? — поинтересовалась Алекса.

— Чтобы вывести человека из игры, не обязательно его убивать. Существуют и другие методы. Короче, по ночам ты не должна оставаться одна.

— И каким же образом?

— Например, ночевать в моем отеле.

— Переехать в твой отель? — изумилась Алекса. — Ты с ума сошел!

— Алекса, будь благоразумной, не упрямься. У нас там очень надежная круглосуточная охрана.

— Ни за что! — Она резко поднялась на ноги, так что кресло скрипнуло. — Большое спасибо, но я предпочитаю ночевать дома.

— Прекрасно. В таком случае я могу прислать к тебе одного из наших охранников.

— Не хочу я здесь никаких телохранителей.

— В таком случае остается последняя возможность, — спокойно произнес Траск.

Она окинула его подозрительным взглядом.

— Если ты насчет того, чтобы я уехала из города, то можешь поберечь дыхание. На это я тоже никогда не соглашусь.

— Я и не собирался тебе такое предлагать, — терпеливо проговорил Траск. — Потому что не уверен, что это разумно. Возможность, которую я имею в виду, состоит в том, чтобы я оставался здесь с тобой на ночь.

Она остолбенела, как будто он внезапно начал говорить на каком-то непонятном иностранном языке.

— Разумеется, я буду спать на диване в гостиной, — вежливо добавил он.

— На диване? — тупо переспросила она.

— Да, на диване. Я, конечно, понимаю, что твои соседи этого не поймут и сделают кое-какие выводы.

— Соседи? Да мне плевать на соседей. В этом городе все давно уже сделали вывод, что у нас с тобой пылкая любовь. — Ее лицо напряглось. — Несмотря на то что на самом деле это был роман на одну ночь.

Он пристально посмотрел на нее.

— Я не знаю, как это было для тебя, но для меня определенно это был очень пылкий роман на одну ночь.

Она молчала, как будто утратив дар речи.

— Алекса, будь благоразумна. Мы совершенно определенно установили, что во всем этом деле замешаны «Измерения». Я имею в виду гибель Гатри. Поэтому к сегодняшнему происшествию в доме его бывшей жены следует отнестись очень серьезно. Неужели ты хочешь, чтобы я каждую ночь просыпался в холодном поту?

— Не понимаю, почему ты должен просыпаться ночью в холодном поту?

— Потому что буду о тебе беспокоиться.

— О…

— А мне нужно отдыхать, разве ты не понимаешь?

— Понимаю.

— В таком случае договорились, — закончил он. — Я проведу ночь здесь. На диване.

— Но это же так неудобно, — задумчиво проговорила она. — Все твои вещи остались в отеле.

Траск вспомнил о сумке, которую, перед тем как ехать сюда, упаковал и бросил на заднее сиденье джипа.

— Обойдусь, — сказал он.




Глава 24


Телефонный звонок вырвал Алексу из плена сна. Первого настоящего ночного сна, какого у нее уже давно не было. Вначале ей показалось, что это будильник.

Телефон зазвонил снова, пронзительно и угрожающе. За окнами было еще совсем темно. На часах ярко горели зеленые цифры: два пятнадцать.

— О черт!

Она села и уставилась на телефон, как на кобру.

В дверном проходе зашевелилась тень. Траск.

У Алексы сразу же отлегло от сердца. Как это он хорошо придумал — остаться ночевать на диване.

Траск успел надеть брюки, но, видно, забыл застегнуть зиппер. Она заметила, как мелькнул белый клинышек.

Еще один противный звонок.

«Без паники, — приказала она себе. — И ради Бога, перестань пялиться на мужские трусы».

— Ответь же, — подал голос Траск. Она потянулась за трубкой.

— Слушаю.

— Думаешь, он захочет лечь с тобой в постель, после того как узнает о подделках в «Галерее Макклелланд»? Алекса замерла.

— Значит, ты уже знаешь и о «Галерее Макклелланд»?

— А как же. — Голос был все тот же, приглушенный и искаженный приложенной ко рту тканью. — Это мое последнее предупреждение. Перестань встречаться с Траском, иначе он все узнает.

— Сейчас я передам ему трубку, и ты все расскажешь. Сбережешь время…

Неизвестный с грохотом швырнул трубку.

— Дай-ка мне. — Траск быстро набрал код последнего телефонного соединения.

Алекса напряженно ждала, натянув на себя одеяло. В конце концов там кто-то ответил.

— Я знаю, что это телефон-автомат, — резко произнес Траск. — Вы заметили, кто им сейчас пользовался? Что? Подростки? А вы уверены, что, кроме подростков, там никого не было?

Так ничего и не добившись, Траск положил трубку и повернулся к ней.

— Ночной супермаркет, но теперь уже другой, — сказал он. — Дежурный, как водится, ничего не заметил.

— А что тут удивительного, — пробормотала Алекса. — Кто обращает внимание на такие вещи, как пользование телефоном-автоматом, если, конечно, его не занимать на полчаса?

— И что он сказал на этот раз?

— Сейчас он был много конкретнее. Никаких вихрей и прочего. Просто он попытался меня шантажировать.

— Скандалом в «Галерее Макклелланд»?

— Да. — Краем глаза она наблюдала за Траском.

— Белл, разумеется, давно в курсе этого, — задумчиво проговорил Траск.

— Неужели ты думаешь, что это звонил Белл? — удивилась она. — Да его в Авалоне каждая собака знает. Траск рассеянно разглядывал телефон.

— Что, ему некому поручить эту грязную работу?

— Учти, что скандал с «Галереей Макклелланд» государственной тайной не является. О нем знают очень многие. По крайней мере в мире искусства.

— Ну а если ты не из этого мира, тогда, наверное, тебе придется немного покопаться, чтобы вытащить его наружу. Верно?

— Верно. Это история годичной давности, и уже по крайней мере полгода даже в специальной прессе о подделках в «Галерее Макклелланд» ничего не упоминается. Сам ты узнал об этом через частного детектива.

— Ты права, — тихо проговорил он, — об этом мне сообщил детектив. Но уже очень, очень давно. А сейчас мне абсолютно плевать, подлинная коллекция в новом отеле или сплошные подделки.

— Что ты хочешь этим сказать? — вскипела Алекса.

— То, что ты слышала, — ответил он и сделал шаг к постели. — Я хочу, чтобы эта чертова коллекция к нашим с тобой отношениям не имела никакого отношения. Понятно?

— Нет, не понятно. Ты что, ждешь от меня за это какой-то благодарности?

Траск остановился у края постели.

— Я просто пытаюсь объяснить…

— Не надо ничего объяснять. — Она поджала колени к груди и натянула на себя одеяло, как будто это была кольчуга, призванная защитить от его слов. — Я знаю, зачем ты все это сейчас говоришь и о чем думаешь.

— Интересно, о чем же я таком думаю?

— Чтобы трахнуться со мной. То есть еще об одном романе на одну ночь. — Алекса почувствовала, как лицо охватывает жаром, но это ее не утихомирило. — Так вот учти, на этот раз у тебя не получится.

— Алекса…

— И главное, нашел чем соблазнить. Ему, видите ли, плевать на коллекцию, в которую я вложила всю свою душу. Он блеснул глазами.

— Извини, но я имел в виду вовсе не это. Просто как-то неудачно выразился. У меня и в мыслях не было, что ты можешь обидеться. — Он наклонился и обнял ее за плечи. — Я хотел сказать, что…

— Завтра, когда у тебя уже не будет такого острого влечения ко мне, как сейчас, ты пожалеешь о своих словах. Его руки сжали ее плечи.

— Завтра будет то же самое, что и сегодня. Что же касается коллекции, то я никогда и не думал, что ты можешь быть обманщицей.

— Неужели?

— Да. Потому что я тебе верю.

— С каких это пор?

К ее изумлению, он ответил только через несколько секунд.

— Не знаю. Мне кажется, я поверил тебе двенадцать лет назад.

— О чем ты говоришь? — в изумлении пробормотала Алекса. — Мы общались тогда всего несколько минут.

— И тем не менее я вспомнил тебя мгновенно, как только увидел снова. — Он искал глазами ее глаза. — Наверное, я никогда по-настоящему тебя и не забывал. Тоненькую, с большими грустными глазами. Ты была так напугана.

— Да.

— Но не убежала и не спряталась. А спустилась по лестнице, схватила телефонную трубку и приказала мне убираться из дома, угрожала вызвать полицию.

— И ты испугался?

— Не то чтобы испугался. — Траск слабо улыбнулся. — Просто знал, что ты действительно вызовешь полицию. Это можно было прочитать в твоих глазах.

— И я тоже сразу поверила тебе, когда ты сказал, что обязательно вернешься, — прошептала она.

— А когда я встретил тебя снова, то вначале страшно разозлился.

— Из-за того, что Эдвард тайком взял меня консультировать твою коллекцию?

— Нет. — Он разжал объятия и запустил пальцы в ее волосы. — Я взбесился, потому что в ту же минуту понял, что не смогу добраться до Кеньона.

Она медленно выпустила концы одеяла и протянула руки, чтобы сжать его запястья.

— Почему?

Его руки глубже погрузились в ее волосы.

— Потому что обидеть тебя я не мог ни при каких обстоятельствах.

— О Траск! — Она робко улыбнулась. — Я так и не поняла, почему тебе безразлична художественная коллекция отеля.

— Сам не знаю. Я вообще не могу разобраться в себе, когда… — Внезапно его голос прервался. — Ладно, не имеет значения.

Он наклонил голову и нежно прижался губами к ее губам. Алекса не могла противиться.

Он поставил колено на постель и поцеловал ее сильно и долго.

Алекса затрепетала. Внутри ее поднималась, вскипая, эйфория.

— Относительно тебя мои мысли совершенно чисты, — прошептал он ей на ухо.

— Неужели?

— Да.

Она поцеловала его голое плечо и затем провела губами по курчавой поросли на груди.

Ее поцелуи тоже были долгими. Она чередовала их с легкими покусываниями, чувствуя, как мышцы на его спине начали напрягаться и слегка вибрировать.

Осознание того, какой эффект производит ее ласка, доставляло Алексе огромное наслаждение.

Он скользнул рукой вдоль ее ноги к внутренней стороне бедра.

«Я чувствую себя сейчас совершенно беззащитной, — призналась она, но не вслух. — Но это так восхитительно».

Все ее тело конвульсивно подергивалось.

— А вот мои мысли, — выдавила она хриплым шепотом, — вовсе не чистые.

— Я безумно счастлив слышать это, — отозвался он и перевернулся на спину вместе с ней.

Она уперлась руками ему в грудь и, чуть приподнявшись, сделала так, чтобы он наполнил ее всю.

А потом был упоительный восторг любовных игр, до тех пор, пока длить их стало просто непереносимо. И тогда внутри у нее что-то тихо взорвалось, обрушив на них обоих водопад бриллиантовых искр.

— В одном ты была не права, — прошептал он спустя несколько минут. — Завтра я буду желать тебя еще сильнее, чем сегодня. И ни о чем не пожалею.




Потом Траск долго не мог заснуть, нежно лаская мягкое, теплое тело Алексы, уютно примостившейся возле него.

«Ее аромат для меня, как наркотик, — признавался он, блаженно вдыхая дивное благоухание ее тела. — Еще немного, и я стану наркоманом. А может быть, уже?»

— Алекса.

— Хмм…

— Ты спишь?

— Да.

— Я хочу попросить тебя кое о чем.

— Давай, только быстрее.

— Хорошо. — Он замолк.

— Ну и что? — Она вытянула ногу, скользнув пальцами по его икре. — Что ты хотел попросить?

— Чтобы ты больше не называла наши отношения романом на одну ночь.

— А как же это называется? — спросила она после непродолжительного молчания. — Роман на две ночи?

— Нет. — Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа. — Давай называть это любовью.




Глава 25


Алекса и Траск проснулись почти одновременно. Она открыла глаза и увидела, что он направляется в ванную.

— Траск. Он оглянулся:

— Спи. Еще рано.

Она увидела в его руках брюки.

— Куда ты собрался?

— Есть дела.

— Дела? В такую рань? О чем ты говоришь? — Она отбросила одеяло и соскочила с постели. — Отвечай, в чем дело? Он пожал плечами.

— Я решил съездить к Лиз Гатри и внимательно осмотреть дом. Может быть, удастся что-то обнаружить.

Она потянулась за халатом.

— Один? Без меня?

— Именно так.

— Не выйдет, Траск. Ты забыл, что мы ведем расследование вместе? — Она прошагала мимо него в ванную. — Я буду готова через десять минут.

Встав под душ, Алекса почувствовала огромное облегчение, неожиданно осознав, как было бы ужасно проснуться и не обнаружить рядом Траска. Оказывается, для нее это очень важно. «Ну и ну, — потрясла она головой. — То ли еще будет!»

Он встал под душ рядом с ней и потянулся за мылом.

— Траск.

— Что?

— А если Лиз дома?

— Тогда мы с ней просто тихо побеседуем.




Час спустя Алекса и Траск стояли на кухне Лиз Гатри. Оба в перчатках.

Здесь отчетливо пахло гнилью.

— Лиз так дома и не появилась, — сказала Алекса.

— И уезжала в спешке. Не вынесла мусор. Забыла запереть все двери и окна. — Траск скользнул лучом фонарика по кухонной столешнице. — Спрашивается почему?

— Может быть, ее что-то напугало?

— Что-то или кто-то. — Траск посмотрел на Алексу. — Я хотел взглянуть на какие-нибудь деловые бумаги, если их удастся здесь обнаружить. — Он медленно направился в холл, погруженный во мрак. Алекса двинулась за ним.

Толкнув одну из дверей, они обнаружили небольшой кабинет с письменным столом, на котором лежало несколько папок.

— Занимайся здесь, — шепнула ему Алекса. — А я пойду проверю спальню.

— Но помни, ничего не сдвигать, — предупредил он, исчезая в кабинете.

— Не беспокойся, я прочитала достаточно детективных романов…

Она пересекла холл и остановилась перед открытой дверью. Сумеречного света Ущелья теней было достаточно, чтобы видеть постель и гардероб.

За спиной что-то скрипнуло. От неожиданности Алекса сильно вздрогнула, так что чуть было не потеряла равновесие. Ладони похолодели.

— Траск, — прошептала она.

— Что? — отозвался он из кабинета. Раздался еще один скрип.

Она поняла, что это он вызывает скрип, выдвигая ящики стола.

— Ничего. — Она глубоко вздохнула и вошла в спальню.

Здесь на первый взгляд все было обычно. Постель убрана, дверь гардероба аккуратно прикрыта.

Алекса осветила фонариком книги на ночном столике. «Другие измерения в нашей жизни», «Ежедневное путешествие в другие измерения», «Метод похудения с помощью других измерений».

— Лиз, ты действительно зациклилась на других измерениях, — прошептала Алекса и направилась к гардеробу. Он оказался наполовину пуст. Значительная часть одежды отсутствовала. Причем вместе с плечиками.

Да, видимо, Лиз очень спешила.

В стенном шкафу зияло пустое место в ряду чемоданов.

Алекса прошла в ванную. Туалетные полочки и шкафчик для лекарств были практически пусты. Оставались только коробка с ушными тампонами и полупустая бутылочка зубного эликсира.

Она возвратилась в холл и сунула голову в кабинет.

— Ты был прав. Похоже на то, что Лиз не только уехала в спешке, но и собиралась некоторое время сюда не возвращаться. Она взяла с собой кучу одежды, все туалетные принадлежности и косметику.

Траск оторвался от бумаг.

— Видимо, ее что-то сильно напугало.

— Наверное, тот тип с ножом.

— Может быть. Но у нас нет оснований заставить начальника полиции Струда относиться к ее исчезновению серьезно. В доме нет никаких свидетельств какого-нибудь криминала.

Алекса решила посетить комнату для медитаций, расположенную в конце холла.

Одна из панелей ширмы-седзи была сдвинута: единственное доказательство присутствия в то утро злодея с ножом, в черном халате. Но Струду, разумеется, этого недостаточно.

В остальном же здесь ничто не изменилось. Сквозь белые шторы проникал слабый свет. Розовый кристалл стоял на том же самом месте на низком столике. Подушка находилась на ковре в таком же положении.

Она скользнула лучом фонарика по книжным полкам. Здесь что-то было не так.

Сзади тихо подошел Траск:

— Пошли?

— Погоди, здесь что-то изменилось, но я пока не могу сообразить, что именно.

Она подошла вплотную к книжным полкам. Их заполняли разномастные эзотерические издания. И тут ее осенило.

— Исчез дневник!

— Какой дневник?

Она медленно повернулась к Траску:

— Институтский дневник Лиз. Его нет. Поскольку маловероятно, чтобы она возвратилась за ним, то дневник у него.

— Ты хочешь сказать, что дневник взял тип с ножом?

— Да. Но почему он это сделал?

— Пожалуйста, просвети меня. Что это за дневник?

— Каждый слушатель семинара должен фиксировать в нем свои ощущения мира и душевного равновесия. Вчера этот дневник лежал на самой верхней полке. Сейчас его там нет.

— Ну и, как ты думаешь, что за муть там могла быть записана?

— Не знаю. Наверное, Лиз кратко фиксировала свои ощущения после сеанса медитации.

— А имя ее гуру там тоже записано? — задумчиво спросил Траск.

Алекса быстро подняла голову.

— Конечно. Его имя должно быть обязательно упомянуто, хотя бы раз. — Она глубоко вздохнула. — О Боже мой, Траск, а что если вчера меня преследовал этот гуру?

— Не знаю. Но злодей взял ее дневник, значит, он для чего-то ему понадобился.

— Ты осознаешь, что это значит? — заволновалась Алекса. — Если мы узнаем имя персонального гуру Лиз Гатри, у нас будет конец веревочки, за который можно потянуть и кое-что обнаружить.

— Пожалуй. — Траск немного помедлил, а затем показал ей желтовато-коричневый скоросшиватель. — Мне тоже удалось раздобыть кое-что.

Алекса вопросительно подняла брови.

— Несмотря на развод, — сказал Траск, — финансы у Лиз и Дина Гатри оставались общими.

— Что?

Он улыбнулся с мрачным удовлетворением охотника, выследившего дичь:

— Да-да, они, видимо, решили, Что такая мелочь, как развод, не должна портить деловые отношения.

— То есть деньги Лиз тоже были вложены в проекты «Института других измерений»? И именно их хотел изъять Дин Гатри?

— Наверное, раз они были у них общими. — Траск сунул скоросшиватель под мышку и направился в холл. — Папка по инвестициям в проект в Санта-Фе отсутствует. Видимо, тот, кто взял дневник, захватил и эту папку тоже. А может быть, не одну. Сейчас это узнать невозможно.

— Ты не учел, что папки могла взять и сама Лиз.

— Это правда, — согласился Траск. Однако блеск в его глазах не погас. — Но есть еще кое-что. А именно: Лиз Гатри после смерти бывшего мужа распоряжается всеми его финансами, включая и инвестиционные фонды.

Алекса остолбенела.

— Тогда становится ясно, почему избавились от Дина Гатри. Убийца знал, что все перейдет к Лиз.

— Ты схватываешь буквально на лету, — улыбнулся Траск. — Придется повысить тебя в звании. Итак, с сегодняшнего дня из моей помощницы ты становишься моим заместителем по оперативной работе. — Траск сунул папку под мышку и направился к двери. — Ясно одно, это еще один материал против Уэбстера Белла. У него были мотивы, и он имел возможность, а также массу приспешников в своем «Институте».

— Я понимаю, что Белл во всей этой ситуации выглядит неважно. — Алекса поспешила вслед за Траском. — Но все равно мне очень трудно представить его убийцей.

— Может быть, именно поэтому ему и удается выходить сухим из воды. — Траск обернулся. — Кстати, теперь можно объяснить причину бегства Лиз Гатри.

— И в чем же она?

— Возможно, Лиз Гатри столкнулась с более сложной проблемой, чем контроль своих финансов со стороны Уэбстера Белла.

— Не понимаю, что тут сложного, если твои финансы контролирует учитель, помогающий войти в другие измерения? Причем контролирует не в свою пользу, а на благо «Института».

— При таком раскладе, я согласен, — произнес Траск, — для Лиз действительно ничего сложного нет. Проблема возникает вместе с перспективой быть убитой этим учителем, который решил, что она ему больше не нужна.

Алекса аккуратно закрыла за собой дверь.

— А какой ему смысл ее убивать? Это же курица, которая несет золотые яйца. Нет ее — нет и яиц.

— Ты ошибаешься. Если бы Уэбстеру Беллу удалось уговорить Лиз завещать все свое состояние «Институту», золотых яиц появилось бы много больше.

Алекса, бледная, спускалась по ступенькам.

— Но ведь люди именно так иногда и поступают, верно? Завещают свои состояния различным фондам, университетам и прочим заведениям.

— Такое бывает очень часто.

— Значит, составив похожее завещание, Лиз каким-то образом почувствовала, что от нее хотят избавиться, и в панике сбежала.

— Можно принять за рабочую гипотезу, — согласился Траск. — В таком случае ей придется скрываться до тех пор, пока она не изменит свое завещание.




Глава 26


В начале одиннадцатого Траск вошел в переполненный вестибюль отеля. Группы гостей готовились к посадке в шикарный туристический автобус.

— Доброе утро, сэр, — Траска приветствовал Пит Сан-тана. На его лице сияла довольная улыбка менеджера, у которого аншлаг. — Я вас искал, чтобы показать это. — Он передал шефу несколько газет. — Из Тусона и Финикса. В каждой нам отведено по полосе. Мы им понравились.

— Посмотрим… — Траск взял у него газеты.

НОВАЯ ЖЕМЧУЖИНА В КОРОНЕ АВАЛОНА

На прошлой неделе в Авалоне, штат Аризона, корпорация «СЕО Авалон резортс инк.» открыла новый комфортабельный отель с водолечебницей. По случаю открытия президент корпорации и главный администратор Джон Лэрд Траск устроил гала-прием.

«Пришло время возвратиться туда, где все это начиналось, — заявил Траск в интервью нашему корреспонденту. — Превратить старый авалонский особняк в курортный отель было давней мечтой моего отца. То, что вы сейчас здесь видите, это воплощение его мечты в жизнь».

Траск поискал глазами слова ар-деко.

В отеле размещена художественная коллекция в стиле ар-деко. Экспонаты собраны известным искусствоведом Эдвардом Вэйлом, пользующимся у состоятельных коллекционеров большим авторитетом. Коллекция привлекла внимание нескольких заметных деятелей из мира искусства Юго-Запада.

Члены городского совета Авалона с большим энтузиазмом отзываются о влиянии, какое окажет новый курортный отель на экономику…

Траск оторвался от чтения и сложил газеты. Единственный абзац в ежедневной газете с упоминанием коллекции Алексу вряд ли удовлетворит. Для возвращения в мир искусства ей нужно гораздо больше.

Он протянул газеты Питу:

— Неплохое начало.

Тот широко улыбнулся:

— Мы не перестаем принимать заказы.

Траск показал глазами на автобус для туристов.

— Здесь, кажется, тоже все в порядке.

Пит радостно кивнул:

— Весенний Авалонский фестиваль сейчас — гвоздь программы. Мы открылись в удачное время. Авалон становится популярным.

— Отец был прав. — Траск направился к лестнице. — Но видно, тогда еще время не пришло. Так всегда бывает.

Он поднялся на второй этаж и прошел в западное крыло. Открывая дверь номера, подмигнул «Танцующему сатиру»:

— С каждым днем ты выглядишь все лучше и лучше. Тот ехидно, так показалось Траску, подмигнул тоже. Сообщений на автоответчике было три. Все из Сиэтла. Большой важности они не представляли. Траск их стер, затем сварил себе кофе. И только после этого позвонил Филу Окуде. Тот отозвался немедленно.

— Как дела? — спросил Траск.

— На след Лиз Гатри напасть пока не удалось, — сухо ответил детектив. — Она скрывается, это уже определенно. Никто из знакомых ничего не знает, а близких родственников у нее нет. При расчетах, видимо, использует только наличные. Ни кредитных карт, ни чеков нигде не предъявляла.

— Но отыскать ее можно? — холодно осведомился Траск.

— Конечно. Просто потребуется немного больше времени.

— Фил, ее нужно найти как можно скорее. Привлеките к этому делу столько людей, сколько сочтете нужным.

— А в чем проблема?

— Возможно, ее разыскивает еще кое-кто. И его интерес состоит в том, чтобы она была мертва. Или сейчас, или в ближайшем будущем.

— Вы сообщили в полицию? — спросил Фил.

— Да. Но они считают, что Лиз Гатри просто решила попутешествовать, А как насчет Белла? Есть какие-нибудь новости?

— Ничего существенного, — ответил Фил. — Пока он кажется чистым. Чего нельзя сказать об одном из его ближайших помощников — Фостере Редстоуне.

— Вот как? — Траск устроился в кресле. — И что у вас на него появилось?

— Для начала хотя бы то, что до появления в Авалоне, в «Институте других измерений», он был известен под именем Флетчер Ричардс.

— У вас есть соображения насчет того, почему он сменил имя?

— Наверное, потому, что его разыскивают власти штата Флорида. Он построил там финансовую пирамиду, причем вкладчиками большей частью были пенсионеры, и скрылся.




Дилан постучал ложкой по бокалу, чтобы привлечь внимание небольшой группы, собравшейся в кафе «Апогей».

— Внимание, внимание! Разрешите открыть заседание ассоциации Торгового центра Авалона.

Алекса оглянулась:

— Но еще нет Джоанны.

Стюарт поднял голову от большой жестяной коробки, наполненной чайными листьями.

— Она сегодня не придет. Оставила в магазине помощницу. Сказала, что плохо себя чувствует.

— Джоанна вообще в последнее время ведет себя как-то странно, — заметил Брэд.

Среди присутствующих пронесся ропот.

— Может быть, нужно сообщить об этом ее брату? — сказала Марджи Феррис, владелица магазина игрушек.

— Уэбстеру? — хмуро переспросил Дилан. — Не знаю, не знаю. Мне кажется, Джоанна расценила бы это как вмешательство в свои личные дела. Они с Уэбстером достаточно близки, и если бы она нуждалась в его помощи, то сказала бы ему сама.

Марджи помрачнела:

— Что же ты предлагаешь — сидеть и ждать, пока она окончательно не скатится в клиническую депрессию?

— Хорошо, — поспешно согласился Дилан, — вечером я позвоню Уэбстеру и поговорю с ним по душам. Мы знакомы много лет. Если не возражаете, так и решим. — Затем он показал пачку бумаг. — Вернемся к делам. Алекса только что передала мне окончательный вариант программы фестиваля, составленной оргкомитетом. В части, касающейся нас, больших изменений нет. Магазины в Торговом центре будут открыты до семи, как и планировалось. Есть вопросы?

Алекса почти не слушала. Она вспоминала утреннее посещение дома Лиз Гатри и выводы, которые затем последовали. Тревога нарастала.

Через некоторое время все начали расходиться. Алекса допила чай и направилась к двери.

— Сегодня торговля должна пойти хорошо, — сказал Брэд Васкес, выходя вслед за ней на улицу. — Город набит туристами. Мне кажется, этот фестиваль обещает быть самым ярким из всех. Очень кстати пришлось и открытие курортного отеля.

Алекса быстро посмотрела на дверь «Хрустальной радуги».

— Должно быть, Джоанна действительно слегла, если не появилась в магазине сегодня, в один из самых оживленных дней в году, не считая кануна Рождества.

— Ты совершенно права, Алекса. Увидимся в обед. Пока.

— Счастливо. — Она направилась к дверям «Сувениров прошлого».

Ощущение беспокойства усугублялось.

В одиннадцать она позвонила Джоанне. Та отозвалась не сразу.

— Алло. — Голос был очень вялый.

— Джоанна? Это Алекса. Как вы себя чувствуете?

— Ночью совсем не спала, — пробормотала Джоанна. — Только к утру задремала. А сейчас вот выпила таблетки.

— Может быть, вам что-нибудь нужно? Я могу зайти после работы.

— Чай… — Джоанна почти шептала, — у меня кончился.

— Я принесу.

— Спасибо. — Джоанна долго молчала. — Алекса…

— Я слушаю.

— Ладно. Трудно разговаривать. Очень устала.

В трубке раздались короткие гудки.

Через два часа, когда наплыв покупателей чуть схлынул и образовалось временное затишье, Алекса решила купить бутербродов и холодного чая для себя и Керри.

В кафе «Апогей» было не протолкнуться. Алекса заказала чай себе и отдельно в пакете специальную смесь для Джоанны. Обслуживал не Стюарт, а его помощник.

— Тед, ты, я вижу, совсем запарился.

— Еще бы. — Тед отсчитал ей сдачу. — Видите, работаю один. Босс надумал отправиться в банк, улаживать какие-то дела. Нашел время.

— Держись, не унывай, — улыбнулась Алекса. — К воскресенью вся эта суматоха уляжется.

Тед широко улыбнулся:

— Я только на это и надеюсь.

Алекса с покупками вернулась в «Сувениры прошлого». Керри как раз передавала покупателю коробку с горгульями среднего размера.

Алекса подождала полчаса и сняла трубку.

Джоанна не отвечала.

Алекса совсем встревожилась. Джоанна говорила про какие-то таблетки. Интересно, сколько она их приняла?

Она набрала номер снова. И снова никакого ответа.

Алекса положила трубку и посмотрела на Керри.

— Сегодня тяжелый день, и мне очень не хочется оставлять тебя одну, но, видно, придется. Я должна съездить к Джоанне, на час, не больше. Она не подходит к телефону. Вдруг что-то случилось?

— Нет проблем, — ответила Керри. — Мне даже больше нравится, когда много покупателей. Время летит быстрее. К тому же скоро выходной.

Алекса посмотрела на часы.

— Я вернусь в крайнем случае к четырем.

— Не беспокойтесь, я справлюсь. Надеюсь, с Джоанной все будет нормально.

— Я тоже. Увидимся примерно через час.

Алекса собрала сумку и через заднюю дверь магазина вышла в переулок.

На автостоянке она открыла свою машину и удалила с лобового стекла отражающий экран.

У Джоанны она гостила несколько раз и знала, что ехать туда меньше двадцати минут. Все это время Алекса уговаривала себя успокоиться, убеждала, что ничего страшного не происходит, что Джоанна просто плохо спала, что на нее подействовал несчастный случай с Гатри, всплыли печальные воспоминания прошлого.

Но по мере подъема вверх по извилистой дороге ее беспокойство нарастало. «Надо было ехать сразу же после утреннего разговора», — укоряла она себя.

Дом Джоанны занимал на холме доминирующее положение. Его и «Институт» проектировал один архитектор. Сглаженные углы, много стекла. Соседей поблизости не было. Джоанна дорожила своей уединенностью.

Первое, что увидела Алекса, въезжая на подъездную дорожку, была машина Джоанны. Значит, дома. Уже легче…

Алекса вышла из машины, прошла по дорожке, ведущей к передней двери, и позвонила.

Не получив ответа, она громко застучала по деревянным панелям.

— Джоанна, это я, Алекса. Откройте, пожалуйста.

Тишина за дверью ее испугала. Она обежала вокруг дома и заглянула в кухонное окно.

Джоанна лежала скорчившись на плиточном полу в бирюзовом махровом халате. На столе стояла бутылочка с таблетками. Рядом — пустая кружка и небольшой пакет с чаем из кафе «Апогей». Видимо, Джоанна обнаружила у себя запасы.

— Джоанна!

Алекса подергала дверь. Заперто. Несколько секунд она обдумывала вариант: «Может, выбить стекло?»И вдруг вспомнила, что у Джоанны есть привычка держать запасные ключи под цветочным.горшком у входа.

Она оглянулась. Конечно, вот рядом с дверью в тяжелой терракотовой вазе растет большой цветущий кактус. Она не ошиблась.

Ключи оказались под вазой.

Стоило ей открыть дверь, как в нос шибануло запахом газа. Она вспомнила, что Джоанна недавно купила новую газовую плиту, питающуюся от баллонов. Стационарной линии в дом пока не провели.

— Господи, Джоанна!

Алекса широко распахнула дверь, глубоко вдохнула и ринулась внутрь.

Первым и самым главным было как можно скорее вытащить Джоанну на воздух. Это ей удалось довольно быстро. Джоанна оказалась легче «Танцующего сатира». Алекса уложила ее у двери.

— Джоанна, пожалуйста, не умирайте! Вначале пульс не прощупывался, но через несколько секунд она с облегчением его обнаружила. Правда, слабый.

— Джоанна, вы меня слышите? Прошу вас, ответьте. Что случилось?

Женщина застонала. Рука дернулась, но глаза оставались закрытыми.

— Не позволяй им забрать меня. Пожалуйста. Помоги мне.

Алексу охватила паника.

— Я сейчас вызову «скорую помощь». — Она поискала глазами свою сумку и извлекла сотовый телефон.

— Алекса? — Ресницы Джоанны затрепетали. — Как вы здесь оказались?

— Все в порядке. — Алекса набрала номер. — Сейчас приедут.

— Слишком поздно. — Джоанна смежила веки. — Слишком поздно. К тому же монстры…

Оператор на телефоне быстро выпалил в ухо Алексы вопросы.

— Нет. Я не знаю, что случилось. — Алекса посмотрела в сторону кухни. — Пахнет газом. Мы находимся снаружи. Да, дверь открыта. Я вижу пузырек с таблетками.

— Можете сказать, что это за лекарство? — спросил оператор.

— То, что ей прописали. Транквилизатор, я думаю. Она говорила, что приняла таблетки утром.

— Машина выехала. Попытайтесь держать ее в сознании, чтобы она не спала. В дом ни в коем случае не входите.

— Хорошо. — Алекса положила трубку и наклонилась к Джоанне. — Что же все-таки здесь случилось?

— Монстры. — Ресницы Джоанны снова затрепетали. — Это все из-за монстров…

— Каких монстров?

— Прогоните их от меня… Сделайте что-нибудь… Они хотят меня убить… Прогоните их…

— Джоанна, послушайте меня! Вам это кажется. Здесь нет никаких монстров.

— Но я их вижу. — Голос Джоанны стал тоньше, как будто она собиралась заплакать. Затем сделала слабый жест рукой, пытаясь отмахнуться, отогнать от себя невидимых чудовищ. — Пожалуйста, остановите эту мерзость. Не подпускайте их ко мне…

Алекса сжала руку Джоанны.

— Я ни за что не позволю им к вам подобраться. Обещаю.

Джоанна часто заморгала, а затем внезапно открыла глаза, посмотрела на Алексу туманным испуганным взглядом.

— Извините. Я не могла ни о чем другом думать. Так была напугана.

— Чем напугана?

— Боялась, что это повторится. — Джоанна закрыла глаза. — Вот оно и повторилось. Разве вы не видите?

— Что повторилось?

Джоанна скорчилась, начала извиваться и хватать руками воздух.

— Они злые. Прошу вас, остановите их!

Алекса услышала сирену «скорой помощи»и крепче сжала руку Джоанны.

— Я не позволю им вас обидеть, Джоанна.

— Обещаете? — Из глаз Джоанны потекли слезы.

— Обещаю. — Алекса знала, что машина уже выехала на подъездную дорожку. — Джоанна, «скорая помощь» уже здесь. Они вам помогут.

Джоанна застонала:

— Извините меня, Алекса. Я была в отчаянии. И ничего другого не могла придумать. Только это. Простите меня, ради Бога.

В дверь громко постучали. Алекса вскочила на ноги.

— Мы здесь! — крикнула она. — На террасе.

— Алекса, помните о монстрах. — Джоанна пристально смотрела на нее затуманенными глазами. — Монстры. И будьте осторожны. Очень осторожны.

— Я буду, буду осторожна, — мягко сказала Алекса. Мимо нее проскочили два медика, деловые и решительные. А потом она увидела еще одного прибывшего.

— Траск? Откуда ты узнал?

— Мне сказала Керри. — Его лицо было суровым. — Мы же договорились, что ты не будешь действовать в одиночку.

— Я не собиралась действовать, клянусь тебе. Джоанна сегодня не открыла магазин, я позвонила ей, и она попросила меня привезти чай. Я приехала, и вот…

— Ладно. — Он бросил взгляд в открытую кухонную дверь. — Она что, отравилась газом?

— Скорее всего — да. — Алекса наблюдала, как медики суетятся вокруг Джоанны. — У нее недавно установили новую газовую плиту. Наверное, что-то сломалось.




Спустя полчаса Траск снял трубку с аппарата на столе рядом с диваном в гостиной Джоанны. Запах газа уже улетучился. Все двери и окна были распахнуты. Оказывается, был открыт газовый вентиль.

Ему ответили после второго гудка.

— «Институт других измерений». — Голос был женский, теплый, доброжелательный, наполненный миром и душевным равновесием. — Чем могу помочь?

— Это Траск. Из корпорации «СЕО Авалон резортс инк.». — Свой голос сейчас он не наполнял ни миром, ни душевным равновесием. — Пригласите, пожалуйста, Уэбстера Белла.

Говорящая затихла. Траск быстро посмотрел на Алексу. Она стояла у окна, наблюдая, как машина «скорой помощи» выезжает в город.

— Очень сожалею, мистер Траск, но в данный момент мистер Белл подойти не может. Он проводит семинар, а во время занятий мы его никогда не вызываем.

— Позовите его, — приказал Траск. — Немедленно!

— О, один момент.

Секретарша, видимо, прикрыла ладонью трубку. Но Траск слышал, как она взволнованно говорила с кем-то.

— Мистер Траск, одну секундочку, — наконец произнесла она, и почти мгновенно заговорил другой голос:

— Это Фостер Редстоун. В чем проблема, мистер Траск?

— Вот именно проблема, — неспешно проговорил Траск. — Она состоит в том, что несколько минут назад Джоанну Белл увезли из дома на «скорой помощи».

— Джоанну? — Голос Фостера перестал быть вкрадчивым. — Вы в этом уверены? Что с ней? Она…

— Она жива, если вы это хотели спросить. Вернее, едва жива. Позовите Белла.

— Да, конечно. Подождите секундочку у телефона.

Уэбстер Белл снял трубку тут же. Траск понимал, что Белл слушал их разговор по параллельному аппарату.

— Что с Джоанной? — быстро спросил Уэбстер.

— В данный момент ее везут в госпиталь, — сказал Траск. — Нашла ее Алекса Чемберс, которая приехала ее навестить. Что случилось, пока не известно. То ли передозировка транквилизаторов, то ли отравление газом. Возможно, и то, и другое. Она галлюцинировала, но жива, хотя сознание спутанное. Медики сказали, что это хороший признак.

— Боже мой, — прошептал Уэбстер. — Она не… я хочу сказать, они не считают, что это намеренно?

— Не знаю, — тихо ответил Траск.

— Было известно, что она сильно переживает, но я понятия не имел… Ладно. Фостер, вы меня слышите? Я уезжаю в госпиталь.

— Я отвезу вас, Уэбстер, — отозвался Фостер мягким баритоном. — Мы будем там через пятнадцать минут.

— Хорошо. Встретимся у машины.

Уэбстер положил трубку, но телефон не отключился. Снова заговорил Фостер:

— Траск, вы сказали, что Джоанну нашла Алекса?

— Да. — Траск видел, как Алекса перебирает пачку журналов на столе Джоанны. Внезапно она замерла.

— Где она? — спросил Фостер.

— Алекса? Здесь, со мной.

— Вы в доме Джоанны?

— Да.

Алекса внимательно рассматривала толстый глянцевый журнал.

— Я не понял, — сказал Фостер. — Почему Алекса…

— Редстоун, это длинная история. Может быть, вам лучше идти? Белл сказал, что будет ждать вас у машины.

— Да. Верно. Мне нужно идти. Но вы в доме Джоанны…

— Не беспокойтесь, вентиль газа перекрыт, и дом хорошо проветрен. Перед уходом мы еще раз все проверим и запрем дверь.

— О, спасибо.

Траск положил трубку. Алекса не отрывалась от журнала.

— Редстоун повез Белла в госпиталь, — сказал Траск. — Я сказал ему, что мы запрем дом.

Наконец Алекса подняла глаза.

У нее было странное лицо. «Как будто она только что увидела привидение», — подумал Траск.

— Как реагировал Белл? — спросила она тихо.

Траск пожал плечами.

— Наверное, так же, как и любой брат, когда ему сообщают, что сестра пыталась покончить с собой.

— Насчет того, чтобы покончить с собой, еще не известно, — медленно сказала Алекса.

— Во всяком случае, он так это воспринял. Алекса снова посмотрела на обложку журнала.

— Она что-то твердила насчет монстров. Но кажется, один или два раза меня узнала. И пыталась извиняться.

— За что?

— Я не поняла. Потому что она сразу же принималась бормотать про монстров, которые хотят ее убить.

Траск вспомнил мучительное беспокойство, которое увидел в глазах Джоанны, когда она приходила к нему в отель.

— Она умоляла меня не копаться в прошлом.

— Я думаю, из равновесия ее вывела смерть Гатри, — сказала Алекса.

— Может быть, здесь не только это, а что-то гораздо более страшное, — резко произнес Траск. — Может быть, она что-то знает. Или подозревает. В любом случае я не сомневаюсь, что это связано с братом.

— Да, ее преданность Уэбстеру безгранична, — согласилась Алекса. — Если она подозревает, что он причастен к чему-то плохому, то для нее это ад кромешный.

— Возможно, это объясняет передозировку транквилизаторов.

— А также и вот это. — Она протянула журнал.

Траск уставился на глянцевую обложку. На ней была крупным планом изображена обнаженная бронзовая женщина.

— Что это?

— Очень интересное издание, — прошептала Алекса. Траск нахмурился:

— Не понял.

— Журнал называется «Памятники культуры двадцатого века». Номер годичной давности. Именно в нем напечатана знаменитая статья о подделках в «Галерее Макклелланд», где упоминается и мое имя.

Только сейчас Траск заметил подпись под бронзовой скульптурой: «Обман и мошенничество в» Галерее Макклелланд «?»

— Вот оно что, — протянул он.

— Эту обложку я не забуду до конца жизни. До сих пор иногда вижу ее во сне. — Алекса забрала у него журнал и, перелистнув, открыла страницу с загнутым углом. — Искусство двадцатого века Джоанну никогда не интересовало. К тому же журнал вышел год назад. Как ты думаешь, почему она держала его на столе в своей гостиной?

Траск прочитал вслух начало статьи:

— «Мир искусства потрясли слухи о мошенничестве в» Галерее Макклелланд «. Не исключено, что здесь замешана сотрудница, искусствовед Алекса Чемберс…»— Он встретился глазами с Алексой. — Ты сказала, что Джоанна пыталась извиняться?

— Да. Ты думаешь, это она звонила мне ночью?

— Предположить такое сейчас вроде бы ничто не мешает. Но зачем она это делала?

— Джоанна каким-то образом догадалась, что мы с тобой взялись вести расследование вместе, — сказала Алекса. — И попыталась разрушить наш союз, чтобы ослабить твои возможности. Значит, она боялась, что ты можешь докопаться до чего-то очень страшного.




Глава 27


Траск откинулся на спинку кресла и поднял глаза к звездам, сверкавшим над двориком Алексы.

— Из-за сегодняшней суматохи я не имел возможности сообщить тебе парочку новостей. Первая: в газетах Финикса и Тусона появились сообщения об открытии отеля.

Алекса вытянулась в соседнем кресле.

— Благожелательные, я надеюсь?

— Да.

— Твой отель назван воплощенной фантазией?

— А как же еще? — Он многозначительно умолк. — Там есть упоминание и о художественной коллекции.

— Это мило.

— Ты не рада?

— Я не собираюсь радоваться, пока в «Памятниках культуры двадцатого века» не появится статья, где коллекция будет названа самой лучшей экспозицией деко за пределами Нью-Йорка.

— И не меньше?

— Да, именно так. Потому что коллекция курортного отеля в Авалоне действительно самая лучшая за пределами Нью-Йорка. Одна из лучших в стране. Когда «Памятники» это подтвердят, я могу появиться на публике и приписать заслуги себе.

Траск задумался. Как воздействовать на издателей «Памятников», он пока не знал, но твердо решил попробовать. У него были знакомые из мира искусства.

— Траск, ты даже об этом и не думай.

— О чем? — простодушно осведомился он.

— О том, чтобы пытаться как-то заставить «Памятники» напечатать восторженный обзор коллекции отеля.

— Ты даже не позволяешь мне немного развлечься, — заметил он, оправдываясь.

— Это мило с твоей стороны. — Алекса улыбнулась. — Но давление на редакцию «Памятников» может привести к прямо противоположным результатам. Так что большое спасибо, но не нужно никакой суеты.

— Ты меня недооцениваешь, дорогая. Я умею давить очень мягко.

— Не сомневаюсь, что умеешь. — Она продолжала улыбаться. — Но забудь о «Памятниках». В данный момент у нас с тобой куда более важные проблемы. Какая твоя вторая новость?

— Оказывается, Редстоун — профессиональный мошенник.

Алекса хмыкнула:

— Надо же! А о тебе он всегда отзывался с таким восхищением.

— Я серьезно, Алекса. До приезда в Авалон Редстоун был известен во Флориде под именем Флетчер Ричарде. Там он обобрал группу пенсионеров-вкладчиков и слинял сюда, под крылышко Уэбстера Белла.

Она быстро повернула голову.

— Ты это серьезно?

— Да.

— Не могу в это поверить. Он же правая рука Уэбстера. — Алекса удрученно пожала плечами. — Я даже несколько раз с ним ужинала.

— Пока я не спас тебя из его когтей, — заметил Траск, — и не сунул в руки игрушку в виде художественной коллекции. Наверное, это судьба. — Он помолчал. — А теперь расскажи поподробнее, как ты очутилась у Джоанны.

— Утром она не пришла на собрание в «Апогей». Стюарт сказал, что ей нездоровится. Я дважды звонила. Она не ответила, и тогда…

Она замолкла, услышав звуки подъезжающего автомобиля.

— Мне кажется, к тебе гости, — сказал Траск. Алекса встала:

— Хотелось бы знать, кого это принесло в такой час?

— Сейчас выяснится.

Они обошли дом и увидели на подъездной дорожке поблескивающий «рейнджровер». За рулем сидел Фостер Редстоун, рядом — Уэбстер Белл. Завидев Алексу, Редстоун весь засветился улыбкой и легко выскочил из машины. Траск подумал, что никакая цена за художественную коллекцию отеля не покажется сейчас слишком высокой, поскольку в какой-то мере это помешало связи Алексы с этим прохвостом.

Следом вылез Уэбстер Белл. Он выглядел на десять лет старше, чем на презентации отеля.

— Как Джоанна? — спросила Алекса.

— Ей лучше. — Уэбстер устало улыбнулся. — Спасибо вам. Вот приехал поблагодарить. Ведь сегодня вы спасли ей жизнь.

— Она нуждается в интенсивном психиатрическом лечении, — грустно добавил Фостер. — Через некоторое время Уэбстер намерен перевести ее из госпиталя в специальную частную клинику.

— Вы уверены, что она пыталась покончить с собой? — Алекса задумчиво созерцала Уэбстера. — Может быть, просто по ошибке приняла слишком много транквилизаторов?

— Мне бы очень хотелось, чтобы именно так оно и было, — тихо сказал Уэбстер. — Но боюсь, что Джоанна действительно больна. Она все еще галлюцинирует.

— Доктор позволил Уэбстеру зайти к ней на несколько минут, — сказал Фостер. — Она бредила. Почему-то тревожилась по поводу своего дневника. Мы заезжали к ней домой, но не смогли найти. Вы, случайно, его не видели?

— Вы имеете в виду ее дневник «Измерений»? — медленно спросила Алекса.

— Да, — сказал Уэбстер. — Он вам там не попадался?

— К сожалению, нет.

— Мы пробыли в доме совсем недолго, — добавил Траск. — И кругом была такая суматоха. Как только Джоанну увезла «скорая», я позвонил вам, а затем мы тут же заперли двери и уехали.

Уэбстер устало потер щеку ладонью.

— Мне показалось, что она очень хотела, чтобы этот дневник был при ней.

— Я уверен, он стал бы источником успокоения, — добавил Фостер. — Мы с Уэбстером так надеялись его найти.

— Может быть, он в магазине? — предположила Алекса.

— Там его тоже нет, — Уэбстер вяло пожал плечами. — Я полагаю, она вспомнит, куда его положила… когда сознание прояснится.

— Если я могу чем-то помочь, пожалуйста, дайте знать, — сказала Алекса.

— Спасибо. — Уэбстер мягко улыбнулся и скользнул на переднее сиденье «рейнджровера». — Вы добрая душа, Алекса.

Фостер поднял руку в прощальном приветствии:

— Мира и душевного равновесия. Мощный двигатель автомобиля ожил. Траск взял Алексу за руку и повел обратно во дворик. Он был зол на себя.

— Черт побери, как нам не пришло в голову поискать дневник Джоанны? И это уже после посещения дома Лиз Гатри.

— Наверное, мы с тобой не такие уж опытные детективы, — успокоила его Алекса. — А кроме того, мы обнаружили у Джоанны один интересный журнал.

— Все равно в ближайшее время поговорить с ней не удастся.

— Боюсь, что и в отдаленное тоже, — сказала Алекса. — Ты слышал, что сказан Фостер? Белл собирается поместить ее в частную психиатрическую клинику.

— Причем неизвестно, нуждается она в этом или нет, — сухо добавил Траск.

— Я знаю, что на роль главного злодея в этом деле ты уже назначил Уэбстера, но все равно, Траск, я вот сейчас наблюдала за его лицом и просто могу гарантировать, что как бы там ни было, но это не он сотворил такое со своей сестрой. Хоть убей, но это не он.




…Монстры. Ее со всех сторон окружали монстры. Некоторые свисали с потолка, зацепившись хвостами, как летучие мыши, и бросали плотоядные взоры. Другие стояли в три ряда, разинув хищные пасти. Несколько взобрались на спины своих мерзких соратников и взирали на нее сверху вниз зловещими глазами.

Никто не шевелился. Было такое впечатление, что они все застыли…

— Алекса, проснись. Проснись.

Она неохотно раскрыла глаза и прижалась щекой к его груди.

Траск нежно ее обнял.

— Все в порядке, успокойся. Это всего лишь сон.

— Представляешь, — она всхлипнула, — мне приснились ужасные монстры. Бедная Джоанна, она так умоляла меня прогнать этих чудовищ!

— А я вот перед сном много размышлял об «Институте», — сказал Траск.

— И что надумал?

— Хочу попасть внутрь.

Алекса зевнула.

— Запишись на семинар медитации. Или просто на экскурсию.

— Я имею в виду внутрь кабинетов. Особенно Белла и Редстоуна.

Алекса затихла.

— Траск, это очень сложно.

— Сложно, но, я думаю, выполнимо.

— Что ты ожидаешь найти в их кабинетах?

— Кое-что из того, что не смог пока вытянуть мой частный детектив, подключившись к их компьютерной сети. Мне кажется, Белл и Редстоун не так глупы, чтобы хранить в компьютере какие-то компрометирующие материалы, особенно в подключенном к Интернету.

Некоторое время Алекса молчала.

— Ты рассчитываешь найти там какие-то финансовые документы?

— Да. Дело в том, что оба погибших угрожали финансовому положению «Института».

— Ты по-прежнему уверен, что смерть твоего отца и недавняя гибель Гатри как-то связаны с «Институтом»? Но у тебя нет никаких серьезных доказательств.

— Неужели ты думаешь, что я этого не знаю? Именно поэтому и нужно немного покопаться в столах Белла и Редстоуна.

— Мне эта затея не нравится, — решительно заявила Алекса.

— Мне тоже. — Он посмотрел на нее. — Но у нас очень мало времени.

Руки Алексы похолодели.

— Ты думаешь, Лиз Гатри…

— Да. Лиз Гатри. У меня подозрение, что для нее уже начали тикать часы. А может быть, и для кое-кого еще.

Она села.

— Господи, неужели Джоанна?

— Я не хочу тебя пугать, но лично мне ее так называемая попытка самоубийства кажется очень подозрительной. Сама подумай, она была бы сейчас уже мертва, если бы ты вовремя не приехала. Но в любом случае результат налицо. Белл на неопределенный срок помещает сестру в частную психиатрическую клинику и бесконтрольно распоряжается ее состоянием.

Алекса снова откинулась на подушки.

— Какой ужас!

— Вот почему я должен побывать в институтских кабинетах.

Некоторое время она пристально разглядывала тени на потолке.

— Я знаю, что это авантюра, но…

— Слушаю тебя внимательно.

— Завтра на территории «Института» будет полно народу. Начинается фестиваль. Главные события — эзотерическая ярмарка, публичная лекция Белла и фейерверк. Программа фестиваля мне хорошо известна в малейших деталях, потому что я работала вместе с Фостером в оргкомитете.

Траск молчал.

— Я знаю расположение комнат в главном здании, — продолжила Алекса. — И в учебном корпусе, где находятся их кабинеты. Именно там проходили мои занятия по медитации.

Траск резко повернулся к ней:

— Ты можешь нарисовать схему? Она усмехнулась:

— Не нужно никакой схемы, Траск. Я просто пойду с тобой.

— Об этом не может быть и речи.

— Ты что, забыл? В этом расследовании мы с тобой равноправные партнеры.




Глава 28


На следующий день около трех в дверь «Сувениров прошлого» сунул голову Дилан Фенн. Увидев Алексу, выходящую из задней комнаты с коробкой маленьких горгулий, он широко улыбнулся.

— Как дела?

— Дела такие, — ответила Алекса, — что я уже в третий раз сегодня пополняю запас этих маленьких тварей. — Она посмотрела на Керри. — Не сделать ли нам с тобой маленький перерыв? Давай-ка воспользуемся моментом. Это затишье продлится минут пятнадцать, не больше.

— Тогда я пошла, — сказала Керри. — Чаю вам принести?

— Принеси. Со льдом.

— Хорошо. — Керри направилась к двери. — Как идет торговля, Дилан?

— С утра народу невпроворот. — Он улыбнулся. — Ну ничего, еще каких-то четыре часа, а затем мы все дружно двинемся на фестиваль.

Керри засмеялась:

— На следующей неделе вы с Алексой оба будете стонать по поводу плохой торговли!

Алекса подняла голову.

— Керри, при нашем скудном бизнесе единственное, что остается, — это стонать. Не забудь чай со льдом.

— Не забуду. — Керри исчезла за дверью.

— Мне тоже пора, — сказал Дилан. — Увидимся вечером в «Институте».

Услышав слово «Институт», Алекса вздрогнула.

— Разве в такой толпе найдешь друг друга? В этом году гостей собралось больше, чем за всю историю фестивалей.

— Хочешь, поехали со мной? — предложил Дилан. Алекса занялась расстановкой горгулий.

— Спасибо, но я уже договорилась.

Дилан задумчиво посмотрел на нее:

— Поедешь с Траском?

— Да.

— Я полагаю, тут мне делать нечего.

— Да, — мягко отозвалась Алекса. — Тут действительно ничего не поделаешь.

Он грустно улыбнулся:

— В любом случае это не мое дело. Но все равно будь осторожна.

— Не беспокойся, Дилан. Я знаю, что делаю, — уверенно проговорила Алекса, а про себя добавила: «Надеюсь, что знаю».

— А у меня весь день сегодня плохое настроение, — посетовал Дилан. — И это несмотря на такую торговлю.

— Из-за Джоанны?

Он кивнул:

— Не перестаю думать о ней.

— Я тебя понимаю.

— Мы ее друзья, Алекса. И должны были сознавать, как близко стояла она к краю пропасти.

— Сознавать это мог только специалист, — заверила его Алекса.

— И все же.

— Да что там говорить, сегодня мы все чувствуем себя немного виноватыми.

— Сейчас, оглядываясь назад, — продолжил Дилан, — ясно видно, какой беспокойной становилась она с каждым днем. Говорят, что после смерти Харри Траска…

— Не надо, Дилан. Для нас главное то, что сейчас она вне опасности. И скоро поправится.

— Благодаря тебе. Как это ты догадалась вчера поехать к ней?

— Сама не знаю. Внезапно почувствовала, что я нужна ей.

Дилан принял глубокомысленный вид:

— Я думаю, этому есть объяснение. Рано или поздно, но тебе все равно придется признать теорию Уэбстера Белла о волнах экстрасенсорной парапсихологической энергии и положительных вихрях.

— Я признаю эту теорию наряду с существованием пришельцев и снежного человека. Глаза Дилана расширились.

— Не надо так говорить.

— Возвращайся на работу, Дилан. Упускаешь покупателей.

— Верно. Увидимся позже. — Дилан попятился из дверей, а затем неспешной походкой двинулся по затененному тротуару к магазину «Книги сфер».

Алекса поставила на место последнюю горгулью и выпрямилась.

Ладони все еще были холодные. Тревога нарастала с каждой минутой. Если так будет продолжаться, то очень скоро придется занять соседнюю койку в палате Джоанны.

Необходимо срочно взять себя в руки. Да, план Траска очень рискованный, да, проникнуть в кабинет финансового директора «Института» очень непросто, не говоря уже о кабинете Уэбстера Белла. Но решение принято, и назад ходу нет.

Звякнул дверной колокольчик. Алекса облегченно вздохнула. Покупатели хорошо отвлекают мысли.




Глава 29


Алекса пристально вглядывалась в лобовое стекло джипа. Фары осветили длинную вереницу машин, поставленных вдоль дороги, которая, изгибаясь, вела наверх, к «Институту».

— А Фостер говорил, что даже при таком наплыве туристов проблемы с парковкой не будет. Траск выключил двигатель.

— Я понимаю, почему Пит Сантана предлагает организовать для гостей курортного отеля специальный челночный автобус. Думаю, нам лучше оставить машину здесь и дальше пойти пешком.

Хотя в небе светила полная луна, но в трех метрах впереди уже ничего не было видно. Алекса вылезла из машины и зажмурилась: ее ослепили фары приближающегося автомобиля.

— Нам понадобятся фонари, — сказала она, забрасывая на плечо сумку.

— Я взял.

Траск закрыл дверцу машины и подошел к Алексе.

— Положи к себе в сумку. — Он протянул ей черный кожаный футляр величиной с большую книгу. — Не надо, чтобы его видели в моих руках.

— Что это? — спросила она.

— Мини-компьютер, — ответил Траск и двинулся вверх по дороге.

Алекса сунула футляр в сумку и ринулась догонять Траска.

— Почему ты не взял просто несколько дискет, чтобы переписать нужные файлы?

Траск состроил недовольную гримасу.

— В том-то и дело, что искать нужные файлы у меня времени не будет. Поэтому я решил быстро скопировать все содержимое жестких дисков Белла и Редстоуна.

— А если их компьютеры защищены паролями?

— Мне не повезет только в том случае, если они зашифровали критические файлы.

Алекса забросила сумку выше на плечо.

— Да, ты действительно все хорошо обдумал.

— Хочешь верь, хочешь нет, но думать — это единственное, за что нам, главным администраторам, платят деньги.

— Здорово. Мне бы такую непыльную работенку.

Некоторое время они шли молча.

— И когда ты предполагаешь начать действовать? — спросила она немного погодя.

— Во время выступления Белла. Мы вместе войдем в учебный корпус. Ты останешься караулить у входа. Я уверен, в это время в здании никого не будет.

Алекса посмотрела вперед, на внушительные кованые железные ворота «Института». Вечер был теплым и благоухал ароматами пустыни, но ее пробирал озноб.

Столько людей на территории «Института» Алекса, наверное, еще никогда не видела. Огромное количество туристов и почти все жители Авалона. В просторном парке вовсю работала эзотерическая ярмарка. На аллеях по обе стороны были поставлены лотки, киоски, палатки и даже небольшие шатры, мимо которых медленно дефилировала толпа.

В воздухе трепыхались воздушные шары, привязанные к запястьям детей. Свечной аромат смешивался с запахами хот-догов из соевого творога и соевых гамбургеров. И над всем этим главенствовал основной аромат — аромат праздника, который при других обстоятельствах Алекса сочла бы приятным.

Они не спеша двинулись по главной аллее. Миновали киоск, где продавались разнокалиберные пирамиды из толстого цветного стекла.

Дальше была палатка под веселым полосатым тентом. t Многоцветная реклама у входа приглашала посетителей ярмарки пройти тестирование уровня скрытых экстрасенсорных способностей: «Определи, есть ли у тебя потенциальные способности исцелять и совершать психокинез».

Было много книжных киосков, где всем желающим знаменитые алхимики, пророки и маги раскрывали свои самые сокровенные секреты. «Даосские тайны», «Искусство сновидения», «Курс алхимии», «Фэн-шуй с применением формул Багуа и По-шу»…

«Научитесь использовать космическую энергию для управления своими финансовыми делами».

В толпе бродило много ряженых уличных музыкантов. Особенно Алексе запомнился один, одетый в костюм средневекового придворного шута, в колпаке и маске. Он прижимал к губам флейту. Из-за сильного шума музыки не было слышно.

— Вот это размах, — пробормотал Траск. — Несколько тысяч посетителей, не меньше. Я, конечно, знал, что весь этот эзотерический бред — отличная приманка, но не осознавал, что он настолько популярен.

Его сарказм Алексу покоробил. Ей захотелось заступиться за родной Авалон.

— Многие умные люди, годящиеся нам с тобой в учителя, метафизическую философию бредом не считали и не считают, — сказала она. — В том или ином виде это учение существует уже несколько тысяч лет. А то, что ты сейчас здесь наблюдаешь, просто проявление извечной тяги человека к поискам смысла жизни и желание исследовать неизвестные уголки своего сознания.

— Понятно. Это ты в институтских брошюрах вычитала?

— Ты правильно догадался. — Она посмотрела на женщину в балахоне, которая тасовала карты Таро. — И тем не менее это правда. Человечество привержено эзотерике с момента своего зарождения. Наверное, стремление познать необъяснимое — это одна из компонент, которая наряду с другими делает нас людьми.

— Что касается меня, то я верю в компьютеры и их программное обеспечение. Она усмехнулась:

— А почему ты думаешь, что какая-нибудь прикладная бизнес-программа не является просто другой формой эзотерики?

Он удивленно вскинул брови:

— Ты что, шутишь?

— Может быть. — Алекса отвела взгляд. — А может, и нет. Подумай сам. Используя в своей работе разные прикладные бизнес-программы, ты создаешь у себя иллюзию управления.

— Это не иллюзия, а действительно одна из форм управления.

— Ха! Если бы это было правдой, то в наши времена никто и никогда бы не потерпел банкротства. Бизнесмены всегда принимали бы только правильные решения. Не было бы никаких экономических кризисов, как недавний, когда неожиданно рухнул азиатский рынок или когда начал падать доллар. Этот архисложный компьютер, который я таскаю сейчас в сумке, есть не что иное, как современная версия алхимического оборудования.

— Перестань, Алекса. Ты слишком умная, чтобы действительно верить в такую чушь. Она оглядела ярмарочную толпу.

— Чтобы проникнуться уважением к мощной энергии, какую генерируют эти идеи, не нужно ни во что особенное верить.

Он последовал за ней взглядом.

— Вот здесь я с тобой полностью согласен. Некто, способный привлечь сюда всех этих людей, а главное, их деньги, действительно обладает большой мощью.

— И пусть себе верят во что угодно, если им так нравится, — мягко заключила Алекса. — Самое главное в этом вопросе, Траск, это то, что однозначного ответа на него не существует.

Он мрачно разглядывал книжный прилавок.

— Здесь ты не права. Как раз в этой макулатуре содержатся совершенно однозначные ответы на вопросы. «Пожалуйста, если тебя интересует будущее человечества, купи несколько книжечек и будешь знать. Главное, не забудь заплатить денежки. А если хочешь выяснить, что ждет тебя впереди, иди к гадалке», Я вижу, таких здесь тьма-тьмущая.

Алекса заулыбалась:

— Ты ни разу не обращался к гадалке?

— Нет. Если мне нужно узнать будущее, я покупаю «Уолл-стрит джорнал».

— Замечательно!

— Я предлагаю сменить тему, — тихо сказал Траск. — Давай снова быстро повторим план действий.

— Хорошо. — Она подняла глаза на ярко освещенные стеклянные стены учебного корпуса. — Вестибюль: справа от входа — диспетчерская, прямо — книжный киоск с большим количеством эзотерической литературы и, конечно же, всеми публикациями «Института».

— Извини, а что это за длинное низкое здание вон там, слева?

Алекса посмотрела на сооружение, примостившееся на склоне холма.

— Здесь останавливаются слушатели «Института», ищущие уединения.

— То есть это что-то вроде отеля.

Она кивнула:

— Верно. И довольно дорогого.

— А где живет сам Белл?

— Вон его дом, на холме, как раз над этим «отелем». Видишь стеклянное здание?

— Вижу.

Какое-то интуитивное чувство заставило Алексу обернуться. Опять мелькнул тот же самый шут. Но прежде чем она успела его рассмотреть, он исчез за палаткой.

Траск вопросительно посмотрел на Алексу:

— Что-то не так?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Такое ощущение, что за нами кто-то следит.

— Вот как? — Он задумался.

— Но скорее всего интуиция меня сейчас обманывает. Посмотри, сколько здесь людей. Тысячи. Ясное дело, что в любую секунду на нас кто-нибудь да смотрит.

— Нет, дорогая, — тихо сказал Траск, — есть большая разница, когда на тебя просто кто-то смотрит или пристально следит за тобой.

— Наверное, у меня просто разыгралось воображение.

— Парень с флейтой? — спросил Траск после недолгого молчания. — Он тебя беспокоит?

— Ты тоже его заметил?

— Да.

— Но в его поведении нет ничего ненормального, — сказала Алекса. — Обычный карнавальный уличный музыкант. Переходит с места на место. Вот и все.

— Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к этой эзотерической мути, однако интуицию уважаю и стараюсь к ней прислушиваться. — Он взял ее руку. — Давай выясним, сможем ли мы сейчас затеряться в толпе.

Они ринулись в людской водоворот и через некоторое время вынырнули у небольшого шатра.

— Я считаю, что пришло наконец время проверить состояние нашей ауры, — сказал Траск.

— Это еще зачем?

— Так, на всякий случай.

Траск втащил Алексу в желтый шатер с надписью: «Чтение и анализ ауры».

Ниже шло еще что-то мелким шрифтом, но полог опустился за ней раньше, чем она успела прочитать. Внутри шатра царил полумрак. Где-то сзади горела единственная маленькая лампочка.

— А, наконец-то первые клиенты, — произнес женский голос. — Как раз вовремя.

Звякнул колокольчик, и из мрака возникла фигура, облаченная в причудливый зеленый бархатный халат. Она воссела на бархатные подушки с кистями. Голову женщины почти полностью закрывал зеленый шелковый шарф.

— Мы пришли проверить наши ауры, — произнес Траск. Тон у него был такой, как будто свою ауру он проверял регулярно, по крайней мере не реже двух раз в месяц.

— Очень хорошо. А то я сижу здесь скучаю. — Снова мягко звякнул колокольчик, и женщина в зеленом показала на две большие подушки с бахромой. — Пожалуйста, садитесь.

— Я вижу, у вас сегодня не очень оживленно, — сказала Алекса, опускаясь на пухлую подушку.

— Пожалуй. — Толковательница ауры смотрела прямо перед собой. — Но мне к этому не привыкать.

— Меня это удивляет, — посочувствовала Алекса. — Я думала, что на эзотерической ярмарке толкование ауры является главным аттракционом.

Женщина едва заметно кивнула:

— Некоторые из моих коллег сегодня работают весьма успешно.

— Там на аллеях полно народу, — сказала Алекса. — Почему же к вам не заходят?

Траск хмуро слушал этот диалог. Казалось, и сам он как будто засомневался.

— Далеко не все хотят знать о себе правду, — ответила толковательница ауры. — Но для меня это не имеет значения. Дело в том, что на чтение ауры затрачивается очень много энергии. Так что за вечер я могу обслужить не так уж много клиентов. Теперь, если вы не возражаете, я погашу свет.

— Зачем? — спросил Траск, наблюдая, как она тянется к выключателю.

— Ауру легче наблюдать в темноте, — пояснила женщина. — Во всяком случае, мне так удобнее. Конечно, я могу ощущать ауру при любом освещении, но подробное чтение требует темноты.

— Понятно, — сказал Траск. — Впрочем, я это знал и раньше. — Он оглянулся на закрытый полог шатра.

Алекса проследила за его глазами и вздрогнула, увидев большую расплывчатую тень, чем-то напоминающую ту, в доме Лиз Гатри.

Тень сдвинулась, и ее тут же заменила другая, поменьше. Ребенок. Алекса облегченно перевела дух. Это были тени прохожих, которые задерживались около шатра.

— Итак, начнем, — произнесла толковательница и замолчала.

— Я понимаю так, что ауры у нас не очень интересные? — спросил Траск через некоторое время. По его голосу было ясно, что он этим не очень озабочен.

Алекса ловила себя на том, что все ее внимание сосредоточено на пологе шатра. Она ожидала увидеть тень шута.

— Напротив, — заметила толковательница. — У вас у обоих исключительно примечательные ауры. — Темный контур ее головы в накидке накренился в сторону Алексы. — Ваша аура сильная и яркая. Очертания очень четкие и с большой энергетикой.

— Я понимаю так, что это хорошо?

— Да. — Толковательница повернулась к Траску. — Ваша аура, сэр, излучает уровень мощности, который для некоторых людей может представлять опасность. Излучение следует контролировать, но я вижу, что у вас достаточно сил, чтобы с этим справиться.

— Да, — беззаботно отозвался Траск, — я чувствую, что моя аура полностью под контролем.

— Очертания темные, — продолжила толковательница, — но четкие и чистые.

— Наверное, это результат четкого и чистого образа жизни, — задумчиво проговорил Траск. Он также не переставал наблюдать за тенями на стене шатра.

Толковательница закашлялась.

— Я должна упомянуть, что в обеих аурах ощущаю элемент напряжения.

— Не могу даже представить, почему бы это, — удивился Траск.

— Я знаю, — отозвалась Алекса, обращаясь к толковательнице. — Он голоден. Я обещала, что мы сразу же от вас пойдем есть.

— Понимаю. Идите накормите его.

Траск повернул к ней голову:

— И это все толкование?

Толковательница слегка пошевелилась. Звякнули колокольчики.

— Ваши ауры замечательно подходят друг другу. Это единственное, что я могу добавить. У нас такое явление называется «Большой джинг-джанг». Вместе вы покрываете почти весь спектр.

— Наверное, это похоже, как если бы иметь полный дом в покере? — спросил Траск.

— В экстрасенсорном смысле, — согласилась толковательница. — Светлые яркие тона в ауре дамы дополняют темные оттенки в вашей, сэр, и как бы гармонизируют их. Ваши ауры резонируют друг с другом.

— И что же это конкретно означает? — спросил Траск.

— Это означает, что скорее всего между вами возникла большая любовь, — спокойно ответила толковательница.

— Нам пора, — засуетилась Алекса. — Пошли.

— Пошли, — хмыкнув, согласился Траск. Толковательница протянула руку:

— С вас пятьдесят долларов.

— Пятьдесят баксов? — Траск рывком поднялся на ноги. — За примитивное шоу, которое вы здесь перед нами разыграли?

— Я ничего перед вами не разыгрывала, а просто прочитала ауры. — Толковательница поднялась со своих подушек. — К вашему сведению, это очень серьезная работа. Я что по-вашему, какая-то базарная торговка?

— Это ярмарка. — Траск взмахнул рукой в сторону полога. — Здесь всем торгуют.

— Можете оставаться при своем мнении. — Накидка толковательницы всколыхнулась. — Но я жду причитающиеся мне пятьдесят долларов. На вывеске перед шатром ясно указана цена услуги. Если у вас не было намерения заплатить, не следовало сюда заходить.

— Заплати ей, — проговорила Алекса сквозь» зубы. Челюсти Траска упрямо сжались.

— Я не такой дурак, чтобы платить пятьдесят баксов шарлатанке.

— Не устраивай сцены. — Алекса нащупала застежку своей сумки. — Сам затащил меня сюда, а платить не хочешь. Ладно, давай поделим расходы.

— Дело не в деньгах, а в принципе, — заявил Траск.

— Как же! — Алекса достала из кошелька двадцатку и пятерку. — Все жмоты на свете всегда так и говорят, когда приходит время платить по счету.

— Я не жмот, черт возьми! — Траск выхватил бумажник. — Я заплачу.

— Только свою долю. — Алекса протянула толковательнице двадцатку и пятерку. — В конце концов, мы с тобой равноправные партнеры, разве не так?

— Я сказал, что заплачу. — Траск выхватил из руки толковательницы банкноты и сунул их Алексе. Затем он дал женщине пятьдесят долларов. — Вот. Удовлетворены?

— Да, — сказала толковательница ауры.

— Теперь пошли отсюда. — Траск сунул бумажник в карман, схватил Алексу за руку и потащил к выходу из шатра. — Вот, оказывается, почему к ней нет очереди. Кто из нормальных заплатит пятьдесят баксов за толкование ауры?

— Мы, — сказала Алекса.

Толковательница сунула деньги под накидку.

— Вы получили именно то, за что заплатили.

Траск молча откинул полог шатра и вытащил Алексу наружу.

Здесь они быстро смешались с толпой. Алекса оглянулась. Человека в костюме шута не было видно. Она слегка расслабилась и посмотрела на мрачного Траска.

— Не понимаю, чего ты так разозлился?

— Очень не люблю, когда меня дурят. Гадалка сообщила, что у нас любовь. И за это — пятьдесят баксов. Ничего себе!

— Она не просто сообщила, а перед этим прочитала ауры, — терпеливо проговорила Алекса. — Они у нас резонируют соответствующим образом, и все такое прочее.

Траск внимательно посмотрел на нее.

Алекса глубоко вздохнула.

— Думаю, нам пора переходить к делу. — Она кивнула в сторону аллеи. — Нашего преследователя-шута что-то не видно.

Траск кивнул:

— Наверное, это была ложная тревога. Алекса посмотрела на часы.

— Приближаются главные события вечера. Лекция Уэбстера, а за ней фейерверк.

— Идем? — спросил Траск.

— Идем, — ответила Алекса.




Глава 30


Комбинация двух аттракционов — пламенной речи Белла и фейерверка, обаятельная привлекательность которого неподвластна времени, — произвела потрясающий эффект, как и ожидалось. Учебный корпус опустел. На улицу вышли даже диспетчеры и охрана.

«По крайней мере начинается все по плану», — думал Траск, притаившись в начале коридора.

В учебный корпус они проникли незамеченными. У книжного киоска слонялось очень много народу. Когда толпа хлынула послушать Белла, Траск зашел в ближайший мужской туалет и подождал минут пять. Теперь здание было фактически в его полном распоряжении.

Но ненадолго. Поэтому нужно быстро двигаться.

Свет горел только в вестибюле. Он забросил на плечо ремень футляра с компьютером и двинулся по коридору. Двери, ведущие в аудитории и кабинеты, были одинаковые — застекленные, на каждой аккуратная табличка. Кабинет Редстоуна был впереди слева.

Редстоун ведал финансами «Института». Поэтому Траск решил вначале скопировать его файлы. Деньги в этом деле были главной движущей силой, в этом сомнений не было. Именно из-за них погибли и отец, и Гатри.

На перекрестке коридоров Траск свернул налево.

И совершенно неожиданно услышал шаги. Кто-то топал по коридору со стороны вестибюля. Причем в тишине шаги были неестественно громкими.

Надо срочно скрываться. Траск толкнул дверь напротив. Заперто. Еще одну. Тот же результат.

Шаги приближались. Он лихорадочно метался по коридору, нажимая на все ручки подряд, придумывая правдоподобное объяснение, почему шляется здесь по темным коридорам.

Одна из дверей, незастекленная, неожиданно легко открылась. Траск увидел впереди поблескивающую белую раковину и уловил характерный запах. Туалет. На этот раз женский. Ну что ж, по крайней мере здесь можно отсидеться.

Шаги в коридоре были уже совсем близко. «Почему этот человек не включает свет?»— удивился Траск.

Он подождал, пока незнакомец отойдет на значительное расстояние. Затем сосчитал до десяти и осторожно выглянул.

В конце коридора едва просматривались очертания фигуры. Через секунду она исчезла в одном из кабинетов.

Траск задумался. Именно там находился кабинет Редстоуна. Неужели это сам Фостер Редстоун? Почему в темноте?

В любом случае посещение его кабинета отпадает. Остается Белл. Для этого надо вернуться назад и повернуть направо.

— Что это за дурацкая записка? Чего тебе от меня нужно? Голос был довольно громкий, так что у Траска сомнений не оставалось: говорил Фостер Редстоун.

Траск прислушался.

— Что? Да ты с ума сошел! Пошел вон отсюда.

Траск медленно двинулся в конец коридора.

— Идиот! — Редстоун почти кричал. — Ты мне угрожаешь? Убирайся отсюда, негодяй!

Застекленная дверь, ведущая в кабинет, была освещена лунным светом и лампами уличных фонарей.

Почему Редстоун не включает свет?

На стекле четко вырисовывались контуры двух фигур. Одна была какая-то странная: сходящийся кверху конус.

Шут.

В этот момент шут как раз поднял руку.

— Нет, нет, не надо! — вскрикнул Редстоун. — Подожди. Сколько ты хочешь? Назови цену.

Шут что-то пробормотал.

Траск решил, что пора действовать. Но как? Дергать за ручку нельзя. Если дверь заперта, будет потерян элемент неожиданности.

Он сбросил с плеча футляр с компьютером и ударил им в стеклянную дверь.

Кто-то вскрикнул. Скорее всего Редстоун.

И в тот же самый момент снаружи раздался первый залп фейерверка. Звон разбитого стекла потонул в его грохоте. Через секунду последовал еще один залп. Внезапно Редстоун рухнул на пол, а фигура в остроконечном колпаке бросилась к окну.

Траск сунул руку в образовавшееся отверстие и отпер дверь.

Шут был уже одной ногой на подоконнике.

Траск метнулся вперед, зацепившись ногой за тело Редстоуна, распростертое на полу кабинета.

С трудом удержав равновесие, он все же успел схватить шута за руку. Вернее, за рукав. Шут как-то ухитрился сбросить ноги в открытое окно и начал отчаянно отбиваться свободной рукой. Глаза через прорези в маске сверкали злобой.

Траск пытался удержать, но пока это у него плохо получалось, потому что шут вертелся, как на горячих углях. Затрещала материя. Траск сделал еще одну попытку схватить покрепче, и его пальцы скользнули по браслету.

Хрупкая вещица мгновенно лопнула, и шут быстро соскользнул за окно.

Траск поставил ногу на подоконник, собираясь броситься следом, но на полу протяжно застонал Редстоун.

Под каблуком ботинка что-то хрустнуло. Траск этого даже не заметил. Он быстро пересек комнату и включил свет.

На ковре лежал Фостер Редстоун. Лицо его было серым. Он шумно дышал, а его бирюзовая футболка спереди была пропитана кровью.

Траск подошел к столу и схватил трубку. При таком скоплении людей, наверное, должна где-нибудь поблизости дежурить хотя бы одна машина «скорой помощи».

Прислушиваясь к тяжелому дыханию Редстоуна, он быстро отвечал на вопросы оператора.

— У главных ворот дежурит одна машина, — сказал оператор. — Я ее сейчас высылаю.

— Пусть поторопятся.

Траск положил трубку и присел на корточки рядом с Фостером. Заметив входное пулевое отверстие, он стащил с себя рубаху и накрыл ею рану.

— Успокойся, — сказал он тихо. — Сейчас тебе помогут.

На полу во все стороны раскатились бирюзовые бусинки браслета «Измерений».

Шут носил такой браслет. Ну и что? Его носят все слушатели «Института»и половина города.

— Кто это был? — быстро спросил Траск.

— Храни… — хрипло прошептал Фостер. — Хран…

В коридоре раздались шаги.

— Я не понял, — тихо сказал он. — Повтори.

— Хранитель, — еще тише проронил Фостер. Траск наклонился ниже:

— Расскажи мне о нем, Редстоун. Кто такой этот хранитель?

Фостер открыл рот, но не смог выговорить ни слова — потерял сознание. Но пока дышал. Напряженно прислушиваясь к шагам в коридоре, Траск плотно прижимал рубашку к ране Фостера.

В дверь вошли два медика в униформе в сопровождении двух перепуганных институтских охранников.

— Что здесь произошло? — спросил первый медик, в упор посмотрев на Траска.

— В него стреляли, — ответил Траск.

— Можете уходить, — сказал медик. — Теперь им займемся мы.

Траск медленно поднялся на ноги.

— Как вы здесь оказались? — осторожно спросил один из охранников.

— Проходил мимо. Вдруг услышал крики. Они ссорились. Выстрела не было слышно, потому что как раз в это время начался фейерверк.

— Я сейчас вызову полицию, — сказал один. — А ты, Том, пойди найди Белла.

— Хорошо.

Охранники исчезли в коридоре.

Оба медика занимались Редстоуном. Траск поднял свой ноутбук, забросил на плечо и посмотрел на загроможденный папками стол Редстоуна.

Затем подошел и быстро их просмотрел. Ничего интересного. Текущие финансовые документы.

Дверца шкафа рядом была полуоткрыта. Траск заглянул, и его глаза наткнулись на первую попавшуюся папку с надписью: «Чемберс Алекса. Первый приоритет».

В коридоре раздались громкие голоса. В его распоряжении было всего несколько секунд.

Пользуясь тем, что оба медика повернулись к нему спиной, Траск быстро извлек папку с надписью «Чемберс»и сунул в футляр с компьютером.

Не за этим, конечно, он приходил сюда, но, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.




Глава 31


Алекса вытянулась в мягком кресле в номере Траска. Он стоял к ней спиной, перебирая бумаги на столе.

— Тебе не кажется, что шеф полиции Струд был чуть ли не расстроен тем, что ты спас Фостеру жизнь?

— Еще не известно, спас ли. В госпитале сказали, что он в критическом состоянии. И возможно, не выкарабкается.

— У него вообще не было ни единого шанса, если бы ты не появился там вовремя. — Алекса поежилась. — Как подумаю, что этот шут был с пистолетом. Ведь ты сам мог быть…

— Когда я разбил стекло своим ноутбуком, этот тип сильно струсил и бросился бежать, — рассеянно проговорил Траск.

— Я все же не поняла, почему Струд так раздражен.

— Он злится, потому что теперь ему придется начать настоящее расследование. — Траск глянул на нее через плечо. — Я скажу, чтобы из ресторана принесли что-нибудь поесть. Ты что хочешь?

— Чаю, — быстро сказала Алекса. — Полный заварной чайник. А еды никакой. Я не голодна. Желудок пока не принимает.

— А вот лично я съел бы сейчас быка. — Он снял трубку.

Пока он звонил, Алекса осматривала номер, который являл собой превосходный пример неоар-деко. Ее кресло было бы здесь как раз к месту. Если бы не недавние события, можно было бы расслабиться и все внимательно осмотреть.

Траск положил трубку и осторожно прикоснулся к своей челюсти.

— Болит? — насторожилась Алекса.

— Немного. Этот парень задел ногой, когда вылезал в окно.

— Может быть, сделать холодный компресс?

— Не нужно. Так пройдет. — Траск поднял голову. — Только сейчас вспомнил, что захватил для тебя небольшой сувенир.

Он расстегнул молнию на футляре ноутбука и залез внутрь.

— Вот.

— Что это? — спросила она, беря папку.

— Как ты понимаешь, подробно ознакомиться с содержанием там у меня времени не было. Но на первый взгляд это похоже на досье. — Траск многозначительно помолчал. — На тебя.

— На меня? — Она открыла папку. На первой странице было аккуратно отпечатано: «Секретно. Чемберс Алекса. Объект первого уровня».

Она быстро просмотрела записи, сделанные Фостером. С каждым прочитанным предложением ее гнев усиливался.

«Замечание: данный объект ведется мной лично.

Финансовое состояние: единственная наследница огромного состояния бабушки. Кроме того, объект, по-видимому, унаследует также состояние Ллойда и Вивьен Кеньон…

Не замужем, детей нет…»

Алекса поняла голову и встретилась глазами с Траском.

— Это действительно досье.

— Не удивляюсь.

— Он тут пишет, что я идеальный объект. Этот подонок называет меня объектом. Прямо так и называет, скотина.

— Объект чего?

Она быстро просмотрела следующую страницу.

— Объект выкачивания денег. Он считает, что если мною правильно манипулировать… — Она подняла голову. — Манипулировать. Ты можешь в это поверить?

— Продолжай.

Алекса прочитала следующий абзац. «Мы устроили так, чтобы она смогла арендовать помещение для магазина в торговом центре Авалона. Ведется работа по привлечению ее к сотрудничеству с» Институтом»и…«

Она стиснула зубы.

— Вот, значит, каким образом мне досталась лицензия в Торговом центре! Ну что ж, подождем приезда Ллойда.

— Что там дальше? Ее пальцы напряглись.

— Дальше идет интересная запись. Она сделана вскоре после того, как я перестала с ним встречаться.» В сексуальном отношении объект подавлен. Устойчиво противится физической близости с мужчиной. Маловероятно, что объект может проявлять интерес к женщинам. Буду склонять к посещению семинара сексуального просвещения…«— Она осеклась, ее щеки горели. — Только потому, что ему не удалось задурить мне голову, этот негодяй считает меня подавленной.

— Читай дальше, — сказал Траск.

—»…Посещать семинар сексуального просвещения отказалась. Пытаюсь вовлечь объект в мероприятия «Института»… Объект согласился участвовать в фестивальном оргкомитете. Есть уверенность, что объект в конце концов удастся присоединить к группе первой категории…«— Алекса перевернула последнюю страницу. — Хм.

— Что это означает? — мрачно поинтересовался Траск.

— Последняя запись сделана на следующий день после нашего ужина в загородном клубе, — сказала она. — Этот прохвост начал нервничать.

— Из-за чего?

Она откашлялась.

— Из-за тебя.

— Дай-ка взглянуть.

Траск взял у нее досье и прочитал вслух последний абзац:

—» Очень важно удержать объект от сексуального влияния Траска. Пока непонятны причины, почему она с ним встречается, но его цели совершенно очевидны. Он намеревается использовать ее против Кеньона. Скорее всего будет пытаться его разорить. Для этого Траск будет стремиться установить контроль над ее деньгами. Если Кеньон внезапно потеряет капитал объекта, это сократит его кредиты примерно вдвое…«

Траск захлопнул папку и швырнул на стол.

— Сукин сын!

— По крайней мере теперь нам понятно, с какого боку Фостер пристегнут к этому делу. Ему нужны были мои деньги.

— Я тебе это говорил.

— Он негодяй, это ясно. Но все равно остается непонятным: кто пытался его сегодня убить и за что? Струду предстоит нелегкая работа.

Траск в задумчивости оперся руками о стол:

— Дело в том, что Фостер Редстоун профессиональный мошенник.

— И что?

— А то, что он мог отсасывать для себя денежки» Института «.

— Ты считаешь, что он немножко стриг Уэбстера Белла и» Институт «?

— Да. А сегодняшний шут с пистолетом пришел к нему с проверкой. Это он разбросал по столу папки с финансовыми документами.

— Он что, хотел, чтобы эти папки были обнаружены рядом с телом?

— Наверное. — Траск прошел к желтому лакированному шкафчику для вин и открыл дверцу. — Сегодняшнее покушение на Редстоуна было совершено потому, что он обманывал» Институт «.

Траск вынул из шкафчика две миниатюрные бутылочки, открыл их и вылил содержимое в две маленькие рюмки.

— Ты сказал Струду, что Редстоун говорил о каком-то Хранителе? — спросила Алекса.

— Сказал. — Он протянул одну рюмочку ей. — Струд считает, что Редстоун имел в виду охранника. То есть просил, чтобы я вызвал охранника.

Алекса вдохнула аромат бренди.

— Таким образом, придется ждать выздоровления Фостера.

— Он может и не знать, кто это был, — сказал Траск. — Шут в маске. Но даже если Редстоун и знает этого шута, то вероятнее всего вряд ли захочет раскрывать его инкогнито.

— Почему?

— Потому что на суде ему придется признаться в жульничестве, в том, что он обманывал» Институт «. И потом, мне показапось, что шут его шантажировал. Редстоун готов был заплатить.

Алекса поморщилась:

— Настоящий мошенник.

— Интуиция подсказывает мне, что как только Фостеру станет лучше, он тут же скроется в сторону моря.

— А второй наш главный свидетель тоже в больнице, — заметила Алекса. — Я имею в виду Джоанну. Она, наверное, тоже могла бы рассказать что-нибудь интересное.

Траск проглотил бренди и посмотрел на нее.

— Не уверен, что на ее помощь можно рассчитывать. Она решительно против того, чтобы копаться в прошлом.

— Неужели ее тоже пытались убить? — проговорила Алекса. — Инсценировав самоубийство. Но за что?

— Чаще всего убивают либо из-за денег, либо тех, кто слишком много знает, — тихо произнес Траск.

Алекса выпрямилась в кресле, крепко обхватив пальцами рюмку.

— Единственный, о ком она могла что-то знать, был ее брат. Но я по-прежнему не представляю Уэбстера убийцей.

— Нам следует также поразмышлять и насчет вот какой проблемы. — Траск остановился рядом с ней. — Если Редстоун выживет и если случай с Джоанной не был попыткой самоубийства, это означает, что за несколько дней мы дважды нарушили планы убийцы.

Алекса вскинула голову.

— Верно.

Траск направился к балкону.

— Он сейчас нервничает и поэтому опасен вдвойне.

— Мы даже не знаем пола этого убийцы, — сказала Алекса. — Ведь может случиться, что это не он, а она.

— Я так не думаю, — возразил Траск.

— Почему?

— Если убийца — шут, то это был определенно мужчина. С характерным мужским запахом.

Алекса глубоко вдохнула теплый ночной воздух.

— Ты сказал, что на нем был браслет» Измерений «. Может быть, это какой-нибудь институтский фанатик?

— Такие браслеты носит половина города. В дверь постучали.

— Наверное, принесли еду, — сказал Траск. — Я открою.

Молодой человек в ливрее курортного отеля вкатил в номер тележку, на которой нежно позвякивали фарфор и серебро.

— Что-нибудь еще, сэр? — Он выжидающе посмотрел на Траска.

— Нет, — сказал Траск. — Это все.

— Налить чаю, сэр?

Алекса, не отрываясь, смотрела на заварной чайник. В ее воображении вдруг возникли пустая кружка и почти полная пачка чая в кухне Джоанны.

— Боже мой!.. — прошептала она. Посыльный вздрогнул.

— Что-то не так, мэм?

— Нет. — Она улыбнулась. — Все в порядке. Я вдруг поняла, что сильно проголодалась.

Посыльный спешно удалился.

Траск подождал, пока за ним закроется дверь. Затем посмотрел на Алексу:

— В чем дело?

Алекса не могла оторвать глаз от сияющего заварного чайника на тележке.

— Когда я вчера вошла в дом Джоанны, на кухонном столе стояли пустая кружка и пачка развесного чая.

— И что из того? — возразил Траск. — Половина Авалона пьет чай. А вторая половина, а может быть, и эта же самая, носит браслеты» Измерений «.

— Это верно. — Алекса обхватила себя руками. — Но когда я утром говорила с Джоанной по телефону, она попросила меня принести ей чаю. Сказала, что у нее кончился. Я обещала завезти после работы.

— Может быть, она нашла эту пачку у себя в буфете потом, после разговора с тобой?

— Может быть. — Алекса наконец оторвала взгляд от заварного чайника и посмотрела на Траска. — Именно так я тогда и подумала. Ну а что, если это?..

— Продолжай. Я слушаю.

— Где-то около часа я решила сходить в кафе» Апогей «: взять бутерброды для себя и Керри. Стюарта Люттона там не было. Его помощник сказал, что он ушел в банк, несмотря на то что был большой наплыв посетителей.

— Продолжай.

— У меня, конечно, нет никаких доказательств, но я вдруг подумала: а что, если этот чай Джоанне принес Стюарт?

— А потом задержался ненадолго, чтобы скормить ей пяток таблеток, подождать, пока она заснет, а затем открыть газовый вентиль, — закончил Траск.

— К тому же Стюарт очень предан» Измерениям «. И носит браслет.

— Его здесь многие носят.

— Да, но у Стюарта не простой браслет, а уникальный. И очень дорогой.

Траск оживился:

— Но это означает, что быстро такой браслет заменить трудно? Верно?

— Если, конечно, у него нет под рукой дубликата. Что маловероятно.

— В таком случае нам остается только завтра приглядеться к вашему очаровательному чайному богу на предмет, есть ли на нем браслет» Измерений «.

— Неплохо еще, если бы ко всему прочему он оказался завтра на месте, — задумчиво проговорила Алекса. — Я имею в виду после всего, что случилось.

— Ну ты даешь, — пробормотал Траск и потянулся к телефону.




Глава 32


— Где, черт возьми, шляется этот Струд? — возбужденно проговорил Траск в телефонную трубку. Предположения Алексы казались ему весьма правдоподобными. — Чуть больше часа назад я беседовал с ним в его кабинете. Он сказал, что сразу же, как закончит оформлять бумаги, связанные с покушением на Редстоуна, уйдет домой.

— Шефа вызвали на дорожно-транспортное происшествие, — устало ответила секретарша.

С чего это вдруг даже в таком небольшом городке, как Авалон, начальник полиции выезжает на место обычного дорожно-транспортного происшествия? Траск едва сдерживался.

— Послушайте, я знаю, что Струд от меня не в восторге и все такое, но у меня для него серьезное сообщение.

— Я передам шефу, сэр.

— Прошу вас, скажите, что это связано с делом Редстоуна.

— Я скажу.

Траск швырнул трубку и посмотрел на Алексу.

— К Струду не пробиться. Будем ждать его звонка. Это единственное, что нам остается.

— А если мы ошибаемся? — Алекса снова опустилась в изящное кресло, обитое красной декоративной тканью. Он внимательно посмотрел на нее.

— Что означает» мы «? Кажется, Люттон — твой кандидат в подозреваемые года?

Она поморщилась:

— Мой кандидат не очень сильный, а твой, — я имею в виду Уэбстера Белла, — еще слабее. Ну никак я не могу представить, что он покушался на жизнь своей сестры.

Траск возвратился к открытой балконной двери и погладил рукой край рамы.

— Алекса.

— Что?

— Ты, случайно, не знаешь, когда Люттон переехал в Авалон?

По выражению ее глаз он увидел, что она поняла.

— То есть ты хочешь знать, был ли он здесь в то время, когда погиб твой отец? — тихо спросила она.

— Да.

— Очень жаль, Траск, но я не знаю, когда Стюарт приехал в Авалон. Однажды он как-то упомянул, что считает себя ветераном Торгового центра.

— А когда открылся Торговый центр?

— Пять или шесть лет назад. Точно не помню.

— Думаю, это будет нетрудно выяснить, — произнес Траск, помедлив.

Алекса посмотрела на тележку, оставленную посыльным.

— Приступим к еде?

— Разумеется, — быстро ответил Траск. — А затем сразу в постель и попытаемся немного поспать.

Она взглянула в сторону затемненной спальни.

— Я поеду домой. Мне нужно переодеться перед открытием магазина.

— Пусть откроет Керри.

— Я отпустила ее на два дня. Она поехала в Тусон встретиться со своим дружком.

Траск взял ее руки в свои, а затем легонько пробежал большим пальцем по внутренней стороне запястья, наслаждаясь трепетом, какой сразу возникал между ними.

— Останься, — мягко попросил он. — Утром я отвезу тебя домой, и ты успеешь переодеться.

В приглушенном свете гостиной ее глаза казались бездонными.

— Одно дело, когда ты остаешься у меня дома. Совсем другое, когда я провожу ночь с тобой в отеле.

Он разозлился. А может быть, испугался?

— Какая разница?

— А такая, что Авалон — маленький город.

— Верно, маленький. И о наших отношениях знает уже каждый житель. Да что там, даже эта дурацкая экстрасенша, которая сегодня читала наши ауры, сразу же догадалась, что между нами любовь.

— Но существует такое понятие, как приличие, — пробормотала она. — Я считаю для себя неприличным оставаться здесь на ночь, а утром выходить через вестибюль на глазах у твоих служащих.

Он сжал ее запястье.

— Ты ищешь повод. Почему?

— Прошу тебя, Траск. Сегодня был утомительный день, который еще не закончился. Я устала…

— Нет, Алекса. Скажи мне настоящую причину, почему ты хочешь уйти.

Она посмотрела ему в глаза.

— Не шуми. Просто я так решила. Я хочу пойти домой, и я пойду домой.

Он глубоко вздохнул.

— Это все из-за толковательницы ауры, верно?

— О чем ты говоришь?

— Она посеяла в тебе какие-то сомнения.

— Не будь смешным, — сказала Алекса. Он прищурился:

— Нет, это она.

— Не в ней дело, — тихо сказала Алекса. — Просто мне показалось, что пришло время остановиться и серьезно подумать, что с нами происходит.

— А что тут думать? — взорвался он. Алекса посмотрела через балконную дверь на залитые лунным светом остроконечные вершины гор.

— Слишком быстро все это произошло между нами.

— Ты бы хотела медленнее?

Она скосила на него глаза.

— Мы встретились в необычной обстановке, можно сказать, при экстремальных обстоятельствах.

— Так. И что же дальше?

Она стала высвобождать руки, и он неохотно их отпустил.

— А это вызывает стресс, который обладает свойством усиливать эмоции, обостряя их.

— И что?

Она вдруг рассердилась.

—» Что, что…«Сам завел этот разговор, а теперь» что, что «. Я пытаюсь проанализировать наши отношения, а ты стоишь тут скучаешь.

— Значит, ты считаешь, что наши так называемые эмоции гроша ломаного не стоят?

Она замерла.

— Я так не говорила.

— А я понял именно так.

— Я пыталась внести в наши отношения немного резона и логики.

— Ни черта ты не пыталась! Просто испугалась слов этой мошенницы, которая толковала наши ауры.

Алекса устало прикрыла веки.

— Ради всего святого, причем тут она?

— Нет, ее нужно разыскать и потребовать назад деньги. — Он прошел на балкон и ухватился за перила. — Пятьдесят баксов за то, чтобы испортить такие прекрасные отношения. Это же настоящий грабеж!

Алекса издала странный звук.

Он быстро обернулся.

Она стояла, прижав руку ко рту. Ее душил смех.

— Чего ты смеешься?

— Извини. — Она заулыбалась. — Сама не знаю, что это на меня нашло.

Он стиснул зубы.

— Я рад, что ты находишь все это забавным.

— Траск, успокойся. Сегодня ты много нервничал, я тоже. Мы оба не в самой лучшей форме. Давай немного отдохнем. А разговор продолжим завтра.

— А завтра что, будет лучше? — проговорил он уныло. В ее глазах погасли последние искорки смеха.

— Так ты отвезешь меня или вызвать такси?

— Ты прекрасно знаешь, что я отвезу тебя домой. — Он пристально следил, как она укладывает вещи в сумку. — И останусь там на ночь. Если хочешь, буду спать на диване. Но одну я тебя не оставлю. По крайней мере пока все эта кутерьма не закончится.

— Прекрасно. — Алекса, не оглядываясь, направилась к выходу.

У Траска защемило сердце. Он в три шага догнал ее, схватил за плечи и повернул лицом к себе.

— Я не верю ни в какие ауры и ни в какую парапсихологию. Но я верю во взаимное притяжение людей. — Он сжал ее плечи. — Разве этого недостаточно?

Она внимательно следила за его лицом.

— Нет, недостаточно.

— Но ведь нам так хорошо друг с другом.

— Да, хорошо. — Она мечтательно улыбнулась. — Лучше, чем я представляла. Но мне кажется, все равно этого недостаточно.

— А мне достаточно! — воскликнул он. — Даже очень достаточно. Мне еще никогда в жизни не было так достаточно, как сейчас. И честно говоря, дорогая, для меня не важно, что стресс усиливает эмоции. Пусть себе усиливает на здоровье.

— Траск…

— Мне так с тобой хорошо. — Не находя нужных слов, он в отчаянии тряхнул головой. — Так хорошо…

— Никогда не думала, что ты можешь так говорить.

— Это потому, что мне действительно… — он снова не мог найти нужное слово, — впервые в жизни…

В течение нескольких секунд Алекса оставалась неподвижной. А затем ее руки медленно скользнули вверх по его рукам и обвились вокруг шеи.

— Наверное, ты прав, — прошептала она и провела губами по его губам. — В конце концов, когда хорошо, это же такая редкость.

Он почувствовал себя на седьмом небе. Захватил ее лицо в ладони и приник к ее губам.

А затем подхватил на руки и понес из изысканной прихожей в спальню, где господствовали черное дерево и серебро. Жадно вдыхая сладостный аромат ее тела, положил на роскошную постель.

В этот момент залился трелью телефон.

Никогда еще в жизни телефон не был так ненавистен ему. Алекса открыла глаза.

— Это Струд.

Траск застонал и потянулся за трубкой.

— Слушаю, Траск.

— Извините за поздний звонок, — устало проговорил Струд. — Но мне передали, что вы хотите со мной поговорить.

Траск слышал в трубке звуки голосов и рев мотора тяжелого грузовика.

— Где вы находитесь?

— На месте происшествия. Сказать по правде, я был немного удивлен, что вас нет поблизости. В последнее время вы всегда оказываетесь на месте, где разыгрываются какие-нибудь драматические события.

— На сегодня событий, наверное, с меня достаточно.

— С меня, я думаю, тоже. И если учесть, что впереди ждет еще куча писанины, может быть, ваше дело может подождать до утра…

— Нет, не может. Послушайте, Струд, у нас возникли подозрения по поводу Стюарта Люттона, владельца кафе» Апогей «.

— Люттона?

— Сейчас я изложу наши соображения на этот счет. Конечно, мы можем ошибаться, но все же его стоит проверить.

Несколько секунд в трубке было тихо. Траск слышал скрежет металла и скрип мощной лебедки.

— Траск, вы знаете, где случилась эта авария? — тихо спросил Струд.

— Понятия не имею.

— У Авалонского обрыва.

Траск почувствовал руку Алексы на своем плече и закрыл глаза.

— Неужели опять?

— На этот раз самоубийство, — сказал Струд. — Потому что оставлена записка.

— Кто? — спросил Траск, предчувствуя недоброе.

— Стюарт Люттон. Въехал в обрыв на мотоцикле. В записке, которую мы нашли в его доме, сказано, что он считает свою миссию Хранителя завершенной.




Глава 33


В эту ночь ей снова снились монстры. Разинутые пасти, сверкающие глаза, торчащие зубы, высунутые языки… Но никто из чудовищ не мог по-настоящему ее испугать. Она прошла между ними небрежно, как будто это были ручные твари.

Она что-то искала, но монстры загораживали ей путь…




Траск ждал звонка от частного детектива по поводу Стюарта Люттона.

То немногое, что сообщил прошлой ночью Струд, мало проясняло дело. В записке, оставленной Люттоном, было сказано, что он берет на себя ответственность за убийство Гатри и покушения на Джоанну Белл и Фостера Редстоуна. Там же он указывал, что несколько лет назад к нему во сне явился король Артур и посвятил его в рыцари-хранители» Института других измерений «.

О Харри Траске в записке Стюарта ничего не говорилось.

Алекса и Траск завтракали в номере. Траск механически жевал, уставившись в одну точку. Алекса молча за ним наблюдала. Для нее приготовили специальный чай в фарфоровом чайничке. Ничего, конечно, но шеф-повару, прежде чем выбирать поставщика, не помешало бы проконсультироваться со Стюартом.

Стюарт.

Зазвонил телефон. Алекса сняла трубку, потому что сидела ближе.

— Алло.

— Извините, — произнес низкий мужской голос после небольшой паузы, — возможно, я ошибся номером. Я звоню Джей Элу Траску.

— Он здесь. Подождите секунду. — Алекса протянула трубку через тележку.

— Это вы, Фил? — Траск сделал глоток кофе. — Что? Нет, это не горничная. — Он посмотрел на Алексу. — Что вам удалось выяснить о Люттоне?

Алекса напряженно следила за лицом Траска.

— Пять лет? Вы уверены? — Траск кивнул Алексе. — Понятно. Я принял к сведению. Спасибо. Именно это мне и нужно было узнать. Да, продолжайте искать Лиз Гатри. До свидания.

Он положил трубку и мрачно посмотрел на Алексу.

— Ты слышала?

— Стюарт приехал в Авалон пять лет назад?

— Да. — Он налил себе кофе, полную кружку. — Двенадцать лет назад Люттон жил в Сан-Франциско. Отсидел восемнадцать месяцев за наркотики. До приезда в Авалон никаких связей с» Институтом» не имел.

— За наркотики? А я покупала у него чай… — Алекса посмотрела на Траска и осеклась.

Траск молчал.

Она встала, обошла тележку и обняла его за плечи. Его мускулы напряглись.

— Бедный Траск.

— Я искал ответ, и вот я его получил. Правда, не тот, какой ожидал. Выходит, смерть отца — это несчастный случай. Хотя я в это упорно не верил.

Она крепче обняла его.

— Ты не виноват.

— Отец был такой злой в тот вечер, после нашего разговора…

— Перестань. — Она опустила руки, повернула его лицо к себе. — Это не из-за тебя он свалился в обрыв. Дорога, была мокрая, вот из-за чего. И он в чем-то ошибся — теперь мы уже никогда не узнаем в чем. Но в любом случае это не твоя вина.

Траск смотрел на нее немигающим взглядом.

Она ласкала его окаменевшее лицо своими ладонями.

— Ты приехал в Авалон разъяснить ситуацию? Все, теперь разъяснил. И пусть прошлое больше тебя не тревожит.

Он встал, прижал ее к себе и зарылся лицом в волосы. Они стояли так очень долго.

«Теперь все будет хорошо, — нашептывала Алекса. — Ты успокоишься, и постепенно жизнь войдет в свою обычную колею. Злодея Люттона уже нет. Значит, все плохое позади».




Покупатели, заполнившие в это утро торговый центр, ничего особенного не замечали. Но Алексе казалось, что над площадью нависло тяжелое тревожное облако. Владельцы магазинов при встрече друг с другом подавленно молчали и старались не встречаться глазами.

В дальнем конце площади жалюзи витрины кафе «Апогей» были опущены, а дверь заперта. Ее перекрещивала ярко-желтая полицейская лента.

Вскоре где-то после десяти в дверь «Сувениров прошлого» сунул голову Дилан Фенн.

— Алекса, хочешь чаю? Я заварил чайник у себя в задней комнате.

— Спасибо. Я уже напилась сегодня утром. — Алекса вынесла из кладовой коробку с товаром и начала раскладывать на демонстрационном прилавке. — И вообще мне кажется, что с учетом событий, связанных со Стюартом, придется переходить на кофе.

Дилан согласно кивнул.

— Вот именно. Знаешь, я до сих пор не могу в это поверить. Невероятно. Люттон — убийца. Кто бы мог подумать?!

— Он был ненормальный, а разве такого распознаешь?

— И то верно. — Дилан бросил взгляд в сторону кафе «Апогей». — Сейчас, наверное, все повторяют одно и то же: «А он казался таким славным парнем».

— По-видимому, Стюарт вообразил себя защитником «Института», — сказала Алекса, заканчивая раскладывать копии старинных манускриптов. — Помнишь, он говорил, что «Измерения» изменили его жизнь?

— Я помню, как он впервые появился в городе, — задумчиво проговорил Дилан. — Был такой замкнутый, необщительный. Затем начал ходить в «Институт»и ожил. Как будто встал на якорь во время шторма. Открыл кафе. Никогда не думал, что он может кончить таким вот образом.

— Видимо, свихнулся на «Измерениях». Дилан встряхнул своей платиновой головой.

— Уэбстер предупреждал, что разнополярные вихри вышли в Авалоне из режима синхронизации. Может быть, теперь они начнут вести себя правильно.

— Лично я определенно на это надеюсь. — Алекса бросила взгляд на живописно оформленную репродукцию старинной карты, которую держала в руках. Там, где предполагался конец света, были изображены во множестве драконы и странные чудовища. Монстры. — Будем надеяться на скорое выздоровление Джоанны.

— Есть какие-нибудь новости?

— Нет. В госпитале сказали, что она пока никого не узнает. Даже Уэбстера.

Дилан встревожился.

— А вдруг она… — он понизил голос, — ну, понимаешь, останется такой навсегда? Мозги не встанут снова на свое место. Говорят, газ и таблетки — это очень опасная комбинация.

— Уэбстер надеется на полное выздоровление.

— Бедная Джоанна. Она так боялась вспоминать прошлое.

Алекса разглядывала изображенного на карте монстра с золотыми глазами.

— Но то, что случилось, к прошлому не имеет никакого отношения.

— Возможно, косвенно. Ты должна признать, что все пришло в движение с приездом Траска. Если бы он не приехал…

— При чем здесь Траск! — Алекса резко повернулась к нему. — Абсолютно ни при чем. И я не хочу больше слышать о том, что Траск привел в движение негативные вихри, ты меня слышишь, Дилан?

Дилан прищурился и отступил назад.

— О, конечно.

— Это все чушь. Полная. Понял?

— Верно. — Голова Дилана послушно качнулась вверх и вниз. — Просто бред собачий.

Посмотрев на его лицо, Алекса поняла, что переборщила.

— Извини, — сказала она чуть погодя, — я не хотела на тебя кричать. Но эти дурацкие теории насчет негативных вихрей меня уже просто достали.

Дилан слабо улыбнулся.

— Я понял. Больше никаких дурацких теорий не будет.




— И когда ты возвратишься в Сиэтл? — спросил Натан. Траск сжал трубку и посмотрел через балконную дверь на сюрреалистический пейзаж.

— Еще не решил.

— Черт побери, ты же сам сказал, что все закончено. Что смерть отца — это несчастный случай и что ты в этом окончательно убедился. Что же тебя там держит?

Траск внимательно изучал резко очерченные красные горные пики за окном и удивлялся, почему его больше не манит прохладный Сиэтл с его свежей зеленью, почему он больше не ощущает его своим домом.

— Я еще не закончил свой отпуск, — сказал он.

— Ты можешь его завершить на одном из наших курортов на Гавайях.

— Мне нравится здесь. — Произнеся эти слова, Траск понял, что это правда. Несмотря на все, что приключилось в последнее время, ему действительно в Авалоне нравилось.

— Я отчетливо помню твои слова, что Авалон в штате Аризона — очень странный городишко, — напомнил ему Натан.

— Да, но, оказывается, эта странность имеет свое очарование.

— В том числе и все эти свихнувшиеся на парапсихологии?

— Я к ним привык.

— Но ведь там нет воды. Ни озер, ни наших заливов Пьюджент-Саунд и Эллиот.

Траск вспомнил пещеру Апексы.

— Вода здесь есть. Только в других формах. Ничего нет соблазнительнее…

— Ладно, а как насчет паршивого кофе?

— Над этой проблемой я работаю.

Несколько секунд Натан молчал.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — ответил Траск.

— Ты действительно убедился, что в случае с папой нет никакого криминала? Ведь все эти годы ты не сомневался, что он был убит…

— Но теперь у меня есть факты.

Натан опять помолчал.

— Я хочу спросить тебя об этой женщине, Алексе. Так, кажется, ее зовут?

— Да, — сказал Траск. — Ее зовут так.

Натан помолчал еще немного.

— Ты с ней спишь? — наконец спросил он неестественно безразличным тоном. Траск не ответил.

— Так, значит, ты с ней спишь, — сказал Натан. Траск молчал.

— Ну что ж, это, наверное, хорошо. — Натан произносил слова очень осторожно. — Может быть, эта связь именно то, что тебе сейчас нужно. Может быть, она подействует исцеляюще.

— Я не нуждаюсь ни в каком исцелении.

— Мне кажется, ты стал таким ранимым, — мягко проговорил Натан.

Траск чуть не швырнул телефон с балкона.

— Ранимым? Откуда ты взял это слово? Во всяком случае, не от меня.

Натан с облегчением улыбнулся:

— Это словечко Сары. И еще я хочу тебе напомнить твои собственные слова.

— Какие же?

— Не надо позволять чувствам, чтобы они правили тобой.

— И когда же ты видел, чтобы я позволял им править?

— Я просто процитировал мудрость своего уважаемого старшего брата.

— Ну пока. Большой привет Саре. — Траск неспешно нажал кнопку разъединения.

Затем через некоторое время вышел на балкон, сел в кресло и стал задумчиво созерцать живописные окрестности.

Сейчас он вовсе не возражал, чтобы им правили чувства.




В четыре тридцать Алекса продала последнюю горгулью в коробке, обворожительно-уродливое маленькое существо с остроконечными ушами и высунутым языком, и прошла в кладовую за новой коробкой. По какой-то странной причине сегодня эти маленькие монстры продавались, как горячие пирожки.

Она выбрала коробку с небольшими горгульями, размером примерно с мужской кулак, принесла и поставила на прилавок.

Раскладывая маленьких уродцев, она все время удивлялась, какие они тяжелые.

Монстры.

Поставив горгулью на прилавок, она медленно прошла в загроможденную коробками заднюю комнату. Остановилась и внимательно посмотрела на коробки с горгульями, сложенные у дальней стены.

Алекса вдруг вспомнила слова Джоанны. А что, если сквозь бред она пыталась ее о чем-то предупредить? О чем-то таком, что связано с монстрами, которых Алекса продает в своем магазине?

Невозможно? Смешно? А может быть, все-таки тут что-то есть?

Конечно, это было полное сумасшествие, но Алекса ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось убедиться, что странные слова Джоанны не имели ничего общего с этими маленькими «монстрами»в коробках.

Она протиснулась через ряд крылатых львов, готических драконов и древнеегипетских масок туда, где у стены громоздились коробки с горгульями.

Взяла ближайшую коробку и разорвала скрепляющую ленту. Заглянула внутрь. Из своих гнезд на нее весело смотрели обычные маленькие горгульи.

Она открыла другую коробку. То же самое. Третью. И отсюда они тоже улыбались ей своими похотливыми улыбками.

В торговом зале магазина что-то громко скрипнуло. Алекса почему-то так испугалась, что чуть не уронила коробку.

— Я сейчас выйду! — громко крикнула она.

— Можете не торопиться, дорогая.

Алекса оторопела.

Этот мягкий вкрадчивый голос, как у доброй бабушки, был слишком хорошо знаком. Она поставила тяжелую коробку с горгульями и очень медленно прошла в торговый зал. У прилавка стояла миниатюрная седая дама с искрящимися голубыми глазами.

— Вот это да! — Алекса остановилась. — Вот уж не думала, что вы так скоро объявитесь.

— Какое счастье видеть вас снова, дорогая! — Гарриет Макклелланд светилась радостью. — Как дела?

— Мак, и вы еще спрашиваете, как у меня дела?




Глава 34


— Траск, я решил, что нам нужно поговорить. — Уэбстер устало потер переносицу. — Как говорится, обменяться мнениями. Прошлой ночью вы, рискуя жизнью, спасли Редстоуна и, я думаю, имеете право узнать, что мои бухгалтеры обнаружили в его бумагах.

Траск налил своему неожиданно появившемуся гостю чашку кофе. Уэбстер был в своем фирменном черном одеянии. Бирюзово-серебряные украшения поблескивали так же, как и всегда. Но углы рта были сейчас очерчены резче, и глаза не сияли обычной проницательной благожелательностью. Было очевидно, что в последние сутки он почти не спал.

— Признаюсь, это меня действительно интересует. — Траск протянул Уэбстеру кофе. — Но прежде всего — как себя чувствует Джоанна?

— Почти все время спит. Мы еще ни разу не разговаривали. Врачи утверждают, что, кроме транквилизаторов, она проглотила еще и какой-то галлюциноген.

— Наркотик, который дал ей Люттон?

— Да. Но общее состояние ее организма, слава Богу, достаточно удовлетворительное. — Уэбстер сжал кулаки. — Когда я думаю об этом негодяе Люттоне и о том, что он пытался с ней сделать…

— Вы собирались рассказать о Редстоуне, — напомнил Траск.

Уэбстер тяжело выдохнул.

— В госпитале сказали, что он выкарабкается. Этот хитрый сукин сын ограбил наш фонд на солидную сумму. — Белл сделал глоток из чашки и поморщился. Траск не понял: из-за вкуса кофе или от воспоминаний о Фостере Редстоуне.

— Люттон считал себя ангелом-хранителем «Института», — сказал Траск. — Но «мне удалось выяснить, что до приезда в Авалон его опыт в бизнесе ограничивался торговлей наркотиками. А здесь он содержал небольшое кафе. У, вас есть какие-нибудь соображения, каким образом ему удалось вывести на чистую воду такого опытного мошенника, как Редстоун?

Уэбстер пожал плечами.

— Полагаю, наверняка мы это никогда теперь не узнаем. Могу сказать только, что он добровольно вызывался работать в» Институте «. Причем без всякой оплаты. Некоторое время работал даже в офисе фонда.

— И возможно, случайно наткнулся там на какие-то подозрительные данные?

Уэбстер кивнул.

— Это единственное объяснение. Дело в том, что Редстоуну не нужно было особенно скрывать свои ухищрения. Ведь он распоряжался всеми финансами» Института «.

— Все равно остаются вопросы. А как же бухгалтерия и прочие специалисты по финансам, которые работают в вашем» Институте «? Почему никто из них ничего не заметил, а какой-то бывший торговец наркотиками смог во всем разобраться?

Уэбстер удивленно посмотрел на Траска:

— Вы хотите сказать, что здесь что-то не так?

— Да, именно это я и хочу сказать.

Уэбстер помрачнел еще больше:

— Струд прочитал мне записку, оставленную Люттоном. Там сказано, что, устранив Гатри, Редстоуна и Джоанну, он считает свою миссию законченной.

— Но он ее плохо выполнил. Джоанна жива, и у него не могло быть никакой уверенности, что мертв Редстоун. Единственный, кого он убил до конца, это Гатри. Так зачем же ему кончать жизнь самоубийством?

— Кто знает? — Уэбстер напряг челюсть. — Он сумасшедший. А сумасшедшие совершают безумные поступки. Может быть, он убил себя от отчаяния, что наделал так много ошибок.

Траск подошел к балкону и встал рядом с Уэбстером.

— Все равно торчат еще несколько ниток, которые хочется потянуть за конец.

— Например?

— Например, Лиз Гатри. До сих пор не известно, где она и что с ней.

Уэбстер кивнул:

— Да. Меня тоже это беспокоит. Струд по-прежнему считает, что она уехала из города по делам. К тому же в записке Люттон ее не упоминает.

— Частный детектив, которого я нанял, сейчас усиленно разыскивает ее. Сегодня утром он звонил и сказал, что уже близок к завершению операции. Если повезет, то сегодня он обнаружит ее.

Уэбстер слабо улыбнулся:

— Значит, есть надежда, что она жива. И то слава Богу.

— Мне бы очень хотелось узнать у нее кое-что.

Уэбстер вопросительно вскинул брови.

— Имя персонального гуру, который руководил ее занятиями по медитации. Он был у нее в то утро, когда она внезапно исчезла из города.

— Но у нас нет практики назначать персональных гуру. Тем более с выездом на дом. — Уэбстер недоуменно пожал плечами. — Должно быть, это мошенник Редстоун. Он выдавал себя за ее персонального гуру, чтобы заставлять выписывать чеки на счет, который он контролировал.

— Может быть, — отозвался Траск после недолгих размышлений.

Уэбстер снова слегка улыбнулся:

— Я вижу, вы не совсем удовлетворены.

— Меня вообще удовлетворить очень трудно.

Уэбстер кивнул.

— Наверное, именно поэтому вы такой успешный бизнесмен. Траск, я знаю, это не мое дело, но, как и каждому в этом городе, мне известно, что вы приехали сюда получить ответы на вопросы, связанные с гибелью вашего отца. Мне также известно, что вы их так и не получили.

— Я их получил. Просто ответы оказались другими. Не такими, как я ожидал.

— В жизни такое случается. Конечный результат гармонической конвергенции редко бывает таким, каким мы его предвидим. Но это не означает отсутствия резонанса энергетических вихрей.

— Белл, если вы не возражаете, сегодняшнюю лекцию по парапсихологии я бы предпочел пропустить. Просто нет настроения.

— Я понимаю, вы не придерживаетесь нашего учения, но согласитесь, ваше появление в городе именно в такое время не могло быть случайным.

— Это верно. Я приехал на открытие отеля.» Натан прав, больше мне в этом городе нечего делать. Кроме, пожалуй, самого главного «.




Гарриет ласково улыбалась Алексе.

— Пора закрывать магазин, дорогая. Может быть, мы пойдем куда-нибудь посидим за чашечкой чая? Вспомним старые времена.

Алекса открыла еще одну коробку с горгульями.

— Вот уж чего бы мне не хотелось делать, Мак, так это пить с вами чай.

— В таком случае давайте выпьем кофе, — невозмутимо отозвалась Гарриет. — В конце аллеи я заметила симпатичное маленькое кафе.

— Оно закрыто, — Алекса посмотрела на монстров в коробке и закрыла крышку. — Мак, что вам от меня нужно?

— О, дорогая, я вижу, вы все еще немного на меня обижаетесь.

Это уже было слишком. Алекса сунула коробку с горгульями на стеллаж и повернулась к Гарриет.

— Обижаюсь? Вы это так называете? Притворялись моим другом и наставницей, а потом бессовестно подставили. Бросили в полном одиночестве разбираться с разгневанными клиентами. Как говорится, попросили посторожить чемодан, а сами сбежали…

— Послушайте, дорогая, я знаю, вы не поверите, но у меня никогда не было намерений вовлекать вас в неприятности, связанные с моим маленьким побочным бизнесом.

— Подделка произведений искусства — маленький бизнес? Вы обманули многих людей, Мак. И не простых людей. Они очень не любят, когда их дурачат. Особенно эксперты.

— А я довольна, что оставила в дураках экспертов и так называемых критиков. — Гарриет лукаво подмигнула. — Очи получили по заслугам, эти высокомерные ханжи.

— Эти высокомерные ханжи сломали мне карьеру. Пришлось уехать, открыть этот магазин и ждать, пока скандал утихнет. Возможно, я вообще больше никогда не смогу оправиться от этого удара.

— Чепуха. На самом деле этот скандал сделал вам отличную рекламу. Положитесь на меня.

— Положиться на вас, Мак? Вы меня предали, и…

— К чему такая мелодрама, дорогая? — прервала ее Гарриет с кроткой улыбкой. — Все будет прекрасно, поверьте. Выйдут обзоры вашей дивной коллекции ар-деко для корпорации» СЕО Авалон резортс инк.«, и вас немедленно провозгласят выдающимся экспертом. А то, что вы в» Галерее Макклелланд» выставляли подделки, придаст дополнительную пикантность. Только и всего.

— Какую еще пикантность? Если когда-нибудь снова в печати фамилия Макклелланд появится рядом с моей, я обречена.

Харриет грустно покачала головой:

— У вас, моя дорогая, фантастический инстинкт, когда речь идет об искусстве начала двадцатого века, но вы еще очень слабо разбираетесь в нравах, царящих в мире искусства.

Алекса скрестила руки на груди.

— Кое в чем я все же за последний год разобралась. Благодаря вам.

— Вздор. Вы просто не понимаете, насколько важна в нашем деле некая загадочность.

— Какая еще загадочность? Вы, наверное, хотели сказать — глупость?

— Нет, дорогая, я говорю об очень важном качестве искусствоведа. Если он имеет харизму, если его имя окружает некий романтический ореол, недостатка в клиентах у него никогда не будет.

— Да что вы? — Алекса взмахнула рукой, показывая на заднюю комнату, заставленную имитациями мраморных статуй, увешанную дешевыми гобеленами и фальшивыми мечами. — Вот это и есть загадочность?

— Дайте только срок, моя дорогая, — мечтательно проговорила Харриет. — Эти молодые люди, они всегда такие нетерпеливые.

— Нетерпеливые, говорите? — завопила Алекса. — Значит, вы…

Внезапно ее голос пресекся. В дверях появился улыбающийся Дилан с пластиковым стаканчиком в руке.

— Извините. — Он бросил смущенный взгляд на Алексу, затем на Гарриет. — Я помешал вашей беседе?

Гарриет выдала ему очаровательную улыбку, какая была у нее всегда наготове для клиентов.

— Вовсе нет, мой мальчик. Мы с Алексой — старые приятельницы и целый год не виделись. Так что времени побеседовать у нас еще будет предостаточно.

— Понимаю. — Дилан посмотрел на Алексу.

— Ты что-то хотел, Дилан?

— Вот, принес тебе чаю. — Он протянул пластиковый стаканчик. — Со льдом. Я поставлю его здесь, на прилавок.

— Спасибо, Дилан.

— Не стоит. — Он сделал шаг назад и задел спиной рыцарские доспехи семнадцатого века. Раздался громкий лязг. Это упала на пол металлическая рукавица с крагами. — Ой! — Бледное лицо Дилана залилось краской смущения.

— Молодой человек, здесь надо быть осторожным, — весело заметила Гарриет.

Дилан поднял рукавицу и со смущенным видом протянул Алексе:

— Я не уверен, что смогу ее правильно приделать.

— Положи на стол, — сказала Алекса. — Я займусь этим потом.

— Хорошо. — Дилан положил тяжелую рукавицу на прилавок. — До завтра, Алекса. — Затем вежливо кивнул Харриет. — Всего доброго, мэм. — И поспешно скрылся за дверью.

Гарриет посмотрела на Алексу:

— Кажется, ваш приятель какой-то неспокойный.

— Увидел вас и заволновался.

— Но, дорогая…

— Вы и меня заставили волноваться. — Алекса взмахнула рукой. — Скажите, Мак, зачем вы пришли?

Улыбка Гарриет, наверное, успокоила бы и разъяренного дьявола.

— Все очень просто, дорогая. Мне нужна ваша помощь.

Алекса ошеломленно уставилась на Гарриет:

— Помощь?

— Да, помощь.

— Мак, вы ошиблись адресом. — Алекса решительно повернулась к стеллажу с коробками горгулий. — Я занята.

— Но это не займет у вас много времени. Мне нужен совет.

— Никогда не поверю, что вы пришли сюда за советом. — Алекса сняла со стеллажа, очередную коробку и с шумом ее раскрыла. Горгульи вытаращили на нее свои ехидные глазки. — Вы коварная женщина, Мак. Я так для вас старалась, и вот, посмотрите, что вы со мной сделали.

— Дорогая, благодаря мне вы скоро станете легендой в мире искусства. Вы превзойдете этого олуха Пакстона Форсайта. И ваш вердикт по любой вещи, созданной в первой половине двадцатого века, будет принят как истина в последней инстанции.

— А как же, конечно. — Алекса чувствовала нарастающую тревогу. В ней все сильнее укреплялась уверенность в том, что Джоанна тогда пыталась сообщить ей что-то очень важное. — Мак, я понимаю, что вы так просто все равно отсюда не уйдете. Поэтому давайте перейдем к делу.

Гарриет откашлялась.

— Хм, дорогая, сейчас я работаю с одним довольно солидным клиентом.

Алекса быстро оглянулась.

— То есть продолжаете?

— Конечно. — Гарриет хихикнула. — Разве можно представить меня сидящей в кресле-качалке с вязанием?

— И что у вас сейчас за клиенты?

— Богатые, умные коллекционеры, которые по той или иной причине предпочитают не иметь дела с галереями и аукционными домами.

— Почему? Боятся разоблачения?

— В некоторых случаях — да, — призналась с улыбкой Гарриет. — Одним может угрожать, например, депортация. Другие просто одержимы манией анонимности. Вы же знаете, коллекционеры — странный народ. Я обслуживаю тех, кто предпочитает не высовываться.

— Значит, вы работаете на криминалитет. Поздравляю, Мак. Это восхитительно.

— Вы правы, работа с такими клиентами имеет свою специфику. Так вот, послушайте, моя дорогая, дело в том, что недавно я приобрела для своего клиента очень интересную вещь Икаруса Ивса — «Танцующего сатира».

Алекса замерла.

— Неужели?

Гарриет смотрела на нее невинными глазами.

— Уверена, вы эту работу знаете.

— Да, я знаю подделку под Ивса — вашу подделку, несомненно, которую Эдвард купил у Форсайта.

— Милая, вы совершенно правы. И она включена в коллекцию корпорации «СЕО Авалон резортс инк.».

— Стоит в западном крыле. Рядом с номером генерального директора корпорации. — Алекса сердито посмотрела на Гарриет. — А настоящая у вас, верно?

Преисполнившись гордостью, Харриет закивала.

— Я подсунула копию Пакстону Форсайту, а он, как и следовало ожидать, не заметил разницы. И Эдвард Вэйл, этот очаровательный простофиля, купил ее для коллекции курортного отеля в Авалоне. Узнав, что экспонаты отбираете вы, я не сомневалась, что подделка будет обнаружена.

Эта новость привела Алексу в смятение.

— Неужели о моем участии в работе над коллекцией уже известно?

— Конечно, дорогая. Я же говорила, что очень скоро вы станете легендой.

Алекса нахмурилась:

— Ну и в чем ваша проблема?

— Проблема, — осторожно произнесла Харриет, — состоит в том, что у моего клиента, к сожалению, имеется каталог авалонской коллекции, составленный Вэйлом. Он увидел там «Танцующего сатира»и теперь хочет подтверждения подлинности своего.

На некоторое время в магазине установилась тишина. Затем до Алексы дошла комичность ситуации, и она громко рассмеялась.

— О Господи, это же просто великолепно! Мак, вы попали в собственную ловушку. Ваш клиент боится, что вы ему всучили подделку. Он думает, что настоящий «Сатир»в авалонской коллекции.

— Боюсь, что дело обстоит именно так. — Гарриет тихо кашлянула. — К сожалению, мой клиент склонен видеть данную ситуацию в несколько мрачных тонах.

— Но это именно то, чего вы заслуживаете, Мак. — Алекса задумчиво посмотрела на стеллаж. — А при чем здесь я?

— Мой клиент потребовал экспертизы своего «Сатира». — Гарриет сделала многозначительную паузу. — И он хочет, чтобы этим экспертом были вы.

Алекса медленно повернула голову.

— Я?

— Да, вы, дорогая. — Гарриет широко улыбнулась. — Забавное положение, не правда ли?

— Уморительное.

— Обещаю, что если вы убедите моего клиента в подлинности его «Сатира», то на этом все и закончится. Фальшивый может оставаться в коллекции корпорации «СЕО Авалон резортс инк.» хоть до скончания века. И никто ничего не заподозрит. Никогда. Мой клиент совсем не заинтересован, чтобы стало известно о существовании фальшивого «Сатира». Он желает всего лишь удостовериться в подлинности приобретенной вещи.

— Мак, я была о вас лучшего мнения. Неужели вы действительно надеетесь, что я стану помогать вам выпутываться из этого неприятного положения?

— Перестаньте дуться, дорогая. Неужели наша дружба не в состоянии выдержать такое маленькое недоразумение?

— Вы заставили меня расхлебывать кашу, которую заварили, и называете это недоразумением? Да я не… Ой!

— Алекса, что с вами, дорогая?

«Вот, значит, о чем она говорила, — прозрела Алекса, пристально всматриваясь в выглядывающий из-за коробок угол бирюзовой обложки дневника» Измерений «. — Я искала в коробках, а она просто сунула его за стеллаж».

Алекса энергично принялась разбирать стеллаж, чтобы можно было добраться до дневника.

— Осторожно, дорогая. — Гарриет с тревогой наблюдала, как Алекса перекладывает коробки. — Они такие тяжелые. Может быть, я могу вам помочь? А то вы держите эту тяжесть фактически одной рукой…

— Да, вы можете мне помочь, но не… — Алекса уже дотянулась до дневника.

И замерла.

Одной рукой… Рукой…

Перед ней возник Дилан, протягивающий правую руку за упавшей рыцарской рукавицей.

— О Боже! — прошептала она. Гарриет недоуменно смотрела на нее:

— Что случилось, дорогая?

— Я вспомнила.

— Что-то важное?

— Может быть.

— И что же это, дорогая?

— Сегодня Дилан не надел браслет «Измерений».




Глава 35


Уэбстер уже собрался уходить, когда зазвонил телефон. Траск схватил трубку.

— Слушаю.

— Я нашел миссис Гатри, — проговорил Фил Окуда. — Она здесь рядом. Цела и невредима, только напугана до смерти.

— Где? — Траск сделал жест Уэбстеру не уходить.

— Тусон, отель аэропорта. Она живет здесь все время, с тех пор как покинула Авалон. Что ее страшит, отвечать отказывается. Заявила, что разговаривать будет только со своим персональным гуру. Может быть, вы знаете, что это значит?

— Спросите у нее, кто этот гуру — Стюарт Люттон или Фостер Редстоун?

Уэбстер напряженно прислушивался к разговору Траска с частным детективом.

— Она не отвечает, — отозвался через некоторое время Фил. — Опять повторила, что разговаривать будет только со своим персональным гуру.

— Спросите, а Уэбстер Белл ее устроит?

Фил возник после короткой паузы.

— Она согласна с ним поговорить, но не видит такой возможности. Траск, миссис Гатри действительно очень напугана.

— Подождите. — Траск протянул трубку Уэбстеру. — Спросите у нее имя персонального гуру, который был у нее в то утро.

Уэбстер взял трубку:

— Лиз? Это вы? Мы так за вас переживаем.

Его низкий глубокий голос наполнил комнату. Траск был уверен, что Лиз Гатри теперь успокоилась. Голос Уэбстера нельзя было спутать ни с каким другим.

— Да, смерть Стюарта для всех нас была шоком, — мягко проговорил Уэбстер. — Бедняга был явно перевозбужден. Да, теперь уже можно возвращаться домой. Темные вихри отошли. Вы не возражаете, если я спрошу, что заставило вас покинуть Авалон?

Несколько секунд тишины.

— Понимаю. — Уэбстер бросил взгляд на Траска. — Значит, ваш персональный гуру знал, что приближается энергетическая буря? Да, очевидно, в этот момент он был настроен в резонанс с вихревыми турбулентными неоднородностями. И с его стороны было очень мудро посоветовать вам на время уехать из этой опасной области.

Траск беспокойно двигался по комнате. Медленное течение разговора его очень раздражало. Он знал, что Уэбстер все делает правильно, но легче от этого не было.

— Лиз, к сожалению, я не у себя в кабинете и не могу просмотреть свои записи, — спокойно сказал Уэбстер. — Как вы, наверное, понимаете, в последнее время я был очень занят. Не можете ли вы мне напомнить, кто был назначен вашим персональным гуру?

Траск остановился.

— Вот как? — Удивление Уэбстер скрыть не смог, но мгновенно обволок его бальзамом медовой теплоты. — Конечно. Спасибо, Лиз. Берегите себя, моя дорогая. Надеюсь увидеть вас сразу же после возвращения в Авалон.

Уэбстер положил трубку и посмотрел на Траска.

— Итак? — спросил Траск.

— Ничего не понимаю, — хмуро проговорил Уэбстер. — Бессмыслица какая-то. Она говорит, что ее персональным гуру был Дилан Фенн.

— Что?

Траск схватил телефон.




— Это все восхитительно, дорогая. — Харриет следовала за Алексой к выходу. — Но я не понимаю, зачем нам выходить через заднюю дверь?

— Потому что, если мы уйдем через переднюю, нас увидит Дилан. По дороге к стоянке нам придется пройти мимо его магазина.

— Ну и что? Он подумает, что мы идем попить чаю.

— Нет, мне кажется, он так не подумает.

— В таком случае почему бы вам не позвонить в полицию?

— Пока не хочу. — Алекса уже была в нескольких шагах от двери. — Начальник полиции Струд считает меня немного «с приветом». Если я позвоню ему сейчас и выдвину какие-то бездоказательные обвинения, он решит, что я спятила. Думаю, он уже и без того близок к такому заключению.

— Доказательства причастности Дилана к чему-то плохому вы рассчитываете найти в этой тетради?

— Возможно. В данный момент ясно только, что у Джоанны были какие-то основания прятать этот дневник, и второе: что на Дилане нет браслета «Измерений». А он никогда его не снимал.

— И что это означает?

— Это означает, что он мог быть шутом, которого Траск застал вчера в кабинете Фостера Редстоуна.

— Для меня это все очень сложно, дорогая.

— Еще бы. Именно поэтому мне Нужно сейчас сесть и внимательно просмотреть дневник. В магазине этого делать нельзя, потому что в любой момент может войти Дилан.

— А если запереть дверь? — спросила Гарриет.

— Нет. Дилан может что-то заподозрить, если нанесет очередной визит и обнаружит, что дверь заперта, а свет включен. А так он подумает, что я пошла выбросить мусор или еще за чем-нибудь.

Харриет оглядела заднюю комнату и наморщила пикантный носик.

— Вы правы, дорогая. Запирать этот магазин не имеет никакого смысла. Все равно украсть здесь совершенно нечего.

Алекса мрачно посмотрела на Гарриет Макклелланд:

— Мак, я занимаюсь этой работой по вашей милости.

— Ладно, ладно, дорогая, не нужно все начинать сначала. В конце концов, это ведь временно. Мы же договорились: что прошло, то быльем поросло.

Алекса рывком распахнула дверь.

— Нет, мы так не договаривались… — Она резко остановилась.

Перед ней стоял улыбающийся Дилан. С пистолетом в руке.

— Я вижу, ты его нашла. — Он показал глазами на дневник в руке Алексы. — А я все думал, куда это Джоанна его запрятала?

— Не понимаю, Дилан, о чем ты говоришь?

— О жертве, Алекса. Я говорю о том, что нужно совершить жертвоприношение. Я так много работал, а ты все разрушила. Так что перегруппировать вихри может теперь только жертвоприношение.

— Что я у тебя разрушила? Дилан, ты с ума сошел?

Глаза Дилана зло вспыхнули.

— Джоанна и Редстоун должны были умереть вместе с Гатри. И тогда вихри успокоились бы. В Авалоне восстановились бы мир и душевное равновесие. Но ты и твой Траск — вы нарушили и продолжаете возмущать гармонию энергетических вихрей.

Харриет поджала губы.

— Молодой человек, что это за разговоры о жертвах? Алекса крепче сжала в руках дневник.

— Вы что, не видите, Мак? Этот ничтожный подонок собирался принести в жертву каким-то дурацким вихрям еще двух человек. Но у него не получилось. Его планы рухнули.

— Теперь получится, Алекса. — Угрожая пистолетом, Дилан заставил женщин вернуться в заднюю комнату магазина. — Вообще говоря, ты станешь всего лишь моей второй жертвой. Твоя смерть успокоит вихри. К сожалению, получается так, что вместе с тобой придется умереть и твоей приятельнице. Извините, мэм, вам не повезло. Вы оказались в плохое время в плохом месте.




— Телефон в магазине не отвечает, — удрученно произнес Траск. — И ее сотовый тоже.

— Успокойтесь, — сказал Уэбстер. — Может быть, она занята с покупателем. Или вышла куда-нибудь на минутку.

— Мне это не нравится. — Траск взял ключи и направился к двери. — Поедете со мной в Торговый центр?

— Да. — Уэбстер встал. — По пути вы мне расскажете свою версию происходящего.

— Вначале я хотел бы знать, как долго Дилан связан с «Институтом»? — спросил Траск, спускаясь по лестнице.

— С момента открытия, — ответил Уэбстер, шагая рядом с Траском.

— Мне бы следовало догадаться обо всем много раньше, — проворчал Траск.

— Вы предполагаете, что Дилан — убийца?

— Да. Сейчас он в отчаянии из-за того, что рухнули все его планы, и будет искать, на ком сорвать злобу. — Траск распахнул парадную дверь и перешел на бег.

Уэбстер припустил за ним.

— Вы считаете, что Алексе угрожает опасность?

— Их магазины рядом, а ее телефон не отвечает. Как вы думаете, почему?

— Полагаю, здесь есть повод для беспокойства, — пробормотал Уэбстер.




— Я должна подойти к телефону, — сказала Алекса.

— Необязательно, — ответил Дилан. — Ты что, не имеешь права сходить в туалет?

Звонил Траск. Она была в этом уверена.

Алекса мысленно внушала ему приказание сесть в джип, и ехать в Торговый центр. Наверное, следовало бы до конца прослушать курс Уэбстера Белла о мысленном внушении положительных образов.

— И какой же у тебя план, Дилан? — Пытаясь не смотреть на пистолет, она сильно сжала в руках дневник Джоанны. Рядом, невозмутимо разглядывая террориста, стояла Гарриет Макклелланд.

— План у меня простой, — сказал Дилан. — Дождаться пяти часов. К этому времени магазины закроются, все разойдутся по домам, и тогда можно будет без помех принести жертву.

Алекса следила за ним с холодным презрением.

— Ты надеешься совершить убийство и потом как ни в чем не бывало продолжать торговать книгами?

— К сожалению, мне придется покинуть Авалон, так и не завершив работу. — Дилан прищурился. — И все из-за тебя. Я предупреждал: не связывайся с ним. Ты не послушалась. Теперь пеняй сама на себя.

Неожиданно Гарриет поднесла руку к горлу:

— Ой, у меня закружилась голова… Мне дурно…

Алекса не представляла, что у Гарриет может когда-нибудь закружиться голова. Она посмотрела на Дилана:

— Позволь моей приятельнице уйти. Она здесь абсолютно ни при чем.

— Не могу. — Дилан посмотрел на часы. — Она поднимет тревогу.

— Не бойся, ее саму разыскивает полиция.

— Полиция, слава Богу, меня пока не разыскивает, — хрипло проговорила Гарриет. — Но все равно встречаться с копами у меня нет никакого желания. И вообще, дорогая, зачем при постороннем перебирать грязное белье?

Дилан помрачнел:

— Мне плевать, пусть даже ее разыскивают за убийство. Все равно я эту старуху отсюда не выпущу.

— Милочка, здесь действительно так душно или мне только кажется? — спросила Гарриет.

— Мак, может быть, вам лучше присесть, — участливо проговорила Алекса.

Она показала глазами на ряд крылатых львов. Гарриет поняла мгновенно.

Если бы им удалось спрятаться за этих львов, это была бы настоящая баррикада. Если повезет, то, когда начнется стрельба, одна из них могла бы выскочить за дверь.

— Спасибо, дорогая, пожалуй, я так и сделаю. — Гарриет начала опускаться на одну из коробок. — Доктор советовал мне избегать волнений.

— Не двигаться! — приказал Дилан. — Оставайтесь на месте.

— Как вам угодно, молодой человек, — пробормотала Гарриет и выпрямилась с преувеличенным болезненным усилием. — Вы не возражаете, если я возьму в сумке мои таблетки?

Дилан посмотрел на сумку.

— Возражаю.

— Ты думаешь, тебе удастся так просто выкрутиться? — сказала Алекса. — И не надейся. Траск тебя из-под земли достанет.

Дилан крепче сжал пистолет.

— О Траске я тоже позабочусь. Но позднее. После того, как жертвоприношение успокоит вихри.

— Еще раньше он отвинтит тебе голову. Понял? И вообще, Дилан, все эти разговоры о жертвоприношении — какой-то бред сумасшедшего.

Дилан брезгливо поморщился:

— Просто ты ничего не понимаешь.

— Тогда объясни. Все равно ждешь пяти. Для начала расскажи, как ты узнал, что Фостер Редстоун — мошенник?

— Я Хранитель, и одна из моих обязанностей — быть в курсе финансовых дел «Института». А Редстоуна я начал подозревать еще несколько месяцев назад и включил в список.

— Простите, юноша, — вмешалась Гарриет, — но вы совершенно не производите впечатления человека, разбирающегося в финансах.

Дилан зловеще улыбнулся:

— Прежде чем найти свой путь к «Другим измерениям», я десять лет проработал бухгалтером в одной фирме.

— А что это за список? — спросила Алекса.

— Список тех, кто мешал распространению идеи других измерений. Вначале там было трое. Первым стоял Дин Гатри. Следующим шел Редстоун. Замыкала список Лиз Гатри.

— Боже мой! — прошептала Алекса. Дилан усмехнулся:

— Прежде чем начать действовать, я долго медитировал.

— Наверное, надо было подольше, — сказала Алекса. — И почему ты ждал приезда Траска?

— Потому что решил сразу избавиться от всех троих. Примерно за неделю. А всего лучше было направить подозрения в убийстве Гатри на Траска.

— Ты думал, что начальник полиции Струд не обнаружит между этими смертями никакой связи? — спросила Алекса.

— Да. Впрочем, Струд вообще не стал разбираться с гибелью Гатри.

— И это придало тебе уверенности.

— Вихри находились в постоянном возмущении. В моем распоряжении имелось огромное количество негативной энергии. Это был знак, что я должен продолжать действовать.

— Но после Гатри у тебя все пошло наперекосяк.

Дилан стиснул зубы:

— Вы с Траском испортили такой прекрасный план!

Краем глаза Алекса видела, что Харриет подает ей какие-то сигналы.

Она всеми силами старалась заговорить Дилана, чтобы он перестал обращать внимание на пожилую леди.

— А что с Лиз? — спросила Алекса. — Она жива?

Глаза Дилана сверкнули.

— Умирать для нее пока было рановато. Потому что это подозрительно, когда жена погибает вскоре после своего бывшего мужа.

Алекса впилась ногтями в дневник.

— И сразу же могли возникнуть вопросы насчет ее завещания. Могу поспорить, что все свое состояние она оставила «Институту».

Дилан прищурился:

— Ты знаешь про завещание?

— Мы с Траском вычислили.

— Да, все, чем владеет Лиз, после ее смерти перешло бы «Институту».

— И ты был тем персональным гуру, который в то утро заставил ее уехать?

Дилан еще сильнее сжал рукоятку пистолета.

— Когда она сказала мне, что через час ты приедешь к ней для разговора, я немедленно принял решение. — Он усмехнулся. — Это было несложно, потому что она мне слепо повиновалась. Я сказал, что энергетическая обстановка в Авалоне для нее очень опасна, — что в известной степени было правдой, — и порекомендовал, то есть приказал, как можно скорее уехать и без моего указания не возвращаться.

— А сам после ее отъезда решил дождаться меня?

Пистолет в руке Дилана слегка дрогнул.

— Нет, я последовал за ней. Но потом вспомнил о дневнике и решил его забрать.

— Ты не хотел, чтобы я его обнаружила?

— Да, не хотел. Там могло быть упомянуто мое имя. Я вернулся за ним и увидел твою машину.

— И что дальше?

— Я решил проучить тебя как следует. Моя машина стояла выше по дороге. Я надел халат, в котором занимался с Лиз медитацией, и вошел через переднюю дверь. У меня был ключ. На кухне взял нож. Вначале я действительно хотел только напугать тебя, взять журнал и уехать.

— Верится с трудом.

— Это правда. — Дилан нахмурился. — Но потом мне пришло в голову, что вихри предоставляют мне удобный случай избавиться от тебя.

— Но не получилось, — сказала Алекса. — Правда, это неприятно, когда на тебя сверху летят камни?

— Дрянь! — Дилан направил на Алексу пистолет.

— Извините, молодой человек, — произнесла Гарриет с дрожью в голосе, — но мне кажется, что если я сию минуту не присяду, то потеряю сознание.

— Ладно, садитесь, — снизошел Дилан после недолгих колебаний.

Гарриет грациозно опустилась на коробку позади ряда крылатых львов, так что видны были только ее голова и плечи, и благодарно улыбнулась:

— Спасибо, мальчик. Вы такой добрый.

Дилан бросил взгляд на часы.

— Осталось десять минут. А потом все будет кончено.

Алекса напряженно прислушивалась к уличным звукам, к шуму машин на стоянке. Это разъезжались последние покупатели. А владельцы магазинов, наверное, уже заканчивают подсчитывать дневную выручку. Действительно, очень скоро Торговый центр опустеет

Оставалось только молиться, чтобы Траск подоспел вовремя. И пусть Дилан говорит как можно дольше. Это сейчас самое главное.

— Как ты убил Дина Гатри? — спросила она по возможности небрежно.

— С Гатри было просто. В тот вечер он, как обычно, нагрузился в баре. Ты же знаешь, у него машина огромная. Вот я и спрятался на заднем сиденье. Когда он сел за руль, я ударил его по голове. Он потерял сознание.

— А потом повез его к Авалонскому обрыву?

Дилан весело кивнул:

— Поставил его ногу на педаль газа и выскочил. И Гатри отправился в обрыв.

Алекса поежилась:

— Авалонский обрыв ты выбрал, потому что это связано с Траском?

— Конечно. Я хотел, чтобы Струд начал его подозревать. А кроме того, в этом было что-то символическое.

— Что значит символическое?

Дилан продолжал улыбаться.

— В этот же обрыв двенадцать лет назад я заставил съехать и Харри Траска.

Алекса задержала дыхание.

— Значит, Траск был прав. Его отец был убит.

Дилан пожал плечами:

— Да, тогда пришлось от него избавиться. Он мешал развитию «Института».

— Но почему ты убил бедного Стюарта? Его же в твоем списке не было.

Глаза Дилана злобно сверкнули.

— Стюарта я не убивал. Он был принесен в жертву, как и ты.

— А что, есть разница между убийством и жертвоприношением?

— Огромная. Стюарт был моим преданным соратником. Он так же, как и я, служил делу. Но после того как план пошел насмарку, я понял, что темные вихри нуждаются в подпитке. Кроме того, он не смог избавиться от Джоанны.

— Зачем ты врешь? — сказала Алекса. — Никакие вихри ты не пытался подпитывать — ни темные, ни светлые. Ты просто решил, списать на Стюарта все эти дела, чтобы и Траск, и Струд перестали искать шута в колпаке. Но зачем тебе потребовалось убивать Джоанну?

Было видно, что Дилан уже устал, рука, державшая пистолет, дрожала.

— Они с Лиз — близкие приятельницы. И начали задавать друг другу ненужные вопросы. Насчет схожести обстоятельств гибели Гатри и Харри Траска. Понимаешь? Этого я допустить не мог и поручил Стюарту ликвидировать Джоанну.

— А что с ее дневником? Зачем он так нужен тебе?

— Не знаю, — хрипло ответил Дилан. — Дело в том, что эта идиотка Лиз, хотя я ее категорически предупреждал ни с кем не контактировать, все же не удержалась и позвонила ей.

— Джоанне?

— Да.

— И теперь ты боишься, что Джоанна могла написать об этом в своем дневнике и упомянуть твое имя?

— Мне всегда казалось, — пробормотал Дилан, — что она что-то подозревает.

— Но она молчала, — произнес своим сильным звучным голосом Уэбстер, появившись на пороге задней комнаты магазина Алексы, — потому что в глубине души очень боялась, что убийца — это я.

Все повернули головы в его сторону.

Дилан дернулся так, будто в него вонзился один из энергетических вихрей.

— Уэбстер, как вы здесь оказались?

— Положи пистолет, — сказал Уэбстер повелительным тоном. — Все кончено.

— Не приближайтесь или я убью ее. — Дилан сделал шаг навстречу Алексе. — Клянусь, я это сделаю.

— Дай мне пистолет, — тихо сказал Уэбстер.

— Но, Уэбстер, я ваш Рыцарь-хранитель. Разве вы не понимаете, что все это ради «Измерений»?

— Положи пистолет, Дилан.

Гарриет неожиданно вскочила на ноги.

Внезапно вскрикнув «О, сердце! Мое сердце!», она повалилась на бок на башню из коробок, которые рухнули под ноги Дилану.

Он побледнел и направил пистолет на Гарриет.

— Глупая старуха!

— Не смей в нее стрелять! — Алекса схватила первое, что попалось под руку. Это оказалась коробка со средневековыми картами. Она подняла ее над головой и швырнула в Дилана.

Тот увернулся и повернул пистолет в сторону Алексы.

— Ты во всем виновата. Так получай же…

Его визгливый монолог прервал глухой звук удара.

Дилан рухнул на пол так неожиданно, что Алекса вначале даже не поняла, что случилось, пока не увидела валяющийся на полу пистолет.

Негодяй угодил точно между коробкой с изображением Стонхенджа и словами «собери сам»и метровой скульптурой сэра Ланселота.

— Алекса! — Траск перепрыгнул через опрокинутого дракона и обнял ее. — Алекса…

Она прижалась к его большому, сильному телу.

— Если бы ты знала, как я перепугался, когда понял, что Дилан…

— Кстати, что с ним? — Она оторвала голову от его груди и увидела небольшую, размером с кулак, горгулью, лежащую на полу у головы Дилана. — Поздравляю, прекрасный бросок. Неудивительно, что он отключился.

Траск улыбнулся:

— Я же тебе рассказывал, что немного играл в бейсбол. Алекса в ответ тоже робко улыбнулась:

— Я помню. Твой отец мечтал, чтобы ты стал профессионалом.

Траск молча кивнул.

— А теперь, — прошептала Алекса, — мечта твоего отца фактически спасла мне жизнь.

— Отец всегда опережал свое время, — проговорил Траск, не отрывая глаз от ее лица. А затем снова крепко прижал ее к себе. — Господи, Алекса. Я до сих пор напуган до полусмерти.

— Я и сама немного нервничала, — призналась она. В это время Уэбстер помог Гарриет подняться на ноги.

— Вы уверены, что с вами все в порядке, мэм? — Глаза Уэбстера были очень грустные. — Может быть, вызвать «скорую помощь»?

Гарриет блаженно улыбнулась:

— В этом нет никакой необходимости. Я в полном здравии. — Она выжидательно посмотрела на Алексу:

— Вы не собираетесь меня представить, дорогая?

Алекса вздохнула.

— Уэбстер Белл и Траск, позвольте мне представить вам Гарриет Макклелланд, у которой я прежде работала. Эта женщина научила меня всему, что я знаю об искусстве начала века, и еще сверх того.

— Рад знакомству, — вежливо произнес Уэбстер. Траск долго молча созерцал Гарриет, а затем пробормотал:

— Я представлял вас совсем другой.

Голубые глазки Гарриет весело заискрились. Она подмигнула Алексе:

— Должна сказать, дорогая, ваш вкус на мужчин за этот год существенно улучшился.




Глава 36


— Получается, что этот жалкий негодяй нас всех одурачил, — произнес Уэбстер, устало опускаясь в красное гобеленовое кресло в номере Траска. — До сих пор с трудом верится. Значит, Харри Траска действительно убили. Вы были правы.

— Я оказался прав, хотя предполагал другие причины. — Траск откинулся на спинку дивана напротив. — Струд уже допросил Фенна, и тот признался, что убил моего отца, чтобы воспрепятствовать Джоанне выйти за него замуж. Он даже не подозревал о том, что партнерство между отцом, Гатри и Кеньоном расстроилось. Дилан Фенн хотел, чтобы деньги Джоанны были вложены в «Институт».

— Это моя вина. — Уэбстер принялся массировать серебристые виски. — Во всем виноват я.

— Вы ни в чем не виноваты, — твердо заявил Траск. — Так же, как и любой из присутствующих здесь. — Фенн — маньяк-убийца и несет полную ответственность.

Алекса, сидящая рядом с Траском, подняла голову. Он положил ей на плечо руку и нежно сжал. И вообще весь вечер он находил причины, чтобы то и дело прикасаться к ней. Боялся хотя бы на минутку выпустить ее из виду.

Траск сделал глоток очень дорогого скотча, который извлек из запертого шкафчика позади типового бара отеля. Алекса, Уэбстер и Харриет последовали его примеру. После чего установилась непродолжительная тишина.

Как только Струд взял у всех показания, Траск привел их в свой номер поужинать и обменяться мнениями. Ужин затянулся за полночь. Балконная дверь была открыта, и в комнату проникал свежий, чистый воздух пустыни.

— Должна заметить, что этот молодой человек, Фенн, явно помешанный. — Харриет передернула плечами.

К удовольствию Траска, она как ни в чем не бывало опрокинула в себя изрядную порцию крепчайшего скотча.

— Он сказал, что собирается принести Алексу в жертву каким-то странным вихрям. Можете себе представить?

— А такое можно представить, — сказала Алекса, — что именно этот самый Фенн десять лет работал бухгалтером в крупной фирме?

— Это как раз неудивительно, — не согласилась Харриет. — У всех у нас жизнь порой делает зигзаги. Ну кто поверит, например, что женщина, искусствовед высокого класса, великолепно разбирающаяся в тонкостях искусства и антиквариата начала века, вдруг возьмет и откроет магазин, специализирующийся на жалких музейных репродукциях?

Алекса повернула голову.

— Какая неслыханная наглость! Как вы смеете называть мой магазин жалким? Да, я вынуждена была его открыть, но это в первую очередь ваша вина…

— Дамы, прошу вас, хватит, — умиротворяюще проговорил Траск. — Мы отклоняемся от темы.

Уэбстер подошел к открытой двери балкона:

— Я понял так, что Стюарт свято верил в теорию других измерений, и поэтому Фенн мог им так легко манипулировать.

— Струд рассказал мне, что Дилан назначил себя персональным гуру Стюарта, — добавил Траск. — Причем заставил поклясться, чтобы тот держал это в секрете. Аналогичным образом он поступил и с Лиз Гатри. Они оба искренне верили, что он действительно научит их искусству подниматься к высшим уровням сознания.

Алекса посмотрела на Уэбстера:

— Как Джоанна?

— Много лучше. — Уэбстер вымученно улыбнулся. — Сегодня вечером мне в первый раз удалось поговорить с ней несколько минут. Она сказала, что где-то глубоко в душе всегда сомневалась в том, что Харри Траск погиб случайно.

Алекса бросила взгляд на Траска, затем снова повернулась к Уэбстеру.

— Но она молчала. Из-за вас.

— Да, — признался Уэбстер. — Из-за меня. Потому что подозревала, что Харри мог убить я. Чтобы он не наложил руки на ее деньги. Однажды мы с ней довольно серьезно поссорились из-за ее замужества, вот она и засомневалась.

— У нее не оставалось другого выхода — только молчать, — заметила Гарриет.

— Потерять любимого человека — это трагедия, — тихо проговорила Алекса. — Представьте только, сколько мучений она должна была испытывать при мысли, что ее единственный дорогой брат может оказаться убийцей. Неудивительно, что она не хотела копаться в прошлом.

Гарриет нежно посмотрела на нее:

— Дорогая, я и понятия не имела, что, перестав работать со мной, вы живете такой увлекательной жизнью.

— Я перестала работать с вами не по собственной воле, — возразила Алекса.

— Какая разница, — отшутилась Гарриет и посмотрела на Траска. — А вы, как я понимаю, счастливый владелец «Танцующего сатира» работы Икаруса Ивса.

— В моей художественной коллекции действительно имеется скульптура, которая носит название «Танцующий сатир». — Траск бросил взгляд на Алексу. — Но мне сказали, что она фальшивая.

— Так оно и есть, — подтвердила Гарриет. — Одна из моих лучших вещей.

Траск чуть не поперхнулся скотчем.

— Так она что — из «Галереи Макклелланд»?

— Да, дорогой, — улыбнулась Харриет. — И я хотела бы попросить вас сделать мне одно одолжение…

— Не слушай ее, Траск, — предупредила Алекса. — Она подведет тебя под монастырь.




Спустя несколько часов Алекса проснулась и обнаружила, что в постели одна. Повернув голову, она увидела очертания мощной фигуры Траска на фоне окна.

— Почему ты не спишь? — мягко спросила она.

— Да так.

Алекса села и положила руки на колени.

— Теперь ты получил ответы на все вопросы.

— Почти, — согласился он. Она собралась с духом.

— И как долго ты собираешься еще пробыть в Авалоне?

— Это зависит от того, какой ответ я получу на мой последний вопрос.

Ее голова почему-то стала очень легкой.

— И что же это за вопрос? Он повернулся.

— Согласна ли ты рискнуть и связать со мной свою жизнь?

От охватившего ее счастья Алекса почувствовала себя почти невесомой. Испугавшись, что может взлететь к потолку, она скинула одеяло и бросилась к Траску.

— Теперь доктор Орминсон может быть за меня совершенно спокойной. Наконец-то я встретила человека, который мне нужен. Очень нужен. Нужнее всего на свете.




Глава 37


Спустя три недели

— Я вижу, за время нашего отсутствия здесь произошло много событий. — Ллойд откупорил бутылку пива и вытянулся в шезлонге. — Напугала ты нас жутко.

— Тут действительно, как говорится, ни прибавить, ни убавить. — Алекса улыбнулась. — Наверное, просто так совпало. Скажем так, я переживала временные неприятности.

— Будем надеяться, что временные. — Ллойд молча разглядывал Алексу. — Но Траск, я полагаю, к категории временных не относится?

— Нет. Траск навсегда. — Она посмотрела в окно, где над горизонтом пылало закатное солнце. — Я выхожу за него замуж.

— Я так и предполагал. — Ллойд тоже полюбовался пурпурным закатом. — Поэтому ты попросила меня прийти сюда раньше Траска и Вивьен?

— Да. Мне нужно с вами поговорить. Он кивнул.

— Наверное, хочешь обсудить детали брачного контракта. Вопрос этот очень важный, потому что у тебя довольно солидное состояние, которое бы следовало застраховать.

— Солидным оно стало благодаря вам.

— Ничего особенного я не сделал, — отмахнулся Ллойд.

— Я всегда прислушивалась к вашим советам, Ллойд. И вот теперь я спрашиваю вас: как вы считаете, следует или нет заключать мне с Траском брачный контракт?

Ллойд окинул ее внимательным взглядом.

— А ты думаешь, он тебе нужен?

— Нет.

Ллойд улыбнулся:

— Я тоже так думаю. Его хочет заключить Траск?

— Нет.

— Это меня не удивляет. В таком случае забудь о контракте. Двенадцать лет назад этот упрямый негодник не захотел взять у меня даже десятицентовик. Насколько я могу судить, с тех пор в этом отношении он не изменился. Даже если брак у вас не заладится, все равно он не станет претендовать на твои деньги. И ты на его тоже. Потому что слишком горда и упряма, как и он.

— Наш брак будет прекрасным.

— Дай Бог. — Ллойд глотнул пива. — Траск оказался отличным парнем. Впрочем, мне он всегда нравился.

Алекса улыбнулась:

— В этом городе, наверное, вы были единственным, кого не беспокоил его приезд в Авалон.

Ллойд пожал плечами:

— Пожалуй, я все-таки немного нервничал.

— Но не из-за Траска.

— Нет, не из-за него. — Ллойд сдвинул кустистые брови и задумчиво посмотрел на Алексу. — Я всегда знал, что ты распознаешь нужного тебе человека, когда он появится.

— Именно это я и пыталась втолковать доктору Орминсон.

— А теперь скажи, почему ты захотела, чтобы я пришел пораньше?

— Чтобы попросить вас провести меня во время свадебной церемонии к алтарю.

Рука Ллойда с зажатой в ней бутылкой пива остановилась на полпути ко рту. Его лицо озарилось улыбкой.

— Алекса, я с радостью проведу тебя к алтарю. Для меня это большая честь и… счастье.

— Спасибо. — Она сморгнула повисшие на ресницах слезы. — Большое спасибо, Ллойд.

Они помолчали

— Скажи мне, — произнес наконец Ллойд, — что тебе больше всего нравится в Траске? Я имею в виду, конечно, не физические качества.

— Мне кажется, во многом, причем очень важном, он похож на вас.




Эпилог


Спустя два месяца

Гарриет торжественно вручила Алексе свой подарок по случаю помолвки.

— Вы не хотите его сразу открыть, дорогая?

Алекса держала в руках пакет, обернутый золотистой бумагой.

— Я положу его к остальным подаркам.

— Мне кажется, — сказал Траск, — тебе следует открыть его сейчас.

Алекса показала на многочисленных гостей, собравшихся в банкетном зале курортного отеля.

— А как же они?

— Мы к ним очень скоро возвратимся, — сказал Траск. — Открой подарок Гарриет.

— Но гости ждут, чтобы мы станцевали первый тур вальса.

— Давай же, — вмешалась Вивьен. — Открой подарок Гарриет.

Ллойд улыбнулся Алексе:

— Я думаю, пять минут наши гости могут подождать.

Эдвард Вэйл поднял бокал с шампанским:

— За подарок Гарриет!

Алекса пожала плечами.

Это был один из счастливейших дней в ее жизни. Она официально помолвлена с любимым человеком, и сейчас ее окружают самые близкие люди. К чему упрямиться?

— Хорошо, я открою подарок Гарриет.

Алекса разорвала изящную обертку, под которой оказалась белая коробка. Подняла крышку, отбросила в сторону папиросную бумагу и увидела номер журнала «Памятники культуры двадцатого века». Последний номер.

Она замерла.

— Только что из типографии, — заметила Гарриет. — В продаже появится на следующей неделе. Мне с большим трудом через знакомых удалось достать сигнальный экземпляр. Страница двадцать третья.

Алекса раскрыла журнал. Найти двадцать третью страницу оказалось нелегко, потому что дрожали пальцы.

— Позволь, я тебе помогу. — Траск взял глянцевый журнал и быстро пролистал. — Вот, смотри.

Алекса взяла в руки журнал и увидела колонку «Заметки знатока».

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СОБРАНИЕ КОРПОРАЦИИ

«КУРОРТНЫЕ ОТЕЛИ» ОШЕЛОМЛЯЕТ КОЛЛЕКЦИОНЕРОВ ДЕКО

Знатоки были буквально очарованы поражающей великолепием коллекцией ар-деко, собранной в новом роскошном курортном отеле в Авалоне, штат Аризона. «Я хотел, чтобы

Здесь присутствовало самое лучшее, — заявил нашему корреспонденту Эдвард Вэйл, известный искусствовед, возглавляющий этот проект. — Естественно, я обратился к единственному достойному эксперту, Алексе Чемберс, которая в свое время работала к» Галерее Макклелланд «. Она обладает невероятным чутьем и вкусом, особенно если речь идет о предметах искусства и антиквариата начала двадцатого века. Заказчик от результата в восторге».

Авалонской коллекции будет завидовать большинство музеев и галерей. Ее фундаментальность и широта трактовки удивительны. Безусловно, художественное собрание курортного отеля в Авалоне выдерживает сравнение с самыми лучшими коллекциями страны.

К стилю ар-деко, в котором работали некоторые художники и мастера начала века, как ни к какому другому подходит определение «модерн». И мисс Чемберс своей великолепной работой подтвердила свой высокий уровень. .Интерес знатоков привлек также тот факт, что каталог коллекции включает скульптуру Икаруса Ивса «Танцующий сатир», хотя, как нам сообщили, эта работа еще до открытия отеля была продана анонимному коллекционеру. «Я решил с этой скульптурой расстаться, — сказал в беседе с нашим корреспондентом Джей Эл Траск, президент и главный администратор корпорации» СЕО Авалон резортс инк.«, — потому что не являюсь большим поклонником Ивса».

Траск также признался, что художественная коллекция отеля будет пополняться только очень крупными работами стиля деко, а сам он параллельно начал собирать уникальную личную коллекцию. Ее основу будут составлять мастерские подделки, выполненные неизвестным скульптором, которые больше года назад были выставлены в «Галерее Макклелланд».

В мире искусства уже давно известно коллекционирование редких и интересных подделок, которым занимаются эксцентричные…«

— Эксцентричные? — Траск выхватил журнал у Алексы. — Дай-ка мне посмотреть. Мак, когда мы договаривались, что я начинаю коллекционировать подделки из» Галереи Макклелланд «, вы не предупредили, что в прессе меня назовут эксцентриком.

— Мой милый, это же очень хорошо! — беззаботно воскликнула Харриет. — Слыть эксцентриком в мире искусства весьма почетно.

— Но не в мире бизнеса, — проворчал Траск. — Эксцентрик. Да разве…

— Успокойся. — Алекса осторожно взяла у него журнал, закрыла и протянула улыбающейся Вивьен. — Лет через десять подделки Макклелланд будут стоить раз в пять дороже, чем оригинальные работы Икаруса Ивса.

Гарриет просияла.

Траск оживился:

— Ты так думаешь? Она улыбнулась:

— Конечно. Говорю тебе как эксперт.

— Хм, если ты так уверена…

— Можешь не сомневаться, ты вложил деньги с большой пользой.

Он заулыбался и поймал ее руку.

— Да не о деньгах я сейчас беспокоюсь, а просто не хочется прослыть в деловых кругах легкомысленным эксцентриком.

— Наоборот, после этой публикации ты прослывешь очень дальновидным и мудрым бизнесменом.

Они направились к гостям.

— А вот брать меня в жены действительно, с твоей стороны, наверное, было крайне легкомысленно, — пошутила Алекса.

— Это самый разумный поступок, какой я только когда-либо совершал в жизни, — серьезно ответил Траск и еще крепче сжал ее руку.