Игра длиною в жизнь
Джеймс Стерлинг


Идеальная игра #3






«Когда твоя бейсбольная карьера подходит к концу, это подобно удару кувалдой в грудь. Ты, наконец, понимаешь, что боги бейсбола больше не будут к тебе благоволить. Все бессонные ночи, часы, проведенные в спортзале, чтобы поддерживать себя в форме, соблюдение правил, тренировки, психологический настрой, пропущенные праздники и дни рождения, отсутствие воспоминаний о проведенном с семьей времени… всё это ради чего? Бейсбольные боги уж точно не страдали из-за тебя бессонницей. Они не проводили ночи напролет без сна, пытаясь выяснить, как сделать твою игру лучше. Им на это было плевать. Бейсбол — это бизнес. Спорт. Игра. И как бы тесно моя жизнь не переплеталась с ним, настало время оставить его в прошлом» — Джек Картер.

Переведено специально для группы http://vk.com/eabooks_com






Дж. Стерлинг

Игра длиною в жизнь

(Идеальная игра #3)


Эта книга посвящается всем людям, которые нашли свои мечты в звездах…

А также тем, кто подталкивал их вверх, чтобы они могли дотянуться до небес.






От автора


Эта книга является частью серии. Если вы не читали предыдущие книги, то настойчиво рекомендую сделать это. «Идеальная игра» первая книга, далее следует «Смена правил». Обе книги выпущены в мягкой обложке и продаются во многих магазинах. Также книги можно найти в электронном формате.

«Идеальная игра» — Первая книга

«Смена правил» — Вторая книга




Глава 1. Свадьба


Кэсси


Уперев руки в бедра, я посмотрела в глаза моей лучшей подруги и покачала головой, когда она повернулась к зеркалу, и стала красить губы помадой.

— Не смотри на меня так, — огрызнулась Мелисса и выдавила из себя ухмылку.

— Я буду смотреть на тебя так, поняла. Я буду смотреть на тебя так весь вечер, если захочу. Ты что, собиралась убить моего будущего деверя? — подразнила я, прекрасно понимая, что меньше чем две минуты назад, она заперлась с Дином в его комнате и занималась там черт знает чем, пока я сидела в комнате Джека и ждала её.

Мелисса прищурилась, прежде чем посмотрела на меня.

— Возможно.

От раздражения я закатила глаза.

— Постарайся не убить его. Не хочу быть соучастником.

После нанесения еще одного слоя помады, Мелисса сомкнула губы, прежде чем повернулась ко мне лицом.

— Между прочим, ты шикарно выглядишь, — она коснулась руками моих волос, поправляя пряди прически, пока я разглаживала несуществующие складки на моем белом платье длиной до колен.

— Спасибо. Также как и ты.

Несмотря на то, что я немного злилась на мою миниатюрную подругу, я не смогла сдержать улыбку.

— Ну, как отреагировал твой отец, когда ты сообщила ему, что он не поведет тебя к алтарю?

Я глубоко вздохнула. Последнее, что я хотела делать в день моей свадьбы, — это сожалеть о принятых мной решениях. Сначала мне было трудно определиться, идти ли по проходу одной или с отцом. Но, в конце концов, я решила, что если меня поведет отец, чтобы у алтаря передать в руки Джеку, то это будет больше смахивать на шоу. И я точно не хотела, чтобы в руки будущему мужу меня передавал человек, который разочаровывал меня в жизни больше, чем кто бы то ни было.

Мне казалось правильным решение, что я пойду по проходу одна и без чьей-либо помощи соединюсь с Джеком, чтобы начать нашу совместную жизнь. Это был мой выбор, мое решение. Мое сердце ждало меня на другом конце этого прохода. После всего, через что нам пришлось пройти, не было никакой необходимости кому-то передавать меня в руки человеку, которому я и так отдала себя несколько лет назад.

— Определенно он сначала обиделся. Но я не думаю, что он понял смысл послания, которое я пыталась до него донести этим решением. Уверена, он хотел подвести меня к алтарю только потому, что так делают все отцы.

— Ох, хорошо. Возможно, ему следовало лучше исполнять свои отцовские обязанности в прошлом, — сказала Мелисса резким тоном.

Я пожала плечами.

— Надеюсь, после того, как он увидит, что сегодня я отказалась от этой традиции, он всё поймет и впредь не будет меня разочаровывать.

Сквозь открытое окно гостиной до нас донеслись звуки музыки. Я глубоко вздохнула и от волнения прикусила нижнюю губу.

— Боже мой! Настало время! — Мелисса подошла к стеклянной двери, которая вела на задний двор, и восторженно выдохнула, когда выглянула наружу. — Оох, там так красиво, Кэсс! — Она обняла меня и прошептала. — Увидимся у алтаря. — Потом вышла за дверь и медленно двинулась по рукотворному проходу.

После еще одного глубокого вдоха, я направилась вслед за своей подругой, немного задержавшись в дверном проеме. Мелисса была права. Задний двор в доме бабушки и дедушки был преобразован в страну чудес. Когда солнце скрылось за деревьями, свечи повсюду стали отбрасывать тени. Мириады крошечных огоньков мерцали на ветвях деревьев.

Когда я вышла наружу, мой взгляд наткнулся на банки мейсона[1 - Банка Мейсона — это литая стеклянная банка, которую используют для консервирования продуктов питания. На горлышке банки снаружи имеется резьба, на которую накручивается металлическое кольцо (или обруч). Широко используется в США.], наполненные четвертаками, которые в свою очередь удерживали свечи. Два ряда банок образовывали проход, и я не смогла сдержать улыбку, пока мое сердце переполнялось любовью, которую я испытывала к Джеку. Продолжая улыбаться, я посмотрела вдоль прохода и тут же наткнулась на взгляд шоколадно-карих глаз. Весь воздух испарился из моих легких в тот момент, когда я увидела его, стоящего в ожидании меня в конце прохода в темно-сером костюме с плотоядной улыбкой на лице.

Я с трудом подавила желание рвануть вперед и прыгнуть в объятия Джека. Хотя я не думаю, что он стал бы возражать.

Когда я подошла к алтарю, Джек потянулся вперед и взял меня за руку, попутно чувственным жестом погладив мою ладонь большим пальцем, отчего по моему телу побежали мурашки.

— Ты очень красивая, — прошептал он, когда наклонился ко мне.

— А ты выглядишь горячим, — прошептала я в ответ и подмигнула ему.

Дедушка откашлялся, привлекая наше внимание, и мы с Джеком с трудом подавили смех. Дедушка Джека выглядел очень серьезным, когда поприветствовал наших друзей и членов семьи в этот «особенный день», прежде чем с головой окунулся в проведение церемонии.

Глядя в глаза своего жениха, клянусь, я мало что слышала из того, что говорил дедушка. Мои мысли путались, пока я вспоминала какой мы с Джеком прошли путь, выбираясь из настоящего ада и поднимаясь туда, где мы были сейчас. Мы так много пережили вместе.

Я мельком взглянула на брата Джека, Дина. Он стоял около моего жениха, но его глаза были направлены на миниатюрную брюнетку рядом со мной. Покачав головой, я улыбнулась, прежде чем перевела всё свое внимание на мужчину, который владел моим сердцем.

Когда пришло время обмениваться клятвами, моя оказалась немногим более плаксивой, чем Джека. Мое сердце растаяло от вида, как мой любимый из последних сил сдерживает свои чувства, и когда он прочистил горло, чтобы вернуть самообладание, я не сдержалась.

— Я люблю тебя, — призналась я сквозь слезы радости.

Джек протянул руки к моему лицу, чтобы смахнуть слезы, и наклонил голову, намереваясь поцеловать меня.

— Ух! Стойте! — воскликнул дедушка, прерывая момент, и Джек замер, все еще удерживая своими руками мое лицо. Дедушка выдержал паузу, прежде чем его губы расплылись в широкой ухмылке, и он гордо сообщил. — И я объявляю вас мужем и женой. Джек?

— Да, дедушка? — сказал Джек хриплым голосом, пока продолжал удерживать мое лицо в своих ладонях, не двигаясь. Гости засмеялись.

— Ты можешь поцеловать свою прекрасную невесту, — торжественно сообщил он, захлопывая Библию.

— Давно пора, — сказал Джек, прежде чем обрушил свои губы на мои. До наших ушей донеслись восторженные крики гостей, но они быстро исчезли. Ведь всё, что я слышала в этот момент, — это быстрый стук собственного сердца. И всё, что я чувствовала в этот момент, — это прикосновения рук Джека к моей коже и нежные движения его языка.

У меня задрожали колени, и я схватила Джека за плечи, чтобы удержать равновесие, когда он медленно отстранился от меня, прерывая наш первый поцелуй в качестве мужа и жены.

— Дамы и господа, мне хотелось бы впервые представить вам мистера и миссис Картер. — Дедушка широко улыбался.

— Время делать детей, — прошептал мне на ухо Джек, когда взял меня за руку и повел прочь от алтаря.

Жаркая волна накрыла мои щеки, и у меня сбилось дыхание, но, несмотря на это, я последовала за ним. Я была готова пойти за этим мужчиной куда угодно.




Глава 2. Семейная жизнь


Джек


Я лежал в кровати и слушал, как на кухне бабушка и дедушка расставляют тарелки и столовые приборы. Моя комната располагалась к кухне ближе, чем все остальные, поэтому, когда они грохотали там посудой, я всегда просыпался. На мгновенье, я вспомнил о тех временах, когда учился в старших классах и просыпался от запаха приготовленных бабулей вафель. Улыбаясь, я вернулся в настоящее и перевел взгляд на светлые волосы, в которых запуталась моя рука.

Моя жена, Кэсси, скрутилась калачиком около меня, и её попка тесно прижалась к моему паху.

Моя жена.

Тот человек, который любил меня достаточно сильно, чтобы не просто мириться с моим дерьмом, но и согласиться делать это всю оставшуюся жизнь. Вероятно, она сумасшедшая, раз решилась на такое, но я ничего не имел против. Что бы не удерживало эту женщину рядом со мной, меня все устраивало. Я не имел ни малейшего понятия, что означало быть женатым, однако отметил, все те эмоции, которые бурлили внутри меня и стремились выйти из-под контроля, теперь успокоились. Мысль о том, что Кэсси поклялась быть со мной вечно, наполняла меня чувством покоя, которого я не испытывал прежде.

В этот момент я был готов свернуть горы. Я мог накинуть на плечи плащ, расправить крылья и спасти весь чертов мир, если бы захотел. И самое лучше во всем этом было то, что девушка, что сейчас лежала рядом со мной, никуда не денется. И если я попрошу, она собственноручно вышьет букву «Д» на моем плаще и станет наблюдать, как я летаю.

И с чего это я вдруг стал фантазировать о супергероях как двенадцатилетний мальчишка? Идиот.

Я обнял Кэсси за талию, и мои пальцы стали исследовать ту часть её тела, которая была скрыта от моих глаз. Она застонала, и мой член пробудился к жизни.

— Доброе утро, жена, — прошептал я около её лица, прежде чем поцеловал в мочку уха и стал ласкать её губами.

Кэсси снова застонала и повернулась ко мне лицом, её потрясающие зеленые глаза сияли.

— Доброе утро, муж.

Муж.

Черт, да, я твой муж. Думаю, этот статус позволяет мне на законных основаниях убить любого, кто посмеет хотя бы мечтать о том, чтобы трахнуть мою жену, разве не так? Конечно так.

Наклонившись, я ухватил зубами её нижнюю губу и игриво прикусил её. Без предупреждения я толкнул свой язык Кэсси в рот, и поймал ответные движения её языка. От желания оказаться в ней, я ощутил боль в теле. В буквальном смысле слова. Ощутил. Чертовски. Сильную. Боль.

— Ты нужна мне, — выдохнул я между поцелуями.

Её руки скользили по моей спине, а пальцы стали цепляться за мою кожу, вынуждая меня передвинуться в позицию «сверху». Я понял молчаливую просьбу моей девочки, когда она раздвинула колени, приглашая меня.

— Как я понимаю, это означает «да»? — пошутил я, и быстрым движением скользнул в неё, пока она не передумала.

— О, Боже, Джек, — выдохнула Кэсси и прикусила нижнюю губу. — Двигайся медленно.

— Господи, Кэсси. Ты знаешь, как трудно двигаться медленно, когда ты так чертовски хорошо ощущаешься изнутри? — Я пытался управлять своим телом, но мой член не шел на сотрудничество. Такое ощущение, что у него был свой собственный мозг, и он не подчинялся моим командам. — Извини, детка, но он не хочет слушаться.

Кэсси хихикнула подо мной, а между её бровей залегла хмурая складка.

— Кто не хочет слушаться?

— Мой член, — выдохнул я.

Её бедра двигались, поднимаясь и опускаясь в идеальном ритме навстречу мне, вместе со мной… да по всякому.

— Я не собираюсь долго терпеть, — предупредил я, изо всех сил пытаясь оттянуть неизбежное.

Эти прекрасные зеленые глаза встретились с моим взглядом, прежде чем Кэсси схватила меня за затылок и притянула к своему рту. Наши языки изучали друг друга со все более и более возрастающим отчаянием. Я двигался вперед-назад в её совершенном теле, мой член увеличивался в размерах с каждым новым толчком.

— Я чувствую, как ты стал намного больше внутри меня. — Её теплое дыхание окутывало меня. — Это чертовски сильно заводит, Джек.

— Тебе не следовало говорить так.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю. Еще один толчок, и я растворился в ней. Рот Кэсси слегка приоткрылся, когда по её телу пронеслась волна удовольствия. Я наблюдал, как она приближается к своему оргазму, и содрогнулся над ней, когда достиг поставленной цели.

— Боже, ты такая красивая. Я так сильно тебя люблю, — сказал я, и пальцами погладил её по волосам.

Кэсси улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю. И это навсегда.

Как же я был счастлив обладать этой женщиной.

— Навсегда, — согласился я. — Нам пора вставать. Я чувствую запах вафель, бабушка с дедушкой уже на кухне.

Лицо Кэсси вспыхнуло, и она уткнулась в подушку.

— Думаешь, они нас слышали?

Я засмеялся.

— Они нас не слышали. Но мы теперь женаты, так что имеем полное право заниматься любовью.

— Джек! Не будь таким непочтительным.

— Я? Непочтительная здесь только ты, — подразнил я её, прежде чем поцеловал в лоб. — А сейчас, подъем. Если, конечно, ты не хочешь завтракать обнаженной. Хотя, не думаю, что дедушка будет возражать. Или Дин.

Лицо Кэсси исказилось гримасой ужаса, и она игриво шлепнула меня по плечу.

— Какой же ты отвратительный.

* * *


Чуть позже мы заняли свои места за кухонным столом, но прежде я заметил, что из своей комнаты вышел Дин и направился к нам. Я взял черничный маффин и стал ждать. Как только он появился в дверном проеме, я швырнул в него маленькой булочкой.

— Совсем сбредил? — Он посмотрел себе под ноги, где валялось расплющенное кондитерское лакомство.

— Джек! Не кидайся едой! — поругалась бабуля, я только пожал плечами.

— Ничто не скажет «Доброе утро» лучше, чем маффин в твоей утробе, — подразнил я, Кэсси шлепнула меня по руке.

Дин прищурился.

— В следующий раз стукни его посильнее, сестренка. Вот так. — Он подошел ко мне и довольно ощутимо заехал в правое плечо.

Стул заскрипел по полу, когда я вскочил с него и помчался за моим младшим братом. Он носился по всей кухне, бабушка приказывала нам остановиться, а дедушка посмеивался над нашими выходками. Наконец, я поймал Дина и наподдавал ему в ответ.

— Отпусти меня, придурок! — заорал Дин, пока пытался вырваться из моего захвата.

— А ты не смей меня бить при моей жене, — устрашающе прорычал я. Когда я отпустил его одежду, он выпрямился и погладил по своим мускулам в том месте, куда я только что его ударил.

— Тебе просто нужен был предлог, чтобы сказать это.

— Сказать что? — спросил я с фальшивым недоумением в голосе.

— Жена. — Дин посмотрел на Кэсси в поисках поддержки. Она с улыбкой смотрела на нас и качала головой, отказываясь встревать в наши разборки.

— Перестаньте вести себя словно вам опять по двенадцать лет, давайте завтракать, — настойчиво сказала бабушка.

— Да, Джек, перестань вести себя, словно тебе двенадцать. — Дин толкнул меня, прежде чем рванул вперед и усадил на стул свою задницу.

— Вы оба идиоты, — сделала замечание Кэсси. — Пахнет изумительно, бабуля. Спасибо большое.

— Пожалуйста. Я просто счастлива, что вы все здесь, — сказала бабушка с улыбкой, когда поставила на середину стола большое блюдо с вафлями.

Дин подцепил одну вафлю вилкой, и я хлопнул его по руке, от чего вафля упала на стол.

— Ты придурок, — промямлил Дин.

— Дин! Следи за языком.

Когда мы собирались вместе, слышать упреки бабушки было слишком привычно для нас.

— Он, и в самом деле, повел себя как придурок, милая, — заметил дедушка, и я подавил смех.

Со стороны входной двери послышался чей-то голос, я заметил, как Дин застыл, собираясь откусить вафлю, и понял, что пришла Мелисса.

— Тук-тук! Кто-нибудь есть дома?

— Ага! Мели! — Кэсси подскочила со своего стула и помчалась прочь из кухни, а Дин уставился на меня.

— Ты должен был предупредить меня, что она придет.

Я пожал плечами, откусил кусок вафли и пробормотал в ответ.

— Я не знал.

— Врешь.

— Это не моя вина, что вы двое не можете разобраться со своим дерьмом, поэтому не надо на мне срываться, как маленькая сучка во время приступов ПМС.

— Джек! — резким тоном сказала бабушка. — Прямо сейчас извинись перед братом.

Дедушка одарил меня неодобрительным взглядом через стекла своих очков.

— Это было неуместно.

Я намеренно жевал вафлю очень медленно, не отрывая взгляд от Дина.

— Прости… — пробормотал я, прежде чем прищурился и добавил, — … за то, что ты не можешь заставить девчонку влюбиться в тебя.

Дин покачал головой и отвернулся, пока дожевывал вафлю с недовольным выражением лица.

На кухню вернулась моя прекрасная жена, следом за ней шла её крохотулечная лучшая подруга, Мелисса.

— Всем привет, — бодро сказала Мелисса.

Бабушка одарила её широкой улыбкой.

— Доброе утро, дорогая. Ты голодна? Давай я наложу тебе вафель. — Она начала подниматься со своего места, когда Кэсси остановила её.

— Я сделаю это. А вы завтракайте.

Мелисса подтолкнула Кэсси к её стулу и покачала головой.

— Я уже поела, но спасибо за предложение.

— Ну, коротышка, хорошо провела время вчера вечером? — спросил я с намеком, пытаясь заставить её признаться, что мой брат на самом деле нравится ей больше чем просто друг. Дин замер и наклонил голову набок, явно ожидая услышать ее ответ.

Мели, не мигая, посмотрела прямо на него, и сказала:

— Это был самый веселый вечер за долгое время. А как ты?

Я рассмеялся.

— Учитывая, что я женился на девушке моей мечты, скажу, что у меня вчера был больше, чем просто веселый вечер.

Мелисса опустилась на свободный стул и спросила.

— И когда вы, ребята, уезжаете?

— Наш самолет вылетает сегодня в девять вечера, — ответила Кэсси, её голос стих.

— Почему вы не можете остаться здесь насовсем? Забейте на Нью-Йорк! — выкрикнула Мелисса писклявым голосом, и я заметил, как Дин потер пальцами виски.

— Что такое, Дин? — спросила она со смехом. — Голова болит? — Она наклонила голову и игриво подразнила его.

Дин посмотрел на девушку и резко кивнул, прежде чем повернулся ко мне.

— Разве вы не можете остаться чуть дольше?

Я проглотил вафлю, которую жевал в этот момент, отчасти желая ответить согласием.

— Мы должны вернуться, чтобы я смог подготовиться к началу сезона. Я не могу откладывать вечно, мне нужно работать. Ты же знаешь, как я провел январь.

Возможно, со стороны могло показаться, что нет ничего сложного в том, чтобы быть игроком Высшей лиги бейсбола. Но на самом деле, все совсем не так. Я большую часть года надрывал задницу, чтобы оставаться на профессиональном уровне. Даже во время межсезонья, я не имел права расслабиться и продолжал торчать в спортзале, чтобы поддерживать себя в форме и быть здоровым. Не говоря уж о том, что я должен был начать психологическую подготовку к новому сезону за несколько месяцев до его официального начала, по сути это означало, что я должен был отказаться от всего остального, что не касалось бейсбола. И Кэсси пришлось смириться с таким приходящим парнем, как морально, так и физически. А сейчас я стал еще и приходящим мужем.

— Отстойно, что вы так далеко, — добавил Дин, прежде чем потянулся за своим стаканом с апельсиновым соком.

— Ты можешь иногда приезжать к нам погостить, Дин. Просто предупреди нас заранее. Мы будет очень рады, — сказала Кэсси с улыбкой.

— Спасибо, сестренка.

— А я? Могу я тоже иногда приезжать к вам? — Мелисса наклонила голову набок, и Кэсси закатила глаза.

— Нет, — сказала она и засмеялась. — Конечно, глупая. И вообще, вы с Дином должны вместе к нам приехать.

Она подмигнула мне, и я поддержал предложение.

— Вы обязательно должны приехать к нам вместе.

Плечи Дина заметно напряглись, и он что-то проворчал себе под нос.

Как бы я не измывался над ним, я хотел помочь своему брату заполучить эту девушку. Вчера я застукал, как они обжимались в комнате Дина, перед самым началом свадебной церемонии. И если я смогу сделать хоть что-нибудь, чтобы они были вместе раз и навсегда, я сделаю это. Парень заслуживал счастья.

Бабушка сменила тему разговора, прежде чем я успел еще что-то спросить.

— Кстати, Дин, о путешествиях, — сказала она. — Когда ты приступаешь к работе в агентстве?

— Да, братан, — спросил я, когда пнул Дина под столом. — Как у тебя дела с моими агентами?

Мои агенты, Райан и Марк, предложили Дину поработать в их фирме, как только он закончит колледж.

— Сейчас я работаю неполный день, но в конце мая стану полноценным сотрудником агентства, — сказал он с улыбкой.

— Чем конкретно ты будешь заниматься?

— Я буду агентом среднего звена. Они собираются научить меня, как заарканить парней вроде тебя. — Ответил Дин с легким кивком в мою сторону.

— Удачи тебе в этом, — сказала Кэсси и улыбнулась.

— Но в первую очередь я буду заниматься поиском новых талантливых ребят. Что подразумевает под собой много работы за компьютером. Также, видимо, я буду непосредственно выходить на контакт с некоторыми игроками или их семьями.

— По каким-то отдельным моментам или ты будешь полностью вести все дела? — спросила Кэсси.

Дин пожал плечами.

— Я еще не знаю. Уверен, что они будут задавать вопросы, на которые я пока не смогу ответить. Скорее всего, я буду просто консультировать их во время торгов, говорить о сроках принятия решения и тому подобное.

Воспылав интересом к теме разговора, Кэсси спросила.

— Часто ли тебе звонят члены семей потенциальных игроков?

— Даже представить себе не можешь, как часто, — сказал он и покачал головой. — Мало кто разбирается во всех тонкостях контракта, и иногда это сильно раздражает. Я вынужден подробно объяснять каждую деталь, которую они не понимают.

Глаза Кэсси удивленно расширились, и она громко выдохнула.

— Готова поспорить, что бывают долгие и изнурительные телефонные разговоры.

Дин кивнул.

— Как-то я два часа разговаривал с женой одного из твоих бывших товарищей по команде.

— Кого именно? — спросил я.

— Одного из аутфилдеров[2 - Аутфилдер (англ. Outfielder) — общий термин, которым в бейсболе обозначается один из трёх игроков, занимающих оборонительную позицию во внешнем поле (аутфилд) — наиболее удалённой от дома части поля.] в D-backs[3 - D-backs (сокр. от Diamondbacks) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Западном дивизионе Национальной лиги Главной лиге бейсбола.]. Она беспокоилась, что в прошлом сезоне её муж получил растяжение мышц, и хотела узнать, как это скажется на его игровом времени в новом сезоне, а также стремилась добиться полного пакета пенсионного страхования. Я был вынужден объяснить ей все стороны дела, и, думаю, что ввел её в замешательство. Она была просто одержима вопросом пенсии.

Дедушка выронил из рук вилку, и она с шумом упала на стол.

— Извините, — сказал он, когда поднял вилку с забавным выражением лица. — И как много сезонов нужно отыграть, чтобы заработать пенсию?

— Чтобы рассчитывать на полную пенсию, нужно отыграть десять сезонов.

— Что будет, если игрок получит травму и не сможет доиграть все десять сезонов?

Дин втянул в себя воздух.

— Тогда игрок получает неполную пенсию, но тут все намного сложнее. Следует учитывать условия контракта и число лет, на которое он заключается.

— Ох, хватит говорить об этом. Пусть ребята проведут немного времени вместе, пока Джек и Кэсси не уехали. — Бабуля поднялась со своего стула и стала собирать тарелки со стола.

— Давайте, я Вам помогу? — сказала Кэсси, но бабушка отвела её руки в сторону.

— Нет, дорогая. Вы же молодожены. Идите проведите свой медовый месяц с друзьями, — сказала она с кривой усмешкой, когда мы стали потихоньку перебираться в гостиную.

Остаток дня мы провели в компании Дина и Мелиссы, пока Кэсси не напомнила, что нам пора собирать вещи и прощаться. Мне не нравилось уезжать из этого дома, но, в конце концов, теперь-то я был не один. И больше никогда не буду один.




Глава 3. Сломанные кости


Кэсси


Три месяца спустя…




Погрузившись в работу, я сидела за компьютером и машинально теребила рукой ключ, висевший на цепочке у меня на шее. Мои пальцы поглаживали буквы, выбитые на этом ключе, которые складывались в слово СИЛА. Мелисса дала мне его после истории с желтой прессой и злыми фанатами во время первого сезона Джека за Метс. Она сказала мне тогда, что по правилам я должна держать это украшение у себя, пока не встречу человека, который будет нуждаться в его послании сильнее, чем я. Мне не нравилось, что рано или поздно мне придется отдать столь особенный подарок, но, тем не менее, я была вынуждена признаться, что это очень умная мысль.

Сидя за своим рабочим местом, я корпела над фотографиями, которые сделала совсем недавно. Нора, мой босс, хотела представить одну из моих работ в номинацию на престижную в среде фотографов премию. Но когда я посмотрела на разложенные передо мной фотографии, я поняла, что не смогу выбрать одну.

Как обычно, я много сил вкладывала в свою работу и не могла больше смотреть на то, что было запечатлено на фотографиях. Я видела эмоции и чувства, которые не мог передать объектив моей камеры.

Когда я смотрела на фотографию, на которой пожилой мужчина отчаянно цеплялся за покрытого грязью и кровью ребенка, я видела сотни других людей таких же отчаявшихся и грязных, не попавших на этот снимок. В кадре не было видно ни полуразрушенных домов в груде обломков, ни их владельцев, на лицах которых застыло выражение ужаса, пока они напрасно пытались разобрать завалы. На территории протяженностью в несколько миль располагались школы, частные компании, жилые дома, которые сейчас были полностью разрушены, а это место больше напоминало зону боевых действий. Возможно, такое сравнение звучало банально, но оно наиболее точно описывало ситуацию. Мать-Земля иногда приносит ад на Землю. И я запечатлела этот момент на своих снимках.

Одно дело слышать о разрушениях в новостях или читать в газетах, и совсем другое видеть собственными глазами. Невозможно описать словами, что чувствуешь, когда под твоими ногами валяются осколки стекла и обломки чьего-то дома. Или когда видишь шок на лицах людей, потому что все их имущество превратилось в груду пепла. Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в тот момент, когда ко мне обратилась пожилая женщина и пожаловалась, что пропали все её семейные фотографии и реликвии. И я ничем не могла помочь ей, когда она от горя рухнула на колени и зарыдала. В первые несколько дней после стихийного бедствия на месте катастрофы было столько человеческой боли, что зачастую я просто не могла делать снимки. Мне было невыносимо просто смотреть на последствия этой трагедии, что уж говорить о тех, кому пришлось пережить её.

Возможно, такая черта моего характера не способствовала моей карьере, но мне не нравилось быть навязчивой. Я не относилась к такому типу фотографов, которые пихали камеры людям в лица и вторгались в их личное пространство, чтобы получить удачный кадр, который потом можно хорошо продать. Мне не приносило удовольствие фотографировать страдания других. После того, как я провела какое-то время с людьми, пережившими катастрофу, их горе оставило неизгладимый след в моей душе. И я не понимала, что хорошего было в том, чтобы передавать эту боль всем окружающим посредством фотографии.

Но потом в какой-то момент начинает происходить нечто магическое. Ты можешь почувствовать изменения в запыленном воздухе. Первоначальный шок проходит, и люди начинают собираться вместе самым непостижимым образом. Они становятся чем-то вроде одной большой семьи, и выглядит это очень трогательно. Теперь люди не страдают каждый сам над своей потерей, а объединяются вместе, чтобы не просто выжить, а стать сильнее, заручиться поддержкой друг друга. И испытать такое единение стоит всех ранее пролитых слез и пережитой боли.

Вот почему, выполняя очередное задание, я всегда стремилась найти красоту среди страдания и разрухи, мгновенья покоя и счастья, когда два близких человека видят друг друга живыми, хотя до этого считали погибшими, когда паника преобразуется в восторг, вот такие моменты я хочу фиксировать на пленке. Если посредством фотографии я могу передать свою надежду тем, кто уже отчаялся, то моя работа имеет смысл. По крайней мере, я выполняю её так, как сама хочу.

— Кэсси, зайди, пожалуйста, ко мне, — по телефону внутренней связи раздался голос Норы.

Я нажала на мерцающую красную кнопку на аппарате и сказала в ответ:

— Сейчас буду.

Я поднялась со своего рабочего места и посмотрела на коллег. Джоуи, парень, с которым я однажды ходила на свидание, когда мы с Джеком расстались, уехал несколько лет назад. Ему поступило выгодное предложение из его родного города, Бостона, и он ухватился за эту возможность. Джек даже захотел закатить вечеринку, когда узнал эту новость. Я не могла взять в толк, почему он так радовался? Ведь у него просто-напросто не могло быть конкурентов.

За последние пять лет в нашем офисе появилось много новых лиц, однако ритм работы не изменился. Пол гудел от энергии творческих людей, которые готовили макет журнала, создавали обложку, редактировали статьи. Мне нравилась моя работа, и мне нравилось жить в этом городе.

Я быстро постучала в кабинет Норы, прежде чем повернула ручку и открыла дверь. Нора жестами указала мне войти внутрь и сесть, пока прижимала телефон к своему уху. Я сделала так, как она просила, и стала терпеливо ждать. С тех пор, как я приехала в Нью-Йорк, чтобы принять предложение о работе в этом журнале, Нора всегда оказывала мне поддержку. Она поддержала меня, когда нам с Джеком пришлось столкнуться с обвинениями Кристалл и неблагоприятными последствиями её интервью. Она даже предложила сделать статью на полный разворот о наших отношениях, чтобы внести ясность в этот вопрос.

В конце концов, нам не пришлось прибегать к таким действиям, потому что бывшая лучшая подруга Кристалл Ванесса сделала всю грязную работу за нас. Ванесса дала эксклюзивное интервью журналу, где объяснила все детали плана Кристалл использовать ложную беременность, чтобы вынудить Джека жениться на ней. Моя репутация в глазах общественности улучшилась, и болельщики команды Джека перестали кричать мне в спину оскорбления и поливать меня грязью в Интернете. На самом деле, статья Ванессы оказалась лучшей рекламой наших с Джеком отношений, и я не перестану благодарить за это и Ванессу и Нору.

— Я получу их для тебя в конце дня. Спасибо, Боб.

Нора положила трубку телефона на базу, потом откинулась на спинку кресла и уставилась на меня.

— Ты уже выбрала фотографию?

Я поморщилась.

— Я сузила круг претендентов до пяти фотографий. Это лучше, чем было вчера, — сказала я, вспомнив о тридцати фотографиях, которые были разложены вчера на столе в конференц-зале.

— Боже, Кэсси, просто выбери одну! Я уверена, они все превосходные. Или возьми их домой, и пусть твой горячий муж сделает выбор за тебя, — сказала она и искренне улыбнулась.

У меня открылся рот.

— Я не стану просить Джека об этом! Скорее всего, он просто закроет глаза и ткнет пальцем наугад.

Нора прищурилась и посмотрела на меня.

— Именно это ты и сделаешь, если не определишься со своим выбором к концу дня.

— Хорошо. Я выберу фотографию, — сказала я с легкой обидой в голосе.

Нора поправила очки в тонкой оправе и стала смотреть на меня с загадочной ухмылкой на своем лице.

— Что ты задумала? — настороженно спросила я. — Почему ты так на меня смотришь?

Ухмылка на её лице преобразилась в широкую улыбку.

— Мне нужно, чтобы ты приняла участие в предстоящей тематической фотосессии.

Я удивленно склонила голову набок, так как знала, что для подобных съемок в журнале работали другие фотографы. У каждого фотографа была своя специализация. Кто-то отлично работал в студии на фотосессиях с моделями, но я не относилась к числу таких фотографов. Я предпочитала работать с естественным освещением в нестандартной обстановке, что в значительной степени отличалось от работы в студии.

— Какая-то местная модель? Кто? Почему я?

— Потому что это Трина.

Сейчас я улыбалась во весь рот. Трина была единственной из подружек игроков Метс, кто разговаривал со мной во время первого сезона Джека за команду. Когда мы познакомились, она встречалась с другом Джека по команде Кайлом. Она работала моделью и из-за съемок заграницей часто пропускала игры, но когда ей всё-таки удавалось прийти на игру, она была моим спасением.

— Мы будем снимать Трину? Это же здорово? И какая тема фотосессии?

Нора небрежно махнула рукой.

— Что-то типа «Из моделей в мамы на Манхеттене». Я еще не думала над деталями, но она точно будет участвовать в съемках, но при условии, что фотографом будешь ты.

Я в изумлении покачала головой, и мои воспоминания тут же вернулись к тому дню, когда я в первый раз встретила Трину. Я улыбнулась, вспомнив, кто стал её мужем.

После того, как наш водитель Маттео попытался меня поцеловать, Джек уволил его, но в конечном итоге он позволил ему снова работать на нас. Тем временем Маттео открыл свою собственную автомобильную компанию только для эксклюзивных клиентов. Сам он обслуживал только одну пару, меня и Джека, но его фирма очень быстро стала популярной среди местных спортсменов.

Маттео и Трина начали встречаться сразу после того, как она и Кайл объявили о своем расставании. Несколько месяцев спустя они сыграли небольшую, но элегантную свадьбу. Трина утверждала, что они так торопились назначить дату свадьбы, потому что хотели состыковать её с расписанием весенних тренировок Джека, чтобы мы смогли присутствовать на церемонии. Но я знала об истинной причине такой спешки. Трина не хотела, чтобы на свадебных фотографиях было заметно её интересное положение. Да и Маттео настаивал, что они должны стать законными мужем и женой, прежде чем их ребенок появится на свет. Я хорошо помню, как он тогда сказал Трине:

— Я, конечно, могу подождать и когда-нибудь все-таки жениться на тебе, но я предпочел бы сегодня же взять тебя в жены. Это «когда-нибудь» может никогда не наступить. Пожалуйста, не заставляй меня ждать.

Когда Трина сказала мне, что они с Маттео собираются пожениться, я настороженно спросила, уверена ли она, что хочет именно этого. За последние несколько лет во мне засело подозрение, что большинство пар вступают в брак вовсе не по тем причинам, по которым принято в обществе. Всякий раз, когда я вспоминала об истории Джека с Кристалл, меня аж передергивало. Стремясь успокоить меня, Трина сообщила, что они с Маттео хотели сыграть свадьбу прежде, чем на свет появится их ребенок. Хотя ей на самом деле было все равно, в каком порядке произошли бы эти два события. Эти двое были действительно счастливы, и только это имело значение. Я не могла не согласиться с Триной, потому что счастье было единственным, чего я больше всего желала своим друзьям.

Нора посмотрела на меня поверх стекол своих очков и вскинула брови, очевидно, ожидая моего ответа.

— Единственная причина, почему Трина хочет работать со мной, заключается в том, что если ей не понравятся фотографии, позже она заставит меня заплатить за это, — сказала я со смехом.

— Ты все сделаешь лучшим образом. Мы обустроим студию так, чтобы было много естественного света. Хорошо?

Я выдохнула от облегчения.

— Ты слишком хорошо меня знаешь.

— Я хочу, чтобы мы сделали фотографии до родов и после. Поговори с её мужем, чтобы после того, как на свет появится ребенок, мы смогли устроить фотосессию счастливой семьи.

— Без проблем. Это всё?

— Иди и выбери уже фотографию, черт возьми.

— Ладно. Но если она проиграет, это будет твоя вина, — улыбнулась я, поднялась со стула и направилась к выходу.

* * *


Когда я вернулась к своему рабочему месту, то ни на шаг не продвинулась в вопросе выбора фотографии для конкурса, как и час назад. Подняв взгляд, я заметила одну из наших стажерок, выходящую из лифта. В руках она держала два картонных лотка с чашками кофе.

— Беки, — позвала я. Она посмотрела на меня, стараясь не пролить кофе. — Когда у тебя появится свободная минутка, не могла бы ты подойти ко мне, пожалуйста?

Она кивнула, и легкая улыбка озарила её лицо. Несмотря на то, что Беки была молодой девушкой и все еще училась в колледже, она имела хороший вкус. Мне нравился её стиль работы.

— Привет, Кэсси. Ты звала меня? — голос Беки звучал взволнованно, и я выдохнула от облегчения.

— Да! Слава Богу, что ты здесь. У тебя хороший вкус, и мне нравится твой стиль работы. Мне нужно выбрать одну фотографию, чтобы отправить на конкурс, но я не могу решить какую именно. Мне они все очень близки. Какая тебе нравится больше всех?

По молоденькому лицу Беки расплылась широкая белозубая улыбка.

— Я польщена. Спасибо, — сказала она, прежде чем перевела взгляд на фотографии, разложенные на моем столе.

У неё заняло всего две секунды, чтобы выбрать фото и объявить, что именно оно и должно принимать участие в конкурсе. Я доверяла её выбору, так как именно в этой фотографии Беки разглядела что-то такое, что выделяло её из числа остальных.

— Спасибо, Беки. Ты меня спасла!

* * *


Когда рабочий день подошел к концу, я прошла сквозь вращающуюся дверь в холле и вышла на оживленную улицу. Обходя толпы людей, я направилась к черному автомобилю, припаркованному у обочины. Маттео терпеливо ждал меня около машины, так же, как и каждый вечер. Когда я приблизилась, его красивое лицо озарила улыбка, и он открыл для меня дверь машины.

— Почему ты улыбаешься? — спросила я, а он в ответ лишь пожал плечами.

Потом он занял место водителя и влился в транспортный поток.

— Жизнь прекрасна, Кэсси. Жизнь прекрасна, — сказал он нараспев с досадой в голосе. Поведение Маттео стало таким с тех пор, как он подцепил Трину.

— Ты слишком раздражен. Поезжай домой к своей знойной жене.

— Поеду. Но после того как подброшу тебя на стадион, где будет играть твой знойный муж, — игриво сказал он и подмигнул мне.

— Оу, — сказала я, содрогнувшись. — Не называй Джека знойным и не подмигивай мне потом. Это выглядит странно.

Будучи не в состоянии ответить, Маттео заливисто рассмеялся.

Его плечи все еще сотрясались от смеха, когда мы повернули в сторону стадиона, а я в это время просматривала электронную почту на своем телефоне.

Несколько минут спустя Маттео успокоился и сказал мне через плечо:

— Трина рассказала мне о фотосессии.

Это привлекло мое внимание. Я оторвала взгляд от телефона и встретилась с его глазами в зеркале заднего вида.

— Да. Это будет здорово. Ты знаешь, что тоже примешь участие в фотосессии?

Положение тела Маттео изменилось, когда он поерзал на сиденье.

— Я?

— Да. Но после того как родится ваш ребёнок. Я собираюсь фотографировать Трину сейчас, пока она беременна, а потом вас троих.

— Просто убедись, что в печать выберут только самые лучшие фотографии с Триной. Она единственная, из-за кого станут покупать журнал, а уж точно не из-за меня, — робко проговорил Маттео.

Я закатила глаза.

— О, да, читательницы будут вынуждать себя смотреть на твою морду, — сказала я со смехом.

— Я всегда знал, что ты раньше сохла по мне, — подразнил он, и я чуть не задохнулась от негодования.

Закатив глаза, я отрицательно покачала головой и тихо прорычала.

— Не начинай.

С тех пор как Джек простил Маттео, от признания его сексуальности я больше не чувствовала себя неловко. Конечно, я бы не стала ходить по свету и кричать об этом направо и налево, но все-таки… Маттео тоже не сильно страдал, когда понял, что его чувства ко мне ненастоящие. Он довольно быстро осознал, что просто заботился обо мне и защищал меня. Он запутался в своих собственных эмоциях. Но когда в поле его зрения попала Трина, все романтические чувства, которые, как он сам думал, испытывал ко мне, исчезли сами собой. Спасибо Господу Богу за Трину.

Машина сбавила ход, пока полностью не остановилась. Я собрала свои вещи, когда заметила, что Маттео потянулся к дверной ручке. Я остановила его и сказала:

— Ты не должен открывать мне дверь. Я сама могу это сделать. — Я открыла дверцу машины и быстро вылезла наружу, после чего наклонилась к открытому окну и сказала:

— Увидимся позже, будущая жертва светских львиц.

— Кэсси! — выкрикнул Маттео в притворном негодовании, когда я развернулась и, продолжая посмеиваться, пошла к воротам, ведущим на стадион. Я знала, что Маттео будет наслаждаться каждой минутой внимания, которое он получит после публикации статьи.

* * *


Я заняла свое обычное место рядом с Тарой в секции, предназначенной для членов семей игроков. Сейчас мое присутствие здесь стало обычным явлением. После того, как изменился мой социальный статус, жены остальных игроков Метс приняли меня в свой круг, куда был открыт доступ только законным женам. И как бы мне ни хотелось признаваться в этом, статус замужней женщины многое менял. У меня никогда даже в мыслях не было издеваться над подружками других игроков команды, как когда-то издевались надо мной, но я не могла не признать разницу между тем, замужем ты или нет. Существование такой социальной иерархии было неслучайным, я видела, какое количество девушек приходило и уходило с этими ребятами, и сейчас я поняла смысл такого неприязненного отношения со стороны жен игроков, хотя раньше это оскорбляло меня.

Когда я посмотрела на поле, то тут же заметила Джека. Мое сердце сжалось от гордости за него. Серые форменные штаны плотно обтягивали мышцы, когда он вскидывал ногу в воздух перед подачей. Черная футболка развивалась от ветра, создаваемого его движениями, когда он замахивался, чтобы бросить мяч.

Я видела, как Джек ухватился за козырек своей кепки и дважды наклонил его. Я не смогла сдержать улыбку. Это был знак для меня. Джек начал так делать, когда я не смогла присутствовать на выездных играх команды, которые все чаще и чаще совпадали с моим рабочим расписанием. Когда бы и где бы он ни играл, он всегда дважды наклонял козырек кепки, а его лицо в этот момент озарялось мягкой улыбкой. Он не знал, были ли направлены камеры операторов на него в такие моменты или нет, но этот жест он повторял регулярно.

В конце концов, это переросло в привычку, и он стал делать так и на домашних играх. Иногда Джек взглядом выискивал меня на трибунах. Когда наши глаза встречались, клянусь, мое сердце переставало биться в груди, потому что у меня перехватывало дыхание. И так происходило. Каждый. Раз. Если бы кто-нибудь заметил это, я бы смутилась, но еще никому не удавалось стать свидетелем нашего немого диалога.

Это был не просто любимый мужчина.

Мой муж. Мой игрок.

Мой Джек, мать его, Картер.

Даже одно его имя пробуждало во мне трепет и страсть.

Джек низко наклонился, глядя на кетчера[4 - Кетчер (англ. Catcher — ловец) — игрок, находящийся за домом, принимающий мяч поданный питчером (подающим).] сквозь перчатку, которую держал около своего лица. Покачав головой, он как бы говорил «нет» на жест кетчера, который указывал, как надо подавать. После еще одного отрицательного мотания головой, кетчер взял тайм-аут и подбежал к Джеку, который стоял на питчерской горке[5 - Питчерская горка — место на бейсбольном поле, откуда ведутся броски. Имеет свою возвышенность и покрытие. На вершине горки закрепляется пластина из отбеленной твёрдой резины, которой питчер должен касаться ногой при исполнении подачи.] и топтал ногами землю.

После короткого разговора, кетчер шлепнул Джека по заднице и побежал обратно на свою позицию позади дома[6 - Домашняя база или «дом» (в бейсболе) — одна из четырех точек поля, которых последовательно должен коснуться бегун, чтобы выиграть очко. Справа или слева от дома расположены прямоугольные зоны для игроков, отбивающих мяч. За домом — зона для кетчера.]. Судья указал на Джека, и тот коснулся ногой резиновой отметки на питчерской горке. Одно плавное движение, и мяч вылетел из его руки, беттер[7 - Беттер — игрок нападения с битой, бьющий. Находится у «дома» (с левой или с правой стороны — как ему удобнее) перед кетчером.] махнул битой и промахнулся. Мяч приземлился в перчатку кетчера. Толпа на стадионе разразилась радостными криками, и я улыбнулась. Мне нравилось смотреть, как он играет. Глупо лишний раз называть Джека красивым, но когда он играл в бейсбол… он был просто великолепен.

Кто-то что-то прокричал со стороны дагаута[8 - Дагаут — скамья, место для игроков, запасных игроков и других членов команды.], но Джек лишь отмахнулся. Я придвинулась на самый край сиденья и на автомате задержала дыхание, ожидая подачу. Джек наклонился вперед, посмотрел на кетчера и кивнул, соглашаясь с заказанной подачей. Он сначала опустил руку в перчатке к талии, прежде чем поднял её вверх, и в то же самое время вскинул в воздух колено. Все его тело подалось вперед, выполняя подачу. Звук удара биты по мячу привлек внимание всех болельщиков на стадионе, кроме меня. Мои глаза продолжали смотреть на мужчину, которого я любила.

Именно потому, что я не сводила глаз со своего мужа, я не упустила то, что случилось потом. После удара битой мяч полетел обратно прямо в Джека, и он отреагировал так, как только мог в данной ситуации: его тело дернулось в сторону, а подающая рука инстинктивно вытянулась вперед, чтобы остановить летящий мяч. Я видела, как мяч врезался в его вытянутую руку и упал на землю.

Джек поднялся на ноги, чтобы продолжить игру, но с его губ сорвался болезненный крик, когда он попытался обхватить рукой мяч, чтобы сделать подачу. Его лицо исказилось от боли, он опустился на одно колено, опустил голову и прижал подбородок к своей груди.

Кто-то взял тайм-аут, на поле выбежал менеджер команды Джека. Он помог ему подняться на ноги и увел подальше от взора толпы.

— Черт, — пробормотала я себе под нос.

— Иди, Кэсси, — пихнула меня Тара. — Иди к раздевалкам. Его туда увели.

Я молча кивнула, схватила свои вещи и поторопилась к лестнице, которая вела в подземные помещения. Я буквально пролетела по последнему лестничному пролету, прежде чем направилась к закрытому проходу. Когда я оказалась внутри, меня окружил холод кирпичного туннеля.

Туннель проходил вдоль всей длины стадиона, и если ты никогда не бывал здесь, то вряд ли догадался бы о его существовании. Я завернула за угол и побежала в сторону здоровенного охранника.

— Привет, Джимми. Он здесь? Ты видел, как они увели Джека с поля? — спросила я, мой голос звучал встревожено.

Он наморщил лоб и ответил:

— Джека? Нет, не видел. А что случилось?

Я судорожно выдохнула.

— Он повредил руку.

— В самом деле? Черт. Надеюсь, всё обойдется.

Он отступил в сторону, освобождая небольшой проход между перилами. Я поспешила вперед и шла так быстро, как позволяли мне мои дрожащие от нервного напряжения ноги.

Я шла по кирпичному туннелю, пока за поворотом не увидела прикрепленную на стене вывеску. Я ускорила шаг, так как мне до боли хотелось как можно скорее добраться до двойных дверей из красного дерева, над которыми висела вывеска «Клуб Нью-Йорк Метс».

Около входа на стуле сидел еще один охранник, его лицо выглядело встревоженным. Он поднялся на ноги, как только я подошла к нему.

— Кэсси, он там с доктором. — Сочувствие в его глазах еще больше напугало меня, и во рту все пересохло.

— Как он выглядел, Джо?

— Ему было очень больно, — невесело признался он.

Мое горло перехватило спазмом так, что мне было трудно сглотнуть. В этот момент я поняла, что раньше никогда не рассматривала даже саму вероятность того, что Джек может получить травму. Он казался неуязвимым… словно был рожден, чтобы заниматься этим видом спорта, который в свою очередь просто не мог причинить ему боль. Бейсбол никогда не предал бы Джека подобным образом.

Но это случилось.

И я поняла, что до смерти боюсь узнать, какими будут последствия. Джек без бейсбола… ну, это уже не Джек. Я не имела понятия, что это будет за человек, не знала, каким станет Джек, если бейсбол перестанет играть такую огромную роль в его жизни. Волна тревоги накрыла меня с головой, и я не смогла подавить нервную дрожь в своем теле.

— Кэсси? — голос Джо эхом отскочил от стен туннеля, после того как он положил трубку на дисковом телефоне. Будучи не в состоянии говорить, я беспомощно посмотрела на него. — Там никого нет, — сказал он мягко. — Ты можешь войти.

Он открыл для меня большую дверь, и я вошла в единственное место на стадионе, где еще ни разу не была. Мне в глаза тут же бросился огромных размеров диван и ковер, украшенный логотипом команды. Потом мой взгляд переместился на шкафчики, на каждом из которых было написано имя игрока и его номер в команде. Каждый шкафчик подсвечивался отдельной лампой, словно экспонат в музее. Я тихонько посмеивалась про себя от мысли, что «шкафчики в раздевалке», как выражались сами ребята, больше походили на узкие дубовые шкафы, которые можно встретить в номерах отелей.

Я поймала себя на желании, которое всегда возникало у меня в новом месте, сфотографировать эту комнату и каждую отдельную деталь. Профессиональная привычка, предположила я.

— Котенок? — раздался голос Джека в этом огромном помещении. От боли он звучал как-то непривычно.

Вспомнив, почему я здесь оказалась, я крикнула:

— Джек? Где ты?

— Иди в конец зала и поверни направо.

Я быстро пошла вдоль рядов шкафчиков, когда номер 23 привлек мое внимание, и я не смогла воспротивиться порыву задержаться на мгновенье около шкафчика Джека. Я не видела его прежде и возможно больше никогда не получу второго шанса оказаться здесь. Внутри лежала его дорожная сумка и уличная одежда в ожидании своего хозяина. Я провела рукой по ткани одежды, слегка перебирая пальцами. На задней стенке шкафчика висела наша фотография, сделанная в день свадьбы, а вокруг неё были другие фотографии, запечатлевшие разные периоды наших отношений. Мне нравилось, как этот мужчина показывал свою любовь ко мне.

Улыбаясь, я направилась в конец раздевалки и завернула за угол, как раз в тот момент, когда доктор команды делал Джеку укол в руку, чтобы облегчить боль. Я заметила, что Джек даже не поморщился.

— Думаю, что кость раздроблена, — признался Джек, когда его темно-карие глаза встретились с моим взглядом.

РАЗДРОБЛЕНА.

В этот момент мое сердце находилось точно в таком же состоянии. Я поспешила к нему, испытывая потребность быть физически близко так, как только могла в данной ситуации.

— Мы еще не знаем, — добавил доктор. — Я доктор Эванс.

Я протянула ему свою руку.

— Я Кэсси.

Одного взгляда на Джека хватило, чтобы мое сердце разорвалось от боли. Во мне вспыхнула резкая потребность защитить его. Я погладила его по плечу и спросила у доктора деловым тоном:

— А что мы знаем?

— Определенно, это перелом, только насколько серьезный, пока трудно сказать.

Я пожала плечами.

— Но кость же срастется, правильно? Люди постоянно ломают руки.

Доктор Эванс кивнул.

— Правильно. Но мы должны убедиться, что не потребуется делать операцию и вставлять штифты или металлические пластины.

Штифты или металлические пластины? О Боже.

Джек громко сглотнул, а я продолжила аккуратно расспрашивать доктора об интересующих меня аспектах перелома.

— Если понадобится операция, что тогда? Людям постоянно делают операции на руках, и они поправляются.

— Да, миссис Картер, они поправляются, — нахмурившись, сказал доктор Эванс. — Но большинство этих людей не являются питчерами[9 - Питчер (англ. Pitcher — подающий) — в бейсболе это игрок, который бросает мяч с питчерской горки к дому.] Высшей лиги.

Мое сердце рухнуло вниз.

— О чем вы говорите?

— Я говорю о том, что необходимо сперва сделать рентген, а уж потом я смогу дать точные ответы на ваши вопросы.

Джек опустил голову, и я заметила, как он закрыл глаза.

— Мне нужно отвезти его в больницу? — я хотела достать телефон, чтобы вызвать Маттео.

— Нет, нет. В соседней комнате есть рентген-аппарат. Как врач команды я несу ответственность за состояние Джека и его восстановление. Это моя работа.

— Вау. Значит, нам не нужно никуда ехать?

Пока мне не пришлось столкнуться с этой проблемой, я раньше не задумывалась, что происходит, когда игрок Высшей лиги получает травму. Неверно предположив, я бы решила, что Джека отправят в больницу, как и всех обычных людей. Но, учитывая, что команда фрахтует частный самолет, чтобы летать на игры в другие города, ничего обычного в их образе жизни быть просто не может.

— Если я уеду с командой, один из моих помощников будет здесь, чтобы помочь вам. Поэтому нет, вам не нужно ехать в больницу. Вы не должны никуда везти Джека, только сюда.

Теперь, когда я знала, что команда займется лечением Джека, я позволила себе успокоиться, ведь о нем позаботятся люди, которые заинтересованы в этом больше всего. Не меньше, чем сам Джек, его здоровье представляет большой интерес боссам команды.

— Прошу извинить нас, миссис Картер, это займет всего минуту. — Доктор сделал Джеку знак следовать за ним в другую комнату. — Давай посмотрим, как обстоят дела с твоей рукой, Джек.

Я металась от стены к стене, по привычке нервно кусая свои губы. Я хотела позвонить Дину, но знала, что он станет задавать вопросы, на которые у меня не было ответов. Поэтому я решила никому не звонить, пока у меня не будет что сказать. Сломанная рука — это одно, но необходимость делать операцию — это совершенно другое.

Через несколько минут Джек вышел из медицинского кабинета один и осторожно заключил меня в свои объятия. Я чувствовала, как бьется его сердце, когда моя грудь прижалась к его груди.

— Я люблю тебя, Котенок.

Он быстро поцеловал меня, потом отпустил и снова уселся на смотровой стол. Его рука выглядела нездоровой: пальцы приобрели пурпурный оттенок и распухли до нелепых размеров. От одного взгляда на его руку мой живот болезненно сжался, и я поспешила отвести глаза в сторону.

— Я тоже тебя люблю. — Я хотела сказать больше, но слова застряли у меня в горле. Поднеся руку к груди, я нащупала цепочку у меня на шее. Я посмотрела на ключ, который висел на цепочке, и провела по нему пальцами, для успокоения поглаживая выбитые на нем буквы.

Ложь Кристалл и жестокость со стороны прессы и болельщиков — прошло не так уж много времени с тех пор, когда у меня внутри все рушилось на мелкие кусочки. Мелисса дала мне это украшение тогда, когда я больше всего в нем нуждалась. Представив, что Джек сейчас испытывает подобные чувства, я поняла, что настало время для меня расстаться с украшением, как и было задумано правилами.

Я завела руки назад, ухватились за цепочку и стянула её через голову. Когда я надела цепочку на шею Джеку, он посмотрел на меня и удивленно вскинул брови, его лицо при этом оставалось бледным и болезненным. Бронзовый ключик опустился на его мокрую от пота белую футболку, после чего Джек посмотрел на него. Своей здоровой рукой он взял ключ и покрутил его во все стороны, затем громко прочитал послание:

— Сила.

— Тебе она нужна больше, чем мне, — сказала я, прежде чем наклонилась и поцеловала его в бледную щеку. — Мы справимся с этим. Неважно, что скажет доктор, когда выйдет из этой двери, мы со всем справимся.

Я старалась, чтобы мой голос звучал бодро, но мое тело сотрясалось от волнения. Если Джек из-за травмы лишится возможности играть в бейсбол, я не была уверена, что он это преодолеет. Его образ жизни, его надежды и мечты…черт, да он весь без остатка был связан с игрой. И если он больше не сможет играть, то случится самое ужасное в его жизни. Не имею ни малейшего понятия, как он справится с этой потерей.

Звук открывающейся двери заставил меня оторвать взгляд от Джека и посмотреть ему за спину. Доктор Эванс шел к нам с улыбкой на лице.

— Хорошие новости. Тебе не нужно делать операцию, и нет осколков кости, — я выдохнула с облегчением и заметила, что Джек сделал то же самое, когда доктор продолжил: — Но у тебя множественные переломы, смотри, здесь и здесь, — Доктор указал на снимок, Джек рядом со мной напрягся. — И нам нужно немедленно наложить гипс.

— Как долго я буду ходить в гипсе? — спросил Джек, его и так бледное лицо стало еще бледнее.

— Минимум шесть недель. Могло быть намного хуже. Честно говоря, я удивлен, что ты так легко отделался.

Я видела, как Джек стиснул челюсти, стараясь сдержать свои эмоции. Ему не понравился этот ответ, но в данной ситуации не могло быть другого ответа, который бы пришелся ему по душе. Даже один день без бейсбола ему было очень тяжело прожить. А шесть недель звучало как смертный приговор.

— Я не могу оставить свою команду так надолго, — Джек покачал головой и пробормотал. — Я не могу их так подвести.

— Джек, посмотри на меня, — взмолилась я. — Ты не подведешь их. Они всё поймут, главное, чтобы ты поправился. Шесть недель намного лучше, чем шесть месяцев, правда? Это время пролетит как один день.

Болезненное выражение на его лице дало ясно понять, что эти шесть недель будут какими угодно, но уж точно не легкими.




Глава 4. Я бейсболист


Джек


Услышав, как доктор Эванс сказал, что я не смогу играть ближайшие шесть недель, мне захотелось закричать от досады. Обычно когда я расстроен, я не срываюсь на крик, а просто молочу кулаками по всему, что попадается под руку. Но сейчас со сломанной рукой я не мог выплеснуть свою злость подобным образом.

Миллион мыслей пронеслось в моей голове:

Зачем я выставил руку вперед? Никто в здравом уме не будет пытаться поймать отбитый фастбол[10 - Фастбол (англ. Fastball — быстрый мяч) — один из распространённых бросков в бейсболе, самая быстрая и самая прямая подача с минимальным вращением мяча при полете. Мяч в среднем летит со скоростью 145–153 км/ч.]. Мне следовало быть умнее. Что если моя рука не срастется как надо? Что если боссы найдут кого-то новенького на мое место? Шесть недель — это слишком долгий срок, чтобы так надолго оставлять команду без питчера. Что если после перелома я не смогу бросать мяч? Я не хочу болеть. Я просто хочу играть в бейсбол. Я столько лет надрывал задницу, чтобы быть там, где я есть сейчас, и не хочу лишиться всего этого. Я бейсболист, вот кто я. Что, черт возьми, я буду делать, если не смогу играть в бейсбол?

Одно дело, когда ты сам решаешь прекратить заниматься единственной работой в мире, которую ты любишь, и другое дело — быть вынужденным оставить любимое дело. Правда заключалась в том, что люди очень редко сами делают выбор в пользу того, чтобы оставить любимое занятие.

Я зло втянул воздух в легкие, посмотрел на свою прекрасную жену и спрыгнул со смотрового стола. Схватив её за руку, я направился к выходу из раздевалки.

— Господи Иисусе, Джек, остановись. Мне больно. — Кэсси выдернула свою руку из моего захвата, и я поморщился.

— Прости, Котенок, я просто хочу поскорее убраться отсюда.

Она посмотрела на меня с сочувствием, и я чуть не взорвался. Последнее, что мне нужно было сейчас, это чтобы моя жена смотрела на меня с жалостью.

— Не смотри на меня так, — приказал я.

— Как не смотреть на тебя? — Она остановилась и вопросительно наклонила голову набок.

— Словно моя жизнь только что подошла к концу, а ты хочешь убедиться, что со мной все в порядке.

Она глубоко вздохнула и закатила свои зелёные глаза.

— Ты идиот.

— Прошу прощения? — прокричал я, мой голос эхом отдавался от бетонных стен туннеля.

— Конечно, я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, Джек! Прости, что осмелилась побеспокоиться о твоем состоянии. Но я вовсе не собиралась смотреть на тебя так, словно твоя жизнь подошла к концу.

— Ты не это имела в виду, — выдохнул я, мой голос звучал возбужденно. Я вел себя как настоящий кретин, и я, черт возьми, знал об этом. Но мне было насрать. Я злился, что моя рука была в таком состоянии… что я сам допустил это… допустил ситуацию, когда повредил свою руку.

— Ох, значит, я не это имела в виду? Ты же пошутил, правда? — прорычала Кэсси мне в ответ. Тон её голоса напоминал мой собственный. Потом она развернулась и пошла прочь.

Черт.

Мне следовало перестать так вести себя с Кэсси, это было несправедливо по отношению к ней. Досадуя на себя, я стукнул ладонью по своей голове, прежде чем побежал вслед за ней. Я потянулся к Кэсси здоровой рукой, отчаянно пытаясь остановить её.

— Котенок, извини. Я злюсь сам на себя, а не на тебя.

Она кивнула, её длинные светлые волосы заколыхались в такт движению головы, потом она выдохнула:

— Я знаю. — Взяла меня за руку и повела в сторону парковки.

* * *


Когда мы сели на заднее сиденье машины Маттео, я посмотрел на Кэсси, пока она в своем телефоне просматривала список контактов, выискивая номер моего брата. Должно быть, она уже предупредила Маттео о случившемся, поскольку он не сказал мне и двух слов и избегал вступать со мной в зрительный контакт. Моя девочка всё предусмотрела. Я жалел, что несколько минут назад вел себя с ней как мудак.

Я протянул свободную руку через сиденье и положил её Кэсси на бедро. Она посмотрела на меня, в её взгляде все еще читалась обида.

— Спасибо, — прошептал я, когда она в замешательстве вскинула голову и посмотрела на меня.

— За что? — Кэсси придвинулась ближе, чтобы сохранить приватность нашего разговора.

— Ты знаешь за что. — Я кивнул головой в сторону Маттео, и она пожала плечами. Я принял мудрое решение, когда дело дошло до выбора жены. Кэсси — лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. И я не должен облажаться в очередной раз.

Она перевела внимание на свой телефон, и я увидел имя Дина на экране, когда она нажала кнопку «Вызов». Прошло два гудка, прежде чем на другом конце провода раздался голос моего брата.

— В чем дело, сестренка?

Кэсси выключила громкую связь и сделала глубокий вдох, когда прижала телефон к уху.

— Привет, Дин. Я просто хотела, чтобы ты кое о чем узнал от меня, прежде чем увидишь это в очередном выпуске SportsCenter или Baseball Tonight[11 - Передачи на кабельном спортивном канале ESPN.] или еще где-нибудь. — Она сделала паузу, прежде чем продолжить: — Джек сегодня вечером сломал руку.

Я мог только представить себе, какими вопросами мой брат атаковал Кэсси на другом конце провода. Его голос был приглушен, так как она сообразила отключить громкую связь, поэтому я не мог разобрать ни слова.

— Беттер команды соперника отбил подачу, и мяч полетел прямо в Джека. Он выставил вперед руку, чтобы остановить его или поймать, в общем, что-то в этом роде. Но подача была слишком сильной, мяч ударился о руку, и теперь у Джека множественные переломы.

Кэсси замолчала, и я знал, что Дин говорил что-то такое, что предназначалось только для её ушей. Я посмотрел в зеркало заднего вида и заметил, что взгляд Маттео был устремлен на Кэсси.

— Не думай, что у тебя будет отпуск или что-то в этом роде, приятель, — выкрикнул я в его сторону.

— Даже и не мечтал об этом, — ответил он ровным голосом.

— Я все равно должен каждый день приезжать на стадион на тренировки, и мне нужно как-то добираться туда и потом уезжать оттуда, — сообщил я ему, усмехнувшись.

— Я должен согласовать это с другим моим клиентом. — Маттео вскинул брови и посмотрел на Кэсси. — Но скажи, ты все еще должен ездить на игры и присутствовать на совещаниях команды?

Я кивнул.

— Ага. Во время домашних игр я должен надевать форму и всю игру сидеть в дагауте.

— А во время выездных игр?

— Продолжу тренировки здесь на стадионе, пока команда будет на выезде.

— Значит, ты не должен ездить с командой?

— Неа. По крайней мере, не в ближайшие шесть недель, — выдохнул я и почувствовал разочарование.

Голос Кэсси звучал так, будто она решала какое-то важное дело.

— Ага. Я позвоню тебе завтра. Расскажи, пожалуйста, о случившемся бабушке и дедушке? — она замолчала. — Спасибо тебе большое… Ага, я скажу ему. Пока.

Она завершила вызов и повернулась ко мне.

— Дин сказал, чтобы ты расслабился и не делал никаких глупостей.

— А что мне тогда можно делать, черт возьми?

— Не имею понятия. Он же твой брат, — подразнила меня Кэсси, и я тут же притянул её к себе.

— Да? Ну, теперь он и твой брат тоже, — напомнил я ей, и улыбка озарила лицо моего Котенка, когда она отвернулась от меня. Я наклонился вперед, уцепился зубами за мочку её уха, мягко прикасаясь к нежной коже языком, и прошептал: — Люблю твою улыбку. Она такая сексуальная. Чертовски сексуальная. Не сердись на меня. Мне действительно очень жаль.

Кэсси повернулась ко мне лицом, и я прижался поцелуем к её губам прежде, чем она успела что-либо ответить. Её губы слегка разомкнулись, когда она издала стон, на который тут же отреагировал мой член. Приятная пульсирующая боль в моем паху заглушила ноющую боль в поврежденной руке, и я понял, что прямо здесь в машине у меня имелось самое лучшее средство от перелома.

Моя чертовски страстная жена.

Маттео прочистил горло, привлекая к себе внимание.

— Ух. Мы на месте, сексуально-озабоченные подростки.

Кэсси что-то пропищала, а я рассмеялся, когда мы прервали наш поцелуй.

— Спасибо, что обломал нам весь кайф. — Я посмотрел на Маттео, прежде чем открыл дверцу машины. — Я позвоню тебе, когда узнаю своё расписание на следующую пару недель, хорошо?

Он кивнул.

— Отлично.

Мы вошли в здание, где располагалась наша квартира, и стали ждать лифт. Когда створки лифта закрылись за нами, я прижал Кэсси к стене.

— Джек, что ты…

— Молчи, — приказал я, прежде чем заткнул ей рот поцелуем. Я мучил её губы, после чего переключился на шею. Моя здоровая рука обхватила её за талию, спустилась к бедрам и в конечном итоге схватила за попку. Я сжал её, заставляя Кэсси застонать. Мой член был готов разрядиться прямо здесь, в лифте. Я должен был оказаться внутри своей девочки. Прямо сейчас.

Сигнал лифта, известивший нас о том, что мы прибыли на наш этаж, прервал мою сексуальную атаку на восхитительные губы Кэсси. Непроизвольно я схватил её своей травмированной рукой, после чего быстро поменял руки. Потянув её за собой, я действовал должно быть слишком агрессивно, так как Кэсси выдернула свою руку из моей хватки.

Я не стал извиняться. Вместо этого я возился с ключами от квартиры, постоянно напоминая себе, что теперь мне всё придется делать другой рукой. Ты понимаешь, как много вещей принимаешь как должное, только тогда, когда вынужден лишиться их. Моя левая рука всегда была надежной, моей ведущей рукой… пока я не получил перелом, и на какое-то время она оказалась выведена из строя. Теперь мне следовало помнить, что даже самые обыденные вещи я был вынужден делать той рукой, которой не привык работать.

Борясь с разочарованием, которое, казалось, решило поселиться у меня в душе, я должен был сделать что-то, что позволит мне в большей степени почувствовать себя мужчиной. Наконец, когда я справился с входной дверью, я потянулся к Кэсси, но она уперлась руками мне в грудь, останавливая меня.

— Джек? Разве мы не собирались поговорить об этом?

— О чем?

— О твоей руке? Что ты думаешь по этому поводу?

Я усмехнулся.

— Да, Котенок, мы поговорим. Но только после того, как ты мне дашь то, что я хочу, а я тебе дам то, что хочешь ты.

Мне просто нужно было трахнуть мою жену. Я должен был овладеть ей, взять её, показать, что в наших отношениях я мужчина, даже если на поле я больше им не был. Она прищурилась, и её губы изогнулись в рычании. Моя девочка была в шаге от того, чтобы наброситься на меня, и мне безумно хотелось стереть это выражение с её лица.

— Так дело не пойдет, придурок, — прорычала она, и я тут же выпятил грудь.

— Не надо мне грубить. Ты прекрасно знаешь, что сама этого хочешь. — Я провел рукой по своему телу, демонстрируя себя. Она захихикала. — Значит, ты находишь моё тело смешным? Я покажу, какое оно смешное.

Я вихрем метнулся в гостиную и остановился около одной из банок с четвертаками, которые стояли по всему дому. Я улыбнулся про себя, вспомнив о четвертаках, которые я сохранил со времен нашего первого свидания, после того, как Кэсси сказала мне, что каждое моё прикосновение к ней стоит пятьдесят центов.

Она пыталась предстать передо мной этакой нахальной девчонкой, но я знал её слабые стороны, когда перевернул пакет с четвертаками на стол в столовой, где мы сегодня обедали. Удерживая две монеты пальцами здоровой руки, я вернулся туда, где стояла Кэсси. Она не двигалась. Ни один мускул не шевельнулся на её теле. Она хотела этого так же, как и я. И неважно, как сильно она пыталась притвориться, что не хочет меня.

— Протяни руки. — Кэсси посмотрела на меня, но так и не двинулась с места. — Я сказал, протяни руки, Котенок.

Она осторожно вытянула перед собой руки, и я бросил ей в ладони пятьдесят центов.

— А сейчас, марш в спальню.




Глава 5. Не обижай меня


Кэсси


С тех пор, как мы уехали со стадиона, настроение Джека стало напоминать американские горки, на которых мне предложили с ветерком прокатиться. В одно мгновенье он был милым и внимательным, а в другое становился грубым и неприветливым. После секса я молча лежала в нашей постели, не уверенная, каким он будет в следующую минуту, и пыталась понять, что, черт возьми, произошло между нами.

Джек всегда доминировал в постели, но его поведение пару минут назад несколько отличалось от того, что было раньше. Он громко указывал мне, что делать, хотя прежде никогда так не поступал. Он кидал мое тело из стороны в сторону словно куклу, и у меня не было другого выхода, как подчиниться. Возможно, при других обстоятельствах я бы не оставила без ответа его агрессию, но не в этом случае, не после того, как мой муж сломал руку, которой он делал подачи, что теоретически означало конец его бейсбольной карьеры. В настоящий момент Джек не мог здраво рассуждать, и его поведение в спальне лишний раз это доказывало.

Я бы никогда не посмела ему сказать, что мысли о завершении его спортивной карьеры мелькали у меня в голове. Конечно, я думала об этом. Я не была идиоткой. Рука, в конце концов, оправится от множественного перелома, но ведь возможны осложнения. Каждый знает об этом. Пальцы необходимы питчеру для захвата мяча при различных техниках подачи. Если пальцы Джека не смогут как надо ухватить мяч, то его подача не будет достаточно сильной, что так необходимо для игры. И мысль о Джеке без бейсбола чертовски сильно напугала меня.

Я знала, что он избегал разговоров о своей травме именно по этой причине. Не одна я была напугана, но, по крайней мере, я в этом признавалась. Бросив взгляд на мокрое от пота тело Джека, я увидела, как с каждым вздохом вздымалась и опускалась его грудь. Хотела бы я заставить всю боль и страдания, что терзали его, уйти. Он вел себя сейчас слишком тихо. И я поняла, как глубоко, должно быть, он погрузился в собственные мысли.

Хотя в нашей паре я была королевой по строительству эмоциональных стен, Джек тоже мог на отлично выполнить эту работу, если бы захотел. Память услужливо напомнила мне о том, как я вела себя на предыдущих этапах наших отношений. Все то время я старалась держать эмоции в себе, отказываясь разделить с Джеком мою личную драму. В итоге у меня случилась эмоциональная перегрузка, и я нашла единственное решение — сбежать. Сдерживание эмоций в себе не пошло нам на пользу тогда, не пойдет и сейчас. Отчаянно пытаясь сохранить между нами свободное общение, я слегка прикоснулась к его груди.

— Джек? — прошептала я, все еще не оправившись от грубого секса, который только что у нас был.

Он повернулся ко мне лицом.

— Ну? — его голос опять звучал раздраженно.

— Я просто хотела поговорить о том, что ты чувствуешь, что ты думаешь… хоть о чем-нибудь?

Он зарычал в ответ:

— Кэсси, мы можем этого не делать хотя бы сегодня, пожалуйста? Неужели тебе трудно дать мне одну чертову ночь, чтобы переварить всё случившееся, прежде чем заставишь меня вывернуться перед тобой наизнанку.

Я боролась со слезами, которые грозили покатиться по моим щекам.

— Но ты сказал, что мы сможем поговорить после секса.

— Неужели? Значит, я, черт возьми, соврал. Просто спи.

Я вдруг почувствовала себя ничтожной. Я не привыкла к такому Джеку, и он, определенно, мне не нравился. Он никогда прежде не был жестким со мной. Сейчас он казался таким равнодушным, таким холодным. Умом я понимала, что всё это было поверхностным, но мое сердце не могло избежать боли. Подобное отношение Джека ранило сильнее, чем любые слова. Сейчас мы были женаты. Разве он не чувствовал, какими особенными стали наши отношения после свадьбы? Я определенно чувствовала. Или считала их таковыми пять минут назад.

Смахнув слезы, я уверила себя, что Джеку просто нужно время, чтобы обдумать всё случившееся этим вечером. Но потом нам следует вместе разобраться в сложившейся ситуации. Я не стану вечно мириться с его поганым отношением ко мне и предельно ясно дам ему это понять, если возникнет такая необходимость.

* * *


На следующее утро я проснулась оттого, что мне в глаза сквозь окно бил солнечный свет, так как вчера вечером я забыла задернуть шторы. Было глупо переживать из-за такого пустяка, если учесть, в какой ситуации я оказалась. Сделав короткий вздох, я посмотрела на Джека. Он спокойно спал, лежа на спине, рука в гипсе покоилась на его обнаженной груди.

Поднявшись с постели, я тихонько направилась в сторону ванной, чтобы собраться на работу.

— Кэсси, ты можешь закрыть эти долбаные шторы? — от резкого тона в голосе Джека у меня подкосились ноги.

Видимо, хороший сон ничего не изменил в его поведении. Честное слово, мне было неважно, насколько красивым мужчиной он был, я не собиралась слишком долго терпеть его гадское отношение. Джек определенно испытывал насколько хватит моего терпения, и именно его-то у меня было в дефиците. Поборов желание огрызнуться в ответ, в негодовании позвать его по имени или хоть как-то постоять за себя, я просто сделала то, что он просил, потом пошла в ванную и закрыла за собой дверь. Я целых пять минут смотрела на свое отражение в зеркале, после чего попыталась привести в порядок лицо и волосы.

Он же преодолеет это.

Он должен преодолеть.

Правда?

Сделав долгий глубокий вдох, я закрыла глаза и пожелала себе быть сильной. Решительно кивнув головой, я потянулась за косметичкой, вытряхнула её содержимое на столик и приступила к нанесению макияжа.

* * *


Когда я вернулась вечером после работы, Джека дома не было. Я чуть не забыла, что у Метс сегодня была последняя домашняя игра, прежде чем команда уедет на десять дней. Джек ничего не сказал о том, что должен присутствовать на игре, но я знала, от него требовалось быть там. Я включила телевизор только для того, чтобы убедиться в этом. Когда я переключила на спортивный канал, то первым делом услышала сообщение о сломанной руке Джека, на широкоформатном экране появилось его лицо. Он выглядел печальным.

К тому времени, как Джек вернулся домой, я едва могла держать глаза открытыми. Когда я услышала, как открылась входная дверь, я притворилась, что мне захотелось попить воды, и пошла на кухню.

— Как прошла игра? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро и заинтересованно. Джек не ответил на мой вопрос. Он едва взглянул на меня, прежде чем направился в нашу спальню.

Его молчание ошеломило меня.

Я осталась на кухне в одиночестве. Стоя босыми ногами на холодном полу, я нервно сцепила руки около груди. Потрясение от поведения Джека исчезло так же быстро, как и появилось. Вместо этого во мне вспыхнул гнев, и я выкрикнула вслед Джеку:

— Ты собираешься притворяться, что не слышишь меня? — Какое-то время я ждала его ответа и крикнула вновь: — Ты серьезно решил не разговаривать со мной?

Тишина.

Я не знала, что было хуже: его нежелание разговаривать со мной или его хамское поведение. Когда он вел себя как кретин, то, по крайней мере, разговаривал со мной. Хотя это было не очень-то приятно.

* * *


Молчанка длилась уже более двух дней.

Более. Двух. Дней.

Когда ты живешь в неком подобие ада, два дня могут показаться годами. Сложилось такое впечатление, что моя жизнь перевернулась с ног на голову, я все время была на нервах. Это сказалось на моем сне. Я почти две ночи не смыкала глаз, и даже когда мой мозг все-таки позволил мне заснуть, я подсознательно продолжала думать над поведением Джека и гадать, как до него достучаться.

Я уставилась на телефон на моем рабочем столе, по меньшей мере, в десятый раз останавливая себя от желания позвонить Джеку. Часть меня не могла смириться с мыслью, что он без задней мысли отправит мой вызов на голосовую почту, но проверять я так и не решилась. Я посмотрела на свое обручальное кольцо и вдруг занервничала. То волшебство, что мы разделили с семьей и друзьями в день нашей свадьбы, сейчас находилось под угрозой. Но ведь наши отношения переживали и более тяжелые времена? Разве не так?

Мне не нравились мысли, которые крутились у меня в голове, но что если бейсбольная карьера Джека подошла к концу? Будет ли в этом случае мой муж все время таким, как сейчас: раздраженным и злым?

Нора прервала мои размышления, вызвав меня в свой кабинет, чтобы обсудить проблемы Джека.

— Закрой дверь, — приказала она, прежде чем я успела войти в кабинет.

Дверь захлопнулась со щелчком, я опустилась на стул напротив Норы и засмеялась от того, как она уставилась на меня: её рот растянулся в недовольной ухмылке.

— Сломал руку, да? Бьюсь об заклад, что жить с ним сейчас одно удовольствие. — Она постукивала ручкой по блокноту в желтой обложке.

— Ага, он весь белый и пушистый. Откуда ты узнала? — спросила я, гадая, откуда ей стало известно о поганом настроении Джека.

— Джек — один из таких парней, настоящих мужиков, если ты понимаешь, о чем я говорю. Не могу представить себе, чтобы он наслаждался своей беспомощностью. И знаешь, что я скажу тебе, Кэсс, именно так он себя сейчас чувствует.

— Ты права во всем, но это отстойно. Он ведет себя как полный придурок. — Я скривила рот в недовольной гримасе, ожидая сочувствия или понимания, или что-то в этом роде.

Нора склонила голову на бок, и легкая улыбка тронула её губы.

— Конечно. Джек просто не знает, что ему делать. Он не знает, кем еще может быть, если не бейсболистом. И на конец… — Она замолчала и посмотрела мне прямо в глаза. — Он боится. Он, скорее всего, никогда не признается в этом, но он боится, что в его жизни больше не будет бейсбола.

Я была вынуждена принять горькую реальность.

— Я знаю. Но это не дает ему право…

Она цокнула языком, останавливая меня на полуслове.

— Нет, это не дает ему право плохо вести себя с тобой. Но, просто дай ему время.

— А нет задания, чтобы отправить меня в командировку в другую страну? — предложила я, усмехнувшись.

— Нет, таких заданий нет, — решительно сказала Нора. — И даже, если бы были, я бы тебя не отправила.

— Почему ты так ко мне жестока? — сказала я полушутя, но часть меня задавалась вопросом, почему она так жестко со мной обращалась.

Нора кивнула головой в мою сторону, прядь волос упала ей на глаза.

— Я не жестока, а просто отказываюсь помогать тебе сбежать от очередных трудностей. Джек преодолеет это. И ты должна быть рядом, пока он справляется со своими проблемами. Сейчас тебе просто нужно набраться терпения.

— Это не моя сильная сторона, — сказала я. — Я имею в виду терпение.

— Милая, ты женщина. И ты можешь всё. И ты сделаешь это. — Она улыбнулась и отстраненно махнула рукой. — А сейчас, иди отсюда и принеси мне то, на что приятно смотреть. У новых фотографов нет твоего видения вещей.

Не сказав больше ни слова, я покинула кабинет Норы и направилась к своему рабочему месту. Как и миллион раз прежде, я проверила свой сотовый и рабочий телефоны. Никаких пропущенных звонков не было. Я ненавидела такую жизнь.

Но Нора была права. Я должна справиться с нашими трудностями. Джек бы сделал это для меня, не так ли? Черт, теперь я не знала, как повел бы себя Джек, окажись он в подобной ситуации.

* * *


Я предположила, что Джек продолжит свою молчаливую забастовку, поэтому не потрудилась поздороваться, когда пришла домой после работы и увидела его в гостиной перед телевизором.

— Кэсси, принеси мне пива.

Я замерла в коридоре, не шевелясь и даже не дыша.

— Ох, теперь ты разговариваешь со мной? — пробормотала я, все еще удивленная командными интонациями в его голосе.

Он повернул свою голову с всклокоченными волосами в мою сторону.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Мое терпение было на пределе, когда я бросила сумку и ключи на столик в прихожей и прошагала в гостиную. Уперев руки в бедра, я прокричала:

— Ты что, сбрендил? Ты вообще понимаешь, что не разговаривал со мной почти три дня?

Джек посмотрел на меня, сидя на своем излюбленном месте на кожаном диване, его загипсованная рука покоилась на подушке, а одну ногу он закинул на оттоманку. Я видела, как он сдвинул брови, прежде чем произнес:

— Ты преувеличиваешь, — решительно сказал он. — Пиво мне, быстро.

Потом он вновь перевел взгляд на экран телевизора, где транслировалась игра Метс с Астрос[12 - Хьюстон Астрос (англ. Houston Astros) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола (МЛБ). Клуб был основан в 1962 году.].

Поборов искушение взять бутылку пива и вылить её содержимое на его долбаную голову, я вихрем пролетела через кухню в сторону нашей спальни.

— Оторви задницу от дивана и сам возьми, — прокричала я и громко хлопнула дверью.

От злости у меня на глаза навернулись слезы, мне хотелось кричать и швырять всё подряд. Я чувствовала себя узником в своем собственном доме. В какой бы комнате сейчас не находился Джек, я хотела быть где угодно, только бы подальше от него. Его поведение слишком сильно обижало меня. Но слезы так и не хлынули из моих глаз, я была слишком занята своей злостью, чтобы тратить время на истерику. Схватив книгу, которую читала в последнее время, я растянулась на подушках, нечего не желая, кроме как скрыться от того ада, в который с недавних пор превратилась моя жизнь.

— Перестань вести себя как стерва, — прокричал Джек через закрытую дверь, когда протопал на кухню.

Я резко вскинула голову. Неужели он только что назвал меня стервой? Джек никогда не называл меня так. Никогда. Я положила книгу на прикроватный столик, схватила телефон и набрала номер единственного человека, который, как я думала, мог помочь мне. Через пять гудков я уже хотела сбросить вызов, когда на другом конце провода услышала его запыхавшийся голос:

— Алло?

— Дин? — спросила я.

— Что случилось, сестренка?

Я улыбнулась, на фоне последних дней такое отношение казалось мне непривычным.

— Ты занят? Я позвонила не вовремя? — Я слышала, как он глубоко дышал.

— Нет, все в порядке. Я просто поднимался по лестнице.

— Как думаешь, ты сможешь приехать к нам ненадолго? Я знаю, что ты занят на работе, но если ты приедешь хотя бы на пару дней, было бы здорово. Мне нужна твоя помощь с Джеком.

Дин хрипло рассмеялся в трубке телефона.

— Он ведет себя настолько ужасно?

— Скажу так, прямо сейчас мы даже смотреть друг на друга не можем, поэтому ничего не буду иметь против, если ты приедешь и двинешь ему в глаз.

Дин фыркнул.

— С удовольствием выбью всё дерьмо из него. Ну, что он натворил?

— Дин, — мой голос стал серьезным. — Он практически не произнес ни слова за неполные три дня. Ни. Одного. Слова, — сказала я, делая паузу между словами для пущего эффекта.

— Не сказал что? Ты шутишь, — посмеиваясь, сказал Дин.

Раздражение кипело во мне, я сжала ладонь в кулак и стукнула им по своему бедру.

— Я не шучу. Это не смешно. Мне нужна твоя помощь.

— Хорошо, прости. Я просто не могу поверить, что он так себя ведёт, — сказал он. — То есть, я верю. Но не могу представить, что он так ведет себя с тобой.

— Да уж, это просто ужасно, — призналась я.

— Дай мне знать, когда ты захочешь, чтобы я приехал, и я приеду.

Я выдохнула от облегчения.

— Слава Богу. Я позабочусь о деталях. Просто пришли мне по электронной почте свое рабочее расписание, и я забронирую билет на ближайшую дату.

— Райан и Марк разрешат мне взять выходной в любое время, когда мне будет удобно. Бронируй когда хочешь, я приеду.

— Спасибо тебе огромное, Дин. Скоро увидимся, — я завершила вызов, потом встала, открыла дверь спальни и вышла в темную гостиную.

Когда я включила свет на кухне, то услышала голос Джека, нарушивший тишину в помещении и оборвавший ниточку надежды, которая успела зародиться во мне.

— Наконец-то вышла, чтобы принести мне пиво?

Я сильно прикусила себе язык почти до крови. Я хотела быть выше семейных склок, но он сильно усложнял ситуацию.

В ответ на мое молчание, Джек выкрикнул:

— Кто же знал, что тебе так сложно будет принести твоему травмированному мужу бутылку пива? — Он был беспощаден.

— Ради Бога, Джек, ты не настолько травмирован, чтобы быть не в состоянии самому встать и обслужить себя.

Я подошла к кухонному столу и глубоко вздохнула, стараясь оставаться спокойной.

— У меня травма! — закричал он и вперил в меня свой взгляд, в котором пылал огонь. — Думаешь, я не знаю, что ты думаешь обо мне?

Что?

Я стояла в потрясении от его нападок в небольшом пространстве между нашей спальней и кухней. Если честно, я не имела ни малейшего понятия, о чем думал Джек, и не знала, как реагировать на его слова, чтобы не получилось еще хуже, чем уже было.

Его красивое лицо исказилось в усмешке.

— Видишь? Ты даже не можешь признаться! Скажи, в конце концов, мне это в лицо.

— Джек, — осторожно начала я. — Я, в самом деле, не имею понятия, о чем ты говоришь. — Испытывая дискомфорт, я переминалась с ноги на ногу.

— Не ври мне, Кэсси. Ты можешь хотя бы не врать мне.

Столько отчаяния было в его голосе, что у меня заболело сердце. Боль была настолько реальной, что я не сомневалась, сделай я сейчас ЭКГ, её безошибочно можно было бы определить на кардиограмме.

Повернувшись лицом к Джеку, который сидел на диване, я выдохнула и опустила плечи.

— Я не вру тебе, Джек. Я люблю тебя.

Я страстно желала сократить дистанцию между нами, обнять его за талию и заверить, что все будет хорошо, но я была слишком напугана. Я не могла дать ему таких обещаний, и мы оба это знали.

Море эмоций пронеслось по лицу Джека: тоска, недоверие… но потом он вновь натянул злую маску.

— Но тебе недостаточно просто любить меня, когда я травмирован, правильно? Ты любишь бейсболиста, а не мужчину. А я больше не бейсболист. Я никчемный игрок на поле и никчемный муж в доме. Я знаю, именно об этом ты думаешь. И я не виню тебя, просто признайся, что я прав.

Мое сердце сжалось, когда я увидела страдание на его лице. Я отчаянно хотела забрать у него эту боль, запереть её в коробке и закопать в куче золы и пыли, только бы он больше никогда так не страдал. Видеть, как мой уверенный в себе муж превращается лишь в оболочку человека, разрушало меня изнутри.

Я сделала шаг в его сторону, но он прорычал:

— Не смей! Не смей подходить и смотреть с таким сочувствием. Не надо жалеть меня, Кэсси! Я не заслуживаю твоей жалости. И мне она не нужна. Просто оставь меня в покое, черт побери.

— Достаточно! — выкрикнула я сквозь всхлипы. — Я больше так не могу!

Прикрыв рукой рот, я сломалась. Слезы разочарования потекли по моим щекам без предупреждения.

Джек прищурился и выплюнул:

— Я знал это! Я знал, что ты слабачка.

Его голос обжигал меня подобно змеиному яду, и чтобы успокоить дрожь в теле, я облокотилась на барную стойку.

Он не имел в виду то, что сказал.

Он не имел в виду то, что сказал.

Он не имел в виду то, что сказал

Разумом я понимала, что его слова были неправдой, но доказать это сердцу оказалось труднее, особенно когда оно было слишком сильно занято саморазрушением от произнесенных слов.

Дрожа то ли от горя, то ли от гнева, я вытерла слезы со своих щек и произнесла:

— Я просто имела в виду, что больше не могу терпеть такое твое поведение. Дин приезжает сюда, чтобы тебе было легче пережить этот период жизни вместе с ним.

Я всё гадала, как сказать Джеку, что к нам приезжает Дин. К счастью, он сам дал прекрасную возможность это сделать.

— Какого черта? Что значит — Дин приезжает сюда? Когда вы двое успели спланировать это дерьмовое представление? — потребовал он, с громким стуком ставя закрытую бутылку пива на кофейный столик.

Он уже сам взял себе пиво? Тогда что вообще он тут вытворяет, черт возьми?

— Сегодня. Я не могу с тобой справиться, Джек. Ты ведешь себя ужасно, как настоящий подонок.

Он сжал здоровую руку в кулак и отвел глаза в сторону.

— Не знаю, что ты намереваешься делать, когда привезешь Дина сюда.

— Да, я тоже, — выдохнула я, прежде чем развернулась и ушла в спальню. Казалось, всё, что я делала в последнее время, это уходила от Джека вместо того, чтобы идти к нему. Я гадала, думал ли он, что я на самом деле сдалась? Возможно, я увидела бы это в его глазах. Но правда заключалась в том, что мне было просто необходимо оставить его одного, дать ему пространство, пока я не успела сказать что-то, о чем буду потом жалеть. Мы и так уже сделали друг друга несчастными, и я не хотела, чтобы стало еще хуже.

Держаться подальше от Джека, было единственным решением, которое я смогла принять, стремясь остановить эту битву.




Глава 6. Добро пожаловать в Большое яблоко[13 - «Большое яблоко» (англ. «The Big Apple») — самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х годах.]


Кэсси


Постукивая ногой по полу, я стояла в зоне выдачи багажа в аэропорте JFK[14 - Международный аэропорт в США им. Джона Фицджеральда Кеннеди, расположенный в районе Куинс в юго-восточной части города Нью-Йорка.] и ждала Дина и Мелиссу. Я подавила соблазн выразить притворную радость по поводу рождения их тандема, и на моем лице растянулась тревожная улыбка. Первой я заметила кудрявую голову Мелиссы, а уже за ней мускулистый торс Дина.

Когда Мелисса пронюхала о предстоящей поездке Дина, то сама вызвалась составить ему компанию, утверждая, что до сих пор не видела нашу квартиру, и считая несправедливым то, что Дин приедет к нам в гости первым. Хотя прежде Мелисса была в Нью-Йорке сотни раз, с её последнего визита прошло несколько лет. Я сразу же сказала ей «да», но предупредила их с Дином, что у нас только одна комната для гостей, так что никаких боев за кровать и диван. В итоге, они согласились спать на одной кровати, а я про себя гадала, смогу ли подбросить туда любовный порошок, прежде чем они въедут в комнату. Я бы могла поискать нужное средство в Интернете.

Черт, думаю, что все уже устали ждать, когда, наконец, между Дином и Мелиссой завяжутся отношения. Но, может быть, для нас это просто казалось неизбежным? Особенно, если учесть, что никто толком не знал, что происходит между этими двумя.

Мелисса огляделась вокруг и притянула меня в свои объятия.

— Джека нет? — спросила она, и я картинно вздохнула.

Дин с сочувствием в глазах посмотрел на меня.

— Я надеру ему задницу, сестренка, и все будет хорошо. — Потом он обхватил меня своими сильными ручищами и сжал в объятиях.

Я покачала головой.

— Определенно, сейчас все не очень хорошо, Дин. Даже близко нет к понятию «хорошо».

Мы втроем бок о бок двинулись к багажной карусели.

— Действительно, всё так плохо? — спросила Мелисса тихим голосом.

Я кивнула.

— Я никогда его таким не видела. — Я не могла припомнить, чтобы Джек вел себя подобным образом с тех пор, как я его узнала. Я повернулась к Дину. — Он никогда себя так не вел прежде?

Дин пожал плечами.

— На моей памяти такого не было. То есть, он был подавлен, когда потерял тебя, но даже тогда он не вел себя как кретин. То, о чем ты мне рассказала, трудно соотнести с моим братом.

Его слова принесли мне облегчение.

— Я надеялась, что ты скажешь это.

— Почему?

— Потому что, на самом деле, он совсем не такой, понимаешь? Просто прямо сейчас у него трудный период в жизни. — Я кивнула сама себе, прежде чем продолжила: — Думаю, что смогу справиться с этим, если буду точно знать, что, в конце концов, он придет в норму.

— Ну, тогда, тебе лучше молиться, чтобы через шесть недель он смог вернуться к игре.

От правды, прозвучавшей в его словах, весь воздух испарился из моих легких, и я чуть не впала в ступор посредине аэропорта. Дин был прав. И даже если я не относилась к числу рьяно верующих людей, я начну молиться сегодня же ночью, чтобы Джек вернулся в бейсбол.

Мы остановились, когда пассажиры с рейса стали наполнять пространство вокруг нас. Мелисса огляделась:

— Какие-нибудь папарацци преследуют тебя?

Я улыбнулась.

— Они оставили нас в покое после того, как было опубликовано интервью Ванессы. Ты же знаешь это. Хотя я немного удивлена, что после травмы Джека они не висят у меня на хвосте.

— Так радуйся.

— Ох, поверь мне, я очень рада. Последнее, что мне сейчас нужно, — это чтобы пресса прослышала о паршивом поведении Джека.

Мелисса вновь стала оглядываться вокруг.

— Ну, а где твой горячий водитель? — игриво спросила она и вскинула брови, а я шлепнула её по плечу.

— Он дома со своей беременной женой, маленькая шлюшка. Она не очень хорошо себя чувствует, и я сказала ему, что возьму другого водителя.

— Ну, это не так интересно, — она надула губы в знаменитой манере а-ля Мелисса.

Я бросила взгляд на Дина, который пытался притвориться, что его нисколько не волнуют её слова, но язык его тела говорил об обратном. Его спина была напряжена, а губы сжаты в плотную линию. Посмотрев на Мелиссу, я спросила:

— Кому нужен Маттео, когда есть Дин?

Дин посмотрел на меня, и саркастическая усмешка на его лице сменила угрюмый оскал.

— Мы все знаем, что я недостаточно хорош для принцессы Мелиссы. — Он махнул рукой в её направлении.

— Что? — рявкнула в ответ Мелисса. — Кто вообще сказал, что ты недостаточно хорош для меня? И не называй меня принцессой!

Напряжение чуть ли не искрилось между ними, и я вздохнула.

Дин прищурил свои карие глаза и приблизил лицо вплотную к лицу Мелиссы.

— Если бы я действительно тебе нравился, принцесса, то мы бы уже были вместе.

Она закатила глаза.

— Прямо сейчас мы вместе, болван.

— Нет, я имел в виду как пара, и ты прекрасно поняла это. Прекрати каждый раз переводить тему.

— Я не перевожу тему. Ты даже никогда не спрашивал меня об этом. — Мелисса повысила голос, стараясь перекричать шум механизма багажной карусели.

— Не спрашивал? Не спрашивал тебя? Я даже не знаю, о чем, черт возьми, ты говоришь прямо сейчас! — Дин вскинул руки в воздух и стал расхаживать взад-вперед. — Разве ты не знаешь, что сводишь меня с ума?

Мелисса пожала своими тонкими плечиками.

— Но я же ничего для этого не делала.

Он остановился и ткнул в неё пальцем.

— Ты ничего для этого не делала? ТЫ НИЧЕГО ДЛЯ ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛА? — повторял он, пока его лицо не раскраснелось.

— Именно так я и сказала. — Она посмотрела на меня, улыбнулась и тряхнула своими волосами.

Выслушивать подобный обмен любезностями все выходные будет для меня смерти подобно. Я встала между ними и прошипела:

— Черт возьми, вы, двое, заткнитесь. Ругаться будете в спальне. Пожалуйста, ради всего святого… просто разберитесь уже в ваших отношениях.

— Я пытался это сделать последние два года, — сказал Дин сквозь стиснутые зубы.

— Он всегда выставляет меня каким-то монстром! — прокричала Мелисса и пошла прочь.

Дин поднял руку к своей голове и провел ею по волосам.

— Она собирается убить меня к чертовой матери. Только посмотри на неё.

Я сделала, как он просил, и из последних сил сдержала порыв смеха. Мелисса в этот момент пыталась стащить свой чемодан с ленты багажной карусели. Чемодан в два раза превосходил её по размерам, и Мелиссу потащило по багажной карусели, когда она ухватилась за ручку чемодана, будучи не в состоянии стащить его на пол.

— Давай убираться отсюда, — подтолкнула я Дина плечом в грудь.

* * *


Когда мы добрались до машины, я уселась на заднее сиденье между Дином и Мелиссой, чувствуя себя судьей, который только и ждет момента, чтобы прокричать «Брейк!» или «Вне игры!». Но они даже не смотрели друг на друга. Это будут очень долгие несколько дней.

Дин уставился на вид города за окном, и его глаза с каждой минутой становились всё шире и шире. Я вспомнила, что чувствовала, когда в первый раз приехала сюда. В самый разгар моей сердечной драмы с Джеком, Нью-Йорк казался мне единственным местом, где я могла исцелиться. Город гудел энергией не только днем, но и ночью. Я любила этот город.

— Подожди, пока не увидишь, какой открывается вид с нашего балкона.

Дин повернулся ко мне.

— Не могу поверить, что вы, ребята, живете здесь.

— Город великолепен, правда? — улыбнулась я.

— Я никогда не видел ничего подобного.

Машина сбавила ход и остановилась перед входом в здание, в котором располагалась наша квартира.

— Мы на месте.

Дин не стал дожидаться, когда водитель откроет ему дверцу машины.

— Это напоминает Диснейленд, — сказал он, глядя на лампочки, которые украшали козырек над входом в здание, и я рассмеялась.

— Это все из-за подсветки. Я знаю. Напоминает кинотеатр на Мейн Стрит. Но тебе не придется думать об этом в дневное время. Пойдем.

— Спасибо, Пит, — улыбнулась я водителю, который достал последний чемодан из багажника.

Мелисса подняла глаза в ночное небо.

— Двадцать третий этаж, правильно?

— Ага, — ответила я и обхватила её рукой. — Это не так страшно. Просто не смотри вниз. — Тихий писк сорвался с губ моей лучшей подруги.

Консьерж открыл перед нами дверь, и мы вошли внутрь.

— Добрый вечер, миссис Картер.

— Добрый вечер, Антонио. Это брат Джека Дин и моя лучшая подруга Мелисса. Они останутся у нас на несколько дней, позаботься, пожалуйста, чтобы у них не возникло проблем с входом в здание.

Антонио внимательно посмотрел на их лица, как будто мысленно фотографировал в памяти.

— Будет сделано. Надеюсь, вам понравится здесь. — Он кивнул головой. — Ох, и еще, миссис Картер, передайте мистеру Картеру, что без него на поле скучно, и мы желаем ему скорейшего выздоровления.

Вымученно улыбнувшись, я пообещала, что передам сообщение, но внутри у меня все разрывалось на части.

— Надеюсь, ты готов к этому, — предупредила я Дина, когда открылись створки лифта, и мы вошли в кабину.

Дин кивнул.

— Но могу я просто сказать, что это место потрясающее? Консьерж? Огни как в Диснейленде? Не могу дождаться, чтобы посмотреть, что представляет собой ваша квартира.

Я сдержалась от смеха, потому что Дин сейчас напоминал нетерпеливого ребёнка.

— Она очень симпатичная. Мы в самом деле счастливы.

Моя память услужливо напомнила мне о том дне, когда мы с Джеком в первый раз попали в это место. У Джека был редкий выходной, и он нашел для нас эту квартиру, потратив на поиски всё утро. Я влюбилась в неё с первого взгляда. В эти гранитные столешницы, кухонные приборы из нержавеющей стали, невероятную большую хозяйскую спальню и столь же огромную мраморную ванную комнату. А балкон с его потрясающим видом на город был просто дополнительным бонусом, как любят выражаться фотографы. Короче говоря, я влюбилась в эту квартиру в тот же момент, как только переступила порог.

С другой стороны, Джек даже не взглянул на апартаменты. Ожидая моего одобрения, он сказал, что его волнует лишь мое мнение. Лично его заинтересовал консьерж на входе, круглосуточная охрана и частный спортзал.

— Кэсси! Приве-е-ет. — Мелисса помахала рукой перед моими глазами, вынуждая меня вернуться к реальности.

— Извини, — сказала я с робкой улыбкой. — Я просто вспомнила, как мы в первый раз увидели это место. — Я отбросила воспоминания и вышла из лифта.

Когда я открыла входную дверь в квартиру, отсветы от телевизора и огней ночного города затанцевали на стенах. Окна от пола до потолка открывали потрясающий вид на город. И Мелисса затаила дыхание, пока втаскивала свой чемодан через порог.

— Вау. Это невероятно. Какой вид, Кэсси. — Мелисса наклонилась ко мне и прошептала: — А где Джек?

— Я пытаюсь заснуть, но вы шумите, мать вашу, — сердитый голос Джека прервал приятный момент, чтобы известить нас о своем присутствии.

Я сжала губы, мои глаза тут же наполнились слезами, и я махнула рукой в сторону дивана.

— Разве ты не белый и пушистый? — подразнил его Дин, потом он прошел через гостиную и щелкнул по всем выключателям, которые смог найти.

В квартире вспыхнул свет как в каком-то выставочном зале, и Джек выругался.

— Выключи. Черт бы тебя побрал. — Он взглянул на своего брата при ярком свете, на мгновенье мне стало стыдно за его внешний вид. Джек не мог сам побриться и не позволял мне помочь ему, поэтому его щетина отросла достаточно сильно, и он выглядел неряшливо.

— Перестань вести себя как мудак, — огрызнулся Дин.

— А ты вали отсюда, — прорычал Джек и прикрыл глаза подушкой.

— Я тоже рад тебя видеть, — Дин отошел от своего брата и вернулся к чемоданам. — Где здесь гостевая комната?

Я смахнула одинокую слезу, расстроившись, что стала свидетелем подобного отношения между братьями.

— Извини. Это здесь. — Я повела его в заднюю часть квартиры. — Наша комната на той же стороне, что и кухня. Это ваша ванная, поэтому чувствуйте себя как дома.

— Я никогда не видел его таким. Он даже не посмотрел на меня, — сказал Дин и поморщился.

— Я же тебя говорила, что дела обстоят хуже некуда.

— Да, я знаю, — выдохнул он. — Дай мне минуту.

— Конечно. Не торопись. Судя по всему, он никуда не собирается, — я развернулась, чтобы покинуть комнату и наткнулась на Мелиссу.

— Это наша комната? — спросила она, заглядывая через мое плечо в комнату.

— Ага. Ванная позади тебя. Чувствуй себя как дома. — Я сделала глубокий вдох, потом наклонилась, обняла её и прошептала: — Пожалуйста, позаботься о Дине. Не трахайся с ним больше, если он тебе не нужен. Ты разбиваешь ему сердце.

Мелисса притворно закашлялась около меня, шокированная моими словами.

— О Боже, заткнись.

— Я не шучу. Ты нужна ему, — многозначительно сказала я, прежде чем уйти.




Глава 7. Нью-Йорк — это образ жизни


Джек


На следующее утро я проснулся с болью в спине оттого, что две ночи подряд засыпал на диване. Непрерывная болтовня, доносившаяся с кухни, напомнила о том, что сюда приехали мой брат и Мелисса.

Отлично.

Должно быть, всем стало понятно, что я всё это время избегал своей жены. Мой мозг просто сходил с ума от разнообразных мыслей. Прежде я даже не допускал возможности подумать о завершении своей спортивной карьеры, и сейчас мысли об этом просто убивали меня. В буквальном смысле слова, убивали, черт возьми.

Я больше не мог вести себя как нормальный человек. Испытывая постоянный страх за свое спортивное будущее, я превратился в настоящего мудака. И самое ужасное заключалось в том, что я это знал. Я осознавал свое поведение, но, судя по всему, просто не мог остановиться. Мой разум пытался прервать поток дерьма, льющийся из моего рта, но слова все равно срывались с губ.

И даже когда я отчаянно хотел перестать быть мудаком, я продолжал себя так вести. Сложилось такое впечатление, что я копал яму, и когда спрыгнул в неё, то уже не мог остановиться. Я хотел выкопать её такой глубокой, чтобы похоронить себя в ней и больше никогда не видеть дневного света. Вот что означало для меня потерять бейсбол.

— Эй, козлина, — раздался голос моего брата, и я прочистил горло.

— Что тебе надо, придурок?

— Я хочу посмотреть город, и ты устроишь мне экскурсию, — приказным тоном сказал он.

Я чуть не расхохотался. С чего вообще Дин решил, что может указывать мне.

— Думаю, Кэсси справится с этим намного лучше. — Эта фраза прозвучала подобно удару хлыста.

— Уверен, она может это сделать. Но я хочу пойти с тобой. Тебе нужно выползти из этого дома. И выглядишь ты дерьмово.

Мелисса захихикала, и я бросил на неё убийственный взгляд.

— Заткнись, коротышка. А ты что здесь забыла?

— Да пошел ты, Джек. Я здесь потому, что ты ведешь себя как мудак по отношению к моей лучшей подруге. А кто-то ведь должен позаботиться о ней.

Её слова больно ужалили меня, но я сделал вид, что мне все равно. С каждый вдохом, боль пронзала моё сердце все сильнее и сильнее. Мне не следовало обижать Кэсси, но я не мог остановиться. Какого черта я не мог остановиться?

Поднявшись с дивана, я посмотрел на эту троицу, что сидела за столом, и прорычал Дину:

— Будь готов в десять.

* * *


— Ну, и куда мы пойдем? — спросил мой брат после того, как мы оставили девчонок дома. Его лицо было взволнованным.

— Тебе же нравится здесь, разве не так? — подразнил я его, мое настроение немного улучшилось. Деревья уже сбросили листву, и на улице заметно похолодало. Это определенно одно из лучших явлений здесь… видеть, как меняются времена года.

Дин огляделся.

— Я никогда не видел такого.

И он был прав. Ничего подобного не было в Южной Калифорнии. В Нью-Йорке возникало ощущение чего-то волшебного… пока в поле твоего зрения не попадали груды мусора, грязь и полчища крыс. Черт, даже это дерьмо не портило моего впечатления о городе.

— Ну, если быть честным, я сам многого здесь не видел, — признался я. — У меня не было времени играть в туриста, но ты должен увидеть Центральный парк. Он просто огромный, — я шутливо толкнул брата в плечо.

— Он далеко? Мы поедем туда на машине? Или пойдем пешком? Или воспользуемся метро?

Я покачал головой.

— Черт, заткнись. Господи, ты прямо как девочка. Мы пойдем пешком. Так ты сможешь больше всего посмотреть. Если мы поедем на метро, ты ничего не увидишь, кроме грязных вагонов.

Дин согласился. Всю дорогу он шел, задрав голову и крутя ей во все стороны.

— Приятель, нужно быть в курсе, что творится вокруг тебя. Хотя бы делай вид, что смотришь по сторонам, иначе тебя просто-напросто ограбят, — сказал я, покачав головой.

— Что? — он бросил на меня непонимающий взгляд.

— Это чертовски большой город. Здесь за каждым углом происходит всякое дерьмо. Не будь глупцом.

Мимо нас прошла группа молодых людей, и я опустил кепку пониже, чтобы меня не узнали.

— Мне кажется, это Джек Картер! О мой Бог, — пронзительно закричала девушка позади меня.

— Черт, — пробормотал я, конкретно ни к кому не обращаясь.

— Который из них? — услышал я другой голос. — Смотри, у него гипс на руке. Джек? Прошу прощения, Джек? — звук быстрых шагов по тротуару вынудил меня остановиться.

Я повернулся лицом к компании ребят, которым было лет двадцать или около того.

— Можешь оставить мне свой автограф? — с надеждой в голосе спросила девушка.

Подняв вверх сломанную руку, я пожал плечами.

— Извини, но я ничего не могу подписать сломанной рукой.

— Ох, да, глупая я, — девушка хлопнула себя по лбу. — Тогда, можно с тобой сфотографироваться?

Я втянул в себя воздух и огляделся вокруг, прежде чем согласился.

— Конечно.

После одного снимка я надеялся, что мы закончим, но каждый человек из этой компании имел свой собственный телефон с камерой и захотел персональную фотографию со мной. Скоро вокруг нас сформировалась небольшая толпа, и все хотели одно и то же. Пытаясь сдержать свое раздражение в узде, я сфотографировался со всеми, кто этого хотел, прежде чем повернулся к своему брату, который стоял в сторонке подальше от толпы.

— Мне жаль. Возможно, было бы лучше воспользоваться метро, — сказал я, прежде чем мы двинулись дальше вверх по улице.

— Хах, это было круто, — сказал Дин с улыбкой. — Вдобавок, ты вел себя с ними вполне пристойно.

— Да пошел ты.

— Видишь? В чем твоя проблема, чувак?

— Не начинай, — сказал я сквозь стиснутые зубы. Я не хотел сейчас об этом говорить. Мои мысли и так причиняли мне достаточно боли. И последнее, что мне хотелось делать, это обсуждать свои проблемы с братом.

— А я начну, — резко сказал Дин. — Ты ведешь себя как самый настоящий мудак. И по отношению к Кэсси, и по отношению ко всем окружающим тебя людям. Ты хочешь, чтобы она оставила тебя к чертовой матери?

Я остановился. Прямо. На. Полушаге.

— Что за херню ты только что сказал? — я уставился на младшего брата, сердце бешено колотилось у меня в груди.

Черты лица Дина стали жестче.

— Она не будет мириться с этим вечно. В конце концов, она оставит тебя. И это будет только твоя вина.

Я попытался оттолкнуть его, но он увернулся.

— Не говори так. Черт, не смей говорить такое.

— Что? Ты не хочешь слышать правду? Сейчас ты невыносим. Я никогда не видел тебя таким. И, не дай Бог, твоя рука не срастется как надо и…

Я оборвал его на полуслове, не желая слышать долбаные слова, которые стремились сорваться с его губ.

Все, что я хотел прямо сейчас, это врезать ему.

— Заткнись, Дин. Заткнись, черт бы тебя побрал, сейчас же. Ты не знаешь, на что это похоже. Ты не имеешь ни малейшего понятия, что я чувствую.

— Тогда скажи мне! Скажи хоть кому-нибудь! — закричал он, и я мог поклясться, что в этот момент весь город замер, чтобы послушать нас.

— Черт, сбавь тон, — приказал я и пошел дальше. Его пальцы ухватили рукав моей рубашки, и он потянул меня назад. — Какого черта?

— Мы поговорим прямо сейчас, — сказал Дин, когда вперил в меня свой взгляд. — Поэтому найди какое-нибудь место, где мы сможем это сделать. Фразу «я не буду говорить» за ответ не принимаю.

Мой упрямый характер не позволил мне ответить вслух. Вместо этого, я пошел вперед в сторону парка. В Центральном парке было немало мест, где мы смогли бы поговорить без посторонних.

Когда мы пересекли Пятое Авеню, я повернулся к Дину и указал на здание неподалеку.

— Это отель Плаза. Любимое место Кэсси. Она в прямом смысле слова влюблена в него и еще вот в этот фонтан.

Дин посмотрел в сторону отеля и фонтана.

— Могу понять почему. Это фантастическое место.

— Пошли. Парк уже рядом.

Я был уверен, что Дин так и не понял, где оказался. Он не знал, каким огромным был парк, и считал, что Центральный парк по размеру не превосходит парки у нас в Калифорнии. Мне следовало сказать ему, что Центральный парк чем-то напоминает Гриффит-парк[15 - Гриффит-парк (Griffith Park) в Лос-Анджелесе — крупнейший городской парк в США, занимающий площадь 1722 га, что в 5 раз больше Центрального парка в Нью-Йорке. (Часто его так и называют — Центральный парк Лос-Анджелеса.) Из более чем ста ботанических садов и парков Лос-Анжелеса этот парк самый известный.], только в несколько раз круче.

Мы вошли в парк с юго-восточного угла, поэтому у нас не заняло много времени, чтобы зайти вглубь достаточно, чтобы звуки внешнего мира стихли. Этим парк и был примечателен. Только что ты мог переходить улицу под крики извозчиков, шум машин и возгласы туристов, а в следующую минуту ты попадаешь в мир, где щебечут птицы, трусцой бегают жители города, и единственный звук, который ты слышишь, это стук подков лошадей по тротуару. Погрузившись в этот мир, легко забыть обо всем, что творится за пределами парка.

Сделав еще пару шагов, мы с Дином оказались около пруда.

— Вау, — сказал Дин с улыбкой. — Значит это и есть Центральный парк, мм?

Я засмеялся. Черт. Я не смеялся несколько дней, и мое лицо с трудом вспомнило, как это делать.

— Это малая часть Центрального парка.

— Что ты имеешь в виду?

— Приятель, это всего лишь пруд. Здесь есть еще озеро, карусели, ледовый каток, бейсбольное поле, зоопарк, поляны, где устраивают концерты, и прочее дерьмо. Этот парк невероятных размеров. Я до сих пор всего здесь не видел.

— Это уже похоже не на парк, а на целый город.

Я пожал плечами.

— Что-то типа города в городе. — Заметив неподалеку несколько больших валунов, я направился к ним, Дин последовал за мной. Я забрался на самый большой камень и уселся на его вершине. Дин пристроился рядом.

— Это больно? — спросил он.

— Больно что?

— Твоя рука. Я вижу, что ты все время её поджимаешь, и мне стало интересно, она болит?

Я посмотрел на свою руку в гипсе.

— Я, в самом деле, так делаю? Даже не заметил.

— Это не ответ, — сказал Дин.

Я никому в этом не признавался. Даже доктору в команде. Но да, моя рука болела. И это убивало меня. Врачи выписали мне обезболивающие таблетки, но я их не принимал.

— Да, болит, — признался я.

— Как сильно?

— Постоянная ноющая боль. Я могу почувствовать свое сердцебиение в кончиках пальцев. И это убивает меня.

Дин наклонил голову набок, то ли смущенно, то ли обеспокоено.

— Это нехорошо. Врачи же дали тебе обезболивающее, правда?

Я резко кивнул.

— Получается, что они не помогают? Ты сказал им?

Я выдохнул.

— Я их не принимаю.

— Что? Почему?

На его лице вспыхнуло непонимание, я отвел глаза и стал рассматривать зеленые деревья вокруг нас.

— Потому что я не собираюсь принимать всякую хрень. Я не пью таблетки. Я никогда в жизни не принимал обезболивающее. И я слышал, что на них можно подсесть. Что если я стану зависим от таблеток?

Дин захохотал. Я боролся с желанием намять ему бока, чтобы его заткнуть.

— Ты не станешь зависим, — сказал он. — Просто сократи дозу наполовину. Когда ты почувствуешь боль, прими половину из того, что тебе прописал врач. Скоро боль пройдет, и ты перестанешь нуждаться в таблетках. Ты не супермен, Джек.

— Да что ты говоришь.

— Я говорю это потому, что я тебя знаю, брат, — настаивал он.

— А я говорю «нет», потому что видел, сколько парней подсели на это дерьмо. И я отказываюсь пополнять их ряды.

Дин вздохнул, явно больше уверенный в своих силах, чем я.

— Вот. — Из заднего кармана он достал конверт и опустил его мне на колени.

— Это что еще за фигня?

— Письмо от бабушки.

— Ты читал его? — спросил я с обвинительными нотками в голосе.

Дин нахмурился и рыкнул.

— Разве похоже, что я его читал?

Я покрутил конверт в руках и вскрыл печать.




«Дорогой Джек,

Иногда жизнь складывается не так, как мы того хотим. Ты как никто другой выучил этот урок. Сначала с твоими родителями, потом с Кэсси и той ужасной девушкой и сейчас с бейсболом.

Нам с дедушкой очень жаль, что так получилось с твоей рукой. И мы знаем, как, должно быть, тебе сейчас больно от этого. Но, Джек, я наслышана о твоем поведении и об отношении к твоей жене, и я не могу с этим мириться. Я не воспитывала тебя быть подлым, грубым и неуважительным с единственным человеком, который любит тебя в твоем самом худшем проявлении.

Я знаю, ты думаешь, что вся твоя жизнь СВЯЗАНА с бейсболом, но реальность такова, что жизнь это гораздо больше, чем выбранная нами профессия. Да, бейсбол занимает большую часть в твоей жизни, но всё же это только часть. И не важно, как бы ты не уверял себя, но ты не бейсбол, и бейсбол это не ты. Спорт не будет присутствовать в твоей жизни вечно. Ничто не длится вечно, дорогой. Ничто, кроме любви, конечно.

В конце концов, твоя рука исцелится, но если ты разрушишь отношения со своей женой, боюсь, твое сердце не сможет оправиться от этого. Вспомни, что ты чувствовал, когда потерял Кэсси. И я не позволю этому повториться.

Не забывай, кто ты есть. Ты Джек Картер, юноша с непоколебимым духом и решимостью. Юноша, который не принимает ответ «нет», когда он действительно чего-то хочет. Ты был таким с тех пор, как тебе исполнилось пять лет. И я знаю, ты не изменился. Так что прекрати жалеть себя и расставь приоритеты правильно.

Ты знаешь, как я отношусь к перелетам, поэтому НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ САДИТЬСЯ В САМОЛЕТ И ЛЕТЕТЬ К ВАМ! Я так и сделаю, если ты не оставишь мне выбора, но я не буду слишком счастлива при этом. Тебе же лучше, чтобы в следующий раз, когда я буду разговаривать с твоей женой, она не плакала в трубку телефона.

Я люблю тебя,

Бабушка (и дедушка)»




— Черт? — выдохнул я и провел рукой по волосам. — Бабушка слышала, как Кэсси плачет?

— Что? — спросил Дин. Я протянул ему письмо, чтобы он смог сам прочитать его, и сделал долгий глубокий вдох. Они были правы. Все были правы. Я вел себя как настоящий кретин по отношению к единственному человеку, который меньше всего этого заслуживал.

Кэсси.

Черт.

Мой прекрасный Котенок. Мое сердце. Моя душа. Единственная в этом мире, кого я любил больше, чем бейсбол. Как я мог забыть об этом? Но я определенно вел себя с ней по-хамски. Я должен попросить у неё прощение миллион раз и дать ей тысячи объяснений своего поведения. И надеюсь, что этого окажется достаточно.

Всё, что я делал, с тех пор как встретил эту девочку, это приносил ей только горе. В наших отношениях было недостаточно хороших моментов, чтобы ставить их в сравнении с плохими. Мне следовало перестать вести себя как мудак и начать мыслить ясно.

— Напомни мне, чтобы я никогда не огорчал бабушку, хорошо? Я не смогу справиться с подобным письмом, — глаза Дина расширились, когда он протянул письмо мне. Я схватил его, аккуратно сложил и убрал в карман джинсов.

— Нам следует убираться отсюда. Я должен пойти домой. — Я поднялся с камня и стал спускаться вниз, стараясь не упасть на задницу и не сломать вторую руку.

Я думал, что Дин будет расстроен, но он сидел на валуне и смотрел на меня с самодовольной ухмылкой на лице.

— Спасибо, Господи! — выкрикнул он в небо.

— Ты стал настолько религиозным?

— Если это работает, то да, я стал религиозным. — Он спрыгнул вниз и хлопнул меня по спине. — Давай отведу тебя домой к твоей жене.

Я поймал такси в ту же секунду, как только моя нога ступила на оживленную улицу за пределами парка. Мы залезли на заднее сиденье машины, и я сказал таксисту наш адрес.

— Значит, ты хочешь поговорить? — Дин посмотрел на меня, и сочувствие в его глазах заставило меня съежиться.

— Хочу, — кивнул я. — Но не с тобой.

— Ну, спасибо.

Я рассмеялся.

— Я не это имел в виду. Я просто сначала хочу поговорить со своей женой.

Дин кивнул, соглашаясь.

— Определенно. Но потом я тоже хочу услышать твою версию этой истории, хорошо?

— Хорошо. Спасибо, что приехал сюда. — Я, шутя, стукнул брата в бедро, желая показать ему, что его присутствие здесь делает меня счастливым.

— Я твой брат. И я сделаю все для тебя, — сказал он, и я знал, что так оно и было.

— Взаимно. — Конечно, я не должен был говорить это, но я хотел сказать.

Я скучал по Дину сильнее, чем предполагал. Очень легко забыть, как сильно ты скучаешь по кому-то, если не видишь этого человека каждый день. Я не относился к такому типу людей, которые живут по принципу: «С глаз долой — из сердца вон». Если речь шла о Котенке, тогда все ставки были не в счет. Потому что в отношении Кэсси работала поговорка «От разлуки любовь горячей». Ну, или вы можете просто назвать меня неженкой.

* * *


Я вломился в дверь нашей квартиры, про себя молясь, чтобы Кэсси была дома. Дин шел за мной по пятам. Когда я нашел свою девочку на кухне вместе с Мелиссой, взгляд её зелёных глаз тут же устремился на меня, после чего она отвернулась. Боль в глазах моего Котенка была очевидной, и всё из-за меня.

Черт.

Она ненавидела меня. Я тоже ненавидел сам себя. Как много раз я повторял это в последнее время?

Проигнорировав Мелиссу, я поспешил к Кэсси, схватил её своей здоровой рукой, потащил в нашу спальню и захлопнул за нами дверь. Не сказав ни слова, я подошёл к кровати и сел, притягивая её на место рядом со мной.

— Джек, что ты…

— Тс-с. Пожалуйста. Просто дай мне минуту, — взмолился я. Наклонившись и прижавшись головой к загипсованной руке, я закрыл глаза и молча выругался сам на себя. Кэсси не шевелилась, я тоже, опасаясь, что если потревожу эмоциональную пыль, которая кружила вокруг нас, то только всё испорчу.

Я сидел добрых десять минут, не шевельнув ни мускулом. Когда я, наконец, выпрямился и открыл глаза, слезы побежали по моим щекам.

— О Боже, Кэсси. Прости. Прости меня. Пожалуйста, пожалуйста, не оставляй меня.

— Не оставлять тебя? — её брови удивлённо взлетели вверх, а глаза расширились, словно она не понимала, о чем я говорю.

— Я облажался. Я просто очень сильно испугался всего, что могло последовать после, понимаешь? — я поднял вверх мою загипсованную руку, и она кивнула. — Я не готов лишиться бейсбола. Я не готов к завершению моей спортивной карьеры. И я все вывалил на тебя.

Она начала плакать. Ни одного слова не слетело с её губ, только слезы, поэтому я продолжил:

— Я знаю, что ты, возможно, возненавидела меня. Или сердишься на меня. И я заслужил это. Но, пожалуйста, знай, как сильно я сожалею. Обещаю, что больше никогда не обижу тебя.

— Не давай обещаний, которые не можешь сдержать, — сказала Кэсси, её голос был едва ли громче шепота.

Я подался вперед, сокращая расстояние между нами, и притянул её к себе.

— Я больше никогда тебя не обижу, — сказал я около её волос, пока она вздрагивала в моих руках. — Прости мне мое поведение. Я просто испугался. Я был в ужасе, что больше не смогу бросать мяч. Я не готов к такому. Я не готов потерять бейсбол. Но я никогда не буду готов потерять тебя.

Кэсси осторожно отпрянула от меня так, чтобы иметь возможность посмотреть мне в глаза.

— Джек, — сказала она мягко, пока я вытирал слезы с её лица. — Почему ты так уверен, что твоя карьера закончена?

Я молчал, мой мозг тут же подбросил мне воспоминание о том, как родители решили оставить нас с Дином. Чувство беспомощности стало вновь подниматься во мне, наполняя ужасом. Меня поразило, как после стольких лет одно ничтожное действие могло заставить меня впасть в ступор.

— Я не знаю. Потому что я слишком сильно люблю бейсбол, и я отчаянно хочу играть, но я боюсь, что его могут отнять у меня. Такое ощущение, что я не заслуживаю иметь те вещи в своей жизни, которые люблю.

— У тебя есть я, — мягко сказала Кэсси, когда устремила на меня свой взгляд.

— Но я потерял тебя. И теперь должен вернуть назад. Ничто не дается легко. Я облажался. Уверен, это только вопрос времени, когда я облажаюсь еще и в бейсболе.

Лицо Кэсси исказилось гримасой, и она прокричала:

— Прекрати! — Такая реакция сильно удивила меня. — Просто прекрати. Мне не нравится, что ты говоришь так, словно сдаешься. Это НЕ тот Джек, которого я знаю. Перестань быть таким слабохарактерным. Будь крутым парнем, которого я знаю и люблю.

Я кивнул, её слова больно ранили прямо в сердце. Я хотел закричать, почему Кэсси так жестока со мной, но она была права, и мне следовало услышать это.

— Ты права. Я всего лишь прикидывался, что переполнен жалостью к себе. Вот почему мне плевать, если бейсбол попытается отделаться от меня. Я не позволю ему это сделать.

Уголки её рта начали подниматься вверх от моего признания.

— Вот что мне нравится слышать.

— Детка, мне очень жаль. Я никогда не смогу исправить то, что натворил, но я обещаю, что больше такого не повторится, — я опустился перед Кэсси на колени. — Я знаю, все, что я сейчас делаю, это извиняюсь, но, пожалуйста, Котенок, будь на моей стороне. Мне нужно, чтобы ты всегда была на моей стороне. Скажи, что прощаешь меня. Пожалуйста.

Я ждал. Ждал, когда она скажет, что прощает меня. Ждал, когда она скажет, что любит меня и никогда не оставит. Я был готов ждать этих слов вечно, если потребуется. Кэсси опустилась на пол рядом со мной и обхватила мое лицо своими ладонями. Боже, какими мягкими были её руки.

Зеленые глаза жадно всматривались в мое лицо, прежде чем Кэсси сказала:

— Я твоя жена. Я поклялась перед нашими друзьями и членами семьи, что буду любить тебя до самой смерти. И я собираюсь это сделать, но, пожалуйста… — она замолчала, прежде чем продолжила: — … перестань обижать меня.

Через мгновенье её губы нашли мои, и тяжесть в моей груди тут же ослабла.

— Я люблю тебя. Я чертовски сильно люблю тебя, — мой язык исследовал её рот, и я отчаянно хотел похоронить себя глубоко в ней. — Ты нужна мне. Прямо сейчас.

— Джек, у нас же гости.

— Они не гости, могут и подождать. Мне нужно оказаться внутри тебя. Ты мой дом. Я должен оказаться дома прямо сейчас.

Кэсси помедлила и слегка отстранилась.

— Только не делай как в прошлый раз. — Она опустила глаза в пол, пока я пытался понять, о чем именно она говорит.

Потом я вспомнил. Я вел себя грубо с ней в постели в ту ночь, когда получил травму, и это был последний раз, когда мы были близки.

— Ох, черт, Кэсси. Я сделал тебе больно? — Она покачнула головой, но глаза продолжали смотреть в пол. — Я сделал больно, да? Я, черт возьми, сделал тебе больно?

— Ты не сделал мне больно, — медленно проговорила она.

— Тогда что? Что я сделал? Знаю, я был груб, и прости меня за это. Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случилось тогда. — Я не мог в это поверить. Я раз за разом все портил. Как я мог быть таким идиотом?

Кэсси подняла глаза и посмотрела на меня.

— Ты напугал меня. Несильно, но все же…

Я закрыл лицо ладонями и потер глаза.

— Извини меня, пожалуйста, Котенок. Мне нужно было почувствовать себя мужчиной, потому что я ощущал себя беспомощным на поле. Я хотел доминировать хоть в чем-то, но я даже не подумал, каково будет тебе. Я просто хотел, чтобы мне стало легче, ведь я эгоистичный придурок.

— Мне просто нужно немного времени, хорошо? Я люблю тебя, и у нас все будет хорошо, но сейчас мне нужно, чтобы мы не торопились, — предложила она, и мой член болезненно запульсировал.

— Конечно. Не будем торопиться. Я сделаю все, что ты хочешь, — я притянул Кэсси в свои объятия и крепко прижал к себе.

— Спасибо. Наверно, нам следовало пройти через это, — она улыбнулась, я поднялся с пола и протянул ей руку.

— Мне, в самом деле, очень жаль, — прошептал я ей на ухо, прежде чем вновь заключил в свои объятия.

— Я знаю. Просто в следующий раз поговори со мной, пожалуйста. Ты не сможешь справиться с трудностями подобным образом, так же как и я. Молчание не идет на пользу нашим отношениям.

— Я никогда не сталкивался с подобным прежде, — признался я, и она кивнула около моей груди.

— Я знаю. Но мы справимся вместе. Мы команда, помнишь? Ты же сам говорил мне это. Ты и я против всех, Картер.

— На чертову вечность, — сказала я, атакуя её губы своим ртом и вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь. Кэсси простонала, и её тело расслабилось рядом со мной. У нас все будет хорошо. Нам требовалось немного времени, чтобы прийти в себя.

* * *


Когда мы, наконец, вышли из спальни, Мелисса и Дин сидели на диване и смотрели по телевизору какую-то мелодраму. Дин приобнял девушку рукой, а она прильнула к нему.

— Полагаю, ты залез к ней в трусики в ту же секунду, как только мы оставили вас наедине, — подразнил я, и Дин обреченно выдохнул. — Что за херню вы смотрите?

Дин вскинул кулак в воздух.

— Мой брат вернулся!

— Ты перестал быть придурком, придурок? — прощебетала мне Мелисса.

— Ты перестала динамить моего брата, динамо? — парировал я.

Кэсси положила руку мне на грудь.

— Джек! Оставь их в покое.

— Я планировал это сделать, пока она не задела меня, — я бросил на Мелиссу притворно гневный взгляд и сверкнул улыбкой в ее сторону.

— Сдался девчонке, старший брат? — спросил Дин.

— Поговори мне еще, — предупредил я.

Кэсси прочистила горло.

— Господи, перестаньте мериться членами.

Мелисса повернула голову.

— О мой Бог, иди одень рубашку, — крикнула она, увидев мою обнаженную грудь. — Стой! Подойди-ка сюда.

Я всегда знал, что она хочет меня.

Я лениво подошел к дивану, где лежали Дин с Мелиссой, и она протянула руку к моей груди.

— Эй, леди, держи руки подальше от моих сокровищ, — подразнил я.

— Да ради Бога, — Мелисса закатила глаза и схватила украшение у меня на шее. — Она дала тебе это?

Я втянул воздух и выхватил ключ из её руки.

— Да. В ту ночь, когда я получил травму.

— Круто, — сказала она с улыбкой.

Кэсси прокричала нам с кухни, хлопая там шкафчиками:

— Мы можем заказать еду на дом? Я голодная. Если, конечно, вы, ребята, не хотите куда-нибудь сходить.

Это была моя девочка, которая всегда ставила желания других превыше своих собственных. Я знал, что она сильно вымоталась после всего, через что нам пришлось пройти, но она все равно была готова тусить всю ночь, если бы этого захотели мой брат и её лучшая подруга.

Я бросил на Дина выразительный взгляд, давая ему понять, что придушу его, если он заставит Кэсси куда-нибудь тащиться. Слава Богу, он понял меня.

— Я бы предпочел остаться здесь, — сказал Дин, продолжая смотреть на меня. — Мы сможем куда-нибудь сходить завтра? Ты не против? — он перевел взгляд на Мелиссу.

— Мне все равно, что делать. Я и тут себя прекрасно чувствую. — Она вытянулась, лежа на Дине, и вздохнула.

Дин подмигнул мне и прокричал Кэсси:

— Заказывай на дом!

Я отметил про себя: напомнить Дину, чтобы он больше никогда не смел мне подмигивать, черт бы его побрал.




Глава 8. Это просто секс


Джек


Когда я проснулся на следующее утро, Кэсси тихо сопела у меня на груди. Левую руку я прижимал к её спине, однако это было совершенно бесполезно, поскольку я не чувствовал нежную кожу своей жены через гипс.

Ночью Кэсси сама стала инициатором секса, и я позволил ей управлять процессом. Я думал, она заставит меня ждать не меньше недели, пока я снова не заслужу её доверия, но оказалось, она хотела нашей близости не меньше меня.

Сначала я попросил прощения у её тела, лаская его языком до тех пор, пока Кэсси не кончила мне в рот. Потом я медленно вошел в неё, заботясь о том, чтобы ничего в моих действиях не напоминало ей о прошлой ночи. Слава Богу, не понадобилось много времени, чтобы добиться нужной реакции от моей девочки.

Неважно как много боли мы причинили друг другу в прошлом, правда состояла в том, что мы были вместе достаточно долго. Мы доверяли друг другу. Иногда мы сбивались с пути, но всегда находили дорогу назад. И меньше всего мне хотелось, чтобы наш совместный путь когда-нибудь закончился. Тем более я не собирался быть причиной, по которой нам придется сойти с намеченного пути. Я ненавидел себя за то, что напугал Кэсси своими действиями. И какой кретин может напугать свою жену во время секса?

Я провел пальцами здоровой руки по прядям её волос, удивляясь, как ей удавалось делать их такими мягкими. Кэсси зашевелилась у меня на груди.

— Доброе утро, малыш, — сказала она, лежа рядом со мной.

— Доброе, Котенок.

Она оторвала голову от моей груди, от чего я сразу почувствовал холод и пустоту.

— Боже, ты помнишь, что мы слышали прошлой ночью? — она прикрыла рот рукой, чтобы не засмеяться во весь голос.

Я уже забыл об этом.

— Мы точно не знаем, что слышали.

— Ох, не строй из себя дурачка! Ты так же как и я понял, что они занимались сексом в комнате для гостей!

— Может быть, они играли в монополию и просто громко разговаривали, — предположил я, улыбаясь.

Кэсси фыркнула.

— Напомни мне спросить у Мелиссы, как Дин играет в монополию, потому что, если судить по звукам из их комнаты, она получила немалое удовольствие от игры.

— А все потому, что он Картер! — сказал я как само собой разумеющееся.

— Вы, ребята, хороши в настольных играх.

Да, мы умные засранцы.

— Я хорош во всем. Кто ж знает, в чем хорош Дин, — я перекатился на Кэсси и уперся ей в бедро утренним стояком.

— Ни за что! Мне нужно в душ.

— Позволь мне тебя сначала немного запачкать, — прошептал я около её уха, после чего прихватил губами мочку и втянул её в рот.

— Как насчет того, чтобы сначала меня помыть? — Кэсси выскользнула из-под меня, и от вида её обнаженного тела мой член запульсировал еще сильнее.

Конечно, секс в душе с загипсованной рукой то еще испытание. Но я справлюсь, черт возьми, я же командный игрок.

* * *


Когда чуть позже я вышел в гостиную, мой брат уже сидел за кухонным столом и ел кукурузные хлопья, улыбаясь сам себе. Он выглядел как настоящий придурок.

— У кого-то что-то было прошлой ночью? — я довольно сильно хлопнул его по спине, он повернулся, чтобы сбросить мою руку, но промахнулся.

— Джентльмены не рассказывают о том, что они поцеловали девушку, — ответил он и запихал еще одну ложку хлопьев себе в рот.

— Тебе виднее, — сказал я, уселся за стол напротив него и наполнил свою чашку хлопьями. — В этой квартире очень хорошая слышимость. Я не догадывался об этом до прошлой ночи.

Дин поперхнулся.

— Ты что такое говоришь?

Я протянул ему салфетку.

— Именно это я и говорю громко и предельно ясно, — подразнил я.

В комнату вошла Кэсси и села за стол рядом со мной. Она нежно улыбнулась Дину и спросила:

— Ну, как поиграли в монополию? Судя по доносившимся до нас звукам, ты очень хороший игрок.

Я сдался и так сильно рассмеялся, что чуть не рассыпал хлопья по столу. Когда Мелисса, наконец, вышла из комнаты для гостей, я заметил, как разулыбался мой младший брат. Его глаза загорелись, и он потянулся к ней. Дин едва прикоснулся кончиками пальцев к её обнаженной коже, как она сразу же отстранилась и заняла место за столом подальше от него. Я заметил все это только потому, что мое внимание было приковано к этой парочке, а не потому, что я был сентиментальным или что-то в этом роде.

— Ты это серьезно? — спросил у Мелиссы Дин, тон его голоса мгновенно стал злым.

Я выпрямился, поняв, что эта ситуация меня заинтриговала. То, что мой брат решил постоять за себя, немало удивило меня.

Мелисса прикрыла глаза, когда её щеки вспыхнули, и она отвела взгляд в сторону.

— Не делай этого здесь, Дин.

— Не делать что? Ты просто хочешь притвориться, что ничего не произошло этой ночью?

Я знал это.

Конечно, я знал это.

— Я этого не говорила, — сказала она безразличным тоном.

— Тогда что не так? Мы опять станем просто друзьями или кем мы там, черт возьми, друг другу приходимся?

Кэсси прочистила горло, и я пнул брата под столом. Он посмотрел на меня, и холодное выражение на его лице медленно исчезло. Мелисса вела себя тихо, избегая смотреть кому-либо в глаза, пока Дин переводил взгляд с её лица на мое и обратно.

Он резко отодвинул стул от стола, чуть не швырнув его в стену, схватил чашку с хлопьями и бросил её в раковину немного грубее, чем требовалось. Звук бьющейся посуды эхом разнесся по всей квартире, и глаза Дина расширились в изумлении.

— Черт. Мне жаль, Кэсс.

Я опустил глаза на свою тарелку и покачал головой. Мой младший брат не мог вести себя как подонок даже тогда, когда был рассержен.

— Ничего страшного. Всё в порядке. Это всего лишь посуда, — сказала Кэсси, поднимаясь из-за стола и направляясь к Дину.

Дин опустил голову и уставился в пол, когда Кэсси обняла его. Он тоже обнял её на мгновенье, после чего резко оттолкнул и вскочил на ноги.

— Мне нужно убраться отсюда.

— Хэй, — закричал я, и Дин остановился на полушаге. — Не смей, черт побери, толкать мою жену. Я надеру тебе зад, и мне плевать, кем ты мне приходишься.

Гнев вспыхнул во мне, когда Дин пошел в комнату для гостей и громко хлопнул дверью.

Я пошел следом за ним и так сильно постучал в дверь, что костяшки пальцев на здоровой руке заболели.

— Дин? — прокричал я и повернул ручку, не дожидаясь его ответа.

Я заглянул внутрь, и когда встретился со взглядом Дина, то смог понять по его виду, что он был на пределе.

— Я забираю тебя с собой. — Это был не вопрос.

— Ага, как же.

Ответ моего брата рассмешил меня.

— Я позвоню Маттео, он тоже пойдет с нами. Устроим мальчишник.

— Парень, который целовал твою жену, стал твоим лучшим другом? — ехидно прокомментировал Дин, отчего я резко втянул воздух.

— Не будь мудаком. Он все еще работает на нас. Если бы я не доверял ему, то не позволил бы крутиться рядом с Кэсси. К тому же, он женат и скоро станет отцом. И он знает, что мое прощение разовое явление. Если он хотя бы попытается повторить это дерьмо снова, я просто-напросто убью его.

Вернувшись на кухню, я подошел к Котенку и поцеловал её в сладкие губы.

— Котенок, я собираюсь сходить прогуляться с Дином. Поговори со своей подругой. Выясни, какого черта она так себя ведет. Это дерьмо между ними нужно прекратить.

— Без шуток, я хреново себя чувствую из-за Дина. Я поговорю с ней или, по крайней мере, попытаюсь.

— Я люблю тебя, — я поцеловал её в щеку.

— Тоже люблю тебя, — она улыбнулась, и я захотел надрать сам себе задницу за то, что посмел быть с ней грубым.

Вскоре мне на телефон пришло сообщение от Маттео. Он ждал нас около входа. Я прокричал Дину:

— Поехали. Маттео нас ждет.

Дин вышел из комнаты, и я, не сказав ни слова, вывел его за дверь. Когда мы спустились в фойе, я указал на Маттео.

— Боже, Джек. Ты нанял этого парня, чтобы он возил Кэсси по городу? Ты совсем спятил?

Я пожал плечами.

— Что я могу сказать? Я слишком самоуверен и дерзок.

Мы прошли через вращающиеся двери, и Маттео протянул руку.

— Привет, Дин, приятно с тобой познакомиться.

— Мне тоже. Я много о тебе слышал, — добавил Дин настороженным тоном, когда мы забирались в машину.

Маттео подошел к машине со стороны водителя и залез внутрь.

— Уверен, что так и есть, — сказал он, когда поймал на себе взгляд Дина в зеркале заднего вида. — Я могу извиниться и перед тобой, если тебе так этого хочется.

— Хах, она же не моя девушка. — Дин посмотрел на меня. — Ты просто счастливчик, что Кэсси не бросила тебя ради этого парня. Черт, даже я бросил бы тебя ради него. Ты, случайно, не ищешь нового брата? Хочешь я им стану? — выпалил Дин.

Маттео рассмеялся с переднего сиденья.

— Не получится, малыш. Потому что у итальянских нью-йоркцев не может быть другой семьи, кроме той, что уже есть.

— А что по поводу твоей жены? У неё случайно нет сестры?

Я выпрямился на сиденье.

— Да, кстати, есть? Я даже никогда не думал об этом. То есть, я имею в виду, конечно, думал, но… — я замолчал, понимая, что мои слова можно понять двояко.

Маттео усмехнулся и покачал головой.

— Извините, парни, но она единственная в своем роде и целиком принадлежит мне.

— Вот черт, — пробормотал Дин с придыханием.

— Вы хотите поехать в какое-то конкретное место? — спросил Маттео.

— Куда-нибудь, где можно уединиться. Никаких спорт-баров и тому подобных мест не предлагай, — настаивал я.

— Ты, правда, решил, что я повезу вас в спорт-бар? Обижаешь, парень.

— Ну, так куда мы приехали? — спросил Дин, когда машина сбавила ход и остановилась.

Я выглянул в окно и понял, что видел это место на фотографиях Кэсси, когда она готовила материал по историческим местам города.

— Я знаю это место. Кэсси фотографировала его для журнала.

Маттео повернулся к нам.

— Ага! Я тоже помню это. Раньше тут незаконно торговали алкоголем, и Синатра часто приходил сюда со своими парнями. Здесь здорово. Частичка истории.

Мы вошли в тускло освещенный бар и замерли на мгновенье, чтобы наши глаза привыкли к полутьме. Мы зашли с улицы, где ярко светило послеобеденное солнце, поэтому это место казалось нам темным, словно на улице была ночь.

Маттео кивнул бармену и указал в заднюю часть зала, где свисали бархатные верёвки. Мы втроем направились к небольшому столику, который располагался за занавесками из этих веревок. Зал был практически пуст, за исключением пары ребят за барной стойкой. Я молился, чтобы они меня не узнали.

— Принесу выпивку, — предложил Маттео. — Что будете?

— Мне пиво. Неважно какое, главное, чтобы было на разлив и хорошее на вкус.

— Мне то же самое, — добавил Дин.

Я решил подождать возвращения Маттео, прежде чем начать задавать вопросы Дину. Возможно, у Маттео будет свое видение ситуации.

Через несколько минут он вернулся, балансируя с тремя кружками пива в руках. Когда он поставил их на стол, то умудрился не пролить ни капли.

— Ну ты, крут, черт возьми, — сказал я, отвешивая комплимент его навыкам, и пододвинул к себе бокал пива.

— А, я работал барменом, когда учился в колледже, — сказал Маттео, и я рассмеялся, чуть не пролив на него свое пиво.

— И почему я не удивлен? — Я сделал глоток и на мгновенье закрыл глаза, отдавая должное хорошему холодному пиву.

— И почему тебе тогда так смешно?

Я пожал плечами и сказал:

— Понятия не имею. — Затем я снова рассмеялся, будучи убежден, что мой разум и тело предали меня за то, что я так плохо обращался с ними всю прошлую неделю.

Дин посмотрел по сторонам и потом вперил взгляд между мной и Маттео.

— Не понимаю, почему вы смеетесь? Что, черт возьми, я пропустил?

— Понятия не имею, — сказал Маттео и вскинул брови, пока я пытался сдерживать смех.

И с чего я вдруг начал хихикать как четырнадцатилетняя школьница? Я ни с того, ни с сего начал смеяться и никак не мог остановиться. И понимая, что мне нужно просмеяться, я стал хохотать еще сильнее. Я сосредоточился на своем дыхании, представив, что стою на питчерской горке во время игры. Мне нужно было успокоиться.

Мое дыхание выровнялось, и я посмотрел на моего младшего брата.

— Ну, и что случилось?

— Твой приступ смеха прошел? — спросил Дин кислым голосом.

— Сейчас, да. Ну, рассказывай, что случилось, — стал выпытывать я и сделал глоток холодного пива. Как же мне нравилось холодное пиво.

Дин выдохнул, продолжая крутить бокал в своих ладонях.

— Прошлой ночью мы занимались сексом, и я решил, что теперь отношения между нами изменяться.

— Подожди, а почему отношения между вами должны измениться? Вы же не первый раз занимались… — я замолчал, уставившись на него.

— Да. Это был первый раз. Мелисса знает, что я чувствую к ней. Она все прекрасно знает, — он покачал головой, и я смог заметить боль в его глазах.

— Может быть, секс не удался, — сказал я со смехом, чтобы поднять ему настроение.

— Да пошел ты, — парировал Дин. — Это был самый страстный секс в моей жизни.

Я наклонился к нему.

— Для тебя, возможно. Но как было для неё?

Он прищурился.

— Всё было горячо. Она чуть ли не молила об этом, причем не один раз. Думаю, ей понравилось.

Я пожал плечами.

— Тогда не знаю, что тебе сказать. Эта девчонка всегда была занозой в заднице. Остается надеяться на помощь Котенка.

— Что ты имеешь в виду? — Маттео сделал глоток пива в ожидании моего ответа. Я посвящал его раньше в историю Дина и Мелиссы, но он многого не знал. Черт, да мы все толком не знали, что между этими двумя происходит.

— Я как-то спросил у Кэсси, в чем проблема Мелиссы, и она сказала, что не знает. Мелисса всегда цепляла парней, но никогда не проникалась чувствами к ним.

— Но это же не имеет никакого смысла. Кому это понравится? — выплюнул Дин, его раздражение, наконец, взяло верх и прорвалось на поверхность.

Я поднял свой бокал.

— Мне.

— Отлично, — прорычал он. — Она женская версия тебя.

Я пожал плечами.

— Это всего лишь слова. Если уж ты решил покопаться в этом дерьме, то скажу тебе, что такой образ жизни больше свойственен парням. И, вероятно, ты клюнул на её наживку, раз уж ведешь себя как цыпочка.

— Ты это серьезно? — зарычал Дин на меня.

Покачав головой, я усмехнулся.

— Я только подтруниваю над тобой, братишка.

Полураздетая официантка подошла к нашему столику, и мы тут же замолчали. Она спросила, не желаем ли мы что-нибудь заказать, и я попросил принести три порции текилы. Когда она ушла, я посмотрел на взволнованное лицо Маттео.

— Мне показалось, это хорошая идея, учитывая обстоятельства.

— Если я тоже буду пить, то нам потребуется другой водитель, чтобы отвезти вас домой, — объяснил он, и я рассмеялся.

— Так на чем мы остановились? — я замолчал и посмотрел на Дина. — А, да. Ты цыпочка, а Мелисса — парень.

— Это не смешно. Мне все это надоело. Я устал. И когда мы вернемся к тебе домой, я ей это скажу, — его голос звучал решительно и гневно, и я понял, что именно в этих чувствах он сейчас нуждался. Моему брату нужно было снова стать мужиком.

— Хорошо, — сказал я ему.

— Что? — Дин уставился на меня, затем одним глотком допил свое пиво.

Я любил Мелиссу, потому что она была лучшей подругой моей жены и потому что она не раз меня поддерживала в трудной ситуации. Но она вила верёвки из моего брата с тех самых пор, как я её узнал. Поэтому я поддерживал решение брата поставить её перед выбором либо срать вместе, либо слезть с его горшка.

— Ты заслуживаешь самого лучшего, и если она не соответствует этому уровню, то пошли её куда подальше. Ты и так давал ей достаточно шансов принять решение относительно вас. Ни одна девушка не стоит всей этой нервотрепки. Даже моя жена, но она никогда и не будет так выпендриваться.

— И моя, — добавил Маттео.

— Трина очень хорошая, братик, — я бросил взгляд на Дина, прежде чем перевел внимание на свой бокал.

— Да, да, я уже слышал, какие у вас охренительные жены. Мы можем вернуться к моей проблеме?

— А мы и не меняли тему, — заверил его Маттео.

— Ну, и что ты думаешь по этому поводу? Ты толком не знаешь ни меня, ни Мелиссу. Какое твое мнение? — Дин повернулся в сторону Маттео. — Ну, как стороннего наблюдателя.

Маттео посмотрел куда-то между мной и моим братом, прежде чем ответил:

— Я не знаю всей истории, что произошла между вами двумя, но исходя из того, что я знаю, она просто водит тебя за нос. Она знает о твоих чувствах к ней, правильно?

— Знает, — ответил Дин.

— Уверен? Ты говорил ей? — спросил Маттео.

Дин скорчил гримасу.

— Да. И не раз.

Снова появилась официантка и поставила перед нами три стопки текилы. Я протянул ей свою кредитку и попросил принести счет, желая, чтобы она как можно скорее оставила нас одних, и мы смогли, наконец, разобраться с тем дерьмом, в которое угодил мой брат.

— Хорошо, и что она тебе на это сказала? — спросил Маттео, возвращаясь к нашему разговору.

— Она как обычно избегает ответа на этот вопрос и пытается заткнуть мне рот поцелуем или говорит, что я тоже ей нравлюсь, но…

— Но что? — перебил я.

— Я ей тоже нравлюсь, но прямо сейчас ей не нужен парень. Или она не может быть с кем-то. Или еще какая-нибудь херня. Я не знаю. Достала. Я устал.

— Думаю, именно это ей и нужно, — Маттео уставился на моего брата, и тут меня озарило.

— Маттео прав. Ты должен дать ей понять, что устал от таких отношений.

— Я просто сказал, я не собираюсь…

Я хлопнул брата по плечу.

— Но тебе следует пройти через это. Она должна потерять тебя, чтобы раз и навсегда понять, чего же она все-таки хочет от ваших отношений.

— Для меня это не игра, Джек. Мне надоело, что она пользуется мной, и я больше не позволю ей делать это. Или она хочет быть со мной или не хочет. Так или иначе, я задолбался крутиться рядом с ней в ожидании, когда же она что-то решит. — Я наблюдал, как Дин опрокинул стопку текилы.

— Готов вернуться домой? — спросил я.

— Еще спрашиваешь.

Мы втроем встали из-за стола, после того как Маттео пододвинул свою стопку Дину, и тот в один момент опустошил её. Я расписался на нашем счете и отдал его официантке, после чего мы вышли из темного помещения на солнечную улицу Манхеттена.

* * *


— Мне нужно припарковать машину. Судя по всему, моя жена сейчас наверху вместе с вашими девчонками, — сказал Маттео с водительского места. — Хотите, чтобы я сначала подбросил вас к дому?

— Не будь придурком. Мы вместе пойдет наверх.

Дин вел себя тихо, пока лифт поднимал нас на двадцать третий этаж, и он был первым, кто выскочил из кабины, когда створки открылись. Я никогда не видел, чтобы он так торопился. Мы с Маттео бегом последовали за ним, так как никто из нас не желал пропускать ни минуты предстоящего шоу. Это было некрасиво с нашей стороны, но мысль о том, что я смогу увидеть, как мой весь из себя такой милый брат покажет свою суровую мужскую сторону, была слишком заманчива.

Дин влетел в квартиру прежде, чем мы успели его догнать, и схватил Мелиссу за руку.

— Нам нужно поговорить. Сейчас же.

— Ай, Господи, Дин, отпусти меня.

— Нет. Ты хочешь, чтобы мы поговорили в приватной обстановке, или, чтобы я сказал то, что хочу сказать, перед всеми этими людьми?

Он махнул рукой в нашу сторону, и я посмотрел на Кэсси, которая в этот момент смотрела на меня.

Я одними губами сказал ей, что это была не моя вина, но она, прищурившись, не сводила с меня глаз.

Мелисса посмотрела на Трину, Кэсси, Маттео и меня, прежде чем прошептала:

— В приватной обстановке, — и пошла вслед за Дином.

— Привет, Трина! — я улыбнулся жене Маттео. — Отлично выглядишь.

— Перестань подкатывать к моей жене, — пошутил Маттео.

— Ты вообще не хотел сюда подниматься, разве не так? — парировал я.

Громкий голос Дина прервал наш разговор, и мы вчетвером повернулись в сторону комнаты для гостей. Мы были поражены тем, что Дин на кого-то кричал. И еще более странным казалось то, что этим кем-то оказалась коротышка. Вся ситуации больше походила на настоящее безумие.

Несмотря на закрытую дверь, мы слышали абсолютно всё. Это было как раз на руку нашему любопытству.

— Ты ведешь себя так, будто наши отношения ничего не значат для тебя, черт возьми. Почему? Почему ты делаешь это? — кричал Дин, раздражение в его голосе просачивалось даже через закрытую дверь комнаты.

— Я не знаю, — мягко ответила Мелисса.

— Чушь! Это чушь! Всё ты знаешь. Ты хоть имеешь понятие, каким идиотом я себя чувствовал сегодня утром, когда ты вышла из комнаты? Я думал, все изменилось после прошедшей ночи, но я был неправ. Я всегда ошибаюсь, когда речь заходит о тебе.

— Почему ты так сердишься? — Ее голос дрожал, и насколько я знал девочек, до слез было недалеко.

— Ты шутишь? Ты раз за разом заставляешь меня чувствовать себя дураком, и я уже устал от этого. Я больше так не могу. — Голос Дина был ледяным, я посмотрел на Кэсси, которая, казалось, затаила дыхание.

— Что значит «устал»?

— То и значит, что устал. И больше не могу терпеть.

— Ну, и что дальше? Мы даже не останемся друзьями? — спросила Мелисса писклявым голосом.

— Я не хочу быть тебе другом! Сколько еще раз я должен сказать тебе это? — кричал Дин. Вдруг раздался такой звук, словно что-то разбилось, я не имел ни малейшего понятия, что именно. — Проклятье! Мелисса, пойми, я не хочу быть другом, черт возьми. Прекрати вести себя так, словно ты об этом не знаешь. Ты прекрасно знаешь, что я чувствую. И я не могу больше крутиться рядом, пока ты водишь меня за нос. Я хотел быть с тобой два года. Два года! — кричал он, и я даже почувствовал себя неловко от того, что подслушиваю… но совсем чуть-чуть.

— Ну, и кто тебя просил желать быть со мной? Я не просила, разве не так?

У меня расширились глаза от её слов, я приблизился к Кэсси и взял её за руку. Она сжала мою ладонь в ответ.

Дин присвистнул и ответил ей:

— Нет, конечно же, ты не просила. Тогда можешь больше не беспокоиться обо мне. Удали мой номер из своего телефона, так как я все равно не буду отвечать на звонки, если ты решишь позвонить.

Дверь в гостевую комнату резко распахнулась, и никто из нас даже не попытался притвориться, что был занят чем-то другим, а не подслушивал их разговор. Мы все уставились на моего братишку, когда он протопал на кухню и достал бутылку пива из холодильника.

Я прочистил горло, намереваясь быть хорошим хозяином.

— Дин, это Трина, жена Маттео. Трина, это мой младший брат, Дин.

Дин улыбнулся, затем приблизился к Трине и пожал ей руку.

— Приятно с тобой познакомиться. Я слышал о тебе столько восхитительного. Прошу прощения за эту сцену.

— Всё в порядке. Я понимаю, — сказала она с сочувствующей улыбкой.

— Мне нравится этот акцент. Никто не сказал мне, что ты британка, — сказал Дин, включая своё очарование.

— И никто не сказал мне, что ты такой классный, — она флиртовала с ним в ответ. Я был вынужден прикусить нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Мой брат мог извлечь выгоду из любой ситуации.

Мелисса вывернула из-за угла, и Кэсси тут же отпустила мою руку и направилась к ней. Они скрылись из виду, и я услышал, как захлопнулась дверь спальни. Я посмотрел на Маттео и Трину и извинился.

— Все в порядке. В любом случае, нам пора идти. Рада была увидеть тебя, Джек. И приятно познакомиться с тобой, Дин, — Трина поцеловала меня в щеку, пожала руку Дину и сказала ему: — Лично я думаю, что она просто дура, раз не помчалась сломя голову за тобой. Но не волнуйся, я найду тебе хорошую девушку. Ты стоящая рыбка. Не забывай об этом.

— Спасибо, Трина. Рад был с тобой познакомиться. И с тобой тоже, Маттео, — сказал Дин и кивнул в сторону Маттео. — Спасибо за послеобеденную прогулку.

— Именно это приемные братья делают друг для друга, — сказал он со смехом.

Я пожал Маттео руку и закрыл дверь, когда они вышли.

— Как ты себя чувствуешь?

Мой брат выглянул из-за колонны на кухне и посмотрел на меня.

— Я все еще немного пьян, но чувствую себя хорошо.

— Знаешь, ты был прав, — сказал я в утешение.

— В чем?

— В том, что сказал ей. Поэтому не терзай себя, если проснешься завтра и пожалеешь о своих словах.

— Этого не случится.




Глава 9. Медленное выздоровление


Кэсси


Я не могла поверить в то, что произошло между Дином и Мелиссой. Черт, я предложила им вместе приехать к нам в гости только потому, что хотела, чтобы они, в конце концов, стали парой. Но, судя по всему, результат получился прямо противоположный. И сейчас Дин страдал, а о чувствах Мелиссы я вообще ничего не знала. В какой-то степени я считала себя ответственной за всё произошедшее.

Дин отказался спать их последнюю ночь в Нью-Йорке в комнате для гостей, поэтому он устроился на диване в гостиной. Я пыталась уговорить его лечь спать вместе с Джеком в нашей комнате, а я бы легла с Мелиссой, но он наотрез отказался.

— Просто иди спать в нашу кровать. Не велика беда, Дин. Я лягу с Мелиссой, — предложила я.

— Нет, спасибо. Мне нравится спать на диванах, — ответил он и подмигнул мне, хотя его взгляд был устремлен куда-то за мое плечо.

Я обернулась и увидела за своей спиной Джека.

— Что ты там делаешь? — спросила я его.

— Я? Я? Ничего? Просто пялюсь на твою попку, — сказал Джек и рассмеялся.

— Лгун! — я хлопнула его ладонью по груди.

— Я просто сказал Дину, что если он согласится на твое предложение спать в нашей постели, то я придушу его подушкой и скину мертвое тело с балкона. Я не буду, черт возьми, делить кровать со своим братом, Котенок, когда могу спать там с тобой.

Я нервно топала ногой по плиточному полу.

— И ты сказал всё это, стоя у меня за спиной?

— Без помощи слов, но сообщение было получено. — Он зловеще провел рукой по своему горлу, как маньяк в каком-то ужастике.

— Дин, я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно в нашем доме. Пожалуйста, дай мне знать, если я смогу что-нибудь для тебя сделать.

— Я в порядке, сестренка. Правда. Перестань волноваться.

И только после его настойчивого заверения, что ему удобно на диване, я, в конце концов, оставила Дина в покое и пошла в постель с Джеком. Мелисса заснула довольно быстро после того, как мы поговорили. И оба раза, когда я заглядывала к ней в комнату, она не шевелилась.

Она призналась, что была обескуражена взрывом эмоций Дина и в итоге расплакалась у меня на плече. Сильно расплакалась, но так ни в чем и не призналась мне. Я спросила, любит ли она Дина, и она утвердительно кивнула головой, но больше ничего не сказала. Если честно, я до сих пор не понимала, что с ней творится, как и шесть месяцев назад. Что-то мешало Мелиссе открыто любить Дина, но я не имела ни малейшего понятия, что именно. А она не спешила со мной делиться.

* * *


На следующее утро мы все собирались в молчаливой тишине. Я настояла, чтобы Джек поехал с нами в аэропорт, потому что не хотела в одиночку иметь дело с этой парочкой. Я не знала, как они будут себя вести, и поэтому мне требовалась вся поддержка, которую я только могла получить в сложившейся ситуации. К тому же, Джек мог прямо сказать, чтобы они и дальше продолжали трахать друг другу мозги, в то время как я хотела склеить их тела вместе супер клеем.

Навечно.

Дин полностью игнорировал Мелиссу. Он отказывался смотреть в её сторону, сидеть рядом с ней да и вообще признавать её существование. Одного взгляда на мою подругу было достаточно, чтобы понять, что такое поведение Дина буквально съедало её изнутри. Она выглядела несчастной. Когда мы вчетвером приехали в аэропорт, то сразу же направились к стойке регистрации. Пока мы стояли в очереди, Джек пару раз оставлял нас, чтобы сфотографироваться с фанатами, напоминая им при этом, что ничего не может подписать сломанной рукой.

— Дин, — прошептала Мелисса, глядя в его сторону, но я её услышала.

— Что? — ответил он, не поворачиваясь.

— Мы можем поговорить?

— Неа. — Он повернул голову и прямо встретил её взгляд, и мое сердце в этот момент покрылось трещинами от обиды за них. Мне не нравилось, что им пришлось проходить через нечто подобное, и я желала избавить их обоих от причиненной друг другу боли.

— Ты, в самом деле, не хочешь сейчас разговаривать со мной? — спросила Мелисса, её голос звучал тихо.

— Нет, я, в самом деле, не хочу сейчас разговаривать с тобой.

Дама за стойкой регистрации прокричала:

— Следующий. — И Дин направился к ней в одиночестве. Я сжала в объятиях свою крошечную лучшую подругу и притянула её голову как можно ближе к себе.

— Спасибо, что приехала. Я все время скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю. Меня бесит, что ты так далеко, — пожаловалась Мелисса.

— Я знаю. Меня тоже. Ты должна наладить отношения с Дином, — предложила я, и она вздохнула.

После того, как Мелисса сдала свой багаж, мы встретились с братьями Картер около пункта контроля. Я крепко обняла Дина.

— Я люблю тебя и буду скучать. Спасибо большое, что приехал сюда. Приезжай к нам еще, хорошо? Мы всегда тебе рады.

Он широко улыбнулся мне.

— Приеду. Я тоже буду скучать по вас, ребята.

— Передай, пожалуйста, привет от нас бабушке и дедушке, — быстро добавила я, пока не забыла. Я все время по ним скучала. Я никогда не встречала семейных пар, которые были бы настолько мудрыми, как они. Бабушка и дедушка знали, что на самом деле имело значение в жизни, и они никогда не колебались в вопросе, стоит ли это нам говорить или нет. Я была благодарна им за многое.

Джек сжал в объятиях своего младшего брата и так сильно хлопнул его по спине, что я думала, он её сломает. Потом Дин повернулся к Мелиссе и сказал:

— Приятного полета.

— Что это значит? Разве мы летим не вместе? — она посмотрела на меня, непонимание ясно читалось на её лице.

— Теперь нет.

Она открыла рот от удивления, так же как и я.

— В самом деле? — спросила она.

— В самом деле, — ответил он без шуток.

— И на каком самолете летишь ты?

— Не на том, на котором ты, так что не волнуйся об этом, — Дин пошел на пункт контроля, а я стояла совершенно ошеломленная.

— Черт возьми, — сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Глаза Мелиссы наполнились слезами, но она смахнула их, когда я в последний раз притянула её в объятия.

— Я позвоню тебе позже.

Мелисса втянула воздух и направилась в сторону пункта контроля, где от Дина её отделяло уже множество людей.

— С тобой будет всё хорошо? — спросила я у неё, шок по-прежнему доминировал над всеми другими моими чувствами.

Мелисса выдавила из себя улыбку.

— Ну да.

Я потянулась к руке моего мужа и крепко сжала её. Джек еще раз попрощался с Мелиссой и повел меня в сторону выхода из аэропорта.

— Не могу поверить, что он сделал это, — сказала я, осторожно взглянув в шоколадно-карие глаза моего мужа.

Джек кинул на меня косой взгляд.

— Не хочу признаваться, но это было довольно жестко.

Я резко вздохнула.

— Прости, Котенок, но она это заслужила.

Ох, как бы мне хотелось не согласиться с ним. Я страстно желала заступиться за свою лучшую подругу и сказать мужу, что он не прав. Я хотела обвинить его в жестокости и бессердечии и сказать, что только полный кретин мог произнести нечто подобное в сложившейся ситуации. Но он был прав. И я знала это. И как бы мне ни хотелось встать на сторону Мелиссы, как делала она в отношении меня множество раз, я не могла это сделать.

Я крепче сжала руку Джека и позволила ему вывести меня на улицу, где нас ждал Маттео.

Жаркий и влажный воздух ударил мне в лицо, и я сделала еще один глубокий вдох, прежде чем отпустила все напряжение, накопившееся во мне за эти выходные.

* * *


Пару недель спустя я все еще не могла поверить в то, что произошло между Мелиссой и Дином. Наблюдать, как он вываливает все свое дерьмо на мою подругу, было очень необычно. И это возбуждало. Я никогда не призналась бы в этом Джеку, но так оно и было. Меня удивило, что в тот момент трусики Мелиссы не расплавились от жара её тела и не растеклись лужицей на полу моей квартиры. Вместо этого она стала упрямой и сдержанной, что, скорее всего, было её защитным механизмом, предположила я.

Правда заключалась в том, что я расстраивалась из-за этой парочки. Я хотела, чтобы они преодолели сложный для себя период, и не имела ни малейшего понятия, почему Мелисса так усердно сопротивлялась отношениям с Дином. Каким человеком я была, раз не знала, какого черта творилось с моей лучшей подругой?

Единственное, в чем я была уверена, что я не хотела стоять между ними, поэтому предупредила Дина и Мелиссу, что не желаю быть втянутой в эти разборки. Верные своему слову, ни один из них не спрашивал меня о другом, когда мы разговаривали по телефону, что бывало не так часто как раньше. Мы все прошли длинный путь со времен колледжа, и у каждого жизнь складывалась по-своему.

Дин занимался делами в офисе агентов Джека, Райана и Марка, пока те путешествовали по стране в поисках новых бейсбольных талантов. Работа Дина заключалась в налаживании контактов с местными перспективными игроками. Он отвечал на телефонные звонки, просматривал почту и другие средства связи, а также оформлял отчеты. Еще он регулярно делал заметки по новым, текущим и бывшим игрокам всех времен. Дин как-то сказал мне, что на работе он только что не спит, но и это было поправимо, если его боссы купят диван в офис. Я рассмеялась, но мое сердце переполняла гордость за его трудолюбие и преданность работе.

Мелисса в свою очередь убедила свою маму расширить бизнес и открыть небольшую компанию по связям с общественностью в Оранж Каунти[16 - Оранж Каунти, сокр. ОК (англ. Orange County, ОС) — один из округов в штате Калифорния, неподалеку от Лос-Анджелеса.]. Она сказала своей маме, что больше половины клиентов живут в ОК, и не было никакого смысла заставлять их ездить в Лос-Анджелес для персональных встреч. Клиенты их фирмы были в восторге и быстро распространили информацию о новом офисе друг по другу. Маму Мелиссы переполняла гордость за её единственную дочь. Я всегда знала, что Мелисса рано или поздно переедет в этот район, поэтому ничего в её действиях меня не удивило.

Наши с Джеком отношения заметно улучшились после того, как у нас погостили Дин и Мелисса. Он сосредоточил всю свою энергию на силовых упражнениях и разработку здоровой руки. Когда команда была на выезде, он большую часть времени проводил на поле с тренерами. А когда команда играла дома, он повадился устраивать всякие розыгрыши своим товарищам. В конце концов, они стали умолять меня держать его дома, чтобы он прекратил издеваться над ними.

Как-то за ужином я спросила у Джека, как именно он подшучивает над членами команды. В ответ он рассмеялся так, что потом долго не мог остановиться.

— Я переложил вещи новичка в шкафчик Ньюмена.

Я знала, что Ньюмен был ветераном в Метс. А в команде существовало непреклонное правило: новички должны уважать ветеранов. Они не имели права разговаривать с ними и уж тем более касаться личных вещей.

Джек откинулся назад и усмехнулся.

— Ньюмен разозлился, а бедный парень не имел понятия, как его вещи оказались не в том шкафчике, но не мог ничего сказать. Ты же знаешь, он не имеет права разговаривать с ветеранами, и поэтому не мог никак оправдаться. Ньюмен вытряхнул его вещи из своего шкафчика, швырнул их через всю раздевалку и пригрозил новичку. А я продолжал так делать всю неделю. Бедный парень чуть с ума не сошел, пока ему кто-то не сказал: «Добро пожаловать в Высшую лигу».

— Кто-нибудь сказал ему, что всё это устроил ты? — улыбнулась я, счастливая оттого, что слышала смех Джека.

— Черт, конечно же, нет! Никто ничего не сказал ему. Это правило. Мы можем подшучивать друг над другом, но никогда не выдаем, кто и что натворил.

— Рада, что тебе так весело с командой, — улыбнулась я, протянула руку через стол и провела пальцем по щетине на щеке Джека. Мне пришелся по душе такой его неряшливый вид.

Должна признаться, мне очень нравилось регулярно ужинать с Джеком дома. Прежде мы делали это редко, и хотя он продолжал переживать из-за травмы, его поведение заметно улучшилось. Теперь я осознала, как на самом деле он мало времени проводил дома, и как редко нам удавалось вместе посидеть за ужином несколько вечеров подряд. Точнее, такого никогда прежде не случалось.

Даже во время межсезонья Джек всегда был сосредоточен на бейсболе. Он думал только о работе, о своей физической форме, правильном питании и делал все необходимое, чтобы оставаться востребованным в предстоящем сезоне. Честно говоря, я не считала, сколько времени занимал у него бейсбол, но такие моменты, как сейчас, когда он сидел рядом, были действительно бесценными.

Глядя на своего сексуального мужа, я подавила желание перелезть через стол и съесть его самого на ужин. Я знала, что он не будет возражать, но я не хотела пока прерывать наш разговор. Видеть, как Джек улыбается и смеется, было самым чудесным моментом за весь день.

— Расскажи мне о том новичке, которого взяли на твое место в команду, — спросила я, его брови поползли вверх.

— Я говорил тебе, что он не останется в команде? — Джек ухмыльнулся, и на его щеках появились ямочки. Я хотела утонуть в этих ямочках.

Я взяла свой бокал с вином и сделала глоток.

— Где же он будет потом играть?

— В нашей команде он временно, — сказал он с усмешкой.

— Кто тебе это сказал?

— Он сам. Однажды парень подошел ко мне во время игры и сказал: «Знаешь, они сразу сказали, чтобы я не привыкал к команде». О чем я, конечно же, не знал. — Джек продолжал возить вилкой по тарелке. — Черт. Я никогда не привыкну есть правой рукой.

Я засмеялась.

— И что ты ответил ему?

— Черт, ничего. Я ничего ему не ответил, а просто посмотрел в глаза. Я ничего не должен этому пареньку. Он без зазрения совести занял бы мое место в команде, если бы ему позволили боссы. И я знаю это.

— Значит, он вернется в младшую лигу, когда ты оправишься от травмы? — спросила я, прежде чем запихала в рот ложку салата Цезарь.

— Скорее всего. Хотя он хорош. И мне не нравится, что я злюсь оттого, что он хороший игрок. Я чувствую себя козлом из-за этого.

— Ты не козел. Ты надрывал задницу, чтобы занять свое место в команде, и ты просто-напросто не хочешь лишиться его. — Я понимала это чувство. Я знала, что значит бейсбол для Джека, и сколько ему всего пришлось преодолеть и в личном, и в профессиональном плане, чтобы добиться своих целей. Никто не хочет, чтобы один глупый инцидент стал причиной, по которой вся спортивная карьера пойдет под откос, а то и вовсе завершится.

— Точно. Но я хочу, чтобы команда выигрывала, а он помогает им выигрывать. И тогда я злюсь и порой не хочу, чтобы он был настолько хорош. — Он провел здоровой рукой по волосам, и его настроение внезапно поменялось.

— Это имеет смысл, — ободряюще сказала я Джеку, стараясь успокоить его, когда он поднял глаза и встретился с моим взглядом. Цель команды заключалась в том, чтобы любой ценой выигрывать. Джек боялся, что потеряет свое место из-за более молодого парнишки с более быстрым броском, чем у него самого. Каждый игрок опасался, что если он получит травму, его могут заменить. Бейсбол не позволял забыть, как много молодых ребят ждут возможности занять твое место в тот момент, когда ты облажаешься. И понимание этого факта сильно давило на игроков.

Мой голос сорвался на писк, когда адреналин хлынул мне в кровь, и я затараторила:

— Ты любишь свою команду и никогда не станешь желать им поражения. Но ты не хочешь, чтобы этот парнишка был лучше тебя, потому что место в команде принадлежит тебе. Ты хочешь быть нужным. Ты хочешь, чтобы гребаный Метс ощутил твое отсутствие!

Глаза Джека расширились, и широкая улыбка озарила его лицо.

— В точку! Черт возьми, в самую точку. Боже, я люблю тебя.

Громкий скрежет стула по выложенному плиткой полу нарушил спокойную атмосферу в столовой в тот момент, когда Джек отчеканил:

— Ты. Голая. Сейчас же.

Мое сердце забилось быстрее, а между ног болезненно запульсировало возбуждение. Я не переставала удивляться, как же быстро Джек мог превратить меня в горячий ком желания. В одну секунду мы смеялись, а в другую — все, о чем я могла думать, это как ощутить его внутри себя.

Я повернулась к нему, и в ту же секунду его рот накрыл мои губы. Джек напористо целовал меня, и когда я, наконец, разомкнула губы, его язык проник мне в рот, настойчиво изучая его. В тот момент, когда наши языки соприкоснулись, мое тело выгнулось дугой и вздрогнуло в унисон с его.

— Ты такой горячий. — Я сумела освободить свой рот, когда Джек поднял меня на руки и понес в спальню. Я начала сопротивляться, вспомнив о его сломанной руке, но он снова заставил меня замолчать крепким поцелуем.

— Замолчи, — потребовал он, и я подчинилась. Прямо сейчас я была готова сделать все, о чем бы мой муж меня не попросил. Я была слишком возбуждена. — Боже, Кэсси, я хочу тебя. Ты такая соблазнительная.

Джек поцеловал меня в шею, и от прикосновения его губ у меня закружилась голова.

— И красивая. — Он прокладывал поцелуями дорожку по моей шее к плечу, которое нежно укусил. Я застонала и почувствовала, как он содрогнулся около меня.

— И талантливая, — продолжал Джек, пока стаскивал с меня топ, после чего швырнул его на пол, и тут же начал ласкать мой обнаженный живот, целуя кожу вокруг пупка, которая была настолько чувствительной, что я задрожала от его прикосновения.

— И создана для меня. — Он запрокинул голову, и его карие глаза встретились с моими. — Ты же знаешь это, разве не так?

Джек прищурился, когда его правая рука переместилась к застежке моего бюстгальтера.

— В буквальном смысле слова ты создана для меня, черт возьми. Это тело моё, — сказал он, отбрасывая мой кружевной бюстгальтер туда, где уже валялся топ. — Это тело создано для меня. И только для меня. Скажи, что ты знаешь это.

Джек протянул руку к моей щеке, и я закрыла глаза, позволяя его словам просочиться в меня. Пространство между нами наполнилось таким количеством любви, страсти, вожделения и желания, что я чувствовала, будто могла отрезать кусочек воздуха и съесть его. Разнообразные чувства переполняли меня… делали цельной… удовлетворенной. Я могла бы жить вечно благодаря тем эмоциям, которые испытывала в этот момент.

— Скажи, Кэсси. Скажи, что ты знаешь, это тело создано только для того, чтобы дополнить мое. И только мое. Никакой новичок не может занять мое место. Никто больше не может занять эту позицию. Ты моя, черт возьми, жена и больше ничья. И так будет всегда. Я боготворю тебя. И всегда буду боготворить тебя.

Я не знала почему, но от его слов эмоции переполнили меня, и я чуть не заплакала. Возможно, это было оттого, как он их произнес, или оттого, что он сказал, но тяжесть в моей груди возрастала с каждым вдохом. Ошеломленная своими чувствами, я посмотрела на моего мужа. Моего сексуального как черт, слишком самоуверенного, невероятно красивого мужа. Глядя на него сейчас, я поняла, насколько мы были счастливы оттого, что принадлежали друг другу. Я не нуждалась ни в ком другом в моей жизни. Джек, мать его, Картер был создан для меня, и больше никто.

— Скажи это, Котенок. Скажи, что ты моя, — требовал он, чуть ли не мурлыча.

Я сделала глубокий вдох и посмотрела, как мои набухшие груди вздымались и опускались в такт дыханию. Запустив пальцы в темные волосы Джека, я слегка потянула его на себя, вынуждая смотреть мне прямо в глаза.

— Я твоя. И никогда не наступит той минуты, когда я не буду принадлежать тебе. Я твоя или ничья. Ты слышишь меня? Только ты. Только твоя. Навсегда.

Наши чувства вырвались на свободу, заменяя кислород в комнате чем-то совсем другим. Слова Джека были подобны моему персональному афродизиаку, с каждым его словом у меня между ног становилось все горячее и горячее. Я превратилась в комок желания, так как мгновенно завелась от его признания. Я была удивлена, что до сих пор не сгорела.

— Навсегда, — уточнил Джек, прежде чем атаковал губами мою грудь. Его язык был неумолим, когда он добрался до моего соска, прежде чем втянул его в рот и зажал между зубами. Я всхлипнула, а он вздрогнул. Джек ласкал мой сосок, после чего переключился на другой, подвергая его таким же сладостным пыткам.

Я извивалась под ним и приподнимала бедра, чтобы прижаться к его телу, без слов говоря, что готова ощутить его внутри себя.

— Не сейчас, — сказал Джек на мой молчаливый призыв. Он опустил свою здоровую руку на мои джинсы и нащупал пуговицу.

— Ты должна снять их сама, Котенок. Я чертовски беспомощен с одной рукой.

Я расстегнула пуговицу и молнию. Стащив с себя джинсы, я, прежде чем бросить их на пол, посмотрела на Джека, который делал то же самое со своей одеждой. Он замер всего на какое-то мгновенье, но этого было достаточно для меня, чтобы увидеть его во всем обнаженном великолепии. Я хотела запечатлеть эту картинку в своей голове и запомнить на всю оставшуюся жизнь. Обнаженный Джек Картер был действительно стоящим зрелищем, начиная с его великолепно очерченных плеч и груди и заканчивая мужским достоинством, которое торчало между его мускулистых бедер. Этот экземпляр мужского тела принадлежал только мне.

Я поджала губы и потянулась к его члену, но он отрицательно покачал головой. Джек пристально посмотрел мне в глаза, после чего опустил голову у меня между ног. Мои губы приоткрылись, когда он медленно и методично стал целовать внутреннюю поверхность моего бедра. Он дразнил меня до тех пор, пока я не забыла, как дышать. Каждый вдох ощущался как-то неправильно, требовал слишком много усилий. Да кто вообще, черт возьми, должен думать, как дышать? Видимо, я, особенно когда мой муж находится у меня между бедер.

Его язык проложил влажную дорожку по моему бедру и остановился около самого центра, прежде чем переключился на другую ногу. Я изогнулась дугой и ухватила его за голову, вынуждая сконцентрировать внимание там, где я отчаянно хотела его почувствовать. Джек рассмеялся:

— Почти, Котенок. — Его слова обожгли мою кожу.

Только когда я больше не могла терпеть эту пытку и была готова придушить его своими ногами, его язык нашел чувствительную точку. Моя грудь вздымалась, пока я делала жадные глотки воздуха. Джек ласкал меня быстрыми прикосновениями, потом его движения стали более требовательными и лихорадочными. Его язык заставлял меня биться в исступлении, пока он передвигался от одной чувствительной точки к другой. В одно мгновенье его язык ласкал мою кожу, а в другое погружался в меня, быстро двигаясь вперед-назад.

Я так сильно зажмурилась, что перед глазами вспыхнули звездочки. Или, может быть, движения его языка заставили меня увидеть их. Кто знает? Все, в чем я была уверена, это то, что ощущения были чертовски волшебными. Мой муж был чертовым волшебником с палочкой в виде языка, и мне было плевать, кто об этом знал.

— Джек. О Боже, Джек. Не останавливайся. Не смей останавливаться, — выкрикнула я. — Ты словно Гарри Поттер, о Боже!

Он моментально остановился, поднял голову и уставился на меня. Клянусь, в этот момент моя вагина сжалась в комок и была готова умереть.

— Ты только что назвала меня Гарри Поттером? — Лицо Джека исказила смешная гримаса непонимания.

— Я просто имела в виду, что ты волшебник. А твой язык чертова волшебная палочка. Вернись на место и закончи свое волшебство. Просто заткнись, Джек, и вернись на место. — Я наклонила его голову, и он засмеялся.

— Может быть он и волшебник, но всего лишь выдуманный. А я настоящий. Мое волшебство настоящее. — Его язык продолжил свои магические движения, когда он ввел в меня два пальца. Мой оргазм приближался с каждым прикосновением его языка и толчками пальцев.

— Да, так, Джек. Только так, — я закричала, когда мои бедра дернулись, и оргазм с силой взорвался во мне.

Он медленно оторвал голову от моего тела и улыбнулся, отчего на его щеках вспыхнули ямочки.

— Ты будешь теперь называть меня Гарри?

— Только если ты захочешь сам. — Я тяжело дышала, когда Джек накрыл меня своим телом и толкнул свой член в мою киску. Его огромный дружок наполнил меня, и я стала двигать бедрами в унисон с его движениями.

— Черт, Кэсси… всегда… ты всегда ощущаешься так хорошо. — Он с силой двигался во мне, с каждым толчком погружаясь всё глубже.

— Сильнее, Джек. Двигайся сильнее, — взмолилась я, когда он ухватил меня за плечи и перевернул. Я оседлала его, принимая в себя так глубоко, как только могла. Двигаясь вверх-вниз, я наклонилась насаживаясь на него, когда его эрекция стала возрастать с каждым новым толчком.

— Ты чувствуешь это? — спросил Джек, имея в виду свое увеличившееся в размерах достоинство. Его голос звучал глухо, словно ему не хватало воздуха. — Я сейчас кончу, Котенок. Я близко.

Я кивнула, когда мой собственный оргазм стал вновь зарождаться во мне. Мои движения ускорились, и Джек замер, достигнув того места внутри меня, куда мог добраться только он. Глаза Джека закрылись, и он взорвался, наполняя меня своим семенем. Я наслаждалась содроганиями его тела, когда мое собственное освобождение накрыло меня с головой. Мое тело вздрагивало, а удары сердца отдавались в ушах. Я рухнула Джеку на грудь и долго лежала на нем, переводя дыхание, пока он перебирал пальцами мои волосы. Его собственное дыхание было учащенным, а тело липким от пота.

— Моя, — все, что сказал Джек, и поцеловал меня в лоб. — Навсегда.




Глава 10. Продажа


Джек


Три недели спустя…




Наконец-то прошло шесть недель с тех пор, как я сломал пальцы. Кэсси хотела пойти со мной на встречу с доктором команды для моральной поддержки, но я сказал ей, что должен сделать это один. Такое решение никоим образом не было связано с моим нежеланием её присутствия рядом. В большей степени это было связано с тем фактом, что Кэсси все равно ничего не сможет сделать с вынесенным мне вердиктом врача.

Если кости на моей руке срослись правильно, то все отлично. Но если они все еще сломаны, Кэсси не сделает их здоровыми, а мне понадобится время, чтобы переварить эту новость. Через нечто подобное мужчина должен пройти сам, а уж потом благодарить Бога или кого там еще он может благодарить за то, что в мире есть человек, который, что бы ни случилось, поддержит его. Кэсси не возражала против моего решения и все прекрасно понимала. Моя девочка была очень умной.

Она пожелала мне удачи, прежде чем ушла на работу, и я пообещал позвонить ей, как только что-нибудь узнаю.

От нервного напряжения мои внутренности сжались в тугой ком, так как над моей спортивной карьерой сгустились грозовые тучи. Я едва ли что-то поел с утра и не мог думать ни о чем другом, когда запрыгивал на смотровой стол в кабинете доктора.

— Как себя чувствуешь? — спросил доктор Эванс, и мне захотелось придушить его за попытку завязать со мной разговор в такой момент.

Не желая разговаривать, я криво улыбнулся и кивнул. Это было глупо и непрофессионально, но если он сейчас же не снимет гипс с моей руки и не скажет результат, я наблюю на его блестящие ботинки.

Он взял какую-то странной формы штуковину и начал разрезать мой гипс. Слой за слоем он осторожно снял гипс. Омерзительный запах ударил мне в нос, и я пробурчал извинения.

— Это ожидаемо, Джек. Никто не может ходить шесть недель, не мыть часть своего тела и при этом пахнуть розами, — объяснил он.

Доктор Эванс определенно не знал мою жену. Готов биться об заклад, она обязательно что-нибудь придумала бы, чтобы справиться с этой проблемой.

Я посмотрел на свою руку, она была сморщенной и бледной из-за долгого пребывания в гипсе. Я подавил желание постучать по ней, чтобы вернуть естественный цвет. На фоне здоровой правой руки, моя левая рука сейчас выглядела больной и слабой.

— Как долго моя рука будет приходить в норму? — спросил я доктора.

— Это тоже нормальное состояние. А сейчас покажи мне свои пальцы. — Он потянулся к моей руке и попросил меня выпрямить пальцы. Они выглядели нездоровыми и не выпрямлялись до конца.

— Замечательно. Теперь сожми их в кулак.

Я сделал то, что он просил, и прижал пальцы к ладони. Каждое движение казалось непривычным. И слабым.

А я не привык быть слабым.

— Все выглядит хорошо. Кости срослись правильно. Еще неделя реабилитации, и в зависимости от ситуации ты сможешь вернуться в игру.

— В зависимости от ситуации? — резко спросил я.

— Нет, нет, — он замахал руками. — Я просто имел в виду, в зависимости от твоего самочувствия, спортивной формы. Каждый выздоравливает по-разному, — сказал доктор Эванс, и я выдохнул.

— Могу я уже сегодня побросать мяч? — спросил я, стремясь вернуться на питчерскую горку как можно скорее.

— Не вижу причин, почему нет. Только аккуратно.

Я быстро набрал текст своей девочке.




«Рука выглядит хорошо. Все срослось правильно. Не терпится проверить её в деле».




Мой телефон пиликнул раньше, чем я успел его убрать.




«Замечательно. Спасибо, что сообщил. Удачи, малыш. Люблю тебя».




Я вошел в клетку для тренировок, расположенную внутри стадиона, и взял в руки мяч. Обхватив его ладонью, я медленно сомкнул пальцы на швах мяча. Я еще не мог держать его так крепко, как раньше, но сейчас меня это не волновало. Полноценное выздоровление наступит со временем. Сердце подскочило к горлу, когда я замахнулся и кинул мяч. Я не пытался сделать подачу, а просто разогревал мышцы.

Я не чувствовал прежней уверенности в броске. Моя хватка была слабой, а пальцам не хватало силы, которая была в них шесть недель назад.

После пробных бросков я вернулся в кабинет доктора, и спросил у него:

— Следует ли мне сначала поделать силовые упражнения? Вернется ли первоначальная сила в мою руку и пальцы?

— Конечно, — сказал он и бросил мне напоминающую мяч губку. — Сожми её. — Я сделал, как он просил. — Хорошо. Пока делай так несколько раз в день, но не переусердствуй. Не больше десяти повторений за раз и не больше пяти подходов в день. Я знаю, этого может показаться тебе недостаточно, просто делай, что говорю. Также, разминай свои пальцы, прижимая их к чему-нибудь плоскому, например, дома можешь воспользоваться столом.

— Хорошо, Док. Спасибо.

* * *


Всю следующую неделю я выполнял предписания врача и каждый день бросал мяч на поле. Я чувствовал, что сила потихоньку возвращается. Моя рука приходила в норму, и когда тренер попросил меня сделать серию подач, я регулярно кидал мячи со скоростью девяносто-девяносто одна миля в час[17 - 145-146 км/ч]. Не так быстро как раньше, но все же быстро. Он вычеркнул меня из списка травмированных и сказал, что я буду принимать участие в следующей серии домашних игр.

Я не мог дождаться, когда снова смогу кидать мяч или когда надену форму команды. Пока я был травмирован, я надевал только форменные штаны и пуловер. А мне так хотелось снова одеться в полную экипировку.

В воскресенье после обеда все трибуны стадиона Ши[18 - Стадион Ши (англ. Shea Stadium) — стадион, существовавший в Нью-Йорке с 1964 по 2008 гг.] были заполнены фанатами бейсбола. Такая посещаемость была характерна для послеобеденных игр летом. Все хотели быть на стадионе и наблюдать за любимой игрой нации.

Когда я направился к питчерской горке, раздались радостные возгласы. Я скучал. Боже, как же я скучал по этой атмосфере: болельщикам, оглушительным выкрикам толпы, запаху еды и свежескошенной травы на поле.

Ступив на насыпь, я потоптался по земле, делая шипами вдоль края небольшие дырочки. Я с силой вонзил шипы ботинок в резиновую пластинку, прежде чем развернулся и наступил на неё. Хотя это и было глупо, но я соскучился по ощущению упругой резины под своей ногой.

Знание того, что мои подачи были не такими быстрыми, никак не помогало успокоить мою тревогу. Я хотел бросать сильнее, подавать быстрее, так, как делал это прежде, но моя рука не шла на сотрудничество. Мои пальцы не могли крепко ухватить мяч, как делали это раньше. И когда мяч покидал мою ладонь, его скорость была не такой, как мне хотелось бы. Я знал это, потому что чувствовал. От кончиков пальцев до ступней, мое тело понимало, что в подаче что-то изменилось.

После того, как я сделал глубокий вдох, я повернулся к кетчеру, который ждал разминочной подачи, и бросил мяч. Мяч полетел прямо в перчатку — идеальный фастбол. Моя рука пока не подводила, и я хотел сохранить это состояние как можно дольше, поэтому я размял пальцы и сделал еще десять подач, прежде чем первый беттер подошел к домашней базе.

Нацелившись на кэтчера и согласившись с заказанной первой подачей, фастбол во внешний угол, я замахнулся и бросил мяч. Беттер махнул битой и промахнулся. Я посмотрел на табло позади меня, чтобы узнать скорость своей подачи. Под информацией о страйке появились цифры девять и ноль.

Черт.

Я мог только представить, что сейчас говорили обо мне комментаторы телетрансляции: «Первая подача, фастбол, и всего девяносто миль в час? Отправьте этого парня обратно в Младшую лигу». Мне нужно было как-то отвлечься, и я перевел взгляд на трибуны туда, где обычно располагались места для членов семей игроков. Потом я дважды наклонил кепку, подавая знак для моей девочки, и увидел, как улыбка озарила её лицо.

Один взгляд на неё заряжал меня экстра-силой, в которой я так нуждался. Потом я вспомнил о ключе, что висел у меня на шее, и сжал его рукой через футболку. Глубоко вздохнув, я прищурился, глядя на кетчера. Он быстро показал мне два пальца, прежде чем прижал их к внутренней поверхности бедра. Я знал, что крученая подача получалась у меня пока плохо, я вращал в ладони мяч, пытаясь нащупать швы и повернуть мяч правильно[19 - Крученая подача — подача, для которой два пальца должны обхватывать мяч по внешнему шву, а запястье должно резко двигаться вниз и вперед через мяч, что создает еще более сильное закручивание и вызывает снижение траектории мяча на подлете к зоне «страйка».]. Я поднял колено вверх и метнул мяч в сторону беттера, он замахнулся и ударил по мячу, который полетел прямо в меня. Мое тело изогнулось, освобождая путь отбитому мячу. Воспоминания о том, как я сломал руку, были еще слишком свежими.

Я пнул землю на насыпи и выругался про себя. Шесть недель назад этот парень не мог отбить мой крученый мяч. Сейчас он отбил мою подачу, словно я предоставил ему мяч на блюдечке. Его реакция была чертовски идеальной, что нельзя сказать про меня.

Следующие пять иннингов я подавал более-менее ровно. Я вывел из игры четырех игроков команды соперника, и больше, чем у всех остальных игроков, с моих подач случался гранд-аут[20 - Граунд-аут (англ. ground-out) — бэттер выбывает в аут после того, как защитники доставляют мяч на первую базу до того как он смог до неё добежать.]. Но я был разочарован. Во мне боролись смешанные чувства: с одной стороны я был рад, что показал достойную игру, с другой — я злился, что не мог делать более быстрые подачи. Я старался, вкладывал все силы в бросок, но мне так и не удалось послать мяч быстрее девяноста одной мили в час.

Когда ко мне подошел тренер, он хлопнул меня по спине и сказал не переживать по этому поводу. Но я переживал. В этом виде спорта ты всегда переживаешь. Ничто не вечно, и тебя могут в любой момент заменить.

После игры я вышел из раздевалки через знакомые двери в коридор, где меня ждала Кэсси. Моя девочка успокоила меня. Одно её присутствие делало все в моей жизни правильным. Я мог выиграть любую битву, пока она со мной. Я даже был готов отправиться на войну, черт возьми, зная при этом, что дома меня ждет она.

Кэсси встала на носочки и чмокнула меня в губы.

— Ты играл отлично. Как себя чувствуешь?

— Спасибо, Котенок. Чувствую себя хорошо. Но знаю, что могу играть лучше.

— Это твоя первая игра после травмы. С каждым новым выходом ты будешь все сильнее.

— С каждым выходом? Оу, ты уже говоришь как бейсболист, — подразнил я, опуская руку ей на спину.

— Я на самом деле это имею в виду. Никто не ждет, что ты прямо сейчас будешь в идеальной форме.

Я знал, что она пыталась помочь мне, но сомневался в её словах. Мой тренер, менеджер команды да все ожидают от меня быстрой подачи. И неважно, говорят ли они мне это в лицо или нет, они обсуждают меня за закрытыми дверями.

— Накорми меня, женщина. Я голодный, — сказал я, желая сменить тему разговора, и поцеловал её в голову, когда мы вышли со стадиона.

* * *


Весь следующий месяц я работал над броском. Я выполнял подачи на всех играх, в которых должен был принимать участие, но так и не смог прибавить скорости своим мячам. Все постоянно утверждали, что мне нужно подождать, когда приду в оптимальную форму, но я видел разочарование в их глазах. И хотя товарищи по команде никогда не признались бы в этом, они были счастливы, что такое не случилось с ними. Я не мог винить их. Если бы нечто подобное произошло с кем-то другим, я бы испытывал похожие чувства, радуясь, что это не я.

Со стороны, возможно, казалось, что бейсбол достаточно легкий вид спорта. Общественность в основной своей массе считала, что если спортсмен зарабатывает хорошие деньги, занимаясь любимым видом спорта, то у него не должно быть причин, чтобы жаловаться. Какими бы счастливыми мы были, если бы зарабатывали мешки денег, играя каждый день?

Но жизнь редко бывает такой легкой, как представляют себе окружающие. Бейсбол был явным тому доказательством. Это был бизнес. И иногда достаточно жестокий. Самое ужасное для игрока случалось тогда, когда деловая сторона бейсбола шла в разрез с его простым желанием играть в любимую игру.

Каждый бейсболист просто хочет играть. Никто из нас не желает быть вовлеченным в деловые аспекты этого вида спорта, вот поэтому у нас есть личные агенты и менеджеры. Мы доверяем им разбираться с этим дерьмом, чтобы мы могли просто сконцентрироваться на игре.

Но дела в бейсболе обстоят иначе. Ты вынужден играть по их правилам словно чертов шарик в пинболе[21 - Пинбол (англ. pinball)(не путать с пейнтболом) — тип аркадной игры, в которой игрок набирает игровые очки, манипулируя одним или более металлическими шариками на игровом поле, накрытом стеклом (на пинбол-машине) при помощи лапок (флипперов).], который нужно отбить рычажками, чтобы он ударялся о препятствия с целью заработать как можно больше очков. Когда флипперы не могут до него дотянуться, он проваливается в дыру. Так же и игроки, все равно остаются маленькими мячиками на игровом поле бейсбольных воротил.

— Джимми хочет видеть тебя, — сказал мне тренер после того, как я принял душ. Нервное напряжение пронеслось по моему телу; если менеджер хочет поговорить с тобой, то это не предвещает ничего хорошего. Я знал, что моя игра сейчас была не на том уровне как раньше, но я еще не набрал форму после травмы. Я еще не играл на сто процентов своих возможностей, и они знали это. Мне требовалось больше времени.

— Закрой дверь, Джек, — хриплым голосом потребовал Джимми.

Мой живот сжался в тугой узел, я закрыл дверь и встал рядом с ней.

Джимми махнул рукой.

— Иди, садись.

Я отрицательно покачал головой.

— Я лучше постою. Если вы собираетесь ошарашить меня плохими новостями, я предпочту стоять. — Я потянулся к своей левой руке и стал разминать пальцы.

Джимми кивнул и посмотрел мне прямо в глаза, его голос звучал по-деловому, никаких эмоций.

— Хорошо, Джек, видишь ли, мы собираемся тебя продать. Две команды заинтересовались тобой, и я хотел спросить о твоих предпочтениях. — Он откинулся в кресле и стал смотреть на меня, ожидая ответа.

Неужели он только что сказал, что они продают меня?

Моим первым порывом стало желание бороться за свое место в команде, но это был не тот случай, когда ты мог на что-то надеяться. В бейсболе это не работает. Когда тебя решают продать, то не ведут никаких переговоров с твоими агентами или семьей. Это просто сделка между командами, и ты, как правило, в ней не участвуешь. Здесь не подписывают никаких долговременных контрактов, только когда какая-то команда покупает тебя, вы заключаете текущий контракт. Обычно мнение игроков не спрашивают. В редких случаях они интересуются твоими предпочтениями.

Например, как сейчас.

Я хотел бороться, но сейчас я был слишком шокирован, чтобы что-то ответить. Слово «продаем» продолжало крутиться у меня в голове.

— Но мне нравится Нью-Йорк. И эта команда, — сказал я как-то по-детски. Мне захотелось стукнуть себя прежде, чем слова слетели с моих губ.

— Мы знаем, что так и есть, парень. Но твоя подача больше не такая как прежде, и в интересах команды будет лучше тебя продать.

В интересах команды.

Бейсбол — это бизнес.

Бейсбол — это бизнес.

Бейсбол — это бизнес.

И неважно как много раз я напомню себе об этом, боли не станет меньше.

Напряжение билось в моей груди, пока я смотрел в сторону, пытаясь сообразить, что сказать. Наконец, я собрался и посмотрел прямо на Джимми.

— Я еще не выздоровел на все сто процентов. Мне просто нужно время. Я снова наберу прежнюю форму, вы же знаете, что я это сделаю.

Он покачал головой.

— Это уже решенное дело.

— Почему тогда вы даете мне право решить, в какую команду переходить? — Я чувствовал легкое головокружение, комната кружилась у меня перед глазами, или это голова все еще не пришла в себя от услышанной новости.

— Потому что это все же сделка. Обе команды сделали одинаковые предложения, поэтому я решил проявить любезность и спросить, есть ли у тебя предпочтения, куда пойти.

— Спасибо, — сказал я и кивнул.

— Тобой интересуются Торонто и Анахайм[22 - Торонто Блю Джейс (англ. Toronto Blue Jays) и Лос-Анджелес Энджелс из Анахайма (англ. Los Angeles Angels of Anaheim) — профессиональные бейсбольные клубы, выступающие в Главной лиге бейсбола.]. Дай мне знать, какую команду ты предпочитаешь, и я постараюсь сделать все в лучшем виде.

Я втянул воздух. Тут даже думать было не о чем.

— Анахайм. Определенно Анахайм. — Если уж меня продают и мне придется уехать из Нью-Йорка, то, по крайней мере, мы с Кэсси вернемся домой.

Черт.

Кэсси убьет меня.

Водоворот мыслей завертелся в моей голове, когда я подумал о последствиях нашего переезда. У Кэсси здесь была любимая работа. Наш дом находился в Нью-Йорке. Мы были единственными клиентами Маттео. И мы несли определенные обязательства перед нашими друзьями. Вдруг я почувствовал себя так, словно тяжесть всего мира навалилась мне на плечи.

Джимми прочистил горло.

— Отлично. Я дам им знать. — Он кивнул головой, давая понять, что больше не задерживает меня, и махнул рукой в сторону двери.

По пути к выходу я остановился на секунду, потом обернулся и спросил:

— Когда произойдет сделка?

— Крайний срок через несколько дней, поэтому не будем затягивать.

Несколько дней?

— Я еще буду играть за команду? — спросил я. Возможно, это был странный вопрос, но мне бы хотелось знать, когда произойдет этот знаменательный последний раз. Мне бы хотелось попрощаться с игрой за Метс, зная, что я ступлю на насыпь последний раз, надену форму команды в последний раз, пройдусь по полю в последний раз. Я был бейсболистом, а мы, черт возьми, с ума сходим по любимому делу, разве не так?

— Вероятно, нет. Ты хороший питчер, Джек.

Несколько месяцев назад я был великолепным питчером.

— У тебя есть еще несколько лет, чтобы играть в бейсбол, так что не позволяй ничему подобному сломить тебя. Это всего лишь часть игры.

На секунду у меня перед глазами все покраснело, когда эмоции хлынули через мое тело от такой несправедливости. Черт возьми, ему легко было так говорить.

К счастью, я не произнес свои мысли вслух, но все же пробормотал:

— Как бы не так.

— Прошу прощения? — Джимми швырнул ручку на стол и уставился на меня, его лицо медленно краснело от раздражения.

— Это… — кратко сказал я и замолчал. — Это вовсе не часть игры. Скорее всего, это часть бизнеса, но уж точно никак не игры. — Затем я открыл дверь и вышел.

У меня осталось всего несколько лет? Черта с два. Я покажу им. Моя рука еще не зажила окончательно, но я обязательно вернусь в прежнюю форму. Свои лучшие годы в бейсболе я проведу в команде Анахайм Энджелс. В конце концов, я еще долго буду играть.

* * *


Маттео вез меня домой в тишине. Так было заведено с тех пор, как я получил травму. Он позволял мне решать, хочу ли я разговаривать или нет, и последние несколько дней я предпочитал молчать. От этого я чувствовал себя дерьмово, ведь мы были друзьями; и я не всегда вел себя с ним так, как в эти дни.

— Увидимся позже. Спасибо, что довез, — сказал я и вылез из машины прежде, чем это сделал Маттео, и направился к зданию, где располагалась наша квартира.

Поднявшись наверх, я переступил порог дома, отчаянно желая увидеть мою девочку.

— Кэсси? — крикнул я в тишину и стал ждать. Ответа не последовало. Она не приезжала сегодня на игру, потому что должна была работать, да и я не подавал на сегодняшней игре.

Бросив взгляд на сотовый, я предположил, что она до сих пор находилась в своем офисе. Я не мог ждать. Черт возьми, да я сойду с ума, если не поговорю с ней прямо сейчас. Она должна узнать, что произошло, и мне все равно рано или поздно придется рассказать об этом.

Учитывая, что нам придется через несколько дней уехать из Нью-Йорка, ни о каком позже даже речь быть не могло.

Я набрал номер Кэсси и стал расхаживать по комнате, пока ждал, когда она ответит.

— Привет, малыш, — ответила она, её голос был подобно успокаивающему бальзаму на мои расшатанные нервы.

— Котенок, когда ты приедешь домой? — я попытался скрыть поспешность в моем тоне, но потерпел фиаско.

— Что случилось? — резко спросила Кэсси, максимально сосредоточившись. — Ты в порядке? Я могу приехать прямо сейчас, если я тебе нужна.

— Да, ты мне нужна, — признался я.

— Все в порядке? С тобой все хорошо? — спросила она с отчаянным волнением в голосе.

Я теребил рукой свои волосы, пока кружил по комнате.

— Уверяю тебя, со мной все в порядке. Мне просто нужно, чтобы ты приехала домой.

— Хорошо. Сейчас буду.

За пятнадцать минут ходьбы по гостиной, которые понадобились Кэсси, чтобы добраться до дома, я чуть не протер дырку в полу. В ту секунду, как она появилась в дверях, я помчался к ней и заключил в свои объятия.

— Мне жаль. Мне так жаль.

— Что происходит? Джек, ты пугаешь меня, — призналась она, с её лица сошла вся краска.

— Меня продали, — выпалил я.

Остатки румянца тут же сошли с её лица.

— К-куда?

— Они спросили, есть ли у меня предпочтения, и я сказал «да», но я толком ничего еще не знаю, так как сделка не завершена.

— Куда?

— Анахайм или Торонто.

— Хорошо. Хорошо. — На мгновенье её взгляд расфокусировался, потом она затараторила, заваливая меня вопросами: — И что теперь? Нам нужно переезжать, правильно? И отказаться от этой квартиры. Ты поможешь мне с переездом? Конечно же, нет. Как все это работает? — она замолчала, колесики в её голове наконец-то встали на место, теперь она ясно оценивала ситуацию. — Я должна уйти с работы. Боже. Я люблю свою работу.

Я хотел облегчить Кэсси последствия от моего перехода в другую команду. Сказать, что она никогда не должна отказываться от чего-то ради меня. Или переезжать вместе со мной. Или кардинально менять свою жизнь ради меня. Но без моего Котенка я просто-напросто умру. Я нуждался в этой девочке так же, как растения нуждаются в воздухе. Я мог бы предложить ей такой вариант, но я бы солгал, стиснув зубы. И она в два счета раскусила бы меня.

Кэсси посмотрела на меня, её зеленые глаза блестели от слез.

— Как теперь нам быть? Расскажи мне, что теперь будет?

Её взгляд разбивал мне сердце. Я потащил её к дивану и усадил к себе на колени, а сам обхватил руками её талию. Я расскажу Кэсси все, что она захочет услышать, но в первую очередь мне нужно было почувствовать её близость. Мне нужно было касаться её, пока я буду говорить.

Я прижал голову к её груди.

— Я должен уехать в тот день, когда произойдет сделка, где бы мы ни находились. Моя игра в Метс в ту же секунду закончится, и они вручат мне билет на самолет.

— А если команда будет в отъезде в этот момент? — спросила Кэсси, перебирая пряди моих волос.

— Я уеду прямо оттуда, где будет находиться команда. У меня не будет возможности вернуться домой и увидеться с тобой или собрать хоть какие-то вещи. Если мы будем находиться в другом городе, мне придется уехать в стан новой команды прямо оттуда.

— Это жестоко, — сказала она, и я рассмеялся.

— Ну да, есть немного.

Кэсси втянула воздух.

— У тебя вообще не будет свободного времени, правильно? Я имею в виду, вам дают сорок восемь часов на сборы при условии, что есть дети, в твоем случае, тебе свободного времени не положено.

— Нет, у меня не будет времени на сборы. Но это не означает, что ты должна заниматься переездом в одиночку. Ты можешь поговорить со своим боссом и все спланировать. Ты не обязана уезжать со мной прямо сейчас. Мы можем подождать, когда закончится сезон, тогда я смогу помочь тебе со сборами, и мы переедем на новое место вместе.

Кэсси подумала мгновенье, после чего перевела взгляд на меня.

— Джек, посмотри на меня, — её голос звучал мягко и спокойно. — Я не останусь здесь без тебя. Тебя продали, значит и меня продали тоже. Мы команда, помнишь?

Обняв свою жену еще крепче, я проговорил около её волос:

— Я просто не хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь одинокой. Я пойму, если ты захочешь подождать, когда я смогу тебе помочь. И если тебе нужно время, чтобы разобраться с делами на работе, прежде чем ты переедешь на новое место, оставайся здесь столько, сколько нужно. — Я на самом деле имел в виду то, что сказал. Мне будет чертовски тяжело без Котенка, но у неё тоже есть своя жизнь здесь. Это будет справедливо, если она останется, чтобы разобраться со своими делами.

Кэсси шмыгнула носом и сильнее прижалась ко мне.

— Я не хочу, чтобы ты волновался обо мне. Я смогу сама разобраться с переездом и со всем остальным, что потребуется сделать. Ты должен только волноваться о том, как будешь играть в новой команде, чтобы боссы Метс пожалели, что лишились такого игрока. Не могу поверить, что они продают тебя!

— Спасибо, Котенок. Я тоже не могу в это поверить. Хорошо, что твоя подвеска все еще у меня. Думаю, сейчас я нуждаюсь в ней больше всего. — Я достал ключ из-под рубашки и погладил выгравированные на нем буквы, прежде чем позволил ему свободно упасть мне на грудь.

— Он твой, пока у тебя не пропадет в нем необходимость, — сказала она с улыбкой, когда протянула руку и прикоснулась к ключу. — У меня такое ощущение, что команда предала тебя. Почему я так себя чувствую? Ты тоже так себя чувствуешь?

То, что я чувствовал, было чертовски глупо, так как я испытывал обиду за все случившееся. Мне что, двенадцать лет? Нет, я мужчина, а взрослые мужчины не должны раскисать от подобного дерьма.

Правда заключалась в том, что мне было больно, и я ненавидел признаваться в этом. Но я поклялся, что никогда не буду лгать моей жене, и намеревался сдержать свою клятву.

— Я не знаю, чувствую ли себя в большей степени преданным, чем сломленным. Я по глупости думал, что они будут бороться за меня. Просто сейчас мои подачи не на должном уровне, но они знают, что, в конце концов, я вернусь в прежнюю форму. Я чувствую себя так, словно они выкинули меня из команды. И это действительно больно, потому что я бы никогда их не бросил. Они моя команда, и я всегда выкладывался на сто десять процентов, когда стоял на насыпи. И обидно осознавать, что это не было взаимно. Ну не глупо ли?

Да уж, я считал, что глупо признаваться в этом Кэсси. Хотя я знал, что она понимала меня больше, чем кто-нибудь еще в этом мире, мне все равно было неприятно говорить это вслух.

— Это вовсе не глупо, — сказала Кэсси. — Ты любишь эту команду. Но как ты сказал, команда в свою очередь не любит тебя так же, как ты её. Они решили расстаться с тобой.

Я фыркнул.

— Меня вышвырнули.

Тогда Кэсси посмотрела на меня своими чертовски огромными глазами и сказала:

— Я никогда не брошу тебя.

Мое сердце наполнилось любовью к ней, я взял её левую руку и поцеловал кольцо с бриллиантом, которое сам одел ей на палец пару лет назад.

— А я и не позволю тебе это сделать.

Она засмеялась, и её тело затряслось рядом с моим.

— Да, я знаю. Мы через это уже проходили.

— И посмотри, как у нас хорошо получилось, — игриво подразнил я, прекрасно осознавая, что Кэсси была лучшим, что когда-либо случалось в моей жизни.

— Я хотела сказать, что у нас получилось это лучше, чем просто хорошо, мистер Картер.

— Для меня, возможно. Я ведь не знаю, как это выглядит с твоей стороны.




Глава 11. Переизбыток эмоций


Кэсси


Спустя два дня Джек получил сообщение о своем переходе в другую команду. Метс в этот момент находились в Сент-Луисе, и, как того требовали условия сделки, он был вынужден сразу вылететь в Техас, где ему предстояло встретиться со своей новой командой, Анахайм Энджелс. Конечно, сейчас у них было другое название, но для меня, девчонки, выросшей в Южной Калифорнии, они навсегда останутся Анахайм Энджелс.[23 - Лос-Анджелес Энджелс из Анахайма (англ. Los Angeles Angels of Anaheim) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола. С 1997–2004 гг. носил название Анахайм Энджелс.]

Нам повезло, что Энджелс были одной из тех команд, которые претендовали на Джека. Это означало не только то, что мы вернемся домой, но еще и то, что Джеку не придется впопыхах искать себе жильё во время перерывов между играми. Слава Богу, у нас в Калифорнии была семья, и, пока я не приеду, Джек будет жить у бабушки и дедушки.

Если бы его продали в Торонто, команда смогла бы предоставить ему только гостиничный номер. И то всего лишь на пару ночей, потом он был бы вынужден самостоятельно искать себе квартиру. Это была еще одна неприятная сторона жизни профессионального бейсболиста. Никто не поможет тебе, когда ты в этом больше всего будешь нуждаться. Если бы у Джека не было меня, не знаю, что бы он стал делать. У игроков просто-напросто нет времени искать себе жильё и решать другие подобные проблемы, когда они целые дни проводят на игровом поле, пытаясь отстоять свое место в команде.

Конечно, мне не нравилось, что придется оставить любимую работу и дом, который мы обустроили для себя в Нью-Йорке, но я больше не могла находиться вдали от Джека. Поэтому на следующее утро после завершения сделки, придя на работу, я прямиком направилась в кабинет Норы.

— Хм. Я знаю, почему ты пришла ко мне в офис, — сказала она, на мгновение притворившись, что обижена на меня. Потом искреннее возмущение взяло верх: — Не могу поверить, что они продали его!

Пораженная её взрывом эмоций, я не знала, что делать — плакать или смеяться.

— Я чувствую то же самое.

— Я действительно буду скучать по тебе, — сказала она с серьезным выражением лица. Нора была умной женщиной, очевидно, она сложила два плюс два и поняла, почему я пришла к ней без предварительного уведомления.

— Не могу поверить, что должна вернуться назад в Калифорнию. Не пойми меня неправильно, я люблю свой родной город, но я еще не готова распрощаться с Нью-Йорком. Разве это плохо?

— Конечно, нет. Нью-Йорк у тебя в крови, Кэсси. Плюс, у меня есть для тебя предложение. — Она с хитрой улыбкой потерла ладони.

Мое настроение сразу же улучшилось.

— Что? Скажи что-то такое, что позволит мне работать на журнал, не требуя моего непосредственного присутствия здесь. — Я чуть ли не молила её.

Нора вздохнула и, недовольно посмотрев на меня, покачала головой.

— Ты испортила весь сюрприз.

— Скажи мне это!

— Столько, сколько ты сможешь быть независимым фотографом, я буду нанимать тебя на проекты. И, дорогая, твоя работа говорит сама за себя, поэтому у меня не возникнет никаких проблем, чтобы осуществить эту идею.

Я поднялась со своего стула, быстро подошла к рабочему столу Норы, наклонилась и крепко обняла её.

— Спасибо тебе большое, Нора! Спасибо, спасибо, спасибо! — воскликнула я. — Это для меня очень много значит.

— Лапочка, мы счастливы, что ты у нас есть.

— Нет, это я счастлива, что вы есть у меня, — я чуть ли не кричала. — Когда мне нужно перейти на новую должность? Как вообще все это организуется?

— Как я поняла, тебе надо уехать из города так скоро, как это возможно, я права? — спросила она, и я пожала плечами. — Не обещаю тебе постоянную занятость, но я буду привлекать тебя на все проекты, на которые смогу. Конечно, это будет не так часто, как если бы ты работала здесь, но в любом случае лучше, чем ничего. И будучи независимым фотографом, ты сможешь поставить почасовую оплату твоих услуг или фиксированную плату за проект, это уж как сама решишь. Но смотри, ты можешь получить одинаковое вознаграждение за разный объем работы.

— Я, в самом деле, тебя люблю.

— Чудесно. Сейчас иди напиши заявление на увольнение и принеси его мне, чтобы я смогла тебя отпустить.

— Ты хочешь, чтобы я заплакала? — сказала я и смахнула слезы, которые норовили покатиться по моим щекам.

— Я просто пытаюсь облегчить тебе жизнь, Кэсси, и вовсе не хочу, чтобы ты плакала. — Нора посмотрела на меня понимающим взглядом.

— Ты права. И я люблю тебя за это. Никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя, Нора. Ты самый лучший босс в мире.

Она кивнула и без капли смущения добавила:

— Я чертовски невероятна.

Я расхохоталась.

— Не знаю, что бы я стала делать, и как бы я смогла уехать. Спасибо, что облегчила нам с Джеком жизнь в такой непростой период.

Нора фыркнула.

— Сама виновата, что такая талантливая. А сейчас иди, — сказала она с пренебрежительными нотками в голосе, — пока у меня тушь не потекла.

Я еще раз обняла Нору и чмокнула её в щеку, потом развернулась и направилась к выходу, делая это последний раз в обозримом будущем.

— Кстати, — окликнула меня Нора. — Фотографии Трины невероятны. Ты все еще планируешь её фотосессию после родов, правда?

— Конечно! Иначе Трина убьет меня.

Я успокаивала себя тем, что в ближайшее время еще вернусь сюда, чтобы выполнить свою работу. Я даже не уехала из города, но уже жаждала вернуться. Нью-Йорк определенно оставил на мне свою метку.

Закрыв дверь в кабинет Норы, я в последний раз направилась к своему рабочему месту, села на стул и покрутилась вокруг себя, после чего уставилась на экран монитора. Заявление на увольнение я написала за две секунды и так же быстро отправила его по электронной почте Норе. Если бы я стала и дальше его перечитывать, то возможно не сдержалась бы и нажала «Удалить».

Как ни странно, за столько лет работы у меня накопилось мало личных вещей. Я собрала их в коробку и выскользнула из офиса в коридор, не создавая много шума. Как бы мне не было тяжело покидать это место, я не хотела из своего ухода устраивать спектакль. Я планировала послать коллегам прощальное письмо по электронной почте, когда прилечу в Калифорнию.

Я знала, что это больше походило на трусливое бегство, но, как показывает практика, коллеги не позволяют спокойно уйти с работы. Они имеют привычку создавать хаос, устраивать прощальные вечеринки, которые никогда не заканчиваются. Конечно, они делают это из лучших побуждений, но сейчас мне все это было не нужно. Мне требовалось как можно скорее упаковать вещи и уехать в Лос-Анджелес. Нам с Джеком нужен был новый дом, и моя задача заключалась в том, чтобы найти его. Потому что именно это и делают жены игроков Высшей лиги — заботятся о своих мужчинах.

Пока я шла к станции метро, то думала о том, что слишком спокойно отреагировала на свой уход с работы. Я уже была готова к потоку слез и душевной боли, но так их и не дождалась. Я много раз спорила с Джеком по поводу моей карьеры и всегда занимала жесткую позицию, когда речь заходила о моих мечтах и желаниях. Но прямо сейчас, все, чего я на самом деле хотела, просто быть рядом со своим мужем. Я знала, что уже говорила на эту тему с Джеком прежде, но это было до того, как я ушла с работы, до того, как я фактически оставила любимое занятие.

Увлечение было непостоянной вещью. В одну минуту ты думаешь, что готова умереть ради любимого дела, но в следующую минуту понимаешь, что чувствуешь себя вполне неплохо и без него. Полтора года назад я могла бы жизнью поклясться, что не прожила бы и минуты без своей карьеры. Я заверила себя в том, что если бы лишилась возможности фотографировать, то моя душа стала бы чахнуть и в конце концов умерла, не оставив после себя ничего, кроме воспоминаний.

Но жизнь складывается так, что ты меняешь свои приоритеты. Или это я изменилась, потому что никогда не чувствовала себя настолько полной жизни, как сейчас. И это никак не было связано с моей карьерой.

Именно в этот момент, когда я стояла на полутемной станции метро в окружении незнакомцев и одиноких музыкантов, я поняла, что мой дом был там, где находился Джек. Сейчас он не жил в Нью-Йорке, значит, и я больше не принадлежала городу. Это была простая истина, но крайне глубокая по своей сути. Мне следовало прирасти к тому месту, где поселился Джек, подобно тому, как океан прибивает ракушку к берегу. Джек был ракушкой, которая находилась в постоянном движении и которую перебрасывали с места на место приливы и отливы, а также другие силы, более мощные, чем он сам. А я была песком, который окутывал эту ракушку и смягчал удары волн, швыряющих её из стороны в сторону.

Когда я вошла в вагон метро, мое лицо озаряла улыбка. Понимание… пробуждение… наполнили меня такой радостью, которая я не думала, что вообще могла существовать. Это был самый лучший подарок, который я когда-либо получала от жизни. Мое сердце было готово лопнуть от огромного счастья, испытываемого мной в данный момент.

Если быть честной, то раньше я не думала, что так спокойно буду воспринимать следующий этап в карьере Джека. Я поняла, что всегда пыталась бороться за то, что, в конечном счете, только отдаляло нас друг от друга. Но жизнь складывалась так, что Джек стал частью меня, и желание сохранить нашу семью единой было главным приоритетом.

Я была не просто женой игрока Высшей лиги, я была женой Джека, мать его, Картера. И я хотела заботиться о своем мужчине, так же как и он заботился обо мне. У меня не было никаких сомнений в том, что Джек сделает для меня всё, о чем бы я его не попросила. Правда заключалась в том, что я ничего не хотела у него просить. Больше не хотела.

Мои страхи по поводу наших отношений остались далеко позади. То время, когда я пыталась что-то доказать ему и себе прошло. Не то, чтобы я окончательно отказывалась от своей мечты в пользу семьи, просто по ходу развития наших отношений Джек и его жизнь стали частью этой самой мечты. Рядом с ним я чувствовала себя полноценной, хотя раньше упорно боролась против этого.

Честно говоря, быть вдали от Джека оказалось гораздо сложнее, чем жить без работы. И никто не был бы сильнее удивлен этим признанием, чем я сама.

* * *


Час спустя я попала домой. Консьерж позвонил мне и сказал, что пустые коробки для упаковки вещей, которые я заказывала, прибыли. Слава Богу, он поднял их на мой этаж и занес в квартиру. Гора из коробок была выше кухонного стола.

— Вам нужна упаковочная лента, миссис Картер?

Я огляделась и постучала себя по голове.

— Совсем забыла. Она у вас есть, чтобы я могла одолжить?

Он улыбнулся, и его кустистые брови сомкнулись, напоминая большую серую гусеницу.

— У нас её уйма. Сейчас вернусь.

— Спасибо, Томас! Просто входи без стука, — прокричала я.

Джек был прав. Пытаться собрать вещи в одиночку было невыполнимым занятием. Я посмотрела вокруг себя на множество вещей, которые у нас накопились за эти годы, и поняла, что нет никакой возможности мне одной упаковать все в кратчайшие сроки.

И как жены других игроков делают это, тем более, если у них есть дети? Они нанимают кого-то в помощь, разве не так? У меня появилась одна идея, я набрала номер Трины и стала ждать ответа.

Томас просунул голову во входную дверь, положил на столик в коридоре два рулона упаковочной ленты, махнул мне рукой и скрылся. Я крикнула ему «спасибо», когда Трина ответила на мой звонок.

— Не могу поверить, что ты оставляешь меня, — сказала она без предисловий. Её акцент поразил меня даже сейчас, когда она, не сказав «привет», начала возмущаться.

Я вздохнула.

— Я знаю, но стараюсь не думать об этом. — Расставаться с Триной и Маттео будет тяжело. Может быть, мне удастся уговорить их переехать в Калифорнию? Кроме того, нам понадобится водитель в Лос-Анджелесе. Как бы чудесно это не звучало, но я отбросила столь бредовую идею.

— Итак, в чем дело? Я знаю, ты звонишь не для того, чтобы поболтать с пухлой девицей.

— Трина, ты на седьмом месяце беременности! Ты не пухлая! Глядя на тебя со спины, невозможно заметить, что ты беременна. Поэтому многие девушки ненавидят тебя.

— Меня ненавидят девушки? — усмехнулась она, придя в ужас от этой мысли.

— Я имела в виду, что они могли бы тебя ненавидеть, — сказала я и засмеялась.

— Ну, так в чем дело, милая?

— Когда я уеду, могу я иногда звонить тебе? Ты можешь просто читать мне по телефону книги. Мне все равно. Я буду скучать по твоему неподражаемому голосу.

Британский акцент Трины был восхитителен; будь я парнем, я бы запала на неё только из-за акцента. К тому же, слова, которые она использовала в своей речи, были просто очаровательны. Всё у неё было «блистательно» или «чудесно»; а когда она сердилась или расстраивалась, то использовала какое-то незнакомое мне ругательство. Я до сих пор пыталась понять, что она имела в виду фразой «я валяюсь», и решила, что это означало «я поражена», но полной уверенности не было.

— Только до тех пор, пока не родится ребенок, потом я прибью тебя, если ты разбудишь его своим звонком, — сказала она и рассмеялась.

— Заметано. Ну, настоящая причина, по которой я звоню, заключается в том, что я не знаю, как мне собрать вещи в целой квартире. Я буквально схожу с ума, потому что не представляю, как мне разобраться с этим в одиночку. Как жены других игроков делают это? Что вообще делают люди в таких случаях? Помоги мне!

— Ты, должно быть, шутишь? Кэсси, скажи мне, что ты не сидишь в квартире в окружении пустых коробок, гадая, с чего бы начать?

Медленно повернув голову и оглядев красиво обставленную квартиру, я посмотрела на все с новой критической точки зрения. Вдруг те вещи, которые я с такой любовью покупала в эту квартиру, стали выглядеть проклятьем моего существования.

— Вообще-то, сейчас я смотрю на стопку пустых коробок. Но я могу расставить их вокруг себя и гадать, с чего начать сборы.

Трина шикнула на меня, прежде чем добавила:

— Да ты и за пару месяцев сама все не упакуешь. Ты должна нанять грузчиков, солнце. Они не только соберут твои вещи, но и перевезут их на другой конец страны. От тебя потребуется только сказать им, куда отправить все это.

Я выпрямилась, возбужденная этой идеей.

— Они упакуют вещи за меня? И закроют входную дверь?

— Закроют входную дверь? Размечталась, — подразнила она. — Но да. Тебе нужно позвонить по твоим контактам в офис Метс и спросить, не могут ли они кого-нибудь порекомендовать. Они должны помочь тебе с этим, Кэсси. Но, насколько я знаю, иногда они отказывают. Если с Метс не получится, найди контактную информацию с офисом Анахайма и попроси их о помощи. Одна из этих долбаных команд должна помочь несчастной женщине, которая не смогла разгрести такую дерьмовую работу.

Я кивнула, хотя она не могла меня видеть.

— Я поняла. Блин, это просто сумасшествие какое-то, что Джека продали в тот момент, когда команда была в отъезде. Он даже не смог вернуться домой. Он оставил меня одну заниматься сборами, а еще предполагается, что я позабочусь о том, как перевезти через страну содержимое целого дома, потому что ближайшие восемь недель он будет играть в бейсбол.

— Это стало одной из причин, по которым у нас с Кайлом не сложились отношения. Знаю, я сама часто бывала в разъездах, но я могла и не соглашаться на все фотосессии, которые мне предлагали. Но эти парни… — она замолчала, что-то вспомнив, — у них вообще нет времени ни на что. Кайл постоянно говорил мне, как сильно расстраивались игроки, у которых были дети, понимаешь?

Что?

— Нет, не понимаю. Расскажи мне.

— Ох, те игроки, у которых есть дети, всегда ходят грустными, потому что, как сами они выражаются, чувствуют себя отцами на расстоянии и постоянно все пропускают. Знаешь, дни рождения и праздники и всё остальное, что важно для маленьких детей.

— Да, я слышала, как некоторые жены игроков говорили об этом. Это жестокий бизнес. Нужно по-настоящему любить спорт, чтобы играть по таким правилам.

Мой взгляд наткнулся на банку с четвертаками, которая стояла на шкафу. Я уставилась на неё, пока голос Трины эхом отдавался у меня в голове, а внимание мое пребывало в рассеянном состоянии.

— И ты должна по-настоящему любить того мужчину, который играет в бейсбол, чтобы остаться с ним, несмотря ни на что, — выдала она, делая мне комплимент.

— Либо это любовь, либо все жены бейсболистов сошли с ума. Скорее всего, второе.

— Скорее всего, — Трина зевнула в трубку, вынуждая меня зевнуть в ответ. — Прости. Я устала. Этот последний триместр просто сводит меня с ума. Я все время устаю.

— Иди отдыхай. Спасибо за совет. По крайней мере, теперь я знаю, чем займусь завтра. Я тоже очень сильно устала. И все из-за тебя.

— Солидарная усталость?

— Ага! Я устала за тебя и твоего ребенка через трубку телефона, — подразнила я.

— Люблю тебя, — сказала она и снова зевнула.

— И я тебя. Спокойной ночи.

* * *


В тот момент, когда игрок перестает быть частью команды, они снимают с себя ответственность за него и его проблемы. Когда я, наконец, связалась с офисом Метс, они ничем не смогли мне помочь. Мне захотелось плакать. Тот факт, что я оставила сообщение им еще утром и целый день прождала, когда мне перезвонят, и так и не дождавшись звонка, вероятно, напрямую повлиял на мое настроение.

Последнее время я была слишком эмоциональной, абсолютно все вызывало у меня слезы. Конечно, я винила во всем свою тонкую натуру, которая тяжело переживала постоянное отсутствие Джека. Но когда я расплакалась после просмотра рекламного ролика, я была убеждена, что просто-напросто сошла с ума.

Зазвонил мой телефон, на экране появилась фотография Джека, где он улыбался в полный рот.

— Привет, — проскулила я, вытирая нос тыльной стороной ладони.

— Кэсси? Ты плачешь? Почему ты плачешь? — нежный голос Джека тут же окутал меня заботой.

— Ничего, малыш. Это просто глупая реклама, где парень возвращается домой с войны и видит свою семью, а они не догадываются о его возвращении. Он устроил им сюрприз… — я замолчала, слезы с новой силой потекли из моих глаз.

— Ты плачешь из-за рекламы? Я правильно расслышал?

Я шмыгнула носом.

— Заткнись, Джек. Я плачу потому, что стала слишком эмоциональной. Тебя здесь нет, и я безумно скучаю. Наша квартира просто огромная, у нас здесь чертовски много вещей, и никто мне не помогает, а все, чего я хочу, это быть с тобой. Но с такими темпами я не перееду к тебе как минимум до начала следующего сезона.

— Ох, Котенок, — он начал смеяться, и я поклялась убить его, если он не остановится. — Хочешь, я пошлю кого-нибудь, чтобы собрали наши шмотки? Я хочу, чтобы ты прямо сейчас прилетела в Сиэтл, а я найду кого-нибудь, кто разберется с нашим переездом. Только скажи слово, и всё будет сделано. Ты не должна заниматься сборами одна. Я же говорил тебе уже.

— Это так мило, — пробормотала я сквозь всхлипы.

— Что именно?

— То, что ты защищаешь меня и заботишься обо мне. Я люблю тебя-я-я, — протянула я в трубку. Мои слова сопровождали рыдания, так как я уже не могла остановиться.

— Я тоже люблю тебя, — сказал Джек. — Перестать заниматься сборами. Что бы ты ни делала, остановись. Мы разберемся с этим позже. А прямо сейчас нам нужно забронировать моему Котенку билет на ближайший рейс до Сиэтла, чтобы мы смогли увидеться.

Я шумно втянула воздух.

— Хорошо. Такая идея мне нравится.

— Ты же знаешь, нам необязательно переезжать прямо сейчас. Черт, мы можем сохранить квартиру в Нью-Йорке за собой, мне все равно. Правда, мы никогда не будем жить там так часто, как нам этого хотелось бы. Но если ты хочешь, чтобы мы оставили эту квартиру, то так и сделаем.

— Я хочу, — сказала я. — Но в то же самое время не хочу. Это пустая трата денег.

— Тебе решать. Я поддержу любую твою идею, поняла? Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я счастлива, — всхлипнула я.

— Ага, я слышу, — сказал Джек, обычно его голос звучал так весело тогда, когда он пытался сдержать смех. — Хорошо, детка, я забронировал тебе билет до Сиэтла на ближайший рейс завтра утром. Вылет очень рано, поэтому тебе нужно идти в постель. Я отправил по электронной почте тебе и Маттео расписание.

— Когда ты успел это сделать? Мы же разговариваем по телефону.

— Я Гарри Поттер, помнишь? Чертов волшебник!

Я засмеялась, и он усмехнулся в трубку телефона.

— Вот это моя девочка. Увидимся завтра. А сейчас, иди и немного поспи.

— Спасибо. Я скучаю по тебе, — призналась я, вложив в эту фразу все свое сердце. Я надеялась, что он сможет почувствовать глубину моих чувств. Казалось, любовь к Джеку настолько переполнила меня, что мое тело трещало по швам, которые из последних сил сдерживали меня цельной. Я больше не могла справиться со своими эмоциями.

— Я тоже по тебе скучаю. Меня бесит, что я далеко от тебя. Но еще больше я злюсь оттого, что когда я прихожу домой, тебя там нет.

— Я тоже.

— Перестань плакать, пожалуйста. Слышать, как ты плачешь, просто разрывает меня на части.

— Я не знаю, что со мной такое творится.

— Ты просто слетела с катушек. Я всегда знал, что ты сумасшедшая. Иначе, ты не вышла бы за меня замуж.

Я вытерла глаза и не смогла не улыбнуться.

— Я уже в кровати. Увидимся завтра.

— Хорошая девочка. Не могу дождаться.

* * *


Мой самолет приземлился в Сиэтле, когда время перевалило за восемь часов утра. Я спустилась по трапу и направились к зданию аэропорта по искусственному покрытию взлетно-посадочной полосы. Задрав голову, я посмотрела на облака на небе, которые грозили пролиться на меня дождевыми каплями. В воздухе стояла легкая прохлада, чего не хватало Нью-Йорку в это время года. Даже во время летнего сезона дождей воздух на восточном побережье был жарким и тягучим. Не так как на Тихоокеанском северо-западе. Для меня это было в новинку.

Я прошла через небольшое здание, спустилась вниз по эскалатору и терпеливо стала ждать небольшой автобус, который должен был отвезти меня и других пассажиров к пункту выдачи багажа. Через секунду открылись двойные двери, и я вошла внутрь здания. Мой живот скрутило от нервного напряжения, стоило мне только подумать, что я увижу своего мужа. Я так сильно по нему соскучилась.

Следуя по указателям в сторону пункта выдачи багажа, я поняла, что хожу по кругу. Где-то в пути я неправильно прочитала указатель. В очередной раз проходя мимо женского туалета, я решила, что больше так не могу, и вошла в уборную. Мой живот мучительно крутило, и я боролась с рвотными позывами.

Возможно, я просто проголодалась.

Я ополоснула лицо холодной водой и вытерла его бумажным полотенцем. Вернувшись в коридор, я решила двигаться в общем потоке пассажиров, убеждая себя, что они выведут меня туда, куда надо. И они вывели.

Когда я спускалась по эскалатору, в толпе встречающих я заметила моего мужа. На его щеках от улыбки сверкали ямочки, а в руках он держал табличку, которая гласила:




«ПОТЕРЯЛСЯ КОТЕНОК.

ПРОСЬБА ВЕРНУТЬ ВЛАДЕЛЬЦУ.

ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ГАРАНТИРОВАНО

(ПЯТЬДЕСЯТ ЦЕНТОВ)»




Я закрыла лицо руками и разрыдалась. В моем мозгу тут же вспыхнуло воспоминание, когда Джек в первый раз встречал меня в аэропорту. Тогда у него в руках была табличка со следующим текстом:




«КТО-НИБУДЬ ВИДЕЛ

МОЕГО КОТЕНКА?»




Сойдя с эскалатора, я попала прямо в объятия моего мужа. Его тело было теплым и уютным, когда он крепко прижал меня к себе.

— Я не собирался доводить тебя до слез. — Джек поцеловал меня в голову и погладил по волосам.

— Табличка, Джек. Табличка, — рыдала я в его футболку. — И я так сильно соскучилась по тебе.

Святые угодники, мне следовало прекратить все время плакать. Со мной определенно было что-то не так. Я чувствовала себя такой развалиной, неспособной держать в узде собственные эмоции.

Джек протянул руки и большими пальцами вытер с моих щек слезы. Потом он наклонился и прижал свои губы к моим, а мое тело тут же приклеилось к его.

— Я тоже по тебе скучал. Давай заберем твои вещи и свалим отсюда.

Я кивнула, когда он переплел свои пальцы с моими.

— Как твоя рука?

— Хорошо. В самом деле хорошо. — Пока мы стояли возле багажной карусели, Джек согнул и выпрямил пальцы на левой руке, прежде чем потянулся за моим чемоданом.

— Этот? — спросил он, когда стащил чемодан с ленты.

— Да, только этот.

Не знаю почему, но я проверила чемодан, был ли он достаточно маленьким, чтобы пронести его с собой на борт. Возможно, это была профессиональная привычка. Куда бы я ни путешествовала по работе, я всегда проверяла все свое оборудование, поэтому такая рутинная работа стала моей второй натурой.

— Знаешь, я стал бросать сильнее, — сказал Джек, его брови взметнулись вверх.

Я послала ему улыбку и сжала руку.

— Я знала, что так и будет.

— Вчера я прибавил еще одну милю в час к своему фастболу, — он улыбнулся от уха до уха, и мое тело затопила гордость.

— Джек, это восхитительно. Я так горда тобой.

— Спасибо, Котенок. — Его лицо чуть ли не светилось от удовольствия, а ярко-коричневая радужка его глаз сияла.

К тому времени, как мы прибыли в отель, мой желудок предал меня. Я едва могла стоять прямо, потому что мне было чертовски больно. Я не могла поверить, что это случилось со мной. Неужели сейчас, когда мы с Джеком наконец-то были вместе после двухнедельной разлуки, я заболела?

— Прости, Джек, я не знаю, что со мной. — Я виновато посмотрела на него, пока мы ждали лифт.

— Тебе не за что извиняться. Ты завтракала сегодня?

Я покачала головой, сама мысль о том, чтобы что-нибудь съесть вызывала тошноту.

— Нет. Ничего не ела.

— Я закажу… — он хотел продолжить, но я прервала его.

— Нет! Я ничего не хочу! — Я пыталась удержать мое «никакого завтрака» в желудке, когда лифт дернулся и остановился. Я обхватила живот руками и попыталась идти.

— Я отнесу тебя, — сказал Джек, после чего подхватил меня на руки и понес по длинному коридору. Последний раз он вот так нес меня, когда на меня напали в колледже. В тот раз мы с друзьями Джека шли на его матч, из ниоткуда появился какой-то парень, он ударил меня и украл мою камеру. Когда Джек, в конце концов, нашел нас, он поднял меня на руки и понес домой, не останавливаясь ни на минуту, чтобы перевести дыхание, и не сбавляя шаг. Это была самая романтичная вещь в моей жизни.

Сейчас он делал то же самое. Я прильнула к его телу, прислушиваясь к ударам сердца под мускулистой грудью. Казалось, он нес меня не один час, прежде чем мы дошли до номера.

— Я должен опустить тебя, — предупредил Джек перед тем, как аккуратно поставил меня на ноги. — Ты можешь стоять?

— Ага, — ответила я, а мое тело согнулось пополам от боли.

Он быстро провел картой по устройству считывания, огонек на замке загорелся зеленым, и раздался щелчок. Джек повернул ручку и придержал дверь ногой, когда я проковыляла внутрь. Я завернула за угол и упала на кровать, прижав колени к груди.

— Котенок, что случилось? — спросил Джек, когда сел рядом со мной на кровать. Он подложил подушку себе под спину и опустил мою голову себе на бедро. Его пальцы гладили мои волосы, и я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Если честно, я не знаю. Я просто ни с того ни с сего почувствовала себя плохо.

— В два часа я должен быть на поле. Но я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.

— Уверена, со мной все будет в порядке после того, как я вздремну. Не волнуйся обо мне.

Он громко выдохнул.

— Не волноваться о тебе? Хорошо, Котенок. Так и сделаю. Значит, ничего не случилось, черт возьми.

— Я просто имела в виду, что со мной будет все в порядке. Вероятно, мне просто нужно поспать и поесть, — я помедлила. — Потом.

Джек погладил меня по волосам, потом встал, подошел к окну и задернул шторы.

Через минуту он прижался поцелуем к моей щеке, после чего развернулся и вышел из номера.

* * *


Когда я открыла глаза, в комнате было темно. Я повернула голову, чтобы посмотреть время на часах, моя шея затекла от неудобной позы, в которой я заснула. Как долго я спала?

— Джек?

Я пошевелила рукой и наткнулась на смятый лист бумаги, который лежал на покрывале. Это была записка от Джека.




«Не хотел будить тебя. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Твой билет в кассе предварительных продаж. Но, пожалуйста, не приходи, если будешь чувствовать себя плохо. Поняла, Котенок? Если ты чувствуешь себя дерьмово, оставайся в номере! Я вернусь, прежде чем ты узнаешь об этом».




Намереваясь посетить игру, я встала. Моя голова закружилась, и мне пришлось ухватиться за стену, чтобы сохранить равновесие. Мне хотелось пить, и я знала, что мини холодильник в номере был заполнен бутылками с водой.

Открыв бутылку, я сделала глоток и тут же помчалась в ванную. Вода, которую я только что выпила, вышла наружу вместе с остальным содержимым моего желудка. Отлично. Я определенно заболела. Я никак не могла присутствовать сегодня на игре. В таком состоянии я не продержусь и иннинга.

Разыскав телефон, я стала набирать сообщение Джеку, предупреждая, что не приду на игру. Он не увидит сообщение до окончания игры, но хотя бы не будет искать меня в толпе и поедет прямо в отель. Надеюсь, к тому моменту мне станет лучше.

Как только я положила телефон на кровать рядом с собой, он тут же зазвонил. Звук рингтона, который стоял на Мелиссу, разрезал тишину в комнате, и я нажала на кнопку «ОК», чтобы ответить на звонок.

— Привет, девочка, — проскулила я в трубку.

— Черт возьми, у тебя такой голос, словно ты при смерти. Ты сейчас где? — Её бодрый голос при моем дерьмовом состоянии был уже лишним.

— Я в Сиэтле с Джеком. А ты где?

— Э-э-э, — заикнулась Мелисса. — Я дома, где я еще могу быть.

Я взяла подушку и положила её на живот. Прикосновение к холодной наволочке немного успокоило мой несчастный живот.

— Я не знаю. Так что случилось?

— Почему у тебя такой ужасный голос? Ты заболела?

— Думаю, что да. Мой живот просто убивает меня, и меня стошнило прямо перед тем, как ты позвонила.

— Ты беременна, — начала она своим обычным подразнивающим тоном, но что-то в её словах заставило мое дыхание сбиться с нормального ритма.

Когда, черт возьми, у меня последний раз были месячные? Где-то месяц назад? Я не могла вспомнить.

— Кэсс? — Голос Мелиссы зазвучал у меня в ухе.

— Прости, я здесь. Черт, Мели, возможно, ты права.

— Я ведь пошутила.

Заинтригованная этой мыслью, я села в кровати и облокотилась на роскошную спинку.

— Я знаю, что пошутила, но последнее время я сильно устаю. Не говоря уже об излишней эмоциональности. Я плачу абсолютно по любому поводу! — пояснила я.

— По любому? — промычала она насмешливо на мое признание.

— По любому! — решительно сказала я. — Реклама. Однажды я разревелась над рекламным роликом.

Мелисса истерически рассмеялась на другом конце провода. Я хотела протянуть руку через телефон и врезать ей.

— О боже, ты и вправду беременна.

— Мели, мне надо идти. Я перезвоню тебе. — Я положила трубку прежде, чем она успела что-то ответить, и встала с кровати.

Мне нужно было найти какую-нибудь аптеку и купить тест на беременность. Я сильно сомневалась, что их продавали в отеле. И уж тем более мне не хотелось быть застуканной женой или подружкой какого-нибудь игрока Энджелс за покупкой такой интимной вещи.

Как идиотка, я стала разговаривать со своим животом, уговаривая его потерпеть. Я пообещала ему, что если он не побеспокоит меня, пока я не вернусь в отель, то позволю ему мучить меня всю ночь напролет. Мне, в самом деле, требовалось найти аптеку, купить несколько тестов на беременность и при этом не наблевать где-нибудь за углом.

Удача определенно была на моей стороне, потому что аптека оказалась прямо напротив отеля. Прежде я никогда не покупала тесты на беременность и была крайне удивлена, когда обнаружила целые полки, заставленные тестами различных производителей. Я предположила, что в настоящее время это был очень востребованный товар. На полках было представлено огромное разнообразие тестов: одни показывали знак «+» в случае беременности, другие становились розовыми или голубыми, третьи показывали одну или две полоски, «да» или «нет», срок беременности и тому подобное. Моя голова шла кругом, и я не имела понятия, какой тест лучше всего купить. Поэтому я взяла сразу четыре.

Я быстро вернулась в отель, мое несметное количество тестов на беременность лежало в бумажном пакете. Закрыв за собой дверь в ванную, я взяла первую коробочку и дважды прочитала инструкцию, прежде чем попробовала воспользоваться тестом. В первый раз вместо палочки я пописала себе на пальцы, после чего задалась вопросом, разве женщины могут управлять струей своей мочи, когда писают, и направлять её в нужную сторону?

После того, как помыла руки, я поспешила в гостиную, чтобы попить воды. Взяв с собой достаточно боеприпасов в виде бутылок воды, я вернулась в ванную.

— Попробуем еще раз, — громко сказала я, подбадривая себя.

Чудом пописав на нужный край палочки вместо пальцев, я положила тест на тумбочку рядом с раковиной и достала из пакета остальные тесты. Все они заверяли, что не дают стопроцентный результат, поэтому мне следовало использовать не один тест, чтобы потом идти к доктору для окончательного подтверждения факта беременности.

Держа телефон в руке, я уставилась на дисплей с часами, желая, чтобы секунды бежали быстрее. Неспособная больше ждать, я вернулась в ванную и посмотрела на тест. В окошке появились две бледные полоски. Этот вид теста показывал результат следующим образом: если одна полоска — ты не беременна, две полоски — беременна. Но ничего не было сказано о яркости полос. Какой был результат, если вторая полоска едва просматривалась?

Я еще раз прочитала инструкцию и сконцентрировала внимание на разделе часто задаваемых вопросов. Там было сказано, что наличие второй полоски свидетельствует о беременности, и не важно, насколько она яркая.

Беременна.

Не желая доверять одному тесту, я схватила еще два. У всех трех результат был одинаковый:

БЕРЕМЕННА.

О мой Бог. Мне не терпелось рассказать об этом Джеку, ведь он не мог дождаться, когда я забеременею, с того самого момента, как сделал мне предложение. Я боролась с желанием перезвонить Мелиссе и поделиться этой новостью с моей лучшей подругой. Но Джек заслуживал право быть первым, кто узнает об этом.

Я громко рассмеялась, когда поняла, почему последнее время была такой странной. Хвала небесам, у меня была причина, по которой я беспрестанно рыдала. Я не сошла с ума, я просто была беременна.

Ребенок.

У меня в животе.

Боже мой.

Что если из меня получится дерьмовая мама? Интересно, как я справлюсь с этим?

Я спрятала тесты в шкафчике и уснула, пока ждала возвращения Джека. Когда хлопнула входная дверь, я аж подпрыгнула на кровати, громкий хлопок испугал меня до полусмерти.

— Прости, Котенок! У меня руки заняты, вот почему мне пришлось открывать дверь ногой. — В коридоре появился Джек, в руках он держал что-то, напоминающее бумажные пакеты.

— Что это?

— Я принес имбирный эль[24 - Имбирный эль — это освежающий, нежно-сладковатый напиток с тонким ароматом имбиря. Помимо своих вкусовых качеств, имбирный эль обладает множеством полезных качеств. Его рекомендуют употреблять при расстройстве желудка.] для твоего желудка и кучу других вещей, если ты до сих пор не очень хорошо себя чувствуешь. Еще я принес крекеры и снэки. Тебе лучше?

— Намного. Как прошла игра?

Он улыбнулся.

— Мы выиграли.

— Ты был на подаче?

— Нет, завтра моя очередь, ты же знаешь. — Он прищурился и пристально посмотрел на меня, прежде чем сказал: — Ты ведешь себя странно.

Джек не мог ничего знать. Я не вела себя странно, я вела себя как обычно.

Пытаясь придать своему лицу невинное выражение, я спросила:

— И что именно во мне странного?

— У тебя такой взгляд… твои глаза…

— И что с ними?

Он в задумчивости провел пальцем по моей щеке.

— Они что-то скрывают, но ужасно хотят этим поделиться, — сказал Джек и поиграл бровями, глядя на меня.

Откуда он это взял? В самом деле, волшебник. Я знала это.

Я чуть не лопалась от нетерпения, поэтому я не могла больше упрямиться.

— Не знаю, как ты отреагируешь на это, но у меня есть, что тебе рассказать. Я поняла, почему мне было плохо. — Я подтолкнула его в сторону шкафа. — Причина там.

— Ты спрятала в шкафу какого-то парня? — Джек отступил назад, его руки сжались в кулаки. — Лучше, чтобы там не было никого, иначе я за себя не ручаюсь.

— Что? Нет? Я просто кое-что спрятала там. — Я открыла шкаф и взяла один из тестов с полки. Раскрыв полотенце, в которое он был завернут, я преподнесла его Джеку, как драгоценную корону на бархатной подушечке.

Он посмотрел на палочку теста и нахмурился.

— Что это та… — он замолчал на середине фразы, его глаза стали огромными. — Это? Ты? — Он посмотрел на меня, его лицо излучало сдерживаемую радость, я кивнула в знак подтверждения.

Джек упал на колени и прижал голову к моему животу. Он обхватил меня руками и крепко обнял, не произнося ни слова. Его дыхание согревало мою кожу даже через тонкую ткань рубашки. Я не знала, как долго мы стояли в таком положении, но сложилось впечатление, что несколько часов.

Когда Джек, наконец, оторвал голову от моего живота, я заметила слезы на его щеках.

— У нас будет ребенок? — Он накрыл мой живот своими руками.

— Три теста подтвердили беременность, так что, думаю, да. — Я улыбнулась, глядя на своего мужа сверху вниз, когда он уселся прямо на пол.

Джек протянул мне руку, и когда я сцепила наши пальцы, он потянул меня вниз, чтобы я села напротив него.

— У нас будет ребенок.

— Ты счастлив?

— Ты шутишь, Котенок? Я хотел, чтобы ты залетела от меня с того момента, как впервые тебя встретил.

— Врун! — громко рассмеялась я.

— Ладно, может и не в тот день, когда встретил тебя. Но довольно скоро после этого. — Он обхватил мое лицо своими ладонями. — Не могу поверить, что прямо сейчас у тебя в животе находится наш ребенок. Он сейчас, наверно, страшненький.

Я закатила глаза.

— Только если ты так говоришь.

— Я люблю тебя. — Он подполз ближе ко мне, его губы неистово покрывали поцелуями мое лицо. — Я так сильно тебя люблю. Спасибо. Спасибо, что любишь меня. Спасибо, что вышла за меня замуж. Спасибо, что стала частью моей семьи. И спасибо, что оберегаешь ребенка нашей большой любви у себя в животе.

— Ребенок нашей большой любви? — усмехнулась я. — Джек Картер, ты не перестаешь меня удивлять.

— Это ты удивительная. И я чертовски сильно тебя люблю. Больше, чем что-либо еще в этой жизни. — Он наклонил голову и поцеловал мой живот. — И я обещаю, что буду хорошим отцом.

Я протянула руку и нежно погладила его по голове.

— Я знаю, что будешь.

Джек посмотрел на меня и усмехнулся.

— Я разговаривал не с тобой.

Улыбаясь, я шлепнула его по плечу и сказала:

— Тогда ребенок это знает.

— Перестань называть нашего сына просто ребёнок.

— А ты перестань называть нашего ребёнка сыном! А если это девочка, Джек? — Мои глаза расширились от этой мысли. — Черт, Джек. А если это и правда будет девочка?

Он закинул голову назад и громко расхохотался.

— Тогда я убью любого парня, кто посмеет приблизиться к ней до тех пор, пока она не съедет от нас. — Он перевел дыхание и продолжил: — Чего никогда не случится.

— Ух-х, — выдохнула я, прекрасно понимая, что если у нас родится девочка, Джек, скорее всего, будет сходить с ума каждый раз, когда она будет выходить из дома. Он взял мою руку и притянул её к своим губам.

— И если у нас родится девочка, Котенок, надеюсь, она будет выглядеть как её мама.

Мои глаза наполнились слезами.

— Глупые гормоны. Я что, теперь все девять месяцев буду плакать?

— Тогда я все девять месяцев буду вытирать твои слезы.

Я шмыгнула носом, гадая, как же получилось, что мне так повезло в жизни? Я знала, что мы спустились в ад и вернулись обратно, но сейчас это казалось таким далеким. У нас будет ребенок, и я не могла представить себе что-то более чудесное.

— Котенок? — Джек схватил себя за волосы и слегка дернул. — Думаешь, я буду хорошим отцом?

Я прижала руку к его груди.

— Конечно, будешь.

— Без сомнений?

— Никаких, — мягко сказала я, вложив в слова всё свое сердце, надеясь успокоить его.

— Откуда ты можешь это знать?

— Джек, я каждый день живу, окруженная твоей любовью. Глубокой, страстной, сильной. А также честной и искренней. Я знаю, ты будешь любить нашего ребенка. Неважно, какого пола он будет.

— Это точно! — выкрикнул он, потирая мой живот, словно это был живот Будды[25 - По легенде, чтобы заручиться помощью Хотея (Смеющегося Будды) — бога богатства, веселья и достатка — необходимо каждый день поглаживать ему живот.]. — Там находится маленький Картер. И я сделаю все, чтобы вы оба были в безопасности, под защитой и всем обеспечены. Это моя работа.

— Вот видишь? Я уже знаю всё, что ты только что сказал, — я положила руку на его ладонь и слегка сжала её.

Джек поднялся с пола, протянул мне руку и помог встать. Потом обхватил меня руками и крепко прижал к себе. Я буквально могла почувствовать любовь, что искрила между нами. Джек повел меня к постели, сел на кровать и раздвинул ноги, предлагая мне присесть рядом. Я уютно пристроилась между его ног и прижалась спиной к его груди, чувствуя сквозь одежду, как пришли в движение его мышцы, когда он заговорил:

— Когда ты планируешь переехать ко мне, Котенок? Я не могу смириться с тем, что ты находишься на другом конце страны. Я, черт возьми, схожу с ума, когда ты одна. Ты нужна мне. — Он нежно поцеловал меня в шею и плечо.

— Я знаю. Я найму грузчиков тогда, когда вернусь в Нью-Йорк.

— А что с твоей работой? Нора уже знает, что ты уходишь?

Я развернулась, чтобы посмотреть на него.

— Черт! Я забыла рассказать тебе. Нора сказала, что я могу работать в журнале как приглашенный фотограф. Я уже отдала ей свое заявление на увольнение.

— И что это значит? Ты все еще планируешь фотосессию с Маттео и Триной после рождения их ребенка?

— Да, мне только придется лететь в Нью-Йорк для этого. Мне просто будут приходить задания, которым соответствует моя квалификация, и если они меня заинтересуют, то я берусь за работу. Я не обязана соглашаться на все проекты. — Я пожала плечами. — Хотя сейчас, когда я беременна, я не знаю, хочу ли заниматься карьерой.

— Что ты имеешь в виду, Котенок? Ты хочешь сидеть дома с нашим сыном?

— Джек, перестань! — я захихикала и закатила глаза, хотя он и не мог меня видеть, потом я развернулась в его объятиях, чтобы быть лицом к нему. — Ну, я думаю, что да. Хочу сидеть дома. К тому же, я хочу быть там, где и ты, я хочу путешествовать с тобой столько, сколько это будет возможно.

Взглянув в его глаза, я желала, чтобы он увидел искренность в моем взгляде, после чего произнесла:

— Видишь ли, на меня снизошло озарение. Ты мой дом. Я не хочу быть там, где нет тебя. И я знаю, что это чувство станет крепче тогда, когда родится наш ребенок. Я хочу, чтобы наша семья была вместе так часто, как это только возможно. И если сейчас моя карьера отойдет на задний план, я спокойно это переживу.

Джек вскинул руку вверх, останавливая меня.

— Ты уверена? Ты согласна не работать? Я знаю, как сильно ты любишь фотографировать, и не хочу, чтобы на всю оставшуюся жизнь ты затаила на меня обиду. Я не собираюсь никуда отпускать тебя, поэтому не могу допустить, чтобы ты возненавидела меня.

— Я хочу сделать это. Это мой выбор. Я хочу, чтобы семья была у меня на первом месте, а ты… — я подавила всхлип, — … ты моя семья. Я не сказала, что больше вообще не буду работать. Просто не хочу работать сейчас. В списке моих приоритетов на первом месте ребёнок.

Джек выдохнул.

— Боже, Котенок, я хотел бы поспорить с тобой прямо сейчас. Я хотел бы сказать, что ты не права, что ты не должна оставлять любимое дело, но я слишком счастлив от тех чувств, которые всколыхнули во мне твои слова. Не потому, что ты хочешь оставить свою работу, а потому, что в целом мире нет больше никого, кроме тебя, кого бы я хотел видеть в качестве матери моего сына. И если это означает, что я должен проводить с тобой больше времени дома, в дороге, да где угодно… я согласен.

Потом он обхватил ладонями мое лицо, посмотрел прямо в глаза и произнес:

— Каждого мгновенья, проведенного с тобой, мне мало. Я всегда хочу больше. И я всегда буду стремиться получить больше.

Услышав это, я снова ударилась в слезы.

Чертовы гормоны.




Глава 12. Возвращение домой


Кэсси


Месяц спустя…




Через неделю после поездки в Сиэтл я наняла грузчиков, которые собрали наши вещи и вывезли их из квартиры. Прощаться не только с этой квартирой, но и с городом и друзьями, было чертовски тяжело. Я знала, мы будем продолжать общаться, но жизнь складывалась так, что дружба на расстоянии все же отличалась от того, когда вы можете увидеть друг друга в любое время.

К тому же я влюбилась в Нью-Йорк. Уехать отсюда оказалось намного сложнее, чем я ожидала. Я оплакивала потерю своего второго дома, города, который настолько сильно отличался от Калифорнии, но при этом занимал огромное место в моем сердце. Слезы потекли по моим щекам, и вовсе не потому, что я была беременна.

Ну, если только чуть-чуть.

Грузчики привезли наши вещи к складу недалеко от дома бабушки и дедушки, и мы все по очереди укладывали коробки в арендованное помещение. Джек строго-настрого запретил мне что-либо поднимать, если только это не было супер легким. Поэтому я проводила большую часть дня, наблюдая, как остальные таскали наши вещи. И в такие моменты я чувствовала себя полной задницей.

Так как Джек уже поселился в своей старой спальне в доме бабушки и дедушки, я решила присоединиться к нему, пока мы не найдем себе собственный дом. Было трудно найти подходящий дом, пока я была в разъездах с Джеком и посещала все его домашние игры на новом стадионе.

Я должна была увидеть новые лица, встретиться с женами и подружками игроков команды, вспомнить, какое было движение на дорогах Лос-Анджелеса, и сражаться с утренней тошнотой, которая переходила в обеденную, а потом уж и в вечернюю. За исключением этих мелочей, все остальное было просто замечательно. Когда перед очередной выездной игрой я сказала Джеку, что должна остаться в городе, чтобы присмотреть нам дом, он согласился, но крайне неохотно.

Он утверждал, что понимает причину, почему я решила остаться, но при этом добавил, что ему такое положение вещей не нравится. Единственное, почему он все-таки согласился меня оставить, — это потому что я должна была, наконец-то, найти для нас дом. И как бы сильно мы не любили бабушку и дедушку, мы отчаянно хотели жить отдельно. И к окончанию игрового сезона я планировала уже обзавестись собственным жильем. У нас будет ограниченное время до начала нового сезона, поэтому я хотела обустроиться на новом месте как можно скорее. К тому же, с рождением ребенка у меня возникнут другие заботы.

Ну что я могла на это сказать? Я всегда все планировала.

Джеку не нравилось, что он не мог быть рядом со мной во время беременности, поэтому настаивал, чтобы я ездила с ним на каждую выездную игру. Он заботился о том, чтобы я ни в чем не нуждалась. В номерах отелей, которые мы снимали, всегда были дополнительные подушки, крекеры и мини-холодильник, наполненный имбирным элем.

По правде говоря, мне нравилось, как Джек защищал и оберегал меня. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, в принципе, как и всегда. Мои мысли вернулись к той ночи, когда меня ограбили, это было еще во времена учебы в колледже. Я помнила, насколько была напугана в тот момент: мое тело сковал шок, растерянность и горечь за все, что произошло. Но самые сильные эмоции я испытала тогда, когда увидела Джека. Он взял меня на руки, и я поняла, что все будет хорошо, потому что он был рядом. Я мгновенно расслабилась, позволив Джеку делать то, что он лучше всего умел делать: защищать своё.

Мне нравилось путешествовать вместе с ним, но я уже устала. Тем более, отказ от последней поездки стоил того. Еще как стоил. Потому что… я нашла НАШ дом.

О Боже, какой дом!

Можно было просто в обморок упасть от одного взгляда на него.

Я была счастлива, что мы вернулись домой и что вся наша семья будет рядом, когда родится ребёнок, но дом, который мы только что купили, был настоящим даром Божьим. Единственная вещь, по которой я больше всего скучала, живя в Нью-Йорке, это пляжи Южной Калифорнии. В Нью-Йорке тоже были прекрасные пляжи, но совсем не такие, как здесь.

Тусовки с друзьями, серфинг, вечеринки у костра являлись неотъемлемой частью тех, кто вырос в Южной Калифорнии. Не говоря уже о том, что Тихий океан был моей давней одержимостью как фотографа. Я искала нам дом неподалеку от бейсбольного стадиона и дома бабушки и дедушки, в округе с хорошей школой для ребёнка. Район в Ньюпорт Бич в полной мере удовлетворял все мои требования. Тем более у меня каждый день был повод для вдохновения как фотографа, что приносило удовлетворение моей творческой душе.

Цена на дом сначала подпортила мне настроение. Я отлично заработала в журнале, и по контракту Джек получал столько, сколько не каждый человек зарабатывал за всю жизнь, но я все же старалась проявить благоразумие, когда речь касалась наших финансов. И выкидывать миллионы долларов на дом не казалось мне такой уж необходимостью.

К тому же, Джека могли снова продать в любое время, и что тогда? У нас будет безумно дорогой дом, в котором нам даже не придется пожить?

Но Джек напомнил мне, что мы всегда хотели обзавестись собственным домом в Южной Калифорнии. Даже если его снова продадут в другую команду, нам все равно нужен дом, где бы мы захотели, в конце концов, обосноваться в будущем. И он был прав. Поэтому после нескольких недель поисков в отсутствие Джека, я нашла то, что нужно, в частном секторе, который, я точно знала, понравится Джеку.

В доме было два этажа, четыре спальни, кабинет и шикарный задний двор с ухоженным газоном. В хозяйской спальне имелся выход на балкон, который шел по периметру дома. В тот момент, как я увидела этот балкон, во мне тут же загорелось желание обзавестись телескопом. Я просила у папы телескоп, когда была ребенком, но, как и много раз, его обещание так и осталось обещанием. Последней каплей стал потрясающий вид, за который можно было умереть… океан был виден из каждой комнаты. Когда я в первый раз вошла в дверь этого дома и увидела, что окна выходят на океан, то просто впала в ступор. И сдалась.

Глаза Джека загорелись, когда я показала ему этот дом. К счастью, предыдущие хозяева сделали его современным, поэтому мне ничего не хотелось в нем менять, ни единой вещи. Тем более владельцам нужно было срочно продать дом, и мы купили его за приемлемую цену.

В день переезда Джек и Дин таскали коробки из грузовика, который мы арендовали, в комнаты нашего нового дома, а я тем временем их распаковывала. Я хотела, чтобы этот дом как можно скорее стал уютным, поэтому пока ребята заносили коробки в дом, я расставляла вещи по комнатам.

Я была поражена, как быстро у нас спорилась работа. Несколько часов назад грузовик по самую крышу кузова был заполнен коробками, а сейчас он почти опустел. И стены в нашем доме, которые еще недавно были голые, сейчас украшали картины и рамки с фотографиями, словно мы жили здесь уже много лет.

— Котенок, ты не обязана этим заниматься. Я могу нанять кого-нибудь, — прокричал Джек из гаража.

— Перестань сходить с ума. Я в состоянии повесить картины и разобрать наши вещи.

Джек крадучись вошел в дом, обхватил меня со спины и закружил.

— Я волнуюсь о тебе, — сказал он, после чего наклонился и поцеловал мой едва заметный животик. — Разве не так? — он стал разговаривать с моим животом глупым писклявым голосом. — Мы беспокоимся о мамочке. Она должна просто сидеть и смотреть, как мы делаем всю работу.

Я рассмеялась и взъерошила ему волосы.

— Ты идиот.

Он посмотрел на меня снизу вверх и усмехнулся.

— Ага. Но я же твой идиот. — Джек еще раз поцеловал мой живот и направился на кухню. Он открыл холодильник, достал банку пива и кинул её Дину.

— Лови, — крикнул он, когда Дин прыгнул, чтобы поймать банку.

— Придурок. — Дин открыл пиво и сделал длинный глоток. И тут же чуть не выплюнул все назад, когда мы услышали голос моей лучшей подруги.

— Ах, не могу поверить, что вы, ребята, вернулись сюда! Я так счастлива. — Мелисса влетела в дом и сразу кинулась в мои объятия. Она посмотрела на Дина и Джека, послала им лаконичную улыбку и прижала ухо к моему животу. — Как поживает мой малыш? — проворковала она и погладила мой живот, словно это действо могло принести ей удачу, черт возьми.

И почему все так делали?

Джек и Дин ретировались на задний двор. Трусы.

Когда они оставили нас одних, я скрестила руки на груди и резко спросила:

— До сих пор не разговариваешь с Дином, как я посмотрю?

Она наклонила голову набок.

— Это он не разговаривает со мной, а не наоборот.

Я нахмурилась.

— Ты разбила ему сердце. Чего ты ожидала?

— Я ожидала, что ты и все остальные не будете принимать чью-либо сторону.

— Как я могу не принимать чью-либо сторону? — сказала я, злясь на неё. — Ты даже не пыталась помириться с ним.

Мелисса опустила голову, когда слезы наполнили её глаза.

— Это жестоко.

— Я не понимаю тебя. Вообще не понимаю. Ты единственная, кто сказал мне бороться за наши с Джеком отношения, не сдаваться. Ты уговорила меня дать ему второй шанс, — напомнила я ей, после чего сделала глубокий вдох, чтобы успокоить подкатившую тошноту. — Причем настойчиво.

— И что? — рявкнула Мелисса.

— А то, — многозначительно сказала я. — Ты сама не следуешь своим собственным советам.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу?

— Потому что я вижу это по твоим глазам. Ты скучаешь по нему. И есть еще что-то, о чем ты мне не рассказываешь. Пошли. — Я схватила Мелиссу за руку и потащила к гаражу.

— Куда мы идем? — Она пыталась высвободить свою руку, но я только усилила хватку.

— Садись в машину. — Я открыла дверь со стороны пассажира и затолкала её внутрь. — Я устала от этого, и сейчас мы поедем в единственное место, где ты сможешь прислушаться к голосу разума.

— О Боже. Нет. — Мелисса разблокировала дверь, но я быстро вновь заблокировала её, установив при этом защиту от детей, чтобы она не сбежала. — Ты не можешь обабушкинить меня! — закричала она, барабаня по стеклу.

— Перестань уродовать мою машину! Что? Обабушкинить?

— Да! — выкрикнула она. — Ты отвезешь меня в дом бабушки и дедушки, там они наговорят мне замечательных вещей, и я разрыдаюсь, потому что в итоге вы окажетесь правы, а я буду чувствовать себя идиоткой.

Мне очень сильно захотелось рассмеяться, но я сдержалась.

— Давай посмотрим, что они скажут. Возможно, они не будут придерживаться моей точки зрения, — предположила я, хотя прекрасно знала, что они скажут.

То есть, я надеялась, что они будут того же мнения насчет этой парочки, что и я. Только у них лучше получится вразумить особо упертых.

— Хочешь сказать, что они займут нейтральную позицию? Хах! Я поверю в это только тогда, когда услышу собственными ушами.

Через пару минут я въехала на подъездную дорожку около дома бабушки и дедушки, надеясь, что они не рассердятся нашему нежданному визиту. Постучав в дверь, я не стала ждать ответа, а приоткрыла входную дверь и прокричала:

— Бабуля? Дедуля?

— Кэсси? Это ты, дорогая? — откликнулась бабушка с кухни.

Мы прошли по прихожей, рука Мелиссы была крепко зажата в моей, когда я буквально втащила её на кухню.

— Садись, — приказала я, она сделала так, как я сказала, при этом сложила руки на груди и скорчила недовольную гримасу, которую я прекрасно знала.

— О, здравствуй, Мелисса, — улыбнулась бабушка. — Вы в порядке? Что случилось? С малышом все хорошо? — Она посмотрела на мой живот, и я кивнула.

— Все хорошо, бабуля. Мне просто нужно было привести сюда Мелиссу.

Бабушка наморщила лоб, но я знала, что это было частью её плана.

— Для чего, дорогая?

— Потому что по каким-то причинам она не хочет быть с Дином. И я знаю, это не потому, что она не любит его или по другим нормальным причинам. Думаю, что только ты и дедушка можете добраться до истины. Так что, приступайте. Делайте свое волшебство. Испытайте свое вуду-колдовство на ней.

Бабушка и дедушка от всей души рассмеялись.

— Вуду-колдовство. Отлично сказано, Котенок, — сказал дедушка между приступами смеха.

— Я не шучу! Она сломалась, — прокричала я, указывая пальцем на мою ужасную лучшую подругу. — Почините её!

— Хорошо. Признаю, что я не понимаю, почему за такое долгое время вы так и не стали парой, — начала бабушка. — Почему ты не рассказала мне, в чем проблема, Мелисса?

Мелисса глубоко вздохнула, её взгляд метался между нами, в то время как мы все таращились на неё.

— Здесь нет никакой проблемы. Может быть, в этом-то все и дело?

— Что? — Дедушка почесал затылок, совершенно сбитый с толку её ответом.

— Продолжай, — участливо сказала бабушка. Именно таким образом она всегда проникала в самую суть.

— Как я уже сказала, нет никакой проблемы, — сказала Мелисса, пытаясь звучать уверенно.

— Ты любишь Дина? — задала я самый очевидный для всех вопрос. Её лицо смягчилось так же, как и тогда, когда я впервые спросила у неё об этом во времена нашей учебы в колледже.

Мы все смотрели на Мелиссу, ожидая её ответа. Она смотрела в пол и вытирала глаза.

— Конечно, я люблю его. Я никого прежде так не любила.

Я стояла совершенно ошеломленная. Тогда я вообще не понимала, что происходит. Я покачала головой и сказала:

— Серьезно? Тогда какого черта ты здесь делаешь? Почему ты сейчас не с ним?

Бабушка выдохнула и достала из шкафчика бутылку вина. Открыв бутылку, она наполнила три стакана вином, а в четвертый налила холодной воды.

— Извини за то, что мы будем при тебе пить вино, дорогая, — сказала она и протянула мне стакан воды.

— Все в порядке. В любом случае, вино меня сейчас не привлекает. — Я погладила свой живот.

Она поставила бокал вина перед Мелиссой.

— Сначала выпей, а потом продолжим разговор.

— Вы, девочки, все так усложняете. Разве вы не знаете, что мы, мужчины, народ простой? — спросил дедушка, пробуя вино.

Бабушка сделала знак рукой, приказывая ему помолчать.

— Ты напугана, разве не так, дорогая?

Дедушка кивнул.

— Это же очевидно.

Моя голова крутилась по сторонам, пока у Мелиссы по щекам катились слезы.

— Что? Что очевидно? — спросила я, ничего не понимая из всего происходящего.

— Она боится, что у них ничего не получится. Что их отношения не продлятся долго, — нежно сказала бабушка, глядя на Мелиссу.

Дедушка громко хлопнул рукой по столу.

— Котенок, что не так с твоей девочкой?

— Она просто боится. Вот в чем дело. Это только страх, — сказала бабушка.

— В самом деле? — спросила я Мелиссу. — Но ты же самый бесстрашный человек, которого я знаю. Ты всегда говоришь людям, что им следует делать. Всегда поддерживаешь и призываешь не бояться рисковать.

— Проще советовать это другим людям, чем сделать самой, — призналась она. — Намного труднее воспользоваться своим же советом в собственной жизни, особенно, когда ситуация не ясна.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — спросила я.

Мелисса вздохнула.

— Я знала, что ты и Джек созданы друг для друга. Знаешь, я видела это. И всегда говорила об этом тебе. Поэтому мне было проще простого подтолкнуть тебя. Но такой ясности в наших с Дином отношениях нет.

— Да неужели? — фыркнула я. — Почему же тогда я тебе не верю?

Она кивнула.

— Это правда. Я могу сказать тебе, как поступить в той или иной ситуации, но я никогда не знаю, что делать мне самой.

— Ну, мы-то все знаем, что тебе нужно делать! Ты должна заняться Дином! Ум… — я замолчала, чувствуя, как мои щеки заливаются краской. — Я имела в виду, мы все знаем, что ты и Дин принадлежите друг другу, так что ты там мне не рассказала? Выкинь эти мысли из головы, — настаивала я.

Мелисса сделала глубокий вдох и выпалила:

— Ладно! Я люблю Дина. Очень сильно. Но если между нами что-то пойдет не так, и наши отношения развалятся, я единственная, кто много от этого потеряет, а не он. Ты моя лучшая подруга, — напомнила она, глядя в мою сторону. — Но он брат твоего мужа. И если у нас ничего не получится, один из нас потеряет вас.

Её глаза умоляли меня понять её.

— И ясно как день, что это будет не Дин. Я более чем уверена, что он не сможет перестать быть братом Джека. Но я могу перестать быть твоей лучшей подругой. — Слезы ручьем текли по её лицу, она подняла руку, чтобы смахнуть их. — А я не хочу лишиться тебя. Я не хочу быть тем, кто все потеряет.

Моё сердце болело за Мелиссу. Я встала, подошла к ней, обхватила её руками и сжала в объятиях.

— Я никогда не перестану быть твоей лучшей подругой. Неважно, что произойдет между тобой и Дином.

Она покачала головой.

— Это ты сейчас так говоришь, но ты не знаешь, как будет на самом деле. Ты не можешь быть уверена, кого ты выберешь. Я имею в виду, если тебе придется делать этот выбор. И нет никаких сомнений в том, что ты не предпочтешь меня Дину. Сейчас он и твоя семья тоже.

— Но и ты всегда была моей семьей. — Я поймала взгляд Мелиссы, пытаясь показать ей, насколько искренни были мои слова, но она только покачала головой.

Дедушка добавил:

— Могу гарантировать, Дин точно не думает о том, что он потеряет, если у вас не срастется. Вероятно, он вообще не думает о том, что вы можете расстаться. Так почему ты так думаешь?

— Да, кстати, почему ты так уверена, что ваши отношения не продлятся вечно? — спросила бабушка.

— Серьезно, Мелисса, ты единственный человек в мире, кто убедил меня не сдаваться и бороться за наши с Джеком отношения. Даже несмотря на то, через что нам пришлось пройти, ты до сих пор говоришь, что он единственный для меня.

— Ну, так ведь и оказалось. Я была права, — отрезала она.

— Так же как и я. Вы с Дином созданы друг для друга. Ты единственная, кто не понимает этого.

Её голова опустилась вниз, когда она прошептала:

— Я чувствую, что у нас ничего не получится.

— Послушай, Мелисса. — Бабушка потянулась вперед и взяла за руку мою лучшую подругу. — Любовь — единственная вещь в этой жизни, ради которой стоит рискнуть. Когда ты постареешь и оглянешься на свою прожитую жизнь, ты не будешь сожалеть, что использовала шанс любить кого-то. Но ты будешь сожалеть, если не воспользуешься этим шансом. Особенно по причине страха. Страшно только потому, что тебе есть что терять. Ты чувствуешь себя наиболее уязвимой. Не позволяй страху лишить тебя любви.

— Знаешь, она права, — тепло улыбнулся дедушка. — В общем, как и всегда, хотя это и неудивительно. Но если ты отступишься, то всю жизнь будешь сожалеть об этом, дорогая. Может быть, не прямо сейчас и не через несколько лет, но, в конце концов, наступит такой момент, когда ты пожалеешь об упущенной возможности, о каждой потерянной минуте, которую ты могла бы провести с нашим внуком. Жизнь полна многими вещами, и не делай так, чтобы тебе пришлось сожалеть о чем-то.

Бабушка поднялась и запечатлела небрежный поцелуй на щеке дедушки, а он в свою очередь обнял её одной рукой. Жить и ни о чем не сожалеть. Это ведь так легко. Просто слушать свое сердце, следовать его зову и использовать предоставленные жизнью шансы. Всегда использовать шансы. И рисковать, особенно тогда, когда дело касается любви. Потому что любовь — единственная вещь в этом мире, ради которой стоит рисковать.

Мелисса кивнула, выражение её лица стало более расслабленным и открытым, а упрямая маска исчезла. Разговор получился простым, но эффективным.

После того, как мы поблагодарили бабушку и дедушку, и я дала им обещание вскоре показать наш новый дом, я чуть ли не бегом направилась к машине. Я хотела лететь домой, чтобы как можно скорее привезти туда Мелиссу. Организовать её встречу с Дином, чтобы они смогли разобраться со всем своим дерьмом, стало для меня приоритетом номер один. Я не могла дождаться, когда они, наконец, будут вместе. Мы добрались до дома в рекордное время, сведя наши разговоры к минимуму, так как я боялась спугнуть то волшебство, которым одарили Мелиссу бабушка и дедушка.

Я слишком быстро въехала на подъездную дорожку, и мне пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в ворота, после чего я выскочила из машины.

Джек вышел из гаража в тот момент, когда Мелисса вытаскивала свой зад из салона.

— Куда вы вместе ездили?

— У нас было дело, которое нужно было срочно решить. Где Дин? — спросила я.

— Он уехал. У него назначено свидание на вечер или что-то в этом роде, — ответил он, глядя на Мелиссу, пока произносил эти долбанные слова.

Мелисса вся сжалась, и я думала, что она сейчас свалится. Если человек мог морально рассыпаться на мелкие кусочки, то я только что стала свидетелем этого процесса.

— Он поехал на свидание? — прокричала я. — С кем? Позвони ему! Останови его!

— Да что происходит? Девчонки, вы где были? — прищурился Джек.

Я уперла руки в бедра и многозначительно сказала:

— Я возила её к бабушке и дедушке. Нам нужно было разговорить её.

— Ну и как? Я имею в виду, разговорили? — Джек перевел взгляд на Мелиссу, и его глаза расширились от удивления, когда он отметил заплаканные глаза и покрасневший нос.

— А то как же, — ответила я за неё. — Но нам нужен Дин. Прямо сейчас. Он не может пойти на свидание, не выслушав сначала её. Он должен знать!

Я сорвалась. Я потеряла над собой контроль и терпение. Если Дин пойдет на это свидание, и мы позволим Мелиссе лечь спать со всем тем багажом эмоций, который она испытала сегодня, то, возможно, завтра она проснется и решит вообще не говорить с Дином на эту тему. И весь тот прогресс, которого мы достигли сегодня, пойдет коту под хвост. Я хотела, чтобы эти двое, в конце концов, были вместе. И не только потому, что Мелисса была моей лучшей подругой, а Дин — моим деверем, а потому что они дополняли друг друга, и мы все это знали. Я хотела для них большего, чем просто попытка построить отношения.

— Значит, ты хочешь, чтобы я позвонил моему брату? — спросил Джек, его голос звучал смущенно. — И сказал ему отменить свидание и приехать сюда? Я правильно тебя понял?

— Забудь об этом! — сказала я с раздражением. — Я сама ему позвоню. — Я достала телефон, нашла в списке контактов имя Дина и нажала на вызов.

Нервное напряжение плескалось в моем теле, когда я потащила Мелиссу в дом и указала ей на бутылку водки. Джек пожал плечами и закатил глаза. Я схватила стакан из шкафчика, пока ждала ответа Дина. Поставив стакан на гранитную столешницу, я посмотрела на Джека и указала ему сначала на водку, а потом на мою дрожащую подругу.

— Привет, Дин! Спасибо, что помог нам сегодня, но ты кое-что оставил здесь. Не мог бы ты вернуться и забрать это? — Я понятия не имела, почему врала, но сейчас мне это казалось правильным.

— И что я оставил? Я ничего к вам не приносил.

Я принялась размахивать руками, молча прося помощи, но никто не пошевелился и не издал ни звука.

— Я…уф… у меня есть для тебя подарок. Но он испортится, если ты сейчас не приедешь и не заберешь его. — Мое лицо исказилось от всей той лжи, которая слетала с моих губ.

— Сестренка, я собираюсь на свидание. Я приеду позже, если смогу.

— Послушай меня сейчас же, Дин. Я беременна, эмоциональна и потеряла всякий контроль над собой. Если ты не приедешь сюда через десять минут… — я замолчала на секунду, чтобы подумать, потом уточнила, — … без своей подружки, я подвешу тебя за яйца при первой же встрече. Понял?

— Хорошо. Я уже еду.

Я сбросила вызов, больше не сказав ни слова. Посмотрев на Мелиссу, я заметила пустую рюмку и улыбнулась.

— Хорошая девочка. Немного алкоголя для храбрости тебе не повредит.

— Черт, Кэсси, — простонала Мелисса. — Что я ему скажу?

Джек прочистил горло.

— Кто-нибудь собирается объяснить мне, какого черта тут происходит?

— Увидишь, — сказала я и ухмыльнулась, глядя на Джека, прежде чем посмотрела в ярко-голубые глаза Мелиссы.

— А что касается тебя, ты скажешь ему все то, о чем мы говорили с бабушкой и дедушкой. Просто будь честной.

Приготовив себе стакан воды, я села на один из наших новых барных стульев и стала ждать, когда приедет Дин. Мне казалось, что прошла целая вечность, и я только могла себе представить, что чувствовала Мелисса.

Гул мотора мустанга оповестил нас о прибытии Дина. Я открыла большие гаражные ворота, когда Дин проехал через них прямо к дому. Я закрыла ворота позади него и вернулась на кухню, где мы все вместе собрались. Его глаза быстро просканировали нас троих, но он так и не посмотрел в лицо Мелиссы.

— Хорошо, я здесь, — выдохнул Дин. Запах его одеколона заполнил всю кухню, и я про себя поблагодарила бога всех беременных, что меня не стало тошнить. Дин выглядел потрясающе в темно-синих джинсах. На нем была надета облегающая черная футболка под темно-синей с черными пуговицами рубашкой нараспашку.

— Кто-нибудь собирается объяснить мне, что происходит?

Я ждала, когда Мелисса начнет говорить, двигаться или делать хоть что-нибудь.

Её пальцы бесшумно отбивали ритм по краю рюмки, пока она сама таращилась в пол и отказывалась поднимать глаза.

Устав ждать, я пощелкала пальцами перед её лицом, вынуждая посмотреть на меня. Когда Мелисса подняла свои несчастные глаза, мне захотелось обнять её и успокоить. Она несколько раз открывала и закрывала рот, словно хотела что-то сказать, но слова отказывались срываться с её губ.

Это что, шутка какая-то?

За все годы, что я знала Мелиссу, я никогда не видела её в таком состоянии, и сейчас я задавалась вопросом, была ли это та стороны её натуры, которую она от всех скрывала. Очевидно, она сейчас собиралась вновь закрыться в своей раковине, поэтому я решила, что мне необходимо расшевелить её.

— Я попросила тебя приехать сюда, Дин, потому что думала, что Мелисса хочет тебе кое-что сказать. Но, судя по всему, я ошиблась.

Это было немного жестоко, но игра подходила к концу, а я только хотела помочь.

Дин перевел взгляд на Мелиссу, и я увидела, как что-то, вроде надежды, вспыхнуло в его глазах. Он вскинул брови, глядя на неё, но не сказал ни слова.

Я посмотрела на Джека, он стоял, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Он держал рот на замке, а его взгляд блуждал между Дином и Мелиссой, явно зачарованный всем происходящим. Я посмеялась про себя, подумав, что он, скорее всего, был рад, что подобной драмы не было у нас.

Дин медленно кивнул и сказал Мелиссе:

— Значит, это правда? Ты хочешь мне что-то сказать, или просто будем стоять здесь всю ночь? Потому что, если второе, то мне придется позвонить и извиниться за несостоявшееся свидание.

Лицо Мелиссы побледнело и ожесточилось, когда её природное упрямство взяло верх. Она прищурила свои покрасневшие глаза и прорычала:

— Тогда иди. Ты не должен заставлять её ждать.

— Ты что, черт возьми, смеешься надо мной? — закричал Дин. — Это все шутка? Черт бы тебя побрал, женщина, если ты хочешь мне что-то сказать, просто сделай уже это!

Она пронеслась через всю кухню, остановилась перед Дином и уставилась на него. Её фигура смотрелась совсем крошечной на фоне мощного торса Дина. Потом Мелисса схватила его за рубашку и потащила на улицу в сторону гаража, при этом не закрыв за собой дверь.

Прекрасно понимая, что мне следовало бы взять Джека и уйти с кухни, чтобы предоставить этой парочке немного уединения, я опустила ноги на пол и наклонилась к открытой двери. Подслушивание, конечно, было паршивым делом, но я столько сил потратила, чтобы этот разговор состоялся, поэтому мне было очень интересно узнать, чем же закончится дело.

Мой муж, очевидно, решил то же самое, потому что обхватил меня руками и притянул к себе, когда сам наклонился к открытой двери.

— Я никуда не уйду, поэтому даже не проси. Я хочу послушать это дерьмо, — прошептал он мне на ухо.

Я повернула голову и запечатлела поцелуй на его мягких губах. Одиночный поцелуй всколыхнул волну вожделения, вынуждая меня поерзать. Мне тут же захотелось потащить Джека в спальню и прямо сейчас обновить её отменным трахом. Я потрясла головой, чтобы сбить пламя страсти, и сконцентрировалась на том, что происходило в гараже.

— Ну, и что это за большие новости, которые ты должна мне рассказать? — Дин старался звучать твердо, но я знала, внутри он просто умирал от волнения.

— Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты перестал быть таким жестким, — взмолилась Мелисса. — Пожалуйста? Мне очень трудно все это тебе говорить.

Как же я желала сейчас увидеть лицо Дина. Или хотя бы его карие глаза. Я представила себе, как от её слов они потеплели.

— Хорошо, не буду, — ответил он.

— Спасибо. — Она сделала глубокий вдох, прежде чем медленно выдохнула. — В первую очередь, я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя, Дин. И всегда любила.

— Ты любишь меня? Любишь меня? — прервал её он, его голос звучал удивленно, и я еле-еле сдержалась, чтобы не захихикать.

— Очень, — сказала Мелисса, потом замолчала, послышались звуки, очень похожие на шаги по полу гаража.

Джек ткнул меня в плечо, его глаза были широко открыты, и в них явно читался шок. Я кивнула и улыбнулась одними губами, когда Мелисса продолжила:

— И прости меня за все. За мое поведение, за то, что притворялась, что мне все равно.

— Почему? Почему ты притворялась? В Нью-Йорке ты просто растоптала меня. Зачем ты это сделала? — В голосе Дина звучала боль, когда он вспомнил об их поездке несколько месяцев назад.

— Я просто испугалась, — сказала она тихим голосом.

— Чего?

Тишина.

Я сжала руку Джека в ожидании ответа Мелиссы. Прижавшись губами к его лицу, я прошептала Джеку на ухо.

— Это убивает меня.

— Меня тоже, — признался он.

Молчание продолжалось слишком долго, мои нервы были на пределе.

— Мелисса, — сказал Дин, его голос, наконец-то, прорезал тишину. — Испугалась чего? Ты должна сказать мне. Пожалуйста. Не закрывайся сейчас.

Мы слышали только звуки шагов, так как эти двое находились вне поля нашего зрения. Я затаила дыхание.

— Пожалуйста. Я хочу знать, — взмолился Дин.

— Ты брат Джека, а я лучшая подруга Кэсси. И мы будет присутствовать в жизнях друг друга всегда. Я боялась, что если у нас с тобой не сложатся отношения, то это все разрушит. Всем будет неловко и неудобно. И одному из нас, в конце концов, придется уйти, и это точно будешь не ты, потому что ты член семьи Джека. Значит, это буду я. Меня выкинут из компании потому, что мы с тобой попытались быть вместе, и у нас ничего не получилось. И тогда я потеряю не только тебя, но еще свою лучшую подругу и её ребенка.

Джек поймал губами мое ухо и зло прошептал:

— А я что, рыжий? Она потеряет и меня!

Покачав головой из-за его самолюбия, я пихнула его локтем под ребра, вынуждая заткнуться.

Вернувшись в гараж, Дин рассмеялся.

— И в этом все дело? — сказал он дразнящим тоном, и я не смогла сдержать улыбку.

— Что ты имеешь в виду? Да в этом все дело, Дин. Кэсси моя лучшая подруга. Ты знаешь, как это важно для девушек. Я не могу потерять вас обоих.

Слышать, как плачет моя лучшая подруга, было больно. Джек знал, что я хотела пойти туда и успокоить её, поэтому он крепче сжал меня в своих объятиях.

— Дай им возможность самим разобраться, — напомнил он мне и поцеловал в затылок.

Голос Дина звучал спокойно, когда он сказал:

— Я знаю, как много значит ваша дружба для тебя и Кэсси. Я никогда не встану между вами. Ты же знаешь, я не хочу этого. — Когда он замолчал, много разнообразных звуков донеслось до нас сквозь открытую дверь.

— Конечно, ты не захочешь встать между нами, но это не означает, что подобного не случится. Даже просто обсуждая эту тему, мы приоткрываем что-то, чего не сможем уже забрать назад.

— Я не хочу ничего забирать назад, — сказал Дин тихим голосом.

— Это ты сейчас так говоришь, — Мелисса шмыгнула носом, звук вышел таким печальным, что в моем сердце вспыхнула боль за неё.

— Я всегда буду так говорить. Я хочу быть с тобой. Я все время хотел быть с тобой. Почему ты решила, что мы не сможем быть вместе?

— Я так не решила, — ответила она. — Я просто волнуюсь. Я заглядываю наперед. И если наши отношения не сложатся, то весь мой дальнейший план развалится.

Джек бросил на меня вопросительный взгляд, и я пожала плечами. Честно говоря, я понятия не имела, о каком плане шла речь.

Дин рассмеялся, а Мелисса всхлипнула еще громче, после чего проскулила:

— Не смейся надо мной.

— Я не смеюсь над тобой. Я влюблен в тебя.

— Ты… — она замолчала, её голос дрогнул, — … влюблен в меня? Даже после всего, что было?

— Я знал, что ты, в конце концов, признаешься, — уверенно сказал он. — Я просто устал ждать и решил подтолкнуть тебя.

— Ты знал?

— Ну, я надеялся. Сильно надеялся, — признался Дин, и я улыбнулась от его слов. — Ну, так можем мы сделать это сейчас? Ты и я? Можем мы быть вместе?

— Уверен, что хочешь этого?

— Сколько еще раз я должен сказать тебе одно и то же? Я хочу этого. Я хочу этого сейчас. Я захочу этого завтра. Я буду хотеть это вечно.

— Ты не знаешь наверняка, — мягко сказала Мелисса. — Ты не можешь быть уверен.

Дин вздохнул.

— Мелисса, я настолько уверен, что мы будем вместе до самой смерти, что готов сделать ставку на это.

— Ох, правда? И сколько же ты готов поставить? — спросила она уже нормальным голосом, и я не смогла сдержаться и расхохоталась. — Эй! — крикнула Мелисса нам. — Я слышу вас. Подслушивать нехорошо.

— Чья бы корова мычала! — прокричала я в ответ, прежде чем услышала знакомый звук поцелуя.

Я шлепнула Джека по руке, вырвалась из его объятий и направилась к двери, которая отделяла кухню от гаража. Заглянув за дверь, я увидела такое зрелище, от которого мне захотелось прикрыть лицо руками. То, что они целовались на виду у всех, ну, или хотя бы перед нами, было необычно, учитывая их историю.

Я боролась с желанием устроить фейерверк или включить фанфары. Мы все слишком долго ждали, когда они, наконец, будут вместе. Я хотела, чтобы весь мир это знал. Когда я повернулась и подошла к Джеку, никто из нас не мог перестать улыбаться. Он раскрыл свои руки, и я упала в его объятия, целуя каждую ямочку на его щеках, после чего прижалась к его губам.

— Я так счастлива за них! Боже, ты можешь поверить в это?

Его язык дразнил мою нижнюю губу, прежде чем проник мне в рот. Я подчинилась, позволив ароматному вкусу пива, которое до этого выпил Джек, поглотить меня.

— Господи, вы двое, идите в комнату, — подразнила Мелисса, я отстранилась от своего мужа и увидела её в объятиях Дина.

Я усмехнулась.

— Кто бы говорил. Это вам двоим нужна комната. Вы должны теперь вообще не вылезать из постели, — предложила им я, и Дин тут же оживился.

— Мне нравится эта идея. Думаю, она права. — Дин посмотрел на мою крошечную лучшую подругу и поцеловал её.

— Разве тебе не нужно идти на свидание? — услужливо напомнил Джек, как самый настоящий засранец.

Дин поморщился.

— Думаю, я опоздал.

— Скажи мне, что ты все отменил и бедная девочка не сидит сейчас дома и не гадает, куда ты пропал? — Я посмотрела на него взглядом а-ля суровая мама, который я практиковала ранее перед зеркалом, и Дин усмехнулся.

— Кто я по-твоему? Джек?

Мелисса мотнула головой, прежде чем глубоко вздохнула и выпалила:

— Надеюсь, ты уже достаточно находился на свидания с другими девчонками.

— Надеюсь, что и ты набегалась по свиданиям с парнями. Потому что у тебя больше не будет другой возможности.

— Да что ты говоришь? — парировала она, моя маленькая злючка вернулась, чему я была безумно рада. Кроткая и сломленная Мелисса была не той девочкой, которую я знала и любила.

— Отрекись от всего, чего ты хочешь, — сказал ей Дин. — Бойся всего, чего хочешь. Я буду рядом, чтобы напомнить тебе об этом. Вот что прямо сейчас актуально. Я и ты, — сказал он, переплетая свои пальцы с пальцами Мелиссы. — И это надолго.

— Неужели это на самом деле произошло? Вы, наконец-то, стали парой! Я сплю? — Я подошла к Мелиссе и обняла её, прежде чем сделала то же самое с Дином.

— Ты не спишь, но, думаю, что я сплю, — сухо сказала Мелисса.

Джек открыл холодильник и достал два пива.

— Время отпраздновать, — сказал он и бросил Дину банку пива. — Коротышка, а тебе не нужна еще одна порция алкоголя для храбрости? Разве это не помогло?

Дин посмотрел на неё с игривой улыбкой на лице.

— Ты выпила перед тем, как я приехал сюда?

— Поправочка, я выпила всего одну стопку. Одну. И да. Думаю, меня бы стошнило прямо на твои ботинки от волнения, если бы я этого не сделала.

Он покрутил в воздухе своей правой ногой.

— Мне нравятся эти ботинки.

Я запрыгнула на барную стойку и свесила ноги вниз.

— Эй, у меня есть вопрос.

Идеальные брови Мелиссы сошлись на переносице, когда она спросила:

— Что за вопрос?

— Когда Джек стал подслушивать ваш разговор, ребята, я не могла не присоединиться к нему, потому что не хотела оставаться в стороне, — невинно сказала я, а Джек обвиняющее ткнул меня под ребра. — Что ты имела в виду, говоря о каком-то плане? Или о чем-то подобном?

Мелисса сжала губы и залилась краской.

— Это все крутится вокруг одного и того же. Наш разрыв. В первую очередь, я теряю его, — сказала она и указала на Дина. — Потом я теряю свою лучшую подругу. А в конце еще и её детей. И все это означало, что мы не будем растить вместе детей, наши дети не станут лучшими друзьями, мы не будем жить по соседству… ну и все остальное, что я планировала делать с тобой вместе. Потому что именно так и поступают лучшие друзья. Мы вместе заводим детей, ходим по магазинам, и наши семьи вместе взрослеют.

Мне захотелось пнуть её, но я не могла так далеко дотянуться, а спрыгивать с барной стойки мне не хотелось.

— Ты дура. Просто выйди замуж за Дина, и тогда мы сможем делать все, что ты перечислила, вместе. Поняла?

Дин посмотрел на Мелиссу и сжал её плечи.

— Да, просто выходи за меня и проблема решена.

— Между прочим, я говорю серьезно! — практически прокричала она.

— Так же как и я! — крикнул в ответ Дин.

— Хватит! — Джек прижал руки с двух сторон к моему животу, словно там находились уши нашего ребенка. — Вы хотите, чтобы у моего ребенка был стресс? Я убью вас обоих, если это случится. Не орите рядом с моим малышом, — решительно сказал он, и я закатила глаза. — Если наш ребенок родится с выпученными глазами, Котенок, помоги мне Господи…

— Да? И чем же поможет тебе Бог? Что ты сделаешь? — игриво парировала я.

Джек ударил кулаком по гранитной столешнице.

— Я не знаю, но сделаю что-нибудь…

— Вы двое просто смешные, — сказала Мелисса, еще крепче прижимаясь к Дину.

Я показала ей язык, и она сделал то же самое.

— Ты, — я ткнула в неё пальцем. — Не имеешь права никому говорить такое. Никогда. Потому что вы самая причудливая пара, которую я когда-либо встречала.

— И ты позволишь ей так с нами обращаться, Мели? — подразнил Дин.

Мелисса игриво прищурилась.

— Ты хочешь, чтобы я подралась с беременной цыпочкой? — Она сжала руку в кулак и потерла его ладонью другой руки.

Джек встал между нами.

— Я сделаю тебе больно, коротышка. Никто не притронется к матери моего ребенка.

— Боже, и долго ты ждал повода, чтобы произнести эту фразу? — Я боролась со смехом, также как и все в комнате.

— Несколько недель, — признался он, и на его щеках от улыбки вспыхнули ямочки, прежде чем он расположился у меня между ног.

Как же я любила эти ямочки.

Надеюсь, у нашего малыша тоже будут такие ямочки.

— Чуть не забыл. У меня для тебя кое-что есть, — встрепенулся Джек и скрылся в гараже. Я слышала, как открылась и закрылась дверь его машины, потом Джек вернулся на кухню.

Он бросил мне маленькую коробку, и я поймала её обеими руками.

— И что это?

— Просто открой.

Я разорвала упаковочную бумагу на картонной коробке. Когда я открыла крышку и заглянула внутрь, то ахнула от удивления, после чего достала небольшую банку, наполненную четвертаками.

Джек улыбался мне самым благожелательным образом.

— Это за все мои прикосновения к твоему животу, потому что я собираюсь притрагиваться к нему чертовски много раз. Думаю, что заплатил достаточно.

Покачав головой в восхищении, я оглядела комнату, в которой в разных местах стояли банки, наполненные четвертаками, каждая из которых символизировала различные этапы наших отношений. Самая первая банка, которую он мне подарил еще в колледже, стояла в нашей спальне.

Остальные банки с четвертаками Джек подарил мне после того, как перешел в Метс и мы стали жить вместе. Они напоминали мне о том, на какие жертвы он пошел, чтобы вернуть меня, и, глядя на них сейчас, я чувствовала себя счастливой. За годы жизни в Нью-Йорке накопилось еще несколько банок с монетами, которые мы намеренно не тратили. Мы собирали каждый четвертак, который поступал в наше распоряжение. И сейчас мы начинали новую коллекцию времен Калифорнии. Я точно знала, где будет стоять эта баночка — в комнате нашего ребенка.

— Думаю, у тебя еще остались прикосновения, за которые ты заплатил раньше, — напомнила я ему, махнув рукой в сторону одной из банок в гостиной.

— Ты никогда не будешь в большей безопасности, чем сейчас. Не так ли, малыш? — Джек прижался поцелуем к моему животу, а я погладила его по голове, чувствуя себя полноценной как никогда.




Глава 13. С днем рождения, малыш


Кэсси


Мы с Джеком переехали в наш дом на Ньюпорт Бич без каких-либо проблем, и я каждое утро пребывала в полном восторге, когда открывала глаза и из окон нашей спальни видела океан. Красота этого места так очаровала меня, что я молила Бога, чтобы он не позволил мне привыкнуть к такому великолепию и воспринимать его как должное.

У Маттео и Трины в ноябре родилась дочка. Они назвали её Адалин. И уже в январе я полетела в Нью-Йорк, чтобы сделать их совместную фотосессию для журнала. Фотографии получились просто сногсшибательные, но что уж тут удивляться, когда все три модели потрясающе красивы. Планировалось, что статья с фотографиями будет размещена в онлайн-версии журнала и напечатана в одном из летних номеров.

Трина пришла в восторг, когда увидела меня и мой округлившийся живот. Ей не терпелось поделиться со мной советами и хитростями как оставаться в форме, да и просто чувствовать себя комфортно во время беременности. Она настойчиво рекомендовала мне запастись подушками. И кому нужно больше одной подушки для сна? Я засмеялась, но она взяла с меня обещание, что я куплю, по меньшей мере, восемь подушек.

Еще она рассказала мне о йоге для беременных и специальном массаже и напрочь отказывалась принимать тот факт, что и до беременности я не была худосочной моделью и точно не собиралась становиться ею после родов. Но я соскучилась по Трине, и мне было приятно с ней поболтать. К тому же я заставила её пообещать мне, что они с Маттео и Адалин обязательно приедут к нам в гости.

Маттео, как только увидел меня в аэропорту, тут же сжал в своих объятиях и погладил мой живот. Он был рад меня видеть, но признался, что хотел бы, чтобы и Джек тоже со мной прилетел. Приближались сборы для питчеров и кетчеров, поэтому Джек остался дома, чтобы подготовиться к предстоящему сезону.

— Как в старые времена, — сказал Маттео, пока вез меня к себе домой, и я чуть не расплакалась от нахлынувшей ностальгии. Было потрясающе вновь очутиться в этом городе, но он сильно изменился за столь короткий промежуток времени.

И как бы мне не было тяжело уезжать отсюда, я прекрасно осознавала, что больше не принадлежала этому городу. По крайней мере, не сейчас. К тому же, я не могла представить, как бы стала воспитывать ребенка на Манхеттене. Жить и работать в Нью-Йорке — это одно, а вот воспитывать ребенка в таком шумном и всегда неспокойном городе — совершенно другое. Я поняла, что целиком и полностью была калифорнийской девчонкой. Мне нравился Лос-Анджелес с его окрестностями, домами с безупречными задними двориками и приветливыми соседями.

* * *


Я пробиралась через толпу болельщиков Энджелс, одетых в красную форму команды. Мой живот выпячивался так, словно я спрятала под одеждой баскетбольный мяч. Про себя я материла Джека и жалела, что не оказалась достаточно умной и не спланировала беременность так, чтобы последние месяцы приходились на межсезонье. Но он ведь тоже особо не планировал, когда мне забеременеть.

Прокладывая себе путь в ту часть стадиона, где располагались места для членов семей и друзей игроков команды, я улыбнулась моим новым знакомым и с большим трудом пристроила свое огромное тело на крошечное зеленое сиденье. Я посмотрела на соседний ряд и заметила Эшли, миловидную блондинку, жену одного из ветеранов команды. Она была здесь пчелиной маткой, местной Кимбер[26 - См. «Смена правил».], за исключением ужасного характера. Вероятно, в каждой команде была своя Кимбер, но я никогда не хотела быть на её месте. В конце концов, Эшли приняла меня не так уж и плохо, когда я в первый раз появилась на трибунах. Я точно не знала, было ли это потому, что Джек уже внес свой вклад в команду, или потому, что мы были женаты и я не работала, хотя, честно говоря, мне было плевать. Меня устраивало все, что не создавало стрессовых ситуаций в моей жизни.

— Как ты себя чувствуешь, Кэсси? — улыбнулась мне Эшли, глядя поверх солнечных очков.

Я положила руку на свой огромный живот.

— Как кит, — выдохнула я.

Ребенок был тяжелым, у меня постоянно болела поясница и опухали лодыжки. Да и вообще, на свои ноги я теперь могла посмотреть с большим трудом.

И почему никто не предупреждает во время беременности, что в один прекрасный день ты посмотришь на свои ноги и не увидишь их? Однажды мои ноги просто-напросто исчезли под стремительно растущим животом, и я ужаснулась. И как я ни старалась разглядеть их, так и не смогла это сделать. Очень страшно, когда теряешь из поля зрения часть своего тела. В тот же момент я решила, что если узнаю, что кто-то забеременел, то обязательно предупрежу об этом. И звучать это будет примерно так: «Однажды ты проснешься и не увидишь своих ног. Тебе нужен педикюр? Твои пяточки сухие? Какая разница, ведь ты все равно не можешь их видеть».

Лишиться возможности лицезреть свои ноги — это одно, а вот не видеть другую, более интимную часть своего тела — совершенно другое. Она пропала из поля моего зрения еще раньше, чем ноги, и переживала я этот момент не менее болезненно. Джек только смеялся надо мной, когда я говорила ему, что не имею понятия, что творится у меня там, внизу. Он пообещал, что будет моими глазами. Да уж, нашел чем утешить.

Чья-то возня на соседнем кресле отвлекла меня от очередного приступа жалости к себе. Я повернулась и заметила девушку, которую прежде не видела. Бедняжка, она явно была напугана.

— Привет, — мягко сказала она, длинные темные волосы падали ей на глаза, пока она смотрела прямо перед собой, уставившись на бейсбольное поле.

— Привет. Ты должно быть новенькая, — замешкалась я, гадая, была ли она подружкой кого-то из игроков или просто развлечением на выходные. За прошедшие годы я насмотрелась на толпы девушек, которые приходили и уходили, и наконец-то поняла, отчего жены предпочитали держать дистанцию, хотя для меня так и осталось загадкой, почему они вели себя откровенно по-скотски, когда узнавали, что какая-то девушка была официальной подружкой одного из игроков. Для подобного поведения не было абсолютно никаких причин.

Она кивнула.

— Моего парня только что вызвали из команды в Солт-Лейк-Сити.

— На какой позиции он играет? — Я надеялась, что не на позиции питчера. Ведь насколько я знала, в составе команды питчеров и так было больше, чем игроков других амплуа. Думаю, это было связано со страхом за Джека. Повторение ситуации, которая произошла в Метс, пугало меня. Я на собственной шкуре убедилась, как быстро команда избавляется от игрока, когда он перестает соответствовать их требованиям.

— Он кетчер, — сказала девушка, и я заметила гордость в её глазах.

— Как долго вы встречаетесь? — спросила я. Она выглядела такой молоденькой. Намного моложе, чем была я, когда Джека пригласили в Высшую лигу.

— Несколько лет. Мы встречается со времен старшей школы, — она выдохнула, когда бросила взгляд на мой живот. — А ты? Кто твой муж?

— Ох, я Кэсси, — ответила я, протягивая ей руку. Она пожала её в ответ. — Мой муж Джек Картер. И это он сделал мне. — Я с досадой посмотрела на свой чудовищных размеров живот, и она захихикала.

— Я Шауна. Приятно с тобой познакомиться.

— Кэсси? Кэсси! — голос Эшли прервал наш разговор, и я повернулась к ней, не снимая солнечных очков.

— Да?

— Почему бы тебе не пересесть поближе ко мне? — жеманно проговорила она, указывая на место справа от себя.

— Мне и здесь хорошо, спасибо, — ответила я ей. — Скорее всего, я не останусь на всю игру. — Я не оставалась на целые матчи с тех пор, как мне стало слишком неудобно сидеть на этих креслах более трех часов. Обычно я спускалась в туннель, ведущий к раздевалкам, где было прохладнее, и там дожидалась Джека.

Даже если погода была не слишком жаркой, этот ребенок всегда заставлял меня потеть.

— Ты собираешься пересесть? — спросила Шауна.

— Нет, меня и здесь все устраивает. Небольшой совет: не принимай на личный счет, если другие жены игроков не будут такими приветливыми по отношению к тебе, как я. Они будут стервами по отношению к тебе до тех пор, пока твой парень не внесет свой вклад в команду. — Я хотела предупредить её, что другие дамы в этой компании не будут такими добрыми, как я. А поскольку Шауна и её парень начали встречаться будучи детьми, я боялась, что она еще не была достаточно сильной, чтобы справиться с ними.

Она перевела взгляд на ряд, где сидели жены игроков команды, и пожала плечами.

— Я имела дело с ситуацией и похуже. Девчонки, которые пытались отбить моего Брайса, когда он играл в младшей лиге, были действительно отвратительными. Они вели себя очень настойчиво и потеряли всякое уважение к себе. По крайней мере, эти дамы не пытаются отбить у меня моего мужчину.

Я кивнула, прекрасно понимая, что она имела в виду.

— Ох, Шауна, ты даже понятия не имеешь. Напомни мне, когда-нибудь рассказать тебе нашу с Джеком историю. Только не сейчас. Я слишком устала.

Она послала мне приятную улыбку.

— Непременно напомню.

* * *


Во время седьмого иннинга я встала со своего места и пошла вдоль рядов. Ноющая боль в ногах была несравнима с ломотой в спине, так что мне нужно было пройтись. Спустившись по ступенькам к самому полю, я пошла через бетонный проход в сторону раздевалок. Надеясь, что Джек быстро примет душ и не заставит меня долго его ждать, я потерла спину и сосредоточилась на дыхании. Роберт, охранник, сидел на складном металлическом стуле и смотрел на меня.

Он мило мне улыбнулся:

— Со дня на день, миссис Картер, да? — спросил он, когда снял бейсболку и почесал лысеющий затылок.

— Поскорее бы уже, — сказала я и улыбнулась в ответ.

Он кивнул.

— Ну, выглядите вы фантастически. Просто светитесь.

— Спасибо, Роберт. Очень мило с твоей стороны. — Я продолжала улыбаться, но сильно сомневалась в его словах. Я знала, что выглядела как корова, и понятия не имела, что творилось с моими ногами с тех пор, как я потеряла их из поля моего зрения.

В тихом туннеле поднялся шум, когда жены и подружки других игроков команды стали заполнять пространство вокруг меня. Через мгновенье в дверях появился Джек и направился прямо ко мне.

— Привет, Котенок, — промурлыкал он мне на ухо, после чего опустился на колени и поцеловал мой живот.

— Привет, малыш. — Он стал так делать каждый раз после игры, мне это очень нравилось, и нам было все равно, кто на нас в этот момент смотрел.

— Ты принял душ? Остальные жены только-только подошли сюда.

— Не было необходимости, я же не играл сегодня, к тому же я знаю, как тебе неудобно здесь находиться. Не хочу, чтобы ты сидела и ждала, пока я приму душ, когда могу сделать это и дома.

— Спасибо, — сказала я с облегчением, искренне радуясь его сообразительности.

— Все что угодно для моей девочки и моего мальчика, — улыбнулся он, и на го щеках вспыхнули ямочки. — Как ты себя чувствуешь?

— Болит спина, но это терпимо. В целом, все в порядке.

Он взял меня за руку, и я в развалку поковыляла за ним. Да, именно вразвалку, мои новые формы локомотива не позволяли мне больше ходить нормальным шагом. Когда мы вышли на парковку, Джек снял сигнализацию с нашего черного BMW и разблокировал замки. Он открыл дверь со стороны пассажира и помог мне забраться внутрь, после чего убрал свою спортивную сумку в багажник.

— Хочешь, чтобы мы куда-нибудь заехали по пути домой? — спросил он, памятуя о моих странных желаниях, возникающих посреди ночи.

Последнее время я стала одержима фруктовым мороженным на палочке. Я съедала их штук по десять в день. А еще был период, когда я не могла и пару часов прожить без злаковых хлопьев.

Я потянулась к его ноге и положила руку ему на бедро.

— У нас вся морозилка забита фруктовым мороженным, а шкафы — хлопьями. Думаю, этого хватит.

— Ну, тогда поехали домой, — сказал он и надавил на педаль газа.

Свободной рукой Джек провел по моей руке и остановился на животе.

Он медленно стал гладить мой живот, и тепло, которое исходило от его руки, успокаивало меня. Мягкий толчок вынудил Джека убрать руку.

— Он толкнул меня!

Я рассмеялась.

— Я знаю. Я почувствовала. — Я посмотрела на свой живот и заметила, как какая-то часть тела ребенка четко проступила под кожей. Он постоянно ворочался и пытался удобнее расположить свое растущее тело, вынуждая мой живот принимать причудливые формы.

— Знаю, это должно казаться чудесным и все такое, но видеть, как из моего живота проступает какая-то часть тела ребенка, мне кажется странным. И жутковатым. Словно во мне сидит Чужой.

Джек посмотрел на меня, прежде чем вывернул на шоссе.

— Я думаю, что это потрясающе. Ты представляешь, как здорово осознавать, что внутри тебя растет другой человек? Парни этого испытать не могут.

— Нет, черт возьми, они не могут! Парни бы с таким не справились, — подразнила я.

Он кивнул и многозначительно вскинул брови, после чего вполне серьезно сказал:

— Ни один парень не захочет родить из своего пениса шар для боулинга.

Я с трудом подавила смех.

— Ты только что сказал «пенис»?

— Я пытаюсь следить за своим языком в присутствии ребенка, поняла? Ни один парень не захочет родить шар для боулинга из своего члена. Так лучше?

— Намного, — выдохнула я и повернулась на сиденье так, чтобы быть ближе к Джеку, пока он гнал машину домой.

Я, должно быть, заснула во время недолгой поездки, потому что когда открыла глаза, Джек нес меня на руках, поднимаясь по ступенькам нашего крыльца.

— Малыш, ты хочешь сломать себе спину? — Смущенная, я попыталась выкрутиться из его рук, но он прижал меня к себе еще крепче.

— Ты можешь перестать вырываться, пока я несу тебя по ступенькам? Господи, Котенок. — Когда мы подошли к входной двери, он осторожно поставил меня на ноги. — Я не хотел тебя будить.

— Спасибо. — Я попыталась обхватить его руками, но не могла дотянуться. Мой живот вырос до таких огромных размеров, что я больше не могла вообще ни к кому приблизиться.

— Он уже обламывает меня, — сказал Джек с усмешкой.

— Уверена, это не в последний раз, — подразнила я.

Джек шлепнул меня по заднице, и я вскрикнула.

— Иди в постель. Не хочу, чтобы ты стояла на ногах. Приказ Картера не обсуждается.

— Да, сэр, — отсалютовала я ему и скрылась в спальне.

* * *


Когда я проснулась, рука Джека по привычке лежала на моем животе. Последние несколько недель я спала беспокойно, просыпаясь каждые несколько часов, чтобы пописать или поправить то множество подушек, что лежало вокруг меня. Трина была права по поводу подушек, они буквально спасали меня, я подкладывала их себе под живот, между ног и под спину.

Поднявшись с постели, чтобы пойти в ванную, я почувствовала, как по моим ногам потекла влага.

Черт.

Я попыталась сдержать порывы моего мочевого пузыря, но ничего не получилось. Доковыляв до ванной, я опустилась на унитаз, из меня хлынула вода. Мое сердце забилось в ускоренном ритме, когда я поняла, что вовсе не хотела в туалет… у меня только что отошли воды.

— Джек! — крикнула я из ванной комнаты. Я слышала, как он заворочался в постели, но ничего не ответил. — Джек?

— Котенок? Ты где? — Его голос звучал сонно.

— Я в ванной. Джек, началось. Выйду через секунду. — Я ждала, когда из меня прекратят вытекать околоплодные воды, а сама думала, неужели это в самом деле происходит. Когда я вышла из ванной, Джек был одет, он сидел на кровати и ждал меня.

Как только я появилась в дверном проеме ванной, он тут же подскочил ко мне.

— Ты в порядке? Уверена, что настало время?

— У меня воды отошли. Нам нужно ехать. Можешь достать родовую сумку.

По настоянию доктора несколько недель назад я собрала сумку с вещами для меня и одеждой для малыша, в которой его будут выписывать.

Джек поднял руку и гордо продемонстрировал приготовленную заранее сумку.

— Уже взял.

— Ты поражаешь меня, — сказала я, и в этот момент мои внутренности сжались от боли. Согнувшись, я схватилась за живот и застонала.

Джек тут же оказался рядом, поддерживая меня за спину.

— Котенок, ты в порядке? — Он опустился на колени и заглянул мне в глаза. — Все будет хорошо. Обещаю. Что я должен сделать?

Он не хотел видеть, как я страдаю, а оттого, что он никак не мог помочь мне, я чувствовала себя только хуже. Когда схватка прошла, я выпрямилась и кивнула ему.

— Я не собираюсь переодеваться. Они все равно заставят меня все это снять. — Я махнула рукой на свою пижаму.

— Ты прекрасно выглядишь. Поедем, когда будешь готова. — Он теребил свои волосы, как и всегда, когда нервничал.

— Я готова, — я вымученно улыбнулась, стараясь успокоить его.

Джек положил руку мне на живот и прошептал:

— Пожалуйста, не делай больно своей мамочке. Папочка ничем не может ей помочь, и это сводит его с ума. — Он нежно прижался поцелуем к моим губам. — Давай поможем родиться этому ребенку.

Он повел меня в гараж к нашему Гранд Черокке, открыл дверь и помог мне залезть в салон.

— Почему мы не едем на BMW? — спросила я.

— Не знаю. Почему-то идея поехать на внедорожнике показалась мне более привлекательной, чем на спорткаре.

Когда Джек забрался на водительское место, то в первую очередь потянулся к ремню безопасности около моего сиденья и обхватил им мой живот, после чего пристегнулся сам. Я сконцентрировалась на дыхании, опасаясь, что очередная схватка может начаться в любую минуту.

Я достала телефон, который успела схватить со стола перед выходом из дома, и написала групповое сообщение маме, бабушке, Дину и Мелиссе.




«Едем в больницу. Отошли воды. Напишу, когда узнаю номер палаты, в которую меня положат».




— Не могу поверить, что это происходит на самом деле. То есть, конечно, я знала, что рано или поздно это произойдет, но чувствую себя как-то странно. — Я делала глубокие вдохи и выдохи, когда Джек проехал через ворота на въезде в частный сектор, где располагался наш дом.

— Как именно? — спросил он и положил руку мне на колено.

— Не знаю. Такое ощущение, что я уже настолько привыкла быть таким огромным чудовищем, что в какой-то степени захотела остаться такой навсегда. Быть вечно беременной. Но сейчас, когда отошли воды, на меня словно снизошло озарение, черт возьми, у нас будет ребенок! Я понятия не имею, что делать с ребенком, — чуть ли не визжала я, начиная волноваться. Джек только посмеивался над моей нелогичностью. — Не смейся надо мной, черт. Тебя же постоянно не будет рядом.

Джек мгновенно прекратил смеяться.

— А вот это уже не смешно.

— Я и не собиралась смешить тебя.

— Ты хочешь, чтобы я оставил бейсбол? Я, черт возьми, завтра же уйду из команды, — предложил он серьезным тоном.

Я прищурилась и посмотрела на него.

— Конечно, я не хочу, чтобы ты оставлял бейсбол. Но не смей смеяться надо мной, когда я волнуюсь, Джек. Потому что я чертовски сильно волнуюсь, — призналась я. — Я напугана. И не знаю, что делать с ребенком.

— У тебя все отлично получится, Котенок. Ты будешь замечательной матерью. И если тебе понадобится помощь, мы наймем няньку. Черт, да я найму по няньке на каждый день недели, если это поможет. Сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Я не хочу, чтобы кто-то еще растил нашего ребенка! Ты с ума сошел? — начала кричать я. — Ведь я и так не работаю, значит, нет причин нанимать чертову няню, чтобы она помогала мне быть мамой.

— Хорошо. Никаких нянь. — Он посмотрел на меня, потом снова перевел взгляд на дорогу. — Однако как же забавно получилось.

— О чем ты говоришь?

— Ты же знаешь, что сначала я был не рад тому факту, что меня продали в Энджелс? Но посмотри, как все обернулось. Ты забеременела, и мы вернулись домой. Большинство парней не могут похвастаться таким счастьем.

— Большинство парней и не хотят быть настолько счастливыми. Им нравится, что их жены и дети находятся в другом городе, что позволяет им изменять направо и налево и не опасаться быть пойманными с поличным, — прорычала я.

— Вау. Беременность тебя определенно изменила.

— Не могу не признать это. — Джек посмотрел на меня и удивленно вскинул брови, явно не ожидая, что я целиком и полностью буду с ним согласна. Я засмеялась. — Я чувствую себя просто сумасшедшей. Помоги мне справиться с этим.

Джек сжал мое бедро.

— У тебя есть бабушка и твоя мама, — сказал он и замолчал, после чего добавил: — И Мелисса. И мой брат. Здесь находится целая команда, готовая тебе помочь в любую минуту.

— Ты прав, — сказала я, начиная успокаиваться. — Ты абсолютно прав. Уверена, я справлюсь. Я просто немного перенервничала, потому что никогда прежде ни с чем подобным не сталкивалась.

— Я уж, конечно, надеюсь, что не сталкивалась.

Еще одна схватка заставила меня застонать от боли.

— Котенок? — голос Джека умолял меня ответить, но я была слишком занята, считая свои вдохи и контролируя дыхание. Когда все закончилось, я отпустила его руку, он потряс ею, судя по всему, я слишком сильно сжала ему пальцы. — Мне, в самом деле, не нравится, когда это с тобой происходит.

Он беспокойно возил ладонями по рулю, и костяшки его пальцев аж побелели от того, как сильно он вцепился в руль.

— Это очень больно? — спросил Джек, потом резко передумал. — Нет. Не говори мне. Я, черт возьми, ничего не смогу поделать, даже если узнаю, как тебе больно. — Он выдохнул и покачал головой, снова передумав. — Нет. Скажи мне. И какой мужчина не захочет узнать, как больно его жене? Тот, который не сможет с этим ничего поделать! — Он ударил рукой по рулю, в этот момент его терзали противоречивые чувства.

— Джек, остановись. Не так все плохо, понял? Схватки напоминают острые спазмы. Это в большей степени дискомфортно, чем больно, — солгала я. Схватки становились все сильнее и длились дольше, но Джек был прав: он ничего не мог с этим поделать, и я не хотела, чтобы он слишком сильно переживал по этому поводу. Было тяжело смотреть на его реакцию, поэтому я решила умолчать правду. Я оставила за собой право защитить своего мужчину так же, как он защищал меня. И это я могла сделать единственным способом: скрыть правду.

Джек посмотрел на меня, на его лице явно читалась любовь и забота, после чего он вновь перевел взгляд на дорогу.

— Я просто не могу сидеть рядом с тобой, пока ты стонешь от боли, и ничего не делать. Это противоречит всем моим чувствам, что я испытываю к тебе. Моя работа оберегать тебя. Знаю, нелогично думать, что я могу остановить твои схватки, но мое сердце готово разорваться на части, когда я слышу твои стоны. Я не могу справиться с тем, как ты корчишься от боли, Котенок. Это разрывает меня на части. Каждая клетка моего существования восстает против того, чтобы я просто сидел здесь, не предприняв попытки помочь тебе. Я лучше еще раз сломаю себе руку, чем буду знать, что тебе больно.

Я улыбнулась, осознавая глубину чувств этого мужчины ко мне.

— Я тебя прекрасно понимаю и люблю за это. То, как ты меня любишь, Джек, чертовски сексуально. Но я уверяю тебя, я в порядке.

Он въехал на парковку около больницы, схватил мою сумку и помог мне выбраться из салона.

— Я отнесу тебя на руках, если хочешь, — предложил он.

— Я в порядке, правда, — выдохнула я и вразвалку поковыляла в сторону больницы. — Я могу идти. — Джек в защитном жесте обхватил меня руками и повел к входу в больницу.

Когда нас зарегистрировали, Джек потребовал, чтобы мне как можно скорее предоставили палату, при этом уверяя всех, кто был готов его слушать, что мне больно, что я могу родить в любую минуту и что мне надо прилечь. Медсестра старалась успокоить его, пока я приносила извинения всем, кто смотрел в мою сторону. Медперсонал не выглядел удивленным, словно такое поведение здесь было привычным явлением.

— Здравствуйте, миссис Картер. Меня зовут Джейн, и сегодня я буду вашей медсестрой. Следуйте за мной, я отведу Вас в палату.

Волосы медсестры были скручены в тугой пучок, и ни один волосок не выбивался из прически. Я обнаружила, что меня зачаровал этот факт. Джек был прав. Беременность сделала меня странной.

— Пожалуйста, зовите меня Кэсси, — сказала я, ковыляя за её тоненькой фигуркой по длинному белому коридору.

Она остановилась около деревянных дверей и сделала знак рукой.

— Мы пришли.

— Здесь больше никого нет, правильно? В этой палате будет она одна? Я просил одиночную палату, — выпалил Джек на одном дыхании.

— Да, мистер Картер. У неё будут отдельные дородовая и послеродовая палаты. Как вы и просили.

Джек первым вошел в палату и огляделся, проверяя все ли в порядке, после чего вернулся ко мне.

— Простите, он немного… ум… — я замолчала, подбирая правильное слово.

— Нервничает? — улыбнулась Джейн. — Как и все будущие папаши. — Её голос звучал нежно и успокаивающе, когда она проводила нас в больничную палату.

Меня поддерживала сильная рука Джека.

— Палата огромная, — сказала я, оглядываясь в просторной комнате. Больничная койка была маленькой, но в целом палата была элегантно обставлена и больше напоминала номер в отеле с прикроватной тумбой и письменным столом.

Светло-зеленый диван и складная кровать располагались около единственного в палате окна. Огромное коричневое кожаное кресло стояло в углу комнаты, и я тут же подумала, как, должно быть, холодно на нем сидеть. Я никогда не была поклонницей кожаной мебели. Кожа всегда неприятно скрипела всякий раз, когда кто-то садился или прикасался к ней.

В противоположном углу стояло самое удобное на вид кресло-качалка, которое я когда-либо видела. Как и все убранство комнаты, оно было выдержано в спокойных тонах, и мне безумно захотелось посидеть на нем.

— Вам нужно переодеться, после чего мы подключим аппаратуру, — сказала Джейн, откидывая шторку, которая была прикреплена к потолку и окружала кровать. — Ванная находится за дверью позади вас. Ваша рубашка лежит на стойке. Помните, что открытая часть должна быть сзади, — улыбнулась Джейн и указала на дверь в ванную комнату, после чего подошла к одному из аппаратов.

Я зашла в ванную и переоделась так быстро, как могла. Сложив пижаму, я передала её Джеку. Он бросил её на диван бесформенной кучей, отчего я закатила глаза.

Мужчины. Что с них взять.

— Давай я помогу тебе устроиться в кровати? — предложил Джек, но я отмахнулась от него, полагаясь на свои собственные силы.

Когда я легла, то заметила, что стены были выкрашены в приятный зеленый цвет, и я успокаивалась, глядя на них. Над моей головой висело забавное чучело, прибитое к стене, в окружении изящных стеклянных светильников. Для больничной палаты здесь было очень уютно.

— Хорошо, — деловым тоном сказала Джейн. — Сначала необходимо установить капельницу. — Она всадила мне в руку иглу, и я вздрогнула, когда мне в кровь потекла жидкость.

Посмотрев на медсестру, я спросила:

— Это нормально, что мне больно?

Джек напрягся и в упор уставился на Джейн.

— Некоторые пациенты испытывают жжение по началу, но в скором времени это проходит.

Я кивнула.

— Вы правы. Уже не болит.

— Отлично, а сейчас мне нужно обвить эту ленту вокруг вашего живота. Будет немного неудобно, потому что она стянет живот. Этот аппарат измерит частоту сердечных сокращений вашего ребенка, а также мы сможем отслеживать частоту и силу схваток с помощью монитора.

— Хорошо. — Лента туго сдавила мой живот.

— Все в порядке? — спросила она, наклонив голову набок.

— Да, все хорошо.

— Отлично. Видите вот здесь монитор? — Она указала на зеленый аппарат с несколькими мониторами сбоку. — Здесь вы сможете увидеть, когда начнется схватка. А сердцебиение ребенка вот здесь.

— Здорово.

— Вы знаете, кто у вас будет? — спросила Джейн, глядя по очереди то на меня, то на Джека.

— Мы знаем, — улыбнулась я, прежде чем повернулась в сторону Джека, мои глаза стали застилась слезы. Я не относилась к разряду таких людей, которые не хотят знать пол своего ребенка до его рождения. Мой мозг был слишком организован для подобной ерунды, и мне нужно было быть на все сто процентов подготовленной к появлению этого маленького человечка в нашей жизни. Учитывая хаос с расписанием игр Джека, еще какие-то сюрпризы нами не приветствовались.

Джейн закончила подключать меня к различным аппаратам. Один был прикреплен к моей руке, чтобы следить за моим сердцебиением, на случай если я захочу воспользоваться эпидуральной анестезией. Всего несколько дней назад я чувствовала себя выброшенным на берег китом. Сейчас же я чувствовала себя участником научного эксперимента, из которого во все стороны торчали провода. Я даже не могла сходить в туалет, не потащив с собой стойку от капельницы.

Я наблюдала за Джеком, который передвигал кожаное кресло ближе к койке, как вдруг ударила себя в лоб и воскликнула:

— Черт. Я забыла отправить сообщение с номером палаты. Не мог бы ты сделать это, пожалуйста?

— Конечно. — Он потянулся за моим телефоном и поднялся на ноги, после чего наклонился, поцеловал меня и прошептал:

— Я люблю тебя. — Потом поцеловал мой живот и сказал нашему ребенку то же самое. Он вышел из-за ширмы и скрылся из поля моего зрения, потом я услышала, как открылась и закрылась дверь в палату.

Две секунды спустя Джек вернулся, на его щеках от улыбки сияли огромные ямочки.

— Они уже здесь.

— Кто именно? — спросила я, ошарашенная его заявлением.

— Все наши. Они хотят войти. Можно? — Джек адресовал свой вопрос моей медсестре Джейн.

Она кивнула.

— Они могут находиться здесь, пока еще есть время. Или… — она указала на меня, — …пока Вы не захотите, чтобы они ушли.

— Предупреди их, что я выгляжу как задница! — прокричала я Джеку в спину.

— Ты выглядишь прекрасно, Котенок.

Наши родственники не стали тратить время зря и быстро ввалились в палату и, не скрывая волнения, уставились на меня. Мое сердце наполнилось любовью, пока я смотрела ни них.

— Не могу поверить, что вы все здесь. Что если мне понадобится сотня часов, чтобы родить ребенка?

Моя мама первая подошла ко мне. Она выглядела невероятно счастливой, когда наклонилась и обняла меня.

— Я не пропущу это ни за что на свете. Я так взволнована, — призналась она, и мне захотелось плакать.

— А где папа? — спросила я, не удивившись его отсутствию.

— Он уехал по работе, — сказала мама и отвела глаза. — Сказал, что приедет, как только сможет.

Я задавалась вопросом, верила ли она сама в ту ложь, что наговорил мой отец. Я знала, что он просто-напросто решил не появляться в больнице, так что мама все прекрасно понимала. Может быть, она предпочла не обращать внимания на его поведение? Хватит. Я больше не могла беспокоиться об этом. Теперь у меня была своя семья, о которой мне следовало в первую очередь позаботиться.

Я посмотрела в голубые глаза Мелиссы, потом пробежалась взглядом по её крохотной фигуре и задержалась на их сцепленных с Дином руках. Она скорчила гримасу, и я рассмеялась.

— Иди сюда, — позвала её я, она отпустила руку Дина и подбежала ко мне.

— Не могу поверить, что у тебя будет ребенок, — сказала Мелисса и неловко обняла меня.

— Я знаю! А я не могу поверить, что тебе понадобилось десять лет, чтобы быть с Дином. Вы, ребята, выглядите действительно счастливыми.

Она отстранилась от меня и скорчила такую знакомую мне гримасу.

— Как ты позволила мне быть такой идиоткой, да еще так долго?

— Ух, да ты упрямая ослица. Ты даже слушать не хотела. — Я сморщила губы, глядя на неё.

— Я знаю. Как только подумаю, что я так долго была несчастна по своей же глупости, так мне хочется саму себя отпинать.

— Значит, ты счастлива? — спросила я и потянулась к её руке.

— Счастлива как никогда, — сказала Мелисса, потом замолчала, чтобы собраться с мыслями. — Я никогда не думала, что все так сложится. — Её глаза начали блестеть от слез.

— Я так счастлива за вас. Не смей все портить, — прошептала я, мой голос звучал игриво.

— Моя очередь, — голос Дина ворвался в наше перешептывание. Он оттолкнул Мелиссу, пихнув её бедром, и наклонился ко мне, чтобы обнять.

Каждый хотел меня обнять, но я не могла толком двигаться, поэтому вместо объятий у нас больше получались неловкие ужимки.

— Поторопись сделать меня дядей!

— Скажи это ребенку у меня в животе, — иронично сказала ему я. — Я-то уже готова. — Я растопырила руки, показывая все подключенные ко мне провода от аппаратуры.

Дин наклонился и сказал моему выступающему вперед животу:

— Выходи, малыш. Мы готовы тебя встретить.

Джек притворно покашлял, и Дин выпрямился.

— Ух-ох, думаю, я так испугался взрослого дядю. Так страшно.

— Отойди от живота, который тебе не принадлежит, братишка, — сказал Джек громким голосом.

— Ты что, серьезно? — выкрикнула я, и Джек тут же встал рядом со мной.

— Очень. Не смей прикасаться своими губами к животу моей девочки, если не хочешь лишиться их, — сказал Джек, и я знала, что в его словах была только доля шутки.

— У тебя проблемы. Ты же это знаешь, правда? — парировал Дин.

Бабушка и дедушка присоединились к сборищу Картеров около моей койки, и я наконец-то расплакалась.

— Мы знаем, что нам необязательно было приезжать, дорогая, — сказала бабушка. — Но мы хотели быть здесь.

— Ага, — добавил дедушка. — Не то, чтобы происходило уж что-то больно важное. Просто нам скучно дома без детишек.

Я чувствовала себя неважно оттого, что все, кого я любила, были вынуждены приехать сюда в столь поздний час. Они все равно ничего не могли сделать, кроме как ждать, но при этом хором уверяли меня, что не хотели быть больше нигде, кроме как здесь. Честно говоря, в это мгновенье я чувствовала себя любимой и особенной. Это было замечательное чувство.

В палату зашла Джейн, посмотрела на мониторы, после чего попросила всех пройти в комнату ожидания.

* * *


Мы с Джеком остались одни и, держась за руки, ждали доктора. Я смотрела на монитор, отмечая начало схватки еще до того, как я её чувствовала, потом Джек отрабатывал со мной дыхание, так схватки были не столь болезненными.

В конце концов, в палату влетел доктор, сопровождаемый пухлой медсестрой, и когда он взял весь процесс на себя, тут-то и началось настоящее веселье. После двух часов схваток, потуг и пыхтения, несметного количества проклятий в сторону Джека, наш ребенок наконец-то появился на свет.

— Это мальчик! — сообщила пухлая медсестра. — Вы хотите перерезать пуповину? — спросила она Джека.

— Конечно. — Он взял у медсестры ножницы и осторожно отрезал там, куда она ему указала.

Я хотела бы удивиться её словам, но я знала, что у нас будет мальчик, и у меня был снимок УЗИ, доказывающий это. Я вспомнила, как в один из сеансов УЗИ мой лечащий врач возмутилась, когда узист взял стилус и прямо на экране нарисовал стрелку, ведущую к тому, что безошибочно можно было идентифицировать как пенис, и подписал: «Я МАЛЬЧИК! ЙО-ХУ!!!!!!!» Потом он распечатал мне фотографию, я убрала её в сумку и спрятала от всех своих родственников и друзей, так что никто не знал, какого пола будет ребенок. Позже той же ночью, когда я позвонила Джеку и сказала ему, что у нас будет мальчик, я все ждала, что он скажет: «Ну я же говорил», учитывая, что он с самого начала беременности утверждал, что родится мальчик. Но он оказался достаточно умным, чтобы оставить свои мысли при себе.

Джейн взяла ребенка и защепила свежесрезанную рану зажимом.

— Она почернеет и отпадет сама собой. Не пугайтесь, когда это произойдет.

Она положила наш крошечный орущий комочек радости на пеленку, туго-туго замотала его и передала мне в руки.

Потом Джейн взяла ручку и начала писать на голубой карточке, прикрепленной к люльке, громко комментируя:

— Десятое апреля. День рождения… — она замолчала и посмотрела на меня, ожидая, когда я назову имя ребенка.

— Ченс. Ченс Томас Картер.

— Ох, мне нравится, — проворковала она. — У нас еще не было Ченсов.

Повернув голову влево, я заметила, что глаза Джека заволокла пелена, пока он пытался бороться с подступившими слезами. Его взгляд метался между личиком нашего новорожденного сына и мной.

— Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Ты потрясающая. И он восхитителен, — сказал Джек, когда наклонился и поцеловал меня в лоб, потом нежно прикоснулся к крошечной ручке нашего малыша.

— Он идеален. Ты согласен, Ченс? — Я поднесла трехкилограммовое-семисотграммовое тельце к своему лицу и вдохнула сладкий запах младенца.

— Ченс, мать его, Картер, — выдохнул Джек. — Отлично звучит.

Я шлепнула Джека по плечу свободной рукой и уставилась на идеальное личико Ченса.

Малыш широко зевнул, потом открыл свои большие голубые глаза с невероятно длинными ресницами и ухватил меня за палец, крепко сжав его в своей маленькой ручонке.

Держать нашего малыша в своих руках в первый раз было непередаваемым ощущением, от важности этого момента у меня перехватило дыхание. Мы стали родителями. Джек Картер и я официально стали чьими-то мамой и папой.

— Мы сделали это. Мы сделали это, — нежно сказал Джек, с гордостью глядя на нашего сына и больше не сопротивляясь слезам, которые покатились из его глаз.

— Мы сделали. Он идеален. Я люблю тебя, — улыбнулась я, мое сердце настолько переполнилось любовью, что я боялась, как бы оно не взорвалось и не перепачкало всю палату.

— А его глаза останутся голубыми? — спросил Джек, смотря на нашего малыша, и я хихикнула.

— Скорее всего, нет. Они могут стать карими, как у тебя, или зелеными, как у меня. Мы узнаем через несколько месяцев, — напомнила я ему. — У большинства новорожденных глаза голубые.

Я знала, что и прежде была счастлива, но в этом момент я была счастливой как никогда. Одно дело — быть благословленной небесами и найти любовь всей своей жизни, которую большинство людей так и не находят. И совершенно другое — пройти с любимым человеком через огненные ямы персонального ада и выбраться оттуда, а потом еще выйти за этого человека замуж. Тем не менее, сотворить с Джеком другого человека было благословением на совершенно другом уровне. И не было никаких сомнений, что ничто в моей жизни не могло быть прекраснее этого момента.

Прежде я думала, что любила Джека всем своим сердцем, но появление на свет нашего ребенка все изменило. Моя любовь к Джеку стала еще сильнее. Мое сердце словно увеличилось в размерах и еще больше наполнилось любовь ко всем, кого я любила. Джек и Ченс в прямом смысле слова держали мое сердце в своих руках.

Я посмотрела на Джека, на слезы, которые катились по его щекам. За исключением слез радости, я была удивлена видеть его таким печальным. Я протянула руку и прикоснулась к его щеке, желая оттолкнуть все, что тревожило его в этот прекрасный момент.

— Джек, что случилось?

Он вытер свое лицо и посмотрел на меня.

— Я так сильно тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю… — ответила я, но он поднял руку, останавливая меня.

— В тот момент, когда я увидел нашего ребенка… — сказал он с грустью в голосе, — … что-то внутри меня изменилось. Словно включился свет или что-то в этом роде, и мое сердце наполнилось такой любовью, которую я не знаю, как описать. Ты же знаешь, Котенок, я люблю тебя так, что готов весь мир положить к твоим ногам, но нашего сына я люблю всем своим существом. В этом есть какая-нибудь разница? — Джек начал ерзать и теребить свои волосы.

Улыбаясь, я кивнула:

— Прекрасно тебя понимаю, потому что чувствую то же самое. Я безумно люблю вас обоих, но разной любовью. Разница заключается в том, что я сама выбрала тебя, чтобы полюбить, а любить нашего сына я не выбирала. Это просто… само собой разумеющееся.

— Точно. Именно так, — выдохнул он, но продолжил елозить на стуле. Что-то тревожило Джека, и меня просто убивало видеть его в таком состоянии. Мы должны были наслаждаться свалившимся на нас счастьем, но что-то было не так.

— Джек?

Он закрыл глаза и покачал головой, словно боролся с собственными демонами. Когда он открыл глаза, новый поток слез покатился по его щекам. На этот раз Джек не стал их вытирать. Я наблюдала, как слезы рисовали влажные дорожки на его щеках, спускались к линии подбородка и падали с лица.

Наконец, он сказал:

— Я просто не понимаю. Не понимаю. Я хочу сказать, что одного взгляда на нашего сына хватило, чтобы меня затопило безмерной любовью к нему, потребностью защищать его, бороться за него, убить ради него — все это я почувствовал в тот момент, когда он самостоятельно сделал первый вдох.

Я смотрела на Джека, пока он говорил, не совсем понимая ход его мыслей. Прежде чем я успела осознать его слова, он продолжил:

— Но у меня даже мысли не возникнет оставить его и уйти. Я просто не понимаю, как даже не один мой родитель, а оба могли смотреть на нас с Дином, испытывать такие чувства и все равно оставить нас. Да я лучше умру, чем оставлю нашего сына. Или тебя. Никогда.

Мое сердце в этот момент разрывалось от боли за моего мужчину. Всегда такой сильный и решительный, сейчас Джек показал свою уязвимость, которую все время прятал, и мы оба понимали, какой истрепанной была его душа.

— Малыш, я не знаю, что сказать. Может быть, они оставили вас, потому что слишком сильно любили?

Он яростно покачал головой.

— Нет! Мой отец ушел и никогда не возвращался. Он даже не попрощался, просто ушел. А моя мама сказала, что уходит потому, что мы с Дином были плохими сыновьями. Она позаботилась о том, чтобы мы, черт возьми, знали, почему она решила оставить нас. Мы были настолько плохими, что она не могла больше с этим справляться. Это никакая не любовь.

— Возможно, это она была плохой? — рискнула сказать я. — Возможно, она думала, что вы, ребята, стали достаточно взрослыми, чтобы увидеть, что она не стоила вашей любви? Я не знаю, Джек. Я не знаю, почему люди поступают так подло. Но вот что я скажу тебе… то, что ваши родители оставили вас, возможно, лучшее, что могло случиться с тобой и Дином.

Он неприятно всхлипнул, и я продолжила:

— Просто послушай меня. Когда они ушли, вы остались в доме двух самых лучших людей на планете, которых я когда-либо встречала. И прямо сейчас, я знаю, ты не можешь ничего чувствовать, кроме абсолютной любви к своему сыну, но, скорее всего, настанет время, когда ты захочешь прибить его.

Джек сверкнул на меня взглядом, и я рассмеялась.

— Не в буквальном смысле слова, но я уверена, он будет еще той занозой в заднице, и в некоторых случаях нам придется несладко.

— Но я все равно никогда не захочу уйти, — настаивал он. — Не важно, каким плохим он будет, я никогда не сдамся. Черт возьми, я никогда не уйду от него. Так же, как и от тебя. — Джек наклонил голову и уставился в пол.

— Малыш, я знаю. И именно поэтому ты будешь хорошим отцом. Ченс просто счастливчик, что у него такой отец.

— Я не могу понять, как кто-то может просто взять и уйти от своих детей. Как можно оставить свою семью и не испытывать чувства вины, разрушающего тебя кусочек за кусочком? — Джек опустил голову мне на живот, его слезы намочили мою рубашку.

— Я тоже не понимаю. — Я протянула руку и стала перебирать пальцами его волосы, стараясь утешить.

— Я никогда не поступлю так с тобой. Никогда. Обещаю, — с яростью сказал он, его дыхание обжигало мой живот.

Поглаживая его волосы, я произнесла:

— Я знаю это. И верю тебе. Я бы никогда не вышла за тебя замуж, если бы думала, что ты можешь от меня уйти.

Джек повернул голову и посмотрел на меня.

— Ты слишком сильно веришь в меня, Котенок.

— Нет, я просто знаю своего мужчину. Я люблю его и доверяю ему. Он не имеет ничего общего со своими родителями. Он создан не для того, чтобы уйти.

— Мне нравится, как это звучит. Создан не для того, чтобы уйти. За исключением того случая, когда я уже уходил от тебя. Я же уходил от тебя. — Он прикрыл рукой свое лицо, пока наше прошлое пожирало его изнутри.

Я хотела успокоить Джека и не позволить еще раз пережить историю с Кристалл и все то, через что нам пришлось пройти из-за неё. По моему мнению, наше прошлое умерло и было погребено в недрах нашей памяти, оно больше ничего не значило для нас.

— Джек, — строго сказала я, — это было в другое время и в другом месте. Ты все исправил. Даже тогда, когда у тебя это не совсем получалось. Больше наше прошлое ничего не значит.

— Обещаю, я никогда не оставлю тебя. Обещаю.

— Я знаю. Слышишь? Знаю. — Я гладила его по голове, желая успокоить.

— Если только из-за работы, — сказал Джек, его слова звучали глухо, когда он уткнулся мне в живот. — Черт. Я все время буду уезжать на гребаный бейсбол.

Я глубоко вздохнула.

— И это я тоже знаю. Я знала это еще тогда, когда согласилась выйти за тебя замуж. Перестань так переживать, Джек. Мы со всем справимся.

Джек поднял голову и посмотрел на меня решительным взглядом.

— Я не хочу больше никогда тебя огорчать.

— Понятно, что не хочешь. Перестань так терзать себя. Посмотри на нашего малыша. Он восхитителен. Он будет боготворить тебя, расти, глядя на тебе, и желать стать таким же бейсболистом, как и его папа.

— Не могу поверить, что я чей-то отец, — выдохнул он, его глаза расширились от возбуждения.

— Зато я могу, — улыбнулась я Джеку с любовью и благоговением, желая, чтобы кроме этих чувств больше ничто не терзало нашу семью. Ведь, по сути, наша жизнь как полноценной семьи начиналась только сейчас.

И мне не терпелось поскорее окунуться в пучину семейной жизни.




Глава 14. Трудно иметь семью и быть в постоянных разъездах


Кэсси


Пять лет спустя…




Быть мамой оказалось самым лучшим занятием, каким я когда-либо занималась в своей жизни. Мне нравилось сидеть дома с Ченсом, а вот посещать выездные игры Джека стало намного труднее. Не так-то просто собираться в поездку на все выходные, когда у тебя есть ребенок. Поэтому мы с Ченсом с радостью отказались от подобных поездок. Мне было слишком тяжело бронировать билеты, брать в аренду машину, заниматься поисками отеля, а потом еще думать, как добраться до бейсбольного стадиона с орущим ребенком на руках.

Мы с Джеком стали часто ссориться, пока я не поняла, что все эти путешествия сильно выматывают меня. Как только я прекратила постоянно ездить, то стала чувствовать себя намного спокойнее. Я осознала, что не могу быть всегда и везде.

Джек, в свою очередь, стал больше возмущаться и ворчать. Ему не нравилось, что мы не приезжали на его игры, хотя утверждал, что прекрасно меня понимает. Я знала, что его расстраивало мое отсутствие на стадионе сильнее, чем он показывал, но при этом он не хотел, чтобы я чувствовала себя виноватой. Не то, чтобы Джека слишком сильно волновало, что мы не присутствуем на играх, в большей степени его тревожил тот факт, что он не мог быть с Ченсом столько времени, сколько хочет.

Стать отцом на расстоянии было самым страшным кошмаром Джека. Он действительно переживал, что так много времени проводил на выезде, и не раз говорил, что у него складывается ощущение, будто во время сезона он бросает меня. Я постоянно говорила ему, что это неправда, но подобные мысли все равно пожирали его изнутри.

Тем не менее, мы с Ченсом старались посещать все домашние игры Энджелс. К счастью команда предоставляла дневной детский сад для детей игроков, что намного облегчало мне посещение игр. Я могла спокойно наблюдать за подачами Джека вместо того, чтобы беспокоиться о Ченсе. Обычно после окончания игры он не хотел уходить из детского сада, но только до тех пор, пока не замечал своего отца. Тогда глаза маленького мальчика, которые стали шоколадно-коричневыми, как и у его папы, загорались, и он сломя голову мчался в объятия Джека.

Это был один из таких моментов, в которые я чувствовала, будто мое сердце тает от умиления. Думаю, никогда не устану любоваться, как Джек возится с нашим сыном.

Дин и Мелисса поженились несколько лет назад. Дин сделал Мелиссе предложение ровно через год день в день после того вечера, когда я свозила её на разговор к бабушке и дедушке, и они, наконец-то, стали парой. Про себя я волновалась, что Мелисса начнет сомневаться и посчитает это слишком поспешным шагом. Но она покорилась Дину в ту же секунду, как позволила ему вольготно расположиться в своем сердце. Как только она целиком и полностью доверилась ему, больше не было пути назад. Она знала, что Дин для неё единственный.

Они поженились на следующий год в декабре, устроив шикарную церемонию в отеле «Четыре сезона». Это было мероприятие, где каждый гость был непременно какой-то знаменитостью, начиная от профессиональных спортсменов и заканчивая топовыми кинозвездами. Их свадьба была полной противоположностью нашей свадьбе с Джеком, поэтому потребовалось немало времени, чтобы все спланировать. Конечно же, день свадьбы специально был выбран с учетом расписания игр Джека, чтобы он мог присутствовать на столь знаменательном событии. Точнее, чтобы мы втроем могли присутствовать.

Ченс был самым очаровательным кольценосцем, которого я когда-либо видела, хоть и немного капризным. Но ему все прощалось, ведь он был слишком мал для такого задания — всего два года от роду. Вместо того чтобы пройти по проходу, Ченс проковылял к лавке гостей, положил подушечку с кольцами на колени дедушке, а сам забрался к бабушке на руки и уткнулся лицом ей в одежду. Когда она попыталась указать нашему сыну на меня или Джека и попросила отнести нам подушечку, он отказался это сделать и еще крепче обхватил её своими крошечными ручонками. Тогда дедушка сам подошел ко мне и отдал кольца.

Я знала, что в этот момент покраснела как свекла, после чего посмотрела на Джека и прошептала одними губами:

— Это твой сын.

Джек прошептал в ответ:

— Я знаю.

В итоге мне пришлось самой отдавать священнику кольца.

Мелисса забеременела сразу же после медового месяца, и когда у них родился маленький мальчик по имени Коби, еще одним Картером на этой планете стало больше. Я уже беспокоилась за девушек, которые будут иметь удовольствие познакомиться с братьями Картер в будущем. Поскольку между Ченсом и Коби разница в возрасте составляла всего два с половиной года, вероятность того, что они будут вместе ходить в школу, была очень высока. Я уже подготавливала себя к тому периоду, когда они будут подростками, и старалась не думать, что, возможно, мне придется провести немало бессонных ночей.

Что касается работы, то я предполагала, что буду скучать по ней сильнее, чем оказалось на самом деле. Мне нравилось жить так, как мы жили сейчас, и в этой новой жизни не нашлось места работе. Когда же я все-таки приняла решение возобновить карьеру, то все равно предпочитала, как можно больше времени проводить дома.

Я не вернулась на работу в Нью-Йорк. Учитывая, что я была профессиональным фотографом с впечатляющим портфолио, я предпочла быть фрилансером и работать по собственному желанию. Но это продлилось недолго. Недавно Нора предложила мне поработать месяц во Франции, но я отказалась. Она сказала, что ожидала такой ответ, но все равно хотела предложить мне участие в этом проекте.

Джек настаивал на том, чтобы я поехала во Францию и приняла участие в съемках, когда у него был перерыв между сезонами, но я отказалась покидать моих мальчиков во время тех редких месяцев, когда мы были все вместе. Так долго находиться вдали от Ченса и Джека было не тем вариантом, который меня устраивал. Во время игровых сезонов Джека я не работала и использовала свои навыки, делая забавные фотографии Ченса на фоне океана, вид на который открывался из окон нашего дома. Наверно, когда Ченс станет постарше, я соглашусь участвовать в выездных съемках, возможно, и нет. Время покажет.

Я все еще просыпалась по утрам, радуясь, что нам выпала возможность жить в этом доме. Я проводила немало часов, гуляя по пляжу, выкинув все мысли из головы и просто наслаждаясь песком под ногами.

Ченс влюбился в океан сразу же, как только научился ходить. Он был готов целыми днями играть в песке, если бы я это позволяла, и мне приходилось частенько ловить его, когда он направлялся прямиком к воде. Никто не сказал мне, как трудно вразумить ребенка. Дети просто не понимают опасности, которой себя порой подвергают.

Иногда я завидовала Ченсу. Я знала, он был всего лишь ребенком, который ничего не боялся и делал то, что никогда бы не сделали взрослые, только потому, что он хотел это сделать. Материнские чувства во мне пытались найти баланс между желанием уберечь его и дать возможность попробовать что-то новое, проявить храбрость. Быть мамой означало каждый день сталкиваться с трудностями, но я знала, что это была самая благодарная работа в моей жизни.

Джек все еще играл за Энджелс, хотя как-то пошли разговоры о его возможной продаже в другой клуб, что напугало нас до полусмерти. Мысль о том, что Джек восемь месяцев в году будет проводить в другом штате, никому из нас не пришлась по душе.

К счастью, это оказались ни на чем не основанные слухи, которые активно муссировались на ESPN и в новостях. Было даже забавно, насколько часто происходило нечто подобное. Как много всякого дерьма, фактически не имеющего ничего общего с действительностью, пристально обсуждалось по спортивным каналам.

Неудивительно, что упоминание о «надежном источнике» были всего лишь элементом шоу, чтобы повысить рейтинг тех или иных спортивных программ.

История закончилась тем, что в один прекрасный день тренер команды вызвал Джека в свой кабинет. Позже Джек признался, что уже приготовился услышать новости о своем переезде в другую команду, но тренер позвал его только для того, чтобы опровергнуть все слухи и сказать, что они не намерены отпускать Джека из команды.

— Я так испугался, когда тренер вызвал меня, Котенок. Ты даже не представляешь, — признался Джек, когда тем же вечером мы лежали в постели.

— Ох, могу себе представить, — выдохнула я около его груди. — Я так рада, что это оказались всего лишь слухи.

— Телевизионщики не должны были говорить подобное дерьмо.

— Папочка, плохое слово, — наше внимание привлек звонкий голос Ченса около дверей нашей спальни.

Мы с Джеком тут же вскочили.

— Ты прав, — сказал ему Джек. — Это плохое слово. Почему ты встал, приятель?

— Мне приснился плохой сон, — признался Ченс и подошел к Джеку, волоча за собой лоскутное голубое одеяло. — Можно я лягу с вами?

Я улыбнулась и отодвинулась от своего мужа, освобождая пространство между нами.

— Давай, лезь сюда. — Джек поднял его и помог забраться в нашу кровать.

— Спасибо, мамочка. Спасибо, папочка, — сказал Ченс, заползая под одеяло, и тут же заснул.

Джек с любовью посмотрел на нашего маленького мальчика и тихо прошептал:

— Я уже достаточно был вдали от вас. Если бы они меня продали, я бы ушел из спорта.

— Что? Нет, ты не должен так поступать, — запротестовала я. Не то, чтобы я не хотела, чтобы Джек был дома, просто я на самом деле не верила ему.

— Это будет мой десятый сезон, Котенок. После его окончания я могу рассчитывать на полную пенсию. В любом случае, я уже задумываюсь об этом.

— Задумываешься о чем? Об уходе?

Я не могла себе представить Джека без бейсбола. Я твердо знала, что он был бейсболистом триста шестьдесят пять дней в году и не мог просто взять и перестать играть. Джек был физически развит, настойчив и стремился к новым высотам. И все его труды оправдались.

Удивительная вещь, скорость подачи Джека вновь стала такой, какой была до травмы. Он был прав, когда утверждал, что ему просто нужно было время для полного выздоровления. Сейчас он регулярно делал подачу со скоростью девяносто три-девяносто четыре мили в час[27 - 150-151 км/ч], как и прежде.

— Думаю, это будет мой последний сезон.

Я в изумлении резко вздохнула. Слышать такие слова от Джека одновременно и восхищало и пугало меня. Я боялась, что он снова станет таким, каким был после того, как получил травму руки. Страх все равно остался, однако я ответила ему следующее:

— Решать тебе. Я поддержу тебя в любом случае. Просто будь уверен в своем решении, хорошо?

Я ободряюще улыбнулась, пожала ему руку, выключила свет и прижалась к нашему сыночку.

Но мои глаза оставались открытыми, пока разум переваривал все, что мне сказал Джек, и только перед самым рассветом мне удалось провалиться в тревожный сон.




Глава 15. Я столько всего пропустил


Джек


Прошло пять лет с тех пор, как наша с Кэсси семья стала больше; пять лет с рождения нашего чудесного сына Ченса. Каждый новый день я любил Кэсси сильнее, чем в предыдущий. И не было никаких сомнений, что завтра мои чувства станут еще крепче, чем сегодня. Ведь моей любви к этой девочке не было конца.

Она сделал меня лучше. Она стала матерью моего ребенка. И не было никакой возможности объяснить словами мои чувства к ней. Я знал только то, что с каждым днем мое сердце становилось все больше и больше, чтобы уместить всю любовь, что я испытывал к моему Котенку.

Как только Ченс немного подрос, Кэсси стала пропускать все больше моих игр, даже домашних. Она, конечно, старалась по возможности посещать все домашние игры, когда я был на подаче, с нашим малышом или без него. А на выездные игры она ездила только тогда, когда Дин и Мелисса могли присмотреть за Ченсом. Но сейчас, когда наш сын собирался пойти в подготовительную школу, она чувствовала себя слишком виноватой, оставляя его одного дома.

Я пытался убедить ее брать его с собой на выездные игры, но это было слишком проблематично во время учебного года. Кэсси настаивала на том, чтобы позволить Ченсу по возможности расти обычным ребенком, и в её планы не входило таскать его с собой по бейсбольным стадионам.

Хотя выходные дни были другой историей. Спасибо, Господи, за игры по выходным. Однако сейчас, когда Ченс начал играть за детскую бейсбольную лигу, даже по выходным они посещали не все мои игры.

Я определенно был у моего сына на вторых ролях. И знаете что? Меня это совершенно не задевало. По сути меня чертовски сильно задевал только тот факт, что я пропускал важные события в жизни Ченса. Ведь моя собственная жизнь проходила преимущественно на стадионе или в разъездах.

Не было никакой нужды кому-то говорить мне, каким потрясающим бейсболистом я являлся. Я это и так знал. Но никто не сказал мне, как сложно будет найти баланс между семьей и бейсбольной карьерой. Вы не знаете, почему мне никто об этом не сказал?

Да потому что это невозможно.

Нет никакого баланса.

Бейсбол всегда выигрывает. Этот вид спорта не предполагает никаких выходных или отпусков, чтобы отпраздновать годовщины, праздники, дни рождения и другие события твоей семьи.

Одно дело, когда наша семья состояла только из меня и Кэсси. Конечно, это было отстойно, и я чувствовал себя натуральным козлом, но Кэсси никогда не жаловалась. Ни разу. И совершенно другое дело, когда ты пропускаешь дни рождения собственного сына. Каждый год с момента его рождения, я пропускал это событие. Конечно, я получал некоторое удовольствие, просматривая фотографии с праздника, которые делала Кэсси. Но это было не то же самое, как если бы я присутствовал там лично.

Завтра Ченс собирался первый раз пойти в подготовительную школу. Это был его первый день во «взрослой» школе, как он сам любил выражаться, а я в это время торчал в очередном шикарном отеле в Аризоне. Я знал, что Кэсси справится и без меня, но я злился оттого, что опять пропускал важный день в жизни сына.

Набрав номер Кэсси, я не смог сдержать улыбку, когда вместо неё на звонок ответил Ченс.

— Алло? Папа?

— Привет, приятель. Готов завтра идти в школу?

— Угу. Прямо сейчас мы ходим по магазинам.

— О, понятно. Ты можешь позвать маму к телефону?

— Нет.

— Ух, почему нет? — я еле сдерживал смех.

— Потому что сейчас моя очередь с тобой разговаривать. Она и так всегда с тобой разговаривает, — сказал он как само собой разумеющееся.

— Ты прав. Но мне нужно кое-что сказать ей, а потом она вернет телефон тебе, хорошо?

— Хорошо, — его голос поник, когда он протянул трубку своей маме.

— Привет, малыш, — сказала Кэсси со смехом.

— Что вы покупаете?

— Боже, в школе нам дали целый список всего необходимого для занятий. Ты должен видеть размер этого списка. Я тут бегаю между прилавками, пытаясь отыскать все это дерьмо.

— Плохое слово! — прокричал Ченс на заднем фоне, и Кэсси извинилась перед ним.

— Знаешь, как странно смотреть на него и видеть тебя? У него твои глаза, Джек. И когда я смотрю на нашего сына, то скучаю по тебе еще сильнее.

— Я тоже по тебе скучаю. Как бы мне хотелось быть сейчас с вами. Сделай фотографии его первого дня в школе и пришли мне их потом. Только не забудь.

Я настаивал на том, чтобы Кэсси присылала мне фотоотчеты со всех мероприятий, которые я пропускал. Фотоальбомы в моем телефоне были переполнены фотографиями с различных праздников, на которых я не смог присутствовать лично, но Кэсси заботилась, чтобы я регулярно получал сообщения с фотографиями.

— Не забуду. Ченс дергает меня за рубашку. Он хочет поговорить с тобой.

— Я люблю тебя, Котенок. Скучаю по тебе, — сказал я, прежде чем услышал шорох в трубке.

— Папа, знаешь что?

— Что?

Ченс втянул в себя воздух.

— Я пойду завтра в школу, а Коби расстроился, что не сможет пойти со мной. Он должен еще ходить в садик, а я уже буду ходить с большими ребятами.

Я улыбнулся.

— Значит, ты в предвкушении предстоящего события?

— Ага! Пока, папочка. Я люблю тебя, — вдруг выпалил он и повесил трубку. Я сидел на кровати в гостиничном номере с отвисшей челюстью, не ожидая такого резкого завершения разговора.

Маленький засранец.

На мой телефон тут же пришло сообщение.




«Прости. Он уже наговорился. РЖУНИМАГУ. Позвоню тебе позже. Люблю».




От мысли, что все дерьмо, которое необходимо подготовить к школе, свалилось на плечи Кэсси, я ощущал себя полной задницей. Я чувствовал себя так, словно мое сердце превратилось в бумажного змея, который вырвался из рук. Мой отец ушел от меня и моего брата и никогда не возвращался. Моя мама тоже решила оставить нас. Я никогда не оставлю свою семью, но чем я был лучше моих родителей? Хоть я и не ушел от Кэсси с Ченсом, меня все равно никогда не было дома.

Я проворочался всю ночь, пытаясь уснуть. Вместо того, чтобы сконцентрироваться на завтрашней игре, я думал только о том, что мой пятилетний сын пойдет первый раз в школу, хоть и в подготовительную. А я опять пропущу это, так же, как пропускал и другие события в его жизни. Теребя волосы, я вынуждал себя не раскисать от одной только мысли, что моему сыну было уже пять лет. Куда ушло время? Как пять лет могли пролететь так быстро?

Я, черт возьми, ненавидел быть вдали от своей семьи, а особенно я ненавидел пропускать такие важные события, как первый день сына в школе. И от этого я чувствовал себя никчемным отцом. Кэсси никогда не сказала мне дурного слова по этому поводу. Да никто не сказал. Все утверждали, что прекрасно понимают меня, но я единственный, кто не был столь снисходителен к самому себе.

* * *


На следующее утро мне пришло сообщение с фотографией Ченса. Он смотрел в камеру с кривой улыбкой на лице, отчего на щеках вспыхнули ямочки, его волосы торчали вверх, а за спиной висел необъятных размеров ранец. Хотя ранец, скорее всего, был нормальных размеров, просто выглядел большим, потому что Ченс был еще маленьким для него.

На телефон пришло еще одно сообщение с совместной фотографией Кэсси и Ченса, и мое сердце сжалось в груди. Я чувствовал, как оно гулко стучало, пока я смотрел на свою красавицу жену и нашего сына. Её глаза были такими зелеными, а улыбка такой широкой, что мне захотелось залезть в телефон и вытащить оттуда эту фотографию. Сияющее лицо Ченса было прижато к лицу его мамы, и он поднял большие пальцы вверх, показывая, что у них все о`кей.

Еще один пропущенный важный день. Еще один потерянный момент, который я никогда не смогу вернуть.

Жизнь складывалась так, что я возненавидел единственную вещь, которую всегда любил. За исключением Котенка.

* * *


Вечером после игры я позвонил Кэсси, пока наша команда ждала в аэропорту свой рейс.

— Как все прошло? Ему понравилось?

Она зевнула.

— Понравилось. Он завел много новых друзей и всем вокруг сказал, что его папа играет за Энджелс. Думаю, его учительница очень заинтересовалась тобой. Сегодня, когда я забирала его из школы, она так и рыскала глазами по сторонам, надеясь, что ты тоже придешь.

Я рассмеялся.

— Звучит очень заманчиво.

— Я знала, что ты это скажешь. Ченсу уже задали домашнее задание.

— Что? С каких пор в подготовительных классах стали задавать домашние задания?

— Понятие не имею, но до пятницы у него уже немалый список дел. — А я даже помочь ему не смогу, потому что меня, черт возьми, никогда нет дома. — Джек?

— Я здесь.

— Ты в порядке? Твой голос звучит расстроено.

— Я в порядке, Котенок. Скоро увидимся.

— Когда ты будешь дома?

— Поздно. Не жди меня.

— Ничего страшного. Разбуди меня, когда приедешь, — сказала она мягким голосом. — Обязательно разбуди. Понял?

От её слов я почувствовал, как мой член начал твердеть, я посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что никто не заметил, как я поправил свои штаны. В полувозбужденном состоянии я был готов сам сесть за штурвал самолета и улететь домой, но вместо этого я вышагивал по залу ожидания в аэропорту. Я не хотел торчать здесь, вдали от Кэсси. Мне нужно было как можно скорее попасть домой.

— Что случилось, Картер? Ты в порядке? — спросил наш кэтчер Френк, вынуждая меня остановиться на полушаге.

Я косо посмотрел на него, прежде чем выпалил:

— Я просто устал постоянно быть в разъездах. Ты чувствуешь что-нибудь подобное?

— Черт, конечно, приятель. Я ненавижу быть вдали от Кристины и наших детей. Это худшая сторона жизни бейсболиста. — Он допил остатки того, что было в его стакане. — Ну, если не брать в расчет деловой аспект, то именно этот факт портит для нас всю прелесть этого вида спорта. Пропускать такие, незначительные на первый взгляд, вещи как приготовление детям обеда в школу, помощь с домашней работой и проектами для научной ярмарки, посещение спортивных состязаний — полный отстой.

— Правда? У меня такое чувство, что я трещу по швам. Я не могу прожить еще раз все пропущенные мною важные события в жизни моей семьи. Ченс сегодня пошел в подготовительную школу, и все, что у меня есть, это его фотография. Я пропустил его первый день в школе. И это, черт возьми, убивает меня, — признался я.

— Тебе нужно выпить. — Он махнул рукой в сторону бармена. — Скотч со льдом.

— Я не пью скотч.

— Сегодня пьешь, — решительно сказал Френк.

Я пожал плечами, желая сделать хоть что-нибудь, чтобы успокоить волнение в моей душе.

— Как много сезонов ты отыграл, Картер?

Я знал, к чему он вел. Он хотел узнать, насколько я был близок к мифическим десяти сезонам. Это было тем, к чему мы все стремились, десять сезонов, которые давали нам право на полную пенсию.

— Этот сезон десятый.

— Что ты собираешься делать, когда сезон закончится?

— Пока не знаю, — солгал я. Я уже точно знал, что сделаю, когда закончится этот сезон, но я не собирался говорить об этом своим товарищам по команде раньше, чем сообщу своей жене.

— Нелегко на это решиться. Знаешь… — сказал Френк, после того, как покончил со своей стопкой, — … всегда одно и то же. Наши жены сидят дома и растят наших детей без их отцов. Самое ужасное, когда Кристине нужна помощь, чтобы приучить мальчиков к дисциплине, а меня нет рядом. Они не слушают её, и никто не помогает ей держать их в узде, понимаешь? Я чувствую себя полной задницей, когда она звонит мне в слезах.

Это меня убивало, хотя Френк вел разговор даже не о моей семье. Я задавался вопросом, как он мог так спокойно относиться к плохому поведению своих детей. Если бы Ченс сотворил что-либо подобное с Кэсси, я бы прилетел домой первым же рейсом, чтобы надрать ему задницу. Или возможно нет, потому что сидел бы на скамейке в дагауте.

Черт.

— Вот сейчас мы сидим здесь… — я показал рукой на темное пространство зала ожидания, — … в ожидании рейса домой, вместо того, чтобы работать на обычной работе, как весь остальной мир, и быть с нашими семьями.

Он улыбнулся.

— Эх, остальной мир не настолько удачлив, чтобы жить так, как живем мы. И ты прекрасно понимаешь, что если бы им выпал шанс, то они бы его не упустили. Ни один здравомыслящий человек не откажется от такой возможности.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, пока я думал, что сказать в ответ.

— Не думаю, что игра в бейсбол делает тебя крутым чуваком. Забота о своей семье и нахождение рядом с ними, вот что делаем тебя по-настоящему крутым.

Френк посмотрел мне прямо в глаза.

— Но мы заботимся о них, Картер. Мы обеспечиваем им такую жизнь, которую не могут обеспечить своим семьям большинство мужчин. Я знаю, большую часть времени мы проводим вне дома, но есть немало мужчин, которые находятся в постоянных командировках, чтобы заработать хорошие деньги. И поверь мне, их работа далеко не такая крутая как наша.

Сегодня Френк определенно относился к категории людей, для которых стакан был наполовину полон, а я же к тем людям, для которых стакан был наполовину пуст.

— Не такую жизнь я себе представлял, — сказал я. Мои мысли путались от выпитого скотча.

— Ну, карты в руки. Есть миллион других парней, которые с радостью займут твое место.

Хотя его комментарий разозлил меня, он был прав. Я не мог усидеть на двух стульях. Либо я играю в бейсбол до тех пор, пока могу на должном уровне бросать мяч, либо я провожу время дома со своей семьей. В любом случае, мне нужно было прекратить скулить, как маленькая девочка. Боже, я стал говорить словами Дина.

* * *


Когда я добрался до дома, то в первую очередь выключил свет на крыльце, который Кэсси оставила для меня. Я набрал код сигнализации, бросил дорожную сумку на пол в коридоре и тихонько прокрался по лестнице наверх.

Заглянув в комнату моего маленького задиры, я наклонился и чмокнул его в щеку. Его веки дрогнули, но он не проснулся.

Потом я пошел в свою спальню, поцеловал спящую жену и скользнул рукой ей под футболку пижамы. Она повернулась и сонно прошептала:

— Джек?

— А ты еще кого-то ждала? — подразнил я, когда она открыла глаза.

— Возможно, — засмеялась Кэсси, но я заставил её замолчать, прижавшись поцелуем к её рту. Я скользил по её губам, пока она не раскрыла их, чтобы я смог углубить наш поцелуй. Её язык переплелся с моим в безумной танце.

— Я скучала по тебе.

— Я тоже скучал по тебе. Прости, что меня постоянно нет рядом. — Я перекатился на локти и навис над Кэсси так, что теперь мог видеть её красивое сонное лицо.

— Не извиняйся, Джек. Я сотни раз говорила тебе, что знала, за кого выходила замуж. — Она обхватила мое лицо своими ладошками, и мне захотелось навечно запечатлеть этот момент в своей памяти.

— Но знала ли ты, что я оставлю тебя одну тогда, когда у нас будет ребенок? Ты подписывалась на то, чтобы все время быть матерью-одиночкой?

— Я не мать-одиночка, — выдохнула Кэсси, прежде чем столкнула меня с себя. — Что ты хочешь услышать от меня, что иногда это отстойно? Что я ненавижу те моменты, когда тебя нет рядом? Потому что временами так оно и есть, Джек. Я, в самом деле, злюсь, когда Ченс делает что-то интересное или говорит какую-нибудь супер смешную фразу, а тебя нет рядом, чтобы разделить этот момент со мной. Я хочу смотреть на тебя и вместе смеяться над очередным сумасшествием нашего сына, но когда он что-то такое вытворяет, тебя нет. И именно это больше всего меня огорчает.

Если Кэсси хотела разрушить мои последние сомнения по поводу принятого решения относительно продолжения карьеры, то она проделала хорошую работу.

— Именно об этом я и говорю.

— Но большую часть времени, я справляюсь. — Она развернулась лицом ко мне. — Мы в порядке. И такие моменты, когда я расстраиваюсь, происходят нечасто. Конечно, я всегда желаю, чтобы ты был рядом, но когда действительно тяжело, это всего лишь вспышки в нашей повседневной жизни. Понял?

— Я и не знал, что женился супер щенщине.

— Не знал? А на ком еще мог жениться Гарри Поттер? — засмеялась она над прозвищем, которое дала мне несколько лет назад. Я даже не предполагал, что оно так приклеится ко мне на все эти года. Я же намного круче, чем Гарри, мать его, Поттер.




Глава 16. Конец мечты


Джек


Я ничего не собирался скрывать от Котенка, но было кое-что, что я должен был сделать сам. Я как-то упоминал при ней в начале года, что, скорее всего, это будет мой последний сезон в бейсболе. На что она улыбнулась и погладила меня по руке, будто, черт возьми, хотела успокоить.

Она определенно не верила, что я говорил серьезно. Но я был серьезен.

Очень серьезен.

Позже я начал ненавидеть себя за такую скрытность. Но я знал, что должен так поступить, чтобы сохранить безопасность моей семьи и свое душевное здоровье, я должен был принять такое решение. По сути, для меня был только один вариант.

Весь этот сезон я играл так, словно он был для меня последним. Я прощался с каждым стадионом, с каждым бейсбольным полем, на которых, как я знал, мне больше не предстоит играть. Я больше смеялся, наслаждался каждой игрой, меньше испытывал стрессов. У меня было легко на сердце от мысли, что это решение я принял на собственных условиях.

Я еще никому не сказал о нем. Ни моим агентам, ни Дину.

Я достиг этих неуловимых десяти сезонов и теперь мог рассчитывать на полную пенсию. Конечно, дерьмово, что все было завязано на деньгах, но на самом деле, мое решение было связано не столько с деньгами, что и так подразумевалось, сколько с целью обезопасить мое будущее. Будущее моей семьи. Я не мог вечно играть, и каким бы ценным игроком я не был, каждый день рождались парни, которые ни сегодня-завтра будут бросать мяч сильнее и быстрее меня. Кто знает, может однажды им станет и мой сын. Или мой племянник.

Я, наконец, был готов попрощаться с единственной страстью, которой был одержим практически всю жизнь. В моей голове вспыхнули воспоминания о том, как я получил травму и потом восстанавливался несколько недель. С тех пор я прошел долгий путь. Я помнил, как боролся со страхом, что моя карьера закончится. Но сейчас я не чувствовал ничего подобного. В этот момент принятое мной решение казалось правильным.

Черт, я не мог дождаться, чтобы сообщить об этом моей девочке… и моему мальчику.

И что, черт возьми, станет делать моя семья, когда их папочка целый год будет торчать дома? Я, скорее всего, сведу их с ума; и Кэсси, в конце концов, убьет меня, пока я буду спать. Уверен, что заслужу это, но сейчас мне было плевать. Я просто хотел быть с семьей.

Когда я ехал домой после игры, мой разум был слегка затуманен от чувства свободы. По правде говоря, я немного боялся признаться моим агентам, что завершаю карьеру, но я сам являлся хозяином своей судьбы, и мне нужно было наконец-то начать жить нормальной жизнью. Я был активным участником только одной её части, тогда, как по отношению к другим, был подобно дальнему родственнику, которого навещают раз или два в год.

Сквозь открытую дверь гаража, я услышал смех на верхнем этаже нашего дома.

— Где моя семья? — крикнул я в ту сторону, откуда раздавался смех, когда вошел на кухню.

— Папочка! — закричал Ченс и понесся вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Когда он спустился, то тут же помчался в мои объятия.

— Хэй, приятель. Как прошел день?

— Хорошо! Мы с мамой пекли шоколадное печенье, и я ел тесто.

— Хм-м, — промычал я, когда у меня потекли слюнки. — Как думаешь, мама оставила мне немного теста для печения?

— Угум, — он быстро замотал головой вверх-вниз. Я положил руку ему на макушку, чтобы он остановился. — Она оставила тебе немного в коробке, — хитро добавил Ченс.

— В коробке? — Я посмотрел на него игривым взглядом, когда Кэсси вошла на кухню.

— Он имеет в виду пищевой контейнер. В холодильнике. Привет, малыш. — Она прижалась своими губами к моим, и я практически забыл, что у нас был зритель, который нетерпеливо дергал меня за рубашку.

— Папочка, ты поплаваешь со мной? Мама сказала, что я должен дождаться тебя, чтобы потом вместе пойти плавать. Сейчас ты дома. Пойдем плавать. Пожалуйста. Я хочу поплавать.

Мои глаза расширились, пока он тараторил со скоростью сто слов в минуту.

— Конечно. Только дай мне минутку поговорить с мамой, идет?

Его плечи поникли, когда он удрученно ответил:

— Ну, хорошо.

Кэсси опустилась на колени, чтобы быть на одном уровне с нашим сыном, и посмотрела ему в глаза.

— Почему бы тебе пока не подняться наверх и не переодеться в плавки, взять круг и нарукавники, хорошо?

Ченс надул губки и выпятил их вперед. У него губы были, как у Кэсси.

— Мне не нужны нарукавники, мам!

Она поднялась и уперла руки в бедра.

— Ченс, если ты не наденешь нарукавники, то не сможешь плавать в бассейне. Ты знаешь правила.

— Никогда не ходить в бассейн без нарукавников или кого-то из взрослых, — отчеканил он монотонным голосом, и я подавил улыбку, когда понял, сколько правил мне предстоит выучить.

— Правильно. Сейчас иди и переоденься. Папа придет к тебе в комнату, как только мы поговорим.

— Хорошо! — Его настроение моментально улучшилось. Ченс бросился вверх по лестнице, с воодушевлением прыгая по ступенькам то влево, то вправо, просто так, потому что ему было весело.

— Святые угодники, малыш, он выматывает, — сказала Кэсси. — Он как кролик Энерджайзер[28 - Кролик из рекламы батареек Energizer, который всегда полон энергии.], никогда не устает. Никогда, — выдохнула она и вытерла лоб тыльной стороной ладони.

Я взял её за руку и притянул ближе к себе, когда еще раз обдумал все, что собирался ей сказать, после чего выпалил на одном дыхании:

— Я официально решил, что после этого сезона больше не буду играть. — Пока я прижимал к себе свою жену в ожидании ответа, я молился, чтобы она правильно меня поняла.

Кэсси подняла на меня глаза и, сдерживая улыбку, осторожно спросила:

— Ты уверен?

Я кивнул.

— Я же говорил тебе в начале года, что, скорее всего, это будет мой последний сезон. Весь сезон я мысленно прощался со всеми. Я готов оставить спорт, — сказал я и был счастлив оттого, что имел в виду именно то, что сказал.

— Джек, если ты готов уйти из спорта, то тогда не могу дождаться момента, когда ты наконец-то будешь дома, — улыбнулась она, и слезы увлажнили её глаза.

Выдохнув с облегчением, я притянул Кэсси ближе к себе и зарылся лицом ей в волосы, вдыхая аромат её шампуня. Ощущение её тела около моего не только возбуждало меня, но и успокаивало. Эта девочка была моей жизнью. И сейчас я держал свою жизнь в собственных руках. Теперь я знал, что без бейсбола со мной будет все в порядке.

— Не могу дождаться, когда, наконец, смогу быть дома, Котенок, — сказал я ей в волосы. — Я столько всего пропустил. Больше не хочу ничего пропускать. А этот жестокий бизнес того не стоит.

Кэсси знала, о чем я говорил. Деловой аспект бейсбольной индустрии имеет способность принизить все твое умение, если ты позволишь им это. Я хотел уйти из спорта на своих собственных условиях, прежде чем спорт заставит меня возненавидеть себя.

— Ты уверен? На сто процентов уверен, что хочешь уйти? — Она отклонилась назад и посмотрела мне в глаза.

— Без сомнения. И знаешь, что самое лучшее во всем этом? — спросил я и стал наблюдать, как её длинные светлые волосы заколыхались, когда она отрицательно покачала головой. — Я чувствую облегчение.

— Значит, ты принял правильное решение. — Улыбка Кэсси стала шире, когда она вновь прижалась своими губами к моим и крепко обняла. Потом она отстранилась и спросила: — А Дин знает? А Марк и Райан? Они знают?

— Еще нет. Последнее время они получили немало предложений от других команд, так как мой контракт с Энджелс подходит к концу. Есть отличные предложения, но я их даже не рассматриваю.

— Папочка, я готов! — прокричал Ченс, стоя на лестнице.

— Сейчас поднимусь. Дай мне две секунды, — прокричал я в ответ и заметил, как он пнул ногой перила. — Не пинай, пожалуйста, перила, приятель. — Ченс остановился и уселся прямо на лестницу, по-турецки скрестив ноги, и стал меня ждать.

— Ты должен сказать Дину, — настаивала Кэсси. — Хочешь, пригласим их на ужин? Коби нравится плавать в бассейне.

— Отлично звучит. Можем пригласить бабушку с дедушкой.

— Конечно. Я позвоню всем. А ты иди поплавай со своим парнем.

Быстро чмокнув её, я помчался наверх, чтобы переодеться.

* * *


Кэсси все организовала, пока я купался с Ченсом в нашем бассейне. Он плескался и барахтался в воде, но больше всего ему нравилось, когда я подбрасывал его в воздух, а потом он плюхался в воду. Играть с этим ребенком было получше любой тренировки в спортзале. К тому времени, как приехали Дин и Мелисса, у меня уже болели плечи. Их сын, мой племянник, тут же прыгнул к нам в бассейн и стал умолять меня подбрасывать и его тоже.

— Подбрось меня, дядя Джек, подбрось меня! — в возбуждении кричал Коби, и его щеки стали ярко-красными.

Я схватил его и подбросил в воздухе, отчего он завизжал. Когда он плюхнулся в воду, его личико сразу же замелькало на поверхности воды.

— Жилет, который на тебе сейчас надет, — крутая вещь, — сказал я Коби, поражаясь, сколько сейчас есть всяких разных вещей для детей, обеспечивающих безопасность в воде.

— Это для малышей. Я ношу нарукавники для взрослых детей, — сказал мне Ченс и указал на один из нарукавников на своей руке.

Мой брат Дин появился из ниоткуда и с разбегу прыгнул в бассейн, обрызгав всех вокруг. Он подплыл к нам троим и кивком поздоровался со мной.

— Дети всегда так соперничают друг с другом? — спросил я его после того, как еще раз подбросил наших детей в воздух.

— Не могу ручаться за других детей, но наши соперничают.

— Мы не были такими, — настаивал я, пока пытался вспомнить, как обстояли дела, пока мы с Дином росли.

Он рассмеялся.

— Нет, ты хотел сказать, что я не был таким. А ты точно вел себя так же.

— Не вел.

— Еще как вел.

— Тогда спросим у бабушки.

— Спросите меня о чем? — голос бабушки привлек наше внимание, я вылез из бассейна и заключил её в объятия, намочив всю её одежду.

— Джек! Прекрати.

— Бабуля вся мокрая! — прокричал Ченс. — Папочка, ты намочил бабушку. Я тоже хочу намочить бабушку. — Он выполз из бассейна и обхватил бабушку за ноги, намочив её брюки.

— Ченс, не бегай! — крикнула Кэсси сквозь открытое окно.

— Прости, мамочка! — крикнул в ответ Ченс и наполовину бегом, наполовину шагом вернулся к бассейну и прыгнул в воду.

Бабушка посмотрела на меня так, словно была готова прибить на месте, я состроил невинное выражение лица и сказал:

— Ничего не могу поделать, если все мальчишки любят тебя. Ты должна винить только себя.

— Хорошая попытка, — она погрозила мне пальцем. — Ну, так о чем вы тут разговаривали?

— Ба, Джек считает, что между нами не было соперничества, когда мы росли, — сказал Дин насмешливым тоном, и бабуля захихикала.

— Судя по всему, у Джека очень избирательная память. Дорогой, ты постоянно соперничал с Дином. Но он не проявлял к тебе подобных чувств в ответ. Он просто хотел быть таким же, как ты.

— Что я говорил. — Дин плеснул в меня водой и нырнул.

— Дядя Дин, подбрось меня!

— И меня тоже, папочка!

— Меня первым, дядя Дин!

Я наблюдал, как Дин один за другим подбрасывал наших детей в воздух, а потом они плюхались в воду. Их восторженные возгласы раздавались в воздухе, и я гадал, мог ли быть на свете звук лучше, чем смех твоей семьи.

— Ты построил для себя прекрасную жизнь, Джек, — мягко сказала бабушка. — Я не могу еще сильнее гордиться тобой, чем сейчас.

Моя бабушка наклонилась ко мне и обняла рукой за талию.

— Спасибо, ба. Без вас с дедушкой я не был бы и на половину тем, кем я есть сейчас. Спасибо вам за все, что вы сделали для меня. И за Кэсси. Не знаю, где бы мы были, если бы не вы двое.

Она вытерла глаза.

— Ох, перестань. Вы были бы там же, где есть сейчас. Возможно, у вас заняло бы это чуть больше времени.

— Ты так думаешь?

— Конечно. Вы двое созданы друг для друга. В конце концов, вы бы нашли свой путь. Вы как магниты, которые будут притягивать друг друга до тех пор, пока не соединятся. Вы не способны быть порознь.

— А что ты скажешь об этом придурке и его жене? — я указал на Дина, и она прошептала:

— Не уверена, что эти двое сошлись бы, если бы той ночью Кэсси не привезла эту кроху к нам домой. Возможно, мы до сих пор бы ждали, когда они станут парой.

Я вынужден был согласиться.

— Значит в том, что они стали парой, виновата ты, — поддразнил я её и слегка толкнул в плечо.

Кэсси и Мелисса бок о бок вышли на задний двор, перешептываясь и Бог знает о чем посмеиваясь. Дедушка шел следом за ними, его глаза выискивали бабулю. Он подошел к нам и деловито потребовал:

— Убирайся от моей женщины, сопляк.

— Теперь я знаю, откуда у меня это, — сказал я и усмехнулся.

— Что именно? — сказал он невинным тоном.

— Желание пометить все, что принадлежит мне, — сообщил я ему с полуулыбкой.

— Я не хочу метить твою бабушку, Джек… — начал он, прежде чем бабушка прервала его.

— Только женщина может столько терпеть. Если я кому-нибудь из вас понадоблюсь, то буду с другими представительницами слабого пола на кухне, там, где нам самое место. — Она неторопливо пошла в сторону девчонок.

— Котенок, ты слышала это? Тащи свою задницу на кухню, где ей самое место! — крикнул я, и Кэсси сердито посмотрела на меня.

— Плохое слово! — раздались два звонких голоса со стороны бассейна.

— Простите, — прокричал я детям и прыгнул в воду.

Дамы ненадолго скрылись на кухне, после чего потребовали, чтобы мы выбрались из бассейна и пошли ужинать. Они пообещали, что мы сможем поплавать после ужина, но в первую очередь нам нужно было поесть.

Стол в нашей столовой был накрыт на восемь персон, и я не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так спокойно и по-настоящему счастливо. Кэсси поставила в центр стола два отдельных блюда: одно с пастой, другое со спагетти — и спросила, что каждый из нас будет пить. Мелисса принесла корзинку с чесночным хлебом, а бабуля следом за ней принесла огромную миску салата.

Я любил этих женщин. Даже коротышку.

Кэсси подвела Ченса к середине стола и отодвинула для него стул как раз напротив места Коби. Коби положили на стул что-то вроде специального дополнительного сиденья, чтобы он мог дотянуться до тарелки, в то время как Ченс притащил пару книг из своей комнаты. Я только смеялся, наблюдая, как он положил их на стул, после чего не смог на него забраться.

— Помоги мне, пожалуйста, — сказал он своим звонким голосом.

Я приподнял его и усадил на гору книг.

— Он не упадет? — спросил я, конкретно ни к кому не обращаясь.

— Возможно, — ответила Кэсси.

— Я не упаду, — заверил нас Ченс, когда я пододвинул его стул ближе к столу.

Бабушка и дедушка сидели во главе стола, а мой сын сидел между мной и моей женой, так что я был вынужден весь ужин таращиться на морду моего брата.

— Очень мило с вашей стороны собрать всех нас на ужин, — сказала бабушка, глядя в нашу сторону. — Спасибо за приглашение.

— Ага. Мне нравится приходить сюда. Особенно, когда бабуля готовит, — добавила Мелисса, откусывая большой кусок хлеба.

Кэсси наклонилась ко мне и одарила ободряющим взглядом, и я кивнул ей в ответ.

— Значит так… — начал я, — …мы собрали вас всех здесь, потому что у меня есть для вас новость. И я хотел поделиться ей со всеми вами одновременно.

Все взгляды сфокусировались на мне, и в комнате повисла тишина. Даже мальчики на мгновенье прекратили ерзать на своих местах.

— Я официально принял решение, что это будем мой последний сезон в бейсболе.

Вдруг несколько голосов заговорили одновременно, и каждый стремился перекричать другие. Кэсси взмахнула руками в воздухе, призывая всех успокоиться.

— Дайте ему закончить.

Я посмотрел на всех и пояснил:

— Я завершаю свою спортивную карьеру.

Вилка Дина с шумом упала на тарелку.

— А что по поводу предложений? Ты даже не хочешь рассмотреть их? — Он вдруг из моего брата превратился в моего агента.

— Речь идет не о предложениях, — сказал я, мой голос звучал решительно. — Я принял решение.

— Но это же Высшая лига, к нам поступило немало предложений о твоем переходе в другие команды. Очень выгодных предложений.

— Мне все равно, Дин.

Мелисса потянулась через Коби и опустила ладонь на руку Дина. Это прикосновение, судя по всему, вернуло его к реальности, напомнив, кем он был в первую очередь: моим братом, а не мои агентом.

— Почему сейчас? — спросил дедушка. Это был справедливый вопрос.

— Честно? Потому что я думаю, что если продолжу дальше играть, то все потеряю. Потеряю любовь к этой игре. Потеряю уважение к организации, которая все это устраивает. Я устал от всего дерьма, что творится за кулисами игры.

— Плохое слово, папочка! — выкрикнул Ченс.

Коби хихикнул.

— Плохое слово, дядя Джек!

— Простите, ребята. — Мне, в самом деле, следовало следить за своим языком рядом с мальчиками. Пора исправляться. Выкинув из головы список дел, которые мне нужно будет выполнить в первую очередь, когда я закончу с бейсболом, я продолжил: — Но в большей степени я устал, что меня никогда нет рядом с моей семьей. Эти пять лет стали самыми тяжелыми для меня. Возможно, я являюсь успешным игроком на поле, но я чувствую себя виноватым, что не выполняю должным образом свои обязанности как отца и мужа.

— Джек. — Кэсси отодвинула свой стул, встала из-за стола, подошла ко мне и обняла со спины. Она поцеловала меня в голову. — Ты ни в чем не виноват, ты слышишь меня?

Я хотел ей верить, но я знал, как это отстойно все время быть одной. И не важно, в чем она хотела меня убедить.

— Я ценю, что ты сказала это, Котенок. Но трудно не чувствовать себя виноватым.

— Тогда прекрати. — Она шлепнула меня по плечу и вернулась на свое место.

— Да, Джек, — серьезно сказала бабушка. — Не вини себя. Ты не сделал ничего неправильного. Ты был хорошим мужем и хорошим отцом настолько, насколько это позволяла твоя спортивная карьера. Никто не винит тебя в этом. — Замечательная женщина, которая вырастила нас с Дином, с теплотой смотрела на меня. Её глаза были наполнены гордостью и грустью, и от её взгляда я почувствовал, как мои внутренности сжались в ком.

— Ты хороший человек, Джек. Я знаю, что ты не всегда в это верил, но ты такой. Я горжусь тобой, сынок, — добавил дедушка, и я чуть не сломался. Если бы за столом сейчас не сидели Дин с Мелиссой, я, скорее всего, расплакался бы как дитя, но я не мог позволить себе сделать это перед ними. Дин уж точно не должен быть свидетелем, в какую неженку я могу превратиться.

— Я хочу быть еще лучшим мужем и лучшим отцом, чем сейчас. И именно это мне больше всего надо. Надеюсь, вы меня понимаете. — Я бросил взгляд на моего брата.

— Очень трудно играть в бейсбол столько лет на профессиональном уровне, брат. Ты столько сил вложил, чтобы сделать это. И если подумать хорошенько, то у тебя действительно никогда не было нормальной жизни. Ты всегда надрывал задницу, чтобы осуществилась твоя мечта. И когда это произошло, тебе приходилось работать еще усерднее, чтобы не потерять её, — задумчиво кивнул Дин. — Это твоя карьера, и я считаю, круто, что ты решил закончить её на своих условиях.

— Спасибо. Думаешь, Марк и Райан разозлятся?

— Ха, — он махнул рукой. — Удивятся, возможно, но не разозлятся. Они все поймут.

— Поздравляю, Джек, — поддержала Мелисса. — Ты даже не представляешь, сколько всего ты пропускал.

— Догадываюсь. В этом и весь смысл.

— Нет, не догадываешься. Ты хотя бы знаешь, что такое лето? Кроме разгара сезона в бейсболе?

Я рассмеялся.

— У меня есть смутные представления о том, что такое лето.

Кэсси взвизгнула:

— Боже мой. Ты будешь здесь на четвертое июля[29 - День независимости США. Национальный праздник американцев.]. И мы будем все лето устраивать барбекю! И вечеринки у бассейна! Джек, ты хотя бы догадываешься, что это значит? — Её глаза сияли, когда она посмотрела на меня.

— Да, Котенок. Именно об этом я и пытался тебе сказать. У нас будет обычная семейная жизнь. И больше никаких разъездов, связанных с бейсболом. И лучше тебе поскорее привыкнуть к этому, потому что я планирую прилипнуть к тебе надолго.

— Пап, что значит прилипнуть?

Я бросил на Кэсси шокированный взгляд.

— Уф, это когда ты весь день ходишь за мамой по дому.

— Ох, — сказал Ченс, широко распахнув глаза. — Я все время прилипаю к мамочке.

Все за столом рассмеялись, и я чувствовал себя самым счастливым парнем на свете, окруженным семьей и людьми, которых любил. Я не мог дождаться, чтобы начать следующую главу моей жизни.




Глава 17. Наша новая жизнь


Кэсси


Я постоянно спрашивала Джека, уверен ли он в принятом решении, и он продолжал настаивать, что уверен. Если Джек вдруг передумает, то я бы хотела, чтобы он знал, я ничего не имею против. На самом деле, я не питала больших надежд, что он окончательно распрощается со спортом, и была готова к тому, что в последний момент он решит не уходить на пенсию. Я пойму его в любом случае. Просто мне было тяжело согласиться с тем фактом, что Джек действительно спокойно воспримет свой уход из бейсбола, и я не собиралась злиться на него, если он изменит свое решение.

Но после того как он официально объявил о своем решении уйти из бейсбола, его поведение заметно изменилось. Словно какой-то невидимый груз, о котором никто из нас не подозревал, свалился с наших плеч. Он стал чаще улыбаться и получал искреннее удовольствие от простых, на первых взгляд, вещей, таких, как поход в кино. Он не мог вспомнить, когда мы последний раз это делали. К сожалению, и я тоже.

Даже в те несколько месяцев в году, когда был перерыв между сезонами, Джек никогда полностью не отключался от игры. Как и любой другой бейсболист. Этот вид спорта требовал от него слишком много времени и энергии. Джек всегда был сосредоточен на игре, а все остальное отодвигал на задний план, особенно, когда дело касалось каких-то праздников. Он не мог абстрагироваться от бейсбола, и поэтому чувствовал себя виноватым перед нами. Я раньше не понимала этого… до настоящего момента.

* * *


Свою последнюю игру Джек провел на Энджел Стадиум под крики переполненных трибун. Мои родители отсидели только половину игры, после чего мама пожаловалась на мигрень и сказала, что ей нужно уехать. Папа хотел остаться, но я сказала ему, что кто-то должен отвезти маму домой, поскольку я не могла уйти. Он кивнул и взял маму под руку. Было чудесно разделить с ними этот момент, хоть и не весь, но я все равно была благодарна родителям за то, что они пришли.

Ченс крепко обнял их обоих и звонко чмокнул каждого в щеку. Он любил моих родителей, и, честно говоря, это делало меня счастливой. Неважно, как они огорчали меня в прошлом, я хотела, чтобы у моего сына были хорошие отношения с бабушкой и дедушкой. Они были неплохими людьми, и я знала это. Мой отец, казалось, сделал над собой усилие и в последнее время старался выполнять свои обещания. Я поняла, что сейчас настало благоприятное время, чтобы начать исправлять родительские огрехи.

Когда игра закончилась, каждый болельщик на стадионе стоя аплодировал Джеку. Они скандировали «Картер» в течение всей игры, и практически весь вечер у меня в глазах стояли слезы.

Ченс никак не мог взять в толк, почему я плакала, но ему нравилось наблюдать, как подавал его папа. Взгляд сына был сосредоточен на поле, и я понимала, что означал этот блеск в его глазах. Я была уверена, что в нашей семье подрастает будущий бейсболист. Хотя каждый раз, когда толпа выкрикивала имя Джека, Ченс закрывал уши руками и жаловался мне:

— Слишком громко!

От мысли, что это был последний раз, когда я наблюдала за игрой Джека со стадиона, мне стало дурно. Жизнь, которая была у нас до сих пор, теперь закончилась, и я не знала, чего ждать дальше.

Я бы солгала, если бы сказала, что не нервничала. Было трудно не вспоминать тот момент, когда Джек получил травму, и каким ужасным стало потом его поведение. Часть меня была просто в ужасе от мысли, что он снова мог стать таким. Что если после сегодняшнего вечера он кардинально изменится? Что если ему не понравится жизнь без бейсбола, и он не сможет решить, что делать со своим свободным временем?

Это сильно тревожило меня.

Но, все что я могла делать сейчас, это надеяться, что он принял решение об уходе из спорта по объективным причинам и никогда не пожалеет о нем, уж тем более не станет винить нас с Ченсом.

Мелисса потянулась ко мне и взяла за руку.

— Все будет хорошо.

— Что именно?

— Я знаю, о чем ты думаешь. Ты волнуешься. У тебя всегда вот здесь появляется складка… — она указала на мою переносицу, — … когда ты волнуешься. Все будет хорошо. Джек справится.

— Что если он возненавидит меня и посчитает, что я разрушила его жизнь?

— А ты сама ненавидишь его? Считаешь, что он разрушил твою жизнь? — спросила она меня в ответ.

Я нахмурилась.

— Нет. Почему я должна так считать?

— Потому что ты была вынуждена оставить свою работу и уехать из Нью-Йорка, чтобы быть с ним. Ты не работала почти пять лет. Ты винишь его за это?

— Конечно нет.

— Вот и он не будет.

Я закрыла глаза и поняла, что она была права.

— Спасибо, Мели.

— Не знаю, почему ты сразу не поговорила со мной. Ты бы спасла себя от стольких часов волнений.

Я усмехнулась.

— Напомни мне в следующий раз.

— Я не должна тебе ни о чем напоминать. Черт, если ты до сих пор не поняла, насколько я умная, то никогда не поймешь.

— Твоя правда, — призналась я с улыбкой.

— Теперь пойдем к твоему мужу, — сказала Мелисса, когда заставила меня подняться с кресла и подтолкнула в сторону туннеля под стадионом.

Мы всемером прошли по коридору к раздевалкам и стали ждать там Джека. Я боялась, что этот вечер может растянуться надолго. Его товарищи по команде, вероятно, захотят проститься с ним, и я точно знала, что его еще ждали журналисты, чтобы взять интервью.

Я стояла в коридоре, держа за руку своего сына. В пять лет он еще позволял мне держать его за руку на публике, и мне безумно нравилось это. Я боялась того дня, когда он отнимет свою руку и скажет, что он больше не маленький.

— Думаешь, он задержится надолго? — спросил Дин, держа своего двух с половиной летнего сына на руках.

Я кивнула.

— Возможно. Он здесь последний раз, поэтому нам придется прождать его всю ночь.

Ченс потянул Дина за рубашку.

— Дядя Дин. Дядя Дин.

Дин перевел взгляд на своего племянника.

— Да, малыш?

— Опусти Коби. Я хочу поиграть с моим двоюродным братом, — потребовал он. Дин наклонился и сделал то, о чем просил Ченс.

— Только осторожно, он не очень хорошо стоит на ногах.

— Что это значит? — спросил Ченс, нахмурившись.

Мелисса наклонилась к нему и посмотрела в глаза.

— Это значит, что иногда он падает, когда бегает. Поэтому не бегайте с ним очень быстро, хорошо?

— Хорошо, тетя Лисса.

Ченс и Коби бегали кругами между родственниками других игроков команды. Многие печально улыбались мне, наверное, решив, что Джек не получил стоящих предложений от других команд и именно поэтому уходит из спорта. Я улыбалась им в ответ широкой счастливой улыбкой, что, казалось, сбивало их с толку. Они не понимали, почему я так улыбаюсь. Да им и не нужно было понимать. Это их не касалось. Это не касалось никого, кроме Джека и нашей семьи.

Когда распахнулась дверь в раздевалку, я была удивлена, увидев пританцовывающего Джека с огромной сумкой на плече.

— Папа! — Ченс отпустил мою руку и побежал к Джеку.

— Хей, приятель. — Он крепко поцеловал Ченса в щеку. — Тебе понравилась игра? Мы выиграли.

— Нет. Было слишком громко, и у меня устали уши. А мамочка плакала.

Джек тут же перевел взгляд на меня.

— Почему ты плакала?

— Не сдержалась, Джек. То, как толпа реагировала на тебя… это было слишком эмоционально для меня.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку.

— Для меня это тоже было эмоционально.

— Ты плакал? — спросила я немного громче, чем хотелось бы, и он огляделся, чтобы проверить, не услышал ли нас кто-нибудь.

— Нет. Кто я, по-твоему, Дин?

— Я все слышу, — выкрикнул Дин, пока гонялся за своим сыном. Мелисса подкралась к Коби со спины и схватила его, отчего тот завизжал.

— Попался! — Она держала извивающегося малыша на руках, когда Дин наклонился и поцеловал её. Мелисса взяла его за руки и притянула к себе, отчего я улыбнулась. Мне нравилось видеть их такими счастливыми.

Бабушка и дедушка подошли к нам, у них в глазах стояли слезы. Я кивнула в их сторону и сказала:

— Видишь, я не единственная, кто не смог сдержать сегодня слезы. — Я пыталась сделать все возможное, чтобы отвлечь внимание от моей персоны.

— Мы просто очень гордимся тобой, Джек, — сказала бабушка, и слезы брызнули из её глаз. Джек заключил её в объятия.

— Спасибо, что пришли сегодня. Это много значит для меня.

Дедушка хлопнул Джека по спине.

— Ни за что на свете мы бы не пропустили твою игру, парень.

— Ты готов идти, малыш? — спросила я у моего мужа, и он кивнул. — Джек готов уйти отсюда, — сообщила я нашей небольшой компании. — Увидимся у нас дома.

— Мы возьмем Ченса с собой, — предложила Мелисса, и я с энтузиазмом согласилась. Иногда небольшая передышка бывает полезной.

После еще одной порции объятий, Джек и я, держась за руки, в последний раз вышли из подземного туннеля. Подойдя к одиноко стоящему в стороне репортеру, Джек остановился и пожал ему руку, после чего бросил свою сумку на землю.

— Джек, хочешь сказать что-нибудь своим болельщикам? — спросил явно знакомый ему репортер.

— Хэй, Кейси. Помнишь мою жену, Кэсси. — Джек представил меня репортеру, но я не могла его вспомнить.

— Рад снова встретиться с вами, миссис Картер. Бьюсь об заклад, вы рады, что Джек теперь все время будет дома.

— Даже не представляете насколько. — Я сжала руку Джека и улыбнулась.

— Ну, как насчет пожелания, Джек? Хочешь что-нибудь сказать на память своим болельщикам?

Джек какое-то время молчал, и я знала, что он был глубоко погружен в свои мысли. Потом он глубоко вздохнул и сказал:

— Когда твоя бейсбольная карьера подходит к концу, это подобно удару кувалдой в грудь. Ты, наконец, понимаешь, что бейсбольные боги больше не будут к тебе благоволить. Все бессонные ночи, часы, проведенные в спортзале, чтобы поддерживать себя в форме, соблюдение правил, тренировки, психологический настрой, пропущенные праздники и дни рождения, отсутствие воспоминаний о проведенном с семьей времени… всё это ради чего? Воротилы бейсбольного бизнеса уж точно не страдали из-за тебя бессонницей. Они не проводили ночи напролет без сна, пытаясь выяснить, как сделать твою игру лучше. Им на это было плевать. Бейсбол — это бизнес. Спорт. Игра. И как бы тесно моя жизнь не переплеталась с ним, настало время оставить его в прошлом.

— Значит, ты с уверенностью заявляешь, что уходишь из спорта ради семьи?

Джек сжал мою руку.

— Я хочу сказать, что ухожу из спорта ради себя самого. Я хочу знать, что значит жить за пределами бейсбольного стадиона, пока еще мое тело может делать то, что я хочу. Я хочу знать, что значит провести выходные без ударов битой по мячу, бесчисленных подач, тренировок и командных совещаний.

Он сверкнул широкой улыбкой и добавил:

— Я хочу просыпаться по утрам и не волноваться, крепко ли моя рука держит мяч или хорошо ли я играю, чтобы иметь право остаться в команде, которую люблю. Я отдал слишком много времени и сил этому виду спорта, и сейчас настало время уделить внимание моей жене и сыну. Я готов жить такой жизнью, в которой моя семья будет всегда рядом со мной, а не три месяца в году.

Мое сердце сжалось в груди, когда кровь стала разгоняться в моих венах. Все, что делал этот мужчина, наполняло меня гордостью за него и любовью.

— Спасибо, Джек. И поздравляю. Ты потрясающий игрок.

— Спасибо, Кейси. Для меня много значат твои слова.

Мужчины пожали друг другу руки, прежде чем мы с Джеком покинули стадион. Я боролась со слезами, когда поняла, что мы последний раз выезжаем с этой парковки.

— Так странно думать о тебе без бейсбола.

Он посмотрел на меня.

— Думаешь, это странно только для тебя? Что, по-твоему, чувствую я? Мне снова надо выяснять, кто я в этой жизни.

— Ты знаешь, кто ты.

— Человек, влюбленный в Котенка?

Я нахмурилась.

— Джек, будь серьезен.

— Часть моего существа столько, сколько я себя помню, была бейсболистом. Если я больше не игрок, тогда кто я?

— А кем ты хочешь быть?

— Гарри Поттером, — подразнил он.

Я от души рассмеялась и взяла его за руку.

— Миссия выполнена.

* * *


Два месяца спустя…




Я не знала, что делать со своим свободным временем, которого, благодаря Джеку, у меня появилось в избытке. Я поняла, что прежде моя жизнь в каком-то роде напоминала жизнь матери-одиночки, хотя я никогда не призналась бы в этом Джеку. Да и зачем это нужно? Я просто была благодарна ему за все, что он делал, чтобы помочь мне.

Желая наверстать упущенное, Джек не позволял мне помогать ему с домашней работой Ченса и каждое утро просыпался, чтобы отвезти сына в школу. Он даже позвонил Норе у меня за спиной и сказал ей, что я готова работать с проектами. Я была вынуждена попросить Джека сбавить обороты. Да, я хотела однажды вернуться к работе, но не в ту же секунду, как только он уйдет из спорта.

— Ты пытаешься выпроводить меня из дома, — сказала я после того, как узнала, что он связался с Норой.

— Я не хочу, чтобы ты зря тратила время и не занималась любимой работой, тем более теперь, когда я дома, — признался он. — Я сам смогу здесь со всем справиться. Ты отказалась от своей мечты, чтобы поддержать меня, а сейчас настало время вновь вернуться к её осуществлению.

Я прикрыла рот рукой. Джек никогда не переставал меня удивлять. Сейчас он стал вдумчивым, заботливым и любящим мужчиной. Опустив руку, я сказала:

— Быть дома с сыном не значит тратить время зря. И сейчас, когда ты здесь, я не собираюсь торопиться оставлять вас.

— Уверена? Ты стольким пожертвовала… — начал он.

Я покачала головой.

— Я ничем не жертвовала. Моя мечта никуда не делась. Она просто ждет, когда я буду готова вновь последовать за ней. Но не сейчас. Точно не сейчас. — Я просто не могла в этот момент сконцентрироваться на работе, ведь Джек наконец-то был дома. Я хотела насладиться единением нашей семьи, когда оба родителя постоянно находились рядом со своим сыном.

— Что ж, рад это слышать, ведь я не смогу воспользоваться всеми этими четвертаками, если тебя не будет рядом.

— Это так? — спросила я и прижалась к его груди, отчего почувствовала желание между своих ног.

— Так. Думаю, что прямо сейчас потрачу эту банку четвертаков. Пора бы тебе снова залететь.

— Клянусь Богом, Джек, если у нас родится еще один мальчик, нам срочно нужно будет завести кого-нибудь женского пола. Например, собаку-девочку или что-то в этом роде. Весь этот тестостерон просто убивает меня. Ты, Дин и мальчики… вокруг бегает слишком много Картеров мужского пола.

Джек от души рассмеялся. Слава Богу, последнее время он стал часто так делать.

Прикоснувшись к его щеке, я сказала:

— Никогда не устану слушать твой смех и смотреть на эти ямочки.

— Привыкай, Котенок. Потому что я никуда не собираюсь от тебя уходить.

— Я рассчитываю на это.

Джек наклонился и прижался своими губами к моим, потом он углубил поцелуй, и мне, как всегда, захотелось тут же сорвать с него одежду. Я всегда уверяла себя, что если после завершения карьеры Джек изменится, то только в худшую сторону. Мне никогда не приходило в голову, что пост-бейсбольный Джек может стать лучше. Это был совершенно другой человек, о существовании которого мы оба прежде не догадывались. Этот парень был счастливее, дружелюбнее и, черт возьми, спокойнее.

Не то, чтобы Джек не был таким прежде, просто, как я сказала ранее, огромный груз свалился с плеч моего мужчины. Он, наконец, смог расслабиться и просто получать удовольствие от жизни, никуда не уезжать на выходные и не чувствовать себя перед нами виноватым.

Уйти из бейсбола было одним из лучших решений, которые Джек когда-либо принимал. И он не скучал по игре, а просто стал наслаждаться жизнью, и сделанный им выбор был единственно правильным. Я любила своего мужа всеми фибрами души и, засыпая каждую ночь в его объятиях, знала, что он чувствует то же самое.

Джек пообещал, что к концу зимы я снова забеременею.

— Это моя новая цель, — сказал он со смехом.

— Можешь считать, что она достигнута. — Я прикусила нижнюю губу, когда он отстранился и посмотрел мне в глаза.

— Ч-что? — стал заикаться он. — Ты имеешь в виду то, о чем я думаю?

Я наклонила голову на бок и улыбнулась.

— Если ты думаешь, что я имею в виду беременность, то да.

Джек схватил меня за талию и поднял на руки, земля тут же закружилась у меня под ногами.

— О Боже, Котенок! Да! Я люблю своих шустриков!

Я рассмеялась, вырываясь из его объятий, и опустила ноги на пол.

— Своих шустриков? Ты любишь своих шустриков?

Пожав плечами, он добавил:

— И тебя я тоже люблю. Но ты и так это знаешь. И всегда буду любить. Всегда.

Он опустился на колени и прижался губами к моему животу.

— И тебя я тоже люблю, парень.

Закатив глаза, я проскулила:

— Только не начинай опять.

Джек поднялся на ноги.

— Начну, — он нежно поцеловал меня в губы. — Мы, мужчины семейства Картер, разводим только мужчин.

— Тогда у тебя будет много проблем, мистер, когда узнаешь, что у нас родится девочка.

— Такого не случится, — самоуверенно заявил он, и я улыбнулась.

Боже, помоги мне.




Эпилог


Ченс


Одиннадцать лет спустя…




Всю свою жизнь я слышал от дяди Дина истории о том, какой звездой в старших классах был мой отец, и что все девчонки буквально стелились перед ним. Если честно, я не сильно отличаюсь от него. Когда я шел по двору школы, люди всегда старались похлопать меня по спине, будто я, черт возьми, был чемпионом, и сегодня вечером, в день игры, было все то же самое.

Зайдя в раздевалку, я стал переодеваться в форму, игнорируя товарищей по команде, пока мысленно настраивался на игру. Каждый раз в день игры я проделывал такой ритуал: переодевался в форму молча, не произнося ни слова, пока слушал «разминочную» музыку, которая вырывалась из наушников в моем плеере.

Направляясь к бейсбольному полю, я заметил отца в буллпене[30 - Буллпен — в бейсболе это зона, где запасные питчеры (подающие игроки) разминаются перед тем как вступить в игру.]. Он проводил разминку с нашим питчером, который начнет игру. С тех пор, как папа начал тренировать школьную команду, это стало обычным явлением… особенно если ты был питчером. Коим я не являлся.

С тех пор, как папа ушел из Высшей лиги, он занимался тренерской работой во всех командах, в которых мне довелось играть, за исключением одной. Если быть честным, я имел смутное представление о том времени, когда папа играл за Энджелс. В моих детских воспоминаниях отец всегда был рядом, а не катался по стране.

Еще в детстве я решил, что хочу быть кетчером. Может быть потому, что все эти годы я ловил мячи, которые мне кидал отец? Зато я точно знал, что был потрясающим кетчером. Моя рука напоминала пушку. Раннеры[31 - Раннер (runner) — нападающий, перемещающийся между базами.] не могли украсть у меня базу, я бросал мяч быстрее, чем они бежали, словно в моей руке был встроен ракетоноситель. Я буквально выстреливал мячом от дома до второй базы и в девяти из десяти случаев отправлял раннера в аут. Мои родители беспокоились за мои колени, но я усердно работал, чтобы они были сильными и гибкими. Я слышал, через что пришлось пройти моему отцу, когда он получил травму, играя в Высшей лиге.

Прежде чем спрыгнуть в дагаут, я пробежался взглядом по трибунам и заметил маму. Она в одиночестве сидела в пластиковом кресле в окружении толпы болельщиков. С тех пор как мой двоюродный брат Коби стал единственным младшеклассником, которого взяли в юниорскую команду, и расписание наших игр стало совпадать, дядя Дин и тетя Мелисса пропускали практически все мои игры. Бедные бабушка и дедушка были вынуждены разрываться между нами и бегать вперед-назад между бейсбольными полями.

Я просканировал толпу в поисках моей младшей сестры Джейси и увидел, что она разговаривала с каким-то парнем, который выглядел на год-два старше неё.

Слава Богу, папа этого не видел.

В последнее время он и так был на грани сердечного приступа из-за Джейси, потому что она стала краситься, словно ей двадцать, а не десять, и носить коротенькие шорты и крохотные топы. Каждый раз, когда она так наряжалась, папа смотрел на неё с красным от гнева лицом, прижав руку к груди, и приказывал вернуться в свою комнату и переодеться, а мама просто стояла и смеялась.

Мои родители всегда хорошо ладили между собой. Любой спор заканчивался тем, что они целовались, и папа называл маму Котенком. Это могло показаться круто, если бы меня не тянуло блевать всякий раз, когда мои родители вели себя как подростки. Есть вещи, которые лучше мне не видеть.

Никто не знал, почему папа называл маму Котенком, хотя я спрашивал у них миллион раз. Я вообще не мог смотреть на котят и не думать при этом о маме, и это был полный пиздец, если хотите знать мое мнение. Уж не говоря об истории с четвертаками. Я никому не рассказывал истинную причину, почему родители их собирали, и предпочитал перед друзьями отшучиваться глупыми историями. Вы знаете, как странно расти и думать, что четвертаки нельзя тратить, их нужно собирать в банки? У меня чуть сердечный приступ не случился, когда один из моих друзей достал их кармана четвертак и потратил его в торговом автомате. Собственно говоря, тогда со мной случилась небольшая истерика, и директор школы был вынужден позвонить моей маме, потому что я никак не мог успокоиться. Она приехала и забрала меня домой. С тех пор я прошу сдачу только десяти- и пятицентовым монетами. Никаких четвертаков.

Так же как и никаких девушек. В отличие от моего отца, который, судя по всему, был бабником высшей категории, я старался держаться подальше от представительниц слабого пола. Они только отвлекали и были занозой в заднице. И как папа убеждал их оставить его в покое, потому что если я целую какую-нибудь цыпочку, то потом несколько месяцев не могу от неё отделаться. Мне, черт возьми, не нужно все это дерьмо.

— Ченс! Иди сюда, надо разогреть твои руки, сынок!

Я выпрыгнул из дагаута и стал перебрасываться мячом со своими товарищами по команде, а мой мозг тем временем снова вернулся к мыслям о моей семье. Папа не пропустил ни одной моей игры, с тех пор как завершил карьеру. Мама, наоборот, из-за своей работы фотографом пропустила несколько игр. Под давлением отца она вернулась к работе. Однажды он сказал мне, что видел по её глазам, как она хочет взять фотоаппарат и запечатлеть на пленке ту или иную историю, и мы должны поощрять её стремления.

Мы с папой не раз садились с мамой на диван и уверяли её, что если она оставит нас на неделю, дом не сгорит, меня не вышибут из школы, у Джейси будет собран обед и сделана домашняя работа, и мы будем питаться три раза в день. В основном, мы были вынуждены убеждать эту женщину, что выживем в её отсутствие.

В отличие от других мам, моя из-за этого расстраивалась. Как правило, мамы моих друзей не могли дождаться возможности уехать из дома и не заботились о том, что происходит в их отсутствие. Моя же семья каждый раз чуть ли не силой выпихивала маму из дома. Она никогда не хотела от нас уезжать. И если говорить честно, папа тоже был не таким как всегда, когда она уезжала. Он выглядел немного печальным, и неважно, насколько хорошо ему жилось со мной и моей сестрой.

Когда обе игры заканчивались, мы обычно собирались всей семьей на ужин или в нашем доме, или в доме дяди Дина, сегодня была наша очередь. Всякий раз, когда мы собирались все вместе, бабушка начинала говорить, как она любит находиться в окружении семьи. Но лично мне иногда хотелось убить моих маленьких кузин. Сегодня девятилетние близняшки, дочери дяди Дина, бегали по дому, будто их преследовали демоны, горя желанием нанести мне макияж и накрасить лаком ногти.

Да что вообще творится с девчонками? Почему они всегда хотят что-то сделать с твоими ногтями? Моя сестра поощряла их поведение, пока я не предупредил, что брошу её в бассейн прямо в одежде.

— Ты не посмеешь! — уставилась она на меня своими зелеными глазами.

— Еще как посмею. Хочешь проверить? — дразнил я её.

— Хватит, — упрекнула нас мама с кухни. — Идите есть. Девочки, оставьте Ченса в покое. Сегодня он не хочет, чтобы ему красили ногти, но я думаю, ваш папа не будет против, — она улыбнулась дяде Дину, а тетя Мелисса расхохоталась.

Мой папа подошел к маме и чмокнул в губы, после чего обнял нас с сестрой.

Когда ужин был готов, мы все расселись за столом, разговор с каждой минутой набирал обороты и в итоге достиг таких пределов, что мы могли бы соперничать с итальянскими семьями, собравшимися в Нью-Йорке. Где-то в середине трапезы папа призвал к тишине.

— У меня есть важные новости, которыми я бы хотел с вами поделиться, ребята, — сказал он и задержался на мне взглядом. — Особенно с тобой, Ченс.

Когда все наконец-то успокоились, папа сообщил с широкой улыбкой:

— На последних играх присутствовали скауты из Фултон Стейт. Им понравилась игра Ченса.

Над столом разразились восторженные возгласы, а мое сердце бешено заколотилось в груди. Фултон Стейт был единственным местом, где я хотел играть. Хотя я и не был питчером, я хотел учиться в том же колледже, в котором начиналась карьера моего отца, и где он познакомился с мамой. Можно сказать, что на сегодняшний день это было моей главной целью.

— Один из тренеров в скором времени уходит на пенсию, значит, им нужен будет новый тренер. И если все сложится благополучно, ближайшие четыре года ты будешь иметь дело со мной, Ченс, — продолжил он и подмигнул мне.

— Других вариантов просто быть не может, пап. — Я пожал плечами, ликуя про себя, что мой отец будет рядом, пока я буду становиться как профессиональный игрок. Некоторые парни возмущаются, когда их отцы принимают слишком активное участие в их спортивных карьерах, но я знал, что был счастливчиком. Когда дело касалось бейсбола, не было никого лучше моего отца.

— Да, только держись подальше от… уф… — дядя Дин замолчал, глядя на всех молодых девчонок за столом, прежде чем продолжил, — …разрушающих элементов. Не иди на поводу у каждой шлюхи, которая попытается тебя соблазнить.

— Дин! — прокричала бабушка через весь стол.

— О мой Бог! Не слушай его, — тетя Мелисса шлепнула его по руке. — То есть, слушай его, но… — она хмыкнула и замолчала, так и не закончив предложение.

Дядя Дин усмехнулся.

— Я просто пытаюсь предупредить его. Кому-то нужно это сделать.

Мама обошла стол и обняла меня со спины.

— У Ченса есть голова на плечах. Он не второй Джек. Не волнуйтесь, он знает, что делает. Все будет хорошо.

— Надеюсь, я тоже смогу пойти в Фултон Стейт, — вставил Коби, и моя мама громко вздохнула.

— Не уверена, что смогу справиться, если история повториться. — Её широко раскрытые глаза встретились с взглядом тети.

— Два поколения мальчишек Картер? Господи. Помоги всем нам, — тетя Мелисса покачала головой.

Прежде чем я успел хоть что-то сказать, папа отодвинул свой стул, схватил маму за руку и потащил к себе, вынуждая её сесть к нему на колени.

— Не думаю, что меня можно рассматривать как плохой пример в данной ситуации, народ, — мой отец хмуро посмотрел на остальных членов нашей семьи, пока обнимал мою маму за талию. — «Не будь как Джек», — сказал он писклявым тоном. — «Запомни. Не будь как твой отец». Но я вот что хочу сказать, быть как я, значит иметь самую лучшую в мире жену, потрясающих детей и замечательную семью. Да, сын… — он посмотрел на меня, — …не будь таким как я. Но стремись к этому.

Моя мама практически растаяла от его слов и подарила ему поцелуй, который с трудом можно было назвать целомудренным, и неважно, сколько раз я притворно простонал, глядя на них. Я заметил, покачав головой, как мой отец достал из кармана два четвертака и вложил их маме в руку.

— На потом, — прошептал он, но я расслышал, и он это знал.

Черт, пап. Ты загубил мое будущее. Но я никогда не захочу ничего другого.

Я определенно хотел иметь то же самое, что было у моих родителей… но не в ближайшем времени.

Позже.

НАМНОГО позже.




Благодарю вас


Перво-наперво я должна поблагодарить каждого отдельного читателя за их любовь, поддержку, энтузиазм и ободрение. Вы все влюбились в Джека, мать его, Картера и его злоключения, и я не могу быть более благодарной вам за это. Страсть, что есть у вас к героям этой серии, переполняет меня благодарностью, вы все делаете мой день полноценным своими фотографиями, комментариями, подборами актеров, подарками, картинками, твитами, и-мейлами и т. д.! Спасибо вам большое за поддержку. Эта серия стала успешной благодаря вам — вы это сделали. ВЫ позволили этой истории увидеть свет. СПАСИБО ВАМ. Навсегда. Я буду вечно благодарна вас за вашу критику.

Моей семье, кто поддерживал меня даже тогда, когда я игнорировала их звонки по сотовому (простите мама и брат Джим), или вообще отключала телефон, пока писала. Спасибо что не обращали внимания на мое капризное поведение (а-ля стерва) и все равно любили меня.

За последние два года в моей профессиональной жизни сформировалась команда… команда, без которой я не могу жить, когда речь заходит об издательстве моих книг. Спасибо вам огромное за вашу прекрасную креативную энергию, Мишель из IndieBookCovers. Ты потрясающая и очень терпеливая, и всегда точно знаешь, что я хочу. Люблю твой талант. Спасибо Пэм Берехалк из Bulletproof Editing, что была со мной с самого начала. Мы крутая команда, и меня передергивает только от одной мысли, что придется прибегнуть к услугам другого редактора. Никогда не оставляй меня. Ржунимагу:)

В прошлом я думала, что жизнь писателя зачастую бывает одинокой, дни проходят, наполненные одиночеством и тоской по кому-то, КОМУ-ТО, кто понимает, что значит писать. Мне посчастливилось находиться в окружении не просто талантливых писательниц, а людей, кого я могу назвать друзьями. Они сделали для меня этот опыт каким угодно, но уж точно не одиноким, и моя жизнь полноценна, потому то они стали частью её: Саманта Товел, Тара Сивек, Джиллиан Додд, Кайла Линде, Шеннон Стивенс, Ребекка Донаван, Клэр Контрерас, Мишель Уоррен и Тиффани Кинг — спасибо дамы, что всегда были рядом, когда я в этом нуждалась.

Так же есть и другие люди, которые в невероятную эпоху Интернета, вошли в мою жизнь из сети. Я так рада, что у нас есть возможность взаимодействовать, встречаться друг с другом и быть настоящими друзьями. Всем кого я люблю спасибо за поддержку в моем путешествии по водам писательского мира. Я всех вас ценю: Кэтджекс, Бэкс, Кристина Колли (за экстраординарные отзывы), Дани Ван З и Пенни Мам, Мелисса Мослоски, Дженни Эспиналл и Джитт (за ведение блогов), Эмили Лалон, Кристи В., Сали, и все девочки из группы The Perfect Game Changer, и настоящему Джеку, мать его, Картеру (он знает, кто он). Я очень признательна.




Об авторе


Дженн Стерлинг уроженка южной Калифорнии, которая пишет свои книги от самого сердца. Каждая её история содержит частичку правды, частичку её собственного жизненного опыта. У нее есть степень в области Радио/ТВ/Кинематографии, и большую часть своей жизни она проработала в индустрии развлечений.

Дженн любит общаться со своими читателями, и найти её в сети можно следующим образом:

Blog & Website — http://www.j-sterling.com

Twitter — http://www.twitter.com/RealJSterling

Facebook — http://www.facebook.com/TheRealJSterling


notes




1


Банка Мейсона — это литая стеклянная банка, которую используют для консервирования продуктов питания. На горлышке банки снаружи имеется резьба, на которую накручивается металлическое кольцо (или обруч). Широко используется в США.




2


Аутфилдер (англ. Outfielder) — общий термин, которым в бейсболе обозначается один из трёх игроков, занимающих оборонительную позицию во внешнем поле (аутфилд) — наиболее удалённой от дома части поля.




3


D-backs (сокр. от Diamondbacks) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Западном дивизионе Национальной лиги Главной лиге бейсбола.




4


Кетчер (англ. Catcher — ловец) — игрок, находящийся за домом, принимающий мяч поданный питчером (подающим).




5


Питчерская горка — место на бейсбольном поле, откуда ведутся броски. Имеет свою возвышенность и покрытие. На вершине горки закрепляется пластина из отбеленной твёрдой резины, которой питчер должен касаться ногой при исполнении подачи.




6


Домашняя база или «дом» (в бейсболе) — одна из четырех точек поля, которых последовательно должен коснуться бегун, чтобы выиграть очко. Справа или слева от дома расположены прямоугольные зоны для игроков, отбивающих мяч. За домом — зона для кетчера.




7


Беттер — игрок нападения с битой, бьющий. Находится у «дома» (с левой или с правой стороны — как ему удобнее) перед кетчером.




8


Дагаут — скамья, место для игроков, запасных игроков и других членов команды.




9


Питчер (англ. Pitcher — подающий) — в бейсболе это игрок, который бросает мяч с питчерской горки к дому.




10


Фастбол (англ. Fastball — быстрый мяч) — один из распространённых бросков в бейсболе, самая быстрая и самая прямая подача с минимальным вращением мяча при полете. Мяч в среднем летит со скоростью 145–153 км/ч.




11


Передачи на кабельном спортивном канале ESPN.




12


Хьюстон Астрос (англ. Houston Astros) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола (МЛБ). Клуб был основан в 1962 году.




13


«Большое яблоко» (англ. «The Big Apple») — самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х годах.




14


Международный аэропорт в США им. Джона Фицджеральда Кеннеди, расположенный в районе Куинс в юго-восточной части города Нью-Йорка.




15


Гриффит-парк (Griffith Park) в Лос-Анджелесе — крупнейший городской парк в США, занимающий площадь 1722 га, что в 5 раз больше Центрального парка в Нью-Йорке. (Часто его так и называют — Центральный парк Лос-Анджелеса.) Из более чем ста ботанических садов и парков Лос-Анжелеса этот парк самый известный.




16


Оранж Каунти, сокр. ОК (англ. Orange County, ОС) — один из округов в штате Калифорния, неподалеку от Лос-Анджелеса.




17


145-146 км/ч




18


Стадион Ши (англ. Shea Stadium) — стадион, существовавший в Нью-Йорке с 1964 по 2008 гг.




19


Крученая подача — подача, для которой два пальца должны обхватывать мяч по внешнему шву, а запястье должно резко двигаться вниз и вперед через мяч, что создает еще более сильное закручивание и вызывает снижение траектории мяча на подлете к зоне «страйка».




20


Граунд-аут (англ. ground-out) — бэттер выбывает в аут после того, как защитники доставляют мяч на первую базу до того как он смог до неё добежать.




21


Пинбол (англ. pinball)(не путать с пейнтболом) — тип аркадной игры, в которой игрок набирает игровые очки, манипулируя одним или более металлическими шариками на игровом поле, накрытом стеклом (на пинбол-машине) при помощи лапок (флипперов).




22


Торонто Блю Джейс (англ. Toronto Blue Jays) и Лос-Анджелес Энджелс из Анахайма (англ. Los Angeles Angels of Anaheim) — профессиональные бейсбольные клубы, выступающие в Главной лиге бейсбола.




23


Лос-Анджелес Энджелс из Анахайма (англ. Los Angeles Angels of Anaheim) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола. С 1997–2004 гг. носил название Анахайм Энджелс.




24


Имбирный эль — это освежающий, нежно-сладковатый напиток с тонким ароматом имбиря. Помимо своих вкусовых качеств, имбирный эль обладает множеством полезных качеств. Его рекомендуют употреблять при расстройстве желудка.




25


По легенде, чтобы заручиться помощью Хотея (Смеющегося Будды) — бога богатства, веселья и достатка — необходимо каждый день поглаживать ему живот.




26


См. «Смена правил».




27


150-151 км/ч




28


Кролик из рекламы батареек Energizer, который всегда полон энергии.




29


День независимости США. Национальный праздник американцев.




30


Буллпен — в бейсболе это зона, где запасные питчеры (подающие игроки) разминаются перед тем как вступить в игру.




31


Раннер (runner) — нападающий, перемещающийся между базами.