Влюбленная красавица
Жанна  Боуман


Властная и высокомерная богачка Клодия вернулась в маленький городок и считает, что теперь Дэн Морган, владелец процветающего магазина, должен принадлежать ей. Она начинает плести интриги против красавицы Тори Томас, секретарши, давно помолвленной с Дэном…


Жанна Боуман

Влюбленная красавица


Глава 1


Грозовые тучи — большие, темные, зловещие — нависли над Лейквиллем. Из-за них холмы выглядели приплюснутыми, озеро потемнело. Эти тучи словно угрожали всякому, кто посмеет сказать, будто приближается весна.

Грозовая туча — большая, темная и зловещая — нависла и над столом Тори Томас. Эта «туча» была готова расплющить секретаршу, хотя предпочла бы обрушиться на ее начальника — Мелтона Креншоу, управляющего Общественным благотворительным клубом города Лейквилля.

— Где он? — грозно спросил Г.И. Бафф, самый главный нарушитель спокойствия членов клуба.

Тори не знала. Она могла бы ответить: «Он увидел вас первым», но сдержалась. Дипломатичность являлась необходимым условием ее работы. Эта работа была ей нужна по меньшей мере еще три месяца — до тех пор, пока ее сестра Тереза благополучно закончит школу и устроится на летнюю работу.

— Кое-что, — голос мистера Баффа был сопровожден ударом кулака по столу, — обязательно должно быть сделано.

Кое-что действительно было сделано, но он об этом еще не знал. Открытая бутыль с чернилами, которые Тори собиралась подлить в чернильницу, опрокинулась от удара. Чернила выплеснулись. Если мистер Бафф не поспешит в химчистку, следы этого инцидента на некоторое время останутся с ним.

Тори попыталась ему об этом сказать, но он говорил громче и жестикулировал энергичнее, чем она.

— Запишите! — выкрикнул мистер Бафф, и она послушно подвинула к себе блокнот. — Готовы? Лейквилль не осознает собственного потенциала. Мы должны рекламировать наш город. Мы должны сделать так, чтобы Западное побережье, штат, вся нация знали о нашем существовании. Мы должны — подчеркиваю, должны — проводить ежегодные городские праздники. Вы это понимаете?

Тори понимала.

— Ну так вот, что вы видите? Нет, не в вашем блокноте, а за окном. Посмотрите.

Тори посмотрела в окно. Она увидела смутные очертания домов на другой стороне площади. На самом деле она заметила только одно здание. За его ярко освещенными окнами находился мужчина, который собирался отвести ее сегодня на ужин. Именно ожиданием этого ужина Тори и жила весь день.

— Архаика, — заявил мистер Бафф. — Характеризует нас как маленький городишко, захолустье. Вот так площадь, — пренебрежительно протянул он.

Тори подумала — не напомнить ли ему, что в Сан-Франциско имеется множество похожих площадей. Они не мешали росту этого города и не умаляли его статуса.

— Ваше пальто! — повысила голос Тори, показывая на пятно.

Бафф посмотрел вниз и взорвался:

— Это вы натворили! Вопиющая небрежность. Я доложу о вас.

— Я сама доложу, — поспешила сказать Тори. — Только не вытирайте, а то будет еще хуже. Если успеете в химчистку в соседнем квартале, пока она не закроется…

Он недовольно хмыкнул и сказал, что желает, чтобы его заявление было напечатано немедленно и готово к его подписи. Видимо, мистеру Баффу хотелось остаться в памяти потомков великим реформатором, вознесшим Лейквилль из безвестности.

— Архаика, — пробурчал он опять.

Тори поджала губы. Последнее замечание адресовалось чернильнице, и тем не менее мистер Бафф оставался одним из последних стойких приверженцев перьевых ручек, которые в этой самой чернильнице и заправлял.

— Я вернусь, — грозно добавил он и вышел.

Ладно, он не сказал когда. Бог с ним. Если он имел в виду — сегодня вечером, то заявление будет лежать на ее столе на самом видном месте. Собирался ли он вернуться, чтобы его забрать, или не собирался, было неизвестно, но, так или иначе, ее в этот момент в офисе не будет.

Взяв пальто, шляпу и сумочку, Тори поспешила к выходу, обернулась, чтобы проверить, хорошо ли она заперла дверь, а затем быстрым шагом пошла по парку.

Остановившись на перекрестке, она посмотрела на другую сторону улицы. В окнах Дэна по-прежнему горел свет; ждать ему оставалось недолго.

Она представила себе место его работы таким, каким увидела его впервые: узкое длинное торговое помещение, зажатое между двумя другими такими же, маленькие окошки с надписью «Товары для офиса» на одном из них, несколько пишущих машинок, сваленные в кучу пыльные пачки с бумагой, карандаши и ручки.

Арендовав угловое помещение, Дэн убрал внутреннюю перегородку и в широких окнах с толстыми стеклами выставил на всеобщее обозрение самые новые образцы офисных принадлежностей.

После того как он унаследовал магазин от своего деда и провел модернизацию, старожилы говорили, что он прогорит — городок слишком мал. Однако постепенно многие мелкие компании открыли для себя выгоду работы в Лейквил-ле, переехали сюда, начали расширяться, что способствовало процветанию лейквилльского магазина офисных товаров.

«До сего момента, — думала, улыбаясь, Тори, пока переходила улицу, — он финансово независим, какой буду и я, когда Тереза поступит в колледж. Свадьба в сентябре?»

Дэн Морган разговаривал с клиентом, когда она вошла. Высокий, темноволосый и серьезный, он на секунду повернул к ней голову, чтобы улыбнуться. Тори улыбнулась в ответ и прошла мимо, поспешно направляясь к крану с водой, над которым висело зеркало. Ликвидация последствий столкновения мистера Баффа со столом была непростым делом.

В зеркале она внимательно осмотрела рыжеватые волосы (к счастью, вьющиеся; подумать только — сколько она экономит на перманентах), только что припудренный нос, который принято называть патрицианским, и четко очерченные губы, всегда готовые к улыбке. Она провела мокрым пальцем над изогнутыми дугами темными бровями и вгляделась в зеленовато-серые глаза. Не красавица, решила она, но Дэн доволен. Чего еще она могла желать?

Когда Тори вернулась к Дэну, тот был счастлив: ему удалось продать электрическую пишущую машинку за наличные. Мейсон из «Клемент блокс» раздобыл стенографистку, и ей потребовалась такая штука.

— Наконец-то Мейсон понял, — сказала Тори, когда они сели в машину Дэна. — Он покупал лучшие грузовики для своих водителей и говорил, что это экономит ему деньги. Непонятно только, почему нельзя было купить хорошие машинки своим офисным работникам? Я отказалась работать у него в конторе потому, что раньше там были старомодные пишущие машинки с клавиатурой, расположенной полукругом.

— Жалеешь об этом?

— Не особенно, за исключением тех моментов, когда заявляется Бафф. Мне очень трудно контролировать мой язык, когда этот человек начинает что-нибудь говорить.

— Но ты ведь и сама не молчунья. Мне тоже приходится несладко. Вот пришлось торчать на заседании комитета в его компании.

Но Тори покачала головой. С мужчинами он вел себя не так, как с женщинами.

Мощный порыв ветра встряхнул машину.

— Он как раз вот такой, — заметил Дэн. — Ветрогон, да и только.

— Вот тут ты не прав, — поспешила сказать Тори. — Может, он и кажется всего лишь суетливым крикуном, но готова поспорить, что он будет биться до конца за реализацию своих планов.

У них были более интересные темы для обсуждения, чем Г.И. Бафф. Дэн повел машину вверх по склону холма к центральному перекрестку, но сбавил скорость и свернул на автостоянку перед заведением с вывеской «Старая таверна».

Как всегда, они оба рассмеялись, и не столько из-за вида здания, которое изображало старинный английский постоялый двор и казалось совершенно неуместным на фоне здешних суровых гор, сколько над тем, что слово «таверна» было написано через «о». Это заведение открылось год назад.

Впрочем, атмосфера в нем вполне соответствовала их вкусу: мягкий, уютный свет, столики, отгороженные друг от друга перегородками, и прекрасный вид из окон — горы и огни Лейквилля, В городе были и другие неплохие рестораны, но там всегда встречалось слишком много знакомых лиц и слышалось слишком много знакомых голосов.

Иногда, хотя и не часто, Тори приглашала Дэна в гости к своей тете, где они с Терезой жили в течение последних двух лет. Тетя Ирма Томас всегда перехватывала инициативу и направляла беседу строго по трагическому курсу.

— Уже не за горами то время, когда у нас будет собственный дом. — Дэн наклонился вперед, сидя за узким столиком. — Тори, зачем ждать до осени? Почему не сыграть тихую свадебку сразу после выпуска Терезы из школы? Она могла бы жить с нами.

— Могла бы, — согласилась Тори, — но не надо. Это будет несправедливо по отношению к ней. Я взяла на себя финансовую ответственность за нее потому, что сама так решила. Так много денег уходило на оплату больничных услуг и на уход после несчастного случая. Ведь эмоциональная зависимость препятствует личному росту. Пока у нее буду я в качестве опоры, она не повзрослеет. Слишком многие девочки останавливаются в развитии.

Пока что Тереза была умницей. И, — глаза Тори заблестели, и лицо осветилось улыбкой, — если ее сестренка сможет прожить лето одна с тетей Ирмой, не потеряв своего чувства юмора, то в будущем за нее можно не беспокоиться.

Они снисходительно посмеялись над тетей Ирмой. Они не знали никого, кто бы мог так наслаждаться трагизмом, мог превратить комедию в катастрофу и громко упиваться ею.

Тори решила поселиться в ее доме по нескольким причинам. Тетя страдала от денежных трудностей, и постояльцы требовались ей для увеличения доходов (деньги от племянниц она могла получать, не теряя лица). А Тори и Тереза нуждались в помощнице.

К тому же обе сестры родились в Лейквилле и, хотя с тех пор много путешествовали, все же считали этот город родным.

Тори блестящими от радости глазами смотрела на огни внизу, и они, казалось, подмигивали ей в ответ. Лейквилль предлагал ей свадьбу в июне. Ведь Дэн так и сказал?

Когда она училась в начальной школе, эти огни выглядели всего лишь как скопление звездочек вокруг площади. Теперь они карабкались по склонам холмов, заполняли узкие долины индустриальным свечением.

— Бухгалтер показал мне график, — говорил тем временем Дэн. — Уверенный рост, Тори. Не просто мимолетная удача. Мы можем построить… — Он остановился. — Почему ты улыбаешься?

— О-о, — протянула она, — я просто думала, что могла бы быть счастлива с тобой даже под жестяным тентом.

— Там слишком шумно, — отозвался Дэн, и они оба рассмеялись, забыв на время о серьезных делах, о покупке дома, о свадьбе.

Они в полной мере наслаждались отдыхом, который был особенно приятен потому, что им удалось побыть вдвоем, вдали от друзей и родственников.

Тори легкой походкой прошла по дорожке к дому своей тети, испытывая желание громко прокричать: «До моей свадьбы не шесть месяцев, а три!» Вместо этого она тихонько прокралась в дом, решив по крайней мере до следующего утра сохранить свою чудесную новость в тайне.

Две двери распахнулись одновременно. Из одной вышла семнадцатилетняя Тереза, прекрасная даже в мятой пижаме.

— Знаешь что? — воскликнула она. — Угадай, кто вернулся в город. Миссис Годфри Гарт.

— Клодия Эймс Гарт, — сокрушенно проговорила Ирма с порога своей комнаты, — только-только из Рино, чтобы снова изображать из себя аристократку у нас в Лейквилле.

Тори вздрогнула. Клодия, бывшая в городе предыдущим летом, нагрянула к ней в офис с многочисленными письмами, распространяя вокруг ауру снисходительности, словно являлась всемирным патроном машинисток. Отец Клодии, Джордж Эймс, был президентом совета благотворительного клуба.

— Хлопот у тебя будет невпроворот, — продолжила тетя Ирма. — В прошлом году она развелась, полагая, что Дэн принадлежит только ей.


Глава 2


Дождь, красиво серебрившийся, когда они с Дэном возвращались на машине в Лейквилль, теперь почернел и гулко барабанил по крыше.

Тереза, хорошо знавшая привычки своей тетки, ретировалась в свою комнату, а потом, услышав, что Ирма ушла, выскользнула обратно пошептаться с Тори.

— Послушай, о чем сегодня говорили девчонки в школе. Сестра Дорис познакомилась с ней на Востоке. Она сказала, что, по мнению Гарта, избавление от Клодии стоило соглашения о разводе, которое он заключил.

— О, не надо, Тереза…

— Сама по себе она ничем не плоха; просто людям не нравится ее самоуверенность. Он был немного старше ее и не хотел, чтобы им кто-то понукал. В школе говорят, что она за него вышла ради его положения в обществе и…

— Так говорят в школе?

— Ну боже мой, Тори, тебе же должно быть интересно. Да вот только она старше Дэна на целую вечность. Я хочу сказать, что он единственный достойный кандидат в ее списке, прошлым летом она с ним встречалась и…

— Давай предоставим ей перерыв, — предложила Тори. — Все, что нам известно, — это то, что она испытала горькое разочарование. И конечно, она знает Дэна давно; их семьи дружили.

Она старше Дэна на целую вечность? Дэн был на шесть лет старше Тори, Клодия, может быть, лет на пять-шесть старше его.

Может быть, стоило рассказать Терезе о свадебных планах вместо того, чтобы отсылать ее обратно в постель. До чего странно, что эти планы вдруг стали казаться такими призрачными.

В памяти Тори всплыли былые страхи. Когда-то ей сказали, что она не будет ходить. Потом ей сообщили, что, может быть, она и выбросит свои костыли, но должна будет смириться с тем, что ее походка будет неуклюжей. Затем ей предрекли, что ходить она будет легко, но вот танцевать никогда не сможет.

Тори выполнила пируэт по комнате, смеясь над тем, как она радовалась своему прошлому, своему ежедневному выздоровлению. Сначала облегчение от боли, затем радость оттого, что она жива, все возрастающая благодарность судьбе за самые крошечные признаки улучшения.

Тете Ирме ни в коем случае нельзя было позволить даже чуть-чуть подпортить радость этого вечера. А что касается Терезы, то она по-прежнему смотрит на мир через розовые очки. Три месяца; всего лишь двенадцать или четырнадцать недель. Ах и чем только заниматься все это время!

Она расскажет все тете утром.

Однако Тори этого не сделала. Ирма пребывала в одном из своих самых «черных» настроений.


Тереза приглушила звук радиоприемника, орущего на столе. Раздался голос миссис Томас:

— Тут сообщили, что в одном городе на побережье провели какой-то сонный праздник.

Тори слегка покачала головой.

— Назвали они этот праздник «День ночной одежды». Магазины были у них открыты допоздна. Продавцы были одеты в ночные рубашки или пижамы. А покупателям, которые пришли в такой одежде, полагались особые призы.

— Не могу в это поверить, — сказала Тори.

— Это правда. Это одна из идей твоего Общественного благотворительного клуба.

Надеясь на то, что мистер Бафф не слышал эту сводку новостей, Тори начала:

— Но, тетя Ирма, настоящих покупателей так привлечь нельзя; только тех, кто хочет лишний раз покрасоваться или любит пошалить. Это всего лишь игра ради известности. — И в ее ушах прозвучали настойчивые слова мистера Баффа о том, что мир должен знать о существовании Лейквилля.

— Не понимаю, почему ты смеешься. — Миссис Томас села за стол напротив Тори.

— Да уж, мысль гениальная — устроить такой праздник. Надо же — хотеть известности, словно какой-то сонный городишко на Западе.


Эту мысль она несла с собой, торопясь на работу в офис. Упомянутый город был маленьким, но бурно развивающимся, как и Лейквилль. Правда, пока что рост Лейквилля происходил без какой-либо нелепой шумихи.

На противоположной стороне площади она увидела, как блестят на солнце окна Дэна. Он говорил, что был на заседании какого-то комитета с мистером Баффом. Но зачем ей волноваться? Ведь их будущее гораздо важнее каких-то там дискуссий.

В это утро, когда сам город приветливо ей улыбался, умытый вчерашним дождем, Тори могла чувствовать только счастье, и ничего больше. И если она не была целиком поглощена счастливыми мыслями об их свадьбе, до которой оставались какие-то недели, то лишь потому, что готовилась к встрече с вечно недовольным Г.И. Баффом.

Начальник Тори, Мелтон Креншоу, уже ждал ее.

— Скажите, ради бога, что вы сделали с Баффом прошлым вечером? Он отыскал меня на званом ужине и потребовал, чтобы я либо отдал ключи от офиса, либо вернулся сюда с ним, чтобы он забрал какие-то бумаги, которые вы заперли.

Тори молчала. Она знала, что мистер Бафф — это последний человек, которого Креншоу просто так впустил бы в офис.

— Я сказал ему, что если он не может подождать до утра, то пускай встретится со мной в одиннадцать. Он согласился. Он влетел в офис и вылетел обратно так быстро, что я не разглядел, что он оттуда забрал. Кроме того, он отвлек мое внимание какой-то историей про то, что вы швырнули в него чернильницей. Поздравляю.

Тори покачала головой:

— Прошу прощения, он сделал это сам. С ним всегда что-то случается, вы же знаете. В прошлый раз, когда он обрушил на стол миссис Ленокс мраморную крышку он долго ходил с подвязанной рукой.

Мимо проехал блестящий автомобиль, и Тори разглядела девушку за рулем.

— Как вы думаете, не лучше ли вам установить четкое правило, по которому я получаю рабочие указания только от вас?

Креншоу тоже увидел автомобиль.

— Сейчас этим и займусь. Последнее слово будет за Эймсом. А теперь не расскажете ли вы мне, что это такое важное Бафф велел напечатать после окончания рабочего времени?

Тори вкратце рассказала и добавила:

— Вообще-то я спешила. Как вы, возможно, заметили, немало членов клуба дают мне внеурочную работу. Эти люди из-за того, что они члены клуба, полагают, будто получать от меня услуги — это их законное право.

Креншоу задумчиво кивнул и собрался было уходить, но вдруг обернулся:

— Насчет заявления Баффа: эту идею мы уже давно обдумываем. Это не его детище.

Тори проводила его взглядом, пока он быстрым шагом шел по улице, и покачала головой. Вот такое у него положение. У Креншоу было столько же начальников, сколько числилось членов в клубе. Такие люди, как Джордж Эймс, были самыми главными. Их властные полномочия, по крайней мере, упрощали указания.

К счастью, ее работа в то утро заключалась в печатании проспекта, который должен был войти в брошюру о городе Лейквилле. Поскольку она написала значительную часть текста и выполнила всю редактуру, работа шла автоматически.

И еще, к счастью, Генри Грин — один из старейших членов — возглавлял комитет по разработке содержания этой брошюры.

— Тори, — сказал он с глубоким вздохом, передав ей копию материалов, — просмотри это. В таком виде от этой брошюры никакого толку не будет. Я уверен, что любой из перспективных гостей, покупателей или инвесторов, увидев, как пышно Лейквилль расписан на бумаге, после первого же посещения отвернется от него.

Тори подумала: чего не понимают некоторые умники, так это того, что люди, имеющие деньги, которые можно тратить или вкладывать, имеют их потому, что не отдают их, поддавшись на пустые обещания.

А затем, набирая текст, она стала думать о своей свадьбе. Простая и недорогая? Тогда тетя Ирма почувствует себя опозоренной. Также это было бы неразумно ввиду положения Дэна в деловых кругах.

Заказ продуктов, аренда клуба или салона в отеле для приема гостей, подарки невесте — все это пронеслось в голове Тори в виде множества долларовых купюр.

Лучше сконцентрироваться на работе. Разве ей не известно по опыту, что беспокойство в деле не помощник? Перед лицом проблемы всегда каким-то образом появлялось простое решение.

Тори представила, как они с Дэном будут жить вместе. Сидеть целый день дома в ожидании того прекрасного момента, когда вечером он придет домой? Ну уж нет!

Они уже решили, что Тори продолжит работать, возможно, бухгалтером.

Дэн сказал, что искать дом для покупки они поедут в воскресенье. Осталось ждать всего два дня. В этот вечер им предстояло присутствовать на ежемесячном торжественном ужине клуба. Завтра вечером, как всегда, магазин Дэна будет открыт допоздна. Но в воскресенье…

Тори провела свой обеденный перерыв в салоне красоты. В субботу ей предстояло печатать материалы пятничного вечернего собрания, а вот для воскресных поисков жилья ей хотелось выглядеть по высшему классу.

Как во многих маленьких городках, переживающих быстрый рост, работники сферы обслуживания в Лейквилле не занимались сплетнями. Однако они не имели никакой власти над языками своих клиентов. К тому времени, как все звуки в парикмахерской перекрыл шум сушилки, Тори успела много чего услышать про Клодию Гарт.

— Прелестно, Париж или Лондон?

— Ничего подобного, дорогуша. На этот раз она выпускница брачного союза. Ее диплом — заключение о разводе из Рино.

— Так не стоит ли нам покрепче привязать наших мужей? Я слышала, что она красотка.

— Так и есть. Но я сомневаюсь, что ей нужны мужья, бывшие в употреблении, если только они не пригодятся ей для осуществления каких-нибудь планов. Ее буквально распирают грандиозные замыслы.

— А также, — подключилась еще одна женщина, — ее не заботит, каким образом она достигает своей цели. Помните Прунеллу? — К неудовольствию своего мастера, она повернула голову в сторону соседки слева.

— Клодия хотела получить главную роль в первой театральной постановке. Прунелла ее получила благодаря Пэдрейку Коллинзу. Фальшивый телефонный звонок, и малышка Прунелла почти замёрзла на горе Джанкшен. Не замерзла она потому, что кто-то увидел ее буксующую машину.

Несколько женщин принялись вводить новоприбывшую в курс дела. Прунелла добралась до театра и сумела выдержать спектакль до самого занавеса. Клодия не получила ни вожделенной роли, ни вожделенного Пэдрейка. Прунелла получила и то и другое.

Тори увидела в зеркале, как парикмахерша покачала головой.

— Мне ее жаль, — прошептала она Тори. — Она так несчастна. Но я сомневаюсь, что она когда-нибудь еще раз попробует удариться в такую крайность. Отец наказал ее очень жестко.

Во время мытья волос и укладки Тори узнала о Клодии еще больше. Ее мать умерла, когда девушке было двенадцать, а отец стремился возместить эту потерю, покупая Клодии все, чего она желала.

— Вы знаете, как дело обстоит. Если ты понимаешь, что можешь приобрести все, что продается, скоро начинаешь хотеть только то, что за деньги не покупается. А как это получить, она так и не поняла.

Тори чуть заметно пожала плечами. Перед ней такая проблема не стояла. Она научилась ощущать счастье от таких мелочей, как пузатое облачко, меняющее свою форму в небе за больничным окном. Или от еды. Она вспомнила шок, отразившийся на лице медсестры, когда она прошептала «вкусно» после первого глотка бульона. И восхитительное дремотное умиротворение после того, как утихли боли.

Сидя под сушилкой, Тори подумала о другом. Смириться со смертью родителей, восприняв ее как вход в дверь с надписью «Смерть» навстречу другой форме жизни, было, конечно, трудно, но еще труднее оказалось освободить свой разум и сердце от чувства горькой обиды в адрес того человека, который отправил их к этой двери.

Но она смогла простить его за то, что, спеша попасть к морю, он небрежно прикрепил прицеп к своей машине, и тот оторвался, сокрушив автомобиль Томасов. Тори сомневалась в том, что этот человек когда-нибудь сможет простить себя.

Но это было в прошлом. А сегодня вечером — тяжкое рутинное испытание в виде ужина Общественного благотворительного клуба, завтра работа, а на следующий день встреча с Дэном.

— Не начесывайте слишком сильно, — предупредила она парикмахершу.

Дэн будет сегодня на ужине, но она наводила красоту для воскресного дня, когда его ничто уже не будет отвлекать.

Ужин начался как обычно. Суп, недожаренные цыплята, салатик, зеленый горошек. Почему блюда всегда одни и те же, включая крошечную порцию мороженого с сомнительным джемом? Неудивительно, что члены клуба стали раздражительными к началу официальной части вечера.

Тори сосредоточенно прослушала доклады; со старыми проектами было закончено, и она почувствовала, как в зале возникло какое-то напряжение.

Особенно сильно заволновался мистер Г.И. Бафф. В тот момент, когда фраза «новые проекты» сорвалась с языка Джорджа Эймса, мистер Бафф вскочил на ноги:

— Джентльмены, я предлагаю устроить ежегодный праздник. Мисс Томас…

Тори посмотрела в свой блокнот. Мистер Бафф был решительно настроен на то, чтобы каждое его слово дошло до потомков.


Глава 3


Мистер Бафф как раз проговорил с пафосом «сама наша нация!», когда удар деревянного молотка Джорджа Эймса заставил его замолчать.

— Мистер Бафф, — впервые за несколько лет мистер Эймс повысил голос, — нам комитет подготовил обзорный доклад на эту тему. Не послушать ли нам его, а затем вынести поставленный вопрос на голосование?

— Почему меня не проинформировали об этом комитете? — возмутился Бафф. — Мне приходит в голову идея, благодаря которой Лейквилль нанесут на карту, и тут кто-то выхватывает ее у меня. Когда создали этот комитет?

— Эта идея, — немного устало ответил Эймс, — обсуждается так и этак последние лет пять, она появилась еще до того, как вы стали членом клуба. Комитет был назначен на заседании членов управления. Если позволите председателю — сделать доклад, то этот вопрос будет вынесен на голосование.

Когда он сел, Бафф бросил на Тори злобный взгляд, который она интерпретировала как его нежелание того, чтобы этот момент собрания был отражен письменно.

Тори решила, что детальное стенографирование всего происходящего совершенно ни к чему.

— Морс — произнес Эймс по-прежнему на повышенных тонах, — можем ли мы выслушать ваш доклад?

Рэнди Морс, молодой и жутко серьезный менеджер по продажам фруктовой фирмы «Ральстонс», поднялся со своего места.

Он проводил исследования в пяти штатах во время своих деловых поездок, лично посетив каждый город, сравнимый по размерам с Лейквиллем. В каждом из них проводились ежегодные праздники.

Генри Грин из компании «Гринс моторс» поерзал и проворчал:

— Как будто мы этого не знаем. С весны до осени наши газеты так и пестрят фотографиями и сообщениями об отчислении денег на эти мероприятия. Что нам требуется узнать, так это то, что они там с этого имеют.

— Рекламу, — сообщил Морс. — Новостное пространство, которое не купишь.

— Сравнимое с рекламным пространством, которое вы покупаете? — спросил кто-то.

— Возможно. Но подумайте вот о чем. Только один процент читателей просматривает внерубричную рекламу. А статью, сопровожденную фотографией хорошенькой девушки, читают все.

— Вы в этом уверены? — проворчал кто-то. — У меня уже аллергия начинается, когда я в очередной раз вижу слово «королева».

— Тогда подумайте об устной рекламе. Люди, которые толпами прибывают на праздник, повсюду рассказывают о нем. Название города становится привычным, обиходным словом.

— А что в этом толку?

— Что ж, возьмите парижскую моду, шотландский твид…

— Вы представляете в привлекательном свете населенный пункт, — живо вмешался еще один член комитета, — и ваш продукт покупают. Ну а в чем будет для меня выгода, если в привлекательном свете будет представлен Лейквилль?

Со своего места поднялся человек средних лет:

— А как это поспособствует моему водопроводному бизнесу?

— Очень просто. Люди, которые приедут посмотреть праздник, решат сюда переехать и будут покупать и строить здесь дома.

— А где они заработают деньги, на которые будут строить дома?

— Ну что ж, — у Рэнди уже был заготовлен ответ на это, — празднования, которые мы предлагаем устраивать, привлекут в Лейквилль новые инвестиции.

— О, а теперь послушайте меня, — выразил протест один из самых молодых членов комитета. — Только не говорите мне, что людей с капиталами привлечет парад и несколько оркестров, да еще и любительских, которые будут дудеть на всех углах. Те бизнесмены, которых я знаю, даже смотреть в сторону Лейквилля из-за этой трескотни не станут.

«Дэн? Неужели Джордж Эймс особо выделил его?» — подумала Тори.

— Естественно, я не в состоянии определить, чем могу быть полезен лично я. Закусочные, рестораны, магазины, продающие товары по ценам в пределах пяти долларов, — это да, но…

— Парад! — снова заявил о себе Бафф. — Подумайте о платформе, на которой вы сможете проехать по городу. Офис, оборудованный по последнему слову техники, на грузовике с опущенными бортами.

— А кому из зрителей будет интересно смотреть на передвижной офис?

— Ноги, мой мальчик. Хорошенькие стенографистки с красивыми ногами.

Дэн покачал головой:

— Я не могу представить себе ни одного человека, на которого парад произвел бы такое впечатление, чтобы он стал покупать ноги, то есть оборудование. Что я имею в виду…

— То же самое, что я, — буркнул производитель мебели. — Мы ничего не выигрываем. Мои продажи зависят от качества фабричного производства, а не от города, в котором оно находится.

Морс возмутился:

— Значит, личные интересы превыше общего блага?

Он заговорил быстро и оптимистично, а закончив, попросил вынести вопрос на голосование. В Лейквилле нужно устроить по крайней мере пробный праздник.

Уязвленный тем, что ему не дали самому выдвинуть это предложение, Бафф вскочил, чтобы поддержать его, посматривая на Тори. Она, как того требовал ее долг, внесла его имя в протокол.

Девушка украдкой посмотрела на Дэна. Он не стал голосовать за это мероприятие. В то же время ни он, ни кто-либо из других членов клуба не проголосовали против. От этого их удержал Рэнди, выдвинув свое обвинение в излишнем увлечении личными интересами.

И все же почему Дэн выглядел таким удрученным?

Без промедления назначили комитеты: для устроения конкурса на название праздника, для разработки процедуры выборов королевы и другие.

Тори торопливо заработав карандашом, а когда деревянный молоток, наконец, ударил в последний раз, закрыла блокнот, улыбнулась Дэну поверх голов и выскользнула из отеля.

У двери ее встретил Дэн.

— Не могли бы мы провести вместе все воскресенье целиком? — спросил он. — Тебе потребуется много времени, чтобы меня развеселить.

— Пикник? — спросила она с энтузиазмом. — Давай, Дэн. Я устрою все так, что мы сможем провести его в машине, если вдруг пойдет дождь.

Он кивнул:

— Отлично, тогда я заеду за тобой примерно в десять.

Однако он чего-то ждал, словно ему ужасно не хотелось отпускать Тори, а затем, услышав, как его кто-то окликнул, обернулся.

— Говядина по-гонконгски — почти пропела Тори, — с каштанами, молодыми бобами и зеленым лучком; тонкие бисквиты — такие, что захрустят, едва на них посмотришь. Сырные треугольнички и яблочный пирог. И кофе, конечно.

Она поспешила к себе, чтобы достать коробку для бисквитов и пирога и термос, рассчитанный на шесть чашек кофе.

Дэн возьмет переносной столик и два складных стула, а она — корзину для пикников с тарелками и вилками, салфетки и скатерть с оборками, чтобы накрыть столик.

Этот порядок они разработали вместе. Дэн, живший в отеле и обедавший зачастую там же, считал настоящими пикниками даже те обеды в его автомобиле, которые дожди не давали им провести на берегу или в парке.

И это было гораздо веселее, думала Тори, чем обедать в компании тети Ирмы, хотя иногда, из чувства долга, они с ней обедали. Дэн в свою очередь неизменно приглашал миссис Томас пообедать в ресторане, о чем она и слышать не хотела.

Когда Тори составляла список покупок, к ней вошла Тереза.

— Так в клубе договорились? — с интересом спросила она. — Я имею в виду насчет праздника. Договорились? Разве это будет не замечательно? Только представь себе — в Лейквилль приедут гости.

— О, послушай, летом у нас и так гостей целые толпы. Вспомни тех, кто приезжает на отдых на природу, хозяев, арендаторов и…

— Но это будут гости на пару дней. Ланс говорит, что его отец заработает кучу денег в своей закусочной. Люди, которые приезжают на такие праздники, просто битком набиваются в подобные заведения.

А ведь отец Ланса не был ни членом клуба, ни торговой ассоциации. Устроение праздника не будет стоить ему ни цента.

Тори засмеялась:

— Никаких затрат, одна прибыль. Тереза, как давно ты знаешь об этом плане? О, впрочем, не важно. Но иногда я удивляюсь — как тебе удается в школе узнавать больше, чем мне в офисе общественной службы.

— В нашей школе все обедают вместе, — весело сказала Тереза. — Предполагаю, что ты готовишься к чему-то важному в воскресенье. Хорошо. Я встречаюсь в Оуксе с Клайдом Данканом. Миссис Данкан позвонит тебе завтра.

— Проект? — спросила Тори.

— Старшеклассники устраивают спектакль. Я приеду домой из церкви с Данканами и пообедаю, а потом вместе с остальной бандой — в их студию.

Тори кивнула.

— Иди спать, — сказала Тереза. — Ты вроде очень вымоталась.

Тори четко распланировала субботу — придется целый день провести в офисе, поскольку многочисленные записи, сделанные ею на собрании, надо привести в порядок. Ожидались и посетители. А вечером она приготовит все для воскресного пикника.

На следующий день Тори несколько раз замечала, как мимо медленно проезжает машина Клодии Гарт; в конце концов, машина остановилась под окнами офиса, и миссис Гарт вошла со снисходительной улыбкой на устах.

— А имя у вас есть? — с ходу спросила она Тори. — Называть вас мисс Томас — это так чопорно и формально.

Тори моргнула. Лучше знать врага в лицо, рассудила она.

— Вы имеете в виду, что предпочли бы, чтобы я называла вас Клодия? — спросила она и увидела, как улыбка посетительницы потускнела.

Нет, Тори знала, что она этого в виду не имела. Клодии Эймс Гарт хотелось классифицировать Тори как нечто, стоящее ниже ее в социальной иерархии. В общем-то Тори было все равно, но из-за Дэна допускать этого нельзя.

— Мисс Томас, — теперь Клодия смотрела на Тори с холодным высокомерием, — мистер Морган говорит, что запланировал с вами некое мероприятие в воскресенье. Вероятно, вы помогаете ему дописывать какой-то доклад. В воскресенье мой отец планирует устроить банкет для наиболее влиятельных членов клуба. Я уверена, что вы отпустите мистера Моргана или, возможно, измените ваши планы на вечер, чтобы вы оба были свободны.

Тори затаила дыхание. Джордж Эймс мог бы добиться и ее увольнения, если бы Клодия этого потребовала. Однако стоило ли поступаться принципами?

— Да? — Теперь Тори в упор смотрела на Клодию. — Это мистер Морган попросил вас обратиться ко мне с такой просьбой?


Глава 4


Клодия Гарт подождала не больше секунды, прежде чем ответить. За эту секунду Тори успела заметить, как эта женщина вернулась мыслями назад к тем верным фаворитам, которым раздавала приказы на протяжении последних нескольких лет.

— Если это вопрос денег…

Женщины в салоне красоты говорили, что Клодия не остановится ни перед чем ради достижения своих целей. Подразумевала ли она, что Дэн сказал ей о том, что в воскресенье у него дела? Или хотела, чтобы Тори в это поверила?

Тори протянула руку к телефону.

— Я позвоню мистеру Моргану, — сказала она.

К трубке метнулась рука в перчатке.

— Он сейчас не у себя. Когда я к нему заехала, он куда-то собирался.

В первый и, возможно, единственный раз в своей жизни Тори обрадовалась, увидев, что в офис ворвался Г.И. Бафф.

— Добрый день, миссис Гарт, — пророкотал он, а затем посмотрел на Тори, нахмурившись: — Мне нужна стенография вчерашнего собрания. Она готова?

Тори быстро взглянула на стол. Бутыли с чернилами на нем не было. Ей очень хотелось, чтобы в офисе имелись старомодные шпильки для накалывания бумаг. Может, хоть это удерживало бы его от того, чтобы стучать по столам кулаком!

— Текст не утвержден мистером Креншоу, — сказала ему Тори. — Его копии будут отправлены всем, кто захочет.

— Но я… — и кулак обрушился на стол, — обязательно должен посмотреть этот доклад, пока он не приобрел окончательную форму. Я уверен, что потребуются изменения.

— Они тоже должны быть утверждены мистером Креншоу, — спокойно объяснила Тори.

— Так где он?

— Надеюсь, что он обедает. Его так часто задерживают.

— Хм… — Бафф повернулся к Клодии: — Эта молодая леди не стремится помогать общему делу. Ни с кем не считается.

Глаза Тори сузились. Ситуация была похожа на театральную сцену с участием двух злодеев. Очень интересная, захватывающая, но злодеям явно требовался суфлер. Они оба то ли забыли свои реплики, то ли ждали, кто из них первый уйдет. Сама Тори с радостью ушла бы — она умирала с голоду.

Клодия заговорила первой, пошарив в своей сумочке.

— Я принесла кое-какие письма, которые нужно напечатать, — начала она.

Тори покачала головой.

— Повинуясь необходимости, в нашем офисе установили правила, — кротко сказала она. — Так много членов клуба приносят сюда свои бумаги для печатания, что не остается времени для дел самого клуба.

Клодия потянулась к телефону. Через несколько секунд она дозвонилась до своего отца и сказала, что «девушка в офисе благотворительного клуба» отказалась печатать доклад, который она приготовила.

Тори услышала голос Эймса:

— Я ее не виню.

Затем заговорила Клодия:

— Но, отец, насчет Дэна…

И снова Эймс:

— Этот банкет — твоя идея. Я же собираюсь играть в гольф, если только поле не зальет водой.

Теперь Тори захотелось пожалеть Клодию — девушку, которая так и не смогла понять, что за деньги можно получить далеко не все.

Клодия поспешила поскорее прекратить разговор, повернулась к Тори и сообщила:

— Отец потрясен. Я скажу мистеру Моргану, чтобы он вам позвонил.

Она удалилась, но мистер Бафф не уходил. Он расхаживал по офису взад и вперед. После того как Тори заметила, как машина Креншоу проехала мимо офиса в третий раз, она поняла, что тот тоже увидел бродящего по офису Баффа.

Что ж, придется прибегнуть к дипломатии.

Она сказала мистеру Баффу, что ей необходимо уйти. Не возражает ли он против того, чтобы подождать в машине? Ведь это именно он выдвинул предложение не оставлять офис без присутствия хотя бы одного из его работников.

И еще Тори добавила, что такому занятому человеку наверняка никак нельзя проводить столько времени в ожидании. Она оставит для мистера Креншоу записку, чтобы тот с ним связался.

— Просто представить трудно, как выглядит ваш магазин по субботам: всем и каждому срочно требуется вас увидеть.

Бафф приосанился, поклонился, сказал, что будет ждать звонка от Креншоу, после чего ушел.

Креншоу подъехал, когда Тори дошла до ближайшего перекрестка. Повинуясь чувству долга, она сообщила о содержании бесед с двумя последними посетителями.

— Ну что Клодия задумала на этот раз? — простонал Креншоу. — Нет, я ее не знаю, лишь прошлым летом сталкивался с ней несколько раз. Но один из членов клуба решил, что я ее избегаю. Он сказал, что она собирается взять на себя весь праздник. У нее полно идей.

Тори улыбнулась. Клодия брала на себя нечто неоформившееся и неопределенное. Впрочем, она определит все, что надо.

— Что до Баффа, то его видели в административном центре графства сегодня утром, в офисе «Курьера». Я просмотрела статью Нэнси Эллиот. Она получилась отлично, но то, что городские новости проходят через цепочку людей, не знакомых с местными событиями, мне не нравится.

Креншоу спросил о том, что думает Тори по поводу происходящего.

Девушка ответила:

— Если сегодняшнее утро — это маленький пример того, с чем вам придется постоянно сталкиваться, пока будет идти подготовка празднования, я предлагаю проделать запасной выход из вашего кабинета.

— А что вы?

Тори покачала головой:

— Я уверила себя в том, что они — актеры в пьесе, интересной, но не имеющей никакого отношения к моей реальной жизни. Я в ней всего лишь третьестепенный персонаж.

— Девочка, как вы этому научились?

Тори ему не сказала. Она действительно спешила домой, чтобы выкатить из гаража их древнюю машину и поехать в супермаркет на дальней окраине города.

В дверях супермаркета она на мгновение испытала нехорошее предчувствие. Она не сомневалась в верности Дэна, но не была уверена в том, что он сможет отказать Клодии Эймс Гарт. Клодия собиралась представить, что идея праздника исходит от ее отца. Возможно, не следует спешить с покупками.

Нет, решила Тори. Если ему придется отложить поездку, я поеду одна и буду представлять, что Дэн со мной.

Он не только не отложил поездку, но и приехал на следующее утро раньше, чем планировалось.

Тори только что достала из шкафа термос, когда Дэн быстрым шагом вошел через боковой вход.

— Извини, что я слишком рано, — сказал он, — но как скоро мы сможем выехать?

— Прямо сейчас. — Она быстро вынула пирог и бисквиты из духовки, уложила в корзину и протянула ему. — И еще вот это возьми, — показала она на плетеную корзину. — Я прихвачу пальто и кофе.

Дэн помог Тори расположиться на сиденье, уложил вещи в багажник, обежал машину кругом и развернул ее в направлении, противоположном тому, в котором они планировали ехать.

Какое-то время он ничего не говорил, а затем раздраженно сказал:

— Если есть что-то, чего я не в силах вытерпеть, так это давление. И спасибо тебе за то, что сказала Клодии, что не позволишь мне отменить свидание.

— Это в стиле Гартов. — Тори засмеялась. — Я попробовала тебе позвонить, но она сказала, что ты уехал. Я не знала, хотел ли ты присутствовать на банкете или, быть может, счел, что это нужно из политических соображений.

— Свое состояние я приобрел благодаря тяжелой работе и длинному рабочему дню, а не покровительству Эймса. А что такое она говорила про какие-то деньги на случай, если мы отложим сегодняшнюю встречу?

— Она сказала, что полагает, будто я сегодня помогаю тебе, распечатывая тексты. Она предложила мне плату.

Тори схватила руль, когда тот крутанулся.

— Разве ты ей не говорила, что мы помолвлены и скоро поженимся?

— На собственном горьком опыте я поняла, что чем меньше скажу, тем меньше будет неверно истолковано и пересказано по принципу испорченного телефона.

— Однако она все знала. Я ей сказал. Я также совершил глупость, рассказав ей, что сегодня мы поедем искать дом. Теперь поехать туда мы не можем.

— Вот как? — Что ж, он знал Клодию лучше, чем она.

— Вот такие вот дела, — проворчал Дэн. — Я знаю ее сколько себя помню. Хоть она и была ненамного старше меня, но этого было достаточно, чтобы отравлять жизнь маленькому мальчику. Она так долго командовала мной, когда я был ребенком, что думает, будто может продолжать это делать и сейчас. Понимаю, я говорю как слабак, но клянусь, я просто не знаю, как закрыть ей рот.

Тори чуть не подпрыгнула от избытка чувств. До чего чудесно, что Дэн именно такого мнения о Клодии. И как может человек, джентльмен, грубо ответить другу детства? Да кто угодно другой.

Они выехали на шоссе.

— Значит, устроим пикник, — сказала Тори. — Ты не хотел бы попробовать поехать в новый парк Милл-Понд или в Оукс? Я там никогда не была, но…

— Отлично. — Он свернул на дорогу к озеру. — Там будет спокойно. Как погода? Я вообще не поднимал глаза к небу с самого рассвета.

— Пряное небо, — отозвалась Тори, — коричные облака с маленькой добавкой муската и много паприки. Это значит, что пробивается солнце.

Проехав еще несколько миль, Дэн вновь заговорил о Клодии.

— Она заявила, что отправится в Хилл-Террейс, чтобы дать нам кое-какой совет, — рассказал он. — Когда я заметил, что этого-то нам как раз не нужно, она рассмеялась и сказала, что у нее большой опыт в выборе. Она не хочет, чтобы мы допустили ошибку.

— Мы могли бы осторожно выбраться на улицу темной ночью, — Тори засмеялась, — захватив фонари и пожитки. Ну а что насчет банкета, на котором, как предполагалось, ты должен присутствовать?

— Не знаю, видимо, что-то не заладилось.

Когда они приблизились к озеру, Дэн обогнул холм и вывел машину на дорогу, посыпанную гравием. Через несколько миль они въехали в новый парк, оказавшийся почти безлюдным в это весеннее утро.

Парковый смотритель на въезде предложил им расположиться у высокого каменного утеса, который прикрывал от западных ветров.

Дэн вынул складные стулья, и какое-то время они с Тори сидели, глядя на возвышающиеся на востоке горы — темно-синие в тот день.

Небо приобрело серебристо-серый оттенок, успокаивающий и умиротворяющий.

— Нам надо выезжать почаще. — Дэн с облегчением вздохнул. — Уезжать подальше от того, что намозолило глаза.

— Правильно, как домохозяйка, уезжающая из дома отдохнуть. Я имею в виду, — Тори чуть приподнялась, — что дома она постоянно видит всякие мелочи, с которыми что-то нужно делать, и никак не может успокоиться. Люди бизнеса, которых окружает город, постоянно помнят о ждущих их впереди проблемах.

Дэн застонал:

— Например, этот праздник.

«И Клодия», — подумала Тори.

Раскладывая снедь на парковом каменном столике, она задумалась о том, что сказала бы миссис Гарт о таких атрибутах домашнего уюта: салат из моркови и сельдерея, коричневые судки, ярко-голубые чашки.

— Я одобрительно хлопаю сам себя по плечу, — торжественно сказал Дэн, когда они закончили еду. — Я выбрал девушку за ее обаяние, но посмотрите, как она еще и готовит! Хочешь, я сам уберу?

— Не-ет, я хочу найти все вещи на своих местах, когда приеду домой. Как насчет утренней газеты? Я почувствую себя по-настоящему замужней женщиной, если ты развалишься в шезлонге и закроешься газетой.

Дэн так и сделал. Тори, убрав опустевший судок в коричневую корзину, посмотрела на жениха. Он разворачивал воскресный утренний выпуск «Лейквилльского курьера». Вот и хорошо.

Хорошо? Дэн очень сердито хмыкнул и напрягся.

— Нэнси Эллиот сошла с ума? — спросил он. — Посмотри на это.

Тори посмотрела через его плечо, и на нее с газетной страницы уставилось улыбающееся лицо… Баффа. Под фотографией помещалась надпись: «Инициатор организации Лейквилльского фестиваля».


Глава 5


Тори засмеялась. Кто, кроме самого Баффа, мог поместить эту фотографию?

— Это не Нэнси сделала, — возразила она. — Вот, прочти ее статью. Она даже относила текст Креншоу, чтобы тот проверил, не упустила ли она чего; и ведь Бафф был вчера в редакции.

Дэн выпрямился.

— Мы потребуем написать опровержение, — заявил он.

Они потребуют. Впрочем, опровержение будет напечатано мелким шрифтом.

— Инициатор, тоже мне, — мрачно продолжил Дэн. — Креншоу выдвинул такую идею прошлой осенью, помнишь? Тогда клуб разрабатывал программу работы на этот год. И все махнули рукой, потому что были заняты самыми ближайшими делами — Рождеством. Да и к тому же, — он снова вздохнул, — городской праздник — это казалось слишком дорого.

— Дорого?

— Членам клуба придется хорошо покопаться в карманах, чтобы наполнить общую корзину. — (Тори вспомнила выражение лица Дэна, когда принимали решение во время встречи в пятницу.) — Возьми одну только праздничную рекламу. Нам всем потребуются большие рекламные площади в газете, чтобы выставить себя в праздничном издании. Например… — Тут он развернул газету, заглянул на внутреннюю полосу и снова возмущенно вскрикнул: — Сделай милость, посмотри сюда!

Тори посмотрела и начала хихикать:

— Готова поспорить, что Бафф просидел без сна всю ночь, придумывая, что бы такое разрекламировать. Эта целая страница обошлась ему в кругленькую сумму.

— Так ему и надо. Его толстое лицо на первой полосе со словом «инициатор» под фотографией… Тори, этот человек…

— Ну ладно тебе, побереги нервы, — стала успокаивать его она. — Подумай о том, какие поводы для веселья он нам дает. Дорогой, Бафф — забавный тип; к тому же он жалок.

— Жалок? Бафф? — недоуменно переспросил Дэн.

— Угу. Наверняка внутренне он очень неуверен в себе, раз испытывает такую сильную потребность во внешнем эффекте. А теперь прочти статью Нэнси.

Дэн нахмурился, и Тори продолжила:

— Ты заметил, что он думает, будто только один способен делать дела как следует? Если бы он не сомневался в собственных способностях, то не сомневался бы и в ничьих других.

— О, так ты меня лишишь моей излюбленной антипатии, — пошутил Дэн и засмеялся.

Сложив посуду так, чтобы ее можно было быстро загрузить в машину на случай, если вдруг начнется дождь, Тори вернулась в свой шезлонг.

— Интересно, — заметил Дэн. — Статья опровергает то, что утверждает Бафф; правда, чтобы заметить это, надо дочитать ее до конца.

— Думаю, ее дочитают, — задумчиво отозвалась Тори. — Эта тема волнует весь наш городишко. Этот дразнящий подзаголовок о множестве конкурсов перед праздником, о призах — все это слишком заманчиво.

— Личная выгода? Ну а кто я такой, чтобы обо мне говорить? Я больше заинтересован в нас с тобой, чем в Лейквилле. — Он посмотрел на нее с беспокойством. — Выбор нашего дома для меня слишком важен, чтобы этому мешала какая-то очередная вечеринка.

Тори могла ничего не говорить. Она вся засветилась от радости, в очередной раз поняв, что их мысли полностью совпадают.

Внезапно пошел дождь, и они кинулись к машине, хватая по пути вещи, а затем устроились внутри салона и продолжили составлять планы: сколько денег должно быть вложено в их первый дом, насколько важен для них район. Возможно, для начала они поселятся в скромном месте, а позже построят новый дом.

— Дэн, — Тори подняла голову с его плеча, — помнишь про жестяной тент? Мы как раз в таком. Слушай, как стучит дождь. Шумно.

Машину наполнил негромкий смех, а когда они доехали до дома Томасов, Тори увидела, что усталость Дэна улетучилась и он выглядит вполне отдохнувшим.

— Одно только то, что я с тобой, делает меня счастливым, — сказал он ей при расставании.

— Это болезнь, — прошептала Тори. — Заразная.

— Это — привычка, — поправил он, — и я не хотел бы, чтобы ты эту привычку бросила.


Тори перебирала одежду для предстоящей недели, размышляя о Клодии и проблемах, которые та могла вызвать в будущем, но затем отмахнулась от таких мыслей. К чему тратить время, заранее волнуясь о том, чего может и не произойти? Уделять время и мысли проблемам только тогда, когда они возникают.

В понедельник члены клуба явились в штаб-квартиру, размахивая газетой и рассыпая упреки в адрес Креншоу и Нэнси Эллиот.

Тори терпеливо защищала их, указывая на истинность фактов, указанных в статье, которую одобрил Креншоу.

— Теперь, — вздохнул кто-то, — мы знаем, что значит, когда наша газета, средство нашего волеизъявления, находится вне нашего контроля. Надо, чтобы редакция находилась в городе.

— Тогда мы не могли бы поддерживать газету финансово, — напомнил кто-то.

Все принялись обсуждать, как надо поступить с нынешними владельцами газеты, пока один человек, имевший опыт работы в сфере печати, не остановил их:

— Кто из вас на пути в административный центр хоть когда-то останавливался, чтобы зайти к владельцам и выказать хоть какой-то интерес к новостным или редакторским аспектам «Курьера»?

— Бафф это сделал, — сказал кто-то со смехом. — Купил себе право высказываться.

— Придержите язык. Он ничего себе не купил, а продемонстрировал достаточный интерес к газете, чтобы заставить всех подумать, что ему небезразлична судьба Лейквилля. Так как мы ему ответим?

Тут же созвали совещание группы по связям с общественностью и быстренько назначили комитет по рекламированию праздника. Еще одна группа должна была связаться с владельцами «Курьера» и попросить их, чтобы те не печатали никаких новостей из тех, что не прошли через комитет или через местного лейквиллъского редактора Нэнси Эллиот, которой можно доверять.

По крайней мере, подумала уставшая Тори, возвращаясь домой, они не попросили опубликовать опровержение. Некий мудрый член клуба отметил, что обнародование события, которое едва лишь начали планировать, — это наихудшая реклама из возможных.

На следующее утро, когда Тори торопливо печатала сводки новостей для следующего выпуска газеты, пришла миссис Креншоу.

— Такое у нас уже было, — вздохнула она. — Надо, чтобы Мелтон раздобыл для вас кого-то в помощь. И только подумайте — я-то считала, что он избавлен от угрозы нажить себе язву желудка, раз уж работает в таком маленьком городке. Теперь же я думаю, что это еще хуже, чем работать в огромном мегаполисе. Но почему так?

— Здесь начальство обладает меньшими властными полномочиями. Упрямый индивидуализм. Каждый член клуба богат и думает, что ему можно делать все, что вздумается.

Вошла Нэнси Эллиот, чтобы забрать копию у Тори.

— Я подумала, что останусь, пока не станет поспокойнее, — сказала она. — Вчера вечером меня вызвали в офис. Перегорели провода. Думаю, они научились… О… — Она умолкла на полуслове. — Идет грозный и страшный мистер Бафф.

Они все трое рассмеялись, и Г.И. Бафф сердито уставился на них:

— Раз вам нечего делать, — он свирепо посмотрел на Тори, подходя к столу, — у меня имеются кое-какие вопросы о празднике, которые нужно оформить в твердую форму.

Тори пробежала глазами по внешнему краю своего стола. Там было пусто. Она по-прежнему мечтала о шпильках для бумаг, чтобы Бафф на них напоролся, хотя, может быть, подошел бы и быстродействующий клей. Впрочем, нет, тогда бы он прирос к ее столу на неопределенно долгое время.

— Простите, мистер Бафф, но указания в мой адрес должны быть одобрены мистером Креншоу.

— Миссис Эллиот, — он отвернулся от Тори, внезапно осознав причину присутствия Нэнси Эллиот, — я просмотрю эти новости до выпуска.

— Просмотрите копию мистера Креншоу, — предложила та. — У меня нет времени переписывать то, что должно быть переписано. — И она ушла.

— Сейчас я схожу к мистеру Креншоу, — сообщил Бафф Тори.

На этот раз она просто сказала, что Креншоу на месте нет, после чего Бафф обратил гневный взгляд на миссис Креншоу.

— Я просто оставлю это у вас, — запинаясь, произнесла она и бросила на стол Тори маленькую коробку. — Проследите, чтобы он ее забрал.

Тори посмотрела на нее, кивнув. В коробочке, как она знала, находились какие-то успокоительные пилюли.

По ходу дня бывали моменты, когда Тори казалось, что она не прочь и сама принять немного успокоительного.

Ей казалось, что каждый глава каждого комитета явился на импровизированную конференцию с Креншоу. Все члены комитетов приходили, как он сказал, «для прояснения своих обязанностей». Тори проворно организовала очередь и подумала, что теперь ей не хватает только Клодии Гарт. Та не замедлила появиться. Окинув взглядом ожидающих встречи с мистером Креншоу молодых бизнесменов, она подошла к столику Тори.

— Список состава комитетов, — потребовала Клодия, постукивая по столу рукой в перчатке.

— Я с удовольствием отправлю вам одну копию по почте, — сказала ей Тори. — Они должны быть готовы к вечеру.

Тут Клодия обратила на Тори все свое внимание:

— У вас, несомненно, есть оригинал, с которого вы можете напечатать для меня копию.

Тут же послышался хор голосов:

— Мисс Томас, сделайте несколько копий через копирку, раз уж печатаете.

Тори поблагодарила их с улыбкой, после чего включила пульт внутренней связи и передала эту просьбу Креншоу.

Через секунду Креншоу вышел и примиряющим тоном заговорил:

— Послушайте, друзья мои, до праздника еще несколько месяцев. Уж пять часов вы точно в состоянии подождать. Мисс Томас занята очень важной текущей работой. О, доброе утро, миссис Гарт; вы чего-то хотели?

Клодия хотела. Пожалуй, голову клубной секретарши на блюде. Она круто развернулась и вышла, бросив на Тори зловещий взгляд, предвещавший проблемы в будущем.

В тот вечер усталая Тори возвращалась домой, ободренная мыслью о том, что осталось всего три месяца, в течение которых ей придется быть выдержанной даже тогда, когда занесенная для удара бейсбольная бита лучше описала бы ее чувство по отношению к некоторым из членов клуба.

На улице появилась Тереза и быстро зашагала рядом с ней.

— Представляешь, сестрица, меня выбрали кандидаткой на титул королевы! Тори, как бы ты поступила, если бы мне повезло и я стала королевой фестиваля?

Тори развернулась вокруг своей оси. Или это развернулись уличные фонари и весь мир вокруг нее? Как она поступит? Уличные фонари? Долларовые знаки? Тереза не устроится на работу, не будет копить деньги на колледж, но будет отправлена в качестве эмиссара в каждый город в границах штата, который может похвастаться ежегодным фестивалем.

— Тори, — Тереза трясла ее за руку, — ты хорошо себя чувствуешь?

— А почему нет? — постаралась сказать Тори как можно более непринужденным тоном.

— Ну, ты говорила что-то про то, что тебе придется отказаться от идеи о бите. Что-то там про бейсбол, что ли…

— Просто оговорилась. Я сказала, что будут танцы под биг-бит…

Тереза сомневалась в том, что Тори чувствовала себя хорошо, но тут они уже дошли до дома.

— Ох ты, господи, — вздохнула она. — Нас ждет очередной ужин из полуфабрикатов. Что она приготовила на этот раз?

Тори подумала, что когда будет работать после свадьбы, то ужин ей тоже придется готовить на скорую руку, впрочем, она надеялась, что ее стряпня будет повкусней, чем у тети.

Тори управлялась с консервированным тушеным мясом с добавлением зелени и грибов, заедая его бисквитами, когда Тереза заговорила обиженным тоном:

— Ты так и не сказала ни словечка по поводу того, что я могу стать королевой.

Тори думала о том, как будет готовить тушеное мясо для Дэна.

— Ужин на скорую руку — это значит, что у тети Ирмы раннее свидание. Поговорим, когда она уйдет.

— Если она уже все не узнала, — пробормотала Тереза.

Она узнала. Вероятно, кто-то позвонил домой по школьному общему телефону во время перемены. Большего и не требовалось.

— Позор, — пошла в атаку тетя Ирма. — Ни одной из моих дочерей я бы не позволила стать королевой. Как это так — разъезжать по незнакомым городам, подвергаясь соблазнам…

— Ну что ты, тетя Ирма, — запротестовала Тори, — вокруг этих девушек полдюжины надсмотрщиков, официальных и неофициальных.

— …в одних купальниках! — продолжала миссис Томас.

— Но, тетя Ирма, на озере летом целые сотни женщин в купальниках, — вмешалась Тереза.

— Но не на таком возвышении!

— Королева, — Тори с усилием глотала невкусную еду, стоящую перед ней, — обычно вся укутана в одежды.

— Ну, если хочешь знать мое мнение, «Лейкорама» — это просто убийственно глупо.

— «Лейкорама»? — в один голос переспросили Тори и Тереза.

— Так этот праздник будет называться. Я слышала это из достоверных источников.

— Нет ничего хуже, чем работать в штаб-квартире клуба и услышать об этом в последнюю очередь, — сказала Тори.

Она подумала, что они с Терезой обязательно выскочат куда-нибудь перекусить по-человечески, когда тетя уедет.

Послышался звук автомобильного гудка, миссис Томас подскочила и направилась к двери.

— Тори, — задумчиво начала Тереза, — когда мы жили в своем доме, то ели лучшую еду за меньшие деньги. Что произошло? Тетя Ирма сказала, что цены на продукты выросли.

— Думаю, дело в том, что времена изменились, — ответила Тори. — У наших бабушек уходили часы на то, чтобы приготовить обед. Теперь домохозяйка хочет готовить что-нибудь на скорую руку. Это стоит дороже и хуже на вкус.

— Почему?

— Транспортные расходы. Еще дегидрация, консервация, и тогда продукты можно перевозить, не боясь, что они испортятся.

— То есть мы покупаем не просто продукты; мы покупаем концепцию дополнительного свободного времени. Тори, мои перспективы стать королевой тебя, кажется, не особенно радуют.

Тори настояла на том, чтобы подождать с разговорами, пока они не покинут дом. Затем, когда они ехали в старой машине, она заговорила.

— Участие в кампании по выборам королевы фестиваля может быть хорошим упражнением для становления характера, — сказала она, — если у тебя достаточно силы духа. Но видишь ли, Тереза, далеко не всегда победа приходит благодаря лучшим качествам.

— Я знаю, ценится не только красота, но еще таланты, артистизм… — начала Тереза.

Тори продолжала молча вести машину. Стоит ли ей сказать Терезе, что для победы порой нужно больше, чем это, особенно в маленьких городках? Что решающий голос может быть внесен из-за давления извне, что некий влиятельный человек может манипулировать жюри, чтобы чести удостоился кто-нибудь из его родственниц.

— Иногда требуется больше, чем эти качества, — принялась она уклончиво объяснять. — Я знала одну красивую девушку, которую уволили с должности, когда кто-то из ее главных боссов вернулся из заграничной поездки. Никто не справлялся с этой работой лучше ее. Но к несчастью, она оказалась похожей на женщину, которая с презрением отвергла этого человека в дни его молодости. Ему было невыносимо смотреть на нее.

— Личное отношение, — Тереза вздохнула, — и зависть. Очень приятно, что люди считают тебя красавицей, но в то же время это такая головная боль.

— Не головная боль, а вызов судьбы, — поправила ее Тори. — Это заставляет тебя доказывать, что ты способна на большее, чем просто пользоваться тем, что дано тебе без всяких усилий с твоей стороны.

Она спросила, как так получилось, что конкурсанток выбрали еще до того, как собрался комитет.

— А, у одной нашей одноклассницы отец — член комитета. Она рассказала про конкурс одной из учительниц, а та вздохнула и решила, что лучше выделить конкурсанток, чтобы весь поток не провалился на экзаменах.

— Чтобы не провалился на экзаменах?

— Ну, ведь в старших классах учится больше ста девушек, и все они думают о том, как выглядят…

— А… — протянула Тори.

И ее одолели новые волнения. Даже при том, что Тереза — серьезная девушка, ее мысли могут быть отвлечены от занятий в выпускном классе в сторону нарядов и всех переживаний, связанных с фестивалем.

Тори была так молчалива за ужином, что Тереза вошла вместе с ней в ее комнату.

— Подвинься, — приказала она и устроилась на кровати Тори.

— Что ждет красавиц впереди? — спросила Тори.

— Всё — путешествия, известность, контракты и так далее. Ах, Тори, если бы я стала королевой, то и вы с Дэном смогли бы сразу пожениться.

— Почему?

— Потому что я уже бы смогла обеспечить себе будущее. Вам не пришлось бы волноваться о том, чтобы я хорошо успевала в колледже и получила хорошую должность. У меня было бы все, что надо. Это как сразу начать карьеру без того, чтобы учиться перед этим.

Тори покачала головой.

— Послушай, милая, — сказала она. — Национальные конкурсы красоты — это одно дело; мелкие мероприятия, как наше, — это нечто совершенно другое. Все, что может получить девушка от победы на таком фестивале, — это лето, полное веселья, и разочарование после того, как лето кончится.

Тереза разразилась дерзким хохотом:

— Я не прочь повеселиться одно лето прежде, чем тащить лямку карьеры.

— Прекрасно. — Тори сдержала вздох. — Я помогу всем, чем смогу.

Она сильно сомневалась в том, что Тереза может выиграть.

На следующее утро в офисе царило столпотворение. Повсюду суетились люди, раздавались звуки электрической пилы, скрип досок, не желавших, чтобы их отрывали от привычных мест, протестующий визг гвоздей.

В этой круговерти Креншоу дергали то в одну сторону, то в другую. Однако он заметил Тори, жестом позвал войти в свой кабинет и запер дверь.

— Каждый член клуба думает, что ему суждено сделать этот фестиваль успешным. Вы с ними не справитесь, вы слишком молоды. Кроме того, я хочу, чтобы вы провели большую часть дня в административном центре и провели исследования для сегодняшнего вечернего собрания, которое совершенно выйдет из-под контроля, если я не буду располагать фактами.

Он резким движением протянул Тори купюру, велел выписать счет-фактуру и непременно потратить все эти деньги, ведь ей потребуется как следует питаться весь этот день.

Она услышала особенно громкий скрежет позади себя и содрогнулась. Креншоу явно затеял сооружение заднего выхода из кабинета.

— Думаю, вертолет подошел бы лучше, — серьезным тоном сказала Тори и оставила Креншоу, который смотрел на нее так, будто она переметнулась в стан его врагов.

Большую часть дня Тори пробыла в местном отделении одной газеты Сан-Франциско, методично просматривая материалы и делая многочисленные записи.

Затем она побывала в Коммерческой палате и встретилась с менеджером, который то и дело вздыхал, качал головой и повторял:

— Дорого для всех и каждого в отдельности. Мы находим лишь мелких предпринимателей, заинтересованных в такого рода рекламе.

— Тогда почему… — начала Тори.

— Вы сами все можете определить. Приезжайте снова следующей осенью и расскажите мне о результатах ваших изысканий.

Вернувшись в Лейквилль, Тори припарковала машину на некотором отдалении от офиса. Проходя мимо его широких окон, она автоматически заглянула внутрь и увидела стоящую посреди комнаты Клодию Эймс Гарт.

Войдя в приемную, Тори взглянула на свой стол. За ним с телефонной трубкой в руке, сияя улыбкой, сидела дородная женщина. Это тот самый человек, которого собирался нанять Креншоу?

Тори вошла, и тут же все присутствующие сорвались со своих мест и заговорили наперебой.

Раздался стук по столу, и громовой голос произнес:

— Ребята, ребята, так дело не пойдет. Тихо. По одному. Клодия, говорите вы.

Клодия бросила на Тори раздраженный взгляд:

— Я должна увидеться с Мелтоном Креншоу немедленно.

— Виктория!

Тори подпрыгнула, услышав свое полное имя, произнесенное незнакомым женским голосом.

— Каждый посетитель заявил о своем деле. Имена всех присутствующих вместе с предметом обращения были переданы мистеру Креншоу. Он принимает посетителей в том порядке, в котором они пришли. Вам надлежит пройти в его офис прямо сейчас.

Тори, слегка открыв рот, закрыла его, когда за приказанием последовал намек на подмигивание. Она чуть не подмигнула в ответ; но вместо этого лишь улыбнулась в знак благодарности, а женщина заорала в микрофон внутренней связи с такой силой, что ее голос наверняка был бы услышан в кабинете и без помощи специальной техники:

— К вам мисс Томас!

Тори нашла Креншоу откинувшимся на спинку кресла, с глуповатой улыбкой на лице.

— Возможно, мне придется купить затычки для ушей, но эта женщина — стоящее приобретение.

— Кто она? — спросила Тори. — Она всех укротила, даже миссис Гарт.

— Ее прислал Эймс. Она приехала сюда лишь прошлым вечером. Ничего себе дамочка. В пятьдесят лет решила пройти курсы секретарш, потому что ей было скучно содержать доходный дом. Ее имя — Джонс, миссис Джейн Джонс.

— Неужели тетя Джейни? — спросила Тори.

— Так ее зовут? Эймс говорил, что она даже Баффа может заставить понизить голос. Что-то не так?

Тори покачала головой. Тетя Джейни обладала репутацией мастерицы перетасовывать влюбленные и брачные пары ради каких-то собственных целей. Она разрушила больше союзов, чем это сделала мировая война.


Глава 6


Креншоу вернул Тори к реальности.

— Вам что-то известно? — принялся допытываться он.

— Это ее именем называют общественный центр, — задумчиво пробормотала Тори.

— А почему же я об этом не знал?

Тори мысленно прикинула стоимость, в которую обходятся супругам Креншоу транквилизаторы, и принялась успокаивать его.

— Вы были заинтересованы в том, чтобы найти кого-то, кто способен сглаживать острые углы. Интересно… — Она умолкла на полуслове.

— А Эймс знал, что она может усмирить Клодию? — спросил он, и Тори пришлось улыбнуться в ответ. Клодию действительно усмирили, хоть и ненадолго.

— Идите посмотрите, что произошло за то время, что вы провели в административном центре.

Креншоу вскочил с кресла, провел ее через маленький холл в помещение, которое раньше использовали как хранилище. Теперь это была комната, выкрашенная в светло-желтый цвет, с широким окном с видом на здание на другой стороне аллеи.

— Это для вас. — Креншоу величаво взмахнул рукой. — Теперь вы, пожалуй, сможете выстукивать доклады без того, чтобы вам постоянно дышали в затылок.

Тори просияла. Ну надо же, этот кабинет для нее и только для нее одной. Настоящее чудо. И если она верно просчитала свое ближайшее будущее, предстояли и другие чудеса.

— Краска должна высохнуть к утру. К тому времени, как вы придете, ваши рабочие принадлежности будут стоять на месте. А сейчас вам лучше пойти домой и вздремнуть. Впереди у нас тяжелая работа.

Тори замялась с вопросительным выражением лица. Если Джейн Джонс так хорошо успокаивает бурю, почему Креншоу не пригласил на собрание ее?

И, словно прочитав ее мысли, Креншоу непринужденным тоном проговорил:

— О, Эймс посоветовал не приглашать нашу новую сотрудницу ни на одно собрание, где принимается какое-то решение. Она не только способна сама принимать решения, но и следить за их претворением в жизнь.

— Это не слишком подходящее качество для секретарши, — согласилась Тори, добавив: — Чудесно, что теперь у нас есть выход, через который можно выскальзывать незаметно для всех.

Она поспешила в магазин Дэна и нашла его в окружении бурно жестикулирующих членов клуба.

— Кофе? — спросил чей-то голос, и Тори, обернувшись, увидела рядом с собой Нэнси Эллиот. — Впрочем, пойдем лучше в мой амбар, там поспокойней.

Амбаром Нэнси называла небольшой жилой трейлер, который она унаследовала от некоего своего предка. Иногда под дверь трейлера задувал снег, и все же Нэнси устроила для себя тихое прибежище совсем близко от редакции газеты.

— Тебя раньше отпустили? — Нэнси разгребла уголь в печурке, после чего разгорелось желтое пламя.

— У нас сегодня вечером устраивают конкурс на название фестиваля. Креншоу решил, что перед этим событием необходимо вздремнуть.

— Хм… — задумчиво протянула Нэнси. — Интересно, что эти умники выбрали.

— Но ведь это же конкурс; я имею в виду, что ни одного названия не… — Тори остановилась. — Ладно, хватит об этом. У тебя снова этот газетный вид.

Нэнси ничего не ответила, и Тори продолжила:

— Это могло бы сэкономить мне много рабочих часов, правда?

Нэнси мгновение изучающе смотрела на нее, после чего кивнула:

— Ты не из болтливых. А я, пожалуй, тебя разочарую. Конечно, конкурс возбуждает интерес и жадность, но клуб не может рисковать, ведь с названием связан и вопрос о заблаговременной рекламе. Деловые люди будут строить свои планы, исходя из того, как назовут фестиваль.

Тори сокрушенно заглянула в свою сумочку. Там находились длинные списки названий фестивалей, прошедших в других городах, заготовленные, чтобы избежать повторения чужого названия.

Она кивнула.

— «Лейквилльская экстраваганза», — пробормотала она. — «Лейкорама».

— А мое любимое название, — усмехнулась Нэнси, — «Лейквилльская гиперэкстраваганза».

Тори пожала плечами. Она полагала, что не вполне честные методы в общем-то необходимы для реализации тщательно разработанного плана, но это было ей не по душе, как и Нэнси. Впрочем, сделать они все равно ничего не могли.

— Мы получим пинка от тех, кому хотели помочь, — сказала Нэнси. — Людям нравится, когда их одурачивают, особенно если они имеют с этого выгоду.

В тот вечер каждый, кто мог рассчитывать на право выступления, пользовался этим правом, притом создавая вокруг много шума. Особенно преуспел в этом Г. И. Бафф. Он вставал и садился так часто, что Тори казалось, будто в его коленные суставы встроены пружины.

— А чем плохо название «Лейкорама»? — выкрикнул он.

Все возмущенно и наперебой заставили Баффа умолкнуть, хотя и ненадолго.

Наконец Эймс, решив, что прения продолжались достаточно долго, встал:

— Джентльмены? — Он произнес это слово, как вопрос, и шум голосов стих. — Наш комитет, проведя анализ самых крупных пунктов сосредоточения капитала в городе Лейквилле, его специализации в определенных типах индустрии, выделил следующий важный факт. Самое крупное предприятие Лейквилля — это Электродинамическая корпорация. Основа этого названия — слово «динамика». Словно укол в руку, выброс адреналина, не правда ли? Я…

Тут снова вскочил Бафф:

— Я понял вашу мысль. «Дни динамо».

Раздались крики «Нарушение регламента!», и он неохотно уселся на свое место.

Тори заметила, как Эймс бросил быстрый взгляд на одного из членов клуба, сидевшего поодаль от него. Словно включенный нажатием кнопки, этот человек поднялся со стула.

— Предлагаю посоветовать комитету по выбору названия фестиваля использовать такие термины, которые содержат слово «динамика».

Голова Эймса резко повернулась, и какой-то человек с другой стороны поддержал это предложение. Эймс вынес предложение на голосование и вскоре заключил:

— Решение принято.

Еще через секунду собрание закрыли.

Тори вышла за дверь, отыскала машину Дэна и стала ждать. Видимо, без заранее заготовленного сценария эти люди прозаседали бы всю ночь и не пришли бы ни к какому решению.

Она устало откинулась на спинку сиденья, думая о том, будет ли выбор королевы проходить по тому же принципу. Что ж, она попытается подготовить к этому Терезу.

— Наконец-то. — Дэн сел за руль, вывел машину на улицу и погнал так, будто за ними гнались черти.

Посмотрев на Дэна, Тори заметила, как решительно у него выпячен подбородок.

— Мы, — сообщил он, — поедем на Западную Террасу. Сегодня я услышал об одном доме. Внутрь войти мы не можем, но хотя бы посмотрим на него снаружи.

— Что ж, неплохо, — сказала Тори. Западная Терраса, подумала она, — это весьма далеко от Лейквилля.

— Все эти фестивальные дела, — продолжил Дэн, — превращаются в крысиные гонки.

— Дэн, что такое «крысиные гонки»? Разве ты когда-нибудь видел, как крысы бегают наперегонки?

Он засмеялся:

— Ну, в общем-то нет. Обычно, когда крысы бегут, они убегают от чего-то угрожающего. Гонка означает движение вперед.

— Состязание, хотя, думаю, тут может идти речь и о выживании… Расскажи лучше об этом доме.

— Сегодня за обедом Эллсуорт из «Мортинсонс инкорпорейтед» все время жаловался. Сказал, что его жена только начала разводить сад, а им приходится переезжать. Они недавно купили этот новый дом и начали благоустраивать участок вокруг него, когда ему сообщили, что надо отправляться на Восток. Конечно, это карьерное повышение, но они очень устали от переездов. Я показал ему старый студенческий жест, и он заткнулся. Позже он пришел ко мне поговорить. Сказал, что им всегда приходится идти на жертвы из-за внезапных переездов, и он предпочел, чтобы выгоду от этого получил я, нежели какой-нибудь чужой человек.

Дэн свернул на извилистую дорогу; в большинстве близлежащих домов свет не горел, лишь кое-где мерцали окна, освещенные телеэкранами.

— Ах, я надеюсь, что он как вон тот, — с придыханием произнесла Тори, когда они повернули на запад и вдали за поворотом им открылся вид на дом с плоской крышей. — Он выглядит очень живописно, — объяснила она.

Дэн медленно проехал мимо.

— Это и есть наш будущий дом, — с улыбкой проговорил он и остановил машину.

Дэн сказал, что окна гостиной выходят на восток и на запад и, по словам Эллсуорта, из них открывается прекрасный вид на лесистый каньон и холмы за ним. Окна кухни и столовой смотрят сюда, на восток. Особенно хорошо по утрам, когда в кухню вливается солнечный свет.

Мысленно рисуя свое будущее, они поехали дальше. Выплата взносов за дом первые несколько лет, конечно, непростое дело. Впрочем, дело того стоит, подумала Тори.

Когда они припарковались перед домом Томасов, Дэн обеспокоенно заговорил:

— Надеюсь, ты поймешь меня, если следующие несколько недель мы будет редко встречаться. Прямо сейчас я не хочу нанимать на работу нового человека. Высвободившиеся дополнительные три сотни долларов в месяц мы будем тратить на наш дом. Это время и то, которое займет этот дурацкий фестиваль…

— Веселей. — Тори засмеялась, глядя на Дэна. — Я сомневаюсь, что у меня будет хоть какое-то свободное время, которое мне захочется тратить на отдых.

— Я буду скучать по тебе каждый день, — серьезно продолжил Дэн. — То время, которое я провожу с тобой, заставляет меня чувствовать, что с этим миром все в порядке.

— Так и есть. Когда тебе станет слишком трудно, представь себе, как мы сидим перед нашим собственным камином, а за окном падают снежные хлопья.

В течение следующих нескольких дней представлять себе эту картину самой Тори пришлось неоднократно.

Джейн Джонс снарядом ворвалась в кабинет.

— Тори, пообедай сегодня со мной. Нужно посоветоваться, а здесь у нас обстановка не менее приватная, чем у президента на пресс-конференции.

Джейни водила машину так же лихо, как жила, подумала Тори. Правил дорожного движения она не нарушала, но пассажиру ее машины от этого было не легче. Тори чуть не продавила пол автомобиля, прежде чем они остановились на обочине дороги, ведущей в зону отдыха.

— Здесь спокойно, — констатировала Джейни.

Тори не могла понять, о чем Джейни собиралась посоветоваться. Она знала большинство местных бизнесменов лучше, чем Тори. А что касается женщин… что ж, она справилась даже с Клодией Эймс Гарт.

— Сдается мне, — энергично начала Джейни, — что фестиваль обходится некоторым из наших молодых предпринимателей в большую сумму, чем они могут себе позволить. Возьмем Дэна Моргана. Славный парень; я знала его еще с тех времен, когда он был совсем сопляком. Он терпеть не может находиться в долгу. Слышала, что он скоро женится. Ну, Клодия, конечно, может снабдить его финансами, если придется туго, но ему это во благо не пойдет. Он не сможет считать свою душу своей собственной.

— Клодия? — У Тори перехватило дыхание. — Кто тебе сказал, что он собирается жениться на Клодии?

— Она сама об этом намекнула. А в случае с Клодией намек значит, что она своего добьется.


Глава 7


— Призы, — продолжал рокотать голос Джейни. — Некоторые предприниматели это могут выдержать. Возьмем большого Баффа. Он может взять что-нибудь со своего прилавка, придумать чудное название и предложить в список призов. Это не будет ему стоить почти ничего. Возьмем молодого Дэна. Знаешь, что ему придется выложить? Электрическую пишущую машинку, столик для машинки, стул и стальное бюро в придачу. Все это целиком называется «офис в вашем доме». Возьмем молодого Стиена — ювелира, который недавно открыл свое дело. Его развели на кольцо с бриллиантом, да и немаленьким к тому же. По какой-то причине Тори было смешно.

— Джейни, что нам нужно — так это контрнаступление. Надо подпольными путями выиграть конкурс, а после этого вернуть призы великодушным спонсорам.

— М-да. Конечно, они могут списать убыток как налог, но только стоимость потерянного, а не доход, который получили бы, продав товар.

Из багажника машины извлекли поднос для еды. Тори усилием воли, наработанной многими часами практики, перевела мысли с фестивального хаоса на окружавшую ее красоту.

— Значит, ты помолвлена, — заметила Джейни, взглянув на скромное колечко на пальце Тори.

Тори засмеялась:

— О да. До твоих слов я была убеждена, что помолвлена с Дэном Морганом.

— И ты позволила мне блеять, как старой овце?! — воскликнула Джейни.

— Ну, Джейни, разве тебя можно остановить? К тому же ты пролила свет на то, что мне следует знать.

Джейни посидела, постукивая пальцами по коленям, после чего взорвалась:

— Если бы я не дала торжественную клятву не вмешиваться в любовные дела, я бы кое-что сделала. Клянусь, сделала бы.

— Но тут нечего делать, — разумно возразила Тори, — или ты еще не поняла?

По пути домой Джейни с неохотой призналась, что более-менее усвоила. Затем она снова вспыхнула:

— Если я вмешиваюсь, то все получается как надо. Филистер Каммингс никогда не убежал бы из дома и не стал миллионером, если бы я не попыталась оторвать его от жены и свести с правильной девушкой.

Тори улыбнулась. Она слышала про Каммингса. Пожалуй, матримониальные манипуляции Джейни сделали этого человека убежденным холостяком.

И все же слова Джейни заставили Тори кое о чем задуматься.

Она все еще была погружена в свои мысли, когда Тереза, вернувшаяся домой после какого-то школьного мероприятия, ворвалась в ее комнату с такой скоростью, что Тори могла поклясться, что с ее рыжих волос сыпались искры.

— Ну разве не здорово? — спросила она. — Я говорю про то, что нас тренируют, всех нас. Ты знаешь, как ходить, как произносить «чииз» в фотообъектив, такого рода вещи. Тори, я просто умру, если меня не выберут королевой.

— А ты еще так молода, — отозвалась Тори с насмешливой серьезностью. — Кроме того, подумай сколько всего ты могла бы упустить. Колледж, какого-нибудь супермена, мастера обниматься с футбольным мячом…

— Дура, — беззлобно сказала Тереза. — Кстати, что там с фестивалем? Сегодня в школе мы много болтали на эту тему. Нейл Хант сказал, что в городах фестивали устраивают, чтобы мужчины чувствовали себя более важными. Знаешь, чтобы получить возможность помаршировать на параде.

Тори сделала глубокий вдох и попробовала передать Терезе идею Креншоу:

— Объединение — вот цель. Объединенное усилие, чтобы показать всем, насколько наш город прекрасное место, что в нем можно поселиться или открыть дело. По одиночке они многого добиться не могут…

— Ты имеешь в виду, что это как во время стихийного бедствия. Один человек не может держать под контролем многое, но организация удесятеряет силу каждого в отдельности?

На происходящее можно было бы посмотреть и как на стихийное бедствие, но она имела в виду не это. Как раз наоборот или, может, нет.

— В некотором смысле, — согласилась Тори. — Праздник означает, что каждый человек принимает участие в общем деле, ощущает себя частью города и гордится этим. Собраны деньги для широкой рекламы, по сути, рекламы самого города.

— Тори, Оукс проводит такие ежегодные праздники?

Когда Тори покачала головой, Тереза сказала:

— Ну, он растет быстрее Лейквилля.

— У тебя что, нет домашнего задания? — спросила ее раздосадованная сестра.

— Целая куча. Беттили Бафф сказала, что я не могу стать королевой из-за цвета моих волос. Мол, где это слыханно, чтобы королева была рыжей? И почему мои волосы называют рыжими, хотела бы я знать?

Тори взъерошила собственную шевелюру.

— Такова общепринятая классификация, наверное. Твои волосы медные, мои — бронзовые. А ведь натуральных золотоволосых девушек называют блондинками, не так ли? Лучше иди делай уроки.

Вскоре после этого позвонил Дэн.

— Не пора ли прокатиться? — спросил он. — Мне нужен свежий воздух, и в большом количестве.

Тори согласилась и решила, что, пока Дэн будет добираться до ее дома, она проветрится в одиночку, чтобы своими проблемами не забивать ему голову. Только она об этом подумала, как явилась тетя Ирма.

— Когда я была молодая, — мрачно изрекла она, — приличные девушки не выходили из дому в такой поздний час.

Тереза, высунув голову из-за своей двери, внесла подсказку:

— Дорогая тетя, когда ты была молодая, девушкам незачем было выходить из дому поздно, у них было время, чтобы встречаться со своими молодыми людьми при свете дня.

— Это все фестиваль. — Тори поспешила разрядить атмосферу. — Мы оба так заняты.

— Вот замуж выйдешь, времени будет навалом, — продолжала ворчать ее тетя. — Еще начнешь мечтать о том, чтобы один из вас убрался из дома и оставил второго в покое.

Тори покачала головой. Она знала супругов, живущих вместе много лет и по-прежнему тянущихся друг к другу. Друг для друга они были не просто супругами, но и лучшими друзьями, самыми близкими людьми. Их отношения пронизывались сильной любовью, зацементированной взаимной заботой и помощью. Этого же Тори хотела и от своей семейной жизни.

— Ну, — Ирма снова скорбно вздохнула, — можете пользоваться моментом, пока луна светит. Клодия не дремлет. Говорит, что у вас с Дэном летний романчик. — У Тори перехватило дыхание. — Старая миссис Картрайт рассказывает, что в те времена, когда достаточно было одного лета, чтобы довести дело до свадьбы, ты бы запросто его захомутала. И она целиком за это. Хочет, чтобы ты как-нибудь пришла к ней на ужин, но я не советую. Она подает на стол объедки.

Тори вышла, смеясь, но на самом деле не на шутку задумалась.

Когда они с Дэном добрались до уединенного местечка на берегу озера, Дэн спросил, что ее беспокоит.

— Ничего особенного.

— Тори, если это из-за дома, то помни, что я не подписывал никаких бумаг. Я подумал, что он тебе понравился.

— Он действительно мне нравится.

— Я слышал…

Тут она повернулась к нему:

— Дэн, мы должны прийти к пониманию. Некто решительно настроен на то, чтобы разрушить нашу помолвку. Я слышала только косвенные намеки на это, но я верю в тебя. Я отказываюсь принимать на веру какие бы то ни было домыслы от кого бы то ни было. Я выслушаю только то, что ты мне скажешь. Тогда я буду знать все как есть. А что касается дома, то я не рассказывала о нем никому, даже Терезе и тете Ирме.

Они торжественно заключили договор, а потом сидели, наблюдая за озером и черно-синими горами на фоне темного неба.

— Нам предстоит тернистый путь, — вдруг произнес Дэн.

— Необязательно, — отозвалась Тори. — Ритм жизни подобен ритму волн. Борись с ними изо всех сил, и утонешь; ты устанешь и потерпишь поражение. Скользи вместе с волнами, и останешься на плаву даже в шторм.

Дэн кивнул:

— Если следовать твоей аналогии, скользить вместе с волнами не значит прекратить плыть. Может быть, тебе придется отклониться от прямого пути, но ты продолжаешь двигаться туда, куда задумал. Ты не растрачиваешь силы в тщетной борьбе. — Некоторое время Дэн сидел, довольный собственными размышлениями, затем вдруг сдвинул брови. — А как насчет водоворота, о котором ты не подозреваешь, пока в него не угодишь?

— Так со мной и случилось; я имею в виду ту аварию. Я ушла под воду без борьбы, потому что не могла сопротивляться. Водовороты имеют ограниченную площадь. Когда не сопротивляешься, то быстрее поднимешься на поверхность.

— В этом что-то есть. Возьмем какую-нибудь национальную катастрофу…

— Или, — пошутила Тори, — Лейквилльский фестиваль.

— Бр-р, но это действительно верно. Ты не навлекал на себя это бедствие, но угодил в него и вырваться на свободу не можешь. Тогда ты плывешь вместе с ним. Конечно, пока доберешься до берега, можно сломаться.

— Ну вот, — игриво сказала Тори, — у нас есть этот жестяной навес, и ни у одной пары в мире не было лучшей компактной дорожной кухни, чем у нас. Важно лишь одно, — серьезно произнесла она, когда машина остановилась перед ее домом, — не потерять наш консервный нож, а то мы умрем с голоду.

На следующий день Тори ждало редкое удовольствие — выходной. Время прихорашиваться, делать прическу, возможно, купить новое платье. Такой день был для нее сущей драгоценностью.

Тори было необходимо хорошо выглядеть при ее положении в клубе, но она достигала этого скорее благодаря собственным умениям, нежели деньгам. Теперь званый ужин в доме Эллсуортов, на который ее пригласили, представлял для нее проблему. У нее не было подходящего наряда для этого, а ведь ей надо было выпендриться, как это называла Тереза.

Тори решила купить платье, которое она будет носить уже в качестве миссис Дэн Морган. Ей хотелось иметь такой наряд, который фасоном и цветом пел бы о весне. Но весна коротка, и в тот год, из-за фестиваля, ей было необходимо приобрести что-то внесезонное.

Она отыскала платье цвета бледного золота, которое оттеняло ее волосы и подчеркивало стройную фигуру.

Она купила хорошо сочетающиеся с платьем туфли и легкое шерстяное пальто такого же оттенка, которое так и просилось к ней в гардероб.

Счастливая, Тори направилась в салон красоты. Завтра она действительно составит достойную пару Дэну, ведь на званом ужине у Эллсуорта она будет уже почти миссис Морган.

Роберта причесывала ей волосы, когда начались разговоры, сплетни, которые могли бы стать для Тори интересными.

— Но для чего ей такой дом? — спросила одна женщина.

— Ну, думаю, что особняк ее отца для нее слишком велик. А вообще разве можно понять, почему Клодии что-то когда-то нужно?

— Где он находится? — спросил кто-то другой.

— На Западной Террасе. Эллсуортам вдруг срочно потребовалось переезжать, и Клодия приехала туда с наличными.


Глава 8


Тори посмотрела вниз на свои руки. Она не смела взглянуть в зеркало, боясь, что Роберта заметит ее испуганное лицо.

Клодия купила их дом. Это она, Клодия, намекала Дэну на то, что Тори всего лишь притворялась, будто дом ей нравится, чтобы ему было приятно. Тогда зачем она его купила? Ей самой он не был нужен. Этот дом для нее слишком скромен.

Снаружи на парковочную площадку свернул автомобиль. Тори выглянула в окно, торопливо расплатилась, схватила пальто и оказалась у двери к тому времени, как миссис Эллсуорт, казавшаяся совершенно измученной, дошла до нее.

— Моя дорогая, я с таким трудом нашла вас. Нам снова приходится переезжать, просто смешно. Прошлым вечером мы получили телефонный звонок, и никак не можем связаться с мистером Морганом.

Клодия Гарт сообщила им о том, что комитет собирается на званый ужин в резиденции Эймса.

— Сегодня утром, — рассказывала миссис Эллсуорт, — она проявила достаточную любезность, чтобы снять с нас часть забот. Она купила наш дом за наличные — неужели это не удивительно? — и организует продажу его вам и мистеру Моргану, если вы одобрите дом после того, как его посмотрите.

Настоящей причиной того, что она встретилась с Тори, была потребность принести извинения за вынужденную отмену ужина на следующий день. Им предстояло провести весь день, упаковывая самые дорогие вещи; затем, в понедельник, рабочие транспортной службы должны были завершить сбор имущества в дорогу.

— А тем временем, — вздохнула она, — завтра на рассвете мы выезжаем. Виктория, никогда не выходите замуж за человека, которого переводят с должности на должность. Только подумаешь, будто все, устроились на одном месте, как вдруг тебя будто обухом по голове бьют. А от перевода отказаться нельзя. Это всегда повышение.

Появился патрульный полицейский, и миссис Эллсуорт метнулась к своей машине, помахав рукой на прощание.

Тори сейчас ужасно захотелось оказаться дома наедине с собой, чтобы попытаться собрать вместе осколки ее разбитой мечты.

Прошлым вечером Дэн не присутствовал на клубном банкете. Клодия могла рассказать ему обо всем этим утром, но только после подписания документов и денежной выплаты.

Тори проехала мимо его магазина, увидела, что там полным ходом идет торговля, заметила также на площадке машину Гартов. Как похоже на Клодию.

Тори поехала дальше, к озеру.

Что ж, пришло ей в голову, это один из тех водоворотов, о которых они говорили прошлым вечером. Теперь она расслабится и подождет, пока ее вынесет на поверхность.

Тори подумала о доме. Теперь ей совершенно не хотелось жить в нем. К тому же Клодия может либо вообще не продать дом Дэну, либо поставит его в зависимость от себя до тех пор, пока они не расплатятся.

Тори извлекла из сумочки блокнот и нарисовала в нем несколько картинок. Жестяной тент, плывущий по воде. Себя рядом, машущую рукой уходящему Дэну. Она обвела надпись «Удачного дня, дорогой» — слова, которые полагалось произносить домохозяйке.

Лучше уединение в жестяном тенте, чем дом на Западной Террасе с Клодией, держащей в руках закладную.

По дороге домой Тори купила конверт и вложила в него записку вместе со своими рисунками. «Пройти в очередной раз школу жизни — это неплохо, особенно перед свадьбой. Выше нос, и мы станем мастерами в освобождении от водоворотов».

На площадке машины Клодии уже не было, правда, она оказалась у обочины на другой стороне улицы.

Тереза, пришедшая домой, с большой радостью согласилась отнести записку Дэну. Нет, миссис Гарт ее не знает. Кроме того, она постарается действовать с осторожностью.

После ухода Терезы Тори не могла найти себе места. Казалось, сестренка отсутствовала целую вечность. К тому же вдруг в этот субботний вечер Дэну придется работать допоздна?

Наконец-то дверь открылась, и в комнату ворвалась Тереза:

— Что у тебя было в том конверте? Я тоже такое хочу. Честное слово, Тори, когда я только вошла, Дэн был такой весь бледный, усталый и несчастный. А миссис Гарт вертелась там вокруг и просто не давала ему работать, хотя и изображала из себя помощницу. — Она остановилась, чтобы перевести дух. — Я подвинула к нему конверт, а он позвал меня в свой кабинет, вскрыл его и, поверишь ли или нет, начал смеяться. А потом сказал: «Значит, она все знает». О чем он говорил?

— Он тебе не сказал?

— Он не мог. Тут же влетела миссис Гарт со словами: «Дэн, дорогой, что там такого смешного?» А он сказал, что это нечто такое, чего она понять не сможет. Потом он сказал: «Консервный нож под замком, но у меня есть ключ». Что он имел в виду?

— Одну дурацкую шутку о том, что я не способна приготовить обед без консервного ножа. Но действительно было похоже, что ему стало легче?

— Совсем другой человек. Честно, сестрица, ты не поверила бы своим глазам, увидев такую перемену. Но что там делает миссис Гарт? Ведь в его магазине у нее финансовых интересов нет, так ведь?

— Знаешь, иногда люди просто плывут по течению и уходят под воду вместо того, чтобы сопротивляться. Дэн одолеет ее дипломатическими методами.

Хвала небесам, у самой Тори имелся личный кабинет, а также миссис Джейн Джонс в роли сторожевой собаки перед дверью.

Зазвонил телефон, и Тереза сняла трубку.

— Это Дэн. Он хочет знать, не возражаешь ли ты, если он немного опоздает к ужину.

Тереза поняла, что Дэн хочет избавиться от общества Клодии, и дом Ирмы Томас — единственное место, куда Клодия не может вторгнуться.

— Передай ему, что по случаю субботы у нас будет большой ужин неограниченной продолжительности с целью освобождения холодильника, — радостно проговорила Тори.

Большой ужин? Тори принялась действовать. Ее тетка готовила еду так же, как и жила, — без воображения и без желания изменять что-либо к лучшему. Она принимала пищу, а не получала удовольствие от еды. И поскольку по субботам тетя Ирма проводила вечера в «швейных клубах старой школы», ужин в эти дни готовился из остатков всех припасов, какие только можно было отыскать в холодильнике.

— Иди сюда, Тер, — крикнула Тори, — давай повеселимся.

— Повеселимся! — простонала Тереза.

— Если задействуешь изобретательность и художественное чутье, то можно приготовить что-то из ничего. Пойти в магазин и накупить продуктов любой может. А то, что устраиваем по субботам мы, — это вызов самому себе. Это, кстати, делает французов такими классными кулинарами.

Тереза заглянула в холодильник:

— Здесь ничего, кроме той ужасной тушеной баранины. Честное слово, Тори, я не смогла бы проглотить и кусочка.

— Значит, приготовим пастуший пирог. Быстренько вымой помидоры, Тереза.

— Это мрачная кухня, — пробормотала Тереза.

Тори, перебиравшая содержимое полки с пряностями, которую она повесила сама, обернулась.

— Всякий дом отражает отношение к жизни его обитателей. Тетя Ирма никогда не бывает живой, счастливой и веселой.

— А ты как раз такая, хотя в жизни тебе пришлось тяжелее, чем ей. Почему ты ей это не объяснишь?

— Есть старинная мудрость: можно показать человеку дорожку к свету, но нельзя идти по ней вместо него.

Миссис Томас, вернувшись домой, тут же уселась рядом с сестрами.

— Я так рада, что ты взялась готовить ужин. Я совсем вымоталась. А на закуску у нас был банановый пирог со взбитыми сливками, а ты ведь знаешь, как на меня действует такая пища. Я читала где-то, что бананы должны есть только обезьяны.

— Так зачем ты ела этот пирог? — заметила Тереза.

— Не хотелось обижать бедняжку Дорис. Ну, пока ты готовишь, я пойду ослаблю корсет. Ужин скоро будет готов?

Когда тетя ушла, Тереза и Тори обменялись улыбками.

— Ненадолго ей хватило тех бананов, — прошептала Тереза.

Пастуший пирог удался на славу. Пришедший на ужин Дэн, который казался необычно уставшим, попробовал его и покачал головой:

— Тетя Ирма, наша Тори создает нехороший прецедент. После того как я возьму ее замуж, сомневаюсь, что поведу ее куда-нибудь обедать. Зачем упускать возможность съесть что-нибудь вкусное дома.

Миссис Томас с серьезным видом кивнула, деликатно промокнула губы салфеткой, пробормотала «бананы» и самодовольно добавила:

— Какую вкусную баранину я купила!

Дэн поднял глаза, заметил веселое выражение на лицах Тори и Терезы и улыбнулся тоже. Ну кто, кроме девчонок Томас, мог так легко и весело мириться с тем, что кто-то присваивал себе их заслуги?

После легкого десерта, пока девушки мыли посуду, миссис Томас отвела Дэна в гостиную, чтобы пичкать его душераздирающими историями про встречи в клубе вышивания и свои боли и колики.

— Тор, — сказала Тереза, заглянув в гостиную, — ты бы вытащила оттуда Дэна. Скажи, будто хочешь, чтобы он послушал мотор твоей машины. Иди же, бедняге сегодня еще нужны силы. Это вовсе не будет нечестно.

— Думаешь?

— Разве ему приятней слушать тетю Ирму, чем мотор твоей машины? Ради его блага? А то, что с твоей машиной что-то не так, сообщать не обязательно. Вам ведь, наверное, есть о чем поговорить?

Тори поцеловала ее, проходя мимо.

— И какое такое благодеяние я совершила, что заслужила такую сестру?

Тереза, изобразив бас, ответила:

— Это ты сделала меня тем, чем я теперь являюсь.

Ирма Томас покачала головой и сказала, что Тори давно нужна новая машина, но «в таком мире, в каком мы нынче живем, человек должен экономить».

Дэн отогнал машину Тори на несколько кварталов, отыскал тихую парковочную площадку, откинулся на спинку сиденья и вздохнул:

— Тори, я ехал к тебе сегодня, чувствуя, будто наш мир таков, каким его видит твоя тетушка. Но теперь я ощущаю себя почти оптимистом.

— Ты изучал в школе историю, а? Ведь мир все время изменялся? О жизни простых людей прошлого мы почти ничего не знаем, потому что тогда не было такой системы коммуникации, какая есть у нас сегодня. Например, эпоха Елизаветы. Представь себя купцом на рынке. Ты бы ночевал лежа на собственных товарах, чтобы они оставались в целости и сохранности, и, очень возможно, получил бы по голове от какого-нибудь громилы, а твое имущество вытащили бы прямо из-под тебя.

Дэн негромко засмеялся:

— Сегодня прямо из-под нас утащили целый дом. Хотя, конечно, с Клодией иметь дело легче, чем с кем-нибудь малознакомым.

— Легче в финансовом смысле, — согласилась Тори. — Но, Дэн, позволь мне высказаться начистоту. Я не смогла бы обрести в этом доме покой. И я думаю: в чем молодые пары нуждаются больше всего, так это в обретении такого места, которое ощущается жилищем только для них двоих, будь это дом, квартира или…

— Жестяной тент? — Он засмеялся и рассказал, как его развеселили ее рисунки. — Ах, какие раньше были времена, когда молодожены могли поселиться прямо в своей лавке.

Некоторые до сих пор так делают, подумала Тори, но не в Лейквилле. Молодой коммерсант потеряет и свой бизнес, и свое лицо, попытайся он вести такой образ жизни.

— Тори, — задумчиво сказал Дэн, — давай убежим отсюда и поженимся. Мне неспокойно. Нет, я не знаю, что меня беспокоит, но вот это и волнует меня больше всего. Если мы будем связаны юридически, ничто не сможет нас разъединить.


Глава 9


Это, подумала Тори, самая трудная проблема из всех, которые когда-либо перед ней стояли.

Ее взгляд упал на приборную панель и освещенные стрелки часов.

— Дэн, посмотри, сколько времени. Дорогой, возвращайся в магазин, а мне надо подумать. Поверь, больше всего на свете я хотела бы сказать «да, давай поженимся».

— Тогда завтра мы с тобой как-нибудь увидимся. Когда именно — точно не знаю. Я состою в комитете по праздничному шествию, а воскресенье — единственный день, когда все его члены могут собраться вместе, хотя чего они суетятся, пока до фестиваля столько времени, я не знаю.

— А Клодия как-то участвует? — спросила Тори.

— Пока нет. Но она твердо настроена взять на себя роль компаньонки, правда, она собирается называться вдовствующей королевой.

— Правда? — разнесся звонкий смех Тори. — Давай утром посмотрим, какая будет погода; потом ты мне позвонишь.

— Хорошо. И, Тори, вот еще что, — он шел вместе с ней к двери дома, — ты подумаешь о том, что я сказал? Мы подыщем квартиру или что-то еще.

— Я не буду думать ни о чем другом, — пообещала она.

Проснулась Тори рано, сварила кофе на маленькой плитке, которую держала в своей спальне, и присела у окна.

На небе одиноко висело маленькое облачко, однако, пока она смотрела, прилетел ветерок и, словно строгая мамаша, послал облачко навстречу стайке его товарищей, резвящихся на горизонте.

Этот день она могла бы провести в одиночестве. И миссис Томас, и Тереза, привыкшие к отсутствию Тори по воскресеньям, разошлись по своим делам.

Постепенно небо потемнело, вместо безобидных, беленьких облачков появились тяжелые грозовые тучи. И как только первые капли дождя посыпались с неба, зазвонил телефон. Это оказался Дэн.

— Тори, я заказал доставку жареного цыпленка тебе на дом, — сказал он. — Мы посидим в твоей машине.

— В этом нет нужды, сегодня мы можем поговорить и дома.

— Тогда жди меня, я приду, как только смогу.

Он появился вскоре после того, как доставили цыпленка, впрочем, ему явно было не до еды.

— Клодия и Бафф столкнулись лбами, — сообщил он, — и я ускользнул, пока они там разбирались друг с другом. Члены клуба уже начали заключать пари — кто кого. На кого бы ты поставила?

— На Клодию, — без тени сомнения ответила Тори. — И не потому, что она красивая женщина — в противостоянии Баффу это ей не помогло бы, — а потому, что ее отец — Джордж Эймс. У нас в городе немного найдется бизнесменов, которые посмеют обидеть Эймса.

— Тори, — задумчиво начал Дэн, — почему Клодия должна командовать? Я слишком близко с ней знаком. А ты, как относительно посторонний человек, ведь можешь дать ей непредвзятую оценку.

Тори с задумчивым видом пошевелила дрова в камине. Непредвзятая оценка женщины, которая намеревается разрушить их счастье?

— Вероятно, она унаследовала от отца организаторские способности и его напористость, но места в бизнесе ей не нашлось. Благодаря своему характеру Клодия не может вызывать у людей любовь к себе. И вот она собирает людей вместе и пытается удержать их при себе силой. Мне ее жаль, — тихо добавила она.

— Жаль! — в недоумении воскликнул Дэн. Затем: — Конечно. Всех диктаторов ждет падение, а когда они падают, никому нет до них дела. Должно быть, такая жизнь невесела и одинока. — Он добавил: — Давай про нее забудем. Как насчет нас? Мы ведь как-нибудь все преодолеем.

Тори покачала головой:

— Этого недостаточно, Дэн. Почему мы должны жениться из-за страха, как будто мы спасовали? Мы найдем другой дом, может быть, не такой хороший, а может быть, и лучше, кто знает? Знаешь, я согласилась бы на хижину на Скалистом холме, если бы это не портило твою репутацию бизнесмена.

— Это значит, что ты не сбежишь со мной под венец немедленно?

— Откровенно говоря, слушая ворчание тети Ирмы, я думаю, что должна быть рядом с Терезой, пока она благополучно закончит школу. Ждать осталось один месяц или шесть недель, а потом…

Дэн кивнул:

— Может, оно и правильно. Может быть, ситуация с этими дурацкими комитетами к тому времени прояснится. Многие из нас не хотят в них заседать, но мы несколько обеспокоены. Если мы не окажемся рядом, чтобы проголосовать против некоторых сверхдорогих проектов, которые кое-кто предлагает, к осени весь наш город станет банкротом.

Тори пришло в голову, что было бы неплохо перенести стол к огню, но потом она подумала о том, как может разворчаться тетя Ирма, обнаружив такую перемену, и вышла в столовую; там она в очередной раз увидела скучную, серую обстановку и решила, что обедать надо непременно в гостиной.

— Поставь для меня этот стол, — попросила она. — И, Дэн, сделай милость, расскажи о проектах наших комитетов.

Он начал рассказ достаточно серьезным тоном, но довольно скоро, осознав всю потешность только что прошедшего собрания, начал смеяться.

— Бафф встал и начал стучать по столу кулаком, требуя внимания к своей великолепной идее. Королева, объявил он, прибудет в космической капсуле. Он с неохотой признал, что капсула будет не настоящая, это будет имитация. Когда кто-то спросил про то, как она прилетит с орбиты, он сказал, что подумал об этом. Капсулу подвесят к вертолету, и она опустится на главную трибуну.

— Разве там нет крыши?

— Да, есть, — со смехом согласился Дэн. — Но он просто взял и перенес главную трибуну на стадион. Тогда кто-то заметил, что для девушки это небезопасно, ведь вокруг стадиона стоят столбы с электропроводами, да и другие опасности тоже есть. Бафф ответил просто: страховка.

— Деньги как компенсация девушке за увечья или ее родителям за ее смерть, — тихо проговорила Тори.

— И вот тогда слово взяла Клодия и усмирила его. Вопрос о космической капсуле отпал. Клодия не собиралась лететь в капсуле вместе с королевой, а ведь в качестве компаньонки ей полагалось ни на шаг не отходить от девушки, пока ту не коронуют.

Тори поставила на стол салат.

— Это — первый раз, когда два негатива произвели позитив. Дэн, вам надо бы требовать плату за присутствие на собраниях вашего комитета.

— О да, но платим-то как раз мы. Тори, ну к чему Лейквиллю обязательно надо перещеголять большие города?

— Думаю, это такое стремление пустить пыль в глаза демонстрирует деловую незрелость.

Они сидели за столом и пили кофе, разговаривая о том, когда впервые начали устраивать подобные фестивали; но с каких времен это началось, определить было уже невозможно.

Дэн засмеялся:

— Если подумать, такие фестивали на самом деле были и в языческие времена, когда праздновали приход весны, выражая радость в том, что зимние тяготы позади. И постепенно эти праздники стали коммерческим мероприятием. Да, мы называем это развитием; хотим, чтобы наш город посетило множество людей. Но главным образом мы надеемся, что гости приедут с набитыми карманами и потратят все их содержимое целиком.

Дэн сказал, что если приезжие прикупят у него несколько пишущих машинок или стальных бюро в память о Лейквилле, то будет очень хорошо, но он сильно сомневается, что они даже посмотрят на его витрины.

— Может, тебе стоит выставить на продажу дополнительную линию товаров, менее дорогостоящих?

— Я мог бы попробовать что-нибудь с более быстрым оборотом, — согласился Дэн.

Пришла миссис Томас с мрачным и очень задумчивым видом. Она держала перед собой большую картонную коробку.

— Маргарет сказала, что знает, насколько сильно я люблю банановый пирог со взбитыми сливками, и подарила мне еще один.

Тори взорвалась от смеха:

— Веселей, тетя. Уже весна, скоро ваши подруги будут угощать вас клубникой.

— И тогда у меня высыпет крапивница.

— Миссис Томас, — суровым тоном заметил Дэн, — надо перестать спрашивать у желудка, что он переварит, и начать приказывать ему.

— Или сидеть дома, — добавила Тори.

Воскресенье получилось совсем неплохим, подумала она на следующее утро. Не такое, какое могло бы быть в доме на Западной Террасе, но все же теплое и светлое, даже несмотря на мрачность тети Ирмы.

Тори была с головой погружена в работу, стараясь напечатать связный отчет о воскресном собрании комитета, когда Джейн Джонс нарушила ее уединение.

— Это Ловения Кантрелл, — сказала Джейни, словно что-то объясняя. — Она хочет с тобой поговорить.

Тори с удовольствием отложила свою работу. Лови Кантрелл никак не могла быть помехой. После разговора с нею работа должна была пойти намного веселее.

Ловения вошла столь же грациозно, как обычно, хотя и несколько торопливо.

— Тори, я пришла к тебе по причине, которую объясню позже. Я уверена, что, находясь на такой должности, ты уже слышала о том, что участок, на котором находятся мой магазин подарков и библиотека, продается куда-то на сторону.

Тори кивнула в ответ. Пока что это были только слухи.

— Срок моей аренды истекает первого июня. Сегодня утром я получила письмо из Сан-Франциско от моих поверенных с сообщением о том, что продлять ее не будут. Сейчас, как ты знаешь, моя библиотека работает не так активно, как в прошлом, до того, как открыли муниципальную библиотеку. Магазин подарков, как и прежде, приносит хорошую прибыль. Однако я хотела бы освободиться, чтобы можно было путешествовать. У меня появилась идея, которая может показаться тебе смехотворной. Я вот подумала, что, может быть, ты не прочь купить весь мой товар и реализовать его через магазин мистера Моргана. Я знаю, что у него там хватит места.

Глаза Тори округлились. Разве Дэн не говорил лишь вчера о дополнительном товаре с возможностью более быстрого оборота?


Глава 10


Ловения наклонилась вперед и слегка прикоснулась к Тори:

— Ты здесь раньше не жила. А вот для меня Лейквилль — странный город. Если тебе захочется продолжать работать, когда выйдешь замуж за Дэна, то владеть собственным магазином подарков лучше, чем занимать твою никчемную должность.

— Я знаю, — согласилась Тори. — И твое предложение выглядит слишком заманчивым. Лишь прошлым вечером Дэн поговаривал о том, чтобы выставить на продажу товар с быстрым оборотом. Проблема только в деньгах.

— До бизнесменов начинает доходить, что для устройства фестивалей одними мечтами не обойдешься. — Ловения кивнула. — И еще я знаю, что выпуск девушки из школы — это большая трата денег.

Миссис Кантрелл назвала свою цену, торопливо добавив, что эту сумму отдавать сразу не нужно; она предпочла бы ежемесячные выплаты.

Лицо Тори посветлело. Она могла бы взять товар, если бы не произошло чего-нибудь непредвиденного. Она была в состоянии сделать солидную первичную выплату, а потом расходы бы окупились.

Она уже собиралась это сказать, но тут из маленького коридора послышались голоса — голос Джейн Джонс, звучащий максимально грозно, и второй голос, перекрывающий первый просто благодаря мощности выкриков. Затем дверь резко распахнулась, и Клодия Гарт с Джейн Джонс, следовавшей за ней по пятам, ворвались в кабинет.

— О, Ловения, — сказала Клодия, — я стараюсь вас отыскать все утро.

— Вы знакомы с мисс Томас? — спросила миссис Кантрелл.

Клодия едва взглянула на Тори.

— Естественно, — снисходительно ответила она, видимо имея в виду, что, раз ее отец — президент клуба, она должна знать его подчиненных.

Тори подняла глаза, встретившись взглядом с Ловенией Кантрелл.

— Она так и рвалась сюда, — объявила миссис Джонс. — Я ей прямо сказала, что сам Джордж Эймс не смеет прерывать работу мисс Томас.

— Ах, тетя Джейни, возвращайтесь за ваше рабочее место, там звонит телефон, — устало перебила ее Клодия. — Ловения, я хочу с вами поговорить. Нет, не здесь, — добавила она, посмотрев на Тори.

— Тогда, — сказала Ловения, — давай выйдем в приемную. Через десять минут мне надо отправляться на запланированную встречу.

Она посмотрела на Тори взглядом, обещавшим скорую новую встречу, вышла из кабинета впереди Клодии, а Тори села обратно за стол и задумалась.

Клодия, как поняла Тори, считала интересующий ее вопрос срочным. Как она и ожидала, вскоре вернулась Джейни, постучала в дверь и с придыханием сказала:

— Тори, я заказала замок для этой двери. Против некоторых людей нужны замки, уж до того эти люди испорчены. — Она сделала паузу, виновато улыбнулась и добавила: — Я была одной из них, так что мне ли не знать это. Все, что Клодия хотела обсудить, — это покупка библиотеки Ловении…

— Библиотеки? — словно эхо, переспросила Тори.

— Да. У нее идея, будто кто-то позволит устроить ее в заведении Моргана. Люди будут приходить за книгами, увидят товары и заодно будут покупать их.

Тори слегка повела плечами. Она представила себе, как престарелые любители детективов покупают счетную машинку потому, что пришли взять в библиотеке книгу.

— Лично я думаю, — таинственно продолжила Джейни, — что этой девушке нужно собственное предприятие, которое бы настолько ее поглотило, что она оставила бы дела других людей в покое.

Секунду Тори посидела молча. Конечно, Клодия была в состоянии предложить Ловении гораздо большую сумму, чем сама Тори. Она могла купить и магазин подарков, и библиотеку, переместить их в магазин Дэна и устраивать там сумятицу до скончания века.

С другой стороны, сказала себе Тори, она этого сделать не могла. Ведь ей необходимо разрешение Дэна. Нужно предупредить его, чтобы он не позволил Клодии незаметно обосноваться у него.

Как прекрасен мир! Тори потянулась. Как ей повезло, что не приходится лезть из кожи вон, лишь бы разогнать скуку. Бедная Клодия.

— Дэн, — нараспев произнесла она в телефонную трубку через минуту, — не покупай кота в мешке, каким бы красивым ни казался мешок, особенно если там будут книги и художественные изделия.

— Ты великолепна, — прошептал он. — Я только что отказался сдать часть моего магазина Сибил Марш. Ее отец прибудет позже. Подожди минутку, — сказал он. — Я тебе перезвоню…

— Дэн, подожди, скажи, что это место уже занято.

— Идеальный ответ, — сказал он и повесил трубку.

В тот же момент Тори вызвали в кабинет Креншоу, и оказалось, что менеджера клуба так и распирало от новостей.

Здание в районе Западного парка продано. Как только его снесут, там будет возведен новый отель. Та же фирма купила и старый лейквилльский отель и собирается превратить его в офисное здание с магазинами и рестораном.

— Ну? — сказал Креншоу, ожидая комментариев.

— Никакие адекватные возражения в голову не приходят, — ответила Тори. — Лишь подумайте, какое это будет благо для пищеварительных трактов наших бизнесменов.

Мгновение Креншоу сохранял суровый вид, но потом улыбнулся:

— Славная девочка. Времена недожаренных цыплят кончатся. Ну а теперь мне немедленно надо ехать в центр. Вот чем вам придется заниматься следующие несколько дней. Как Джейни справляется с работой?

— Как вооруженный страж. Мистер Креншоу, почему эти люди выбрали Лейквилль для такой инвестиции?

Он взглянул на лист бумаги, лежащий перед ним:

— Увеличение числа приезжающих сюда: коммерсанты, бизнесмены с интересами в местных производствах, посетители зоны отдыха…

— А промышленники выбрали Лейквилль главным образом благодаря его водным ресурсам, — предположила Тори.

— Верно.

Хмм, подумала Тори, это — нечто такое, что люди из фестивального комитета, подобные Г.И. Баффу, не могут объявить личной заслугой.

Через полчаса Креншоу уже ехал в южном направлении, а Тори вернулась в свой кабинет и обнаружила там Дэна, сидевшего в ее кресле, положив ноги на контейнер с мусором.

— У меня начинает создаваться впечатление, будто ты — жена какого-то другого мужчины, — сказал он, освобождая кресло, — уж настолько трудно увидеться с тобой наедине. Может, расскажешь, что происходит?

Тори ввела его в курс дела, и Дэн кивнул. До него уже дошли слухи.

— Ловения продаст Клодии то, что она просит? — спросил он. — Или мне сообщить Сибил?

— Сомневаюсь, что продаст, пока я не заявлю о своем отказе.

— Почему бы покупку не сделать мне?

Тори знала ответ на это.

— Этот офис — своего рода наблюдательный пост. Я вижу отсюда приток нового бизнеса, и не было бы более мудрым сохранить твой капитал для твоего собственного дела?

— Да, но… — Он выглядел озабоченным.

— Так у меня будет какое-то развлечение, пока буду привыкать к роли домохозяйки. Позже ты сможешь все это купить или, — она пожала плечами, — может быть, тебе понадобится занятое мной место.

— И никакого контракта об аренде? Умница. Ну ладно, пора поговорить о насущном. Тори, когда мы сможем назначить свидание? Как насчет воскресенья?

— Если хочешь присоединиться к нам с Терезой и тетей на Милл-Понд. Я пообещала им устроить пикник, когда услышала, что главы комитета обречены обедать в отеле во время отчаянной попытки принять окончательные решения.

— Я там буду. Возможно, опоздаю, но лучше сандвич по-томасовски, чем клубный обед из семи перемен блюд. До этого мы еще увидимся.

Тори пришлось напрячь всю свою силу воли, чтобы вновь заняться работой. Ей это удалось, и даже обедала она на рабочем месте, переписывая что-то одной рукой, а другой стараясь поднести сандвич ко рту.

Позвонила Ловения Кантрелл. Не заглянет ли Тори к ней домой сегодня вечером? Комнат в ее доме было достаточно, чтобы обеспечить им необходимое уединение. Никаких действий до разговора с Тори она предпринимать не будет.

После этого концентрироваться на делах стало легче. Фактически работа пошла так быстро, что Тори позволила себе даже сделать перерыв на кофе, сходив в кафе в такой час, когда там было наименее многолюдно.

В полумраке, за столиком между перегородками, где ничто ее не отвлекало, Тори сидела, размышляя о магазине подарков. Библиотека, по словам Ловении, прибыли не приносит, поскольку открылась муниципальная библиотека, однако было похоже, что люди ныне читают больше, чем раньше.

Благодаря приближению лета? — подумала Тори. В гостинице зоны отдыха тоже появилась библиотека, работающая сезонно. Они, пожалуй, могли бы закупить коллекцию книг. Может быть, линия новых книг в качестве подарков, ну и хрусталь, медь, керамика…

Основной товар и… — тут Тори немного поколебалась, — кое-что вдобавок.

Она достала из сумочки блокнот и ручку. Она уже рассчитала, во что обойдется выпуск из школы Терезы, присовокупила стоимость переезда в кампус и некоторой части гардероба. На остальное Тереза могла заработать сама. Достаточно ли осталось денег для покупки товара из магазина подарков, новых товаров для неизбежного шумного открытия нового предприятия и процентов, которые она планировала выплачивать Дэну?

Едва-едва.

И если будет открыт новый магазин, языки лейквилльцев оставят в покое молодоженов, на время поселившихся в квартире.

«По крайней мере, до тех пор, пока не закончится фестиваль. Потом мы сможет начать искать дом. Ой!»

И тут она всерьез встревожилась. Она не могла покинуть офис Креншоу, пока фестиваль благополучно не завершится, и все концы с концами будут аккуратно сведены; пока что до этого было далеко.

Расстроенная, Тори вернулась в офис и увидела, что он превратился в настоящий улей, почти выйдя из-под контроля Джейн Джонс.

Г.И. Бафф пребывал в своем самом боевом настроении. Тори чуть не крикнула «Берегись!» в адрес Джейн Джонс, но не стала.

— Как раз, когда он мне нужен, менеджер, работа которого оплачивается нами, отсутствует! — разорялся Бафф. — Такое отношение должно быть прекращено, понимаете? Прекращено! — И его ладонь громко опустилась на стол.

Когда рука поднялась, вместе с ней поднялся какой-то листок. Когда мистер Бафф попытался оторвать листок, к нему прилипла и вторая рука.

— Ну как же так, Генри, — укорила его Джейн Джонс, когда Бафф высказал ей все, что он по этому поводу думает, — вы же хорошо знакомы с этой старомодной липучкой для мух. Я купила ее в вашем магазине. В следующий раз смотрите, прежде чем по столу стучать.

Тори разрядила атмосферу, заявив, что мистер Креншоу занят делом, которое обернется благом для каждого члена клуба в отдельности.

Когда она возвращалась домой, то вспомнила о своем старом способе избавиться от плохого настроения — надо перечислить все свои тревоги и опасения, которые так никогда и не материализовались. Например, тот случай, когда она уже испугалась, что вот-вот останется без волос, а оказалось, что линяющий кокер-спаниель доктора спал на ее подушке.

Она, улыбаясь, открыла дверь своей комнаты и застала там Терезу, заливающуюся слезами.

— Тор, творятся страшные вещи. Шестеро девушек перегрызлись между собой. Они стараются убрать самых перспективных кандидаток на титул королевы. Сегодня они избавились от Марии. Тор, если так будет продолжаться, я брошу школу прямо сейчас, как заставила сделать Марию ее мать, перед самым выпуском. Лучше уж так.


Глава 11


— Липучка от мух, — сказала Тори.

— Липучка от мух? — Тереза подняла —, голову с выражением возмущения на лице.

— Вот что происходит, когда беснуешься и грохочешь кулаками, не разобравшись, что к чему. Честное слово, Тереза, — Тори улыбнулась, — если бы ты видела, как наш великолепный Бафф красовался сегодня с липучкой от мух на костюме… — И она все подробно описала.

Тереза весело засмеялась, но потом посерьезнела.

— Разве это имеет отношение к тому, что девушки борются друг с дружкой исподтишка?

— Очень даже имеет. Они ничего не добьются. На место ушедшей будет назначена какая-нибудь другая девушка. Бафф, молотящий по столу, ничего не добился, так ведь? Это лишь сделало его еще злее, чем обычно, а ведь ты знаешь, к чему приводит гнев.

Тереза с серьезным видом кивнула:

— Телесные соки концентрируются не в тех местах, в каких надо, и чувствуешь себя препаршиво.

Тори засмеялась:

— Это один из ответов, и он верный. Посмотри на себя, к примеру. Если ты с таким видом выйдешь к ужину, тетя Ирма закидает тебя вопросами.

— Я не хочу есть.

— Об этом я и говорю. Ты позволяешь некоторым плохо воспитанным девчонкам расстроить себя до такой степени, что не можешь есть. Лично я скорее провалюсь сквозь землю, чем позволю им обрести надо мной такую власть.

— А что бы ты сделала?

— Я бы смеялась. Они же смешны, ты сама понимаешь. Не потому, что они всего лишь девчонки, я видела и бизнесменов, которые устраивали сцены, словно дети. Ну а теперь расскажи, что случилось.

Тереза схватила пачку свежих бумажных салфеток, ликвидировала ущерб, нанесенный ее лицу слезами, и заговорила:

— Ты знаешь, какие в комитете по выбору королевы все важные и надутые. Я говорю о том, что избранные девушки должны всегда получать хорошие оценки, вести себя как подобает леди, ни в коем случае не допускать и намека на скандал.

— Это естественно, они хотят, чтобы королевой стала девушка с самыми наилучшими характеристиками, — сказала Тори.

— Ну, вечером в субботу, когда было уже очень поздно, Беттили и ее дядя возвращались домой из гостей где-то в горах, и они увидели девушку, которая быстро шла вдоль дороги с ручным фонарем. Это была Мария Делани. Они ее подобрали, и она повела себя довольно странно. Она плакала и все такое. Сказала, что ищет свою собаку. Ну вот, — Тереза вздохнула, — когда они доехали до дома Делани, собака лежала на крыльце. И они — Беттили и ее дядя — говорят, что Мария встречалась с каким-то парнем, который не нравится ее родителям. Они его видели. Беттили с дядей поехали назад и увидели парня с ружьем, и тогда они поняли, что Мария им солгала.

— В самом деле? А что сказала Мария?

— Ты знаешь, как ведут себя итальянцы, когда их охватывают эмоции. Миссис Делани выгнала мистера Баффа и Беттили из своего дома, когда те вернулись назад, чтобы высказать свои обвинения, так что мистер Бафф сегодня утром пришел в школу жаловаться и добиваться, чтобы Марию исключили из списка принцесс.

— Ты так и не сказала ничего о том, что рассказала сама Мария.

— А, это. Ну, она сказала, что услышала выстрелы и визг своей собаки. Тогда она схватила фонарь и пошла ее спасать.

— Кто-нибудь осматривал собаку, чтобы узнать, была ли она ранена пулей или дробью?

Тереза смешалась:

— Не думаю. Делани просто пришли в ярость и забрали Марию из школы. Они отправляют ее к брату в Сан-Франциско, и можно представить, какие догадки строит из этого Беттили.

— Что на ужин?

— Ты можешь спрашивать об ужине, когда происходит такое? О, ладно, какая-то пастообразная масса, которую приготовила тетя Ирма. Она пошла ужинать к кому-то в гости.

— Тогда высморкайся, попудри нос и собирайся. Мы сможем добраться до дома Делани прежде, чем придет автобус. А после этого заедем в придорожную закусочную.

Они помчались на машине в другой конец города, где семейство Делани содержало ферму. Тори больше не возвращалась к услышанной истории; она была слишком поглощена созерцанием окружающей природы. Весна, решив, что зима слишком долго засиделась в этих широтах, явилась во всей своей красе и выгнала прочь холодные ветры и дождь. Теперь каждый цветок, стремился высунуть головку из земли, чтобы поприветствовать солнце.

Тереза осталась в машине, а Тори вошла в дом. Какое-то время она оставалась внутри, а когда появилась, вместе с ней вышла вся семья Делани, смеясь и плача одновременно.

— Я тебе позвоню, — сказала Тори Марии, садясь в машину. — Готовься к школе и триумфальному возвращению в круг принцесс.

Мария кивнула и повторила словно заученную формулу:

— И я не буду сердиться на Баффов, потому что от этого плохо будет мне, а не им.

— Умница. — Тори помахала на прощание, и машина тронулась с места.

Пока они сидели в закусочной, наблюдая, как озеро облачается в ночное одеяние — бледно-сиреневое и мерцающее, Тори рассказала о том, что ей удалось выяснить.

— Я раздобыла самые наилучшие свидетельства, о каких только можно было мечтать. В субботу вечером они отвезли собаку к ветеринару, и тот извлек пулю. Она оказалась в мясистой части бедра, но самостоятельно Делани побоялись вынимать ее: не знали, насколько глубоко она засела. Я попрошу ветеринара утром позвонить директору школы.

— Тори, почему они не сказали про это Баффам в тот же вечер или директору школы сегодня утром? — спросила Тереза. — Да, и самое главное — почему никто не подумал о том, чтобы проверить собаку?

— К несчастью, люди предпочитают драму истине! Супруги Делани слишком сильно рассердились, чтобы грамотно мыслить. Все, о чем они думали, — это то, что их прекрасной Марии больше не место в этой школе. Мне не сразу удалось объяснить им, что для этой девочки значит выпуск из школы.

— Опять липучка для мух, — сказала Тереза. — Ладно, в следующий раз я посмотрю, кто во что влип, прежде чем принимать решение. — А затем добавила: — Ну и побегу к тебе за помощью.

— Когда ты начнешь учебу в колледже, меня рядом не будет. Справляться с трудностями тебе лучше учиться прямо сейчас. Ты ведь рассказываешь мне обо всем, что здесь происходит, а потом будешь писать в письмах; ты должна будешь сама стоять на своих прекрасных ногах.

— А моя прекрасная голова, — подхватила мысль Тереза, должна хорошо обдумывать вещи, прежде чем принимать решения. И никак иначе.

Когда они поехали домой, Тереза сказала, что ее прекрасной голове следовало бы склониться над письменным столом. Но в этот день она была не способна читать учебники из-за слез возмущения.

Тори оставила Терезу дома и поехала на Лейк-бульвар к Ловении Кантрелл.

— Давай пойдем в беседку, — предложила Ловения. — Кажется, сейчас достаточно тепло.

Они немного посидели молча, а потом Ловения спросила:

— Не лучше ли тебе сказать мне, что произошло? Тебя как будто не занимают мысли о магазине.

— В какой-то степени занимают. Но в данный момент мой ум и мои чувства находятся в борьбе.

Тори пересказала эпизод с Марией Делани и добавила:

— Я думаю, директору старшей школы сейчас труднее, чем кому бы то ни было. Его ученики — подростки; их ценности еще не оформились, еще не испытаны. Они еще не знают, что жизнь — борьба и это их первое испытание. За Терезу я не волнуюсь, я слишком в нее верю. Что меня действительно беспокоит — так это, стоит ли мне опустошать весь мой денежный запас до дна, когда нам могут понадобиться дополнительные средства для нее.

Ловения поняла, что Тори волнует не только это, но она не стала касаться в разговоре того, о чем слышала: покупка Клодией Гарт дома Эллсуорта, буквально выдернутого из рук Дэна и Тори.

Ловения не могла недооценивать Клодию. Прунелла Парсонз некогда работала на нее в тот период, когда Клодия была самым решительным образом настроена не только на получение главной роли в первом спектакле местного театра, но и на то, чтобы выиграть Пэдрейка Коллинза.

И теперь Клодия была полностью уверена в том, что ее выберут вдовствующей королевой фестиваля.

Ловения посмотрела на пол беседки и вздрогнула. Она вспомнила свернувшуюся кольцами гремучую змею, готовую к броску, которую некогда положила туда одна женщина, решительно стремящаяся к своим целям.

— Страх, — тихо сказала она, — это оружие, которым пользуются некоторые люди, чтобы манипулировать другими людьми. Я до такой степени боялась змей, что убегала, даже увидев их на картинке. Один умный человек научил меня преодолевать страх. Когда змею положили здесь, — она показала на вход в беседку, — я отреагировала так, как он меня научил. Я замерла, и это меня спасло.

Тори кивнула. Она знала эту легенду. И та женщина, которая покупала за границей змей и держала их в своем террариуме, погибла сама, когда они каким-то образом вылезли из своего жилища.

Приободренная, Тори ехала домой. Ловения сказала, что и дальше они будут действовать, исходя из того, что Тори приобретет ее товар. Она, Ловения, не закроет свой магазин до конца следующего месяца.

Или, если она согласится на специальный бонус за немедленное освобождение помещения, разместит товар на складе. Ей надо было продолжать жить в ее нынешнем доме (тоже проданном и запланированном на реконструкцию под апартаменты) до тех пор, пока ее нынешние постояльцы не съедут.

Это, естественно, навело Тори на новую мысль. Тетя Ирма — теперь, когда Ловения Кантрелл подала пример того, что человек может сдавать комнаты, не теряя лица, — могла осенью принять на постой некоторых из жильцов Ловении.

И она, и Тереза к тому времени должны будут покинуть ее дом.

«Так что же? — спросила Тори саму себя, подъезжая к дому. — Я тут волнуюсь за три месяца вперед. Вот так проблема. Сегодня ночью я буду спать спокойно и сладко; завтрашний день пройдет в радости».

В радости и хлопотах. Тори обнаружила, что в отсутствие Креншоу работы стало вдвое больше. И очень значительная ее часть была абсолютно бесполезной. Люди, которые не могли увидеться с Креншоу, требовали ее.

Тори казалось, что все они жаждали себе лавров за разработку какого-то совершенно невероятного мероприятия.

Тереза сообщила, что на школьном фронте все спокойно.

— То есть на поверхности, — уточнила она. — Честное слово, Тор, все мы смотрим друг на друга, раздумывая — кто нанесет удар следующим или кто этот удар получит.

Тори разработала рабочую методику, которую Джейни назвала «системой выхлопной трубы». Она тщательно записывала на бумагу сущность всех проектов и обещала представить их мистеру Креншоу, когда тот вернется.

— Жаль, что нельзя избавиться от Клодии таким же способом, — заметила Джейни.

— Хорошая мысль, — отозвалась Тори.

Избавиться. Она подвинула к себе запрос, пришедший из одного отдаленного города. Если бы она могла ответить на него, дав имя Клодии Гарт и предложив, чтобы они писали прямо к ней, не прибегая к посредничеству личной секретарши Креншоу, Клодия почувствовала бы себя нужной и полезной. К тому же она, наконец, чем-нибудь бы занялась и не мешала другим людям работать.

Но, увы, у Тори не было на это права. Надо было подождать Креншоу.

Иногда Тори виделась с Дэном, при этом обычно с полдюжины человек заглядывали им через плечо. Но воскресенье было не за горами. И, слава богу, у нее будет выходной. Формальное собрание назначили на вечер понедельника.

А потом наступило воскресенье. Тетя Ирма никогда не бывала в парке Милл-Понд. Она недовольно фыркала по каждому поводу.

— Здесь ни единого знакомого мне человека, — жаловалась она.

Тереза решила облагодетельствовать тетю Ирму и отправилась на поиски ее подруг. Впрочем, вскоре она вернулась и с волнением затараторила:

— Тор, еды у нас целая куча, правда ведь? Мы могли бы пригласить пообедать с нами двух человек — мужчину и его дочь. Они застряли за столом в гостинице. Кормят там ужасно. Этот человек буквально застонал и сказал: «Унесите это отсюда». А на их машине номер другого штата, и я всерьез считаю, что нам следовало бы проявить гостеприимство. Их фамилия — Сэдлик.

Тори кивнула в знак согласия, а затем нахмурилась. Сэдлик. Где-то она это уже слышала. Необычная фамилия;

Да и людей этих, подумала она, посмотрев на приближающуюся пару, обычными не назовешь.


Глава 12


Тори пошла им навстречу.

— Мы с радостью проведем с вами время. Я всю неделю работаю и по воскресеньям стараюсь отдохнуть по полной программе.

— Ваша лейквилльская гостиница оставляет желать лучшего, — заметил мужчина.

— В самом деле? Впрочем, в скором времени у нас появится новая гостиница, и, судя по фирме-инвестору, кормить там должны хорошо.

— Вас послушаешь — ни дать ни взять член торговой палаты, — сказал с улыбкой мужчина.

— Почти так и есть. Я секретарь менеджера Общественного благотворительного клуба; видимо, все-таки работа определяет характер… Кроме того, я здешняя уроженка, и мне хотелось бы гордиться этим городом. О, вот идет моя тетя. Прошу вас, не обращайте внимания на то, что она говорит; она мастер давать всему на свете негативную оценку.

Сэдлик усмехнулся:

— Я встречал таких людей.

Миссис Томас подошла, с интересом выслушала представление новых знакомых и с энтузиазмом вступила в беседу.

— И мы платим налоги за такие вот места, — проговорила она. — Ничего нет, только лес, дурацкие печки и питьевые фонтаны.

— Вы не находите, что здесь можно очень хорошо провести время? — спросил Сэдлик.

— Наверняка еще немного, и из озера налетит туча комаров, — гнула свое тетя Ирма.

— Пейзаж восхитительный, — сказала Сара Сэдлик. — Вид гор на востоке такой прекрасный.

— Чтобы наслаждаться видом, деньги не обязательны.

Тори быстро переключила ее внимание на другой предмет:

— Может быть, наконец, поедим?

Они сели за стол.

Миссис Томас поднесла платок к губам.

— Я тут наткнулась на Агнессу Ньютон. Она узнала, что я сегодня буду здесь, и испекла банановый пирог со взбитыми сливками специально для меня.

Сэдлики переглянулись, а девушки разразились громким смехом.

— Тетя Ирма терпеть не может бананы, — объяснила Тереза, — но все упорно присылают к нам домой бананы в том или ином виде, например эту ужасную желатиновую смесь с банановым пюре.

— Она притворяется, будто любит их, чтобы никого не обидеть, — подхватила объяснение Тори.

— Я-то их очень даже люблю, — попробовала объяснить тетя Ирма. — Это они меня не любят.

Сэдлики сказали, что еще с того дня, как они выехали из дома, они не ели такой вкусной еды. А банановый пирог со взбитыми сливками оказался просто чудесным.

— Могу я предложить вам способ подружиться с бананами? — спросил мистер Сэдлик, и Тори одарила его взглядом чистого восхищения.

— О, они так трудно перевариваются.

— Как ни странно, их дают маленьким детям, — пробормотал Сэдлик. — Не исключено, что вам смог бы помочь ваш психиатр. Возможно, он сказал бы вам, что вы едите или собираетесь есть бананы в такие моменты, когда находитесь в состоянии стресса. Ассоциация мысли и аромата.

Миссис Томас с самым серьезным видом кивнула:

— Может, так оно и есть. Я ела банановый пирог со взбитыми сливками как раз в тот момент, когда зазвонил телефон и мне сообщили, что мой брат и его жена погибли, оставив Тори одну-одинешеньку.

Тори смутилась, но тетю остановить уже было невозможно, она оседлала своего любимого конька.

— Она пробыла инвалидом много месяцев. У нее ушло четыре года на то, чтобы заново научиться ходить.

— Целых четыре года страданий? — спросил он.

— Нет. — Тори покачала головой. — Я придумала игру. Каждый раз, когда доктора пытались подготовить меня к чему-то плохому, я все переворачивала с ног на голову и ожидала хорошего. Так у меня всегда было чем заняться. Я должна была поправиться, чтобы воспитывать Терезу.

— А я, — скорбно заявила Тереза, — была так занята, стараясь не обмануть ожиданий Тори, что у меня не было времени на неприятности.

Потом Сэдлик спросил Терезу, жили ли они в то время с их тетей, и Тереза сказала, что нет. Она находилась на попечении государства во время госпитализации сестры и жила в детском доме. Это был хороший детский дом, но они хотели вернуться в Лейквилль. Как только Тори поправилась настолько, что пересела в кресло-каталку, она прошла бизнес-курс и поначалу работала в больничном офисе.

— Как только она смогла танцевать, мы решили, что можем пойти на риск жить с тетей Ирмой. Она, конечно, хорошая и особенно хороша для тех, кто учится вырабатывать полезную привычку ощущать счастье.

— Счастье как привычка, — проговорил Сэдлик и задумчиво посмотрел на свою дочь.

Миссис Томас ушла, чтобы вернуть опустевшую жестяную форму для пирога своей подруге. Тори отказалась от помощи в сборе посуды, и Тереза отвела остальных к простым деревянным скамеечкам в тени.

Приехал Дэн.

Тереза и Сэдлик с дочерью сидели и с некоторого расстояния наблюдали за тем, как Тори обслуживает Дэна, который выглядел довольно невеселым и серьезным.

— Похоже, этот молодой человек не выработал в себе привычку вашей сестры, — заметил Сэдлик.

— Вот подождите, скоро он начнет хохотать, — принялась защищать Дэна Тереза.

— Ваша сестра — любительница пошутить? Она скажет что-то смешное?

— О нет. — Тереза была удивлена.

— Объясните мне. — Тонюсенькая ручка Сары легла на запястье Терезы.

— Ну, я попробую. Она говорит, что обладает способностью видеть вещи в их истинной перспективе, то есть относительно всего прочего. Посмотрите вон на тот холмик. Предположим, вам надо на него забраться, а вы как раз устали. Если вы не посмотрите вокруг и не увидите, что рядом полно холмов, которые гораздо выше этого, вы можете подумать, будто ваш пригорок — самый высокий и крутой в мире и, может быть, вы так никогда и не доберетесь до вершины. И тогда вы потерпите поражение еще до того, как что-то предпримете.

У Сары, казалось, такая мысль вызвала неприятие.

— Вы хотите сказать, что вид людей, которым хуже, чем вам, вызывает у вас счастье?

Тереза сокрушенно взглянула на Сэдлика:

— О нет, вовсе нет.

— Вы имеете в виду, что она всегда во всем видит светлую сторону?

Тогда Тереза рассказала им инцидент с Марией Делани, и Сэдлик кивнул.

— Она не поддается гневу, возмущению или пораженческим настроениям, — задумчиво проговорил он. — Она находит время на то, чтобы проанализировать ситуацию и найти решение.

— И она сделала из этого такую устоявшуюся привычку, — с готовностью добавила Тереза, — что и не замечает, как делает это. Я имею в виду: вместо того, чтобы ходить по кругу, мусоля все злоключения, которые она испытала, она незамедлительно начинает искать выход, который принесет ей благо.

Для иллюстрации она поведала о предложении открыть торговлю подарками, полагая, что Тори не знает, что ей об этом известно.

— И вот мне нужно найти хорошую работу в ту же минуту, как закончатся выпускные экзамены в школе. Если я заработаю денег на весь гардероб, необходимый мне для колледжа, у сестры появится уверенность в том, что я способна сама позаботиться о себе.

— Хмм, — сказал Сэдлик, — вы, девочки, посидите да поболтайте. А я хочу осмотреть это налоговое бремя, которое упомянула ваша тетя. — И, улыбаясь, он удалился в глубину парковых красот.

Через какое-то время Дэн разыскал его и извинился за то, что не познакомился с ним сразу.

— Я был в не очень хорошем расположении духа, — грустно признался он и упомянул обед, на котором ему пришлось присутствовать.

— Стало быть, вы не считаете, что празднества являются благом для вашего города?

— Для определенной группы коммерсантов они действительно выгодны. Для других же, и я в их числе, это лишь головная боль. Я думаю, — серьезно продолжил он, — что праздники могут получиться хорошо, когда они организованы в честь какого-либо памятного события. Возьмите праздник Четвертого июля.

— Но во что мы его превратили? — спросил Сэдлик. — Для среднего гражданина Четвертое июля означает дополнительный выходной, и мы надеемся, что он придется на пятницу или понедельник, так, чтобы получился длинный уик-энд.

Дэн согласился, а затем пожал плечами:

— Как отметила моя невеста, мы увязли в этом фестивале. Сейчас наша работа заключается в том, чтобы проследить, дабы он был проведен как следует, так, чтобы город получил наибольшую пользу. Мы выживем.

Они еще немного поговорили о Лейквилле, после чего присоединились к остальной компании. Мистер Сэдлик сказал, что хотел бы отплатить добром за добро; он пробудет в Лейквилле еще несколько дней. Если бы ему подсказали хорошее место…

Они перечислили несколько приятных мест для обеда и добавили, что кафе «Озерное», что в зоне отдыха, откроется в следующие выходные. Но когда они сравнили даты, оказалось, что собраться вместе для них не представляется возможным.

— Ну, тогда в другой раз, — согласился Сэдлик.

Тереза, впрочем, собралась увидеться с Сарой до ее отъезда. Сара была тихой темноглазой девушкой, окруженной неким ореолом глубокой скорби.

— Поговорим о счастье, — сказала она вечером в понедельник в «Старой таверне». — Как человек может быть счастлив, если он несчастлив?

— Надо желать счастья в достаточной степени, чтобы потратить время на то, чтобы заработать его.

— Заработать? Считается, что оно прилетает, как птичка или ветерок.

— И так же быстро улетает? Это верно, если речь идет о радости, веселье, каких-то недолговременных эмоциях. Это прекрасные чувства, и они посещают счастливых людей чаще, чем остальных.

Тереза попробовала объяснить, что все дело в выборе.

— Возьмем Тори. Когда ей было семнадцать, с ней произошло нечто ужасное. Мои мать и отец погибли, а она стала инвалидом, казалось, на всю жизнь. Ей пришлось сражаться с горем и болью, с полнейшим отчаянием. Но у нее был выбор.

— Она не могла вернуть родителей назад, — вспыхнула Сара.

— Нет, но она могла воспринимать их уход с мужеством. Она могла лежать там, в больнице, в жалком состоянии, может быть, до конца своих дней или же могла поступить так, как поступила: она начала искать счастье в мелочах. Да, и она находила радостных мелочей все больше и больше и, наконец, выработала свою привычку.

Сара сидела с прямой спиной, ее черные глаза раскрылись невероятно широко.

— Если бы она ее не выработала, — сделала вывод Сара, — то по-прежнему была бы инвалидом, да? Я хочу сказать, если бы она не пыталась встать на ноги, то, может быть, и доктора не прилагали бы усилий вместе с ней. Но если бы… — начала она и тут же умолкла.

В тот вечер, когда смертельно уставшая Тори вернулась с официального собрания председателей комитета, она встретила Терезу, готовую доложить об ужине.

— С Сарой творится что-то неладное, — призналась та. — Думаю, это имеет какое-то отношение к ее матери, потому что она никогда о ней ничего не упоминает. Если бы ее не было в живых, она бы сказала о ней что-нибудь. И пару раз она едва не заговорила о ней, когда разговор шел о какой-то поездке; а потом на ее лице появилось странное выражение, и она быстро закрыла рот.

Мистер Сэдлик и Сара уехали из Лейквилля в среду утром.

Тори, приведшая в надлежащий вид доклады о работе комитетов, готовилась к большому собранию, назначенному на ближайший вечер, когда в кабинет влетел Креншоу, которого прямо-таки распирало от энергии.

— Тори, я хочу, чтобы вы самым тщательным образом проверили все отели и мотели к следующей неделе. Мы полагаем, Турнамэн-Сэдлик отправится в разведочную поездку. Мы хотим быть уверены в том, что он встретит нужных людей и увидит самые перспективные предприятия, то есть те, что нужно. Тори! — испуганно воскликнул он. — Вам плохо?

Турнамэн-Сэдлик, повторяла она про себя.

— Мистер Креншоу, хватайте ваше успокоительное. Он был здесь и уехал. Я угощала одного из самых богатых людей Америки. Я вытерла его подбородок бумажной салфеткой.


Глава 13


— Виктория! — Креншоу был поражен. — Как это так?

— Потому что так было нужно, — разумно ответила она, — он не мог найти место, где надо было вытереть, и сказал: «Давайте вы».

— Я говорю не про его подбородок, — простонал Креншоу. — Почему вы развлекали его таким неформальным способом? Почему?

— Лучше будет, если я начну сначала, — сказала она и все рассказала.

— Но разве вы его не узнали? — Креншоу постепенно приходил в себя.

Мгновение Тори подождала.

— Мне кажется, он не хотел, чтобы его узнали, ему нравилось быть неузнанным. Да и ваш информатор дал понять, что он постарается пробраться в город незаметно, ведь так? Так и было.

— О чем вы говорили? — взмолился Крен-шоу.

И когда Тори рассказала, он снова простонал:

— Банановый пирог со взбитыми сливками.

— Вам станет еще легче, если поговорите с Дэном, — успокоила его Тори. — Он и мистер Сэдлик поговорили довольно увлеченно. Кстати, когда Дэн и я сказали, что не сможем с ним пообедать, мистер Сэдлик сказал: «Ну, тогда в другой раз», так что, надо думать, когда-нибудь он вернется.

Даже набирая телефонный номер, Креншоу спросил Тори, что обсуждали вдвоем Дэн и мистер Сэдлик.

— Дэн говорил мне, что он интересовался недвижимостью.

— Этот человек живет в особняке. Он разыскивал коттеджи, дома в Майами, Палм-Спрингс, даже в Мексике. Вот так возможность… А, Дэн, говорит Креншоу. Не могли бы вы приехать ко мне немедленно? А? Хорошо, мигом буду у вас.

И действительно, он мигом исчез из кабинета.

— Откуда у него такая резвость? — спросила Джейни, когда они наблюдали за Креншоу, мчавшимся через парк. — С утра он еле-еле ноги волочил.

— Это благодаря мне, — ответила Тори. — Я развлекала ангела и не знала об этом. Ему было приятно. Слушай, ты не можешь сделать мне с полдюжины копий этой ерунды до вечера?

Тори уже была готова покинуть офис, когда Джейни подала сигнал внутренней связи и формально объявила:

— Миссис Гарт желает провести консультацию с мисс Викторией Томас. Вы ее примете?

Принимать Клодию Тори хотелось меньше, чем кого бы то ни было. Однако познание врага могло принести пользу.

В первый раз с тех пор, как они впервые познакомились, Тори увидела шарм Клодии в действии. Он обдал ее, словно луч прожектора.

— Мисс Томас, я пришла, чтобы просить вас о содействии. Ситуация в высшей степени деликатная…

Клодия, вероятно, через посредство своего отца узнала о визите Турнамэна-Сэдлика, о его встрече с Тори в парке и о его возможном возвращении.

— Вы, как умный человек, понимаете, насколько важно, чтобы он получил благоприятное впечатление о Лейквилле. Будучи на Востоке и на континенте, я внедрилась в круг знакомых Сэдлика. Фактически, — она сделала значительную паузу, — я несколько раз встречалась с миссис Сэдлик.

Значит, существует некая миссис Сэдлик?

— Только она, конечно, в то время не была миссис Сэдлик; она была всего лишь графиней де Лавения. Я говорю «была», потому что в то время она изо всех сил старалась избавиться от своего очередного мужа. Как раз в то время, как вы знаете, их девочка — малышка Сэдлик — устроила большой шум. Убежала из дома. Подделала документы и так далее. В конечном итоге она нашла прибежище у одной своей школьной подруги в Нью-Йорке, рассказала самую, как я полагаю, захватывающую историю, хотя ее и не напечатали.

Тереза говорила, что с Сарой «творится что-то неладное».

— Бедный ребенок, — с придыханием сказала Клодия. — И все это всплыло в газетах. Она заявила, что ее отец слишком занят, чтобы заботиться о ней, и что ей осточертел процесс приспосабливания к веренице мужей ее матери. Она всегда стремилась поступать по-своему, и, поскольку приближалось ее совершеннолетие, до которого оставалось всего несколько месяцев, она запланировала построить собственную жизнь, без родителей.

«Ага, — подумала Тори, — но ее отец был слишком занят. И разве в судах обычно не уступают детей матери во время бракоразводного процесса?»

Клодия продолжала болтать, но Тори слушала ее краем уха. Клодии хотелось знать о том самом мгновении, когда клуб услышит весть от мистера Сэдлика о его возвращении. Она была готова предложить гостеприимный дом Эймсов.

— Вы же знаете, это намного лучше, чем гостиница.

Она бы позаботилась о том, чтобы дочь мистера Сэдлика знакомилась с правильными молодыми людьми.

Клодия замолчала, когда Тори собиралась с мыслями; она отогнала прочь гнев; она искала способ подобраться к сердцу своей собеседницы.

— Пожалуйста, присядьте. — До этого Тори не могла вставить ни слова; теперь же она предложила единственное удобное кресло в своем маленьком кабинетике. — Миссис Гарт, — начала она, — вы в состоянии помочь мистеру Сэдлику достичь цели, которая, как я понимаю, привела его в Лейквилль: обеспечить его дочери нормальную жизнь, в которую не будет вторгаться тень ее матери. — Тори говорила серьезно. — Иначе почему бы человек с возможностями Сэдлика захотел поселиться в таком городке, как Лейквилль? Да, одной из причин для присутствия здесь может быть бизнес, что-то такое, что будет поддерживать его занятость, интерес. И все же, как бы мы ни любили наш родной город, в нем нет того, что в изобилии предложили бы ему другие города.

Она сказала, что, по ее мнению, самый быстрый и гуманный способ построить хорошие отношения с Сэдликами — это позволить мистеру Эймсу послать ему приглашение.

— И никогда не рассказывать им или кому-либо в Лейквилле, что вы познакомились с матерью Сары на Ривьере. Позже, когда Сара будет готова, она поднимет эту тему; тогда вы спокойно сможете сказать, что знакомы с графиней. Это не просто, — добавила она, как вызов.

И для Клодии это действительно было не просто. Только что она думала о чудесной возможности впечатлить лейквилльцев своими знакомствами. Она, Клодия Эймс Гарт, знакома с графиней де Лавения, разговаривала с ней и побывала на коктейле в ее palazzo. «Бывшая жена Сэдлика, знаете ли».

— Сомневаюсь, что я смогла бы сдержаться. Ну, естественно, — Клодия вновь обрела самообладание, — в высших социальных кругах соблюдение приличий настолько укоренено в людях, что является привычкой. С вашей стороны очень мило, что вы сделали это предложение; впрочем, встретившись с ними, я и сама бы верно оценила ситуацию. И вы дадите мне знать, когда он появится?

— Да. — Тори поднялась, когда ее незваная гостья собралась уходить. — Если мы узнаем о его приезде заранее, то свяжемся с мистером Эймсом. А если мистер Сэдлик приедет в город инкогнито, мы вас об этом проинформируем.

— Ужасно мило с вашей стороны, — бросила Клодия через плечо.

Через несколько секунд явилась Джейни.

— Бог ты мой, что такое ты сотворила с Клодией? Она говорила о тебе с симпатией.

А Тори, у которой было ощущение, будто она только что держала динамитную шашку с горящим фитилем, наконец успокоилась.

В тот вечер Тори ужинала с Дэном в отдаленном придорожном кафе. Это был ранний ужин, так как Дэну надо было вернуться в клуб на собрание.

Они обсуждали визит к нему Креншоу.

— Забавная штука, Тор, — задумчиво сказал Дэн, — но мне кажется, что благодаря нам Сэдлик получил лучшее впечатление о Лейквилле, чем мог получить от кого-нибудь из членов комитета, который принялся бы пичкать его статистическими данными. Люди, многого достигшие в жизни, — реалисты. — Затем он беспокойно поерзал. — Ни дома, ни мебели. Тори, у тебя бывает время на то, чтобы хотя бы подумать о том, что бы ты предпочла иметь?

— Недостаточно. Это как не открывать коробку с подарками на Рождество до рождественского утра. Я хочу развернуть ее и насладиться ими сразу в полной мере. Но ждать осталось уже недолго, Дэн. Тереза заканчивает школу на следующей неделе. А потом…

— Мы найдем что-нибудь, пусть даже простой тент, — с улыбкой сообщил ей Дэн.

— Конечно, — торжественным тоном согласилась она. — Тогда и на мебель тратиться не придется.

Дэн рассмеялся и сказал, что, может быть, они не так уж сильно преувеличивают. Ему пришлось «подкинуть» еще сорок долларов фестивальному комитету.

— Чего они захотели от коммерсантов на этот раз? — Тори вздохнула.

— Двигающихся динозавров.

Тори простонала:

— Если признать так называемую необходимость в клоунаде, почему бы не нарядить что-нибудь менее дорогостоящее, чем динозавры…

— О, это для рекламы, в частности для телевидения. Ты только представь, как люди кинуться к нам, чтобы поселиться в городе, где показывают доисторических чудищ, которые шевелятся и ходят?

— С теми темпами, какими у нас идут дела, — предположила Тори, — единственными видами бизнеса, которые получат выгоду, будут газеты, радио и телевидение. И не только местные. А деньги коммерсантов не окупятся.

— Но подумай о толпах, которые ринутся в наши двери, чтобы расхватывать наш товар во время фестиваля, — с сарказмом сказал Дэн. — О, черт. Пожалуй, нам придется подождать с нашими планами, пока это супершоу не закончится. Да, какая последняя из предполагаемых дат?

Для Тори дата фестиваля служила всего лишь указателем даты ее свадьбы.

Название фестиваля окончательно приняли в тот вечер. Его предложил человек из района Рок-Хилл, что к югу от города:

«ДИНАМИЧНЫЕ ДНИ В ЛЕЙКВИЛЛЕ».


Фестиваль должен был пройти с четвертого по седьмое июля, с четверга по воскресенье.

Комитет по названию решил, что это такое время, когда полстраны будет на колесах в поисках места для проведения самого длинного уик-энда в этом году. Где, как не в Лейквилле, люди смогут найти все, что нужно для отдыха, — пляж, горы, озеро и лес!

Тори успокоилась. У Терезы будет время отдохнуть, прежде чем начать работать; ей уже предложили несколько вакансий.

Тогда придет время сделать окончательное решение по поводу магазина подарков, составить план свадьбы, найти жилье.

Остался всего лишь месяц!

Тори вновь подумала о собрании. Все объявления, сообщения для выпусков новостей, даже основной фотоматериал были готовы. Рекламная кампания должна была начаться на следующее утро. Воскресные газеты по всему тихоокеанскому побережья разнесут весть о «Динамичных днях в Лейквилле»!

В течение двух дней Тори пребывала в розовых мечтах. Вот-вот ее прекрасная Тереза обретет самостоятельность, а она сама сможет жить полной жизнью.

В пятницу двери ее кабинета резко распахнулись. В комнату ворвалась Тереза, подбежала к Тори и дико закричала:

— Тори, я королева! Тори, они выбрали меня королевой «Динамичных дней»! О, Тори!


Глава 14


Первой мыслью Тори была следующая: как мало мы знаем тех, кто к нам ближе всего. Она и не осознавала, насколько Тереза жаждала получить эту роль. Казалось, будто она совершенно равнодушна ко всей этой суете, раздражена той серьезностью, с которой другие девушки стремились получить заветный титул.

— Когда об этом объявили, ты плакала? — строго спросила Тори.

— Нет, кажется, я просто улыбнулась и крикнула: «Ура, рыжей повезло!» А что?

— Поздравляю! Это прекрасно, Тереза, — то, что ты не заплакала. Мне приходилось наблюдать, как девушки так и заливались слезами, когда их выбирали…

— Ах это. — Тереза махнула рукой. — Если бы ты хоть чуть-чуть могла представить, какая там напряженная обстановка. Эти слезы — просто освобождение от напряжения. Плачет не только королева, но и остальные девушки тоже, только они этого не показывают, главным образом, потому, что их не выбрали. Тори, ты понимаешь, что это значит? — В голосе Терезы по-прежнему слышались истерические нотки. — Я буду повсюду путешествовать — на самолете и на машине вместе с динозаврами, организаторами фестиваля и…

И, подумала Тори, с Клодией Эймс Гарт в качестве официальной компаньонки-сопровождающей.

— Ах, и знаешь, Тори, тебе стоило посмотреть на лицо Беттили Бафф. Честное слово, она так выглядела, будто ее ударили в живот и вышибли из нее дух. Ведь она была совершенно уверена, что королевой станет она.

— Возможно, потому, что она блондинка и красавица, — предположила Тори.

— И у нее дядя, который практически управляет фестивалем. Я имею в виду, что первоначально это он придумал устроить фестиваль, как ты знаешь.

Тори подумала: что было бы легче для Терезы — узнать правду насчет Г.И. Баффа или оставаться в неведении, чтобы случайно не вызвать недовольство этой большой шишки? Но в тот момент Тереза была не в том настроении, чтобы про это слушать.

— Беттили тебя поздравила?

— А то! Она высунула голову перед камерой, полностью меня загородив, чтобы меня поцеловать. Уф!

Тереза принялась излагать ход мероприятия с точностью до минуты. Школьная ассамблея; принцессы, одетые в нарядные платья, красующиеся на сцене под руководством Клодии. Телекамеры — неподвижные и двигающиеся; тишина, наступившая, когда председатель комиссии вышел на сцену объявить победительницу после того, как все шестеро финалисток продемонстрировали свои таланты.

— Тор, — с укором сказала Тереза, — похоже, ты ничуточки не рада. Это самый лучший день в моей жизни, а ты и бровью не повела.

— Это потому, что ты меня загипнотизировала, — со смехом возразила Тори. — Я не могла и слова вставить. Ты так и трещишь без умолку с того самого момента, как вошла.

Тереза бегом обогнула ее стол и поцеловала сестру.

— Да, ты права. Как здорово, что у меня такая сестра, как ты. Я бы с удовольствием выразила свои истинные чувства, но, если я сейчас не вернусь в школу, миссис Гарт меня убьет. Ну, пока.

Когда Тори снова подняла глаза, весь дверной проем заняла широкая фигура Джейн Джонс.

— Тереза мне все рассказала, когда уходила, — серьезным тоном сказала она. — Я не тороплюсь занять твое место, Тори. Думаю, ты будешь держаться за свою работу, пока не начнется учебный год.

— А?

— Я представляю себе, какие должны быть траты, когда у тебя в семье королева. О, я знаю, что клуб покрывает основные расходы, коммерсанты предоставляют одежду, которую она носит, и так далее, но существует тысяча мелочей, благодаря которым эти девушки остаются в долгах. А ведь Клодия будет в высшей степени рада оказывать финансовую поддержку…

— Оказывать финансовую поддержку и держать меч над ее головой?

И тут Джейни высказала вслух то, о чем Тори думала все время после ухода Терезы:

— Клодия в любой момент может попытаться забрать себе все лавры.

Тори кивнула. И если Тереза хоть в какой-то степени окажется ее должницей, Клодия будет относиться к ней как к своей прислуге.

— Лучше уходи, пока мое моральное состояние не опустилось до нулевой отметки, — сказала Тори. — Мне надо все как следует обдумать.

— И ты как раз из тех девушек, которые способны думать. Я рассчитываю на тебя.

Джейни пошла к двери, но остановилась и обернулась.

— Я стараюсь соблюдать приличия, — доверительно сообщила она, — так что я не стану вмешиваться. Но если я тебе понадоблюсь, только шепни, и я сразу окажусь у тебя под рукой.

Тори была рада, что на Джейни можно рассчитывать. В тот момент она была далеко не уверена, что может полагаться сама на себя.

Тори достигла состояния спокойной решительности, когда позвонил Дэн.

— Я только что узнал хорошую новость, — сказал он. — Тереза — единственная девушка из всех, кого я знаю, которая достойна стать королевой «Динамичных дней». И внешне, и во всех остальных отношениях.

— Наверняка это будет для тебя огромным облегчением. Клодия говорит, что поселит ее на лето в резиденции Эймса.

— Не понимаю, — сказал Дэн.

— Когда у тебя будет время, представь себе нашу дочь в доме Клодии при аналогичных обстоятельствах.

— А… хм. Увидимся, она сейчас здесь.

Может быть, в тот момент Клодия Гарт находилась в лейквилльском магазине офисных товаров, но к тому времени, как Тори собралась уходить, Клодия оказалась перед дверью общественного клуба.

— Ах, Виктория, — пропела она, и Тори тут же поняла, как изменились отношения между ними. Теперь она была Викторией, а не мисс Томас — мелкой служащей в клубе, президентом которого являлся ее отец.

Для Тори это был сигнал тревоги, предупреждение о надвигающемся кризисе.

— Дорогая, тут у меня с собой список вещей, которые понадобятся Терезе. Я заберу ее к себе домой сразу же после выпускных мероприятий. Это так увлекательно. Ваша тетя не совсем здоровый человек, и я знаю, как много у вас работы в клубе. Для вас было бы слишком тяжким бременем возиться с сестрой.

— Вы сказали — увлекательно?

— Ах, ну конечно. Королева всегда развлекает свой двор, принцесс, пажей, все свое окружение.

Прощай, магазин подарков, подумала Тори. Ибо о таких тратах она не думала. Она содрогнулась, заглянув в список.

— Ваша сестра непременно будет гостьей в моем доме, не так ли? — Клодия, почувствовав беспокойство Тори, решила, что наступило время перейти к главному.

— Вы ее пригласили? — спросила Тори.

— Но ведь естественно, вначале я должна спросить вас.

— Миссис Гарт, Терезе обязательно самой нужно принимать решения. Это — самое ценное, чему я старалась ее научить. Раньше мы жили порознь.

— О да, я слышала, что вы были калекой.

— В физическом смысле — да. Но, как большинство людей с физическими ограничениями, я компенсировала это живым умом.

— Но вы действительно влияете на ее решения, — продолжала настаивать Клодия.

— Нет. — Тори произнесла это слово с решительностью, свидетельствовавшей об окончательности ее решения. — Если бы я оказывала давление в каком-либо направлении, это не было бы ее решением. Могу я предложить вам поговорить с ней? И спасибо, что вы хотите пригласить ее в гости.

На стоянке со скрипом остановился автомобиль Креншоу.

— О, мисс Томас, у вас есть время зайти ко мне?

Тори прошла в его кабинет.

— Огромное вам спасибо, — сказала она, оказавшись наедине с Креншоу. — Я переживала проблемы с дипломатией.

— Вы? — удивился он. — Как думаете, что сейчас происходило? Бафф потребовал собрать тайное совещание руководителей клуба. Он в ярости оттого, что ваша сестра стала королевой. Говорит, что ее избрали потому, что вы у нас секретарша и дергали за веревочки, чтобы это провернуть.

Тори села.

— Ну надо же, насколько сильно может ошибаться человек. — Она вздохнула. — Все, что связано с королевой, — это роскошь, которую я не могу себе позволить. Что решили руководители?

— При том, что сделаны фотографии, телевизионщики уже на пути в телецентр, готовя материал к показу, и корреспонденты готовят к публикации сообщения? Наше руководство не может остановить начавшийся процесс, Не погубив все шоу целиком. — Он устало откинулся на спинку кресла. — Не знаю, как заткнуть рот этому человеку. Сейчас он поедет в административный центр, чтобы предложить газетчикам свою версию событий о нечестных махинациях в нашей организации.

Тори не стала медлить.

— О, вовсе нет, — задумчиво сказала она, протянув руку к телефону.

Г.И. Бафф оказался в своем офисе. Он принялся лаять в трубку на Тори, когда его секретарша сообщила о ее звонке.

— Мистер Бафф, — сохраняя спокойствие, сказала Тори, — насчет сюжета в новостях о конкурсе на название для лейквилльского фестиваля: вы хотите, чтобы газеты рассказали о том, что победителем стал муж вашей сестры, тот, который живет в районе Рок-Хилл?

Ей пришлось оторвать трубку от уха и подождать, пока вопли Баффа прекратятся.

— Благодарю вас, мы всего лишь хотели узнать ваше мнение об освещении новостей.

— Ну и ну, — произнес Креншоу, вытирая пот со лба, — как вы об этом узнали? Я не подозревал, что где-то в окрестностях Лейквилля у него живет сестра.

— Ее существование Бафф не афиширует. Я узнала об этом от Марии Делани, ферма ее родителей находится на дороге в Рок-Хилл.

— Это… как же…

Но Тори уже достала его таблетки.

— Ну, теперь вам лучше? Помните, что когда-то вы мне сказали? Как раз те, кто поступает нечестно, чтобы добиться своих целей, подозревают в нечестности других.

Она была рада тому, что задержалась в офисе. Ей надо было побыть одной и подумать о Терезе. Но сначала она позвонила домой.

— О, Тор, ты ни за что не догадаешься, что произошло. Здесь была Клодия Эймс Гарт как раз перед тем, как я пришла, и попросила тетю Ирму спросить у меня, не окажу ли я ей честь пожить этим летом у нее в гостях.

Тори подождала, пока Тереза нетерпеливо спросила:

— Ну, разве это не классно?

— Это тебе решать — классно или не классно, — сказала в ответ Тори. — Я никогда не вмешиваюсь в твои дела, так ведь? Увидимся позже.


Глава 15


Тереза, повесив телефонную трубку, развернулась и драматично воскликнула:

— Вот оно как! Моя сестра Виктория повела себя так, будто меня позвали на простую вечеринку школьные подружки. В самом деле!

Миссис Томас посмотрела на нее с иронией:

— Эта возня с королевой действительно быстро меняет человека.

— «Возня с королевой»! — вспыхнула Тереза. — Я просто сказала о том, какую любезность оказывает мне миссис Гарт.

— Недавно ты рассуждала совсем по-другому. Что-то насчет того, как Клодия старается отнять у Тори жениха; много чего говорила. Если я правильно помню, Тори велела тебе прекратить слушать сплетни и делать выводы самостоятельно. Что она тебе сказала сейчас?

Тереза собралась упасть в кресло, но вспомнила, что у нее только что появились королевская кровь и королевские кости, и опустилась с величественной грациозностью, вздернув подбородок. Все королевы, говорила ей Клодия, держат голову высоко поднятой… У Терезы уже шея болела.

— Она сказала, чтобы я сама решала, — ответила она гордо.

— Будь я на твоем месте, я бы подумала — для чего я нужна Клодии Гарт? Потом я бы прикинула — хочу ли я того, что она от меня хочет? Мясо готово. Когда придет Тори?

— Она не сказала.

— Тогда тебе лучше думать побыстрее. Клодия не из тех, кто долго ждет ответы на свои вопросы. Она предпочитает появляться прежде, чем человек успевает подумать.

Тереза забыла про свою королевскую кровь, схватила свитер и пулей вылетела из дому. Ее собственный опыт говорил о том, что она относится к тем людям, которым надо как следует подумать, прежде чем принять какое-либо решение. Ее поспешность всегда приводила к плачевным результатам.

Нэнси Эллиот, проезжавшая мимо, увидела выражение лица Терезы, замедлила скорость и окликнула ее из машины:

— Не подвезти ли вас, ваше высочество?

— О, миссис Эллиот, пожалуйста. Мне нужно где-нибудь спрятаться, чтобы как следует подумать.

— Садись. Я отвезу тебя в редакцию и обещаю не мешать. Мне и самой надо кое-что обдумать.

Тереза болтала, Нэнси слушала. Нэнси, которая никогда не давала никому советов, чувствовала, что ей очень трудно удержать рот на замке.

В редакции Тереза сидела и думала, ходила из стороны в сторону и думала, снова садилась и думала.

Наконец Нэнси спросила:

— Клайд Данкан — это твой парень, не так ли? Может, было бы полезно обговорить это с ним? Я отвезу тебя в Оукс.

— Я знаю, что он скажет, но он ведь парень. Он не имеет представления о том, что такое — получить завтрак в постель, когда ты устала и у тебя все болит; каково чувствовать, когда такая прекрасная женщина, как Клодия, помогает тебе выглядеть по-королевски.

— Ну почему она не подождала, пока я отдохну, прежде чем просить меня жить у нее? — простонала Тереза.

— Это для тебя, — сказала Нэнси, — вопрос номер один.

Тори в это время тоже предалась размышлениям, которые отнюдь не были веселыми. Она медленно ехала по улицам, на которых, как она полагала, никто не должен был ее узнать, и наконец остановилась в тени одного из кленов у обочины.

Интересно, родители девушек, избранных королевами красоты, испытывают те же противоречивые чувства: гордость за своих дочерей, признанных умными и красивыми, и одновременно беспокойство о том, какое влияние окажет на них эта избранность?

Низкая лесть, которую они будут видеть со стороны своего окружения, может полностью поменять их восприятие жизни, заставить их ожидать низкопоклонства в будущем.

В какой-то степени лето в компании Клодии пойдет Терезе на пользу. После пребывания у нее в гостях у Терезы полностью рассеются иллюзии. Но это тоже может нанести ей ущерб, заставить ее болезненно воспринимать любое любезное предложение.

Услышав звук разбрызгивателя, Тори посмотрела на маленький дом на другой стороне улицы; осмотрелась по сторонам и поняла, что находится на краю Западной Террасы.

Клодия!

«Чего я хочу сильнее, чем блага Терезе? — спросила Тори саму себя. — Терезе, благодаря которой я путем серьезной борьбы поднялась из глубин отчаяния к свету счастья».

Сказочное «и после этого жили они счастливо» не подходит для реальной жизни. Так может быть в стране, где солнце светит двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят дней в году. Счастье приходит, когда встречаешь удары судьбы, ищешь вожделенную тень под палящим зноем, собираешь дрова для костра, который согреет в морозный день.

Ветер зашелестел газетой, лежащей поблизости, и Тори вновь подумала о той цене, которую платишь, когда в семье обитает представитель королевских кровей.

Тереза тем временем направлялась домой. Она сказала Нэнси, что хочет пройтись пешком, и та, услышав ее решение, посоветовала, чтобы она не торопилась.

— Клодия позвонит тебе, — пообещала Нэнси.

Придя домой, Тереза нашла миссис Томас в возбужденном состоянии.

— Клодия Гарт звонила, — сказала она. — Она спросила, не слишком ли ты огорчишься, если она отменит свое приглашение. Она только что получила известие, что у нее будет так много гостей с Востока, которые хотят побывать на фестивале, что она боится, что это будет слишком сильно беспокоить девушку, которой нужен хороший отдых. Что смешного? — строго спросила она.

— Просто я хочу есть, — уклончиво ответила Тереза.

После того как их тетя удалилась на одни из своих бесчисленных посиделок, Тереза, теперь оживленная и радостная, призналась Тори:

— Я чувствовала себя в тупике. Нэнси заставила меня принять решение в одиночку. Я вспомнила все, что слышала про Клодию, и то, как она важничала, пока меня не выбрали королевой, и я поняла — она хочет что-то выгадать от всего этого. Потом я начала думать о том огромном, пустом доме, о том, что мистер Эймс большую часть времени проводит в клубе, а Клодия все время в своем кругу, и меня прямо дрожь охватила. Но больше всего я испугалась того, что окажусь перед ней в долгу. Она будет дарить мне вещи, которые я не могу себе позволить, чтобы показать, какая она щедрая. Это меня испугало. — Тереза глубоко вздохнула. — Но как я могла отказаться, не обидев миссис Гарт? Я спросила об этом Нэнси. Она подумала с минуту и сказала, что мне надо идти домой, не торопиться и Клодия отменит приглашение еще до того, как я доберусь до дома. Так оно и получилось.

— Почему? — Тори нахмурилась.

— Королева-мать. Не вдовствующая королева, а королева-мать. Думаю, Нэнси позвонила ей и выступила с предложением написать статью про королеву-мать. Ты и я знаем, что Клодия вполне годится мне в матери, но она не хочет, чтобы кто-нибудь про это узнал.

— А Нэнси, — согласилась Тори, — должна была изложить это в такой деликатной форме, что никто не был бы обижен. О, милая моя, я чувствую такое облегчение.

Кухня наполнилась их смехом, и когда наступило время обсудить финансы, Тереза вдруг осознала, что не может одновременно работать и быть королевой. Однако они смотрели в будущее с оптимизмом.

— У нас есть облигации, — заверила ее Тори. — Мы справимся. Будь начеку, и тогда обязательно случится что-то хорошее для нас.

— Оптимистка. — Тереза взъерошила ее волосы. — А теперь время приходить в ужас, глядя на ярлычок с ценником. Мой костюм для церемонии вручения аттестатов. Не забудь, что это в ближайшее воскресенье.

Они подождали позднего выпуска теленовостей в одиннадцать часов.

— Неужели я выгляжу вот так? — воскликнула Тереза, когда председатель комитета по выборам королевы прикоснулся к ней жезлом. — Ой, мой огромный рот был так широко открыт. О, проклятая Беттили. — Ибо Беттили Бафф сорвалась со своего места на сцене, чтобы поцеловать потрясенную Терезу.

Впрочем, телеоператоры привыкли всю жизнь иметь дело с такими персонажами, как Беттили, и в следующий момент в кадре снова оказалась Тереза и счастливым голосом нараспев произнесла: «Ура, рыжей повезло!»

— Тор, заметь, что мы с Беттили в точности одного веса и с почти одинаковым телосложением. Со спины мы выглядим одинаково.

— Не для меня, — ответила Тори. — Я горжусь тобой, Тер, ты не расклеилась, как другие.

— К тому же я не ожидала, что меня выберут, поэтому я особо и не переживала. Люди просто не понимают, что такое — ждать день за днем, чтобы узнать, кто победил. На тебя все показывают пальцами, ребята в школе шутят.

— Тереза, почему ты не ожидала, что тебя выберут королевой?

Тереза задумалась на секунду.

— Не знаю. Может быть, потому, что другие девушки были уверены, что их родители устроят их победу.

— Другие могли догадаться о твоих настроениях?

— Возможно. Уж точно по моему поведению они никак не могли решить, будто я думаю, что выиграю. Ну ладно, Тори, что у тебя на уме? Выкладывай.

И Тори рассказала ей, что идут разговоры о том, будто ее выбрали потому, что ее родная сестра работает секретаршей менеджера Общественного благотворительного клуба.

— Ах вот что. — Тереза щелкнула пальцами. — Эти разговоры начала Беттили, а Клайд ее услышал и сказал, что как раз это и не позволит мне победить.

Тори была довольна. Она сомневалась в том, что Бафф попробует провернуть что-то еще, впрочем, если слухи уже пошли, они не повредят Терезе. Она внутренне уже справилась с ситуацией.

В воскресенье никакие собрания не проводились. У тех, кто не имел сыновей и дочерей, заканчивающих школу, были внуки или соседи. Их жены оснастили детей тугими воротничками, поясами и костюмами и сопроводили их на церковную проповедь по случаю окончания учебного года.

Данканы устроили вечеринку для класса Терезы в своем лагере, севернее Оукса. И Дэн, и Тори были приглашены и собирались появиться там несколько позже; перед тем они хотели побыть немного вместе.

Стоя в тени церковной колонны, Тори услышала пару дрожащих голосов.

— О, она до такой степени озабочена успехом своей сестры, что ждет кого-то более многообещающего.

— Я слышала совсем другое, — поправил второй голос. — Я слышала, что он сыт по горло такими отношениями, потому что она больше думает о своей сестре, чем о нем. Она практически отпихнула его прочь как раз в такой момент, когда она была ему нужна, лишь бы угодить своей избалованной сестрице.

— О, не надо, мама, — вмешался третий, мужской голос, — они оба слишком заняты фестивалем, чтобы думать о женитьбе. И ты сама с самого начала соглашалась с тем, что из Терезы получилась бы лучшая королева.

Через час после этого Дэн, внимательно вглядываясь в дорогу перед собой, внезапно спросил:

— Тори, как бы ты отнеслась к тому, чтобы мы на какое-то время отложили мысль о женитьбе?


Глава 16


— Что нам по-настоящему нужно, — сообщила вдруг Тори, — так это зеркало переднего вида.

— Что? — Дэн, который точно выбрал момент для своего признания, чуть не выехал на встречную полосу.

— У нас, — продолжила Тори, — состоялась профильная помолвка. Ты сделал предложение на скорости в шестьдесят пять миль в час, и все, что я могла видеть, — это очертания твоего подбородка. Теперь ты предлагаешь прямо противоположное, и я по-прежнему не имею возможности видеть, что в твоих глазах. Я уверена, что если бы нам было суждено пожениться немедленно, то пришлось бы учить два наших автомобиля ехать тандемом. Конечно, мы могли бы общаться посредством клаксонов, соорудить нашу особенную систему сигналов. Вроде как — четыре гудка означает, что я опоздаю на ужин, понимаешь?

— Виктория Элизабет Томас, если бы в пределах десяти миль было куда свернуть, я бы остановился и свернул вашу нежную шею.

— Только не на той скорости, с которой ты едешь, — возразила она. — Мое зеркало заднего вида сообщает, что недалеко позади нас едет патрульная машина. Может статься, что тебе придется отдохнуть в полицейском участке, если не сбавишь обороты. Могу я узнать, куда мы едем? — спросила Тори.

— Шоссе на нижнем побережье. Хочу побродить по лесу.

Тори кивнула. Ему была нужна перспектива, а ничто на свете лучше не показывает человеку, насколько он мал и ничтожен, чем гигантские секвойи.

Тори подождала, пока машина пронеслась под мостом, и они оказались на дороге, петлявшей через виноградники и ведущей к побережью.

— Отвечая на этот вопрос, скажу, — начала она, — это очень мило с твоей стороны, что ты заговорил на эту тему. Я пыталась набраться смелости, чтобы предложить то же самое.

— Почему? — выкрикнул Дэн.

— Я слышала, что подвожу тебя, когда ты особенно во мне нуждаешься, так как больше думаю о Терезе, чем о тебе.

— О, черт! — прорычал он в ответ.

— Но что скажешь ты?

— Полагаю, у тебя те же мотивы, что и у меня. Недостаточно долларов и здравого смысла. У меня закончилось и то и другое. Я знаю, ты рассчитывала на то, что Тереза будет работать этим летом. Будучи королевой, она работать не может. И в данный момент я не могу содержать вас обеих…

Они настолько углубились в рощу, что даже не слышали голосов резвящихся в парке детей.

Какое-то время они посидели молча за деревянным столиком; затем Дэн опустил голову и закрыл лицо ладонями.

— Тори, давай посмотрим в лицо фактам. Я расширил свой магазин слишком быстро, и толку от этого получилось слишком мало.

Большая часть оборудования стоит дорого и продается медленно. Я покупаю самое лучшее. Оно уходит, но когда это происходит, мне приходится приобретать замену. Будь я умнее, я бы брал товар на реализацию…

— Нет, — возразила Тори. — Если бы ты не начал дело в точности так, как ты это сделал, на нижнем этаже обосновалась бы другая фирма. Я знаю. У нас достаточный опыт, который убеждает, что тебя быстро бы вытеснили в маленькую лавку канцтоваров в каком-нибудь переулке. Но мне кажется, у тебя есть какой-то план?

— Я могу скооперироваться с кем-нибудь, привлечь капитал со стороны. Ко мне поступали предложения. И я испытывал искушение. Я иду по самому краю обрыва, и этот дурацкий фестиваль вот-вот столкнет меня.

По какой-то причине в сознании Тори всплыл коттедж на Западной Террасе. Клодия должна была знать о действительном финансовом положении Дэна. Ее отец был президентом сети независимых банков.

Тори откинулась назад и посмотрела вверх на крону дерева, под которым они сидели.

— Это дерево выросло без посторонней помощи, — заметила Тори. — Оно росло естественно, спокойно, инстинктивно завися от своего природного источника питания. Конечно, судьба сберегла его от фестиваля, из-за которого в лесу мог бы начаться пожар.

Фестиваль, рассудила она, вынудил прилагать чрезмерные усилия; Дэн перерабатывал, заседая на собраниях комитета, и на работе бывал усталым и недостаточно бдительным.

С моря подул ветер, и на столик посыпались маленькие конусовидные шишки.

— Что же тебя останавливает?

— Пожалуй, я боюсь потерять контроль, утратить целостность моего предприятия.

— Правильный ответ. — Тори встала и начала распаковывать корзинку. — Значит, мы поплывем туда, куда нас увлечет водоворот. — И она выложила неизбежного жареного цыпленка на бумажную тарелку.

— Тор, ты же все понимаешь, ведь правда? Я думаю, что люблю тебя сильнее, чем когда-либо, но я не могу рисковать твоим будущим. Мне нужно ясно видеть путь перед собой, чтобы способствовать твоему благополучию.

— Не знаю, от кого ты услышал эти слова, но сказано неплохо. Вот, поешь картофельного салата и расслабься.

Она прикусила губу, чтобы не добавить: «И передай ей мои поздравления». Она знала, что за всем этим стоит Клодия.

Тори захотелось почувствовать себя абсолютно несчастной, но это было невозможно; ее привычка к счастливому мировосприятию слишком сильно укоренилась в ней. В роще было прохладно и красиво, солнце посылало косые лучи через широкие древесные кроны. Такая изысканная естественная красота; зачем людям, всем Баффам этого мира, надо ее портить?

— Почему ты не ешь, Дэн?

— Я не голоден.

— А я очень даже голодна.

— Как ты можешь хотеть есть? — спросил Дэн. Тори чуть заметно улыбнулась.

— Мне говорили, что я не буду ходить, — тихо ответила она. Немного помолчав, она добавила: — Я отказываюсь принимать на веру вердикты других людей. Я жду, пока не появятся истинные ответы.

Других людей. Глядя на выражение его лица, Тори подумала, что его разум словно компьютер, которому не хватает энергии, чтобы он функционировал быстрее. И все-таки медленно и точно он суммировал данные.

— Тори! — Теперь его лицо осветилось улыбкой.

— Ну, так-то лучше, — заверила она Дэна. — Давай дадим нам шанс. Следующие три недели пройдут как в лихорадке. Я знаю, бывает так, когда кажется, что нам надо встретиться, и мы идем на свидание, хотя ты слишком усталый, чтобы получать от него удовольствие. А я вытаскиваю себя из дому только потому, что чувствую, что обязана тебе.

— Эй, — лицо Дэна теперь прямо-таки сияло, — давай будем считать, что наша помолвка не разорвана, а просто приостановлена.

Он вдруг обнаружил, что проголодался так же сильно, как Тори, а позже что он слишком сильно устал для того, чтобы ехать сразу обратно. Дэн поспал пару часов, и все это время Тори сидела, слушая, как лес поет свою колыбельную, и думала о будущем.

Клодия, чувствуя, будто все на мази и Дэна она гарантированно получит после фестиваля, будет меньше его беспокоить и, может быть, с большей осмотрительностью поведет себя в отношении Терезы.

Дэн проснулся, зевая.

— Я начинаю понимать миссис Креншоу, — сказал он. — Кто-то спросил, не ревнует ли она своего мужа к красивой девушке в его офисе. Она сказала, что нет. Она очень благодарна за то, что эта девушка рядом с ее мужем. Она отличный специалист по лечению язвенной болезни.

Когда они поехали обратно, Дэн с любопытством спросил, почему она разрешила ему спать, когда им надо так много всего обговорить.

— Тебе нужен был сон. Тебе и так приходится слишком много разговаривать. Мы вызовем Джипси из города. Она поймет.

Большая часть поездки домой прошла в такое время, когда водители обычно сомневаются — включать или не включать фары?

Время для разговоров было не подходящее, да и в общем-то что можно было сказать?

Дэн предложил остановиться, чтобы выпить кофе в придорожной закусочной. Они сидели за столиком и молча смотрели друг на друга. Может быть, подумала Тори, ей стоило позволить Дэну просто разорвать помолвку?

Она почувствовала пустоту внутри. Неделя за неделей проходили в ожидании будущего: новый дом, уют и счастье в нем вместе с Дэном. Теперь эта картинка вдруг померкла.

Когда они приехали, Дэн не стал сразу вылезать из машины.

— Тори… — начал он.

— Потом, — перебила она, выскользнула наружу и бросила через плечо: — До скорого.

Следующим утром она сидела в своем офисе, глядя на свою левую руку. Снимать с пальца кольцо, если ее помолвка приостановлена, или нет? Она не стала. Все внимание надо уделять работе, а это невозможно, если любопытные люди закидывают тебя вопросами.

Когда Тори вернулась домой, тетя сообщила, что Тереза, придя из школы, прямиком направилась в свою комнату.

— Если тебе интересно, она плакала.

Когда Тори вошла к ней, Тереза, словно механическая кукла, вышагивала взад и вперед перед высоким зеркалом.

— Клодия — она попросила называть ее Клодия, как будто мы подруги… В общем, она велела мне постоянно следить за походкой, поддерживать королевскую статность. Вот так.

Тори захихикала, и Тереза бросилась к ней на шею.

— Ведь мы обе видели английскую королеву по телевизору. И еще одну на Ривьере. Это были просто приятные женщины и очень естественные; величественные в истинном значении слова. О, проклятая Клодия. — Она плюхнулась в кресло и вытянула ноги.

— Как дела в школе?

— Ужасно. Шесть за и шесть против. Я точно говорю — если бы Мария не подняла руку на Беттили и не влепила ей по щеке, я бы сама заткнула ей рот, выбив передние зубы. А Клодия все приговаривает: «Девочки, девочки, помните, что вы из королевской семьи».

— Когда в следующий раз почувствуешь, что закипаешь, скажи сама себе: «Липучка для мух». И гляди веселей; скоро они успокоятся.

Она надеялась, что так и будет.

— Нэнси Эллиот попросила передать, чтобы ты позвонила и зашла к ней. Она хочет сказать тебе что-то важное. А еще звонила миссис Кантрелл и сказала, что должна с тобой поговорить сегодня.

Тори удивилась: она не могла представить себе, что могло быть нужно Нэнси, но насчет Ловении Кантрелл особых сомнений не было. Сразу после избрания Терезы королевой Тори сказала ей, что вынуждена отказаться от идеи с магазином подарков. Теперь, какие бы доводы ни высказала Ловения, она не могла принять ее предложение. У Тори больше не было права занимать тот угол в магазине Дэна.

— А самое плохое за весь день, — продолжала Тереза, — это то, что тетя Ирма решила устроить в доме косметический ремонт. Только представь, как раз в такое время. И, — она застонала, — ремонтники начинают с моей комнаты. Я просто умру.


Глава 17


— Когда будешь готова, сообщи мне, и я отойду в мир иной вместе с тобой, — сказала Тори в ответ на драматическое заявление Терезы.

Всякий раз, когда тете Ирме нечем было заняться, она принималась за косметический ремонт. А мучительнее всего было осознавать, что Тори сама подбросила ей эту мысль, сказав еще и о том, что ее возможные постояльцы могли бы сами выбрать цвета и декор по вкусу.

— Тори, ну почему вы с Дэном не поженились месяц назад, так что нам было бы хоть где спрятаться? Почему вам сейчас это не сделать?

Тори посмотрела на свою руку, и Тереза посмотрела в том же направлении.

— Ты по-прежнему носишь его кольцо. Тори, а было такое, что ты присматривалась к какому-то дому, а Клодия его купила? Она рассказывала кому-то, что была вынуждена сделать это, дабы уберечь двух милых молодых людей от катастрофической ошибки.

— Я и понятия не имела, что она считает меня милой, — сказала Тори.

— У этого дома, наверное, плохой фундамент или что-то еще, но если это так… ой… — Тереза осеклась. — Так вот что она имела в виду. Ну что ж, я делаю на тебя ставку.

— А что? — спросила Тори, и ее сестра поняла, что ей действительно нужно это знать.

— Скажу позже. Тетя Ирма зовет нас есть.

После обеда Тори отправилась к Нэнси Эллиот, раздумывая, почему Нэнси ей не позвонила.

Пройдя через узкую калитку к старому дому Нэнси, Тори начала разглядывать стоящие повсюду горшки с цветами, поблескивающие после вечернего полива.

— Усаживайся куда-нибудь, — окликнула ее Нэнси из дома. — Я приготовлю что-нибудь выпить.

Тори села в шезлонг, откинулась на спинку и позволила умиротворяющей атмосфере захватить себя.

— Вот, возьми, — сказала появившаяся Нэнси, пододвинула маленький столик со стаканами и села. — Сразу перейду к сути дела, — объявила она. — Сегодня пришел Луи Лоланд, чтобы изменить свое объявление. Он сказал, что утром со своей бригадой начинает делать ремонт в доме твоей тетки. Еще он добавил, что ему очень жаль, что приходится этим заниматься, ведь Терезе, так как она королева, нужен домашний уют в такое-то время. И тогда у меня родилась эгоистичная идея.

— Эгоистичная? У тебя?

— Хмм. Сегодня я бросила работу в «Курьере». Мы с Баффом столкнулись лбами. Я не стала ему уступать, так что он сказал, что газета должна остаться либо без меня, либо без его рекламы. Поскольку я все равно собиралась уйти из газеты в недалеком будущем, то решила воспользоваться моментом.

— Но, Нэнси, другие рекламодатели поддержали бы тебя.

— Знаю. Одни поддерживают, другие хотят выгнать, но ведь страдает газета. В общем, я хочу уехать на Аляску. Я уже давно мечтала туда попасть. Думаю пожить со своим двоюродным братом и его семьей по крайней мере до сентября, но я не могу уехать и оставить дом без присмотра. Тори, не могла бы ты присмотреть за садом, а главное, за собаками? Мне не хочется запирать их на псарне.

Тори улыбнулась:

— Я знаю, что Лови хочет уехать и не может этого сделать, пока учительницы, квартирующие у нее, не переедут в дом тети Ирмы. Это решает проблему. Но я настаиваю на плате.

— Это я должна платить тебе за полив сада и уход за собаками.

В Лейквилле снова должна была появиться своя газета, и, когда она появится, Нэнси будет работать в ней редактором. Город вырос достаточно, чтобы выпускать свою газету и поддерживать ту, которую печатают в столице штата.

Это хорошо. Теперь будут услышаны все Баффы и Креншоу, и население города само сможет решать, кому из них верить.

Тори побывала и у Ловении и, приехав домой, бросилась к Терезе делиться новостями.

Сначала она рассказала ей про дом Нэнси Эллиот, а когда сестра наконец успокоилась, — о новостях от Ловении.

— Я не могу этого понять. Практически никто, кроме Клодии, не знал, что я хочу купить ассортимент магазина подарков, однако какой-то человек не из нашего города приобрел его для меня и предоставляет мне пять лет на то, чтобы расплатиться. Что это за партнер у меня появился, я узнаю, когда приму товар.

И бог ты мой, как это все упростило. Джейни была вполне способна управляться с делами клуба, если тот будет работать в обычном режиме. После фестиваля дела вернутся в нормальное русло, и она, Тори, планирующая в это время уйти с работы, попросит Креншоу пообещать свою должность Джейни.

Теперь, даже если она не может отдать бизнес Дэну или арендовать у него торговую площадь, у нее будет чем заняться и чем зарабатывать на жизнь.

— Кто бы это мог быть? — вслух произнесла она и посмотрела на сестру, когда та заговорила:

— Помнишь, я говорила, что ставлю на тебя? Разве ты не вбивала мне в голову то, что нужно уметь ждать? Мол, жди, пока дела образуются и все выйдет хорошо. Ну вот, разве так и не вышло? Первоклассное жилье и бизнес миссис Кантрелл, и все за один вечер. Знаешь почему?

Тори покачала головой.

— Благодаря тебе и твоей привычке. Эта твоя привычка заразна, и когда люди ее подхватывают, они испытывают желание расплатиться с тобой за нее.

Тори радостно рассмеялась:

— Ужасно жаль, что я не могу побольше общаться с Баффами, правда?

Миссис Ирма Томас, сама того не замечая, тоже приобщилась к этой привычке Тори. Своим подругам она торжественно заявила, что у нее начинается «новый жизненный этап». Вместо школьницы, которая вечно где-то пропадает или сидит за учебниками, и Тори, постоянно занятой Дэном, у нее будет своя компания для общения.

«Кухонные привилегии» уходили вместе с комнатами, которые снимают учительницы. Это означало, что ей главным образом предстояло готовить завтрак, но миссис Томас нашла прекрасную женщину для того, чтобы «заниматься кухней и комнатами». И еще неподалеку было славное маленькое кафе, в котором ее постоялицы могли иной раз обедать.

Поскольку учительницы привыкли к камину миссис Кантрелл в зимнее время, Ирма решила топить свой и заказала дрова. Будет очень уютно сидеть возле него, смотря телевизор в хорошей компании. Зима предстоит особенно приятная, и именно теперь, когда она выполнила свой долг перед братом, проследив, чтобы его дочки выбрали свою дорогу в жизни.

Тори чувствовала, что выпуск Терезы из школы омрачался фестивалем. Подлинное значение этого события потерялось в ее ореоле славы первой красавицы.

— Можно я завтра просплю весь день? — спросила Тереза вечером.

— Да хоть два дня, — согласилась Тори. — Ты это заслужила.

Ей тоже предстояло отдохнуть в ближайший уик-энд — первый за последнее время уик-энд без Дэна. Правда, тут же она подумала и о другой стороне медали.

— По крайней мере, не придется выдерживать град вопросов от тети Ирмы.

Тереза, обдумывая свои планы, задала лишь один вопрос:

— Как у тебя с Дэном?

— Ты слышала выражение «прекращение огня»? Так вот, и у нас что-то типа этого.

— Понимаю. Свидания и заседания комитета не совмещаются. Скорей бы начинались эти «Динамичные дни»; после них мы сможем вернуться к нормальной жизни. Ты, по крайней мере, точно.

В воскресенье Тереза то исчезала из дому, то появлялась вновь, при каждом визите переодеваясь в новую одежду.

— Честное слово, Тор, это просто смешно. Показ мод одной манекенщицей. Я слышала, во время последней войны бытовало такое выражение: «Целесообразна ли эта миссия»? Знаешь, я бы хотела, чтобы кто-нибудь задал такой вопрос Клодии. Мой гардероб изнашивается еще задолго до коронации.

— Разве тебе не доставляет удовольствие такая демонстрация?

— Не уверена. В данный момент я все время думаю о том, как замечательно быть мужчиной. Почему мужчинам не надо переодеваться так часто, чтобы считаться comme il faut?

— Может быть, они слишком заняты оплачиванием счетов своих жен?

Тереза ушла, и Тори, теперь одетая в шорты и свитер, со взъерошенными волосами, рухнула в шезлонг во дворе.

До «Динамичных дней» две недели и четыре дня. Слава богу, у Терезы есть где отдохнуть. И для чего Клодия устроила такое шоу еще до фестиваля?

Думая о Клодии, Тори представляла ее с гигантской ложкой в руках, которой она размешивает людей в горшке и радуется тому, что ручку этой ложки держит только она одна.

К обычным обязанностям официальной компаньонки королевы праздника, как припоминала Тори, относилась забота о нарядах девушек; компаньонка должна была постоянно находиться рядом, но оставаться на заднем плане; также она сопровождала девушек во время поездок в другие города.

Однако у Клодии были идеи помасштабнее. В ближайший вечер намечалась вечеринка для принцесс и членов комитетов, которые должны были быть их кавалерами. Она сказала, что это нужно для того, чтобы девушки познакомились со своими сопровождающими на параде (как будто они не жили все в одном городе).

Конечно, женам приглашенных должен был очень понравиться сад Эймсов. Родители принцесс, по крайней мере некоторые из них, будут с удовольствием рассказывать, что были гостями Клодии Эймс Гарт.

Около калитки показалась тень, и в следующее мгновение в элегантно скроенном костюме сливочного цвета и соломенной шляпе перед Тори предстал Дэн.

— Почему ты не известила меня о том, что переехала? Я тебя еле отыскал. Почему ты не на вечеринке у Клодии?

— Не пригласили, — ответила она.

— Но тебя пригласили. Всех родителей… ну, я имею в виду, что ты легальный опекун избранной королевы, разве нет?

— У-гум-ммм, — согласилась она.

— Так много людей интересовалось тобой, что Клодия обратилась к этому блондинистому Адонису — Грехему, чтобы он привез тебя. Я зажал его в угол и сказал, что если уж кто-то и должен тебя сопровождать, то только я.

— Эй, не садись сюда в этом костюме. У него цвет, как у мороженого. Это что, твоя парадная униформа?

— Я отказываюсь принимать участие в шествии, но такие костюмы носят все местные мужчины из тех, кто состоит в комитетах.

Тори опытным взглядом оценила стоимость костюма.

— Обезьяны на веревочках, — пробормотала она.

— Что ты сказала?

Тори выпрямилась в шезлонге.

— Я сказала, что следующим летом для фестиваля костюмы будут выдавать напрокат. Такая одежда годится только для одного сезона. Подожди, я принесу для этого кресла покрывало.

Дэн плюхнулся в кресло так, словно ему подрубили ноги, а затем снова привстал:

— Ты разве не собираешься принарядиться?

— Я никуда не иду. И не потому, что меня не пригласили, а меня действительно никто не приглашал, а потому, что мне очень не нравится то, как устроен этот фестиваль.

Дэн на секунду задумался об этих словах.

— Выражаясь просто и ясно, — расшифровал он, — ты, благодаря своей должности, знаешь финансовый статус вовлеченных в него людей. Тебе известна цена участия для каждого человека, и ты либо не можешь, либо не хочешь увидеть выгоду от этого мероприятия.

— Как я знаю, то, что могло стать веселым фестивалем, который порадовал бы и наших жителей, и приезжих, стремительно превращается в дорогостоящий фарс, поскольку заправилы по-обезьяньи подражают большим городам и знаменитым фестивалям континента.

— Не спорю Ты права на все сто. Ох, как хорошо тут у тебя! Ты же знаешь, Тори, всегда, когда дела мои плохи, только ты мне можешь помочь.

Она подождала секунду и повторила его слова:

— Я могу помочь. Ну что ж, малыш, — она встала, — на этот раз сам перевязывай свою коленку. Мама не станет ее целовать, чтобы перестало болеть. Спокойной ночи.


Глава 18


Тори села на край кровати, слушая звук дверного звонка, легкие постукивания в дверь, взволнованный голос Дэна, приговаривавшего: «Тори, Тори, прошу тебя…»

Она вцепилась в матрас с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Попробуй здесь отыскать крупицу счастья, подумала она.

Дэн споткнулся о кошку, выходя со двора, и чертыхнулся вполголоса. Тори засмеялась. Да, возможно, в этот момент поводов для счастья не было, но она уберегала себя от будущего несчастья. После того как чувство обиды притупится, она будет видеть происходящее более ясно.

А когда все это началось? Дэн был полным хозяином своей жизни, пока не вернулась Клодия. Клодия, его соседка, которая превращала его юность в несчастье.

Но в жизни всегда будут властолюбивые Клодии и неугомонные Баффы. Взрослея, мы учимся иметь с ними дело.

Тори все еще никак не могла заснуть, когда пришла Тереза. Выглядела она очень уставшей.

— Ни одна нормальная работа не выматывает так, как роль избранной королевы, — посетовала она. — На нормальной работе у тебя обычно всего лишь один босс, которому надо угождать. И если этот босс слишком многого требует, то работу можно бросить.

Тереза упала в кресло и сбросила туфли.

— Ты и Дэн решили слинять? — со свойственной ей непосредственностью спросила она.

— С чего вдруг такой вопрос?

— Ну, люди подняли такой шум по поводу того, что тебя на вечеринке не было, что Клодия попробовала послать того смазливого молодого коммерсанта за тобой. Ты его знаешь — божий дар для старых дев. Только Дэн вызвался сделать это сам, уехал, да так и не вернулся. Вдовствующая королева чуть не свернула себе шею, высматривая его — не приехал ли. Она была недовольна.

— Если возникнет подходящий случай, — задумчиво сказала Тори, — передай ей, что он не пробыл здесь и десяти минут. Я полагаю, он, как и многие наши бизнесмены, нуждался в отдыхе. Как я знаю, завтра рано утром Дэну предстоит принять большую партию товара.

Тереза кивнула. Она непременно передаст. Она сыта по горло Клодией и Баффом, ощущая себя волчком, который раскручивают в двух направлениях.

Утром, когда Тори проснулась, у нее родились два решения. Воплощать первое она бросилась сразу же, как только пришла в офис.

— Джейни, я не желаю видеть Клодию Гарт ни при каких обстоятельствах. Я точно знаю, что она не пригласила меня на вчерашнюю вечеринку, а когда возник вопрос о том, где я, попыталась послать за мной кого-то. Приехал Дэн. Он пробыл у меня десять минут, но на вечеринку не вернулся. Сегодня у меня слишком много важной работы, чтобы подвергаться допросу с пристрастием.

— Можешь на меня рассчитывать. Более того, я буду следить за стоянкой перед тем, как ты уйдешь в полдень, чтобы она не смогла тебя подкараулить.

Тори поцеловала Джейни в широкий лоб.

— Джейни, ну что бы я без тебя делала? Здесь, с тобой, я чувствую себя в полной безопасности.

Тори направилась прямиком в банк к своему личному сейфу. Оттуда она достала свои облигации, в уме прикидывая их нынешнюю стоимость. Сколько обналичить?

Внезапно она бросила их назад в сейф, заперла его, улыбнулась охраннику и вышла на улицу.

Она пыталась жить завтрашним днем. Облигации останутся там же, где лежат, на случай, если действительно понадобятся. Расходы Тори и Терезы снизились с того момента, как они покинули дом тети, так что облигации могут пока полежать в сейфе.

Вернувшись на работу, Тори застала в своем кабинете Ловению Кантрелл.

— Тори, — без предисловий начала Ловения, — сегодня в полдень у меня был Дэн. Он пытался купить ассортимент магазина подарков. Я подумала, что ты не сказала ему, что товар предназначен тебе. Тори, уж не допускаешь ли ты того, что кто-то пытается разрушить вашу помолвку?

— Нет. — Тори покачала головой. — Никто не может ее разрушить, если только не позволить ему это сделать. Постоянно будет кто-то или что-то, но ситуация всегда зависит только от тебя самого.

— Ты слишком молода, чтобы это знать, — возразила Ловения.

— Просто мне повезло. Я провела много времени, находясь наедине с собственными мыслями. С моей стороны не будет нетактичным, если я спрошу, что ты ответила Дэну?

— Я сказала ему только то, что могла сказать. Я поклялась не рассказывать это никому, кроме тебя. Я сообщила ему, что товар приобрел человек из другого города. Я сворачиваю свое дело в субботний фестивальный вечер.

Шагая по улице в тот вечер, Тори размышляла о том, как можно быть счастливой, когда вокруг рушится весь мир. Если раньше у Дэна не было денег на приобретение товара, то их предоставила Клодия? Или Эймс по просьбе Клодии?

Но ее мир рушился и раньше, ведь так?

Внезапно Тори рассмеялась. Она не могла удержаться, хоть ей было и неловко, — Г.И. Бафф в великолепном костюме сливочного цвета и соломенной шляпе набекрень гордо вышагивал по улице, только что выйдя из фотоателье.

Он остановился, чтобы ослабить ремень, вздохнул с облегчением и зашагал дальше.

Они все такие смешные, словно орава мальчишек; большинство из них не желают выполнять то, чего от них требуют, и все же они уступают главарю, боясь проявить нежелание содействовать даже при том, что могут прогореть.

Неужели люди других наций в той же степени жаждут личной популярности?

Интересно.

Нэнси, которая описывала в статьях судебные поединки в крупных городах, говорила, что отношение к жизни у преступников такое же. Они борются за место в лучах славы. Видя, что их «песенка спета», они стремились к тому, чтобы окружающие по достоинству оценили совершенные ими поступки, как действия более радикальные и более смелые, чем те, что совершают их соплеменники.

Тереза, оказавшаяся уже дома, выглядела совсем не по-королевски. Одетая в старую рубаху и шорты, она только что закончила поливать цветы во дворе. В тени был поставлен столик. Из кухни неслись аппетитные ароматы.

— Сегодня у меня свободный вечер, — сообщила она. — Миссис Гарт решила, что этого требуют мои нервы. Сегодня я оговорилась и назвала ее королевой-матерью. Она чуть не взорвалась! Всем, кто мог это слышать, она принялась объяснять, что она всего лишь официальная сопровождающая компаньонка, выбранная благодаря своему широкому опыту заграничных поездок.

— А что послужило причиной такой оговорки? — поинтересовалась Тори, поскольку знала, что причина имелась.

— Она задавала неподобающие компаньонке вопросы, например, не разорвал ли Дэн помолвку с тобой.

Тори поморщилась.

— Ну, тогда я округлила глаза и спрашиваю: «Как это могло вам прийти в голову?» Она так занервничала, что принялась кричать на девушек. Но они все время болтали, сбившись в кучку, и так шумели, что не слышали ее. И наконец, я повысила голос и сказала: «Девушки, королева-мать просит вашего внимания».

Тори расхохоталась.

— Как ты можешь смеяться?! — воскликнула Тереза. — Все кругом огрызаются друг на друга, а потом понимают, что творят, и стараются все загладить. Это вконец расшатывает нервы, а тебе смешно.

— В этом и заключается самое смешное: в отсутствии перспективы.

— Ну ладно. — Тереза уперла руки в бока, слегка расставила ноги и вызывающе вздернула подбородок. — Как бы ты поступала, если бы была одним из бизнесменов или…

— Я надеюсь, — и в голосе Тори прозвучала легкая нотка грусти, — что обладаю достаточной силой характера, чтобы отказаться следовать за плохим лидером. А если бы я была на твоем месте, то поступала бы в точности так, как поступаешь ты, но с другим внутренним отношением к происходящему.

— Переведи, — приказала Тереза.

— Воспринимала бы фестиваль и свое участие в нем как кратковременный инцидент, а не альфу и омегу всей моей жизни. Считай, Тереза, что это развлечение, и все события будут казаться тебе приятнее.

— Ну, теперь я в состоянии поесть собственной стряпни. Иди умывайся. Сегодня я приготовила лодочки с томатным соусом.

Лодочки, как увидела Тори, представляли собой фаршированные зеленые перцы, плывущие по красному морю из соуса.

Трапеза придала ей сил для вечернего собрания парадного комитета, которое, как она боялась, могло стать бунтом бизнесменов.

Креншоу содрогался всякий раз, когда упоминал об этом собрании. Следовало ожидать неизбежной грызни из-за схемы проведения церемонии. Хотя комитет пригласил несколько оркестров из соседних городков, для сопровождения каждой движущейся платформы музыкантов не хватало, да если бы и хватало, сопровождать каждую платформу они не смогли бы, ибо поднялась бы страшная какофония.

Парадный комитет разработал классификацию, распределив все платформы в алфавитном порядке и присовокупив каждую к соответствующей секции. Но в то время как металлургическая компания «Атлас айрон уоркс» могла радоваться первой позиции в своей секции, компания «Транс-Америкэн трифт стоун» (во главе с Баффом) разразилась протестами из-за того, что в своей секции оказалась последней. — Заседание комитета! — хрипло прокричал Креншоу, когда он и Тори пробирались сквозь беспокойную толпу в гостиничном фойе. — Ну и бедлам. Возможно, нам стоило предупредить полицейский спецотряд.

Тори краем глаза заметила Дэна, сидевшего на диване в окружении группы молодых бизнесменов. Все они о чем-то серьезно беседовали.

Затем объявили о начале заседания, и все устремились в просторный зал, чтобы расположиться за длинным столом. И заседание началось.

Первым взял слово Г.И. Бафф.

— Я категорически возражаю против того, как сформирован парад. Я посещал сиэтлский фестиваль, я побывал на фестивале в Портленде…

— Мистер Бафф, — со своего места поднялся Дэн, — вы пытаетесь сравнить усилия молодого города с населением в пятьдесят тысяч с фестивалями крупных городов, население которых составляет сотни тысяч жителей, да и фестивали в них проводятся уже пятьдесят лет. То, что вы предлагаете, сделать невозможно.

— Я говорю, что так будет сделано! — И кулак Баффа обрушился на стол.

— А я, — глаза Дэна сверкали, — заявляю, что у нас не монархия. Я представляю молодых бизнесменов. Мы отказываемся рисковать состоянием во имя грандиозных мечтаний единственного человека!

— Господин председатель! — Кулак Баффа снова грохнул по столу.

— Вот здесь у меня, — молодой поверенный в делах передал ему сложенный лист бумаги, — счет за последний из гостиничных столов, которые вы сломали. Будьте любезны, оплатите его.


Глава 19


— Джентльмены, джентльмены! — запротестовал Мелтон Креншоу, принявшись в свою очередь стучать по столу.

Но казалось, ни одного джентльмена в помещении не было; тут находились только соперничающие группировки, одна из которых уменьшалась с каждой минутой по мере того, как ее члены переходили на другую сторону.

— Давайте я попробую, — прошептала Тори и, получив от Креншоу в ответ кивок, встала и прокричала: — Джентльмены!

И все повернули головы в ее сторону.

— Вы ведете себя так, что стенографу практически невозможно заносить на бумагу индивидуальные выступления каждого. Не будете ли вы любезны сесть? Мистер Креншоу предоставляет по пять минут каждому выступающему.

Мистер Бафф не стал садиться. Он был твердо намерен выступить первым.

Креншоу оборвал его, как раз когда он вошел в раж.

— Пять минут, — сказал он.

— Но я не закончил, — начал Бафф, затем увидел, что Тори записывает слова обоих, и, признав свое временное поражение, уступил.

Со своего стула встал молодой менеджер по продажам корпорации «Ральстон фрутс».

— Я полагаю, все остальные согласны с Дэном Морганом. Мы не возражаем против того, чтобы он выступил от нашего имени.

Тори взглянула на Дэна — он сидел с серьезным и решительным видом — и быстро принялась стенографировать, стараясь не упустить ни одного слова.

Дэн уверенно заговорил:

— Наше отношение ведет к тому, что общее празднество превращается во вражду. В наших попытках по-обезьяньи подражать крупным и много лет назад организованным фестивалям мы лишаем сами себя всякой выгоды. Я говорю не только о финансах. Но подумайте вот о чем. Что желают показать жители Лейквилля приезжим, привлеченным нашими «Динамичными днями»? Грязное белье, развешанное на всеобщее обозрение? Или результат спокойной совместной работы, который покажет им, что Лейквилль — это место, в котором неплохо поселиться; работать или в предприятия которого можно инвестировать деньги? Вместо истерики давайте обратимся к здравому смыслу.

Когда он подвел итог своему выступлению, кто-то быстро встал, чтобы заявить о согласии с тем порядком парада, который предложил на рассмотрение комитет. Несогласных оказалось всего пятеро. Тори добросовестно записывала слова всех говоривших; затем поступило предложение устроить повторное заседание.

При голосовании это предложение не прошло. Послышались какие-то звуки со стороны дверей, и Клодия Гарт, старательно привлекая внимание всех присутствующих, вошла в зал.

— Убегайте, — прошептал Креншоу, и Тори охотно выскользнула через запасной выход.

Но перед тем как выйти, она успела расслышать возглас Клодии:

— О, не говорите мне, что я опоздала. Я устроила для королевского двора небольшой торжественный обед для тренировки. Непривилегированным очень полезно знать, как следует вести себя на людях.

Тори поспешила домой. Конечно, услышав, что сказала Клодия, она приготовилась увидеть Терезу разозленной, но пока перед ней стоял яркий образ Дэна, набравшегося смелости возглавить восстание независимых бизнесменов.

Тереза была дома. Клодия сама подбросила ее домой на машине по пути из ресторана «Лейкшор» в Оуксе.

— Тор, что значит такое высказывание: «На сцену, Прунелла»? — неожиданно спросила Тереза.

Тори устало села.

— Что?

— Ну, такие слова произнесла Джипси, из-за чего мероприятие и прекратилось. Клодия учила меня, как вести себя перед толпой, объясняла, помимо прочего, как правильно есть. Сил никаких не было терпеть ее постоянные придирки, типа «о нет, не так; вот, как надо». Я уж чуть было не взорвалась, но тут пришла Джипси и сказала это. Я как раз смотрела в тот момент на Клодию. Она дернулась и побелела как простыня. Но все, чего хотела Джипси, — это назначить время для окончательной примерки платьев для нас, девушек. С Клодией она, в сущности, не разговаривала.

Тори замялась. Она знала, что Джипси некогда предупреждала Клодию, чтобы та не повторила своей ошибки в отношении Прунеллы. 

Намек, что она сама встанет на защиту Терезы, если будет необходимо.

Однако пугать Терезу прошлыми кознями Клодии Тори совсем не хотелось.

— Это театральный термин, что значит — займись делом, прекрати болтать, выходи «на сцену».

— А-а. Она опоздала на собрание?

— А что?

— Ну, она сказала, что ей надо торопиться, но она все медлила, то и дело смотрела на часы, а потом утащила меня прочь.

— Она пришла, как раз когда собрание закончилось. Тереза, — Тори с наслаждением потянулась, — ты понимаешь, что осталось всего четыре дня до большого парада, коронации и всего остального?

— И какое же будет облегчение, когда это все закончится! Не думаю, что я полюблю каждую минуту фестиваля, но подозреваю, что после того, как он закончится, я буду думать о нем с большим удовольствием, чем в те дни, пока он будет идти.

Выключив свет, Тереза сонным голосом признала, что дела обстоят лучше. Теперь суматоха по поводу выбора королевы улеглась, и девушки согласились довольствоваться ролью принцесс, кроме Беттили, которая по-прежнему злилась.

Сестры обсуждали каникулы, которые предстояли после фестиваля. Тереза не возражала против того, чтобы позагорать на пляже возле усадьбы Данканов в те дни, когда не будет разъезжать вместе с Клодией в качестве королевы.

— Хотя я чувствую себя виноватой из-за того, что не работаю этим летом, — заключила она.

— Не стоит. Пока что мне не пришлось обналичивать ни одну из облигаций. Получай удовольствие от жизни.

Тори получала удовольствие от жизни в тишине ночи, представляя себе Дэна таким, каким, как она знала, он мог быть. Это было как рассматривание фотографии, напечатанной с очень качественного негатива. Даже при том, что она уступила его Клодии, Тори чувствовала, что он сумеет оставаться самим собой.

Каким-то образом дни стремительно пролетели один за другим. Джейни и Тори сбивались с ног, выручая Креншоу в его хлопотах.

— Он такой славный человек, — сказала Джейни. — Проблема в том, что он старается поладить со всеми и из-за этого разрывается на куски.

Тори сомневалась в том, что в ночь перед парадом в честь открытия фестиваля в Лейквилле хоть кто-то спал. Атмосферу здорово оживляли приехавшие оркестры. Взрослые музыканты проводили джем-сейшны; молодежь самозабвенно репетировала, чтобы достойно соперничать с другими коллективами.

Движение по трассе зоны отдыха было очень оживленным; машин было гораздо больше, чем обычно, как узнали члены Общественного благотворительного клуба, и потому вызвали дополнительное подразделение патрульных машин, чтобы не допустить заторов.

Тори вместе с Терезой сходила посмотреть на автоплатформу, на которой той предстояло ехать.

Даже в полумраке гаража Генри Грина платформа выглядела красиво. Ее медное покрытие поблескивало под светильниками; на следующий день трон королевы наверняка будет ярко сиять под солнцем.

Наверху помещался трон. Чуть ниже располагалось сиденье, предназначенное для вдовствующей королевы, и еще одно для принца-консорта. На нижнем ярусе стояли круглые табуреты для принцесс и их кавалеров.

Когда они вернулись домой, Тереза показала Тори какую-то капсулу:

— Это успокоительное. Клодия каждой из нас раздала по такой штуке, чтобы мы сегодня отдохнули.

Тори ничего не сказала по этому поводу. Она еле удержалась от того, чтобы выхватить таблетку из рук Терезы.

— Когда-то, — вспомнила Тереза, — ты говорила, что класть в рот можно только то, что прописал доктор или предложил кто-то, кому полностью доверяешь. Так что… пей на здоровье.

Она угостила капсулой кухонную раковину, и Тори улыбнулась.

Этой ночью заснуть им обеим так и не удалось, а когда наступил рассвет, Тереза пришла к Тори со скорбными стенаниями:

— Ты только посмотри на это небо. А в прогнозе погоды сказали всего лишь «возможность дождей в горах».

— Может быть, тучи услышали эти слова и сейчас направляются в горы, — попробовала успокоить ее Тори.

Тереза спросила, обязательно ли ей завтракать, потому что есть она не может. Возможно, позже она выпьет кофе и съест сладкую булочку, пока ей будут делать прическу. Однако, проходя в какой-то момент мимо Тори, которая заставляла себя есть яйца вкрутую, тост и выпить кофе, Тереза рассеянно присоединилась к сестре.

— На стадионе будет доктор Энджел, — заметила Тори, — так что, если кому-нибудь вздумается упасть в обморок, он поставит на ноги.

— Уф, какое облегчение. Теперь я знаю, что никто из нас не упадет.

— Ах да, дорогая, если посмотришь на трибуну и не увидишь меня, не волнуйся. Там должен быть Креншоу. Мне, возможно, придется остаться в офисе. Впрочем, парад я посмотрю. На Парк-сквер всегда найдется местечко, куда можно втиснуться.

Позже Тори обрадовалась, что предупредила сестру. Креншоу, пришедший в офис рано, принялся жаловаться:

— Совершенно очевидно, Тори, Сэдлик наверняка приедет. Я должен быть на поле, без меня на этом параде никак обойтись не могут. Вы можете остаться здесь? Не слишком ли это большая просьба, если вам не придется посмотреть коронацию вашей сестры?

— Вовсе нет. Ведь под рукой телевизор.

Ей надлежало либо удержать Сэдлика в офисе, либо вывести на улицу, в зависимости от времени его прибытия.

— Эта распроклятая погода, — ворчал Креншоу, пытаясь отыскать шляпу, которую он держал в руке.

— Позаботиться о погоде надо было поручить Баффу, — сказала ему Тори. — Он бы обработал прогнозиста так, что тот предоставил бы такую погоду, какую ему велели.

И Креншоу, смеясь, ушел.

Тори и Джейни непрерывно отвечали на телефонные звонки; помимо прочего, многих беспокоила какая-то недостающая автоплатформа, а также возникшие в последнюю минуту препирательства по поводу расположения мест в ходе парада.

Ну а потом наступила тишина. Это означало, что церемония коронации уже прошла и парад вовсю идет.

— Ну, беги, — сказала Джейни. — Я присмотрю за хозяйством.

Тори потихоньку втиснулась в ряды наблюдателей недалеко от офиса. Ага, впереди шли всадники; их лошади танцевали под музыку, исполняемую оркестром позади них. А следом бодро вышагивала «гвардия» в кремовых фланелевых костюмах.

Тори слегка улыбнулась. Г.И. Бафф был, как всегда, на первом плане. Не обратить внимание на его красное потное лицо было невозможно. Он то и дело бросал сердитые взгляды на хмурое небо.

Тори вытянула шею. Школьный оркестр. Когда он приблизился, она неосознанно принялась рукоплескать. Темная кожа капельмейстера блестела, его белые зубы сверкали в радостной улыбке, а длинное стройное тело двигалось в ритм музыки.

А позади, точно солнце, пробившееся между облаков, двигалась платформа королевы праздника.

Что-то сверкнуло, и послышалось сердитое рокотание. Зрители инстинктивно посмотрели на небо. Этот грохот вовсе не производился грузовиками-платформами, а был предвестником грозы.

— О, хоть бы они добрались до укрытия, — прошептала Тори.

Платформа оказалась справа от нее, уже совсем близко. Тори с огромным интересом посмотрела на ее верх.

— О нет! — громко воскликнула она.

— Что-то случилось, мисс Тори?

Она смутно поняла, что рядом с ней мистер Сэдлик. Тори вялым движением показала на трон:

— Моя сестра… Это ведь она была королевой. Там не она. Беттили Бафф!

На плоском лице Беттили Бафф застыла улыбка неподдельного триумфа.

Тори быстро осмотрела остальных девушек, сидящих на платформе. Терезы среди них не было.

Она подалась вперед, и ее заметила Мария Делани.

— Тори, — закричала она, — идите домой! Тереза там, вся зеленая.


Глава 20


Немая сцена так и стояла у нее перед глазами, словно прошла не секунда, а несколько часов. За этот период Тори мысленно сфотографировала лица каждого человека на платформе, начиная с хмуро выглядевшего Клайда, который был принцем-консортом, до Клодии, изо всех сил старавшейся выглядеть по-королевски.

— Я должна найти Терезу!

— Можно мы пойдем с вами? — Сара и ее отец, казалось, произнесли это хором. — Возможно, мы чем-нибудь поможем.

— Будьте любезны… — ответила Тори, — здесь недалеко, пешком дойдем быстрее, чем на машине.

Подходя к дому Нэнси, они замедлили шаг. Когда они приблизились к двери, та распахнулась.

— Красивое создание, — процитировала Тереза, — это радость навсегда. Тор, какое слово является антонимом слова «радость»? Я — как раз оно и есть!

Тори пришлось удержаться от того, чтобы сжать сестру в объятиях и разразиться слезами. Кожа Терезы была зеленого цвета.

— Я слышала о людях, которые приобретали этот цвет от морской болезни. Что с тобой случилось?

— Очень приятно вас видеть, мистер Сэдлик. Сара, я ужасно рада, что ты здесь. Заходите же, а то промокнете под дождем. Знаешь, Тори, насчет ответа на твой вопрос: я думаю, что кто-то позеленел от зависти и окатил меня ею. Как бы то ни было, меня окатили.

— Как? — быстро спросил мистер Сэдлик.

— Я была готова надеть праздничное платье, когда вошла женщина и начала болтать на французском, но слишком быстро, чтобы я поняла. Я подумала, что ее послали, чтобы она превратила мою прическу в медную чашу с огоньками. У нее была какая-то бутылочка, которой она все время трясла; потом она начала наносить жидкость. Только она потекла по моему лицу, так же как и по волосам, и я начала зеленеть. Тогда-то я и закричала.

— Одну минуту. Позвольте. — Мистер Сэдлик подошел ближе и принюхался. — Большую часть жидкости смыли, — сказал он.

— О, все вокруг кинулись смывать ее с меня. Удивительно, что у меня еще остались волосы на голове. Как вы догадались?

— Химикаты — моя работа. А эта женщина, она больше ничего не сделала?

Тереза с серьезным видом покачала головой:

— У меня такое ощущение, словно она улетучилась, как дымовое облачко. Только я одна ее и видела. Некоторые не верят в то, что она существует. Они думают, будто я сама сделала какую-то глупость, которая вышла мне боком.

— Где находилась Клодия все это время?

— Думаю, она наводила красоту, — сообщила Тереза. — Я слышала, одна из наших гримерш сказала, что, мол, только свежевание могло придать ей такую внешность, какой она добивалась, — как у семнадцатилетней.

Мистер Сэдлик писал что-то в записной книжке; он вырвал страничку и протянул ее своей дочери:

— Если ты принесешь это из ближайшей аптеки, мы сможем в какой-то степени ослабить этот цвет. Я могу послать за париком.

— Но я не королева, мистер Сэдлик. Беттили Бафф официально коронована. Видите ли, она такого же роста, как я, и мое платье ей подошло, так что им пришлось выбрать ее. Джипси не хотела, но я настояла. Мы не могли заставлять ждать тысячи людей.

Мистер Сэдлик с любопытством посмотрел на Терезу, после чего обратился к Тори:

— Редкое отношение. Примите мои поздравления.

Тори улыбнулась ему:

— Это — Тереза, такая, как она есть, мистер Сэдлик. Я еще больше ей горжусь, чем гордилась бы, увидев, как ее коронуют даже на самом грандиозном из фестивалей.

Тори приготовила кофе и сандвичи к тому времени, как вернулась Сара.

— Льет как из ведра, — сообщила она взволнованным голосом, — а машина с троном застряла. Принцессы со своими принцами смогли сойти и спрятаться, но королева с королевой-матерью не могут. Что-то сломалось. Они сидят там промокшие, хотя теперь им уже принесли зонты.

Вдруг Тори едва не поперхнулась кофе.

— Тереза, вот бы ты их видела. Сверкнула молния, грянул гром, и дождь как хлынет! Беттили сидела с открытым ртом, а у Клодии был такой вид, словно она говорила «да как вы смеете». Если бы я не волновалась так сильно о тебе, то я бы захохотала. Мистер Сэдлик, я понимаю, что это нехорошо, но вы не знаете, чему эти двое подвергали королеву и ее двор. Для Терезы это был замечательный опыт. Отныне я сомневаюсь, что хоть что-нибудь способно вывести ее из равновесия.

А затем она вспомнила, что должна была предупредить Эймса о присутствии Сэдликов. А если этого не сделать, пострадает Сара. Клодия может выболтать ей то, что не следует.

Сэдлик, казалось, угадал ее мысли, почувствовал ее испуг. Он с пафосом сказал:

— Мы с сожалением отклонили приглашение мистера Эймса, посланное телеграммой в мой офис. К этому моменту он уже должен получить ответ. Мы решили, что для нас желательно быть, если можно так выразиться, менее доступными. — Затем он добавил: — Для общественных мероприятий.

И действительно, они вновь зарегистрировались в знакомом им старом отеле.

— Будет ли обед с нами чересчур общественным мероприятием? — спросила Тори.

— Это будет благом для наших желудков, — сказала Сара.

Сара, снабженная инструкциями о том, как воспользоваться веществами, которые она купила, помогла Терезе вернуть ее прежний цвет лица, после чего на кожу Терезы нанесли смягчающее средство. Мистер Сэдлик сообщил, что ее волосы потускнеют и будут топорщиться какое-то время, и посоветовал постричься коротко.

— По крайней мере, вы убрали это с моей кожи, — вздохнула Тереза. — Пожалуй, о ней я жалела еще больше, чем о волосах. Но разве не обернулась вся эта выходка полным фиаско?

Удовлетворенный проделанной процедурой, Сэдлик отправился в отель, а Тори позаботилась о приготовлении обеда, подумав о том, хорошо ли оставлять Сару с Терезой, ведь это может всего лишь отодвинуть на более поздний срок ее неизбежный приступ горького уныния.

К тому времени, как гости пришли, дождь прекратился, и на умытом дворике мистер Сэдлик, Сара, Тереза и Тори сели за обед. Тори приготовила куриное блюдо под названием галльо-эн-чича, и мистер Сэдлик сказал, что ничего вкуснее он не пробовал.

Он говорил, что предпочитает американский вариант этого блюда испанскому, когда послышался визг автомобильных шин. Через мгновение Дэн — без шляпы и с расстегнутым воротником — вбежал во двор.

Он поприветствовал гостей, улыбнулся Тори и обратился к Терезе:

— Вот. — Он взмахнул целлофановым пакетом. — Это нам доставили на самолете из Лос-Анджелеса. Я бы прибыл сюда раньше, да самолет из-за погоды задержался; гроза перешла на юг.

— Но что это? — спросила Тереза.

— Парик, цвет которого в точности соответствует цвету твоих волос. Разве тебе не звонила Клодия? Разве ты не знаешь, что снова принимаешь на себя роль королевы на сегодняшнем вечернем банкете? Тори…

— Дэн, лучше начни сначала. Не считая Джипси, некоторых девушек и мистера Креншоу, не звонил никто. От Клодии мы ничего не слышали. Наверное, она утонула.

— Утонула? А, ливень. Она под него попала?

Мало-помалу они вытянули из него всю информацию и узнали, что Джипси немедленно сообщила руководителям клуба, что Тереза — жертва чьей-то плохой шутки — не сможет появиться на коронации и на параде. Джипси предложила использовать парик, и Дэн вызвался отправиться за ним.

Он доехал до самого Сан-Франциско, по дороге то и дело звоня по телефону и узнавая, что в тех заведениях, что были открыты, не было именно того парика, который нужен. Кто-то перезвонил в Лос-Анджелес. Был зафрахтован самолет, и Дэн вернулся обратно в столицу графства, чтобы встретить самолет и парик.

— Дэн, — мягко заговорила Тори, — Беттили Бафф формально короновали. Кто-то сообщил, что Тереза Томас нездорова, и мисс Бафф с радостью приняла от нее скипетр. Церемония уже состоялась, Дэн, Беттили — официальная королева фестиваля.

Какое-то время он бродил взад и вперед по двору.

— Так оставлять это дело нам ни в коем случае нельзя, — заявил он. — Тереза, расскажи мне в точности, что случилось.

Девушка, смеясь, рассказала:

— Вначале я подумала, что умру неестественной смертью, возможно, выйду и брошусь под колеса платформы. А потом подумала, какой дурой буду тогда выглядеть, и меня разобрал смех. Я ведь была в одном белье, потому что им пришлось снять с меня практически все, чтобы одеть Беттили. Некоторые из девушек хотели помочь, но ничего особенного они сделать не могли. Их вызвали и велели занять места на платформе. Но одна девушка откопала в душевой старый халат. И вот в нем-то, мои дорогие, я и пробиралась домой. Никогда не чувствовала себя так гадко! Честное слово, я умерла тысячью смертей. Я страдала. Я, королева, плачу зелеными слезами в боковых переулках.

— Но ты пойдешь на банкет?

Тереза нахмурилась:

— Нет. Я больше не хочу никого из них видеть.

Все молчали. Тереза переводила взгляд с одного на другого, но видела лишь пустые, лишенные сочувствия лица.

— Ну а с какой стати мне туда идти? — вспыхнула она.

И вновь ответом ей было молчание.

— Ах, ладно. — Она вздохнула. — Наверное, я должна пойти. Я пойду просто как Тереза Томас, в парике, и буду сидеть, а все будут думать… — И тут ее лицо осветилось. — Но так думать не будут. Я им не позволю. Я пойду туда и отлично проведу время. Кто-нибудь из вас пойдет со мной?

— Мы все с удовольствием к тебе присоединимся, — сказал мистер Сэдлик. — Дэн, я полагаю, нам также желательно переодеться.

— Действительно, но у меня есть одно дело. Я сегодня кое-что слышал по радио. Если буду действовать быстро, то сумею застать ребят в «Курьере» и заставить их передать эту историю правильно. Хотите послушать, как я буду разговаривать?

У Нэнси имелась прямая телефонная линия, связывавшая ее с редакцией «Курьера», которую еще не отключили. Все собрались вокруг Дэна, когда тот потребовал к трубке ответственного редактора.

— Но это сообщение у нас уже готово к печати, — раздраженно запротестовал тот.

— Меня не волнует, даже если вы его уже напечатали, и вам придется уничтожить тираж. Вы напечатаете истинное сообщение, или, я вам обещаю, от вас отвернутся не только все коммерсанты Лейквилля, но и все подписчики. Подумайте, что будет тогда с вашей газетой.

Он попросил, чтобы ему прочитали уже готовую заметку, точнее, ту ее часть, где рассказывалось о королеве.

Редактор послушно прочитал то, что от него потребовали, и добавил:

— Об этом по телефону сообщил Г.И. Бафф.

— В какое время? — резко спросил Дэн.

— В час дня.

Дэн повернулся к Терезе:

— Сколько было времени, когда та женщина испортила тебе волосы?

— Это было ровно в час тридцать.

— Все ясно. — Дэн снова заговорил в телефонную трубку: — Ваш добрый приятель с большим рекламным бюджетом позвонил вам за полчаса до того, как некая парикмахерша со странным подходом к делу явилась, чтобы погубить внешность избранной королевы. Так и знайте.

Послышалось недовольное ворчание:

— Мы не можем это напечатать без доказательства.

Тереза пролезла вперед и попросила трубку.

— Мистер Эннис, — начала она, — это Тереза. Я не хотела бы, чтобы вы это напечатали. Я хочу сказать, что мистер Бафф — это всего лишь один человек. В Лейквилле есть сотни прекрасных людей. Нельзя, чтобы из-за него страдало имя нашего города. Не могли бы вы просто сообщить, что в последний момент «кто-то сыграл скверную шутку над избранной королевой»? Что? Да, из-за временной несостыковки мы вполне уверены, что это мистер Бафф устроил мое разжалование. Он был страшно разозлен тем, что королевой назвали не его племянницу.

С другого конца провода снова послышался голос редактора, после чего Тереза покачала головой.

— Не надо меня цитировать, — настоятельно попросила она. — Да, в данный момент я чувствую себя совершенно ужасно. Получился такой переполох. Моя одежда пришла в негодность… о, господи. Ну а теперь все это выглядит ужасно смешно. И я рада, что так случилось. Я чувствую… вы знаете, чувствую себя свободной.


Глава 21


Тори не знала, чем занималась остальная часть компании, пока они отсутствовали. Она была слишком занята, заново превращая Терезу в ту красавицу, которой она была.

Парик подошел идеально, и хотя стиль прически был для Терезы необычным, уложенные волнами волосы придали ей поистине королевскую внешность.

Тори привела себя в порядок, и Тереза сказала, что это именно Тори должна быть королевой, ведь выглядит она прелестно.

Дэн и мистер Сэдлик помимо переодевания успели сделать телефонные звонки; затем Дэн помчался в банкетный зал проверить, чтобы их указания были выполнены.

В зале наступила неловкая тишина, когда вошла несостоявшаяся королева со своими сопровождающими. Это не было задумано заранее, однако каждый мужчина из членов Общественного благотворительного клуба, за исключением одного, встали со своих мест и подняли вместе с собой своих жен.

Дэн сделал знак Терезе, и она повела свою компанию к единственному незанятому столику.

Вдовствующая королева нахмурилась, услышав аплодисменты, посмотрела на вошедших, ахнула и снова уставилась на них. Сэдлик со своей дочерью и сестры Томас. Она позаботится о том, чтобы мисс Тори Томас навсегда убрали из клуба. Она не сдержала своего слова. Она не предупредила ее, Клодию, о присутствии Сэдликов в Лейквилле.

На правах королевы она потребовала, чтобы для мистера Сэдлика и Сары освободили место во главе стола. Но улыбающийся мистер Сэдлик отказался перейти на другое место. И Клодия Гарт со злостью топнула каблучком вместо слов «ну, погодите».

Вероятно, самое сильное замешательство из всех присутствующих в просторном зале испытывал Г. И. Бафф. Ведь даже больше, чем увековечить род Баффов в истории Лейквилля, ему хотелось познакомиться с Сэдликом.

Что ж, он не будет сдаваться. Он (кулак грохнул по столу и стакан с водой разбился вдребезги) познакомится с ним, позаботится о том, чтобы коварную секретаршу Креншоу не только убрали на периферию, но и вообще выгнали из клуба. Он (кулак снова грохнул) сделает так, чтобы ее уволили.

Тори, наблюдавшая за ним, почти читала его мысли.

Когда начались танцы, Клайд Данкан, сидевший за главным столом, помчался прямиком к Терезе, но получил от ворот поворот.

— Не забывай, что ты — консорт королевы.

— Но ты королева по праву, — раздраженно сказал он. — О, как я буду рад, когда все это закончится.

— Еще целых три дня, — поддразнила его Тереза и упорхнула в руки мистера Сэдлика. Она обнаружила, что он отличный танцор, знает современные танцы и каким-то образом, будучи далеко не молодым, совершенно не выглядит нелепо, исполняя их.

Вдовствующая королева сидела, стараясь выглядеть по-королевски, но закипела внутри, увидев, что Дэн Морган направился прямиком к секретарше клуба.

— Мы прощаем друг друга? — спросил он, маневрируя к краю площадки.

— Нам не за что друг на друга сердиться, Дэн.

— Я знаю. Я был совершенно безумен двадцать четыре часа; потом я пришел в себя. «Мама не станет ее целовать, чтобы она перестала болеть». Я сваливал на тебя свои проблемы вместо того, чтобы самому разбираться с ними. Я решил, что мне наконец пришло время повзрослеть, так же как и другим людям, которые сетовали на происходящее, но не хотели смело смотреть фактам в лицо, что-то предпринимать. Сегодня вечером я занят, но не с Клодией. Но сможешь ли ты завтра в полдень посмотреть дом, который я для нас подыскал?

— Я окачу себя ледяной водой, — пообещала она.

Танец приближался к концу.

— Тори, какое Клодия имеет отношение к беде Терезы? Принимала ли она в этом участие, как в случае с Прунеллой Парсонз?

Тори покачала головой:

— Я уверена, что нет. Просто она показала себя некудышной компаньонкой. Вместо того чтобы присматривать за девушками, пока они готовились к выходу, ее больше, интересовала ее собственная красота, чем их.

Вернувшись на свое место, Тори увидела, что Сэдлика окружили во всех сторон и не дают никакого покоя. Он с извинениями отделался от Клодии Эймс Гарт, старавшейся быть царственной, гостеприимной и властной одновременно, и подошел к Тори.

— Думаю, для меня наступило время оставить вас, — сказал он. — Миссис Данкан — Джипси, кажется, вы ее так называете, — сказала, что она доставит девушек в целости и сохранности. Ну а как насчет вас? Вашему молодому человеку требуется ваше присутствие здесь?

Ее молодому человеку. Тори радостно улыбнулась:

— Думаю, он будет рад, увидев что я ушла. Он ведь состоит в этом комитете и сейчас у него нет ни минуты свободного времени.

— Значит, мы можем остановиться у вас и поговорить? Прекрасно.

Когда он ушел, была полночь. До самого утра Тори так и не уснула, хотя день выдался настолько тяжелым, что мог вымотать гигантского динозавра.

Сэдлик подтвердил то, что Тори узнала от Клодии Гарт.

Он приехал в Лейквилль с намерением купить здесь дом, в котором Сара могла бы жить нормальной жизнью и где ее не касались бы сплетни.

— Теперь я посылаю ее к матери на некоторое время. Можно сказать, я вынуждаю ее взглянуть в лицо того, что неизбежно, чтобы изменить ее взгляды в отношении самой себя. У меня есть прекрасный человек для сопровождения — моя сестра. Но я хотел, чтобы ей составил компанию кто-нибудь из ее ровесников. Я еще не сделал свой выбор ни в чью пользу до сегодняшнего дня, пока не увидел, как Тереза получает горький урок несправедливости и превращает свое поражение в триумф. Я был бы в высшей степени рад, если бы Тереза находилась рядом с Сарой в этом путешествии. Вы согласились бы ее отпустить?

— Мое согласие не обязательно, мистер Сэдлик. Тереза сама принимает решения. Лично я была бы в восторге. Для нее это был бы богатый опыт, и ей по душе Сара.

Потом он сказал, что Тереза говорила Саре, что будет искать работу. Он подумал, что было бы нежелательным, если бы она сопровождала Сару в качестве платной компаньонки; это может помешать их взаимоотношениям. Тори поспешила сказать ему, что еще существуют облигации, оставшиеся после родителей.

— Впрочем, — Сэдлик встал, — я подумал, что какая-нибудь денежная сумма, что-то вроде стипендии, может быть приемлема по их возвращении.

— Если зашла речь о сумме, — встрепенулась Тори, — не вы ли выкупили магазин подарков для меня?

Он слегка впал в замешательство, а потом рассмеялся:

— Ну, если уж зашла об этом речь, то да. Но не думайте сейчас об этом. Я вернусь к вам после того, как отправлю девочек в дорогу. Тогда и займемся этим вопросом.

Он попросил Тори поговорить о поездке с Терезой сегодня же, чтобы все окончательно решить уже на следующий день.

Тереза пришла домой в два часа.

— Тор, мне было гораздо веселее, чем если бы я была королевой. И какое счастье, что мне не придется раболепствовать перед королевой-матерью все лето. Боже, она чуть не лопнула от злости, видя, что Сэдлик с нами…

Тори пришлось опустить сестру с небес на землю.

— А теперь, если ты послушаешь меня пять минут, я дам тебе продолжить твои излияния.

Приглашение возымело на Терезу отрезвляющий эффект.

— Тори, я думаю, что могу ей помочь. Я знаю, что значит иметь рядом с собой человека своего возраста, с которым можно поговорить, которого понимаешь. Но, Тори, а как же ты? Тебе не будет одиноко? Я знаю, что с клубом у тебя отныне покончено…

— Я не планирую уделять время одиночеству, — ответила ей Тори. — Завтра мы с Дэном едем смотреть один дом… О, да это же сегодня. Давай лучше попробуем немного поспать, иначе он может увлечься другой женщиной.

В конце концов, они уснули. Когда настойчиво затрезвонил телефон, Тори встала и сонно поморгала на солнечном свету.

— Тори, — это звонил Мелтон Креншоу, — дорогая моя девочка, что вы сделали с Сэдликом? Сегодня утром он мне позвонил. Он собирается открыть у нас фабрику; хочет, чтобы я съездил с ним на место для постройки, которое он приметил. Я было начал по традиции расписывать наш город: дескать, Лейквиль — это и то и ее, но он меня оборвал. Сказал, что для него причина посещать Лейквилль заключается в том, что здесь живут такие девушки, как Тори и Тереза Томас, и молодые люди, как Дэн Морган. Что же вы сделали?

— Ничего, — честно ответила она. — Мы просто были самими собой. Наверное, ему это и понравилось. Наверняка мистеру Сэдлику до смерти надоели люди, которые собираются вокруг него, стараясь втереться к нему в доверие. Мы же были слишком заняты для этого.

Дэн приехал раньше намеченного времени, но Тори уже была готова. Она не стала рассказывать ему, что Г.И. Бафф обратился к Креншоу, требуя, чтобы ее уволили, и что Креншоу не отказал себе в удовольствии сообщить ему, что Тори подала в отставку еще несколько недель назад; ей осталось прослужить у него только до окончания фестиваля, потому как заменить ее было некем.

Дэн мало разговаривал, ведя свою машину к невысоким холмам.

— В какой-то мере, учитывая то, как Тереза восприняла происходящее, я рад, что это случилось. Отныне остальные смогут сами решать, что делать, когда возникнут планы на следующий фестиваль. Мы, — твердо сказал он, — намерены уменьшить масштаб фестиваля, чтобы он соответствовал размеру нашего города, и сделать фестиваль удовольствием вместо головной боли. Ну а теперь посмотри вон на то здание под номером 707 на Санрайз-Драйв.

Тори посмотрела на него с некоторым беспокойством, слегка боясь, что дом номер 707 исчезнет так же, как дом на Западной Террасе.

— Ах, — воскликнула она, — какая прелесть! Но, Дэн, можем ли мы позволить себе такой дом?

Он торопливо искал ключи.

— Деньги у меня появились. В тот вечер, когда я взорвался на заседании комитета по параду, Джордж Эймс послал за мной. Один из его людей дал ему подробный отчет. Он отнесся к происшедшему на заседании с одобрением. И конечно, как президент банка, он знал, что я иду по очень тонкому льду.

Мне не было известно, что у него на уме. Я отправился к нему, чтобы уговорить выдать мне кредит на покупку товара для твоего магазина подарков. Естественно, он знал, что я явился за займом, но не знал для чего.

Тори, мне жаль, что я позволил кому-то другому выхватить магазин из-под носа, потому что я был слишком занят, позволяя приставать к себе всем Клодиям и Баффам города.

— Ничего. Прошлой ночью я узнала, что это Сэдлик купил его. Тереза рассказала ему про магазин еще в первый день нашего знакомства в парке Милл-Понд. Он решил, что это хороший бизнес.

— Ладно, я проясню этот вопрос.

— Он предлагает нам ждать, пока магазин сам себя окупит. Он может предоставить нам долговременную ссуду.

Покачав головой от удивления, Дэн продолжил:

— Эймс, во-первых, банкир; во-вторых, он страстно верит в Лейквилль; наконец, он — бывший сосед, который знал моих родителей и видел, как проходило мое детство. Он понял, что может сделать ставку на меня, увидев, как я обломал Баффа. Я сообщил ему, что хочу использовать часть денег как первую выплату за наш с тобой дом, и Эймс сказал, что он обо мне очень высокого мнения.

Тори вздохнула с огромным облегчением. Эймс не собирался отстаивать интересы своей дочери.

Уютный одноэтажный дом с пологой крышей расположился на уступе, а за ним поднимались сады на террасах, каждая из которых утопала в цветах.

Казалось, что кустарник поддерживает фундамент дома; широкие окна давали обзор на юг и на восток, из них открывались виды на озеро и Лейквилль.

Тори подумала о доме на Западной Террасе. Он не вызывал такого чувства покоя, какое давал этот. И она вспомнила, что Дэну не хотелось смотреть на Лейквилль сверху вниз.

Стоя в обнимку с Дэном, Тори напомнила ему об этом.

— Да, другой вид. Но, Тори, у меня самого теперь другой взгляд на жизнь. Отсюда я смогу смотреть на город, который мы выбрали нашим детям, видеть хорошее и плохое, отстаивать хорошее и бороться с плохим. А как тебе этот дом?

Она быстро прошла по комнатам, меблируя их в своем воображении, вышла в сад и представила его в последовательности прекрасных одеяний от весеннего и летнего до осеннего и жемчужно-белого зимнего.

— Дэн, знаешь что? Этому дому уже свойственно счастье как привычка.


КОНЕЦ