Дети судьбы
Даррен Шэн


Сага о Даррене Шэне #12






Если бы моя жизнь была сказкой, и я написал об этом книгу, я бы начал так:

«Давным-давно было двое мальчиков, их звали Даррен и Стив…»

Но моя жизнь это история ужасов, так что если бы я написал об этом, я бы начал примерно так:

У зла есть имя — Стив Леопард…

Заключительная книга Саги о Даррене Шэне 8 мая 1997 — 19 мая 2004.




Перевод — http://notabenoid.com/book/8274

Переводчики — LonerGirl (главный), puma4ka, Nimirra,

LSD, TwoInOne, Santer10, DancingWind






Даррэн Шэн

Сага о Даррене Шэне. Книга 12

Дети судьбы





Пролог


Если бы моя жизнь была сказкой, и я написал об этом книгу, я бы начал так, «Давным-давно было двое мальчиков, их звали Даррен и Стив…» Но моя жизнь это история ужасов, так что если бы я написал об этом, я бы начал свместо этого примерно так:

У зла есть имя — Стив Леопард.

Он родился Стивом Леонардом, но его друзья (да — у него однажды были друзья!) он всегда был Стив Леопард. Он никогда не был счастлив дома, не имел отца, не любил свою маму. Он мечтал о власти и славе. Он стремился к силе и уважению, и времени, чтобы наслаждаться этим. Он хотел быть вампиром.

Его шанс пришел, когда он увидел существо ночи, Лартена Крепсли, выступающего в чудесном магическом шоу, в Цирке Уродов. Он попросил мистера Крепсли обратить его. Вампир отказался — он сказал, что у Стива была плохая кровь. Стив возненавидел его за это и обещал разыскать его и убить, когда он вырастет.

Несколько лет спустя, когда Стив готовится к жизни, как охотник на вампиров, он узнал о пурпурнокожих, красноглазых вампирцах. В легендах вампиры это нечестивые убийцы, которые пьют из людей до иссушения.

Это историческая чушь — они берут только небольшие количества крови, когда они питаются, в результате чего не приченяют никакого вреда. Но вампирцы другие. Они откололись от вампирского клана 600 лет назад. Они живут по своим собственным законам. Они считают, что это стыдно-пить из человека, не убивая его. Они всегда убивают, когда они питаются. Стив как раз такой!

Стив отправился на поиски вампирцев, увереный что они принмут его. Он, наверное, думал, что они такие же испорченные, как он. Но он был не прав. Хотя вампирцы были убийцами, они по сути не являлись злом.

Они не мучили людей, и они старались не мешать вампирам. Они шли по своим делам тихо и спокойно, соблюдая законы.

Я не знаю точно, но я предпологаю, что вампирцы отклонили просьбу Стива, как и мистер Крепсли.

Вампирцы жили по еще более жестким, традиционным правилам чем вампиры. Я не могу поверить, что они приняли человека в свои ряды, если они знали, что он собирается творить зло.

Но Стив нашел способ, благодаря вечному агенту хаоса — Рональду Карлиусу. Большинство завут его мистер Карлиус, но если вы сократие его имя и подставите первую букву его фамилию, вы получите мистер РОК. Он самый могущественный человек в мире, бессмертный так далеко, как кто-либо знает, вмешивающийся в дела самого высокого порядка. Он дал вампирцам, в настоящее время многие века назад, гроб, заполненный огнем, когда человек ложился в него, его сжигало в пепел в считанные секунды. Но он сказал, что однажды ночью кто-то будет ляжет в гроб и выйдет невредимым. Этот человек будет Властелином Вампирцев и ему должен будет подчиняться каждый член клана. Если они приняли бы этого Властелина, они бы получили больше силы, чем могли когда-либо себе представить.

Иначе бы они были унечожены.

Обещание такой силы оказались слишком много для Стива, чтобы его игнорировать. Он решил провести на тест. Он, вероятно, понял что ему нечего терять. Он лег в гроб, пламя охватило его, и через минуту он вышел из него необожженный. Вдруг все изменилось. Он получил армию вампирцев в его распоряжение, готовых отдать свою жизнь за него и делать все, что он просил. Он мог не только убить мистера Крепсли — он мог уничтожить весь клан вампиров!

Но мистер Карлиус не хотел, чтобы вампирцы уничтожили вампиров слишком легко. Он процветал от страданий и конфликтов. Быстрая, гарантированная победа не доставит ему достаточно развлечений. И он дал вампирам шанс получить освобождении от уничтожения. Три из них имели возможность убить Властелина Вампиров, прежде чем он обретет полную силу. У них было четыре возможности. Если бы они были успешными, и они убили бы его, вампиры одержат победу в Войне Шрамов (так назвали битву между вампирами и вампирцами). Если бы им не удалось, двое умрут во время охоты, а третий будет выживет, чтобы стать свидетелем уничтожения клана.

Мистер Крепсли был один из охотников. Князь вампиров, Ванча Марш, был еще один. Последний был тоже князем, самый молодой, полу— вампир звался Даррен Шен — и это был я.

Я был лучший друг Стива, когда мы были детьми. Мы пошли в Цирк Уродов вместе, и благодаря Стиву я узнал о существовании вампиров и был затянут в их мир. Я был обращен мистером Крепсли и служил в качестве его помощника. Под его руководством я изучал пути вампиров и отправился на Гору Вампиров. Там я проходил испытания Посвящения — и потерпел неудачу. Опасаясь смерти, я бежал, но во время моего побега я раскрыл заговор с целью уничтожить клан. Позже я разоблачил его, и в качестве награды я был не только принят, но и был сделан Князем Вампиров.

После шести лет в Горе Вампиров, мистер Карлиус отправил меня по следам Властелина Вампиров, а также мистера Крепсли и Ванчу. Один из Маленького Народца мистера Крепсли путешествовал с нами. Его звали Хоркат Мульдс. Маленький Народец был с серой— кожой, сшитой вместе, маленькие, с большими зелеными глазами, без носа и уши были вшиты под кожу головы. Они созданы из останков умерших людей. Харкат не знаел, кто он был, но мы позже узнали, что он был Курда Смальт в своей предыдущей жизни — вампир, который предал клан в надежде не допустить Войну Шрамов.

Не зная, кто был Властелином Вампирцев, мы упустили свой первый шанс убить его, когда Ванча позволил бежать, потому что он был под защитой вампирца— брата Ванчи, Гарнена Херста. Позднее, в городе молодости мистера Крепсли, я столкнулся с Стивом снова. Он сказал мне, что он охотник на вампирцев и, какой я был дурак, я ему поверил. Другие сделали то же самое, хотя мистер Крепсли относился к нем с подозрением. Он чувствовал, что что-то не так, но я убедил его предоставить Стиву презумпцию невиновности. Я делал страшные ошибки в моей жизни, но это, безусловно, худшая.

Когда Стив показал свое истинное лицо, мы начали драться, и дважды мы могли убить его. Первый раз мы позволим ему жить, потому что мы хотели обменять его жизнь на жизнь Дебби Хемлок — моей человеческой подружки.

Второй раз был, когда мистер Крепсли сражался со Стивом, Гарнером Херстом и самозванецем, который притворялся Властелином Вампирцев. Мистер Крепсли убил самозванца, но затем был сбит Стивом в яму с кольями. Он мог забрать Стива с собой вниз, но позволил ему жить, чтобы Грнен и другие вампирцы не убили его друзей. Только потом, когда Стив рассказал правду о себе, он сделал горькую потерю мистера Крепсли еще более невыносимой.

Был долгий перерыв между этим и нашей следующей встрече. Я отправился с Харкатом искать правду о его прошлом, в мир отходов полный монстров и мутантов, впоследствии обнаружилось, что это Земля в будущем. После моего возвращения я провел несколько лет путешествуя с Цирком Уродов, ожидая пока судьба (Или РоКарлиус) не столкнет Стива и меня снова вместе в однай заключительной схватке.

Наши пути окончательно пересеклись в нашем родном городе. Я вернулся туда с Цирком Уродов. Это было странно: вернуться к прошлому, ходить по улицам города, где я вырос. Я видел свою сестру Энни, в настоящее время взрослую женщину с ее ребенком, и я столкнулся со своим старым другом, Томми Джонсом, который стал профессиональным футболистом. Я пошел смотреть игру Томми на важой кубковой игре. Его команда выиграла, но их празжнование было прервано, когда двое сторонников Стива ворвались на поле и убили много людей, в том числе Томми.

Я преследовал убийц и попал прямо в ловушку. Я снова стоял перед Стивом. С ним был ребенок по имени Дариус-его сын. Дариус стрелял в меня. Стив мог меня убить, но не сделал этого. Это было не предназначенное время. Мой конец(или)его пришел бы только тогда, когда бы я оказался перед ним вместе с Ванчей.

Ползая через улицы, я был спасен парой бродяг. Они были приняты на работу Дебби и бывшим полицейским инспектором, Элис Берджесс, которые собрали человеческую армию, чтобы помочь вампирам. Ванча Марш присоединился ко мне в то время пока я выздоравливал. С девушками и Харкатом мы вернулись в Цирк Уродов. Мы обсуждали будущее с мистером Толлом, владельцем цирка. Он сказал нам, что независимо от того кто выиграет войну, злой диктатор, известный, как Властелин Теней придет, чтобы управлять и разрушать мир.

В то время пока мы говорили об отвратительных новостях, двое сумасшедших последователей Стива-Р.В. и Джеймс Морган, пара которая убила Томми. С помощью Дариуса они убили мистера Толла и взяли в заложники-маленького мальчика по именм Шенкус. Наполовину человек наполовину змея, он был сыном моего лучшего друга, Эвры Вона.

Мистер Толл умирал, когда из неоткуда появились мистер Карлиус и ведьма Эванна. Как оказалось мистер Карлиус был отцом мистера Толла, а Эванна его сестрой. Мистер Карлиус, остался, чтобы оплакать смерть сына, в то время как Эванна последовала за нами, поскольку мы преследовали убийц её брата. Нам удалось убить Джеймса Моргана и захватить Дариуса. Пока другие преследовали Р.В. и Шенкуса, я задал Эванне несколько вопросов. У ведьмы была способность видеть будущее и она сказала мне, что если я убью Стива, то я займу его место ужасного Властелина Теней. Я стану монстром убью Ванчу и любого другого кто встанет на моем пути, и уничтожу не только вампирцев, но и человечество тоже.

Как бы я не был потрясен, у меня не было времени для размышлений. С моими союзниками, мы проследили за Р.В. до старого кинотеатра, где Стив и я впервые встретили мистера Крепсли. Стив ждал нас, находившись в безопасности на сцене, отделеной от нас ямой, которую он выкопал и заполннил камнями. Он издевался над нами, а потом согласился обменять жизнь Шенкуса на жизнь Дариуса. Но он солгал. Вместо освобождения мальчика-змеи, он жестоко убил его. Я до сих пор держал Дариуса. В слепой, холодной ярости, я был готов убить его ради мести. Но перед тем, как я ранил мальчика, Стив остановил меня своим жестоким откровением — мать Дариуса была моя сестра, Анни. Если бы я убил сына Стива, я бы убил своего племянника.

И с этими словами он ушел, хихикая, как демон он, оставляя меня в безумной, залитой кровью ночи.




Часть первая





Глава 1


Я сидел на сцене. Оглядывал театр. Вспоминал захватывающее шоу, как я увидел его впервые. Сравнивал его с искривлённым сегодняшним «развлечением». Чувствовал себя ничтожным и одиноким.

Ванча не потерял голову, даже когда Стив разыграл свою козырную карту. Он продолжил идти, пробираясь через яму с кольями к сцене, потом побежал по туннелю, в котором скрылись Стив, Гэннен и Р.В. Туннель вывел его на улицу позади театра. Ванча не знал, куда они ушли. Он вернулся, проклиная в ярости. Когда он увидел Шенкуса, лежащего мёртвым на сцене как птица со сломанной шеей, он остановился и опустился на колени.

Эвра следующим после Ванчи пробирался через колья, выкрикивал имя Шенкуса, чтобы он не умирал, хотя он должен был знать, что уже слишком поздно, что его сын мёртв. Нам следовало бы оттащить его назад — он мог упасть и поразить себя, легко погибнуть — но мы застыли от шока и ужаса.

К счастью, Эвра пробрался без серьёзных повреждений. Оказавшись там, он упал около Шенкуса, отчаянно проверяя его на наличие признаков жизни и тогда взвыл от потери. Рыдая и стоня от горя, он качал голову мертвого мальчика на своих коленях, слёзы капали на неподвижное лицо сына. Мы наблюдали издали. Мы все горько плакали, даже Элис Бургес.

Со временем Харкат тоже полез через колья. На сцене лежала длинная доска. Харкат и Ванча подвинули её над ямой так, чтобы мы могли присоединиться к ним. Не думаю, что кто-то действительно хотел туда пойти. Тогда Дебби, сильно рыдая, сглотнула и поплелась на сцену.

Элис перешла яму следующей. Я замыкал шествие. Я дрожал неудержимо. Мне хотелось повернуться и убежать.

Раньше я думал, что знал, как буду чувствовать себя, если наша авантюра рухнет, и Стив убьёт Шенкуса. Но я не знал ничего. Я действительно никогда не ожидал, что Стив убьёт мальчика-змею. Я позволил Р.В. увести мальчика в логово Стива, уверенный в том, что никакого вреда моему почетному крестнику не причинят.

Теперь, когда Стив сделал из меня дурака (снова) и уничтожил Шенкуса, всё, чего мне хотелось, это быть мёртвым. Я не почувствовал бы боли, если бы умер. Ни стыда. Ни вины. Я не смотрел бы в глаза Эвре, зная, что я ответственен за ненужную, шокирующюю смерть его сына.

Мы забыли о Дэриусе. Я не убил его — как я мог убить собственного племянника? После торжественного открытия Стива ненависть и гнев, которые пылали во мне, как огонь, мгновенно развеялись. Я отпустил Дэриуса, потеряв к нему убийственный интерес, и просто оставил его на той стороне ямы.

Иванна стояла возле мальчика, лениво ковыряя одну из верёвок, окружающих её тело — она предпочитала обычной одежде верёвки. Позиция ведьмы была ясна — она не станет вмешиваться, если Дэриус попробует вырваться на свободу. Это самый лёгкий способ спасения для него.

Но он не пытался. Он стоял, словно часовой, дрожа, ожидая, что кто-нибудь позовёт его.

Наконец Элис наткнулась на меня, вытерла с лица слёзы.

— Мы должны вернуть их назад в Цирк Уродов, — сказала она, кивнув на Эвру и Шенкуса.

— В другое время, — согласился я, боясь момента, когда надо будет взглянуть в лицо Эвре. А что на счёт Мерлы, его матери? Как я сообщу ужасную новость ей?

— Нет — сейчас, — сказала она твёрдо. — Харкат и Дебби могут отвести их. Нам нужно выяснить некоторые вещи, прежде чем мы уйдем, — она кивнула на Дэриуса, хрупкого и уязвимого в ярком свете ламп.

— Я не хочу говорить об этом, — простонал я.

— Я знаю, — сказала она. — Но мы должны. Мальчик может знать, где находится Стив. Если он скажет, это удачное время для удара. Они не будут ожидать…

— Как ты можешь думать о таких вещах? — прошипел я сердито. — Шенкус мёртв! Тебе не важно?

Она ударила меня по лицу. Я моргнул, ошеломленный.

— Ты не ребёнок, Даррен, поэтому не будем действовать как один, — сказала она холодно.

— Конечно, меня это волнует. Но мы не можем вернуть его, мы ничего не добьёмся, стоя рядом, пригорюнившись. Нам надо действовать. Только в быстром реванше мы, возможно, найдём небольшое успокоение.

Она была права. Жалеть себя — пустая трата времени. Месть необходима. Как бы трудно это не было, я вырвался из моего страдания и приступил к отправке тела Шенкуса домой. Харкат не хотел уходить с Эврой и Дебби.

Он хотел остаться и преследовать с нами Стива. Но кому-то нужно было помочь нести Шенкуса. Он принял это дело неохотно, но взял с меня обещание, что мы не последуем за Стивом без него.

— Я слишком много прошёл с тобой, чтобы… оставить сейчас. Я хочу быть там, когда ты… поразишь демона.

Дебби обняла меня перед отъездом.

— Как он мог это сделать? — плакала она. — Даже монстр не смог бы… не сделал бы…

— Стив больше, чем монстр, — ответил я тупо. Я хотел вернуться в её обьятья, но не смог. Элис оторвала её от меня. Она дала ей носовой платок и что-то шепнула.

Дебби несчастно вздохнула, кивнула, обняла Элис. потом подошла и встала рядом с Эврой.

Я хотел поговорить с Эврой перед уходом, но я не придумал, что сказать ему. Если бы он был передо мной, возможно, я бы ответил, но он смотрел только на безжизненного сына. Мёртвые люди зачастую выглядят, как спящие. Но не Шенкус. Он был энергичным, жужжащим, активным ребёнком. Всю эту живость он потерял сейчас. Все, кто мог посмотреть на него, думал, что он не иначе как мёртв.

Я остался стоять, пока Эвра, Дебби и Харкат не ушли, Харкат нежно нёс тело Шенкуса в своих толстых, серых рукках. Потом я сполз на пол и сел там, смотрел вокруг в изумлении, думал о прошлом и моём первом визите сюда, используя театр и мои воспоминания как барьер между мной и моим горем.

В конце концов подошли Ванча и Элис. Я не знаю, как долго они разговаривали вместе, но, когда они встали предо мной, их лица были чисты и без слёз, и они выглядели готовыми к делу.

— Мне поговорить с мальчиком или ты хочешь? — спросил он грубо.

— Мне все равно, — вздохнул я. Потом, взглянув на Дэриуса, который всё ещё стоял один на один с Эванной в необьятной аудитории, я сказал: — Я сделаю это.

— Дэриус, — позвала его Элис. Голова немедленно поднялась. — Иди сюда.

Дэриус двинулся прямо к доске, поднялся и пошел по ней. Он обладал отличным чувством равновесия. Я поймал себя на мысли, что это, вероятно, побочный эффект крови вампирца в нём — Стив предал часть своей крови сыну, сделав его полу-вампирцем. Думая об этом, я снова начинал ненавидеть мальчика. Мои пальцы дрожали в ожидании схватить его за горло и…

Но потом я вспомнил его лицо, когда он узнал, что он мой племянник — шок, ужас, смятение, боль, раскаяние — и моя ненависть к мальчику растаяла.

Дэриус шел прямо к нам. Если он и боялся — а он должно быть, боялся — то смело скрывал это.

Остановившись, он посмотрел на Ванчу, потом на Элис и наконец на меня. Теперь, когда я внимательно изучил его, я заметил определённые черты семейного сходства. Подумав об этом, я нахмурился.

— Ты не тот мальчик, которого я видел прежде, — сказал я. Дэриус смотрел на меня неопределенно. — Я ходил к своему старому дома, когда только приехал в город, — пояснил я. — Я наблюдал из-за забора. Я видел Энни. Она была в прачечной. Тогда ты пришёл помочь ей. Только это был не ты. Это был полный мальчик со светлыми волосами.

— Огги Баз, — сказал Дэриус, подумав секунду. — Мой друг. Я помню этот день. Он пришёл домой со мной. Я послал его помочь маме, в то время как я обувался. Огги всегда делает то, что я ему скажу.

Потом, нервно облизнув губы, он снова обвёл нас взглядом и сказал:

— Я не знал.

Это не извинение, просто констатация факта.

— Папа говорил мне, что вампиры — зло. Он сказал, что ты хуже всех.

— «Даррен безжалостный, Даррен сумасшедший, Даррен — ребёнок-убийца». Но он никогда не упоминал твою фамилию.

Эванна прошла по доске после Дэриуса и встала в нашем кругу, изучая нас словно шахматные фигуры. Я игнорировал её — позже уделю ведьме время.

— Что же Стив рассказал тебе о вампирцах? — спросил я Дэриуса.

— То, что они хотят остановить убийства людей вампирами. Они откололись от клана несколько сотен лет назад до сих пор борятся за прекращение массового убийства людей. Они пьют небольшое количество крови, достаточное для выживания.

— Ты поверил ему? — фыркнул Ванча.

— Он был моим папой, — ответил Дэриус. — Он всегда был добр ко мне. Я никогда не видел его таким, как сегодня.

Я не сомневался в нём.

— Но сомневаешься теперь, — заметила Элис криво.

— Да. Он злой.

Как только он сказал это, он заплакал, его храбрость рухнула. Это не легко — ребёнку признать, что его отец зло. Даже в разгар моего горя и ярости, я почувствовал жалость к мальчику.

— А что Энни? — спросил я, когда Дэриус оправился достаточно, чтобы говорить снова.

— Стив кормил её такой же ложью?

— Она не знает, — сказал Дэриус. — Они не общаются с самого моего рождения. Я никогда не говорил ей, что встречаюсь с ним.

Я вздохнул с облегчением. Я испугался, представив Энни супругой Стива, ставшей озлобленной и испорченной, как он. Приятно было узнать, что она не является частью этого тёмного безумия.

— Ты хочешь рассказать ему всю правду о вампирах и вампирцах, или я? — спросил Ванча.

— Перво-наперво, — перебила Элис. — Знает ли он, где его отец?

— Нет, — сказал Дэриус грустно. — Я всегда встречался с ним здесь. Здесь он базируется. Если у него есть другое убежище, я не знаю об этом.

— Проклятье! — рыкнула Элис.

— Нет никаких идей? — спросил я. Дэриус на мгновение задумался, потом покачал головой. Я посмотрел на Ванчу.

— Ты расскажешь ему?

— Несомненно.

Ванча быстро стал выкладывать Дэриусу правду. Он сказал, что вампирцы убивают, когда пьют, хотя он был осторожен в описании деталей их пути — они сохраняют в себе часть души человека, когда выпивают из него, поэтому они не рассматривают это как убийство. Они были благородными. Они никогда не лгут. Они не принадлежат злу.

— Тогда пришёл твой отец, — сказал Ванча и обьяснил, кто такой Властелин вампирцев, рассказал о Войне Шрамов, предсказании мистера Тайни и нашем в нём участии.

— Я не понимаю, — сказал Дэриус в конце, сморщив лоб. — Если вампирцы не врут, то почему папа врал всё это время? И он учил меня, как пользоваться арбалетом, а вы сказали, что они не могут использовать такое оружие.

— Они не должны, — сказал Ванча. — Я не видел и не слышал о любых других лицах, нарушающих эти правила. Но их Властелин выше таких законов. Они покланяются ему — или боятся того, что произойдёт, если они ослушаются — они не очень заботятся, что он делает, пока он ведёт их к победе над вампирами.

Дэриус обдумывал это в тишине в течение длительного времени. Ему было всего 10 лет, но выражение и поведение человека старше.

— Я не стал бы помогать, если бы знал, — сказал он в конце концов. — Я вырос с мыслью, что вампиры были злом, как в фильмах. Когда папа пришел ко мне несколько лет назад и сказал, что он пытается их остановить, я подумал, что это моё большое приключение. Я думал, он герой. Я гордился, что я его сын. Я делал что-нибудь для него. Я сделал…

Он выглядел так, будто снова собирается заплакать. Но потом его челюсть перестала дрожать, и он посмотрел на меня.

— Но как ты впутался во всё это? — спросил он. — Мама сказала, что ты умер. Она сказала, ты сломал шею.

— Я инсценировал свою смерть, — сказал я и кратко поведал ему о своей юности в качестве помощника вампира, как пожертвовал всем, чем дорожил, чтобы спасти Стиву жизнь.

— Но почему он возненавидел тебя, если ты спас его? — крикнул Дэриус. — Это безумие!

— Стив видит вещи иначе, — пожал плечами я.

— Он верит, что это была его судьба — стать вампиром. Он думает, что я занял его законное место. Он решил мне отплатить.

Дэриус смущенно покачал головой.

— Я не понимаю это, — сказал он.

— Ты маленький, — я грустно улыбнулся. — Ты много узнаешь о людях и как они действуют.

Я замолчал, подумав, как много вещей никогда не узнает бедный Шенкус.

— Таким образом, — сказал Дэриус через некоторое время, прервав молчание.

— Что происходит сейчас?

— Иди домой, — вздохнул я. — Забудь об этом. Оставь это позади себя.

— А что на счет вампирцев? — плакал Дэриус.

— Папа по-прежнему там. Я хочу помочь тебе найти его.

— В самом деле? — я холодно посмотрел на него.

— Ты собираешься помочь нам его убить? Ты приведёшь нас к своему отцу и будешь смотреть, как мы проткнём его гнилое сердце?

Дэриус изменился беспокойно.

— Он зло, — прошептал он.

— Да, — согласился я. — Но он всё ещё твой отец. Лучше держись от этого в стороне.

— А мама? — спросил Дэриус. — Что я ей скажу?

— Ничего, — сказал я. — Она считает меня мёртвым. Пускай так и думает. Не говори ничего об этом. Мир, в котором я живу, не пригоден для детей — и как ребёнок, жил в нём, я должен знать! Вернись к своей обычной жизни. Постарайся не останавливаться на том, что произошло. Со временем ты будешь вспоминать это как страшный сон.

Я положил руки ему на плечи и тепло улыбнулся.

— Иди домой, Дэриус. Будь добр к Энни.

Сделай её счастливой.

Дэриус не был рад, но я видел, что он решил принять мой совет. тогда Ванча сказал:

— Это не так просто.

— Что? — я нахмурился.

— С ним. Он не может выбирать.

— Конечно, может! — хмыкнул я.

Ванча упрямо покачал головой.

— Он кровный. Вампирской крови в нём немного, но она скажется. Он не будет взрослеть, как нормальные дети, и через несколько десятилетий пройдёт чистку и станет полным вампирцем.

Ванча вздохнул.

— Но его реальные проблемы начнутся задолго до этого

— Что ты имеешь в виду? — прохрипел я, чувствуя к чему он клонит.

— Питание, — сказал Ванча. Он перевел взгляд на Дэриуса. — Тебе нужно будет пить кровь, чтобы выжить.

Дэриус напрягся, потом неуверенно усмехнулся.

— Так я буду пить как вы, ребята, — сказал он

— Капля здесь, капля там. Я не возражаю. Возможно, я смогу пить у своих учителей и…

— Нет, — рыкнул Ванча. — Ты не можешь пить, как мы. Сначала вампирцы были как вампиры, за исключением их обычаев. Но они изменились. Века изменили их физически. Сейчас они убивают, когда питаются. У них нет ни выбора, ни контроля. Я был когда-то полу-вампирцем, так что знаю, что говорю.

Ванча выпрямился и говорил грустно, но твёрдо.

— Через несколько месяцев голод в тебе будет расти. Ты не сможешь устоять. Ты будешь пить. И, так как ты полу-вампирец, когда ты будешь пить — ты будешь убивать!




Глава 2


Мы шли в тишине, одной шеренгой, Дэриус впереди как Оливер Твист во главе похоронной процессии. После резни на стадионе после футбольного матча, серии дорожных блоков были поставлены вместе вокруг города. Но в этой области их было не много, поэтому у нас было удачное время, имея необходимость принимать только несколько коротких обходов. Я был в задней линии, в нескольких метрах позади других, беспокоясь по поводу будущей встречи. Я согласился на это достаточно легко в театре, но теперь, когда мы были ближе, у меня появились сомнения.

Пока я пробегался по своей речи, думая обо всем, что я мог и должен сказать, Эванна проскользнула назад, чтобы идти около меня.

— Если это поможет, душа мальчика-змеи полетела прямо в Рай, — сказала она.

— Я никогда не думал иначе, — ответил я натянуто, глядя на нее с ненавистью.

— Почему такой темный взгляд? — спросила она, с подлинным удивлением в ее несовпадающих зеленых и карих глазах.

— Вы знали, что это произойдет, — проворчал я. — Вы могли предупредить нас и спасти Шэнкуса.

— Нет, — лопнула она от раздражения. — Почему вы, люди выдвигаете те же самые обвинения против меня снова и снова? Вы знаете, что у меня есть власть видеть будущее, но не власть непосредственно влиять на него. Я не могу действовать так, чтобы изменять то, что должно быть. Не мог и мой брат.

— Почему нет? — Зарычал я. — Вы всегда говорите, что ужасные вещи случаются, если вы их делаете, но каковы они?

Что может быть хуже, чем позволить невинному ребенку умереть в руках монстра?

Эванна замолчала, затем сказала тихо, так, чтобы только я мог услышать.

— Есть хуже монстры, чем Стив Леонард, и даже хуже чем властелин теней — буть то Стив или ты. Эти другие монстры ждут в бесконечном полете вокруг сцены мира, никогда не видимые человеком, но всегда наблюдающие, всегда жаждущие, всегда стремящиеся прорваться.

— Я связана законами, старше, чем человечество. Так было и с моим братом и так, в большой степени, с моим отцом. Если я воспользуюсь в своих интересах настоящим, и попытаюсь изменить курс будущего, о котором я знаю, я сломаю законы вселенной. Монстры, о которых я говорила, затем смогут свободно проникнуть в этот мир, и он станет котлом бесконечной, кровавой дикости.

— Похоже, он уже идет тем путем, — сказал я кисло.

— Для вас, может быть, — согласилась она. — Но для миллиардов других это не так. Ты бы хотел, чтобы все пострадали как ты — или хуже?

— Конечно, нет, — пробормотал я. — Но вы сказали мне, что они пострадают, так или иначе, что властелин теней уничтожит человечество.

— Он поставит человечество на колени, — сказала она. — Но он не будет крушить его полностью. Надежда останется. Однажды, в далеком будущем, люди смогли бы подняться снова. Если бы я вмешалась и развязала реальных монстров, то в слове надежда не стало бы смысла.

Я не знал, что думать об этих других монстрах Эванны — это был первый раз, когда она заговорила о таких существах — поэтому я перевел беседу, чтобы сосредоточиться на монстре, о котором я знал, слишком много.

— Вы ошибаетесь, когда говорите, что я могу стать властелином теней, — сказал я, пробуя изменить свою судьбу, отрицая ее. — Я не монстр.

— Ты убил бы Дэриуса, если бы Стив не сказал, что он твой племянник, — напомнила мне Эванна.

Я вспомнил ненавистную ярость, которая вспыхнула к жизни во мне, когда я увидел, что Шэнкус умер. В тот момент я стал как Стив. Я не заботился о правильном или неправильном. Я только хотел причинить боль своему врагу, убивая его сына.

Я видел проблеск своего будущего, животное, которым я мог стать, но я не хотел верить, что это было реально.

— Это было бы в отместку за Шэнкуса, — сказал я горько, пытаясь скрыться от правды. — Это не было бы действием неконтролируемого животного. Я не стал бы монстром только из-за одного убийства.

— Нет? — сказала Эванна с вызовом. — Было время, когда ты думал по-другому. Ты помнишь, когда ты убил первого вампирца в пещере Горы Вампиров? Ты плакал впоследстивии. Ты думал, что убивать неправильно. Ты верил, что кроме насилия есть другие пути уреглирования разногласий.

— И всё ещё верю, — сказал я, но мои слова показались пустыми даже для меня.

— Ты не пытался бы лишить жизни ребёнка, если бы верил, — сказала Эванна, поглаживая бороду. — Ты изменился, Даррен. Ты не зло, как Стив, но ты носишь в себе семена зла.

Твои намерения хорошие, но время и обстоятельства делают тебя таким, какого ты презираешь. Этот мир исказит тебя и, несмотря на твои благие намерения, монстр внутри тебя будет расти. Друзья станут врагами. Правда станет ложью. Вера превратится в большую шутку.

— Дорога мести всегда опасна. Следуя путями своей ненависти, ты рискуешь обратиться в них. Это твоя судьба, Даррен Шэн. Ты не можешь избежать её. Если только тебя убьёт Стив и станет Властелином Теней вместо тебя.

— А что Ванча? — прошипел я. — Что если он убьёт Стива? Неужели он станет вашим кровавым Властелином Теней?

— Нет, — сказала она спокойно. — Ванча имеет право убить Стива и решить судьбу Войны шрамов.

Но выйти за эти рамки можешь только ты или Стив. Никто другой. Смерть или уродство. Вот твои варианты.

Она прошла вперед, оставив меня с моими тревожными, ужасными мыслями. Действительно ли нет для меня надежды или мира? И, если нет, если я в ловушке между смертью от рук Стива и тем, чтобы заменить его и самому стать Властелином Теней, то что предпочтительней? Лучше жить и терроризировать мир — или умереть сейчас, пока я ещё наполовину человек?

Я не мог найти ответ. Казалось, он один. И я несчастно тащился так вперед и мои мысли вернулись к более актуальной проблеме — что я буду говорить своей взрослой сестре, которая похоронила меня как ребёнка.

Двадцатью минутами позже Дэриус открыв дверь, держал её приоткрытой. Я остановился, наполненный предчувствиями, глядя на дом. Ванча и Элис были позади меня, Эванна стояла за ними. Я умоляюще посмотрел на друзей.

— Я действительно должен сделать это?

— прохрипел я.

— Да, — сказал Ванча. — Неправильно рисковать жизнью мальчика, не информировав прежде всего его мать. Она должна решать.

— Ок, — вздохнул я. — Вы будете ждать здесь, пока я буду разговаривать?

— Да.

Я всглотнул, затем переступил через порог дома, в котором я жил, когда был мальчиком. После восемнадцати долгих лет странствий, я, наконец, пришел домой.

Дэриус провел меня в гостиную комнату, хотя я мог бы найти дорогу с завязанными глазами. Многое изменилось в доме — новые обои и ковры, мебель и светильники — но чувствовались, те, же самые, теплые и удобные, слоистые воспоминания о далеком прошлом. Это было, как бродить по дому спризраком — только дом был реальный, а я был призраком.

Дэриус открыл дверь гостиной комнаты. И здесь была Энни, ее каштановые волосы были связанны в пучок, сидела она в кресле перед телевизором, потягивая горячий шоколад, смотря новости.

— Наконец решил прийти домой, не так ли? — сказала она Дэриусу, заметив его краем глаза. Она опустила чашку горячего шоколада вниз. — Я волновалась. Ты видел новости? Здесь…

Она увидела, что я вошел в комнату вслед за Дэриусом.

— Это один из твоих друзей? — спросила она. Я видел, что она думает, что я выгляжу слишком старым, чтобы быть его другом. Она сразу отнеслась ко мне с подозрением.

— Привет, Энни, — сказал я, нервно улыбаясь, продвигаясь на свет.

— Разве мы встречались прежде? — спросила она, нахмурившись, не узнавая меня.

— В некотором смысле, — хихикнул я сухо.

— Мама, это… — начал говорить Дэриус.

— Нет, — перебил я. — Позволь ей увидеть самой. Не говори ей.

— Говорить мне что? — отрезала Энни. Теперь она искоса посмотрела на меня, в неудобстве.

— Посмотри поближе, Энни, — сказал я тихо, проходя через комнату, останавливаясь меньше чем в метре от нее.

— Посмотри в мои глаза. Они говорят, что глаза никогда не изменяются, даже если все остальное меняется.

— Ваш голос, — пробормотала она. — Есть кое-что о …, — Она встала — она была такой же высоты, как я — и пристально посмотрела в мои глаза. Я улыбнулся.

— Вы похожи на кого — то, кого я знал давным-давно, — сказала Энни. — Но я не помню кто …

— Ты действительно знала меня давным-давно, — прошептал я. — Восемнадцать лет назад.

— Ерунда! — фыркнула Энни. — Вы тогда были только ребенком.

— Нет, — сказал я. — Я взрослею медленно. Я был немного старше, чем Дэриус, когда ты видела меня в последний раз.

— Это — шутка? — она почти засмеялась.

— Посмотри на него, мама, — сказал стремительно Дэриус. — Посмотри на него по-настоящему.

И она это сделала. И на сей раз, я увидел кое-что в ее лице и понял, что она знала, кто я такой, секунду смотря на меня — она только, еще не призналась в этом себе.

— Слушай свои инстинкты, Энни, — сказал я. — У тебя всегда были хорошие инстинкты. Если бы у меня был твой нюх на неприятности, возможно, я не попал бы в этот беспорядок. Возможно, у меня было бы больше ума, чтобы не красть ядовитого паука …

Глаза Энни расширились.

— Нет! — выдохнула она.

— Да, — сказал я.

— Тебя не может быть!

— Я.

— Но … Нет! — заворчала она, твердо на сей раз. — Я не знаю, кто научил вас этому, или что вы думаете добьетесь этим, но если вы быстро не уйдете, то я буду…

— Я бьюсь об заклад, что ты никогда не говорила никому о Мадам Окте, — прервал я ее. Она задрожала от упоминания имени паука. — Бьюсь об заклад, что ты держала это в секрете все эти годы. Ты, должно быть, предположила, что она имела некоторое отношение к моей «смерти». Возможно, ты спрашивала Стива об этом, так как он был тем, кого она укусила, но я держу пари, что ты никогда не говорила маме или…

— Даррен? — прохрипела она, перепутанные слезы, брызнули из ее глаз.

— Привет, сестра, — улыбнулся я. — Долгое время не виделись.

Она уставилась на меня, потрясенная, и затем сделала то, что я думал, случается только в слащавых старых фильмах — ее глаза закатились, ноги подкосились, и она упала в обморок!

Энни сидела в своем кресле, свежая кружка горячего шоколада, стояла между ее руками. Я сидел напротив нее на стуле, который я стянул с другой стороны комнаты. Дэриус стоял возле телевизора, который он выключил вскоре после того, как Энни упала в обморок. Энни немного сказала, начиная с восстановления. Как только она пришла в себя, она вжалась в кресло, пристально посмотрела на меня, разрываясь между ужасом и надеждой, и просто ахнула:

— Как?

С тех пор я провел время, наполняя ее. Я говорил спокойно и быстро, начав с мистера Крепсли и Мадам Окты, объясняя сделку, которую я заключил, чтобы спасти жизнь Стиву, давая ей быстрое краткое изложение лет, которые я провел в качестве вампира, вампирцы, война Шрамов, выслеживание властелина вампирцев. Я не сказал ей, что Стив был властелином или связан с вампирцами — я хотел видеть, как она отреагирует на остальную часть истории прежде, чем поразить ее этим.

Её глаза не выражали никаих чувств. Невозможно было понять, что она думает. Когда я добрался до

части истории с участием Дэриуса, ее взгляд скользнул от меня к сыну, и она немного подалась вперед, когда я рассказывал о том, как он, обманутый, помогал вампирцам, стараясь не упоминать Стива. Я закончил своим возвращением в кинотеатр, смертью Шенкуса и признанием Властелина Вампирцев в том, что Дэриус мой племянник.

— Дэриус пришёл в ужас, когда узнал правду, — сказал я. — Но я сказал ему не винить себя. Множество людей старше и благоразумней, чем он, были обмануты Властелином Вампирцев.

Я остановился и ждал ее реакции. Она не заставила себя долго ждать.

— Ты безумец, — сказала она холодо. — Если ты мой брат — и я не уверена на сто процентов — тогда, независимо от болезни, как обьяснить твой рост? Вампиры? Вампирцы? Мой сын в

союзе с убийцей? — она усмехнулась. — Ты сумасшедший.

— Но это правда! — воскликнул Дэриус. — Он может доказать это! Он сильнее и быстрее любого человека. Он может…

— Замолчи! — Энни рявкнула с такой злобой, что Дэриус мгновенно заткнулся. Она посмотрела на меня в ярости. — Убирайся вон из моего дома, — рыкнула она. — Держись подальше от моего сына. Даже не возвращайся.

— Но… — начал я.

— Нет! — крикнула она. — Ты не мой брат! Даже если ты утверждаешь, не можжет быть! Мы похоронили Даррена 18 лет назад. Он умер, и я хочу, чтобы так и оставалось. Мне все равно, ты это или не ты. Я хочу, чтобы ты ушёл из моей жизни — нашей жизни — немедленно.

Она встала и указала на дверь.

— Вон!

Я не сдвинулся. Я хотел. Если бы не Дэриус я бы уполз как пнутая собака. Но она должна была знать, кем стал ее сын. Я не мог уйти, не убедив ее в опасности, в которой она была.

Пока Энни стояла, указывая на дверь, с дико дрожащими руками, искривленным от гнева лицом, Дэриус отошел от телевизора.

— Мама, — сказал он тихо. — Разве ты не хочешь узнать, как я присоединился к вампирцам и почему я помогал им?

— Нет никаких вампирцев! — завопила она. — Этот маньяк заполнил твое воображение ложью и…

— Стив Леонард — властелин вампирцев, — сказал Дэриус, и Энни, остановилась как вкопанная. — Он приехал ко мне несколько лет назад, — продолжал Дэриус, продвигаясь медленно к ней. — Сначала мы просто гуляли вместе, он водил меня в кино и на обед, и все такое. Он сказал мне не говорить тебе. Он сказал, что ты не захочешь этого, что ты заставишь его уйти.

Он остановился перед нею, потянулся, взял ее за руку и мягко опустил вниз.

Она, молча на него уставилась.

— Он — мой папа, — сказал Дэриус печально. — Я доверял ему, потому что я думал он любит меня. Именно поэтому я верил ему, когда он говорил мне о вампирах. Он сказал, что он говорит мне это для моей защиты, что он волнуется обо мне — и тебе. Он хотел защитить нас. Вот здесь это началось.

Потом я стал принимать более активное участие. Он учил меня, как использовать нож, как стрелять, как убивать.

Энни опустилась назад в кресло, не в силах ответить.

— Это был Стив, — сказал Дэриус. — Стив, который втянул меня в беду, который убил мальчика-змею, который организовал возвращение Даррена, чтобы он увидел тебя. Даррен не хотел — он знал, что причинит тебе боль — но Стив не оставил ему никакого выбора. Это правда, мама, все, что он сказал. Ты должна верить нам, потому что это был Стив, и я думаю, он может вернуться — прийти за тобой — и если мы не будем готовы …, если ты не поверишь …

Он застопорился, исчерпывая слова. Но он сказал достаточно. Когда Энни посмотрела на меня снова, в ее глазах был страх и сомнение, но никакого презрения.

— Стив? — застонала она. Я несчастно кивнул, и ее лицо стало жестче. — Что я говорила тебе о нем? — закричала она на Дэриуса, хватая мальчика и сердито тряся его. — Я сказала тебе никогда не подходить к нему! И что, если ты когда-либо увидешь его, ты должен бежать и сказать мне! Я говорила, что он опасен!

— Я не верил тебе! — закричал Дэриус. — Я думал, что ты ненавидишь его, потому что он сбежал, когда ты была в положении! Он был моим папой! — Он оторвался от нее и рухнул на пол, рыдая. — Он был моим папой, — всхлипнул он снова. — Я любил его.

Энни посмотрела на плачущего Дэриуса. Потом она посмотрела на меня. И затем она тоже начала плакать, и ее рыдания были еще более глубокими и более болезненными чем у ее сына.

Я не плакал. Я сэкономил свои слезы. Я знал, что худшее еще впереди.




Глава 3


Позже. После слез. Сидели в гостиной. Энни оправлялась от шока.

Все трое пили горячий шоколад. Я ещё не позвал других — я хотел немного побыть только с Энни, прежде чем я свалю проблемы Войны Шрамов на неё.

Энни заставила меня рассказать ей больше о моей жизни. Она хотела услышать о странах, которые я посетил, о людях, которых я встретил, о моих приключениях. Я рассказал основные моменты, опуская темные аспекты.

Она слушала, изумлённая, трогая меня каждые несколько минут, чтобы убедиться, что я был реален. Услышав, что я Князь, она рассмеялась от удовольствия.

— Это делает меня принцессой? — улыбнулась она.

— Боюсь, что нет, — хихикнул я.

Энни в свою очередь рассказала мне о своей жизни. Трудные месяцы после моей «смерти». Медленное возвращение к норме. Она была молодой и оправилась, но мама и папа никогда не восстановились до конца. Она подняля вопрос о том, должны ли мы сказать им, что я жив. Затем, прежде чем я успел ответить, она сказала:

— Нет

Они счастливы сейчас. Слишком поздно, чтобы изменять прошлое. Лучше не возвращаться к этому снова.

Я внимательно слушал, когда она говорила о Стиве.

— Я была подростком, — сердито сказала она, — замкнутым и неуверенным в себе. У меня были друзья, но не много. Не было серьёзного парня. Тогда вернулся Стив. Он лишь на несколько лет старше меня, но он выглядел и действовал по-взрослому. И он был заинтересован во мне. Он хотел поговорить. Он обращался со мной как с равной.

Они провели много времени вместе. Стив показал себя с хорошей стороны — добрым, щедрым, любящим. Энни думала, что он заботится о ней, что у них есть будущее. Она влюбилась в него и дарила ему свою дюбовь. Потом она узнала, что ждёт ребёнка.

— Его лицо просияло, когда он услышал об этом, — сказала Энни, дрожа от воспоминаний. Дэриус был рядом с ней, торжественно молчал, пристально слушая.

— Он заставил меня поверить, что был восхищён, что мы поженимся и у нас вместе будет много детей. Он сказал никому об этом не рассказывать — он хотел держать это в секрете, пока бы мы не стали мужем и женой. Он снова сбежал. Сказал: чтобы заработать денег на свадьбу и содержание ребёнка. Он долго не появлялся и вернулся однажды поздно ночью, когда я спала. Разбудил меня.

Прежде, чем я смогла что-нибудь сказать, он прижал руку к моему рту и засмеялся. «Слишком поздно, чтобы остановить это теперь!» дразнил он меня. Он говорил и другие вещи, ужасные вещи. Потом он уехал. С тех пор я ничего о нём не слышала.

Тогда она должна была сказать родителям о ребёнке. Они разозлились — но не на неё, а на Стива.

Отец убил бы Стива, если бы он нашел его. Но никто не знал, где Стив. Он исчез.

— Воспитывать Дэриуса было трудно, — улыбнулась она, взъерошив ему волосы. — Но я не сдавалась ни на день. Стив злой, но он подарил мне самый изумительный подарок в моей жизни.

— Сентиментальная старая корова, — проворчал Дэриус, стараясь не улыбнуться.

Я был тих долгое время после этого. Я задавался вопросом, хотел ли Стив использовать Дэриуса против меня уже тогда.

Это случилось прежде, чем он встретил вампирцев и узнал свою отвратительную судьбу. Но я держу пари, что он уже тогда спланировал мою гибель, так или иначе. Спланировал ли он, что Энни забеременнеет, и он сможет использовать племянника или племянницу против меня? Зная Стива, я предположил, что это и были его намерения.

Энни начала рассказывать о её жизни с Дэриусом с того момента, как мама и папа помогали воспитывать его, пока они не переехали, как пара справлялась теперь самостоятельно. Она волновалась, что у Дэриуса нет отца, но ее опыт со Стивом сделал её острожной с мужчинами, и она не могла никому довериться. Я мог слушать рассказ Энни всю ночь, болтая о маме, папе и Дэриусе. Я нагонял все те потерянные годы. Я снова чувствовал себя частью семьи. Я не хотел, чтобы это остановилось.

Но мы были посреди кризиса. Я оттягивал момент истины, но теперь я должен был рассказать ей об этом.

Приближалась ночь, и я очень хотел завершить дело. Я дал ей закончить историю о первой недели Дэриуса в школе, и спросил могу ли я представить её моим друзьям.

Энни не была уверена, что делать с Ванчей, Элис и Эванной. Элис одевалась нормально, но Ванча в звериных шкурах, с сюрикенами за поясом и зелёными волосами, и волосатая, безумно уродливая Эванна, обмотанная верёвками… Они стояли здесь как пара каких-то горгулий!

Но они были моими друзьями (хорошо, Ванча и Элис, но не ведьма), и Энни приветствовала их — хотя я не могу сказать, что она полностью доверяла им. Она чувствовала, что они здесь не для того, чтобы пополнить группу. Она предполагала, что приближалось что-то плохое.

Некоторое время мы болтали. Элис рассказала Энни о годах работы в полиции, Ванча описал некоторые обязанности Князя, а Эванна дала несколько советов о разведении лягушек (не то чтобы у Энни был хоть какой-то интерес к этому!). Тогда Дэриус зевнул. Ванча многозначительно посмотрел на меня — пора.

— Энни, — нерешительно начал я. — Я говорил тебе, что Дэриус обещал себя вампирцам. Но я не говорил, что это значит.

— Продолжай, — сказала Энни, когда я остановился.

— Стив обратил его, — сказал я. — Он передал часть своей вампирской крови Дэриусу. Кровь сейчас не сильна в нём, но это изменится. Клеток станет больше и они возьмут верх.

— Ты говоришь о том, что он станет как ты? — лицо Энни было пепельным. Он не будет нормально расти? Он нуждается в крови что бы выжить?

— Да.

Её лицо сморщилось — она думала, это худшее, что я умолчал. Я хотел бы избавить её от правды, но не мог.

— Это не всё, — сказал я. — Вампиры могут контролировать свои питательные привычки. Это не просто — требуется подготовка, — но мы можем. Вампирцы — нет. Их кровь вынуждает их убивать каждый раз.

— Нет! — застонала Энни. — Дэриус не убийца! Он не смог бы!

— Смог бы, — проворчал Ванча. — У него нет выбора. Как только вампирец чувствует вкус крови, его убеждения поглощают его. Он входит в своего рода транс и пьёт, пока он не истощит источник. Он не может остановиться.

— Но должен быть способ помочь ему! — настаивала Энни. — Врачи… Хирургия… Лекарства…

— Нет, — сказал Ванча. — Это не человеческая болезнь. Ваши доктора могли бы изучить его, и ограничивать, когда он питается. Но вы бы хотели, чтобы ваш сын провёл всю жизнь в тюрьме?

— Кроме того, — сказал я, — они не смогут остановить его, когда он станет старше. Как только он получит свою полную силу, он станет невероятно сильным. Им нужно будет держать его в коме, чтобы контролировать.

— Нет! — закричала Энни, её лицо потемнело от гнева. — Я не допущу этого! Должен быть способ спасти его!

— Есть, — сказал я, и она немного успокоилась. — Но это опасно. И это не вернёт его гуманность — только сделает его другим участником ночи.

— Не говори загадками! — огрызнулась Энни. — Что он должен сделать?

— Стать вампиром, — сказал я.

Энни смотрела на меня с недоверием.

— Это не так плохо, как звучит, — быстро продолжил я. — Да, он будет медленнее взрослеть, но с этим вы могли бы справиться. И да, он должен будет пить кровь, но он не будет вредить, когда пьёт. Мы научим его справляться со своими убеждениями.

— Нет, — сказала Энни. — Должен быть другой способ.

— Его нет, — раздражился Ванча. — И даже этот путь не является бесспорным. И безопасным.

— Я должен буду обменяться с ним кровью, — объяснил я. — Накачать клетки вампира в его тело и забрать клетки вампирца в себя. Клетки вампира и вампирца начнут атаковать друг друга. Если всё пройдёт хорошо, Дэриус станет полувампиром, а я продолжу быть тем, кем и был.

— Но если всё пройдёт плохо, ты станешь полувампирцем, а Дэриус не изменится? — предположила Энни, дрожа от мысли о такой ужасной судьбе.

— Нет, — сказал я. — Хуже. Если всё пройдёт плохо, я умру — также как и Дэриус.

После этого я ошеломлённо расслабился и ждал её решения.




Глава 4


Энни это не нравилось — никому не нравилось — но мы в конечном счёте убедили её, что это единственный выход.

Она хотела подождать, обдумать это и обсудить с её врачём, но я сказал ей сейчас или никогда.

Ванча и я должны были выполнить эту миссию, «я напомнил ей. Мы можем больше не вернуться»

Когда мы сначала обсудили переливание, Ванча добровольно вызвался. Он думал, что для меня пробовать не безопасно. Я был посреди чистки — мои клетки вампира занимали места клеток человека, превращая меня в полноценного вампира, и мое тело было в состоянии постоянного изменения. Но когда я нажал на него, он признал, что не было никакой реальной причины думать, что чистка как-то повлияла бы на процедуру. От этого могла быть даже польза — с тех пор мои клетки вампира были гиперактивны, у них могло быть больше шансов уничтожить клетки вампирца.

Мы попытались расспросить Эванну об опасностях. Она могла заглянуть в будущее и сказать нам, пройдёт всё успешно или нет. Но она отказалась ввязываться.

— Это меня не касается, — сказала она. — Я не буду это комментировать.

— Но это должно быть безопасно, — нажал я, надеясь на заверение. — Нам предначертано снова встретить Стива. Мы не сможем этого сделать, если я умру.

— Ваше финальное столкновение со Стивом Леонардом отнюдь не высечено на камне, — ответила она. — Если вы умрёте раньше, он станет Властелином Теней и война качнётся в сторону вампирцев. Не думайте, что вы неуязвимы перед опасностью из-за вашей судьбы, Даррен — вы можете, а, возможно, и умрёте, если попытаетесь это сделать.

Но Дэриус был моим племянником. Ванча не соглашался, — он предпочёл бы забыть на время о Дэриусе и сосредоточиться на Стиве, — но я не мог оставить мальчика в такой опасности, нависшей над ним. Если я мог спасти его, я должен был.

Мы могли провести переливание крови с помощью шприцов, но Дэриус настаивал на традиционном способе с кончиками пальцев. Он был взволнован, несмотря на опасность, и хотел сделать всё старым путём.

— Если я собираюсь стать вампиром, я хочу быть истинным вампиром, — ворчал он. — Я не хочу скрывать свои метки. Всё или ничего.

— Но будет больно, — предупредил я его.

— Меня это не волнует, — фыркнул он.

У Энни оставались сомнения, но в конце концов она согласилась на этот план. Она бы не сделала этого, если бы Дэриус колебался, но он стоял на своём с мрачной решимостью. Я не хотел допустить этого — и не говорил этого громко, — но у него был общий с отцом взгляд. Стив был безумно злым, но он всегда делал то, что собирался сделать, ничто не могло изменить его намерение. Дэриус был таким же.

— Я не могу поверить, что это происходит, — вздохнула Энни, пока я сидел напротив Дэриуса и готовился вонзить ногти в кончики его пальцев. — Ранее сегодня вечером я думала только о завтрашнем походе по магазинами и была здесь, чтобы впустить Дэриуса, когда он придёт из школы. Тогда мой брат возвращается в мою жизнь, и говорит мне, что он — вампир! А теперь я привыкаю к мысли, что могу потерять его так же быстро, как и нашла — и моего сына тоже!

Она почти отказалась, но Элис подошла к ней и мягко сказала:

— Хотели бы вы потерять его пока он человек, или когда он станет убийцей, как его отец?

Это было жестоко, но стабилизировало нервы Энни и напомнило ей, что поставлено на карту. Отчаянно дрожа, бесшумно плача, она отступила и позволила мне продолжить.

Без всякого предупреждения я вонзился ногтями в нежную кожу на кончиках пальцев Дэриуса. Он взвизгнул от боли и дёрнулся в кресле.

— Не надо, — сказал я, когда он поднес пальцы ко рту, чтобы облизать их. — Пусть кровоточат.

Дариус опустил руки. Треща зубами, я когтями правой руки сделал рытвины на кончиках пальцах левой руки, потом наоборот. Кровь хлынула с десяти мясистых весен. Я нажал мои пальци над пальцами Дариуса, и держал их в то время как моя кровь течёт в его тело, а его кровь в моё.

Мы оставались в захвате в течении двадцати секунд… тридцати… больше. Я мог чувствовать клетки вампирца как только его кровь влилась по моим венам, зуд, сжигание, шипение. Я игнорировал боль. Я мог видеть, что Дариус тоже чувствовал изменения, и это приносило ему боль больше чем мне. Я прижался ближе к нему, таким образом, для него было не возможно отделиться.

Ванча стоял на страже, наблюдал за нами, считал. Когда он понял, что времени достаточно, он схватил мои руки и оттащи мои руки подальше. Я громко задыхался, но половину улыбался, потом упал на пол, корчась в агонии. Я не ожидал, что клетки умрут так скоро и был не подготовлен к зверской скорости реакции.

Во время моей судороги я видел, как Дэриус резко вжался в кресло, выпучив глаза, громко дыша и дико болтая руками и ногами. Энни поспешила к нему, но Ванча отодвинул её в сторону.

— Не мешайте! — рявкнул он. — Природа должна идти своим чередом. Мы не можем встать на пути.

В течение нескольких минут я был дико согнут на полу. Мне казалось, что моя кожа в огне. Я испытывал ослепляющие головные боли и дискомфорт во время чистки, но это был новый уровень боли. Давило на глаза, как будто мой мозг собирался вылезти через глазницы. Я зажал руками глаза. Не знаю, ревел я или хрипел — я ничего не слышал.

Меня стошнило, затем затрясло. Я уткнулся во что-то твердое — телевизор, откатился назад и ударился о стену. Я вцепился ногтями в штукатурку и кирпич, борясь с болью.

Наконец давление спало. Тело расслабилось. Меня перестало трясти. Зрение и слух вернулись, хотя моя жестокая головная боль осталась. Я огляделся вокруг, ошеломлённый. Ванча присел на корточки рядом со мной, вытер моё лицо, улыбаясь.

— Ты прошёл через это, — сказал он. — Ты будешь в порядке — с удачей вампиров.

— Дэриус? — задыхался я.

Ванча приподнял мою голову и указал на него. Дэриус лежал на кушетке с закрытыми глазами, не шевелясь, Энни и Элис стоялли на коленях рядом с ним. Эванна сидела в углу, опустив голову. В ужасе я подумал, что Дэриус умер. Тогда я увидел, как тихо поднимается и опускается грудь, и понял, что он спит.

— С ним всё будет отлично, — сказал Ванча. — Мы будем пристально следить за вами в течение нескольких ночей. У вас, вероятно, будут ещё судороги, но не такие сильные. Многие, кто пытается это сделать, умирают при первом припадке.

У вас обоих хорошие шансы пережить всё это.

Я сел устало. Ванча взял мои пальцы, плюнул на них и встал втирать слюну, чтобы быстрей заживить ранки.

— Я чувствую себя ужасно, — простонал я.

— Самочувствие не улучшится быстро. — сказал Ванча. — Когда я переходил от вампирцев к вампирам, моему организму потребовался месяц, чтобы наладится и больше года, чтобы вернуться к норме. А ты к тому же боришься с чисткой.

Он криво усмехнулся.

— У вас впереди несколько неприятных ночей, Сир!

Ванча помог мне сесть в кресло. Элис спросила, воду или молоко я хочу. Ванча сказал, что кровь была бы для меня предпочтительней. Не моргнув глазом, Элис ранила себя ножом и позволила мне выпить прямо из ранки. Ванча помазал ранку слюной, когда я закончил. Он был в восторге от Элис.

— Вы замечательная женщина, Мисс Бургес.

— Лучшая, — сухо ответила Элис.

Я откинулся назад, полузакрыл глаза.

— Мне надо проспать всю неделю, — вздохнул я.

— Почему бы и нет? — сказал Ванча. — Ты только недавно оправился от опасного для жизни ранения. Ты в середине чистки. Ты прежил самое опасное переливание крови, которое известно вампирам.

Черная кровь Хэрнона Оана, ты заслужил отдых!

— Но Стив… — пробормотал я.

— Леонард может подождать, — проворчал Ванча. — Мы отправим Энни и Дэриуса за город — Элис будет сопровождать их — тогда ты устроишься в Цирке. Неделя в твоем гамаке принесёт тебе пользу.

— Я подумаю, — сказал я несчастно. Я думал о Эвре и Мерле и о том, что я могу им сказать.

Еще думал о мистере Толле — все в Цирке Уродов любили его. Как и Шенкус, он погиб, потому что сотрудничал со мной. Будут ли люди ненавидеть меня за это?

— Как ты думаешь, кто возьмёт на себя обязанности мистера Толла? — спросил я.

— Не знаю, — сказал Ванча. — Вряд ли кто-то ожидал, что он умрёт, особенно так внезапно.

— Может быть они разойдутся, — размышлял я. — Вернутся к тому, что делали до того, как присоединились. Возможно, некоторые уже покинули стадион. Я надеюсь…

— Что ты сказал о стадионе? — перебила Энни. Она всё ещё склонялась над Дэриусом, — он слегка храпел, — но услышала нас разговор.

— Цирк Уродов расположился на старом футбольном стадионе, — объяснил я. — Мы вернёмся туда, когда вы уедете, но я говорил Ванче, что…

— Новости, — снова перебила Энни. — Ты не смотрел сегодня новости?

— Нет.

— Я смотрела их, когда вы пришли, — сказала она, и в глазах у неё снова появилось беспокойство. — Я не знала, что это то место, где вы базируетесь, и поэтому не связала это с вами.

— Связала что? — резко спросил я.

— Полиция окружила стадион, — сказала Энни. — Они говорят, что люди, убившие Тома Джонса и других на футбольном матче, ещё там. Я должна была понять это раньше, когда вы рассказали мне о Томми, но… — Она сердито покачала головой и продолжила. — Они никого не впускают и не выпускают.

Когда я смотрела новости, они ещё не вошли. Но они сказали, что когда войдут, сделают это с полной, смертельной силой. Один из репортёров… — она остановилась.

— Продолжай, — хрипло сказал я.

— Он сказал, что никогда ещё не видел так много вооружённых полицейских. Он… — она сглотнула и прошептала. — Он сказал, они атакуют так сильно, как смогут. Он сказал, что всё выглядит так, как будто они планируют убить всех внутри.




Глава 5


Сначала — удостовериться, что Энни и Дэриус благополучно уехали. Я не мог сосредоточиться на помощи моим друзьям, попавшим в ловушку на стадионе, пока беспокоился о сестре и племяннике. Как только они оказались бы в безопасности от влияния Стива, там, где бы он не смог их найти, я бы полностью сосредоточился на деле. До этого времени я бы только отвлекался от обязанностей.

Энни не хотела уезжать. Это был её дом, и она хотела бороться, чтобы защитить его. После того, как я рассказал ей о некоторых злодеяниях Стива за последние годы, я убедил её уехать, но она настаивала, чтобы я пошёл с ними.

Все эти годы она считала, что я мёртв. Сейчас она знает обратное и не хочет так быстро потерять меня снова.

— Я не могу ехать, — вздохнул я. — Пока мои друзья в опасности. Позже, когда всё закончится, я найду тебя.

— Но если Стив убьёт тебя! — плакала Энни. У меня не было ответа. — Что на счёт Дэриуса? — нажала она.

— Ты сказал, он нуждается в обучении. Что он будет делать без тебя?

— Дай нам номер своего телефона, — сказал я. — Элис свяжется со своими людьми, прежде чем мы уйдём на стадион. В случае чего кто-нибудь вступит в контакт. Вампир свяжется с тобой и проинстурктирует Дэриуса или доставит его на Гору Вампиров, где Себа или Ванез присмотрят за ним.

— Кто? — спросила она.

— Старые друзья, — улыбнулся я. — Они могут научить его всему, что он должен знать, чтобы быть вампиром.

Энни пыталась переубедить меня, говорила, что моё место с ней и Дэриусом, что я был её братом до того, как стал вампиром, и я должен в первую очередь думать о ней. Но она ошибалась. Я оставил свой человеческий мир, когда стал Князем вампиров. Я по-прежнему заботился об Энни и любил её, но в первую очередь должен был быть предан клану.

Когда она поняла, что не сможет переубедить меня, Энни положила Дэриуса — он всё ещё крепко спал — на заднее сиденье их автомобиля и, плача, пошла собирать вещи. Я сказал ей брать столько, сколько сможет, и не возвращаться. Если мы победим Стива, она и Дэриус смогут вернуться. Если нет, то кто-нибудь перевёз бы остальные вещи. Дом бы продали, и они остались бы в бегах под защитой клана вампиров так долго, как клан смог бы заботиться о них. (Я не говорю: «До падения клана», но это то, о чём я думаю). Это не идеальная жизнь, но всё же лучше, чем оказаться в руках Стива Лео

Энни крепко обнимала меня перед тем, как сесть в машину.

— Это не справедливо, — плакала она. — Так много ты не рассказал мне, так много я хочу знать, так много хочу сказать.

— Я тоже, — сказал я, щурясь от слез. У меня было странное чувство. Всё, казалось, происходило в десять раз быстрей. Всего пару часов назад мы вернулись в Цирк Уродов поговорить с мистером Толлом, а как будто прошла целая неделя. Его смерть, погоня, обезглавливание Моргана Джеймса, театр, убийство Стивом Шенкуса, встреча с сестрой… Мне хотелось нажать ногой на педать тормоза, взять тайм-аут, осмыслить все, что произошло. Но жизнь диктует свои правила и ригулирует их темп. Иногда ты можешь обуздать её и замедлить — а в другой раз не можешь.

— Ты действительно не можешь уехать с нами? — попыталась Энни в последний раз.

— Нет, — сказал я. — Я хочу… но нет.

— Тогда я желаю тебе всю удачу мира, Даррен, — простонала она. Она поцеловала меня, начала говорить что-то ещё, но захлебнулась слезами. Забросив себя в машину, она проверила Дэриуса, завела машину и умчалась, исчезая в ночи и оставляя меня, стоящего у её дома, убитого горем.

— Всё хорошо? — спросила Элис, подкравшись сзади.

— Я буду в порядке, — ответил я, вытирая слёзы с глаз. — Мне жаль, что я не сказал Дэриусу «прощай».

— Не «прощай», — сказала Элис. — Только «до свидания»!

— Надеюсь, — вздохнул я, хоть и не верил в это. Я чувствовал, что это был последний раз, когда я видел Энни и Дэриуса. Я остановился на мгновение, чтобы бесшумно с ними попрощаться, затем повернулся, выбросив их из мыслей, и позволил всем моим эмоциям и энергии сконцентрироваться на опасности, в которой оказались мои друзья из Цирка Уродов.

В доме мы обсуждали свои дальнейшие действия. Элис была за то, чтобы уехать из города как можно быстрей, оставив наших друзей и союзников.

— Мы втроём не сможем изменить ситуацию, если полчища полицейских

окружили стадион, — утверждала она. — Стив Леонард остается приоритетной задачей. Остальным придется постоять за себя.

— Но они наши друзья, — пробормотал я. — Мы не можем просто отказаться от них.

— Мы должны, — настаивала она. — Неважно, насколько это больно. Мы не можем сейчас ничего для них сделать, не подвергнув себя опасности.

— Но Эвра… Харкат… Дебби!

— Я знаю, — сказала она грустно, но твёрдо. — Но, как я уже сказала, не имеет значения, насколько это больно. Мы оставим их.

— Я не согласен, — сказал я. — Я думаю… — я остановился, не желая высказать своё мнение.

— Продолжай, — поддержал меня Ванча.

— Я не могу объяснить это, — медленно заговорил я, глазами щелкая на Эванну, — но я думаю Стив там. На стадионе.

Ждет нас. Он натравливал полицию на нас прежде — когда Элис была одной из них — и я не вижу его вытворяющим этот трюк дважды. Это было бы скучным во второй раз. Он жаждет новизну и остроту ощущений. Я думаю, что полицейские снаружи только для прикрытия.

— Он, возможно, поставил капкан в кинотеатре, — размышлял Ванча, поднимая мой ход мыслей. — Но он не был столь, же сложным, как установленный там, где мы боролись с ним прежде — в Пещере Возмездия.

— Точно, — сказал я. — Это — наша большая карта. Он будет хотеть залесть повыше, кое с чем диковинным.

Он — такой же исполнитель как любой в Цирке уродов. Он любит сценическое искусство. Он смаковал бы идею об обстановке стадиона. Это походило бы на древние поединки гладиаторов в Колизее.

— Мы в беде, если вы неправы, — сказала Элис тревожно.

— Ничего нового в этом нет, — разбушевался Ванча. Он поднял бровь на Эванну. — Хотите подбросить нам намек?

К нашему удивлению ведьма трезво кивнула.

— Даррен прав. Вам теперь либо идти на стадион и оказаться перед своей судьбой, либо сбежать и вручить победу вампирцам.

— Я думал, что вы не можете говорить нам о подобных вещах, — сказал Ванча, пораженный.

— Конец игры начался, — ответила Эванна загадочно. — Теперь, я могу говорить более открыто, об определенных вещах, не изменяя будущее.

— Он изменился бы, если бы мы бросились наутек и побежали изо всех сил в горы, — проворчал Ванча.

— Нет, — улыбнулась Эванна. — Это не изменило бы. Как я уже сказала, это будет просто означать победу вампирцев. Кроме того, — добавила она, ее улыбка расширилась, — Вы не собираетесь бежать, не так ли?

— Не через миллион лет! — сказал Ванча, плюнув на стены для добавленного акцента. — Но мы также не будем дураками. Я сказал, что мы проверим стадион. Если оно будет похоже на резиденцию Леонарда, то мы пойдем этим путем и снесем голову злодея с плеч. В противном случае мы будем искать в другом месте, и народ цирка будет полагаться на их собственную удачу. Нет смысла рисковать нашими жизнями за них на данном этапе, да, Даррен?

Я думал о своих странных друзьях — Эвре, Мерле, Гансе Хэндсе и остальных. Я думал о Харкате и Дебби, и что могло бы случиться с ними. И тогда я подумал о своем народе — вампирах — и что случиться с кланом, если мы бросим наши жизни подальше, пытаясь спасти наших союзников невампиров.

— Да, — сказал я несчастно, и хотя я знал, что я делаю правильную вещь, я чувствовал себя предателем.

Элис и Ванча проверяли оружие, пока я вооружал себя острыми кухонными ножами. Элис сделала несколько телефонных звонков, организуя защиту для Энни и Дэриуса. Затем, с Эванной на буксире, мы вышли и я оставил свой дом детства во второй раз в моей жизни, уверенный в сердце, что я никогда больше не вернусь.




Глава 6


Путешествие через весь город прошло без инцидентов. Все полицейские, казалось, были направлены к стадиону. Мы не заметили ни одного дорожного блока или пешего патруля. Нам почти никто не встретился. Было подозрительно тихо. Люди в своих домах или в барах наблюдают за осадой по телевизору, ожидая начала действий. Эту тишину я знал из прошлого, тишину, которая обычно предшествует бою и смерти.

Десятки патрульных машин и фургонов стояли в кольце вокруг стадиона, когда мы прибыли, и вооруженные охранники стояли и смотрели на каждую возможную входную или выходную точку. Барьеры были установлены, чтобы воздержать общественность и СМИ. Ультраяркие прожекторы стояли на стенах стадиона. Мои глаза наполнились слезами от яркого света огней, даже от далекого, и мне пришлось остановиться и повязть полосу толстой ткани вокруг них.

— Ты уверен, что ты дойдешь? — спросила Элис, изучая меня с сомнением.

— Я сделаю все, что смогу, — буркнул я, хотя я не был столь убежден в своей клятве, как, будто я симулировал. Я был в грубой форме, самой грубейшой она была, во время моей поездки вниз по потоку и через живот Горы вампиров, когда я не сдал свои Испытания Инициирования. Чистка, моя рана в плече, полное истощение и передача крови иссушили большую часть моей энергии. Я хотел только спать, не стоять перед борьбой на смерть. Но в жизни мы обычно не можем выбирать время наших решающих моментов. Мы только должны встать и оказаться перед ними, когда они прибудут, независимо от того в каком государстве мы находимся.

Большая толпа собралась вокруг барьеров. Мы смешались среди них, незаметно для полиции в темноте и давке людей — даже жутко одетые Ванча, и Эванна были не в состоянии привлечь внимание.

Когда мы постепенно вытеснили наш путь к фронту, мы увидели густые облака дыма, выходящие изнутри стадиона, и услышали случайный доклад об оружии.

— Что происходит? — спросила Элис людей, самых близких к барьеру. — Полицейские приблизились?

— Еще нет, — сообщил ей большой человек в кепке охотника. — Но небольшая передовая команда пошла час назад.

Должно быть новые первоклассные единицы. Большинство из них побрило головы и было одето в коричневые рубашки и черные брюки.

— Глаза у них были окрашены в красный цвет! — выдохнул молодой мальчик. — Я думаю, что это была кровь!

— Не будь смешным, — рассмеялась его мать. — Это была просто краска, чтобы яркий свет огней не ослеплял их.

Мы отошли, обеспокоенные этой новой информацией. Когда мы уходили, я услышал, что мальчик сказал:

— Мама, одна из тех женщин была одета в веревки.

Его мать резко ответила:

— Прекрати сочинять.

— Кажется, вы были правы, — сказала Элис, когда мы были на безопасном расстоянии. — вампеты здесь, и они, как правило, никуда не идут без своих владельцев.

— Но почему полиция впустила их? — спросил я. — Они не могут работать на вампирцев — или могут?

Мы неуверенно посмотрели друг на друга. Вампиры и вампирцы всегда скрывают свои сражения от людских взоров. Хотя обе стороны находятся в процессе собрания армий, состоящих из людей, они держат войну в секрете от человечества в целом. если вампирцы нарушили это вековое правило и регулярно работают с людьми, то это свидетельствует о тревожном новом витке Войны Шрамов.

— Я всё ещё могу быть полицейским, — сказала Элис. — Ждите здесь. Я попробую узнать об этом побольше.

Она скользнула вперед, сквозь толпу, мимо барьера. Она была немедленно остановлена полицейским, но последовала короткая, тихая беседа, она вернулась к разговору с тем, кто был в команде.

Ванча и я с тревогой ждали, Эванна спокойно стояла рядом. у меня появилось время, чтобы проанализировать ситуацию. Я был слаб, поэтому в опасности, и мои чувства работали плохо. Голова раскалывалась, и тело дрожало. Я сказал Элис, что готов к битве, но откровенно не был уверен, в состоянии ли я защитить себя. Было бы разумней отступить и оправиться. Но Стив принуждает нас к этой битве.

Он бросил вызов. Мне нужно будет бороться так хорошо, насколько смогу, и молить богов вампиров дать мне силы.

Как и ожидал, я снова подумал о пророчестве Эванны. Если Ванча и я столкнёмся сегодня со Стивом, то один из нас троих умрёт. Если это будет Ванча или я, Стив станет Властелином Теней, и вампирцы станут управлять ночью а также миром людей. Но, если Стив умрёт, я стану Властелином Теней вместо него, убью Ванчу и разрушу мир.

Должен быть способ изменить это. Но какой? Попробовать заключить мир со Стивом? Невозможно! Я не смог бы после всего, что произошло с мистером Крэпсли, Томми, Шенкусом и многими другими.

Перемирие — не вариант.

Но другой путь есть? Я не мог смириться с тем, что мир проклят. Мне было все равно, что

сказала Эванна. Должен быть способ остановить рост Властелина Теней. Должен быть.

Элис вернулась через десять минут, её лицо было мрачным.

— Они танцуют под мелодию вампирцев, — коротко сказала она. — Я представилась главным инспектором загорода. Предложила помощь. Разряд офицеров заявил, что у них всё под контролем. Я спросила о солдатах в коричневых рубашках, и они сказали, что это специальные силы правительства. Он не сказал конкретно какие, но я чувствую, он принимает заказы от них. Не знаю, подкупили ли его или угрожают ему, но они тянут его струны, не сомневаюсь.

— То есть тебе не удалось уговорить их пропустить нас? — спросил Ванча.

— Я не уговаривала, — сказала Элис. — Путь уже открыт. Один тыловой вход разблокирован. Ближайшая дорога свободна. Полиции вокруг этого места нет.

— Он сказал тебе это? — спросил я, удивлённый.

— У него приказ говорить любому, кто спросит, — сказала Элис. Она с отвращением плюнула на землю.

— Предатель!

Ванча посмотрел на меня с тонкой улыбкой.

— Леонард там, не так ли?

— Не сомневаюсь в этом, — кивнул я. — Он не может пропустить такое.

Ванча тыкнул большим пальцем на стены стадиона.

— Он сделал это в нашу пользу. Мы почетные гости. Будет стыдно разочаровать его.

— Если мы войдём, возможно, не выйдем живыми, — заметил я.

— Это негативные мысли, — недовольно сказал Ванча.

— Так мы будем действовать? — спросила Элис. — Мы попытаемся пробраться туда, даже если нас превосходят численностью и вооружением?

— Да, — сказал Ванча после минутного раздумья. — Я слишком старый, чтобы начать бороться со здравым смыслом сейчас!

Я улыбнулся своему коллеге Князю. Элис пожала плечами. Эванна оставалась с пустым лицом, как всегда. Потом, без обсуждений, мы скользнули к неохраняемому входу.

Освещение было не таким ярким в тыловой части стадиона, и не очень много людей. Рядом была группа полицейских, но она преднамеренно игнорировала нас, как они сказали. Как только мы преодолели брешь в шеренге полиции, Элис остановила нас.

— У меня есть идея, — сказала она нерешительно. — Если мы все войдём внутрь, они могут замкнуть сеть вокруг нас, и мы не сможем пробиться. Но если мы атакуем с двух фронтов, как однажды…

Она быстро выложила свой план. Это относилось ко мне и Ванче, так что мы сдерживались, пока она сделала несколько телефонных звонков. После мы нетерпеливо ждали час, стараясь не волноваться, и готовили себя мысленно и физически. Мы наблюдали, как утолщается дым от пожаров на стадионе, и растёт толпа вокруг барьера. Многие из вновь пришедших были бродягами и бездомными. Они смешались с другими и медленно продвигались вперёд, ждали за барьерами, тихие, незамеченные.

Когда всё было как слелует, Элис вручила мне пистолет, и мы простились с ней. Все трое соединили руки и пожелали друг другу удачи. Тогда Ванча и я вернули своё внимание к двери. С Эванной, следующей за нами, словно приведение, мы смело прошли мимо шеренги вооружённых полицейских. Полицейские отводили взгляд или отворачивались от нас, когда мы шли. Моментом позже мы оставили позади весёлость перед темнотой туннелей стадиона и встречей с судьбой.

Мы вступили в логово леопарда.




Глава 7


Туннель петлял, но вел непосредственно под трибунами к открытой части стадиона. Ванча и я шли бок о бок в абсолютной тишине. Если Стив ждёт и ночь против нас, один из нас умрёт в ближайшие два часа. Мало о чём можно поговорить в подобной ситуации. Ванча, вероятно, находился в разговоре с богами вампиров. Я волновался о том, что произойдёт после битвы, остонавливаясь на идее о предотвращении прихода Властелина Теней.

На пути не было никаких ловушек, и мы никого не видели. Выйдя из туннеля, мы минуту простояли у выхода, оцепенело изучая хаос, который создал Стив. Эванна стояла немного позади, тоже изучая бойню.

Большая часть Цирка Уродов с фургонами и палатками пылала — источник клубов дыма засорил воздух. Артисты цирка и команда были собраны в двадцати метрах от туннеля, недалеко от трибуны. Среди них стоял Харкат, рядом с Эврой и Мерлой. Я никогда не видел на его сером лице такого гнева. Они были окружены восемью вооружёнными вампанцами, и прожекторы, закреплённые внутри купола цирка, были направлены на них.

Несколько трупов лежало поблизости. Большинство было закулисной командой, но один был долго служащей звездой шоу-тощий, податливый, музыкальный Александр Рибс никогда не выйдет на сцену снова

Сняв повязку с глаз, я позволил глазам приспособиться, и начал искать Дебби среди оставшихся в живых-там не было никаких признаков её присутствия. В панике я исследовал все лица и тела трупов снова, я испугался, она могла лежать среди них-но я не увидел её.

Несколько вампирцев и вампетов патрулировали стадион, окружая горящие палатки и фургоны, контролируя пламя. Пока я наблюдал, мистер Тайни вышел из горящего костра купола цирка, через стену огня, потирая руки. Он был одет в красный цилиндр и перчатки — мистера Толла. Я понял инстинктивно, что он оставил тело мистера Толла в палатке, используя ее как временный похоронный костер. Мистер Тайни не выглядел расстроенным, но я мог сказать по его надеванию шляпы и перчаток, что на некотором уровне, он был в каком-то роде затронут смертью его сына.

Среди горящих палаток и выживших членов Цирка Уродов стояло новое дополнение-торопливо построенная виселица. Несколько петель свисали с поперечной балки, но только одна была занята-слабой, тонкой шеей мальчика змеи, Шенкуса Вон.

Я громко закричал, когда увидел Шенкуса и хотел помчаться к нему. Ванча схватил моё левое запястье и отдернул меня.

— Мы не можем помочь ему теперь, — проворчал Ванча.

— Но…,-начал спорить я.

— Посмотри ниже, — сказал он спокойно.

Когда я сделал это, увидел банду вампирцев, сгурппировавшихся под перекладиной и связанными узлами тросами.

Все они были вооружены мечами и боевыми топорами. Позади них выше стоял и зло ухмылялся из хозяин, Властелин Вампирцев — Стив Леопард. он ещё не увидел нас.

— Спокойно, — сказал Ванча, когда я напрягся. — Не надо спешить.

Его глаза медленно двигались влево и вправо.

— Сколько здесь вампирцев и вампанцев? Много ли скрывается в трибунах и за горящими фургонами и палатками? Давай решим точно, что мы должны делать, прежде чем неуклюже пойдём вперёд.

Тяжело дыша, я заставил себя думать спокойно, потом изучил рельеф местности. Я насчитал четырнадцать вампирцев — девять группируются вокруг Стива — и больше тридцати вампанцев. Я не увидел Гэннена Хэрста, но догадался, что он рядом со Стивом, скрыт группой циркового народа между нами и виселицей.

— Я полагаю, количество вампанцев в три раза больше количества вампирцев, да? — сказал Ванча.

— Более или менее, — согласился я.

Ванча взглянул на меня боком и подмигнул.

— Шансы в нашу пользу, Сир.

— Ты так думаешь?

— Очень надеюсь, — сказал он с поддельным интузиазмом — мы оба знали, что всё нехорошо. Нас значительно превышали численно враги с превосходным оружием. Нашим единственным козырем был факт, что вампирцы и вампанцы не могут нас убить. Мистер Тайни предсказал их гибель, если кто-нибудь, кроме их Властелина, убьёт охотников.

Ничего не говоря, мы двинулись вперед в ту же самую минуту. В каждой руке держал по ножу. Ванча потянул пару метательных звёздочек, но в остальном он был безоружен — он готов к борьбе голыми руками на близком расстоянии. Эванна двинуналь одновременно с нами тенью каждого нашего шага.

Вампанцы, окружавшие заключённую в тюрьму труппу Цирка Уродов, увидели нас, но никак не отреагировали, только плотней окружили охраняемых людей. Они даже не предупредили других, что мы здесь. Потом я заметил, что они не нуждаются в предупреждении — Стив и его соратники уже заметили нас. Стив стоял, радостно глядя на нас, в то время как вампирцы перед ним оборонительно стояли с оружием на изготовку.

Мы должны были пройти через заключённых цирка, чтобы добраться до Стива. Я остановился, когда мы поравнялись с Эврой, Мерлой и Харкатом. Глаза Эвры и Мерлы были мокрыми от слез. Зелёные глаза Харката горели яростью, и он стянул вниз маску, обнажив острые серые зубы (он мог прожить без маски полдня)

Я печально взглянул на Эвру и Мерлу, потом на тело их сына, висящее на виселице впереди. Вампанцы охраняли моих друзей, осторожно наблюдая за мной, но не делая никаких движений против меня.

— Давай, — сказал Ванча, дернув меня за локоть.

— Мне очень жаль, — прохрипел я Эвре и Мерле, не в силах продолжать. — Я бы не … Я

не … если бы я мог … — я остановился, не в состоянии думать о том, что ещё сказать.

Эвра и Мерла ничего не говорили минуту. Затем, с визгом, Мерла пробилась через охрану и бросилась на меня.

— Я ненавижу тебя, — закричала она, царапая мне лицо, отфыркиваясь от гнева. — Мой сын умер из-за тебя!

Я не мог реагировать. Мне было плохо от стыда. Мерла потащила меня на землю, вопя и плача, избивая меня кулаками. Вампанцы двинулись вперед, чтобы оттащит её, но Стив крикнул:

— Нет! Оставьте их в покое! Это забавно!

Мы откатились от вампанцев, Мерла двигала меня назад. Я даже не поднял руку, чтобы защититься, когда она выкрикивала моё имя под луной. Мне хотелось только провалиться сквозь землю.

И тогда, когда Мерла наклонилась к моему лицу, как бы укусить, она шепнула мне в ухо:

— Дебби у Стива.

Я вытаращил на неё глаза. Она выкрикнула новые проклятия, затем снова шепнула:

— Мы не дерёмся. Они думают, что мы слабые, но мы ждали тебя. Харкат сказал, что ты придешь и поведёшь нас.

Мерла шлёпнула меня по голове, затем пристально посмотрела на меня.

— Это не твоя вина. Мы и не думали ненавидеть тебя. Только Стив зло — не ты.

— Но … если бы не … если бы я сказал Ванче убить Р.В….

— Не думай об этом, — рыкнула она. — Ты не виноват. Сейчас помоги нам убить дикарей вокруг! Дай нам сигнал, когда будешь готов и мы ответим на вызов. Мы будем бороться до смерти, до конца.

Она снова закричала на меня, схватила за шею, чтобы душить, но упала и ударила кулаком об землю, жалобно рыдая. Эвра прошёл вперед, забрал жену, и они вернулись в толпу. Он глянул на меня один раз, мельком, но я заметил то же выражение, что и у Мерлы — горе от потери сына, ненависть к Стиву и его банде, но ко мне только жалость.

Я продолжал чувствовать себя виновным за то, что случилось с Шенкусом. Но Эвра и сочувствие Мерлы дали мне силы продолжать борьбу. Если бы они ненавидели меня, сомневаюсь, что смог бы продолжать. Но теперь, когда они поддерживали меня, — я чувствовал, что могу. Ради них, не только себя.

Я поднялся на ноги, изображая шок. Когда Ванча подошёл помочь мне, я быстро и тихо скказал:

— Они с нами. Они будут бороться, когда мы начнём.

Он помолчал, затем сделал вид, что ничего не слышал, и стал осматривать моё лицо, где Мерла оцарапала меня, громко спрашивал, навредила ли она мне, в порядке ли я, хочу ли отдохнуть.

— Я в порядке, — буркнул я, отталкивая его, показывая этим моим друзьям из цирка жестокость, если они начнут оскорблять меня.

— Мерла сказала, что Дебби у Стива, — шикнул я краем рта, едва шевеля губами.

— Мы можем не спасти её, — прошептал он в ответ.

— Я знаю, — сказал я с каменным выражением лица. — Но мы попытаемся?

Короткая пауза. Затем он ответил:

— Да.

С этим мы ускорили шаг и направились прямо к виселице и ухмыляющемуся, демоническому животному полу-вампирцу, ожидающему внизу, лицо которого наполовину скрыто тенью повешенного Шенкуса Вона.




Глава 8


— Стой! — крикнул один из девяти вампирцев перед Стивом, когда мы были в пяти метрах от него. Мы остановились. Близко, что я увидел, что он фактически стоит на теле одного из команды цирка — Макароне О'Мэлли, человеке, который ходил и даже читал во сне. Теперь мне было видно Гэннена Хэрста справа от Стива, он пристально смотрел на нас.

— Опусти свои метательные звёзды, — сказал Ванче вампирец. Когда он не ответил, двое вампирцев подняли копья и ткнули ими в него. пожав плечами, Ванча убрал свои сюрикены обратнго в держатель и опустил руки.

Я взглянул на Шенкуса, покачивающегося на лёгком ветерке. Поперечная балка скрипела. Звук был громче обычного для меня из-за чистки — как визг кабана.

— Сними его, — рыкнул я Стиву.

— Я не думаю об этом, — ответил Стив беспечно.

— Мне нравится видеть его там. Возможно, я повешу его родителей рядом с ним. Его брата и сестру тоже. Воссоединю семью. Что ты думаешь об этом?

— Почему ты ходишь с этим сумасшедшим? — спросил Ванча Гэннена Хэрста. — Меня не волнует, что сказал о нём Дез Тайни — этот помешанный не может принести вампирцам ничего, кроме позора. Тебе следовало убить его год назад.

— В нём наша кровь, — ответил Гэннен Хэрст спокойно. — Я не одобряю его путь — он знает это — но мы не убиваем братьев по крови.

— Ты убиваешь, если они нарушают ваши законы, — проворчал Ванча. — Леонард лжёт и использует оружие. Любой обычный вампирец был бы казнён, если бы сделал это.

— Но он не обычный, — сказал Гэннен. — Он наш Властелин. Дезмонд Тайни сказал, что мы погибнем, если не последуем за ним или ослушаемся. Хочу я этого или нет, Стив имеет право нарушать наши законы или даже игнорировать их совсем. Не мне отчитывать его за то, что он делает.

— Ты не можешь одобрять его действия, — ответил Ванча.

— Нет, — признался Гэннен. — Но он был принят в клан, и я только слуга своего народа. История может судить Стива. Я доволен служить и защищать, в соответствии с пожеланиями тех, кто назначил меня.

Ванча пристально смотрел на своего брата, стараясь отвести взгляд, но Гэннен смотрел безучастно. Тогда Стив засмеялся.

— Разве семейные встречи не радость? — сказал он. — Я надеялся, вы приведёте Энни и Дэриуса. Представьте, как весело бы нам было вшестером!

— Они далеко отсюда сейчас, — сказал я. Мне хотелось прыгнуть на него и разорвать его горло руками и зубами, но его охрана ранит меня, прежде чем я двинусь. Я должен быть терпиливым и молиться о возможности показать себя.

— Как мой сын? — спросил Стив. — Ты убил его?

— Конечно, нет, — фыркнул я. — Мне это не нужно. Когда он увидел тебя убивающим Шенкуса, он понял, что ты монстр. Я наполнил его твоими последними похождениями. Энни тоже рассказала ему истории. Он никогда не станет слушать тебя снова. Ты потерял его. Он больше тебе не сын.

Я надеялся, что эти слова ранят Стива, но тот только рассмеялся над ними.

— Ну ладно, я в любом случае никогда не любил его. Тощий, капризный ребёнок. Не пробовал крови. Хотя, — он хихикнул. — Я думаю, он скоро будет развиваться!

— Я не так в этом уверен. — возразил я.

— Я обратил его, — похвастал стив. — Он полувампирец.

— Нет, — улыбнулся я. — Он полувампир. Как и я.

Стив неопределенно посмотрел на меня.

— Ты обратил его?

— Да. Он один из нас. Ему не нужно будет убивать при питании. Как я уже сказал, он больше не твой сын — не зависимо от пути.

Лицо Стива помрачнело.

— Ты не должен был этого делать, — прорычал он. — Мальчик был моим.

— Он никогда не был твоим в душе, — сказал я.

— Ты просто обманул его.

Стив начал отвечать, затем нахмурился и резко покачал головой.

— Не важно, — пробормотал он. — Ребёнок не важен. Я буду иметь с ним дело — и с его матерью — позже. Давайте приступим к приятной чепухе. Мы все знаем о пророчестве, — он кивнул в сторону мистера Тайни, который бродил среди горящих палаток и фургонов, не проявляя никакого интереса к нам.

— Даррен и Ванча убьют меня, или я убью одного из вас, и это решит судьбу Войны Шрамов.

— Если Тайни прав или говорил нам правду, да, — фыркнул Ванча.

— Ты не веришь ему? — Стив нахмурился.

— Не совсем, — сказал Ванча. — Тайни и его дочь, — он посмотрел на Эванну, — на повестке дня. Я согласен с большинством того, что они предсказывают, но я не рассматриваю их предсказания как абсолютные факты.

— Тогда почему ты здесь? — бросил ему вызов Стив.

— На случай, если они правы.

Стив смутился.

— Как ты можешь не верить им? Дезмонд Тайни — голос судьбы. Он видит будущее. Он знает всё, что было и что будет.

— Мы делаем своё будущее, — сказал Ванча.

— Независимо от того, что происходит сегодня, я верю, что мои люди победят твоих. Но я убью тебя в любом случае, — добавил он со злой усмешкой. — Просто на всякий случай.

— Ты необразованный дурак, — сказал Стив, дрожа от негодования. Затем он перевёл взгляд на меня.

— Бьюсь об заклад, ты веришь в пророчество.

— Возможно, — ответил я.

— Конечно, ты веришь, — Стив улыбнулся. — Ты знаешь, ты или я, не так ли? Ванча — отвлекающий манёвр.

Ты и я — сыновья судьбы, правители и рабы, победители и побеждённые. Оставь Ванчу позади, выйди один, и, я клянусь, это будет честный поединок. Ты и я, мужчина с мужчиной, один победитель, один проигравший. Властелин вампирцев правит ночью — или Князь вампиров.

— Как я могу доверять тебе? — спросил я. — Ты лжец. Ты готовишь ловушку.

— Нет, — рявкнул Стив. — Даю тебе слово.

— Это что-то значит, — я усмехнулся, но увидел рвение в выражении Стива. Его предложение было искренним. Я искоса взглянул на Ванчу.

— Что ты думаешь?

— Нет, — сказал Ванча. — Мы здесь все вместе. Мы возьмём его, поскольку мы команда.

— Но если он готов драться со мной справедливо…

— Этот демон ничего не знает о справедливости, — сказал Ванча. Он жулик — это его натура. Мы ничего не будем делать так, как он хочет.

— Очень хорошо, — я снова повернулся лицом к Стиву.

— Твоё предложение — чепуха. Что дальше?

Мне казалось, Стив собирался перепрыгнуть через ряды вампирцев и напасть на меня. Он скрипел зубами, руки сжаты в кулаки, он дрожал от ярости. Гэннен Хэрст тоже видел это, но, к моему удивлению, вместо того, чтобы успокоить Стива, он сделал полшага назад. Он как будто хотел, чтобы Стив прыгнул, как будто ему было довольно его безумного, злого Властелина, и он хотел урегулировать это дело так или иначе.

Но как раз в тот самый момент, когда казалось, как будто момент заключительной конфронтации наступил, Стив расслабился и его улыбка вернулась.

— Я приложил все усилия, — вздохнул он. — Я пытался облегчить это дело для всех, но некоторые люди не намерены играть в мяч. Очень хорошо. Вот «что дальше».

Стив приложил пальцы к губам и резко свистнул. Из-за виселицы вышел Р.В. Бородатый, экс-эко-воин держал веревку между тремя одиноко-выглядящими крюками (мистер Толл сломал другие крюки, прежде чем он умер). Когда он дернул за веревку, связанная женщина, перетасовалась за ним — Дебби.

Я ожидал это, поэтому не паниковал. Р.В. прошел с Дебби вперед на несколько шагов, но остановился далеко от Стива. Однажды участник компании за мир и защиту матери природы, не выглядел очень счастливым. Он был нервным, голова дергалась, глаза несфокусированны, нервно жевал нижнюю губу, которая кровоточила от того, что он прокусил кожу. Р.В. был гордым, серьезным, преданным человеком, когда я встретил его в первый раз, борящимся, чтобы спасти мир от загрязнения. Потом он стал безумным животным, намеревавшимся только получить месть за потерю рук. Теперь он был ни одним — только оборванным, жалким беспорядком.

Стив не замечал путаницы Р.В. Его глаза были только на Дебби.

— Разве она не красива? — дразнил он меня.

— Как ангел. Более похожая на воина, чем прошлый раз, когда мы встречались, но все более прекрасная из-за этого. — Он посмотрел на меня хитро. — Будет очень жаль, если я должен буду сказать Р.В. выпотрошить ее как бешеную собаку.

— Ты не можешь использовать ее против меня, — сказал я тихо, пристально глядя на Стива не мигая. — Она знает, кто ты и что поставлено на карту. Я люблю ее, но моя первая обязанность перед моим кланом. Она понимает это.

— Ты хочешь сказать, что ты будешь стоять там и дашь ей умереть? — завопил Стив.

— Да! — закричала Дебби прежде, чем я смог ответить.

— Вы люди, — застонал Стив. — Вы настроены, раздражать меня. Я пытаюсь быть справедливым, но вы бросаете мне это обратно в лицо и … — Он спрыгнул прочь со спины Пасты О’Малли и разглагольствовал и бредил, шагая вверх и вниз позади его охранников. Я пристально наблюдал за ним. Если бы он вышел слишком далеко, то я ударил бы. Но даже в его гневе он боялся выставлять себя.

Внезапно Стив остановился.

— Пусть будет так! — прорычал он. — Р.В. — убей ее!

Р.В. не ответил. Он несчастно глядел вниз на землю.

— Р.В.! — закричал Стив. — Разве ты не слышал меня? Убей ее!

— Не хочу, — пробормотал Р.В. Его глаза остановились, и я увидел боль и сомнение в них. — Ты не должен был убивать ребенка, Стив. Он не сделал ничего, чтобы причинить нам боль. Это было неправильно. Дети — наше будущее, люди.

— Я сделал то, что должен был, — тяжело ответил Стив. — Теперь ты сделаешь то же самое.

— Но она не вампир …

— Она работает на них! — прокричал Стив.

— Я знаю, — застонал Р.В… — Но почему мы должны убить ее? Почему ты убил ребенка? Предназначалось убить Даррена. Он — враг народа. Он — тот, кто лишил меня рук.

— Не предавай меня теперь, — проворчал Стив, ступая к бородатому вампирцу. — Ты также убивал людей, невиновных так же как и виновных. Не читай мне мораль. Это не подобает тебе.

— Но …, но …, но …

— Прекрати заикаться и убей ее! — закричал Стив. Он сделал еще шаг вперед и двинулся дальше от своих охранников, не зная об этом. Я нацелил себя на него, чтобы ударить, но Ванча был на один шаг впереди меня.

— Сейча! — взревел Ванча, прыгая вперед, вытягивая сюррикен и запуская им в Стива. Он убил бы его, если бы охранник в конце линии не увидел бы опасность как раз вовремя и бросился на пути полета смертельной звезды, жертвуя собой, чтобы спасти своего властелина.

Поскольку другие охранники хлынули в сторону, чтобы заблокировать путь Ванчи к их властелину, я вложил в ножны свои ножи, вытянул пистолет, который я заимствовал у Элис прежде, чем войти на стадион, нацелил его в небо и нажал на курок три раза — сигнал для всеобщего бунта!




Глава 9


Еще прежде, чем эхо сообщения моего третьего выстрела исчезло, воздух вне стадиона, наполнился ответным орудийным огнем, когда Элис и ее группа вампирит открыли огонь в стоящую на страже полицию. Она вызвала бездомных прежде, чем Ванча и я вошли в туннель, и поместила их вокруг барьера за стадионом. После лет выживания на отходах, которые выбрасывали другие люди, это было их время, чтобы подняться. У них было лишь небольшое количество учебного и основного оружия, но у них были страсть и гнев на их стороне, и желание показать себя. Так что теперь, на мой сигнал, они вскочили на барьеры вокруг стадиона и напали как объединенная сила, бросая себя на пораженную полицию, жертвуя собой в случае необходимости, борясь и умирая не только за свои собственные жизни, но и за жизни тех, кто рассматривал их как мусор.

Мы не были уверены в намерениях полиции. Стив, возможно, сказал им оставаться снаружи, независимо оттого, что случится внутри, и в этом случае нападение вампирит не удовлетворит никакой цели вообще. Но если они должны были там поддержать вампирцев и вампетов, чтобы прийти им на помощь, если вызовут, вампириты могут отвлечь их и купить тем из нас кто на стадионе немного больше пространства и времени.

Большинство вампирцев охраны Стива, переместились, чтобы остановить Ванчу, когда он атаковал, но двое сделали выпад ко мне, когда я выстрелил из пистолета. Они прибили меня к земле, выбивая оружие из моей руки. Я нападал на них, но они просто лежали на мне сверху, придавливая. Они считали меня беспомощным, в то время как их коллеги имели дело с Ванчей. Кроме …

Звезды и члены экипажа Цирка уродов также откликнулись на мой сигнал. В то же самое время, когда вампириты напали на полицию, заключенные на стадионе напали на вампетов, держащих их в плену. Они напали голыми руками, разбираясь с вампетами одной только силой числа. Вампеты стреляли в толпу и дико ломали их мечами и топорами. Несколько человек упали, мертвыми или раненными. Но группа держалась несмотря, ни на что, крича, ударяя кулаками, ногами, кусая — никакая сила на Земле не могла сдержать их.

В то время как большая часть труппы Цирка Уродов сражалась с вампанцами, Харкат привёл небольшую группу к виселице. Он отобрал топор у одного мёртвого вампанца и одним лёгким взмахом остановил вампирцев, которые пытались задержать их, пронесясь мимо, не задерживаясь.

Ванча всё еще боролся с охранниками Стива, пытаясь пробиться к их Властелину.

Он одолел двух из них, но другие не покидали позиции. Он был ранен во многих местах ножом и копьём, но раны были не смертельны. Осмотревшись вокруг, я увидел Гэннена Хэрста, отталкивающего Стива от опасности. Стив спорил с ним — он хотел взяться за Ванчу.

Позади Стива и Гэннена Хэрста Р.В. отпустил веревки, связывающие Дебби, и отошёл от неё, качая головой, убирая свои крюки за спину. Дебби дёргала свои путы, пытаясь освободиться.

Два вампирца, держащие меня, увидели Харката и других, бежащих к ним. С проклятиями они оставили меня и набросились на своих нападающих. Они были гораздо быстрей обычных людей цирка — трое умерли быстро — но Труска была частью группы и не собиралась так легко сдаваться. Она отпустила бороду и ждала вступить в бой — неестественно светлые волосы ложились у её ног.

Отойдя назад, она подняла бороду — она могла управлять бородой, словно та была змеёй — затем направила завитки к одному из вампирцев. Борода разделилась на две части, затем обвилась вокруг шеи вампирца и сдавила её. Вампирец пытался перерезать бороду, но Труска крепко держала его. Он упал на колени, фиолетовое лицо потемнело, и он задохнулся.

Харкат был занаят другими вампирцами, рубя их топором. Маленькому человечку нехватало скорости вампирцев, но он был очень сильным и бдительным к быстрым движениям соперников. Он дрался на равных, как и много раз в прошлом.

Я кружился вокруг вампирца, борющегося с Ванчей. Я хотел пойти за Стивом, но он и Гэннен связались с тремя вампирцами, бродившими по стадиону. Я не считал удачными шансы пять к одному, поэтому вместо этого пошёл освобождать Дэбби.

— Они окружили стадион вскоре после нашего с Харкатом прибытия, — плакала она, когда я разрезал веревки на её руках. — Я попыталась позвонить, но телефон не работал. Из-за мистера Тайни. Я видела, как он сиял и смеялся.

— Это ладно, — сказал я. — Мы пришли бы в любом случае. Мы обязаны были.

— Снаружи Элис? — спросила Дебби — нас оглушила стрельба.

— Да, — сказал я. — Вампириты наслаждаются своими действиями.

Ванча рванулся к нам, истекая кровью. Вампирцы бросили его, отступая и обьединяясь с вампанцами для атаки на людей цирка.

— Где Леонард? — кричал Ванча.

Я осмотрел стадион, но практически невозможно было рассмотреть одного человека в такой толпе.

— Я видел его минуту назад, — сказал я. — Он должен быть где-то здесь.

— Нет, если Гэннен с ним! — проревел Ванча. Он вытер кровь с глаз и осмотрелся в поисках Стива и Гэннена снова.

— Ты серьёзно ранен? — спросила его Дебби.

— Царапины! — фыркнул Ванча. Затем он крикнул:

— Там. За толстым мужчиной!

Он рванул вперёд, безумно ревя. Покосившись, я заметил Стива. Он был рядом с Рамусом и осторожно пятился от него назад. Рамус обрушивался на противников и давил их.

Дебби отскочила от меня, забрала у мёртвого вампирца чистое оружие и вернулась ко мне со множеством ножей и двумя мечами. Она дала один меч мне, а другой взяла себе. Он был велик для неё, но она уверенно держала его, лицо сосредоточено.

— Ты бери Стива, — сказала она. — Я помогу другим.

— Будь… — начал я, но она уже умчалась.

— …осторожна, — закончил я тихо. Я покачал головой, коротко улыбнулся, потом направился к Стиву.

Вокруг меня бушевало сражение. Люди цирка были захвачены кровавым сражением с вампанцами и вампирцами, боролись неумело, но эффективно, слепая ярость компенсировала недостаток военного обучения. Вклад фриков был огромной помощью. Труска управляла своей бородой. Рамус обездвиживал врагов. Зубастая Герта откусывала носы, пальцы, наконечники мечей. Ганс завернул свои ноги за голову и уклонялся от врагов, ставя им подножки.

Из-за борьбы Ванча оказался в тупике. Он начал запускать сюрикены во врагов перед ним, чтобы расчистить путь. Джеккус Флэнг шёл рядом с ним, добавляя свои метательные ножи к звёздам Ванчи. Смертельная, эффективная комбинация. Я не мог не думать, какое великолепное шоу они могли бы показать, если бы мы играли перед аудиторией, а не защищали собственные жизни.

Мистер Тайни пробирался через массу борющихся тел, излучая веселье, восхищался трупами мёртвых, изучая смерть с вежливым интересом, приветствовал запертых в особенно злых поединках. Эванна, незаинтересованная в резне, двигалась к своему отцу. Её босые ноги и нижние канаты были запачканы кровью.

Гэннен и Стив всё ещё отступали от массивного Рамуса, используя его как щит — для кого-либо еще было трудно достигнуть их с Рамусом на пути. Я следил за ними как собака, приближаясь. Я был уже почти в тоннеле, через который мы вошли на стадион, когда новая волна тел вырвалась из него. Мои внутренности сжались — я подумал, что это полиция пришла на помощь своим компаньонам, что значило бы для нас почти определённое поражение. Но тогда, к моему удивлению и восхищению, я понял, что это была Элис Берджесс и приблизительно дюжина вампиритов. Дэклан и Маленький Кенни — пара, которая спасла меня на улице, когда Дэриус стрелял в меня — были среди них.

— Всё ещё живы? — крикнула Элис, когда её отряд рванул к вампирцам и вампанцам, оказываясь в волнении и жажде борьбы.

— Как вы вошли? — проорал я в ответ. В её план входило совершить диверсию, сдержать полицию — а не вторгаться внутрь.

— Мы атаковали с фронта, как планировалось, — сказала она. — Полиция бросилась в бой массово — им не хватает дисциплины. Большинство моего отряда убежало с толпой через пару минут — ты должен был видеть хаос! — но я проскользнула с парой добровольцев. Вход в туннель сейчас абсолютно неохраняем. Мы…

Вампанец бросился на неё, и ей пришлось увернуться в сторону, чтобы справиться с ним. Я очень быстро пересчитал головы. С вампиритами мы серьёзно численно превосходили вампирцев и вампанцев. Хотя борьба была жестокой и дезорганизованной, мы одерживали верх. Если полиция снаружи быстро оправится и умчится, мы выиграем это сражение! Но победа ничего не будет значить, если Стив сбежит, так что я отбросил все мысли о победе и снова вернулся к его преследованию.

Я продвинулся не намного. Р.В. пятился от боевых действий. Он шёл по туннелю, но я стоял прямо у него на пути. Увидев меня, он остановился. Я не знал, что делать — драться с ним или дать ему сбежать. В то время, как я принимал решение, Кормак Лимбс встал между нами.

— Давай, волосатый! — проревел он Р.В., хлопая его по лицу, тыкая в него ножом. — Давай с вами!

— Нет! — простонал Р.В. — Я не хочу драться.

— Ты большой, бородатый, пучеглазый бабуин! — закричал Кормак, снова хлопая Р.В.

В это время Р.В. ударил своими крюками руку Кормака. Он отрезал два пальца, но они тут же отросли снова.

— Тебе придётся сделать что-то получше этого, зловонное дыхание! — насмехался над ним Кормак.

— Тогда я сделаю! — закричал Р.В., теряя хладнокровие. Прыгнув вперёд, он сбил Кормака, упёрся коленом в его грудь, и, прежде чем я успел что-либо сделать, ударил крюками по шее Кормака. Он не перерезал её чисто, а только наполовину надрезал. Потом, кряхтя, перерубил остальную часть и отбросил в сторону словно шар голову Кормака.

— Ты не должен был вынуждать меня! — простонал Р.В., неуверенно поднимаясь. Я хотел напасть на него, чтобы отомстить за смерть Кормака, но потом я увидел, что он рыдает.

— Я не хотел убивать тебя! — завыл Р.В. — Я никого не хотел убивать! Я хотел помочь людям. Я хотел спасти мир. Я…

Он остановился, глаза с недоверием расширились. Посмотрев вниз, я также ошеломлённо остановился. Там, где была голова Кормака, росли две новые, выдаваясь на паре тонких шей. Они были немного меньше, чем старая голова, но в остальном идентичны. Когда они прекратили рости, наступила короткая пауза. Потом глаза Кормака задрожали и открылись, и он сплюнул кровь из двух ртов. Его глаза сфокусировались. Он посмотрел на Р.В. одной парой, а на меня другой. Потом его головы повернулись, и он посмотрел на себя.

— Так вот что происходит, когда я отрезаю себе голову! — воскликнул он одновременно обоими ртами. — Я всегда задавался этим вопросом!

— Безумие! — закричал Р.В. — Мир сошёл с ума! Безумный!

Охваченный безумием, он проскочил Кормака, потом мимо меня, что-то невнятно говоря, пуская слюни и спотыкаясь. Я мог легко его убить — но решил не делать этого. Держась в стороне, я позволил негодяю пройти и грустно наблюдал, как он, шатаясь, скрылся из виду в туннеле. У Р.В. было не всё в порядке с головой, после того как он потерял руки, и теперь он лишился чувств полностью. Я не мог заставить себя наказать эту жалкую тень человека.

И вот, наконец — Стив. Он и Гэннен были частью небольшой группы вампирцев и вампанцев.

Они были вынуждены отойти к центру стадиона под натиском фриков, помощников цирка и вампиритов. Маленькие бои всё ещё велись вокруг стадиона, но это было их последнее большое сопротивление. Если эта группа падет, они все обречены.

Ванча был близко к этой группе. Я присоединился к нему. Там не было никаких признаков Джеккуса Флэнга — я не знаю, пал ли он от рук врагов или избежал ножей, сейчас не время наводить справки.

Ванча остановился, когда увидел меня.

— Готов? — спросил он.

— Готов, — сказал я.

— Мне всё равно, кто из нас убьет его, — сказал Ванча, — но пусти меня первыи. Если… — он остановился, лицо исказилось от ужаса.

— Нет! — проревел он.

Проследив за его взглядом, я увидел, что Стива опрокинули. Над ним стоял Эвра, сжимая в руках длинный нож, с намерением лишить жизни человека, который убил его сына. Если он сделает это, Властелин вампирцев умрёт от рук того, кому не предназначалось совершить убийство. Если пророчество мистера Тайни верно, это будет иметь ужаные последствия для клана вампиров.

В то время, как мы наблюдали за происходящим, не в силах это остановить, Эвра вдруг остановился. Он покачал головой, молча моргнул — затем переступил через Стива и ставил его лежать на земле, невредимого. Стив сел с мутным взглядом, не понимая, что произошло. Гэннен Хэрст подошел к Стиву и помог ему встать на ноги. Два человека стояли, одни посреди давки, полностью игнорируя всех вокруг себя.

— Вон там, — прошептал я, дострагиваясь до плеча Ванчи. Далеко от нас справа стоял мистер Тайни, смотря на Стива и Гэннена. В правой руке он держал свои часы в форме сердечка. Они пылали красноватым светом.

Эванна стояла рядом с ним, её лицо освещал блеск часов отца.

Я не знаю, видели ли Стив и Гэннен мистера Тайни и поняли ли, что он защитил их. Но они были начеку, чтобы воспользоваться своим шансом убежать к свободе в туннель.

Мистер Тайни смотрел, как убегает от опасности пара. Потом он посмотрел н Ванчу и меня и улыбнулся. Свечение часов спало, и его губы тихо задвигались. Несмотря на то, что он был далеко, мы слышали, что он говорит, как будто он стоял рядом с нами.

— Время пришло, ребята!

— Харкат! — крикнул я, желая, чтобы он пошёл вместе с нами и был там в конце всего, так как он был частью нашей охоты. Но он не слышал меня. Никто не слышал. Я оглядел стадион, ища Харката, Элис, Эвру, Дебби. Все ои друзья были захвачены битвой с вампирцами и вампанцами. Ни один из них не знал, что произходит со Стивом и Гэнненом Хэрстом. Они не были частью этого процесса. Сейчас были только я и Ванча.

— До самой смерти, Сир? — пробормотал Ванча.

— До самой смерти, — согласился я несчастно. Я пробежал взглядом по лицам своих друзей, быть может, в последний раз, тихо прощаясь с чешуйчатым Эврой Воном, серокожим Харкатом Мульдсом, стальной Элис Бургесс и моей любимой Дебби Хэмлок, прекрасней чем когда-либо, она разделывалась с противниками словно воин Амазонки из прошлого. Может быть, это и к лучшему, что я не смог с ними попрощаться. Мне так много нужно было бы сказать, что я просто не знал бы, с чего начать.

Тогда Ванча и я побежали за Стивом и Гэнненом, не торопясь, потому что они несомненно не будут скользить, не в это время, не до того, как мы удовлетворим условия пророчесва мистера Тайни, и Стив или один из нас будет лежать мёртвым. Позади нас, словно призраки, шли мистер Тайни и Эванна. Они одни увидят финальное сражение, смерть одного из охотников или Стива — и рождение Властелина Теней, разрушителя в настоящем и все-правящего монстра в будущем.




Глава 10


Мы последовали за Стивом и Гэнненом в заднюю часть стадиона. Они бежали к реке. но не на максималной скорости. Либо один из них ранен, либо, как мы, они просто осознавали, что мы должны бороться до горького, кровавого конца.

Когда мы спустились вниз от стадиона, оставляя позади огни и шум, моя головная боль уменьшилась. Я был рад, что могу сосредоточиться, но только теперь я понял, насколько истощён. Запас энергии, на котором я работал долгое время, только иссяк. Даже простые движения давались с трудом. Всё, что я мог, это плестись, сколько могу. Я надеялся на взрыв адреналина, когда мы достигнем свою добычу.

Когда мы достигли подножия холма, я споткнулся и чуть не упал. К счастью, Ванча наблюдал за мной. Он поймал и придержал меня.

— Плохое самочувствие? — спросил он.

— Ужасное, — простонал я.

— Может, ты не пойдёшь дальше, — сказал он.

— Возможно, ты отдохнёшь здесь и…

— Экономь свою заботу, — остановил я его. — Я доберусь, даже если придется ползти.

Ванча улыбнулся, затем наклонил мою голову и посмотрел мне в лицо, его маленькие глазки были необычно мрачными.

— Ты станешь отличным вампиром, — сказал он. — Я надеюсь, я тут по случаю твоего взросления.

— Ты не получишь меня побежденного, а? — хмыкнул я.

— Нет, — он слабо улыбнулся. — Мы победим. Конечно, мы сделаем это. Я только…

Он остановился, хлопнул меня по спине и позвал а собой. Устало, каждый шаг был пыткой, я бросился в преследование Стива и Гэннена Хэрста снова. Я старался соответствовать темпу Ванчи, ставил ноги так ровно, как только мог, стараясь удерживать своё вялое тело расслабленным, экономя энергию.

Стив и Гэннен достигли реки, свернули направо и побежали трусцой вдоль берега. Добежав до моста через реку, они остановились. Казалось, они спорили. Гэннен хотел посадить стива на спину — так они передвигались бы быстрей нас. Стив был против. Он бил руками своего покровителя, яростно жестикулируя.

Потом, когда мы подошли ближе, Гэннен опустил плечи и устало кивнул. Пара отвернулась от прохода моста, подняла оружие и ждала нас.

Мы замедлились и шли, прогуливаясь, остальную часть пути. Я слышал мистера Тайни и Эванну, идущих следом — они догнали нас пару секунд назад, но я не оборачивался.

— Ты можешь использовать свои сюрикены, — шептнул я Ванче, когда мы были в пределах досегаемости Стива и Гэннена Хэрста.

— Это будет нечестно, — ответил Ванча. — Они открыто стоят перед нами в ожидании справедоивого боя.

Мы должны противостоять им.

Он был прав. Безжалостное убийство не в вампирских привычках. Но я наполовину желал единожды нарушить этот принцип и и атаковать и бросать в них звездочки, пока они не падут. Это могло быть проще и надёжней принципа.

Мы остановились меньше, чем в двух метрах от Стива и Гэннена. Глаза Стива горели от возбуждения и небольшого испуга — он знал, что сейчас нет никой страховки, нет больше возможностей для грязных обманов и игр. Есть простая справедливая борьба со смертью, и её он не может контролировать.

— Здравствуй, брат, — сказал Гэннен Хэрст, наклонив голову.

— Здравствуй, — ответил Ванча сухо. — Я рад видеть тебя наконец истинным созданием ночи. Возможно, в сметри ты снова обретешь честь, которую ты потерял при жизни.

— Честь будет поделена между нами сегодня вечером, — сказал Гэннен, — и живыми и мёртвыми.

— Они не обретут и половины, — вздохнул Стив. Он направился ко мне.

— Готов умереть, Шэн?

Я шагнул вперед. — Если это судьба хранит для меня — да, — отвечал я. — Но я так же готов убить.

С этими словами я поднял свой меч нанёс первый удар битвы, которая может стать решающей в Войне Шрамов.

Стив стоял на месте, поднял свой меч — он был короче и легче моего — и отразил мой удар. Гэннен Хэрст замахнулся на меня своим длинным, прямым мечом. Ванча ударил по нему своим и оттащил меня из непосредственного диапазона своего брата.

Ванча оттолкнул меня довольно мягко, но в своем ослабленном состоянии я качнулся назад и упал на землю рядом с мистером Тайни и Эванной. Пока я поднимался на ноги, Ванча был заперт в поединке со Стивом и гэнненом Хэрстом, руки запачканы, так как он защищался от мечей голыми ладонями.

— Он — жестокое создание, не так ли? — заметил мистер Тайни своей дочери. — Животное по натуре. Я люблю его.

Эванна не отвечала. Всё её внимание было сосредоточено на борьбе, в глазах читались беспокойство и неуверенность. В этот момент я понял, что она говорила правду и действительно не знала, чем всё закончится.

Я отвернулся от зрителей и быстро вернулся к борьбе, которая разворачивалась со сверхчеловеческой скоростью. Стив ранил руку Ванчи — Ванча в ответ ударил его ногой в грудь. Меч Гэннена скользнул по левому боку Ванчи, оставив полосу от груди до талии — Ванча схватил запястье Гэннена и вывернул его. Гэннен охнул от боли и выронил меч, затем наклонился и схватил его левой рукой. Когда он поднялся на ноги, Ванча ударил его по голове левым коленом. Гэннен упал назад с тяжёлым ворчаньем.

Ванча приготовился расправиться со Стивом, но Стив уже стоял позади него, коротко взмахивая своим мечом, загоняя его в угол. Ванча попытался схватить меч, но приуспел только в том, что сильно порезал руку. Я, покачиваясь, встал позади него. Я почти не использовал правую руку — я едва держал свой меч, а мои ноги волочились словно мертвая масса — но я снабдил Стива как минимум парой ран. Если бы я смог отвлечь его, то у Ванчи появился бы шанс сломить его защиту и прикончить.

Когда я поравнялся с Ванчей, задыхаясь и потея, Гэннен уже вернулся в битву, оглушённый, но решительный, сердито атакуя Ванчу, вынуждая его отступить. Я атаковал Гэннена, но Стив отразил мой удар, затем замахнулся и ударил меня кулаком между глаз. Я отлетел назад, пораженный, и Стив ткнул наконечником меча мне в лицо.

Если бы он держал меч двумя руками, он проткнул бы меня насквозь. Но, держа меч в одной руке, он не мог нанести удар так сильно, как хотел. Я отразил удар левой рукой. Я получил глубокий надрез ниже локтя и почувствовал, как сила покидает пальцы этой руки.

Стив снова нанёс удар. Я поднял меч, чтобы защитить себя. Поздно я понял его манёвр.

Обернувшись, он бросился на меня, толкнув правым плечом. Он ударил меня преимущественно в грудь, и я отлетел назад, выронив меч. Позади меня раздался вопль, и я врезался в Ванчу. Мы упали, Ванча был удивлён, руки и ноги запутались с моими.

Ванче потребовалась секунда, чтобы освободиться — но этой секунды хватило Гэннену Хэрсту.

Бросившись вперед так быстро, что я едва успел его заметить, Гэннен ткнул наконечником меча в незащищенную спину Ванчи — затем надавил, и кончик вышел из живота Ванчи!

Глаза и рот Ванчи широко открылись. Гэннен мгновение постоял позали него. Потом он отошёл и вытащил свой меч. Кровь хлынула из спины и живота Ванчи, он упал в агонии, лицо перекосилось, конечности треслись.

— Возможно, твои боги простят меня, брат, — прошептал Гэннен, его лицо осунулось, глаза помрачнели. — Хотя, я боюсь, я себя никогда не прощу.

Я отодвинулся от поражённого Князя, ища свой меч. Стив стоял рядом, смеясь. С усилием Гэннен взял себя в руки и вернулся к обеспечению победы. Он поспешил ко мне и встал на мой меч, чтобы я не смог взять его, вложил собственный меч в ножны и схватил мою голову здоровой левой рукой.

— Поторопись! — Он рявкнул на Стива. — Убей его быстро!

— Что за спешка? — пробормотал Стив.

— Если он умрёт от ран, которые нанес ему я, мы нарушим пророчество мистера Тайни! — крикнул Гэннен.

Стив поморщился.

— Кровавое пророчество, — проворчал он.

— Возможно, я дам ему умереть и посмотрю, что произойдёт. Возможно, мне безразличен мистер Тайни или… — он остановился и вытаращил глаза. — О, как мы глупы! Очевидный ответ: я убью Ванчу, прежде чем он умрёт от нанесенной тобой раны. Таким образом мы выполним требования глупого пророчества, я получу Даррена и смогу помучить его позже.

— Умный мальчик, — услышал я бормотание мистера Тайни.

— Пусть будет так, как вам заблагорассудится! — рявкнул Гэннен. — Но если ты собираешься его убить, убивай сейчас, иначе…

— Нет! — крикнул кто-то. Прежде чем кто-либо успел отреагировать, крупная фигура выскочила из тоннеля под мостом и кинулась на Гэннена, отбив его от меня, почти свалив его в реку. Сев, я был потрясён своим самым маловероятным из спасителей — Р.В.!

— Не позволю тебе сделать это, человек! — кричал Р.В., замахиваясь своими крюками на Гэннена Хэрста. — Ты — зло!

Гэннен был застигнут врасплох, но быстро оправился, схватив из можон свой меч. Р.В. поймал меч своими правыми золотыми крюками и отбросил его на землю, переломив его надвое. С торжествующим рёвом он замахнулся левыми серебряными крюками в сторону головы Гэннена. Он ударил его по глазам. Гэннен упал без сознания под Р.В. Р.В. взвыл от радости, потом отвел руки назад, чтобы резко нанести удар и прикончить Гэннена.

Прежде чем он смог ударить, Стив шагнул к нему сзади и воткнул нож ниже густой бороды глубоко в шею. Р.В. задрожал и дернулся от Стива. Р.В. остановился, охваченный ужасом, хватая рукоятку ножа крюками. После нескольких попыток схватить её, он упал на колени, запрокинув назад голову.

Р.В. немного постоял на коленях, покачиваясь от тошноты. Зетем он медленно поднял руки. Он посмотрел на золотые и серебряные крюки, и его лицо просияло от удивления.

— Мои руки, — сказал он тихо, и, хотя ему мешала кровь, слова были ясны. — Я вижу их. Мои руки. Они вернулись. Все в порядке теперь. Я нормальный снова, человек.

Потом его руки опустились, улыбка и бледно-красные глаза застыли на месте, и его душа тихо отошла в другой мир.




Глава 11


Я смотрел на мирное выражение Р.В., когда он встал на колени в своей смертельной позе. Он, наконец, оставил свою боль позади, навсегда. Я был рад за него. Если бы он выжил, то он должен был бы нести с собой память о зле, которое он сотворил, пока он был в союзе с вампирцами. Может быть ему будет лучше таким образом.

— И теперь здесь двое — только я и ты, — услышал я трель Стива, ломающую мои размышления. Я поднял голову и увидел его стоящим в нескольких метрах от Р.В. и улыбающегося. Гэннен Хэрст всё ещё лежал, и хотя Ванча был жив, он был неподвижен, хрипло дыша, не в состоянии защититься или атаковать.

— Да, — согласился я, взяв свой меч. Моя левая рука не будет работать, и меня хватит ещё на минуту или на две. Но мне хватит сил для последнего боя. Сначала — Ванча. Я наклонился к нему и изучил рану. Она кровоточила, и лицо Ванчи было искривлено от боли. Он пытался что-то сказать, но не хватало сил.

Пока я неуверенно стоял рядом со своим товарищем Князем, не желая оставлять его в таком состоянии, Эванна встала рядом с ним на колени и осмотрела его. Её глаза были серьёзными, когда она подняла голову.

— Это не смертельно, — сказала она тихо. — Он будет жить.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Оставь благодарность себе, — сказал мистер Тайни. Он стоял прямо позади меня. — Она сказала это не для того, чтобы поддержать тебя, глупый мальчишка. Это было предупреждение. Ванча не умер пока, но он вышел из боя. Последний охотник. Если Стив не умрёт, смерть в ближайшие минуты придёт к тебе!

Я посмотрел через плечо на маленького человечка в жёлтом костюме и зеленых сапогах Веллингтон. Его лицо сияло в кровожадном ликовании.

— Если смерть придет, — сказал я резко, — она будет более приятным спутником, чем вы.

Мистер Тайни хихикнул, затем шагнул от меня влево. Эванна заняла позицию справа от меня. Они ждали моего движения, чтобы пойти следом. Я взглянул на Ванчу — он в муках усмехнулся и кивнул — потом на Стива.

Он попятился от меня, входя в тени под мостом. Я плелся за ним, с мечом на боку, глубоко дыша, очищая свой разум, сосредотачиваясь на смертельной борьбе впереди. Хотя это могло бы быть сражение Ванчи, часть меня знала, все время, что все сведется к этому.

Стив и я были противоположными сторонами медали, связанные детством, сначала дружбой, потом ненавистью. Логично, что последнее противостояние пало на нас двоих.

Я вошел в прохладную темноту туннеля. Моим глазам потребовалось несколько секунд, чтобы приспособиться. Когда они сделали это, я увидел, что Стив ждал, правый глаз его, нервно дергался. Река тихо булькала рядом с нами, единственный шум кроме нашего тяжелого дыхания и стучания зубов.

— Здесь место, где мы решим наши вопросы раз и навсегда, в темноте, — сказал Стив.

— Такое же хорошее место, как и любое другое, — ответил я.

Стив поднял левую ладонь. Я мог смутно различить шрам в виде креста, который он вырезал восемнадцать лет назад.

— Помнишь, как я сделал это? — спросил он. — Той ночью я поклялся убить тебя и Жуткого Крэпсли.

— Ты на полпути, — ответил я сухо. — Ты должен радоваться.

— Не совсем, — сказал он. — Честно говоря, я скучаю по старине Крэпсли. Мир стал другим без него. По тебе я буду скучать ещё больше. Вы были движущей силой всего, что я делал, когда был ребёнком. Я не уверен, что без тебя моя жизнь будет интересной. Если это возможно, я позволю тебе уйти. Мне нравятся наши игры — охота, ловушки, драки. Я был счастлив делать это, снова и снова, новый поворот здесь, свежий удар там.

— Но жизнь не такая, — сказал я. — Всё имеет конец.

— Да, — сказал Стив печально. — Это единственная вещь, которую я не могу изменить. Его настроение упало и он посмотрел на меня с усмешкой. — Здесь твой конец, Даррен Шэн. Это твой великий триумф. Ты уже заключил мир с богами вампиров?

— Я сделаю это позже, — зарычал я, и размахнулся своим широким мечом, двигая его так, чтобы по возвращению образовав дугу, он будет в пределах диапазона. Но прежде, чем он закончил свою первую дугу, наконечник меча врезался в стену. Он отскочил прочь с душем искр и ударяя мою руку.

— Глупый мальчишка, — промурлыкал Стив, подражая мистеру Тайни. Он поднял нож.

— Здесь нет места для мечей.

Стив прыгнул вперед и ткнул в меня нож. Я отступил и высоко поднял свой меч на него, на мгновение, остановив его. В эту секунду, я вытянул один из ножей, которые я принес из кухни Энни. Когда Стив продвинулся, я был готов. Я поймал его удар рукояткой своего ножа и отклонил его лезвие.

Не было места в туннеле, чтобы окружить, друг друга, поэтому мы должны были толкать и наносить удар, ныряя и переплетаясь, чтобы избежать ударов друг друга. Условия фактически играли в мою пользу — в открытом пространстве, я должен был быть более ловким на ногах, вращаясь, чтобы не отставать от Стива. Это исчерпало бы меня.

Здесь, так как мы были столь ограничены, я мог остановиться и направить свою быстро истощающуюся силу в мою руку с ножом.

Мы боролись, молча, быстро, остро, импульсивно. Стив порезал плоть моего предплечья — я порезал его. Он открыл мелкие раны на моем животе и груди — я возместил комплимент. Он почти отрезал мой нос — я почти разорвал его левое ухо.

Тогда Стив пришел ко мне слева, используя в своих интересах мою мертвую руку. Он схватил материал моей рубашка и потянул меня к себе, жестко ведя нож в мой живот другой рукой. Я покатился с силой его напряжения, бросая себя в него. Его нож разрезал в стене моего живота, глубокую рану, но мой импульс продвинул меня, несмотря на боль. Я поехал вниз, неловко приземляясь на него, поскольку он попался на пути. Его правая рука отлетела в сторону, раскрывая свободно пальцы. Его нож, освободившись, улетел и ударился об реку с всплеском, немедленно исчезая из виду.

Стив поднял пустую правую руку, чтобы отодвинуть меня. Я нанес удар в него ножом и попал в цель, протыкая его предплечье. Он закричал. Я освободил свой нож прежде, чем он смог выбить его из моих рук, поднял на высоту плеча и перенаправил его, чтобы наконечник указывал на горло Стива. Его глаз заблестел в свете лезвия и у него перехватило дыхание. Это было его. Он был у меня. Он был побежден, и он знал это.

Один быстрый удар ножа и…

Жгучая боль. Белая вспышка в голове. Я подумал, что Гэннен вернулся и ударил меня сзади, но это был не он. Это был толчок — последствие обращения Дэриуса. Ванча предупреждал меня об этом. Мои конечности дрожали. Шум в ушах заглушал все остальные звуки. Оглушённый, я качнулся от Стива и чуть не свалился в реку. — Нет! — пытался крикнуть я. — Не сейчас!

Но я не мог произнести ни слова. Я был во власти огромной боли и не мог противостоять ей.

Время, казалось, разрушилось. Захваченный паникой, я смутно знал, что Стив заползает на меня. Он вырвал нож из моей руки. Было острое ощущение в моем животе, сопровождаемое другим. Стив пропел:

— Теперь у меня есть ты! Теперь ты умрешь. — Кое-что расплывчатое прошло перед моими глазами, потом снова назад. Борясь с белым светом в моей голове, я заставил свои глаза сосредотачиваться. Это был нож.

Стив вытащил его и махнул им в мое лицо, дразня меня, уверенный, что он победил, продлевая момент триумфа.

Но Стив просчитался. Боль поножовщины вернула меня от края тотальной растерянности. Агония в глубине души работала против боли в голове, и мир начал плыть назад вокруг меня. Стив сидел на мне, смеясь. Но я не боялся. Сам не зная, он помогал мне. Я был на полпути к состоянию думать прямо сейчас, способный планировать, способный действовать.

Моя правая рука прокралась к талии моих брюк, пока Стив продолжал дразнить меня. Я схватил ручку второго ножа. Я мельком увидел мистер Тайни, смотрящего на плечо Стива. Он видел, что моя рука переместилась, и знал, что произойдет. Он кивнул, хотя я не уверен, либо он поощрял меня, либо это просто движение его головы вверх и вниз от волнения.

Я лежал неподвижно, собирая мою самую последнюю углубленную энергию, позволяя Стиву замучить меня дикими обещаниями того, что должно произойти. У меня свободно вытекала кровь из ран от удара в живот. Я не был уверен, что я буду жить, когда придет рассвет, но в одной вещи я был уверен — Стив умрет раньше меня.

— …и когда я закончу с твоими пальцами ног и рук, я пойду дальше к твоему носу и ушам! — Вопил Стив. — Но сначала я отрежу твои веки, так ты сможешь видеть все, что я собираюсь делать. После этого я буду…

— Стив, — прохрипел я, останавливая его речь. — Хочешь знать секрет победы в битвах, подобной этой? Меньше говори — больше дерись.

Я бросился на него, используя мускулы живота, чтобы поднять мое тело. Стив не был готов к этому. Я отбросил его назад. Когда он упал, я качнул свои ноги вокруг, затем толкнул колени и ноги, так я катнул его полностью назад с полным весом моего тела. Он ударился об тротуар, крякнув, уже во второй раз в течение нескольких минут. На сей раз ему удалось удержать свой нож, но он был бесполезен для него. Я не собирался делать ту же самую ошибку дважды.

Никаких колебаний. Никакой приостановки, чтобы выбрать мою точку зрения. Никаких циничных, незабываемых последних слов. Я доверял богам вампиров и вслепую толкнул мой нож вперед. Я провел его вокруг и вниз в дикой дуге, и удачей или судьбой загнал его в центр левой стороны груди Стива — сквозь его высушенную подделку сердца!




Глава 12


Глаза и рот Стива широко открылись от шока. Его выражение было смешным, но я был не в настроении смеяться. От такого удара нет восстановления. Стиву конец. Но он может забрать меня с собой, есля я не буду осторожен. Таким образом, вместо празднования я схватил его левую руку и отвёл в сторону, чтобы он не смог использовать против меня свой нож.

Взгляд Стива скользнул к ручке ножа, торчащего из его груди. — О, — сказал он глухо. Тогда кровь потекла по уголкам рта. Его грудь поднималась и опускалась, ручка поднималась и опускалась тоже. Я хотел вытащить нож и покончить с этим — Стив продержится ещё минуту или две, нож сдерживал поток крови из его сердца — но моя левая рука не работала, а я не отваживался отпустить правую.

Это могло пойти в любую сторону, но если бы я был держащим пари человеком, я больше бы ставил на тебя. Я говорил так заранее, не так ли, Эванна?

— Да, отец, — спокойно ответила Эванна. Она печально смотрела на меня. Ее губы беззвучно шевелились, и, хотя, она не произнесла ни звука, я понял, что она сказала:

— К победе, к трупам.

— Ну, Даррен, — сказал мистер Тайни. — Достань нож и займись своими ранами. Они не представляют угрозы для жизни, но ты должен показать их врачу. Твои друзья на стадионе почти рассправились со своими противниками. Они скоро придут. Они могут забрать тебя в больницу.

Я покачал головой. Я имел в виду, что не могу достать нож, но мистер Тайни, должно быть, подумал, что я не собираюсь убивать Стива.

— Не глупи, — отрезал он. — Стив — враг. Он не заслуживает пощады. Закончь с ним и займи своё место законного правителя ночи.

— Ты Властелин Теней сейчас, — сказала Эванна.

— В твоей жизни нет места милосердию. Делай так, как предлагает мой отец. Чем раньше ты примешь свою судьбу, тем легче тебе будет.

— И ты… хочешь, чтобы я… убил сейчас и Ванчу тоже? — задыхался я сердито.

— Пока нет, — усмехнулся мистер Тайни. — Это произойдёт в своё время.

Его улыбка спала, выражение лица стало серьёзным.

— Всему своё время. Вампирцы падут. падёт и человечество. Мир станет твоим, Даррен — вернее, нашим. Мы будем править вместе. твоя рука на руле, мой голос в твоём ухе. Не открыто — я не в силах непосредственно руководить тобой — но под шумок. Я буду предлагать, ты будешь прислушиваться ко мне, и вместе мы построим мир хаоса и захватывающей красоты.

— Почему вы… думаете, что я хочу иметь дело… с таким монстром, как вы? — рыкнул я.

— У него есть пункт, отец, — пробормотала Эванна. — Мы знаем, что ожидает Даррена. Он будет правителем дикой, неумолимой власти. Но он ненавидит вас. Эта ненависть увеличится в течение веков, а не уменьшиться. Что заставляет вас думать, что вы сможете управлять с ним?

— Я знаю о мальчике больше тебя, — самодовольно сказал мистер Тайни. — Он примет меня. Он был рождён принять.

Мистер Тайни сел на корточки и посмотрел прямо в глаза Стива. Потом он посмотрел на меня, его лицо было на расстоянии не больше чем пяти или шести сантиметров.

— Я всегда был с тобой. С вами обоими, — прошептал он. — Когда ты конкурировал со своими друзьями за билет в Цирк уродов, — сказал он мне, — я шепнул в твое ухо и сказал тебе, когда схватить его.

Моя челюсть отвисла. Я слышал голос в тот день, но я думал, что это был только внутренний голос, голос инстинкта.

— И когда ты, — сказал он Стиву, — заметил кое-что странное в Даррене после вашей встречи с Лартеном Крепсли, кто ты думаешь, держал тебя ночью без сна, заполняя твои мысли сомнениями и подозрениями?

Мистер Тайни отпрянул назад на полметра. Его улыбка вернулась, и она теперь угрожала распространиться по его лицу и заполнить туннель.

— Я повлиял на Крепсли и вдохновил его обратить Даррена. Я убедил Ганнена Хэрста предложить, чтобы Стив опробовал Гроб Огня. Вы оба обладали огромными частями удачи в жизни.

Вы относили это к удаче вампиров, или инстинкту выживания вампирцев. Но это не относилось, ни к одному.

Вы обязаны своими девятью жизнями кошек — и еще много — чем.

— Я не понимаю, — сказал я, смущённый и взволнованный. — Почему вы наслали эти беды? Почему разрушили наши жизни?

— Разрушил? — рявкнул он. — С моей помощью ты стал Князем, а Стив Властелином. С моей поддержкой вы двое привели созданий ночи к войне, и одному из вас — тебе, Даррен! — сейчас предстоит стать самым могущественным тираном в истории мира. Я сделал ваши жизни, а не разрушил их!

— Но почему мы? — нажал я. — Мы были обычными детьми. Почему выбор пал на Стива и меня?

— Вы никогда не были обычными, — не согласился мистер Тайни. — С самого рождения — нет, с момента зачатия вы оба были уникальными.

Он остановился и посмотрел на Эванну. Она смотрела на него неопределённо — для неё это тоже было новостью.

— В течение долгого времени я задавался вопросом, на что будет походить, возможность породить детей, — сказал тихо мистер Тайни. — Когда, подстрекаемый упрямым вампиром, я наконец решил дать статусу родителя попытку, я создал два потомства в моей собственной форме, существ волшебной и великой державы.

— Эванна и Хибернеус очаровывали меня сначала, но со временем я устал от их ограничений. Поскольку они могли видеть будущее, они — как я — ограничены в том, что они могут сделать в настоящем. Все мы должны соблюдать законы не нашего создания. Я могу вмешаться в дела человечества больше, чем мои дети могут, но не столько, сколько я желал бы. Разными способами мои руки связаны. Я могу влиять на смертных, и я делаю это, но они противоположные существа и недолгие. Трудно управлять большими группами людей за длительный период времени — особенно теперь, когда есть миллиарды людей!

— Чего я жаждал, был смертный, через которого я мог направить свою волю, быть не связанным согласно законам вселенной, ни скованным границами человечества. Мой союзник должен был начать как человек, затем стать вампиром или вампирцем. С моей помощью он принудил бы свой клан управлять всеми. Вместе мы могли управлять ходом мира в течение сотен последующих лет, и через его детей я мог управлять им тысячи лет — возможно даже остальную часть времени сам.

— Вы сумасшедший, — проворчал я. — Меня не волнует, зачем вы помогали мне. Я не буду работать с вами или делать то, что вы хотите. Я не собираюсь ввязываться в ваши дела. Я сомневаюсь, что и Стив стал бы, если бы победил.

— Но ты присоединишься ко мне, — настаивал мистер Тайни, — как и Стив присоединился бы. Ты должен. Это в твоей натуре.

Он помолчал, потом сказал с гордостью и вызывающе:

— Сын должен быть на стороне родителей.

— Что? — взорвалась Эванна, раньше меня всё поняв.

— Мне требовался менее сильный наследник, — сказал мистер Тайни, его взгляд задержался на мне. — Тот, кто нес бы мои гены и был бы зеркалом моих желаний, но мог действовать свободно, как смертный. Чтобы отсеять слабые места, я создал пару, чтобы потом натравить их друг на друга. Слабый погибнет и будет забыт. Сильный двинется в мир.

Он протянул руки с насмешливым жестом и странной искренностью.

— Подойди и дай своему отцу обнять тебя, Даррен — сын мой!




Глава 13


— Вы с ума сошли! — прохрипел я. — У меня есть отец, настоящий папа. Это не ты!

— Дэрмот Шэн не был твоим отцом, — ответил мистр Тайни. — Ты был ребёнком кукушки. Стив тоже. Я сделал свою работу, не привлекая внимания, в тайне от ваших матерей. Но поверь мне — вы оба мои.

— Это возмутительно! — завизжала Эванна, ее тело расширялось, становясь больше волка, чем человека, пока она не заполнила большую часть туннеля. — Это запрещено! Как вы посмели!

— Я действовал в пределах границ законов вселенной! — отрезал мистер Тайни. — Вы бы знали, если бы это было не так — во всем был бы хаос. Я протягивал их немного, но я не ломал их. Мне разрешено размножаться, и мои дети — если у них нет моей магической силы — могут действовать как любой нормальный смертный.

— Но если Даррен и Стив — ваши сыновья, то это вы создали будущее, где один из них становится властелином теней! — заревела Эванна. — Вы бросили человечество в бездну, и крутили нити будущего, чтобы удовлетворить вашим собственным грязным потребностям!

— Да, — мистер Тайни хихикнул, затем указал пальцем на Эванну. — Не пресекай меня на этом, дочь. Я бы не навредил моей собственной плоти и крови, но я могу сделать жизнь очень неприятной, если ты пойдешь в неправильную сторону от меня.

Эванна посмотрела на отца ненавистным взглядом, потом постепенно возобновила свою правильную форму и размер.

— Это несправедливо, — пробормотала она. — Вселенная накажет вас, возможно не сразу, но, в конечном счете, вы заплатите цену за ваше высокомерие.

— Я сомневаюсь в этом, — ухмыльнулся мистер Тайни. — Человечество направлялось к небывалому скучному низкому уровню. Мир, процветание, глобальная связь, братская любовь — где здесь удовольствие! Да, было все еще много войн и конфликты, чтобы пользоваться, но я мог увидеть людей мира, двигающихся навстречу друг другу. Я приложил все усилия, чтобы подтолкнуть нации на пути к бою, посеял семена недовольства всюду, я, даже помог получить некоторым тиранам противоправно выбранным некоторые из самых сильных положений на Земле — я был уверен, что эти прекрасные экземпляры подтолкнут мир к краю!

— Но нет! Независимо от того, какой напряженной ситуация выходила, независимо от того сколько вмешательств сделали мои фавориты, я мог увидеть, что мир и взаимопонимание постепенно побеждают. Это было время для радикальных мер, чтобы забрать мир к добрым старым временам, когда все были в другом горле. Я просто восстановил естественный порядок красивого хаоса. Вселенная не будет наказывать меня за это. Если что-нибудь, я ожидаю…

— Замолчите! — закричал я, удивляя и мистера Тайни и Эванну. — Это — противоречие, все это! Вы не мой отец! Вы — монстр!

— Как и ты, — мистер Тайни просиял. — Или скоро станешь. Не волнуйся, сын — чудовища забавны!

Я уставился на него, вызвав отвращения, раскачивая чувства, неспособный принять все это. Если это было, правда, все в моей жизни было ложным. Я никогда не был человеком, я думал, что я был, что я только пешка мистера Тайни, бомба замедленного действия, ждущая чтобы взорваться. Я был кровным просто, чтобы продлить свою жизнь, так я мог жить дольше и сделать больше работы для мистера Тайни. Моя война со Стивом служила только, чтобы избавиться от более слабого из нас, так, чтобы более сильный мог, появиться как более сильное животное. Я ничего не сделал ради вампиров или моей семьи и друзей — все было для мистера Тайни. И теперь, когда я оказался достойный, я стал диктатором и упал ниже любого, кто выступал против него. Мои пожелания не имели бы никакого значения. Это была моя судьба.

— О-о-о… — заикался Стив, выплёвывая кровь изо рта. Свободной рукой он потянулся к мистеру Тайни.

— Отец, — кваркнул он. — Помоги… мне.

— Зачем? — фыркнул мистер Тайни.

— У меня… никогда… не было… папы.

Каждое слово давалось с трудом, но Стив заставлял себя говорить.

— Я… хочу… узнать… тебя. Я буду… служить… тебе… и… любить… тебя.

— Что на Земле мне надо от любви? — усмехнулся мистер Тайни. — Любовь — одна из самых основных человеческих эмоций. Я рад, что никогда не был проклят ей. Рабство, благодарность, страх, ненависть, гнев — это мне нравится. Любовь… ты можешь подарить свою любовь Озеру Душ, когда умрёшь. Возможно, это принесёт тебе некоторое успокоение там.

— Но… я… твой… сын, — слабо плакал Стив.

— Был, — усмехнулся мистер Тайни. — Сейчас ты только неудачник, и скоро станешь мёртвым мясом. Я брошу твой труп своему Маленькому Народцу на съедение — это единственное, что я чувствую к тебе. Это мир победитея. Ты ничто для меня. Даррен — мой единственный сын сейчас.

На боль в глзах Стива было ужасно смотреть. Когда он был ребёнком, он был сокрушён мыслью о моём предательстве. Сейчас над ним открыто насмехается и отвергает его отец. Это сломило его. Его сердце до этого было наполнено ненавистью, но теперь, в последних ударах, в нём было место только отчаянию.

Но в муках Стива я нашёл надежду. Захваченный самодовольством, мистер Тайни раскрыл слишком много, слишком рано.

В моём мозгу зажглась идея. В водовороте я начал складывать разние части вместе — открытие мистера Тайни, реакция Эванны. Эванна сказала, что мистер Тайни создал будущее, в котором Стив или я будет Властелином Теней. Он изменил законы, по которым ини жили, спутал вещи и построил мир хаоса, которым он и я будем управлять. Эванна и мистер Толл сказали мне, что прихода властелина Теней не миновать, что он часть будущего. Но они ошиблись. он был частью будущего мистера Тайни. Мистер Тайни может быть самым могущественным человеком во вселенной, но он всё же человек. Что один человек может построить, другой может разрушить.

Мистер Тайни смотрел на Стива. Он смеялся над ним, наслаждаясь мучениями умирающего. Эванна наклонила голову — она ждала и принимает это. Но не я. Если я унаследовал зло мистера Тайни, разрушительную силу, то я так же унаследовал и его хитрость. Я готов на всё, чтобы разрушить его представление о будущем.

Медленно, очень медленно, я отпустил левую руку Стива и убрал свою руку. Он был в свободном доступе к моему животу сейчас, в прекрасном положении, чтобы закончить работу, которую он начал, когда ударил меня раньше. Но Стив не заметил. Он был замкнут в своём горе. Я неестественно кашлянул и ущипнул его за левый рукав. Если бы мистер Тайни заметил это, он мог бы сорвать мой план. Но он думал, что победил, что всё окончено. Он не мог представить себе даже смутную возможность угрозы.

Взгляд Стива скользнул вниз. Он увидел свою руку свободной. Он видел свой шанс убить меня. его пальцы сжали рукоятку ножа… затем расслабились. Однго ужасное мгновение я подумал, что он умер, но потом я заметил, что он всё ещё жив. Эта пауза была сомнением. Он провел большую часть своей жизни в ненависти ко мне, но сейчас он узнал, что я его брат. Я я видел, как он размышлял. Я был жертвой Деза Тайни, как и он. Он был неправ, что ненавидел меня — у меня не было выбора, как поступать. Мне следовало бы быть самым близким ему человеком, но вместо этого я был тем, кто больше всего причинил ему боль.

В эти последние мгновения Стив вернул себе то, что я думал, он потерял навсегда — его человечность. Он увидел неверность своего пути, зло, которое совершил, ошибки. Это было спасение в этом признании. Теперь, когда он понял, каким был, возможно, на последнем этапе жизни, он мог покаяться.

Но я не мог позволить мебе гуманность. Спасение Стива означает мою гибель — и мира тоже. Мне нужно его безумие, внутренний огонь, наполненный яростью и ненавистью. Только в этом состоянии Стив может помочь мне сломать предсказание Деза Тайни на будущее.

— Стив, — сказал я, заставив себя лукаво улыбнуться. — Ты был прав. Я договорился с мистером Крэпсли, чтобы занять твоё место в качестве его помощника. Мы надули тебя, и я рад. Ты никто. Ничто. Это то, что ты заслуживаешь. Если бы мистер Крэпсли был жив, он смеялся бы сейчас, как и все остальные.

Мистер Тайни взвыл от восторга. — Это мой парень! — крикнул он. Он думал, что я нанесу последний удар, прежде чем Стив умрёт. Но он ошибся.

Глаза Стива наполнились ненавистью. Человек в нём мгновенно исчез, и он снова стал Стивом Леопардом, убицей вампиров. Одним быстрым, сумасшедшим движением он схватил свой нож левой рукой и вонзил его в мой живот. Менее чем через секунду он сделал это снова, потом еще раз.

— Стоп! — вопил мистер Тайни, слишком поздно заметив опасность. Он рванул к нам, чтобы вытащить меня, но Эванна скользнула перед ним и загородила дорогу.

— Нет, отец! — отрезала она. — Вы не вправе вмешиваться в это!

— Прочь с дороги! — проревел он, борясь с ней.

— Глупец позволит Леонарду убить себя! Мы должны остановить это!

— Слишком поздно, — хихикнул я, когда лезвие Стива разрезало мои кишки в пятый раз. Мистре Тайни стоял и тупо моргал, сознавая потерю лучшего, что, возможно, было в его долгой, порочной жизни.

— Судьба…. отклонена, — сказал я с моим последним дыханием. Потом я жёстко схватил стива когда он сделал выпад с ножом ко мне ещё раз, и перекатился в право, по краю дороги, в реку

Мы упали в воду вместе, заключённые в обьятья друг друга, и быстро затонули. Стив попытался ударить меня снова, но это было слишко сложно для него. Он обмяк и упал далеко от меня, его мёртвое тело провалилось в темную глубину реки, исчезнув из поля зрения в течение нескольких секунд.

Я едва был в сознании, повиснув вяло, мои конечности двигались в течениях реки. Вода хлынул мне в горло и залила лёгкие. Часть меня хотела выбраться на поверхность, но я сопротивлялся этому, не желая давать мистеру Тайни даже малейшей возможности оживить меня.

Я видел лица в воде, или в моих мыслях — не могу различить разницу. Сэм Грэст, Гэвнер Перл, Арра Сэилз, мистер Толл, Шэнкус, Р.В., мистер Крэпсли. Мёртвые пришли приветствовать меня.

Я протянул к ним руки, но не коснулся их. Я помахал мистеру Крэпсли, и печальное выражение появилось на его лице. Потом все исчезли. Я перестал бороться. Мир, вода, лица исчезли из поля зрения, потом из памяти. Рёв, который был тишиной. Темнота, которая была светом. Холод, который обжигает. Одно последнее движение век, едва заметное, невозможно утомительно. И потом, в одиночестве, в водянистой темноте реки, как и должно быть, когда зовёт Мрачный Жнец — я умер.




Часть вторая





Интерлюдия


Отсутствие чувства времени. Вечный мрак. Передвижение в медленных, нескончаемых кругах. Окружён, но одинок. Знание о душах, попавших в ловушку, как и я, но невозможность связаться с ними. Отсутствие чувств зрения, слуха, вкуса, обоняния, осязания.

Только сокрушающяя тоска настоящего и мучительные воспоминания о прошлом.

Я знаю это место. Это Озеро Душ, место, где остаются духи, когда не могут покинуть Землю. Некоторые человеческие души не могут двигаться после смерти. Они остаются в ловушке в водах этого озера, осуждённые молча кружиться в водовороте целую вечность.

Мне грустно, что я попал сюда, но я не удивлён. Я старался жить хорошей жизнью и пожертвовал собой в конце, чтобы спасти других — так что в этом отношении я, возможно, заслужил Рай. Но кроме этого я был убийцей.

Какими бы ни были мои доводы, я взял людей и создал несчастье. Я не знаю, вынесла ли какая-то высшая сила решение за меня, или я в плену у своей вины. Я думаю, это не важно. Я здесь и мне не выбраться отсюда. Это моя участь. Навсегда.

Нет чувства времени. Нет дней, ночей, часов, минут — нет даже секунд. Я пробыл здесь неделю, год, век? Не могу сказать. Бушует ли по-прежнему Война Шрамов? Вампиры или вампирцы пали? Занял ли кто-то моё место Властелина Теней? Я умер без причины? Я не знаю. И, вероятно, никогда не узнаю. Это часть моего приговора. Часть моего проклятия.

Если бы души умерших могли говорить, они кричали бы об освобождении. Не только об освобождении из Озера, а от своих воспоминаний. Воспоминания грызут меня неотступно. Я помню так много о своем прошлом, все времена, где я не смог или смог бы поступить лучше. Так как ничего делать не надо, я вынужден пересматривать свою жизнь, снова и снова. Даже мои самые незначительные ошибки стали высшими ошибками суждения. Они мучают меня хуже, чем Стив когда-либо.

Я стараюсь скрыться от боли в воспоминаниях отступая в глубь моего прошлого. Я вспоминал молодого Даррена Шэна, человеческого, нормального, невинного. Я трачу года, десятилетия — или это просто минуты? — вновь простое беззаботное время. Я собрал воедино всю мою юность. Помню даже самые мелкие детали — цвета игрушечных машинок, домашние задания, одноразовые беседы. Я иду через каждодневный чат 100 раз, да каждого правильного слова. Далее я думал об этом, глубже копая в года, теряя себя, снова человека, почти способного поверить, что все эти воспоминания реальность, и моя смерть и озеро душ это ничто но это ужасный сон.

Но от вечности нельзя уклониться навсегда. Мои более поздние воспоминания всегда колеблются, собираясь далеко от границ ограниченной действительности, которую я построил. Очень часто я вспыхиваю перед лицом или событием. Тогда я теряю контроль, и оказываюсь в более темном, кошмарном мире моей жизни как полувампира. Я возрождаю ошибки, неправильные выборы, кровопролитие.

Так много друзей потерял, так много врагов убил. Я чувствую себя ответственным за все. Я верил в мир, когда я впервые пришел в Гору Вампиров. Даже притом, что Курда Смульт предавал своих людей, я чувствовал жалость к нему. Я знал, что он сделал это, чтобы избежать войны. Я не мог понять, почему она пришла к этому. Если бы только вампиры и вампирцы сели и поговорили через свои разногласия, войны, возможно, можно было избежать.

Когда я впервые стал князем, я мечтал о том, чтобы поторговаться о мире, начав оттуда, где закончил Курда, вернув вампирцев в клан. Я потерял те мечты где-то в течение этих шести лет, которые я провел, проживая в Горе Вампиров. Живя как вампир, изучая их пути, тренируясь с оружием, отправляя друзей, чтобы бороться и умереть … Все это стиралось на мне, и когда я наконец вернулся к миру из горы, я изменился. Я был воином, жестоким, не равнодушным к смерти, намеренным убивать, а не разговаривать.

Я не был злым. Иногда необходимо бороться. Есть случаи, когда вы должны отвергнуть ваши более благородные идеалы и пачкать руки. Но вы должны всегда бороться за мир, и искать, чтобы найти мирное решение даже самого кровавого из конфликтов. Я не делал этого. Я принял войну и пошел наряду с общим мнением — что, если бы мы убили властелина вампирцев, все наши проблемы были бы решены и жизнь была бы превосходной.

Мы были неправы. Смерть одного человека никогда ничего не решала. Стив был только началом. Как только вы отправляетесь вниз по дороге убийства, трудно взять обход. Мы, не могли остановиться. Смерти одного противника не быол бы достаточно. Мы приступили бы к уничтожению вампирцев после Стива, затем человечества.

Мы утвердились бы как правители мира, сокрушая все на нашем пути, и я пошел бы вместе с этим. Нет, более того — я повел бы, не только следовал бы.

Это чувство вины, не только за то, что я сделал, но и за то, что я сделал бы, разрушало меня как миллион голодных крыс. Не имеет значения, что я — сын Дезмонда Тайни, что зло было в моих генах. Я имел власть покончить с темными проектами моего отца. Я доказал это в конце, позволив себя убить. Но почему я не сделал этого раньше, прежде чем очень много людей были убито?

Я не знаю, мог бы я остановить войну, но я, мог бы сказать: «Нет, я не хочу участвовать в этом.» Я, возможно, привел бы доводы в пользу мира, а не боролся за него. Если бы я потерпел неудачу, то, по крайней мере, я мог бы не закончить здесь, отягощенный цепями очень многих ужасных смертельных случаев.

Время проходит. Лица выплывают из моих мыслей. Формы забытых воспоминаний, формируются снова. Я свожу на нет большую часть моей жизни, возвращаю ее, свожу ее на нет снова. Я уступаю безумию и забываю, кто я был. Но безумие не длится. Я неохотно возвращаюсь к своим чувствам.

Я много думаю о своих друзьях, особенно о тех, которые были живы, когда я умер. Погиб ли кто-нибудь из них на стадионе? Если они пережили это, что произошло потом? Поскольку я и Стив умерли, что случилось с Войной Шрамов? Мог ли мистер Тайни заменить нас новыми лидерами, людьми с теми же самыми полномочиями как у Стива и меня? Трудно понять, каким образом, если он не породил еще несколько детей.

Был ли жив сейчас Харкат, стремясь к миру между вампирами и вампирцами, как тогда, когда он был Курдой Смультом? Повела ли Элис Берджесс своих вампирит против вампетов и сокрушила их? Оплакивает ли меня Дебби? Не знание было мукой. Я продал бы свою душу Дьяволу за несколько минут в мире живых, где я мог найти ответы на свои вопросы. Но даже Дьявол не тревожит воды Озера Душ. Это было место исключительно для отдыха мертвых и проклятых.

Дрейф, призрачный, оставленный. Я зацикливаюсь на своей смерти, вспоминая лицо Стива, как он нанес мне удар, его ненависть, его страх. Я считаю число секунд, прежде чем я умер, капли крови, которые я проливал на берегу реки, где он убил меня. Я чувствую, что я сваливаюсь в воду реки десяток раз … сто … тысячу.

Та вода была настолько более живой, чем вода Озера Душ. Течение. Рыба плавала в нем. Пузыри воздуха. Холод. Вода здесь мертвая, столь же безжизненная как души, которые она содержит. Никакие рыбы не исследуют ее глубины, нет насекомых, просматривающих ее поверхность. Я не уверен, откуда я знаю об этих фактах, но я знаю. Я ощущаю ужасную пустоту Озера. Оно существует исключительно, чтобы хранить души несчастных мертвых.

Я жажду реки. Я удовлетворил бы любую запрашиваемую цену, если я мог бы вернуться и испытать порыв плавной воды снова, холод, когда я упал, боль, когда я умер от потери крови. Все лучше, чем этот мир неопределенности. Даже минута смерти предпочтительнее вечности небытия.

Одна небольшая мера комфорта — столь же плохо, как это для меня, это должно быть намного хуже для Стива. Моя вина ничто по сравнению с его. Я был втянут в злые игры мистера Тайни, но Стив бросил сердце и душу в них. Его преступления далеко перевешивают мои, поэтому его страдание должно быть, намного больше.

Если он не признает свою вину. Возможно, вечность ничего не означает для него. Возможно, он только воспален тем, что я побил его. Могло случиться так, что он не волнуется о том, что он сделал, или понимает только каким он был монстром. Он мог бы быть довольным здесь, размышляя с нежностью над всем, чего он достиг.

Но я сомневаюсь в этом. Я подозреваю, что признание мистера Тайни разрушило большую часть безумных защит Стива. Знание того, что он был моим братом, и что мы оба были марионетками в руках нашего отца, должно быть, встряхнуло его. Я думаю, учитывая время, чтобы размышлять — и это — все, что можно делать здесь — он будет оплакивать то, что он сделал. Он будет видеть себя таким, каким он действительно был, и ненавидеть себя за это.

Я не получил бы от этого удовольствие. Там, однако, милостью богов …, Но я все еще презираю Стива. Я могу понять, почему он так поступил, и мне жаль его. Но я не могу простить его. Я не могу растянуть это далеко.

Возможно это другая причина почему я здесь

Я снова отступаю от болезненных воспоминаний. Удалившись из мира вампира, делая вид, что этого никогда не было. Я воображаю себя ребенком, проживающим те же самые дни много раз, отказываясь пойти в день, когда я выиграл билет в Цирк уродов. Я строю прекрасную, закрытую, удобную действительность.

Я — Даррен Шэн, любящий сын и брат, не самый лучший мальчик в мире, но далеко не самый худший. Я помогаю по хозяйству маме и папе, борюсь с домашней работой, смотрю телевизор, болтаю с моими друзьями. Один момент мне шесть или семь лет, в следующий десять или одиннадцать. Непрерывно прокручивая назад на себя, проживая прошлое, игнорируя все, о чем я не хочу думать. Мой лучший друг Стив. Мы читаем комикс, смотрим фильмы ужасов, рассказываем шутки друг другу. Энни ребенок, всегда ребенок — я никогда не думаю о ней как о женщине с собственным сыном. Вампиры — монстры мифа, как оборотни, зомби, мумии, не следует принимать всерьез.

Это — моя цель стать Дарреном моих воспоминаний, потерять себя полностью в прошлом. Я не хочу больше иметь дело с виной. Я сошел с ума и выздоровел. Я хочу сойти с ума снова, но на сей раз позволить безумию поглотить меня целиком.

Я изо всех сил пытаюсь исчезнуть в прошлом. Вспоминая все, картины, детали более точно каждый раз, когда я повторно посещаю момент. Я начинаю забывать о душах, Озере, вампирах и вампирцах. Я все еще получаю случайные вспышки действительности, но я их быстро подавляю. Размышляя как ребенок, вспоминая как ребенок, становясь ребенком.

Я почти на месте. Безумие ждет, раскинув руки, приветствуя меня. Я буду жить ложью, но это будет мирная, успокоительная ложь. Я жажду этого. Я упорно тружусь, чтобы сделать это реальным. И я добираюсь до этого. Я чувствую, что я скольжу ближе к этому. Я достигаю лжи с усиками моего ума. Я чувствую ее вокруг, исследую ее, начинаю скользить в нее, когда внезапно — новое ощущение …

Боль! Тяжесть. Повышение. Безумие оставлено позади. Вода Озера закрывается вокруг меня. Иссушающая боль! Поражаясь, кашляя, задыхаясь. Но от чего? У меня нет оружия, чтобы победить, никакого рта, чтобы кашлять, нет легких, чтобы задохнуться. Эта часть имеет безумие? Я …

И внезапно моя голова — фактически, реальная голова! — ломает поверхность. Я вдыхаю воздух. Солнечный свет ослепляет меня. Я выплевываю воду. Мои руки свободны от Озера. Я окружен, но не душами мертвых — сетями! Люди, их тянули. Выхожу из Озера. Кричу от боли и растерянности — но никаких звуков. Формирование тела, невероятно тяжелое после всего этого невесомого времени. Я приземляюсь на твердой, теплой земле. Мои ноги тянутся из воды. Пораженный, я пытаюсь встать. Я встаю на колени, затем падаю. Я тяжело ударился об землю.

Снова боль, свежая и пугающая. Я сворачиваюсь в клубок, дрожа как ребенок. Я закрыл глаза от света и рыл пальцами землю, чтобы убедить себя, что это реально. И потом я рыдаю слабо как невероятно, изумительно, невозможно, осознавая — я жив!




Глава 14


Солнце отчаянно светило на меня, но я не мог унять дрожь. Кто-то обернул вокруг меня одеяло, ворсистое и толстое. Он щекочет как сумасшедшее, но ощущение приятное. Любое ощущение приятно после онемения Озера Душ.

Человек, который набросил одеяло на меня, стал на колени с моей стороны и наклонил мою голову назад. От воды в моих глазах я щурился, пытаясь сосредоточиться. Мне потребовалось несколько секунд, но в конце концов я сосредоточился на моем спасителе. Сначала, я подумал что это Харкат. Я открыл рот, чтобы счастливо выкрикнуть его имя. Тогда, я еще раз посмотрел и понял, что это не мой старый друг, только один из его серого, в шрамах, зеленоглазого рода.

Маленький человечек осмотрел меня молча, толкая и тыча. Потом встал и отошел в сторону, оставляя меня. Я туго завернул одеяло вокруг себя, пытаясь остановить дрожь. Через некоторое время я собрал все свои силы, чтобы оглядеться вокруг. Я лежал на краю озера душ. Земля вокруг меня была твердой и сухой, как пустыня. Несколько Маленьких людей стояли поблизости. Пара вешала сети, чтобы высохли-сети, которыми выловили меня. Другие просто смотрели в пространство или на озеро.

Был визжащий звук высоко над головой. Подняв глаза, я увидел, что огромное крылатое животное окружило Озеро.

С моей предыдущей поездки сюда, я знал, что это был дракон. Мои внутренности сжались от страха. Потом я заметил второго дракона. Третьего. Четвертого. Опустив челюсти, я понял, что небо было заполнено ими, множеством, возможно сотнями. Если они заметили меня …

Я начал слабо карабкаться для безопасности, затем остановился и поглядел на Маленьких Людей. Они знали, что там были драконы, но они не были обеспокоены гигантскими летающими рептилиями. Они, возможно, вытянули меня из Озера, чтобы скормить меня драконам, но я так не думал. И даже если они хотели это сделать, в моем слабом положении, я ничего не мог делать с ними. Я не мог сбежать или бороться, и там негде было спрятаться. Таким образом, я просто лежал там, где я был и ждал естественного хода событий.

В течение нескольких минут драконы кружили, а Маленькие Люди стояли неподвижно. Я был все еще переполнен сильным холодом, но я не дрожал столько, сколько, когда я впервые вышел из Озера. Я собрал небольшое количество энергии, сколько смог, чтобы попробовать подойти к Маленьким Людям и спросить их о том, что происходит, когда кто-то заговорил позади меня.

— Прости, я опоздала.

Я посмотрел через плечо, ожидая, что это мистер Тайни, но это была его дочь, (моя единокровная сестра!) Эванна, идущая ко мне.

Она выглядела такой, какой я ее запомнил, хотя в ее зеленом и карем глазах были искорки, которые отсутствовали в нашу последнюю встречу. — Уф! — проворчал я, единственный звук, который я смог произнести.

— Тише, — сказала Эванна, подходя ко мне и наклоняясь, чтобы плотнее укутать мои плечи. — Не пытайся говорить. Пройдет несколько часов, прежде чем спадет влияние Озера. Я разведу огонь и приготовлю тебе бульон.

Из-за этого меня не было рядом, когда тебя выловили — я искала дрова для костра. — Она указала на кучку бревен и веток.

Мне хотелось забросать ее вопросами, но не было смысла напрягать горло, если оно не готово работать. Поэтому я ничего не сказал, когда она подняла меня и как ребенка отнесла к груде дров, потом усадила и принялась разжигать костер.

Когда огонь разгорелся достаточно сильно, Эванна вытащила из-под веревок, в которые была одета, плоский круглый предмет. Я сразу же узнал его — складная кастрюля, такая же, какой когда-то пользовался мистер Крепсли.

Она нажала на середину, заставив ее раскрыться и принять настоящие размеры, затем наполнила водой (не из Озера, а из ведра), бросила немного травы и растений и повесила ее на палку над огнем.

Бульон был жидким и безвкусным, но его тепло казалось мне божественным пламенем. Я жадно пил, одну чашку, другую, третью. Эванна улыбалась, пока я проглатывал их, потом медленно отпила из своей чашки. Над головой через определенные промежутки времени кричали драконы, нещадно палило солнце, а запах дыма дурманил. Как это ни странно я расслабился, будто в летний воскресный полный дремы полдень.

Я наполовину опустошил четвертую чашку, когда мой живот пробурчал, говоря мне — Достаточно! — Счастливо вздохнув, я положил чашку и сел, чуть улыбаясь, думая только о приятных ощущениях внутри. Но я никогда не умел сидеть молча, так что, в конце концов, я поднял глаза, посмотрел на Эванну и проверил мои голосовые связки. — Урч, — прохрипел я — я хотел сказать «спасибо».

— Прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз говорил, — сказала Эванна. — Начни с простого. Попробуй с алфавита. Я пойду, поищу дров, чтобы было чем поддерживать огонь. Мы не задержимся здесь надолго, но пока мы здесь, будет лучше, если мы будем в тепле. Попрактикуйся, пока меня не будет, и может быть, мы сможем поговорить, когда я вернусь.

Я сделал так, как посоветовала ведьма. Сначала я старался воспроизвести звуки хоть немного похожими на те, какими они должны быть, но я старался и постепенно «а» стало звучать как «а», «б» как «б» и так далее. После того, как я несколько раз без передышки пробежался по алфавиту, я перешел к словам, начал я с простых — кошка, собака, мама, папа, небо, я. После этого я пытался произносить имена, длинные слова и, наконец, предложения. Речь причиняла боль, и некоторые слова я глотал, но когда, в конце концов, вернулась Эванна, неся охапку жалких веток, я был в состоянии поприветствовать ее низким, но вполне обычным голосом. — Спасибо за бульон.

— Не стоит благодарности, — она подбросила несколько веток в огонь, затем присела ко мне. — Как ты себя чувствуешь?

— Будто покрытым ржавчиной.

Ты помнишь свое имя?

Я с сомнением покосился на нее: — Почему я не должен?

— Озеро искажает людской разум, — сказала она. — Оно может разрушить воспоминания. Многие души забывают, кем они были. Они сходят с ума и живут прошлым. Ты пробыл в Озере долгое время. Я боюсь худшего.

— Я был близок к этому, — сказал я, придвигаясь поближе к огню, вспоминая мои попытки сойти с ума и освободиться от тяжести воспоминаний. — Это было отвратительно. Там было бы проще стать сумасшедшим, чем оставаться в здравом уме.

— Ну так что же? — спросила Эванна. Когда я молча взглянул на нее, она рассмеялась: — Твое имя?

«О.» Я улыбнулся. «Даррен. Даррен Шэн. Я — полувампир. Я помню всё, Войну Шрамов, Мистера

Крепсли, Стива.» Мои черты лица потемнели. «Я помню свою смерть, и что мистер Тайни сказал прямо перед этим.»

— Один из сюрпризов, разве он не таков — наш отец?

Она украдкой взглянула на меня, чтобы посмотреть, что я отвечу на это, но я не мог думать ни о чем — как бы Вы отреагировали на новость о том, что Дез Тайни Ваш отец, а ведьма, которой несколько сотен лет, — Ваша сводная сестра? Чтобы отвлечься от этого вопроса, я осмотрел землю вокруг меня. — Это место выглядит иначе. — сказал я. — Здесь было много зелени, когда мы с Харкатом приходили сюда, много травы и плодородной земли.

— Это более отдаленное будущее, — пояснила Эванна. — Прежде вы были здесь чуть больше двух сотен лет вперед, считая от настоящего. Время, в котором ты сейчас, сотни тысяч лет вперед, может быть больше. Я не совсем уверена. Наш отец впервые позволил мне придти сюда.

— Сотни… — у меня закружилась голова.

«Это эпоха драконов,» сказала Эванна. «Эпоха после человечества»

Мое дыхание застряло в моем горле, и я прочистил его дважды прежде чем смог ответить. «Вы имеете в виду что человечество исчезло?»

— Вымерло или переселилось в другой мир или на другую планету, — Эванна пожала плечами. — Я не могу точно сказать. Я знаю только, что сейчас мир принадлежит драконам. Они контролируют его, как это когда-то делали люди и как динозавры до них.

— А Война Шрамов? — нервно спросил я. — Кто победил?

Эванна помолчала немного. Потом сказала: — Нам о многом нужно поговорить. Но не будем торопиться. — Она указала на дракона высоко над нами: — Подзови одного из них.

— Что? — нахмурился я.

— Позови его, как ты делал это с Мадам Октой. Ты можешь управлять драконами, как управлял своим ядовитым пауком.

— Как? — спросил я, смутившись.

— Я покажу тебе. Но сначала позови, — она улыбнулась. — Они не навредят нам. Даю слово.

Я не был в этом уверен, но как было бы здорово управлять драконом! Посмотрев вверх, я наблюдал за существами в небе, затем сфокусировался на одном, который был значительно меньше других. (Я не хотел призвать большого дракона на случай, если Эванна окажется неправа и он атакует). Я следил за ним глазами несколько секунд, затем протянул к нему руку и прошептал: — Иди ко мне. Спускайся. Иди сюда, моя красавица.

Дракон кувыркнулся в воздухе, затем быстро начал спускаться. Мне показалоь, что он собирается разорвать нас на тысячи кусочков. Я запаниковал и попытался сбежать. Эванна притянула меня назад на мое место. — Спокойно, — сказала она, — Ты не сможешь его контролировать, если разорвешь связь, а теперь он знает, что мы здесь, поэтому было бы опасно позволить ему уйти.

Мне не хотелось играть в эту игру, но было слишком поздно отступать. С неистово бьющимся сердцем я сконцентрировался на снижающемся драконе и снова обратился к нему: — Тише. Остановись. Я не хочу ранить тебя — и я не хочу, чтобы ты поранил нас! Просто зависни над нами на некоторое время и …

Дракон вышел из пикирования и завис в нескольких метрах над нами. Он мощно взмахивал своими покрытыми кожей крыльями. Из-за этого шума я ничего не мог слышать, а порывы воздуха отбрасывали меня назад. Когда я попытался выпрямиться, дракон приземлился рядом со мной. Он сложил крылья, резко склонил голову, будто намеревался сожрать меня, но потом остановился и просто стал разглядывать.

Животное очень походило на то, что я видел прежде. Его крылья были светло-зеленого оттенка, он был около шести метров в длину, покрыт чешуей как змея, с выпяченной грудью и тонким хвостом. Чешуя на его животе была темно-красного и золотистого цвета, тогда как на спине она была зеленой с красными пятнами. У дракона были две длинные передние лапы и две небольшие задние, расположенные на четверть длины его тела от задней части. Множество острых когтей. Голова как у крокодила, длинная и плоская, с выпученными желтыми глазами и маленькими остроконечными ушами. Морда была темно-багровой. У дракона был также длинный раздвоенный язык и, если он был похож на других драконов, он мог выдувать огонь.

— Это невероятно, — сказала Эванна. — Впервые вижу дракона так близко. Наш отец превзошел самого себя, когда создавал их.

Мистер Тайни сотворил драконов?

Эванна кивнула. «Он помог человеческим ученым создать их. Фактически, один из ваших друзей был ключевым членом группы — Алан Моррис. С нашей отцовской поддержкой он сделал прорыв, который позволил им быть клонированными из комбинации клеток динозавра.»

«Алан?» Я фыркнул. «Вы сообщаете мне что Алан Моррис сделал драконов? Это — полный и абсолютный…» Я резко остановился. Томми сообщил мне что Алан был ученым, и что он специализировался в клонировании. Трудно было поверить что глупому мальчику, которого я хотел узнать взрослым, стал создателем динозавров, но зато снова, трудно было поверить, что Стив стал Властелином вампирцев, или я сам — Князем вампиров. Я полагаю что все влиятельные мужчины и женщины должны начинать как нормальные, непримечательные дети.

— Множество столетий законы этого мира будут сдерживать драконов, — сказала Эванна. — Законы будут контролировать их. Позже, когда они потеряют свою власть над мощью — как и должно происходить со всеми правилами — драконы будут летать и размножаться свободно, становясь реальной угрозой. В конце концов, они переживут или проживут немногим дольше, чем все человечество, вампиры, вампирцы и законы мира на этом витке их развития. Я не знаю, что будет после них. Я никогда не заглядывала так далеко.

— Почему он не убил нас? — спросил я, напряженно разглядывая дракона. — Он ручной?

— Едва ли! — засмеялась Эванна. — Драконы разорвали бы нас немедленно. Наш отец скрыл это место от них — они не могут увидеть Озеро Душ или кого-либо рядом с ним.

— Только этот видит нас, — отметил я.

— Да, но ты управляешь им, так что мы в безопасности.

— В последний раз, когда я был здесь, дракон почти зажарил меня заживо, — сказал я. — Как я могу контролировать его сейчас, если я не мог прежде?

— Ты мог, — ответила Эванна. — Ты обладаешь силой — просто ты не знал этого. Драконы стали бы повиноваться тебе тогда, как они это делают сейчас.

— Почему? — нахмурился я. — Что во мне такого особенного?

— Ты сын Дезмонда Тайни, — напомнила мне Эванна. — Даже несмотря на то, что он не передал тебе свою магическую силу, следы его воздействия сохранились. Это причина, по которой ты так ловко управляешь животными вроде пауков и волков. Но в этом случае есть кое-что еще, чем просто влияние отца.

Эванна вытянулась, ее руки стали намного длиннее их естественных размеров, и дотронулась до головы дракона. Его череп засветился от прикосновения ведьмы. Постепенно его бардовая кожа побледнела, потом стала прозрачной, так что я смог увидеть его мозг. Овальная, напоминающая камень форма была хорошо мне знакома, хотя прошло несколько секунд, прежде чем я вспомнил, что она мне напоминает. Потом меня осенило.

— Камень крови! — воскликнул я. Даже несмотря на то, что он был намного меньше камня Зала Вампиров, вне всяких сомнений он был такого же типа. Камень Крови был для вампиров подарком от мистера Тайни. Семь сотен лет члены клана питали его своей кровью и использовали в качестве средства слежения и связи друг с другом. Это было неоценимой помощью, но и таило в себе опасность — если бы он попал в руки вампирцев, они смогли бы выследить и убить почти каждого из существующих вампиров.

— Наш отец перенес мозг дракона в прошлое и отдал его вампирам, — сказала Эванна. — Он часто делает это — путешествует в прошлое и вносит мелкие изменения, которые влияют на настоящее и будущее.

С помощью Камня Крови он навязал вампирам свою волю. Если бы вампиры победили в Войне Шрамов, они бы использовали Камень, чтобы управлять драконами, а с помощью них и небесами. Не думаю, что вампирцы использовали бы его, если бы победили. Они никогда не верили в силу этого подарка Дезмонда Тайни — это было одной из причин, по которой они откололись от остального вампирского клана. Я не знаю, какого рода отношения сложились бы у них с драконами. Возможно, наш отец приготовил для них несколько иной способ управления этими животными — или, может быть, ему доставило бы удовольствие сделать их врагами.

— Предполагалось, что Камень Крови мог стать последней надеждой для клана, — пробормотал я, не в силах оторвать взгляд от мерцающего мозга дракона. — Это было легендой — если бы мы проиграли в войне с вампирцами, однажды ночью Камень Крови помог бы нам возродиться.

Эванна кивнула и отняла руки от головы дракона. Она перестала мерцать и снова приобрела свой естественный вид. Казалось, что дракон даже не заметил каких-либо изменений. Он все еще смотрел на меня, ожидая моих указаний.

— Но больше всего наш отец жаждал хаоса, — сказала Эванна. — Стабильность угнетала его. Ему никогда не было интересно просто наблюдать за течением жизни. Некоторое время ему нравилось позволять людям господствовать на этой планете, пока они были яростными и находились в постоянных междуусобицах. Но когда он увидел, что они на протяжении второй половины двадцатого века были на пути к миру — или ему показалось, что он это увидел; честно говоря, я не согласна с его оценкой — он позаботился о том, чтобы сбить их с этого пути. То же самое он сделает и с их преемниками.

— Если вампирцы выиграют Войну Шрамов и уничтожат вампиров, он воспользуется Камнем в будущем.

— Он приведет к нему людей и научит их извлекать клетки крови, чтобы создать новую армию клонированных вампиров. Но они не будут теми вампирами, которых мы знаем. Дезмонд будет руководить процессом клонирования и экспериментировать с клетками, искажая и трансформируя их. Новые существа будут более беспощадными, чем настоящие вампиры, из-за менее развитого ума они станут рабами причуд нашего отца. — Эванна криво усмехнулась.

— Так что наш отец говорил правду о том, что Камень Крови может помочь вампирам возродиться — но некоторые менее приятные факты он оставил при себе.

— Таким образом, ни одна из сторон в действительности не смогла бы победить, — сказал я. — Он просто приберег бы победителей для последующего поражения.

— Это всегда было образом жизни Дезмонда, — сказала Эванна. — То, что он помогает создать, он же позже и разрушает. Многие империи — Египет, Персия, Британия — уже поняли это, поплатившись своим существованием.

— Египет? — я прищурился.

— Наш отец — большой поклонник империй, — ответила Эванна. — Пещерные люди, воевавшие друг с другом с помощью дубинок и костей, очень недолго интересовали его. Он предпочитает смотреть, как люди убивают друг друга более совершенным оружием, и в больших количествах. Но человечество не может просто преодолеть варварство, оно также должно развиваться в других направлениях. Оно должно эволюционировать в социальной, культурной, духовной, технической, медицинской областях. Только та нация, которая преуспела в этих аспектах, может развязать великую войну.

— Наш отец приложил руку к большинству значительных архитектурных, технических или медицинских прорывов человечества. Он никогда не мог руководить открыто, но он влиял хитростью. Только в одной области он не имел реальной силы — в литературе. Дезмонд не любит вымышленного. Реальность для него все. Его не интересуют удивительные человеческие истории. Писатели всегда были чужды ему — он не читает произведения художественной литературы и не обращает на них никакого внимания.

— Никогда не подумал бы, — проворчал я, не смеясь над выбором мистера Тайни читать только факты. — Расскажи мне еще о его вмешательстве в жизнь людей и путешествиях во времени. Ты говорила, мистер Тайни перемещается в прошлое, чтобы изменить настоящее и будущее. Но что насчет временных парадоксов? — я видел множество псевдонаучных фильмов и телевизионных шоу. Я знал все о проблемах, связанных с теориями путешествия во времени.

— Нет никаких парадоксов, — ответила Эванна. — Вселенная сохраняет естественный порядок вещей. Ключевой момент события в прошлом не может быть изменен — только люди, вовлеченные в него.

— Что? — сказал я.

— Однажды в настоящем происходит что-то важное — вселенная для того, чтобы дать высшей силе имя, решает, что важно, а что нет — это никогда нельзя будет изменить, — пояснила Эванна. — Но ты можешь поменять людей, вовлеченных в него. Например, теперь это уже произошло, и ты не сможешь отправиться в прошлое и предотвратить Вторую Мировую Войну — но ты можешь вернуться и убить Адольфа Гитлера. Вселенная немедленно создала бы другого человека, который занял бы его место. Этот человек родился бы как все нормальные люди, рос, потом совершил бы то, что сделал Гитлер, что привело бы к тому же результату. Имена меняются, но ничего более.

— Но Гитлер был монстром, — сказал я. — Он убил миллионы людей. Ты хочешь сказать, что если бы мистер Тайни вернулся в прошлое и убил бы его, какой-нибудь наивный парень занял бы его место? И все эти люди все равно бы умерли?

— Да, — ответила Эванна.

— Но в таком случае получается, что люди не могут выбирать свою судьбу, — нахмурился я. — Они не отвечают за свои действия.

Эванна фыркнула.

— Вселенная должна была бы создать ребенка с потенциалом зла — хороший человек не может быть вынужден делать зло — но как только он сделает, да, тот человек станет жертвой судьбы. Это происходит не часто. Наш отец только иногда заменяет важные детали прошлого. Большинство людей имеет добрую волю. Но есть некоторые, которые не имеют.

— Я — один из них? — тихо спросил я, боясь ответа.

— Наверняка нет, — улыбнулась Эванна. — Твое время — настоящее время, и ты — оригинальное создание. Хотя тобой управлял наш отец, начиная с рождения, путь, которым ты шел, не был заложен ни в ком до тебя.

Эванна думала в течение нескольких секунд, затем попыталась объяснить ситуацию таким образом, которым я мог более легко понять.

— Хотя наш отец не может изменить события прошлого, он может сделать незначительные изменения, — сказала она. — Если что-то случается в настоящем, что ему не по душе, он может вернуться в прошлое и создать цепь событий, направленных на обеспечение решения того, что беспокоит его. Вот так вампиры стали столь многочисленными и сильными.

— Мистер Тайни создал вампиров? — закричал я — был миф, что он сделал нас, но я никогда не верил этому.

— Нет, — сказала Эванна. — Вампиры возникли сами по себе. Но их никогда не было много. Они были слабы и неорганизованны. Тогда, в середине двадцатого века, наш отец решил заняться путем человечества к миру и единству. Не симпатизируя этому, он отправился в прошлое и потратил несколько десятилетий, пробуя разные подходы, чтобы подорвать человечество. В конце концов, он занялся вампирами. Он дал им дополнительную силу и скорость, власть скользить и делиться своими мыслями — все сверхъествественные способности, о которых ты знаешь. Он также предоставил им лидеров, которые приведут их в форму и превратят их в армию.

— Каким бы мощным не стал клан, наш отец гарантировал, что они не могут быть угрозой людям. Первоначально вампиры были в состоянии выйти днем — Дезмонд Тайни сделал их пленниками ночи, и украл их подарок рождаемости. Тщательно скованные и поддерживаемые этим путем, вампиры должны были жить отдельно от мира людей и оставаться в тени. Так как они не изменяли ничего важного в истории человечества, вселенная позволяла им существовать, и они, в конечном счете, стали частью настоящего — так что когда наш отец был свободен использовать их, он, тем не менее, не захотел.

— И настоящее было моим временем? — спросил я.

— Да, — сказала Эванна. — Время идет с той же самой скоростью, независимо от того, в прошлом наш отец, настоящем или будущем. Так как он провел почти двадцать лет, застрявшим в прошлом, пытаясь найти способ свергнуть человечество, был конец двадцатого века, когда он вернулся к настоящему.

— И так как вампиры были теперь частью того настоящего, — сказал я, мой мозг болел, когда я старался идти в ногу со всей этой ошеломляющей информацией, — они имели право влиять на будущее?

— Правильно, — сказала Эванна. — Но наш отец тогда видел, что клан не будет начинать атаку на человечество, если оставить их на произвол судьбы — они были довольны тем, чтобы оставаться в стороне от дел людей. Поэтому он вернулся снова — только на несколько месяцев на сей раз — и спроектировал откол вампирцев. К тому времени, устанавливая легенды о властелине вампирцев, он тянул их к конфликту с вампирами.

— И это привело к войне Шрамов, и, в конечном счете, крушению человечества, — проворчал я, с болью о мысле, об ужасном лукавстве маленького человека.

— Хорошо, — улыбнулась Эванна, — это был план.

— Вы имеете в виду… — начал я говорить взволнованно, ощущая надежду в ее улыбке.

— Успокойся, — остановила меня Эванна. — Я раскрою все в ближайшее время. Но теперь нам пора двигаться дальше. — Она указала туда, где солнце садилось на горизонте. — Ночи более холодные в этом времени, чем в твоем. Нам будет безопаснее под землей. Кроме того, — сказала она, вставая, — у нас назначена встреча.

— С кем? — спросил я.

Она пристально посмотрела на меня.

— С нашим отцом.




Глава 15


Мистер Тайни был последним человеком в мире — во все времена — которого бы я хотел видеть.

Я горячо спорил с Эванной, желая выяснить, почему я должен явиться к нему или чего он добивается.

Я ненавидел и боялся этого зануды теперь больше, чем когда-либо, потому что так много знал о нём.

— Я хочу находиться на противоположной стороне мира от него! — плакал я.

— Или в другой Вселенной, если возможно!

— Я понимаю, — сказала Эванна, — но мы должны пойти к нему в любом случае.

— Он заставляет вас делать это? — спросил я.

— Он тот, кто приказал вытащить меня из озера? Он приказал тебе доставить меня к нему, чтобы снова внести беспорядок в мою жизнь?

— Ты узнаешь, когда встретишься с ним, — сказала Эванна спокойно, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать её примеру — она могла бы бросить меня обратно в Озеро, если я послушаюсь — в конечном счете, с сердитым бормотанием, я неохотно последовал за ней, когда она отправилась в засушливые пустыни.

Как только мы оставили тепло огна, дракон взмахнул крыльями и поднялся в небо.

Я наблюдал, как он присоединился к толпе драконов высоко надо мной, затем потерял его след.

Взглянув на Эванну, я заметил, что она всё ещё смотрит в небо.

— Мы могли бы добираться по воздуху, — сказала она, её голос показался необычайно грустным.

— На драконах? — спросил я.

— Да.

Я всегда хотела полетать на драконах.

— Я могу позвать его обратно, — предложил я.

Она быстро покачала головой.

— Сейчас не время для этого, — сказала она.

Здесь их слишком много.

Другие могут заметить нас, когда он вернётся, и атаковать.

Не думаю, что ты сможешь контролировать так много драконов без практики.

И хотя я могу замаскировать нас от них здесь, там я не могу.

Когда мы продолжили идти, я осмотрелся вокруг и оглянулся, мой взгляд остановился на Малом народце, неподвижно стоявшем на берегу Озера.

— Почему их так много здесь? — спросил я.

— Сейчас время, когда отец ловит души умерших, чтобы создать свой Малый Народец, — сказала Эванна, не оглядываясь и не замедляя хода.

— Он мог забрать их в любое время, но это самый лёгкий способ, когда некому помешать.

Он оставил маленькую группу своих помощников здесь, рыбачить, когда он даст указание.

Она взглянула на меня.

— Он мог спасти тебя гораздо раньше.

На данный момент прошло лишь 2 года.

Он имел власть достать тебя из Озера тогда, но он хотел наказать тебя.

Твоя жертва внесла беспорядок в его план.

Он ненавидит тебя за это, даже несмотря на то, что ты его сын.

Вот почему он послал меня вперед на данный этап, чтобы спасти тебя.

В этом будущём твоя душа страдала множество поколений.

Он хотел, чтобы ты чувствовал боль от почти вечного заточения и, возможно, даже сошёл бы с ума от неё, прежде чем был спасён.

— Мило, — проворчал я с сарказмом.

Тогда мои глаза сузились.

— Если он чувствует этот путь, зачем тогда спасать меня от него?

— Это скоро станет известно, — сказала Эванна.

Мы прошли долгий путь от Озера.

Воздух похолодел вокруг нас, когда солнце опустилось.

Эванна искала определённое место, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы изучить землю, затем двигалась дальше.

Наконец она нашла то, что искала.

Она остановилась, встала на колени и нежно дыхнула на пыльную землю.

Был гул, потом земля разделилась у наших ног и открыла вход в туннель.

Я мог видеть только несколько метров впереди, но я чувствовал опасность.

— Не говори, что мы должны идти туда, — проборматал я.

— Этот путь ведёт к крепости нашего отца, — сказала она.

— Темно, — я остановился.

— Я предоставлю свет, — пообещала она, и я увидел, что её руки тихо пылали, отбрасывая тусклый белый свет на несколько метров впереди неё.

Она серьёзно посмотрела на меня.

— Оставайся рядом со мной.

Не заблудись.

— Мистер Тайни получит меня, если я останусь? — спросил я.

— Верь или нет, есть монстры хуже нашего отца, — сказала она.

— Мы пройдём мимо некоторых из них.

Если попадёшь к ним в руки, твои тысячелетние мучения в Озере Душ покажутся тебе приятным часом, проведённым на пляже.

Я сомневался, но угроза была достаточно сильна, чтобы гарантировать, что я останусь на волосок от ведьмы, когда она начнет спускаться вниз по туннелю.

Этот наклон был под довольно постоянным углом тридцати градусов.

Пол и стены были гладкие и сделанные из того, что было похоже на твердую скалу.

Но были формы, перемещающиеся внутри скалы, искривленные, жестокие, удлиненные формы, все тени, когти, зубы и усики.

Стены выкатились наружу, когда мы прошли — создания, пойманные в ловушку внутри достигали нас.

Но, ни один не мог прорваться.

— Кто это? — прохрипел я, потея от страха столько, насколько высушивала высокая температура туннеля.

— Существа всеобщего хаоса, — ответила Эванна.

— Я рассказывала тебе о них прежде — это и есть те монстры, о которых я говорила.

Они — сродни нашему отцу, хотя он не столь же силен как они.

Они заключены в тюрьму за ряд временных и пространственных законов — законы вселенной, по которым наш отец и я живем.

Если мы когда нибудь нарушим законы, эти существа будут выпущены.

Они превратят вселенную в ад ихнего изготовления

Всё падет пред ними.

Они вторгнутся в каждый часовой пояс и замучают каждого смертного, родившегося когда-либо — до

бесконечности.

— Именно поэтому вы были сердиты, когда узнали, что я был сыном мистера Тайни, — сказал я

— Ты полагаешь он нарушил закон?

— Да

Я была не права, но это было близко к этому.

Я сомневаюсь, был ли даже он уверен в успехе своего плана.

Когда он порадил Хиберниуса и меня, мы знали законы и повиновались им.

Если он был неправ насчёт тебя — если бы он дал тебе больше силы чем он предназначал — ты смог бы тайно нарушить законы и привести к краху всё что мы знаем и любим.

Она оглянулась на меня и ухмыльнулась.

— Держу пари что ты никогда не догадывался что ты был очень важен для мира!

— Нет, — болезненно сказал я.

— И я никогда не желал быть.

— Не волнуйся, — сказала она, её улыбка успокаивала.

— Ты вышел из игры, когда позволил Стиву убить себя.

— Ты сделал то, что мы с Хиберниусом считали невозможным — ты изменил то, что казалось неизбежным будущим.

— Ты хочешь сказать, что я предотвратил пробуждение Властелина Теней? — спросил я нетерпеливо.

— Это было причиной, почему я дал ему убить себя.

— Я счел это единственным способом остановить все.

— Я не хотел быть монстром.

— Мысль об уничтожении мира была невыносима.

— Мистер Тайни сказал, что один из нас должен стать Властелином Теней.

— Но я подумал, что если мы оба погибнем…

— Ты правильно пподумал, — сказала Эванна.

— Под влиянием нашего отца мир подошел к точке, где было только два будущего.

— Когда ты убил Стива и принес себя в жертву, снова открылось множество вариантов возможного будущего.

— Я не могла совершить этого — я бы нарушила правила, если бы вмешалась — но ты, будучи человеком, мог.

— Так что же произошло после того, как я умер? — спросил я.

— Ты сказала, прошло два года.

— Вампиры нанесли поражение вампирцам и выиграли Войну Шрамов?

— Нет, — ответила Эванна, сжав губы.

— Война все еще бушует.

— Но конец уже близок — конец, который очень не нравится нашему отцу.

— Лидеры стремятся к миру, Ванча и Харкат со стороны вампиров, Гэннен Хэрст со стороны вампирцев.

— Они ведут переговоры, обсуждают руководящие принципы, согласно которым обе стороны могли бы жить как одна.

— Другие выступают против них — тех, кто не желает мира, много в обоих кланах — но голос разума побеждает.

— Значит, сработало! — я с трудом дышал.

— Если вампиры и вампирцы заключат перемирие, мир будет спасен!

— Возможно, — промямлила Эванна.

— Это еще неизвестно.

— Под руководством Стива вампирцы установили контакты с людьми из полиции и военным руководством.

— Они пообещали им долгую жизнь и силу в обмен на поддержку.

— Они хотели развязать ядерную и химическую войну для того, чтобы подчинить себе мир и оставшихся в живых.

— Это все еще может произойти.

— Тогда мы должны остановить их! — закричал я.

— Мы не можем допустить…

— Тише, — успокоила меня Эванна.

— Мы пытаемся предотвратить это.

— Это причина, по которой я здесь.

— Я не могу слишком сильно соваться в дела человечества, но теперь я могу сделать больше, чем прежде, и твой поступок убедил меня, что я должна вмешаться.

— Мы с Хиберниусом всегда держались нейтральной позиции.

— Мы не были вовлечены в дела смертных.

— Хиберниус хотел этого, но я переубеждала его, боясь того, что мы нарушим законы и освободим монстров.

Она вздохнула.

— Я была неправа.

— Риск необходим и сейчас, и в дальнейшем.

— Наш отец рисковал своей попыткой дать выход хаосу — и я теперь должна рискнуть, пытаясь установить мир.

— О чем ты говоришь? — нахмурился я.

— Человечество эволюционирует, — сказала она.

— Такова его судьба, развитие чего-либо восхищает, а наш отец намерен это погубить.

— Он использовал вампиров и вампирцев, чтобы сбить человечество с его пути, сровнять города мира с землей, отбросить людей назад в темные века, для того, чтобы он снова смог их контролировать.

— Но его план провалился.

— Кланы ночи сейчас в поисках воссоединения и жизни, обособленной от людей, тайной, не причиняющей вреда, такой, какой они жили в прошлом.

— Из-за того, что они стали частью настоящего, наш отец не сможет уничтожить их.

— Он может вернуться в прошлое и изобрести другую причину, из-за которой они будут враждовать, но это будет сложно и займет много времени.

— Время, на этот раз, действует против него.

— Если он не сможет вызвать разногласия в кланах в течение следующего года или около того, то едва ли он будет в состоянии вызвать крах человеческого рода, как он того желает.

— Он может — и нет сомнений он это сделает — снова плести интриги в будущем и искать новые пути разрушить его, но некоторое время мир будет в безопасности.

Эванна замолчала.

Ее руки находились прямо перед ее лицом, освещая его черты.

Я никогда не видел ее такой задумчивой.

— Ты помнишь историю о том, как я была создана? — спросила она.

— Конечно, — ответил я.

— Вампир — Корза Джерн — хотел, чтобы вампиры могли иметь детей.

— Он преследовал мистера Тайни до тех пор, пока тот не согласился выполнить его желание, и смешав кровь Корзы Джерна и беременной волчицы и применив к ней свои магические силы, он породил тебя и мистера Толла.

— Это не было для него единственной причиной нашего сотворения, — сказала Эванна, — но все же одной из важнейших.

— Я могу родить ребенка вампира или вампирца, и они по очереди смогут иметь своих собственных детей.

— Но дети от меня будут отличаться от своих отцов.

— У них будет часть моей силы — не вся — и они смогут жить днем.

— Солнечный свет не убьет их.

Она пристально взглянула на меня.

— Новое поколение живых существ, усовершенствованное племя вампиров или вампирцев.

— Если сейчас я дам жизнь такому ребенку, это разделит кланы.

— Подстрекатели к войне обоих сторон будут использовать детей, чтобы выработать новое мировоззрение и привить жестокость.

— К примеру, если у меня будет ребенок от вампира, те вампиры, которые против мира, нарекут его спасителем и будут утверждать, что он был послан, чтобы помочь им уничтожить вампирцев.

— Даже если мудрых вампиров будет больше, и они заставят замолчать нарушителей спокойствия, вампирцы будут опасаться ребенка и подозрительно относиться к долгосрочным планам вампирского клана.

— Как смогут они обсудить условия заключения перемирия, зная, что теперь они подчинены вампирам, что они все время в опасности?

— Есть надежда, что Война Шрамов закончится, потому что обе стороны видят, что она может длиться бесконечно.

— Пока были живы Лорд Вампирцев и вампиры-охотники, каждый знал, что у войны есть предначертанный конец.

— Сейчас, когда Стив и ты мертвы, она может никогда не закончиться, и ни вампиры, ни вампирцы не хотят этого.

— Так что они готовы поговорить о мире.

— Но мои дети могут все изменить.

— С возродившейся надеждой на победу — либо для вампиров, либо для вампирцев, в зависимости от того, кого я выберу отцом моего ребенка — война будет продолжаться.

— Когда мои дети вырастут — а они будут расти быстро, поскольку они создания определенного количества магии — они будут вызывать ненависть и страх.

— Через некоторое время они станут воинами и поведут свои кланы к победе над другими — и план нашего отца будет осуществлен, немного позднее, чем предвиделось, но во всех отношениях без изменений.

— Тогда у тебя не должно быть детей! — воскликнул я.

— Мистер Тайни не может заставить тебя, не так ли?

— Не в открытую, — сказала она.

— Он угрожал мне и даже пытался меня подкупить с той ночи, когда вы со Стивом умерли.

— Но у него нет сил принудить меня дать жизнь ребенку.

— Тогда все в порядке.

Я слабо улыбнулся.

— У тебя не будет детей, и все будет идти своим чередом.

— Но у меня будет, — сказала Эванна и опустила свои руки, так что теперь они светились на ее животе.

— На самом деле я уже беременна.

— Что? — взорвался я.

— Но вы только что сказали…

— Я знаю.

— Но если вы…

— Я знаю.

— Но…

— Даррен! — оборвала она.

— Я

знаю.

— Тогда зачем вы сделали это? — плакал я.

Эванна остановилась, чтобы объяснить.

Когда она остановилась, фигуры в стенах начали тесниться вокруг нас, шипя и рыча, выпуская когти и шипы, растягивая остовы скал.

Эванна заметила это и снова зашагала вперед, говоря на ходу.

— Я попросила Десмонда освободить твой дух.

— Вина привела тебя в Озеро Душ и держала бы тебя в нем вечно — нет естественного способа выбраться из Озера проклятых.

— Но избавление возможно.

— Душу можно выловить.

— Зная, что ты наполовину был моим братом, я сочла долгом чести освободить тебя.

— Что насчет Стива? — спросил я.

— Он тоже был наполовину твоим братом.

— Стив заслужил свое заточение.

Ее глаза были жесткими.

— Я чувствую жалость к нему, ведь он в некоторой степени был жертвой игр нашего отца.

Но зло Стива было первоначально его собственного развития.

— Он избрал свою стезю и теперь должен заплатить за последствия.

— Но ты пытался поступать правильно.

— Несправедливо, что ты должен был гнить в Озере Душ, так что я попросила нашего отца о помощи.

Она хихикнула.

— Нет нужды говорить о том, что он отказался.

— Спустя несколько месяцев он пришел ко мне, — продолжала она.

— Он понимал, что его планы разрушены, и видел во мне свое единственное решение.

— С твоей смерти он провел много времени, пытаясь убедить меня завести ребенка, с таким же успехом, с каким я пыталась убедить его освободить тебя.

— Но в этот раз он воспользовался новым подходом.

— Он сказал, мы можем помочь друг другу.

— Если бы у меня был ребенок, он бы освободил твою душу.

— И ты согласилась на это? — заорал я.

— Ты предала мир только для того, чтобы спасти меня.

— Конечно, нет, — проворчала она.

— Но ты сказала, что беременна.

— Я беременна.

Она оглянулась на меня и робко улыбнулась.

— Моей первой мыслью было отказаться от предложения нашего отца.

— Но потом я поняла, как можно обернуть это в нашу пользу.

— Все еще нет никаких гарантий мирного урегулирования конфликта между вампирами и вампирцами.

— Ситуация выглядит многообещающей, но отнюдь не определенной.

— Если переговоры потерпят неудачу, война будет продолжаться, что сыграет на руку нашему отцу.

— У него будет время отправиться в прошлое и создать новых лидеров, один из них продолжит начатое Стивом.

— Я думала об этом, когда Дезмонд сделал мне предложение.

— Я вспомнила способ, которым ты провел его, и пожелала узнать, что бы ты сделал на моем месте.

— Потом, в мгновение ока, я увидела это.

— Я приняла его предложение, но сказала, что неуверена, ребенка вампира или вампирца я хочу.

— Он сказал, это не имеет значения.

— Я спросила, могу ли я выбирать.

— Он ответил, да.

— Так что я провела некоторое время с Гэнненом Хэрстом, потом с Ванчей Марчем.

— Когда я вернулась к отцу, я сказала ему, что выбрала и что беременна.

— Он был в таком восторге, что даже не рассердился, когда я отказалась поведать ему, кто отец ребенка — он просто быстренько принял меры, чтобы отправить меня сюда, чтобы освободить тебя, и теперь мы можем вернуться обратно без каких-либо непредвиденных помех.

Она замолчала и погладила свой живот

Она все еще улыбалась странной застенчивой улыбкой

«Так кто же это?» — спросил я

Я не понимал, какое это имело значение, но мне было любопытно узнать ответ.

— Оба, — сказала она.

«У меня двойня — один от Ванчи, один от Ганнена.»

Ребенок вампира и ребенок вапмирца! Закричал я взволновано.

«Более того» — сказала Иванна

«Я позволила трем линиям крови смешаться

Каждый ребенок на одну треть вампир, на одну треть вампирец и на одну треть я.

Вот так я его обманула.

Он думал, что любой ребенок это мина для разделения кланов, но вместо этого они будут притягивать их друг к другу.

Мои дети когда вырастут будут размножаться с другими вампирами и вампирцами и произведут совершенно новый большой клан

Все разделения будут стерты и окончательно забыты.

Мы собираемся создавать мир, Даррен, не смотря на нашего отца.

Это ты научил меня — мы не обязаны принимать судьбу Мистера Тайни.

Мы можем создать свое собственное будущее, все мы.

Мы имеем власть, чтобы управлять нашими жизнями — нам только придется сделать выбор, чтобы использовать ее

Ты выбрал когда пожертвовал своей жизнью.

Теперь выбрала я — давая жизнь.

Только время покажет, к чему приведет наш выбор. Но я уверена, что мы поможем вступить в лучшее будущее, чем планировал наш отец.»

Аминь! пробормотал я, и последовал молча за ней по туннелю, думая о будущем, и о всех неожиданностях и поворотах которое оно нам может приподнести.

Голова гудела от мыслей и идей

На меня свалилось так много, так быстро, что я чувствовал себя ошеломленным от всего этого и не был уверен, что нужно делать.

Но была одна вещь, в которой я был абсолютно уверен — когда мистер Тайни узнает правду о детях Эванны, он будет в гневе! Думая об этом и о том, как будет выглядеть злое лицо маленького вмешивающегося во все человека, когда он услышит новости, я разразился смехом.

Эванна тоже засмеялась, и смех звучал целую вечность, следуя за нами по туннелям как перышко неуклюжей птицы, действуя почти как защитное заклинание от обрушивающихся стен, постоянного движения, всегда готовых наброситься монстров.




Глава 16


Примерно через час туннель закончился, и мы вошли в дом Мистера Тайни.

Я бы никогда не подумал, что у него есть дом.

Я предполагал, что он бродит по миру, всегда в движении и поиске кровопролития и хаоса.

Но теперь, когда я рассматривал его, я понял, каждый монстр нуждается в логове, чтобы назвать его своим, и Мистер Тайни был самым странным из всех.

Оно было огромное — я хочу сказать ОГРОМНОЕ — пещера, может быть километра 3 в ширину и простиралась так далеко вперед, на сколько я мог разобрать.

Большая часть пещеры была создана природой, сталагмиты и сталактиты, водопады, красиво разукрашенные горные породы и формы.

Но большая часть этого была необычайно натуральной

Здесь были великие машины прошлого, по моим догадкам должно быть из 1920 или 1930-х гг, висевшие над головой в воздухе.

Сначала я подумал, что они подвешены к потолку на веревках, но они были в непрерывном движении, вращаясь, перемещаясь, и даже летая как самолеты, и никакого намека на веревки.

Везде также были манекены, одетые в костюмы каждого века и континента, начиная с примитвных вещей до самых великолепных современных модных акссесуаров.

Их слепые взоры обескуражили меня — у меня было чувство, что они наблюдают за мной, готовые ожить по команде мистера Карлиуса и напасть на меня.

Тут были произведения исскуства и скульптуры, некоторые из них такие знаменитые, что даже такой не разбирающийся в исскустве человек как я мог опознать их.

— Мона Лиза, Мыслитель, Последний ужин.

Вперемешку с ними, изображенное как выставка, тут была дюжина мозгов в стеклянных сосудах.

Я прочитал несколько лейблов — Бетховен, Моцарт, Вагнер, Махлер.

(Это всколыхнуло во мне воспоминание — Я учился в школе имени Махлера!) «Наш папа любит музыку,» Прошептала Эванна.

— Покуда люди коллекционируют рукописные издания музыки или грамофонные пластинки… — Она очевидно не слышала о СиДи до сих пор! — …он коллекционирует мозги композиторов.

Дотрагиваясь до них, он может слушать мелодии которые они когда либо сочинили, и те которые они еще не представляли публике.

— Но откуда он их достал? — спросил я.

— Он переместился в прошлое, в то время когда они только умерли и разграбил их могилы, — сказала она, так обычно как будто это было самым обычным делом в мире.

Я подумал о том хорошо это или плохо поступать таким образом, но были более важные вопросы, поэтому я перестал думать об этом.

— Он также любил искусство, я это принимаю, — сказал я, кивая на Ван Гога.

— Ооочень, — сказала Эванна

— Это все оригиналы конечно же — он не имеет дела с копиями.(подделками)

— Невозможно! — фыркнул я.

— Они не могут быть настоящими.

Я видел несколько настоящих картин.

Мама и папа… — Я все еще думал о своем человеческом отце, как о настоящем и всегда буду.

— …водили меня посмотреть на Мону Лизу в Лувре однажды.

— Лувр, — поправила меня Эванна

— Это копии.

Некоторые папины карлики из малого народца сделаны из душ художников.

Они сделали превосходные копии, того чего он особенно хотел.

Затем он переместился в прошлое и поменял копии на оригинал.

В большинстве случаев даже настоящий художник не мог указать на разницу.

— Ты хочешь сказать мне, что Мона Лиза в Париже подделка? — спросил я скептически.

— Да.

Эванну насмешила моя реакция.

— Наш отец эгоистичный человек.

Он всегда получает лучшее для себя.

Что он хочет, он берет — и обычноон хочет все самое лучшее.

Кроме книг.

Её голос стал указательным, как ранее, когда она говорила про его отношение относительно творчества.

Десмонд никогда не читает работы воображения.

Он не коллекционирует книги и не обращает внимания на писателей.

Гомер, Чосер, Шекспир, Диккенс, Толстой, Твэн — все остались без его внимания.

Ему без разницы, что они хотели сказать.

Ему нечего делать с миром литературы.

Как будто это существует в другом мире.

Я снова не видел смысла в том зачем она все это рассказывает мне, поэтому я позволил моему интересу поблуждать.

Я никогда не был фанатом искусства, но даже меня удивила эта выставка.

Это была уникальная коллекция, вобравшая все самое лечшее из искусства и созданное человечеством.

Было слишком много для восприятия любого человека.

Оружие, драгоценности, игрушки, инструменты, альбомы марок, бутылки выдержанного вина, яйца Фаберже, высокие часы с маятником, гарнитуры, троны королей и королев.

Многое из этого было дорогое, но было также много ничего не стоящих пунктов, материал, который был просто добычей фантазии мистера Тайни, такой как крышки, странной формы воздушные шары, цифровые часы, коллекция пустых чашечек из-под мороженного, тысячи свистков, сотни тысяч монет (старые смешались с совершенно новыми), и так далее.

Пещера сокровищ Алладина походила на мусорное ведро в сравнении с этим.

Даже притом, что пещера была полна всякими чудесами и странностями, она не казалась загроможденной.

Здесь было много места, чтобы ходить и исследовать.

Наш путь проходил через различные коллекции и артефакты, Эванна иногда останавливалась, чтобы указать на особенно интересную часть — обугленный кол на котором была сожжена Жанна д’Арк, пистолет, который использовался, чтобы застрелить Линкольна, самое первое колесо.

— Историки сошли бы с ума в этом месте, — отметил я.

— Мистер Тайни когда-нибудь приводил сюда кого-нибудь?

— Почти никогда, — сказала Эванна.

— Это — его частное прибежище.

Я сама была здесь только несколько раз.

Исключения — те, кого он вытащил из Озера Душ.

Он должен привести их сюда, чтобы превратить в Маленьких Людей.

Я остановился, когда она сказала это.

Я внезапно ощутил предчувствие.

— Эванна … — начал я, но она покачала головой.

— Не задавай больше вопросов, — сказала она.

— Десмонд объяснит тебе остальное.

Это не будет долго теперь.

Несколько минут спустя мы достигли того, что ощущалось подобно центру пещеры.

Был небольшой бассейн зеленой жидкости, груда синих одежд и, стоящий около них, мистер Тайни.

Он хмуро на меня уставился через линзы толстых очков.

— Так, так, — протянул он, теребя большие пальцы за подтяжки.

— Разве это не сам молодой мученик.

Познакомился с кем-то интересным в Озере Душ?

— Игнорируй его слова, — сказала Эванна одной стороной рта.

Мистер Тайни проковылял вперед и остановился в нескольких метрах, стесняя меня.

Его глаза, казалось, танцевали с огнем в крупном плане.

— Если бы я знал, какой неприятностью ты собираешься быть, то я никогда не порождал бы тебя, — прошипел он.

— Теперь слишком поздно, — просвистел я.

— Нет, это не так, — сказал он.

— Я могу вернуться и стереть тебя из прошлого, сделать так, чтобы ты никогда не жил.

Вселенная заменила бы тебя.

Кто-то еще стал бы самым молодым князем вампиров, охотником за властелином вампирцев, и т. д.

— но ты никогда не существовал бы.

Твоя душа была бы не просто разрушена — она была бы разрушена полностью.

— Отец, — сказала Эванна предостерегающе, — ты знаешь, что не собираешься делать это.

— Но я могу! — настаивал мистер Тайни.

— Да, — она выражала неодобрение, — но ты не будешь.

У нас есть соглашение.

Я выполнила свою часть.

Теперь твоя очередь.

Мистер Тайни пробормотал кое-что неприятное, затем вызвал фальшивую улыбку.

— Очень хорошо.

Я человек слова.

Давайте продолжим.

Даррен, мой горе рожденный мальчик, избавься от этого одеяла и прыгай в бассейн.

Он кивнул на зеленую жидкость.

— Зачем? — спросил я натянуто.

— Пришло время переделывать тебя.

Несколькими минутами ранее, я не знал бы, что он имел ввиду.

Но намек Эванны подготовил меня к этому.

— Вы хотите превратить меня в Маленького Человека, не так ли? — сказал я.

Губы мистера Тайни дернулись.

Он впился взглядом в Эванну, но она невинно пожала плечами.

— Правильная маленькая всезнайка, не так ли? — разбушевался он, раздраженный тем, что я разрушил его большой сюрприз.

— Как это работает? — спросил я.

Мистер Тайни перешел к бассейну и присел около него.

— Это суп создания, — сказал он, проводя пальцем по зеленой субстанции.

— Он станет твоей кровью, топливом, на котором будет работать твое новое тело.

Твои кости будут обнажены до гола, когда ты вступишь.

Твоя плоть, мозг, органы и душа распадутся.

Я перемешаю все части и построю новое тело из месива.

— Он усмехнулся.

— Те, кто уже прошел через это говорили мне это — самая ужасная болезненная процедура, худшее, которое они когда-либо знали.

— Почему вы думаете, я собираюсь это сделать? — Натянуто спросил я.

— Я видел, как Ваш Маленький Народец живет,

бессмысленный, безмолвный, неспособный помнить их истинную личность, рабы ваших прихотей, едят мясо

мертвых животных — даже людей! Почему должен я занимать место под Вашими чарами как они.

— Никаких дел с моей дочерью, если ты не сделаешь. — Сказал Мистер Тайни просто.

Я покачал своей головой упрямо.

Я знал, что Эванна пытался одурачить Мистера Тайни, но я не видел, почему это было

необходимо.

Как я могу помочь добиться мира между вампирами и вампирцами, проходя через

нагрузку от боли и становится маленьким человеком? Это не имеет смысла.

Как будто читая мои мысли, Эванна тихо сказала, — Это для тебя, Даррен.

Это не имеет ничего общего с тем, что

происходит в настоящем, или Войне Шрамов.

Это твоя единственная надежда вырваться из притяжения озера

Душ и попасть в рай.

Ты сможешь жить полноценной жизнью как ты, в этом пустынном мире, и вернуться в Озеро Душ, когда ты умрешь.

Или ты можешь нам доверять и отдать себя в руки нашего отца.

— Я верю тебе, — сказал я Эванне, стрельнув в мистера Тайни лукавым взглядом.

— О, мой мальчик, если бы ты только знал, как сильно это задевает, — ответил мистер Тайни печально, затем засмеялся.

— Довольно впустую тратить время.

— Либо ты сделаешь это, либо нет.

— Но обрати внимание, дочь, — сделав предложение, я выполнил мою часть сделки.

— Если парень отклонит твой совет, это останется на его совести.

— Я рассчитываю, что ты сдержишь свое слово.

Эванна вопросительно взглянула на меня, не оказывая никакого давления.

Я тщательно обдумал это.

Я ненавидел мысль о том, что мне нужно стать Маленьким Человечком.

Не столько из-за боли, сколько из-за того, что мистер Тайни станет моим хозяином.

А что если Эванна лгала? Я сказал, что верю ведьме, но обдумав все еще раз, я понял, что у меня было очень мало причин ей доверять.

До этого она никогда не поддерживала своего отца и не действовала в чьих-либо интересах.

С чего бы ей делать это сейчас? Что если это было хитрым планом заманить меня в ловушку, а она в союзе с мистером Тайни или обманывается, выполняя его требования? Вся ситуация попахивала западней.

Но разве у меня был другой выход? Пренебречь Эванной, отказаться погрузиться в бассейн, уйти? Даже если предположить, что мистер Тайни отпустит меня, а монстры в туннеле не схватят, каким бы было мое будущее? Жизнь, проведенная в мире, полном драконов, преследуемая вечностью в Озере Душ, не соответствовала моим представлениям о хорошем времяпрепровождении. В конце концов, я решил, что было лучше рискнуть и надеяться на лучшее.

— Хорошо, — сказал я неохотно.

— Но есть одно условие.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия, — прорычал мистер Тайни.

— Может быть, и нет, — согласился я. — Но я выдвину одно в любом случае.

— Я сделаю это только в том случае, если вы гарантируете, что у меня останется память.

— Я не хочу закончить как Харкат, не зная, кем я был, выполняя твои приказы, потому что у меня не будет свободы выбора.

— Я не знаю, что ты запланировал для меня, когда я стану Маленьким Человеком, но если твои планы включают службу в качестве одного из твоих рабов с запудренными мозгами…

— Они не включают, — перебил мистер Тайни.

— Я признаю, что мне нравится идея иметь тебя в своем распоряжении с сегодняшнего дня и на несколько миллионов лет, но моя дочь выразилась очень точно, когда дело дошло до нашего соглашения.

— Ты не сможешь говорить, но это единственное ограничение.

— Почему я не смогу говорить? — нахмурился я.

— Потому что я устал слушать тебя, — рявкнул мистер Тайни.

— Кроме того, тебе не понадобится говорить.

— Большинство моих Маленьких Людей не говорит.

— Немота не вредит никому из них, не принесет вреда и тебе.

— Ладно, — пробормотал я.

Мне не нравилось это, но я не видел смысла в споре.

Шагнув на край бассейна, я сбросил шерстяное одеяло, которым Малый Народец обернул меня сразу после того, как я появился из Озера Душ.

Я уставился на темно-зеленую жидкость.

И не смог увидеть своего отражения в ней.

— Что… — начал я вопрос.

— Не время для вопросов! — рявкнул мистер Тайни и сильно толкнул меня локтем.

Несколько мнгновений я балансировал на краю бассейна, размахивая руками, потом тяжело шлепнулся в то, что напоминало обжигающий огонь ада.




Глава 17


Мгновения агонии и тления.

Моя плоть запузырилась, потом выкипела.

Я пытался закричать, но у меня уже не было губ и языка.

Мои глаза и уши расплавились.

Чувства, за исключением боли, отсутствовали.

Жидкость отделила мою плоть от костей, затем продолжила работу над мозгом внутри костей.

Потом она добралась до моих внутренних органов и начала разъедать меня изнутри.

Мозг в моей голове зашипел, как кусок масла на раскаленной сковороде, и быстро растворился.

Моя левая рука — теперь только кость — оторвалась от тела и уплыла прочь.

Вскоре это произошло и с нижней частью моей правой ноги.

Затем мое тело полностью распалось на части, конечности, обугленные органы, маленькие куски мяса, оголенные осколки костей.

Все это испытывало постоянную боль, которая ни насколько не уменьшалась.

Посреди моих страданий настал момент духовного спокойствия.

Кое-какими остатками моего мозга я понял, что разделен на части.

В бассейне рядом со мной ощущалось чье-то присутствие.

Сначала я был смущен, но потом я осознал, что это было мерцание души Сэма Греста, которая была со мной с тех пор, как я выпил его кровь в момент его смерти.

Сэм отправился в Рай много лет назад, и сейчас последний осколок его духа тоже умирал для этого мира.

В жидкости в соответствии с моими воспоминаниями сформировались глаза на лице, юном и беззаботном, улыбающемся несмотря на муки, сующем в рот маринованный лук.

Сэм помахал мне.

Призрачная рука отдала честь.

Потом он ушел, и я окончательно остался совершенно один.

Со временем боль утихла.

Я полностью исчез.

Не было болевых рецепторов, передающих ощущения, и не было клеток мозга, реагирующих на них.

Непонятное умиротворение снизошло на меня.

Я стал единым целым с бассейном.

Мои атомы смешались с жидкостью, и теперь два стало одним.

Я был зеленой жидкостью.

Я чувствовал, как полые кости моего тела опускаются на дно бассейна, где они и осели.

Некоторое время спустя руки — мистера Тайни— погрузились в жидкость.

Он провел своими пальцами, и дрожь воспоминаний пробежала по моей сущности.

Он извлекал кости со дна — аккуратно подбирая каждую отдельную часть — и бросал их на пол пещеры.

Кости были покрыты частичками жидкости — частичками меня — и благодаря этому я чувствовал, как мистер Тайни складывает их вместе, ломая на мелкие кусочки, расплавляя некоторые из них, сгибая или скручивая другие, создавая скелет, совершенно отличающийся от моей прежней формы.

Мистер Тайни работал над телом около часа.

Когда все кости были на своих местах, он заполнил их органами — мозгом, сердцем, печенью, почками — потом покрыл их холодной серой плотью, которую сшил, чтобы зафиксировать органы и кости на их местах.

Насчет происхождения органов и плоти я не уверен.

Возможно, он сам вырастил их, но я думаю, более вероятно, что он позаимствовал их у других существ — может, у мертвых людей.

Мистер Тайни закончил работать с глазами.

Я чувствовал, как он соединяет глазные яблоки с мозгом, пальцы работали над высокой светочувствительностью с аккуратностью величайшего во всем мире хирурга.

Это было невероятно артистичным делом, настолько, что даже доктор Франкенштейн старался бы изо всех сил соответствовать ему.

Когда он закончил с телом, он снова опустил свои пальцы в жидкость бассейна.

В этот раз они были холодными и через секунду стали еще холоднее.

Жидкость начала сгущаться, становясь плотнее.

Боли не было.

Это было необычно, будто я сжимался.

Затем, когда жидкость стала лишь небольшой крупицей по сравнению с ее прежними размерами, с текстурой густого молочного коктейля, мистер Тайни убрал руки и вставил в нее трубку.

Короткая пауза, потом трубка начала всасывать, и я почувствовал, как теку сквозь нее, из бассейна во … что? … не в трубку, подобную той, которую опустили в бассейн, но во что-то похожее … ну конечно же — вены! Мистер Карлиус говорил мне, что жидкость будет служить моим топливом — моей кровью.

Я оставлял пределы бассейна ради узких границ моего нового тела.

Я чувствовал, что заполняю собой пространство, прокладывая путь сквозь сеть вен и артерий, продвигаясь медленно, но верно.

Когда жидкость достигла мозга и постепенно просочилась в него, поглощенная холодными серыми клетками, мои телесные ощущения пробудились.

Прежде всего я осознал, как бьется мое сердце, медленнее и сильнее, чем прежде.

Покалывание пробежало по моим рукам и ногам, затем по моей заново созданной спине.

Я пошевелил пальцами на руках и ногах.

Немного согнул руку.

Легко тряхнул ногой.

Конечности реагировали не так быстро, как мои старые, но это, может быть, было из-за того, что я ими еще не пользовался.

Затем вернулся слух, сначала резким ревущим шумом, который постепенно утих, позволив различать нормальные звуки.

Но звуки были не такими четкими, как раньше — как и у всех Маленьких Людей мои уши были вшиты под кожу головы.

Вслед за слухом вернулось потускневшее зрение — но не было обоняния или чувства вкуса с этих пор — опять же, как и у всех творений мистера Тайни— я был сотворен без носа.

Мое зрение прояснялось, пока все больше и больше крови прибывало к новому мозгу.

Из-за этих глаз мир выглядел по-другому.

Я видел более обширное пространство, чем прежде, так как мои глаза стали круглее и больше.

Я мог видеть больше, но из-за легкой зеленой дымки казалось, что я смотрю сквозь фильтр.

Первым, кого я увидел, был мистер Тайни, все еще работающий над моим телом, контролирующий трубки, накладывающий некоторые последние штрихи, проверяя мои рефлексы.

Он выглядел любящим, нежным родителем.

Затем я увидел Эванну, не спускающую глаз со своего отца, следящую за тем, чтобы он не выкинул никакой шутки.

Время от времени она, подобно медсестрам, подавала ему иголки и нитки.

Выражение ее лица было смесью подозрения и гордости.

Эванна знала о всех недостатках мистера Тайни, но она все же была его дочерью, и сейчас я видел, что несмотря на все ее опасения, она любила его — до некоторой степени.

Наконец, перемещение было закончено.

Мистер Тайни убрал трубки — они были воткнуты везде, в мои руки, ноги, туловище, голову — и закрыл раны, зашив их.

Он в последний раз оглядел меня с ног до головы, привел в порядок места, где из меня текла жидкость, сделал несколько корректировок в углах моих глаз, проверил сердцебиение.

Затем он отступил и заворчал.

— Еще одно прекрасное создание, хоть это сделал я, скажи мне это.

— Сядь, Даррен, — сказала Эванна.

— Но медленно.

— Не торопись.

Я сделал, как она сказала.

Волна головокружения нахлынула на меня, когда я поднял голову, но скоро это прошло.

Постепенно я поднялся, все время останавливаясь, так как чувствовал головокружение или тошноту.

Наконец, я сидел прямо.

Теперь я мог изучить мое тело, его широкие руки и ноги, плотные конечности, темно-серую кожу.

Я заметил, что, подобно Харкату, я не был ни мужчиной, ни женщиной, но чем-то промежуточным.

Если бы я мог покраснеть, я сделал бы это!

— Вставай, — сказал мистер Тайни, плюнув на руки и потерев их, используя плевок для того, чтобы почиститься.

— Прогуляйся.

— Проверь себя.

— Обретение новой формы не займет у тебя много времени.

— Я спроектировал мой Маленький Народец так, чтобы он сразу же мог действовать.

С помощью Эванны я встал.

Я неуверенно покачивался на ногах, но скоро обрел равновесие.

Я был намного крепче и сильнее, чем прежде.

Как я заметил, пока лежал на полу, мои конечности не реагировали так быстро, как когда-то могли.

Я должен был постоянно концентрироваться на том, чтобы сжать пальцы или чтобы передвинуть ногу.

— Тише, — сказала Эванна, когда я попробовал развернуться и едва не упал в теперь пустой бассейн.

Она поймала меня и держала до тех пор, пока я снова не обрел равновесие.

— Медленно, одно действие за раз.

— Это не займет много времени — всего пять или десять минут.

Я попытался задать вопрос, но не прозвучало ни звука.

— Ты не можешь говорить, — напомнила мне Эванна.

— У тебя нет языка.

Я медленно поднял похожую на колоду, серую руку и указал пальцем на свою голову.

Я смотрел на Эванну своими длинными зелеными глазами, пытаясь мысленно передать мой вопрос.

— Ты хочешь знать, можем ли мы общаться телепатически, — сказала Эванна.

Я кивнул моей головой без шеи.

— Нет.

— Ты не был сконструирован с этой способностью.

— Ты основной модели, — вмешался мистер Тайни.

— Ты не будешь жить очень долго, так что было бессмысленно наделять тебя набором ненужных свойств.

— Ты можешь думать и двигаться, это все, что тебе требуется делать.

Следующие несколько минут я провел, изучая мое новое тело.

Зеркал не было рядом, но я увидел большой серебряный поднос, в котором я мог бы изучать свое отражение.

Проковыляв к нему, я окинул себя критическим взглядом.

Я был около четырех с половиной футов в длину и три фута в ширину.

Мои швы были не такими аккуратными, как у Харката, а глаза не на том уровне, но в других отношениях мы не слишком отличались.

Когда я открыл рот, то увидел, что у меня отсутствует не только язык, но и зубы.

Я осторожно развернулся и взглянул на Эванну, показывая на свои десна.

— Тебе не нужно будет есть, — сказала она.

— Ты будешь жив не так долго, чтобы беспокоиться о еде, — добавил мистер Тайни.

Мой новый живот свело, когда он сказал это.

Меня обманули! Это была западня, и я попался в нее! Если бы я мог говорить, я бы проклял себя за то, что был таким дураком.

Но потом, когда я искал подходящее оружие для своей защиты, Эванна ободряюще улыбнулась.

— Помни, для чего мы сделали это, Даррен, — чтобы освободить твою душу.

— Мы могли бы дать тебе новую, полноценную жизнь Маленького Человечка, но это осложнило бы ситуацию.

— Так будет проще.

— Ты должен верить нам.

Я не чувствовал особого доверия, но дело было сделано.

И Эванна не выглядела, как человек, которого провели или который злорадствует над тем, что обманул меня.

Отбросив страхи о предательстве и мысли о сражении, я решил оставаться невозмутимым и посмотреть, что эта парочка придумала для меня.

Эванна подобрала кучку синих накидок, которая лежала рядом с бассейном и подошла ко мне.

— Я приготовила их для тебя чуть ранее, — сказала она. — Позволь мне помочь тебе надеть ее.

Я собирался показать ей, что могу одеться сам, но Эванна метнула на меня взгляд, который заставил меня остановиться.

Она стояла спиной к мистеру Тайни, который изучал останки в бассейне.

Пока его внимание было отвлечено другим, она накинула одеяние на мою голову и руки.

Я ощутил, что внутри плаща было несколько предметов, вшитых в подкладку.

Мы с Эванной обменялись пристальным взглядом и искра взаимопонимания промелькнула между нами — она говорила мне, как поступить, если предметов здесь не было бы.

Она замышляла что-то и не хотела, чтобы мистер Тайни знал об этом.

У меня не было ни малейшего представления о том, что она могла спрятать в накидке, но должно быть, это важно.

Когда плащ был на мне, я опустил руки и постарался не думать о секретной посылке, которая была у меня, на случай если я непредумышленно предупрежу мистера Тайни.

Эванна еще раз бегло осмотрела меня, затем крикнула: — Он готов, отец.

Мистер Тайни вразвалку пересек пещеру.

Он оглядел меня с головы до ног, презрительно фыркнул, потом протянул мне маленькую маску.

— Будет лучше, если ты наденешь ее, — сказал он.

— Возможно, она тебе не понадобится, но мы можем так же быть осторожны, как и огорчены.

Пока я затягивал ремни маски, мистер Тайни наклонился и прочертил линию на земляном полу пещеры.

Отступил от нее и взялся за свои часы в форме сердца.

Циферблат начал светиться, и вскоре его рука и лицо тоже замерцали.

Несколько мнгновений спустя из линии на полу выросла дверь, незаметно принявшая свою настоящую высоту.

Это был открытый проход.

Пространство между его косяками поблескивало серым светом.

Я проходил через похожий портал, когда мистер Тайни отправил нас с Харкатом во время, которое должно было стать будущим (что еще может произойти, если план Эванны провалится).

Когда дверь была установлена, мистер Тайни кивнул головой в ее сторону.

— Пора идти.

Мои глаза обратились к Эванне — разве она не пойдет со мной?

— Нет, — сказала она в ответ на мой незаданный вопрос.

— Я вернусь в будущее через другую дверь.

— Эта ведет в более отдаленное прошлое.

Она наклонилась, так что теперь мы были одного роста.

— Прощай, Даррен.

— Не могу представить себе, что когда-нибудь отправлюсь в Рай — не думаю, что это предназначено для подобных мне — таким образом мы, возможно, никогда не увидим друг друга снова.

— Может быть он тоже не хочет в Рай, — усмехнулся мистер Тайни.

— Возможно, его душа предназначена для огромного костра под землей.

Эванна улыбнулась.

— Мы не знаем всех секретов мироздания, но мы никогда не видели никаких проявлений ада.

— Озеро Душ кажется единственным местом, где обитают проклятые, и если наш план сработает, ты туда не вернешься.

— Не беспокойся — твоя душа будет свободна.

— Поживее! — огрызнулся мистер Тайни.

— Он мне надоел.

— Пора вышвырнуть его из нашей жизни, раз и навсегда.

Он оттолкнул Эванну, схватил мою накидку у плеча и потащил меня к двери.

— Даже не думай сюда вернуться, — прорычал он.

— Ты не сможешь изменить прошлое, так что даже не пытайся.

Делай то, что ты должен — и не беспокойся, если ты не сможешь разроботать что то — и позволь вселенной позаботиться об отдыхе.

Я повернулся лицом к нему, неуверенный в том, что он говорит, ожидая еще ответов.

Но мистер Тайни проигнорировал меня, вскинул обутую в веллингтонскую обувь ногу — и без слов прощания, как будто я был для него ничего не значащим незнакомцем — выпнул меня в дверь и вернулся к свиданию с историей.




Глава 18


— Дамы и господа, добро пожаловать в Цирк Уродов, дом многих всемирно известных людей.

У меня не было век, поэтому я не мог моргать, но под маской у меня отвисла челюсть.

Я был в большом театре, смотрел на сцену и безошибочную фигуру мертвого Хиберниуса Толла.

Кроме того, что он не был мертв.

Он был очень даже живой, и наполовину представил одно из баснословных представлений цирка уродов.

— Мы представляем номера, которые пугают и удивляют, номера, которые вы больше нигде не увидите.

Те кого легко напугать, должны покинуть зал сейчас.

Я уверен есть люди, которые…

Две красивые женщины подошли ко мне и приготовились войти.

Они одергивали свои сверкающие костюмы, проверяя, все ли в порядке.

Я узнал их, это были — Давина и Ширли.

Они работали в цирке, когда я впервые присоединился к нему, но потом они ушли несколько лет тому назад, чтобы работать в нормальном мире.

Жизнь путешествуещего артиста не для всех.

— …уникальны.

И никто не безвреден, — закончил мистер Толл, и вышел.

Давина и Ширли двинулись вперед и я увидел куда они направляются — к клетке человека волка, которая стояла ненакрытая на середине сцены.

Когда они ушли, маленький человечек занял их место рядом со мной.

Его лицо было скрыто под капюшоном синего плаща, но его голова была повернута в мою сторону.

Один момент длилась пауза, затем он натянул мой капюшон до середениы моего лица, чтобы мои очертания тоже были скрыты.

Мистер Толл возник рядом с нами, с его манерным быстрым и безшумным передвижением. (анонимно)

Без слов он вручил нам иголки и оранжевые нитки.

Другой маленький человечек спрятал иголку и нитку у себя за пазухой, я сделал также, чтобы не выпасть из общего места.

Давина и Ширли вытащили человека волка из его клетки и проводили его по залу, позволяя людям погладить его шерсть.

Я изучал зал более тщательно, в то время пока они выгуливали человека волка.

Это был старый заброшенный театр в моем родном городе, где Стив убил Шенкуса, и где — много лет назад — я впервые встретился с мистером Крепсли.

Я был удивлен, зачем меня послали обратно сюда — передо мной стояла задачка — когда раздался громкий взрыв.

Человек волк взбесился, как он часто делал во время начала номера — что выглядело как будто сумасшедший взрыв был хорошо подготовлен.

Напрыгнув на кричащую женщину, он откусил её руку.

В тот же момент, мистер Толл покинул нас и очутился рядом с человеком-волком.

Он оттащил его от кричащей женщины, успокоил его, и поместил обратно в клетку, пока Давина и Ширли пытались успокоить публику.

Мистер Толл вернулся к орущей женщине, подобрал её оторванную руку и громко свистнул.

Это было сигналом действия для меня и моего маленького напарника.

Мы подбежали к мистеру Толлу, осторожно дабы не проказать наших лиц.

Мистер Толл усадил женщину и прошептал ей.

Пока она молчала он насыпал на её кровоточащую рану розовый порошок и соединил с рукой.

Он кивнул моему компаньону и мне.

Мы вытащили свои иголки инитки и стали пришивать руку обратно.

У меня в голове промелькнуло озорение пока я пришивал.

Это было самое удивительное чувство де жа вю, которое я когда либо испытывал! Я знал, что будет дальше, каждую секунду.

Я был отправлен обратно в мое прошлое, в ночь, которая запомнилась мне навсегда.

Все время я молился, чтобы у меня появился шанс и я вернулся в прошлое и изменил свое будущее конечно же.

И сейчас, в самый не ожиданный момент, я здесь.

Мы закончили пришивать и вернулись за кулисы.

Я хотел снова постоять в тени и понаблюдать за шоу — если я помнил правильно, то следующим должен быть Александр Рибс, за которым будет Всеядный Рамус — но мой маленький человечек не разделял моего мнения.

Он подтолкнул меня вперед себя, к задней стороне театра, где нас ожидал юный Джекус Фленг.

В будущем Джекус станет метателем ножей, и даже будет принимать участие в шоу.

Но сейчас он только что присоединился к цирку, и был в команде подготавливающая сувениры для продажи.

Джекус вручил каждому из нас поднос заполненный резиновыми куклами Александра Рибса, шкурой человека волка и шоколадными орехами и болтами.

Он также дал нам ценники к каждому товару.

Он не говорил с нами — это было время до появления Харката Мульдса, когда все думали, что маленький народец — глухие, глупые роботы.

Когда Рамус Всеядный ушел со сцены, Джекус отправил нас в зал продовать сувениры.

Мы двигались среди толпы, позволяя людям изучать наши изделия и покупать, если они желали.

Мой маленький напарник пошел на противоположную часть зала, оставляя мне этот.

И так, несколькими минутами позже, как я и ожидал, я стоял напротив двух молодых мальчиков, единственными детьми в театре.

Один был диким ребенком, типажом, который ворует деньги у матери и коллекционирует комиксы ужасов, и мечтает стать вампиром, когда вырастет.

Другой был спокойный, но с его стороны тоже довольно глупый, тип который не подумает дважды перед тем как украсть паука у вампира.

— Сколько стоит стеклянная статуя? — спросил невозможно молодой и невинный Стив Леопард, указывая на статую на моём подносе, которую можно есть.

Покачиваясь, пытаясь сохранить твердость в руках, я показал ему табличку с ценой.

— Я не умею читать, — сказал Стив.

— Ты скажешь мне, сколько это стоит?

Я заметил удивление на лице Даррена — кишки Чарны! — на своём лице.

Стив сразу догадлся, что с Малым Народцем что-то странное, но я не был таким резким.

Молодой я не понимал, почему Стив лгал.

Я отрицательно покачал головой и быстро пошел дальше, оставив Стива объяснять себе молодому, почему сделал вид, что не умеет читать.

Если чуть раньше я чувствовал легкий бред, то теперь я определенно был безумен.

Это поразительная, потрясающая вещь — посмотреть в глаза молодого себя и увидеть, каким когда-то сам был молодым, глупым, доверчивым.

Не думаю, что каждый помнит, что он действительно любил, будучи ребёнком.

Взрослые думают, что помнят, но это не так.

Фотографии и видео не отражают реальных вас и не возвращают к жизни человека, которым вы были раньше.

Вы должны вернуться в прошлое, чтобы сделать это.

Мы закончили распродавать сувениры и собрались за кулисами, чтобы получить свежие лотки, полные новых товаров, связанных с выступлениями следующих исполнителей — Труски, Ганса Хэндса и того, кто появился подобно призраку теней ночи, мистера Крепсли и его дрессированного тарантула, Мадам Окты.

Я не мог пропустить выступление мистера Крэпсли.

Когда Джеккус отвернулся, я прокрался к занавесу и оттуда наблюдал.

Моё сердце прыгнуло мне в рот, когда мой старый друг и наставник вышел на сцену в своём потрясающем красном плаще, с белой кожей, копной оранжевых волос и шрамом, словно опазнавательным знаком.

Увидев его снова, мне хотелось выскочить и обнять его, сказать, как сильно я по нему скучал, как много он для меня значит.

Я хотел бы сказать, что любил его, что он был мне вторым отцом.

Мне хотелось пошутить над его строгой манерой держаться, его чахлым чувством юмора, его чрезмерной гордостью.

Я хотел рассказать, как Стив обманул его, и осторожно предупредить об обмане через притворство и о смерти без причин.

Я был уверен, когда он остынет, то разглядит смешные стороны в этом!

Но наш разговор не может состояться.

Даже если бы у меня был язык, мистер Крэпсли не может знать, кто я.

В эту ночь он ещё не встречал мальчика по имени Даррен Шэн.

Я был ничем для него.

Так что стоял на своём месте и наблюдал.

Последняя встреча с вампиром, который так сильно изменил мою жизнь.

Последний трюк, придающий выступлению пикантность — он ослабил контроль над Мадам Октой, чем вызвал ужас толпы.

Я вздрогнул, когда он впервые заговорил, — я забыл, каким сильным был его голос — и теперь вслушивался в каждое его слово.

Медленно текли минуты, но для меня все же недостаточно медленно — мне бы хотелось растянуть их на века.

Маленький Человечек вывел на сцену козу для Мадам Окты.

Он не был тем Маленьким Человеком, который ходил со мной в зрительном зале — здесь нас было больше, чем двое.

Мадам Окта убила козу, потом выполнила серию трюков с мистером Крепсли, ползая по его телу и лицу, вползая в его рот и выползая из него, играя с небольшими чашками и блюдцами.

В толпе, юный Даррен Шэн влюблялся в паука — он думал, что она восхитительна.

За кулисами, повзрослевший Даррен Шэн печально рассматривал ее.

Когда-то я ненавидел Мадам Окту — все мои проблемы начались из-за восьминоого животного — но не с этих пор.

Ни одна из них не была ее виной.

Это была судьба.

Все время, начиная с самого первого момента моего существования, это был Дес Тайни.

Мистер Крэпсли закончил своё выступление и ушёл о сцены.

Чтобы уйти, он должен был миновать меня.

Когда он приблизился, я

снова подумал о попытке связаться с ним.

Я не мог говорить, но я мог бы написать.

Если бы я схватил его и отвёл в сторону, написал сообщение, предупредил, чтобы он немедленно уезжал, выбирался сейчас…

Он прошёл.

Я ничего не сделал.

Это не было выходом.

У мистера Крепсли нет причин доверять мне, а прояснение ситуации заняло бы слишком много времени — он был безграмотен, так что мне бы потребовался кто-то, кто прочитал бы записку для него.

Это

также могло быть опасно.

Если бы я рассказал ему о Властелине Вампирцев и все, с этим связанное, он мог бы попытаться изменить ход будущего, чтобы предотвратить Войну Шрамов.

Эванна сказала, прошлое изменить невозможно, но мистер Крепсли — побужденный моим предостережением — как-нибудь умудрился бы сделать это, он мог освободить тех ужасных монстров, которых боится даже мистер Тайни.

Я не мог рисковать.

— Что ты здесь делаешь? — спросил кто-то за моей спиной.

Это был Джеккус Флэнг.

Он сильно ткнул в меня пальцем и указал на мой поднос.

— Вали отсюда быстро! — рыкнул он.

Я сделал так, как приказал Джеккус.

Я хотел проследовать тем же маршрутом, что и прежде, чтобы рассмотреть себя и Стива снова, но в этот раз другой Маленький Человек опередил меня, так что мне пришлось тащиться в другой конец театра и обходить всех там.

В конце антракта на сцену вышла Зубастая Герта, следом за ней Сайв и Сирса (близнецы-акробаты), и наконец, Эвра со своей змеей.

Я пошел в заднюю часть театра, даже не помышляя увидеть Эвру снова.

Хотя мальчик-змея был одним из моих лучших друзей, я не мог забыть страдания, через которые он прошел из-за меня.

Мне было бы слишком больно видеть его выступление, вспоминая его агонию и потерю, которые он позднее испытает.

Пока последние три выступления подводили шоу к концу, я обратил свое внимание на предметы, вшитые в подкладку моей накидки.

Время узнать, что же Эванна отправила вместе со мной в прошлое.

Дотянувшись до низа грубой голубой одежды, я нащупал первый из прямоугольных предметов и вытащил его.

Когда я увидел, что это было, мое лицо расплылось в широкой беззубой улыбке.

Хитрая старая ведьма! Я вспомнил, что она говорила мне по пути от Озера Душ к пещере мистера Тайни — хотя будущее нельзя изменить, могут поменяться люди, вовлеченные в важные события.

Моей отправки в это время было достаточно, чтобы освободить мою душу, но Эванна была на шаг впереди и обеспечила мне шанс освободить взрослого себя.

Мистер Тайни знал об этом.

Это ему не понравилось, но он согласился.

Как бы то ни было, действуя хитростью, оставив своего отца в неведении, Эванна подарила мне нечто более ценное, чем личная свобода — то, что совершенно сведет с ума мистера Тайни, когда он обнаружит, что его обманули! Я вынул все остальные предметы, привел их в порядок, а затем обратил внимание на совсем новые дополнения.

Я не нашел того, что ожидал, но когда просмотрел его, увидел, что сделала Эванна.

У меня был соблазн прокрасться в заднюю часть театра и прочитать последние несколько слов, но потом я решил, что мне будет лучше не знать этого.

Я услышал крики в театре — должно быть, змея Эвры впервые появилась из ночной тьмы.

Я не стал терять время.

Я ускользнул прежде, чем Джеккус Фланг разыскал бы меня и нагрузил бы другим подносом.

Выйдя через заднюю дверь, я обошел театр и снова зашел в него с фасада.

Я прошел по длинному коридору до места, где открытая дверь вела к лестнице — пути на балкон.

Поднялся на несколько шагов, затем отложил подарок Эванны и стал ждать.

Я думал о том, что делать с этими предметами — оружием.

Сразу отдать мальчику? Нет.

Если я сделаю это, он может попытаться изменить будущее.

Этого нельзя допустить.

Но должен быть способ передать их ему позже, так, чтобы в нужное время он смог ими воспользоваться.

Эванна не отдала бы их мне, если бы такой возможности не было.

Вычислить, как это сделать, не заняло много времени.

Я был счастлив, когда понял, как поступить с подарком, поскольку это также означало, что я точно знал, что делать с юным Дарреном.

Шоу закончилось и зрители повалили из театра, страстно обсуждая представление и громко восхищаяясь.

Так как мальчики сидели рядом со сценой, они должны были покинуть театр одними из последних.

Я спокойно ждал в тишине, зная, что произойдет.

Наконец, испуганный юный Даррен открыл дверь на лестницу, проскользнул в нее, закрыл за собой и остановился в темноте, тяжело дыша, с сильно бьющимся сердцем, ожидая, когда все покинут театр.

Несмотря на темноту, я мог видеть его — мои большие зеленые глаза были почти такими же зоркими, как и у полувампира — но он не имел ни малейшего представления, что я здесь.

Когда стихли последние звуки, мальчик начал подниматься по лестнице.

Он направлялся к балкону, чтобы проследить за своим другом Стивом и убедиться, что он невредим.

Если он сделает это, его судьба будет предрешена, и он будет обязан прожить мучительную жизнь полувампира.

Я был в силах изменить это.

Это, в дополнение к освобождению из Озера Душ, было моим подарком от Эванны — и об этой части дара мистер Тайни был осведомлен.

Когда юный Даррен приблизился, я бросился на него, схватил прежде, чем он понял, что произошло, и побежал с ним вниз по лестнице.

Я прорвался сквозь дверь в свет коридора, затем грубо бросил его на пол.

На его лице застыла гримаса ужаса.

— Н-н-не убивай меня! — пронзительно закричал он, отползая назад.

В ответ на это я скинул капюшон, потом сорвал маску, показав свое круглое, серое, сшитое лицо и широко разинутый рот.

Я тряхнул головой, злобно смотря и протягивая руки.

Даррен закричал, вскочил на ноги и, спотыкаясь, помчался к выходу.

Я погнался за ним, сильно шумя, царапая стены ногтями.

Он вылетел из театра, когда добрался до двери, скатился со ступенек, потом поднялся и побежал, спасая свою жизнь.

Я стоял на лестнице у входа, наблюдая за юным собой, несущимся в безопасное место.

Я нежно улыбался.

Для надежности я стоял здесь на страже, но был уверен, он не вернется.

Он прибежит прямо домой, прыгнет под одеяло и будет трястись, пока не заснет.

Утром, так и не узнав, что замышлял Стив, он позвонит ему, чтобы выяснить, все ли с ним хорошо.

Не зная, кто такой мистер Крепсли, у него не будет причин опасаться Стива, и у Стива не будет повода подозревать Даррена.

Их дружба будет идти своим чередом, и хотя, я уверен, они часто будут говорить о своем походе в Цирк Уродов, Даррен не вернется, чтобы украсть паука, а Стив никогда не откроет правду о мистере Крепсли.

Я отошел от входа и поднялся по ступенькам на балкон.

Отсюда я наблюдал, как Стив ставит ультиматум мистеру Крепсли.

Он просил сделать его помощником вампира.

Мистер Крепсли попробовал его кровь, потом отказал ему по той причине, что он был злом.

Стив в бешенстве поклялся отомстить вампиру.

Будет ли Стив все еще жаждать отмщения, которое перекинется на его заклятого врага — меня? Будет ли его стезя, когда он повзрослеет, все еще уводить его от обычной жизни к вампирцам? Предначертано ли ему прожить жизнь так, как она прошла в первый раз, только с другим противником вместо Даррена Шэна? Или вселенная заменит Стива, как меня, кем-нибудь еще? У меня не было возможности узнать это.

Только время покажет, а меня не будет в живых, чтобы увидеть эту историю до конца.

У меня еще было время действовать, но оно уже подходило к концу.

Время отступить, поставить в моей жизни точку и попрощаться.

Но сначала — последняя коварная попытка разрушить планы Десмонда Тайни!




Глава 19


Ключевые события прошлого не могут быть изменены, но люди в нем могут.

Эванна сказала мне, что если бы она вернулась в прошлое и убила Адольфа Гитлера, вселенная заменила бы его кем-то другим.

Основные события Второй мировой войны будут разворачиваться именно так, как это было изначально, только с другой фигурой у руля.

Это, очевидно, спровоцирует некоторое количество временных расхождений, но не будет ничего такого, что высшая сила вселенной не смогла бы исправить.

Несмотря на то, что я не могу изменить ход истории, я в состоянии оградить себя от него.

Это я сделал, спугнув юного Даррена.

События моей жизни пойдут не тем путем, что раньше.

Ребенка заразят, он отправится в путешествие к Горе Вампиров, разоблачит Курду Смальтха, станет Князем Вампиров, а потом и охотником на Властелина Вампирцев.

Но он не будет тем мальчиком, которого я сегодня спугнул.

Кто-то еще — какой-нибудь другой ребенок — займет место Даррена Шэна.

Мне стало нехорошо от мысли, что я обрекаю другого ребенка на жестокие испытания моей жизни, но по крайней мере я знал, что в конце — в смерти — он будет торжествовать.

Человек, который заменит меня, пройдет по моим стопам, убьет Властелина Вампирцев и умрет в битве, и, думаю, вырвется из той мертвой тишины.

Так как ребенок не будет ответственен за свои поступки, его душа, когда он умрет, должна отправиться прямо в Рай — вселенная сурова, но, надеюсь, справедлива.

И может быть, он даже не будет мальчиком.

Вожможно, меня заменит девочка! Новый Даррен Шэн не обязательно должен быть точной копией предыдущего.

Он или она может быть другого происхождения или из другой страны.

Все, что нужно этому ребенку, сильное любопытство и слегка непокорный характер.

Кто-нибудь, полный мужества, поздно ночью выскользнув из дома и уйдя на представление Цирка Уродов, получит возможность занять мое место в качестве помощника мистера Джутинга.

Так как изменится моя часть истории, измениться также может и участие других.

Может быть, другая девочка — или мальчик — будет играть роль Дебби, кто-то еще станет Сэмом Грестом.

Возможно, Гэвнер Перл не будет тем вампиром, которого убьет Курда, и даже Стив будет заменен другим.

Может быть, мистер Джутинг не будет тем, кто умрет в Пещере Возмездия, а проживет до глубокой старости и станет таким же мудрым, как и его наставник, Себа Нил.

Большая часть истории — саги — о моей жизни пойдет самотеком, поскольку изменился центральный характер.

Но это все досужие домыслы.

Однако я знал наверняка, что мальчик, которым я когда-то был, проживет обычную жизнь.

Он будет ходить в школу, вырастет, как все остальные люди, устроится на работу, может быть, однажды создаст свою семью.

Новый Даррен Шэн будет наслаждаться всеми теми вещами, которые подлинный Даррен упустил.

Я подарил ему его свободу — его человечность.

Я могу только молиться богам вампиров, что он осуществит большую часть этого.

Предметами, вшитыми в подкладку моего плаща, были мои дневники.

Я вел дневник столько, сколько себя помнил.

Я записывал в нем все — мое путешествие в Цирк Уродов, то, как я стал помощником мистера Джутинга, Войну Шрамов, охоту на Властелина Вампирцев, все, вплоть до той решающей ночи, когда произошло мое последнее, роковое столкновение со Стивом.

Все это было здесь, все важные события моей жизни, вместе с множеством банальной чепухи.

Эванна продолжила дневник до настоящего времени.

Должно быть она забрала его из дома, где располагались Дэбби и Элис, потом описала все, что произошло в ту кровопролитную ночь, решающее сражение со Стивом и мою смерть.

Затем она коротко обрисовала долгие годы моих психических страданий в Озере Душ, за этим следовало детальное сообщение о моем избавлении и перерождении в Маленького Человечка.

И даже более того, она рассказала, что случилось потом, о моем возвращении, о том, как я спугнул подлинного Даррена и …

Я не знаю, что она написала на последних нескольких страницах.

Я не стал читать дальше.

Лучше я сам узнаю о своих заключительных действиях и мыслях — а не прочитаю об этом в книге!

После того, как ушел Стив, а мистер Джутинг вернулся в подвал, где хранился его гроб, я отправился на поиски мистера Длинноута.

Я нашел его в его фургоне, проверяющим доход за ночь.

Он занимался этим регулярно.

Думаю, он наслаждался нормальностью простой задачи.

Я постучал в дверь и подождал, пока он ответит.

— Что ты хочешь? — спросил он подозрительно, когда увидел меня.

Мистер Длинноут нельзя было удивить, и уж точно не Маленьким Человечком.

Я протянул ему дневник.

Он посмотрел с опаской, не дотронувшись до него.

— Это послание от Рональда? — спросил он.

Я тряхнул головой без шеи.

— Тогда что?.. — Его глаза расширились.

— Нет! — задохнулся он.

— Этого не может быть! — он откинул мой капюшон — после того, как я напугал юного себя, я снова надел его — и пристально изучил меня.

Некоторое время спустя беспокойство мистера Длинноута сменилось улыбкой.

— Это работа моей сестры? — уточнил он.

Я кивнул своей плотной, собранной по частям головой.

— Никогда не думал, что она вмешается, — прошептал он.

— Полагаю, в этом скрыто нечто большее, чем просто освобождение твоей души, но я не буду выпытывать у тебя информацию — для всего, с этим связанного, будет лучше, если я ничего не узнаю.

Я протянул дневник, желая, чтобы он взял его, но мистер Длинноут все еще не трогал его.

— Я не уверен, правильно ли я понял, — сказал он.

Я указал на имя — Даррен Шэн — написанное поперек обложки, потом на себя.

Открыв его, я позволил ему взглянуть на дату и первые несколько строк, затем пролистал до того места, где был описан мой визит в Цирк Уродов и что случилось.

Когда он прочитал часть, где я рассказывал о том, что видел Стива с балкона, я показал на запись пальцем и сильно затряс головой.

— О, — хихикнул мистер Длинноут.

— Понятно.

— Эванна не только спасла твою душу — она вернула тебе нормальную жизнь.

Я улыбнулся, довольный тем, что он, наконец-то, понял.

Я закрыл дневник, хлопнул обложкой, потом предложил ему книгу снова.

На этот раз он взял ее.

— Теперь мне понятен твой план, — сказал он тихо.

— Ты хочешь, чтобы мир узнал об этом, но не сейчас.

— Ты прав — открыв это сейчас, мы рискуем дать волю гончим хаоса.

— Но если осуществить это позднее, незадолго до твоей смерти, это всего лишь окажет влияние на настоящее и будущее.

Руки мистера Длинноута двигались очень быстро, дневник исчез.

— Я буду хранить его, пока не придет время, — сказал он.

— Потом я отправлю его … кому? Автору? Издателю? Человеку, которым ты станешь?

Я быстро кивнул, когда он сказал это.

— Очень хорошо, — сказал он.

— Не могу сказать, как он поступит с ним — может, он сочтет это за обман или не поймет, чего ты хотел от него — но я сделаю, как ты просишь.

Он начал закрывать дверь, потом остановился.

— В этом времени я, конечно, не знаю тебя и теперь, когда ты отстранил себя от истинного течения времени, я никогда и не узнаю.

— Но я чувствую, мы были друзьями.

Он протянул руку, и мы обменялись рукопожатием.

Мистер Длинноут пожимал руку только в исключительных случаях.

— Удачи тебе, друг, — прошептал он.

— Удачи всем нам.

Потом он быстро прервал контакт и закрыл дверь, предоставив мне удалиться, найти милое, спокойное место, где я смогу побыть один — и умереть.

Теперь я знаю, зачем Эванна прокомментировала то, что мистер Карлиус не был читателем.

Он не имел ничего общего с книгами.

Он не уделял внимания новеллам и другим произведениям художественного вымысла.

Если, через много лет, взрослый Даррен Шэн согласится и опубликует серию книг о вампирах, мистер Карлиус не узнает об этом.

Его внимание будет сконцентрировано на чем-нибудь еще.

Книги выйдут в свет и будут прочитаны, и даже если предположить, что вампиры не книжные черви, слова определенно просочатся к ним.

Когда в Войне Шрамов наступит настороженное затишье, и лидеры обоих сторон попытаются возглавить новую эру перемирия, мой дневник — благодаря удаче вампиров — попадет во все книжные магазины мира.

Вампиры и вампирцы смогут прочитать мою историю (или им прочитают, если они неграмотны).

Они узнают о мистере Карлиусе больше, чем когда-либо себе представляли.

Они четко увидят, как сильно он в действительности вмешивается во все, и узнают о его планах опустошить мир будущего.

Вооруженные этим знанием и объединенные рождением детей Эванны, я уверен, они соберутся вместе и сделают все, чтобы остановить его.

Мистер Длинноут отправит мой дневник взрослому Даррену Шэну.

Не могу представить себе, что он добавит от себя несколько заметок или наставлений — он не посмеет вмешаться в прошлое таким способом.

Возможно, повзрослевший я отделается от дневников, сбросит их со счетов как причудливую работу жулика, и ничего с ними не сделает.

Но зная себя, как я все делаю (сейчас это кажется странным!), я думаю, как только он прочитает их, он примет их за чистую монету.

Мне хотелось верить, что я всегда сохраняю объективность.

Если взрослый я будет читать дневники полностью до конца, и будет полагать, что они реальны, то он будет знать, что сделать.

Перепишит их, повозиться с именами, чтобы не привлечь неприятное внимание к реальным вовлеченным людям, переделает факты в истории, вырежит более унылые записи, беллетризует это немного, создаст действия ограниченные приключением.

И затем, когда он сделает все, что нужно — продаст это! Найдет агента и издателя.

Притвориться, что это — работа фантазии.

Опубликует это.

Будет тяжело продвигать.

Продаст это многим странам, каким он сможет, чтобы распространить слово и увеличить возможности истории, привлечь внимание вампиров и вампирцев.

Был ли я реалистом? Есть большое различие между дневником и романом.

Будет ли человек Даррен Шэн иметь возможность привлечь читателей и плести небылицы, которые будут держать их на крючке? Сможет ли он написать ряд романов, достаточно сильных, чтобы привлечь внимание детей ночи? Я не знаю.

Я довольно хорошо писал рассказы, когда я был моложе, но нет никакого способа узнать, буду ли я таким, когда вырасту.

Возможно, я больше не буду читать.

Возможно, я не захочу или не смогу написать.

Но я должен надеяться на лучшее.

Освободившись от его темной судьбы, я должен надеяться, что молодой я продолжит чтение и письмо.

Если удача вампиров действительно со мной (с нами) возможно, что Даррен станет писателем даже прежде чем мистер Тол пошлет ему пакет.

Это было бы прекрасно, если бы он уже был писатель.

Он мог произвести историю моей жизни в качестве одной из его творческих работ, затем продолжить сочинять собственный материал, и никто — кроме фактически вовлеченных в войну Шрамов — никогда не узнает разницу.

Возможно, я только мечтаю.

Но это может произойти.

Я — доказательство, что более странные вещи имели место.

Поэтому я говорю: Иди так, Даррен! Следуй за своими мечтами.

Возьми свои идеи и работай с ними.

Упорно трудись.

Учись хорошо писать.

Я буду ждать тебя впереди, если ты сделаешь самую фантастическую, самую извилистую историю, которую ты когда-либо слышал.

У слов есть власть изменить будущее и изменить мир.

Я думаю, вместе, мы сможем найти правильные слова.

Я могу даже, сейчас, когда я думаю об этом, предложить первую линию для книги, чтобы начать твою длинную и извилистую дорогу, возможно, кое-что вдоль линий: «я всегда был очарован пауками …»




Глава 20


Я на крыше старого кинотеатра, лежу на спине, изучая красивое небо. Рассвет близок. Тонкие облака медленно дрейфуют через сверкающий горизонт. Я чувствую, как исчезаю. Это не будет так долго сейчас.

Я не уверен на сто процентов, как работает процесс восстановления мистера Тайни, но я думаю, я понимаю, что достаточно знаю, что происходит. Харкат был создан из останков Курды Смальта. Мистер Тайни взял труп Курды и использовал его для создания человечка из Малого Народца. И потом Харкат вернулся в прошлое. Харкат и Курда не могли существовать одновременно. Душа не может нормально делиться между двумя телами в одно время. Одно должно уступить место другому. Как оригинал, Курда имел автоматическое право на жизнь, так тело Хорката должно было начать распадаться, когда Курду выловили как рыбу из Озера душ всеми годами позже.

Но это не так. Харкат жил несколько лет в том же часовом поясе, что и Курда. Это заставляет меня думать, что Мистер Тайни имеет право защищать свой Маленький народец, по крайней мере на некоторое время, даже если он отправляет их обратно во времени, где их оригиналы до сих пор живы.

Но он не стал защищать меня, когда он послал обратно. Так одно из тел должно уйти — одно. Но я не стонал. Я был согласен с моим коротким периодом в качестве маленького человека. Фактически, краткость этой жизни — целое дело! Вот как Эванна освободила меня.

Когда Курда сталкивался со смертью во второй раз, мистер Тайни сказал, что его дух не вернется в Озеро — уйдет в другой мир. Умерев сейчас, мой дух — подобно Курде, полетит немедленно в Рай. Я предполагаю, что это немного походит на не проходящий «Путь» на борту Монополии и движущийся прямо к тюрьме, за исключением того, что в этом случае «Путь» — Озеро Душ, а «тюрьма» — загробная жизнь.

Я чувствую себя очень легко, как будто ничего не вешу. Ощущение усиливается мгновенно. Мое тело исчезает, растворяется. Но не как в бассейне с зелёной жидкостью в пещере мистера Тайни. Это — мягкий, безболезненный распад, как будто некоторая большая сила несет меня, используя пару волшебных спиц, чтобы забрать мою плоть и кости отдельно, нить за нитью, узел за узлом.

На что будет похож Рай? Я не могу ответить. Не могу даже рискнуть предполагать. Я думаю, это бесконечное место, где мертвые души всех возрастов смешиваются в одно, возобновляют старую дружбу и совершают новые знакомства. Пространства не существует, нет даже тел, только мысли и воображение. Но у меня нет доказательства этого.

Это только то, что я предполагаю увидеть. Я собираю ту небольшую энергию, которая у меня осталась и поднимаю руку. Сейчас я могу видеть сквозь серую плоть, через мышцы и кости, мерцание звёзд. Я улыбаюсь, и уголки моих губ продолжают растягиваться, превращаясь в безграничную, бесконечную улыбку.

Мои одежди оседают, поскольку тело теряет способность оказывать им поддержку. Атомы поднимаются с меня как пар, тонкими усиками сначала, затем устойчивыми потоками валы, которые являются всеми цветами радуги, моего ухода души от каждой области моего тела одновременно. Усики оборачиваются вокруг друг друга и стреляют вверх, связанные для звёзд и царств за их пределами.

Здесь почти ничего не осталось от меня. Одежды осели полностью. Последние следы моей души парят над одеждой и крышей.

Я думаю о своей семье, Дебби, мистере Крепсли, Стиве, мистере Тайни, о всех, кого знал, любил, боялся и ненавидел. Моя последняя мысль. как ни старнно, о Мадам Окте — интересно, есть ли у них пауки в раю?

А теперь все кончено. Я заканчиваю с этим миром. Мои последние несколько атомов поднимаются быстрей скорости света, оставляя крышу, театр, город, мир далеко далеко позади. Я направляюсь к новой вселенной, новым приключениям, новому способу бытия.

Прощай, мир! До свиданья, Даррен Шэн! Пока, старые друзья и враги!

Вот оно! Звёзды манят меня к себе.

Взрывы пространства и времени.

Преодоление барьеров старой реальности.

Ломаясь, объединяясь, идя дальше.

Дыхание на губах Вселенной.

Все вещи, все миры, все жизни.

Всё однажды и никогда.

Мистер Крэпсли ждёт.

Смех за великим пределом.

Я ухожу… Я… ухожу… Я… ушёл.




Конец.

Сага о Даррене Шэне.

8 мая 1997 — 19 мая 2004.