Заложники страха
Грег Айлс


Тихий, сонный южный городок превращается в ад…

Респектабельный врач Уоррен Шилдс узнает о неверности своей жены Элизабет – и впадает в буйное помешательство.

Он берет Элизабет и своих детей в заложники, угрожая убить их, если не узнает имя любовника.

Полиция окружает дом и пытается вести переговоры с безумцем. Однако Уоррен не хочет идти ни на какие уступки, а жена его почему-то упорно молчит.

Мучительно тянутся часы противостояния.

Полицейские не знают, как достучаться до человека, не желающего воспринимать доводы рассудка. Ведь каждое неосторожное слово может стоить заложникам жизни…


Грег Айлс

Заложники страха


…кость от костей моих и плоть от плоти моей…

    
Книга Бытия. 2:23


Глава 1


В полудреме Лорел втиснула ладонь в щель между спинкой кровати и матрасом, пытаясь найти то, что в последнее время стало для нее жизненно важным, – мобильный телефон. От прикосновения к холодному металлу «Моторолы-рейзер» женщина вздрогнула и, полностью проснувшись, медленно повернула голову…

Мужа в постели не было. Судя по всему, он вообще не ложился. С трудом подавив желание проверить, нет ли эсэмэски, Лорел сунула телефон в тайник, встала и, неслышно ступая, подошла к двери в спальню.

Холл был пуст, но из глубины дома доносились какие-то звуки – не привычный шум детской возни, а странный глухой стук. Лорел торопливо пересекла холл и заглянула в гостиную. Кабинет мужа располагался сразу же за ней. Перед книжными полками, занимавшими всю стену, стоял Уоррен. Полдюжины медицинских книг валялись на полу, еще больше томов громоздились на красном кожаном диване. Уоррен шагнул вперед и стал яростно опустошать полки, выдергивая сразу по нескольку книг и беспорядочной грудой сваливая их на кушетку. Его растрепанные светлые волосы торчали во все стороны, и, похоже, он не сменил одежду, в которой ходил вчера на работу. Значит, Уоррен действительно не ложился спать. В любой другой день Лорел бы встревожилась, но сегодня она лишь с облегчением вздохнула, закрыв на миг глаза, и поспешила обратно.

Лорел зашла в ванную. Горло перехватило: она все откладывала принятие решения, молясь, чтобы все обошлось, – но чуда не произошло. Даже теперь, когда выбора не было, что-то внутри ее противилось и восставало. «Человеческий мозг способен на что угодно, лишь бы не признавать определенные факты», – подумала она.

Опустившись на колени перед раковиной, Лорел достала из шкафчика аптечный пакет и отнесла его в туалетную кабинку. Закрыла на задвижку реечную дверь и вытащила из пакета большую упаковку тампонов. Вчера вечером Лорел спрятала туда маленькую коробочку с надписью: «Тест на беременность». Трясущимися руками она достала пластиковый пакетик, разорвала его и вытащила тест-полоску. Очень похожую на ту, которую когда-то с ужасом разглядывала девятнадцатилетняя Лорел. Удивительно, но тогда ей, юной незамужней девушке, было не так страшно, как сейчас.

Она попробовала помочиться на полоску, но от волнения ничего не получалось. Неужели кто-то вошел в ванную? Дети? Не услышав ни шагов, ни дыхания, Лорел заставила себя подумать о назначенных на сегодня встречах с родителями. Мысли о взволнованных мамочках, с которыми придется беседовать позже, отвлекли ее, и теплая жидкость брызнула на руку. Лорел вытащила полоску из-под струи, вытерла руку салфеткой, закрыла глаза и начала считать.

Как же она забыла взять с собой мобильник? Опасно оставлять его в спальне, когда Уоррен дома, да и вообще держать этот телефон дома – сущее безумие. Лорел называла «Моторолу-рейзер» своим телефоном-двойником, и он был точной копией ее мобильного, который оплачивался с семейного счета. Вторую «Моторолу» зарегистрировали на чужое имя, чтобы счета не попали к Уоррену. Совершенная система тайной связи – конечно, если только муж не увидит оба телефона сразу. Лорел нестерпимо захотелось проверить сообщения на втором мобильнике, хотя за последние пять недель она не получила ни одной эсэмэски.

Осознав, что она уже давно дошла до тридцати и продолжает считать дальше, Лорел открыла глаза. Тест-полоска с крошечным экраном (как на дешевых карманных калькуляторах) выглядела красивее, чем те, которые существовали во времена ее юности. Уже не нужно было рассматривать оттенки синего цвета, пытаясь понять, залетела ты или нет. На сером фоне ярко голубели буквы: «БЕРЕМЕННА».

Лорел не отводила глаз от экрана, ожидая, что перед страшным словом появится НЕ. Инфантильное желание, ведь в душе Лорел и так знала правду: болезненные ощущения в груди и тошнота – со вторым ребенком она чувствовала то же самое. И все же Лорел смотрела, а в голове у нее крутился новый рекламный девиз медицинской компании: «Наши тесты по-настоящему надежны!» На прошлой неделе, тревожась, придут ли месячные, она слышала его раз двадцать – веселый щебет с экрана телевизора во время дурацких комедийных сериалов, так любимых детьми, или полицейских мелодрам Уоррена. Голубые буквы не изменились, и Лорел встряхнула тест-полоску, как когда-то мама трясла ртутный термометр.

«БЕРЕМЕННА!» – кричали буквы. БЕРЕМЕННА! БЕРЕМЕННА! БЕРЕМЕННА!

Лорел не дышала. Ни единого выдоха с тех пор, как появились буквы. Будь она в другом месте, то наверняка бы упала в обморок, но здесь, сидя на унитазе, только привалилась к стене туалетной кабинки. Лицо Лорел помертвело, а вырвавшийся из груди всхлип показался чужим, словно за дверью заплакал другой человек.

– Мам, – позвал Грант, ее девятилетний сын. – Ты плачешь?

Лорел хотела ответить, но слова застряли в горле. Дрожащей рукой она закрыла рот, по ее щекам струились слезы.

– Мама? – повторил голос за дверью. – Что с тобой?

Сквозь дверные рейки Лорел различила силуэт Гранта. «Ничего, милый. Я всего лишь схожу с ума прямо здесь, сидя на унитазе».

– Папа! – крикнул Грант, не трогаясь с места. – Кажется, маме плохо!

«Мне не плохо, малыш, я просто смотрю, как рушится мир…»

– Все нормально, милый, – выдавила Лорел. – Со мной все в порядке. А ты уже почистил зубы?

Молчание, выжидающее молчание.

– У тебя странный голос.

Лорел почувствовала, как постепенно возвращается в режим выживания. Потрясение из-за положительного результата теста оказалось слишком велико, до полного нервного расстройства остался всего лишь шаг. Внезапно беременность стала предметом академического интереса, небольшой деталью, которую необходимо добавить в список ежедневных хитростей и уловок. За одиннадцать месяцев супружеской неверности Лорел достигла совершенства в постыдном искусстве обмана. Но какова ирония жизни: роман закончился пять недель назад, ни единого проступка с тех пор, а теперь оказалось, что она беременна!

Лорел сунула тест-полоску обратно в коробочку, аккуратно спрятала ее в упаковку с тампонами и положила в аптечный пакет. Затолкав пакет за унитаз, она спустила воду и встала.

Грант ждал под дверью. Было видно, что он пытается определить, встревожена ли мать. Последние несколько месяцев Лорел постоянно замечала настороженное выражение на лице сына, и каждый раз ее пронзало острое чувство вины. Грант знал, что Лорел терзают душевные муки, понимал это лучше своего отца – мальчик был гораздо восприимчивее к эмоциям других людей.

Лорел тщательно промокнула слезы салфеткой и взялась за дверную ручку, жалея, что не может унять дрожь в руках. «Рутина, – подумала она, – тебя спасет только рутина. Играй привычную роль, и никто ничего не заметит. Будь образцовой мамочкой в стиле Джун Кливер…»[1 - Образцовая американская мать семейства из комедийного сериала «Проделки Бивера», снимавшегося в 1957–1963 годах; по мотивам сериала в 1997 году вышел полнометражный фильм. – Здесь и далее примеч. пер.]

Она открыла дверь и широко улыбнулась. Грант, одетый только в футболку с изображением знаменитого скейтбордиста Тони Хоука, стоял и смотрел на нее, словно девятилетний мастер допросов – впрочем, он и был таковым. Глаза сын унаследовал от Лорел, а лицом походил на отца, правда, с каждым днем все меньше и меньше. С недавних пор Грант менялся, как быстро растущий щенок.

– Бет уже проснулась? – спросила Лорел. – Ты не забыл, что нам нужно повторить правописание перед выходом?

Грант сердито кивнул, не отводя глаз от ее лица.

– У тебя покраснели щеки, – заметил он; обычно мелодичный голос сына звучал глухо.

– Я сделала несколько приседаний, когда встала.

Грант поджал губы, переваривая объяснение.

– Настоящих или полуприседов?

– Полуприседов.

Воспользовавшись секундным замешательством, она проскользнула мимо сына и направилась к гардеробной. Накинула шелковый халат поверх хлопковой ночнушки и пошла на кухню, бросив Гранту через плечо:

– Посмотри, встала ли Бет, я начинаю готовить завтрак.

– Папа ведет себя странно, – произнес мальчуган дрогнувшим голосом.

Лорел охватило чувство, похожее на страх; она остановилась и посмотрела на худощавую фигурку, стоявшую в дверях спальни.

– С чего ты взял? – спросила она и подошла к сыну.

– Он перевернул свой кабинет вверх дном.

Лорел вспомнила, как Уоррен стаскивал с полок книги.

– Думаю, это из-за неприятностей с налогами, мы же тебе говорили. Папа сильно переживает.

– А что означает «аудиторская проверка»?

– Это когда правительство проверяет, выплатил ли ты все причитающиеся по закону деньги.

– А зачем нужно платить деньги правительству?

Лорел вымученно улыбнулась.

– Они идут на строительство дорог, мостов… а еще на армию, ну и тому подобное. Милый, мы с тобой все подробно разобрали.

Похоже, ее слова Гранта не убедили.

– Папа считает, что деньги забирают для того, чтобы лодыри могли ничего не делать. И к врачам они ходят бесплатно, а тем, кто работает, приходится раскошеливаться.

Лорел ненавидела, когда Уоррен изливал злость на служебные неурядицы перед детьми. Неужели он не понимает, что они все воспринимают буквально? Или понимает?

– Папа что-то ищет, он мне сам сказал, – сообщил Грант.

– А что ищет, не сказал?

– Какую-то бумажку.

Лорел пыталась не терять нить разговора, но в ее состоянии это было непросто.

– Я хотел ему помочь, – продолжил Грант обиженным тоном, – а он на меня накричал.

Лорел недоуменно раскрыла глаза. Не похоже на Уоррена. Муж никогда не бодрствовал всю ночь напролет, даже не переодевшись после работы. Возможно, дела с аудиторской проверкой обстоят хуже, чем он дал ей понять. Как бы то ни было, у нее проблема куда серьезнее. Просто беда. Если только не…

«Нет, – подумала с отчаянием Лорел, – от этого станет еще тяжелее».

Она опустилась на колени и поцеловала Гранта в лоб.

– Ты покормил Кристи?

– Угу, – с гордостью кивнул сын.

Вельш-корги Кристи, любимая собака детей, толстела с каждым днем.

– Тогда, милый, иди и разбуди сестру, ладно? А я пока приготовлю завтрак.

Грант кивнул, и Лорел поднялась с колен.

– Яйцо в шапочке?

Сын чуть повеселел.

– А два можно?

– Договорились.


Сегодня Лорел не хотелось сталкиваться лицом к лицу с Уорреном. Обычно в семи случаях из десяти она бы его не увидела. Уоррен часто вставал чуть свет, чтобы проехать на велосипеде миль пять, а то и пятьдесят; это увлечение, доходящее до мании, поглощало львиную долю его свободного времени. В юности Уоррен считался гонщиком-профессионалом, его звали в две именитые команды, но он отказался и поступил на медицинский факультет. Он все еще участвовал в любительских гонках, и порой его соперники были лет на пятнадцать моложе. Иногда он уходил пораньше, чтобы сделать обход в больнице, пока Лорел собирала детей в школу. Но сегодня он даже не принял душ и, судя по всему, раньше ее из дома не уйдет.

Лорел вдруг вспомнила об аптечном пакете за унитазом. Один шанс из миллиона, что Уоррен его заметит, не говоря уже о том, чтобы заглянуть внутрь. И все же… иногда унитаз начинал подтекать, и нужно было подергать ручку, чтобы вода остановилась. В подобных случаях Уоррен часто действовал по наитию. Что, если он засучит рукава и полезет чинить бачок? Он может отодвинуть пакет, даже вытащить…

«Обычно прокалываются на мелочах», – часто повторял Дэнни, и эти слова врезались ей в память. Бывший военный летчик, он судил по собственному опыту. После секундного раздумья Лорел поспешила в ванную, открыла окно, достала из-за унитаза пакет и выбросила его на улицу. Зашвырнула подальше в кусты, решив, что, когда поедет в школу, подберет пакет и выкинет в мусорный ящик где-нибудь на автозаправке.

Закрывая окно, она посмотрела на лужайку возле дома – обширное пространство, покрытое росистой августиновой травой, с высящимися кое-где пекановыми деревьями, которые уже начинали зеленеть. Вряд ли хоть одна живая душа что-нибудь заметила – их участок занимал десять акров, и между их домом и жилищем ближайших соседей, Эльфманов, было не менее двухсот ярдов довольно густой растительности. Иногда Лорел видела, как сосед подстригает траву у границы между владениями, но не с самого утра.

Не давая мыслям о беременности завладеть сознанием, Лорел натянула черные укороченные брюки, белую шелковую блузку и в рекордный срок накрасилась. Она подводила глаза и вдруг осознала, что избегает собственного взгляда точно так, как избегала бы взгляда мужа. Лорел чуть отступила от зеркала, чтобы окинуть себя оценивающим взором, и ее пронзило острое чувство вины. В тщетной попытке скрыть следы слез, она сделала макияж слишком ярким и стала похожа на пустоголовую красотку, отхватившую себе состоятельного муженька, каковой ее втайне считали многие женщины. Внешность обесценивала ее образование, работу, энергию, преданность профессии… Обычно Лорел было наплевать, что о ней думают другие, особенно местные кумушки, которые без устали перемывали ей косточки. Но сегодня… тест на беременность подтвердил все самые гнусные сплетни, которые распускали эти ведьмы. Ну или почти все.

– Как же это меня угораздило? – прошептала Лорел своему отражению.

Укоряющего взгляда больших зеленых глаз было достаточно. Она отогнала неприятные мысли подальше, повернулась и поспешила в холл, к семье.


Дети уже заканчивали завтрак, когда Уоррен выглянул из кабинета. Лорел только что вымыла сковородку и повернулась к столу с гранитной столешницей, за которым дети доедали оладьи. Вдруг она заметила, что Уоррен стоит в дверях кабинета и пристально на нее смотрит. Он не побрился, темные тени на щеках и подбородке придавали ему измученный вид. Глаза мужа глубоко запали, а лицо не выражало ничего, кроме злости. Она списала странное выражение на нелюбовь Уоррена к Федеральной налоговой службе. Лорел вопросительно подняла брови, словно спрашивая, не хочет ли он, чтобы она подошла к нему на пару слов, но Уоррен покачал головой.

– Если наша планета будет и дальше теплеть, значит, океаны закипят, как вода, в которой ты варишь яйца для салата с тунцом? – поинтересовалась Бет, их шестилетняя дочь.

– Нет, малышка, – заверила ее Лорел. – Хотя небольшого потепления климата будет достаточно, чтобы льды на Северном и Южном полюсах начали таять. А это грозит очень серьезными последствиями для людей, живущих на побережье.

– Вообще-то, – раздался звучный голос Уоррена со стороны кабинета, – со временем океаны действительно закипят.

Бет нахмурила бровки и повернулась на табурете.

Уоррен продолжил:

– Солнце постепенно раскалится и станет огромным огненным шаром, и тогда океаны испарятся, совсем как вода в кастрюльке, которая стоит на плите.

– Правда? – встревоженно спросила Бет.

– Да, а потом…

– Детка, папа говорит о том, что произойдет через миллионы лет, – вмешалась Лорел, недоумевая, какого черта Уоррен рассказывает Бет о подобных вещах. Она же теперь будет долго переживать по этому поводу!

– Твои прапрапрапрапрапраправнуки к тому времени еще не родятся, так что беспокоиться не о чем.

– Сверхновая! – воскликнул Грант. – Это ведь так называется? Когда звезда взрывается?

– Точно! – произнес Уоррен с видимым удовлетворением.

– Классно! – отозвался сын.

– Мальчишки всегда так, – пояснила Лорел дочери. – Им кажется, что конец света – классная штука.

Несмотря на угрызения совести, Лорел так и подмывало бросить на Уоррена грозный взгляд – и при нормальных обстоятельствах она бы не преминула это сделать, – но муж скрылся из виду, вернувшись в кабинет. Лишь доносящийся оттуда грохот говорил о том, что Уоррен по-прежнему занят поисками. В любой другой день она бы подошла к нему и спросила, что он ищет, а может, и помогла бы. Но только не сегодня.

Грант соскользнул с табурета и открыл рюкзак. Лорел немного успокоилась. Не дожидаясь напоминаний, сын начал повторять правописание слов, заданных на сегодня. Бет подошла к стулу у кухонного стола и стала надевать туфли, шнурки на которых всегда следовало затягивать одинаково. Иногда навязчивый страх не справиться вызывал у дочери приступы паники, но обычно все проходило гладко.

Порой Лорел испытывала чувство вины, когда другие матери жаловались на то, как тяжело собирать детей в школу. Утренние приготовления ее сына и дочери проходили почти на автопилоте и с такой легкостью, что Лорел задумывалась, нет ли у нее с мужем скрытых фашистских наклонностей. Но если честно, человеку, который посвятил себя обучению детей с отклонениями в развитии, проще простого справиться с двумя нормальными ребятишками.

«Зайти в кабинет? – спросила себя Лорел. – Разве не так бы поступила хорошая жена? Забеспокоилась бы и предложила помощь?» Правда, Уоррен не желал, чтобы ему помогали в подобных ситуациях. Медицинская практика была его бизнесом, и он никого к нему не подпускал. Он явно волновался из-за аудиторской проверки, и все же что-то в его долгом взгляде от двери кабинета вызвало у Лорел затаенную тревогу. Уже несколько месяцев Уоррен почти не смотрел на нее. Похоже, что он специально предоставил ей свободу, в которой она так нуждалась. Он не приглядывался к ней потому, что она не хотела, чтобы ее видели, а он и не хотел ничего замечать. Это был заговор молчания, обоюдное отрицание действительности, в котором они оба преуспели.

– Мы опаздываем, – сообщил Грант.

– Похоже на то, – согласилась Лорел, не глядя на часы. – Поторопимся.

Она помогла Бет надеть ранец, взяла ноутбук, сумку и направилась к двери, ведущей в гараж. Взялась за ручку и уже на выходе оглянулась, почти ожидая, что встретится взглядом с Уорреном, но увидела только ноги мужа. Он забрался на небольшую стремянку, чтобы обыскать верхние полки десятифутовых стеллажей, выполненных по специальному заказу. Лорел с облегчением вздохнула и повела детей к своей «акуре». Грант уже хотел сесть спереди – Бет никогда не успевала занять переднее сиденье первой, – но Лорел открыла ему заднюю дверь, за что была вознаграждена благодарной улыбкой дочери и недовольным ворчанием сына.

После того как дети пристегнули ремни безопасности, Лорел шутливо хлопнула себя по лбу, воскликнув:

– Кажется, я забыла выключить разбрызгиватель.

– Я проверю! – закричал Грант, отстегивая ремень.

– Не нужно, я сама, – сказала Лорел и торопливо вылезла из машины.

Она нажала на кнопку на стене, нырнула под гаражную дверь, когда та поднялась на четыре фута над цементным полом, и поспешила за дом. Сейчас она подберет аптечный пакет, скомкает его, сунет в багажник, а днем выбросит где-нибудь на заправке или у магазина. (В прошлом году она уже делала так с валентинкой, розами и парочкой писем.) Лорел направилась к просвету в кустах, как вдруг услышала женский голос.

– Лорел? Я здесь!

Лорел замерла и посмотрела туда, откуда донесся голос. Женщина в соломенной шляпе и ярко-желтых перчатках склонилась над клумбой, почти скрытая зарослями гардении. Бонни Эльфман было около семидесяти, но она двигалась с легкостью сорокалетней. По какой-то причине соседка выбрала именно сегодняшнее утро, чтобы привести в порядок западную часть своих обширных владений.

– Подсаживаю на эту клумбу ирисы! – сообщила она Лорел. – А что вы здесь делаете?

«Хочу забрать свой положительный тест на беременность, чтобы его не нашел муж».

– Мне показалось, что я не выключила разбрызгиватель, – ответила она соседке.

– Счет за воду будет огромным, – сказала Бонни, выпрямившись, и направилась к Лорел.

Лорел обуяла паника. Из-за угла выскочила Кристи, явно ища кого-нибудь, кто бы с ней поиграл. Только этого не хватало! Если поднять пакет сейчас, собака может прыгнуть и выхватить его из рук. Лорел с преувеличенным вниманием уставилась на кусты и помахала миссис Эльфман рукой.

– Наверное, я его все-таки убрала. Мне нужно бежать, Бонни. Дети ждут в машине.

– Я найду ваш разбрызгиватель и выключу, – пообещала Бонни.

Сердце Лорел отчаянно забилось.

– Спасибо, не нужно, все в порядке. Я думала, что оставила его здесь, а сейчас вспомнила, что отнесла в сарай. Для апреля сегодня очень жарко, не перегрейтесь.

– Не переживайте, скоро пойдет дождь, – произнесла Бонни с уверенностью оракула. – И похолодает. К тому времени, когда будете возвращаться из школы, вам понадобится жакет.

Лорел подняла глаза. На безоблачном небе сияло яркое солнце.

– Раз вы так считаете… До встречи, Бонни.

Бонни разочарованно посмотрела ей вслед. Она бы предпочла полчасика поболтать с Лорел. Из прошлого опыта Лорел знала, что Бонни Эльфман, подобно всем сплетницам, поверяет ей секреты других и рассказывает небылицы о ней за ее спиной с одинаковым удовольствием.

– Вот черт! – выругалась Лорел, спеша к гаражу. Аптечному пакету придется подождать, пока она не вернется из школы. Кристи трусила за ней, значит, о собаке беспокоиться нечего. Но от миссис Эльфман так просто не отвяжешься. Лорел молила Бога, чтобы старая кошелка не выходила со своего участка до конца уроков.


Глава 2


Лорел остановила «акуру» рядом с начальной школой, наклонилась к Бет и поцеловала ее в щеку. Сегодня у дверей дежурила миссис Лэйси, которая помогла Бет выйти; меж тем Грант выскочил из машины со скоростью мартышки, сбегающей из клетки, и ринулся в здание, чтобы найти своих приятелей.

После того как Бет в сопровождении миссис Лэйси скрылась за дверями, Лорел объехала школу и припарковалась на специально отведенном месте у корпуса для учеников с ограниченными умственными и физическими способностями. В кирпичной коробке едва помещались два класса, общий туалет и учительская, но это было лучше, чем ничего. Все прошлые пятьдесят лет городок Атенс-Пойнт не мог себе позволить даже такую школу для детей с отклонениями, и новое здание стало щедрым подарком местного жителя-геолога. В Новом Орлеане у него была племянница с легкой задержкой развития, и он понимал проблемы этих детей.

Лорел посмотрела на компьютер и сумку, которые всю дорогу лежали у Бет в ногах, но не подняла их и не стала глушить мотор автомобиля. Вынесет ли она то, что ее ждет? Ученики сами по себе доставляют немало хлопот, а еще на сегодня назначены встречи с родителями, и первой должна прийти жена ее бывшего любовника.

Перспектива встретиться лицом к лицу со Старлетт Макдэвит, будучи беременной от ее мужа, не радовала. Если бы встреча со Старлетт не стояла первой в расписании, Лорел попыталась бы ее отменить. Теперь уже поздно.

Лорел осознала, что плачет, только когда ощутила во рту вкус слез. Нет, не из-за предстоящей встречи, просто ей неизвестно, от кого этот ребенок. Скорее всего от Дэнни. Они разорвали отношения пять недель назад, но на протяжении трех недель до этого – трех недель от ее последних месячных – занимались любовью по меньшей мере раз десять. С Уорреном она спала за все время дважды, оба раза уже после расставания с Дэнни. Ей и секса-то с ним не хотелось, но разве у нее был выбор? После того как Дэнни принял решение, она решила стать хорошей женой, начать все сначала. А что делать? Уйти от Уоррена, чтобы жить одной в маленькой квартирке среди таких же разведенок и еще лет четырнадцать ждать мужчину, который, может, вообще не появится? Не очень-то приятное будущее даже для небеременной женщины. Теперь же…

Лорел принимала противозачаточные таблетки и не знала, жизнеспособен ли плод или нет. Нужно посмотреть в Интернете. Она бы давно сделала это, но подобное действие не соответствовало ее стратегии отрицания очевидного. Лорел до сих пор не могла поверить, что забеременела. Черт подери, ведь она же предохранялась! Эффективность средства – девяносто восемь процентов! Как же она попала в несчастные два процента? И в ее жизни случались неудачи, но чтобы так не повезло? Всему виной ротавирусная инфекция, точно. В прошлом месяце она умудрилась подхватить то самое желудочно-кишечное заболевание, из-за которого объявили карантин на круизных кораблях. Агентство Си-эн-эн сообщило, что вирус распространился по всей стране: люди страдали поносом и рвотой от одного побережья до другого. Лорел узнала, что за несколько дней болезни из женского организма выводится прогестин, содержащийся в противозачаточных таблетках. В прошлом месяце она чуть ли не через день занималась сексом, так что беременность была практически неизбежна.

Лорел опустила голову на руль и позволила себе один-единственный всхлип. Она всегда считала себя сильной женщиной, но злой рок словно сговорился со случайностью – и с глупостью! – и теперь вполне возможно, что в доме мужа ей придется растить незаконнорожденного ребенка.

И смириться с этим было невозможно.

«Наверняка ты не первая, – прошептал внутренний голос. – Даже в этом городке есть такие женщины». Не желая думать о предстоящей встрече со Старлетт, Лорел стала взвешивать все «за» и «против». Если уж придется провести остаток жизни в безрадостном замужестве, то «дитя любви» не даст ей сойти с ума, будет напоминанием о том, что могло бы быть. Но сможет ли она всю жизнь лгать? Весь прошлый год даже мелкое вранье давалось ей с трудом, было непросто придумывать тысячи уловок, столь необходимых, если заводишь роман на стороне. Восторг от наслаждения запретным длился примерно три недели, а потом обман начал вызывать у Лорел почти физическое недомогание. Каждая ложь влекла за собой дюжину новых – ее производных, по словам Дэнни, – и обман разрастался, множился, словно бесчисленные головы гидры. Лорел изо всех сил притворялась, что все нормально, и даже преуспела в этом – ложь стала ее второй натурой. Она чувствовала, что обман разъедает ее душу, но продолжала лгать, так сильно ей нужна была любовь Дэнни Макдэвита.

Однако сейчас Лорел замышляла не просто обман. Лгать придется не только ей. Она заставит будущего ребенка лгать с самого рождения. Вся его жизнь станет ложью. А Уоррен? Он попытается полюбить малыша, но сможет ли? Или муж почувствует нечто чужое в маленьком человечке, вторгшемся в их дом? Что-то необъяснимо неправильное? Чужой запах? Присутствие чужих генов? Бросит ли его в дрожь от прикосновения к коже или волосам младенца? И конечно, малыш не будет похож на Уоррена, разве только по чистой случайности.

Лорел знала одну женщину, родившую ребенка не от мужа. Келли Роулэнд, подруга по женскому клубу Университета Миссисипи, забеременела от случайного знакомого, хотя была помолвлена с парнем, с которым встречалась три года. Жених Келли был хорошим, надежным, правда, немного скучноватым юношей средней привлекательности, но с блестящим финансовым положением, короче говоря, идеальным мужем для образцовой студентки. Она неукоснительно требовала, чтобы жених надевал презерватив перед тем, как заняться с ней сексом, и потому Лорел показалось весьма странным, что Келли совершенно забыла о предохранении, когда после церемонии со свечами на свадьбе одной из товарок по клубу переспала с официантом – невероятно сексуальным футболистом. Узнав, что беременна. Келли просто передвинула день бракосочетания, устроила собственную церемонию и больше не вспоминала о происшествии. Это произошло тринадцать лет назад, они с мужем по-прежнему были вместе и жили в Хьюстоне.

Воспоминание совершенно не вдохновило Лорел. Но есть ли у нее выбор? Аборт? Разве сможет она убить ребенка от любимого человека? Даже если убедить себя в необходимости подобного поступка, как сказать мужу об аборте? «Не обязательно говорить ему об этом, сделаешь все без его ведома», – прошептал внутренний голос холодно и расчетливо. Лорел с ужасом представила, как она пробегает мимо толпы, протестующей против абортов, а потом сидит одна в приемной какой-нибудь отдаленной женской клиники. Придется проехать по меньшей мере три штата, чтобы ее никто не узнал, но даже в этом случае врач может…

В окно машины постучали.

От шума Лорел резко вздрогнула, словно ее машину пытались угнать, затем оглянулась и увидела Диану Риверз, классную руководительницу третьего класса, которая с явной тревогой звала ее по имени. У Дианы, красавицы южанки с густыми волосами, было золотое сердце, и она будто бы принадлежала к поколению матери Лорел, хотя на самом деле ей исполнилось сорок три. Лорел видела ее студенческие фотографии в плотно облегающем трико с блестками, когда она выступала в группе поддержки на соревнованиях между колледжами. Диана покрутила рукой, показывая Лорел, чтобы она опустила оконное стекло, хотя машин с ручными стеклоподъемниками уже почти не осталось, по крайней мере на школьной парковке.

Лорел вытерла слезы рукавом блузки, запачкав белый шелк тушью, затем нажала на кнопку стеклоподъемника. Стекло медленно скользнуло внутрь дверцы.

– Голубушка, что случилось? – спросила Диана. – Вам плохо?

«А разве не заметно?» – ответила про себя Лорел. А собственно, что должен спрашивать человек, который обнаружил тебя рыдающей на парковке? Некоторые учителя были бы счастливы увидеть Лорел в подобном состоянии, но только не Диана. Она сопереживала искренне.

– Кажется, у меня начинается мигрень, – произнесла Лорел. – Чувствую симптомы.

– Боже праведный! – воскликнула Диана сочувственно. – Давненько их у вас не было!

– Больше года, – сказала Лорел. «С тех пор как завязался роман с Дэнни», – добавила она мысленно.

– Сможете провести назначенные встречи? Я бы посидела с вашими детишками, если бы речь шла только об уроках. Но вот о чем говорить с родителями учеников со специальным обучением – не знаю.

– Ничего страшного, – заверила Лорел, нагибаясь за ноутбуком и сумкой. – У меня иногда бывает только аура, без головной боли. Ее еще называют «обезглавленная мигрень». Надеюсь, что сегодня именно тот случай.

Диана покачала головой:

– Не знаю, голубушка, не знаю. А у вас с собой нет того лекарства? Один укол, и все бы было в порядке.

– Имитрекса? У меня так давно не было мигрени, что я его уже не беру.

Диана посмотрела на нее с материнским укором.

– Знаю, что глупо, – сказала Лорел, вылезая из машины.

– Может, сбегаете в клинику к Уоррену? – предложила коллега. – Чтобы сделать укол? Какой прок от мужа-врача, если не можешь этим воспользоваться? Я бы вас подменила, пока не вернетесь. Мои ученики знают – за плохое поведение я с них шкуру спущу.

Лорел едва удержалась от смеха. Миссис Риверз обладала взглядом, который за сто шагов мог парализовать самого отъявленного сорванца. Закрыв машину, Лорел направилась к корпусу для учеников с ограниченными умственными и физическими возможностями.

– Все нормально, Ди, правда. У меня немного потемнело в глазах, и все.

– Да вы же плакали от боли!

– Нет, просто это было так неожиданно. Я-то думала, что навсегда избавилась от головной боли. Потому и расплакалась – не хотела смириться с действительностью.

– Хреновая действительность, вот уж точно, – заметила Диана, понизив голос, и захихикала, словно домохозяйка из пятидесятых, у которой случайно вырвалось неприличное словцо.

Уходя к себе, Диана крепко стиснула запястье Лорел. Странно, но ее прикосновение немного успокоило Лорел. Она почувствовала необъяснимое желание излить коллеге душу, но сдержалась. Скорее всего Диана не сумеет ей помочь, как бы ни пыталась. Вряд ли она посочувствует ненормальной шлюхе, которая изменяла мужу – личному врачу Дианы! – и у которой хватило ума залететь от любовника! Лорел еще раз кивнула, давая понять, что с ней все в порядке, и пошла в класс, из которого доносилась оживленная болтовня детей.

* * *


После того как помощница увела ребятишек на площадку для игр, Лорел села к круглому столу, за которым проводила встречи с родителями. Стол помогал им почувствовать, что они на равных участвуют в образовании своих детей, а не просто слушают лекцию, как наверняка бы им показалось, если бы они сидели за партами перед учителем. Лорел учила одиннадцать детей с особенностями в развитии, слишком много для нее одной, учитывая, что ей почти никто не помогал. Но в маленьком городке Атенс-Пойнт у родителей не было выбора, к тому же Лорел не могла никому отказать. Проблемы ее учеников варьировались от синдрома нарушения внимания и оппозиционно-вызывающего расстройства до умственной отсталости и аутизма. Справляться с таким набором было нелегко, но Лорел не пугали трудности.

Чтобы встречи с родителями проходили по возможности гладко, она вела скрупулезные записи о каждом ученике в течение года, и личное дело Майкла Макдэвита было самым подробным и аккуратным. «Я выдержу, – решила Лорел, – если буду думать о следующей встрече. Только так я смогу, образно выражаясь, удержать Старлетт на расстоянии, пока она не явится на самом деле».

Вот только выполнить задуманное не удалось.

Лорел представила себе, как бывшая королева красоты из Теннесси вплывает в кабинет, разряженная в последние приобретения из каталогов, обесцвеченные волосы безукоризненно уложены, ногти идеально накрашены, талия нереально тонка, расшитые ковбойские сапожки (наверняка сейчас такие уже не в моде!) блестят. Лорел невзлюбила Старлетт Макдэвит еще до того, как завела роман с ее мужем. Все началось с самой первой встречи, когда стало ясно, что миссис Макдэвит смотрит на страдающего аутизмом сына как на тяжкое бремя, взваленное на нее несправедливым Господом. Старлетт полчаса распространялась о том, что хотя некоторые родители считают аутизм следствием повышенного содержания ртути в препарате для прививок, одобренных правительством, лично она в глубине души расценивает его как Божью кару. Она уверена, что только воля Бога может послать столь разрушительный недуг. И не обязательно в наказание за проступки родителям. Вполне возможно, это искупление за какой-то грех, совершенный предками: изнасилование, инцест или что-то, о чем вы даже не подозреваете. Не прошло и часа, как Лорел поняла, что о Майкле Макдэвите в основном заботится его отец, Дэниэл, который был на пятнадцать лет старше супруги.

Дэнни Макдэвиту, человеку с негромким голосом, было около пятидесяти лет. Он выглядел моложе, но в его глазах светилась спокойная мудрость, свидетельствующая о недюжинном жизненном опыте. Вскоре Лорел узнала, что Макдэвит – герой войны, блудный сын городка Атенс-Пойнт, покинувший дом в восемнадцать и вернувшийся в родные места только через тридцать лет. Когда она начала заниматься с его сыном, он рассказал, что пилотировал вертолет на двух войнах, из-за ранений уволился со службы, а сейчас работает летным инструктором на окружном аэродроме. Вскоре Лорел пришла к выводу, что, должно быть, либо полеты, либо боевой опыт – прекрасная подготовка для людей, имеющих дело с детьми с ограниченными возможностями. За девять лет учительской практики она никогда не встречала отца, который отдавал бы больше сил своему ребенку, чем Дэнни Макдэвит.

Трудность заключалась в его жене.

Непонятно было, почему он вообще женился на Старлетт. Такой поступок свидетельствовал о явном недостатке здравого смысла, в чем Дэнни упрекнуть было трудно. Само собой, Лорел замечала, что когда дело доходит до выбора подруги, самые умные мужчины иногда становятся идиотами. Ведут себя как мальчишки в «Баскин-Роббинс»: «Попробую-ка я вот это. М-м-м… вкусно, хочу еще!» В конечном итоге покупают целое ведерко мороженого про запас; едва они получают возможность каждый день лакомиться из этого ведерка, им перестает нравиться вкус. Мороженое даже выглядит по-другому, не так, как когда-то на витрине, под заиндевевшим стеклом, с воткнутой в середку большой серебряной ложкой.

Старлетт выглядела весьма аппетитно, и ее внешность вполне соответствовала имени. Бывшая мисс Ноксвилл, конечно, не мисс Теннесси, но и не захудалая королева Соевых Бобов. Тем не менее ее телевизионную красоту портил жесткий взгляд: свидетельство того, что его обладательница твердо усвоила истину – победы в конкурсах не больно-то помогают девушкам продвинуться в жизни. По злой иронии судьбы Старлетт полагала, что в брачной лотерее Лорел повезло больше. Вышла замуж за врача – радуйся своему счастью, детка, и держи рот на замке, а ноги раздвинутыми, если знаешь, что для тебя лучше. Старлетт никогда не говорила об этом в открытую, но в ее нападках на других докторских жен (которые не могли ответить ей тем же) и немногих замечаниях о собственной участи сквозила горечь.

Дэнни женился на Старлетт семь лет назад, за год до увольнения в запас. Первый брак для обоих. Он долго ждал, прежде чем совершить эту ошибку, говорил он Лорел, но ожидание не сделало его мудрее. После девятнадцати лет службы он прилетел в Нэшвилл, чтобы купить там дом. Дэнни предвкушал, что на пенсии будет писать песни, чем всегда занимался в свободное время. Чтобы сохранить сбережения, он подыскал себе работу в местной авиации. Владелец компании был большим почитателем его воинских заслуг; в качестве одного из бонусов новой работы Дэнни предлагалось пилотировать самолет со звездами кантри во время их гастролей по штату. Старлетт, которая тогда работала в агентстве недвижимости, показала Дэнни парочку домов во Франклине, городке неподалеку от Нэшвилла. Стремление Дэнни к сочинительству песен Старлетт не впечатлило, на самом деле ее больше интересовало, сможет ли он купить дом в этом престижном районе. Однако в его предстоящей работе со звездами кантри Старлетт увидела шик, за которым, собственно, и переехала в город. Дэнни предстоял еще целый год службы на авиабазе Эглин во Флориде, но вскоре он стал бывать в Нэшвилле каждый отпуск – продавал свои песни и проводил время со Старлетт. Когда она забеременела, они решили пожениться, и через шесть месяцев после свадьбы родилась их дочь Дженни, красивая и здоровая.

Дэнни оставалось всего лишь две недели до увольнения в запас, когда террористы атаковали Центр международной торговли в Нью-Йорке. Несмотря на все протесты Старлетт, Дэнни решил повременить с уходом из армии. Жене не пришлось долго ждать: Дэнни отправился в Афганистан, спустя три месяца был серьезно ранен, но, к счастью, остался жив. Он решил, что не стоит больше испытывать судьбу, и вернулся в Нэшвилл, уволившись в запас. Вскоре Дэнни зажил гражданской жизнью: перевозил певцов, продавал свои песни, спал с молодой женой и воспитывал дочь. Ложкой дегтя в бочке меда стало то, что ему очень быстро надоело быть летучим шофером. Звезды кантри действовали на нервы. Некоторые из них были замечательными людьми, но другие оказались полными придурками. С поклонниками они вели себя тепло и доброжелательно, но стоило им подняться на борт, как начинались жалобы на тяготы общения с публикой. За шесть месяцев Дэнни не продал ни единой песни и уже готов был выброситься из вертолета. Долгие годы он почти не бывал в Миссисипи – ездил только на похороны да один раз на встречу выпускников, доставившую ему огромное удовольствие, – но после сорока пяти его стало неудержимо тянуть обратно на Юг. Когда очередной поющий ковбой-миллионер наговорил лишнего, Дэнни не сдержался, и на этом все закончилось. Потребовалось какое-то время, чтобы уговорить Старлетт, но в конце концов он убедил ее попытать счастья в его родном городе, пообещав, что, если там у них ничего не выйдет, они вернутся в Теннесси.


Лорел смотрела на личное дело Майкла Макдэвита и старалась не думать об отце мальчика. Предполагалось, что она сосредоточится на второй встрече, а не ударится в воспоминания о начале их с Дэнни романа. Господи, как же она влипла!

Она вытащила папку с личным делом Карла Майера, ученика с серьезными проявлениями синдрома нарушения внимания, и попыталась прочитать страницу. «Средний показатель, усредненное значение по девятибалльной шкале…» Лорел старалась изо всех сил, но слова и цифры не желали складываться в связный текст. И неудивительно. Меньше чем через пять минут она встретится с женщиной, которую почти год преднамеренно обманывала. С женщиной, которая всегда ее недолюбливала – возможно, из боязни, что Лорел сочтет ее плохой матерью. Лорел было трудно не делать подобных выводов, но по крайней мере она старалась, чтобы никто не сумел прочесть их в ее взгляде. Вся трудность заключалась в том, что она не уважала Старлетт Макдэвит. Большинство родительниц, с которыми работала Лорел, были почти святыми, когда дело касалось их детей, но только не Старлетт. Лорел считала, что не смогла бы обманывать женщину, которую бы уважала, хотя, возможно, ей просто хотелось так думать. Как часто говорил Дэнни: никогда не узнать, как бы ты поступил, пока жизнь не пошлет тебе испытание.

В дверь тихо постучали. Негромкий стук должен был насторожить Лорел, но она тщательно готовилась к обороне и совсем забыла о любви Старлетт к эффектным выходам. И потому появление Дэнни Макдэвита, который выглядел так, словно находился между жизнью и смертью, застало ее врасплох.


Глава 3


– Извини, – сказал Дэнни, закрывая за собой дверь. – Старлетт не придет.

– Почему? – еле слышно спросила Лорел.

Дэнни пожал плечам и качнул головой. «Ты же ее знаешь», – говорил его взгляд.

– Она нашла повод, чтобы не приходить.

Он кивнул.

– Мне пришлось отменить учебный полет, чтобы прийти.

Лорел молча смотрела на него. В последний раз она видела Дэнни неделю назад, да и то мельком, когда он на своем грузовичке-пикапе привез Майкла в школу. Разлука доставляла ей ни с чем не сравнимую боль, как будто в груди выжгли огромную дыру. Жизнь без него утратила смысл; словно Лорел подхватила какой-то коварный вирус – Эпштейна-Барр или похожий – и теперь он высасывает из нее всю энергию. Лорел радовалась, что сидела, когда Дэнни распахнул дверь.

– Мне можно войти или нет? – робко поинтересовался Дэнни.

Лорел пожала плечами, затем кивнула, не зная, что делать.

Она увидела, что Дэнни направляется к крохотным стульчикам, выставленным в ряд у дальней стены. «Он специально не пошел к столу, – поняла она, – чтобы дать мне возможность прийти в себя». Дэнни двигался легко и уверенно, хотя выглядел так, будто несколько дней не ел и не спал. Без малого шесть футов ростом, поджарый и жилистый, с обветренным лицом и вечным загаром, Дэнни выглядел тем, кем был, – человеком, занимающимся физическим трудом, а не избалованным отпрыском привилегированного семейства, который беспрепятственно движется от частной школы к университетскому братству, а потом к выбранной профессии. Его отец работал в сельскохозяйственной авиации, и Дэнни попал в колледж только потому, что получил спортивную стипендию как игрок в бейсбол. Однако после второго курса он бросил учебу, чтобы стать летчиком. Он с блеском выдержал отборочные испытания и поступил в летную школу. Красавчиком назвать его было нельзя, но Лорел знала, что большинству женщин он нравится. Седина тронула темные кудри Дэнни только на висках, и в краске для волос он не нуждался. Больше всего притягивали глаза: глубоко посаженные, серые, с голубоватым оттенком, как море в северных широтах, они смотрели то с нежностью, то сурово – в зависимости от обстоятельств. Чаще всего Лорел видела в них тепло или искорки смеха, но иногда они темнели – когда он говорил о жене или отвечал на вопросы о боях, которые ему довелось пережить. Дэнни был мужчиной во всех отношениях, тогда как большинство знакомых Лорел представителей мужского пола – даже те, которым было хорошо за сорок – напоминали стареющих мальчишек из колледжа, пытающихся найти свое предназначение в этом сложном мире.

Дэнни взял один из стульев, развернул и сел на него верхом. Спинка стула оказалась между ними, словно подчеркивая, что они больше не вместе. Серо-голубые глаза настороженно смотрели на Лорел.

– Надеюсь, ты не сердишься, – произнес он. – Я не должен был приходить, но было бы нехорошо, если бы никто из нас не пришел.

– Я не знаю, что со мной.

Он кивнул, словно все понял.

Теперь, когда первое потрясение от встречи прошло, Лорел почувствовала, как в ее душе, сплетаясь точно две змеи, поднимаются злость на Дэнни и непреодолимая тяга к нему. Она злилась потому, что не могла быть с ним: его выбор, пусть даже благородный, обесценил ее желание. Хуже, чем отсутствие Дэнни в ее жизни, могла быть только встреча с ним, а еще хуже – то, что он проходил мимо, не замечая ее. Ни взглядов украдкой, ни нечаянных прикосновений, ни тайных улыбок… ничего, только отстраненная вежливость случайных знакомых. В такие сводящие с ума минуты Лорел казалось, что пустота внутри растет, готовая, как хищный зверь, поглотить ее целиком. Если она не существует для Дэнни, значит, она не существует вообще, думала Лорел, не в силах убедить себя, что он страдает не меньше.

– Как ты посмел сюда прийти? – прошептала она.

Он развел руками:

– Не смог удержаться.

Он всегда был честен, и это обезоруживало.

– Можно тебя обнять? – спросил он.

– Нет.

– Потому что вокруг люди? Или ты не хочешь?

Она молча смотрела на него.

– Прости, что так вышло, – произнес он запинаясь. – Просто это… невозможно. – Он прищурился. – Ты сильно похудела. Но тебе идет.

Она покачала головой:

– Не обманывай. Совсем не идет. Я похудела потому, что не могу есть. Приходится делать вид, что ем, но получается плохо, если тебе интересно. Давай закончим с любезностями и поговорим о Майкле. Через пятнадцать минут у дверей будет ждать следующий родитель.

Было заметно, что Дэнни изменяет привычная сдержанность.

– Нам действительно нужно поговорить о Майкле, – сказал он. – Он знает: что-то не так. Чувствует, что я расстроен.

Лорел попыталась напустить на себя скептический вид.

– Думаешь, он понимает? – спросил Дэнни.

– Возможно.

– Я хочу сказать, что когда мне плохо, ему тоже плохо. Думаю, тебя он тоже чувствует.

– Ты имеешь в виду…

– Он понимает, когда ты страдаешь. И переживает за тебя. Даже сильнее, чем за мать.

Лорел хотелось возразить, но она и сама это замечала.

– Я не хочу больше говорить об этом. Не вижу смысла.

Дэнни посмотрел вправо, на неуклюжие, выполненные пальчиковыми красками рисунки, которые висели на длинной доске. Ее он закрепил сам в прошлом году. Просверливая отверстия в стене, он рассказал Лорел о том, что пришло ему в голову, когда он впервые увидел эти картинки с животными: дети, которые их нарисовали, никогда не будут разрабатывать новые компьютеры, делать хирургические операции или пилотировать самолеты. Эта мысль стала для Дэнни потрясением, но он справился и даже пошел дальше. Пусть никому из учеников Лорел не дано было стать летчиком, зато все они прокатились на вертолете. С разрешения довольных родителей дети совершили с Дэнни удивительное путешествие над рекой Миссисипи. Дэнни даже устроил для них соревнования, и в выходные победитель полетел с ним смотреть, как десятки наполненных горячим воздухом шаров поднимаются в небо над городом Натчез, в сорока милях к северу. Воспоминание об этом чуть смягчило Лорел.

– Ты тоже похудел, – заметила она. – Даже слишком.

– В глотку ни черта не лезет.

Обычно Лорел раздражал просторечный говор – сама она немало потрудилась, чтобы избавиться от южного акцента, – но почему-то неторопливый баритон Дэнни не позволял заподозрить его обладателя в необразованности. Он говорил лениво, но в его голосе чувствовалась невозмутимая уверенность, как у актера Сэма Шепарда, игравшего Чака Йегера в фильме «Парни что надо».[2 - «Парни что надо» (1984 г.) – фильм об истории американской космической программы. Чак Йегер – летчик-испытатель, не принятый в школу астронавтов из-за того, что у него не было высшего образования, но который стал тем не менее олицетворением «парней что надо». Сэм Шепард, сыгравший Чака Йегера, был номинирован на «Оскар» за лучшую роль второго плана.] Именно таким голосом летчик сообщает, что все под контролем, беспокоиться не о чем, и ему верят. Когда они оставались наедине, голос Дэнни теплел и Лорел слушала его как зачарованная. Сейчас ей хотелось спросить Дэнни, обращался ли он к врачу по поводу потери веса, но это было бы сумасшествием. Дэнни лечил ее муж. Да и для того, чтобы поставить диагноз «разбитое сердце», врач не нужен.

– Жаль, что ты не разрешила себя обнять, – сказал Дэнни. – Разве тебе это не нужно?

Она закрыла глаза. «Ты даже не представляешь…»

– Давай все-таки вернемся к Майклу, хорошо? Что необычного ты заметил в его поведении?

Он начал отвечать, подробно и неторопливо, а Лорел тем временем что-то машинально чертила в блокноте, закрытом от Дэнни стопкой книг. Изрисовав верхний листок спиралями, она оторвала его и принялась за следующий. Но не стала рисовать, а жирными печатными буквами написала: «БЕРЕМЕННА». Затем, сама не зная почему, добавила сверху: «Я». Закончив второе слово, она вдруг поняла, что хочет отдать записку Дэнни, когда тот будет уходить. Лорел не хотела признаваться вслух – только не здесь. Серьезного разговора тогда не избежать, а может, и чего-нибудь похуже.

А записка – в самый раз. Дэнни сможет выкинуть ее по дороге домой так же, как она избавилась от нацарапанных от руки посланий, которые он торопливо передавал ей у двери в кабинет. Так же, как она позже выбросит тест на беременность. Последние свидетельства внебрачной связи. «Как и ребенок, которого ты носишь», – шепнул злобный голосок в ее голове.

Плохо, что она не знает, кто отец ребенка – Дэнни или нет. Как ни странно, но, даже учитывая обстоятельства, она бы предпочла, чтобы отцом оказался Дэнни. И как бы там ни было, Лорел необходимо знать, от кого она беременна. А это можно определить только при помощи ДНК-теста. Анализ ДНК ребенка, находящегося в утробе матери, сделать можно, но для этого нужна пункция плодного пузыря, и Лорел придется ехать в другой город, чтобы Уоррен ничего не узнал. Еще нужно будет взять образец ДНК Уоррена, но без его ведома. Может, хватит нескольких волосков с его расчески…

– А что ты думаешь? – закончил свой рассказ Дэнни. – Как специалист?

Впервые в жизни Лорел не слушала, что Дэнни говорит о своем сыне. Больше года она выделяла Майкла Макдэвита из других учеников, пусть и несправедливо. Лорел любила Дэнни, который не мог представить себе жизни без сына, и потому вышла за профессиональные рамки. Конечно, Майкл не был для нее важнее, чем другие ребятишки, но до прошлого месяца Лорел думала, что когда-нибудь станет его мачехой, и потому относилась к нему по-особенному.

– Дэнни, ты должен уйти, – сказала она с неожиданной твердостью в голосе.

Его лицо вытянулось.

– Но мы ведь даже не поговорили толком!

– Ничего не могу поделать. Только не сейчас.

– Мне жаль, что так вышло.

– Жалостью не поможешь.

Он поднялся, и стало ясно, что только сила воли удерживает его от того, чтобы подойти к Лорел и крепко ее обнять.

– Я не могу без тебя жить, – признался он. – Думал, что получится, но не могу.

– А жене ты об этом сказал?

– Почти.

Лорел ощутила тревогу пополам с надеждой.

– Ты назвал мое имя?

Дэнни облизнул губы и смущенно покачал головой.

– Понятно. Она по-прежнему хочет оставить себе Майкла, если ты с ней разведешься?

– Да.

– Тогда нам не следует…

– Можешь не продолжать.

Лорел видела, что он ненавидит себя за слабость, которая пригнала его сюда, несмотря на отсутствие хороших новостей. Ничего не изменилось, и, значит, для нее тоже все осталось по-прежнему. Дэнни сунул руки в карманы джинсов и направился к выходу. Лорел вырвала листок с надписью «Я БЕРЕМЕННА» из блокнота и сложила вчетверо. Когда Дэнни почти дошел до двери, она встала.

– Ты спишь со Старлетт? – спросила она дрогнувшим голосом.

Дэнни остановился, затем посмотрел на Лорел.

– Нет, – ответил он, явно удивленный. – А ты думала, что буду?

Она пожала плечами; страх и злость сковали ее тело, и она едва могла пошевелиться. От мысли о Дэнни, занимающимся сексом со своей женой, ей сразу же становилось дурно. Она поклялась, что не будет думать об этом, но одинокими ночами в ее мозгу постоянно вертелась порнографическая сцена; бывший любовник, отчаявшийся от разлуки с Лорел, трахает свою жену, бывшую королеву красоты, и понимает, что ему не так уж и плохо. Лорел не сомневалась, что Старлетт приложит все усилия, чтобы напомнить Дэнни, почему он на ней вообще женился. Ее коронный номер – полуночный оральный секс. Однажды ночью, когда Дэнни выпил больше виски, чем следовало, Лорел вытянула из него все подробности. Старлетт начинала отсасывать у него, дождавшись, пока он крепко заснет. Иногда он не просыпался до самого оргазма, признал Дэнни, и по его лицу Лорел поняла, что этот маленький ритуал ему очень нравился. Раз или два она хотела проделать то же самое, но в конце концов решила не состязаться со Старлетт в ее штучках, полагая, что лучше придерживаться собственных секретов или придумать новые, – и преуспела.

– Между нами все кончено, – сказала Лорел. – Она твоя жена. Я просто предположила…

Дэнни покачал головой:

– Нет. А ты?

– Нет, – солгала Лорел, ненавидя себя за вранье. Она боялась, что правда даст ему предлог вернуться в постель к Старлетт. К тому же стоит признаться в том, что она спала с Уорреном хотя бы дважды (как, собственно, оно и было), – и ее беременность станет для Дэнни кошмаром сомнений.

Дэнни окинул ее пристальным взглядом. Затем, будто прочитав ее мысли, – Уоррену это почти никогда не удавалось, – сделал именно то, о чем она мечтала: подошел к ней и крепко обнял. Вдыхая знакомый запах, Лорел, как всегда, поразилась силе рук Дэнни. Он приподнял ее, и Лорел почувствовала, что оттаивает в его объятиях и тепло проникает внутрь. Она сжимала в кулаке листок из блокнота, понимая, что сунуть его в карман Дэнни не удастся. Вот он ее отпустит, и тогда она погладит его по заду, как часто делала раньше, а потом незаметно положит смятый бумажный квадратик ему в задний карман. Позже она пошлет Дэнни сообщение и попросит, чтобы он туда заглянул.

– Я скучаю… Господи, как же я без тебя скучаю! – сбивчиво шептал ей на ухо Дэнни, но она ощущала только жаркое колыхание воздуха, от которого по всему телу пробежала волна возбуждения. Когда Дэнни опускал Лорел на пол, то крепко прижался бедром к ее лобку, и она затрепетала. Теперь стоит Дэнни засунуть руку ей за пояс – и она потечет. Лорел уже хотела направить ладонь Дэнни к себе в брюки, как вдруг увидела тень, мелькнувшую за дверным окном, словно кто-то заглянул в класс и отпрянул. Лорел схватила руку Дэнни и отвела от своего живота.

– Продолжай обнимать меня. – сказала она ему. – Ты – родитель в расстроенных чувствах.

– Что? – простонал он.

– Кто-то стоит под дверью. Думаю, нас заметили.

Тело Дэнни обмякло, и Лорел похлопала его по спине, как будто утешая. Затем она отодвинулась, заверив Дэнни, что со временем все получится и Майкл достигнет значительных успехов до конца учебного года. Дэнни смотрел на нее, как влюбленный подросток, совершенно не слыша слов, а только впитывая взглядом каждую частичку ее существа.

– Я люблю тебя, – тихо проговорил он. – Все время думаю только о тебе. Каждый день пролетаю над вашим домом, только бы тебя увидеть.

– Знаю.

За прошедшие пять недель она несколько раз видела, как самолетик «сессна», на котором он давал летные уроки, кружил над Авалоном. И не могла сдержать радости, несмотря на все свои клятвы позабыть Дэнни.

– Прошу тебя, замолчи.

– Хочу, чтобы ты знала. У нас со Старлетт нет ничего общего, кроме детей.

Лорел ответила с жестокой прямолинейностью:

– А какой в этом смысл? Если ты не вразумишь свою жену, можешь снова спать с ней. Больше мы с тобой обниматься не будем, и это мое последнее слово.

Он угрюмо кивнул.

– Дэнни! – окликнула его Лорел, вспомнив, что не отдала ему записку.

– Что?

Она двинулась к нему, но чье-то лицо заглянуло в окошко, в этот раз уже не прячась. Оно принадлежало Энн Майер, матери Карла Майера, ребенка с серьезными проявлениями синдрома нарушения внимания. Энн с нескрываемым любопытством уставилась на Дэнни.

– К черту ее, – прошептал Дэнни, становясь между Лорел и дверью. – Что ты хотела сказать?

– Ничего. Не беспокойся.

– Что-то важное. Я чувствую.

Лорел махнула рукой миссис Майер, и дверь незамедлительно отворилась.

– С Майклом все будет в порядке, майор Макдэвит, – сказала Лорел, обратившись к Дэнни по званию, чтобы отдалиться от него.

– Спасибо, миссис Шилдс, – ответил тот с ноткой покорности в голосе. – Извините, что я так расклеился.

– Ничего страшного. Детей, нуждающихся в специальном обучении, растить очень тяжело. Особенно для отцов.

Миссис Майер ободряюще кивнула Дэнни; по крайней мере, теперь ей стала понятна сцена, невольной свидетельницей которой она оказалась.

– До свидания, – произнесла Лорел, а затем повернулась к миссис Майер и повела ее к круглому столу, даже не глядя в сторону Дэнни, когда тот выходил из класса.

– У него все в порядке? – поинтересовалась миссис Майер, глаза ее горели от желания услышать подробности.

– Будет.

– Господи, да он же сам не свой! Похоже, что-то его здорово подкосило.

Лорел нахмурилась:

– Полагаю, ему бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этом.

– Что вы, конечно, нет! Не волнуйтесь, я никому не скажу. Просто я очень удивилась, только и всего.

– Почему?

– Ну, муж говорил мне, что майор Макдэвит уничтожил десятки террористов из «Аль-Каиды», когда воевал в Афганистане. Он летал с отрядом коммандос или вроде того. И в газете об этом писали.

Лорел знала – кое в чем местная легенда не обманывала, но, в общем, была сильно преувеличена.

– Я все-таки думаю, что он спас больше людей, чем убил, миссис Майер.

Взгляд женщины оживился.

– Неужели? Он вам сам рассказывал?

Лорел вытащила из стопки личное дело Карла Майера.

– Нет. Прошлым летом майор Макдэвит учил моего мужа пилотировать самолет. Он не любит рассказывать о своем военном прошлом, но Уоррен кое-что у него выпытал.

– Понятно, – сказала миссис Майер. Слово «муж» ее успокоило, а может, разочаровало. Было ясно как божий день: ей кажется вполне естественным, что Лорел и Дэнни проводят время наедине.

Лорел чувствовала то же самое.


Глава 4


Лорел проводила уже седьмую встречу, как вдруг у нее потемнело в глазах. Сосредоточенное лицо сидящей напротив родительницы поплыло, словно их разделял не стол, а несколько метров дымящегося асфальта. Очертания предметов стали нечеткими, а в центре поля зрения появилось слепое пятно, похожее на туннель сквозь окружающий мир.

– О Господи, – пробормотала она, не веря себе самой. – Нет, только не это!

Лорел солгала Диане Риверз, сказав, что у нее начинается мигрень, и точно накаркала. Кровяные сосуды уже расширяются, сдавливая черепные нервы, мешая видеть. Совсем скоро окончания нейронов выделят биологически активные вещества, и она скорчится от невыносимой боли.

– Что случилось? – испугалась Ребекка Линтон, женщина лет пятидесяти, мать девочки с легкой умственной отсталостью. – Лорел, вам плохо?

«Может, это из-за беременности?» – подумала Лорел. Она читала, что у некоторых беременных мигрень усиливается во время первого триместра, зато у других наступает улучшение. «Наверное, я чересчур разнервничалась, узнав, что в довершение всего забеременела». Впрочем, какая разница? Не важно, что именно вызвало мигрень – просто ее предвестники появились сразу же после положительного результата теста на беременность, и теперь Лорел казалось, будто бы ее преследуют адские фурии, дабы покарать за прегрешения. К горлу подкатила тошнота. Очередной предвестник приступа – или ее вызвал страх перед мучительной болью, которая вот-вот скрутит Лорел? Вдруг рядом с правым ухом миссис Линтон вспыхнул фейерверк разноцветных искр.

– Боже! – выдохнула Лорел, прижимая к глазнице кулак.

– Вы же вся мокрая! – воскликнула миссис Линтон. – Приливы, да? Вы, конечно, еще слишком молоды, но когда меня в жар бросает, я так же себя чувствую!

Лорел стиснула край стола, пытаясь осмыслить ситуацию. В лучшем случае до начала приступа у нее есть сорок пять минут. В худшем – пятнадцать. Вполне достаточно, чтобы пристроить детей и вернуться домой, в темную тишину спальни.

– Боюсь, на этом нам придется закончить.

– Ничего страшного. Может, вам помочь?

– Вы не могли бы подождать здесь следующего родителя и передать, что мне пришлось уйти? У меня вот-вот начнется мигрень.

– Конечно, передам, голубушка. Кто следующий?

Лорел заглянула в расписание. Слепое пятно, круглое, словно яблочко мишени, закрывало середину листка.

– Миссис Бремер.

– Идите домой, милая. Я позвоню Мэри-Лу. Мы, мамочки, теперь как одна семья.

– Огромное спасибо! – поблагодарила Лорел, радуясь отзывчивости женщин-южанок. – Приступы у меня нечастые, но очень тяжелые.

– Не надо лишних слов. Бегите же, бегите!

Лорел подхватила сумку, ноутбук и поспешила через двор к зданию начальной школы. Предупредила секретаря, что ей необходимо уйти, затем подошла к кабинету Дианы Риверз и заглянула в открытую дверь. Двадцать девять третьеклассников как по команде повернулись. Диана, которая сидела за столом, поняла, что Лорел плохо, едва бросив на нее взгляд. Она встала и, озабоченно хмурясь, вышла в коридор.

– Тебе хуже?

– Намного. Ты не завезешь моих ребятишек домой после школы?

– Конечно. Мне как раз по пути.

Лорел благодарно стиснула ладонь Дианы и направилась к двери в конце коридора. Она шла по подъездной аллее к машине, когда с площадки позади школы – там играли дети, с родителями которых Лорел беседовала сегодня – ее окликнула помощница. Эрин Сазерленд, местная девушка чуть старше двадцати, училась на педагогическом факультете Университета Южного Миссисипи. Лорел не хотела останавливаться – если ученики ее заметят, то наверняка побегут к ней, – но Эрин бросилась к забору, размахивая руками, и потому Лорел подошла ближе и выдавила улыбку.

– Здравствуй, Эрин. Что-то случилось?

– Хочу вам кое-что рассказать. Сегодня утром приходил майор Макдэвит и сидел здесь со своим сыном. Я ему разрешила – ведь вы друзья, к тому же он столько сделал для детишек.

Лорел устало кивнула и почти сразу же согнулась от накатившей тошноты.

– Дело в том, – продолжила девушка, – что он был очень расстроен. Мне показалось, он даже плакал. И Майкл тоже.

Лорел знала – Дэнни сильно переживает, но слезы совершенно не вязались с его характером. Она окинула взглядом площадку, разыскивая Майкла. Маленький темноволосый мальчуган сидел один на неподвижных качелях, вытянув руки и раскачиваясь всем телом – вправо-влево, вправо-влево.

– Майор Макдэвит что-нибудь сказа!?

– Нет, я подошла и спросила, что с ним, а он только махнул рукой, чтобы я уходила. Ну, знаете, вроде как «не лезь не в свое дело».

– А потом он ушел?

Эрин кивнула, словно опасаясь, что Лорел ее отругает. Лорел хотела успокоить девушку, но в этот миг в левом кармане завибрировал сотовый. Поначалу она не обратила на него внимания, ведь Дэнни так давно не присылал ей сообщений. Вдруг до нее дошло: в левом кармане – телефон-двойник, а легальную «Моторолу» она положила в правый. Второй сотовый был зарегистрирован на имя друга Дэнни, и Дэнни оплачивал счета наличными. Дэнни тоже носил с собой два мобильника, чтобы Старлетт не узнала о его разговорах с Лорел. Сообщение могло быть только от Дэнни.

Лорел похлопала Эрин по руке, затем развернулась и зашагала к «акуре», на ходу откидывая крышку «Моторолы». Эсэмэска гласила: «Извини за сегодняшнее. Прошу, позвони. Стар уехала в Батон-Руж на целый день».

Лорел закрыла телефон, ничего не ответив, села в машину и выехала на шоссе. Перед ее мысленным взором стояла картина – неподвижные качели, а на них Майкл, раскачивающийся из стороны в сторону. Лорел ощутила острое чувство материнской вины, когда отгоняла этот образ прочь. Нужно было заехать к Уоррену в клинику, за инъекцией имитрекса, но меньше всего Лорел хотелось видеть мужа. Он почти никогда не замечал, злится ли она или расстроена, но нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, что сегодня Лорел практически на грани нервного срыва. Кроме того, она была уверена, что коробочка со всем необходимым для укола все еще хранится дома, в недрах Уорреновского шкафчика с лекарствами.

Только… только еще нужно разобраться с эсэмэской от Дэнни. Гордость советовала не отвечать на послание, но Лорел мечтала о нем больше месяца. Наконец-то оно пришло. Дэнни хочет, чтобы она ответила прямо сейчас, ждет в своем уютном старом кипарисовом доме, который находится на участке в пятьдесят акров в самом конце Дирфилд-роуд – меньше чем в пяти милях отсюда. Именно там они проводили вдвоем большую часть времени, если не считать парочки поездок на всю ночь прошлым летом. Старлетт часто уезжала из городка, обычно она отправлялась на автомобиле в Батон-Руж – походить по шикарным магазинам или сделать прическу и маникюр в «настоящем» салоне. Благодаря ее дорогим привычкам у Дэнни и Лорел в прошлом году было множество часов, чтобы лучше узнать друг друга: они наслаждались длинными послеобеденными прогулками, вместе купались, ездили на лошадях и даже летали, а не встречались урывками для торопливого секса где-нибудь в тесном и неудобном месте.

Соблазн свернуть на Двадцать четвертое шоссе был велик. Нужно только ответить на сообщение – и Дэнни будет ждать на полянке, которую расчистил в лесу специально для нее. Полянка, якобы для «кормежки оленей», представляла собой круглую просеку среди деревьев, заросшую высоким клевером. В этом душистом зеленом озере Лорел часто лежала в объятиях Дэнни и смотрела, как по небу плывут облака. На полянку вели небольшие ворота в изгороди из колючей проволоки, окаймляющей Дирфилд-роуд. Дэнни дал ей ключ, который она прятала во внутреннем кармане сумки, но Дэнни всегда открывал замок перед ее приездом, так что Лорел могла проехать через ворота без остановки. Полминуты – и она рядом с Дэнни, который ждал ее на квадроцикле, чтобы отвезти в дом.

Иногда Лорел, сидя сзади Дэнни, расстегивала ему ширинку и засовывала туда руку, пока квадроцикл катил по тропинке. В непогоду Дэнни разрешал ей сесть за руль и ладонями поддерживал ее груди, когда четырехколесник подпрыгивал на глубоких выбоинах, словно трактор на рядках хлопкового поля. Если она была в настроении, Дэнни всю дорогу нежно обводил ее соски пальцами, и к тому времени, когда машина останавливалась у дома, Лорел изнемогала от желания.

Лорел остановилась у светофора и поерзала на сиденье. После пяти недель без Дэнни внизу живота ныло и тянуло, секс с Уорреном не помогал. Сейчас, на перекрестке, она чувствовала себя как герой стихотворения Роберта Фроста,[3 - Роберт Фрост (1874–1964) – американский поэт, четырежды лауреат Пулитцеровской премии. В стихотворении «Другая дорога» автор аллегорически говорит о выборе, определяющем жизненный путь.] которому предстояло выбрать одну тропинку из двух: за левым поворотом ее ждал дом, правая же дорога привела бы ее к владениям Дэнни. Перед глазами Лорел плыли круги, но ей безумно хотелось повернуть направо. Может, два или три мощных оргазма спасут ее от мигрени. Но что ждет ее после? Она снова завязнет в отношениях с человеком, который никогда не бросит жену, или, скорее, сына. В любом случае результат один – Лорел останется второсортным представителем женской половины рода человеческого.

Лорел повернула налево и дала полный газ, думая только об инъекции имитрекса. Она приближалась к недавно застроенному величественному Авалону – кварталу, где жили сливки общества Атенс-Пойнт, – и ее поразила идиллическая похожесть владений: ухоженные газоны, океан розовых азалий, магнолии, растущие в нужных местах, кирпичные изгороди, ворота из кованого железа и особняки в колониальном стиле, словно вырезанные формочкой для печенья. В каждом доме были антикварные шкафы, высококлассные охотничьи винтовки с оптическим прицелом и телевизоры с плоским экраном – в общем, все, что только могли приобрести в кредит обитатели района. Многие покупки совершались для того, чтобы отвлечь владельцев от неудачных браков на разных стадиях разложения – так по крайней мере казалось Лорел, которая из разговоров в учительской знала подноготную каждого семейства.

Она свернула на свою улицу, Лайонесс-драйв, как вдруг чувства возобладали над гордостью. Лорел вытащила телефон-двойник и, не отрывая взгляд от дороги, набрала сообщение. Целый год она столько раз отправляла Дэнни эсэмэски, что могла набирать их вслепую, ничуть не хуже любой школьницы.

Она написала: «Буду через полчаса».

Двигаясь со всей скоростью, которую позволяли «лежачие полицейские» на дороге, Лорел сунула «Моторолу» в карман. Ей срочно требовалась инъекция имитрекса, но так же сильно ей нужен был Дэнни. Лорел представила, как они занимаются любовью, но образ тут же рассыпался фонтаном разноцветных искр, и от ожидания первого приступа боли у нее свело плечи.

«Зачем я хочу поехать к Дэнни? – спросила она себя. – Излить ему свои печали?»

Что с того, что она беременна? Бросит ли Дэнни своего страдающего аутизмом сына, чтобы заботиться о ребенке, который только может быть его? А если он предложит ей сделать аборт? Тогда она пнет его по яйцам – чтобы он ощутил что-то хоть немного похожее на боль, которую ей придется испытать в кресле абортмахера. К несчастью, для мужчин не существует ничего даже отдаленно напоминающего ту эмоциональную утрату, которую ей предстоит пережить.

Внезапно Лорел вспомнила отца. Странно, ведь она не видела его больше трех лет. Господи, вот бы он поразглагольствовал, если бы узнал о ее положении! Слава Богу, хоть об этом можно не тревожиться. «Преподобный» Том Баллард отправился в «миссионерскую поездку» по странам Восточной Европы, и, судя по всему, навсегда. Он попытался объяснить дочери цель своего путешествия, но чем больше он рассказывал, тем больше это походило на вербовку в некую христианскую секту, и Лорел перестала слушать. Отец – проповедник без духовного сана – тратил больше времени и денег на чужих детей, чем на собственных отпрысков. Официально он считался баптистом, но его вера строилась на весьма нестандартных догматах, а службы напоминали выступления цирка-шапито. Том Баллард родился в местечке Ферридей, штат Луизиана, в сорока милях вверх по реке от Атенс-Пойнт. Телевизионный проповедник Джимми Сваггарт и известный рок-музыкант Джерри Ли Льюис тоже были уроженцами этого захудалого городка, и в Томе, казалось, соединились натуры обоих знаменитых земляков. Бродяга по природе, он неустанно странствовал, неся людям собственную версию Евангелия, всегда сопровождая процесс музыкой, а иногда – довольно интимным наложением рук.

У Лорел с детства сохранилось неприятное воспоминание – она сидит на корточках на обочине дороги, пока отец безуспешно пытается починить очередную развалину, которой ему пришлось управлять. Лорел помнила, как она ждала в безмолвной ярости и в зависимости от погоды обливалась потом или коченела от холода, пока мать не выпросит у отца разрешения остановить какого-нибудь проезжающего водителя (читай: человека, более приспособленного к жизни, чем тот, которому она вверила свою судьбу). Том не был плохим человеком, но вот отец из него вышел никудышный. Кочевой образ жизни принес Лорел пользу лишь в одном – она не испытывала недостатка ни в путешествиях, ни в книгах. В обшарпанном домишке Баллардов в Ферридее хранилось больше книг, чем в особняках некоторых богатых семейств Атенс-Пойнт. Лорел провела детские годы, перечитывая обветшалую «Кембриджскую историю Древнего мира» – все пятнадцать томов! – и мечтая выйти замуж за человека, который оказался бы полной противоположностью папочки.

Таким человеком оказался Уоррен Шилдс. В двадцать лет он вел тщательный учет пройденным за день километрам и делал записи о состоянии машины. Такая педантичность свидетельствовала об анальном типе характера, но для Лорел Баллард она означала лишь надежную гавань. Уоррен родился в небогатой семье, но уже на первом курсе медицинского факультета покупал акции и рассчитывал, в какой области медицины ему следует специализироваться, чтобы уйти на покой пораньше. Позже Лорел стала замечать оборотную сторону подобной бережливости: на ведение хозяйства выделялась такая скудная сумма, что денег едва хватало на приличную одежду. Уоррен посещал настоящую церковь с деревянными скамьями и витражами, а не тесную лачугу с алюминиевым шпилем, закрепленным на крыше толстой проволокой. В церкви Уоррена прихожане разговаривали тихими голосами и пели псалмы только по псалтырю. Священник вел жизнь строгую и благочестивую, и никто – никогда! – не танцевал в проходе между рядами и не падал в обморок.

Выйдя замуж за Уоррена, Лорел получила то, что хотела (во всяком случае, так ей казалось), и только потом начала осознавать, что финансовое благополучие может обойтись для души слишком дорого. Уоррен тоже обнаружил, что жизнь не всегда складывается в соответствии с тщательно продуманными планами. Когда он был на втором году ординатуры – в городе Болдер в Колорадо, который Лорел обожала, – у его матери обнаружили прогрессирующее заболевание нервной системы. Отец Уоррена, директор школы, всю жизнь ратовавший за стойкость в испытаниях, оказался неспособным взвалить на себя бремя заботы об умирающей жене. Мать Уоррена отказалась переехать для лечения в Колорадо – считая своим долгом ухаживать за мужем, пока позволяют силы, – и потому Уоррен решил на время оставить ординатуру, чтобы вернуться домой. Лорел понимала движущие им мотивы, но ей пришлось четыре года работать в школе для детей с ограниченными возможностями, пока Уоррен был на медицинском факультете, и только сейчас она смогла отучиться год на архитектора, как всегда мечтала. Она не хотела бросать учебу, пусть даже на год. Но Уоррен настаивал, ей пришлось уступить, и они вернулись в Атенс-Пойнт.

Миссис Шилдс прожила дольше, чем предрекали врачи, и «на время» превратилось в «навсегда», подобно тому, как лагерь рудокопов становится городом. Уоррен получил место семейного врача и стал зарабатывать неплохие деньги. Затем миссис Шилдс дала понять, что появление внука скрасит ее последние деньки. В этот раз Лорел упорствовала дольше, видя, как мечты о будущем исчезают в голубой дали. Но разве можно было отказать матери Уоррена в последней просьбе? После ужасных скандалов Лорел сдалась, и вскоре родился Грант. Миссис Шилдс прожила еще девять месяцев, и внук, несомненно, доставил ей немало радости. Через месяц после похорон, когда Лорел обещала мужу все, что тот захочет, в обмен на возвращение в Колорадо, у отца Уоррена случился тяжелый сердечный приступ. Через полминуты после звонка Лорел поняла, что в Болдер они не вернутся никогда.

Лорел смирилась с неизбежным. В Атенс-Пойнт не было четырехгодичного колледжа – не говоря уже об архитектурной школе! – и она вступила во все клубы, куда, как считалось, должна вступить жена врача, дабы посодействовать карьере супруга. Каждое воскресенье она ходила в церковь и даже преподавала в воскресной школе, что было, учитывая ее происхождение, настоящим самопожертвованием. Однако активная общественная жизнь не смогла заменить утраченную мечту, более того, возникшее эмоциональное напряжение требовало выхода. В течение нескольких лет Лорел испробовала все традиционные способы разрядки: степ-аэробику, тай-бо, общество любителей литературы (как правило, сентиментальных дамских романов, от которых Лорел хотелось перерезать себе вены – так ее раздражали действия или, наоборот, бездействие героинь). Она попытала счастья в нескольких туристических клубах, мечтая найти родственную душу, которая разделила бы с ней нелюбовь к мирку домохозяек. Но ни в клубах, ни в обществах не нашлось ни одного близкого ей по духу человека.

В конце концов Лорел вернулась в школу. Преподавание решило несколько проблем сразу. В ее жизни появилось занятие, благодаря которому она могла пренебречь скучными клубными обязанностями. Лорел искренне привязалась к ученикам, чувствуя, что без нее они не смогут получить в маленьком городке должную помощь. Кроме того, появились деньги, которые она могла тратить по своему усмотрению, без оглядки на Уоррена, – тот относился весьма неодобрительно даже к небольшим роскошествам. И самое главное – работа в школе подарила ей Дэнни Макдэвита, так долго разыскиваемую родственную душу. Вдобавок ко всему – неожиданный бонус! – родственная душа оказалась укомплектована прекрасно функционирующим членом. «И посмотрите, куда это меня привело! – с горечью подумала Лорел. – Хоть бы уж ребенок был его!»

Она миновала подъездную дорожку к дому Эльфманов, обсаженную цветами. Чуть дальше, на пригорке, стоял ее дом, но его вид не радовал Лорел. Особняк в колониальном стиле, площадью в шесть тысяч квадратных футов, был раза в два больше строений, послуживших его прообразом. За год в архитектурной школе Лорел освоила высококлассные программы компьютерного дизайна и хотела сама спроектировать дом – конечно, в паре с архитектором-профессионалом, – но Уоррен воспротивился. Он нашел по меньшей мере полдюжины доводов в свою поддержку: из-за школы Лорел не сможет уделять должного времени проекту; работа с подрядчиками будет идти в ущерб семье, и все в таком же духе. Однако истинная причина крылась в другом: Уоррен знал, что если она спроектирует их жилище сама, оно не будет похоже на другие дома Авалона. Муж терпеть не мог выделяться, и мысль, что скажут соседи о чем-то, нарушившем заведенный порядок, приводила его в ужас. Лорел пришлось поселиться в доме, почти не отличающемся от соседних особняков. Ее мать полагала, что дом дочери – верх совершенства, но самой Лорел он представлялся еще одной ячейкой в пригородном улье, именуемом Авалон.

Лорел свернула на свою подъездную аллею и притормозила.

Уорреновский «вольво» все еще стоял в гараже.

Лорел сидела, не убирая ногу с тормозной педали и не зная, что делать. Внутренний голос говорил: разворачивайся и уезжай. Но почему? Рационального объяснения не было; к тому же Уоррен скорее всего заметил, как она подъехала. Окна кухни выходили на подъездную аллею.

«Почему он до сих пор дома? – недоумевала Лорел. – Может, приехал на обед пораньше? Вряд ли. Он и так припозднился сегодня, когда я уезжала. Если он сразу же пошел в офис, не заходя к больным, ему бы пришлось делать обход сейчас, перед обедом. Его бы здесь не было. Может, он никуда и не выходил? Нет, невозможно…»

Уоррен никогда не пропускал работу без серьезной причины: только тяжелая форма гриппа смогла удержать его дома.

От внезапно пришедшей в голову мысли Лорел едва не стало плохо: «А что, если он нашел коробочку? Увидел использованную тест-полоску?»

– Нет, быть такого не может, – произнесла Лорел вслух.

«Если, конечно, он не полез в кусты под окном ванной комнаты. А ради чего он бы туда сунулся? Там нет ни садового шланга, ни чего-нибудь еще. Только… миссис Эльфман».

Могла ли старая карга видеть, как Лорел выкидывала коробку из окна ванной? Вряд ли. Да если и видела, зачем ей отдавать картонку Уоррену? Даже Бонни Эльфман не такая дура, чтобы поздравить своего доктора с тем, чего он сам, возможно, не знает. «Да, но вполне могла бы, чтобы досадить мне», – подумала Лорел.

Как-то раз она и миссис Эльфман повздорили из-за границы, разделяющей их участки (спор разрешился, когда повторные замеры доказали правоту Лорел). Неужели соседка затаила злобу и хочет поквитаться с Лорел таким вот необычным способом?

«Нет, – решила Лорел. – Уоррен остался дома из-за аудиторской проверки».

Возможно, дела обстоят куда хуже, чем она предполагала. Уоррен никогда не обременял ее своими переживаниями по поводу работы, к тому же он знал, что Лорел не доверяла его старшему партнеру Кайлу Остеру даже в лучшие времена их сотрудничества. Тот слишком широко улыбался, любил прихвастнуть и чересчур много тратил. Первые несколько лет Уоррен защищал коллегу – тот был старше всего лет на десять, но Уоррен его боготворил. Правда, в последнее время сияющий образ Кайла несколько поблек. Уоррен много раз наблюдал за ним со стороны, и его мнение о старшем партнере изменилось. Лорел вспомнила, каким безумным взглядом муж утром обшаривал книжные полки. Обычно он редко выказывал свои чувства, и только серьезное потрясение могло вывести его из себя. Подумав о его сегодняшнем поведении, Лорел задалась вопросом: а не втянул ли их Кайл в серьезный конфликт с законом? «Точно, так оно и есть», – решила она. С одной стороны, она переживала за Уоррена, а с другой – испытывала облегчение, что сейчас, когда у нее все наперекосяк, мужу будет не до нее.

Лорел отпустила педаль тормоза и медленно поехала к гаражу, размышляя, можно ли хоть чем-то помочь Уоррену. Она уже ставила машину на место, как вдруг вспомнила о лежащей в кармане записке, которую собиралась утром отдать Дэнни. Если Уоррен увидит листок бумаги с надписью «Я БЕРЕМЕННА», его наверняка хватит удар, даже если он и решит, что ребенок его. Лорел хотела было спрятать листок где-нибудь в машине, но решила не рисковать. Нажала большим пальцем на кнопку прикуривателя, открыла окно и включила на полную мощность кондиционер. Затем вытащила из кармана сложенный желтый листочек и поднесла к нему раскаленный докрасна прикуриватель. Первой занялась сторона, смазанная клеем, и мгновение спустя сквозняк уже раздул пламя. Пока записка догорала в пепельнице, Лорел высунула голову в окно, чтобы волосы не пропахли дымом. Увидев, что от бумажки не осталось ничего, кроме пепла, она взяла сумочку, ноутбук и как ни в чем не бывало вошла в дом.

Протискиваясь мимо Уорреновского «вольво», Лорел вспомнила, что у нее в брюках лежат оба мобильника. Привычка – вторая натура. Конечно, лучше было бы оставить телефон-двойник в машине, но Дэнни наверняка пришлет эсэмэску о предстоящей встрече, и потому Лорел нужно быть в курсе событий, чтобы успеть придумать правдоподобное объяснение для Уоррена и обрести на какое-то время желанную свободу. Она выключила звук у «Моторолы»-клона и сунула ее в задний карман, убедившись, что второй телефон лежит в переднем, но с другой стороны. По крайней мере Уоррен не заметит выпуклости от двух мобильных одновременно.

Она зашла в кладовую для продуктов и сразу же поняла – что-то не так. В кухне царил беспорядок – словно кто-то все сначала вытащил, а затем распихал по углам, не особо заботясь о том, чтобы вернуть вещи на место. Ничего не было слышно, но в воздухе, казалось, витал гнев, как будто растревожили само здание. Лорел уловила запах спиртного – едва различимый, идущий из недр дома, а еще, похоже, пахло горелым. Точно – в раковине валяется картонка из-под разогретой в микроволновке еды с чем-то черным внутри. Повар из Уоррена всегда был никудышный – еда его мало заботила.

Лорел вышла из кухни и спустилась в гостиную с огромными, в два этажа, окнами и гигантским камином. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что там есть еще кто-то, кроме нее. Уоррен сидел тихо-тихо, словно неживой. Глаза его были открыты, взгляд устремлен на Лорел. Уоррен устроился на оттоманке от дизайнерского кресла четы Имс,[4 - Чарльз и Рэй Имс – знаменитые американские дизайнеры прошлого века. Много экспериментировали с возможностями новейших технологий. Их кресло-шезлонг (модель «670» фирмы «Герман Миллер», 1955) стало одним из классических образцов мебели XX века.] которую подтащил к журнальному столику со столешницей из толстого стекла. Со вчерашнего дня он так и не переоделся.

– Уоррен? – позвала Лорел. – Что с тобой?

Он медленно мигнул, но не ответил.

Лорел шагнула ближе и остановилась ярдах в пяти от него.

– Садись, – произнес муж, – мне нужно с тобой поговорить.

Он показал на диван рядом со столиком. Лорел двинулась к нему, но вдруг застыла на месте. Что-то в словах Уоррена вызвало у нее тревогу. Или, наоборот, что-то, чего там не было. Да, именно так. Из его голоса исчезла жизнь.

– Уоррен, что случилось? – осторожно спросила она. – Это из-за аудиторской проверки?

Он показал на что-то брошенное на стол. Листок бумаги.

– Я хочу знать, что это такое.

Лорел наклонилась, посмотрела вниз, и паника взорвала ее мозг. Все стало ясно. Лихорадочные утренние поиски не имели никакого отношения к предстоящему визиту налоговых служб. Каким-то образом Уоррен обнаружил одно-единственное письмо, оставшееся как память о романе с Дэнни. Она сразу же узнала послание – Дэнни написал его зелеными чернилами. Казалось, печатные буквы кричат, обвиняя ее в измене. «Когда Уоррен нашел его?» – мелькнуло у Лорел в голове. Муж не ложился спать со вчерашнего дня, значит, он вполне мог обнаружить послание много часов назад. Нашел, прочитал и начал переворачивать все вверх дном в поисках других доказательств неверности Лорел. Возможно, вчера он не стал вытаскивать ее из постели, чтобы допытаться правды, из-за того, что в письме не было подписи, только слово «Я» в конце. Когда Лорел получила послание, оно показалось ей похожим на записку от влюбленного подростка, теперь же она благодарила Бога за то, что Дэнни не подписался собственным именем.

– Удивительно, что ты его сохранила, – заметил Уоррен. – Обычно ты весьма аккуратна. Полагаю, это письмо многое для тебя значит.

Лорел застыла, не отводя глаз от листка бумаги. Усилием воли подавила приступ паники и стояла, уже ни о чем не думая: смотрела на зеленые буквы, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. Под безжалостным, немигающим взглядом мужа к ее щекам прилила кровь. Отпираться бесполезно. Конечно, она могла бы упрекнуть мужа в грубости, но от неизбежного не уйдешь. С той самой минуты, как Уоррен обнаружил письмо, правда неминуемо должна была выплыть наружу.

– Ну? – произнес он тщательно сдерживаемым голосом. – Так и будешь стоять здесь и лгать мне в лицо?

Лорел знала, что означает его сдержанность – гнев. Дэнни часто предупреждал, что нужно быть готовой ко всему. К тому, что их тайну раскроют. Кто-нибудь мог их увидеть, когда они ничего не подозревали. Дэнни говорил, что влюбленные парочки ведут себя так, словно они невидимы, как будто страсть создала вокруг них силовое поле, сквозь которое не проникают взгляды посторонних. Но это не более чем иллюзия, и ее может разрушить любой неосторожный поступок. Что и сделало письмо Дэнни. Убийственное, как выстрел в сердце, оно, вероятно, уничтожило Уоррена. Более того, этот выстрел обрушил лавину с ледяной высоты над их браком. С этой минуты потоки отрицания и ненависти несутся к ним со скоростью двести миль в час, и молчание в комнате – всего лишь прелюдия к грохоту, с которым лавина накроет Лорел и Уоррена, чтобы похоронить заживо.

– Так ты скажешь что-нибудь? – потребовал Уоррен.

Мысли Лорел вернулись к реальности.

– У меня начинается мигрень. Поэтому я вернулась пораньше.

– Бедняжка.

– Как тебе угодно, – сказала она, отворачиваясь. – Пойду поищу имитрекс.

– Лорел, не увиливай.

Лорел смотрела на мужа, и в голове ее звучал тихий голос Дэнни: «Ни в чем не сознавайся. Отрицай все, в чем бы он тебя ни обвинял. Стой на своем, и точка. Может показаться смешным, но он сам будет искать предлог, чтобы тебе поверить. Если признаешься, что изменяла, потом пожалеешь. Обдумывай каждый шаг». Дэнни был прав, но сейчас, глядя на Уоррена и зная содержание письма, Лорел чувствовала, что не сможет последовать его совету. Выбора нет, нужно сказать Уоррену правду, даже если всю оставшуюся жизнь придется провести одной. Но сперва – имитрекс. Если уж и рушить брак окончательно, то, по крайней мере, не страдая от мигрени.

– Мне необходимо найти лекарство, – твердо произнесла она и, не дожидаясь ответа Уоррена, направилась к дверям. – Сделаешь мне укол?

– Вернись! – закричал он. – Не смей уходить, Лорел!

Она кивнула, давая понять, что слышит его, но не остановилась. В ее глазах стояли слезы.

– Я сказал, вернись, черт тебя подери!

Она повернулась, но не из-за того, что он чертыхнулся. В его голосе прозвучало что-то, чего раньше она не слышала, – ярость, граничащая с безумием, совершенно несвойственным Уоррену Шилдсу.

Лорел увидела, что он побледнел. Правой рукой он стискивал край журнального столика – так утопающий цепляется за бортик спасательной шлюпки. Глядя на мужа, Лорел почти инстинктивно ощутила смутное беспокойство, неосознанный страх за свою жизнь. И только спустя мгновение поняла почему: в руке, прижатой к бедру, Уоррен держал черный револьвер. Его почти не было видно, но сомневаться не приходилось – муж вооружен.

– У меня голова раскалывается, – проговорила она, усилием воли заставив себя посмотреть мужу в глаза. – Не знаю, откуда у тебя эта бумажка, но я вижу ее в первый раз в жизни.


Глава 5


– Врешь, – произнес Уоррен, вдавливая револьвер в ногу. – Признаюсь, такого я от тебя не ожидал.

Мозг Лорел отказывался верить, что у мужа в руках револьвер, и все же ей стало страшно. Где Уоррен его взял? У него есть винтовка и дробовик, но, насколько она помнит, в доме никогда не было короткоствольного оружия. Стоит ли показывать мужу, что она заметила револьвер? Или безопаснее делать вид, что она не подозревает о его существовании? Или тогда Уоррен укрепится в мысли, что она лжет? Вообще-то Уоррен почти прячет оружие. «Ладно, – решила она, – пока буду делать вид, что ничего не замечаю».

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Лорел ровным голосом и показала на письмо: – Что это?

Уоррен подтолкнул листок к ней:

– Прочитай.

Она взяла письмо и, сдерживая слезы, пробежала глазами по строчкам, которые знала наизусть.

– Вслух, пожалуйста, – потребовал Уоррен.

– Что?

– Прочитай письмо вслух.

Она посмотрела на него:

– Ты шутишь, да?

– А что, похоже? Так будет гораздо интереснее.

– Уоррен…

– Читай!

– Ты потом сделаешь мне укол?

Он кивнул.

Лорел столько раз перечитывала письмо Дэнни, что знала его наизусть. Она напомнила себе, что нельзя отводить взгляд от листка, иначе можно поплатиться жизнью, и начала читать монотонным безжизненным голосом:

– «Я знаю, что основное правило подобных отношений – никогда ничего не пиши. Но сейчас не могу удержаться…»

– Ты пропустила обращение, – заметил Уоррен ледяным тоном.

Она вздохнула и начала сначала, выполнив его требование.

– Лорел, – произнесла она, – и так далее. – Затем продолжила: – «Это не временное помрачение. Не буду повторять, что известно нам обоим. Ты и я почти сошли с ума. Но прежде чем написать тебе все, что должен, позволь мне напомнить, что я тебя люблю. Я никогда не испытывал ничего подобного раньше…» – Лорел подняла взгляд и сердито спросила: – Где ты его взял? Бред какой-то!

Он посмотрел на нее, не проронив ни слова.

– Тебе его кто-то дал?

Странная усмешка тронула его губы.

– Вообще-то я нашел его в книге «Гордость и предубеждение». Но ты ведь уже это знаешь, не так ли?

– Я тебе сказала, что в жизни его не видела.

Он покачал головой:

– Умри, но не сдавайся, да? Вот уж не ожидал от тебя такого. Где та женщина с принципами, которая всегда критикует других? Почему ты не хочешь признаться? Потому, что этот тип тебя бросил? И ты боишься уйти от меня, не подыскав замену?

Лорел не отвечала – не могла отвлечься от револьвера. В руках Уоррена он казался неуместным, почти насмешкой над его жизненными взглядами. Уоррен не любил оружие. Конечно, как любой южанин, выросший в небольшом городке, он умел стрелять. Но в отличие от многих ее знакомых не сходил с ума по ружьям и пистолетам. Во многих домах в Атенс-Пойнт держали по полдюжины единиц огнестрельного оружия, а в некоторых семьях количество стволов доходило до сорока-пятидесяти штук. Многие из Уорреновских коллег-врачей всегда ходили с оружием, а кое-кто устроил дома тир. Лорел не раз слышала, как Уоррен пренебрежительно отзывается о таких людях, говоря, что с пушками они ощущают себя настоящими мачо и пытаются оправдать подобное чувство болтовней о самообороне. Лорел соглашалась с мужем, но ее удивляли его взгляды – ему, в отличие от большинства людей, довелось применить оружие, чтобы защитить свою семью.

Когда Уоррену было пятнадцать, в дом забрался вор – хотел что-нибудь стащить, чтобы купить наркотики. Уоррен проснулся, осторожно прошел по коридору и увидел, что одурманенный подросток наставил на отца пистолет и требует денег. Уоррен побежал в спальню родителей, схватил с верхней полки шкафа заряженный отцовский пистолет 45-го калибра, вернулся и выстрелил в спину орущему грабителю. Он не стал предупреждать вора криком или звонить по номеру девять один один – просто увидел родителей в смертельной опасности и ответил обидчику с убийственной силой. Полиция посчитала, что он прав, и спустя несколько часов Уоррен Шилдс стал местным героем. Неделей позже Национальная стрелковая ассоциация[5 - Национальная стрелковая ассоциация – основана в 1871 году в Нью-Йорке. Выступает за права граждан на приобретение и хранение огнестрельного оружия.] прислала в город репортера – разузнать подробности происшествия, чтобы напечатать статью в рубрике «Вооруженный гражданин» журнала «Американский стрелок». Уоррен и его родители отказались от подобной славы. Как выяснилось, застреленный парнишка был всего тремя годами старше Уоррена и играл против него в бейсбол, когда учился в школе. С того дня, насколько знала Лорел, Уоррен ни разу не стрелял из пистолета.

А теперь у него в руке револьвер.

«Не смотри туда», – сказала она сама себе.

– Кто-то морочит тебе голову, Уоррен. Это единственное объяснение.

Еще одна слабая улыбка, словно Уоррен оценил, что она пытается отрицать очевидное – совсем как Грант, который нечаянно напи́сал на сиденье унитаза и не признается.

– Тогда тебе не составит труда прочесть его, – произнес он. – Может, мы вместе сумеем выяснить, от кого оно.

– Уоррен…

– Читай!

Лорел закрыла глаза и продолжила:

– «Что бы я ни делал, думаю только о тебе. Ты стала частью моего существования. Это чувство кажется бескорыстным, но это не так, ведь ты – моя спасительница. И, как ты знаешь, не только моя. Ничто другое не смогло бы удержать меня от того, чтобы быть с тобой. Я знаю, что ты это понимаешь, и потому пишу. Тебе уже известно, что я хочу сказать, но я надеюсь, что помогу тебе принять решение. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу тебе дать, и потому мы не вместе. Но и Уоррен не может дать тебе всего того, что ты заслуживаешь. Оставь его, Лорел. Ты знаешь, что никогда не будешь с ним счастлива. Он не понимает тебя. Если бы это было не так, ты бы никогда сюда не пришла».

Бросив взгляд поверх письма, она увидела, что Уоррен сжал губы и его лицо исказила гримаса ненависти. Лорел остановилась, но он жестом велел ей продолжать чтение.

– «Вы с Уорреном – полная противоположность друг другу. Он – холодный, рациональный, сдержанный, почти стерильный. Ты – теплая, живая, творческая, чувственная. За прошлый год я в этом убедился. Я не пытаюсь опорочить твоего мужа. Я знаю, у него много хороших качеств. Он честный человек, хороший добытчик. Мне не очень нравится, какой он родитель, но тут уж ничего не поделаешь. Мы все в некотором роде жертвы отцовского воспитания. Но тебе нужно многое – и в душевном плане, и интеллектуально, и физически. А он ограничен и приземлен. Ты сама мне об этом говорила. Ему нужна не жена, а привлекательная служанка. Подобная роль не для тебя, и чем скорее ты это признаешь, тем лучше. И для Уоррена тоже. Оставайся с ним, если решишь ради детей стать мученицей при жизни. Я знаю таких женщин. Антидепрессанты днем, снотворное по ночам, вибратор в комоде и слишком много бокалов вина на вечеринках. Они все потом об этом жалеют».

Лорел замолчала, чтобы набрать в легкие воздуха. Она боялась поднять на мужа глаза и механически продолжила чтение.

– «Пожалуйста, не иди этим путем. Не обманывай себя. Правда в том, что ты слишком рано вышла замуж. Неужели за это нужно расплачиваться всю жизнь? Знаю, знаю… Последуй моему совету и не делай того, что делаю я. Мы в разном положении. С Грантом и Бет все будет в порядке. Что бы ты ни выбрала, я смирюсь с принятым решением. Я никогда не считал себя слабаком, пока не полюбил тебя. Теперь я знаю, что слаб. Я никогда не смогу вырвать тебя из себя. Ты даже представить не можешь, как мне жаль, что так случилось».

Она замолчала, пытаясь не думать о Дэнни, словно это могло его защитить.

– Письмо подписано «Я».

– Как удобно, – заметил Уоррен с издевкой. – Согласна? Похоже, автор держит руку на пульсе нашей супружеской жизни, да? По крайней мере, он так считает. Интересно, кто это нас так хорошо знает?

Лорел уставилась на листок бумаги, желая оказаться где-нибудь в другом месте. Сейчас ей хотелось этого даже больше, чем в детстве, когда ее заставляли петь перед отцовской паствой. Меж тем поле ее зрения сужалось и темнело, и казалось, что она смотрит на письмо сквозь круглое окошко. Страх перед болью обрушился с новой силой, почти заставив забыть о происходящем.

– Просто скажи мне правду, – мягко произнес муж. – Пожалуйста. Я не буду сердиться.

Она взглянула в его прищуренные глаза и словно услышала шипение гремучей змеи: «Наступи мне на спину – обещаю, что не укушу».

– Я уже все тебе сказала. Ты мне не веришь, – ответила Лорел, роняя письмо на пол. – Полчаса назад у меня началась мигренозная аура. Если я не получу укол, то свалюсь пластом и не смогу разговаривать. А ты не сможешь продолжать свой дурацкий допрос.

Он смерил ее холодным пристальным взглядом. Лорел держалась изо всех сил, попутно обдумывая план побега. Раз Уоррен вооружен (хотя до сих пор они оба делали вид, что револьвера нет и в помине), нужно срочно выбираться из дома. Легко сказать! Уоррен движется быстрее, а уж пулю точно не обгонишь. Невозможно представить, что он выстрелит, но ведь если бы кто-то сказал раньше, что Уоррен будет угрожать ей пистолетом, она бы тоже не поверила. Нет, лучше с ним договориться. И перехитрить.

– Что это у тебя, револьвер? – спросила она безразличным голосом.

Уоррен поднял руку с оружием:

– Это?

– Да.

– Конечно.

– Он заряжен?

– Естественно. Что проку от незаряженного оружия?

«О Господи!»

– Откуда он у тебя?

– Купил пару месяцев назад. Какие-то сопляки пристали ко мне, когда я вечером ехал на велосипеде в северных кварталах. С тех пор вожу его в подседельной сумке. Разрешение у меня есть.

Уоррен был велосипедистом-фанатиком – выиграл десятки региональных гонок и даже пару общенациональных состязаний несколько лет назад. Он много тренировался, наматывая бесконечные мили, но Лорел ни разу не слышала от него ни про револьвер, ни про нападение хулиганов.

– И ты хранишь его дома? А как же дети?

Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал возмущенно, но Уоррен не обратил внимания.

– Я оборудовал в кладовой сейф. На самой верхней полке. Не переживай, там защита от детей.

«Сейчас я волнуюсь совсем не за них».

– Это вовсе не значит, что Грант туда не залезет.

Уоррен вспомнил о сыне-озорнике, и на его лице мелькнула улыбка.

– Ну и зачем ты его вытащил? – спросила Лорел.

– Потому что очень зол. А с ним я чувствую себя лучше.

«Боже милостивый».

– По всей видимости, ты не желаешь говорить правду, – продолжил Уоррен. – Так вот, запомни – ты не выйдешь из дома, пока не скажешь мне, кто написал это письмо.

– Уоррен, я не хочу никуда идти, я хочу инъекцию имитрекса.

Он нахмурился, словно слова Лорел причиняли ему неудобство.

– Дай мне свой сотовый.

Лорел охватил панический страх, но тут она вспомнила, что взяла с собой оба мобильника. Бывали дни, когда у нее в кармане лежал только телефон-двойник.

– Быстрее! И ключи от машины тоже.

Лорел сунула руку в правый передний карман и вытащила легальную «Моторолу». Уоррен схватил ее и положил на журнальный столик.

– Я уже проверил твой счет через Интернет. И у меня есть к тебе пара вопросов.

Она пожала плечами. Не страшно. Она звонила Дэнни только со второго телефона.

– Теперь ключи от машины.

Лорел вытащила из левого переднего кармана ключи и передала мужу, который запихал их к себе в карман. Ей совсем не хотелось отдавать ключи, но она боялась, что Уоррен начнет ее обыскивать и найдет второй мобильник. Возможно, именно в эту минуту Дэнни пытается ей позвонить. Сидит на квадроцикле и смотрит, когда из-за огромных дубов на поляну выедет ее «акура». Наверняка он немного подождет, решит, что она опаздывает. А потом начнет беспокоиться. Нужно ему позвонить. Тут к горлу Лорел подкатил приступ тошноты, а когда он прошел, ее осенило, как отправить Дэнни сообщение.

– Еще мне нужен твой ноутбук, – потребовал Уоррен. – Где он? На кухне?

Кровь отлила от лица Лорел. В компьютере есть такое, что если Уоррен это обнаружит – она пропала. И Дэнни тоже.

– Меня сейчас вырвет! – простонала она и побежала в ванную.

– Черт! – выругался Уоррен, вскочил и бросился за ней.

Она забежала в туалетную кабинку, надеясь, что Уоррен останется в спальне. Как бы не так! Он стоял рядом и смотрел, как она падает на колени и наклоняется над унитазом. У Лорел не осталось выбора. Она сунула в глотку палец и выблевала остатки завтрака.

Уоррен и глазом не повел. За долгие годы медицинской практики ему доводилось видеть такое, что немного рвоты можно было считать сущими пустяками. Лорел испугалась, что он заметит плоский прямоугольник второго телефона в заднем кармане, но все обошлось. Уоррен вышел из кабинки туалета. Лорел услышала, как он роется в шкафчике для лекарств. Может, рискнуть и отправить Дэнни эсэмэску?

– Там есть имитрекс? – проговорила она сквозь кашель. – Нашел?

– Да. Иди ложись, я сделаю тебе укол. Не смей подходить к окну. Миссис Эльфман все утро что-то высматривала с той стороны дома.

Страх сжал Лорел горло. Господи, только бы коробка с тестом на беременность никуда не делась из кустов под окнами!

– Быстрее! – сердито скомандовал Уоррен, вернувшись в кабинку. – Проблевалась?

– Меня еще тошнит.

– Тогда чем скорее – тем лучше.

Он схватил ее за пояс, как раз над карманом, где лежал телефон. Лорел отбивалась, но Уоррен стянул с нее брюки и с размаху вогнал в ягодицу иглу. Казалось, он с остервенением повернул ее в теле жены, прежде чем выдернуть.

– Ой! – вскрикнула от боли Лорел. – Ты что, с ума сошел?

– Кто, я? Я же «холодный, рациональный, сдержанный, почти стерильный».

Он шлепнул ее по заду – так иногда медсестры отвлекают пациента от боли при уколе, – но удар получился очень сильным, до синяка.

– Скажи, кто написал письмо? Кто еще видел эту задницу?

В его голосе зазвучали хозяйские нотки.

– Никто! Я же уже говорила!

– Когда он в последний раз тебя трахал?

Лорел попыталась встать, но Уоррен схватил ее за шею сзади и пригнул вниз. За двенадцать лет супружеской жизни он ни разу не поднимал на нее руку, даже когда злился. Лорел почувствовала, как от очередной волны ужаса сводит внутренности.

– Уоррен, мне больно! Думай, что ты делаешь!

– Хочешь поговорить о боли? Интересно. Почему я должен о тебе беспокоиться?

– Потому, что я тебе не изменяла! Я бы никогда так не сделала!

– Лгунья!

Он толкнул ее на унитаз и вышел из ванной.

Лорел побежала в спальню. Выйти из дома невозможно, сначала нужно придумать, как остановить Уоррена. До ближайшего дома – ярдов двести, не меньше. Лорел откинула одеяло и простыню, залезла в постель и укрылась до подбородка.

– Вставай! – потребовал Уоррен. Он стоял у изножья кровати. – Я хочу проверить твой компьютер.

– Иди и проверяй на здоровье. А я буду лежать, пока не пройдет аура.

– Если я тебя оставлю, ты сбежишь через окно.

«Само собой, черт тебя подери!»

– Уоррен, мне нужно всего лишь десять минут побыть в темноте. Пожалуйста. Как только мне станет лучше, я сделаю все, что скажешь. Если хочешь – можешь прилечь рядом.

Лорел закрыла глаза.

– Не хочу, – произнес он, но свет выключил. – Кстати, окна заперты. Все до единого.

Лорел поворочалась под одеялом и незаметно вытащила телефон-двойник. Одним движением раскрыла его и сунула в передний карман. Уоррен стоял у тумбочки черным силуэтом, едва различимым в полумраке комнаты.

– Когда я прочитал это письмо, – произнес он хрипло, – то почувствовал, будто мне нож в сердце воткнули.

Большим пальцем она нащупала панель телефона. Набрать эсэмэску вслепую несложно, но вот переключиться в режим текстовых сообщений, не видя, что ты делаешь, – задача не из легких. Лихорадочно нажимая едва заметные сенсорные кнопки, Лорел повернула голову и посмотрела на Уоррена. Она старалась не отводить взгляда от его лица.

– У меня нет любовника, – ответила она спокойно. – И никогда не было. Я бы никогда так не поступила с Грантом и Бет.

Уоррен откинул барабан револьвера в сторону и провернул.

– А я бы никогда не подумал, что ты на это способна. Но письмо доказывает обратное.

Барабан со щелчком встал на место.

– Это подстава, – сказала Лорел, переключив наконец мобильник в текстовый режим. Глядя мужу в глаза, она начала набирать сообщение. – Кто-то специально его подкинул, чтобы запудрить тебе мозги.

Как ни странно, Уоррен, похоже, задумался над ее предположением.

– Кто бы это мог быть? – пробормотал он, словно обращаясь к самому себе.

– Тот, кто намеренно сводит тебя с ума. И, судя по всему, успешно. Уоррен, если ты еще раз поднимешь на меня руку, я вызову полицию и обращусь к адвокату по бракоразводным делам.

Бравада чистой воды. Даже почти в полной темноте Лорел увидела, как у мужа напряглись мышцы шеи и подбородка. Револьвер Уоррен засунул в передний карман. Она незаметно нажала на кнопку, отправляя сообщение, и вытащила руку из-под одеяла.

– Аура так и не прошла, – с неподдельным беспокойством сообщила Лорел. – Все тело ломит, и очень хочется мороженого.

– Ты же знаешь, лекарство действует не сразу.

Она снова закрыла глаза.

– Придется тебе встать. Я хочу проверить твой ноутбук. Приляг на диване в гостиной.

«Надеюсь, Дэнни прочитал сообщение», – подумала Лорел. Она здорово рисковала, пока набирала текст, и отправленное послание было совсем не тем, что ждал Дэнни. Как бы то ни было, у нее есть телефон, и, может, еще удастся успокоить Уоррена – если только компьютер не выдаст ее секреты. Честно говоря, вряд ли Уоррен Шилдс, доктор медицины, способен пристрелить мать своих детей. Но вот что он сделает с человеком, с которым она путалась и от которого забеременела, – большой вопрос.

– Вставай, черт возьми! – заорал Уоррен, пнув угол кровати.

Сила его гнева поразила Лорел – она никогда не видела мужа в такой ярости. Лорел медленно встала, закуталась в одеяло и вышла в коридор, ведущий к кухне.

«Беги, Дэнни, – подумала она. – Ради своего сына – беги».


Глава 6


Дэнни Макдэвит лежал на спине в море клевера, когда зачирикал мобильник, сообщая, что пришло сообщение. Дэнни не слышал этого звука с того дня, как разбил надежды Лорел, сказав ей, что не сможет уйти от жены. Он не сразу взял телефон – слишком хорошо знал настоящую цену таких вот минут, когда лежишь на залитом солнцем клеверном поле и ждешь прикосновений любящей женщины. Бывало так, что он вообще не надеялся пережить следующее мгновение, а уж о том, чтобы валяться в душистом облаке, поджидая такую красотку, как Лорел Шилдс, и речи не шло. В армии Дэнни слыл чересчур невозмутимым парнем, даже по пилотским меркам. Но когда он полюбил женщину, которой не мог обладать, что-то в нем изменилось. Порой эта эмоциональная неустойчивость даже пугала. Взять, например, звонящий телефон. Эсэмэска Лорел в ответ на сообщение, отправленное после сегодняшней встречи, в считанные секунды вытащила Дэнни из депрессии и бросила в радостное предвкушение. Но сейчас он услышал щебет мобильного и испугался. Лорел задерживалась и скорее всего написала ему, что не приедет.

Дэнни ее не винил. Он вообще не имел права просить о свидании – ведь его семейное положение осталось прежним. Просто он так сильно хотел Лорел, что не смог удержаться. Дэнни ненавидел себя за утреннее проявление слабости. Старлетт действительно выдумала предлог, чтобы не идти в школу, но едва она начала оправдываться, сердце Дэнни екнуло. Появился повод увидеть Лорел наедине – и Дэнни зашел к ней в кабинет, хотя знал, что она расстроится.

Дэнни сунул руку в заросли клевера, нашарил телефон, но не сразу стал читать сообщение. Не хотелось расставаться с мечтой. Двадцать лет военной службы научили майора Макдэвита: не торопись обрывать минуты радости, пусть даже иллюзорной.

– Сообщи мне хорошие новости, – пробормотал он и поднял мобильник. Держа телефон довольно далеко от стареющих глаз, он нажал на кнопку, чтобы прочитать сообщение. На экране появились крошечные буковки послания Лорел.


уоррен знает беримайкла срочноуезжай ненадогеройства.


У Дэнни перехватило дыхание. Он не ожидал ничего подобного. Их с Лорел не раз могли застукать, но они всегда выходили сухими из воды, а тут вдруг такое – и именно тогда, когда опасность, по его мнению, миновала. Дэнни поднялся на ноги, перечитывая сообщение и пытаясь сообразить, что произошло.

Судя по всему, серьезная стычка. Но почему Лорел хочет, чтобы он бежал? Полагает, что он в опасности? Невероятно! Дэнни четыре месяца давал Уоррену Шилдсу уроки летного мастерства и считал доктора тихим, сдержанным, аккуратным и методичным человеком – то есть таким, каким бы вы хотели видеть врача, впрочем, и пилота тоже. Даже мысль о том, что Уоррен Шилдс может причинить вред супруге, кажется нелепой, а представить его жаждущим крови майора Макдэвита и вовсе невозможно! И все же… Дэнни повидал немало людей, испытавших тяжелый стресс, и знал, что их поведение непредсказуемо. Он видел, как в зоне боевых действий солдаты совершают такое, что никто бы не поверил, что они на это способны. Иногда их поступки были во благо, но чаще всего – наоборот.

О том, чтобы последовать совету Лорел, не могло быть и речи. Если ей что-то угрожает, он не собирается бросить все и спасать свою шкуру. Но вопрос в другом – как помочь Лорел? Если выяснится, что он ее любовник, – произойдет именно то, чего Дэнни пытался избежать, решив остаться с женой: он лишится права опеки над Майклом. А вдруг Лорел действительно в опасности?

Он начал набирать сообщение, что она не одинока и что он решит все проблемы. Но ведь Лорел и вправду одна – в том смысле, что его нет рядом. Почти наверняка она сейчас отбивается от Уоррена. Звонок или эсэмэска – и правда выйдет наружу, и кто знает, не повредит ли это Лорел еще сильнее.

Он поспешил к «хонде», завел мотор и направил квадроцикл на проселок, ведущий к дому. Сердце взволнованно колотилось. Сообщение ошеломило Дэнни, и он никак не мог опомниться. Он лежал в клевере, мечтая о минуте, когда Лорел окажется в его объятиях. После пяти недель разлуки она растает от его прикосновений. Черт, да она чуть не кончила в классе! Резкий переход от фантазий к суровой действительности огорошил Дэнни, но он умел переключаться. Сколько раз рев сирены вырывал его из мира грез, зовя на битву или посылая спасать еле живых людей с раздробленными костями и вывороченными из вспоротых животов внутренностями! Только благодаря умению быстро приспосабливаться к обстоятельствам он до сих пор жив.

Он загнал «хонду» в гараж, выключил зажигание и спрыгнул с квадроцикла. Для начала нужно узнать, где сейчас Лорел. В школе? Дома? У мужа в клинике? Он пошел было на кухню за ключами от автомобиля, но в дверях замер. Дэнни водил «додж-чарджер» 1969 года выпуска, который восстановил собственными руками. Уоррен прекрасно знал эту машину, так что, учитывая обстоятельства, ехать на ней не стоило. Дэнни сел в седло «хонды» и покатил вниз, к сараю, где хранил инвентарь для ухода за газоном. Когда-то давно он купил старенький «форд»-пикап, чтобы ездить в строительный магазин и теплицу. Дэнни часто брал с собой Майкла, и они вместе колесили по владениям. Иногда, держа сына на коленях, Дэнни давал ему порулить – испытание, сравнимое разве что с перелетом над Багдадом в неспокойную ночь.

Дэнни припарковал четырехколесник, прыгнул в кабину грузовичка, включив задний ход, вывел машину из сарая и через лужайку помчался к Дирфилд-роуд. Проезжая мимо дома, он хотел остановиться и взять из спальни свою пушку калибра девять миллиметров, но потом решил, что это чересчур. Полный идиотизм.

– Держись, малышка, – пробормотал он, выруливая на заасфальтированную дорогу. – Я спешу на помощь.


Лорел молча лежала на диване в гостиной, подтянув одеяло к подбородку. Уоррен сидел на оттоманке и смотрел в ее ноутбук, который гудел перед ним на журнальном столике, словно желая поведать все тайны Лорел. Уоррен водил указательным пальцем по сенсорной панели компьютера, методично просматривая все папки.

Там действительно хранились компрометирующие файлы – некоторые почти не представляли опасности, другие таили серьезную угрозу. Кое-какие документы, хотя и не указывали напрямую на Дэнни, могли вызвать у Уоррена подозрение. Например, сохраненные электронные письма. Впрочем, вряд ли он сочтет их важными, если только не догадается сверить все, что найдет, с календарем, думала Лорел. Есть только один секрет – цифровой эквивалент атомной бомбы, не меньше! И его Уоррен ни в коем случае не должен обнаружить.

У Лорел был электронный адрес, о котором Уоррен ничего не знал. В повседневной жизни они оба пользовались услугами AOL-сервера. Лорел считала этот почтовый ящик «официальным» – для дружеской переписки, школьных объявлений и тому подобного. Но для писем Дэнни она завела бесплатный, защищенный паролем почтовый ящик на www.hotmail.com под именем misselizabeth2006@hotmaii.com. Наверное, позаимствовать имя у Джейн Остен – чересчур сентиментально, но Лорел не пришло в голову ничего другого. Ну не назваться же «Агентом 99» или «Эстер Принн»?[6 - Эстер Принн – героиня романа «Алая буква» Натаниэля Готорна, которая изменила мужу и, родив ребенка от другого человека, отказалась назвать имя своего соблазнителя.] Лорел специально настроила ноутбук на «не сохранять имя и пароль после завершения сеанса», но, вне сомнения, ключ к ее тайной жизни был спрятан где-то на жестком диске, вместе с прошлыми посланиями. Конечно, судебный компьютерный эксперт достал бы эту информацию в считанные секунды, подобно мальчику, который вызывает джинна, едва потерев лампу. Но вопрос в том, сумеет ли это сделать Уоррен? Само собой, он знает, как работать с основными программами, но продвинутым пользователем его не назовешь. Впрочем, терпения ему не занимать. Если Уоррен намерен возиться с «Сони» в течение долгих часов, кто знает, что он нароет? Стоит ему ненароком натолкнуться на этот почтовый ящик или, Боже упаси, подобрать пароль, вся ее тайная жизнь предстанет перед ним как на тарелке – тарелке с отравленным угощением, отведав которого Уоррен сразу же умрет.

Пальцы Уоррена порхали над клавишами, взгляд горел мрачным огнем, а из-за темных, почти черных от недосыпания, синяков под глазами лицо казалось безумным. Дэнни как-то сказал Лорел, что вопреки всем доказательствам муж не захочет поверить в измену, но, судя по всему, он ошибался. Уоррен жаждал только одного – узнать имя ее любовника. Он яростно стучал по клавиатуре, и Лорел внезапно увидела, что он выглядит совершенно больным. Благодаря постоянным велосипедным гонкам тело Уоррена стало мускулистым и жилистым, с выступающими венами, но пару месяцев назад Лорел заметила в муже серьезную перемену. Необычная одутловатость лица, отеки… Мышцы ног были по-прежнему крепки и рельефны, но фигура Уоррена как будто по-женски округлилась, на бедрах и спине появились валики жира. Она решила, что всему виной возраст, а может, и депрессия, но, честно говоря, Лорел настолько захватили собственные переживания, что она даже не удосужилась поговорить с мужем. Кроме того, Уоррен болезненно реагировал, когда критиковали его фигуру, и мог обидеться. Присмотревшись, Лорел вдруг увидела, как он изнурен. Неужели из-за одной бессонной ночи?

«Это все его работа, – решила Лорел. – Должно быть, Кайл Остер допрыгался и у них теперь неприятности». По ее мнению, Кайл был способен на что угодно. Едва став партнером Уоррена, он дал понять Лорел, что не прочь с ней переспать. Так что, пока Уоррен занимался пациентами, Кайл вполне мог втянуть его в переделку. Но в какую? Штраф за неуплату налогов не довел бы мужа до такого состояния. А что же? Боязнь угодить в тюрьму? Маловероятно. Туда посылают за откровенные махинации, а Уоррен никогда бы не позволил Кайлу зайти так далеко. Лорел вдруг пришло в голову, что старший партнер вполне мог провернуть какую-нибудь аферу без ведома коллеги, и тогда это объясняет маниакальное состояние, в котором находится Уоррен. Скорее всего, он просто вымещает на жене злость на бывшего наставника. «Что он искал, когда наткнулся на письмо Дэнни? – подумала Лорел. – Может, спросить? Или лучше молча лежать и молиться, чтобы мои электронные секреты не вылезли наружу?»

Внезапно у Лорел закружилась голова, а перед глазами исчезли слепые пятна. Имитрекс действовал. Лорел по-прежнему чувствовала легкую мигренозную ауру, но та не перерастала в сокрушающую боль. Хотя приступ все еще мог начаться, причем в любую минуту. Что остановило мигрень – имитрекс или грозящая опасность? «Не отвлекайся, – шепнул ей внутренний голос. – Ты расслабилась. Оглянуться не успеешь, как дети вернутся домой, и тогда начнется настоящий кошмар». От одной этой мысли Лорел стало трудно дышать.

Полдень миновал, но назвать точное время Лорел не могла – она уже давно использовала вместо часов телефон, который лежал глубоко в кармане. Можно было бы спросить у Уоррена, который час, но подобные вопросы только подчеркнули бы, что она не вольна встать и пойти на кухню. Когда находишься в стрессовой ситуации, очень трудно определить, сколько прошло времени (Лорел помнила это еще с тех пор, как рожала Гранта), но ей удалось высчитать, что часа через два Диана Риверз привезет Гранта и Бет и оставит их у ворот. Дети бросятся к передней двери, не подозревая, что в доме их ждет отец с заряженным револьвером.

«Нельзя просто ждать, ничего не предпринимая, – решила Лорел. – Не могу же я рассчитывать на то, что удастся образумить Уоррена до возвращения детей. Может, я вообще не сумею его образумить».

Она украдкой бросила взгляд на мужа, который уставился на монитор компьютера, с лазерной точностью изучая все, что там появлялось. «Он не остановится, пока не найдет того, что ищет. И не признает, что я не виновата, пока в поисках доказательств не перевернет все вверх дном. А если признает, сможет ли он мне доверять? Если у кого-то зародились сомнения в твоей честности, избавиться от подозрений почти невозможно. Именно поэтому редко кто выдерживает публичное расследование. Грязь все равно пристанет, обоснованно или нет. А обо мне и говорить не приходится. Виновата, и Уоррен подсознательно это чувствует. Если он как следует покопается в ноутбуке, то найдет требуемые доказательства. А если не сумеет? Отыщет почтовый ящик на Hotmail, а пароль – нет? Неужели Уоррен будет шантажировать меня детьми?» Лорел еще раз посмотрела на Уоррена, пытаясь заглянуть за маску ревности, исказившую его лицо, и пожалела, что не отправила Дэнни другое сообщение. «Нужно было сразу позвонить по номеру девять один один, как только увидела револьвер. Я похожа на дуреху из фильма ужасов. СГЧЖ. Слишком глупа, чтобы жить».

Конечно, мобильник-клон все еще с ней. Можно набрать девять один один прямо сейчас. Но Уоррен как-то объяснил ей, что системы, автоматически определяющей местонахождение сотового телефона, с которого поступил вызов, не существует, по крайней мере здесь, в Миссисипи. Если не объяснить диспетчеру Службы спасения, где ты находишься, помощи придется ждать очень долго, если вообще дождешься. А если просто набрать номер? Может, диспетчер услышит угрозы Уоррена и поймет, что ситуация чрезвычайная? Но опять же, как спасатели узнают, где все это происходит? Если уж и звонить, то только с домашнего телефона. Лорел сама объясняла Гранту и Бет: как только ты позвонишь в Службу спасения с обычного телефона, там сразу же определят, где ты находишься. Если она доберется до одного из аппаратов в доме, то наверняка сумеет вызвать полицию, даже ничего не говоря в трубку. И все же…

А вдруг звонок в полицию окажется самым опасным поступком? Городок Атенс-Пойнт невелик – всего шестнадцать тысяч человек. Жилой массив Авалон находится за чертой города, в округе Лусахатча, где проживают десять тысяч человек. Охраной порядка здесь занимается окружное полицейское управление во главе с шерифом. Лорел не знала, сколько времени местные полицейские посвящают тренировкам, но была уверена, что в управлении нет ни группы быстрого реагирования в кризисных ситуациях, ни специалиста-переговорщика. Внезапно она представила, как местный шериф орет в мегафон у ее дома. Есть ли шанс, что этот человек сумеет разрешить ситуацию мирным путем? До того как его избрали на пост шерифа, он занимался добычей нефти. Один из пациентов Уоррена. Сколько времени он будет ждать, прежде чем скомандует брать дом штурмом? А его помощники – скорее всего помешанные на спорте выпускники средней школы, которые страдают от избытка тестостерона. Уоррена легко могут убить, или ему придется провести остаток жизни в «Парчмен-Фарм», главной тюрьме штата Миссисипи. Даже если муж не станет отыгрываться на Лорел за звонок по номеру девять один один, ее может убить шальная пуля или баллон со слезоточивым газом. По Си-эн-эн постоянно показывают похожие сюжеты. Наверное, она зря паникует, но Уоррен ведь и вправду угрожал ей револьвером. Нет, придется ей самой найти выход, и побыстрее.

До того, как дети вернутся из школы.

«Можно послать сообщение Диане! – внезапно осенило Лорел, и на душе у нее сразу же стало легче. – Напишу, чтобы она забрала детей к себе домой, а не привозила сюда». Лорел уже собиралась сунуть руку в карман, как вдруг до нее дошло, каковы могут быть последствия. Эсэмэска уйдет с телефона-двойника, зарегистрированного на имя услужливого друга Дэнни. Вдруг незнакомый номер смутит Диану и она позвонит им домой? Или вдруг Диана собирается куда-нибудь после работы и перезвонит Лорел, чтобы сообщить об этом? Мобильный Лорел настроен на режим «без звука», но если Диане никто не ответит, она наберет номер домашнего телефона Шилдсов. Трубку поднимет Уоррен, и не пройдет и минуты, как он узнает, что Лорел отправила Диане сообщение с сотового. Игра закончена. Лорел убрала руку подальше от кармана. Мобильник ей еще понадобится.

«Я должна выбраться отсюда во что бы то ни стало!» – подумала она. Хватит ли у нее сил ударить Уоррена так, чтобы он потерял сознание? Тогда бы она забрала свои ключи от машины, что существенно сократило бы расстояние, которое ей придется бежать. Лорел обвела взглядом гостиную в поисках предмета потяжелее. Ваза из толстого выдувного стекла на столике-консоли у дальней стены вполне сойдет. Нужно только правильно выбрать момент. Если она промахнется, кто знает, как поведет себя Уоррен. По меньшей мере свяжет ее, и она будет совершенно беспомощной, когда дети станут участниками происходящего кошмара. При одной мысли об этом Лорел впервые охватил приступ настоящей паники – бешено заколотилось сердце, а во рту пересохло.

«Не паникуй!» – скомандовала себе Лорел. Работая консультантом в летнем лагере для девочек, она обучала подростков основам безопасности жизнедеятельности: «Паника убивает. Будьте добры, не теряйте самообладания и думайте о безопасности даже на вечеринке».

– Безопасность, – прошептала она.

– Что? – переспросил Уоррен, посмотрев на нее. Его глаза воспалились и покраснели.

– Ничего. У меня снова начинает раскалываться голова.

– Имитрекс сейчас поможет. Он уже воздействует на твои сосуды.

Уоррен-врач ответил автоматически. Лорел тысячу раз слышала этот механический голос, когда по ночам медсестры звонили за указаниями. Впрочем, она уже не слушала – вспомнила о помещении, которое попросила добавить к дому, прежде чем переехать. «Убежище на случай неожиданной опасности» – так его называют некоторые, но архитектор, делавший проект, именовал это помещение просто комнатой-сейфом. В небольшом – восемь на десять футов – боксе под лестницей не было окон, зато его оборудовали стальными стенами, бронированной дверью и электронным замком, открывающимся изнутри. Выделенная линия связи проходила под землей и вела в телефонную будку на улице. Уоррен хранил там запас консервов и воды – чтобы пережидать ураганы, а для удобства принес одеяла и подушки. Грант и Бет пару раз ночевали в убежище. Они называли его своей «крепостью», местом, куда надо бежать, если вдруг в дом ворвутся «бандиты». Лорел тогда даже представить себе не могла, что пресловутым «бандитом» в один прекрасный день окажется ее собственный муж. Тем не менее этот день настал.

Лорел знала, что добежит до убежища, прежде чем Уоррен сможет ей помешать. Он так увлекся ее ноутбуком, что даже не успеет подняться, а она уже будет на полпути…

«Не спеши, – сказала она себе, хотя мышцы ног под одеялом уже напряглись для рывка. – Хорошенько все продумай. Ну, доберусь я туда. А дальше что? Звонить девять один один? Нет. Позвоню Диане, попрошу ее забрать детей к себе и пока никому ничего не говорить. Скажу, что у нас семейный кризис, и она сделает все как надо, без лишних вопросов».

Как только дети окажутся в безопасности, Лорел сможет позвонить в полицию. А еще лучше – знакомому адвокату, который на дружеской ноге с шерифом. Уж его-то обращение шериф воспримет серьезно. Когда же представители закона подъедут к дому, у Уоррена не будет заложника – только револьвер и компьютер жены.

Скорее всего он покончит с собой, вдруг поняла Лорел.

Она закрыла глаза, размышляя, действительно ли Уоррен готов пойти на самоубийство. Выглядит муж скорее рассерженным, чем подавленным, но она ведь не знает всего, что творится в его душе. Наверняка не знает. Но сейчас не самое подходящее время приставать к нему с расспросами.

«Пусть разговорами занимаются дурехи из фильмов ужасов…»

Лорел пошевелила под одеялом руками, растягивая мышцы. Когда она почувствовала, что кровообращение усилилось, то напрягла бицепсы, мускулы спины и живота, затем бедер. «Расслабься, напрягись, еще раз расслабься…» – похоже на разминку на занятиях в спортивном клубе, только сейчас от этих упражнений зависит ее жизнь. Лорел не хотелось спрыгнуть, подобно львице, с дивана и тут же упасть на пол из-за того, что онемевшие ноги не слушаются.

«Может, заодно выхватить у Уоррена ноутбук?» – подумала она. Поступить так – значит признать свою вину. А вдруг Уоррен поймает ее, прежде чем она успеет убежать? Конечно, можно улучить минуту, когда он отойдет подальше, но что, если ждать придется несколько часов? Если ему еще долго не захочется в туалет? К тому же он наверняка подозревает, что она попытается сломать ноутбук.

Пока Лорел прикидывала, когда лучше убежать, Уоррен встал и, не говоря ни слова, отошел от компьютера. Лорел не смотрела в его сторону. Она растягивала мышцы голеней, делая вид, что спокойно отдыхает. Шаги мужа затихли, затем послышались снова. Лорел украдкой скосила глаза влево. Уоррен почти дошел до двери в спальню, снова остановился и бросил на жену настороженный взгляд.

«Что, черт возьми, он собирается делать?» – мелькнула у нее мысль.

Словно отвечая на ее вопрос, он пробормотал что-то, затем взял со столика-консоли стеклянную вазу, расстегнул брюки и стал в нее мочиться. Уоррен смотрел на Лорел, и его лицо выражало отвращение к самому себе. Он будто бы говорил: «Видишь, до чего ты меня довела?» Лорел было наплевать. Она воспользовалась моментом и села, смерив мужа уничижительным взглядом.

– Замечательно! – произнесла она, слушая, как струя мочи льется в дорогую вазу. – А в туалет нельзя было пойти?

– А я думал, ты не захочешь встать.

Лорел покачала головой, словно с трудом сдерживая презрение. Уоррен мог мочиться дольше минуты, но рассчитывать на это не стоило. Она опустила голову, притворившись, что борется с приступом тошноты, а потом резко вскочила, схватила с журнального столика ноутбук и рванула к лестнице.

Шнур питания натянулся, штепсель «Сони» выскочил из розетки. Уоррен вскрикнул от неожиданности. Ваза, полная мочи, упала на пол из кленовых досок. У первой двери Лорел повернула налево, когда Уоррен гневно заорал и бросился в погоню.

«Давай же, давай!» – скомандовала себе Лорел, метнувшись через переднюю к чулану, за деревянной дверью которого скрывался вход в убежище. Радостное чувство охватило Лорел, она схватилась за ручку, дернула…

И чуть не вывихнула плечо.

Вначале ей почудилось, что Уоррен схватил ее за руку и оттаскивает от двери, но правда оказалась проще: комната-сейф была заперта. Сдавленное рыдание вырвалось из груди Лорел, она дернула ручку еще раз, но безуспешно. Затем она кое-что вспомнила: убежище было оборудовано механизмом, не позволяющим детям нечаянно закрыться внутри – замком с трехзначным кодом, который запирал дверь снаружи, не блокируя основной замок. Лорел лихорадочно набрала семь семь семь и потянула ручку. Ничего.

В ужасе она кинулась к передней двери, но Уоррен уже стоял у чулана. В его взгляде читалось злорадство. Лорел никогда не думала, что он способен на подобное чувство.

– Я поменял код, – сообщил муж.

Из глаз Лорел брызнули слезы.

– Ты совсем как пятилетняя девчонка, которую уличили во лжи, – продолжил он. – Совершенно предсказуема.

Никакие другие слова не смогли бы привести Лорел в большую ярость.

– Дай сюда компьютер, – потребовал Уоррен, протягивая руку.

Лорел подняла ноутбук над головой и изо всех сил швырнула его на пол.

Уоррен быстро подставил ногу, и «Сони» ударился о ковер не сильнее, чем ее мобильник, когда она однажды выронила его на рынке. Лорел стиснула кулаки и завопила во всю мочь. Она не помнила, что кричала, но в любом случае этого делать не следовало. Уоррен поднял револьвер, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Из дула брызнул огонь, и что-то обожгло лицо Лорел. Ошеломленная, она отпрянула назад, едва не оглохнув от грохота выстрела в ограниченном пространстве. Левая щека саднила, но боль была поверхностной. Лорел не ранило – должно быть, Уоррен специально направил пулю рядом с ее ухом. Ей захотелось ударить мужа, но она не осмелилась.

– Может, теперь ты заткнешься, – произнес он. Его глаза стали похожи на голубые ледышки. – И не думай, что из-за выстрела сюда сейчас примчится полиция. Даже Эльфманы ничего не слышали, а они живут ближе всех. Подними компьютер и дай его мне.

Лорел сморгнула слезы бессильного гнева.

– Нет.

Уоррен шагнул вперед и приложил раскаленный ствол револьвера к ее лбу. Она дернулась от обжигающего металла и взглянула на мужа, с которым делила ложе более десяти лет, – перед ней стоял совершенно чужой человек. Она нагнулась, подняла «Сони» и подала ему.

– Что теперь?

Уоррен хищно улыбнулся, совсем как волк, загнавший добычу в угол.

– Посмотрим, что ты там прячешь.

* * *


Дэнни Макдэвит свернул с Двадцать четвертого шоссе на юг и направился к Авалону. Он ехал довольно быстро, но не настолько, чтобы привлечь чье-либо внимание. Завидев неказистый грузовичок, обитатели района подумают, что он приехал, чтобы подстричь чей-то газон или починить кран.

Несколько раз Дэнни бывал на вечеринках в этих роскошных домах. Некоторые богачи Натчеза не гнушались общением с простыми людьми, к тому же в прошлом году Дэнни сам неплохо заработал. Продал две песни еще до марта, правда, это была сущая мелочь по сравнению с доходом от нефтяной сделки. Геолог Джон Диксон уговорил Дэнни купить на паях пару скважин на неразведанном месте, утверждая, что тот не прогадает. Одна из скважин оказалась весьма прибыльной. При цене шестьдесят долларов за баррель даже одна восьмая часть, составляющая долю Дэнни, приносила неплохие деньги. Вот только не вовремя, если говорить о матримониальном положении. Из-за нефтяного колодца и еще четырех скважин, которые они начали разрабатывать, Старлетт не давала Дэнни развод.

Дэнни повернул на Лайонесс-драйв и замедлил ход. Шилдсы жили в большом особняке в колониальном стиле, который стоял поодаль от дороги на заросшем деревьями участке. «Если дверь гаража закрыта – ничего не поймешь», – подумал Дэнни. Через пару мгновений он увидел темно-синюю машину Лорел, припаркованную позади Уорреновского «вольво», который стоял, заехав в гараж лишь наполовину.

«Они оба дома посреди рабочего дня».

Из личного опыта он знал, что такое почти немыслимо. Во-первых, Лорел должна быть в школе. Во-вторых, доктор Шилдс приходит домой до окончания вечернего обхода только в тех случаях, когда у детишек тренировка. Дэнни не мог поверить, что еще в прошлом году он вместе с Уорреном Шилдсом учил детей футболу. Их дочери были примерно одного возраста, и – раз уж Дэнни давал Шилдсу уроки летного мастерства – доктор предложил ему вместе тренировать команду. В общем, впечатления остались приятные, но Дэнни обнаружил, что Уоррен Шилдс ко всему относится с ужасающей серьезностью, даже к футболу для девочек пяти-шести лет.

Дэнни доехал до конца аллеи, развернул пикап в три приема и вернулся к дому Лорел. Конечно, там ничего не изменилось. Он чувствовал себя старшеклассником, наматывающим круги у дома любимой девушки. В юности Дэнни умудрялся пройти под окнами возлюбленной пять или шесть раз за вечер, только чтобы ненароком ее увидеть. Глупо, конечно, но ничего не поделаешь – инстинкт столь же древний, как ритуал ухаживания кроманьонцев.

– Черт, – пробормотал Дэнни. – И что мне теперь делать?

В сообщении от Лорел было слишком много непонятного. «Уоррен знает». А уточнить нельзя, леди? Что именно знает Уоррен? Что у жены недавно случился роман? Или что она изменяла с Дэнни Макдэвитом? Дэнни склонялся ко второму предположению – иначе зачем Лорел просила его срочно уехать из города? Но при чем здесь сын? Это тревожило Дэнни больше всего. С чего Лорел взяла, что Майкл в опасности? Может, она просто знала, что Дэнни никуда не поедет без сына, потому и упомянула Майкла? И все же… вдруг дела обстоят хуже, чем он думает?

Он вытянул шею, рассматривая дом. Что там происходит, если предположить худшее? Может, доктор Шилдс сейчас жестко избивает собственную жену. Возможно, даже угрожает ей оружием. «Честно говоря, – подумал Дэнни, – ему вполне хватило бы времени, чтобы ее убить». Нет, это полный бред. Уоррен Шилдс – не убийца. Дэнни терпеть не мог домыслов, но вряд ли Шилдс сможет пристрелить мать своих детей – по крайней мере, не за измену. Вот если бы он увидел, как Дэнни трахает ее раком на супружеской постели… тогда кто его знает. Но уж точно не стал бы убивать из-за сплетен – больше никаких улик у него нет. Должно быть, кто-то увидел, как Дэнни и Лорел обнимались сегодня утром. Ну, это еще доказать надо. Дэнни научил Лорел, что делать в подобной ситуации: ни в чем не признаваться.

Лорел не позавидуешь – нелегко лгать такому человеку, как ее муж. Уоррен Шилдс – умный человек, и не потому, что он врач. Дэнни встречал докторов, которые и шагу ступить не могли без подробных инструкций. Но Шилдс не из таких. Дотошный до мелочей, за что бы ни взялся. Он летал всего год, но наверняка знал об аэродинамике больше, чем Дэнни, который тридцать лет провел в кабине вертолета. Если Уоррен и в самом деле заподозрил, что Лорел ему изменяет, то он вцепится в нее как бульдог и не успокоится, пока не выпытает правду. С другой стороны – он ведь всего лишь мужчина. В глубине души ему будет трудно поверить, что его жена раздвигала ноги перед кем-то, кроме него. Такое просто не укладывается в мужских мозгах. Лишь бы Лорел придерживалась выбранной линии защиты и все отрицала, тогда все обойдется.

Переждать – вот лучшее из того, что может сделать Дэнни, не рискуя потерять Майкла. Можно еще заявить в полицию, что возле участка Шилдсов околачивается какой-то подозрительный тип. Или сообщить об угрозе взрыва. Тогда шерифу с помощниками придется войти внутрь. Но если Лорел владеет ситуацией, подобное вторжение не принесет ничего, кроме вреда.

– Эй, ты! – вдруг раздался чей-то скрипучий голос. – Никак заблудился, или что?

Дэнни бросил взгляд на загорелого лысого старикана лет семидесяти, остановившегося у грузовичка со стороны пассажирского сиденья.

– Нет, сэр. Просто решил передохнуть минутку.

– Заказы развозишь?

– Нет.

– Думал, может, ты мне шпалы привез.

– Простите?

Старик широко развел руки.

– Железнодорожные шпалы. Хочу огородить сад.

Дэнни улыбнулся:

– Нет, сэр, не привез. Но я у себя тоже иногда их использую.

Незнакомец уставился на Дэнни, словно ожидая объяснений, что он делает на этой улице.

– Ну ладно, – сказал Дэнни, заводя мотор, – поеду…

– Мы знакомы?

– Не думаю.

– Точно! Я видел тебя в газете. Там писали про войну в Ираке или еще где-то. А у тебя медали, да?

Удивительная штука – военная слава. Ты можешь покинуть город прыщавым юнцом и приезжать только на похороны, но, пока у тебя здесь есть родственники или знакомые, твою фотографию будут печатать в воскресной газете над заметкой о присвоении тебе очередного звания или статейкой о том, как ты получил медаль за мужество, проявленное под огнем противника.

– Нет, сэр, – солгал Дэнни. – Я из города Маккомб, ищу подходящие места для вышек мобильной связи.

Сморщенное лицо старика теперь выражало явное подозрение.

– Мобильные вышки? Здесь, в Авалоне? А ты знаешь, что у нас тут ограничительные условия для подобных вещей?

– Неужели?

– Я тебе говорю, черт возьми! Потому-то и земля такая дорогая. Поезжай-ка ты лучше к Лейк-Форест или Белль-Рив, мистер. А нам не надо никаких мобильных вышек!

– Понимаю, – ответил Дэнни с улыбкой. – Ошибся. Спасибо.

– Нечего благодарить! Убирайся отсюда!

Дэнни тронулся с места. Ему страшно хотелось еще раз проехать мимо дома Лорел, но он опаздывал на занятия. Ученица – женщина-адвокат – уже ждала его. «Интересно, – подумал Дэнни, – заметил ли старикан, что на пикапе номерные знаки округа Лусахатча?»


Уоррен прижимал дуло револьвера к правому уху Лорел, а свободной рукой обыскивал ящик встроенного шкафа. Движения его были отрывисты, а изо рта дурно пахло. «Он не чистил зубы со вчерашнего дня», – догадалась Лорел. Левая щека саднила, словно кто-то плеснул в нее кислотой. Лорел провела по лицу рукой и ощутила твердые частички, въевшиеся в кожу. Порох. Она по-прежнему не могла смириться с происходящим – настолько сюрреалистическим все казалось. Уоррен вытащил из ящика тяжелый ролик изоленты.

«Он сошел с ума, – подумала Лорел. – Похоже, у меня серьезные неприятности».

– Назад в большую комнату, – скомандовал он и, подталкивая ее перед собой, провел через кухню к журнальному столику в гостиной. Когда Лорел оказалась рядом с диваном, Уоррен заставил ее сесть.

– Ложись на спину! – приказал он.

– Уоррен…

– Заткнись!

Уоррен оторвал длинную полосу от серебристо-серого рулончика и плотно стянул лодыжки жены.

– Зачем ты это делаешь? Я не понимаю.

– Все ты прекрасно понимаешь. Я тебе не доверяю. Ты сама виновата.

Еще один кусок клейкой ленты обвился вокруг ног Лорел.

– Теперь остается узнать, как далеко зашла ты, предавая семью.

– Уоррен, в этом нет необходимости. Разве мы не можем просто поговорить?

– Конечно, можем. – Его губы скривились в фальшивой улыбке. – Скажи, почему ты боишься, что я загляну в твой компьютер, и я сразу же отправлю тебя восвояси.

«Восвояси? Что, черт возьми, это значит? Свобода? Или смерть?»

– Еще любовные письма? – допытывался Уоррен. – Фотографии? Что еще? Просто скажи мне, где находятся файлы, и можешь сидеть рядом со мной с бокалом красного вина, а посмотрим мы их вместе.

Она не знала, что ответить.

Уоррен медленно кивнул, словно подтверждая какую-то мысль.

– Все, что ты говоришь, сплошная ложь.

Он обмотал ее лодыжки еще двумя витками скотча.

– Надо бы и рот тебе заклеить. Протяни руки.

Лорел разрыдалась. Она пыталась сдержать слезы, но ощущение беспомощности оказалось слишком сильным. Даже в самых страшных кошмарах, вызванных чувством вины, она не могла себе такого представить. Уоррен связал клейкой лентой запястья Лорел и усадил ее на диван.

– Не двигайся без моего разрешения.

Он бросил рулончик на журнальный столик и сходил на кухню за компьютером. Поставил его, аккуратно воткнув шнур, который Лорел, похоже, слегка повредила, когда сдернула ноутбук со стола.

– Ну-ка, посмотрим, как малыш перенес твою попытку к бегству.

Он нажал на кнопку «Пуск», жадно глядя на монитор.

Лорел мысленно взмолилась, чтобы жесткий диск оказался сломанным, но секундой позже услышала прерывистые механические звуки – «Сони» загружался. Затем все стихло. Раньше времени, подумала она. Уоррен нахмурился. Отключил компьютер, вытащил аккумулятор, встряхнул ноутбук, поставил батарею на место и снова воткнул штепсель в розетку. В этот раз «Сони» послушно загрузился.

– Не разбился, – сказал Уоррен с улыбкой.

Скотч нагрелся от тепла тела, запахло клеем. Она пошевелила руками, но волоски прилипли к ленте и больно тянули.

– Можешь признаться прямо сейчас. Я ведь знаю – в твоем ноутбуке что-то есть, иначе ты бы не пыталась мне помешать.

– Ты не прав, – произнесла Лорел дрожащим голосом. – Это мой компьютер. Мой. Там мои папки. Мои личные записи. Мысли. Я не принадлежу тебе. Я – твоя жена, а не собственность.

Уоррен покачал головой:

– Двенадцать лет я относился к тебе как к королеве. И вот чем ты мне отплатила.

Она закрыла глаза, придумывая способ вызвать его на откровенный разговор.

– Уоррен, что ты искал, когда обнаружил это письмо? Пожалуйста, скажи мне. Ты не спал всю ночь. Должно быть, хотел найти что-то связанное с аудиторской проверкой, так?

Уоррен прищурился.

– А ты что о ней знаешь?

– Только то, что ты мне рассказывал. То есть почти ничего, как обычно.

Муж пристально смотрел на нее.

– Почему ты не хочешь объяснить мне, что происходит? – спросила Лорел.

– В этой комнате только ты знаешь, что происходит на самом деле.

Лорел разочарованно мотнула головой:

– Я ничего не знаю. Пожалуйста, скажи мне, что ты искал прошлой ночью?

Уоррен вновь изучал взглядом монитор компьютера.

– Письмо. Его-то я и искал.

– Почему ты стал искать любовное послание?

Он вновь повернулся к ней, его взгляд горел гневом.

– Да потому, что есть в этом мире человек, который по-настоящему переживает за меня. И больше, чем ты.

Его ответ ошеломил Лорел.

– Ты хочешь сказать, что кто-то посоветовал тебе искать в доме любовное письмо?

Уоррен фыркнул.

– До сих пор не поняла, да? Я знаю, от кого это письмо. Я знаю, с кем ты трахалась за моей спиной.

Холодный пот выступил на шее Лорел. Неужели кто-то все-таки видел их с Дэнни? Наверняка. Ведь ни одна живая душа – даже сам Дэнни – не знала, что Лорел сохранила письмо. Раз в неделю к ним приходила уборщица, но вряд ли бы она стала просматривать книги Джейн Остен. Черил Тилли выскочила замуж еще в одиннадцатом классе, и, по ее собственному признанию, вот уже лет двадцать не читала ничего, кроме журнала «Стар» о жизни знаменитостей, который с религиозным благоговением приобретала каждую неделю, покончив с покупками в супермаркете «Уол-март». Даже если бы Черил случайно наткнулась на письмо Дэнни, рассказала бы она о находке Уоррену? За все время, пока Черил работала у них в доме, они с Уорреном почти не разговаривали, и лечилась она тоже не у него.

– Вижу, ты покрылась гусиной кожей, – заметил Уоррен, сверкнув глазами. – Пилоаррекция.[7 - Пилоаррекция – сокращение мышц, поднимающих волосы.]

– От кого ты услышал, что я тебе изменяю? – спросила Лорел. – Кто бы это ни был, он солгал.

– Какая тебе разница? Этого человека в отличие от тебя и твоего любовника возмущает супружеская неверность. Впрочем, иногда мне кажется, что половина жителей чертова городишки ничего против нее не имеют.

– Уоррен, я не…

– Неужели ты думала, что я ничего не узнаю? – заорал он, его глаза пылали. – Неужели ты и вправду так думала?

Она отпрянула, напуганная этой вспышкой ярости.

– Прямо у меня под носом, черт подери! Ты лгала мне каждый божий день! И он тоже! Каждый день! Улыбался, прикидывался другом… будь он проклят! И ты тоже!

Лорел озадачили слова мужа, она сидела, ничего не понимая. «Он тоже? Прикидывался другом?» Уоррен не встречал Дэнни каждый день, даже когда учился пилотировать самолет. Может, Уоррен говорит о том времени, когда они вместе тренировали футбольную команду?

– О ком ты говоришь? – тихо спросила она.

– Не считай меня идиотом! – взорвался Уоррен.

Он кричал так громко, что Лорел отшатнулась.

– Уоррен, пожалуйста, скажи.

Он нагнулся к ней и назвал имя – с таким отвращением священник упомянул бы демона.

– О Кайле Остере.

У Лорел от неожиданности открылся рот. Неужели Уоррен и вправду считает, что она спит с его партнером?

– О Кайле? – ошеломленно переспросила она.

Уоррен поднял руку, словно для удара, но потом отвернулся и пробормотал:

– Сколько раз ты жаловалась, что он пристает к тебе, когда подвыпьет. На рождественских вечеринках, на пикниках у озера… Утверждала, что он тебе противен. Вранье, сплошное вранье! – Он снова посмотрел на Лорел, его усталое лицо выражало отвращение. – Ты хоть знаешь, сколько медсестер перетрахал этот ублюдок? Будет чудом, если ты не подцепила все венерические заболевания, какие только есть в природе! Господи, и я теперь тоже!

Лорел едва сдержала истерический хохот.

– Во имя всего святого, скажи, с чего тебе пришло в голову, что у меня роман с Кайлом Остером?

Уоррен поднял револьвер и прицелился ей в лицо.

– Мне не пришло в голову, – уверенно произнес он. – Я знаю точно.


Глава 7


Нелл Робертс перевела компьютер в «спящий» режим и бросила взгляд на свою старшую сестру Виду, которая успокаивала рассерженного пациента у окошка регистратуры. Сегодняшнее утро стало кромешным адом, в основном потому, что доктор Шилдс не вышел на работу. А ведь на памяти Нелл он не пропустил ни одного дня, даже по болезни, и всегда предупреждал, когда задерживался в больнице. Доктор Остер велел медсестрам звонить по всем номерам, где можно было бы найти доктора Шилдса, но отыскать его так и не удалось. Даже мобильный телефон его жены не отвечал. Вида позвонила в службу «Скорой помощи» – узнать, не попал ли Уоррен Шилдс в автомобильную аварию. Нелл в отличие от Виды и доктора Остера совсем не удивило, что доктор Шилдс не вышел на работу. Она-то знала причину.

Два дня назад Нелл подслушала, как в комнате отдыха доктор Остер и ее сестра обсуждают недавно возникшие рабочие проблемы, думая, что она уже ушла домой. А Нелл в кладовой занималась архивом – разбирала старые документы. Собственно, для того, что происходило вокруг клиники последние десять дней, слово «проблемы» было слишком мягким. Сперва пришло письмо от Федерального налогового управления о проведении аудиторской проверки врачебной практики доктора Остера и доктора Шилдса. Известие привело обоих врачей в бешенство – Уоррена Шилдса из-за того, что он терпеть не мог вмешательства властей практически во все области медицины, а у Кайла Остера были свои, куда более сомнительные причины. Последние три года он разными способами обманывал правительство; Нелл была в курсе некоторых махинаций, о других знала только ее старшая сестра.

Как Нелл ни пыталась сдерживать эмоции, она, несомненно, боялась больше других. Доктор Остер не смог бы проворачивать свои делишки без их с сестрой помощи, а Нелл ужасно не хотелось попасть за решетку. Двадцать семь лет – слишком юный возраст для тюрьмы, особенно если ты белая, хороша собой и почти ни в чем не виновата. Оглядываясь в прошлое, Нелл не могла поверить, что преступила закон, но, как говаривал пастор Ричардсон, стезя порока скользка. Начинаешь с пустяков: смотришь сквозь пальцы на то, что делает сестра, подтасовываешь по ее просьбе кое-какие мелочи и вскоре лжешь направо и налево, помогая воровать у программы «Медикейд».[8 - «Медикейд» – программа медицинской помощи, финансируемая совместно федеральным правительством и властями штатов. Предусматривает оказание медицинской помощи беднякам, которые не платили раньше специального налога, и тем, чей доход ниже официального уровня бедности.] Оправдаться перед своей совестью легче легкого, как и в случае мошенничества с налогами. Правительство недоплачивает врачам, и Вида преподносила все так, словно они с сестрой помогают доктору Остеру получить то, что ему причитается. Но почему же им, ей и Виде, отстегивали столько денег?

Письмо от управления было только началом. Затем доктору Остеру позвонили – сообщить, что Федеральная налоговая служба начала расследование их практики. Дела пошатнулись, и оба доктора заволновались еще сильнее. Из Джексона позвонил приятель доктора Остера, бывший однокашник, который работал в правительстве штата, – тот самый, предупредивший о расследовании. Не было ничего, что дало бы им время замести следы: ни официальных уведомлений, ни вежливых писем с юридическим обоснованием, только ночной звонок, предупреждение, что Кайла Остера избрали мишенью. И почему? Потому что кто-то – возможно, недовольный пациент – позвонил в офис «Медикейд» и донес, что доктор Остер обманывает правительство. Сразу же все завертелось. Секретное расследование. Больше Нелл ничего не знала – впрочем, и не хотела знать.

Страшнее всего, что именно Вида все и начала. Нелл работала в Новом Орлеане, когда позвонила сестра и сказала, что в клинике доктора Остера есть подходящая работенка, не требующая специальной практики. Для Нелл, которая трудилась помощником управляющего одного из отелей в центре города и неплохо зарабатывала, должность клерка, занимающегося оформлением медицинских страховок в Атенс-Пойнт, показалась существенным шагом назад. Но Вида успокоила сестру, загадочно намекнув, что та будет иметь вдвое больше, чем в Новом Орлеане, – и ведь ничуть не преувеличила! Правда, «забыла» упомянуть, что́ Нелл придется делать ради этих денег.

Вида рассказывала, что аферы начались так: она таскала понемногу деньги из кассы доктора Остера – только наличные! – и подделывала некоторые документы, чтобы скрыть недостачу. Брала не больше, чем ей причиталось, совсем чуть-чуть – на учебу детей и самое необходимое, ведь мужа уволили с бумажной фабрики. К несчастью, страховками «Медикейд» в клинике доктора Остера ведала старая карга по фамилии Фармер, которой давно было пора на пенсию. Она ненавидела Виду и, пронюхав о ее махинациях, поспешила к доктору Остеру. В те времена доктор Шилдс еще не стал партнером, и в деловые подробности его не посвящали.

Однажды доктор Остер, заручившись показаниями миссис Фармер, уличил Виду в нечестности. Он сказал, что не будет предъявлять ей обвинений, если она уйдет из клиники сама, без лишнего шума. Признаваться в проступках было не в характере Виды, и она заявила, что ее подставили. Доктор Остер ответил, что если она и в самом деле так думает, то пусть расскажет об этом полиции. Вида помолчала и спросила доктора, не согласится ли он ее выслушать в обмен на первоклассный отсос. В вопросах секса Вида всегда была прямолинейной, и ее откровенность зачастую шокировала людей. Она знала, что Кайл Остер переспал с парой медсестер в больнице, к тому же он не раз украдкой заглядывал ей за вырез блузки. Выслушав предложение Виды, доктор Остер заявил: он решит, что делать с подлогом, но только после того, как оценит, насколько хорош секс.

Судя по всему, отсос оказался неплох, потому что после него доктор дал Виде возможность высказаться, и та своего не упустила. Она много лет проработала в медицинских конторах и выучилась кое-каким фокусам с бухгалтерией. Хотя образование Виды закончилось после первого курса двухгодичного колледжа, считала она превосходно. Когда Кайл Остер узнал, как легко укрывать наличные, он решил выслушать все соображения Виды относительно возможности увеличить доходы. Она уговорила его за полчаса. «Самое главное – прибрать к рукам канцелярию, – сказала она. – Нельзя, чтобы святоши типа миссис Фармер заглядывали через плечо, когда мухлюешь с заявлениями о помощи по программе „Медикейд“». Две недели спустя доктор Остер вызвал озадаченную миссис Фармер к себе в кабинет и сообщил, что она ошибалась насчет Виды и что после подобных инсинуаций ее присутствие в клинике нежелательно.

Нелл заняла ее место на следующий день.

Это было только началом. Первым шагом по скользкой стезе. Как только пошли деньги, доктору Остеру захотелось еще. Таким уж он оказался врачом. Машины, мотоциклы, поездки в Лас-Вегас, безумные траты, крупные пожертвования на благотворительность, дорогое медицинское оборудование… Доктор Остер желал самого лучшего, и его жена тоже. Конечно, после того, как все завертелось, он и Вида стали любовниками. Она засиживалась допоздна почти каждый день, работая над вторым комплектом бухгалтерских книг, – предполагалось, что именно их увидит правительственная комиссия, если вдруг нагрянет с аудиторской проверкой (собственно, так оно и вышло). Доктор тоже часто задерживался в клинике, большей частью для того, чтобы быстренько перепихнуться с Видой после вечернего обхода. Нелл старалась уходить ровно в половине шестого, не желая быть свидетельницей ни противозаконных действий, ни интимной связи между Остером и сестрой. Их отношения беспокоили Нелл с самого начала, а сейчас она даже думать о них не могла: слишком жалкой казалась ей Вида.

Сестра, несмотря на всю свою практичность, искренне верила, что доктор Остер оставит жену и женится на ней. Нелл полагала, что вероятность этого примерно такова, как если бы концерн «Тойота» решил построить в Атенс-Пойнт автомобильный завод. Но Вида надеялась, и Нелл знала, что без этой надежды у нее ничего не останется в жизни, кроме двух сыновей, которых выгнали из школы, да бывшего мужа, получающего пособие по безработице.

Удивительнее всего было то, что Нелл поняла – она ошибалась в докторе Остере. Он действительно собирался бросить жену, но не ради Виды. Два дня назад Нелл подслушала его разговор по сотовому с какой-то женщиной, чьего имени она не разобрала. Нелл слышала всего лишь несколько фраз, но Остер говорил о браке, причем весьма задушевно. Нелл не могла понять, как это женатый мужчина может еще раз вступить в брак, не получив предварительно развода, но потом до нее дошло – Кайл имеет в виду будущее. Она совершенно точно расслышала его слова: «Нужно, чтобы сама-знаешь-кто была на моей стороне, пока во всем не обвинят Уоррена. После этого я смогу уйти, и мы будем вместе». Остер молчал, пока его собеседница что-то отвечала (металлический голос со странной интонацией показался Нелл на удивление знакомым, она была уверена, что слышала его раньше), а потом со злостью произнес: «Так устал обслуживать эту деревенщину, что готов удавиться! Меня от нее воротит! Но она слишком много знает и может отомстить». Он прошептал: «Я тоже тебя люблю!» – и прошел по коридору к себе в кабинет. Почти минуту Нелл дрожала как осиновый лист и не могла успокоиться. Нацепив фальшивую улыбку, она вернулась в регистратуру, где ее сестра работала не покладая рук, чтобы защитить любимого человека от закона.

«Так устал обслуживать эту деревенщину… Меня от нее воротит!»

Подслушанный разговор разрушил мир Нелл. Они с Видой жили как во сне. Остер обманывал и жену, и любовницу. И, что хуже всего, собирался свалить вину за все махинации в клинике на доктора Шилдса. Он рассчитывал, что, если потребуется, Вида подтвердит его показания в суде. «Сестра никогда не пойдет на такое», – подумала Нелл, но, вспомнив, что́ им угрожает, поняла: скорее всего, для Виды это будет вопросом выживания. «Он или мы». Если уж кому-то суждено отправиться за решетку, то пусть лучше этим человеком станет Уоррен Шилдс, чем ее возлюбленный. Она не моргнув глазом поклянется, что все противозаконные действия совершались по приказу доктора Шилдса, а Кайл Остер ничего не знал.

Нелл не могла с этим жить.

Правда была совсем другой. Доктор Шилдс не только не имел никакого отношения к мошенничеству – он был знающим и добросовестным врачом. Вдобавок ко всему он относился к Нелл с уважением, никогда не допускал никаких вольностей и этим отличался от других мужчин, с которыми ей доводилось работать. У доктора Шилдса была красавица жена, но по личному опыту Нелл знала – этого недостаточно, чтобы удержать мужчину от измены, особенно после двенадцати лет супружества. Она считала, что доктор Шилдс искренне любит свою жену. По какой-то непонятной причине это огорчало Нелл. Через три года ей стукнет тридцать, и, хотя она нравится многим, шансов найти такого мужа, как Уоррен Шилдс – любящего отца семейства и хорошего добытчика, – почти не осталось. Нелл долго берегла себя для Прекрасного принца и даже отказала двум вполне приличным молодым людям, сделавшим ей предложение. Она завидовала Лорел Шилдс и в то же время стремилась ее защитить. У Нелл хватало благородства, чтобы пожелать добра другой женщине, раз уж той привалило счастье.

Прошлой ночью, сразу же после телешоу Джея Лено, Нелл позвонила сестре. Она уже было собиралась рассказать Виде о подслушанном разговоре, как вдруг та сообщила, что, похоже, в клинике на днях произойдет нечто серьезное. На все вопросы Вида отвечала, что чем меньше Нелл будет знать, тем лучше. А потом добавила, что, если вдруг их арестуют, нужно молчать, пока не пригласят адвоката. Кайл обо всем позаботится. Услышав слово «арестуют», Нелл едва не обмочилась от страха. Затем, собравшись с духом, спросила, за что их могут арестовать. Вида помолчала и тихо сказала:

– В доме доктора Шилдса кое-что спрятано. И если там будет обыск, это обязательно найдут. Жаль, что все так далеко зашло, но дела обстоят хуже, чем ты думаешь. Намного хуже. И в первую очередь нам нужно думать о себе. Поняла?

Нелл пробормотала, что все ясно, и попрощалась с Видой до утра.

Она повесила трубку и несколько минут понуро сидела у телефона, кляня себя за каждый полученный от доктора Остера доллар и искренне жалея, что покинула старый тихий отель на Чопитулас-стрит. Немного поплакала, приласкала кошку и порыдала еще. Потом набросила пальто и вышла прогуляться. Хорошенько обдумав все во время прогулки, Нелл вернулась домой, села за компьютер и отправила доктору Шилдсу коротенькое письмецо. Раньше она ему не писала, но знала его е-мейл. Она воспользовалась своим почтовым ящиком на Hotmail, о котором не знала даже Вида. После того как письмо ушло к адресату, Нелл проглотила две таблетки снотворного – лоразепама, прихваченного из кабинета с образцами лекарств, – запила бокалом белого калифорнийского вина и уснула так крепко, что на следующее утро почти на час опоздала на работу.

Когда доктор Шилдс не появился в обычное время, Нелл испытала тайное, несколько нервное, удовлетворение. Она решила, что доктор нашел спрятанные в доме улики и знает, что с ними делать. Сообразительные парни вроде доктора Шилдса всегда знают, как нужно поступать. Все утро Нелл ждала, что в дверь вот-вот вломятся фэбээровцы в сопровождении доктора Шилдса, начнут стаскивать со столов компьютеры и изымать документы. Ей бы тогда сразу же стало легче.

– Нелл, детка! – позвала ее Вида.

Нелл бросила взгляд на сестру, которая, как обычно, слишком ярко накрасилась голубыми тенями. Вида пристально смотрела на нее.

– Тебе нехорошо?

– Ничего, все в порядке, – заверила ее Нелл.

– Ты уже десять минут разглядываешь заявку на оплату лечения по страховке. Милая, да ты совсем бледная! Похоже, тебе нездоровится.

Нелл выдала ослепительную улыбку девушки из группы поддержки – лучшую фальшивую улыбку из своего арсенала! – и ответила:

– Все нормально. Просто выпила слишком много вина вчера вечером.

– Вина? – Глаза Виды заблестели. – Что, подцепила кого-то? Неужели вернулся тот представитель фармацевтической компании?

Нелл торопливо покачала головой:

– Господи, нет. С ним уже давно все кончено.

– Ты действительно хорошо себя чувствуешь? Сегодня может быть тяжелый день.

«Даже не представляешь, насколько тяжелый, Ви».

– Я же говорю, все в порядке.

Немного погодя, когда Вида отвела взгляд, Нелл с облегчением вздохнула. Надо подождать, пока доктор Шилдс все уладит. А когда он узнает, кто именно его предупредил, то… вполне естественно, что он захочет ее отблагодарить. Было совсем нетрудно представить, как замечательно пойдут дела без доктора Остера. «И без Виды тоже», – подумала Нелл с легким уколом вины. Работать станет намного приятнее, и Нелл нисколько не сомневалась, что сумеет найти сотню способов скрасить тяжелые будни доктора Шилдса.

Ей бы только один шанс, а она уж покажет, на что способна!


Руки Лорел почти одеревенели. Минут пятнадцать назад она перестала чувствовать ноги. Пожаловалась Уоррену, но тот лишь заверил, что нет никакой опасности, если кожа не почернела. Лорел спросила, могут ли в сосудах образоваться тромбы. Уоррен отмел все ее опасения и снова стал исследовать жесткий диск ноутбука.

Два совершенно невероятных факта то и дело представали перед мысленным взором Лорел. Во-первых, кто-то сообщил Уоррену, что у нее роман с Кайлом Остером. Во-вторых, Уоррен поверил. Кайл заинтересовался Лорел шесть лет назад, когда Уоррен приобрел свою долю врачебной практики. Остер слыл бабником и, выпив, терял над собой контроль. Она рассказала мужу о приставаниях Кайла, но Уоррен посоветовал ей держаться с ним построже и не поднимать шума – во всяком случае, до тех пор, пока инциденты не слишком часты. Не такого ответа ждала Лорел, но для них было важно, чтобы партнерство оказалось успешным, к тому же Уоррен еще не выплатил кредит на образование. Остеру нравилась Лорел, но он перестал волочиться за ней в открытую, что позволило всем если не забыть об ухаживаниях, то, по крайней мере, сделать вид.

По-видимому, кто-то вытащил на свет божий эту историю, солгав Уоррену о романе. Почему Уоррен так охотно поверил, что она любовница Кайла, а не жертва оговора? Видимо, все дело в личности информатора. Наверняка он из тех, кто бы узнал, если бы она закрутила с Кайлом. Зачем кому-то понадобилось сочинять подобную ложь? Лорел перебрала мысленно все возможные варианты, но лишь только больше запуталась. Ходили слухи, что Остер – женатый во второй раз! – спит с медсестрой из больницы Святого Рафаэля (разумеется, пышногрудой блондинкой), а возможно, еще и с девицей из офиса. Лорел недоумевала: неужели кому-то всерьез могло прийти в голову, что она будет тратить время на Кайла?

Внезапно Лорел поняла логику происходящего. Если она была бы несчастна в браке и обвиняла во всем Уоррена, то вполне могла бы завязать роман с Остером только для того, чтобы насолить мужу. Выставить его на посмешище. Лорел знала женщин, которые так и делали. Только вот неподписанное письмо Дэнни не укладывалось в подобный сценарий: в нем шла речь о родственных душах, нашедших друг друга после долгих поисков. Впрочем, учитывая состояние Уоррена после того, как письмо попало к нему в руки, можно понять, почему он не обратил внимания на нестыковки.

Она еще раз вспомнила, что говорил муж об осведомителе. Предположительно этот человек печется о благополучии Уоррена больше, чем Лорел. И его «возмущает супружеская неверность». Но разве мог он сообщить Уоррену, что искать нужно именно письмо? Конечно, нет, ведь никто, даже Дэнни, не знал, что Лорел сохранила послание. По словам Уоррена, у него нет никаких сомнений, что она спит с Кайлом, но откуда такая уверенность без неопровержимых доказательств? Фотографии или, скажем, магнитофонной записи? Если бы у мужа что-нибудь было, он бы не уделял столько внимания найденному в книге письму без подписи. И не стал бы копаться в ноутбуке Лорел, а сунул бы улики ей под нос.

Что-то ничего не сходится. По крайней мере, известные ей факты. Хотя, если Уоррену посоветовали обыскать их жилище (а он утверждает, что искал именно письмо, а не что-либо, связанное с аудиторской проверкой), доносчик, должно быть, говорил более расплывчато…

Если только здесь нет еще одного письма, которое так и не нашли. Письма, подброшенного с непонятной целью. Может, в дом подложили какое-нибудь свидетельство неверности Лорел, предполагая, что Уоррен его обязательно найдет? А он наткнулся на письмо от Дэнни и прекратил поиски.

Лорел хотела было изложить свои соображения мужу, но поняла, что ничего из этого не выйдет. Уоррен решит, что она пытается отвлечь его от компьютера. Нет, пока лучше не гадать, что за компромат подбросили к ним в дом, а разобраться, кто бы это мог сделать. Кому выгодно заставить Уоррена поверить в то, что его жена трахается с его партнером? Женщине, которая сама хочет его заполучить? Уоррен не способен обнадежить какую-нибудь особу настолько, чтобы та решилась на подобный шаг.

Она смотрела, как муж исследует компьютер, и вдруг ее осенило. А что, если всю ложь о ее романе выдумал сам Остер? Если Кайл проворачивал в клинике какие-либо грязные делишки и об этом стало известно властям, то для спасения собственной шкуры ему необходимо нейтрализовать партнера. Отвлечь Уоррена от правительственного расследования – задача не из легких, но неприятная новость об измене жены достигла бы цели. Собственно, так оно и вышло. А уж если бы Уоррен возненавидел Кайла за то, что тот наставил ему рога, значит, усомнился бы и в честности партнера в делах. Более того, в каких бы махинациях Уоррен не стал бы обвинять Кайла, все решат, что он просто хочет свести с Остером счеты.

Если бы Лорел смогла абстрагироваться от реальности, то восхитилась бы безупречной логикой замысла. Она рассмотрела его со всех сторон, и у нее появилась надежда. Спасение спрятано где-то в доме, и нужно, чтобы Уоррен его нашел.

«Что же мог подбросить Кайл? – размышляла Лорел. – Предмет одежды? Нижнее белье? Запонку? Он всегда носит рубашки с запонками. Фотографию самого себя в обнаженном виде? Или любовное послание откровенно сексуального характера, что вполне в духе Кайла?»

Лорел перебрала в памяти события последних двух недель, пытаясь вспомнить, заходил ли Кайл в гости. Вряд ли, но обычно дом целыми днями стоит пустой, и она бы нисколько не удивилась, узнав, что у Кайла есть ключ. Если они когда-нибудь оставляли ему ключи – кажется, оставляли, когда ездили семьей в Диснейленд, – то у него наверняка есть дубликат. С него станется. Лорел просто повезло, что в один прекрасный день Кайл не открыл дверь и не забрался к ней в душ, пока Уоррен был на гонках.

Как бы то ни было, похоже, что кто-то – возможно, сам Кайл Остер – подкинул в дом нечто более опасное, чем письмо Дэнни. И скорее всего эта улика – полная противоположность письму Дэнни, ведь тот, кто ее подбросил, ничего о нем не знал. Чужое белье или использованный презерватив в данном случае не помогут, а вот еще одно послание, написанное другим почерком – и совершенно другое по содержанию! – может, и убедило бы Уоррена, что Лорел подставили. В любом случае пустить Уоррена по свежему следу куда безопаснее, чем позволить ему и дальше копаться в компьютере.

– Уоррен? – осторожно позвала Лорел. – Нам нужно поговорить.

Он бросил на нее взгляд и снова уставился в монитор.

– Думаю, я поняла, в чем здесь дело.

В ответ – молчание.

– Я догадываюсь, кто все это придумал.

Уоррен, казалось, застыл в кресле.

– Что случилось? – спросила Лорел, еле сдерживая приступ паники.

– Ну и ну! – радостно отозвался он. – Как интересно! Скрытая папка среди системных файлов. И называется «Порн». Что бы там могло быть?

У Лорел все внутри сжалось. Эх, если бы ей было достаточно сморщить нос, как Саманте Стивенс,[9 - Саманта Стивенс – молодая ведьма, героиня популярного комедийного американского телесериала «Колдунья» (Bewitched). 1962–1974 гг. Чтобы исполнить желаемое, ей было достаточно сморщить нос.] чтобы папка исчезла!

– Открой и посмотри, – сказала она, стараясь говорить равнодушно.

Несколько мгновений муж молча смотрел на нее, затем кликнул мышкой. Лорел не знала, чего ждал Уоррен, но когда он пробежал взглядом по изображениям и видеороликам, хранящимся в папке, у него расширились глаза.

– Где ты это взяла? – осведомился он, не смотря на нее.

– В Интернете.

– За деньги?

– Нет. Скачала через программу «Лайм уайр». Кстати, я особо ничего и не прятала. Просто сделала папку невидимой, на случай если Грант или Бет вдруг залезут в компьютер. В следующем году Грант уже будет знать, как находить такие папки.

Глаза Уоррена двигались вправо-влево: он скорее всего просматривал иконки откровенных видеороликов. С сердитым и возмущенным видом он кусал верхнюю губу.

– Почему ты мне не сказала, что смотришь порно?

– Не знаю, думала, что ты не интересуешься такими вещами.

Он фыркнул.

– Ты знаешь, что это неправда.

– Послушай, я же тебя знаю. Тебе бы не понравилось, что я смотрю это в одиночестве.

Взгляд Уоррена не отрывался от экрана.

– А зачем ты смотришь порно в одиночестве?

– А ты зачем?

Он пожал плечами, словно ответ был очевиден.

– Это совсем другое.

– Почему же?

– Я мужчина.

Она не верила своим ушам.

– И что с того?

– То, что я просто смотрю порно, когда мастурбирую.

– Понятно. – Лорел сделала паузу и продолжила: – А как ты думаешь, что я делаю?

Его глаза стали еще больше.

– Ты серьезно?

– А зачем мне еще смотреть порно?

Некоторое время Уоррен молча осмысливал услышанное.

– И давно ты этим занимаешься?

– С тех пор, как подобные записи стали доступны в Сети.

– Значит, ты столько времени не испытывала удовлетворения?

«Боже праведный, конечно, не испытывала! – пронеслось в голове у Лорел. – И тебе бы следовало знать об этом задолго до того, как ты нашел папку. И ты бы знал, если бы был хоть чуточку внимательнее!» Однако, помня о револьвере и состоянии, в котором находился муж, она поостереглась озвучить свои мысли, а лишь произнесла:

– А разве ты не всегда мастурбировал?

Он неохотно кивнул.

– Я тебя тоже не удовлетворяла все это время?

– Нет. Но я же мужчина.

– И что?

– То есть я, конечно, хотел бы заниматься сексом чаще. Только… ты, похоже, не испытывала особого желания, ну я и не настаивал.

Лорел не знала, что сказать. Последние три-четыре месяца Уоррен почти к ней не прикасался, а сейчас говорит так, словно воздержания и не было вовсе. Все же она решила рискнуть. Если уступить ему и соглашаться со всеми обвинениями, он совсем перестанет ей верить.

– Ты не очень-то чуток. Разве ты не замечал, что после того, как ты кончишь, мне нужно еще?

– Вообще-то нет. Ты никогда мне об этом не говорила.

– Только потому, что щадила твои чувства: вдруг у тебя не получится во второй раз? Но я давала тебе понять.

– Ни у одного мужчины не хватит сил продолжить сразу же после первого раза.

Она кивнула, хотя прекрасно знала, что это утверждение ошибочно.

– Полагаю, ты прав.

Уоррен подозрительно взглянул на нее:

– Неужели?

– Мне почти не с кем тебя сравнивать, ты же знаешь.

– Только с твоих слов. Честно говоря, в глубине души я никогда тебе не верил. Сколько мужчин у тебя было до меня?

«Ну вот, приехали…»

– Уоррен… разве не понятно, почему я не разговариваю с тобой о подобных вещах? Я пытаюсь быть с тобой честной, а ты тут же обвиняешь меня в том, что я обманула тебя еще до свадьбы.

Прежде чем ответить, он долго смотрел на нее.

– Твоя честность неискренна. Я уже поймал тебя на лжи. Ты и сейчас мне лапшу на уши вешаешь.

– Всего лишь двое мужчин, – произнесла Лорел твердо. – Вернее, двое парней.

«Боже, прости мне эту ложь», – подумала она, наблюдая за тем, как Уоррен опустил взгляд и снова кликнул мышкой. Из крошечных динамиков ноутбука донеслись крики и стоны, словно миниатюрные человечки совокуплялись внутри алюминиевой коробки.

Любое, больше двух, количество предшественников привело бы Уоррена в бешенство; впрочем, даже эта цифра казалась ему чрезмерной. Он страшно переживал из-за того, что был у Лорел не первым, но в конце концов смирился. Каждой девушке приходится терять с кем-то невинность, и, как правило, первый опыт не самый лучший. Но вот «второй парень» сильно беспокоил Уоррена. Ему хотелось знать точно, сколько раз Лорел спала с ним, а еще – подробности каждого полового акта. Лорел пришлось напрячь воображение и выдумать вялотекущий роман с однокурсником из Северных штатов, которого они с мужем никогда бы не встретили. Увидев реакцию Уоррена на это небольшое «признание», она и без операции на мозге поняла, что лучше отправить всех остальных партнеров в Бермудский треугольник всех женщин – страну «Никогда не было». Вообще-то нельзя сказать, что она гуляла направо и налево. Стала женщиной только в восемнадцать, последней из одноклассниц, если честно. В колледже Лорел пару раз знакомилась по пьянке с молодыми людьми, и знакомство заходило дальше, чем она предполагала. Уже первые свидания с этими симпатичными парнями заканчивались сексом – ведь ей было так одиноко и, черт побери, просто хотелось ласки.

Еще был женатый профессор архитектуры, с которым она тайно встречалась целых восемь месяцев. Если бы Уоррен узнал, его бы удар хватил. Именно этот роман стал для Лорел сексуальным откровением; возможно, какой-нибудь участок ее тела или души остался неисследованным, но отнюдь не потому, что не было попыток. Собственно говоря, она опробовала на Уоррене некоторые из освоенных тогда штучек, и кое-какие ему даже понравились – до известной степени. Впрочем, после особо смелых он засыпал ее вопросами, и потому Лорел перестала экспериментировать в постели. В самом начале отношений она ошибочно полагала, что Уоррену понравится разнообразие, но он отличался от большинства мужчин. Впрочем, возможно, большинство мужчин походили на Уоррена сильнее, чем считала Лорел. Трудно судить после двенадцати лет верной супружеской жизни.

А вот с Дэнни она могла говорить о своем сексуальном опыте без опаски. Переспи Лорел хоть с десятком мужчин, он бы не стал возражать, – главное, что сейчас она с ним. В их паре неуверенно чувствовала себя Лорел. Дэнни занимался любовью с женщинами из разных уголков земли, и, что бы он ни говорил, Лорел казалось, что ей никогда не переплюнуть экзотических куртизанок, о которых она теперь думала все время. Впрочем, попытки превзойти их доставляли огромное удовольствие.

– Господи! – воскликнул Уоррен, прерывая ее размышления. – Да тут просто извращения какие-то!

Лорел вспыхнула:

– Я всего лишь человек, ясно?

– И эти штучки тебя заводят, да?

– Кое-что оказалось не тем, что я ожидала, судя по названиям. Но, в общем, да, заводят.

Уоррен смотрел на свою жену так, словно видел ее впервые.

– Тогда займись этим прямо сейчас.

– Чем?

– Поласкай себя.

Лорел вгляделась в лицо мужа, решив, что он издевается.

– Ты шутишь, да?

– Вовсе нет.

– Не смешно!

– Лорел, я серьезен, как никогда. Мы женаты двенадцать лет, и я ни разу не видел, как ты это делаешь по-настоящему. Так почему бы не посмотреть сегодня?

– Не буду, Уоррен. Не смогу.

– Почему?

Она зажмурилась и выкрикнула изо всех сил:

– Хотя бы потому, что ты связал меня, как какую-нибудь долбаную террористку из «Аль-Каиды», и угрожаешь пушкой!

Уоррен и глазом не моргнул.

– Судя по видеозаписям, идея должна прийтись тебе по вкусу.

– Ты обратился не по адресу, извини.

– Может быть, – произнес он тихо. – Я ведь тебя совсем не знаю, не так ли? Ты никогда не была со мной откровенной.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– А ты этого и не хотел. Никогда.

Уоррен слегка дернулся назад, затем отвел взгляд.

– Как часто ты этим занимаешься? Я имею в виду самоудовлетворением.

Лорел не испытывала потребности в мастурбации, если у нее долго не было секса. Казалось, все должно было быть наоборот: чем дольше воздержание, тем чаще удовлетворяешь себя сама. Но нет, ей требовалась постоянная разрядка именно тогда, когда занятия любовью становились регулярными, и не важно, была ли Лорел одна или с любимым. После того как она стала встречаться с Дэнни, мастурбация стала такой же важной частью ее интимной жизни, как половой акт. Совершенно необходимой в те дни, когда Лорел и Дэнни не могли встретиться. А когда могли, Лорел иногда ласкала себя, готовясь к встрече, – чтобы Дэнни не достиг пика возбуждения раньше ее. Тогда они могли наслаждаться на равных с самого начала.

– Лорел?

Она посмотрела на мужа. Впервые за сегодняшний день Уоррен выглядел беззащитным и смущенным, совсем как порой Грант.

– Значит, тот парень, с которым ты встречаешься, настоящий ас в сексе, да?

– Уоррен, я ни с кем не встречаюсь.

Он недоверчиво фыркнул.

– И вообще, почему «тот парень»? По-моему, ты утверждал, что это Кайл.

Уоррен положил руку на лежащее рядом с компьютером письмо.

– На самом деле непохоже, что его написал Кайл. Уверен – он бы трахнул тебя не задумываясь. И неизвестно, на что способна ты, чтобы мне насолить. А письмо… – Он покачал головой. – Знаешь, мне действительно больно…

Несмотря на то что Лорел сидела связанная по рукам и ногам, словно ожидая казни в тюрьме какой-нибудь банановой республики, она почувствовала, как ее охватывает чувство вины. Неужели роман с Дэнни был единственным способом решить семейные проблемы? Конечно, нет. У нее просто не хватило смелости им противостоять – или уйти от Уоррена, а там будь что будет. Она искала эмоциональной подпитки и только чудом нашла настоящую любовь.

– Расскажи мне, как это происходило, – произнес Уоррен глухо. – Я имею в виду с тем, кто написал письмо. Расскажи, что ты чувствуешь, когда он делает это с тобой.

«Не он делает со мной, – мысленно поправила Лорел. – А мы делаем вместе».

Внезапно гнев Уоррена сменился подавленностью. Как будто бы кто-то резко ударил по тормозам несущегося на всей скорости автомобиля, подумала Лорел, еще не придя в себя. Единственное, что она знала точно: ни за что на свете она не скажет Уоррену, насколько секс с Дэнни отличается от супружеской рутины. Уоррен напоминал старшеклассников, с которыми она училась в школе: он испытывал физическое напряжение, которое требовало разрядки, а ее тело служило инструментом удовлетворения. Уоррен почти не изменял устоявшемуся сексуальному сценарию. Возбуждение нарастало в течение нескольких дней или даже недель, а затем Уоррен приходил к Лорел, чтобы дать ему выход. Иногда Лорел удавалось достичь вагинального оргазма в позе наездницы. Но для того чтобы кончить наверняка, ей требовался оральный секс, а с годами Уоррен все реже и реже соглашался довести ее до оргазма подобным способом. Лорел всегда хотелось еще, и даже в тех редких случаях, когда мужу хватало сил продолжить сразу, она не получала удовлетворения, хотя чувствовала – оргазм где-то рядом.

Дэнни, наоборот, понимал динамику женского возбуждения и разрядки на подсознательном уровне. Иногда Лорел хотелось долгих ласк, перемежающихся умопомрачительными мгновениями разрядки, а порой она желала, чтобы ее взяли стремительным штурмом, как осажденный город, не оставив после ничего, кроме слабого биения жизни и забытья, лишенного сновидений. Едва увидев Лорел, Дэнни мог бы сказать, что ей сегодня нужно, а зачастую ему было достаточно услышать ее голос по телефону, когда они договаривались о свидании. Однажды, едва Лорел переступила порог номера в отеле, ей зажали рот рукой в перчатке и задрали юбку, чтобы грубо взять сзади. Не успев разглядеть лица мужчины, Лорел даже не была уверена, что это Дэнни, пока он не кончил и не дал ей упасть на кровать. Конечно, подобное случалось не часто, но когда знаешь, что это может произойти в любое время… Бывало, Уоррен набрасывался на нее в приступе страсти, подогретой алкоголем, и все равно Лорел не чувствовала полного удовлетворения. Дэнни, напротив, мог заставить ее лежать совершенно неподвижно, а сам двигался медленно-медленно, но к тому времени, когда все заканчивалось, Лорел казалось, что ее тело – плод, из которого выжали сок до последней капли.

Лорел смотрела на мужа с нескрываемой печалью. Может, правда и освобождает людей – в теории! – но трудно найти хотя бы один плюс в том, чтобы разделить самые интимные тайны с Уорреном. Его неуверенность в себе всегда сопровождалась ревностью. Он не беспокоился из-за спортсменов или представителей богемы, какими бы сексуальными они ни казались. Его тревожили другие врачи или бизнесмены, которые зарабатывали больше, чем он, – в общем, все те, кто мог опередить его в вечной гонке – жизни. Уоррен не пережил бы, если бы узнал, что его представления о мире ошибочны, а самая серьезная угроза его браку исходит от человека, который ни с кем не конкурирует и не желает соревноваться, искренне радуясь тому, что остался в живых, и который – в отличие от мужа – глубоко тронул душу Лорел. Наблюдая за Уорреном, Лорел вдруг поняла подоплеку происходящего. Уоррен всегда держал все под контролем, а сейчас теряет его и ничего не может поделать. Сначала проблемы на работе, теперь – дома. Он боится, и страх его, возможно, не знает границ.

– Послушай, – тихо произнес Уоррен, – а если бы я тебя развязал, ты бы пошла со мной в спальню, чтобы заняться любовью?

Она непроизвольно зажмурилась.

– Если бы ты действительно этого хотел, то пошла бы. Но сейчас нам необходимо поговорить. Уоррен, кто-то хочет тебе навредить. Может, даже уничтожить.

Его подбородок задрожал, совсем как у Гранта, когда тот изо всех сил сдерживал слезы.

– Точно, – ответил Уоррен, его голос стал совершенно другим. – Ты. О чем я только думал, когда предложил тебе секс, зная, что ты трахаешься с другим? Знать бы, сколько времени мне достаются чужие объедки!

Слова мужа ранили Лорел сильнее, чем можно было представить.

– Уоррен, пожалуйста, выслушай меня…

– Я все равно найду, – пообещал он, хлопнув по монитору ноутбука. – Уверен, порнуха – только начало. Вытащу все секреты из этой мусорной кучи.

Лорел почувствовала, что глаза вновь застилают слезы.

Взгляд Уоррена стал жестоким.

– Может, когда дети вернутся домой, стоит показать им кое-что из этих картинок. Пусть знают, чем занимается их мамочка в свободное время.

При упоминании о детях у Лорел сжалось сердце. Значит, Уоррен отдает себе отчет, что они скоро придут домой. И кто же, по его мнению, привезет их, если она сидит здесь со связанными, как у индюшки, ногами? Или он собирается засунуть ее в багажник «вольво» и съездить за ними сам? Еще час назад подобное предположение казалось бы невозможным.

– Иди в задницу, – сказала она. – Думаешь, лучше, чтобы они встали ночью и увидели, как ты дрочишь под эротику по кабельному телевидению, после того как все уснули? Заполняешь истории болезни, надо же!

Уоррен уставился на нее с неприкрытой ненавистью.

– Господи, как мы жалки! – заметила она с чувством.

Лорел совершенно не представляла, что сказать или как поступить дальше. Уоррен не станет ее слушать. Одержимость изменой не имеет ничего общего с любовью. Только с обладанием. Чувством собственника. Кто-то посягнул на его частные владения, и Уоррен жаждет мести. Лорел – всего лишь одна из его вещей, ценность, которую нужно ревностно охранять, но не из-за ее внутреннего содержания, а просто потому, что она принадлежит ему. Смехотворная концепция. Вопрос собственности был решен через две недели после того, как Лорел впервые поцеловала Дэнни Макдэвита, и не важно, чье кольцо она носит на пальце или с кем спит ночью. И телом, и душой Лорел принадлежит только Дэнни. Это реальность, и ничто, кроме смерти, ее не изменит.


Глава 8


Кайл Остер сидел на табурете в приемной номер пять и молча осматривал девятнадцатого за сегодняшний день пациента. Артур М. Джонстон. Белый мужчина пятидесяти трех лет, вес превышает норму на сорок фунтов, высокий уровень холестерина, гипертония, увеличенная простата, эректильная дисфункция, алкоголизм, остеоартроз – казалось, болезням, перечисленным в медицинской карте, нет конца. Любой врач-интерн при одном взгляде на историю болезни Джонстона подумал бы: «Да, этот человек серьезно болен», но Остер знал – перед ним классический симулянт. Проработав семь лет на шинном заводе, теперь уже закрытом, Джонстон каким-то образом умудрился получить полное страховое обеспечение по инвалидности (разумеется, из-за болей в спине). Произошло это лет двадцать назад. Сейчас он по-прежнему принимал обезболивающие препараты и проводил время за просмотром дневных телепередач, работой в саду или отправлялся с внуками на рыбалку в лодке, которую купил на правительственные деньги.

Пока пациент распространялся о необходимости постоянно снимать боль (разумеется, при помощи опиатов), Остер размышлял о том, как его угораздило попасть в этот ад. Ведь он, черт возьми, подавал большие надежды, когда учился на медицинском факультете. Он не стал специализироваться в хирургии только потому, что пора было выходить в реальный мир и зарабатывать деньги. А что ему оставалось? Кайл всегда жил на широкую ногу, даже в молодости. Люди понятия не имеют, сколько денег переходит из рук в руки в студенческих общежитиях во время футбольного сезона. Можно спустить все до нитки, не вылезая из постели.

– А вы как считаете, док?

Вопрос пациента вырвал Остера из задумчивости.

– Я считаю, что у вас, мистер Джонстон, дела совсем неплохи. Конечно, играть за «Нью-Йорк янкиз» в бейсбол не сможете, но и не умрете в ближайшее время. Возможно, когда меня похоронят, вы все еще будете рыбачить.

Джонстон хихикнул.

– Надеюсь, док, без обиды. Но я вот подумал… Знаете, может, мне еще обследования понадобятся.

Остер озадаченно взглянул на Джонстона. Тот говорил тоном больного, который прочитал статью о профилактической медицине в «Ридерз дайджест». Сейчас потребует, чтобы ему сделали 64-срезовую аксиальную компьютерную томографию сердца!

– Какие обследования?

Лицо Джонстона совершенно ничего не выражало.

– Так вы же доктор, не я. Вот вы мне и скажите.

Остер насторожился. Он бросил взгляд на верхний правый угол медицинской карты Джонстона, ища едва заметную карандашную галочку. Ничего – впрочем, как Остер и подозревал. Будь там отметка, она бы указывала на то, что мистер Джонстон – «особый» пациент, которому назначили обследование, может, и необязательное в строго медицинском смысле, зато приносящее прибыль и доктору, и больному. Но галочки не было. Так на что, черт возьми, намекает этот Джонстон?

– А какие у вас симптомы, мистер Джонстон?

Хитрая ухмылка, демонстрирующая отсутствие трех передних зубов.

– Ну, док, я думал, вы мне о них и расскажете.

Несколько месяцев назад Кайл был бы счастлив удружить мистеру Джонстону. Назначение детального лабораторного обследования свидетельствовало о добросовестности врача, а рентген грудной клетки еще никому не вредил. Однако при нынешнем положении дел более чем откровенные намеки мистера Джонстона прозвучали как сигнал пожарной тревоги. Остер нацепил на лицо самое серьезное выражение, с которым обычно сообщал пациентам, что у них тяжелый или смертельный недуг.

– Мистер Джонстон, в прошлом я делал все, что в моих силах, чтобы вместе с пациентами решить их проблемы со здоровьем самым лучшим образом, учитывая государственное урегулирование данного вопроса. Но с недавних пор правительство стало весьма негативно относиться к альтернативной медицине подобного рода. И сейчас очень рискованно предпринимать какие-нибудь нетрадиционные ходы. Каждый, кто попытается это сделать, будет серьезно наказан. Например, за злоупотребление программой социального страхования по оказанию помощи инвалидам.

Мистер Джонстон побледнел.

– Я доходчиво объяснил, сэр?

Джонстон уже поднимался со стула.

– Знаете, док, думаю, что у меня все в порядке, разве что спина побаливает. Вы мне только снова рецептик выпишите, да я пойду.

Остер встал и похлопал пациента по плечу:

– Ну вот и славно.

Он выписал еще один рецепт на викодин, а затем, тихо чертыхаясь, прошел из приемной в свой кабинет. Ситуация выходила из-под контроля. Вида работала не покладая рук, чтобы скрыть следы сомнительной деятельности, но люди по-прежнему вылезали изо всех щелей, требуя денег.

Впрочем, пациенты – еще не самое страшное. Настоящая угроза исходила от Управления по борьбе с мошенничеством в программе «Медикейд». Пять прокуроров, одиннадцать следователей и четыре специально обученных аудитора переворачивали вверх дном все медицинские практики штата, где принимали «медикейдовских» пациентов. От подобной несправедливости у Остера даже дух захватывало. Многие врачи вообще отказываются иметь дело с больными, проходящими по программе социального страхования, – столь незначительны компенсации. Бедных и неимущих берутся лечить только истинные гуманисты, и за доброту их еще имеет правительство! Хочется бежать из этой треклятой страны!

Остер знал – ребята из Управления по борьбе с мошенничеством сидят у него на хвосте. Патрик Эванс, с которым они играли в паре за школьную команду в теннис, нынче работал помощником губернатора. Он знал, что происходит во всех агентствах штата, и неделю назад под большим секретом сообщил Остеру, что Пол Биглер, питбуль Управления по борьбе с мошенничеством, начал расследование, поводом для которого послужил звонок главному прокурору штата. Доносчиком мог бы быть кто угодно, но скорее всего звонил недовольный пациент, который когда-то заработал с помощью Остера немного деньжат, захотел еще и разозлился, после того как ему отказали. А может, это женщина? У Остера лечилось не много привлекательных пациенток, но если таковые попадались, он охотно вступал с ними в сделки. Этому Кайла, тогда еще ординатора, научил один из врачей «скорой помощи». Пять таблеток меперидина – и одуревшая от успокоительных и алкоголя женщина сделает тебе потрясающий минет. Это куда лучше, чем семьдесят облагаемых налогом долларов за приемный день.

Как правило, расследования подлогов, связанных с «Медикейд», тянулись месяцами, прежде чем обвиняемые представали перед судом, но Остер чуял близкую опасность. Он сравнивал себя со взбунтовавшейся деревней, по которой вот-вот нанесут удар правительственные войска. Атака может начаться в любое время дня или ночи. Уже сейчас правительственные ищейки проверяют все налоговые документы за последние пять лет существования медицинской практики, а может, и его личные налоговые декларации. Один Бог знает, что они нарыли. Конечно, основная проблема – доход от азартных игр, хотя с недавних пор у него все больше убытки. Вообще-то Остер был неплохим игроком, вот только не всегда мог вовремя остановиться. Именно поэтому он частенько проводил выходные, по трое суток не выходя из приемного отделения «Скорой помощи». Врачи не больно-то жаловали штат Миссисипи, и потому сельские больницы платили неплохие деньги за такую работу. Но сейчас Кайл стал слишком стар, чтобы зарабатывать подобным образом. Коллеги считали, что человеку его положения не подобает вкалывать на «неотложке», к тому же сама работа требовала серьезной профессиональной подготовки. Требования к неотложной медицине возросли, а у Остера не хватало времени, чтобы пройти курсы повышения квалификации, совершенно необходимые для того, чтобы применять современные методы лечения. Таким образом, этот источник доходов иссяк.

Найти другой Кайлу помогла Вида. Они начинали с мелочей: например, утаивали часть наличных денег. Кто из бизнесменов не совершал подобного? Но Виде и Остеру этого показалось мало, и вскоре Кайл обнаружил, что серьезно нарушает закон: занимается подлогом, выписывая счет за детальное медицинское обследование, хотя провел с пациентом не более пяти минут. Однако после того, как они вступили в сговор с некоторыми больными, деньги полились рекой. На эту мысль Виду натолкнула интернетовская история о корейских докторах из Нью-Йорка. По их просьбе иммигранты из Кореи делали вид, что страдают от разных заболеваний, проводили кучу обследований и процедур, а потом врачи отстегивали им денежки за беспокойство. Вида решила, что неимущие пациенты из афроамериканцев с радостью ухватятся за возможность подзаработать, если Кайл им все правильно объяснит. Но она ошибалась. Подобное предложение пришлось по вкусу всем. Ни один из больных, с кем разговаривал Остер, не отказался. Каждый из них на своей шкуре испытал несовершенство системы здравоохранения и считал, что будет справедливо получить хоть что-то взамен. Кайл придерживался того же мнения. Когда он вспоминал, сколько часов он провел с пациентами бесплатно, всякие сомнения насчет того, чтобы подыскать способ компенсировать потерянное время, рассеивались.

Конечно, Управление по борьбе с мошенничеством вряд ли его поймет. Для типов вроде Пола Биглера не существует серого цвета. «Если бы я не зашел так далеко!» – запоздало корил себя Остер. Впрочем, его познаний в психиатрии хватало, чтобы диагностировать собственную проблему: плохо контролируемая импульсивность. Наследственность вкупе с воспитанием сделали из Кайла человека, который, потеряв за карточным столом сто тысяч долларов, не прекратит игру, а удвоит ставку. Похожим образом он вел себя и с женщинами. Две лучше, чем одна, а три – еще лучше. В идеале хорошо бы иметь несколько дамочек на выбор в любое время суток на каждый день недели, включая воскресенье. Тогда можно переходить от одной женщины к другой так быстро, что не успеешь нарваться на сложности. Тем не менее, на своем жизненном пути доктор Остер все же умудрился обзавестись двумя супругами – возможно, из-за стремления говорить людям то, что им хочется услышать, скрывая свои истинные чувства.

Сейчас у него было три постоянных партнерши: вторая жена, Вида и распространительница лекарств из фармацевтической компании «Рош». Девиц для периодических встреч тоже хватало, правда, в последнее время с ними пришлось почти завязать – из-за Виды. Ее можно было сравнить с обоюдоострым оружием: источник доходов и проблем одновременно. Для бывшей официантки, которая проучилась в колледже всего лишь год, она тем не менее здорово разбиралась в бухгалтерии. И отсасывала классно, что скрывать. Вот только вбила себе в голову какие-то фантазии о будущем. Вцепилась в Кайла, как терьер в ногу, вернее говоря, в член. Само собой, Вида никоим образом не вписывалась в далеко идущие планы доктора. Может, в Лас-Вегасе на нее и не обратили бы особого внимания, но вот в клубах Лос-Анджелеса или Атланты, куда часто захаживал Остер, она бы выглядела посмешищем.

Остер подумывал о том, чтобы достать из стола бутылку самой дорогой в мире водки «Дьяка», когда зазвенел телефон. Кайл взялся за ручку нижнего ящика, мечтая о прозрачной жидкости, которую умельцы-поляки фильтровали через алмазы, прежде чем разлить по хрустальным бутылкам. Глоток – и стресс отступит, хотя бы на час…

– Доктор, вам звонят, – сообщила Нелл по селекторной связи. – Агент Биглер из офиса «Медикейд» в Джексоне. Соединить?

Кайл отпустил ручку ящика. Он чувствовал себя как моряк, который долго всматривался в морскую даль и наконец увидел поднимающийся из воды вражеский перископ. По крайней мере это не стало полной неожиданностью. Кайл еще раз мысленно поздравил себя за то, что много лет поддерживал деньгами нужную политическую партию. Только так можно быть в курсе событий в этом штате, впрочем, как и в любом другом. А будешь в курсе, значит, сумеешь защитить себя.

– Нелл, а Вида там?

– Нет, сэр. Думаю, она вышла покурить. Найти ее?

Кайл на мгновение задумался. Меньше всего ему хотелось, чтобы Вида стояла над душой и подсказывала, что говорить. Наверняка все не так уж плохо, иначе Биглер не звонил бы из Джексона, а входил бы в дверь клиники с ордером на обыск.

– Он сказал, что звонит из Джексона?

– Нет, но на определителе высветился номер штата Миссисипи.

Остер представил себе припаркованный неподалеку фургон, из которого ведется наружное наблюдение, и колонну черных автомобилей с агентами, готовыми разнести офис в клочья.

– Может, он звонил с мобильного телефона?

– Нет, похоже, со стационарного. Попросить, чтобы он оставил для вас сообщение?

Не хотелось, чтобы Биглер решил, что Остера можно испугать телефонным звонком. Вот уже несколько дней Кайл ждал внезапного обыска. Вполне в стиле правительства. Нагрянут с ордером, кучей повесток и бригадой агентов. Конфискуют все документы, компьютеры – в общем, все, без чего невозможно вести практику. Будут держаться дружелюбно и заведут «неофициальные» беседы, которые тщательно запишут, а позже используют против тебя. Прекратят все выплаты по программе «Медикейд» еще до того, как ты успеешь хотя бы слово сказать в свою защиту. Короче говоря, разденут до нитки. Пройдут месяцы, прежде чем дело попадет в суд. Личный адвокат подробно проинструктировал Остера, как вести себя при неожиданном обыске, но не дал совета, что делать в случае неофициального звонка. Придется импровизировать.

– Все в порядке, Нелл, – торопливо произнес он. – Я отвечу.

Он нажал на кнопку, переводя звонок на свою линию.

– Доктор Остер слушает. Чем могу быть полезен, агент Биглер?

– Здравствуйте, доктор. Собственно, сегодня – ничем. Я звоню неофициально, скорее, для вашей пользы.

«Можно подумать…»

– Звоню исключительно из вежливости, чтобы предупредить: вот уже несколько недель вашу деятельность расследует Управление по борьбе с мошенничеством, связанным с программой «Медикейд». Вы знаете об этом?

– Откуда бы мне знать?

Многозначительное молчание.

– Вы, доктор, один из тех, кто всегда на вопрос отвечает вопросом?

«Что ж, будет весело», – подумал Кайл.

– Зависит от вопроса.

– До сих пор мы в основном допрашивали свидетелей. Хочу сообщить вам, что сейчас расследование переходит в более активную фазу и какое-то время вы не сможете работать в привычном режиме.

«Господь всемогущий! Как бы ответил невиновный человек?»

– Не уверен, что все правильно понял. Кого вы допрашивали? Почему?

– Ваших пациентов, сэр.

Когда коп говорит «сэр», это всегда дурной знак.

– Пациентов? Но зачем?

Пауза в разговоре, казалось, источала самодовольство.

– Доктор, неужели я и впрямь должен вам это объяснять?

У Остера внутри все сжалось от страха и злости.

– Боюсь, что да.

Он услышал шорох бумаги. Страницы блокнота?

– Вам знакомы имена Эстер Витлоу, Джорджа Грина, Рафаэля Гутиерреса, Квинеши Вашингтон или Сэнфорда Уильямса?

Струя желудочной кислоты хлынула в пищевод, и Остер сглотнул. Он открыл верхний ящик стола, вытащил наполовину пустой флакон маалокса и отхлебнул прямо из горлышка.

– Да, все мои пациенты, – признал Кайл.

– Рад, что мы сошлись хоть на этом. Больше я пока ничего сказать не могу. Просто хочу уведомить, что мы переходим к следующему этапу расследования. В прошлом нас иногда критиковали за проведение обысков без предупреждения. Я даже слышал фразу «тактика штурмовых отрядов». В данном случае мне хотелось бы дать вам возможность подготовить персонал к вмешательству в работу клиники. Надеюсь, расследование не станет слишком обременительным для вас.

«Черт подери, куда он клонит?»

– Судя по моему опыту, вам нужно будет предпринять кое-какие шаги, если хотите заниматься медицинской практикой, пока идет расследование. Возможно, вы захотите снять копии всех электронных документов. Я бы еще посоветовал купить несколько новых компьютеров, так как ваши мы наверняка изымем.

У Остера голова пошла кругом. Он выдвинул нижний ящик и открутил крышку водочной бутылки. Стодолларовая порция прозрачной жидкости полилась в горло, а Биглер все говорил.

– Вам следует снять ксерокопии со всех документов, необходимых для продолжения работы клиники, так как мы скорее всего их тоже конфискуем. И вернем не раньше чем через несколько месяцев.

– А когда вы приступите к следующему этапу?

– Завтра в восемь часов утра.

«Завтра!»

– Агент Бигль, я…

– Биглер, – поправил агент с хорошо различимым недовольством.

– Да, конечно. Послушайте, я не успею сделать то, что вы посоветовали, к завтрашнему дню, даже если персонал будет работать всю ночь.

– Вы получили предупреждение на восемнадцать часов раньше, чем большинство людей, доктор Остер.

«Не горячись, что бы ни случилось, веди себя вежливо и профессионально», – прозвучал в ушах Кайла голос адвоката.

– Дело в том, сэр, что завтра совершенно неподходящий день. Мой партнер, доктор Уоррен Шилдс, болен, поэтому завтра у меня будет много пациентов. Я был бы весьма признателен, если бы вы отложили обыск до выходных.

Биглер откашлялся.

– Доктор Остер, думаю, настало время предупредить вас, что уничтожение медицинских документов, которые надлежит предоставить суду, расценивается как создание помех правосудию. В вашем случае – как тяжкое уголовное преступление.

Страх в бешено стучащем сердце Остера постепенно вытеснялся злобой.

– Вы хотите сказать, что все документы должны будут фигурировать в суде?

– Совершенно верно, сэр. Еще я должен сообщить, что электронные записи имеют такую же юридическую силу, как и печатные. Если кто-либо попытается уничтожить ваш электронный архив, мы узнаем и все восстановим. Но взыскание будет крайне суровым.

– Понятно. – Остер отхлебнул еще водки и вытер подбородок рукавом белого халата. – Знаете, что я думаю, агент Биглер? Вы позвонили мне не из любезности. Вам захотелось, чтобы у меня подскочило давление. Решили позлорадствовать. Прямо-таки тащитесь от этого, да? Врачи вам как кость поперек горла, вот вы каждый день и стараетесь разорить кого-нибудь из них или отправить в тюрьму. Что ж, у меня для вас новости. Не на того напали. Прежде всего я ни в чем не виноват. Во-вторых, у меня до хрена отличных адвокатов и достаточно денег, чтобы им платить. А в-третьих… – Остер напомнил себе, что разговор наверняка записывается. Так что не стоит угрожать физическим насилием или вмешательством третьих лиц с сомнительной репутацией. – Пока достаточно, – закончил он неловко. – Думаю, вы поняли.

– Вполне, – ответил Биглер. – Вы нарисовали весьма живую картину, доктор Остер. А теперь позвольте мне. Вам предъявят обвинение по нескольким статьям, некоторые из них были специально созданы для таких, как вы, врачей-стервятников. Вы нарушили закон о ложных правопритязаниях, закон о предоставлении ложных сведений, несколько статей закона о социальном страховании и, самое главное, – закон об отчетности и безопасности медицинского страхования Кеннеди-Кассебаум. Вы также пересылали по почте сфальсифицированные счета за лечение пациентам из Луизианы, значит, нарушили федеральный закон о мошенничестве с использованием почтовой и телеграфной связи. Каждый подобный случай будет рассмотрен как отдельное правонарушение. Более того, существуют гражданско-правовые санкции за все вышеперечисленные преступления. Вы нарушили…

Остеру стало трудно дышать. Водка тут не поможет, подумал он, достал из ящика пузырек с пилюлями и проглотил двадцать миллиграммов пропранолола, чтобы успокоить сердцебиение.

– Доктор, вы меня слушаете?

– Конечно.

– В общем, согласно новым законам вам грозит сто семьдесят пять лет тюремного заключения и шестьдесят пять миллионов долларов штрафа. В эту сумму не входит компенсация за моральный ущерб, которую вправе потребовать правительство. Она может втрое превышать размер реального ущерба в каждом отдельном случае.

Кайл почувствовал острую боль, отдающую в левую руку. От одной мысли о сердечном приступе пульс резко участился.

– Доктор Остер?

Кайл закрыл глаза и попытался успокоиться. Все эти ощущения – не что иное, как реакция на стресс. Пол Биглер ошеломил его, желая повергнуть в панику. Но он так легко не сдастся. Это как турнир по покеру в Лас-Вегасе. Главное – уметь блефовать. Иметь стальные нервы. У тебя могут быть дерьмовые карты, но никто не должен об этом знать. Особенно тип, который сидит напротив и хочет, чтобы ты уравнял ставку. Тебе известно, что у него отличная комбинация – видно по глазам, но ты принимаешь ставку ублюдка и выигрываешь. Когда на руках «флеш-рояль», победить – раз плюнуть. Выиграть при плохом раскладе – вот истинное мастерство.

– Вы слышали, что я сказал, доктор? – повторил Биглер. – Шестьдесят пять миллионов долларов.

Собрав волю в кулак, Кайл нашел в себе силы рассмеяться.

– У вас богатая фантазия, агент Биглер. Из того, что вы сейчас перечислили, ничего никогда не произойдет. И знаете почему? Вы называете эти цифры только для того, чтобы я испугался и согласился заплатить штраф без судебного разбирательства. Хотите шантажом выманить у меня крупную сумму для Дяди Сэма. Не получится. Я не совершал преступлений. Никаких. И честно заплатил правительству все, что нужно. Это называется налоги, и каждый год я раскошеливаюсь почти на миллион долларов. Так что поцелуй меня в задницу, поганый бумагомарака.

На несколько прекрасных мгновений чувство эйфории охватило Кайла: он сделал то, о чем в глубине души мечтает каждый трудяга-американец, – послал правительство подальше.

Агент Биглер рассмеялся.

– Вы необыкновенный человек, – сказал он, и в его голосе сквозило восхищение. – Я слышал о вас. Говорят, вы любите играть по-крупному. Да, дельце обещает быть веселым. Завтра к полудню, док, вам покажется, что вы имеете дело не с «медикейдовским» следователем, а с проктологом.

– Кто вы, агент Биглер? Неужели и вправду следователь? Потому как я чую законника. Знаете, я бы еще мог уважать копа, но вот законник – совсем другое дело.

– Я юрист по образованию.

– Хотели стать врачом, но не сдали органическую химию?

Биглер оборвал смех.

– Также я должен уведомить вас, что завтра в девять часов утра прекращаются все выплаты «Медикейд» вашей с Шилдсом клинике. Вы исключены из программы вплоть до вынесения окончательного вердикта по уголовному делу. Приятного дня, доктор.

Остер бросил трубку, не дожидаясь, пока это сделает Биглер, и громко крикнул в дверь:

– Вида! Вида!

Ничего.

Он нажал на кнопку селекторной связи.

– Нелл, пригласите сюда Виду!

– Хорошо, доктор.

Кайл отставил бутылку с водкой и три раза глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Мгновением позже в кабинет, озабоченно нахмурившись, вошла Вида.

– Нелл сказала мне, кто звонил, – сообщила она. – Зря ты подошел к телефону, Кайл.

– Ага, только где тебя в это время носило со своими советами?

– Соревновались, кто дальше поссыт, да?

Остер беспомощно пожал плечами.

– Знаешь, что, по его словам, мне грозит?

– Полагаю, тюремное заключение.

Остер наклонился вперед и посмотрел в ярко подведенные глаза любовницы.

– Не просто тюремное заключение. Сто семьдесят пять лет за решеткой.

Вида не дрогнула.

– Не может быть. Чушь собачья.

– Плюс еще одна мелочь – штраф на шестьдесят пять миллионов долларов.

Ее лицо чуть побледнело.

– Шестьдесят пять миллионов долларов? Неужели правда?

– О да. И это не считая еще возмещения за моральный ущерб. Придется тебе изучить закон Кеннеди-Кассебаум, если хочешь знать, как будет выглядеть твоя дальнейшая жизнь.

Вида обогнула стол, подошла к Остеру и посмотрела на него сверху вниз.

– Не позволяй этому мудаку себя запугать. Он просто наезжает на тебя, как и все копы.

– У него неплохо получается.

– Не важно. Вот уже десять дней я подчищаю записи. У нас все сделано по уму – недаром я восемнадцать лет работаю в медицинских конторах. Любой выставленный нами счет может быть подтвержден медицинскими показаниями.

– А как же особые пациенты? Мы и глазом не успеем моргнуть, как они нас сдадут! Там же все липа чистой воды!

– Ошибаешься. Они разговаривали с тобой, Кайл. Жаловались. Ты просто поступал как любой добросовестный врач, даже если считал, что их жалобы носят психосоматический характер.

– Ну ты даешь, Ви!

Она наклонилась и убрала прядь волос, упавшую ему на глаза.

– Милый, учись держать себя в руках.

– Мы же давали им деньги, чтобы они делали вид, что больны!

Вида покачала головой:

– Не было такого. Наличные не отследишь, к тому же они давно потрачены.

– Но если пациенты дадут показания…

– Не дадут. Какая им выгода? От нас они получали наличные и бесплатное медицинское обслуживание. А что им дало правительство? Если кто-то начнет болтать лишнего – заплатим, и все.

– А вдруг у кого-то совесть проснется?

– Вряд ли. Я же не святош каких-нибудь нашла, а добрых христиан, способных пойти на компромисс. В общем, все в порядке, если только кто-нибудь не затаил на тебя зло. Скажем, женщина, которая решит свидетельствовать против тебя из мести.

Остер вспомнил парочку привлекательных пациенток; имя одной из них Биглер упомянул в разговоре. Они предложили ему определенные сексуальные услуги в обмен на определенные рецепты, и Остер не смог устоять. Когда же требования вышли за пределы разумного, ему пришлось отделаться от женщин, чего бы там они ни предлагали. От одной из них – или даже от обеих! – вполне можно ждать неприятностей, особенно если копы привлекут дамочек за употребление наркотиков.

– Похоже, у нас тут проблемы, – произнесла Вида резко. – Кто она?

– Никто. Я просто задумался.

– Врешь. Давай, Кайл, колись.

В умении загнать человека в угол Вида не знала равных. Вот кто бы пригодился Полу Биглеру! Остер тяжело вздохнул:

– Квинеша Вашингтон.

Вида побледнела.

– Эта наркоманка? Ты спал с этой шлюхой?

– Только оральный секс, я ее и пальцем не тронул.

От отвращения Виду передернуло.

– Надеюсь, отсос был неплох. Эта тварь нам дорого обойдется.

«Вообще-то все отсосы хороши».

– Прости.

– Сейчас пойдешь в лабораторию и проверишься на ВИЧ.

– Перестань, Ви…

– Сию же секунду, твою мать! У тебя мозгов меньше, чем у кота!

Остер поднял руки, уступая.

– Сдам кровь, когда все закончится.

– Все закончится еще до того, как будут готовы результаты теста. А теперь мне нужно кое-что сделать, чтобы спасти твою шкуру.

Она повернулась и выскочила из кабинета.

Кайл откинулся на спинку стула и подождал, пока стихнет сердцебиение. Перед его мысленным взором промелькнули возбуждающие образы Квинеши Вашингтон на коленях, но тут же померкли – Остер вспомнил об угрозах Пола Биглера. Странно, но на самом деле Остер почти не беспокоился из-за больных или документов. Больше всего Кайла тревожил его партнер.

Они совершили серьезную ошибку, взяв в долю Уоррена Шилдса. Остер предполагал, что Шилдс, как и все молодые доктора, будет жадным до денег. Само собой, Уоррен был не прочь подзаработать, да только вот каждый шаг сверял с этическим кодексом врачей старой закалки – тех, кто практиковал еще до Остера. Полный идиотизм! С другой стороны, состоятельные пациенты любили Шилдса – какая-никакая, а все же польза для дела.

И вдруг, словно дар небес, Шилдс поднял вопрос о деньгах. Примерно год назад он вошел в кабинет Остера и сказал, что хочет зарабатывать больше. Кайл ответил, что денег вокруг – хоть пруд пруди, лишь бы Уоррен потрудился их взять. Уоррен только кивнул, и пошло-поехало. Остер не знал, с чего вдруг Шилдс стал таким покладистым: из-за любовницы, наркотиков или дорогого хобби – да, собственно, какая разница? Он в срочном порядке приставил к Уоррену Виду. Прежде чем доктор успевал заполнить счет об оплате после посещения очередного пациента, Вида задавала ему несколько вопросов и сама отмечала нужные графы. Уоррен обычно был так занят, что у него просто не хватало времени, чтобы во всем разобраться.

За месяц доход Шилдса удвоился.

Может, именно резко возросшие счета и привлекли внимание Управления по борьбе с мошенничеством в «Медикейд». Но Остер знал, что делает. У Уоррена Шилдса – безупречная репутация, в завышении суммы расходов его заподозрят в последнюю очередь. А еще Шилдс искренне ненавидит, когда правительство вмешивается в медицину. Остер не сомневался: Шилдс придет в ярость, когда юрист «Медикейд» предъявит ему обвинение. Если Биглер наедет на Шилдса, то столкнется с таким взрывом праведного негодования, что мало не покажется. Уоррен использует все свои обширные медицинские познания, чтобы доказать правильность счета за каждого пациента, которого когда-либо осматривал. Остер поступит так же. А если Виде удастся заткнуть рот особым пациентам… тогда все будет в порядке.


Глава 9


Лорел лежала на диване связанная и боялась, что мозг, подобно занемевшим конечностям, перестанет слушаться. Она чувствовала, как утекают минуты, словно кровь из раны. Исчезли все мысли о супружеской жизни, измене и даже о беременности. Она существовала только для того, чтобы вести счет времени. Лишь узнав, долго ли осталось до прихода детей, можно будет рассчитать следующий шаг, который, возможно, она сочла бы неприемлемым еще час назад. Нужно во что бы то ни стало вырваться на свободу, но, учитывая душевное состояние Уоррена, просто выбежать из дома будет недостаточно. Тяжелая стеклянная ваза, куда помочился Уоррен – а потом уронил, когда Лорел пыталась добраться до комнаты-сейфа, – валялась у стены, отделявшей гостиную от кухни. Сосуд ручной работы, тяжелый и круглый с одного конца и с длинным сужающимся горлышком с другого, был идеальной дубинкой. Удара такой штуковиной хватит, чтобы раскроить Уоррену череп, – ну и ладно, лишь бы дети не оказались в этом кошмаре.

– Я же сказала, что вот-вот описаюсь, – в пятый раз повторила Лорел.

Уоррен даже не посмотрел в ее сторону.

– Ты бы лучше оставил компьютер в покое и еще раз осмотрел дом. Пойми, сюда что-то подкинули.

Он тихо рассмеялся:

– То, что мне нужно, спрятано в недрах этой машины.

– Нужно найти то, что подбросил Кайл. Тогда ты сможешь излить свою злость на истинного виновника твоих бед.

Уоррен пропустил ее слова мимо ушей.

Лорел попробовала другую тактику:

– Ты и вправду хочешь, чтобы наши дети увидели меня связанную, как какую-нибудь заложницу? В мокрых брюках? И как же ты им это объяснишь?

– Тебе вовсе не нужно в туалет. Просто хочешь освободиться.

– Я сейчас лопну! Посмотри, меня даже в пот бросило!

Он окинул ее коротким взглядом.

– Если тебе так уж приспичило – мочись в штаны. Я кину их в стиральную машину, пока не вернулись дети.

Тревога вновь захлестнула Лорел.

– Как же они вернутся, если я не заберу их из школы? Ты сам за ними поедешь?

– Может, я отправил сообщение какой-нибудь девушке из офиса с просьбой забрать их?

Мысль о том, что во время приступа паранойи Уоррен отправляет электронные сообщения, не приходила Лорел в голову.

– Кому же?

– Нелл Робертс.

Лорел вспомнила хорошенькую темноволосую уроженку Луизианы, младшую сестру крашеной блондинки – по слухам, любовницы Остера. Как поступит Диана, когда Нелл Робертс приедет в школу за детьми, которых ее, Диану, попросили подвезти домой? Позвонит Лорел на мобильный, который лежит в заднем кармане брюк Уоррена. Тот придумает правдоподобное объяснение, и все. Конец истории.

– И когда же они вернутся? – спросила она невзначай.

Уоррен пожал плечами:

– Когда вернутся, тогда и вернутся. Но Нелл за ними не поедет. Ничего я ей не писал. Ты такая прекрасная мать, что, как я понял, сама все организовала. Так ведь?

Его ехидный тон разозлил Лорел, но зато теперь она знала, что есть шанс столкнуться с Дианой Риверз.

– Уоррен, прошу, разреши мне сходить в туалет. Неужели у тебя не осталось простой человеческой порядочности?

Он поднял на нее глаза:

– Скажи пароль к почтовому ящику и можешь идти.

«Ну хорошо, – сердито подумала Лорел. – Ты сам этого хотел». Она закрыла глаза и расслабила сфинктер мочевого пузыря. Через мгновение между ног стало мокро, влажное пятно расползлось по внутренней стороне бедер и заду. Через минуту Уоррен почувствует запах мочи и долго не продержится. Лорел сидела на кожаном диване известной фирмы «Рош-Бобуа» ценой в семнадцать тысяч долларов, привезенном на заказ из Франции через мебельный салон Уэст-Палм-Бич. Она все еще мочилась, когда Уоррен резко выпрямился.

– Твою мать! – воскликнул он. – Ты что, диван испортила?

– Я же сказала, что мне нужно в туалет.

– Слезай с чертова дивана!

– Да иди ты! Развяжи меня – встану.

Уоррен бросил на Лорел убийственный взгляд, но та сидела спокойно, словно Будда, почти радуясь облегчению.

– Омерзительно, – сказал Уоррен.

– Ты сам этого хотел, вот и получил.

Он сходил на кухню и принес острый как бритва разделочный нож. Опустился на колени и стал разрезать скотч, стягивающий лодыжки Лорел. Кровь побежала по сосудам, и Лорел ощутила, как горят затекшие ноги. Она протянула руки, чтобы Уоррен перерезал ленту на запястьях, но он лишь только покачал головой.

– И не мечтай. Сними штаны и брось их в стирку. А потом мы найдем тебе сухие.

Снять брюки было нелегкой задачей, учитывая, что только они скрывали телефон от Уоррена. Лорел аккуратно спустила брюки, скомкала их вокруг кармана, в котором покоился мобильник, и направилась в комнату для стирки. Острый запах мочи напомнил женщине о времени, когда Грант и Бет бегали в подгузниках. Воспоминание вновь пробудило материнский инстинкт. Проходя через кухню, она бросила взгляд на часы – одиннадцать минут третьего. Еще минут пятьдесят, не больше, – и дети ворвутся в дом. Всего пятьдесят минут на то, чтобы сбежать или ударить Уоррена посильнее и действовать, не опасаясь его гнева.

Судя по всему, Уоррен почувствовал, как в ее душе крепнет решимость. Сопровождая Лорел в прачечную комнату, он держался футах в десяти от нее и не выпускал из рук оружия. Лорел удалось тайком вытащить телефон, когда она бросала мокрые брюки в стиральную машину. Но тут возникла другая трудность: невозможно, будучи до пояса голой, пронести в спальню мобильник – Уоррен непременно его заметит. Она решила спрятать телефон под мышку, но вовремя поняла, что муж наблюдает за ней сквозь раздвижную дверь.

– Пошевеливайся, – потребовал он. – Идем.

– Секундочку.

Лорел хотела проверить, не пришло ли текстовое сообщение, но не осмелилась. Доставая из шкафчика над стиральной машинкой большую бутыль с моющим средством «Пьюрекс», она незаметно сунула «Моторолу» на полку. Запустила стирку и, оставив «Пьюрекс» на машине для сушки белья, направилась к спальне, уверенная, что Уоррен предпочтет пялиться на ее голый зад, а не обыскивать шкаф.

Лорел встала под душ и хорошенько вымылась – насколько позволял скотч на запястьях. Он не размок под струей воды, а приклеился еще сильнее, пачкая руки липкой серой массой. К удивлению Лорел, пока она принимала душ, Уоррен повесил на дверцу кабинки полотенце. Лорел вытерлась, достала из ящика комода чистые трусики, а из шкафа – пару черных эластичных штанов для занятий йогой, вполне подходящих, чтобы сорваться с места и ринуться прочь, если вдруг представится случай.

Она села на кровать и стала одеваться, как вдруг заметила, что Уоррен смотрит на треугольник волос на ее лоне. Муж любил, когда там все было выбрито, и Лорел обычно ему подчинялась. Но Дэнни нравился естественный вид, и Лорел с радостью исполнила его желание. Перемена не вызвала неудовольствия мужа, хотя несколько месяцев назад он упомянул о ней в разговоре. Уоррен уставился на поросший волосами холмик, словно детектив, обнаруживший улику, которая поможет распутать преступление века.

– В чем дело? – осведомилась Лорел. – Комментарии с галерки?

– Кайлу нравится, когда женщины бреют лобок. – пробормотал Уоррен. – Он сто раз об этом говорил, я сам слышал.

– Конечно, нравится.

Уоррен прищурил глаза.

– Что ты имеешь в виду?

Лорел вздохнула, прикидывая, стоит ли говорить откровенно.

– Я просто считаю, что только незрелым мужчинам нравятся гладко выбритые гениталии. Хотя какая, собственно, разница? Или вам хочется спать с девочкой-подростком, а женщина без волос на лобке – единственный вариант замены?

Уоррен покраснел.

– Твой новый друг выше этого? Он взрослее всех нас, да?

«Даже не сомневайся».

– На провокационные вопросы не отвечаю.

Она надела трусы, затем брюки.

– Что дальше, генерал Пиночет?

– Не делай из меня злодея. Ты сама во всем виновата.

– А пытки, значит, стали узаконенным средством против супружеской неверности?

– Хорошо бы. Как бы то ни было, тот, кого предали, страдает гораздо сильнее.

Лорел пропустила замечание мужа мимо ушей и прошла на кухню.

– Сядь на диван, – скомандовал Уоррен. – Там еще должно быть сухое место.

– Разрежь скотч. Дети не должны видеть меня в таком виде. Пока они не вернулись, освободи мне руки.

Уоррен больше не смотрел в ее сторону. Он уставился на ноутбук, словно видел его впервые. Лорел захотелось отвлечь внимание мужа от компьютера, но как? Ей был знаком этот взгляд. Может, Уоррен не слишком хорошо разбирается в человеческих взаимоотношениях, но когда дело доходит до расчетов, он способен, по выражению дедушки Лорел, перемудрить целую стаю сов. Лорел почти ощущала, как нервные импульсы устремились по нейронам его мозга.

Уоррен издал смешок, от которого Лорел бросило в дрожь.

– Что смешного?

Он уселся на оттоманку и тронул сенсорную панель компьютера.

– Все это время я искал данные и совсем забыл о программах!

В душе Лорел шевельнулся червячок страха. Уоррен щелкал мышкой, чувствуя, что в этот раз не ошибся. Не прошло и пяти минут, как он нашел то, что искал. Ухмыльнувшись улыбкой Чеширского кота, он посмотрел на Лорел и произнес с почти непристойным удовлетворением:

– Привет, мисс Элизабет-две тысячи шесть. Как ваши дела?

Мощный выброс адреналина в кровь подействовал на Лорел словно кокаин, но она непонимающе взглянула на мужа, как глухая женщина, которая не может читать по губам.

– Даже не пытайся, – посоветовал Уоррен. – Ты не Мерил Стрип и даже не Тори Спеллинг. Мне нужен твой пароль.

– У меня нет пароля к этому почтовому ящику.

– Господи! Тебе не надоело? Сейчас-то какой смысл все отрицать?

– Я зарегистрировала этот электронный адрес, когда только купила компьютер. Он бесплатный. Всего пару раз им пользовалась.

– Ага, а любовное письмо в книге «Гордость и предубеждение» и твой хотмейловский ник «мисс Элизабет», как Элизабет Беннет, – просто совпадение?

Лорел потрясло, что муж знаком хотя бы с одним персонажем из романа Джейн Остен.

– Спасибо Кире Найтли,[10 - Кира Найтли (род. 1985 г.) – популярная английская актриса, сыграла роль Элизабет Беннет в фильме «Гордость и предубеждение» (2005 г.), за которую была номинирована на премию «Оскар».] – заметил он.

Она не ответила. Уоррен с силой вдавил кулаки в глазницы – своего рода грубый массаж – и забарабанил по клавиатуре ноутбука.

– Сейчас мы проверим, врешь ты или нет.

Лорел охватило нестерпимое желание убежать, но она вспомнила пулю, просвистевшую над головой, и сдержалась. Револьвер лежал в нескольких дюймах от ноутбука, рядом с правой рукой Уоррена.

– Отлично, – произнес он тоном администратора гостиницы, подтверждающего, что номер забронирован. – Здесь у нас папка, где хранятся старые хотмейловские письма. В папке содержится двенадцать целых семьдесят три сотых мегабайта данных в сжатом состоянии.

Он еще раз посмотрел на Лорел, его глаза победно сияли.

– Пятьсот писем, не меньше. Может, даже с откровенными фотографиями. В этот раз мы увидим порно с твоим участием, да?

«Ничего ты не увидишь без пароля», – подумала Лорел, но уже не так уверенно, как раньше. Уоррен загоняет ее в угол…

– Последний раз папку открывали два дня назад, – сообщил Уоррен. – Утром, без двадцати одиннадцать. Значит, ты читала любовные послания в классе? Разве для того я давал деньги на установку в школе беспроводного Интернета? А чем же занимались ваши бедные ученики, мисс Элизабет? Похоже, вы пренебрегали своей работой.

Лорел уставилась в пол. Что-то поменялось в соотношении сил между ней и мужем, но она не желала этого признавать.

– Полагаю, мне самому придется узнать твой пароль, – весело заметил Уоррен.

Вновь защелкала клавиатура.

Лорел сидела, сжавшись в комок, и пыталась придумать способ остановить Уоррена, но ничего не шло в голову. Монитор ноутбука смотрел в другую сторону, и потому она не видела, что делает муж. Наверняка он начал со дня ее рождения, потом перешел к дням рождения детей и ее номеру социального страхования. Затем скорее всего стал пробовать различные комбинации этих цифр. Он хорошо решал головоломки, так что нынешнее занятие должно было прийтись ему по вкусу. Однако после нескольких неудачных попыток открыть почту, он встал, вышел в кабинет и вернулся с томиком «Гордости и предубеждения».

– Нужно было начать с этой книги, – сказал он. – Сперва попробуем «Дарси», как ты думаешь?

Уоррен проявил недюжинную сообразительность, обратившись к роману, но Лорел не слишком тревожилась. Даже с книгой в руках ему потребуются сотни часов, чтобы узнать ее пароль – «FitzztiF». Она придумала его, играя с именем мистера Дарси – Фицуильям. Ребячество, но все же у Уоррена почти нет шансов угадать нужную последовательность букв.

– Хотел бы я иметь специальный сканер, чтобы прочитать мысли в твоем предательском мозгу! – произнес он с неожиданной горечью.

Лорел притворилась, что не слышит, но немного воспрянула духом. Угадывать чей-либо пароль так же весело – и так же трудно! – как пытаться открыть сейф, наугад набирая цифры.

– Я знаю, почему ты это делаешь, – сказал Уоррен из-за монитора. – Я имею в виду, не признаешься. Потому, что ты ему не нужна. В письме все ясно написано. Он тебя использовал, а потом бросил.

Она не ответила.

– Если бы он согласился сбежать с тобой, тебя бы уже здесь не было, правда? Ты боишься покинуть корабль без спасательной шлюпки. Кишка тонка. И это самое противное. Не понимаю, что я когда-то в тебе нашел?

Лорел чувствовала, что лучше не поддаваться на провокации, но не удержалась и сказала:

– Если так, то почему тебя волнует, что я с кем-то встречаюсь?

– Потому, что я связан с тобой, – ответил Уоррен, не отрывая взгляда от экрана. – И серьезно отношусь к браку. И к благополучию наших детей тоже. У меня хватает мужества выносить все тяготы супружеской жизни, даже со шлюхой, которая боится уйти, не подыскав себе запасной вариант.

– Это ты про меня? – прошептала она. – У меня кишка тонка? А у тебя самого?

Искреннее негодование в ее голосе отвлекло Уоррена от поисков, и он выглянул из-за монитора.

– О чем ты говоришь?

– Сам знаешь. О той ночи на Двадцать четвертой автостраде. Когда мы возвращались домой с велосипедной гонки в Маккомбе.

Уоррен замолк. На бледном лице отчетливо выделялись черные круги вокруг глаз. Он все прекрасно помнил. Они с Лорел смотрели друг на друга, и каждый вспоминал ночь, когда между ними легла пропасть, которую они так и не сумели преодолеть. Это случилось почти год назад, после одной из гонок. Уоррен занял третье место – большинство участников на его месте были бы счастливы! – но, так как гонка была местной, он бросил жалкий приз в урну и сказал, что нужно немедленно отправляться домой.

Все произошло на полдороге, когда проехали почти тридцать миль из шестидесяти. В темноте полыхнуло пламя, и раздался взрыв, как будто упал метеор. Они подъехали ближе, и Лорел разглядела на правой обочине контуры горящего грузовичка-пикапа, который уткнулся носом в огромный дуб. Ее бросило в дрожь: рядом на асфальте она заметила распростертого человека. Он, казалось, еще шевелился. Лорел ждала, что Уоррен притормозит, но он проехал мимо, и вскоре они стремительно удалялись от пылающих останков машины. Едкий запах горящего бензина преследовал их призрачным обвинением.

– Остановись! – воскликнула Лорел, схватив Уоррена за руку, но тот лишь стиснул зубы и продолжал давить на газ. Они поссорились, и после этого Лорел навсегда переменила мнение о муже. Она умоляла его вернуться и попытаться спасти несчастного, которого она видела на дороге (не говоря уже о людях, оставшихся внутри машины), но Уоррен лишь спокойно расписал возможные последствия подобного поступка.

– Разве в законах штата Миссисипи ничего не говорится о добром самаритянине? – закричала Лорел, но Уоррен возразил, что адвокатам, занимающимся делами о возмещении личного ущерба, плевать на подобные законы. Лорел разрыдалась.

– Может, там кто-нибудь умирает! – всхлипывала она. – Прямо сейчас, когда мы уезжаем. Я видела – на дороге кто-то двигался!

Но Уоррен был непоколебим. Лорел до сих пор помнила, что он сказал, торопливо покидая место трагедии.

– Послушай меня. Может, это какой-то черномазый пьяница врезался в дерево или белое отребье, какая разница? Наверняка он за всю свою жизнь и десяти центов не отдал за страховку. Я же двадцать лет учился как проклятый, чтобы стать врачом. Не собираюсь рисковать всем, что создал для тебя и детей, ради сомнительного удовольствия помочь какому-нибудь типу, который потом мне же и вчинит иск.

Не веря собственным ушам, она уставилась на мужа, а тот не умолкал, и его слова навсегда врезались в память Лорел.

– Я и так слишком далеко зашел в стремлении помочь этим людям… Конечно, я говорю не о всех, ты же знаешь. Но вот поздно вечером в пятницу я завез Джексонам результаты анализа крови – хотел поскорее сообщить им, что у их сына нет лейкемии, – и хоть бы слово благодарности! Нет, мэм. Тупо посмотрели на меня, и все. Ни спасибо, ни денег – ничего! Так что останавливаться не будем.

Лорел откинулась назад и закрыла глаза, но объятый пламенем грузовик по-прежнему стоял перед ее мысленным взором, а изуродованное человеческое тело все так же ползло по неосвещенной дороге. На следующее утро она прочитала в газете, что в аварии на Двадцать четвертой автостраде погибли два человека. Свидетелей происшествия не было, сообщил полицейский патруль. Пожилые супруги – темнокожие, судя по именам – возвращались домой с похорон внука. После той ночи Лорел навсегда переменила мнение об Уоррене, а спустя две недели начала встречаться с Дэнни Макдэвитом. Она знала: Дэнни никогда бы не оставил человека умирать на обочине дороги.

Его медали служили тому доказательством.

– Ты не знаешь даже половины правды! – заявил Уоррен с мрачной уверенностью. – Считаешь меня трусом из-за той ночи?

– Я больше не хочу о ней вспоминать.

Он медленно кивнул:

– Что ж, ты можешь себе это позволить. Ты считаешь, у меня нет причин бросить семью?

Она пожала плечами:

– Если есть – действуй.

Уоррен удивленно покачал головой:

– Неужели для тебя все так просто? Посмотришь на Гранта и Бет, улыбнешься и скажешь: «Пока, дети! Было весело, но всему приходит конец»?

– Ты же знаешь, что это не так.

Уоррен стиснул зубы, поднялся и встал рядом, держа револьвер у ее головы. Лорел смотрела на маленький смертоносный механизм, похожий на детскую игрушку в загорелой руке мужа.

Он приставил револьверное дуло к темени Лорел.

– Слушай внимательно. Я уверен, что у тебя кто-то есть. Это понятно потому, что ты не говоришь мне пароль. Думаешь, что щадишь мои чувства, скрывая правду, но это не так. Ты только делаешь хуже. И мне и себе. Надеюсь, ты меня понимаешь. Ты не выйдешь из этого дома, пока я не узнаю, кто тебя трахает. Понятно?

Лорел храбрилась изо всех сил, но не смогла сдержать дрожь.

– ТЕБЕ ПО-НЯТ-НО?!

Она помолчала, пока не убедилась, что может говорить спокойно.

– Выслушай меня, Уоррен. Я хочу, чтобы ты вспомнил все, чего мы боялись долгие годы. Все, что могло разлучить нас с детьми. Рак. Аварии. Маньяки. Бандиты, вторгшиеся в наш дом. Мы предприняли шаги, чтобы избежать подобных вещей. Но сейчас…

Она подняла лицо, чтобы взглянуть мужу в глаза, и дуло револьвера царапнуло кожу.

– Сейчас самая большая угроза нашей семье – ты. Даже если у меня есть любовник, что с того? Конечно, тебе больно. Но разве это оправдывает твои поступки? Ты сможешь убить мать твоих детей? Хотя бы десять секунд подумай о Гранте и Бет. Представь их себе. Они же ни в чем не виноваты.

В ноздри ударил запах оружейного масла. Через несколько мгновений Уоррен опустил оружие, упал на колени, а потом сел на корточки. Выражение его глаз изменилось, и Лорел решила, что ей удалось пробиться сквозь ярость и боль. Он еще не отошел от шока, но в его взгляде раненого зверя появилась нежность.

– Ты знаешь, что такое семья? – прошептал он. – На чем она держится?

Она кивнула, но Уоррен покачал головой.

– На доверии, – произнес он. – Именно оно защищает семью от всего остального мира. Одних кровных уз мало. Говорят, кровь – не вода, но родные братья сплошь и рядом предают друг друга. Доверие сплачивает и помогает выстоять против творящегося вокруг хаоса.

Лорел хотела ответить, но неожиданно осознала, что они с Уорреном смотрят на мир по-разному, и их взгляды никогда не совпадут.

– Ты все разрушила, – продолжил он тихо. – Безвозвратно. Худшее свершилось, и я никогда не смогу больше поверить тебе. Грант и Бет никогда не будут тебе доверять.

– Уоррен…

– Молчи! – приказал он, внезапно поднявшись. Он смотрел на Лорел сверху вниз, словно какой-нибудь ветхозаветный судья. – Ты поставила эгоистичное вожделение превыше благополучия своих детей. И должна заплатить за это. К сожалению, и мы тоже.

– Уоррен, ты не в себе, – сказала она вставая.

Он размахнулся – и Лорел упала на пол. От затрещины в правом ухе гудело, как будто бы кто-то звонил в церковный колокол. Боль пронзила Лорел, но потрясение от того, что муж осмелился ее ударить, оказалось сильнее. Она вытянула руки, защищаясь от побоев.

– Думаешь, у меня не было соблазнов? – кричал Уоррен. – Думаешь, медсестры не вешались на меня, не требуя ничего взамен?

– Нисколько не сомневаюсь.

– Если бы только медсестры! Жены друзей, учительницы в школе, твои подруги! На каждой словно написано: «Сдается в аренду!» Ни у кого больше нет чести. Никто не держит своего слова.

Лорел сидела на полу, стараясь вспомнить, был ли Уоррен подвержен чересчур сильному религиозному влиянию в детстве, но безуспешно. Но его речь… он говорил, словно в него вселился какой-то проповедник с безумным взором, живший в другом веке. Бывало, так в худшие дни выступал ее отец. Впрочем, даже ее родитель никогда не прибегал к насилию. Он мог заставить Лорел встать на колени и молиться, пока Бог не пошлет какой-либо знак, что прощение близко. Но Уоррен не ждал знамений. Он сам решил стать карающей десницей Господа.

– Я понимаю, тебе больно, – произнесла Лорел. – Но я ни в чем не виновата. Жаль, что ты мне не веришь. Я бы никогда не сделала ничего, что могло бы повредить детям.

– Вставай! – вскричал он и дернул ее за руку, едва не вывихнув Лорел плечо.

Лорел с трудом поднялась на ноги. Похоже, Уоррен хотел отвести ее куда-то, но передумал и толкнул на диван.

– Ну и глупец же я! – заметил он. – Как же я не подумал об этом раньше! Наверное, у меня понизился уровень сахара в крови.

Он сел на оттоманку и снова застучал по клавиатуре.

– В Интернете можно купить все, что угодно. В газете «Ю-эс-эй тудей» писали о хищении персональных данных из компьютеров. Оказывается, хакеры придумали специальные программы – парольные взломщики, – которые, если потребуется, могут работать пятьдесят часов без остановки, перебирая различные комбинации букв и цифр, пока не найдут нужную. Готов поспорить, что за приемлемую цену я смогу скачать одну из таких программ прямо на твой ноутбук.

«Оказывается, револьвер не самая опасная вещь в комнате», – подумала Лорел. Современные технологии развеяли это заблуждение. Ее новенький компьютер – вот настоящее оружие, вернее, детонатор, который может в любую секунду вызвать выстрел из револьвера. Если Уоррен получит доступ к ее почтовому ящику, он в ту же секунду узнает имя Дэнни. А потом прочтет все письма, которыми обменивались Лорел и Дэнни на протяжении одиннадцатимесячного романа. Фотографий там тоже хватало. Некоторые из них были весьма интимного характера, другие – нет, но при виде любой из них Уоррен потерял бы остатки здравого смысла.

– Отлично! – сообщил Уоррен победным голосом. – «Волшебство Мерлина». Похоже, именно то, что нам нужно. Двести восемьдесят девять долларов, и никаких пробных версий. Значит, они уверены, что программа работает, и понимают, в какой ситуации оказался человек, которому она понадобилась. Разовая сделка, но выгодная.

Лорел надеялась, что Уоррен встанет, чтобы сходить за кредиткой, но он лишь сказал:

– Заплачу с твоего электронного счета «Пэйпал». Разве не здорово? Один щелчок – и все в порядке.

Пальцы Уоррена забегали по клавишам ноутбука. Лорел закрыла глаза. Сколько осталось до возвращения Гранта и Бет? Если броситься к одному из телефонов в доме, чтобы набрать девять один один, будет ли Уоррен стрелять? Даже если не будет, неужели все действительно так плохо? Неужели вооруженная осада – единственный выход? «Похоже на то, – сказала она себе. – Пока дети не вернулись, надо…»

– Вот и все! – радостно произнес Уоррен и пристально взглянул на Лорел, – Подумай, стоит ли запираться дальше. Рано или поздно я прочитаю вашу переписку. И помни, чистосердечное признание облегчает душу.

«Спасибо за совет, о своей душе я сама позабочусь, – подумала она, глядя на тяжелую вазу у стены. – Но если ты повернешься ко мне спиной до прихода детей, то скорее всего на моей совести будет грех куда более тяжкий, чем супружеская измена».


Глава 10


– Ви, мне нужно тебе что-то сказать, – сообщила Нелл. – Не хочу этого делать, но, думаю, ты должна знать правду.

Они с Видой сидели в рецептурном отделе клиники. Нелл подкатила кресло к сестре, подальше от окошка, где стояли пациенты. По коридору туда-сюда сновала Джанел, лаборантка, и потому Нелл понизила голос.

– Говори скорее, не тяни, – сказала Вида. – У нас еще много дел. Я слушаю.

У Нелл задрожала нижняя губа.

– Ну давай же, детка. Я все выдержу, не бойся.

«Надеюсь, – подумала Нелл. – Очень надеюсь».

– По-моему, Кайл тебе изменяет, Ви.

Вида посмотрела на сестру и, немного помолчав, спросила:

– С кем?

– Не знаю.

– Что ты видела? Или, может, слышала?

– Слышала, как он разговаривает по мобильному.

Вида бросила взгляд на дверь, ведущую в коридор, и придвинулась ближе.

– Когда это было?

– Позавчера. В хирургическом кабинете.

– Продолжай.

– В общем, беседа была довольно интимной. Кайл говорил таким тоном… ну, ты знаешь.

– Нежничал?

– Угу. Было ясно, что у них близкие отношения, с кем бы он там ни болтал. И я…

– Послушай, сестренка, – перебила Вида. – Я тебе верю. Не сомневаюсь, что Кайл трахает кого ни попадя, хотя мне бы, конечно, хотелось, чтобы он этого не делал. Но позволь мне кое-что тебе сказать, рано или поздно ты все равно узнаешь: мужики все такие. Все до единого. Так уж они устроены. Им лишь бы сунуть в какую-нибудь дырку, вот и бегают за каждой юбкой – не важно, женаты они или нет. Это закон природы, как долбаная сила тяжести. Или то, что солнце встает на востоке. Едва они поимеют кого-нибудь, тут же подавай другую телку. Если только ты не нужна им для чего-то важного. И вот поэтому-то я не волнуюсь.

Нелл сидела молча, размышляя над доводами сестры. Она знала – Виду трудно переубедить, но никогда не думала, что сестра готова мириться с изменой, лишь бы удержать любовника. Более того, Нелл надеялась, что Вида заблуждается – не все мужчины одинаковы. Она не хотела говорить сестре о продолжении разговора, но решила, что будет лучше, если та все узнает. Она представила себе, как Вида стоит ночью рядом с домом, ожидая, что черный «ягуар» доктора Остера приедет за ней, словно карета, чтобы доставить в сказочный замок. Только «ягуар» не появится. Он будет далеко, увозя какую-нибудь принцессу, которая пригодна для дворцов богатых и бессовестных больше, чем Вида.

– Дай мне договорить, Ви, – сказала Нелл чуть громче. – Пожалуйста.

Вида успокаивающе погладила сестру по колену:

– Давай, малышка.

– Это был не просто разговор о сексе. Он извинился, а затем добавил, что ему придется потерпеть кое-кого еще чуть-чуть, прежде чем он сможет сбежать со своей собеседницей.

Выражение лица Виды переменилось. Она выглядела как человек, который шел ночью домой, будучи уверенным, что знает дорогу, и вдруг заблудился.

– Продолжай, – произнесла она бесцветным голосом, и Нелл поняла, что стены рухнули.

– Доктор Остер сказал: «Так устал обслуживать эту…»

– Кого? – спросила Вида, ее глаза помертвели и стали похожи на мраморные шарики. – Говори, не стесняйся.

– Эту деревенщину, – прошептала Нелл, и Вида вздрогнула. – А еще он сказал: «Она слишком много знает». Дальше я не расслышала, но потом он добавил: «Тогда она ничего не успеет сделать». Или что-то похожее.

Вида побледнела.

– Думаешь, он говорил обо мне?

Нелл не смогла нанести последний удар и только пожала плечами:

– Кто его знает.

– Я кастрирую этого ублюдка! – прошипела Вида. – Никчемный сукин сын! После всего, что я… ой, не обращай внимания. Так мне и надо, мужикам нельзя верить!

– Зря я тебе сказала, да? – встревоженно спросила Нелл.

– Ты правильно сделала, малышка. Кровь гуще воды и уж точно гуще того, что выходит из мужчины, черт возьми!

Нелл смотрела на сестру, ошеломленную обрушившейся на нее реальностью. Обычно Вида излучала грубоватую энергию, но сейчас она походила на потрепанную жизнью женщину с фотографии времен Великой депрессии. Когда-то Нелл пробовала осторожно предложить старшей сестре кое-какие средства для ухода за внешностью. Например, лосьон для кожи, который сама Нелл наносила на лицо каждый вечер перед сном и еще несколько раз в течение дня. Долгие годы курения сказались на привлекательности Виды – кожа лица загрубела и приобрела желтоватый оттенок, а волосы, когда-то каштановые и блестящие, стали сухими, посеклись и пропахли дымом. Собираясь куда-нибудь вечером, она выглядела почти как белое отребье: чересчур открытые топы на лямках, густые голубые тени, похожие на маску, и черная подводка на нижних веках, модная лет двадцать назад.

Ближе всего Вида была к славе, когда выиграла транслируемый по телевидению конкурс мокрых маек в городе Дестин – обогнала сто пятьдесят других участниц! – но после двух родов и десяти тысяч чизбургеров ее роскошная грудь обвисла, а талия скрылась под толстыми валиками жира. Лишь ее чувство юмора и яркая индивидуальность заставили доктора Остера – а он мог бы выбрать любую из двадцати с лишним медсестер! – смотреть на столь очевидные недостатки сквозь пальцы.

– Что ты собираешься делать? – прошептала Нелл.

В глазах Виды появился безжалостный блеск.

– Не волнуйся, я могу за себя постоять. И всегда могла.

Нелл не решалась высказать все свои опасения, но понимала: раз уж она хочет помочь, придется говорить откровенно.

– Я беспокоюсь за доктора Шилдса.

Вида посмотрела на сестру долгим пристальным взглядом.

– Он куда лучше, чем Кайл, верно?

Нелл едва заметно кивнула.

– Ты в него влюблена?

Нелл закрыла глаза и кивнула еще раз.

– Господь всемогущий! Ты с ним спала?

Нелл яростно замотала головой.

– Поклянись.

– Честное слово, он ко мне даже не прикасался.

– Ты с ним говорила? Я имею в виду, по секрету? Может, звонила или писала?

– Нет, Ви, клянусь Богом. Он не из таких.

Вида тихонько рассмеялась:

– Все они одинаковы, стоит только встретить подходящую женщину! Но я тебя понимаю.

– Я боюсь, что его посадят в тюрьму.

Вида уткнулась носом в ладони и крепко потерла лицо (Нелл никогда бы не обошлась со своей кожей так грубо). Подняв взгляд на сестру, Вида признала:

– Скажу правду, малышка. Еще пять минут назад так и планировалось. Либо его, либо нас, понимаешь?

Нелл затаила дыхание.

– А теперь… может, либо он, либо Кайл…

Проблеск надежды.

– Как это?

– Еще не знаю, детка, нужно подумать.

Нелл дрожала. Вида взяла ее за руку и произнесла:

– А что ты скажешь, если я заставлю Кайла пойти к Уоррену домой и забрать то, что он туда подложил?

– Обещаешь? – подозрительно спросила Нелл.

– Обещаю.

– Сегодня?

Вида похлопала сестру по коленке:

– Конечно.

– А если доктор Шилдс дома? Или его жена?

– О, Кайл такой ловкач, что все сделает, даже если они оба дома. В подобных вещах он просто мастер, нужно отдать ему должное. Прирожденный жулик.

– Но где это спрятано? И что вообще там такое? Я ничего не знаю.

Выражение лица Виды вновь стало жестким.

– Тебе и не нужно ничего знать. Но я скажу, где это лежит. В комнате-сейфе под лестницей. Слышала о такой?

Нелл покачала головой.

– Вроде убежища из фильма с Джоди Фостер, только не такая шикарная. Там прячутся, когда налетает торнадо или если кто-нибудь вламывается в дом. Выдумка для богатых.

Нелл заметила:

– Помню, при урагане мама запихивала нас в чулан.

– Не она, а я. Мама обычно была слишком пьяна, чтобы переживать из-за какого-то торнадо.

Нелл залилась краской от стыда – и от любви к сестре.

– Ладно, хватит об этом, – сказала Вида. – В общем, Кайл залез к Шилдсам в прошлую субботу, когда они ушли в кино, и кое-что спрятал за банками консервов. Не волнуйся, я сама о нем позабочусь и про твоего дружка не забуду. У него все будет хорошо, насколько это возможно при сложившихся обстоятельствах. И у нас с тобой тоже.

Нелл с трудом выдавила улыбку. На лучшее рассчитывать не приходилось.

Вида наклонилась к ней и крепко обняла; от волос старшей сестры пахло сигаретами «Мальборо-ультралайт».

– Ты такая красивая, – проворковала Вида с материнской гордостью. – У тебя все будет просто замечательно. По-другому и быть не может. – Она чуть отодвинулась и подмигнула Нелл: – Для кого-то из нас это должно кончиться хорошо.

Нелл почувствовала, что сейчас заплачет, но сдержалась.

Вида встала и подошла к окошку, чтобы взять у пациента рецепт, но ее мысли были далеко – она обдумывала следующий шаг. «Доктору Остеру не позавидуешь: Вида страшна в гневе, куда опаснее многих мужчин», – подумала Нелл.

Нелл откатила кресло обратно к компьютеру, но чем дольше она смотрела на монитор, тем тяжелее становилось у нее на душе. События развивались быстро, но все же не так быстро, как хотелось бы. А что, если копы сделают что-нибудь уже сегодня? Например, устроят обыск в доме доктора Шилдса до того, как Остер заберет оттуда улики? От Кайла всего можно ждать, вполне вероятно, что он не сдержит слово, данное Виде. Разве можно ему доверять? Ответ был ясен как день: нет. Нельзя оставлять будущее доктора Шилдса в руках пройдохи-партнера. «Что ж, придется самой заняться этим», – решила она, бросила украдкой взгляд на сестру, открыла электронную почту и стала набирать сообщение.

* * *


На высоте две тысячи футов над городом Дэнни сказал ученице, чтобы та развернула «сессну» на восток и взяла курс от реки. Они минут сорок кружили над западной частью города, но Дэнни хотел посмотреть на дом Шилдсов – вдруг рядом с ним по-прежнему припаркованы обе машины? Лорел не ответила на последнюю эсэмэску, и Дэнни это тревожило. Неужели он совершил ошибку?

– Хотите, чтобы я долетела до Сентревилла? – спросила Мэрилин Стоун, окружной адвокат, много лет мечтавшая научиться управлять самолетом.

– Нет, как обычно. Когда будем рядом с Авалоном, сделайте S-образный поворот над плантацией «Белль-Шен», а затем летите обратно к амбару.

Мэрилин кивнула, не отводя глаз от спутникового навигатора, закрепленного на приборной доске клейкой лентой.

– А почему все время Авалон? Вы хотите купить там участок?

– Кто знает! – ответил Дэнни, принужденно засмеявшись.

Дэнни смотрел на холмы и пытался успокоиться. Атенс-Пойнт располагался в необычайно красивом месте, и зеленеющие внизу леса напомнили Дэнни, почему он решил вернуться сюда после военной службы. В отличие от большинства мест, где ему доводилось жить, город имел долгую и красочную историю. Атенс-Пойнт был основан в одна тысяча семьсот пятьдесят третьем году каким-то французским путешественником, который отважился пересечь территорию индейцев натчез, спустившись вниз по Миссисипи. Еще там жило племя чокто, но не прошло и семидесяти лет, как индейцев вытеснили в Оклахому и даже еще дальше. Переселение произошло в духе банкротства Майкла Кэмпбелла из хемингуэевской «Фиесты» – сначала постепенно, а потом сразу. После того как белые и индейцы заключили Договор Ручья Пляшущего Кролика, в этой местности от чокто не осталось ничего, кроме нескольких названий. Округ, например, назывался Лусахатча, или Черная Вода. С высоты великая река казалась красно-коричневой в лучах яркого солнца. Впрочем, у Миссисипи много лиц, и Дэнни видел все, пока рос на ее берегах.

Во время Гражданской войны Атенс-Пойнт, в противоположность Натчезу, расположенному в тридцати милях к северу, упорно сопротивлялся вторжению янки. Город послал три роты сражаться под знаменами генерала Ли в Виргинии, а остальные жители держали оборону до одиннадцатого июля одна тысяча восемьсот шестьдесят третьего года и сдались только после взятия Виксбурга. С тех пор Миссисипи, по словам президента Линкольна, «спокойно несла свои воды в море», однако на юго-западе штата было совсем неспокойно. Повсюду рыскали банды конфедератов-дезертиров, а кавалерийские отряды северян под предводительством полковника Эмбури Осбэнда мародерствовали, растаскивая остатки былых богатств.

Жан Ларю, мелкий плантатор с горячим нравом, владелец плантации «Белль-Шен», из окон собственного дома застрелил шестерых кавалеристов, после чего его самого зарубили саблей, когда он вышел на крыльцо для переговоров. Солдат-северянин ударил его жену, и Ларю не стерпел обиды. Жители города воздвигли ему памятник на центральной площади и до сих пор считают Ларю местным героем. На городских зданиях довоенной постройки заметны следы снарядов, которые выпустили по Атенс-Пойнт в одна тысяча восемьсот шестьдесят третьем году броненосцы адмирала Поттера в ответ на обстрел. Мемориальная доска увековечивает память о семнадцати горожанах, которые погибли в тот день под артиллерийским огнем, а на такой же доске рядом высечены имена шести афроамериканцев, жителей округа Лусахатча, ставших жертвами борьбы за гражданские права.

Предрассудки, столь сильные во времена детства Дэнни, свелись к легкой неприязни между расами, но черные и белые все еще держались подальше друг от друга. Темнокожее население жило в центре города или в северных кварталах, в то время как для состоятельных белых и нескольких богатых негритянских семей построили шикарные новые районы на востоке, в лесах вдоль Двадцать четвертой автострады. Авалон считался самым новым и самым эксклюзивным, созданным по образцу одноименных районов в Галфпорте и Натчезе. Судя по всему, проектировщик намеревался распространить свой утопический замысел по всему штату. Дэнни разглядел внизу причудливые изгибы речушки Ларю-Крик, по которой проходила граница района.

«Здесь», – сказал он сам себе.

Авалон красиво расположился на территории лесного массива, который добрую сотню лет находился в собственности одного старинного рода из Атенс-Пойнт. Массивные кованые ворота встречали потенциальных покупателей, едва они сворачивали с Двадцать четвертой автострады на Корнуолл, широкую улицу, ведущую на запад. Пятнадцать домов уже построили. Самые маленькие участки – шесть с половиной акров. Узнать дом Шилдсов с высоты было довольно легко – излучина Ларю-Крик огибала их владения.

– Я вот думаю, – сказала Мэрилин, – может, после того, как у меня будет лицензия на визуальные полеты, попытаться получить допуск на полеты по приборам?

Дэнни усмехнулся:

– А вы не останавливаетесь на достигнутом, да?

Мэрилин улыбнулась в ответ.

– Я судебный адвокат. Наверное, это у меня в крови.

Дэнни понимал, что Мэрилин ждет продолжения шутливой беседы, но его мысли были на земле. Внизу слева он увидел дом Шилдсов.

– Опуститесь на высоту пятьсот футов. Кажется, я заметил стадо оленей.

Мэрилин четко выполнила указания, и «сессна» мягко снизилась.

– Отлично. Держитесь от домов подальше.

Ему хотелось, чтобы Лорел услышала звук самолетного мотора, но если у Уоррена есть малейшее подозрение, что Дэнни – любовник его жены, неразумно привлекать внимание к «сессне». Уоррен так часто летал на этом самолете, что узнал бы его с первого взгляда.

– Тут на днях в хозяйственном магазине жаловался один тип, – добавил Дэнни. – Спрашивал, не собираемся ли мы бомбить этот район.

Мэрилин рассмеялась и увела самолет на четверть мили к югу.

Дэнни увидел машину Лорел, припаркованную за Уорреновским «вольво», и почувствовал, как что-то сжалось внутри. Черт возьми, что там происходит? «Может, занимаются примирительным сексом?» – подумал он, почти желая, чтобы это оказалось правдой. Любой другой сценарий предполагал худшее.

– Видите оленей? – спросила Мэрилин.

– Что?

– Оленей-самцов.

– Нет. Только самок – бросились к лесу.

– Я начинаю поворот?

– Давайте, – разрешил Дэнни и закрыл глаза, пытаясь рассуждать логически, но мешали нервы. Или чувства?

– S-поворот над «Белль-Шен»? – уточнила Мэрилин.

– Не нужно, – сказал Дэнни, посмотрев на часы. – Возвращаемся в аэропорт. У меня назначена встреча, как бы не опоздать.

– Отлично, – отозвалась Мэрилин, наблюдая за ним краешком глаза. – А у меня сегодня снятие показаний. Намечается серьезное дело.

– Жаль того бедолагу-юриста, которому доведется выступать против вас.

Она рассмеялась:

– Вы даже не знаете, хороший ли я адвокат!

Дэнни поцокал языком.

– Знаю-знаю.

– Откуда?

Он потер переносицу.

– Я неплохо разбираюсь в людях.

Мэрилин шутливо пихнула его локтем и слегка покраснела.

– Не сомневаюсь, – заметила она. Видно было: ей хочется сказать что-то еще.

Она развернула самолет на сто восемьдесят градусов, и Дэнни с трудом подавил желание оглянуться на Авалон.

– Что с вами? – озабоченно спросила Мэрилин.

– Все в порядке.

– Похоже, вас что-то тревожит. Раньше я такого не замечала.

«Вот потому-то вы хороший адвокат», – подумал Дэнни.

– Ничего страшного, просто немного болит голова.

– Ну, как хотите… Если потребуется моя помощь – обращайтесь в любое время.

Дэнни решил было обратить все в шутку, но чем дольше размышлял над сложившейся ситуацией, тем тяжелее становилось на душе. «Сессна» направилась к Миссисипи, к излучине реки между тюрьмой «Ангола» и островом Ла-Салль.

– Мэрилин, вы знакомы с семейным правом?

Она вздохнула:

– Так и знала, что вы это спросите. Да, прекрасно знакома. До того как перейти к делам, связанным с нефтяным бизнесом, я занималась бракоразводными процессами.

Несколько мгновений Дэнни молчал, потирая лоб. Он уже беседовал с парочкой адвокатов, но, похоже, ни один из них не уловил суть проблемы с обучением Майкла. Втайне надеясь, что Мэрилин не из таких, он сказал:

– Я хотел бы спросить об опеке над ребенком.

Она взглянула ему в глаза и серьезно кивнула.

– Положение довольно сложное, – добавил он.

Мэрилин ободряюще улыбнулась:

– Именно поэтому вам нужен профессионал. Давайте, майор, выкладывайте.


Лорел была вне себя от страха. Почти час «Волшебство Мерлина» методично пытается подобрать пароль к ее почтовому ящику, значит, рано или поздно безмозглый цифровой таран сумеет пробить защиту. Быстрая и эффективная стратегия перебора всех возможных вариантов гарантирует успех, лишь бы хватило времени. Лорел не слишком хорошо знала теорию вероятности, чтобы прикинуть, за сколько часов программа-взломщик определит пароль, но скорее всего пятнадцати-двадцати минут до возвращения Гранта и Бет будет недостаточно. Ничто не помешает Уоррену продержать ее и детей взаперти всю ночь, а под утро программа преподнесет ему все секреты жены как на блюдечке.

Вскоре после того, как Уоррен установил на ноутбук парольный взломщик, Лорел услышала слабое жужжание самолетного мотора, доносящееся откуда-то с юга. К сожалению, встать и посмотреть было невозможно – Уоррен снова стянул ее щиколотки и голени скотчем; наверное, для того, чтобы сосредоточиться на поиске пароля без помех. Лорел не хотела тешить себя надеждой, что это самолет Дэнни, но в глубине души все-таки надеялась. Кто же еще сумеет ей помочь?

«Только ты сама, – шепнул ей внутренний голос. – Не жди, пока тебя спасут». И Лорел не стала ждать. Немного поразмыслив, она придумала способ освободиться от скотча. Пока Уоррен не смотрел в ее сторону, она повернула обручальное кольцо со сверкающим бриллиантом в два карата – Уоррен купил его три года назад взамен выпавшего камня – и попробовала перепилить клейкую ленту. Острые грани бриллианта легко резали скотч, особенно если натянуть его потуже. Но как быть с Уорреном? Ему видно каждое ее движение. Лорел пожаловалась, что у нее зудит кожа от намокшего скотча и начала чесаться. Когда Уоррен отворачивался к монитору компьютера, она старательно пилила ленту, обматывающую ноги. Другого способа избавиться от пут не было, и Лорел придерживала камень большим пальцем, опасаясь, что бриллиант выскочит из оправы, если надавить слишком сильно: белое золото – мягкий металл.

Через некоторое время Уоррен забарабанил по клавиатуре и с минуту печатал. Сначала Лорел испугалась, но поняла, что пароль еще не найден, и решила, что муж скорее всего пишет кому-то или отвечает на письмо. Пока он был занят, она старательно перепиливала скотч. Возникла другая проблема: если удастся освободить ноги, руки останутся связанными. С запястьями, стянутыми клейкой лентой, будет трудно, а то и невозможно взять вазу и ударить Уоррена по голове. А если она все-таки собьет его с ног, нужно достать ключи, добежать до машины и уехать. Уоррен не станет спокойно лежать на полу все это время.

Она делала вид, что чешет щиколотки, когда Уоррен встал и уставился на нее с таким видом, словно хотел загипнотизировать.

– Зачем ты побежала в комнату-сейф?

– Хотела там спрятаться, чего тут непонятного?

– Только поэтому?

– Можешь назвать еще хоть одну причину?

Уоррен поднял правую руку и погрозил Лорел пальцем, совсем как рассерженный учитель в школе.

– А вот сейчас мы и выясним.

Он засунул револьвер за пояс и вышел из гостиной в кухню.

Лорел согнулась чуть ли не вдвое и начала яростно царапать скотч бриллиантом. Спустя несколько секунд Уоррен вышел из кухни с ножом в руках и подошел к дивану. Опустившись на колени, он перерезал ленту сперва на голенях Лорел, затем – на щиколотках. Лорел испугалась, что муж заметит следы ее усилий, но тот слишком торопился. Одним рывком он поднял ее на ноги и повел в прихожую.

– С кем ты сейчас общался он-лайн? – спросила Лорел.

– С чего ты взяла?

– Ты что-то печатал и читал. Думаю, письма или мгновенные сообщения. А еще раньше ты сказал, что кто-то посоветовал тебе искать письмо. Тебе велели заглянуть в убежище, да?

– Какая проницательность!

– А я говорила, что в доме еще что-то спрятано. Кто-то всерьез пытается запудрить тебе мозги, Уоррен.

– Вот когда найдем, тогда и узнаем, не так ли?

«Он прав, – встревоженно подумала Лорел. – Одному Богу известно, что там спрятано. Только бы это было что-нибудь, поддающееся объяснению».

Уоррен открыл шкаф, в котором был скрыт вход в комнату-сейф, велел Лорел повернуться спиной и набрал новый код на панели защиты от детей – она открывала дверь, если основной замок не был заперт изнутри. Когда Уоррен шагнул в комнату из металла, в душе Лорел затеплилась надежда. Можно попытаться зайти в убежище, вытолкнуть Уоррена наружу и закрыть дверь. Оставаясь снаружи, он все еще будет представлять собой угрозу для Гранта и Бет, но в комнате-сейфе есть телефон, и Лорел сможет позвонить Диане и сказать, чтобы та не привозила детей.

Лорел осторожно шагнула назад, инстинктивно понимая, что это поможет ей попасть в убежище. Уоррен наверняка испугается, что она рванет к передней двери. Словно подслушав ее мысли, он произнес:

– Не уходи далеко. Иди сюда и встань в дверях.

Лорел неохотно шагнула вперед. Воздух в убежище застоялся и отдавал плесенью. Уоррен стаскивал банки консервов с полок, хватая обтянутые целлофаном упаковки тушеных бобов и складывая на пол. Затем пришла очередь бутылок с водой. Лорел подумала, что можно было бы рискнуть жизнью и попытаться вытолкнуть Уоррена, но он как минимум на шестьдесят фунтов тяжелее, и эти шестьдесят фунтов – сплошные мускулы. К тому же руки у нее связаны, а Уоррен занят стеллажами у дальней стены. Как бы подобраться сзади и выпихнуть его из убежища?

Удобный случай не замедлил представиться.

В шаге от нее, там, где армированная стена соприкасалась со стальной дверью, на уровне плеча торчал острый кусок металла длиной примерно в полдюйма. Он походил на лезвие старомодной бритвы, и Лорел тут же его опробовала. Пока Уоррен, чертыхаясь, укладывал упаковку из шести бутылок воды «Дасани» на груду банок позади себя, Лорел подняла руки и полоснула стянутыми скотчем запястьями по металлу. Уоррен замер, услышав подозрительный треск – словно расстегивают застежку-липучку «велкро», – но когда он обернулся, Лорел сделала вид, что руки у нее связаны.

Уоррен опустился на колени перед глубокими полками и вдруг удивленно хмыкнул. Лорел схватила тяжелую банку консервированных бобов и отвела назад руку, прицеливаясь в голову мужа. Безопаснее не подходить к нему, а попытаться попасть прямо отсюда; правда, если промахнешься, Уоррен наверняка выстрелит рефлекторно. В этот миг Уоррен недовольно заворчал, пытаясь вытащить что-то с нижней полки. Белая картонная коробка – депозитный бокс.

Лорел ринулась вперед и изо всех сил опустила банку на голову мужа, целясь в основание черепа. Когда дети в опасности, полумерами не обойтись. Наверное, Уоррен услышал ее шаги и успел увернуться. Вместо того чтобы уложить его на месте, банка задела шею и челюсть.

Оглушенный, Уоррен рухнул на стеллажи.

Лорел занесла банку, чтобы ударить его еще раз, но он лежал слишком неудобно – не дотянуться. Она бросилась к револьверу, торчащему за поясом мужа, и тут взгляд Уоррена стал осмысленным. Лорел замерла – еще немного, и Уоррен ее схватит – и опрометью кинулась к двери.

В крошечной комнатке выстрел револьвера прогрохотал как пушечный.

– СТОЙ! Я КОМУ СКАЗАЛ! – завопил Уоррен.

До свободы было рукой подать, и Лорел не стала сбавлять ход. Уоррен выстрелил еще раз. В стене коридора появилась дыра. Паника, которая гнала Лорел вперед, отхлынула. Она обернулась и увидела, как Уоррен с револьвером в руке выползает из комнаты-сейфа. Лорел метнулась вправо, уходя с линии огня, и побежала к входной двери.

Дверь была заперта, но в замке торчал ключ. Лорел только повернула его, как снаружи раздался гудок автомобиля: два коротких сигнала. Диана Риверз притормозила в конце подъездной аллеи – привезла детей. Замок щелкнул, открываясь, но тут на дверь упала тень. Тень Уоррена.

Лорел схватилась за ручку.

– Откроешь дверь – и я тебя убью, – произнес Уоррен. – Грант и Бет все увидят.

Она сжала медную ручку, страстно желая открыть дверь. «Он не застрелит меня на глазах детей, – пришло ей в голову. – Тогда ему придется провести остаток жизни в тюрьме, и никто не придет его навестить. Даже мать…»

– А потом застрелюсь сам, – тихо добавил муж.

Лорел замерла, перед ее мысленным взором пронеслись тысячи образов, навеянных сводками новостей:

«Убийство и самоубийство! Отчаявшийся отец заперся дома и убил всю семью! Зарезал жену, задушил детей! Зять направил самолет с детьми на дом тещи!»

Лорел отпустила ручку. Уоррен сгреб жену за шею и оттащил от двери.


Глава 11


Кайл Остер сжимал трубку офисного телефона почти безжизненной рукой. Звонил Патрик Эванс, помощник губернатора и информатор Кайла о положении дел в Управлении по борьбе с мошенничеством в программе «Медикейд». «Никаких имен!» – предупредил Патрик в самом начале разговора и добавил, что звонит из телефона-автомата. То, что было сказано после, повергло Кайла в ужас.

– Не знаю, что ты там наговорил сегодня Полу Биглеру, но он едет к вам, чтобы закрыть твою чертову контору. Ты вне игры, Кайл, по крайней мере на время. Подыщи хорошего адвоката.

– Но… Сегодня? Биглер же пообещал, что приедет завтра утром? – ошеломленно переспросил Остер.

Эванс не стал отвечать на подобное проявление идиотизма. Из трубки доносился только гул уличного движения. Кайл представил, как его школьный приятель стоит в какой-нибудь подозрительной телефонной будке в центре города, ожидая, что любой бродяга может оказаться грабителем.

– Патрик, – дрожащим голосом произнес Кайл, – его можно как-нибудь остановить?

– Прости, старик, корабль уже в пути. И… я должен тебе что-то сказать. С этой минуты наши отношения прекращаются. Мы давние друзья, но у меня престижная работа, а ты сейчас под следствием. Я не могу рисковать только потому, что мы вместе играли в школе.

В ухо Остеру заревел мотор мощного грузовика. У Кайла было ощущение, что Эванс отошел от рулеточного стола, оставив его, Кайла, с полумиллионным проигрышем.

– Мне пора идти, – сказал Эванс. – Тебе все понятно? Никаких звонков в губернаторский офис – ни из дома, ни, тем паче, из тюрьмы.

В душе Остера боролись страх и негодование.

– А как же все пожертвования, которые я вам делал? Черт, только в этом году…

– Проснись, Кайл! Своя рубашка ближе к телу! Найди хорошего адвоката. А я сматываюсь отсюда.

Телефон в руке Остера щелкнул и замолчал. Гул уличного движения стих, и Кайл не слышал больше ничего, кроме жужжания кондиционера в кабинете и голоса медсестры, доносящегося из коридора. Он чувствовал, как мир вокруг рушится, погребая его под обломками. Время, отпущенное Кайлу Остеру, известному в городе врачу, истечет, как только Пол Биглер преодолеет двадцать шесть миль, разделяющих Джексон и Атенс-Пойнт. Учитывая дорожное движение, на это потребуется около двух часов с четвертью, но если Биглер поспешит, ему хватит и девяноста минут.

«Господи, когда же он выехал? Какого черта я не сдержался и распустил язык?» – подумал Остер, с трудом подавляя желание добежать до машины, заехать в банк, чтобы снять со своих счетов все деньги, и покинуть город. Он нажал кнопку селекторной связи и вызвал Нелл.

– Да, доктор Остер, – на удивление холодно произнесла девушка.

– Пригласите, пожалуйста, ко мне в кабинет Виду.

– М-м-м… а ее нет.

– Что?! Где она?

– Ушла в магазин.

– Магазин? Какой еще магазин?

– Не знаю.

Остер застыл от изумления. Вида никогда не уходила из офиса днем. Может, у нее закончились сигареты?

– Сказать ей, чтобы зашла к вам, когда вернется?

– Э… да, пожалуйста. Спасибо.

Сердце Остера лихорадочно билось. Он отыскал в верхнем ящике бета-блокатор и запил капсулу кока-колой, оставшейся после утреннего перекуса. На всякий случай сунул под язык таблетку ативана. Что можно сделать за девяносто минут, чтобы спасти свою шкуру? Позвонить Биглеру и отправить его прямиком к доктору Шилдсу, пусть найдет в его доме подброшенные улики? А потом заявить, что делал все только для того, чтобы защитить младшего партнера? Но купится ли Биглер? Скорее всего нет. Слишком много улик в самом офисе. Еще не всем пациентам заткнули рты деньгами. Чтобы замести следы как следует, десяти дней мало. Где же Вида? Она нужна ему, и немедленно.

Он набрал номер ее сотового и сразу же попал в голосовую почту. Вида либо разговаривала по телефону с кем-то еще, либо просто не отвечала на звонок. В полной растерянности доктор Остер встал, чтобы пойти к пациенту, который ждал в приемной, но передумал. Он достал из нижнего ящика хрустальную бутылку «Дьяки» и глотнул прямо из горлышка.

– Она скоро вернется, – пробормотал Кайл, чувствуя, как алкоголь обжег пищевод. – Она знает, что делать.


Уоррен протащил Лорел через прихожую в спальню для гостей и толкнул на кровать. Автомобиль просигналил еще раз, а потом в дверь позвонили.

– Разреши мне ответить, – взмолилась Лорел. – Я ничего не сделаю, Богом клянусь!

Уоррен ее не слушал. Он заблокировал дверь в комнату стулом и стал искать что-то в чуланчике, где Шилдсы хранили разную дребедень, которой не нашлось другого места.

– Что ты делаешь? – закричала Лорел, моля Бога, чтобы Диана, обнаружив дверь запертой, забрала детишек к себе домой. Но, увы, скорее всего она заметила, что на подъездной аллее стоят обе машины. – Уоррен, пожалуйста, не надо скотча! Я не хочу, чтобы это увидели дети!

– Никакого скотча, – согласился Уоррен, выходя из кладовки с трехфутовым отрезком покрытого пластиком троса – велосипедным замком.

– Нет! – завизжала Лорел, но напрасно.

Уоррен сел ей на грудь, захлестнул на шее жены двойную петлю и, затянув трос потуже, пропустил концы сквозь отверстия в деревянной спинке кровати. Когда он защелкнул замок, Лорел едва дышала – от малейшего движения петля впивалась в горло.

– Сейчас вернусь, – сообщил Уоррен. – Смотри, без глупостей.

Он скрылся в прихожей. Лорел услышала, как открылась входная дверь, а затем радостно вскрикнула Бет, довольная, что папа неожиданно оказался дома. Голоса слились в еле различимый шум, и минуту спустя до Лорел донесся звук шагов по лестнице.

«За что?»

Борясь за каждый глоток воздуха, Лорел мучительно размышляла – правильно ли она поступила, не открыв дверь? Она читала, что специалисты советуют женщинам в подобной ситуации не останавливаться ни перед чем, вплоть до риска быть застреленной. Но здесь все было по-другому. Когда Уоррен сказал, что застрелится, Лорел по тону его голоса поняла – он говорит правду. Убьет и ее, и себя. На какой-то миг она подумала, что, может, было бы лучше, если бы все так и случилось, ведь дети полностью в его власти, но решила: Грант и Бет – ее последняя надежда вернуть мужу разум. Уоррен совсем съехал с катушек. Может быть, дети сумеют до него достучаться?

Из комнаты для игр на втором этаже послышались тихие шаги. Детская кушетка заскрипела под весом Уоррена. В эту минуту Лорел ненавидела Дэнни Макдэвита. Пять недель назад ее жизнь была прекрасной мечтой. Они договорились, что объявят своим половинам о разводе одновременно, в четверг вечером. Таким образом, что бы ни случилось, на следующее утро Уоррену придется идти на работу, а у Дэнни будут летные уроки. Значит, Лорел и Дэнни смогут увидеться, в каком бы бешенстве ни были Уоррен и Старлетт. В тот четверг влюбленные расстались в приподнятом настроении, но у Лорел под чувством радости таилась тревога: как Уоррен воспримет известие о разводе? И все же после одиннадцати месяцев губительной для души секретности впереди забрезжил свет.

Дэнни честно выполнил договоренность. Уложив детей спать, он позвал на кухню жену и сообщил, что больше ее не любит. Когда она спросила, есть ли у него другая, Дэнни признался, что впервые в жизни полюбил по-настоящему. Старлетт пришла в ярость. Она ясно дала понять: никакого развода Дэнни не получит (в Миссисипи для расторжения брака нужны веские причины!), но даже если он каким-то образом заставит ее согласиться, опекунства над Майклом ему не видать как своих ушей. Она оставит сына себе: во-первых, пусть Дэнни тоже страдает, а во-вторых, она не допустит, чтобы друзья сочли ее способной без тени сожаления отказаться от ребенка-аутиста (хотя так оно и было на самом деле). Дэнни провел ночь на кухне, пытаясь найти выход из западни, в которую сам себя загнал.

В доме Шилдсов события развивались по другому сценарию. После обхода в больнице Уоррен вернулся домой молчаливее обычного и словно не замечал детей, которые изо всех сил пытались привлечь его внимание. Встревоженная Лорел отправила Гранта и Бет играть на задний двор и спросила мужа, что произошло. Уоррен ответил, что днем умер Джимми Вудс. В детстве они жили на одной улице и учились в одном классе. Несколько лет назад у Джимми нашли диабет, и ему стоило огромного труда держать болезнь под контролем. В тот день, за час до того, как Уоррен вернулся домой, Джимми ехал по Двадцать четвертой автостраде – забрать сына после бейсбольной тренировки – и впал в диабетическую кому. Его автомобиль съехал в кювет, перевернулся и врезался в пекановое дерево. Когда карета «скорой помощи» привезла Вудса, Уоррен еще не ушел, и дежурный врач позвал его на помощь. Джимми умер на руках у Уоррена, посиневший и парализованный от самой шеи.

Раньше Уоррен никогда не проявлял эмоций, потеряв пациента, но сейчас, рассказывая о гибели друга детства, не мог сдержать слез. Ему пришлось лично сообщить о трагедии жене Вудса, которая вместе с сыном ждала у отделения реанимации. Испытывая странное чувство жалости, Лорел подошла к Уоррену и крепко обняла, но тот словно окаменел и попытался сменить тему разговора. Какой-то миг Лорел удерживала его в объятиях, а затем вернулась на кухню, готовить ужин.

Уложив детей спать, Лорел спустилась вниз и увидела, что Уоррен сидит на диване, безучастно уставившись в телевизор. Больше всего на свете она хотела быть с Дэнни, но ей так и не хватило мужества сказать Уоррену о своем уходе. Что ж, придется собранному заранее чемодану провести еще одну ночь в багажнике автомобиля. Дэнни, конечно, расстроится, но ничего страшного, если они подождут еще денек. Лорел собралась было пойти в душ, как вдруг Уоррен повернулся к ней и спросил:

– А что бы ты сделала, если бы это случилось со мной? Ну, знаешь: сегодня жив, а на другой день внезапно умер?

– Не говори так, – попросила она, не желая, чтобы Уоррен и дальше предавался мрачным размышлениям.

– Думаю, что с деньгами у тебя бы проблем не было. Я весь год старался подкопить побольше.

– Спасибо, конечно, – ответила Лорел, не зная, как реагировать. – Но представь, каким ударом это стало бы для детей. Даже думать не хочу.

Уоррен сдержанно кивнул.

– На самом деле смерть – часть жизни. Я сталкиваюсь с ней ежедневно. Каждый месяц в городе умирают люди гораздо моложе Джимми. Конечно, детям будет тяжело, но я беспокоюсь о тебе, Лорел. Каково тебе придется? Сможешь ли ты начать жизнь заново?

«О Господи». Лорел закрыла глаза, чувствуя, что больше не в силах обманывать мужа. Но сказать, что она от него уходит, тоже нельзя – момент неподходящий. Уоррен считает супружескую измену предательством всей семьи. Предательством самого понятия семейной жизни. И еще – раньше он никогда не проявлял свои чувства так открыто. Нет, разговор начистоту придется отложить.

– Пойду приму душ, – сказала она беспомощно, пытаясь понять, почему Уоррен разоткровенничался именно сегодня. Прежде с ним такого не случалось; его эмоциональная сдержанность стала одной из причин супружеских проблем – возможно, самой главной. Терзаясь противоречивыми чувствами, Лорел зашла в ванную и проверила сообщения на телефоне-двойнике. Эсэмэска от Дэнни гласила: «Не говори ему! Объясню завтра».

Они встретились на следующий день в лесу возле домика Дэнни. Дэнни мерил шагами небольшую полянку, выглядя так, будто не спал всю ночь. Лорел спросила, признался ли он жене, и сразу же начала объяснять, почему она сама ничего не рассказала Уоррену. Она ожидала, что любимый рассердится, но он, похоже, обрадовался. Сдавленным голосом он сообщил, что не может развестись с женой. Только из-за сына. Дэнни уже обращался к адвокату, и тот подтвердил, что Старлетт права: суд оставит Майкла с матерью. Зная Старлетт, Лорел не сомневалась – она способна на все. По злой иронии судьбы только Лорел могла бы подтвердить, что о мальчике в основном заботится отец, но чего будут стоить эти показания, если ее представят суду как любовницу Дэнни? Даже дилетантское расследование без труда докажет их связь.

Одиннадцать месяцев надежды исчезли в считанные мгновения. Она отдала Дэнни все – ну почти все – и обещала остальное. А он ее отвергает. Конечно, у него серьезная причина, но так это несправедливо! Почему он забыл о своих обещаниях, столкнувшись с эгоизмом жены? Тридцать пять лет Лорел ждала настоящего чувства, неужели теперь ей остается только смотреть, как любовь тает словно дым? Лорел чувствовала, что судьба смеется над ней: сначала показывает, что может произойти, а в последний миг все отбирает. А если бы накануне она сказала Уоррену, что бросает его? Вот тебе и прыжок без парашюта! Дэнни попытался ее обнять, но Лорел вырвалась. «Если нельзя получить все, – подумала она, – то вообще ничего не надо».


От шороха в прихожей Лорел вздрогнула, и трос сдавил горло еще сильнее. Дверь в спальню медленно отворилась, совсем как в фильме ужасов.

Уоррен, прижимая к груди несколько коробок, смотрел на жену совершенно безумным взглядом – взглядом серийного убийцы. Зайдя в комнату, он сбросил свою ношу прямо на Лорел. Та дернулась от испуга, и петля на шее затянулась, лишая женщину воздуха.

– Мне тяжело дышать!

– Твои личные трудности, – заявил Уоррен и с видимым отвращением присел на краешек кровати. – Расскажешь, что из этого выйдет.

Лорел вытянула шею, пытаясь глотнуть побольше воздуха, но от ужаса стала задыхаться еще сильнее. Вцепившись в трос, она с трудом отодвинула его от горла и сделала длинный сладостный вдох.

– Так я и думал! – сказал Уоррен. – Хотя чуть было не засомневался. Да еще это письмо! Совсем не в стиле Кайла. Впрочем, никогда не знаешь, чего ждать от других. Взять, например, вас. Мой кобелина-партнер оказался тайным романтиком, а моя жена – лживой шлюхой. – Он поцокал языком. – Век живи, век учись.

Лорел не могла понять, с чего вдруг Уоррен снова вспомнил Остера. Должно быть, это как-то связано с коробками.

– Где дети? – спросила она. – Что ты им сказал?

– Что у мамочки болит голова.

Лорел попыталась проанализировать последствия подобного объяснения.

– Они так за тебя переживают, – продолжил Уоррен с наигранной заботливостью. – Пообещали не спускаться вниз и не заглядывать в эту комнату. А если им что-нибудь понадобится, то позовут меня.

Она благодарно кивнула. По крайней мере, дети не увидят ее в теперешнем состоянии, да и от револьвера будут подальше.

Уоррен открыл одну из коробок и вытащил что-то похожее на гроссбух в переплете из красной искусственной кожи.

– Поначалу я решил, что ты прячешь это по просьбе Кайла. Но, похоже, ошибся.

Лорел осторожно пожала плечами:

– Я даже не знаю, что это такое.

– Все упорствуешь, да? Понимаю. Ты прекрасно знаешь, что будет дальше. Эта книга – что-то вроде второго комплекта бухгалтерских документов из нашего офиса. Только сюда занесены суммы, которые не попали в налоговую декларацию. Полагаю, наличные. А некоторые имена пациентов отмечены какими-то кодами, которые я никогда раньше не видел. Один Бог знает, что они обозначают. Вернее, Бог и Кайл. – Уоррен пристально посмотрел на Лорел. – А еще ты, верно?

Лорел замотала головой, рискуя задохнуться.

– Ты хранила все это не просто так. Я-то знаю, посмотри, что я нашел! – Он вытащил пачку похожих на акции бумаг, перетянутых бумажной лентой. – Боны на предъявителя. На двести тысяч долларов, если я посчитал правильно.

Лорел лишь недоуменно хлопала глазами.

– Они вроде наличных, – пояснил Уоррен. – Полностью ликвидные. У кого они на руках, тот и владелец. В США такие боны запрещены, но эти выпущены гватемальской компанией.

– Уоррен, я их в первый раз вижу. Даже не знаю, что они собой представляют.

Он рассмеялся:

– Странно, да? Они спрятаны в нашем доме, а я их никогда раньше не видел. Если не ты их туда положила, то откуда они взялись? Принесла добрая фея? Или Санта-Клаус?

– Должно быть, это Кайл. Он хочет тебя подставить.

– Вот тут ты права, хочет. С твоей помощью.

Лорел знала, что оправдываться бесполезно, но все же покачала головой.

Уоррен протянул руку и схватил Лорел за горло.

– Хватит запираться, Лорел. Перестань врать. И тогда – возможно! – останешься в живых.

– Что тебе нужно? Чего ты от меня хочешь?

Уоррен сжал губы.

– Расскажи мне, что ты чувствовала, когда сосала член Кайла? Тебе нравилось, что до тебя это делали полсотни других женщин? Или, может, то, что Кайл вытащил его из задницы Виды за час до встречи с тобой?

Лорел закрыла глаза и расплакалась. Вот что происходит, когда нарушаешь правила. Она ничего такого не хотела, но ее поступки привели к тому, что сейчас происходит. Получив любовь Дэнни, она навлекла на себя весь этот кошмар. И жизнь детей тоже в опасности.

«Господи, прости меня!» – мелькнуло у нее в голове.

– Ты любишь грязь, да? – произнес Уоррен. – Вся наша жизнь, прекрасная жизнь, – ты ее ненавидишь, правда? Тебе нужна драма. Ты любишь чувствовать себя падшей, возбуждаешься от этого. Как от порнографии в своем компьютере. Подобная мерзость тебя заводит. Наверное, это связано с твоим проповедником-папашей. Небось старина Том лично причащал тебя, после того как мамочка шла спать? Немного вина и любви?

– Баптисты пьют виноградный сок во время причастия.

Уоррен презрительно хохотнул.

– Только на людях. А так они не дураки выпить, верно?

Рыдания рвались из горла Лорел; дышать становилось труднее и труднее.

– Пожалуйста, сними эту штуку, – взмолилась она, хватая ртом воздух. – Я задыхаюсь.

– Хорошо, – согласился Уоррен, странно улыбаясь. – А знаешь почему? Ты сейчас кое-кому позвонишь.

– Кому?

– Конечно, Кайлу.

– Кайлу? И о чем с ним говорить?

Уоррен на миг задумался.

– Скажи, что хочешь с ним перепихнуться; что ты готова и не можешь больше ждать.

Лорел не верила своим ушам.

– Скажи, что смотрела порно, но тебе этого мало. Придумай что-нибудь. Уверен: он трахал тебя в нашей постели и наслаждался каждой секундой. Несомненно, еще и из-за того, что ты моя жена.

Уоррен вышел из комнаты, но скоро вернулся с двумя беспроводными телефонами. «Должно быть, он их где-то прятал», – подумала Лорел. Она лежала неподвижно, а Уоррен, отперев замок, немного ослабил петлю и снова его защелкнул, к ужасу Лорел. Оказывается, он и не собирался снимать с нее это орудие пытки.

Она смотрела, как Уоррен набирает номер, а затем подносит трубку к ее лицу. Он придвинулся ближе, так что телефон оказался зажатым между их голов, – чтобы слышать каждое слово Остера.

Другой рукой он приставил револьвер к ребрам Лорел.


Когда зазвонил телефон, Остер подумал, что Вида все-таки решила ответить на его звонок, но на дисплее высветилось имя: Шилдс. Кайл облегченно вздохнул, хотя и сам не понимал, почему от разговора с Уорреном ему должно стать легче. Может, потому, что они в одной лодке, хотя Шилдс не знает, что лодка вот-вот пойдет ко дну.

– Уоррен? – произнес он в трубку. – Дружище, где ты?

– Кайл? – отозвался женский голос. Остер поначалу принял его за голос своей подруги, но потом понял, что ошибся. Голос принадлежал более взрослой женщине.

– Да, это я. А кто говорит?

– Лорел.

«Лорел Шилдс? Какого дьявола она звонит?»

– Лорел? Что случилось?

– Ничего. Просто я думала о тебе.

Кайл поперхнулся от удивления.

– Правда?

– М-м-м…

– А о чем ты думала?

– Не догадываешься? Обо всем, что мы делали вместе.

– Что мы делали?

– Сам знаешь.

– Э-э… я ничего не понимаю, Лорел. Мне нравится твой тон, но лучше объясни, в чем дело.

– Я хочу, чтобы ты приехал и трахнул меня. Прямо сейчас. Дети ушли на день рождения, так что мы будем одни.

Ошеломленный Остер потерял дар речи.

– Я хочу, чтобы все было как в прошлый раз. Ты сможешь?

«Прошлый раз?!»

– Лорел… ты меня разыгрываешь, да? Как в передаче «Скрытая камера»?[11 - «Скрытая камера» – программа 1950–1960-х гг., в которой людей показывали (без их ведома) в затруднительных для них ситуациях, часто смешных, снимая скрытой камерой.] Или в «Подставе»?[12 - «Punk'd» – современная версия этой передачи, которая с 2003 по 2007 год выходила на канале MTV. Ведущий, Эштон Катчер, разыгрывал знаменитостей.]

– Кайл, какие могут быть шутки? Ты же меня знаешь.

– Я знаю только то, что бросил ухаживать за тобой пять лет назад, а ты меня и близко к себе не подпускала все годы нашего знакомства. Что изменилось?

Последовала долгая пауза, Остеру показалось, что на другом конце линии телефонную трубку зажали рукой. Он сделал несколько глотков водки, и сквозь алкогольный туман до него вдруг дошло: раз Уоррен не выходил сегодня на работу, может, он дома? Сидит и слушает разговор? Совершенно непонятно, что за игру они с Лорел затеяли.

– Кайл? – позвала Лорел.

– Слушаю.

– Так что ты решил? Разве ты не хочешь, чтобы я у тебя отсосала?

Кайл собирался повесить трубку, как вдруг ему в голову пришла еще одна мысль. Что, если Уоррен изменяет жене? Видит Бог, уже пару месяцев, а то и дольше он ведет себя очень странно. Если он изменяет Лорел, а она об этом узнала, вполне возможно, что ей хочется отомстить. Время, конечно, не самое подходящее – вот-вот должен приехать Биглер, – но ведь он, Остер, так давно на нее заглядывался! В Лорел Шилдс чувствуется порода. По сравнению с ней последняя подружка Кайла выглядит как ломовая лошадь (несмотря на то, что Шэннон на десять лет моложе Лорел!), а Вида Робертс похожа на старую клячу, которой место на живодерне. У Лорел есть класс. Что может быть лучше шикарной женщины, которая готова переспать с кем угодно, лишь бы отомстить?

– Э-э… ну, я бы не отказался от подобного предложения. Что ты предлагаешь?

– Приезжай сюда. Заведешь машину в гараж, а я буду тебя ждать. И не забудь виагру – я настроена очень серьезно.

Упоминание о виагре слегка рассеяло водочный туман. Кайлу показалось, что он услышал еще один голос, едва различимый.

– А как же Уоррен, детка? Где он?

– Разве он не на работе?

– Его не было с самого утра.

– Ну, тогда не знаю. И мне плевать. Ты же понимаешь, что мне надо.

Остер почувствовал, как кровь в жилах потекла быстрее.

– Не беспокойся, – сказала Лорел. – Уоррен никогда не приходит домой днем. Может, в гольф сейчас играет.

Кайл закрыл глаза и, сделав усилие, стал думать не только о сиюминутном удовольствии. Биглер летит из Джексона на всех парах, чтобы закрыть их с Шилдсом практику. В любую секунду может вернуться Вида. Конечно, было бы классно оттрахать Лорел, позабыв обо всех проблемах, но ни к чему хорошему это не приведет. Так что в этот раз, решил Остер, он не будет испытывать судьбу и отойдет от игорного стола.

– Я ценю твое предложение, Лорел, но вынужден отказаться, – произнес он. – Слишком многое сейчас происходит, а еще я помню, чему меня в детстве учил отец.

– И чему же?

– Не гадь там, где ешь.

Лорел презрительно фыркнула.

– Ты сам нарушал это правило сотни раз.

– Да, знаю. Но Уоррен – мой партнер. Может, в конечном итоге жизнь меня чему-то научила. Береги себя, милая. Ты слишком хороша, чтобы размениваться по мелочам.

Он бросил трубку, не дожидаясь, пока низменные желания одержат в нем верх.

* * *


Уоррен швырнул телефон об стену. Лорел съежилась от страха, но ситуация перестала казаться безнадежной. Следуя приказу Уоррена, он вела себя весьма откровенно, хотя знала заранее – эта стратегия не сработает. Чем настойчивее будет Лорел, тем в большее замешательство придет Кайл. Правда, она немного побаивалась, что Кайл, игнорируя абсурдность происходящего, ухватится за шанс трахнуть женщину, которая явно не в себе. Он давно ее хотел. Как-то раз, подвыпив на рождественской вечеринке, он признался Лорел, что часто думает о ней, занимаясь сексом с другими женщинами. Она, конечно, послала его подальше – тем дело и кончилось. Доказать, что Кайл ей это говорил, она бы все равно не смогла. Единственный плюс всей неприятной истории в том, что Кайл слишком хорошо знает Лорел, чтобы понять – она никогда не будет за ним бегать, даже если вдруг решит с ним переспать.

– Я же сказала, что тебе морочат голову, – тихо произнесла она. – Кайл ничего не понял. Теперь-то ты мне веришь?

– У вас есть код! – закричал Уоррен. – Ты говоришь какое-то слово, предупреждая Кайла, что я рядом! Или, наоборот, не говоришь! Так ведь?

Кафкианский ужас наполнил душу Лорел.

– Уоррен, подумай о детях. Пожалуйста, тише.

Она глубоко вздохнула, а затем продолжила с неподдельной искренностью:

– Если ты не веришь собственным ушам, даже не знаю, что я еще могу сделать. Моя измена существует только у тебя мозгу.

– А это тоже только у меня в мозгу? – заорал Уоррен, схватив пачку бон на предъявителя.

– Я не знаю, откуда они взялись, – твердо заявила Лорел. – Но у меня никогда ничего не было с Кайлом. Проверь меня на детекторе лжи, если хочешь.

Уоррен, не обращая на нее внимания, уставился на боны.

– Подумай хорошенько, ты же такой умный. Кто еще, кроме человека, который спрятал эти коробки, мог бы сообщить тебе, где их нужно искать?

– А может, все не так? – медленно проговорил Уоррен. – Может, когда Кайл тебя бросил, ты из мести присвоила его денежки? А он теперь хочет с тобой поквитаться.

– Что за бред! – воскликнула она с негодованием, и трос велосипедного замка снова сдавил ее горло. – Зачем ему рисковать? К тому же деньги он бы все равно не вернул.

– Тогда это его жена. Она мне и написала. Уж у нее-то наверняка есть причина для мести!

– Думаешь, Кайл рассказал бы ей, что где-то прячет деньги? Вряд ли.

– Не знаю. Тебе виднее.

– Господи, я же просто делаю предположения! Как и ты. Я беспокоюсь о детях. Скоро они поймут – что-то случилось. А может, уже поняли.

Уоррен посмотрел на нее, странно улыбаясь.

– Ты в них сомневаешься? У них все хорошо. Дети поверят всему, что я скажу. Они мне доверяют, Лорел. Они знают, кто их защищает.

«Они знают, кто о них заботится», – подумала Лорел.

– В одном ты прав. Кто-то действительно хочет тебя подставить. Но я к этому не имею никакого отношения. Вспомни, как повел себя Кайл. Я предложила ему оральный секс, а он отказался. Разве это похоже на Кайла Остера?

Уоррен поднял красный гроссбух. Казалось, он хочет просверлить книгу взглядом.

Лорел продолжила:

– Забудь о том, кто с кем спит, спроси Кайла об этих документах. Пока не произошло что-нибудь действительно страшное.

Сверху послышался глухой удар, затем еще один. Значит, дети по-прежнему на втором этаже.

– Может, я так и сделаю, – сказал Уоррен, глядя на другой телефон. – Может быть.


Кайл отхлебывал водку из бутылки, когда дверь в кабинет отворилась и вошла Вида. Выражение ее лица напомнило Кайлу, что именно так смотрела на него мать, когда он в детстве безобразничал. Вида захлопнула за собой дверь, и под ее взглядом Кайл забыл все заготовленные фразы.

– Ты что, пьян? – спросила она.

– Вида, у нас проблемы. Очень серьезные проблемы.

Выражение лица Виды не изменилось.

– Только сейчас догадался, Шерлок?

Остер уставился на гарпию с обесцвеченными волосами, которая стояла перед ним, скрестив на груди руки, и размышлял: как его вообще угораздило с ней связаться? На нее и смотреть тошно, не то что трахать. Хуже того, чувствовалось, что ей не хочется секса, – Кайл стал инструментом в борьбе Виды против несправедливого мира.

– А сейчас что случилось? – спросила она.

– Пока тебя не было, мне позвонили.

– Кто? Опять Биглер?

– Нет, Эванс, из столицы.

– И что дальше?

Остер выдохнул.

– Он сказал, что Биглер едет из Джексона, чтобы закрыть наш офис. Сейчас. Пока мы разговариваем.

Новость ошарашила Виду. В густо подведенных глазах мелькнул ужас, но через несколько секунд ее лицо вновь приняло ожесточенное выражение.

– Дай угадаю. Наверняка, когда позвонил Биглер, ты встал на дыбы и вел себя как подвыпивший студент из богатенькой семьи. Не можешь сдержать свое эго, да? Держу пари, Биглеру не терпится упрятать тебя за решетку.

Горестно кивнув, Кайл сказал:

– Ничего не поделаешь, натравим его на Уоррена, может, он на этом успокоится.

Вида посмотрела на Остера так, будто бы он предложил со всего разгона врезаться в кирпичную стену.

– Слушай, доктор. Ты весь из себя крученый, словно поросячий хвост, а дойди дело до настоящего преступления – мозгов ни хрена. Удивительно, как тебе удалось диплом получить. Наверное, на медицинском факультете было полно теток-преподавателей, да?

– Вида…

– Иди к черту, Кайл! Мы могли бы свалить всю вину на Уоррена, если бы расследование продвигалось потихоньку – тогда хватило бы времени очистить офис от всего, что не вяжется с нашей версией. Уничтожить записи. А главное – заткнуть рты особым пациентам. У нас же ничего не готово!

Она вытащила из заднего кармана сигарету, зажгла и яростно затянулась.

– Я бы попросил тебя не курить.

– Заткнись, а? Я думаю. Мы могли бы подставить Уоррена, если бы он застрелился, а в его доме нашли улики. Тогда о том, что случилось, спрашивали бы только нас, ну, еще пациентов… Обошлось бы недешево, но…

– А записи?

– Заткнись! Я пытаюсь спасти твою задницу от тюряги.

Кайл полез в нижний ящик стола за водкой.

Вида с видимым отвращением смотрела, как он делает еще один глоток. Выпустив длинную струйку дыма, она произнесла:

– Мне известно, что у тебя на уме, мистер. Ты завел на стороне выпендрежную сучку и собираешься с ней сбежать. Через полминуты я буду знать, как ее зовут, – сам скажешь.

Остер потянулся за бутылкой, но Вида, резко взмахнув рукой, сбила ее со стола. Драгоценная жидкость полилась на ковер.

– Не разевай рот, как рыба на суше. Назови имя шлюхи.

– Вида, я не стал бы тебе изменять.

– Так я и поверила. Кем бы она ни была, с этой минуты у тебя с ней все кончено. А взамен я постараюсь избавить тебя от ночного анального секса в тюрьме «Парчмен-Фарм», в котором ты точно будешь не сверху.

– Шэннон Йенсен, – прошептал Остер. Его голос напоминал шипение сдувающегося шарика.

Во взгляде женщины смешались ярость и недоверие.

– Представительница фармацевтической компании из Джексона?

Кайл кивнул.

– Ей же всего двадцать три! – Не дожидаясь ответа, Вида продолжила: – Конечно, ей всего двадцать три. Вполне юна, чтобы поверить твоей трепотне и испортить себе жизнь, не успев ее толком начать. Ну ты и мудак! Как представлю, что эта самодовольная маленькая сучка из женского студенческого общества ходит здесь, задрав нос… Твою мать!

Вида побледнела, в ее душе клокотал первобытный гнев, угрожая способности здраво мыслить. Не дожидаясь, пока она выплеснет на него ярость, Остер торопливо произнес:

– Прости, я дурак. Она уже в прошлом. Только скажи, что я должен делать.

Вида уперлась обеими руками в стол, наклонившись над разбросанными на нем историями болезни.

– Я почти решила помочь Биглеру тебя засадить. Выступлю свидетелем обвинения, отправлю тебя в «Парчмен», а сама останусь на свободе и при деньгах. Сейчас за свидетельство против сообщников хорошо платят. Мне на дорогом курорте будут делать массаж, а ты на собственном опыте узнаешь, имеет ли размер значение.

Остеру стало не по себе.

– Вида, не забывай, что…

– Я могла бы тебя сдать, – перебила его Вида. – Но не стану. Не хочу, чтобы у Нелл были неприятности.

– И как же ты ей поможешь?

– Вытащу нас всех. Но для начала ты кое-что сделаешь.

Она пристально посмотрела на Кайла, словно рентгеновскими лучами пронизывая его взглядом.

– Что именно?

– Во-первых, порвешь с этой шлюхой.

Остер согласно кивнул.

– А еще что?

– Звони, Кайл.

– Кому? Шэннон?

– А кому же еще?

– Да ведь сюда едет Биглер!

– Вот и прекрасно. Говори коротко и особо не сюсюкай.

Остер вытащил сотовый и набрал номер Шэннон Йенсен.

Та ответила хрипловатым голосом:

– М-м-м… вот не ожидала. Я на полпути между Оксфордом и Тупело, и мне так одиноко!

Остер постарался выбросить из головы мысли о сексе по телефону.

– Шэннон, мне нужно тебе что-то сказать.

– Что?

Ее голос тут же изменился, став деловым и серьезным.

– Милая, у меня плохие новости. У нас… в общем, у нас ничего не получится. Все слишком сложно. Мой брак и прочее… Я хочу все закончить. Я имею в виду, наши отношения.

Ошеломленная девушка попыталась что-то сказать, но Кайл торопливо продолжил:

– Ты заслуживаешь лучшего парня, чем я, ты сама это знаешь. Скоро все забудется, будто бы ничего и не было.

Шэннон плакала и кричала что-то бессвязное. Кайл разобрал только одно слово: «Почему?»

Он пустился в пространные объяснения, но Вида наклонилась поближе, подсказывая, что говорить.

– Скажи, что ты любишь другую, – прошептала она.

Остер закрыл глаза.

– Говори! – скомандовала Вида.

– Шэннон, я люблю другую женщину.

– О Господи! – рыдала Шэннон. – Это не твоя жена, да?

– Ты права.

– Я тебе не верю!

– Скажи, кого ты любишь! – приказала Вида.

– Это Вида, – отрешенно произнес Кайл. – Я всегда любил только ее.

– Даже когда был с тобой, – подсказала Вида.

Остер скривился, но выбора не было.

– Даже когда я был с тобой, я любил ее.

Телефон молчал. Кайл надеялся, что Шэннон отключилась, не успев услышать последнюю фразу.

– Вот так! – удовлетворенно сказала Вида. – Стало легче?

Сделав над собой усилие, Кайл кивнул.

– Я говорил правду. Ты для меня важнее всех остальных. Просто… ты же знаешь меня. Она сама навязалась, ну и…

– Не оправдывайся. – Вида выпрямилась и уперла руки в бока, как сержант-инструктор. – Готов поработать для нашего спасения?

Кайл снова кивнул.

– Не сдрейфишь?

– Нет.

– Отлично. Поезжай к доктору Шилдсу домой и забери оттуда все, что подбросил.

Кайл остолбенел.

– Что значит «забери»?

– Вытащи все улики из комнаты-убежища и отвези, куда я скажу.

– Но почему?

– Нужно от них избавиться. Забудь о том, чтобы спихнуть вину на Уоррена. Все, что лежит него дома – дубликаты бухгалтерских книг, зашифрованные записи, – должно исчезнуть. Главное, не забудь боны. Биглер наверняка заморозил твой бизнес-счет, а может, и личный тоже.

– Господи!

– Тебе все ясно?

– Да, но вдруг Уоррен сейчас дома? Его не было в клинике с самого утра, что уже странно, и… О черт!

– Что такое? – спросила Вида, прищурившись.

– А если Уоррен заодно с Биглером?

Вида на пару секунд задумалась и покачала головой, отметая предположение Кайла.

– Нет. Он никогда ни в чем не признается, даже за большие деньги. Слишком дорожит своей репутацией.

– Может, он боится попасть за решетку, вот и пошел на это?

– Думаю, ему тюрьма не грозит. Даже если предъявят фальшивые бухгалтерские документы, он сумеет доказать свою непричастность. А мы – нет. Но вот что я тебе скажу: с Уорреном творится неладное. Пять лет он вел себя как примерный мальчик, а потом вдруг пришел и заявил, что ему нужны деньги. Много денег. Стал нарушать правила направо и налево. Что-то здесь не складывается. А то, как он в прошлом году жизнь свою застраховал, – вообще дело темное. Не знаю, что не так, но уверена – с федералами Уоррен сотрудничать не будет. Он ненавидит власти. К тому же он считает, что может потерять гораздо больше, чем мы.

– Ну ладно, – произнес Остер, немного успокоившись. – А если он сейчас дома? Я же не могу как ни в чем не бывало войти в убежище и забрать оттуда коробки. Уоррен взбесится.

– Обмани его, понял? Кайл, это вопрос жизни и смерти. Если понадобится – открой дверь своим ключом, хватай улики и беги оттуда. Говори ему что угодно, только забери коробки. Скажи, что их ЦРУ подбросило. Или просто не обращай на него внимания. Шилдс в драку не полезет, он не из таких. Ну, если только ты не трахал его жену. – Вида нахмурилась и пристально посмотрела Кайлу в глаза. – Ты ведь ее не трахал?

– Конечно, нет!

Вида смерила его недоверчивым взглядом.

– Только потому, что она к тебе и близко не подойдет.

«Это ты так считаешь», – подумал Кайл.

– Ты же знаешь Лорел.

Вида хмыкнула.

– Знаю. Слишком хороша для тебя, да?

Кайл не ожидал, что слова Виды так сильно его заденут.

– А ты что собираешься делать, пока меня не будет?

Вида присела на краешек стола и со странным блеском в глазах взглянула на Остера.

– Сожгу офис.

Остера охватил ужас.

– Что? Сожжешь офис?

– Ты что, глухой? Кайл, другого выхода нет. У нас очень мало времени. Биглер со своими парнями, наверное, несется сюда со скоростью девяносто миль в час. Восьмидесяти пяти минут им вполне хватит.

Тошнота подкатила у Остера к горлу.

– Но…

– Наверняка за офисом следят, чтобы мы втихаря не вынесли отсюда компьютеры и документы.

– За мной увяжутся, когда я выйду, – подумал Кайл вслух.

Она кивнула:

– Само собой, если узнают.

– И что делать, чтобы не узнали?

Вида улыбнулась:

– Жди здесь.

Через минуту она вернулась с поношенными штанами, рабочей рубашкой из полиэстера и зеленой кепкой с логотипом сельскохозяйственной компании «Джон Дир».

– Где ты это взяла? – спросил Кайл.

– У мистера Чейни. Сам он лежит в одноразовом бумажном халате на рентгеновском столе. Думаю, что старику повезло с обменом, да и он так решит. Твои брюки и рубашка стоят долларов триста, не меньше. – Она швырнула одежду Остеру на колени. – Эти лохмотья даже в магазин «Доброй воли» не сдашь!

От одежды исходил запах давно не мытого тела.

– Ну и вонь!

– Жизнь вообще нелегкая штука. Переодевайся, док!

– Я поеду на своей машине?

– Непременно, тупица.

Вида сунула руку в карман джинсов и достала звякнувшую связку ключей.

– Мистер Чейни водит черный «шевроле-пикап». Машина стоит на стоянке перед офисом. Если нам повезет, биглеровский шпион будет наблюдать за твоим «ягуаром» на парковке для сотрудников. Черт возьми, да переодевайся же скорее!

Остер снял сорочку от Чарльза Тирвитта – полосатую, из мягкой ткани – и аккуратно сложил на столе. Подняв замызганную рабочую рубашку, он сунул в нее руку.

– Фу, – фыркнул он, брезгливо морща нос. – А по-другому никак нельзя?

Холодный взгляд голубых глаз Виды пригвоздил его к месту.

– Нет.

– Только посмей дать Чейни ключи от моего «ягуара»!

– Забудь про «ягуар». И про мобильник тоже. Никому с него не звони, пока я тебе не скажу. Я специально не отвечала на твой звонок.

Остер представил, как горит офис, как врачи и медсестры из соседней больницы сбегаются поглазеть на черные, поднимающиеся к небу клубы дыма.

– Вот что я тебе скажу, козел, – добавила Вида. – Когда все закончится, будешь моим должником. И надолго.

Остер покорно кивнул, хотя знал, что Вида ему не верит. Ее отец был патологическим лжецом, и ей казалось, что все мужчины похожи на него. Иногда Кайл думал, что она права.


Глава 12


Нелл сидела за стойкой в регистратуре и старательно делала вид, что все в порядке, хотя на душе у нее скребли кошки. За последние несколько минут офис превратился в настоящий сумасшедший дом. Вида с утра вела себя словно тайный агент; несколько минут назад из кабинета доктора Остера вышел весьма странный человек и проковылял к выходу; в рентгеновском кабинете какой-то старик завопил, что у него стащили одежду. Джанел безуспешно искала доктора Остера, а Вида усадила Нелл за стойку, а сама ушла, сказав, что ей нужно кое о чем позаботиться. Когда Нелл спросила, что происходит, сестра наклонилась к ней и шепнула:

– Милая, подожди минут пять. Потом я скажу, что делать.

Пяти минут Нелл бы не выдержала, но пришлось стиснуть зубы и принять спокойный вид.

Через несколько минут позвонил доктор Шилдс, и Нелл почувствовала, как слабеют ноги, становясь словно ватными.

– Мне нужно поговорить с Кайлом, – произнес Уоррен холодно.

– Я не уверена, что он на месте, – волнуясь, ответила Нелл.

– Поточнее можно? Он там или нет?

– Э-э… не знаю.

– Слушайте, если этот сукин сын не хочет со мной разговаривать, скажите ему, чтобы поднял свою задницу и подошел к телефону.

Нелл ошеломленно заморгала глазами – Уоррен почти никогда не ругался.

– Доктор Шилдс, – робко прервала она.

– Да?

– Я хочу вам что-то сказать. – Понизив голос, она прошептала: – Это я посылала вам письма.

В ответ – тишина.

Зря призналась, подумала Нелл, но тут доктор Шилдс спросил:

– Вы написали, чтобы я заглянул в комнату-сейф?

– Да.

– Но откуда вы узнали, что там было спрятано?

– А я до сих пор не знаю. Мне только известно, что это очень опасно. Сестра сказала. Я хотела вам помочь. То есть я и сейчас пытаюсь.

– Вы мне очень помогли, Нелл. Послушайте, вы ничего не знаете о письме? О любовном письме, написанном зелеными чернилами?

Нелл перебрала в памяти все бумаги, которые видела последние несколько дней.

– Нет, сэр.

Последовало долгое молчание.

– Что происходит?

Нелл смахнула слезы облегчения. Как хорошо, что можно поговорить с доктором Шилдсом лично!

– Здесь все кувырком. По-моему, едут какие-то агенты из Джексона. Из-за того, что делали моя сестра и доктор Остер. Вы понимаете, о чем я?

– Боюсь, что да.

– Я никогда не была идеальной, – призналась Нелл, – но я никому не желала зла. И вы, доктор, тоже. И… я просто не хочу, чтобы с вами случилась беда. Вы этого не заслуживаете, доктор Шилдс.

– Со мной все будет хорошо. Не надо волноваться.

– Не знаю. Вы такой доверчивый, а доктору Остеру ни на йоту нельзя доверять. Послушайте, если я вдруг брошу трубку, значит, пришла Вида. Я все сделаю, только бы вам помочь, но сюда лучше не звоните – вот-вот подъедут агенты. Поступайте, как сочтете нужным, и положитесь на меня – я вас поддержу.

Несколько мгновений доктор Шилдс молчал, а потом произнес:

– Нелл, мне нужно кое-что спросить.

– Быстрее.

– Кайл с кем-то встречается?

– Ну… в общем, да, сэр. С моей сестрой.

– Мне это известно. Я имею в виду, кроме нее.

Нелл сомневалась, стоит ли говорить что-нибудь еще, но от доктора Шилдса ей ничего не хотелось скрывать. Вдруг это ему повредит?

– Я слышала, как два дня назад доктор Остер разговаривал с кем-то по телефону. Мне кажется, он собирается сбежать с какой-то другой женщиной.

– С кем?

Она уловила тревогу в голосе доктора Шилдса.

– Не знаю.

– Вы уверены? Или просто щадите мои чувства?

Нелл удивилась подобному предположению. С какой стати роман доктора Остера может ранить Уоррена?

– Я вправду не знаю. Вы лучше…

Каблучки дешевых туфель Виды зацокали по коридору.

– Извините, мне нужно идти.

Нелл положила трубку и принялась заполнять заявление в страховую компанию «Синий крест».

– Пациенты все еще звонят? – осведомилась Вида, входя с двумя плотно набитыми пакетами с логотипом аптечной сети «Уолгринз».

– А ты как думаешь? Без доктора Шилдса здесь форменное столпотворение.

– Просто отсылай их подальше. Говори что хочешь. Можешь даже сказать, что мы все на автогонках серии «Наскар». Лавочка закрывается навсегда!

Нелл, открыв рот, уставилась на сестру.

«Я не шучу!» – взглядом ответила Вида и стала открывать стоящие у дальней стены шкафы с документами.


Уоррен повесил трубку. Во время разговора он, казалось, был чем-то озадачен, но сейчас его лицо хранило непроницаемое выражение.

– Звонила Нелл Робертс? – спросила она.

Уоррен не ответил.

– Это Нелл посылала тебе письма?

– Похоже на то. Она за меня волнуется.

Лорел пару раз видела Нелл, но только мельком. Красивая девушка лет двадцати пяти ничем не напоминала старшую сестру, словно они родились и выросли в разных семьях.

– Откуда она могла узнать про меня?

Уоррен, по-видимому, что-то обдумывал.

– Наверное, от Виды. Та стремится защитить свои отношения с Кайлом от посягательств.

Лорел поняла, к чему он клонит.

– Уоррен, не подгоняй происходящее вокруг под свои заблуждения. Посмотри на факты. Судя по всему, ты даже не знаешь, зачем тебе это все рассказали. Может, у Нелл какая-то тайная цель?

– Например?

– Вдруг она в тебя влюблена?

– Смешно.

– Почему? Она молода и не замужем, а ты симпатичный врач, к тому же ее шеф…

– Я не собираюсь выслушивать эту чушь. Нелл – единственный приличный человек в этом гадючнике. Она вообще не оттуда.

– Она может быть хорошим человеком и тем не менее поступать плохо. К тому же каждый может ошибиться в том, что видел или слышал.

Уоррен поднял брови.

– Да, кстати, она действительно слышала, что Кайл собирается с кем-то сбежать из города. Как она сказала, с новой подружкой. И это вполне вяжется с бонами на двести тысяч долларов, спрятанными в комнате-сейфе. Гватемальскими, да? А наших детей вы бы тоже забрали с собой?

Вдруг Лорел поняла – взывание к разуму не поможет. Что бы ни случилось, Уоррен все переиначит в угоду собственному сценарию измены.

– Послушай, Уоррен. Я не желаю больше обсуждать Кайла. Я с ним не спала, он мне не нравится, и у меня нет ответов на твои вопросы. Я не знаю, откуда взялись боны, бухгалтерские книги или что там еще. Я ничего не знаю, понял? Кайл – твой партнер и твоя головная боль. Давай на этом закончим.

Уоррен долгим взглядом уставился на часы, словно подсчитывая, сколько времени он провел на ногах. Лорел предполагала, что не меньше тридцати четырех часов. Разве можно рассуждать здраво, не спав около полутора суток? Словно в ответ на ее мысли Уоррен широко зевнул и, потянувшись, закинул руки назад так, что хрустнули плечевые суставы.

– Хочешь увидеть детей? – спросил он.

Она бросила на него недоверчивый взгляд:

– Ты меня развяжешь?

– Если пообещаешь хорошо себя вести.

– Можно мне привести себя в порядок?

– У тебя только внешность на уме. Или мы прямо сейчас поднимаемся наверх, или сиди здесь.

Лорел сомневалась, стоит ли показываться детям в теперешнем состоянии, но где-то в подсознании прятался страх – вдруг этот день станет для нее последним?

– Хорошо.

Быстро набрав цифры кода, Уоррен открыл велосипедный замок. Секунду назад Лорел была связанной пленницей, и вот – свобода! По крайней мере, можно двигаться, хотя до настоящей свободы еще далеко.

Лорел думала, что они сразу поднимутся наверх, но Уоррен схватил ее за руку и потащил в гостиную, где на журнальном столике лежал ноутбук. Загородив собой компьютер, Уоррен посмотрел на монитор – вдруг программа-взломщик уже подобрала пароль? Из-за спины мужа Лорел разглядела фоновую заставку, на которой седобородый волшебник с мудрым взглядом выпускал из посоха молнии. Над заставкой виднелось окно со страницей авторизации на www.hotmail.com. Внимание Лорел привлекло семизначное число под изображением волшебника. Последние три увеличивались так быстро, что и не уследишь, – как показания на счетчике бензонасоса, наполняющего бездонный бак. Над цифрами – ряд звездочек в поле для пароля и надпись красным: «Вход не произведен». С первого взгляда звездочки и буквы казались неподвижными, но, присмотревшись, Лорел заметила – они мигают с огромной скоростью. Каким-то образом программа-взломщик отключила функцию, запрещающую доступ к почтовому ящику после десяти неудачных попыток ввести пароль. «Словно робот-призрак сидит за компьютером и со скоростью света ищет путь к моей почте», – подумала Лорел.

– С минуты на минуту мы все узнаем, – сообщил Уоррен, оглянувшись на жену. – Боишься?

Она отвернулась.

– Пошли к детям.

– Да, идем.

Он повел Лорел по лестнице, держа за руку, и отпустил только на самом верху. Из-за закрытой двери в игровую комнату доносилось бормотание телевизора. Лорел собрала все свое мужество, хотя прекрасно понимала: стоит ей увидеть детей – и она расплачется. Как-то раз она не сумела сдержать слез, вернувшись домой после пятидневного учебного семинара в Далласе. Лорел ждала, что Уоррен запретит ей говорить с детьми, но он сунул револьвер в карман, распахнул настежь дверь и закричал:

– Эй! Смотрите, кто пришел!

Справа что-то зашуршало, но Лорел ничего не увидела. Грант лежал на диване и смотрел телевизор, успев сменить темно-синюю школьную форму на рваную футболку от «Герл скейтборд», а кроссовки «Нью бэланс» – на скейтерские кеды «Адио» с полосатыми черными шнурками. На широком экране Тони Хоук прыгал и крутился в огромной рампе. Грант давно просил Уоррена установить такую же позади дома.

– Привет, мам, – произнес Грант, бросив взгляд на Лорел. – Как твоя голова?

– Уже лучше, – торопливо ответил Уоррен, – но еще болит. А где твоя сестра?

– Здесь, – прозвенел тоненький голосок. – Та-дам!

Бет выскочила из шкафа. Увидев дочь, Лорел прикрыла рот ладонью – спрятать боль, пронзившую сердце. На Бет был наряд Белоснежки, который Лорел купила, когда они в последний раз ездили в Диснейленд. Не дешевое платьице, а полный костюм, сшитый из желтого шелка и голубого бархата, с ярко-красными лентами, – совсем как в классическом мультфильме. Бет, с гордой улыбкой и блестящими глазами, сияла от счастья и казалась сказочным персонажем, сошедшим с киноэкрана.

– Нравится? – спросила она.

Закусив губу, Лорел опустилась перед ней на колени.

– Белоснежка, неужели ты нарядилась сама?

Бет присела в торжественном реверансе.

– Я ей помогал, – бросил с дивана Грант.

– А вот и нет! – закричала Бет.

Грант пожал плечами.

– Он только завязал бант, и все! – пояснила девочка.

– Вот и-имен-н-но! – протянул Грант.

– Заткнись, балда!

Грант рассмеялся.

– Перестань ее провоцировать! – вмешался Уоррен и строго посмотрел на Бет: – И чтобы я больше не слышал от тебя этого слова, юная леди!

– А он и есть балда!

Грант захохотал, а Лорел крепко прижала к себе дочь.

– Мама? Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, малышка. Я так рада тебя видеть!

– Я не хочу, чтобы у тебя болела голова!

Горячие слезы заструились по лицу Лорел. Она наклонилась и украдкой вытерла их о накидку Бет.

– Мама, у тебя все руки липкие! И тушь потекла!

Лорел выпятила нижнюю губу и с силой выдохнула, надеясь высушить слезы.

– Это из-за головной боли, милая. Ну что, ребята, вы не голодны?

– Я хочу есть, – отозвался Грант. – Пойдем вниз, разогреем что-нибудь.

– Не спеши, – сказал Уоррен. – Через пару минут я принесу еду сюда. Но вначале нам нужно поговорить.

Волна страха накатила на Лорел. Она обернулась к мужу, но он не смотрел в ее сторону. Взяв Бет за руку, он подвел ее к дивану, где лежал Грант.

– Садись, сын. Давай, без тебя не обойтись. Это семейный совет.

Грант тяжело вздохнул:

– Я умираю от голода!

Больше всего Лорел хотелось убежать из комнаты прочь. Только теперь она поняла, что Уоррен привел ее сюда не для того, чтобы успокоить, а для более изощренной пытки, чем внизу. Грант и Бет сидели на диване, повернув к родителям любопытные безмятежные мордашки. Белоснежка и принц-скейтбордист. Пара невинных ангелочков. Уоррен подтащил к дивану два стула и уселся лицом к детям, жестом пригласив Лорел последовать его примеру.

Она не могла сдвинуться с места.

– Иди сюда, Лорел, – позвал Уоррен. – Мы ненадолго.

– Что случилось, папа? – спросила Бет. – Кристи опять накакала в доме?

– Нет, солнышко. Все гораздо серьезнее.

Увидев, что Лорел не хочет подходить ближе, Уоррен пожал плечами, словно говоря: «Ну что поделаешь», и повернулся к Гранту и Бет.

– Мама хочет вам кое-что сказать, поэтому слушайте внимательно.

Он бросил выжидающий взгляд на Лорел.

– Уоррен, – произнесла она спокойно, – давай поговорим не при детях.

Он улыбнулся с наигранной доброжелательностью.

– Маме трудно найти подходящие слова, дети. Я ей помогу. Пока вы были на занятиях в школе, а я вкалывал в больнице, наша мама нашла себе нового друга.

Грант прищурился.

– Правда? Кто это, мам?

Лорел умоляюще посмотрела на мужа, желая, чтобы он замолчал, но в его глазах горела неприкрытая всепоглощающая ненависть. Ничто на свете не смогло бы его остановить. Может, схватить детей и рвануть из комнаты? Нельзя – если Уоррен полезет в драку, дети испугаются еще сильнее.

– Мужчина, – сообщил Уоррен. – Я пока не знаю, кто именно, – мама мне не говорит. Но она каждый день ездила в тайное место, чтобы обниматься и целоваться с этим человеком.

Бет широко распахнула глаза. Полным вопросов взглядом она смотрела то на отца, то на мать. Как же Лорел хотелось сказать: «Солнышко, это неправда»! Но, увы, Уоррен был прав. Она делала именно то, в чем ее сейчас обвиняли.

– Я знаю, это трудно понять, – продолжал Уоррен, – но мама от нас устала. Ей стало скучно в нашей семье, и потому она ищет себе другую. В которой, возможно, ей будет лучше.

Лица Гранта и Бет приняли странное выражение, Лорел никогда не видела детей такими. Их мир безмятежности и наивности рушился у нее на глазах. Уоррен говорил, а ей казалось, что это она наносит им удар за ударом, а они не могут ответить тем же.

– Мама? – позвала Бет еле слышным шепотом. – Это правда? Мы тебе надоели?

Лорел почувствовала, что у нее трясутся руки. И не только. Мелко дрожал подбородок, а ноги подкашивались, словно ватные.

– Мам, почему ты плачешь? – встревоженно спросил Грант, превратившись из самоуверенного подростка в испуганного девятилетнего мальчугана. – Папа, что случилось? Мне не нравится эта игра.

– Мне тоже, сын. Но мама не оставила нам выбора. Она уже приняла решение.

Он махнул рукой, приглашая жену сесть на стул рядом с ним.

– Давай, дорогая. Я хочу, чтобы ты сама все объяснила Гранту и Бет. Они заслуживают правды.

«После такого я ни за что с ним не останусь, – подумала Лорел. – А если бы Дэнни ушел от жены, как обещал, пять недель назад, я бы уже пережила подобную сцену. Уоррен хочет, чтобы я сказала им, что у меня кто-то есть? Отлично, скажу, что должна была сказать еще полтора месяца назад. Не буду говорить, что люблю другого, просто сообщу, что разлюбила их отца. Это несложно. Я больше не люблю папу, но по-прежнему люблю вас. Они поймут – я их не обманываю потому, что это правда…»

– Иди сюда! – рявкнул Уоррен. – Имей мужество во всем признаться, черт подери!

– Я боюсь! – прохныкала Бет, в ее глазах заблестели слезы. Она протянула руки к Лорел, но когда та хотела поднять дочь, Уоррен преградил ей путь.

– Папа, ты нас пугаешь, – произнес Грант на удивление твердо. – И маму тоже!

– Ничего не поделаешь, сын. Мама поступила очень плохо.

– Нет! – закричала Бет. – Она не могла так сделать! Мама хорошая!

Было похоже, что Уоррен сам вот-вот расплачется.

– Я знаю, Элизабет, что ты так думаешь, но, боюсь, это неправда. Со временем понимаешь, что не все взрослые – хорошие. Оказалось, что мама может делать очень плохие вещи. Вас ведь наказывают, когда вы плохо себя ведете, да?

Грант неохотно кивнул.

– Значит, маму тоже надо наказать. Правила для всех одинаковы, поэтому…

– Ты сволочной сукин сын, – тихо проговорила Лорел. – Как тебе не стыдно!

Уоррен повернулся к ней, его глаза налились кровью.

– Мне стыдно? Сегодня ты должна стыдиться! Разве ты думала о детях, когда их предавала? Задумывалась ли о них хоть на секунду, когда…

– ПЕРЕСТАНЬТЕ! – заверещала Бет. – ХВАТИТХВАТИТХВАТИТ!

– Успокойся, Элизабет! – прикрикнул на дочь Уоррен.

– А-А-А-А-А-А!!!

Пронзительный визг Бет отдавался в ушах, заглушая все слова. Уоррен поднялся, чтобы утихомирить ее, но тут же понял – потребуется применить силу. Но, скорее всего, даже это не поможет – девочка станет кричать еще сильнее или замолчит совсем, что гораздо хуже. Если бы в тот миг Лорел смогла вытащить револьвер из кармана Уоррена, она бы не задумываясь пристрелила мужа. Да, она поступилась своим материнским долгом, но ничто не может оправдать ту психологическую пытку, которой Уоррен подвергает детей. И ради чего? Только во имя мести, совершенно бесполезной.

– Уоррен, остановись, – попросила она, когда Бет на миг прервалась, чтобы набрать в легкие воздуха. – Ты уже все сказал.

– Неужели? – хмуро спросил он.

Бет снова закричала, и в этот раз Лорел бросилась к ней и схватила на руки.

– Не плачь, малышка, я с тобой, – шептала она в ухо дочери. – Все хорошо. Папа просто пошутил.

– Правда? – с надеждой в глазах спросил Грант.

– К сожалению, нет, сын. И скоро мы узнаем, кто новый мамин друг.

Внутри Лорел словно что-то оборвалось. Она изо всей силы ударила Уоррена ладонью по лицу. Звук пощечины эхом разнесся по комнате, и все замерли. Грант потрясенно смотрел, как Уоррен вытирает капающую из носа кровь.

– Мама тебя ударила! – произнес он, пытаясь осознать увиденное. – Вот это врезала!

– Мы просто играем, – пояснила Лорел, укачивая Бет в объятиях под безумным взглядом Уоррена.

– Во что? – спросил Грант.

– В Остина Пауэрса, – ответила Лорел, выхватив из копилки памяти первое подходящее имя. – А сейчас, джентльмены, Бет нужно поспать.

Она хотела отнести дочь в спальню, но Уоррен сунул правую руку в карман, где лежал револьвер.

– Подумай, – тихо сказала она. – Просто подумай, что ты творишь.

– Ты не думала.

– Ты прав, мне нужно было…

Лорел замерла с открытым ртом, не закончив фразу, – кто-то позвонил в дверь, и сейчас в воздухе постепенно затихали отголоски мелодичной трели.

– Кто-то пришел! – воскликнул Грант. – А вдруг это из «Юнайтед парсел сервис», привезли мои машинки!

– Не двигайтесь! – предупредил Уоррен голосом киношного полицейского. Он подошел к окну и посмотрел вниз.

– Кто там? – полюбопытствовал Грант.

– Наверное, какому-нибудь водителю понадобилась помощь, – пробормотал Уоррен. – В конце пешеходной дорожки стоит старый «пикап».

У Лорел мелькнула надежда, что незваный гость сможет изменить баланс сил в доме, но как?

– О Господи! – воскликнул Уоррен, явно насторожившись.

– Что там такое? – спросила Лорел, подумав, что, возможно, это полицейские. Вдруг Дэнни испугался за нее и позвонил в полицию?

Уоррен отвернулся от окна, бледный от ярости.

– Это Кайл Остер.


После разговора с доктором Шилдсом Нелл страшно боялась, что он перезвонит и нарвется на Виду. Если он повторит ей то, что рассказала Нелл, добра не жди. Когда Вида не в духе, с ней лучше не связываться. Даже отец ее побаивался, когда ей было всего шестнадцать. Однако доктор Шилдс не позвонил. Доктор Остер не появлялся. Вида то и дело уходила куда-то, затем возвращалась. Свет в офисе пару раз мигнул, а один раз погас на минуту, и все компьютеры переключились на аварийный режим работы. Когда Нелл спросила сестру, что происходит, та приложила палец к губам и улыбнулась.

Сейчас Вида вернулась из очередной вылазки, придвинула кресло поближе к Нелл и села. От нее пахло медицинским спиртом.

– Что происходит? – спросила Нелл. – Я волнуюсь.

Вида улыбнулась и погладила Нелл по волосам, совсем как когда-то мама.

– Красивые… Такие темные и мягкие…

– Ви…

– Тише, милая. Возьми сумочку и иди домой. Немедленно.

Нелл удивленно отпрянула:

– Домой? Сейчас?

Вида кивнула.

– Ситуация выходит из-под контроля. Я не хочу, чтобы ты участвовала в последнем действии.

Нелл стало тревожно за сестру.

– А что здесь произойдет?

– Ничего страшного. Я говорила тебе, что агенты налогового управления следят за нашим офисом? Еще несколько едут сюда, чтобы его закрыть.

Нелл недоверчиво моргнула:

– Закрыть?

– Угу. Запереть на замок.

Нелл замотала головой, словно ребенок, который услышал, что дом его родителей вот-вот отдадут чужим людям.

– Но… Ты думаешь, что все кончено? Совсем?

Вида улыбнулась:

– Ну, я бы этого не сказала. Ты же знаешь, у меня всегда парочка козырей в запасе. Самая легкая часть завершена. Иди домой, собери сумку – не слишком большую! – и сними деньги со счета в банке.

Тревога в душе Нелл сменилась неприкрытым страхом.

– Все?

– Большая часть твоих ликвидных сбережений лежит на брокерских счетах в швейцарском банке «Ю-би-эс», так?

– Да, как ты посоветовала.

– Возможно, правительство заморозило эти счета, хотя вряд ли. Не захотят светиться сразу. Первым делом они заморозят счета Кайла и Уоррена, а не наши. Как бы то ни было, основные деньги вложены в дом в Техасе – его у тебя никто не отнимет. Вот туда и отправляйся. Сними наличными тысяч восемь и езжай на машине. Скажи девочкам в банке, что покупаешь подержанный автомобиль, а продавец просит наличные. Если дела пойдут совсем хреново, я позвоню тебе на сотовый. Тогда поедешь в Батон-Руж, а оттуда – самолетом в Канкун. Сколько бы это ни стоило, скорей уноси ноги. В Мексику, поняла?

Нелл кивнула, еле сдерживая слезы.

– А как же доктор Шилдс?

– У него все будет хорошо, малышка. Не волнуйся за Уоррена. Кайл уже едет к нему – забрать фигню, которую подбросил.

– Обещаешь?

– Милая, я Кайла запугала до полусмерти! Бумаги, наверное, уже где-нибудь в мусорке.

Нелл вытерла глаза, но они по-прежнему были на мокром месте.

– Хотя знаешь что? – задумчиво проговорила Вида. – Может, там и не все гладко.

– Ты о чем?

– Кайл считает, что у Лорел и Уоррена семейные проблемы. Случайно, не из-за тебя?

– О Господи, конечно, нет! – возразила Нелл, втайне желая, чтобы подозрения сестры оказались правдой.


Уоррен замер в прихожей, левой рукой сжимая запястье Лорел, а правой – револьвер. В дверь снова позвонили, уже в шестой раз. Судя по всему, Кайл увидел обе машины и не собирался уходить. Лорел не могла понять, почему Уоррен не открывает.

А потом увидела почему.

В замке что-то зацарапало, и задвижка отодвинулась с предательским щелчком. Уоррен вжал Лорел в стену – чтобы оказаться за дверью, когда ее откроют. Повернулась дверная ручка, и дверь приоткрылась дюймов на десять. Кайл просунул голову в щель и посмотрел на лестницу.

Дуло револьвера коснулось его виска.

– Давай, партнер, заходи, – мягко произнес Уоррен. – Не стесняйся.

С вытаращенными от удивления глазами Остер шагнул в дом, подняв руки. Если бы он не просунул голову раньше, Лорел могла бы его не узнать. Записной щеголь выглядел так, словно купил одежду в магазине Армии спасения. А еще от него воняло.

– Во что это ты вырядился? – спросил Уоррен.

– У меня новый образ, – попытался пошутить Кайл, но в его голосе прозвучал страх.

Несколько мгновений Уоррен изучал его наряд, а потом сказал:

– Это маскировка, да?

Кайл, понурившись, кивнул.

– Значит, ты все-таки решил, что перепих не помешает?

– Черт подери, конечно, нет! – ответил Остер, медленно опуская руки. – Я знал, что это шутка.

– А почему у тебя ключ от нашего дома?

– Ты сам мне его дал. Не помнишь? Я кормил вашу собаку, когда вы ездили на Багамы.

Уоррен на секунду задумался.

– Ты же мне его вернул.

– Ну, я сделал дубликат. На случай потери. Ты же знаешь, я всегда теряю ключи. Мне не хотелось, чтобы собачка умерла от голода из-за моей неорганизованности.

Уоррен посмотрел на Лорел.

– У него синдром навязчивой лжи. Разве ты не знала? Я видел, как он врет пациентам, представителям фармацевтических фирм, другим врачам – в общем, всем подряд, – даже когда нет необходимости. Он без этого жить не может.

Кайл не слушал – все его внимание было приковано к револьверу.

– Уоррен, дружище, зачем тебе пушка?

– Мне нужны правдивые ответы, и она поможет их получить.

«Пока что не больно-то помогла», – подумала Лорел.

Остер окинул его пристальным и жестким взглядом.

– Без обиды, приятель, но ты что – умом тронулся? К чему это представление? Мы же друзья, верно?

– Я спятил в тот день, когда стал с тобой работать, – мрачно произнес Уоррен. – Только я тогда об этом не догадывался.

– Да ладно, партнер, что за разговор?

– Откровенный.

Кайл предупреждающе поднял руку, словно зная, к чему клонит Уоррен.

– Слушай, завязывай с бойскаутскими лекциями, ясно? Меня не исправишь. Кстати, с прошлого года ты сам, по-моему, совсем не тот пай-мальчик, что раньше.

Лорел не имела ни малейшего представления, о чем говорит Кайл, но Уоррен, похоже, все понял, и слова Остера его сильно задели. Она посмотрела вверх, на лестницу, – убедиться, что там нет детей. Уоррен велел им сидеть в игровой, но, обеспокоенные происходящим, они вполне могли не послушаться.

– Давайте поговорим в другом месте, – предложила она. – Не хочу, чтобы дети услышали.

Уоррен схватил за руку Кайла и втолкнул их обоих в гостиную. Кайл был на три дюйма выше Уоррена, но его физическая форма оставляла желать лучшего – последние двадцать лет он ее совсем не поддерживал. Они стояли между камином и оттоманкой, как два боксера, готовые сойтись в поединке. Лорел, опершись о спинку дивана, бросила взгляд на ноутбук – вдруг, пока они были наверху с детьми, программа-взломщик подобрала пароль? На мониторе по-прежнему мелькали цифры, но Уоррен, похоже, обо всем забыл.

– Вначале ты вынудил меня отойти от правил, потом – грубо их нарушить, – сказал Уоррен. – Затем…

– Стоп, доктор Велби,[13 - Доктор Велби – главный герой телевизионного сериала «Доктор Маркус Велби», транслировавшегося по телеканалу Эй-би-си в 1969–1976 гг.] – перебил его Кайл. – Да, я хотел, чтобы ты больше заботился о прибыли, но ты отказался, и я не настаивал. Но ты ведь сам заявился ко мне в последний раз, помнишь? Как снег на голову. «Мне нужны деньги, Кайл!» Это твои слова! А помнишь, что ты сказал после?

Уоррен отвернулся к окнам. Они располагались в два ряда, одно над другим, и сквозь них Лорел увидела бледную весеннюю зелень распускающихся почек. Примерно в ста ярдах от дома Кристи трусила к деревьям, росшим вдоль ручья. В оранжевой курточке она напоминала раскормленную лису. Только потемневшее небо нарушало совершенство картины. «Похоже, слова миссис Эльфман о дожде оказались пророческими», – подумала Лорел. Кайл тем временем продолжал:

– Ты сказал: «Мне плевать, откуда они возьмутся, просто не говори мне!»

Уоррен бросил на него хмурый взгляд.

– Я не имел в виду…

– Приятель, я знаю, что ты подразумевал. Я удвоил твой доход, а ты взял деньги. Вот так мы и оказались в теперешнем положении.

Лорел недоуменно посмотрела на мужа. Неужели он и вправду говорил то, что процитировал Остер? Вполне возможно, ведь он даже не пытается спорить.

– Пусть так, – сказал Уоррен. – Но я не просил тебя трахать мою жену.

Остера ошарашило подобное заявление, но он хорошо ориентировался в вопросах, связанных с сексом. Лорел видела, как он мысленно складывает части сложившейся ситуации – странный телефонный звонок, револьвер и все остальное.

– Ты ненавидишь меня, да? – спросил Уоррен.

– Ненавижу? Уоррен, друг, я люблю тебя. Ты – мой идеал, и это странно, ведь я на десять лет старше тебя. В нашем городе нет другого такого самоотверженного врача. Ты вроде молодого доктора Адамса из сериала «Пороховой дым», или как там еще. Считаешь, я тебя ненавижу?

Уоррен молча уставился на кленовые половицы. Улучив секунду, Кайл поймал взгляд Лорел, и она прочитала в его глазах: «Что, черт возьми, с ним стряслось?»

– Какая тебе разница, – буркнул Уоррен в пол. – Просто объясни, что ты здесь делаешь.

– А ты как думаешь? – осведомился Кайл, не отводя глаз от револьвера. – Прежде всего ты не пришел на работу. У нас бешеный наплыв пациентов, но я решил при первой же возможности зайти к тебе – узнать, как ты себя чувствуешь. Лорел, конечно, позаботилась бы о тебе, но я подумал, что она еще в школе.

Уоррен посмотрел на него.

– Ты решил, что Лорел в школе после того, как она позвонила тебе и позвала сюда, чтобы перепихнуться?

– Подумал, что она туда вернулась.

– Уже четвертый час, Кайл.

К щекам Остера прилила кровь.

– Послушай, дружище, я не знаю, что тут происходит, и не желаю знать. У вас семейные разногласия? Замечательно. У меня тоже бывали, как и у всех. Но к вашим проблемам я, к счастью, не имею никакого отношения.

Уоррен шагнул к нему, прицелившись.

– Не уверен, приятель, совсем не уверен.

– Почему?

– Что происходит в офисе? Нелл сказала, что туда едут агенты из налоговой службы.

Лицо Остера исказила сердитая гримаса.

– Ты же знаешь ребят из правительства! Вечно во все лезут! Требуют по шесть экземпляров документов на каждого пациента, и попробуй не дать!

– Кайл, не ври. Я знаю, что́ им нужно. Но чувствую, все гораздо хуже, чем ты говоришь. В чем еще ты замешан, кроме завышения расходов?

– Да ни в чем. Ничего противозаконного. Они просто… просто не верят, что некоторым пациентам нужно было назначать определенные обследования. Ну, еще кое-какие процедуры… Ты же понимаешь, эти канцелярские крысы понятия не имеют, что иногда лучше перестраховаться, – на них-то никто не подаст в суд, если больной сыграет в ящик.

«Странно, что они говорят о работе, – подумала Лорел, – ведь Уоррена больше волновало, с кем она ему изменяет». Одно было ясно – у них серьезные неприятности.

– Расскажи мне о своей подруге, – велел Уоррен Остеру.

Тот растерялся:

– О какой подруге?

– Ты же планировал с кем-то сбежать, прихватив боны на предъявителя.

При упоминании бон у Кайла отвисла челюсть. Он сглотнул и торопливо произнес:

– Так ты их нашел? Слава Богу! А бухгалтерские книги тоже там?

Уоррен медленно кивнул.

– Вот и хорошо. Эти штуки очень опасны.

– Вернемся к твоей подруге.

Кайл, казалось, не понимал, о ком идет речь.

– Ты говоришь о Виде?

– Нет, о твоей второй подружке.

Остер переводил взгляд с Уоррена на револьвер.

– Ты имеешь в виду Шэннон?

– Шэннон?

– Ну да, из фармацевтической фирмы «Рош». Грудастая девица, с большими глазами.

Теперь озадаченным выглядел Уоррен.

– Ты встречаешься с Шэннон Йенсен?

– Угу.

– Сколько ей лет?

– Двадцать три. Господи, что здесь такого? Она совершеннолетняя.

– Я не о ней спрашиваю, Кайл.

– А тогда о ком? Давай скорее, приятель, у нас мало времени.

Уоррен кивнул на Лорел. Остер замахал руками словно скотокрад, которого собираются повесить разъяренные ковбои.

– Дружище, не знаю, с чего это взбрело тебе в голову, но ты ошибаешься. Сильно ошибаешься!

– В чем?

– Да это же курам на смех! Лорел ко мне и близко не подойдет! – Кайл уверенно посмотрел на Лорел. – Ведь так?

– Конечно. И я никогда этого не скрывала.

Кайл посмотрел на Уоррена и, извиняясь, развел руки.

– Ну, я, естественно, щипал ее за задницу на рождественских вечеринках, но только спьяну. Я делал это потому, что она хороша собой, а еще мне нравилось ее злить, и я точно знал, что из этого ничего не выйдет. Дружище, ты думаешь, я попытался бы трахнуть твою жену? Зачем мне лишняя головная боль? Неужели бы я рискнул потерять хорошего партнера из-за женщины? Да ни за что! Это не в моих правилах!

В глазах Уоррена появилось странное выражение, которое Лорел не смогла прочесть.

– Подобная реакция – краеугольный камень твоих правил, Кайл. Лорел для тебя не просто случайная знакомая. Ты всегда мне завидовал: тому, как обо мне отзываются пациенты, и тому, что многие из них хотят иметь дело только со мной. Даже моим результатам на экзаменах. Ты знал, что тебе никогда не удастся меня опередить, и потому стал волочиться за Лорел. Решил, что она мое слабое место. Подумал, что если сможешь переспать с моей женой и она кончит, то мы с тобой квиты. Так уж устроен твой мозг.

Остер ошарашенно смотрел на Уоррена.

– Дружище, у тебя что-то с головой! Или с психикой. Я даже не пытаюсь соревноваться с парнями вроде тебя, разве только в заработках. Вот в этом я силен, да. Бесплатно не работаю. А всякие там «Врачи без границ» – это для вас.

– Что делают в моем доме боны на предъявителя? – упрямо спросил Уоррен.

Что-то в лице Кайла переменилось. Исчезла мальчишеская бравада, и он теперь выглядел усталым и измученным.

– Нам нужен был тайник. И все. Безопасное место.

– Нам?

– Виде и мне. Это она придумала. Кто станет обыскивать твой дом?

– Управление по борьбе с мошенничеством в программе «Медикейд», полагаю, – заметил Уоррен.

– Поэтому-то я и здесь! Пришло время платить по долгам, партнер. Я пришел, чтобы избавить тебя и твою семью от опасности. Возьму то, что мне нужно, и уйду. А вы продолжите свой междусобойчик.

Неожиданно в разговор вступила Лорел, сама удивившись собственной смелости.

– Что здесь происходит? Чем вы занимались на работе?

– Спроси его, – ответил Уоррен. – Впрочем, в этом нет необходимости. Ты ведь и так знаешь, верно? Просто притворяешься на пару с ним.

– Черт подери! – воскликнула Лорел. – Может, хватит? Я ничего не знаю, и мне это надоело. В какую переделку вы, два гения, втянули всех нас?

Уоррен повернулся к Остеру:

– У нее тайный хотмейловский почтовый ящик, и она не хочет сказать мне пароль. Я запустил специальную программу, чтобы его узнать. Если окажется, что ее дружок по переписке не ты, то ступай на все четыре стороны.

От этих слов Кайла едва не хватил удар.

– Ты издеваешься? Да на это вся ночь уйдет! Копы будут здесь с минуты на минуту! С наручниками!

Паника Остера совершенно не тронула Уоррена.

– Если до этого программа не закончит – считай, тебе не повезло.

Кайл повернулся к Лорел:

– Скажи ему чертов пароль!

В глазах Уоррена блеснул интерес.

– Назови долбаный пароль! – заорал Остер. – Моя жизнь под угрозой!

«Моя тоже, ублюдок! А еще жизнь человека, которого я по-настоящему люблю».

– Не знаю я никакого пароля! – ответила она. – Уоррен сошел с ума.

Уоррен следил за Остером, пытаясь определить, притворяется тот или нет, затем взял с журнального столика письмо Дэнни и протянул листок Остеру.

– На вот, почитай, чтобы скоротать время, если тебе скучно.

У Кайла был вид человека, которому кришнаиты всучили свою литературу. Он быстро просмотрел письмо, затем перевел взгляд на Лорел, а потом на Уоррена.

– Ты же знаешь, партнер, я не писал эту чушь.

– Неужели?

– Слащавую дребедень в духе «я без тебя жить не могу»? Ты шутишь? Уж тебе-то должно быть известно, что мне такое и в голову не придет! Моя любовная переписка похожа на сообщения с форума журнала «Пентхаус»!

– Может, так было, пока ты не запал на мою жену.

Остер побагровел, став похожим на бедолагу, безвинно брошенного в тюрьму.

– Кроме того, – продолжил Уоррен, – я недавно узнал, что моя стыдливая жена, возможно, сама поклонница пентхаусовского форума. Она втайне увлекается порнографией.

– Бред какой-то, – пробормотала Лорел.

С неожиданным вызовом Кайл потряс письмом перед носом Уоррена:

– Это не мой почерк, приятель! Даже близко не похож!

– А чей?

– Откуда я знаю? Здесь же печатные буквы. Кто угодно мог бы так написать. Или никто. Лично я не знаю ни одного взрослого человека с таким почерком. Тебя явно кто-то разыгрывает. А сейчас для этого нет времени. Оглянись, приятель! Ты женат на потрясающей женщине. У тебя двое замечательных ребятишек. Выбрось из головы эту подростковую чепуху и подумай о действительно важных вещах. О том, чтобы воспитывать своих детей, находясь на свободе, а не где-нибудь в тюремной камере.

Лорел согласно кивнула. Удивительно, но когда запахло керосином, Остер четко определил приоритеты, а Уоррен, похоже, совсем запутался.

Кайл бросил письмо на пол и посмотрел Уоррену в глаза:

– Хочешь правды, приятель? Тогда слушай. Мы с Видой хотели перевести стрелки на тебя. Вот почему боны оказались в твоем доме. Но все происходит слишком быстро, и сейчас единственный способ спасти свою шкуру – избавиться от улик. Всех. Срочно. Гроссбухи нужно уничтожить, боны – тоже.

Деловитый тон, казалось, пробил брешь в Уорреновском сарказме.

– И как мы это сделаем? – спросил Уоррен.

– Пойдем к ручью за домом и устроим небольшой костер. А боны я заберу с собой и спрячу.

Уоррен рассмеялся:

– Окажешь мне услугу, да? Избавишь меня от улик в двести тысяч долларов!

– Хочешь оставить их себе? Все это представление только из-за них?

– Я хочу знать, что они здесь вообще делают!

Кайл начал объяснять ему как маленькому ребенку.

– Я уже сказал тебе, Уоррен. Я положил их сюда на прошлой неделе – вместе с бухгалтерскими книгами, – чтобы сделать тебя виноватым за то, что происходило в клинике. Вот и все. Конец истории.

Когда Уоррен не ответил, Кайл повернулся к Лорел:

– Что, черт возьми, с ним случилось?

– Он ничего не хочет слышать.

Кайл похлопал Уоррена по плечу:

– Хочешь знать мои секреты? Я трахал Шэннон Йенсен, понятно? Кризис среднего возраста. Но Вида меня застукала, и я бросил Шэннон. Но у меня нет и не было никаких планов насчет твоей жены. – Кайл взглянул на Лорел, а затем продолжил дрожащим от страха голосом: – Мы стоим на краю пропасти, партнер. Ты не представляешь, какие у них карательные меры. Я говорю о пятидесяти годах в тюрьме и миллионах долларов штрафа. Десятках миллионов. После такого в жизни не останется ни единого шанса. Нам нужно позаботиться друг о друге.

Холодное презрение блеснуло в глазах Уоррена.

– Вроде того, как ты заботился обо мне все это время?

Кайл разочарованно застонал:

– Дружище… большей частью в жизни каждый сам за себя. Но иногда просто необходимо сплотиться. Мы должны держаться вместе, иначе нас поодиночке перевешают, верно? Это еще Бенджамин Франклин сказал.

– У него были другие обстоятельства.

– Какая разница, суть-то одна. Ну давай, дружище, не будь дураком.

– А я и есть дурак. И всегда им был, – ответил Уоррен, поджимая губы и отводя глаза.

Лорел попыталась прочитать что-либо по его лицу, но старая система определения настроения мужа дала сбой – понять, как рассуждает «новая версия» Уоррена, было невозможно. Он переводил взгляд с Лорел на Остера, словно выбирая меньшее из зол.

– Пусть решит компьютер, – произнес он наконец. – Я доверяю только ему. Если выяснится, что дружок Лорел по переписке – это не ты, то я тебя отпущу.

Остер несколько секунд смотрел на младшего партнера.

– Ты ненормальный, если думаешь, что я стану ждать. Я не собираюсь провести остаток своих дней в тюрьме только потому, что жена тебе изменяет. Лучше пристрели меня.

Он повернулся и пошел в сторону прихожей – возможно, чтобы заглянуть в убежище.

Уоррен поднял револьвер и с громким щелчком взвел курок.

– Что ж, ты выбрал.

Остер сделал два шага и обернулся. Его лицо исказилось от напряжения, на глаза набежали слезы.

– Ты хочешь покончить с собой, – произнес он. – Что ж, замечательно. Но почему ты тянешь за собой меня?

– Потому, что мы партнеры, – ответил Уоррен с ироничной улыбкой, – и все делим пополам, понятно?


Глава 13


В очереди к кассе банка «Юнион плантерс» Нелл внезапно охватило предчувствие, сильное до тошноты. Она не знала, как это назвать: предвидением, телепатией, мандражом или еще как-нибудь; просто чувствовала – в офисе происходит что-то ужасное. Вида вела себя странно, с опозданием осознала Нелл. Отсроченная реакция, вроде того как человек умирает ночью от удара, полученного днем. А что сыграло роль удара в этом случае? Спокойствие.

Вида была слишком спокойна.

Все шло наперекосяк, а она шутила – совсем как усталый гробовщик на похоронах. Нелл поспешила к машине, выехала на параллельную шоссе дорогу и пересекла Двадцать четвертую автостраду, чтобы попасть на бульвар Одюбон, и повернула на парковку для сотрудников клиники, на которой почти не было машин, если не считать «ягуар» доктора Остера и старенький «понтиак» Виды. Нелл подбежала к задней двери офиса, но та оказалась заперта. Нелл открыла замок своим ключом и проскользнула в коридор.

Сквозь чуть приоткрытую дверь в приемную номер шесть Нелл разглядела ноги в чулках, свисающие со смотрового стола. «Значит, в клинике еще есть пациенты», – подумала она. Все сотрудники куда-то подевались. Проходя мимо рентгеновского кабинета, Нелл заглянула в него, но Шерри там не было. Ни одной живой души не было и в лаборатории. Никаких признаков Джанел, а свет выключен. Правда, аппараты для проведения анализа крови работали.

По спине Нелл пробежал холодок, а плечи дернулись, словно от удара током. Здание казалось совсем чужим, как будто бы она вошла не к себе в клинику, а в похожую на нее. «Дома возле больницы все такие одинаковые», – подумала она. В отличие от близлежащих «современных» зданий-коробок с плоскими, залитыми гудроном кровлями клинику доктора Остера венчала четырехскатная крыша со слуховыми окнами.

Внезапно Нелл поняла, что ее тревожит. Молчали компьютеры. Всегда, когда она заходила в офис, компьютеры работали. Без их ровного, успокаивающего гудения помещение казалось совсем чужим. Они делали здание живым, а сейчас все словно вымерло.

В клинике всегда пахло медицинским спиртом, но чем ближе Нелл подходила к регистратуре, тем резче становился запах. Воняло еще чем-то…

Бензином.

Она прошла через арку к регистратуре и увидела сестру, склонившуюся над выдвинутым ящиком с картотекой. Вида поливала документы какой-то жидкостью. Спиртом. Медицинским спиртом из коричневой бутыли – такие емкости использовались в приемных клиники. Двадцать шкафов с документами стояли открытыми.

– Ви? – тихо позвала Нелл.

Вида резко обернулась и отпрянула от ящика, но, завидев младшую сестру, успокоилась.

– Что ты делаешь? – спросила Нелл.

– Важное дело, милая. Все нужно делать мигом, как говаривал Элвис.

– Что?

Вида рассмеялась:

– Иногда я забываю, насколько ты моложе меня.

– Совсем ненамного, – заметила Нелл, которой вдруг стало очень страшно.

– На целую жизнь, малышка. По-моему, я велела тебе уносить ноги.

– У меня было дурное предчувствие. Ну, ты знаешь, о чем я.

Вида посмотрела вниз, на ящик с бумагами, и вздохнула.

Нелл окинула взглядом комнату и пришла в ужас от увиденного. Пустые бутыли из-под спирта валялись по всей комнате: несколько штук на шкафчиках с документами, остальные – у компьютера. Красная металлическая канистра с бензином стояла под столом. Один чирк спичкой – и все погибнет в огненном вихре.

– Зачем ты это?! – воскликнула Нелл.

– У нас нет другого выхода, – пояснила Вида, открывая очередную емкость со спиртом и выливая ее содержимое в ящик, набитый историями болезней. – Нужно спешить как на пожар. Чем быстрее от всего избавимся, тем лучше.

В ее смехе слышалась истерическая нотка, и Нелл испугалась еще больше.

– Так вот зачем ты уходила сегодня!

– Угу. У нас было маловато спирта, а в аптеке «Уолгринз» – навалом. Мне пришлось протащить его сюда тайком, в старой коробке от компьютера «Делл». Налоговики поставили у заднего входа своего человека – следить за клиникой. Ждут, когда приедет их питбуль.

– Питбуль?

Видин смех смолк.

– Малышка, немедленно сматывайся!

– Но… как можно все это поджечь и не погибнуть?

Вида хитро улыбнулась:

– Пойду к распределительному щитку и отключу электричество. Вернусь сюда и включу все компьютеры и электроприборы. Еще одна пробежка по коридору, щелчок рубильника – и бабах! Ищи ветра в поле.

– Откуда ты обо всем знаешь?

– У меня был приятель из страховой компании, работал с делами о поджогах. Помнишь?

Нелл смутно припомнила тощего небритого каджуна[14 - Каджун – житель южных районов штата Луизиана, потомок французов, некогда насильно переселенных сюда из Канады. Каджуны сохранили свой язык (вариант французского).] неопределенного возраста.

– К сожалению, у нас нет времени, чтобы устроить что-нибудь первоклассное, – посетовала Вида. – Обойдемся тем, что есть.

Нелл шагнула в комнату.

– Там еще остались пациенты, я сама видела.

– Да, парочка. Заберу их с собой, когда буду уходить. – Вида швырнула пустую бутылку на пол и продолжила: – Может, если заметят наше геройское спасение, то и впрямь подумают, что пожар начался случайно? Сомнительно, но попробовать стоит.

– А где остальные?

– Отправила домой. Сказала, что у нас сбой в работе компьютеров: невозможно ни счет выставить, ни страховку оформить. Смылись в тот же миг.

– А доктор Остер?

– Забирает улики из дома Уоррена, как я тебе и обещала.

Теплое чувство благодарности охватило Нелл.

– Ви, давай уедем вместе, а? У тебя есть деньги, я уверена. Доберемся до Канкуна, снимем квартирку на месяц, а там решим, что делать дальше.

Вида улыбнулась мечтам сестры.

– Да я бы с удовольствием, детка, но не могу. Мы повязаны с Кайлом, и я его поддержу. А если выберемся из этой передряги, то он от меня никуда не денется.

Нелл закрыла глаза, печаль охватила ее душу.

– Ты же знаешь, Ви, на него нельзя рассчитывать. Как только ты спасешь его шкуру, он найдет себе другую подружку. Кого-нибудь помоложе, чтобы не знала, какой он придурок.

Ухмылка Виды растянулась еще шире и вдруг сменилась гримасой. Нелл услышала мужской голос и обернулась.

В дверях, ведущих в коридор, стоял темноволосый мужчина в сером костюме. Он выглядел как адвокат, а может, как агент ФБР – во всяком случае, такими их обычно показывают по телевизору.

– Добрый день, – сказал он низким голосом. У него был выговор типичного северянина. – А где доктор Остер?

– Уехал, – ответила Вида. – У нас тут проблемы с компьютерами. Думаю, он поехал в магазин за запасными частями.

Взгляд незнакомца перебегал с компьютеров на открытые шкафы с документами. Он наверняка заметил бутыли со спиртом, но ничего не сказал.

– Попрошу вас медленно приблизиться ко мне и выйти из комнаты. Мне нужно с вами побеседовать. Ничего серьезного. Пожалуйста, никаких резких движений. Нам всем угрожает смертельная опасность.

Вида посмотрела на него с почти игривой улыбкой:

– Вы так считаете?

– Отойдите от стены, мисс Робертс. Жду вас в коридоре.

Вида кокетливо потянулась, будто кошка, которую приласкали. Нелл знала – сестре доставляет извращенное удовольствие мысль о том, что представителю власти известно ее имя.

– Так вы и есть Биглер? – спросила она.

– Совершенно верно.

– Питбуль с шилом в заднице?

Биглер подал знак кому-то в коридоре.

– Этого я еще не слышал, но не сомневаюсь, что говорили обо мне. – Он посмотрел на Нелл: – Выйдите, пожалуйста, в коридор, мисс.

Девушка почувствовала, что спокойный и уверенный голос незваного гостя словно притягивает ее к себе. Разве Биглер похож на питбуля? Скорее, на доброго надежного лабрадора. Нелл медленно двинулась к нему, взглядом умоляя сестру последовать ее примеру.

Но Вида не собиралась сдаваться так легко. Нелл внезапно поняла: сестра давно заметила, что у агента нет оружия. Если бы и было, он побоялся бы выстрелом привести в действие бомбу, которой стала наполненная горючими веществами комната.

– Хотите отправить меня за решетку, мистер Биглер? – спросила Вида с вызовом.

– Посмотрим, как вы будете себя вести. Поможете нам установить справедливость – возможно, сумеете избежать наказания.

Вида расхохоталась:

– Значит, если я сдам Кайла Остера, от тюрьмы вы меня освободите?

Биглер вздохнул и отошел дальше в коридор.

– Вроде того. Все зависит от вашей роли в этом деле.

Нелл увидела, как что-то изменилось в глазах сестры.

Вида прошептала:

– Беги малышка, беги!

Нелл вскрикнула, но сестра уже сунула руку в карман, вытащила дешевенькую голубую зажигалку и щелкнула рычажком. Сильные руки схватили Нелл и потащили к выходу. Кто-то бросился вперед, размахивая пистолетом, и сдавленный крик вырвался из горла Нелл.


Лорел опустилась на пол за диваном и наблюдала за Кайлом Остером. Уоррен усадил старшего партнера спиной к мраморному камину, а сам мерил шагами гостиную, время от времени заглядывая в ноутбук, – проверить работу программы-взломщика. Слава Богу, дети не высовывали носа из своей комнаты. Устрашенные необычным поведением Уоррена, они решили не показываться взрослым на глаза, пока не позовут. Лорел переживала, что Бет сильно напугана, но была уверена – Грант ее успокоит. Он с удовольствием поддразнивал сестренку, но спешил на помощь, если она пугалась или огорчалась.

Лорел ощущала странную близость с Кайлом Остером. В конце концов, они оба хотели одного – свободы. Кроме того, Остер, по-видимому, пытался спасти от тюрьмы и себя, и партнера, что, по мнению Лорел, имело смысл. Уоррена же снедало чувство вины за какие-то темные дела в клинике. Он напоминал убийцу, который жаждет, чтобы его поймали. Разговоры смолкли, и Кайл, казалось, смирился с тем, что не может уйти. Впрочем. Лорел чувствовала, что он притворяется. Пару раз она заметила, как он утирает слезы. Наверняка Уоррен тоже это видел, но всякий раз, когда он удостаивал партнера взглядом, его лицо не выражало ничего, кроме презрения. Лорел была готова к любому развитию событий. Вдруг Остер попытается сбежать? Тогда можно улучить секунду и разбить ноутбук об пол, а может, даже удастся вывести из дома детей.

– Уоррен, я хотел бы кое-что тебе сказать. – произнес Кайл дрожащим голосом.

– Ну давай.

– Всю жизнь ты поступал правильно, был пай-мальчиком. Но весь этот год ты делал такие вещи, о которых раньше и не помышлял, а теперь тебе стыдно.

Лорел посмотрела на мужа, пытаясь понять, какой эффект произвели на него слова Кайла.

– Почему ты так поступал – твое личное дело, – продолжил Остер, – но сейчас тебя переполняет чувство вины. Ты считаешь, что все об этом узнают и твоя жизнь будет сломана. Тебя перестанут уважать пациенты, искренне верящие, что ты Альберт Швейцер.[15 - Альберт Швейцер (1875–1965) – немецкий теолог, философ, музыкант и врач, лауреат Нобелевской премии мира (1952), считавший, что: «Цель человеческой жизни – служение, проявление сострадания и готовность помогать людям».] И как же ты поступаешь? Пытаешься разрушить все, что можешь, прежде чем это произойдет. Хочешь показать миру, что никто так не презирает Уоррена Шилдса, как сам доктор Шилдс. – Он сочувственно улыбнулся. – Партнер, мне знакомо чувство отвращения к себе. И я знаю, что такое признать собственную вину. Скажу по собственному опыту – признание не облегчает душу. Тебе станет лучше секунд на пять, а расплачиваться будешь всю оставшуюся жизнь. Продолжи делать то, что делаешь сейчас, – и все, чего ты так страшишься, станет правдой. Пациенты никогда не станут относиться к тебе так, как раньше. Возможно, тебя лишат права заниматься медицинской практикой. Ты этого хочешь?

Уоррен ничего не ответил, и Кайл показал на Лорел:

– Посмотри на свою жену. Ты угрожаешь ей, заставляешь признаться в измене. Даже если она изменяла тебе, то чья в этом вина? Хочешь почувствовать угрызения совести – задай себе такой вопрос. Лорел – замечательный человек, красивая женщина, и если она ищет любви вне дома, значит, виноват в этом ты.

Уоррен оторвал взгляд от компьютера, но Кайл не умолкал:

– Если она признается, расскажет то, что, как ты полагаешь, тебе нужно – все грязные подробности, – где вы окажетесь? По уши в дерьме. Семейной жизни придет конец потому, что ты ничего не сможешь простить. Я же тебя знаю.

В глазах Уоррена вспыхнул гнев.

– Не думал, что ты у нас специалист в психиатрии.

Кайл рассмеялся:

– Не стал бы тратить время. Я и так разбираюсь в человеческих слабостях лучше любого из этих типов. Жизнь научила.

Уоррен уставился в монитор компьютера.

– Я знаю, ты слушаешь, – настаивал Кайл. – Всем известно, что ты помешан на контроле, Уоррен. Это очень хорошо для бизнеса – большую часть времени. Но у нас возникла непредвиденная ситуация. Жизнь есть жизнь, такова природа вещей. Энтропия, или как там еще. Я из тех людей, которые плывут по течению, когда вода поднимается. Пусть поток уносит меня – я приспособлюсь ко всему, что бы ни произошло. А ты похож на робота с заданной программой. Как только условия жизни меняются, у тебя происходит сбой. Программа больше не подходит. Ты – как подводная лодка, выброшенная на сушу. И прямо на тебя, партнер, надвигается огромный автотягач с прицепом. Я пытаюсь оттащить тебя с дороги, но ты не даешься, потому что не знаешь, как поступить.

– Ну и что ты хочешь? – невыразительно спросил Уоррен.

– Не мешай мне. Можешь всю оставшуюся жизнь выяснять, с кем Лорел целовалась за амбаром, раз уж тебе так приспичило. Однако помни: если тебя посадят, она будет трахаться, с кем захочет и когда захочет – только потому, что тебя не будет рядом.

– Ну и пусть.

Остер хотел что-то добавить, но тут зазвонил телефон. Уоррен не стал поднимать трубку, и на кухне включился автоответчик. Он воспроизвел записанное Лорел приветствие, и по всему дому разнесся взволнованный женский голос:

– Доктор Шилдс, возьмите, пожалуйста, трубку! Пожалуйста! Это Нелл из клиники. Здесь такое творится! Все взорвалось! Вида сильно пострадала и, возможно, умрет! Алло! Алло! Вы слышите?

– Все в кухню! – скомандовал Уоррен, бросившись к автоответчику. Оглянулся, проверяя, следуют ли за ним Лорел и Кайл, а затем нажал на кнопку, переводя автоответчик в режим громкой связи.

– Доктор Шилдс у телефона.

– Слава Богу! – всхлипнула Нелл, и кухню заполнил звук сигналящих автомобилей.

– Где вы? – спросил Уоррен.

– В телефонной будке. Я боюсь идти домой и не знаю, что делать.

– Успокойтесь, Нелл, и расскажите мне подробно, что произошло.

Нелл начала говорить торопливо и сбивчиво:

– Вида пыталась уничтожить истории болезни пациентов и компьютеры в офисе. Она подожгла все, когда мы с агентом Биглером были в регистратуре. Все взорвалось! Бензин, спирт – чуть все здание не разрушилось!

Кайл побледнел. Он наклонился к Уоррену и прошептал ему на ухо:

– Спроси, сгорели ли истории болезней.

Уоррен сердито отпихнул его.

– Нелл, где Вида?

– В реанимационном отделении больницы Святого Рафаэля. Я позвонила туда, и мне сказали, что если удастся стабилизировать ее состояние, то ее самолетом отправят в ожоговый центр Гринвилла. Что мне делать, доктор Шилдс?

Пока Нелл говорила, Лорел рассматривала карман Уоррена – тот, в котором лежало оружие. Револьвера не было видно, и Лорел прикинула, сможет ли она его выхватить. Может, привлечь к нему внимание Кайла? Кайл сильнее, но ведь и рука у него больше. Возможно, он даже не успеет залезть в карман – Уоррен собьет его с ног. А если схватить со шкафчика горшок с цветами и стукнуть Уоррена по голове? Лорел так бы и сделала, но что-то ее остановило – то ли рассказ Нелл, который явно произвел впечатление на Уоррена, то ли воспоминание о неудачной попытке ударить мужа консервной банкой.

– Вы упомянули агента Биглера, – произнес Уоррен. – Он хотел вас арестовать?

– Один из агентов сказал, что я арестована, но у них с собой даже наручников не было. А Биглера что-то ударило, когда вспыхнуло пламя. Не понимаю, как это произошло, ведь я была ближе к взрыву. Биглер пытался меня спасти, но его сбило с ног. – Нелл еще раз всхлипнула и продолжила: – Вбежал еще один человек, но он бросился на помощь к своему боссу. Там все было в дыму… и в крови. Я хотела вытащить Виду, но она потеряла сознание и сильно обгорела… ожоги третьей степени, не меньше. О Господи…

– Помедленнее, Нелл, не торопитесь.

– Когда я поняла, что Вида не может двигаться, то выбралась в холл – не хватало воздуха. А потом ползла и ползла, пока не оказалась на улице. Увидела, что за мной никто не следит, и побежала. В это время начали подъезжать пожарные машины. Зря я бросила Виду, но мне было так страшно! Доктор Шилдс…

– Успокойтесь, Нелл, любой на вашем месте поступил бы так же. Где вы сейчас?

– В телефонной будке, недалеко от клиники. Мне вернуться туда?

Остер энергично замотал головой.

– Сможете добраться до центра города? – спросил Уоррен.

– Наверное. Попрошу, чтобы подвезли.

– Отлично. Ступайте к Дону Биллингсу, моему адвокату, у него офис на Бэнк-стрит. Скажете, что вы от меня – пусть, если хочет, позвонит и проверит. Скажите ему, что я заплачу.

У Кайла от удивления отвисла челюсть.

– А что ему рассказать? Что можно говорить, а что нельзя?

– Как только вы встретитесь с Биллингсом, он станет вашим адвокатом. Не тратьте время на то, чтобы защитить Кайла или меня. Вы важнее, чем мы. У вас вся жизнь впереди.

Кайла, казалось, вот-вот хватит удар, но он побоялся вмешаться в разговор, который скорее всего прослушивали.

– Да я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь доктору Остеру, – ответила Нелл. – Этот лживый ублюдок обманул мою сестру… Я его ненавижу!

– Понимаю, – согласился Уоррен, бросив взгляд на партнера. – Не волнуйтесь, Кайл получит по заслугам еще до того, как все закончится.

– Дон Биллингс? – переспросила Нелл. – С Бэнк-стрит?

– Совершенно верно. Нелл, у вас все будет хорошо.

– Огромное спасибо, доктор Шилдс. Я знала, что вы мне поможете!

– До свидания, Нелл. Берегите себя, – Уоррен повесил трубку и посмотрел на Остера, который пятился к прихожей: – Ты велел Виде сжечь документы?

– Нет, черт возьми! Ты же знаешь Виду. Она все и затеяла. После обеда сказала, что бумаги должны исчезнуть. Послушай, ведь это она послала меня сюда – забрать бухгалтерские книги и боны. И велела надеть это мерзкое тряпье!

– Давай поговорим минутку о Виде и Нелл.

– Нет у нас минуты! – закричал Кайл, его лицо пошло красными пятнами. – Ты же слышал Нелл. Они ее арестовали! Голову наотрез даю – у них есть ордер и на наш арест! Да после того как ты ответил на звонок, Биглер нагрянет сюда с минуты на минуту!

– Значит, судьба.

– Что?

– Мне плевать, сяду ли я в тюрьму или нет. Мне важно знать правду.

– Какую еще правду?

Уоррен развернулся и пошел в гостиную проверить компьютер. Взмолившись про себя, чтобы программа-взломщик не подобрала пароль, она схватила Кайла за вонючую рубашку и притянула поближе.

– Он поменял код в убежище, но это не важно. Боны и бухгалтерские книги лежат в гостевой спальне, на кровати. Давай!

Остер на ходу оглянулся через плечо и прошептал:

– А как же ты?

– Я заберу детей.

Лорел направилась к лестнице, но уголком глаза заметила чей-то силуэт. «Должно быть, Уоррен», – подумала она и побежала наверх. Голос мужа заставил ее остановиться.

– Положи коробку, Кайл!

– Нет, партнер, – ответил Остер. – Дай пройти!

Лорел перегнулась через перила – посмотреть, что происходит. Кайл стоял в холле, напротив лестницы, а Уоррен ждал в небольшом коридорчике, преграждая ему выход. Между ними не было и десяти футов. Уоррен целился из револьвера в коробку, которую Кайл прижимал к животу.

– Отойди, Уоррен, – с неожиданной силой произнес Кайл. – Не мешай мне.

– Положи боны, – повторил Уоррен. – Немедленно.

Лорел хотела было подниматься дальше, но испугалась, что Уоррен услышит скрип ступенек. Она стояла, затаив дыхание и надеясь, что Кайл не станет прорываться к двери мимо Уоррена. Примерно через пять секунд Кайл вздохнул, нагнулся и поставил коробку на пол.

– По крайней мере Лорел отсюда выбралась, – сказал он.

Уоррен ошеломленно завертел головой и посмотрел на лестницу. Взгляды супругов встретились. Лорел уловила какое-то движение прямо за Уорреном.

Невероятно, но у Кайла в руке было оружие – небольшой автоматический пистолет с никелированным корпусом. Лорел потрясенно наблюдала за тем, как Кайл целится Уоррену в грудь, и мысленно просила его нажать на курок. Неожиданно для себя самой она воскликнула:

– Уоррен, осторожно!

Уоррен дернулся влево в тот миг, когда Кайл спустил курок. Выстрел прозвучал как взрыв новогодней хлопушки. Кроваво-красный цветок распустился на плече Уоррена, а затем дважды грохнул револьвер.

Остер мешком повалился на пол.

Лорел застыла, глядя на эту сюрреалистическую картину. На лестничной площадке второго этажа раздался топот. Грант и Бет выбежали из комнаты и через перила пытались рассмотреть, что происходит внизу.

– Мама, что случилось? – встревоженно позвал Грант. – У тебя все в порядке?

Глаза на бледном, без кровинки, лице Бет округлились и, казалось, побелели от страха.

– Мамочка, мне страшно! – захныкала она. – Возьми меня на ручки!

Снизу послышался предсмертный хрип. Лорел увидела, что Кайл лежит на полу лицом вниз, а под ним расплывается лужа крови. Он пытался ползти, но двигалась только верхняя часть тела. Уоррен поднял глаза на Лорел и детей, правой рукой держась за левое плечо.

– Мама, иди ко мне! – плакала Бет. – Пожалуйста-а-а!

Уоррен кивнул, разрешая.

– Иди! Я позабочусь о Кайле.

Лорел взлетела по ступенькам и, не замедляя ход, схватила на руки Бет.

– Быстрее! – прошипела она Гранту. – Пошевеливайся! Беги!

– Куда? – спросил он, едва успевая следом.

– К себе в комнату.

Они бежали по коридору второго этажа.

– Зачем?

– Нам нужно выбраться отсюда!

– Как?

– По дереву!

Грант удивленно распахнул глаза.

– Ты же запретила мне на него лазить!

– Сегодня можно.

Она ворвалась в комнату сына и бросилась к правому окну, где развесистая крона мощного дуба подходила к самому скату крыши. Среди ветвей, покрытых густой весенней зеленью, располагался домик для игр, и от него к заднему двору вел сорокаметровый трос, с которого можно было спрыгнуть прямо в песочницу. Несколько недель назад Грант обнаружил, что может выскользнуть из окна комнаты, по крыше съехать к дубу, а затем спуститься в домик по веткам. Лорел строго-настрого запретила ему рисковать, но это было до того, как ее муж сошел с ума. Теперь ее тревожило только одно: способна ли шестилетняя девочка сделать то, что может девятилетний мальчуган? Лорел надеялась, что с ее помощью дочь справится. Она опустилась на колени и заглянула Бет в глаза.

– Грант полезет первым, хорошо? А мы с тобой вслед за ним.

– Мамочка, я не смогу, – произнесла Бет дрожащим голоском. – Там слишком высоко. Давай пойдем по лестнице.

– Нельзя, солнышко. Папа нас увидит.

– А что с ним такое? – спросил Грант. – Почему он ведет себя как псих?

– Папа заболел, милый. Сейчас он не понимает, что делает. Нам нужно ненадолго от него уехать. Готовы?

Грант вскинул кулак:

– Спайдермен, вперед!

Лорел отодвинула задвижку и открыла окно. К ее ужасу, раздался пронзительный вой системы безопасности. Должно быть, Уоррен включил ее перед приходом жены.

– Скорее! – крикнула она сыну. – Давай!

Грант торопливо вылез из окна и на четвереньках стал спускаться по скату крыши. Лорел выбралась следом за сыном, не отпуская руки рыдающей от страха Бет.

– Идем, детка, – позвала Лорел, заглядывая в комнату. – Все будет хорошо.

Из коридора донеслись шаги Уоррена.

Лорел подтянула дочь к подоконнику и протащила ее через окно, ударив головой о раму. Девочка заверещала от боли, но Лорел не останавливалась. Крепко прижав Бет к себе, она села на крышу, чтобы сползти вниз. Уоррен схватил ее за волосы и стал втаскивать обратно в комнату. Лорел закричала, умоляя отпустить, но он лишь дергал сильнее, выдирая клочья волос. Господи, да она согласна потерять их все до единого, лишь бы спасти дочь!

Бет ерзала у нее на коленях – наверное, хотела покрепче прижаться к материнской груди. Лорел подняла руку, пытаясь высвободиться от хватки Уоррена, но ей пришлось снова подхватить дочь.

– Она сейчас упадет! – воскликнула Лорел. – Отпусти меня!

Уоррен схватил ее за горло и потащил через окно. У Лорел перехватило дыхание. Она поняла, что в борьбе с Уорреном вот-вот потеряет сознание и выронит Бет. Со слезами на глазах Лорел перестала сопротивляться.

«Только бы Гранту удалось бежать, – мысленно взмолилась она, – только бы он не стал ждать нас!»

– Грант! – громко позвал Уоррен. – Вернись!

Крона дуба закачалась, словно среди ветвей лазил огромный енот. Раздался глухой удар – Грант спрыгнул в домик.

– Кому говорю, сын! Хочешь, чтобы я рассердился?

Уоррен чуть ослабил хватку, давая Лорел дышать.

– Передай сюда Бет! – скомандовал он. – Быстрее!

Лорел подчинилась. Уоррен втащил дочь в комнату. Над его левой ключицей расплывалось кровавое пятно размером с блюдце.

«Должно быть, Кайл все-таки попал, прежде чем его самого застрелили».

– Пуля пробила трапециевидную мышцу, – сказал Уоррен, заметив ее взгляд. – Ничего серьезного. Впрочем, тебя это вряд ли волнует.

Она отвернулась, еле сдерживая безумное желание скатиться по крыше прямо к дереву, в безопасность.

Снизу раздался стрекот, как будто завертелась катушка огромного спиннинга. Лорел посмотрела вправо, на Гранта, который, добравшись до троса, уносился прочь от дома, словно боец из отряда коммандос в фильме о спасении военнопленных. Он отчаянно болтал ногами, чтобы колесико быстрее скользило по тросу. Лорел хотелось громко завопить от радости.

Уоррен злобно выругался, и она краем глаза заметила, как в воздухе мелькнуло что-то темное. Повернувшись, Лорел увидела в руке мужа револьвер, наведенный на удаляющуюся фигурку сына. От удара Лорел револьвер качнулся. Она извернулась и встала на колени, глядя на Уоррена с яростью дикой кошки, защищающей свое потомство. Лорел была вне себя от гнева, ее тело горело и чесалось, как от электрического разряда.

– Только попробуй в него прицелиться! – прорычала она. – Я тебе глаза выцарапаю, клянусь Богом!


Грант соскочил с троса в песочницу и бросился бежать. «Прыжок в рампе с оборотом на триста шестьдесят градусов куда сложнее», – думал он. Оглянувшись через плечо, мальчик увидел, что отец смотрит на него из окна, а мать на крыше отчаянно машет, показывая, чтобы он не останавливался. От этого зрелища ему стало страшно.

Сперва Грант направился к ручью под холмом, но затем повернул налево, к дому Эльфманов. Из-за деревьев выскочила Кристи и припустила за ним, радуясь, что можно с кем-то поиграть. Собака, разинув пасть в улыбке, весело кружила вокруг Гранта, а он думал только о том, что нужно скорее добраться до телефона. Он не знал ни кому звонить, ни что сказать. «Папа заболел!» или «Помогите маме!» – что важнее?

Петляя между азалий, он несся к соседскому дому, пока наконец не увидел у бассейна на заднем дворе миссис Эльфман в просторном цветастом платье. Похоже, она его тоже заметила. Секундой позже к ней подошел садовник. Джордж нравился мальчику гораздо больше, чем миссис Эльфман. Как хорошо, что он тоже здесь! Гранту пришло в голову, что, наверное, у него очень испуганный вид, – Джордж бросился к нему, и миссис Эльфман торопливо зашагала в его сторону. Да ведь и на самом деле было страшно.

Грант не знал, что случилось с отцом, но понимал – мама очень напугана. Он никогда не видел ее такой бледной, с дрожащими руками; раньше она никогда не била папу по лицу. Еще больше Гранта пугал предмет в отцовском кармане: его очертания не оставляли никаких сомнений. У Гранта перехватило горло, как только он понял, что там лежит. Он совсем не удивился, когда услышал выстрелы.

– Привет, дружище! – окликнул его Джордж, встав на колени, чтобы заглянуть Гранту в глаза. – От кого это ты так быстро бежишь?

Мальчик тяжело дышал и не мог произнести ни слова. Подошла миссис Эльфман, ласково посмотрела на Гранта и взяла его за руку.

– Что случилось, Грант Шилдс? Мы тебе поможем, только сначала все расскажи. Кому-нибудь оторвало палец? Я слышала взрывы петард.

Грант покачал головой, едва сдерживая слезы. К нему вернулся голос.

– Это мой папа! – выпалил он. – Папе плохо!

– Он заболел? – спросил Джордж. – Хватался за руку или за сердце? Потерял сознание?

Грант показал на собственный висок.

– У него что-то с головой. Не понимает, что делает. У него есть пистолет, и, кажется, он кого-то застрелил. Мама пыталась вывести нас из дома, но убежать смог только я.

– Господь всемогущий! – воскликнула миссис Эльфман. – Бедное дитя! Джордж, беги скорее за шерифом! Пусть ставит на ноги всю полицию!


Глава 14


На смотровой площадке аэропорта Атенс-Пойнт Дэнни Макдэвит пил пиво и слушал Мэрилин Стоун, которая рассказывала ему о юридических тонкостях опекунства. Они разговаривали уже час, но Дэнни не спешил домой. Он очень волновался за Лорел, но сообщений от нее не было, хотя Дэнни раз десять проверил сотовый. В аэропорту алкоголь не продавали, но механик, приятель Дэнни, принес упаковку холодного пива. Макдэвит и Мэрилин допивали последние две банки.

– Подведем итог, – произнесла Мэрилин. – Старлетт, вероятно, получит опекунство над Майклом и сможет ограничить посещения до одного раза в две недели. Все зависит от судьи. Но она не сможет определить его в специальное лечебное учреждение, если вы согласны забрать его себе. Ни один судья не позволит избавиться от ребенка, нуждающегося в специальном уходе, если один из родителей хочет взять на себя эту ответственность.

Дэнни кивнул.

– Посещения раз в две недели – не выход. Майкл нуждается в постоянном внимании.

Мэрилин явно сочувствовала Дэнни.

– А как насчет его учительницы? Лорел Шилдс стала бы бесценным свидетелем, если бы только рассказала всю правду о Старлетт.

Дэнни глотнул еще пива и ничего не ответил.

– Какие-то трудности? – спросила Мэрилин. – Думаете, Лорел откажется выступить в суде?

– Может, и нет. Мне нужно с ней поговорить.

– Поторопитесь. У нас каждый день на счету.

Он вымученно улыбнулся:

– Спасибо, что нашли для меня время.

– О, взамен я рассчитываю на бесплатный урок пилотирования.

– Я дам вам два.

– Одного вполне достаточно. Как себя ведет Старлетт?

– Не спрашивайте. Стерва из стерв. Прошлась по моим кредитным картам как немцы по Парижу во время Второй мировой.

Адвокат кивнула:

– Типичное поведение женщины, которая знает, что муж вот-вот ее бросит. Вам нужно спасаться, пока не поздно. Рискните.

Дэнни хотел было ответить, но тут зазвонил его легальный мобильник. Бросив взгляд на дисплей, Дэнни увидел, что звонят из ведомства шерифа.

– Извините, мне нужно ответить.

Мэрилин запрокинула банку и не по-женски, длинным глотком допила пиво.

– Дэнни Макдэвит, – произнес он в трубку.

– Майор Макдэвит, говорит диспетчер. Шериф требует, чтобы воздушное подразделение прибыло за ним к озеру Сент-Джон. Знаете, где это?

– Да.

Озеро Сент-Джон было популярной зоной отдыха в сорока милях вверх по реке.

– Когда нужно лететь, Кэрол?

– Прямо сейчас, сэр.

– Сейчас? Что случилось?

– Никаких подробностей по радио или по сотовой связи, Дэнни. Лететь придется вам. Джим с женой в Лас-Вегасе – отмечают юбилей. Когда доберетесь до аэропорта?

– Я уже здесь.

– Отлично. Я позвонила мистеру Марклу. Они готовят воздушное подразделение.

Подразделение! Дэнни чуть было не рассмеялся, но что-то в голосе диспетчера его остановило.

– Там действительно что-то серьезное?

– Да, сэр.

– А что делает шериф на озере Сент-Джон?

– Рыбачит. Я сообщу его координаты, как только подниметесь в воздух.

Дэнни совсем не улыбалось провести остаток дня, прочесывая реку в поисках заплутавшего рыболова, – Лорел может понадобиться помощь. Но в аэропорту было всего два вертолетчика, и, раз уж Джим Редмонд уехал отдыхать, заступать на службу придется Дэнни.

– Вас понял, – с покорностью в голосе произнес он. – Перезвоните мне через десять минут, сообщите координаты.

– Что за срочность? – спросила Мэрилин.

– Наш великолепный шериф желает вернуться с озера Сент-Джон на вертолете. Рыбачить ему надоело.

– Вы серьезно?

– Нет, – ответил Дэнни, поднимаясь на ноги. – Может, кто-то потерялся. Или один из вкладчиков в шерифскую предвыборную кампанию растянул лодыжку, катаясь на водных лыжах.

Мэрилин рассмеялась:

– Весьма похоже на Билли Рэя Эллиса, которого я помню по школе.

– Не может быть, вы ведь намного моложе!

Она подмигнула.

– Я была в девятом классе, когда он оканчивал школу – местная знаменитость, звезда футбола и мечта всех девчонок. Конечно, в те времена играли в основном белые парни. Совсем другая игра.

– Безусловно.

– Думаю, не совру, если скажу, что Билли выбрали шерифом только благодаря спортивным заслугам в школе и положению в баптистской церкви, – ехидно заметила Мэрилин.

– Политика. Везде одно и то же. На самом деле он не так уж и плох. Я встречал командиров куда хуже его.

Адвокат задумчиво кивнула.

– Нам надо чаще общаться.

– Согласен.

– Если вы меня наймете, то так оно и будет.

Улыбка Дэнни поблекла.

– Я думаю об этом.


К тому времени как Дэнни добрался до ангара, механики выкатили шерифский вертолет и приготовили его к полету. Старенькому «Белл-206» исполнилось восемь лет, но он прекрасно летал. Белый вертолет с голубыми и золотыми полосами и большой золотой звездой на фюзеляже сильно отличался от тех, которые Дэнни приходилось пилотировать в армии. Те машины были в пять раз больше и гораздо сложнее маленького вертолетика, но зато он послушен в управлении – воздушный змей по сравнению с огромными армейскими хищниками. В «Пейв-Лоу IV» помешался отряд из двадцати четырех готовых к бою коммандос в полном снаряжении; в кабине «Белл-206» спереди располагались два сиденья, а сзади едва хватало места для кресла и носилок. И все.

– Как дела, Дэнни? – спросил седовласый Дик Берли, главный механик аэропорта. – Готов к полету?

Дик Берли был командиром экипажа вертолета «Ю-Эйч-1», или просто «хьюи», в Первой кавалерийской дивизии[16 - 1-я кавалерийская дивизия – крупнейшая бронетанковая дивизия армии США, существующая с 1921 года, хотя ее история восходит к 1855 году, когда был сформирован 1-й кавалерийский полк. В 1965 году к названию дивизии добавилось слово «аэромобильная». Принимала активное участие во Вьетнамской войне, в том числе в самых кровопролитных и ожесточенных боях в долинах Йа-Дранг и А-Шау.] во Вьетнаме. Пережив сражения в долинах Йа-Дранг и А-Шау, он перебрался в Батон-Руж, где тридцать лет обслуживал журналистские вертушки. В шестьдесят с лишним лет Берли решил уйти на пенсию и переехать в Натчез. Там он от скуки устроился на временную работу в местный аэропорт и вскоре возглавил техническую службу. Для Дэнни он стал просто подарком судьбы.

– Как прикажешь, Дик, – ответил Дэнни. – А что наша красавица?

– В полном порядке. Можешь лететь.

Дэнни расхохотался, пожал руку Берли, кивнул белокурому юнцу в комбинезоне, стоявшему сзади.

– Никакого пива не было, так?

Берли ухмыльнулся:

– Главное, чтобы оно тебе не мешало, майор.

Дэнни отсалютовал старому механику.

– Мое нерушимое правило: не пей перед полетом. Тем не менее однажды ночью мне с половиной бутылки текилы в желудке пришлось преследовать боливийских наркокурьеров. Долгая история, но мы тогда перехватили сорок килограммов кокаина.

– А себе немножко оставили? – спросил юнец, глядя на пилота горящими глазами.

– Нет. – усмехнулся Дэнни. – Но бывали случаи, когда в рапортах вес конфискованной марихуаны указывался чуть меньше, чем на самом деле. Правда, военная полиция так и не узнала почему.

– Будь поосторожнее, майор, – предупредил Берли, и улыбка исчезла с его лица. – Ветер усиливается, а с севера идет грозовой фронт.

– А я как раз туда и направляюсь.

– Лучше бы шериф вернулся в город на машине. Времени бы заняло ровно столько же.

«Вряд ли, – подумал Дэнни. – Билли Рэю слишком нравится летать на вертолете».

– Я всего лишь солдат, шеф. Приказ есть приказ.

Механик подмигнул и открыл дверцу вертолета. Дэнни взобрался на правое сиденье, застегнул привязные ремни, затянул их потуже и запустил двигатель. Надев наушники, он провел предполетную проверку. Макдэвит совершенно не скучал по шлемофону, прибору ночного видения, бронежилету и другому снаряжению, необходимому для пилотирования вертолетов «пейв-лоу». По сравнению с его военным прошлым нынешнее задание больше походило на развлекательный полет на аэроплане в двадцатые годы прошлого века.

Когда скорость вращения винта достигла триста шестидесяти оборотов в минуту, Дэнни почувствовал, что машина готова к взлету. Он потянул ручку «шаг-газ» вверх, и вертолет оторвался от земли. Нажав на правую педаль, Дэнни выровнял машину, тронул рычаг продольно-поперечного управления, чуть подав вертолет вперед, и повернул рукоятку дросселя. Спустя несколько секунд огромная птица взмыла в небо.

Вдруг завибрировал сотовый телефон. Дэнни выхватил его из кармана, надеясь, что Лорел наконец прислала сообщение. К огромному удивлению, он обнаружил, что держит легальный телефон. Пока Дэнни его открывал, вертолет чуть отклонился от курса. Сообщение было от диспетчера Кэрол. Всего четыре слова: «Черный код/третья степень».

Сердце Дэнни тревожно сжалось, когда он увидел зашифрованное послание.

Слова «черный код» – означали захват заложников.

«Третья степень» – человеческие жертвы.

Перед его мысленным взором пронеслись картины кровавой расправы в школе «Колумбайн» и Политехническом университете штата Виргиния.[17 - В школе «Колумбайн» штата Кентукки 20 апреля 1999 года два подростка, Эрик Харрис и Дилан Клеболд, прошли по коридорам, расстреливая всех, кто попадался на их пути, затем покончили жизнь самоубийством. Всего погибло 15 человек, было ранено – 23.16 апреля 2007 года студент Политехнического университета штата Виргиния Чо Сын Хи отнял жизни у 32 человек, затем покончил с собой.] Повернув рукоятку дросселя, Дэнни увеличил скорость вертолета до ста десяти узлов и полетел навстречу грозовым облакам, надвигающимся с северо-запада.


Кайл Остер был мертв.

Лорел спустилась вниз с Бет на руках и увидела его тело на полу прихожей. Она прижала лицо дочери к груди и заглянула через перила. Кайл лежал с открытыми глазами лицом вверх: таким неподвижным может быть только труп. Его дурацкая рубашка задралась до груди – должно быть, Уоррен поднял ее, оказывая Кайлу медицинскую помощь. «Как странно, – подумала Лорел, – выстрелить в человека, а затем пытаться его спасти». Уоррен стрелял дважды, но она видела только одну рану, прямо посредине, немного выше пупка. Темная кровь покрывала бледный живот Кайла, сгустками застыв на волосах, к которым прикасалось так много легковерных женщин, обманывающих своих мужей.

– Ты позвонил в Службу спасения? – спросила она с лестничной площадки.

– А какой смысл? – ответил Уоррен с первого этажа.

– Он умер до того, как ты поднялся наверх?

– Нет, но он был при смерти. Он не мог шевелить ногами. Думаю, пуля попала в позвоночник и, наверное, перебила нисходящую аорту – похоже, у него открылось внутреннее кровотечение.

– Какой точный выстрел! – заметила Лорел горько.

Уоррен посмотрел на тело.

– Он выстрелил первым. Ты сама видела.

– Какой ужас! Я не могу… я просто не могу в это поверить!

– Мамочка, мне трудно дышать, – пропищала Бет.

Лорел повернула голову дочери, не давая ей, однако, заглянуть за перила. Бет молчала с тех пор, как они пытались сбежать по крыше, только сосала большой палец и с пустым взглядом прижималась к материнской груди.

– Накрой его чем-нибудь, – попросила Лорел.

– Сама накрой. Дай мне Бет.

– Ты к ней не прикоснешься.

Уоррен взглянул вверх, и его лицо приняло жесткое выражение.

– Не думай, что все изменилось. Кайл сам выбрал смерть. У каждого выбора есть свои последствия. И у твоего тоже.

– Да кем ты, черт возьми, считаешь себя?! Богом? Очнись! Ты только что убил человека! Пора прекращать это безумие!

– Иди вниз. На кухню.

Лорел закрыла ладонью глаза дочери и вслед за Уорреном прошла на кухню. Бет была намного тяжелее, чем год назад. У Лорел ныли плечи и спина. Пока Уоррен выглядывал из окна кухни, она достала из шкафчика стакан.

– Что ты делаешь? – поинтересовался муж, не отводя взгляда от лужайки перед домом.

– Хочу дать Бет воды. Она совсем измучена. Хотя нет. Своими поступками ты нанес ей психологическую травму. Может, перепугал ее навсегда. Что с тобой происходит?

– Дай ей чайную ложку бенадрила.

– И это совет профессионала? Накачать дочь снотворным?

Уоррен закатил глаза.

– Для нее же будет безопаснее, если она все проспит.

У Лорел засосало под ложечкой.

– Что именно?

– Не переживай, ее можно уложить в убежище.

На миг Лорел показалось, что она разговаривает с роботом.

– Уоррен, ты только что убил своего партнера по работе. Ваш офис сгорел дотла, а одна из сотрудниц пыталась убить федерального агента. Неужели ты не понимаешь, что сюда вот-вот нагрянет полиция?

– Поэтому лучше отправить Бет в комнату-сейф.

Лорел прошептала:

– Если ты закроешь ее там в одиночестве, то она испугается до смерти!

– Зато будет в безопасности. Пули не смогут пробить сталь дюймовой толщины.

Несмотря на усталость, Лорел охватила тревога.

– Ты что, серьезно собираешься противостоять отряду вооруженных людей, удерживая нас в заложниках?

Наконец-то на лице Уоррена отразились какие-то эмоции.

– Это наш дом, Лорел. Мой дом. Моя земля. Надеюсь, полиция с должным уважением отнесется к нашим правам и даст нам возможность разобраться в семейных проблемах без постороннего вмешательства.

Она закрыла глаза, пытаясь изгнать образ Уоррена из мыслей и сосредоточиться, но безуспешно. Внезапно она осознала всю чудовищность происшедшего и разрыдалась. Со слезами к Лорел пришло озарение, открывшее дорогу к свободе. Она солжет, но это будет не просто одна из недомолвок, которыми она пользовалась в прошлом году. Ей придется быть весьма убедительной. «По крайней мере, смерть Кайла принесет хоть какую-то пользу», – подумала Лорел. Остер окажет ей услугу в смерти, на что в жизни он никогда бы не пошел.

Она отнесла Бет в угол кухни, к кушетке. Девочка цеплялась за нее, не желая отпускать, но Лорел усадила ее на сиденье и задумчиво потерла лоб.

– Уоррен, – сказала она, – я не допущу, чтобы ты ставил жизнь Бет под угрозу. Я скажу тебе все, что захочешь, но вначале нужно покончить с этим безумием. Меня не волнует, что будет со мной, но ты должен разрешить Бет выйти из дома.

Заслышав в ее голосе решимость, Уоррен отвел взгляд от окна и уставился на нее:

– Ты на самом деле думаешь, что Бет со мной в опасности? Это ты подвергла наших детей риску. Скажи мне правду, истинную правду, и сама удивишься, как все обернется.

Лорел попыталась разгадать, что он имеет в виду, но не сумела.

– Сперва отпусти Бет. В знак доверия. А затем я тебе все расскажу.

Он печально улыбнулся:

– Не могу. Как оказалось, тебе нельзя верить. Бет ничего не угрожает. – Он шагнул к Лорел: – Говори.

Она вдруг поняла, что у него в руках нет оружия. Где же револьвер? В кармане?

– Я жду, – напомнил Уоррен.

Лорел вспомнила ужасную сцену наверху – когда он сообщил детям, что у нее роман на стороне. Этого оказалось достаточно, чтобы ее глаза наполнились слезами.

– Я встречалась с Кайлом, ясно? – произнесла она тихо. – Почти год.

Уоррен прищурил глаза и шагнул ближе. На расстояние удара.

– Кайл. Твоим любовником был Кайл?

Она кивнула.

– Я его не любила, но мне хотелось сделать тебе больно. Я знала, что сильнее всего тебя ранит то, что я размениваюсь на дешевку.

Уоррен придвинулся еще ближе, на расстояние поцелуя.

– Ты занималась с ним любовью?

– Нет, мы трахались.

Уоррен вздрогнул. Лорел ждала, что он ее ударит.

– И ты знала о других женщинах? О Виде? О медсестрах?

Лорел кивнула:

– Так и было задумано.

– Кайл тебя любил?

Она хотела сказать нет, но вспомнила о письме Дэнни.

– Он так считал. Просто с ума сходил. У него никогда не было женщины вроде меня. Он сказал, что бросит всех, если я сбегу с ним. Но я этого не хотела. Мне нужно было, чтобы ты понял, как мне плохо. Из-за того, что ты мной пренебрегаешь.

Уоррен склонил голову набок, словно ученый, изучающий поведение странного зверька.

– Ты лжешь, – проговорил он, немного помолчав.

– Ты не можешь отличить правду ото лжи.

– Если это письмо написал Кайл, ты бы позволила ему пристрелить меня. Но ты предупредила меня.

– Конечно! Я не любила Кайла! Я люблю тебя. Кроме того, ты отец моих детей.

Уоррен покачал головой:

– Опять врешь. Кайл мог бы разбить ноутбук, пока я на кухне говорил по телефону, но он этого не сделал. Ему было наплевать на твою почту.

– Я тоже могла бы его разбить.

– Нет, я за тобой следил. И ты уже пыталась, один раз. А Кайл – нет. Он даже кричал тебе, чтобы ты сказала мне пароль. Компьютер не представлял для него опасности, и он это знал.

Она пыталась придумать рациональное объяснение, но так и не смогла.

– Ты по-прежнему пытаешься кого-то защитить, – произнес Уоррен тихо и угрожающе. Он схватил Лорел за плечи и тряхнул. – Говори, кого?

– Папочка, перестань! – заверещала Бет. – Маме больно!

– С мамой все в порядке, – сказал Уоррен.

Он отпустил Лорел, но не отводил взгляда от ее лица.

– Если ты и вправду спала с Кайлом, то сможешь ответить на один простой вопрос.

Внутри ее все сжалось от страха.

– У Кайла ниже пояса была одна особенность. Какая?

Лорел понизила голос.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой гениталии постороннего мужчины в присутствии нашей дочери.

– Тогда пошли в гостиную.

Лорел зажмурила глаза, словно от омерзения, хотя на самом деле отчаянно вспоминала.

– Ты не знаешь, – прошептал Уоррен. – Потому что никогда не видела его… э-э-э… снаряжение.

Вообще-то однажды видела. Пару лет назад, на хэллоуиновской вечеринке, которая затянулась почти до утра. Несколько подвыпивших гостей разделись догола и сиганули в хозяйский бассейн с подогревом. Конечно же, среди них был Кайл. Он стоял за пластиковой кабинкой-раздевалкой вне поля зрения Уоррена, зато Лорел прекрасно его видела. Стянув брюки, Кайл повернулся к ней, чтобы она разглядела его во всей красе, затем разбежался и нырнул в теплую воду. Лорел не забыла тот случай, но, как ни старалась, вспомнила только обычный, довольно заурядного размера пенис, принадлежащий мужчине среднего возраста.

– Время вышло, – сообщил Уоррен. – Ты проиграла.

– В нем нет ничего особенного.

Уоррен торжествующе улыбнулся:

– У Кайла была гипоспадия. Знаешь, что это такое?

Лорел слышала слово, но не могла точно сказать, что оно означает.

– У него уретра открывалась не на конце пениса, а на нижней поверхности. Довольно часто встречающаяся аномалия, у одного из трехсот живорожденных. Если бы ты спала с ним, то наверняка бы знала об этом.

Лорел отвела взгляд.

– Пойди проверь, если тебе интересно. Нет? Тогда я повторяю вопрос: скажи, кого ты пытаешься защитить. Иначе…

На кухне громко зазвенел телефон. Уоррен отошел от Лорел, посмотрел на дисплей и выглянул в окно.

– Так я и думал. Началось.

Лорел привстала на цыпочки. За кустами, росшими под окном, она разглядела патрульную машину, припаркованную в конце подъездной аллеи. В машине сидел человек.

Уоррен нажал на кнопку громкой связи и подошел к окну.

– Доктор Шилдс слушает. С кем я говорю?

– Это помощник шерифа Рэй Брин.

– Добрый день, Рэй, – весело поздоровался Уоррен. – Чем могу помочь?

– Да я просто заехал кое-что узнать, док.

– Неужели? И что же именно?

– Ну, например, что с вашей женой и дочерью. Мы слышали, что у вас небольшие проблемы.

Лорел закрыла глаза, слушая, как басовитый, с протяжным южным выговором голос Брина отдается в доме гулким эхом. Вот почему она с самого начала не позвонила по номеру девять один один.

– У нас все в порядке, – ответил Уоррен.

Последовало долгое молчание, а затем Рэй Брин произнес:

– Боюсь, ваш сын утверждает обратное. Он сейчас у соседей, перепуганный до смерти. Говорит, что, похоже, вы кого-то застрелили.

Уоррен расхохотался:

– Нет, что вы! Мы с Кайлом Остером чистили пистолет, который случайно выстрелил. Пуля пробила пол, вот и весь ущерб.

На этот раз молчание длилось дольше.

– Рад слышать, док. Но мне будет спокойнее, если я поговорю с каждым из присутствующих лично. По очереди.

Уоррен нахмурился. Похоже, его беспечный голос не обманул Рэя. «Может, помощник шерифа Брин и не такой уж дурак», – подумала Лорел.

Отключив громкую связь, Уоррен снял трубку телефона, прикрыл ее ладонью и прошептал Лорел:

– Скажи ему, что у тебя все в порядке. У нас все хорошо.

– Нет.

– Если не скажешь… если сболтнешь, что я застрелил Кайла, то они наверняка попробуют ворваться сюда с оружием в руках. Тогда я не поручусь за то, что здесь произойдет.

Лорел прикинула, насколько он прав. Пока возле дома только одна машина, но обязательно подъедут еще. Местные копы – по крайней мере те, которых она встречала – привыкли больше полагаться на оружие, чем на дипломатию. Она кивнула, и Уоррен поднес телефонную трубку к ее лицу.

– Помощник шерифа Брин?

– Да, мэм. Ваш муж меня слышит?

Уоррен прижал ухо к трубке.

– Нет.

– У вас все в порядке?

– Да.

– Вам что-нибудь угрожает?

– Угрожает?

– Нам сообщили, что, возможно, в вашем доме произошла перестрелка.

– Просто случайность. Ничего страшного.

– А как ваша дочь? Что с ней?

– Все нормально.

– Могу ли я поговорить с ней?

– Конечно.

Уоррен опустился на колени рядом с девочкой и сказал:

– Поздоровайся с дядей, Бет. Он хороший.

– Ал-ло-о, – протянула Бет, приступая к своему обычному телефонному ритуалу. – Как тебя зовут?

– Она сейчас занята, Рэй, – вмешался Уоррен, забрав у нее трубку и выпрямившись. Несколько мгновений он молча слушал, затем произнес: – Кайл тоже занят… угу… понимаю. Послушайте, нашу практику проверяет налоговая служба, и мы целый день возимся с бухгалтерскими книгами. Кайл уткнулся в них с калькулятором и считает. Как только он освободится, я попрошу его вам перезвонить.

Лорел не верила собственным ушам. Сколько она помнила Уоррена, он никогда не лгал. Сейчас же он говорил неправду с легкостью Кайла Остера. Пока муж уклончиво отвечал на вопросы Брина, она вспомнила слова помощника шерифа. Судя по всему, Грант благополучно добрался до дома соседей – наверное, Эльфманов. Он, конечно, испуган, но Бонни Эльфман о нем позаботится.

– Послушайте, Брин, – сердито сказал Уоррен, – дело в том, что я кое-чего жду. Мы запустили компьютерную программу и ждем результата. Как только получим – сразу же выйдем и остаток вечера проведем с вами, раз уж вы так хотите. Рэй, это бизнес. Это очень важно! Понимаете, о чем я? Ну конечно. Хорошо. Как только я добуду нужную мне информацию, мы выйдем… И Кайл тоже… Всего хорошего.

Уоррен повесил трубку, задернул шторы на кухонном окне и с маниакальной энергией повернулся к Лорел:

– Сходи в прачечную комнату за простынями, накрыть Кайла. А я пока побуду с Бет.

Лорел хотела было возразить, но вспомнила, что сотовый-двойник лежит на полке. Уоррен велел ей пойти туда одной потому, что знал – она не убежит, оставив с ним дочь.

– Я сейчас вернусь, – шепнула она Бет, тронув ее руку, и направилась в чулан, из которого можно было пройти в прачечную.

– Дверь в гараж закрыта! – крикнул вслед Уоррен, на случай если ее вдруг покинет материнский инстинкт.

Лорел зашла в прачечную и достала мобильник с полки с порошками. Сердце забилось сильнее, когда на дисплее высветилось: «Три новых сообщения». Открыв телефон, Лорел склонилась над корзиной с бельем и стала с шумом копаться в сложенных простынях. Первое послание гласило: «Никуда не уеду. Буду рядом. Я тебя люблю». От счастья и надежды у Лорел закружилась голова. Во втором сообщении было: «Видел обе машины у дома. Что мне делать?»

– Что ты там копаешься? – окликнул Уоррен.

Лорел вытащила две сложенные простыни, читая третью эсэмэску: «Напиши, как только сможешь! Очень беспокоюсь!»

– Я тоже, – прошептала она, сунув телефон в задний карман.

Она занесла простыни в кухню и швырнула на стол.

– Что дальше?

– Я собираюсь убрать Кайла из прихожей, – тихо произнес Уоррен. – Пойдешь со мной.

– Думаю, что все-таки дам Бет бенадрил, – заметила Лорел. – Если повезет, у нее будет кратковременная потеря памяти.

Уоррен нахмурился и поднял простыни.

– Мне надо поесть. И вам тоже.

– Давай, я что-нибудь приготовлю? – предложила Лорел. – Завтрак на скорую руку?

Он кивнул.

Она взглянула на дочь, которая лежала на кушетке.

– Хочешь яйцо в шапочке?

Бет радостно села.

– И кукурузную кашу! И оладьи! И виноградное желе!

– Слушай, – сказал Уоррен Лорел, – займись-ка ты простынями и Кайлом. Оставь Бет со мной. А я закрою жалюзи и начну готовить.

Лорел подумала и согласно кивнула. Она взяла простыни и пошла в прихожую, размышляя о сообщениях от Дэнни. Лорел не успела проверить, во сколько пришло каждое из них, но одно было ясно – Дэнни не уехал из города. Спасаться бегством не в его характере. Где он сейчас? «Он по меньшей мере один раз проезжал мимо дома, – размышляла Лорел. – Или то был его самолет. Он знает, что я здесь с Уорреном, и наверняка волнуется из-за того, что я не приехала на полянку. Но что он может сделать?»

Вдруг Лорел осенило: Дэнни иногда летает на полицейском вертолете и довольно близко общается с шерифом. Если ему сообщат, что в доме Шилдсов была перестрелка, он обязательно найдет способ рассказать полиции о своих подозрениях. После этого спасение Лорел и Бет будет делом времени. Конечно, Дэнни придется здорово попотеть, чтобы не выдать истинную природу своих отношений с Лорел, но он справится.

Она взглянула вниз, на тело Кайла. Из раскрытых помутневших глаз ушла жизнь. Лицо Кайла изменилось, словно на полу лежал не он, а его дальний родственник. Жалость пронзила Лорел, хотя женщина прекрасно понимала – надо думать не о мертвых, а о живых. Ей хотелось послать сообщение Дэнни, но она не рискнула – вдруг Уоррен следит за ней с другого конца прихожей?

Развернув одну из простыней, она бережно накрыла тело Кайла, с усилием перевернула его и потащила к дверям гостевой спальни. Завернутый в простыню труп легко скользил по натертому паркету. Перетащить Кайла через порог оказалось сложнее, но Лорел зажала его ноги под мышками, словно запрягаясь в тележку, и тремя могучими рывками втянула его на ковер, подальше от двери.

Здесь, в комнате для гостей, на нее накатило непреодолимое желание позвонить Дэнни. Едва она потянулась к двери, чтобы закрыть ее, вошел Уоррен, держа Бет на руках.

– Так пойдет, – сказал он, отворачивая голову Бет от тела. – Мы уже соскучились.

Лорел сглотнула, закрыла дверь и пошла за Уорреном на кухню. «Дэнни знает, что мне нужна помощь, – утешала она себя. – Все, что надо, он и так знает. Ни в коем случае нельзя показывать, что у меня есть телефон. Он может спасти нам жизнь».

– Займись едой, – велел Уоррен, показав на греющуюся сковородку. На столе лежали картонка с яйцами и жестянка смеси для оладьев «Пиллсбери». – А я проверю компьютер.

Компьютер. С самого начала ноутбук представлял собой наиболее серьезную угрозу ей, Дэнни и даже детям. В любой момент программа-взломщик даст Уоррену доступ к сотням посланий от Дэнни: любовным письмам, фотографиям, ко всем знакам внимания, без которых не могут жить влюбленные, – в общем, ко всему тому, что Лорел хватило ума сохранить на жестком диске.

– Ничего страшного, – приободрила себя Лорел. – У нас с Бет все под контролем.

Уоррен хотел взять Бет с собой в гостиную, но передумал.

– Все двери заперты, – предупредил он Лорел. – Ключи у меня.

– Спасибо за информацию, – ответила Лорел тоном, в котором ясно читалось: «Прекрати пугать дочь».

– Не поднимай жалюзи, – добавил Уоррен. – И пока меня не будет, стучи по сковороде вилкой.

– Да иди же!

Уоррен исчез в гостиной.

Лорел пару раз звякнула сковородкой, подняла Бет и усадила на рабочий стол рядом с плитой. Адреналин в крови пьянил. У нее созрел новый план, но не было времени хорошенько все обдумать. Дело рискованное, но они с Бет справятся, решила она. Правой рукой она разбила четыре яйца и выпустила их на сковородку, а левой взяла за руку дочь.

– У папы не все в порядке с головой, солнышко, – сказала она шепотом. – Понимаешь?

Бет широко раскрыла глаза и прошептала в ответ:

– Папа солгал по телефону полицейскому!

– Да. Милая, сделай для меня кое-что. Это очень просто – и мы выйдем отсюда, к Гранту и хорошим полицейским. Сделаешь это для мамы?

Бет снова кивнула.

– Ты помнишь, где мой ноутбук? На журнальном столике в гостиной?

– Угу. Там папа.

– Когда папа вернется, возьми стакан воды и пойди в гостиную, как будто поиграть. Выдерни шнур компьютера из розетки и вылей воду на клавиатуру.

Бет ошеломленно открыла рот.

– Что?

– Вылей воду на клавиши, туда, где буковки. Но вначале не забудь выключить его из сети. И не трогай руками. Это очень важно! Просто вылей воду на клавиатуру. Ничего не трогай!

Бет несколько раз моргнула, обдумывая просьбу Лорел.

– Ладно. А папа рассердится?

– Он рассердится на меня. Но если это сделать, все будет хорошо. Поняла?

Бет улыбнулась:

– Поняла!

– Сперва отключи компьютер. И не трогай его руками.

– Я знаю. Электричество, да?

Лорел удовлетворенно улыбнулась и взяла стакан со столика рядом с кушеткой. За пару секунд вода проникнет в клавиатуру ноутбука, который, когда его выключат из сети, перейдет на автономное питание от батареи. Вероятность того, что Бет ударит током, незначительна, а вот компьютер наверняка сгорит.

Когда Уоррен вернулся на кухню, Лорел спросила:

– Ну как дела у твоей программы?

– Работает, – ответил он, не глядя на жену. – Чтобы узнать пароль из семи знаков, нужно перебрать семьдесят восемь миллиардов комбинаций. Может, и больше – зависит от того, какие символы ты использовала.

– Надо же, как интересно!

Он странно посмотрел на нее.

«Спокойнее! – сказала себе Лорел. – Не дразни его. Через пару минут он взорвется…»

– Куда это ты собралась? – поинтересовался Уоррен у Бет, которая вначале балериной кружилась неподалеку, а теперь направлялась в сторону прихожей.

– Никуда! – выпалила она. – Я устала здесь сидеть.

– Посиди еще чуть-чуть.

Лорел заметила, что в руках Бет нет стакана с водой, но его нигде не было видно. Как хороший конспиратор, она его спрятала – наверное, поставила на пол. «Нужно срочно отвлечь внимание Уоррена», – подумала Лорел. Она усилила огонь под сковородкой до максимума, затем повернулась к раковине и стала шумно мыть миску из-под яичной скорлупы.

– Эй! – позвал Уоррен. – У тебя горит!

– Что?

– Яичница горит!

Она посмотрела на него и дала волю гневу.

– А тебе трудно задницу оторвать от стула?

Уоррен встал и подошел к плите. Лорел еще раз ополоснула миску. Она уже выключала воду, когда из гостиной донесся громкий треск, а затем визг.

– Что за?.. – произнес Уоррен, тревожно озираясь. – Элизабет?

Пробежав взглядом по углам кухни и кладовой, он ринулся в гостиную. Лорел поспешила за ним.

– Ты где? – завопил Уоррен. – Что ты там делаешь?

Лорел услышала его яростный вопль, когда подбегала к дверям комнаты. В нос ударил кислый запах горелого пластика. Бет с пустым стаканом в руках съежилась у дивана, не отводя глаз от разъяренного отца.

Уоррен стоял над замолчавшим ноутбуком и смотрел на него с немым непониманием. Он перевел тяжелый взгляд на дочь. Бет бросилась к Лорел, на бегу отшвырнув стакан в сторону, и прыгнула в объятия матери. Лорел медленно отступила назад.

– Элизабет! – рявкнул Уоррен. – Это тебе мать велела сделать?

– Нет! – завопила Бет, оглушая Лорел. – Я ненавижу компьютер! Он сводит тебя с ума!

Уоррен уставился на дочь, словно капитан корабля на взбунтовавшегося матроса.

– Конечно, я, – произнесла Лорел со спокойствием, которого не чувствовала. – Так было нужно. Уверена, ты сможешь нанять адвоката, который добьется, чтобы тебе предоставили мою переписку. Возможно, тебе следует поступить именно так. Но сейчас требовалось положить конец кошмару, что я и сделала. Больше в эти игры я не играю.

Уоррен открыл рот, но ничего не сказал, только стиснул кулаки и прижал их к вискам. Лорел поверила было в свою победу, как вдруг он в четыре прыжка оказался рядом и опрокинул ее на пол.

Бет заверещала.


Глава 15


Помощник шерифа Карл Симс свернул с Двадцать четвертой автострады и через кованые ворота въехал в Авалон, район, который видел раньше исключительно из окна патрульного автомобиля. Карл вырос среди чернокожих жителей, в местечке Сэнди-Боттом, которое находилось довольно далеко от города, в долине реки. Белые там появлялись редко – только те, кто работал на нефтяных месторождениях, принадлежащих богатым белым горожанам Атенс-Пойнт. Когда был мальчишкой, насосы-качалки стояли прямо во дворах, но никто из обитателей Сэнди-Боттом не получил ни цента из прибылей, которые приносила нефть. Даже если кому-то удавалось накопить денег на покупку участка, где стоял дом, приобрести право на разработку природных богатств было не так-то просто. Особенно в Сэнди-Боттом.

Карл проехал мимо больших, площадью около шести тысяч квадратных футов, домов, окруженных деревьями, свернул на Лайонесс-драйв и остановился у импровизированного дорожного заграждения. Помощник шерифа Вилли Джонс припарковал патрульную машину так, что она перегородила почти весь проезд. Рядом стояли козлы для пилки дров, обмотанные оранжевой лентой, закрывая оставшуюся часть дороги. Двадцатишестилетний Вилли был на четыре года старше Карла, но обращался с ним как с ровесником. Он подошел к джипу «Чероки» Симса и широко ухмыльнулся:

– Как дела, брат? Сдал дежурство?

– И опять принял.

– Хрень какая-то, да? – возбужденно произнес Вилли. – Вроде доктор Шилдс взял в заложники свою семью и заперся в доме. Поверить не могу.

Карл кивнул. Уоррен Шилдс вот уже шесть лет лечил его родителей, и они оба не уставали превозносить его. Правда, после того, как мать хватил удар, только отец мог восхвалять доктора Шилдса внятно. Из-за болезни матери Карлу пришлось осесть в Атенс-Пойнт, а не в Атланте, где жила его девушка. В прошлом году доктор Шилдс провел немало времени с Карлом и его отцом, объясняя, как лучше ухаживать за Юджинией Симс, и Карл испытывал к нему искреннюю симпатию. Шилдс относился к старику Симсу с подобающим почтением, а с самим Карлом разговаривал, как с любым другим человеком, не лучше и не хуже. Карлу это очень нравилось. Уоррен Шилдс напоминал ему врачей, с которыми он сталкивался в армии: им было все равно, какого цвета кожа у людей, главное – работа.

– А что, если прикажут пристрелить доктора Шилдса? – вдруг спросил Вилли, и улыбка исчезла с его лица. – То есть без переговоров?

Карл покачал головой:

– Надеюсь, что не прикажут.

Вилли согласно кивнул.

– Шериф здесь? – поинтересовался Карл.

– Нет, ловит рыбу в Луизиане. За ним послали майора Дэнни на вертолете.

«Плохи дела», – подумал Карл.

– Кто за все отвечает?

Вилли презрительно скривил губы и покачал головой:

– А то ты не знаешь! Они же вызвали ПТР, так? Старина-ковбой Рэй на пару со своим младшим братцем. Они сейчас выгружают спецназовскую фигню. Прямо фэбээровцы в Вако![18 - Вако – небольшой городок в штате Техас, неподалеку от которого, на ранчо «Маунт-Кармел», 28 февраля 1993 года в результате неудачной спецоперации ФБР против «Церкви ветви Давидовой» погибли семьдесят девять человек, в том числе двадцать один ребенок.]

Подразделение тактического реагирования, или ПТР, было местной версией отряда специального назначения: пятнадцать добровольцев из муниципальной полиции и шерифского управления. Примерно у половины из них имелся опыт военной службы, преимущественно в Национальной гвардии. Карл Симс, один из немногих воевавших в Ираке, числился снайпером.

– Эй, Вилли! – протрещала рация Джонса. – Карл объявился?

Вилли закатил глаза, услышав просторечный говор, доносящийся из динамика.

– Помощник шерифа Симс только что подъехал, сэр!

– Так пошли его сюда. Мы решаем, как расставить людей, – необходимо его мнение по поводу углов возвышения для перекрестной стрельбы.

– О Господи, – вздохнул Карл.

– Вот именно, – согласился Вилли.

– Кто-нибудь пробовал поговорить с доктором Шилдсом?

Вилли пожал плечами. Рация снова затрещала.

– Мы развернули командный пункт в переднем дворе Шилдсов, под деревьями. Скажи Карлу, чтобы срочно тащил сюда свою задницу.

Карл медленно выдохнул, подготавливая себя к взрыву тестостерона, с которым ему предстояло встретиться через несколько сотен ярдов.

– Надеюсь, шериф вот-вот будет здесь, – сказал Вилли.

– И я надеюсь, брат.

Симс отпустил педаль тормоза и медленно поехал по Лайонесс-драйв. В последний раз ПТР вызывали почти два месяца назад. Тогда им сообщили, что кто-то забаррикадировался вместе с семьей в доме в центре города. Прибыв на место, ребята из подразделения обнаружили совсем другое: местный механик с самодельной бомбой в руках лежал в ванне, а рядом с домом ждала его семья. В подразделении не было специально обученного переговорщика, так что в зависимости от обстоятельств любой из них мог бы начать переговоры. В тот день шериф, надев бронежилет и шлем и укрывшись за стеной здания, два часа общался с механиком через окно ванной. Эллис занимал пост шерифа меньше двух лет, а весь его опыт по охране правопорядка сводился к службе военным полицейским в Германии двадцать лет назад. Он искренне верил в Бога и умел ладить с людьми, но этого оказалось недостаточно. Механик взорвал себя, окрасив стены ванной комнаты тем, что было его внутренностями долю секунды назад, пока шериф молился за его бессмертную душу. Шерифа Эллиса ранило отскочившим осколком, который на самом деле оказался куском челюсти.

Карл видел все это через оптический прицел винтовки с помоста, который соорудил на дереве в соседнем дворе. Он хотел перебить проводки взрывного устройства пулей, но механик прижимал бомбу к животу, и Карл не мог ее обезвредить, не убив человека. Металлическая стенка ванны скрывала сжимающую запал руку, значит, и этот путь исключался. Можно было бы предотвратить взрыв, всадив пулю в ствол головного мозга и парализовав несчастного, но здесь, в Миссисипи, к человеку с взрывным устройством в руках относились совсем не так, как в Ираке, – по крайней мере, если он ставил под угрозу собственную жизнь.

Проезжая по Лайонесс-драйв, Карл старался не думать о том происшествии – вспоминая о нем, он всегда мысленно возвращался к другому, более раннему случаю. Тогда они с шерифом здорово не поладили. Однако сейчас не время для неприятных воспоминаний.

Вдалеке, перед большим домом в колониальном стиле, расположенном в ста футах от дороги, стояло пять патрульных автомобилей. Среди них были и обычные машины, принадлежащие бойцам подразделения, которых срочно вызвали во внеслужебное время. Карл знал, что начальство его ждет, но не превышал скорость и притормаживал перед «лежачими полицейскими». Ему очень хотелось, чтобы шериф успел вернуться до того, как Рэй Брин натворит глупостей.

Правоохранительные органы Атенс-Пойнт были довольно любопытным образованием. Официально город находился под юрисдикцией полицейского управления, а охраной порядка на остальной территории округа занималось шерифское управление. Но на деле городская полиция тоже подчинялась шерифу. До 1968 года в обеих структурах служили только белые, но со временем полиция по расовому составу приблизилась к городу, население которого на пятьдесят пять процентов состояло из темнокожих. Во всем округе наблюдалось примерно такое же процентное соотношение, но в городе жило много негров, тогда как удаленные районы населяли в основном белые. В результате все без исключения шерифы были белыми – за них голосовало большинство избирателей. Конечно, Карл предпочел бы работать на темнокожего начальника полиции, но в шерифском ведомстве лучше платили, и потому он выбрал округ.

Большинство сослуживцев Карла были типичными белыми фермерами, на десять-пятнадцать лет старше его: некоторым перевалило за пятьдесят. Там, где уровень безработицы высок, люди не бросают хорошо оплачиваемую работу со льготами по своей воле, только если заставят – в основном после очередных выборов. Впрочем, несмотря на возраст и происхождение, они относились к темнокожим коллегам вполне благодушно. Некоторая предвзятость еще существовала, но в таком расплывчатом виде, что доказать ее было практически невозможно – ну, может, в паре случаев. Даже самые твердолобые южане понимали – Закон о равных гражданских правах отменять никто не собирается.

Кроме того, Карл считался особенным. Послужной список снайпера давал ему почти магическую неприкосновенность. Карл знал, что белые из небогатых фермерских семей – существа довольно примитивные, признающие подчинение или доминирование, совсем как охотничьи псы, которых он выращивал в юности. Физическая сила значила для них многое, умение стоически переносить боль – еще больше, но превыше всего они ценили боевой опыт. Если человек проливал кровь и не трусил под огнем противника, разве, черт возьми, не все равно, какого цвета у него кожа? Так по крайней мере считало большинство. Карл, снайпер с почти невероятным количеством подтвержденных убийств на счету, занимал в их табели о рангах недостижимую высоту. Тот факт, что Карл – черный, ставил некоторых в забавное положение: они лебезили перед человеком, которому бы вышибли мозги, окажись он ночью в их районе.

Карл припарковал «Чероки» за патрульным автомобилем и вытащил из багажника дождевик. Он решил оставить футляр с винтовкой в машине. Чем медленнее будут развиваться события, тем больше времени останется на то, чтобы гормоны утихомирились, а поток адреналина схлынул.

За крышами патрульных автомобилей возвышался передвижной командный пункт. Жилой автоприцеп камуфляжной расцветки стоял под деревьями, его подпирали шлакобетонные блоки. Урчал генератор, снабжая фургон электричеством для освещения, а может, и для кондиционера. Карл напомнил себе, что он всего лишь помощник шерифа, а не командир диверсионно-снайперской группы, как когда-то в Ираке. Сейчас его работа – выполнять приказания, а не отдавать. Скорее всего начальство отвергнет любой его совет, расходящийся с уже принятым решением.

Больше всего Карла беспокоили братья Брин, один из которых возглавлял ПТР и в подобных ситуациях подчинялся только шерифу Эллису. Братьев, казалось, вырезали из одного куска дерева – оба с полевым загаром, обветренными лицами и глазами-щелочками. Они смотрели на мир с такой ненавистью, что, увидев их, люди сразу же отходили в сторону, даже если братья были не на службе. Трейс и Рэй отличались худобой и костлявостью, особенно младший, Трейс. Карл подозревал, что в детстве он страдал от какого-нибудь заболевания, связанного с плохим питанием, – например, рахита. Впрочем, может, злоба пожирала его изнутри, ведь Трейс вечно хмурился. Старший, Рэй, был поплотнее, и его лицо выражало чуть больше дружелюбия, несмотря на ковбойские усы. Он, как и шериф Эллис, когда-то служил в военной полиции, в неблагоприятные для армии годы после войны во Вьетнаме. Пороху он так и не понюхал, даже когда его часть отправили в Боснию. Отслужив в армии, Рэй какое-то время работал сварщиком, но его быстро уволили – слишком часто ввязывался в драки. Только с приходом в шерифское ведомство Рэй наконец обрел свое призвание: он носил форму словно доспехи и, как полагал Карл, просыпался по утрам с мыслью о работе.

Особое удовольствие Рэй получал от высокотехнологичного снаряжения для ПТР. За несколько лет он умудрился собрать арсенал, которого вполне хватило, чтобы экипировать роту спецназа. Подразделение тактического реагирования обладало автоматическим оружием, шумовыми гранатами, подрывными зарядами, самыми современными средствами связи и приборами ночного видения. В свободное время Рэй читал Тома Клэнси, Дейла Брауна и Ларри Бонда или играл в «Радугу шесть» на игровой приставке сына. Если Карл сталкивался с Рэем Брином в «Уол-марте» или на школьном футбольном матче, командир подмигивал и слегка кивал, словно говоря: «Мы с тобой часть элитной команды. Эти гражданские знают, что мы всегда начеку».

Рэй много раз отводил Карла в сторону, чтобы поболтать на профессиональные темы, подробно расспрашивая о характеристиках различных снайперских винтовок, оптических прицелов и приборов ночного видения. В конце разговора Брин непременно задавал вопрос, ответ на который ему хотелось услышать больше всего: «Что ты чувствовал, когда с тысячи ярдов вышибал мозги у какого-нибудь придурка с полотенцем на башке?» Карл всегда отвечал одинаково: «Я не думал о таких вещах, сэр. Просто выполнял свою работу». Парням вроде Рэя Брина никогда не постигнуть суть снайперской стрельбы. Умение затаиться и меткость одинаково важны. Однажды в Багдаде Карл два дня готовил себе укрытие, а потом еще сутки вместе с разведчиком ждал там, почти не двигаясь, – и все ради одного-единственного выстрела, который мог бы сделать двенадцатилетний подросток, стреляющий по мишеням у себя во дворе. Впрочем, Карл не осуждал командира ПТР. Бывшие товарищи по школьной футбольной команде задавали точно такой же вопрос после пары кружек пива. Карл давно узнал – смерть завораживает людей. Но только те, кто, подобно ему, смотрел ей в глаза, понимают ее извечную тайну.

Из командного пункта-трейлера выскользнула тощая фигура. Трейс Брин. Отец Карла называл его скунсом. Трейс врал как дышал. У него не было опыта армейской службы, и только благодаря покровительству старшего брата его взяли в ПТР, связистом. По слухам, Трейс перепробовал не меньше десятка занятий, до того как стать помощником шерифа, и ни одно из них не принесло ему успеха. Он был разнорабочим на стройках (откуда по ночам исчезали стройматериалы); торговал из автофургона стереосистемами (ворованными); работал егерем (незаконно охотясь на крокодилов); устраивал собачьи бои; участвовал в разных предприятиях сомнительного толка, которые тут же лопались. Даже сейчас Трейс проворачивал какие-то делишки, продавая дешевые сотовые телефоны. Карл подозревал, что из Техаса или откуда-то еще пригнали целый грузовик ворованных мобильников.

– Эй, Красное Облако! – крикнул Трейс, заметив Карла. – Рэй на командном пункте тебя заждался. Быстрее, солдат!

Карл сделал вид, что не услышал свое прозвище. Он не любил, когда его так называли люди, не имеющие отношения к морской пехоте. Местные парни узнали о «Красном Облаке», раскопав на сайте Си-эн-эн статью о снайперах-морпехах в Багдаде. Карл поднял руку, показывая, что понял, и направился к командному пункту.

В отличие от других белых помощников шерифа Трейс Брин даже не пытался скрыть неприязнь к афроамериканцам. Сталкиваясь с Карлом один на один в коридоре, он демонстративно смотрел в потолок или усмехался, словно его забавляла мысль о черномазом в форме шерифского ведомства. Если они встречались на людях, Трейс либо делал вид, что не замечает Карла, либо шептал что-то, хихикая, на ухо очередной шлюховатой блондинке, повисшей на его руке. Недавно до Карла дошли слухи, что Трейс, похоже, не брезгует продажей наркотиков – преимущественно метамфитамина, – занятием, которым промышлял в юности. Для себя Карл уже решил: если он получит достоверную информацию, то не успокоится, пока не распутает дело. Возможно, шериф будет не в восторге от ареста одного из помощников, но Карл считал, что когда он проведет задержание, у Билли Рэя Эллиса не останется выбора.

Карл остановился у входа в автофургон и посмотрел на дом Шилдсов. Если верить словам диспетчера, вежливый и спокойный врач забаррикадировался за идиллическим фасадом дома и, похоже, уже совершил убийство. Если Шилдс и вправду кого-то застрелил, то Карлу наверняка прикажут его убрать, и скоро. Может, еще до того, как стемнеет. Карл посмотрел на небо, надеясь увидеть на фоне надвигающихся с севера грозовых туч вертолет Дэнни Макдэвита, но так ничего и не разглядел.

Дверь трейлера неожиданно распахнулась, и Карл оказался лицом к лицу с Рэем Брином. Низко надвинутая темно-коричневая ковбойская шляпа скрывала усатое лицо командира, но больше всего Карла встревожил его бронежилет. В ситуациях, связанных с захватом заложников, использование защитного снаряжения было обычным делом, но Карл внезапно понял: в глубине души он сомневается, что доктор Шилдс – преступник.

– Где твое оружие, боец? – спросил Брин.

– В джипе.

Рэй нахмурился.

– Там от него проку не будет, верно, Карл? До сумерек осталось не так уж много времени.

– Восемьдесят минут, – заметил Карл. – Может, еще меньше – тучи сгущаются.

Брин скупо улыбнулся и похлопал Карла по плечу:

– Я знал, что ты уже все обдумываешь. Неси оружие, сынок. Дело серьезное.

Карл не сдвинулся с места.

– Сэр, можно вопрос?

Улыбка исчезла. Брин почуял сопротивление, и ему это не понравилось.

– Давай.

– Кто-нибудь разговаривал с доктором Шилдсом?

– Да, я. В доме находятся его жена и дочь, а может, и его партнер, доктор Остер. Я говорил с женой и девочкой, но подозреваю, что Остер мертв.

– Почему?

– Шилдс не подозвал его к телефону. Нам известно, что в доме была перестрелка, но парнишка, который выбрался оттуда, не уверен, кто стрелял. Ему показалось, что он видел человека, лежащего на полу в прихожей, но мальчик в это время был на лестничной площадке второго этажа и не рассмотрел все как следует.

Карл задался вопросом, смогут ли они получить более точные сведения.

– Мы полагаем, что все сейчас внизу, в гостиной, – продолжал Брин. – Они называют ее «зала». Я попросил архитектора принести план здания. На задний двор выходят большие окна, но они из новомодных штучек, со встроенными между рамами жалюзи. Закроют всю видимость.

Карл кивнул, с удивлением обнаружив, что радуется неожиданному препятствию.

– Это еще не все. – добавил Брин. – Примерно час назад в офисе доктора Шилдса произошел пожар. Подробности пока неизвестны, но, скорее всего, Шилдс сам устроил поджог. Медсестра из больницы сказала, что в отделении реанимации несколько агентов: федеральных или властей штата. Должно быть, проводится какое-то расследование, о котором мы ничего не знаем. Что-то связанное с доктором Шилдсом.

Карл промолчал. Он не понимал, что происходит, но, по крайней мере, теперь было над чем подумать. Придется на время оставить контроль над ситуацией в неумелых руках Рэя Брина и молить Бога, чтобы шериф вернулся как можно скорее. От подобной перспективы Карлу легче не стало. Шериф не был профессиональным стражем порядка. Почти всю жизнь он занимался нефтью. Только страх перед недовольством избирателей на следующих выборах помешает ему действовать в духе Рэя Брина. Больше всего Карла успокаивала мысль о том, что Дэнни Макдэвит будет рядом с шерифом во время любых переговоров, которые, по-видимому, начнутся через несколько минут.

– Неси винтовку, Карл, – приказал Рэй. – Шериф вылетел полчаса назад. Будет здесь с минуты на минуту.

– Есть, сэр! – ответил Карл и зашагал к своему джипу.

Он шел, глядя на север. Надвигался дождь; даже с завязанными глазами Карл узнал бы о его приближении – ведь снайпер тоже вырос на ферме.

Карл чуял дождь за десять миль.


Дэнни пролетел над Миссисипи восточнее озера Конкордия и снизил высоту до пятисот футов. В этом краю было много озер, включая Сент-Джон, которое лежало прямо перед ним, формой напоминая полумесяц. Дэнни полетел вдоль восточного берега, пристально всматриваясь в ухоженные участки земли, граничившие с озером. Достигнув середины огромной семимильной подковы, он увидел созвездие ярко окрашенных палаток, а рядом – большой дом из кипарисовых бревен. Через дорогу раскинулось хлопковое поле, на котором стояли несколько человек. Заметив вертолет, они замахали руками.

Дэнни резко направил машину вниз, выровнял ее почти у самой земли и мягко посадил на недавно засеянное поле. Крупный мужчина в коричневой форме пробежал под крутящимися лопастями винта, придерживая на голове ковбойскую шляпу, и открыл левую дверцу вертолета. Билли Рэй Эллис в свои пятьдесят три года оставался мускулистым здоровяком с мощными волосатыми ручищами. Его опыт службы в правоохранительных органах был невелик (восемь лет в военной полиции в Западной Германии лет двадцать назад), но в округе он пользовался такой популярностью, что на выборах получил на двадцать процентов голосов больше, чем его предшественник. Эллис взобрался на сиденье рядом с Дэнни, захлопнул дверцу, надел вторые наушники и сказал, затягивая привязные ремни:

– Поднимай нашу крошку в воздух, Дэнни. Жми изо всех сил. Нас ждет чрезвычайная ситуация.

Дэнни потянул рукоять управления вверх и усилил тягу двигателя. Вертолет наклонился вперед и взмыл в небо.

– Что случилось? В сообщении, которое я получил, говорилось: «Код – черный». Неужели стрельба в школе?

Эллис покачал массивной головой.

– Знаешь доктора Шилдса? Доктора Уоррена Шилдса?

Дэнни показалось, что его внутренности ухнули куда-то вниз.

– Угу, – с трудом выдавил он. – В прошлом году я учил его летать.

– Точно, я и забыл. Так вот, доктор Шилдс забаррикадировался у себя в доме и удерживает в заложниках дочь и жену.

Дэнни на миг зажмурился, борясь с головокружением. Через пару секунд он взял себя в руки, открыл глаза, выбрал ориентир на земле, чтобы не потерять направление полета, и спросил:

– Откуда это известно?

– Девятилетний сын Шилдса сумел выбраться из дома и прибежал к соседям. Вроде спрыгнул с крыши. Дочь еще в доме. Мальчик думает, что отец кого-то застрелил. Мы пока не знаем, кого именно, но похоже, Кайла Остера, своего партнера.

– Поверить не могу, – пробормотал Дэнни, пытаясь скрыть панику.

– Я тоже. А некоторое время назад подожгли их офис. Подробности неизвестны, но есть пострадавшие. Возможно, доктор Шилдс сам устроил пожар. Не знаю, может, он с ума сошел или еще что. Мне он всегда нравился.

– Кто там сейчас?

– Рэй Брин собирает бойцов ПТР.

«Черт!»

– Хорошо.

– Рэй разговаривал с его женой и дочкой по телефону…

Пьянящее чувство облегчения охватило Дэнни.

– Но Шилдс отказался позвать доктора Остера. Подозрительно, правда?

Дэнни кивнул и запустил двигатель на всю мощность. Он решил проверить мобильник-клон, как только шериф немного отвлечется – вдруг Лорел прислала сообщение?

– У Шилдса красивая жена, – задумчиво произнес Эллис. – Вы знакомы?

– Она учит моего сына.

– Да, точно, – с суровой серьезностью сказал шериф. Эллис, дьякон баптистской церкви, всегда вел себя как истинный пастырь, говоря о том, что считал тяжкой долей. Сын с аутизмом вполне подходил под это определение.

– Не знаешь, у них семейных проблем не было? – поинтересовался Эллис, меняя тему разговора.

Дэнни с каменным лицом смотрел сквозь лобовое стекло.

– Нет. Но я особо к сплетням и не прислушиваюсь.

– Я тоже, но знаю по опыту: когда такое случается, виной всему семейные проблемы. Шилдс легко выходит из себя?

– Нет, скорее, наоборот.

Внезапно в наушниках что-то затрещало, и рация ожила.

– Шериф, это Рэй с командного поста. Тут парень утверждает, что он правительственный агент… Работать не дает.

Эллис схватил микрофон и со злостью нажал на кнопку.

– Что за правительственный агент, Рэй? Фэбээровец или откуда-то еще?

– В одном удостоверении написано: «Следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре штата». А в другом – что он из Управления по борьбе с мошенничеством в программе «Медикейд». Его зовут Пол Биглер. Говорит, что приехал расследовать дело о мошенничестве, в котором замешаны доктора Шилдс и Остер.

Шериф озадаченно сдвинул густые брови.

– Рэй, он сейчас с тобой?

– Нет, сэр. Я оставил его ждать у трейлера. Он утверждает, что был в офисе доктора Остера, когда там начался пожар, – якобы кто-то из сотрудников пытался все взорвать. У него лицо забинтовано. Говорит, что ранило осколками. С ним еще два типа, и он хочет взять на себя командование.

– Что? Ну-ка, повтори.

– Биглер утверждает, что у него есть ордера на арест доктора Шилдса и доктора Остера и что это дело федерального значения. Он сказал, что если мы не отдадим ему тактическое командование, он вызовет из Джексона фэбээровцев.

Дэнни увидел, как побелели костяшки сжатых кулаков шерифа.

– Черта с два он будет командовать! Рэй, попридержи этого сукина сына, пока я не вернусь, слышишь?

– Есть, сэр. Вас понял.

– Долго еще лететь, Дэнни?

Дэнни посмотрел на реку, ища ориентиры, затем проверил скорость полета.

– Минут двадцать, сэр.

– Рэй, скажи ему, что я почти на месте. Приставь к нему кого-нибудь, чтобы ни на шаг от него не отходил. И сообщи мне, если он позвонит в Джексон.

– Обязательно, шериф.

– Конец связи.

Эллис повернулся к Дэнни:

– Что, черт возьми, происходит? Похоже, наши замечательные врачи вляпались в серьезные неприятности. Ну, то, что доктор Остер оказался жуликом, меня лично не удивляет. Но доктор Шилдс? Поверить не могу.

– Точно. Он человек порядочный, – согласился Дэнни.

– Мне нужно все обдумать. Помнишь, что случилось с механиком на Милберн-стрит? Взорвал себя и даже не попрощался – но тот хоть был один в доме. Если Шилдс на самом деле взял жену и дочь в заложники и вдобавок застрелил своего партнера, то придется задействовать ребят из ПТР.

Дэнни закрыл глаза в молчаливой мольбе. Большинство помощников шерифа не отличались хорошей подготовкой, и у них не было опыта подобных операций. Более того, подразделением командовал человек с бредовыми представлениями о геройстве. При мысли о том, что отряд ворвется в дом Лорел с гранатами и автоматическим оружием, ему стало дурно. «Этого нельзя допустить», – подумал он.

Шериф, откинувшись на спинку кресла, погрузился в раздумье, а Дэнни отпустил рукоять управления и вытащил из кармана сотовый телефон. Новых сообщений не было. Все же он открыл телефон и начал правой рукой набирать эсэмэски. В первой говорилось: «Возвращаюсь с шерифом. Ты и Бет в порядке? Остер жив? Если да, в каком состоянии?» Он хотел убрать телефон, но передумал и отправил следующее послание: «Никто не знает, что мы на связи. Сообщи все, что можешь. Чем У. вооружен? Угрожает вам?» Когда Дэнни сунул телефон под бедро – чтобы быстрее достать в случае необходимости, – шериф Эллис произнес:

– Видно, очень важные сообщения, раз мы из-за них летим медленнее.

Дэнни стиснул зубы.

– Скорость совсем не изменилась. Это как если бы вы, ведя машину, убрали руку с руля, но продолжали бы давить ногой на газ. Я усилил давление на рукоять управления, и она остается там, где нужно.

Эллис не отводил взгляда от телефона.

– Не знаю, с кем оставить сына, – солгал Дэнни. – Жена не вернулась домой вовремя, а приходящей няне пора уходить.

– А позвонить жене нельзя?

– Мы с ней почти не разговариваем.

Эллис хмыкнул.

– Плохо. Семейная жизнь – дело нелегкое, но нужно стараться сохранить брак.

«Спасибо за совет, доктор Фил![19 - Доктор Фил – Филлип К. Макгроу (родился в 1950 г.), известный американский врач-психотерапевт, ведет собственное ток-шоу «Доктор Фил» на одном из национальных телеканалов.]»

– Ты в церковь ходишь, Дэн?

«Черт!»

– Изредка, шериф. Давно там не был. Я не сторонник молитвы на людях. Предпочитаю общаться с Богом наедине – в лесу или в воздухе.

– Понимаю, брат. Но это не совсем правильно. Приходи к нам, в Первую баптистскую церковь. Думаю, тебе понравится.

«Вот уж вряд ли!»

– Может, как-нибудь загляну.

– Тогда хоть поговори с преподобным Сайресом о своих семейных проблемах.

Дэнни откашлялся и спросил намеренно робким голосом:

– Шериф, можно высказать кое-какие соображения по поводу ситуации с заложниками?

– Конечно. Это как раз тот самый случай, когда есть только одни шанс из десяти, что все закончится благополучно.

– Вы правы, шериф, и я бы серьезно подумал, прежде чем отправлять в дом Рэя Брина с его парнями. Даже профессионалы – отряд специального назначения «Дельта» и «морские котики» – очень неохотно идут на штурм в ограниченном пространстве, если там есть беззащитные люди. Я не имею ничего против Брина, но если не слишком хорошо подготовленные парни с автоматами ворвутся в дом, один Бог знает, кто может погибнуть. Жена, ребенок, кто-нибудь из бойцов. Мне бы этого не хотелось… Знаю, что и вам тоже.

Эллис кивнул, соглашаясь.

– Верно подмечено. Штурм – дело непростое. С другой стороны, я несу ответственность перед женщиной и перед ребенком, не говоря уже об остальных жителях нашего округа. Как будет выглядеть, если доктор Шилдс расправится с женой, дочерью и партнером, а мы ничего не сделаем? Не слишком хорошо для моего ведомства.

Дэнни едва скрывал истинные чувства. Эллис уже прикидывал, как избиратели отзовутся на сегодняшнее происшествие, и их реакция была для него едва ли не важнее, чем безопасность заложников.

– Да, вашему положению не позавидуешь. И я бы не рискнул давать советы.

– А все же? – допытывался шериф.

– Если дело дойдет до устранения доктора Шилдса, я бы приказал стрелять Карлу Симсу.

– С дальнего расстояния, да?

– Да, сэр. Я видел, как Симс стреляет, – он не уступает снайперам секретных служб. Он смог бы обезвредить Шилдса, не причинив вреда другим, даже если бы доктор держал свою дочь на руках.

– Он-то бы смог, – согласился шериф. – Но станет ли? Я как раз об этом думаю.

У Дэнни внутри все сжалось. Полгода назад шериф Эллис приказал Карлу Симсу выстрелить в молодого негра, который взял заложника во время ограбления местного банка. По мнению Эллиса, приказ был предельно ясен – убить преступника при первой же возможности. Но Карл решил по-своему и, пощадив грабителя, выстрелом раздробил ему руку в кровавое месиво. Дэнни слышал, что шерифа едва удар не хватил, и только дифирамбы в средствах массовой информации, которые наперебой расхваливали Эллиса за его «сдержанность», помогли Карлу не потерять работу. Вместо предупреждения об увольнении Симсу дали медаль, правда, она не слишком много для него значила после пригоршни наград, полученных за время службы в морской пехоте.

«Чертова политика, – подумал Дэнни. – Даже в вопросах жизни и смерти».

Ему хотелось попросить Эллиса хотя бы проконсультироваться с фэбээровцами из Джексона, но он знал – шериф сразу же отвергнет это предложение. Почему? Да потому, что отряд спецназовцев будет у дома Шилдса через три часа, если они поедут на машинах. А если полетят на вертолете, может, и через час. В отличие от шерифского ведомства, у Бюро есть четкие, написанные после трагедий в Вако и Руби-Ридж правила, как действовать в подобных ситуациях. Спецназовцы пойдут на штурм дома только в крайнем случае, если не останется другого выхода. Билли Рэй Эллис, напротив, не потерпит, чтобы кто-либо диктовал ему, что делать. Без письменного приказа губернатора он не уступит командование федеральному ведомству в своем округе. Некоторые сочли бы вмешательство властей прекрасным способом прикрыть собственную задницу, но бывшие футбольные звезды думают иначе. Дэнни промолчал, решив, что лучше не настраивать шерифа против себя.

– Можешь поддать газу? – коротко спросил шериф.

– Мы летим на эм-дэ-эс, сэр.

– На чем?

Дэнни показал шерифу на небольшой прибор прямо перед ним.

– Максимально допустимая скорость. Прибавить еще один узел – и вертолет рассыплется на куски.

– Ясно. Тогда просто не теряй скорость.

Пока шериф разглядывал темнеющие облака со своей стороны вертолета, Дэнни проверил, не пришла ли эсэмэска.

Ничего.


Карл Симс медленно возвращался к командному пункту ПТР перед домом Шилдсов, двигаясь от дерева к дереву, подыскивая удобное место для укрытия и стрельбы. Снайперы любят открытое пространство не больше, чем олени или кролики, и готовы почти на все, только бы его избежать. Через двенадцать минут он добрался до купы деревьев и почти незаметного за ними трейлера.

Карлу захотелось отлить. Самое укромное местечко – позади автофургона, в зарослях. Он прислонил винтовку к сосне, прикладом вниз, расстегнул ширинку и начал мочиться на соседнее дерево. Эту привычку он выработал еще в детстве, а усовершенствовал в Ираке. Когда мочишься на стену или дерево, журчания струи почти не слышно – если все делать правильно. Во время охоты подобная практика помогала не распугать дичь, а в Багдаде, возможно, спасла Карлу жизнь. Неожиданно послышались голоса. Симс быстро определил, откуда они доносятся – из маленького закрытого окошка в задней части трейлера. Застегнув ширинку, Карл бесшумно подошел ближе и осторожно заглянул в окно.

Рэй и Трейс Брины сидели за пластиковым столом, курили и тихо разговаривали. Между ними, на топографической карте местности, лежали пачка сигарет «Кэмел» и пистолет сорокового калибра. В трейлере плотным облаком висел табачный дым, просачиваясь сквозь щель рядом с лицом Карла, который едва сдержал кашель.

– Черт, хотел бы я, чтобы он там, у себя в доме, копыта откинул, – сказал Рэй. – Иначе точно придется торчать здесь всю ночь и слушать, как шериф орет в матюгальник.

Трейс согласно кивнул и выпустил длинную струйку голубого дыма.

– Ага.

– И еще знаешь, что меня тревожит? Наш меткий стрелок.

Трейс фыркнул.

– Понимаешь, о чем я? – спросил Рэй.

– Еще бы! Может, этот ниггер и положил хренову тучу полотенцеголовых ублюдков в Ираке, да только палить по американцам у него кишка тонка.

Теперь кивнул Рэй.

– Видел, что случилось в банке? Шериф приказал ему убрать преступника, а он что сделал?

– Отстрелил тому придурку руку. А если бы промахнулся? Рука-то намного меньше головы!

– И куда подвижнее, – заметил Рэй. – Нужно отдать черномазому должное – стрелять он умеет. А вот подчиняться приказам, похоже, нет. Странно для морского пехотинца.

– Чертовски странно.

Карлу захотелось просунуть ствол своего «Ремингтона-700» в окошко и напугать братьев до полусмерти, но он сдержался. Его и раньше почти не было слышно, а сейчас он замер в полной неподвижности – состоянии, приравненном им самим к абсолютному нулю, при котором даже электроны перестают кружиться вокруг ядра. Карл мог простоять так много часов, что ему и приходилось делать несметное число раз. Дыхание и сердцебиение замедлялись, и Симсу казалось, что у него есть целая вечность, чтобы нажать на спусковой крючок, пока не помешали удары сердца или вдохи с выдохами.

– Слушай, я тебе кое-что скажу, – начал Трейс. – Ты этого еще не знаешь.

– Если ты до сих пор молчал, может, мне и не нужно знать. Видит Бог, ты не умеешь хранить секреты.

– Этот я не выболтал.

Рэй хихикнул и затянулся сигаретой.

– Ну и сколько времени ты молчал?

– Двадцать лет.

Рэй поперхнулся дымом.

– Если это имеет какое-нибудь отношение к моей жене, тебе несдобровать, предупреждаю сразу.

Трейс покачал головой:

– Нет, я о том сукином сыне, который в доме. О докторе.

– Шилдсе?

– Ага.

– И что же ты о нем знаешь?

Глаза Трейса загорелись при воспоминании о тайне.

– Многое. Помнишь, он убил парня в доме своих родителей? Джимми Бердлоу?

– Конечно. Мы же только что об этом говорили.

Трейс кивнул.

– Так вот. Я тоже там был.

Рэй выпрямился:

– Что?

– Правда. Тогда я частенько бывал под кайфом, а Джимми всегда ходил обдолбанный. Он хотел догнаться, а денег не было. Мы оказались в том районе, рядом с домом Шилдсов. У них свет не горел. Ну, Джимми и решил, что залезет в дом и возьмет телевизор – обменять на таблетки. Но старик, должно быть, не спал… Через минуту я наблюдал с заднего двора, как Джимми и мистер Шилдс орут друг на друга. Джимми хотел все объяснить, но старикан и слушать его не стал, вопил, что вызовет полицию. И тут Джимми вытащил пистолет.

Рэй уставился на младшего брата. Карл медленно моргнул и подался вперед, чтобы не пропустить ни слова.

– Джимми не стал бы стрелять, – заверил Трейс. – Он просто не хотел, чтобы чувак вызвал копов.

– Чего же он не убежал? – спросил Рэй.

– Хотел, да ему папаша Шилдса ножку подставил. А потом встал между Джимми и дверью. Тут еще и мамаша в халате подоспела…

– А когда Шилдс объявился?

– Черт, я даже не знал, что он там, пока он не выстрелил Джимми в спину. Этот ублюдок даже не предупредил Джимми, слова не сказал!

Рэй откинулся на спинку стула и молча смотрел на брата.

– Козел вонючий, – пробормотал Трейс. – Попал Джимми прямо в сердце.

Рэй покачал головой.

– Ты же сказал, что Джимми целился в его отца из пистолета.

– Он не стал бы стрелять!

– А откуда Шилдс знал? Джимми забрался в их дом! Я бы тоже грохнул эту сволочь. Повезло еще, что он тебе из окна задницу не отстрелил.

Трейс угрюмо посмотрел на брата:

– Вот что я тебе скажу: если бы в ту ночь у меня была пушка, я бы завалил гада.

– Парень, если бы у воробья были твои мозги, он бы летал хвостом вперед. Поверить не могу, что ты не загремел в тюрягу еще до совершеннолетия!

– Я не дурак. Кстати, надеюсь, ублюдок Шилдс что-нибудь отмочит и шериф пошлет нас в дом. Вот тогда я вышибу этому козлу мозги – за то, что он сделал с Джимми.

– Господи, Трейс, успокойся.

– Ты мне это уже говорил.

Рэй задумчиво затянулся.

– Терпеть его не могу, – настаивал Трейс. – Все с ним носятся, словно он святой. А ты его видел на бейсбольном поле? Сукин сын полагает, что правила не для него. И не для его сына.

– Я и забыл, что прошлой весной команда Шилдса вчистую обыграла команду твоего пацана, – сказал Рэй.

– Они жульничали, ясно?

Рэй затушил сигарету и выпрямился во весь рост – насколько позволял низкий потолок трейлера.

– Радио пока молчит. Пойдем посмотрим, может, что-нибудь успеем до возвращения Эллиса.

– Точно! А как насчет федерала? Биглера?

– Да пошел он! Билли Рэй ему спуску не даст.

Словно ящерица, прилипнув к окну, Карл смотрел, как братья выходят из автофургона. Он не знал, что делать с услышанным. Шериф Эллис не станет менять состав подразделения в самый разгар событий. Некому подтвердить, что двадцать лет назад Трейс Брин присутствовал там, где застрелили Джимми, а значит, невозможно доказать, что у помощника шерифа есть мотив мести. А что до расистских высказываний в адрес Карла – так это реальность под маской вежливости, с которой Симс сталкивается каждый день. Президент Соединенных Штатов не может ничего сделать, что уж говорить о шерифе округа Лусахатча! Впрочем, Рэй Брин совершенно прав в одном – снайпер Карл Симс больше не будет никого убивать, разве только ради спасения чьей-нибудь жизни.

Он повесил винтовку на плечо и бесшумно обогнул трейлер, чтобы присоединиться к коллегам.


Глава 16


Дэнни пробился сквозь грозовые тучи над Атенс-Пойнт. На небольшой высоте он пролетел над городом, петляя между холмами, и направился на восток, к старой лесопилке. Его нервы были на пределе, но по крайней мере он знал, что Лорел жива.

Пять минут назад Трейс Брин попытался соединить доктора Шилдса с шерифом Эллисом по радио. Качество звука было ужасным, но Дэнни услышал голос Лорел, когда шериф попросил Шилдса подтвердить, что с ней все в порядке. Лорел сказала Эллису, что Бет спит, но промолчала, когда он осведомился о докторе Остере. После того как Уоррен снова взял трубку, Эллис сообщил ему, что сидит в вертолете рядом с его летным инструктором. Шилдс спросил у Дэнни, как дела, и тот ответил, что хорошо. Весь разговор напоминал семейную беседу, звонок от родственников, отдыхающих за границей. Вскоре связь прервалась, и когда Трейс снова позвонил доктору Шилдсу, тот не ответил.

– Не отходи от меня, когда сядем, – сказал Эллис, глядя на приближающуюся землю. – Думаю, вертолет нам не помешает, если придется идти на штурм.

Дэнни кивнул, сглатывая.

– Это ведь их район? – спросил шериф, показывая на прогалины среди леса.

– Да. Участок Шилдсов находится в излучине ручья.

Дэнни полетел на запад, держа курс над змеящейся внизу речушкой. Вскоре он заметил голубую шиферную крышу дома Шилдсов, уютно устроившегося среди деревьев, которые росли вдоль ручья.

– Черт! – выругался Эллис. – Со всех сторон дома по меньшей мере по сто футов открытого пространства.

– Кроме вон того заднего угла, – поправил Дэнни, показывая сквозь ветровое стекло. Прерывистая линия деревьев тянулась от оврага, по которому протекал ручей, к юго-западному углу дома.

– Его сын наверняка выбрался из дома где-то здесь, – предположил Эллис.

Они увидели патрульные машины и заграждение перед въездом на Лайонесс-драйв. Кто-то даже повесил красный флажок – указатель направления ветра – на шест, установленный на небольшой площадке сзади чего-то весьма похожего на припаркованный среди деревьев трейлер.

– Вон там командный пост, – сказал Эллис. – Приземляйся, Дэнни.

– Двадцать секунд.

Дэнни направил вертолет на посадку, а шериф уже расстегивал привязные ремни. Эллис открыл дверь и спрыгнул вниз с видом генерала Макартура, сходящего на филиппинский берег.

– Не отходи от меня, понял? – предупредил он через плечо.

Дэнни снова проверил телефон – нет ли новых сообщений. Ничего не пришло. Он вылез из вертолета и застопорил главный винт, привязав его специальным тросом к хвостовой балке. Сильный ветер наверняка поднимется еще до того, как он снова взлетит.

Закончив, Дэнни направился к командному посту, рядом с которым трое мужчин в темных деловых костюмах окружили шерифа. Один из них, казалось, вот-вот вцепится Эллису в лицо.

Волосы незнакомца, поредевшие на рисках и коротко подстриженные, образовывали агрессивный клин надо лбом. На вид разъяренному мужчине было около сорока пяти, но на коже лица не проявилось ни малейших признаков дряблости, щеки не обвисли. Он явно относился к тем людям, которые каждый день встают в пять утра для обязательной четырехмильной пробежки. Дэнни подошел поближе и понял: это тот самый Пол Биглер, именно на него жаловался Рэй Брин.

– Федеральное правительство опять вмешивается в дела штата, – говорил шериф. – Почему-то, ребята, у вас всегда так получается. Похоже, вы хотите развязать здесь Гражданскую войну, агент Биглер.

– Чертов янки! – пробормотал кто-то.

– Я родился в Арканзасе! – огрызнулся Биглер, встретившись взглядом с Трейсом Брином.

– В общем, у меня нет времени обсуждать с вами положения конституции, – заявил Эллис. – Мне нужно разрешить кризисную ситуацию.

– Каким образом? У вас для этого нет данных, – язвительно заметил Биглер.

Эллис обиженно выпрямился во весь рост.

– Может, вы и считаете, что здесь одни дураки собрались, но…

– Информации! – резко перебил его Биглер. – У вас нет информации о подозреваемом. Разведданных, шериф. Ясно?

На какое-то мгновение Эллис потерял дар речи, и Биглер продолжил:

– Я разговаривал в больнице с сотрудницей Кайла Остера. Она в критическом состоянии. У нее обгорело сорок процентов тела, ожог третьей степени. Вида Робертс призналась, что все подлоги совершили они с доктором Остером, что они много лет состоят в связи. Шилдс был с ними в сговоре только последние несколько месяцев.

– Если Шилдс такой хороший, то почему он застрелил Остера? – спросил шериф.

– Может, Остер его спровоцировал.

– Или, может, эта сотрудница на самом деле спала с доктором Шилдсом, – предположил Эллис, – а теперь пытается спасти его?

Биглер покачал головой.

– Робертс проработала в медицине двадцать лет, шериф. Она разговаривала со мной, зная, что не выживет. Это признание умирающего, и суд допускает его в качестве доказательства.

С каждой секундой лицо Эллиса все сильнее багровело.

– И что вы предлагаете? Чтобы мы собрались и поехали домой? Пусть два закадычных приятеля выясняют отношения?

– Конечно, нет! Я просто говорю, что если Остер еще жив, то в доме два разных преступника. Два разных психологических типа. Вы не знаете, кто контролирует ход событий.

– Думаю, что Остер мертв, – убежденно заявил Эллис. – Я недавно говорил с доктором Шилдсом и слышал его голос, когда он сказал, что Остер не может подойти к телефону.

– Вы уверены?

Эллис покровительственно улыбнулся агенту:

– Благодарю вас за проникновенное выступление.

– Шериф, послушайте…

– Я буду признателен, если вы уберетесь ярдов на четыреста отсюда, – произнес шериф, величественно махнув рукой в сторону шоссе. – За ограждение. И не возвращайтесь, разве только захотите сообщить мне что-нибудь полезное. Вам все ясно?

Глаза Биглера стали невыразительными, как у акулы, и он тихо проговорил:

– Я сделаю так, шериф, что дело перейдет в ведение федеральных властей. Вызову сюда из Джексона фэбээровцев.

– Пока они приедут, все закончится.

Биглер вздохнул:

– Если вы так думаете, значит, ничего не знаете о ситуациях со взятием заложников.

– А это мы еще посмотрим.

– Эллис, если операция закончится провалом, вам придется отвечать перед главным прокурором. И я говорю не о прокуроре штата Миссисипи.

– Да пошел ты!

Шериф Эллис отошел от трейлера и знаком подозвал Дэнни.

Несколько мгновений Биглер смотрел им вслед, затем резко повернулся и зашагал к дорожному заграждению.

Трейс Брин хохотнул:

– Ну и завелся же этот сукин сын – его аж трясет!

– Да уж, вы ему выдали! – согласился Рэй.

Эллис оглянулся на своих помощников – его темные глаза сверкали от ярости.

– Вы, бойцы ПТР, потратили чертову кучу денег из моего бюджета на тренировки и снаряжение. Так вот, до наступления темноты у вас есть время доказать, что не зря. Ясно?

Улыбки исчезли с лиц его подчиненных.

– Есть, сэр! – рявкнул Рэй. – Парни, приступаем!

Дэнни пришлось поднапрячься, чтобы не отставать от Эллиса, который направился к границе переднего двора Шилдсов.

– Куда мы идем? – спросил Дэнни.

– К соседскому дому. К Фрэнку Эльфману. Сынишка доктора Шилдса сейчас у них. Думаю, вначале неплохо бы нам его выслушать, пока никого не подстрелили, а?

Дэнни почувствовал, как скрученная пружина в его груди чуточку ослабла.

– Согласен.


Лорел лежала на диване в гостиной. Уоррен снова крепко стянул скотчем руки и ноги жены. Пока он обматывал клейкой лентой ее лодыжки, она на свой страх и риск вытащила из кармана «Моторолу» и засунула под себя. Сорок секунд, которые потребовались мужу, чтобы связать ей руки, стали для Лорел самыми трудными за сегодняшний день.

Бет крепко спала на красной кожаной кушетке в кабинете благодаря дозе бенадрила, которую рассчитал для нее отец. Уоррен сидел за письменным столом, скрывшись за большим плоским экраном компьютера. Лорел обрадовалась – можно воспользоваться мобильником. Диван от «Рош-Бобуа» был современной модели, со строгими линиями и почти без набивки. Никаких складок, чтобы спрятать мобильник, но Лорел умудрилась запихать «Моторолу» в щель между сиденьем и подлокотником, оставив на виду только тоненькую полоску металла.

С тех пор как она проверяла телефон в комнате для стирки, Дэнни прислал ей еще два сообщения: одним известил, что спешит к их дому вместе с шерифом, а в другом задал несколько вопросов о сложившейся ситуации. Лорел отправила ему эсэмэску: «У. убил К.О. Самооборона. Я и Б. в порядке. Я связана. Напишу еще».

Труднее было ответить на вопрос Дэнни, угрожает ли им Уоррен. Он пару раз сильно ударил Лорел после того, как Бет закоротила ноутбук, но не застрелил. Он загрузил в свой компьютер программу «Волшебство Мерлина», чтобы попасть в ее почтовый ящик он-лайн. Лорел это не слишком тревожило, так как в ящике не было писем – может, одно или два послания от Дэнни, но вряд ли. В любом случае программе-взломщику пришлось начать все заново.

Лорел больше беспокоилась из-за комнаты-сейфа.

Уоррен отнес туда старое отцовское охотничье ружье и несколько пластиковых мешков для мусора. Дробовик стоял в его кабинете, рядом со столом. Уоррен не скрывал своих намерений, объявив, что мешки послужат временными туалетами. Еды и воды в убежище хватит на несколько дней или даже недель, а с ружьем все и так ясно. Однако он не пытался завести туда Бет или Лорел. Она чувствовала, что Уоррен рассматривает комнату-сейф как последнее пристанище, укрытие на случай полицейского штурма, а вовсе не собирается устроить в ней кровавую бойню. Похоже, он больше всего хотел узнать имя любовника Лорел, взломав ее почтовый ящик.

Ей хотелось сообщить Дэнни об оружии и комнате-сейфе. Но к чему это приведет? Незамедлительно начнут спасательную операцию? Смогут ли шериф и его помощники провести ее без человеческих потерь? Она вспомнила все случаи освобождения заложников, о которых читала или видела по телевизору. Судя по всему, в большинстве из них кто-то из заложников погибал, прежде чем удавалось уничтожить преступника.

«Прежде чем удавалось уничтожить преступника…»

Она вытянула шею и посмотрела на макушку Уоррена, которая едва виднелась из-за монитора. Странно, но Лорел не испытывала к мужу ненависти, только жалость. Ей казалось, что перед ней душевнобольной человек, который был совершенно нормален, а в одно прекрасное утро проснулся шизофреником. Мозг Уоррена замкнулся на мысли о супружеской неверности и не может переключиться на что-нибудь другое. Разве за это карают смертью? Неужели она должна отправить сообщение, которое может стать приговором?

Дэнни заверил ее – никто не знает, что они обмениваются сообщениями. Может, он пытается скрыть их роман? Или не доверяет шерифу? Впрочем, возможно, операцией руководит вовсе не шериф. В телефонном разговоре Нелл Робертс упомянула федеральных агентов. Что, если снаружи фэбээровцы? Доверится ли им Дэнни? Нужно все разузнать, а только потом отправить сообщение.

– Уоррен! – позвала Лорел. – Подойди, пожалуйста, сюда.

– Зачем?

– Я хочу что-то спросить.

Прошло больше минуты, прежде чем кресло Уоррена скрипнуло. «Сейчас время для него ничего не значит, – подумала Лорел. – Он отстранился от мира». Домашний телефон звонил не умолкая, но Уоррен не брал трубку с того раза, как дал Лорел поговорить с шерифом Эллисом. Она отогнала от себя воспоминание о голосе Дэнни, который услышала в те бесценные мгновения, – оно мешало ей сосредоточиться.

Сегодня утром Уоррен выглядел каким-то по-мальчишески взъерошенным после бессонной ночи, проведенной в поисках компромата, о котором его предупредила Нелл Робертс. Какая изощренно-трагичная ирония судьбы: Нелл пыталась спасти Уоррена от Виды и Кайла, а в результате он нашел письмо Дэнни, которое может стать причиной его гибели!

Уоррен остановился в трех футах от нее и присел на оттоманку. С сегодняшнего утра он словно постарел лет на пятнадцать.

– Хочу кое-что узнать, – мягко произнесла Лорел. – Мы женаты двенадцать лет, и за эти годы ты ни разу не поднимал на меня руку. Ты всегда был спокойным, рассудительным и добрым. А теперь в считанные часы все поменялось, ты стал совершенно другим. Почему?

– Ты раньше меня не предавала.

– Дело не в этом, Уоррен. Правда. Если бы неделю назад я сказала тебе, что ты ударишь меня и свяжешь – из-за измены, или чего другого, – ты бы не поверил. И никогда бы не поверил, что это произойдет на глазах у нашей шестилетней дочери. Даже представить себе не смог бы.

Он моргнул, но ничего не ответил.

– Меня тревожит твое психическое состояние. Я говорю серьезно.

Слабая улыбка тронула уголки его губ.

– Твои тревоги меня больше не волнуют.

Его слова озадачили Лорел.

– А тревоги наших детей?

– Они еще узнают, кто заботился о них по-настоящему.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Лорел, тщетно пытаясь высвободиться. – Ты говоришь загадками, повторяешь, что я нарушила доверие. Пусть так – и что теперь? Судя по тому, что сказал Кайл, ты сделал то же самое по отношению к своим пациентам. Или к самому себе. Я не в курсе, ведь ты мне ничего не говоришь. Но Остер упомянул тюрьму, Уоррен. Значит, ты совершил что-то плохое. Не знаю, что именно, да мне и не нужно знать. Я могу простить тебя, что бы ты ни совершил. Я уверена – в глубине души ты хороший человек. Так почему же ты не можешь простить меня?

– Это другое. Совсем другое.

– Почему? Неужели воровство меньший грех, чем прелюбодеяние?

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Не знаешь, что я сделал и почему.

– Я хочу знать!

– А я хочу знать, что ты сделала. Может, скажешь?

Лорел впилась зубами в нижнюю губу. Конечно, она думала о том, чтобы во всем признаться. Она знала: Уоррен поверит, сознайся она в том, что у них с Дэнни роман. Потому что каждое слово будет чистой правдой. Вопрос в том, как Уоррен поведет себя после того, как поймет, что это правда. Если бы ее любовником оказался Кайл или кто-то подобный ему, Уоррен с воплями гнева и отвращения вышвырнул бы ее из дома и потребовал развода. Но Дэнни Макдэвит – особая статья. Для Уоррена понятие мужской чести было священно, и он уважал Дэнни больше, чем кого-либо другого. Разумеется, он восхищался боевыми заслугами Дэнни, как и остальные. Но в глазах Уоррена Дэнни был еще и прекрасным семьянином. Когда в прошлом году они вместе тренировали футбольную команду девочек, Майкл приходил почти на все тренировки и матчи. Лорел много раз видела, как Уоррен наблюдает за Дэнни, который терпеливо пытается увлечь сына общением с другими детьми. Наблюдает с жалостью и восхищением. Однажды, сев в машину после тренировки, Уоррен сказал: «Дэнни Макдэвит куда лучше меня. Если бы Грант родился таким, как его сын, я бы не выдержал». Это произошло задолго до того, как Лорел и Дэнни начали встречаться, но Лорел до сих пор иногда думала: а вдруг именно восхищение Уоррена в какой-то мере повлияло на ее чувства к Дэнни?

«Никаких признаний, – решила она. – Если Уоррен узнает, что мы с Дэнни любим друг друга, это его убьет». Более жестокая женщина наверняка рассказала бы все мужу, чтобы довести его до самоубийства, но только не Лорел. Прежде всего ей не хотелось лишать детей отца. Во-вторых, кто знает, вдруг Уоррену захочется не только умереть, но и забрать с собой жену и детей? Многие главы семейств так и поступали, судя по новостям. И конечно, не обошлось и без эгоистичных соображений. Возможно, Дэнни любит ее… Однако он не откажется от опекунства над Майклом, чтобы жениться на ней. Даже если Уоррен сегодня погибнет, Лорел не суждено быть с Дэнни.

– Нам нужно поговорить обо всем плохом, что сделали мы оба, – сказала она. – Но не сейчас. Сейчас необходимо найти выход из ловушки, в которую мы сами себя загнали. Главное – обеспечить безопасность детей.

Похоже, Уоррен задумался над ее предложением.

– А как же Остер?

– Что Остер? Он пытался тебя убить. Ты защищался. Я подтвержу.

Уоррен посмотрел в сторону кабинета.

– Я хочу, чтобы ты знала одно: все, что я сделал за последний год, было только ради детей. И ради тебя. Даже плохое.

– Уоррен, как такое может быть? Объясни, пожалуйста.

– Не могу. Ты же меня знаешь. Есть вещи, о которых я не могу говорить.

Телефон зазвонил, но Уоррен не обращал на него внимания.

– Может, лучше ответить? Они там, наверное, беспокоятся.

Он кивнул:

– Точно. Я их вижу на мониторе компьютера.

Лорел словно громом поразило. Она совсем забыла о видеокамерах слежения, которые установили, когда строился дом. Лорел ими не пользовалась, но камеры выводили изображение на экран компьютера Уоррена, и, похоже, Уоррен проверял, что они показывают. Неудивительно, что он так спокоен! Сидит себе, а телефон разрывается! Если начнется штурм, у них будет достаточно времени чтобы перебраться в убежище. Нужно немедленно сообщить Дэнни о камерах.

– Думаю, люди шерифа не догадываются, что я их вижу, – заметил Уоррен. – Иначе бы лучше маскировались.

– Камеры так сразу не увидишь, – сказала Лорел, вспомнив, как хорошо архитектор спрятал их среди декоративной лепнины.

– Ты же сама этого хотела, вспомни.

«Да, точно».

– Значит, ты больше не будешь отвечать на телефонные звонки?

– Рэй Брин – идиот. А шериф Эллис немногим лучше.

– Тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Чтобы они не начали штурм и не причинили вреда Бет.

Уоррен медленно кивнул. Немного помолчав, он произнес:

– Дэнни.

Сердце Лорел забилось чаще.

– Что?

– Я бы поговорил с Дэнни. Он был в вертолете вместе с шерифом, помнишь?

– Да.

– Дэнни – хороший семьянин. А его жена – самая настоящая… в общем, с ней нелегко. Майор поймет, через что я сейчас прохожу.

Лорел захотелось влепить Уоррену затрещину. Он осмелился сравнить ее со Старлетт Макдэвит, женщиной, которую Лорел презирала больше всего на свете!

– Тогда позови к телефону Дэнни, – предложила она.

«Ах ты, сукин сын!»

Уоррен внезапно встал и бросился к компьютеру, словно человек, который вспомнил о включенной плите на кухне. Лорел перекатилась к спинке дивана, достала «Моторолу» и начала набирать сообщение.


Бонни Эльфман отвела Дэнни и Билли Эллиса в телевизионную комнату в задней части дома, где на плетеном диване сидели Грант Шилдс и помощник шерифа Сандра Саутер, делая вид, что смотрят телевизор. Эллис осторожно расспросил мальчика, но услышал только то, о чем уже знал со слов Рэя Брина: рассказ девятилетнего ребенка о бурной семейной ссоре и возможном убийстве. Шериф попытался уточнить кое-какие детали.

– Сколько выстрелов ты слышал, сынок? – спросил он. – Один? Или, может, два?

Грант закрыл глаза, совсем как экстрасенс, пытающийся угадать карту, которую вытащил ассистент.

– Думаю, три.

Эллис бросил взгляд на Дэнни:

– Сколько единиц огнестрельного оружия хранится у отца?

Глаза мальчика открылись.

– М-м-м… три.

– Какие?

– Всякие. У него есть дробовик, охотничье ружье и револьвер.

Шериф улыбнулся:

– А ты умный парень, так ведь?

– Не знаю.

– А у тебя самого есть оружие? Скажем, пневматическая винтовка?

– Нет, сэр. Папа говорит, что мне еще рано. Но это не так!

– Совершенно с тобой согласен.

Шериф пододвинул кресло поближе к дивану, а Дэнни почувствовал, что его телефон вибрирует. Он вытащил его и с участившимся пульсом прочитал новое сообщение: «У. психически нестабилен. У него револьвер и дробовик. Ружье в убежище. Там же запас еды и воды. Условно в трансе. Б. спит рядом с ним. Осторожнее! Он видит вас через камеры». Дэнни ответил: «Все понял. Береги себя. Люблю». Он знал, что в один прекрасный день шериф наверняка прочитает все эти секретные послания.

– Грант, ты когда-нибудь видел папу таким расстроенным, как сегодня? – спросил Эллис.

Глаза мальчика подозрительно заблестели.

– Нет, сэр.

– Ты уверен?

Грант покачал головой.

– Он как будто стал совсем другим человеком.

Эллис кивнул и посмотрел на Дэнни:

– Хочешь что-нибудь спросить?

Дэнни присел на корточки перед мальчиком, которого когда-то надеялся назвать своим пасынком.

– Грант, ты больше ничего не хочешь нам сказать?

Парнишка покачал головой. По щекам градом покатились слезы.

– Пожалуйста, скажите, чтобы они не трогали папу. Он не хотел ничего плохого. Он просто болен. Он не соображает, что делает! Так мама сказала.

Дэнни взял мальчика за руку, сжал его ладонь.

– Не волнуйся, сынок. Мы постараемся, чтобы все вышли из дома в целости и сохранности.

Грант вытер лицо и кивнул:

– Хорошо.

Дэнни встал и добавил:

– Твоя мама – сильная женщина. Она сделает все, что в ее силах, чтобы вернуться к тебе.

Грант, похоже, сомневался.

– Не знаю. Она держится, но иногда я вижу, как она плачет, когда думает, что я не смотрю.

Дэнни кивнул, как будто бы слезы – обычное дело.

– Все взрослые иногда плачут. Я видел, как плачут самые крутые солдаты в мире. В этом нет ничего плохого.

– А вы плачете, мистер Дэнни?

У Дэнни перехватило дыхание.

– Иногда. Подожди здесь, Грант, и постарайся думать о чем-либо другом. И оглянуться не успеешь, как мама будет здесь.

– И папа тоже, – твердо произнес Грант.

Дэнни снова кивнул.

– Нам пора, – сказал шериф резко. – Нужно провести оперативку, прежде чем что-либо предпринять.

Дэнни еще раз сжал ладошку Гранта и поднялся.

– Сандра! – позвал Эллис. – Принеси парню газировки с сиропом или чего-нибудь еще.

– Он сказал, что ничего не хочет.

– Мальчишки всегда хотят газировку.

Дэнни неохотно вышел из комнаты, думая, что сегодня Гранту было бы лучше, будь он таким, как Майкл.


– Притормози, Мисси! Впереди слишком много машин.

Нелл Робертс с трудом сдерживалась. После разговора с доктором Шилдсом ей стало немного легче, но ненадолго. Она позвонила Мисси Дарден, своей троюродной сестре, чтобы та приехала за ней и отвезла к офису адвоката доктора Шилдса, но офис был закрыт. Через справочную Нелл узнала домашний телефон юриста, но там включился автоответчик. Она уговорила Мисси подвезти ее к адвокатскому дому и, набравшись мужества, постучала в дверь, но никто не открыл. Пока они кружили по городу, Мисси засыпала Нелл вопросами, но та отмалчивалась, не зная, как поведет себя кузина, узнав, что Вида с тяжелыми ожогами попала в больницу.

– Похоже, дорогу перегородили, – сказала Мисси, показывая на улицу доктора Шилдса. – Остановиться?

– Нет, поезжай дальше, только помедленнее.

– Что за фигня, Нелл? Почему они оцепили улицу доктора Шилдса?

– Не знаю.

– Это связано с адвокатом, да?

Нелл оглядела газоны и заросшие травой участки за машинами, припаркованными вдоль Корнуолл-стрит, главной улицы района. На тротуаре собрались группки людей: с некоторыми Нелл была знакома, но большинство зевак не узнали бы Нелл за пределами офиса доктора Шилдса. Белый помощник шерифа стоял у дороги и заворачивал все автомобили к шоссе. У заграждения молодой темнокожий полицейский разговаривал с двумя мужчинами в рубашках поло. Нелл вспомнила, что он проходил профессиональный медосмотр в их клинике.

– Что дальше делать? – поинтересовалась Мисси, медленно направляя вперед «мустанг». – Думай скорее.

– Я выйду. А ты возвращайся на работу.

– Ни за что. Уже слишком поздно.

Нелл взялась было за ручку двери, как вдруг меньше чем в пятидесяти ярдах от нее, позади черного автомобиля с кузовом седан, увидела агента Биглера с забинтованной щекой. Он разговаривал с двумя помощниками.

– Ой! – воскликнула Нелл, сползая по сиденью вниз. – Уезжаем!

– Что случилось?

– Развернись и припаркуйся где-нибудь неподалеку.

– Хорошо, хорошо, успокойся.

Нелл закрыла глаза, стараясь сохранить самообладание. Она чувствовала – происходит что-то неладное. Говоря по телефону, доктор Шилдс притворялся, что у него все хорошо, но она неплохо знала его голос и не поверила. Он хотел защитить ее больше, чем себя. Один Бог знает, в какие неприятности втянул его доктор Остер.

– Мисси, мне нужна твоя помощь. Пойдешь со мной?

Кузина пожала плечами:

– Почему бы и нет? Хоть узнаю, что происходит.


Глава 17


Пятеро человек и четыре ковбойских шляпы втиснулись в подвижный командный пункт вместе с Дэнни: шериф Эллис, командир ПТР Рэй Брин, детектив Расти Барнет, Карл Симс (в черной бейсболке) и Трейс Брин, который, как предполагалось, должен был обеспечивать связь. С каждой минутой становилось все яснее, что в крошечном трейлере может разместиться с удобствами только половина присутствующих.

Наконец-то доставили архитекторские планы дома Шилдса. Они лежали на пластиковом столике размером в два раза меньше чертежей. На одном листе был план ландшафта. Карл отметил на нем наблюдательные и снайперские позиции для бойцов подразделения. Шериф навис над столом, как склоненное дерево, а Рэй Брин дежурил у двери и отгонял незваных посетителей.

Пока участники оперативки собирались в трейлере, Дэнни выяснил, что думает каждый из них по поводу сложившейся ситуации. Братья Брин считали, что Кайл Остер мертв, и предлагали незамедлительно забросать дом шумовыми гранатами и ворваться внутрь. Детектив Барнет склонялся к тому, чтобы отложить штурм до тех пор, пока не станет известно, где находятся обитатели дома. Карлу Симсу, похоже, не нравились условия для стрельбы, но в остальном он не торопился высказывать свое мнение.

– Ну хорошо, – произнес шериф, призывая собравшихся к порядку. – Всего два пункта: что нам известно и чего мы еще не знаем.

– В доме три заложника, – сообщил Рэй Брин. – Один, вероятно, мертв. Субъект вооружен и опасен, по словам его сына. Скоро стемнеет, а из-за надвигающейся грозы свет уходит быстрее обычного.

– Спасибо, Рэй, – поблагодарил шериф. – А чего мы не знаем?

– Мы не знаем, жив доктор Остер или нет, – заметил детектив Барнет. – Не знаем, в какой части дома они находятся… Дом, между прочим, не маленький. Нам неизвестно, чем вооружен субъект, хотя, понятно, оружия у него хватает. А главное, мы не знаем причину его поступков. Он обещал выйти, когда компьютерная программа закончит работу. Рэй подтвердит. – Барнет взглянул через плечо на дверь. – Правда, Рэй?

– Всего лишь слова. Не верю я ему. Зачем ему возиться с компьютером, когда он уже кого-то пристрелил, а его сын сбежал?

– Мы точно не знаем, – упрямо настаивал Барнет. – И судя по тому, что кричал федеральный агент, наши доктора, наверное, уничтожают улики, пока мы тут треплемся.

– Вот тут ты прав, – согласился Эллис. – Я об этом не подумал.

Дэнни переводил взгляд с одного лица на другое и испытывал острое чувство вины. Он мог бы ответить на несколько самых важных вопросов, но решил, что не стоит – во всяком случае, пока. Если он расскажет, что Лорел отвечает на его эсэмэски, невозможно предугадать последствия. Вряд ли они будут благоприятными.

Эллис взглянул на Карла Симса:

– А что у нас со стрелковыми позициями?

– Не очень хорошо. Я до сих пор не знаю точно, где в доме находятся люди. Думаю, что скорее всего в гостиной. По трем причинам: жалюзи закрыты, там находится телефон, и на чертежах видно, что туда проведен Интернет. Но с другой стороны, шторы и жалюзи опущены везде, а в доме есть беспроводные телефоны и вай-фай.

Дэнни не мог поверить, что забыл спросить Лорел, в какой комнате они находятся. Медлить было нельзя. Он вытащил мобильник и набрал эсэмэску. Трейс Брин с подозрением уставился на него, но ничего не сказал.

– Вы все слышали агента Биглера, – объявил шериф Эллис. – Нам нужно закончить до того, как ФБР сядет нам на хвост.

– Аминь, – произнес Рэй.

– Как определить точное местонахождение людей? – поинтересовался Барнет.

– С микрофонами направленного действия мы узнаем, в какой они комнате, – ответил Рэй. – А вот где именно, сказать будет труднее. Если бы начальство раскошелилось на инфракрасную систему обзора, у нас бы сейчас все было в ажуре.

– Никакая система не поможет, если жалюзи закрыты, – вмешался Дэнни. Он имел опыт обращения с чудом техники – ультрасовременная система была установлена на борту его «Пейв-Лоу-IV». Прибор мог обнаружить людей в абсолютной темноте (а иногда и сквозь стекло и воду), но не «видел» сквозь непрозрачный твердый материал.

– А как насчет нашей любимицы – шпионской видеокамеры? – спросил Эллис, подразумевая крошечную видеокамеру на конце гибкого шнура, любимую игрушку частных детективов, которые часто просовывают ее под дверь, чтобы заснять прелюбодействующие парочки на месте преступления.

– Не работает! – сокрушенно сообщил Рэй. – Вот что значит покупать по дешевке! Думаю, микрофонов будет достаточно. Узнать бы только, в какой комнате он находится! Ворвемся с нескольких сторон одновременно – Шилдс и не поймет, что его шарахнуло.

Дэнни неодобрительно поцокал языком.

– Что такое, майор? – осведомился шериф. – У вас есть идеи получше?

– Когда я только вернулся в город, то прочитал в газете об одном богатее, у которого при пожаре погиб внук. Если я правильно помню, он собирался подарить пожарной части парочку тепловизионных видеокамер – чтобы пожарные видели сквозь дым. Не знаю, насколько они хороши, но…

– По-моему, их еще не привезли, – перебил его Рэй. – А те, что есть, совсем плохого качества.

– Трейс, позвони Хорнби и узнай точно, – приказал шериф.

Младший Брин поспешил наружу, прижимая к уху сотовый телефон.

Дэнни отчаянно пытался придумать другой способ определить местонахождение Шилдсов – ему не хотелось признаваться, что у него есть связь с Лорел.

Рэй Брин сказал:

– Можно подобраться к окнам и посмотреть. А вдруг в жалюзи сбоку есть щели?

– Они прилегают к раме довольно плотно, я видел сквозь прицел, – возразил Карл.

– Шилдс заметит, как вы подходите, – сказал Дэнни.

Рэй, похоже, сомневался.

– С чего вы решили?

– Видеокамеры.

– Видеокамеры! – воскликнул хор голосов.

Дэнни напустил на себя невозмутимый вид.

– Конечно! Я думал, вы их видели. Они спрятаны за декоративными украшениями, но, если присмотреться, объективы заметны.

Рэй схватил чертежи и начал торопливо пробегать по ним глазами.

– Черт подери! Вот они!

– Шилдс, наверное, с самого начала наблюдает за нами, – заметил Барнет.

– Несомненно, – согласился Карл. – Камеры выводят изображение на компьютер! С винтовкой и ноутбуком он перестреляет нас как цыплят, переходя от окна к окну.

– Он давно мог бы нас перестрелять, – возразил Барнет. – Но пока ничего не сделал.

– Так мы и не пытались войти в дом, – сказал Эллис, изучая Дэнни взглядом. – А у тебя зоркие глаза, майор.

– Просто смотрю внимательно.

– И что же еще ты заметил?

– Никто не упомянул комнату-сейф.

– Что?

– В доме есть убежище. Или комната безопасности, называйте как хотите. Стальная коробка с бронированной дверью и запасами еды и воды.

– Я точно знаю, что на чертежах ее нет! – произнес Рэй подозрительным тоном.

– Может, ее добавили позже? – предположил Барнет.

– Дэнни, откуда тебе известно об этой комнате? – спросил шериф.

«Однажды я занимался там любовью с женой Шилдса».

– Доктор Шилдс рассказал, когда я учил его пилотировать самолет. Думаю, они добавили ее перед самым окончанием строительства.

– Чертов архитектор! – проворчал Рэй. – Толку от него никакого!

Шериф Эллис с застывшим взглядом потер подбородок, словно предвидя неминуемую трагедию.

– Если Шилдс затащит семью в эту комнату, мы, считай, в полном дерьме. Он убьет их по очереди, а нам останется только стоять и слушать.

Дверь трейлера распахнулась, ударив по спине детектива Барнета, и в нее протиснулся Трейс Брин, тяжело дыша от возбуждения.

– Командир Хорнби сказал, что они получили тепловизионные камеры на прошлой неделе. Две штуки. Они еще не распакованы, но Джерри Джонсон прочитал инструкции, и…

– Они видят через стекло? – перебил его Эллис. – Или сквозь жалюзи?

– Командир пожарной части думает, что да. Говорит, что две камеры стоят больше, чем подержанная пожарная машина.

Шериф Эллис рубанул кулаком воздух, совсем как измученный игрок, к которому наконец пришла удача.

– Тащи их сюда, Трейс! И Джерри Джонсона захвати. Скажи Хорнби, что если через две минуты камеры не будут в машине на пути сюда, я пошлю Дэнни на вертолете.

Трейс кивнул и вышел из трейлера.

– Ладно, – сказал шериф, – допустим, мы обнаружили точное местонахождение Шилдса и его домочадцев в гостиной, а переговоры провалились. Как будем действовать?

– Выбьем окна, закидаем комнату светошумовыми гранатами и ворвемся в дом, – предложил Рэй. – У Шилдса кровь пойдет из ушей, да и видеть он ничего не будет. Не сможет выстрелить, даже если захочет. А потом…

– Не уверен, – тихо произнес Карл. – Испытания утверждают, что после взрыва светошумовой гранаты человек не может нажать на спусковой крючок, но я знаю, что некоторым это удавалось.

– Чушь! – презрительно фыркнул Рэй. – Может, морские пехотинцы, но не какой-то докторишка из гражданских.

– Я только говорю, что это возможно. Не надо заранее предполагать, что ему это не удастся.

– Именно поэтому нам нужно его сразу вырубить. Выстрелим с двух сторон.

Дэнни закрыл глаза. Мысль о том, что Рэй Брин и его парни, паля из автоматов, ворвутся в комнату, где сейчас Лорел и ее дочь, была невыносимой. А еще и гранаты, предназначенные для того, чтобы оглушать террористов… Так поступают, если переговоры зашли в тупик. Не стоит критиковать план Рэя, говоря о возможных потерях, – нужно самому предложить что-нибудь получше.

– Из дома видно все как на ладони, – заметил детектив Барнет. – Как мы подберемся, если всюду видеокамеры?

– Краска! – с ухмылкой ответил Рэй. – Позади дома есть деревья, по которым сбежал мальчишка. Возьму парочку парней с баллончиками черной краски, распылим на объективы, и все.

– А если вы его напугаете? – спросил Барнет. – Он запаникует и начнет стрелять.

– Нам нужно избавиться от камер, Расти. Может, вырубить во всем доме электричество?

Дэнни решил вмешаться в разговор:

– Шилдс сказал, что ждет, чтобы компьютер закончил работу. Если для него это так важно, а мы отключим свет, он может сорваться.

Шериф Эллис согласно кивнул.

– В ноутбуке есть аккумулятор, – сказал Барнет.

– А вдруг он пользуется не ноутбуком? – заметил Дэнни и посмотрел на Карла. – Жалюзи закрывают окна в гостиной до самого верха?

Карл покачал головой:

– Не совсем. На самом верху есть немного открытого стекла – небольшая полукруглая секция, но от земли футов пятнадцать, а рядом нет высоких деревьев для удобной стрелковой позиции.

– А с вертолета ты выстрелить не сможешь? Я подниму тебя на любую высоту.

Казалось, темное лицо снайпера потемнело еще больше.

– С вертушки трудно сделать точный выстрел – она слишком неустойчива. Вдобавок двойное стекло… Не гарантирую, что попаду в цель с движущегося объекта.

– Понятно. – согласился Дэнни. – Но я видел, как это делали. Снайпер из отряда «Дельта» стрелял из вертолета, лежа на животе: был не в восторге, но поразил все цели.

Карл посмотрел на окружающих:

– Попробую. Стрелять будет сложно, учитывая преломление света, проходящего через стекло. Если Шилдс будет один, то все в порядке. А если рядом окажутся заложники, то они могут пострадать.

Рэй недоверчиво смотрел на них.

– Скажите-ка мне, специалисты, что, по вашему мнению, сделает Шилдс, когда Карл зависнет в воздухе у дома и попытается его пристрелить? Да он вас в два счета грохнет! Собьет вертолет из охотничьего ружья.

Дэнни знал, что помощник шерифа прав.

– Думаю, он не ожидает выстрела из вертолета. Я включу прожектор, и Шилдс решит, что мы хотим его обнаружить.

– А если Карл промахнется?

– Тогда в дом ворветесь вы, как и планировали.

Шерифу Эллису лучше думалось, когда он говорил.

– Если Карл увидит Шилдса с оружием на изготовку, то, устранив его, мы поступим правильно.

– А если мы войдем, а оружия не увидим? – спросил Рэй.

– Стреляйте, чтобы обезвредить, – ответил Эллис. – Разве вы это не отрабатывали?

Рэй покачал головой:

– Нет, только стрельбу на поражение. Два выстрела в тело, один – в голову, и все в порядке.

– Господи! А просто обезвредить нельзя?

– В ближнем бою это не практикуется, – сказал Карл. – Все происходит слишком быстро. Там может быть оружие, которое не видишь. Бронежилеты или другая защита. Раз уж дело дошло до штурма, нужно стрелять наверняка, чтобы убить.

Эллис кивнул:

– Рад слышать это от тебя, Карл. А то у Рэя, похоже, сегодня слишком боевое настроение.

С некоторым облегчением Дэнни заметил, что чем ближе момент истины, тем меньше хочется шерифу отдать приказ штурмовать дом.

Раздалось тихое, но настойчивое жужжание. Несколько пар глаз уставились на Дэнни. Он покраснел и поднял руку, извиняясь. Вытащив мобильник и удостоверившись, что экран никому не виден, он прочитал новое сообщение: «Лежу на диване в гостиной. У. за столом в кабинете. Бет там же, на диване». Вот она, информация, которую подразделение тактического реагирования пытается заполучить любыми способами. Ни один тепловизионный прибор не дал бы таких подробностей. Дэнни прикинул: может, сказать, что он послал эсэмэску Лорел Шилдс (та вполне могла дать ему номер своего сотового телефона, ведь Майкл – ее ученик) и она ответила? Рано или поздно шериф узнает, что сообщение пришло с мобильника, зарегистрированного на имя друга Дэнни, а не на Лорел Шилдс. «Нет, – решил Дэнни, – придется молчать до последнего».

– А я думал, что нам не разрешается общаться с посторонними, – произнес Трейс из-за спины Дэнни. – Кто это ему пишет?

Шериф Эллис ответил:

– У майора Макдэвита в семье непредвиденная ситуация. Так что уймись и сосредоточься на работе.

Трейс опустил узколобую голову:

– Есть, сэр!

Думая о сообщении Лорел, Дэнни придвинулся ближе к чертежам и сказал:

– Вообще-то я несколько раз был у них дома, когда тренировал футбольную команду вместе с доктором Шилдсом.

– Правда? – отозвался шериф.

– Да. Насколько я помню, компьютер доктора Шилдса установлен на столе в его кабинете справа от гостиной. – Дэнни показал на чертеж. – Вот здесь. Раз Шилдс говорит, что работает за компьютером, то, скорее всего, он сидит за столом. А если я не ошибаюсь, окна в кабинете точно такие же, как в гостиной, – с полукруглыми секциями наверху, без жалюзи.

Карл кивнул, подтверждая.

Дэнни посмотрел на шерифа и произнес уверенным голосом пилота:

– Думаю, есть верный способ все закончить. Собственно, это ваша идея, шериф.

Эллис чуть выпрямился.

– Если тепловизионные камеры покажут, что Шилдс находится у себя в кабинете – или в гостиной, – я подниму вертолет в воздух, чтобы отвлечь внимание. Как вы и предлагали на пути сюда.

Шериф согласно кивнул.

– Карл займет позицию на земле и возьмет окно на прицел, тепловизионную камеру установим рядом. Когда я включу прожектор, Шилдс бросится к окну, как мотылек на огонь свечи. В этот момент Рэй пластиковой бомбой выбьет окна – все задние окна. Силуэт Шилдса будет виден, как мишень в тире. И тогда Карл выстрелит.

Шериф прищурил глаза.

– Только Карл?

– Это и будет точечный удар. Один выстрел, одна смерть. Никаких побочных потерь.

Рэй Брин хотел что-то возразить, но Эллис поднял руку, заставив его умолкнуть. Взгляд шерифа был устремлен на снайпера.

– Карл, ты сделаешь этот выстрел?

Карл посмотрел шерифу в глаза:

– Без проблем, сэр. В сорока трех метрах от задних окон растет дерево. Спрячусь за ним. Доктор и знать не будет, что я там.

– Я не спрашиваю, возможен ли выстрел, – буркнул Эллис. – Я хочу знать, будешь ли ты стрелять.

Лицо снайпера словно окаменело, когда он понял, о чем его спрашивают.

– Понял, сэр. Я выстрелю.

– Нужно не просто ранить, а убить.

Стиснув зубы, Карл снова кивнул.

Похоже, шериф Эллис не слишком ему поверил, но все же отвернулся и окинул взглядом собравшихся.

– Хорошо, тогда слушайте. Предложение майора Макдэвита мне нравится. Тем не менее сначала я попытаюсь договориться с доктором Шилдсом.

Рэй Брин недовольно фыркнул, притворившись, что это вышло случайно.

– Шилдс не подходит к телефону, но, может быть, снимет трубку, когда мы позвоним еще раз. Если он не ответит, я обращусь к нему через мегафон. Сейчас быстро темнеет, и возможностей остается все меньше.

– Приближается гроза, – заметил Барнет.

– А может, и ФБР, – добавил Рэй в тон.

Эллис скривился.

– Рэй, где микрофоны направленного действия?

– Их уже устанавливают.

– Отлично. Как только привезут тепловизионные приборы, сразу же их включите. Мне нужно знать местонахождение каждого человека в доме, и я хочу слышать все, что они говорят. Когда у меня будут точные данные, я приму тактическое решение.

Эллис сунул руку в карман – наверное, за жевательным табаком, решил Дэнни, – но ничего не достал.

– У кого еще есть что сказать?

Все промолчали, кроме Дэнни, которого в мыслях преследовало видение, да такое яркое, что его, наверное, можно было назвать предчувствием: Рэй Брин врывается в гостиную, паля из автомата, и пуля попадает Лорел прямо в сердце…

– У меня есть, – тихо проговорил Дэнни. – Я хочу повторить те слова, которые слышал от офицеров отряда «Дельта» и спецназа. Они говорили своим бойцам перед штурмом: «Не спрашивайте, что такое атака, вам никто не ответит».

В комнате стало тихо, совсем как во время богослужения, – чего Дэнни и добивался. Он посмотрел Рэю Брину в глаза:

– Это не тренировка. И, черт возьми, не съемки фильма. Когда вы ворветесь в дом, то будете представлять для заложников – и для себя самих! – такую же угрозу, как для доктора Шилдса. Мы не знаем, как во время штурма поведет себя миссис Шилдс или ее дочь. Девочка может броситься к отцу, когда вылетят оконные стекла. Вы должны четко представлять себе, что будете делать в подобном случае еще до того, как начнется штурм.

– Что бы ты сделал, Рэй? – спросил шериф.

– Зависит от того, будет ли он угрожать дочери оружием.

– Времени на раздумья не будет, – предупредил Дэнни.

– Думаете, он направит пистолет на собственную дочь? – засомневался Барнет.

– Кто его знает, черт побери! – огрызнулся Рэй. – У него хватило ума захватить заложников!

Шериф Эллис уставился на чертежи затуманенным сомнением взглядом.

– Если доктор Шилдс будет держать девочку на руках, когда выбьют окна, разрешаю стрелять только Карлу.

Дэнни почувствовал, как исчезает часть его страха.

– Господи! – воскликнул Рэй. – Да мало ли что может помешать Карлу! Нужно, чтобы и у нас была свобода действий!

– Снайпер ничем не лучше нас в ближнем бою! – возмутился Трейс.

Карл посмотрел на младшего Брина, почти не скрывая презрения:

– Может, поспорим на тысячу долларов?

– Да хоть сейчас!

– Тебе придется их занять, чтобы расплатиться.

– Замолчите! – рявкнул шериф. – Мой приказ остается без изменений. Как бы то ни было, все пока только догадки. Ситуация может поменяться в любую минуту. Дэнни? Еще что-нибудь?

– Только одно: я не встречал настоящего героя, который хотел бы им быть. У нас должна быть одна цель – безопасность людей в доме. Помните об этом – и, может, этой ночью все останутся живы.

– Именно то, что нам нужно, – заключил Эллис.

В трейлере раздалось тихое треньканье.

– Ни фига себе! – воскликнул Трейс, глядя на коммутационное устройство. – Это он!

– Кто? – поинтересовался шериф.

– Он! Доктор Шилдс! Звонят из его дома!

– Ответь! – скомандовал шериф.

Трейс поднял трубку и, несколько раз дернув выступающим кадыком, выговорил:

– Алло, помощник шерифа Брин слушает.

Все смотрели, как его крысиная физиономия сморщилась от напряжения.

– Нет, это мой брат. Вы с ним хотите поговорить? Хорошо. Подождите минутку, пожалуйста.

Билли Эллис шагнул вперед, ожидая, что ему передадут трубку, но Трейс зажал микрофон рукой и помотал головой.

– Шериф, он просит позвать Дэнни.

– Дэнни? – в замешательстве переспросил Эллис.

– Он сказал «майора Макдэвита». Это ведь Дэнни?

Шериф обернулся и посмотрел на Дэнни. Тот пожал плечами, не понимая, зачем он понадобился доктору Шилдсу. Разве только Уоррен вытянул из Лорел признание, а тогда…

– Майор, переговоришь с доктором Шилдсом? – холодно спросил Эллис.

– Вначале нужно все обдумать, – ответил Дэнни и посмотрел на Трейса. – Скажи, что пойдешь меня искать, а я ему перезвоню.

Трейс уже было начал говорить в трубку, когда вмешался Эллис:

– Спроси, может, он хочет побеседовать со мной?

Трейс выполнил приказ, затем повесил трубку и смущенно сообщил:

– Он сказал, что или с Дэнни, или ни с кем, шериф. А потом отключился.

Эллис потер мощный подбородок.

– М-да… Ладно, разошлись по местам. Держите связь по радио, но не болтайте попусту.

Трейлер быстро опустел. Вскоре там остались только Трейс Брин, Дэнни и шериф.

– Ты где должен быть? – спросил Эллис Трейса.

– Здесь, сэр. Это мой пост.

– Хорошо. Выйди на минутку.

Трейс с радостью подчинился.

После того как он ушел, Эллис пристально посмотрел на Дэнни:

– Что ты думаешь по этому поводу?

– Даже и не знаю.

– Вы что, друзья с Шилдсом?

– Вовсе нет. Вместе тренировали футбольную команду, я же говорил. И я учил его пилотировать самолет. Но он не из тех, кто быстро сближается с людьми. Всегда держится на расстоянии.

Эллис кивнул:

– Согласен. Так что ему от тебя нужно? Не понимаю.

Дэнни снова пожал плечами.

– Мне поговорить с ним?

– Кому-то придется. Иначе его просто пристрелят.

– Не хочется, чтобы так получилось. Но штурм тоже не выход.

– Понимаю.

Эллис сплюнул в маленькую раковину у стены, затем взял со стола кофейник. Понюхав, налил немного кофе в полистироловый стаканчик.

– Передохни немного, Дэнни. Мне нужно подумать. За всем этим что-то кроется.

– Похоже на то, – согласился Дэнни, решив, что Эллис намного умнее, чем кажется.

– Еще мне нужно помолиться.

– Тогда оставлю вас одного.

– Не уходи далеко. Ты мне скоро понадобишься.

Дэнни кивнул:

– Я буду рядом.


Грант Шилдс сидел на диване в телевизионной комнате Эльфманов и без особого успеха пытался смотреть второй фильм о Гарри Поттере, который, по утверждению миссис Эльфман, нравился ее внукам больше всего. Грант видел все фильмы о Гарри Поттере столько раз, что мог бы воспроизвести все реплики каждого из героев. Хуже всего было то, что Гарри постоянно думал о своих умерших родителях. Похоже, женщина – помощник шерифа, которая сидела рядом, ничего не замечала, но Грант чувствовал, как у него стискиваются кулаки и непроизвольно дергаются ноги. Он не знал, что происходит дома, но был уверен – может случиться самое плохое, и очень скоро. Поведение отца сильно его напугало, но еще больше мальчик встревожился, увидев во дворе вооруженных копов.

– Как дела у нашего маленького храбреца? – спросила миссис Эльфман, просунув голову в дверь в пятнадцатый раз.

– Хорошо, – ответила помощница шерифа Сандра Саутер.

Миссис Эльфман принесла и поставила перед Грантом большую оранжевую миску с кукурузными чипсами и ярко-зеленым соусом.

– Гуакамоле! – объявила соседка. – Я знаю, что ты его любишь, мне твоя мама рассказывала.

Грант кивнул и поблагодарил, хотя ему не хотелось никакого гуакамоле. Вообще-то он и вправду его любил, но только тот, что готовила мама. У миссис Эльфман соус получался каким-то странным на вкус. Наверное, слишком много лимона.

– Позови меня, если что-нибудь понадобится, молодой человек! – сказала она.

Грант кивнул и уставился в телевизор, чтобы миссис Эльфман не заметила, как он взволнован.

Когда соседка вышла из комнаты, помощница шерифа сказала:

– Она чуточку надоедлива, да?

Удивленный, Грант согласно кивнул и украдкой посмотрел на Сандру. «Она ненамного моложе мамы и, кажется, по-настоящему добрая, а не прикидывается», – подумал мальчик. Он перевел взгляд на экран и почувствовал, как теплая рука накрыла его ладошку.

– Я знаю, ты напуган, – произнесла она. – Но все будет хорошо. Они постараются вывести всех живыми. Твою маму, сестренку и, конечно, папу.

У Гранта защипало в глазах, а потом они наполнились слезами. Помощник шерифа Саутер говорила так, словно верила в свои слова, но Грант сильно сомневался. Очень сильно. Он решил, что не может просто сидеть и ждать, пока дома что-то происходит. Он должен быть там. Может, сумеет помочь. С тех пор как ему исполнилось девять лет, мама во многом полагалась на него, особенно если нужна была сила. Сейчас он почти такой же сильный, как она, а бегает даже быстрее.

– Мне нужно в туалет, – сказал мальчик, схватившись за живот, словно от боли.

– Я спрошу у миссис Эльфман, как туда пройти, – ответила Сандра вставая.

– Я знаю.

Он поднялся и вышел из комнаты, мысленно перебегая через двор Эльфманов и спускаясь к ручью, где никакие полицейские его не заметят.

Сандра встала и подошла к двери в коридор – посмотреть, зашел ли он в туалет. Она улыбалась, как мама, когда он болел, и Грант почувствовал, что она, как мама, может немного читать мысли.

Ну и пусть.

В туалете миссис Эльфман есть окно.


Помощнику шерифа Вилли Джонсу надоело дежурить у дорожного заграждения. С каждой минутой зевак становилось все больше: живущие по соседству подходили пешком, а горожане приезжали на машинах. Вилли не понимал, почему слухи разлетелись так быстро. Может, благодаря сотовым телефонам? Заворачивать машины было несложно, но с пешеходами было труднее. Примерно пятьдесят человек стояли вдоль Корнуолл-стрит, группками по пять-шесть человек. У некоторых хватало нахальства сунуться на Лайонесс-драйв, но все попытки пройти туда Вилли пресекал в корне.

Несколько человек пробовали выведать что-нибудь у Вилли, но он хранил молчание, совсем как гвардеец на карауле у Букингемского дворца. Чего только не говорили зеваки! Половина собравшихся была убеждена, что доктор Шилдс прикончил всю свою семью, а другие считали, что он взял в заложники соседей. «Судя по всему, – подумал Джонс, – с тех пор, как я заступил на дежурство, почти ничего не произошло».

По приказу Рэя Брина он не терял из виду агента Биглера. Биглер с двумя подручными большую часть времени совещались около черного «форда-краун-виктория», припаркованного неподалеку от заграждения, а пару минут назад залезли в машину и уехали в сторону города, что вполне устраивало Вилли.

Он собирался позвонить Рэю Брину и попросить, чтобы его сменили, как вдруг к заграждению торопливо подошла молодая темноволосая женщина. За ней едва поспевала подруга. Вилли хотел задержать ее, вытянув руку, но что-то в глазах девушки его остановило. Она была похожа на свидетельницу страшной автокатастрофы: глаза как у раненого оленя, бледная и испуганная.

– Вам помочь, мисс?

Девушка тревожно оглянулась.

– Надеюсь. Мне нужно увидеть шерифа.

– Шериф занят.

– Знаю, но, думаю, он захочет поговорить со мной.

– С чего бы это?

– Я была на пожаре. В офисе доктора Шилдса.

Вилли насторожился:

– Вы его пациентка?

– Нет. Я работаю у доктора Шилдса и видела вас на медосмотре. Моя сестра едва не погибла при взрыве. Я давно хотела с вами побеседовать, но агент Биглер смотрел в эту сторону. Как только он уехал, я сразу же подошла. Давайте поскорее, а? Если Биглер меня заметит, то наверняка арестует.

Билли хотел позвонить Рэю Брину, чтобы посоветоваться, но решил убить одним выстрелом двух зайцев сразу.

– Эй, Луис! – Он махнул рукой одному из коллег, который заворачивал зевак на автомобилях. – Иди подежурь здесь.

Луис направился к ним, а Вилли взял девушку за руку и повел к патрульному автомобилю.


Карл сидел на складном стуле под тентом, который кто-то установил рядом с командным трейлером, и смазывал тонким слоем масла длинный серый ствол винтовки «Ремингтон-700», с прикладом, выполненным по специальному заказу. Дэнни подошел к нему. Под тентом было прохладнее, чем в душном, пропахшем плесенью трейлере.

– Скоро дождь пойдет, – заметил Карл. – Нужно следить за снаряжением.

– Точно, – согласился Дэнни, глядя на вертолет, который оставил на небольшой полянке сзади трейлера. Он еще раз поблагодарил звезды за вьетнамский опыт Дика Берли.

Карл протирал оружие, и его темные жилистые руки чуть подрагивали от возбуждения. Он походил на подростка, готовящегося к охоте на оленей в предрассветный час. За годы службы Дэнни встречал сотни таких мальчишек, слишком молодых для выпавшей на их долю работы, но, возможно, только у них хватало сил выполнить задание и выжить.

– Вам доводилось бывать в переделках, майор? – спросил Карл. – Когда служили на заморских территориях?

– Бывал, и в таких местах, куда лучше не возвращаться.

Карл улыбнулся, сверкнув зубами в искусственном полумраке.

– Понимаю, о чем вы.

Дэнни сунул руку в стоящую на земле сумку-холодильник «Иглу» и достал банку «Доктора Пеппера».

– О чем задумался, Карл?

Симс держал винтовку под прямым углом к телу и внимательно осматривал ствол по всей длине, проверяя что-то. Дэнни даже представить не мог, что бы это могло быть.

– О том парне в банке, – ответил Карл, – которому я прострелил руку. Помните?

«Шериф-то его точно не забудет».

– Да.

– Мы с ним учились в начальной школе. Я его узнал, как только увидел в прицел.

– Я так и думал.

Карл опустил винтовку и начал ее полировать.

– Вообще-то не только об этом. – Он огляделся, словно хотел убедиться, что они одни в палатке, и, понизив голос, продолжил: – В Ираке я убил много людей, майор. Мне приписывают больше двадцати семи человек.

Дэнни молча слушал, не понимая, к чему клонит Карл.

– Но я знал, почему я их убивал, понимаете? По крайней мере, большую часть из них. Но то, что здесь происходит… Не знаю. Через несколько минут я буду глядеть в прицел на врача моей мамы. И это неправильно.

– Понимаю.

Карл смутился.

– Однако там, в трейлере… вы говорили так, словно хотели, чтобы я застрелил этого человека.

Дэнни тяжело вздохнул:

– К сожалению, не я сейчас командую, Карл. Если бы все зависело от меня, тут бы уже давно хозяйничало ФБР, а мы с тобой наблюдали бы с безопасного расстояния. Но такого не будет. Не с этими ребятами.

Снайпер удрученно кивнул:

– Я слышал.

– Здесь только два солдата-профессионала, – убежденно произнес Дэнни. – И они оба в этой палатке. Если шериф отдаст приказ штурмовать дом, только от тебя зависит, переживут ли миссис Шилдс и ее девочка сегодняшнюю ночь. Больше ни от кого, понимаешь?

Карл перестал полировать винтовку.

– Вы предлагаете сбить выстрелом доктора, пока Рэй и его команда не напортачили?

Дэнни придвинулся ближе к снайперу и присел, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

– Хочешь знать мое мнение? Если до атаки останется две минуты, а у тебя будет возможность сделать точный выстрел – стреляй.

Глаза Карла широко распахнулись.

– Не дожидаясь приказа?

– Шериф Эллис считает, что ты не слишком быстро нажимаешь на спусковой крючок, так?

Карл с досадой кивнул.

– Докажи, что он не прав.

Дверь трейлера распахнулась. Дэнни оглянулся и увидел, что к ним идет шериф Эллис.

– Дэнни, – сказал он, – поговори с доктором Шилдсом. Мы теряем свет. Если придется брать дом штурмом, лучше не ждать темноты.

Дэнни отхлебнул «Доктор Пеппер» и не глотал, пока во рту не защипало. Раз уж ему предстоит разговор с доктором Шилдсом, нужно быть начеку и хорошо соображать.

– Шериф! – окликнул кто-то. – Шериф, тут человек, с которым вам нужно поговорить!

Дэнни сглотнул и оглянулся. К ним спешил Вилли Джонс в сопровождении хорошенькой молодой женщины. Когда они подошли поближе, Дэнни заметил на лице девушки страх.

– Кто это? – спросил шериф.

– Нелл Робертс, – ответил Вилли. – Она работает на доктора Шилдса и была в офисе, когда начался пожар. Скрывается от Биглера. Он уже пытался ее арестовать.

Эллис втащил девушку под тент.

– Что вы здесь делаете, мисс?

– Я не знаю, к кому еще обратиться! Я беспокоюсь о докторе Шилдсе.

– О докторе Шилдсе?

Шериф бросил на Дэнни взгляд, в котором ясно читалось: «Что я тебе говорил?»

– У вас с доктором Шилдсом близкие отношения?

Щеки Нелл покраснели.

– Нет! Он бы никогда на это не пошел! И я тоже! Он не такой, как доктор Остер!

– Что вы имеете в виду?

– Я пришла сюда, чтобы все рассказать. Доктор Остер – лгун! Лгун и мошенник! Он вовлек доктора Шилдса в неприятности, а доктор Шилдс не виноват! Он хороший человек. Спросите любого. Не знаю, что здесь происходит, но я уверена, без доктора Остера не обошлось!

Шериф Эллис глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул.

– А если бы я вам сказал, что доктор Шилдс удерживает свою семью в заложниках в этом самом доме и, вероятно, застрелил доктора Остера, что тогда?

Нелл покачала головой, словно отрицая, что такое вообще может случиться.

– Я бы ответила, что доктор Остер наверняка сам напросился. Скорее всего пытался убить доктора Шилдса.

Дэнни вспомнил сообщение от Лорел: «Уоррен убил К.О. Самооборона». Похоже, Нелл Робертс хорошо знает своих работодателей.

Шериф повернулся к Дэнни:

– Что будем делать с юной леди? Не хочу, чтобы она попала в лапы к Биглеру.

– Пусть Вилли присмотрит за ней и не отпускает далеко от трейлера. Если я буду говорить с доктором Шилдсом, возможно, придется задать ей кое-какие вопросы. Психологического характера.

Эллис кивнул.

– Вилли, ты слышал майора. С этой минуты ты отвечаешь за мисс Робертс. Будьте рядом с трейлером.

– Есть, сэр! – с улыбкой отозвался Вилли.

– Ты готов, Дэнни? – спросил Эллис. – У нас последний шанс покончить со всем без потерь.

– Готов.

– Вот черт! – воскликнул Карл Симс. – Шериф, смотрите!

Дэнни и Эллис обернулись одновременно. С командирским видом к тенту шел агент Биглер в сопровождении двух подчиненных. Он принес с собой дождь: едва нежданные гости достигли края тента, по нейлоновому полотнищу забарабанили тяжелые капли.

– Только этого мне не хватало! – буркнул Эллис.

– Дурной знак, точно, – суеверно пробормотал Карл с ноткой тревоги в голосе.

Биглер замер под дождем рядом с тентом, совсем как моряк, ожидающий разрешения подняться на борт корабля.

Однако шериф Эллис не спешил проявлять гостеприимство.

– Я же велел вам не возвращаться сюда без полезной информации.

Биглер кивнул:

– Потому-то я и пришел. Не возражаете, если мы спрячемся от дождя?

Эллис отступил назад, и Дэнни почувствовал, что соотношение сил слегка изменилось – изменилось с того самого момента, как Биглер и его люди шагнули под тент.

– Что у вас? – поинтересовался шериф. – Времени для беседы не так уж много.

– Уоррен Шилдс умирает, – произнес Биглер.

У Эллиса отвисла челюсть.

– Что вы сказали?

– У него неоперабельная опухоль мозга.

– Господь всемогущий! – выдохнул Карл.

– Откуда вы знаете? – спросил Эллис. Он повернулся к Нелл Робертс. – Вам это известно?

Нелл, явно ошеломленная, помотала головой.

– Хотя я понимала – что-то не так. Он уже давно вел себя странно. О Боже!

Командирские интонации в голосе Биглера становились все сильнее.

– Одиннадцать месяцев назад ему поставили диагноз специалисты по неврологии с медицинского факультета Стэнфордского университета. Через месяц Шилдс застраховал свою жизнь на два миллиона долларов.

– Как ему это удалось? – удивился Дэнни.

– Прошел диагностику под чужим именем. Невропатолог из Стэнфорда – его друг, они вместе учились на медицинском факультете и жили в одной комнате.

– О Господи! – вырвалось у Дэнни, который понял, что их с Лорел роман начался как раз в то время, когда ее мужу поставили страшный диагноз.

– И как вы это раскопали? – спросил Эллис.

Биглер выпрямился во весь рост.

– В отличие от некоторых людей я нарабатываю связи за пределами своего ведомства. Я попросил знакомых поискать информацию о Шилдсе в компьютерных базах данных по стране. Когда всплыло имя невропатолога, я ему позвонил. Мне даже не пришлось на него давить, чтобы узнать правду.

– Как же доктор Шилдс скрыл свою болезнь? – спросил Карл.

– В основном он лечит себя сам, – объяснил Биглер. – Гормональная терапия. Примерно раз в три недели он летает в Стэнфорд, говоря всем, что едет на велосипедную гонку.

Эллис недоверчиво покачал головой:

– Неужели даже его жена не знает?

– Нет. Никто, кроме Шилдса и его невропатолога. А тот говорит, что у Шилдса одна цель: обеспечить жену и детей, пока еще жив. Больше ничего не имеет для него значения.

Последовало молчание. Нелл Робертс заплакала, но ее всхлипывания заглушал дождь.

– Неожиданно, что говорить, – заметил шериф Эллис. – Только вряд это что-нибудь меняет.

Глаза Биглера удивленно округлились.

– Вы что, шутите? Да все меняет!

Дверь трейлера вновь распахнулась, и из него выпрыгнул Трейс Брин, прикрывая глаза ладонью.

– Это он, шериф! Доктор Шилдс! Хочет поговорить с майором Макдэвитом!

Биглер пристально посмотрел на Дэнни:

– Почему именно с вами?

– Сейчас узнаем, – заметил шериф.


Глава 18


Дэнни сидел за столом в командном трейлере, ожидая, пока его соединят с Уорреном Шилдсом. В тесном помещении отвратительно воняло смесью пота и плесени. Как ни странно, шериф Эллис разрешил Биглеру зайти в трейлер, и агент настороженно стоял в двух шагах за спиной Дэнни. Тут же присутствовал Трейс Брин, который возился с аппаратурой; его брат вытянулся у двери, а за его плечом маячил Карл Симс. Дэнни подумал, что Эллис заметит Карла и отправит прочь, но мысли шерифа были заняты делами поважнее.

– Наденьте, – обратился к Дэнни Трейс Брин, показывая на наушники, лежащие на столе.

Дэнни взял наушники, которые подсоединялись к маленькой распределительной коробке с надписью «Hello Direct»[20 - «Hello Direct, Inc» – калифорнийская компания, производящая оборудование для беспроводной телефонной связи.] наверху. Провода от распределителя вели к стойке звукового оборудования, установленной у стенки трейлера. Там стояли три небольших динамика и портативный цифровой магнитофон.

– Если включите динамики, – сказал Дэнни, – уменьшите звук до предела. Я хочу, чтобы Шилдс думал, что нас никто не слышит.

Эллис кивнул Трейсу, и тот выполнил требование, подкрутив что-то на стойке.

Дэнни попытался вспомнить об Уоррене Шилдсе все, что знал. Вначале ему казалось, что он нервничает из-за необходимости скрывать переписку с Лорел. Но известие о неизлечимом раке у Шилдса вдребезги разрушило его восприятие жизни за минувший год. Все, что он думал о своих отношениях с Лорел, оказалось неправильным. Более того, не может быть, чтобы она не заметила, насколько серьезна болезнь ее мужа. Неужели Лорел знала о раке, но ничего не сказала? В таком случае она не тот человек, за которого он ее принимал. «Что я сделал с этим несчастным? – думал Дэнни. – Что сделал с его семьей?» Влюбившись в Лорел, он долго боролся с этим чувством. Лорел тоже, или по крайней мере так казалось. Даже после того, как они поддались силе любви, осознание собственной вины поначалу омрачало их отношения. Постепенно оно исчезло: им обоим стало ясно, что они предназначены друг для друга. Теперь же чувство вины поднималось из самых глубин сердца, куда запрятал его Дэнни, словно ядовитый цветок после дождя…

– Дэнни, ау! – позвал шериф Эллис. – В облаках витаешь?

– Мне нужны бумага и ручка, – сказал Дэнни. – Для записей.

– А здесь ничего нет, – ответил Трейс.

– На командном посту и ничего нет?

– Вот, возьмите, – раздался глубокий, спокойный голос.

Люди вокруг Дэнни раздвинулись, и Карл Симс протянул ему записную книжку и водостойкий карандаш.

– Блокнот снайпера, – пояснил Карл. – У всех снайперов есть такие.

– Спасибо, сержант, – поблагодарил Дэнни, обратившись к Симсу по его армейскому званию, а не «помощник шерифа».

Карл снова слился с задней стеной.

Дэнни поднял наушники и подумал: «Если Уоррену известно имя любовника Лорел, это будут самые короткие в истории переговоры об освобождении заложников». Макдэвит по очереди посмотрел в глаза шерифу и агенту Биглеру:

– Все ваши предложения скажите прямо сейчас. Как только я начну с ним беседовать – отвернусь к стенке, чтобы не отвлекаться. У меня нет опыта ведения переговоров. Буду действовать на свой страх и риск. Если вам не нравится, с радостью уступлю свое место. Но пожалуйста, не вмешивайтесь в наш разговор. Никаких комментариев по ходу дела.

Шериф Эллис кивнул, но Биглер шагнул вперед и смерил Дэнни взглядом.

– Не упоминайте о его болезни, если сможете. По какой-то причине этот человек вам доверяет. Вам нужно успокоить его и уговорить выйти из дома добровольно. Избегайте всего, что может вызвать эмоциональную реакцию.

– И о чем же нам беседовать? О погоде?

– Узнаете, когда Шилдс начнет разговор. Главное – не выводите его из себя. И ничего не предлагайте, пока он не пообещает чего-нибудь взамен. Никакой еды или лекарств и никаких обещаний о прекращении уголовного дела. Только я имею право решать, идти на уступки или нет, – да и то после консультации с генеральным прокурором. Что бы ни потребовал Шилдс, это даст нам возможность воздействовать на него. Такую возможность упускать нельзя.

У Дэнни появилось ощущение, что Биглер посетил в Квантико курсы выходного дня Академии ФБР по ведению переговоров об освобождении заложников.

– Думаю, его сейчас меньше всего волнует уголовное обвинение, агент Биглер. И, полагаю, у нас нет того, что ему нужно. – «Если только он не потребует меня». – Но я учту ваши советы.

– Необходимо узнать, жив Остер или нет, – добавил Биглер.

«Мертвее не бывает», – подумал Дэнни, а вслух произнес:

– Понял.

– Постарайтесь вытащить оттуда малышку, – сказал шериф Эллис. – Не хочется, чтобы она оказалась на линии огня, если придется брать дом штурмом.

– Основное мне ясно, – подытожил Дэнни. – Приступим.

– Набираю номер, – сообщил Трейс.

Дэнни надел наушники и замер. После трех гудков раздался щелчок и прозвучал голос Уоррена Шилдса, изменившийся до неузнаваемости:

– Доктор Шилдс слушает.

– Уоррен, – начал Дэнни, чувствуя себя более чем неловко. – Это Дэнни Макдэвит.

– Наконец-то! – произнес Шилдс с явным облегчением. – Рад слышать вас, майор.

– И я вас тоже. – Дэнни не знал, правильно ли он завел разговор или нет, просто поддался чутью. – Док, здесь форменный переполох. Может, объясните мне, что происходит?

Шилдс тяжело вздохнул:

– Лорел предала меня, Дэнни. Она с кем-то встречается. Хуже того, она его любит.

«Он не знает, что это я», – понял Дэнни, едва не свалившись со стула от радости.

– Не похоже на вашу жену. С чего вы взяли?

– Нашел письмо от него.

«Господи! Должно быть, он обнаружил послание, написанное от руки, – подумал Дэнни. – Если бы он добрался до ее электронной почты, то уже бы все знал».

Дэнни всегда подписывал рукописные письма просто «Я», на случай если кто-нибудь их увидит.

– Так все началось из-за того, что она с кем-то встречается? – спросил он.

– Верно. Довольно жалкий повод, да?

– Вовсе нет. Понять, что ошибся в человеке, – серьезный удар. Чувствуешь, что весь мир оказался совсем другим, не таким, как представлялось.

– Попали в самую точку, майор. Так оно и есть. Живешь с определенными представлениями о жизни и вдруг обнаруживаешь, что все неправда. Думаешь, что ступаешь по твердой земле, а оказывается, бредешь по болоту дерьма.

Дэнни нацарапал в блокноте Карла: «В депрессии. Чувствует себя обманутым».

Многим парням во время службы в армии приходили прощальные письма от любимых. Некоторые показывали эти послания Дэнни в надежде на то, что он найдет между строк тайный подтекст. Дэнни так и не отыскал способ смягчить боль хотя бы одного из них.

– Вы, должно быть, очень рассержены, – произнес он. – На вашем месте я бы чувствовал то же самое. К сожалению, я совсем не понимаю, что происходит. Вы говорите о личных проблемах между мужем и женой, но из-за вас творится нечто невообразимое. Может, объясните, в чем дело?

– Все очень просто, – ответил Уоррен, будто бы так оно и было.

– Неужели?

– Конечно. Я хочу знать, кто это.

Внутри у Дэнни все сжалось.

– С кем она встречается?

– Да. Вот, собственно, и все.

– А Лорел не говорит?

– Нет. Защищает этого парня. Разумеется, мудак бросил ее – понятно из письма! – а она все равно его защищает! Представляете?

Дэнни забыл отвернуться к стене раньше и потому сделал это сейчас, стараясь не думать о пытливых взглядах, которые смотрели ему в затылок.

– Может, она решила, что, раз уж между ними все кончено, будет только хуже, если вы узнаете его имя?

– Куда уж хуже, майор?

Дэнни вдруг понял, что дешевые динамики громкой связи эхом разносят их голоса. Интересно, слышит ли его Лорел?

– Наверное, она считает, что если вы узнаете имя конкретного человека, вам будет больнее.

– Наоборот. Плохо, что я не знаю, кто это. Знал бы – наверняка расхохотался бы, решив, что он жалкий неудачник.

«Может, я и есть неудачник», – сокрушенно подумал Дэнни.

– Какое-то время я полагал, что это Кайл, – признался Уоррен. – Мой партнер. Но это был не он.

Дэнни написал в блокноте: «Прошедшее время» – и вдруг понял, что кто-то усилил громкость звука в динамиках.

– Я слышу эхо, – с подозрением произнес Уоррен. – Нас кто-нибудь подслушивает?

Дэнни жестами сердито показал, чтобы динамики отключили.

– Никто. Мне дали что-то типа головного телефона. Шериф Эллис хотел присутствовать при нашей беседе, но я сказал, что не буду разговаривать, пока на линии есть кто-то еще, кроме нас.

– Молодец! На вас можно положиться.

Кто-то выхватил у Дэнни карандаш и написал в блокноте: «Остер?» Биглер, кто же еще? Дэнни отобрал карандаш и махнул рукой, показывая, чтобы агент отошел подальше. Дэнни знал, что Остер мертв, но надо было играть до конца и не выдать, что они с Лорел обмениваются сообщениями.

– Кстати, о вашем партнере, – заметил он. – Здесь многие о нем беспокоятся.

Уоррен тихо рассмеялся:

– Кто бы мог подумать!

– Я не шучу, док. Всем бы стало спокойнее, если бы доктор Остер подошел к телефону и сказал пару слов. Хотя бы поздоровался.

– Я же говорил Рэю Брину! – возмутился Уоррен. – Кайл просматривает налоговые документы. В город приехал человек из Управления по борьбе с мошенничеством, связанным с программой «Медикейд», хочет отправить нас за решетку.

– Правда?

Дэнни оглянулся на Биглера.

– Удивительно, что он еще не там, вместе с Эллисом.

– Я его не видел. Зато здесь полно полицейских и людей шерифа.

– Городские копы за пределами города?

– Многие из них состоят в местном подразделении спецназа. Из-за вас тут настоящий переполох, дружище.

– Я так и думал. Послушайте, майор, вы что-нибудь знаете о Виде Робертс? Нам сказали, что она обгорела при пожаре в нашем офисе.

Дэнни нацарапал в блокноте: «Беспокоится о будущем, по крайней мере для других. Использует слово „мы“». Все сгрудились вокруг него, пытаясь прочитать написанное.

– Насколько мне известно, она в реанимации. Если хотите, я могу уточнить.

– Да, пожалуйста.

– И еще, – добавил Дэнни. – Как насчет вашей дочери?

– Бет?

– Да. Может, выпустите ее ко мне? Ненадолго, пока вы с Лорел выясняете отношения?

– Дэнни, с Бет все в порядке. Ей ничего не угрожает. Надеюсь, там никто не думает, что я могу причинить вред собственному ребенку?

– Конечно, нет. Во всяком случае, никто не подумал бы при нормальных обстоятельствах. Но Грант был сильно напуган, когда выбрался из дома.

– Грант не понял, что я пытался им сказать. Ему не нравится взрослеть. Он хочет всегда оставаться ребенком. Но это невозможно, правда, Дэнни?

– Правда.

– Я знал, что вы меня поймете.

Дэнни состроил гримасу и бросился в атаку.

– Уоррен, я и понимаю вас, и не понимаю.

– Что вы имеете в виду? – спросил Уоррен, и его голос дрогнул, судя по всему, от усталости.

– Я говорю, что на самом деле не совсем понимаю, почему вы так поступаете. Мы с вами знакомы всего пару лет, но могу с уверенностью сказать, что вы человек чести.

Какое-то время Шилдс молчал, затем произнес:

– Спасибо, майор. Услышать это от вас дорогого стоит.

– Я рад. Но, Уоррен, то, что вы сегодня сделали… Перепугали своих детей, подвергли риску их жизнь, удерживаете в заложниках жену… Это не слишком достойные поступки.

Дэнни почувствовал, как кто-то вцепился ему в плечо. Он обернулся и увидел Биглера, который мотал головой и беззвучно шептал: «Прекратите!» Дэнни отпихнул его. Было похоже, что Биглер бросится в драку, но шериф Эллис обхватил агента огромной, как у медведя, ручищей и оттащил назад.

Дэнни ждал ответа, но доктор молчал.

– Я понимаю, что вы находите себе оправдание, – продолжил Дэнни, – учитывая вашу злость и обиду. Но подобные вещи нельзя оправдать, Уоррен. По крайней мере в моих глазах. Некоторые из отцов, с которыми мы встречались на футбольных тренировках, могли бы так поступить, но только не вы. Вы слишком хороший человек; вам известно, что принимать решения в таких серьезных делах, как брак, нужно только на ясную голову. Нужно хладнокровно все обдумать, как говаривал мой командир. Только тогда вы поймете, что произошло на самом деле.

Последовало долгое молчание, прерываемое потрескиванием в наушниках. Дэнни решил, что связь потеряна, как вдруг услышал голос Уоррена.

– Мне так одиноко, майор. Словно потерял курс. Понимаете?

Перед Дэнни забрезжил проблеск надежды.

– Конечно. Потому-то я и здесь, дружище. Я помогу вам вернуться на землю.

Уоррен сдержанно рассмеялся:

– Не уверен, что оттуда, где я нахожусь, можно вернуться. Я даже не знаю, как я сюда попал, Дэнни. Как будто бы, кроме севера, юга, востока и запада, существует еще одно направление, и я двигаюсь туда. Странно звучит, да?

– Только не для тех, кто там побывал. Иногда жизнь делает такие виражи. Однажды я чуть не упал в Аравийское море из-за того, что мозги были забиты личными проблемами.

– Трудно поверить.

– Так оно и было.

Дэнни не курил уже двадцать лет, но сейчас ему невыносимо хотелось сигарету.

– Сколько вы уже не спите, Уоррен?

– Довольно долго.

– Сколько часов?

– М-м-м… Примерно сорок.

Дэнни нацарапал в блокноте: «40-часовой дефицит сна». Неудивительно, что Шилдс на грани нервного срыва.

– Сорок часов без сна. Вы бы отправились в таком состоянии на аэродром, чтобы пилотировать самолет?

– Конечно, нет.

– Правильно. Потому что я бы не полетел с вами. Возникает вопрос: если бы вы не стали летать в таком состоянии, то почему принимаете решения, которые, возможно, будут стоить всего, что у вас есть?

В этот раз молчание длилось дольше минуты, а затем Шилдс произнес:

– Я уже все потерял, Дэнни, и жену тоже. Меня поддерживала только мысль о том, что я нужен ей и детям. У меня было чувство, будто бы я барахтаюсь в бушующей реке и цепляюсь за ветку дерева. Но ветка сломалась. Мне не за что держаться, а в конце реки ничего нет – только черная вода и бездонная пропасть. Ладно, не будем об этом. Все равно вы не понимаете, о чем я говорю.

Дэнни хотел было сказать, что понимает, но вспомнил о предупреждении Биглера.

– Подождите, Уоррен. Я плохо вас слышу. Давайте я перезвоню.

Он закрыл микрофон ладонью, снял наушники и сделал знак Трейсу прервать связь. К великому облегчению Дэнни, Брин выполнил приказ почти мгновенно.

– Какого черта вы прекратили разговор? – сердито спросил Биглер.

Дэнни повернулся к шерифу Эллису:

– Мне нужно поговорить с ним о его здоровье.

– О болезни?

– Он сам коснулся этой темы, вы же слышали.

– Это неприемлемый риск, – вмешался агент Биглер. – Шилдс может сорваться.

Дэнни внезапно ощутил прилив злости, совсем как в армии, когда приходилось подчиняться некомпетентным командирам.

– Вы думаете, он не знает, что у него опухоль мозга?

– Я считаю, что незачем лишний раз ему напоминать. Раз он не зациклен на своей болезни, лучше ее не затрагивать.

– Он только о ней и думает. Послушайте, я его знаю. Он врач и к тому же реалист. Он предпочтет услышать горькую правду, чем кучу вранья. Именно поэтому он захотел поговорить со мной.

Биглер посмотрел на шерифа.

– Я согласен с майором Макдэвитом, – сказал Эллис. – Доктор Шилдс расстроен из-за того, что не может добиться правды от жены. Давайте хоть мы не будем его обманывать. Поговорим с человеком честно.

Дэнни благодарно кивнул и поднял наушники.

– Смотрите, я вас предупредил, – не отступал Биглер.

Дэнни закрыл ладонью микрофон.

– Биглер, вы напоминаете мне всех «тэ-ка», которых я встречал в зоне боевых действий. Хотите получить гарантированный результат, ничем не рискуя, и чтобы ваша задница была прикрыта в случае неприятностей. Но в реальном мире так не бывает. Пожалуйста, заткнитесь и не мешайте мне работать.

Биглер вспыхнул и хотел что-то сказать, но его опередил Трейс Брин:

– А что такое «тэ-ка»?

– Тыловая крыса, – ответил его брат.

Трейс ухмыльнулся:

– Верно подмечено!

Эллис бросил на связиста сердитый взгляд и жестом показал, что нужно перезвонить доктору Шилдсу.


Лорел неподвижно лежала на диване в гостиной и слушала, как Кристи скребется в дверцу, которую Уоррен сделал зимой специально для нее. С приходом весны собака все дни напролет бегала вдоль ручья и возвращалась домой только вечером, чтобы поесть. Обнаружив, что лазейка закрыта, голодная вельш-корги принялась яростно царапать дверь, недоумевая, почему ее не пускают в родной дом.

Уоррен, казалось, не слышал Кристи. Он включил громкую связь, чтобы продолжить работу на компьютере, которая, возможно, заключалась в наблюдении за тем, как программа-взломщик бьется над почтовым ящиком Лорел, пытаясь подобрать пароль. Лорел не могла поверить, что слышит голос Дэнни, доносящийся из кабинета. Она чувствовала, что если бы только удалось освободиться от скотча, стягивающего руки и ноги, она бы выбежала через заднюю дверь прямо в объятия любимого. Но, увы, это невозможно. Сперва нужно забрать Бет, которая спит, одурманенная бенадрилом, а еще – надеяться, что Уоррен не выстрелит вслед. А в этом Лорел сильно сомневалась. Разговаривая с Дэнни, он признался, что находится в крайне подавленном состоянии, и это поразило Лорел до глубины души. Да, положение дел не из легких, но Уоррен говорил как человек, которого ждет смерть, а не тюремное заключение или штраф.

Телефон зазвонил, и Уоррен нажал кнопку громкой связи.

– Дэнни, вы меня слышите?

– Слышимость чистая, без помех, док.

– Без помех, – повторил Уоррен с тоской в голосе. – Жаль, что мы не летим сейчас над рекой.

– В чем же дело, дружище? Мой вертолет рядом. Вы ведь хотели на нем полетать?

Уоррен тихо рассмеялся:

– Они нас не выпустят.

– Ну, не знаю. Я уговорю шерифа.

– Не надо лжи, Дэнни. Я видел, как забрызгивали краской камеры слежения.

У Лорел внутри все сжалось. Неужели дом собираются брать штурмом?

– Я бы не стал обманывать, – заверил Дэнни. – Вы же знаете. Думаю, пришла пора поговорить серьезно. Что скажете?

– Слушаю.

– У ребят есть четкая инструкция, как поступать в подобных случаях. Они выполняют ее, не делая исключений. Стараются действовать профессионально, только и всего. И это можно понять.

– Конечно.

– У нас нет времени ходить вокруг да около. Уоррен, я хочу вам что-то сказать. Я знаю, что примерно год назад вы получили тяжелый удар. Более жестокий, чем сейчас.

Лорел подняла голову.

– О чем вы? – устало спросил Уоррен.

– О раке.

Жар прилил к лицу Лорел, а сердце заколотилось сильнее. Что Дэнни имеет в виду?

– Я понимаю, почему вы всё скрывали, – продолжал Дэнни. – Здоровье человека – его личное дело, видит Бог. Но я считаю, что, возможно, эта болезнь влияет на ваш рассудок.

Уоррен ответил едва слышным шепотом, но Лорел разобрала его слова.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Да ладно вам, – отозвался Дэнни. – Вы просили, чтобы я не лгал. Окажите мне такую же любезность, хорошо?

После долгого молчания Уоррен произнес:

– Кто об этом узнал?

Лорел с трудом приподнялась и села. Лицо Уоррена скрывал монитор, но она надеялась поймать взгляд мужа. Последние сомнения рухнули. Зло, которое спало в тени их распадающегося брака, выползло на свет. Ей показалось, будто бы она каждый день ходила мимо обветшалого дома, отводя от него взгляд, хотя знала – внутри прячется нечто темное и прожорливое.

– Разве это так важно? – спросил Дэнни.

– Послушайте, может, я и болен, но пока еще в здравом рассудке, – ответил Уоррен. – Опухоль находится в стволе головного мозга, а не в его коре. По крайней мере, пока.

«Ствол головного мозга? – подумала Лорел. – Кора? У него опухоль мозга?» Воспоминания нахлынули на нее, ошеломив: появилось объяснение и нездоровому жирку на обычно стройных и мускулистых бедрах мужа, и странной шишке на шее сзади… Гормоны…

– Вы специалист в медицине, – продолжил Дэнни, – но только посмотрите, что сейчас делаете. Уоррен Шилдс, который тренировал вместе со мной команду, так бы никогда не поступил. И уравновешенный, рассудительный врач, которого я учил летать, тоже.

– Вы уверены? Знаете, любого можно довести до срыва. У каждого есть предел прочности. И в конце концов, человек отвечает ударом на удар.

– Уоррен, вы говорите о Лорел?

– Конечно.

– Полагаю, что основная проблема не в ней. Эта штука заставляет вас видеть все в искаженном свете.

Память услужливо подсовывала Лорел новые и новые воспоминания: гонки, с которых Уоррен возвращался без призов; то, что он забывал позвонить домой; необычная сдержанность с детьми; несвойственные ему приступы сентиментальности…

– Я расскажу вам об «этой штуке», как вы ее назвали, – произнес Уоррен. – Я долго размышлял, Дэнни. Думал о своих пациентах, которые умерли. В основном старики. Но не все. Оглядываясь назад, я пытаюсь вспомнить: может, молодые были как-то отмечены? Или что-то совершили и навлекли на себя гибель? Нет. Просто в один прекрасный день Бог или Судьба заявили: «Я не позволю тебе быть счастливым. Не пошлю тебе детей. Не дам прожить следующий день. Отниму у тебя способность двигаться».

– Уоррен…

– Нет, слушайте. Это важно. Всю свою жизнь я пытался верить в то, что есть высшая справедливость, какое-то божественное провидение или предназначение. Но больше не могу. Я видел, как лучшие из лучших становятся калеками или погибают, не достигнув тридцати, сорока… Я знаю, как младенцы умирают от лейкемии, от заразных болезней, истекая кровью, которая льется из ушей и глаз. Мне знакомы страшные врожденные дефекты. Я искал причину, какую-то закономерность, которая могла бы это объяснить. Все впустую. Ее нет. Как и у всех докторов, у меня срабатывал механизм отрицания, но только до тех пор, пока я не заболел сам. Рак сорвал с моих глаз шоры, Дэнни. Я хожу на похороны и слушаю, как самодовольные священники вещают скорбящим людям о замысле Божьем. Какая ложь! Всю жизнь я следовал правилам. Не переступал черту, подавал бедным, соблюдал заповеди… и все напрасно. Только не говорите мне об Иове Многострадальном, ладно? Если Господь испытывает меня, убивая… Это все равно что сказать: чтобы спасти деревню, надо ее уничтожить. Слишком жестокая шутка. И о том, что в загробной жизни все зачтется, тоже не надо. Знаете почему? Царство небесное не стоит агонии бессмысленно умирающего ребенка. Я не хочу сидеть по правую руку Господа, который мучает детей или безучастно позволяет их мучить. Свобода воли, черт подери! Я не выбирал смерть в тридцать семь! Бог так распорядился, майор. Мы ищем смысл там, где его нет потому, что нас пугает слепой случай. Мы не хотим с ним мириться. А я смирился. И как только это сделаешь, то уже никогда не взглянешь на мир прежними глазами.

Лорел чувствовала, что ее все дальше уносит от реальности. Она ни разу не слышала, чтобы Уоррен так много говорил о Боге за пределами церкви. Тирада мужа о бессмысленности веры сбила ее с толку. Скрытая за словами неумолимая правда, которая должна была изменить ее жизнь почти так же сильно, как раньше изменила жизнь Уоррена, потрясла Лорел до глубины души. Неизлечимый рак мозга.

– Дружище, – помолчав, сказал Дэнни, – я слышал точно такие же рассуждения на полях боевых действий. Только, даже если вы правы, это не означает, что у принимаемых решений не будет последствий. На самом деле, если вы так видите мир, нужно действовать куда осторожнее. Ведь божественное провидение не уравняет чаши весов. Понимаете? Придется все исправлять самому. Или, по крайней мере, сделать что сможешь.

Монитор скрывал почти все лицо Уоррена, но Лорел увидела, что муж кивнул.

– Именно это я и делаю, Дэнни. Уравниваю чаши весов.

– Каким образом?

– Вы думаете, я позволю, чтобы она растила моего сына и дочь? Воспитание детей – священная обязанность. Я не могу доверять этой женщине.

Лорел почувствовала, что сквозь потрясение пробиваются страх и стыд.

– У вас есть другие варианты?

– Сейчас-то я их и обдумываю.

– Может, поделитесь со мной?

Снова долгое молчание перед ответом.

– Вам не понять. Ведь вы смотрите на вещи по старинке.

Лорел никогда ни слышала такого безнадежного голоса. Весь последний год Уоррен изо дня в день притворялся перед ней и детьми, изображал здорового человека.

– Возможно, дружище, я вас удивлю, – возразил Дэнни. – Хотите поговорить о случайности? Я видел парней моложе двадцати лет, которые умирали ни за что, от пуль или под минометным обстрелом, порой – по вине своих. Я слышал, как солдаты кричали в брюхе вертолета, и не было никакой надежды, что мы доберемся до полевого госпиталя, пока они живы. Они взывали не к Господу, док. И не к отцу. Они звали маму. Потому что знали: никто на свете не любит их сильнее, чем мама. Даже Бог, если только он есть. Слышите, Уоррен? Не важно, как крепко вы любите Гранта и Бет: когда придет беда, они будут звать маму. А беда уже здесь, правда? Их папа умирает. Неужели вы хотите оставить ребятишек на чужих людей, а не на мать? Мне все равно, что вы злитесь. Мне безразлично, чем она провинилась перед вами. Вашим детям тоже будет на это плевать. Знаю, мои слова вам не по вкусу, но любовь – жестокая штука. По сравнению с ней поле боя кажется мирным уголком.

– Я слышу, – тихо вымолвил Уоррен. – Но не могу принять. Трудно объяснить почему.

– Попытайтесь. Мы никуда не торопимся.

Лорел увидела, как Уоррен сгорбился, но по-прежнему не видела его глаз. Неужели Дэнни лжет и вооруженные полицейские уже готовятся взять дом штурмом? Она готовилась к любому повороту событий. Прежде всего нужно бежать за Бет, хотя Лорел сомневалась, что сумеет со связанными ногами добраться до дочери.

– В детстве у меня была собака, – начал Уоррен. – Я вам не рассказывал?

– Нет.

Лорел смутно помнила, что Уоррен говорил ей о собаке, но никогда не вдавался в подробности. Вообще-то первый и последний раз он упомянул о своем питомце в тот день, когда согласился купить детям Кристи.

– Простая дворняга, – продолжил Уоррен. – Я нашел щенка в лесу. Соседский парнишка поливал его помоями. Я забрал его домой, отмыл и назвал Сэмом. Он везде бегал за мной. И был… Он был мне лучшим другом. Отец не любил его, но терпел. Года через два случился сильный ливень. Соседская дренажная канава проходила как раз за нашим домом – открытая канава, футов пять глубиной. Во время дождей она становилась бурной рекой, пятифутовым потоком, который несся со скоростью паровоза. Сразу же за нашим домом он превращался в водоворот – вода уходила в двенадцатидюймовую трубу, которая под землей вела к оврагу. Желтый мячик, с которым любил играть Сэм, сдуло ветром в воду, и пес бросился за ним. Мяч-то он поймал, но его потащило течением. Он не мог выбраться на берег. Я хотел прыгнуть за ним, но отец бросился ко мне и оттащил от канавы. Я бы наверняка утонул, но мне было наплевать. В восемь лет из-за этого не беспокоишься.

Лорел едва дышала.

– Сэм барахтался, может, минуту, а потом его затянул водоворот. Я плакал и молился, чтобы он смог задержать дыхание, пока его не выбросит из другого конца трубы, но там было по меньшей мере двести ярдов. Вечером я нашел Сэма у ручья. Мертвым. Я много думал о нем – как его несет по черной длинной трубе, а он борется за каждый вдох… но труба оказалась слишком длинной. У него не было ни единого шанса. Вот и я так себя чувствую, Дэнни. Год назад течение подхватило меня и понесло. Я бился изо всех сил, чтобы остаться на плаву, но у меня больше нет сил. А когда утром я нашел письмо… меня словно засосало в трубу. Я не могу дышать. Ничего не вижу. И никогда не смогу вернуться назад. Остается только ждать, когда меня выбросит с другой стороны. – Уоррен потянулся, скрипнув креслом. – В общем, вы знаете, как все заканчивается.

Лорел ощутила во рту вкус соли. Слезы текли по лицу. Как она могла быть замужем двенадцать лет и ни разу не слышать эту историю? Неужели она из тех жен, которым мужья не могут рассказать о своем самом страшном кошмаре?

– Да, вам сейчас нелегко, – сказал Дэнни. – Понимаю. Но вот что я скажу: посмотрите на свою семейную жизнь так, словно вы не больны. Если бы вы были здоровы, а у вашей жены появился другой мужчина, что бы вы сделали? Конечно, рассердились бы. Но в конце концов отпустили бы ее и постарались бы стать самым лучшим отцом. Показали бы ей, как сильно она ошиблась, бросив вас. Но вы бы вели себя достойно, как настоящий мужчина, а не как озлобленный неудачник, который не может сдержать себя.

Лорел подумала, что Дэнни зашел слишком далеко.

– Ну, хватит об этом, – устало произнес Уоррен. – Чужие проблемы всегда кажутся простыми, но когда дело касается тебя лично, все гораздо сложнее. Рад, что вы поговорили со мной, Дэнни. Но, в конце концов, только мне решать, что будет дальше.

От его решительного тона в глубине души Лорел зародились новые страхи.

– Не кладите трубку, – быстро произнес Дэнни, и его голос впервые дрогнул. – Какое-то время назад вы сказали, что ждете ответа от компьютера. Вы все еще ждете?

– Да. Лорел пыталась мне помешать, но я включил другой компьютер.

– Что вы хотите узнать?

– Имя, Дэнни.

– Имя?

– Того парня, который трахал мою жену. Вернее, до сих пор трахает.

Лорел задалась вопросом, один ли сейчас Дэнни или рядом с ним кто-то есть.

– Она хранит имя этого человека в компьютере? – спросил Дэнни.

– Думаю, да. Не волнуйтесь. Как только я его узнаю, сразу же сообщу.

– Сколько вам потребуется времени?

– Кто знает. По теории вероятности, может, десять минут, а может, и десять часов.

Дэнни откашлялся.

– Уоррен, боюсь, у нас нет времени.

– Почему? Шерифу не терпится?

– Я же говорил вам об инструкции. Помните? Существует пошаговое руководство. Сперва они делают один шаг, а затем переходят к следующему.

Уоррен задумался.

– Понятно. Ну что ж, никому не советую переступать порог этого дома без разрешения. Во двор пусть заходят. Но дом человека – его крепость. Даже закон так говорит. И никто, в форме или без, сюда не войдет. Я этого не допущу, Дэнни.

– Я слышу, док. Обязательно передам шерифу.

– Непременно. Может, еще поговорим.

Уоррен протянул из-за компьютера руку и выключил громкую связь. В тишине слышалось только, как Кристи царапает дверь. Лорел вспомнила об утонувшей собаке Уоррена.

– Может, впустишь Кристи? – попросила она. – Она, наверное, проголодалась.

Какое-то время Уоррен молчал, а затем произнес:

– Надеешься, что меня пристрелят, когда я наклонюсь к дверке?

Лорел закрыла глаза. Она не могла понять: откуда такое отчуждение у людей, которые делили супружеское ложе?


Глава 19


Дэнни сорвал с головы наушники и отпихнул стул.

– Что за чушь он нес о Боге? – поинтересовался от двери Рэй Брин. – Вы слышали? Похоже, он атеистом заделался, или еще кем.

Шериф Эллис покачал головой:

– Просто доктор Шилдс сомневается в своей вере. Смерть – самое суровое испытание духа, Рэй. Я видел многих набожных людей, которых рак заставил усомниться в Господе. Особенно если болезнь поражает детей. Нет, по правде говоря, мне жаль человека.

– Замечательно, я рад за вас, – произнес Биглер с сарказмом. – Вот только решение так и не найдено. Вы заметили, что нам по-прежнему ничего не известно о Кайле Остере?

Эллис кивнул.

– Думаю, доктор Остер мертв. А ты как считаешь, Дэнни?

– Согласен.

– Ну так чего мы ждем? – возмутился Рэй. – Шилдс не выпустит из дома девочку и уж точно не отпустит жену. Их надо освободить – другого выбора у нас нет.

– Хорошо бы знать, что происходит внутри дома, – напомнил шериф.

– Рэнди установил у окон микрофоны направленного действия, – сообщил Трейс, – но много помех, голоса плохо слышны. Пока майор Дэнни разговаривал с Шилдсом, Рэнди прислал мне эсэмэску. Похоже, доктор у себя в кабинете. Жена и дочь молчат, их вообще не слышно. Тепловизионные приборы привезли, но пока не настроили.

– Нам вполне хватит звука, – заметил Рэй. – Определим, где находится Шилдс, – и вперед.

Шериф Эллис не торопился отдать приказ.

– А что еще можно сделать?! – с жаром воскликнул Рэй. – Этот человек уже в аду. Вы же слышали!

– Он до смерти напуган, – тихо произнес Карл Симс. – Вот что я слышал.

Все обернулись и посмотрели на снайпера.

– Мы должны в первую очередь думать о миссис Шилдс и ее дочери, – сказал Дэнни, загоняя подальше собственные мотивы. – Видит Бог, доктору Шилдсу сейчас очень плохо, но он представляет серьезную угрозу для своей семьи. Я бы сказал, смертельную угрозу. Невозможно предугадать, как он себя поведет, когда узнает, с кем встречается его жена.

– Убьет ее, – сказал Рэй. – И того парня, у которого хватило мозгов с ней связаться. Обоих. Или любого, кого достанет. Без вопросов.

– Верно, черт подери, – отозвался Трейс. – Я бы так и сделал.

– Может быть, – согласился шериф Эллис. – Пусть выведут сюда сигнал от микрофонов.

– Я его слышу, – сообщил Трейс.

– Так сделай погромче! – рявкнул Эллис. – Сколько можно ждать!

– Мы должны быть готовы начать штурм в любую минуту, шериф. Ваши люди уже заняли свои места? – поинтересовался Биглер.

– Мы? – переспросил шериф. – Что еще за «мы»? В этой своре нет вашей собаки, Биглер.

– Нравится вам или нет, но я участвую в операции.

– Мои люди на местах, – вмешался Рэй. – Взрывчатка у окон заложена. Сонни Велдон ждет команды.

– Хорошо, – одобрил шериф.

– Какова вероятность того, что заложников ранит стеклом? – спросил Дэнни.

Рэй пожал плечами.

– Вокруг каждого стекла узенькая дорожка взрывчатки. Мы собираемся как бы вырезать стекла, чтобы они рухнули вниз, не разлетаясь. Если очень не повезет, в кого-нибудь попадут маленькие осколки, но маловероятно.

«Осколки летят со скоростью двенадцать с половиной тысяч футов в секунду», – подумал Дэнни, решив написать Лорел, чтобы она держалась подальше от окон и по возможности закрыла Бет своим телом. Вдруг он осознал, что люди в командном пункте выжидающе смотрят не на шерифа, а на него. Даже Эллис, похоже, ждал от Дэнни каких-то последних указаний. Должно быть, они приняли план, предложенный им раньше, подумал Дэнни, независимо от того, озвучили согласие или нет.

– Давайте разместим один тепловизионный прибор перед домом, а другой – сзади, – сказал Дэнни. – Прибор сзади установите рядом с Карлом. Оператор будет действовать как наводчик. Карл привык так работать. Поставьте там пожарного, который прочитал инструкцию. Он поймет, что искать. – Дэнни обвел взглядом вспотевших полицейских, вгляделся в лицо снайпера. – А ты как считаешь, Карл?

– Наверное, это лучшее, что можно сделать. В армии у меня был тепловизионный прицел, но прибора будет достаточно, чтобы определить местонахождение цели.

– Будем надеяться. После того как Карл точно определит, где находится Шилдс, – ключевое слово «точно»! – я подниму вертолет над задним двором и включу прожектор. Шилдс подойдет к окну… – Дэнни посмотрел на Рэя Брина, – вы вышибете стекла, и Карл выстрелит.

Дэнни обеспокоенно взглянул на шерифа, мол, не присвоил ли его полномочия, но Эллис только согласно кивал. В подобных ситуациях естественная иерархия брала верх.

Трейс Брин поднял руку, призывая к молчанию.

– Тихо! Я поймал сигнал! Не совсем четкий, но потерпите немного. Через пару минут сможете разобрать слова.

– Подожди-ка! – сказал Рэй. – Думаю, нашему стрелку пора отправиться на место.

– Помощник шерифа Симс, – обратился Эллис к Карлу, – займите снайперскую позицию!

Сначала Дэнни удивился, что Эллис позволил Карлу так долго оставаться на командном пункте. Но, немного подумав, понял. Карл Симс был Смертью. Здесь, в трейлере, смерть сдерживалась. Но стоит Карлу засесть на позицию за деревом на заднем дворе – получив разрешение стрелять! – и Уоррена Шилдса можно считать мертвым. У Дэнни внутри все сжалось от неизбежности того, что должно было случиться.

«Он все равно почти умер», – сказал себе Дэнни.

Карл замешкался в дверях и посмотрел на Дэнни, ожидая последнего, молчаливого, приказа. Дэнни закрыл глаза и едва заметно кивнул, зная, что этот кивок равен жесту древнеримского императора, опускающего большой палец вниз.


Пока Карл беззвучно пробирался к позиции, Лорел, как шелудивая дворняга, чесала лодыжки, отчаянно зудящие под скотчем. Душа ее не находила себе места, но тело причиняло еще бо́льшие страдания. Красные рубцы вздулись там, где клейкая лента впилась в кожу, и Лорел уже расцарапала их до крови. Получив секундное облегчение, она сразу же возвращалась в мыслях к Уоррену. За последние десять минут она заглянула в его сердце глубже, чем за все годы брака. Безысходность, о которой он рассказал Дэнни, потрясла Лорел так сильно, что теперь надежда казалась причудливой мечтой, оставшейся в смутных воспоминаниях детства. Чувство вины охватило Лорел, но упиваться им было бессмысленно. Нужно было действовать.

– Уоррен! – позвала она. – Можно с тобой поговорить?

– О чем? – донесся из-за монитора бесплотный голос. – О моей опухоли?

– Не только.

– Говори.

– Ты не мог бы подойти ко мне?

– Я все прекрасно слышу и отсюда.

«Будет труднее, если я не смогу смотреть ему в глаза», – подумала Лорел.

– Думаю, ты знаешь, что я хочу спросить. Почему ты сразу не сказал о диагнозе?

– Не было смысла.

– Не было смысла?

– Это бы все осложнило.

– Почему ты так считаешь?

Он вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– За годы практики я столько раз это видел! Люди заболевают раком, и их жизнь меняется. Иногда все не так трагично… Рак щитовидной железы или яичка, некоторые виды лимфом диагностируются на ранней стадии и поддаются лечению. Но если действительно что-то страшное, неизлечимое – люди никогда не будут относиться к тебе по-прежнему. Это почти врожденная реакция или приобретенная в ходе эволюции. Все избегают тебя, словно ты отмечен смертью. Даже если хирурги уверяют, что удалили опухоль полностью, люди думают: «Он обречен – рак может вернуться в любой день».

– Думаю, что сейчас все по-другому.

Уоррен выглянул из-за монитора и посмотрел на Лорел с таким искренним удивлением, что ее бросило в дрожь.

– У тебя, наверное, большой опыт общения с больными раком, да?

– Я понимаю, что ты видел больше, чем я…

– Лорел, у меня мог бы быть рак поджелудочной железы – это бы ничего не изменило. Хуже всего то, что окружающие начинают обращаться с тобой, точно ты уже умер. Если ты продавец, покупатели чувствуют себя неловко. Начальник улыбается, но подыскивает тебе замену. Люди говорят, что поддерживают тебя, но это ложь. Помнишь актера, который играл в детективном сериале «Спенсер»? Роберта Уриха? Лет десять назад у него нашли синовиальную саркому. Он публично объявил о своей болезни, сказав, что намерен ее победить. И что же сделало телевидение? Закрыло сериал. Роберт прожил еще пять лет. Если ты врач, то дела обстоят еще хуже. Пациенты боятся тебя как чумы. Никто не хочет, чтобы ему напоминали о том, что он смертен. Они смотрят на парня, подобного мне: нет еще сорока, в прекрасной физической форме и… умирает от рака? Пациенты не желают это видеть. Не хотят верить, что с ними может произойти то же самое. Я их не виню. Я сам не хотел. Однако пришлось. Но я не позволю, чтобы в последние месяцы моей жизни со мной обращались как с покойником.

Лорел попыталась поставить себя на его место, понять, что он чувствует, зная о неизбежности скорой утраты всего, включая детей. Уоррен прав: это невозможно.

– Хорошо, ты скрывал свой диагноз от пациентов. Или от Кайла. Но почему ты не признался мне? Только мне? Ты же знаешь, я бы никому не сказала. Я бы помогала тебе во всем, что бы тебе ни понадобилось. Например, ездить на лечение…

Его голова снова исчезла за монитором.

– Я думал об этом. Но что бы ты могла сделать? Только бы жалела меня и беспокоилась о будущем. Первого бы я не вынес и потому решил посвятить каждую отпущенную мне минуту, чтобы не произошло второго. Видишь? Не было смысла.

Лорел хотелось исхлестать себя плетью до крови.

Внезапно Уоррен поднялся и вышел из-за стола. Он остановился в проеме между кабинетом и гостиной. Лорел редко видела мужа небритым; темная щетина придавала ему по-настоящему отчаявшийся вид. Уоррен выглядел отдаленным подобием себя самого, каким-то троюродным братом, с которым она когда-то встретилась и с тех пор успела забыть.

– Брак проходит через все круги ада, если один из партнеров умирает, – сказал он. – Люди бросают друг друга, если кто-то из них заболел. Разводятся. У них появляются сексуальные проблемы – не те, о которых ты подумала. Иногда больной супруг хочет секса, а другому даже мысль об этом противна. Он не может вступать в интимные отношения с полумертвецом, который когда-то был желанным возлюбленным. Мы все испытываем сильное отвращение к смерти и болезням. Я хотел, чтобы ты не думала об этом, по крайней мере пока есть возможность. Хотел сделать все, что от меня зависит.

Уоррен сжал кулаки.

– Как?

Он смотрел немигающим взглядом.

– Подумай.

Лорел растерялась. Она еще не поняла логических правил мира, где смерть безжалостна и неотвратима.

– Не знаю.

– Ты спрашивала, зачем мне оружие.

У нее засосало под ложечкой.

– О Господи! Уоррен, ты бы не сделал этого!

– Думаешь, я хотел остаться в памяти сына безволосым скелетом, который испражняется под себя и не способен самостоятельно поднести ко рту ложку? Оболочкой человека, лишенной речи и памяти? Нет, спасибо.

– Не говори так, пожалуйста.

– А что? Хочешь сделать вид, что все кончилось бы по-другому?

– Не могу поверить, что тебе пришлось справляться с этим в одиночку.

– Лорел, любой человек остается наедине с болезнью. Иногда рядом люди, только и всего. Никто не может по-настоящему помочь.

– Ты ошибаешься, – возразила она, надеясь, что ее убежденность не слишком наивна. – Ты должен разрешить кому-то тебе помочь. Должен хотеть, чтобы тебе помогли.

На лице Уоррена появилось выражение почти мальчишеской робости.

– Ну… я не так устроен.

– Знаю. Может, пора меняться? Хоть чуточку?

– Не могу. Я должен разобраться с этим сам.

– Как сейчас? Посмотри на меня, Уоррен. Это безумие.

– Нет. Я просто не предвидел твоего предательства. А ведь должен был. Но я был занят. Разве не смешно? Я тратил последние месяцы жизни на то, чтобы обеспечить женщину, которая давно меня разлюбила.

– Это неправда.

Он снова посмотрел на нее взглядом человека, лишенного всех иллюзий.

– Неужели?

– Я всегда тебя любила, Уоррен. Мне хотелось, чтобы ты раскрылся, позволил любить себя, а ты не мог. Это не твоя вина… Думаю, отец хотел сделать из тебя крутого парня и так хорошо потрудился, что ты просто не умеешь быть мягким и беззащитным. А когда заковываешь себя в такую кольчугу, любовь не может проникнуть внутрь.

– Или выйти наружу. Так?

Она печально кивнула.

– И что теперь?

Лорел опустила голову, пытаясь подобрать нужные слова, объяснить, что она чувствует.

– Не знаю. Нам нужно объединиться и вместе противостоять твоей болезни.

Он рассмеялся:

– А ты все не сдаешься, да? Никак не перестанешь притворяться, что мир на самом деле не такой, какой он есть?

– Пока живешь, надо надеяться. Банально, не спорю, но я в это верю. И, видит Бог, ты настоящий боец.

Уоррен провел ребром ладони, как ножом, по горлу.

– Было бы чудом победить рак, Лорел. На земле есть люди, которые заслуживают чудес гораздо больше, чем я. Да и чем бы все закончилось? Ты любишь другого.

Не в силах больше лгать, она посмотрела ему в глаза.

– Я не знаю. Чувствую, будто мир перевернулся. Я ведь не подозревала, что происходит.

– Значит, теперь, когда ты знаешь, что я умираю, ты меня снова любишь?

Что она могла ответить?

Уоррен наклонил голову, словно прислушиваясь к тихим, еле различимым звукам.

– Слишком поздно. Сейчас я это понимаю. Вначале еще есть какие-то возможности, но потом исчезают и они. Если ты не успел ничего предпринять, пока дверь открыта, она может захлопнуться навсегда. Такова жизнь. Если о чем-то мечтаешь в молодости, лучше действовать сразу, иначе все шансы будут потеряны. В тридцать пять уже не установить мировой рекорд в спринте, не стать рок-звездой или профессиональным бейсболистом в сорок пять.

– Мы говорим не о детских мечтах! – взорвалась Лорел, неожиданно рассердившись. – Мы говорим о браке! О двух замечательных детях!

– Правильно. Мы говорим о семье. О доверии, помнишь?

Она с надеждой посмотрела на мужа, но на лице Уоррена застыла маска безжалостного осуждения.

– Нельзя вновь ступить в священный круг после того, как ты покинула его, чтобы прелюбодействовать с другим мужчиной, – произнес он, подняв руку и указывая на Лорел, словно судья-пуританин. – Ты принесла его семя в наш дом. В дом, который я построил, чтобы защитить тебя и детей. Ты принесла этого мужчину внутри своего тела. И получала от этого удовольствие! Признайся!

– Нет.

Уоррен шагнул к дивану и сунул руку в карман.

– Не лги. Мы покончили с обманом. Просто скажи правду.

– Я ничего не делала.

– Он надевал презерватив?

– Я тебе не изменяла!

– Врунья! – Еще один шаг к дивану. – Меня от тебя тошнит!

Она посмотрела мимо него, на спящую Бет, ища силы, чтобы продолжать лгать. Лгать во спасение.

– Я никогда не предавала тебя, Уоррен. У меня была куча возможностей, но я тебе не изменяла.

Он высоко поднял руку, словно замахиваясь.

– Лгунья! Шлюха!

Лорел закрыла глаза, ожидая удара.

– Вставай! – проревел Уоррен.

– Я не могу. У меня связаны ноги.

– Вставай, черт подери! Поднимай свою…

– Мама? Что случилось?

Тоненький голосок Бет заставил Уоррена замолчать – так выбежавший на дорогу малыш останавливает грузовик. Девочка стояла в арке между кабинетом и гостиной, прижимая к груди ручонки. Уоррен обернулся, посмотрел на Бет диким взглядом, и та захныкала. Лорел попыталась встать, но муж толкнул ее обратно на диван и закричал как безумный.


– Он ее убьет, – сказал Дэнни, наскоро проверяя приборную доску вертолета. – Больше ждать нельзя.

– Черт! – отозвался шериф Эллис с левого сиденья. – Скорее взлетай, Дэнни!

– Пока не могу!

В панике Дэнни ждал, пока винты раскрутятся до нужной скорости. Из-за грозовых облаков почти стемнело. Можно сказать, наступила ночь.

– Черный Семь, Черный Семь, говорит Черный Вожак, – произнес Эллис, вызывая Рэя Брина. – Мы поднимемся в воздух через несколько секунд. Как только зависнем над задним двором, я дам вам сигнал: троекратно повторенная команда «Вперед!». Команда «Отмена!» – приказ остановиться, но его вы вряд ли услышите. Как понял?

– Черный Семь, вас понял.

– Черный Алмаз, вы уже на позиции?

– Да, – ответил Карл Симс. – Я поймал наиболее вероятную цель, судя по изображению с тепловизионной камеры.

– Вы готовы стрелять?

– Да, сэр. Как только выбьют окна, я прицелюсь и выстрелю по вашему приказу.

«В его голосе нет ни тени сомнения», – подумал Дэнни. Смерть распростерла крылья над домом Шилдсов.

– Я приказываю прямо сейчас, – сказал шериф. – Как только стекло упадет, можете стрелять.

– Вас понял, – отозвался Карл.

– Отлично. Отрапортуйте по очереди о занятых позициях.

Радио защелкало.

– Черный Один, прием. На месте.

– Два. На месте.

– Три. На месте.

– Черный Четыре. На месте.

Перекличка шла до пятнадцати. Винты вертолета вращались в полную силу, готовые поднять машину в воздух. Дэнни потянул рукоять управления, поднял вертолет в воздух, прибавил тягу. Вертолет взмыл в ночное небо над Авалоном.

Дэнни отлетел от дома, зная, что рев моторов привлек внимание Уоррена. «Сделай педальный разворот, зависни над задним двором и включи прожектор. Шилдс подумает, что шериф хочет заглянуть в гостиную через верхнюю секцию, которая не закрыта жалюзи. Возможно, он отодвинет жалюзи и выглянет наружу, чтобы посмотреть на вертолет… Секундой позже он умрет».

С этой мыслью что-то изменилось в восприятии Дэнни, но у него не было времени разбираться, что именно. Он развернул вертолет, пролетая над домом на высоте семьдесят футов. Дэнни представил себе, как Карл Симс разглядывает окна в прицел винтовки, ожидая, что яркая клякса на жидкокристаллическом экране рядом с ним превратится в живого человека. В этот миг Уоррен Шилдс перестанет быть врачом родителей Карла, а будет излучающей тепло мишенью, с центром массы, головой и четырьмя конечностями. Пуля Симса вылетит, как грузовой состав, сжатый до четвертьдюймового конуса из свинца, покрытого медью…

– Спускайся ниже! – прокричал шериф Эллис. – Включай!

Дэнни включил прожектор в три миллиона ватт, установленный под носом вертолета, и направил на второй этаж дома, подальше от окон первого этажа, чтобы не мешать тепловизорам. Он нажимал на рычаг продольно-поперечного управления, пока машина не зависла посередине заднего двора, в сорока футах от земли. Дэнни послал Лорел эсэмэску с предупреждением держаться подальше от окон и молил Бога, чтобы она успела ее прочесть.

– Черная Команда, готовьтесь к штурму по моему приказу, – предупредил Эллис.

Дэнни заметил желваки на скулах и напрягшиеся на руках мышцы шерифа и понял, как волнуется Эллис. Он напоминал парашютиста перед первым прыжком…

– Черный Вожак, говорит Черный Алмаз! – внезапно закричал Карл Симс. – У нас проблема! Повторяю, проблема на моей позиции!

– Черный Вожак слушает, что случилось?

– Ребенок на крыше дома!

Эллис посмотрел на Дэнни, явно не веря своим ушам.

– Что? Повтори!

– Ребенок. На задней крыше дома с южной стороны.

Дэнни бросил взгляд на крышу, подумав, что, может, Лорел вытащила туда Бет, пока он разговаривал с Уорреном. Однако там никого не было.

– Маленькая девочка? – спросил шериф Эллис.

– Никак нет. Ребенок мужского пола, лет десяти. Он пытается проникнуть в дом через слуховое окно!

– Это Грант! – воскликнул Дэнни, разглядев маленькую фигурку. Он направил прожектор в ту сторону. – Вот он, видите?

Шустрая фигурка с обезьяньей ловкостью пролезла в окно и захлопнула его за собой.

– Проклятие! – выругался шериф. – Где, черт подери, Сандра Саутер?

– Какая теперь разница? – заметил Дэнни. – Что делать?

В рации затрещал голос Рэя Брина:

– Давайте начнем штурм, пока мальчишка не спустился вниз. Прямо сейчас!

Губы шерифа дрогнули, но он ничего не сказал. Дэнни не был уверен, что поступает правильно, но знал одно: на футбольном поле не учат, как справляться с подобными ситуациями. Эллис сейчас не в своей лиге.

– Что показывает тепловизионная камера? – спросил наконец шериф.

– Мы потеряли ребенка, но моя цель видна хорошо, – ответил Карл. – Может, даже слегка приблизилась к окну кабинета. Точно сказать не могу.

– Ну, давайте же! – гаркнул Рэй. – Это наш шанс!

Эллис склонил голову в призрачном свете кабинных огней. «Он молится, – понял Дэнни. – О Господи…»

– Нет! – воскликнул Симс. – Цель уходит вбок! В сторону кухни!

Эллис резко поднял голову и неуверенно покосился на дом.

– Отмена, – подсказал Дэнни тихо.

Эллис закричал, словно его устами говорил Дэнни:

– Отмена! Отмена! Это Черный Вожак! Отмена!

– Ну, давай же, Билли Рэй! – умоляюще произнес Рэй Брин.

– Отмена, – твердым голосом повторил Эллис. – Все остаются на своих местах. Трейс, можешь перенаправить сигнал от микрофонов направленного действия к вертолету?

– Думаю, да.

– Цель потеряна, – сообщил Карл. – Тепловизионные приборы ничего не показывают. Полагаю, он на кухне.

– Это Черный Три, у тепловизионной видеокамеры перед домом, – вклинился незнакомый голос. – В районе кухни что-то движется.

– Это Шилдс.

Крик Рэя Брина сотряс динамики переговорного устройства.

– Обойдемся без Карла! Давайте штурмовать обычным способом!

Дэнни охватила паника, но Эллис только покачал головой и произнес:

– Успокойся, Рэй. Майор, приземлись у командного пункта.

– Вы уверены? – не отставал Рэй.

– Черт подери! – рявкнул шериф. – Я дал тебе приказ! Не надо, повторяю, не надо взрывать окна! Как понял?

Из рации донеслись два щелчка. Рэй Брин так рассердился из-за отмененного штурма, что не мог говорить.

Дэнни развернул вертолет над домом и направился на посадку к рощице, где прятался командный пункт. У шерифа тряслись руки. Увидев, что за ним наблюдают, Эллис быстро потер ладони, словно хотел согреться. Макдэвит не считал шерифа трусом из-за того, что тот не сдержал волнения. Дэнни знал, что его руки тоже бы дрожали, убери он их с рычагов управления.


Глава 20


Дэнни ворвался в командный трейлер вслед за шерифом. Трейс Брин высунул голову из-за стойки с коммуникационным оборудованием; нижняя губа связиста бугрилась от засунутого под нее жевательного табака. Подойдя к младшему Брину, Эллис потребовал, чтобы тот доложил ему об обстановке в доме. Трейс растерянно пожал плечами, совсем как наркоман, у которого спрашивают дорогу.

– Ты слышишь мальчика? – спросил Эллис. – Гранта Шилдса?

Трейс помотал головой.

– Звуки борьбы? – осведомился Дэнни.

– Не знаю. После сумасшедшего крика доктора Шилдса я слышал только, как плачет маленькая девочка и просит шоколадного молока.

– Шоколадного молока? – не поверил Эллис.

– Ага. Они на кухне. Микрофоны плохо ловят оттуда звук: кухня в глубине дома.

– Шоколадное молоко, – повторил шериф, схватив бумажное полотенце, чтобы вытереть с лица пот вперемешку с дождем. – О Господи! А что показывают тепловизионные камеры?

Трейс нажал на кнопки переносной радиостанции.

– Черный Три, это база. Что видите на тепловизионной камере?

– Вместо трех фигур стало две. Наверное, мать взяла ребенка на руки. Видно очень плохо – они в глубине дома.

– А четвертая фигура там есть? – поинтересовался Эллис.

– Вы видите кого-нибудь еще? – спросил Трейс по рации.

– После того как Карл потерял мальчика из виду, на камере появилось изображение, маленькая красная точка, но сигнал очень слабый, она почти сразу исчезла.

– Координаты? – поинтересовался Трейс, не дожидаясь указаний от Дэнни.

– Где-то в самой середине, вроде как между этажами. Может, там лестница?

Дэнни посмотрел на шерифа Эллиса.

– Наверное, мальчик не хочет, чтобы родители знали о его присутствии. Возможно, он ищет способ помочь матери. Думаю, именно поэтому он и вернулся.

– С ума сойти! – произнес Эллис. – Они пьют шоколадное молоко, а две минуты назад мы чуть не снесли Шилдсу голову.

Шериф бросил скомканное бумажное полотенце на стол, прямо на чертежи дома.

– Может, нам взять свои манатки и убраться отсюда? Пусть люди сами разбираются со своими проблемами?

Дэнни хотел было согласиться, как вдруг в дверь вошел Пол Биглер со словами:

– Если это и есть ваш план, можете забыть о шерифской звезде. Вы выдвинули свою кандидатуру на выборах, даже не подозревая, в чем будет заключаться ваша работа!

Эллис фыркнул и смерил федерального агента взглядом, полным неприкрытого презрения.

– Я полагал, что мне придется ловить преступников и защищать честных граждан, а не встревать в семейные дрязги между мужем и женой.

– Уоррен Шилдс – преступник, – настаивал Биглер. – Может, и не уровня Кайла Остера, но тем не менее он совершил ряд тяжелых уголовных преступлений. Вам было бы легче, если бы он не подлог совершил, а стукнул по голове старушку и вырвал у нее сумочку?

– Убирайтесь прочь с моего командного поста, – сказал шериф мягко, – пока я сам вас не вышвырнул.

Биглер бесстрашно шагнул к Эллису:

– Вы должны были выбить окна и обезвредить его, пока был шанс. Теперь у вас три заложника вместо двух.

Эллис смотрел на агента и молчал, но Дэнни видел, как на его шее вздулась вена.

– А что вы скажете, майор? – обратился Биглер к Дэнни с легкой издевкой. – Я считаю, что пора звать ФБР. Давно надо было. Старина Билли Рэй только что доказал, что у него кишка тонка для этой работы…

Шериф ударил Биглера так быстро, что Дэнни даже не различил мелькнувший в воздухе кулак. От удара федеральный агент мешком осел на пол.

– Я предупреждал, – сказал Эллис. – Трейс, убери-ка его отсюда.

Трейс Брин вскочил и, судорожно сглатывая от почтительного страха, за ноги вытащил федерального агента из трейлера.

– Когда вернешься, не забудь запереть дверь, – распорядился Эллис.

После того как Трейс запер дверь, шериф продолжил:

– Рэй придет, как только успокоится. Передай своему брату, чтобы он дежурил у двери и не впускал Биглера. Сегодня я больше не желаю видеть этого сукина сына.

– Биглера или Рэя? – спросил Трейс.

– Биглера!

Трейс кивнул и снова сел к рации.

Шериф Эллис отозвал Дэнни в угол и тихо сообщил:

– Вынужден признать, что мне ничего не приходит в голову. Будем ждать, или что?

Дэнни покачал головой. Появление Гранта Шилдса неожиданно предоставило ему утраченную, казалось, возможность.

– Иногда бывает, что правильнее ничего не предпринимать, но только не сегодня. Понимаете, если не происходит улучшения, ситуация ухудшается.

Эллис кивнул:

– Согласен.

– У меня есть предложение… Пожалуйста, обдумайте его серьезно.

– Слушаю.

– Я хочу войти в дом и переговорить с Шилдсом лицом к лицу.

Шериф недоверчиво уставился на Дэнни:

– Ты имеешь в виду, без оружия?

– Если я возьму пистолет, Шилдс наверняка меня пристрелит.

Пока Эллис испытующе смотрел на Дэнни, тот понял, что шериф вовсе не такой деревенский простофиля, каким его считают люди вроде Мэрилин Стоун.

– У меня ощущение, будто бы я чего-то не знаю, – произнес Эллис. – Вначале Шилдс просит позвать тебя к телефону – не меня, не адвоката и не священника! – а именно тебя. Затем вы разговариваете, словно ты и есть его священник. А теперь ты собираешься войти без оружия в дом, где психически неуравновешенный человек убил своего партнера и удерживает семью в заложниках. Я все правильно изложил?

Дэнни старался не думать о возможном риске, который сулил его план, но шериф не отступал. Макдэвит разобрался в своих чувствах за считанные секунды до того, как Рэй должен был взрывом выбить окна – до того, как пуля, выпущенная из винтовки Карла, должна была в клочья разнести усталое сердце Уоррена Шилдса. Когда Карл Симс обнаружил на крыше мальчика, а шериф обратился к Дэнни за помощью, майор легко бы мог скомандовать «Вперед», а не «Отбой». Если бы он это сделал, Шилдс был бы мертв, а Лорел стала бы вдовой, свободной женщиной, которая может провести свою жизнь с кем пожелает. Дэнни хотел Лорел как ни одну женщину на свете. И все же, когда в его силах было получить ее (дважды, как оказалось), он этой возможностью не воспользовался. В первый раз он не бросил ради Лорел сына, а сегодня понял, что не сможет прожить остаток жизни с кровью хорошего человека на руках. Но было еще что-то, остановившее Дэнни, только он никак не мог определить, что именно. Он пытался проанализировать свои ощущения, когда пять тяжелых ударов сотрясли дверь трейлера.

– Откройте, черт подери! – прорычал сдавленный голос. – Это я, Рэй!

Трейс поднялся, чтобы открыть, но шериф взмахом руки велел ему сесть.

– Давай, Дэнни, говори, – настаивал он. – У нас мало времени.

Дэнни зажал ладонью рот, словно сдерживая рвоту. Его вдруг осенила страшная догадка, проблеск которой мелькнул, когда вертолет поднялся над задним двором.

– Шилдс хочет, чтобы мы его убили.

Глаза Эллиса широко распахнулись.

– Что? Ты имеешь в виду… самоубийство от руки полицейского?

– Совершенно верно.

– Из-за болезни?

– Не знаю. И да, и нет. В глубине души он похож на героев Джона Уэйна.[21 - Джон Уэйн (1907–1979 гг.) – известный американский актер, который остался в истории американского кино «последним героем», до конца не изменившим ни себе, ни своим идеалам чести, цельности, любви к родине, исходя из принципа «Права она или не права, но это – моя страна».] Как бы Шилдс ни хотел покончить с собой, он считает самоубийство трусостью. Похоже, смерть от рака, даже мучительная, его не пугает, но она слишком унизительна для такого гордого человека, как он.

Взгляд Эллиса был устремлен вдаль, мимо Дэнни.

– Я могу его понять. Отец умер от рака легких у меня на глазах. Тяжелая смерть.

Бычий рев Рэя Брина еще раз сотряс алюминиевую обшивку трейлера.

– Я промок насквозь, черт подери! Впустите меня!

– Минутку! – прогремел в ответ Эллис, стиснул зубы и погладил намечающийся второй подбородок. – Скажи, почему я должен разрешить тебе пойти к Шилдсу? На что ты надеешься?

– Он мне доверяет. Вдруг мне удастся подойти к нему поближе и обезоружить?

Эллис фыркнул.

– Если это и есть твой план, забудь о нем. Нарвешься на пулю. Спроси у любого копа.

Дэнни почти решился доверить шерифу тайну их с Лорел отношений. Эллис понимает сложности жизни, но как отнесется дьякон баптистской церкви к нарушению заповедей?

– Так что ты хочешь сказать, Дэнни? – спросил шериф. – Излей душу.

Дэнни с трудом сдержал признание, решив, что если рассказать обо всем, то исчезнет единственное преимущество. Может, ему даже прикажут покинуть место событий.

– Мне трудно выразить это словами, – сказал он запинаясь. – Но Шилдс меня уважает. Если я посмотрю ему в глаза как мужчина мужчине, может, к нему вернется рассудок.

– А если нет?

– Возможно, мне удастся вывести его жену и детей.

– Ради этого ничтожного шанса ты хочешь умереть?

– Он не убьет меня.

– Почему?

Дэнни задумался.

– Он считает, что не имеет на это права.

Эллис поцокал языком и повернулся к Трейсу Брину, который украдкой смотрел на них:

– Что-нибудь слышно?

– Только невнятное бормотание и треск. Они слишком далеко от окон. Может, передвинуть микрофоны?

– Делай все, что может сработать. – С неожиданной решительностью шериф обратился к Дэнни: – Я не разрешаю тебе туда идти. Скорее всего доктор Шилдс не отвечает за свои поступки – и не потому, что обезумел от горя. Вероятно, это последствия опухоли мозга. Он может убить тебя, веришь ты в это или нет.

Дэнни пожал плечами:

– Мне и раньше случалось бывать в переделках.

– Тогда все было по-другому. Там ты сражался за свою страну.

– Это так же важно.

– Но не для меня. – Эллис взглянул на часы и пристально посмотрел на Дэнни. – Правда, может, тебе известно что-то, чего я не знаю.

– Нет, сэр. Вы знаете то же, что и я.

– Тогда никуда ты не пойдешь. Будешь со мной. Трейс, впусти брата.

Трейс встал и пошел к двери.

– Как только услышишь что-нибудь, сразу же сообщи мне.

– Сказать Карлу, чтобы перешел на позицию перед домом? На случай если сможет выстрелить оттуда?

– Пусть остается на месте.

Рэй с горящими от гнева глазами ворвался в трейлер, чуть не сбив брата с ног. Вода ручьями стекала с широких полей его шляпы.

Прежде чем он успел дать выход злости, Эллис сказал:

– Рэй, отправь лучших людей к передней двери и в гараж, к входу в кладовую. Будем штурмовать по старинке, как только ты расставишь бойцов. Я хочу, чтобы вы вытащили заложников.

Рэй Брин посмотрел на шерифа, и в его взгляде мелькнуло удовлетворение.

– А Шилдс?

– Если он будет угрожать твоим ребятам или своей семье, уберите его.

Дэнни почувствовал, как у него в горле бьется пульс, и коснулся шеи рукой, словно пытаясь замедлить ток крови.

Рэй переводил взгляд с него на шерифа.

– Вы по-прежнему хотите использовать вертолет, чтобы отвлечь Шилдса?

– Ничего лучшего у нас нет, – ответил шериф. – Действуй, Рэй.

Рэй вышел, оставив за собой цепочку следов от грязных ботинок.

– Я хочу слышать звук с микрофонов в вертолете, – сказал Эллис. – Ясно и четко, Трейс. Постарайся.

– Будет сделано, шериф.

– И установите тепловизионную камеру у кухонного окна.

Эллис прошел к двери, не глядя на Дэнни.

– Пошли, майор. Будем слушать с земли, но я хочу, чтобы винты вертолета крутились.

Эллис исчез за дверью. Дэнни двинулся было за ним, но Трейс ухмыльнулся так злобно, что майор замедлил шаг.

– Что случилось, помощник шерифа?

Глаза Трейса беспощадно блеснули в тусклом свете.

– Этот мудак уже мертв.

– Шилдс?

– Угу.

– Тебя это радует?

– Да, черт возьми!

– Почему?

Трейс взял красный бумажный стаканчик с логотипом «Кока-Колы» и сплюнул туда коричневую табачную жвачку.

– Что посеешь, то и пожнешь. Вот почему.

– Что ты имеешь в виду?

Желтоватая кожа над подбородком Трейса натянулась вокруг комка жевательного табака, засунутого за нижнюю губу.

– Какое ваше дело?

– Похоже, у тебя личные счеты с доктором Шилдсом.

– Даже если и так, то что? Судя по тому, что я сегодня видел, не только у меня.

Во взгляде помощника шерифа мелькнуло злорадство. Дэнни хотелось подойти и схватить его за тощую шею, но это бы вызвало вопросы, на которые он не мог ответить честно. Макдэвит завернулся в форменную накидку шерифского подразделения и шагнул навстречу дождю.


Карл Симс так напряженно всматривался в дисплей тепловизионной камеры, что у него заломило в глазах. Для снайпера, привыкшего искать жертву через прицел винтовки, это было настоящей пыткой. На жидкокристаллическом мониторе мелькали все цвета радуги, по мере того как высокочувствительный прибор регистрировал разницу температур. Самые холодные участки высвечивались голубым; объекты, у которых температура была чуть повыше, – зеленым; а цвет теплых, живых, целей менялся от желтого до оранжевого, становясь в конце концов ярко-красным. Люди, передвигающиеся за закрытыми жалюзи, казались расплывчатыми кляксами разной плотности, амебами, которые пульсировали, сливались, разделялись и исчезали для того, чтобы возникнуть в другом месте. Сильно мешал дождь (изображение пару раз мигнуло – судя по всему, прибор не выносил влагу); хорошо, хоть кондиционер в доме облегчал задачу. Когда воздух охлаждается до температуры ниже семидесяти градусов по Фаренгейту,[22 - 70° по Фаренгейту – 21° по Цельсию.] высокочувствительные датчики тепловизионной камеры безошибочно определяют местоположение людей в комнате даже за закрытыми жалюзи.

Карлу никогда не доводилось стрелять в таких отвратительных условиях. Он думал, что в Ираке повидал все, но ошибся. Там он стрелял при сильном ветре, в песчаную бурю, сквозь автомобильное стекло и даже через воду бассейна; в каждой ситуации он точно знал, как поведет себя пуля. Он стрелял днем и стрелял ночью. Он стрелял из положения лежа, сидя, стоя и из движущегося автомобиля. Он убил девятерых с расстояния, превышающего тысячу ярдов. Но Карлу никогда не приходилось сидеть неподалеку от хорошо освещенного дома и с помощью тепловизионной камеры пытаться разглядеть за закрытыми жалюзи цель, прежде чем взять ее на мушку. В Ираке он пользовался инфракрасным прицелом, который давал ему возможность выпустить пулю когда угодно и куда угодно. А здесь… настоящий кошмар для снайпера.

Карл не хотел, чтобы пульсирующие кляксы вернулись на его сторону дома. В этом случае по новому приказу шерифа ему придется самому дать команду выбить окна, а значит, вначале опознать в одной из клякс доктора Шилдса. После того как вылетят стекла, ему потребуется по крайней мере секунда, чтобы поймать цель на мушку и спустить курок. Это если Карл правильно определит цель. В противном случае может потребоваться две или три секунды, чтобы ее найти.

В сегодняшней ситуации нужен был штурм бойцами спецназа, а вовсе не снайперский выстрел. Отряд «Дельта», спецназ ВМС, разведывательное подразделение морской пехоты, подразделение ФБР по освобождению заложников – любая из этих команд освободила бы семью Шилдсов без потерь несколько часов назад. Но сегодня их здесь не было – только Рэй Брин и его группа воинов выходного дня. Карл тренировался с ними и знал, что хотя в черных комбинезонах и бронежилетах они и выглядят как спецназовцы, но до настоящих коммандос им далеко. Почти у всех бриновских парней реакция была как у игроков из заурядной команды по боулингу и, конечно, не шла ни в какое сравнение с отточенными до автоматизма рефлексами бойцов из «Дельты». И все же с минуты на минуту – как только майор Макдэвит поднимет в воздух вертолет – Брин и его горе-вояки ворвутся в дом, паля из автоматов. В голове у Карла безостановочно вертелись слова майора: «Здесь только два солдата-профессионала. И они оба в этой палатке. Если шериф отдаст приказ штурмовать дом, только от тебя зависит, переживут ли миссис Шилдс и ее девочка сегодняшнюю ночь. Больше ни от кого. Понимаешь?» Карл закрыл глаза и попросил Бога о том, чтобы майору удалось уговорить доктора Шилдса сдаться по-хорошему. «Если не сумею этого сделать, – подумал Карл, – придется молиться, чтобы красные кляксы вернулись на эту сторону дома». Любой другой поворот событий скорее всего приведет к трагедии.


Лорел стояла у кухонной раковины, напротив Уоррена и Бет, – так приказал Уоррен, когда снимал скотч с ее рук и ног. Бет сидела на высоком табурете, обхватив ладонями кружку шоколадного молока, разогретого Уорреном в микроволновке. После того как Лорел успокоила Бет – подвиг, потребовавший виртуозной лжи о том, что папа с мамой просто играют во взрослые игры, – никто из них не проронил ни слова.

Беседа с Дэнни, казалось, вымотала Уоррена, а может, начало сказываться недосыпание. Лорел не могла припомнить, когда она сама не спала сорок часов подряд, – разве только во время выпускных экзаменов в колледже, да и то вряд ли. В интернатуре Уоррену часто приходилось недосыпать, но это было много лет назад. Его нервы превратились в оголенные провода: он вздрагивал от малейшего звука и говорил короткими, отрывистыми фразами. Лорел решила сосредоточить внимание на дочери – чтобы лишний раз его не провоцировать.

Чуть раньше, когда вертолет Дэнни поднялся в воздух и завис над задним двором, Лорел подумала, что спасение близко, но не обрадовалась. Еще до того, как Дэнни прислал ей эсэмэску с предупреждением держаться от окон подальше, он поняла, что платой за освобождение будет жизнь Уоррена. Когда Уоррен подошел к окну гостиной на звук вертолета, Лорел приготовилась увидеть голову мужа, разнесенную выстрелом на куски, совсем как у Джона Кеннеди в фильме Запрудера,[23 - Абрахам Запрудер (1905–1970 гг.) – свидетель, снявший на любительскую кинокамеру убийство Джона Кеннеди. Короткий, продолжительностью всего в 26,6 секунды, фильм считается самой известной в мире съемкой покушения.] зная, что это зрелище станет для нее личным кошмаром и будет преследовать ее до конца дней. В конце концов ничего не произошло, словно они оказались на краю гибели, но потом отошли назад.

Бет слезла с табурета и подошла к столу, за которым двенадцать часов назад ела завтрак. Сейчас та семейная трапеза казалась Лорел сценой из другой жизни, бесконечно далекой от кошмарной реальности. Уоррен проследил за дочерью взглядом, словно собираясь остановить, но ничего не сказал. Бет взяла один из грантовских миниатюрных скейтбордов «Тек-Дек» и начала катать двухдюймовую доску по стеклянной столешнице. Воспользовавшись тем, что дочь отвлеклась, Лорел устремила на Уоррена долгий взгляд и не отводила глаз, пока он не посмотрел на нее.

– Прости меня за все, что я сделала, – произнесла она. – И за то, что не сделала, тоже прости. Я хочу хоть что-то исправить. Скажи, что мне нужно сделать?

Уоррен уставился на жену как человек, который разучился разговаривать. Он изучал лицо Лорел налитыми кровью глазами, возможно, пытаясь понять, почему все так сложилось. Затем Уоррен тяжело сглотнул, и Лорел стало ясно – его организм обезвожен. Он ничего не пил и не ходил в туалет уже несколько часов. Левый уголок рта покраснел, и Лорел заметила пузырьки лихорадки, которая выскакивала только тогда, когда муж испытывал серьезный стресс.

– Хочешь воды? – предложила Лорел. – И таблетку ибупрофена?

Вначале он не ответил, затем провел по губам рукой и сказал:

– Воды со льдом.

Едва Лорел повернулась к раковине, раздался крик Бет:

– Кристи! Папа, это Кристи!

Собака, которая некоторое время назад исчезла (наверное, испугавшись вертолета), сейчас вернулась и, словно оголодавший нищий, царапала дверку.

– Папа, можно я ее впущу?

– Не сейчас, детка.

– Ну пожалуйста, – упрашивала Бет. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Лорел наполняла стакан водой из-под крана, когда, к ее удивлению, Уоррен сказал:

– Хорошо. Похоже, она проголодалась.

Лорел услышала, как Бет открывает дверцу. Коготки Кристи застучали по деревянным половицам.

– У нее что-то во рту! – закричала Бет. – Какой-то пакетик, пап! Ой, я хочу посмотреть!

– Не трогай! – воскликнул Уоррен строго. – Он грязный!

Лорел повернулась как во сне, зная, что сейчас увидит: аптечный пакет, который Кристи вытащила из кустов живой изгороди. Инстинкт самосохранения заставил ее шагнуть к собаке, но было уже поздно.

– Дай сюда, я выброшу! – произнесла она, но Уоррен уже вытаскивал пакет из собачьей пасти.

Уоррен заглянул внутрь, и Лорел охватило желание броситься прочь из дома, но усилием воли она заставила себя стоять на месте. Муж озадаченно смотрел на содержимое пакета.

– Должно быть, Кристи залезла в мусорный бак, – заметил он. – Вот уж не думал, что сможет!

Лорел чувствовала себя персонажем мультфильма, который беспомощно смотрит, как с вершины скалы на него падает огромный тысячефунтовый камень. По крайней мере, такой же глупой.

– Вымой руки, Бет, – велел Уоррен, подошел к уплотнителю мусора, открыл его ногой и бросил туда аптечный пакет. – В раковине, которая в кладовой.

– Не буду, они чистые! – возразила Бет, гладя спинку Кристи в оранжевой курточке, пока собака шумно ела из миски.

– Ступай!

Бет вскочила на ноги и скрылась в кладовой.

Лорел замерла без движения и вспоминала тот день в колледже, когда на площадке для гольфа удар молнии расколол дерево футах в сорока от нее. Лорел тогда показалось, что воздух вокруг нее вспыхнул. Чуть позже она стояла, вдыхая запах озона, слишком ошеломленная, чтобы радоваться тому, что выжила.

– Где моя вода? – осведомился Уоррен.

Лорел посмотрела вниз, ойкнула и отдала стакан Уоррену. Ее рука мелко дрожала.

– Думаю, лед придется взять самому, – сказал Уоррен, направляясь к морозильнику.

– Прости.

Внезапно, когда Уоррен сунул бокал под распределитель льда, Лорел пришла в голову мысль, что Кристи, возможно, принесла спасение, а не наоборот, как ей сперва показалось. План, конечно, рискованный, но другого безопасного выхода из этой ловушки нет.

– Уоррен, мне нужно тебе что-то сообщить.

Он задумчиво отхлебнул из стакана.

– Что именно?

– Я хотела сказать еще утром, но ты был расстроен из-за аудиторской проверки – во всяком случае, я так подумала. Вот и решила подождать. Но теперь, – она понизила голос, – когда мне известно о твоей болезни… Ты должен узнать. Возможно, тогда ты будешь воспринимать все по-другому.

Он поставил стакан и скрестил на груди руки.

– О чем ты говоришь?

Лорел вдруг подумала, что совершает ошибку. Но отступать было поздно.

– Я беременна. – Произнесла она. – Узнала сегодня утром.

Уоррен медленно моргнул, как ящерица на солнце. Единственный знак, что он ее слышал.

– Ты меня слышишь?

– В прошлом месяце мы всего лишь дважды занимались сексом.

Лорел молилась, чтобы Дэнни не слышал этот разговор.

– Одного раза достаточно, ты же знаешь. С Грантом так и получилось.

Уоррен посмотрел вниз, на ее живот, но, конечно, еще ничего не было заметно. Наоборот, она выглядела худее, чем месяц назад.

– Еще больше лжи, – заметил он.

Каким-то образом ей удалось выдавить улыбку.

– Открой уплотнитель мусора и загляни в пакет, который принесла Кристи.

Он окинул ее долгим взглядом, затем открыл уплотнитель и выудил оттуда пластиковый мешочек. Достал коробку из-под тампонов.

– Давай же, открывай! – поторопила Лорел.

Уоррен заглянул в пустой пакет, затем открыл коробку. Несколько мгновений он смотрел в нее, затем вытащил тест на беременность, и выражение его лица из сердитого стало озадаченным. Потом достал тест-полоску, внимательно изучил ее и подозрительно посмотрел на Лорел:

– Когда ты делала тест?

– Я же сказала тебе, сегодня утром.

– Почему ты его спрятала?

– Потому, что ты не ложился спать и нервничал. Я решила подождать, пока ты не разберешься с аудиторской проверкой.

Уоррен смотрел на нее как отец на завравшегося ребенка.

– Если ты беременна, то не от меня.

Он говорил с такой уверенностью, что Лорел перестала улыбаться.

– С чего ты взял?

– Вряд ли у меня могут быть еще дети.

Его слова ревом лавины отозвались в ушах Лорел.

– У тебя… Но почему?

– Из-за лекарств, которые я принимаю. Огромные дозы гормонов да еще экспериментальные препараты, которые прописал мне Кеннет Доэн. Я проходил лечение в специализированной клинике. Удивлюсь, если у меня остался хоть один жизнеспособный сперматозоид.

– Наверняка остался! – торопливо сказала Лорел. – Другого объяснения нет!

– Конечно, есть.

– Вот, чистые! – объявила Бет, вбегая на кухню и показывая мокрые ладошки. Она погладила по спине Кристи, услышав в ответ предупреждающее рычание, залезла на стул и снова принялась катать маленький скейтборд по столу.

– Давай поговорим об этом позже, – попросила Лорел, прижав руки к груди. – Пожалуйста!

Глаза Уоррена стали еще больше похожи на глаза рептилии.

– Бет, детка!

– Что? – отозвалась девочка, поворачивая скейтборд.

– У мамы для нас сюрприз.

Бет оторвала взгляд от игрушки и посмотрела на Лорел:

– Правда, мамочка? А какой?

– У тебя скоро будет братик или сестричка, – сообщил Уоррен.

У девочки широко распахнулись глаза и рот.

– Сестричка?

– Может быть, – ответил Уоррен. – Мы пока не знаем.

– Я хочу сестричку! Не надо больше мальчишек!

Уоррен аккуратно положил аптечный пакет на стол.

– А какие у тебя для нас еще сюрпризы, мамочка?

– Это твой ребенок, – прошептала она. – По-другому быть не может, разве только непорочное зачатие, но ведь я не девственница.

– Вот уж точно.

– А где Грант? – поинтересовалась Бет. – Я хочу сказать ему, что у нас будет сестричка!

– Грант ночует у бабушки, – ответил Уоррен, не отводя глаз от лица Лорел. Бабушка, мать Лорел, жила в небольшом городке Видалия, штат Луизиана, в сорока пяти милях вверх по реке.

– Я тоже хочу к бабушке! Это нечестно!

– Тише, Элизабет! – шикнул Уоррен. – После решим.

– А бабушка знает о моей сестренке?

– Замолчи!

Бет опустила голову и снова начала катать скейтборд по столу.

Уоррен шагнул к Лорел и встал так близко, что мог бы поцеловать.

– Если бы это был мой ребенок, ты бы сказала мне, как только узнала, что я болен. После того как я поговорил с Дэнни.

– Кто болен? – вмешалась Бет. – Папа?

– Тише, малышка, – мягко произнес Уоррен.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась Лорел.

– Несколько минут назад ты пыталась меня обнадежить. Если бы ты была беременна от меня, то призналась бы уже тогда.

Лорел ответила тихо, но убежденно, стараясь не передать растущую в душе панику Бет.

– Я не знала, будет ли тебе от этого лучше или хуже. Боялась, что ты почувствуешь, что теряешь гораздо больше, чем думал.

– Мужчина живет для того, чтобы передать свои гены. И ты это знаешь.

Уоррен поднял руку и ласково убрал с глаз жены прядку волос. Лорел вздрогнула.

– Есть только одна причина, по которой ты скрыла бы от меня свой секрет.

– Ты ошибаешься.

Он поднял пакет и наотмашь хлестнул им Лорел по лицу.

Бет закричала.

– Папа, перестань! – раздался из прихожей громкий голос.

Все замерли, когда Грант шагнул на кухню.

– Перестань кричать на маму! Она ничего не сделала!

Уоррен окинул сына внимательным взглядом, и Лорел увидела в его глазах гордость.

– Вот мой сын, – сказал он. – Весь в меня!

И правда, мускулистым телом и правильными чертами лица Грант пошел в отца, но глаза были материнские.

Уоррен сделал несколько шагов к Гранту и протянул руку:

– Я знал, что ты вернешься, сын. Ты меня неправильно понял.

Грант на миг отпрянул, но когда Уоррен поднял руку, шлепнул раскрытой пятерней по его ладони – так отец и сын обычно приветствовали друг друга.

– Рядом с домом вооруженные люди, – сообщил Грант. – Их много, и некоторые из них плохие. Нам нужно приготовиться.

– Да, нужно, – спокойно произнес Уоррен. – Мы все сейчас здесь, как и должно быть. Дети, идите в комнату-убежище.

От его слов у Лорел по телу побежали мурашки.

– А вы с мамой тоже пойдете? – спросил Грант.

– Через минуту.

– Я вас подожду.

– Делай, что я сказал, сын.

Грант посмотрел на отца со смесью разочарования и обиды.

– Папа, я не ребенок и хочу помочь. Я многое могу сделать, не хуже взрослого!

Уоррен одобрительно посмотрел на сына, затем опустился на колени, притянул его к себе и тихо шепнул что-то ему на ухо. Мальчик несколько раз кивнул и торопливо прошел мимо Лорел в кладовую.

– Куда это он? – спросила Лорел.

Уоррен улыбнулся:

– Не твое дело.


Глава 21


Признание Лорел настолько ошеломило Дэнни, что он больше ни о чем не мог думать. Они с Эллисом, надев наушники, сидели в готовом взлететь вертолете.

– Думаю, не стоит ждать, пока у Карла появится возможность выстрелить, – сказал шериф; его встревоженное лицо освещали огоньки приборов. – Знаю, тебе это не по вкусу, но я не могу допустить, чтобы Шилдс закрылся со своей семьей в убежище. Он перережет им глотки, смеясь над нами.

– Пока он этого не сделал, – резонно заметил Дэнни.

– Нет, но он на грани. Мне не нравится его голос. У меня дурное предчувствие.

Дэнни хотел было поспорить, но вспомнил, что Лорел солгала ему, сказав, что не спит с мужем. Только сегодня утром она убеждала его, что между ней и Уорреном давно ничего нет.

– К тому же Шилдс не поверил, что она забеременела от него, – добавил шериф. – Наверняка это подлило масла в огонь. Думаешь, это ребенок Шилдса? – Он подтолкнул Дэнни локтем.

«Вот тебе и предчувствие», – подумал Дэнни, секунд через двадцать сообразив, о чем его спрашивает Эллис.

– Не знаю. Может, того парня, что написал ей письмо.

– Шилдс – врач и, должно быть, знает, о чем говорит. Он уверен, что жена не могла от него забеременеть… Ладно, через пять минут это не будет иметь никакого значения.

Дэнни закрыл глаза, пытаясь понять, что происходит в его жизни.

– К черту все! – выругался Эллис, отбросив в сторону дьяконскую выспренность. – Давай, Дэнни, взлетай!

Дэнни тронул рычаги управления, и вертолет взмыл в небо. Через пару мгновений Дэнни смотрел вниз, на сверкающие желтые окна особняка Шилдсов, сверху кажущегося совсем маленьким. Идеальный загородный дом, словно из кинофильма. Из триллера Стивена Спилберга.

– Говорит Черный Вожак, – произнес Эллис. – Бойцы ПТР пойдут на штурм по моей команде. Подтвердите, что все поняли.

Дэнни с силой сжал рычаги управления, тщетно пытаясь унять тревогу.

– Черный Один, на месте.

– Два, на месте.

Эллис ткнул пальцем вниз, на передний двор Шилдсов:

– Лети туда и включи прожектор, чтобы Шилдс подошел к окну. Может, он подойдет один, и тогда я скомандую, чтобы взорвали дверь.

Дэнни тряхнул головой, словно отгоняя нежелательные мысли.

– Нельзя посылать туда Рэя, шериф. Пусть лучше Карл снимет Шилдса выстрелом.

– У нас нет времени. А Карл находится сзади дома.

– Переместите его!

– Слишком поздно. Мы идем на штурм. Шилдс не оставил нам выбора.

– Шесть, на месте.

Дэнни снизил вертолет до ста пятидесяти футов и стал ждать команды. Вертолет завис так низко, что обитателям дома наверняка слышен рев винтов – словно огромный робот барабанит кулаками по крыше. «Может, это ребенок Уоррена, – подумал Дэнни, – но скорее всего шериф прав: Шилдс – врач и о том, что стал бесплодным, говорил уверенно». Дэнни мысленно вернулся к утренней встрече в школе, когда Лорел начала ему что-то говорить, но пришел следующий родитель, и она замолчала…

– Это Черный Шесть, – протрещал в наушниках чей-то голос. – Тепловизионная камера перед домом уловила какое-то движение. Сигнал очень слабый, но, похоже, большой объект движется из кладовой в сторону центрального холла. К прихожей.

– Что он делает?

– Не знаю. На экране расплывчатое пятно, шериф.

– Оставайся на связи. Карл, приготовься. Если Шилдс вернется в гостиную, мы вышибем задние окна.

– Вас понял. Наблюдаю за окнами, наводчик следит за показаниями тепловизионной камеры. К стрельбе готов.

Дэнни смотрел вниз, на дом, и жалел, что у него нет рентгеновского зрения, как у персонажей комиксов из детства. Где Лорел? Что делает Уоррен? Неужели он убьет ее? «Да, – шепнул Дэнни внутренний голос. – Не для того, чтобы посчитаться с ней, а чтобы убить ребенка, которого она носит. Для Уоррена это единственная возможность отомстить невидимому врагу. Он выстрелит ей в живот…»

Дэнни вспомнил о сотовом телефоне в кармане. Надо было раньше им воспользоваться и узнать, что происходит внутри дома. Впрочем, пока Уоррен не сидит на месте, от текстовых сообщений нет никакой пользы. Ситуация может поменяться в любую секунду. «Возможно, пришло время ей позвонить, – подумал Дэнни. – Но даст ли этот звонок преимущество парням из ПТР, или Лорел погибнет еще до того, как они выбьют дверь?»

Впервые в жизни Дэнни Макдэвит не знал, что делать.

* * *


Грант сидел в кладовой без света – так велел отец. Еще он велел выключить рубильник, как только начнется стрельба. Мальчик знал, зачем нужен рубильник, – и папа рассказал, когда из-за урагана «Катрина» у них в доме пропало электричество, и в мультиках раз двадцать показывали, как какой-нибудь персонаж тянет за рукоятку рубильника, чтобы отключить свет.

Происходящее между родителями пугало мальчика, но он радовался, что ему дали задание, и не хотел разочаровать отца еще раз. Грант знал: каким бы странным ни казалось поведение отца – за ним что-то кроется, ведь отец всегда поступает правильно. Так часто говорила мама. А сейчас не то время, чтобы сомневаться в ее словах. В конце концов, он еще ребенок.

Прижавшись спиной к стене, он смотрел на рубильник, как вдруг кто-то осторожно открыл окно в кладовую. От неожиданности Грант вздрогнул, но не издал ни звука. Ему случалось бывать на охоте, и он знал, что нужно делать, если не хочешь, чтобы тебя заметили. Не двигаться. Не шуметь. Даже не дышать.

Его не удивило, что сигнализация не сработала. Когда он залез в дом через слуховое окно, она тоже молчала. Грант решил, что, должно быть, копы сумели ее отключить.

В окно просунулась темная голова, принеся с собой запах сигарет. Затем голова исчезла, и показалась нога в ботинке. Пальцы вцепились в оконную раму. Голова появилась снова, а за ней – плечи и все остальное тело. Грант сжался, приготовившись вскочить на ноги и рвануть прочь из кладовой, но, вспомнив приказ отца, усидел на месте. Он не мог бросить пост.

Грант услышал сопение, скрип и щелканье суставов; у бабушки так же скрипели колени, когда она вставала с кресла. Незваный гость выпрямился в темноте. Он был одет в форму, такую же, как у помощника шерифа Сандры Саутер. Мальчик порадовался, что у него над головой полка, иначе его уже бы заметили.

Человек шагнул вперед, и Грант вытаращил глаза от удивления. Да это же тренер бейсбольной команды, против которой он играл на городском первенстве в прошлом году! Его сын, питчер команды соперников, все время ругался, а после того, как они проиграли, пытался затеять драку. Судьи грозились удалить тренера с поля из-за того, что он выкрикивал бранные слова.

Трейс… так называли его ребята. «Тренер Трейс». Как Натчез-Трейс.

Грант смотрел, как тренер Трейс прокрался к двери кладовой и осторожно ее открыл. Свет из кухни упал на незваного гостя, и Грант увидел в его руке пистолет.

Словно огромный кулак сжал сердце мальчика.

Тренер Трейс исчез из виду.

Грант сжал зубы, решая, что делать. Отец велел ему оставаться на месте, объяснив, что бродить по дому небезопасно. Еще папа сказал, что выключить свет – очень ответственное задание. Особой важности. И Грант должен ждать, пока не услышит стрельбу. Тренер Трейс явно собирается в кого-то стрелять – может, даже в папу, – но неужели рубильник нужно дернуть только после этого? Вряд ли. Тогда будет слишком поздно. Грант разулся, босиком прошел к двери и скользнул в кухню за тренером Трейсом.


Вертолет Дэнни кружил над передним двором на высоте сто футов. В наушниках раздался взволнованный голос Черного Шесть.

– Шериф, это Джин, я у передней тепловизионной камеры! По-моему, кто-то проник в дом!

– Что?!

– Я заметил в кустах у окна в кладовой какого-то человека. Принял его за Черного Четыре, но изображение поблекло, а теперь вообще исчезло. Похоже, он зашел в дом.

– Проклятие! – выругался шериф. – Говорит Черный Вожак, кто-нибудь входил в дом?

Никто не ответил.

– Доложите о точном местонахождении по очереди! – потребовал Эллис. – Начинайте, черт подери!

– Черный Один, на месте.

– Два, на месте.

– Три, на месте.

Голоса раздавались в наушниках, как армейская перекличка, от одного до пятнадцати, без остановки. Когда отрапортовал последний, шериф Эллис облегченно вздохнул.

– Должно, быть, ошибка, – сказал он. – Я уж было подумал, среди нас завелся предатель.

– Ну что, начинаем? – спросил Рэй Брин.

Эллис кивнул и велел Дэнни начать снижение.


Лорел неподвижно стояла в прихожей, вспоминая попытку убежать из комнаты-убежища, когда Уоррен пригрозил убить ее и себя. «Тогда-то и был переломный момент, – мелькнула у нее мысль. – Мой последний шанс освободиться». Только на самом деле никакого шанса не было, потому что Уоррен выполнил бы свою угрозу – теперь она в этом не сомневалась. «Может, хоть детей бы спасла, – подумала она, ощутив укол вины. – Но кто бы решился на подобный выбор?» Тогда она еще надеялась, что все обойдется.

Лорел смотрела на дверь, за которой скрывался вход в убежище, перебирая в памяти газетные репортажи о том, как грабители заводили автозаправщиков в туалет и заставляли ложиться лицом на пол. «Я туда не пойду, – сказала она себе. – Лучше бороться здесь, чем покорно умереть там. Надеюсь, Грант мне поможет».

Лорел повернулась к входной двери. Снаружи ждут полицейские, но Уоррен запер все двери и спрятал ключи. Она отступила назад и посмотрела на кухню, где сейчас не было света. Уоррен вел Бет через прихожую к лестнице. Совершенно обычная картина: отец и дочь идут наверх, чтобы почитать перед сном, вот только в руке у папочки – револьвер.

Вдруг Лорел почувствовала: что-то изменилось. Пульс забился чаще.

Она посмотрела на лицо мужа, измученное и опухшее, на котором жили только глаза, горящие фанатичным блеском.

«Он нас убьет, – поняла она. – Все кончено».

Страх охватил Лорел, наполнив решимостью сделать все, что угодно. Руки дрожали от напряжения, словно готовились вцепиться во врага.

«Мобильник! – внезапно подумала она. – Что, если позвонить Дэнни и сказать, пусть идут на штурм? Уоррен не даст этого сделать. Но я могу просто набрать номер…»

Что-то шевельнулось за Уорреном, и Лорел уже не могла думать о чем-то другом. Может, тень? Нет, там что-то плотное…

Вон там! Снова! Черный силуэт в полумраке кухни…

Она перевела взгляд на Уоррена, желая защитить пришедшего. Темный силуэт неслышно следовал за мужем по коридору, едва заметный, но таящий опасность. На миг Лорел ощутила вину за то, что не предупредила Уоррена, но тишину разорвал громкий голос Гранта:

– Тренер Трейс! Тренер Трейс!

Тень обернулась на пронзительный вопль, и Уоррен тоже. Он поднял револьвер, и Лорел увидела: незваный гость совершил роковую ошибку, на что, должно быть, и рассчитывал Грант. Обернувшись на звук, незнакомец открыл спину, а когда попытался исправить оплошность, Уоррен уже выстрелил.

«Да уж, не хуже взрослого…»

По-видимому, пуля Уоррена попала в жизненно важный орган – тело незнакомца с глухим стуком рухнуло на деревянный пол, словно мешок зерна в амбаре. Из темноты вынырнул Грант и выхватил из руки мертвеца пистолет.

– Папа, ты попал в него!

Грант бросился к отцу и крепко его обнял.


– Что это было, мать вашу?! – проревел шериф Эллис в микрофон, присоединенный к наушникам.

– Выстрел, – ответил Дэнни, придя в ужас от мысли, что Уоррен убил жену. – Похоже, пистолетный. Но что кричал мальчик?

– Мы должны узнать! – завопил Рэй Брин. – Отдавайте приказ, шериф!

– Нет! – рявкнул шериф. – Кто-то крикнул «Трейс»! Трейс, это ты кричал? Что произошло? Кто стрелял?

Связист не отвечал.

Дэнни слегка наклонил вертолет, чтобы лучше видеть дом. Дождь заливал ветровое стекло, мешая обзору.

– Трейс! – позвал шериф. – Соедини меня с доктором Шилдсом!

– Больше нельзя ждать! – орал Рэй. – Надо начинать штурм!

– Заткнись, Рэй! Не засоряй частоту!

Радио зашумело и затрещало, в наушниках Дэнни раздался женский голос:

– Шериф, у нас проблема.

– Кто говорит?

– Сандра Саутер. Я в командном трейлере.

– Где Трейс?

– М-м-м… Похоже, он в доме.

Эллис побледнел.

– Что?!

– Сюда только что звонил доктор Шилдс. Никто не отвечал, поэтому я вошла и подняла трубку. Доктор Шилдс сказал, что убил Трейса потому, что тот хотел выстрелить ему в спину.

Шериф в ужасе посмотрел на Дэнни.

– Надо остановить Рэя Брина, – сказал Дэнни. – И побыстрее.

– Рэй, это Билли Рэй, – произнес шериф незнакомым Дэнни голосом. – Дружище, я знаю, что ты все слышал. Оставайся на месте и дай мне разобраться с Шилдсом, хорошо? Возьми себя в руки и предоставь все мне.

– К черту! – проворчал Рэй. – Я командую ПТР. Мы идем на штурм.

– Рэй! – Шериф сжал правую руку в кулак и жестко произнес: – Если вы ворветесь в дом, не дожидаясь приказа, считай, ты уволен.

– Ну и хрен с ним! Черная команда, начинаем штурм по моей команде… Пять секунд…

– Я арестую тебя за убийство, Рэй. Бог свидетель, ждать смертной казни тебе придется в тюрьме «Парчмен-Фарм». Ты многих туда отправил, и тебе там будут рады.

Дэнни с тревогой ждал, что Брин отдаст приказ, но тот промолчал.

– Сандра, это шериф Эллис. Соедините меня с доктором Шилдсом.

– Попробую. Ждите на линии.

– За каким чертом Трейса туда понесло? – недоуменно пробормотал шериф.

– У него был зуб на Шилдса, – сказал Дэнни. – Я недавно об этом узнал. Наверное, нужно было сразу вам сказать. – Дэнни коснулся руки шерифа. – Рэя нельзя пускать в дом. Ни сейчас, ни позже.

– Он командует ПТР, – ответил Эллис. – Ребята тренировались под его началом, и на переправе я коней менять не буду.

Дэнни беспомощно посмотрел вниз, на ярко освещенный особняк.

– Что бы вы ему ни сказали, он убьет Шилдса.

– Шилдс сам будет виноват, если все плохо кончится. Именно из-за него мы здесь. И не Трейс Брин затеял этот кошмар. Его начал Уоррен Шилдс.

«А я ему помог, – подумал Дэнни, – вместе с женой Шилдса».

– Шериф, доктор Шилдс на линии, – сказала Сандра. – Соединяю.

– Доктор Шилдс, говорит шериф Эллис. Вы меня слышите?

– Да, но не очень хорошо.

– Вы застрелили одного из моих помощников, так?

– Да, сэр. Трейс Брин пробрался сюда и хотел выстрелить мне в спину. Если бы не мой сын, я был бы мертв.

– Врешь, ублюдок! – взревел Рэй Брин.

– Не засоряй эфир! – скомандовал Эллис. – Доктор, как бы вы ни оправдывали свои действия, вы только что убили представителя закона при исполнении служебных обязанностей. У вас нет выбора – вы должны сдаться. Даю вам три минуты на то, чтобы выйти из дома с поднятыми руками. Одному и без оружия. Вам ясно?

Шилдс не ответил.

– Доктор Шилдс, вы меня слышите?

– Да.

– Время пошло. Прошу вас не оказывать сопротивления.

Шилдс ничего не ответил.

– Сандра, отключи связь.

– Шилдс повесил трубку.

Шериф посмотрел на часы.

– Эй, у тепловизионных камер! Сообщите, собираются ли Шилдсы в убежище?

– Скорее всего, дети уже там, – сообщил чей-то голос. – А взрослые, похоже, рядом с кухней.

В наушниках снова раздался голос Рэя Брина:

– В жизни не видел такого дерьма, Билли Рэй! Этот сукин сын убил одного из наших, а ты…

– Заткнись и слушай! – рявкнул Эллис голосом нападающего, который успокаивает своих дрогнувших линейных в последней четверти матча. – Мы не будем ждать три минуты! Начнем штурм через минуту! Понял?

Дэнни не поверил своим ушам, но Рэй Брин сказал:

– Теперь понял. Мы готовы.

– Черный Шесть, если Шилдс подойдет к убежищу метров на тридцать, ворветесь в дом. Будьте на связи, – приказал Эллис.

«Господи, – подумал Дэнни, – может, Шилдс сейчас думает о том, чтобы сдаться, а через пару минут Рэй Брин вышибет ему мозги». Шериф принял разумное решение начать штурм раньше – весьма вероятно, что жесткие временные рамки спровоцируют психически неуравновешенного человека на расправу с заложниками. Тем не менее Макдэвита не покидало чувство, что они не сделали все возможное, чтобы уговорить Шилдса выйти из дома. Или это голос вины? Есть ли надежда, что доктор сдастся? Шилдс уверен, что он защищался от непрошеного гостя, который хотел его убить. Уоррен из тех людей, для которых границы личных владений неприкосновенны. К тому же он смертельно болен. Так может, для него не имеет значения, когда или где он умрет?

– Поднимись на сто футов, – скомандовал шериф Эллис.

Дэнни направил вертолет вверх. «Где сейчас Лорел? – задавался он вопросом. – Что она сделает, когда дверь выбьет взрывом? Упадет на пол или будет стоять под пулями, как лань, ослепленная светом фар? А может, попытается защитить мужа?» Мысль об этом наполнила сердце Дэнни страхом: он знал, что Рэй Брин любой ценой убьет доктора Шилдса.

– Тридцать пять секунд, – сказал Эллис, не отводя глаз от наручных часов. – Рэй, приготовьтесь. Всем ждать моей команды. Тридцать секунд…

Серебряные струи дождя ударили по ветровому стеклу, и Дэнни словно провалился сквозь черную дыру памяти прямо в Афганистан. Сорок два пехотинца оказались в ловушке на вершине горы, в самый жестокий шторм на памяти местного советника-таджика. Боевики-талибы под командованием моджахеда, который двадцать лет назад воевал с русскими, взбирались по скалам, как муравьи, чтобы покончить с американцами. В отличие от сражения в Тора-Боре, которое шло рядом, милях в семидесяти, бой не был особенно важным, но для пехотинцев, попавших в окружение, он стал концом света. Боевики сбили армейский вертолет «черный ястреб», когда тот пытался запустить ракету «хеллфайер» в устье пещеры. Какое-то время штурмовик «А-10» сдерживал наступление афганцев, но даже ему пришлось сесть. Было ясно, что с наступлением ночи талибов ничто не остановит. Они слишком близко подошли к американцам, и артиллерия не могла выбить их с горы. Оба тяжелых ударных самолета «А-130», задействованных в районе, выполняли боевое задание в Тора-Боре. Дэнни ждал, что с минуты на минуту морпехи вызовут огонь на себя, повторив подвиг Джо Адамса на Триста восемьдесят пятой высоте в Корее. Все лучше, чем попасть в плен к диким афганским племенам.

И тогда офицер из «Дельты» сказал, что десантируется на гору и будет вести заградительный огонь, если вертолетчики попробуют эвакуировать попавших в ловушку морпехов по воздуху. Это означало верную смерть. Дэнни не хотел умирать. У него не осталось никаких иллюзий насчет войны, и до сорока трех он дожил только потому, что не строил из себя камикадзе. И все же, следуя внутреннему порыву, он вызвался добровольцем. Почему? Хотел быть достойным отца, который летал на самолете-опылителе и воевал во Вторую мировую? Вряд ли. Дэнни не считал себя неуязвимым в бою, но в глубине души понимал: если никто туда не полетит, морпехи погибнут. Сорок два мужа, отца и сына. Волею судьбы их жизнь оказалась в руках Дэнни. Из трех пилотов только у него не было ни жены, ни детей, и в ближайшем будущем не предвиделось. У одного из вертолетчиков где-то рос сын, которого он никогда не видел, а второй искал удачу, что означало непыльную работенку с рок-звездами, а не смерть в Афганистане. После недолгих раздумий Дэнни поднял руку и сказал: «Я полечу». Боец отряда «Дельта» ответил ему взглядом, который стал для Дэнни самой важной наградой. Этот взгляд говорил: «Ты сумасшедший придурок и, возможно, погибнешь, но ты, брат, Один из Нас».

Три раза Дэнни сажал вертолет на вершину горы, пока его не сбили. Проектировщики стальной птицы в жизни бы не поверили, что она способна на трюки, которые он на ней выделывал. Очереди из автоматов Калашникова несколько раз прошили «пейв-лоу», а вода и песок содрали с него половину краски и все опознавательные знаки уже во второй заход. В конце концов машина вышла из строя, для чего потребовалась очередь из гранатомета. Стрелок криком предупредил Дэнни, и тот успел увернуться, но реактивная граната попала в хвостовой винт и срезала его как ножом. Вертолет потерял управление. Дэнни не помнил, как «пейв-лоу» рухнул на землю. Он был абсолютно уверен, что встретит смерть в полете – как всегда и думал. Когда любимый «пейв-лоу» несся к земле, вращаясь быстрее, чем рука гитариста Пита Таунсенда бегает по струнам, Дэнни вспомнил отца. Что-то вспыхнуло в мозгу, перед глазами промелькнуло лицо девушки, в которую он был влюблен в школе… А потом все исчезло.

Позже он узнал, что экипаж погиб при столкновении с землей. Дэнни вместе с креслом выбросило в дыру, пробитую в кабине скалой во время последнего штопора. Осколками шрапнели его ранило в левую ногу, а когда афганцы выпустили в вертолет еще несколько автоматных очередей, в ту же ногу попало несколько пуль. И тут случилось чудо: вдохновившись отчаянным броском Дэнни, пилот штурмовика «А-130» наплевал на правила, полетел к осажденной горе и полтора часа сеял страх и смерть на головы афганцев. Бойцы отряда «Дельта» привязали Дэнни к носилкам, найденным среди обломков, и, отбиваясь от талибов, спустили его с горы. С ними шли последние шесть морпехов. Когда до подножия горы оставалось метров сто, солдаты Первой дивизии морской пехоты США ринулись им навстречу, как приливная волна камуфляжного окраса, которая подхватила героев и оттащила в безопасное место.

За проявленный героизм Национальная ассоциация аэронавтики удостоила Дэнни и его погибший экипаж высшей награды – кубка Маккея, но церемония оставила Дэнни равнодушным. Он больше не встречался с пехотинцами, которых спас в тот день, правда, получил от них несколько писем. Одно было из Канзаса, от жены, которая благодарила Дэнни за то, что он помог ее мужу остаться в живых. Сам пехотинец приписал: «Будь здоров, дружище. Тебя здесь всегда ждут». Они вложили в конверт фотографию своей дочери, конопатой девчушки, стоявшей меж кукурузных рядов. Дэнни прочитал письмо и спрятал в верхний ящик комода – как напоминание о том, что иногда просто нужно сказать: «К черту!» – и поступить по велению сердца, чего бы это ни стоило. Может случиться так, что другие сделают все, чтобы прийти тебе на помощь.

– Десять секунд! – прокричал шериф, и его голос дрогнул от волнения. – Снижаемся, Дэнни!

Дэнни любил Лорел Шилдс и нисколько в этом не сомневался. Он ненавидел жену, которая шантажировала его сыном. У него были обязательства перед сыном, от которых ничто не могло избавить, но разве у него не было обязательств перед Лорел? Что, если она вынашивает его ребенка? Пусть Бог простит его за такие мысли, здорового ребенка, который сможет разговаривать и слушать? Лорел отдала Дэнни все, что могла, ничего не прося взамен, верила, что он поступит с ней честно. А он обманул ее доверие…

– Пять секунд, – сказал шериф Эллис. – Это Черный Вожак, мы снижаемся. Всем…

Дэнни дернул за ручку поперечно-продольного управления и сбросил газ. Вертолет ухнул вниз, словно Кинг-Конг с небоскреба Эмпайр-Стейт-билдинг.

– Че-е-ерт! – выдохнул Эллис. – Что происходит?

– Отказал двигатель! – крикнул Дэнни. – Держитесь!

Крушение помешало бы шерифу отдать приказ, и потому Дэнни включил режим авторотации, заглушил мотор и создал аварийную ситуацию. Он знал, что вращающиеся по инерции винты не дадут им с Эллисом разбиться насмерть. Дэнни до последней секунды не выравнивал вертолет, надеясь, что первобытный страх заставит Эллиса забыть о штурме. Вертолет упал на лужайку перед домом, тяжело подпрыгнул и остановился, едва не задев концами лопастей кирпичную стену дома.

– Что случилось? – заорал Рэй Брин. – Вы целы?

– Боже правый! – воскликнул Эллис, в ужасе хватаясь за сердце.

Дэнни расстегнул привязные ремни и выбрался из вертолета на мокрую траву. Решив, что вертолет вот-вот взорвется, шериф хотел было последовать примеру Дэнни, но тот обернулся и крикнул:

– Дайте мне десять минут! Не отходите от микрофонов!

Эллис все понял, и в его глазах вспыхнул гнев, но Дэнни, обогнув вертолет, уже спешил к дому. Он ударился в дверь всем своим весом и забарабанил по ней, как беглец, ищущий убежища в церкви.

– Откройте! Это Дэнни! Уоррен, это я, Дэнни!

Через плечо Дэнни увидел, как две инопланетного вида фигуры в черных бронежилетах вышли из укрытия и преследуют его. Им оставалось пробежать футов двадцать, как вдруг дверь открылась и кто-то втащил Дэнни внутрь.


Глава 22


Уоррен захлопнул дверь и окинул Дэнни безумным взглядом.

– Какого черта ты здесь делаешь? – осведомился он.

– Пытаюсь тебя спасти! – ответил Дэнни, задыхаясь от физического напряжения.

Он заметил револьвер в руке Уоррена, а за его спиной – Лорел, которая смотрела на них с ужасом, но к страху примешивалась благодарность. В Уоррене не осталось ничего от того человека, которого Дэнни учил летать. Выражение его лица напомнило Дэнни лица солдат, которые вынесли и повидали слишком многое, но вдруг поняли, что остались живы, хотя их боевые товарищи погибли.

– Где дети? – спросил Дэнни, стараясь вспомнить расположение комнат. Кухня и кладовая находились в нескольких ярдах за Лорел; холл справа вел в гостевую спальню и ко второй двери в кабинет Уоррена. За спиной Уоррена располагалась гостиная, из которой можно было пройти в кабинет и спальню хозяев.

– Бет – в убежище, – сказала Лорел после того, как ее муж пропустил вопрос мимо ушей. – А где Грант – не знаю.

– Его тоже нужно отправить в убежище.

– Где бы он ни был, с ним все в порядке, – вмешался Уоррен.

– Ошибаешься. Трехминутный срок назначили для отвода глаз. Они хотели ворваться в дом, когда я приземлился на ваше крыльцо.

Уоррен молча слушал.

– Нам нужно поговорить. Давай перейдем в холл.

– Зачем? – спросил Шилдс.

– У них тепловизионные приборы, которые видят сквозь задернутые жалюзи. За стенами холла нас не заметят.

Уоррен медленно покачал головой.

– Всего лишь двадцать футов вправо! – воскликнул Дэнни, махнув рукой в ту сторону.

Шилдс, похоже, передумал.

– Иди первым.

Дэнни надеялся, что доктор пойдет впереди и даст ему возможность схватить Лорел и выскочить в переднюю дверь. Впрочем, он понимал: одна неудачная попытка – и Шилдс перестанет ему доверять. Дэнни медленно двинулся по прихожей, не сводя глаз с револьвера. Под ногой скользнуло что-то липкое. Он посмотрел вниз, на темное клейкое пятно. Кровь. В прошлом он частенько видел ее внутри армейского вертолета. Дэнни решил, что кровь на подошве ботинка принадлежит Кайлу Остеру.

Дэнни заметил, что Шилдс не сдвинулся с места, а Лорел по-прежнему стоит за спиной мужа.

– Уоррен, если ты так и будешь там стоять, они вышибут дверь и швырнут светошумовую гранату.

Уоррен два раза моргнул, пошел к Дэнни и знаком показал Лорел следовать за ним. Войдя в холл, он остановился. Дэнни махнул Лорел рукой. Он видел – больше всего на свете Лорел хочет броситься ему в объятия, но она двигалась медленно, словно опасаясь, что Уоррен в нее выстрелит.

– Вы, двое, станьте по разные от меня стороны! – скомандовал Уоррен.

Лорел сразу же подчинилась, как заключенный жестокому тюремщику.

Уоррен приставил револьвер к боку Дэнни, словно опасаясь, что майор бросится на него и попытается обезоружить.

– Я нарушил приказ, чтобы прийти сюда, – произнес Дэнни сдержанным голосом. – Надеюсь, ты меня выслушаешь. Там, снаружи, поджидает парень, у которого на счету двадцать семь убитых в Ираке. И это только официально. У него есть пуля, предназначенная для тебя.

Выражение лица Уоррена совсем не изменилось.

– Ты ведь рад этому? – спросил Дэнни. – Я кружил в вертолете над домом и понял, что ты решил умереть именно так.

Правая щека доктора дернулась.

– Уоррен, он прав? – тихо спросила Лорел.

– Я прав, – подтвердил Дэнни, не отводя взгляда от лица Уоррена. – Только он не получит снайперского выстрела. Сюда сейчас ворвется Рэй Грин с коммандос выходного дня, паля из автоматов и расшвыривая гранаты. Если на пути окажутся Бет, Грант или Лорел – что ж, тем хуже для них. Ты меня слышишь, Уоррен?

– Да.

– Разве так уходит хороший отец?

Щека дергалась не переставая.

– Ты знаешь, что нет, – настаивал Дэнни. – Как человек решил умереть – его личное дело, но он не имеет права тащить за собой еще кого-нибудь.

– Грант и Бет могут уходить, но не она. – Уоррен ткнул револьвером в сторону Лорел. – Она останется здесь, пока все не кончится.

«Для кого? – мысленно спросил Дэнни. – Для тебя или для всех нас?»

За спиной Уоррена Лорел трясущейся рукой закрыла глаза. Сможет ли она ударить мужа по затылку или выхватить у него револьвер? Ясное дело, что нет. Она двигалась и говорила автоматически, не соображая, что делает.

– Давайте выведем отсюда детей, – предложил Дэнни.


– Макдэвит – чертов предатель! – завопил Рэй Брин в микрофон. – Он рассказал Шилдсу все, что здесь происходит! Вы слышали? Я больше не могу ждать!

Шериф Эллис произнес:

– Рэй, похоже, Дэнни сейчас выйдет вместе с ребятишками. Не засоряй частоту. Я дам ему время, о котором он просит.

Карл Симс лежал на мокрой траве за дубом и слушал какофонию голосов по радиосети, соединяющей бойцов подразделения тактического реагирования. Похоже, если Рэй Брин еще чуточку разгорячится, не обойтись без смирительной рубашки или лошадиной дозы успокоительного. Впрочем, в любом случае Рэй – совсем не тот человек, которому можно поручить освобождение заложников. Когда застрелили Трейса, Карл ждал, что шериф отстранит Рэя от командования ПТР, что было бы самым разумным. Но к сожалению, здесь не корпус морской пехоты и не Карл отдает приказы.

Он был рад, что майор Макдэвит пошел один в дом к Шилдсу, хотя и не понимал, зачем он это сделал. Все лучше, чем посылать туда Брина и его ковбоев с гранатами. Карл убедился, что винтовка надежно спрятана от дождя под запасной накидкой, и перевел взгляд на жидкокристаллический экран тепловизионной камеры. Он подозревал, что майор пошел туда, чтобы вернуть доктора Шилдса на линию огня, и не хотел подвести Дэнни, если это удастся. Карл не сомневался, что выстрелит в доктора. Арифметика проста: одна смерть лучше, чем пять.


– Дети, – повторил Дэнни. – Где Грант, док?

Уоррен странно посмотрел на него:

– Что ты на самом деле здесь делаешь?

Холодная дрожь страха пробежала по спине Дэнни. Внезапно в пустых глазах Уоррена отразилось все, что майор хотел от него скрыть. Неужели Шилдс почувствовал правду? Уловил на подсознательном уровне сексуальную химию между Дэнни и Лорел?

– Геройствуешь? – спросил Уоррен.

– Я не герой. Просто мне не безразлично, что произойдет с твоей семьей. Не хочу, чтобы люди увидели ваши фотографии на передней полосе завтрашней газеты рядом с репортажем о страшной трагедии. Не хочу, чтобы каждый мудак в городе говорил: «Надо же! Кто бы мог подумать!»

Рот Уоррена скривился в улыбке, но взгляд по-прежнему был серьезен.

– Давай выпустим детей.

Полуулыбка исчезла.

– Уоррен, ребенок, которого я ношу, твой, – сказала Лорел, отведя взгляд от Дэнни. – Я знаю. Это единственный луч надежды во тьме, окутавшей твою жизнь.

Дэнни испытующе посмотрел на Лорел, но ничего в ее лице не говорило, что она лжет. Может, она и вправду забеременела от Шилдса.

– Я же говорил тебе, этого не может быть.

– Ты сказал «вряд ли», а не «невозможно».

Шилдс посмотрел на пол, затем – на револьвер. Лорел играла в опасную игру.

– Ведь это возможно? – тихо спросила она. – Существует такая вероятность?

– Наверное, – прошептал Уоррен. – Но если это так… Я даже не знаю, сможешь ли ты оставить ребенка. Мои клетки разрушены гормонами и химиотерапией, и риск врожденных дефектов слишком высок…

– Мне плевать, – произнесла Лорел с такой решимостью, что Дэнни ей поверил. – Если ты умираешь, мы должны рискнуть. Ты будешь жить ради того, чтобы увидеть ребенка!

Дэнни не знал, искренна ли она, но в ее глазах сверкала уверенность, а слова звучали правдиво.

Лицо Уоррена блестело от слез. «Может, он наконец смягчился», – подумал Дэнни. Вдруг надежды на что-нибудь светлое перед смертью окажется достаточно, чтобы вытащить Шилдса из кошмара, в котором он так долго жил? Дэнни уповал на то, что шериф Эллис слушает этот разговор – и держит Рэя Брина на коротком поводке.

Уоррен вытер глаза и посмотрел на Лорел:

– Я хочу, чтобы ты сделала анализ крови. Согласна?

Лорел кивнула, но Дэнни видел, что она испугалась.

– ДНК-тест? – спросил Дэнни, думая, что, судя по всему, Шилдс уже не считает смерть единственным выходом.

– Нет, займет слишком много времени. Майк Кауфман может прийти сюда и взять кровь на анализ, а в лаборатории клиники его сделают за полчаса.

У Дэнни закружилась голова.

– Ты имеешь в виду прямо сейчас?

– А почему бы и нет? Кауфман живет рядом, на Сагамор-стрит.

– Уоррен… у нас нет времени.

– Почему?

– Потому что парни на улице вот-вот разнесут ваш дом на куски. Ты хочешь, чтобы они сидели и ждали, пока ты проведешь самодеятельный тест на отцовство?

– Не понимаю, почему это так сложно. Тогда бы все решилось.

– На каком она месяце? – поинтересовался Дэнни. – Как вообще ввести иглу в плод без ультразвука, или чего там еще?

– Если бы ты на самом деле меня любил, тебе было бы все равно, от кого я беременна, – произнесла Лорел с такой силой, что мужчины обернулись.

Уоррен ошеломленно открыл рот.

Дэнни не мог понять, зачем она это сказала. Может, у нее есть предсмертное желание? Просить мужчину признать ребенка, которого жена зачала от другого… нет, это уж слишком. Или нет?

– Ты не знаешь, что такое любовь, – обвиняюще произнес Уоррен. – Теперь я вижу.

– Наоборот, – возразила Лорел. – Это ты не имеешь понятия о любви.

Дэнни лихорадочно пытался увести разговор в другую сторону, как вдруг бесплотный голос сообщил:

– Мерлин узнал пароль! Это волшебство!

Дэнни едва не подпрыгнул от неожиданности и подумал, что в дом проник кто-нибудь еще из ПТР. Но выстрелов не последовало, и тогда он решил, что Грант играет на компьютере. Однако, увидев лицо Лорел, понял, что ошибся. Она была в ужасе.

Победный звук фанфар эхом разнесся по дому, и голос еще раз повторил:

– Мерлин узнал пароль! Это волшебство!

Лицо Уоррена сияло, вся его усталость как будто испарилась.

– Все в кабинет! – скомандовал он.

Размахивая револьвером, он подтолкнул Дэнни к задней двери в свой кабинет. Дэнни не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Он шагнул вперед, и вдруг в его памяти всплыли слова Уоррена: «Я включил другой компьютер». – «Что вы хотите узнать?» – «Имя, Дэнни». – «Имя?» – «Того парня, который трахал мою жену. Вернее, до сих пор трахает».

Дэнни остановился в дверях кабинета, его сердце бешено колотилось. «Мое имя вот-вот высветится на мониторе…»

– Уоррен, если мы войдем, кого-нибудь точно убьют. Нас увидят на тепловизионных камерах и начнут стрелять.

– По крайней мере я умру, зная правду.

Уоррен протиснулся мимо Дэнни, волоча за собой Лорел. Когда он втаскивал ее в кабинет, она задела Дэнни, и тот почувствовал до боли знакомый аромат ее тела.

– Ты не успеешь даже посмотреть на экран! – воскликнул Дэнни.

– Можешь идти, майор. Но Лорел останется. Все события сегодняшнего дня вели к этой минуте.

Дэнни не мог бросить Лорел. Он шагнул в кабинет, но постарался сделать так, чтобы шериф и его люди знали, что происходит.

– Если ты по-прежнему хочешь совершить самоубийство – дело твое. Но я считаю, что тебя еще рано хоронить. Может, пока я с тобой, стрелять не будут.

Увидев, что Дэнни никуда не уходит, Уоррен жестом велел ему встать у дальней стороны стола, напротив компьютерного кресла, обращенного к монитору. Шилдс поставил жену справа от себя – между креслом и окном – и сел за компьютер. Теперь Лорел загораживала его: на экране тепловизионной камеры их фигуры сливались в одну. «Может, Уоррен и хочет покончить с собой, – подумал Дэнни, – но не раньше чем узнает, кто спал с его женой».

– Мерлин узнал пароль! – снова объявил компьютер. – Это волшебство!

Уоррен радостно рассмеялся, словно двенадцатилетний подросток, увлеченный видеоигрой. Он начал щелкать мышкой, а Дэнни осматривался, изучая геометрию комнаты. Нужно дать Карлу возможность выстрелить, и побыстрее. Дэнни понимал, что наверняка погибнет, если Уоррен выяснит, от кого Лорел получала письма. Шилдс застрелил помощника шерифа и собственного партнера – у него хватит духа убить любовника жены!

Уоррен положил револьвер на колени, чтобы работать на компьютере обеими руками. Лорел стояла в двух футах справа от мужа; между ней и Дэнни находился стол. Она бросила на Дэнни взгляд, полный мольбы сделать хоть что-нибудь и не дать Уоррену прочитать письма.

«Интересно, на что он сейчас смотрит? – задался Дэнни вопросом. – На список моих писем?» Дэнни никогда не подписывал короткие послания, в которых договаривался с Лорел о месте и времени встречи, но всегда ставил свое имя под длинными письмами с объяснениями в любви. Вполне возможно, что Лорел, будучи женщиной, сохранила именно их.

– И что там? – спросил Дэнни нарочито небрежным тоном.

Уоррен изумленно покачал головой.

– Сообщение, в котором любовник предлагает моей жене встретиться в условленном месте. Удивительно, да?

«Это письмо не подписано, – подумал Дэнни. – Но что будет в следующем?»

– А еще я вот-вот узнаю имя человека, от которого беременна моя жена. Сегодня просто праздник какой-то, не находите?

Уоррен снова щелкнул мышкой, наверное, открыл очередное сообщение.

Лицо Лорел исказилось от страха.

«Еще пять секунд, и мы оба погибнем, – вдруг понял Дэнни. – Карл должен стрелять, и к черту риск».

– Уоррен, прекрати! Ты устроил Лорел форменный допрос третьей степени! Они могли бы убрать тебя прямо сейчас, когда ты сидишь и в тебя легко попасть!

Рука Уоррена метнулась вперед, словно атакующая змея, и схватила Лорел за правое запястье. Мгновение спустя он был на ногах, выдернув руку жены из кармана ее брюк.

«Телефон! – дошло до Дэнни. – Он заметил ее телефон!»

Он бросился к Лорел, но Уоррен поднял револьвер, и в грудь Дэнни уставился черный глаз дула.


– Третья степень? – повторил шериф Эллис, сидя в командном трейлере вместе с Сандрой Саугер. – Третья степень! Господи, Дэнни просит, чтобы мы стреляли! Он хочет, чтобы мы убили Шилдса!

Эллис схватил со стола переносную рацию.

– Это Черный Вожак, взрываем окна по приказу Карла. Повторяю, командует Черный Алмаз. Карл, как только появится возможность, стреляй.

– Понял. Тепловизионный прибор показывает, что рядом с Шилдсом кто-то стоит. Или его жена, или майор Макдэвит находятся на линии огня.

– Дэнни сказал, что Шилдс сидит. Если на экране камеры его не видно, дай команду выбить окна и попытай счастья.

– Слушаю. Всем приготовиться… Ждите моей команды. Слежу за изображением…

– Черт подери, Билли Рэй! – выругался Рэй Брин. – Дай моим парням взять этого ублюдка! Мы же специально тренировались!

– Нет, – ответил шериф. – Командует Карл. Подтверди, что все понял, Рэй.

Рэй дважды щелкнул рацией.

* * *


Уоррен победно поднял «Моторолу» жены вверх. Серебристый телефон-раскладушка явно пролежал в кармане какое-то время открытым, и Дэнни до боли было ясно, что это мобильник-клон, который Лорел использовала только для связи с ним.

Уоррен опустил телефон и с жадностью вгляделся в дисплей.

– Ты целый день держала руку в кармане. Даже связанная. Подозрительно.

Лорел едва держалась на ногах. Дэнни втайне хотел, чтобы она потеряла сознание и упала, дав Карлу возможность выстрелить.

– Ну-ка посмотрим, кому ты звонила, – сказал Уоррен, нажимая крохотные кнопочки. – Или отправляла сообщения?

Лорел встретилась взглядом с Дэнни, и в тот же миг большой палец Уоррена застыл над клавиатурой. Шилдс посмотрел на жену, и его передернуло. Он ткнул ей в живот дулом револьвера.

– Я знал, что это не мой ребенок.

– Уоррен, дружище, – тихо позвал Дэнни. – Что там такое?

Шилдс издал странный смешок и кинул Дэнни мобильник.

Дэнни поймал телефон и посмотрел на экран, на котором под надписью «Отправленные сообщения» светились слова: «Убей его!»

– Убей его, – произнес Дэнни, словно читая эсэмэску вслух, но на самом деле обращаясь к Карлу.

– Полагаю, теперь осталось только узнать, кто отец ее ублюдка, – сказал Уоррен.

Прижимая револьвер к животу Лорел, он левой рукой дотянулся до компьютерной мышки и щелкнул кнопкой.

– Уоррен, не надо, – взмолилась Лорел срывающимся голосом. – Не смотри.

Шилдс не стал ее слушать. Он уставился на монитор, как человек, встретивший свою смерть.

– Нет! Проклятие… не может быть!

Дэнни ждал, что револьвер дернется в его сторону, но вместо этого Уоррен лихорадочно защелкал мышью.

– Здесь нет имени! Неужели этот мерзавец никогда не подписывается?

Резким взмахом руки он смахнул монитор со стола на пол.

– Все кончено, Уоррен, – произнес Дэнни с облегчением. – Ты не найдешь то, что ищешь. По крайней мере, сегодня. Положи револьвер.

Шилдс посмотрел на Дэнни так, словно наконец понял: после стольких часов безумия он не приблизился к правде ни на шаг. В сердце Дэнни мелькнула надежда…

И в тот же миг его мобильник зазвенел.

Уоррен перевел взгляд на карман Дэнни.

Дэнни мысленно проклинал себя за то, что не перевел телефон в режим «без звука», а тем временем Уоррен двинулся к нему. Он тащил за собой Лорел, зажав шею женщины согнутой в локте рукой и упирая револьвер ей в живот. Когда Дэнни оказался между ним и окном, Уоррен толкнул Лорел на пол.

– Руки вверх! – скомандовал он, целясь Дэнни в грудь. – Я не хочу тебя убивать, майор, но мне нужно знать, что говорит шериф.

Дэнни подчинился.

Левой рукой Уоррен похлопал его по карманам, нашел телефон и вытащил его, ткнув револьвером в солнечное сплетение Дэнни. Шилдс отступил на пару шагов, по-прежнему стараясь, чтобы Дэнни был между ним и окном, и открыл мобильник.

«Он еще ничего не понял, но поймет через пару секунд», – мелькнуло у Дэнни в мозгу. Он приготовился упасть на Лорел, чтобы освободить Карлу линию огня и закрыть любимую от мести мужа.

– Дэнни, – тихо произнес Уоррен, – посмотри на меня.

Дэнни знал, что нужно падать на пол, но не мог этого сделать. Он предал Шилдса и теперь не хотел обречь его на смерть, не признав свою вину.

Взгляд Уоррена пронзил его словно взор всевидящего ока Божьего, проникнув до самых темных глубин души. В этом взгляде не было осуждения, только безмерное горе. Глубокая скорбь из-за того, что человек, которого Шилдс считал воплощением благородства, вдруг оказался самым обычным смертным.

– Так это был ты? С самого начала это был ты?

Дэнни кивнул.

Уоррен дернулся, как будто Дэнни вогнал в его сердце иглу.

– Но почему? Ты можешь мне сказать?

Лгать не было смысла.

– Я ее люблю.

Казалось, Уоррен воспринял это объяснение совершенно невозмутимо. Он посмотрел на Лорел, и она ответила ему испуганным взглядом. Дэнни пришло в голову, что в комнате их четверо: женщина, двое мужчин и еще не рожденный ребенок, отцом которого мог бы быть и тот, и другой. Наверное, Шилдс подумал то же самое. Трудно сказать, какое чувство испытал он в этот миг, но боль оказалась слишком сильной. Выкрикнув что-то нечленораздельное, он направил револьвер в голову Дэнни. Тот отпрянул, потерял равновесие и упал. Макдэвит хотел закрыть Лорел своим телом, но она была слишком далеко. Он закрыл уши ладонями и скрючился в позе эмбриона, отвернувшись от окна.

– Трус! – закричал Шилдс. – Все считают тебя героем! Смотри, Лорел, вот он, твой долбаный рыцарь!

Дэнни закрыл глаза, моля смерть, чтобы она не ошиблась в выборе.


Карл уставился на монитор тепловизионной камеры неподвижным взглядом – так змея смотрит на замершую птицу. Инстинкт подсказывал ему, что единственное красное пятно на экране и есть Уоррен Шилдс. Всего лишь секунду назад оно было вдвое больше…

– Взрывайте окна, – скомандовал Карл в микрофон.

Он поднял винтовку, правым глазом посмотрел в прицел и чуть приблизил его в ожидании взрывной вспышки. Палец Карла лежал на спусковом крючке, готовый нажать сильнее, как только представится случай.

Левым глазом он увидел, как тусклые прямоугольники кабинетного окна вспыхнули белым, а потом лужайку залил яркий желтый свет. Карл осматривал кабинет с методичностью и точностью робота, ища доктора Шилдса…

Вот он. Доктор стоял один, целясь из револьвера куда-то ниже подоконника. Вряд ли представится более удобный случай выстрелить, подумал Карл, но когда он спустил курок, на линии огня внезапно появилась Лорел Шилдс и схватила мужа за руку с оружием. Как бы ни хотел Карл остановить выстрел, было поздно – мозг послал сигнал пальцу на спусковом крючке. Шилдса и его жену отбросило назад.

«О Господи, нет, пожалуйста, нет…»

Вспышки огня осветили дом доктора Шилдса изнутри, и грохот взрывов минометной очередью прокатился по лужайке. Карл вскочил на ноги и бросился к дому.


Дэнни слышал оглушающие хлопки гранат, несмотря на то что зажимал уши ладонями. Когда он понял, что взрывов больше не будет, то подполз к Лорел, которая с закрытыми глазами лежала навзничь и не шевелилась.

– Лорел! Ты меня слышишь? Ты ранена?

Она не ответила. Сквозь ее блузку сочилась кровь. Ее зацепило по крайней мере в четырех местах – раны зияли. Как же так, ведь, когда вылетели окна, раздался всего лишь один выстрел?

«Стекло, – подумал Дэнни. – Осколки стекла».

Дэнни встал, подошел к Уоррену и наступил ему на запястье, вдавив револьвер в пол. Он уже хотел было нагнуться за оружием, как вдруг чей-то голос прокричал:

– На пол! Лечь на пол!

Дэнни обернулся и увидел нечто похожее на пришельца из внеземных миров: фигура, затянутая с головы до пят в черный баллистический нейлон; кевларовый бронежилет; огромные очки, похожие на глаза диковинного насекомого…

Рэй Брин.

– Прочь с дороги! – вопил Брин, размахивая пистолетом-пулеметом. – Или я завалю тебя на месте!

Дэнни поднял обе руки.

– Он не выстрелит! Я стою на его руке и собираюсь забрать у него оружие!

– Прочь с дороги, майор!

Держа одну руку высоко поднятой, Дэнни наклонился, забрал у несопротивляющегося доктора Шилдса револьвер и отшвырнул оружие подальше, в гостиную.

Позади Рэя Брина появились еще две фигуры в черном, но командир ПТР не опустил автомат. Вместо этого он двинулся вправо, пытаясь найти удобную позицию для выстрела. Не зная, что делать, Дэнни упал на колени и закрыл Шилдса своим телом.

– Остановите его! – воскликнул он, внезапно поняв, что в комнате нет никого старше Рэя Брина по званию. – Позовите шерифа Эллиса!

– Отойди от этого ублюдка! – ревел Рэй Брин. – Все равно я его прикончу!

Дэнни увидел, что он вооружен пистолетом-пулеметом «МР-5», который легко может выпустить тринадцать пуль в секунду. Если Рэй нажмет на спусковой крючок, погибнут оба – и Дэнни, и Шилдс.

– Давай! – прохрипел Шилдс из-под Дэнни. – Стреляй!

Брин подошел поближе, не желая задеть выстрелом Дэнни…

– Опусти оружие, Рэй.

Дэнни обернулся и увидел длинное серое дуло «Ремингтона-700», торчащее из разбитого окна кабинета. Карл держал винтовку небрежно, на уровне пояса, но никто в комнате не сомневался – выпущенная из нее пуля попадет точно в цель.

– Он убил моего брата! – заорал Рэй диким голосом.

– Я не хочу в тебя стрелять, – тихо произнес Карл. – Но выстрелю.

Брин посмотрел снайперу в лицо, повернулся к Шилдсу и нацелил пистолет-пулемет прямо в голову доктора. Винтовка Карла не сдвинулась ни на дюйм, но когда он заговорил, в его голосе появилось что-то, чего не было раньше. «Презрение», – понял Дэнни.

– Ты все время спрашивал, сколько человек я убил в Ираке. Честно говоря, не знаю. Но мне известно одно: те, кого я убил, были лучше тебя.

Оружие в руке Рэя Брина дрогнуло… В душе помощника шерифа шла внутренняя борьба, сотрясая его тело. После нескольких секунд, показавшихся всем вечностью, он опустил автомат. Дэнни пополз к Лорел, а Рэй неожиданно рванул вперед и изо всех сил пнул Шилдса под ребра.

И тут во всем доме погас свет.


Глава 23


Через пару секунд после того, как в комнате стало темно, что-то сбило Дэнни с ног. Он ударился копчиком о пол, но забыл о боли, когда ему под челюсть уперся холодный ствол пистолета. Дэнни попытался отдернуть голову, но одна рука схватила его за волосы, а другая еще крепче вдавила дуло в шею.

– Вставай! – прошипел чей-то голос прямо Дэнни в ухо. – Быстрее, или я спущу курок!

Дэнни повиновался.

В темноте раздавались крики, злобные и растерянные, а неизвестный уверенно тащил Дэнни через комнату. Макдэвит обо что-то споткнулся, но сильные руки не дали ему упасть. «Очки ночного видения?» – озадаченно подумал Дэнни. Он ударился плечом о косяк, увидел лучи фонариков, протянувшиеся во мраке, и вышел в ночную прохладу.

– Правее, – сказал неизвестный и коленом подтолкнул Дэнни в спину. – Поторопись!

Прямо перед собой Дэнни увидел свет. Он хотел было закричать, но вооруженный незнакомец словно прочитал его мысли.

– Один звук – и я вышибу тебе мозги.

«Это Уоррен», – вдруг понял Дэнни. Конечно, он, а кто же еще? Но куда они идут? Почему Шилдс не нажал на спусковой крючок и не поставил точку во всей этой истории?

– Беги к огням! – скомандовал Уоррен, когда они спешили через холл.

– Куда мы идем?

– У тебя свидание с судьбой, лживый кусок дерьма!

* * *


Грант знал, что отключил рубильник слишком поздно. Но разве он мог сидеть в кладовой, когда все происходило в другом месте? Мальчик ждал, пока хватило терпения, а потом – после того, как он выскользнул из укрытия, чтобы отыскать отца – взрыв разнес заднюю часть дома. К тому времени, когда Грант добрался до кладовой, повсюду были люди, которые кричали и ругались. Но мальчик выполнил задание: вырубил свет – только голубые искры полетели из-под рук.

Он бежал сквозь тьму к кабинету отца. В гостиной он налетел на что-то плотное, нечто чужеродное, чего там не должно было быть. Две сильные руки схватили его под мышки, и Грант увидел перед собой лицо, словно принадлежащее персонажу из видеоигры: огромные выпуклые, как глаза кузнечика, очки на голове, освещенной лучом прожектора из окна.

– Уберите мальчишку! – закричал кто-то.

Гранта подняли, пронесли через гараж и поставили на подъездную дорожку. На улице шел дождь. Испуганные возгласы взрослых эхом разносились в ночи. Человек в странных очках секунду смотрел на Гранта, развернулся и побежал в дом. Мальчику отчаянно хотелось узнать, что с родителями, и он обежал здание, выйдя к переднему двору, где в последний раз видел вертолет мистера Дэнни.

Большая винтокрылая машина стояла на дорожке как футуристическая птица, которая по ошибке приземлилась в настоящем. Лопасти все еще вращались. Грант поспешил к вертолету, прячась за кустами, чтобы помощники шерифа не заметили.

Когда он подошел поближе, то замер от изумления. Из передней двери вышел отец с мистером Дэнни. Они направились к вертолету.

– Папа! – закричал Грант. – Мистер Дэнни! Подождите меня!

Он бросился к ним и понял, что отец его не слышал. Мальчик схватил его за руку и в испуге отпрянул – папино лицо изменилось почти до неузнаваемости.

– Грант?! – воскликнул отец, словно не ожидал, что еще раз увидит сына.

– Грант, беги отсюда! – велел мистер Дэнни. – Быстрее!

– Ни за что! Я с вами!

– Нельзя, – сказал отец. – Останься, сынок.

– Я полечу с вами, – настаивал Грант. – Один я здесь не останусь.

Отец посмотрел на него, как никогда не смотрел раньше, и от выражения его лица мальчику захотелось плакать. Шилдс распахнул дверцу вертолета и произнес:

– Залезай, сын. Сядешь сзади. Скорее! Не забудь пристегнуть ремни.

Грант вскарабкался в вертолет, который гудел и дрожал, словно живой. Мистер Дэнни и отец сели на передние сиденья, затем мистер Дэнни что-то сделал, и гул над их головами стал сильнее. Лопасти винта старались оторвать машину от земли. Отец повернулся, чтобы что-то сказать. Неожиданно дверь дома распахнулась, и оттуда выбежали двое в черных комбинезонах. Оба размахивали автоматами, но Грант знал – пробежать под вращающимися винтами они побоятся. Один из них опустил автомат и прицелился в нос вертолета, но в тот же миг мистер Дэнни что-то крикнул, и стальная птица взмыла в воздух. Гранта хорошенько тряхнуло. За окном мелькнули верхушки деревьев и луна, сияющая белым светом сквозь рваные облака. «Жаль, что мама меня не видит», – подумал мальчик.

Дэнни доводилось управлять вертолетом в сложных условиях, но он никогда не летал под дулом пистолета. Это было не то оружие, из которого Шилдс целился в Лорел раньше. В бок Дэнни упирался никелированный автоматический пистолет. «Интересно, чей он? – подумал Дэнни. – Трейса Брина? Или, может, Кайла Остера?» Уоррен старался, чтобы сын ничего не заметил, но что с того? Одно неверное движение – и огонь выстрела обожжет рубашку Дэнни, а пуля разорвет его внутренности.

Вертолет летел в восточном направлении на высоте в полторы тысячи футов, оставив дом Шилдсов далеко позади. Дэнни догадывался, что предпримет шериф в сложившихся обстоятельствах. После взлета Эллис попытался выйти на связь, но Шилдс отключил радио.

– Куда летим? – спросил Дэнни, стараясь говорить как можно небрежнее. – В Гавану?

– Вверх по реке, – бросил Уоррен коротко. – Тридцать миль. К городку Видалия в Луизиане. Поднимись до двух тысяч футов.

Дэнни повернул на север и направил вертолет ввысь. Видалия, небольшой городок с десятью тысячами жителей, преимущественно из рабочего класса, располагался в пойме реки, напротив крутого и обрывистого берега у Натчеза.

– Почему именно туда?

Уоррен откинул голову назад.

– Оставим Гранта у матери Лорел.

– Понятно. Значит, это путешествие только для нас с тобой?

Уоррен не ответил.

Дэнни не раз летал ночью, но почти всегда в очках ночного видения и на более мощном вертолете. Пробиваться сквозь грозовые облака на «Белл-206» было гораздо сложнее. Дэнни не испытывал страха, но ему пришлось сосредоточиться на полете и забыть про пистолет. Бело-голубые огни освещали устрашающего вида облака, и Дэнни слышал испуганные возгласы Гранта, хотя мальчик не надел наушники.

На темной земле было трудно что-либо разглядеть, но реки и озера, по которым Дэнни ориентировался, смотрелись с высоты вертолета как черные зеркала. Буффало-Ривер, Лейк-Мэри, Хомочитто-Ривер и, наконец, Миссисипи, поворачивающая на восток, к Натчезу.

– Ты сказал, что мы летим к бабушке? – прокричал Грант, наклонившись вперед и пристроив подбородок в ложбинке между плотно сомкнутыми плечами Дэнни и Уоррена.

Уоррен прикрыл пистолет полой окровавленной рубашки и сдвинул наушники с правого уха.

– Да, сын.

– А где мама? Как она?

Дэнни сохранял бесстрастное выражение лица.

– С ней все хорошо. Приходили не за ней. Скоро ты ее увидишь. Вернись на кресло и пристегнись.

– А ты? У тебя плечо кровоточит.

– Все в порядке, – сказал Уоррен, трогая прилипшую к ране рубашку.

– Ух ты! – воскликнул Грант, когда они пролетели над крутым обрывом у Натчеза. Под вертолетом замигали огоньки барж, длинной лентой вытянувшиеся вдоль реки двумястами футами ниже старой части города. – Здорово! У них тут два моста!

– Пристегнись, сын!

– Ладно, ладно! – пробормотал Грант, и его голова исчезла.

– Ты ведь не знаешь, что там с Лорел, – тихо произнес Дэнни. – И не пытался узнать.

Лицо Уоррена исказила гримаса.

– Заткнись.

– Что случилось? – переспросил Грант. – О чем это вы?

– Ни о чем, сын. Смотри вниз. Видишь речные казино?

Пока Грант искал на широкой черной реке плавучие казино, Уоррен обратился к Дэнни:

– Мать Лорел живет неподалеку от главной улицы. Картер-стрит. Рядом с дамбой. Да ты, наверное, знаешь.

– Нет.

После того как они пролетели над двумя мостами, оседлавшими реку, Дэнни начал снижаться. В Видалии была всего одна хорошо освещенная дорога – автострада, ведущая на запад через Луизиану. Ее участок в городских пределах и назывался Картер-стрит. Дэнни легко нашел улицу, а вскоре заметил и поросший травой горб дамбы, которая шла под прямым углом к дороге.

– Вон там, – сказал Уоррен, показывая на маленький домик, возле которого был припаркован старенький «линкольн-континенталь».

– Где сядем?

– Можно прямо на дорогу. Машин нет.

Вертолет снизился до двухсот футов, и жители домов по соседству стали открывать двери и окна. А к тому времени, когда «Белл-206» приземлился посреди улицы, неподалеку столпились зеваки, уверенные, что стали свидетелями аварии или высадки десанта.

– Вижу бабушку! – завопил Грант. – Она стоит на крыльце!

– Выпрыгивай и беги к ней, сын.

– А вы?

Лицо мальчугана вновь появилось над сомкнутыми плечами Дэнни и Уоррена. Казалось, у Шилдса пропал голос. Дэнни подался вперед и увидел в глазах доктора слезы.

– Нам с майором Дэнни нужно помочь полиции, – прохрипел Шилдс. – Но мама скоро приедет.

– Правда? Папа, что случилось?

Уоррен прикрыл глаза левой рукой, но правая по-прежнему сжимала пистолет. Дэнни задался вопросом, хватит ли у Шилдса духа застрелить его на глазах у ребенка, и, немного поразмыслив, решил, что хватит.

– У меня болит голова, – успокоил Уоррен Гранта. – Слишком долго не спал. Тебе нужно идти, сынок. Заботься о маме, хорошо?

Грант недоуменно смотрел на отца.

– Ты имеешь в виду, пока ты не вернешься?

– Точно. А теперь иди, мы опаздываем.

Грант повернулся к Дэнни, его глаза потемнели от смутного предчувствия.

– Мистер Дэнни…

– Делай, что сказал отец. Со мной все будет хорошо.

– Иди! – резко произнес Уоррен.

Мальчик был готов расплакаться. Сердце Дэнни разрывалось от жалости, но разве мог Грант усомниться в том, кому доверял больше всего на свете?

Он кивнул отцу и сказал:

– Не волнуйся, папа. Я позабочусь о маме.

Грант вылез из вертолета и побежал к сухонькой седой женщине, стоявшей на крыльце маленького домика с припаркованным рядом «линкольном».

– Прости, – почти неслышно прошептал Уоррен.

– Ты должен сыну каждую секунду своей оставшейся жизни, – обратился к нему Дэнни. – Я знаю, ты ненавидишь меня до мозга костей, но ты должен забыть о самоубийстве и вернуться к семье.

Несколько человек из толпы двинулись к вертолету. Шилдс ткнул Дэнни в бок пистолетом:

– Полетели!

– Куда?

– На небеса. Как тебе предложение?

– Я не верю в рай. И ты тоже.

В глазах Шилдса горело что-то весьма похожее на безумие.

– Тогда в Валгаллу. Разве не туда попадают герои после смерти?

– Только если они погибают в бою.

Ироничный смешок.

– Вот и отлично, туда и полетим.

Дэнни не знал, какая смерть лучше: на земле или в воздухе. Ясно было одно: в воздухе у него остается шанс выжить – ведь управлять летательным аппаратом будет он сам. Пассажир с навязчивой идеей убийства и самоубийства, конечно, усложняет положение дел, но это не так страшно, как пуля, которую Дэнни наверняка получит за отказ взлететь.

Он тронул рычаги управления, и «Белл-206» взмыл над уличными фонарями, грациозно развернулся и полетел назад, к мостам. Дэнни понимал, что особого преимущества в том, что он летит над Натчезом, нет, но продолжал держаться берега реки, относящегося к штату Миссисипи.

– Может, позвоним шерифу и узнаем, как там Лорел? – предложил он Уоррену.

Тот поднял блестящий пистолет и приставил ствол к виску Дэнни.

– Заткнись и лети дальше.

– Скажи куда.

– Просто лети над рекой.

– На какой высоте?

– Полторы тысячи футов подойдет.

Дэнни медленно направил винтокрылую машину вверх, прикидывая, сколько времени Уоррен продержит пистолет у его виска. В голове Дэнни начал складываться план. Если он сможет набрать доставочную скорость и перевернуть вертолет, возможно, ему удастся расстегнуть привязные ремни Шилдса и выпихнуть его из вертолета раньше, чем доктор его пристрелит. Однако когда к виску приставлен пистолет, особо не поборешься.

– Ты боишься смерти, майор?

Шилдс задал вопрос философским тоном. Дэнни пожал плечами.

– Честно говоря, я давно уже должен был умереть.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я не хочу умирать.

– Но ты боишься смерти?

Дэнни задумался. В эту минуту он испытывал самые разные чувства, но меньше всего – страх.

– Я скажу тебе то, что думаю. Тяжело не умирать, а жить.

Шилдс сердито сжал зубы.

– Хочешь сказать, что я трус?

– Нет. Я хочу сказать, что жизнь – не ваза с фруктами. Ты должен своему сыну все время, которое тебе отпущено, и не важно, в какой ты физической форме. Я думаю, у него достаточно сил, чтобы увидеть, как ты умрешь. Может, зрелище будет не из легких, но он выдержит. А справиться вот с этим дерьмом ему будет гораздо тяжелее.

Нижняя челюсть Шилдса двигалась взад-вперед, словно он пытался стереть свои зубы в пыль.

– У тебя на все есть ответ, да? Моя жена так думает.

– Нет у меня никаких ответов. Я пытаюсь жить, как любой другой человек. Могу сказать только одно – жизнь требует смелости. По собственному опыту знаю: героем, грудью бросившимся на амбразуру, частенько бывает человек, которого никто и ничего не ждет. Лично для меня настоящий герой тот, кто возвращается домой, чтобы встретить и принять все, что посылает ему жизнь, пусть порой это и непросто.

– Тебе легко говорить, ведь ты везучий сукин сын. А жизнь послала тебе мою жену.

Вертолет завис над рекой. Далеко внизу огоньки фар двигались между Луизианой и Миссисипи непрерывным потоком.

– Мне доводилось бывать в переделках. Признаю, тебе выпала тяжкая участь. Но я видел ребят, которым пришлось куда хуже, и у них не было времени ни устроить свои дела, ни попрощаться с близкими. Они погибали и в вонючих грязных дырах, и под грудами песка, и сгорали заживо в чертовых армейских «хамви». Помнишь, ты говорил о бессмысленных смертях? Хочешь ответа? Слушай: у тебя двое детей, которые тебя любят. Двое здоровых ребятишек, которым нужно все, что ты можешь им дать, и которые отдадут взамен все, что у них есть. Это значит гораздо больше, чем ты думаешь.

Уоррен убрал пистолет от виска Дэнни и приставил к боку.

– Сегодня я убил полицейского.

– Он сам на это напрашивался. Злобный ублюдок рано или поздно нарвался бы на пулю.

– Меня все равно посадят. Или казнят. – Шилдс издал странный смешок. – Если бы я мог прожить те годы, в течение которых мне придется ждать исполнения приговора! Я соглашусь не раздумывая.

Дэнни задался вопросом, есть ли у него шанс вернуться на землю живым. Он заметил, что у северного конца моста остановилось несколько машин, увидел красный свет мигалок со стороны Миссисипи.

– От кого беременна Лорел? – спросил Уоррен.

Дэнни повернулся к нему. В тесной кабине вертолета их лица почти соприкасались, как у любовников.

– Не знаю.

– Неужели никто не скажет мне правду?

– Я на самом деле не знаю. Но, честно говоря, это не имеет значения.

Шилдс закрыл глаза.

– Думаешь, она мертва?

Дэнни оглянулся на красные мигающие огоньки. Они остановились в центре моста и больше не двигались.

– Не знаю. Мне ясно только одно: Лорел была права. Если ты любишь ее по-настоящему, не важно, кто отец ребенка.

Глаза Шилдса широко распахнулись.

– Как ты можешь такое говорить?

Дэнни пожал плечами:

– Возраст, наверное. Со временем к этому приходишь.

– Только не я.

Было так легко забыть, что Уоррен на пороге смерти. Интересно, Шилдс хоть иногда об этом забывает? Может, на несколько секунд, когда просыпается утром. У Дэнни был парализованный друг, который испытывал нечто похожее. Он говорил, что нет ничего хуже сокрушительной тяжести осознания того, что ты парализован и не можешь встать с постели.

– Я думаю, что любовь означает отказ от чего-то, – произнес Дэнни. – Возможно, от чего-то важного. Например, от гордости. Вот о чем говорила Лорел. Они хотят этого от нас, понимаешь? Только тогда верят, что их любят.

В глазах Шилдса уже не было гнева.

– Ты на самом деле любишь ее?

Дэнни не ответил. Он один раз признался и не хотел повторяться, зная, что может получить пулю за свои слова.

Шилдс поднял пистолет к виску Дэнни.

– Скажи это, майор.

– Я люблю ее, – признал Дэнни, неожиданно осознав, что все его разговоры о смерти – чушь. Он нашел женщину, с которой хотел бы провести всю оставшуюся жизнь, и у него есть двое детей, которым он нужен, а может быть, и трое. Мысль о том, что дети попадут в беду, а его не будет рядом, чтобы их защитить, потрясла его до глубины души и придала решимости убить Уоррена Шилдса, если получится.

– Ты хочешь меня убить, да? – произнес Уоррен.

Дэнни покачал головой, хотя знал, что Шилдс прав.

Уоррен прислонился к двери вертолета и лениво нацелил пистолет на живот Дэнни.

– Я хотел любить ее, – сказал он с озадаченным видом. – Просто я… полагаю, я слишком хорошо ее знал.

«Ошибаешься», – подумал Дэнни.

Уоррен поднял пистолет, и дуло коснулось щеки Дэнни.

– Если переживешь эту ночь, что делать собираешься?

– Лучшее из того, что смогу.

– Позаботишься о них?

– О них?

– О Лорел и детях.

Чувствуя, что, возможно, останется в живых, Дэнни кивнул.

В четверти мили от вертолета, на дальнем конце моста, красные мигающие огоньки не угасали.

– Это несправедливо! – пробормотал Шилдс.

– Жизнь не бывает справедливой, – ответил Дэнни, поражаясь, что человек столько лет работал врачом и не усвоил этого урока. Судя по всему, до тех пор, пока Шилдс не заболел сам, он считал, что судьба пощадит его. Дэнни знавал летчиков, которые думали подобным образом. – Казино всегда выигрывает, рано или поздно. Я смотрю на это так: живи сегодняшним днем, а завтрашний сам о себе позаботится. Ты нужен семье, док. Давай повернем к Атенс-Пойнт и узнаем, что случилось с твоей женой.

– За нами послали другой вертолет! – воскликнул Шилдс, показывая куда-то за Дэнни.

Дэнни обернулся, ища в ночном небе огни. В их округе был еще один вертолет, «джет-рейнджер», принадлежащий богатому бизнесмену. «Вряд ли найдется пилот, который сможет взлететь при такой погоде, – подумал Дэнни. – Но кто знает, ситуация экстраординарная». Пока он всматривался вдаль, «Белл-206» резко взмыл ввысь. «Наверное, восходящий воздушный поток», – решил Дэнни, выравнивая машину. Он повернулся, чтобы спросить у Шилдса, о каком вертолете тот говорит, и увидел, что в кабине никого нет.

Дэнни висел в темноте над рекой совершенно один – и живой. Шилдс, возможно, был еще жив и с огромной скоростью падал вниз. Ненужный никелированный пистолет лежал на пустом сиденье.

«Должно быть, он уже упал», – подумал Дэнни, глядя на высотомер. Наверняка Шилдс достиг конечной скорости падения до того, как ударился о воду или землю. От пилота, служившего во Вьетнаме, Дэнни слышал страшные истории о том, что происходит с пленниками, выброшенными из вертолета с большой высоты. Не важно, куда они падают: в воду, грязь, на бетон или на кроны деревьев, результат один – кровавое месиво вместо тела. Вне всяких сомнений, Шилдс мертв.

Дэнни потянул рукоять управления и снизился до предельно допустимой высоты – найти тело. От мостов исходил рассеянный свет, но его было недостаточно, чтобы отыскать Шилдса. Вообще-то Дэнни совсем не хотелось увидеть труп, но Лорел наверняка спросит, а шериф и подавно. «Лорел жива!» – поймал он себя на мысли, несмотря на то, что последний раз видел ее израненную и без сознания.

Он хотел было включить прожектор, но заметил людей, облепивших перила моста. Вряд ли кто-либо из них заметил, как Шилдс выпрыгнул из вертолета, но если начать поиски, освещая воду лучом света, зеваки догадаются, что произошло на самом деле. Господи, какой удар будет для Лорел, если об этом узнают! Да и детям придется нелегко. Гранту всю жизнь будут задавать неприятные вопросы об отце. «А что случилось с твоим настоящим папой?» – «Он погиб». – «Как?» – «Покончил с собой». – «Ой, приятель, прости». Дэнни не желал, чтобы мальчик снова и снова переживал этот разговор. И если сейчас повезет… возможно, все обойдется.

Дэнни сделал педальный разворот, резко набрал высоту и стал петлять, то ныряя вниз, то поднимаясь вверх, – как будто пилот вертолета с кем-то борется. Медленно, но верно он двигался к берегу со стороны Луизианы. Река с внутренней стороны изгиба была неглубока: течение не вгрызалось здесь в сушу со всей силой, пытаясь пробить путь. Дэнни направил вертолет к неосвещенному участку берега, к песчаной отмели неподалеку от рыбного ресторанчика. Увидев бледную линию – место, где вода встречается с песком, – Дэнни взял пистолет и дважды выстрелил в ветровое стекло. Заглушив двигатель, он второй раз за ночь перевел вертолет в режим авторотации.

Макдэвит знал, что «Белл-206» застрахован – у округа Лусахатча не хватило бы денег на новую машину. Дэнни убрал ноги с педалей, и вертолет, падая вниз, начал вращаться по оси, как будто бы пилота оттащили от рычагов управления. После четырех или пяти оборотов Дэнни затошнило, но он успел выровнять вертушку перед столкновением, убедился, что до берега не больше двадцати футов и направил «Белл-206» в несущиеся навстречу темные воды реки.

Вертолеты всегда переворачиваются, когда падают в воду. Главное правило – не сопротивляться, а, наоборот, помогать, но Дэнни ничего не успел сделать. Винты ударились о воду, машину бросило набок, словно ее перевернула рука Господа. Сквозь разбитое ветровое стекло в кабину хлынула речная вода, и вертолет начал тонуть. Дэнни знал – перед столкновением нужно вдохнуть поглубже, но не успел. Задыхаясь, он высвободился из привязных ремней. Течение могучей Миссисипи тащило вертолет, словно щепку. За долю секунды до того, как страх перерос в панику, Дэнни расстегнул ремни и выбрался из кабины через дыру, где была дверь, – сказались годы тренировок. Устремившись наверх, к воздуху, он молился о том, чтобы до берега было недалеко.

Макдэвит вынырнул посреди кольца из пылающих островков. На поверхности воды растеклось авиационное топливо; в свете пламени виднелась отмель. Барахтаясь изо всех сил, Дэнни доплыл на нее, выбрался на песок и отполз подальше от воды, на случай если что-нибудь взорвется.

– Только не умирай, – обратился он к Лорел. – Пожалуйста, выживи.

Пятнадцать минут спустя его отвели к патрульному автомобилю шерифа Эллиса, усадили на заднее сиденье, вручили одеяло и чашку горячего кофе. От Дэнни разило керосином. Счастье, что его не охватило огнем, пока он плыл к берегу! На парковке рыбного ресторана, отделанной разбитыми раковинами моллюсков, стояло с десяток патрульных машин из округов Лусахатча, Адамс и Конкордия. Группа полицейских смотрела, как горящие обломки плывут вниз по реке. К автомобилю подошел шериф Эллис, огромный, как медведь, и сел впереди. Он повернулся, положив локоть на спинку кресла, и уставился на Дэнни с непроницаемым выражением лица.

– Мне сказали, что Лорел отвезли в хирургию, – сказал Дэнни.

Эллис откашлялся.

– Миссис Шилдс схватила руку мужа как раз в тот момент, когда Карл выстрелил. Судя по всему, спасала тебе жизнь. Пуля Карла попала в револьвер доктора Шилдса. Миссис Шилдс ранило осколками стекла, а также осколками оружия и пулей.

Дэнни приготовился к худшему.

– Серьезно ранило?

– Миссис Шилдс только что отправили в операционную, после того как удалось стабилизировать ее состояние.

– Ты что-то недоговариваешь.

– Врачи еще сами ничего не знают. Неизвестно, поражены ли внутренние органы, – нужно исследовать раны.

– В голову осколки попали?

– Нет.

«Слава Богу!»

– А в живот? Она была беременна.

– Знаю. Мы почти все слышали благодаря микрофонам направленного действия. Врачи из реанимации говорят, что ребенок уцелел. Так что отдыхай и держи голову ясной – тебе придется ответить на кучу вопросов.

Дэнни бросил взгляд на пятна горящего топлива, которые постепенно блекли, уносимые течением на юг, к Атенс-Пойнт. Казалось, огни с высокого противоположного берега реки смотрят на него с упреком, но ему было все равно.

– Ты должен был рассказать мне о миссис Шилдс, – произнес Эллис. – Я имею в виду, о ваших отношениях.

– И что бы ты сделал?

– Наверное, отправил бы тебя домой.

– Вот именно.

Эллис фыркнул.

– Ну и посмотри, как все обернулось.

– Дети Шилдса живы. Лорел – тоже, по крайней мере пока. Все могло бы кончиться гораздо хуже.

– Трейс Брин погиб.

– Интересно, по чьей вине?

– Только не говори это при Рэе, если хочешь остаться в живых.

Дэнни отхлебнул кофе, наслаждаясь теплом, обволакивающим горло и стекающим вниз.

– Рэю нельзя командовать подразделением тактического реагирования. Не тот у него характер.

– Согласен.

– Я поеду в больницу, шериф.

Эллис снова фыркнул, на этот раз неодобрительно.

– Не самая удачная мысль. И так скоро начнутся сплетни.

– Мне плевать.

– А ей, может, нет.

– Поехали в больницу, Билли Рэй. Назад, в Атенс-Пойнт. И жми изо всех сил. Я столько раз работал у тебя шофером, что, думаю, заслужил эту поездку.

Эллис глубоко вдохнул, затем выдохнул.

– Кофе не разлей.

Он захлопнул дверь со своей стороны, завел автомобиль и направил его через дамбу. Вскоре они уже мчались по Пятнадцатому шоссе на север, через пустые почерневшие хлопковые поля, включив проблесковый маячок, мигающий сквозь дождь красным огоньком, – так в дни своего расцвета любил ездить Хьюи Лонг, известный сенатор из Луизианы. Это был самый короткий путь: Шестьдесят первая автострада сворачивала на юг, к городку Вудвилл, тридцатью милями восточнее Атенс-Пойнт. Патрульный автомобиль несся по пустынному шоссе со скоростью девяносто пять миль в час, а Дэнни мысленно вернулся к событиям этой ночи – к той минуте, когда Уоррен отобрал у Лорел мобильник с последним сообщением: «Убей его!» Дэнни не понимал, зачем ей понадобилось с риском для жизни отправлять эту эсэмэску, ведь все было и так ясно.

– Расскажи мне о том, что произошло в вертолете, – попросил Эллис, нарушая ход мыслей Дэнни. – Мне сказали, что ты боролся с Шилдсом, потерял управление и упал в воду рядом с отмелью.

– Так оно и было.

– А Шилдса выбросило через ветровое стекло?

– Через дверь, – поправил Дэнни. Если бы Шилдс вылетел через стекло, его тело покрывали бы многочисленные царапины. – Дверь с его стороны открылась, или ее сорвало, точно не знаю.

– Ты же вроде говорил, что он выпал через ветровое стекло?

Дэнни покачал головой:

– Через дверь. Он не пристегнулся, и потому вначале его швырнуло на приборную доску. Думаю, он сильно разбился, но я не успел разглядеть.

Какое-то время Эллис молча вел машину, а затем спросил:

– Ты видел, как он утонул?

– Нет, я спасал свою задницу.

– Ага.

– Что такое? – сердито осведомился Дэнни. – Выкладывай!

– Ну, Джимми Дусет, помощник шерифа округа Адамс, говорит, что дежурил в патрульном автомобиле на мосту и видел, как из вертолета кто-то выпал еще до того, как ты спустился.

– Чушь собачья, – мягко ответил Дэнни. – Ничего он не видел. Было темно, и шел дождь.

– У Джимми хорошее зрение. Он утверждает, что видел, как что-то большое мелькнуло в свете огней вертолета.

– Может, крупная птица? Я был на четверть мили севернее моста и почти на две тысячи футов выше.

– Я так ему и сказал.

Эллис оглянулся и посмотрел на Дэнни со странным выражением лица. В нем не было ни злости, ни подозрения – скорее, лукавство.

– Ну давай, Дэнни, колись. Ты его вытолкнул?

– Что?

– Шилдс зазевался, когда вы взлетели, и ты его убил.

– Интересно как? Пистолет был у него.

– Может, ты его отобрал.

– Вы найдете тело Шилдса. Может, уже почти у Нового Орлеана, но найдете. И на нем нет огнестрельных ранений.

– Найдем, если не сожрут рыбы и аллигаторы, – заметил Эллис. – Ну возможно, ты его столкнул вниз. Ведь ты, если захочешь, сможешь пролететь на вертолете сквозь замочную скважину.

Дэнни почувствовал, что бледнеет.

– Я уже рассказал, как все произошло. Мне больше нечего добавить.

Эллис улыбнулся:

– Конечно. В любом случае так лучше для всех. Вертолет застрахован. Через две недели у меня на взлетно-посадочной площадке будет новенькая машина, и я хочу, чтобы ты на ней летал. Правда, придется пережить расследование, в которое тебя наверняка втянет придурок Рэй Брин.

Дэнни вздохнул:

– Боюсь, что я отлетался, шериф.

Эллис, не скрывая разочарования, снова обернулся:

– С чего бы это?

Дэнни только покачал головой.

Впереди засверкали огни моста Атенс-Пойнт. Подвесную конструкцию построили в те времена, когда ожидали, что штат Миссисипи получит бо́льшую долю в космической программе, чем в конце концов оказалось. Дэнни еще помнил паром, который был здесь до моста: они с отцом стояли на гулкой палубе, зеленые холмы сзади становились все меньше, а равнины Луизианы приближались. Считалось, что именно мост помог городку Атенс-Пойнт пережить тяжелые восьмидесятые, когда нефтяной бизнес рухнул. Сейчас поговаривали о строительстве нового большого моста в Сент-Францисвилле, расположенном в тридцати милях вниз по реке. Дэнни размышлял о том, как это повлияет на его родной городок, и вдруг понял, почему Лорел отправила ему последнее сообщение. Она не приказывала убить мужа, а давала разрешение. Лорел поняла, что, услышав о страшном диагнозе Уоррена, Дэнни будет слишком страдать от чувства вины и не сможет действовать беспощадно. И она оказалась права. Дэнни стоял перед Уорреном, признавая свою вину, вместо того чтобы упасть на пол и закрыть Лорел своим телом. Теперь это промедление может стоить Лорел жизни.

Шериф Эллис не стал сбрасывать скорость на мосту, и минутой позже машина въезжала на парковку больницы Святого Рафаэля. Эллис подъехал к входу в приемный покой. Дэнни наклонился вперед и положил руку ему на плечо:

– Ты все сделал правильно, шериф. Увидимся.

Он направился к двойным дверям, ощущая спиной тяжесть взгляда Эллиса, и услышал:

– Надеюсь, с ней все будет хорошо, Дэнни.

Дэнни махнул ему рукой, но не остановился.

– Я все-таки должен спросить, – продолжил Эллис. – Это твой ребенок?

– Не важно, – пробормотал Дэнни. – И это самое главное.

Он вошел в больницу, готовый ко всему.


Эпилог


(Три недели спустя)

Парясь в костюме (единственном во всем его гардеробе), Дэнни стоял у здания городского суда. Наступил май, и к обеду солнце палило вовсю. Он ждал Мэрилин Стоун, адвоката, чья приемная была за углом. Они собирались встретиться у адвоката Старлетт.

Старлетт уехала из города, как только из ведомства шерифа поползли слухи о связи Дэнни и Лорел. Забрав детей, супруга улетела в Нэшвилл, угрожая подать на развод и отнять у Дэнни все – и деньги, и сына с дочерью. После той ночи Дэнни никак не мог прийти в себя и потому особо не спорил, но позвонил Мэрилин Стоун и попросил совета. Она пообещала сделать все от нее зависящее, чтобы Дэнни не лишили права опеки над Майклом и разрешили встречаться с дочерью. В конечном итоге Старлетт подала на развод в штате Миссисипи, а не в Теннесси, где они поженились: в Миссисипи закон вставал на сторону обиженного супруга, и цена за измену была высока.

– Дэнни! – окликнул женский голос. – Я здесь!

Он посмотрел на Бэнк-стрит, где располагалось множество контор местных адвокатов. Мэрилин стояла на тротуаре, освещенная ярким солнцем и совсем не похожая на простушку, которая дважды в неделю приходила на аэродром брать уроки пилотажа. На ней был темно-синий костюм, она подкрасила губы и красиво уложила волосы. Дэнни помахал ей и медленно двинулся навстречу. Его пугала перспектива через несколько минут оказаться напротив женщины, которая жаждала поместить сына в специализированное учреждение, лишь бы насолить почти бывшему мужу.

– Отгадайте, какие у меня новости? – сказала Мэрилин, ее глаза сияли.

– И какие же?

– Старлетт сдалась.

Дэнни остановился.

– Что вы имеете в виду?

– Она согласна передать вам опеку над Майклом.

Он сощурился на солнце, пытаясь переварить это невероятное известие.

– Что вы имеете в виду? Когда это произошло?

– Она даже не прилетела сегодня из Нэшвилла.

– Что?

Мэрилин кивнула.

– Я только что сама узнала.

– Но… почему?

– Хотелось бы сказать, что исключительно благодаря моим адвокатским умениям, но все гораздо проще. Хватило трех недель в роли опекуна Майкла. Когда адвокат Старлетт сказал ей, что она не может поместить мальчика в лечебницу, если вы хотите его забрать, она сдалась.

От нахлынувшего чувства облегчения Дэнни едва не стало плохо.

– Но это недешево стоит, – предупредила Мэрилин. – Бесплатного везения не бывает.

– Вы о чем?

– Вам придется заплатить за Майкла, и дорого.

Дэнни пожал плечами:

– Да что угодно.

– Старлетт хочет вашу долю в последней нефтяной скважине. Всю долю.

Макдэвит едва устоял на ногах. Он не стал подсчитывать, сколько теряет. У него больше ничего не осталось, даже на черный день.

– Хорошо, – сказал он. – Я согласен.

Мэри положила ему руку на плечо и сжала.

– Я уже согласилась за вас.

Он уныло рассмеялся:

– Полагаю, вы меня хорошо знаете.

– Один из потенциальных клиентов как-то сказал мне, что, по слухам, развод – дорогое удовольствие. Я ответила: «Да, очень дорогое». И когда он спросил почему, процитировала слова другого клиента: «Оно того стоит».

Дэнни все еще пытался определить свое положение во времени и пространстве.

– Когда я смогу забрать Майкла?

– Примерно через час Старлетт посадит его на самолет. Встречайте сына в аэропорту Батон-Руж в восемнадцать пятьдесят три.

Дэнни сразу же решил взять напрокат самолет, чтобы слетать в Батон-Руж – это недалеко, а Майкл обожает летать с отцом.

– Даже не знаю, что сказать. Вы изменили мою жизнь, Мэрилин. И спасли моего сына.

– Идемте со мной, – предложила она, странно улыбаясь. – У меня для вас есть еще кое-что.

Мэрилин взяла его за руку и повела в приемную, мимо секретаря, вверх по ступенькам и до двери в конце узкого коридора.

– Моя персональная столовая. Я заказала еду, так как подумала, что после встречи мы проголодаемся.

Она открыла дверь.

Лорел стояла у стола, нагруженного коробками из индийского ресторанчика в паре кварталов отсюда. Ее наряд – ярко-голубая юбка и белая льняная блузка – напомнил Дэнни о прежней Лорел, красивой учительнице, которая два года назад улыбнулась Майклу. Со дня смерти Уоррена Макдэвит видел ее только в черном, да и то издалека. От перемены у него захватило дух. Дэнни оглянулся, чтобы поблагодарить Мэрилин, но та уже закрыла дверь.

– Я уже знаю о Майкле, – сказала Лорел.

Дэнни кивнул:

– Сам себе не верю.

– Видишь, самого худшего не случилось.

– Да.

Лицо Лорел было все еще бледным. Она похудела на семь или восемь фунтов – слишком много для нее. Черные круги под глазами не мог скрыть даже макияж.

– Дети в школе? – спросил он.

– Им осталось несколько дней.

– Ты уже решила, что будете делать летом?

Она отвела взгляд в сторону.

– Хочу на какое-то время уехать из города. Сил нет выносить сплетни. Да и Гранту с Бет в школе несладко приходится.

– Наверное, это к лучшему, – сказал Дэнни, пытаясь скрыть разочарование.

– А ты будешь занят разводом?

– Не знаю. Думаю, с Майклом забот хватит.

Лорел кивнула на пакеты и коробки с едой.

– Ты голоден?

– Мне в глотку ни черта не лезет.

Она улыбнулась, словно дорогому воспоминанию:

– Мне тоже.

– Я скучаю по тебе, Лорел. Ужасно. Я так волновался за тебя!

Ее улыбка дрогнула, и она закрыла глаза ладонью. Дэнни хотел подойти ближе, но Лорел отпрянула.

– Мне очень тяжело, – сказала она. – Я чувствую себя виноватой во всем, что произошло.

– Мне тоже скверно.

Она опустила руку, открыв покрасневшие глаза.

– Я не знаю, куда ехать, Дэнни. Сесть в машину и отправиться на побережье? Увезти детей в Диснейленд? В нашей жизни появилась огромная дыра, и я не знаю, чем ее заполнить.

Дэнни откашлялся.

– Есть у меня одна мысль…

– Какая?

– Иди в бюро путешествий и купи три билета до Диснейленда. Не через Интернет. Расскажи всем друзьям и знакомым, что вы уезжаете из города. Собери вещи в джип на глазах у соседей. Как стемнеет, бери детей, и поезжайте по Дирфилд-роуд. Мы закроем ворота и останемся одни в нашем мире. Там пятьдесят акров, места хватит для всех, и мы лучше узнаем друг друга. Я поживу в хижине у пруда, а вы займете дом. Будем ловить рыбу, готовить на свежем воздухе, смотреть, как ваша собака гоняется за квадроциклом… Да что угодно! Если детям станет скучно, я возьму напрокат самолет и полетим, куда они захотят. Хоть в Диснейленд. Никто не будет знать, где ты и что делаешь. У тебя хватит времени, чтобы прийти в себя и успокоиться.

Ему показалось, что в ее глазах мелькнула надежда.

– Ты думаешь… это будет честно по отношению к детям? – спросила она робко. – Или эгоистично?

Дэнни обошел стол и остановился в футе от Лорел.

– Есть еще что-то, о чем я тебе не говорил. Думал, что ты не готова это услышать.

Она отодвинулась назад, словно боясь услышать очередную кошмарную подробность гибели мужа.

– Мне обязательно нужно это знать?

– Да. Перед смертью Уоррен спросил меня, позабочусь ли я о тебе и детях.

Лорел бросила на него недоверчивый взгляд.

– Дэнни, не надо лгать, чтобы мне стало легче.

– Клянусь самым дорогим, что у меня есть. Он попросил меня позаботиться о тебе. В конце жизни он снова стал хорошим человеком и не думал о себе.

Слезы полились из глаз Лорел. Она бросилась Дэнни на грудь и разрыдалась. Он нежно обнял ее и погладил по волосам, давая возможность выплакаться.

– Так что ты думаешь? – поинтересовался он после долгого молчания. – Насчет выдуманной поездки?

Она кивнула, уткнувшись в его грудь.

– Когда? – спросил Дэнни.

– Завтра. – Лорел отстранилась и посмотрела на него со сдержанной надеждой. – Ты будешь заботиться о нас?

Прежде чем Дэнни успел ответить, она взяла его ладонь и положила себе на живот.

– Обо всех нас?

Дэнни почувствовал сквозь льняную ткань тепло ее тела. Воспоминания о днях, когда он считал, что умрет молодым, нахлынули на него, и он осознал: судьба благосклонно подарила ему годы, и это – настоящее счастье, особенно если подумать обо всех тех, которые погибли совсем юными.

– Да, – ответил он. – Пока не умру.

Лорел закрыла глаза и прижалась к его плечу.

– Тогда живи долго-долго.

Дэнни крепко обнял ее, зная наверняка только одно: каждый миг жизни – бесценный дар.


notes


Примечания


1


Образцовая американская мать семейства из комедийного сериала «Проделки Бивера», снимавшегося в 1957–1963 годах; по мотивам сериала в 1997 году вышел полнометражный фильм. – Здесь и далее примеч. пер.


2


«Парни что надо» (1984 г.) – фильм об истории американской космической программы. Чак Йегер – летчик-испытатель, не принятый в школу астронавтов из-за того, что у него не было высшего образования, но который стал тем не менее олицетворением «парней что надо». Сэм Шепард, сыгравший Чака Йегера, был номинирован на «Оскар» за лучшую роль второго плана.


3


Роберт Фрост (1874–1964) – американский поэт, четырежды лауреат Пулитцеровской премии. В стихотворении «Другая дорога» автор аллегорически говорит о выборе, определяющем жизненный путь.


4


Чарльз и Рэй Имс – знаменитые американские дизайнеры прошлого века. Много экспериментировали с возможностями новейших технологий. Их кресло-шезлонг (модель «670» фирмы «Герман Миллер», 1955) стало одним из классических образцов мебели XX века.


5


Национальная стрелковая ассоциация – основана в 1871 году в Нью-Йорке. Выступает за права граждан на приобретение и хранение огнестрельного оружия.


6


Эстер Принн – героиня романа «Алая буква» Натаниэля Готорна, которая изменила мужу и, родив ребенка от другого человека, отказалась назвать имя своего соблазнителя.


7


Пилоаррекция – сокращение мышц, поднимающих волосы.


8


«Медикейд» – программа медицинской помощи, финансируемая совместно федеральным правительством и властями штатов. Предусматривает оказание медицинской помощи беднякам, которые не платили раньше специального налога, и тем, чей доход ниже официального уровня бедности.


9


Саманта Стивенс – молодая ведьма, героиня популярного комедийного американского телесериала «Колдунья» (Bewitched). 1962–1974 гг. Чтобы исполнить желаемое, ей было достаточно сморщить нос.


10


Кира Найтли (род. 1985 г.) – популярная английская актриса, сыграла роль Элизабет Беннет в фильме «Гордость и предубеждение» (2005 г.), за которую была номинирована на премию «Оскар».


11


«Скрытая камера» – программа 1950–1960-х гг., в которой людей показывали (без их ведома) в затруднительных для них ситуациях, часто смешных, снимая скрытой камерой.


12


«Punk'd» – современная версия этой передачи, которая с 2003 по 2007 год выходила на канале MTV. Ведущий, Эштон Катчер, разыгрывал знаменитостей.


13


Доктор Велби – главный герой телевизионного сериала «Доктор Маркус Велби», транслировавшегося по телеканалу Эй-би-си в 1969–1976 гг.


14


Каджун – житель южных районов штата Луизиана, потомок французов, некогда насильно переселенных сюда из Канады. Каджуны сохранили свой язык (вариант французского).


15


Альберт Швейцер (1875–1965) – немецкий теолог, философ, музыкант и врач, лауреат Нобелевской премии мира (1952), считавший, что: «Цель человеческой жизни – служение, проявление сострадания и готовность помогать людям».


16


1-я кавалерийская дивизия – крупнейшая бронетанковая дивизия армии США, существующая с 1921 года, хотя ее история восходит к 1855 году, когда был сформирован 1-й кавалерийский полк. В 1965 году к названию дивизии добавилось слово «аэромобильная». Принимала активное участие во Вьетнамской войне, в том числе в самых кровопролитных и ожесточенных боях в долинах Йа-Дранг и А-Шау.


17


В школе «Колумбайн» штата Кентукки 20 апреля 1999 года два подростка, Эрик Харрис и Дилан Клеболд, прошли по коридорам, расстреливая всех, кто попадался на их пути, затем покончили жизнь самоубийством. Всего погибло 15 человек, было ранено – 23.

16 апреля 2007 года студент Политехнического университета штата Виргиния Чо Сын Хи отнял жизни у 32 человек, затем покончил с собой.


18


Вако – небольшой городок в штате Техас, неподалеку от которого, на ранчо «Маунт-Кармел», 28 февраля 1993 года в результате неудачной спецоперации ФБР против «Церкви ветви Давидовой» погибли семьдесят девять человек, в том числе двадцать один ребенок.


19


Доктор Фил – Филлип К. Макгроу (родился в 1950 г.), известный американский врач-психотерапевт, ведет собственное ток-шоу «Доктор Фил» на одном из национальных телеканалов.


20


«Hello Direct, Inc» – калифорнийская компания, производящая оборудование для беспроводной телефонной связи.


21


Джон Уэйн (1907–1979 гг.) – известный американский актер, который остался в истории американского кино «последним героем», до конца не изменившим ни себе, ни своим идеалам чести, цельности, любви к родине, исходя из принципа «Права она или не права, но это – моя страна».


22


70° по Фаренгейту – 21° по Цельсию.


23


Абрахам Запрудер (1905–1970 гг.) – свидетель, снявший на любительскую кинокамеру убийство Джона Кеннеди. Короткий, продолжительностью всего в 26,6 секунды, фильм считается самой известной в мире съемкой покушения.