Заговор Древних Вячеслав Грацкий Княжеский пир Былинная эпоха `русского короля Артура`, великого князя Владимира Красного Солнышка, неоднократно воссоздавалась русским героическим фэнтези, и, казалось бы, тема исчерпана до конца. Однако Вячеслав Грацкий первым же своим романом `Заговор Древних` доказывает, что это далеко не так… * * * Вся нежить, притаившаяся до поры по глухим лесам и болотам, восстала против людей, чтобы и духу человеческого больше не было на Руси. Из древних срубов на трехпалых ногах, с погостов, где вместо надгробий торчат осиновые колья, тянется к стольному граду Киеву нечистая ворожба, словно паутиной оплетает землю ЗАГОВОР ДРЕВНИХ. Вячеслав Грацкий Заговор Древних Пролог — И вечный пир, покой уж и не снится, — пробормотал волхв Белоян, выглянув из окна второго поверха во двор. А там, переливаясь песнями, криками, звоном посуды, бушевал пир для простого люда. Такой же шумный, хмельной и временами буйный, как и здесь, в княжьем тереме. В Золотой палате, конечно, угощение поизысканнее, вино получше, да и чары из чистого золота. Но когда сыт человек, да пьян, когда сердце его полнится радостью и благодарностью великому князю, большая ли разница между простолюдином и могучим витязем, и есть ли кому дело до того, из чего чара?.. Князь Владимир неслышно переступил порог светлицы, внимательно оглядел рослую фигуру волхва, загромоздившую весь оконный проем. Его взгляд остановился на медвежьей голове волхва, наколдованной тем в незапамятные времена, якобы во избежание мирских соблазнов. Во всяком случае, именно так утверждал сам Белоян, но истинных причин не знал никто… Князь не был уверен, что волхву удалось избежать пресловутых соблазнов, но кое-что весьма полезное тот все-таки приобрел. Например, зверски чуткий слух. Вот и теперь, стоило Владимиру появиться в комнате, как медвежье ухо волхва предупреждающе вздрогнуло, и князю оставалось только досадливо поморщиться. Не так-то просто незаметно подобраться к Белояну, хотя сам он, несмотря на высокий рост и могучее сложение, умел подкрадываться, как заправский охотник. Не иначе и здесь звериная натура помогает… Или чародейство?.. — После смерти будет тебе покой! — откликнулся на слова Белояна князь. — Скажешь тоже, после смерти… Умным людям нигде покоя нет — они всюду потребны, везде нарасхват, — вздохнул Белоян. — Попробуй только помри, тут же сыщут тебе работенку, да потруднее поди! — Ладно уже, сказывай давай, чего сюда позвал… Что еще стряслось такое, ради чего оторвал от важного государственного дела? — От пьянки что ли? — буркнул под нос волхв, но князь услышал, и его брови грозно сшиблись на переносице. — Да, шучу я, шучу! — Белоян махнул рукой. — Устал я от твоей шутки, сколько можно одно и то же повторять? — князь недовольно сморщился. — Ты же прекрасно знаешь, что это не просто пьянка, точнее, вовсе не пьянка… Говори же, наконец, зачем позвал. Наверное, опять какую-нибудь гадость хочешь сказать? — Ну вот, теперь ты за свое. Неужели я не могу сказать что-нибудь хорошее? — Когда я вижу на твоей морде эдакое, можно сказать, задумчивое выражение, мои руки так и тянутся к рогатине, так и тянутся… — князь мечтательно пошевелил пальцами. — Ежели тянутся, съезди на охоту, небось не всех еще беров под Киевом перевел! — пробурчал волхв. — Но ты не слишком-то преувеличивай, княже. Иногда я приношу и добрые вести. — Иногда, — вздохнул Владимир. — А все больше гадости… Ну, кто на этот раз жаждет моей крови?.. Или нет, кто — понятно… Что удумали ромеи в этот раз? — С некоторых пор, княже, подобно опытному бойцу, угадывающему удар противника, я тоже предугадываю новые козни. Можно сказать, еще до их появления. — Опытный боец, волхв, не предугадывает, — возразил князь. — Он знает, куда последует новый удар, потому что он знает свои слабые места. — Тебе виднее, — согласился Белоян. — В общем, буду краток… Видение у меня намедни случилось. И весьма нехорошее! Очень странное и очень неприятное… — он замолчал, нахмурившись. — Выкладывай, не тяни, — нетерпеливо поторопил его князь. — Небось меня умершим увидел? — Хуже, князь… — Да куда уж хуже, — вскинул брови Владимир. — Видел я, как лежишь ты в горнице недвижимо, не живой, не мертвый… Видел, как кружатся вокруг тебя лекари всякие и волхвы седые, губы кусают да руками разводят… А затем увидел я заставы наши богатырские, и пусто было там, лишь огромные камни стояли, словно надгробия… Опустилась на камень птица хищная, то ли ворон, то ли нет, не разглядел я… Опустилась, и улыбнулась зловеще… — Ты уверен, что она улыбнулась? — усомнился князь. — Птица-то, известное дело, улыбаться не может, но я ощутил, что она улыбается внутри себя, мысленно, будто радуется чему-то… — Ну, ежели мысленно, тогда может! — кивнул Владимир. — Они птицы такие… Так это все, что ты хотел сказать мне? — Нет, что ты… Одним видением меня не напугать! Насторожился я опосля, когда прибыли гонцы от уличей… — Так вот из-за чего весь сыр-бор! — пренебрежительно отмахнулся князь. — Кто о чем, а волхв о своем — родном и близком… Только не надо убеждать меня, что в этот раз там стряслось действительно что-то ужасное! Не знаю, чего они переполошились, нечисть каждую весну поднимает голову! — Верно, однако, гонцов они раньше не слали и помощи не просили, княже… Владимир пристально всмотрелся в маловыразительную морду Белояна. — Ты так серьезно отнесся к их вести? — Не только их, князь. Еще одна весточка дошла до меня из тех мест, один мой знакомый беспокоится… — Волхв, конечно же… — Конечно же, волхв, — подтвердил Белоян. — Сообщает он, что нечисть ныне злодействует, как никогда. Но и это еще не все, княже… Правда, я не вполне уверен, может быть, я даже ошибся… — Ну давай-давай, рассказывай, раз начал. Какие еще неприятности на мою голову? — По-настоящему встревожило меня другое… Вот ты, князь, прямо с пира, скажи — видел ли там кого из сильномогучих богатырей? — Да нет… — пожал князь плечами. — Ты знаешь, они нечасто жалуют своего князя присутствием. Да и когда им на пирах сиживать? Разве на кордонах наших бывает спокойно? Они и раньше месяцами отсутствовали… — Все верно. Но я подумал, простое ли это совпадение? — Вести с юга и отсутствие лучших богатырей? — спросил Владимир, и Белоян кивнул в ответ. — Не слишком ли ты подозрителен, волхв? — Ты ли это говоришь мне, княже?.. Да, я подозреваю, что некто удерживает их на кордонах умышленно. Очень просто организовать мелкие, но частые набеги степняков, а ведь ни один добрый казак не бросит заставу в такое время… — Неужто ты полагаешь, что кроме богатырей больше никто не сладит с твоей нечистью? Во всех землях стоят крепкие дружины, волхвы опять же твои, неужели они не остановят эту лесную дрянь? — Не только лесную, — тихо заметил Белоян. — А также болотную, речную, озерную, полевую, да мало ли там ее… Князь, ты представляешь какая это сила? Ведь когда-то эти древние существа претендовали на власть над миром… Помнишь легенду про перо Рода? Князь усмехнулся. — Историю о трех наглецах, вырвавших перо прямо из-под носа у твоих древних?.. — Я полагаю, — продолжил Белоян, — что многие из них были бы не прочь изменить положение дел. Конечно, они очень разные и им очень тяжело найти общий язык. Но если они все-таки найдут его, или, скорее, найдется кто-нибудь, кто сможет объединить всех под единой властью… — Белоян покачал головой. — Это немалая сила и ее нельзя недооценивать! — Понимаю, волхв, — Владимир нахмурился. — Войска в леса и озера не пошлешь, реки не прочешешь. Запугают селян, сорвут поставки продовольствия в крупные города, да если по всей Руси… Воевать с нечистью — это дело богатырей, ты прав. Надо бы отправить гонцов на заставы, вызвать хотя бы часть самых знатных из них сюда… — Я взял на себя смелость, великий князь, и уже разослал от твоего имени гонцов… — Молодец, Белоянище, — медленно проговорил князь. Его суровый взгляд обрушился на волхва, но медвежья голова ничуть не дрогнула. — За что я тебя ценю, волхв, так это за твою… Скажем так, предусмотрительность… Ну, ладно, богатыри — дело хорошее, ну, а как же твои мудрые волхвы? Куда же они смотрят? — Волхвы, князь, не колдуны, они редко вмешиваются в людские дела. Они решают совсем другие задачи… — Какие задачи они будут решать, если твоя нечисть изведет род людской? — возмутился князь. — Волхвам все едино, что люди, что нелюди. Если род людской сгинет, значит, такова воля богов, и волхвы смиренно примут ее! — твердо ответил Белоян. — А ты? Ты тоже так считаешь? — князь внимательно посмотрел на Белояна. — Ну, что ты, княже, я дело особое. Я ж не настоящий волхв, — в голосе Белояна послышалась усмешка. — Я ж даже не человек, как видишь! Я хороший, добрый мишка! Белоян ласково погладил себя по медвежьей голове и добавил: — И я людей люблю! Хоть и не знаю — за что… Часть первая Глава первая — Славненькая, хорошенькая девонька, — приговаривала старуха, разжигая огонь под котлом внушительных размеров. — Скоро мы сварим супчик, хороший, вкусненький супчик, а потом мы покушаем этот супчик, ох, покушаем… И все благодаря тебе, девонька, ласточка моя… Без тебя рази я отведала бы такого супчика? Нет, не отведала… Благодарствую, девонька, порадовала ты старую, ох, порадовала… Девонька по имени Виста стояла рядом, крепко-накрепко привязанная к огромному столетнему дубу, что каким-то чудом вырос здесь, на болоте. Тучи озверевших комаров кровожадно гудели над ней, и время от времени она отчаянно вертела головой, разгоняя их голодную свору. Вот только делала она это больше по привычке, потому как вовсе не чуяла укусов, ибо все чувства без остатка поглотил страх. Древний, животный страх, от которого дрожали коленки и слабели конечности. А причина страха стояла рядом, бубня что-то под нос и деловито хлопоча над котлом. Все утро старуху преследовал горящий взгляд Висты, и будь в нем хоть толика силы, гореть бы ей давно уже синим пламенем. Но где там, проклятая ведьма даже не смотрела в ее сторону. А Виста никак не могла опомниться после произошедшего. Еще бы! Вчера вечером девушка едва не таяла, поражаясь гостеприимству старухи. Та и пропарила гостью в баньке, сытно накормила-напоила, спать уложила. А поутру Виста очутилась в прочных путах… Утомившись сверлить старуху полным ненависти взглядом, Виста зло сплюнула и отвернулась. Ее взгляд бесцельно скользнул по неказистой избушке, перескочил на пару огромных свай, подпиравших избу, и девушка остолбенела, боясь поверить глазам. Сваи поросли густым мхом, так что увидеть, из чего они сделаны, было невозможно даже сейчас, при ярком дневном свете. Но зато теперь Виста отчетливо разглядела то, что поначалу приняла за обнажившиеся корни. Гигантские толстые пальцы вырастали из основания свай, завершаясь крутоизогнутыми мощными когтями, глубоко вонзающимися в мягкую, заболоченную землю. Если бы курица могла вырасти до размеров дома, эти когти могли бы принадлежать ей. Старые ночные страхи, навеянные рассказами матери, вспыхнули с удвоенной силой, едва Виста вспомнила, кому могли принадлежать такие когти, и кто именно живет в таких избушках. Последние сомнения относительно своей судьбы и назначения этого громадного котла рассеялись без следа — ведьма, или вернее, баба-яга, собиралась ее съесть. На завтрак или уже на обед! Пока старуха начиняла котел разнообразными приправами, Виста в очередной раз проверила крепость сыромятных ремней. Если бы удалось освободить руки! Впервые в жизни она пожалела, что ее родной клан Серебристых Клинков больше полагался на отточенную сталь, чем на магию. Почему, спрашивается, из немалого количества кланов Ночных Лезвий, процветавших на родине, ее угораздило попасть именно в этот? Девушка тяжело вздохнула. Если бы она попала хотя бы в клан Серебряных Теней! Она слышала, что там упор делается на боевую магию, и члены клана могут творить волшбу безо всяких рук, силой одного взгляда! Правда, они были весьма слабы в рукопашной схватке, но так ли это важно для Ночных Лезвий? Ведь их сила проявляется в скрытности и внезапности, а не в открытом бою. Попади она в свое время к Серебряным Теням — сейчас бы ведьма узнала, где тут у них раки зимуют! Поговорка пришла в голову легко и естественно, и Виста мысленно похвалила себя за хорошую подготовку, впрочем, могло ли быть иначе? Ночные Лезвия всегда тщательно готовятся к любому заданию, ибо внимание к мелочам и скрупулезность в деталях есть залог успеха. В особенности, когда отправляешься за тридевять земель, в совершенно незнакомую страну… Конечно, Висте было проще, ведь ее мать родилась и выросла на Руси. Пусть и заочно, по рассказам матери, но все же Виста была немного знакома с этой лесной страной. Скорее всего, славянское происхождение и определило решение старейшин послать сюда именно ее… — Вкусненькая моя девочка, — продолжала радоваться ведьма. — Давненько уж я не кушала славненького, мяконького, нежненького девичьего мясца, ой-ой-ой, давным-давно. Разве тут, на болоте, разживешься приличной едой? Не-е-ет, где там. Ходють одни тощие, да костлявые, тьфу! Никаких зубов на них не напасешься! Горе одно! — Ты что-то путаешь, ста… бабушка! — Виста еще надеялась выкрутиться из беды и удержалась от резких слов. — Это у меня мяконькое и нежненькое? Ты же, вроде, и в баньке меня парила вчера, неужто не разглядела? Баба-яга подозрительно скосила на пленницу глаза, призадумалась, вспоминая крепкие мускулы, тонкими змеями обвивавшие тело девушки, и закивала. — Твоя правда, девонька, запамятовала я совсем, прости старую, склероз, понимаешь, замучил вконец. Триста годков намедни стукнуло, рази все упомнишь, но теперь, кажись, припоминаю… Ты же жилами вся перевитая, как мужик какой-нибудь! Спасибо, что предупредила, надо будет отварить, как следует, да приправ, конечно, поболее. Старуха с укоризной посмотрела на девушку. — Как же тебя, милая, угораздило такими страшенными жилами обрасти? Порядочные девушки должны быть мягкие, нежные, иначе кто же их замуж возьмет? Хорошо, что ко мне попала, а то пришлось бы тебе в девицах всю жизнь маяться! Виста мысленно выругалась. Людоедский юмор бабы-яги изрядно раздражал, но она была вынуждена сдерживать гнев. Изобразив на лице искреннюю заботу, она продолжила. — Бабушка, а почему ты в суп соли не кладешь? — Ишь чего, соли ей подавай! — сварливо отозвалась ведьма. — Соль нынче в цене! В город ее везут издали, а ко мне и вовсе перепадает от случая к случаю. Когда вот такие дурехи по лесу плутают… Разве что из твоих запасов взять?.. Аль на потом оставить? Старуха крепко задумалась. — Сыпь, бабуля, сыпь, не жалей! Иначе сладость не отобьешь ведь! — Много ты понимаешь! В ней, в сладости, самый человечий вкус… — возразила баба-яга и с подозрением уставилась на нее. — Хотя тебе-то, козявка, откуда знать? — Отчего же не знать, бабушка, знаю. Очень хорошо знаю, приходилось и мне отведывать. Меня учили все кушать, все, что ходит, летает или ползает! Из всего, что мы пробовали, думаю, человечина не самая худшая еда! — Неисповедимы пути божьи, — пробормотала ведьма. — Приятно все же съесть такого воспитанного и грамотного человека, который чтит и уважает старость… А то попался мне в прошлый раз богатырь один… Вообще-то он ничего оказался, мясистый, с жирком где надо, но ведь у меня уши завяли, пока он варился! Такой нечестивец был, ох! Такие слова плохие говорил!.. А еще помню… Баба-яга пустилась в воспоминания, а Виста печально вздохнула. Да, эту закоренелую людоедку жалостью не проймешь! Но складывать руки было не в ее характере. — Послушай, старая, — угрожающим тоном начала Виста, решив сменить подход. — А ведь за меня отомстят. Жестоко отомстят, уж поверь! За меня вступится весь мой клан Серебристых Клинков. Да будет тебе известно, что в наших краях это самый опасный и самый жестокий клан Ночных Лезвий! Заметив, что ее слова не произвели на ведьму ровно никакого впечатления, Виста пояснила. — Серебристые Клинки — лучшие охотники на колдунов и ведьм! В наших краях нет ни одного мага, который не вздрагивал бы при имени нашего клана! — гордо заявила она. Девушка лукавила, но совсем немного. Их клан действительно специализировался на магах — ведь за них хорошо платили. Другие маги, естественно… Старуха скорчила грустную мину и закачала головой в притворном ужасе. — Беда прямо-таки в ваших краях, ой, беда! Как там несчастные люди живут… Ночные убивцы какие-то, серебряные клинья… Бедная девонька! Тяжело тебе видать пришлось там, ну да ничего, скоро тебе уже будет нечего бояться. Я ужо позабочусь! Я ж тебе не князь какой кровожадный, людей долго не мучаю. То есть я их вообще не мучаю, я их просто кушаю! Довольная собой ведьма противно захихикала, продолжив готовить обед, а Виста недовольно скривилась. — Уж не про великого князя Владимира Красное Солнце ты говоришь? Ведьма метнула на нее взгляд исподлобья. — Про него родимого, чтоб ему пусто было!.. Только не солнце он, а Красно Солнышко, нерусь заморская! — Это он-то нерусь? — удивилась Виста. — Да оба вы неруси проклятые! Понаехали тут, житья от вас нету! С виду, как наши, гутарите даже по-нашему, но меня вам не провести! Я ваше нутро черное, басурманское, завсегда учую! Ненависть прозвучала в словах ведьмы, и сердце Висты радостно екнуло. Может еще и выкарабкается отсюда! — Вижу, что не любишь ты князя, ой, как не любишь! — А за что ж мне его любить, выродка этого жидовского, убивца проклятущего. Это ведь тебе не ночной какой-нибудь, да серебристый. Этот и днем бьет, и ночью, и клиньями, и чем хочешь. Злодей будет почище всех ваших, вместе взятых! — Так ты, может, и смерти его желаешь? — вкрадчиво продолжила Виста. Баба-яга взглянула на нее, как на сумасшедшую. — Кто ж этого не желает на Руси? Разве ж бояре его жирные, да дружина его поганая, где богатырь на богатыре все сплошь воры и убийцы! От которых простому люду только горе да разорение… А сколь уж наших перебили… У-у-у… Старуха горестно покачала головой, сморщилась, явно собираясь пустить слезу, но быстро передумала. Видимо, испугавшись испортить себе аппетит. — Слабоваты, значит, ваши-то оказались? — ехидно осведомилась Виста. — Не тебе о том судить, девка! — рявкнула ведьма, оскалилась, показав крупные желтые клыки. — Хорошо, не буду, — быстро согласилась девушка. — Но неужели не сыскалось умельца нужного, что мог бы с князем управиться? — Где ж такого дурня сыскать? — хмыкнула ведьма. — Великий князь это тебе не хвост собачий! Это настоящий змий в человечьем обличье, он же вокруг пальца любого обведет! Кто ж супротив эдакого злодея выдюжит? Да и богатыри вокруг него днем и ночью толпятся, плюнуть некуда! — Загляни в меня, старуха, — твердо сказала Виста, глядя в глаза ведьме. — Загляни, и ты узнаешь кое-что интересное! Старуха вонзила пронизывающий взгляд в девушку, и будто холодные пальцы заползли внутрь ее головы. Виста вздрогнула от омерзения, нестерпимо захотелось закрыться, вытолкнуть прочь эти ледяные щупальцы, но она заставила себя сдержаться. — И сильна же, однако, ненависть твоя… — удивленно пробормотала ведьма. А затем она засмеялась противным, дребезжащим смехом, и смеялась долго, пока из глаз не хлынули слезы. — Ой, девонька, насмешила ты меня, ой, насмешила… — она утерла слезы, скептически осмотрела девушку с ног до головы. — Ох, и дурная же ты баба, скажу я тебе честно. Ты же на мою удочку простую попалась, клуша глупая, а уж до Киева тебе вовек не доехать. Не я, так кто другой бы тебя с потрохами сожрал… Ну, все, хватит меня отвлекать своими глупыми побасенками! Старуха пробормотала что-то, махнула рукой в сторону девушки, и Виста вдруг почувствовала, что рвущееся из нее ругательство застряло где-то внутри — заклятие молчания! Проклятая ведьма! Девушка отчаянно заскрипела зубами — пожалуй, последнее, что она могла еще делать… А ведь она права, неожиданно пришло ей в голову. Она, Виста, лучшая в Младшем кругу клана, угодила на обед первой же встречной ведьме! Великие боги! Как же капризны они, как изменчиво их настроение и расположение… Еще вчера утром Виста снисходительно посматривала на небольшой городок, куда она сошла с константинопольского корабля. Перед ней раскинулась обычная деревня, обнесенная земляным валом и частоколом. И это называлось здесь город! Выкопали ров, поставили тын, вот и весь город! Нет, конечно, она знала, что на Руси есть и крупные грады, сравнимые по величине и богатству с каменными исполинами востока и юга. Но первое впечатление о родине родителей она получила здесь, в этом маленьком приморском городишке. Именно здесь в нее вселилось чувство полного превосходства над жителями этой сонной варварской страны и непробиваемая уверенность в своих силах. Уверенность дает силу, говорили клановые наставники, а самоуверенность — по голове. Так оно и случилось. Стоило ей услышать, что путь через лес вдвое короче большака, как она немедленно свернула туда, убежденная, что без труда проберется сквозь лесную чащу. А как же иначе, ведь в длинный список умений, приобретенных в клане, входило и умение ориентироваться в лесу! Боги жестоко посмеялись над ней! Оказалось, что тамошние леса это ей не тутошние! Проплутав целый день по чаще, выбившись из сил, она еле живая добралась до этих болот и, если бы еще оставались силы, она бы прыгала от радости, наткнувшись на эту злосчастную избушку. В тот момент она даже не подумала о том, кто обычно селится в таких местах, нет, смертельная усталость заглушила обычную осторожность и предусмотрительность. Даже звериное чутье на опасность, которым славились Ночные Лезвия, и то отказало! Хотя, Виста мысленно одернула себя, тут она погорячилась. Не почувствовать такую мощную волну враждебности, исходящую от этих мест, было невозможно. Скорее всего, обессиленная многочасовым блужданием по лесу, она просто не придала значения тревожным предчувствиям. Сил едва хватило, чтобы доплестись до двери и попроситься на ночлег. Дальнейшее она помнила смутно — баня, сытный ужин, мягкая постель, но зато хорошо запомнилось добродушное лицо старухи, хлопочущей возле нее. И похоже, что радушие хозяйки было вполне искренним, ведь она заботилась о своем пропитании!.. Старухино бормотание неожиданно стихло и Виста бросила испуганный взгляд — неужели все? Но ведьма не смотрела на свою пленницу. Она вообще никуда не смотрела. Ее глаза остекленели, а длинный крючковатый нос задвигался туда-сюда. Она что-то учуяла, или — сердце Висты забилось чаще — кого-то! Втянув в очередной раз воздух, баба-яга повернулась к Висте, пригвоздив ее тяжелым взглядом. Девушка содрогнулась, а ведьма удовлетворенно хмыкнула и ласково взъерошила ей волосы. — Что-то гости зачастили, не иначе — к дождю!.. А ты, детка, потерпи покудова, потерпи, ласточка моя… Вишь, ужин ко мне едет — встретить надо, да с уважением! Я скоро вернусь! — довольно ухмыльнувшись, старуха поспешила в избу. Вскоре и Виста услышала конский топот. Она извернулась, насколько позволяли путы, пытаясь хоть одним глазком углядеть подъезжающего всадника. Это наверняка воин, это должен быть воин, причем очень храбрый воин, кто же еще в одиночку отважится путешествовать по таким гиблым местам! Копыта стучали совсем близко, Виста все вертелась, выворачивала до предела шею в надежде увидеть возможного спасителя, а уши уже ловили знакомое бряцание железа, характерное поскрипывание кожи — и не было в мире звуков, желаннее этих! А когда самым краешком глаза она разглядела высокий силуэт всадника, заметила торчащую из-за плеча крестовину двуручника, она едва не обомлела от радости. Она не ошиблась — это был отважный витязь, который мог спасти ее, а значит, должен спасти! — Эй, хозяин, здесь ли ты? — прогремел молодой, но уже мощный голос. Прибывший спешился и направился к избе. Он шел медленно, не оглядываясь, и не замечая Висты, скрытой в тени дерева. Вспомнив красочный рассказ бабы-яги о вкусном богатыре, девушка забеспокоилась, замычала, заметалась изо всех сил. И витязь, наконец, заметил ее. — Великий Перун, девка! Его брови еще ползли вверх, а ноги уже несли вперед, к пленнице. Удивление на лице быстро сменилось радостью, и это было понятно, ведь не каждый день удается вызволить из полона красну девицу! Он шел, гордо расправив плечи, а Виста, со все возрастающим интересом рассматривала его, рассматривала, пока не открыла рот от удивления. К ней приближался самый настоящий, сказочный богатырь! Светло-русые волосы волной ниспадали на его огромные саженные плечи, голубые глаза смотрели по-детски ясно и чисто. Завершал образ упрямый подбородок, выставленный далеко вперед. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не ряд шрамов, исчертивших лицо вдоль и поперек, впрочем, здесь, на варварском севере иные каноны красоты. По мнению местных жителей, шрамы только украшают мужчину, и сейчас девушка была готова согласиться с ними — такого мужчину шрамы действительно украшали. Витязь был молод, но его могучие мышцы уже выпирали из-под кольчуги, перекатываясь буграми по всему телу. Это был, наверное, великий богатырь, из тех, о которых рассказывала ее мать. Но тогда Виста не верила, ведь на ее родине самый крупный воин едва ли на полголовы был выше ее! Представить же такого могучего богатыря она была просто не в состоянии… И вот теперь один из этих легендарных витязей собирался вырвать ее из лап ведьмы-людоеда! Просто сказка какая-то! На пороге избушки мелькнула тень и сердце Висты сжалось в комок. Витязь шел, пожирая ее взглядом, и ничего не замечал вокруг! И радость в душе мгновенно сменилась гневом, заставив заскрежетать зубами… Эта безмозглая гора мускулов, сплошь увешанная железом, даже не озирается по сторонам! Витязь медленно, как завороженный, приближался к девушке, пытаясь понять, что же его так привлекло в ней. Черные глаза? Пепельные волосы, затянутые сзади в короткий хвост? Или высокий излет темных бровей?.. Но детали уже ускользали от его внимания, складываясь в единое целое и совершенно очаровательное существо. Кожаные штаны и куртка отлично повторяли все обворожительные изгибы женского тела, а плотно перетянувшие ее сыромятные ремни только подчеркивали ее достоинства. Ошеломленный встречей с таким чудом витязь даже остановился, любуясь прекрасной незнакомкой, и лишь ее отчаянное мычание вернуло его в реальность и он, смутившись, поспешил на помощь. Он был уже совсем близко, когда за его спиной показалась ведьма, сжимая в руках длинный нож. Она двигалась быстро и бесшумно, а странные отблески на лезвии заставили Висту вздрогнуть. Это был зачарованный нож. Для такого броня — все равно, что масло!.. Призвав на помощь всех богов, каких только знала, девушка собралась с силами и ее голос, наконец, прорвал колдовской барьер. — Обернись, дурень! Ее вопль обрушился на витязя, как оплеуха. От неожиданности он резко отшатнулся, и старуха со всего разбега врезалась в его широкую спину. Выронив нож, она упала без чувств, обливаясь кровью из разбитого носа. Витязь обернулся и растерянно развел руками. На лице проступило искреннее недоумение — то ли сначала бабку в чувства привести, то ли пленницу освободить… Но, в конце концов, победила молодость! Едва ремни были разрезаны, как Виста обессилено рухнула ему на грудь, попыталась высвободиться, но где там, затекшие мышцы совершенно не слушались. — Спокойно, — незнакомец ободряюще улыбнулся, аккуратно положил девушку на землю, принялся растирать онемевшие конечности. — Сейчас я разомну все, разгоню кровь, будешь как огурчик! Силы постепенно возвращались и вскоре Виста попробовала подняться, но ноги предательски подогнулись и она больно ударилась коленями об землю. Но это не остановило ее. Скривившись от боли, она прямо на четвереньках поползла к старухе. — Эй, ты куда? — воин изумленно уставился ей вслед. А Виста, подобрав по дороге нож, уже тянулась к горлу бабы-яги. — Эй-эй, погодь-погодь, разве можно беспомощную старушку так… — Беспомощную?!! Прежде, чем он успел что-либо сделать, Виста быстрым движением перерезала ведьме горло. Гнев ли придал сил или дело было в чародейском ноже, но голова ведьмы отделилась чрезвычайно легко, повиснув на одном лоскуте кожи. И в этот миг старуха открыла глаза и ее взгляд буквально впился в лицо девушки. Виста задрожала, не в силах отвернуться, ее тело прошила резкая боль, а затем будто содрогнулся весь мир. В глазах помутилось, а когда все вернулось на свои места, глаза ведьмы оказались закрыты. Тут же хлынула рекой кровь и девушка брезгливо отбросила труп. Сорвав крупные листья лопуха, Виста вытерла окровавленные руки, лезвие и тотчас обратила внимание на покрывавшие его магические знаки. Некоторые были немного знакомы, и это вселяло уверенность, что она сможет разобраться со всеми возможностями чародейского оружия. Но даже сейчас ощущалась его скрытая мощь… Оторвавшись от изучения ножа, девушка кое-как поднялась и смерила витязя презрительным взглядом. — Эта старушка — людоедка, — сообщила она назидательным тоном. — И если бы не я, ты бы уже варился в этом котле на ужин! Молнии били из ее глаз и витязь невольно поежился, когда одна из них ударила в него. Похоже, девушка уже жалела, что убила старушку так быстро. Клокочущей в ней ярости хватило бы, пожалуй, еще на дюжину таких!.. Но даже в гневе она сохраняла свое очарование, оставаясь столь же прекрасной, сколь и опасной. Не для него, конечно, для себя. Надо бы с ней помягче, решил он, намучилась, видать, бедняжка, у дуба. — Надо же, а я было подумал, что это я спас тебя! — пошутил витязь, но девушка почему-то не оценила шутки. — Ты подумал?!! Чем это ты думаешь, интересно? Впрочем, известно, чем думают мужчины при виде беспомощных женщин!.. А осматриваться в незнакомых местах тебя никогда не учили?!! Задетый в лучших чувствах, витязь почувствовал некоторое раздражение. Язык у незнакомки, похоже, в заточке не нуждался. — Чего это я должен был осматриваться? — возмутился богатырь. — Из-за этого ножика? — Ножика? — взвилась Виста, подскочила к нему и резко, без замаха, ударила волшебным клинком. Воин давно уже ожидал чего-то подобного. Тлевший в девушке огонь гнева, похоже, выбрал очередную жертву и выплеснулся на первого подвернувшегося — своего спасителя! Он успел прикрыться рукой, одновременно попытался перехватить запястье этой взбалмошной девки, но та на удивление ловко ускользнула в сторону. — Ты что это? Совсем спятила? — он грозно насупился, пристально следя за ее движениями. — Теперь я понимаю, зачем тебя связали! — Ты с детства тупой или как? — выкрикнула девушка, поражаясь его несообразительности. — Посмотри на руку, чудо железное! Он недоуменно глянул на руку и округлил глаза, увидев тонкую, ровную линию, пересекавшую наруч. «Ножик» разрезал булат, как холст! — Зачарованный нож?.. А это, верно, баба-яга… — задумчиво произнес он, покосившись на труп ведьмы. — Прямо провидец, — пробурчала Виста. Она шагнула к витязю и улыбнулась так мило и приветливо, что морщины озабоченности на его лице сразу сложились в ответную улыбку. И лишь глаза по-прежнему смотрели настороженно, так, на всякий случай. — Меня Мстиславом кличут, — назвался витязь. — А меня Вистой. Витязь улыбнулся еще шире, довольный, что девушка, наконец, успокоилась. И хотя доставая ему до плеча, она исхитрялась смотреть на него сверху вниз, это не могло испортить ее очарования. Тем временем ясный солнечный день быстро портился. Откуда ни возьмись налетел резкий, порывистый ветер. На небо выползли тучи и чуть ли не наперегонки бросились к солнцу, спеша заключить его в свои объятия. Мстислав встревожено покосился на быстро темнеющее небо. Похоже, скоро у них появятся непрошеные и весьма неприятные гости! — Говорил я тебе, не трогай старушку, — вздохнул он. — Теперь вот дождь собирается… А за ним и упыри нагрянут… Виста вспомнила страшные рассказы матери об этих болотных тварях и заторопилась. Конечно, в клане Серебристых Клинков учили сражаться с разнообразной нечистью и нежитью, но уверенности, что освоенные там методы помогут здесь, у нее больше не было. Баба-яга преподала ей хороший урок! — Я быстро, только свои вещи заберу! Виста бегом бросилась в избушку, чувствуя на себе пристальный взгляд молодого воина. Едва она скрылась в доме, Мстислав шумно выдохнул воздух, попытался собраться с мыслями. Что это на него нашло? Его глаза буквально приклеились к ней, будто он впервые девку увидел!.. Он взглянул на небо и ему стало не по себе. Небо темнело слишком быстро. Бросив на землю последний отчаянный луч, солнце окончательно скрылось в дождевых тучах. Мстислав покосился на ведьму. Обезображенная при жизни, после смерти она выглядела еще гаже. Было бы неплохо довести дело до конца и успокоить ее навсегда, подумал витязь, вот только где время взять… Он выругался, занес ногу, намереваясь пнуть труп, и замер в нелепой позе. Голова ведьмы неожиданно задрожала, глаза открылись и витязя аж передернуло от ее взгляда. Синюшные губы растянулись в зловещей ухмылке, шевельнулись, пытаясь что-то сказать. Витязь хмыкнул, не больно-то поговоришь с перерезанным горлом, и вдруг заледенел, прочитав по губам страшные слова. Вы скоро умрете, прошептала мертвая голова… За спиной хрустнула ветка и он резво отпрыгнул в сторону, выхватил меч. От избушки шла вооруженная до зубов амазонка! Из-за спины Висты хищно выглядывала длинная рукоять меча с квадратной гардой, на поясе нож, тоже с длинной рукоятью, а через грудь шла перевязь с метательными ножами. Дополнял арсенал небольшой арбалет, который она старательно укладывала в кобуру. Мстислав залюбовался ее точеной фигурой, заулыбался, но под ее насмешливым взглядом смущенно осекся. — Чего это ты распрыгался, как мартовский заяц? — Виста наконец справилась с арбалетом, с интересом окинула взглядом боевую позицию витязя. Глаза ее вдруг прицельно сузились и Мстислав мгновенно обернулся. Вначале показалось, будто само болото пришло в движение, накатываясь зеленой массой на берег. И лишь затем он разглядел, как множество крупных, облепленных ряской человекообразных фигур вспучивали поверхность болота, выползали на землю. Они медленно поднимались, растопыривая перепончатые лапы, поворачивались в сторону людей, а затем, неуклюже переваливаясь, начинали продвигаться вперед. Грязь мерно чавкала под их широкими, лягушачьими стопами, из глубины утроб доносилось какое-то бульканье, но больше они не издавали ни звука. А их медленное, неумолимое шествие завораживало, притягивало взгляд… Первым опомнился витязь. — Упыри!!! — рявкнул он, бросаясь к своему коню. — Быстро они нас учуяли, за ноги их всех! — Упыри, — повторила девушка, не сводя с них глаз. — Я столько слышала про них, а теперь вот вживую пришлось встретить… Мстислав уже сидел в седле, когда она спохватилась, кинулась следом. — Эй-эй, парень, а как же я?! — А что ты? — сделал удивленное лицо Мстислав. — Где твоя лошадь? — Нету… — девушка печально развела руками. — Бабка, наверное, сожрала на завтрак! Она приблизилась к витязю, как-то жалостливо заглянула ему в глаза. — Как языком чесать, так первая, — пробурчал он. — А как за бедной животинкой присмотреть, так нетути ее. Ее глаза сверкнули, в руке вмиг очутился меч, и витязь лишь моргнул, не заметив, когда она успела его выхватить. Так ведь и рубануть успела бы, запоздало сообразил витязь… — Ах, ты!.. Герой хренов! Езжай отсюда со своей животинкой! — она круто развернулась и решительно пошла навстречу подбиравшимся упырям. — За что мне наказание такое? — витязь сокрушенно вздохнул. Не любил он таких вздорных людей, ни среди баб, ни среди мужчин. Над другими-то шутки шутить они всегда горазды, как только не изгаляются, но стоит их самих тронуть, так сразу норовят морду отворотить… Или своротить… Мстислав пустил коня вслед за Вистой, на скаку подхватил и усадил рядом. — Совсем шуток не понимаешь… — проворчал он ей прямо в ухо. Витязь хотел добавить еще кое-что, но вовремя одернул себя. Сиганет еще сдуру, спасай ее потом, а в благодарность — шиш с маслом. Лес стремительно бросился им навстречу, сначала чахлый, приболотный, затем все крепче и крепче, выше и гуще. Мстислав обрадовался, погоня осталась далеко позади, и теперь рыскал в поисках знакомой тропки. Ему то и дело попадались знакомые приметы, предупреждавшие о том, что тропа уже рядом, что она вот-вот появится перед ними, надо только проехать еще чуть-чуть, потом еще чуть-чуть, потом еще. Озабоченные поисками тропы, они не сразу обратили внимания, как деревья ощутимо раздались вширь и в высоту, набирая возраст и мощь, как почти полностью исчез подлесок, оставив взамен лишь толстый слой прошлогодних листьев. Они спохватились когда стало заметно темнее, но было уже поздно — их окружал древний, дремучий лес. Лес молчал и в этом молчании людям чудилась затаенная угроза. Бесследно исчез обычный лесной шум — птичий щебет, шорох снующей туда-сюда мелкой живности. Мертвое безмолвие царило здесь, и лишь мягко шуршал под ногами ковер из прелых листьев. Угрюмые ели, будто оголодавшие упыри, потянулись к людям когтистыми мохнатыми лапами, а толстые корни вековых дубов поползли по земле, бросаясь под ноги, заставляя людей спотыкаться и падать. Далеко вверху сомкнувшиеся кроны напрочь перекрыли небо. Даже в солнечную погоду в таком лесу наверняка властвовал сумрак, веками укрывая от жгучего солнца всякую нечисть. И Мстислав уже чуял на себе чьи-то плотоядные взгляды… Наткнувшись на очередной завал из валежин, Мстислав резко натянул поводья, спешился. — Проклятие! — он недоуменно огляделся. — Я же шел правильно! Я не первый год тут езжу! Как мы могли забрести в такие дебри?.. Неужто леший, гад, попутал?! А ведь верно он, зараза такая! Дальше пришлось идти пешком. Мстислав тщательно осматривал все деревья, кустарники, пытаясь разыскать нужное направление. Но все было напрасно. Везде царил темный древний лес, и тьма в нем продолжала сгущаться. — Проклятый, — Мстислав свирепо озирался, надеясь увидеть лешего и лично вспороть ему живот. — Ой, доберется до тебя князь с дружиной! Вот тогда узнаешь, мерзавец, как дружинников путать! — Стой, Мстислав, — Виста выбрала поляну попросторнее. — Сражаться лучше здесь. Мстислав осмотрелся и согласно кивнул. Девушка спрыгнула с коня, оглянулась и вдруг, резко изменившись в лице, пала на колени и неподвижно застыла, подобно деревянному идолу. Удивленный Мстислав подсел рядом и тронул ее за руку. — Эй, что с тобой? — Тихо, Мстислав, замри. Тут кто-то есть… Чтобы не случилось, не двигайся ни в коем случае! Я попробую отвести их от нас! — прошептала она. Он настороженно огляделся, стиснув рукоять меча. Вокруг было тихо, пожалуй, слишком тихо. Кажется, неприятности готовились вот-вот обрушиться на них. Будто от сильного порыва ветра взметнулся в воздух ворох листьев, чуть поодаль взметнулся еще один, за ним еще, и вскоре всю поляну накрыло плотной завесой из падающих листьев. А затем на поляну высыпали маленькие мохнатые существа и тотчас бросились к коню. Услышав отчаянное ржание верного коня, Мстислав вздрогнул, но, вспомнив предупреждение Висты, удержал себя на месте. Малыш, огромный чалый жеребец, побывал с Мстиславом не в одной схватке. В любом бою, с людьми ли, с дикими ли хищниками его копыта с легкостью крушили вражьи хребты и черепа. Малыш никогда и ничего не боялся, разве что в далеком детстве, когда он еще не был боевым конем. Но теперь в его ржании Мстислав явственно услышал страх. Одного удара его подкованного копыта было достаточно, чтобы убить матерого волка, но моховики оказались слишком мелкими и слишком быстрыми для него. Он сражался яростно, но ни один из его ударов не достиг цели. Твари ловко уворачивались от него и прыгали, постоянно прыгали, вгрызаясь в горло, в брюхо, в ноги. Сердце Мстислава болезненно сжалось. Погибал его верный друг, с которым столько пройдено, столько прожито! Долг, напомнил себе Мстислав, сначала долг, потом чувства! Он должен быть в Киеве живым. А Малыш… Было слишком темно, чтобы увидеть лошадиную морду, но Мстислав кожей почувствовал немой укор боевого товарища. Почему ты не сражаешься, хозяин, почудилось Мстиславу в его молчании, почему ты не рядом?.. Волна ярости захлестнула витязя, он напрягся, готовясь прыгнуть вперед, забыв обо всем, кроме боевой дружбы!.. И в этот момент его кисть пронзила жгучая боль, напрочь перехватив дыхание. Он судорожно вздохнул, бросил взгляд на руку и увидел тонкие длинные пальцы Висты, умело сдавившие какую-то жилу… Перепуганное животное поднялось на дыбы и бросилось в лес, сопровождаемое голодной сворой. Но далеко Малыш не ушел. Сначала люди услышали, как грянулось оземь тяжелое тело, а затем по лесу понеслось довольное верещание моховиков. Одним прыжком Виста очутилась на ногах, выхватила нож ведьмы и быстро очертила на поляне круг. — За черту — ни шагу! — Виста кинулась к центру круга, вытащила что-то из сумки, положила на землю. — Отходим дальше, сейчас будет жарко. Они отступили к самой границе круга, и Мстислав с ужасом заметил множество темных фигур, подступавших все ближе и ближе. Внезапно земля под ногами задрожала и стала теплеть. Мстислав изменился в лице, бросил тревожный взгляд на Висту. — Все правильно, не волнуйся, — успокоила его Виста. Желаемый эффект даже превзошел ее ожидания. Съежившийся было богатырь, заслышав такие слова, разом воспрянул. И грудь, вроде, шире стала, и нос задрался выше некуда. — Это я волнуюсь? — вызывающе громко спросил Мстислав. — Да я… Он не успел договорить. Из центра поляны с шумом вырвался столб пламени и застыл на высоте человеческого роста. От него дохнуло таким жаром, что листья вокруг истлели в один миг. В окрестных кустах затрещало, заскрежетало, завизжало. Это нечисть в страхе отпрянула от огня, сминая на своем пути все — молодые деревца, кустарник, друг друга. Началась какая-то возня, душераздирающие вопли ударили людей по нервам, а затем все стихло. Остался только треск разрываемой плоти и шумное чавканье. Видать, кого-то придавили в суматохе, подумал Мстислав, да сожрали тут же, чтоб не мучился. Эх, кабы они там все друг дружке горлы порвали! Люди устроились у самой границы волшебного круга. Жара вокруг подземного огня стояла совершенно невыносимая. Мгновенно взопревший Мстислав стянул доспехи, оставшись в одной полотняной рубахе и штанах, но и те противно липли к исходящему потом телу. На Висте, кроме кожаной куртки и портов, ничего не было, и ей оставалось только повыше закатать рукава. — Могучая же ты ведьма… э-э-э, чародейка, — Мстислав с уважением взглянул на Висту. — Как же ты умудрилась в лапы к бабе-яге попасть? Или она все ж сильнее? Девушка покачала головой. — Любая ведьма должна быть не столько сильной, сколько хитрой… А я даже и не ведьма, Мстислав, — с горечью призналась Виста. — Просто научилась паре-другой самых примитивных заклинаний, вот и все мое чародейство… — А как же это, — он кивнул в сторону огня. — Это ты называешь примитивное заклинание? Виста рассмеялась. — Это не примитивное, не спорю. Но это не мое заклинание, это сработал древний артефакт, вызвавший подземный огонь. Моя заслуга более чем скромная — я только запустила его в работу… — Значит, если бы у тебя не оказалось этого артефакта, то нас бы уже того-этого… — он кивнул в сторону мелькающих во тьме жутковатых фигур. — Может быть, они не смогли бы перешагнуть мою черту, — Виста пожала плечами. — В моей стране, во всяком случае, ни одна тварь не могла этого сделать. Мстислав промолчал. Его внимание привлекла теперь линия магического круга. На вид самая обыкновенная черта, откуда в ней столько силы?.. За чертой громко топали, хрустели ветками. Чего им не сидится на месте? Витязь поежился, представив себе оскаленные клыкастые пасти, истекающие слюной, бродившие в нескольких шагах от него. Изредка из темноты тянулась чья-то когтистая лапа и тут же отдергивалась прочь от смертоносного жара. Хорошо, что не видно их противных харь, подумал Мстислав, а то ведь с детства всякими дурацкими сказками пуганый!.. Однако разыгравшееся воображение прекрасно заменяло недостаток света. В голову полезли образы один ужаснее другого, и Мстислав выругался. А все потому, что взрослые слишком любят пугать детей всякими страхолюдами! Не рассказывали бы ему в детстве всяких страшилок, он бы сейчас сидел спокойно, да поплевывал бы! Так нет же, взрослый мужик, а боится лишний раз взглянуть туда, в эту шевелящуюся тьму, позорище одно, тьфу! — Ну, что ж, — вздохнула Виста, вытирая мокрое от пота лицо. — Жарковато, конечно, но зато несколько часов сюда точно никто не сунется. Можно спокойно отдохнуть. Она легла спиной к огню и закрыла глаза. — Ты что, спать собралась? — Мстислав не верил глазам. — А ежели огонь погаснет и эти… накинутся? — Ну, значит, сожрут тебя спящего. Тебе же лучше будет, даже не испугаешься! — заметив изменившееся лицо витязя, добавила. — Шучу я! Пока есть время тебе надо обязательно отдохнуть. Начнется бой, а у тебя от усталости меч из рук валится. — Не знаю, как у вас, — напыщенно сказал Мстислав, — а у наших воинов меч из рук не вываливается. Русский витязь сам от слабости упадет, а меч не выпустит! — Конечно-конечно, огромная разница! Чтобы не видеть беснующиеся за чертой уродливые тени, Мстислав закрыл глаза. Но заснуть он даже не пробовал. Как тут заснешь, когда только высунь руку — отхватят и добавки попросят… Какая нечистая сила заставила свернуть его с проезжей дороги? Ехал себе тихо мирно, так нет же, захотелось выслужиться перед князем, решил сократить путь. Вот и сократил себе путь, жизненный! В конце концов, мог бы и мимо избушки проехать. Но нет, потянуло его на дымок, лень же самому еду добывать! Учили ведь его старшие, предупреждали, лень — главный враг человеческий… С другой стороны, а может он и не виноват? Может ведьма наколдовала, заманила? Ведь эта девица языкатая мелковата будет, на один кутний зуб. А вот его, богатыря могучего, можно целую неделю лопать, да облизываться. Он же хоть и молод совсем, но силушку нагулял — сам Илья Муромец позавидует! Подумал-подумал Мстислав, и неловко ему стало — с Ильей он хватил лишку. Вот Добрыня может! Хотя, тоже навряд ли… Ну, уж Алеша Попович точно бы лопнул от зависти! Только ведь тот больше хитростью… Интересно, как бы этот хитроумный Лешак здесь бы поступил? Или тоже сидел бы и дрожал? Мстислав попробовал представить на своем месте Поповича, эту грозу тугаринов и девок красных, но так и не смог. Да фиг бы он вообще попал сюда, в такую глухомань! А попал бы, да рядом с такой девушкой, да он бы давно уже что-нибудь придумал! А вот ему-то что делать? Мстислав вздохнул и посмотрел на заснувшую Висту. На его сердце разом потеплело. Он уже забыл о своих страхах, он забыл об упырях и прочей нечисти, поджидавшей их поблизости. Он смотрел на ее прекрасное лицо и не мог оторваться. Как он мог так переживать из-за каких-то там уродов, когда такая красавица на его совести! Пусть даже и ведьма! Да он, ради нее, всю эту нечисть мерзкую голыми зубами порвет!.. Он уже видел себя, смело идущего сквозь тьму. В его деснице сверкал меч, разя ночных тварей налево и направо. А другая рука нежно прижимала к себе беззащитную девушку Висту. Он запнулся, вспомнив, что она не столь беззащитна, как ему хотелось бы. Ладно, пусть будет немного иначе… Он шагал вперед, расчищая дорогу от наседающей нечисти, а сзади, прикрывая его спину, сражалась верная Виста. Твари рычали, визжали от страха, пытаясь убежать, укрыться где-нибудь от их карающих мечей. Но смерть настигала их везде. Ошметки осклизлых тел разлетались во все стороны. Вопли умирающих отмечали каждый их шаг, каждый взмах меча, сливаясь в столь сладостный звук боя. Мстислав заулыбался, услышав особо яростный крик, и до него не сразу дошло, что твари кричат не в его видениях, а наяву. Он открыл глаза и удивился — Виста уже стояла на ногах, напряженно вглядываясь во тьму. Кто-то или что-то ломилось через чащу прямо на них. А нечисть вокруг бесновалась пуще прежнего. Внезапно темнота невдалеке взорвалась огненными всполохами, и лес заполнило яростным ревом, визгом и прочими звуками ожесточенной борьбы. — Никак нас выручать идут, — с надеждой произнес Мстислав, вглядываясь во мрак. — Как же, жди, — хмыкнула Виста. — Небось, не поделили между собой чего-то, наши шкуры, например. — Разве не видишь, огнем бьет… Колдун идет, точно говорю! — Почему обязательно колдун? Здесь что, огнеплюющих тварей никаких не водится? Возня в лесу продолжалась недолго. По нервам людей вдруг ударила такая волна ужаса, что они едва удержались от того, чтобы не броситься сломя голову в чащу. А вот твари не смогли противостоять потоку животного страха. Они завыли, завизжали, заревели на разные голоса и бросились наутек. Вокруг круга затрещали вытаптываемые кусты, заверещали мелкие существа, попадая под ноги своим более крупным собратьям. Невдалеке громко треснуло и с шумом обрушилось дерево, задетое какой-то здоровой зверюгой. Некоторые, сильно перепуганные, бросались даже через черту, и людям приходилось отпрыгивать в сторону, уклоняясь от самых крупных клыкасто-зубастых созданий. Более мелких они смело награждали ударами, выталкивали, выбрасывали их назад либо наоборот, пихали их в центр круга, в огонь, и те, если и не сгорали сразу, то с дикими воплями вылетали из круга, усиливая общий переполох. Наконец, отчаянная кутерьма и беготня стали быстро стихать. Ночные твари разбежались, оставив лишь крупные скопления помета и слизи. Остатки кустарника полыхнули ярким ослепительным пламенем, сгорев в один миг, а из клубов дыма и пепла шагнула высокая рослая фигура, закутанная в плащ, так что из-под капюшона выглядывал лишь острый подбородок. Глава вторая Узрев человеческий силуэт, Мстислав приободрился, с людьми воевать все-таки привычнее, чем с лесными чудищами. Он смело шагнул вперед, и как бы по привычке пригладил волосы с правой стороны — там, где из-за спины торчала рукоять меча. — Ты кто? Колдун, нешто? Человек рассмеялся, откинул капюшон, открыв мужское, чисто выбритое лицо. Брови Мстислава дернулись вверх — не каждый день в лесной глуши можно встретить такое холеное, ухоженное лицо. И если сам Мстислав брился по молодости, то этот человек был далеко не молод, хотя точно определить его возраст витязь затруднился. Лицо незнакомца было лишено возраста и с равным успехом могло принадлежать как сорокалетнему, так и восьмидесятилетнему мужчине. Глядя на его черные, как смоль, волосы, без единой проседи, Мстислав склонялся все же к сорокалетнему, тем более что плечи у него выглядели чересчур широкими для старика. Оценив крепость и стать неизвестного, витязь невольно подбоченился, выпятил богатырскую грудь, выдвинул вперед нижнюю челюсть. Но стоило незнакомцу приблизиться, как Мстислав шарахнулся от него вспугнутым зайцем. — Стой! — рявкнул Мстислав, рванув из-за плеча меч. — Стой, где стоял! Виста удивленно перевела взгляд с одного на другого, ничего не поняла, но, на всякий случай, отступила поближе к витязю. Заметив печать недоумения на ее лице, Мстислав прошептал: — Посмотри на его глаза! Виста присмотрелась и ахнула. В зрачках незнакомца подземное пламя било сверху вниз! Выглядело это весьма необычно, но никак не объясняло тревоги, охватившей витязя. — Не пугайтесь, я не враг вам, — незнакомец дружелюбно улыбнулся, показав белые, как снег, зубы. — Щас! Так я тебе и поверил! — процедил сквозь зубы Мстислав и добавил обвиняющим тоном. — Я тебя раскусил — ты ведьмак! — Что такое — ведьмак? — озадаченная поведением Мстислава девушка придвинулась к нему еще ближе. — Да кто ж его, злодея, знает! — выпалил витязь. — Про таких, как он, мало что известно, потому и доверия к нему никакого! Кто знает, чего от него ждать? Про колдунов, волхвов, ведьм и прочих хоть что-то известно, а про этих… Хорошо уже, что примета верная выручила! — Совершенно согласен с тобой, парень, — поддержал витязя ведьмак. — Бояться в первую очередь надо именно неизвестного, неведомого. Твое благоразумие похвально, особенно для человека твоего возраста и профессии. Обычно воины сначала мечом машут, а потом думают… Если, конечно, остается чем… Последние слова прозвучали несколько зловеще, и Мстислав ощетинился. — Ты нас не пугай! Мы уже пуганые… И на вас, ведьмаков, управа найдется. Нас тоже не лыком шили! У нашего князя в советниках не самый последний волхв ходит!.. Так что ежели что… — Да что ты, даже в мыслях не было пугать таких достойных и отважных людей… Ладно, будем считать, что за свое спасение вы меня уже поблагодарили, — грустно заметил ведьмак. — Прошу вас быть моими гостями и навестить мое скромное жилище. — На меня можешь не рассчитывать, ведьмак! — немедленно откликнулся Мстислав. — Или я похож на полного дурня? — Да нет, парень, на полного — ни в коем случае… — пробормотал ведьмак, повернулся к девушке. — А ты, прекрасная воительница? Ты тоже подвержена осторожности в той же степени, что и твой отчаянно смелый спутник? Виста с сомнением приглядывалась к ведьмаку. Обжегшись на гостеприимстве бабы-яги, следовало десять раз подумать, прежде чем сунуться в обитель этого колдуна. — Не подумайте, что я снова пугаю вас, но вам лучше уйти отсюда. После смерти убиенной вами бабы-яги грядет ливень… — Откуда ты это знаешь? — перебил его Мстислав. — Про ливень-то? — удивился ведьмак. — Про то все знают! Это же обычное дело… — Да я не про то, — поморщился Мстислав. — Все знают, что после смерти ведьмы идут дожди, ну, или, в крайнем случае, засуха… С чего ты взял, что ее убили мы? — Как это с чего? — хмыкнул ведьмак. — А как ты думаешь, воин, чего ради именно вокруг вас резвилась половина леса? И как бы еще я заметил вас, если бы вы не собрали вокруг столько зрителей? — Это они за бабку мстить приперлись, что ли? — пробурчал недоверчиво Мстислав. — Не за бабку, парень, а за бабу-ягу! — возразил ведьмак. — Это старая карга ворожила уже тогда, когда твои предки еще корчили рожи с деревьев и кидались фруктами! — Это ты на что намекаешь? — вскипел Мстислав, надменно поджал губы. — О каких это предках ты говоришь?! — Ладно тебе, Мстислав, не время цепляться к словам, — девушка успокаивающе погладила витязя по руке. — Тем более что ведьмак и сам не больно-то жаловал ее? Так ведь? Ведьмак усмехнулся. — Потому-то я здесь с вами разговоры разговариваю, а не бьюсь насмерть. Потому и повторяю, ребятки, бежать вам надо. С дождем вернутся все ведьмины друзья-приятели, и тогда вам придется ох, как несладко… А на это, — он кивнул на огонь, — больше не рассчитывайте, до утра не вытянет… Так что, думайте, кого вам следует бояться больше. Если решитесь — ступайте за мной. Ведьмак развернулся и неторопливо стал уходить прочь. Мстислав нахмурился, смерил злобным взглядом его широкую спину, сплюнул. — Запугивает, нечисть! Думает, испугаемся, да прямо к нему в логово и прыгнем! Вот злодейская морда! — Постой, Мстислав, не горячись. Ведь он прав, подземное пламя постепенно гаснет и вряд ли протянет до утра! Но даже если переживем ночь, как выберемся отсюда? Баба-яга неплохо сбила с нее спесь и теперь Виста оценивала свои возможности по лесному ориентированию более скромно. Тем более что на потерявшего тропу Мстислава надежды было мало. Вполне вероятно, что из леса им самим не выбраться. Или нечисть сожрет, или сгинут в каком-нибудь болоте. — Конечно, Мстислав, ты можешь и дальше демонстрировать чудеса храбрости, но лично я не собираюсь отбрасывать ноги в этом чертовом лесу! — Копыта, — поправил ее Мстислав. — Ну, ошиблась малость… Хотя какая разница? — Виста пожала плечами. — В общем, ты как хочешь, а я копыта здесь протягивать не буду! Девушка решительно направилась вдогонку за ведьмаком. — Виста! — заорал Мстислав. — Ты совсем сбрендила? Он догнал ее, рывком развернул к себе, но девушка сердито стряхнула его руки и окатила витязя презрительным взглядом. — Это ты сбрендил! Или ты действительно надеешься перебить всех упырей в округе? Он пробуравил огненным взглядом ее спину, оглянулся на заметно уменьшившееся в размерах подземное пламя и отчаянно махнул рукой. — Великий Перун! Ну, почему ты не послал мне отряд половцев? Или разбойников, в крайнем случае?.. Так нет же! Сначала ведьму, потом еще эту… тоже ведьму! Да еще ведьмак объявился, на сладкое! Он продолжал возмущаться, но ноги уже несли его вслед за глупой, упрямой, зловредной, но при этом по-прежнему очаровательной девушкой Вистой, точнее, ведьмой Вистой! Дом ведьмака появился неожиданно, словно подкравшийся зверь. Крепкий, сложенный из огромных, в два охвата, дубовых бревен, приземистый, он напоминал припавшего к земле хищника, изготовившегося к броску. Узкие окна-бойницы недобро щурились, следя за каждым шагом людей. Виста вздрогнула, вдруг поняв, что это не просто разгулявшееся воображение — дом действительно был живой! По своему, конечно, неким подобием привычной человеческой жизни, но все-таки живой. Изумленная девушка повернулась к ведьмаку. — Там что-то живое или дом живой? Ведьмак неопределенно пожал плечами. — Ну, в каком-то смысле… — он внимательно пригляделся к девушке. — Однако, ты глазастая, девочка! Виста скромно потупилась, отвела глаза, и поэтому острый, оценивающий взгляд ведьмака застал ее врасплох. Он стремительно проник внутрь сознания и прежде, чем она успела среагировать на это бесцеремонное вмешательство, ушел прочь. А затем ведьмак миролюбиво улыбнулся. — Прости, но я не смог удержаться… Ты, оказывается, сильная ведьма, девочка… Потенциально сильная, конечно… — Расскажи мне про дом, он действительно живой? Виста постаралась скрыть возникшую неприязнь к ведьмаку, приняла деловитый вид. Глупо было конфликтовать с ним. Во-первых, он их спас, хотя Виста и не исключала вероятности того, что он же и наслал на них всю нечисть. Во-вторых, и в главных, в отличие от нее, он настоящий колдун, противостоять которому она не сможет. — В какой-то степени… — кивнул ведьмак, хмурясь. Внутри дом выглядел, как самый обычный. Лавки вдоль стен, большой тяжелый стол посреди комнаты, пара скамей. Но ни сушеных трав, ни трупиков мелкой живности, что в избытке наполняли избушку бабы-яги, здесь не было. Пока Виста оглядывала жилище, стол быстро заполнился едой, девушка успел уловить легкий отголосок волшбы, но колдовал не ведьмак. Неужели это дом встречал гостей? Девушка бросила вопросительный взгляд на хозяина, тот кивнул. Хороший домишко, мысленно похвалила Виста и сейчас же получила в ответ непонятную, но, похоже, благожелательную мысль. Обильный стол вызвал хорошее расположение духа не только у Висты. Еще больше обрадовался витязь. По дороге сюда Мстислав клятвенно заверял себя, что ни единого кусочка, ни единой капли он не возьмет в рот в его доме. Но стоило ему увидеть этот ломившийся от яств стол, учуять сногсшибательный запах жареного мяса, как его немедленно посетила мудрая мысль. Ежели ведьмак вероломно вознамерится их погубить, Мстислав непременно вступит с ним в бой, а сражаться на сытый желудок будет куда сподручней, чем на голодный! И неважно, что этот прекрасный жареный поросенок появился на свет в результате противного честному воину чародейства. Важно, что он тает во рту, как самый натуральный жареный поросенок!.. И витязь с головой ушел в нелегкое дело насыщения своего вечно голодного желудка. Приступила к еде и Виста, но вопросы мучили ее сильнее, чем голод. И хотя хозяин не был расположен к беседе, девушка решила быть понастойчивее. В конце концов, спас ведь, кормит даже, а значит, они нужны ему живыми… — Этот дом — это существо из другого мира? Ведьмак с неудовольствием оторвался от своих мыслей, поморщился, поняв, что от разговора не отвертеться. — Пожалуй, можно и так сказать… — рассеянно ответил он, пощипывая кусок мяса. — А из какого же он мира? — продолжала допытываться Виста. — Видишь ли, дом есть дом. Самый натуральный дом… Просто я вселил в него… — он на мгновение замялся. — Скажем так, душу одного существа… — Домовой, что ли? — несколько разочарованно произнесла девушка. — Можно и так сказать… — улыбнулся ведьмак. — У людей же живет, почему бы у меня не жить? Вот я и завел себе… Виста задумалась. Ведьмак темнил, обычных домовых она чуяла совсем иначе. Да и наколдовать обеденный стол обычному домовому не по зубам. — Так они, домовые, вроде, сами заводятся… — в разговор встрял Мстислав, уже заморивший, похоже, первого и самого голодного червячка. — Сами только тараканы заводятся, — буркнул ведьмак. — Разве можно такое дело пускать на самотек? Так может и пакостник какой-нибудь завестись, лучше уж я сам себе хорошую душонку отберу… — И где же это ты такую хорошую душонку отобрал? — удивился витязь. — Да мало ли где? Душ ведь кругом много, бери, не хочу! Среди них и хорошие попадаются! — хитро сощурился ведьмак. — Так ты про людей, что ли говоришь? — вдруг осенило витязя, он недовольно нахмурился. — Людей — это нехорошо! — А чьи же мне души прикажешь брать? У кого же они еще есть, кроме как у людей? — ведьмак изобразил печаль на лице, развел руками, мол, я бы и рад, но вот никак. — А ежели у лесной нечисти? — предложил витязь. — А у какой же это нечисти, скажи мне на милость, есть душа? — Ну, если не душа, то хоть что-то ведь вместо души у них есть? — заупрямился витязь, не желавший видеть в людях единственный источник душ. — Вот это-то и надо пристраивать хоть в дом, хоть куда! — Да, конечно, то, что у них есть вместо души, можно пристроить в дом, — любезно согласился ведьмак. — Только лучше — в дом своего лютого врага! Не нашедший, что возразить, Мстислав вернулся к еде, вспомнив, что не кормлен еще второй червячок, да и третий… — Значит, я так понимаю, здесь у тебя человечья душа томится? — спросила Виста. Ведьмак кивнул. — Нехорошо это! — пробурчал Мстислав, не поднимая глаз от стола. — Да что ты заладил, нехорошо, да нехорошо! — Виста с силой ткнула его ногой под столом, дескать, не понимаешь ничего, не лезь. — Прости его невежество, ведьмак, у этих воинов в голове помещается только что-то одно — или плохо или хорошо… Мстислав уткнулся в тарелку, скрыв короткую вспышку гнева. Они его за дурня держат! Как будто он не знает, что жизнь гораздо богаче черно-белых расцветок. Уж он об этом прекрасно осведомлен, а эта девка нарочно выставляет его дураком. Но как бы там ни было, делать из человечьих душ домовых — нехорошо, и никто не убедит его в обратном! Виста обольстительно улыбнулась ведьмаку, выжимая из себя все обаяние, на которое была способна. Ее глаза прямо пожирали ведьмака. — А сложно ли извлечь ее, эту душу? — спросила она. — Все зависит от человека, — пожал плечами ведьмак. — У человека с сильной волей — процедура не из простых, но его можно предварительно лишить чувств… Но основная проблема не в этом. Вытряхнуть из человека душу дело нехитрое, на это способны многие, даже самые завалящие колдуны. А вот как удержать ее здесь, вне тела, и куда поместить ее? Это и есть проблема, которую мне пришлось решать, и которую я решил! Голос ведьмака оставался по-прежнему холоден и невыразителен, но глаза победно сверкнули, и это не укрылось от зорких глаз Висты. Очевидно, ведьмак немало гордится своими достижениями в деле пересадки душ! Вот только вряд ли он поделится секретами, вздохнула она украдкой. А хорошо было бы вытянуть из него что-нибудь интересное. Ведь знания, говорили ее наставники, не бывают лишними, а бывают лишь временно не востребованными… — Судя по тому, как он накрыл стол, это должно быть душа какого-нибудь чародея, которого ты победил? — спросила Виста. — Верно, пришлось как-то поставить одного зарвавшегося колдунишку на место… — подтвердил ведьмак с довольной усмешкой. — Место домового, по моему, самое подходящее для него. — А не может случится, что он освободится от твоих чар? Обретет свободу и отомстит? — Вряд ли, — ведьмак презрительно скривил губы. — Я отобрал у него не только тело, но и разум, и большую часть магической силы. Оставил совсем немного, чтобы за домом следил… — А тело, где его тело теперь? Ведьмак недобро усмехнулся. — Тело его уже давно сожрали лесные звери. Так что если по каким-то причинам, например, если этот дом сгорит, он сможет вырваться из этих стен, ему уже негде будет пустить корни. А маг без тела, сама понимаешь, и не маг вовсе… Да что маг, он сейчас и не человек вовсе, а так, — ведьмак пренебрежительно махнул рукой. — Что-то вроде собаки! А много ли ты видела собак, ставших людьми? От довольной улыбки, ядовитой змеей проползшей по лицу ведьмака, девушке стало не по себе, но она заставила себя улыбнуться в ответ. — А разум, куда ты дел его разум? Вопрос сорвался с губ девушки и повис во внезапно сгустившемся воздухе. Резкий взгляд ведьмака полоснул ее, будто лезвием, и Виста поспешила отвернуться, чтобы не видеть, как там, в глубине его глаз ворочалось, свиваясь в кольца, нечто чужое, нечто нечеловеческое, и это самое нечто, с каким-то непонятным интересом пялилось сейчас на нее. — Зачем тебе это знать? — ведьмак спросил очень тихо, на пределе слышимости, но по спине Висты пробежало целое племя мурашей. — Или ты хочешь освободить его? — Ну что ты, зачем мне это надо?! — замотала головой девушка, чувствуя, что слегка переборщила с расспросами. — Просто любопытно… Интересная у вас, колдунов, жизнь, обломал врагу рога, запер его в камешек и себе на грудь! Красиво и романтично! Девушка мило улыбнулась ведьмаку, выдавив из себя всю любезность, какую смогла наскрести. — Можно и в камешек, — согласился ведьмак. — Это надежнее и проще. Но вот использовать потом не так удобно… И не называй меня колдуном, девочка, это слово не адекватно отражает мою сущность. Я — ведьмак! — Прости-прости, но ведь я ничего не знаю о ведьмаках, поэтому у меня в голове все путается — ведьмы, ведьмаки, колдуны… Вот если бы ты рассказал немного о себе? Чай не каждый день ведьмаков встречаем… А потом Мстислав насытится, да поведает нам о своих подвигах. Он любит о них рассказывать! Мстислав аж поперхнулся от такой наглости, ведьмаку пришлось крепко треснуть его по спине. — Что ж, могу и рассказать кое-что. — Да-да, пожалуйста, а там и молва про вас пойдет добрая, и люди к вам потянутся… Ведьмак протестующе замахал руками. — Вот уж чего не надо, так это внимания со стороны людей. Больно опасная это штука! Взять, к примеру, ведьму несчастную, вами убиенную. Она же сюда с севера недавно перебралась, спасаясь, так сказать, от чрезмерного людского внимания. Князь Владимир расширяет Русь, расчищает леса… — Вот видишь, как важно создать у людей хорошее мнение о себе, — заметила Виста. — Волхвы же живут и здравствуют! — Чую я, недолго им осталось здравствовать, — задумчиво произнес ведьмак. — Ладно, хватит о грустном. Уговорили, расскажу малость… Только дурни да дети малые делят магов на добрых и злых… При этих словах Виста и ведьмак дружно посмотрели на Мстислава, и тот обиженно нахмурился. К кому это они относят его, уж не к детям ли?! — Конечно, поделить нас можно как угодно, по самым разным признакам. Лично я предпочитаю делить нашего брата на две группы. В первую, самую большую, входят, как правило, волхвы всякие, жрецы и прочие маги, утверждающие на земле волю своих богов. Они устанавливают среди людей законы богов и следят за их исполнением. Во вторую же входят лишь те, кто всегда полагается лишь на себя, на собственные силы и всегда живет по собственным законам… — Но разве боги могут допустить такое самовольство? — скептически спросил Мстислав. — Вот потому-то нас так мало, — улыбнулся ведьмак. — Разделение, конечно, условно, многие маги всю жизнь скачут от одного к другому. Но некоторым все же удается… — А еще люди говорят, что ведьмаки… — замялся витязь, — не мужчины и не женщины? Ведьмак рассмеялся. — Ну, родился-то я обычным мальчиком, — ответил он. — Но со временем, для каждого более-менее сильного мага какая-то определенная материальная форма перестает иметь прежнее определяющее значение. Мстислав на всякий случай кивнул, но, заметив полное непонимание на его лице, ведьмак решил пояснить подробнее. — Знание того, что лежит в основе всего живого, дает мне силу принимать любую форму… Мне все равно, в каком обличье жить. Я могу быть женщиной, а могу мужчиной. Я могу стать диким зверем или даже насекомым… Все зависит от цели, к которой я стремлюсь. — Это я понимаю, — важно кивнул витязь. — Главное не кто ты, а к чему стремишься! — Молодец, — похвалил его ведьмак, пряча усмешку. — Мудрые слова. Вспомни вашего Белояна. Ему понадобилось освободиться от груза некоторых человечьих проблем, и он наколдовал себе медвежью башку. Так и любой грамотный волхв, ведьмак или даже колдун может менять личины по необходимости. Тело всего лишь глина, из которой знающий может лепить все что угодно. В том числе и существо без каких-либо половых признаков, то есть и не мужчину и не женщину! Ведьмак замолчал, похоже, исчерпав все свое красноречие. Виста бросила украдкой взгляд на Мстислава, едва сдержала смех. Судя по его виду, он так и силился представить себе это существо — не мужчину и не женщину! — Да, я почти все понял, — вновь кивнул витязь. — Но ты так и не сказал, почему ты не хочешь, чтобы тебя называли колдуном вместо ведьмака, какая же разница между ними? Ведьмак долго молчал, будто прислушивался к чему-то, но, наконец, ответил: — Колдун — это самая низшая ступень на пути знания. А может даже и не ступень, а так… Ну, вот возьмем тебя, воин. У тебя хороший двуручный меч, я уверен, что ты умеешь им пользоваться, я уверен, что немало вражьей крови он уже пролил и немало еще прольет. Но знаешь ли ты, как ковался этот меч? Что кузнец добавлял в металл, чтобы придать ему необходимую прочность и гибкость? Сколько слоев металла он вогнал в это прекрасное лезвие? Как он закаливал его, в воде, на ветру, а может в крови раба? А как долго он выдерживал его в земле, дабы ржа разъела все слабое и лишнее? Ты не знаешь ничего этого? Витязь честно помотал головой. — Ну, вот видишь. Ты великолепно умеешь пользоваться таким мощным орудием убийства, но ничего не знаешь о том, как он был изготовлен, и никогда не сможешь сделать его еще лучше, еще смертоноснее… Таков удел колдунов. Они пользуются готовыми схемами, выученными ритуалами и церемониями, ничего не меняя, ничего не изобретая и не создавая. Слово ведьмак, а также ведьма, ведун или ведарь происходят от слова ведать. И потому все они знают, как работает то или иное заклинание, и как лучше изменить его. Конечно, не все из тех, кто называет себя ведьмой или ведьмаком достоин этого имени. Шарлатанов или, в лучшем случае, колдунов среди них хватает, впрочем, как и везде… Но обозвать истинного ведьмака колдуном, — ведьмак покачал головой. — Это нанести ему тяжкое оскорбление! Все равно, что богатыря обозвать смердом! — Ну, откуда ж нам знать-то? — виновато пробормотал витязь. — Да я не виню вас, — ведьмак равнодушно пожал плечами. — Мало кто знает такие подробности, да и нужно ли такое знание кому еще, кроме нас?.. Ну, что ж, я все про себя, да про себя, надо и честь знать. Давайте, гости дорогие, поведайте и вы что-нибудь о себе, да о своих делах славных, ведь не могут же они быть не славные у такого доблестного богатыря, и столь прекрасной воительницы-амазонки. Но гладкая и правильная речь ведьмака не могла обмануть Висту. В его голосе скрывалось столько равнодушия, что девушка сразу поняла — его просьба лишь дань традиции, вежливости. Это означало, что они совершенно безразличны ему или… Или он прекрасно осведомлен о них, о цели их пути, а быть может и о ее цели?.. Мстислав же, заморив своих червяков, заметно подобрел. Вальяжно откинувшись на спинку скамьи, он охотно откликнулся на предложение хозяина. — Это можно. Сразу скажу, от дела мы не лытаем, а наоборот — пытаем… — В Киев, наверное, идете? — перебил его ведьмак. — Угадал, ведьмак. Был я в Царьграде, в гостях у родича, а теперь спешу на службу, в княжескую дружину… Мстислав готов был еще рассказать о себе, но ведьмак вновь прервал его, обратившись к девушке. — Чую в тебе, Виста, кровь славянскую, — прищурился он. — И в то же время, вроде, чужая ты здесь… Вестимо, в далеких краях выросла? Вопрос не застал ее врасплох, на этот случай у нее был ответ, при том не один, вот только торопиться с ним не следовало. Изобразив на лице задумчивость и печаль, она поводила немного пальцем по столу, выловила из воздуха муху… — Не о чем мне рассказывать, — довольно резко начала она. — Но из уважения к хозяину — за спасение наше, за сытный ужин — расскажу… Ты угадал, ведьмак, здешние у меня родители были, из полян. Волей богов попала моя мать в рабство на далекий юг, за Русское море. Там я и родилась. От матери язык знаю и обычаи кое-какие здешние… Она умерла недавно, а перед смертью просила меня навестить весь ее родную, да родственников… — Виста старательно зашмыгала носом, пытаясь вызвать неловкость и отвлечь внимание мужчин от дальнейших расспросов. В комнате воцарилось молчание. — И ты в одиночку… — начал было Мстислав, но Виста резко оборвала его. — Я же не клуша деревенская! Я могу за себя постоять! Почувствовав ее нежелание вести беседу на это тему и даже неприязнь к нему, Мстислав расстроился и повернулся к ведьмаку. — Послушай, ведьмак, ты говорил, что дождь скоро, а сколь идти будет, ведаешь ли? — Ведьму вы сгубили сильную, так что думаю, недели две, не меньше. — Что? Две недели? Да через две недели я в Киеве уже должен быть! Да и не здесь же… Он замялся, но все его прекрасно поняли. Оставаться здесь, в логове ведьмака, Мстислав не собирался ни под каким предлогом. Виста и Мстислав одновременно посмотрели на хозяина, тот тяжело вздохнул. — Вот так всегда с вами, людьми. Сначала ату его, кол ему в… одно место, а как петух жареный клюнет вас туда же, так вы тут как тут… — он сокрушенно махнул рукой. — Ладно, помогу я вам. Но и вам придется кое-что сделать для меня. — И что же? — подозрительно спросил Мстислав. — Ничего, что могло бы уронить воинскую честь и совесть, — успокоил его ведьмак. — Дело в том, что намедни и я в Киев собирался, но появились вы, убили бедную старушку Ягу. Теперь ее осиротевшие подручные будут безобразничать, окрестный народ стращать. Боюсь, как бы местные власти дружину не прислали… Надо бы присмотреть… — За дружиной? — уточнил Мстислав. — Или за нечистью? — Это важно для тебя? — ведьмак недовольно поморщился. — Ну, в общем-то… — начал было Мстислав, но Виста наступила ему на ногу, заставив запнуться. — Так о чем ты просишь, ведьмак? — Нужно мне вещицу одну малую в Киев доставить, ежели вы возьметесь, то я, пожалуй, помогу вам, чем смогу… — Чем же ты нам поможешь, ковер-самолет выдашь или сапоги-скороходы? — Ишь чего захотел! — усмехнулся ведьмак. — Своим ходом пойдете, ребятки! Я вот только дождик отведу, да короткой тропой к людям вас выведу. Ну, так как, договорились? — Договорились, — Мстислав был доволен, что от него не потребовали ничего супротив его чести. — Вот и ладненько! — ведьмак поднялся, подошел к окну. — Можете взглянуть. Ветер я уже сменил… Уже светлеет. Они выглянули наружу. И действительно, брюхатые дождем тучи расползались, медленно, нехотя, отчаянно цепляясь за верхушки деревьев, норовя задержаться, освободиться от гнетущего их бремени, но все-таки постепенно небо очищалось. И очень скоро первые солнечные лучи прорезали воздух. — Вопрос лишь в том, отчего светлеет? — пробурчал под нос Мстислав, но ведьмак услышал его, расхохотался. — Молодец, парень. Сомнение — первая заповедь колдуна. Пойдешь ко мне в ученики? — Нет уж! — испуганно отмахнулся витязь. — Я как-нибудь без волшбы проживу. — Вольному воля… — снисходительно кивнул ведьмак. Отдаленный шум послышался из леса. Ведьмак насторожился, припал к окну, ловя каждый звук. Шум приблизился и теперь уже можно было услышать, как трещали вековые дубы, выворачиваясь с корнем, как падали, увлекая за собой соседей. Что-то громадное продиралось сквозь лес и это что-то двигалось прямо к ним. — Вот и еще один поклонник талантов бабы-яги… — пробормотал ведьмак, тревожно взглянул на небо. А там, на почти очищенное голубое поле, вдруг снова надвинулась огромная грозовая туча. И двигалась она все с той же стороны, что и приближавшийся лесной гул. — Да что же это такое! — удивился витязь. — Откуда у нечисти столь трепетная привязанность к ведьме? Ну, вмерла так вмерла, чего они разбушевались? — Да есть причина поважнее привязанности… — пробормотал ведьмак, бросив пронзительный взгляд на девушку. И та немедленно ощетинилась и подобралась. — Ты на что это намекаешь? — прошипела она. — А ты разве не знаешь? — удивился ведьмак. — Нет, не знаю! — отрезала Виста. — И надеюсь, ты объяснишь все-таки! — Магическая сила ведьмы, девочка… В этом все дело! — А-а-а, — хлопнул себя по лбу Мстислав. — Точно! Я же слышал, что ведьма не может умереть, не передав свою волшебную силу! А если ее убить, то, как правило, сила должна перейти к убийце! Так что же это получается… — брови витязя поползли вверх, он оглянулся на девушку. — Именно это и получается, — подтвердил ведьмак, заглянул в глаза девушке. — Сила перешла к тебе, Виста, но понадобится девять дней, прежде чем она надежно обоснуется в тебе. А до этого всякий может забрать ее! Никто и моргнуть не успел, как Виста очутилась у стены, с обнаженным клинком и горящими глазами. — Так ты за этим нас сюда привел, мерзавец?! В доме воцарилось молчание, разрываемое лишь лесным шумом, ставшим уже оглушающим. За окном резко потемнело и по крыше угрожающе замолотили тяжелые капли. Ведьмак метнулся к двери, а складки плаща встрепыхнулись и опали за его спиной точно крылья. — Ты ошибаешься, Виста. Вы мои гости и находитесь под моей защитой. В моем доме вы в безопасности, а вот выходить не рекомендую. Это планетник, но я разберусь… Ведьмак покинул дом, вышел на середину поляны, вытянул руки и замер. Замерцал его плащ, забегали обвивая руки, голубые змейки, а ладони окутались призрачным светом. В ту же секунду из земли ударил огонь… — Кто такой планетник? — Виста толкнула локтем Мстислава. — Нечисть такая воздушная, погодой заправляет. Оч-чень не любит, когда вмешиваются в его дела такие вот, как этот. Биться будут! — радостно потер руки Мстислав. Что-то странное показалось Висте во вспыхнувшем возле ведьмака костре. Она напрягла зрение, всмотрелась, и мир вдруг подернулся дымкой, а когда та прошла, мир стал четче и резче, будто вымытый и вычищенный до блеска. И теперь Виста увидела, что не костер вовсе полыхал под ладонями ведьмака. Огромный огненный змей бесновался в его руках, пытаясь вырваться на свободу, но руки ведьмака сдавили его покрепче, и тот утих, подчиняясь. А затем Виста увидела огромного призрачного гиганта, застывшего напротив ведьмака. В руках гиганта был молот и этот молот сейчас возносился над головой ведьмака, грозя расплющить его в лепешку. Виста почувствовала, как содрогнулся дом, и наперехват молоту ринулся еще один призрак, напоминавший витязя в латах, с огромным щитом, но без оружия. Молот ударил в подставленный щит и тотчас мир потряс громовой удар, а в небе сверкнула молния. Яростно бивший по кровле ливень затих на мгновение, а затем ударил с удвоенной силой. Только теперь это был уже не дождь — огромные, в кулак, градины лупили изо всех сил по дому. Резкий душераздирающий вопль пронесся по округе. Это огненный змей, видимо, договорившись с ведьмаком о цене свободы, метнулся из его рук, целя в призрачного молотобойца. Они столкнулись, окутались дымом, а затем исчезли в яркой огненной вспышке. Град тут же прекратился, торопливо расползлись тучи… Несколько секунд ведьмак наблюдал, как тает засыпавшая поляну ледяная крошка, затем вернулся в дом. Его грудь высоко вздымалась, а по лицу тянулись тяжелые капли пота. — Сильная, но совершенно безмозглая тварь, — отдышавшись, сообщил он гостям. — Уж сколько раз обламывал ему рога, а он все не уймется никак… Хорошо, домовой подсобил… Ну что же, гости дорогие, собирайтесь, я выведу вас из леса. А вот и вещица… Он передал Мстиславу маленький черный футляр. — Не рекомендую открывать его… Мстислав запротестовал, дескать, как он мог такое вообще подумать, но ведьмак прервал его излияния. — Я знаю, что такое воинская честь. Но, откровенно говоря, я опасаюсь не за тебя, — он многозначительно посмотрел на Висту. Девушка возмущенно фыркнула, отошла в сторону, провожаемая подозрительными взглядами мужчин. Ведьмак тяжело вздохнул. — Этот футляр может открыть без риска для своей жизни и жизни окружающих только очень могучий маг. А твоя спутница, хотя и балуется волшбой, но все же недостаточно подготовлена, начнет распутывать заклятия — жди беды! Прошу тебя, Мстислав, смотри в оба. — Будь спокоен, ведьмак, я прослежу. Кому же отдать эту вещицу? — Разве я не сказал? — удивился ведьмак. — Или в Киеве есть еще один могучий маг, окромя Белояна? Глава третья Постоялый двор «Одинокий волк» встретил их теплом и одуряющими запахами, отчего желудки разом зашевелились, заурчали с такой силой, будто их не кормили целую вечность. Сглотнув слюну Мстислав заспешил к свободному месту, расталкивая народ свирепым взглядом, а где надо и плечом. За ним, еле-еле передвигая ноги, плелась Виста, демонстрируя крайнюю степень измождения. Многочасовой переход по ведьмачьим тропам, конечно, сильно утомил ее, но главная причина ее усталого вида крылась в другом. Едва переступив порог она сразу же ощутила на себе чей-то пристальный взгляд, ровный, ничего не выражающий — ни привычной угрозы, ни мужской похоти, вообще ничего, и Виста уже догадывалась, кому он может принадлежать. Похоже, сюда прибыл кто-то из ее клана и этот кто-то жаждал с ней поговорить. Будь иначе, она бы ничего не заметила — Ночные Лезвия умели следить скрытно. В особенности — за исполнителем, выполняющим особо ответственное задание. В обязанности такого наблюдателя вменялась только слежка, даже если исполнителю грозила смерть. Пару раз и Виста ходила в качестве наблюдателя. Но одно дело — наблюдать самому, и совсем другое — лично столкнуться с тем, кто, как ты знаешь, не шевельнет и мизинцем, даже если тебя будут резать на ремни, кто будет лишь внимательно наблюдать, а потом скрупулезно доложит обо всем старейшинам. Ночные Лезвия прекрасно понимали ценность опыта, получаемого таким путем, но самих наблюдателей, однако, не жаловали. Быть может еще и поэтому им запрещали входить в контакт с наблюдаемыми, так сказать, в целях личной безопасности. Лишь исключительно важные причины могли заставить наблюдателя обнаружить себя, но Виста не спешила их прояснить. Чтобы не наткнуться на его взгляд, Виста уткнулась носом вниз, разглядывая грязные разводы на полу харчевни, проследовала за витязем и обессилено рухнула на лавку. Причем сделала это без особого притворства — все-таки целый день по лесу моталась. А наблюдатель пусть подождет, ежели хватило терпения добраться в такую даль, пару часов уж точно выдержит!.. Разделавшись с молодым кабанчиком, Мстислав остановился, переводя дыхание, осмотрелся, и с удивлением обнаружил, что Виста лихо уплетала за обе щеки, мало чем ему уступая. Когда, прибрав жирного гуся, она приступила ко второму, он не удержался. — Куда в тебя столько влазит?! Вроде не толстуха, а кушаешь как… — он запнулся, напоровшись на ее внимательный взгляд, — хорошо, в общем, кушаешь… С таким аппетитом располнеешь раньше времени, кто ж тогда замуж возьмет? — Не переживай, Мстислав, не располнею… Я вся в папочку, — сообщила девушка. — А он у меня, мать сказывала, был стройный… Как жердяй… Только глухой не услышал бы в ее словах едва прикрытой злобы. Мстислав пожал плечами, старая как мир история — ненависть брошенной женщины перешла по наследству к дочери. А девушке не давала покоя одна мысль. Она никак не могла понять, для чего ведьмак спас их от лап лесной нечисти? Она не верила в ведьмачий альтруизм и была убеждена, что тот должен был получить от этого какую-то выгоду. Но какую? Окончательно потерявшись в своих догадках, она решила привлечь к делу витязя. — Мстислав, позволь отвлечь тебя от этого замечательного поросенка… Скажи, тебя не насторожила наша столь своевременная встреча с ведьмаком? — заметив недоумение на лице витязя, она пояснила. — Видишь ли, меня очень беспокоит вопрос — зачем он нас спас? Ты ведь согласишься со мной, что никакой маг без выгоды не ударит палец о палец! Так в чем же состояла выгода ведьмака? Мстислав нахмурился. Сытный ужин не располагал к длительным размышлениям и рассуждениям. Да и не любил витязь гадать да разгадывать — пускай этим волхвы да колдуны занимаются. А у нормального человека от этого только голова болит, да еще несварение. — Он же попросил нас перевезти кое-что в Киев, — напомнил витязь. — Ради этого несчастного футлярчика он спас нам жизни? — девушка скептически усмехнулась. — Это невозможно, Мстислав! Мы для него пыль, прах, не более того! Если он спас нас, значит, мы были ему очень нужны, понимаешь, очень… — Но может быть эта вещица очень важна для него, — благодушно предположил Мстислав. На него накатывала сонливость и он совершенно не желал выходить из этого приятного состояния. В жизни воина, насыщенной всяческими лишениями и испытаниями, так мало спокойных минут, когда можно сытно покушать, выпить, подремать немного… — Почему ты его защищаешь?! — яростно возмутилась Виста. — Не ты ли кричал — не верь ему, не верь?! Резкий голос девушки мигом вышвырнул Мстислава из приятной дремоты, вернув его в грязную действительность харчевни и усадив напротив оглушительно визжащей девицы. Он тяжело вздохнул, смиряясь с суровой неизбежностью. — Кричал! Я и сейчас доверяю ему ровно столько, сколько и раньше доверял. Но мы заключили с ним сделку. И, по моему мнению, он добросовестно выполнил ее условия… А вот тебе я удивляюсь, откуда столько подозрительности? — Разве непонятно? — тихо сказала Виста, потупив глаза. — Я же не богатырь, я всего лишь слабая женщина. Я в чужой стране, среди чужих людей. Как я могу выжить, если буду доверять всем подряд, тем более колдунам… Мстислав кивнул, соглашаясь. — Виста, обещаю тебе, пока я жив, тебе ничего не угрожает. Я не самый сильный воин в княжеской дружине, но и не самый слабый. И я обещаю тебе, что ты будешь скоро в Киеве, в целости и сохранности. Ты мне веришь? Виста накрыла его здоровенную ладонь своей и тихо шепнула. — Спасибо. Тебе я верю. Отлично, отметила про себя Виста, похоже, что этот воин весьма неровно дышит к ней! А значит, безо всякой любовной ворожбы он сделает для нее если не все, то очень и очень многое. Немного отдохнув и утолив голод, Виста решила вступить в контакт с неизвестным. Она медленно поднялась из-за стола, и также медленно двинулась к выходу, боковым зрением оглядывая соседние столы, но все напрасно — теперь человек уже ничем не выдал своего присутствия. Она пожала плечами и покинула корчму. Приближалась полночь, время Ночных Лезвий, ее время. И время того, кто ждал разговора с ней. Она ушла в самый дальний угол двора, в самую темень, и принялась следить за входной дверью. Люди входили и выходили, справляли нужду, некоторые смельчаки даже уезжали куда-то в ночь. Но ни один из мелькнувших людей ничем не напомнил ей коллегу из клана. А может он специально медлит, мстит за ее задержку?.. Легкое дуновение воздуха коснулось ее лица и девушка поежилась от неожиданности, обнаружив рядом человека, выросшего будто из-под земли. Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть в темноте лицо человека, так легко подобравшегося к ней вплотную. Пожалуй, среди ее коллег из Младшего круга на такое не был способен никто. Вероятно, кто-то из старших, а значит, он — не наблюдатель. Человек слегка придвинулся, как бы давая возможность себя разглядеть и Виста едва не ойкнула. Перед ней стоял Тайкес, живая легенда Серебристых Клинков. О нем, о его невероятных способностях, об умении выходить живым из любой критической ситуации, ходило множество слухов. Даже если их большая часть была выдуманной, оставшихся вполне хватило бы для того, чтобы считать его неординарным человеком, то есть крайне опасным! Тайкес появился в их клане уже опытным воином и с первых же дней стал пользоваться значительным уважением и доверием старейшин. Каким образом он оказался в клане, и как ему удалось встать вровень со старейшинами, осталось неизвестным для нее, тем более что он всегда держался особняком и даже жил за пределами их деревни. Но ее это перестало интересовать сразу же после того, как они впервые столкнулись с ним. Она до сих пор с горечью вспоминала, какая искренняя радость охватила ее, когда она увидела его. Так приятно оказалось увидеть среди смуглых, черноволосых и малорослых товарищей Тайкеса — статного, сильного, светловолосого. Он был выходцем с севера, по слухам, именно с Руси, родины ее мамы… А она так скучала по ней, что появление этого северянина, возможно, земляка, восприняла, как появление родича! Преодолев робость и смущение, она подошла к нему, намереваясь что-то спросить, но наткнувшись на его взгляд, запнулась и, пробормотав что-то неразборчивое, поспешила прочь. В его взгляде было столько брезгливости, столько презрения, как будто он увидел жабу, вздумавшую заговорить с ним. Лишь значительно позднее она узнала, что тот оттолкнувший ее взгляд не был обращен к ней лично. Точно также он смотрел на всех женщин, видя в них лишь некую разновидность человекообразной обезьяны, способную лишь к двум полезным вещам — развлечению мужчин и деторождению. Поговаривали, что его непримиримость в этом отношении и не позволила ему вступить в клан — ведь среди старейшин были и женщины. Впрочем, это нисколько не мешало ему активно сотрудничать с кланом, выполнять его поручения, учить кое-чему молодых. Да и сам он никогда не упускал возможности перенять полезный опыт Ночных Лезвий и нередко уходил с наставниками в горы, подальше от любопытных глаз. Какие уж тайны передавались ему, осталось загадкой… Но самое обидное заключалось в том, что с самого первого момента появления Тайкеса, наставники никогда не забывали ставить его в пример молодежи. Вот это просто бесило ее!.. Теперь, после знакомства с Мстиславом, Тайкес показался ей маленьким и невзрачным. Но все же в нем чувствовалась некая дремлющая до поры до времени мощь, так что несмотря на всю свою ненависть Виста не рискнула бы встретить его таким же взглядом, каким он встретил ее тогда. — Ты послан следить за мной? — в ее голосе явственно обозначилась плохо скрываемая враждебность. Тайкес, конечно же, не мог быть простым наблюдателем, и вопрос был вызван лишь желанием хоть как-то досадить ему. Но он ничего не сказал в ответ. Он просто сложил руки в условный знак, и тотчас же сильная дрожь пробрала Висту с головы до пят. Знак Старейшины клана! Ему удалось это, его приняли в клан — и сразу в старейшины!.. Виста едва не застонала от отчаяния и злости — ведь помимо прочего, это означало, что его приказы подлежат беспрекословному исполнению! Вторая в жизни встреча с этим человеком и он вновь дает осознать все ее ничтожество, мерзавец! — Ты знаешь, что твой друг везет в Киев? — без предисловий начал разговор Тайкес. — Пока нет, — помедлив, ответила Виста, лихорадочно соображая, каким образом вплетен этот человек в ее операцию. — Но я это выясню! Тайкес покачал головой. — У тебя было достаточно времени. Виста почувствовала, что закипает. Неужели их ведут с момента встречи?! Но ведь это невозможно, болотные и лесные твари должны были растерзать любого наблюдателя. Разве что Тайкес лично сидел где-нибудь в кустах! Но это вряд ли. Вероятнее всего, что он лжет! Лжет, чтобы запугать ее и заставить почувствовать себя виноватой. — Я подскажу тебе. Он везет тайное письмо князю Владимиру. Думаю, что если он сгинет где-нибудь по дороге в Киев, это письмо может приблизить тебя к намеченной цели… И он еще смеет давать советы! Девушка разозлилась пуще прежнего, готовясь дать ему резкую отповедь, но Тайкес вдруг поднял руку, призывая к молчанию, и обернулся. Проследив за его взглядом, Виста увидела знакомую фигуру витязя, застывшую на пороге корчмы. Постояв немного на крыльце, Мстислав двинулся в глубь двора, и Виста вдруг каким-то чутьем поняла — он ищет ее, он беспокоится за нее! На душе неожиданно потеплело, она размякла, расслабилась, и до нее не сразу дошел смысл злых слов Тайкеса. — Ты глянь-ка, — прошептал он, — видать, с крыльца постеснялся отлить, решил кусты найти… Виста, это не ты окультурила этого дикаря? Ей сильно захотелось врезать ему между ног. Она так четко представила себе — резкий удар в пах, коленом в лицо и завершающий — от души, от сердца — ладонью по горлу! — Мне пора. А ты, детка, давай, продолжай насаждать культуру! — усмехнулся Тайкес. — Когда ты мне понадобишься, я тебя позову… Он бесшумно скользнул в ночь так, как это умеют делать только они, Ночные Лезвия и Виста неприязненно посмотрела ему вслед. Вот тебе и свежий ветерок с родины! Возвращаясь в корчму, она ступала нарочито громко, чтобы избавить Мстислава от длительных поисков. Поднявшись на крыльцо, Виста приветливо помахала ему ладошкой, но витязь или не заметил, или сделал вид, что не заметил, поэтому девушка пожала плечами и толкнула входную дверь. И вновь наткнулась на повышенное внимание к своей персоне. Пробежав по залу глазами, она без труда обнаружила троих здоровенных головорезов, бесцеремонно пялившихся на нее. Телесной мощью они мало чем уступали Мстиславу. Широченные плечи, бочкообразная грудь, толстые руки. Кажется, она ошиблась, приняв Мстислава за самого могучего богатыря в княжьей дружине. Чтобы совладать с такими откормленными разбойничьими харями, княжеская дружина должна сплошь состоять из одних богатырей! Она хладнокровно направилась к своему месту, одновременно чутко прислушиваясь к их беседе. Народу в корчме поубавилось, и подслушать беседу троих не составило особого труда. — Еще не время, — донеслось до Висты. Говорил самый высокий из троих и, похоже, старший в их компании. Второй, самый малорослый, но при этом чудовищно широкий в плечах, нехотя отвернулся от нее. А третий, самый молодой, начал выговаривать ему. — Потерпи чуток, Зубогрыз, — подал голос молодой. — В лесу цельный месяц держался, а здесь аж на стенку лезешь! — Так то в лесу, — откликнулся Зубогрыз, недовольно шевельнув плечищами. — Там из баб только медведицы! А тут только зашел отдохнуть и на тебе!.. Ходит, задом вертит! — Брось, Зубогрыз, — заметил молодой. — Она не из той породы! Если бы ты не пялился на ее зад, то заметил бы меч за плечами! — Да что ты понимаешь в бабах, Третьяк! Ты думаешь, для чего она зад свой так штанами обтянула, а? Оно же сразу видно — мужика ей надо, понял, мужика! Но, конечно, не такого молокососа, как ты! Сзади раздался шум, похоже, мужики сцепились между собой, но затем быстро утихло. Главарь не дремлет, сообразила Виста, не дает приятелям морды бить. Однако это был нехороший признак — это означало, что трое пришли сюда для другого! Она продолжила трапезу, не переставая прислушиваться к опасной тройке. Когда неверной походкой корчму покинули предпоследние гости, а последние просто свалились под стол, воцарилась непривычная тишина. Трое перешли на шепот, но даже из обрывков их фраз девушка сумела понять, что они замыслили грабеж. Она скосилась на входную дверь, удивляясь нерасторопности Мстислава. Что же он так долго, живот прихватило, что ли? — А девка? — услышала Виста шепот Зубогрыза. — Как же девка-то, Сом? — Тебя пугает ее меч? — откликнулся с презрительным смешком главарь. — Забудь про нее. Ее дружка я беру на себя, а твое дело — охранник! Пора, ребята! Зубогрыз медленно поднялся, пошатнулся и, напевая что-то под нос, заковылял в сторону местного охранника — здоровенного парня, сидевшего в дальнем углу корчмы. Сом двинулся к выходу, а Третьяк бросил на стол монеты, заставив их призывно звякнуть. — Эй, хозяин, забирай деньги, пока я не передумал! Владелец «Одинокого волка», высокий и толстый мужик по имени Варг, уже спешил изо всех сил, колыхая на каждом шагу своими необъятными телесами. Но, несмотря на свой рост и вес, он шел, легко лавируя между столами и скамьями. Похоже, отметила про себя Виста, когда-то он был нехилым воином. Скопил за верную службу денег, построил постоялый двор и с головой погрузился в это болото, называемое глупцами мирной жизнью. Ушли в прошлое крепкие, как сталь мышцы, вытесненные жиром, выросло огромное пузо, и все же что-то теплилось еще в этом человеке. Что-то, что позволяло ему сейчас двигаться среди столов также легко, как он когда-то двигался в бою, скользя от одного поверженного противника к другому… Варг протянул руку, намереваясь смахнуть со стола монеты, но успел лишь коснуться их пальцами. Молодой разбойник стиснул его руку с такой силой, что тот едва не подпрыгнул. — Опоздал, хозяин, я передумал! — улыбнулся Третьяк. — Думаю, что будет лучше, если ты заплатишь мне! Варг беспомощно оглянулся на своего охранника. Тот рванулся было вперед, но, наткнувшись на тяжелый кулак Зубогрыза, рухнул на пол. — Хозяин, твою охрану надо в шею гнать, он же пьян, на ногах совсем не стоит! — радостно сообщил Третьяк. Виста напряглась, раздумывая, вмешаться ли сейчас или позже, но ее сомнения разрешились сами собой. У входа что-то с грохотом упало, взглянув туда, Виста увидела застывшего на пороге Мстислава, удивленно взирающего на растянувшегося без чувств Сома. Витязь виновато развел руками. Тишину в корчме нарушил лязгнувший меч и к Мстиславу метнулся Третьяк. — Эй, ты чего? — удивился Мстислав. — Откуда же я знал, что твой приятель за дверью? Я ж не нарочно… Спешивший разбойник вдруг споткнулся о выставленную Вистой ногу и кубарем подкатился к витязю. — Что ж ты такой злобный? — Мстислав с укоризной покосился на поднимающегося разбойника. Перекошенное злобой лицо Третьяка настолько не понравилось витязю, что он, на всякий случай, треснул по нему кулаком. Второй раз тот уже не стал подниматься, а может, просто не смог. — Ах ты, стерва! — взревел Зубогрыз, кидаясь к девушке. Изобразив на лице испуг, она отшатнулась назад, закрылась рукой. Распаленный кажущейся беспомощностью, разбойник протянул свои бревноподобные длани, надеясь ухватить ее за горло, но она ловко увернулась и нанесла точный удар в пах. Зубогрыз сделал еще пару шагов по инерции, а затем его скрутило от боли. Он согнулся, а Виста, представив, что перед ней Тайкес, крепко приложила его коленом в лицо. Там что-то хрустнуло и разбойник упал, обливаясь кровью. — Я только одно не могу понять, — недоумевал Мстислав. — Чего они взъелись-то? Ну подумаешь, дверью по лбу, делов-то!.. Варг подозвал слуг, и вскоре разбойники были надежно связаны, после чего он рассыпался в благодарностях. — Чтобы я без вас делал, добрые люди. Не иначе, как сами боги послали вас сегодня ко мне. Надеюсь, вы остановитесь у меня на ночь, и я смогу выразить вам свою признательность. — Да-да, конечно, мы проведем у тебя ночь… — кивнул Мстислав. — Только разбуди нас пораньше и подготовь все, что нужно в дорогу. — Лучшая комната на ночь и лучшие лошади поутру в вашем распоряжении… — Две комнаты, — вставила Виста. — Нам нужно две комнаты! Хозяин пожал плечами. — Как будет угодно, две лучшие комнаты ваши… Относительно же вашего раннего отъезда, я бы хотел рекомендовать вам задержаться здесь еще на пару дней, до выхода из города торгового каравана. В одиночку нынче небезопасно в лесу… — Нет, задержаться, к сожалению, мы не сможем, мы сильно спешим, — сказал Мстислав. — А что в лесу-то стряслось? — Нечисть лютует, ужас как! — вздохнул хозяин. — Последний месяц никакого спасу от них нет! Видать и эти разбойнички не выдержали в лесу, в город полезли… Да вот еще… Он замялся, подбирая слова. — Чего еще? — буркнул Мстислав. — Когда мы их князю сдавать будем, что ему сказать? Мстислав всмотрелся в его хитрую физиономию, где среди толстых жировых наплывов бегали маленькие глазки, понимающе кивнул. — Я попрошу тебя умолчать о нашем скромном участии, ибо прием у местного князя задержит наш выезд… Глаза хозяина вспыхнули радостью и преданностью, и витязь добавил. — А ежели будет какая награда за их поимку, оставь ее себе. Договорились, хозяин?.. Тем временем разбойники пришли в себя и злобно уставились на виновников своей неудачи. А когда их потащили во двор, чтобы запереть в погребе, Зубогрыз яростно рванулся к ним. — Вы уже трупы! И скоро вы узнаете об этом! А ты, су… Он хотел добавить что-то лично девушке, но не успел. Тяжелый кулак охранника ткнулся ему в спину и разбойник вылетел из дома, открыв головой дверь. — Что он хотел тебе сказать? — Мстислав подозрительно посмотрел на Висту. — И вообще, о чем это ты с ними болтала, пока я отсутствовал? Но Виста лишь улыбнулась витязю в ответ, кокетливо взмахнула ресницами и скромно потупила взор. Покончив с затянувшимся ужином, они разошлись по комнатам, надеясь, наконец, отоспаться. Однако боги рассудили иначе. Едва Виста успела растянуться в своей постели, устало смежить веки, как стены дома содрогнулись от тяжелого удара, заставив ее подскочить, как ужаленную. — Хозяин, открывай! — донесся со двора чей-то знакомый мерзкий голос. — Открывай, гад, а то хуже будет! Пожжем все начисто! Открывай! Виста привычно быстро собралась, мигом скатилась вниз, но Мстислав был уже здесь, в полной боевой готовности. А рядом, сгорбившись и поминутно вздыхая, уныло бродил хозяин, зажигал светильники, хотя светлее почему-то не становилось. — Сколько там людей? — с ходу спросила девушка. — Ты бы лучше спросила, сколько здесь, — пробурчал витязь. — А что, постояльцев больше нет? — удивилась девушка. — Есть-то они есть, но ты попробуй их подыми! Сгорят, да не почешутся, — грустно сообщил Варг. — Хозяин! — проревел голос со двора. — Считаю до десяти, или ты откроешь, или пускай эти двое уродов выйдут сюда! Если нет, считай все!!! Кранты тебе! Виста узнала говорившего. Это был Зубогрыз, который вообще-то должен был находиться в погребе, а не ломиться в двери. — Очевидно, мы повязали не всю шайку, — жизнерадостно поделился своей догадкой витязь. — Наверно, остальные ждали неподалеку. А когда трое не вернулись, пробрались во двор, и вытащили из погреба этих дурней… Кстати, Варг, если ты подзабыл, как держать оружие, самое время вспомнить… Хозяин только тяжело вздохнул в ответ и торопливо поднялся наверх. — Судя по шуму, там человек двадцать, не меньше… — прислушался витязь, и неожиданно добавил. — Хорошо бы и мне туда, здесь же и размахнуться негде! — Спятил, никак? — покрутила у виска девушка. — Кто ж тебя выпустит на ровное место! Тебя же стрелами забьют, как куропатку! — В такой-то темноте, да стрелами? — усомнился витязь. — Не думаю, что промеж них хорошие лучники водятся. — Десять! — радостно завопили со двора. И тотчас дверь содрогнулась от тяжкого удара. Засов затрещал и, вторя ему, со второго поверха донесся отчаянный вопль хозяина. Затем, сломав деревянное ограждение, оттуда вылетела его тяжелая туша и звучно шмякнулась на пол. — Молодцы, ребята, — похвалил разбойников Мстислав. — Время зря не теряют! А сверху к ним уже спешили двое. Пока Зубогрыз заговаривал зубы, эти, похоже, успели протиснуться через чердачное окошко. — Держи дверь! — напомнил девушке Мстислав. Виста осторожно отступила к двери, неотрывно следя за приближающимся к ней разбойником. Второй, легко перепрыгивая через столы, мчался прямо на витязя. — Какой прыгучий, — процедил Мстислав. — Прямо кузнечик какой-то! Он лениво взмахнул мечом, но разбойник ловко увернулся и быстро отступил, окружив себя стальным вихрем. — Ты глянь-ка, что творит… — витязь восхищенно зацокал языком, глядя на сложные фигуры, выписываемые мечом. — Это ж сколько упражняться надо! — Кончай его, Мстислав, — процедила сквозь зубы Виста, не спуская глаз со своего противника. — Нашел время… — Грубая ты, — осудил девушку Мстислав. — Человек вон какую красоту кажет, а ей бы все убивать. Кровожадная ты, Виста… Он ударил быстро и мощно. Сверкающая завеса вокруг разбойника жалобно звякнула, разлетевшись стальными обломками, а следом на пол обрушилось его разваленное пополам тело. — Красиво крутил, однако, — признался Мстислав. — Но совсем глупый был. Кто ж с таким ножичком на двуручник кидается? Атаковавший девушку разбойник неожиданно отскочил в сторону, его клинок мелькнул в воздухе маленькой молнией, но витязь был начеку. Отбитый меч отправился в дальний угол, а разбойнику оставалось лишь с грустью проследить за его полетом. — Чем теперь будешь драться? — поинтересовался витязь. — Голыми руками? — Да, я могу и руками, и зубами глотки рвать! А вот ты-то, небось, голыми руками забоишься, привык своей оглоблей крутить… — злобно прошипел разбойник, отступая. — Ты правда думаешь, что без меча я с тобой не справлюсь? — искренне удивился витязь, медленно надвигаясь на противника. — Мстислав, если ты не хочешь резать безоружного, я сама сделаю это! — вмешалась в разговор девушка, одарила Мстислава сердитым взглядом и двинулась вперед. — Эй-эй! — насупился Мстислав, хватая ее за плечо. — Не трожь его! У тебя было время разобраться с ним! Теперь он мой! С этими словами он отложил меч и, показав пустые руки, шагнул к разбойнику. — Держись, кудрявый! Мальчишка, вздохнула Виста, с рождения до смерти все мужчины всегда остаются драчливыми мальчишками! Она опасливо покосилась на трещавшую от ударов дверь. Дверь тяжелая, хорошая, такую скоро не разобьют. Ну что ж, пока время есть, пусть забавляется! Дальнейшее произошло очень быстро. Витязь без труда зацепил противника, с видимым удовольствием поднял его над собой и с силой обрушил на ближайший стол. Не выдержав такого потрясения, толстый дубовый стол с возмущенным треском развалился, но разбойник оказался заметно крепче. С видимым усилием он поднялся, покачнулся, метнул исподлобья взгляд на витязя, и неожиданно отпрыгнул назад, к двери. Виста рванулась к этому хитрецу, ударила мечом, но было уже поздно. Зарубленный хитрец и сбитый засов пали почти одновременно, и тотчас в дверь снова ударили. Дубовые створки резко надвинулись и отшвырнули замешкавшуюся Висту, лишив чувств… Мстислав метнулся к мечу, и первые трое ворвавшихся покатились по полу, обливаясь кровью. Еще один взмах и еще двое страшно закричали, зажимая выпадающие внутренности. Но удержать этот визжащий и вопящий поток разбойников витязь уже не мог. — Эй, ты, чурбан железный, оглянись, — довольный голос Зубогрыза заставил витязя похолодеть. Он медленно повернулся, уже зная, что увидит. Увлекшись боем, он оставил Висту без присмотра, и разбойники не замедлили этим воспользоваться. И теперь Зубогрыз радостно щерился, придерживая ее одной рукой, а другой тыча ножом в шею. Мстислав свирепо шагнул вперед. — Если тебе наплевать на эту девку, давай продолжай, — посоветовал разбойник. Витязь хорошо понимал, что живыми их не выпустят. Но вот обречь ее на смерть прямо сейчас… Он опустил меч. — Вижу-вижу, не наплевать! — осклабился Зубогрыз. — Ну, тогда отдай ребятам меч, и я тебя умоляю — не дергайся, у твоей подружки такая нежная кожа… К Мстиславу подскочил один, ухватился за руку с мечом. Витязь повернул к нему налитые кровью глаза, и тот испуганно шарахнулся прочь. — Но-но! Не шали, парень! — пригрозил Зубогрыз. — Этот бой ты все равно проиграл! Отдавай меч и не дури! Разбойник снова приблизился, злобно вырвал меч. Тяжелый двуручник своенравно выскользнул из его рук и ударил по стопе, заставив разбойника разразиться ругательствами. А когда разбойник с заметным усилием стал утаскивать меч, витязь презрительно скривил губы. — Ты губы-то не расшиперивай! — зло выкрикнул Зубогрыз. — Ты свое отулыбался! Он кивнул кому-то за спиной витязя, и тотчас сильный удар в подколенный сгиб заставил его упасть на колени, затем на затылок обрушилось что-то тяжелое и он рухнул на пол. В голове зазвенело, зашумело, в глазах закружился хоровод звезд, но он заставил себя упереться руками в пол, и стал медленно подниматься. — Не зря их называют меднолобыми, ох, не зря, — раздался над ним чей-то голос. — От такого удара я бы уж давно дуба дал… — Значит, не врут люди, видать, и впрямь у этих героев черепа литые. На плечи ему надавили, удерживая на коленях, и он не стал упрямиться, остался, решив перевести дух. В глазах постепенно прояснилось и прямо перед собой он разглядел ухмыляющееся лицо Зубогрыза. Взгляд витязя метнулся ему за спину, но, наткнувшись на двух разбойников, удерживавших девушку с ножом у горла, вернулся к Зубогрызу. Губы разбойника, разбитые ударом Висты, сильно опухли, но и они не могли скрыть зияющих провалов в передних зубах. — Зубогрыз, — прохрипел витязь. — Как тебе твои зубы, дышать больше не мешают? Разбойник ударил коротко, без замаха, витязь не успел убрать голову и удар буквально потряс его. Он пошатнулся, но устоял. — Здоровый бугай, — сообщил Зубогрыз. — Я уж ребра собрался ему пересчитать, а он все стоит и стоит. Ага, я понял, братцы, он же хочет, чтобы я руки об него отбил!.. Он снова неожиданно ударил, но витязь был уже начеку. Успел подставить плечо, так что костяшки пальцев разбойника проехались по кольчуге, сдирая кожу в кровь. Он заскрежетал зубами, но больше ударить не рискнул. Даже повисшие на плечах у витязя разбойники отнюдь не прибавили ему уверенности. — Нет, братец! Ты не умрешь легкой смертью! И ты не умрешь первый! Я тебе обещаю! — прошипел Зубогрыз. В бока витязя уперлись разбойничьи мечи, но он даже не заметил этого. Он внимательно осматривал разбойников, оценивал их силы. Среди них он приметил и лучников, но вряд ли они рискнут стрелять в царившей толчее. А кое-кто уж и тетиву торопился снять… Быстро они уверовали в свою победу! Витязь едва не сплюнул. Обычные лихие людишки, опасные для крестьян, но не для опытного воина. Он мог разметать их в один момент, если бы не нож у горла Висты… — Ты пока поживи, я не хочу, чтобы ты пропустил наш праздник… — продолжал болтать Зубогрыз. — Какой праздник спрашиваешь? Отвечаю, встреча с твоей очаровательной подружкой — это и есть праздник!.. Знаешь, сколько мы без баб в лесу просидели? Он вернулся к девушке, встряхнул ее, приводя в чувство, а затем толкнул на ближайший стол. — Держите крепче, братцы, девка шкодливая! Висту плотно прижали к столешнице, а Зубогрыз неторопливо убрал нож, погладил ее оттопыренные ягодицы. — Ты, девонька, расслабься и получи удовольствие. Перед смертью… — он оглянулся к дверям. — Атаман?! У входа, в окружении пары дюжих молодцов, с перевязанной головой сидел Сом. Судя по его нездоровому виду, удар дверью не пошел ему на пользу, отметил про себя витязь… Атаман отрицательно качнул головой и Зубогрыз, плотоядно ухмыльнувшись, распустил пояс. Мстислав напрягся, готовясь к прыжку, но его опередили. Истекающий слюной разбойник шагнул к девушке, но она вдруг с силой согнула ноги, и одна из пяток вошла Зубогрызу точно в причинное место. Тот скрючился от боли, завопил диким голосом, а разбойники вокруг дружно загоготали. Но очень скоро им стало не до смеха. Забытый всеми хозяин, досель неподвижно лежавший на полу, вдруг зашевелился. По телу поползли судороги, затем оно забилось мелкой дрожью. Заметив это, подошел Третьяк, ухватил за шкирку и заботливо поинтересовался: — Ты не приболел случаем, толстяк? Так ты скажи, мы подлечим! Мы ж от всего лечим — от лихорадки, от сглаза, от… Варг поднял голову и разбойник, налетев на взгляд удивительно желтых глаз, на оскаленную звериную пасть, с торчащими наружу клыками, шарахнулся назад. А хозяин продолжал стремительно меняться. Поросшее шерстью лицо стало удлиняться, теряя последние следы человеческого облика. Тело разбухало, растягивая одежду, и она вскоре лопнула, обнажив косматое туловище огромного волка. Точнее — оборотня, ибо никакой волк не достигнет таких размеров, но главное не сможет так быстро двигаться. Его черный силуэт мелькнул в воздухе и тотчас ошарашенную тишину корчмы разорвал предсмертный хрип Третьяка, не успевшего даже поднять меча. — Оборотень!.. — истошный вопль вылетел сразу из нескольких глоток, и разбойники бросились врассыпную, кто куда, но большая их часть кинулась к выходу. Но там, утробно рыча и готовясь к новому прыжку, их уже ждал Варг. Почувствовав ослабевшую хватку разбойников, Виста вывернулась из их рук, и мигом юркнула под стол, туда, где сиротливо покоился ее меч. Озверевший от боли и ярости Зубогрыз нырнул было следом, но сразу же вывалился наружу, безуспешно зажимая фонтанирующую кровью рану на шее. А затем на разбойников обрушилась многорукая смерть. Подобно быстрому потоку горной речки неслась среди них Виста, кружась и вспениваясь смертоносными бурунами возле очередного препятствия. Она струилась, лавировала между людьми, столами, скамьями, нигде не останавливаясь, не задерживаясь ни на мгновение, меняя направление и темп движения. А вокруг нее падали, ругаясь и булькая, хрипя и зажимая хлещущую кровь разбойники. В полумраке корчмы вороненый клинок Висты был почти незаметен, и иногда, ее изящные повороты, красивые движения рук казались необычным танцем. Но каждый ее взмах, каждый ее шаг нес смерть, и люди падали один за другим, и далеко не каждый из них успевал понять, откуда пришла смерть. А неподалеку бился Мстислав. Едва оборотень ринулся в толпу, сея смерть и панику, витязь прыгнул на своего охранника. Рука разбойника хрустнула, Мстислав выловил из воздуха падающий меч, и его второй сторож рухнул с раскроенным черепом. Привыкший к своему тяжелому двуручнику Мстислав почти не ощущал веса захваченного меча. Иногда ему даже чудилось, что он машет пустой рукой, а части разбойничьих тел разлетались во все стороны под воздействием какой-то магии. Мстислав двигался быстрее, а главное, гораздо умнее противника. Разбойники суетились, совершали массу ненужных движений, и создавалось впечатление, что они просто путаются в своих руках и ногах. Ни один из них не оказал ему достойного сопротивления. Бой превратился в бойню, размеренную рубку пока еще живого мяса. Шаг вперед, уход, встречный удар — труп. Шаг в сторону, легкий уклон, удар — еще один труп. Еще шаг — еще труп. Шаг — труп. Шаг-труп. Становилось неизмеримо скучно. Под конец Мстислав отбросил ненужный меч, поскольку его тяжелый кулак убивал ничуть не хуже отточенной стали… Когда все было кончено, Виста присела на лавку, тяжело дыша, а Мстислав с удивлением покосился на нее. — Чего это ты запыхалась, камни таскала что ли? — осведомился он. Но девушка даже не посмотрела в его сторону. Ее взгляд не отрывался от косматой и окровавленной звериной фигуры, застывшей у порога корчмы, среди изуродованных тел разбойников. Один из них, с разорванной глоткой, еще дергался у его ног, и Мстислав признал в нем Сома. — Чего он опять к дверям полез? — заметил он задумчиво. — Я ж ему, считай, знамение указал, когда дверью-то по башке… Не зря люди говорят — от судьбы не уйдешь… Оборотень покосился на людей, коротко рыкнул, и принялся рвать еще живого Сома. Девушка испуганно шарахнулась прочь, налетела на витязя, и он успокаивающе погладил ее по плечу. — Мстислав, ты видишь?! — ей палец тыкал в сторону насыщающегося зверя. Мстислав отмахнулся. — Ну и что? — Так он же… — Оборотень тоже человек! — успокаивающе заявил Мстислав. — Да? — с сомнением спросила она, не сводя встревоженных глаз с оборотня. — Конечно! — кивнул витязь. — Ему тоже жратушки хочется! — А за нас эта зверюга потом не примется? — Какая же это зверюга? — удивился витязь и укоризненно добавил. — Нехорошо так о хозяине говорить, тем более что он тебя от бесчестья спас. Виста отстранилась от него и выдавила из себя усмешку. — Да уж, от тебя бы я помощи точно не дождалась… Удивляюсь, как ты им не помогал меня держать! Мстислав пожал плечами, дескать, все в порядке, на благодарность он даже и не надеялся. Тем временем оборотень, похоже, насытился и стал превращаться назад, в человека, и вскоре, перед ними стоял хорошо знакомый, хотя и совершенно голый толстяк. — Ну, чего уставились… — хмуро пробурчал бывший оборотень. Оглядев разбойников, он выбрал наиболее подходящего по размерам и наименее пострадавшего от его клыков покойника, и торопливо стянул с него одежду. — Да так, завидую я вам, оборотням, — вздохнул Мстислав. — Бился, бился, а на теле ни единой царапинки… — Ладно, вы как хотите, а я падаю от усталости… — Виста чуть ли не бегом поднялась наверх и скрылась в своей комнате. Мстислав проследил за ней и доверительно сообщил хозяину. — Вот так всегда, бьешься, бьешься за ее жизнь и честь, а никакой тебе благодарности!.. — Ты тоже можешь идти дрыхнуть, — доброжелательно сказал Варг. — Как я понимаю, в город вы не поедете? — Какой там город? Будь он по пути, а так… Я спешу в Киев! — важно сказал Мстислав. — Так что сдавай эту шайку властям, получай деньги и радуйся жизни, оборотень! Только не забудь нас поутру покормить хорошенько, да пару лошадок в дорогу, да запас еды, то да се, по рукам? Оборотень согласно кивнул. — И еще, Варг, — Мстислав несколько замялся, но затем продолжил. — Я ведь знаю, что означает твое имя. Кажется, на севере варгами называют оборотней… — И что это меняет? — усмехнулся хозяин. — Да ничего. Просто очень странное имя… Для оборотня… Варг тяжело вздохнул. — Тебе не понять этого, витязь… От старости это все, да от усталости… Слишком стар я уже для таких вот дел, — он мрачно кивнул в сторону трупов. — Значит твое имя и название постоялого двора… И давно ты ищешь смерти, оборотень? — очень тихо спросил Мстислав. — Не знаю я, ищу я чего или нет, — проворчал Варг. — Я просто устал… Пять лет назад, когда хозяин этой хибары хотел узнать, кому он ее продает, я в шутку назвал себя варгом. С тех пор и повелось… И только когда я сменил старое название постоялого двора на нынешнее, я вдруг понял, что мое новое имя не было шуткой. Но, оказалось, — грустная улыбка прорезала лицо оборотня, — что никому нет дела до корчмы «Одинокий волк» и до его хозяина со странным именем Варг! Он замолчал и принялся вытаскивать мертвые тела во двор. — Так или иначе, но я должен поблагодарить тебя за помощь… — начал витязь, но Варг оборвал его. — Не нужно меня благодарить! — он внимательно посмотрел в глаза Мстиславу. — Мне приказали позаботиться о вас, и я выполнил приказ! Но в следующий раз мы можем встретиться врагами! — Приказ? Чей приказ?.. — ошеломленно спросил Мстислав. Но Варг лишь оскалил в усмешке зубы, толкнул входную дверь и поволок наружу очередной труп. А ошеломленный Мстислав отправился к себе, пытаясь понять услышанное. Добравшись до комнаты, он первым делом заложил дверь засовом — на всякий случай, мало ли что, оборотень, все-таки… Ему показалось, что он только что опустил на подушку голову, но в комнате стало заметно светлее, а в дверь уже кто-то ломился. Мощные удары следовали один за другим, и у него возникло стойкое ощущение, что лупят по его голове. Он зарычал, попытался укрыться под одеялом от этого ужасного стука, но к нему вдруг добавился чей-то противный голос. — Это я! — из-за двери донесся счастливый голос хозяина. — Все уже готово! Мстислав с трудом продрал глаза, вспомнил ночной бой. Неужто не добили кого? Да нет, голос вроде хозяйский, так какого же рожна ему надо!.. — Ты чего это, хозяин, совсем там озверел от своей волчьей жизни? — возмущенно заорал витязь. — Мы, понимаешь, всю ночь его жизнь спасаем, а он даже заснуть не дает! — Так утро уже! — удивился хозяин. — Впрочем, как будет угодно доблестному витязю, но завтрак уже на столе… И твоя боевая подруга уже внизу. Услышав последние слова, Мстислав мигом очутился на ногах, быстро оделся, и чуть ли не бегом бросился к лестнице, где и столкнулся нос с носом с Вистой. Она тоже спешила вниз, зевала, терла кулачками глаза и одновременно пыталась на ходу надеть куртку. — Ах, ты, за ногу твою волчью сыть! — ругнулся Мстислав, раскусив хитрость хозяина. — Вот хитрозадая волчара! Тебе он тоже сказал, что я уже в трапезной?! — спросил Мстислав, вовсю пялясь на не запахнутую грудь девушки. Она кивнула, спросонья еще не вполне понимая, чего это он с таким интересом разглядывает, наконец, поняла, сдвинула брови, быстро застегнулась и заторопилась вниз, всем своим видом показывая крайнее возмущение. — Вот ведь наглая морда… — пробурчала Виста. — Так я и говорю! — обрадовался Мстислав, следуя за ней. — Мне его морда еще вчера не понравилась, ну такая наглая! После плотного, если не обильного, завтрака, сияющий, как начищенный клинок, хозяин проводил их во двор, вывел оседланных лошадей, с притороченными к седлам мешками с едой. — Вы уж не обессудьте, доблестные витязи, боевых коняшек у меня нету! Только эти вот лошадушки! Хоть и выглядят неказисто, но выносливые… жуть просто! — А где эти?.. — Мстислав оглянулся, ища глазами трупы разбойников. — Все уже… — развел руками корчмарь. — Что, уже сдал, и деньги получил? — удивился Мстислав. Хозяин снова кивнул, расплываясь в милейшей улыбке. Мстислав тяжело, преодолевая сопротивление сытого желудка, поднялся в седло. — Ой, не верю я тебе, волчья твоя морда, не верю! Но, по правде говоря, мне все равно, куда ты их дел, сам съел или с друзьями лесными… — Будьте осторожны в лесу! — напутствовал их Варг с кривой ухмылкой. — Нечисть совсем очумела — днем шныряет, как ночью. Вон ведь, две дюжины разбойничков было, и то из лесу сбежали, не сдюжили, а вас всего ничего, на один кус… Дождались бы лучше обоза купеческого… — Да ладно тебе стращать нас, — оборвал его Мстислав. — Сам видел, чего они стоят, эти твои разбойнички. С одной девкой да волком старым не справились… Бывай! Они двинулись со двора, а Варг еще долго стоял у ворот, смотрел им вслед и что-то странное туманилось в его глазах. Не сразу и разберешь, что там — зависть, ненависть али еще чего? Глава четвертая Несмотря на грозные предупреждения Варга, лесные чудища на дороге упорно не попадались. Их не оказалось ни за первым поворотом, ни за вторым, ни даже за третьим. Обитатели леса жили своей обычной жизнью и не выказывали никакого нездорового интереса к двум путникам. Очень скоро они расслабились, перестали замедлять ход перед каждым дорожным изгибом, оглядываться на каждый подозрительный шорох. Да и шорохи почему-то быстро перешли из разряда подозрительных — в самые обычные, лесные… Мстислав беспечно задремал, добирая остатки сна, прерванного ночным боем, а Виста погрузилась в бесконечные и мучительные размышления, пытаясь разобраться в последних событиях и главное — своем отношении к витязю. Не далее, как вчера вечером она строила разнообразные планы по использованию витязя в своих интересах. Когда Тайкес сообщил ей о письме, с которым Мстислав направлялся в Киев, она поначалу обрадовалась — это действительно могло серьезно облегчить ее задачу. В тот момент она, не колеблясь, пожертвовала бы витязем, если бы это потребовалось. Но именно в тот момент… Потому что потом был встревоженный взгляд Мстислава, рыскавший по двору в поисках ее. А потом — короткая, но яростная схватка с разбойниками, и сузившие глаза Мстислава, готового ради нее порвать всех голыми руками, даже ценой собственной жизни… Поэтому теперь, на вопрос — сможет ли она бросить на алтарь своей цели Мстислава — она не знала ответа… Сильный запах корицы ударил в ноздри, и Виста инстинктивно натянула поводья, еще не осознав, что, или точнее, кто может стоять за этим запахом и за очередным поворотом дороги. А когда осознала, по спине уже вовсю бегали мурашки. — Мстислав! — зашипела она прямо в ухо витязю, отчего тот спросонья аж подпрыгнул в седле. — Одевай кольчугу! — Что случилось? — прошептал витязь, настороженно оглядываясь. — Чуешь? Мстислав принюхался. — Да, что-то знакомое… Пряность какая-то… Может, купцы какие проехали, да рассыпали? — Конечно, купцы! Кто же еще! — подтвердила девушка. — Из тех, что по кладбищам могилы роют и мертвечину жрут! Руки Мстислава уже тянули из мешка кольчугу, когда из-за поворота стремительно и бесшумно выметнулась крупная мохнатая тварь. — Гуль — людоед! — воскликнула Виста. — Его нельзя убить простой сталью! Попробуй отвлечь!.. Но витязь уже не слышал девушки, все его внимание поглотило неведомое чудище. Мстислав торопливо спешился, не отрывая взгляда от приближающегося гуля, оценивая его силу, скорость, вероятную манеру боя. В три огромных прыжка гуль достиг людей и прыгнул. Уже в воздухе его передние лапы ощетинились веером кривых когтей, приоткрылась пасть, обнажив желтый ряд острых зубов. Витязь провернулся на задней ноге, пропустил чудище мимо себя, и с размаха полоснул его по спине. Он явственно ощутил, как меч погружается в упругую плоть, разрывает тугие мышцы и сухожилия. Гуль зарычал, но вместо того, чтобы замертво упасть или хотя бы замедлить движение, в один миг развернулся и стремительно атаковал. Не ожидавший такой прыти Мстислав замешкался, успел только шагнуть вперед, избегнув смертоносных когтей гуля, но подставившись под удар его предплечья. Но и этого оказалось достаточно. Удар был столь силен, что витязь перекувырнулся пару раз в воздухе и грянулся оземь. Превозмогая боль он закопошился, собирая себя по частям, попытался подняться, но, наткнувшись на мощный аромат корицы, замер. В глазах немного прояснилось, и Мстислав с тоскою обнаружил возвышающуюся над ним тушу людоеда. Плотоядно заурчав, гуль распахнул пасть и, роняя густую слюну, потянулся к витязю… А затем страшный рев гибнущего зверя ударил по ушам Мстислава. Судорога потрясла тело людоеда, он вытянулся во весь свой немалый рост, и обрушился вниз, так что Мстислав едва успел выкатиться из-под него. — Ну, разве ж так бьют! — укоризненно сообщил витязь девушке. — Он же чуть не придавил меня! — В следующий раз буду аккуратней, — пообещала ему Виста. — Только не жалуйся, если тебе оттяпают чего-нибудь лишнее… Голову, например, или еще чего! Мстислав с интересом наблюдал, как тело гуля быстро теряет очертания и постепенно растворяется в воздухе. Спустя несколько мгновений лишь сильный пряный запах напоминал людям о прошедшей схватке. — Никогда не видел таких уродов, — Мстислав посмотрел на Висту так, как будто подозревал, что это она притащила с собой гуля. Девушка усмехнулась. — Надеюсь, больше и не увидишь. Если, конечно, она не оставила здесь потомства. — Она? Это чудо-юдо была она? — Да, это была самка. Самцы, конечно, крупнее, но они чересчур тупые и медлительные, — Виста особенно подчеркнула последние слова, и Мстислав начал подозревать, что она имела в виду не только самцов гулей. — Гули, как правило, питаются мертвечиной, поэтому чаще всего попадаются на кладбищах. По случаю, конечно, не побрезгуют и свежатиной. И хотя сами они редко нападают на человека, из-за устрашающей внешности и кровожадности их активно используют маги. Уверена, что кому-то из них ты перешел дорожку… — А может быть, это ты перешла кому-то дорожку? — улыбнулся Мстислав. — Ведь это существо не из наших краев, оно ведь с юга, не так ли? — Так, — улыбнулась в ответ девушка. — Но ведь и ты возвращаешься с юга, из Царьграда… И потом, перед тем, как подослать наемного убийцу или такое вот чудище, обычно тщательно изучают жертву, ее привычки, ее слабые места. Поэтому тот, кто послал этого людоеда, знал, что у тебя нет оружия против него. Он лишь не учел, что такое оружие есть у меня! — Можно на него взглянуть? Витязь с любопытством осмотрел меч Висты. Прямой однолезвийный клинок, не превышавший в длину полутора локтей, был сделан из отличного булата. Мстислав уже видел мечи из такой стали, вот только они представляли собой обычные двуручные мечи, правда, слегка изогнутые для усиления рубящего удара. Такими двуручниками можно было развалить пополам всадника, вместе с конем и булатными доспехами. Но вот зачем такая же двуручная рукоять этому коротышке? Все равно ведь хорошего богатырского удара таким мечом не нанесешь! Бесспорно, с гулем он управился хорошо, да еще и с разбойниками, вспомнил витязь. Но вот что можно сделать таким малышом супротив настоящего воина, закованного с ног до головы в железо? — Хороший ножик, — не удержался он от усмешки, возвращая оружие хозяйке. — Ножик?! Да что же тебе одни ножики мерещатся! Или ты мечом называешь только ту оглоблю, что висит у тебя за спиной? Она не дала ему времени возразить, свирепо ткнула пальцем в вороненое лезвие, по которому бежала тонкая, едва заметная серебряная вязь орнамента. — Смотри! Это высеченные серебром магические символы, наложенные опытным магом. Именно благодаря им и этому ножику ты сейчас здесь, а не в желудке людоеда! — Зачарованный меч? — переспросил витязь. — Да, зачарованный. На нем особые заклятия против всякой нечисти, известной людям. — Всем людям? — уточнил Мстислав. — Я понимаю, к чему ты клонишь, — кивнула Виста. — Ты прав, наш маг не может знать заклятий против местных тварей… Но ведь остается серебро, а насколько я знаю, оно действуют одинаково эффективно на всех древних существ, во всех странах. Думаю, что если меч и не убьет кого-то из местных, то, во всяком случае, хотя бы немного ослабит… Кстати, было бы нелишне, если бы ты одел кольчугу… — Ты думаешь, поблизости может быть еще одна такая тварь? — Мстислав обеспокоено оглянулся. — Может быть… Я ж не знаю, кому ты насолил в Царьграде, — задумчиво заметила Виста. — А может, задолжал кому? Мстислав широко улыбнулся. — Может и задолжал, но вряд ли они смогли бы прислать такое чудище! — Ну, не хочешь говорить — твое право, — пробормотала девушка. — Подожди пока здесь, а я посмотрю откуда ведут следы гуля. Девушка углубилась в лес, и вскоре следы гуля вывели ее на небольшую прогалину. Отпечатки лап гуля здесь исчезли, но зато обнаружились человечьи! Она склонилась, чтобы внимательно их рассмотреть, но в этот момент на плечо легла чья-то рука. Ее сердце ухнуло вниз, но она даже не вздрогнула. В клановой школе умели вырабатывать нужные рефлексы, но главное, там учили думать головой. Тот, кто смог бесшумно подкрасться к ней, мог также без шума и прикончить ее. А если он этого не сделал, значит, она ему нужна живой. Поэтому Виста не стала шарахаться, хвататься за меч, она просто медленно повернула голову. И, конечно же, увидела ненавистное лицо Тайкеса! — Это ты послал гуля? — вырвалось у нее раньше, чем он успела прикусить язык. В клане не любили глупых и бессмысленных вопросов. Но Тайкес, похоже, счел вопрос уместным и молча кивнул в ответ. — Демон раздери тебя, чего ты добиваешься? — прошипела девушка. Неписаные законы клана запрещали младшим расспрашивать старших попусту. Будет необходимо, старший сам все объяснит. Поэтому ей пришлось изображать гнев, ибо только сильный всплеск эмоций мог оправдать ее поведение. Тайкес вгляделся в ее перекошенное от ярости лицо. — У меня были причины, — веско уронил он. — Какие еще причины! — продолжала кипятиться Виста. — Я выполняю порученное мне задание, а ты мешаешь мне, и при этом твердишь о каких-то причинах! — Мне очень жаль, Виста, если ты не видишь очевидного. Более того, мне начинает казаться, что старейшины клана поторопились, доверив тебе выполнение столь сложной задачи. И тут ее прорвало. Она выхватила меч с такой скоростью, что ни один воин не успел бы даже шевельнуться. Но Тайкес не был воином, он был Ночным Лезвием, и не уступал Висте в быстроте реакции. Он перехватил ее руку, сжал с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли, но его вторая рука уже зажимала ей рот, заглушая крик. — Тихо! — его глаза нависли над ней, подавляя волю, и ей стало по-настоящему страшно. Их учили не бояться никого, ни человеческих противников, ни демонических существ. Только одного должны были бояться Ночные Лезвия — нарушить законы клана. А поднять руку на старшего… — Девчонка! Ты хочешь, чтобы сюда заявился этот дикарь? — он говорил шепотом, но его слова с такой силой впечатывались ей в голову, будто их вбивали молотом. Затем он вогнал ее меч в ножны и разжал свои руки-клещи. Виста обессилено прислонилась к ближайшему дереву, кожей ощущая презрительный взгляд Тайкеса. — Гуль должен был убить Мстислава и дать тебе возможность самой довезти его письмо, — объяснил Тайкес. — По своей глупости ты спасла его, но это тоже идет на пользу, потому что укрепит его доверие к тебе. Гуль был беспроигрышной идеей! — И все-таки я предпочла бы самостоятельно выбирать способы выполнения моего задания! — Я не мешаю тебе выбирать, — сказал раздраженно Тайкес. — И хватит об этом! Тебе пора возвращаться, пока он ничего не заподозрил. И помни, что у тебя своя задача, у меня своя, и мы оба будем поступать так, как сочтем нужным. Дрожь в коленях несколько улеглась, и Виста заставила себя оторваться от дерева. — Ответь мне на один вопрос, и я уйду… — девушка выжидающе посмотрела на Тайкеса. Тот промолчал и Виста решила выяснить давно мучивший ее вопрос. — Ведь ты же славянин, Тайкес, я знаю. Скажи, из какого ты племени, быть может ты жил рядом с моими родителями… — Ты думаешь, это имеет какое-то значение? — резко отозвался Тайкес. — В клане Серебристых Клинков нет славян! Там нет также ни русов, ни полян и ни древлян. Там есть только Ночные Лезвия! Очень плохо, что ты до сих пор не поняла этого!.. А теперь поторопись, тебя ждут! Виста резко повернулась и пошла прочь. Встреча с ведьмаком и целых две встречи с Тайкесом призывали серьезно задуматься о своем задании. Вполне вероятно, что ее участие было лишь небольшим элементом какого-то глобального плана. Иначе они не стали бы присылать сюда этого сукина сына, Тайкеса! — Как я и говорила, — как можно равнодушнее сообщила она Мстиславу, поднимаясь в седло. — Какой-то колдун вызвал гуля, указал цель и вовремя смылся. Она испытующе посмотрела на Мстислава, но тот возмущенно отмахнулся. — Да нет у меня врагов среди магов, нет! — отрезал он. Помня о предупреждении Варга, они устраивались на ночь со всевозможными предосторожностями. Распределили дежурство, собрали огромную кучу сушняка на костер, Виста вновь расчертила волшебный круг. Но в этот раз ночь прошла на удивление спокойно. Нечисть никак не напомнила о своем существовании. Ранним утром, возвращаясь из кустов, Мстислав вдруг застыл над границей магического круга. Постоял немного, поковырял черту сапогом, а затем повернулся к Висте. — Если уж посчастливилось мне ехать вместе с ведьмой, может, раскроешь мне секрет этого волшебного круга. Вот я никак не могу взять в толк, почему через эту черту не может перешагнуть какой-нибудь упыреныш? Я же спокойно хожу туда-сюда и ничего не чувствую! Виста улыбнулась. — Дело не в черте, которую я провела на земле. Черта — только видимая часть моего действия, сама по себе она никакой силы не имеет. Увидев полнейшее недоумение на лице витязя, Виста принялась объяснять ему более обстоятельно. — Ты же знаешь, что вся нечисть, наша и ваша, появились на земле задолго до человека. Эти древние существа отличаются от человека не только внешне, но и внутренне, прежде всего — своими чувствами. Каждый из них умеет видеть невидимое, у магов это называется магическим зрением. Ты наверняка слышал об этом, не так ли? — Да, — кивнул Мстислав. — Еще я слышал, что когда-то все люди обладали таким зрением… — Так говорят наши мудрецы, — подтвердила Виста. — Но человек изменился, он вообще легко меняется, потому и легче выживает… Но сейчас такое зрение редкость. Если человек рождается с ним, ему прямая дорога в колдуны, волхвы, и в прочие волшебники. А эти твари по-прежнему рождаются такие же, как и раньше. Конечно же, оно развито у них не так сильно, как у колдунов, но зато оно есть у всех особей… Так вот, начертание волшебного круга есть действие, видимое именно магическим зрением. Заключается же это действие в том, что … — Виста замялась, пытаясь подобрать слова попроще. — Ты уж говори-говори, — насупился Мстислав. — Что-нибудь пойму, я же не дурень последний… Виста посмотрела на него так, будто сильно сомневалась в его словах, но все-таки продолжила рассказ. — Грубо говоря, я как бы повесила знак, предупреждающий нечисть об опасности. Увидев знак, они испугаются пересечь его границу. — Этот знак может их убить? — спросил Мстислав. — Нет, убить он их не может. Для убийства существуют специальные охранные заклятия, но они отнимают много сил, ведь я не колдунья. Поэтому для меня легче поставить такой вот знак… Представь себе, ты увидел человека с мечом, и ты уже поневоле относишься к нему с опаской. Неважно, умеет ли он обращаться с оружием или нет, но ты уже держишься от него подальше… — Глупости! — возмутился Мстислав. — Чего это я буду подальше держаться, у меня тоже меч есть. И потом, я с одного взгляда увижу — умеет он сражаться или нет! Это ж видно и по глазам, и по манере двигаться, да по всему видно!.. — Ну, хорошо, — согласилась она. — Конечно, ты должен видеть, ты воин. Но представь тогда крестьянина, смерда обычного. Если он увидит другого, пусть такого же смерда, но с оружием, ножом там или топором, он же испугается, верно? — Верно, — лицо Мстислава посветлело. — Я понял! Эти тупые твари боятся знака, думая, что его оставил могучий чародей, правильно? Виста изобразила удивление, дескать, хоть и витязь, но иногда может и головой работать. Но, увлеченный ходом своих мыслей, Мстислав не обратил на нее внимания. — Но ежели среди них окажется какой-то умник, или просто более опытный, он сможет распознать обман и тогда… — Нет уж, — перебила его Виста. — Такие умные не бегают по лесу в поисках пропитания, таким все на блюдечке приносят! С голубой каемочкой! К полудню дорога вынырнула из леса и вывела их к небольшой веси. Здесь они пополнили запасы еды и попутно выслушали массу ужасающих историй о злодеяниях нечисти и нежити. При этом действие большинства историй происходило почему-то в соседних селах и деревнях. Особенно яро нечисть свирепствовала несколько севернее, именно там, куда сейчас направлялись путники. Пытаясь их предостеречь, а может даже напугать, местные жители так живо и с таким видимым удовольствием описывали душераздирающие подробности бесчинств нечисти, что Мстислав совершенно точно уверился — здесь, в окрестностях этой веси, уже очень давно не случалось ничего примечательного, если не считать, конечно, мелких и безобидных стычек с русалками да лешими. Именно поэтому местный люд с таким жаром и чуть ли не с радостью откликался на все известия о злоключениях их дальних соседей. Поэтому, едва выехав за околицу, Мстислав поспешно стянул с себя кольчугу и запихнул ее поглубже в мешок. — Не рано ли? — усмехнулась Виста. — Сама, небось, кольчугу не спешишь одеть. Виста пожала плечами. — Моя сила не в мышцах, а в хитрости и ловкости. А в бою с нечистью это важнее, чем грубая сила, ведь они чрезвычайно быстрые существа… — Ну, понятное дело. Мы, простые воины — народ тупой и неуклюжий. Нас только броня и спасает. Удивительно, как я еще жив до сих пор, при таком-то раскладе… Виста бросила на витязя испытывающий взгляд, пытаясь понять, обиделся он или нет, но, не прочитав ничего на его каменном лице, вздохнула. — Ничего такого я не говорила… Но если ты, оказывается, способен читать мои мысли, то надо думать, ты уже далеко не простой воин! Девушка подарила витязю такой очаровательно-лукавый взгляд, что Мстислав невольно улыбнулся ей, вдруг поняв, что не в его силах обижаться на это чудесное существо. — Ты не ошиблась! — улыбка витязя сделалась еще шире. — Более того, я читаю еще одну твою мысль — тебя сейчас крайне беспокоит безмятежность местных жителей, не так ли? Девушка рассмеялась. — Неплохо, очень даже неплохо! Но ты переоценил силу моего беспокойства. Конечно, после рассказов корчмаря их спокойная жизнь представляется несколько странной… — Ты что-то подозреваешь? — Нет, еще нет. Пока мы недостаточно осведомлены, чтобы что-то подозревать. Дорога пошла через широкое пшеничное поле, и путники изрядно прожарились под палящим солнцем, прежде чем лес, наконец, распахнул перед ними свои прохладные объятия. Но уже на самой опушке Виста внезапно натянула поводья лошади. — Что? — рука витязя медленно поползла к мечу. — Ты ничего не слышал? Мстислав отрицательно покачал головой. — По-моему, кто-то звал на помощь… — неуверенно сказала Виста. Она сосредоточилась, пытаясь понять, откуда донесся тот жалобный вскрик, а когда поняла, ее брови поползли вверх. Она спрыгнула с лошади, осмотрелась вокруг, а затем решительно направилась к небольшому свеженасыпанному холмику недалеко от дороги. — Здесь, под землей, кто-то живой! — она пристально посмотрела на Мстислава. — Что за варварский обычай закапывать живьем?! — Какой еще обычай! — возмутился витязь. — Никого мы не закапываем живьем! — он немного подумал и добавил. — Но если уж закопали, значит за дело! — За дело? Да вы же хуже зверей! Порывшись в своем мешке, Виста извлекла на свет маленькую лопатку. — Теперь-то я понимаю, почему это село нечисть стороной обходит! — пробурчала она, принимаясь за раскопки. Мстислав немного понаблюдал за ее работой и, убедившись в серьезности ее намерений, раздраженно сплюнул. — Не было заботы, да плохо без работы… Хотя, я понимаю, конечно, целый день в седле… — он пожал плечами. — А может и мне малость размяться? — Давай копать по очереди, — предложила обрадовавшаяся девушка. — Чур меня! — отмахнулся витязь. — Не воинское это дело — землю рыть! Схожу-ка лучше в лес, выловлю свежатинки какой… Виста возмущенно фыркнула. — Вот так всегда — бабы за работу, мужики в кусты… — Мужики, Виста, в селе живут, а я воин! — надменно заметил ей Мстислав. Тяжело вздохнув, посетовав на нелегкий и неблагодарный воинский труд, витязь влез в кольчугу и, захватив с собой лук, быстро растворился в лесу. Пожалуй, что сейчас Виста не смогла бы объяснить, что заставило ее так рьяно броситься на раскопки. Быть может, ей хотелось бросить любопытный взгляд на неведомое существо, так сказать, в порядке ознакомления с местными обычаями? Быть может… Но уж во всяком случае, причиной ее порыва была не примитивная жалость к страдающему живому существу, ибо Ночные Лезвия не поступают из жалости и сострадания! К счастью, долго копать не пришлось. Очень скоро она наткнулась на деревянную крышку, а затем показался весь ящичек. Для домовины он был мелковат, разве что под грудного ребенка… Неужто его, изверги, закопали, содрогнулась девушка, сорвала заколоченную крышку и остолбенела. На дне ящичка неподвижно лежало с дюжину маленьких человекоподобных существ, с непропорционально крупными головами. Из каждого из них торчал длинный деревянный колышек, но, несмотря на это, они были еще живы — их глазки смотрели на Висту с такой надеждой, с такой горечью, что ее сердце дрогнуло. — Вот она — варварская сущность! — возмутилась девушка. — Непохож обличьем, все — замучат до смерти! Ни жалости не знают, ни сострадания… Она выдернула колышки из них и о, чудо, малютки зашевелились, на их маленьких сморщенных личиках появилась счастливая улыбка. А когда они на радостях взялись за руки и весело пустились в пляс, Виста едва не прослезилась от умиления — и страшно удивилась своим чувствам. Она ли это сидит у разрытой ямы и глупо улыбается, наблюдая за резвящимися малышами? Безжалостный ночной убийца из клана Серебристых Клинков не может сидеть вот так и млеть от радости, наблюдая за весельем этих маленьких уродцев! Но она смогла… Непреложная истина клана — не делай людям добра, и они не причинят тебе зла — робко маячила где-то на краю сознания, стараясь не приближаться к бушующим в душе девушки чувствам. Десять лет, проведенных в клане, десять лет изнурительных занятий и смертельно-опасных заданий толпились сейчас вокруг, с молчаливой укоризной наблюдали за ней, но ничего не могли изменить… Она родилась рабой, но неукротимый дух свободы кипел в ее жилах, выплескиваясь на окружающих обжигающей яростью. И в первую очередь на хозяйских детей. Хозяин имел несколько жен и наложниц, и по двору бегало никак не меньше двух десятков детишек самого разнообразного возраста. Будучи более крупной и крепкой Виста била их всех без разбора и без особых причин, если, конечно, не считать причиной различные оскорбления и нападки. После каждой такой драки ее нещадно пороли, но это никогда не останавливало ее больше, чем на неделю — этого бывало достаточно, чтобы зажили раны. Хозяин уже не раз грозился прибить ее, но, по причине своей рачительности и бережливости никак не мог позволить себе уничтожить свою собственность. Пусть даже такую непокорную и бесполезную, как Виста. Поэтому, едва подвернулся случай, как он с радостью и, надо думать, недешево продал ее в один из кланов Ночных Лезвий. Что привлекло в ней старейшин клана? Воинственность? Славянская кровь и кое-какое знание своей прародины? А может серебряный отлив ее пепельных волос — цвет клана? Скорее всего, старейшины учли все. Ведь они всегда учитывали все и потому редко ошибались. Не прогадали они и в тот раз. Виста оказалась способной и упорной ученицей, выдержавшей все тяготы нелегкого обучения в клане. Даже сейчас она с содроганием вспоминала те унижения и страдания, которые ей пришлось пройти. Но, как бы там ни было, она закончила обучение, с успехом выполнила с десяток заданий, и стала одной из первых в Младшем кругу клана, кто реально претендовал на переход в Старший. Это задание должно было стать контрольным… Воспоминания нахлынули грязной волной и ушли, оставив неприятный осадок. Добро есть миф, несущий людям страдание, всплыли из памяти слова наставника, не делать его — вот высшая добродетель человека разумного. Но вид этих смешных пляшущих человечков вытеснял ее разум, вытеснял мудрость наставников, оставляя взамен только чувства. Но как же приятно оказалось сделать что-то доброе!.. Что-то происходило сейчас в душе девушки, что-то шевелилось, ворочалось, пытаясь прорваться к свету, и расчетливый убийца Виста был вынужден потесниться, с удивлением и недоумением наблюдая рождение новой, незнакомой Висты… Когда один из малышей прыгнул ей в руки, она решила, что он хочет как-то поблагодарить ее, и поднесла его поближе к лицу. Широченный, в половину лица, рот малютки растянулся в улыбке, показав длинный ряд крепких зубов. — Что скажешь, маленький? — ласково спросила Виста, рассматривая это удивительное создание. Удивительное создание, поблескивая глазками, присело на ее ладони, а затем резко оттолкнулось. Челюсти малыша раздвинулись, и его мелкие, но острые зубки едва не впились в ее лицо. В последний момент Виста отдернула голову и это удивительное существо пролетело мимо и рухнуло в траву. Там оно отчаянно забарахталось, пытаясь выпутаться из стеблей. — Эй, ты чего? Виста отказывалась принимать такой поворот событий, так зримо подтвердивший истину ее клана! Не делай людям добра, и они не причинят тебе зла — неужели это основа миропорядка, неужели наставники правы? В ее голове все смешалось, но тренированное тело не нуждалось в дополнительных командах, и ее руки уже тянули из ножен меч. Но и малыши времени даром не теряли. Заглядевшись на упавшего, она упустила из вида остальных. И они тотчас напомнили о своем существовании, дружно прыгнув на спину. И все-таки Виста упредила их атаку. Повышенное чутье на опасность, следствие изнурительных упражнений в клановой школе, не могли отбить ни расстроенные чувства, ни полная сумятица в мыслях. Она ловко ушла в сторону, и только один из них, или самый ловкий, или самый умный, сумел извернуться и вцепиться в ее куртку. Его острые как бритва зубы легко пробили и кожу куртки, и ее кожу. Хотя одежда и ослабила укус, Виста взвыла. Но больше всего она кричала не от боли, а от обиды, от жестокой обиды на свою глупость, на чрезмерную мудрость наставников клана, да на весь этот проклятый мир! Мир не нуждается в доброй девушке Висте, ему нужна Виста — убийца? Ну, что же, он это получит! Она махнула за спиной лезвием и вниз посыпались половинки разрезанного малыша. Воздух огласился дружным и противным визгом этих созданий, и они снова прыгнули. Виста ударила, но, странное дело, ее клинок разрезал воздух! Она, конечно, увернулась от их броска, но и они, ловко перекувырнувшись, ушли из-под лезвия и целехонькие попадали вниз. Что-то пропищав, они быстро рассредоточились вокруг. Грамотное решение, отметила Виста, ее взгляд остановился на самом первом, рассеченном надвое, и глаза разом округлились — его половинки медленно, но верно сползались друг к другу… Тем временем в воздух взвился один малыш, с другой стороны еще один и Виста завертелась между ними, как вихрь. Но противник ничуть не уступал ей в скорости, а в ловкости даже заметно превосходил. Ни один из ее ударов больше не достиг цели. Зубастые малютки изворачивались, падали, снова прыгали. Все чаще и чаще они висли на ней, цепляясь коготками за одежду, и прежде, чем она стряхивала их, успевали вонзить в нее острые зубы. Они успели основательно искусать ее, превратив одежду в окровавленные лохмотья, пока девушка не поняла, что ей не справиться с ними. Когда же один из них с силой вцепился в лодыжку и попытался прокусить жилу, ее обуял животный ужас. Еще немного и они перегрызут сухожилия, обездвижив ее, и вот тогда они всласть попируют на ее теле! Она попятилась прочь, готовая сорваться в паническое бегство, а когда в ее плечо что-то вцепилось, она взвизгнула от страха. — Чертово отродье! — рявкнул над ее ухом знакомый голос и в гуще схватки появился разъяренный Мстислав. Она попыталась ему все объяснить, сказать, что хотела как лучше, но жестоко ошиблась, но из горла вырвался только нечленораздельный всхлип. Впрочем, витязь не нуждался ни в каких объяснениях. Первым делом он ухватил девушку, довольно грубо отбросил ее в близлежащие заросли боярышника, а затем кинулся к ящичку. Существа взвились в воздух, градом обрушились на витязя, но, налетев на булатные кольца, с недовольным писком посыпались на землю. Тем временем Мстислав подобрал колышки, с поразительной ловкостью поймал и проткнул одного малыша, затем второго, третьего… Почуяв, что витязь им не по зубам, малыши бросились врассыпную. — Держи их! Уйдут, гады! Заметив легкость, с какой витязь ловил разбегающихся малюток, Виста осмелела, с силой пнула одного, пытавшегося прошмыгнуть мимо нее. Удар подбросил его и он с пронзительным визгом врезался в грудь Мстислава, где его и накрыла могучая длань витязя… Очень скоро Мстислав выловил их всех, водворил назад, в общую домовину, и снова захоронил. А покончив с ними, он обратил свое внимание на девушку. Ему многое хотелось сказать ей. Ну, во-первых, что она редкостная дура. Во-вторых, что ничего не смыслит в этой жизни, ну, а в-третьих, впрочем, дальше шли одни ругательства. Но стоило ему заглянуть в ее потухшее лицо, посмотреть на ее жалкую, залитую кровью фигуру… — Это злыдни! — буркнул он. — Домашняя нечисть… Крестьяне закопали, а ты сдуру… то есть от большого ума выкопала! — А почему бы их просто не сжечь? — напустив на себя деловитый вид, девушка пыталась говорить спокойно, однако голос ее предательски дрогнул. — Их невозможно уничтожить, — покачал головой Мстислав. — Их питает человеческая злоба и ненависть, царящие в доме. Правда, пока они живут в доме, на людей не нападают, да и вообще на глаза не попадаются. Но когда люди ищут примирения и согласия меж собой, то первым делом стараются изловить злыдней и захоронить их вот так. И тогда горе тому, кто их откопает… Виста молчала, разглядывая свои многочисленные порезы и укусы. Хотя раны были неглубокие и неопасные, выглядела девушка просто ужасно. Заметив ее растерянность и почти полуобморочное состояние, Мстислав решил помочь. — Раны чем смазать найдется? — спросил он. Виста кивнула, дрожащими руками достала и отдала ему склянку с мазью. Витязь отодвинул полуоторванный лоскут куртки на ее спине и принялся тщательно смазывать раны. — Ну, вот, а ты говорила ловкость, ловкость, вот тебе и ловкость! — проворчал он добродушно. — А об меня-то зубы они мигом обломали! Неплохо было бы и тебе кольчужку одевать, как думаешь? Тяжеловато, конечно, в ней целый день ездить, да еще в жару, но что делать. Видишь, что в лесах творится… Слушай, куртку может снимешь? Неудобно мазать… Виста резко развернулась, едва не выбив из рук витязя склянку, и неожиданно, даже для самой себя, взорвалась. — Куртку снять? А может быть и порты следом? А потом и ноги раздвинуть?! Она вырвала мазь из его рук. — Думаешь, избавил от этих уродцев и все, можно веревки из меня вить? Да в постель тащить? Ты же об этом мечтаешь всю дорогу?! Ты поэтому ведь согласился сопровождать меня? В расчете на мою признательность и благодарность? Не так ли? Можешь не отвечать, на твоей похотливой морде все это написано крупными буквами! Как же вы все меня достали!.. Он не хотел с ней ругаться. Он вообще не любил ни с кем ругаться. Но после таких обидных слов он все-таки не выдержал и выложил все, что намеревался сказать ей ранее. О ее мерзком характере, о ее черной неблагодарности, о неумеренной самоуверенности, о бабской глупости, наконец… В общем, о многом! Выговорившись, он возмущенно отошел от нее подальше. В пределах видимости, конечно, мало ли что. Да, ему следовало бы бросить эту вздорную девку здесь, но это оказалось выше его сил. К тому же он обещал ее охранять! Ошарашенная услышанным Виста растерялась. Больше всего хотелось плакать. Но как раз этого делать она не стала. Не дождется! Она не просто баба, как он воображает себе! Она в состоянии сама справиться со своими проблемами! Без этих тупоумных, звероподобных, похотливых мужиков! Стиснув зубы, она молча обработала раны, залатала дыры в одежде, и стала седлать лошадь. Вскоре они отправились в путь. Молча, один за другим. Впереди ехал витязь, нахмурившись, надменно выпятив подбородок, свирепо поглядывая по сторонам. Как назло не было ни разбойников, ни нечисти, в общем, никого, на ком можно было выместить свое плохое настроение. Следом ехала девушка. Она уже заметно успокоилась и поняла, что сделала глупость, дав волю чувствам. Меньше всего во всех ее бедах был виноват Мстислав, однако, под горячую руку попал именно он… Своей вспышкой она ведь и задание поставила под угрозу — а вдруг бы он настолько обиделся, что бросил бы ее?.. С другой стороны, не бросил же… Может и на пользу пойдет, а то, понимаешь, нашел себе боевую подругу!.. Хотя, повиниться все же стоило, до Киева еще ох, как далеко. Она нагнала витязя, пустила свою лошадь рядом. — Мстислав, — она позвала его тихим-тихим голосом. Он даже не повернул голову в ее сторону, но она прекрасно знала, что он сейчас навострил уши и ловит каждое ее слово. — Ты уж прости меня, ты прав, конечно, дурочка я, как есть дурочка! Наговорила тебе почем зря всякую ерунду… Кругом столько мерзавцев, поневоле разучишься разговаривать с нормальными людьми! На самом деле я же вижу, что ты очень хороший парень. Не серчай на меня, пожалуйста! Она сказала это таким жалобным голоском, что сердце витязя дрогнуло. Вот ведьма какая! Говорит, что он веревки из нее вить хочет? Не-е-ет, скорее она из него канат совьет, а он ей только спасибо скажет! — Ладно, я тоже хорош был! — буркнул он в ответ. Заметив, что черты его лица смягчились, Виста пустила свою кобылу поперек дороги, заставив витязя остановиться, подъехала к нему вплотную. А затем быстрым движением она потянулась к нему и поцеловала в губы. — Ты — чудо! Спасибо тебе! Он едва не растаял на месте. Копыта ее лошади уже стучали где-то впереди, а он все стоял, ощущая себе если уж не в вирыи, то уж точно где-то поблизости! Смеркалось, когда впереди показалась очередная весь, по первому взгляду — совершенно вымершая. Дома, правда, стояли целые и невредимые, с ближайших дворов уже несся привычный лай, но вот людей что-то не было видно. Ни на завалинках, ни на огородах, вообще нигде. — Нечисть тут что ли побывала? — предположила Виста. — Или мор какой случился? Мстислав пожал плечами, стукнул в ближайшую избу. — Эй, хозяева, на ночлег пустите? Не дождавшись ответа, витязь вошел в дом. В полумраке что-то шевельнулось и Мстислав испуганно шарахнулся прочь, прежде чем успел разглядеть поднявшуюся с лавки пожилую женщину. Живую и здоровую. — Тьфу, черт! Ты чего это, мать, людей добрых пугаешь?! Почему лучину не зажгла? И вообще куда люди все делись? Старушка тяжело вздохнула. — Ехал бы своей дорогой, добрый молодец, если жизнь тебе еще не опостылела. Мстислав удивился. — Странно ты гостей встречаешь, хозяйка. Разве принято у вас гнать их в ночь? Накрывай на стол, мать, да рассказывай, что стряслось, может подсобим чем. Засуетилась старушка под грозным взглядом богатыря, захлопотала по хозяйству. И поведала она о страшной вештице, что повадилась в их село ходить, людям сердце грызть. К князю местному людей было послали, но уже три дня от них ни слуху, ни духу. А мужа ее вештица ночью уже прибрала, сегодня, стало быть, ей черед пришел. Вот и сидит она здесь, смерть свою поджидает… — Кто такая вештица? — шепотом спросила Виста, чтобы не перебивать бабкины причитания. — В здешних краях кличут так ведьму одну зловредную, которой человечье сердце полюбилось кушать, — ответил Мстислав. — Нормальная Яга слопает одного путника с потрохами, да сидит себе на болоте, других ждет. Вроде гуля вашего. А эта, вишь, брезгует, ей только сердце по вкусу. А много ли с него мяса будет? Немного. Вот и злобствует такая тварь люто, дабы набить брюхо свое ненасытное. Иной раз объявится такая, село за селом под чистую выводит, пока ее не прибьют. — Ты, хозяйка, не переживай. Истребим мы эту нечисть позорную, — попытался успокоить бабку Мстислав, и, принюхавшись к готовящемуся ужину, добавил. — Если, конечно, накормишь хорошенько! — Ты что, совсем спятил? — зашипела ему в ухо Виста. — Какое тебе дело до этих селян, заплатим за ужин, да поедем себе. Чай, вештица, не дура искать нас в дороге, когда здесь народ по домам прячется, ее к ужину ждет. — Ты, конечно, Виста, вольна в своем выборе, — ответил Мстислав. — Хоть и славянская кровь в тебе, хоть и говоришь по нашему как на родном, да видать все равно, чужая ты здесь! Нет тебе дела до бед наших. Да и правильно, своих забот, как говорится… А я, если ты забыла, еще и дружинник княжий. У меня служба такая, защищать князя и народ наш от врагов всяческих. — Разве не ждет тебя князь к сроку? — Ждет, — согласился Мстислав. — Только где он княжить будет, если такие вот твари народ наш под корень изведут? Виста замолчала надолго, и ужин прошел в полном молчании. После ужина Мстислав выгнал бабку ночевать к соседям, отворил дверь в избу, и сел ждать ведьму. А чтобы не терять время зазря разложил рядом вооружение свое — чинить да чистить. С Вистой он больше не разговаривал. Взрослый человек, пусть сама думает! Хотя внутренне радовался, наблюдая, как она укладывается спать, что-то недовольно бурча под нос. Все-таки воин, хоть и женщина! А если вспомнить, как она в прошлый раз, нет, в позапрошлый, с нечистью обошлась, так и вовсе незаменимый боец! Впрочем, вздохнул он, зачем себе врать? Какой там незаменимый воин, какой боец, ему просто было приятно видеть ее возле себя! Неужто угораздило его влюбиться? В эту мелкую, языкастую, вздорную бабу? Нееет, не может быть… Виста легла в самый дальний угол так, чтобы проснувшись, можно было сразу охватить взглядом избу. Положила рядом обнаженный меч и спокойно заснула, уверенная, что успеет вовремя проснуться. Ведь первое, чему учили в клане, так это умению просыпаться строго в определенное время, а самое главное — просыпаться в случае опасности. Поэтому, проснувшись глубоко заполночь, она знала — враг рядом. Привычные к мраку глаза тут же наткнулись на маленькую сгорбленную фигурку, неслышно приближавшуюся к храпевшему во всю мощь своих легких витязю. Рубашка его была распахнута, обнажая тяжелые плиты грудных мышц, казавшиеся высеченными из камня, могучими и несокрушимыми… Рука вештицы неожиданно резко вытянулась, острый коготь ее пальца ткнулся витязю в грудь. Девушка метнулась вперед, с ужасом осознавая, что не успевает! Длинный коготь вештицы уже полз по левой груди витязя, уже расступалась его плоть, обнажая беззащитное сердце. Меч девушки пробил ведьму насквозь, та взвыла страшным голосом, заставив волосы Висты шевельнуться. Но ни магические символы, ни серебряная насечка не остановили вештицу. Она рванулась прочь, так что меч вывернулся из рук девушки, и она была вынуждена повиснуть на ведьме, обхватив ее за плечи мертвой хваткой. И будто угодила в чудовищный силы смерч — хилая с виду старушонка завертелась, закружилась с такой силой, что в глазах мигом потемнело, а к горлу подкатила тошнота и воспоминания о недавнем ужине. Виста зажмурилась, поплотнее прижалась к ведьме, стараясь не обращать внимания на ударивший в нос смрад полуразложившейся плоти. Плотный захват Висты не давал ведьме воспользоваться острыми когтями, но и Виста не могла ничего сделать. Наконец, вештица подпрыгнула, с невероятной ловкостью оттолкнулась от стены и попыталась упасть на спину и придавить собой девушку. Уже падая, Виста исхитрилась выхватить из сапога нож, тот самый, позаимствованный у бабы-яги с болота, и воткнуть его в спину вештицы. И лишь затем пол больно ударил Висту по затылку, выбив из нее сознание… Очнулась Виста от ужасного воя. Открыв глаза, она наткнулась на перекошенное от ненависти и боли лицо вештицы. Ведьма неподвижно стояла рядом, а из нее, будто вязальная спица из клубка, торчал меч Висты. А недалеко от него из тела ведьмы выглядывала рукоять ножа, из-под которого струился небольшой дымок. И, похоже, что именно этот нож причинял ей наибольшую боль, заставляя оставаться на месте и оглушительно вопить. Кажется, она бросила все свои силы на борьбу с разрушающим воздействием волшебного ножа. Виста метнула тревожный взгляд на Мстислава. Витязь по-прежнему спал, а на его груди по-прежнему зияла ужасающая рана. — Если ты закроешь ему рану, я вытащу нож и отпущу тебя. Ты слышишь меня? — Виста осторожно приблизилась к ведьме. Вештица приоткрыла глаза, шевельнула рукой в сторону торчащего из нее ножа. — Вытащи! — голос был низкий, хрипящий. — Хрен тебе! Сначала закрой рану! — Я не могу двинуться, пока это здесь! — взвыла вештица. — А жить ты хочешь?! — прорычала свирепо Виста. Ведьма вывела ее из себя. Кто знает, сколько Мстислав еще проживет с разрезанной грудью, а эта тварь еще условия ставит! Виста выдернула меч из ведьмы и приставила лезвие к ее горлу. — Быстро, тварь! Или я отрежу твою гнилую башку!!! Вештица затряслась всем телом, сделала пару неловких шагов к Мстиславу. — Ну же! — рявкнула Виста. Коготь вештицы вновь прошел по груди витязи и края раны немедленно срослись, не оставив ни единого следа! — Нож!!! — прохрипела вештица. Дым из-под рукояти неожиданно усилился, похоже, вештица сгорала изнутри. — Подожди, я должна убедиться, что он живой… Мстислав! — громко крикнула Виста, но богатырь продолжал спать. — Твое колдовство? — Виста зашипела так яростно, что вештица шарахнулась от нее в сторону. — Нет!!! Богатыри всегда спят богатырским сном! Не на шутку встревоженная Виста со всей силы треснула кулаком по лицу Мстислава. Голова его дернулась, глаза открылись и, наткнувшись на ведьму, буквально вытаращились. В одно мгновение он подхватил меч, и голова вештицы покатилась по полу, сверкнув округлившимися от ужаса глазами. — Вот тварь подлая!.. — пробормотал воин и облегченно вздохнул. — Слава Перуну — не проспал! От радости, что он живой и здоровый, Виста едва не кинулась ему на шею, однако сумела обуздать порыв. Самоконтроль есть сущность Ночного Лезвия, напомнила она себе. Однако бушевавшие в ней чувства требовали выхода, и она нашла его, обрушив на Мстислава потоки брани. Терпеливо выслушав ее, Мстислав растерянно развел руками, пробормотал: — А я было опять подумал, что спас тебя, ан нет… Не везет мне на подвиги последнее время… Беда прямо! Воин выглядел расстроенным, будто ребенок, которого лишили любимой игры. Смилостивившись над ним, Виста напомнила ему о том, как он героически спас ее от зубов кровожадных злыдней. Но от этого витязь сделался еще печальнее — ведь что такое злыдни для настоящего богатыря? Так, мелочь пузатая… Он сокрушенно махнул рукой и уволок останки ведьмы во двор. — Пойду, созову народ. Пусть добьют ее… — Добьют? — удивилась Виста. — Она разве живая? — А то! — оживился Мстислав. — Это тебе не ваша гуля, которую полоснул ножиком и все, один дым остался. Нашу, исконно славянскую ведьму, так легко не порешишь! Сначала надо кол осиновый в сердце вбить, а потом еще морду ее лица в землю ткнуть. Только тогда успокоится навеки, проклятая!.. Он подумал немного и с нескрываемой гордостью добавил: — У нас вся нечисть такая… — он замялся, подыскивая слово, и, наконец, выпалил, — могучая! Виста фыркнула, дескать, нашел чем гордиться. Однако, его радостное сообщение наводило на невеселые мысли и она осторожно поинтересовалась: — А как же та ведьма, баба-яга, которая на болоте осталась? Заметив напряжение на ее лице, Мстислав едва удержался от усмешки. — Как-как, точно также, — ответил он. — Ходит теперь где-нибудь ночами, тебя высматривает… Оставив девушку в невеселых размышлениях о ведьмином посмертии, Мстислав предпринял попытку собрать жителей веси для надлежащего захоронения вештицы, однако успехом его попытка не увенчалась. Перепуганные люди наотрез отказались покидать жилища и Мстислав, разругавшись с ними в пух и прах, вернулся в дом. — Не понимаю я их, — возмущался он. — Сидеть, сложа руки, ждать собственной смерти у них смелости хватает, а выйти добить гадину они боятся! Похоже, всех смельчаков вештица сожрала в первую очередь… Придется ждать утра, не ковыряться же самому в земле! А ты, Виста, можешь вздремнуть пока, я посторожу. Девушка смерила витязя выразительным взглядом, и Мстислав смущенно отвел глаза, развел руками, мол, хотел моргнуть только, да задремал ненароком! Впрочем, будет он сторожить или нет, значения не имело, надеяться следовало только на себя, поэтому Виста легла как обычно, в обнимку с обнаженным клинком. Проснулась она от ощущения постороннего присутствия. И хотя опасности это не предвещало, Виста привычно нащупала меч… точнее, попыталась нащупать, потому что меча не было! Девушка обмерла, предчувствуя недоброе, открыла глаза, наткнулась на улыбающееся лицо витязя. — Вот и отлично, — сообщил он ей. — А я как раз собирался тебя будить. Ты пропустила много интересного… — Где мой меч? — перебила его Виста. — Меч? — искренне удивился Мстислав. — А-а, ножик твой, да убрал я его, ты ж едва не напоролась на него во сне. Подарив витязю свирепый взгляд, девушка поднялась, подобрала меч и буквально впилась глазами в Мстислава, а потом, четко разделяя слова, сказала: — Никогда! Больше! Не трогай! Мой меч! Глаза Висты полыхали такой уверенностью, такой силой, что витязь невольно поежился. Больше всего девушка походила на дикую лесную кошку, быструю и беспощадную. Сладить-то можно, да стоит ли связываться — загрызть-то не загрызет, а вот шкуру подпортит изрядно… И Мстислав согласно закивал, не желая ссориться. — Ну, вот и хорошо! — лицо Висты смягчилось, приняв дружелюбный вид. — Так что же я пропустила, неужели твой очередной подвиг? — Да какое-то там, последнее время все подвиги к тебе липнут… — сокрушенно вздохнул витязь. — Селяне-то наши набрались таки храбрости, раскопали могилу, забили кол в сердце, все как положено… Вот она выла! Думал — оглохну. Удивительно, как тебя не разбудила, но ты, молодец, даже ухом не повела! — А вы что же, прямо здесь, во дворе хоронили? — осведомилась Виста. Но Мстислав уже посерьезнел. — Послушай, Виста. Как я понимаю, у тебя есть некоторый опыт в области чародейства и прочего… — он недоговорил, состряпав брезгливую гримасу. — Так вот, перед тем как окончательно заткнуться, вештица ляпнула кое-что… Кое-что странное — якобы сгинет скоро князь наш. А ты, говорит она и на меня смотрит, и привезешь смерть ему!.. Что думаешь про это? Самоконтроль, напомнила себе Виста, витязь хоть и молод, да не дурак, вон как глазами зыркает! — Мстислав, во-первых, она могла просто пугать тебя, чтобы замутить твою душу и снизить боевой дух. Во-вторых, пророчества не всегда сбываются. И, в-третьих, вспомни, я ведь не зря спрашивала тебя, что ты везешь в Киев? Быть может, нападение гуля и слова вештицы как-то связаны? Озадаченный Мстислав крепко задумался, да так, что ни праздничный обед, устроенный довольными крестьянами, ни шумные проводы всем селом так и не смогли вывести его из этого, довольно-таки непривычного для него состояния. Глава пятая Словно спасаясь от жары дорога резко повернула, и вскоре путники ехали вдоль небольшой лесной речушки, искоса поглядывая на ее прохладные воды. А там, словно насмехаясь над изнывающими от жары людьми, вовсю резвились мелкие рыбешки. И каждый их всплеск заставлял витязя болезненно морщиться, пока он, наконец, не выдержал и остановил лошадь. — Не-е-ет, Виста, я так больше не могу. Я уже совсем спекся в этой проклятой кольчуге! Мне нужно срочно остыть! Надеюсь, ты ничего против не имеешь?.. Вот тут и место подходящее… Мстислав махнул рукой в сторону реки. — А нечисть? Ты забыл про нее? — напомнила ему девушка. — Да какая нечисть! — воскликнул витязь. — Ты видела хоть кого-нибудь? — А вештица? — Причем здесь вештица?! То было ночью, а сейчас день все-таки! Да и город рядом, а так близко обычно ни одна тварь не рискует подходить! — Так-то обычно, — она скептически усмехнулась. — Обычно разбойников из леса палкой не выгонишь, а тут сами повылазили. Виста возражала больше по привычке, ведь витязь, пожалуй, был прав. Несмотря на предупреждения Варга, дорога оказалась на редкость спокойной. А ту же вештицу они сами решили извести… Так что предложение витязя выглядело весьма заманчивым, однако, купаться именно сейчас, в обществе малознакомого мужчины? Пока она раздумывала, Мстислав, не дождавшись ответа, спрыгнул с лошади и принялся поспешно ее расседлывать. — Тебе-то, конечно, хорошо, ты человек привычный к этому делу, — неожиданно заявил он. — Ты о чем это? — Виста бросила на него подозрительный взгляд. — Ну, как же, вы же там, на юге без воды обходиться приучены, вам все нипочем — и жара, и грязь… И прежде чем она успела что-либо возразить, он торопливо скрылся в густом кустарнике, подступавшем к берегу. Спустя пару минут он выметнулся оттуда уже раздетый, в два длинных прыжка преодолел расстояние до берега и, подняв тучи брызг, бухнулся в речку, сопровождаемый завистливым взглядом девушки. Чтобы избавить себя от излишнего расстройства, Виста вытряхнула из сумки щетку и скребницу и взялась за лошадей. Проще было, конечно, подождать до города, там, на постоялом дворе всегда найдется, кому их почистить, разобрать хвосты и гривы, расчистить копыта. Но сидеть здесь, наблюдать за резвящимся в речке Мстиславом было выше ее сил. Закончив со своей парой, девушка приступила к лошадям витязя, а Мстислав все еще купался, издавая при этом столько шума, как будто в речке бултыхалась вся киевская дружина, причем вместе с лошадьми, включая заводных. Было очевидно, что шумел он умышленно, пытаясь соблазнить девушку сначала купанием, а потом и еще чем… Ну уж нет, возмутилась мысленно девушка, этого он не дождется! Искупаться она, конечно, искупается, ибо его отчаянное плескание все-таки достигло цели, заставив ее кожей ощутить свою неумытость, но не более того! Осталось только подумать над тем, как обезопасить себя от его возможных притязаний… — Должен признаться, ты очень смелая девушка, — сообщил ей Мстислав, подплыв ближе к берегу. Виста недоуменно вскинула брови, подозревая какой-то подвох в его комплименте. — Да, ты сильно рискуешь… — продолжил витязь. — Почему это? — Потому что не хочешь искупаться! Она смерила его враждебным взглядом: — Ты на что это намекаешь? — Ты разве забыла про бабу-ягу, которой ты с таким удовольствием голову отрезала? Ты забыла, что она ищет тебя? — Ну и что с того? — Виста все еще не понимала хода мыслей Мстислава. — Великие боги! Мне как-то даже неловко объяснять это девушке… — пробормотал он. — Ничего, объясни — я как-нибудь переживу! — Виста начала злиться. — Ладно, попробую… Ты помнишь, какой у ведьмы был мощный нос? — При чем здесь ее нос! — воскликнула она, теряя терпение. — Ты можешь объясниться понятней? — Куда уж понятней, — Мстислав тяжело вздохнул. — Удивляюсь я тебе, такая э-э-э, несообразительная, и до сих пор живая… Нос у нее не просто так длинный, а со смыслом. Он же у нее как у собаки! Соображаешь? Мы как выбрались с ее болота, так еще ни разу не мылись! Представляешь, как легко ей будет нас найти!.. Точнее, тебя! Я ж теперь вымытый, да и башку не я ей отчекрыжил… — Ты меня ведьмой не пугай, — нахмурилась девушка. — А лучше отплывай-ка подальше и не вздумай пялиться! — Да, ладно-ладно! Было бы на что пялиться, кожа да кости. И хотя последние слова он пробурчал под нос, не услышать его было невозможно и Виста внутренне закипела. Вот наглая рожа! Как пить дать, будет пялиться и на толстую, и на худую! А мужику только покажи голую бабу, он ведь мигом звереет… Она вспомнила своих однокашников по клановой школе. Они тоже одно время любили подглядывать за ней, но их она отвадила быстро, без особых хлопот, ведь самый высокий среди них едва доставал ей до подбородка. То ли дело этот громила. Виста придирчиво оглядела его оплетенное мускулами тело. С такими битюгами ей еще сражаться не приходилось, так что особенности боя с ними она знала только теоретически. И хотя она была совершенно уверена в добропорядочности этого богатыря, береженого, как говорят сами славяне, и демоны берегут! Она перевела взгляд на противоположный берег — саженей тридцать. Оттуда много не разглядишь, да быстро не переплывешь. — А плыви-ка ты, дружок, вот на тот на бережок, — улыбнулась витязю Виста. — И поплавай-ка там, пока я искупаюсь. Мстислав насмешливо фыркнул, но послушно повернул в указанном направлении. Он плыл с виду неспешно, как бы с некоторой ленцой, но каждый гребок был настолько мощен, что выносил его вперед на целую сажень. — Только смотри осторожней, — донеслось до нее. — Здесь водяные могут баловаться… Если вдруг потащит под воду, ты вырывайся, но ни в коем случае не оборачивайся! Иначе умрешь лютой смертью! Поняла?.. Тем временем девушка обнажила меч, зарядила арбалет и разложила все это на берегу так, чтобы удобно было схватить, выйдя из воды. А когда Мстислав переплыл речку, она разделась и с огромным удовольствием погрузилась в воду. Она быстро искупалась, не забывая поглядывать на тот берег, но витязь вел себя вполне достойно, и тогда Виста решилась немного поплавать. В такой жаркий летний день из воды вообще не хотелось выходить. Хотелось спокойно понежиться в речной прохладе, не думая ни о недобитой ведьме, рыскающей где-то поблизости, ни о водяных, подстерегающих неосторожную купальщицу, вообще ни о чем. Хотелось всплыть на поверхность, подставить тело ласковым лучам заходящего солнца и забыть обо всем. Забыть о своем прошлом, о своем настоящем, о своем будущем. Забыть о своем ремесле, о своем проклятом ремесле, превратившем ее жизнь в тень, в жалкое, уродливое подобие жизни, заполненное лишь смертью и ожиданием смерти. Жизнь Ночного Лезвия заключена в смерти — так учили наставники. Мы первыми встречаем смерть, говорили они, и первыми провожаем ее, поэтому она являет нам свою благосклонность и уважение. В этом и заключается истинное искусство Ночного Лезвия… Но нужно всегда помнить, что смерть еще очень ревнива и требует к себе постоянного внимания, а потому жизнь превращается в вечный поединок с самим собой, со своими мыслями и желаниями, когда нельзя отвлечься и расслабиться, когда нет ничего личного, когда нет привязанности и нет любви… Смутная тревога коснулась ее чувств, и Виста встрепенулась, оглянулась на берег, затем на другой, и обомлела. Мстислава нигде не было! Вот так боги карают забывших о своем деле смертных! Мир изменился в один миг — тревожно побагровел закат, подозрительно зашелестели листья в лесу, что-то темное мелькнуло в глубине реки и девушка в страхе поспешила к берегу. В голову полезли страшные образы бабы-яги, вештицы, водяного, о котором она сразу вспомнила ряд душераздирающих историй, рассказанных матерью еще в раннем детстве. Она была уже почти рядом с берегом, когда что-то вцепилось в ее ногу, рвануло вглубь. Она закричала, срываясь на противный визг, которым она отродясь не визжала, в панике заметалась, поднимая тучи брызг, изо всех сил ударила ногами и почувствовала, что угодила во что-то твердое. Тут же хватка на ноге ослабла и девушка, наконец, вырвалась. Что-то тяжелое громко плюхнулось позади нее, но Виста, вспомнив предупреждение Мстислава, не решилась обернуться. Она стрелой вылетела из воды, схватила меч, и с замершим сердцем, ожидая увидеть чудовищную морду какой-нибудь твари, резко обернулась. Никого. Берег был пуст. Сердце рвалось из груди, норовя выскочить и найти место понадежнее, дрожали ноги, но девушка продолжала настороженно обшаривать глазами речку, готовая в любой момент отразить нападение. Но по поверхности реки лишь мирно расходились последние круги. Из середины реки вдруг что-то шумно вынырнуло, заставив ее буквально подпрыгнуть на месте, но это был Мстислав. Живой и невредимый. — Что с тобой, пошто кричала? — крикнул он. — Там… что-то… водяной… — от волнения и усилий по спасению от водяной твари ее дыхание сбилось, и ответ получился крайне невнятным. — Кстати, теперь я вижу, что ты в самом деле из славян, — сообщил он ей. — Ты это о чем? — Да так… Я ведь поначалу думал, что ты посмуглее будешь… А ты, оказывается, отмылась! Поймав его счастливый взгляд, Виста вдруг вспомнила, в каком виде красуется перед ним! И что-то вдруг сложилось в голове — это был не водяной, это был он, это была шутка этого придурка!!! Но Виста не стала визжать, как на ее месте поступила бы обычная женщина, нет, она хладнокровно вогнала меч в ножны, подняла с земли заряженный арбалет, и хладнокровно навела его на витязя. — Ты, кажется, должен быть на том берегу! — ледяным тоном сказала девушка. Ее взгляд сверкнул стальным блеском, располосовав витязя на мелкие кусочки-тряпочки, ошеломленный Мстислав шарахнулся прочь. Губы Висты скривились в довольной усмешке. — Стреляю на счет три! Раз… Мстислав плыл, пораженный не столько яростью девушки, сколько своей мальчишеской выходкой. Что с ним происходит? В пятнадцать лет он вел себя с девушками куда серьезнее и солиднее, чем сейчас! Но в присутствие этой девушки он совершенно терял голову! Она вызывала в нем настоящую бурю противоречивых чувств и мыслей… А вдруг она приворожила его? Не мог же он, в самом деле, просто взять и влюбиться в нее? С чего бы это? Что он мог в ней найти? Всего лишь склочная и неблагодарная девица. Но, отчаянно распихивая во все стороны благоразумные мысли, в голову упрямо проталкивался прекрасный образ разъяренной амазонки! Те чудесные мгновения, в кои он имел счастье видеть ее восхитительную наготу, навеки запечатлели в его памяти ее божественную красоту. Он запомнил все, вплоть до мельчайших подробностей, вплоть до маленькой татуировки под левой грудью, изображавшей три скрещенных клинка… Проводив витязя горящим взглядом, она, наконец, отбросила арбалет, торопливо оделась. Какая же все-таки он неблагодарная скотина! Она старалась, чистила его коней, а этот мерзавец!.. Такая дрянь! Впрочем, как и вся их мужская порода, тупая и примитивная! Эх, зря она не всадила ему в башку стальной болт, злобно подумала Виста, и торопливо одернула себя. Великие боги, откуда в ней столько эмоций? Она попробовала отстраниться от них, взглянуть на себя со стороны и ужаснулась. С чего же это она так взъелась на парня? Ведь он и пальцем ее не тронул! Подумаешь, увидел ее голой, а с каких это пор она стала стыдиться своего тела? И вообще, что на нее нашло?.. Ответ на этот вопрос уже давно плыл по поверхности ее мыслей, ожидая, когда на него обратят внимание. В конце концов, стиснув чувства в кулак, Виста буквально заставила признаться самой себе — да, несмотря ни на что, этот парень ей симпатичен. Но это всего лишь небольшая, ни к чему не обязывающая симпатия! Все-таки она с ним уже не первый день, и уже успела убедиться, что он порядочный человек, смелый воин и вообще… Бушевавшие чувства постепенно улеглись, и она сейчас же почуяла чей-то пристальный взгляд. Виста нахмурилась, глянула в сторону витязя — все в порядке, вежливо плавает у противоположного берега. Тогда она пробежала глазами по всем лесным уголкам, откуда могли бы следить за ними, и невольно вздрогнула, наткнувшись на два крупных выпученных глаза, выглядывавших из-под массивной коряги, застрявшей на повороте реки. — Мстислав! Ее голос дрогнул, сорвавшись на визг, и она покраснела. Проклятие, выругалась она про себя, еще окажется, что я испугалась какой-нибудь безобидной зверюги! Но, похоже, в воде таилась не зверюга. Уж слишком осмысленными были эти глаза. Это водяной — вдруг с ужасом осознала девушка. Может быть, Мстислав и не хватал ее за ноги, а она так с ним обошлась! Она бросила украдкой взгляд на выходящего из воды витязя, но он заметил ее. — Ну, чего глазами зыркаешь! Отвернись сейчас же! — пробурчал он, ныряя за кусты. — На нее разок глянул, так чуть не убила, а сама пялится во все глаза… Да чуть что — визжит, как порося недорезанная… Виста настороженно следила за водяным и почти не слышала ворчания Мстислава. Да, собственно, и не хотела слышать. Все-таки это он ее за ногу цапнул — она хорошо разглядела мощный синяк под его глазом! — Ну, чего шумим? Он подошел, встал рядом с ней и Виста, ощутив его плечо, вдруг разом почувствовала себя гораздо спокойнее. Мстислав проследил за ее взглядом, удивился. — Ты глянь-ка, наглый какой! Пошли поближе, покалякаем… — Это водяной? — тревожно спросила девушка. — Вряд ли, мелковат больно, омутник, скорее всего… Ты его не боись, коли в воде не напал, на берег уже не выскочит, задних ножек у него нема… Мстислав шагнул к самому краю берега. — Эй, пучеглазик, чего ты тут делаешь? Небось, за ней подглядывал? — он кивнул на Висту. — Слаб ты, видать, на наших баб… Существо что-то забулькало в ответ, а затем приподнялось над водой, показав крупную башку бледно-серого цвета, с двумя крохотными рожками. — Еще чего, нужны мне ваши страшные, уродливые девки… — сказало существо тонким голоском и вновь погрузилось в воду, оставив снаружи только пупырчатую макушку и глаза. — Во как он про тебя, — Мстислав оглянулся на девушку и та не сдержалась: — Что ты на меня все смотришь, ты на чудо это речное смотри!.. Мстислав погрустнел и перевел взгляд на чудо речное. — Это не чудо, это омутник, — проворчал он и обратился к существу. — Ну, давай, парень, сказывай нам, зачем здесь? — Какой глупый человек, — сообщил омутник, высунувшись на мгновение. — Ты прекращай обзываться. Не хочешь говорить — не надо. Только скажи хотя бы что ж не напал на нас, пока мы купались? Верно, меня испугался, вижу, ты парнишка хиловатый… — Мстислав хитро подмигнул Висте. Он рассчитывая, что омутник, как любая другая природная нечисть, будучи обидчивой и невыдержанной личностью, клюнет на его издевку… И тот, конечно же, клюнул. — Еще чего, видали мы таких, едали мы таких!.. — взвился омутник. — А ты вот сунься сейчас в воду, и я не посмотрю ни на какие запреты водяного, враз на дно утащу! Вот попробуй — сунься! — Ладно хорохориться-то, раньше нужно было храбрость свою выказывать, а то водяной, водяной… А с чего это водяной так полюбил нас? — Глупый человек, водяной не может вас любить, потому что вы — люди! Просто ему такой приказ вышел! — Ничего себе, — прошептал пораженный витязь, повернулся к Висте. — А ведь и Варг тоже… По приказу… Девушка кивнула, лихорадочно соображая. Оказывается, вовсе не случайно их дорога оказалась столь спокойной! Скорее всего, это было дело рук ведьмака, но вот что же такого ценного вез Мстислав в том футляре, если ради этого пришлось приструнить окрестную нечисть? — Это ведьмак, я уверена, — зашептала Виста в ухо Мстиславу. — Но попробуй выяснить это у него! Только помягче, подобрее! Мстислав согласно закивал, подсел чуть ближе к воде, но омутник опасливо отплыл подальше. Витязь недовольно скривился и плеснул в омутника водой. — Эй, чудо ты пупырчатое, кто же это стал вашим водяным заправлять, небось колдун какой-нибудь местный? — Это уже не твое дело, человечишко! Радуйся, что живым ушел из моих лап! — Ах ты тварь неумытая, это ты радуйся, что я тебя за хвост не выловил да башкой об дерево не приложил! — рассердился витязь. — Смотрю, я, ты только болтать мастер, а сам водяного до смерти боишься, и даже не знаешь, кто теперь командует в вашей речке! — Это я боюсь? — пронзительно взвизгнул омутник, но неожиданно умолк и согласился. — Да, боюсь. Он у нас знаешь какой, иной раз как треснет… Омутник опечаленно погрузился в воду. — Так значит это водяной запретил тебе трепаться о вашем новом главном? — продолжил гнуть свое Мстислав. — Нет, ничего он не запрещал. Потому что он вообще не говорил про него. Но я и так знаю. И вся река знает. Да что река, весь лес знает про него… — Верно это колдун какой-то, так? — Это великий маг и великий воин! Скоро и вы, жалкие людишки, узнаете про него… Когда смерть придет в ваши дома, вы узнаете про него! Тогда вы все узнаете, но будет уже поздно ибо сгинет род человеческий под нашим натиском!.. — Вот сказанул-то, — удивился витязь. — Ты либо спятил, парень, либо болтовни колдунишки своего наслушался? Он что, собирается войну объявить всему человечеству? И кто, хотел бы я знать, вступит в бой с дружиной, уж не твоя ли братия? — скривил губы в усмешке Мстислав. — Эх, рыбья твоя башка, охмурил он вас всех, а вы и уши развесили! — Сам ты рыбья башка! — яростно вскрикнул омутник. — Он мессия!.. Скоро, очень скоро придет конец вашему проклятому роду… — Утомил ты меня своими ругательствами. Ладно бы за себя, да за нее — я бы еще стерпел, но за род людской ты у меня сполна ответишь, жабья морда! — рявкнул на омутника витязь. — Виста, тащи свой арбалет, я ему щас, да промеж глаз!.. Круглые глаза омутника еще больше округлились и он резво ушел под воду. Мстислав расхохотался. — Ладно, пошли седлать коней. Этот балабол больше не появится! Витязь зашагал прочь от берега. И в этот момент тяжелый, покрытый тиной, камень мелькнул в воздухе. Услышав всплеск воды, Мстислав развернулся, и это спасло его — камень лишь чиркнул по его затылку. Виста не удержалась и прыснула в кулак. — Ты чего ржешь! Он чуть не убил меня! — разозлился витязь, метнул злобный взгляд на омутника, показавшегося над водой, прорычал. — Ах ты, помет лягушачий, не боишься, что водяной тебе башку открутит? — Ты первый начал! — закричал в ответ омутник. — Я защищался! — Пойдем, Мстислав, — улыбающаяся Виста обхватила витязя за плечи и с трудом развернула его. — Хватит, а то я со смеху помру! — Да, очень смешно, — Мстислав недовольно сбросил ее руку. — Меня какой-то бородавчатый урод едва не прибил, а ей видите ли смешно! Уже смеркалось, когда они приблизились к стенам Быстрицы. Подъезжая к воротам, Мстислав сразу обратил внимание на удвоенное число стражников, а также мощнейший чесночный запах. Нет, скорее не запах, а чесночный перегар, разивший за версту. Конечно, было бы странно, если бы его вообще не было, но такой силы… Складывалось впечатление, что люди не только употребляли его в пищу, но еще и обмазались им с ног до головы. Впрочем, о причине такой жгучей любви к чесноку Мстислав без труда догадался. А вот девушка, похоже, не сообразила, что к чему, и потому рискнула остановить лошадь прямо в паре десятков саженей от ворот. И сразу же среди стражников наметилось некоторое оживление. Особенно среди лучников на башне. — Ты что, спятила? Не останавливайся! — зашептал он, сделав страшное лицо. — Я, конечно, знаю о полезных свойствах чеснока, — прошептала в ответ девушка, — но мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому аромату. Похоже, блюда из чеснока составляют основу местного рациона? — Пожалуйста, трогай живее, если не хочешь получить дырку в башке! Виста пожала плечами и послала лошадь вперед. — Неужели они так болезненно переносят насмешки над их вкусами? — пробурчала девушка, наблюдая, как стражники перегораживают дорогу. Четверо дюжих гридней стояли перед ними, недоброжелательно поглядывая из-под нахмуренных бровей. А за их спинами уже маячили наготове несколько лучников с наложенными на луки стрелами. Мстислав обежал стражей пытливым взглядом, пока не наткнулся на знакомое лицо. — Эй, Звяга, ты разве не признал меня?.. Это ж я, Мстислав! Разве мы не славно провели с тобой время, в последнюю нашу встречу? А если я спьяну треснул тебя почем зря, так ты скажи прямо, а?.. Гридень ответил ему подозрительным взглядом и осторожно сказал: — Может я и признал, да только времена ныне такие, что и глаза могут обмануть! — Понимаю-понимаю, — кивнул Мстислав. — Мы уже слышали, что в лесу неспокойно, но разве мы похожи на упырей? Или на леших? И, вообще, вы нас внутрь пустите, али нам здесь ночевать? — Стой покуда здесь. Придет волхв — рассудит, человек ты, или тварь ночная! — Видать дела у вас совсем плохи, — сочувствующим голосом сказал Мстислав. — А мы ведь старались, пыль дорожную смывали! Думали все ж сойдем за людей, ан нет! Времена ныне действительно другие — человека от нечисти теперь только волхв отличить может… Кто же это вас так напугал? Но ему больше никто не ответил. По всей видимости, Звяга исчерпал весь запас доверия к человеку, похожему на Мстислава. Однако им долго ждать не пришлось. За шеренгой воинов мелькнула белая фигура и стражники расступились, пропуская волхва вперед. Волхв внимательно оглядел приезжих, задержал взгляд на Висте, и та, почувствовав давление на мозг, немедленно поставила мысленный заслон. Волхв чуть улыбнулся краешком губ. — Выглядят, конечно, подозрительно, но это люди! — с усмешкой сказал он. — Можете пропускать! Дружинники заметно расслабились, освободили дорогу, пропуская всадников. Проезжая мимо волхва, Мстислав состряпал обиженное лицо: — Уважаемый, нехорошо княжьих дружинников подозрительными обзывать! Волхв промолчал, даже не оглянувшись на него, зато откликнулся повеселевший Звяга. — Да ты не обижайся, Мстислав. Положение у нас такое, что… — он сокрушенно махнул рукой. — Хреновей не бывает… В голосе дружинника послышались заискивающие нотки. Ему, конечно, было неудобно перед приятелем, да и повторить прошлую гулянку он явно был не прочь. Мстислав, однако, смотрел на это дело по-другому. Во-первых, он с важным поручением, во-вторых, с девушкой, какая уж тут гулянка! — Неудивительно, если учесть, что в прошлый раз, помнится, вы все дрыхли на посту, — резко ответил витязь и мстительно добавил. — Пьяные в доску! Он не стал оглядываться на Звягу. Он и так знал, что тот сейчас стоит красный и злой. Ну ничего, будет в следующий раз знать, как друзей встречать! Не можешь признать, ладно, военное положение — тоже можно понять, но поговорить он мог с ним, как с человеком. А то стоял, как будто воды в рот набрал, да глазами вращал! Городок был скорее большой весью, чем городом. Однако, ежели стены есть, корчма имеется — что еще надо, чтобы называться городом? Мстислав считал, что этого вполне достаточно. Несмотря на вечернее время, корчма их встретила непривычно пустующими и потому совершенно чистыми столами. Только здоровенные тараканы метались туда-сюда в поисках еды, и не найдя, возмущенно шевелили длинными усами. Мстислав застыл на пороге, посмотрел с подозрением на печального видом хозяина, и сурово спросил его: — Это корчма? Корчмарь грустно кивнул, подтверждая смелую догадку воина, и Мстислав заметно повеселел. Раз в корчму попал, значит, голова в порядке! — А где все? — он обвел рукой зал. — А нет их больше… — вздохнул сокрушенно хозяин. Сердце Мстислава екнуло. — Неужто нечисть?.. — спросил он, подозревая, что твари сожрали уже полгорода. — Она, проклятая! — ответил хозяин, становясь еще печальнее. Путники уселись за стол, переваривая услышанное. Похоже, ситуация складывалась чрезвычайная. — Надеюсь, они уже пируют в вирыи! — заметил Мстислав, имея в виду погибших горожан и одновременно намекая корчмарю на то, что хорошо бы и им чего-нибудь перекусить. Но хозяин намека не понял. Более того, он неожиданно разозлился. — В вирыи, говоришь? — сдвинул брови корчмарь. — Этих-то жадюг в вирый? Этих сквалыг?.. Этих… Этих… Он запнулся, подбирая ругательство покрепче. Ошеломленный его яростью Мстислав попробовал мягко возразить ему. — Ну, хозяин, зачем же так-то, о покойниках? Хозяин посмотрел на него так, будто он сморозил несусветную глупость. — О каких еще покойниках ты говоришь? — вкрадчиво спросил он. — Как о каких? Ты же сам только что сказал, что нечисть извела народ! — Да уж лучше бы она их извела! В желудках нечисти им самое место! — взвился корчмарь. — Э-э-э, постой шуметь, — решительно прервал его Мстислав. — Ты хочешь сказать, что все горожане живые и здоровые?.. — Да живые, живые! Такие сами кого хочешь изведут! Скупердяи, Ящер их побери! Они думают, что у меня еда на дереве во дворе растет!.. А до того, что цены на базаре подскочили им, видите ли, дела нет! Да и как им не подскочить, когда крестьяне боятся из весей нос высунуть. Посадник, конечно, организовал обозы, выделил дружинников, но так за охрану приходится доплачивать, вот цены и растут! Так и мне не в убыток же работать! Корчмарь выговорился и замолчал, переводя дух. — Ну, местные, понятно, могут дома чем-нибудь перебиться, а куда же приезжие делись? — спросил вполголоса Мстислав, впрочем, не особенно рассчитывая получить ответ. — Да вы, в общем-то, первые за неделю, — корчмарь как-то странно взглянул на них, — кто вот так, в одиночку, из леса вышел, да еще живыми! — Живыми, говоришь? Корчмарь кивнул. — До вас только мертвяки разные шастали. Иногда выйдет такой из леса, по всему видать, свеженький, так его от живого и не отличишь вовсе! Поэтому без волхва никого и не пускают… Ну так что, вы будете ужинать, али как? В его голосе послышалась нескрываемая надежда и Мстислав усмехнулся. — Куда же нам деваться! Корчмарь просветлел лицом и кинулся подымать заснувшее хозяйство. Очаг в харчевне запылал, а на вертеле вскоре очутился хорошенький поросенок. Ужин был в самом разгаре, когда от сильного удара входная дверь резко распахнулась и на пороге показался закованный в сверкающую броню воин. Прибывший был могучего телосложения, ничем не уступая в стати Мстиславу. Та же косая сажень в плечах, та же грудь колесом. Он, правда, был постарше и потому его талия выглядела потолще, чем у витязя, но Виста была уверена, что лишнего жира там нет и не может быть в принципе. Вошедший воин громко поприветствовал присутствующих, не спуская пристального взгляда с Мстислава. Да и Мстислав не сводил с него глаз. И чем больше он осматривал его, тем больше хмурился. Первым делом в глаза бросались яркие позолоченные доспехи. К тому же все — шлем, зерцало, наручи и поножи — было покрыто изящной чеканкой. Но больше всего Мстислава поразил меч воина. Он был небольшой, под одну руку, но какой у него был крыж! Блеск усеивавших его самоцветов буквально резал витязю глаза. Огромный алмаз в набалдашнике, щедрая россыпь рубинов, изумрудов и топазов по черену, и пара алмазов поменьше в основании огнива. Мстислав с превеликим трудом оторвал взгляд от этой царской роскоши, ощущая, как в глубине души пробуждаются нехорошие чувства. Он украдкой, и как-то виновато глянул на свой скромный двуручник — уж сколько раз он собирался украсить его каким-нибудь камешком!.. Ну и пусть, разозлился он, зато у него меч, как меч, такой, какой и положен могучему витязю! Не какой-нибудь жалкий цветастый коротышка, которым и махнуть-то боязно, а хороший, богатырский двуручник, которым можно легко вскрыть ощетиненный длинными копьями строй тяжеловооруженных ратников! Впрочем, умом Мстислав прекрасно понимал, что носить вот такой, переливающийся всеми цветами радуги меч, это ведь тоже признак доблести, это даже своего рода вызов! Далеко не каждый витязь осмелился бы с таким роскошным мечом отправиться в дорогу в одиночку! Закончив взаимный осмотр, витязи широко улыбнулись и Виста могла бы поклясться, что они едва-едва сдержали вздох облегчения, не обнаружив друг у друга слишком уж серьезных преимуществ. А затем они распахнули объятия и крепко обнялись. — Рад тебя видеть, Беляй! Никак опять в Беляевку собрался? — Давненько не виделись, Мстислав! Все еще в княжеских шпионах ходишь? — громогласно откликнулся витязь. Мстислав недовольно скривился. Вот что он никак не мог простить своему приятелю, так это его манеру при каждой встрече называть его во всеуслышанье шпионом! Причем он хорошо знал, насколько это не соответствует истинной работе Мстислава. Но ему, видите ли, это казалось смешным! Они уселись за стол и Мстислав познакомил своего друга с Вистой. Беляй сразу понравился девушке, в особенности тем, что его облик точно соответствовал имени. Он был светловолос, носил такие же светлые усы и небольшую курчавую бородку. Все это — и позолоченная кольчуга, и светлые волосы, и самое главное — добродушная улыбка, сиявшая на его лице, оставляли ощущение света и тепла. Наверное, из таких вот воинов должна состоять дружина солнечного бога Хорса. — Ты все так же охраняешь этого скупердяя из Овруча? — поинтересовался Мстислав. Беляй хитро сощурился, кивнул на тусклую кольчугу Мстислава, потом на свою, заставив друга смутиться. — Однако, я слышал, что твой князь тоже не очень-то щедр… — Мы служим не князю, а Руси! И не за награду, а за совесть и честь! — напыщенно заявил Мстислав, насупился и добавил. — И не рядимся, как какая-нибудь… Он не подобрал нужного сравнения и еще больше насупился. Беляй загородился ладонями. — И в мыслях не было обидеть князя, или его доблестного дружинника! А по поводу доспехов, честно скажу, это не моя затея. В прошлую нашу встречу, когда же это было, — он почесал затылок, — кажется, полгода назад, ты тогда еще в нашем Овруче шпионил… — Что за чушь ты несешь? — очень тихо, но предельно внятно заметил Мстислав. — Да что с тобой, шутки перестал понимать, что ли… Видишь ли, заделал я себе поначалу посеребренную кольчугу, приехал к Злате, хотел, сам понимаешь, как человек… Так она меня аж на порог не пустила! Говорит, иди отсюда, Беляй, не позорь меня своей безвкусицей! Пришлось снять… Потом уже заказал себе эту, позолоченную, вроде понравилась… Кстати, ту, серебряную, я тебе дарю! А то, понимаешь, надулся весь… — Да не надулся я! Просто шутки у тебя… Язык, как помело. Сразу видно, что не на княжьей службе. — Не знаю, что уж тебя угораздило туда попасть! — сочувственно сказал Беляй. — Там же богатырей, как собак нерезаных, плюнуть некуда! А по мне, понимаешь, так лучше быть первым парнем на селе, чем одним из многих в городе. Так, кажется, говорил один очень умный полководец еще тыщу лет назад! Мстислав неопределенно пожал плечами. С момента, когда он поступил в дружину князя, все воины стали делиться у него на две части — княжьих дружинников и всех остальных. При этом, наличие во второй категории искусных и могучих витязей Мстислав ставил под большое сомнение. К Беляю это, понятное дело, не относилось. — Кстати, видишь ли, последний раз я в Беляевку еду! — сообщил Беляй. — Что, надоела тебе твоя Злата? — Ну что ты! — возмутился Беляй. — Наоборот, она, наконец, согласилась выйти за меня замуж, и вот, позвала. Я сразу отпросился у своего, как ты говоришь, скупердяя, хотя он совсем не так скуп, и вот я уже здесь. Вывезу ее из этой глухомани, хватит тут в глуши пропадать, да сыграем свадьбу… В Овруче у меня уже дом стоит, мой купчина постарался. Он так обрадовался, когда узнал, что я женюсь, ты даже представить себе не можешь! Как будто это он женится!.. Говорит, что ему всегда обидно было, когда я выбрасывал деньги, которые он мне платит, на ветер… Это он так, понимаешь, называет наши дружеские посиделки с друзьями и ба… — Беляй скосил глаза на Висту, но девушка сделала вид, что не слушает его, и он продолжил, — и другими друзьями! Ничего, понимаешь, не понимает он в этих делах!.. Старый ужо! — Не вовремя ты свадьбу затеял, Беляй, — заметил ему Мстислав. — Это ты про лесных-то? — небрежно спросил Беляй. — Так это все враки! Не знаю, как там в других местах, но лично я не встретил в лесу ни одного урода! И, как видишь, добрался живой — здоровый! А вот эти уроды, — Беляй вдруг насупился, гневно сдвинув брови, — которые на воротах толпятся, едва не утыкали меня стрелами! Как будто я, понимаешь, леший какой… Но я кое-что понял, Мстислав… Он поманил пальцем Мстислава и громко заговорил ему на ухо. — Они все сумасшедшие, веришь ли… Ты чего улыбаешься, точно тебе говорю! Ты видел, как у них глаза горят? Видел? У них же повальные бредни! Им везде нечисть мерещится! Я им говорю, мужики, я же с вами месяц назад полгорода спьяну вынес, помните? Как же меня можно с нечистью путать? А они мне знаешь, что ответили? Говорят, лучше бы ты был нечистью, мы бы тебя тут и пристрелили, и не стали бы ждать, пока ты нам вторую половину развалишь! Каковы наглецы, представляешь? Пришлось их маленько вежеству поучить! Беляй задумчиво потер огромный синяк под глазом. — А-а, так вот где ты этот свежачок заработал, — улыбнулся Мстислав, — а я-то подумал, что ты ее в честном бою с каким-нибудь болотником… Беляй покосился на приятеля, ткнул пальцем в синяк на его лице и заметил: — Только не говори, что эту блямбу ты получил, спасая Висту от лешего! Мстислав оглянулся на девушку, но та невозмутимо ужинала, никак не отреагировав на слова Беляя. — Во всяком случае я со дружинниками не воюю! У князя дел и без того хватает! Но вот насчет тварей, ты зря не веришь, Беляй, нынче в лесу небезопасно. Так что советую поосторожней, целее будешь! — Вот тебе раз! — Беляй внимательно всмотрелся в приятеля. — По твоей ехидной морде лица вижу, что не врешь?! Мстислав очень серьезно кивнул. — Очень опасные дороги! Тебе просто повезло, Беляй, но боюсь, дальше будет хуже! Виста почти не принимала участия в беседе. Она никак не могла отделаться от тревожного предчувствия, возникшего после въезда в город. Поэтому, наскоро поужинав, она поспешила в свою комнату, где первым делом заложила засовом дверь, затворила ставни, и, легла спать, как обычно, в обнимку с обнаженным клинком. Никакой человек не может двигаться совершенно бесшумно. Даже самый искусный вор создает шум — дыхание, шаги, движение воздуха, особенно при открытии дверей или окон. Но далеко не каждый умеет услышать это и, тем более, вовремя проснуться. Виста умела. Поэтому, едва проснувшись, она уже знала, что в комнате посторонний. Это не могла быть ведьма. Виста мысленно усмехнулась, вспомнив сколько шума издавала вештица. Не проснуться в тот момент мог только совершенно бесчувственный витязь… Но сейчас в темноте крался человек. Причем человек, столь же искусный в умении незаметно подкрадываться, как и она сама. Она нащупала меч, собралась, готовясь в любой момент броситься в бой. Ее зрение и слух привычно обострились, выискивая в ночи малейшее движение, малейший звук. Но неизвестный ничем не выдал себя, и потому человеческий шепот, раздавшийся прямо над ней, едва не оглушил ее. — Виста! Проклятый Тайкес! Он вновь унизил ее! — Тайкес!? — прошипела Виста, едва сдерживая гнев. — Как ты попал сюда? Вопрос был дурацкий, но ей нужно было время, чтобы прийти в себя после его внезапного появления. — Мне нужно письмо, которое везет твой друг, — без предисловий сказал Тайкес. — Письмо? Прямо сейчас? Каким образом? — изобразила недоумение Виста, хотя она прекрасно поняла, что имеет в виду Тайкес. — Очень просто, — Тайкес был само терпение. — Ты пойдешь к нему, доставишь ему несколько приятных минут, а потом заберешь предмет. Обещаю, что верну его до того, как он проснется. — Я не могу этого сделать! — твердо заявила девушка. — Почему это? Тебя разве не учили, как нужно работать с мужчинами? Вспыхнувшая ярость едва не разорвала девушку, но она лишь крепче стиснула рукоять меча. — Объясняю! — резко откликнулась девушка. — Потому что, подобные действия преждевременны. И могут нарушить все мои планы на этого витязя! — Вот как? Ну что же, у тебя своя цель, у меня своя… Прощай, я достану письмо без твоей помощи… Тайкес бесшумно двинулся к дверям. — Эй, постой, — остановила его Виста. — Надеюсь, ты не собираешься прикончить его? Его смерть осложнит мою задачу! — Возможно, — усмехнулся Тайкес. — Но ведь не сделает его невыполнимым, не так ли? И потом, доставив письмо лично, ты окажешься в непосредственной близости к цели… Мысль о смерти Мстислава оказалась последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, и Виста сорвалась. — Проклятье! Я же сказала, мне он нужен живым! — в ее голосе оказалось столько ненависти, что она удивилась себе. Темный силуэт метнулся к ней, и прежде, чем она успела шевельнуться, сильные руки стиснули ее голову и вывернули так, что шейные позвонки жалобно затрещали. Виста обмерла. На миг, только на один миг, но она поверила, что он может убить ее прямо сейчас! Ощутив ее страх, Тайкес ослабил захват, позволив ей высвободиться. — Тебя бы следовало убить за твою непочтительность к старшим. Но я не буду этого делать, потому что тебя все равно убьют, после того, как ты провалишь задание… А в том, что ты провалишь, думаю, не сомневается никто, даже ты сама! Раздался короткий смешок и Тайкес ушел, сопровождаемый странным взглядом Висты. Взглядом, в котором мешались ненависть и зависть, страх и восхищение… Он ушел через дверь, не скрипнув ни половицами, не петлями, ни дверным засовом, а ведь она отлично помнила их нещадный скрип! Девушка покрутила головой, убеждаясь в целостности шеи, а затем стремглав метнулась в соседнюю комнату. Дверь к Мстиславу была не заперта, и она с ужасом подумала, что Тайкес уже внутри. Она ворвалась внутрь, выхватывая меч, и — застыла посреди комнаты. Мстислав сидел на постели, правил лезвие меча. Он был живой и здоровый, но самое возмутительное — он был совершенно голый! — Какого демона! — рявкнула она сгоряча прежде, чем сообразила, что чересчур бесстыдно разглядывает его. С другой стороны, напомнила она себе, на речке он вел себя не самым лучшим образом. И она неторопливо повернулась к нему спиной. — Может ты оденешься? — осведомилась Виста. — Если бы я знал, что ты всегда вламываешься к мужчинам без стука, я бы, конечно, не стал раздеваться… — пробурчал Мстислав, зашуршав одеждой. — Ладно, можешь вертаться, все равно все уже разглядела… Она обернулась, наткнулась на заинтересованный взгляд витязя. — Что с тобой? К тебе упыри что ли залезли? — спросил он голосом, полным сочувствия. — Всклокоченная ты какая-то… Она окинула его испепеляющим взглядом, собираясь сказать что-нибудь резкое, но тут ее глаза наткнулись на распахнутое окно. — Ты почему окно не закрыл? Вокруг такое творится, а он с открытым окном спит! — обрушилась она на него. — Ну, положим, я еще не сплю! Да и сплю я чутко, не то что некоторые, кого даже вопли вештицы не смогли разбудить… — ляпнул он и сейчас же пожалел о сказанном, вспомнив, как сам проспал ведьму. Вспомнила об этом и Виста. — Ну, конечно, как же я забыла, — Виста хлопнула себя по лбу. — Только благодаря твоему чуткому сну мы спаслись от когтей этой сердцеедки… Виста решительно подошла к окну, захлопнула ставни. — Я понимаю, сила — уму могила, но если тебе не жаль свою пропащую жизнь, я тебя умоляю, пожалей мою. Если ты сложишь здесь голову, как я доберусь до Киева? В голосе Висты прозвучала такая печаль, что набычившийся было от ее бесцеремонности Мстислав опять растаял. Заметив его состояние, Виста пододвинулась к нему вплотную, взяла за руку. — У меня нехорошие предчувствия, Мстислав, — прошептала она. — Будет очень кстати, если ты наденешь кольчугу!.. Наполненный страхом голос девушки, легкое, как бы случайное прикосновение ее тела, и Мстислав уже кивал, соглашаясь с ней во всем. Она шагнула к выходу, обернулась. — И дверь запри! — Хорошо-хорошо! — он продолжал кивать, как заколдованный, не отрывая от девушки взгляда. Покинув его покои, Виста позволила себе улыбнуться, а затем, дождавшись громыхнувшего за дверью засова, отправилась к себе. Что заставило его проснуться — посторонний звук или упавший на лицо яркий лунный свет — Мстислав не знал. Но зато он тотчас же вспомнил о том, что ставни окна были надежно закрыты Вистой. Он чуть-чуть повернул голову, осматривая комнату, и похолодел, заметив склонившуюся над его вещами человеческую фигуру. Там лежало письмо! Затаив дыхание, Мстислав осторожно опустил ноги на пол, дотянулся до ножа — мечом здесь не размахнуться, слишком тесно — и двинулся к незваному гостю. Незнакомец обернулся, когда Мстислав был уже в двух шагах. Его движение было быстрым и, в то же время каким-то спокойным, будничным, будто он уже давно ждал витязя. Впрочем, витязь и не рассчитывал, что удастся подобраться вплотную. Все-таки он воин, а не лазутчик! Мстислав прыгнул вперед, но, напоровшись на сверкнувшие сквозь прорезь маски глаза, замешкался. Это не был взгляд воина, исполненный воли и ярости, что Мстиславу приходилось не раз видеть. В глазах ночного гостя витязь увидел неведомую мощь, рядом с которой он ощутил себя слабым ребенком. Это ощущение длилось всего лишь один миг, не больше — Мстислав быстро взял себя в руки, но атака оказалась сорвана и незнакомец не преминул воспользоваться возникшей заминкой. В два невероятно длинных прыжка он преодолел расстояние до окна, Мстислав крякнул от злости, махнул отчаянно рукой. В воздухе блеснуло лунным светом лезвие летящего ножа, но вор с ленцой и, как Мстиславу показалось, еще и с усмешкой, слегка склонил голову, пропуская нож. В следующую секунду вор бесследно растворился в ночи. Витязь выпрыгнул в окно, замер в нерешительности, пытаясь понять, в какую сторону бежать. Но вокруг стояла мертвая тишина, ни звука, ни движения. Мстислав метнулся назад, к вещам, запустил в мешок руку — письма не было! Он вновь вылетел из дома, а затем пустынные улицы города огласил его яростный крик… Мощный удар потряс входную дверь. Разломав засов, она рухнула, а на пороге показался Беляй, в одной длинной рубахе, но уже с мечом и воинственным взором. Рядом, настороженно оглядываясь, возникла Виста. Ни слова не говоря, Мстислав вернулся в комнату и стал одеваться. Первым молчание нарушил Беляй. — Стряслось что? Мстислав хмуро оглядел их и буркнул: — Обокрали меня. — Только-то, — разочарованно вздохнул Беляй. — Однако, орал ты так, будто тебя уже порезали на мелкие кусочки! Насчет денег не беспокойся, я одолжу без проблем. — Спасибо, да только не в деньгах дело, — Мстислав помялся некоторое время, но потом решился. — Письмо у меня украли, очень важное! — Письмо, говоришь? — Беляй посерьезнел. — Значит, это был не просто вор. Донесение князю, небось, вез? Все, молчу-молчу… Ух, как глазищи-то сверкают, можно ночью без светильника ходить… Значит, так — бьюсь об заклад, здесь это письмо никому не нужно. Вор постарается покинуть город, но сейчас он не рискнет выходить — осадное положение. — А если через стену пойдет? — спросил Мстислав. — Вряд ли — караулы утроены. Горожане сильно напуганы, а страх лучший сторож. Думаю, по стене и мышь не проскользнет незамеченной. Беляй выглянул в окно. — Скоро светает. Давайте собираться, нужно перехватить его у ворот… Глава шестая Утром на город опустился густой туман. Очертания домов оплыли, сгладившись в одинаковые серые пятна, смутно проглядывающие сквозь пелену тумана, так что путники легко пропустили нужный поворот и к открытию ворот уже не успели. Расспросив полусонных стражников они узнали, что первым город покинул некий приезжий воин, прибывший вчера с обозом, и что на выезде он свернул на западную дорогу. Услышав это Беляй довольно улыбнулся. — Оказывается нам по дороге, Мстислав. Наконец-то я покажу тебе Беляевку, познакомлю со Златой! И вот тогда ты фиг отвертишься от нашей свадьбы! Туман все сгущался и сгущался, и вскоре, подъезжая к селу они едва могли разглядеть уши своих коней. Но помимо густой завесы тумана село окутывала мертвая тишина. Настороженные, они въехали в село постоянно оглядываясь и прислушиваясь, вздрагивая от каждого шороха и скрипа, так что внезапно грянувшее невдалеке конское ржание заставило их буквально подскочить над седлами. Из тумана выметнулся огромный черный жеребец, они отпрянули, и только Мстислав успел изловчиться и подхватить его под уздцы. Жеребец попробовал взбрыкнуть, но, почуяв железную руку витязя, присмирел, а Мстислав уже вовсю оглаживал его, бормотал что-то успокаивающее в ухо. — Если караул ничего не попутал спросонья, то это тот самый, что был под нужным нам всадником. Между прочим, отличный боевой конь, — пробормотал витязь, заглядывая тому в зубы, оценивая стати. — Не то, что клячи под нами… Даже странно, что он так легко дался мне в руки… — Есть только одна причина для этого, — тихо сказала девушка. Мстислав нахмурился, бросил косой взгляд на Беляя. — Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, Виста. — Я тоже, — пожала плечами девушка, направляя коня в ту сторону, откуда пришел жеребец. Мстислав двинулся следом, когда Беляй ухватил его за плечо. — О чем это вы? — Подожди, Беляй, сейчас мы найдем хозяина этого отличного коня, и все выясним, — спокойно ответил витязь, мягко разжав руку друга. Из тумана проступил длинный высокий забор, раскрытые ворота. — Это дом старосты, — сообщил Беляй. — Но он никогда не оставлял ворота открытыми… Они въехали во двор, у крыльца Мстислав спешился, вынул боевой нож — хоть и староста, но и в его доме мечом не размахнуться. Толкнул дверь, тут же отшатнулся назад. Сзади лязгнули вынимаемые клинки, но Мстислав успокаивающе помахал рукой, скрылся на мгновение в доме, а затем выволок оттуда человечий труп. Тело принадлежал мужчине, и это было, пожалуй, все, что можно было сказать о нем с уверенностью. Его совершенно белое лицо казалось маской. Сколько не вглядывался в него Мстислав, но опознать не смог. Он хорошо помнил живые, полные странной силы глаза ночного гостя, но могли ли они принадлежать этому? Он тщательно обыскал тело и радостно вскрикнул. — Вот оно! — он замахал в воздухе свернутой трубочкой письма, едва не подпрыгивая от счастья. Виста подошла к трупу, внимательно пригляделась. — Смотрите! — она показала на маленькие капельки крови, застывшие на шее покойника. — У него высосали всю кровь! Это работа вампира! — Почему именно вампира? — удивился Мстислав. — Почти вся нечисть кровососущая! Те же ведьмы, к примеру. Виста отрицательно покачала головой. — Все прочие, конечно, тоже кровососущие, но при этом они еще и жрут человечину! А этого очень аккуратно высосали. — Может его и хотели сожрать, — продолжал спорить Мстислав, — да мы помешали. — Хватит спорить! Его высосал вампир! — горячо воскликнула Виста, примиряюще добавила. — Ну, мне просто хочется, что бы это был вампир. Я так хотела бы увидеть живого вампира! Виста мечтательно улыбнулась, а Мстислав изумленно воззрился на нее. — Ты в своем уме? — спокойным тоном осведомился витязь. — Сначала тебя баба-яга едва не сожрала, потом злыдни чуть не загрызли, вештица… э-э-э, тоже хлопот доставила! Так теперь тебе вампира подавай?! — Ты ничего не понимаешь, Мстислав, — вздохнула девушка. — Вампиры — это же одни из самых древних существ на земле. У нас их практически полностью истребили. Если где и остались, то живут себе спокойно, как обычные люди, стараясь устроиться лекарями, попивают потихоньку кровушку, но так, чтобы никто не умер, иначе все — облава и смерть! Ведь им даже и спрятаться негде, лесов у нас мало, да и люди там не живут, а им, в отличие от прочих существ, без человека не прожить… А у вас тут раздолье, глухие леса, вокруг села, люди! — Ничего себе! — Мстислав всплеснул руками. — Да она совсем спятила! Он оглянулся, ища поддержку у Беляя, но того, похоже, больше волновали собственные проблемы, и Мстислав только сокрушенно покачал головой. — Да шучу я, — буркнула Виста. — Уж и пошутить нельзя! Витязь вытаращил на нее глаза, но лишь махнул рукой в ответ. — Ладно, вампиры это или нет, а сматываться отсюда надо побыстрее! — он легко запрыгнул в седло, посмотрел на Беляя. — Ты еще не передумал жениться? — Нет, — серьезно ответил воин, хмурясь все больше и больше. — Я приехал за Златой… И я должен увидеть ее, живой или мертвой! — Тогда едем скорее, — решительно сказала Виста. — Может ей удалось где-нибудь схорониться! Они развернули коней к выходу, но тронуться не успели. Из-за ворот показалось множество человеческих силуэтов. — Люди? — неожиданно пересохшими от волнения губами прошептал Беляй. — Нет! — ответил Мстислав и зло добавил. — Уже нет! Фигуры медленно выплыли из тумана и двинулись к ним. Это были мертвяки. Они были совсем свежие, еще не порченные гниением и разложением, и потому шли хотя и несколько неестественно, как и положено восставшим из мертвых, но достаточно быстро. Они надвигались молча, широкой шеренгой, отрезая все пути к бегству. За первой шеренгой показалась другая, за ней еще, и вскоре выход со двора оказался полностью перекрыт приближающейся толпой. — Это ж все деревенские, — Беляй облизал губы. — Я же их всех знаю, этот вот здоровый впереди — кузнец местный, а вот и староста… — Ты лучше глянь за ними, там идут доспешные, — мрачно посоветовал ему Мстислав. — Похоже, то городская дружина из охраны обоза. Если они еще помнят, как держать меч… Он не договорил, но всем было понятно и без слов, что дело — дрянь. Покойник не человек, его не остановишь, пока руки-ноги не поотрубаешь! А в ворота подтягивались все новые и новые мертвяки, а некоторые, особо нетерпеливые, даже полезли через забор. Одним махом не вырваться, а завязнув в толпе, они наверняка потеряют лошадей, а тогда им точно не уйти! — Влипли, мать вашу за ногу! — яростно прошипел Мстислав, хватаясь за меч. — Делать нечего, будем прорываться! — Стойте! — остановила спутников Виста. — Мы не сможем прорваться, их слишком много! — Есть еще варианты? — зло осведомился Мстислав. — Есть! — в тон ему ответила Виста. — У меня есть мощное заклинание! — Ну, так давай, не медли! — крикнул Мстислав, следя за подступающими все ближе и ближе мертвяками. — Только одна проблема — я не ведьма, — тихо сказала Виста. — После заклинания я не смогу… двигаться… некоторое время… — Великий Перун, всего-то? Я тебя на руках вынесу, вместе с лошадью, только расчисть дорогу! — нетерпеливо выкрикнул Мстислав. Рядом раздался голодный звериный рык и витязь небрежно махнул мечом по подобравшемуся ближе всех покойнику. Черепушка того треснула, разбрызгав мозги, мертвяк отлетел в сторону, но почти сразу же закопошился, пытаясь подняться. — Я надеюсь на тебя, — Виста на миг поймала глаза Мстислава. — Давай! — крикнул воин. — Не медли! Ослепительная вспышка ударила по глазам, заставив зажмуриться. А открыв глаза они с удивлением огляделись. Будто огненный шторм прошел по двору. От ближайших мертвяков остались только обугленные кости, дальние еще двигались, объятые пламенем, утробно рычали, но магический огонь быстро пожирал их, и они падали один за другим. Вовсю заполыхал и деревянный дом с забором. — Ничего себе, не ведьма! — восхитился Мстислав, но посмотрев на Висту, похолодел. Девушка неподвижно лежала на шее лошади. Витязь аккуратно поднял ее и пристроил возле себя. Висту била крупная дрожь, а лицо побелело, как у покойника. Тем временем они беспрепятственно выехали на улицу. Заклинание Висты оказалось чрезвычайно мощным и здесь царило такое же опустошение. Большая часть мертвяков уже лежала, мирно догорая и обугливаясь, а те немногие, кому удалось избегнуть пламени, бежали в панике. — Могучая у тебя подруга, — с уважением сказал Беляй, проследив за спешащими прочь мертвяками. — Она еще не такое может, — гордо ответил Мстислав. — Ты бы видел, как она на болоте бабу-ягу прикончила! А с вештицой как разобралась — вот это было дело!.. Да, она у меня такая! Он нежно поглядел на нее. Лицо девушки медленно розовело, вскоре она открыла глаза и попробовала оглядеться. — Лежи-лежи! Мы подъезжаем к дому Златы, — сообщил ей Мстислав. — Проверим сейчас и обратно, в город, а там тебя лекари живо на ноги поставят. Она покачала головой. — Мне не нужны лекари. На ноги я встану и без них. Или ты надеешься, что я всю дорогу просижу у тебя в седле? Заметив, как краска заливает его лицо, она спрыгнула на ходу с коня, пошатнулась, но таки взобралась на свою лошадку и насмешливо добавила: — Даже не надейся! Возле дома невесты Беляй спешился, стремглав бросился в дверь. — Осторожней там! — крикнул ему вслед Мстислав. Беляй вышел на крыльцо темнее тучи. — Там никого нет! — в его голосе слышалась неприкрытая горечь и боль. Он двинулся к своему коню, когда из тумана вдруг донесся женский голос. — Беляй! Я здесь! Красивая девушка вынырнула из тумана, бросилась к Беляю и, прежде чем его спутники успели чтобы то ни было сообразить, потонула в объятиях жениха. — Не может быть! — недоверчиво сказала Виста, глядя на обнимающуюся пару. — Она не могла уцелеть! — Ты же сама обнадежила его, — заметил Мстислав. — Должна же была я как-то приободрить его, — Виста буквально сверлила глазами девушку и, наконец, сделала неутешительный вывод. — Ты не подумай, что я завидую их счастью, Мстислав, но она не нравится мне! — Завидуешь! — спокойно заявил Мстислав. — Вы, бабы, всегда завидуете друг другу! — Ничего себе заявление! — возмутилась Виста. — Ты разуй глаза! Это же не человек! — Да тише ты! Шучу я… Виста наградила его свирепым взглядом. — Это мертвяк? — деловито осведомился витязь, поглаживая черен меча. — Хуже, по-моему, это и есть вампир! Мстислав кивнул. У него уже были случаи убедиться, что чутье на нечисть у девушки превосходное. Даже если это не вампир, а просто ведьма! — Беляй! — крикнул Мстислав. — Берегись! Это ведьма! Беляй, осыпавший лицо Златы поцелуями, похоже, не услышал его, и тогда Мстислав послал лошадь вперед. — Подожди, Мстислав! Надо обдумать! — попыталась остановить его девушка. — Пока мы будем думать, она угробит его! Он подъехал ближе, пристально вглядываясь в лицо Златы и все больше убеждаясь в правоте Висты. Вблизи он отчетливо разглядел бледное, обескровленное лицо Златы, ее звериные глаза, отливающие кровавым светом. И длинные когти, скользившие сейчас в опасной близости от яремной жилы Беляя. — Беляй, опомнись! Это ведьма! Беляй, наконец, услышал его, повернул голову. — Что ты несешь, Мстислав?! Это моя невеста, Злата! — в его голосе прозвучал гнев. — Открой глаза, витязь! Посмотри на нее внимательно! Это же ведьма! В голове Мстислава вдруг всплыло — кольчуга! Та самая серебряная кольчуга, которую Беляй подарил ему из-за нее! Но это значит, что Беляй уже бес знает, сколько времени встречается с вампиром. — Беляй, вспомни серебряную кольчугу! Резкий и встревоженный голос Мстислава все-таки несколько остудили пыл Беляя, заставив его отстраниться от Златы. Он требовательно заглянул ей в глаза. — Скажи, что он лжет, Злата! Скажи это сейчас! Я знаю, ты не обманешь меня! Скажи мне правду! Она молчала, и это молчание было красноречивее любых слов. Неужели он был так слеп? Его мир, его будущее рушились прямо на глазах. — Злата! — отчаянно воскликнул он. — Скажи что-нибудь! Но Злата не ответила ему. Она вырвалась из его рук, обернулась к Мстиславу, ее лицо исказилось в гримасе. Страшный животный рык вырвался из ее горла, заставив лошадь Мстислава встать на дыбы и отпрянуть в сторону. Лишь после этого она вновь повернулась к Беляю. — Но разве это имеет значение для нашей любви? — в голосе Златы прозвучала неподдельная тоска. — Это правда?! — выдавил он, чувствуя, как сжимается его грудь, как перехватывается дыхание. — Беляй, ты любишь меня? — голос Златы буквально разрывал ему сердце. — Я любил тебя!.. Я люблю тебя! — выкрикнул он. — Но… я не могу… — Что? Что ты не можешь? Ты не можешь меня любить? Только потому, что я не похожа на других, ты не можешь меня любить?! — Злата! — заметив слезы на ее лице, Беляй вдруг шагнул вперед, с силой обнял ее. Мстислав и Виста ахнули. — Беляй! Что ты делаешь? — воскликнул витязь. Мстислав рванулся к ним, но Виста успела перехватить поводья его лошади. — Не мешай! Беляй все решит сам! — Хотел бы я надеяться на это, — тихо сказал Мстислав. Злата неожиданно склонила голову и ее губы прикоснулись к шее Беляя. — Беляй! — Мстислав спрыгнул с лошади и кинулся к нему, но тот уже отшатнулся от Златы, зажимая хлестнувшую из раны кровь. Беляй остановил рвущегося в бой Мстислава и оттолкнул его. — Это мое дело! — его лицо было искажено, а голос страшен. Он приблизился к своей невесте. — Зачем ты сделала это? — Прости, но я не хочу тебя потерять! Я бы не смогла жить без тебя! Но теперь мы всегда будем вместе! Всегда — означает вечно! — Вечно?! Вечно быть таким, как эти! — Беляй махнул рукой в сторону обгоревших мертвяков. — Нет! Такой как я! Ты станешь существом куда более высшего порядка, чем человек! Но самое главное — мы будем вместе всегда! Беляй стал отступать, отрицательно качая головой. — Нет, Злата, нет, я не хочу стать таким! — в его голосе послышалось презрение. — Так вот чего стоит твоя любовь! — с горечью сказала Злата, а затем добавила, повысив голос. — Ты такой же, как и все! Любовь лишь красивое слово, которым можно прикрыть свою похоть! — Нет, Злата, — голос Беляя был едва слышный. — Я по-прежнему люблю тебя, даже такой! Но в жизни человека есть не только любовь! Есть и многое другое… — Другое?! Вот она, мужская правда! — вскричала Злата. — Но все равно — ты скоро изменишь свое мнение! Твое изменение уже приближается! — Я никогда не стану таким! — крикнул Беляй. — У тебя нет иного выхода! — четко разделяя слова, произнесла Злата. — Нет! — Ты уже становишься! Поверь мне, осталось недолго! — в ее голосе слышалось торжество. Злата поднялась в воздух, оглянулась на подступавших к ней людей, растянула в злобной усмешке губы, и нырнула в туман. Мстислав быстро перевязал рану Беляя, но кровь это не остановило. Даже после прижигания кровь упрямо пробивала себе дорогу через все тряпицы. Беляй потерял уже достаточно много крови и находился в полуобморочном состоянии. — Кровь не может свернуться, — тихо сказала Виста. — Злата что-то впрыснула ему в кровь… — Я не хочу стать таким, как она, — прошептал Беляй. — Убейте меня сейчас, может это поможет! А потом сожгите мой труп! Мстислав с надеждой посмотрел на Висту. Но та только сокрушенно развела руками. — Я не могу ему помочь! — Убейте… — прошептал снова Беляй. — Прошу вас! Мстислав, мы сражались с тобой бок о бок! Сделай это для меня! Мстислав медленно потянул из-за голенища нож. — Мстислав, забери моего коня, не хочу, чтобы его сожрали эти… И все остальное тоже — меч, доспехи, я хочу, чтобы они попали в достойные руки… И давай быстрее, что-то нехорошо мне… — Прости меня, Беляй, и прощай! Ты был хорошим воином и другом! Нож вошел точно в сердце. Могучее тело судорожно вздрогнуло несколько раз, отчаянно сопротивляясь смерти, но вскоре обмякло, и Беляй успокоился навеки. — Виста, ты можешь колдануть огнем? — Мстислав с тревогой пригляделся к мертвому лицу друга. Виста ответила не сразу. — Пожалуй, еще один раз смогу. Только, прошу тебя, влей мне потом в рот вот это, — Виста вынула из кармана маленький стеклянный пузырек. — Что это? — Мстислав всмотрелся в черное снадобье, заполнявшее сосуд. — Это поможет мне… Не протянуть копыта или ноги… — Виста попробовала улыбнуться. — Постой-постой, ты хочешь сказать… Я не знал, что это опасно для тебя! Не нужно! Мы разожжем обычный костер! — Мстислав, нам надо убираться отсюда как можно быстрее и времени на костер — нет!.. Просто влей мне в рот полпузырька, и все будет нормально! Она была тысячу раз права, но… Мстислав с тоской посмотрел на Висту. Та ободряюще улыбнулась в ответ, и он, скрепя сердце, отступил в сторону. Виста воздела руки, готовясь прочитать заклинание, и тотчас по ушам людей ударил пронзительный визг. Белая фигура вынырнула из тумана, метнулась к девушке. В последний момент Виста увернулась, ответила стремительным ударом меча, и замерла, округлив глаза. Лезвие прошло сквозь мертвую плоть легко, как сквозь масло, но Злата не обратила на меч никакого внимания. Впрочем, в схватку она не торопилась вступать. Злата пала на колени возле тела Беляя и угрожающе зашипела. Виста остановила рванувшегося в бой Мстислава. — Бесполезно, Мстислав! Если уж мой заговоренный клинок не причинил ей вреда, то твой и подавно… — Тогда давай огнем! Пока они рядом — одним ударом! — Подожди. Пока она сторожит тело Беляя, у нас есть преимущество, которым нужно воспользоваться! Мне хотелось бы порасспросить эту вампиршу о некоторых вещах… Например, о том, кто заварил всю эту кашу! — Мысль, конечно, хорошая, — похвалил ее Мстислав. — Но как ты заставишь ее разговориться? Хотя, если подвесить ее над огнем… — Помимо огня у нас есть еще кое-что, например, ведьмин нож. Ты помнишь, как он остановил вештицу? Впрочем, откуда тебе помнить, ты же дрыхнул без передних ног! — Без задних, — поправил ее Мстислав. — Неважно! Отвлеки ее, а я подберусь к ней сзади! Виста отступила за спину богатыря и под этим широким прикрытием стала отходить в туман. Мстислав обнажил клинок и шумно затопал к ведьме. Завидев приближающегося воина, Злата зарычала, приподняв верхнюю губу и обнажив длинные клыки. — Иди, иди сюда, человечишко! Я выпью твою жизнь досуха! Мстислав молча приблизился на расстояние удара, взмахнул мечом, целя в голову. Но Злата быстро пригнулась, ее ладони вдруг резко хлопнули над головой, зажав лезвие меча, как в клещи! Она кровожадно ухмыльнулась и дернула меч к себе. Рывок был столь силен, что Мстислав едва-едва не рухнул ей под ноги, лишь в самый последний миг успев выпустить оружие. Все также улыбаясь, Злата перехватила меч с двух концов и стала медленно его сгибать. Легкость, с которой она сгибала в кольцо харалужный меч, заставила Мстислава поежиться, наконец, клинок треснул, болью отозвавшись в сердце витязя. Его любимый меч! — Ах, твою… — Мстислав витиевато выругался. — Зачем же меч ломать? Разве ж убыло б от тебя? Злата нехорошо скривилась, обломки меча вдруг один за другим пропали из ее рук. Раньше, чем витязь сообразил, что она метнула их, среагировало его тело, заученным движением увернувшись от одного, затем от другого. Кольчуга жалобно звякнула, и Мстислав с удивлением обнаружил ее разорванный край. Запущенный с такой силой обломок мог запросто пробить его тело насквозь вместе с доспехами!.. Боковым зрением Мстислав уловил движение позади Златы, и, преодолев страх, шагнул вперед. Злата зашипела, вытянула руки с когтями, но тут, что-то почуяв, вдруг резко обернулась. Мстислав похолодел, бросился вперед, уже не думая об опасности, но было уже поздно. Ни он, ни Злата ничего не успели сделать. Виста опередила их всех и ударила первой. Волшебный нож вошел в грудь вампира как в масло. На всякий случай девушка отпрыгнула в сторону, но нож не подвел ее — рана задымилась. Резкий душераздирающий вопль пойманного зверя огласил окрестности. — Молодец! — от избытка чувств Мстислав не удержался и заключил Висту в объятия, но, наткнувшись на ее возмущенный взгляд, отпустил, попробовал оправдаться. — Я же испугался все-таки за тебя! — За меня ли? — ехидно спросила его девушка. Ее тоже переполняли чувства, и они были ничуть не слабее, чем у воина. Только думала она о другом, а именно о том, какое уникальное оружие попало ей в руки! Отлично режет доспехи, но главное — уничтожает нечисть, сначала едва не сожгло вештицу, теперь вот вампиршу! В общем, этот клинок был достойной заменой ее меча, чародейские качества которого ее разочаровали… Жаль только, что там, на болоте, она не догадалась сжечь этим ножом ту гадкую ведьму, бабу-ягу!.. Но ее радостные чувства прервали судороги, потрясшие тело Беляя. Искаженное болью лицо Златы вдруг осветилось радостью. — Он мой! — проревела она. — И скоро мы будем вместе! А вы, жалкие людишки, скоро утолите нашу жажду! Огненный шар вырвался из рук Висты, ударил в поднимающееся существо, объяв его пламенем и за считанные секунды на выжженной земле остался только пепел, да оплавленные в страшном жаре доспехи Беляя. Девушка пошатнулась и упала прямо в заботливые руки витязя. Он аккуратно уложил ее в траву, разжал ножом стиснутые зубы, влил лечебное снадобье. Казалось, прошла вечность, прежде чем Виста стала приходить в себя. Глаза ее прояснились, она что-то прошептала, но за криками беснующейся Златы Мстислав ничего не услышал. — Молчать! — во всю мощь своих богатырских легких рявкнул витязь. От неожиданности Злата примолкла, вытаращив на витязя глаза. Виста задумчиво окинула ее взглядом. — У меня в мешке осиновый кол, может, принесешь? — слабым голосом попросила Виста. Мстислав метнулся к лошади, залез в дорожный мешок девушки, некоторое время там рылся, натыкаясь на странные металлические приспособления, даже порезался об один острый крюк, пока, наконец, не нашел небольшой, но остро отточенный колышек. — Когда это ты успела его заготовить? — удивился Мстислав. — Тебя послушаешь, так у вас без осиновых кольев и шагу ступить нельзя, — улыбнулась Виста, медленно поднялась на ноги. Мстислав поразился мощи лечебного снадобья. Вот только что она лежала бледная, как труп, с безвольно болтающимися руками и ногами, и вот уже на ногах, порозовевшая, в глазах огонь. Заметив удивление витязя, Виста лишь грустно улыбнулась. Ничто не дается даром, если бы он знал, сколько лет жизни забирает такой резкий подъем сил!.. — Я почти в порядке, — Виста кивнула в сторону Златы. — Пора приступать к беседе, а то уж девушка заждалась! Увидев приближающийся к груди кол, Злата оскалилась. Интересно проверить, подумала Виста, а сможет ли она справиться одновременно с магией ножа и осиновым колом? Судя по ужасу в глазах — вряд ли… — Я ничего тебе не скажу, жалкий человечишко! Можешь убить меня! — Какие громкие слова! Я не верю своим ушам! Неужто мы ошиблись, Виста? — насмешливо заявил Мстислав. — Может она и не вампир вовсе?.. А скажи мне, Златочка, сколько лет ты уже живешь на белом свете? Злата презрительно скривила губы. — Я живу восемь сотен лет, смертный! Мы — бессмертные существа и живем тысячи лет! Многие из нас помнят то время, когда вы еще прыгали по деревьям! — Восемьсот лет? — скорчил страшно изумленную рожу Мстислав. — Не может того быть!.. Ну, ладно, допустим… Но если ты прожила восемьсот лет, неужели ты думаешь, я поверю тому, что ты готова умереть прямо сейчас, в самом расцвете своих темных сил? От рук жалких людишек? Последние слова он буквально проревел ей в ухо, одновременно ткнув ее колом в грудь, отчего Злата взвизгнула, оглушив Мстислава. — Нееет!!! — Ну, вот теперь я вижу перед собой нормальную нечисть! — удовлетворенно сказал Мстислав, одновременно прочищая ухо. — Только больше так не верещи, не приведи боги, рука дрогнет… Давай-ка, детка, начистоту. Расскажи нам, какая тварь завелась в этих лесах и умудрилась поднять всю нечисть на уши, так что честному человеку ступить негде! — Я не могу вам сказать этого! — Злата облизнула свои ярко-пунцовые губы, и, предваряя очередной всплеск гнева витязя, поторопилась добавить. — Но я могу выкупить свою жизнь! — Что??? — изумился Мстислав. — И что ты хочешь нам предложить? Бессмертие, которое ты хотела подарить Беляю?! — Нет, воин, я уверена, что таким, как ты, не нужно бессмертие! Но я уверена, что тебе нужен меч! Причем хороший меч, меч-кладенец! Не ожидавший такого поворота, Мстислав немного растерялся, обернулся к Висте, внимательно слушавшей разговор. В ответ на его молчаливый вопрос она пожала плечами. — Что еще за меч? — грозно спросил витязь. — Великолепный меч! Зачарованный в древние время и совсем рядом отсюда! Только пообещай мне, что отпустишь меня! — Ишь ты, какая шустрая! — задумчиво проговорил Мстислав. После того, как эта тварь сломала его двуручник, меч ему, конечно же, не помешал бы. Меч Беляя хоть и сделан из отличной стали, и весьма красив, но слишком легок для него. Для охраны купца такой еще сгодился бы, ну, а для настоящего витязя нужен приличный двуручный меч. Заметив колебания на лице Мстислава, Злата торопливо продолжила. — Меч этот ковался в очень древнее время, на него нанесены волшебные знаки такой силы, что смогли бы легко остановить и меня, и таких, как я! — И все-таки нам было бы полезней узнать имя зачинщика ваших безобразий! — решительно произнес витязь, замахнулся колом. — Стой! — завизжала Злата. — Но я не могу произнести его имя, он наложил на меня заклятия! Пойми, воин, меч, который ты можешь получить, куда важнее для тебя, чем моя смерть! Завладев мечом, ты сможешь с легкостью убить любого, даже того, чье имя я не могу тебе открыть! — Вот как! — Мстислав заинтересовано посмотрел на Злату. — Ну, это уже лучше! Хорошо, я обещаю отпустить тебя живой! Выкладывай все про меч! — Здесь, за этим селом есть холм, на котором стоит огромный валун… — Проклятый холм, что ли? — уточнил Мстислав, кое-что слышавший об этих местах. — Да-да, так его называют смерды… В самом низу валуна есть выступ, нажав на который ты сдвинешь его и откроешь тайный ход! Меч глубоко внизу! — Если бы она была человеком, я бы сказала, что она не лжет, — прошептала на ухо Мстиславу Виста. — А теперь вытаскивай этот проклятый нож! — потребовала Злата. — Ведь ты обещал! — Хорошо-хорошо! Виста, возьми колышек на всякий случай и держи наготове, пока я буду вынимать нож, — Мстислав передал девушке осиновый кол. — Опасное это дело — оставлять в живых такую тварь! Он задумался, размышляя, с какой стороны безопаснее подойти к Злате. — Пожалуй, ты прав, Мстислав, — неожиданно кивнула Виста. — Я тоже думаю, что в живых ее оставлять нельзя! Она ударила быстро и точно, так что Мстислав не успел и пальцем шевельнуть. Злата оглушительно взревела, так что люди были вынуждены зажать уши, а затем ее тело стало быстро чернеть, обугливаться, и через несколько мгновений на земле остался лишь пепел, в груде которого ярко блестел чародейский нож. — Как ты могла?! — взвился Мстислав, придя в себя от потрясения, вызванного вероломством Висты. — Так ведь ты же сам сказал, что опасно… — девушка деловито стряхнула пепел с ножа, почистила и вложила за голенище сапога. — Но я не говорил, что ее надо убить! — перебил ее воин. — И потом, как ты могла нарушить слово? — Слово, говоришь? А какое слово? — удивилась Виста. — Ты что-то путаешь! Может быть, ты и раздавал какие-то обещания, но лично я — никому ничего не обещала! Глава седьмая Со смертью Златы туман быстро рассеялся, но солнце так и не явило людям своего благословения. Небо хмурилось, недобро таращась на двух смельчаков о четырех конях, упорно взбиравшихся на Проклятый холм. Высокий и крутой, он был покрыт густым лесом, и только его вершина, увенчанная огромным валуном, оставалась совершенно голой. Лес будто боялся подступиться к этому камню-гиганту и почтительно держался поодаль. Проклятый холм пользовался у окрестных жителей дурной славой, хотя, по мнению Мстислава, совершенно незаслуженно. Ведь любой человек, оказавшийся поблизости и не успевший до наступления сумерек добраться до села, мог спокойно заночевать на холме, не опасаясь за свою жизнь. Ни лесная, ни болотная тварь не осмеливалась подняться сюда. А то, что у подножия холма вскоре собиралась изрядная кодла упырей, мертвяков или ичетиков каких-нибудь, витязь считал вполне нормальным. Для богатыря это же милое дело — размяться с утреца, покрушить маленько вражью силу… Местные же смерды почему-то придерживались иного мнения и старались обходить это место стороной. Они считали, что лучше уж парочку упырей в лесу встретить, там от них хоть убежать можно. А то забежишь с испугу на холм этот проклятый, дыхание перевести, и все, считай, что оповестил всю окрестную нечисть — скоро обступят, обложат, и ежели солнышко на следующий день не пригреет, как следует, да не разгонит вражью толпу, то считай все… — Это подтверждает, что вампирша не солгала, — заметила Виста, выслушав рассказ Мстислава. — Там действительно что-то лежит! — Может и не солгала! Вот только она, скорее всего, рассчитывала, что с холма мы живыми не выберемся, — усмехнулся витязь. — Вряд ли она рассчитывала именно на этих уродцев, — засомневалась Виста. — Скорее, она надеялась на какую-то ловушку в самом холме, в месте, где покоится меч. Ведь артефакты всегда хорошо охраняются. — Ничего, прорвемся, — отмахнулся витязь. — Главное, чтобы она не обманула насчет волшебного меча! Будет волшебный меч — с нечистью вообще хлопот не будет! Огромный, в полтора человеческих роста камень венчал вершину холма. Они подступили к нему, тщательно ощупали его нижнюю часть, нажимая на все выступающие части, пока одна из них, наконец, не утонула вовнутрь. Валун вздрогнул, со страшным скрежетом пополз в сторону, открыв в земле железный люк. И будто волна пробежала по его поверхности — это сотни букашек бросились врассыпную, спасаясь от света. Несколько ядовитых змей прошмыгнули меж ног людей, но они даже не заметили их. Будто зачарованные они стояли и смотрели, как люк очищается от живого покрывала насекомых, и на нем проступают какие-то древние письмена. Виста прильнула к поверхности, пытаясь расшифровать надпись, но очень скоро поняла, что кроме отдельных знакомых символов она ничего понять не в состоянии. Она недовольно поднялась, отряхнула от земли колени, пробурчала: — Плохо наше дело. Там наверняка что-то важное! — Да ладно, — откликнулся Мстислав, поудобнее берясь за рукоятку люка. — Пишут всегда для дураков! Умные и без надписей должны сообразить! Он резко выдохнул, страшно напрягся, и Виста увидела как расправляются, раздуваются его мышцы, наливаясь кровью, как медленно разбухает его мощное тело. Лицо витязя побагровело, по нему уже вовсю хлестал ручьем пот, а ноги быстро погружались в землю. Люк заскрипел, приподнимаясь, ноги Мстислава уже по колено ушли в землю, когда он с резким вскриком, наконец, распахнул его, а сам рухнул обессилено на спину. Девушка присела возле витязя, заботливо вытерла пот с лица. — Ты молодец! Это впечатляет! Такую толстую плиту поднял! Мстислав поднялся с земли, тяжело дыша. — Я еще не такие поднимал! — заявил он. — Как-то раз я даже по пояс успел погрузиться, прежде чем управился! — Герой! — вновь похвалила его Виста. — Теперь я понимаю, зачем богатырям такая сила дается. Раньше-то я по глупости думала, чтобы драконов побивать, но теперь-то я понимаю! Что там драконы! Вот плиту неподъемную — это да, это настоящий подвиг для богатыря! Мстислав нахмурился. — Ничего смешного, между прочим, — огрызнулся он. — Как бы мы его открыли без моей силы? — Ну, обычные люди используют лошадей, — невинно сообщила девушка, махнула рукой за спину. — Вон там, кстати, четыре штуки пасутся, если ты забыл… Только не обижайся, Мстислав. — Я не обижаюсь, Виста, — в тон ей ответил Мстислав. — Я же понимаю, это все от зависти! Удел женщин — дом, дети, хозяйство, где уж ей понять… Витязь подошел к открытому проходу. — Идем что ли? — в его голосе слышалось нетерпение. — Подожди немного, — девушка развязала свою дорожную сумку, вытащила доспехи. — Ты меня пугаешь, однако, — заметил витязь. — Всю дорогу не мог заставить тебя одеть их, а тут… — Боги не отдают артефакты просто так! Они дорого берут за каждый из них! — Виста спешно надевала кольчугу, наручи, поножи, латные перчатки, шлем, все были вороненые, под стать ее клинку. — Это тебе не нечисть дурная, это будет магия древняя, и пренебрегать хоть какой-никакой защитой я не стану. Мстислав с удовольствием оглядел ее красивую, теперь еще с матово-черным отливом фигуру. Похоже, доспехи она подбирала с большим тщанием, и хорошая защищенность была не единственным критерием отбора. Заметив его чересчур пристальный взгляд, Виста показала ему кулак. — Хватит пялиться, лучше зажег бы пока факелы… — Да я ж разве на тебя? — сделал удивленное лицо витязь. — Я на доспехи… Красивые они! Только откуда, скажи на милость, у тебя такое пристрастие к черному цвету? Виста не ответила, быстро высекла огонь, подпалила факелы и вручила один из них Мстиславу, а затем осторожно ступила на первую ступеньку винтовой лестницы. — Надеюсь, эта лестница не рассыплется в прах от старости! Не хотелось бы мне упасть с вершины холма! — Это же камень! — успокоил ее Мстислав. — Камень в прах сразу не рассыпается, сначала он долго крошится… Они спускались очень долго. Вход уже давно превратился в маленькую светлую точку наверху, а они все спускались и спускались. По всей видимости, хранилище с мечом располагалось у самого подножия холма, так что им предстояло еще долгий путь, и Мстислав решил прервать гнетущую тишину. — Послушай, Виста, меня давно интересует одна вещь… Может ты знаешь, зачем ведьмы и вампиры пьют нашу человеческую кровь? В ответ девушка неожиданно рассмеялась. — Не понимаю я, Мстислав, откуда у людей такой нездоровый интерес к этим кровососущим?.. Разве знание причин заставит тебя относится к ним с любовью и нежностью, а? И ты добровольно станешь их прикармливать? — Глупости говоришь! Просто интересно. — Вот я и говорю, нездоровый какой-то интерес… Бессмысленный… Хотя, может быть благодаря такому, необоснованному, праздному любопытству человек и выделился изо всех прочих… Ну, если уж тебя распирает от любопытства, расскажу, что знаю. Как мне рассказывали наст… э-э-э, в смысле старики наши, вампиры очень древние существа. Человеческая раса еще не появилась на свет, а они уже во множестве населяли землю… — Если не было людей, у кого же они тогда пили кровь? — удивился Мстислав. — Если не будешь перебивать, скоро все узнаешь! — огрызнулась Виста, а затем продолжила рассказ. — В то время они вообще не пили кровь. Первые вампиры были совсем иными и по форме, и по сути. Эта была просто одна из множества дочеловеческих рас, существовавших на земле. Но, в конце концов, их время прошло, и наступила пора уходить в Нижний мир, как ушли раньше их предшественники… — Что означает — пришло время? Они стали вымирать от болезни? — снова перебил ее Мстислав. — Нет, боги поступили проще, их женщины перестали рожать… — Ничего себе! — поразился Мстислав. — Что же они натворили такого, если боги решили их так наказать… — Может быть и ничего, просто их раса выполнила какие-то задачи, которые боги ставят перед каждой расой. А может быть и наоборот, не выполнила. Кто может сейчас знать наверняка, ведь минули тысячелетия. Они и сами уже не знают, какими были их далекие предки… Так вот, многие из них не смирились с этой участью и решили найти выход и продлить свое существование и существование своей расы. Они были очень мудрые, эти вампиры и они нашли выход! Оказалось, что кровь новой расы, людей, обладала свойством давать им жизнь практически без ограничения… Теперь они знали, как жить вечно, но это была только одна проблема. Другая — как сохранить расу, то есть, каким образом размножаться, минуя женщин, и они снова нашли выход! Воистину, это были очень мудрые существа! Они научились обращать любого человека в себе подобного, причем по желанию. Наверное, тогда им казалось, что они обманули богов… Но они жестоко ошиблись! Очень скоро первые вампиры погибли, ведь среди них было не так много желающих продлить свою жизнь за счет иного разумного существа, пусть и другой расы. Но им на смену пришли другие — те, обращенные из людей. Как я понимаю, именно они и положили начало особой, живущей за счет чужой жизни, расе, но эта раса уже не имела ничего общего со своими предками. И их тела, и их сущность — все это было от людей! — Да, представляю я, как чувствовали себя те, первые вампиры, когда поняли, что ошиблись… — покачал головой Мстислав, потрясенный рассказом. — Поэтому, Мстислав, я думаю, что глубоко заблуждается наш знакомый ведьмак, когда говорит, что хочет жить по своим законам. Те, первые, тоже хотели этого! В конце бесконечно долгого спуска лестница вывела их к огромной стальной плите, служившей, похоже, здесь дверью. Как и люк вверху, эта также была покрыта причудливым узором древних знаков. — Что же они пытаются нам сообщить, о чем предупредить? — закусила губу Виста. — Не ломай голову! Что они могут нам сказать? Разве что не влезай — убьет! Что бы они там не написали нам все равно нужно идти! Во всяком случае, мне меч нужен дозарезу! Витязь слегка толкнул дверь и едва не ввалился вовнутрь, настолько легко она отворилась. Стоило перешагнуть порог, как мрак подземелья отступил прочь, оттесняемый зажигаемыми один за другим факелами, закрепленными вдоль стен. Перед людьми открылся огромный и длинный зал. Его стены украшали искусные барельефы, изображавшие могучих, статных воинов, зачастую в странных, совершенно незнакомых, но все же по-своему красивых доспехах. Лица воинов скрывались за шлемами, и Мстиславу не удалось даже определить их принадлежность к человечеству. Возможно, что стальные забрала шлемов скрывали лица воинов давно исчезнувших рас, прославившихся своей доблестью. А в торце зала высилась громадная фигура велета, опиравшегося на гигантский меч, отливавший всеми цветами радуги. — Это он? — почему-то шепотом спросил Мстислав. — Ты видишь здесь еще один меч? — осведомилась Виста, тревожно осматриваясь. — Как он сверкает-то, а? Аж глазам больно! — восхищенно заметил витязь. — А вот велет, вроде, каменный… — Похоже на то, — кивнула Виста. — Но именно это меня и пугает! Если не с велетом драться, то с кем же? Где ловушка? Они продолжали стоять у порога, прислушивались, приглядывались, принюхивались. Сосредоточившись на своих ощущениях, девушка пыталась засечь хоть какие-то следы волшбы, но все было безуспешно. Даже светильники, кажется, зажглись не от магии, а от какого-то хитрого механизма. Все это напугало ее до дрожи в коленках. Не оставить никаких следов волшбы мог только искусный из искуснейших магов! — Ну что? — нетерпеливо оглянулся на нее витязь. — Ничего! — неожиданно резко ответила Виста. Мстислав пожал плечами. — Тогда я пошел за мечом, — он смело шагнул вперед. Виста тоже сделала несколько шагов следом, но, услышав громкий стук сзади, вздрогнула, подпрыгнув на месте, и, заледенев от ужаса, повернулась, чтобы увидеть именно то, чего боялась — захлопнувшуюся дверь. — Мстислав! Виста бросилась к выходу и замерла, налетев на взгляд чудовищного зверя, изображенного на двери. Огромная, в ее рост, звериная морда была щедро усеяна острыми рогами, шипами и прочими наростами, а в ее выпученных буркалах тлела затаенная ненависть. Там, в глубине этих буркал еще теплилась некая странная жизнь, и эта жизнь сейчас почуяла ее, Висту, почуяла, и жадно потянулась к ней… Девушка встряхнулась, отбросив бредовые домыслы, приблизилась к дверям. Тотчас морду зверю прорезала досель искусно скрытая щель, и дверные створки, к ее немалому облегчению, послушно раскрылись. И все же ей было по-прежнему страшно. Дверь будто заботливо предупреждала их, не передумали, мол, ребята, еще не поздно вернуться?! — Все в порядке? — голос витязя, стоявшего уже рядом с велетом, гулким эхом разнесся по всему помещению. Заметив его движение к мечу, Виста оглушительно взвизгнула. — Не трогай! Не трогай ничего! — Да я и не собирался… пока… Витязь озадаченно разглядывал меч, по которому скользила странная дымка, постоянно менявшая его очертания и цвет. Мстислав помотал головой, отгоняя наваждение, повнимательней всмотрелся в меч и, наконец, с облегчением увидел вполне знакомые черты. Он увидел огромный двуручный меч, достигавший велету до пояса, а ему до макушки. Мощное, крепкое основание его клинка длиной в локоть отлично подходило и для удобных перехватов своих же размашистых ударов, и для отражения вражьих. Далее шли отличные ушки, позволявшие выловить и вырвать вражеский клинок легким поворотом меча. Затем начиналось прямое и обоюдоострое лезвие, по которому сейчас вовсю струились странные разноцветные искры. Но это нисколько не смущало Мстислава — меч был великолепен и просто просился в руки!.. Вот только каменный истукан, очевидно, придерживался иного мнения — его громадные лапищи по хозяйски крепко и надежно охватывали черен меча. — Однако нам придется потрудиться… — пробормотал витязь, раздумывая, как бы половчее извлечь этот замечательный клинок. — Не трогай его ни в коем случае! Ты разве не видел? — в голосе девушки послышался страх, пополам с удивлением и Мстислав недоуменно оторвался от созерцания вожделенного оружия. А Виста медленно, с опаской, подходила к мечу, одновременно пытаясь осмыслить только что увиденное. Прямо на ее глазах этот огромный, нестерпимо сверкавший меч вдруг резко поубавил яркость, так что теперь можно было спокойно смотреть на него, но самое странное — меч ощутимо уменьшился в размерах. Он хорошо помнила, что когда Мстислав только двинулся к мечу, тот заметно превышал его рост. Однако стоило приблизиться, как меч уже едва доставал до подбородка. Сомнений быть не могло — вон и велет был вынужден руки опустить!.. Она тщательно осмотрела странные символы, вившиеся вдоль клинка, но единственный знак, который хоть что-то ей напоминал, был знак полумесяца, выбитый у самого основания. — Великие боги, — ее глаза округлились. — Я кое-что слышала об этом мече. Это же Лунный меч! — Лунный меч… — повторил Мстислав, пробуя слово на вкус. — А что, нормальное имя для меча! Виста облизнула пересохшие губы. Ничего себе артефактик! В такой-то глуши! Но ведь какие силы должны стеречь такое сокровище?.. — Нет! — ее резкий крик заставил витязя испуганно отдернуть руки. — Чего ты пугаешь меня? — взорвался тот в ответ. — Заладила одно, нет, да нет! Мы зачем сюда вообще пришли? Виста не ответила. Она подбежала к выходу, вновь проверила дверь — работает, зараза, вернулась к велету. — Надо его расшатать, как следует, может, вытащу… — пробурчал Мстислав, протягивая к мечу дрожащие от нетерпения руки. — Не смей! — рявкнула Виста. — Да что с тобой! — взвился витязь. — Мы же меч пришли забрать или посмотреть только?! Мне меч нужен или кто?! Мстислав решительно ухватил рукоять Лунного меча и попытался вывернуть его из рук каменного гиганта, но тот держал цепко. От усердия богатыря тяжелая статуя возмущенно шевельнулась, словно протестуя против такого неуважительного обращения. — Эй, осторожней, герой чертов! — крикнула Виста. — Смотри, не урони статую на свою дубовую голову! Впрочем, твоя-то выдержит… Виста чувствовала себя просто отвратительно. Ее окружала полная тишина на всех уровнях сознания. На ментальном, астральном, генитальном и прочих. Это было поистине ужасно! Она с неудовольствием покосилась на Мстислава — этот бесчувственный железноголовый невозмутимо пыхтел и кряхтел, вытаскивая злосчастный меч. А Висту вдруг окатило таким мощным предчувствием беды, что перехватило дыхание. Где же ловушка?! Позади раздался непонятный скрежет, девушка резко повернулась и обомлела от ужаса. Настенные барельефы медленно вспучивались один за другим, будто кто-то продавливал их с другой стороны! Из стены медленно высунулась одна нога, затем другая, вот уже показалось туловище воина, вот он вытащил одну руку, вторую… — Вот она — ловушка! Самая настоящая паника захлестнула ее, она ринулась к выходу, ударила всем телом и бессильно сползла на пол. Нет, теперь дверь даже не шевельнулась. Висте даже показалось, будто кто-то довольно хихикал, глядя на ее тщетные попытки вырваться. И тогда она кинулась назад, к витязю, который уже с удвоенной силой вытаскивал двуручник. Между тем воины, сошедшие с барельефа, никуда не торопились. Они не спеша выходили в зал, притоптывали, встряхивались, в общем, вели себя как вполне обычные воины, которые длительное время находились в неподвижности. — Что ты наделал! — отчаянно вскрикнула Виста. — Это стражи меча! — Не паникуй! — прорычал витязь, красный от усилий. — Мы знали, на что идем, или ты ожидала здесь торжественную встречу? Щас я выковыряю этот проклятый меч и — всех в капусту! Сколько их там уже собралось, стражей этих? — Десятка два, не меньше! — простонала девушка, чувствуя как немеют ноги. Ей было, отчего запаниковать. Ведь ее не учили сражаться в открытом бою, ее учили убивать быстро и тайно. Ведь истинным оружием Ночного Лезвия были внезапность и скрытность, но никак не меч или магия! Бой даже с одним из этих тяжеловооруженных ратников — чистое самоубийство, а тут их целых две дюжины! Единственный шанс, который у нее оставался, это напасть первой, пока они еще не пришли окончательно в себя. Девушка медленно втянула в себя воздух, выдохнула, успокаивая чувства, наметила цель — ближайшего воина, делавшего первые, еще неуверенные шаги, и атаковала. Стайка метательных пластин метнулась в лицо воину. Тот не стал поднимать руку — шлема им не пробить, разве что в смотровую щель попадут, он лишь отвернулся на мгновение, но Висте этого было вполне достаточно. Стремительный выпад и ее клинок пробил латы противника. Кем бы не было это существо, но приняв форму человека, оно теперь существовало по законам этой формы — Виста хорошо помнила один из главных принципов волшбы — а прямого удара не выдержат даже лучшие в мире доспехи! Воин пошатнулся и рухнул, уронив меч. А Виста уже летела к следующему стражу. Этот легко отвел ее первый удар, но Виста стремительно развернулась на носке и очутилась вплотную к противнику. Теперь клинки были бесполезны, и они оба ударили рукоятями мечей. Страж запоздал чуть-чуть, но ведь ему нечего было опасаться, даже если он ударит вторым, его обернутый латной рукавицей кулак сомнет ее лицо в кровавую лепешку, а удара слабой девушки он даже не почувствует! Но из рукояти Висты вдруг выскочил длинный стальной шип и вонзился точно в прорезь для глаз. Кулак воина застыл возле девушки, слегка царапнув кожу, а затем он загремел Висте под ноги. К ней спешили новые стражи, так что времени вправить шип назад не оставалось, и тогда она резким движением обломала его и шагнула навстречу противнику. Ничего, у нее найдется еще, чем встретить врага! Мстислав так и не смог вытащить Лунный меч. Поэтому, когда поблизости раздались тревожные шаги, он недовольно обернулся, раздосадованный, что его отрывают от такого важного дела. Его брали в кольцо. Первая тройка окружала, вторая подстраховывала. Все стражи огромные, некоторые даже выше Мстислава, с гигантским размахом плеч. Такие и в поединке смертельно опасны, а когда их собирается больше дюжины… А у него лишь легкий, оставшийся от Беляя меч. Витязь с тоской покосился на Лунный меч, вмурованный в каменные и такие жадные руки велета, и с яростным криком обрушился на стражей. Он ничуть не сомневался в своей победе. Когда воины равны по силе, по вооружению, по умению, побеждает тот, чей дух сильнее, чьи мотивы чище, а цели благородней! Это простое правило он впитал в кровь еще с малолетства. Честь воина, долг перед князем, любовь… да, да, чего тут скрывать, любовь к Висте, ну, и желание завладеть мечом, конечно же — что может быть благороднее?! А что могли противопоставить эти, не поймешь живые, али нет, стражи меча?.. Разве что численный перевес! Хотя, надо признать, аргумент этот был серьезный! Заполнившись тяжеловооруженными воинами, просторный зал вдруг оказался довольно тесным помещением. Это было хорошо, в такой тесноте враги будут мешать друг другу, но и ему придется хорошенько подвигаться, если, конечно, он еще не раздумал возвращаться в Киев. Мстислав перекинул щит на спину, пожалуй, в такой тесноте от него будет мало толку, а спину лишний раз прикроет, и бросился в бой, не давая врагам обложить себя как лесного зверя. Он заметался от одного к другому, завертелся в стремительном и смертоносном движении. Как всегда в бою необычайно обострились все его чувства. Теперь он замечал и реагировал на малейшее изменение вражеской позиции. Он видел малозаметный разворот стопы противника, готовящего удар, легкий поворот бедра. Каждое движение выдавало замыслы врага, Мстислав читал их, как открытую книгу, зачастую его ответные действия начинались даже раньше вражеских! Для него уже не существовало смертельно опасных врагов, смертоносной сверкающей стали, он будто растворился во всем этом. Его душа пела и ликовала, упиваясь каждым движением тела, каждым взмахом меча. Бой становился его истинной сущностью, сущностью воина, сущностью мужчины!.. — Мстислав! — откуда-то донесся до него чей-то крик. Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что зовут именно его. Когда же он вспомнил, кто кричит, и почему, он резко отпрыгнул в сторону, обежал глазами зал, оценивая обстановку. Он стоял рядом с каменным истуканом, рядом прерывисто дышала Виста, а на них медленно надвигалось еще не меньше дюжины врагов. Они двигались по-прежнему беззвучно. Железо, конечно, громыхало, как положено, но сами воины не издали за время боя ни единого возгласа. Они молча сражались и так же молча падали, и у Мстислава возникло подозрение, что они сражаются с пустыми доспехами. А вдруг так и есть — кто знает пределы враждебного колдовства?! — Я не могу больше! — простонала Виста. — Я сейчас упаду! Мстислав даже не оглянулся, и по голосу слышно, что девушка в крайнем изнеможении. Он быстро присел. — Прыгай на велета! Там выступ со светильником! Передохни пока! Виста оттолкнулась от его выставленного колена, запрыгнула на руки великану. Но этого святотатства каменный исполин уже не вынес. Он заходил ходуном, и, несмотря на отчаянные попытки Висты уравновесить его, с грохотом обрушился, расколовшись на части. Мстислав ловко увернулся, а вот стражам повезло меньше. Один из них замешкался в толчее и каменная громада пала прямо на него. — Отлично, Виста! Еще одного зашибла! Он обернулся и довольно оскалился, увидев, что девушка благополучно взобралась на каменный козырек. Затем он шагнул вперед, поудобнее перехватывая меч. — Подожди! — крикнула Виста. — Посмотри вниз! — Что еще? — рявкнул он недовольно, но все же проследил за ее взглядом и посветлел. Каменные длани велета раскрошились, и Лунный меч теперь лежал почти свободно, придавленный лишь одним куском камня. Мстислав крякнул от натуги, но все-таки поднял этот увесистый камень и с ревом швырнул его во врага. — Ага! — заорал он радостно, подхватив Лунный меч. — Щас мы увидим, парни, кто из нас не прав! Завидев в руках врага заветный меч, стражи резко усилили натиск, решив, похоже, смять Мстислава массой. Первые ряды даже не стали защищаться, дав ему возможность свободно перерубить одним махом парочку нападавших, но уже в следующее мгновение они плотно обступили его, так что преимущество Лунного меча в длине сошло на нет. Град ударов обрушился на витязя со всех сторон, он отчаянно завертелся, принимая удары на меч, на тело, сбивая их, превращая прямые удары в скользящие… Уловив момент, витязь попытался выпрыгнуть из толпы, сбил одного воина с ног, другого, уже почти вырвался из кольца, когда цепкие пальцы упавшего сомкнулись на лодыжке, и он рухнул на пол. Виста вскрикнула, увидев подскочивших к Мстиславу воинов, и ее отчаянный крик буквально подбросил витязя вверх. Стражей оставалось совсем мало для того, чтобы устоять против двуручника, но достаточно, чтобы не дать им воспользоваться. Витязь бешено крутился, уклоняясь от ударов, пытался вырваться из этой толчеи ближнего боя. За спиной трещало — это сыпался разбиваемый в щепки щит, кольчуга повисла бесполезными лохмотьями, а кровь из многочисленных ран уже струилась по всему телу. И хотя раны были не опасны, но скоро он начнет уставать… Виста забормотала слова заклятия, уже не думая о том, что еще одно заклинание на этот день может свести ее в могилу. Но об этом успел подумать витязь, услышав или скорее почувствовав, что она готовит магический удар. А еще он вдруг понял, что ее жертва будет напрасной. Шестым, седьмым или десятым чувством, но он четко осознал, что эта ловушка на самом деле не ловушка, а своего рода испытание на право владеть Лунным мечом! И победить их можно только в честном бою, а значит, против магии они наверняка защищены! — Не смей! — заорал он, опасным кувырком уходя от опускающегося клинка. Меч ударил почти вплотную, высекая из пола сноп искр. Виста выкрикнула последнее слово заклятия, и яркая вспышка ослепила витязя. Но даже сквозь поплывшие в глазах пятна он разглядел, что огненный шар, ударивший в ряды воинов, рассеялся, не причинив им вреда. Он угадал — магия оказалась бессильна против стражей! И все же небольшая польза от магии была — вспышка света ослепила не только его. Маленькой заминки в стане врагов оказалось достаточно, чтобы он вскочил на ноги, а его меч нашел первую жертву. Световые пятна еще продолжали плыть перед ним, но он уже вовсю ревел медведем, сокрушая врагов направо и налево. Он рубил не глядя, на шум шагов, на звон доспехов. Когда же его глаза полностью прочистились, он увидел, что на ногах остался только он. А зал вокруг был сплошь усеян бесформенными, искореженными грудами доспехов, среди которых он едва разглядел знакомую маленькую фигурку… За спиной хрустнуло раз, другой, Мстислав резко обернулся, ожидая встретить недобитого противника, но зал был пуст. Хрустели панцири павших, хрустели, как яичная скорлупа, продавливаясь, распадаясь на куски, рассыпаясь в прах, а изнутри вырывались тоненькие, полупрозрачные струйки не то дыма, не то пара. Вырывались и, будто подхваченные резким порывом ветра, неслись к дверям, втягиваясь в раздувающиеся ноздри звериного изображения. И с каждым мгновением, с каждой дымной струйкой, оно все меньше и меньше напоминало изображение, и все больше — зверя. Мстислав похолодел — Ящер! Это чудовище походило на Ящера, каменное изваяние которого он увидел в одном тайном святилище. Перед тем, как разнес его по бревнышкам… Чудовище росло, разбухая прямо на глазах, стягивая на себя и поглощая окружающее пространство — железные двери, каменные стены, все это вливалось в него широким потоком, будто вода. Когда же чудище обрело законченные формы и сделало первый шаг, за его спиной осталась зиять в стене громадная ниша. Низкий утробный рык пронесся по подземелью, заставив шевельнуться волосы на голове витязя. Чудовище было огромно, его рост в холке заметно превышал рост витязя, а каждая из его четырех лап была толщиной с доброе бревно. Оно было огромно и неповоротливо, попадись такое на поверхности, Мстислав без труда смог бы увернуться, смог бы вовремя напасть и вовремя отступить. Но — на поверхности!.. Здесь же грузная туша твари перегораживала значительную часть подземелья, а растопыренные во все стороны шипы и вовсе сводили на нет преимущество витязя в ловкости. А если учесть, что громадная башка чудовища была надежно защищена толстыми костяными пластинами… Чудовище приближалось медленно, не спеша, будто на прогулке, его боковые шипы скребли по стене, выворачивали и дробили камни, создавая столь невыносимый скрежет, что взгляд витязя невольно метнулся в сторону развороченного выхода. Метнулся было и замер на полпути, пойманный за этим постыдным деянием. Коря себя за слабость, Мстислав взглянул на сияющий нестерпимым блеском Лунный меч, надеясь получить хоть какую-то поддержку, но его постигло разочарование. Сейчас, рядом с надвигающимся чудищем, этот клинок уже не казался таким всемогущим, каким он был несколько минут назад. Витязь зарычал от злости, отступил в сторону, пытаясь увести зверя от Висты, но тот даже не взглянул на него, продолжив двигаться прямо к лежавшей девушке. И тогда Мстислава накрыла волна слепой ярости, и он прыгнул вперед, готовый рвать зверя голыми руками. Но тот оказался быстрее. Удар его передней лапы отшвырнул витязя и он, пролетев несколько саженей, грохнулся об стену. Дыхание вышибло, в глазах сгустились сумерки, но витязь заставил себя подняться и шагнуть туда, где по его расчетам находился противник. Когда же в глазах прояснилось, витязь увидел ужасную картину — чудовище нависло над распростертой Вистой, а его вытянутая морда клонилась все ниже и ниже. Огромные ноздри затрепетали, с шумом втягивая воздух, и витязю представилось, что они сейчас втянут Висту, как втянули недавно души павших стражей… Мстислав метнулся к зверю, увернулся от ударившего навстречу чешуйчатого бревна, взмахнул мечом, но ударить не успел. Звериная морда резко приблизилась, и витязь едва успел перехватить нацеленные ему в грудь рога. Зверюга надвинулась, заставив витязя отступить под чудовищным напором, а через несколько шагов его спина наткнулась на стену. Зверь усилил натиск, вздернул морду и витязь, вжикнув кольчугой по камням, полетел на другую сторону подземелья. Поднялся едва живой, ничего не видя, помотал головой, разгоняя кровавый туман в глазах. Услышав топот, повернулся и скорее угадал, чем разглядел направление нового удара. Слабеющие руки скользнули вдоль острых рогов, витязь напрягся, обливаясь потом, и, когда кончики рогов уже уперлись ему в живот, все-таки остановил скольжение. Чудище недовольно зарычало, будто удивляясь настырности человека, тряхнуло головой, и витязь закувыркался по полу. Шевельнувшись, он едва сдержал стон. Его тело кричало от боли, требуя от хозяина немедленно прекратить всяческое движение, требуя лечь и передохнуть. Но витязь отмахнулся от призывов предательского тела, воздел себя на ноги. Ведь там, где-то за его спиной, лежала беззащитная Виста, и только он стоял сейчас между ней и этой проклятой тварью, злобным порождением враждебной человеку магии. Послышался приближающийся топот и Мстислав с яростным воплем рванулся навстречу, вознеся над собой Лунный клинок. Рванулся, даже не заметив, что мгновением раньше его руки были совершенно пустые, а Лунный меч сиротливо лежал в дальнем углу подземелья… Раскроенный волшебным мечом череп чудовища развалился надвое, забрызгав витязя с головы до ног какой-то вонючей гадостью, то ли кровью, то ли мозгами. Огромная туша еще долго сопротивлялась смерти, сотрясаясь в судорогах, а Мстислав уже бежал, спотыкаясь и падая, к девушке. — Виста! Потерпи! Я сейчас! — дрожащими руками он залез в заплечный мешок, выискивая снадобье. И только когда остатки целебной черной жидкости влились ей в рот, он решился пощупать пульс, и тотчас страшный крик разорвал тишину подземелья. Главная жила на шее не билась! Проклятый меч! Мстислав с ненавистью посмотрел на свое новое оружие. Сначала Беляй, а теперь Виста — неужели это все плата за меч?! В приступе гнева он едва не отшвырнул меч, но рассудок все же победил и Мстислав брезгливо задвинул его в ножны из-под старого двуручника, где он и разместился без труда, как будто ножны делались под его размеры. Но Мстислав не обратил внимания на такую странность — ему было не до этого. Взвалив тело девушки на плечо, он поспешил к выходу. Дверь послушно открылась, и Мстислав беспрепятственно ступил на лестницу. Он поднимался в полной темноте, даже не подумав разжечь факел. Он шел, перебирая в памяти минуты, проведенные рядом с ней. Оказывается, он в мельчайших подробностях помнил весь их совместный путь, все их разговоры, бесконечные и ненужные споры, какие-то дурацкие ссоры… Небо встретило его все так же хмуро и враждебно, и Мстислав ответил ему таким же неприязненным взглядом. Не слишком ли обильную жертву запросили боги за этот меч? — Великие боги! — вскричал он, погрозив небу кулаком. — Это и есть плата за меч? Небо промолчало, и тогда Мстислав злобно огляделся, в поисках хоть какого-нибудь врага, на котором можно было выместить скопившийся гнев. Заметив волнение пасшихся лошадей, он с надеждой всмотрелся в заросли кустарника. Там что-то завозилось, мелькнула коричнево-зеленая шкура — упыри!.. Похоже, магический барьер вокруг Лунного меча отодвинулся на вершину холма вслед за мечом. Ну, что ж, оскалился Мстислав, это даже к лучшему, пора пустить в ход новоприобретенное оружие… Однако боя не вышло. Едва он обнажил меч, как в кустарнике кто-то зарычал жутким голосом, забулькал, и вскоре Мстислав увидел только зеленые пятки улепетывающих изо всех сил упырей. Витязь пожал плечами, опустился на землю рядом с Вистой и долго смотрел в ее лицо, стараясь запомнить каждую черточку. Когда же ее веки внезапно дрогнули, его сердце едва не выскочило из груди. Его рука вновь нащупала пульс, но теперь он ждал дольше, намного дольше и он таки дождался! Ее сердце билось! Билось медленно, очень медленно, но оно билось!!! Остаток дня, всю ночь и утро следующего дня он выхаживал ее, не смыкая ни на минуту глаз. Ее снадобье закончилось, а чем колдуны лечат перерасход магической силы, он не знал, поэтому лечил так, как лечат воинов, обессилевших и потерявших много крови. Его ли усилия сыграли роль, либо молодой организм справился сам, но к вечеру Виста пришла в сознание и даже смогла немного поесть. Окрыленный Мстислав отлучился на охоту, оставив меч-кладенец рядом с ней, на случай, если вдруг какой-нибудь придурковатый упырь рискнет забежать на холм. Весь следующий день он усиленно откармливал девушку, и вскоре она сумела самостоятельно подняться на ноги. Вот только в Киев к условленному сроку Мстислав уже никак не успевал, и потому радость от выздоровления девушки очень быстро сменилась унынием, так что Виста не могла не заметить столь резкой смены настроения. — Когда ты должен быть в Киеве? — спросила девушка, догадавшись о причине его состояния. — Завтра утром, — честно признался витязь. Девушка удержала усмешку, готовую сорваться с губ. Витязю не было нужды волноваться — этой ночью она должна устранить князя. Именно этой ночью, не раньше и не позже. Ну, что ж, ей придется взять его с собой. — У меня есть заклинание перемещения, — тихо сказала она. Но витязь отмахнулся от нее. — Хватит! Или тебе помереть неймется? — буркнул он. — Так надо было об этом сразу сказать, чего я тут суетился… — Нет, Мстислав, это не совсем заклинание… Это артефакт… Помнишь, в лесу я вызвала подземный огонь? Вот точно также и с перемещением! Я только пробужу его магическую силу, и мы тотчас окажемся под Киевом! Старейшины клана выдали маленькое, невзрачное колечко, с дешевеньким камнем. Таким колечком погнушался бы и последний воришка. Но этот камень обладал весьма важным для ее профессии свойством — он умел мгновенно перемещать своего хозяина в место, где был установлен такой же артефакт. Один из них был установлен недалеко от Киева. Оставалось только надеяться, что Мстислав не будет задавать ненужные вопросы. — А далеко ли от Киева мы попадем? — уточнил Мстислав. — Честно говоря, не знаю! Это кольцо досталось мне от матери, — Виста достала колечко, показала витязю. — Я не знаю, где именно мы окажемся, но мама говорила, что где-то поблизости. — А оно точно не повредит тебе? — Мстислав обеспокоено заглянул ей в глаза. — Совершенно точно! Я не хочу помереть… так и не увидав могилы отца! — последние слова буквально вырвались из нее, и она бросила испытующий взгляд на витязя, но тот не обратил внимания на ее излишнюю горячность. Они собрали лошадей в тесный круг, Виста повернула волшебный камешек на кольце, и свет тотчас померк. Дыхание перехватило, а когда свет вспыхнул вновь, они зажмурились с непривычки. Потому что из темных, прохладных лесов они угодили прямо под ослепительный солнечный свет. Кольцо перенесло их на большую поляну в светлой березовой роще. Успокоив перепуганных резким переходом лошадей, они отправились в путь, и вскоре застыли на опушке леса, всматриваясь в подступившее к ногам безбрежное море ковыля. Мстислав легко сориентировался и с довольным видом уже прикидывал расстояние до Киева. — К вечеру, думаю, доберемся. Заночуем на постоялом дворе, а с утра к князю! — Мстислав широко улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше — Виста жива-здорова, за плечами волшебный меч-кладенец, а впереди — Киев. Глядя на счастливо щурящегося навстречу солнечным лучам богатыря, не удержалась от улыбки и Виста. — Люблю я степь! — вздохнув полной грудью, заявил Мстислав. — Не кочевник, вроде, а люблю я это раздолье. Вот где самое место ратным подвигам. В лесу ведь нормальному богатырю развернуться негде, мечу замаха не достает. Зато здесь! Эх, подраться бы с кем, застоялся я что-то, заплесневел! — Застоялся? — изумилась девушка. — Ну так двое суток уже минуло, шутка ли, — отозвался Мстислав. — Как-то не по себе мне, мышцы ноют… Долго ли, коротко ли, но разглядел Мстислав, как заклубилась пыль на горизонте. Разглядел да обрадовался. — Услышал Перун мою просьбу, послал таки поединщика потешить мою силушку! — радостно сообщил Мстислав, спешно облачаясь в доспехи. — Эй-эй, парень, что это ты удумал? — забеспокоилась Виста. — Ты никак драться собрался с первым встречным? — Конечно, — подтвердил Мстислав. — Что же еще? — Так-так. Я видела, что у тебя проблемы с наследственностью, но не думала, что все так плохо! — Виста ошеломленно наблюдала за его приготовлениями. — Может тебе солнышко голову припекло? — Ничего ты не понимаешь, женщина, — гордо произнес Мстислав. — Не спорю, нечисть ты ловко извела. Но не постичь тебе никогда поединка честного, богатырского! Несокрушимой стальной глыбой застыл в седле Мстислав. Виста невольно засмотрелась, как красиво играет солнце, скользя по блестящим булатным пластинам лат, а затем выразительно сплюнула. Но воин даже не повернул головы в ее сторону. Он уже весь был там, в грядущей схватке. Его меч уже звенел вовсю, высекал искры из вражеского меча, разбивал в клочья щит, рассекал вражью плоть. Нет большего счастья для мужчины, чем честный бой! Только бой, только война придает жизни истинного мужчины смысл! — Ладно, я понимаю, — вторглась в высокие мысли витязя девушка. — Защищать смердов есть долг княжеского дружинника, но теперь… Ты подумал, что скажет князь, если ты погибнешь здесь?.. — Да, ты права, — неожиданно легко согласился Мстислав. — Хорошо, что ты напомнила мне… — Ты не будешь сражаться? — поспешила обрадоваться Виста. Мстислав не ответил. Он молча пошарил в своем мешке, вытащил черный футляр ведьмака и завернутое в непромокаемый кусок кожи письмо, из-за которого они угодили в гости к Злате. — На всякий случай — оставляю это тебе. Если что со мной — спеши в Киев! Не забудь, футляр этот — в руки Белояна, письмо — князю! И прошу тебя, не подведи, не пытайся открыть ни тот, ни другой, обещай мне это? — строгим голосом потребовал витязь. Виста молчала. — Прошу тебя, обещай мне доставить их в нужные руки? — голос богатыря немного смягчился. Девушка тяжело вздохнула и кивнула. — Ладно. Обещаю доставить их в целости и сохранности! — Спасибо! — Мстислав торопливо надел шлем, застегнул ремешок и устремился навстречу приближающемуся воину. Это был огромный и могучий витязь. Саженный размах плеч, огромный двуручный меч, притороченный к седлу. Виста невольно перевела взгляд на Мстислава, и ей стало несколько спокойней. Ее спутник, пожалуй, мало чем уступал незнакомцу. Разве что в талии потоньше, но это по молодости. И все-таки рисковать она не хотела. Ставить свои планы в зависимость от исхода поединка было бы глупо. Поэтому она медленно, стараясь не привлекать излишнего внимания, стала отодвигаться в сторону от Мстислава и немного вперед, по широкой дуге заходя незнакомцу в спину. А богатыри уже мерили друг друга свирепыми взглядами. Глаза придирчиво бежали по фигуре противника, оценивая оружие и доспехи, прикидывая силу и ловкость. Но, оценив как следует друг друга, первым делом они скрестили языки. Некоторое время они яростно изощрялись в насмешках, все больше и больше распаляясь перед боем и лишь затем в дело вступили главные аргументы мужчин — обнаженные клинки. Но не успел незнакомый воин нанести и пары ударов, как в воздухе мелькнул аркан и он вылетел из седла, с грохотом покатившись по земле. — Как ты могла?! — Мстислав захлебнулся гневом. — Невероятная подлость! Ты опозорила мою честь и мое имя! Девушка ловко свернула аркан, деловито уложила в сумку. — Ты разве успел назвать свое имя? — спросила она. — Нет, но как ты посмела… Виста резко перебила его. — Как ты посмел забыть о деле? Ты княжий воин, гонец, везущий важное письмо своему князю, как ты посмел забыть о деле, ради которого ты едешь в Киев? Когда я спрашивала тебя, что ты везешь в Киев, ты не ответил мне и поступил совершенно правильно — ты помнил о деле! А теперь, стоило показаться первому встречному, у которого плечи чуть пошире, а меч побольше, как ты сразу забыл обо всем на свете? Отдал письмо мне, человеку, которого едва знаешь, который может быть вражеским лазутчиком! — не стоило, конечно, бросать на себя даже тени намека, но в данном случае Виста сочла возможным усилить эффект своих слов. Мстислав молчал, сдвинув брови. — А он? — она кивнула на лежавшего. — Ты не подумал, что он, так же, как и гуль, может быть послан, чтобы перехватить твое письмо? — Но если нет, — тихо возразил Мстислав. — Моя честь… — Великие боги! — Виста всплеснула руками. — Какому дурню доверили важное государственное дело! Пока ты на задании — для тебя не должно быть таких понятий, как честь и совесть, для тебя существует только задание, только цель! Она бросила ему футляр и письмо. — Нам пора ехать, с минуты на минуту он придет в себя, и мне почему-то кажется, что он будет не слишком рад увидеть нас… Мстислав прыгнул в седло, стараясь не глядеть в сторону девушки. Коварство девушки настолько потрясло его, что он просто не знал, как себя вести. Его воинская честь, его воинский опыт подсказывали ему немедленно убить ее на месте, как гнусного татя, и будь она мужчиной — он бы не медлил ни секунды! Но ведь она женщина, более того, совсем недавно он был вынужден признаться себе в некоем к ней чувстве… — Если он едет в Киев, а он ехал в том направлении, он найдет меня и без имени. — Вот тогда и будешь доказывать свою силу и удаль. Некоторое время они ехали молча, а потом Мстислав пробурчал: — А плечи у него ничего не шире… Да и меч мой будет поболее! Глава восьмая Тайкес с уважением смотрел на ровную и гладкую черную скалу, уходящую далеко ввысь. Все ловушки, преграждавшие ему дорогу по пути сюда, начиная от простейших ям с кольями и заканчивая хитроумными магическими западнями, выглядели теперь детскими игрушками. Заклятие полета, конечно же, могло значительно облегчить подъем на столь неприступную вершину, но именно сейчас магией пользоваться было нельзя. Жилище Кащея располагалось слишком близко, и он наверняка почуял бы волшбу. Он обвязал лоб платком, чтобы пот не заливал глаза и прильнул к холодному утесу. Он знал, что скала только кажется такой монолитной. Но стоит приблизиться или, еще лучше, прикоснуться — сразу замечаешь и чувствуешь его изъяны. Мельчайшие неровности, выступы и ямки, шероховатости и царапины — все это в изобилии покрывает любую гору, любой утес, каким бы неприступным он не казался вначале. Это банальная истина, которую знают все. Или почти все. Но почти никто не умеет пользоваться этим. Люди умеют лишь корежить камень, кто во что горазд. Вбивают клинья, царапают стальными крючьями и шипами, превращая восхождение в самую настоящую войну! Они не хотят знать, что с горой нельзя поступать, как заблагорассудиться. Особенно, если она крута и опасна, как эта скала. Тайкес никогда не забывал об уроках, полученных в клане Серебристых Клинков. Он хорошо помнил, что к горам, особенно к тем, на которые хочешь взобраться, нужно относится как к живому существу, все чувствующему и все понимающему. Горы живут своей жизнью, иначе, чем человек, по-своему, но, тем не менее, живут! И потому всегда сопротивляются разрушению, которое им несут люди, всегда борются с тем, кто нещадно раскалывает их твердые, но такие хрупкие тела… Таких глупцов не спасают ни клинья, ни крючья, ни веревки. Они срываются и гибнут. Только единицы из них умеют быть сильнее и умнее, умеют перехитрить горы. Но и то лишь до поры, до времени. Только голые руки, немного опыта и никаких инструментов — этому учили его. И самое главное — нежность и любовь!.. Когда он впервые услышал это, он смеялся до слез. Но когда клановый наставник, уже весьма пожилой человек, взобрался, как паук, на отвесную стену Тайкес замолчал и замолчал надолго. Уж что-что, а учиться он умел… А потом и он иногда слышал этот смех, смех недалекого и тупого человека, уверенного в том, что мир прост, как выеденное яйцо. Он слышал его в какой-нибудь придорожной корчме, когда спьяну пытался поделиться этим знанием. Этот смех так напоминал его собственный, что Тайкес никогда не позволял ему продолжаться слишком долго. Искусство восхождения сродни искусству любви. Если скала примет тебя, если поймет, что ты не желаешь причинить ей боль, то нет на свете высоты, которую нельзя было бы взять!.. На первом этапе важно было подготовить ее. Здесь противопоказаны торопливость и небрежность. Только аккуратность, точность и предельное внимание. Затем, когда она привыкает к человеку, а человек привыкает к ней, можно увеличить скорость. В такие минуты человек как бы растворялся в этом скольжении по камню, не замечая, как стремительно преодолеваются значительные расстояния. В таком состоянии ему не приходилось искать зацепки в скале. Скала раскрывалась, она сама подставляла под его нежные пальцы свои выемки и выпуклости, она льнула к нему, не давая оторваться от ее прохладного тела. Восхождение превращалось в полет!.. Вот и в этот раз он уже почти достиг вершины. Здесь наступал последний этап, самый опасный. Потому что скала удовлетворенно отстранялась от человека, а его мышцы уже стонали от перегрузок. Потому что мокрая повязка уже не спасала от пота его глаза, а мел — его пальцы… Последним усилием он перевалился через край и испытал величайшее наслаждение. Скала полностью оправдала его ожидания. Он чуял, как внутри него разливалось море разнообразных ощущений, там было и ликование уставшего тела, получившее, наконец, отдых, и благодарность скале, подарившей ему незабываемое чувство, и радость от очередной покоренной вершины, там было еще много чего… Но когда все это схлынуло, осталось самое главное — удовлетворение от выполненной задачи. Осталось немногое, осталось только отыскать предмет, ради которого он сюда забрался. Вершина скалы была совершенно ровной. Ночные сумерки не мешали ему видеть в темноте, но здесь было пусто. Он внимательно осмотрел пядь за пядью всю площадку, но ничего не нашел! Неужели его обманули и здесь ничего нет, пришла паническая мысль, но он ее немедленно отогнал. Надо искать, Кащей должен был постараться как следует укрыть свою смерть. Надежно, и в то же время, доступно, так, чтобы иметь возможность быстро достать ее в случае необходимости. Значит, ему нужно быстро появиться здесь, быстро включить некое устройство. Скорее всего механическое, потому что волшба привлечет внимание… Быстро — означает одним простым движением… Что же это может быть? Тайкес постарался представить себе появление Кащея здесь. Вот он появляется из волшебного портала или, с чего-то летающего, змея там, или ковра-самолета, спрыгивает на скалу… Спрыгивает? То есть прыгает! Тайкес подпрыгнул и с силой ударил подошвами о каменную площадку… Пятки пронзила острая боль, но это ерунда, главное — он угадал и механизм сработал! Площадку рассекла трещина и человек ловким движением выхватил из нее небольшой, залитый зеленоватым светом предмет яйцевидной формы. Вот оно — искомое Яйцо! Тайкес ощутил упругую поверхность, все правильно, оно не должно разбиться при случайном падении. Он довольно улыбнулся, положил его в сумку и нащупал на шее амулет для вызова ведьмака. Когда из тумана проступили первые валуны, ведьмак резко остановился. Все, дальше без разрешения идти было нельзя. Перед ним расстилалось «кладбище неизвестных героев», как он окрестил это место. Вокруг него из серой стены тумана проступали контуры гигантских камней. Ведьмак с интересом пощупал ближайший из них, сосредоточился, пытаясь нащупать следы магии, но попытка не удалась. Камни выглядели самыми обыкновенными, но ведьмак отлично знал, что они не были обычными валунами. Каждый из них был своеобразным надгробием какому-нибудь герою, осмелившемуся пробраться сюда, во владения Кащея Бессмертного. Вот только могил под этими валунами не было ибо каждый из них и был когда-то героем, до того, как его превратили в камень. Ведьмак мысленно позвал Кащея, но тот откликнулся далеко не сразу. Вероятно, удивился, заметив не очередного героя-самоубийцу, а приличного мага. Коллегу, в общем-то. Хотя это еще вопрос, считает ли он коллегами нынешних магов. Ведь за сто тысяч лет, прожитых им, многое изменилось в этом мире. Изменились обитатели мира, изменилась магия мира, изменились сами маги… Ответ, наконец, пришел — ведьмаку дозволялось войти в его владения, и он переступил границу кладбища. Предстоящая встреча обещала быть малоприятной, и даже опасной, но выбора у него не было. От этой встречи зависело очень многое. Кащей был неприветлив и хмур, но ведьмак и не ждал иного приема. — Кого еще принесло сюда? — недовольный голос встретил ведьмака у самого порога пещеры, служившей жилищем Кащею. — Последнее время меня называют ведьмак. Я пришел с предложением о сотрудничестве, — мягко начал ведьмак, но Кащей перебил его. — Ты пришел за помощью, — жестко заметил Кащей. — Давай впредь называть вещи своими именами, иначе разговора не получится. — Хорошо, — согласился ведьмак. — Мне нужна твоя помощь. — Дурацкая затея, — усмехнулся Кащей, — обращаться ко мне за помощью! — И тем не менее, — ведьмак как можно равнодушнее пожал плечами, — у меня нет иного выхода. Сложилась критическая ситуация и я вынужден задействовать все наши резервы. — Все ваши резервы? — Кащей подчеркнул слово «ваши». — Какое же отношение имею я к вашим резервам? — Прямое, — ответил ведьмак, с интересом вглядываясь в иссохшее, мумифицированное лицо Кащея. — Ведь ты тоже Древний! Кащей пристально всмотрелся в гостя, и ведьмак поежился под его взглядом. — Древний… Как кто древний? Уж не себя ли ты имеешь в виду, колдун? — Ни в коем случае. Я прожил совсем мало, лет триста-четыреста… А Древние, Древние это истинные хозяева земли, хозяева рек и лесов, болот и степей, это те, кто существовал до человека и, надеюсь, будут существовать после него… Те, кто веками жил в мире и согласии, соблюдая порядок, установленный Родом, а затем богами… Я не знаю, зачем Род сотворил людей, мне трудно понять его замысел. Но я убежден, что это было его роковой ошибкой! Потому что люди принялись активно разрушать все, сотворенное Родом! Они истребляют Древних, они истребляют даже себе подобных, они уничтожают леса и поля, реки и болота, они нарушают мировое равновесие и потому они должны исчезнуть! Кащей демонстративно зевнул, утомленный пустословием гостя. Он не верил ни единому его слову. Не один раз ему приходилось встречать таких людей, которых распирала ненависть к своим же сородичам, и которые также желали гибели человечеству. Вот только всегда за спиной этой ненависти стояла обычная жажда власти… — Это решил ты, или этот сброд, от имени которого ты говоришь? — презрительно спросил Кащей. — Это не сброд. Это твои ровесники, а многие из них гораздо старше тебя. Это наши братья и сестры. Кащей расхохотался, обнажив беззубый рот. — Нашел мне родственников! Я не считаю своими родичами этих безмозглых тварей, даже если они прожили больше меня! — Так может ты считаешь своими родичами людей? — заметил ведьмак. Его уже начала раздражать упрямство этого старикана, не видящего дальше собственного носа! Неудивительно, что его племя почти все истребили! — Людей? Как я понимаю, тебе не нравятся люди, это против них ты пришел просить помощи, не так ли? — Да, именно люди представляют сейчас угрозу для нашего мира. Они способны уничтожить его, если их не остановить. — А как же перо Рода? — сощурился Кащей. — Вот-вот! — мрачно подтвердил ведьмак. — Так говорят многие. Но если хорошенько вспомнить эту легенду? Ведь перо досталось им незаслуженно, ведь они взяли его силой! А на любую силу всегда можно найти большую силу! — Так нет же ее, — заметил Кащей, — силы этой! — Да потому, что никто не ищет ее! Я предлагаю всем действовать, я предлагаю искать эту силу, собирать ее, создавать, а мне рассказывают эту глупую басню про перо! — Как я понимаю, ты решил объявить войну всему человечеству? Но ведь и ты из их рода! Ведьмак недовольно поморщился, будто ему наступили на больную мозоль. — Да, я родился человеком. Но это было очень давно… Сейчас я больше, чем человек! — в его голосе прозвучало что-то похожее на гордость. Кащей не стал ничего говорить. Почему-то все эти нынешние маги, выучив основы магического искусства, научившись менять по своему желанию форму, считают, что перестали быть людьми. Наивные!.. — Я не безумец, — продолжал тем временем ведьмак. — Я ни собираюсь воевать со всем человечеством сразу. Пока я хочу заняться его частью, небольшой, но чрезвычайно быстро растущей, и поэтому наиболее опасной! Меня интересует Русь! Она расширяется день ото дня, усиливается, и скоро, я чую, она займет очень высокое место среди человечьих государств… Если ее не остановить! — Можешь не продолжать! — оборвал его Кащей. — Меня совершенно не интересует ни человечество, ни тем более твои Древние! Я — сам по себе! — Вот поэтому люди вас всех, кащеев, и вырезали, и никакое бессмертие не помогло! — не выдержал Ведьмак. — Если ты не хочешь заинтересоваться человечеством, то скоро оно заинтересуется тобой, и интерес этот обернется твоей смертью! Сила в единстве, это понятно даже тупым людишкам, а умудренным годами магам — нет! Ты — просто слепец! — Ступай! — повысил голос Кащей. — Я больше не хочу тебя слушать! — Ты отказываешься помогать мне? — спросил ведьмак. — Ты надеешься выжить в одиночку? Да ты значительно глупее, чем я думал! Ведьмак ждал этого отказа. Ждал и заранее подготовился. Он ткнул пальцем в свой перстень, где мягко мигал крупный рубин. Наполнявшийся гневом Кащей замер, с подозрением перевел взгляд на руку ведьмака. — Тебе нравится мой перстень? — поинтересовался ведьмак. — Что это? Кащей никогда не был дураком, особенно в вопросах собственной безопасности. Он сразу же почуял некую невысказанную угрозу, скрытую в голосе ведьмака. Тот был слишком спокоен, он сохранял просто поразительное спокойствие, и это в присутствии разгневавшегося Кащея, да еще в его же жилище! Поэтому удивительная выдержка ведьмака не предвещала ему ничего хорошего. — Почему он мигает? — Кащей встретился с глазами ведьмака и увидел там смех, колючий, ледяной смех. — Это вызов моего друга. Моего хорошего, надежного друга. Он сообщает мне, что готов переместиться сюда… — ведьмак старался говорить равнодушно, но это давалось с трудом. — С твоего разрешения, конечно же… — Зачем? — прохрипел Кащей. Он чуял, всеми своими кащеевскими фибрами он чуял радость ведьмака и для него, Бессмертного, это могло означать только одно. — Чтобы ты мог увидеть кое-что сам и убедиться, что я не обманываю… — пожал плечами ведьмак. — Что я должен увидеть? — прогремел Кащей, заставив вздрогнуть стены. Но слова были излишними, Кащей все уже понял, понял и вздрогнул. В его глазах сверкнули молнии, которые едва не ударили в ведьмака. И хотя тот давно ожидал этой минуты, гневный напор Кащея был столь велик, что ведьмака прошиб пот. — Ты! — рявкнул Бессмертный. — Посмел! — А ты как думал? — заорал в ответ ведьмак, снимая напряжение. — Твое бессмысленное затворничество гонит тебя прямиком к Ящеру, а ты сидишь и по-прежнему плюешь на всех! Несколько секунд они молча сверлили друг друга глазами, пока Кащей не отвел глаза. — Ну что ж, давай, — тихо сказал он. — Я снимаю защиту. В пещере взвихрился воздух, поднимая многолетнюю пыль столбом, а затем из этого пыльного столба шагнул человек. Он расчихался, раскашлялся, и лишь когда пыль немного осела, он, наконец, оглядел магов и грубо выругался. — Пыль же можно убирать хоть иногда! — он с укоризной посмотрел на Кащея. — А еще великий маг! Человек покачал осуждающе головой, но Кащей не слушал и даже не смотрел на него. Его взгляд был прикован к мешку, который человек надежно прижимал к себе. Он хорошо чуял, что лежало в мешке, да и форма мешка не оставляла никаких сомнений в его содержимом. И все-таки не мешало бы увидеть это своими глазами. — Покажи! — его голос был все еще страшен, но это был голос загнанного зверя. Тайкес пожал плечами и на мгновение приоткрыл мешок, продемонстрировав Яйцо. Только теперь Кащей перевел взгляд на человека. Он увидел невысокого, небогатырского сложения человека, самого обыкновенного, и это было тем более неприятно. — Как тебе удалось это, смертный? — спросил его Кащей, чуя как напрягся рядом ведьмак. Тайкес развел руками, но улыбка, прорезавшая его лицо, была куда красноречивей. Несмотря на внешность, это был далеко не простой человек. И возможно, он мало чем уступал обычным противникам Кащея — богатырям самых разных мастей. — Его имя Тайкес, — заметил ведьмак. — И он обладает множеством полезнейших способностей, в одной из которых ты теперь убедился сам. — И долго ты искал этого умельца? — обратился Кащей к ведьмаку. — Долго, — честно признался ведьмак. — Пришлось поискать… Он понял, что опасность миновала. Кащей успокоился, и ведьмак вытер пот с лица. Шутка ли, пережить гнев Бессмертного! Мог ведь прихлопнуть сгоряча, перед собственной смертью! Кто их знает, кащеев этих, их так мало осталось… — Значит, в борьбе против человечества ты используешь самих людей, — сказал Кащей. — Тем самым ты признаешь, что твоих сил недостаточно, что твои пресловутые Древние не могут тягаться с людьми на равных?.. Это ли не залог твоего поражения? Ведьмак отрицательно покачал головой. — Во-первых, сейчас я тягался не с людьми, а с тобой, а во-вторых, каждый знает, что клин вышибают клином! Бессмертный насмешливо хмыкнул. Его ненависть таяла, превращаясь в нечто, похожее на жалость. — Ты не слышишь меня! Ты не видишь очевидного! Ты — слепец, а не я! Но, Вий тебе судья! Я признаю свое поражение, ты перехитрил меня!.. Что я должен делать? — последние слова Кащей буквально выдавил из себя. — Вот это — правильный вопрос! — ведьмак почувствовал, как его начинает распирать от гордости. Как же, запрячь в работу самого Кащея Бессмертного! Весь обед Алеша Попович морщился и кривился, показывая, как ему плохо от солонины. Вскоре его терпение лопнуло, и он принялся громко возмущаться. — Сколько же можно питаться этой… Я же богатырь земли русской! А не воды морской. А я пропитался насквозь солью, как какой-нибудь варяг! — Сходи косого подстрели, будет тебе и свеженькое, — посоветовал Илья Муромец, усмехаясь в бороду. Он уже понял, к чему клонит Попович, но не собирался облегчить ему разговор. Тем более что повторялось это с завидной регулярностью. А теперь, после отъезда княжеского гонца, Лешак, конечно же, усилит натиск. — Зайца?! Да он надоел мне пуще пареной репы! Мяса на один укус, а беготни… — Алеша махнул рукой. — Не поверишь, я же худеть стал! Да-да, меня скоро девки узнавать перестанут!.. Он сокрушенно вздохнул. — В Киев бы, хоть на пару деньков, отъесться малость, — он с надеждой заглянул в нахмуренное лицо Ильи. — Правильно князь гонцов шлет! Сколько можно на заставах стражу нести? А стольный град кто будет бдить? Надо почаще его проведывать, проверять все ли там тихо-спокойно… Вот в прошлый раз, я ж не зря наведался, князя от Тугарина спас! — Может ты и прав, Алеша. Пожалуй, пора и проведать. Кажется, дольше всех в Киеве Добрыня не был… — вспомнил Илья. Богатыри дружно посмотрели на Добрыню, застывшего на дозорной вышке. — Добрыня, слышишь что, Илья говорит, в Киев пора ехать! — прокричал ему Попович. — Отчего же не съездить. Ежели надо, значит, съезжу. — И охота тебе, Добрыня, по жаре такой тащиться! — крикнул Алеша. — Это же не степь, это же сковородка раскаленная… Добрыня внимательно пригляделся к Поповичу. — Ты никак, Алеша, в Киев рвешься? Так ты бы так прямо и сказал, а то ходишь вокруг да около, обхаживаешь меня словно красну девицу! — Так ведь он больше с ними общается, Добрыня, а не с нами, — заметил Илья. — Он же только из Киева вернулся, и месяца не прошло, а мы его назад гоним. Где уж тут научиться с мужчинами разговаривать. Алеша вспыхнул и насупился. — Сами, небось, в мои годы нагулялись вволю, — выпалил он и тут же пожалел. Добрыня, может, и нагулялся, а вот Муромец, на печи-то сидючи… Муромец хлопнул легонько Алешу по плечу. — Ладно тебе, не обижайся на шутки стариковские, езжай. Алеша расцвел и, потирая ушибленное плечо, пошел собираться. Он и не думал обижаться. Все насмешки уже наперед их может говорить! Но надо же уважить стариков, подыграть им, разжалобить. Внезапно с вышки раздался встревоженный голос Добрыни. — Гляньте-ка, не иначе змей летит! Муромец пригляделся к еле заметной точке в небе и хмыкнул. — Добрынь, после Путятишны тебе везде змеи мерещатся! Хлеба не надо, дай Змея удавить. Так ведь скоро все выведутся, что тогда делать будешь? — Да, точно говорю, змей летит! — Да ты совсем плохой стал. Змея от горного орла не отличишь! — Откуда же в степи горный орел возьмется? — удивился Добрыня. — Сейчас поближе подлетит, вот тогда и спросим его, откуда он… Гигантский орел завис над заставой и стал нарезать один круг за другим. Попович поспешно достал лук. — Сейчас мы ее поспрашиваем… Птичку эту… — он быстро прицелился, и стрела взметнулась ввысь. В последний момент орел подался в сторону и стрела ушла в небо. — Ты не заболел часом, Алеша? — поинтересовался Муромец. — Это же не заяц, как в такого крупного промазать можно? Попович сжал зубы. Для него из лука промахнуться и без чужих насмешек оскорбительно! Он послал семь стрел, плотно, одну за другой. Не вырваться птичке, никто еще не уходил из-под его стрел! Однако, птица, похоже, не догадывалась о непревзойденном искусстве Алеши. Легко, без резких движений он ушел один раз, другой… Последнюю, седьмую стрелу орел выловил клювом, щелкнул и ее обломки посыпались вниз. Тут уже богатыри опешили не на шутку. — Да это же колдун! — крикнул Добрыня. — Какую проницательность дают людям книги, — съехидничал Алеша. — Нам бы вовек не догадаться! Будто поняв, что его раскрыли, орел ринулся вниз, прямо во двор заставы, и, ударившись оземь, тотчас обернулся высоким, высушенным стариком. Старик щелкнул пальцами, его скелетообразное тело вмиг укрылось одеждой, из-под капюшона которой выглянула только костистая нижняя челюсть. — Кащей… — одновременно выдохнули Добрыня и Алеша, хватаясь за оружие. Муромец молча ухватил меч, и в воздухе грозно зазвенели, покидая ножны, три богатырских клинка. Но боя не получилось. Да и какой может быть бой с магом, способным обращать живых существ в камень?.. Кащей не спеша обошел три каменных монумента, застывших во дворе заставы. Три здоровенных валуна, некогда бывшие славными русскими богатырями. Он криво усмехнулся. Сейчас опознать в них богатырей смог бы только очень могучий маг. Такой, как он. Но где они, такие маги! Кащей медленно обходил валуны, но его внимание занимали не окаменевшие витязи. Там, у деревянного тына таился полевик, следивший за каждым его шагом. Жалкая, степная тварь, он мог бы убить его одним движением мизинца, да что там, одной мыслью! Но он знал, что не сделает этого, потому что эта мысль будет означать смерть не только этого жалкого создания, но и его! Он снова усмехнулся, но теперь в его усмешке стыла горечь и, пожалуй, затаенный гнев. Мог ли он думать, что ему, Бессмертному, величайшему из ныне живущих магов, будет угрожать гибелью какой-то смертный, какой-то жалкий колдунишко!.. Как быстро летит время, как быстро меняются люди. Еще совсем недавно они прыгали с ветки на ветку и не смели даже подумать о том, чтобы попасться ему на глаза, а теперь вот, пожалуйста. Сначала неисчислимыми ратями двинулись к нему герои, обуреваемые маниакальным желанием его смерти. Они все шли, шли и шли, каждый час, каждый день окружая его жилище все новыми и новыми валунами. Но теперь, похоже, за него возьмутся и маги… Во всяком случае, один из них уже взялся. И взялся довольно крепко, исхитрившись завладеть его смертью и заставить его, Кащея Бессмертного, действовать по его указке! Кащей аккуратно прощупал мысли полевика, припавшего к земле в тщетной попытке укрыться. Его маленькое тельце сотрясали волны страха. Он так боялся, что Кащей заметит его и сотворит с ним что-нибудь ужасное! Ему было и невдомек, что Кащей уже давно наблюдает за ним, изучает содержимое его не слишком вместительной головки. Да, полевик увидел то, что должен был увидеть, а именно превращение могучих воинов в камни. Но Кащея интересовали его дальнейшие планы… Он сорвал пленку страха, заполнившую все его мысли, проник поглубже, и, наконец, нащупал нужное — полевик собирался отлучиться отсюда, кажется, в гости к родичам! Что ж, Кащей улыбнулся, никто и не ждал от него, что он будет сторожить здесь эти камни. А это значит, что Кащей очень скоро вернется сюда. Надо было признать, что замысел ведьмака оказался весьма неплох. Быть может, веков двадцать назад Кащей бы и сам заинтересовался им. Но никак не сейчас! Глава девятая Вечер они встретили в Киеве, на постоялом дворе. Но торжественного ужина по случаю своевременного прибытия, на что рассчитывал Мстислав, не получилось. Виста пожаловалась на головную боль и торопливо удалилась в свою комнату. Оставшись в одиночестве, витязь загрустил, и вскорости тоже ушел к себе. Наученный горьким опытом, он тщательно заперся, придирчиво осмотрел свое оружие и бронь, разложил все рядом с постелью и лег спать в одежде, не сняв даже сапог. Прохлопать письмо здесь, у самого княжьего порога было бы верхом глупости! Незваные гости должны получить достойный отпор!.. Звук хлопнувших ставень заставил его подпрыгнуть с постели и схватиться за оружие прежде, чем он увидел противника. И только перегородив дорогу к открытому окну, он окончательно проснулся, разглядел застывшую посреди комнаты темную фигуру. — Опять ты! — прорычал Мстислав. Спросонья ему померещилось, что он снова видит того самого вора, который стянул у него письмо в первый раз. Далеко не сразу он вспомнил, что тот вроде как погиб в деревне мертвяков. Если, конечно, это был он… Однако их молчаливое противостояние затягивалось. Вор по-прежнему стоял на месте, не пытаясь ни нападать, ни бежать. В затылок витязя дунул прохладный ночной ветерок, и ему стало зябко. Но не от сквозняка — Мстислав вдруг понял, что этот человек не мог хлопнуть ставнями. Витязь поднялся так быстро, что тот не успел бы спрыгнуть с подоконника, не то, что пробраться вглубь комнаты. Спина Мстислава взмокла. Он медленно повернул голову, стараясь не упустить из виду ночного гостя, и одновременно заглянуть себе за спину. Как и следовало ожидать, смотреть сразу в двух противоположных направлениях у него не вышло. На одно мгновение Мстислав оторвал глаза от ночного гостя, а когда вернул их назад, кровь в его жилах вскипела — гостя не было… Совсем рядом мелькнул смазанный человеческий силуэт, острый сгусток мрака метнулся к витязю. Руки Мстислава привычно вскинулись вверх, и он с каким-то отстраненным интересом вдруг обнаружил, что сжимает запястье вора, в котором темнело — витязь скорее догадался, чем увидел — черненое лезвие ножа. Витязь не хотел убивать этого человека, у него накопилось слишком много вопросов. Сильный удар ладонью в лоб должен быть оглушить его, таким ударом Мстислав останавливал и более рослых, крепких воинов. Однако, этот худенький, маленький мужичок, каким выглядел воришка, остался на ногах, и витязю пришлось залепить еще одну затрещину, прежде чем тот, наконец, упал. Мстислав не спеша закрыл окно, проверил, заперта ли дверь, зажег светильник, и только затем вернулся к неподвижно лежавшему гостю. Тот лежал в крайне неудобной позе, и ни движением тела, ни дрожанием ресниц никак не выдал себя, но обостренные схваткой чувства Мстислава он провести не смог. Вор был уже в сознании и ждал, когда воин приблизится к нему на расстояние удара. — Врешь, меня не проведешь! — усмехнулся богатырь. — Надо признать, ты первый, кто смог выдержать мою затрещину, за это хвалю, молодец! Ладно, поиграли немного, и будет. Выпусти ножик и я подарю тебе жизнь! Человек молчал и Мстислав нахмурился. — Ну, ежели не хочешь, я и сам могу, я не гордый! Мстислав быстро шагнул к нему, ухватил за грудки, вор немедленно ударил, но оплеуха витязя оказалась быстрее. Голова вора дернулась, и его нож мазнул по воздуху. Но либо Мстислав не рассчитал силы, либо вор оказался мастер держать удары, но едва витязь сомкнул ладонь на его руке, как тот исхитрился перекинуть нож в другую и попытался снова ударить. Витязь беззлобно выругался и без особого труда перехватил вторую руку. — Угомонишься ты или нет? Незнакомец ударил вновь. Мстислав прочно удерживал его запястье, но он ожидал удара в свою сторону, и потому не смог удержать удара в противоположную. Вор захрипел. — Проклятье! Нешто ушел? Незнакомец еще дышал, Мстислав рванул рубаху на его груди, осмотрел рану — безнадежно, удар точно в сердце. — Эй, ты еще слышишь меня? Скажи хоть перед смертью, кто послал тебя… Тебе все едино, а мне пригодится! Человек что-то зашептал, Мстислав пригнулся к нему. — Князь… уже… мертв… — с этими словами вор испустил дух. О каком князе говорил этот человек? Неужто о Владимире? Мстислав почувствовал себя неуютно. Его глаза забегали, зацепились за странно знакомый символ на груди мертвого. Лезвие ножа наполовину закрыло эту небольшую татуировку, но Мстиславу хватило и части, чтобы узнать ее. Его глаза поползли на лоб, а дыхание враз остановилось. Он пристально вгляделся в рисунок, надеясь, что ошибся, обознался, но нет — это была та самая татуировка, которую он видел совсем недавно, там, на речке, на груди у Висты! С каким-то звериным рычанием витязь выскочил в коридор, ударился в соседнюю дверь. — Виста! — проревел он, явственно ощущая, как течет время, отсчитывая последние минуты жизни Владимира. Виста не отзывалась, и тогда витязь выбил дверь. Комната была пуста, не было ни девушки, ни вещей. Волосы зашевелились на голове Мстислава, а внутри вдруг сложились в единое целое многие события, которые поначалу казались ему странными и непонятными. Так удачно оказавшееся у Висты кольцо перемещения — не мать же, в самом деле, установила волшебный маяк в роще под Киевом?! Всплыло зловещее предупреждение вештицы… Вспомнились многочисленные железные приспособления, на которые он натыкался в ее сумке там, в деревне мертвяков, а потом на Проклятом холме. Тогда ему было не до размышлений над их назначением, но теперь, теперь-то он понимал, что стальная кошка и специальные крючья на перчатках, особые сапоги с шипами больше подходили лазутчику или, скорее всего, наемному убийце! И сегодня ночью в его комнате — если не тот несчастный, то ведь кто-то же хлопнул ставнями? Кто это сделал, и зачем? Его хотели убить? Или наоборот, спасти?! Мысли метались в голове витязя, как ошпаренные, некоторые из них легко укладывались по полочкам, но многие, очень многие продолжали свою безумную пляску. А Мстислав уже несся, не жалея сил, в сторону княжьего терема. Перчатки с когтями и шипы на сапогах позволяли взбираться даже по каменным стенам, а на деревянный тын, окружавший княжеский двор Виста взлетела в один миг. Когда-то, еще во время обучения в клановой школе, все это казалось ей ужасно скучным и занудным делом. Иной раз, чтобы преодолеть несколько саженей в каком-нибудь охраняемом месте, приходилось часами просиживать в неудобной позе, ожидая момента, когда стража отвернется или отойдет подальше. Затем следовал короткий бросок вперед, и вновь начинались томительные минуты ожидания. Виста улыбнулась, вспомнив с какой горячностью доказывала наставникам, что не сможет так долго пребывать в неподвижности, что ее натура не выдержит… Как давно это было! Уже с десяток крепостей лежало за плечами, сквозь которые она прошла незримой, смертоносной тенью. За ее плечами осталось две дюжины успешно выполненных заданий, и примерно раза в два больше трупов. Точно она просто не помнила, потому что кроме заказанных людей приходилось убивать и стражников, а их она не считала… И вот теперь через двор князя Владимира крался опасный хищник. Пока она не убивала, потому что трупы — дело хлопотное и слишком заметное. Убивать она начнет после, когда задание будет выполнено, а князь будет мертв. Вот тогда уходить придется очень быстро, и выжидать подолгу благоприятного времени она уже не сможет. Шаги людей, возня дворовой живности рисовали четкую картину ночной жизни. Ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто именно приближается к ней — вооруженный гридень или просто княжий холоп. Виста пересекла двор, прильнула всем телом к прохладным бревнам княжьего терема, а затем медленно поползла вверх. Там, на третьем поверхе, располагался кабинет князя, и туда следовало заглянуть в первую очередь. Если же его там нет, ей придется посетить еще несколько мест, где, по сведениям клана, можно было застать князя. Результаты многолетних наблюдений лазутчиков, рассказы послов, купцов и прочих, побывавших при дворе Владимира, все это было тщательно собрано и предоставлено Висте. И теперь она в подробностях знала план княжеского двора, внутренних помещений терема, она точно знала расположение всех светлиц и горниц, где князь обычно привык проводить ночь. Бесшумно перебирая стальными когтями девушка достигла нужного окна, прислушалась к голосам. Князь находился там, но, к сожалению, не один… Время шло, Виста висела над окном, внимательно отслеживая все перемещения во дворе, на сторожевых вышках, в самой горнице. До нее дотянулся знакомый приятный аромат, это любимый напиток князя, кава! Среди вариантов устранения князя было и отравление с помощью этого напитка, но Виста не собиралась его использовать. Слишком ненадежно! Только холодная сталь могла гарантировать безусловную смерть и… удовлетворить жажду мести! Но как бы не хотелось ей заглянуть в глаза князю перед его смертью, она не сделает этого. Никакие личные чувства не могут испортить ее выучку и заставить встретиться с ним лицом к лицу. Нет, этого не будет. Владимир сильный и отважный воин. Честный бой с ним — это верная смерть, а посему личные чувства не должны замутить ее холодного рассудка, наоборот, они должны придать уверенности в неизбежности справедливого возмездия… Разговор в комнате затих, хлопнула дверь и Виста осторожно, на одно мгновение, заглянула вовнутрь. Князь стоял посреди горницы, склонившись над огромной картой страны, занимавшей весь стол. А еще Виста увидела, что в комнате больше никого нет, и что князь без кольчуги и без оружия, если, конечно, не считать ножа на поясе. Сейчас девушка рассматривала два варианта дальнейших действий. Либо она быстро и незаметно проникает внутрь, либо остается здесь и пробует подманить его к окну. Оба способа были давно разработаны, взвешены, оставалось только выбрать наиболее подходящий в сложившихся обстоятельствах. Но она не успела ничего выбрать — за нее это сделал князь. Заслышав приближающиеся шаги, она приготовилась к нападению. Стоит ему только выглянуть, как сразу же увидит ее, но это будет последнее, что он увидит в жизни. Девушка вынула когти правой руки из стены, конечно, можно ударить и ими, они оставляют глубокие и опасные раны, но гарантий мгновенной смерти все же не дают, и потому она достала нож и опустила руку, готовясь к быстрому выпаду. До Висты донеслось дыхание князя — пора! Немного свеситься и нанести резкий удар в горло, князь не успеет даже пикнуть! Внезапный шум со стороны ворот заставил ее замереть на месте и прислушаться. Зазвенело оружие, раздалась отборная ругань, но все перекрыл знакомый мощный рев Мстислава. Она еще не слышала слов, но его голос, один только голос остановил смертоносное движение ее ножа. Кровь вскипела в ее жилах, ударила в голову, исступленно забилась в висках, а горло высохло в один миг. Привлеченный шумом князь высунулся из окна. Самое время ударить, мелькнуло в голове. Вот же, совсем рядом, прямо под лезвием ножа, тянулась из окна беззащитная шея Владимира, пытавшегося что-то разглядеть в темноте. Но Виста лишь беспомощно стиснула зубы, чувствуя, что не может двинуть и пальцем. Она перевела непонимающий взгляд на нож. Это же так просто… Владимир что-то крикнул и шум внизу разом утих. Пока он разговаривал с людьми во дворе, Виста тщетно пыталась унять сумятицу в своей голове. Огромным усилием воли она загнала свои чувства глубоко вовнутрь и попыталась разобраться. Что с ней происходит? Почему одного лишь голоса Мстислава хватило, чтобы остановить ее годами взлелеянное возмездие? Откуда у него такая власть над ней? Вопросы отчаянно забились в голове, как пойманная в силки дичь бьется в поисках спасения, но ответов не было. Был лишь выбор. На одной чаше весов маячил Мстислав, столь неожиданно ворвавшийся в ее жизнь, а на другой — все остальное. Застарелая жажда мщения и родной клан, в общем, все то, что составляло ее жизнь последние годы… Но судьба вновь распорядилась по своему. Двор быстро заполнялся людьми, так что стоило кому-нибудь присмотреться к чересчур темному пятну, нависшему над князем, или тем паче уловить легкое движение либо всхлип умирающего… Безусловно, она еще могла разменять жизнь Владимира на свою. Но ведь она не готовилась к смерти! Конечно, в особых случаях в клане готовили убийц-смертников, но это было исключение из правил. Ведь на подготовку опытных убийц уходило много лет и много сил, чтобы вот так разбрасываться ими. Нет, она не собиралась умирать. Она должна убить князя и уйти живой. И хотя ей пока везло, это обстоятельство больше пугало, чем радовало. Судьба никогда не делает таких подарков просто так. Того, что посылает не холодный расчет, а счастливый случай, следует опасаться — таков был постулат Ночных Лезвий. Боясь шевельнуться и привлечь внимание, она продолжала висеть в полной неподвижности. Тем временем по распоряжению Владимира Мстислав был допущен в терем и князь отступил вглубь горницы, так и не заметив притаившегося у окна убийцы. Несколько раз Виста глубоко и бесшумно вздохнула-выдохнула. Напряжение последних минут не прошло даром — сильная дрожь сотрясала ее тело, прошло несколько минут, прежде чем она восстановила нормальную работу организма и обратилась в слух. — Надеюсь, случилось нечто весьма важное, если ты решил ворваться сюда среди ночи! — голос князя прозвучал очень резко. — Так оно и есть, княже! У меня письмо из Царьграда… — Письмо? И с каких пор это дает тебе право вламываться в такое время? — повысил тон Владимир. — Это не просто письмо, это очень важное письмо. Листоверт сказал, чтобы я отдал его тебе никак не позднее завтрашнего утра… Он сказал, что такое письмо ты будешь рад получить в любое время! Вот оно… Виста знала, кто такой Листоверт — так звали княжеского шпиона в Царьграде. Ее готовили основательно, киевский князь — не мелкая шишка вроде какого-нибудь купчишки, могут пригодиться любые сведения. Поэтому ими снабжали в куда большем размере, чем реально использовалось. На всякий случай… — Скажи там, чтоб Белояна позвали, — сказал князь, задумчиво изучая письмо. Довольный смягчившимся выражением лица Владимира, Мстислав высунулся в коридор, рявкнул во всю силу своих легких, так что Владимир поморщился. — Зачем же так орать, ночь на дворе… За дверью послышались тяжелые шаги, а затем на пороге показалась мощная фигура волхва и в комнате загрохотал его низкий голос. — Опять, княже, кто-то злоумышляет супротив тебя? — Догадался? — спросил князь, не отрывая взгляда от послания. — Или в своем чане разглядел чего? — А чего тут догадываться? — удивился волхв. — Небось на попойку какую среди ночи не разбудишь… — Ты же волхв, какую тебе еще попойку? — сделал удивленное лицо князь, но быстро посерьезнел. — Видишь ли, у меня кое-что странное… Мстислав вот из Царьграда приехал… Князь говорил, но продолжал есть письмо глазами. Похоже, он перечитывал его в очередной раз. Медвежья морда волхва внимательно осмотрела витязя и тот поежился под его тяжелым взглядом. — Похож ведь, однако, — заметил волхв. — Кто похож? — удивился князь, оторвавшись, наконец, от письма. — Да Мстислав, кто же еще?! Ты ж сам сказал, что он странный какой-то! Князь помолчал некоторое время, изучая медвежью морду, но та надежно скрывала истинные чувства волхва. Не поймешь, шутит или впрямь не понял… — Не про него речь… Письмо от нее! — От нее? — изумился Белоян. Владимир кивнул. — Так чего же ты не радуешься? Меня зачем-то с постели поднял, куда я собирался спать лечь, али вести плохие? Князь снова кивнул. — Она пишет… Ну, много чего пишет… Вот что странно — про некий заговор сообщает против меня. Причем заговор затеял не боярин какой или там князь удельный, что в общем-то вполне понятно и привычно, а какой-то колдун. Ты, Белоян, ничего там, в магических сферах, не узрел случаем? Белоян озадачился, обдумывая ответ, а князь продолжил: — А еще пишет, что этот колдун ко мне убийцу подослал, и что убийство намечено именно на сегодня — завтра… Как я понимаю, отсюда и спешка с доставкой… При этих словах Виста вздрогнула. Если волхв надумает сейчас прощупать окрестности волшебным чутьем… Она прошептала слова заклинания, очень древнего, как уверяли клановые учителя, но по-прежнему очень действенного. Такое заклинание способно на некоторое время прикрыть человека от магического зрения. Правда, только лишь от случайного, скользящего внимания… — Что скажешь хорошего? — князь посмотрел на волхва. — Хммм, откровенно говоря, узреть такое в магических сферах затруднительно… Но, ежели ты хочешь, то можно и поискать кое-какие следы… Может, и нащупаю чего. — Меня смущает вот что, — продолжил князь и вздохнул. — Ведь она раньше не писала писем… Но это ее почерк, я уверен! Строгий взгляд князя придирчиво обежал Мстислава. — Я не могу не доверять Мстиславу и Листоверту! Люди проверенные… Но ведь и их могли обмануть! — Не сумневайся, князь, — встрял неожиданно Мстислав. — Два раза это письмо пытались украсть у меня, последний раз вот только что, в корчме… Поначалу я хотел до утра подождать. Но перед смертью этот вор сказал, что князь, мол, ваш скоро сгинет и вот поэтому я здесь, среди ночи… Замершая на стене Виста с тревогой вслушивалась в рассказ, нервно покусывая губы. В любой момент она ожидала, что он расскажет, наконец, про нее, и от этой мысли почему-то становилось страшно. Но не оттого, что предупрежденные воины князя начнут тотчас же обыскивать терем. Нет, это не особенно пугало ее. А вот именно — скажет или нет?.. Ее сердце забилось с такой силой, будто пыталось вырваться и спрятаться где-нибудь подальше, чтобы не услышать роковых слов витязя. Но к ее огромному облегчению и удивлению, Мстислав даже не упомянул о ее существовании. Слегка смущаясь от повышенного к себе внимания, Мстислав подробно рассказал о попытках выкрасть письмо, ухитрившись ни словом не обмолвиться о том, что дорогу до Киева он преодолел не один. В заключении он детально описал татуировку, которую разглядел на груди погибшего вора. — Никогда ни видел такой! — покачал головой князь. — А вот, я, князь, не могу сказать того же… — сообщил задумчиво волхв. — Что тебе известно? — Известно немного. В поисках высшей истины мне пришлось обойти немало стран и повидать немало разного люда. Попадались мне и такие. Так вот, это клеймо говорит о принадлежности человека к одному из кланов наемных убийц… — И такие важные новости нам приходится буквально клещами вытягивать из него! — изумился князь и хмуро взглянул на витязя. — Это называется дружинник по особым поручениям! С этими богатырями вечно, как с детьми, — князь обернулся к волхву за поддержкой. — То они подвигами хвастают направо и налево, то вовремя два слова связать не могут, ну, дети малые, право слово! — Ничего, княже, искусство бахвалиться своими подвигами еще придет к нему, с возрастом, — усмехнулся волхв, повернулся к витязю. — До нас докатились вести, что на границах уличей и тиверцев едва ли не война разразилась с лесной нечистью? А ведь ты должен был проезжать через их земли? Под требовательными взглядами князя и волхва Мстислав честно поведал обо всех своих встречах с нечистью, тщательно исключив из своей истории все события, связанные с девушкой. Виста даже немного удивилась тому, как гладко у него вышло. Рассказывая о встрече с ведьмаком, Мстислав неожиданно запнулся, хлопнул себя по лбу и, пошарив в карманах, извлек подарок ведьмака. Удивленный волхв смолчал, и лишь когда витязь закончил рассказ, ехидно заметил князю: — Отличный парень, этот Мстислав! Главное — не забывай его расспрашивать поподробнее, глядишь, еще чего перепадет… Мстислав смутился, открыл рот, намереваясь возразить, но князь остановил его. — Не обращай внимания, Мстислав, это он шутит. Ты принес важные вести, витязь, и я благодарю тебя за верную службу! Жаль, конечно, что омутник не рассказал тебе, что у них за колдун объявился. Ну да ладно, еще проведаем, — князь хлопнул его по плечу. — Завтра жду тебя на пир! А пока, ступай, отдохни, пир тоже требует сил, и при том немалых! — Владимир усмехнулся краем губ. Мстислав повернулся, чтобы уйти, но на выходе его придержал Белоян. — Утро уже скоро, так что спускайся ко мне и располагайся там, а с утра я тебя еще расспрошу об этом ведьмаке, хорошо? Мстислав молча кивнул и плотно затворил за собой дверь. — Не нравится мне этот ведьмак, ох как не нравится, — пробормотал волхв. — Смущает меня вот что… Вести о буйстве нечисти пришли еще до появления там Мстислава, и ведьмак не мог не знать этого, однако он убеждал витязя в обратном — что все началось именно с него, то есть, с момента, когда он зарезал эту полоумную бабку… — Может быть, он не знал, сколь широко расползлось это безумие… — Даже не надейся на это! — строго заметил Белоян, взмахнув подарком. — Тот, кто наложил такие мощные заклятия на эту вещь, не мог не знать о происходящем вокруг. Князь задумчиво растер мочку уха, подергал за серьгу. — Мстислав не простой воин… — сказал он. — Конечно, он молод, но уже очевидно, что растет богатырь. А ведь ты сам как-то рассказывал мне, что богатыри для того и рождаются, чтобы сражаться с нечистью… Они вроде, как и не могут погибнуть в лапах какого-нибудь чудища, так? — Не совсем так, — возразил волхв. — Богатыри обладают незаурядной, нечеловеческой силой. Причем главное отличие даже не их физическая сила, а в первую очередь сила их воли, сила их духа! Именно это ставит их вровень с волхвами! Многие волхвы, колдуны или маги тратят годы на приобретение той силы, которой богатыри наделены от рождения. — Ты хочешь сказать, что в каждом из них спит зародыш могучего мага и если он все-таки проснется? — князь вопросительно взглянул на волхва. — Он не может проснуться, княже, — тихо сказал волхв. — Они рождаются для других дел, но лишь единицы способны изменить свою судьбу… А что касается гибели в лапах чудища, я могу сказать только, что такой исход маловероятен, но не невозможен! Белоян задумчиво разглядывал подарок от незнакомого ведьмака. Черный футляр был настолько плотно окутан мощным слоем охранных заклятий, что, похоже, спать ему сегодня уже не придется. Остаток ночи уж точно провозиться с ним. Интересно, на кой ляд понадобилось так закрывать его? Волхв посмотрел на князя и, заметив его совершенно отрешенный вид, заторопился уйти, но Владимир движением руки остановил его. — Подожди еще… — князь замолчал, и волхв терпеливо застыл в ожидании. Виста вздрогнула, почувствовав некое изменение вокруг себя, оглянулась. Небо — еще ночное для обычного человека, для нее уже заметно посветлело. Пора уходить! Завтра она повторит попытку. И будет повторять это снова и снова, пока не достигнет своей цели! Однако, кажется, князь собирается сказать еще что-то важное. Виста решила рискнуть и послушать еще немного. — Она назначила мне встречу… — тихо сказал князь. — Она? — изумился Белоян. — Встречу? А-а-а, какая-то магия, наверное… Князь кивнул. — Да, какой-то колдун за большие деньги берется мгновенно перенести ее сюда. Конечно, не именно сюда… Недалеко от Киева есть небольшая рощица, где установлен волшебный камень, я должен быть там к полудню… Они еще продолжали о чем-то говорить, но Виста слушала вполуха. Ее мысли забегали с огромной скоростью. Она вдруг поняла, кто прислал письмо — Анна, царьградская принцесса и тайная страсть Владимира! Не зря потрудились старейшины клана, немало сведений удалось им собрать о князе… Вот он — ее шанс! Ее учили не верить в случайные совпадения, и потому, без сомнений, письмо Мстислава так или иначе связано с ее заданием. Возможно, что письмо это есть часть плана по устранению князя. Ничего удивительного здесь не было, старейшины клана умели разрабатывать планы и посложней. Поэтому она была твердо уверена, что князь имеет в виду именно ту рощу, на которую настроено ее магическое кольцо. Виста быстро стала спускаться. Было бы неплохо сразу воспользоваться кольцом, но мало ли — все-таки рядом волхв… Когда Белоян спустился в свою комнату, Мстислав уже храпел вовсю. Волхв подошел к его двуручнику, медленно потянул меч из ножен. Мощные волны волшбы он учуял еще там, наверху. Потому и предложил витязю заночевать здесь, чтобы иметь возможность поближе познакомиться с этим мечом. Это был не просто меч-кладенец. Хотя любой меч-кладенец не просто меч, но этот действительно был особенный. Взгляд волхва пробежал по широкому лезвию, испещренному древними символами, остановился на небольшом, но четко отчеканенном полумесяце у самого основания клинка — знак Луны, солнца мертвых! Лунный меч — так кажется, называется это оружие. Но это имя он получил позднее, когда люди уже забыли откуда и для чего появились на земле такие мечи. Белояну же как-то посчастливилось наткнуться в одной ветхой книге на древнюю легенду, связанную с этим мечом… С древнейших времен люди, а до них иные разумные существа, стремились стать вровень с богами. И первое препятствие, стоявшее на этом пути, заключалось в слишком коротком сроке жизни. Сколько бы лет не отпускали им боги, этого всегда было недостаточно. Во все эпохи колдуны всех рас и народов пытались обрести бессмертие и тем самым обмануть установленный богами миропорядок. И некоторым из них это удавалось! Их магическая мощь настолько возрастала, что они исхитрялись искривлять и искажать вокруг себя существующие законы мироздания. Но это было еще полбеды. Как и любая другая сила, сила магов не может находиться в равновесии — она либо растет либо падает. И чтобы избежать этого падения необходимо постоянно использовать эту мощь, упражняться в искусстве волшбы. Хорошо, если маг направлял обретаемую силу на поддержание и укрепление существующих законов мира. Но многие из них набирали мощь для прямо противоположных целей. Преследуя свои личные цели они непрестанно вмешивались в мировые дела, преступая и людские, и божественные законы, нарушая ткань миропорядка, и, соответственно, вызывая сильное противодействие. Повинуясь судьбе, толпы героев устремлялись на битву с этими преступниками и терпели поражение. Ибо могущество магов со временем становилось просто чудовищным! Боги не могли вмешаться в земные дела без того, чтобы не нарушить свои же законы. И вот тогда они и решили создать особое оружие для смертных, которое позволило бы героям исполнять предначертанное и предавать смерти зарвавшихся магов. Владыка подземного мира, далекий предшественник современного Ящера, выразил общую волю богов и вдохнул свою силу в это оружие, наделив его свойством убивать любое существо, живущее под солнцем. Как понял Белоян, в действительности боги создали не оружие, а особый закон безусловной смерти, а уже на земле он обрел форму привычного смертным оружия. В эпоху людей такой формой стал меч, получивший имя — Меч Судьбы. Такой меч мог попасть в руки только избранному судьбой смертному. И если Белоян имеет возможность лицезреть его — значит где-то совсем близко обитает тот, кто должен пасть от этого меча. Надеюсь, что это буду не я, усмехнулся мысленно Белоян. У него вроде бы неплохие связи там, наверху. Если уж не спасли бы, то хоть вовремя предупредили бы. Однако, на всякий случай, Белоян отметил себе в памяти, надо бы завтра, нет, уже светает, значит, послезавтра, обязательно лично провести какой-нибудь ритуал, посвященный богам. Давненько он уже не проводил священных обрядов, все на помощников спихнул, а боги — они народ обидчивый! Волхв задвинул клинок в ножны, направился к выходу. Теперь дело за подарочком, но здесь, в княжеских хоромах, его вскрывать никак нельзя, слишком опасно. Для подобных экспериментов у Белояна была приспособлена особая, очень глубокая землянка на заднем дворе, надежно защищенная могучими заклятиями, наложенными волхвом во избежание разного рода неприятностей. Ведь вызов какого-нибудь, даже самого завалящего, демона сопровождается буйством могучих колдовских сил. Потому маги, как правило, и селятся в безлюдных местах. Там особо изощряться не надо, отвел колдовство в сторону, спалил лесочек там или построил какое-никакое сооружение, и ладно. Но этот вариант не для него. Каждый день не будешь мотаться из Киева, да обратно. Конечно, можно было бы устроиться и в тереме, в конце концов, если его защитные заклятия окажутся бесполезны, Киев все равно сгорит. Так что землянка главным образом служила для того, чтобы не мешали заниматься волшбой и не отрывали по пустякам. Золотая чара приятной тяжестью легла в ладонь Мстислава. Он перевел взгляд на другой край Золотой Палаты, туда, где сидел князь в окружении старшей дружины, воевод и бояр. Владимир чествовал некоего иноземного посла, но из-за царившего в палате шума Мстислав мало что расслышал. Если бы чествовали кого-либо из знатных, сильномогучих богатырей, усмехнулся про себя витязь, тишина бы стояла мертвая. Даже всегда шумная младшая дружина, к коей относился и Мстислав, враз бы присмирела. А так, подумаешь, посол… Послы здесь каждый день под ногами толкутся, особенно с утра — перепьют вечером и под столами отлеживаются! Иной раз тронешь их, передвинуть допустим, так они сразу — не сметь трогать, я посол тырпырляндии, я есть неприкосновенность! Сильномогучие же редко бывают на княжьем пиру, они все больше на заставах дальних. Привыкшие к степным просторам, им тут душно и тесно, так что нечасто их здесь увидишь. Вот и в этот раз ни Муромца, ни Добрыни, ни даже Поповича. А как хотелось бы Мстиславу увидеть их, эти живые легенды… Ему бы подольше в Киеве пожить, хотя бы с месяц-другой, может и повезло бы, но где уж там. Разве князь даст столько рассиживаться? Иной раз Мстислав и дня в Киеве не проведет, а князь уже к себе зовет, собираться велит в дорогу. Мстислав осушил чару и стал аккуратно отрезать себе кусок жареного поросенка. Сосед по столу, рвавший мясо руками, странно посмотрел на него, и Мстиславу стало стыдно. Вот так, люди скоро пальцем будут показывать! Из-за этого Царьграда, где приходится проводить больше времени, чем в Киеве, уже и есть по человечески разучился! Мстислав разволновался и быстро прикончил поросенка. — Ну вот, съел же целиком, чего, спрашивается, резал-то… — пробурчал сосед. — Дурень! — откликнулся другой дружинник. — Это ж культура! Понимать надо! — А я по-твоему, что, некультурный? — грозно насупился первый дружинник. — Понятное дело, ты ж вот даже грамоту не знаешь! — усмехнулся второй. — А зачем мне грамота? — спросил недоуменно первый. — Грамота — это для волхвов, это их культура. А моя культура — это врага умеючи посечь! — Однако, вона Добрыня-то наш и врага умеет надвое размножить, да и читать обучен… — И что с того, дурень? Славу-то ему меч принес, а не грамота… Владимир вдруг поднялся со своего места, бросил несколько слов соседям и заторопился к выходу. Тревожное предчувствие зашевелилось в душе Мстислава и он, повинуясь внезапному импульсу, последовал за ним. Но только уже выходя во двор он понял причину своей тревоги — Виста! Где-то на задворках мыслей Мстислава еще теснились оправдания, надежды, что все на самом деле обстоит иначе, что она ни при чем, но все было напрасно. Мрачная уверенность, что Виста и есть тот самый убийца, о котором предупреждало письмо, не покидала его. И ведь это он привез этого убийцу в Киев! Вот о чем предупреждала его перед смертью вештица, а он, дурак, не понял! Ну, ничего, с холодной решимостью сказал он себе, он искупит свою вину. Когда Виста попробует убить князя, он должен быть рядом, ведь никто кроме него не сможет защитить Владимира! Во дворе уже стояла готовая к отъезду дюжина тельников князя во главе с их старшиной, матерым воином Круком. Владимир куда-то уезжает, понял Мстислав, волнуясь все больше. Он должен следовать с ним! Исполнившись решимости Мстислав шагнул вперед и будто налетел на невидимую стену. Колючий взгляд старшины буквально пригвоздил его к месту. Едва заглянув в его холодные глаза, Мстислав сразу же понял — Крук не возьмет его. Он плохо знал этого старого воина, но и того, что знал было достаточно, чтобы сделать такой вывод. Старшина тельников был довольно крупный и дородный мужчина, что, впрочем, не мешало ему двигаться с грацией молодой лани. Никто из киевский богатырей не мог бы похвастаться, что встречался в поединке с Круком и никто не мог бы сказать, что хотя бы видел его в бою. Но при этом, удивительное дело, никто не сомневался в том, что старый Крук — великий воин. Умелый и смертельно опасный противник. Он появился в Киеве после очередного покушения на князя, когда вся его охрана полегла под мечами заговорщиков и князь набирал себе новых тельников. Славившийся умением подбирать верных и знающих людей, князь не ошибся и в этот раз. В короткие сроки Крук подобрал и подготовил к службе две дюжины отменных воинов. Причем все они были люди семейные, имевшиеся к тому же и не одного ребенка. Только нянчившие и оберегавшие собственного ребенка, объяснял старшина, могут вертеть головой вокруг своей оси, и только таким людям можно доверить охрану князя. Многие дружинники князя были жестоко обижены на него за то, что он отказал им, таким опытным, сильным и в высшей степени достойным воинам. Жалобы дошли до князя и тот вызвал к себе Крука. Знающие люди рассказывали потом, что на этой встрече Крук долго расписывал достоинства этих воинов и доказывал, что они действительно знающие и умелые, и что на полях брани их ждет великая слава. Князь поначалу удивился, но затем смекнул что к чему и отпустил его восвояси, довольный, что Крук оказался к тому же неплохим политиком. Не задев чести воинов, ему удалось дать понять, что к работе тельников они совершенно не годятся. Ведь здесь не поле брани и славы не добудешь… Пока Мстислав раздумывал, что ему предпринять, во двор спустился Владимир и витязь немедленно кинулся к нему. — Княже! Владимир обернулся. — Что тебе? — Княже… Я после вчерашней ночи боюсь сильно… Вдруг тот убийца объявится… А у тебя охраны всего ничего! — Мстислав внимательно подбирал слова, чтобы не выдать своего знания. — Позволь с тобой! Заметив колебания в лице князя, Мстислав поспешно выпалил. — Я же привез его сюда… Письмо это проклятое, значит мне и отвечать! Позволь, княже, пока ты меня из Киева никуда не выслал, я подле тебя буду? Оценивающим взглядом князь пробежал по фигуре витязя, заглянул ему в глаза, пожал плечами. К князю подвели коня, и он легко запрыгнул в седло, не коснувшись стремени. — Ну, что ж, не хочешь отдохнуть, дело твое! Тогда догоняй! Он развернулся, с места послал коня в галоп. Дружина тронулась следом, а Мстислав, подмигнув хмурому Круку, бросился седлать коня. Белоян тщательно запер дверь в свое убежище, проверил наложенные вокруг заклятия и только затем обратил внимание на загадочный подарок. Могучие заклинания, опутавшие черный футляр, выглядели чрезмерными для такой простой вещи. Даже если даритель намеревался продемонстрировать свою мощь, можно было бы обойтись куда меньшими затратами магических сил. Из этого следовал единственный вывод — вещь, скрывавшаяся внутри, была чрезвычайно опасной для окружающих, поэтому заклятия защищали не ее, они защищали от нее! Белоян задумался, вновь и вновь оценивая силу волшбы, окружавшую подарок. Стоило ли вскрывать его здесь и сейчас? Очевидно, что ведьмак, если, конечно, это он подготовил вещь, могучий колдун. Но Белояну приходилось встречать и помощнее. Ничего особо опасного в подарке, похоже, не было. А магические ритуалы, работа с артефактами всегда в той или иной степени опасны… В конце концов, любопытство исследователя победило все сомнения, и волхв решил вскрыть футляр. Очень медленно, слой за слоем, он принялся снимать заклятия. Работа была долгой и утомительной, прошло несколько часов, прежде чем волхв почуял магию самой вещи. Она не производила впечатления опасной, и он решительно снял последние остатки защитных заклинаний. Так и есть! Увидев вещь, волхв, готовый ко всем неожиданностям, расслабился. Он держал в руках маленький перстень с крупным алмазом. Конечно, это не простой перстень. Это весьма древний и весьма ценный артефакт. В коллекции любого волхва или колдуна таких вещей никогда не бывает много. Судя по некоторым признакам, данный артефакт заключал в себе заклятие перемещения. Вещь безусловно ценная и необходимая, одно непонятно, зачем стоило плести вокруг столь мощную защиту? А еще неплохо бы выяснить, куда именно можно попасть, используя этот перстень. Может быть, в одном из этих мест находится жилище дарителя? Может быть таким образом этот некто желает встретиться с ним? Белоян вдруг почувствовал волнение, какого не испытывал уже давно. Ему показалось, только на одно мгновение показалось, что он знает, кто хочет встретиться с ним. Он сразу отверг эту безумную мысль, но надежда уже пустила прочные корни в сердце, заставив Белояна взяться за камень и повернуть его, инициируя перемещение. Но произошло неожиданное. Вместо того чтобы переместить волхва, магия артефакта произвела обратный переход. Что-то огромное, насыщенное смертельно опасной магией, стало проявляться в землянке. Чья-то могучая воля обрушилась на волхва, выдавливая из него сознание. Очень сложно победить мага в его же жилище, неведомый колдун знал это и не стремился убить Белояна. Он делал ставку на существо, которое медленно продолжало уплотняться в воздухе, и хотел только помешать волхву воспрепятствовать перемещению. Вся магия Белояна, все источники силы, находившиеся в землянке, все его защитные заклятия обрушились на перстень. Перстень не выдержал потоков магической силы и сгорел, обратившись в дым. Но было уже поздно. Переход существа уже завершился. Концентрация волшбы перешла все мыслимые пределы, защитные барьеры Белояна стали лопаться один за другим, а затем она вырвалась наружу. Киев ведь сгорит к чертовой матери, мелькнуло где-то на краю сознания Белояна, и он бросил все свои силы на то, чтобы остановить выброс. Огромный огненный пузырь вздулся над землянкой волхва, а затем со страшным грохотом лопнул, разметав собравшихся поблизости людей, их окровавленные ошметки по всему заднему двору. Стоявшим поодаль повезло значительно больше — мощный удар воздушной волны лишь разбросал их в разные стороны. Но все это оказалось еще не самым ужасным, что ждало людей. Посреди двора зияла огромная яма, саженей пять в глубину и не меньше десяти в длину. Несколько оставшихся в живых человек рискнули приблизиться к ней и увидели огромного, чешуйчатого зверя, ошалело топтавшегося на дне ямы. А рядом, возле его толстых бревноподобных лап неподвижно лежала хорошо знакомая получеловеческая фигура. Обычно внушающая челяди страх и почтение медвежья морда Белояна, залитая кровью, теперь выглядела жалкой и беспомощной. Волхв шевельнулся, кое-как поднялся, и тотчас зверь оборотился к нему. Люди отпрянули прочь, едва увидев глаза зверя. Черные, не отражающие света, они зияли бездонными провалами на его тяжелой морде, покрытой роговой броней. Они внушали ужас куда больший, чем огромные, с локоть, клыки чудища, чем его зубчатый гребень, топорщившийся на спине и могучий ошипованный хвост. Все атрибуты змея были так или иначе привычны людям. Они либо видели змеев, иногда залетавших в окрестности Киева, и нещадно истреблявшихся богатырями, либо слышали рассказы о них от этих же богатырей или кощунников. Но глаза его не были обычными буркалами змея. Нет, словно огромные воронки они притягивали взгляды людей, притягивали, грозя всосать их в свою черную, ненасытную утробу. Парализующий волю ужас пополз среди людей, и многие из них, подхлестнутые животной паникой, бежали, сломя голову. И лишь несколько самых отчаянных смельчаков оказались очевидцами странной, безмолвной битвы, развернувшейся между чудищем и волхвом. Казалось, они просто стояли, ломая друг друга взглядами. Но даже их случайные свидетели, не искушенные в волшбе, смогли почувствовать столкновение двух могучих сил. Шерсть на медвежьей морде волхва обвисла грязными клочьями, намокшими от пота и крови. Его белые одежды быстро меняли цвет на грязно-багровый. Будто превозмогая огромную тяжесть рука Белояна медленно поднялась, его палец вытянулся в сторону противника, но зрители, ожидавшие сокрушительного магического удара, молнией или еще чем, который должен был повергнуть страшную тварь в пыль, жестоко просчитались. Фигура волхва вдруг стала быстро сереть, разбухать, будто какая-то короста побежала по его телу, а еще через мгновение на его месте высился огромный бесформенный валун, который лишь отдаленно напоминал человеческую фигуру. — Василиск… Жуткие слова прошелестели меж последних зрителей, заставив их попятиться. Но убежать они уже не успели. Чудовище поднимало голову, и его взгляд настиг людей. Их запас прочности оказался значительно ниже, чем у волхва, и на краю ямы тотчас выросло несколько свежих каменных изваяний. А затем василиск выпрыгнул во двор. Глава десятая Тяжелые багровые тучи, похожие на выплеснувшуюся из жерла вулкана лаву, уже застывающую, но все еще смертельно опасную, медленно теснили заходящее солнце к горизонту. На взгляд князя слишком медленно. В ожидании грядущей встречи Владимир истомился, он бродил по разбитому возле рощицы лагерю, раздавал приказы, порой совершенно ненужные, злился, когда воины не спешили их выполнять, понимал, что не прав и злился еще больше. Наконец, его терпение лопнуло и он решил, что может подождать до условленного часа и возле камня. Тем более, что она может прибыть раньше — а там же лес, дикие звери!.. Он подозвал Крука. Старшина подошел насупленный и злой не меньше, чем князь. А то и больше, ведь он знал, что прикажет ему Владимир, и знал также, что спорить бесполезно. — Крук, мне пора уходить. Даже не вздумай посылать за мной своих людей… Глаза Крука скользнули по лицу князя и поползли куда-то в сторону. Совсем недавно, пользуясь рассеянностью князя, он уже отослал в рощу нескольких своих людей, но этого все равно было мало. — Смотри мне в глаза, Крук! Ты понял меня? Я вижу, что понял. Увижу кого… — угрожающе заметил князь. — В общем, ты меня знаешь! Скрипнув зубами, Крук кивнул, а князь уже спешил прочь. Но едва его фигура растворилась среди деревьев, как Крук тотчас созвал всех воинов. — Я не могу отменить распоряжение князя, но я не могу оставить его без охраны. Что скажете, ребята? Ребята молча пожали плечами, мол, чего зря спрашивать, и так все ясно. Нарушить указ князя — потерять работу, это неприятно, но поправимо, а вот не нарушить, но потерять князя — это несмываемый позор! Это было понятно всем. — Рощица небольшая, но прочесать ее, как следует, и оцепить мы не можем. Не хватит ни времени, ни людей, — деловито продолжил Крук. — Поэтому сейчас быстро, попарно, идете вперед, берете князя в кольцо, но — предельно осторожно! Чтобы князь даже заподозрить не мог… Вопросы? Вопросов не было, Крук выбрал наиболее опытных воинов, прекрасно знавших, что надо делать. Они беззвучно углубились в лес, и как Мстислав не старался, ни единого шороха он услышать не смог. В лагере остались лишь Крук, трое его людей, да Мстислав, не перестававший ощущать на себе подозрительный взгляд старшины. Витязь не обижался, понимая, что тот его почти не знает, поэтому и оставил здесь, под присмотром… Но вот как же ему теперь быть, как незаметно прошмыгнуть в лес? Он долго маялся, измышляя один план за другим, но ничего путного в голову не приходило. А Крука, он знал, на мякине не проведешь, и на испуг не возьмешь… Вспомнился случай, когда витязь в первый и последний раз встретился с Муромцем. Илья вернулся после долгого отсутствия, сильно поиздержался, платье поистерлось, бородой хорошей оброс и так случилось, что не признал его князь на свою беду. Пошумел малость Илья, и бросились богатыри по приказу князя мужика лапотного в шею гнать. До сих пор Мстислав не мог простить себе, что в числе тех рьяных молодых дружинников, что пытались сдвинуть Илью, оказался и он. Что его сдернуло тогда с места? Молодая кровь? Вино? Или упоение оттого, что поступил на службу княжескую? Побил их Илья тогда сильно, хотя вроде и не бил, вроде только стряхнул с себя, как щенков глупых, вцепившихся в матерого волка, но мало им не показалось. Мстислав, к примеру, башкой сразу треснулся и вырубился напрочь. Только рассказывали потом, что шагнул Илья в великом гневе к князю. И единственный, кто осмелился преградить ему дорогу был Крук… Когда спросили его после, неужто и вправду надеялся он остановить Илью, Крук только плечами пожал. Дескать, какая разница, остановил бы или нет, работа у него такая, должен он был ему дорогу заступить… Однако Илья остановился. На одно мгновение, но и его хватило умному Добрыне, чтобы обхватить Илью сзади и успокоить слегка. Князь был спасен, хотя и ценой некоторых разрушений в городе. Ну, это понятно, надо же было куда-то гнев излить… Время текло мучительно медленно. Привычные к ожиданию тельники сидели молча и недвижимо, похожие на каменные изваяния, и лишь Мстислав ходил взад-вперед по лагерю, считая шаги. Ужасающие сцены княжеской гибели рисовались ему одна за другой, так что на пятом десятке шагов он не выдержал, и подскочил к старшине. — Мы не можем ждать, Крук! — Мстислав навис на Круком, сжав кулаки. — На князя готовится покушение!.. — Какое покушение? — прошипел Крук с такой яростью, что витязь отшатнулся назад, но крепкая рука старшины удержала его рядом. — Я не должен этого говорить, но все-таки скажу! Вчера я привез письмо князю, не знаю, от кого, но князь при мне сказал — в письме предупреждали о готовящемся покушении! — И ты молчал! — осуждающе уронил посеревший Крук. Одного из своих он тотчас отослал в Киев, созвал остальных. Его нахмуренный взгляд уперся в Мстислава. — Я не знаю тебя и не могу доверять, даже если тебе доверяет князь! Но я обязан упреждать любую опасность, какой бы невероятной она не казалась! Мы идем за князем, а ты, — его палец ткнулся в грудь витязя. — Ты пойдешь первый! В руках у Крука и его воинов появились мощные составные луки. Мстислав знал, эти воины — великолепные лучники, одинаково хорошо стреляющие и с лошади, и на бегу. И это тоже была заслуга Крука. Его тельники отлично владели любым видом оружия. Конечно, все дружинники князя умели обращаться со всеми разновидностями орудий смертоубийства, но, как правило, у большинства из них складывались определенные предпочтения. Каждый воин со временем подбирал себе оружие, наиболее соответствующее ему по телосложению, по характеру, и уже на нем оттачивал свое воинское умение. Однако, Круку, похоже, удалось невозможное — его воины умели все. Они великолепно владели копьем, превосходно орудовали мечом и отлично стреляли из лука. И поэтому каждый из них стоил десятка обычных ратников. Мстислав внутренне поежился, все же неприятно иметь таких воинов за спиной, особенно если они подозревают тебя в чем-то. Через несколько минут бега они наткнулись на первую пару тел. Видимых ран не было и Мстислав задержался было над ними, чтобы выяснить причину смерти, но сзади его больно подтолкнули. — Вперед, быстро! — от сдавленного голоса Крука волосы на загривке витязя приподнялись. Витязь рванул вперед, чувствуя как заныло сердце. Он все еще пробовал убедить себя, что Виста здесь ни при чем, но получалось плохо. Уверенность в том, что это ее рук дело росла с каждой новой парой трупов, и вместе с ними росла боль. Раздираемый противоречивыми чувствами он стрелой вылетел на поляну, где его последние надежды рухнули, едва он увидел Висту и князя. Боль, всесокрушающая и всепобеждающая боль уходила, недовольно скаля зубы. Хотя, лучше бы она осталась, подумалось Белояну. Потому что с ее уходом пришло куда более болезненное осознание собственной глупости и безответственности. Волхв застонал, пытаясь шевельнуться, но тело активно воспротивилось. Надо еще подождать и силы вернутся. А вот кто вернет разрушенный город? Осталось ли там хоть что-нибудь? Он невольно дернулся, снова попытался подняться… — Спокойно, Киев на месте, — донесся до Белояна чей-то скрипучий, странно знакомый голос. — Ты успел прикрыть его… На волхва повеяло Силой, очень древней, очень странной, но, несомненно, могучей и он вздрогнул, почуяв, что с ним говорит не человек. С огромным трудом, будто поднимал тягу земную, Белоян заставил себя разлепить веки… Рядом с волхвом, на самом дне воронки, оставшейся от землянки, стоял Кащей Бессмертный. А этот-то что здесь делает?.. — Это не ты… учудил?.. — зашевелил губами волхв. — Да вот вы мне все упали! — резко ответил Кащей. — Заняться что ли больше нечем, как лезть в людские свары! — Однако, до наших девок ты… — начал было волхв, но Кащей прервал его. — Хватит болтать, волхв, я здесь не для дурацких споров! Силы быстро возвращались и вскоре боль окончательно отступила, так что волхв, наконец, смог подняться на ноги. — Зачем же ты здесь, Кащеюшка? — почти ласково спросил он, внимательно заглядывая в его костистое лицо. — Может хочешь помощь предложить? — Не зря люди прозвали тебя когда-то вещим! — скривился Кащей. — Зришь прямо в корень! Белоян изумленно распахнул глаза. — Великий Род! Чудны дела твои… — Я буду краток, — проскрипел Кащей. — У нас объявился общий враг, волхв, поэтому я здесь! — Откуда у тебя враг, Кащей? Разве ты вмешиваешься в дела людей? — насмешливо спросил волхв. — Я — нет! А они, то есть вы — постоянно! Сначала герои заполнили своими памятниками все окрестности моего дома, а теперь ко мне и колдун пожаловал, — в голосе Кащей послышался сдержанный гнев. — Колдун? Разве колдун может быть для тебя проблемой? — Но ведь ты же знаешь, Белоян, мою маленькую слабость, — тихо сказал Кащей. — Неужели? Неужели он нашел твою смерть? — поразился Белоян. — К сожалению… Именно поэтому вам не стоит ждать помощь с казачьих застав! — Что? — Белоян облизал сухие губы. — Но гонцы вернулись с вестью, что богатыри вот-вот будут! — Ты мне не веришь? — приподнял совершенно безволосую бровь Кащей. — После гонцов на заставах побывал я… — Вот как! — Белоян смерил свирепым взглядом фигуру Кащея. — Так значит, ты теперь в услужении у этого колдуна? Кащея аж передернуло от этих слов. — Похоже, что василиск ударил тебя по голове. Ты совсем плохо соображаешь! — Да нет, я понимаю, теперь ты затеял свою игру… — задумчиво произнес волхв. — Тебе нужно то самое яйцо, куда ты прячешь свою смерть, ведь так? И ты утверждаешь, что это, — Белоян обвел рукой яму, — дело рук того же колдуна? И не он ли взбаламутил лесную нечисть на юге? — Да, полагаю, что он. — Вот оно что! Какова же его цель? Тебе что-нибудь известно? — Он говорил что-то о том, что хотел бы вернуть власть Древним существам, — усмехнулся Кащей. — Таким, как я, или там лешим, да упырям. И собирался объявить войну человечеству! — Он хочет уничтожить все человечество? — поразился волхв. — Во всяком случае, он так говорит, — заметил Кащей. — Но я не верю ему. Скорее это лишь слова, дабы заручиться поддержкой древних существ, обиженных тем, что первенство в мире захватил человек… — Ну, понятно. Значит, очередной претендент на власть! Ну, что же, вполне нормальное желание для мага… Кстати, как там наверху, живые есть? Кащей отрицательно покачал головой: — Тебе предстоит изрядная работа по возвращению этим каменюкам человеческого облика, если, конечно, ты будешь этим заниматься, но тут я тебе не помощник… Но вот что касаемо того колдуна, или ведьмака, как он называет себя сам, хотя я не вижу большой разницы, можешь рассчитывать на меня… — Да нет, разница небольшая есть, — задумчиво сказал волхв. — Ты знаешь где найти этого ведьмака? — Нет. — Так какую же помощь ты мне хочешь предложить, Кащей? — несколько разочарованно спросил волхв. — Прежде всего, я думаю, тебе стоит поторопиться на выручку своего князя, коего этот колдун заманил в лес недалеко отсюда и что-то там собирается с ним делать… — Что?! — рявкнул волхв. В памяти вдруг всплыл рассказ Мстислава об экспериментах ведьмака с расчленением души. — Не знаю. Поспеши к нему, а потом мы обсудим вопросы нашего сотрудничества более подробно, — Кащей опять скривил свои ороговевшие губы, но волхв уже не увидел этого. Белоян погрузился в себя, ощупывая мир вокруг в поисках Владимира. Уже давно Белоян позаботился о том, чтобы среди драгоценных камней, украшавших оружие и одежду князя, были и такие, что могли бы заметно облегчить его поиск. Вот и сейчас волхву хватило совсем немного времени, чтобы определить местонахождение Владимира. А уже в следующее мгновение мощный вихрь закружился вокруг Белояна и буквально зашвырнул его ввысь. Некоторое время Кащей пристально следил за стремительно удалявшейся в небе точкой, а затем выбрался из ямы. Весь огромный княжий двор был заставлен каменными глыбами. Кащей придирчиво осмотрел ближайшую, издал звук, похожий на довольное хмыканье. Грубоватая работа, ну, а что с дикой твари взять! Кащей ткнул пальцем глыбу и пошел, не оглядываясь, дальше, к выходу. А валун сзади него протаял, превратившись в испуганного, трясущегося человека. Кащей прошел весь двор, таким же образом расчищая себе дорогу, остановился возле векового дуба, стоявшего у ворот, оглянулся. Вернувшиеся к жизни люди со страхом и ненавистью смотрели ему вслед. А несколько очнувшихся воинов уже спешили к нему, размахивая мечами. Кащей бросил на них презрительный взгляд и шагнул прямо в ствол дуба. Камень располагался посреди поляны, мощный, в рост человека, в точности такой, как был описан в письме. Немного осмотревшись и, не обнаружив ничего подозрительного вокруг, князь уселся в траву, положил подле себя обнаженный меч. Виста, следившая за ним с дерева, скривила презрительно губы. Этот полоумный так и не привел с собой охрану, как можно было ожидать. Она тихонько спустилась, укрылась в окружавших поляну кустах и прикинула варианты своих действий. Добраться незаметно до центра поляны вряд ли получится. Выстрел из арбалета был бы надежнее, но и тут существовал хоть и малейший, но все ж таки шанс на промах. А второго выстрела он ей точно не даст. Но и ждать дальше было нельзя, пожалуй, более благоприятных обстоятельств уже не дождаться… И тогда ее осенило — волшебное кольцо! Виста улыбнулась, чувствуя, как ускоряется пульс, обнажила меч и повернула камешек. Воздух возле камня задрожал, скрутился вихрем и медленно стал принимать человеческие черты. Владимир поначалу насторожился, обнажил клинок, но, заметив еще полупрозрачный, но уже уплотняющийся девичий силуэт, отбросил меч и подскочил к нему вплотную, готовясь заключить в объятия единственное существо в мире, которое могло заставить учащенно биться его сердце. Это его и спасло! Он подошел слишком близко и Виста не смогла ударить его лезвием. Чертыхнувшись, она ударила рукоятью в лицо, и Владимир рухнул, обливаясь кровью, так и не успев ничего понять. Вынув засапожный нож, Виста торопливо склонилась над князем, собираясь его добить, когда на поляну вылетел Мстислав. — Нет! Его страшный крик ударил по нервам, парализуя волю. Виста мысленно выругалась — проклятый витязь опять смог остановить ее! Видят боги, как сильно ей хотелось прикончить ненавистного князя… Сзади скрипнули натягиваемые луки и Мстислав резко обернулся. — Стойте! Не стреляйте! Он повернулся к девушке. Виста уже сидела на земле, приподняв тело князя и прикрывшись им, как щитом, а лезвие ножа дрожало в опасной близости от его кадыка. — Положите луки или он умрет! Она говорила очень тихо, в голосе звучало больше отчаяния, чем угрозы, но Мстиславу стало зябко — он вдруг вспомнил, как легко она перерезала горло бесчувственной бабе-яге. — Крук, не стреляй! Я остановлю ее! — Мстислав умоляюще посмотрел на старшину, и тот, не глядя на него, слегка кивнул. Мстислав шагнул вперед. — Нет, Мстислав, не подходи, ты не остановишь меня! Я должна убить его! — Ты не можешь убить его, Виста, — тихо, чтобы слышала только девушка, произнес витязь. — Не могу? Почему это? — скривилась Виста. — Потому что они убьют тебя!.. — Это их долг — убить меня, — Виста усмехнулась краем губ, а ее нож вдруг ткнулся в княжеское горло, немного порезав кожу. — А мой долг — убить этого… Эту мразь! Я слишком долго мечтала об этом, чтобы отпустить его живым! — Разве ты хочешь умереть? — витязь как завороженный следил за сползающей по шее Владимира каплей крови. Он медленно приближался к Висте, стараясь загородить ее от лучников. Хотелось надеяться, что Крук не прикажет стрелять в него. Хороший лук пробивал дубовую доску толщиной с ладонь с трехсот шагов и вряд ли могучие мышцы витязя, даже вместе с булатными доспехами, будут серьезным препятствием. С десяти шагов стрела пробьет и его, и девушку навылет. Меж лопатками неприятно зачесалось, едва он представил, как железный наконечник раздирает ему хребет… Позади захрустели сучья, это стрелки спешно рассредоточились по поляне. Виста затравленно метнула взгляд налево, направо. Она не хотела и не собиралась умирать, даже ради смерти этого ублюдка, но, похоже, у нее не было выбора! — Я должна убить его! — упрямо повторила она, будто пытаясь убедить себя. — Я ждала этого мгновения с детства! Или ты думаешь, что я обыкновенный наемный убийца?! Эти слова вырвались из нее неожиданно, помимо воли, и она поняла, что теряет контроль. Чувства взбурлили, сорвав все заслоны, хлестнули через край. — Да, так было раньше! Но не сейчас! Потому что настоящий убийца — он! — она кивнула на князя. — Он уничтожил мой род, он разорил мой дом и вырезал семью! Он снасильничал мою мать, а затем продал ее в рабство иудеям! Что после этого я должна испытывать к нему, какие чувства? И пусть даже его кровь течет в моих жилах, но я никогда не назову его отцом! — Он твой отец? Мстислав слегка растерялся, но быстро взял себя в руки. Сейчас все это было неважно! Главное — пальцы Крука и его людей не стальные, они не могут вечно удерживать тетиву. — Заткнись! — рявкнул он на девушку. — Дура! Это неожиданно помогло. Глаза ее округлились и витязь поспешил захватить инициативу. — Сейчас я подойду к тебе вплотную и перехвачу твою руку, а ты отдашь мне оружие! Ты поняла меня, Виста? Ведь я вижу, что ты не хочешь умирать? — Мстислав еще приблизился к девушке. — А зачем мне жить, Мстислав? Я ведь радовалась, когда меня продали в клан Ночных Лезвий, я поняла, что это судьба! Сама судьба направила меня туда, чтобы я могла подготовиться к этому дню! И я жила ради этого, ради этой минуты! Иначе зачем и кому нужна моя жизнь? — она почти кричала последние слова. — Твоя жизнь нужна мне, Виста, — прошептал витязь. — Я не хочу тебя потерять. Она едва слышала Мстислава, скорее читала по губам, но его слова буквально оглушили ее. Нет, она и раньше видела его отношение к себе, но сейчас магия этих слов вывернула ее душу наизнанку. Ее руки задрожали и нож заметно опустился. — Не двигайся! Мстислав быстро шагнул вперед, заступил ей за спину, обхватил руку с ножом, а затем поймал прищуренные глаза Крука. — Прикажи опустить луки, Крук! Все в порядке, я контролирую ее! Мгновение Крук соображал, сверля витязя глазами, затем медленно ослабил тетиву, опустил лук. — Опустите луки! — уронил он. — Стрелы не снимать! А ты, витязь, постарайся отвести нож подальше! — Хорошо, — согласился Мстислав, без труда разжал кулак Висты и нож упал в его ладонь. — А теперь положите князя и отойдите в сторону! — Виста, тебе надо бежать отсюда, я не смогу больше защитить тебя, — шепнул Мстислав девушке. — Я… Я не могу… — Виста попробовала подняться, но ноги почему-то отказывались повиноваться. Мстислав выругался. — Великий Перун, что я делаю! — с этими словами он подхватил Висту на руки и быстро попятился к краю поляны. — Теперь мне придется бежать вместе с тобой!.. Ну, зачем тебе нужно было убивать его ребят?! — вырвалось из него. — Каких ребят? — удивилась она. Мстислав внимательно заглянул в ее лицо. Она не лгала. Наверное. А лицо Висты вдруг исказилось в страшной гримасе. — Я поняла! Мстислав, живо отпусти меня, и вели им поднять луки! — Что? О чем ты говоришь? Виста буквально заставила себя вырваться из его таких крепких, надежных рук. — К оружию, дурачье! — отчаянно крикнула она Круку, настороженно, с обнаженным клинком подступавшего к распростертому телу Владимира. — Вас перережут, как свиней! Крук замер, крутанулся вокруг своей оси, оглядываясь. Он еще не вполне понял, что могли означать слова этой девки, он еще не был уверен, что это не новая ловушка, но единственное, в чем он был уверен, так это в том, что страх, звучавший в ее голосе, подделать было невозможно. — Осмотреть… — рявкнул было он, но вырвавшийся из горла сноп кровавых брызг оборвал его речь, превратив в нечленораздельное булькание и хрип. Арбалетный болт прошил его насквозь, перебив позвонки, так что голова Крука нелепо упала на грудь. Тело старшины еще не успело коснуться земли, а тельники уже крутились на месте, пытаясь взять на прицел противника. Они действовали быстро и сноровисто. Но еще быстрее действовала коричнево-зеленая тень, метнувшаяся через поляну. Нелепая фигура, обсыпанная ветками и листьями и потому похожая на лешего, выросла за спиной одного из воинов. В руках лешего щелкнул арбалет и дальний от него воин рухнул, зажимая хлынувшую из горла кровь, а его стрела бессмысленно метнулась в небо. Ближайший воин успел повернуться, успел выстрелить, но лешего уже не было на прежнем месте. А в следующее мгновение его короткий узкий клинок погрузился в грудь тельника по самый крыж. — Тайкес! — прошептала в ужасе Виста. Воин еще жил, молодое крепкое тело еще отчаянно сопротивлялось смерти, но Тайкес не стал дожидаться исхода этой схватки, и быстрым движением перерезал главную жилу на шее. — Это он убил всех? Мстислав понимал, что задает глупый вопрос, но для него было важно услышать ответ девушки. Однако ответил ему сам Тайкес. — Да, это я убил их, — будничным тоном сообщил он, срывая с себя ветки, стряхивая листья. — Или ты думаешь, что эта баба, умеющая только вовремя задрать юбку, э-э-э, прошу прощения, в данном случае снять штаны, способна на что-то еще? — приведя в порядок свою одежду, он не спеша приблизился, приветливо улыбнулся Мстиславу. — Я бы и вас убил, но вы здесь гости незваные, поэтому пока живите… — Я убью тебя! — прорычал Мстислав, бросаясь к Тайкесу. — Стой! Мстислав, не надо! Он убьет тебя! — Виста попыталась задержать витязя, но тот стряхнул ее, как мошку. Тайкес усмехнулся, хладнокровно наблюдая за надвигающимся витязем. — Мстислав! Отчаявшись остановить витязя, Виста кинулась следом и, не раздумывая, ударила его по голове набалдашником меча. Мстислав развернулся, в его глазах мелькнуло удивление, смешанное с презрением, затем зрачки поползли вверх, и рухнул прямо на Висту. С большим трудом девушка вылезла из-под его тяжелого тела. — Вряд ли это надолго спасет его, — равнодушно заметил Тайкес, наблюдая, как девушка заботливо перевернула тело витязя, уложила его голову на колени. Виста подарила Тайкесу взгляд, полный ненависти. — Так значит, моя миссия с самого начала была обречена на провал? — выкрикнула она. — И все мои случайные встречи — с витязем, с тобой, были не случайны?.. Клан с самого начала хотел сдать меня?.. И все попытки украсть письмо тоже были подстроены, только чтобы Владимир поверил, что письмо не липа, и угодил в эту ловушку?.. — Почему это тебя волнует? Ты уже давно должна была сдохнуть на дыбе в подвале у этого, — он кивнул в сторону князя. — Ты живешь сейчас только потому, что этот глупец, которому ты вскружила голову, оказался слишком тупым и не выдал тебя князю, как было задумано. Что с тобой делать мы скоро узнаем. Но не обольщайся на свой счет! — Неужели старейшины кланы спланировали все это? Ее старый, надежный мир рушился прямо на глазах. Правда, очень горькая правда ломилась сейчас к ней, но девушка никак не могла принять это. Клан, тот самый клан, который она считала единственным островком спокойствия и безопасности в этом мире, предал ее!.. — Неужели от этого знания тебе будет легче умирать? — Тайкес искренне удивился. — Ответь, я прошу тебя! Это клан подставил меня? — Дура, — констатировал Тайкес. — А я ведь предупреждал старейшин… Глупая баба, разве ты не знаешь, что ты собственность клана, а значит, старейшины вправе послать тебя на смерть? Или это новость для тебя? Это не было новостью. Ей было прекрасно известно, что старейшины вправе определить судьбу любого члена клана, определить кому и когда умирать. Но она все-таки надеялась… Ведь она была одной из лучших, и это давало ей надежду! Какая наивность! Незаменимых нет, вспомнилось еще одно любимое изречение наставников. Виста молчала, пряча лицо от Тайкеса. Наружу рвались неуместные сейчас слезу, и она не хотела, чтобы этот гад издевался над ней. Последний раз она плакала, когда умерла мать. Минуло всего семь лет, а кажется — прошло тысячелетие!.. У волшебного камня заклубился вихрь и на поляну ступил человек, заставив Висту вздрогнуть от страшной догадки. Ведьмак — это именно он купил их всех — клан, Тайкеса, ее, это он заманил сюда князя! — Это ты, мерзавец, все это придумал!!! — вырвалось у нее. Но ведьмак даже не повернулся в ее сторону. Он приблизился к князю, быстро начертил какой-то рисунок на лбу, и, обхватив его голову, забормотал что-то непонятное. Затем в его руках мелькнуло нечто иссиня-черное, похожее на подкову, но с заостренными, будто наконечники копий концами. Виста хлопнула Мстислава по щекам, с силой растерла его ушные раковины. — Очнись, Мстислав, очнись же ты! — прошипела ему в ухо. Веки витязя дрогнули, а когда он увидел склонившуюся над ним и мокрую от слез Висту, по его лицу пробежала сложная гамма чувств. — Мстислав, я все поняла! Все подстроил ведьмак! Твое письмо было лишь приманкой, чтобы выманить князя из города! Великие боги, я боюсь даже представить, что было в том футляре, который ты отвез волхву! Превозмогая ноющую боль в затылке и куда большую боль в сердце, Мстислав отстранил девушку и тотчас увидел ведьмака, занесшего над князем черную подкову. В следующую секунду острия подковы ударили князя в грудь, и Мстислава будто подбросило вверх. — Нет!!! Что ты делаешь, грязный выродок?! — Мстислав рванулся вперед, но на его плечах вновь повисла девушка. — Он извлекает душу, Мстислав! — заорала Виста ему в ухо. — Но ты не сможешь его остановить! Нам надо бежать! Они убьют нас! Витязь непонимающе и зло посмотрел на девушку, оттолкнул с дороги и бросился к ведьмаку. — Проклятый колдун! Надо было убить тебя еще в лесу! Дорогу ему заступил Тайкес. Не останавливаясь, Мстислав обрушил на него меч, но Тайкес стремительно извернулся, уходя из-под удара, а в следующее мгновение его лицо вдруг резко приблизилось. Железные пальцы сомкнулись на горле Мстислава, что-то там сжали, заставив его застонать от боли, а затем витязь кубарем покатился по земле. — Потерпи, парень, — кинул ему вслед Тайкес. — Сейчас он закончит с князем, а потом мы займемся тобой, хорошо? — Ублюдок! — Мстиславу показалось, что прошло столетие, прежде чем он взгромоздил себя в вертикальное положение. На плечах повисла Виста, что-то бормоча, но он не слышал ее и не хотел слышать. Его внимание было приковано к врагам. Но заставить свое тело сдвинуться с места Мстислав так и не смог. Проклятый Тайкес что-то сделал с ним! Какая-то мерзкая волшба! Мстислав напрягал мышцы изо всех сил, но ноги и руки лишь бессильно дрожали, а ему оставалось только скрежетать зубами, наблюдая за ведьмаком. Завершив магическую процедуру, ведьмак оторвался от князя, словно насытившаяся кровью пиявка. На его лице плясала довольная улыбка. — Быстро уходим, — ведьмак направился к камню. — Что с этими делать? — спросил Тайкес. — Что хочешь! — равнодушно бросил ведьмак и вдруг застыл на месте, будто налетел на невидимую преграду. — Что это? — в его голосе прорезалось удивление. Он запрокинул голову, словно пытаясь разглядеть что-то в небе. — Белоян?!! Этого не может быть, этого не должно быть!.. Проклятье! Поторопись, Тайкес! Тайкес бросил сожалеющий взгляд на Висту, метнулся к камню и растворился в колеблющихся возле него воздушных волнах. Ведьмак же задержался, пристально оглядел с головы до пят Мстислава и Висту. — Шустрые вы ребятки, однако. Вот только не люблю я, когда кто-то вмешивается в мои планы, — пробормотал он. — Странно, с чего бы это? Ведьмак недобро оскалился, махнул рукой в сторону Висты, и витязю показалось, будто с его ладони сорвалась молния. Ведьмак мигом растаял в воздухе вместе с чародейским камнем, а витязь, с трудом повернув застывшую шею, обмер от ужаса. Вокруг шеи девушки затягивалась маленькая, блестящая удавка. В последний момент Виста успела протиснуть под нее пальцы, но та продолжала неумолимо сжиматься. Девушка захрипела, упала на землю, напрягая все силы в попытке сорвать удавку. Мстислав кинулся было к ней, но парализованные ноги отказали, и он грянулся оземь, рыча от бессилия… Воздушный смерч опускался на поляну, срывая и закручивая в бешеном хороводе листья и целые ветки, но очень скоро ветер утих, а из недр смерча выступила знакомая фигура зверочеловека. Волхв подбежал к князю, проверил пульс, удовлетворенно кивнул и лишь затем обратил внимание на девушку, изнемогавшую в борьбе с колдовской удавкой. — Это она пыталась убить князя?! — бросил Белоян, окинув Висту суровым взглядом. — Спаси ее, волхв! — прохрипел Мстислав, пытаясь доползти к Висте. — Спаси! Белоян покачал медвежьей башкой. — Что творится в мире! Вот так планируешь, планируешь… Выстраиваешь грандиозные замыслы. А человек — бац, влюбился! И все! Все великие планы коту под хвост! — он сокрушенно махнул рукой. — Ну, ладно, ты, парень, простой воин! Но князь, строитель великой Руси! И едва не погиб. А из-за чего, спрашивается? Из-за бабы! Весь мир вертится вокруг них! Ну, что тут скажешь, а самое главное, что тут сделаешь! Девушка уже багровела, и подползший к ней витязь отчаянно заорал: — Спаси ее, волхв, мать твою за ногу! — Сам ты дурень! — беззлобно отозвался Белоян, но все-таки распростер длань над девушкой. Волшебная ленточка тотчас ослабла, змеей скользнула в траву, а Виста зашлась в страшном кашле. — Ну, что ж, ребята, вы заварили, вам и расхлебывать! — Белоян с сожалением и какой-то непонятной тоской посмотрел на эту странную пару, извивавшуюся на земле, и вернулся к князю. Часть вторая Глава одиннадцатая На опушке леса бились два брата. В воздухе свистели деревянные мечи, часто и громко стучали, а младший представлял, как лязгают тяжелые булатные клинки. Он горячился, кусал губы, яростно выкрикивал что-то. Он уже почти не помнил, что сражается с братом, перед ним был враг, смертельно-опасный враг, подлежащий безжалостному истреблению. А на лице старшего блуждала грустная улыбка. Несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте младший был заметно крупнее и сильнее его. И хотя до сих пор ему никогда не удавалось победить, старший чувствовал, что рано или поздно это произойдет. Потому что брат был рожден для боя, потому что он умел жить в нем, как рыба в воде. Он умел погружаться, растворяться в стихии боя без остатка, не опасаясь за свою жизнь. Последнее время старший с трудом сдерживал его натиск, его неукротимое желание победить, и только значительно больший опыт позволял ему пока брать вверх. В его пользу было и то, что брат нередко терял голову, впадая в безудержную ярость. Он еще не грыз край щита, не брызгал пеной изо рта, но старший был уверен, что когда-нибудь священная ярость захлестнет его, и он превратится в берсерка. И это пугало его. Он хорошо знал, что берсерки долго не живут. Временная нечувствительность к ранам и боли делала их столь же страшными противниками на поле брани, сколь и уязвимыми. Сокрушив целую армию, они нередко умирали от потери крови. Поэтому главное, что ему хотелось передать брату, это умение держать себя в руках, не терять контроля ни при каких обстоятельствах. Старший вообще не любил сражаться. Как сын князя он с раннего детства обучался искусству боя и очень неплохо владел всеми видами оружия. Но везде, где можно, он старался избегать открытой схватки, предпочитая решать проблемы иными способами. То упоение боя, свойственное младшему, ему было совершенно незнакомо. Младший яростно пыхтел, пытаясь пробиться сквозь плотную защиту брата. Особенно его бесила застывшая на лице старшего улыбка, заставляя с удвоенной силой бросаться на брата. Ему казалось, что брат смеется над ним, над его слабостью, над его неловкостью, над его неумением сражаться. Заметив, что ярость брата готова вот-вот обратиться в горькие слезы обиды, старший недовольно поморщился. Поддаваться было нельзя, ведь он будущий воин. Хватит и того, что старший почти не атаковал его, а только защищался. Но ярость брата уже перешла все мыслимые границы, и было понятно, что схватку пора прекращать. Однако это оказалось не так-то просто. Ослепленный гневом младший брат совершенно не слышал его, он вообще мало что замечал вокруг. Его мощные и быстрые удары, как ему казалось, вот-вот сокрушат защиту противника, стоит чуть-чуть усилить натиск… И в этот миг будто молния ударила ему в голову! Подбородочный ремень лопнул, шлем полетел в траву, а следом, разбрызгивая из разбитого носа кровь, отправился и младший. Рядом с ним в землю вонзился меч старшего. — Ты уже труп, братец! — он с тяжелым вздохом опустился на корточки возле брата. — И опять по той же причине — ты напрочь забыл про защиту! Надеюсь, ты не собираешься плакать? — Не-е-ет! Младший взвыл от боли, не столько физической, сколь душевной — ну, как же, пропустил такой позорный удар в лицо! А его непокорные слезы все-таки вырвались на свободу. Старший поморщился, решил отвлечь его внимание. — Ты глянь! Глянь какой волчара бежит! Младший подпрыгнул на месте, подхватил свою деревяшку и завертелся, осматриваясь, мигом забыв про слезы, обиду, про упущенную победу над братом, которая была столь близка. — Где? Где он? — Ушел, брат! — разочарованно махнул рукой старший. — Вот так вот хныкать почем зря, упустил такого здоровенного волчару! — Очень здоровый был? — младший шмыгнул напоследок носом, нахмурился. — А то! — Я не хныкал, между прочим! — заметил младший, вытирая слезы. — Они сами потекли, ты ж мне весь нос расквасил! — Ладно-ладно! Идем на речку, а потом домой обедать… Там нас, наверное, обыскались уже… Старший усмехнулся. Они постоянно сбегали в лес, их постоянно наказывали, но разве это могло их остановить? — Нет! — возразил младший. — Давай сначала пообедаем, а потом на речку! — Ну, хорошо, — согласился старший. — Давай. Только если мы вернемся домой, обратно нас точно не выпустят! Конечно, если бы ты тайно пробрался на кухню, взял еду и вернулся сюда — это было бы здорово! Старший мечтательно закатил глаза. — Но ведь ты не справишься… — он вздохнул. — Ты ж никак не выучишься незаметно двигаться, ломишься всегда как медведь сквозь чащу! — Я? Я ломлюсь? Спорим, что я сейчас мигом обернусь, и принесу кучу всякой еды? Спорим? Они поспорили на красивый деревянный меч старшего. Собственно, на него можно было бы и не спорить, он бы и так достался младшему — этой осенью старший отправлялся с отцом в самый настоящий военный поход. Но ведь главное — поспорить! Младший стремглав бросился домой, а старший улегся в тень, решив подремать. Он был уверен, что младшего поймают, а значит, он останется без обеда. Ну, зато поспит здесь в тишине и покое. Он проснулся, заслышав конский топот. В один миг он перепрыгнул кусты, затаился, всматриваясь в заклубившуюся на дороге пыль. Большой отряд всадников приближался к его родному граду. Тяжеловооруженные воины с грохотом промчались мимо, а он потерялся в догадках. Почему они во всеоружии, почему к его дому, ведь пока отец ни с кем не воюет? Он еще размышлял, когда из града потянулись дымные столбы, и тогда ему стало страшно. Он побежал вперед, стараясь не высовываться из высокой травы. Врагов не было видно, и он побежал к дому, уже не скрываясь. Вбежав во двор, он застыл от ужаса. Идти дальше было невозможно, залитая кровью земля скользила под его ногами, повсюду валялись мертвые дружинники, челядь. Сам князь, его жены, дети лежали рядком, все с отрезанными головами. Старший попятился, но тут что-то тяжелое опустилось на его плечо, и он с жутким воплем отскочил в сторону. Прямо перед ним стоял и улыбался высокий черноволосый человек, с резкими чертами лица, волевым подбородком, в каждой руке по окровавленному мечу. Его черный чуб, спускавшийся с бритого черепа, казался змеей, затаившейся перед броском. Человек оскалился, в его левом ухе победно сверкнула золотая серьга с рубином: — А вот еще один княжий выкормыш! Надеюсь, что последний! Один из мечей взметнулся вверх, а старший все стоял, не в силах шевельнуться, не в силах оторвать взгляд от завораживающего мерцания рубина. И только когда холодный блеск опускающегося меча заполнил собой весь мир, он пронзительно закричал. Он кричал отчаянно долго, чувствуя, что каждое мгновение крика замедляет время и оттягивает неминуемую смерть. Он кричал, а мир вокруг вдруг задрожал, задергался, будто лопались связывающие его воедино нити. А когда лопнула последняя нить, мир раскололся на мириады мельчайших частичек, серебряной россыпью заполнивших навалившуюся тьму… Тайкес проснулся весь в поту. Резко поднялся, вылил на себя ведро холодной воды, разгоняя остатки сна, и зло выругался. Опять этот проклятый сон! Не прошло и двух недель после его возвращения сюда и вот, пожалуйста, вернулся старый ночной кошмар. А он было поверил, что десяти лет вполне достаточно, чтобы избавиться от него! Иногда эти десять лет представлялись ему веками. Настолько сильно изменился он с того, самого ужасного дня в своей жизни, с того самого дня, когда он потерял свою семью. Но, в отличие от событий в этом кошмарном сне, в тот роковой день он не смог рассмотреть и запомнить убийц, он прятался слишком далеко, чтобы разглядеть их лица. Но своих родных он не мог не узнать даже на расстоянии. Тогда еще он не знал, кто были эти люди. Конечно, он увидел знаки киевской дружины, дружины князя Владимира, но тогда он просто не поверил своим глазам. Но, как оказалось, зря. В ближайшем же селении он узнал, что князь Кречет Белое Перо, храбрый и доблестный витязь, был убит по приказу князя Владимира, как разбойник и вор, разоривший мирные села! Видимо после этого в его кошмарном сне появился Владимир. Лишь боги знают, как он ненавидел его тогда, как мечтал отомстить! Но, слава богам, слепая месть не замутила его рассудок, и он не бросился сломя голову в Киев. Так поступил бы его несчастный младший брат, но только не он! Сначала следовало выяснить, кто же в действительности выжег те самые села, послужившие основанием для расправы. В версию об измене отца он не поверил сразу, но месть, месть святая и праведная должна быть полностью очищена от всех сомнений и неясностей. Пусть даже только в его сердце! И вот тогда его не остановит уже никто, даже если боги станут на сторону врага! Несколько лет он скитался по городам и весям Руси, иногда примыкая к разбойничьим шайкам, иногда нанимаясь в охрану к купцам. И, в конце концов, он докопался до истины. Это стоило немало времени и немалого количества трупов. Не один княжеский дружинник умер от его рук, прежде чем удалось отыскать первого свидетеля княжьей подлости и коварства. Но он отыскал его, далеко-далеко к югу, на дальних кордонах. Этот человек признался во всем. Не сам, конечно, правду пришлось вытягивать из него с кровью и жилами, но потом он рассказал все. Как отряд воинов, прикрываясь именем его отца, сжег и разорил несколько сел. Как потом к князю Владимиру, проходившему мимо с дружиной, был послан гонец, попросивший помощь против этого злодея и разбойника. Как потом, чтобы скрыть правду, все участники этих событий были разосланы по дальним заставам. Тайкес убил этого человека, так же, как и всех остальных, участвовавших в той грязной истории. Остался лишь один Владимир. Однако время скитаний не прошло Тайкесу даром. Он окреп, возмужал, и самое главное, он научился убивать. Не сражаться, сражаться в честном бою он был обучен с детства. Он выучился убивать быстро и незаметно, не как воин, а как ночной тать. Только так он мог рассчитывать когда-нибудь добраться до князя. Но когда последний из убийц семьи пал от его руки и перед внутренним взором Тайкеса встало лицо Владимира, он не ощутил к нему никаких чувств. Он знал, что теперь он может убить князя. Без особых проблем, без особых трудностей. Он знал, как пробраться в княжий терем, он знал, как тайно убить князя и спокойно уйти, не оставив следов. Но он уже не хотел этого. Зачем? Что изменит его месть? Она не вернет ему отца и мать, она не вернет ему младшего брата. Ненависть ушла, оставив в душе пустоту и безразличие. Он уехал в Царьград, а потом судьба понесла его по странам, пока он не осел на жарком юге. Там он, наконец, смог обрести покой. Наверное, за это следовало благодарить тех маленьких смешных людишек из клана наемных убийц, возле деревни которых он прожил несколько лет. Клан носил гордое название Серебристых Клинков. Вообще, в этой стране любили пышные названия, тех же наемных убийц, например, они называли не иначе, как Ночные Лезвия. Но, несмотря на любовь к таким цветастым выражениям, эти люди знали свое дело, знали неплохо, хотя кое-чему смогли подучиться и у него. Ведь к тому времени, когда его занесло в те края, он был уже искусным воином или, скорее, искусным убийцей. В свою очередь, и они оказались небесполезными для него, обучив некоторым магическим приемам. Но самое главное — они заставили исчезнуть тот проклятый сон. Именно тогда, когда впервые за много лет ночной кошмар перестал мучить его, он решил поселиться там навсегда. К его услугам прибегали редко, только в исключительных случаях, но платили щедро. Это устраивало клан, и это устраивало его. В какой-то из дней он вдруг ощутил, что тяжелый груз детских воспоминаний больше не довлеет над ним, что он свободен. В тот день он решил даже выбросить фамильный перстень, найденный им у одного из убитых дружинников, но его удержал старейшина клана. Ты можешь, сказал он, выбросить эту вещь из жизни, но ты не сможешь выбросить из жизни свое прошлое, ты должен уметь жить с ним и не позволять ему тащить тебя за собой. Возможно, он и прожил бы оставшуюся жизнь там, однако, в один прекрасный день в его маленькую хижину пришел глава клана и попросил (он всегда только просил!) встретиться с одним человеком. Он нехотя согласился, но стоило ему увидеть этого человека, как внутри него что-то сдвинулось. Человек еще не успел назваться и предложить работу, а Тайкес уже все понял. Это прошлое вновь ломилось в его мир, это прошлое продолжало цеплять его своими жадными пальцами, и был единственный способ покончить с ним — это вновь пройти сквозь него. Поэтому он принял предложение этого человека, или, как он называл себя, ведьмака, и вернулся на Русь. Ведьмак оказался странной личностью. Странной и опасной. Но не потому что колдун, нет, шеи колдунов ломались в руках Тайкеса с той же легкостью, что и шеи простых людей. Нет, он был опасен по настоящему, как может быть опасен матерый хищник, который опасен всегда, и опасен вдвойне, когда ты думаешь, что уже изучил его повадки. Ради своих целей ведьмак мог пожертвовать чем угодно и кем угодно, даже своим ближайшим сподвижником, каковым стал Тайкес. Поэтому союз с ним неплохо бодрил Тайкеса, заставляя всегда быть начеку… Еще посмотрим, кто кем пожертвует, усмехнулся Тайкес, усаживаясь за стол. Похитив душу князя, ведьмак убрался в свое логово в горах, а его оставил здесь, в лесной хибаре, ожидать гостей. Тайкес догадывался, кто может пожаловать в первую очередь. После смерти Висты, которую клан продал ведьмаку с потрохами, тот молодой витязь наверняка ринется на поиски ведьмака, мстить за нее, а заодно и князя спасать. Но вряд ли он доберется сюда живым. В прошлый раз, по приказу ведьмака, лесные жители пропускали их беспрепятственно. Но теперь все будет иначе, потому что Мстислав больше не был частью плана. Как и девка, он отыграл свою роль до конца. И если он все-таки прорвется сюда, он получит то, чего так усиленно добивается — смерть. Возможно даже — героическую. Тайкес усмехнулся, отдал мысленный приказ домовому накрыть стол, но ничего не случилось. Стол по-прежнему сверкал чистотой. — Ах ты, упрямая тварь, — процедил Тайкес. Отношения с домовым у него не складывались. Хотя ведьмак и распорядился слушаться во всем Тайкеса, домовой при каждом удобном случае продолжал выказывать норов. Больше всего Тайкеса бесило то, что он никак не мог повлиять на это существо. Будь тот человеком, Тайкес быстро научил бы его вежливости. Но это был всего лишь дом, дом одушевленный, но начисто лишенный какой-либо чувствительности к физической боли. Такая стойкая ненависть давно уже удивляла и настораживала Тайкеса. Столь сильное проявление чувств у такого ничтожного создания могло представлять опасность, и он не преминул предупредить об этом ведьмака. Тот, однако, не согласился. — Ты ошибаешься, Тайкес, — сказал он в их последний разговор, перед самым отъездом в горы. — Я контролирую это существо, и я контролирую его чувства! — Для того чтобы охранять дом и готовить еду, они вовсе не нужны! — возразил Тайкес. — Зачем ты вообще оставил их ему? — Это собака, Тайкес, большая и свирепая собака. А собака должна быть предана своему хозяину, она должна любить и боготворить его, понимаешь? Мои опыты пока не завершены, я не могу по выбору лишать существа того или иного чувства… Поэтому мне пришлось оставить ему все. — Чувства слишком зыбки и ненадежны, ведьмак, чтобы ими управлять, — покачал головой Тайкес. — Разве ты не видишь, что именно из-за этого, именно из-за чувств той парочки твой план оказался под угрозой. — Нет, это ты не видишь очевидного, — перебил его ведьмак. — Мой план полностью оправдал себя. Я спланировал их отношения и чувства, я расписал каждый их шаг, и они строго следовали плану до стен Киева! Именно поэтому князь поверил письму и именно поэтому его душа сейчас у меня. — А как же тот воин, которого они встретили в Быстрице? И который отправился с ними в соседнее село? Разве он был предусмотрен твоим планом? А гибель твоей верной рабы Златы?.. Я сделал все, как было задумано — выкрал письмо, договорился со Златой, но я никак не ожидал, что в дело вмешается этот человек и потащит их на ее поиски! В дело опять вмешались чувства, причем совершенно не предусмотренные тобой! Эта случайность повлекла следующую, и вскоре они очутились на Проклятом холме. А если бы они погибли там, сражаясь за артефакт? Что было бы с твоим планом? Нет, ведьмак, случилось слишком много непредвиденного, чтобы можно было и дальше утверждать, что мы можем управлять чувствами! Ведьмак снисходительно улыбнулся. — Какие-то отклонения от задуманного происходят всегда!.. Я предполагал, что они могут задержаться где-нибудь и, как видишь, кольцо Перемещения им пригодилось! — А не думаешь ли ты, что эти отклонения были не случайными, ведьмак? — Тайкес заглянул ему в глаза. — И не слишком ли много их было? — Иногда ты представляешься мне глубоким старцем, Тайкес, но в действительности ты очень молод и не знаешь даже основных законов мироздания, — снисходительно заметил ведьмак. — Абсолютно все события в этом мире, даже если они кажутся случайными, таковыми не являются. Все происходит в соответствии с теми или иными закономерностями. Но в данном случае это вовсе не то, что ты думаешь. Все отклонения от моего плана не являются результатом противодействия какой-то конкретной личности, нет, не думаю, что это возможно. Причина кроется в другом — многообразие действующих в мире лиц чересчур огромно и учесть влияние всех просто невозможно! — Но тогда полагаться на чувства вдвойне опасно! — воскликнул Тайкес. — Ни в коем случае! Именно на них можно опереться в этом быстро меняющемся мире! Меняется все — земли, царства, народы, только чувства людей остаются неизменными — любовь и ненависть, гнев и жалость, и все это делает их слабыми и предсказуемыми, а значит, всем этим можно управлять! Если, конечно, ты знаешь как!.. Не дождавшись завтрака, Тайкес ударил кулаком по столу и прорычал особое заклинание Повиновения, которому научил его ведьмак, и которое позволяло подчинять всех существ, находившихся под властью ведьмака. Он с удовлетворением проследил, как поспешно покрывается стол всевозможной едой, хотя уже твердо решил не пользоваться услугами домового. Еду он может и сам себе добыть, безо всякой волшбы и безо всяких безмозглых тварей. Тайкес смачно плюнул в ближайшее блюдо, подхватил арбалет и, приказав все немедленно убрать, покинул дом. Посреди горницы стоял насупленный Мстислав. Его глаза уныло бегали по комнате, изредка останавливались на неподвижной морде волхва, иногда случайно цеплялись за свирепый взгляд воеводы Волчьего Хвоста и тогда в панике устремлялись дальше. Однако еще больше он боялся задеть взглядом Висту, стоявшую в нескольких шагах рядом, и в ее сторону старался вообще не смотреть. Он не желал больше ни видеть ее, ни слышать, ни разговаривать. Он не желал ее больше знать. И хотя он хорошо помнил, как отчаянно пытался спасти ее, это ничего не могло изменить. И дело здесь было не в его разрушенном сердце. Дело было в том, что она разрушила его мир и едва не погубила князя, но самое главное — она сделала его соучастником своих гнусных преступлений. И потому будет вполне справедливым, если ему отрубят голову. Во всяком случае, ему хотелось бы, чтобы ему отрубили голову, а не посадили на кол, как и полагалось изменникам и предателям. Но куда в большем смятении находилась Виста. Если витязь был среди своих, и мог рассчитывать на какое-то снисхождение, то она находилась в полностью враждебном окружении, так что рассчитывать на пощаду не приходилось. И хотя волхв вырвал ее из лап смерти, это не значило, что ее не могут теперь бросить в пыточный подвал. Скорее наоборот, ибо какой смысл истязать еле живого и малочувствительного к боли человека? Вот если сначала подлечить, обнадежить, а потом кинуть в подвал, вот тогда-то и начнется настоящая пытка… Белоян оглядел их с головы до пят, недовольно рыкнул что-то. — Что-что? — переспросил Мстислав. — Ничего… Вид у вас, ребята, не очень. Надо бы вам отдохнуть, подлечиться, но времени у нас совсем нет. Вам надо спешить. Как я уже сказал, ваша каша — вам ее и хлебать… Итак, вы немедля отправляетесь на поиски князя! А для этого вам придется отыскать ведьмака. Надеюсь, Мстислав, ты хорошо помнишь, где нужно его искать? — Мы найдем его, где бы он не прятался! — горячо пообещал витязь, преданно заглядывая Белояну в лицо, или точнее, в морду. Его сердце учащенно забилось, радуясь вновь оказанному доверию и готовое на любой подвиг во имя спасения великого князя. — Другими словами, ты не помнишь… — задумчиво произнес волхв. — Я найду его, волхв! — прорычал витязь. — Я вытащу его даже из преисподней! — Из преисподней, говоришь? — переспросил волхв. — Как ни странно, но я верю тебе… Только помни — у нас нет времени. Князь должен быть в порядке не позднее, чем через неделю! Да, вот еще что. Когда ты настигнешь ведьмака, не торопись вступать в бой. Я дам амулет, при помощи которого тебе надо будет вызвать меня… Но чем больше волхв вглядывался в честные искренние глаза витязя, тем больше понимал, что говорит зря. Мстислав никогда не поступит так, как надо, то есть по уму. Даже если будет очень сильно хотеть этого. Уж слишком отчетливо в его глазах проступали следы боевого безумия. Белоян сокрушенно вздохнул. — Ты хорошо понял меня, Мстислав? Ты должен вызвать меня! — волхв еще продолжал говорить, но с таким же результатом можно было говорить со стеной. — Да понял я! Что я — тупой! — огрызнулся Мстислав, пряча глаза. — Вот баран упрямый! — Белоян развернулся к девушке и протянул амулет. — Держи, отдаю это тебе! Вызывать меня будешь ты, на этого надежды никакой!.. — Белоян! — начал закипать Мстислав, но Белоян оборвал его. — Мстислав, я вижу тебя насквозь! Ты думаешь, обзавелся Лунным мечом и тебе море по колено? Ведьмака соплей перешибить хочешь? Так ведь? Мстислав опять спрятал глаза. — Ты даже в глаза мне не смотришь, сукин сын! Витязь вскинул голову, но, не выдержав горящего взгляда волхва, вновь отвернулся. — Тьфу! И зарубите на своих носах — на Руси нужен князь, а не эта бездушная кукла! Все дружно оглянулись в угол горницы, где лежал тот, кто еще недавно назывался великим князем. Теперь это был дурачок, животное, с вечно текущими изо рта слюнями и бессмысленными бегающими глазами. Чтобы челядь ни о чем не проведала, Белоян оповестил всех о серьезной болезни Владимира и погрузил его в глубокий сон. Пока в тереме приходили в себя после разгрома, устроенного василиском, на болезнь князя мало обращали внимание. Однако князь не мог спать вечно, а такая вещь, как слабоумие, рано или поздно откроется. И скоро, очень скоро по Киеву поползут самые невероятные слухи, и тогда… Что будет тогда — не хотелось даже предполагать. — В ваших руках судьба всей страны! — Да поняли мы… — Мстислав переминался с ноги на ногу, взгляд то и дело тянулся к выходу. Волчий Хвост, до этого хмуро наблюдавший за их беседой, поднялся из-за стола и хлопнул витязя по плечу. — Что-то я не вижу на твоем лице, сынок, никакого понимания. Белоян, наверное, плохо объясняет… Я объясню лучше! Мстислав, слушай меня внимательно, я человек простой, можно даже сказать, очень простой, поэтому буду говорить по-доброму, коротко и сильно… Или ты, парень, отыщешь этого урода ведьмака и вернешь нам князя, или я сгною тебя в подвале как преступника и пособника этой вражеской лазутчицы! Толстый палец воеводы уткнулся в сторону Висты. — Ты хорошо меня понял, Мстислав? — угрожающим голосом спросил воевода. — Ладно, Волчище, хватит парня запугивать, — подал голос Белоян. — Запугивать? Ты думаешь, эту наглую морду можно запугать? — воевода с сомнением окинул взглядом Мстислава. — Этот бугай боится только одного — как бы эта… эта… грязная шпионка и убийца от него не сбежала! Но ты не боись, Мстислав, не сбежит. Ни она, ни ты… Уж я вас везде найду! И обещаю, что на дыбе будете болтаться рядышком… — Ну, хватит уже твоих добрых напутствий, — прервал его волхв. — Виста, отойдем-ка с тобой в сторонку, на пару слов… Виста медленно, еще не вполне доверяя прозвучавшим словам, придвинулась к волхву. Она подозревала какую-то ловушку, и, по всему видно, весьма изощренную! Не могли же они взять и просто так ее отпустить, на поиски якобы ихнего князя! Ее взгляд в очередной раз обежал комнату, и с тоской переместился на звериную морду волхва. Не зря ихний волхв прячет свое лицо за медвежьей маской, ох, не зря! Из его пасти вывалился язык, облизал зубы, и тут ее осенило, так что она едва не шарахнулась прочь. Она все поняла! Этот волхв — людоед! А медвежья морда, и главное — страшная медвежья пасть для того, чтобы удобнее было рвать людскую плоть! Ведь обычными, человеческими зубами много не покусаешь, неудобно, а такими вот… Она зябко поежилась, представив, как эти жуткие звериные зубы вонзаются в ее тело… — Ты слышишь меня? — донесся до нее страшный голос чудовища. Белоян чуть встряхнул девушку, и та задрожала от ужаса, быстро-быстро закивала головой. Не надо его злить, мелькнула мысль, не надо!.. — Я знаю, что Владимир твой отец, и знаю, как он поступил с твоей матерью. Мстислав мне все рассказал… Ответь мне — ты можешь простить своего отца? — очень тихо спросил он девушку. Несмотря на охвативший ее страх и сильное желание соглашаться с ним во всем, ответ не мог быть утвердительным. Ее ненависть к отцу оказалась сильнее страха. Но вот сказать ей ничего не удалось, потому что язык внезапно отказался повиноваться, и тогда она яростно замотала головой. — Так я и думал… — грустно сказал волхв. — Ты не будешь спасать князя только потому, что он твой отец, и ты не отправишься за ним ради того, чтобы избавить Русь от грозящего хаоса… Но я почему-то думаю, что ты можешь сделать это из-за Мстислава, не так ли? Медвежьи глазки волхва заглянули в нее, проникнув до самых потаенных глубин, и Виста растерялась. Она медленно вздохнула, выдохнула, затягивая время для ответа. Меньше всего она ожидала от этого чудовища таких слов. Сердце отчаянно заколотилось в груди, будто требуя от нее немедленного ответа, но она упорно молчала, глядя куда-то в пол. Молчала, уже даже не пытаясь собрать воедино разлетевшиеся мысли, молчала, пустив все на самотек… И потому не сразу заметила, что уже кивает, соглашаясь с предложением волхва. — Ну и ладно, вот и поговорили! — в голосе волхва проскользнула ирония, а затем тон стал серьезен. — Я очень надеюсь на тебя! Ты девушка трезвомыслящая, понимаешь, что этот мордоворот ввяжется в драку, особо не раздумывая, поэтому постарайся вызвать меня вовремя, хорошо? Виста снова кивнула, все также не поднимая глаз. Что-то там появилось в ее глазах, что-то, чего она не хотела показывать никому. — Отлично, ступай! А теперь ты, Мстислав, подойди ко мне… А ты, Хвостище, отпусти его… Воевода, продолжавший все это время распекать Мстислава, нехотя замолчал, и витязь, облегченно вздохнув, заторопился к волхву. — Я знаю, ты очень умный парень! — сообщил ему волхв. — У тебя была тяжелая судьба, но ты предан князю также, как и я, также как этот вот старый сквернослов. Я уверен в тебе, Мстислав, и знаю, что ты не можешь меня подвести! Преданно глядя в глаза Белояна, Мстислав кивал на каждое его слово. — Я думаю, что ты верно понял мой замысел? Витязь кивнул, лихорадочно соображая, что же именно имеет в виду волхв. — По глазам вижу, понял. Правильно, я отдал обереги девушке только потому, что у тебя не будет времени привести их в действие, ведь тебе придется отражать атаки наших врагов. Твоя задача — дать Висте время, чтобы позвать меня, улавливаешь?.. Вот и хорошо, а то я уж думал, ты обиделся! Белоян похлопал по плечу зардевшегося витязя. — Ну, все, ступайте, ребята! Виста и Мстислав двинулись к выходу. — И помните, что я вам обещал, — крикнул им вслед воевода, злобно покосился на Белояна. Дожил до седой шерсти, медвежья башка, а не знает, как разговаривать с людьми! Когда дверь захлопнулась, воевода яростно набросился на волхва. — Не понимаю, я тебя, волхв, не понимаю! Иногда человек человеком, вон даже башка медвежья, а иногда учудишь что-нибудь… Откуда такое доверие к ним? Видно же, что шпионка эта вражья задурила мальцу голову, крутит им, как хочет! Едва князя не зарезали, а ты их же теперь и спасать его послал! Удивляюсь я тебе, выедут ведь за ворота, поминай, как звали! — Не горячись почем зря! — умиротворяющим голосом сказал волхв. — Мстислав — доблестный витязь. Он человек чести, и не мне тебе объяснять, что значит для мужчины — честь… — Может быть, ты и прав, старый медведь, — заметил воевода. — Мстислав производит впечатление честного человека, но этой девке я не верю! — И не надо ей верить. Надо просто помнить, что она любит его, несмотря на все попытки скрыть это! И не мне тебе объяснять, что значит любовь для женщины, — сказал Белоян, с сомнением покосился на воеводу и задумчиво добавил. — Или все-таки объяснить? Тот замахал руками на него и отодвинулся подальше. — Мне бы твою уверенность в людях, — пробурчал Волчий Хвост. — Может, спал бы тогда спокойней. — Не думаешь же ты, старый ворчун, что помимо этих ребят нам больше некого выставить против ведьмака? Волчий Хвост удивленно раскрыл рот и Белоян быстрым движение вернул его челюсть на место. — Вижу, думаешь… — удовлетворенно констатировал волхв. Глава двенадцатая Легкий ветерок промчался через поляну. Встрепенулись и возмущенно зашелестели потревоженные листья, но ветерок уже забыл о них, метнулся дальше, взъерошил волосы на голове девушки, а затем нырнул вниз, решив, видно, помочь ей разжечь костер. Новорожденный язычок пламени вздрогнул, резко увеличившись в размерах, а затем, будто испугавшись чего-то, съежился и погас. Никто не хочет жить в этом мире, вздохнула Виста, вновь принимаясь высекать огонь. Неожиданно она вздрогнула, ощутив как расползаются по спине крупные мураши, предвещая приближение нечисти. И хотя до ночи, как и до охваченных безумием лесов было еще далеко, Виста пожалела, что не поторопилась начертить магический круг. Она бросила настороженный взгляд в лес. Там, в сумерках наступающего вечера, что-то двигалось в ее сторону, двигалось нарочито шумно, чтобы не было никаких сомнений — идет друг. Зашуршал раздвигаемый кустарник и на поляну шагнул Мстислав, сжимая в руке двух жирных глухарей. Он хмуро огляделся, а затем уселся недалеко от нее и одарил ее усмешкой: — Ну что, никак? — очевидно, он намекал на ее тщетные попытки разжечь костер. Девушка мысленно потянулась за мечом, лежавшим в двух шагах. Она уже знала, как будет действовать. Резкий бросок метательных пластин из левого рукава куртки, быстрый перекат к мечу, еще один залп пластинами из правого рукава и стремительная атака. Но ничего этого ей делать не пришлось. Мстислав вдруг покачал укоризненно головой, погрозил пальцем, а затем его облик поплыл, теряя форму, растекаясь в полупрозрачное облачко. А затем этот клочок тумана стал вновь уплотняться и вскоре на месте Мстислава сидел совершенно незнакомый ей человек. Нет, не человек, поправила себя Виста, существо, принявшее облик человека. Но, надо признать, мужчина из этого существа вышел хоть куда! Красивое мужественное лицо, открытый взгляд, впечатляющая фигура, а самое главное — от него исходил тот тонкий неуловимый шарм, который отличает мужчину от мужика. — Так я и подумал! — весело воскликнул человек, широко улыбаясь. — Что это ты подумал? — враждебным тоном спросила Виста, продолжая прокручивать в голове различные варианты атаки. — Что ты — ведьма! — продолжал радоваться незнакомец, прямо-таки светясь от счастья. Мало-помалу Виста ощутила, как напряжение спадает, а готовые к бою мышцы постепенно расслабляются. И чем дольше она рассматривала этого незнакомца, тем больше проникалась к нему определенной симпатией. Пожалуй, окажись на ее месте простая женщина, она бы уже давно преданно заглядывала ему в глаза, не в силах противиться его потрясающему обаянию. Впрочем, Виста особенно не противилась. Она просто видела, что он был слишком красив, слишком мужественен, слишком обаятелен. Все у него было слишком… И все-таки — это был довольно интересный субъект, усмехнулась мысленно Виста. Человек нахмурился на мгновение, нарочито тяжело вздохнул. — Ладно. Может оно и к лучшему. Стало быть, не придется мне тебя прельщать, очаровывать, соблазнять… — Ты, вообще, кто, парень? — небрежно спросила Виста. — А ты либо не знаешь ничего обо мне? — незнакомец удивился и с неким удовлетворением добавил. — Значит, все-таки придется прельщать, очаровывать и соблазнять! — Ну уж нет! — замотала девушка головой. — Не трать свои силы! Просто ответь на мой вопрос. Я не здешняя, местную нечисть не очень хорошо знаю. Незнакомец окинул ее изучающим взглядом. — Нечисть, стало быть? — задумчиво произнес он, а затем махнул рукой и улыбнулся. — Ну да ладно, нечисть так нечисть. А кличут меня по-разному. Но в здешних местах отзываюсь на имя Змиулан. — Змиулан, — повторила Виста, усиленно роясь в памяти и вспоминая все, что рассказывала об этом существе мать, а когда вспомнила, широко улыбнулась. — Прелестник, Огненный Змей, это все ты, что ли? Красавец-мужчина в полном расцвете сил? — Какой уж есть, — Змиулан скромно потупил глаза. — Как говорится, ни отнять, ни прибавить! — Так чего же ты хочешь от меня? — ляпнула Виста и поспешно поправилась. — Впрочем, дурацкий вопрос. И так понятно чего… Но должна тебя разочаровать, любезный друг, ничего у тебя со мной не выйдет. И она улыбнулась ему на самом пределе своего обаяния. — Не торопись, красавица! — Змиулан ответил ей не менее очаровательной улыбкой. — Конечно, ты не простая селянка, готовая задрать подол за пару ласковых слов. Ты — ведьма, и страсть для тебя не цель, но лишь средство, не так ли? Поэтому, помимо удовольствия, ты можешь получить от меня кое-что еще… — Например? — сощурилась девушка. — Разумный вопрос! Но прежде, чем я отвечу на него, ответь сначала на мой, только честно, — Змиулан взъерошил свои роскошные золотые кудри. — Разве я противен тебе? Виста усмехнулась, отрицательно качнула головой. — Твоя внешность безукоризненна, спору нет, впечатление произвести ты умеешь, но ведь это лишь одна из твоих форм! — Ну и что? — горячо возразил он. — Ведь каждый видит во мне то, что хочет увидеть, то, что ожидает увидеть, наконец, то, чего заслуживает! Разве это плохо, воплощать человеческие мечты в плоть и кровь? А ты, как человек ищущий, получишь еще и знания! — Какие именно знания ты мне предлагаешь? — взгляд Висты затвердел. — Любые, какие пожелаешь, — Змиулан пожал плечами. — В пределах, конечно, моих возможностей. Но, заверяю тебя, они у меня немалые. Во всяком случае, заметно выше, чем у всех окрестных колдунов! — И ведьмаков? — быстро спросила Виста. — И ведьмаков, — спокойно подтвердил Змиулан. — А что, у тебя есть интерес к кому-либо из них? — Может быть, — холодно ответила Виста. — Но скажи мне честно, а что ты вообще можешь сделать? Змиулан довольно улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы. — Для такой очаровательной ведьмочки, как ты — очень и очень многое, — доверительным голосом сообщил он ей. — Ты можешь убить? — резко спросила Виста. — Нет, что ты, я не убийца! — Змиулан недовольно сморщился. — Для этого тебе лучше вызвать какого-нибудь вурдалака! — Понятное дело, — разочарованно поджала губы Виста. — Так я и думала! Как и все мужчины — одни обещания и ничего больше! — Что еще за глупости, — воскликнул Змиулан, — Сейчас ты говоришь, как селянка. Ты должна знать, что у всех свои возможности и свои ограничения. Я не могу убивать, я не могу воскрешать мертвых… — Ты прямо как джинн, — заметила насмешливо Виста. — Джинн? — нахмурился Змиулан. — Это который на юге? Да, я кое-что слышал об этих существах! И, пожалуй, ты права, у нас есть нечто общее. — Пожалуй, — согласилась Виста. — Только джинны исполняют три желания, а у тебя — только одно. — У меня не одно, — слащаво улыбнулся Змиулан. — У меня — целых два! Первое — это твое плотское, а второе… — Какое такое плотское? — возмущенно перебила его Виста. — Ты не будишь у меня никаких чувств! — Ой ли, девонька?! — усмехнулся он. — Ну, разве что чуть-чуть, самую малость… — улыбнулась девушка. — Как к любимому брату! — Эх, тяжело с вами, ведьмами, — Змиулан неожиданно сник. — Какие вы все бесчувственные, расчетливые… Никакой романтики, то ли дело с обычными бабами! Он мечтательно закатил глаза. — Так чего ж ты тогда сюда заявился, дружок! — Понравилась ты мне, дева… — Змиулан сделал такие серьезные глаза, что Виста невольно расхохоталась. — Ну, а найти кого-нибудь и доставить к нему ты можешь? — деловито спросила девушка. — Конечно-конечно! Это запросто! — он снова расцветал, вовсю распространяя вокруг себя нечеловеческое обаяние. — Хоть прямо сейчас! — Нет! Сейчас не надо! Я сначала обдумаю твое предложение. — Я и не тороплю! — он передал ей маленькое перышко. — Возьми это. Когда надумаешь, подбрось его в воздух и призови меня! Змиулан счастливо рассмеялся и исчез, рассыпавшись искрами, от которых тотчас же вспыхнула приготовленная для костра горка хвороста. — Вот стервец, — улыбнулась девушка. — Умеет же делать бабам приятное! Костер взялся как нельзя кстати, потому что в следующий миг кусты вновь затрещали и на поляну ввалился Мстислав, сжимая в руке двух жирных глухарей. Он хмуро огляделся и Виста едва не расхохоталась, заметив, как точно он повторял повадки Змиулана, или точнее, как Змиулан точно повторял повадки витязя. Она даже раскашлялась, чтобы он не заметил рвущегося из нее смеха, и уткнулась взглядом в землю. И потому не видела, как округлились его глаза, когда он увидел в траве еще двух глухарей. Он бросил какой-то странный взгляд на девушку, в котором мешалось удивление пополам с уважением, но ничего не сказал. После отъезда из Киева они вообще мало разговаривали. Виста догадывалась о чувствах, переполнявших витязя. События в той злосчастной роще, похоже, оставили неизгладимый след в его простой душе воина, привыкшей видеть мир лишь в черно-белых цветах. Она не спешила с восстановлением отношений, надеясь на Мстислава, однако со временем пришло понимание, что витязь скорее удавится, чем сделает первый шаг к примирению. Все также молча они приготовили ужин, поели. Затем Мстислав вытащил оселок и точильный камень, достал Лунный меч, и стал внимательно разглядывать клинок. Кромка лезвия была безукоризненно ровна, без единой щербинки или зазубрины. Ни разу в жизни Мстиславу не приходилось видеть такого ровного лезвия. Но едва он решил потрогать его пальцем, как его остановил резкий крик девушки. — Эй, ты что, хочешь отрезать себе руку? — осведомилась она. — Этот меч не нуждается в правке и заточке, и его лучше вообще не вынимать без необходимости, иначе ты рискуешь обрезать себе все выступающие части тела. — Ты меня принимаешь за полного дурака? — хмуро отозвался витязь. — Я не настолько неуклюж, как тебе хочется думать! — Ну, до полного дурака тебе еще полнеть и полнеть, — сообщила Виста. — Но дело не в тебе, и не в твоей неуклюжести, дело в мече. Я слышала, его лезвие настолько остро, что человечий глаз не может разглядеть его настоящую кромку. Поэтому, если ты еще собираешься пользоваться своим пальцем, не тыкай им меч. Мстислав достал сухую ветку и медленно поднес ее к клинку. Его глаза расширились, когда он увидел, как ветка, не дойдя до меча, разделилась надвое, будто наткнувшись на невидимое лезвие. — Убедился теперь? Лучше спрячь клинок, пока еще чего не отрезал невзначай! Мстислав не ответил. Он подобрал еще несколько веток, с огромным интересом повторил опыт, пытаясь под разным углом зрения разглядеть эту невидимую кромку. Попытки не увенчались успехом, тогда он разочарованно вздохнул и осторожно задвинул меч в ножны. — Даже не знаю, говорить тебе или нет, — задумчиво проговорила девушка. Витязь качнул неопределенно головой, дескать, хочешь — говори, нет — не говори и Виста мысленно выругалась. Вот еще, заносчивый гордец! — Хоть ты и не заслуживаешь доброго к себе отношения, — заметила девушка. — Я все-таки расскажу то, что слышала об этом клинке. Мстислав по-прежнему хранил гордое молчание, и Виста, скрипнув зубами, продолжила. — Этот меч ковали в такие древние времена, что все уже забыли, кто именно и для чего его изготовил. При этом сохранилось столько слухов, что понять, какие из них насколько соответствуют истине просто невозможно. Например, у нас говорили, что этот меч не имеет определенной формы, и что ему можно придать любую… Кстати, я до сих пор помню, как резко он изменился еще там в подземелье… — Может быть, — равнодушно сказал витязь. — Но разве это имеет какое-либо значение? — Тебе виднее, — улыбнулась Виста. — Просто я подумала, что ты можешь захотеть немного удлинить его… — Нет, не захочу. Меня устраивает его длина! — Ладно-ладно, пусть будет таким, — согласилась девушка, не обращая внимания на его холодный тон. — А еще у нас говорили, что этот меч дается в руки только тем, кому суждено исполнить на земле волю богов и уничтожить что-нибудь, что нарушает эту волю. Или кого-нибудь… Поэтому этот меч убивает все живое… и неживое! — А, к примеру, Кащея Бессмертного им можно завалить? — вдруг оживился Мстислав и Виста просияла. Все-таки она смогла заинтересовать его! И правда, лучшее средство привлечь внимание мужчины — это завести разговор об оружии. Вот только ответа на его вопрос она не знала. Впрочем, сейчас это было не главное. Главное ответить хоть как-нибудь, хоть что-нибудь, лишь бы проломить, наконец, эту стену отчуждения между ними. Они мчались, не жалея коней, нигде не останавливаясь, пересаживаясь на заводных прямо на скаку, как заправские степняки. Ураганом проносились через веси и села, стаптывая на дороге всех, кто не успевал вовремя убраться с дороги. Начиная от кур и гусей и заканчивая замешкавшимися смердами. Проклятия и ругань, а нередко и камни неслись им вслед, а один раз Мстислав с удивлением почувствовал, как что-то больно клюнуло его в спину. Сунув туда руку он с удивлением вытащил застрявшую в кольчуге стрелу. Хорошую каленую стрелу, с острым, бронебойным наконечником. От опасной раны витязя спасла лишь их безумная скачка. Стрела ударила на излете и только слегка поцарапала кожу. Возмущенный такой наглостью витязь едва удержался от того, чтобы не развернуться и не проучить зарвавшихся селян. Впрочем, такая возможность ему представилась очень скоро. Дорога заметалась между холмами, и вскоре из-за очередного поворота донесся тревожный гул людской толпы. Что-то знакомое послышалось в этом гуле, что-то такое до боли родное и близкое, отчего сердце витязя зашлось в сладкой истоме, а мышцы всего тела заныли, предчувствуя нечто приятное. И прежде, чем кони вынесли их за поворот, Мстислав успел понять, что вдруг пробудилось в нем — это было предчувствие боя, жаркого и страстно желанного боя. Вот только странное отсутствие характерного железного лязга немного смущало… Когда же их глазам предстала бушующая орава смердов, напрочь перекрывшая дорогу, его разочарованию не было предела. Четыре или пять десятков мужиков бодро и с видимым удовольствием метелили друг дружку. То и дело над толпой взлетали крепкие кулаки, чтобы затем со смачным хрустом врезаться в чье-либо перекошенное яростью лицо. Но это мало кого останавливало. Люди рычали, как дикие звери, отплевывали кровь и разбитые зубы, и с удвоенной яростью бросались в драку. Иногда из толпы выбрасывали кого-либо наружу. Человек падал, оттирал окровавленное лицо рукавом рубахи, а затем с ругательствами рвался обратно. — Ох и любят кулаки наши дураки! — Мстислав зло сплюнул. Его взгляд с надеждой скользнул по склонам крутых холмов, подпиравших дорогу с двух сторон и разочарованно вернулся назад. В объезд, пожалуй, будет далековато… Витязь стал медленно наливаться гневом. — Что это? — глаза девушки, разглядывавшей во все глаза драку, медленно выползали на лоб. — Как что, не видишь разве? Кулачный бой, как его смерды называют. Хотя, какой это бой, — Мстислав скривил презрительно губы. — Ты не любишь кулачный бой? — удивилась Виста. — Ведь ты же воин! — Кулак — оружие смерда! — надменно уронил он, а затем поучительным тоном добавил. — Оружие воина — благородный меч! Только последний дурень будет бросаться на закованного в железо воина с голыми руками. — Но как же быть если твое оружие сломано или у тебя выбили его из рук? — Ты пойми, Виста, простую вещь, — стал объяснять Мстислав, удивляясь своему терпению. — Хороший воин даже умирает с оружием в руках! А если ты теряешь его, или ломаешь, это значит, ты плохой воин. Ты не умеешь владеть им, и поэтому ты обречен. Конечно, можно попытаться отобрать его у врага… Хотя если тебе противостоит опытный воин, это бесполезно, и тебе останется лишь погибнуть, как и подобает воину — в бою!.. Но никто не будет бросать меч, чтобы сойтись грудь в грудь с никчемным воином, не умеющим владеть оружием!.. Поэтому этот кулачный бой — так, забава для смердов, баловство! Отдыхают они так, в общем… — Отдыхают? — поразилась Виста, наблюдая, как мелькают в толпе огромные с голову младенца кулаки. — А я подумала, убивают кого… — Как же, убивают, — насмешливо сказал витязь. — Морды опухнут, зубы повыбивают, да к вечеру разойдутся… — К вечеру? Девушка окинула взглядом крепкие, кряжистые фигуры мужиков. Да, пожалуй, такие бугаи еще долго могут охаживать друг друга. — А если попробовать прямо через них? — Не стоит. Один бы я проехал. Но вот с вами… — С кем это с нами? — удивилась девушка. — С тобой да лошадьми. Еще изувечат вас сгоряча. А лошадей жалко, им-то за что страдать? — рассудил Мстислав. Из толпы вылетел и врезался в лошадь Мстислава низкорослый мужичонка, растрепанный, красный, как рак, с ошалелыми глазами. Узрев пред собой лошадиную морду он, не долго думая, шарахнул по ней кулаком со всей дури. Дури в нем было много и бедное животное, возмущенное таким обращением, негодующе всхрапнуло, попыталось отодвинуться от сумасшедшего, но Мстислав стиснул его ребра стальными тисками колен, удержал на месте. Налитые кровью глаза мужика переместились, наконец, на всадника, но выразить свои чувства мужик не успел, потому что витязь с огромным удовольствием впечатал ему в лоб каблук сапога. — В следующий раз — убью! — пообещал Мстислав, глядя, как мужик копошится в пыли, пытаясь подняться. Тот кое-как взгромоздился на дрожащие ноги, зыркнул исподлобья на витязя и неожиданно взвизгнул тонким голосом. — Убивают! Люди! Спасайте! Наших бьют! Толпа задвигалась, перестраиваясь, прекращая драку, а затем из ее недр выступил вперед огромный детина. На голову возвышаясь над остальными, распираемый мышцами так, что рубаха на нем уже полопалась во многих местах, он выглядел настоящим гигантом. Даже в латах плечи витязя выглядели заметно уже, чем у него. Виста метнула озабоченный взгляд на Мстислава, но тот по-прежнему кривился в презрительной гримасе, а заметив ее тревогу, ободряюще подмигнул. — Нам повезло. Скоро дальше поедем, — прошептал он. — Шумило, глянь-ка на этого, — пожаловался мужичонка гиганту. — Я тут стою себе тихо-мирно, никого не трогаю, а этот как налетит! Мало что чуть не задавил своей зверюгой, что почему-то на лошадь похожа, так он еще в лобешник мне так закатал, едва башку не сорвало! Гигант придвинулся к витязю и тот с неприятным холодком отметил, что их глаза на одном уровне. А ведь Мстислав был верхом! — Ты чо это? — внушительно пробасил гигант, изо всех сил стараясь придать своему лицу грозное выражение. — Пошто Киселя обидел? — Да кулаки у него видать чешутся, — вставил мужичонка. — Эй, вояка, почеши-ка ты свои кулачки вот об него, — он указал на Шумило, — али забоишься? Толпа быстро расступалась, расчищая место, неодобрительно поглядывая в сторону заезжих. Похоже, никто не сомневался в предстоящей драке. — Не много ли смерду чести будет? — усмехнулся Мстислав. Люди возмущенно загалдели, послышалась ругань в адрес трусливого воина, а заодно и в адрес всей трусливой княжьей дружины. Проняло и Шумилу, его лицо, наконец, стало по-настоящему злое. — Ты не бойся-то замараться, — посоветовал витязю словоохотливый Кисель. — Шумило у нас, считай, уже княжий воин… Не сегодня, так завтра уедет в Киев, а с его-то силушкой князья да бояре на части изорвут, да по своим дружинам и растащат! — Изорвать-то могут, — согласился витязь. — Но разве что на портянки! — Так ты будешь драться али как? — проревел угрожающе Шумило, сжимая свои пудовые кулаки. — Смотри, паря, — добавил Кисель. — Не захочешь мараться, так мы люди не гордые, можем и сами замарать! Мстислав прыгнул с лошади, медленно, вразвалку подошел к детинушке, смерил его пренебрежительным взглядом. — Драться, парень, я с тобой не буду, а вот дурня поучить — это я завсегда! Кулак гиганта взвился в воздух, но Мстислав быстро шагнул к нему вплотную и резко, без замаха, ударил его в лицо раскрытой ладонью. Шумило содрогнулся всем телом, однако устоял, встряхнул головой, попробовал снова ударить витязя, но тот опять увернулся и опять ударил ладонью. Из носа смерда показалась кровь, глаза мигом увлажнились, он отступил, взревел дурным голосом. Ничего не видя из-за хлынувших ручьем слез, замахал вслепую кулаками, и Мстислав вновь без труда увернулся, ударил еще раз. Парень, наконец, пошатнулся и медленно осел в дорожную пыль. Он пришел в себя сразу же, едва его голова столкнулась с землей, но витязь не дал ему даже шевельнуться. Его колено упало на широченную, как стол, грудь, в руке сверкнул засапожный нож. Лицо Шумилы исказилось от страха, глаза зажмурились, но нож Мстислава воткнулся в землю, лишь слегка поцарапав кожу на виске. — А теперь слушай и запоминай, дурень! — голос Мстислава напомнил перепуганному парню шипение разъяренной змеи. — Воина учат не драться, а убивать! Это только в вашей драке не бьют в спину, не бьют лежачего и прочая ерунда… А в бою убивают любыми средствами, любой ценой! Поэтому там побеждают не силой, которой ты кичишься и которая годится только для драки, в бою побеждают умением! Запомни это и лучше не суйся в Киев! Не для тебя это, такого дурня, как ты, сожрут и не поперхнутся! Паши землю, корчуй пни — вот лучшее применение твоей силы! Скучно, согласен, зато живой и здоровый! Мстислав встал, оглянулся на недовольные рожи подступивших к нему смердов, оскалился и, хотя по возрасту многие были заметно старше витязя, они попятились, как пятятся молодые щенки, почуяв матерого волка. Едва они тронулись, как Виста яростно прошептала ему в ухо: — Значит теперь ты говоришь, что любой ценой, любыми средствами! Так какого же черта ты поливал меня грязью, когда я помогла тебе избавиться от того оболтуса возле Киева?! — Окстись, Виста! — холодно ответил Мстислав, а в его голосе послышались нотки, с которыми обычно говорят с больными на голову. — Там был не бой, там был честный поединок! А в поединке нельзя бить в спину, нельзя бить лежачего, это бесчестье! Как же ты не понимаешь очевидного, впрочем, молодой девушке, тем более тебе, как… э-э-э… это простительно… Мстислав хотел было сказать, как красивой девушке, ведь всем известно, что красивой ум только в тягость, но решил промолчать, дабы не оскорбить ее. Однако, Виста поняла по-своему и все-таки оскорбилась. — Мне значит, простительно? Ну, так растолкуй мне, шпионке, грязной убийце, и, как ты там еще хотел меня обозвать, по каким же признакам ты отличаешь драку от поединка? Мстислав тяжело вздохнул. — Не надо никаких признаков, Виста, я это чую! И потом, я вовсе не хотел тебя никак обзывать… Наоборот, — он замялся, но волевым усилием заставил себя продолжить. — Я хотел сказать, как красивой девушке! Остолбеневшая Виста растерялась и ничего не ответила. Да и Мстислав замолчал надолго, почувствовав, что сказал лишнее, и уже злясь на себя. Ведь обещал же он себе, что ничего общего, а тем более — личного, у него и этой предательницы быть не может! Глава тринадцатая Они готовились к ночлегу, когда по девушке скользнул чей-то внимательный взгляд и она, не сдержавшись, зло выругалась. И хотя наблюдавший действовал крайне осторожно, но его единственного взгляда оказалось достаточно, чтобы Виста обнаружила его присутствие. Опять! Опять кто-то следит за ней! Неужто снова пожаловали ее Ночные Лезвия? Быть может их послал Тайкес, дабы устранить ее, но откуда он узнал, что она выжила? Конечно, не стоило недооценивать его возможности, но все равно — это было чересчур быстро! А может слежка связана с заданием витязя? Может быть волхв или воевода послал за ними? Виста оглянулась на витязя, укладывавшегося спать. Может быть сказать ему? И проверить реакцию — знает или нет? — Мстислав, — тихо позвала его Виста. Витязь повернул голову с такой надменностью, что Виста враз проглотила язык, решив ничего не говорить ему. Вот ведь заносчивая морда! Носится со своей воинской честью, как курица с торбой! Ну-ну, будет тебе завтра честь, утром, злорадно подумала девушка, когда скажу, что всю ночь проспал без задних ног, не заметив головореза под самым своим высоко задранным носом! Наблюдавший расположился шагах в тридцати от костра. Пока Виста размышляла, как незаметно зайти ему в спину, он вдруг оставил слежку и стал быстро и бесшумно, как ему казалось, уходить в лес. Виста внимательно, на пределе своих чувств обшарила окрестности, пытаясь найти еще кого-нибудь, и не обнаружив ничего, немного расслабилась. Вероятно, удостоверившись, что они расположились ночевать, наблюдатель также отправился спать. Ну, а раз гостей больше не будет, значит, самое время сходить в гости ей самой, с ответным визитом. Мстислав уже спал, а девушка все еще взвешивала за и против. Конечно, не очень-то хорошо оставлять спящего витязя без охраны, но до кишащих нечистью земель еще далеко, а ежели кто и проявится, то через круг не пройдет. Да и Лунный меч отпугнет в случае чего. Приняв решение, Виста быстро оделась — маска, перчатки с когтями, сапожные шипы, перевязи с оружием, проверила легко ли вынимается оружие, попрыгала, проверяя не звенит ли чего. Подбросила в огонь побольше толстых сучьев и, бросив последний взгляд на спящего витязя, бесшумно скользнула в лес. Преследователей было трое и они всерьез опасались превратиться из охотников в дичь. Возможно, они кое-что знали о преследуемых и потому устраивались на ночь со всеми предосторожностями. Только убедившись, что их подопечные изготовились к ночлегу, трое, наконец, позволили это и себе, предварительно удалившись на большое расстояние и вырыв глубокую яму под костер. Виста не принадлежала к тем радикалам, которые считали возможным следить, подобравшись практически вплотную — не более, чем на десять шагов, и потому бесшумно вскарабкалась на дерево, отстоявшее на целых пятнадцать. На пару мгновений она высунулась из-за ствола, окинула рассеянным взглядом всю прогалину, постаравшись запомнить как можно больше, нырнула назад. Закрыв глаза, восстановила в памяти увиденное… Она увидела рослых, крепких мужчин, со спокойными и уверенными лицами, мягкими, скупыми движениями. Они были одеты просто, без излишеств и вычурности, но добротно, в самый раз для леса. Лишь один из них, похоже, самый молодой, позволил себе броскую золотую серьгу в ухе, хотя Виста была уверена, что он не забывал прикрывать ее в нужных случаях, например, во время слежки. Второй был немного постарше, лицо его укрывалось надвинутым капюшоном, в нем Виста уловила нечто неуловимо знакомое, но не успела понять, что именно. Но куда больше внимания заслуживал третий. Он был самый старший из троицы, лет пятьдесят на вид, совершенно седой, грузный, выглядел неуклюжим и неповоротливым, но наметанный глаз девушки обмануть было нельзя. Этот Седой, как она тотчас окрестила его, был наиболее опасен из трех. Остальных, впрочем, тоже не следовало недооценивать. Виста скривила губы в усмешке, почуяв в них родственные души. Нет, это не были ее соплеменники Ночные Лезвия, это были местные, славянские умельцы. Виста прильнула щекой к шершавой коре, разогнала ненужные мысли и вслушалась в разговор у костра. Она больше не выглядывала из-за дерева, опасаясь выдать себя неосторожным взглядом, но без труда определила принадлежность всех голосов. — Ты уверен, что этот меч действительно дорого стоит? — этот голос принадлежал мужчине с серьгой. — Да, — донесся сиплый голос второго и Виста вмиг признала в нем Седого. Похоже, он был старший не только по возрасту, но и по положению в группе. — Богатырский меч-кладенец всегда стоит очень дорого. Он один может обеспечить всем нам безбедную старость! — Но ты уверен, что это именно кладенец, атаман? — слова человека с серьгой подтвердили догадку Висты, Седой — главарь банды. — Что-то я не заметил в нем ничего особенного, даже камней приличных нет! — Кладенцы славятся не камнями, — веско уронил атаман. — Ну что ж, тебе виднее. Но если он так дорог, то может стоить рискнуть и напасть сейчас? — Нет… Ты ничего не понял! Стоимость этого меча измеряется не только в золоте… Он замолчал, а человек с серьгой не выдержал. — Ну, а еще в чем? — Еще… Еще в жизнях тех дурней, кто позарился на легкую добычу! Но ведь ты не хочешь повысить таким образом его цену? Чем больше Виста слушала голос Седого, тем больше он не нравился ей. Этот человек был чрезвычайно опасен! — Но если мы не попытаемся сделать это сегодня ночью, у нас совсем не останется времени! Через день они доберутся до Быстрицы, а дальше, люди говорят, нечисть лютует вовсю! И нам придется вызывать подмогу! — в голосе владельца серьги слышалось неприкрытое возмущение. — Мы должны напасть именно сейчас! Виста хорошо поняла его невысказанную мысль — подмога означала дележку добычи на большее число разбойников. — Ты видишь в ночи хорошо, но так ли хорошо, как это умеет делать волк? — равнодушным голосом спросил Седой. — Мы должны рискнуть! Этот меч стоит бешеных денег, он может обеспечить нас на всю жизнь! — Ты умеешь красться бесшумно, но делаешь ли ты это также хорошо, как кошка? — снова спросил Седой. — Да что ты заладил со своим поганым зверьем! — в голосе владельца серьги послышался гнев. — Я же с тобой не по бабам отправился! — Остынь, брат! — раздался насмешливый голос третьего разбойника. — Или ты торопишься подохнуть в этом лесу? Виста задумалась, размышляя об этом третьем. Что же она учуяла в нем? — Пока что дохли мои враги! — прорычал человек с серьгой, судя по захрустевшим сучьям, нервно заходил взад-вперед. — Почему вы так уверены, что мы не сможем справиться с ними? Конечно, они опытные воины, даже эта девка, но ведь и мы не впервые меч в руки взяли! Тем более, если ты колданешь чего-нибудь! Колдун, вдруг поняла девушка. Третий из них колдун! Вот что она учуяла в нем. Ну, что ж, скоро увидим, насколько он хорош. — Я же сказал тебе, парень, за плечами у этого воина не просто дорогой меч, это меч-кладенец! Он не достается простым воинам, понимаешь? Простым — не достается! — Седой произнес последние слова по слогам. — Это богатырь, парень, если ты еще не понял, — пояснил колдун. — Он один, без всякой девки, сожрет нас и не подавится! Я думаю, что без помощи остальных нам все равно не управиться. — Богатырь? — прошипел человек с серьгой. — Ну и что? Арбалетному болту все едино в чьей башке делать дырку — в обычной или богатырской! — Давно ли ты сражался с богатырями, а? — насмешливо поинтересовался колдун. — Ладно, хватит! — атаман повысил голос. — Пора спать. Завтра мы решим, что делать. Ложитесь, я первый на страже. А ведь было бы неплохо вырезать всех троих, пришло Висте в голову, а затем показать утром их головы Мстиславу. Молодые были опасны, но не настолько, чтобы Виста не смогла управиться с ними одна. Человек с серьгой производил впечатление чересчур резкого и горячего, а, значит, весьма уязвимого и самого слабого из трех. Не чуяла особой силы Виста и за колдуном. Будь их только двое она справилась бы с ними без проблем. Но вот Седой внушал серьезные опасения. Пока она не смогла реально оценить его силы и возможности, он был слишком закрытым для чувств и плохо поддавался анализу. Риск был слишком велик и она отказалась от своих планов. Пора возвращаться. Девушка осторожно спустилась с дерева и бесшумно двинулась назад. А прямо с утра, не успел Мстислав и глаз протереть, как Виста ошарашила его ехидным вопросом: — Как спалось-почивалось тебе? Не мешал ли тебе кто-нибудь спать? Витязь, уже направившийся в сторону ближайших кустов, нахмурился, ожидая какую-нибудь каверзу, и дождался. — В двухстах шагах от нас, — сообщила она, показывая как раз в ту сторону, куда спешил витязь, — сидят в засаде трое разбойников. Им настолько понравился твой меч, что они уже третьи сутки наступают нам на пятки. Похоже, ради любви к твоему мечу они пойдут на многое. Так что поосторожнее там, далеко не уходи. Мстислав потемнел и удалился в кусты на противоположной стороне поляны. — Ты их видела? — хмуро спросил он, вернувшись. — Да, я гостила у них ночью… Что ты на меня так смотришь? Они, конечно же, в гости меня не приглашали и о моем присутствии ничего не ведали… А ты что подумал? Мстислав быстро облачался в доспехи. — Я так понимаю, ты предлагаешь напасть первыми? — спросила Виста. — А ты предлагаешь ждать, пока они нападут? — Они не примут бой, они будут уходить, а мы потеряем время, — заметила девушка. — Почему ты так думаешь? Его вопрос был глупый, ответ был очевиден, но последнее время Мстислав с трудом соображал. Чувства сильно затрудняли здравомыслие и чем больше он злился, то на себя, то на Висту, то на тех, кто послал его вместе с ней, тем глупее выглядел в собственных глазах. А уж как он выглядел в других!.. — Иначе бы они не плелись бы за нами так долго, — Виста пожала плечами. — Они боятся тебя и будут ждать подкрепления. Мстислав внимательно посмотрел ей в глаза. Интересно, догадывается ли она, что при той сумятице, которая царит у него в голове, бояться боя надо бы ему, а не этим разбойникам. Надо прекращать ныть, вдруг осознал он. Или их куры лапами загребут. Он заставил себя улыбнуться. Улыбка была заметно вымученной, но она была первой после отъезда из Киева, и Виста это отметила. Кажется, лед тронулся, опасность обладает невероятной объединяющей силой! — Я так понимаю, ты предлагаешь засаду? — попробовал скопировать ее интонацию Мстислав. Почувствовав, что Мстислав начинает вновь смотреть на нее, как на человека, а не как на говорящее дерево, девушка едва не прыгнула ему на шею от радости. Вот уже и мозги заработали, едва не ляпнула она, но сдержалась. — Засаду! — ответила она счастливым голосом. — Тогда отправляемся, ты готова? — он критически оглядел ее. Она кивнула, а Мстислав вдруг нахмурился и спросил: — А кольчугу почему не одела? По его голосу девушка поняла, что ее ответ очень важен для него, и не стала портить наметившееся потепление. — Сейчас одену! — улыбнулась она и решительно потянулась к своему мешку, заметив краем глаза, как витязь облегченно выдохнул воздух. Первым из-за поворота показался Седой. Его лицо не выражало абсолютно ничего, но Виста знала, что это лишь привычная маска опытного воина. И хотя он не вертел головой, не рыскал глазами по кустам, она знала, что от его внимания не ускользнет ничего. Конечно, они организовали засаду по всем правилам, со всеми мыслимыми и немыслимыми мерами предосторожности. Густой и высокий кустарник, росший вдоль дороги, закрывал надежно, так что ни увидеть, ни услышать с дороги их было невозможно. Верховые лошади, плотно удерживаемые за ноздри твердой рукой витязя, также не могли издать ни звука, а заводные на всякий случай были отведены на достаточно удаленное расстояние. И все-таки истинного профессионала обмануть практически невозможно. Опытный глаз Седого уже наверняка отметил их кустарник, как идеальное место для засады, а насторожившийся слух отметил некоторое затишье, вызванное затаившимся лесным зверьем. И поэтому у них было очень мало времени. Если бы не его пресловутая честь и он бы согласился взяться за лук, досадливо вздохнула Виста, прицеливаясь из арбалета. Невероятно сложно увернуться от арбалетного болта. Девушка это знала совершенно точно. В клановой школе их учили уходить из-под обстрела лучников и арбалетчиков. Но если полет длинной, оперенной стрелы еще можно было как-то уловить краем глаза и успеть среагировать, то короткий стальной болт был практически невидим. Только единицы среди Серебристых Клинков могли похвастаться умением уходить из-под арбалетного прицела. Поэтому когда Седой вдруг резко передернулся в седле, Виста не сразу поняла, что это он ловко увернулся от смертоносного жала. Но ее выстрел не пропал даром и все-таки нашел свою жертву. Ехавший следом за Седым колдун коротко крякнул и вывалился из седла, зажимая кровоточащую дырку в животе. Оставшиеся противники были поделены заранее, в том числе с учетом возможного промаха. Мстислав поднял коня на дыбы и мощным оленьим прыжком перемахнул через кусты. Передние копыта его жеребца ударили в лошадь Седого с такой силой, что та грянулась оземь, а всадник вылетел из седла, кубарем покатился по земле. Витязь спешился, не желая иметь такого преимущества, как хорошо обученный боевой конь, лично отобранный им в княжьей конюшне. — Молодец! Не подвел! — похвалил он коня, потрепал по холке и шагнул к неподвижному Седому. Но обмануть он мог только неопытного воина. Несмотря на пожилой возраст Седой прокатился по земле весьма умело и это не укрылось от глаз витязя. Мстислав подходил медленно, не спуская с лежащего глаз. И все-таки Седой сумел застать витязя врасплох. Такой прыти, с какой атаман очутился на ногах и обрушился на Мстислава, можно было ожидать от молодого и быстрого бойца, но не от такого грузного воина, как главарь разбойников. И Мстиславу пришлось отступить… Виста налетела на человека с серьгой, как свирепый вихрь. Но странная улыбка, проползшая по его лицу, сразу бросилась ей в глаза. Он что-то готовил!.. Впрочем, Виста и не ждала честного боя с разбойниками, поэтому когда его левое плечо чуть шевельнулось и в ее лицо метнулась стая стальных лезвий, она даже обрадовалась. Ведь именно для того, чтобы спровоцировать атаку в голову, она и не стала одевать шлем. Риск был незначительным — противник был всего один, а голова весьма подвижная часть тела! Вот только метательных ножей оказалось несколько и ей пришлось откидываться назад, на круп лошади, чтобы пропустить смертоносные лезвия над собой. Но и ее контрудар не заставил себя долго ждать. Разбойник уже заносил меч, готовясь добить Висту, как ему показалось, беззащитно распростертую на лошади. И в этот момент маленький мешочек мелькнул прямо перед его лицом и он инстинктивно ударил по нему. Мешочек порвался и облачко ароматного острого перца заполнила воздух, забив разбойнику глаза и нос. Он судорожно чихнул, попытался отъехать в сторону, но его снова скрутил чих, и меч девушки легко оборвал его никчемную жизнь. Сверкая серьгой голова еще катилась по траве, а девушка уже спешно перезаряжала арбалет. И хотя она не собиралась вмешиваться в схватку Мстислава и Седого, дабы не задеть честь витязя, все же с заряженным арбалетом ей было гораздо спокойнее. Мало ли что, времена лихие, кругом воры да разбойники. Легкая сабля сверкала в руках Седого, обрушиваясь на Мстислава шквалом стремительных ударов, так что витязь никак не мог выбраться из глухой обороны. Седой усилил натиск, пытаясь продавить защиту, обмануть и хотя бы ранить противника. Может быть будь атаман помоложе его замысел и удался бы, но сейчас ему не хватило дыхания. Его ритм сбился и Мстислав с такой силой отбил щитом меч Седого, что тот едва не вывернулся из рук. Понимая, что не успевает ни надежно заблокировать, ни уйти из-под страшного бокового удара двуручника, он отшатнулся и упал, с удивлением увидев, как упали рядом обломки щита и меча. С удивительной легкостью Лунный меч разрезал их на две половинки и рассек толстую булатную пластину на груди Седого. Несколько мгновений и Седой, и Мстислав изумленно смотрели на Лунный меч. Похоже только теперь они оба смогли по достоинству оценить сей древний клинок. Первый пришел в себя Седой. Отбросив обломок меча он метнулся к лошади колдуна, оставшейся подле мертвого хозяина. — Куда же ты? — процедила Виста вылавливая его на прицел. — Нет! — вдруг крикнул Мстислав. — Не смей! — Почему? — искренне удивилась Виста, не теряя из виду резво уходящего Седого. — Я еще могу его снять! — Нет! — твердо повторил витязь. — Ты не сделаешь этого! Он сражался честно! Не то, что я… Даже терпение славящихся этим качеством Ночных Лезвий имеет свои границы. Мало того, что она все утро безуспешно пыталась убедить его встретить разбойников залпом из стрел, так теперь еще и это! — Почему?! Почему ты сражался нечестно, ты что, бил его в спину? Нет? А может ты забросал его стрелами из засады? Тоже нет? А-а-а, ты обратил его в бегство непотребными ругательствами и теперь тебя мучает совесть?! Опять не угадала?! Ну, я не знаю, что тогда еще? Какие еще у тебя есть дурацкие представления о воинской чести? — О чести не бывает дурацких представлений. Она или есть, или ее нет! — веско заметил витязь. — У нас был честный поединок! И этот человек бился, как воин, поэтому его нельзя бить в спину! — Ага, ну, конечно же, откуда мне знать! Ты уж прости меня, ведь тебе приходится общаться с таким бесчестным и беспринципным существом, как я, к тому же вражеским шпионом и убийцей!.. Висту понесло. Она чувствовала, что надо остановиться, но не могла! Это было невероятно! Она — Ночное Лезвие, она — само воплощение выдержанности, стойкости и невозмутимости, а теперь она не могла остановить какой-то дурацкий бабский треп! Эта ужасная мысль настолько поразила ее, что девушка замолчала, погрузившись во внутренние разборки. Зачем она попусту спорит с ним? Ведь очевидно, что у них слишком разное воспитание и совершенно разное понимание действительности. Так с ним ли она спорит вообще? Она серьезно задумалась, и ответ на этот вопрос ей совсем не понравился — ведь она, пожалуй, спорила с собой! После встречи с этим витязем ее убеждения, казавшиеся ей столь верными и незыблемыми, стали трещать по всем швам. Откровенно говоря, она даже начала находить в его позиции некий смысл! Вот где первопричина ее ярых нападок! Меняясь внутренне, она вступала в эти ненужные споры, чтобы остановить и повернуть вспять этот процесс! Она боялась этих изменений, не зная, чем это все окончится… Тем временем Мстислав, с хмурым и трагическим выражением лица, разглядывал Лунный меч так, будто видел его впервые. — Этот меч нельзя использовать против людей! — вдруг заявил он и резким движением вогнал меч в ножны. Затем он достал притороченный к седлу сверток, вынул меч Беляя и прикрепил его к поясу. — Ты что? — удивилась девушка. — Так и будешь ходить с двумя мечами? Витязь серьезно кивнул, а Виста изумленно покачала головой. — Значит, на нечисть тот, что за спиной, а на людей тот, что на поясе! А ты не боишься в пылу боя перепутать? — ехидно осведомилась она. — Честно говоря, боюсь! — искренне признался Мстислав. Засада отняла у них очень много времени, так что теперь они никак не поспевали до захода солнца в Быстрицу, и потому особенно не спешили. — Конечно, два меча лучше, чем один, — рассуждала Виста. — Но боюсь, против двух десятков этого окажется маловато! Думаю, что тот гад, которого мы отпустили, уже вызвал на помощь всю свою кодлу. — Надеюсь, что отсутствие колдуна, которого ты так метко убрала, не даст ему проделать это слишком быстро! — ответил витязь. Виста бросила на него быстрый взгляд, решив, что он издевается над ее промахом, но лицо Мстислава было непроницаемо. Ближе к вечеру они подыскали приличную поляну, и стали готовиться к ночлегу со всеми предосторожностями. Мстислав собрал огромную гору сушняка, стреножил лошадей, дабы не разбежались в случае чего, а Виста не преминула очертить магический круг. Уже стемнело и они успели даже поужинать прежде, чем ощутили чье-то чужое присутствие. Чужое и враждебное. Переглянувшись они очень быстро и слаженно обнажили мечи и застыли на границе круга, всматриваясь в темноту. Заметив Лунный меч в руках витязя, Виста улыбнулась. Она уже поняла, что в лесу прятались люди, но ничего не сказала витязю. Пусть сражается с этим, так ей будет спокойнее. В конце концов, имея такое преимущество, как волшебный меч, мучаться с обыкновенным, подвергая их задание риску, не говоря уж про их жизни — этого она допустить не могла… Ну, а когда бой начнется ему будет не до смены оружия! Однако, положение складывалось не в их пользу. Стоя на освещенном месте, они представляли собой отличную мишень для лучников, если таковые, конечно, таились в сумерках. Впрочем, если их настиг Седой с подмогой, в наличии лучников можно не сомневаться. Второй раз под меч-кладенец он подставляться не станет. Кусты вокруг поляны зашевелились, затрещали, пропуская множество людей. Они выходили отовсюду, перекрывая пути к отходу, и очень скоро Мстислав насчитал около сорока хорошо вооруженных воинов. Конечно, не так хорошо, как княжеские дружинники, но все же гораздо лучше, чем обычные лесные братья. Но больше всего витязя встревожили взведенные арбалеты, бывшие у каждого второго разбойника… Вперед выдвинулась знакомая фигура. — Привет, ребятки! Мы не сильно задержались? — Седой радостно улыбался, будто встретил старых знакомых. — Признайте, что застали вас врасплох, а?! Вы не поверите, но я рад, что мы снова встретились! — Чего тебе еще? — голос Мстислава показался девушке чужим, непривычно жестким. — Твой меч, — просто ответил Седой. — Тогда иди и возьми! — Мстислав повысил голос. Седой кивнул. — Я так и сделаю, — тихо сказал он, — но прежде, я бы хотел договориться миром… — Пустой разговор! — презрительно сказал Мстислав. — Я не договариваюсь с разбойниками, я их убиваю! Среди разбойников возник недовольный ропот. Похоже, они тоже считали этот разговор пустым. — Тихо парни! — приказал Седой. Дождавшись, когда шум стихнет, он продолжил. — Я знаю, ребята, что вы идете с каким-то заданием от князя! Я не враг ему и его служивым людям, поэтому не хочу мешать вам. Меня интересует только меч, точнее деньги, которые я смогу за него выручить. Если вы отдадите его сами, мы уйдем отсюда тихо и мирно. Ни нам, ни вам не нужны лишние жертвы! Разве я не прав? — Ты знаешь, что я дружинник князя и смеешь предлагать мне такую гнусность?! Седой пожал плечами. — Среди дружинников князя тоже встречаются нормальные люди… Кстати, ты уверен, что твоя подружка тоже хочет умереть здесь за твой любимый меч? Он перевел насмешливый взгляд на Висту, но та подарила ему в ответ презрительную улыбку. — Без этого меча наша миссия обречена, — сказала она. — Так что ты предлагаешь нам просто отсроченную смерть! — Жаль, очень жаль… — пробормотал Седой. — Но, по-моему, отсроченная смерть лучше, чем немедленная! Он поднял руку, заставив Мстислава вздрогнуть, однако разбойники перед ним не шевельнулись. Зато стоявшие позади спешно припали к земле. — Стойте! — отчаянно вскрикнула Виста. — Отбой! — скомандовал Седой, довольно ухмыльнулся, и медленно опустил руку. — Хорошая девочка, быстро соображаешь. Сдается мне, долго жить будешь! — Мне кажется, ты не отдаешь себе отчет в своих действиях! — сердито воскликнула Виста. — Вот как? — поднял бровь Седой. — Это еще почему? — Ты же знаешь, что это не простой меч! И при этом ты надеешься спокойно забрать его, разделавшись с нами столь бесчестным образом? — Так ты хочешь рассказать мне, что такое честь, малышка? — Седой рассмеялся. — Глупец! Ты совсем тупой или притворяешься? Это же богатырский меч-кладенец! Такие мечи даются в руки лишь избранным!.. У этого меча своя судьба, свое предназначение! Неужели ты думаешь, что сможешь спокойно взять его? Седой нахмурился, пытаясь разгадать придуманную девушкой хитрость. А Виста многозначительно посмотрела на витязя, но тот лишь недоуменно таращился, ничего не понимая. — Мстислав, он хочет умереть! — девушка злорадно улыбнулась, заговорщицки подмигнула витязю. — Ну, что ж, разве мы против? Мы ж не лекари какие… Уважь человека, Мстислав, воткни меч сюда! Виста указала место, но Мстислав немного помедлил, все еще пытаясь вникнуть в ее замысел. Он так ничего и не понял, но, помня о ее хитроумии, переходящем в коварство, решил ей полностью довериться. Ибо острия железных болтов, выглядывавшие из арбалетных желобов, совершенно не побуждали его к честному бою… Он вонзил меч глубоко в землю и, решив подыграть ей, изобразил на лице зловещую ухмылку. — Меч твой, иди и возьми его! — пригласила Седого Виста. — Это какая-то ловушка? — спокойно осведомился Седой. Его настороженный взгляд обежал Мстислава, Висту, задержался на мече, и, наконец, остановился на черте вокруг поляны. — Это еще что? — он присел на корточки, внимательно разглядывая неровную полосу, идущую по земле. Его люди тоже взглянули себе под ноги, на всякий случай, слегка попятились назад. — Это простая черта, — заявил Седой, поднимаясь. — Она не может мне помешать! С этими словами он перешагнул магический круг и медленно двинулся по направлению к мечу. — Зачем тебе этот глупый фокус? Неужели ты хотела этим остановить меня? — Нет, — покачала она головой. — Фокус не в этой черте, фокус в мече! Она указала на торчавший из земли Лунный меч и улыбка начала медленно сползать с лица Седого. — Ты хочешь сказать, что я не смогу взять его в руки? — Попробуй, — Виста равнодушно пожала плечами. — И ты поймешь почему простые воины не разгуливают с богатырскими мечами! Седой остановился, пристально вгляделся в лицо Висты, ища малейшие следы обмана, облизал внезапно пересохшие губы. — Может, ты хочешь сказать, что он слишком велик и тяжел для меня? Виста поморщилась. — При чем здесь это?.. Ты знаешь, что это за меч? Седой помолчал немного, затем выдавил из себя: — Нет, не знаю. Это имеет какое-то значение? — Это меч Верности. Если ты ничего не слышал о нем, я могу рассказать тебе его историю… — Ну, давай, валяй, — Седой махнул рукой, попытался усмехнуться. — Только недолго! — Как и положено хорошему богатырскому мечу, он был выкован давным-давно, — торопливо начала девушка, опасаясь, что Седой передумает и остановит ее. — В те времена, когда землю населяли исполины. Но уже тогда на земле процветали ложь и предательство. Именно поэтому погиб создатель этого меча, доблестный древний воин, имя которого легенда не сохранила. Его предал друг, а, точнее, тот, кто долгое время считался его другом. Узнав, что этот искусный мастер выковал новый меч, наделенный чудесными свойствами, лжедруг замыслил погубить мастера и завладеть мечом. Но этот злодей не мог победить мастера в честном бою, и потому решился на подлое убийство в спину!.. Умирая, мастер проклял предателя и его род, а еще всех тех, кто когда-либо захочет завладеть его мечом вот также — без честного поединка. Последние остатки своей жизни он потратил на могущественное заклинание, которое наложил на этот меч. Предатель погиб в страшных муках — едва коснувшись меча, он сгорел заживо!.. С того времени этот меч принадлежал только самым могучим и честным воинам! — Забавная история, — насмешливо заметил Седой. — Вот только одна проблема — у каждого свои понятия о чести, девочка! Виста снисходительно посмотрела на Седого, вспомнила слова Мстислава. — Честь или есть, или ее нет! — веско уронила она. — И потом, я забыла сказать тебе, как был убит создатель меча — предатель застрелил его из лука! — Ложь! — резко выдохнул Седой. — Все это ложь! Или ты думаешь, что я не понимаю цель твоих побасенок?! Ты хочешь запугать меня и выиграть время! Только одно непонятно — зачем тебе оно, это время? Перед тем, как придти сюда, мы тщательно обшарили всю округу — здесь нет никого, кто мы мог бы помочь вам! Твоим надеждам не суждено сбыться! — Ты что-то слишком много болтаешь, — тихо сказала Виста, глядя прямо в глаза атамана. — Если ты не веришь мне — почему же тебе просто не подойти и не взять меч. Но помни, что только честная победа в бою может снять заклятие и только тогда меч признает нового хозяина! После ее слов на поляне воцарилась тишина. Потрескивал костер, звенели голодные комары, где-то невдалеке сердито покрикивала сова, пугая притаившуюся добычу, но люди хранили полное молчание. Седой размышлял, не торопясь принимать решение. Он никогда не причислял себя к категории легковерных. Именно поэтому, по его мнению, он и дожил до своих седин целый и невредимый. Но вот проверять искренность ее слов ему почему-то не хотелось. Не то, чтобы он поверил этой девке, нет… Однако, за свою жизнь ему приходилось сталкиваться с разными, порой и чудесными вещами, а порой и откровенным обманом. Но вот лично убеждаться в том, обман это или правда, было не в его правилах. Он оглядел цепь своих людей и по их лицам понял, что слова девушки произвели более сильное впечатление, чем он надеялся. Не стоило ей рассказывать здесь сказки, Седой досадливо поморщился, ох, не стоило. Разбойники — это не княжеские дружинники, самоубийственного приказа не выполнит никто!.. Седой занервничал. Если это проклятая девка и лгала, то делала это очень натурально! Во всяком случае его людей она крепко сбила с толку. А отчасти и его самого… Ситуация явно выходила из-под контроля и становилась опасной, нужно было что-то срочно предпринимать! — В таком случае, придется накинуть что-нибудь на этот волшебный меч, — он натянуто улыбнулся. — Например, плащ… В ответ девушка звонко расхохоталась, мысленно похвалив себя за очень естественный смех. — Глупец, магический огонь прожигает сталь, что ему твой плащ! Но ты можешь проверить, иди и попробуй, — на ее лице плясала победная улыбка и она даже не пыталась ее скрыть. Виста ликовала. Седой поверил и испугался! Поверил вопреки здравому смыслу и житейской логике! Все-таки не зря ее учили в клане, ох, не зря… Но вместе с тем, их положение отнюдь не улучшилось. В таком состоянии Седой мог поступить совершенно непредсказуемо, например, отдать стрелкам приказ об атаке! Крупные мураши поползли по ее спине и никогда еще она так не радовалась этому, как сейчас. Она с надеждой всмотрелась в сумерки, и, будто откликнувшись на ее призыв, там зашевелилось, затрещало, зарычало, и, наконец, ударил по нервам первый человеческий душераздирающий вопль. И только для Висты он прозвучал, как музыка. Ведь в когтях нечисти гибли арбалетчики — их главная опасность на этот момент! Не сводившие глаз со своих жертв, они, видимо, совершенно не заметили подобравшихся к ним тварей. А затем очередь дошла и до остальных. Потоки самых разнообразных чудищ выплеснулись из леса и набросились на разбойников, урча и обливаясь голодной слюной. Упыри, лешие, ичетики рвались вперед, к свежему человеческому мясу, топча по пути моховиков, отталкивая аспидов, отмахиваясь от мороков, которые, впрочем, долго в долгу не оставались. Тут же завязывались междусобойные и межвидовые схватки, но все же основная масса нечисти, не обращая ни на что внимания, обрушилась на людей. Разбойники сопротивлялись отчаянно. Бывалые воины, они сразу поняли, что вряд ли уйдут живыми из этого кровавого боя и потому изо всех сил старались подороже продать свои жизни. Хотя бы для того, чтобы твари жрали их мертвыми, а не живыми! Окруженные плотной стеной клыков, когтей и шипов они рубились, показывая отличную ловкость и сноровку. Оценив их мастерство, Виста невольно покачала головой — бой с ними вряд ли был бы легок… Мстислав выхватил из земли Лунный меч и неожиданно шагнул вперед. — Нет! — крикнула Виста. — Ты не сделаешь это! Их взгляды встретились, едва не выбив искры из воздуха. — У нас есть задание! — крикнула Виста прямо в лицо Мстиславу. — Там гибнут люди… — Это разбойники, которые едва не перебили нас!.. Мстислав колебался. Она была права, тысячу раз права, но почему его сердце рвется туда, где один за другим погибают люди? — Они гибнут в когтях нечисти! — заметил он отсутствующим голосом. Его взгляд потускнел и Виста уже знала, что это означает. — Опомнись! — в отчаянии закричала она. — Разве мы не для этого тянули время! Но Мстислав уже не слышал ее слов, его внимание без остатка поглотил бой, зато их хорошо расслышал Седой. Он был единственный из разбойников, кто оказался за чертой магического круга, и теперь с удивлением наблюдал за рычащей сворой нечисти, которая проносилась мимо, не обращая на него никакого внимания. Он обернулся, окинул Мстислава и Виста цепким взглядом, затем перевел его на черту недалеко от своих ног и хлопнул себя по лбу. Он все понял. — Проклятие! Жаль, что колдун не вовремя помер… — пробормотал он и заорал изо всех сил, пытаясь перекрыть шум боя. — В круг, всем в круг! Всем к костру! Здесь они не достанут! Даже если кто-то и услышал его, все равно сдвинуться с места он уже не мог, настолько плотно ночные твари обложили сражавшихся людей. Седой разразился ругательствами и выпрыгнул из круга, смертоносным вихрем ворвавшись в толпу нечисти. — Глупо, — заметила ему вслед Виста. — Он им ничем не поможет. — Да, — откликнулся Мстислав и повторил. — Он им не поможет… — Вот видишь, ты тоже это понимаешь, — обрадовалась девушка, с надеждой заглянула ему в глаза. — Зато я могу… — с этими словами витязь решительно двинулся вперед. — Что ты делаешь?! — вскричала Виста. — Ты безумец! Ты даже хуже — ты полный дурень! Неужели ты хочешь перебить всю окрестную нечисть?! Остановись!.. Ее голос сорвался и она зашлась в кашле, чувствуя что ее буквально разрывает от злости. Злости на это ненормального богатыря, для которого позывы сердца важнее государственного долга. Злости на себя, за то, что в душе что-то болезненно перевернулось, вызвав слезы. — Дурак, ну, до чего же дурак, — бормотала она, а ноги уже несли ее к границам круга. Впрочем, ее благоразумия хватило, чтобы остановиться на краю круга и совершать только короткие точные выпады за его пределы. А иногда еще и рубить залетавших внутрь в пылу боя тварей. Распаленная человеческой кровью, близостью внушающих ужас заклятий магического круга и Лунного меча, нечисть вконец обезумела и уже мало что соображала, бросаясь на все, что двигалось поблизости. В том числе и друг на друга… А над всем этим кровавым хаосом царил Лунный меч, производя значительное опустошение в рядах нечисти. Ибо даже маленького прикосновения к их телам было достаточно, чтобы ночные твари, с диким воем и дымящимися ранами, уносились прочь, чтобы сгореть где-нибудь в магическом огне… Мстислав прореживал целые просеки в их рядах, но вместо погибших появлялись все новые и новые твари. Однако витязь не был безумцем, как в сердцах кричала ему вслед Виста, и не собирался перебить всех лесных и болотных тварей в этих краях. Нет, он действовал расчетливо и целенаправленно, стараясь расчистить сражавшимся воинам пути в магический круг. Его меч без промаха разил крупных тварей, однако по более мелким и более шустрым чаще всего мазал и их маленькие, но острые, как бритвы, когти и клыки частенько рвали его доспехи, иногда прорываясь до самого тела. Они были болезненны, эти укусы и порезы, в ранки зачастую попадала ядовитая слюна и вызывала сильное жжение, но витязя это не могло остановить. Потом, после боя раны будут ныть, отзываясь болью на каждое движение, на каждое усилие, но это будет потом. А сейчас его мышцы переполнялись силой, и он щедро разбрасывал ее направо и налево. Но все же нечисти оказалось чересчур много. Воины гибли быстрее, чем Мстислав успевал расчистить им дорогу. В итоге лишь три человека смогли воспользоваться помощью Мстислава и Седого и пробраться в круг, да еще по одному они притащили на своих плечах. Но все их усилия оказались напрасными, потому что трое спасенных вскоре умерли от потери крови. Оставшиеся двое еще дышали и Виста немедленно взялась за их перевязку, начав с широкоплечего бородатого мужика, чью грудь пересекала глубокая рваная рана. Мстислав и Седой стояли рядом, тяжело дыша, и мерили друг друга взглядами. — Сколько вас было-то? — немного отдышавшись спросил Мстислав. — Тридцать пять! Все… закаленные… бойцы… — прохрипел Седой, с завистью глядя на молодого богатыря, уже почти восстановившего дыхание. — Чем стоять, лучше выкиньте трупы из круга, пока не завоняли, — посоветовала им Виста. — Там их быстренько оприходуют! Седой нахмурился, но ничего сказать не успел. — Виста, не надо бы тебе так говорить, — возмутился Мстислав. — Мы похороним их завтра, как воинов! — Как угодно! — процедила девушка. — Но для меня это всего лишь трупы, когда-то бывшие разбойниками и убийцами! — Сама-то ты кто, детка? — усмехнулся Седой. — Что-то мне подсказывает, что ты имеешь с нами куда больше общего, чем, скажем, этот молодой витязь! — Рыбак рыбака узнает издалека, — пробормотал Мстислав. — Но не любит ни фига… Виста вспыхнула, ни слова не говоря, подошла к витязю и залепила ему звонкую оплеуху. Мстислав только моргнул, удивленно вскинул брови. — Какие трогательные у вас отношения, ребятки, — восхитился Седой и едва успел отшатнуться от ее сверкнувшего клинка. — От этого гада, — она махнула рукой в сторону Седого, — я могла бы ожидать таких слов, но от тебя… Она развернулась и продолжила перевязку. А Седой с изумлением уставился на свою кольчугу. Меч Висты разделил ее переднюю часть на две половины. Но не это удивило и напугало его. В конце концов, после ночного боя от кольчуги и так мало что осталось. Просто будучи опытным воином, он по достоинству оценил ее удар и понял, что именно кольчуга была целью девушки. — Не хотел бы я оказаться на месте моей кольчуги, — задумчиво сообщил он Мстиславу, а затем обратился к девушке. — Извини, сестренка, не хотел тебя обидеть. Потом он подтолкнул Мстислава в плечо и шепнул ему в ухо. — Отличная у тебя подружка! Боевая! Только одно странно… — Что еще? — хмуро спросил Мстислав. — Как ты живой еще, паря, с твоей-то вежливостью?! Затем он отбросил меч и взялся перевязывать второго раненого. Потоптавшись немного, Мстислав присел возле девушки, не глядя на нее, сказал: — Прости, Виста, не серчай, это я по глупости сболтнул, — слова давались с огромным трудом, но кое-как выговорив их, он сразу почувствовал себя лучше. — Скажи мне… Та легенда про меч, которую ты рассказала… Это правда? Девушка изумленно уставилась на него. — Нет, конечно! Едва я озябла, сразу принялась тянуть время… — Озябла? Честно говоря, я не совсем понял… — Или, другими словами, совсем не понял? — насмешливо заметила девушка. — Дело в том, что я зябну в присутствии нечисти. Поэтому, почуяв их приближение, я быстренько сочинила ту легенду… Получилось не очень-то гладко, но, главное ведь, что сработало. Не так ли? Внимательно слушавший Седой хмыкнул. — А ведь я чуял, что ты врешь, — признался он. — А все равно купился!.. Перевязав раненых, они легли спать. Ночное дежурство несли по очереди Мстислав и Виста, предусмотрительно собрав все оружие разбойников. — Где еще можно хорошо выспаться, как не в плену, — улыбнулся Седой, укладываясь спать. — На своих оболтусов ведь никакой надежды, все сам да сам… — Нам пленники не нужны, — улыбнулась в ответ девушка. — Можешь идти на все четыре стороны. Она немного лукавила. В принципе, лишние воины в теперешних условиях не повредят, хотя бы в качестве живого щита. — Спасибо, но, если вы не возражаете, я бы провел ночку с вами. Моего колдуна вы порешили, кто мне теперь начертит такой же хороший круг? А вот завтра я бы воспользовался вашей любезностью, если, конечно, завтра вы не передумаете. — Это к нему, — махнула девушка в сторону Мстислава. — Он у нас главный человеколюб. Будь моя воля… Она не стала договаривать, но ее прекрасно поняли. — Ну, я бы все-таки хотел надеяться, что доживу до рассвета, и не проснусь с перерезанным горлом. Седой говорил с улыбочкой, хотя в его голосе ощущалось напряжение. Он и раньше опасался этой парочки, а уж теперь для опасений появились дополнительные причины. — С перерезанным горлом ты уж точно не проснешься, — заметил ему Мстислав и добавил, подражая Висте. — Но с такими просьбами это к ней, она у нас главная по этим делам… Он посмотрел на девушку, заметил ее сузившиеся глаза, и не стал продолжать. Не хватало ему еще раз по морде получить в присутствии постороннего! — Послушай, сестренка, — обратился Седой к ней. — Когда решишь перерезать нам шеи, подумай вот над чем. Вы все-таки спасли нам жизни, а долги мы привыкли возвращать! — Ладно, дорогуша, — хищно улыбнулась ему девушка. — Думаю, что до Быстрицы вы доживете. А вот там вам будет лучше исчезнуть и больше не попадаться нам на глаза! Ночь прошла спокойно. Твари толпились вокруг, горя голодными глазами и источая жуткую вонь. Но людям уже не было до этого никакого дела. Они смертельно устали и спали без задних ног. Лишь у дежурившей первой Висты сна не было ни в одном глазу. Ее беспокоил Седой. Не нравился он ей ни с какого бока. Ни в качестве врага, ни в качестве пленного, ни в качестве должника. Она была уверена, что он прирежет их при первой же возможности! Во всяком случае, она бы на его месте поступила именно так. Для Ночного Лезвия не существовало морально-этических норм. Для них существовала только цель, для достижения которой годились любые средства. В случае необходимости она перебила бы своих спасителей без какого-либо смущения. Так было бы раньше… Но вот поступила бы она так теперь? После двух недель, проведенных с Мстиславом? После того, как почувствовала, как в ней что-то меняется? Вот только к чему приведут ее эти изменения и во что она превратится? Кто бы ответил на этот вопрос?.. Глава четырнадцатая Город был мертв и это было заметно издалека. Ни единой струйки дыма не подымалось над городскими крышами, а беспечно распахнутые ворота выглядели неприлично голыми, настолько им не хватало мнущихся с ноги на ногу дружинников. Но от них остались лишь разбросанное в беспорядке оружие — копья, мечи, топоры, луки, щиты. Для города, несколько дней назад осаждаемого нечистью, это могло означать только одно, и все же, подъехав ближе, они внимательно осматривались в надежде обнаружить хотя бы одну живую душу. Но горожане бесследно исчезли. Остались улицы, остались дома, по-прежнему незыблемо возвышались городские стены. Но жизнь ушла из города, ушла вместе с жителями, составлявшими его кровь и плоть, оставив после себя лишь голый остов, труп. Город еще не успел стать руинами, а быть может и никогда ими не станет, если сюда придут новые люди и вновь заселят его. Может быть. Но сейчас город был безобразно мертв и находиться здесь, среди еще помнящих человеческое тепло стен было тяжело. Услышь они скрип натягиваемых луков, встретивший их в прошлый раз, он бы показался им самой великолепной музыкой и просто верхом городского гостеприимства. Но людей встретила полная тишина, укутавшая город погребальным саваном, и лишь щебетанье беззаботных птах, радующихся теплому и солнечному дню, нарушало городской покой… — А может это мор? — неуверенно предположила девушка. — А где трупы, где погребальные костры? — скептически сказал Мстислав, бросил подозрительный взгляд на Седого. — Скорее это похоже на другую напасть. — Ну а нам-то зачем такое делать? — возмущенно откликнулся Седой. — Если мы будем вырезать подчистую города и веси, где же нам тогда сбывать добычу?.. Опять же, здесь стояло не меньше пятидесяти воинов, куда мне против них? — Очень странно, — задумчиво сказала девушка. — Но ведь не видно никаких следов насилия или смерти… Такое впечатление, что люди просто ушли! И никаких признаков волшбы! — Они не просто ушли, — Мстислав указал на валяющееся оружие. — Они бежали в панике! Должно было произойти что-то действительно ужасное, чтобы стража бросила оружие и стала спасаться бегством… — Ты что-то подозреваешь? — спросила Виста. — Пока ничего, надо зайти в город, осмотреться. — А стоит ли… — неуверенно проговорил Седой. Хотя он был единственный из всех, кто добирался сюда пешком и был наиболее заинтересован в том, чтобы обзавестись лошадью, желания войти в мертвый город у него не возникло. Виста неприязненно оглянулась на него. — Во-первых, у нас закончились припасы, которые твоя недобитая банда сожрала сегодня утром, а во-вторых, твои люди занимают наших заводных… С другой стороны, можете освободить их и идти на все четыре стороны… — Думаю, что нам пока надлежит держаться вместе, — улыбнулся Седой. — И было бы неплохо, если бы мы вошли в город при оружии… Виста фыркнула, посмотрела вопросительно на витязя. Тот молча кинул атаману сверток с отобранным оружием, и Седой быстро распределил его между своими, а затем первый пересек городскую черту. Они входили в город медленно, настороженно приглядываясь, готовые в любой момент отразить чье-либо нападение. Замыкала маленький отряд Виста, старавшаяся не выпускать разбойников из виду. Никаких предчувствий у нее не было, и опасности скорее можно было ожидать со стороны разбойников, чем от затаившейся нечисти. Тем более, что днем, под палящими лучами солнца, редко какая тварь рискнет высунуться из своего убежища. Открытые двери и окна домов напоминали ей удивленно распахнутые человечьи глаза. Казалось, город застыл в немом изумлении, пораженный столь внезапным и поспешным бегством своих жителей. Отсутствие каких-либо зримых следов бедствия рождало странное ощущение остановленного времени. Как будто жители прервали свою обычную житейскую суету и где-то попрятались, надеясь внезапным появлением напугать приезжих. Виста замотала головой, отгоняя безумные мысли. Мстислав оглянулся и ободряюще улыбнулся ей. — Да, мне в голову тоже всякая ерунда лезет… Пошли, надо осмотреть дома. Они спешились, осмотрели несколько наиболее крупных домов и обнаружили в них накрытые столы. Похоже, несчастье случилось вечером, когда большая часть горожан ужинала. Что-то или кто-то настолько встревожило их, что заставило сломя голову покинуть город. Помимо нетронутого ужина, в домах осталось много верхней одежды и оружия. А Седой и его люди, пройдясь по тайным схронам, легко обнаружили немало золотых монет. — Что добру-то зря пропадать… — откликнулся Седой на неприятный взгляд Мстислава, и, распихивая по карманам очередные залежи золота и драгоценных камней, на всякий случай поинтересовался. — Ты же не будешь возражать, Мстислав? Вряд ли кто вернется сюда… Живым… По лицу Седого блуждала довольная ухмылка, совершенно не понравившаяся витязю. Однако, возражать он не стал. Каждому свое. Сейчас им действительно может пригодится меч даже этого отъявленного душегуба и грабителя. Все одно — рано или поздно его злодействам придет конец. Всем им уготована одна участь — кол да виселица, если, конечно, раньше свои не зарежут. Такие долго не живут. Уже странно и то, что дожил до седин… Пока разбойники ломали скрыни и сундуки, лазили в подполы и подвалы, набивали свои мешки, Мстислав и Виста искали верховых лошадей. Но от дома к дому они находили лишь разломанные, окровавленные стойла, разбитые ясли и коновязи. Судя по всему, кони рвались отсюда с не меньшей силой, чем люди, как будто город был охвачен пламенем пожара. Помимо лошадей ушли и другие домашние животные, начиная от коров и заканчивая собаками и кошками. И только стаи ворон и голубей рыскали по открытым домам, пожирая остатки человеческой пищи. И только в конюшне местного посадника они с огромным облегчением обнаружили несколько хороших жеребцов со спутанными ногами. Возможно они и отличались некогда буйным нравом, но теперь, проведя без человека пару беспокойных ночей, они буквально льнули к людям. Запасшись провизией из запасов все того же посадника путники поторопились покинуть столь негостеприимные стены. — Ну что ж, как не жаль мне расставаться с такими замечательными людьми, как вы, ребята, а придется, — обратилась к разбойникам девушка. — Думаю, долго прощаться не будем, чтобы ненароком не расплакаться… — Подожди немного, — перебил ее Седой и, повернувшись к витязю, сказал. — Мне кажется, нам по-прежнему нужно держаться вместе. За один дневной переход мы не выберемся отсюда, а без Лунного меча мы не переживем и ночи в лесу. — Я не собираюсь ехать в компании с шайкой головорезов! — воскликнула Виста. — Они прибьют нас при первом же удобном случае и смоются с твоим же, Мстислав, мечом! — Окстись, сестренка, — возразил атаман. — Куда я попрусь с вашим мечом? Я и так из-за него потерял почти всех своих, да еще и попал в самый центр ваших разборок с нечистью! Да, я разбойник и убийца, но ведь не самоубийца! — Я не верю тебе, — просто ответила Виста. — Только последний дурень может доверять такому отпетому разбойнику, как ты! Мстислав, мы и так озираемся каждый шаг в этих краях, а с этими нам придется постоянно заглядывать за спину! Мстислав молчал, покусывая губы. — История повторяется, — неожиданно улыбнулся Седой. — Теперь вы предлагаете нам отсроченную смерть! — Око за око! — твердо сказала девушка. Седой горько усмехнулся. — Может тогда не стоило нас вообще спасать… — Виста, — тихо сказал Мстислав. — Мне кажется, нам не помешает пара-тройка острых клинков в умелых руках. Девушка бросила на него свирепый взгляд. — Конечно, не помешает. Когда я лечила их, я тоже думала, что в этих лесах лишних клинков не бывает… Но я не уверена, что они, — она кивнула в сторону разбойников, — думают также!.. Во всяком случае, их помощь будет не настолько важна, чтобы рисковать нашей миссией, не говоря уже о наших шкурах! Эти, как ты говоришь, лишние клинки и умелые руки могут обратиться против нас в любой момент! — Ты, как всегда, права, — улыбнулся ей витязь и повернулся к Седому. — Ну что же, думаю, вы можете остаться с нами, но при одном условии. Оружие ваше будет хранится на наших заводных и без разрешения вы не сможете его взять! Если вы согласны, мы едем дальше вместе, до ближайшего города. Населенного людьми. Атаман кивнул. — Мы согласны. — Хорошо, — Мстислав вопросительно посмотрел на Висту, но та нахмурилась и с независимым видом пожала плечами. — Отлично, — сказал Мстислав. — Вы приняты в наш маленький отряд. Теперь было бы неплохо познакомиться поближе. Мы представляться не будем, я уверен, что вы знает про нас больше, чем мы сами, так что дело за вами! Седой согласно кивнул, указал на одного из своих людей, крупного, с тяжелым взглядом исподлобья, заросшего до самых глаз бородой, в общем, на взгляд девушки, с характерно разбойничьей мордой. Именно его она перевязывала вчера. Тогда она не верила, что ему удастся пережить ночь, однако, звериная жажда жизни вытащила его почти из самой могилы. И теперь, глядя на него, никак нельзя было сказать, что этот бугай вчера едва не загнулся. — Это Корней. Он со мной уже пять лет. Бьется аки лютый зверь, но никогда не теряет голову, поэтому и живой до сих пор. Затем его палец ткнулся во второго, высокого худощавого парня, с постоянно бегающими глазами и навечно приклеенной улыбкой. Парень выглядел слишком бесшабашно, так что Виста затруднилась с оценкой его возможностей. От такого дурня можно было ожидать чего угодно и когда угодно. — А это Шатун. Парень хороший, но с головой не все в порядке. Боец, правда, неплохой, но вот почему живой до сих пор — ума не приложу! — Седой осклабился, а Шатун растянул в довольной усмешке рот. — А меня когда-то звали Лютобором… — Ну, а теперь, — перебила Седого Виста, — надо полагать, тебя называют просто Лютым, не так ли? Атаман развел руками. — Как в воду зришь, сестренка, — улыбнулся он. — Ты прямо провидица! — У меня нет братьев, Лютый, так что, пожалуйста, называй меня по имени! — резко отозвалась девушка, окинув его хищным, пронизывающим до костей взглядом. Такой же взгляд, как помнил атаман, он увидел за мгновение до того, как ее меч раскроил его кольчугу. Он хорошо понял ее и в знак примирения поднял ладони. — Так, ладно, будем считать, что познакомились, хотя не буду говорить, что я рад этому знакомству. Теперь слушайте меня внимательно, — стальным голосом сказал Мстислав. — Лютый, Корней и Шатун! Вы все трое — члены моего отряда. Это значит, что вы беспрекословно выполняете все мои и… ее приказы. В случае невыполнения, буду карать смертью немедленно! Вопросы есть? — Только один, — задумчиво произнес Лютый. — Не знаю, правда, как бы это спросить… В его глазах пряталась усмешка. — Говори уже, коли начал, — разрешил Мстислав. — Так вот… Если твой и ее приказ будут… э-э-э… отличаться, чей приказ нам выполнять? Если Лютый ставил себе целью озадачить Мстислава, он этого добился. Витязь замялся было с ответом, но его выручила девушка. — Дурацкий вопрос, Лютый, — процедила Виста. — Конечно, его! Девушка бросила украдкой взгляд на Мстислава. Конечно, тот изо всех сил старался казаться невозмутимым, но девушка почувствовала, как его буквально распирает от гордости. Вот что мне нравится в мужчинах, подумала девушка, так это их предсказуемость. Чуть-чуть масла в огонь тщеславия и вот, пожалуйста, полыхает вовсю! Может и не стоило мне вот так, засомневалась она, возомнит еще невесть что? Едва они покинули город, как Мстислав свернул в сторону знакомого девушке берега реки. — Ты никак купаться задумал? — удивилась Виста. — А ты никак опять от воды будешь шарахаться? — проворчал Мстислав, но, поймав ее сердитый взгляд, добавил. — Ладно, ладно, шучу я… Хочу расспросить нашего старого приятеля. Может он знает, что за беда обрушилась на Быстрицу. Добравшись до нужного места, Мстислав спешился, снял с себя перевязи с оружием, и, вооружившись коротким боевым ножом, присел возле реки. — Кажется, прошлый раз он прятался где-то здесь… Витязь захлопал по воде ладонями, заорал что-то неразборчивое, то ли заклинания, то ли ругательства. К берегу подошел Лютый, заглянул в чернеющий провал омута. — Осторожней, Мстислав, глубокое место. Ежели кто зацепит, не вытащим… — Ничего, пускай цепляет, я и сам его вытащу. Эй, ты, пупырыш зеленый, наверняка, слышишь меня! Вылазь давай, твоя подружка заждалась уже! Поспеши, а то ведь долго купаться она не будет, поплещется и назад, — Мстислав покосился на Висту и та молча показала ему кулак. — Кончай дрыхнуть там, морда бородавчатая!.. В глубине мелькнул темный силуэт, а затем оттуда стремительно вынырнул омутник. Он выметнулся из воды на целую сажень, показавшись во всей своей красе, его зеленые лапы с треском сомкнулись на витязе, и прежде, чем Виста успела что-либо предпринять, омутник утащил его в воду. Вода забурлила, вспенилась, скрывая от людей развернувшуюся под водой схватку. На поверхности изредка появлялось лицо Мстислава, красное, с выпученными, как у самого омутника глазами. Витязь едва успевал с совершенно жутким всхлипом втягивать воздух, как его тут же влекли назад. Девушка всерьез обеспокоилась, думая, не ударить ли по сцепившимся какой-нибудь шокирующей или парализующей магией, но от этого пришлось отказаться — в состоянии шока Мстислав мог и захлебнуться. Оставалось только наблюдать, бессильно сжимая меч. Наконец, с диким звуком над водой выметнулся витязь и вышвырнул на берег неподвижную тушу противника. Ругаясь, кашляя и отплевываясь, Мстислав вскарабкался на берег. — Проклятье! Пришлось ведь ножом его пырнуть! До того скользкий был, гад! И цепкий, едва не утащил к себе, в гости, так сказать! Он присел возле еще шевелящегося обитателя реки. — Ты что же это, приятель, озверел? На своих друзей стал бросаться! Так ведь я и утопнуть мог! — Мог… — слабеющим голосом забормотал омутник. — Жаль не смог… — Тебе вроде прошлый раз запретили нас трогать? — Скоро вы все умрете! Вас раздавят как букашек! — омутник забулькал, то ли смеясь, то ли в предсмертной агонии, пока, наконец, не издох. — Вот и заводи дружбу с такими, — заметила девушка, бросив взгляд на Лютого. — Сдох, гад… Сдох и ничего не сказал… — расстроился Мстислав, зло сплюнул. — Столько возни и все впустую! — Мстислав, можно я шкуру с него сниму? — спросил Лютый. — Я знаю места, где за нее неплохие деньги дадут… — Я ж продырявил ее… — Это не беда. Конечно, цену сбавят, но все равно деньжат отвалят неплохих! Мстислав покачал отрицательно головой. — Нет, Лютый… Не зверь все-таки, хоть и гадина, но с мозгами вроде. Витязь ухватил омутника за хвост и раскрутив как следует, закинул его едва ли не на середину речки. — Пусть свои хоронят. Будто в ответ на его слова, в тени огромной ивы, нависшей над омутом, показалась огромная жабоподобная морда. Хотя кроме этой здоровенной головы и ее круглых выпуклых глаз рассмотреть больше ничего было нельзя, Виста сразу поняла, что это существо куда мощнее и опаснее омутника. А ведь она и омутника в свое время недооценила! Пока существо не выказывало признаков агрессивности, хотя кто его знает, какие они, эти признаки, и когда оно будет их выказывать! Она убрала руку с меча, он здесь не помощник, постаралась расслабиться, дабы закрепощенные мышцы не мешали течению магической силы… — Это еще что за чудо-юдо… — пробормотал Лютый. — Сам водяной, похоже, пожаловал, — спокойно заметил Мстислав. В голове водяного захлюпало, забулькало, зажурчало и, наконец, из ее недр полилась вполне человеческая речь. Конечно, исковерканная, но все же понятная. — Ты вернул тело моего глупого сына, — сказал водяной, сверля глазами Мстислава. — Да, ты прав, и в том, что я сделал, и в том, что он не отличался умом! — насмешливо ответил Мстислав. — Да, жаль, что он не дождался своих братьев, иначе мы бы беседовали с тобой на речном дне… Но он всегда был нетерпелив… Впрочем, я поднялся не для того, чтобы обсуждать моих детей, я хотел бы… Он замолк, похоже, подбирая нужные слова. — Твой поступок необычен для человека и потому я здесь… Чтобы не чувствовать себя хоть в чем-то обязанным тебе, я скажу тебе то, ради чего ты убил моего сына… Город погубила горгония… — с большой неохотой выдавил из себя водяной. — А теперь прощай, человек, но помни, что в следующий раз мои дети позаботятся о тебе наилучшим образом! Водяной ушел под воду, всколыхнув всю поверхность омута. — Главное — правильно поставить вопрос, — пробормотал Лютый. — А там или ты сам ответ найдешь или он найдет тебя! — Что еще за тварь такая — горгония? — осведомилась девушка, все еще с тревогой вглядываясь в речные воды. — Да разное про нее говорят, — задумчиво проговорил Мстислав. — Если верить всему, что говорят, — откликнулся Лютый, — лучше сидеть дома, на печи. По мне, так нет на свете твари ужаснее и опаснее, чем человек. — Вот это точно, — глядя ему в глаза сказала Виста. — Человек может выследить и обмануть любого! Их взгляды столкнулись. Первым отвернулся Лютый, уж очень хорошо в его памяти отпечатался образ рассеченной надвое кольчуги. А Виста довольно усмехнулась. — Ты права, — согласился Мстислав. — Но горгонии нет нужды выслеживать. Никто из людей и животных не в силах противиться ее Зову! — Ты хочешь сказать, что это Зов горгонии вытащил всех людей из города? И она затем пожрала всех? — глаза девушки заметно округлились. — Думаю, что до нее дошло не так уж много. Большая их часть наверняка погибла по дороге, в лесу… Там всегда много голодных! — Тогда нам нужно торопиться, — забеспокоилась Виста. — Я не хочу оказаться поблизости от этой твари!.. Тем более, что та толстая жаба, которую ты назвал водяным, открыто объявила нам войну! Витязь кивнул. — Объявила, ничего не скажешь. Однако, сама война началась еще вчера ночью… Нам надо спешить, — он прищурился на полуденное солнце. — Но в любом случае мы уже не успеем добраться до города, так или иначе нам придется ночевать в лесу. — Мы должны успеть, Мстислав, — тихо сказала девушка. — Второй ночи в лесу мы можем не пережить! — Почему? — удивился Мстислав. — А как же магический круг? Или ты опять израсходовала запас магической силы? Во взгляде витязя появилась обеспокоенность, но Виста отрицательно покачала головой. — Нет, дело не во мне. Дело в них… Магический круг останавливает нечисть, но вряд ли он остановит нас, если мы услышим зов горгонии! — Виста ощутимо заволновалась. — Но даже если не эта тварь, то могут прийти и другие, такие же опасные, которых круг не остановит! Первая ночь — это всегда разведка. А теперь, зная наши силы, наши возможности, нагрянут основные силы! И тогда нас не спасет даже твой Лунный меч. Нас могут просто забросать телами! — Даже если мы загоним лошадей, мы не успеем до закрытия ворот… — нахмурился витязь. — Единственный шанс — это добраться до «Одинокого волка». Ты, Виста, что про хозяина думаешь? — Как обычно, только плохое, — она грустно улыбнулась. — Но есть ли у нас выбор? — «Одинокий волк»? — встрял в разговор Лютый. — Хорошее место, отличная корчма, ничего не скажешь. Хозяин — мужик смелый, не боится ни людей, ни зверей… Думаю, у него можно было бы пересидеть ночку! — Да, пожалуй, мы можем успеть, — задумчиво сказал Мстислав, окинул взглядом тяжелые сумки своих новых попутчиков, набитые награбленным в городе золотом, и добавил. — Только вам придется расстаться с этим ценным грузом! Лишь на одно мгновение лоб Лютого изрезали складки. Появились и поспешно разгладились. — Вы плохо слышали? — проревел он на своих замешкавшихся людей. — Я сам отрублю вам ваши дурьи головы, если вы и дальше будете так медлить! Уже смеркалось, когда почуяв невесть что лошади рванули вперед, будто у них выросли крылья. Оглянувшись, Мстислав не увидел ничего, хотя на одно мгновение показалось, что среди темнеющих зарослей мелькнули желтые глаза. Он повернулся и едва успел пригнуться, уклоняясь от огромной тяжелой ветви, нависшей над дорогой, а та лишь гневно хлестнула по лицу тонкими веточками. Витязь удивленно качнул головой — он готов был поклясться, что никогда не видел этого дерева, так близкого подобравшегося к дороге. А может, то было не дерево, может то был нетерпеливый леший, поспешивший с наступлением сумерек выпростать над дорогой свои костистые длани?.. А ночь уже надвигалась, надвигалась стремительно, будто спешила застать людей в пути, настигнуть их здесь, в лесу, и растворить в своих прохладных объятиях без следа. До «Одинокого волка» оставалось уже совсем недолго, верст десять, не больше, но и силы были на исходе. Уже давно пали заводные лошади, не выдержав бешеной скачки. И сейчас Мстислав уже чуял, как хрипит под ним верный боевой конь, захлебываясь пеной… Жеребец всхрапнул напоследок и резко пошел вниз, так что Мстислав едва успел вытащить из стремян ноги, тут же перешел на бег. Скакавшая впереди Виста что-то услышала, обернулась, но витязь лишь зло махнул ей рукой, вперед, мол, смотри. Мечи больно лупили его, один по спине, второй по бедрам, но, несмотря на это, он нагнал ее и дальше уже бежал рядом, изредка придерживаясь за ее стремя. А его чуткое ухо уже слышало, как хрипит лошадь под Лютым, вот-вот падет, и неудивительно, ведь он почти такой же тяжелый как витязь. Лютый еле-еле успел соскочить с седла, чтобы не очутиться под лошадью, но вот ловкости, да и просто возраста Мстислава, ему уже не хватило. Сделав несколько неуклюжих шагов он споткнулся и тяжело плюхнулся на землю. Трое оставшихся всадников начали останавливаться, поворачивать и витязь тогда рявкнул во всю мощь: — Назад, дурачье! То есть, наоборот, вперед! Я сам вытащу его! Никто не посмел ослушаться. Виста и разбойники дружно рванули вперед, а витязь повернулся к упавшему. Сильно оглушенный падением Седой все еще копошился в дорожной пыли, пытаясь подняться, но Мстислав не торопился к нему на помощь, коли уцелел, значит, поднимется. Его внимание привлекли шевельнувшиеся придорожные кусты. Витязь дернул плечом, хотел было скинуть на левую руку щит, но затем передумал, если нападут волки, пусть лучше прикрывает тыл. Достал из-за спины свой гигантский меч, коротким взмахом отшвырнул прочь ножны и завертел им над собой, чувствуя как приятное тепло растекается по всему телу, разогревая мышцы, подготавливая тело к бою. В кустах тотчас затрещало, зарычало, кто-то отчаянно ломился назад, не разбирая пути, и витязь довольно улыбнулся. Представил, как прекрасно и мужественно сейчас выглядит, как красиво тяжелый двуручный меч рассекает вечерний воздух, прислушался к этому приятному, бодрящему звуку… — Красота — страшная сила, Мстислав, — донесся хриплый голос Лютого. Витязь улыбнулся еще шире, нехотя остановил стальной вихрь, подобрал ножны. — Ты так думаешь, Лютый? — Нет, я так не думаю, — вздохнул атаман, кивнул в сторону кустов. — Зато вот они разбежались… — Ты как, в порядке? Кости целы? — Да, давай-ка поторопимся… — Лютый уже стоял на ногах. — У меня же никакого оружия нет… Пугнуть — и то нечем! Они бросились бежать, краем глаза заметив, как мелькнули позади черные тени. Они резко прибавили ходу, тени отстали, но за ближайшим поворотом их уже ждали. Огромный матерый волк стоял посреди дороги, расставив ноги и низко наклонив голову. Он коротко, предупреждающе рыкнул, дескать, не рыпайтесь, но люди не сбавили ходу. — Да, такой от одного вида меча не побежит, — выкрикнул на ходу Лютый. — Сейчас проверим, — пробормотал Мстислав и добавил. — Пропусти меня вперед… Витязь наклонил голову также низко, как волк, и его взгляд исподлобья ударил в волка с такой силой, будто хотел сдвинуть одним только взглядом. Правая рука поползла к поясу, и волк зарычал, заметив блеснувшее лезвие. Увидев, что люди продолжают бежать прямо на него, волк припал к земле, оскалился, но не сдвинулся с места. Лютому показалось, будто его глаза заметались между ножом и глазами Мстислава, заметались, будто не зная, на чем остановиться. И только когда до зверя оставалось всего несколько шагов волк с недовольным рычанием уступил дорогу. — Вот тварь, — выдохнул Лютый, догоняя Мстислава. — Я уж думал не уйдет… — А куда ему торопиться? — ответил витязь, пояснил. — Он чересчур далеко оторвался от своих, сейчас дождется, а там уж разговор другой будет! Лютый оглянулся и с ужасом обнаружил, что на дороге маячит уже не один темный силуэт, а два. А еще через мгновение появился третий, затем четвертый… Больше Лютый смотреть не стал, сосредоточившись на беге. Глава пятнадцатая Стемнело, когда ворота «Одинокого волка» сотряслись от мощных ударов, а воздух огласился угрожающими криками. — Хозяин! — ревел низкий мужской голос, перекрывая все остальные. — Открывай ворота своим спасителям-благодетелям! А то вышибу их к такой-то матери! Трещавшие створки ворот весомо подтверждали правдивость его слов, и Варг поспешил к воротам, на ходу прикидывая, спустить ли собак сейчас или еще подождать, пока, наконец, не вспомнил владельца этого голоса. В промежутках между сильными ударами Мстислава чуткое ухо хозяина расслышало дробь более слабых. Похоже, кроме доблестного витязя в корчму спешило попасть еще несколько человек и все они старательно, не жалея кулаков, лупили в ворота. — Иду, иду! — крикнул он. — Только оставьте ворота в покое! Он хотел было добавить еще пару слов, да покрепче, в адрес буйных гостей, но передумал, услышав знакомые звуки, доносившиеся из леса. И не смог сдержать довольной усмешки. Эти люди не зря торопились попасть за крепкие стены корчмы, ох, не зря! Единственный, кто не ломился в ворота был Лютый. Обессилено привалившись к стенам корчмы он медленно сползал на землю, силясь понять каким чудом он вообще добрался сюда живой. Дыхание восстанавливаться не торопилось и Лютый с завистью посмотрел на витязя, похоже, вовсе не запыхавшегося, и сейчас с энтузиазмом проверявшего створки ворот на прочность. А затем из темноты вынырнула цепочка желтых глаз. — Мстислав! — прошипел Лютый неожиданно севшим голосом. — Виста, оружие! — тихо скомандовал витязь, не сводя глаз с приближающихся зверей. Он выдвинулся вперед, готовясь принять на себя первый удар и прикрыть безоружных, а Виста торопливо сорвала с лошади сверток с разбойничьими мечами, кинула его ближайшему — Шатуну, и шагнула следом за витязем. Сзади загремел засов, скрипнула калитка в воротах, и тотчас в воздух взвилась огромная черная тень. Мстислав ударил, но волк невероятным образом извернулся, будто налетев на невидимое препятствие, и меч рассек пустоту. Волк рухнул на все четыре лапы, но, вместо того, чтобы наброситься на витязя, припал брюхом к земле и жалобно заскулил. Мстислав изумленно уставился на него, медленно опустил руку с мечом. А матерый, черный как смоль волчище, тихо повизгивая, как провинившийся щенок, обогнул Мстислава и пополз куда-то в сторону. Ошеломленный происходящим, Мстислав нервно обернулся, увидел знакомую фигуру хозяина и все понял. Варг присел на корточки, потрепал загривок волка, а затем из его горла вырвалось приглушенное рычание. Мстислав поразился, заметив странным образом изменившееся лицо хозяина. Показалось, что не теряя человеческой формы, оно на какие-то доли мгновения потеряло человеческую сущность, будто изнутри попыталось выглянуть нечто нечеловеческое… А может, это была только игра причудливых теней от светильника? Словно получив приказ волк подскочил на месте и бесшумно растворился в темноте, уведя за собой и всю стаю. — Ну что? Так и будете на пороге стоять? — пробурчал Варг. — Сначала двери ломают, а потом стоят, глазами хлопают… Чего, спрашивается, тогда ломали? Корчма встретила их уютным теплом и запахами, заставившими желудки откликнуться радостным урчанием. — А где народ? — Мстислав обвел подозрительным взглядом все помещение. — Известно где, — спокойно ответил хозяин. — В городе, за каменными стенами. Времена, сами знаете, какие… А у меня только опоздавшие ночуют. — Ну и где же твои опоздавшие? — продолжил допытываться Мстислав. — Так ведь спят давно! — вскинул мохнатые брови Варг. — Полночь ведь на дворе! Он успевал не только говорить, но и накрывать на стол, отлично понимая, что сытный ужин — лучшее средство от излишней подозрительности. И действительно, едва перед носом витязя оказалось источающее одуряющий аромат жаркое, как вертевшиеся на языке вопросы куда-то сразу подевались, и он яростно набросился на еду. Но стоило хозяину удалиться от их стола, как Лютый оторвался от еды и принялся шептать витязю на ухо: — Никогда не замечал раньше, что у хозяина такие тесные взаимоотношения с волками. Ты что-нибудь слышал об этом? — Кое-что слышал, — усмехнулся витязь. — Вот только сомневаюсь, что это тебя успокоит. — Вот как! — Лютый нахмурился. — Тогда можешь не отвечать, я догадываюсь… С волками дружбу водить может или колдун, или оборотень. Однако, колдуна в роли хозяина корчмы я себе представить не могу. А вот оборотня… Мстислав кивнул, подтверждая догадку Лютого, и невозмутимо продолжил ужин. А разбойники продолжали обеспокоено ерзать и переглядываться. — А ведь я три года хаживал сюда, ночевал, и ни одного подозрения! Хитер, вражина!.. Так вы, ребятки, получается, знали, но все равно рвались сюда? Из огня да в полымя? — Я полагаю, — откликнулась девушка, — что лучше иметь дело с одним оборотнем, чем с полчищами лесной нечисти! — Верно, — согласился Лютый. — Но скажи честно… Ты когда-нибудь схватывалась с оборотнем? Нет? Я так и думал. Будь иначе, вы предпочли бы ночевать в лесу! — Лютый, не надо нас пугать, — резко сказала девушка. — Мы не на прогулку вышли! И навидались уже всякой нечисти!.. А кроме того, этот оборотень у нас в долгу — мы спасли его от смерти! Глаза Лютого распахнулись от удивления, а затем он расхохотался. — От смерти? Оборотня?.. Но даже если так, вы думаете, что это остановит его? Весь лес хочет сожрать вас с потрохами, а вы думаете, что оборотень останется в стороне? — Нет, мы не такие дурни, чтобы доверяться нечисти! Но повторю, один оборотень это меньше, чем два или три, или четыре упыря! — Да-да, конечно, столь доблестных воинов нельзя напугать каким-то оборотнем, — в голосе Лютого не было ни тени иронии. — Но я хотел бы предупредить вашу излишнюю э-э-э… самоуверенность. Шатун, ты помнишь Кривого? — Кривого?! Ну, так кто же его не помнит, — Шатун ухмыльнулся. — Крутой атаман был. Люди сказывали, погиб он, лет пять назад, где-то в лесах муромских. А еще сказывали, что вроде как его оборотень задрал… Но это врут, поди! — Да нет, брат. Люди верно сказывали, — мрачно сказал Лютый и быстрым движением опрокинул в себя кубок с вином. — Я сам видел это! Шатун и Корней удивленно воззрились на атамана так, будто видели впервые. — Что? Видел? Что ж ты не разу даже не заикнулся об этом?! — А что тут рассказывать, я остался жив только потому, что вовремя струсил! — Лютый горько усмехнулся. — Но интересно в той давней истории другое — Кривого разорвал оборотень, который несколько лет был известен, как хозяин корчмы «Волчья голова»! — Да, это действительно интересно, — откликнулся Мстислав. — Если, конечно, ты не придумал эту историю сейчас. Лютый покачал головой. — Зачем мне придумывать? Я просто хочу жить, и мне не нравится ваше благодушие!.. В тот день, в корчме «Волчья голова» было три десятка вооруженных мужчин. Это были отъявленные головорезы, много лет не расстававшиеся с оружием. Среди них был я и несколько моих воинов. Мы спокойно отдыхали, когда в корчму ворвался Кривой. Не знаю, что он там не поделил с корчмарем, но они сцепились прямо в харчевне. А когда на глазах у всех хозяин оборотился матерым волчищем и порвал Кривого в клочья… — Лютый замолчал, покачивая головой. — На него набросились все. Но наши клинки не причиняли ему вреда! Раны на его теле заживали стремительно, прямо на глазах! А он метался по корчме и с каждым его прыжком одним человеком становилось меньше. Когда людей осталось меньше дюжины, я в страхе бежал оттуда… Утром я и оставшиеся в живых люди Кривого, которым посчастливилось провести ту ночь в других местах, подожгли корчму. Хозяина, понятное дело, уже и след простыл… С тех пор я не слышал о нем ничего. — Так ты подозреваешь, что это тот самый… — начал было Шатун, но Лютый оборвал его. — Не знаю я! Человеком тот был другим, более крупным, более мощным. Но если он умеет менять личину человека на волчью, почему бы не сменить одну человечью на другую? — Даже, если ты рассказал правду, ты забыл, что мы находимся несколько в более выигрышном положении. У нас ведь есть чем встретить его! — витязь хлопнул по ножнам с Лунным клинком. — У вас — есть! — Лютый подчеркнул слово «вас». — Но ведь мы будем ночевать раздельно, не так ли? — Это понятно! — сказала Виста. — Мне-то жизнь еще не надоела! — Ну вот, — вздохнул Лютый. — А у нас даже простых мечей нет! — Ну, положим, мечи ваши я вам оставляю, — сказал Мстислав. — Конечно, оборотня они не остановят, но хоть задержат на какое-то время, а там и мы подоспеем! Лютый вымученно улыбнулся, а Мстислав виновато отвел глаза. И вдруг он вспомнил кое о чем, вспомнил и быстро повернулся к девушке, однако сказать ничего не успел. Виста, сосредоточенно ковырявшаяся в своей тарелке, поняла его без слов. — И нечего на меня так смотреть! — прошипела она. — Ты что, серьезно думаешь, что я отдам свой волшебный нож? И кому? Каким-то головорезам с большой дороги? Мстислав, не ожидавший такого резкого отпора, виновато развел руками. — А я? А обо мне ты подумал? — резко сказала девушка. — Ты же видел, что мой меч плохо подготовлен к местной живности, а этот, так кстати подвернувшийся нож, уже не раз выручил нас! А теперь ты предлагаешь отдать его? С чем же останусь я? С тобой и твоим Лунным мечом? Теперь, значит, без тебя я и шагу ступить не смогу? В кусты — тоже под твоей охраной?! Виста подскочила и неожиданно, как для себя, так и для других, выхватила этот злосчастный нож и со всей силы воткнула его в столешницу. Затем она махнула рукой хозяину. — Идем, я хочу выбрать нам комнаты получше! Она гордо удалилась, всем своим видом выказывая крайнее возмущение. Острое предчувствие беды больно кольнуло в сердце и Виста проснулась. Рука привычно легла на меч, хотя надобности в нем не было — враг отсутствовал. Ее обострившиеся чувства, раскинувшиеся в ночи, подобно рыбачьей сети, пока не принесли улова. Обычная летняя ночь. Жаркая, по обыкновению. Так может, это у нее от жары закололо? Ведь они с Мстиславом легли в одежде, да еще и ставни затворили. Виста скосила глаза — вон и витязь ворочается, мокрый весь… Но откуда взялся этот липкий, удушающий и пока необъяснимый страх? Впрочем, так ли уж необъяснимый? Ведь нечто похожее она испытала совсем недавно. Поднявшись с корчмарем на второй поверх, она пыталась выбрать комнаты, но оказалось, что выбирать было не из чего. Виновато улыбаясь, хозяин убедительно объяснил, почему лишь эта пара комнат осталась свободной, но заглянув ему в глаза, она увидела иное. Она увидела белесый оскал клыков, блеск голодных глаз, она увидела обезумевших от страха жертв, пытающихся спастись от ночного ужаса, и не замечающих приготовленной западни… Комнаты ей не понравились. Одна из них была попросторнее, и в ней размещалось три кровати, а во второй стояла лишь одна, но рассчитанная на двух человек, очевидно, на супругов. Все это произвело на девушку гнетущее впечатление. Но ее тревожило отнюдь не перспектива ночевать в одной постели с витязем, нет, ее напугало странное совпадение требуемых и оказавшихся в наличии мест. Это выглядело подозрительно и она не поленилась облазить обе комнаты в поисках скрытых лазов или ловушек, но ничего не нашла… Взволнованный ночлегом в одной комнате с Вистой, Мстислав долго не мог заснуть. Он ворочался на своей половине, старательно избегая любого случайного прикосновения, и девушка была вынуждена сдвинуться к самому краю, чтобы витязю проще было вертеться. Когда же она поделилась с ним подозрениями насчет корчмаря, измученный жарой и бессонницей витязь лишь недовольно отмахнулся, оставив ее наедине со всеми опасениями и страхами. И вот теперь так больно щемило сердце… Лязг прогремел в ночи подобно грому, но она даже не дрогнула, готовая ко всему. Рука лишь крепче сжала меч. — Где это? — прошептал мигом проснувшийся Мстислав. — Внизу! Лязг ушел, оставив взамен легкий и равномерный скрип. — Что происходит? Мстислав начал приподниматься, и в этот самый момент их кровать раскололась надвое, распахиваясь, словно двустворчатая дверь. Свободная левая рука Висты тотчас же впилась мертвой хваткой в край кровати. А вот витязю уже не повезло. Его правая рука первым делом сомкнулась на оружии, а левой оставалось лишь безуспешно хватать воздух. Уже падая он вдруг наткнулся на что-то, вцепился в это, и только услышав сдавленный крик девушки понял, что ухватил ее лодыжку. Мстислав вздрогнул, представив, что мог увлечь ее вместе с собой, стиснул зубы и разжал пальцы. — Мстислав! — отчаянно закричала девушка, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь внизу. Она могла еще выбраться. Более того, она должна была это сделать. Ведь от них зависит судьба князя, а значит — всей страны!.. В памяти всплыл Белоян, его тяжелый, медвежий взгляд, вспомнился огромный волосатый кулак Волчьего Хвоста, которым он потрясал у нее перед глазами… Виста скривилась в злой усмешке. Ну уж нет! Это не ее страна, это не ее князь, и она никому ничего не должна! Кроме Мстислава… Чихать она хотела на князя и всех его служителей, что ждали их в Киеве! Если кто и мог заставить ее спасать Владимира, то только Мстислав. А если он сейчас уже там, внизу, и, может быть, уже мертв, то ее место — рядом! Тертые калачи, да к тому же напуганные рассказом атамана, разбойники спали в одежде, в обнимку с оружием. Услышав неясный шум они проснулись разом, как по команде. Тут же поднялись и некоторое время напряженно вслушивались, пытаясь определить, откуда ждать нападения. — Кажется, начинается, — процедил Лютый, нервно ощупывая чародейский нож. — Оборотень? — дрогнувшим голосом спросил Шатун. — Не бойся, за ним не пропадет! — откликнулся Корней. — Даже не пытайтесь его убить! — распорядился Лютый. — Будем пробиваться к Мстиславу! — А если он придет оттуда? — Сомневаюсь! Богатыря одолеть, это не пару разбойников завалить. Мощный удар вышиб дверь, сломав засов и вырвав с корнем дверные петли. На пороге показалась огромная, косматая фигура оборотня. Пара горевших свечей безуспешно пыталась разогнать мрак и потому бродившие по комнате тени превращали его в какое-то жуткое сказочное чудовище, с невероятно длинными клыками и когтями. — Спокойно, ребята, — сказал Лютый, заметив, как перекосились лица его людей. — Это всего лишь оборотень. Самый обыкновенный оборотень. Волк — переросток! Уверенный голос атамана несколько успокоил воинов, хотя они прекрасно понимали, что волк и оборотень далеко не одно и то же. Зверь, стоявший сейчас перед ними, лишь отдаленно напоминал волка, ибо не бывает волков величиной с теленка. Выставив мечи, люди медленно отступили к стене. — А засов-то гнилой оказался, — заметил тихо Шатун. — Ну так! Предусмотрительный, гад! — с готовностью откликнулся Корней. — Хорошо, — улыбнулся Лютый. — Вижу, вы в порядке, парни. Значит, действуем так. Я отвлекаю его, а вы — бегом к Мстиславу! Воины на мгновение замялись и Лютый рявкнул. — Бегом! Он быстро шагнул к оборотню, готовясь к выпаду. Зверь по-прежнему стоял у входа, видимо, еще не выбрав себе жертву по вкусу. — Ну что, парень, так и будешь мяться у входа, — обратился Лютый к оборотню, мелкими шажками подбираясь к нему поближе. — Давай уж, коли пришел, покажи, на что способен! Или за пятнадцать лет, что мы не виделись, ты успел зарасти жирком? Судя по твоей толстой морде, у тебя было время отъесться! Небось теперь, с таким-то брюхом, не попрыгаешь, как в прошлый раз! Ну, давай-давай, не томи душу! Зверь опустил голову, исподлобья следя за медленным приближением Лютого. Или он следил за отведенной назад и мерно покачивающейся рукой человека, в которой тускло поблескивал нож? — Не боись, теперь я не убегу! — продолжал говорить со зверем атаман. — Теперь мы доведем наш спор до конца… Шатун и Корней, стоявшие наготове в углу, так и не поняли, кто начал атаку первым. Показалось, что оборотень и Лютый одновременно прыгнули навстречу друг другу, а затем прянули в разные стороны. Зверь страшно взвыл и бросившиеся к выходу разбойники поняли, почувствовали, что первая стычка осталась за человеком. Глядя, как расползается по морде оборотня рваная, дымящаяся рана, Лютый удовлетворенно хмыкнул и вытер со лба пот. Уход от смертоносных когтей зверя и стремительная встречная атака — этот кратчайший миг потребовал огромного напряжения всех его сил. Весь его опыт, все его воинское умение слились в один-единственный точный удар. Но Лютый устал так, будто полдня махал мечом! Пот ручьем заливал его лицо, а ноги дрожали так, что он едва удержался от того, чтобы не присесть на край кровати. Атакуй сейчас оборотень и атаман не успел бы даже отскочить в сторону! Но оборотню тоже пришлось несладко. Зачарованное лезвие нанесло ему страшную рану, которая непрерывно увеличивалась, причиняя страшную боль и грозя сжечь зверя дотла. Лютый хорошо запомнил, как быстро сгорали и обугливались даже легко раненые мечом Мстислава твари. Если этот нож обладает схожей магией, то оборотень сейчас умрет. Конечно, следовало бы добить его, но Лютый не мог двинуться с места. Усталость навалилась на него с такой силой, что сделай он шаг — рухнет без чувств. Вот так они и застыли напротив друг друга — шатающийся атаман и раненый оборотень, напрягший все свои силы в попытке остановить расползание по его телу смертельно опасной магии… Лютому показалось, что прошло столетие, прежде чем на пороге выросли Шатун и Корней. Они быстро оценили расстановку сил. — Атаман, надо бы добить его, — заметил Шатун и стал осторожно подбираться к оборотню сзади. — Где Мстислав? — спросил Лютый, наблюдая, как Шатун осторожно подбирается к оборотню, готовясь отрубить ему голову. Лютый не стал останавливать Шатуна. Убить не убьет, но хотя бы покалечит, а значит отнимет часть сил, которые оборотень бросил сейчас на борьбу с волшебным ножом. — У него тихо, — сообщил Корней. — По-моему там никого нет! Неожиданно Лютый заметил, что нанесенная оборотню рана больше не дымится. Да и размеры ее, вроде, не меняются… — Назад, Шатун! — вместо крика из горла атамана раздался лишь хрип. Шатун бросил на Лютого тревожный взгляд, и в тот же миг оборотень прыгнул. Застигнутый врасплох Шатун не успел ничего сделать. Ни увернуться, ни ударить. Клыки зверя сжались, из горла брызнула кровь… Корней с ревом бросился на выручку товарища, но налетевший атаман буквально вышвырнул его в коридор. — Ему уже не поможешь! К Мстиславу, быстро! Ломай дверь! А сам Лютый застыл на пороге, неотрывно следя за оборотнем. Зверь повернул к человеку окровавленную морду, оскалил зубы. — Смеешься, скотина?! Ну, ничего-ничего, посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я исполосую тебя этим ножом вдоль и поперек! За спиной атамана раздался грохот выламываемой двери, а затем проклятия Корнея. — Атаман! В голосе Корнея слышался неприкрытый страх и Лютый стремглав метнулся в комнату Мстислава, где обнаружил разверзнувшуюся в полу дыру и болтающиеся половинки кровати-ловушки. Противный холодок змеей пробежал по нутру, свернулся в один большой ледяной клубок. — Куда же это они? — растерянно спросил Корней, застывший на краю. — А как же мы? Что же теперь делать? Он перевел взгляд на Лютого. Тот зло усмехнулся. — Выбирать! Тебе что больше нравится — смерть на кольях или на зубах? — А если там нет кольев? — Хочешь проверить? Давай! Из коридора послышались шаги и Лютый обернулся, чувствуя неожиданный прилив сил. — А вот и наш друг! — Лютый кинул Корнею нож. — Держи! Я постараюсь отвлечь, а ты бей! И сразу же уходи в сторону! Корней еще что-то бормотал в ответ, а Лютый уже крался навстречу зверю, вынимая меч. Оборотень прыгнул молча, без единого звука. И вновь его целью оказался не Лютый! Мощное тело оборотня пронеслось над головой атамана, Лютому пришлось даже подпрыгнуть, чтобы полоснуть клинком по его брюху. Но оборотень даже не дернулся. Он уже падал прямо на Корнея. Тот успел выставить волшебный нож, лезвие глубоко погрузилось в оборотня, но это не остановило его. Подмяв под себя человека, он потянулся к горлу, и Корней едва-едва успел вскинуть руку, задержав чудовищный напор. Вторая, с волшебным ножом, оказалась плотно зажатой меж их тел. Лютый зарычал, метнулся к ним, нанес несколько ударов мечом по шее зверя, но клинок лишь бессильно скользил по жесткой шкуре. Заметив, как медленно сгибается рука Корнея, уступая давлению оборотня, Лютый вцепился в его морду, страшно взревел, попытавшись сбросить зверюгу с товарища, но тяжелая, будто выкованная из железа туша едва шелохнулась. Корней застонал от напряжения, чувствуя, как немеющая рука постепенно уступает, а через миг челюсти сомкнулись на его шее. Но Варг ненадолго пережил человека. Чародейский нож сделал свое дело, и оборотень быстро обуглился, заполнив комнату густым, вонючим дымом. От него осталась только приличная куча пепла и маленький оплавленный кусок стали, в котором Лютый с трудом опознал то, что некогда было волшебным ножом. Внизу их ждала вода. Холодная, можно даже сказать ледяная, но — всего лишь вода. Самая обыкновенная. Стремительный полет по подземному тоннелю закончился не менее стремительным нырком под воду. Выбравшись на поверхность, они обнаружили себя в темном подземном гроте. Когда глаза привыкли к темноте, они разглядели берег и поплыли туда. — Мне не нравится такое бережное отношение ко мне, — заявил Мстислав выбираясь на землю. — Кто знает, что ждет нас здесь. Быть может, мы еще пожалеем, что не погибли сразу. — Может быть ты и прав, смерть на кольях, конечно же, быстрее, чем смерть от холода, — сказала Виста, выбивая дрожь зубами. Надо было срочно развести костер, но их окружали лишь камни. Вздохнув, Виста решила использовать магию. Было у нее в запасе заклятие и на этот случай. Вот только пользоваться им было рискованно, мало ли кто заглянет на волшебный огонек. Огненный шар вспыхнул между рук Висты. Затем девушка опустила его вниз и медленно развела руки. Слегка колыхнувшись, шар остался висеть в воздухе над самой землей. — С тобой не пропадешь, — восхищенно заметил витязь. — И долго он сможет гореть? — Не волнуйся, на просушку хватит. Ты будешь сушиться? — девушка повернулась к Мстиславу. — Нет. На мне и так уже почти все высохло. Девушка пожала плечами, а затем, не обращая внимания на витязя, разделась, разложила на валуне одежду и уселась вплотную к огню, чуть не заключив его в объятия. Смущенный таким оборотом дел Мстислав потоптался некоторое время, пытаясь заставить себя глядеть куда угодно, только не в сторону обнаженной девушки. Но потом, полностью признав свое безволие, отправился прочь, решив разведать окрестности. Это оказалось не так-то легко осуществить. Все подземелье было сплошь завалено валунами и чтобы не сломать ногу, приходилось прилагать серьезные усилия. Когда же под ногами хрустнуло, Мстислав сразу сообразил, что могло так хрустеть. Человеческие кости. Больше тут нечему хрустеть. Вопрос только — умер ли несчастный от голода или что-то убило его? Мстислав внимательно осмотрел останки, но нащупал лишь фрагменты костей, лежавшие в куче то ли песка, то ли какого-то порошка, может быть, пепла… По таким частям и не определишь, человек ли это был или нет. И все-таки его не покидала уверенность, что он нашел останки именно человека. Он внимательно осмотрелся в поисках дополнительных следов, но больше ничего не обнаружил. Ни одежды, ни оружия, ни доспехов. Да и откуда им здесь взяться? В отличие от таких пуганых зайцев, как они с Вистой, народ ложится спать без них. Витязь захватил горсточку порошка и вернулся назад. Виста уже одевалась, чему Мстислав несказанно обрадовался. В свете затухающего шара порошок оказался однородного светло-серого цвета, мало напоминая пепел. Да и на ощупь он был слишком твердым. Поломав немного голову над сущностью этого вещества, они решили искать выход. Но если Мстислав предлагал искать выход в подземном озерце, надеясь найти подводный ход, то Виста предлагала сначала поискать на берегу. — Здесь совершенно невозможно ходить, — убеждал ее Мстислав. — Мы переломаем себе все ноги. А эта вода обязательно должна соединяться с речкой! — Почему ты так уверен? Мстислав пожал плечами. — Я уверен, что надо проверить наиболее доступный путь, а потом перейти к более сложному. В принципе Виста давно уже могла согласиться с ним, но уж очень ей не хотелось снова лезть в эту холодную воду. Но согласиться с Мстиславом ей не дали. Среди валунов раздались чьи-то шаги, и они резко отпрыгнули, вмиг ощетинившись острыми клинками. Но из-за камней вышло отнюдь не чудище. Вышла девушка, маленького росту, с копной густых и длинных, до колен, волос. Догоравший шар все еще давал немного света и Мстислав сразу же увидел, что незнакомка была чудовищно красива! Именно чудовищно, потому что какое-нибудь местное чудовище сейчас могло спокойно позавтракать витязем, а он, поглощенный созерцанием ее неземной красоты, даже не заметил бы этого! Девушка робко приблизилась, испуганно и одновременно с надеждой приглядываясь к ним. Почувствовав неуместность обнаженного клинка, Мстислав смущенно задвинул его в ножны, собрался было что-то сказать, но неожиданно пересохшее горло издало лишь хрип. Девушка приветливо помахала рукой и улыбнулась, вызвав у витязя ответную улыбку. Виста спрятала свой меч значительно позже. Не нравилась ей эта красотка, ох, как не нравилась! — Вы не представляете, я так рада, что нашла здесь людей! — продолжила незнакомка. — Особенно такого могучего богатыря! Она посмотрела на Мстислава таким восхищенным взглядом, что он невольно выпятил грудь, подбоченился. — А ты сама давно здесь? — холодно спросила Виста, пристально изучая незнакомку. — Я не знаю, — погрустнела девушка. — Здесь так темно! Если бы вы не зажгли огонь, я бы никогда вас не нашла… У вас есть что-нибудь из еды, я страшно проголодалась! — К сожалению, нет, — Мстислав, наконец, прокашлялся и смог вступить в разговор. — Должен признать — коварство корчмаря застало нас врасплох. Мы едва смогли прихватить оружие, какая уж там еда… Но я обещаю тебе, что мы обязательно выберемся отсюда! А ежели какая нечисть сунется, будь спокойна, мы тебя защитим! — А здесь водится нечисть? — глаза девушки расширились от страха. — Ну, не знаю, — признался Мстислав. — Кстати, ты ничего подозрительного не заметила? Девушка отрицательно покачала головой. — Ну и хорошо. Теперь все твои неприятности позади. Мой меч-кладенец управится с любой нечистью! Девушка неожиданно бросилась на грудь Мстислава, заливаясь слезами, и тот невольно погладил ее по роскошным волосам, успокаивая. — Мстислав, — злым голосом позвала Виста витязя. — Кто-то собирался лезть в воду, искать проход! — Да? Ах, да, конечно, но, видишь ли… — Мстислав замялся. — Ведь она останется одна? — Я присмотрю за ней, — насмешливо ответила Виста. — Но ведь у тебя нет Лунного меча! Его голос был преисполнен такой искренностью, такой заботой, что Виста сразу же поняла — в воду придется лезть ей. Ладно, может оно и к лучшему. Тем более что видеть, как эта парочка пожирает друг друга глазами, было выше ее сил. Даже разговаривая с ней, Мстислав не отрывал от незнакомки глаз!.. Виста махнула на них рукой и прыгнула в воду. Подводный ход она обнаружила почти у самого дна. Мысль всплыть наверх и сообщить об этом она отогнала сразу. Наверняка, эта сладкая парочка уже перешла к активным действиям. Зачем же им мешать?.. И вообще, что она так переживает? Вот выберутся наружу и все, хватит ей за ним бегать. Она по своим делам, а он по своим, пусть идет, спасает своего умалишенного князя! Все Ночные Лезвия умели подолгу находиться под водой. А Серебристые клинки, к тому же, владели особым тайным заклятием, который позволял увеличить пребывание под водой еще на некоторое время. Поэтому Виста совершенно спокойно нырнула в подводный тоннель. Она продвигалась очень осторожно, опасаясь наткнуться на какую-нибудь тварь вроде омутника или, того хуже, самого водяного. Она хорошо запомнила недавнюю яростную схватку омутника с Мстиславом. Девушка пристально вглядывалась в темноту тоннеля, не решаясь использовать магию для освещения пути. Хватит, пожалуй, на сегодня магии, решила она, наколдовала уже на свою голову. Хотела просушиться и вот, набежала всякая дрянь, уж лучше бы нечисть какая напала! Стоп, заметила себе девушка, а почему же эта бесстыдная девка не может быть нечистью? Но ведь она вроде как не заметила никакой волшбы?.. А могла ли она в тот момент вообще что-нибудь заметить? Ведь в ней бушевал гнев и кроме своих оскорбленных чувств она, кажется, ничего не замечала! Великие боги, неужели из-за Мстислава она окончательно утратила ясность рассудка?! Только сейчас она вдруг поняла, что насторожило ее в незнакомке. Чересчур красивое лицо, чересчур сладкий голос, все в ней было чересчур! Ее красота была нечеловеческой, потому что люди не бывают столь красивыми и столь совершенными! В памяти всплыло нечеловеческое обаяние Змиулана. Неужто незнакомка чудовище? Или Виста просто завидует ей, ее красоте, ее успеху у витязя? Тоннель закончился и Виста быстро устремилась вверх, туда, где сквозь толщу воды смутно белела луна. Удивительное дело, подумала она, вынырнув на поверхность, в этот раз она находилась в воде значительно дольше, однако, совсем не замерзла. Или вода потеплела, или тогда она дрожала не от холода… Великие боги! Ее сердце екнуло от страшной мысли, взорвавшей последние сомнения, и она рванулась изо всех сил назад. Конечно же, в тот раз ее бил озноб не от холода, а от близости какой-то жуткой твари! Какая же она дура, неужели рядом с витязем она растеряла все навыки, всю свою хватку? Ну, и бес с ней, с хваткой, пришла вдруг отрезвляющая мысль, главное сейчас — успеть к Мстиславу! Девушка потрясла его своей неземной красотой. Оборотень и подземный грот, князь Владимир и Виста, события и образы последних дней быстро отступили куда-то на задворки мыслей. Осталась только нечеловеческая красота незнакомки. Вот ведь оно, счастье — видеть ее, находиться рядом, дышать тем же воздухом! Вот она, истинная любовь. А он, глупец, полагал, что любит Висту, как же он был слеп! Но теперь он прозрел, ибо вот оно, вот существо, единственное в целом мире, достойное Любви! Вот за кого он бы мог отдать всю свою жизнь без остатка и без сожаления. Лицо незнакомки приблизилось к нему, ее руки коснулись его тела, и Мстислав будто вспыхнул изнутри. Его охватила дрожь и предвкушение невероятного счастья, какое должно было сейчас произойти. Он мягко обнял девушку, боясь помять ее нежное тело своими жесткими, мозолистыми руками. Когда их губы сомкнулись, волна неземного наслаждения ударила в голову, перехватив дыхание, и его сердце замерло в ожидании чуда. А затем мир будто обрушился на него, неимоверной тяжестью сдавив грудь. Он попытался вздохнуть, но не смог, и его грудь взорвалась, погасив сознание… Виста выметнулась из воды, бормоча боевое заклинание, и сразу приметила цель — огромную черную змею, плотно обвившую витязя. Молния вырвалась из рук, но в последний момент, испугавшись зацепить Мстислава, она отвела ее чуть в сторону, и огромный валун лопнул, разбрызгивая осколки. Они уставились друг на друга, гигантская змея и девушка, может быть и, не видя в темноте друг друга, но чуя, ощущая своего врага всеми прочими чувствами, и счет дальше пошел на мгновения. Мгновение — смертоносные кольца разжались, выронив бесчувственное тело. Еще мгновение — змея сжалась в пружину, готовясь к броску. Еще миг и в воздухе сшиблись две молнии — ослепительно-белая и черная. А затем на землю рухнуло два тела, обугленное змеиное и человеческое, дрожащее от слабости. Разбитое тело едва слушалось и Мстислав с большим трудом разлепил непослушные веки, увидел склонившуюся Висту. — Где мы? — он был настолько слаб, что не услышал собственного голоса. Но Виста, однако, услышала. — Там же, где и раньше, в подземелье. — А почему свет? — Это я зажгла, — терпеливо объяснила девушка, — чтобы осмотреть тебя. Должна сказать, что тебе опять повезло. Откуда вы богатыри такие здоровые беретесь?.. — Что со мной было? — Мстислав помнил лишь, как тонул в море блаженства, и как резко все оборвалось. — А где… э-э… — он запнулся, вспомнив, что не успел узнать имени прекрасной незнакомки. Виста прекрасно его поняла. — Змея подколодная? Да вон она, — Виста махнула рукой себе за спину. Мстислав напрягся, заставил истерзанное тело приподняться, надеясь увидеть девушку живой и невредимой, но увидел только обугленные кольца гигантской змеи. — Что это? Местное чудище? Ты сама справилась с ним? Но где же она, с ней что-нибудь случилось? — он недоуменно посмотрел на Висту. Виста злорадно усмехнулась и посмотрела на витязя столь выразительно, что он понял — случилось страшное. — Эта тварь напала на нас, да? Я ничего не помню… Мы сидели здесь, потом мы обнялись… — Да, я заметила. Причем ее объятия были настолько крепки, что не подоспей я вовремя, ты бы уже задохнулся. Впрочем, любой нормальный человек на твоем месте уже давно бы задохнулся, и не один раз… — О чем ты говоришь, я не понимаю! Где она, та девушка? — Сдохла! — резко бросила Виста. Мстислав помолчал немного. — Но почему в твоем голосе столько ненависти к ней? — тихо спросил витязь. — Мне даже кажется, что ты радуешься ее смерти. — Еще бы, — усмехнулась Виста. — Уверена, что, и ты скоро обрадуешься! — Что?! Не надо так говорить, Виста, прошу тебя! Покажи мне тело, я хочу увидеть ее! — Ты ее уже видел, — жестко ответила Виста. Непонимающий взгляд Мстислава разбился, налетев на окаменевшее лицо Висты. Страшная правда о прекрасной незнакомке, наконец, достучалась до него, и он перевел взгляд на останки змеи. Как же он был слеп! Злобная ламия едва не выпила из него кровь! — Да, я все понял, Виста, — тихо сказал витязь, обхватив голову руками. — Прости меня, пожалуйста. — Да ладно, чего уж там. Это тварь даже мне поначалу отвела глаза. А ведь мне следовало сразу догадаться, едва мы вылезли из воды… Ведь мерзла я не из-за ледяной воды, а из-за нее. Так что мы оба с тобой хороши. И она дружелюбно улыбнулась витязю. Глава шестнадцатая Когда они выбрались из подземелья, постоялый двор «Одинокий волк» уже прекратил свое существование. Вместо него их встретило огромное, еще дымящееся пепелище. Последние языки пламени жадно шныряли среди обугленных балок, выискивая остатки вкусной древесины, и ничего не найдя, разочарованно таяли, уходя в дым. А недалеко от пепелища, привалившись к сваленным в кучу дорожным мешкам, сидел Лютый. Измазанный кровью и сажей, посыпанный оседающим повсюду пеплом, он походил на демона, выбравшегося из преисподней. Он сидел недвижимо, будто окаменевший, и лишь прыгавшая в углу рта травинка подсказывала, что он был все еще жив. Заслышав шаги, он приоткрыл глаза. — Где твои? — Мстислав присел рядом, встретил его взгляд и поразился — настолько он был пустой, мертвый. Лютый молча кивнул в направлении пепелища. — Оборотень? Лютый снова кивнул. — Ты сам-то в порядке? — спросил Мстислав, обеспокоено заглядывая в полуприкрытые глаза атамана. — Ирония судьбы, — откликнулся Лютый, все также не поднимая век. — Пятнадцать лет назад я уже сжег одну корчму. Но тогда там не было оборотня, и это была только месть… Но теперь он здесь. Вместе с моими ребятами… — И куда ты теперь? — спросил Мстислав. — В город? — Нет, я пойду с вами. Лютый переместил взгляд на Мстислава, и тот едва не отшатнулся. В одно мгновение пустота в глазах атамана сменилась своей противоположностью. Сейчас там бурлил котел, в котором смешалось все — боль, ярость, некая смутная надежда. Безумная взрывоопасная смесь, к такой только поднеси спичку… — Но ведь ты даже не знаешь, в какое осиное гнездо мы сунулись… — на всякий случай напомнил ему витязь. — Мне все равно, — пожал плечами Лютый, огонь в его глазах медленно стал угасать. — Я знаю лишь, что ваш враг — это та тварь, которая травит нас нечистью! Из-за нее я потерял всех своих людей… Мне нужна кровь этой твари, так же, как и вам. У вас, как я полагаю, свои причины, а у меня теперь свои. — Но это верная смерть, — предостерег Мстислав. — Все когда-то умрем… — Лютый поднялся на ноги. — И потом, мне некуда идти! Моей шайки больше нет. Чтобы собрать новую, чтобы подобрать хороших, верных людей нужны годы, а у меня их уже нет. Я слишком стар!.. И еще… Лютый замолчал, надолго уставившись в догорающие останки корчмы. — Я должен отомстить за них! Ведь это они остановили оборотня, спасая меня. А я ничего не смог сделать, чтобы спасти их!.. Он протянул девушке оплавленный кусок лезвия. — Спасибо за нож. Виста взяла в руки еще теплый обломок железа, потрогала оплавленные письмена. Удивительно, но в этом жалком кусочке еще теплилась какая-то сила. Древние умели плести поразительно мощные заклятия. Как жаль, что она так и не удосужилась разобраться в них. Виста со вздохом спрятала обломок. — Что ж, хоть одной тварью стало меньше. — Вы знаете, где искать этого колдуна? — спросил Лютый. — Мы не знаем, пока не знаем… Но почему ты так уверен, что это колдун? — Я не первый день живу на этом свете… — Ты недалек от истины, Лютый, — сказал Мстислав. — Этот колдун, правда, предпочитает называть себя ведьмаком, но это мало что меняет в его подлой сущности! — Я никогда не слышал о таком, — задумался атаман. — Но я знаю, кто нам может помочь… Тут рядом живет знакомый волхв. Надо бы навестить его, уж он-то точно знает всех окрестных колдунов… — Рядом это сколько? — уточнила Виста. Лютый покосился на робко выглянувшее из-за леса солнце. — Ну, до полудня должны поспеть. — А где же лошади? — Виста оглянулась в поисках хотя бы одной. — Ты вытащил наши вещи, но ты забыл про лошадей?! — Нет, я ничего не забыл, просто лошади нам не понадобятся, — возразил Лютый. — Бежать придется через чащу… Вопреки заверениям атамана, к волхву они добрались только к вечеру. Или Лютый основательно успел подзабыть дорогу, или лесная тропа испытывала путников на стойкость, но она нередко пропадала куда-то и ему приходилось подолгу обшаривать окрестности. Когда стало темнеть, а тропа упорно не выводила их к неведомому волхву, Виста потеряла терпение. Она принялась ругаться, грозя Лютому содрать с него шкуру, если он сейчас же не выведет их отсюда. Потом к ней присоединился Мстислав. А затем и сам Лютый, уставший оправдываться, начал рьяно поносить и угрожать всевозможными карами своему приятелю-волхву. То ли угрозы подействовали, то ли еще что, но тропа смилостивилась и вывела их на просторную поляну, посреди которой стояла небольшая избушка. А в избе, к их немалому удивлению, во главе щедро накрытого стола их уже поджидал радушный хозяин. Невысокий, но широкий в плечах старик, с длинной белой бородой, заросшими бровями, с острым пронизывающим взглядом, словом, самый обычный волхв, с самым обычным именем — Страшный Лес. Забыв об усталости, об обещаниях жестоко покарать волхва, мужчины налетели на еду, как стая отощавших псов. Затрещали на зубах размалываемые кости молодого кабанчика, потек по губам и рукам обжигающий мясной сок, но им было не до приличий и манер. Забыв про ножи, они рвали мясо прямо руками, торопливо бросали большие куски в рот, будто опасаясь, что волхв сейчас испарится вместе со всеми яствами, оставив им один одуряющий запах. И лишь одна Виста смогла противостоять голодной ярости и не преминула обратиться к волхву с вопросом. — Благодарствуем за столь радушный прием, хозяин, — выпалила она, с ужасом замечая как ее руки, повинуясь оголодавшему желудку, уже тянутся к истекающему ароматом жареному поросенку, простонала. — Но зачем же было нас по лесу целый день гонять?! Волхв замахал руками. — Да разве же я гонял вас? — и столько неподдельной искренности было в его глазах, что Виста не могла не поверить ему. — То не я, то лесная тропка пытала вас, — сообщил волхв с радостью в голосе. — Она изучала вас, приглядывалась, мало ли кто по лесу ходит-бродит… Волхв заразительно улыбнулся, и девушка невольно улыбнулась в ответ. — Кушай, милая, тебе сил надо набираться… Дорога у вас неблизкая, да дело непростое, много сил понадобится… — Неужто ведаешь, кого ищем? — недоверчиво спросила Виста. — А как же? — удивился волхв. — Волхв я, али хвост собачий? Все про вас ведаю, кого ищете, зачем ищите, кто послал вас… Все ведомо мне… — Говорил я вам, ребятки, — оторвался от еды Лютый, — к могучему волхву идем! Он все про всех ведает! — Как же мне не ведать-то, — продолжил волхв. — Пока плутали вы по лесу, вокруг да около избушки моей, беседовал я с Белояном, волхвом княжеским… Все он мне про вас рассказал. Одно только не пойму — что среди вас Лютобор делает? А, Лютоборушко? Лютик ты наш синеглазый… Как затесался ты в компанию этим достойным людям? Когда виделись с тобой в последний раз, разбойничал ты ведь, али что путаю я? Лютый хмуро кивнул, пустился в путаные объяснения, но волхв оборвал его. — Ладно, понял я давно уже… Это совесть в тебе проснулась на старости лет, хочешь кровью искупить дела свои разбойничьи! Лютый лишь насупился, еще ниже склонившись над тарелкой с едой. — Предупреждая вопросы, скажу сразу, гости дорогие, что не знаю я, где искать того ведьмака. Но я попробую узнать… — У нас нет времени, волхв, — устало вздохнул Мстислав. Перебив звериный голод, он решил дать отдых челюстям и прислонился к стене. — Я знаю, но ведь не отправитесь же вы ночью, друзья мои? Ложитесь-ка пока спать, а там, глядишь, к утру может и разузнаю что. Но, заклинаю вас, ночью из дома ни ногой! Здесь вы в полной безопасности, никакая нежить и нечисть вас здесь не найдет, только заклинаю, за порог — ни в коем случае! Проснувшись среди ночи, Виста первым делом навострила уши, нащупала меч, и только затем обежала избу глазами. Вроде спокойно, но не просто же так она проснулась! Она поднялась, осторожно выглянула в окно и тотчас брови стремительно полетели вверх. Возле калитки стоял волхв и мирно беседовал с той самой бабой-ягой, что едва не сварила из нее суп! Ошибки быть не могло — светильник в руках волхва давал достаточно света, чтобы можно было ее разглядеть. Смерть, конечно, не пошла ей на пользу, лицо еще больше почернело, сморщилось, по нему поползли трупные пятна, но не узнать ее омерзительный длиннющий нос было невозможно! И шрам, горло старухи пересекал длинный, от уха до уха, шрам, оставленный ее твердой рукой! Виста похолодела, поняв, что Мстислав не солгал, она действительно искала ее, и вот теперь она нашла ее! Она пришла за ней! Содрогнувшись от ужаса, она кинулась будить витязя. — Мстислав, вставай! — Виста с такой силой тряхнула его, что он едва не свалился с лавки. — Ведьма пришла! — Какая еще ведьма, — пробормотал полусонный витязь Виста помогла ему подняться, подтащила к окну. — Видишь, с кем он разговаривает? Узнал? — Узнал-узнал, — Мстислав сладко зевнул, попробовал развернуться, но Виста удержала его на месте. — А теперь давай спать… — Спать!!! — едва не сорвалась на крик девушка. — Это же та самая ведьма! — Ну и что? — раздраженно откликнулся витязь. — В доме волхва мы в безопасности… А он сейчас попытает ее немного, вызнает про ведьмака… И она пойдет себе восвояси… — Так ты думаешь, что она пришла не за мной? — с надеждой спросила девушка. — Да какая разница, за тобой или нет? — пробурчал Мстислав. — Главное, чтобы она нас к ведьмаку отвела или дорогу указала! — А если она запросит что-нибудь взамен? — страшная мысль вдруг пришла в голову девушке. — Запросит, значит, дадим! Мне не жалко… — Мстислав постепенно засыпал прямо возле окна. — Антиресы государства… И не того требуют… — А если она запросит мою жизнь, — тихо спросила Виста, уже и не надеясь, что витязь услышит ее. Но витязь услышал. Почуяв что-то неладное в ее голосе, он встрепенулся, покрутил головой, разгоняя сон, бросил внимательный взгляд на Висту, вздохнул. — Да, вижу дело серьезное… У тебя есть какие-то предложения? — Еще бы! — обрадовалась Виста. — Еще неизвестно, узнает ли что-нибудь у этой бабы-яги волхв, но если подойти к этому делу, точнее, к ведьме, с умом… Да твой меч прихватить!.. Давай-ка разбудим Лютого, его помощь нам понадобится! — Я не сплю, — Лютый поднялся, едва они приблизились к нему. — С вами разве поспишь, бубнят что-то всю ночь… Так кто там, говорите, пожаловал в гости? — Баба-яга, Лютый, — ответила Виста. — Это которая костяная нога? — улыбнувшись, уточнил атаман. — Если это важно для тебя, мы и это можем выяснить, — серьезно сказала девушка. — Но вообще-то сейчас меня больше интересует ведьмак… Лютый обменялся с витязем непонятными улыбками, но девушка решила не обращать на это внимания. — Ты, Лютый, выходишь сейчас во двор, и провоцируешь ее нападение. Мы с витязем прячемся, а затем, когда она набросится на тебя, появляется витязь и с помощью Лунного меча принуждает ее к честному разговору… А я… Я буду в резерве! — Баба-яга опасный противник, — покачал головой Лютый. — А у меня нет ничего супротив нее! — А тебе и не нужно оружие! — поморщилась Виста. — Ты не будешь сражаться с ней, ты только отвлечешь ее внимание, а тут и Мстислав подоспеет! Мстислав вытащил из дорожного мешка серебряную кольчугу, оставшуюся от Беляя. — Одень вот это, — он кинул ее атаману. — Это защитит тебя. И накинь сверху рубаху, чтобы не заметила раньше времени. — Ну, это совсем другое дело, — довольно сообщил Лютый, облачаясь в кольчугу. — Теперь я готов сразиться хоть с целой сотней ведьм! Дверь тихонько скрипнула, и на пороге избы показался Лютый, позевывая и протирая глаза. Сделал удивленное лицо, будто только заметил волхва. — Страшный Лес, — кликнул он, — с кем это ты болтаешь во дворе, звал бы уж гостя в дом… — Назад! — рявкнул жутким голосом волхв непонятно кому. То ли Лютому, то ли метнувшейся к нему ведьме. — Свежее мясо! — зашипела баба-яга, стремительно приближаясь к Лютому. И хотя ведьма не могла причинить вреда, увидев ее багровые угли глаз, вытянутые руки с огромными когтями, он испуганно шарахнулся от нее и выставил меч. Ведьма с хрустом налетела на лезвие до самой рукояти, ее скрюченные пальцы чиркнули по широкой груди Лютого, разорвав рубаху и коснувшись ненароком кольчуги. И тотчас душераздирающий крик разорвал ночную тишину, ведьма завертелась волчком, размахивая вспыхнувшими огнем пальцами, а меч рвануло из рук Лютого с такой силой, что он едва не упал прямо в ее объятия. Подскочил Мстислав, сильным ударом сбил ведьму на землю и навис над ней, нацелив в сердце Лунный меч. Горящий ненавистью взгляд ведьмы обрушился на витязя, и тут же отступил, наткнувшись на его ледяную усмешку. — Остановитесь! — вскричал волхв, приближаясь к ним. — Вы не должны этого делать! Она и так бы все сказала! — Остановись сам, волхв! — жестко ответил Мстислав, не отрывая взгляда от ведьмы. — Эта ведьма состоит в заговоре с ведьмаком, а значит — виновна в государственной измене! — Нет! Постой! Но ведь я сам вызвал ее, она мой гость… — Мне очень жаль, волхв! — перебил его витязь. — Но она или откроет дорогу к ведьмаку или умрет! Лютый, широко улыбаясь, медленно сместился к волхву и тот, заметив его движение, сокрушенно махнул рукой. — Клянитесь! Поклянитесь, что оставите мне жизнь, если я укажу дорогу! — выкрикнула баба-яга. — Разве ж это жизнь? — удивился Лютый. — Клянитесь оба! — завизжала баба-яга. — Надо уважить женщину, — заметил Мстислав. — Ты первый, Лютый. Выслушав слова клятвы, ведьма принялась верещать и требовать, чтобы ее отпустили. С видимой неохотой Мстислав и Лютый отступили на пару шагов, при этом старательно, но как бы случайно, перекрывая ведьме возможные направления бегства. Баба-яга встала, недоверчиво оглядела всех, погрозила им кулаком. — Дурачье! — прокаркала она. — Вы мне еще попадетесь на сковородку! Я еще сожру вас всех с вашими вонючими потрохами! И тебя, волхв, тоже, за предательство! Волхв только огорченно вздохнул, виновато развел руками. — Вы все умрете, вы все очень скоро умрете!.. — брызгая слюной, прокричала старуха, но, заметив угрожающее движение Лунного меча, поспешила добавить. — Да, да, я укажу вам путь… Но я доберусь до ведьмака быстрее вас! И мы будем ждать вас там, мы вас очень будем ждать! Она гадко захихикала. А ее нос вдруг резко задергался, глаза стали расширяться. — Я чую! Я чую еще одного человека! — она покрутилась на месте, активно шевеля длинным носом. — Вы хотели обмануть меня! Это молодая девушка, это знакомая мне девушка!!! Из-за угла дома медленно вышла Виста, пряча за спиной руку. — Ты! — глаза ведьмы округлились. — Ты!!! Тварь! Она прыгнула с такой скоростью, что воины не успели даже шевельнуться. И только Виста успела мгновенно присесть и выставить перед собой осиновый кол, к концу которого она заботливо примотала обломок ножа, принадлежавшего когда-то самой бабе-яге. Налетев на него ведьма взвизгнула с такой силой, что где-то совсем рядом посыпались сучья. — Сама ты тварь! — Виста гордо выпрямилась, отряхнула колени, а ее лицо озарила счастливейшая улыбка. От страшного воя погибающей ведьмы закладывало уши, но Виста не уходила, с удовольствием наблюдая за корчащейся в муках ведьмой. Она не могла уйти — горела не просто ведьма, горел тот самый страх, тот ужас, что преследовал ее с самого начала пути на Руси. Она так и стояла до самого конца, жадно пожирая глазами агонию бабки, пока ее последние останки не рассыпались в пепел. В лесу что-то взвыло, будто прощаясь с ведьмой, но на него никто не обратил внимания. Один волхв недовольно сморщился, метнул в темноту внимательный взгляд. — Зря ты так, Виста, — сообщил Мстислав. — Как же мы теперь ведьмака найдем? Виста пожала плечами. — Она бы все равно ничего не сказала… Волхв окинул всех тяжелым взглядом исподлобья, тяжело вздохнул. — Наделали вы делов, ребята, ох, наделали… Теперь уходить вам надо и поскорее, да и мне не помешает кое-что предпринять… — Волхв, мы не можем вот так уйти, — тихо сказал Лютый. — Нам нужен ведьмак… — Да знаю я, — волхв махнул рукой. — Идемте в дом. Надо покушать чего-нибудь. Они уже повернулись, готовясь войти в дом, когда, перемахнув невысокую изгородь волхва, во двор переметнулось нечто. В темноте никто толком не смог его рассмотреть. Что-то крупное, с множеством блеснувших глаз и длинных мохнатых лап. Существо целило в спину девушки. Виста успела почуять нападение, успела развернуться, но тварь уже падала на нее и девушка вдруг с ужасом осознала, что не успевает выхватить меч. А кол, ее верный осиновый кол сгорел в огне вместе ведьмой! Что-то гневно рявкнул волхв, и прямо из-под ног девушки в чудище ударили стрелы, как ей показалось. Только присмотревшись, она поняла, что это были не стрелы. Это были мощные стебли некоего растения, которые с непостижимой скоростью проросли из земли, перехватили и мгновенно оплели лесную тварь, подвесив ей едва ли не над головой девушки. Чудище что-то шипело, перебирало многочисленными лапами, пытаясь дотянуться до Висты, но прорваться сквозь плотную сеть этих стеблей уже не могло. Страшный Лес медленно приблизился к существу. — Как ты посмел, ничтожный! Чудище что-то проскрипело в ответ, и, к удивлению людей, они смогли разобрать нечто, похожее на человеческую речь. — Это ты посмел нарушить закон! — скрипела тварь. — Ты погубил хозяйку! — Это не твоего жалкого ума дело, решать — нарушил я закон или нет! Убирайся отсюда и не смей попадаться мне на глаза! Голос волхва был наполнен такой силой, такой мощью, что люди невольно попятились к дому. В эти мгновения волхв показался куда страшнее и опаснее, чем эта несчастная тварь, попавшаяся в ловушку. — Я не решаю! Я действую! — продолжало скрипеть существо. — Тогда умри! — яростно прошипел волхв. Он вскинул вверх руку и стал медленно сжимать пальцы в кулак. Стебли, оплетавшие тварь, зашевелились, задвигались вокруг ее тела. Существо отчаянно заверещало, хрустнул лопнувший панцирь, и во все стороны полетели брызги. Затем волхв развернулся к гостям, перехватил их озабоченные взгляды. — Чего ждете-то? Все, больше гостей не будет… — проворчал он. — Пойдемте в дом, перекусим чего-нибудь, все равно уж утро скоро… Страшный Лес быстро наколдовал завтрак, и некоторое время с удовольствием наблюдал, как они быстро очищают стол. Мужчины ели с такой жадностью, будто не они вчера вечером кушали за десятерых. Время от времени они поглядывали на хозяина, но в нем больше не ощущалось той грозной силы, так удивившей и насторожившей их во дворе. — Все-таки не надо было ее убивать в моем доме, — печально признался волхв. — Почему в доме? — удивился Лютый. — Она даже во двор не зашла? — Это неважно! — воскликнул волхв. — Она откликнулась на мой призыв и находилась под моей защитой… — Так ведь она первая кинулась на меня! И на Висту набросилась, как бешеная! — горячо возразил Лютый. — Да неважно это! — вновь повторил Страшный Лес. — На это всем начихать, кто первый, кто второй! В лесу теперь знают, что она пришла ко мне, и ее подло убили! — Кто именно это знает? — уточнил Лютый. — Все! — отрезал волхв. — Так ты хочешь жить в мире со всеми? — неожиданно спросил Мстислав. — Я не просто хочу, — веско заметил волхв. — Я живу в мире со всеми. Точнее, жил, до вашего прихода… — Так не бывает, Страшный Лес, — жестко сказал Мстислав. — Нельзя угодить всем! — Ты не понимаешь, витязь, потому что ты воин. А предназначение воина искать, находить и уничтожать врага! Поэтому воин не может жить в мире со всеми. Но я не воин, я не ищу врагов, я ищу истину, я ищу знания! Мне все равно с кем общаться, с тобой, с князем, или вон с разбойниками, — он кивнул в сторону Лютого. — Я живу в мире со всякими тварями — с людьми, с упырями, с лешими, с ведьмами, со всеми. Все они создания Рода, и все имеют равное право на жизнь. Слушая волхва, Мстислав хмурился все больше и больше, и наконец, заметил: — Значит, мы для тебя вроде этих вот мертвяков, что по ночам людям кровь сосут? — А какая между вами разница, парень? — искренне удивился волхв. — Также жрякаете за обе щеки, только они кровушку человечью любят, а ты вон зверушек бедных… — Я человек, волхв, — ответил Мстислав. — А человеку самим Родом завещано править над всеми тварями земными, а не этим гадам всяким! — Это Род тебе сам сказал? — поинтересовался волхв. — Нет? Так ты сразу и поверил? — Так ведь ваш брат и поведал, — нахмурился Мстислав. — Нешто придумали? — А почему нет? Вся история пишется победителями, а значит, вся власть от Рода. Если человек сейчас одержал верх над всеми, стало быть, Род ему и завещал. А завтра победят упыри, скажем, и вскорости пойдет легенда, что это им досталось перо Рода на власть, и кто поспорит? — Мудришь ты чего-то, волхв… Человек построил города, создал культуру… А твои упыри чего создали? — А ты действительно хочешь узнать, что они создали? Какую культуру сотворили? Мстислав подумал немного и отрицательно покачал головой. — Нет уж! Зачем мне это? А ежели упыри на меня навалятся, а я вдруг вспомню их великую культуру, да рука у меня дрогнет? — Вот она, сермяжная правда! — волхв довольно улыбнулся. — А то заладил что-то про культуру! Значит, дело все в том, у кого рука не дрогнет? — А то! Человек всегда был и будет сильнее! Вот поэтому ему и суждено повелевать миром! — поучительным тоном заметил витязь. — Говоришь, суждено повелевать? — волхв недобро усмехнулся. — Так чего же вы не ходите ночью по лесу? Чего же вы тогда попрятались в доме, повелители? Мстислав возмущенно вскочил, но его с двух сторон подхватили Лютый и Виста, вынудив вернуться на место. А волхв миролюбиво приподнял руки. — Ладно тебе, шучу я. Не обижайся на брюзжание старика, — попросил Страшный Лес. — Просто взбаламутили вы мое мирное болото, придется мне теперь суетиться, мириться как-то… — Так ты нам поможешь, али как? — напомнил волхву Лютый. Страшный Лес вытянул над столом руку, что-то пробормотал, и через мгновение на ладони очутился самый обыкновенный клубок пряжи. — Что это? — спросил Лютый. — Ваша дорога к ведьмаку. Держи, — волхв бросил клубок Мстиславу. — Он знает, куда вести? — удивился витязь, изумленно разглядывая клубок. — Нет, клубок это всего лишь клубок, он ничего не знает! Но, зато знаешь ты, ведь ты же был у него в гостях, — пояснил Страшный Лес. — А клубок только поможет размотать твою память. Глава семнадцатая Клубок стремительно несся вперед, лавируя меж деревьев, перепрыгивая валежины и выворотни, протискиваясь средь густых зарослей. За ним также ловко и бесшумно следовала девушка, а по пятам, будто стадо обезумевших вепрей, сквозь лес продирались ее спутники. За спиной вовсю трещали кусты, хрустели ветви и молодые деревца, случайно задетые крепкими плечами. Иногда ей даже хотелось оглянуться, проверить, может действительно, вепри? Они бежали все утро. Пару раз останавливались, переводили дух и снова неслись вперед. Виста лихорадочно напрягала память, пытаясь не пропустить знакомые окрестности и надеясь подобраться к ведьмаку незамеченным. Но ее планам не суждено было сбыться. Вырвавшись из густых зарослей на очередную поляну, она замерла, оказавшись прямо перед логовом ведьмака. Сзади, тяжело дыша, из кустарника вывалились ее спутники. Клубок подкатился к дому и остановился возле ног Тайкеса, мирно сидевшего на завалинке. Он с любопытством подхватил клубок, покрутил в руках, осматривая. — Кто это для вас расстарался? — он задумчиво потер переносицу, брезгливо отбросил клубок, и, наконец, обратил внимание на людей. — Что-то вы долго… — улыбнулся он. — Я уже заждался, подремать успел… Так-так, в ваших рядах пополнение. Он с интересом изучал Лютобора. Атаман же, пробуравив Тайкеса тяжелым взглядом, наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить, пробормотал: — А ведь где-то я уже видел этого мерзавца! Мстислав хмурился, чувствуя, как учащается пульс. Он хорошо запомнил, с какой легкостью Тайкес вырезал охрану князя и едва не прикончил самого витязя. Несомненно, перед ним находился самый опасный противник из всех, кого он успел повстречать в течение своей короткой, но достаточно бурной жизни. Страх заворочался внутри, змеей обвился вокруг сердца, слегка сжал, пробуя на прочность. Мстислав стиснул зубы. Бессмысленно обманывать себя — он боялся этого человека, несмотря на его бездоспешность, несмотря на его невысокий рост и совершенно не богатырское сложение! Да, он боялся его, но теперь это не имело никакого значения. Он будет биться с ним, и он должен победить, потому что путь к ведьмаку лежит через него. И пусть на стороне Тайкеса хитрость и воинское умение, но он всего лишь убийца, обыкновенный наемный убийца! Не то, что он, Мстислав, лучший воин в княжьей дружине! Правда, в младшей дружине, но это уже не столь важно. Важно другое — в руках витязя судьба самого князя, да что князя — судьба всей Руси и… судьба девушки по имени Виста! Он просто не может не победить! Мстислав расправил плечи, выдавил из себя снисходительную усмешку. — Нам не нужна твоя жизнь, — сказал он. — Нам нужен ведьмак! — Ишь ты, какой шустрый, — удивился Тайкес. — Да я вроде свою жизнь тебе и не предлагал… — Где ведьмак? — угрожающе спросил Мстислав. — Где ж тебя, парень, научили так грубить? — по-прежнему спокойно поинтересовался Тайкес. — Неужто в княжьих палатах? Впрочем, чему я удивляюсь, там всякого отребья навалом! Мстислав молча снял с себя перевязь с Лунным мечом, передал ее девушке, обнажил второй меч. — Готовься к бою, тварь. Тайкес лениво поднялся, потянулся, хрустнув суставами. — Да мне не нужно готовиться, парень, я же не обвешиваю себя мечами, как гирляндами! Кстати, ты не хочешь выбрать тот, что длиннее? Мне кажется, немного чародейства тебе не помешает! Но Мстислав мотнул головой. — Я не хочу, чтобы тебя убил мой меч! Я хочу убить тебя сам! — Постой, Мстислав, — неожиданно вперед витязя заступил Лютый. — Дозволь мне сначала! У меня к нему старый должок. — Опять твой знакомец? — повернулся к нему удивленный Мстислав. — Я сам удивляюсь, — развел руками Лютый. — Похоже, Мстислав, наши дороги не зря пересеклись. С тобой куда не сунусь — все лица знакомые, сначала оборотень, теперь вот этот ублюдок! — Эй, парни, — окликнул их Тайкес. — Сколько можно болтать, давайте быстрее, я еще не обедал… Ежели дрожь в поджилках, так можете все сразу, что время-то зря терять. — Много чести будет, ежели все сразу! — процедил Мстислав. — Будь осторожен, Лютый. К Лютому подскочила Виста, что-то зашептала на ухо, но тот отмахнулся, отодвинул ее в сторону. Затем торопливо застегнул шлем, и, прикрывшись щитом, решительно шагнул навстречу Тайкесу. — Ты помнишь Муромский лес? — ярость бурлила в голосе атамана, готовясь выплеснуться на врага. — Избавь меня от воспоминаний! — скривился Тайкес. — Я не запоминаю всех букашек, что угодили под мой сапог! Он встретил Лютого презрительным взглядом, но уже в следующее мгновение ему пришлось змеей извиваться под обрушившимся на него градом ударов, а его улыбка быстро сползала, сменяясь неким подобием озабоченности. Очевидно, он не ожидал от пожилого воина такой прыти. С любопытством подался вперед Мстислав, заметив несколько интересных и эффективных приемов, от которых Тайкес увернулся лишь в самый последний момент. Лютый действовал столь быстро и ловко для своего возраста, что витязь едва не поверил в его победу. — Тайкес играет с ним, — прошептала Виста. К несчастью, она была права. Увлекшись отличной техникой боя в исполнении Лютого, Мстислав не сразу обратил внимание на чрезмерную пассивность Тайкеса, практически не отвечавшего на атаки противника. Он ловко уклонялся, иногда придерживал меч Лютого, но чаще просто уходил в сторону, несмотря на благоприятные моменты для встречной атаки. Лишь изредка он делал быстрые атакующие движения, но всякий раз резко обрывал их, не доводя до удара. — Чего он добивается? — тихо спросил Мстислав. — Почему не убьет сразу? Девушка пожала плечами. — Может быть, разогревается перед боем с тобой… Лютый выдыхался. С каждой минутой его движения замедлялись, он все чаще проваливался вслед за ударом. В один из таких моментов Тайкес не стал сдвигаться в сторону, лишь чуть-чуть повернулся, пропустил клинок Лютого вплотную к себе и резко ударил носком сапога в запястье противника. Рука атамана разжалась, но раньше, чем его меч коснулся травы, он успел ударить с другой руки, пытаясь зацепить голову противника окованным железом краем щита. Тайкес ловко поднырнул под щит, кувырком ушел в сторону. А Лютый вдруг зашатался, бросил удивленный взгляд на свой левый бок, где сквозь разрезанную кольчугу стала просачиваться кровь, упал на колени, навалился на щит, удерживаясь от падения. — Ну что, старик, вижу, ты не хочешь умереть в постели, ждешь славной смерти в бою? — усмехнулся Тайкес. Он медленно подходил к Лютому, поигрывая мечом. — Оставь его! — крикнула Виста. Тайкес удивленно посмотрел на нее. — Если наемный убийца проявляет гуманность — жди беды, — заметил он насмешливо. — Помнишь такую мудрость, детка? — Я помню другую, если можешь убить — не медли! — ее глаза вспыхнули торжеством. Тайкес дернулся назад, еще не понимая, откуда ждать опасности, но уже чувствуя, что где-то ошибся, что-то не учел. Услышал знакомый щелчок, хорошо знакомый ему щелчок, производимый маленьким, размером с ладонь, самострелом, но уклониться уже не успел. Маленькая стальная стрела, сорвавшаяся с руки Лютого вонзилась точно в шею. Тайкес отлично знал, как эффективно это оружие на близкой дистанции, он знал, что Ночные Лезвия широко используют его. Щелкни оно в руках Висты — он успел бы увернуться. Но Лютый находился слишком близко, да и появление самострела в его руках оказалось слишком неожиданным. Тайкес тут же вспомнил, как перед боем Виста шепталась с Лютым — тогда же она и передала ему самострел!.. Зажав кровоточащую рану, Тайкес бросился назад, в дом. Или его хорошая, хоть и запоздалая реакция, или неверная рука Лютого, но рана оказалась не смертельная! Главная артерия не задета, трахея цела — он будет жить! Конечно, если они не добьют его. Словно уловив его мысль, лицо девушки прорезала хищная усмешка. Она рванулась вперед, но ее остановила железная рука Мстислава. Она попробовала освободиться, но, наткнувшись на его суровый взгляд, прекратила трепыхание. — Это бесчестно! — Это жизнь, а не ваш дурацкий поединок! — отчаянно вскрикнула она. — Сейчас ты рискуешь не только своей жизнью и честью! От тебя зависит судьба князя, и ты не можешь погибнуть просто от переизбытка дурости, что зовешь честью!.. — Лучше помоги Лютому! — тихо, но четко сказал витязь. Его глаза вспыхнули таким гневом, что она не посмела ослушаться. Поспешно склонилась над раненым, стараясь не глядеть в сторону Мстислава, страшась снова увидеть то, что, кажется, только что мелькнуло на его лице — презрение к ней. — Тайкес! — громыхнул голос Мстислава. — Укажи дорогу к ведьмаку, и мы оставим тебе жизнь. Мстислав стоял перед входом в дом, раздумывая, не войти ли ему туда, когда Тайкес появился вновь. Лицо Тайкеса осунулось, побледнело, на шее алел свежий шрам, но глаза по-прежнему пылали неугасимым огнем. Они сшиблись в полном молчании. Мстислав знал, что нельзя вступать в бой, полыхая гневом, как змей пламенем. Он прекрасно знал, что чистое сердце и холодный ум есть слагаемые победы, но поделать с собою уже ничего не мог. Гнев разрывал его на части. Гнев на Висту и Лютого, за их бесчестные приемы, на себя, за то, что эти люди — его друзья, на Тайкеса, за то, что тот, хоть и наемный убийца, но сражается честно, а значит, нет оправдания его друзьям. А еще он злился, потому что ему пришлось биться не с демоном в человечьем обличье, вырезавшим в прошлый раз княжьих дружинников, как цыплят, и опозорившим его, обезоружив и оставив в живых. Увы, но раненый Тайкес был не похож на того демона, в лучшем случае на его бледную тень. Да, он оставался по-прежнему опасен, даже смертельно опасен, но демоном он уже не был!.. И винить за это надо было Висту, эту настоящую подколодную змею, умело свившую в его сердце гнездо и беспрестанно травившую его ядом… И все-таки, несмотря на бушующую ярость, несмотря на раненого противника, это был, пожалуй, лучший бой в его жизни. Он сражался, используя столь разнообразную технику боя, что временами удивлялся себе. Когда же и где он успел изучить ее? И вдруг, самым краем глаз, он заметил длинные ряды могучих воинов, обступавших поляну. Они стояли в полном боевом облачении и лишь шлемы мирно покоились в руках, обнажая суровые мужественные лица. Судя по доспехам и оружию воины принадлежали разнообразным народам. Но самые могучие стояли вовсе без доспехов, их мощные развитые фигуры были небрежно прикрыты лишь звериными шкурами, а в толстых, перевитых чудовищными мышцами руках лежали огромные каменные топоры. Все воины стояли в одном плотном строю, плечом к плечу, стояли молча, хмуро наблюдая за боем и не выказывая никаких чувств. Витязь не знал кто они, не знал откуда они здесь взялись, но почему-то твердо ощущал, что не должен ударить лицом в грязь, не должен их подвести. Иногда кто-то из воинов недовольно качал головой, одним прыжком приближался к витязю и будто сливался с ним в единое целое, а на Тайкеса тотчас же обрушивался ураган сильных и неожиданных ударов… Мстислав постепенно теснил Тайкеса, заставляя его защищаться и отступать, а тот никак не мог понять, откуда молодой витязь владеет столь изощренным арсеналом боя. Манера боя витязя менялась столь быстро, что Тайкес едва успевал приспосабливаться к нему, едва успевал защищаться, так что о контратаке не могло быть и речи. Он ждал лишь ошибки витязя, одной единственной ошибки, потому что ни один человек не может вести бой без ошибок. Испарина выступила на лбу Тайкеса, в глазах проступил и быстро спрятался страх, но Мстислав успел заметить, успел ощутить его растерянность и постарался усилить натиск. Еще чуть-чуть дожать и все — Тайкес сломается! И пусть победа над раненым противником не принесет ему славы, пусть, ведь не будешь же объяснять, что иной раненый опаснее десятка здоровых бугаев. Главное, что он на один шаг приблизится к проклятому ведьмаку, а значит приблизит освобождение князя! Глаза Мстислава зажглись победным торжеством. Он больше не видел витязей, окружавших поляну, он видел только свой завершающий удар, он даже наметил место, куда должен был упасть поверженный враг. Оставалось совсем немного, когда с ясного безоблачного неба сорвалась и ударила в него молния. Подбородочные ремни лопнули, шлем покатился по траве, а прямо перед витязем показалось хищное, оскаленное в жуткой гримасе лицо Тайкеса. Его глаз неожиданно подмигнул Мстиславу, а затем рукоять его меча обрушилась на витязя, погрузив в беспамятство. Он очнулся быстро. Голова разрывалась от боли, но самая жуткая боль жгла изнутри — Тайкес перехитрил его! Мстислав заскрипел зубами, попробовал разлепить глаза. Мир закружил вокруг него в безумном хороводе и витязь поспешно зажмурился. — Ты плохой боец, — тихий голос Тайкеса раздался совсем рядом, заставив витязя вздрогнуть. — Много силы, мало ума. Удивительно, как тебя раньше не прибили. Еще удивительнее — что меня остановило. Что ж в тебе такое… Странное… Тайкес замялся, подыскивая слова, но витязь уже не слушал его. Он вдруг понял, что все это уже было с ним. Похожий бой, похожие слова, все, как в тот роковой день, когда он потерял старшего брата… Также падал в траву шлем, падал он сам, обливаясь кровью из разбитого носа, а рядом высилась фигура старшего. Ты опять проиграл, говорили его глаза, ты опять увлекся, значит, ты труп, а его меч возносился вверх, будто он намеревался пригвоздить младшего к земле. В тот день Мстислав почему-то испугался. Меч брата был учебный, из дерева, и никак не мог пробить тонкой, но прочной кольчуги на теле младшего. Да и не бывало такого, чтобы старший тыкал его в грудь, обычно он вонзал меч в землю, рядом с младшим, что и означало конец боя. Но Мстислав отчего-то испуганно вскрикнул, остановив движение старшего… Будто ледяные пальцы коснулись сердца витязя и Мстислав почуял приближение смерти. Он приоткрыл глаза, намереваясь встретить ее, как полагается воину, лицом к лицу. В глазах еще прыгал в сумасшедшей пляске лес, но сквозь него вдруг отчетливо проступил силуэт Тайкеса, вознесшего клинок таким до боли знакомым движением, что губы Мстислава шевельнулись сами собой, сложившись в полузабытое имя. — Ладомир! Мстислав не понял, что остановило завершающий удар, то ли имя брата, неведомым путем обретшее волшебную силу, то ли мелькнувшая за спиной Тайкеса Виста, злая и сосредоточенная. Но удар не последовал. Тайкес вздрогнул всем телом, не оглядываясь, отмахнулся от девушки, та полетела прочь с почему — то довольной улыбкой, а глаза его впились в лицо Мстислава с такой силой, будто хотел убить взглядом. — Что??? Что ты сказал? Сильные руки рывком подняли Мстислава, встряхнули, а глаза по-прежнему сверлили витязя, будто надеялись вытащить наружу нечто очень-очень ценное. Почувствовав себя немного лучше витязь попытался высвободиться из рук противника, но тот держал крепко. Мстислав покосился на его меч, лежавший в траве. Сейчас бы кулаком промеж глаз, мелькнула мысль, но воплотить ее в дело он не успел. Ноги Тайкеса неожиданно подогнулись и он стал сползать вниз, цепляясь за витязя, так что опешивший Мстислав невольно придержал обмякшее тело. Укладывая его на землю, витязь нащупал нечто твердое на его спине — это торчал нож, вбитый по самую рукоять. Витязь оглянулся на девушку, поймал ее счастливый взгляд. Значит, это ее удар в спину остановил Тайкеса! Странно, но Мстислав не почувствовал радости. Даже наоборот, почему-то болело сердце, будто пронзив врага, лезвие дотянулось и до него. Повинуясь смутному, непонятному чувству вины перед умирающим, Мстислав уложил его голову на колени, прислушался к его бормотанию. — Имя… Назови имя отца… — шептал Тайкес. — Моего отца? — удивился Мстислав, пожал плечами, почему не сказать. — Его звали Кречет Белое Перо. Он был великим воином… Никто не мог победить его в открытом бою! Потому его подло убили разбойники, захватив врасплох, безоружного… Мстиславу было больно говорить об этом. Он был единственным, кто уцелел во время той резни, какую учинили разбойники в его доме. Когда они ворвались во двор, мать сунула ему в руки деньги и велела бежать к брату, то есть к его дяде, в Царьград. Обратно, на Русь, он вернулся спустя несколько лет. Выросший и заметно окрепший, он вернулся, лелея две заветные мечты — вступить в легендарную дружину князя Владимира и найти убийц отца. И если первая сбылась на удивление легко — Владимир крайне радушно и благожелательно принял его, сделав доверенным дружинником по особым поручениям, то вторая так и осталась мечтой. Поди, попробуй, отыщи на Руси среди тысяч и тысяч разбойничьего люда тех самых убийц… Глаза Тайкеса закрылись, а когда открылись вновь, на витязя смотрел будто другой человек. Жестокость ушла из его лица, глаза осветились непонятной радостью, даже некоей умиротворенностью. — Не разбойники, нет, — прошептал Тайкес. — Это были не разбойники, Мстислав… — Откуда ты знаешь? — голос Мстислава дрогнул. Что-то происходило у него внутри, что-то перекручивало душу, вытаскивая на свет нечто давно забытое… Он вгляделся в лицо Тайкеса. Неужели этот наемник что-то знает про его отца? Губы умирающего скривились. — А ты ведь первый… назвал меня… Мстислав… Твое сердце признало. Разум — нет. Доверься сердцу, Мстислав. Оно всегда думало у тебя быстрее… Сердце забилось с такой силой, будто готовилось выпрыгнуть из груди и убежать в лес, подальше от этой глупой, тупой головы, ничего не видящей и не замечающей. Ум Мстислава еще пыжился, искал какие-то объяснения, оправдания, но язык, повинуясь внезапному порыву, вновь повторил заветное имя: — Ладомир? Губы Тайкеса — или Ладомира? — расплылись в счастливой улыбке. — Ты — живой? — глупый вопрос сорвался с языка Мстислава. Разум наотрез отказывался признавать в этом человеке, едва не убившем его, родного брата, но чувства, чувства били через край, сжимая в стальные тиски сердце, перехватывая дыхание. Всматриваясь в лицо умирающего, витязь вдруг с ужасом понял, что не может узнать в нем брата. Юный отрок, какого он помнил, совсем не походил на этого закаленного жизнью мужчину. Ну что ж, пусть так, пусть он не может узнать лица брата, но он не может не узнать его удара! Ведь Тайкес ударил плашмя, хотя мог запросто отрубить башку! Мог, но не сделал этого. Он ударил так, как всегда бил его старший брат, пытаясь остановить разъяренного младшего… — Ладомир, брат! Мстислав бережно, чтобы не задеть рану, обнял его. Подобие усмешки плясало на непослушных губах Тайкеса, нет, теперь уже Ладомира, но глаза его подозрительно блестели. — Брат, ты сказал, что знаешь, кто убил отца? Если не разбойники, то кто? Скажи, я найду их! — Все они мертвы, Мстислав. Я убил их. Остался тот, кто послал. Я не смог. Или не захотел. Не знаю. Слишком долго я искал… — Кто? Назови мне его имя, брат? — голос Мстислава стал хриплым. Ответ на этот вопрос показался ему сейчас важнее всего на свете, важнее поисков ведьмака, даже важнее нашедшегося брата! — Ты не поверишь. Но я не хочу унести это с собой… Глаза Ладомира устало закрылись, похоже, его силы были на исходе. — Это тот, кому ты служишь. Тот, кого ты хочешь спасти. Князь Владимир… — Нет! — прошептал недоверчиво витязь. — Не может быть! — Будешь… мстить, — губы умирающего еле-еле шевельнулись, — подучись… убивать… у этой… Висты… Ладомир умер, умер уже во второй раз в жизни Мстислава, но теперь — в последний. Смерть смягчила черты его лица, разгладила морщины, и только теперь витязь смог уловить сходство между тем серьезным подростком, которого он помнил, и этим суровым воином. — Ты поверил ему, Мстислав? — в голову Мстислава ворвался злой голос девушки. — Ты поверил? Это ложь! Если бы он был твоим братом, разве ты не узнал бы его раньше, еще тогда, в той злополучной роще? Неужели не понятно, что это еще одна ловушка! Им не удалось остановить тебя силой, теперь они пробуют хитростью, возненавидишь князя — сам остановишься! Такие подставы нередко практиковали в моем клане и всегда с неизменным успехом! Опомнись Мстислав, не вздумай верить ему! Она кричала еще что-то, но Мстислав уже не слышал ее, полностью погрузившись в свои мысли. Откликнулся Лютый. — Обожди, Виста. Быть может, он сказал правду… Я кое-что знаю о нем! Несколько лет назад, под Муромом, я встретил его в первый раз… Он пришел в нашу шайку, чтобы убить одного из нас, но по ходу дела едва не перебил всех… Так вот, тот человек, которого он убил, бахвалился на пьяную голову, что служил раньше в дружине Владимира. Служил до тех пор, пока не принял участие в каком-то тайном деле, после чего ему и еще целому отряду дружинников пришлось покинуть Киев и разбрестись по дальним заставам. А уж оттудова, от безделья и скуки, он ушел к нам… — Это совпадение! — воскликнула девушка. — Он наемный убийца, который за деньги будет убивать кого угодно и где угодно, даже в лесу среди разбойников! — А это — тоже совпадение? — тихо спросил Мстислав, указывая на перстень на пальце покойного. На нем отчетливо серебрился рельефный силуэт хищной птицы — кречета. — Это перстень отца… Дом встретил девушку как старую, добрую знакомую. Она живо представила огромного, мощного, но добродушного пса, который повизгивая от удовольствия вертелся возле нее, норовя лизнуть. По каким причинам дом столь радушно отнесся к ней, можно было только догадываться, но Виста сильно подозревала, что оказалась единственной, кто пожалел это несчастное существо. Не зря в их первую встречу ведьмак остерегал ее от проявления чувств, предпочитая, видимо, более суровое обращение. Уловив желание девушки пообедать, дом быстро накрыл на стол, однако, еду мужчинам ей пришлось выносить наружу. При их приближении к порогу дом принимался нервничать — двери и ставни начинали хлопать, а домашняя утварь дрожать и подпрыгивать… Мстислав механически жевал, не глядя бросая в рот всю пищу, что подсовывала ему девушка, время от времени поглядывал на фамильный перстень. Если у витязя и оставались какие-либо сомнения, то этот перстень развеял их окончательно и бесповоротно. Совершенно противоположное действие перстень произвел на девушку. Теперь она была абсолютно уверена, что Тайкес не был братом Мстислава, что его предсмертное признание лишь очередная ловушка хитроумного ведьмака и старейшин клана. Ночные Лезвия всегда готовили свои операции скрупулезно, не упуская из внимания не одной детали. Неудивительно, что они раскопали подноготную витязя, раздобыли фамильный перстень и подготовили подобный вариант на случай гибели Тайкеса. Но, понимая состояние витязя, она больше не стала делиться своими соображениями. Да это сейчас и не было столь важно — брат он или не брат. Важнее было, поверил ли он в убийцу отца… Наконец, витязь поднялся, поднял тело Тайкеса и, не обратив внимания на предостерегающие слова Висты, отнес его в дом. Тот заходил ходуном, в витязя полетела посуда, сверху посыпались какие-то склянки, но Мстислав и бровью не повел. Утварь билась об его кольчугу, усыпая пол осколками, хрустела под ногами, но витязь продолжал неумолимо двигаться. Он уложил Ладомира на стол, поцеловал его, и неторопливо удалился. Разжег небольшой костер, подпалил несколько сухих веток и забросил их вовнутрь и на крышу. Дом занялся не сразу. Казалось будто он отчаянно сопротивлялся какое-то время, мелькавшие то тут, то там языки пламени то и дело гасли, но ветер неожиданно усилился и предрешил его участь. Вскоре огромный ревущий столб пламени охватил дом и людям пришлось отойти на край поляны. — Нам надо идти, — неожиданно сказал Мстислав. Виста пристально поглядела на витязя. Именно сейчас решалась судьба великого князя. Лицо витязя было злое, собранное. — Мы должны спешить! Русь ждет князя! — Куда? — недоуменно спросил Лютый. — Мы по-прежнему не знаем, где его искать! — Я понимаю, но мы должны искать… В горящем доме что-то с шумом лопнуло и людей оглушил раскатистый хохот. — Ведьмак! — первым узнал голос Мстислав. — Где ты спрятался, проклятый? Пламя над домом неожиданно изменило форму, причудливо изогнулось и сложилось в гигантское лицо. — Он самый! — огненные губы изогнулись в усмешке. — Только не предлагайте мне честный бой, ребятки! Развлекайтесь уж как-нибудь без меня! — Я найду тебя, грязный урод! — пообещал витязь. — Зачем тебе я? — прикинулся удивленным ведьмака. — А может тебе все-таки нужен не я, а, скажем, душа князя? — Где ты спрятал ее, ведьмак? Наверняка, в каком-нибудь кристалле, алмазе, скорее всего, не так ли? — спросила Виста. — О-о-о, это наша маленькая девочка-убийца? — ведьмак удивленно приподнял бровь, словно только разглядел ее. — Белоян все-таки спас тебя… Впрочем, я так и предполагал. Он любит кичиться своим гуманизмом! — Зачем ты здесь, ведьмак? Если ты не хочешь сразиться, зачем ты здесь? — спросил Мстислав, сжимая кулаки. — Ну, как же, должен же я вкусить этот сладкий миг торжества, взглянуть на ваше бессилие… Приятно все-таки!.. — он довольно рассмеялся. — Но на самом деле я принес вам радостную весть! Они молча смотрели на него, а ведьмак, похоже, радовался, глядя на их явное недоумение. — Я скоро верну душу вашего князя! Вы же этого добиваетесь или нет? — Ты лжешь! — одновременно вскричали Мстислав и Виста. — Что за молодежь пошла! — ведьмак осуждающе покачал головой. — Можете передать вашему медведеглавому, что не далее, как завтра, князь придет в себя и будет чувствовать себя гораздо лучше! — Это какая-то подлая хитрость, — заметил Лютый. Огненная голова вдруг накренилась, вытянулась в сторону людей и они были вынуждены отшатнуться, спасаясь от страшного жара. — Хитрость? — переспросил ведьмак. — Нет, Лютобор, я не душегуб какой-нибудь вроде тебя, который только и ждет удобного случая ударить в спину! Сотканное из языков пламени лицо ведьмака повернулось к витязю. — Кстати, Мстислав, у тебя опасная компания! Этот разбойник зарежет вас при первой же возможности! А эта девка… Слишком привыкла убивать, слишком привыкла распоряжаться телом, как полезной вещью… Из нее не выйдет порядочной жены, если ты вдруг что думал на этот счет! Ведьмак неприятно расхохотался, а его огненная голова стала медленно уползать назад, растворяясь в бушующем пламени. — Прощайте! Но имейте ввиду, я не лгал вам! Князь скоро восстанет! И будет умнее и краше прежнего, — раздался короткий смешок и голова окончательно исчезла. — Что означают его слова? — немедленно спросил Мстислав, но заметив хмурое лицо Лютого и прикусившую губу Висту, уточнил вопрос. — Он действительно хочет вернуть князя? — Это ложь! — воскликнул Лютый. — Я не знаю, что он задумал, но колдуны не отступают от задуманного, если им не прижечь хвост! Мы должны во чтобы то ни стало разыскать его! — Лютый прав, у нас теперь вообще нет времени! — согласилась Виста. — Он обещал завтра вернуть князя, поэтому мы должны достать его раньше! — Что он хочет сделать с князем? — нахмурился Мстислав. — Что он замыслил? — Я могу только гадать. Возможно, он хочет поселить в князя чужую душу, но это опасно, обман легко заметят, — принялась рассуждать девушка. — А быть может, он нашел способ подчинить князя своей воле? — Так или иначе, но нам надо спешить. Вот только где искать этого гада? — Мстислав в сердцах ударил кулаком в дерево. Они надолго замолчали, пока Виста не решилась заговорить. — Мстислав! У меня есть вариант! Порывшись в карманах, она достала на свет небольшое перышко. — Что это? — изумился Лютый. — Это самый быстрый путь к ведьмаку! — Виста улыбнулась, но улыбка вышла вымученной. — Если ты не передумал спасать князя, Мстислав, я найду его для тебя! Девушка говорила непонятно, но сейчас было не время доискиваться до скрытого смысла ее слов. — Что значит — передумал?! Как бы там ни было, Владимир мой князь, я присягал ему и буду спасать любой ценой! — он с силой сжал челюсти, заставив желваки шевельнуться. — Если ты можешь помочь — действуй без промедления! Виста подбросила перышко высоко вверх, что-то пробормотала. Тотчас воздух заискрился, затем искры обозначили контуры человечьего тела и вскоре на поляне стоял рослый мужчина с обаятельной улыбкой. — Я рад снова видеть тебя, красавица! Вижу, ты решилась? — Решилась, Змиулан, решилась… Нам необходима твоя помощь! — Ты готова платить? — Готова! — решительно сказала девушка, встретив взгляд Змиулана. — Замечательно! Чего же ты хочешь от меня, прекрасная дева? — Нам нужно найти ведьмака, точнее его жилище! И как можно быстрее! — Что за ведьмак? — вскинул Змиулан брови. Виста махнул рукой в сторону горящего дома. — Совсем недавно он жил здесь! Нам нужно найти, где он прячется теперь! Змиулан пригляделся к пламени, зачем-то принюхался, а затем молнией метнулся прямо в огонь. — Где ж ты нашла такого шустрого приятеля? — витязь изумленно смотрел ему вслед, вопросительно посмотрел на Висту. — Это долгая история, расскажу как-нибудь в другой раз! — она отвернулась, стараясь не встретиться с ним взглядом. Какие-то смутные подозрения заворочались в глубине его памяти, но он не успел их разгрести, как из огня выскочил довольный Змиулан. — Все отлично! Я знаю, где он! Этот дурень имел глупость воспользоваться огненной стихией для своей проекции! — Змиулан просто лучился счастьем. — Эх, чего только не сделаешь ради прекрасного! Он попытался обнять девушку, но та отстранилась, заметила, как нахмурился витязь. — Потерпи! Змиулан пожал плечами, щелкнул пальцами и обратился в столб пламени, откуда тотчас донесся его голос. — Прыгайте сюда и побыстрее! — Прямо в огонь? — с опаской поинтересовался Лютый. — Быстрее, я сказал! Я не могу удерживать проход вечно! Первой решительно прыгнула девушка, затем витязь и, наконец, Лютый. Они очутились на пологом склоне невысокой горы, сплошь покрытой густым лесом. Лишь самая вершина горы высилась обнаженной, словно грозя небу острым каменным клыком. — Ваш ведьмак глубоко внутри. Туда мне не проникнуть, там сильная защита… — сообщил им Змиулан, плотоядно поглядывая на девушку. — Вход в его логово вот там. Он не глядя махнул рукой себе за спину, а другой уже снова обнимал девушку, и в этот раз она уже не противилась. Глаза витязя грозно сверкнули, а рука легла на меч. — Я скоро вернусь, ребята. Дождитесь меня здесь, — сказала Виста. Она протянула обереги витязю. — Возьми, может понадобится срочно волхва позвать… Мстислав не шевельнулся. — Ты куда это собралась? — процедил он, с ненавистью глядя в похотливую морду Змиулана. Он уже все понял, он вспомнил, кто такой Змиулан, и теперь чуял, как в нем нарастает буря. — Мне надо расплачиваться, — просто сказала она. — У меня уговор с ним. Она кивнула в сторону Змиулана и тот радостно ощерился. — Расплачиваться? — прорычал витязь. — Но почему ты не сказала об этом раньше? — А что бы это изменило? Нам надо было быть здесь! — Это изменило бы все! — с яростью крикнул витязь, его глаза медленно наливались кровью. — Это моя миссия, это я спасаю князя, а не ты! И я не позволю! Он прыгнул, готовый голыми руками рвать и душить это гадкое создание по имени Змиулан, начисто забыв о Лунном мече, забыв о князе, забыв обо всем на свете, кроме одного — эта нечисть претендует на Висту! На его Висту! Глаза Змиулана полыхнули огнем. Не привычным, человеческим огнем гнева, а самым натуральным пламенем, Мстислава отбросило с такой силой, что он полетел далеко в кустарник. — Мстислав! — испуганно крикнула Виста. — Не волнуйся, — поспешил успокоить ее Змиулан. — С ним все в порядке! Отлежится малость, будет как новенький!.. Нам пора, девочка моя… Он приподнял руки, готовясь произнести какое-то заклинание, но сделать это не успел. Лютый обрушился на него сзади, обхватил, сцепив руки в замок. Куда я полез, подумал Лютый, когда его уши заложило от рева Змиулана, ведь все честно, уговор есть уговор… Но вот беда — он не мог не влезть! Мстислав и Виста уже несколько дней сражаются с ним бок о бок, у них общий враг и общая цель, и вдруг какая-то нечисть посягает на его боевых товарищей! Бросается витязями направо и налево, гребет под себя красивых девок… Мразь какая-то! Он стиснул изо всех сил руки… Сотней раненых медведей взревел Змиулан, ощутив через рубаху смертельный жар серебра. Серебряная кольчуга, та самая, что уже выручила атамана при встрече с покойной ведьмой, выручила его и в этот раз. — Отпусти! — прокричал Змиулан. От него уже повалил дым. — Проси, что хочешь! — Все выполнишь? — деловито уточнил Лютый. — Все!!! — Хорошо. Тогда, во-первых, освободи Висту от ее опрометчивого обещания… — Освобождаю Висту от нашего уговора! Она больше ничего не должна мне! — проревел он. — Отпусти! — Во-вторых, обещай не преследовать всех нас из мести… — Обещаю не преследовать всех вас из мести! — с готовностью откликнулся Змиулан. — Отпусти же!!! Атаман разжал руки. Еле живой, дымящийся Змиулан бросил на людей полный ненависти взгляд и исчез, не проронив ни слова. Тем временем из кустарника выполз встревоженный Мстислав, и, заметив невредимую девушку, поспешил к ней, хромая и спотыкаясь. А девушка задумчиво стояла, уставившись в землю и вычерчивая там что-то носком сапога. Мстислав подскочил к ней и, ничего не говоря, заграбастал в свои объятия, сжал с такой силой, что у нее внутри что-то хрустнуло. Но ни звука не вырвалось из ее уст… — Ничего себе! — ахнул атаман, глядя на целующуюся пару. — Он, значит, в кустах отлеживается, пока я ее спасаю, рискую жизнью, а вся благодарность — ему!.. Уйду я от вас, злые вы! Глава восемнадцатая Овал магического портала призывно замерцал голубым светом и Кащей Бессмертный решительно шагнул вперед. Жилище ведьмака встретило его прохладой и сыростью подземной пещеры, а хозяин — радушной улыбкой. Кащей изобразил на лице самое благостное выражение, на которое был только способен, в то время как его чувства распустились букетом любопытных щупалец, осматриваясь, оглядываясь, ощупывая. Стены пещеры были удивительно ровные и в этом, несомненно, была заслуга не ведьмака, как понял Кащей. Пещера, по всей видимости, была выплавлена в недрах горы еще в незапамятные времена. Оттуда же, из тех допотопных времен, были и огромные каменные изваяния, что стояли вдоль стен. Они изображали каких-то чрезвычайно древних существ, которых не встречал за всю свою долгую жизнь и Кащей. Похоже, что они стали историей еще до его появления на свет. Едва Кащей появился в пещере, портал мигнул в последний раз и погас. Заметив поспешность, с которой ведьмак закрыл портал, Кащей презрительно скривил губы. Ведьмак по-прежнему боялся его, боялся, несмотря на пенившийся от обилия подвластных ему сил воздух, несмотря на смиренно застывшее под его ладонью Яйцо — смерть Кащеева. О его страхе свидетельствовал и мягкий рассеянный свет, равномерно освещавший подземелье, и являвшийся результатом невероятно сложного заклинания. Таких причудливых заклятий Кащей никогда не умел плести, да и не старался научиться. Его мощь и сила были известны всем и он никогда не испытывал необходимости произвести на кого-то впечатление, как это делал сейчас ведьмак. Бессмертный приблизился, неторопливо уселся за небольшой, инкрустированный крупными самоцветами столик, напротив надменно восседающего ведьмака. Заметив с каким трудом Кащей оторвал взгляд от заветного Яйца ведьмак усмехнулся, и Кащею пришлось приложить некоторое усилие, чтобы подавить вспышку гнева. Разговор предстоял нелегкий, и хотя ведьмак заметно боялся его, следовало проявлять крайнюю осмотрительность. С испуга ведь можно было и Яйцо раздавить! А уж потом посмотрим, кто будет усмехаться последним! Ведьмак сразу почуял колебания магических сил возле гостя, но никак не воспрепятствовал этому. Любой колдун на его месте, оказавшись в незнакомом месте, поступил бы точно также. Это было предсказуемо и потому неопасно. Да и вряд ли Кащей рискнет напасть на него здесь, в его жилище, насквозь пропитанном защитной магией. — Должен признаться, — начал ведьмак, — что наш план успешно работает! Все южные земли Руси уже охвачены праведным гневом Древних! Дороги опустели, торговый люд без охраны и носа не кажет из города, а хваленые княжьи дружины бесследно исчезают в лесах! Глаза ведьмака разгорелись, а голос был исполнен торжества. — Во многих городах начинается голод!.. А когда Древние подымут голову на севере — хаос заполнит Русь! Хаос, который захлестнет все земли и поставит людей на грань жизни и смерти!.. И только от меня будет зависеть — в какую сторону они шагнут! Как заметил Кащей, об истреблении человечества ведьмак больше не говорил. — Так значит, немедленного истребления человечества ожидать не стоит? — Нет, пока нет! — усмехнулся ведьмак. — Сейчас мне нужна лишь власть, власть над этой дикой страной Русью, над ее людьми!.. — Но зачем она тебе, если конченой целью ты видишь уничтожение всех людей! — И это спрашиваешь ты? Тот, кто создавал и разрушал королевства по своей прихоти? Кащей деланно пожал плечами. — Я развлекался! — Нет! — вскрикнул ведьмак. — Ты лжешь! Ты не просто развлекался! Ты искал! Ты искал знания! Ты экспериментировал!.. Мне тоже нужны знания, мне тоже нужны опыты, а значит мне нужен материал для них, мне нужны средства! Мне нужны люди и мне нужна власть! Только тогда я смогу завершить мои исследования, и смогу создать, наконец, оружие, которое повергнет мир к моим ногам! Вот тогда и пробьет последний час человечества! Кащей одобрительно кивнул, хотя изнутри его раздирал смех. Он уже понял, что нужно этому колдуну — то же, что и всем — власть. А что может укрепить власть над человечеством лучше, как не оружие, способное его уничтожить! А увлекшийся ведьмак все продолжал и продолжал говорить. После того, как он раструбил всем о спасении Древних от засилья людей, ему, похоже, захотелось поделиться своими истинными целями. Только почему он выбрал именно его? Неужели он действительно решил, что навечно приструнил Кащея Бессмертного?.. Или наоборот, вдруг похолодел Кащей, он собрался в ближайшее время покончить с ним, как с отработанным материалом? — Люди будут боготворить меня, и приносить мне жертвы, — усмехнулся ведьмак. — Ведь мне понадобится много жертв, не так ли!.. Поэтому мне нужна не княжеская власть, мне нужно совсем другое… Мне нужно, чтобы люди вставали и ложились с моим именем на устах, чтобы они трепетали услышав его, и рыдали от счастья, когда я пройду мимо! — Так ты хочешь стать богом, — спокойно констатировал Кащей. — Да, да! — ведьмак метнул на него горящий взгляд. — Ты тысячу раз прав! Я стану богом, перед которым содрогнутся все — и боги, и герои! Сначала здесь, в этой лесной стране! А потом везде! И построю храмы, и мне понадобятся жрецы! Думаю, что роль верховного жреца отлично подошла бы тебе… Ведьмак щелкнул пальцами и на столике появились два бокала с вином, один из которых он тут же опрокинул в себя. — Но это нужно заслужить! — его глаза впились в окостеневшее лицо Кащея. — Скажи мне, Кащей, все ли богатырские заставы ты облетел? — Все, — Кащей с некоторым трудом выдержал его взгляд, чувствуя как закипает гневом, заставил себя усмехнуться. — А могут ли княжьи волхвы снять твои заклятия? — Конечно, — утвердительно кивнул Кащей. — Лет за десять, пожалуй, снимут! — А если вмешаются старые волхвы, такие как Белоян, к примеру? Глаза ведьмака вновь попытались высверлить дыру в голове Кащея, но тот невозмутимо пожал плечами. — А где их найти, этих волхвов? Один Белоян на виду, да ему тоже повозиться придется… Остальные прячутся невесть где, и вряд ли они откликнутся на призыв князя! Когда волхву стукнет пара сотен лет, он перестает интересоваться мирскими бедами… — Князь не сможет никого призвать! — торжествующая улыбка вновь прорезала лицо ведьмака. — Потому что нет больше в Киеве князя! — Ты уничтожил его? — удивился Кащей. — Нет, я похитил его душу! Превратив богатырей в камень ты связал руки Руси, а похитив душу я обезглавил ее! Теперь уже никто не сможет остановить хаос! Кроме меня, конечно… Рука ведьмака принялась поглаживать Яйцо, вызвав легкое волнение Кащея. — Кстати, а ведь ты так и не посвятил меня в свои дальнейшие планы… Что ты собираешься теперь делать? Кащей медленно потянулся к бокалу в вином, что стоял рядом с Яйцом. Гладившие его пальцы ведьмака дрогнули, застыли неподвижно, готовые в любой момент сжаться смертельной хваткой. — Я еще не решил, — ведьмак напрягся, боковым зрением отметив чересчур близкое соседство с Яйцом костлявой руки Кащея. — У меня в запасе есть несколько вариантов, которые зависят от разных причин, в том числе и от твоей позиции… В прошлый раз, кажется, ты отказался присоединиться к моим планам? Может быть сейчас ты передумал? Твоя позиция сейчас — это залог моего отношения к тебе в ближайшем будущем! Это была откровенная угроза, Кащей постарался ответить как можно равнодушнее: — Нет, ведьмак, не передумал… Я пришел за обещанным, — его взгляд неудержимо тянулся к Яйцу и ему стоило некоторых усилий оторваться от него, и заставить смотреть себя в глаза собеседнику. — Жаль, мне очень жаль! — вздохнул ведьмак. — Я так рассчитывал на твое благоразумие. Я даже был готов отдать тебе это яйцо прямо сейчас… Кащей ждал этих слов, он даже готовился к чему-то подобному, хотя где-то в глубине души еще надеялся на иной исход этой встречи. Но ведьмак развеял последние сомнения… Теперь он ждет гнева? Что ж, будет и гнев! — Что?!! — жуткая гримаса исказила и без того уродливое лицо Кащея. Пространство вокруг заискрилось, подернулось дымом от защитных заклятий, рука ведьмака угрожающе нависла над яйцом, а великаны, стоявшие у стен пещеры и успешно притворявшиеся каменными истуканами, шевельнулись. Их огромные головы разом повернулись в сторону Кащея и он вздрогнул от неожиданности. А он ведь принял их за изваяния! Неужели у них какая-то невосприимчивость к магии? Или только к его магии?.. Похоже, ведьмак вновь сумел неприятно удивить его! Кащей натянуто улыбнулся, показывая, что он уже успокоился. Ведьмак расслабился, улыбнулся в ответ, тотчас послушно окаменели великаны. — Только не надо говорить, что я нарушил обещание, — заявил ведьмак. — Я обещал, что верну яйцо после успешного завершения наших планов. Но ведь ты сам отказался от дальнейшего участия, не так ли? Значит, тебе придется немного подождать. Кащей промолчал. В возникшей тишине громко хрустнули суставы пальцев Кащея, сжатые в кулак. Ведьмак слегка улыбнулся, сделал знак рукой и за спиной Бессмертного замигал голубой свет. — Увидимся, Кащей. Я еще свяжусь с тобой, — в голосе ведьмака прорезались стальные нотки и Кащей вдруг четко понял, что ведьмак никогда не отдаст Яйцо. Он попал в настоящее рабство к этому колдуну, позорное и беспросветное. Кащей шагнул к порталу, обернулся, поймал вопросительный взгляд ведьмака. — Где ж ты отыскал таких вот? — Кащей кивнул в сторону великанов. — Что-то мне они не попадались… — Пришлось поискать, сам понимаешь, — ведьмак довольно улыбнулся. — Хотелось доставить тебе маленькую радость!.. Он еще продолжал говорить, когда из портала шагнул высокий и статный витязь, сжимая в руках тяжелый составной лук с уже наложенной стрелой и глаза ведьмака медленно поползли из орбит. Его застигли врасплох, опередив лишь на несколько мгновений, но они растянулись для него, словно время замедлилось, давая ему возможность разглядеть все ужасающие подробности. Он увидел, как руки витязя медленно, но неумолимо, как в кошмарном сне, натягивали этот огромный лук, как ползла по большому пальцу двухшипная стрела, словно змея, готовая к броску, готовая вцепиться в его плоть. А затем тетива вытолкнула ее, вытолкнула с такой силой, будто сама боялась быть укушенной и ведьмак увидел как стрела начинает бешено вращаться, он еще успел увидеть, как ложится на тетиву вторая стрела, теперь уже с другим наконечником — с широким срезнем, способным перерезать ему шею… Страх пронзил ведьмака с головы до пят, страх подстегнул его, и время вернулось к своему обычному ходу. Но ничего не происходит сразу. Даже на самые быстрые заклятия приходится тратить время. Именно поэтому первая стрела Алеши Поповича пробила его правую руку, пригвоздив ее к столику. Зрачки ведьмака расширились и первое заклятие он потратил на снятие боли. Мгновение радости от того, что стрела попала не в голову, быстро сменилась гневом. Проклятый Попович был не глуп, ведь попасть в голову трудно, а уклониться легко — инстинкты тела берегут ее в первую очередь. Но самое главное — ведьмак не простой человек, и перед смертью мог задействовать наиболее разрушительное заклинание. Например, обрушить своды пещеры! А теперь, заставив его бороться с ослепляющей болью, с застрявшими в руке шипами они выиграли время! Срезень второй стрелы ударил вовсе не в ведьмака, дав ему время освободиться от первой, а в ножку деревянного стола. Яйцо полетело вниз, упруго подпрыгнуло и покатилось прочь от ведьмака, а на его наперехват сейчас же устремился Кащей. Пещеру потряс яростный вопль ведьмака, осознавшего, наконец, все глубину коварства врагов, но ему опять не дали перейти в атаку. Воздух в пещере гудел от напряжения магических сил, но ведьмак не успевал, он никак не успевал пустить их в ход! Стрелы треклятого Алеши летели с невероятной скоростью, одна за другой, заставляя ведьмака все время уклоняться, защищаться быстрыми, но простейшими заклятиями, не давая времени пустить в ход что-нибудь более мощное. Ведьмак лишь злобно рычал, уповая на то, что тул этого поповского отродья не безразмерен. Вот тогда он настигнет их всех, если раньше их не настигнут его верные великаны. Стены пещеры уже сотрясались от тяжкой поступи каменных гигантов, спешивших к Поповичу, готовясь втоптать его в землю, когда им наперерез из портала вынырнули две до боли знакомые ведьмаку рослые фигуры. Это богатыри Илья Муромец и Добрыня Никитич торопились на помощь товарищу. Ведьмак заскрежетал зубами. Великие боги! Ну, разве он мог предусмотреть подобный поворот дел! Разве он мог представить себе, что извечные противники сумеют объединиться против него?! Великаны заставили Поповича отвлечься, и тотчас же с легким шипением развернулся вокруг ведьмака защитный кокон. Последняя стрела Алеша бессильно ткнулась в магическую преграду и разлетелась в щепки. А затем ему пришлось взяться за меч. Однако мечи богатырей были не в силах причинить великанам вред. Лучшие мечи-кладенцы на Руси оказались бессильны против этих исполинов. Они проходили сквозь них, как нож сквозь масло, не причиняя ровно никакого ущерба. А гиганты продолжали яростно притоптывать, пытаясь раздавить эту безвредную, но такую шуструю мелюзгу. Ведьмак довольно рассмеялся, воздел руки, приготовившись произнести заклинание, которое должно было растереть в порошок этих легендарных героев, но вдруг, за мельтешащим хаосом боя явственно проступила фигура Кащея, застывшая возле портала. Одна из его рук прижимала к телу драгоценное Яйцо, а вторая уже тянулась в его сторону! Гигантский язык ослепительно белого пламени вырвался из руки Кащея и обрушился на ведьмака. Конечно, тот успел окружить себя тройным слоем защиты, укрывшим его от огня, но не от мощной ударной волны, которая отшвырнула его в другой конец пещеры. Ошеломленный ведьмак промедлил совсем немного, но его враги не потеряли этого времени даром. Уклоняясь от мощных и неуязвимых, но очень неповоротливых великанов, они поспешили к спасительному порталу. И вместо ответного удара по Кащею ведьмак был вынужден произнести запирающие заклятие, чтобы никто не ушел из пещеры безнаказанным! Несмотря на сохраняющуюся мощь Кащея, ведьмак был уверен в своей победе. Здесь все было пропитано его магией, а размещенные в пещере особые артефакты и заклинания должны были затруднить использование магии любому другому колдуну. Удивительно, что Кащей вообще смог ею воспользоваться. Но к немалому ужасу ведьмака портал не закрылся! Неведомая сила по ту сторону удержала этот проход и ведьмак едва не взвыл, увидев, как богатыри беспрепятственно, один за другим, уходят от его возмездия. Последним нырнул в портал Кащей и его прощальный взгляд не предвещал ведьмаку ничего хорошего. В страшном гневе ведьмак обрушил всю свою мощь в портал, надеясь уничтожить, развеять в прах неведомого мага, посмевшего противиться ему. Но неведомый выдержал, ударил в свою очередь, так что ведьмак затрясся от ярости. От ярости, в которой было больше страха, чем гнева. Потому что он узнал мага, стоявшего по другую сторону портала. Там находился Белоян, проклятый и вездесущий Белоян! Ведьмак узнал его и поспешил захлопнуть портал, и в этот раз ему уже никто не помешал. — Ну, хорошо, Белоян, этот ход остался за тобой, — прошептал ведьмак. — Я признаю ничью. Но следующий — будет за мной! И именно он решит исход этой игры! Похищение Яйца объединенными силами когда-то заклятых врагов всерьез обеспокоило ведьмака. Он тщательно проверил все охранные заклинания, усилил наиболее слабые места и попытался оценить возникшее изменение сил. Следовало признать, что им удалось нарушить его планы. Они вывели из игры столь мощного союзника, как Кащей. Но было крайне сомнительно, что этот всегда державшийся особняком маг будет и дальше помогать людям. Скорее всего, его союзничество не пойдет дальше освобождения Яйца. В крайнем случае, он поможет расколдовать камни на заставах, но даже если отправится туда прямо сейчас, пройдет немало времени. Больше он никак не сможет навредить, ведь он ничего не знает о дальнейших планах, а высказанные идеи мирового господства не вынашивает только ленивый! Так или иначе, но у него остается время ввести в игру свое главное преимущество — князя! Белоян, несомненно, пошел на сделку с Кащеем именно ради князя. Но что реально он выиграл? Разве только потерю ведьмаком неплохого союзника. Но князь по-прежнему в руках ведьмака, а установить местонахождение пещеры за то короткое время, что был открыт переход, было невозможно! Разве что, очень приблизительно. Так что, как минимум несколько дней у него есть в запасе. И этого времени ведьмаку хватит с лихвой. А пока есть время, следовало кое-что сделать. Не такое уж важное, но весьма полезное на будущее. Ведьмак проговорил нужные слова заклинания и вскоре под его тяжелым взглядом съежился старик-полевик, не зная в какую щель забиться. Да здесь и не было щелей. Здесь не было его любимого родного поля, здесь был лишь ровный, каменный пол, холод которого пробирал полевика насквозь. — Как ты посмел не выполнить мой приказ? Полевик затрясся от страха. — Да я же не по злому умыслу, повелитель. Я же по скудоумию своему… Я же целыми днями на солнце, — забормотал в оправдание полевик. — Оно же печет и печет, печет и печет. Вот уже и все волосы выгорели! Все также не глядя ведьмаку в глаза он приподнял копну своих волос. Ведьмак промолчал, он еще не придумал, что ему сделать с этим жалким существом, не предупредившим его вовремя о предательстве Кащея. — Я же поначалу все сделал, как ты велел, хозяин! Я же сам видел, как прилетел Кащей, как обратил богатырей в камень… Он и меня хотел в камень, я сразу почуял, он как зыркнул своими глазищами, я едва живой остался, а страху натерпелся-то! Ведьмак слушал это ничтожное существо, в очередной раз убеждаясь сколь глупы эти Древние, сколь неорганизованны и беспечны. У них не было и не могло быть никакого будущего. Люди уничтожат их рано или поздно и никто не спасет их, да и не сможет спасти. — Ну, камень, так камень, куда он денется? — продолжал разглагольствовать полевик. — Ну, я и пошел брательника проведать. Я отлучился-то всего ничего, а когда возвернулся глядь, а каменюк этих нет! Вот я и испужался! — Почему ты, жалкий червяк, сразу же не сообщил мне об этом? — рявкнул ведьмак. — Я хотел, я очень хотел!.. Я даже пошел к брательнику, и говорю ему, так и так, мол, были камни и нет камней! Я же не виноват, что заставу построили на моем поле! Вот у брательника моего поле как поле, деревня рядом, люди нормальные! — Ты забыл, тварь, кто является твоим злейшим врагом? Ты забыл, что люди скоро смахнут вас с земли, как пыль дорожную? — Нет-нет! — заорал полевик. — Я все помню! Так я о том и говорю! Они же хуже зверей, люди эти. Я ж просто ненавижу их! А мои-то, мои, это вообще!.. Вот взять последний случай. Прилег как-то в поле здоровяк ихний, Ильей которого все кличут. Прилег прямо в полдень, ну, я тут как тут. Как принялся я душить его! Уж душил я его, душил, уж так душил… Так он, злодей, чихать вздумал! Полевик едва не разрыдался, видимо, вспомнив душераздирающие подробности этой истории. Он шмыгнул пару раз носом и продолжил. — Подняло меня в воздух, закрутило и бросило прямиком под копыта его зверюке злобной… У меня до сих пор голова болит! Особливо, если вспомню про то! И рази можно же так вот жить, возле чудовищ этих! Мне бы в обычную деревню, такую как у брательника, к хорошим людям! А я тут горе мыкаю, эх! — полевик всхлипнул. — Ладно, пойдем… — ведьмак двинулся вперед, не оглядываясь, уверенный, что полевик проследует за ним. — А куда это мы? — полевик засеменил следом, испуганно тараща глаза. — Ты вроде жаловался на скудоумие? Ведьмак прошел в соседнюю пещеру, приспособленную для проведения опытов. — Да-да, — подтвердил полевик. — И голова у меня еще болит! — Ничего, скоро все пройдет, залезай сюда, — ведьмак указал на один из алтарей, стоявших в пещере. Полевик легко заскочил на указанное место, огляделся, потыкал лежавшие рядом ремни. — А это что? — Это что бы ты не трепыхался. Ремни шевельнулись, заскользили к завизжавшему полевику, быстро оплели его по рукам и ногам. Один из ремней захлестнул рот, оборвав вопли. А ведьмак уже деловито суетился, готовясь к очередному эксперименту. Глава девятнадцатая Вход отыскался там, куда и указывал Змиулан. Огромная дыра под корнями мощного, столетнего дуба привела их в пещеру, пол которой усеивали кости самых разнообразных существ. Преобладали человеческие, но было немало и костей домашних животных, в основном крупных — коров и лошадей. Попадались и останки диких животных — медведей, кабанов, оленей. Все кости сверкали белизной, даже совсем свежие из них были уже тщательно обглоданы. А в дальнем углу пещеры зиял черный провал, похожий на раскрытую пасть чудовища. — Неприятное местечко, — заметил Лютый. — Это и есть и логово горгонии? — голос Висты дрогнул. — Нет, по-моему, тут не так уж много останков, — немного подумав, ответил Мстислав. — Мне кажется, что их накидали здесь для того, чтобы пугать случайных прохожих. Девушка присела возле одного человеческого черепа, огромного, толстого, не иначе как принадлежавшего какому-то могучему витязю. — Но это она их съела? — Виста, я не знаю, — честно признался Мстислав. — О горгониях уже давно ничего не было слышно. Поэтому слухи ходят самые разнообразные, порой совершенно невероятные! Виста ощупала гладкую поверхность черепа. — Этот совсем свежий! Но его так тщательно обглодали… Неужто это горгония? Но как же у нее так получается? — страх неожиданно ушел из ее голоса, вытесненный любопытством. — Говорят, что горгония впрыскивает в тело своих жертв особый яд, из-за которого мясо само отстает от костей!.. Правда, другие говорят, что это змеи, живущие на ее голове вместо волос, так объедают… — встретив испуганный взгляд девушки витязь виновато развел руками. — Я ж говорю, что только не болтают! Разве можно такому верить? — Черт побери тебя с твоими баснями! — ругнулся Лютый. — Зачем ты это рассказываешь? У меня и так поджилки трясутся, без твоих сказок! — Теперь я припоминаю, — Виста задумалась. — Я что-то слышала про этих тварей… Вроде как они превращают людей в камень одним взглядом, как василиск?! — Ну это точно сказки, — уверенно ответил Мстислав. — Зачем им это? Жрать они тогда что будут? Камни, что ли? А василиск животное мирное, травоядное, в общем-то… Когда мяса налопается… Он подошел к провалу, посветил факелом, и смело шагнул вовнутрь, всем своим видом внушая уверенность и решительность. Повертел головой, осматриваясь. Проход был на удивление просторный, так что по нему вполне свободно могли проехать два всадника. — Вот уж чего никогда не любил, так это подземелий всяких! — сообщил он. — То ли дело наверху, под солнышком, на свежем воздухе… — Да уж, твоей оглоблей здесь не помашешь, — усмехнулась девушка. — Да не только в этом дело, — поморщился Мстислав. — Но если уж сражаться — то лучше провести десяток боев там, на земле, чем один здесь, в таком вот темном, душном подземелье! Мрак заполнял подземелье вязкой массой, в которой тонуло все — звуки шагов, разговоров, свет факелов. Стоило кому-то замолчать, как людей тотчас обволакивала плотная пелена тишины, заставляя их ощущать себя погребенными заживо. — А ведь какой ровненький ход прорубил, вражья морда, — заметил Лютый, пощупав гладкие стены. — Ошибаешься, Лютый, — возразила девушка, — это сделал не ведьмак, это сделали задолго до его рождения… — Откуда ты знаешь? — спросил Лютый. — Догадываюсь! — фыркнула Виста. — Кишка у вашего ведьмака тонковата будет на такое!.. Тоннель никто не прорубал, его выжгли магическим огнем, а это было под силу только величайшим магам древности! — Ты хочешь сказать, что скальную породу выжгли, как какое-нибудь дерево? — усомнился Лютый. — Мощь древней магии поражает не только твое воображение, — довольно усмехнулась Виста. — Нынешние колдуны, такие как ведьмак, отдали бы очень и очень многое ради того, чтобы иметь возможность прикоснуться к тайнам древних… Стойте! Подземный ход свернул в сторону, но Виста задержалась у поворота и, подсвечивая себе факелом, принялась с интересом разглядывать стену тоннеля. Подошедший витязь быстро обежал стену глазами и, не найдя ничего примечательного, пожал плечами. — Виста, прости, что отвлекаю. Спору нет — стена выглядит замечательно, но мы вообще-то спешим… — Да, ты дважды прав, — согласилась Виста. — Она сделана почти идеально, и нам действительно надо спешить! Девушка вздохнула и шагнула вперед, целиком погрузившись в каменную стену, будто в воду. Мстислав вздрогнул, с трудом удержался от желания отскочить и напомнил себе, что это лишь очередной магический фокус и ничего более. — Вы долго тут будете стоять, в стену пялиться? — донесся голос девушки. — Никогда иллюзий не видели? — Ты уверена, что нам сюда? — поинтересовался витязь, с опаской проходя сквозь иллюзорную стену. — Уверена. Эта иллюзия — простая обманка для случайных прохожих и дураков, а второй ход ведет или наружу, или в какую-нибудь ловушку. — Это-то понятно, но откуда ты знаешь, что именно этот ход ведет к ведьмаку? Разве он не мог сотворить иллюзию на пути к ловушке? — Мог, конечно, — пожала плечами Виста. — Но я же чую, что нам сюда… — Чуешь? — удивился Мстислав. — Ну, ежели чуешь, тогда конечно, тогда я спокоен. Чуйства — они не обманут, они завсегда правду говорят! Вот недавно иду я мимо корчмы, чую — нельзя мне туда! Обдерут до последней нитки! И что ты думаешь?.. — Зря издеваешься, — перебила его девушка и пояснила. — Нас учили этому — находить выход быстро и не задумываясь, полагаясь только на чутье! Поэтому я всегда могу выйти из любого дома, лабиринта или подземелья. Только не спрашивай, как это получается — не знаю! Но до сегодняшнего дня получалось! — До сегодняшнего получалось? — улыбнулся витязь. — Хочешь сказать, что сегодня может не получиться? — Все в руках богов! Тоннель вывел к развилке. В ноздри ударил резкий запах и они остановились, встревоженные. — Что-то мне не нравится этот запах… — Мстислав с шумом втянул воздух. — Надеюсь ничего крупного здесь не сдохло. — А я надеюсь, что тут нет логова какого-нибудь чудища, — попытался улыбнуться Лютый, но улыбка вышла жалкая и неуверенная. Виста настороженно заглянула в один из проходов. — Что там? — прошептал Мстислав, заметив как она напряглась. — Сюрприз от нашего друга, — процедила девушка. — Тогда может нам туда? — спросил Лютый, махнув в сторону второго прохода. — Нет! Там — смерть! — отрезала девушка. — Кстати, именно оттуда идет эта вонь. Но ты можешь сходить проверить, пока я буду разбираться с заклятием… — А ты уверена, что справишься? — недоверчиво спросил витязь. — Ты же говорила, что не можешь тягаться с настоящими колдунами? — Я и не собираюсь с ними тягаться, я собираюсь всего лишь снять заклятие. Чтобы войти в запертый дом не обязательно вышибать дверь, если можно подобрать отмычку! — И сколько же тебе понадобится времени, чтобы подобрать отмычку? — Откровенно говоря, не знаю, — честно призналась девушка. — Плохо, Виста, — нахмурился Мстислав. — У нас нет времени — ведьмак может уйти в любой момент!.. Может быть я попробую прорваться?.. Виста покачала головой. — Даже не думай, Мстислав, человек не сможет здесь пройти. Ведьмак наложил заклятие огненного вала или шторма! Дойдешь до середины прохода — поднимется пламя и все, ты не успеешь ни вернуться, ни пробежать вперед… — Проклятие! — кулак витязя обрушился на выступающий из стены камень, раскрошив его в песок. — Почему он не мог поселить тут Змея Горыныча или еще какое-нибудь чудовище! — Не беспокойся, чудовище еще будут… — успокоила Виста. — А теперь помолчите оба, мне надо поработать! Виста опустилась на колени возле прохода, закрыла глаза, но ничего сделать она не успела. Воздух вдруг пронзил странный звук, а затем на головы людей обрушился мощный кулак чужой воли. Будто чья-то невидимая рука стиснула мозги, выдавливая остатки их собственной воли и подчиняя своей. Мгновенно покрывшись испариной, девушка рухнула на землю, обхватив голову. Она пыталась отчаянно защищаться, возводя мысленные барьеры, но чудовищно длинные пальцы или скорее щупальца некоего кошмарного существа продолжали тянуться к ней. Девушка отворачивалась, возводила магические щиты, стараясь спрятаться, укрыться от этой твари, от ее несущего смерть взгляда. Но чудовище уже взяло след, его щупальца уже взламывали защиту, сметали заслоны один за другим. И вот уже под их натиском лопнул последний, и они тотчас настигли ее, сдавили голову и стали медленно поворачивать, принуждая взглянуть в его мертвые глаза. И тогда она закричала… Боль ушла также внезапно, как пришла. Девушка поднялась, покрутила головой, разгоняя какие-то остатки привидевшихся кошмаров. И вдруг ее осенило — она поняла, что ошиблась, выбирая дорогу. В действительности ведьмак находился в другой стороне, а путь к нему лежал через тот проход, откуда доносился резкий и неприятный запах. Впрочем, к запаху она уже привыкла, и он не казался больше таким неприятным. Даже наоборот… Оглядевшись, Виста не увидела Лютого, похоже, он тоже догадался об ошибке и уже отправился к ведьмаку. И лишь Мстислав продолжал стоять на прежнем месте, незыблемо, как горный утес. Пот ручьем струился по его лицу, но он стоял твердо и непоколебимо, тупо глядя перед собой. — Мстислав, — позвала его девушка. — Нам надо туда… Она вцепилась в его руку, попыталась увлечь за собой, но это было все равно, что пытаться сдвинуть скалу. Мстислав медленно, словно совершая титанический труд, повернул голову. — Ты бросила меч, — едва слышно сказал он, пристально всматриваясь в ее лицо. — Что ты такое говоришь? Девушка нахмурилась, будто пыталась о чем-то вспомнить, проследила за взглядом витязя и наткнулась на сиротливо лежавшие на полу подземелья меч и дорожную сумку. Мысли ворочались в голове непривычно ленивые, неповоротливые. Виста крепко задумалась, пытаясь понять, что это за вещи и что значат слова витязя, и потому не увидела как странно блеснули глаза у Мстислава, а затем на нее обрушилась его тяжелая ладонь, погрузив в беспамятство. — Что со мной случилось? — Виста с усилием разлепила веки, поежилась, ощутив под спиной холодный камень, поспешила подняться. Рядом стоял витязь, сжимая в руке факел, и с тревогой наблюдал за ней. — Ты в порядке? — он заглянул ей в глаза. — У тебя был такой странный взгляд… — Я ничего не помню… Я распутывала заклятие, а потом вдруг здесь… И голова раскалывается, — пожаловалась она, сжала виски ладонями. Мысли ворочались в голове медленно, словно отмороженные. — И мне почему-то кажется, что ты ударил меня… — она с подозрением посмотрела на витязя, но, встретив его твердый взгляд, смутилась. — Хотя мало ли что привидится… Виста поискала глазами Лютого, и вдруг вспомнила, вспомнила то жуткое чудовище, что преследовало ее… Подхватив меч, она испуганно огляделась. — Какая-то тварь напала на нас? Какое-то ужасное чудовище! Где же оно? — Чудовища не было, — пояснил витязь. — Во всяком случае наяву. Чудовище было здесь. Он постучал себя по лбу. — И кажется я понял, что это… — Я вспомнила! — вскрикнула Виста. — Я все вспомнила! Оно пыталось меня заставить идти туда, в тот проход, но я справилась! Ведь я справилась, Мстислав? — Конечно! — подтвердил витязь. — Ты держалась молодцом! Но вот Лютый… Я должен спасти его! — А как же ведьмак? — Ты останешься здесь и попробуешь обезвредить ловушку! А мы скоро вернемся! — витязь направился к проходу. — Нет! — Виста прыгнула следом. — Я с тобой! Чихать я хотела на этого ведьмака! — Виста, но мы должны… — Побежали, Мстислав! — она подтолкнула его. — Мы вырвем Лютого из лап этой твари и вернемся за ведьмаком! Она выхватила факел из его рук и побежала вперед. Витязь оглянулся на другой проход, на тот, что должен был вывести их к ведьмаку, и с тяжелым сердцем бросился догонять девушку. Они бежали легко и быстро. Гораздо быстрее, чем в лесу. Никаких ям, никаких завалов, знай, беги себе спокойно и беги… Если бы не запах! Гадкий запах постепенно сгущался, превращаясь в тяжелый нестерпимый смрад, так что в конце концов они стали задыхаться и перешли на шаг. Но долго идти им уже не пришлось. Очень скоро они застыли на пороге огромной пещеры, пораженные увиденным. Перед ними расстилалось озеро, самое настоящее озеро, только вместо воды его заполняли кости. Огромная масса костей. Гигантские и совсем маленькие, уже пожелтевшие и ослепительно белые они усеивали все видимое пространство. — Прожорливая тварь! — покачал головой витязь, застыв на краю костяного озера. — Горгония? — по спине Висты уже бежали противные мурашки и она зябко передернула плечами. — Она, гадина! Из какой только преисподней ведьмак вытащил ее… Витязь попытался шагнуть вперед и сразу же провалился по колено. — Проклятие! За сколько же лет она сожрала столько? Впереди затрещало, захрустело и из груды костей выкарабкался Лютый. Опустив голову, он медленно двинулся в другой конец пещеры. Он брел по колено в костях, иногда спотыкался, проваливался по пояс, но вновь и вновь подымался и продолжал упорно идти вперед. — Лютый! — рявкнул Мстислав, попытался идти, снова провалился, едва не пробив руку острой костью и вновь заорал. — Лютый!!! Атаман не услышал его, продолжая уныло продвигаться вперед. Но его услышала горгония. Из дальнего угла пещеры донесся протяжный вздох, затем там зашуршало, затрещало, заскрежетало, будто кто-то огромный и тяжелый полз через костяное болото. А через пару мгновений в дальнем углу пещеры выросла гигантская тень. Она находилась слишком далеко, чтобы люди могли ее рассмотреть, и тогда Виста изо всех сил швырнула вперед факел. Описав широкую дугу, тот упал прямо перед горгонией и люди увидели ее во всей красе. Мощный, в два человеческих роста, женский торс вырастал из толстого, как столетний дуб, змеиного тела. Лица горгонии отсюда разглядеть было нельзя, но черные, шевелящиеся вокруг ее головы щупальца тотчас напомнили девушке недавнее видение. Наткнувшись на огонь горгония издала странный протяжный стон, ударом мощного хвоста отшвырнула факел прочь, и люди пригнулись, уклоняясь от волны разлетевшихся костей. Мстислав прикинул расстояние до атамана и понял, что не успевает. Лютый был гораздо ближе к горгонии, чем к ним. Витязь едва не взвыл от бессилия, рванулся вперед в отчаянном прыжке и с головой зарылся в кости. Рядом захрустела приближающаяся Виста. — Осторожней! — встревожено крикнула она. — Тут можно сломать ногу! — Где твой арбалет? — прорычал Мстислав. — Я должен остановить ее! Виста покачала головой. — Ты видел ее шкуру? Никаким арбалетом не пробьешь! Рука Мстислава нырнула на пояс, а в следующее мгновение в полумраке мелькнул нож. — Тогда я остановлю его! Рукоять ножа ударила атамана в голову, он рухнул, безвольно раскинув руки. — Поспешим! — витязь прыгнул далеко вперед. Горгония издала свистящий звук, в котором девушка услышала недоумение, и неспешно поползла вперед. Ее могучее змеиное тело извивалось, скользило среди костей, мерно поскрипывая и шурша. Изредка оглушительно лопались крупные кости, не выдержав ее веса. Но даже с такой скоростью она двигалась быстрее людей. — Великий Перун! — воскликнул Мстислав, выхватив Лунный меч и готовясь метнуть его, как копье. — Направь мою руку! — Нет, Мстислав! — вскрикнула девушка. — Если ты промахнешься, мы погибнем без этого меча! Это всего лишь лесной разбойник! — Да, Виста, он разбойник! Но не сейчас! Только не сейчас! — свирепо оглянулся на нее Мстислав. — Сейчас это мой боевой товарищ! Даже если завтра Владимир посадит его на кол, сейчас я должен спасти его! — Перун! — вновь призвал бога витязь. — Я никогда не просил тебя, потому что просят лишь слабые! Но теперь прошу! Вложи силу в мою руку! Я всегда служил тебе верой и правдой на поле брани и клянусь, что и дальше не посрамлю твоего славного имени! А если когда-либо мой меч покроется ржой, пусть я погибну в тот же день! Ей показалось или лезвие Лунного меча действительно замерцало перед тем, как стремительно взмыть вверх?.. Горгония уже склонилась над упавшим атаманом, протянула руки, готовясь подхватить свежую добычу. И хотя совсем недавно, во время ее вылазки в лес, она едва не сдохла, обожравшись целой уймой народа, охотничьи инстинкты требовали выхода. Сейчас она перекусит этим, пришедшим на ее Зов, а потом займется теми двумя, которые почему-то устояли. Ее руки уже сомкнулись на теле человека, когда ее тело пронзила острейшая боль. Еще никогда в жизни она не испытывала такой нестерпимой боли. Она сразу догадалась, что это дело рук тех двоих! Они чем-то проткнули ее. Она встала на дыбы, готовясь закричать от ярости и обрушиться на врагов всей своей мощью, но из нее выполз лишь жалкий хрип, и она вдруг поняла, что ей нечем кричать. Тот страшный предмет, который люди исхитрились вонзить в нее, полностью растворил ее легкие! Более того, жгучая волна продолжала распространяться по телу, сжигая внутренности… В следующий момент горгония рухнула наземь и забилась в агонии. Верхняя, женская, половина туловища уже бессильно повисла бесформенным мешком, но змеиный хвост продолжал сжиматься и разжиматься. Взбиваемые волны костей разлетались во все стороны со страшным свистом, и Мстислав был вынужден упасть, прикрыв собой девушку. Пару раз в кольчугу что-то больно ударило, но очень скоро шум затих, и они смогли выбраться из костяной кучи. От горгонии осталась лишь огромная куча пепла, среди которой гордо блистал Лунный меч. Витязь заботливо отряхнул с него пепел, осторожно вытер и вскинул вверх. — Благодарю тебя, Перун! Виста тем временем привела атамана в чувство, и тот принялся с удивлением оглядываться. — Эй, в какую чертову преисподнюю мы меня затащили? А вонь-то! — он закашлялся. — Меня щас вывернет! — Пора возвращаться! — поторопил их Мстислав. — Нас ждет ведьмак. — Стойте! Виста пробралась в угол пещеры и застыла возле неширокого прохода. — Нам сюда! — Ты уверена? — Мстислав поспешил к ней. — Да, я снова взяла след! — Виста улыбнулась и скрылась в проходе Тоннель оказался не слишком длинным и вскоре вывел людей в небольшой закуток, в глубине которого тускло отсвечивала железная дверь. — Не может быть! — Мстислав пощупал дверь, убеждаясь, что глаза не обманывают. — Неужели там ведьмак! — Там не там, но то, что дверь ведет в его хоромы, я уверена! Он рассчитал верно, один проход прикрыл мощным заклятием, а второй — этой гадкой тварью! — А какой тварью, ребята? — неожиданно спросил Лютый. — Я пропустил что-то любопытное? — Потом, Лютый, потом я расскажу тебе, как мы вытаскивали тебя из ее жуткой пасти, — рассеяно пообещала девушка, вынимая отмычки. — Меня вынимали из пасти? — поразился Лютый. — Нет уж, лучше не надо! Мне лишние кошмары не нужны! Замок несколько раз щелкнул и Виста с довольным видом упрятала отмычки в свою сумку. — Ну вот и все! — Виста счастливо улыбнулась. Мстислав шагнул вперед, но девушка остановила его. — Подожди. Не нужно спешить. А если он там, если он услышал и ждет нас? Послушай меня, я знаю, что на поле брани ты стоишь сотни таких как я, но здесь не поле брани, а там, за дверью, не сотня обыкновенных воинов. Там колдун, и весьма мощный колдун. Поэтому мы должны действовать внезапно и быстро! — Что ты предлагаешь? Вижу, ты что-то уже придумала. Виста кивнула. — Придумала. Сделаем так. Вы с Лютым резко открываете дверь, прячетесь по обе стороны от двери и жмуритесь, пока я бросаю туда вот этих милашек, — девушка показала парочку маленьких черных шариков. — Что это? — витязь с интересом разглядывая невзрачные комочки. — Эти шарики вспыхивают очень ярким светом и на какое-то время ослепляют врага, после чего людей можно брать голыми руками! — Какая замечательная вещь, — восхитился Лютый. — Жаль их не было у нас, когда мы грабили одного боярина… — Не знаю, насколько они смогут ослепить ведьмака, — продолжала Виста. — Но сразу после вспышки вы должны прыгнуть туда и, если он там, постарайтесь его прикончить быстро! Никаких разговоров, никаких договоров, ничего! Просто войдите и убейте! — А как же душа князя? — обеспокоено спросил Мстислав. — Сможем ли потом отыскать? — Уверена, что найду ее без ведьмака! После встречи с тем несчастным домовым я знаю, что надо искать! Договорились? Вот и хорошо, тушите факел и готовьте мечи! Виста хорошо помнила наказ Белояна, но выполнить его сейчас было невозможно. Вызови она волхва прямо здесь, в этом подземелье, битком набитом защитными заклятиями, ведьмак запросто мог их учуять. И если уж не нападет, то наверняка успеет скрыться. Их сила только в неожиданности… Первое, что увидела Виста, когда тяжелая дверь отворилась, было недоумевающее лицо ведьмака. Уже швырнув шарики и отшатнувшись назад, она восстановила по памяти всю увиденную картину. Большое подземелье, освещенное неярким рассеянным светом, с расставленными повсюду алтарями. Алтари были разной формы, из разного материала — дерева, камня, железа, стекла. Некоторые имели чрезвычайно причудливую форму, некоторые напоминали собой огромные, красиво ограненные драгоценные камни — алмазы, рубины, изумруды. А может это были и не алтари… Главное, что за ними можно было укрыться, а то, что им придется сейчас активно прятаться от гнева ведьмака Виста не сомневалась. Ослепляющая вспышка лишь ненадолго задержала ведьмака. Да и то, заминку вызвала скорее неожиданность… Потому что, когда воины прыгнули вовнутрь, их встретили пылающие гневом глаза ведьмака и они поняли, что никак не успевают. И стремительно нырнули за алтари. А ведьмака захлестнула волна ярости. Второй раз за день в его жилище врываются чужаки, причем именно те, кто давно уже, согласно его планам, должны были быть мертвы! Из его рук ударили молнии и оба алтаря, за которыми скрывались воины, растаяли, превратившись в пар. Вместе с ними ушел в пар и злосчастный полевик, и несколько важных кристаллов, являвшихся результатом многодневных экспериментов, но это его сейчас не трогало. Главное было — уничтожить врагов! Мстислав чертыхнулся, и неуклюже — щит и Лунный меч как никогда сильно мешали — перекатился за соседний алтарь, кажется, каменный. Сзади шарахнуло и приятно ледяной камень вдруг в один миг раскалился и потек, как вода. Обоженный витязь взревел и покатился дальше, за следующий. А ведьмак все бил и бил молниями, швырялся огненными и ледяными шарами, разрушая, распыляя и разбивая укрытия один за другим. Виста по-прежнему пряталась за порогом подземелья. Затаившись в темноте она осталась незамеченной и теперь торопливо заряжала арбалет. Прислонившись к очередному алтарю Мстислав крикнул: — Лютый! Ты жив? За спиной полыхнула вспышка и многострадальную спину витязя обожгло ледяным холодом, затем укрытие треснуло, рассыпавшись на тысячи льдинок. Мстислав откатился в сторону, явственно услышал ответный крик Лютого. Там что-то взорвалось, видно, ведьмак ударил на голос, но чуткий слух витязя уловил как звякнул по полу меч атамана. — На счет два! Понял? — выкрикнул витязь, тут же перепрыгнул за следущий алтарь, позади грохнуло и в спину больно ударили осколки. — Понял! — донесся ответ. Теперь полыхнуло там, но Лютый, насколько слышал Мстислав, уже прятался в другом месте. А еще он услышал, как поблизости что-то хрустнуло. Ведьмак проходил совсем близко и витязь понял, что у них есть шанс. — Раз! Два! Они выпрыгнули, ориентируясь на слух шагов ведьмака. Они почти не ошиблись, и хотя ведьмак не стоял на месте, далеко он не успел уйти. На доли мгновения он замер, оценивая расстояние до врагов и выбирая, кто из них должен умереть первым. Он мог ударить чуть раньше, но он сдержался, понимая, что еще рано, что они могут увернуться. И лишь когда в несколько стремительных прыжков воины сократили расстояние до него, вот тогда из его вытянутых рук ударили молнии. Они ударили почти одновременно. Сначала в Лютого, оказавшегося чуть ближе, затем в Мстислава. Ведьмак все рассчитал правильно — расстояние, скорость движения, и ударил точно в цель. И лишь одного он не мог предвидеть — железного арбалетного болта, пущенного недрогнувшей рукой Висты. Болт пробил ему грудь как раз в промежуток меж двух молний. И потому вторая дрогнула и чуть отклонилась. Ослепительно белый заряд сжег щит Мстислава, опалил левую руку и расплавил половину кольчуги. Но даже страшная боль от ожога не смогла остановить витязя. Его правая рука уже взметнулась в воздух и Лунный меч грозно сверкнул над головой ведьмака. Но и ведьмак сумел превозмочь боль и успел привести в действие заклятие перемещения. Его фигура поплыла, растворяясь, и меч Мстислава разрезал лишь воздух на месте, где только что стоял ведьмак. Сил ведьмака хватило ненамного. Он перенесся всего на десяток шагов, окутался голубым светом магического щита, так что следующий болт Висты лишь глухо лязгнул и бессильно скользнул прочь. — Проклятие! — Мстислав с криком бросился на ведьмака, тут же его скрутила свирепая больот ожога. Она скрутила его как тряпку и швырнула на пол. Он взвыл, но взвыл больше от бессилия, чем от боли, и неимоверным усилием воли заставил себя прыгнуть вперед… А тем временем закусившая губу девушка лихорадочно шарила в сумке, вытаскивая особый, волшебный болт. Где-то с год назад клан послал ее за головой мага, для чего выдал пару особых болтов, зачарованных могучим заклятием, позволявшим уничтожать магические щиты. Один из них она использовала, а вот второй приберегла для себя. Тогда она еще не знала, зачем он может ей понадобиться, просто вещь была весьма редкая и ценная. И вот теперь его час пробил. Ведьмак медленно отступал к выходу, все еще не веря в происходящее. Он смог отбить совместную атаку Белояна и Кащея, их проклятых приспешников — лучших богатырей Руси, а тут какие-то юнцы исхитрились его ранить и поставили под сомнение его величайший план! Наложив лечащее и обезболивающее заклятия, ведьмак медленно вытаскивал из себя железный болт. Он видел, как к нему изо всех сил спешил раненый витязь. Он подымался, падал, вновь подымался, иногда полз, а в его здоровой руке жутко отсвечивал странный клинок, в котором ведьмак чуял огромную древнюю мощь. Мощные нечеловеческие заклятия были наложены на этот меч, или сам меч был огромной силы заклятием, ведьмак уже не успевал разобраться. Он только четко понял, что даже малейшая рана, полученная этим мечом может отправить его в могилу. Но сейчас, в эту минуту, его пугал даже не этот жуткий меч. В конце концов полуживому витязю еще предстояло добраться до него. Нет, куда больше его сейчас пугала затаившаяся в темноте девка. Что она задумала еще? Какие неожиданности следовало ждать от нее? Ох, как он ошибся в ее оценке и как жестоко просчитался Тайкес. Но Тайкес уже сполна рассчитался за свою излишнюю самонадеянность, а теперь эта мерзкая девка подбирается к нему!.. Наконец, болт был извлечен, и ведьмак с облегчением вдохнул воздух, расправил плечи, чуя, как в него могучими потоками вливаются магические силы. Мстислав был уже рядом, когда сквозь голубое мерцание щита он увидел кривую усмешку, прорезавшую лицо ведьмака, и тогда он отчаянным рывком бросился вперед. Его меч уже описывал широкую дугу, когда он вдруг четко увидел, что не успевает, что его меч не дотягивается до ведьмака. В этот краткий миг он успел вспомнить слова Висты о чародейской безразмерности меча, вспомнить и возжелать… Рядом сверкнул арбалетный болт, но витязь ничего не видел вокруг. Он уже весь был там, на самом кончике чудесно удлинившегося клинка и страстно жаждал напиться сладкой крови врага. Яркая вспышка полыхнула прямо в лицо, ослепив, оглушив и отбросив его прочь. Последнее, что он успел ощутить перед тем, чувства покинули его, было недоумение, граничащее с обидой — хотел ведь собственными глазами увидеть гибель врага, да собственными руками помочь… — Где ведьмак? — прохрипел Мстислав, едва придя в себя и не успев даже открыть глаз. — Исчез… — коротко ответила Виста. Ее холодные пальцы едва коснулись его обожженного бока, но он весь содрогнулся от дикой боли. — Не дергайся так! — строго заметила девушка. — Я не собираюсь пытать тебя! Я лишь смажу твою кожу! Легкими, мягкими движениями она быстро покрывала его красную, покрытую крупными волдырями кожу лечебной мазью. — Потерпи, это снимет резкую боль и ускорит заживление… — Он сдох? — нетерпеливо спросил витязь, выкручивая шею в попытке оглядеться. — Не знаю, Мстислав. Когда я выстрелила в него, его щит разрушился, но что случилось с ним дальше, я не знаю… Меня ослепила яркая вспышка света, а когда в глазах прояснилось, ведьмака уже не было… — А ведь я не почувствовал удара меча, — Мстислав устало прикрыл глаза. — Неужели он успел уйти? — Не обязательно, — возразила Виста. — Думаю, что твой меч может разрезать камень, и ты даже не заметишь этого! — Так-то оно так… — вздохнул витязь. — А где Лютый? Она замялась с ответом, но Мстислав понял ее без слов. Нахмурился, скрипнув зубами кое-как поднялся. Искать Лютого долго не пришлось. От бывшего разбойника осталось два обугленных обрубка, в которых с большим трудом можно было опознать человека. — Он был хорошим воином. И умер, как воин! — витязь помолчал немного, обвел взглядом учиненный разгром. — Но нам надо спешить, Виста. Если ведьмак жив, он может вернуться. И тогда наши усилия пропадут зря, и смерть Лютого тоже… Скажи, здесь не может быть князя? — Не думаю. Здесь он проводил опыты. Они прошли в следующую пещеру, где их внимание сразу же привлекли гигантские каменные исполины, выстроившиеся вдоль стен. — Кто это? — спросил витязь, с интересом разглядывая великанов. — Что-то они мало похожи на людей… Сплошные шипы, наросты какие-то… Виста не ответила. Ее внимание привлек было яркий отблеск в глубине пещеры. Там, в неглубокой нише, на небольшой, похожей на кубок, золотой подставке покоился, переливаясь всеми цветами радуги, крупный граненый алмаз. — Это он, Мстислав. Здесь то, что ты ищешь! — сообщила Виста. — Ты уверена? — недоверчиво спросил витязь, с удивлением рассматривая алмаз. — А почему он лежит вот так, на виду у всех, без охраны? — А почему твой меч стоял на виду у всех? Рука витязя, нависшая на алмазом, мигом отдернулась. — Правильное решение, — похвалила Виста, задумчиво огляделась. — Вот только понять бы, где ловушка… Мстислав покачал головой. — Я уверен, ты не ошиблась, Виста, и здесь точно западня, но у нас нет времени… Лучшее, что мы можем сделать, это вызвать Белояна. — Но если чужое заклятие приведет в действие ловушку? — А если вернется ведьмак?.. У нас нет времени и нет выбора, Виста. Вызывай волхва! Виста согласно кивнула, ее рука легла на амулет, а витязь медленно-медленно, будто боялся спугнуть, снял с подставки алмаз. Тотчас на другой стороне пещеры тяжко грохнуло, это огромный валун вывалился из стены и плотно закупорил вход в соседнюю пещеру, откуда они пришли. А затем пещеру вновь заполнила тишина. Но это была уже другая тишина, хрупкая, ненадежная, казалось шевельни пальцем и произойдет нечто ужасное, и люди застыли недвижимо, затаив дыхание. Время шло, но в пещере по-прежнему ничего не происходило, и Мстислав решился нарушить эту опасную, давящую тишину. Пусть уж лучше появится враг, чем вот так. — Как волхв? — неожиданно хриплым голосом спросил Мстислав. Девушка не ответила. Она стояла с закрытыми глазами, пытаясь прорваться через магическую защиту пещеры и достучаться до Белояна, но амулет разогревался мучительно медленно. Глаза Мстислава бегали по пещере в поисках хоть какого-нибудь движения, но все было напрасно. Пещера по-прежнему напряженно молчала, не торопясь показывать свои зубы. А то, что она вот-вот покажет их, Мстислав не сомневался. Он вновь внимательно осмотрел каменных истуканов, с головы до пят, его взгляд постепенно переместился на почти ровный пол, прополз несколько саженей. Он еще не знал, что именно его там заинтересовало, но что-то там было неправильно. — Там, Виста, — он указал под ноги исполинам. — Там что-то не так… Не могу понять… Виста бросила туда тревожный взгляд, недоуменно пожала плечами и вновь сосредоточилась на амулете. А Мстислав шагнул вперед, решив поближе осмотреть подозрительное место. Но стоило ему сделать несколько шагов, как по пещере пронесся странный скрежет и Мстислав с ужасом обнаружил, что каменные головы исполинов медленно поворачиваются в его сторону. И теперь он понял, что его смущало. — Пыль, — прошептал он. — Там были отпечатки их ног! Он повернулся к девушке, встретил ее наполненный страхом взгляд, ободряюще улыбнулся. — Виста, возьми алмаз! Не знаю, угадал ли я, но они зашевелились, едва я сдвинулся с места! Вызывай Белояна! И ради всех богов, не двигайся с места! Он хотел еще что-то добавить, что-то очень личное, но такое необходимое сейчас и ему, и ей, но сзади раздались тяжелые удары, от которых стены подземелья содрогнулись, и он обернулся, как ужаленный. Великаны шагали к нему, и Мстислав бросился навстречу, надеясь увести их подальше от Висты. Он ловко увернулся от стопы одного, забежал за спину, увидел, как великан разворачивается, и радостно заорал: — Я угадал, Виста! Я угадал! Они не видят тебя! В воздухе замелькали огромные конечности, каждая из них могла с легкостью раздавить его как букашку, но они были слишком медлительны. Даже с ноющей болью в обожженном теле Мстислав легко уклонялся от них, и вскоре без особого труда пробрался на другой конец подземелья. — Ко мне, парни, и поживее! — закричал Мстислав. — Сколько можно ждать! Я скоро засну от скуки! Он взмахнул несколько раз мечом, чувствуя, как отступает боль, как наполняются силой мышцы, и тело будто само рвется в бой. Он прокричал невесть откуда пришедший в голову боевой клич и ринулся в атаку… Контакт установился с огромным трудом, но, в конце концов, портал развернулся и она увидела волхва. Белоян выглядел не самым лучшим образом. Половина шерсти на его морде выгорело, обнажив красную обожженную кожу, оставшаяся часть торчала в разные стороны грязными лохмами. — Ну что? — его красные, слезящиеся глаза полыхнули нездоровым огнем и впились в нее, будто пытались пронзить насквозь. — Вот он! — она открыла ладонь с алмазом. — Бросай сюда и быстро! — страшным голосом приказал Белоян. От его голоса мурашки на ее спине бросились врассыпную, ища укрытия, да и самой Висте захотелось забиться в какую-нибудь щель. Но она справилась с собой, надменно вскинула голову. — Там Мстислав и ему требуется твоя помощь! — она махнула рукой в глубь подземелья, где кипела яростная битва. — У него Лунный меч, но ни один из великанов еще не сгорел! Я не понимаю в чем дело… — Алмаз!!! Он рявкнул с такой мощью, что Виста содрогнулась, а ее рука сама собой дернулась и алмаз полетел прямиком в портал. А в следующее мгновение Белоян уже жадно разглядывал кристалл. Наконец, он оторвал от него глаза, удовлетворенно рыкнул. — Где ведьмак? — его тяжелый взгляд вновь упал на девушку с такой силой, будто хотел вбить ее в землю. — Я не знаю! — отчаянно вскрикнула девушка, чувствуя, что готова сорваться в плач. — Мстислав ударил его мечом и он исчез! Я не знаю, куда он делся!.. Помоги Мстиславу! Я прошу тебя! Белоян молчал, всматриваясь в ее повлажневшие глаза, дрожащие губы, затем виновато отвел глаза. — Я не могу ему помочь! Эти гиганты, похоже, неподвластны магии Лунного меча! Возможно, они родились задолго до его создания, когда живые существа жили по другим законам! А может быть и под другим солнцем!.. Все, что я могу делать, это удержать этот проход! Но поторопись! Мои силы не безграничны! Одарив напоследок волхва испепеляющим взглядом, Виста метнулась в гущу схватки. Мстислав ловко лавировал между противниками, уклоняясь от их тяжелых дланей, и рубил, рубил, не задумываясь, и особо не выбирая цели. Имея дело с такими крупными ребятами очень трудно промахнуться! Но в какой-то момент он вдруг понял, что количество великанов не уменьшается, и что его меч не причиняет им никакого вреда! Лунный меч легко рассекал их плоть, но затем она вновь смыкалась, так что на коже не оставалось и следа! Это было невозможно, это было невероятно, но эти медлительные уродливые существа не замечали его ударов. Он похолодел. Рано или поздно усталость скует его руки и ноги, и тогда эти твари раздавят его в лепешку. — Мстислав! — донеслось до него. — Назад! — рявкнул он страшным голосом, увидев бегущую девушку. Но было поздно — к ней уже поворачивались ближайшие гиганты. — Алмаз у Белояна! Нам нужно уходить, пока не закрылся портал! — она увернулась от опускавшейся лапы гиганта, отбежала назад. — Мстислав, быстрее! Витязь прошмыгнул между ног великана, перескочил через стопу другого и в несколько длинных прыжков настиг Висту. — Все в порядке? — бросил он ей на бегу. — К порталу, Мстислав, он вот-вот закроется! Портал был уже совсем близко, когда сзади что-то загрохотало и, обернувшись, они увидели настигающую их каменную глыбу, в которой с удивлением опознали кулачище одного из гигантов, брошенный вдогонку. Витязь оттолкнул Висту, попытался отпрыгнуть сам, но в этот миг глыба ударила в него. Даже не ударила, а лишь зацепила краешком, но показалось, будто обрушились своды пещеры. Подземелье бешено завертелось вокруг, ударило раз, другой, третий, внутри него что-то затрещало, захрустело, и его сознание, подгоняемое острой болью, устремилось прочь, спеша покинуть это нещадно терзаемое тело… А когда сознание вернулось, и он смог расклеить неподъемные веки, над ним уже нависала знакомая, хотя и несколько подпаленная медвежья голова. — Белоян! — воздух с трудом протиснулся через раздавленную грудь, так что он едва услышал себя. — Как князь? — Все в порядке! Уже пришел в себя! — успокоил его волхв, прочел по губам следующий вопрос и ответил. — Ведьмак не объявлялся, похоже, что ты все-таки прикончил его! — Это хорошо! — губы Мстислава попробовали изобразить усмешку. — Где Виста, Белоян, позови ее, она меня живо на ноги поставит! — Вот как? Ты полагаешь, что я плохой лекарь? — Конечно, ты вон даже башку свою не можешь в порядок привести! — Мстислав попытался улыбнуться. — Где Виста? Белоян молчал и Мстислав с ужасом почувствовал, как его внутренности сжимаются, стягиваясь в ледяной ком. — Где она??? — прорычал он, хотя на самом деле из горла вырвалось лишь едва слышное сипение. — Она не успела, Мстислав… Портал закрылся сразу, как только она втолкнула тебя. Там было мощное противодействие, и я не смог удержать его… Слова Белояна оглушили витязя. Волхв продолжал еще что-то объяснять, но Мстислав уже ничего не слышал. Он попытался встать, но стоило шевельнуться, как тело пронзила раздирающая боль, будто его рвали на части, но лишь сдавленный стон вырвался из-за плотно сжатых зубов. Волхв покачал головой и пробормотал слова заклятия, погрузив Мстислав в глубокое забытье. Глава двадцатая Виста не могла погибнуть. С этой мыслью витязь засыпал и просыпался каждый день, пока искусные волхвы-лекари штопали его истерзанное тело. Целую неделю они скрепляли переломанные кости, восстанавливали разорванные мышцы и сухожилия, выращивали новую кожу в обгоревших местах. Измученные беспрестанными попытками витязя вырваться из их цепких рук, лекари наложили на него особые заклятия, и всю неделю Мстислав не мог даже шевельнуться. Не помогли ни проклятия, ни угрозы — на него просто не обращали внимания, в конце концов, витязь выдохся, и все оставшееся время молчаливо сносил лечебные процедуры. А спустя неделю, в одно прекрасное солнечное утро он проснулся и с радостью ощутил, что удерживавших заклятий больше нет. Все его конечности двигались совершенно свободно, и при том без каких-либо болезненных ощущений. Он откинул одеяло, дабы воочию убедиться в искусстве княжьих лекарей и обомлел. Вся левая часть тела была покрыта тонкой и нежной, как у младенца, кожей. Мстислав недовольно скривился, представив, сколько будет смеха, если ему придется показаться на людях в таком виде. Наполовину загорелый, отмеченный печатями воинской доблести — многочисленными шрамами, и наполовину гладенький, розовенький, точно поросенок! Когда еще кожа загрубеет, покроется новыми отметинами. А пока — ни в баню, ни на речку! Разве что ночью… Давить надо таких лекарей-извергов, ох, давить, злобно подумал Мстислав, кровожадно оглянулся, но, не найдя вокруг ни одного изверга, разочарованно вздохнул. Рывком поднявшись, витязь ощутил накатившее головокружение, но лишь отмахнулся — не достойно воина обращать внимание на такие мелочи. На лавке его ждали аккуратно разложенные одежда и амуниция, все новенькое, с иголочки. Свежие порты и рубаха, новая кольчуга мелкого плетения, с толстыми булатными пластинами на груди и спине, новые наручи и поножи. Витязь удовлетворенно сощурился, глядя, как ослепительно блистают доспехи, купаясь в солнечных лучах, как сверкают девственной, без единой царапины, чистотой. И только мечи были старые — огромный Лунный меч и яркий, изящный меч Беляя, выглядевший совсем маленьким возле своего соседа-гиганта. Они лежали рядом, напоминая мирно спящих братьев, старшего и младшего. Неожиданное сравнение заставило витязя ощутить легкую заминку в сердце, но он взял себя в руки и принялся спешно облачаться в приготовленные доспехи. На плечи легла привычная и приятная тяжесть, внушающая уверенность и надежность, а затем тело внезапно охватила слабость, в глазах потемнело, так что пришлось невольно присесть, унимая дрожь в конечностях, собираясь с силами. Он недовольно поморщился — все-таки неделя неподвижности даром не прошла, а что, если бы он пролежал еще месяц? Тогда и меча, наверное, не смог бы поднять. Он выскочил во двор и поспешил в каморку Белояна, чувствуя, как разгоняется по жилам застоявшаяся кровь, как возвращаются силы. Ощутил, что страшно, просто зверски голоден, но тотчас отбросил эти мысли. Сначала Виста, потом все остальное. От учиненного василиском погрома не осталось и следа. Жилище волхва было уже отстроено заново, и лишь окружавшая его свежепритоптанная земля еще напоминала людям о происшедшем. Мстислав попытался вежливо постучаться, но попытка не удалась. Дверь вдруг резко распахнулась, и витязь, не ожидавший этого, неуклюже ввалился внутрь. И сразу же наткнулся на широкую, бугристую от распираемых рубаху мышц, спину Белояна. — Заходи, Мстислав, — пригласил его волхв, не оборачиваясь. — Откуда знаешь, что это я? — буркнул витязь, запоздало сообразив, что задал глупый вопрос — к волхву же пришел. Скромная землянка волхва изнутри выглядела значительно просторнее, чем снаружи, и Мстислав озадаченно застыл, пытаясь понять, колдовство ли это или обман зрения. — Так кто же еще, окромя тебя будет вламываться сюда, аки зверь дикий? — удивился волхв, повернулся к витязю. — Владимира в Киеве нет сейчас, а остальные сюда носа не кажут без моего разрешения! — Так я ж постучаться хотел, — попытался оправдаться Мстислав, но волхв лишь махнул рукой. — Ничего себе, постучался! Чуть дубовую дверь с петель не снес! В голосе волхва не было и тени иронии, но витязь кожей ощутил, что волхв шутит. Ощутил, да крепче стиснул зубы. Пусть смеется, решил витязь, что с волхвов взять, они уже и не люди, считай, вовсе… Не зря ведьмак не хотел себя человеком звать. Все они нелюди — волхвы эти, колдуны, маги! Им человечьи чувства вовсе нипочем! Не зря же этот себе медвежью голову вырастил… Но ничего, он все вытерпит, лишь бы волхв помог Висту сыскать! Он открыл рот, собираясь об этом и попросить, но Белоян жестом остановил его. — Не трать слов, витязь! Мы все в долгу перед тобой, — тихо сказал волхв. — Признаться, я не слишком верил в твои силы. Я ведь пытался штурмовать логово ведьмака и своими силами, но попытка не удалась… А вот ты совершил почти невозможное. Ты смог одолеть ведьмака окаянного и вернуть великого князя! — Я не мог поступить иначе! — нахмурившись, заявил Мстислав. — Я присягал ему… — Да-да, я знаю, — перебил его волхв. — В любом случае, я сделаю для тебя все, что в моих силах, чтобы помочь отыскать эту девушку. Живой или мертвой… Последнее слово заставило витязя вздрогнуть и бросить сердитый взгляд на волхва, но тот или не заметил этого, или сделал вид, что не замечает. Поди разбери, что на этой зверячьей морде лица написано!.. Волхв отошел в угол комнаты, где над огнем висел крупный котел, в котором бурлило некое варево непонятного цвета и с резким неприятным запахом. — Ты помнишь ту гору, где вы обнаружили пещеру ведьмака? — спросил волхв, поманив витязя пальцем. — В общем-то помню, — пожал плечами Мстислава. — Тогда смотри сюда… Узнаешь? — палец Белояна ткнул в мутную жидкость в котле. Сначала Мстислав не увидел ничего, кроме булькающих пузырей. Но затем, под кипящей поверхностью воды явственно проступили знакомые очертания старых, лесистых гор. Вот только самой главной горы, той самой, где прятался ведьмак, он не смог увидеть. Вместо нее он разглядел огромную воронку, зиявшую в земле. На самом ее дне что-то блестело, не иначе, как подземные воды приглядели место под очередное озерцо. — А где она? — Мстислав не смог сдержать удивления, граничащего со страшным разочарованием. — Где гора? — Вскоре после того, как ты вернулся в Киев, — мягко начал волхв, — я сотворил заклятие перемещения, но вместо пещеры очутился в этой вот дыре… По всей видимости, кто-то привел в действие очень могучее заклятие, которое и обрушило гору. И если Виста все еще жива, искать ее следует в плену у этого самого колдуна… — Это ведьмак! — прорычал Мстислав, сжав кулаки до треска в суставах. — Я знал, я чуял, что он вывернулся! Но теперь он не уйдет от меня! Ты только подскажи, волхв, где я могу найти его? — Увы, Мстислав, я не могу этого знать, — Белоян развел руками. — Единственное, что я могу сейчас сделать, это переместить тебя на север, в земли дрягвы, точнее, болота… С незапамятных времен там живет один чародей, по имени Ковак, кажется. В свое время он был учеником другого древнего мага, по имени… Уж не помню какому… Ну, это и неважно! Всю свою жизнь этот чародей провел в болоте и выучился так искусно владеть магией воды, как никто другой в мире! Я думаю, он может помочь тебе в поисках. — Всю жизнь в болоте? И сможет помочь найти ведьмака? — усомнился Мстислав. — Не спеши, витязь, с выводами, — заметил Белоян. — Изучение магии требует не беспрестанных хождений по свету, а, скорее наоборот, усидчивости и терпения… А что касаемо ведьмака, то мы не можем быть уверены, что именно он побывал в пещере. Поэтому Коваку лучше искать Висту, а не ведьмака, ведь тебе в первую очередь нужна девушка, не так ли? — Так, — подтвердил Мстислав. — Но что-то мне подсказывает, что ведьмак окажется где-то рядом!.. Вот только… — витязь замялся. — Я не понимаю, Белоян, неужто этот болотный колдун могущественнее тебя? Волхв рассмеялся. — Мстислав, ну, разве можно сравнивать силу мечника и лучника?.. Так и здесь, витязь. Нельзя владеть всеми видами магии одинаково искусно! Каждый из магов обязательно силен в чем-то одном… Вот я, например, смог бы провалить ту гору не хуже твоего ведьмака, но вот отыскать человека, увы, мне это не под силу… — Белоян вздохнул. — Сейчас я открою портал на болото, в то место, где я встречался с этим чародеем много лет назад. Хотя, боюсь, что он давно уже сменил место своего обитания и тебе придется немного поискать. Волхв прошептал слова заклинания и вскоре комнату залил мягкий голубой свет портала. — Возьми вот это, — волхв кинул Мстиславу тяжелую сумку. — Здесь самое необходимое, на первое время хватит. К сожалению, я не могу сопровождать тебя, я расстался с чародеем отнюдь не в теплых чувствах. Из теплого солнечного Киева витязь угодил прямо в сырые и промозглые объятия северных болот. Он стоял на небольшом островке, а перед ним и вокруг него, на всю длину взгляда, расстилалось огромное зеленое поле. Местами оно прорывалось кочками, похожими на бородавки, высыпавшие на гладкой, зеленой коже. От болота веяло такой неприкрытой ненавистью и враждебностью, что витязь невольно оглянулся назад, где истаивали в воздухе последние голубые искорки. И где же мне искать этого чародея, с тоской подумал витязь, вглядываясь в стелющийся над болотом туман. Баба-яга хоть на краю болота поселилась, а где этого носит, один бес ведает! А коли так, значит, ему и следует искать беса или кого другого на замену. Мстислав уселся на краю островка, возле наиболее широкого окна, вгляделся в мутную зеленую воду. Он был уверен, что болотная нечисть уже давно обнаружила его и теперь, пользуясь отсутствием жгучего солнечного света, только и ждет случая наброситься на него. — Ну, где вы там, — пробормотал витязь, похлопал ладонью по воде. — Сколько ждать-то… Долго ждать не пришлось. Словно откликнувшись на его слова, в глубине замелькали темные силуэты, они быстро множились, увеличивались в размерах, чуть ли не наперегонки приближаясь к тому месту, где он сидел. А затем из воды взметнулась пара зеленых и перепончатых лап, готовых вцепиться в человека мертвой хваткой и утащить на дно, к своим многочисленным сородичам. Но витязь оказался быстрее. Перехватив скользкие лапы упыря, он выдернул его из воды и швырнул на берег, постаравшись уронить как можно крепче. Но сейчас перед ним был не жалкий омутник, столь опасный в воде и столь беспомощный на берегу. Упырь достаточно сносно ощущал себя и на суше, и потому, едва шмякнувшись на землю, тотчас попытался вскочить и броситься на человека. Мстислав увернулся, подсечкой сбил противника с ног, а затем его железные руки глубоко вжали морду упыря в мягкую, сырую почву, а колено с хрустом вонзилось в спинной хребет. — Тпру, дурилка! — проревел витязь. — Не рыпайся, пока спину не сломал! Почуяв превосходящую силу, упырь затих, пуская в грязь пузыри, и витязь, наконец, смог оглянуться. А оглянувшись, присвистнул от удивления. Вся поверхность болота вокруг была густо усеяна голыми черепами упырей, словно бахча спелыми арбузами. — Эк, сколько вас высыпало… — пробормотал витязь. — Серьезно, видать, оголодали тут! Упыри все всплывали и всплывали, а самые шустрые уже карабкались со всех сторон на островок. Нож витязя немедленно опустился на склизкую шею захваченного упыря. — Эй вы, орлы болотные! — крикнул Мстислав. — Если это вот чучело, — он сдавил упыря сильнее, заставив того захрипеть, забулькать, — хоть чуть-чуть вам дорого, вам придется проводить меня к Коваку! Ему никто не ответил. Выбравшиеся на берег упыри неумолимо надвигались, их мертвые, безжизненные лица лоснились от слизи, а когтистые лапы уже нетерпеливо вытягивались к вкусному и теплому человеку, осмелившемуся забрести в их владения. Мстислав разочарованно вздохнул, склонился над поверженным упырем. — Не повезло тебе, паря, с родичами, кинули они тебя ворогу на поругание! С этими словами он деловито перерезал упырю горло, не спеша обнажил Лунный меч и с удовольствием увидел, как отшатнулись первые ряды нападавших. — Правильное решение, слизняки, — кивнул витязь. — Думаю, мы все-таки сможем договориться! Но он ошибся. Задние ряды упырей надавили, выталкивая передних, и те, хоть и вынужденно, без видимого желания, но все же набросились на него. Напуганные смертоносным мечом, многие из них пытались прорваться и убежать, но сзади продолжали упорно напирать, выдавливая своих соплеменников на верную смерть. Воздух наполнился зловещим шипением. Это шипел клинок, разделяя упырей на части. Меч легко разрезал их тела, почти не встречая сопротивления, будто внутри они состояли из одной воды. Раны дымились, упыри жутко хрипели, разваливаясь на куски, разбрызгивая кровь и внутренности. Очень скоро ноги витязя скользили в зеленовато-желтой слизи, спотыкались о тела павших, путались в выпавших кишках. Мокрые ладони стали проскальзывать и чтобы не выронить меч, Мстиславу пришлось крепче стиснуть черен. Время шло, а волны упырей все продолжали накатываться на берег, с каким-то непостижимым упорством идя на смерть целыми сотнями. Они гибли, усеивая землю телами, так что Мстиславу приходилось время от времени спихивать их в болото, расчищая остров… День сменился вечером, когда витязь с неприятным холодком ощутил, что силы его на исходе. В тело вползала усталость — извечный и, пожалуй, наиболее опасный враг воинов, даже самых могучих. Внутри него что-то рушилось, что-то рвалось, будто распадались незримые узы, которыми лекари скрепили его израненное тело, и Мстислав вдруг с ужасом понял, что этот бой близится к завершению. Меч тяжелел с каждой секундой, а когда под его неподъемным весом ослабевшие пальцы разожмутся… Эта страшная мысль подстегнула его, и он бросился в атаку. Его отчаянный натиск был стремителен и смертоносен, так что на короткое время удалось даже расчистить островок. Но этот всплеск ярости без остатка сожрал весь оставшийся запас сил, и он обессилено рухнул на землю, а точнее, привалился к большой груде мертвых тел, потому что земли на островке давно уже не было видно. Гудевшие от страшного напряжения руки и ноги отказывались повиноваться, и ему оставалось лишь с тоской и ненавистью глядеть, как из болота лезут все новые и новые упыри. Свежая волна упырей уже взобралась на берег, уже спешила к обессилевшему витязю, когда из болотных недр донесся низкий приглушенный рев. И даже в сгустившихся сумерках было видно, как подернулись дрожью силуэты упырей и как они застыли на месте, будто от гневного окрика хозяина. А затем из болота стала подниматься огромная туша какого-то существа. Оно приблизилось к острову, подняв перед собой большую волну, захлестнувшую берег и окатившую витязя с головы до ног. Он поморщился, стер с лица холодную, вонючую жижу и негнущимися пальцами потянулся к мечу. Некоторое время тот упрямо выскальзывал, пока витязь не разозлился и, перекосившись от усилий, все-таки сумел его подхватить. Кое-как поднялся на дрожащих ногах, бросил взгляд на нового врага. По острову топал гигант в два человеческих роста. Островок содрогался от его тяжкой поступи и норовил уйти из-под витязя. Но витязь упрямо стоял, стоял, стиснув зубы, и вызывающе мерил противника взглядом. Упыри бросились врассыпную, один из них замешкался, и длинные лапы чудища тотчас сомкнулись на нем. Звучно хрястнуло, треснуло, и разорванные части упыря полетели в разные стороны. Остальные торопливо попрыгали в воду и на болото опустилась мертвая тишина. Существо приблизилось, остановилось рядом с Мстиславом. Несмотря на царивший сумрак, витязь разглядел крупное, бугристое тело, все в каких-то наплывах и наростах, покрытое то ли шерстью, то ли тиной, по которой медленно стекала грязная жижа, словно существо только что поднялось с болотного дна. Болотник — Мстислав вспомнил название существа. Уже давно люди не встречали этих созданий, уже давно никто не помнил, что они собой представляли. Но во многих селениях, расположенных вблизи больших болот, люди продолжали считать их истинными хозяевами болот и продолжали приносить им кровавые жертвы. Говорили, что в стародавние времена, когда на земле еще не было людей, когда и самой земли еще не было, а было лишь Великое болото, болотники были богами упырей. Другие, правда, утверждали, что болотников создала могучая магия упырей, якобы для защиты от врагов, но потом те вырвались из-под власти своих творцов и сами стали главными врагами упырей. В общем, слухов ходило много, но все они, так или иначе, сходились в одном — тварь была сильной, хитрой и смертельно опасной! Под натиском его холодного изучающего взгляда Мстислав неожиданно почувствовал себя заметно лучше. Словно враждебная мощь болотника поглотилась им без вреда и наполнила тело прежней силой. И теперь они стояли, оценивая друг друга, как два могучих поединщика перед схваткой. И чем дольше Мстислав буравил соперника глазами, тем больше понимал, что бой с болотником может оказаться последним в его жизни. И дело было не в гигантской силе чудища, нет, чрезмерной силы витязь никогда не боялся. Он знал, что великая сила, как правило, соседствует с великой же неповоротливостью и убогими мозгами. В этой истине он вновь убедился совсем недавно, на примере каменных великанов из пещеры ведьмака. Однако болотник внушал куда больше опасений. Мстислав вспомнил, с какой быстротой он поймал оказавшегося у него на пути упыря, вспомнил и невольно поежился. Болотник был слишком ловок для своих размеров и, значит, слишком опасен. Стоит ему только выбить из рук Мстислава Лунный меч… — Человек, — зарычал болотник, прервав затянувшееся молчание. — Зачем. Ты. Здесь. Он говорил медленно, делая большие паузы между словами, будто вспоминая их правильное произношение. — Мне нужен Ковак, — спокойно ответил витязь, следя за каждым движением чудища. — Ты можешь указать дорогу к нему? — Зачем… — А тебе какое дело? — резко откликнулся Мстислав, и сам удивился своей грубости. Хотя, чему тут удивляться. Уж очень ему не понравилось, что эта нависшая над ним туша выспрашивает его так, будто имеет на это право! Рука-лапа болотника метнулась к витязю, но тот резво отпрыгнул, ударил мечом. На землю упал длинный, с локоть, коготь чудища. — Ты. Быстр. Человек, — в голосе болотника послышалось странное удовлетворение. — Твоя. Кровь. Мне. Понравилась бы. — Подойти поближе, и я проверю, понравится ли мне твоя! — выкрикнул Мстислав, готовясь к бою. — Нет. Я. Пришел. Не биться, — ответил болотник. — Меня. Послал. Ковак… — Ковак? — изумился Мстислав. — Так веди меня скорей к нему! — Зачем… — Да что ты заладил, зачем-зачем, — буркнул витязь. — Я не враг Коваку. Я пришел просить помощи! Голова болотника, огромная, как пивной котел, качнулась, будто он согласно кивнул. — Вижу. Не врешь. Идем… Болотник развернулся, в несколько длинных шагов пересек островок и вступил в воду. — Эй, постой, — крикнул ему вслед Мстислав. — У меня же ноги не такие длинные… А по воде ходить я не умею! — Иди. Следом, — не оборачиваясь, ответил болотник. — Я. Иду. Мелководьем… Мелководье болотника достигало витязю до самого подбородка, а временами ему приходилось даже плыть. В наступившей ночи он с трудом мог рассмотреть маячившую впереди спину болотника, и временами шел, ориентируясь только на плеск воды. К тому времени, когда под ногами очутилась твердая почва, он уже изрядно замерз, и едва-едва смог выкарабкаться на берег, где и растянулся без сил. Очнулся витязь уже под теплой меховой шкурой, возле большого и жаркого костра. Наступил новый день, но небо по-прежнему было надежно укрыто хмурыми тучами, а болото все также куталось в белое одеяло тумана. В двух шагах от витязя, прогибая ветви хлипкой березы до самой земли, висело его снаряжение и одежда, кем-то заботливо выстиранная и высушенная. Да и сам он пришел в себя заметно посвежевшим, набравшимся новых сил, будто и не бился вчера из последних сил, умирая от усталости. Витязь быстро оделся, оглянулся в поисках неведомого хозяина, столь гостеприимно приютившего его этой ночью, и тот не заставил себя долго ждать. Недалеко от берега взбурлила вода и над поверхностью поднялась голова странного существа. Голый зеленоватый череп, толстые губы, слишком крупные для человека уши, но все-таки не такие крупные, как у упыря. Да и слизи, обычной для кожи упырей, у него не было. В общем, существо представляло собой странную помесь человека и упыря. Похоже, это и есть пресловутый Ковак, догадался Мстислав. — Да, ты прав, человек, — существо раздвинуло губы, показав желтые, но крупные и крепкие зубы. — Я действительно Ковак, и я действительно помесь человека и упыря. — Как такое возможно? — удивился Мстислав. — Тебя интересуют подробности? Мстислав пожал плечами. — Да, нет, если не хочешь, не говори… — Да уж, — усмехнулся чародей. — Почему-то, вас, людей, всегда больше волнуют вопросы формы, а не содержания!.. Но я отвечу тебе — мой отец был упырем, а мать человеком… Надеюсь, я удовлетворил твое праздное любопытство? — Ну, в общем-то… — замялся витязь. — Сюда очень редко заходят люди. Тем более, с таким странным э-э-э… мечом, как у тебя… Так что я весь в нетерпении — рассказывай, что же привело тебя сюда, человек. Понимая, что от этого неприятного вида чародея может зависеть жизнь Висты, Мстислав не стал ничего скрывать. Он рассказал ему почти все о заговоре против князя, о ведьмаке, о пропавшей девушке, опустив лишь ненужные подробности об их личных взаимоотношениях и чувствах. Только один-единственный раз он запнулся — когда пришлось назвать имя Белояна — запнулся, и, не заметив никаких признаков гнева у чародея, продолжил рассказ. — Ты зря опасался упоминать Белояна, — сказал Ковак, когда рассказ витязя подошел к концу. — И хотя он не может быть моим другом, да и какие друзья могут быть у чародеев, он не стал и моим врагом… Нужно, конечно, признать, что наша последняя встреча оказалась чересчур бурной, но таков уж нрав у твоего волхва! Своим неуемным энтузиазмом он может вывести из терпения кого угодно, хоть и каменного истукана! А все потому, что он до сих пор не ведает простой истины, что открылась мне в моих многолетних размышлениях в тиши этого болота… Мир един и неизменен! Ничего не меняется в нем, и никто не в силах изменить что-либо! Все — что было, есть и будет — сосуществуют одновременно! Поэтому наше жалкое сознание, способное охватить лишь данный момент времени, рисует нам неверную картину. Именно поэтому такие наивные простаки, как волхв Белоян, всю жизнь тщатся изменить все вокруг себя, надеясь изменить мир к лучшему! Чародей продолжал говорить что-то еще, но Мстислав уже не слышал его слов. Он медленно, но верно засыпал. Нельзя сказать, что слова мудрости были ему вовсе чужды. Нет, еще в Царьграде, по настоятельному совету нанятых дядей учителей, он провел немало времени над трудами древних мыслителей. Некоторые из них он даже читал. Конечно, до тех пор, пока сон не прерывал его ученые занятия. Вот и теперь, слушая мудреные речи чародея, он быстро потерял нить его рассуждений, и стал постепенно засыпать… — Эй, витязь, ты никак, заснул? Голос чародея едва-едва смог прорваться сквозь сон, но витязь все-таки услышал. Услышал, и волевым усилием заставил себя проснуться, чтобы сразу же ощутить свежую ссадину на лице. Он потер ушибленное место, сообразив, что успел заснуть и шмякнуться прямо об землю. И то хорошо, что не в костер! — Ладно, витязь, это я увлекся немного… — пробормотал Ковак, сникнув. — Сам понимаешь, говорить тут не с кем, а лягушкам все равно, что слушать. — Да ничего-ничего, было очень интересно, — жизнерадостно заверил его витязь. — Просто лежа удобнее слушать… — Правда? — с сомнением спросил Ковак, и, получив утвердительный кивок, заметно воодушевился. — Ну, тогда, я поделюсь с тобой результатами моих самых последних размышлений! — Постой-постой, — поспешил остановить его витязь. — Мне чрезвычайно интересно выслушать тебя, но сейчас мне нужно спешить, я должен спасти Висту! — Да-да, ты прав, юноша, — усиленно закивал Ковак. — Я совсем забыл об этой девушке… Волхв рассказал тебе правду — я действительно неплохо овладел магией воды. Не выходя из этого болота, я могу определить местонахождение любого живого существа! Ведь ты, конечно, знаешь, что все живые существа состоят большей частью из воды, и потому всю жизнь на земле можно назвать большим круговоротом воды в природе… Оставайся здесь, витязь, скоро я вернусь, и расскажу тебе, находится ли твоя девушка среди живых или ее следует искать у Ящера! Не ожидавший такого быстрого согласия Мстислав опешил. Он не успел даже и рта раскрыть, не то, чтобы поблагодарить, а Ковак уже устремился в глубину. Чародей отсутствовал довольно долго. Витязь успел даже два раза покушать, опустошив содержимое заплечного мешка. Стало темнеть и витязь начал подумывать о том, что неплохо бы выловить какую-нибудь живность на ужин. Только вот снастей у него не было. Не долго думая, витязь застыл с обнаженным мечом у берега, готовясь использовать его в качестве острога. Он стоял довольно долго. Пару раз что-то мелькало поблизости, но он всякий раз промахивался, ругался, но продолжал стоять. Оставленный без присмотра костер погас, дым перестал сдерживать натиск голодных комаров, и они тотчас набросились на него. Но витязь стоял упорно, еще более голодный, чем комары, злой, пока в глубине мутной воды не метнулось вверх нечто крупное. Хищная усмешка исказила его красное, искусанное лицо, и он ударил изо всех сил… Мощная волна выплеснулась из болота, ударила в витязя и швырнула его на берег, прямо в тлеющий костер. Душераздирающе взвыв, он выскочил оттуда, бросился к воде, чтобы остудить обожженное тело и только тут наткнулся на круглые глаза чародея. — Ты, парень, что — белены объелся? — спокойно осведомился чародей. — Или бешеный комар покусал? Отвечай, зачем на меня с мечом бросился? — Так я рыбу хотел… — растерянно и немного смущенно ответил витязь. Особой вины он не чувствовал. Ковак сам виноват, что не оставил ему никакой еды, а он ведь не чародей какой-нибудь болотный, ему есть надо хорошо и регулярно, организм ведь у него молодой, растущий. Похоже, все это было ясно написано у него на лбу, потому что Ковак лишь рукой махнул. Махнул, и на траву возле витязя стала тотчас падать всяческая снедь. Жареные поросята, гуси, куры, под конец шлепнулась и рыба — большой балык из осетра. — Ладно, юноша, узнал я кое-что для тебя, — медленно уронил чародей, с нескрываемым любопытством следя за спешно насыщающимся витязем. Витязь промычал что-то с набитым ртом, но чародей его понял. — Что, говоришь? — переспросил задумчиво Ковак. — Хотел бы я и сам знать, что… Мстислав, наконец, проглотил застрявший было кусок мяса, и забросал чародея вопросами. — Она жива? Где она? Ее украл ведьмак? Где я могу его найти? Чародей замахал на него руками. — Откуда я могу знать столько подробностей? Я же не Род!.. Я пытался узнать, жива ли она вообще, но должен признаться, узрел странное, — чародей надолго замолчал. — Что? Что ты узнал? — не вытерпел Мстислав. — Если бы не торопил меня, и дал немного времени на размышления, я бы смог ответить тебе более точно… — недовольным голосом откликнулся чародей. — Сколько времени тебе нужно, чародей? — Ну, скажем, недельки две, не меньше… — Две недели??? — витязь едва не взвыл. — У меня нет столько времени! Ответь хоть что-нибудь! — Как хочешь, — холодно заявил чародей. — Вот она — человеческая природа! Ему не нужны точные сведения, ему подавай хоть что-нибудь! А потом, на основе этих куцых знаний, они берутся изменять мир! — Так ты скажешь или нет? — нахмурился витязь, чувствуя, как медленно наливается гневом. — Она жива? — Я увидел очень странное зрелище, Мстислав, она выглядела живой и в то же время не живой… — Что это значит? — Мстислав приблизился к чародею, и тот, заметив нехороший блеск в глазах человека, невольно отодвинулся подальше от берега. — Не знаю. Ты же не дал мне времени на размышление, — пожал плечами Ковак. — Все, что я понял, это то, что она находится в мире живых, но при этом что-то в ней было неправильно, не так, как должно быть у людей… Возможно, ты не ошибся, и ее действительно удерживает некий колдун. — Где ее искать? — А вот на этот вопрос я, пожалуй, не смогу тебе ответить, человек. Ведь я живу здесь безвылазно, и мои названия мест могут не совпасть с твоими. Думаю, что будет гораздо лучше, если я дам тебе проводника. — Что еще за проводник? — подозрительно сощурился Мстислав. — Это магическое существо, мой друг, мой гость, посетивший недавно мою обитель. Его природу я и сам толком не успел понять, но главное, что оно уже изъявило желание сопровождать тебя. — Ну, что ж, мне все равно, кто будет вести меня, главное — добраться… — равнодушно сказал витязь. — А теперь назови мне плату за свою помощь? — Какую плату? — удивился чародей, делая вид, что совсем забыл о ней. — А, плату, ну, конечно… Но что же потребовать от тебя, витязь… Я плохо знаю тебя. Да, я вижу, что ты молод и силен, у тебя есть великолепный меч, который, надо думать, не достается просто так. И все-таки этого недостаточно, чтобы понять, на что ты способен. Давай поступим так. Ты пока ищи свою подругу, а я буду приглядывать за твоими поисками. Проводник будет не только указывать тебе дорогу, он будет также моими глазами и ушами. И если вдруг я замечу, что ты вышел на что-то любопытное, что-то, что может представлять для меня интерес, я дам тебе знак. Договорились? — А если ничего такого не попадется? — Ну, это вряд ли, такой доблестный витязь, как ты, обязательно вляпается… то есть, я хотел сказать, обязательно наткнется на что-нибудь интересное для меня… А если уж нет, значит, и не надо, обойдусь, как-нибудь, — чародей снисходительно отмахнулся. — Ну, что же, давай сюда это существо, и мы пойдем отсюда, — поторопил чародея Мстислав. Витязь не скрывал своего разочарования. Все-таки он ожидал большего от этого чародея. Хотя, с другой стороны, он и так теперь знает значительно больше. Главное — он теперь точно знает, что девушка жива… Вот только эти странности, о которых болтал Ковак, пугали витязя. Неужто ведьмак выжил и продолжает свои нездоровые опыты над Вистой? Если это так, ему следовало торопиться! Как бы Висту не постигла участь страшнее, чем смерть! — Не спеши, витязь, ему нужно подобрать для дороги наиболее подходящую форму, а ты пока поспи… Утром вы отправитесь в путь! — Что? — взвился Мстислав. — Каким утром? Проклятый ведьмак плетет новые козни, может, пытает Висту, а ты мне предлагаешь спать?! Ковак протянул в сторону Мстислава руку и того неудержимо потянуло в сон. Куда сильнее, чем во время мудрых речей чародея. Сильнее, пожалуй, были только труды древних мыслителей. А проснувшись, Мстислав с удивлением обнаружил, что местность вокруг разительно изменилась. Вместо тоскливых болотных просторов его окружал лес, близкий и родной, и он с удовольствием вдохнул полной грудью его свежий и чистый воздух. Столь резкая смена его местоположения вызвала у него противоречивые чувства. С одной стороны, он был рад, что ему не пришлось, увязая по уши, топать через бескрайние унылые болота. Но вот с другой стороны… Ведь его перенесли спящим, перенесли помимо его воли и желания, как какого-нибудь жалкого беспомощного котенка, не способного перебраться через улицу. Он так зримо представил себе этого маленького беззащитного звереныша, что почти не удивился, увидев его подле себя. Котенок сидел на его туго набитой дорожной сумке и мирно умывался. Некоторое время Мстислав наблюдал за столь правдоподобным плодом своего воображения, пока до него не дошло, что воображением здесь и не пахнет. Перед ним сидел самый настоящий живой котенок. — Это еще что? — нахмурился витязь. — Откуда ты здесь? Мстислав оглянулся, надеясь увидеть хозяина или, скорее, хозяйку животины, но вместо этого наткнулся на оседланного коня и не удержался от восхищенного свиста. Перед ним стоял черный, как смоль, жеребец, крупный, с широкой грудью, с роскошной гривой, в общем, самый, что ни есть богатырский, самому Муромцу на зависть! Так, значит, и конем обеспечили! А судя по толщине сумке — еще и провизией! Он недоверчиво покачал головой. Все это ему совершенно не понравилось. Он слишком хорошо помнил, чем обернулась заботливость ведьмака… Однако когда в животе требовательно заурчало, витязь был вынужден признать, что отказываться сейчас от приготовленной еды, а потом носиться по лесу за каким-нибудь глупым зайцем, было бы непредусмотрительно. Ругая себя и свою ненасытную утробу последними словами, он залез в сумку и с мрачным выражением лица приступил к завтраку. А когда голод перестал туманить сознание, Мстислава вдруг осенило. — Проводник?! — воскликнул он, ткнув обглоданной костью в сторону котенка. — Неужто ты и есть тот самый проводник, которого обещал мне Ковак? Это было больше шуткой, чем догадкой, но когда котенок согласно кивнул, витязь остолбенел, забыв закрыть рот. Его охватило чувство, что коварный чародей жестоко обманул и посмеялся над ним, подсунув в проводники жалкого котенка! Ему — витязю и богатырю!.. Ему приходилось слышать о разных спутниках богатырей. Витязь и пес, например, всегда казались ему очень неплохим вариантом. Витязь и ловчий сокол или ястреб — тоже сгодилось бы. Вполне солидно выглядел витязь и дракон. На худой конец, подошла бы и лягушка — каждый поймет, что это не лягушка, а царевна заколдованная… Но это!!! — Эй, послушай, — дрожащим от гнева голосом обратился витязь к проводнику. — Я помню, Ковак говорил, что ты можешь менять форму… Ты не мог бы, поменять эту, а? Ты подумай, что люди-то скажут? Ну, в какое-нибудь благородное животное, собаку там, или волка? В коня, наконец? Котенок молчал и лишь взгляд его, как показалось витязю, наполнился укоризной. — Вот так ты, значит, да? — расстроился Мстислав. — Ну, коли так, будешь сидеть у меня в мешке!.. Хотя, стоп, какой мешок, а дорогу-то ты как будешь указывать? В ответ котенок ткнул лапой куда-то в сторону. — Отлично. Просто замечательно. Я уверен, что кощунники сложат о нашем путешествии песню, — пробурчал Мстислав, поднимаясь в седло. — А на плече его сидел кот и грозно топорщил усы, приводя противника в парализующий хохот! Следуя направлению, указываемому котенком, витязь быстро выбрался из леса на большак. Они скакали весь день, а к вечеру, Мстислав издалека приметил широкое и приземистое здание корчмы, привольно раскинувшееся на перекрестке. Жилье, а значит — скорый отдых и кормежку приметила и лошадь, безо всякого понукания прибавившая ходу. Корчма, как много в этом слове для сердца русского слилось… Очень скоро витязь уже находился в этом благословенном богами месте, а перед ним быстро росла груда костей. Рядом, возле горки рыбьих останков, с раздутым животом развалился котенок. Под ногами Мстислава что-то закопошилось, и над лавкой показалась крупная собачья морда, требовательно заглядывая человеку в лицо. Витязь бросил кость, и пес довольно захрумкал, скрывшись из виду. Но вскоре его морда вновь появилась на свет. Правда, теперь он больше не смотрел на витязя. Старательно вытягивая шею пес принюхивался, и, спустя мгновение, приметил своего извечного врага. Сытый и немного сонный Мстислав не успел даже испугаться. Оскаленная пасть пса нависла над котенком, и в ту же секунду тот круто изогнулся, зашипел с такой силой, что сон вмиг вылетел из головы витязя. Но спасать проводника от жутких челюстей пса ему не пришлось. К его немалому удивлению пес позорно бежал, а витязю оставалось лишь смерить котенка подозрительным взглядом. Только сейчас он вдруг осознал, что перед ним вовсе не беззащитный детеныш, как показалось вначале. В его облике скрывалось неведомое существо, возможно, опасное, и об этом не стоило забывать ни на минуту. Послеобеденную дремоту как рукой сняло, и витязь невольно прислушался к громыхавшему за соседним столом басу. Голос принадлежал дюжему, поперек себя шире мужику, заросшему длинными черными волосами. Хотя он старательно приглушал свою речь, все же его голос был столь низок и могуч, что заставлял дрожать тяжелую дубовую столешницу под ладонями витязя. Так что не услышать его было просто невозможно. — Вот с того времени наш князь заметно изменился, — рассказывал мужик. — То ли обет какой дал, то ли еще чего… — Ну, обет вряд ли, — усомнился его собеседник, по виду обычный крестьянин. — Князья они, известное дело, полные хозяева свому слову — хошь дал, хошь взял… — Не скажи, брат, не скажи, — покачал своей черной гривой мужик. — Всяко бывает… Да и как иначе объяснить? Сидел себе в тереме человек спокойно, никого шибко не трогал, никому не мешал, в общем занимался обычным княжеским делом — греб под себя баб, жрал да пил в три горла… И на тебе! И недели не прошло, а на колу уж дюжины две лиходеев всяких побывало! Когда такое было? Остальные душегубцы мигом присмирели, так что сейчас по городу ночью ходить можно, ничего не боясь! А князь за соседний лес уже принялся. Поверишь ли, каждый день лихоимцев приводят, да не по одному! И в подвал всех сразу, в подвал… В общем наладилась жизнь-то у нас. Одна беда, повадился князь сам злодеев пытать… — Что ж здесь плохого-то? Будь я князем, я бы тоже руку приложил к татю какому-нибудь! — мечтательно закатил глаза крестьянин. — Может, ты и приложил бы руку, — согласился чернявый. — Но не каждый же день! А князь, что ни вечер — в пыточной! А что заплечных дел мастерам прикажешь делать? — А чтой-то ты за них распереживался, родич там никак служит? — Если бы родич… — вздохнул мужик и разом опрокинул в себя кружку вина. — Сам я там работал, старшим заплечником… — Вот тебе и раз! То-то я смотрю, здоровый ты какой! — с уважением заметил смерд. — А то! Там без силы, а еще больше без умения никак нельзя, — веско заметил заплечник. — Но ведь выгнал он нас всех, сказал — плохо работаете, ребята! Это я-то плохо? Да я ж двадцать лет при князе состоял! Уж я так умел руки выкручивать… Эх, что там говорить! — Неужто князь получше вас оказался? — Не знаю. Пока я на службе был, князь завсегда нас выгонял, а теперь уж и подавно не знаю, но… — он поманил пальцем собеседника, и тот послушно пододвинулся. — Теперь-то поутру на кол их не выводят, теперь выносят их! Да каких!.. Разве ж такое при мне было? Разве ж так можно? Они же на колу еще помучиться должны, и подольше. Они должны хорошо прочувствовать, как кол впивается в их тело, как проходит насквозь… А теперь что? — Что? — Что-что! Еле живые они на кол садятся, уже ни боли, ни страха, ничего не чувствуют! А вид у них какой? Как будто месяц на хлебе и воде просидели! Краше только в гроб! — Видать совсем зверем стал? — Да, может и зверем, — равнодушно заметил бывший заплечник. — Да мне теперь все едино. Мое дело — работу новую сыскать. Мстислав далее не слушал. Он еще вовсю размышлял, пытаясь понять, что же привлекло его внимание к этому разговору, а ноги уже несли его за соседний стол, да и руки не забыли прихватить кувшин с вином. Ничего не говоря, он сначала наполнил до краев кружки мужиков, и лишь затем спросил: — Послушай-ка, парень. А отчего, ты говоришь, с князем все это приключилось? — Отчего-отчего, — пробурчал заплечник, одним махом осушил кружку. — Я же говорю, обет дал… Мстислав подозвал корчмаря, бросил ему монету и велел накрыть стол. Очень скоро стол заполнился разнообразными блюдами, в основном, мясными. Посветлевший заплечник сурово улыбнулся, принялся не спеша насыщаться, не забывая при этом и рассказывать. — Был у нас князь как князь! Запустил, правда, маленько дела, но, в остальном, орел орлом! А потом возьми да захворай. Да так серьезно, что все уже решили — помрет… Ан нет! Явился с неделю назад в княжий терем калика перехожий. Уж, не знаю, как его гридни пропустили наверх, уж больно грязный был да плюгавый, но предстал он пред светлы очи князя… А князь возьми да и выгони всех из горницы! Уж, как его калика лечил, одним богам известно. Но только вышел вскоре князь живой и здоровый. Свежий, бодрый и даже как-бы помолодевший враз! И так рьяно взялся за дела княжеские… Очистил город от ворья всякого, на дорогах лесных порядок враз навел, так что нечисть теперь и носа не кажет! Приструнил боярина одного, что успел раньше силу приобрести. В смысле — в измене обвинил да на кол посадил, а земли его себе, понятное дело. Иначе, зачем, они вообще, изменники эти нужны?.. И все бы хорошо, да вишь, без работы я остался… — Ладно-ладно, это я понял уже, — перебил его витязь. — А скажи мне, куда калика-то делся? — Калика? Какой-такой калика? — глаза мужика заметно осоловели. — А, калика, да помер он давно… Как князь-то вылечился, тот сразу и гикнулся. Старый больно был, да немощный… Мстислав чуял, как внутри него сжимается стальной кулак. Он бы не смог объяснить, почему, но последние сомнения покинули его. Теперь он был твердо убежден — ведьмака надо искать там, в том княжестве, откуда пришел заплечник. Витязь вскочил и едва сдержался, чтобы не броситься сейчас же в дорогу. Нет, сегодня он и так едва не загнал и себя, и коня. Если он хочет прибыть на встречу с ведьмаком в боеспособном состоянии, ему не следовало забывать об отдыхе. Он отправился спать, и не увидел, какой взгляд бросил ему вслед заплечник. Его расслабленное, расплывающееся лицо внезапно, на один краткий миг, обрело необычную для пьяного твердость и холодность, а его губы изогнулись в презрительной усмешке. Но уже в следующее мгновение за столом вновь очутился обычный пьяный мужик, не способный даже собрать в кучку свои разбегающиеся глаза. Глава двадцать первая Горизонт расцветал алым цветом, первые лучи солнца робко ощупывали небосклон, а витязь уже мчался во весь опор. Мчался, не задумываясь о том, что он скажет князю, как объяснит свое появление. Все это даже не пришло ему в голову. Он мчался, подгоняемый одним-единственным желанием — увидеть князя, заглянуть в его глаза. Мстислав был уверен, что какой бы облик не принял ведьмак, он узнает его. Узнает и довершит, наконец, то дело, которое не довершил тогда, в пещере… Но сначала, сначала он вырвет из его грязных лап Висту! Достигнув города, витязь, не сбавляя ходу, сразу же ринулся на княжий двор. Ослепленный жаждой мести, он ворвался туда, ничего не замечая вокруг. Ни рухнувших ворот, выбитых могучим ударом поднятого на дыбы жеребца, ни стоптанных дружинников, рискнувших преградить ему путь. Опомнился он уже возле крыльца, когда слетев с лошади, попытался вломиться в терем. Только здесь он с некоторым удивлением обнаружил, что окружен плотным кольцом непонятно почему озлобленных гридней, тыкавших его копьями. Их острые наконечники давили, оттесняя витязя от терема, и тогда его ладони плотно обхватили пару копий, а глаза стали наливаться дурной кровью. Несколько малодушных дружинников испуганно попятились, но большая часть лишь усилила натиск. Разозленный Мстислав зарычал, как дикий зверь, готовый взорваться убийственным вихрем и разметать эту толпу безумцев, посмевших задержать его… — Стоять!!! — зычный голос ударил по нему, подобно оплеухе. Подняв глаза, Мстислав увидел на крыльце грузного пожилого воина, в котором немедленно признал местного воеводу. Багровый от гнева, тот стоял, сложив руки на поясе, а его взгляд метал молнии. Почуяв, что сбил первый приступ ярости незнакомого, но выглядевшего весьма опасным пришельца, воевода усилил натиск. — Ты что это тут устроил?! Ты пошто ворота сломал? Разве для того их ставили, чтобы ты их ломал! — заорал он, брызгая слюной, и для вящей убедительности затопал ногами. — Ты к князю приехал или хвост чесать?.. Иль на копья восхотел, сопляк-мальчишка?.. Стой где стоишь, и даже не думай двигаться! И только попробуй меч лапнуть!.. Гневный крик воеводы подействовал на витязя так, как надо, то есть как хороший ушат холодной воды. Мстислав загнанно огляделся. Уже не меньше двух дюжин ратников угрожали поднять его на копья, а за их спинами подтягивалось еще столько же. Но куда большее впечатление на него произвели сорванные с петель ворота. Тут же вспомнилось, что сорвал их именно он, а еще вспомнилось, как расшвыривал попавшихся под горячую руку гридней. Вспомнилось, и краска стыда немедленно заполнила лицо… Ведьмак ведьмаком, но зачем же ворота ломать? Да людей калечить? — Что тебе здесь надо? Отвечай быстро, и, может быть, князь смилостивится и оставит тебе твою никчемную жизнь! Отвечай, если жизнь тебе еще дорога! — воевода подкрутил свои топорщившиеся седые усы. Он чувствовал себя полным хозяином положения. Неведомый витязь не успеет даже прикоснуться к мечу, а если и успеет, то ненадолго. На стенах, на крыше терема уже залегли меткие лучники, готовые по команде превратить витязя в ежа. Мстислав молчал. Он не знал, что ответить. Если человек врывается, как бешеный, на княжий двор, то вряд ли только затем, чтобы взглянуть на князя. Скажи он правду, его сразу заколют, как кабана. Он с надеждой бросил взгляд на седло своего взмыленного жеребца, где должен был сидеть его проводник, но того и след давно простыл. — Ты будешь говорить, али нет! — взревел воевода, резко взмахнул рукой и гридни тотчас усилили напор, их копья угрожающе проскрежетали по доспехам, готовые вонзиться в плоть. — Остановись, воевода, — тихий голос, раздавшийся невдалеке, привел Мстислава в трепет. Только один голос в этом мире мог заставить его сердце взбрыкнуть, словно необъезженного жеребца. И сейчас он услышал именно этот голос. Голос Висты. Она выступила из-за спины воеводы, медленно спустилась во двор, воины поспешно расступались перед ней, пропуская к витязю. — Вели своим людям разойтись, — не оборачиваясь, приказала Виста. Воевода недовольно скривился, но послушно проревел команду, и вскоре пространство вокруг витязя очистилось. Остались только двое — Мстислав и Виста. Да еще воевода продолжал маячить на крыльце, что-то возмущенно бурча себе под нос. — Ступай к князю, скажи, что человек, которого он ждал, уже прибыл и скоро будет, — распорядилась Виста. Воевода нахмурился, чуть ли не заскрипел зубами, но все-таки пересилил себя и скрылся в тереме. А Виста широко улыбнулась витязю, но так, что витязя бросило в пот. Лучше бы она этого не делала! Потому что секунду назад Мстислав готов был заключить ее в объятия, но теперь лишь буравил ее расширенными от удивления глазами, пытаясь понять, что с девушкой не так. Потому что Виста не могла так улыбаться. Ее улыбка могла быть приветливой, могла быть насмешливой, могла быть даже злорадной… Но такой, какая сейчас стыла на ее надменном лице, она быть никак не могла! Так и не дождавшись никаких слов от витязя, озадаченная девушка пожала плечами, повернулась, бросила коротко: — Следуй за мной! — и направилась в дом. Она шла, не оглядываясь, уверенная, что витязь идет за ней. И витязь действительно следовал за ней. Следовал, проклиная себя, ведьмака и Висту попеременно, следовал, теряясь в догадках, не зная, что и думать. И тем более, не зная, что предпринимать. А перед ним шла девушка, как две капли воды похожая на Висту. Она выглядела, как Виста, она была одета, как Виста, все в ней было как у Висты! И все-таки это была не та девушка, которую помнил Мстислав. Этот незнакомый взгляд, эта странная улыбка — они не могли принадлежать той, его Висте! К тому же он совершенно не чувствовал сейчас той близости, того внутреннего родства, что появилось между ними в последнее время. Черт знает каким чувством, но он чуял, что перед ним совершенно чужой человек!.. Правда, оставался еще здравый смысл, который упрямо подсказывал, что за ту пару недель, что они провели вместе, он не мог в тонкостях изучить ее, но здравый смысл никогда не входил в число его ближайших советников… После нескольких длинных переходов они остановились возле двери, охраняемой парой могучих гридней, облитых сверкающим железом по самые уши. Виста смерила Мстислава оценивающим взглядом, словно проверяла, не накинется ли он голодным зверем на князя, удовлетворенно кивнула. — Ступай, князь давно ждет тебя. — Виста! — ее имя буквально само вырвалось из него. — Ты ли это? Я не узнаю тебя! — Не беспокойся, Мстислав, — она лукаво подмигнула ему. — У нас еще будет время познакомиться! А пока ступай, князь Остромир ждет тебя! Она отступила в сторону, и Мстислав, стиснув зубы, толкнул дверь. Посреди горницы стоял князь. Высокий, стройный, седовласый, с мужественным лицом, с глубоко посажеными глазами, в которых читалась мудрость, он производил самое благоприятное впечатление. И сколько ни всматривался в него витязь, узнать в нем ведьмака он так и не смог. Нахмурившись, Мстислав долго разглядывал князя во все глаза, пытаясь уловить хоть какое-то сходство. Окажись на месте Остромира кто другой, тот давно уже кликнул бы гридней, да велел бы им наказать бесцеремонного витязя. Однако князь проявил удивительное терпение, позволив разглядывать себя, как диковинку, хотя, в конце концов, и он был вынужден прервать затянувшееся молчание. — Признайся, витязь, зачем же ты ворвался в мой дом? Переполошил всю дружину, воевода вон пыхтит от злости да искрится, того и гляди дом запалит… Из-за чего столько шума? И стоило ли вламываться аки злобный печенег? Разве отказал бы я принять дружинника великого князя? — спокойно спросил князь. — Откуда ты знаешь, что я дружинник Владимира? — витязь окинул князя подозрительным взглядом. — Поблагодари Висту за то. Она тебя вовремя признала, — усмехнулся князь. — А то не сносить бы тебе буйной головушки! — И давно она здесь? — требовательно спросил Мстислав, поражаясь своей наглости. — Ах, вот в чем дело! — суровые складки на лице князя несколько разгладились, теперь он пристально оглядел витязя с головы до ног. — Теперь я понимаю тебя… Ты приехал за ней!.. О, да, я все понимаю. Любовь легко лишает разума и мудрецов, не то что… Ну, коли так, я прощаю тебя, Мстислав! И приглашаю разделить со мной обед! Но, пока готовят стол, думаю, тебе не помешает попариться с дороги, не так ли? Ступай, Виста распорядится… Мстислав машинально кивнул, даже направился к двери, прежде чем сообразил, что князь так и не ответил на его вопрос. Он резко обернулся и наткнулся на улыбающееся лицо Остромира. — Я понимаю твои чувства, витязь, — князь сочувственно кивнул. — Поэтому из уважения к ним отвечу на твой дерзкий вопрос! Виста приехала сюда недавно, сразу после моего выздоровления. Так случилось, что мы встретились… А ведь тебе, наверное, как никому известно, что сердцу не прикажешь! Теперь сам видишь, какое положение она занимает в этом доме, — он виновато развел руками. — И надеюсь, что вскоре она станет моей женой! Витязь покинул покои князя оглушенный и раздавленный. Теперь-то он понимал, что стояло за возникшей между ним и Вистой отчужденностью!.. И ни жаркая баня, ни отчаянные усилия сочных и спелых девок, разминавших его мышцы, закостеневшие после целого дня в седле, так и не вернули ему хорошее расположение духа. Уже одеваясь в свежее платье, он вдруг цепко ухватил девку за плечо, грубо привлек к себе. Та радостно заулыбалась, с надеждой прильнула к нему всем телом, но ее поджидало жестокое разочарование. Оказывается, его интересовало лишь расположение покоев Висты. Обиженным голосом девка ответила на все вопросы, и ушла, возмущенно вихляя задом… На обед он пришел хмурый и сосредоточенный. Ел, кидая в рот все, что стояло рядом, не ощущая ни вкуса, ни запаха, и старался не смотреть в сторону Висты. — Стольный град очень далек от нас, Мстислав, — заметил князь. — Поэтому мы всегда рады любым гостям из Киева. Надеюсь, ты поведаешь нам новости, да расскажешь о подвигах своих славных, кои, несомненно, приключились с тобой в пути! — Я в затруднении, князь. Я скакал весь день и сейчас с трудом ворочаю языком. Ты уж прости меня, но, может быть, я завтра смогу потешить твое любопытство? — Да, витязь, я вижу, ты действительно сильно утомился в дороге. Ну, что ж делать, ступай. Отдыхай, набирайся сил, но уж завтра не отвертишься, уж не обессудь, — князь шутливо погрозил пальцем. — Обещаю, князь, — витязь поднялся из-за стола. — Завтра расскажу все! На небо выкатилась луна, а Мстислав не ложился, да и не собирался ложиться вовсе. Какой уж тут сон! В груди бушевал пламя, загасить которое было невозможно. Ему следовало бежать отсюда, бежать, как можно дальше, дабы не наделать сгоряча глупостей. Но уехать, не переговорив с Вистой начистоту и без свидетелей, он никак не мог. И хотя он был уверен, что князь не обманул его, точку в их отношениях могла поставить только сама Виста. Во избежание ненужного громыхания железом он не стал одевать ни бронь, ни перевязи с мечами. Отворив дверь, он оглядел пустынные ночные переходы, освещаемые редкими масляными светильниками, а затем бесшумно выскользнул в коридор. До покоев Висты он добрался без происшествий. Оставалось надеяться, что девушка здесь, а не в постели князя! При этой мысли его челюсти сжались, а зубы нещадно заскрипели… Дверь была не заперта, и это вызвало у него новый всплеск гнева — небось, для князя оставила! Несмотря на жаркую летнюю ночь, ставни на окнах были плотно закрыты, и в покоях стоял непроглядный мрак. Поэтому, когда сзади раздались чьи-то шаги, он поспешно затворил дверь, лишив себя единственного источника света из коридора. Дождавшись, когда стихнут шаги, витязь оторвался от двери и шагнул вперед. Глаза постепенно привыкали к темноте и вскоре он уже смог разглядеть очертания кровати перед собой. Он сделал несколько шагов, хотел было позвать девушку, но в этот момент шею захлестнула удавка, и из горла вырвался лишь хрип. Он рванулся назад, пытаясь сбить напавшего с ног, но тот ловко увернулся. Правда, удавка слегка ослабла и Мстислав смог заложить за нее пальцы, но это помогло ненамного. Свободной рукой он попытался зацепить противника, но тот опять вывернулся, так что кончики пальцев витязя лишь бессильно скользнули по мягкой кожаной куртке. Скользнули, ощутив характерную выпуклость и приведя витязя в трепет. Не могло быть сомнений — его душила женщина. Ловкая, быстрая, знающая и умеющая убивать. Знакомая наощупь куртка, знакомый запах… Это была Виста! Это открытие настолько потрясло Мстислава, что он замешкался, замешкался на один краткий миг, но этот миг оказался решающим. На его затылок обрушился мощный удар и витязь потерял сознание. А вернулось оно уже в подземелье, где витязь обнаружил себя, прикованным к стене толстыми, с локоть толщиной, цепями, которые даже с его силой разорвать было невозможно. Одежду с него содрали, оставив совершенно голым, впрочем, смерти от холода здесь следовало ожидать меньше всего. Ибо посреди пыточной жарко пылал огонь, а в нем раскалялось великое множество разнообразных железных приспособлений, предназначенных исключительно для всяческого умерщвления плоти. Рядом, криво ухмыляясь, стоял князь Остромир. И хотя его облик нимало не изменился со времени трапезы, теперь уже ничто не могло обмануть витязя — перед ним стоял ведьмак, его треклятый враг! — Вот мы и встретились, Мстислав! — оскалился он. — Я ждал этой встречи куда больше, чем ты, и куда сильнее, чем ты можешь догадываться! — Так может снимешь цепи с меня, да выпьем вина по такому случаю? — усмехнулся в ответ Мстислав. — Выпьем, выпьем, а то как же! Только пить я буду один, и отнюдь не вино… Ведьмак резко приблизился, из его рта выдвинулись матово-черные жвала, которые сухо щелкнули перед самым лицом витязя. Мстислав отшатнулся, а его затылок врезался в стену с такой силой, что в глазах враз потемнело. А когда прояснилось, ведьмак вновь принял человеческий облик. — Что это была еще за мерзость? — прохрипел ошеломленный витязь. — Зачем ты отрастил эту дрянь? — Нет, это не я отрастил, — покачал головой ведьмак. — Это твой подарочек! — Что за чушь! — Да-да, ведь это ты едва не убил меня своим проклятым мечом! — внезапно озлобился ведьмак. — Это ты разрушил мое прежнее тело и вынудил воззвать к помощи Великого Мизгиря! — Великий Мизгирь? Ты хочешь сказать, что тебя спас паучий царь? — недоверчиво спросил витязь. — Не знаю, зачем, но ты лжешь, ведьмак! С чего бы это царь-мизгирь откликнулся на просьбу жалкого колдунишки? — Мы всегда неплохо ладили с ним, — пожал плечами ведьмак. — В свое время именно он отдал мне ядовитые жвала, что сослужили мне верную службу в моих опытах… моих душевных опытах… — Что-то раньше я не видел у тебя этой гадости… — Вот тут ты прав, витязь! Ибо раньше они не росли из моего тела! — злобно прошипел ведьмак. — Пока ты не уничтожил его! Владыка пауков спас меня от смерти, удержав мою душу здесь, в этом мире, и подарил мне новое тело, но взамен!.. Ведьмак едва не захлебнулся от злости. — Взамен он приобрел власть над моей душой! Какое бы тело я не избрал своим пристанищем, он будет всегда владеть мною! Я обречен вечно служить ему, этому гадкому насекомому! — ведьмак заскрипел зубами. — Все мои способности, все мои умения и бесценный опыт я вынужден направлять на то, чтобы утолить его вечный голод! Теперь каждую ночь я принужден исторгать для него души! Прошла немного времени, но мне осточертели все эти бандитские хари, которых мне приводят каждый вечер!.. Но знай же, что скоро я впервые сделаю это с удовольствием! Скоро. Но не сейчас! Вначале мне хотелось бы удовлетворить иную жажду… Надев толстую рукавицу, ведьмак снял с жаровни железный прут, раскаленный докрасна. Ткнул им в грудь витязя и медленно повел его вниз, до самого паха. Витязь зарычал, изо всех сил сжал челюсти, стараясь удержать рвущийся из него крик. — Рычи-рычи! — удовлетворенно заметил ведьмак. — Не хочешь кричать, не кричи, но я-то знаю, как тебе больно! Но все это цветочки, по сравнению с той болью, что ждет тебя вскорости, когда твоя жалкая душонка попадет в цепкие тенета Великого Мизгиря! Прут скворчал, выжигая плоть, испаряя выступающую кровь, но неумолимо вычерчивал на теле витязя причудливый рисунок. Мстислав рычал, как бешеный зверь, скрежетал зубами, его тело билось от нестерпимой боли об стену, вздымались и опадали огромные бугры мускулов, всегда такие внушительные и такие бесполезные сейчас. Наконец, завершив свое творение, ведьмак отступил на несколько шагов и придирчиво оглядел работу. — По-моему, получилось неплохо. Прошу любить и жаловать! Портрет моего повелителя. Кстати, скоро он станет и твоим… — Никогда! — прохрипел витязь. Его голова бессильно упала на грудь, и он невольно увидел на груди переплетение багровых линий, складывавшихся в рисунок огромного мизгиря. — Ладненько, пока с тебя хватит, — ведьмак положил уже остывший прут назад, в огонь. — Пора подкормить хозяина, черт бы его подрал! Ведьмак направился к выходу, на пороге обернулся. — Только будь добр, никуда не уходи, хорошо? Я скоро! — он улыбнулся своей шутке и покинул подвал. А вскоре на пороге появились крепкие гридни, волочившие за собой изрядно избитых бородатых мужиков разбойничьего вида. Несмотря на то, что на них не было живого места, они были еще в сознании и не забывали крыть своих мучителей благим матом. Все время, пока их втаскивали, раскладывали на пыточных ложах, в подземелье стояла отборная ругань. Дружинники никак не реагировали на оскорбления. И только когда работа была закончена, а разбойники лежали, вытянутые по струнке, один из гридней от души залепил одному затрещину. Голова мужика дернулась и его вопли разом стихли. — Не стоило тебе упоминать мою мать, дерьмо собачье, — потирая кулак, сказал гридень. — Осторожней! — предупредил его товарищ. — Он не должен сдохнуть здесь, им еще на колу надо покорячиться! Когда они проходили мимо витязя, тот не удержался, крикнул: — Вы хоть знаете, ребята, кому служите? Вы знаете, что вашего князя уже давно нет в живых! Что в вашем княжестве заправляет колдун, нацепивший личину князя! Слепцы, неужто не видите! Одни из воинов шагнул к нему вплотную, тихо сказал: — Ты лжешь, собака! — воин сплюнул под ноги витязю. — Но даже если ты и прав, это ничего не меняет! — Что ты говоришь, воин? Ты же присягал князю! — Какому князю? — взъярился гридень. — Тому, кто полгода не платил нам деньги? Не выдавал оружие, одежду, еду? Из-за которого разбежалось полдружины? Который на старости лет выжил из ума, и занимался только пьянками да гулянками? В то время как всякое ворье растаскивало казну и княжество? Ты об этом князе говоришь? Если он мертв, то я только рад этому! И сейчас мне все равно, кто разгребает то дерьмо, что осталось от того князя, будь он хоть трижды колдун! Главное, что он его разгребает! — Как бы там ни было, я дружинник великого князя… — начал было Мстислав, но его перебили. — Да, конечно, — глумливо согласился воин. — А я волхв Белоян! Второй гридень хохотнул, хлопнул товарища по спине, и они ушли, оставив Мстислава беситься от ярости. — Хорошие парни, не так ли? — на пороге появился ведьмак. — Надеюсь, теперь ты в полной мере понимаешь, как условны и относительны в этом мире понятия добра и зла, правды и кривды?! Мстислав не ответил, погруженный в тягостные размышления. — А теперь смотри, витязь, смотри и трепещи! Ибо скоро тебя постигнет та же участь! Ведьмак склонился над одним из разбойников. Черные жвала вонзились в грудь человека, и тот взвыл страшным голосом. Его тело бешено затрепыхалось, как в лихорадке, заскрипели удерживавшие его ремни. Разбойник орал и визжал так, что временами витязю закладывало уши. От этих криков очнулся второй разбойник и с ужасом уставился на соседнее ложе. — Что он делает? — заорал он. — Что он с ним делает? Ради всех богов, скажите, что он делает! В какой-то момент разбойник не выдержал ужасного зрелища и отвернулся. И только витязь продолжал смотреть, впитывая каждый звук, каждый вопль и наливаясь черной ненавистью… Ведьмак оторвался от жертвы, оставив на теле парочку небольших отверстий против сердца. Но человек еще жил, если, конечно, можно было назвать жизнь без души жизнью. В подземелье воцарилась зловещая тишина, которую распороли шаги ведьмака, неторопливо подходившего ко второй жертве. — Значит, тебя интересует, что я сделал с твоим приятелем? Охотно отвечу — я вынул из него душу! Надеюсь, теперь тебе станет гораздо спокойнее, не так ли? — ведьмак нагнулся и разбойник заверещал, когда жвала пробили ему грудь. Когда все кончилось, ведьмак вынул чистый платок, промокнул несколько капель крови, залетевших ему в лицо, и повернулся к витязю. Заметив его наполненный ненавистью взгляд, удивленно вскинул брови. — Тебя никак взволновала судьба этого отребья? А ведь я их даже не убил! Ведь они преступники и душегубы, поэтому их ждет кол. А что касается душ, так не все ли равно, где отбывать вечные муки — у Ящера или у паучьего владыки? — А как же Ящер? Куда же он смотрит? У него из-под носа уводят добычу, а он бездействует! Неужели он слабее какого-то паука-переростка? — Не тебе судить об этом! — высокомерно обронил ведьмак. — Много ли мы знаем о животном царстве? А о царстве насекомых и того меньше! Между тем, паучье племя пережило не одного человеческого бога! Я вполне допускаю, что Царь-Мизгирь и сам бог, паучий бог… Кстати, у него есть интересная версия сотворения мира, в которой нашему Роду уделено весьма скромное место!.. А сейчас я покину тебя, ибо скоро утро и мне нужно немного вздремнуть! Нелегко, знаешь ли, разбирать княжеские дела, запустил Остромир тут все… Но ты не расстраивайся, завтра вечером мы снова увидимся. Улыбнувшись на прощание, ведьмак ушел. Под утро за разбойниками пришли гридни. Отвязывая обреченных, они обсуждали разные житейские проблемы, а витязь наблюдал, наливаясь бессильным гневом. Перед ним были обычные дружинники, которые в другое время и в другом месте, быть может, стояли бы с ним плечом к плечу, отражая натиск врага. Которые, не раздумывая о собственной безопасности, могли бы броситься на его выручку… Но только не сейчас! Их разделяло лишь несколько шагов, но в действительности меж ними разверзлась настоящая пропасть. Пропасть, созданная проклятым ведьмаком!.. — Ребята, вы совершаете страшную ошибку! — не выдержал Мстислав. — Я дружинник князя Владимира! Если вы известите князя обо мне, он щедро наградит вас! Быть может, даже зачислит в свою дружину!.. Запомните — князь Остромир изменник и злоумышляет против великого князя! Если вы поможете раскрыть заговор, вы никогда не пожалеете об этом! Воины ушли, не удостоив его и взглядом. Впрочем, другого он и не ждал. Оставалась только надежда, что кто-нибудь из них все же одумается и рано или поздно пошлет весточку в Киев. Или, скорее уж, проболтается о странном узнике спьяну, а столичных соглядатаев здесь должно быть достаточно. Вот только его кости к тому времени, когда сюда нагрянет киевская дружина, могут истлеть… Потянулись бесконечные мучительные часы ожидания, витязь погрузился в полузабытье, но когда в подземелье раздался посторонний звук, мгновенно вскинул голову. Однако первым сюда пожаловал не ведьмак. Первыми в подземелье ворвалась целая стая крыс. Большие и жирные, они отчаянно пищали, бегали возле ног витязя, и тот всерьез стал опасаться, что они загрызут его раньше, чем ведьмак. Следом за ними в пыточной появился маленький проводник. Он шел, гордо подняв голову, а в его зубах болталась огромная, величиной с него самого, крыса. И то, с какой легкостью он держал ее, заставило витязя содрогнуться. Такая крыса могла загрызть крупного кота и в одиночку, а тут их целый выводок и всего лишь жалкий детеныш. Но стая крыс даже не думала о нападении. Крысы метались по полу, как обезумевшие, ища спасения. Но спасения не было. Отбросив мертвую крысу, котенок кинулся на охоту. Его тщедушное тельце замелькало по подземелью с огромной скоростью. На каждую из крыс у него ушло не больше одного прыжка. И уже через пару минут перед витязем высилась целая горка бездыханных крысиных трупиков. Затем котенок ненадолго скрылся в крысином лазе, а когда вернулся, в его зубах торжественно звенела связка ключей. Он легко запрыгнул на стену и пополз к скованным рукам Мстислава, легко перебирая лапами, словно полз по дереву. Его маленькие коготки без труда вонзались в каменную кладку, и Мстислав поймал себя на мысли, что ему хочется отодвинуться от этого маленького чудовища, и как можно дальше. Тем временем котенок отомкнул замки на цепях, и измученное тело витязя рухнуло бесчувственной тушей. Появись сейчас ведьмак, Мстислав не смог бы оказать вообще никакого сопротивления. И тогда вновь на помощь пришел проводник. Он взобрался витязю на грудь, заставив того вздрогнуть от мысли, что этот котенок может загрызть человека также легко, как крысу. Мысль была донельзя глупой — не для этого же, в самом деле, его освободили — и витязь тотчас отбросил ее. Однако избавиться от настороженности в отношении этого звереныша он так и не смог. Даже когда боль от выжженного клейма отступила, даже когда витязь снова почувствовал свои руки, ощутил прилив сил, даже тогда он не смог избавиться от чувства враждебности к этому существу и с превеликим трудом заставил себя погладить его. Котенок выгнул спину, изображая обыкновенного домашнего кота, но обмануть Мстислава уже было нельзя. Теперь он уже твердо знал, что личина этого маленького детеныша укрывает куда более опасное, и сильное существо. И неизвестно еще, не окажется ли оно враждебным ему! — Благодарю тебя, котик, кто бы ты ни был! — Мстислав буквально выдавил из себя эти слова, напомнив себе, что они все-таки союзники. — Не знаю, зачем ты это делаешь, но за помощь все равно спасибо! Вот только ключи нужно вернуть князю, пока он не хватился их и не заподозрил чего! Котенок послушно ухватил связку ключей, метнулся в крысиную нору. Мстислав же разворошил кучу пыточных инструментов, намереваясь вооружиться, но потом передумал — чересчур уж зудели кулаки от желания приложить их к ведьмаку! Ведьмак не заставил себя долго ждать. Он был очень внимательным и очень догадливым, этот ведьмак. Стоило ему переступить порог, как его глаза уперлись в пустующую стену. Его губы зашевелились, плетя заклятие, а голова стала поворачиваться туда, где должен был прятаться узник. Витязь позволил себе перехватить его изумленный взгляд, позволил себе даже победно улыбнуться в это ненавистное лицо, и только потом метнул туда кулак. Таким ударом Мстислав мог запросто убить крепкого воина, но ведьмак лишь пошатнулся, как бы раздумывая, упасть или не упасть, и витязю пришлось еще крепко приложить его лицом об стену, прежде чем тот закатил глаза и повалился, как куль с мукой. Не медля ни секунды, витязь швырнул его бесчувственное тело на пыточное ложе, накинул ремни на руки и ноги, старательно раскрутил ворот, после чего привел ведьмака в чувство. Особенно не церемонясь. От его мощных оплеух ведьмак успел пару раз не только очнуться, но и вновь потерять сознание, прежде чем витязь решил остановиться. — Вот теперь и я готов порадоваться нашей встрече, — сообщил витязь открывшему глаза ведьмаку. — Как ты смог? — пробормотал ведьмак. — Это уже неважно, — небрежно отмахнулся витязь, а затем его голос задрожал от сдерживаемой ярости. — Отвечай, тварь, что ты сделал с Вистой? — Ты обещаешь сохранить мне жизнь? — осведомился ведьмак. — Жизнь? — поразился Мстислав. — Такому гаду, как ты? — А какой мне тогда смысл рассказывать тебе все? Витязь крутанул ворот, вытягивая тело ведьмака в струнку. — Стой! — простонал ведьмак. — Ты умеешь убеждать! Я все расскажу! Та девушка не Виста. Я вытащил душу твоей подружки и вселил другую в ее тело, кстати, очень неплохое тело… Ведьмак попробовал сладострастно облизнуться, но вместо этого заорал, растягиваемый недрогнувшей рукой витязя. — А где ее душа? — требовательно спросил витязь, чуть ослабив растяжку. — Ясное дело, где! У моего повелителя! — Ах ты, тварь! — Мстислав вновь растянул его тело, и ведьмак завизжал от боли. — Зря ты не пошел в палачи! У тебя бы получилось! — прохрипел ведьмак, по его лицу градом стекал пот. — Как мне ее вернуть? — Ее нельзя вернуть! — крикнул ведьмак, но, заметив движение руки витязя, поспешно добавил. — Можно! Можно, но только теоретически!.. — Что сие значит? — Это значит, что тебе нужно отправиться к мизгирю, и убедить его отдать душу! Только и всего! — Ты можешь отправить меня туда?! — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал витязь. — Да ты совсем спятил! Если я отправлю туда тебя, он оторвет головы нам обоим! Мстислав налег на ворот, ведьмак завопил, и витязю пришлось немного открутить назад. — Хорошо-хорошо! Я отправлю тебя туда! Надеюсь, что вы оба там сдохните! Но вначале ты должен освободить мне руки! — А может мне подтянуть тебя еще? — задумался витязь. — Сдается мне, у тебя слишком маленький рост! — Хорошо! — вскричал ведьмак. — Я сделаю это и так! Я всегда неплохо относился к тебе, витязь! Ведьмак забормотал что-то под нос. В пыточной поднялся сильный ветер, погасил несколько светильников, погрузив подземелье в полумрак, а затем сложился в гигантскую воронку, разверзнувшуюся перед витязем. — Прыгай и побыстрее, пока нас всех не засосало! — заорал ведьмак, перекрывая нарастающий свист ветра. Мстислав нашел глазами котенка, мирно умывавшегося в тени ложа, кивнул ему в сторону ведьмака. — Кстати, чтобы ты не удрал, пока я буду встречаться с твоим многоногим приятелем, тебя постережет мой маленький дружок, — усмехнулся витязь. Котенок немедленно запрыгнул на ведьмака, и тот страшно завизжал. — Что это за тварь? Кого ты притащил сюда, дурень! — глаза ведьмака скользнули по зверю и округлились. — Он же сожрет нас всех и не подавится! Но витязь уже не слышал его, он решительно шагнул в воронку. Вихрь с жадным чавканьем сглотнул человека, завертел в бешеной круговерти. Словно в огромной мясорубке его тщательно прокрутили, вывернув наизнанку, пропустили сквозь мелкое сито, и выплюнули наружу, в белесый туман. В первый момент он даже решил, что ведьмак обманул и переслал его не туда. И лишь когда перестала кружиться голова, когда в глазах прояснилось, он понял, что попал в нужное место. Мир вокруг был соткан из паучьих тенет. Они были всюду и всем, сплетаясь в стены огромного лабиринта. Мириады паучьих сетей тысячелетиями склеивались меж собой, образуя плотные слои паутины, мягкие и упругие. Мир был молчалив и неподвижен. Витязь потоптался немного на месте, прикидывая куда идти. От того места, где он стоял, во все стороны расходились сразу несколько коридоров, но и дальше, насколько он мог увидеть, они ветвились и ветвились. А еще его смущал сам лабиринт. Если эти проходы не заросли сплошной паутиной, значит, кому-то это нужно, кто-то здесь ходит. И судя по размерам проходов этот кто-то отличался громадным ростом. Впрочем, владыка пауков и не мог быть задохликом, на то он и владыка. Представив себе этого гигантского паука, витязь невольно поежился, потянулся к мечу, а коснувшись, сразу почувствовал, как разжимаются когти страха. Лунный меч буквально источал силу, наполнявшую витязя спокойствием и уверенностью. И только затем Мстислав отчетливо вспомнил, что он шагнул в вихревой портал безоружный! Одетый лишь в княжеское платье, снятое с ведьмака. Но сейчас его надежно укрывал полный доспех, а за спиной грозно вздымался Лунный меч. А еще он ощутил висевший сзади щит, хотя он отлично знал, что въехал в город без него! Однако ломать голову над этим и, тем более, огорчаться не стоило. Вот если бы оружие пропало разом… В поисках владыки витязь долго бродил, сворачивая из одного прохода в другой, пока это ему не надоело, и он не присел на какое-то возвышение, похожее на бревно, обтянутое толстым коконом паутины. Вполне возможно, что ходить здесь можно было целую вечность, но так никого и не встретить. Не говоря уж о владыке, который по определению не должен шляться где попало. Но если уж нельзя найти врага, надо бы сделать так, чтобы враг сам нашел его. Вот только как выманить его из логова, чем привлечь внимание? Неизвестно, сколько времени он бы провел в размышлениях, если бы его взгляд не привлекло вплетенное в стену утолщение, такое же, как то, на котором он сидел. Оглядевшись, он вдруг заметил, что подобные утолщения разбросаны повсюду — в стенах, в полу, в потолке… После усиленных раздумий голова слегка побаливала, и он с радостью отвлекся на изучение этого странного кокона. Витязь потыкал его пальцем, но тот лишь упруго спружинил, и тогда он вынул из-за голенища нож. Стальное лезвие без труда рассекло толстый слой паутины, витязь отодрал лоскут и с удивлением наткнулся на человеческие глаза, полные невыразимой муки. Мстислав принялся лихорадочно сдирать с человека паутину слой за слоем. Однако это оказалось не так-то просто. Паутина буквально вросла в человеческое тело и вырвав пару кусков прямо с кожей и кровью, Мстислав оставил свои попытки. Присмотревшись, он увидел, что паутина в местах соединения с телом была кровавого цвета, и он вдруг с ужасом понял, что паутина выкачивала из человека кровь! Пораженный увиденным, витязь попробовал поймать взгляд человека, но не смог. Глаза несчастного были пусты. Лишь боль и страдание, и ничего более — ни надежды на спасение, ни просьбы о помощи. Человек, похоже, вообще не заметил витязя. — Не знаю, поможет тебе это или нет, — пробормотал витязь, перехватывая поудобнее нож. — Но я не позволю, чтоб над людьми издевалось какое-то насекомое! Лезвие вошло точно в сердце. Глаза человека расширились, а затем его облик поплыл, растворяясь в воздухе, но прежде, чем окончательно исчезнуть, Мстиславу показалось, что он увидел облегчение на его лице. Во всяком случае витязю хотелось так думать. Он поднялся с колен, поискал глазами другой кокон, но не обнаружил не только его, но и самой стены! Как, впрочем, и всего остального. Паучий лабиринт исчез, распахнув перед витязем просторы огромной безбрежной равнины. Слой паутины под ногами источал слабый свет, и можно было разглядеть, что он расстилается на десятки верст вокруг, уходя в непроглядную черноту. Почувствовав легкое покачивание под ногами, Мстислав резко развернулся и увидел огромного паука, спешившего к нему изо всех сил. Его ноги мелькали, сливаясь в одно смазанное пятно, паук быстро приближался, непрерывно вырастая в размерах, пока, наконец, не загородил собой полмира. Одна из лап тотчас метнулась вперед, намереваясь разом покончить с назойливым человеком, но витязь успел увернуться. А следующий удар он уже встретил достойным ударом меча, так что отрубленный кончик лапы бревном рухнул возле витязя. Паутина под ногами сильно закачалась, но витязь устоял, и даже смог отпрыгнуть, уйдя от нового удара. Он вскинул меч, готовый поотрубать хоть все конечности этому пауку, но тот больше не атаковал. Он просто стоял, горой нависая над человеком, а его восемь глаз тупо таращились вниз. — Ну, что? Ножка, небось, бо-бо? — засмеялся витязь, довольный своей хоть и скромной, но все-таки победой. А затем на витязя обрушились паучьи сети. Белые нити били со всех сторон, они падали сверху, снизу, с боков, витязь заметался, завертелся, торопливо обрубая нити. Но их было слишком много, чтобы уследить и поспеть за всеми. Сети падали, прилипали намертво, затягивали, сковывая конечности, стесняя движение. Когда они плотно спеленали ноги, он еще какое-то время продолжал отчаянно сражаться, отказываясь верить, что может проиграть этот бой. Но когда нити обмотались вокруг рук, Мстиславу оставалось только взвыть от ярости. Сети натянулись, волоча человека вверх, прямо в разверстую пасть чудовища. Быстро-быстро сучили паучьи ногощупальца, перебирая нити, но все-таки подъем проходил довольно медленно, так что Мстислав мог в подробностях разглядеть раздвинувшиеся жвала, похожие на те, что он видел у ведьмака, но гораздо крупнее. Сказать, что его накрыла волна гнева, это ничего не сказать. Там смешалось много всего. Ненависть ко всему паучьему племени, вызывавшего у него неприязнь и брезгливость, и потому всегда нещадно давимого им, даже вопреки уверениям волхвов об их необычайной полезности. Обида, что не удалось спасти от ужасных мук любимую девушку — о себе он сейчас не думал. Жалость, что не удалось прикончить зловредного ведьмака, виновника всех его неприятностей… Да, много еще чего взбурлило в его душе, наполнив витязя боевым безумием. Будь у него в руках щит, он уже давно бы его грыз, истекая слюной. Но щит бесполезно болтался сзади, а спереди надвигалась паучья пасть. Мышцы взбугрились от страшного напряжения, лицо Мстислава налилось кровью, и верхняя часть кокона не выдержала напора, лопнула, разом освободив руки. Но осталась нижняя половинка, и паук продолжал тащить к себе человека. Черная пасть быстро надвинулась, так что времени не оставалось даже для замаха, и тогда Мстислав просто метнул меч вперед, как копье, и едва успел упереться в жвала, не дав им сомкнуться на себе. Меч ухнул в пасть паука, бесследно канув во мраке. Но это не остановило мизгиря. Его жвала угрожающе сдвинулись, и витязь заорал от обрушившейся на него мощи, заорал, чувствуя, как лопаются от напряжения жилы, но ничуть не уступил. Мгновенно взмок, глаза защипало от хлынувшего потока пота с кровью, но Мстислав все еще держался. А когда внутри гигантского тела паука что-то дрогнуло, витязь сумел даже чуть раздвинуть жвала. Они затрещали, внезапно под ногами витязя образовалась пустота — это исчез кокон, и Мстислав с криком полетел вниз. Упади он на землю с такой высоты, он непременно разбился бы, но здесь его встретила мягкая, упругая паутина. Его несколько раз подбросило, а когда, наконец, окончательно упал, то с удивлением обнаружил, что лежит под ногами паука целый и невредимый, а в руках по-прежнему сжимает паучьи жвала. Мизгирь по-прежнему угрожающе высился над ним, но уже не казался таким несокрушимым. Или Лунный меч, или вырванные жвала, или то и другое вместе, но с пауком явно что-то происходило. Он дрожал всем телом, шатался, и Мстислав на всякий случай отбежал подальше, опасаясь оказаться раздавленным. Но, к его немалому разочарованию, паук не упал. Наоборот, он как-то справился с дрожью, Мстислав даже разглядел, как выдвинулись из пасти пара новых жвал. Однако паук не спешил нападать вновь. Возникло стойкое ощущение, что витязя разглядывают, разглядывают, как маленькую, но назойливую букашку, как насекомое. А затем раздался голос. Могучий, подавляющий волю и вселяющий страх. Мстислав вдруг отчетливо понял, что его могут прикончить сейчас одним движением, может быть, одной мыслью, понял, но лишь упрямо набычился, готовый драться до последнего. — Что ты хочешь от меня, человек? — Мне нужна Виста, — прохрипел Мстислав, исподлобья глядя на паука. — Если, конечно, ты и есть Владыка пауков! — Да, человек. Так вы, люди, называете меня. Но я плохо понимаю человеческую речь, что есть Виста? Что ты называешь этим словом — Виста? — Что ты мне голову морочишь! Ты владыка или хвост собачий? — рассвирепел витязь, сжав кулаки. — Не прошло и недели, как ведьмак отдал тебе душу девушки, а ты уже дубом прикидываешься! — Ведьмак? Я знаю его и мне жаль, что его план не удался… — Жаль?! — возмутился витязь. — Так ты что, тоже состоял с ним в заговоре против князя? — Заговор, князь — я не понимаю смысла этих слов. Ведьмак хотел истребить человечество, что же здесь плохого для нас? Соседство с людьми доставляет много хлопот, хотя я умею извлекать пользу и от людей. И от их побед, и от их поражений. Поэтому сейчас ведьмак и стал одним из моих слуг. Но я понял, о ком ты говоришь, человек. У меня действительно содержится то, что вы люди, называете душой, и что некогда принадлежало человеку по имени Виста. А теперь принадлежит мне. — Ты проявляешь просто чудеса сообразительности! — усмехнулся Мстислав. — Осталось самое малое — вернуть ее душу! — Скажи мне, человек. Неужели ради этого ты потревожил мой покой и покалечил моего Стража? Мстислав уже открыл рот, чтобы спросить о каком страже идет речь, да вовремя прикусил язык. Хочешь прослыть мудрым, вспомнилась ему народная мудрость, держи язык за зубами! — К чему этот ненужный треп? — огрызнулся витязь. — По-моему, я ясно сказал — мне нужна Виста! — И тебе не нужны жвала?.. Многие колдуны, приходившее ранее, да тот же ведьмак, приходили за ними. Ведь в твоем мире яд, содержащийся в них, обладает могучей силой! — Да не нужны мне твои жвала поганые! — рассвирепел Мстислав. — Великие боги, что еще за безмозглая тварь! Я же сказал тебе, я пришел за Вистой! — Хорошо. Я обещаю сделать то, что ты просишь, но только, если ты обещаешь снять наложенное тобой на Стража заклятие! Брови Мстислава поползли вверх. Сначала покалечил Стража, потом еще и заклял его? Когда это он успел, да так, что и сам не заметил? Его мысли забегали, заметались, пытаясь понять сказанное… Впрочем, напрашивался лишь один ответ. Учитывая, что единственное живое существо, которого он встретил здесь, стояло сейчас перед ним, очевидно, это и был Страж. Но вот о каком заклинании идет речь?.. — Ты обещаешь, человек? Паук торопил его, не давая собраться с мыслями, и витязь махнул рукой, положившись на всемогущее авось. Будь что будет! В конце концов, он прибыл сюда спасать девушку, а не свою жизнь. — Обещаю, что если ты вернешь душу Висты в ее тело, я сниму наложенное мной заклятие! — пробормотал он. — Значит, договорились? — Да. Я выполнил свою часть договора. Виста возвращена. Теперь твоя очередь. — Постой-постой. Что означают твои слова? — удивился Мстислав. — Признаться, я тоже не слишком понимаю ваше паучье племя… — Виста уже вернулась в свое тело, человек, и теперь ты должен освободить моего Стража. — Как вернулась назад? — опешил витязь. — А как же та, что занимала ее место? — Она вернулась туда, откуда пришла. Ко мне. Мстислав немедленно вспомнил несчастного, опутанного паутиной, и ему стало немного жаль незнакомку, что ненадолго вырвалась из паучьей неволи. Если, конечно, Владыка не врет… Хотя чутье подсказывало витязю, что это существо не может врать, что оно действительно выполнило то, о чем говорило. Но чутье чутьем, а поверить, что все уже сделано, что Виста спасена, Мстислав никак не мог. Впервые в жизни он пожалел, что не колдун, и что не может при помощи какого-нибудь заклятия удостовериться в правдивости паука. — А ты не врешь, случаем? — подозрительно прищурился Мстислав. — Я не понимаю твоих слов, человек. Я снял оковы, так что сущность Висты вернулась в свое обиталище, но теперь и ты должен сделать свою часть дела и снять заклятие. — Снять, говоришь… В голове витязя роилось множество противоречивых мыслей, они носились, как бешеные, сталкивались, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы навести там порядок. Он перебрал в памяти все свои действия, но не нашел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало наложение заклятий. С другой стороны, а что он знал о том, как надо их накладывать? Все, что он сделал, это рубанул пару раз паука, а потом засунул ему меч в глотку!.. Меч! Мстислав напрягся, пытаясь вспомнить, о каких волшебных качествах меча рассказывала Виста, но затем отбросил сомнения. Все равно других вариантов нет… Итак, получается, что паук хочет, чтобы из него извлекли меч! — Да-да, я сниму заклятие. Витязь заулыбался, довольный, что принял решение, и что не нужно более ломать голову. Правильное или неправильное, уже не суть важно. Главное хоть что-то делать, а там будет видно… Он прикинул высоту паука, почесал затылок. — Хорошо бы, Владыка, чтобы ты опустился вниз, иначе я не смогу добраться до меча. — Меча? Что такое меч? — Ну, заклятие это, — несколько растерялся витязь. — Оно как бы в мече, то есть меч как бы в заклятии… В общем, ты меня понимаешь… — выпалил он, в надежде, что паук сам все поймет и объяснит себе. Так оно и случилось. — Ты имеешь в виду материальный носитель заклятия? — Ну так, — облегченно вздохнул Мстислав. — Чего ж еще? — Просто я не предполагал, что этот носитель может быть тебе нужен… Гигантские столбы-конечности согнулись, и туша паука грузно опустилась, заставив покачнуться пол. — Открывай пасть! — скомандовал витязь. Он подошел вплотную к пауку, с опаской покосился на недавно проросшие жвала, заглянул в непроглядную темень пищевода. — Ничего не вижу! Ты хоть скажи, где он там застрял? — спросил витязь, поспешно поправился. — Я конечно, знаю где он, но ты бы подсветил там немного, чтобы я все сделал быстро и без лишней боли… Во рту паука заметно посветлело, и Мстислав тотчас заметил источник света — длинный белесый сверток весьма знакомых очертаний. Несомненно, это был Лунный меч, туго обернутый несколькими слоями паутины. Судя по тому тщанию, с которым меч был оплетен и подвешен на нитях в удалении от тела, паук всерьез опасался если уж не за жизнь, то хотя бы за свое драгоценное здоровье. Или здоровье Стража? Так или иначе, но Владыка пауков нуждался в извлечении меча, и Мстислав мало чем рисковал. Пригнувшись, он смело ступил в паучью пасть и быстро добрался до меча. Обрезав все удерживавшие кокон нити, Мстислав выволок его наружу, располосовал ножом, а когда вынул Лунный меч, едва не расцеловал его от радости, но в последний момент одумался. Учитывая заточку меча, можно было запросто лишиться языка. Да и неизвестно, не оставила ли паутина на нем какую-нибудь ядовитую гадость… — Так мы теперь квиты, мизгирь? — Да, человек, ты можешь возвращаться. — Слушай, тебя можно попросить об одолжении? Я, конечно, могу отправиться, но не хочу беспокоить тебя зря своими могучими заклятиями, — набрался наглости витязь. — Ты ж видел, как ненароком все вышло со Стражем, может ты сам вернешь меня туда, откуда я пришел? Во избежание ненужных разрушений! Если, конечно, ты знаешь, откуда я прибыл… — Я вижу, человек, куда ведут следы твоего заклятия Перемещения, и я помогу тебе вернуться. Из-под ног витязя взметнулся белесый кокон, одна половинка которого тотчас отворилась. — Ну, бывай тогда, — витязь осторожно шагнул внутрь. А затем паутина надвинулась на него, облепила со всех сторон, он с ужасом ощутил, как она проходит сквозь кольчугу, одежду, кожу, проникает сквозь тело. На миг показалось, что кокон никогда больше не раскроется, и он будет вечно страдать в паучьей неволе. Однако додумать эту мысль он не успел, потому что кокон все-таки исчез, а витязь очутился в хорошо знакомой ему пыточной. — Живой?!! — выдохнул ведьмак, округлив глаза. В его взгляде стыл то ли ужас, то ли радость, Мстислав не разобрал, да и не собирался разбираться. Он лишь кивнул на ходу, чуть ли не бегом бросился к выходу. Как-то отстранено отметил, что вновь без доспехов и меча, но сейчас было не до этого. Он спешил к Висте, так что никто и ничто не могли остановить его, поэтому, когда котенок спрыгнул на пол и перегородил ему путь, Мстислав едва сдержался оттого, чтобы не пнуть его ногой. — Чего тебе? — враждебным голосом рявкнул витязь. — Мне нужна плата! — писклявым голосом заявил котенок. Мстислав опешил, услышав молчавшего дотоле звереныша. Однако в его голосе послышались знакомые нотки и витязь тотчас признал в нем искаженный голос чародея Ковака. — Ковак? Подожди, ведь я еще не видел Висту! — Она в полном порядке, поверь мне, — успокоил его Ковак. — Я чувствую это. Она пришла в себя и ты скоро увидишь ее, но мне нужна плата! — Хорошо, чего же ты хочешь? — нетерпеливо согласился витязь. — Его! — лапка котенка указала в сторону ведьмака. — Нет! — завопил ведьмак, задергался, силясь вырваться из пут. — Не отдавай меня ему, Мстислав! Неужто ты не понял, что эта тварь куда опаснее меня! Но витязь даже не повернулся в его сторону, равнодушно пожал плечами. — Забирай. — Нет!!! Мстислав, я проклинаю тебя! Котенок убрался с дороги, и витязь метнулся к двери. И тут будто время остановилось, а в сознании витязя громко и четко прозвучали последние слова ведьмака. — Я знаю, Мстислав, как ты гордишься своим воинским ремеслом… Знаю, и потому предрекаю тебе — настанет время, когда ты проклянешь тот день, когда впервые взял в руки меч!.. Голос умолк и время вернулось на круги своя. Котенок убрался с дороги, и витязь метнулся к двери, стараясь выкинуть из головы слова ведьмака. Уже на пороге его остановил жуткий вопль ведьмака, заставив бросить взгляд назад. Котенка больше не существовало, на его месте росло, вздуваясь крупными буграми мышц, покрываясь густыми зелеными лохмами, огромное человекоподобное существо. Оно уже превысило человеческий рост, но продолжало расти, пока не уперлось головой в потолок. Недовольно рыкнув, существо прекратило расти, а витязь, представив его истинные размеры, неожиданно признал в нем болотника. Его огромные лапы потянулись к ведьмаку, одним ударом длинного когтя разорвали тому рот, а затем потащили наружу ведьмачьи жвала. Вопли ведьмака перешли в булькающий хрип, тело забилось, выгибаясь дугой… Дальнейшего витязь не увидел, стремглав бросившись наверх. Пока эти нелюди разбираются меж собой, следовало убедиться, что с девушкой все в порядке, и если его обманули, он порвет их всех, и начнет именно с болотника! Он несся по коридорам и переходам терема, сшибая встречную челядь, гридней, рискнувших оказаться на пути. С разбега вломился в горницу Висты, и замер на пороге, остановленный крепким ударом в лоб. Мир вокруг затуманился, заходил ходуном, швырнул витязя о дверной косяк, но он все же устоял, удержался на дрожащих ногах, а затем неимоверным усилием воли и вовсе прекратил круговерть. И хотя в глазах еще вспыхивали и гасли звезды, клубился серый туман, но ничто не могло помешать ему увидеть Висту. Увидеть, как расцветают от удивления, а потом от радости ее глаза, как вываливается из ослабевших рук меч, и как она бросается к нему, едва не сбивая с ног, как повисает на шее, бормоча что-то неясное. Мстислав умиротворенно молчал, ощущая, как уходит скопившееся за последнее время напряжение, как возвращается спокойная уверенность, а сердце наполняется приятной теплотой. И только глубоко в недрах его сознания сердито ворочался, не желая успокоиться, единственный и почему-то кажущийся сейчас весьма важным вопрос — если все так хорошо закончилось, за что же он получил по голове? Эпилог В холодных глубинах северного болота, в пещере, укрытой от назойливых обитателей трясины густым слоем ила, расположились чародей Ковак и болотник. Длинная шерсть последнего разбухла и теперь вокруг болотника мерно колыхался лохматый ореол, из-за чего его и без того громадная туша казалась еще больше, так что маленькая фигурка чародея на его фоне выглядела ничтожно малой козявкой. Но мощь мага нельзя измерить его физическими размерами, и потому эти двое разговаривали, как равные. Беседа протекала мысленно, ибо в воде так было гораздо удобнее, а кроме того, именно так и полагалось беседовать двум высшим существам, не отягощенным необходимостью облекать в грубые словесные формы высокий полет их мыслей. — Ведьмак оказался куда слабее, чем выглядел, — заметил Ковак, тщательно соскребывая со жвал остатки ведьмачьей плоти. — А ведь в какой-то момент я едва не поверил, что он сможет добиться успеха. К сожалению, он даже не смог толком распорядиться этой великолепной вещью! Столь мощный яд он использовал самым примитивным способом, какой только можно было вообразить! А на кой ляд ему сдался тот человечий князек? Болотник протянул чародею длинный сверток, обернутый в зеленую илистую массу. — Ты прав, ведьмак был слаб. Но, боюсь, что против этого не устоял бы никто! — Что это? — чародей с удивлением принял сверток, нахмурился, просачиваясь мыслью вовнутрь. — И зачем ты накрутил столько защиты? — Это меч витязя. Или нечто, что он использовал в качестве меча. Я чую в нем огромную силу, достаточно одного неловкого касания, чтобы пресечь наш земной путь! — Да, я тоже чую мощь, древнюю мощь, настолько древнюю, что даже не верится… — задумчиво проговорил Ковак, удерживая меч предельно осторожно, как будто в его руках была ядовитая змея. — Неужели что-то могло сохраниться с той поры? И вообще, как ты заполучил это? Не думаю, что витязь отдал это тебе добровольно. — Люди слишком привязаны друг другу и к своим чувствам, и не в состоянии оценить истинные непреходящие ценности… Витязь убежал к своей спасенной подружке, а я тем временем поговорил с ведьмаком, и вызнал, где тот схоронил эту вещь. — Должен признать, что помощь благородным рыцарям дает весомый результат. Немного усилий и в наших руках столь ценные артефакты! Полагаю, что мы сумеем разумно ими распорядиться, не так ли?.. Однако мне начинает нравится подобная благотворительность, — лицо чародея прорезала недобрая усмешка. — Быть может, стоит помочь еще какому-нибудь странствующему витязю?