Чертовский переполох
Владимир Пучков


На службе у Кощея #3


Нелегка ты, доля богатырская! Но Яромиру и его друзьям другого и не надо. Гулять так гулять, служить так служить! Только почему-то и в том и другом случае трещат лбы, не с похмелья, так после драки! Вроде и Яга выходит замуж, и враги побиты, ан новые прут! А тут еще Курсы государевых богатырей, будь они неладны! Кто защитит Русь от бед, кто избавит ее от напастей, пока богатыри изучают тонкости солдатского политеса? Да ясно кто, блин! Всего-то и надо, что пройти Лабиринт Препятствий, свернуть шею десятку демонов и загнать колдунов в бутылку!


Владимир Пучков

Чертовский переполох


1


Хозяин харчевни «Три дурака» стоял на перевернутой бочке и лохматой малярной кистью замазывал слово «харчевня». Полюбовавшись на дело рук своих, он подул на краску, чтобы быстрее просохла, затем вытащил кисть более тонкую и, макнув ее в сурик, вывел модное слово «кафе».

– Кафе «Три дурака», – с чувством прочел он. – Это звучит! Это вам не какая-нибудь забегаловка, а роскошное заведение. В некотором роде Европа… да глубже, глубже!

Он еще раз задрал голову, чтобы полюбоваться на свою работу, и тут дверь «кафе» распахнулась, напрочь сметая и бочку, и самого хозяина.
		Хорошо гулять по свету:


		Шаг шагнул, и бочки нету! —


громогласно заявил Яромир, выходя на улицу и вдыхая пахнущий брагой воздух. – Эх, хорошо, что мы не во Франкмасонии, дубиной ее по голове! Там почему-то все квашеной капустой пропахло, зато у нас – укропным отваром!

– Точно! Утробным перегаром! – гаркнул Илья Муромец, выходя вслед за Яромиром и держа Блудослава под мышкой. – У них там в смысле чего выпить и закусить всегда найдется. Правда, закусон хлипкий, совсем в брюхе не держится, а выпивон и того жиже. Верно, Блудя? – Он погладил Блудослава по неровной, кустистой голове.

Командир стрелецкого войска не отреагировал. Он был пьян до полного бесчувствия.

– Эй, братва, хорош пировать! – крикнул Яромир, обернувшись назад в пахучую, сладкую темь.

Тотчас из дремучего нутра забегаловки послышался деревянный стук, загремела разбитая посуда, и, наконец, высунулась голова дракончика Гриши.

– А мозет, иссё рано? – осведомился юный дракон. – Мозет, иссё посидим?

– Нам Кощей посидит! – сурово сказал Илья. – Так посидит, что потом лежать не сможешь! Это тебе не толоконный лоб, а великий канцлер. Сказано идти – значит надоть. Служба, колом ее по голове!

Дракончик вздохнул и с трудом протиснулся в дверь.

Вслед за Гришей из харчевни вышли Добрыня и Попович. У обоих богатырей глаза стали раскосыми, как у полонежцев, зато губы распухли и сделались красными от паленого «царского портвея». Яромир глянул на них и едва не присел от испуга.

– Братцы, что это с вами?

– А что, все в порядке! – легкомысленно откликнулся Добрыня Никитич. – Настроение бодрое, идем… ик! К канцлеру.

– Что у вас с глазами… тьфу! С губами?

Илья положил ему на плечо тяжеленную ладонь:

– Ты, Яромирка, просто не в курсе. Царский портвей – вино благородное. От зеленого вина зеленеют, а от этого, вишь, краснеют. Так что оно на пользу. Вот только глаза от него и в самом деле чей-то слипаются. И не только глаза…

Алеша потрепал дракончика по чешуйчатому затылку.

– Вперед, без страха и сомненья! Яромир, как там у тебя? «М-мы кой-кому забрала задерем и плеткой по хребтине продерем». Вот это стихи! До нутра пробирают. Ты, Яромирка, гений! Тебе учиться надо, а ты с нами… Эх!

В это время соседняя береза сердито зашумела как вскипающий самовар. Верхние ветки взметнулись, словно от порыва ветра, зато нижние с треском обломились, и кто-то с воплем сорвался на землю.

– Это что такое? – удивился Яромир.

– Не что такое, а кто такой, – сказал Илья, подходя ближе и шевеля упавшего носком сапога.

– Вот так, братцы, чудо. Это же Кузя! Хозяин забегаловки. Кузя, я и не знал, что ты на дереве растешь! – Илья тут же уставился на березу, словно ожидал увидеть на ветках маленьких, еще не созревших Кузят.

Хозяин харчевни посмотрел на богатырей подбитыми мудрыми глазами, кряхтя и потирая бока, поднялся на ноги, но распрямиться так и не сумел.

– Ой, чтой-то в спину вступило!

– Неча по березам шастать, – сурово сказал Яромир и, уставившись на Кузю, неожиданно насторожился. Испуганная физиономия корчмаря показалась ему похожей на козлиную морду графа Рокфора.

– Ты есть кто? – подступил он к нему, требовательно глядя в глаза. – Может, ты шпион? Может, тебя убить на всякий случай?

Кузя распрямился как сжатая пружина. Боль в спине и в ноге – все разом прошло.

– Не надо меня убивать, я по деревьям не лазаю, это меня дверью унесло! У двери стояла бочка, я стоял на бочке, а какой-то ду…

– Точно! – воскликнул Яромир. – А я-то думал, обо что дверь стукнулась? А она об тебя! Ну ты, Кузя, приколист! Здорово придумал. А то, что треснулся, не расстраивайся, я тебя вылечу. – Тут он туманным взглядом окинул коренастую фигуру хозяина. – Грудь выправим, горб вобьем… что еще? А, вот! Ноги немного вытянуть.

– Не надо, у меня уже все прошло! – решительно заявил хозяин и моментально скрылся за дверью.

– Нет, все-таки у нас не Европа! – донесся до друзей приглушенный голос Кузи. – Пришибут и фамилии не спросят.

– А чего ее спрашивать? – пробормотал Яромир. – Я ж не по фамилии бью, а по морде.

– Ну, положим, морды у нас у всех хороши, – заметил Илья. – А вот фамилии разные. Если, к примеру, ты боярина Матвеева ущучишь, то сядешь в поруб лет на триста по совокупности…

– Столько не живут! – возмутился Яромир.

– Это тебе так кажется, потому что ты молодой. Вон, Кощей вообще бессмертный, а до сих пор за каждой юбкой бегает!

При упоминании о канцлере Блудослав ожил и закопошился у Ильи под мышкой.

– Не сме-еть! Не позволю имя Кощеево позорить! Тень на плетень… вольнословие прекра… тить-ка!– пропищал он и снова отключился.

– Лежи уж, чума болотная. – Илья снова погладил его по бугристому черепу. – Несут тебя домой, и не рыпайся. А то шваркну об угол или это, в футбол…

– В футбол не надо! – не приходя в сознание, попросил Блудослав. – Лучше об угол…

– Вот тогда и лежи.

Вечерело. Прохладный воздух невесомой рекой тек по улице, сворачивал в переулки и закутки, образуя рукава и водовороты. В этих прозрачных омутах кружились первые звезды, словно пузырьки воздуха в колодезной воде.

Улица была пуста. Только где-то далеко слышался веселый гомон и девичий смех.

– Девки на визготеку пошли! – позавидовал Попович.

– А что это такое? – немедленно заинтересовался Яромир, прислушиваясь к соблазнительным голосам. То, что девки были не одни, а с ухажерами, его ревнивое ухо уловило сразу.

– Визготека, – тоном знатока ответил Алеша, – это место, где можно повизжать, потанцевать, порезвиться, короче, оттянуться на полную катушку! Там еще музыканты играют на разных дудках и балалайках.

– И мы там ни разу не были?! – с невыразимым упреком спросил Муромец. Он даже остановился, чтобы поправить новые кудри. Купленный недавно парик был ему маловат и все время норовил съехать на макушку. Из-за этого форма головы у Ильи стала несколько странной и сильно радовала наивных горожан, любящих чудеса природы и всякие другие шутки.

– А мы мозем прямо здеся повиззять! – предложил Гриша. – Засем туда ходить, тут луссе!

– Тебе-то, конечно, лучше, – проворчал Добрыня. – А нам каково? Без девок визг не тот. Нет, Гриша, у нас своя стезя. То служба, то кабак, то кабак, то служба. Никакого продыху! Опять же гитару-самопляс отобрали в казну.

– Не в казну, а в спецхран, – поправил Алеша Попович. – Согласно договору о нераспространении магического оружия. А насчет танцев – согласен, неувязка. В ближайшее время сходим. Я знаю одно местечко, там тусуется весь лодимерский гламур.

– Это хорошо! – обрадовался Яромир. – Значит, будет кому морду набить.

– Како набить? – испугался Попович. – Там боярские дочки да сыновья! Никакой Святогор потом не отмажет. Вот ежели на улице, как бы ненароком, тут и я не против. Уж больно они на чертей похожи!

– Значит, черти и есть, – твердо сказал Яромир. – У меня на это дело нюх! Вон видишь, тень в подворотне прячется?

– Где? – заинтересовался Илья. – А! Так это вроде кошка.

– Упырь! – сказал Яромир. – К прыжку готовится, гнида. Ну сейчас он у меня получит все тридцать три удовольствия!

Натянув бронированные перчатки, он сделал шаг вперед, и серая тень, размазавшись в полете, стремительно прыгнула прямо ему на грудь.

Это действительно был упырь. Откормленный, хорошо развитый экземпляр. У него было тугое тельце, покрытое голубоватым пушком, и козлиная фиолетовая морда.

Яромир принял упыря как брата, в крепкие богатырские объятия. Скелет чудовища хрустнул, как спичечный коробок. Тонкие ножки задергались, словно в экстазе, заскребли по пластинчатой броне и бессильно обвисли. Маленькие алкогольные глазки вытаращились на богатыря с безграничным удивлением и через минуту затянулись тонкой куриной пленкой. Тем не менее губы упыря инстинктивно сложились в дудочку, пытаясь нащупать шею, но нащупали бронированный кулак. Клыки скрипнули по металлу, оставляя на нем глубокие царапины.

– Что я вам говорил! – сказал Яромир, отрывая упыря от себя и держа его на вытянутой руке, как дворовую шавку. – Ну прямо красавец! Злодеручий. Ишь как чавкает, успокоиться не может!

– У-тю-тю! – Илья шутливо пощекотал упыря пальцем, и чуть было за это не поплатился. Чудище извернулось как кошка, крепкие зубы -щелкнули в сантиметре от пальца богатыря. Илья отдернул руку и принялся разглядывать палец.

– Ну парень, ты сам нарвался! – сказал Яромир и, размахнувшись, шмякнул упыря об угол дома. Чудище хрюкнуло, разом выпуская из организма нутряной гулкий воздух и ненадолго успокоилось.

– А теперь, – попросил Яромир, – Гриша, дыхни!

Гриша принюхался, прицелился и выдал длинную струю пламени.

– За демократию и права гастрономических меньшинств! – героически пискнул упырь и зачадил, как смоляной факел.

– И фонаря не надо! – сказал Добрыня. – Пошли, чего ждем?

Чтобы не обжечься, Яромир нацепил чадящего монстра на палку и, держа ее перед собой, продолжил путь. Идти сразу стало веселей. Упырь горел, дергался на палке, роняя на землю огненные капли, и выл как шакал. Илье стало смешно. Он едва не выронил Блудослава, глядя, как Яромир гордо шествует по улице, сжимая своеобразный факел. Когда они подошли к воротам детинца, от упыря остался один костистый загривок. Яромир затушил его в ближайшей луже.

– Пришли! – сказал он, отряхиваясь от белесого магического пепла. – Стучать надо или так пойдем?

– Погоди! – Илья ткнул пальцем в сторону толстого мохнатого существа, которое нахально развалилось прямо на дороге. При виде богатырей существо потянулось, разинуло зубастую пасть и сладко, с прискулом, зевнуло, распушив длинные капроновые усища.

– Ты кто, чудило? – спросил Муромец, подмигивая Яромиру. – Тоже оборотень, небось, – добавил он шепотом.

– По-моему, это кот, – сказал Яромир, приседая на корточки. – Оборотни рыжими не бывают. Они все больше черные, облезлые… кис-кис-кис!

– Пошел к чертовой матери! – беззлобно огрызнулся кот.

– Ты чего ругаешься? – удивился богатырь. – Я ведь и расплющить могу!

– Все вы мастера топтать да плющить! – рассердился кот. – А я, между прочим, при исполнении… н-да! Мышей сторожу вот. На службе у Кощея!

– Гриша, дай наглецу по морде, – попросил Попович. – Нам нельзя, мы сами на службе, а ты лицо незаинтересованное, к тому же дракон.

– Дракон?! – Кот вскочил, выгнув спину дугой. Шерсть на его спине встала дыбом. – Караул! Тревога! Наших бьют! – С этими словами он шумно вломился в кусты и исчез за забором.

– Очень глупый кот, – заметил Илья.

– И наглый, – добавил Яромир. – Чего ругается?

– У Кощея вся челядь ругается, – сказал Попович. – Работа нервная, платят мало…

– С каждой пойманной мыши налог в казну! – добавил из темноты хриплый котовий голос.

– Хорош базарить! – Илья ткнул Блудославом в калитку. Стараясь не шуметь, богатыри вошли во двор. Командира стрельцов бережно положили на ступени, но тут же и наступили, едва не расплющив. Блудослав зарыдал, не приходя в сознание.


2


Дормидонт, Великий князь Лодимерский вертелся перед зеркалом, примеривая шляпу. Кощей, как всегда одетый во все черное, стоял в сторонке и молча наблюдал за государем. Шляпа была широкополая, франкмасонская. В сочетании с горностаевой мантией и малиновыми кумарскими шароварами импортный головной убор смотрелся бедновато.

Минут десять Дормидонт корчил перед зеркалом рожи: надувал и без того круглые щеки, выпучивал глаза, как бы в гневе, выпячивал живот, нетерпеливо постукивал ножкой. И наконец расплылся в широкой улыбке.

– Ну как? – повернулся он к Кощею. – Идет?

Кощей хотел сказать, что шляпа ни к черту не годится, но вместо этого улыбнулся и голосом, исполненным сладчайшей политкорректности, произнес:

– Вы просто великолепны, ваше величество! Вы ослепительны! Но ваши подданные не готовы созерцать такую красоту. Это опасно для их здоровья. Увидев вас в таком, хм, блеске, они решат, что сошли с ума. Вот через годик-другой, когда эти головные уборы войдут в моду, никто не будет поражен видом вашей царственной шляпы.

– Значит, опять таскать корону? – расстроился Дормидонт. – Она ведь железная, от нее мысли мерзнут!

– Не железная, а золотая, – мягко поправил его Кощей. – А что касается мыслей… Вашему величеству совершенно незачем думать! На это есть администрация.

– То есть как? – поразился царь. – Что же мне делать, если уж и думать нельзя? Ох, тяжела ты, шапка Монохама!

– Вы хотели сказать – Мономаха? – поправил его Кощей. – Она действительно тяжела. Пуда два весит. Вы, наверное, слышали, ваш дедушка всего два раза ее надел и чуть шею не свернул. Пришлось заменить ее легкой изящной короной. К тому же сей раритет имеет весьма спорное происхождение. До сих пор ученые спорят, кто такой Мономах. Высший магический Совет считает, что эта шапка попала к вашему деду от некоего могучего чародея. Так что лучше лишний раз о ней не упоминать. Что же касается скуки, то от этой беды есть удивительное лекарство, – Кощей с заговорщицким видом извлек из кармана фляжку.

– Он самый?! – обрадовался Дормидонт. Кощей расплылся в довольной улыбке.

– Двойной перегонки! Я его лично настаивал на бухарском кизюме. – Великий канцлер отвинтил крышку, сделал большой глоток, шумно выдохнул и передал фляжку царю. Дормидонт взял фляжку, принюхался и посмотрел на Кощея.

– Сам гнал?

– Ну зачем же? – Канцлер достал конфетку, развернул фантик и ловким щелчком отправил его в корзину для мусора. – Это Петрович расстарался. Он, хе-хе, подрабатывает, торгует, стервец, зельем! Говорит, на опыты не хватает.

– Все-таки ты скряга, – заметил Дормидонт, делая приличный глоток. – А вдобавок хочешь меня споить. Нет бы посоветовал что-нибудь дельное.

– Есть у меня одна любопытная книжица, – скривился Кощей. – Ее сочинила одна, хм… мадам. Так вот, там описаны похождения мальчишки-колдуна в спецшколе для умственно… э… продвинутых детей. Для чародеев, одним словом. Так вот, этот малолетний паразит чего только не вытворяет! Очень занимательная книжонка. Это вам не Шекспьер, ваше величество. От Шекспьера бурчание в голове и холод в нутре. Хотя пишет здорово, не отнимешь! Но я по другому поводу, ваше величество.

– Что еще за повод? – насторожился Дормидонт, отнимая у Кощея фляжку и делая глоток.

– Встреча глав Большой Пятерки, – не моргнув, ответил Кощей. – Король аглицкий Артур, франкмасонский Лодовик, гишпанский Теодоро и еще парочка крети… королей прибудут в Лодимер на тысячелетие стольного града. Так что вопрос о безопасности стоит, прямо скажу, ребром! Тут и упыри, и разбойники, и всякие злоумыслители закопошатся. А нам нужен – что? Порядок!

– А стрельцы-то на что? – нахмурился государь. – Один Блудослав чего стоит. Как пройдет враскорячку, так всех врагов как ветром сдует! К тому же богатырская дружина.

– Богатырская дружина – это сила, – сказал Кощей. – Но тут есть свои нюансы, тонкости, так сказать. Стольный град – не поле боя. Мне нужно ваше разрешение на проведение одной операции силами секретных спецслужб. Одним ударом мы убьем всех зайцев, ваше величество! Ну и богатыри в стороне не останутся. Слов нет, они, конечно, молодцы. Но грубоваты, грубоваты… Чуть что, так сразу в зубы, слово скажешь, они – два! А иностранцы привыкли к деликатности. Их от грубости тошнит.

– Я что-то не понял, куда ты клонишь, – сказал Дормидонт, у которого от всех этих проблем слегка заныли зубы.

– Их нужно на недельку отправить в КГБ! – коротко сказал канцлер.

Дормидонт выпал в осадок:

– Ку-да?

– В КГБ. Курсы государевых богатырей! Их научат там вежливому обхождению и политесу. Пусть учатся. Ну а мы их, глядишь, по ходу дела сможем использовать в государственных интересах. А главное – никто не напугает иноземных государей диким видом и отсутствием культуры.

– Вот это ты хорошо придумал! – восхитился Дормидонт. – На курсы их! И это… дай-ка еще глотнуть.


3


Несмотря на поздний час, штаб богатырской дружины работал. Еще из коридора богатыри услышали тяжелый скрип половиц. Это капитан богатырской дружины Святогор мерял горницу шагами, и здоровенные полубревна прогибались, издавая лесной, дремучий скрип. Друзья в нерешительности остановились перед дверным проемом. В ту же минуту скрип прекратился и могучий голос потряс терем до основания.

– Что топчетесь, как слоны? Заходи давай!

– Он что, сквозь стенку видит? – подивился Яромир.

– А ты пыхти громче, – проворчал Илья. – Шумишь, как пароезд, мертвого разбудишь!

– Я не пыхчу, – обиделся Яромир.

– А кто же пыхтит? Я, что ли?

– Это Гриша, – сказал Попович. – Он в коридоре застрял, еле продрался. Гриша?

– Ась? – откликнулся дракончик. – Я тута!

– А ты чего на улице не остался?

– Низзя! Всем богатырям приказз был явисся! Вот я и посол.

– Так ты, выходит, богатырь? – прищурился Добрыня.

– Святорусский! – добавил Гриша и закатил от восторга глаза. – Я люблю драсся, бисся и соревновасся! Один за вссех и вссе за одного!

Илья почесал в затылке.

– А что, – сказал он, – Гриша парень хоть куда! Лишь бы Святогору понравился. У нас капитан строгий, – повернулся он к дракончику, – так что ты веди себя поскромней. И дыши в сторону, а то от тебя медовухой так и прет!

Когда все пятеро ввалились в кабинет Святогора, капитан богатырской дружины уже восседал за столом и грозно покусывал седой ус. При виде дракона глаза его на мгновение расширились. Величественное лицо стало медленно вытягиваться от удивления.

– Здрассьте! – сказал Гриша, попытался отдать лапой честь, но покачнулся и едва не своротил дверной косяк. – Я – Гриша! Богатырь святорусский!

– Что-о? – прошептал Святогор, глядя в честные зеленые глаза дракончика. – Ты – богатырь? Да еще и святорусский?

– Так тоссьно! – отрапортовал Гриша.

Святогор шумно сглотнул слюну.

– Ха! – сказал он, словно пробуя воздух на крепость, и воздух задрожал, заходил ходуном. – Ха! – повторил он. – Ха-ха-ха! Ха-ха!

Великий богатырь хохотал, откинувшись на спинку кресла, и от громовых звуков пришли в движение стеллажи с книгами, рукописями и полковой документацией. Пришлось Яромиру придержать книжные полки, что бы они, часом, не разъехались и не рухнули на пол.

Отсмеявшись, Святогор расправил усы, закрутил их кверху и подмигнул Илье.

– Молодец! Нечего сказать!

– Так ведь…

– Да-а! Всякое на своем веку повидал, думал, ничем меня уже удивить невозможно, ан, выходит, ошибался. Верно говорит Кощей, пора вас отправлять в КГБ!

Богатыри замерли, холодея от нехорошего предчувствия. Молчание длилось долго. Святогор изучал богатырей, буравил их взглядом, но ничего, кроме честного обалдения, не обнаружил. Наконец Илья не выдержал, деликатно откашлялся.

– А что это за хрень? – вежливо спросил он.

– Курсы государевых богатырей! – гаркнул Святогор. – Дурь из вас будут вышибать. Дубиной! Распоясались! Понабрались в Забугорье всяких идеек, а у нас, между прочим, тотати… тили…

– Тоталитаризм, – вежливо подсказал Попович.

– Во! И словечко-то какое мерзкое придумали! Такие слова не ртом надо выговаривать, а…

– Хм! – вслух произнес Попович. Святогор немедленно взвился.

– Что ты сказал, а ну повтори?!

– Я задумался, ваша светлость, над вашими словами.

– Думать вредно! – рявкнул капитан богатырской дружины. – Что должен делать боец?

– Мыслить и считать! – отчеканил Яромир.

– Правильно, – вздохнул Святогор. – Вы так и делаете, ворон считаете и налево промышляете. Короче, слушать сюда… Гриша!

– Ась! – затрепетал дракончик.

– Тебя это тоже касается. Если спутался с этими архаровцами, значит, будешь службу нести. Богатырь святорусский…

– Рад старасся!

– Значит так! Приказ великого канцлера Лодимерского! Для повышения богатырской квалификации и обучения строевому шагу подразделение направляется на Курсы государевых богатырей! За неделю вы должны поднабраться солдатской культурки и научиться солдатской смекалке. Чтобы не сразу в рыло, а потом фамилию спрашивать, а наоборот. Ясно?

– Так тоссьно! – за всех ответил Гриша.

– Вот и хорошо. Подробные инструкции получите перед отправлением, то есть завтра. А тебе, Гриша, богатырь святорусский, особое задание: будешь дежурить у городских ворот. Кого надо – впущать, кого не надо – жечь огнем без жалости. Все ясно? Вот так! А теперь кру-гом! Шагом… арш!

Богатыри развернулись, дружно стукнулись лбами и все-таки своротили косяк. Яромир попытался приставить треснувшую доску обратно и выворотил ее окончательно. Он смущенно покосился в сторону Святогора. Капитан богатырской дружины показал ему могучий кулак и не выдержал, усмехнулся.

– Вы уж там поосторожней! А то пришибете кого-нибудь без разбору, конфуз может выйти.

– Так точно! – весело ответил Илья. – Сначала разберемся, а потом пришибем.

– А это уже другое дело, – вздохнул Святогор. – Я и сам любил по молодости… Эх!


4


На дворе стояла кромешная темь. Блудослав куда-то делся: то ли ушел домой, то ли упыри схарчили. Правда, такое трагическое развитие событий богатыри отмели сразу, услышав издалека:

– Все на одного, да? Зарубл-лю на фиг! У-ух!

– Вон он, развлекается, – сказал Илья. – Сейчас ему лучше под руку не попадаться, всамделе зарубит!

– А пошли ко мне, – предложил Яромир.

– Это смотря что у тебя есть, – по-деловому заметил Добрыня.

– Бадья браги, – шепотом доложил Яромир.

– Гадость, – скривился Попович.

– Да мы ее за два часа выгоним! – воскликнул Яромир. – А пока гоним, я почитаю новые стихи.

Предложение было принято на ура, только Гриша засомневался, испугавшись нового слова, которое звучало непривычно и грозно: первач.
		Вышел ночью из дверей,


		Вижу – пара упырей.


		Этой сладкой паре я


		Надавал по харе…


– Я! – громогласно закончил Муромец и торжествующе посмотрел на друзей, словно он сам сочинил это выдающееся произведение искусства. – Алешка, а ну-ка полей на змеевик, да побольше, побольше, или воды жалко? Колодец-то во дворе, еще принесем. А ты, Гриша, дыхни в печь, а то чёй-то жар не таковский.

Гриша улегся на пол, вытянул шею и дыхнул. В печке завыло, загудело, столб пламени вылетел из трубы и вознесся к звездному небу, до полусмерти напугав милующихся на скамеечке упырей.

– Молодец, Гриша! – обрадовался Илья, снял толстым пальцем прозрачную капельку с кончика змеевика и, зажмурив глаза, лизнул. Секунды две его лицо выражало настороженную озабоченность и вдруг расцвело счастливой улыбкой.

– Забористая штучка получается! Натуральный надракакаш!

При упоминании о надракакаше Яромир вздрогнул и перевел взгляд на полку. Драгоценный напиток стоял на месте. Правда, его оставалось не так много, как хотелось бы, – полбутылки. Но, ведь чтобы прочистить мозги, достаточно всего одного глоточка…

– Яромирка, ты чего замер? – забеспокоился Илья. – Брюхо, что ль, прихватило?

– Да нет, – покачал головой Яромир, – просто…

– Читай давай, не томи! Душа так и просит…

Яромир крякнул и закатил глаза, изображая поэтическое вдохновение.
		Я гулял в густом лесу,


		Встретил девицу-красу,


		Голова как паровоз,


		На затылке шесть волос.


– Вот так красавица, – удивился Попович. – Никак миледя?

– Да какая же это миледя? – возразил Илья. – Ты ее видел? А она мне, между прочим, по морде засветила! У нее челюсть – во! И вообще… А насчет волос, врать не буду, на ней шляпка была. Это Яромирка про Зойку-каракатицу прочитал! Страшенная была баба, оттого я ее и полюбил. Через испуг.
		Даже наш стрелецкий полк


		В самогоне знает толк!


		Хоть кого у нас спроси.


		Любят выпить на Руси!


Стихотворение было встречено бурными аплодисментами. Яромир раскланялся и перевел дух. Точнее – взгляд. Перевел он его, конечно, в сторону жбана, куда тонкой струйкой текла живительная влага.

Между тем разговор со стихов естественным образом переместился на будущую командировку.

– Отдохнем! – мечтательно закатил глаза Муромец. – Неделя халтуры…

– Культуры, – поправил его Попович.

– Ну дык не один ли хрен? Будем халтурно… культурно развиваться. – Илья гулко хохотнул, довольный своей шуткой. – Ишь чего учудили! Обхождение им подавай. Прежде чем упыря долбануть, надо спросить у него паспорт и ножкой расшаркаться! Тьфу!

– А рыцари округлого стола? – не согласился Попович. – Говорят, деликатные парни. Прежде чем дать в морду, полчаса извиняются.

– Видел я эту братву! – отмахнулся Илья. – Они у меня в голос рыдали, маму звали… а своего Артура так и вообще продали за наличный расчет. Напустить бы на них Блудослава!

– А я – вот он! – послышался за дверью пьяный голос командира стрельцов. – Кто меня звал… эта… пойдем, выйдем!

– Принесла нелегкая, – вздохнул Добрыня. – Что делать будем? Весь первач сейчас выжрет! Может, не пускать?

Илья покачал головой.

– Не пустить неудобно, по всему городу разнесет, что богатыри – жмоты. Вот что, Яромирка, тащи его сюда, дадим глотнуть надракакаша, он очухается и домой пойдет!

Яромир открыл дверь, и Блудослав впал в дом, едва не прошибив лбом половицу.

– Я это, по дороге кому-то морду набил! – признался командир стрельцов, поднимаясь с пола и потирая шишку. Падение его слегка отрезвило.

– Два сквернавца! Липучие, зараза, целоваться лезли. Может, упыри? Ну я их того, взял на прием и ногами отбуцкал, чтобы не наглели.

Тут Блудослав пошевелил ноздрями и уставился на жбан, доверху полный прозрачного самогона.

– Ну что, по рюмочке? – Илья подмигнул Яромиру и потер в предвкушении руки.

– Можно и по две! – оживился Блудослав.

Яромир достал кружку, плеснул надракакаша и протянул стрельцу.

– О! Уже настоечка! – обрадовался Блудослав. – На дубовой коре?

Яромир открыл было рот, чтобы честно сказать, на чем настоен спиритус, но Илья его опередил.

– На лесных клещах! – ляпнул он. – Самых упитанных выбирали, самых жирных! Мы теперь только такую и пьем.

– А я так и понял, что на бруньках! – осклабился Блудослав и отработанным движением выплеснул содержимое себе в глотку. Богатыри замерли в предвкушении.

Блудослав стремительно трезвел. Первым делом исчезла с лица веселая бестолковость, а на ее место вернулась привычная дубовость. Командир стрельцов твердо встал на ноги, застегнул верхнюю пуговицу кафтана, поправил саблю и подозрительно повел носом.

– Та-ак! Значит, нарушаем Кощеев указ? Гоним запрещенное зелье? И кто? Государевы богатыри! Что тогда спрашивать с населения? – Откуда-то из-за пазухи он вынул бумагу. – Будем составлять протокол на изъятие!

Илья опешил:

– Эй, Блудослав, тебя какая муха укусила?

– Муха? – Командир стрельцов уставился на богатыря сверлящим взглядом. – Ага! И это тоже запишем. Оскорбление должностного лица при исполнении! Итак… – Тут он начал что-то сноровисто писать на листе, время от времени поглядывая то на аппарат, но на обалдевших богатырей.

– А может, его – того? – шепотом спросил Яромир.

Попович закатил глаза.

– Думать не смей! Это не на улице, а дома. Мы же не кромешники. На улице – дал по зубам и прошел мимо. А дома – получается нападение на должностное лицо.

Эти объяснения показались Яромиру довольно глупыми, он вздохнул и покосился на круглую голову Блудослава. Голова дрожала и покачивалась в такт письму.

«Тоже мне, писатель, – неприязненно подумал Яромир. – Сволочь натуральная! Я ему надракакаша налил, а он вместо того, чтобы в дурака превратиться, что-то резко поумнел. Может, и мне сделать глоток?»

– Ну вот и готово! – Блудослав кончил писать и подул на бумагу, чтобы чернила быстрее высохли. – Прошу ознакомиться с документом!

Попович взял протокол, прочел и отложил в сторону.

– Я этого подписывать не буду!

– Это почему? – набычился Блудослав.

– Потому, что не по форме!

– Как это не по форме? На основании вышеизложенного, в присутствии свидетелей… – Тут Блудослав поморщился и почесал нос. – Ага, понятно. Яромир, пойдешь в свидетели?

– Не, – покачал головой Яромир. – Мне нельзя. Я самогонщик.

– Тогда Муромец! – Взгляд командира стрельцов стал умоляющим.

– А я собутыльник. То есть сообщник, – поправился Илья.

Блудослав выдохнул воздух, сел на стул и начал есть взглядом Гришу и Добрыню.

– Да-а! Ну как вы спелись! А свидетелей я все равно приведу! Ждите!

– Слышь, Блудя, а может, домой пойдешь? – Илья положил ему на плечо могучую руку, заглянул в глаза. Блудя зажмурился.

– Не могу! Меня долг изнутре ест! Аж голова кружится…

– Ну что ж, тогда ищи свидетелей. И понятых заодно.

– Боже! Еще и понятых! – застонал Блудослав и, шатаясь, вывалился из избы.

– Братцы, разливай первач по кружкам! – гаркнул Илья. – Да не промахнись! – испугался он, видя, что Яромир второпях плеснул драгоценную влагу на пол.

– Во, порядок! А ты, Гриша, не тянись, ты и так огнедышащий. Все. поехали, ребята!

Первач исчез в мгновение ока. Богатыри шумно выдохнули. Окна горницы моментально запотели, и в воздухе повис легкий туман.

– А теперь, – распорядился Илья, – аппарат на печку, остатки браги на улицу!

Дважды повторять команду не пришлось. Самогонный аппарат был молниеносно разобран, водворен на лежанку и прикрыт стеганым одеялом. Остатки кипятка слили в ведро. Яромир взял его и открыл дверь, чтобы выплеснуть на дорогу. И замер. Напротив двери стоял Блудослав и держал правой рукой за шиворот двух извивающихся упырей.

– А вот и свидетели! – сказал он, растягивая губы в торжествующей ухмылке. – Небось, не ждали?

– А-а… – Яромир замешкался. – Да, да! Проходите, гости дорогие! – и выплеснул кипяток на упырей.

Окаченные с ног до головы крутым кипятком, упыри вытянулись в струнку, одинаково раззявив тренированные пасти. В следующую секунду их фиолетовые морды стали пунцово-красными. Монстры по-молодепки крякнули, вырвались из цепких пальцев Блудослава и, завывая как голодные волки, скрылись в темноте.

Блудослав посерел.

– Это как понимать… мать… мать…

– А ты не ругайся, – добродушно сказал Илья. – Проходи, гостем будешь.

Командир стрелецкого войска боязливо заглянул внутрь, явно ожидая второго ведра с кипятком.

– Та-ак! А где…

– Что? – наивно осведомились богатыри.

– Как что? А самогон? И это, аппарат. Куда дели?

Илья усмехнулся жалеючи:

– Командир, у тебя глюки поперли! Опять кумарского зелья накурился? Какой такой аппарат? Это же самовар. Так проходи, чайку выпей, авось отпустит!

Блудослав вбежал в избу, затравленно огляделся и закрутился возле самовара. Он его нюхал, осматривал и даже слизнул капельку с краника.

– И вправду самовар… А где протокол?

– Ну вот, опять! – Илья взял кружку, сыпанул заварки и налил кипятку. – Выпей, Блудя, легче станет!

– Где протокол? – грустным тихим голосом произнес командир стрельцов. – У меня там все было, кроме свидетелей.

– Поэтому ты и привел двух упырей? Нехорошо, командир, не по службе! – с упреком сказал Муромец. – Ты уж пей давай да иди!

– Ловкость рук и никакого мошенства! – ни к селу ни к городу сказал Блудослав, усмехнулся, залпом выпил кружку чая и не прощаясь вышел из дому.

– Ур-ра! – шепотом прокричали богатыри.

– Братцы, у меня еще цельная бутыль перезрелого квасу! – сказал Яромир. – И простокваша имеется, для Гриши.


5


Яромир очнулся от нежного прикосновения. Он провел рукой по щеке, пальцы наткнулись на чьи-то шелковистые волосы, богатырь вздрогнул, как от удара током, и проснулся окончательно.

Вместо покорной красавицы под боком у него лежала пустая бадья из-под кваса, а под головой изрядно помятый парик Ильи Муромца. Роскошные черные кудри частью рассыпались по подушке, частью превратились в колтун.

Только сейчас Яромир вспомнил, что перед уходом Илья пытался надеть на голову шлем, но не смог этого сделать. То ли голова за время дружеской пирушки стала слишком большой, то ли шлем сильно уменьшился. Пришлось Муромцу снять с головы парик. После этого шлем наделся. Ручкой наперед. Правда, Попович настаивал, что так не модно, что надо, наоборот, ручкой назад, но все равно всем очень понравилось.

Тут Яромир облился холодным потом. С каких пор к богатырским шлемам стали приделывать ручки! Чертовщина какая-то!

Он вскочил с кровати и только сейчас обратил внимание на окно. В форточке словно сдувшаяся резиновая кукла торчал упырь, насмерть прищемленный фрамугой. Стало быть, лез ночью в окно, и наполовину влез, а Яромир захлопнул форточку.

Яромир сплюнул, открыл окно, как тряпку выкинул упыря на залитую солнцем мостовую. Тут же кто-то пронзительно завизжал, кто-то разразился матюками.

– Хорошо! – вздохнул Яромир. – Сразу чувствуешь себя дома! Только вот умыться надо.

Он поискал глазами жбан и не нашел. Заглянул под лавку и обнаружил здоровенный шлем Ильи Муромца. Яромир взял его в руки, повертел так и сяк и даже примерил. Сомнений не было. Но ведь Муромец ушел от него в шлеме! Хороший шлем, круглый, с большой красивой ручкой. Только вот надеваться не хотел. Ох!

Вот теперь все стало на свои места. Выходит, Илья вместо шлема надел на голову дурацкий жбан? Чего же мы пили? Первач – точно. Потом квас. Потом Илья предложил пропустить по рюмочке надракакаша. Потом Попович сбегал к знакомому полонежцу и принес два ведра кумыса. С него-то все и началось.

Яромир внимательно осмотрел комнату. Следов буйства не было. Правда, на потолке отпечатались следы Ильи Муромца. Каким образом – теперь уже не узнать. На лавочке что-то было нацарапано острым предметом. Яромиру сразу бросились в глаза две буквы: «у» и «х». Богатырь наклонился и прочел всю фразу:

«Уходя, гасите свет. Сила вся в кумысе».

Ну это мог сделать только Попович! – догадался Яромир. Это он сидел на скамейке да все хихикал! Да… повеселились.

Яромир зачерпнул шлемом из бочки воды, напился, снял прилипший к языку искусственный волос, поморщился; затем ухватил всю бочку и вышел во двор. Уже во дворе не спеша разделся, опрокинул бочку на себя и, ухая от холода, запрыгал по траве. Зато сразу протрезвел. Снова стало легко и звонко. Особенно в голове. И только тут он вспомнил все окончательно.

Да ведь сегодня ехать на курсы! У Яромира от счастья даже мурашки пробежали по спине. Учиться! Он впервые едет учиться! И не куда-нибудь, а на Курсы государевых богатырей! Это не какой-нибудь там Коксфорд! Это покруче. Может быть, даже диплом дадут…

Ежась от утреннего холода, он вбежал в избу и стал одеваться. Из вещей взял с собой пару чистого белья и заграничные штаны, купленные у заезжего немца, в лавке с красивым и таинственным названием: «Секонд-хенд». Эти нехитрые пожитки Яромир сложил в вещмешок и направился в конюшню. Савраска сидел на стуле, скрестив передние копыта на груди, и лениво поглядывал в окно. От такого зрелища Яромир впал в ступор.

– Привет, хозяин! – ухмыльнулся Савраска, вставая на ноги и принимая привычное для коня положение. На богатыря повеяло запахом перестоявшей браги. Яромир выдохнул и решительно шагнул вперед.

– Какая сволочь тебя спаивает? Убью гада!

– Тогда обоих сразу, меня и Люську! Ха-ха-ха! – заржал Савраска, оскалив длинные лошадиные зубы.

– Это какая такая Люська? – насторожился Яромир. – Может, колдунья? Где она живет, я ее сейчас пришибу! Сначала за коня, значит, взялась, а потом до хозяина доберется?

– Люська – это соседка, – охотно пояснил Савраска. – Ее муж зелье гонит, а она не дает. Как завидит, что в углу брага стоит, так тащит мне.

– А почему тебе? – изумился Яромир.

– Выливать жалко, а тут вроде как польза.

– Ладно, с Люськой я поговорю, – решил Яромир. – Ишь ты, зараза – чем добру пропадать, пусть лучше богатырские кони спиваются! Поехали, по дороге протрезвеешь! Только болтай поменьше, не то прохожих распугаешь.

Солнце уже поднялось над крышами, когда Яромир выехал со двора. Навстречу ему попалась ладная девица. Она несла на коромысле два полных ведра. Увидев богатыря, девица на секунду замешкалась, чем не преминул воспользоваться Савраска. Самым наглым образом он сунул морду в ведро и мгновенно высосал всю воду.

– Да ты что делаешь, свинья! – возмутилась девица и свободной рукой врезала коню по морде. От такого удара Савраска едва не сел на задницу.

– Миль пардон, мадам! – пробормотал он, тяжело отфыркиваясь. – Но смею вам заметить, что я некоторым образом конь. Хотя и свинья порядочная!

При виде говорящего коня у девицы едва хватило сил, чтобы не показать свой испуг. Она вскинула голову, одарив коня и всадника рассерженным взглядом.

– А еще культурные! – сказала она и гордо прошла мимо.

– Вот теперь полегчало, – выдохнул Савраска, продолжая путь. – Однако какие кадры растут! Ты заметил, какие у нее бедра? А какая…

– Сейчас от меня по морде получишь! – мрачно пообещал Яромир. – И вообще, с каких пор ты пялишься на девок?

– Я не пялюсь! – вздохнул Савраска. – Я получаю эстетическое наслаждение.

– Вот и пялься на кобыл! – разозлился Яромир. – Они тебе ближе!

– Неизвестно, кому что ближе, – проворчал конь. – Сам на них пялься. Может, я в душе Евгений Онегин.

– Это кто? – насторожился Яромир. – Кумарин, что ли?

– Царский сантехник, – вяло отозвался конь. – Да шучу, шучу! Сам не знаю, что говорю, а ты меня слушаешь… все, молчим!

Они проехали мимо двух мужиков, которые тут же принялись рассуждать, доедет ли витязь на своем коне до Суждаля, или тот сдохнет по дороге.

– У него ж копыта разъезжаются! – сказал один. – Не доедет!

– До Суждаля доедет! – возразил другой, а вот до Резани нет.

– Может, вернуться, дать им по шее? – задумался Яромир, но на счастье мужиков внимание богатыря привлекла удивительная сцена. Сначала из переулка выскочила толпа возбужденных мальчишек. Толкая друг друга локтями, они выстроились вдоль улицы наподобие эскорта и замерли, трепеща от восторга. Затем из того же переулка показался громадный конь, а на нем еще более громадный всадник.

Яромир не сразу узнал Илью Муромца. А когда узнал, едва не свалился с коня. На голове богатыря по самые брови, ручкой вперед, сидел полуведерный пивной жбан, тот самый, которого хватился с утра Яромир. Под правым глазом у Муромца расплылся здоровенный синяк, нос тоже изрядно распух, как после доброй потасовки. За богатырем, придерживая подол, бежала какая-то бабка.

– Бесстыдник! – на всю улицу кричала бабка. – Ты что себе на голову надел, пьяная рожа! Чему детей учишь? Какой разврат!

Толпа малолетних сорванцов, затаив дыхание, слушала бабку и с восторгом смотрела на «разврат». Яромир понял, что нужно немедленно вмешаться, и направил коня навстречу.

Бабка, завидев Яромира, явно обрадовалась, раскрыла рот, чтобы от души высказаться и по его адресу, но Савраска дохнул на нее тяжелым перегаром.

– Уймись, старушка, я в печали! – произнес он и широко, насколько это было возможно для коня, улыбнулся. Старушка на мгновение замерла, а затем без разбега отточенным стилем перемахнула через двухметровый забор и скрылась с глаз.

Яромир подъехал к Илье. Муромец затравленно оглянулся, кому-то погрозил кулаком и тяжело вздохнул.

– Башка трещит? – посочувствовал Яромир.

– Не, у меня башка никогда не болит. Чему там болеть? Кость одна.

– А чего глаз подбитый? Подрался?

Илья усмехнулся.

– Это, Яромирка, конфуз. Лег спать, слышу – комар зудит! Я его погонял, он все равно пищит. Ну я притаился, думаю, сейчас сядет, так я его и прибью. И он, сволочь, сел. Ну а я двинул, как умею, чтобы наверняка. Едва самого себя не пришиб! – Илья весело рассмеялся, но тут же погрустнел. – Тут другая проблема. Я этот колпак с головы стащить не могу! То ли башка распухла, то ли проклятый чан сузился. Чего только не делал, даже маслом смазывал. Но сидит крепко, не оторвешь. Хорошо вчера прикололись!

Яромир ухватился за ручку жбана и осторожно потянул. Осторожно-то осторожно, а голову Илье едва не оторвал. Муромец побагровел, закашлялся.

– Бесполезняк! Я и маслом мазал, и головой об угол бился – ничего не помогает… Слушай! А может, это колдовство? Может, я теперь всю жизнь с этим котлом на голове ходить буду?

Яромир попытался задуматься, но после вчерашнего не смог.

– Если кувалдой, к примеру?

– Зачем кувалдой? – подал голос Савраска. – Уж лучше копытом. Подставляй голову, а я по этому кувшину звездану! Эх, только бы не промахнуться!

– А что, может, действительно? – засомневался Илья.

– Ты, наверно, без головы решил остаться! – возмутился Яромир. – Кого слушаешь? Он же пьяный в стельку!

– Конь? – изумился Муромец. – То-то я чувствую, что странный он какой-то! Разговорчивый.

– Пошли к кузнецу, – решил Яромир. – Это по его части. Мы тут ничего не придумаем.

Богатыри поехали к кузнецу. Чтобы не привлекать к себе внимания, Илья накинул на голову плащ, оставив снаружи только глаза, нос, жесткие, как проволока, усы, и проклятую ручку.

– Едем! – сказал он гулким бочковым басом.

Теперь внешний вид Муромца изменился настолько, что даже Яромира пробрала дрожь. Мальчишек как ветром сдуло. Кто-то высунулся из окна, но, увидев такое чудо, моментально захлопнул ставень, прищемив себе голову. Во дворах дружно взвыли собаки. Показавшийся в конце улицы стрелецкий патруль, не дожидаясь команды, развернулся и устремился назад. Стало вдруг очень тихо. Так тихо, что Яромир услышал, как за ближайшей дверью кто-то дробно стучит зубами. В такой вот атмосфере глубочайшего уважения друзья въехали на широкий двор кузнеца.

– Хозяин! – крикнул Яромир, слезая с коня. – Покажись на минутку, дело есть! – Он заглянул в темное нутро кузни. Там что-то дышало, ухало и стучало. На глиняный пол веером сыпались злые огненные искры. При свете раскаленного горна он увидел могучую фигуру кузнеца с молотом в руках и даже немного испугался, до того тот был похож на древнего словенского бога.

Что делал кузнец, Яромир не понял. Огненная дубина, по которой он колотил молотом, была ни на что не похожа, и с каждым ударом она становилась все чуднее и чуднее. В конце концов кузнец сунул непонятную хреновину в бочку с водой. Вода яростно зашипела и пошла сердитыми буграми. Только тогда кузнец повернулся и вышел во двор.

Яромир сразу же проникся к нему уважением. Кузнец был хоть и ниже его ростом, но в плечах широк до чрезвычайности. Длинные могучие руки свисали ниже колен. Кузнец глянул огненным глазом на Яромира, затем на Илью и снял рукавицы. Грозный вид Муромца его нисколько не смутил.

– Так! – сказал он коротко и, словно призывая богатырей к лаконичности, добавил: – Ну?

– Баранки гну! – нахально сказал Савраска и кивнул на Илью. – Сим-сим, откройся!

– Заткнись! – Яромир поднес к Савраскиному носу кулак. – Всю округу решил распугать?

Но кузнец и бровью не повел. Очевидно, за свою жизнь он нагляделся всякого.

Илья скинул с головы плащ и грустно уставился на кузнеца.

– Вот…

– Понятно, – сказал кузнец. – Слезай, сейчас сделаем.

Илья слез, тихими шагами подошел к кузнецу и покорно наклонил голову. Кузнец постучал пальцем по железному кумполу. Послышался скорбный глухой гул.

– Ясно. Повеселились. А что хоть пили-то?

– Сначала кумыс, потом спиритус! – тихо ответил Илья.

– То-то и оно, что спиритус, – проворчал кузнец. – От него дух внутре ковша сперся, вот его и присосало. А мы сейчас сделаем дырочку, впустим воздух и снимем эту балду! А то негоже богатырю с такой баклажкой на голове ходить.

– То-то и оно, что негоже, – вздохнул Илья.

Кузнец вернулся в кузню и через минуту появился, держа в руках острый стальной шип наподобие гвоздя.

– Клади голову на полено! – сказал он Муромцу. Илья осмотрелся, выцепил взглядом деревянную колоду и присел, покорно положив на нее голову.

– Добре!

Кузнец примерился, наставил шип на край жбана и несильно, но резко ударил по нему молотком. Коротко свистнул ворвавшийся в жбан воздух, и железная шапка покорно свалилась на землю.

– О-ох! – Илья провел рукой по слегка деформированному черепу и расцвел в улыбке.

– Спасибо, друг! Вот это мастер, вот это золотые руки! А мы-то – пык, мык… Вот тебе за спасение! – Он вытащил из кошелька тяжелый кумарский динар и протянул его кузнецу. Но кузнец отвел его руку в сторону.

– Я кто? – гордо сказал он. – Я – МЧС! За такую работу мы денег не берем.

– А что это за имя такое? – заинтересовался Яромир. – Я таких и не слышал. Полонежское, что ль?

– МЧС – это мастер чудных ситуаций! – усмехнулся кузнец. – Что где не так, сразу ко мне бегут! Ну а я помогаю. Горшки-то с головы не один раз снимал… да то ли еще было!

Он махнул рукой и направился было в кузню, но Яромир его остановил:

– А что это за штуку ты делал? Уж больно чудна!

– Чудна! – согласился кузнец. – Я, брат, сам не ведаю, что из нее выйдет. Может, и ничего не выйдет, а, может, такая штука получится, что все только крякнут! Прошлый раз вот железное дерево выковал, с веточками, листочками… так его один заморский купец у меня купил. Как увидел, так ахнул и купил! Ну братцы, не обессудьте, а мне пора. Если что, заезжайте, завсегда помогу!


6


Получить последние инструкции, командировочные и отеческий подзатыльник на дорогу друзья отправились к Святогору. Богатыри выстроились вдоль стенки, избегая смотреть капитану богатырской дружины в глаза. Святогор сидел за столом и вдумчиво читал какой-то длинный свиток. Это была большая государственная бумага, с гербом и двумя печатями: круглой царской и малой печатью тайной канцелярии.

– Превосходно! – наконец воскликнул Святогор и отложил бумагу в сторону.

– Вы находите? – вежливо поинтересовался Алеша Попович. Святогор побагровел. Он хотел было встать, но вместо этого взял в руки бумагу и стал читать вслух:

«Его высокопревосходительства, великого канцлера Лодимерского, Кощея, капитану богатырской дружины, рапорт.

Ваше сиятельство! Тревожные события нынешней ночи вынудили меня обратиться к Вам с убедительной просьбой повлиять на вверенных Вам богатырей, с целью повышения сознательности и бдительности среди личного состава.

Все началось с того, что командир стрелецкого отряда Блудослав, посланный за известными, и, надо отдать должное, по заслугам известными, богатырями, в приказ не вернулся. В разное время его видели в харчевне «Три дурака», под мышкой у Ильи Муромца, в объятиях известной на весь город самогонщицы Брунгильды, в компании малолетних упырей. Затем он был замечен в озере, где пытался поймать отражение луны, и на площади, где он выдавал себя за статую латынского бога войны Мариа.

Только благодаря решительному вмешательству стрелецкого наряда Блудослав был водворен в приказ, где лично пытался задушить глиняный кувшин, приняв его за атамана Жужу. Только благодаря искусству штатного чародея он был приведен в разум и рассказал, что был опоен сильнейшим галлюциногенным средством под названием «надракакаш».

Однако этим события нынешней ночи не ограничились. В районе проживания богатыря Яромира под предлогом конфискации было украдено: у полонежца Чегодая два ведра кумыса, у аптекаря Онания Рукосуева бутыль медицинского спиритуса.

Далее новообращенный богатырь Гриша на спор прожег в железных воротах купца Страстотерпцева дыру величиной в кулак, а когда почтенный купец возмутился, Алеша Попович привязал его за усы к двум нагнутым березам и оные отпустил. В результате почтенный негоциант в одночасье лишился обоих усов, о чем под присягой свидетельствует окружной дворник Митяй.

Однако на этом чрезвычайные события не закончились. Илья Муромец, пытаясь изобразить из себя пароезд, надел на голову железную бадью, впрягся в телегу и с громким фырканьем принялся носиться по улицам. Его товарищи, сидящие в телеге, вместо того, чтобы урезонить хулигана, подбадривали его криками «ура!» и громкими песнями. В этом деле особенно отличился Яромир, победитель Евроведьмения.

Что же касается Добрыни Никитича, то сей доблестный богатырь не придумал иного, как показать друзьям ловлю упырей на живца. Для этого им был схвачен безымянный ночной грабитель, привязан на веревку и запущен в Центральный городской сад, где в него сразу же вцепился вампир. Данный вампир был схвачен и надут при помощи соломины до шарообразного состояния, после чего прямо на улице состоялся футбольный матч. Ошметки вышеозначенного вампира были найдены на крыше городской управы.

В результате этих действий одна половина города пребывала в страхе, а другая веселилась как во время масленичного карнавала.

Дальнейшие действия вышепоименованных витязей также не отличались благопристойностью. На развалинах языческой часовни…»

Тут Святогор замолчал и с интересом уставился на богатырей:

– Дальше продолжать?

– А часовню тоже мы развалили? – ужаснулся Яромир.

– На ваше счастье, часовня развалилась сама, – сухо ответил Святогор. – От ветхости. Кстати… – Тут он уставился на Муромца. – Что это за похабство у тебя на голове? Как можно в таком виде вообще на улицу показываться, тем более явиться к своему непосредственному начальству? Большего неуважения к себе я никогда не испытывал!

Илья покраснел, как рак, и дрогнувшей рукой поправил фиолетовый парик.

– Командир, мамой клянусь, и в мыслях не было!

– В мыслях не было, потому что мыслей не было! – отрезал Святогор. – И все-таки, почему именно такое похабство? У какой шлюхи ты спер эту тряпку?

– Шеф, у него беда! – вступился за Муромца Попович. – Котелок с головы не снимался. А когда снялся, оказалось, что вся макушка съежилась. Зазорно было в таком виде идти.

– А в таком, значит, не зазорно? – вкрадчиво осведомился Святогор. – А ну-ка, снимай свой кафешантан!

Илья покосился на друзей, обреченно вздохнул и стянул парик.

Наверное, впервые за долгие годы Святогор обалдел. Это было видно невооруженным глазом. Он встал из-за стола, сделал шаг к богатырю, затем передумал, подошел к окну и раскрыл створки. В окно тотчас ворвался свежий прохладный воздух, в котором, словно самоцветные камни, сверкали птичьи голоса. Великий богатырь сделал глубокий вдох и только после этого повернулся к Илье.

– Что это за роза у тебя на макушке?

– Дык, шиш его знает… – пробормотал Илья, отводя плутовские глаза.

– Это все из-за котелка, – снова пояснил Попович, весело блестя глазами. – Присосался к голове как пиявка, вот кожа и собралась складками, оно ничего, расправится!

Святогор махнул рукой.

– Надень. Смотреть страшно! И это… нельзя было другой парик подобрать? Поскромней?

– Торопились, шеф! – хриплым голосом доложил Муромец. – Больше не повторится!

– Н-да! Что ж вы такие глупые? – огорчился Святогор. – Впрочем… я сам в вашем возрасте был изрядным сорванцом! В общем, чем быстрее вы отсюда уедете, тем лучше. Неделька пройдет, а там и слухи улягутся. А теперь слушай мою команду! Кругом! В Старухань, на Курсы государевых богатырей, шагом… арш!

– И мне тозе? – затрепетал дракончик Гриша.

– А тебе ворота сторожить! – отрезал Святогор. – Да не забудьте документы забрать в канцелярии и командировочные. Все! Набирайтесь культурки, а то одичали с походов!

– Ать-два! – сказал Гриша и первым шагнул за порог.


7


Над Хохломабадом висело бесцветное южное небо. По сравнению с могучим северным соседом оно было совсем маленькое и горячее, как только что испеченный лаваш.

По улицам полуденного города ходил сторож, стучал колотушкой по дверям и заунывным голосом орал:

«В Хохломабаде все спокойно!»

Жители, предающиеся послеобеденному сну, вздрагивали, как от электрошока, крыли сторожа кумарскими матюками и обессиленно падали на плоские восточные матрацы.

Таким образом сторож обошел уже половину Хохломабада, успокаивая обалдевших от зноя жителей. Время от времени он награждал своей колотушкой пробегавших мимо собак, мальчишек и зазевавшихся горожан. После его колотушки и впрямь наступало всеобщее спокойствие.

Сторож прошел по проспекту Али-Бабы и свернул в Рахат-Лукумовский переулок. Тут-то его и поджидал небольшой конфуз, который, однако, запомнился ему на всю оставшуюся жизнь.

Подойдя к дому номер пятнадцать, сторож остановился у крепкой тесовой двери, сладко прищурился и завопил диким фальцетом:

«В Хохломабаде все спокойно!»

Вопль удался на славу. Сторож с удовольствием отметил, что в доме завозились и что-то тяжелое упало на пол. Все еще улыбаясь в усы, он поднял колотушку и со всего размаха нанес по двери отработанный годами удар.

И в этот момент дверь распахнулась. Возникший на пороге толстяк немедленно получил колотушкой в лоб и улетел в темноту прихожей. Однако на его месте возник другой толстяк. Он сурово посмотрел на сторожа, не говоря ни слова, отнял у него колотушку и вежливо спросил:

– В Хохломабаде все спокойно?

– Ага! – глупо улыбнулся сторож.

– А будет еще спокойней! – мрачно сказал толстяк и обрушил дубинку на голову сторожа. Затем сгреб его поперек туловища и забросил в соседний огород, где им немедленно занялись ошалевшие от скуки собаки.

– Али, сюда вали! – крикнул толстяк, обернувшись назад.

– Ага, Вали, сейчас валю! – В доме снова что-то обрушилось и упало.

Толстяк по имени Вали вовремя посторонился. Из двери, сердито жужжа и прищелкивая, выкатился толстяк Али и, подпрыгнув, как мячик, вскочил на ноги.

– Ну что ты там еще натворил? – спросил Вали, краем глаза заглядывая внутрь, хотя рассмотреть что-либо в полумраке комнаты было невозможно. Тем более что из дверного проема, вслед за толстяком, выпорхнуло облачко известковой пыли.

Али потер сначала лоб, потом макушку и весело рассмеялся.

– Ничего особенного. Кажется, балку своротил!

– Ладно. Вернемся, поправим. И в темпе, в темпе! А то халиф ждет.

Не сговариваясь, толстяки присели, упершись пальцами в булыжную мостовую.

– На старт! Внимание! Марш! – скомандовал Вали, и толстяки со скоростью профессиональных спринтеров понеслись по улице, ведущей к дворцу халифа.


Дворец халифа был построен с размахом и видами на будущее. Предполагалось, что со временем он станет центром мира. Однако время шло, центр мира постоянно перемещался, но почему-то в Хохломабад не заглядывал. Огромные комнаты и залы дворца постоянно пустовали, в некоторых помещениях с комфортом обосновались привидения и упыри, а люди туда не смели даже и носа сунуть. Только однажды биварский посол заблудился и вместо приемной попал в другое крыло здания, где с шутками и прибаутками был распит на троих бомжеватыми шайтанами.

Во всем дворце халиф занимал пятнадцать комнат, включая гарем. Но и здесь не обошлось без кровососов. Свирепые кумарские клопы, сердито стуча лапами, бегали по потолку и время от времени пикировали на халифа, но тут же попадали в мягкий шелковый плен. Потому что потолки на этот случай были затянуты драгоценной кхитайской материей.

Мустафа Омар ибн Фундук, халиф Хохломабадский, возлежал на пуховой перине под шелковым балдахином. Халиф предавался послеобеденной медитации. Чтобы медитация была полноценной, чернокожий невольник курил кальян и выдыхал кумар в сторону светлейшего правителя. Два других невольника неторопливо работали опахалами. Один подгонял кумар к халифу, другой прогонял отработанный кумар прочь.

Прямо напротив халифа знойная танцовщица исполняла танец живота. Живот был выдающийся, все остальное тоже. Для усиления эффекта танцовщица оделась весьма легко: нитка жемчуга на шее и серьги в ушах. Присутствующие на медитации особо доверенные лица при виде страстно извивающейся красотки то багровели, то бледнели и, не вынимая рук из карманов, жадно сглатывали слюну.

На губах халифа застыла странная улыбка. Одна половина его рта изображала сладострастие, другая, под действием кумара, – томную негу забытья. В этот момент одному из клопов все же удалось прорвать лапами шелковый балдахин. Клоп зажмурился от счастья, сиганул вниз, на белую шею халифа и мгновенно слился с ним в кишечно-полостном экстазе.

Почувствовав недоброе, халиф забеспокоился, зачесался и вдруг заорал как резаный:

– Карау-ул! Сосу-ут!

Отталкивая друг друга, невольники бросились на помощь светлейшему. Тут же образовалась куча-мала, поднялся невообразимый гвалт, в воздухе замелькали кулаки. Писк халифа стал прерывистым и вдруг смолк на самой высокой ноте. В этот момент начальник дворцовой стражи Ага Мемнон влетел в покои, размахивая саблей. Но тут клопа оторвали, невольники отпали от венценосного тела, отдышались и преданно уставились на своего хозяина. Под глазом правителя медленно растекался фиолетовый фингал.

– Мемнон Ага! – захныкал халиф. – Как это понимать? Кто у нас начальник стражи, я или ты?

– Я, ваше величество! – рявкнул Ага Мемнон, и с такой преданностью махнул саблей, что едва не снес светлейшему голову. Халиф вовремя зарылся в подушки, выставив оттуда только большой горбатый нос.

– Тогда почему в моем дворце творится такое безобразие? – требовательно захныкал халиф. – Если ты даже с клопами справиться не способен, что уж говорить о настоящих врагах!

Мемнон Ага мгновенно раскаялся, зарыдал, попытался утереться саблей, срезал себе половину бороды и зарыдал еще громче. Великий визирь Бахтияр-паша сначала разгневался на грозного вояку, но не выдержал, проникся сочувствием и заревел едва ли не громче. Через минуту вся приемная рыдала в голос. Расчувствовавшиеся вельможи во главе с халифом горестно обнимались, лили скупые мужские слезы и вытирали их полами роскошных халатов. Но громче всех рыдала танцовщица. Министр культуры Усман Бородюк заволновался, подошел к красотке и обнял ее сразу за все мягкие места.

– Яка гарна дивчина, и уся в слезах! А пидэмо, дытятко, я тэбэ успокою!

– Пидэмо! – прорыдала танцовщица, и они ушли в соседний закуток.

Когда Али и Вали подбежали к дворцу, в нем уже царили мир и благолепие. Помаргивая подбитым глазом, халиф ибн Фундук воздел царственную руку и громко произнес:

– Всем – халвы!

Вельможи зашушукались, стали заранее облизываться и закатывать глаза. Однако халвы не последовало.

– Всем халвы! – повторил халиф уже далеко не так уверенно. Но ответом снова была тишина. Только откуда-то издалека доносилось тонкое слабое поскуливание и посапывание.

– Разрешите навести порядок, ваше величество! – рявкнул Мемнон Ага, воинственно шевеля усами и подрагивая саблей.

– Иди, друг мой! – женственно отмахнулся халиф и обессиленно упал на подушки.

В этот-то момент Вали и Али вбежали в приемную. Вельможи, умудренные опытом, мгновенно расступились, образовав коридор.

– Чистокумарские богатыри Али и Вали! – гаркнул глашатай. Твердо чеканя шаг, богатыри подошли к трону.

– Мы, ваше сиятельное величество, – отчеканили братья, – прибыли по вашему приказанию. Готовы рвать, метать и наводить порядок!

– Вперед, мои верные богатыри! – не выдержал халиф. – На кухню! Нашему величеству кушать не даю-ут!

– Будет исполнено! – хором ответили богатыри и промаршировали туда же, куда минуту назад скрылся Мемнон Ага. На этот раз ждать не пришлось. Послышалась барабанная дробь ударов, чей-то тоскливый вой, кто-то пролетел через всю приемную и ласточкой выпорхнул в окно. Али и Вали вернулись с чувством исполненного долга и хлопнули в ладоши.

– Прошу!

И тут же из кухни, извиваясь как уж, сладостно прищуривая подбитые глазки, выпорхнул шеф-повар, неся на огромном блюде целую гору сладостей.

Халиф расцвел.

– Вот что значит правильная постановка дела! Я четко определил круг задач, и богатыри их мгновенно решили. Верно, богатыри?

– Так точно, ваше величественное сиятельство!

– Тогда угощайтесь! Да не стесняйтесь, у меня все просто, все по древним кумарским законам. Навались, братцы!

Вельможи, пихая друг дружку локтями, кинулись к блюду и мгновенно все смели до крошки.

– А где же уважаемый Мемнон Ага? – вопросил халиф.

– А он, гад, халву жрал! – сказал Али.

– Ну мы ему дали в лоб и вышвырнули, – пояснил Вали.

– Ну и хрен с ним! – отмахнулся халиф. – У меня к вам, братья, важное дело. Тут неподалеку открылись курсы богатырей. Так вам того, получиться надо. Чтобы соответствовать. Повысить культурный уровень, посмотреть на других витязей. Так что не подведите!

– Не подведем! – рявкнули Али и Вали и, повернувшись к халифу задом, приняли низкий старт.

– А где эти самые курсы? – спохватился Вали.

– Да тут недалеко, в городе Старухань.

– Все ясно. На старт! Внимание! Марш!

Али и Вали рванули вперед и, наступив на вползающего во дворец Агу Мемнона, быстро исчезли с глаз.

– Хорошие у меня богатыри! – облегченно вздохнул халиф. – Сильные!

– Но без них как-то спокойнее, – сказал великий визирь и тоже облегченно вздохнул.


8


Друзья присели на лавочку возле административной избы. Из открытых окон доносились возбужденные крики:

– Воды! Дайте воды!

– Да что воды, бегите за лекарем!

Из дверей выскочил подьячий в смазных сапогах и в зипуне. Картуз он заломил на ухо, из-под лакированного козырька выпустил кучерявый чуб.

– Душегубы! – сказал он, увидев сидящих богатырей, и бросился за ворота.

– Лекаря в государев приказ! – донеслось до друзей. – Думному дьяку тошне-ехонько!

Через минуту думного дьяка вытащили из административной избы и положили в тенечек на траву. Дьяк водил руками и вертел головой словно жук, перевернутый на спину.

– Где Старухань, – повторял он трагическим голосом, – где Старухань?

– Во! – сказал Илья, неодобрительно глянув на дьяка. – Сам не знает, а нам объяснять взялся! Вот скажи, Яромирка, сколько раз мы его допытывали, где этот самый град?

– Много, – ответил Яромир, с интересом глядя на дьяка. – Может, раз сто, а может, и двести!

– Во! И все равно ничего не поняли!

Богатыри вздохнули. Предстоящее путешествие не радовало. Старухань представлялась им заштатной окраиной, где растут одни колючки и по пустыне бродят шатающиеся от голода верблюды.

– Придется как всегда, – высказал свое мнение Попович.

– Точно! – поддержал его Добрыня. – Язык до Киева доведет.

– Нам не надо в Киев! – испугался Яромир. – От нас русским духом пахнет, а залежные этого не любят. Что нам, со всем Киевом драться?

– Верно! – поддержал Муромец. – Ты, Добрыня, что-то не то загнул.

– Дуболомы! – возмутился Добрыня. – Теперь я понимаю, почему дьяк помешался! Это же пословица такая. Она означает, что нужно взять языка, допросить его с пристрастием и выяснить, где эта самая Старухань.

– А если он и сам не знает? – засомневался Яромир.

– Знает! – твердо возразил Добрыня. – Просто нужно дольше бить, тогда сразу вспомнит.

– Любой?

– Любой! Вот поймаю сейчас кого-нибудь, накидаю пачек и пообещаю на воротине повесить. Так он нам все в подробностях расскажет, а то и сам проводит!

– Я – против! – немедленно возмутился Попович. – Ни в одном рыцарском уставе такого нет, чтобы мучить беззащитных живот… Тьфу! Людей! Вот если у него будет дубина или меч, тогда пожалуйста! Я, помнится, одному пученегу…

Что сделал Алеша Попович с несчастным пученегом, так и осталось неизвестным. Дворовые ворота распахнулись, пропуская лекаря с помощниками. Лежащий на траве дьяк ворочался и беспрестанно твердил:
		У Старухани дуб зеленый,


		Златая цепь на дубе том!


– Ишь как запел! – восхитился Илья. – А ну-ка посмотрим, что будет дальше?

Дальше произошло следующее. Лекарь подбежал к больному, склонился над ним и немедленно получил от помешавшегося дьяка по всем частям тела: рукам, ногам и голове. Лекарь отскочил, потирая подбитый глаз, ребра и то, что у каждого добропорядочного мужчины находится внизу живота.

– Сложный случай! – пробормотал он, мстительно косясь на больного. – Налицо припадок, вызванный временным умственным расстройством. А ну-ка, братцы, держите его!

Помощники лекаря сноровисто навалились на дьяка. Один зажал колени, другой руки.

– Ну-с, будем лечить!

Все еще прихрамывая, лекарь подошел к больному, оглянулся и, убедившись, что его никто не видит, пару раз пнул его по ребрам. Больному резко похорошело. Он даже открыл глаза и осмысленно взглянул на лекаря.

– На что жалуемся? – ласково спросил лекарь.

– На Старухань! – пробасил дьяк, скорчив мучительную мину.

– Сейчас пройдет, – твердо пообещал лекарь и, снова оглянувшись, нанес больному несколько тычковых ударов, от которых тот затих, бессильно распластавшись на траве.

– Что и требовалось доказать! – веско сказал лекарь, глядя на оробевшую дворню. – Клин вышибают клином. Когда придет в себя, выльете на него ушат воды. Вот счет за лечение, – он вытащил из кармана какую-то бумажку и протянул ее подоспевшему подьячему.

Картуз у подьячего сам собой передвинулся с правого уха на левое.

– А что ж так дорого? – завопил он, вертя бумажку так и эдак. – Да за такие деньги…

– А это что? – перебил его лекарь, демонстрируя синяк под глазом. – И вообще. За риск, за находчивость, за срочность. Продолжать перечисление?

– Нет уж, спасибо, – проворчал подьячий. – Ну и дерут! Дешевле похоронить.

– Ну не скажите! – оживился лекарь, пересчитывая деньги. – Впрочем, могу посоветовать одну частную фирму.

Пока длился этот разговор, Илья все присматривался к лекарю, наконец, очевидно придя к какому-то решению, поднялся и поманил его к себе.

– Новый больной! – обрадовался лекарь, подскакивая к Муромцу. – На что жалуемся? Печень, желудок? Требуха?

– Старухань! – твердо сказал Илья, взял лекаря за шиворот и поднял его на уровень глаз. – Ты, как я вижу, парень шустрый. Значит, знаешь!

– Что я знаю? – перепугался лекарь.

– Где находится Старухань. Или ты нам это объяснишь, или ты нас туда проводишь.

– Третьего не дано? – деловито уточнил лекарь.

– Дано. Но оно тебе не понравится.

– Тогда объясню! Вот как со двора выйдете, так направо, а потом все прямо, и прямо, и прямо! А там и упретесь в Старухань.

За время этого короткого разговора дьяк пришел в себя и теперь смотрел на происходящее, не скрывая счастливых слез.

– Дельно! – похвалил лекаря Муромец. – Может, проводишь?

– Я бы и проводил, да некогда, – загрустил лекарь. – Все дела да случаи. На мне весь район держится, в связи с сокращением штатов…

– Молодец! – похвалил его Илья. – Так держать! – и протянул лекаря Яромиру. – На-ко! Двинь его пару раз об угол, чтобы лишнего не брал!

Яромир ловко ухватил лекаря за ноги и пару раз саданул об угол избы. Потом, обвисшего словно тряпка, он кинул его помощникам:

– Забирайте своего командира!

«Командир» был немедленно подобран и в торжественном молчании вытащен со двора.

– Всегда хорошо на душе, когда доброе дело сделаешь! – потянулся Илья. – Ну что, братцы, поехали. Нам время терять неча.

Богатыри выехали со двора. Первым ехал Илья, за ним Яромир, замыкал отряд юный дракончик Гриша, который вызвался проводить друзей. Проехав немного по дороге, отряд повернул направо, как и советовал многознающий лекарь. Правда, Илья Муромец с удивлением увидел, что ехать придется все больше огородами, сплошь перегороженными плетнем, дрекольем, а то и частоколом.

– Не успели выехать, уже заблудились, – проворчал он. – Эх! Видно, такой уж я круговой! Однажды, слышь, направился в Киев, а попал к морю Хвалынскому. Там такой приятный городок был и народ тихий, смирный. Ни драк тебе, ни скандалов. Один раз только дубиной попотчевали, да и то за дело, хе-хе!

– А как этот городок назывался? – заинтересовался Яромир, которого все связанное с путешествиями необычайно волновало.

– Как назывался? – Илья почесал макушку. – Старухань! Вот как назывался.

– Так ведь нам туда и надо! – обрадовались богатыри. – Что ж ты раньше молчал? Зря только время потеряли!

Илья Муромец смутился:

– Не знаю, братцы! Как-то все неожиданно. Ну забыл я начисто об этом моменте. А потом я думал, может, это другая Старухань?

– Другой не бывает! – разозлился Попович. – Все-таки иногда надо память напрягать!

– Тебе легко говорить, – возразил Илья. – У тебя голова, как боярская Дума. А у меня всю башку котелок проклятый высосал! Да и не догадаешься так сразу-то.

– А ты догадайся!

– Уже догадался! Поехали в Киев.

– Да почто нам в Киев?

– Вот чудак-человек! – улыбнулся Илья. – Если поедем в Киев, значит, попадем в Старухань! Сказано же, что я круговой.


Друзья немного побродили по городу в поисках Блудослава. Илье не хотелось нарушать добрую традицию: отправляться в путь, наваляв горяченьких славному командиру стрелецкого приказа. Но на улице Блудослава не было. Не было его и у городских ворот.

– Не к добру это, – пробормотал Муромец и уже без всякого энтузиазма наладил пинка стрелецкому десятнику, от безделья томившемуся у ворот. Стрелец, раскорячившись, улетел в сторону посада. И тотчас окно в избе напротив распахнулось и в нем показалась сияющая физиономия Блудослава. Командир стрелецкого приказа не выдержал и высунулся почти наполовину.

– Ну что, съел? – осклабился он и высунул язык. – Съел, съел! А я вот он, туточки! А то ишь ты распинались! Что, здоровые, да? Я, вот приедете, здоровье-то вам укорочу!

– Да мы и не думали тебя пинать! – пожал Илья плечами. – Очень надо! Верно, ребята?

– На фиг нужно сапоги пачкать! – поддержали его богатыри.

– Теперь твой десятник пошел на повышение! – подлил масла в огонь Добрыня. – Видел, как над крышами запорхал? Что твоя ласточка!

– Это кто на повышение?! – взревел Блудослав. – Матюха, что ли? Вот ему повышение! – С этими словами Блудослав развернулся и выставил в окно свою многострадальную филейную часть.

Это был единственный шанс, и Муромец не преминул им воспользоваться. Высоко вскинутый сапог с глухим чмоком вписался в задницу Блудослава, и командир стрельцов, как снаряд, пробив крышу, отправился в воздушное путешествие. Впрочем, оно закончилось довольно быстро, на сеновале у самогонщицы Брунгильды.

Дородная хозяйка, насквозь пропитавшаяся алкогольными парами, предавалась порочным снам, когда в ее объятия упал доблестный командир стрелецкого приказа. Не открывая глаз, Брунгильда облапила Блудослава, лишая его всякой возможности сопротивляться.

Впрочем, богатыри этого не видели. До них донесся только неразборчивый слабый звук.

– Пи-пи-пи-пи-пи! – мальчишеским басом пропищал Блудослав и смолк.

– Вот теперь все как положено, – облегченно вздохнул Илья Муромец. – А то прям не по себе стало. А ну мужики, отворяй ворота, пока с костями не съел!

– Уже открыты! – доложили стрельцы, трясясь в приступе радостного подхалимажа. – Мы вашей светлости завсегда подмога!

– То-то! – сказал Муромец, и богатыри выехали на большак.

Дорога вначале была широкая, и друзья поехали рядом, отпустив поводья, с удовольствием подставляя лица ветру. Тут Савраска под Яромиром почувствовал некоторое послабление и с интересом завертел головой. И сразу уткнулся взглядом в здоровенную лошадь, на которой ехал Илья.

– Эй, конь, привет! – сказал он, добродушно ухмыляясь.

– Пошел на хрен, я кобыла! – ответила лошадь и мазнула Савраске по носу хвостом.

– Простите, не разглядел, – смутился Савраска.

– Еще бы ты разглядел! – парировала кобыла. – На мне трусы. Чтобы такие вот, как ты, сиволапые, не зарились!

– Трусы?! – изумился Савраска и надолго замолчал.

– Трусы?! – не меньше своего коня удивился Яромир и обернулся, чтобы получше рассмотреть лошадь Ильи Муромца. На ней действительно было что-то вроде коротких штанишек, из которых выбивался могучий шелковистый хвост.

– Она у меня – красавица! – не поворачиваясь, объяснил Илья. – От женихов отбою нет. А мне с жеребятами нянчиться некогда. Вот и пришлось приодеть.

Яромир подивился мудрости Ильи Муромца. Это же надо – так далеко заглядывать в будущее! Он поневоле задумался и, снова приняв рассеянный вид, стал сочинять стихи.
		Пусть враги взирают хмуро,


		Мы отправились в поход,


		Чтобы ширилась культура,


		Чтобы множился доход!


Между тем друзей обступил вековой муромский лес, темный, мохнатый и неприветливый. Время от времени из кромешной колдовской глубины доносилось голодное щелканье, неразборчивое бормотание и хруст сминаемого валежника.

– Нечисть топает! – умилился Илья. – Надоело, видать, хворостом питаться. А мы ее сейчас искупаем! Ну-ка, давайте вон той дорожкой, она идет по краю болота.

Дорога действительно вывела их к огромному болоту. Вода в нем, местами затянутая ряской, казалась черной как деготь. Она сердито булькала, шевелилась и беспрестанно вздыхала, словно никак не могла уснуть.

Богатыри сбавили ход и вскоре увидели забавную картину. Идущая по пятам нечисть, боясь выбраться на открытую дорогу, всем кодлом сгрудилась на краю болота и призадумалась.

Тут были и лесные упыри, умело притворявшиеся трухлявыми пнями, и полевые вампиры, голенастые, как чертополох; парочка скелетов с офицерской выправкой и какой-то залетный демон, похожий на свинью. Руководил группой благообразный на вид дедушка с бельмами вместо глаз и с обломанными клыками, выпирающими из верхней челюсти.

– Стоять! – визгливым голосом скомандовал он, и нечисть замерла, от нетерпения перебирая ногами. Старик не спеша подошел к самому краю болота, принюхался, встал на четвереньки и лизнул густую болотную жижу. В этот момент из темной глубины всплыл здоровенный пузырь и лопнул у самого его носа, обдав старика зловонными каплями. Дедушка не выдержал, закрутился винтом, затем, отчаянно скрипя сочленениями, развернулся обратно, и пошел чихать без передышки. Остальная нечисть с любопытством уставилась на него. Наконец похожий на свинью демон не выдержал.

– Хорош прикалываться, дедуля! Давай, кажи дорогу, а то жрать охота! Годиков пять, чай, не ели!

– Да больше, больше! – подхватили лесные упыри. Скелеты дисциплинированно заклацали зубами.

Старик оглушительно чихнул, согнулся в три погибели и еще раз чихнул, но уже прямо противоположным местом. Одного из упырей разнесло в клочья, двое других повалились на землю, раззявав фиолетовые пасти. Теперь расчихался демон.

– Апчхи! Всю морду залепил, гад проклятый! Что ж ты, дедушка, – апчхи! – вонючий такой?

– А внутре все сопрело! – радостно доложил дед. – Я еще и не так могу! Показать?

– Не надо! – дружно задрожала нечисть. – Ты, это, веди нас давай!

– Тогда пошли! – легкомысленно согласился старик. – За мной, конкретно реальные пацаны! – и первым шагнул в болотную гущу.

Конкретно реальные пацаны, кряхтя, полезли за ним. Правда, двоих неожиданно прихватил радикулит, и они свалились на берегу, стеная и суча тонкими ножками.

– Шелупонь! – рявкнул старик, втягивая ноздрями коричневую жижу. – Слабаки! Берите пример… элп! – В следующее мгновение он камнем ушел на дно, пуская пузыри сразу из всех отверстий изношенного тела. Через секунду он вынырнул, вытаращил бельмы и заверещал как молоденький поросенок.

– Бра-атцы! Там кто-та есь! За ноги ташшит! Утягивает! Элп! За пятку зубами схватил…

Демон в образе свиньи поплыл саженками, но неожиданно взревел, как пушечное ядро выскочил из воды и, подняв тучу брызг, рухнул обратно. Яромир успел заметить, что на нем повисло штук двадцать необыкновенно зубастых рыбешек. Вслед за этим болото словно вскипело. За пару минут зубастые рыбки вчистую схарчили всех упырей, включая старика и демона, а те, что остались на берегу, схваченные приступом радикулита, снова скорчились, но теперь уже от смеха. Гриша выдал в их сторону длинную струю пламени, и упыри скорчились в третий раз, но уже от огня.

– Хорошие здесь места! – сдержанно похвалил Яромир.

– Экология работает, – поддержал его Попович. – Только уж больно рыбки странные.

– Наши караси – самые карасевые караси в мире! – начал бахвалиться Илья Муромец, но тут же и замолчал, поскольку на дорогу вышел еще один старик. В отличие от «конкретно-реальных» пацанов он был одет в добротные сапоги, от которых на весь лес пахло дегтем, в вольготные казацкие шаровары и тонкую батистовую рубашку навыпуск, на которой еще болталась магазинная этикетка.

Увидев богатырей, он на секунду замешкался, но тут же расцвел в неподражаемой улыбке на все сто тридцать два зуба. Во всяком случае, так показалось Яромиру.

– Ба! Кого я вижу! И давно вы из Британии?

– Матвеич! – обрадовался Илья, поначалу тоже не признавший лешего. – Ты ли это? Ну прямо франт, да и только!

– Импорт, – сдержанно похвалился леший. – Купил в Камелоте. Пять дублонов как одна копеечка. Вот, надел по особому случаю.

– А что за случай-то? – спросил Яромир, с интересом разглядывая лешего. При свете дня он выглядел очень импозантно: зеленая травяная морда, зеленые глаза, зеленые волосы, но все разных оттенков. Борода, например, была густая, словно из хвои, а нос напоминал формой молоденькую еловую шишку.

– Вы просто не в курсе, – сказал дед, прислушиваясь к чему-то. – Граф Дракоша прислал к Яге сватов. Ну а я вроде как свидетель от нашей общины. Да… а упырей-то вы ловко уговорили! Ну оно и к лучшему, лес чище будет. – Он посмотрел на друзей пронзительными зелеными глазами. – А вас, как я погляжу, опять по службе гоняют? Нынче вообще в Старухань решили загнать!

– А вы откуда знаете? – удивился Попович.

– Я не знаю, а вижу! – поправил его леший. – Вижу даже то. что идете не в ту сторону.

– Это потому, что дорога круговая, – стал пояснять Илья Муромец. – Разогнаться негде. А как выйдем на поле да как вжарим…

– Вжарить-то оно можно, – заметил дед. – Это если по делу. А если по дури, то, может, и не нужно? Эдак ведь к черту на кулички можно попасть. Вот что, идемте-ка со мной. Там вам совет будет, а может, и не только.

Илья не колебался ни секунды.

– А чего не поехать? Заодно и поздравим! Она ведь миледя? А теперь будет ледя! А у нас ледей на Руси не много, их беречь надо!

Богатырей несколько удивило прорезавшееся красноречие Муромца.

– Зацепила нашего Илейку Яга, – шепотом сказал Попович Яромиру. – Ему нравятся такие…

– Страшные, – подсказал Добрыня.

– Ага. Он же постоянно Зойку-каракатицу вспоминает!


9


Дом Яги стоял на большой поляне и со всех сторон был обнесен высоким частоколом. На кольях висели горшки, которые Яромир издали принял за черепа. Перед домом был палисад, заросший лопухами, а сзади огород, но что росло на ухоженных грядках, богатыри не успели рассмотреть. Яга, очевидно, еще издали заметила гостей и вышла из дома.

– Гость на гость – в дом радость! – сказала она скрипучим голосом. – Это хорошо, что заглянули, не побрезговали!

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – сказал Илья, спешиваясь.

– Точно! – ответила Яга с такой интонацией, что у Яромира мурашки пробежали по спине. Разом вспомнились все приключения, связанные с неукротимой миледей.

– Чай, вместе одно дело делали, – продолжила она. – Правда, по разные стороны баррикад, но повеселились славно!

– Что было, то было, – согласился Яромир. – А мы это… по заезду. То есть по пути.

– В Старухань, – прищурилась Яга.

– Ага. А ты откуда знаешь?

– Туда нонче всех богатырей сгоняют! – засмеялась миледя. – Со всего свету, а зачем, неведомо.

– Как это неведомо? – возразил Илья. – Получиться, культурки поднабраться.

– Как же, как же! Знаем мы эти курсы! Дело-то темное, а раз темное, значит, добра не жди. Я так думаю… – Тут Яга посмотрела на лешего Матвеича и заткнулась. – Что это я все о делах да о делах? Идемте, накормлю вас с дороги, а потом побазарим без понтов, перетрем по-свойски. Время-то еще есть, а то сваты нагрянут, будет не до того!

– А что за сваты? – спросил Яромир, поднимаясь по крепким дубовым ступеням.

– Люди серьезные, авторитетные. Брукбондская ведьма и лейтенант Вий.

– Может, Вай?

– Ну Вай, лично я разницы не вижу. Как была морда кирпичом, так и осталась. Эй, Рокфор, ты где? Опять спрятался?

Неизменный приятель Яги, новообращенный вурдалак граф Рокфор при виде входящих в избу богатырей забился за печь, но был оттуда немедленно извлечен, награжден подзатыльником и отправлен накрывать на стол.

– Морока с этим графом! – пожаловалась миледя. – Ничего понимать не хочет. От упыризма лечиться отказался, пристрастился пить березовый сок… извращенец. Надирается лунными ночами и воет, как шакал! Вот женю его на шишиге, небось поумнеет!

Между тем на столе появился горшок со щами, жареный кабанчик и жбан ядреного кваса. Рокфор с хлюпом втянул в себя воздух и уставился на Илью.

– Кровушки захотелось? – добродушно прищурился Илья.

– Ага! – простодушно обрадовался упырь.

– А ну пошел отседа! – возмутилась Яга. – Не то живой водой напою, небось сразу протрезвеешь!

– Не надо! – испугался граф. – Пойду-ка березового сока хлебну!

Он ушел в другую комнату и стало слышно, как он гремит кастрюлями и жадно, гулкими глотками что-то пьет. Через пять минут из комнаты донеслось:
		Я в весеннем лесу


		Пил березовый сок,


		С ненаглядной шишигой


		В стогу ночевал…


– Не обращайте внимания! – отмахнулась Яга. – Граф-то Дуровой, хоть и немец. Дня не проходит, чтобы я его ухватом или молотком… а все без толку. Но молотка не любит. А вы ешьте, ешьте, у меня по-простому.

Обед оказался как нельзя кстати. Богатыри остановились только тогда, когда от щей остался пустой горшок, а от кабанчика чисто обглоданные кости. Леший Матвеич сидел в уголке и потихоньку грыз шишки.

– Пообедали? – ласково осведомилась Яга.

– Огромное спасибо! – нескладным хором ответили богатыри. – За нами угощение в «Трех дураках».

– Ловлю на слове, – кокетливо пробасила Яга и, подхватив пустой горшок, мощным броском отправила его в окно. Горшок просвистел в воздухе и наделся на пустой кол.

– Вот это точность! – поразился Яромир. Миледя потупила глаза.

– Тренировка! – сказала она. – Я еще и не так умею. Только эта… вам ведь сейчас о другом надо думать.

– А о чем? – заинтересовался Илья, широко зевая и сыто моргая глазом. – О бабах?

– О Старухани! – насупилась миледя. – Вам туда цельный месяц переться, если с пути не собьетесь. А собьетесь, так года два.

– Дык мы там завтра должны быть! – сразу озаботился Илья. – Так в приказе написано.

– Это кто же у вас такой шустрый? – прищурилась Яга.

– Думный дьяк. Он сегодня рехнулся. Объяснял нам, как добраться до Старухани, и умом двинулся. Может, у него мозги закрутились еще раньше, вот и напутал со сроками, – сказал Илья. Яга скептически поджала губы.

– А на чем добираться-то, он сказал?

– Что-то говорил, да мы не помним, – ответил Муромец, вынимая из кармана подорожную. – Тут вот написано.

– А что написано?

Илья протянул подорожную Яромиру:

– На, прочти. Лично я в эти грамоты никогда не заглядывал, потому, может, и жив. Ведь они, заразы, как напишут, так непременно соврут.

Яромир взял подорожную.

– Отправление на Старухань лодкой-самолеткой, – прочел он и уставился на друзей. – А почему мы на конях?

– По кочану! – бухнул Илья. – Это, небось, дьяк нам головы заморочил. На лодке-самолетке оно, конечно…

– Так что теперь вам долго добираться придется! – подвела итог Яга.

На богатырей жалко было смотреть.

– А сто бывает за неисполнение приказза? – поинтересовался дракончик Гриша. Илья отвел глаза.

– Разное, – сказал он, неопределенно махнув рукой.

– Башку, может, и не снесут, – сказал Попович, усмехаясь неизвестно чему.

– Но на БАМ отправят! – закончил Добрыня и тут же пояснил: – Это Биварско-Аглицкая магистраль. Дорога, одним словом. Ее строить надо.

– Я не хосю! – затрепетал Гриша.

– И я не хосю. То есть не хочу! – поправился Илья. – Что делать, братцы? Влипли!

Яга скромно потупилась и почесала бугристый подбородок.

– Ну… я, например, могла бы поспособствовать. Короче, подмогнуть.

– Это как: по щучьему велению, бац – и на место? – оживился Илья.

– Не потяну, – призналась Яга. – Я, когда в Гохвартсе училась, половину уроков закалывала. Вот кого зачаровать, скажем, любовной магией… – Тут она открыла пасть в страшненькой улыбке и подмигнула Муромцу, – это мы могем! Сю-сю-сю!.

Муромец мгновенно поглупел, выкатил глаза и с отвисшей челюстью сделал неуверенный шажок вперед.

– Сю? – спросил он бараньим голосом, но в этот момент Яромир чихнул, и богатырь пришел в себя. Вернув челюсть на место, он с уважением посмотрел на миледю.

– Сильна… – пробормотал Муромец, поправляя фиолетовый парик. – Ну вылитая Зойка!

– Зойка – не Зойка, а кое-что умею! Но чтобы всех разом в Старухань? Вы ж вон какие здоровые, да еще дракон! Но есть и у меня одна фишка. Правда, сразу скажу, не бесплатно. Потому что мне эти вещички тоже влетели в копеечку.

– Ноу проблем! – за всех ответил Илья, почему-то перейдя на английскую мову.

– Тогда идем!

Она открыла дверь, ведущую в коридор, затем еще одну, и богатыри оказались в горнице, сплошь завешанной разным оружием. Тут были и мечи-кладенцы, и дубины самого зверского вида, и какие-то странные штуки, от которых за версту веяло недоброй силой. Яромир остановился напротив одной из них.

– Это что за хрень? – спросил он, опасливо разглядывая чудную рогулину с трубкой на конце. Яга пожала плечами.

– А я отколь знаю? Мне ее залетные черти подарили, сказали, что редкая вещь, из Другомирья. Называется Калашников. Плюется свинцовыми орешками и огненными яблоками. А у меня тут вроде как музей. Я его для Дракоши собираю, – призналась она дрогнувшим голосом. – Он ведь у меня коллекционер. Я ему обешала Першинг достать, да не смогла. Может, потом достану.

Яромира так и подмывало спросить, что это такое, но он постеснялся. Негоже богатырю выказывать невежество в таком деле. Уж лучше расспросить потом, потихоньку. Может, он и себе достанет такой Першинг и будет плеваться свинцовыми орешками и огненными яблоками!

Между тем Яга подвела их к стойке, где за стеклом висели метлы. Некоторые из них были произведениями искусства – с лакированными ручками из красного дерева, с золотыми ободками и тиснеными буквами по краю. На одной было написано: «Свинтус 2006».

– Вот, – сказала Яга, раскрывая стеклянные дверцы. – Это самое лучшее, что я могу вам предложить. Быстро. Удобно. Маневренно.

– Как? – поразился Илья. – Чтобы святорусские богатыри с боевых коней пересели на метлы? Не бывать такому!

– Ну как знаете, – вздохнула Яга. – Я-то хотела как лучше!

– А что, на ней и впрямь можно до Старухани добраться? – спросил Яромир, не обращая внимания на сердито пыхтящего Муромца.

– Легко! – сказала Яга и вынула из стойки здоровенную метлу. Она была увесистой, с рифленой рукоятью, чтобы удобней было держаться. – Это БМП. То есть боевая метла пехоты. На ней удобно барражировать на малой высоте и срубать противнику головы.

– Как, как? – сразу заинтересовался Муромец. – Лететь над станом врага и рубить его в куски? Это по-нашему!

– Зато не по-рыцарски! – нахмурился Попович.

– Ну и хрен с ним, лишь бы толк был! – парировал Добрыня. – Цель оправдывает средства.

– Так, может, попробуем? – предложил Яромир.

– А коней куда денем? – не унимался Алеша.

– Коней оставите здесь, – предложила Яга. – Я Матвеичу скажу, он отведет их на богатырскую конюшню, лишь бы они его по дороге не залягали. А могут и у меня попастись, лужок-то большой, а вернетесь, заберете. Я сама за ними присмотрю и возьму недорого.

– Сколько? – по-деловому спросил Илья.

– Пять золотых вместе с метлами.

Илья почесал здоровенный нос и решительно махнул рукой:

– Пойдет!

Вооружившись боевыми метлами пехоты, богатыри поспешили во двор. Завидев их, граф Рокфор спрятался за поленницу и принялся оттуда жадно хлюпать слюнявым ртом. Яромир не выдержал, схватил его за шиворот и с одобрения хозяйки несколько раз саданул об угол дома. После этого граф поскучнел и ушел в избу.

– Давненько его не били! – мстительно сказала Яга. – Соскучился по пенделям! Мне-то самой сегодня некогда, а ему, видать, зубы жмут! Вот и напрашивается на тумаки. У меня для этого молоток есть, так я его молотком охаживаю. Ох и шибко он молоток уважает!

Яромир подошел к Савраске. Богатырский конь не скучал. Он явно пытался подбить клинья к кобыле Ильи Муромца.

– Вот что, Савраска, – шепотом сказал Яромир. – Вы останетесь тут до нашего приезда. Будь начеку. Подойдет упырь – копытом по башке, ясно?

– Будь спок, хозяин! – осклабился Савраска. – Нас тут четверо, если что, такую бучу заварим, мало не покажется!

Успокоив таким образом совесть, Яромир стал слушать, что говорит Яга. Управлять БМП оказалось до смешного просто. Чтобы метла взлетела, нужно сказать «фу», чтобы она полетела – «фу-фу». А чтобы помчалась, как стрела – «фу-фу-фу». Останавливалась метла так же просто: достаточно было сказать «уф».

– Короче, садитесь, – сказала Яга, – говорите, куда лететь, и все. А дальше только держись!

– Может, потренируемся сначала? – предложил Яромир. – А то мало ли?

– Хочешь, тренируйся! – заржал Илья. – А мне тренироваться неча, я с детства натренированный. Вперед, братцы, не будем резину тянуть!

Богатыри попрощались с Гришей, наказав ему немедленно возвращаться в Лодимер и приступать к службе.

– Фу! – за всех сказал Муромец, и стая богатырей взмыла в небо. Дракончик Гриша пришел в неописуемый восторг и захлопал крыльями.

– Возврассяйтесь скорее! – закричал он. – Я буду скусять!


Через минуту стая богатырей со свистом рванула в сторону Старухани.

Умные метлы сразу взяли нужное направление. Илья Муромец летел за вожака. Его знаменитый фиолетовый парик сдуло, и он держался только на ремешке. Бритая голова со свистом разрезала воздух. Неожиданно в метле что-то щелкнуло, и скрипучий голос произнес:

– Алло, гараж! Запрашиваю воздушный коридор, как поняли?

– Все путем, метелка! – раздался другой голос. – Даю воздушный коридор, буду сопровождать до цели.

– Будь здоров, сундук!

– Не кашляй, метелка!

Илья Муромец едва не свалился вниз, высматривая, кто же это говорит. Наконец метла заскрипела и снова произнесла:

– Поздняк метаться, сиди спокойно, а то врежемся во что-нибудь, мокрое место останется!

– Это кто говорит? – насторожился Илья, сразу заподозрив самое черное колдовство.

– Говорит боевая метла пехоты, – произнес все тот же голос. – Докладываю: справа встречным курсом движется неопознанный летающий объект, предположительно ковер-самолет. Предлагаю уничтожить потенциального противника.

Илья, прищурившись, уставился вперед и вскоре углядел маленькую черную точку впереди.

– А если это друг? – пробормотал он неуверенно. – Надо бы поближе глянуть!

– Приступаю к выполнению поставленной задачи, – четко отрапортовала метла, отклоняясь от курса и резко увеличивая скорость. Тот же самый маневр повторили и другие метлы. Теперь богатыри, как стая истребителей, мчались на ковер-самолет. Вскоре они сумели рассмотреть объект в непосредственной близости.

На роскошном персидском ковре сидел старик в чалме. Его белоснежная борода далеко развевалась по ветру. Перед ним на специальной подставке стоял мангал, а на нем узкогорлый кувшин, из которого струился зеленоватый дымок.

– Колдун! – ахнул Илья.

– Так точно! – отрапортовала метла. – По данным фейс-контроля – маг-рецидивист, Раздолбай-ага. Приступить к ликвидации?

– Да я этого Раздолбая сам сейчас раздолбаю… ой, а что это он? – Илья Муромец не поверил своим глазам. Увидев летящую на него стаю богатырей на метлах, маг-рецидивист вскочил, замахал руками, запнулся о свой кувшин и ласточкой, словно в воду, нырнул с ковра-самолета вниз. Он так и вошел в землю головой. Друзья отметили только земляной фонтанчик и, обернувшись, увидели небольшой кратер, образовавшийся на месте падения.

– Цель уничтожена! – прокомментировала происшедшее метла.

В самом деле, ковер-самолет, оставшийся без управления, бестолково закружился на месте, раскаленные угли из мангала рассыпались по ворсу. Через минуту ковер уже пылал, и обугленные ошметки разлетелись в разные стороны, как испуганное воронье.

– Это кто был-то? – перекрывая свист ветра, прокричал Яромир.

– Раздолбай! – крикнул Илья в ответ.

– Ну если раздолбай, туда ему и дорога! – легко согласился Яромир.

Внизу с потрясающей скоростью проносились леса, дороги, деревеньки, реки и озера. Мелькнул и пропал красивый белокаменный город. Какая-то ведьмочка, сгорая от любопытства, попыталась угнаться за ними на своем помеле, но безнадежно отстала.

– Помело типа «жигули» – прокомментировала метла Ильи Муромца. – Двухскоростная, с липовым приводом. Устаревшая модель!

– А ты не устаревшая? – осведомился Илья.

– Я – иномарка! – с гордостью доложила метла. – Трехскоростная, с форсажем и реверсом, на дубовых бруньках настоянная! Плюс – постоянная связь с магическим интернетом.

– Здорово! – восхитился Муромец. – А вот, к примеру, ты знаешь, кто сейчас под нами едет?

– Так точно! Докладываю: сводный отряд биварских рыцарей во главе с магистром ордена самплиеров Куртом Рябе движется в Старухань!

– А что этим соплемерам во главе с курой Рябой там понадобилось? – удивился Илья.

– То же, что и вам, – равнодушно ответила метла, – курсы повышения квалификации.

– Пусть приезжают, – обрадовался Муромец. – Я им курсы-то повышу! У меня эти рябы петушками запоют. Эй, метла!

– Слушаю, хозяин!

– А может, пуганем их, а?

– Так точно, пуганем! Выполняю приказ, перехожу в пике.

В следующую минуту метлы с тяжелым свистом понеслись к земле. Промелькнула поляна с избушкой посередине, и открылся широкий тракт, по которому во весь опор скакали похожие на железные башни рыцари. Надо отдать им должное: они вовремя заметили опасность. Отряд остановился, как вкопанный, и биварские богатыри, словно блохи, попрыгали в кусты. Илье даже показалось, что он слышит, как нервно стучит забралом доблестный Курт Рябе.

Отряд прошелестел над самой землей и снова устремился в бездонную синюю высь. Вскоре на горизонте показался большой город. Издалека были видны маковки церквей и тонкие шпили мечетей.

– Приближаемся к Старухани! – заявила метла. – Выхожу на цель.

– Ур-ра! Приехали! – хором закричали богатыри, и их крик, словно гром, раскатился по всему небу.


10


В целях безопасности Курсы государевых богатырей разместили на окраине города и окружили высоким бревенчатым забором. Напротив многоэтажного терема, где, собственно, и располагались курсы, была устроена специальная площадка для обучения богатырей строевому шагу и прочим премудростям культуры. Чуть в стороне виднелись странные и страшные сооружения, от одного вида которых бросало в дрожь. Это была знаменитая полоса препятствий. За полосой препятствий располагался богатырский парк, где витязи должны были гулять, размышляя о прекрасном, но, чтобы балдение не победило бдение, на дорожках были вырыты волчьи ямы, в кустах расставлены хитроумные капканы, а в ветвях вековых деревьев прятался целый полк специально тренированных обезьян. Нахальные твари выжидали удобный момент, чтобы забросать замечтавшегося богатыря яблоками или булыжниками.

Именно в этом парке, на тихую с виду аллею и опустились богатыри.

Яромир вдохнул свежий воздух, с хрустом потянулся и, мечтательно подняв глаза к синему старуханскому небу, произнес:

– Красота!

И тут же получил осколком кирпича в лоб.

Это было очень больно, обидно, а главное, неожиданно. Яромир чудом сдержался, чтобы не взвыть, и принялся оглядываться в поисках обидчика. Косматая нахальная морда тут же высунулась из кустов, нагло ухмыльнулась и показала Яромиру язык.

– Блудослав! – ахнули богатыри. – Ну сволочь, погоди!

Пока Яромир растирал ушибленный лоб, Илья смело шагнул в кусты, но обидчик словно на крыльях взлетел на самую высокую ветку и принялся на ней раскачиваться, зацепившись хвостом.

– Блудя, иди сюда! – ласково поманил его Муромец. – Я тебе по морде дам!

– Урр! Вохрр! – грозно зарычала обезьяна и запустила в Илью булыжником. Илья увернулся, но стоящий за ним Добрыня не успел. Булыжник сочно впечатался ему в правый глаз, и парк культуры и отдыха огласился свирепым богатырским матом.

– Все! Терпение лопнуло! – заявил Муромец. – Сейчас я тебя достану!

– Это не Блудослав, – предостерег его Попович.

– А кто же это, по-твоему? Его харя, отвечаю!

– У Блудослава нет хвоста, – терпеливо принялся объяснять Алеша Попович. – Это обезьян. Он, наверное, случайно приблудился. Кто-нибудь привез и бросил. Может быть, это даже политэмигрант.

– А это что за хрень? – испугался Илья. – Ты имеешь в виду, что он – заразный?

– Я говорю, что он сбежал из-под гнета туранского Салтана.

– Это не повод, чтобы пуляться камнями, – сурово заявил Яромир, – Надо его достать и убить на фиг!

– Да как его достанешь, он на ветке качается!

– Эй, Блудя, иди, конфетку дам, – снова поманил его Илья. «Блудя» извернулся, сорвал с ветки яблоко и точным броском угодил Илье прямо в рот. Муромец с трудом прожевал яблоко и, смахнув суровую богатырскую слезу, заявил:

– Кислое!

Богатыри покатились со смеху.

– А может, хворосту под дерево положим и запалим? – предложил Яромир.

– Пожар устроишь, чудило! – сказал Муромец и, спохватившись, что его могут увидеть лысым, надел на голову парик.

И тут произошло нечто совершенно необъяснимое. Раскачивавшийся на ветке обезьян отцепил хвост и шмякнулся на землю. Вслед за ним, как горох, посыпались другие обезьяны. Богатыри в первый момент опешили, но тут же пришли в себя и весело засучили рукава.

– Стенка на стенку! – весело заявил Илья и шагнул вперед. Но драки не получилось. Обезьяны как одна повалились на колени и, воздев к нему мохнатые лапы, хором взревели:

– Повелитель! О-о-о!

– Может, они бешеные? – насторожился Илья, но умный Попович покачал головой:

– По-моему, они принимают тебя за вожака.

– Я что, обезьян? – оскорбился Муромец. – У меня что, хвост есть?

Яромир на всякий случай заглянул ему за спину:

– Вроде нет… а может, в штанах?

– И в штанах нет! – взревел Илья. – Я человек! Я звучу гордо!

Обезьяны с большим уважением прислушивались к разговору богатырей.

– Постойте, – сказал Яромир, – я понял. Им понравился твой парик. Но это же здорово! Если они тебя так зауважали, значит, ты можешь им приказать все что хочешь! Скажи им, чтобы перестали пуляться, у них вон у каждого по кирпичу.

Илья откашлялся.

– Ладно, попробую, – согласился он. – Эй, гвардия!

– Воххр! Урр!

– В шеренгу по два стано-вись!

Обезьяны переглянулись, мгновенно разобрались по ранжиру и выстроились в шеренгу по два. Образовался целый взвод.

– Ну прям стрельцы! – умилился Илья. – А теперь шагом… марш! И больше нам на дороге не попадаться!

Чеканя шаг, обезьяны двинулись по аллее.

– Запе-вай! – скомандовал им в спину Илья. «Взвод» вздрогнул, как от удара током, но ослушаться не посмел.
		А для тебя, родная,


		Есть почта полевая… —


грянули они хором и скрылись за ближайшим поворотом.

– Ну вот, путь свободен! – заявил Илья Муромец, шагнул вперед и тут же провалился в волчью яму. Бросившийся ему на выручку Добрыня попал в капкан: его защемило между двумя соснами. Пришлось Яромиру с Алешей растаскивать сосны, чтобы освободить богатыря. Потом вытащили Илью Муромца.

– Безобразие! – возмущался слегка помятый Добрыня.

Яромир оглянулся и поежился.

– Пошли отсюда поскорей, пока не пришибло чем-нибудь покруче! Обезьяны пошли туда, значит, нам – сюда, – решительно сказал Яромир, и друзья направились в противоположную сторону. Один раз на них сверху свалилось бревно, но тут на высоте оказался Попович. Он поставил блок и отбил бревно прямо в кусты. В кустах кто-то утробно вякнул, завывая, бросился в чащу и через минуту свалился в хорошо замаскированную яму.

– Что и требовалось доказать! – сказал Илья, со значением подняв палец. – Как там в пословице?

– Не рой другому яму, – откликнулся Яромир, – сам в нее попадешь!

Богатыри развеселились.

– А здесь не соскучишься, – прогудел Добрыня, потирая помятые бока. – Сейчас, небось, еще что-нибудь учудят!

Никитич как в воду глядел. Не успели они дойти до поворота, как из леса, похабно кривляясь, выскочил самый настоящий великан, весь заросший густой черной шерстью. Почесав мохнатую грудь, он оскалил желтые выпуклые зубы и с интересом уставился на богатырей.

– Эй вы, шелупонь, новенькие, что ли?

Друзья переглянулись.

– Слышь, чего делать будем? – испугался Добрыня. – То ли начальство, то ли людоед, не разберешь!

– Попробую его удивить, – тихо сказал Попович и вышел вперед.

– Простите, сэр, – произнес он на чистом английском языке, – но не пошли бы вы к чертовой матери, пока вам не выбили зубы и не сломали челюсть.

– А заодно не оттоптали хвост! – добавил Илья Муромец по-французски.

Чудовище на секунду замерло. Затем его пасть раскрылась в широчайшей улыбке.

– Господа иностранцы? – произнес великан с придыханием. – Насчет вас у меня особые распоряжения. Ведь это ваша первая прогулка, не так ли?

– Ну так! – сказал Яромир по-немецки, чтобы поддержать друзей. Великан ему нравился все меньше и меньше. До морды не дотянуться, – размышлял он. – А вот ниже пояса можно так двинуть, что придется у кузнеца новое хозяйство заказывать.

– Просто отлично! – обрадовался гигант. – Вас я буду дубасить поодиночке. Одного бью, другие ждут. Просьба встать в порядке очереди.

– Моя твоя не понимэ, – продолжал прикалываться Попович.

– Сейчас поймешь! – мрачно пообещал великан, сжимая кулаки. – На всю жизнь запомнишь.

Он замахнулся, словно хотел вбить богатыря в землю, но в этот момент из-за спины Алеши высунулась голова Добрыни Никитича.

– А драться нехорошо! – сказал богатырь, вытаскивая из-за голенища нунчаки.

– Молчи, дубина, пока шею не свернул! – рявкнул на него гигант. – Твоя очередь не подошла! Лезут всякие уроды, мешают работать.

– Мужик, ты не прав, – вздохнул Добрыня.

В следующую секунду нунчаки тяжело свистнули и пришли в соприкосновение со штанами гиганта. Раздался крепкий бильярдный стук. Великан выдохнул воздух, присел и, держась за причинное место, заковылял прочь. Но далеко не ушел. Богатыри услышали хруст сминаемого валежника, а вслед за ним истошный визг.

– В капкан попал! – удовлетворенно констатировал Илья. – Однако странные здесь порядки.

– А ты помнишь, что сказала Яга? – тихо произнес Яромир. – Странно, говорит, что всех богатырей собирают в одно место.

– Ничего особенного, – возразил Попович. – Может, у них так задумано?

– У них – это у кого? – не понял Добрыня. – У великанов, что ли? Заманить богатырей в эту дыру – и накрыть всех чохом! Лично я против!

– Погодите, друзья, мы еще ничего не знаем, – сказал Попович. – Надо все разведать как следует, а тогда…

– А тогда примемся наводить порядок, – согласился Илья.

Осторожно поглядывая по сторонам, богатыри двинулись дальше. Впрочем, далеко идти не пришлось. За поворотом открылась нарядная арка, на которой большими буквами было написано: «Лабиринт препятствий».

Под этой надписью красовалось следующее четверостишие:
		Если хочешь прогуляться,


		Надо очень постараться!


		Если хочешь возвратиться,


		Нужно очень потрудиться!


– Вот все и ясно! – обрадовался Муромец. – Чтобы попасть на курсы, нужно этот лабиринт пройти. А, кстати, что это такое?

– Это такое место, – пояснил Попович, – туда зайдешь, а оттуда хрен выйдешь! Или заблудишься, или башку снесут.

– Ну это мы ишшо посмотрим, кто кому снесет, – обиделся Илья и смело шагнул к арке. И тотчас откуда-то сбоку выскочил задрипанный мужичонка в стрелецком мундире.

– Минуточку, минуточку! – Он предостерегающе поднял руку. – Вы, я вижу, здесь в первый раз? Курсанты?

– Ну вроде того, – кивнул Илья, придирчиво рассматривая мужичка. – А ты сам-то кто?

– Я – вратарь! – сказал мужичок, важно надувая щеки. – Стало быть, вход стерегу. А вам, чтобы войти в лабиринт, нужно купить билет.

– Да какой еще билет? – дружно возмутились богатыри. – Мы только что приехали! Нас на курсах ждут!

– Тем более, – заупрямился вратарь. – Вы же не захотели идти через парадные ворота? Вам, видать, приключениев подавай? А отсюда попасть на курсы можно только через лабиринт. Чтобы в него войти, нужно заплатить. А как бы вы хотели? Мы ведь на самоокупаемости!

Яромир подошел поближе с явным намерением устранить неожиданное препятствие самым радикальным образом – убить мерзавца к чертовой матери! Мужичонка понял это и сразу предостерег:

– Убивать меня не советую. Сразу получите штрафное очко, вдобавок вам придется заплатить пеню плюс пять золотых за живую воду, она у нас недешевая, плюс двадцать копеек за оживление. Так что берите билеты, дешевле выйдет, и счастливого пути!

– А он большой, этот лабиринт? – заинтересовался Попович.

– Большой! – с гордостью ответил вратарь. – Здесь только так, для наглядной агитации. А по-настоящему… у нас весь белый свет вот где! – Мужичонка сжал руку в кулак. – Лабиринт препятствий, он – везде. И там… – он показал на запад, и там… – он кивнул на юг. – Но это только для богатырей. Простые-то люди препятствиев не замечают. Они их, хе-хе, обходют!

– На, держи, на всех! – Илья без колебаний протянул ему золотой. Вратарь тут же извлек из сумочки пригоршню медяков и принялся нудно отсчитывать сдачу. Муромец не выдержал.

– Сдачу оставь себе. Билеты давай!

– Спасибочки! – расцвел мужичок, отрывая от специальной катушки коротенькие синие листочки. – Вот, держите, только не потеряйте. В середине лабиринта будет контроль. И это… Все время сворачивайте налево, быстрей дойдете.

– А что, бывало, и не доходили? – поинтересовался Попович.

– У нас всякое бывало! – вздохнул мужичок. – Курсы-то богатырские. А с богатырей спрос особый, послаблений никаких. Ну желаю успеха!

Он махнул друзьям вслед и снова куда-то спрятался.

Богатыри пошли по узкой песчаной дорожке, окруженной высоким колючим кустарником. Кустарник злобно щерился длинными острыми шипами, и разглядеть, что там за ним, было совершенно невозможно.

Дорожка прихотливо извивалась, петляла и вскоре привела к дощатому павильону.

– «Комната смеха», – прочел Яромир и в нерешительности остановился. – Нас что, щекотать будут? Не позволю!

– Как же, тебя пощекочешь, – проворчал Илья и первым шагнул в открытую дверь. Это было просторное помещение, заставленное зеркалами. Муромец кокетливо поправил фиолетовый парик и подошел к зеркалу. Богатыри потянулись следом.

– Ну-ка, что там?

– Да погоди ты, дай на себя полюбоваться!

Однако любоваться не пришлось. Отражения, созданные кривыми зеркалами, не радовали. Илья зачарованно уставился на худого, как жердь, человека в похабном парике.

– Неужели это я? – ахнул он, хватаясь за голову. – Вот так харя! А губищи-то… тьфу, мерзость! А уши… вот уж никогда не думал, что я такой тощий, да еще этот парик!

Богатыри, холодея от ужаса, перешли к другому зеркалу. Тут они неожиданно превратились в мелких пузатых карликов.

– Разврат! – мрачно бросил Яромир, разглядывая себя. – Теперь понятно, почему меня девки не любят.

– А меня? – горестно вздохнул Илья. – Выходит, Зойка-каракатица по сравнению со мной – душа-девица!

Следующее зеркало превратило богатырей в кривых сморщенных стариков, изогнутых как знак вопроса.

– Упыри! – сурово констатировал Добрыня. – Братцы, пошли отсюда поскорей! Недобрые здесь дела творятся!

Однако любопытство оказалось сильнее страха, и друзья вышли не раньше, чем обошли все зеркала.

– А в чем фишка-то? – спросил Яромир, когда павильон скрылся за поворотом. – Вроде насмешить обещали?

– Наверняка перепутали, – сказал Илья. – Нужно было написать «Комната ужаса». Никогда бы не подумал, что я сам на упыря похож, все-таки хорошо, когда зеркала нет!

До следующего павильона друзья шли, самозабвенно рассуждая о рыцарских добродетелях и о том, что внешность это еще не все. Следующий павильон назывался «Комната печали».

– Если у них смех таков, то какова же печаль? – снова озаботился Илья.

– Самая хреновая, – предположил Яромир. – Пошли, братцы, нас уже ничем не напугаешь!

Комната печали оказалась музеем павших богатырей. Друзья остановились перед красочным портретом, на котором был изображен здоровенный бугай в черкеске, с бритой головой и вытаращенными глазами. Под портретом было написано:

«Богатырь Абрау-Дюрсо. Сожран пещерным медведем после совместной пьянки».

– Ну и ну! – поразился Илья, и неожиданно залился тихим лающим смехом. – Вот чудило, нашел с кем пить! А это кто?

Они перешли к следующему портрету. Тощее, как у скелета, лицо с длинными кошачьими усами еще больше развеселило друзей.

– Ну этого и блоха задавит! – изрек Муромец. – Тоже мне богатырь. Ну-ка, что там написано?

– Тонкий ход, – прочел Яромир и скорчился в приступе хохота. – Во здорово! Еще какой тонкий!

– Ты сам-то понял, чего прочитал? – сказал Попович. – Написано: дон Кихот, богатырь гишпанский. При рождении сошел с ума. Прославился честностью и благородством, за что был бит и унижен. Желал осчастливить человечество, но пал от зависти клевретов.

– Этого действительно жалко, – сказал Илья, смахивая нежданную слезу. Если буду в Гишпании, отомщу, пришибу клевретов и осчастливлю человечество. Вот ведь какой богатырь! Хоть и глупый, а добрый. Ну прям как я!

– Ты не глупый! – возмутился Яромир. – Ты очень умный!

– Ты, Яромирка, просто не в курсе, – вздохнул Илья. – Я дуб дубом! Был бы поумней, жил бы как боярин Матвеев. А меня все подраться тянет. Кровь-то дурная, так и зудит! Ну ладно. А это что за чудо? – Он остановился напротив следующего портрета.

Бритое лицо, бритая голова. Красные толстые губы и крупные лошадиные зубы. И совсем крошечные глазки, осторожные и трусливые.

– Богатырь Бяка, – прочел Попович и надолго задумался.

– Чего застыл? – рассердился Илья. – Дальше пошли, неча на всяку бяку пялиться!

Портретов было много, но судьба у всех богатырей была схожей. Либо самого сожрали, либо сам обожрался водки. Далее висел список, от чего погибают богатыри. На первом месте стоял спиритус, на втором девки, на третьем – природные катаклизмы. Оказывается, некоторые герои заглядывали в жерло огнедышащей горы и свалились туда по неосторожности, кто-то засмотрелся на небо, и его пришибло метеоритом, кто-то решил прыгнуть с одной скалы на другую и свалился в пропасть. А один так вообще учудил – нырнул в морскую пучину, добрался до самого дна, но был взят в плен морским царем и произведен в генералы.

Богатыри вышли из комнаты, посмеиваясь и почесывая затылки.

Между тем тропинка прихотливо разделилась на две. Богатыри, следуя совету, свернули налево и уткнулись носом в следующий павильон под названием «Комната страха». Там было темно, из приоткрытой двери несло запахом столярного клея и масляной краски.

Яромир осторожно заглянул внутрь. Из темноты тотчас высунулась плоская харя лесного демона и, как показалось богатырю, поманила его пальцем.

– Сейчас! – сказал Яромир, надевая бронированные перчатки.

– Вперед батьки в пекло не лезь! – остановил его Муромец. – Я старшой, мне и топать. Ужо разберемся, а вы стойте наготове, если что, крикну.

В дверном проеме снова появилась плоская харя.

– Ишь ты, как не терпится получить! – сказал Илья. – Ничего, сейчас отведаешь богатырских пряников!

Муромец поплевал в кулаки и решительно шагнул вперед. И дверь за ним тотчас захлопнулась.

Вслед за этим послышался такой град ударов, что у Яромира заложило уши. Дверь вместе с частью стены начисто снесло таранным ударом. Она упала на зеленую изгородь, а на нее шмякнулся лесной демон, но тут же вскочил и, держась за скулу, завопил:

– Это безобразие! Я буду жаловаться! Все зубы выбил, дубина стоеросовая!

Он хотел добавить что-то еще, но тут Яромир взял его за шиворот и поднял в воздух, а Добрыня, словно по боксерской груше, нанес несколько отработанных ударов. Демон крякнул и обмяк в руке. Яромир положил его на тропинку и прижал вылетевшей дверью, чтобы не удрал.

Теперь павильон смотрелся уже не так таинственно, как вначале. Точнее – он никак не смотрелся. Просто посреди кучи переломанных деревянных конструкций стоял Илья и сконфуженно оглядывался.

– Братцы! – донесся до богатырей его голос. – Да это же все фуфляндия! Я-то думал, что здесь чудовища, а это деревянные чучела на веревочках!

Между тем лесной демон снова ожил и, кряхтя как старый дед, вылез из-под двери.

– Я администратор павильона! – шепотом доложил он. – Я буду жаловаться ефрейтору Збруеву! Вы ответите… заплатите… – Тут он закашлялся и схватился за ребра. – Живого места не оставили, сволочи!

– Таких администраторов не бывает, – возразил Яромир. – наверное, надо тебя еще поколотить!

– Бейте! – гордо воскликнул демон.

Яромир молча занес кулак.

– Не надо! – мгновенно передумал администратор.

– Тогда признавайся как на духу! – сказал Яромир. – И не виляй, я этого не люблю.

– Этот павильон, – затараторил демон как по писаному, – поставлен с целью ознакомления богатырей с разными чудовищами, иначе говоря, с инфернальной фауной. Здесь есть чучело танского Грогга, биварского людоеда, кумарского джинна…

– Точно! – воскликнул Илья. – Чучела! Я смотрю – чучела. Может, думаю, притворяются? Ну и пошел их крушить, а тут этот, – показал он на администратора. – Я и обрадовался, думал, что один все-таки ожил… а он, значит, администратор? Хм… Неудобно!

– Конечно, неудобно, – согласился Яромир. – Надо было фамилию спросить. Тебя как зовут, демон?

Администратор обиженно надул синие губы, пошевелил пятачком.

– Ксенофобий Клаустрофобиевич!

Богатыри замерли, переваривая полученную информацию, но переварить не смогли.

– Во всяком случае, имя мы выяснили, – тихо сказал Яромир. – Теперь можно… Ну что, Капусто… Клаусто…

– Ксенофобий! – с достоинством уточнил администратор.

– Ага, Фобий. Небось, сейчас к директору побежишь жаловаться?

– Побегу! – радостно доложил демон, мстительно подрагивая усиками.

– Ну тогда я тебе помогу. Ну-ка, развернись!

Ничего не подозревающий администратор развернулся:

– Так, что ли?

– Ага. Только слегка присядь!

Глупо ухмыляясь, демон присел, и в ту же секунду богатырский сапог со свистом врезался в филейную часть Ксенофобия, посылая его в сторону Кхитая. С непередаваемым воем демон взвился в небо и мгновенно скрылся с глаз.

– Ты что наделал? – испугался Илья. – Нам же теперь влетит!

– Не влетит! – отмахнулся Яромир. – Я же сначала фамилию спросил, а потом врезал! Так что все по закону. И вообще, братцы, хватит дурака валять, мы уже целый час здесь гуляем, скоро солнце сядет.

– Это лабиринт, – возразил Попович. – Быстрее не выйдет.

– А если напрямик?

– Верно! – обрадовался Илья. – Чего петлять-то, мы не зайцы! Только кусты больно шипастые, мне бы что-нибудь типа тарана…

– Дверь сойдет? – спросил Яромир, поднимая крепко сколоченное дубовое полотно. – Она вроде крепкая.

– Сойдет! – заявил Илья, вертя дверь так и сяк. – Ну держись, братцы, сейчас я буду дорогу торить!

Выставив перед собой дверь, чтобы защититься от колючих веток, Муромец с диким ревом бросился сквозь кусты.

Яромир на мгновение замер, затаив дыхание. Это было очень красиво: могучий торнадо несся сквозь лабиринт, сметая и круша все на своем пути. Летели во все стороны щепки, клочья земли, ветки, осколки каких-то павильонов, построек. Грозный гул прокатился по земле и стих. За богатырем пролегла широкая вспаханная полоса, а в конце этой полосы стоял Илья и приветливо махал рукой.

– Ну чего замерли? Идем!

В несколько мгновений богатыри преодолели разделяющее их расстояние и замерли на краю широкой поляны.

– Вот они, богатырские курсы! – прошептал Яромир. Прямо перед ними высился здоровенный трехэтажный терем с пристройками. К терему вела мощеная булыжником дорога. Чуть сбоку располагался плац, весь заставленный какими-то диковинными конструкциями, а уже за ним виднелись тесовые ворота.

Илья жадно втянул ноздрями горячий воздух.

– Тишина… жареной картошкой пахнет! Благодать…

Не успел он, однако, закончить эту фразу, как благодать и тишина нарушились. Двери терема распахнулись и на улицу выскочил сердитый мужик в синем солдатском мундире с лентой через плечо, блестящих как зеркало сапогах и треуголке. В два прыжка он преодолел расстояние, отделяющее его от богатырей.

– Япона мать! – заорал мужик, схватившись за голову. – Какого черта? Где лабиринт препятствий, ать-два! Вы ж его продырявили, черти вас забодай! Вы кто, ать-два! Откуда, дебилы?!

– Мы богатыри! – ответил Илья, с умилением глядя на незнакомца, одетого, как на парад.

– Вижу, что богатыри! – огрызнулся незнакомец. – Я спрашиваю, откуда?

– Из Лодимера! – осклабились витязи.

– Ну правильно! – как показалось друзьям, облегченно вздохнул незнакомец. – Откуда же еще? Да-а! Повеселились! Теперь придется создавать комиссию, подсчитывать нанесенный ущерб, составлять акт и пересылать Святогору. А кто платить будет? Может, Пушкин?

– Не-е! – Илья отмахнулся от этой идеи как от комара. – Боярин Пушкин большой жмот! Он и на приемах-то вместо приличной закуси выставляет какие-то орешки, сухарики, смотреть стыдно! Говорит, что это, мол, фуршет. Так, мол, в самой Биварии кушают!

Незнакомец резко посуровел. Краснота на его лице стала медленно переходить в лиловость.

– Что за шутки?! Распоясались в своем Лодимере! Зато у нас тут дисциплина! У нас у-ух! Погодите, возьму я вас в ежовы рукавицы! А за порушенный лабиринт заплатите из собственной зарплаты.

Во время этого разговора Яромир стоял как на иголках. Ему казалось, что Илья слишком уж вежливо беседует с этим недомерком. По какому праву этот ряженый клоун повышает на них голос? Он хотел уже вмешаться в разговор, но Попович незаметно ущипнул его за руку.

– Простите, – Алеша вежливо поклонился. – Все произошло по недоразумению и незнанию. А… с кем мы имеем честь?

– Командир богатырских курсов ефрейтор Збруев! – отчеканил мужик. – И с этой самой минуты вы переходите в полное мое подчинение. Я научу вас родину любить! – Он выпучил глаза и пошире раскрыл рот, чтобы уточнить, каким образом он будет добиваться этой любви, но замер, не произнеся ни звука. Потому что в этот самый момент ворота со стороны улицы широко распахнулись и во двор въехал отряд биварских рыцарей. Могучие, закованные в броню всадники подскакали вплотную к богатырям и остановились.

– Я есть Курт Рябе! – прорычал самый здоровенный, не поднимая забрала. – Великий магистр ордена самплиеров! Кто тут есть главни? Отвечать!

– А по зубам? – кротко осведомился Муромец.

– Что есть по зубам? Что ты есть сказаль, груби мужик? Я есть тебе настукать большой глюпи голова!

– А я есть надрать тебе большой грязный задниц! – в тон ему ответил Илья. – А ну слезай с коня, ржавая кастрюля, сейчас ты у меня будешь травку щипать, баран!

– О! Я есть грозни биварски баран… абер, барон! Я тебя много бить, и ти будешь мой рюсски рап, будешь чистить мой доспех и играть балалайка!

Илью почему-то разобрал смех, а Яромир не выдержал. Незаметным движением он врезал коню по челюсти, и могучий немецкий битюг рухнул, задрав все четыре копыта кверху. А сам барон Курт Рябе, пролетев по воздуху метра два, прямиком вписался в ефрейтора Збруева, отскочил и с неимоверным грохотом шмякнулся на землю. Впечатление было такое, что он налетел на кирпичную стену.

– Два наряда вне очереди, ать-два! – гаркнул Збруев, отряхивая с парадного мундира пылинки и откатывая Курта Рябе в сторону. – Немедленно мыть полы, свинья ползучая!

Курт Рябе кое-как поднялся и принял боксерскую стойку. Остальные рыцари подъехали ближе, чтобы в случае чего помочь своему магистру.

– Ты кто есть, хам и мерзавец? – уже спокойней осведомился ефрейтор Збруев, тщетно пытаясь хоть что-то разглядеть за железным забралом.

– Малшать, жалкий старика-кака-шечка! – загремел Рябе. – Я есть навести тут ейн орднунг! Где ваш нашшальство?

– А начальство – это я, – грустно сказал командир курсов. – Ну-ка, сынок, сними с башки ведро, я тебя учить буду.

Курт Рябе понял, что сделал промашку, запыхтел как паровоз, засуетился, извлек откуда-то из железных штанов гаечный ключ и стал отвинчивать шлем. Однако доблестный рыцарь не учел особенностей русского климата. Болты и гайки заржавели и приварились насмерть, так что шлем снять не удалось.

– Может, оторвать? – вызвался Муромец. – Это мы враз. Хоть так, хоть с головой…

– Отставить! – скомандовал Збруев и ласково поманил рыцаря пальцем.

– Иди сюда, мой мальчик!

– Яволь, майн фюрер! – «Мальчик», мелко дрожа доспехами, подошел ближе.

– Ты меня хорошо видишь? – осведомился командир.

– Так точно, майн фюрер! – попытался подлизаться Рябе.

– А теперь будешь видеть хуже! – пропел Збруев и ткнул пальцем в смотровую щель.

– Ай-яй-яй! – взвизгнул биварец и бросился бежать, но поскольку был в доспехах, то убежал не слишком далеко, а поскольку еще и окривел, то стал бегать по кругу. Ефрейтор Збруев несколько минут наслаждался красивым зрелищем, затем махнул рукой и повернулся к богатырям.

– Как набегается, дадите ему тряпку. Пусть драит полы до посинения. А этих… – тут он повернулся к его соратникам, – этих направьте уборную чистить. И чтобы до блеска! Все ясно?

– Так точно! – рявкнул за всех Илья Муромец.

Ефрейтор Збруев вынул из кармана песочные часы:

– Та-ак! Осталось меньше минуты. А где же… Ага! Вот и они!

Ворота распахнулись еще раз, пропуская чистокумарских богатырей Али и Вали. Надо отдать должное братьям – они не растерялись. Скользнув беглым взглядом по богатырям, тут же безошибочно опознали фигуру ефрейтора и рванули к нему.

– Господин баши! По приказу великого халифа прибыли в ваше распоряжение!

– Полное! – заискивающим голосом добавил Вали.

– Молодцы! – просиял ефрейтор и повернулся к остальным: – Вот у кого учиться надо, дуболомы! А сейчас всем на ужин. Отработка нарядов… ладно, после отбоя.


11


Витторио Алхимус, маг третьей категории, осторожно приоткрыл дверь и принюхался. Застарелый запах нестираных носков обрушился на него как цунами. Алхимус хватанул забродившего как брага воздуха и моментально окосел. Первым и вполне естественным порывом было развернуться и бежать отсюда как можно дальше, куда-нибудь на лужок, а еще лучше на берег реки, где можно отдышаться, а заодно понаблюдать из-за кустов, как плещутся голые изнурийские крестьянки.

Но идти против воли учителя было равносильно самоубийству. Алхимус неоднократно убеждался, что могучий кудесник найдет его везде и накажет. Вот намедни он только подумал о своем шефе плохо, ну представил себе на секунду, что режет учителя широким хлебным ножом, как тут же этот самый нож слетел с полки и двинул Алхимуса черенком по лбу. Здорово двинул. Шишка получилась хорошая, с отпечатком завода-изготовителя.

Слов нет, шеф, конечно, великий человек и о своем ученике заботится как никто. Но слишком уж больно дерется. И все норовит палкой по башке. От этого в мыслях всегда расстройство и путаница.

Но палка – это еще ничего. Это он так шутит. А когда сердится, то начинает пуляться молниями, а ведь не от всякой увернешься! Один раз зеленая магическая молния вошла ему в лоб, а вышла в пятку. Он потом целый месяц ходить не мог, только вальсировать. Потому что одна нога шагала, как и положено, вперед, а вторая в это время делала шаг назад. Вот и приходилось выпендриваться. Но зато как веселился шеф! Он буквально сползал со своего трона от хохота. И дрался меньше.

Витторио вздохнул, зажмурил глаза и просунул в образовавшуюся щель голову:

– О великий Дуремаг! Вы меня зва… квак!

Дверь с веселым грохотом закрылась, прищемив тощую шею Алхимуса. Витторио, беззвучно разевая рот, уставился прямо перед собой.

– Ну что же ты, Витя? – раздался издевательский голос учителя. – Проходи, садись. Негоже в дверях стоять!

Витторио уперся руками и ногами, но проклятая дверь не подалась ни на миллиметр. Между тем клубящаяся впереди тьма сгустилась, обрела знакомые контуры и превратилась в румяного веселого толстяка, одетого по последней изнурийский моде: расшитый звездами халат, из-под которого выглядывали толстые волосатые ноги, и остроконечный колпак звездочета. В руке толстяк держал здоровенную бейсбольную биту.

Завидев биту, Алхимус мгновенно посинел, захрипел, рванулся и, словно мешок с картошкой, ввалился в кабинет великого чародея. Дверь с мстительным чавканьем защелкнулась за ним.

– Витя, я тебе говорил, что перед тем, как войти, надо постучаться? – Дуремаг подошел ближе. Теперь он прямо лучился весельем.

– Хрр! – прорычал Витторио, пытаясь восстановить дыхание.

– Хрясть! – Дубинка сочно опустилась ему на спину.

– Говорил, о великий Дуремаг! – завопил Алхимус, мгновенно обретая дыхание. – Я забыл! Виноват, исправлюсь!

– Все бабы у тебя на уме, – проворчал Дуремаг, отходя в сторону и усаживаясь в мягкое кожаное кресло. – Лазаешь по кустам и зыришь на красоток. А ведь месяц назад я тебе подарил надувную девку. Тебе что, мало?

– Она совсем истерлась, о великий! – захныкал Витторио. – А в одном месте у нее разошлись швы.

– Надо использовать вещь согласно инструкции, дурья твоя голова! – снова развеселился Дуремаг. – Ты же, со своими фокусами, как только ни чудил, смотреть было тошно.

– А разве вы подглядывали? – ужаснулся Алхимус. – Я… я думал, что…

– А ты не думай! – перебил его учитель. – Думать вредно. От этого заворот кишок может приключиться. Я каждый твой шаг вижу, пора бы это знать! – Тут он уставился на Витторио сверлящим взглядом, и бедный Алхимус от смущения принялся ковырять ногой паркет.

– Ладно, – отмахнулся Дуремаг, – проехали. В конце концов, черный маг не обязан соблюдать законы морали. Даже наоборот… так что ты доставил мне немало веселых минут! Как вспомню, ха-ха… Но к делу. Ты, Вася…

– Витя! – вежливо поправил Витторио.

– Ах, да. Витя! Васю я пришиб год назад. Так вот. У меня к тебе важное поручение. Сделаешь все как надо – куплю тебе новую резиновую бабу, может, даже двух.

– А настоящую?! – затрепетал Витторио. – Вон их сколько бегает!

– Об этом пока забудь! – отмахнулся Дуремаг. – Сначала защити диссертацию, а там посмотрим. На этом этапе тебя ничто не должно отвлекать. Ты еще молод, глуп и не видал… какими коварными бывают женщины, – закончил он, чему-то усмехаясь. – Вот повзрослеешь, тогда…

– Но мне уже двести восемьдесят лет! – взвыл Витторио.

– Пустяки, – улыбнулся учитель, поигрывая битой. – Тебя еще учить и учить. Впрочем, есть у меня на примете одна бабуся. Клыки – во! Кости, как у мастодонта, тебе понравится. Но сначала выполни задание.

– Я готов! – затрепетал Витторио.

– А если не готов? – засомневался вдруг учитель. – Люди эмоционального склада нуждаются в некотором… хм… руководстве. Ну-ка, иди сюда!

– Я здесь, о учитель, – затосковал Алхимус, чувствуя, как противно зудит спина после удара дубиной.

– А ты ближе подойди, ближе! – улыбнулся Дуремаг. – Ну? И еще шажок, и еще…

Бам-м!

На этот раз бита пришла в соприкосновение с плоским затылком Алхимуса, и по комнате прошел могучий колокольный гул.

– Вот так! – удовлетворенно сказал учитель. – Тяжело в ученье, легко в бою! Ты мне еще спасибо скажешь за такую закалку. Богатыри, они чиниться не будут, у них рука – о-го-го!

– Какие еще богатыри? – взвыл Витторио.

– Святорусские, – беспечно ответил Дуремаг. – Ты вот по кустам лазишь, а я о твоем будущем забочусь. Мой секретный агент из Лодимера сообщает, что скоро очухается великий мастер магических искусств, Идолище Поганое! И нас заранее приглашают на торжественную церемонию его пробуждения. Все, кто будет с ним в этот момент, получат должности и места в будущем мировом правительстве. Видишь, как я о тебе забочусь! Взамен от нас требуется пустяк. Эти богатыри сейчас в Старухани. Ты прилетишь туда и подкинешь им вот эту бутылочку, которую передал мне мой агент. Богатыри ее выпьют и сразу поглупеют. Тебе понятно?

– Понятно, – зябко поежился Витторио. Ему показалось, что учитель двинулся умом, но противоречить шефу было страшно.

– Хорошо, я подкину им бутылочку… а что за бутылочка?

Дуремаг извлек из халата стеклянную бутылку с темно-коричневой жидкостью. На бутылке было написано: «Коньяк «Белый аист».

– А что это такое?

– Неважно! – отмахнулся учитель. – Жидкость такая. Подрастешь – узнаешь. А может, и попробуешь, хе-хе! Паленка, одним словом. Короче, подкинешь, ну а они, конечно, не удержатся, попробуют. Главное, чтобы они не убили тебя заранее, потому что видок у тебя… А как только задание выполнишь, немедленно возвращайся. Нас ждут великие дела!

– Рад стараться, Дуремаг! – пропищал Витторио, поворачиваясь, чтобы поскорее уйти.

– Ступай, Витя! – вздохнул учитель и еще раз взмахнул битой. Но на этот раз Витторио был быстрей. Он одним скачком оказался у двери и, распахнув ее, выскочил в коридор.

– Талантливый мальчик! – произнес Дуремаг, глядя ему вслед. – А теперь нужно узнать, что делается в Великом княжестве Лодимерском. Эх, поскорей бы Идолище проснулось! Если, конечно, мой агент не врет…


12


Дормидонт, великий князь Лодимерский, покряхтывая от удовольствия, уселся на банный полок и принялся любовно рассматривать свое упитанное тельце. Оно было рыхлым и комковатым, но Дормидонту нравилось своей несравненной белизной и нежностью. Давеча вот – налетел пузом на косяк, вроде и не шибко саданулся, а какой синячище посадил! И ножки хороши. Может, синюшные малость, но это, говорят, жилы наружу лезут. И правильно делают. Что им там, в темноте, прятаться? Они, вишь, тоже хотят свет увидать, на мир полюбоваться! Это значит, царское нутро тянется к солнцу, к просвещению!

Тут Дормидонт расслабился, размечтался, полной грудью вдохнул пахучий банный жар и едва не сварился вкрутую.

– Ядрена Матрена, горячо-о!

– Так и задумано, ваше величество! – откликнулся Кощей, лениво обмахиваясь березовым веничком.

– Тебе хорошо, ты тощий! – пожаловался Дормидонт. – А мне-то каково? Того и гляди, шкура слезет, а нутро прямо так и ест!

– Надо терпеть, ваше величество! – добродушно откликнулся великий канцлер. – Вспомните бедного принца Амлета, про которого Шекспьер писал. Хороший принц, качественный. Но терпежу не хватило. Вместо того чтобы своего дядю в масле сварить, он полез драться. Вот вам и результатики! А кстати, я посмотрю, сколько градусов!

Кощей выпрямился во весь рост, под потолок, но тут же присел, хватанув горячего воздуха.

– Действительно, жарковато нынче. Пар какой-то злодеручий! Эй, банщик!

Дверь немедленно приоткрылась, в нее просунулась круглая голова банщика и не мигая уставилась на Кощея.

– Слушаю, ваше высокопре-кхе-кхе-кхе!

Раскаленный, светящийся от жара воздух разом хлынул в образовавшуюся щель, закрутился вокруг банщика как маленькое торнадо, сорвал с его головы колпак и умчался прочь.

– Чего так жарко-то? – простонал Кощей. – Вы что, задумали его величество живьем сварить?!

– Никак нет, ваше высокопре-кхе-кхе! – снова закашлялся банщик. – Печь-то у нас термоядерная!

– Это как понимать? – испугался Кощей. – Что за выдумки? Да я вас всех за такую самодеятельность в масле сварю!

– Не губите, ваше высокопревосходительство! – взревел банщик. – Мы люди маленькие! Что нам прикажут, то и делаем. Сие есть изобретение Петровича. Он его для высоких гостей присобачил, а теперь обкатывает на разных режимах. Он сказал, что «термо», это значит – тепло, а ядра обычные, чугунные. Их раскаляют добела и сразу в чан с водой. Отсюда и пар.

– Кощей! – раздался из банной полутьмы дрожащий голос Дормидонта. – Кто там дверь расхлебянил? По ногам дует!

Кощей грозно посмотрел на банщика и закрыл дверь.

– Разве это баня? – захныкал Дормидонт. – То несусветная жара, а теперь зуб на зуб не попадает!

Действительно, жара подозрительно быстро выветрилась, и в бане стало прохладно. В этот момент в парилку снова вошел банщик. Он с трудом тащил зажатое специальными клещами раскаленное ядро. Пыхтя от натуги, банщик ухнул ядро в чан. Вода мгновенно забурлила, свистя, как Соловей-разбойник, из чана вырвался пар, и в бане снова стало жарко. Но уже не так, как было, а помягче.

Банщик повернулся, оторопело уставился на голого Дормидонта, присел и, пошатываясь, вышел прочь.

– Чего это он, испугался, что ли? – засомневался царь.

– Ну что вы, ваше величество! – Кощей покосился на дверь. – Просто народ в вас души не чает!

– Это верно! – согласился Дормидонт. – Я о своем народе забочусь. Даже школу для этих открыл, для умственно недоделанных…

– Недоразвитых, – поправил его Кощей.

– Ага. Недоразвитых. И училище для переразвитых. А, между нами-то говоря, и те и другие не шибко друг от друга отличаются! – Дормидонт мелко захихикал.

– Это вы мудро поступили! – заметил Кощей. – Эти… мм… граждане нуждаются в особом присмотре. Одни только и ждут момента, чтобы невесть что натворить, другие – чтобы бог знает что придумать. Кстати, ваше величество, а не пройти ли нам в предбанник? Я прихватил с собой изумительную вещь. Грех будет, если мы ее не отведаем!

– Самогонка? – искренне обрадовался Дормидонт.

– Настоянная на кумарском кизюме! – заговорщицки прошептал Кощей.

– Идем!


В предбаннике было сухо и тепло. Сквозь маленькое оконце приветливо синело небо, ветки черемухи скользили по запотевшему стеклу, словно хотели его протереть. Было слышно, как за стеной стрекочут кузнечики. Издалека доносился веселый девичий смех и плеск воды.

Кощей обшарил висящий на гвоздике халат, вынул из кармана плоскую фляжку и два серебряных стаканчика, не спеша наполнил их, сел рядом.

– Все-таки хорошо у нас на Руси! – мечтательно вздохнул Дормидонт.

– А будет еще лучше, – пообещал Кощей, состроив многозначительную мину. – Ваше здоровье!

Дормидонт выпил, шумно выдохнул воздух, оглядел стол и спохватился.

– Постой, у меня тоже кое-что есть! – Он вскочил со скамьи, кинулся к своему халату и извлек на свет банку малосольных огурцов.

– Мировой закусон!

– Это как раз то, что надо! – согласился Кощей и бесцеремонно запустил в банку пальцы.

– Так вот, ваше величество, – продолжил он, хрустя огурцом, – я не зря сказал, что будет еще лучше. Предполагаемая встреча Большой Пятерки позволит нам выйти на международную арену.

– А что это нам даст? – пожал плечами Дормидонт. – Мы и без них неплохо жили. Разве что так, пообщаться…

Кощей тонко улыбнулся:

– Мы, ваше величество, ждем другого. Есть одна идея, ее Петрович предложил. Будем продавать в Европу навозный пар.

– Что-о?! – Дормидонт едва целиком не проглотил огурец и вытаращился на своего канцлера.

– Навозный пар, – небрежно пояснил Кощей. – Он хоть и воняет, но хорошо горит, зараза. Этого добра у нас завались. Все кругом засра… занавозили. Теперь в дело употребим. Биварцы и франкмасонцы им отапливаться будут, готовить на нем еду…

– Да ведь на таком топливе вся еда провоняет! – возмутился Дормидонт. – Ну Петрович, придумал!

– Между прочим, замечательно придумал, – невозмутимо ответил Кощей. – Будем делать деньги из воздуха. Точнее, из вонючего пара. Лишь бы встреча прошла нормально, без эксцессов, тогда успех гарантирован.

– А какие еще могут быть эксцессы? – забеспокоился Дормидонт. – У нас в Лодимере порядок!

– Все верно, – кивнул Кощей. – Но, по оперативным сводкам, можно ждать провокаций от антиглобалистов. ГКЧП тоже не дремлет.

– ГКЧП? – Дормидонта передернуло от ужаса. – Это что, новое чудовище?

– Городской комитет чертей-подпольщиков, – пояснил канцлер. – До сих пор они себя никак не проявляли, но в связи с некоторыми событиями… впрочем, хватит об этом! Поверьте, у меня все под контролем. Давайте-ка лучше еще по одной!


13


– Прошу вас! – Черт-секретарь распахнул обитую железом дверь и сделал приглашающий жест.

– Спасибо, Гарри! – матерый черт Альфред ласково потрепал секретаря по колючей шершавой морде и короткими энергичными шагами прошел в зал заседаний.

Это было огромное помещение, выкопанное трудолюбивыми чертями-подпольщиками аккурат под царским теремом. Для тепла и сухости стены были обшиты обрезками горбыля, досками от разбитых ящиков, осколками черепицы, – словом, всем тем, что можно было найти на городской свалке.

Городской комитет чертей-подпольщиков, сокращенно ГКЧП, задумывался как интернациональная организация. Вот и сейчас, кого только не было в переполненном зале! Черти, как титульная нация, сидели отдельно и вели себя достойно. Они резались в подкидного дурака, пили паленую водку, смолили купленный в Тридевятом царстве «Беломор» и весело матерились, когда не шла карта.

Живые мертвецы чинно сидели в первых рядах, пялились пустыми зенками на высокую трибуну и старались не шевелиться лишний раз, чтобы не потерять конечности.

Зато все остальные места безоговорочно захватили упыри. Сначала они сидели смирно, но кто-то притащил с собой пачку кумарной травки, свернул козью ножку и задымил. К нему тотчас потянулись жадные руки, и вскоре все упыри обкумарились до самого свинского состояния. У самой двери, на правах наблюдателей, сидели представители человеческого племени: воры, убийцы и разбойники. На них косились, но не трогали – все-таки свои.

Шум в помещении стоял невообразимый, но, когда Альфред подошел к трибуне, все моментально стихло. Члены комитета преданно уставились на своего председателя.

Альфред легко вскочил на трибуну, взмахнул хвостом и вскинул в приветствии руку.

– Хайль! – коротко сказал он, и присутствующие вскочили с мест.

– Хайль! – завопили они, дрожа от избытка преданности.

Председатель опустил руку.

– Товарищи!

Толпа замерла, ловя каждое слово.

Черт пристально оглядел похабные синюшные морды.

– Революция, о необходимости которой писали Мракс и Вредникс, назрела! Проклятые святорусские богатыри, от руки которых пали наши лучшие товарищи, наконец-то покинули город. Ура!

– Ур-ра! – хором завопила нечисть. Живые мертвецы попытались вскочить с мест, но от восторга стали разваливаться на куски. Отпавшие ручки и ножки молниеносно схватили вампиры и тут же, на месте, обглодали дочиста.

– Товарищи! Я хочу предоставить слово нашему связному, Ульриху. Это один из самых опытных наших агентов. Он работает старшим официантом у царя Дормидонта и в курсе всего, что творится наверху. Прошу!

Два черта-охранника втащили трясущегося Ульриха в зал заседаний. Увидев толпу голодной нечисти, старший официант сомлел и попытался потерять сознание. Тогда охранники отвели его в сторону, отбуцкали как боксерскую грушу и втащили на трибуну.

– Говори, дружок, говори! – ласково сказал Альфред и потрепал его по жирному загривку. – А иначе ведь сожрем. Сам знаешь, у братвы свои понятия.

– Скажу! Все скажу! – затрясся Ульрих. – Рад служить… да что там! Мне и прислуживаться не тошно!

– Какова ситуация наверху? – крикнули из зала.

– Ситуация для вашей милости очень удобная! – затараторил Ульрих, стараясь не смотреть в зал. – Богатыри уехали на курсы повышения квалификации. Блудослав лечит задницу. Стрельцам в конце недели выдадут получку, и им будет не до нас. Кощей занят приготовлениями к саммиту Большой Пятерки. Боярин Матвеев выдает замуж свою дочь. Святогор завалился спать, а спит он не меньше недели.

– Молодец, мой мальчик! – Альфред кивнул чертям-охранникам. – Отведите его обратно в терем. Да не забейте по дороге, он нам еще пригодится!

– Как?! – ужаснулся Ульрих. – А деньги? Вы же мне обещали!

Альфред ухмыльнулся, а нечисть так и повалилась от хохота. Председатель крутанул могучей задницей, и длинный, как плетка хвост обмотался вокруг шеи Ульриха.

– Где ты видел, – прошептал Альфред, притягивая его к себе, – чтобы черти держали слово? У нас так не принято. Охранники!

– Слушаем-с! – гаркнули дюжие телохраны.

– Всыпьте ему горяченьких и отправьте наверх!

– Это как понимать-с?

– А как поймете, так и будет, – отмахнулся черт-председатель.

Черти-охранники на секунду замерли, оглядели Ульриха с ног до головы, словно впервые видели, и, развратно распушив хвосты, поволокли его вон из зала. Из подземелья донеслись редкие сочные удары, жалобный вопль нежного Ульриха, и все стихло.

– Заседание продолжается! – рявкнул Альфред, призывая собравшихся к спокойствию.

– Итак, ситуация в городе складывается самым благоприятным образом. Но хватит ли у нас сил, чтобы захватить власть? Отвечаю. После урона, нанесенного богатырями, не хватит! Поэтому я призвал на помощь наших друзей-антиглобалистов во главе с Дуремагом! Они прибудут под видом паленой водки из Биварии. Каждый боец будет на время заточен в бутылку. Достаточно будет ее вскрыть, и антиглобалист, волшебством превращенный в пар, выйдет наружу и снова обернется бойцом! Вдобавок мы пригласили лесную нечисть, но прямо скажу, надежды на эту гвардию мало. Сколько им ни обещай, они все в лес смотрят! Так что основная нагрузка ляжет на вас. Для облегчения задачи сообщаю: под каждым домом прорыты тайные ходы. Это позволит нам захватить город молниеносно, одним ударом. Да здравствует блицкриг! Ура, товарищи!

– Ура! – восторженно завопила нечисть и кинулась обниматься на радостях. В образовавшейся кутерьме наблюдателей от человеческой делегации мгновенно схарчили. Черти снова принялись флегматично шлепать картами, зато больше всех радовались упыри.

– Да здравствуют права меньшинств! – орали они. – Долой гастрономическую дискриминацию! Хайль, Альфред, наш вождь и учитель! Хайль! Хайль!

Альфред еще раз картинно воздел руки и, сопровождаемый секретарем Гарри, ушел. Собрание ГКЧП закончилось, но это было еще не все. Следом за своим шефом незаметно, бочком, посмеиваясь и искоса поглядывая на остальных, ушли черти. Остались упыри, гнуснопрославленные маньяки и ожившие мертвецы. Вот тут-то и началось настоящее веселье. Кто-то кому-то с ходу заехал по зубам, кто-то вцепился клыками соседу в ухо. Через минуту в ход пошли скамейки, стулья, табуреты. Больше всего досталось маньякам. Их растащили по углам, моментально высосали всю кровь, и от жадности не только кровь. Потом долго плевались и мучительно каялись. Маньяки, впервые подвергшиеся тому, чему они подвергали других, выли, как голодные шакалы. В конце концов их сожрали, а обглоданные дочиста скелеты отдали ожившим мертвецам на запчасти.

Веселье продолжалось до самого утра. Утомленные, но счастливые, упыри наконец заснули.


14


Богатыри выстроились на плацу. Откуда-то издалека налетал прохладный ветерок. Он приносил с собой влагу, запах реки и тихий шелест осоки. Яромир широко зевнул и потер заспанные глаза. Хватило одного дня, чтобы курсы ему разонравились. Не радовал даже будущий диплом. Богатырь чувствовал себя голодным, невыспавшимся и обманутым в самых лучших чувствах.

Краем глаза он покосился на друзей. Муромец стоял мрачнее тучи. Попович нахально спал, положив голову на плечо Добрыне. Добрыня тоже кемарил, положив голову на голову Поповича. Рядом стояли славные кумарские богатыри Али и Вали. Они тоже спали по стойке смирно, с открытыми глазами и с выражением величайшего внимания на лицах.

Слева переминались с ноги на ногу биварцы. Видок у них и вовсе был неважный. Вчерашние занятия строевым шагом достали всех, а биварцев в особенности. Бедные рыцари явились в доспехах. Через час солнце накалило эти доспехи добела. От рыцарей повалил пар, они стали запинаться, путать левую ногу с правой и при поворотах стукаться друг о друга забралами. Вскоре их командир, Курт Рябе, потерял ориентацию в пространстве, лбом протаранил щит с наглядной агитацией и упал, потеряв сознание. Прямо в доспехи ему выплеснули ведро воды, и она целый час вытекала изо всех щелей грязными вонючими ручейками.

Вот и сейчас он стоял, ароматизируя воздух перепрелой одеждой и с рождения немытым телом. Яромир невольно поморщился. В конце концов, надо решиться раздеть чванливого биварца догола и выкупать в реке. Европа, конечно, очень культурная, но уж больно не любит мыться!

Ждать пришлось долго. Командир явно не спешил. Поднявшееся солнце стало незаметно припекать и вскоре опять накалило доспехи биварцев. Рыцари закачались, от них снова повалил дурной пар. Яромир слышал, как доблестный Рябе хлюпает носом и шумно пускает пузыри. Один пузырь вылетел сквозь щель в забрале и, гонимый ветром, исчез в палящей синеве. Наконец дверь казармы распахнулась и на пороге появился наставник, ефрейтор Збруев.

– Отделение, становись! – гаркнул он издали и печатным шагом направился к богатырям.

– Равняйсь! Смир-рно!

Добрыня и Попович стукнулись головами и мгновенно проснулись. Биварские рыцари вздрогнули доспехами и вытянулись в струнку.

– Кто у нас сегодня дежурный? – осведомился Збруев, обходя строй и хищным взглядом окидывая богатырей. Али ткнул Вали пальцем.

– Я! – гаркнул Вали.

– Ко мне вали! – скомандовал ефрейтор.

– Есть! – отчеканил Вали и одним прыжком оказался возле командира.

– Молодец! – похвалил его Збруев. – Какие происшествия имели место за время моего отсутствия?

– За время вашего отсутствия, товарищ командир, биварский рыцарь Курт Рябе пять раз мучился животом, один раз не успел снять штаны!

– Это все?

– Так точно!

– Вали в строй!

Кумарский богатырь снова, одним скачком, оказался в строю. Ефрейтор вздохнул, потянул носом, сморщился:

– Рядовой Курт Рябе, выйти из строя!

Скрипя доспехами, на негнущихся ногах, барон вышел из строя и замер, понурив голову.

– Как вы дошли до такой жизни, воин? – насмешливо осведомился Збруев, чуть наклонив голову.

– Их бин не знаю! – прошептал барон.

– Не знаю! – возмутился ефрейтор. – А кто же будет знать? Штаны чистые?

– Никак нет! – еще больше огорчился рыцарь.

– Безобразие! – скривился наставник и неожиданно рявкнул: – Первая заповедь богатыря: штаны должны быть чистыми! Ясно?

– Так точно! – весело гаркнули богатыри.

– Так точно! – обрадовался рыцарь и в нетерпении засучил правой ногой. – Можно в туалет?

– Отставить! – сурово скомандовал наставник. – Положение в упор лежа принять! Отжаться сто раз!

Биварец затрясся от нетерпения, затравленно огляделся и, кряхтя, принял упор лежа. Металлические, давно не смазанные суставы натужно заскрипели.

– Так не пойдет! – возмутился ефрейтор. – Это что за халтура? Я усложняю задание. Илья Муромец!

– Я! – с готовностью выкрикнул Муромец.

– Садитесь барону на спину… а вы отжимайтесь, отжимайтесь… раз! два! Два с половиной, два с четвертью…

Третьего раза не вышло. Раздался душераздирающий треск, и железные штаны барона сорвало вместе с сапогами. Стоящих напротив рыцарей унесло на край плаца словно могучим порывом ветра. Руки барона подломились, и он уткнулся забралом в пыль. Тонкие голые ножки судорожно заскребли по земле.

У богатырей мгновенно заслезились глаза, командир невольно закашлялся. Илья Муромец с минуту, все еще недоумевая, посидел на бароне и осторожно встал, чтобы окончательно не придавить биварца.

Рыцари в скорбном молчании вернулись в строй. Один из них тащил железные штаны барона, бережно прижимая их к груди.

– Так! – скомандовал им наставник. – Всем в воду! Река рядом. На все про все десять минут. Берите своего земляка и тащите туда! Остальные переходят к занятиям строевым шагом. Строй – это священное место бойца. Умение ходить строевым шагом – главное правило вежливости для богатыря. Ясно?

– Так точно! – рявкнули оставшиеся богатыри.

– Напра-во! Шагом… марш! Носочек тянуть! Опускать ногу на всю ступню! Рраз! Рраз! Рраз, два, три!

Богатыри с завистью посмотрели вслед биварцам. Биварцы с завистью посмотрели вслед богатырям и потащили бессвязно лепечущего барона к реке. Не снимая доспехов, они вошли в воду и неподвижно замерли, кряхтя и гукая гортанными голосами.

– Чурки! – усмехнулся Али, с презрением глядя на рыцарей.

– Еще какие! – согласился Яромир, наступая на ногу Илье Муромцу.

– Екарный бабай! – взвыл богатырь. – А потише нельзя? Слон априканский!

– Разговорчики в строю! – возмутился наставник. – Всем по наряду вне очереди! Ногу выше, носок тянуть!


15


До ближайшего ковропорта Витторио Алхимус добрался без приключений. Возле кассы стояла угрюмая толпа с баулами, мешками и ящиками. Вся тара была забита апельсинами, курагой, кизюмом и прочими восточными сладостями. Деловитые купцы везли свой товар в далекий Лодимер и страшно нервничали, потому что фрукты портились, а ковробусы, как всегда, запаздывали.

Чтобы не терять времени, Витторио сразу прошел к дежурному. Через минуту он появился, сжимая в руке заветный билет до Старухани.

– Посадочная площадка номер пять! – пробормотал он про себя, с любопытством оглядывая привокзальную площадь. После замковых садов чародея Дуремага с висячими в воздухе мостами, вечно цветущей хурмой и нахальными невольницами, здесь царили зной, пыль и беспорядок. Повсюду валялись апельсиновые корки, шкурки от бананов, клочки оберточной бумаги, сиротливо лежали чьи-то оставленные в спешке штаны. То, что их никто не подобрал, говорило о многом.

Алхимус неторопливо подошел к вытоптанной лужайке, рядом с которой торчал кривой столбик с цифрой пять. Здесь уже томилось несколько человек, нетерпеливо поглядывая на огромные солнечные часы, установленные в центре привокзальной площади. Витторио вздохнул и приготовился к долгому ожиданию.

Чуть в стороне шел на посадку многоместный ковробус неизвестной марки. Даже издалека было видно, какой он потрепанный, с облезлой бахромой и неровной дыркой с правого края. Очевидно, волшебный аппарат отслужил все мыслимые и немыслимые сроки. Его давно полагалось сдать в утиль, но местный коврофлот, как всегда, экономил на самом главном.

Витторио прикоснулся к карману, в котором лежала заветная бутылочка. Интересно, что это такое на самом деле? – подумал он, разглаживая складки халата. Шеф, как всегда, наверняка врет. Коньяк «Белый аист». Хм… что-то знакомое! Что-то ему приходилось слышать об этом коньяке, и вовсе не такое плохое!

Алхимус невольно задумался, вспоминая, где и что он мог слышать об этом напитке, и подпрыгнул от неожиданности, когда дежурный по вокзалу заорал что есть мочи:

– Объявляется посадка на Старухань! Отъезжающим немедленно занять свои места! Повторяю…

Мимо него пропыхтели носильщики со свернутым в рулон ковром. Они ловко раскатали его на лужайке, и пилот в синем халате и чалме стал пропускать пассажиров по одному, придирчиво проверяя билеты. Возле него терся дородный кумарин, судя по всему, билета у него не было. Он что-то шептал пилоту, подмигивал и делал многозначительное лицо. Наконец пилот не выдержал:

– А ну проваливай! Не нужен мне твой урюк! Нет денег, ходи пешком!

– Э, дарагой! Пачему нет деньга? Есть деньга, просто я думал, ты урюк любишь, кушить хочешь! – Кумарин вытащил из платочка пару серебряных монет и снова что-то зашептал. Пилот молча отстранил его и уставился на Алхимуса.

– Багаж есть?

– Безбагажный я! – заискивающе улыбнулся Витторио. Пилот нахмурился.

– А почему лыбишься? Чтой-то мне твоя морда не нравится. Ты, часом, не террорист?

– Нет, – еще шире улыбнулся Алхимус и непонятно зачем соврал: – Кумарин я.

– Наверное, ты все-таки террорист! – убежденно сказал пилот. – А ну выворачивай карманы!

Пришлось Витторио вывернуть карманы. Вещей было немного: горстка таньга на обратный билет, закусанный огурец и бутылка с коньяком. Пилот с любопытством уставился на коньяк.

– Что это?

– Везу подарок моему дедушке! – снова соврал Алхимус.

Пилот взял бутылку, встряхнул ее, посмотрел на свет и свинтил крышку.

– Подарок, значит?

– Ага!

– Проверим. – С видом знатока пилот понюхал содержимое бутылки и, сладко зажмурившись, сделал глоток.

– Якши! – сказал он, с трудом отрываясь от горлышка. – Хороший ты парень! На, держи. И передавай привет своему дедушке!

Витторио занял место с правого края. Удобно расположившись на кошме, он стал посматривать на пассажиров. В основном это были мрачные бородатые мужики в колдовских колпаках. Из отдельных реплик Алхимус понял, что они возвращаются с международного слета колдунов. Слет проходил в рамках обмена опытом. Витторио напряг и без того тренированный слух.

– Вектор заклинания должен быть направлен строго по энергетической оси! – ворчливо говорил один. – Это во всех учебниках написано!

– Никто не спорит! – сердито возражал другой. – Но мы должны выяснить, что получится, если вектор развернут на девяносто градусов? Это чисто научная задача!

– Смотря какие системы координат! – вмешался кто-то. – Если системы координат являются зеркальными отражениями гиперпространственных секторов…

Алхимуса пробил холодный пот. Вот она, настоящая магия, и не где-нибудь, а здесь, рядом! А проклятый Дуремаг ничего ему об этом слете не сказал! Ни полсловечка! Только дубиной лупит по голове, а иногда молнией! Вот и сейчас послал черт знает куда, а сам, небось, с резиновыми девчонками развлекается. Он любит грудастеньких!

Витторио вздохнул. Пилот наконец занял свое место в середине ковра. Настойчивый кумарин устроился рядом, вместе со своими мешками и баулами. В одном мешке оказалась дыра. Из нее сыпался урюк. Сидевшие рядом волшебники притихли и принялись тайком таскать урюк из дырки. Ничего не подозревающий кумарин сидел с надутым видом. В уме он уже подсчитывал будущую прибыль.

– Приготовились! – сказал пилот. Пассажиры замерли, как по команде раскрыв рты и выкатив глаза.

– На старт!

Ковробус мгновенно вытянулся и стал твердым, как доска.

– Поехали-и!

Ковробус плавно взмыл над землей на высоту человеческого роста, на секунду замер и без всякого разгона рванулся вперед, словно камень, выпущенный из пращи. Алхимус инстинктивно пригнулся и схватился за ворс. Кто-то истерически заорал, и по тому, как вой удалялся, Витторио понял, что пассажиров стало меньше.

– Ты что делаешь! – возмутились чародеи. – Не дрова везешь! Троих скинуло, екарный бабай!

– Баба с возу, кобыле легче! – легкомысленно отозвался пилот и дико захохотал.

– Зачем смеешься? – испугался дородный кумарин. – Страшно, тебе говорят!

– Ха-ха-ха! – продолжал веселиться пилот. – Ты представляешь, что будет, когда узнают, что я из сумасшедшего дома сбежал?! Они же там все уписаются!

– Мы уже уписались, – проворчал один из чародеев, выплевывая непрожеванный урюк и поддергивая штаны. Пилот вдруг посерьезнел.

– Набираем высоту! – мстительно сообщил он и тут же запел на какой-то варварский мотив:
		Выше дерева стоячего,


		Выше облака ходячего! И-и-эх, прокачу!


Встречный ветер выл, как стая голодных демонов, и пытался стащить Алхимуса с ковра. У Витторио потемнело в глазах.

«Пропал! – подумал он. – Проклятый Дуремаг специально все подстроил! Подсунул сумасшедший коньяк, чтобы пилот его выпил и загнал нас к черту на кулички! А может, его того… пришибить, пока не поздно, и взять управление на себя?»

Эта мысль показалась ему вполне трезвой и, главное, легко осуществимой. Впервые за все время полета он огляделся, чтобы трезво оценить обстановку. Обстановка была не ахти. Чародеи, полностью деморализованные, лежали вповалку, мертвой хваткой вцепившись друг в друга. Кумарин куда-то исчез. Впрочем, оглянувшись, Алхимус увидел чьи-то руки, вцепившиеся в край ковра. Либо воздушного зайца снесло встречным потоком воздуха, либо его спихнули уцелевшие пассажиры.

Алхимус распластался на ковре, дотянулся до руки кумарина и втащил его обратно. Для этого пришлось применить простенькое заклинание возврата, и оно сработало!

Спасенный кумарин вытаращил глаза и вцепился в чью-то ногу. Витторио посмотрел вниз, но ничего не увидел. Земля была затянута облаками, а справа им наперерез мчалось могучее грозовое облако.

Притихший было пилот снова ожил и завопил от восторга:
		Будет буря, мы поспорим


		И помужествуем с ней!


– Ха-ха! Сейчас мы ее на таран, как Гастелло… Сейчас проделаем в ней дырку от бублика!

В следующую секунду ковробус заложил крутой вираж и помчался навстречу туче. Туча открыла предупредительный огонь, и две короткие молнии вжикнули у них над головами. А затем раздался гром, от которого заложило уши.

– Врешь, не уйдешь! – прорычал пилот, направляя ковер в самый центр клубящейся, рокочущей тьмы.

И тут Витторио не выдержал. Он вытащил из-за пояса складной ножичек и полез к пилоту. Но кое-кто из пассажиров оказался шустрее. Здоровенный мужичина с растрепанной бородой схватил пилота за шею. В правой руке его сверкнул тесак.

– А ну поворачивай! – заорал он, перекрывая свист ветра. – Всех пассажиров беру в заложники! Курс на Бухару!

– Ага! – восторженно заорал пилот. – Бунт на корабле?! Режьте меня на части, кушайте меня с маслом! Я вас очень прошу, пожалуйста!

Мужик растерялся, и в этот момент ковробус влетел в тучу. Вокруг сгустилась непроницаемая тьма, которая от вспышек молний казалась еще страшнее. Алхимуса затрясло. Не понимая, что делает, он извлек из кармана бутылку с волшебным коньяком, свинтил крышку и сделал глоток.

Необычайное спокойствие и благодушие охватили его.

«Какой смелый парень! – подумал он про пилота. – И как у него здорово получается! А что, если на бреющем полете… Или это, мертвую петлю сделать, а? А если разогнаться и в какую-нибудь стену? Вот смеху-то будет!»

Ему вдруг стало весело и интересно. Он попытался поймать молнию руками, но та оказалась хитрей и проскочила мимо. Тогда он снял шапку и постарался поймать гром. Кажется, это ему удалось. Шапку, полную грома, он бережно надел на голову и подмигнул пилоту. Пилот весело оскалился и подмигнул ему. Мужик с тесаком куда-то исчез, остальные лежали вповалку. Было так весело и здорово, что Витторио огорчился, когда они вынырнули из облака и с ревом понеслись к земле.

– Приближаемся к Старухани! – доложил пилот и, хитро прищурившись, скинул скорость.

Под ними проплывали зеленые огороды. Блеснула и пропала широкая река. Замелькали пригородные поселки, а через минуту на горизонте открылся большой белый город. Ковробус пошел на снижение.

Пассажиры медленно оживали. Очнулся кумарин и завыл, обнаружив, что весь его груз куда-то исчез. Мрачные волшебники о чем-то шептались и искоса поглядывали на пилота. Из двух десятков пассажиров осталась едва ли половина.

Между тем ковробус на секунду завис над вокзальной площадью и плавно опустился на землю.

– Пассажиры, на выход! – заявил пилот, но больше сказать ему ничего не дали. Волшебники обступили его тесной толпой и, вежливо взяв под руки, куда-то повели. У одного из них Витторио заметил кирпич.

– Везет же людям! – немедленно позавидовал он пилоту. – Вон сколько сразу друзей! И кирпич тоже…

Какое-то время он слонялся по площади, пытаясь сообразить, зачем прилетел в Старухань. И тут его осенило. Он должен попасть на Курсы государевых богатырей! И там выпить. Точно, во! И бутылочка в кармане!


16


Уже четвертый час подряд Илья Муромец отрабатывал строевой шаг. Он проходил мимо столба, отдавал ему честь и топал обратно. Али и Вали в поте лица постигали азы рукопашного боя: кололи кулаками специально приготовленные булыжники. Добрыня Никитич без передышки крутил на турнике «солнце». Пару раз он шумно срывался, но в конце концов научился и теперь вертелся с такой скоростью, что его трудно было разглядеть. Попович, красный как рак, бегал гусиным шагом, а Яромир ребром ладони рубил дрова.

Сначала он думал, что все это нужно для военной науки, и терпел. Но постепенно ему в голову закралась крамольная мысль: а не валяют ли они здесь дурака? Впрочем, он тут же вспомнил строгий указ Святогора и смирился. Значит, все это действительно для чего-то нужно, а для чего – не его ума дело.

Поленья он щелкал как орешки, но одно попалось с такими сучками, что богатырь едва не остался без руки. Оглянувшись и убедившись, что никто не видит, он забросил полено подальше, за город. Оно просвистело как снаряд и исчезло в знойной синеве. Он жалел только об одном: что с ними не было биварцев. Какая-никакая, а потеха! Но рыцарей как слабосильную команду отправили на чистку городских туалетов.

«Ратные труды» продолжались до обеда и были прерваны странным происшествием. Едва полковой дьяк прозвонил двенадцать часов, ворота гарнизона распахнулись, пропуская толпу каких-то жалких оборванцев, с ног до головы перемазанных нечистотами. Конечно, это были биварцы, известные патологическим стремлением к точности. Как они воняли! Шествие возглавлял Курт Рябе. Вместо доспехов на рыцарях было жалкое рубище, очевидно, подобранное на помойке. Рыцари судорожно облизывались и дико таращили глаза.

Ефрейтор Збруев впал в ступор.

Курт Рябе чеканным шагом подошел к командиру и молодцевато щелкнул голыми пятками, окружив ефрейтора Збруева облаком желтоватого пара.

– Отряд биварских рыцарей на обеденный перерыв прибыл! Командир отряда барон Курт Рябе!

У командира заслезились глаза и запершило в горле. Он инстинктивно отскочил, в ужасе разглядывая свои новенькие галифе.

– Что за черт! – зашипел он. – В каком вы виде?! Что это все значит?

Курт Рябе воинственно распушил усы:

– В одном из туалетов были атакованы превосходящими силами дамского контингента и были вынуждены сдаться на милость победителя!

– Вас что, бабы побили? – изумился Збруев.

– Так точно, товарищ командир! – бодро отрапортовал Рябе.

– Хороши, нечего сказать! А… доспехи куда дели?

– Докладываю дальше! – самодовольно продолжил барон. – В следующем туалете были атакованы превосходящими силами грабителей и снова были вынуждены сдаться на милость победителей. Они содрали с нас все и оставили в чем мама родила!

– А эти шмотки на вас откуда?

– Докладываю! В следующем туалете мы сами превосходящими силами атаковали двух бомжей и отобрали у них всю одежду по правилам рыцарского кодекса!

И тут крутящийся на турнике Добрыня не выдержал: его пробрал неудержимый смех. Руки, сжимающие перекладину, сами собой разжались. Богатырь сорвался с турника и точнехонько вписался в биварцев, выметая их за ворота.

– Закрывай к чертовой матери! – опомнился командир. – Не пускать, пока не отмоются!

Добрыня сориентировался мгновенно. Он захлопнул ворота и наложил засов. Но это не помогло. Прошло не больше минуты, и биварцы пошли на приступ. Курт Рябе с глухим стуком перевалился через забор и снова заковылял к ефрейтору Збруеву. Остальные не заставили себя ждать.

– Товарищ командир! – требовательно заявил барон. – Мы пришли на обед! При наличии отсутствия обеда мы отказываемся нести дальнейшую службу!

Збруев беспомощно оглянулся, и тут его взгляд упал на еще одного, не менее странного субъекта, в восточном халате и в остроконечной шапке, усыпанной серебряными звездами. Он тоже лез через забор, и его физиономия светилась как начищенный пятак.

– Что тут, в конце концов, происходит? – застонал ефрейтор и направился к незнакомцу, намереваясь немедленно вышвырнуть его вон. Выражение лица у командира испугало бы кого угодно, но незнакомец счастливо улыбнулся и кинулся к ефрейтору на грудь.

– Здравствуй, мой незнакомый далекий друг! – воскликнул он, предварительно облобызав Збруева. – А не здесь ли находятся столь милые моему сердцу Курсы государевых богатырей?

– Здесь! – пробормотал Збруев, сплевывая и вытирая сразу ставшие липкими губы. – А в чем, собственно, дело?

– А дело в том, мой дорогой далекий друг, что я привез тебе несравненный подарок! Вот, выпей этого удивительного коньяка, и ты будешь счастлив на всю оставшуюся жизнь!

С этими словами Витторио Алхимус, а это был, конечно, он, протянул наставнику бутылку с коньяком «Белый аист».

От Алхимуса шел настолько характерный запах, что Збруев невольно купился. Он взял бутылку, встряхнул ее, свинтил пробку и понюхал. На лице ефрейтора расплылась широкая улыбка.

– Коньяк? – Он приподнял брови. – Редкая вещь для Старухани! По печати и личной подписи, похоже, из Лодимера. У нас-то все больше самогоном балуются… Э-э, а может, ты меня отравить решил? Ну-ка, сам сначала попробуй!

Витторио сладко зажмурился, взял бутылку, сделал большой глоток и поглупел еще больше.

– Хорошо, хорошо, это очень хорошо! – запел он и заплясал вприсядку.

– Отдай, а то расплещешь! – испугался Збруев и выхватил у Алхимуса бутылку. – Тебе хватит, ты и так вон уже на бровях!

Покосившись на притихших богатырей, ефрейтор завинтил бутылку.

– Всем на обед! – скомандовал он и немедленно ушел к себе. Биварские рыцари, радуясь, что про них забыли, шумной толпой повалили в столовую. Богатыри собрались в кружок.

– Братцы, вы как хотите, а я с ними вместе обедать не буду! – заявил Попович.

– Верно! – согласились Али и Вали. – Как такое вынести? Пусть дают сухпаек!

Илья повел носом, вздохнул:

– Братцы, а вроде ничем таким и не пахнет!

– Пахнет, пахнет, – ворчливо отозвался Добрыня.

– Ну может, самую чуточку, а там борщ! Он перебьет, точно вам говорю!

– Нет уж, решили – сухпаек, значит, сухпаек, – сказал Попович. – Пусть кто-нибудь сходит на кухню и принесет.

– А кто пойдет? Кто смелый?

– Братцы, бросим жребий!

– Вот это верно!

Однако бросить жребий богатыри не успели. Из своей горницы чеканным шагом вышел ефрейтор Збруев и уставился на богатырей.

– Вы суть хто? – осведомился он, склонив голову на петушиный манер. – Почему не выполняете приказ?

Богатыри опешили.

– Дак это… кхе, кхе! – закашлялся Илья. – Мы сухпайком взять решили!

Откуда ни возьмись, снова появился Алхимус. На этот раз он выскочил из столовой с полной миской макарон и принялся развешивать их на разлапистой березе на манер елочных игрушек.

– Отставить! – разъярился командир. – Сейчас все мордой будешь подметать! – Он уже протянул руку к Витторио, чтобы схватить чародея за шиворот, но снова вспомнил о богатырях и недовольно скривился: – Вы еще здесь?

– А где же нам быть? – хором удивились богатыри.

– Здесь вам делать больше нечего! Али и Вали, немедленно вали в Лодимер!

– Как? – поразились хохломабадские витязи.

– А вот так! – И наставник умело изобразил бег на месте. – А вы… – Он глянул на Илью, – в Хохломабад! И чтобы через пять минут духу вашего здесь не было! Кру-гом! Шагом… марш!

Ничего не понимая, богатыри развернулись и направились к воротам, но по пути спохватились.

– Нам бы свои вещички, того, забрать надо, – сказал Илья, озадаченно почесывая парик.

И тут наставник сменил гнев на милость:

– Забирайте! Только быстрее, время пошло!

Ничего не понимающие богатыри молча собрали вещи, прихватили метлы и вышли за ворота гарнизона.

– А что случилось-то? Я так и не понял, – признался Яромир. – Зачем нам в Хохломабад?

– Действительно! – подхватили Али и Вали. – Может, наоборот?

– А по-моему, как раз все ясно, – усмехнулся Попович. – Это делается для обмена опытом. Я о таких вещах слышал. Одни туда, другие сюда. А потом возвращаются и хвалятся сувенирами.

– Так вот, значит, что! – обрадовались Али и Вали. – А мы было решили, что он с ума сошел.

– Как же, – проворчал Добрыня. – Ему сходить не с чего. Одно слово – ефрейтор!

С этой простой мыслью согласились все.

– Ладно! – сказал Илья Муромец, оседлав метлу. – Коли был приказ, делать неча. Летим! И вы, братцы, давайте, глядишь, еще свидимся, – подмигнул он Али и Вали. – Главное, нечисть крушите и не бойтесь ничего!

– А у вас что, есть нечисть?! – ужаснулись хохломабадские богатыри.

– Немерено! – легкомысленно отозвался Илья и взмыл в полуденное небо. – Жаль только, без обеда остались! – донеслось до друзей.

– По коням! – спохватился Яромир, и богатыри устремились вслед за Муромцем.

Али и Вали постояли с минуту, почесали в затылках и взяли старт на Лодимер.


17


Богатыри сделали над гарнизоном боевой разворот, и на форсаже стали набирать высоту. Боевые метлы хорошо слушались руки, мгновенно реагировали на обычные команды. Но тут случай сыграл с друзьями злую шутку. Яромир, вдохновленный открывшимися видами, не придумал ничего лучшего, как сочинять стихи:
		Обожаю нынче, братцы,


		Я горячую езду!


		На метле готов добраться


		На далекую звезду! —


выкрикнул он с выражением, и тут в метле у него что-то крякнуло, и механический голос произнес:

– Для выбора цели «далекая звезда» необходимо перейти на геостационарную орбиту. Предлагаю держаться покрепче!

Яромир открыл рот, оглянулся на друзей, и в тот же момент метла с невероятной скоростью рванулась вверх. Ветер уже не засвистел, не завыл в ушах, он сгустился и стал плотным, как кисель. Яромир с ужасом смотрел, как проваливается вниз земля, закругляясь огромной чашей, как темнеет небо и бегут по краю, словно мелкие барашки, облака.

Илья нагнал его вовремя. Яромирка уже начал обрастать льдом и понемногу синеть.

– Ты что делаешь, дубина стоеросовая, али жить надоело? Там, слышь, только демоны водятся, а ты богатырь. Кто тебя оттуда выцарапывать будет? А ну поворачивай назад!

– Оно само прет! – с трудом разжав челюсти, прокричал Яромир. – Может, у меня метла сумасшедшая?

– Ты, Яромирка, сам виноват! Кто ж на метле стихи читает? Метла – зверь чуткий. Ты прочел, а она и рада стараться! Так что, пока не улетел на свою звезду, дай команду, чтобы снижалась на хрен!

– Ме-этла-а! – страшным голосом завыл Яромир, с ужасом озирая тоскливые просторы Вселенной. – Метла-а! Ты меня слышишь?

– Слышу! – четко ответила метла.

– Приказываю спуститься вниз!

– А как же насчет звезды? – поинтересовалось летающее устройство. – Может, все-таки сгоняем? Одна нога здесь, другая там? Интересно, блин, как у них там на самом деле. Там космос, зеленые человечки!

– Отставить базары! – гаркнул Яромир, испугавшись неведомых слов. – Мне твои космососы не нужны, у нас своих упырей хватает. А ну пошла вниз!

– Есть! – пискнула метла и устремилась к земле. Илья пристроился рядом.

– Вот теперь порядок. Скоро наши появятся. А я ведь вовремя тебя перехватил, еще немного, и улетел бы в тартарары!

– Не в тартарары, а к космососам! – поправил его Яромир. – Это метла сказала, а я-то и не знал, что в пустоте такая скверность водится!

– Есть многое на свете, Яромирка, что и не снилось нашим мудрецам, – ответил Муромец, скорчив умную физиономию, и тут же воскликнул: – А это что?! Смотри-ка!

Яромир глянул туда, куда смотрел Муромец, и едва не выпустил метлу из рук.

Мимо них промчался огромный копошащийся рой из множества странных членистоногих существ. Кто-то из них принялся плеваться в сторону богатырей, кто-то высунул язык, кто-то погрозил зеленой суковатой лапой. Рой быстро пронесся мимо и скрылся с глаз.

– Вот они, демоны! – взревел Яромир, выхватывая меч. – В атаку!

– Куцы, балбес! – крикнул Илья. – У нас приказ! Пусть летят, всех не перещелкаешь!

Яромир с досадой убрал меч и присоединился к Илье.

– Так-то лучше, – проворчал Муромец. – Наше дело солдатское. Велено лететь в Хохломабад, вот мы и летим. Кстати, а где Никитич с Алешкой? Не потерялись бы…

Оказалось, что Попович и Добрыня еще издали заметили летящее по небу чудо и на всякий случай скинули скорость.

Но любопытными оказались не только богатыри. Два пустынных ифрита стремительно стартовали снизу и устремились вслед за роем. Однако безнадежно отстали, вдобавок поссорились и принялись тузить друг друга, перемежая кумарские тумаки русскими матюками.

– Невероятно! – Илья Муромец обозрел богатырей, снова летящих в едином строю. – О сем чуде нужно немедленно донести Кощею. Что за небывалые черти? У нас таких отродясь не было.

– Восток – дело тонкое! – заметил Попович. – А где тонко, там и рвется.

Между тем местность внизу разительным образом переменилась. На смену серым бесконечным пескам пришли каменные уступы предгорий, затем зеленые долины, цветущие сады и бесконечные виноградники. Вдалеке уже виднелись мечети и купола Хохломабада, но богатыри решили сделать привал как раз на берегу прозрачной речки.

На бреющем полете они прошли над поляной, выбирая место посадки.

– Давай сюда! – крикнул Илья, тыча пальцем в виноградники и не обращая внимания на улепетывающих людей. – Здесь и отдохнем!

В следующую минуту метлы совершили плавный вираж и мягко опустились на землю.


18


Дуремаг, великий чародей изнурийский, проснулся от ужасной ломоты и боли во всех суставах. Продрав глаза, он не сразу понял, что произошло, но вспомнил приснившийся ему кошмар, и все встало на свои места.

Великому Дуремагу приснился страшный сон. Привиделось ему, будто он пытается убежать, а огромный богатырь лодимерский хватает его поперек туловища, ручки-ножки с хрустом переплетает и завязывает морским узлом, чтобы не смог чародей убежать.

Собственно, на этом месте Дуремаг и проснулся. И в первые секунды испытал облегчение. Но ненадолго. Оказалось, что он и в самом деле завязался узлом, и это было больно и страшно. А хуже всего было то, что самостоятельно развязаться не удалось.

Перед носом Дуремага маячил собственный копчик. Правая рука была накручена на левую ногу, которая была обмотана вокруг шеи. Что было со второй ногой, он даже не хотел думать. Ну и силен оказался богатырь лодимерский, если даже во сне с чародеем такое сотворил!

Дуремаг запищал, попытался дотянуться до волшебной дубинки, но не смог, только свалился с кровати и откатился в угол, стукнувшись лбом о ночной урыльник. Был шанс добраться до волшебной лампы Аладдина. Она лежала на тумбочке в полной боевой готовности.

Дуремаг подкатился к тумбочке, несколько раз подпрыгнул, пытаясь ухватить лампу зубами, но вместо этого откусил полированную ручку и сломал зуб.

– Витя! – в бессилии и тоске взвыл Дуремаг. – Алхимус, мой ученик, где ты?! Помоги-и!

Он знал, что звать Алхимуса бесполезно. В данный момент его ученик должен был находиться в Старухани и спаивать богатырей спецконьяком. И тут остатки волос на его голове зашевелились от ужаса. Тяжелая дверь послушно скрипнула, и в комнату вошел Алхимус. На нем были высокие сапоги, малиновые казацкие шаровары и мундир солдата Преображенского полка.

Нервной походкой бройлера он подошел к Дуремагу и зашипел, как кипящий самовар:

– Шеф, ты где?

– Да вот же я! – захныкал Дуремаг и заскакал, словно мячик.

– Шеф, это не ты, это задница!

– Балда! Это я и есть! В узел завязался, а распутаться не могу. Слышь, Витя, дай попить, жажда замучила! А потом помоги, расплети как-нибудь.

– Жажда! – Алхимус произнес это слово и необыкновенно возбудился. – О, у меня есть, чем ее утолить! И жаждущие будут напоены раз и навсегда. О!

Алхимус вытащил из кармана бутылку, свинтил крышку, попытался найти лицо шефа, и, как ему показалось, нашел.

Он исхитрился и воткнул горлышко в раскрытую как пещера пасть.

Дуремаг глотнул, взвыл, подскочил почти до потолка, шмякнулся на пол и мгновенно распутался.

– Ты что сотворил! – взревел он, облизывая исцарапанные губы. – Да я тебя за такие шутки… О-о-о! Где моя волшебная дубина?

Он уже протянул руку к магической бите, но тут в организме Дуремага стал действовать спецконьяк, и великий чародей мгновенно поглупел. А поглупев, успокоился.

– Витя, ты откуда? – с невыразимой нежностью спросил он.

– Из Старухани! – важно ответил Алхимус, меряя комнату длинными птичьими шагами. – Меня ефрейтор Збруев обратно отослал. Только один раз ножкой махнул, и вот я тута!

– А что ты там делал? – кротко осведомился Дуремаг.

– Что надо, то и делал, – не очень приветливо ответил Алхимус. Он смотрел на своего шефа и вспоминал только одно – как больно тот дрался бейсбольной битой.

– И все-таки что, если не секрет? – продолжал допытываться поглупевший чародей.

– А вот не скажу!

– А я требую, требую!

– По какому праву? – осведомился Алхимус, неприветливо глядя на шефа.

– Потому что я главный!

– А может, я главный! – высокомерно заявил Алхимус. – Это еще проверить надо, кто из нас главный!

– Давай проверим, – обрадовался Дуремаг. – Кто кого переколдует, тот и командир!

Чародей и его ученик встали друг против друга. Дуремаг прихватил магическую биту, Алхимус пошарил глазами и выбрал подзорную трубу.

Дуремаг закатил глаза, поднял дубинку и завыл дурным голосом:

– Плюсквамперфект! Умляут, умляут!

В тот же момент с кончика дубины сорвалась зеленая молния и ударила Алхимуса в лоб. Ученик чародея вздрогнул, но, прежде чем потерять сознание, сделал шаг вперед, взмахнул подзорной трубой и с крепким стуком опустил ее на голову Дуремага. Мастер и ученик без чувств свалились на пыльный ковер.

В этот момент тишина колдовского замка дрогнула – так по воде пробегает дрожь от внезапного порыва ветра. Резко и чисто обозначились тени, особенно тень от портьеры, висящей возле стены. Она потемнела, приобрела глубину, и оттуда неожиданно повеяло страшным, неземным холодом. Спинка кровати мгновенно покрылась инеем. А из тени, как из открытой двери, выплыли две странные фигуры, одетые во все черное. Длинные плащи трепетали на магическом ветру.

– Что скажешь, почтенный Кощей, насчет этого хода? – спросил один другого, поворачивая к нему подобие лица. Черты его постоянно менялись, то возникали, то исчезали, как меняются контуры облаков в ненастный день.

– Я думаю, что действие коньяка оказалось более сильным, чем я рассчитывал. В таком виде эти жалкие чародеи нам совершенно бесполезны. Не пришлось бы менять сценарий!

Другая фигура глухо рассмеялась:

– Я думал, ты способен оценить изящество комбинации. Именно в таком виде два этих балбеса нам и нужны! Иначе вся операция приобретет слишком… предсказуемый характер!

– Значит, все пойдет по плану? – с сомнением в голосе произнес Кощей.

– Вот именно! – тихо ответил его собеседник. – Тем более что сценарий уже утвержден на самом верху.

В следующую секунду фигуры утратили четкость и плавно растворились в воздухе.


Такого изобилия самых разнообразных плодов Яромир не видел никогда. В саду росли яблоки, груши, сливы, но такие, каких Яромиру не приходилось видеть и во сне. Они были огромные и такие яркие, словно их специально размалевал художник. Росли и другие деревья, совсем незнакомые, и плоды у них были странные, похожие то на булыжник, то на лысую макушку упыря, а то и вовсе на похабный кукиш.

Богатыри смотрели, удивлялись, что-то пробовали, но по-настоящему навалились на виноград.

– Ешь, братцы! – ликовал Илья. – Не ягода – чистый мед! Когда еще так душу отведем?!

Богатыри принялись за «уборку» урожая. Они ели виноград, набирая полные горсти спелых ягод, торопливо прожевывали и набирали снова. И все-таки за Ильей Муромцем им угнаться не удалось. Могучий богатырь не мелочился и глотал его целыми гроздьями.

От этого увлекательного занятия их отвлек какой-то неясный шум, возникший на другом конце этого прекрасного сада. Впрочем, источник шума не замедлил появиться вблизи. Это был тощий старик с козлиной бородой, в халате и тюбетейке. В руке он держал деревянную дубинку.

– Эй! – заорал старик, потрясая дубиной. – Это что за безобразие?! Немедленно прекратить! Я сейчас хозяина позову! Ау-у! Хозяин!

Однако хозяин, как видно, не спешил, и сторож, правильно оценив свои силы, пошел на хитрость.

– Вы много винограда не кушайте, живот заболит!

– Не заболит! – отмахнулся Илья. – Это у тебя живот заболит от жадности. Ты, дедушка, не бойся, мы заплатим.

– А ежели за это и не платят вовсе! – рассердился сторож. – Знали бы вы, к кому в сад залезли, немедленно бы убежали и еще благодарили Аллаха за то, что дешево отделались!

– Ну надо же, какие мы страшные! – развеселился Муромец. – Ты еще скажи, что твой хозяин – колдун! Ладно, не трясись. Яромирка, кинь ему денежку!

Яромир залез в кошель, вытащил золотой динар и протянул его сторожу.

– Вот! Забирай и уходи поскорей, пока я тебя не убил!

Старик схватил деньги, не без ехидства пожелал друзьям приятного аппетита и быстро убежал. Теперь богатыри добрались до яблок и груш, но как следует насладиться дивными плодами не успели. Снова послышался шум, крики и ругань.

– Что за люди? Почему жрут? А ну позвать джиннов! Что, уже звали? Не идут? Ну ладно, я сам разберусь!

– Еще один сторож! – подмигнул Илья, но оказался неправ. По дорожке, посыпанной золотым песком, к ним семенил сам хозяин, высокий и благообразный, в восточном тюрбане, чистом, хоть и не новом халате и стоптанных рыжих сапогах.

– Здравствуй, дедушка! – улыбнулся Илья, запихивая в рот ароматную грушу.

– Здравствуй, невежа! – с горьким упреком произнес старик. Муромец от удивления проглотил грушу целиком и на какое-то время лишился дара речи, выпучив глаза и растопырив руки. За честь друга вступился Яромир.

– Это почему невежа? Мы, кажись, никого не убили, ничего не порушили, а ты ругаться! А может, ты сам демон какой заговоренный? Может, ты специально подослан, чтобы нас убить? Так мы, это, против!

– Братцы, да это же тот самый песчаный колдун из пустыни, который нас хотел сожрать опрошлый месяц! – завопил Добрыня. – Ну точно он! Мы его в котле недоварили! Хватай его, держи!

Добрыня рванулся вперед и уже занес было над стариком руку, но в этот момент виноградная лоза обвила его правую ногу, дернула на себя, и богатырь с грохотом упал на землю.

– Ну что? – Старик удовлетворенно потер сухие ладошки. – Съел? Погоди, еще не то будет! А ну-ка, веточки мои виноградные, вяжите этих буйных молодцев и закормите их до смерти! – Сказав это, он отпрыгнул в сторону и горящими глазами уставился на богатырей.

Яромир не выдержал:

– Ты, дядя, соображаешь, что говоришь? У тебя, наверное, мозги на жаре сварились! Ну ты не расстраивайся, я тебя сейчас вылечу. Есть у меня хороший прием, ты обрадуешься! – Говоря все это, Яромир смотрел на старика и совсем не обращал внимания на то, что происходит рядом и вокруг. А происходили довольно странные вещи. Виноградник вдруг весь пришел в движение. Друзья не успели оглянуться, как оказались связанными по рукам и ногам. Груши и яблони тоже старались внести свою лепту. Они окружили уже связанных и принялись хлестать их здоровенными ветками. Яромиру с оттяжкой залепили в лоб огромным яблоком. Богатырь едва не потерял сознание, но зато сразу сделал открытие, достойное Невтона: чем больше яблоко, тем больше шишка!

Через пять минут богатыри, спеленутые по рукам и ногам, лежали на земле, а виноградные щупальца пытались кормить богатырей виноградом. Богатыри сцепили зубы, но лоза, обвиваясь, тянула их за усы, за бороду, заползала в нос, заставляя чихать и кашлять.

– Ну что? – Старик снова потер ладоши. – Как вам мой маленький волшебный сад? Ах, уже не нравится? Ну ничего, придется потерпеть. Посидите недельку на фруктовой диете, а там, когда ваше мясцо размякнет, станет сладким, вот тогда я вас и скушаю. Не всех, конечно, сразу, а по одному.

– Все-таки ты сволочь! – не выдержал Яромир, отплевываясь от винограда. – Жаль, мы тебя тогда, в пустыне, недоварили!

– Ишь ты, какой сердитый! – усмехнулся старик. – Мне такие нравятся. Ты будешь моим любимым шашлыком! О, с каким наслаждением я буду обсасывать твои косточки, пить из них сладкий мозг… О-о! – Старик закатил глаза и задрожал от предвкушения. – А может быть, мне прямо сейчас, прямо здесь отведать кусочек… Нет! Потерплю. Тогда наслаждение будет еще сильнее! А, кстати, почему вы меня называете песчаным колдуном? Это вы меня с моим братцем спутали!

Не-ет! Я не песчаный, а садовый и плодово-ягодный, экологически чистый колдун! Где я, там всегда травка зеленеет, солнышко блестит… Впрочем, почему я делюсь своими сокровенными мыслями с будущим шашлыком? Лежите, поправляйтесь на фруктовой диете, а я пойду разведу огонь в очаге и поставлю воду на суп. Давненько наваристого бульончика не кушал. Голяшки от этого толстяка, наверное, за глаза хватит! – Он ущипнул Муромца за ногу.

– Убью, студент! – взревел Муромец, тщетно пытаясь разорвать волшебные путы.

– Ну так убей или тебе что-то мешает, ась? – Колдун потрепал Илью по щеке. – Ладно, лежи, поправляйся. Я скоро приду!

Длинными скачками старик исчез в глубине сада. Вскоре оттуда донесся звон посуды и шум наливаемой воды.

– Братцы, мы куда-то не туда попали! – простонал Добрыня, прожевывая мягкую, как масло, грушу. – Это же голимый беспредел!

– Причем в двух шагах от столицы! – подхватил Попович.

– Рыба тухнет с головы, – мрачно предположил Яромир. – Значит, в столице творятся вещи похлеще!

– Да что вы в разговоры пустились, спасаться надо! Вам хорошо, а из моей задницы хотят бульон сварить! – простонал Илья в перерыве между двумя гроздьями винограда.

Яромир, как ни крутился, все же проглотил кислющую кисть и сморщился.

– Эй, виноградник!

Зеленые ростки на секунду замерли, затрепетали.

– Что тебе, шашлык? – еле слышно откликнулся он.

– Тебе что хозяин сказал? Кормить нас самой сладкой ягодой, чтобы мясцо было помягче и послаще! А ты впариваешь кислятину! Вот сейчас он придет, я ему пожалуюсь, и колдун тебе задаст!

– А что я поделаю? – перепугался виноградник. – Хорошие-то ягоды все уже сожраны!

– А на другом конце сада есть?

– Есть! – затрепетал виноградник. – Только ведь далеко, я дотянуться не могу.

– Тоже мне, нашел проблему, – сказал Яромир. – Я тебе скажу, что надо сделать. Ты меня сейчас распутываешь, я иду на другой конец сада, где свежие гроздья, и ты меня снова запутываешь!

– Ой, и правда! – обрадовался виноградник. – Давай!

Однако груши и яблони шумно возмутились.

– Вот дурак! Да они же тебя обманут! Убегут, как есть убегут! Дави их покрепче, а мы их яблоками и грушами накормим!

– Нет! – закричал Яромир, пытаясь увернуться от яблока, тычущегося ему в рот. – Не слушай их! Это они специально так говорят. Они не хотят, чтобы ты нас виноградом кормил, они хотят, чтобы ты держал нас, как дурак, а они бы нас грушами мучили! Не выйдет!

– Не выйдет! – подхватил виноградник. – Ишь, чего захотели! Сами хотите кормить, сами и держите! И вообще, уберите свои нахальные ветки подальше!

– Это у нас-то ветки нахальные? – возмутились деревья, и в этот момент одно из яблок с шумом вломилось в виноградную кущу.

– Ах, значит, так?! – взвыл виноградник. – Ну погоди, сейчас я тебе кое-что надеру!

С этими словами виноградник набросился на яблоневые и грушевые деревья. Богатыри сразу почувствовали, что колдовская хватка ослабла. А когда одна из яблонь пошла швыряться яблоками и длинными ветками драть виноградные лозы, винограднику стало не до богатырей.

Первым освободился Яромир, затем Илья Муромец. Они помогли распутаться Добрыне и Поповичу и, отбежав в сторону, спрятались, не в силах оторваться от потрясающего зрелища.

Деревья и кустарники дрались между собой не на жизнь, а на смерть. В воздухе вилась сорванная листва, носились сломанные ветки. Какое-то дерево, вырванное с корнем, пронеслось мимо них и исчезло.

На шум прибежал перепуганный колдун. Вначале он не понял, в чем дело, и сунулся прямо в гущу битвы. Тут старику не повезло. Сверху его припечатало большой антоновкой, а когда он согнулся, молодая яблонька уложила колдуна точным ударом мичуринского яблока в пах. После чего плодовые деревья скрутили старика, спеленали его как младенца, оттащили в сторону и с садистским упорством принялись впихивать ему в рот самые кислые яблоки и самые жесткие груши. Колдун выл, мычал, плевался, но в конце концов сдался и принялся жрать неспелые плоды.

Только теперь богатыри вышли из своего укрытия. К ним немедленно протянулось несколько веток, но теперь друзья были начеку. Яромир безжалостно рубанул мечом по трясущимся зеленым лапам, и обнаглевшие деревья живенько отступили.

– Ну что, дедушка, нравится тебе такое дело? – спросил Яромир, поигрывая мечом, потому что некоторые росточки нет-нет да и пытались до него дотянуться.

– Ам-ням-ням… спасите! – заверещал старик, пуская зеленые фруктовые пузыри. – Я пошутил, ам-ням-ням! Я больше не буду!

– А кто из меня хотел бульон варить! – возмутился Илья. – Там уже, небось, вода кипит. Так что лежи и не вякай, пока самого не сварили!

– На обратном пути, – сказал Яромир, – мы решим, что с тобой делать. Не волнуйся, ты в надежных руках… то есть ветках!

Подобрав метлы, друзья мгновенно взмыли вверх. На горизонте в золотом пыльном мареве поднимался большой дивный город. Его венчали островерхие башни и купола. Красивые дворцы были окутаны влажной радугой фонтанов. Изогнутые, словно брови красавиц, висячие мосты перекинулись через медлительную реку, соединяя одну половину города с другой.

– Вот это красота! – крикнул Илья в восторге. – Если избы таковы, то каковы же девки… Эх! – размечтался он. – Сейчас прилетим, пожрем…

– Ты еще не наелся? – дружно удивились богатыри. – Тебе что, мало?

– Да разве ж это еда? – скривился Муромец. – Так только, дух один… А в городе-то, небось, мясцо…

– Тьфу! – рассердился Яромир. – То колдун про мясцо, теперь ты туда же! А между прочим, нам службу выполнять… кстати, что это за хрень такая летит? – Он указал на черную точку, которая стремительно приближалась к городу.

– Братцы! Да это ж ядро! – воскликнул Попович, приглядевшись. – Как есть чугунное ядро из пушки. А на нем упырь!

– Вперед! – гаркнул Илья, и боевые метлы богатырей дружно рванули на перехват.


19


Матерый черт Альфред, председатель ГКЧП, и его пресс-секретарь Гарри в нерешительности замерли перед круглым отверстием. Из отверстия дуло, прокуренные ноздри Альфреда щекотал свежий запах осоки и коровьего навоза.

Председатель ГКЧП подозрительно покосился на Гарри. Вообще-то от этой сволочи всего можно ждать, подумал он, ревниво поигрывая хвостом. Удавить бы его на всякий случай, да нельзя. Кем заменишь Гарри? Второго такого мерзавца днем с огнем не сыщешь! Кто поссорил Дормидонта с царицей? Он. И ведь как все просто! Спер у Клавки нижнее белье и запихал его Дормидонту в карман. Сколько воплей было и криков, сколько скандала! Одно наслаждение! А сейчас царь с царицей друг на друга не смотрят, переживают, а государственные дела не делаются! Один Кощей тянет на горбу все административные хлопоты, но и на Кощея найдется угомон. Гарри снова что-то измыслил, но молчит до поры до времени, ничего не говорит. Такая вот сволочь!

Альфред ласково потрепал Гарри кончиком хвоста по ершистому затылку.

– Говоришь, это выход за городские стены?

– Так точно, ваша темность!

– Тогда давай, прокладывай путь!

Гарри стыдливо закрутил хвост вокруг задницы.

– Смею ли я, ваша темность, мчаться впереди вашей мрачности?

– Смеешь, еще как смеешь! – осклабился Альфред. – Ежели там, на другом конце, стоит мужик с вилами, так он тебе первому брюхо пропорет, а я, глядишь, смогу удрать. Так что вперед, и без разговора, пока ухо не откусил!

Гарри вздохнул и заскользил вниз по земляной трубе, навстречу неведомым запахам.

Альфред немного подождал, к чему-то прислушался и двинулся следом.

Земляная труба, пробитая трудолюбивыми чертями-подпольщиками, извивалась, поворачивала то вправо, то влево и наконец выплюнула Альфреда прямиком в болото, заросшее черникой, сатанинскими грибами и голенастым тараканьим хвощом.

Оказавшись по пояс в зеленой жиже, Альфред перепугался, начал было верещать, но увидел, что берег рядом, и успокоился. Гарри протянул ему хвост и вытащил председателя на сухое место.

Здесь его уже дожидался лесной чертяка Трофимыч и болотный леший Кучум. Оба были в цивильном прикиде, и на мокрого Альфреда смотрели слегка снисходительно и немного пренебрежительно. Теперь Альфред понял, почему лесная нечисть забила стрелку именно в этом месте – им нужно было унизить городских.

Ну насчет этого мы еще посмотрим, подумал Альфред, отряхиваясь и закручивая вокруг задницы хвост.

– Милости прошу к нашему шалашу! – проворковал Трофимыч. – Есть и угощеньице перед дельным разговором: мухоморы толченые с комарами и варенье из лягушиной икры… Больше пока нечем потчевать, времена не те. Мужика в лес заманить ныне не просто, боязливый пошел мужик, а кого и заманишь, так он тебя дубиной норовит огреть!

– А дубина нынче пошла твердая, – подхватил леший, – вся в мужика!

У голодного Альфреда кишки скрутились в узел. Он посмотрел на Гарри. Из плотно прикрытой пасти секретаря капала слюна.

– Давай! – сказал Альфред. – Закусон делу не помеха.

Трофимыч ударил в ладоши. Земля, присыпанная порыжевшей хвоей, вспучилась, из нее, разрывая хрупкие нити зеленоватого мха, вылезла огромная шляпка поганого гриба.

– Вот и стол готов! – засуетился леший. – Сейчас закусочки, настоечки… все как в лучших болотах Европы.

Альфред только подивился и позавидовал оперативности лесных чертей. Их бы в город, на голодный паек, где каждую минуту только и ждешь, что от стрельца тумака или от богатырей подзатыльника. А они тут, на воле, лягушиной икрой обжираются и еще чего-то хотят!

На плоской поверхности выросшего гриба, как на столе, тут же появились лесные деликатесы: тараканы, томленые в болотной тине, мухоморы, толченые с комарами, рагу из лесных клещей и бутылка, внутри которой что-то ворочалось и томно вздыхало.

– Сначала по кружке старого доброго отстоя! – сказал Трофимыч, разливая сердитую жидкость из бутыли по стаканам. – Для ясности мозгов и трезвости поступков.

Альфред взял кружку и принюхался. Запах был очень знакомый. Прежняя резиденция ГКЧП была вырыта под общественным туалетом, потолок там всегда протекал, и то, что протекало, пахло очень похоже, только из бутыли гораздо крепче. Очевидно, сказывался градус.

– За дружбу! – провозгласил Трофимыч и залпом выпил всю кружку.

– За плодотворную дружбу! – подчеркнул Альфред и, задержав дыхание, выпил тоже. Правда, залпом не получилось, напиток оказался довольно густым и не вполне однородным. Крякнув, Альфред вытер лапой пасть и маслеными глазами уставился на Трофимыча.

– Крепок твой настой…

– Не настой, а отстой! – поправил его лесной черт. – Да ты ешь давай, закусывай, потом по второй нальем, а то разберет с непривычки.

Альфред навалился на еду. Особенно ему понравились моченые клопы, которых он по ошибке принял за бруснику. Лесная нечисть посмеивалась, посматривала на гостей и не спеша закусывала.

– Нам ведь какой вопрос надо обсудить? – начал издалека Трофимыч.

– Территориальный, – тут же напомнил Альфред.

– А вот и не угадал! У нас в городе интересов нет, кроме одного…

– Передела территории? – снова подсказал Альфред. Трофимыч так и подпрыгнул.

– Да что вам далась эта территория? Не нужен нам город, нам в городе не житье, а вот достать кое-что для нас нужное ваши умельцы могут. Ну а за это с нашей стороны самая широкая помощь. Да вот, прям сейчас запулим гонца в Хохломабад, к тамошнему Петровичу. Ну он не совсем Петрович. То есть совсем даже не Петрович, а Гуссейн Гуслия, но занимается тем же самым. Мудрила-изобретатель. Так вот, без его помощи ваше дельце не выгорит!

– Это почему? – набычился Альфред. – У нас все рассчитано. В час «Ч», когда руководители Большой Пятерки соберутся в боярской Думе, мы возьмем штурмом здание, захватим их всех в заложники, а Лодимер провозгласим первым в мире государством чертей и вампиров.

– А про богатырей вы забыли? – прищурился Трофим. – Они сейчас в отъезде. Это, конечно, неплохо. Но ведь не ровен час вернутся. И вернутся обозленные, потому что из командировки!

– А что, твой Гуссейн Гуслия, сделает их подобрее, что ли?

Трофимыч многозначительно посмотрел на лешего, усмехнулся.

– А кто, кроме него, может поставить целое войско антиглобалистов? У него этот, как его… инкубатор! Так что без этого Гуссейна никак нельзя!

Альфред кивнул головой.

– Это замечательно. Мне только непонятно, вам-то от этого какая польза? И этому Гуссейну? А потом, что надо украсть? Есть вещи, на которые наложено особой заклятие, так их не сопрешь! А ежели что попроще, так оно пожалуйста, только вот любопытно, что?

– А вот по этому поводу давай еще по кружке отстоя! – предложил Трофимыч. Все выпили. И опять Альфреду попались какие-то куски и комочки. Черт закашлялся, утер морду, торопливо закусил комарами и слезящимися глазами уставился на Трофимыча.

– Так вот. Насчет того, что, значит, надо спереть… – Трофимыч подхватил лягушиную ножку, обгрыз ее и косточку бросил на землю. – Надо спереть кисет с солдатским табаком. А лежит этот кисет у Кощея в сундуке, инвентарный номер пятнадцать. Раньше его охранял скелет, специально прикованный, а теперь скелет поистерся и подобраться к сундуку можно!

– Если можно, значит, сделаем, – кивнул Альфред. – Только зачем вам понадобился какой-то кисет? Да еще с солдатским табаком?

– Так то табак особый! – прищурился Трофимыч. – Волшебный табачок! Если его дать понюхать, тем более покурить…

– Да что там! – не выдержал леший. – Мы этим табачком разбудим Идолище Поганое! Слух прошел, не сгинуло оно, а ждет. Две тыщи лет спит, а мы его разбудим. Дадим курнуть, оно и заколдобится! Так вот, это Идолище всех людей в один момент в порошок сотрет! А тогда и настанет наше время. Вот уж погуляем, попируем! Только надо вам табачок украсть, а мы поможем вам с вашей революцией!

Одуревший от странной выпивки и еще более странной закуски, Альфред легкомысленно согласился. Договор скрепили чертовски крепким рукопожатием.

– А теперь посмотрите, как мы будем гонца запускать! – похвалился Трофимыч. – Прямо из пушки! Нам, слышь, пороха не надоть! Есть грибы особые, взрывные! Сейчас зарядим, забьем заряд мы в пушку туго! Эй, где гонец? Тащи гонца!

Словно из-под земли выросли два жирных лесных нетопыря. Они держали под руки ушастого вампира. Вампир дергался, косил глаза в сторону, один раз пытался вырваться и улизнуть, но нетопыри держали крепко.

Трофимыч подошел к вампиру и потрепал его по сморщенной голове:

– Как тебя звать, соколик?

– Николай! – расплылся в подобострастной улыбке вампир.

– Ага. Значит, слушай, Колян, сюда. – Трофимыч достал из кармана конверт и протянул его вампиру. – Вот тебе малява. Найдешь в Хохломабаде на рынке старика Джафара. Передашь ему. Он о тебе позаботится и проводит куда надо. Все понял?

– Понял! – обрадовался упырь, твердо надеясь смыться. – Можно идти?

– А зачем? – лениво улыбнулся Трофимыч. – До Хохломабада далеко, так что сейчас мы тебя из пушки на Луну, а от Луны – рикошетом в исходную точку. Заодно мозги проветришь, а?! Эх, и завидую я вам, молодежи! Сам бы полетел, да годы уж не те.

Упырь посерел от страха, но сделать ничего не мог. Ухмыляющиеся нетопыри с шутками и прибаутками потащили его к какой-то колоде.

Альфред даже не сразу понял, что это не колода, а пушка, только не из чугуна отлитая, а выдолбленная из цельного дуба.

Возле пушки суетилась целая команда мелкой лесной нечисти. Сначала они заправили пушку сушеными валуями, затем ухватили вампира Коляна за уши, затолкали в отверстие, утрамбовали колом и заткнули пыжом.

– На-во-ди! – скомандовал черт Трофимыч. – Где у нас восток? Чуть левее! Левее, я сказал… Пли!

Тут леший сунул горящую еловую шишку в запальное отверстие. Альфред на всякий случай присел. Мало ли что может случиться. Вот возьмет заряд и в другую сторону вылетит! Тогда никому не поздоровится. Гарри, наоборот, сунул глупую голову чуть не в самое дуло. Интересно ему стало, как упырь пищит. Но на самом деле пищал не упырь, это внутри пушки утробным огнем горели сухие валуи. Но когда Гарри это понял, было уже поздно. Пушка ахнула, гонец вылетел как ядро, прихватил на лету Гарри и вместе с ним вмазался в городскую стену, выбив из нее здоровенный серый булыжник.

– Недолет! – констатировал Трофимыч, закуривая цигарку. – Давай, пацаны, тащи следующего! Пушка хорошая, но не пристрелянная, – пояснил он обалдевшему Альфреду. – Ты не переживай насчет своего помощника. Если от него чего осталось, мои парни найдут и отскрябают. Что ж он у тебя какой глупый? Отошел бы в сторонку, глядишь, и уцелел бы… Ну ничего, может, еще соберем: там ручка, там ножка… У нас шишига смекалистая, сошьет, не хуже нового будет! Ну так, где второй гонец, я спрашиваю?

Нетопыри, все так же вежливо улыбаясь, приволокли второго вампира. Этот с самого начала пустился в истерику, верещал, укусил лешего и в конце концов получил от Трофимыча под дых.

На этот раз инструктаж был проведен предельно кратко и внушительно. Упыря засунули в пушку, прицелились, но на этот раз сплоховали наводчики. У кого-то из них дрогнула рука, и гонец, перелетев городскую стену, вмазался в сторожевую башню и разнес ее по бревнышкам.

Переполошившиеся стрельцы, не видя противника, все же пальнули из пушки наугад. В отличие от нечисти, их выстрел оказался куда более точным. Чугунное ядро, величиной с арбуз, прошуршало в воздухе и, описав пологую дугу, пришибло Трофимыча. И уж если быть совсем точным, то пришибло не всего Трофимыча, а только нижнюю его половину. То есть напрочь оторвало и куда-то унесло.

Леший перепугался, забегал по поляне, погрозился в сторону городской стены и куда-то ненадолго смылся. Вернулся он уже с шишигой. Зеленая, вся какая-то растрепанная баба наспех заштопала уполовиненного Трофимыча нитками, и лесной черт пришел в себя. Горько усмехнувшись, он покосился в сторону наводчиков.

– Вот ведь сукины дети! Говорил же, не надо по городу стрелять! А им все горяченького хочется! Вот и доигрались! Ну что ж, один из них теперь станет донором. Будем пересадку делать. Не впервой… А пока тащите третьего! И чтобы на этот раз не промахнулись!

Третий гонец оказался куда опытней и смышленей. Он благополучно стартовал, почти без приключений долетел до места, и только один раз, когда перелетал горный хребет, немножко ободрал задницу о горный пик. Уже виднелись вдали заветные купола Хохломабада, когда ему наперерез ринулась четверка несусветных амбалов, летящих на ведьминых помелах.

– Яромирка, держи его за уши!

– Да нет, целиком хватай! Только смотри, чтобы не тяпнул!

Подлетевший Добрыня сгреб летящего вампира, как мышонка. Гонец попытался извернуться, щелкнул зубами, и в следующую секунду кулак Яромира погрузил его в сладкое упыриное забытье.

Богатыри приземлились на окраине Хохломабада. Гонца привели в чувство, усадили на камушек и принялись расспрашивать. Попович держал в руках письмо и читал его, то хмурясь, то посмеиваясь.

«Коллеге и сослуживцу, вольноотпущенному черту Джафару, привет от Трофимыча. Спешу сообщить, что скоро кисет с солдатским табачком будет у нас в руках. Вот тогда попируем! А пока проведи сего гонца к мудриле-многознатцу Гуссейну Гуслия. И заверь этого мудрилу, что денег он получит немерено, если цельный рой зеленых чертяк запечатает в бутылки и передаст Дуремагу, а он знает, куда их везти и что с ними делать. Сообщаю также, что сгинувшее в нетях Идолище Поганое ныне отыскалось на острове Буяне и ждет своих пробудителей. Исполним свой долг и вернем древнюю нечисть на круги земные! Тогда ничто грандиозным планам нашим помешать не сможет.

Обнимаю тебя, чертяку степного и пустынного, до встречи на острове Буяне, твой давний кореш Трофим».

– Будешь колоться сам или тебя расколоть? – спросил Яромир упыря, глядя в его маленькие малиновые глазки. Однако упырь и в самом деле оказался смышленым. В первые секунды он понял, что сразу лишился всех зубов, включая коренные. На такое были способны только богатыри. А с ними тягаться было бессмысленно и вредно для здоровья.

– Имя? – сурово сказал Яромир.

– ПиТарас, – охотно ответил упырь.

Богатыри отпали. Впрочем, не настолько, чтобы упустить упыря. Илья Муромец нахмурился:

– Чей-то я не понял. Ты ругаешься, чи шо?

– Не ругаюсь, – поежился упырь. – Раньше я звался просто Тарасом. С детства я любил науку, а больше всего геометрию и математику, ну и открыл число «Пи». Самостоятельно, заметьте! А за это меня стали звать «ПиТарасом». Это от уважения.

Богатыри невольно выдохнули.

– Ну ладно, с этим выяснили. А теперь, Пи… тьфу, просто Тарас! Теперь скажи, что это за Джафар и как его найти?

Упырь объяснил все подробно и даже начертил на песке план Хохломабадского базара.

– Молодец! – похвалил его Яромир. – А теперь скажи, что с тобой делать?

Упырь затрясся:

– А может, ничего не надо? Может, я домой пойду, а?

– Математикой заниматься, число «Пи» открывать? – усмехнулся Попович. – Не слушай его, Яромирка, давай сюда огниво, сейчас спалим чудище и вся недолга!

Упырь залился горькими слезами:

– Вот уж не знал, что богатыри такие жестокие! Я признался, раскаялся и добровольно сотрудничал со следствием! А вы хотите вышака вломить!

Яромир невольно смутился:

– Может, и в самом деле…

– Не волнуйтесь, братцы, сейчас все сделаем в лучшем виде! – оживился Илья Муромец. – Сейчас мы тебя, голубь ты наш ушастый, отправим назад. Домой, так сказать, для дальнейшего изучения, хе-хе, математики! Может, тебе еще какую-нибудь приставку к имени придумают? Давай-ка, становись на этот камушек… вот так. И головку поверни, чтобы удобней было! Где у нас Лодимер? Правильно. Ну и давай, с ветерком!

Упырь вытянулся в стручок, зажмурился. Илья секунду полюбовался на него и ударил. Это был классический свинг в челюсть. ПиТарас мгновенно взвился в небо и с головокружительной скоростью исчез за горизонтом. На камне остались только обшарпанные сандалии упыря.

– А теперь пошли искать этого вольноотпущенного черта Джафара, – сказал Яромир. – Надо узнать, что они затевают.

– А для этого кто-то из нас должен прикинуться гонцом, – объявил Попович. – Разузнаем все как следует и уж тогда всю гвардию повяжем!

– Гонцом прикинусь я, – сказал Яромир.

– Тебя вмиг расколют, – возразил Попович, – ты на упыря не похож. Вот Илья другое дело, у него парик фиолетовый! А если еще подкрасить морду, то совсем не отличишь.

– Золотые слова! – обрадовался Илья. – Надо еще клыки из картошки сделать, волосы на уши наклеить…

– Они у тебя и так волосатые, – утешил его Попович. Чуть отстранившись от богатыря, он всмотрелся в него и неожиданно хлопнул в ладоши. – Эврика!

– Какая эврика? – испугался Илья. – Я не баба!

– При чем тут баба? – в свою очередь удивился грамотный Попович. – Понимать надо! Темнота, сельпо, тундра! Эврика это по-гречески «нашел»!

– Ну и что ты нашел? – заинтересовались богатыри. – Бабу?

– Ешь твою пятнадцать! – выдохнул Попович. – Кто про что, а вшивый все про баню. Я о другом, братцы. Яромирка, иди-ка сюда.

Яромир недоверчиво подошел к Поповичу, явно ожидая каверзы. Каверзы не последовало. Алеша отвел его в сторонку, закрыл на секунду ему рукой глаза и ткнул пальцем в Илью. – Гляди, на кого похож?

– На черта! – неожиданно для самого себя бухнул Яромир. – Только рогов нету и хвоста!

– Правильно, – кивнул Попович. – Но не совсем. Наш дорогой Илья похож на джинна! Это, конечно, не совсем черт, но где-то близко. Ночью встретишь, в штаны с испуга наложишь. Помнишь, даже Святогор испугался. Просто мы привыкли к нему, а так…

Илья немедленно загордился.

– Что, страшен я? У-у, как сейчас напугаю! – завыл он, подняв обе руки вверх и изображая из себя джинна. – Всех превращу в жучков, в паучков, в тлю позорную!..

Тут Яромир оглянулся и увидел, что они не одни. По крайней мере, десятка два оборванных, скелетообразных дехкан пялились на них, сжимая в руках кетмени и лопаты. Яромиру они живо напомнили лодимерских огородников, живущих своими грядками, где, кроме репы, капусты и колючих огурцов, почему-то ничего не вырастало.

– Что, братцы, уставились? – весело спросил Яромир, поигрывая метлой. – Лодимерских богатырей не видели? Так вот они – мы! По вашу душу пришли!

Дехкане как один повалились в пыль и завыли от страха. Выли они на разные голоса, но так тоскливо, что Илья смахнул набежавшую слезу и засопел носом. Он подошел к ним, выбрал самого на его взгляд умного, с длинной седой бородой и бровями, как у Деда Мороза.

– Вставай, дедушка, поговорить надо!

Однако вместо того, чтобы встать, дедушка еще сильнее вжался в дорожную пыль.

– О, не губите меня, дети шайтана! О, порождения демонов, исчадия ада, не трогайте нас, ибо свою жизнь мы живем по воле Аллаха и не грешим, ибо не имеем возможности…

– А если бы вы имели возможность грешить, вы бы грешили? – удивился Яромир.

Старик поднял на него испуганные глаза, в которых нет-нет да и мелькали веселые чертики.

– Если бы мы имели возможность, о порождение тьмы, конечно бы мы грешили. Ведь грешат вельможи, стражники, купцы и даже, страшно сказать, сам великий халиф грешит помаленьку! Правда, мы не знаем, что такое грех, но, наверное, это что-нибудь очень приятное!

– Кушать халву – грех? – спросил Яромир.

– Конечно, грех, ведь она, наверное, вкусная…

– А мясо кушать грех?

– Грех, и очень большой. Оно тоже, наверное, вкусное!

– Чем же вы питаетесь?! – ужаснулся Илья. – Мясо не едите, халву не пробовали, небось, и рахат-лукум не ели!

– Ваша демоническая милость изволит издеваться над бедными крестьянами! – рассердился старик. – Мы кушаем рис, он совсем, совсем невкусный и от него в голове пустота, а в брюхе густота!

– Безобразие! – возмутился Алеша Попович. – До чего народ довели! Вот что, бедолаги, у меня есть с собой командировочные. Держите, делите на всех и купите себе нормальной еды. А мы пойдем к вашему халифу разбираться, что за безобразие тут творится.

Попович вынул кошелек, отложил несколько монет на дорогу, а остальные протянул старику. Богатыри переглянулись и тоже полезли за кошельками. На старика было жалко смотреть. Он поднялся на ноги, шлепнул по затылкам тех, кто еще продолжал лежать в пыли, и с достоинством поклонился.

– Я не могу принять дар от шайтанов! – гордо ответил он, отводя руку Поповича в сторону.

– Дедуля! – Яромир приобнял старика за плечи. – Ты что, шуток не понимаешь? Ну какие мы на фиг шайтаны? Мы как раз наоборот! А потом, где ты видел, чтобы нечистая сила делала подарки? От них не дождешься, по своему опыту знаю.

– Так вы не шайтаны? – засомневался дед.

– Мы святорусские богатыри! – с гордостью заявил Илья Муромец и постучал по широкой груди. – Мы сами с шайтанами активно боремся!

– У нас нечисть по улицам не гуляет, – бросил Яромир. – Чуть высунется, ей по зубам, по зубам! А она этого не любит… Так что бери, дедуля, динары, и поправляйся. А то вон дошли до ручки: кожа да кости!

Расставшись с крестьянами, богатыри вошли в город, обсуждая первую встречу с местным населением. Надо сказать, что в город они вошли не в ворота, каковые хоть и были, но находились в крайне запущенном состоянии, а со стороны огородов. Здесь текли многочисленные ручейки, называемые арыками, они орошали яркую, но все равно какую-то скудную зелень. Местные огородники, увидев богатырей, впадали в ступор. Четыре несравненных бугая с метлами на плечах производили неизгладимое впечатление. Особенно один, здоровый, как башня, с фиолетовыми кудрями.

– А что, братцы, мне здесь даже нравится! – заявил Илья, сворачивая в очередной переулок. – Чисто, тихо. Народ приветливый…

– Не приветливый, а напуганный, – поправил его Добрыня. – Ты вот что… Сними свои кудри до поры до времени. Нам ведь к халифу надо, а в таком виде, сам понимаешь…

Илья обиженно крякнул, но остальные богатыри Добрыню поддержали.

– Верно Никитич говорит. Поскромнее надо быть, неча выпендриваться, а то еще подумают, что мы не той ориентации!

Эти слова принадлежали ученому Поповичу и весьма заинтересовали Яромира. Алеша как мог пояснил ему суть вопроса. Но Яромир все равно не понял.

– Что-то я, братцы, не догоняю! У нас ориентация на халифский дворец. Нам командировочные подписать надо! Где тут дворец? Эй, малой! – Он схватил за шиворот пробегавшего мимо мальчишку. – Тебя как зовут, Васька?

– Ахмедка! – тут же обиделся мальчишка. – За что меня так назвал? Я правоверный!

– Я тоже православный, – строго сказал Яромир, – а на глупости не обижаюсь. Так что учись, бери с меня пример.

– Пусти, – захныкал малец. – Ты вон какой здоровый! Если бы я был таким, я бы тебе показал!

– Наш человек, – улыбнулся Илья. – Не обижайся, Ахмедка. – Просто всех мальчишек, которые нам попадались, звали Васьками. Вот мы и подумали, что ты тоже Васька!

– Сын Афанасия Никитина, – зачем-то добавил Добрыня.

– Есть у нас такой! – живо откликнулся мальчишка. – Он на соседней улице живет. А я – Ахмедка. Правда, тоже – Никитин. Папашка у нас один, а вот мамки – разные.

Тут уж настала очередь удивляться богатырям. Кое-как пережив такую новость, Яромир задал пацану главный вопрос:

– Слышь, Ахмедка, где у вас дворец халифа?

– А зачем он вам? – насупился парнишка. – Халиф у нас хороший, не надо его трогать!

– Мы и не собираемся! – рассердился Яромир. – Мы чужеземцы. Хотим поздравить его величество с нашим прибытием.

– А метла вам зачем? – засомневался Ахмедка.

– Вот ведь какой въедливый! Будем мести дворцовую площадь, – соврал Добрыня. – Мусора у вас много.

– Так бы сразу и сказали, что вы дворники! – обрадовался малец. – А то темнят, строят из себя… Вон он, дворец, видите, купол над городом торчит? Вот и топайте туда, не ошибетесь!

– Спасибо, друг, – серьезно сказал Муромец и попытался потрепать мальчонку по голове, но Ахмедка извернулся и едва не откусил ему палец. Яромир от неожиданности выпустил мальца, и тот мгновенно скрылся в ближайшем переулке.

– Что за молодежь пошла! – начал было Илья, но в это время послышался стук каблуков, лязг железа и дорогу богатырям преградил отряд стражников.

– Эй, кто такие! – сердито гаркнул толстый коротышка в новенькой кольчуге, шелковых шароварах и сафьяновых сапогах. На поясе у коротышки висела богато украшенная сабля. Он встал перед богатырями, уперев руки в бока и всем своим видом показывая, что он здесь – начальник.

– Братцы, да это же здешний Блудослав! – обрадовался Илья. – Привет, Блудя!

– Что?! Кто-о?! – Круглое лицо начальника стражи пошло пятнами. – Как вы меня назвали? И это при исполнении! Все слышали?!

– Все! – нестройными голосами загудели стражники, пытаясь взять богатырей в кольцо.

– Ты, Блудя, с нами не шути! – строго сказал Илья. – Ты при исполнении, мы тоже при исполнении. Кстати, а что это у тебя сзади, на штанах?

– А что там, на штанах? – забеспокоился начальник стражи и завертелся, пытаясь рассмотреть свою филейную часть. В какое-то мгновение он оказался к богатырям спиной и Яромир не смог сдержаться. Сапог богатыря с хрустом врезался в боевую задницу командира. Начальник стражи взмыл в воздух, но не упал, поскольку был перехвачен Добрыней. Могучий сапог Никитича перепасовал его Поповичу. Алеша принял стражника на грудь и добавил коленом, посылая его Илье. И тут уж Муромец показал класс. Сапог богатыря со свистом вошел в соприкосновение с начальником стражи. Незадачливый командир взвился в воздух и, пролетев между двумя минаретами, скрылся с глаз. Но еще минуты две над городом висел протяжный и тоскливый вой.

– Один-ноль! – твердо сказал Илья, словно ставя точку в игре, и уставился на обалдевших стражников. Они сделали шаг назад и дружно заклацали зубами, щитами и саблями.

– Долго будем так стоять? – недобро осведомился Добрыня, сверля глазами притихших стражей порядка. – Сейчас как дам метлой промеж глаз!

– Ка-ра-ул! – фальцетом пропищал самый здоровенный и, развернувшись на месте, бросился наутек. Остальные припустили за ним.

– Все как у нас, – вздохнул Муромец. – Ну никакой разницы, верно я говорю? Против ОМОНа никто не попрет!

– Никто! – хором согласились богатыри и в самом благодушном настроении продолжили путь. Впрочем, спокойствие продолжалось недолго. Когда они вышли к дворцовой площади, оказалось, что вся она запружена войсками.

На белом ишаке гарцевал толстяк в роскошном халате, с огромной саблей в руке. Его коротенькие ножки болтались, не дотягиваясь до стремян. Он подбадривал воинов, торопил опоздавших, а заодно красовался перед публикой, которой тоже собралось немерено.

– К нам прибыл враг! – громко кричал коротышка на белом ишаке. – Он проник в сердце нашей родины, в Хохломабад! Шпионскими тайными тропами вошел он, чтобы захватить в плен нашего несравненного халифа, да пошлет ему Аллах долгих лет жизни! Но мы не отдадим нашего дорогого, нашего любимого халифа без боя! Только после боя мы его отдадим и будем плакать горькими слезами! Мы будем сопротивляться до последнего стражника! Ура!

– Ура! – нестройно подтянули стражники.

– Пошел отсюда, трус несчастный! – послышалось из толпы.

– Что-о?! – взвизгнул командующий. – Кто меня послал? Молчите? А может, кто-то хочет прогуляться в тюрьму? Тут недалеко, и местечко мы найдем подходящее. Есть у меня специальный подвальчик для всяких недовольных! А может, кое-кому зубы жмут? Так мы поможем, разредим… – Тут всадник на белом ишаке запнулся, увидев богатырей.

– Вот они! – заверещал он. – Вперед, мои верные нукеры! Схватить! Скрутить! Повалить!

В следующую секунду он пустил своего ишака галопом, только не на врага, а наоборот, в тыл, и мгновенно скрылся за спинами вооруженной стражи.

Угрюмо бряцая оружием, войско поперло на богатырей.

– А вот теперь надевай парик! – шепнул Яромир Илье Муромцу. Илья понимающе хмыкнул, расправил усы, подмигнул друзьям, и в следующую секунду фиолетовые кудри окружили сияющую физиономию богатыря.

По толпе прокатился дружный вздох. Войско остановилось.

– Бахыт компот! – прошептали стражники, идущие в первых рядах, и, дружно развернувшись, пошли назад. Но идущие в задних рядах еще ничего толком не видели и продолжали напирать.

– Куда прете! – заорали стражники, вовсю работая локтями.

– А вы куда? – злобно откликнулись в дальних рядах. – Сказано наступать!

– Вот и наступайте, а нам чего-то не хочется! – запаниковали первые ряды.

– Ты мне на ногу наступил, сволочь!

– А ты не лезь!

– Ах так?! – В следующее мгновение отступавший стражник отвесил наступавшему крепкую оплеуху. Тот, конечно, не остался в долгу. Через минуту богатыри стали свидетелями грандиозного побоища. Стражники молотили друг друга с усердием, достойным лучшего применения. Время от времени они оглядывались на буйные фиолетовые кудри и принимались за дело с новыми силами.

– Вот это, я понимаю, встреча! – восторженно пробасил Илья. – Не-ет! Что ни говори, а у нас так встречать не умеют. Ты глянь, как стараются!

Стражники и в самом деле старались. Встретиться лицом к лицу с фиолетовым монстром никому не хотелось, поэтому площадь довольно быстро стала пустеть. Побоище разделилось на отдельные группки, а вскоре и они куда-то исчезли. Исчезли и зрители, причем Яромир даже не успел заметить, когда это произошло. Площадь перед дворцом была усеяна выбитыми зубами, порванными кольчугами, потерянными в пылу боя камилавками и даже штанами.

– Ну что? – прищурился Илья. – Пойдем во дворец или… – тут он многозначительно посмотрел на метлы.

– Согласен! – кивнул Яромир. – Подметем слегка, все почище будет!

Через минуту халиф вместе с вельможами, затаив дыхание, наблюдал, как богатыри наводят перед дворцом идеальный порядок.

– Это кто? – прошептал томно халиф, подставляя лицо под опахала. Опахальщики работали в ускоренном режиме. Кумарщик, как насос, тянул из кальяна сладковатый дым, направляя его прямо в лицо царственной особы. Опахальщики умело подгоняли кумар к ноздрям его величества, а его величество, зажмурившись, вплывал в привычное состояние легкого балдежа.

Впрочем, это приятное состояние не касалось самого кумарщика. Он тоже вынужден был подойти поближе к окну. Вдобавок ему пришлось тащить на подносе тяжелый кальян. В результате кумарщик больше затягивался, нежели выдыхал, и очень скоро обкумарился до такой степени, что выронил кальян и упал, потеряв сознание. Опахальщики растерялись, но не растерялся его величество.

Пренебрегая техникой безопасности, подгоняемый вожделением, он сунул в рот конец мундштука и принялся увлеченно сосать дым. Насосавшись до синевы, он снова выглянул в окно.

– О! Теперь я понимаю, кто это! – торжественно заявил халиф, с презрением глядя на испуганных царедворцев.

– Это наши новые дворники! Вот как работать надо! Вжик-вжик! А вы хотели их войсками затравить? Средь нас измена?!

– Никак нет, ваше величество! – подскочил к нему начальник дворцовой стражи Мемнон Ага. – Мы всего лишь хотели проверить их надежность!

– Ну и как? Проверили? – Халиф с непередаваемой иронией посмотрел на Мемнона Агу.

– Проверили. Люди надежные, свое дело знают!

Халиф снова залюбовался работой богатырей. Под их здоровенными метлами весь мусор куда-то мгновенно исчезал, казалось, настоящий вихрь уносит с площади накопившийся за долгое время сор. Между тем кумар стал потихоньку отпускать его величество. Омар ибн Фундук тронул носком сапога отключившегося кумаршика. Кто-то из прислуги опомнился, подскочил и сунул его величеству в рот мундштук, но от усердия сунул дальше, чем надо. Халиф едва не подавился, вытаращил глаза и заверещал:

– Кто их пригласил? Я хочу знать, кто нанял на работу этих молодцов?

Великий визирь отлип от окна и умело склонился перед повелителем.

– Это я! Я, ваше величество, нанял этих богатырей.

– Молодец! – похвалил его халиф. – Удвойте им зарплату и не вздумайте менять процентовку. Нам такие люди нужны.

Между тем богатыри, умело работая боевыми метлами, дошли до ступеней дворца, смели остатки стражи и, продолжая работать, вошли в приемную залу.

– Вы куда, мужичье? – рявкнул на них главный евнух, выставляя вперед породистое лицо скопца.

– Сюда! – скромно ответил Яромир, проводя метлой по его толстой, лишенной даже признаков растительности морде.

– Ам-ням, тьфу! – Евнух выплюнул откушенный кончик метлы и отскочил в сторону.

– Порядок должен быть везде! – строго заметил Илья Муромец. – Эй, толстый, – повернулся он к сиятельному Аге Мемнону. – Что это за бумажку ты бросил?

– Это обертка от конфеты, – сказал Мемнон Ага, делая шаг назад.

– А ну подними, кому сказал!

Начальник дворцовой стражи перевел растерянный взгляд на халифа. Халиф за это время успел устроиться на своих подушках и наблюдал всю сцену свысока.

– Ты что, глухой? – повторил Муромец.

– Я начальник стражи… – начал было Мемнон Ага, задрав кверху курносый нос.

– Да хоть кто, – перебил его Яромир. – Мусорить в общественном месте никому не позволено! Быстро подошел и поднял!

Мемнон принял было оскорбленную позу, но Илья молча взял его за ухо и подвел к брошенной бумажке.

– Быстро подобрал и отнес в урну!

Красный от позора, начальник дворцовой стражи нагнулся, скрипя суставами, подобрал бумажку и спрятал ее в карман.

– Молодец! – похвалил его Илья Муромец и обвел взглядом приемный покой. Царедворцы невольно прижались к стенке.

– Безобразие, развели свинарник! Тут не мести, тут мыть надо! Как вы ходите по такому полу? На нем же слой грязи! Кто здесь главный?

Он тяжелым взглядом обвел испуганную челядь. Челядь задрожала, предчувствуя нехорошее. Нужно было срочно что-то предпринимать, и великий визирь предпринял.

– Самый главный у нас – халиф! – ехидно заявил он, кивая в сторону царского ложа.

Его величество продолжал пребывать в кумарных грезах, с равнодушным любопытством глядя на богатырей. Все происходящее казалось ему очень забавным.

– Ага! – многозначительно произнес Муромец и принюхался. – Это кумар?

– Кумар, кумар! – закивали царедворцы.

Илья чеканным шагом подошел к кумарщику. Тот вытаращил на него глаза и стал жадно затягиваться, снова забывая выдыхать. Через минуту дым попер у него из ушей, и кумарщик уже во второй раз потерял сознание.

– Вот видите, до чего доводит разврат? – брезгливо сказал Муромец. – Ну ничего. С этим мы сейчас покончим. Отныне начинаем вести здоровый образ жизни! А этих молодцов… – Он с отвращением посмотрел на кумарщиков. – Яромирка, ты можешь их выбросить из города подальше?

– Может, на Луну? – обрадовался Яромир.

– Верно мыслишь. Там им самое место! Тащи их на улицу и запускай на эту, как ее?

– На орбиту, – подсказал Попович.

– Вот именно! А мы сейчас начнем наводить порядок. Ну-ка, ваше величество, вставайте к чертовой матери! Я сказал к чертовой матери, а не в соседнюю дверь!

Поймав халифа за рукав, Илья Муромец посмотрел в измученные наркотическим кайфом глаза его величества.

– Кто вам эту гадость подсунул? Эхма! Здоровье-то у вас и так никудышное! Ну ничего, мы его наладим, есть у меня хорошая метода. Алешка!

Попович подскочил к Илье.

– Бери этого маленького, – ткнул он пальцем в Мемнона Агу, – и дуй на кухню! Тащите ведра, тряпки, ну не мне тебя учить. А мы пока все это барахло выкинем на свалку. Не приемный зал, а какая-то спальня, ей-богу! Значит так: постельное белье на дрова, а постель на склад! Или наоборот? Мы вам, ваше величество, поскромней сделаем спаленку. Досточки подложим под спину, чтобы выправить осанку, ну и вообще. Эй, гвардия! – он повернулся к царедворцам. – Ты вот, к примеру, кто?

Каменея от страха, главный визирь подошел к Илье:

– Я первый министр, господин дворник.

– Значит, ты и отвечаешь за это безобразие. Вот тебе подушки, неси на склад. Что, ты не знаешь, где у вас склад? Ну ничего себе, и это называется, первый министр! Уволю без выходного пособия!

– Я вспомнил, господин дворник! – затрепетал великий визирь.

– Замечательно! Остальные подходи по одному. Ну чего замерли?

Царедворцы действительно замерли. Со двора донеслись частые удары и приглушенный свист ветра.

– Это кумарщики отправились в свое путешествие, – радостно улыбнулся Илья. – Давай, не стесняйся! Добрыня, проследи, чтобы они не разбежались.

Через несколько минут Муромец нагрузил дворцовых клевретов спальными принадлежностями и наладил самому последнему пинка для скорости. Остановившись возле балдахина, он ненадолго задумался.

– Это еще и клоповник! – догадался богатырь. – Ну ничего, дело-то поправимое!

Разломав кровать, он выбросил ее в окно, сорвал балдахин и принялся метлой сметать клопов с потолка. Клопы орали от ужаса, ругались на своем языке, но Муромец смел их в кучу и прихлопнул каблуком. – Вот так-то лучше!

Через минуту в зале появились Мемнон Ага и Попович. Они тащили бадью с водой и тряпки. В дверь заглядывал бледный от страха шеф-повар.

– А тебе что, особое приглашение? – рявкнул Илья. – Сейчас и до кухни доберемся, и если у тебя там бардак, в котле сварю! Живо за работу!

Шеф-повар исчез со скоростью звука. Через секунду на кухне поднялся настоящий переполох.

– Проняло! – улыбнулся Попович. – А ты что лыбишься? – Он посмотрел на Мемнона Агу. – Бери тряпки и приступай! Что, ни разу не мыл пола? Ну когда-то надо начинать. Да не убивайся ты так, сейчас будут у тебя помощники.

Помощники вернулись со склада, красные от натуги и пыхтящие от одышки. Всем им немедленно вручили по тряпке. Его величество, поскольку он все-таки был халиф, отстранили от самой грязной работы. Тем не менее тряпку вручили и заставили протирать подоконники.

Вначале работа не клеилась. Царедворцы, не привыкшие к труду, печалились, но понемногу печаль ушла, испарилась сама собой, и на ее место пришел здоровый энтузиазм. А когда зал оказался вымыт начисто, энтузиазм возрос настолько, что вся дворцовая знать отправилась дальше, наводить марафет в смежных помещениях.

Между тем Яромир с Добрыней походили по дворцу, приглядели кое-какую мебель и перенесли ее в приемный зал. Теперь здесь воцарились чистота и порядок. У стены поставили большое красивое кресло – для халифа. По стенам расставили скамьи. Когда через пару часов халиф со своими придворными вернулся в приемный покой, все ахнули.

– Как в лучших домах Лондона! – самодовольно заявил Илья Муромец, беря халифа за руку и усаживая его на трон.

– Вот теперь полный, как бы сказали биварцы, орднунг! Кругом чистота и никакого кумара. С ясной-то головой и управление лучше пойдет! А то видели мы ваших подданных – смотреть страшно, кожа да кости! До чего людей довели, всю страну прокумарили! Ну что скажете, ваше величество?

Его величество заерзало на троне и вздохнуло:

– Разве мои подданные недовольны?

– Те, что сдохли, может, и довольны, – заявил Илья. – А те, что живы, те еле ползают!

– Но что я могу сделать для моих подданных? – озаботился халиф, заискивающе глядя на богатыря. – Что ты мне посоветуешь, господин дворник?

При слове «дворник» Илья поморщился и, почесав затылок, сказал:

– Повесил бы первого министра!

– Как?! – в один голос вскричали первый министр и халиф.

– За шею, – объяснил Муромец. – Ну можно не повесить, можно отрубить голову или содрать кожу. Можно сварить в масле, наверное, это лучше всего. Это уж наверняка! Тогда следующий министр быстро придумает, как сделать так, чтобы народу жилось хорошо!

– А что, если ты прав? – вдруг задумался халиф.

В следующее мгновение Мемнон Ага подскочил к великому визирю и, придерживая рукой саблю, громогласно заявил:

– Ваше высокопревосходительство, вы арестованы! В каком масле мы будем его варить, ваше величество?

Халиф поскреб подбородок, потянул ноздрями и, не учуяв привычного кумара, злобно заявил:

– В рафинированном. Оно не так воняет!

Великий визирь бухнулся на колени, но обратился не к халифу, а к богатырям:

– О могучие дворники! Заступитесь за меня перед великим халифом! Не виноват я! Это все проклятый кумар, все мозги проел. Я… я знаю, что надо сделать, чтобы все были счастливы!

– Ну и что? – холодно осведомился Илья, перед глазами которого так и стояли оголодавшие жители Хохломабада.

– Реформы! – завопил великий визирь. – Мы проведем реформы! Во-первых, реформы ЖКХ… то есть создадим животноводческие комплексные хозяйства, совхозы…

– А это что? – у потрясенного халифа вытянулось лицо.

– Это современные хозяйства, – гордо ответил визирь. – Я все сделаю по последнему слову науки и техники… Я привлеку к работе лучшие научные умы!

– Петровича, что ли? – саркастически поинтересовался Яромир.

– Гуссейна Гуслию! – заявил первый министр. – Дадим крестьянам беспроцентную ссуду на покупку мотыг и лопат. О, только не казните меня, я все исправлю!

Однако лишенный кумара повелитель был в сильнейшем раздражении, и только когда Илья милостиво кивнул головой, тоже сменил гнев на милость.

– Ладно. Даю тебе испытательный срок.

– Пять лет! – завопил визирь.

– А вот тебе шиш! – невежливо откликнулся халиф. – Два года и ни минутой больше. Время пошло!

В ту же секунду великий визирь сорвался с места и убежал как нахлыстанный. Илья повернулся к друзьям:

– Мы все сделали, что смогли?

Яромир покачал головой:

– А Гуссейн Гуслия?

– Точно! – Муромец хлопнул себя по лбу. – Вот что, ваше величество. Неладно что-то в вашем государстве. Нечисти у вас, по слухам, развелось немерено. Колдуны заедают, чернокнижники разные. Если уж мы дворники, то нам и эту нечисть надо вымести! А прежде всего нужно найти вашего мудреца. Где он прячется?

Халиф ненадолго задумался, затем поманил к себе пальцем Мемнона Агу.

– Вопрос слышал?

– Так точно, ваше величество! – бодро заявил начальник дворцовой стражи.

– Вот и решай. А мне пора объявить день открытых дверей. Пусть любой из моих подданных приходит во дворец со своими нуждами. Реформы так реформы!


20


Лесной чертяка Трофимыч без передышки нарезал круги по поляне. Ноги, пересаженные от молодого и непоседливого наводчика, отказывались повиноваться умудренному, умеренному в своих желаниях чертяке. А между тем ему нужно было привести себя в надлежащий порядок, чтобы отдать визит председателю ГКЧП Альфреду.

Помощник Альфреда, черт-секретарь Гарри, был тщательно отскрябан от городской стены и собран в ведро. Это ведро надлежало вручить Альфреду в торжественной обстановке.

Крышка ведра все время съезжала набок. Это черт-секретарь пытался высунуть голову, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Оно бы и не жалко, смотри, пожалуйста, но голова Гарри, точнее, то, во что она превратилась после выстрела пушки, производила на всех гнетущее впечатление. Чтобы лишний раз не травмировать свою психику, Трофимыч приладил на крышку ведра булыжник.

– Ты, милок, особо не высовывайся, – предупредил он Гарри, – а то выплесну тебя в болото. Там знаешь, какие щуки? Вмиг схарчат!

Гарри что-то прокукарекал из ведра и затихарился.

– То-то же, – смягчился Трофимыч. – Эй, челядь! Новый мундир, сапоги, ордена, живо! А где сапожная вакса для усов? Какая сволочь ее сожрала?! Чем я теперь усы напомажу?

Тем не менее сапожная вакса все же нашлась. Трофимыч приказал принести зеркало. Два нетопыря тут же наложили заклятие на лужу, осторожно, стараясь ее не разбить, подняли с земли и поставили перед Трофимычем вертикально. Лужа оказалась так себе, мутноватая, с прилипшими травинками, но Трофимыч остался доволен: черные, как у кота, усищи, пронзительно зеленый взгляд, легкая небритость – все соответствовало самым последним требованиям моды.

В отличие от Альфреда Трофимыч и не думал идти пешком. Все те же нетопыри заранее расширили подземный ход, устроили там салазки, впряглись в них как в телегу, и лесной чертяка покатил в них не хуже боярина. В ногах у него стояло ведро, в котором лениво бултыхался Гарри. Ему было скучно, он вздыхал, кряхтел и наконец напрямую спросил, где они находятся.

– В твоей подземке, – нехотя ответил Трофимыч. Он считал ниже своего достоинства разговаривать с существом, от которого осталось только то, что с трудом удалось собрать в ведро.

– Скоро я тебя отдам твоему шефу, хе-хе! – добавил он и, вынув носовой платок, надушенный болотною тиной, принялся томно обмахиваться. – Как можно жить в катакомбах, не представляю! Тесно, темно, сыро… и жрать нечего. Впрочем, это дело вкуса.

Время от времени им попадались черти-подпольщики. Кто-то пер ворованное добро, двое тащили сопротивлявшегося алкаша. Пьяный мужик сначала думал, что его приглашают выпить на троих, но из разговоров понял, что его самого собираются разделить на десятерых, и, возмутившись, затеял бучу. В конце концов все это переросло в настоящую драку. Алкаш вытащил из-за голенища тесак и в хорошем темпе принялся обрабатывать своих недругов. В следующую секунду над головой Трофимыча просвистели чье-то отрезанное копыто и хвост.

Не дожидаясь, чем закончится потасовка, Трофимыч свернул на другую улицу. Здесь уже стоял постовой с повязкой на тощей мохнатой лапе. На повязке было написано «ППС».

– Пожалуйте налево! – вежливо поклонился он и одарил Трофимыча такой улыбкой, что опытному лесному чертяке стало не по себе. Он сразу вспомнил страшные рассказы про городские катакомбы и про все те безобразия, которые там творятся.

Сладкий холодок пробежал у Трофимыча по спине. Впрочем, он тут же отогнал от себя дурные мысли. Все-таки одно дело делаем, за свое, коренное, боремся!

Штаб-квартира председателя ГКЧП Трофимычу не понравилась. С глиняного потолка за шиворот падали какие-то крошки. Время от времени стены вздрагивали и по подземельям прокатывался тревожный гул. Это Святогор в своем тереме ходил взад-вперед и о чем-то думал. Трофимыч поежился, но, будучи опытным дипломатом, улыбнулся, легко выскочил из салазок, тут же врезался башкой в дубовое перекрытие и разъехался на мокрой глине, едва не расплескав Гарри.

– У вас очень мило! – сказал он Альфреду, вышедшему встретить дорогого гостя. – Только тесновато немного. И это… вы не боитесь, что вас может завалить?

– А нам по барабану! – широко улыбнулся Альфред. – Завалит в одном месте, вылезем в другом. Мы ж – подпольщики! Но волноваться нет причин: мои парни хорошо утрамбовывают стены и потолок и проклеивают их своей слюной. Во всяком случае, если произойдет завал, мы вас откопаем.

Последнее обещание только усилило беспокойство Трофимыча, которому уже казалось, что стены и потолок давят на него со страшной силой. Поэтому лесной чертяка захотел поскорей отделаться от нужных, но неприятных дел и оказаться у себя, на родном и таком просторном болоте.

– Дорогой коллега! – Трофимыч, сияя лучезарной улыбкой, протянул Альфреду ведро. – Вот ваш пресс-секретарь. Это все, что мы могли отскрести от стены. Что-то впиталось в землю, что-то разлетелось по окрестностям и было сожрано кошками и собаками. Впрочем, для своего нынешнего состояния он чувствует себя неплохо. – Гарри, откликнись, дружок! – Трофимыч снял крышку с ведра. Альфред уставился на Гарри и начал медленно покрываться фиолетовыми пятнами.

– Здравствуйте, дорогой шеф! – радостно донеслось из ведра. – Думаю, что и в таком положении я могу быть полезен вашей темности. Ведь главное во мне – это мысль!

– Гарри! – прослезился Альфред. – Я поставлю ведро с тобой в свою спальню, лишь бы не спутать с ночным горшком и не выплеснуть!

– Кхе-кхе, – Трофимыч деликатно прервал председателя. – А как там дело с солдатским табачком? С тем самым кисетом?

– Мы работаем в этом направлении, – несколько неопределенно ответил Альфред. – Новости могут быть с минуты на минуту. Да вы не спешите, посидите, здесь у меня уютно… только позвольте, я с вас паучка стряхну, а то тяпнет за шею. – Он аккуратно смахнул с его плеча здоровенного мохнатого паука, ростом с небольшую курицу, и пинком прогнал его за порог.

– Он что, ядовитый? – поежился Трофимыч.

– Не очень, – отмахнулся Альфред, – но челюсти, как у бульдога. В жилу вцепится – пока всю кровь не выпьет, не оторвешь!

– И много у вас тут таких паучков?

– Таких много. Спать не дают, сволочи! Только заснешь, слышишь: или ногу грызут, или к шее подбираются. Мы их гоняем, а толку?

– Так убивать надо! – не выдержал Трофимыч.

– То есть как убивать? – ужаснулся Альфред. – Это же свои! Нечисть, одним словом. А у нас четкий уговор: упырь упыря не харчит, и черт пауку не товарищ. То есть наоборот – друг, товарищ и брат. Мы ведь для чего их вывели, таких здоровенных? В назначенный час «Ч» пауки вылезают изо всех нор и бросаются на людей. Ну и людям, следовательно, будет не до нас.

– Умно задумано, – кивнул Трофимыч, – сильный ход. Только смотри, как бы они твоего секретаря не сожрали.

В самом деле, откуда-то из темного угла выполз голенастый паучище, одной лапой приподнял крышку ведра, где хранился пресс-секретарь, а другую клешню запустил внутрь и начал там шарить, сердито жужжа и подпрыгивая. В следующую секунду Гарри истерически заверещал.

Альфред дал пауку подзатыльник, захлопнул крышку, но нахальная скотина все-таки урвала какой-то кусочек и, радостно вереща, выбежала за дверь.

– Вот так и живем, как на вулкане, – сказал Альфред. – То одно, то другое. Предреволюционная ситуация! Кстати, все эти заботы совершенно выветрили у меня из головы самое главное. Прошу вас, дорогой друг, к столу! У нас, конечно, попроще. Пиво пенное и земляные орешки.

Альфред выудил откуда-то бутыль с желтоватой жидкостью, кружки. Поставил чан с земляными орешками.

– Ваше здоровье!

Чертяки чокнулись и выпили по кружке. Захрустели орехами.

– Кажется, я знаю, как это пиво делали! – сказал Трофимыч, стирая с губ желтоватые капли. Альфред усмехнулся. – Еще по кружке?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Трофимыч.

Они выпили еще по кружке. Из чувства деликатности Трофимыч не стал выяснять происхождение «земляных орешков». Он не без основания предположил, что их нашли там же, где и пиво. Через минуту от выпитого и съеденного в голове зашумело, в глазах заплясали разноцветные огоньки. Чужие пришитые ноги невольно вынесли Трофимыча на середку комнаты. Лесной чертяка топнул сапогом, упер руки в бока и пошел выписывать вприсядку! Альфред сначала притопывал ногой в такт, а затем и сам стал отплясывать трепака.

Плясали весело, с уханьем и гиканьем. Едва не опрокинули ведро с пресс-секретарем, а когда в комнату вбежал посыльный, Альфред так зарядил ему ногой в промежность, что несчастный гонец мгновенно потерял сознание и распластался на полу. Только тогда два маститых черта остановились и перевели дух.

– Хорошо пивко, до кишок пробирает! – сказал Трофимыч, подкручивая ус и косясь на ополовиненную бутыль.

– Да глубже, глубже! – в тон ему воскликнул Альфред. – Кстати, вот и посыльный. А ну вставай, нечего притворяться!

Гонец зашевелился, увидел, что его жизни ничего не угрожает, и вскочил на ноги.

– Ваша темность! – гаркнул он, вытягиваясь в струнку. – Кисет с солдатским табачком вытащен из Кощеева сундука в полное распоряжение вашей мрачности!

С этими словами он протянул Альфреду простенький кожаный мешочек, завязанный суровой ниткой.

– Молодец! Вот тебе за службу полная кружка пива и го… орешко!

Посыльный выпил и заметно окосел.

– Там это… – продолжил он уже в более развязном тоне, – слухи ходят. Будто в город прибежали кумарские богатыри, Али и Вали. Для чего прибежали, никто не знает. Да они и сами ничего толком сказать не могут!

– Этого я и ждал. – Трофимыч потер в предвкушении руки. – Наши друзья на Востоке не дремлют! Стало быть, лодимерских богатырей сейчас обрабатывают в Хохломабаде! Ну а этих балбесов мы возьмем на себя. Подпустим к ним ведьмочек посмазливей… Вот кто нам доставит солдатский кисет на место и даст понюхать Идолищу Поганому! И как ловко-то выйдет! Получается, что посланцы хохломабадского халифа натравили на Русь Идолище Поганое! Вот это провокация! Сразу двум государствам подложим свинью и, пока они разбираются, что к чему, Идолище Поганое весь этот мир приберет к рукам.

– Вот за это можно еще по кружке! – сказал Альфред и потер в предвкушении лапки.


21


Али и Вали не спешили. До вечера было еще далеко, а долгожданный Лодимер вот-вот должен был показаться.

– Может, ускоримся? – предложил Вали. – Тогда успеем еще по городу погулять!

– А что тебе город? – пожал плечами Али.

– Как это что? Все-таки Лодимер, Европа. Здесь, говорят, девки по улицам гуляют.

– Ты больно-то не слушай! – проворчал Али. – Быть такого не может, чтобы девки просто так гуляли по улицам! Старухи, конечно, гуляют…

– Так хоть на старух посмотреть, и то интересно! – зажегся Вали. – Давай ускоримся?!

Чистокумарские богатыри бежали по укатанному тракту с крейсерской скоростью, не напрягаясь и не используя всех возможностей, которые позволяли развить их ходовые качества. При этом стиль бега у братьев был настолько же несхож, насколько несхожи были их характеры. Если Али передвигался огромными скачками, то Вали, напротив, так часто перебирал ногами, что их попросту не было видно.

Между тем слова Вали посеяли в Али зерно сомнения. Ему тотчас же захотелось увидеть гуляющих по городу девок, пусть даже это старухи.

– Ускоримся! – согласился Али и взвинтил темп, мгновенно уходя в отрыв.

– Поднажмем! – обрадовался Вали, нагоняя брата. Как всегда, на такой скорости воздух сгустился, стал плотным, как желе. Чтобы преодолеть возросшее сопротивление, пришлось поднажать еще. Через пару минут братья преодолели звуковой барьер и понеслись во весь опор.

Было весело перескакивать небольшие речки, озера и рощицы. Деревни и города мелькали с такой быстротой, что казались частоколом. А вскоре на горизонте показались золотые купола.

Братья вовремя начали торможение. Дорога хоть и стала шире, но зато и телег на ней прибавилось, и всадников, и каких-то чудных безлошадных повозок, чадящих беловатым удушливым дымом.

Дракончик Гриша, барражирующий возле ворот, от удивления зацепился крылом за башню и закувыркался вниз. Стрельцы замерли, когда мимо них со скоростью пушечных ядер просвистели два бугая и скрылись за ближайшим поворотом.

Минуты две доблестные стражи пытались понять, что же произошло. Наконец один из них достал кисет, свернул цигарку и, осторожно оглядываясь, прикурил.

– Васько, ты чего-нибудь видел? – прохрипел он, глубоко затягиваясь и передавая цигарку напарнику.

– Нечисть лютует! – со знанием дела отозвался его товарищ. – Вишь, дело-то к закату, вот она и торопится в город. Небось, голодные, натерпелись в лесу.

– Ага. А теперь кого-нибудь схарчат!

– Это уж как пить дать, – отозвался Васько.

Между тем чистокумарские богатыри, хорошо помня закон о субординации, быстро нашли штаб богатырской дружины и, сопровождаемые любопытными взглядами, пошли докладывать командиру о прибытии.

При виде Али и Вали Святогор ненадолго лишился дара речи. Он посылал в Старухань на курсы, будь они трижды прокляты, четырех молодцов, а получил обратно только двух, и вдобавок не тех! Переварить такое событие в одиночку капитан богатырской дружины не смог и, оставив братьев в приемной, срочно связался с Кощеем по магической связи.

Великий канцлер заканчивал сочинение торжественной речи, посвященной приезду венценосцев. И поначалу из того, что ему говорил Святогор, ничего не понял. Только с третьего раза он врубился в ситуацию.

– Все в порядке, – наконец заявил великий канцлер, – это стажеры. Волноваться нет причин. Я немедленно свяжусь с курсами и выясню все подробности. Но на всякий случай задержи их, может, это шпионы?

– Сейчас все выясним, – сказал Святогор, возвращаясь в кабинет. – А пока отведайте с дороги кваску да рыбки вяленой. – Он поставил на стол жбан с квасом и тарелку с рыбой. Али и Вали поклонились в пояс и с богатырским рвением набросились на еду.

Святогор смотрел на запыленных кумарцев и ждал звонка от Кощея. Ждать пришлось долго. Наконец в секретной комнате звякнул колокольчик связи. Святогор глубоко вздохнул и, не глядя на Али и Вали, вышел.

Голос Кощея был спокоен, но в этом спокойствии все же сквозило некоторое напряжение. Святогор привык к тому, что великий канцлер превосходно умеет владеть собой. В данном случае канцлер владел собой не совсем.

– Ваше сиятельство, – сказал Кощей. – Вы уверены, что вас не прослушивают? Утечка информации была бы крайне нежелательной. От этого зависит исход секретной операции, которую сейчас проводят спецслужбы. На всякий случай используйте шумовые помехи.

Святогор недовольно крякнул, выглянул в коридор и через минуту вернулся с котом.

– Это что за жизнь? Поспать не даю-ут! – громко жаловался кот. – А я, между прочим, после ночной смены!

Святогор сделал страшные глаза и поднес палец к губам.

– Я сейчас буду говорить с канцлером, а ты ори как можно громче, ясно?

– Опять от прослушки? – вздохнул кот. – В прошлый раз наорался, охрип весь! Ну да ладно, служба есть служба.

Святогор прижал к уху трубу связи, а кот заорал что есть мочи:
		Раз гулял я по дорожке,


		Зацепил хвостом за сук, —


		На меня свалились кошки,


		Я у них любимый дру-уг!


Кот орал громко, немузыкально. Святогор морщился, слушал, что ему говорит Кощей, и постепенно менялся в лице.

– Теперь все ясно? – с трудом перекрывая кошачий мяв, спросил Кощей.

– Все ясно, ваше высокопревосходительство! Но, прямо скажу, не ожидал я такого, не ожидал! Что ж, будем действовать сообща. Кумарцев я сейчас определю. Скучать не будут!

От Святогора Али и Вали вышли полные радужных надежд на встречу с красивыми северными девицами. Но у ворот столкнулись с Блудославом.

Командир стрельцов был в дурном расположении духа. Приближался момент приезда венценосных особ, а в городе впервые за долгое время зашевелилась нечисть. Давеча упыри скопом налетели на кузнеца Микулу и, если бы не молот в руках дюжего мастера, закусали бы до смерти. Микула, конечно, отмахался, расплющил с десяток уродов, но ведь не всегда так удачно получается!

Блудослав усилил караулы и посты, выдал ночной смене серебряные сабли и бердыши и уже в который раз пошел обходить город. Встреча с чистокумарскими богатырями явилась для него полной неожиданностью.

– Вы хто еся?! – осведомился он, отпрыгивая на шаг, чтобы разглядеть богатырей полностью. – Если нечисть, то сдавайся на милость победителя. Если хто иной, кажи документ!

Братья переглянулись. Али наклонился к Блудославу, увидел серебряную саблю, малиновые шаровары и богатую соболью шапку. По всему было видно, что это начальник большой и спрашивает по праву.

– Докладываю вашей светлости! – гаркнул Али, да так, что все вороны в округе сорвались с мест. – Мы есть чистокумарские богатыри! Откомандированы к вашей светлости нести дозоры и биться с супостатом до последнего издыхания оного супостата! Вот документ от капитана богатырской дружины.

С этими словами Али вытащил из кармана сложенную вчетверо грамоту и протянул Блудославу.

Блудослав от неожиданности едва не лишился рассудка. Задница, привыкшая к богатырским пинкам, сладко заныла, на глаза командира стрельцов навернулась слеза. Первый раз в жизни богатыри так учтиво с ним разговаривали! Все же Блудослав внимательно прочел грамоту, осмотрел Святогорову печать и просветлел лицом.

– Сразу видно культурных и дисциплинированных людей. Будет теперь на кого равняться личному составу! Молодцы! С прибытием! Идите, отдыхайте, а завтра на службу.

– Ваше сиятельство! – Али поклонился и по-восточному прижал руки к груди. – Мы бы и рады отдохнуть, да не знаем где.

– Как это не знаете? – Блудослав ткнул пальцем в подорожную. – Вот тут написано. Общежитие номер два. Это на выселках, за оврагом. Э… короче, хрен найдете. Ладно, я дам вам стрельца, он вас проводит. Гаркуша!

– Есть Гаркуша! – Откуда-то из-за угла выкатился черный клубок, подкатил к ногам Блудослава, раскрылся в полноценного черта и молодцевато отдал честь.

– Рядовой Гаркуша по вашему приказанию прибыл!

Верный богатырскому инстинкту, Вали поднял кулак, чтобы расплющить чуждое человеческому миру существо, но не расплющил, потому что Гаркуша мгновенно прыгнул в карман к Блудославу, и командир стрельцов строго пояснил:

– Он только по национальности черт. А по делу – ценный сотрудник. Командир разведроты!

– Ах вот оно что! – облегченно вздохнули Али и Вали. У обоих было большое искушение пришибить Блудослава вместе с чертом, но восточная осторожность взяла свое. Али подмигнул Вали и пробасил:

– Слушаем дальнейших указаний!

– Указания простые, – проворчал Блудослав. – Гаркуша доведет вас до места. Отдохнете, а с восходом солнца на службу. Гаркуша!

– Яволь! – браво ответил Гаркуша из кармана.

– Довести богатырей до места и вернуться к месту несения службы!

Гаркуша одним скачком покинул карман Блудослава и непостижимым образом перенесся в карман к Али. Высунув черную и ушастую, как у кота, голову, он скомандовал:

– Прямо за калитку, а дальше я подскажу.

Али и Вали покинули штабной двор и пошли по вечерним улицам Лодимера. Все им здесь казалось необычным и восхитительным. И широкие, мощенные деревянным брусом улицы, и расписные многоярусные терема, и сады, выпиравшие из-за могучих оград.

Девок на улицах и впрямь было много. Они откровенно пялились на богатырей, подмигивали им и хихикали. Братьям показалось, что они попали в райские кущи, поэтому едва не пропустили прыжок вампира. Хорошо, что Гаркуша сориентировался и вовремя подсказал:

– Сейчас эта… упырь, значить, бросится. Так вы его по морде, они этого страсть как не любят!

Фиолетовый упырь выпрыгнул из-за угла, еще в полете растянув тренированную пасть. Но монстр немного ошибся. Он ориентировался на слух и не ожидал, что перед ним окажутся богатыри. Уже будучи в воздухе, он понял, что добыча немного великовата, и попытался развернуться. Отчасти это ему удалось. Он ударил Али прямо в нос филейной частью и, словно мячик, отскочил обратно в кусты.

Али остановился, пытаясь проморгаться и продышаться.

Вали на всякий случай топнул ногой по тому месту, куда приземлился упырь, но извращенца уже и след простыл. Он молниеносно скрылся, оставив после себя облачко ядовитых миазмов.

– Что это было? – отплевываясь, простонал Али.

– Упырь! – осклабился Гаркуша. – Кто же еще? Они на этом перекрестке завсегда тусуются!

– Я понял, что упырь, – грустно согласился Али. – Но почему он пытался укусить меня задницей?!

На этот мудреный вопрос даже опытный Гаркуша не знал ответа; он предпочел перевести разговор в более приятную плоскость.

– А сейчас вот этим переулком до конца. Там заброшенный сад, и время от времени ожившие мертвецы балуют. Местных-то они не трогают, по взаимному уговору, а вот случайных прохожих, бывает, и харчат!

Богатыри зачесались.

– А по-другому пройти никак нельзя?

– Можно, – ядовитым голосом согласился Гаркуша. – Если идти Гавриловой пустошью. Но там мы нарвемся на нетопырей. Они, может, не такие страшные, но это только с виду. Хитрющие, твари! Иные размером со свинью, а иные не больше комара. Тяпнет такая сволочь, и сам в нетопыря превратишься!

– А нетопырем быть плохо? – наивно поинтересовался Вали.

– А чего хорошего? Ни девок тебе, ни приличной жрачки! Прячься всю жизнь по углам и жди, пока тебя богатыри не пристукнут! Мой совет – идите прямо к мертвецам. Они ребята хоть и шумные и любят поскандалить, но от них вы отмахаетесь легко, главное – следить, чтобы сбоку кто не подкрался и жилу не перервал!

Братья вздохнули. Выбора у них особого не было. Переулок был мрачен. Рубленые избы выступали могучими углами. Окна были закрыты ставнями, нигде ни огонька, ни звука. Только впереди заброшенный сад, шевелящаяся темнота и чье-то неразборчивое зловещее бормотание. На всякий случай Али оглянулся назад. Там, откуда они пришли, тоже было не лучше. Постоянно вспыхивали какие-то огоньки, словно чьи-то горящие глаза следили за богатырями.

– А чтой-то у вас нечисти так много?! – не выдержал Вали. – У нас тоже есть, но не до такой же степени!

– А вы чего хотели? – усмехнулся Гаркуша. – У нас на Руси завсегда так. На одного человека по два упыря приходится. Это не считая чертей и кумарцев. Специфика. Трудные условия. Не всякий может остаться человеком… Но что это мы все о политике? Вон там, за деревом, видишь, кодла стоит? Это они. Да нет, поздняк метаться, заметили. Вы просто идите и не подавайте виду!

Али и Вали, дружно сопя, двинулись по дороге. Краем глаза Али увидел, что мертвецы что-то увлеченно жуют. Это «что-то» подозрительно напоминало дохлую кошку. Братьев передернуло. Казалось, толпа оборванных и жалких созданий не обращает на них никакого внимания. Богатыри уже было вздохнули с облегчением, но тут от толпы отделился мрачный скелет и молча направился в их сторону.

– Эй, пацаны, закурить не найдется? – довольно искусно выстучал зубами скелет.

– Н-не курим! – выстучал зубами Вали.

– Да вы чего, лопухи, в натуре! Братва, мочи их!

Мертвецы на секунду замерли, а затем бросились вперед. И тут богатыри показали класс. Али с перепугу вырвал первое попавшееся дерево и пошел давить мертвецов, словно это были обычные тараканы. К счастью, дерево оказалось осиной, и злобная нечисть, соприкоснувшись с магической древесиной, мгновенно превращалась в труху. Битва закончилась, не успев начаться. Целым остался только тот самый скелет, который затеял бучу.

– Вы чего, пацаны, – забормотал он, живо ретируясь. – Я не при делах.

– Вот теперь не при делах! – сказал Али, опуская на скелет вырванное с корнем дерево. – Что, больше нет желающих?

Желающих не было. Даже темнота как бы рассеялась, и стало светлее.

– Ну вот, – сказал Гаркуша. – Теперь осталось всего ничего. Дошли, считай. Только через речку перебраться. Ну да там мосток. Эх! Как же я мог забыть! Через мосток нельзя. Там сейчас русалки сидят, а, значит, в воду утянут. Если только бегом. На скорости, может, и проскочите. Бегать хорошо умеете?

– Еще как! – гаркнули богатыри. – Ветер обгоним!

– Ну тогда вперед! Огонек за рекой видите? Это и есть общежитие номер два.

Братья припустили трусцой к реке. Огромная луна отражалась в воде, и горбатый деревянный мостик с перилами был виден как на ладони. На перилах сидели и скучали совершенно голые девицы. У одной действительно свисал серебристый русалочий хвост, зато остальные были в полном порядке. Завидев богатырей, девицы выбрали позы пособлазнительней.

– Ребятишечки! – томными голосами загнусавили красотки. – Ну куда же вы спешите? А вот мы вас не пустим! Не пустим, и все! Сначала вы полюбите нас всех, а потом пойдете дальше, ха-ха, если захотите… Только ведь не захотите, потому что вам очень и очень понравится. Ну идите скорее к нам, наши котики, наши пупсики!

Богатыри в нерешительности остановились.

– Бегите, пока не поздно, – зашептал Гаркуша. – Сейчас охмурят, заговорят, зачаруют!

– Кхе-кхе! – Али смущенно откашлялся. Девичьи прелести так соблазнительно белели под луной, что богатырь не выдержал:

– Согласен! Становись в очередь! Так. Ты – первая, ты вторая, ты третья… а ты, рыба, пошла прочь! – Али размахнулся, и русалка, сверкнув хвостом, улетела на середину реки.

– Ну построились? А теперь с разбега… И-и-эх!

Перепуганные до полусмерти русалки едва успели сигануть в воду, когда по мосту, пыхтя, как паровозы, пролетели чистокумарские богатыри.

– Вот это здорово! – Гаркуша высунул из кармана черную кошачью голову и с восторгом посмотрел на богатырей. – Никому еще не удавалось так напугать этих бестий! Слушайте, ребята, а почему бы вам не пойти ко мне в разведроту, а? Мы бы с вами горы свернули! У нас намечается одно грандиозное дело, скучно не будет, гарантирую!

– Так ить… – начал было Али, но Гаркуша его перебил:

– Я все устрою! К тому же у нас хорошие премиальные. Вернетесь домой богатыми людьми, отвечаю!

– Так мы и жениться сможем? – спросили Али и Вали, не веря своим ушам.

– Хоть по два раза! Потому что кое-где хранятся такие сокровища! И если действовать с умом… Но сначала давайте доберемся до общежития, и там уж поговорим.


22


– Витя! – Дуремаг посмотрел на Алхимуса и сладко зажмурился. По комнате прошла волна магического возбуждения. Запрыгали стаканчики, миски, ложки. Хорошо прожаренный поросенок очнулся и с писком вцепился Алхимусу в ногу. Витторио заорал и одним прыжком оказался на столе. В ту же секунду суповой половник вынырнул из кастрюли и плеснул ему за шиворот горячего борща. Алхимус запрыгал, не переставая орать, и рухнул на пол, где им вплотную занялся жареный поросенок.

– Спокойствие! – Дуремаг поднял руку, и взбунтовавшиеся вещи тяжело рухнули на место. Поросенок в последнем прыжке чмокнул Витторио в щеку и покорно улегся на блюдо.

– Перед нами открывается великая стезя! – величественно продолжил Дуремаг. – Мы отправляемся в путешествие. – Его магическое высочество уставился на своего ученика круглыми поглупевшими глазами.

У Алхимуса мгновенно возник ряд вопросов. Первый и самый животрепещущий он задал сразу:

– А на фига?

– Хрен его знает, – честно ответил Дуремаг. – Просто надо, и все. Надо, Витя, надо!

– А на фига надо? – попытался уточнить Витя, почесывая укушенные конечности. – Нам и здесь хорошо!

– А будет еще лучше. Ты только представь, какого шухера мы наделаем! А потом, ты же хочешь настоящую, а не резиновую бабу? В Лодимере этого добра навалом! И все без хвостов, не то, что наши чертовки! Пока хвост завернешь, пока шерсть расправишь, все желание пропадет. А потом отправимся на Буян. Нас ждет великая награда! Главное, вовремя втереться в доверие к Идолищу Поганому. Витя, наше место в первых рядах жизни. Довольно предаваться безделью!

Витторио ничего не понял, но замер, завороженный непередаваемо прекрасной мечтой. В своем воображении он уже нарисовал чарующий облик северной блондинки без хвоста и шерсти. Он представил, как его обнимают нежные тонкие руки и чуть припухлые губы запечатлевают на его прокопченной клыкастой морде легкий поцелуй. Витторио застонал, закачался и закрыл глаза.

– Только в обморок не упади! – предупредил его все понимающий учитель. – Скажу по секрету: триста лет назад у меня была одна красотка, и заплатил недорого, пять золотых. Она, конечно, была в годах, тоже лет сто, но все равно хороша! Как вспомню… – Тут Дуремаг и сам закрыл глаза и закачался. Жареный поросенок приоткрыл один глаз и посмотрел на великого мага.

– Два сексуально озабоченных дурака! – пробормотал он и окончательно затих. Мечтательное балдение продолжалось до самого вечера. Чародеи вздыхали, подмигивали друг другу, криво улыбались. Наконец Дуремаг не выдержал.

– Витя! – сказал он тихим вкрадчивым голосом. – У меня в сундуке есть резиновая красотка. Правда она немножко лопнула, но ее можно заклеить.

– Где, где? – оживился Витторио Алхимус.

– Да вот здесь! – Дуремаг подошел к огромному сундуку и откинул крышку. Весь сундук был битком набит вышедшими в тираж резиновыми кралями. Чародеи вытащили их, разложили на полу и стали торопливо просматривать. К сожалению, большинство из них не подлежало ремонту, но одна действительно была еще очень даже ничего. Правда, шов разошелся на самом главном месте, но Дуремаг сказал, что сейчас они наложат заплату.

Дрожа от восторга и сладкого предчувствия, маги извлекли суперклей и принялись за дело. Когда все было готово, Дуремаг самолично надул красотку, вставил поглубже пробку и полюбовался на дело рук своих.

– Хороша!

– Ага! – пуская слюни, закивал Алхимус.

– Ты пойди, Витя, погуляй пока! – сказал Дуремаг, стараясь не глядеть Алхимусу в глаза. – Я тебя позову!

Алхимус вышел в приемную и, чтобы отвлечься, стал смотреть в окно. По двору ходили унылые хвостатые демонессы. Они вяло переругивались, почесывали небритые подбородки и куртуазно вертели хвостами. Увидев Алхимуса, они принялись строить ему глазки, многозначительно хмыкать, а одна, самая смелая, поманила его пальчиком. Витя решил уже плюнуть на все и выйти во двор, но тут из комнаты мага послышался сильный взрыв, а вслед за ним короткий жалобный вопль.

В одно мгновение Алхимус оказался рядом. Дуремаг уже успел запахнуться в халат. На лбу у него нежной синевой наливалась здоровенная шишка. Лопнувшая красотка лежала на полу, бессильно раскинув руки, и сама напоминала старый изношенный халат.

– Заводской брак! – сквозь зубы произнес великий чародей и, морщась от боли, присел на лавку. – Надо срочно ехать в Лодимер и на Буян. Только надо решить, куда раньше. Забрать у Гуссейна Гуслии партию зеленых чертей в бутылках и ехать!

– А если нас заметут? – сказал Алхимус. В нем снова заворошились сомнения и опасения.

– Не заметут! – устало отмахнулся Дуремаг. – А чалмы-невидимки на что? Говорю, повеселимся на славу! Может, даже убьем кого-нибудь. И это… надо богатырям морду начистить. Отомстить за все! – Тут Дуремаг всхлипнул, пнул ногой ошметки, оставшиеся от резиновой красавицы, и пояснил: – Они Великого Деформатора дракону стравили! Лохнесскому чудовищу на обед… Эх!

Алхимуса тоже пробила слеза.

– Мы отомстим! – сказал он, сжимая маленькие злые кулачки. – Мы станем невидимками и отомстим!


23


Богатый хохломабадский базар остался позади. Остались позади веселые крики торгашей, возмущенные протесты обманутых покупателей, богатые палатки и шатры, тягучая, словно клей, восточная музыка, от которой сводило скулы.

Пока богатыри добирались до места, предприимчивые торговцы ухитрились впарить им поношенный халат, чувяки детского размера, медный таз и железную кочергу.

Сопровождаемые любопытными взглядами, богатыри выбрались на пустырь и остановились возле глиняной стены. Это было то самое место, которое описал и начертил на песке незабвенный ПиТарас, прежде чем Илья пинком отправил его домой. Здесь народу не было, ибо горожане были не только любопытны, но и благоразумны. Друзья свалили купленный хлам на землю и огляделись.

– Если есть стена, есть и тот, кто за ней прячется! – сказал Яромир, подходя к глинобитному сооружению высотой в два человеческих роста. По самому верху стены медленно ползало что-то длинное, как удав, и колючее, как ежик. Перелезть через нее нечего было и думать. Яромир остановил случайного прохожего, по виду карманника.

– Эй, любезный!

– Что? – осклабился прохожий, всем своим существом выражая готовность к диалогу. Его правая рука незаметно скользнула к богатырю в карман. Правда, Яромир, озабоченный другими проблемами, этого не заметил.

– Скажи-ка, приятель, что это за стена? Что там, за ней?

– А вы нездешние? – обрадовался прохожий, вытаскивая руку из кармана Яромира и пересыпая украденные монеты к себе. – Вы, значит, наши гости? Мы, хохломабадцы, самый гостеприимный народ в мире!

– Ты прав, братишка, – сказал Муромец, – мы действительно приезжие. Ты уж нам объясни, что к чему.

– Сейчас объясню! – охотно согласился прохожий, подходя поближе к Илье и запуская руку в карман к нему.

– Это стена шайтана!

– А что за ней?

Незнакомец, успевший обшарить все карманы Муромца, оглянулся и шепотом пояснил:

– За ней параллельный мир!

– Что это за хрень?! – несказанно удивился Добрыня.

– Сейчас объясню! – сказал прохожий, подскакивая к Добрыне. – Вот видишь, у нас тут все перпендикулярно, понял? Мы стоим на ногах, и все в ажуре. А если попадете за стену, там для вас все будет параллельно. Короче, протянете ноги и будете лежать, ясно?

– Вот теперь ясно! – закивали богатыри, пораженные необыкновенным умом незнакомца. – А как туда попасть?

– Без проблем! – ухмыльнулся прохожий, прижимаясь к Поповичу. – Тут недалеко есть дверь. Маленькая железная дверь в стене. Постучите и огребете!

– А чего огребем-то? – не понял Яромир, но пришельца уже и след простыл.

– Есть же такие умные люди! – вздохнул Илья.

– И вдобавок ловкие! – заметил Попович. – Пока мы с ним разговаривали, он нас обчистил. Последние деньги выгреб, сволочь!

Богатыри дружно полезли в карманы. Карманы были удручающе пусты.

– Что будем делать? – озадачился Добрыня.

– Следовать нашему железному принципу, – бодро сказал Яромир. – Думать вредно! Надо мыслить и считать!

– Ну считать-то больше нечего, – напомнил ему Попович. – Денежки наши тю-тю!

– Значит, будем мыслить! – отрезал Яромир. – Где тут железная дверь? Вон она! Ну и пошли. Устроим шайтанам хохломабадскую ночь, а то последнее время кулаки что-то чешутся.

– Но сначала будем вести себя как шпионы! – напомнил Илья Муромец и разлохматил парик. – Все должно быть тихо и незаметно… Вот сейчас вызовем Джафара и потолкуем с ним по-свойски…

– Ну так зови! Надоело, честное слово! Домой хочется!

Стараясь не шуметь, Илья подошел к маленькой железной двери, оглянулся на друзей и принялся дубасить по ней кулаком что есть силы.

– Джафар! А ну открывай, старая сволочь, пока рога не отшиб! Открывай, кому говорят, гнида позорная! Мы это, лодимерские демоны! Принесли письмо для вашего пахана!..

Богатыри невольно схватились за уши.

– И это ты называешь потихоньку?! Как же тогда громко?

– А вот так! – Илья нанес такой удар, что дверь сорвалась с петель и притаившегося за ней вольноотпущенного черта Джафара расплющило в лепешку.

Богатыри вошли сквозь в образовавшийся проход и остановились в нерешительности. Перед ними была еще одна стена и еще одна железная дверь.

– Опять двадцать пять! – разозлился Яромир. – Они что, издеваются? Одна дверь, другая… Отгородились от людей, куда только халиф смотрит! Развели параллельные миры, возле которых грабители отпиваются!

Тут он перевел взгляд на лежащую в пыли выбитую дверь, из-под которой выпростались лапы дедушки Джафара и его неописуемый хвост.

– Братцы, глянь, а дверь-то и впрямь волшебная! С лапами и хвостом!

В этот момент дедушка Джафар стал понемногу приходить в себя и жалобно запищал.

Илья повел ноздрями, словно пытаясь учуять запах серы.

– Злые дела здесь творятся! – убежденно сказал он. – Последнее дело, когда у дверей вырастают лапы и хвост! И, смотри, шевелится, гадина недобитая! – Тут он топнул по двери сапогом, как по вредному насекомому. Вольноотпущенный черт Джафар коротко вякнул, сплющиваясь до толщины газетного листа.

– Она еще и пищит! – Илья отшвырнул дверь ногой, и только тут обнаружил искомого черта. Обнаружил, но, естественно, не узнал.

– Какой милый коврик! – восхитился Илья, немедленно вытирая об него ноги. – Возьму его с собой, привезу домой, постелю перед входом. Вишь, какой ребристый, любую грязь отчистит.

– Я не ко-оврик! – прохрипел Джафар, но никто его не услышал. Илья Муромец сложил коврик, как газету, и сунул его в карман. Дедушка Джафар, доведенный до отчаяния, попытался пошевелиться в кармане, но Илья похлопал по нему рукой и Джафар ненадолго успокоился.

– А вот эту дверь выбиваю я! – сказал Добрыня, подходя к следующей стене и от души врезая ногой по дверному полотну. Но в этот самый момент дверь отворилась, в нее просунулась непередаваемо отвратительная морда, и сапог богатыря впечатался аккурат в сопливый пятачок монстра.

Богатыри даже не успели толком разглядеть, кто это был. От удара чудовище улетело в неизвестном направлении. Только отдаленный грохот свидетельствовал о том, что улетело оно сравнительно недалеко.

И тут же в дверной проем просунулась следующая физиономия. Она была такой здоровенной, что еле-еле пролезла в дверь. Обнажив клыки, с которых капала желтоватая слюна, чудовище неприветливо осведомилось:

– Вы кто такие, урки? Чего ломитесь? Вина сегодня не будет, кумар тоже закончился. Канайте отсела, а то ща как отоварю…

Чтобы слова, так сказать, не разошлись с делом, чудище попыталось выбраться наружу, но в этот момент Яромир схватил сорванную с петель дверь и вбил ее между стеной и мордой демона, напрочь заклинивая его в дверном проеме.

Чудище злобно зашипело, безуспешно рванулось назад, потом вперёд, потом снова назад. Башка застряла прочно. Монстр тоже это понял и выжидательно уставился на друзей.

– Мужики, вы че, в натуре, совсем, что ли? А ну отпусти! Слышь, пахан узнает, он вас с костями съест!

Теперь Яромир внимательнее разглядел попавшее в ловушку чудище. По всей видимости, это был горный великан. Морда вся волосатая, нос как у свиньи, пятачком, козлиная борода, узенький лоб и длинные спутанные вихры на макушке.

– Слышь, дядя, – он подошел к чудищу поближе. – Вот скажи, почему ты такой уродливый?

– Я красивый! – возмутился великан. – Я очень хорошенький, я просто прелесть!

Богатыри так и покатились со смеху.

– Сейчас мы из тебя сделаем прелесть! – пообещал Илья, вынимая из ножен меч.

– Не надо! – затрепетал горный великан. – Я не буду! Я… я исправлюсь!

– Чего ты боишься? – Илья усмехнулся. – Убивать тебя никто не собирается. Сейчас мы тебя окультурим, верно, братцы? А то смотреть противно!

Двумя точными ударами Илья срубил ему вихры и принялся брить, приговаривая:

– Вот теперь ты у нас будешь как новенький… Ну вот, совсем другое дело! – Он сделал шаг назад, чтобы полюбоваться на свою работу.

– Клыки мешают! – пришел он к выводу. – И нос какой-то некрасивый. Яромирка, дай ему по носу, чтобы получился с горбинкой. Вот так! И клыки…

Через секунду выбитые клыки упали в пыль. Преображенный великан завыл, залился слезами. Как ни странно, в таком виде он стал еще поганей, чем был до этого.

– Какая гадость! – сплюнул Яромир, освобождая чудище. – Пошел прочь, дурак!

Освобожденный великан, продолжая заливаться слезами, вылез из проема и тут же куда-то убежал, громко стеная и призывая на помощь Гуссейна Гуслию.

Друзья прошли в дверь и остановились в нерешительности. Перед ними было огромное поле, у горизонта переходящее в пустыню. Справа громоздились скалы. Как раз туда и рванул опозоренный горный великан.

– Ну и куда мы попали? – удивился Илья. – Я-то думал, здесь – ого! А здесь ни хрена!

– Как это ни хрена? – возразил Яромир. – Вон домишко какой-то. Небось там и сидит чародей.

Богатыри с сомнением уставились на «домишко».

– У нас туалеты больше делают, – сказал Попович. – Братцы, а может, он в уборной живет? Подходящее место для чернокнижника!

– Типа – твое место на параше! – усмехнулся Добрыня. – Пойдем, посмотрим. Заодно и отметимся.

Богатыри направились к дому, больше напоминавшему будку. Кое-как слепленное из саманных кирпичей, покрытое тростниковой крышей здание действительно напоминало незабвенные общественные заведения. Илья потянул носом.

– Спиритус! – сказал он и решительно направился вперед.

Вблизи сооружение показалось еще более странным, нежели издалека. Большую его часть занимало здоровенное колесо вроде мельничного. К колесу были приспособлены веревки, которые через специальный блок, подвешенный к потолку, крепились на деревянной раме. К раме была присобачена сплетенная из лозы люлька.

Яромир сделал шаг вперед и отпрянул в ужасе. Люлька висела над бездонной ямой. Из ямищи и доносился запах спиритуса, и не только спиритуса…

– Выгребная яма, – констатировал Илья, скорчив скорбную мину. – Те, кто внизу, – накладывают, те, кто вверху, – выгребают! Ну а Гуссейн, наверно, следит за порядком. Ничего себе работенка!

Однако грамотный Попович с мнением Ильи Муромца не согласился.

– Чепуха! – сказал он. – Это, братцы, совсем другое. Я где-то читал об этом. Эта машина называется лифт! Ну точно! Вот тут и написано. – Он ткнул пальцем в бумажку, приклеенную на столбе. – «Порядок работы лифта». – Та-ак! Первое. Вынуть деревянный башмак. Где он? А, вот! – Алеша нагнулся к колесу и вытащил тормозной башмак. В ту же секунду колесо закрутилось, и люлька ухнула вниз. Через минуту из ямищи донесся тяжелый стук, чьи-то жалобные вопли и густой мат, переплетенный с витиеватой кумарской речью.

– Вы что, блин, бараны, совсем офигели? Да разорвет шайтан вашу печенку и скормит ее хохломабадской свинье, да отсохнет ее хвост и заколосятся копыта! Тяни назад, твари позорные, иначе вылезу – всех порву на фиг!

Богатыри переглянулись. Илья был доволен.

– Интересно, кого ты там пришиб? – захихикал он. – Может, Гуссейна?

– Сейчас увидим! – коротко сказал Яромир и принялся крутить колесо в обратную сторону. Колесо крутилось со скрипом, было видно, что в люльке кто-то сидит. Илья встал возле шахты наготове, чтобы сразу, если возникнет нужда, двинуть неизвестного грубияна по морде. Он так и сказал – по гладкой нахальной морде!

Морда появилась задолго до того, как люлька вытащила всего амбала. Сначала появилась косматая нечесаная макушка, а затем и вся голова. Голова удивленно уставилась на богатырей.

– Притормози! – скомандовал Илья Яромиру и с любопытством уставился на голову. – Надо же, еще один!

– Ты горный? – вежливо спросил богатырь, заглядывая в маленькие злые глазки. Великан еще не успел испугаться и воинственно шмыгнул носом.

– Ну типа того. А вы что за хрень? Где наши братаны?

– Твои братаны приказали долго жить! – соврал Илья. И с размаху опустил кулак на голову чудовища. Амбал вытаращил глаза.

– Ты чего дерешься, в натуре? Я тебя на клочки порву!

– Не порвешь! – самоуверенно ответил Илья и вторично грохнул кулаком по нечесаной макушке. Но, очевидно, густая грива самортизировала удар или великан попался более выносливый.

– Ну пацан, ты меня достал! – Он протянул лапы, чтобы выбраться наружу, но в этот момент Яромир отпустил колесо и люлька со свистом понеслась вниз. Из шахты донесся душераздирающий вой, затем тяжелый удар и новый залп отборного мата.

– Кажется, кого-то еще пришибли, – шепотом сказал Илья и наклонился над ямищей: – Эй, внизу-у, как дела?!

– Сейчас узнаешь! – мрачно пообещали из глубины и коротко скомандовали. – Тяни!

Яромир снова закрутил колесо. На этот раз люлька шла тяжелее.

– Сейчас целая гвардия вылезет! – пообещал Попович, бегло осматриваясь. В углу он увидел прислоненную к стене дубину величиной с бревно. Перехватив ее поудобней, он встал за колесом так, чтобы его не заметили сразу.

Алеша оказался прав. Из шахты появились сразу две головы. Но это были уже другие головы. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, – перед ними настоящие ифриты. У них были наглые откормленные морды и бритые головы. Красные демонские глазки так и рыскали по сторонам. Однако увидев богатырей, ифриты испугались. Всю их самоуверенность словно ветром сдуло.

– Это вы?! – хором, не сговариваясь, прошептали они, не сводя глаз с фиолетового парика Ильи.

– А это вы! – словно поставив точку, сказал Илья. – Мало получили, когда служили у Охмурида-заде? А последний раз, когда подрабатывали у Мерлина?

Братья-ифриты затряслись.

– Это… Непонятка вышла! Мы всё, мы сейчас уходим!

С этими словами ифриты перегнулись через края люльки и не долго думая сиганули вниз.

На этот раз ни воя, ни воплей не последовало. Только кто-то упруго крякнул, и все стихло.

– Вот теперь порядок! – сказал Илья. – Можно и самим вниз спуститься. С охраной, кажется, разобрались.

Быстро посовещавшись, богатыри решили действовать так: Попович и Добрыня крутят колесо и заодно сторожат наверху, а Илья с Яромиром спустятся в шахту. Муромец потрогал люльку, покачал головой и залез внутрь. Яромир последовал за ним.

Спускались богатыри недолго. Вскоре показалось дно. Люлька мягко опустилась на тела пришибленных амбалов. Илья на всякий случай отпинал их ногами. Как оказалось, не зря: кое-кто из великанов уже начал приходить в себя. После такой интенсивной терапии они снова погрузились в забытье.

– Может, им башки срубить на всякий случай? – засомневался Яромир, но Муромец легкомысленно отмахнулся:

– Покамест хватит. Нешто мы звери, безоружных истреблять? Не по-рыцарски это!

– Зато по совести, – не согласился Яромир.

Оказавшись внизу, богатыри принялись оглядываться и вскоре увидели светлое пятно. Очевидно, это был выход из шахты.

Яромир поежился:

– Надо же, куда залез этот самый Гуссейн! И охрана у него…

– Большой человек, – кивнул Илья. – Авторитет, пахан! Небось, на самогоне большие бабки сделал. Ну и вообще. Ценит его нечистая сила – незаменимый работник. Вот и создали условия.

Друзья не спеша направились к выходу. Вскоре они стояли перед высоким арочным пролетом, за которым мягко струился красноватый ровный свет. Впереди желтела дорожка, посыпанная песком. Богатыри еще раз оглянулись и смело шагнули вперед.

Перед ними предстал дворик с кривыми деревцами и небольшим, поросшим тиной водоемом. На самом краю этого прудика сидели несколько разноцветных лягушек и квакали на все лады.

– Красота-то какая! – громко умилился Яромир. – Почти как у меня в деревне! И тишина…

– А вот тебе хрен! – ответил ему из-за спины грубый пропитой голос. В следующее мгновение что-то с такой силой врезало богатырю по загривку, что Яромир взмыл над грешной землей и приземлился аккурат на середину пруда, подняв тучу брызг и всполошив лягушек и головастиков. Следом за Яромиром в водоем последовал Илья Муромец.

Друзья ошалело переглянулись. Илья выплюнул изо рта струйку воды и попытался распушить съехавший набекрень парик, на котором устроился нахальный лягушонок.

– Кажется, я получил по башке! – догадался Яромир, глядя на арку, ведущую в шахту лифта. Сбоку от нее стояли и нагло ухмылялись натуральные демоны с породистыми кабаньими мордами и ослиными ушами. Челюсти у них были воинственно выставлены вперед, сквозь неплотно прикрытые пухлые губы выглядывали мощные лошадиные зубы. У одного зуб был с большим круглым дуплом. Через это дупло вырывалось короткое свистящее дыхание. Демоны не сводили с друзей хитро прищуренных, но невыразимо глупых глаз и поигрывали внушительными дубинами.

– Вот они! – сказал один. – И откуда к нам эти птички залетели?

– Козе понятно, что из верхнего мира! – еще шире ухмыльнулся второй. – Это же здорово! У них такое нежное и вкусное мясо! Вот увидишь, как я умею готовить. Мы забацаем настоящий шашлык! Ух, и надоело соевое мясо!

От этих слов Яромир поскользнулся, ушел с головой в воду, забарахтался и на четвереньках выполз на берег. Выплюнув кусок тины, он уставился на демонов. Демоны, в свою очередь, плотоядно смотрели на богатыря.

– А что, если они ядовитые? – засомневался первый. – Ну в смысле несъедобные? От них может заболеть живот, а у тебя геморрой!

Второй демон вспомнил о геморрое, охнул и схватился за задницу.

– Ну их на фиг! Соевое мясо лучше. Давай посадим их на цепь! Пусть сторожат, чтобы никто не сунулся.

Первый скрутил ослиные уши в трубочку и помотал головой:

– Не, не пойдет. Они небось лаять не умеют!

– А мы их научим. Ав! Ав!

Яромир перевел взгляд на дубину в руках демона. Так вот чем его приласкали! «Н-да… хороша палица, ничего не скажешь, – подумал он. – До сих пор в голове треск стоит!»

Демон чуть подался вперед и не мигая уставился на Яромира желтыми глазами.

– Лаять будешь или что?

Яромир медленно надел бронированную перчатку.

– Тебе сказать или сам догадаешься?

– Скажи! – расцвел в улыбке демон, продолжая поигрывать дубиной.

Богатырь кивнул:

– Скажу, но только на ухо. По секрету! Но и вы скажите, кто такие, чтобы знать, для кого стараться.

Оба монстра как по команде переглянулись и простодушно прорычали:

– Так это… дэвы мы!

– Девы! – изумленно выдохнул Илья, стаскивая с головы парик и вытирая им лицо. – Нет, это прямо черт-те что получается! Первый раз вижу таких здоровенных дев. Если уж у вас все бабенки такие, то мужики вообще – ого-го!

– Не девы мы, не бабенки!!! – яростно взревели демоны. – Мы – дэвы! Страшные, коварные существа! Перед нами все трепещет и ползает… кроме нашего дорогого шефа. Ух, как мы страшны во гневе! А вы, если хотите остаться в живых, немедленно падайте ниц, вставайте на четвереньки и начинайте лаять! Ав! Ав! А мы позабавимся. Нам очень нравится издеваться над теми, кто слабее.

– А я думаю, оба вы – коровьи лепешки! – сказал Яромир.

– А что это такое? – насторожился первый дэв. – Это, наверное, очень вкусно и питательно? Коровья лепешка! М-м-м! Я немедленно хочу ее съесть! Скажи что-нибудь еще, жалкий человечишка. Только не предлагай грубой пищи, у моего друга…

– Я понял, какая хворь у твоего друга, – перебил его Яромир. – Мы, кстати, хорошие врачи. Мигом твоего друга вылечим. Пусть только он наклонится.

Дэвы засовещались. Беседовали и препирались они довольно долго, наконец первый кивнул головой.

– Хорошо. Только без обмана.

– Да какой может быть обман? – пропел Илья Муромец, подходя ближе. – Скажи своему приятелю, чтобы он присел. Я его и вылечу. Враз все пройдет!

Второй демон глубоко вздохнул, раскорячился и присел. Илья тоже вздохнул, хорошенько прицелился и отвесил дэву такой пинок, что несчастного демона подбросило в воздух, ударило о соседние скалы, и он, завывая, пошел бегать по кругу.

– Видишь! – сказал Илья. – Я же говорил, что вылечу! Вон как радуется, успокоиться не может! А теперь ты подойди, я тебе кое-что скажу на ушко, пока твой товарищ не слышит.

Ничего не подозревающий демон наклонился к Илье, разинув лошадиную пасть. В тот же момент кулак богатыря с хрустом впечатался в морду, отправляя дэва в глубочайший нокаут. Еще пыль не успела опуститься от упавшего на землю чудовища, как Илья прыгнул на поверженного врага, чтобы усилить эффект. И едва не упустил из вида второго демона, который уже пришел в себя и занес над ним свою страшную дубину. Буквально в последний момент богатырь отшатнулся, и дубина с размаха опустилась на первого демона. Чудовище пару раз дернуло ногами и, жалобно хрюкнув, затихло.

– Что ты наделал, дубина?! – возмутился Яромир. – Ты же своего товарища убил!

– Вах! – испугался дэв. – Я не хотел! Я нечаянно!

– За нечаянно бьют отчаянно, – заметил Илья. – А знаешь, что бывает с теми, кто убивает своих друзей?

Демон испуганно вытаращился на друзей:

– Что?

– Их немедленно настигает кара темных сил. Суровое наказание. Над тобой уже сгустились тучи, сейчас звезданет! – Яромир украдкой подал сигнал Муромцу.

– Что?! Где?! – завертел головой дэв.

– Да вон же, вон! – Яромир ткнул пальцем в сумрачное подземное небо.

Демон задрал кверху морду, растопырил ослиные уши.

– Чей-то не вижу!

– А теперь видишь? – крикнул Илья и, подобрав дубину первого дэва, с хрустом опустил ее на шишковатую голову второго. Раздался такой звон, будто не по голове ударили, а в пустой медный котел. Башка демона провалилась в плечи. Наружу теперь выступали только кончики ушей.

– Так вот какая она, кара! – донесся откуда-то из глубины удивленный голос. Простояв еще секунду, дэв рухнул на землю.

– Как и должно было случиться, – довольно произнес Илья, поставив на волосатую спину демона пыльный сапог. – С грубиянами покончено. А теперь пошли искать этого Гуссейна!


24


Алхимус и Дуремаг собирались в поход.

– Витя, ты не забыл магический компас? – ласково осведомился Дуремаг, пряча за спиной бейсбольную биту.

Алхимус засуетился, стал охлопывать карманы, затем удивленно вытаращился на своего учителя:

– Вах! А ведь и впрямь забыл!

Бац! Бейсбольная бита, словно играючи, опустилась на макушку ученика.

– Теперь вспомнил?

Витя закрутился винтом и пошел выписывать по комнате круги. Раскрутившись, он въехал головой в живот Дуремагу и тот, охнув, повалился на ковер.

– Бубль гам! – прохрипел он, ловя ртом воздух. Алхимус немедленно споткнулся и наступил учителю на нос, оставляя на нем отпечаток своего каблука.

– Урр! – зарычал великий маг, принимая сидячее положение и пытаясь выправить свернутый набок нос. – Ты фто надеваф? Ты мне ноф свомаф! Как я тепей закъинания фифать буфу? Жмей!

– Я не змей! – зарыдал Алхимус от обиды и отчаяния. – Чей-то голова пошла кругом!

– Квугом, квугом! Дувак!

– Да, я дурак, – гордо сказал Алхимус, – но я исправлюсь! Вставайте, учитель, я вам помогу.

Кое-как подняв Дуремага на ноги, Алхимус посмотрел на его скорбную физиономию, набрал полную грудь воздуха и, уцепившись за нос, что есть силы дернул его на себя. Раздался хруст, вслед за ним душераздирающий рев. Дуремаг на секунду замер, превратившись в соляной столб, и без чувств рухнул на ковер. Алхимус грохнулся рядом, потеряв сознание от нервного потрясения.

Очнулись они быстро. Дуремаг скинул со своей груди голову Алхимуса, едва не свернув ему шею, и с трудом поднялся на ноги. Очевидно, он напрочь забыл все, что произошло.

– Витя! – ласково позвал он Алхимуса и пнул его сапогом под ребра. – Вставай, ехать пора.

Кажется, к великому магу вернулась утраченная дикция.

Витя вскочил, сладко потянулся и тут же схватился за поясницу.

– Ой, болит чегой-то!

– А у меня нога болит, – отозвался Дуремаг, пошевеливая в сапоге ушибленными пальцами. Неудачно он пнул своего ученика, так и без ноги остаться недолго. – Не халтурь! – строго добавил учитель. – Где магический компас? Без него нам не найти богатырей. А еще до Буяна добираться… я уж не говорю о Лодимере! Хотя, честно говоря, на кой черт нам этот Лодимер? Мелко все это, не по-нашему!

Магический компас оказался в рюкзаке, рядом с бутылкой «Белого аиста».

– Вот теперь порядок! Пошли, летучий корабль уже под парами, чуешь, как дымом воняет?

Действительно, в открытое окно клубами валил черный угольный дым. Чародеи вышли на крыльцо замка. Волосатая, ушастая, хвостатая челядь выстроилась в две шеренги, провожая своих хозяев в дальнее путешествие.

– Вернемся – каждому привезу гостинец! – пообещал Дуремаг, и нечисть весело захлопала ушами.

– Мы вернемся с победой! – продолжил он, поднимаясь на палубу. – В новых чинах и званиях! Наше дело – левое, победа будет за нами! Сейчас никто не может оставаться в стороне, нечистые всех стран, объединяйтесь!

После этой торжественной речи капитан выбрал якорь, и летучий корабль медленно поднялся в воздух.


25


Венценосные гости съезжались в Лодимер.

Первым прибыл король заполонский – Крючеслав. Прежде чем предстать перед Великим князем Лодимерским, Крючеслав сделал остановку в Суждале, чтобы привести себя в надлежащий вид после долгого путешествия. Его величество слегка подрастрясло на российских дорогах. Сам выйти из кареты Крючеслав не мог, его скрючило. Перед глазами все так и прыгало, поэтому, чтобы не набить себе шишку, славный король отдался своим слугам. Слуги отнесли его в гостиницу, уложили на кушетку, и дворцовый лекарь немедленно поставил Крючеславу на нос пиявку, а на лоб положил холодный компресс. В Лодимер послали гонца, чтобы уведомить князя о приезде венценосного собрата.

Узнав о скором визите, Великий князь Лодимерский Дормидонт побежал надевать новые штаны. Эти штаны шил обрусевший немец Петрушка. Одних только самоцветных каменьев на штаны ушел целый подовичок. Ну и золота не меньше пуда. Штаны и весили, как подовой кирпич из царской печи.

То, что Петрушка обрусел, и даже слишком, Дормидонт понял сразу, едва надел штаны. Во-первых, не было ни одного места, где бы штаны не жали. Во-вторых, они жали и в таком месте, которое следует беречь пуще глаза.

Дормидонт сделал несколько шагов в новых штанах, попытался сесть, немедленно расцарапал каменьями филейную часть и едва не разрыдался. Только железным усилием воли сдержался государь. Ибо не должно царю показывать слабость перед подданными. В данном конкретном случае это был лакей Ульрих.

Сладостно осклабившись, всей своей мордой показывая, сколь приятно лицезреть государя, Ульрих между тем прикидывал, как бы побыстрее смыться, чтобы настучать Альфреду на Дормидонта и сообщить о приезде Крючеслава.

– Ульрих! – прошептал государь, срываясь на трагическую ноту.

– Слушаю-с, ваше величество! – вострепетал Ульрих.

– Пошел к чертовой матери, я должен сосредоточиться!

Ульрих поклонился и, всеми телодвижениями изображая величайшую учтивость, выскользнул вон. Впрочем, ненадолго. За дверью послышался звук смачной оплеухи, и Ульрих бросился назад, потирая подбитый глаз.

– Что такое? – нахмурился Дормидонт.

Ульрих хотел было пожаловаться, что стоящий на часах стрелец дерется, но не решился, и вместо этого с поклоном произнес:

– Я решил спросить, не угодно ли чего вашему величеству?

– Уйди с глаз моих! – крикнул Дормидонт. – Кому сказано!

Ульрих бросился за дверь, и снова получил в глаз от стрельца, но уже не вернулся, а сразу побежал в подземелье к Альфреду. Он живо спустился в погреб, но открыть потайной лаз не успел. На его плечо легла чья-то тяжелая рука. Ульрих повернулся и увидел Блудослава. Вместе с ним стоял какой-то бесцветный тип.

– Ульрих? – спросил бесцветный тип, глядя лакею в пустые, полные пугливой покорности глаза.

– Ага! – глупо ухмыльнулся лакей.

– Зачем сюда залез? – строго спросил незнакомец, продолжая сверлить его пронзительным взглядом.

– Соленых огурчиков государю подать! Груздочков моченых, – соврал Ульрих. – А вы небось тоже хотите? Так это, угостим, не проблема. В этом году у нас запасы хорошие!

Тут Ульрих изловчился, сбросил с плеча руку Блудослава и кинулся к потайному ходу, но бесцветный господин оказался быстрее. Он даже не сдвинулся с места, просто его правая рука мгновенно вытянулась вперед и ухватила лакея за шиворот.

Ульрих забился в истерике:

– Вы не имеете права! Я государю пожалуюсь! Что вы себе позволяете? Кто вы?

– Контрразведка! – тихо, но отчетливо произнес незнакомец, и Ульрих мгновенно потерял сознание.

Между тем Дормидонт, оставшись один, мгновенно стянул с себя штаны и закинул их в угол. Парадные брюки упали, едва не проломив пол. Государь осторожно приоткрыл дверь. Дюжий стрелец тотчас вытянулся в струнку.

– Ну что замер, как болван? – прошептал Дормидонт. – Иди-ка сюда!

– Слушаюсь, ваше величество! – пробасил стрелец, входя в царские покои и затравленно озираясь.

– Тебя как зовут? – ласково спросил Дормидонт.

У стрельца запершило в горле.

– Кхе! Кхе! Вася, ваше величество!

– Ну вот что, Вася… Говорят, в городе появился особо модный магазин, называется «Секонд-хенд».

– Так точно, ваше величество! – вытянулся стрелец. – Заезжий биварец торгует штанами и шароварами.

– Это-то мне и надо. Вот что, Вася: тебе задание государственной важности! Беги к этому биварцу в лавку и немедленно купи мне три пары штанов, да покрасивше! И чтобы с рюшечками, как положено, ясно? Вот тебе деньги! Сделаешь все как следует – возьму тебя постельничим заместо Ульриха. Мне его сладкая рожа давно надоела!

– А кто же дверь в ваши покои будет сторожить? – озаботился стрелец.

– Я и посторожу! – сказал Дормидонт. – Давай сюда свой бердыш и кафтан, а я постою. Только быстро, одна нога здесь, другая там!

Дормидонт стянул со стрельца мундир, взял бердыш и встал у двери. Прислушиваясь к удаляющемуся грохоту сапог, он облегченно вздохнул:

– Все-таки хорошо иногда побыть простым человеком!

Тут ему вспомнились пересуды и разговоры о том, что халиф Гарун аль Рашид тоже переодевается в простое платье, чтобы тайно покинуть дворец и узнать, как живет обычный люд.

– А что, неплохо живет, – подумал Дормидонт, сжимая бердыш и искоса посматривая вокруг. Возле двери, ведущей в царские покои, было полутемно. Поэтому на стоявшего в карауле царя никто не обращал внимания. Только какой-то поваренок вытаращился на него, присев от испуга, но Дормидонт рыкнул на мальца, и тот порскнул за угол. А через минуту из-за того же угла выскочил целый наряд стрельцов.

– Кто таков? – издали заорали они. – Куцы Ваську дел, отвечай!

– Да вяжи его, братцы, это вор! – завопил кто-то. – Ваську-то небось пришиб! Теперь до государя добирается!

Стрельцы бросились на царя. Дормидонт и крякнуть не успел, как оказался скрученным по рукам и ногам.

– Тащи его в тайную канцелярию, сейчас разберемся!

– Братцы, да вы что! Я же ваш государь! – завопил Дормидонт не своим голосом. – Неужто вы меня не узнали?!

– До чего обнаглел, сволочь! – возмутились стрельцы. – Ну ничего, сейчас не так запоешь! Сейчас все расскажешь и сообщников выдашь!

Подхватив Дормидонта под микитки, стрельцы поволокли государя в тайный приказ, награждая тумаками и тычками.

Наконец Дормидонта втолкнули в темное помещение, увешанное странными крючьями, кольцами и ржавыми шипами. В углу стоял стол с большими тисками. Возле стола суетился высокий худой человек в монашеской рясе. Человек посмотрел на Дормидонта и многообещающе улыбнулся.

– Давай его сюда, в тиски! Сейчас мы ему башку давить будем!

– А может, сразу на крючок? – засомневались стрельцы. – Он, собака, возле царских покоев ошивался! Бердыш у Васьки спер и кафтан, а самого, видать, убил до смерти. На государя покуситься хотел!

Мужик в монашеской рясе испугался.

– Братцы, да это же, выходит, государственный преступник! Бегите к его высокопревосходительству, зовите канцлера! Только он один и разберется.

– Немедленно позвать Кощея! – обрадовался Дормидонт. – А вам всем я прикажу отрубить головы, руки, ноги…

– И хвосты! – весело подхватил палач. – А ну-ка тащите этого говоруна к столу! Все-таки я зажму его в тиски, а то мозги, видать, поперли не в ту сторону. Давай, давай, вот так! Сейчас мы тебе, болезному, сделаем маленькое бо-бо!..

В мгновение ока палач раздвинул свои страшные тиски и вставил туда многострадальную голову государя.


26


Стрелец Вася справился с государевым поручением по-военному. Как ветер он домчался до лавки с таинственным заморским названием «Секонд-хенд», оттолкнул приказчика и прямым ходом направился к Петрушке. Хозяин пребывал в самом благодушном состоянии духа, он подсчитывал барыши. Увидев взмыленного стрельца, он испугался, прикрыл денежки рогожкой и вопросительно уставился на Васю.

Вася не стал пускаться в долгие объяснения.

– Вот что, морда твоя купеческая! – нелюбезно начал он. – Государь послал меня к тебе за покупкой. Его величеству срочно нужны штаны. Ну и вообще приодеться. Понял? И если ты, разбойник, не хочешь оказаться в пыточной, то поспеши, ибо дорога каждая минута!

Петрушка, конечно, понимал, что стрелец грозится зря. Какая там пыточная, за что? А вот лицензии могут лишить запросто. Поэтому спорить со стрельцом не стал, а повел его в такие закрома, где хранятся вещи получше. На продажу, конечно, но только своим, самым нужным и влиятельным.

– У меня по случаю оказался комплект одежды херцога Кентурийского, – прошептал он. – Вот тут все: и штаны малиновые, и рубашка, и камзол. Даже берет с пером. А сапоги до чего хороши, почти не ношены!

Стрелец молча сгреб одежду в узел, заплатил сколько надо и даже сэкономил для себя. Через минуту он уже вбегал в терем.

– Государь! – крикнул он, подбегая к двери, ведущей в царские покои. – Ваше величество!.. Где его величество? – растерялся стрелец, увидев толпу перед дверью.

– Братцы, глянь! – радостно завопил кто-то из челяди. – Васька-стрелец нашелся! Вот он, значит, сбежал от душегубца! Спасси! А это что?

Тут дверь, ведущая в государевы покои, распахнулась, и на пороге возник Кощей. Лицо великого канцлера было покрыто фиолетовыми и зелеными пятнами.

– В масле сварю! – страшно зарычал он, втаскивая стрельца в залу. – Признавайся, злодей, куда государя девал?!

– Да никуда я его не девал! – завопил стрелец. – Его величество послал меня в магазин, вот! А сам взял у меня бердыш и встал у двери. Он велел, чтобы я быстро, ну я и обернулся.

– Так, так, так! – Кощей схватился за голову. – Говоришь, государь стоял у дверей с бердышом?

– Ага, стоял.

– А теперь, значит, не стоит. Почему? Почему, я спрашиваю?! – загремел он, вытаращив глаза на перепуганную дворню.

– А его в тайную канцелярию уволокли! – крикнул поваренок. – Я сам видел, честное слово!

– Башки поотрываю! – взревел Кощей и бросился на первый этаж, где располагались комнаты секретного отдела. Он успел вовремя.

Сладко улыбаясь, палач подкрутил винт еще на полторы нитки и присел рядом с Дормидонтом.

– Продолжим, соколик?

В этот момент в пыточную ворвался Кощей. Стоявшие у стен стрельцы вытянулись в струнку. Палач обернулся, увидел Кощея и низко поклонился:

– Ваше высокопревосходительство! Он во всем признался!

– В чем признался?! – Великий канцлер на секунду замер.

– А во всем! В том, что он – атаман Жужа, что извел государя с помощью волшебных штанов, что…

– Да вы тут совсем рехнулись! Немедленно, сию секунду освободить его величество! – неистово зарычал Кощей и кинулся лично отворачивать тиски.

Дормидонта усадили на лавочку, Кощей влил ему в рот кизюмовой настойки. Государь крякнул, зашлепал губами и, не открывая глаз, запищал:

– Я есть проклятый Жужа! С ватагой молодцев ходил я по лесам… Ой! – Тут он открыл глаза и уставился на Кощея.

– Кощеюшка, друг мой! Это ты?! А меня обижа-ают! – Государь не выдержал и разрыдался на плече у великого канцлера. Кощей смахнул суровую слезу и приобнял царя.

– Все в порядке, ваше величество! Досадное недоразумение. По глупой случайности, от излишнего рвения! Фу, откуда этот запах? – Великий канцлер понимающе покосился на царя. – Вам надо немедленно сменить подштанники, ваше величество.

– Это мне надо сменить подштанники! – простонал палач и в раскорячку вышел из пыточной. Кощей сделал движение головой, и стрельцы дружно бросились вслед за палачом.

Вскоре Дормидонт сидел в своих покоях и ощупывал полураздавленную голову.

– Ох и крепкие у твоего палача тиски!

– У бывшего палача, – спокойно бросил Кощей.

– В смысле? – не понял Дормидонт.

– Мы решили его на всякий случай казнить, – небрежно бросил канцлер. – Чтобы не создавать прецедентов.

– Постой, так нельзя! – запротестовал Дормидонт. – Он палач хороший, кому хочешь душу вынет. Специалист! И службу исполнял, невзирая ни на что. Пожалуй-ка, дам я ему премию. Чтобы купил новые подштанники… ха-ха! Вот это будет по-царски!

Кощей и бровью не повел, но Дормидонт хорошо уже успел изучить своего канцлера и видел, что тот доволен.

– Именно так и сделай, – повторил царь. – Премия за моральное потрясение. И это. Дай-ка еще глотнуть! После этих тисков меня замучила жажда. Кстати, а где штаны, за которыми я посылал стрельца?

Кощей молча вручил парю узелок с секонд-хендовским товаром.


27


Али и Вали сидели за столом, раскрыв рты, а по столу важно расхаживал Гаркуша и, помахивая хвостом, проводил последний инструктаж.

– Итак, повторим. Отныне вы зачислены в разведроту и находитесь под моим началом. Отсюда следует что? – Гаркуша грозно уставился на богатырей и распушил натуральные кочашьи усищи.

– Отсюда следует, что мы должны слушаться ваших приказов, командир! – бодро отчеканил Али.

– Все верно, – снисходительно заметил черт. – Ставки невероятно высоки. На кону судьбы мира, так сказать… от века заведенный порядок вещей. Мы провели вас по всей резидентуре как двух отпетых идиотов. Поэтому именно к вам явятся посланцы заговорщиков. Они предложат вам за хорошие деньги отправиться на остров Буян и найти там склеп, где лежит Идолище Поганое. Мятежники передадут вам кисет с волшебным табачком и трубку. Вы должны набить табаком трубку, раскурить ее и всунуть в пасть вышеозначенного монстра. Вопросы есть?

– Так точно, – сказал Вали, стирая со лба испарину. – Есть вопросы.

– Задавай! – добродушно кивнул Гаркуша и уселся на край стола, свесив мохнатые ножки.

– Много денег предложат? – сразу спросил Вали.

– Просите как можно больше, – кивнул Гаркуша. – Это как раз нормально. Заговорщики ни о чем не должны подозревать.

– А что делать, когда это Идолище оживет? – спросил Али. – Ежели оно пришибет ненароком?

– В качестве благодарности за труды, – добавил Вали.

– Обязательно пришибет! – твердо пообещал Гаркуша. – Поэтому, как только дадите ему табаку, бегите куда глаза глядят. Остров хоть и небольшой, но спрятаться есть где. А минут через двадцать Идолище сдохнет. Поскольку табачок-то подмененный. Ясно?

– Так там что, вместо табака яд? – ужаснулся Али.

– Не, – ухмыльнулся Гаркуша, – сушеное дерьмо. Идолище его не любит. Таким образом, мы покончим с глобальной опасностью. Да и давно пора, а то все руки не доходили. Я поеду с вами, – помогу, если что-нибудь пойдет не так. Зато по возвращении вам обоим дадут по медали!

– А деньги? – скромно напомнил Али. – Мы жениться хотим.

– Дерите с заказчиков побольше. У них деньги есть. Деваться им некуда, заплатят! Да и от нашего государя, глядишь, что-нибудь перепадет. Не валяйте дурака! На эти шансы можно ловить.

Али и Вали переглянулись и не смогли сдержать довольной улыбки.

– А теперь я, пожалуй, спрячусь! – сказал Гаркуша. – Скоро заявятся связные от заговорщиков.

Как раз в этот момент в дверь общежития постучали. Стук был робкий и какой-то странный. Гаркуша мгновенно нырнул к Али в карман. Вали пошел открывать.

Назад он вернулся растерянным.

– Никого нет! – сказал он, разводя руками. – Может, показалось?

– Не в дверь стучат, – донесся из кармана недовольный голос Гаркуши. – Из подпола!

Богатыри прислушались. Стук повторился. На этот раз он был настойчивый и доносился действительно из подпола.

Вали осторожно приоткрыл крышку люка и тут же отшатнулся. В комнату пролезло невысокое кургузое существо, поросшее густой рыжей шерстью, больше всего напоминающее собаку, стоящую на двух ногах. Существо махнуло хвостом, потерло лапки и подмигнуло поочередно Али и Вали. Затем вытащило откуда-то из-под хвоста здоровенный кошель, раскрыло его, и богатырям в глаза блеснуло золото.

– Поговорим? – подмигнуло существо и нахально уселось на лавку.

Несмотря на инструктаж, богатырям стало не по себе. Первым их желанием было выпрыгнуть в окно. Но поскольку вторым желанием было отнять деньги, братья сумели взять себя в руки.

– Слышь, земеля, а ты кто? – вежливо спросил Вали, выпячивая подбородок. – Говори скорее, а то у нас нервы не железные.

Пришелец усмехнулся, неторопливо помахал хвостом и наклонил голову так, что богатырям стали видны небольшие рожки.

– Квартирант я! – коротко сказал незнакомец. – Из подпола.

– И много вас там, таких квартирантов? – нахмурился Али.

– Нормально, – ответил пришелец. – До хрена и больше!

– Квартирантов?!

– Во-во, их самых! – Он прошелся по комнате, осторожно выглянул в окно и тут же поинтересовался: – А дверь заперта?

– Заперта, – кивнул Али. – Ты что, боишься кого-то?

Однако незнакомец не удостоил его ответом. Он лично проверил запор, затем уселся на скамью. Правда, для этого ему пришлось подпрыгнуть.

– Короче, тут такая фишка, – начал он несколько развязным тоном. – Кстати, у вас покумарить ничего нет? Травки там, конопельки?

– Не употребляем, – осторожно ответил Али. – Богатырям не рекомендуется. Хватит того, что у нас халиф кумарит, как слон!

– И вся его камарилья! – радостно доложил Вали.

Пришелец немного смутился, но тут же снова повеселел. – На нет и суда нет. Меня зовут Эдуард. Можно просто Эдик, – он протянул Али и Вали лапку, похожую на высохшую картофельную плеть. – У меня к вам, земляки, есть разговор. Вы ведь богатыри, так?

– Знамо, богатыри, – ответил Али.

– Еще какие! – поддержал брата Вали и продемонстрировал Эдику впечатляющие бицепсы.

– Значит, я по адресу, – вздохнул Эдик. – Короче, мы квартиранты-подпольщики. Живем себе дружно. Конечно, у братвы проблем хватает, но мы не жалуемся. У нас друзей много, всегда помогут.

– За деньги? – жадно поинтересовался Вали.

Эдику вопрос не понравился. Он многозначительно скривился и снова раскрыл кошель.

– А то! Мы, земеля, денег не жалеем! Особенно друзьям. Если нам кто поможет, тот ни в чем недостатка не будет знать! Мы одного братана знаешь как золотом завалили? Унести не мог, во! Бабушкин сундук, полный золотыми дукатами. Так он его, понимаешь, попер, но не сдюжил. Внутре у него там чегой-то расслабилось от тяжести. Нет, мы ему, конечно, подмогли. Дотолкали до дома сундук и самого доволокли. А как же, мы братанов не бросаем! Вот и вы нам дюже понравились. Смотрим, хорошие пацаны, приехали издалека, наших дел не знают… Ну мы и решили: давай подмогнем!

– За просто так, что ли? – недоверчиво поинтересовался Вали. Он все пытался заглянуть в кошель, но Эдик с такой скоростью вертел его в руках, что, кроме блеска монет, богатырь ничего разобрать не мог.

– За просто так, – повторил Эдик, – в натуре. Говорю, что вы нам шибко понравились! Только мы одного не поймем: чего таким хорошим парням в такой дыре понадобилось? У нас же Лодимер! Ничего, кроме дождей и медведей, не увидите! Вам надо куда-нибудь съездить, отдохнуть… лучше всего на море. Вот есть недалеко остров Буян… О-о! Там действительно красиво! А какие девочки! Главное, какой там сервис, какой отдых! Прекрасный климат, здоровый воздух, великолепная еда. И все это – бесплатно. Для вас, конечно. Ну само собой, транспортные расходы мы берем на себя. Доставим на место и вернем. Отдохнете несколько дней, расслабитесь… Зато будет что вспомнить!

– Вы предлагаете нам куда-то уехать? – спросил Али. – Но у нас ведь служба!

– Не вы, а ты! – поправил его черт. – Меня Эдиком звать! Ну скажите, на кой вам эта служба, если вы за одну поездку заработаете… сто червонцев!

– Так ты нам работу предлагаешь? – встрепенулись богатыри. – Так бы прямо и сказал. А то ходишь вокруг да около!

Эдик пожал плечами.

– Кручу, верчу… Я говорю, в чем фишка-то? Надо моему племянничку посылку передать, во! Я бы и сам сгонял, да не могу. Мы, вишь, привыкли в подполе сидеть, вся жизнь подпольная. Золотишко царю добываем, ни на минуту не отлучишься! Ну а вы – богатыри. Вы свободные. Отдохнете, заодно и посылочку передадите.

К тому же там ифриты живут, богатырей они боятся, а как нашего брата завидят, так драться лезут. Приехал я как-то раз, так мне все зубы выбили, вот! – Тут Эдик продемонстрировал богатырям беззубую пасть. – А для вас, богатырей, подраться – как малинки поесть!

– Опять крутишь! – нахмурился Али. – Выходит, мы должны приехать на твой Буян, свернуть шею ифритам и передать твоему племяннику посылку?

– Так! – кивнул Эдик.

– А нам за это сто червонцев?

– Двести! – поправился Эдик. – Разве я сказал – сто? Я сразу сказал триста! А когда вернетесь, еще столько же.

– Тысяча червонцев! – с наглой миной заявил Али. – И сразу!

– Пятьсот!

– Две тысячи! – выпалил Вали.

В этот момент люк подпола приоткрылся и оттуда выглянула мрачная физиономия еще одного квартиранта. Не мигая, он уставился на Эдика.

– Ты что торгуешься, сволочь?! – прорычала бородатая физиономия с кошачьими глазами. – Убью на хрен, по стенке размажу!

– Мы согласны! – выпалил Эдик, бледнея, только кончики его заостренных ушей чуть покраснели. – Одно условие – вылетаете немедленно!

– А на чем летим? – спросил Вали.

– Есть такой дракон – Груня. Сгоняете в оборотку – туда и назад. Свернете ифритам шеи и дадите курнуть моему племянничку. А как он очнется, значит, так вы назад. А Груня за вами присмотрит, чтобы все по-честному. Ну что, согласны?

– Дурдом! – пробормотал Али и кивнул: – Согласен. Гони монету!


28


Попутный ветер подгонял летучий корабль, свистел в снастях, раздувал паруса, и судно мчалось как птица. Впрочем, то, что ветер был не встречный, а именно попутный, имело и свою неприятную сторону. Весь дым из трубы задувало на палубу, и корабль двигался внутри черного, непроницаемо плотного облака. Из этого облака доносился непрерывный кашель и чих. Кашлял капитан, тщетно пытаясь рассмотреть, куда же они летят, кашлял кочегар, кашляли и чихали Дуремаг с Алхимусом.

Волшебники сидели в каюте, но удушающий угольный дым проник и туда.

– Витя, подыхаю! – прохрипел Дуремаг, вдохнув очередной клуб дыма. – Спаси, кхе-кхе!

– Учитель, апчхи! потерпи немного, сейчас вместе, кхе-кхе, сдохнем! – Алхимус пополз по полу, пытаясь на ощупь найти великого мага.

– Ви-итя! – снова прохрипел Дуремаг. – Караул, апчхи!

Витя хотел было сказать, что идиотская мысль лететь на корабле принадлежала Дуремагу. Но голос учителя был таким жалобным и тонким, что Алхимуса пробила слеза.

– Потерпи, учитель! – пропищал Алхимус. – Сейчас я вытащу тебя наверх! Ты где, ау?!

Вместо ответа Дуремаг клекотнул петушиным голосом и смолк. Алхимус перепугался, на какое-то время даже забыл о том, что в каюте нечем дышать, и принялся рыскать в поисках шефа. Шеф нашелся под диваном. Как он туда просочился, было непонятно, потому что зазор между полом и диваном был совсем маленький.

С трудом просунув руку, Витя ухватил шефа за какую-то малопонятную часть тела, похожую на хобот, и что есть силы потянул на себя. Дуремаг заверещал, заскреб руками по полу и быстро-быстро начал выбираться наружу. Он уже совсем было выбрался, но зацепился ушами и зарыдал в голос.

– Терпи, шеф! – крикнул Алхимус и что есть силы дернул Дуремага на себя. Что-то хрустнуло, и великий маг оказался на свободе. По-прежнему не отпуская учителя, Витя вытащил его на палубу.

За это время ветер сменился, облако черного дыма развеялось естественным образом, и волшебники могли наконец свободно вздохнуть. Но не вздохнули. Во-первых, потому, что Витя понял, за какую честь тела держит своего учителя, во-вторых, потому, что уши у Дуремага посинели и вытянулись, как у породистого осла.

Капитан оглянулся на своих пассажиров и едва не улетел за борт. Кое-как сохранив равновесие, он бросился на капитанский мостик и, нашарив в сундуке кувшин с самогоном, надолго припал к горлышку. Все это время Дуремаг смотрел на Алхимуса с невыразимым укором. Наконец рот у него раскрылся сам собой, выпуская лежалые клубы дыма.

– Отпусти, сволочь! – прохрипел он, страшно шевеля посиневшими ушами.

– Есть отпустить! – рявкнул Витя и вытянулся в струнку.

Какое-то время волшебники приходили в себя. Дуремаг то ощупывал уши, то разглядывал необыкновенно удлинившееся хозяйство. Наконец он подошел к Алхимусу и, строго глядя прямо ему в глаза, спросил:

– Витя, ты зачем это сделал?

– Учитель! Я тебя спасал! – затрепетал Алхимус.

– Это называется спас? – воскликнул Дуремаг. – Ты же, ты же… Эх! Что, не мог меня за руку схватить?

– Я думал, что это хобот, – прошептал Алхимус, стыдливо опуская глаза.

– Идиот! – простонал Дуремаг. – Я что, слон? Ну где у меня хобот? Где?

– Теперь – вот где, – еле слышно произнес Витя.

Дуремаг заскрипел зубами:

– О боги! Почему я тебя не убил сразу? Почему я должен выслушивать все эти гадости? Какой разврат, о какой разврат! – Две крупные слезы выкатились из его глаз, оставляя на прокопченных щеках грязные следы.

Алхимус не выдержал и разрыдался, поникнув головой учителю на грудь. Капитан выглянул, посмотрел на волшебников, поежился и снова припал к кувшину.

– Ладно, Витя, не переживай! – смягчился наконец Дуремаг. – Главное, живы остались! А там уж как нибудь… Может, это даже и к лучшему, что так вышло. Давай-ка посмотрим, где эти злодеи, эти ужасные богатыри.

Алхимус сбегал в каюту и вернулся, держа в руках коробку с компасом.

– Сейчас увидим!

Дрожа от любопытства, чародеи открыли крышку и уставились на маленькую стрелку.

– Все ясно! Они прямо по курсу, – сказал Дуремаг. – Держим путь на Хохломабад!

Прошло совсем немного времени, и впереди выросли разноцветные купола великого города. Летучий корабль спустился ниже, и волшебники перегнулись через борт, пытаясь рассмотреть, где там могут прятаться богатыри. В этот момент стрелка закрутилась как сумасшедшая.

– Тут они, тут! – горячо зашептал Алхимус. – Вон стена, вон домишко, вон скалы, а они рядом крутятся!

Дуремаг нацепил очки и глянул вниз. Возле скал действительно кто-то прятался. Это были опозорившиеся горные великаны, но чародеи приняли их за богатырей.

– Капитан! – Дуремаг махнул рукой в сторону капитанского мостика. – Подплыви потише и зависни над этими монстрами. Ну мы сейчас их угостим! Где у нас ядра?

Ядра лежали в кучке на палубе. О них и запнулся великий чародей, дополнительно разбив себе палец на правой ноге.

– Уй! Ой! Шайтана вам в задницу и сапогом утрамбовать!

– Че-его?! – раздался с палубы зычный голос, и прямо из воздуха сконденсировался здоровенный волосатый шайтан. Он уставился на Дуремага и стал сверлить единственным левым глазом. Второй, правый, был, очевидно, потерян в боях за неправое дело.

– О великий! – завопил Дуремаг, мгновенно осознавая свою ошибку. – Не гневайся на нас, ибо мы в страданиях своих не понимаем, что говорим! Никто не хотел запихивать тебя в задницу этим уродам! Да, честно говоря, ты туда и не влезешь!

– Как это не влезу?! – возмутился шайтан. – Ты, жалкий червяк, сомневаешься в моем могуществе?

– Я не сомневаюсь, – затрясся чародей, – но ты такой большой, а они такие, хм… не очень большие. Мне кажется, это невозможно!

– Так ты считаешь, что это невозможно? – взревел шайтан. – Ты – жалкий, ничтожный колдунишка! Ну так смотри же!

Недолго думая он сиганул через борт, шмякнулся на песок, подбежал к горным богатырям, выбрал ближайшего, с наглой бритой харей и, предварительно облизнувшись, полез ему в задницу.

Горный великан заверещал, попытался отбиться, затем как-то сразу обмяк и затих, уткнувшись мордой в булыжник.

Шайтан был очень силен, но, очевидно, переоценил свое могущество. Он залез до пояса и неожиданно застрял. Дуремаг и Алхимус уставились на потрясающее зрелище. Какое-то время демон прыгал по песку с надетым на себя горным великаном. Но каждый раз его движения становились все неувереннее и неувереннее. Шайтан пару раз запнулся и наконец упал, задрав кверху толстые мохнатые лапы.

Волшебников разобрало любопытство. Летучий корабль опустился еще ниже, капитан подал сходню, и чародеи, нацепив на головы тюбетейки-невидимки, сошли на землю.

Они остановились возле горного великана, из задницы которого торчала еще одна задница с безвольно повисшими ногами, и ненадолго задумались.

– Вот тебе и шайтан! – наконец усмехнулся Дуремаг.

В этот момент из-за скалы выглянул еще один горный великан. Он бегло осмотрелся, сказал: «Ой!» – и вначале никого не увидел, но затем неожиданно оживился.

– А я вас вижу, вижу! Ой, какие прозрачные! Вы, наверное, колдуны, да? – спросил он шепотом. – На вас шапка-невидимка, так?

– Так, – нехотя согласился Дуремаг. – А ты откуда такой догадливый? Небось богатырь?

– Не, – покачал головой великан и покосился на домишко, стоящий невдалеке. – Мы горные великаны. Мы колдовство далеко-о чуем! А богатыри вон там. Так что спасайся, кто может!

– А мы их не боимся! – ответил Дуремаг. – У нас против них есть одна маленькая забористая штучка! – и он похлопал себя по карману, где лежала бутылка с коньяком «Белый аист».

– Не уходите! – взмолился великан. – О великие чародеи, неужели вы бросите моего собрата на произвол судьбы? Разве вы не видите, как он страдает?

Дуремаг поднял бровь.

– Н-да. Но ведь он страдает не один, а совместное страдание так возвышает… Но к делу. Есть у меня хорошенькое средство. Называется касторка. Если оно не поможет, то ничто не поможет! Витя, принеси склянку с моей любимой касторкой. Сейчас мы постараемся помочь твоему собрату!

Запыхавшийся Алхимус притаранил бутылку с густой маслянистой жидкостью. Дуремаг побултыхал ею, полюбовался на зеленые прожилки… и не выдержал, сделал пару глотков. Затем влил в пасть горного великана полбутылки.

– Этого должно хватить… Да вот уже, действует!

Действительно, горный великан ожил, заскреб ногами по земле и тяжело поднялся на все, теперь уже четыре, лапы. Правда, одни лапы смотрели вперед, а лапы шайтана назад.

– Пошли, сейчас рванет! – предупредил чародей своего ученика, и они поспешили к домику. Между тем горный великан попытался сорваться с места и убежать, в то время как лапы шайтана устремились в другом направлении. В результате великан как юла закрутился на месте. В следующую секунду раздался взрыв такой силы, что с домика снесло крышу, а чародеи, упав, покатились по земле. Горный великан и шайтан, словно два пушечных ядра, устремились в разные стороны.

На грохот из домика выбежали Алеша Попович и Добрыня.

– Гроза? – удивился Добрыня и посмотрел на ясное небо. Стоящий за скалами корабль он не увидел.

– Какая гроза, откуда? – возразил Попович. – Здесь и дождей-то не бывает, да и небо ясное. Наверно, салют, из пушек стреляют!

– И то верно, – согласился Добрыня. Богатыри уже было направились обратно к домику, но тут Попович увидел стоящую на песке бутылку.

– Глянь, что это? – Он поднял бутылку и принялся ее разглядывать.

– Вино! – обрадовался Добрыня.

– Похоже, но только откуда оно здесь?

– Ха! Великаны небось потеряли, когда удирали! Ну-ка, дай сюда, – Добрыня забрал бутылку у Поповича.

– «Белый аист». Коньяк. Фирма! Ну-ка… – Он отвинтил крышку и осторожно понюхал. – Пахнет спиритусом! – Зажмурив глаза, Добрыня сделал осторожный глоток. – Здорово! – Он сделал второй глоток и сразу поглупел. – На, Алешка, хлебни! Эх, хорошо с устатку!

Попович все еще сомневался, но, видя, что с Добрыней ничего страшного не происходит, тоже пригубил. И тоже поглупел.

– Ну вот! Дело сделано! – послышался рядом довольный голос. – Витя, теперь можно снять тюбетейки.

И чародеи сняли тюбетейки-невидимки.

– Вы кто? – удивились богатыри.

– Ваши хозяева! – нагло ответил Дуремаг. – А теперь говорите, где еще двое?


29


Весь день Дормидонт, Великий князь Лодимерский, крутился как белка в колесе. Его подняли ни свет ни заря, припудрили синяк под глазом, одели в секонд-хендовские шмотки, чтобы его величество не слишком отличался от гостей, подкрасили и набриолинили усы, подкрутив уныло свисающие кончики кверху.

– Усы, загнутые вверх, означают всемерное благополучие и стремление к победам! – науськивал его Кощей.

После легкого завтрака, за которым его величество съел матерого цыпленка, блюдо холодца, яичницу с жареными грибами, плошку красной икры, чашку черной и отварную стерлядку, запив все это кувшином ядреного кваса, пришла пора встречать именитых гостей.

Стрельцы выкатили на площадь перед теремом красный ковер, застелили ступени дорожкой и встали в почетный караул. Блудослав строевым шагом, высоко вскидывая задницу, направился к Дормидонту. Великий князь в сопровождении Кощея только что вышел из дверей и теперь осматривался, щурясь от яркого солнца.

– Ваше величество! Караул для встречи почетных гостей построен! – доложил Блудослав, сияя как начищенный пятак.

Дормидонт посмотрел на счастливое лицо командира стрелецкого приказа и вытащил из кармана ириску. Развернув, он сунул ее стрельцу в приоткрытый рот.

– Молодец, командир! Вольно!

Блудослав радостно зачавкал ириской и, развернувшись, встал в строй.

– И все-таки, – спросил царь шепотом Кощея, – почему этот Блудослав так идет? Может, он издевается над нами, а?

– Это от излишнего рвения, – туманно ответил Кощей. – Однако что-то наши гости запаздывают. – Великий канцлер вытащил из кармана песочные часы и покачал головой.

Делегации действительно запаздывали. Впрочем, это легко можно было списать на погоду. Благодаря магическим талантам Кощея в Лодимере светило солнце, но чуть дальше, начиная с деревни Гадюкино, шли обложные дожди.

Горожане, запрудившие площадь, терпеливо ждали. После встречи на площади должен был состояться массовый фуршет с водкой и солеными орешками. В предвкушении праздника народ разгонялся самогоном и брагой. Кое-где уже пытались плясать и петь, но переодетые в гражданское агенты тайной канцелярии пресекали такие поползновения на корню.

– И долго я буду ждать? – закапризничал Дормидонт. – У меня уже ножки ноют!

– Летит, летит! – заорал кто-то в толпе. Сразу поднялся шум. Народ, задрав голову, уставился в небо.

– Да где, где, ничего не видно!

– Вон, за колокольней, черная точка!

– Так это ворона!

– Братцы, ничего не вижу, глаза слепит!

В это время Кощей наклонился к уху Дормидонта и прошептал:

– Действительно летят!

В следующую минуту все увидели, как белоснежный корабль, попыхивая дымком, вынырнул из-за крыш, с трудом разминулся с колокольней и плавно приземлился на площади.

Бросили сходню, и на землю, шатаясь как пьяные, полезли закованные в доспехи рыцари. Блудослав напрягся, но тут же все понял и расслабился. Доблестных рыцарей укачало с непривычки. Почетный эскорт не привык к длительным перелетам. Рыцари выстроились в две шеренги. Одного тут же начало тошнить. Его оттащили в сторону и для свежести мозгов как следует отпинали. Наконец все устаканилось. Рыцарь, которого только что привели в чувство, прокашлялся и зычным голосом объявил:

– Его величество Теодоро, король гишпанский!

– Пора! – шепнул Кощей, и они стали не спеша спускаться по лестнице – Дормидонт впереди. Кощей справа и чуть сзади. В это время на сходнях показался гишпанский Теодоро. Кощей невольно вздрогнул, не веря своим глазам. Если бы не другой костюм и манера держаться, гишпанского короля можно было бы легко спутать с Великим князем Лодимерским. Тот же рост, та же комплекция и даже лицо! Нет, лицо все-таки было немного другое, и Кощей облегченно вздохнул.

Теодоро легко сбежал по трапу, запнулся на последней ступеньке и, пропахав носом по красивому ковру, распластался на земле. Но его величество все равно оказался на высоте.

– О Лодимерская земля, я обнимаю тебя! – воскликнул он и вскочил на ноги. – Здравствуй, мой венценосный брат! Буэнос диас! – и гишпанский король заключил растерявшегося Дормидонта в объятия.

Троекратно поцеловавшись, они направились в терем. Впрочем, надолго Дормидонту отлучиться не пришлось. Всего только и успели, что пропустить по кружке Кощеевой настойки и закусить парой малосольных огурчиков. Этого хватило, чтобы славный Теодоро окосел и прикорнул прямо в трапезной, на лавке. В этот момент Дормидонта позвали.

– Едут!

Следующая венценосная особа всем видам транспорта предпочла наземный. Еще издалека раздался торжествующий гудок, земля задрожала, а с некоторых крыш посыпалась черепица. Народ ахнул, раздался, и на площадь вкатил, тяжело ухая и свистя паром, железный пароезд.

Из пароезда выбралась целая делегация в немецких сюртуках и шляпах. Все они были похожи на братьев-близнецов.

– Фридрих, король биварский! – важно возвестил один из близнецов и вежливо расшаркался.

Тотчас раскрылась обитая черным бархатом дверь, и на землю ступил плотный красномордый мужик точно в таком же кафтане, как и его слуги, только башмаки у него были с золотыми пряжками. В зубах Фридрих держал тяжеленную трубку, которая дымила не меньше пароезда. Приподняв шляпу, он вежливо улыбнулся, вынул трубку и сделал вид, что раскрывает объятия.

– О майн Готт! Какой прекрасный погода! Это есть великий символ содружества двух государств, натюрлих! Счастлив видеть мой царственный брудер!

Тут Фридрих шагнул вперед и заключил Дормидонта в умеренные объятия, выдохнув ему в нос клуб вонючего табачного дыма.

От этого дыма Дормидонта неожиданно повело, но он удержался за Фридриха. Биварского короля тотчас потащили в трапезную. Узрев храпящего Теодоро, Фридрих сказал:

– О! – и вежливо сел подальше.

Выпили по кружке кизюмовой настойки и закусили огурчиками. Красное лицо Фридриха покраснело еще больше, а нос и вовсе стал фиолетовый. Дормидонт добавил еще, и Фридрих с большим опозданием понял, что вторая кружка была лишней. На скамейку он прилег рядом с Теодоро, положив тому голову на плечо. А Дормидонт поспешил встречать франкмасонского короля.

Франкмасонская делегация прибыла на роскошных коврах-самолетах, обшитых помпончиками и рюшечками. Глава делегации кардинал Ришелье лично представил Дормидонту молодого веснушчатого балбеса, которого почтительно назвал его величеством королем Лодовиком. Лодовик нахально приобнял Дормидонта и первым делом отвесил комплимент:

– А бабенки тут у тебя ничего… ядреные!

– Плохих не держим! – в тон ему ответил изрядно захмелевший Дормидонт, и оба государя, весело рассмеявшись, отправились в трапезную.

Зная изысканные вкусы франкмасонского короля, на закусь ему предложили лягушку. Но его величество молодцевато опрокинул кружку первача и задорно захрустел огурцом. Но не дохрустел, свалился прямо там, где сидел. Пришлось с помощью Кощея оттащить его на свободную лавку. Оставались еще король заполонский Крючеслав и славный Артур с рыцарями округлого стола.

С Крючеславом оказалось все просто. Он появился без особых затей, сразу направился в трапезную и, увидев там храпящих венценосцев, презрительно усмехнулся. Затем подвинул к себе жбан с настойкой и принялся цедить ее как воду. Зато славный Артур пить отказался категорически. Вместо этого он несколько раз нюхнул из жбана и тут же съехал с катушек. Когда его укладывали спать под истерический хохот Крючеслава, Артур что-то бормотал об «экзистенцио-о-нализме и детерминизме». В общем, все вышло весело, а совсем не скучно. Вместо длинных речей в трапезной стоял густой веселый храп. Последний, как и полагается хозяину, свалился Дормидонт. Кощей уже спал, когда Дормидонт пристроился рядом и сладко, с прискулом, захрапел.


30


Теперь, когда с ужасными дэвами было покончено, богатыри спокойно огляделись. Впрочем, ужасными дэвы оказались только на вид. Конечно, злости в них было даже больше, чем надо, но победила глупость.

Безмятежная жизнь под землей отучила их от должной реакции на опасность. Местные жители, люди робкие и забитые, не смели сюда и носа сунуть, а стражники Ага Мемнона, как видно, нашли с магическими бандитами общий язык.

Итак, богатыри еще раз осмотрелись и обнаружили, что находятся в огромной пещере. Потолок ее уходил так высоко, что его не было видно, и простиралась она почти до самого горизонта. Возможно, это был один из входов в преисподнюю, а может, и нет. Этот вопрос богатырей совершенно не интересовал. Здесь было довольно светло, красноватый магический свет струился откуда-то сверху. Там, над головой, он сгущался в тяжелое красноватое облако, словно из верхнего мира сюда заползла освещенная закатным солнцем туча, да так и осталась.

Только теперь Илья и Яромир заметили, что мимо пруда, где они вынужденно искупались, проходит хорошо утоптанная дорожка и скрывается в расщелине между скалами. Через несколько минут эта дорожка привела их к настоящему замку. Точнее, это был не замок, а странное нагромождение разных зданий, словно неумелый строитель возвел один дом, но не успокоился, а рядом построил другой и третий, и они так переплелись между собой, что приняли уродливые и страшные очертания. Яромир и Муромец остановились возле чугунных ворот.

– Может, сразу выбьем? – предложил Яромир.

– Нельзя! – шепотом возразил Илья. – А как же конспирация? Этот Гуссейн испугается и убежит. Ищи его потом… Нет уж, вот возьмем скота за чересчур умную голову, тогда и поговорим!

С выводами Ильи трудно было не согласиться. Яромир вздохнул и вежливо постучал. По всему подземному миру прокатился оглушающий медный гул.

– Гуссейн Гуслия! – завопил Яромир что есть мочи. – Выходи! Где ты?

– Чего разорались? – дребезжащий стариковский голос прозвучал у них над головами так резко, что Яромир едва не подпрыгнул. Богатыри в запале не заметили, как в двери открылось окошко и в него просунулась бородатая голова в грязной чалме. – Ну? И кто вы такие?

– Мы шпионы! – радостно доложил Яромир. – От батьки Трофимыча!

Чародей недоверчиво посмотрел сначала на Яромира, потом на Илью. Илья распушил парик и приосанился.

– А может, вы проститутки? – брезгливо осведомился старик. – Так мне это не надо. Идите к дэвам, они любители… или вы у них уже побывали?

– Вот чудак человек! – фыркнул Илья. – Говорят тебе, что мы демоны из Лодимера.

– Тоже мне, нашлись демоны, – проворчал старик. – А документик у вас какой имеется? Может, вы и демоны, да не те?

– У нас письмо от батьки Трофимыча! – Яромир протянул Гуссейну Гуслии письмо, отнятое у гонца. – Лодимерская нечисть тебе челом бьёт! Просит, чтобы ты всю свою сволочь на ноги поднял. Идем за общее дело биться!

Гуссейн Гуслия задумался.

– Да-да, что-то я слышал. Хотите Идолище Поганое оживить? Ну что ж, дело хорошее, давно пора. Нас и так уже мало осталось, а дальше, глядишь, совсем прижмут!

Маститый мудрец медленно развернул письмо, нацепил очки и стал читать, по-стариковски шлепая губами. В следующую минуту его лицо просияло.

– Вот, значит, как?! Ну что ж, пора моей гвардии принять боевое крещение! Огнем, как говорится, и мечом! Только это… Тару вы с собой привезли или нет?

– Какую тару? – опешил Яромир.

– Обыкновенную! – неожиданно рассвирепел старик. – Куда я буду своих троллей загонять? Где я столько бутылок наберу?

– Нам Трофимыч ничего не говорил! – подал голос Попович.

– Не говорил! Потому что нет у него ни хрена! Только просить да клянчить мастер. Нужны бутылки или кувшины. Лучше бутылки. У меня, конечно, кое-что осталось после торговли самогоном. Ладно, пошли, посмотрим. Но если не хватит, на меня не обижаться!

Он открыл дверь и провел богатырей в дом. Какой там царил беспорядок! Всюду валялись битые осколки, под ногами темнели гадкие липкие лужи, пахло спиритусом и нечищеным туалетом.

– Тут у меня тролли вылуплялись! – пояснил Гуссейн Гуслия, отшвыривая ногой яичную скорлупу. – Мне удалось скрестить ифрита с саксаулом. Получилось нечто!

Вслед за Гуссейном Гуслией богатыри прошли в следующую комнату. Несмотря на открытое окно, здесь вообще нечем было дышать. Илья невольно закашлялся, а у Яромира заслезились глаза. Гуссейну Гуслие это понравилось. Старик расцвел, словно ему сделали нежданный подарок. Он повел ноздрями, поглубже втянул дремучую вонь и радостно улыбнулся.

– Бутылочки благоухают, да… Так ведь я их на помойке собирал! Эх, когда это было! В самом начале моей карьеры. Я тогда самогоном занимался. Какую дрянь я выгонял! Стоило кому-нибудь хлебнуть моего первача, и человек пропадал. Он весь был мой, без остатка! А какие очереди стояли у стены поутру? А ночью… О, как они выли ночью, как просили – дай хлебну-уть! Да, весь Хохломабад был покорен мне! Впрочем, он мне и сейчас покорен.

– А как же стража? – поинтересовался Яромир. – Небось доставала?

– Не. Стражу я поил по льготной цене. А начальнику их, Ага Мемнону, так и вовсе бесплатно наливал. Как они рыдали, когда я завязал с самогоном! Но я понял, что нужно развиваться. Стал торговать травкой, так дело-то еще лучше пошло. Почитай, вся здешняя нечисть мной воспитана! А когда поднакопил деньжат, занялся наукой. Вы думаете, легко было скрестить ифрита с саксаулом? А ежа со змеей? У меня там по забору – видели? – колючая проволока. Так то не проволока, а гибрид! Длинная и ползать умеет! А уж если обовьет… – тут Гуссейн Гуслия зацокал языком. – У меня тут лаборатория, я ее называю – блудильня, там все и происходит…

– Погоди! – заинтересовался Илья. – Может, и дедушка Джафар – твоя работа? Не ты ли чертей вывел?

– В точку! – с гордостью заявил Гуссейн Гуслия. – Я скрестил алкаша с дворняжкой и получился первый сорт… первый черт! А дальше – больше. Дедушка Джафар – помесь разбойника и шакала. Очень способный экземпляр. За двести лет я много чего сделал. Дэвы, например – смесь бульдога с носорогом. Только вот не припомню, когда я вас выводил? Или не выводил? Да, память уже не та! Кстати, мой товар пользуется большим спросом. Вот, например, за партию зеленых троллей Трофимыч заплатит мне чистым золотом. Кстати, золото у вас с собой?

– С нами, – легкомысленно пообещал Илья и похлопал себя по упругому животу.

– Вот и хорошо. А теперь собирайте бутылки и несите их в блудильню. Там сейчас весь рой сидит.

– Сидит? – уточнил Яромир.

– Ну это я так, фигурально. На самом деле они только и делают, что размножаются. Это их самое любимое занятие, конечно, после драк, безобразий и пьянства.

Гуссейн Гуслия скабрезно подмигнул богатырям и открыл следующую дверь.

Яромир был готов ко всему, но то, что он увидел, поражало воображение. В огромной комнате, лишенной всякой мебели, от стены до стены катался огромный шевелящийся зеленый шар, сплетенный из рук, ног, хвостов, перепончатых крыльев. Он узнал тот самый рой, который попался им во время полета на Хохломабад. И этот постоянно меняющийся подпрыгивающий шар сладостно ухал, урчал, мяукал, тявкал, квакал, кряхтел и пыхтел.

– Только меня и слушаются! – заявил многознатец. – Одно слово – нечисть. Ну-ка, ребята, смир-р-рно! В шеренгу по одному становись! Нет, по два, а то не поместитесь. Да отлепитесь вы, в конце концов, друг от друга, иначе водки не дам!

Зеленый шевелящийся рой мгновенно распался на отдельные существа. В них и в самом деле было что-то от саксаула. Такие же ветвистые, голенастые, с маленькими листвяными крыльями и тусклыми алкашными мордами. Увидев богатырей, они дружно уставились на них и забарабанили хвостами.

– Будем с новенькими блудить? – пискнул самый нетерпеливый.

– Будем воевать! – мрачно ответил Гуссейн Гуслия. – Пришла пора показать вам, на что вы способны! Поедете в Лодимер. Там формируется повстанческая армия. Я верю в вас, дети мои! Все пакости, которым я вас обучил и которые вы сами придумали, – все должно пойти в ход! Одним словом, вы едете туда, где можно как следует разгуляться. Сержант Дуля!

– Тута! – из строя выпрыгнул приземистый угрюмый тролль.

– Будешь командовать ротой. Вопросы есть?

– Как полетим? – деловито осведомился Дуля. – Всем роем или раздельно?

– В бутылках! – осклабился Гуссейн Гуслия. – То есть под видом паленой водки. Все ясно?

Тролли недовольно загалдели.

– А че, роем нельзя, что ли? Это, типа, новое издевательство?!

– Никакого издевательства! – строго сказал многознатец. – Режим секретности. Иначе вас перехватят на границе и собьют к чертовой матери. Как прибудете на место, так вас и выпустят. Ясно?

– Ясно! – ответил за всех Дуля.

– А теперь каждый взял бутылку и встал в очередь!

Тролли нехотя разбрелись, выбирая бутылки почище. Но все они были как на подбор грязные, с засохшими лепешками подозрительного происхождения.

– Будете помогать, – сказал Гуссейн Гуслия, наклонившись к Яромиру. – Дело простое: подходит тролль, ты его бьешь по башке, он с испуга превращается в пар и прячется в бутылку. Бутылку надо заткнуть. Тут где-то у меня тряпочки были, бумажки разные, а в некоторых бутылках даже пробочки сохранились. Главное, чтобы тролль обратно не вылез, загнать его по второму разу будет трудненько. Ну что, поехали?

Рота демонов выстроилась перед Яромиром в длинную, загнутую в виде знака вопроса очередь. Каждый держал в руках бутылку. Первым подошел невзрачный тролль с такой блудливой харей, что Яромиру стало не по себе. Помимо воли рука богатыря с грохотом опустилась на плоский череп чудовища. Демон упруго крякнул, мгновенно превратился в зеленый дым и тонкой струйкой заполз в бутылку. Илья тут же заткнул ее тряпицей.

– Следующий!

Следующий превратился в дым еще до того, как Яромир врезал ему по голове. Дело пошло быстро. Вскоре на полу выстроилась целая батарея разномастных бутылок. Последним был сержант Дуля. Этот оказался крепче других. С первого удара он только обделался, пришлось бить второй раз, и покрепче.

– Вот теперь порядок! – воскликнул Гуссейн Гуслия. – Сейчас найдем пустые ящики, затарим, и спецрейсом, хе-хе, как дипломатическую почту!

Тут же, в углу, нашлись и ящики. Превозмогая естественное чувство брезгливости, богатыри сложили в них бутылки и вытащили во двор.

– За ковер-самолет отдельная плата! – сказал многознатец, вытаскивая видавший виды парсидский ковер. – И это, пора бы рассчитаться!

– Само собой! – добродушно прогудел Илья. – А еще бутылка-то у тебя найдется?

– И не одна! – сказал Гуссейн. – Вон, несколько штук валяется из-под киндзмараули! Я эту чачу самому халифу загонял под видом виноградного. А он, балда, ничего не понимает, сладко, красно, ему и хорошо, хе-хе! А зачем вам надо?

– Это для тебя! – сказал Муромец и ласково посмотрел на многознатца. – Полезай, дедушка, или тебе тоже дать по башке?

– То есть как?! – опешил Гуссейн Гуслия. – У нас такого уговора не было! Вы же демоны, шпионы!

– То-то и оно, что шпионы, – рассудительно сказал Илья. – Полезай, сволочь!

Многознатец затрясся, испуганно оглянулся и вдруг завопил что есть мочи:

– О великие дэвы! Выручайте меня из беды! Я вам заплачу гишпанскими дукатами!

Однако ответом ему была мертвая тишина.

– А где дэвы? – спросил Гуссейн, затравленно озираясь.

– Далеко. Отсюда не видать, – строго сказал Яромир. – Полезай, пока тебя не убили! Предстанешь перед судом. Пока перед людским. Перед этим…

– Гаагским трибуналом! – подсказал Илья Муромец.

– Вот именно! – подхватил Яромир и опустил кулак на голову Гуссейна Гуслии. Многознатец крякнул, с перепугу превратился в дым и попытался развеяться, но Илья вовремя подставил бутылку. И все-таки часть дыма ухитрилась ускользнуть. Она повисла в стороне и через минуту превратилась в пару стоптанных туфель и халат.

– А многознатец-то прибудет на место голый! – заметил Муромец и богатыри дружно рассмеялись. Захватив с собой ящики и ковер, они направились к выходу из подземного мира.

Возле входа в шахту все было спокойно. Сокрушенные дэвы поскуливали и слабо дергали конечностями. Пришибленные лифтом амбалы куда-то расползлись. Яромир посмотрел вверх и крикнул что есть силы:

– Братцы, мы зде-есь! Тяни!

В следующую секунду сверху грохнулась люлька, едва не убив богатыря. В последний момент богатыри все-таки успели отскочить в сторону.

– Что они там, перепились? – Яромир с удивлением посмотрел на Илью. Муромец сдержанно пожал плечами:

– Посмотрим. Может, Алешка шуткует?

Они забрались в люльку, погрузили ящики, ковер и дернули за веревку.

– Тащи давай!

Люлька устремилась вверх как птица. Не прошло и минуты, как показалось квадратное окно света и лифт выскочил на поверхность. Богатыри выбрались, вытащили ящики и ковер и уставились на друзей.

– Я же говорил, они пьяные! – сказал Яромир, глядя на Поповича и Добрыню. Вид у них и в самом деле был как у пьяных. Глаза глупые, пустые, а у Добрыни вдобавок ко всему и слюнка бежит изо рта, как у натурального идиота.

– Вы где успели набраться? – загудел Илья. – Нашли, япона мать, время!

– Ой! Кто это? – Попович присел от удивления и тоже пустил слюнку.

– Смотри, не уписайся! – усмехнулся Илья.

– А я уже уписался! – обрадовался Попович и запрыгал на четвереньках.

– А я ука… – начала было Добрыня.

– Что-о?! – хором воскликнули Яромир и Муромец, не сводя глаз со своих боевых друзей.

– …кался! – радостно доложил Добрыня и весело заурчал.

– Колдовство! – первым догадался Яромир. – Пока мы отсутствовали, их…

– Заколдовали! – раздался громкий голос, и в домик лифта вошел кургузый человечишка в восточном халате, колдовском колпаке и сафьяновых туфлях на босу ногу.

– А ты что за черт такой? – мгновенно рассвирепел Яромир. – Убью, колдовская рожа!

– Ну так убей! – осклабился Дуремаг, а это был именно он. – Что же ты ждешь, а? Или ручки-ножки свело?

– Ах ты, гнида! – сказал Яромир, точнее, хотел сказать, но так и застыл с раскрытым ртом. Он хотел пошевелить рукой, но руки не слушались. Он попытался оглянуться на Илью – и не смог. Впрочем, Илья чувствовал себя не лучше. Он уже поднял кулак, чтобы вбить колдуна по самую шапку в землю, и замер с поднятой рукой.

– Витя! – радостно пропищал чародей. – Иди сюда! Полюбуйся на этих красавцев!

Громко стуча сапогами, в помещение вбежал Алхимус и присел от удивления.

– Учитель! Ты великий человек.

– А то! – самодовольно осклабился Дуремаг. – Самые простые заклинания – самые действенные, запомни, Витя! А сейчас мы их…

– Напоим коньяком! – обрадовался Витя.

– Не. Четыре идиота – это перебор. Мы их загоним в бутылки! Пусть томятся там до скончания времен. Вот потеха-то! Посмотри, там у них в ящиках какая-то тара!

Алхимус покрутился возле ящиков и вернулся с двумя пустыми бутылками из-под вина.

– В остальных демоны, – доложил он. – Двести штук, как одна копеечка!

– Это будет наше войско! – обрадовался Дуремаг. – Будет с чем лететь на Буян! У Идолища Поганого я стану графом. Да больше, больше – херцогом!

– Кем? – изумился Алхимус. – Хер…гоцем?

– Тебе не понять, – добродушно усмехнулся Дуремаг, – молодо-зелено! Приготовь пробки, сейчас я их загоню! Фень Шуй! Курасао, курасао, иокосука!

Алхимус схватился за голову от таких слов. В следующую секунду богатыри вздрогнули, как от удара током, и, превратившись в дым, медленно заползли в бутылки.

– Вот так! – весело сказал чародей, затыкая бутылки. Держи – тебе одна, мне другая. Смотри, не потеряй и не вздумай выпить! Лучше убери поглубже в карман. То-то будет подарок Идолищу Поганому!.. Эй, придурки!

– Ась! – молодцевато выпрямились Попович и Добрыня.

– Берите ящики и пошли за нами! Пошевеливайтесь, пока по башке не настучал!

– Слушаем, хозяин! – радостно ответили Попович и Добрыня и, подхватив ящики, посеменили вслед за колдунами к летучему кораблю.


31


Терем Дормидонта гудел, как растревоженный улей. В пиршественной зале сменили скатерти, выбросили огрызки огурцов и чисто обглоданные лягушачьи кости. Квакушек скушал Крючеслав, по простоте душевной принявший их за дичь. Он даже пытался доказать одному из слуг, что это вальдшнеп, а не воробей.

– Это оно! – строго сказал он смущенному слуге. – Летает и чирик-чик-чик!

– Ква-ква! – вежливо уточнил слуга, укладывая возбужденного монарха на лавку. Крючеслав так и заснул с лягушачьей лапкой в руке.

Когда стол был накрыт заново, монархи стали понемногу приходить в себя. Первым на правах хозяина продрал глаза Дормидонт. После кизюмовой настойки его мучил сушняк, головная боль, радикулит и еще сотни две слабо различимых болезней. Его величество скривился, охнул и потянулся было за огуречным рассолом, но тут ему в голову пришло, что… как бы не все монархи в сборе…

Дормидонт принялся вспоминать, кто к нему прилетел. Первым был, несомненно, Теодоро, король гишпанский. Он по-прежнему сладко посапывал в объятиях сурового Фридриха. Не заметить Артура было нельзя. Венценосный старец так назойливо бормотал во сне, что у Дормидонта заложило уши. Причем бормотал он с явным малороссийским акцентом.

– Який гарный хлопец Ланцелот! Ну шо пристал? Уйди, противный, от тебя носками воняет…

Дормидонт на всякий случай оглянулся, но никакого Ланцелота не увидал. Тут Артур зачмокал губами, захныкал и перевернулся на другой бок, придавив Крючеславу голову. Доблестный заполонский король задрыгал ногой, но смирился и затих.

– Кого-то не хватает! – подумал Дормидонт. – Кого же? – Он хотел было разбудить Кощея, но тот лежал тихо, как покойник, сложив на груди длинные сухие руки. Дормидонту стало немножко страшно. Он хотел тронуть великого канцлера за плечо, чтобы убедиться, что тот жив, но Кощей, не открывая глаз, тихо произнес:

– Лекарство у меня, в правом кармане…

Его величество быстро извлек из кощеевского кармана плоскую фляжку и, не раздумывая, сделал глоток. Ничего более противного Дормидонт не пил никогда в жизни. Только железная воля спасла его величество от позора. Он нашел в себе силы добежать до туалета и уже там его многострадальный желудок очистился полностью. И не один раз. Вернулся он в слезах, с упреком, готовым сорваться с уст.

Кощей уже был на ногах и что-то пил из железной фляжки. Увидев Дормидонта, великий канцлер смутился.

– Вы перепутали карманы! – сказал он готовому разрыдаться царю. – В левом у меня тоже лекарство. Называется рыбий жир. Я пью его от похудения… а в правом – вот! – он протянул Дормидонту фляжку.

Зверский запах чистого спиритуса развеял тусклый рыбий дух. Дормидонт зарозовел, и в голове у него прояснилось.

– Одного не хватает! – прошептал он, кивая на королей.

– То есть как? – опешил Кощей и принялся считать королей по головам.

– Точно, одного не хватает! Гишпанский здесь? Здесь! Биварский тоже, Крючеслав… а где франкмасонский Лодовик?

Действительно, Лодовик исчез, как в воду канул. Кощей посерел лицом и вышел за дверь, разбираться с дворней. Вскоре он вернулся и, потирая руки, доложил:

– Нашелся, негодяй! Он сейчас в девичьей сидит, читает служанкам стишки и учит, как правильно подвязывать чулки. Сейчас я его приведу!

– Я с тобой! – загорелся Дормидонт, который за всю свою жизнь так и не набрался смелости, чтобы заглянуть в девичью. Они на цыпочках прошли в соседнее крыло и, делая вид, что не обращают внимания на полуодетых девиц, вошли в горницу.

В это время франкмасонский король объяснял девушкам, что такое нижнее белье. И не только объяснял, но и ловко демонстрировал, что и как оно должно закрывать. Девки весело повизгивали, но не разбегались. Увидев Дормидонта, Лодовик нехотя вытащил длинные мосластые руки из-под ближайшей юбки и поднялся на ноги.

– Ах, это вы, сир?!

– Я не сыр, а царь! – мрачно поправил его Дормидонт. – Охота вам дворовых девок щупать, когда у нас боярские дочери неяглые ходят! А вы, бесстыдницы, кыш! Ишь, растопырились!

Девки засмущались, и тут Дормидонт, к своему полнейшему ужасу, увидел чей-то необъятный голый зад. Служанка переодевалась в домашний сарафан.

Его величество вышел из девичьей, ведомый под руки суровым Кощеем и весело ухмыляющимся Лодовиком.

– Какое тяжкое бремя быть царем на Руси! – бормотал Дормидонт. – За что мне такие муки, за что?!

– Это муки радости, мой царственный брат! – утешал его Лодовик. – Прикажите этой красотке, и она сегодня же войдет в вашу опочивальню.

– Но не выйдет! – бесконечно тоскуя, возразил Дормидонт. – Царица ее подсвечником прибьет! Как пить дать, прибьет!

Кощей принялся объяснять особенности лодимерского быта, но франкмасонский король его не понял.

– У нас свобода, – пояснил он. – У королевы своя спальня, у меня своя… и не одна. И вообще, мы друг другу стараемся не надоедать. Встречаемся за обедом, и то не всегда. Но раз в год обязательно! На балу. В этот день королева надевает свои любимые подвески.

Между тем в трапезной царило оживление. Короли уже сидели за столом и поправлялись кизюмовой настойкой. Вошедших они встретили приветственными криками:

– Штрафную, штрафную!

Больше всех старался Крючеслав. Он подхватил вазу из-под фруктов, вылил туда жбанчик настойки и, пошатываясь, пошел к Дормидонту.
		Кубок заздравный


		Полон давно! —


процитировал он неизвестное стихотворение.
		Пеной угарной


		Брызжет вино! —


хором подхватили Теодоро, Фридрих и Артур. – Пей до дна, пей до дна!

Дормидонт попытался сопротивляться, но настырный Крючеслав все-таки вручил ему импровизированный кубок, и под рукоплескания царь выцедил чашу до дна. Под веселый хохот и прибаутки все снова расселись по местам и налили по новой.

Его величество с ходу навалился на икру. Ел истово, ложками, пытаясь накормить зияющую пустоту в желудке. Пустота, усиленная настойкой, казалась бездонной. Поэтому вслед за икрой последовала курочка, вслед за курочкой кабанчик, потом телячья лопатка, бараний бок, стерлядка и, конечно, копченый осетр. Подали блюдо с устрицами, но Дормидонт убоялся сего заморского деликатеса. Зато остальные венценосцы с радостью набросились на бедных моллюсков. Устрицы пищали от ужаса, перекрывая нестройный гул голосов. Теодоро покатывался со смеху, глотая сопротивляющийся деликатес. В конце концов он свалился под стол и ему на ухо наступил биварский Фридрих. Назревавший международный скандал был погашен только новой порцией настойки. Теперь уже все валялись со смеху, глядя на распухшее ухо гишпанского короля, на котором отпечатался протектор сапога могучего биварца.

Фридрих приобнял погрустневшего Теодоро.

– Все путем, Тео! – прогудел он ему в ухо, роняя изо рта кусочки морской капусты. – Это на пользу, лучше слышать будешь. А хочешь – наступи мне на ухо! Братва! Я требую, чтобы Тео наступил мне на ухо! Нет? Ну тогда выпьем на брудершафт!

Короли наполнили стаканы и выпили на брудершафт. После этого Фридрих полез целоваться к Теодоро, и, поскольку был вдвое сильней, так вцепился в гишпанского монарха, что перекрыл ему весь кислород. С минуту Тео пытался отвечать на братский поцелуй, но потом задергался, кое-как вырвался и с пунцовыми губами надулся в углу.

– Господа! Я хочу сказать слово, – произнес Дормидонт, тяжело ворочая языком. – Это… не слово, а речь!

В это время Кощей тронул его за плечо.

– Ваше величество, я вынужден удалиться. Меня принуждают к этому неотложные государственные дела. Вы здесь посидите, поговорите, а я должен встретиться с кардиналом Ришелье. Речь пойдет о поставках навозного газа… ну вы знаете, что я имею в виду.

Дормидонт важно кивнул и снова перевел взгляд на венценосных братьев:

– Да! У меня есть предложение!

– Слово Великому князю Лодимерскому! – закричал Крючеслав, вскакивая из-за стола. – Господа, хорош базарить!

Кое-как ему удалось угомонить развеселившихся монархов. Лодовик незаметно хлопнул стакан настойки и захрустел мочеными груздями. Артур деликатно облизал блюдце из-под икры и полез за новой порцией. Крючеслав незаметно сыпанул Фридриху в стакан ложку деручего перца. Дормидонт оглядел собравшихся и, покачнувшись, поднялся с места.

– Братья! – начал он торжественным голосом. – Наша жизнь нелегка. Нас никто не любит, даже жены. Каждый подданный только и мечтает о том, чтобы его король окочурился! Ведь верно, братья?

– Верно! – подхватили за столом. – Живем хуже собак! Ни любви, ни ласки!

– Одни завистники кругом и льстецы!

– А у меня брата в Бастилии пришибли! – неожиданно признался Лодовик, смахивая пьяную слезу. – Та еще сволочь была, брат называется! Всю жизнь продержал меня в железной маске!

– О чем я и говорю, – продолжил Дормидонт, промакивая глаза салфеткой. – Поэтому давайте любить друг друга!

За столом повисло неловкое молчание.

– А что? – раздумчиво произнес Фридрих. – Идея в принципе… – Тут он посмотрел на Теодоро, и гишпанский король залился краской.

– Я не могу! – испугался Артур. – У меня старческий маразм!

– Братцы, вы меня не так поняли! – Дормидонт прижал ручки к пухлой груди. – Мы будем любить друг друга братской любовью, помогать, если что, и это… давайте организуем союз! Я уже придумал ему название. Пусть он называется просто: КВН!

– Это что? – с ходу заинтересовался Крючеслав.

– Клуб Венце-Носцев! – объяснил Дормидонт. – Мы будем раз в год собираться и все наши проблемы решать сообща. И с врагами разбираться сообща! А в перерывах травить соперников и анекдоты. Устроим капустник, пригласим хорошеньких… Кстати, никто из вас не видел танец живота?

– Танец чего? – ошарашенно заинтересовались все, и в первую очередь Артур.

– Это… – Дормидонт мечтательно закатил глазки. – Это когда голая красотка залезает на стол и там, среди бутылочек и закусочек, начинает такое вытворять!

– Согласен! – закричал Фридрих, багровея на глазах. – За это выпьем!

– За КВН!

– За братство между народами! – слабо вякнул Артур. На него снисходительно посмотрели, похлопали по плечу.

– Бывает! – сказал Крючеслав и поднял стакан.

– Пройст! – сказал Фридрих и опрокинул настойку с перцем. Все дружно выпили и принялись закусывать, только Фридрих и Крючеслав сидели с вытаращенными глазами.

Первым вздохнул Фридрих.

– Никогда не думал, что настойка с перцем так за душу берет! – Он пихнул локтем Крючеслава и хитро прищурился:

– Ты мне ложку сыпанул, а я тебе две!

Тут все повалились от хохота. Засмеялся и оклемавшийся Крючеслав, выдыхая изо рта короткие язычки пламени.

– Ну что, братья? – Дормидонт встал из-за стола. – Айда к эмиру бухарскому смотреть танец живота! Он на соседней улице живет, в дипломатическом квартале. Там у него целый гарем! Все восточные красотки, а одна прямо черножо… чернокоженькая!

– Впере-од! – зарычал Фридрих. – Урра!

Монархи дружно полезли из-за стола и нестройной толпой двинулись к выходу.


32


Альфред, председатель ГКЧП – Городского комитета чертей-подпольщиков – вытер губы кончиком хвоста и прошел в помещение, где располагался штаб восстания.

В комнате было накурено так, что фигуры чертей расплывались в сиреневом тумане. На столе лежали пустые и початые пачки «Беломора». Это зелье с большими трудностями доставали из-за бугра. За бугром было Тридевятое царство, и туда добирались только самые упорные. Многие из них эмигрировали, справедливо считая, что там, за бугром, для чертей настоящее раздолье. Они открыли свой бизнес, занялись торговлей, разбогатели. Себя они называли диким словом – олигархи. Но все-таки полностью связь с родиной не теряли и снабжали угнетенных братьев «Беломором» и порнографическими журналами.

Альфред вошел, вдохнул тяжелый табачный кумар и на мгновение обалдел. Впрочем, к нему тут же подскочили два вежливых черта и, держа за лапы, провели к столу.

– Где последние сводки? – с трудом откашлявшись, спросил Альфред.

– Партайгеноссе, они перед вами! – доложил один из адъютантов, маленький, шустрый чертенок по прозвищу Липучка. Альфред взял листок, исписанный корявым почерком, и ничего не понял.

– Кстати, а почему никто не кричит «хайль»? – вяло поинтересовался он.

– Хайль! – с готовностью крикнул Липучка и тут же получил от кого-то по ушам.

– Хайль! – неохотно откликнулось несколько заговорщиков. В дальнем углу завозились, кто-то пискнул противным голосом:

– Пошел на… хайль! – и тут же глумливо захихикал.

Альфред возмутился:

– Опять обкурились, черти! Нашли время веселиться! Вот хвосты-то пооткручиваю!

– Не волнуйтесь, партайгеноссе, – зашептал Липучка. – Это наблюдатели с болота. Мы сами потом с ними разберемся!

– Ну хорошо, – смягчился Альфред. – А что. хоть тут написано? Не вижу без очков, и дым этот проклятый… Курить надо бросать! Вон в Тридевятом царстве ни один уважающий себя черт не курит!

– Зато они пьют, – шепотом подсказал Липучка – и сердито взмахнул хвостом.

– Мы тоже пьем, – туманно возразил Альфред. – Правда, только это, как его… пиво.

– И едим орешки! – радостно подсказал адъютант. – Хотите? Сейчас устрою!

Он куда-то сбегал и явился с бутылью, в которой тускло плескалось что-то мутно-желтое.

– Наливай!

Липучка нацедил в кружку пива и поставил на стол орешки.

– Угощайтесь, партайгеноссе. У нас сегодня по-походному.

Альфред, задержав дыхание, выдул пиво и потянулся за орешками.

– Что уж, прожарить как следует не могли? Да и не орешки это, а какие-то полешки! – он сжевал без аппетита угощение и снова взял в руки листки. – Прочти, что там?

– Последние сводки, – доложил Липучка. – Богатыри ликвидированы кумарскими магами… это раз!

– Что ты мне про богатырей? По делу давай!

– Теперь по делу. Короли сидят в трапезной и пьют самогон. Их можно брать тепленькими! С острова Буяна сообщений пока нет, но мы ждем их с минуты на минуту. Идолище Поганое скоро проснется и…

– Пусть просыпается, лишь бы к нам не совалось, – перебил его Альфред. – Это лесные чертяки по нему соскучились, а нам и так хорошо, верно?

Липучка захихикал.

Альфред покосился на остальных. Все были заняты делом. Кто-то чертил на бумаге план переворота, кто-то выписывал фамилии членов будущего правительства, но Альфред остался недоволен.

– Ша! – гаркнул он, перекрывая общий шум. – Ситуация известна всем. Кто не с нами, тот против нас! Промедление смерти подобно! Что скажет по этому поводу мой ученый секретарь?

Липучка сбегал в угол и принес ведро с Гарри. Альфред поднял крышку и посуровел.

– Почему Гарри осталось так мало? Где остальное? Кто сожрал моего секретаря? Гарри!

– Я слышу вас, партайгеноссе! – донесся из ведра слабый голос секретаря.

– Гарри! – Альфред невольно обмахнулся хвостом. – Нам нужен твой совет. Сегодня… точнее, сейчас мы должны выступить и захватить в заложники всю королевскую рать.

– Идите к чертовой матери! – слабым голосом ответил Гарри.

– Мы там уже были, – растерянно сказал Альфред. – У меня до сих пор бока болят! Она велела торопиться.

– Вот и идите, только крышку закройте, – попросил Гарри и смолк.

Альфред встал со стула.

– Гвардия! Слушай мою команду! Время «Ч» наступило! Мы идем брать заложников. Отныне наша свобода и благополучие в наших руках. Долой гегемонию людей! Да здравствует Учредительное собрание!

– А что это такое? – прошептал Липучка.

– Не знаю, но звучит внушительно, – признался Альфред. – Ну чего застыли?

– Дык…

– Командир, а может, ну его на фиг? Пиво есть, орешки тоже…

– Разговорчики! – рявкнул Альфред. – На рога насажу! А ну марш на выход! Разложились, понимаешь, лентяи, лоботрясы! Я вам устрою!

При помощи пинков и рогов он быстро навел порядок и даже добился известного энтузиазма. Отряд чертей, вооруженных палками, мотыгами и дрекольем, шустро припустил по подземной галерее. По мере продвижения к ним присоединялись новые бойцы, элита подпольного спецназа. Наконец они замерли у входа, ведущего в царский подвал, и затаили дыхание.

Альфред постучал условным стуком – тринадцать раз, и дверца распахнулась. На них уставилось испуганное лицо Ульриха.

– Где короли?! – сурово спросил Альфред.

– Были в трапезной! – залепетал Ульрих. – Они там пить изволят! Свинничают как поросята, передрались все…

– Я тебя не спрашиваю, что они делают, – прервал его Альфред. – Главное – они там! Вперед!

И толпа чертей-подпольщиков ринулась вверх, по дворцовым коридорам.

Малочисленная стража сопротивления не оказала. Напротив, один из стрельцов даже вызвался проводить жутковатую гвардию до места.

В тот же миг дворец наполнился визгом и воплями перепуганной дворни. Кто-то из поварят, не раздумывая, запрыгнул в котел, но там уже сидел и дрожал шеф-повар. Кто-то из слуг попытался прижаться к стене, но был избит и засунут в уборную. Настоящее сопротивление оказал только стрелец Васька, стоящий у дверей трапезной. Он засучил рукава и бросился на чертей с кулаками. Свалка получилась изрядная. В суматохе Альфреду подбили глаз, наступили на хвост, кому-то отломали рог, кому-то сломали копыто. В конце концов Ваську удалось усмирить, связав хвостами, оторванными у двух боевиков. Боевики стоически перенесли эту операцию. В следующую секунду Альфред рванул дверь, и гвардия чертей-подпольщиков ввалилась в трапезную.

В просторном помещении никого не было.

– Нас предали! – затрясся Липучка. Если бы он мог побледнеть, он бы, наверное, побледнел.

– Ерунда! – отмахнулся Альфред, понимая, что они влипли. – Скоро эти королишки появятся! Жрать-то всем охота. А пока, братцы, навались! Ба, да тут и выпивка!

И гвардия с восторженными воплями налетела на стол.


33


Али и Вали выбрались за стены Лодимера через здоровенную дыру в стене. Дыру проделали давно, ею пользовались кумарские купцы, чтобы торговать безданно, беспошлинно. Лесные упыри устроили тут сторожевой пост, чтобы ловить припозднившихся горожан, а лихие люди из шайки атамана Жужи через эту дыру проникали в город.

Власти об этой дыре знали. Каждый понедельник сюда приходила артель плотников и заколачивала дыру досками, но вечером доски уже были оторваны и разобраны по дворам хозяйственными слобожанами.

В карманах у Али и Вали позвякивали золотые монеты – аванс за будущую работу. Предполагалось, что полный расчет они получат по возвращении. Правда, сказано это было так легкомысленно, что Али понял – никто и не верит в то, что они вернутся. Но братьев это не беспокоило. За пазухой у Вали лежал мешочек с «солдатским табачком» и длинная цыганская трубка. Табачок вонял так, что у богатыря перехватывало дыхание, особенно тогда, когда ветер дул прямо в лицо. Из-за этого сидящий в кармане специальный агент Гаркуша раскашлялся и перебрался в карман к Али.

Оказавшись за городской стеной, друзья осмотрелись и резво припустили к ближайшему лесочку. Там, по уговору, их должен был дожидаться дракон Груня.

До лесочка они добрались в один момент, сразу нашли нужную поляну, только дракона на ней не было.

– Может, уже улетел? – засомневался Вали. – Не дождался?

– Ты думай, когда говоришь! – разозлился Али. – Его специально наняли. Он должен быть на месте, если мы чего-то не напутали… Эй, дракон, выходи!

– Чего разорался? – из чаши выскочил чудной старик, на ходу поправляя штаны. – Глотка небось пестом прошиблена? Оглушил, крикун ушастый!

– Извините, дедушка! – смутился Али. – Мы не хотели вас обидеть. Мы дракона ждем. Кстати, а вы его не видели? Нет? А может, дракон – это вы?

– Сам ты это слово! – беззлобно ответил дед и почесал красный и распухший, словно от простуды, нос. – Я Трофимыч, главный лесной чертяка. А вы, видать, те самые богатыри? Табачок-то при вас?

Вали похлопал себя по груди и табачок отчаянно завонял. Трофимыча скрутило как от неведомой хвори.

– Вижу, вижу, что у тебя! Ну и крепок зело! Если такого курнуть… теперь понятно, почему Идолище Поганое должно проснуться! – Он захихикал, потирая ладошки. – А вы, значит, Груню ждете?

– Ждем, – неохотно ответил Али.

– А его не будет! – радостно заявил Трофимыч.

– Как не будет?! А кто же нас повезет? Нам на Буян надо!

– Подлый Груня в последний момент струсил! – сказал старик. – За шкуру свою испугался. Но, я так думаю, Кощей его перекупил. Так что добираться придется по-другому. Без удобств. Ну да ничего, придется потерпеть. – Старик подмигнул богатырям и встал перед ними на карачки.

– Ты чего, дед? – опешили Али и Вали. – Нашел время развлекаться! Да и не любители мы…

– Идиоты! – заскрипел зубами Трофимыч. – Садитесь на меня верхом! Ну нету другого транспорта! Придется мне самому вас переть, понятно?

Али и Вали переглянулись.

– А ты, дедушка, не окочуришься, часом?

– Ха! – воскликнул Трофимыч. – Да я покрепче вас буду! Садись давай, пока спину не скрючило! У меня ж радикулит и это… заплетение спинного мозга!

Али и Вали вздохнули и осторожно уселись Трофимычу на спину. Лесной чертяка крякнул и разъехался мордой в грязь.

– Тьфу! – Он выплюнул изо рта пучок травы и снова поднялся на четвереньки. – Да… тяжеловато будет. Ну ничего! Сейчас я заклинание прочту – полегчает! – Он забормотал что-то непонятное. Тотчас, откуда ни возьмись, налетел вихрь и окружил старика. Через минуту вихрь всосался Трофимычу в ухо. Старик крякнул, нетерпеливо заскреб по земле лапами.

– Вот теперь другое дело! Садись, не чинись!

Али и Вали снова уселись на деда. На этот раз Трофимыч не сплоховал.

– Держись! – крикнул он и, как добрый конь, галопом припустил по поляне. – Главное в нашем деле – разогнаться как следует!

Али и Вали схватились друг за друга. Тряска была неимоверная, ветер свистел в ушах. Неожиданно старик издал громкий звук, напоминающий выстрел, и тяжело поднялся в воздух. Али на всякий случай оглянулся, опасаясь, что старика разорвало пополам, но его опасения оказались напрасными. Трофимыч издал еще более грозный звук и на реактивной тяге пронесся над верхушками деревьев. Одна из веток на прощанье мазнула старика по морде. Трофимыч щелкнул зубами, рыкнул и прибавил газу. Все же, несмотря на усилия чертяки, скорость была крайне невелика, она нарастала постепенно, от залпа к залпу.

Теперь они неслись на страшной высоте. Дед пер как танк, и на его губах играла бодрая старческая улыбка. Один раз он покосился на Али и Вали и подмигнул им:

– Это только начало, то ли еще будет! – и запел на какой-то варварский мотив: – То ли еще будет, ой-ей-ей!

Гаркуша в кармане у Али трясся от страха и мелко стучал зубами. Несмотря на свист ветра, Трофимыч услышал посторонний звук, но подумал на своих седоков.

– Правильно боитесь! – крикнул он. – Падать-то высоковато! Ну ничего, скоро покажется море, а там и остров Буян!

Однако море показалось еще очень нескоро. А когда показалось, реактивные выстрелы у Трофимыча начали стихать. Чертяка вовремя заметил это, на ходу извлек из кармана пару сушеных сморщенных грибов, сжевал их и застрелял с новой силой. Под один из выстрелов попала стая морских чаек. Их подхватило потоком воздуха и закрутило как палую листву.

Когда показались скалистые берега острова, старик начал медленно снижаться. Али и Вали во все глаза уставились на берег. Смотреть было на что. Из воды, блестя железной чешуей, выходили суровые воины. Во главе шел могучий дядька. Увидев летящего Трофимыча, он погрозил ему кулаком и что-то прокричал. В ответ старик показал ему кукиш и чуть было не сверзился вниз.

– Видел? – прошептал Вали. – Интересно, кто это?

– Темнота! – усмехнулся Али. – Ты же видал, они из воды выходят? Значит, морская пехота. Это ж понимать надо!

– Балбесы! – прохрипел старик. – Это тридцать три богатыря и с ними дядька Черномор. Охрана это. Чтобы, значит, никто посторонний сюда не сунулся.

Приземлились они подальше от берега, за высокой скалой. Старик пропахал всеми четырьмя лапами по песку, перевернулся через голову, попытался встать и скрючился, схватившись за поясницу.

– Ой-ей!

– Что, дедушка, спина болит? – участливо спросил Али.

– Сил нет!

– Ну ничего, – сказал Али, оглянувшись, – сейчас пройдет! – и с хрустом опустил ему на голову тяжелый кулак.

Старик издал последний залп, подобный салюту, и распластался на песке.

– Ты ж его убил! А как мы обратно вернемся? – Вали испугался, бросился щупать у старика пульс. Пульса не было. Потом он нашелся, но почему-то в стороне.

– Тихо! – Вали прижал палец к губам, прислушался.

Ровный тяжелый гул доносился из-под земли.

– Слышишь?

У Али нестерпимо зачесались пятки. Хотелось как можно скорей свалить отсюда подальше и спрятаться. А гул все нарастал. Почва под ногами вздрагивала, подбрасывая мелкие камушки.

– Бегите! – прошипел Гаркуша, елозя в кармане. – Не то захомутают!

Богатыри огляделись и одним прыжком оказались за соседней скалой. Отсюда как на ладони был виден пятачок, куда они приземлились, и лежащий на песке Трофимыч. Впрочем, чертяка уже не лежал. Размеренный гул поднял его на четвереньки, заставил сделать несколько неверных, спотыкающихся шагов. Огромная остроконечная тень упала на песок.

– Вот он!

– Чуть не ушел!

– Да куда бы он делся… – Тридцать три богатыря во главе с Черномором окружили Трофимыча, встряхнули его как тряпку, подняли на ноги. Выпятив бочкообразную грудь, Черномор подошел ближе, заглянул чертяке в мутные болотные глаза.

– Ну что, доигрался? Доплясался? Сейчас мы тебя научим кукиши казать! Где загранпаспорт? Что, нету? И визы нету? Стало быть, несанкционированный переход границы – раз. А это что у тебя в кармане?

Богатыри вытащили у Трофимыча из кармана несколько сушеных грибов и показали командиру. Черномор покачал головой.

– Плюс распространение наркотиков! – Взяв один гриб, он понюхал его и принялся раздумчиво жевать. В следующую минуту в брюхе у Черномора что-то зажужжало, загудело, и дядька произвел такой выстрел, что соседнюю с богатырями скалу снесло в море.

– Я так и знал! – прогудел Черномор. – Тащи его, братцы, в подводную канцелярию! Там разберутся!

– Меня нельзя в подводную канцелярию! – завопил Трофимыч. – Я плавать не умею!

– А тебе и не надо, – добродушно сказал Черномор и снова оглушительно стрельнул. – Мы тебя на самое дно! У нас есть хорошая подводная тюрьма. Посидишь там лет сто, глядишь, поумнеешь!

Трофимыч стал вырываться, попытался взлететь, но, очевидно, пороха в пороховнице уже не хватило. По сравнению с Черномором его залпы казались слабыми и бессильными. Весело гогоча, толпа морских богатырей потащила Трофимыча в воду и вскоре скрылась из глаз. Только на поверхности моря какое-то время продолжали лопаться огромные воздушные пузыри.

– Порядок! – донесся из кармана голос Гаркуши. – Одним врагом меньше. А теперь вам нужно поторопиться. Ночью здесь оставаться нельзя, сожрут.

– Упыри, что ли? – презрительно скривился Али.

– Комары! – сердито заметил Гаркуша. – Сюда слетелось все колдовское отребье, в том числе и зачарованные комары. Во-первых, их много, а во-вторых, они ростом с собаку. Если налетят скопом, не отмахаться!

В этот момент из-за камня вышел здоровенный голенастый комар. Летать он не мог из-за тучности, но бегал необыкновенно быстро. Сердито жужжа, он подскочил к богатырям и попытался запустить толстый, как палка, хобот Вали в ногу. Вали испуганно закричал, размахнулся и дал комару в глаз. Комар заверещал, бросился наутек, оставляя на песке отпечатки куриных лап.

Кумарские богатыри, прыгая с камня на камень, стали подниматься по склону холма. Вскоре идти стало легче, под ногами зашуршала короткая северная травка, и сам склон стал положе, продолжая плавно уходить вверх. Отсюда, с высоты, море казалось огромным зеркалом, в котором отражался весь небосвод. По краю этого зеркала скользил какой-то корабль, но, вглядевшись, Али понял, что корабль этот не простой, а летучий. С каждой минутой он приближался, поднимаясь все выше и выше. За его кормой стелилась полоса черного дыма, и стало понятно, что он направляется к острову. Гаркуша высунулся из кармана, осторожно пошевелил усами, словно принюхиваясь, и наконец сказал коротко и веско:

– Сюда летят. Значит, надо поторопиться!

– А куда идти-то? – не выдержал Вали. – Спасу нет! Мне этот табачок всю душу провонял!

– Служба такая! – усмехнулся Гаркуша. – Богатырям завсегда достаются одни…

– Синяки да шишки! – весело закончил Али. – Мы это знаем! Лишь бы не заблудиться, остров-то, наверное, велик.

– С гулькин нос! – отозвался Гаркуша. – Прите вперед, не ошибетесь!

И богатыри поперли.


34


Алхимус и Дуремаг сидели на носу корабля и любовались морским пейзажем. Мимо них проносились чайки, справа невдалеке реял гордый буревестник.

Увидев буревестника, Дуремаг на мгновение поглупел и, как шаман, принялся бубнить странные, ни на что не похожие стихи. Стихи звучали дико и грозно, так что Алхимус немного оробел.

– Над седой равниной моря ветер тучи собирает, – хрипел Дуремаг, пуская по ветру длинные слюни. – Между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный!

– Учитель, вы меня пугаете! – прошептал Алхимус. – Вам плохо?

– Дурак ты, Витя! – вздохнул шеф. – Такую песню испортил! И ничего мне не плохо, а очень даже хорошо. Смотри, какой простор! Как ты думаешь, если сейчас броситься вниз, сильно треснешься?

Витя вспомнил свой отчаянный полет на ковробусе и поежился.

– Очень сильно!

– А если часто-часто махать руками, как птица? Может, полетишь?

Тут Алхимус перевел взгляд на правый карман шефа. Карман оттопыривался. Оттуда выглядывала полупустая бутылка коньяка «Белый аист».

– Нализался! – неприязненно подумал Алхимус. – И когда только успел?

Между тем шеф буравил своего ученика глупыми глазами, и Алхимус вынужден был отвечать:

– Не. Все равно упадешь. Потому что… потому что перьев нету! Если обклеиться перьями, может, и полетишь!

– Это хорошая мысль! – Дуремаг вскочил и зашагал по палубе. – Значит, нужны перья. Но их нет. Вопрос – что делать? Ответ – искать и не сдаваться! Мы прихватили метлы. Ну эти, которые у богатырей были… кстати, зачем они им понадобились?

– Шеф, вы отвлеклись! – напомнил ему Витя.

– Ну да. Так вот. Если к одной руке привязать метлу и к другой, то, наверное, полетишь! Сейчас мы проведем эксперимент. Витя!

– Шеф, я боюсь!

– Не бойся, Витя, я с тобой! – сладко улыбнулся Дуремаг.

– Вообще-то все ученые сначала экспериментируют на себе, – начал было Алхимус, машинально отыскивая взглядом бейсбольную биту. Бита лежала рядом, под рукой у шефа. И тут Витю осенило: – Учитель!

– Ась? – прищурился Дуремаг. Его ухмылка была одновременно глупой и хитрой.

– А что, если попробовать на этих… на одуревших богатырях? Их не жалко!

Дуремаг на секунду замер, затем окинул внимательным взглядом Алхимуса с ног до головы, словно впервые увидел.

– Садист! – сказал он убежденным голосом. – Ведь не просто убить захотел, а с вымыслом! С особым, так сказать, изощрением. Хвалю!

– Шеф! Но это ваша идея! – застонал Алхимус, но Дуремаг его не слушал.

– Капитан! – крикнул он и хлопнул в ладоши. Капитан высунул из трюма прокопченную, в желтых разводах физиономию и с ходу принялся жаловаться:

– Шеф! Эти богатыри совсем не хотят работать! Стукнул одного по зубам, руку отбил! – он помахал в воздухе растопыренными пальчиками. – Может, в топку их? Они здоровые, жирненькие, долго гореть будут!

– Еще один садист! – улыбнулся Дуремаг. – Ладно, тащи их сюда, сейчас разберемся.

– Сю-сю-сю! – поманил капитан. – Кис-кис-кис!

Через минуту на палубу вылезли поглупевшие богатыри. Попович с любовью уставился на Дуремага. Добрыня тоже захотел уставиться на чародея с любовью, но обзор ему загородила сутулая спина капитана. Недолго думая Добрыня шмякнул по этой спине, и капитан, протяжно завывая, полетел за борт.

– Ты что натворил? – испугался Дуремаг, мгновенно приходя в себя. – Ты же капитана угробил! Капита-ан!

– Слушаю-усь! – донеслось далеко снизу, а вслед за этим послышался шумный всплеск.

– Ну и хрен с ним! – успокоился Дуремаг. – До берега близко, глядишь, и доплывет, как-никак капитан! А вот как мы корабль сажать будем? Придется, Витя, тебе постараться. Не посадишь – сам знаешь, что я с тобой сделаю! – и Дуремаг погладил ручку бейсбольной биты. У Алхимуса моментально зачесалась голова.

– Сделаем, учитель, в лучшем виде!

– Ну что? – Дуремаг перевел взгляд на богатырей. – Хотите, летать научу?

– Гы-гы! – осклабились богатыри, преданно глядя на чародея.

– Витя, тащи метлы!

Алхимус притащил метлы и принялся за дело. К каждой руке богатыря он привязал по метле. Получилось красиво.

– Гордо реет буревестник! – провозгласил Дуремаг и скомандовал: – По-одному за борт, марш! И на остров!

Богатыри безропотно перешагнули через борт. Алхимус на мгновение зажмурился, но тут же услышал восторженное восклицание шефа и открыл глаза. Богатыри, словно гигантские птицы, парили наравне с кораблем. Боевые метлы пехоты хорошо знали свое дело.

– Ур-ра! – закричал Дуремаг и забил в ладоши. – Получилось! Я великий ученый! Я Галилео, я Невтон! А вы, блин, чего толчетесь? Кому сказал, лететь к острову, об исполнении доложить!

– Вот так! – повернулся к Алхимусу великий чародей. – А теперь, Витя, твоя очередь. У нас есть еще одна метла, вон валяется!

– Это веник, а не метла! – возразил Алхимус.

– Хрен редьки не слаще. – Дуремаг похлопал себя по карману, вытащил бутылку с Ильей Муромцем, хотел хлебнуть, но в последний момент понял, что это не то, и полез в другой карман.

– Не пей, шеф! – закричал Алхимус.

Дуремаг скривился:

– Ты еще скажи, мол, козленочком станешь. – Быстро вынув бутылку с коньяком, он свинтил крышку. Алхимус повис у него на руках.

– Учитель, ты и так…

– Что? – кротко осведомился Дуремаг. – Ну говори, говори, договаривай!

– Шеф, от этого глупеют!

– Ах, Витя, какое это имеет значение? – отмахнулся Дуремаг. – Мы с тобой поглупеть уже не сможем, потому что мы гении. Да. Мы – два гения! – С этими словами он запрокинул бутылку.

– Мы два дебила! – выкрикнул Алхимус и выхватил бутылку из рук шефа.

– Ах так! – взревел чародей и потянулся к бейсбольной бите, но Алхимус ловко откинул ее ногой. – Ну Витя, держись! – крикнул Дуремаг и, выхватив из кармана бутылку с Ильей Муромцем, с размаху опустил ее на голову ученика. Брызги от стекла полетели во все стороны. Витя закрутился на месте и, не помня себя от обиды, врезал учителю по башке бутылкой, в которой томился Яромир. В следующую секунду учитель и ученик, сцепившись, покатились по палубе, не обращая внимания на окруживший их дым. А когда дым рассеялся, они увидели страшное. Яромир и Илья Муромец стояли возле них.

– Пощадите! – пискнул Алхимус. Но что-то ему говорило, что просить пощады бессмысленно.


35


В трапезной Дормидонта творилось неописуемое. Первый раз в жизни черти-подпольщики дорвались до настоящей пищи. Объедки, оставшиеся на столе, были неописуемо вкусны. Никогда в жизни Альфред не грыз таких косточек! Да что там косточки! Многие блюда вообще были нетронуты. А водки было даже больше, чем надо.

– Сейчас пожрем и выставим караул! – сказал Альфред, торопливо глотая тушеного зайца. – Ребята, разливай!

Дрожащие от возбуждения лапы потянулись к стаканам.

– Тост! – прокричал кто-то. – Пусть партайгеноссе скажет тост!

Альфред резво вскочил на ноги:

– Братья! Товарищи! За революцию! Мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!

– Ура! – шепотом крикнули черти-подпольщики и осушили по первой. Дальше пошло легче. После третьего тоста Альфред вспомнил, что нужно выставить часовых, но после четвертого тоста снова забыл. Да и о какой засаде могла идти речь, если на столе лежал такой сладкий, такой аппетитный жареный гусь! Альфред съел его с костями, даже крошечки подобрал.

Через час стол был чист, а посуда вылизана до блеска. У многих оттопыривались карманы. Запасливые подпольщики растащили даже хлеб. Вино допивали просто так, чтобы не оставалось.

Альфред, тяжело отдуваясь, отошел в сторонку и прилег на скамью.

– Эх, до чего же хорошо… Липучка!

– Я здесь, партайгеноссе! – отозвался Липучка, пытаясь сфокусировать зрение. – Слушаю-с!

Но Альфред уже храпел. Липучка широко зевнул и пристроился рядом. Вскоре весь боевой отряд храпел, развалившись на лавках, а то и просто на полу. Когда Кощей в сопровождении агентов магической безопасности вошел в залу, сопротивляться было некому.

Великий канцлер усмехнулся, пошевелил пальцами:

– Всех связать – и в отстойник. Они еще пригодятся!

Магические агенты хорошо знали свое дело. В считаные минуты все было кончено. Когда унесли последнего черта, Кощей повернулся к коренастому темноволосому человеку, стоящему в стороне.

– Ну что, Петрович, ты уверен, что система подземных ходов существует под каждым домом?

– Так точно, ваше высокопревосходительство! – поклонился Петрович. – Эти подпольщики постарались на славу. Теперь у нас лучшая в мире канализационная система. Теперь все… добро пойдет в специальные чаны. Там мы его будем квасить и выпаривать, а газ продавать Европе. Это неисчерпаемый источник дохода!

– И самое главное, что всю черную работу сделали за нас! – криво усмехнулся Кощей.

– Я преклоняюсь перед вашим гением, ваше высокопревосходительство! – снова поклонился Петрович. – Устроить такую грандиозную провокацию! Ловко вы их… настропалили!

Кощей вздохнул:

– Ну события-то назревали давно. Их нужно было только пустить в нужное русло… Да, для этого пришлось поработать! Итак, к пуску системы все готово?

– Абсолютно все!

– Значит, завтра, в торжественной обстановке…

– В час дня, ваше высокопревосходительство!


36


– Одно из двух, – сказал Али, вглядываясь в глубь острова. – Либо мы пробираемся тихо, как тени, и берем это Проклятое Идолище, либо мы мчимся как слоны и подминаем все вокруг, в том числе и этого урода!

– Я предпочитаю первый вариант, – сказал Вали, тревожно почесываясь. – Вдруг там кто-нибудь еще?

– Согласен! – сказал Али. Тогда действуем по второму плану. Мчимся как слоны, рвем и мечем! Короче, на старт, внимание, марш!

– Вот так всегда, – вздохнул Вали. – Ты слушаешь меня только для того, чтобы поступить наоборот. Это нечестно!

– Честно, честно! Я старше тебя на целых две минуты! Так что, марш?

– Марш! – крикнул Гаркуша, высовываясь из кармана, и богатыри рванули вперед. Чахлый подлесок они проскочили не задумываясь. Какой-то великан, вышедший из кустов, мгновенно получил в глаз и снова скатился в кусты. Дальше дорога спускалась в ущелье, которое сторожили два пожилых дракона. Увидев мчащихся богатырей, драконы попятились, один наступил на лапу другому, в ответ получил хвостом по морде. В следующую секунду чудовища встали в стойку и принялись лупить друг друга по всем правилам кикбоксинга. Али и Вали пролетели между ними как вихрь, дополнительно наступив на лапу тому и другому. Драконы совсем рассвирепели и, выдохнув вслед богатырям две струи бесцветного пламени, стали поливать друг друга огнем.

Али и Вали мчались дальше. Уже показался выход из ущелья, когда на дорогу вышел здоровенный лесной шайтан. У него была такая гнусная морда, что любой другой, взглянув на нее, потерял бы сознание от страха. Но богатырям некогда было разглядывать очередного монстра.

– Игра в четыре руки! – крикнул Али, и четыре могучих кулака обрушились на плоскую морду шайтана. Ему мгновенно засветили в оба глаза, вышибли зубы, надрали уши, расквасили нос и набили огромную шишку на лбу. Монстр мешком свалился в пыль и попытался отползти в сторону, но был безжалостно схвачен и тут же допрошен.

– Где тут Идолище Поганое? – заорал на него Али, поднося к разбитому носу шайтана огромный кулак.

– Не скажу! – затрясся шайтан.

– Почему? – удивились братья. – Эй, а может, тебе еще хочется?

– Шайтаны любят, когда их лупят! – пошутил Вали. – А давай мы его бульниками накормим! Ты любишь бульники? Ну булыжники?

Шайтан поморщился.

– Не очень. Только когда совсем жрать нечего.

– Тогда говори!

– Не могу, меня уволят!

– То есть как уволят? – хором удивились братья. – Откуда?

– С Курсов повышения богатырской квалификации! – донесся до них знакомый голос. Али и Вали повернулись и едва не сели от изумления. Перед ними стоял ефрейтор Збруев собственной персоной и посмеивался в усы.

И тут строевая выучка, полученная на курсах, взяла верх над удивлением. Али и Вали вытянулись в струнку и бравыми голосами гаркнули:

– Здравия желаем, товарищ ефрейтор!

– Вольно! – улыбнулся Збруев, испытующе глядя на богатырей. – Быстро добрались, ничего не скажешь! Ну-с, а табачок-то с собой? Привезли, не рассорили?

Али тронул карман, где сидел Гаркуша. Карман был пуст. Кощеевский агент смылся незаметно.

– Ну чего замолчали, отвечайте!

– Не имеем права, – набычился Вали. – Мы выполняем это… как его?

– Спецзадание! – вспомнил Али.

– Найти и погубить Идолище Поганое? – еще шире улыбнулся ефрейтор. – Так это мой оперативный псевдоним. Вы что, с Луны свалились? Да меня на курсах только так и зовут! Не в глаза, конечно, боятся получить наряд вне очереди, ха-ха! Ну давайте сюда табак, черт знает сколько времени не курил!


37


Илья и Яромир стояли на носу судна и с любопытством рассматривали чародеев. Дуремаг на всякий случай прикинулся мертвым, как тряпка обвис в руке у Яромира и очень художественно закатил глаза. Алхимус, напротив, громко рыдал, звал маму и порывался чмокнуть Илье руку.

– Это все он! – заливаясь слезами, тараторил Алхимус. – Я вообще ни при чем! Он и меня все время палкой по голове бил. И коньяк, от которого глупеют, заставлял пить. Он и ваших друзей этой дрянью напоил, и сам потом напился!

– Хороший коньячок! – похвалил Илья. – Только ведь от любого вина дуреют.

– А от этого еще и глупеют. Да как! Целый день будешь ходить дурак дураком!

– А потом снова поумнеешь?

– Если по башке двинуть, то поумнеешь. Я очень умный! Меня мой учитель каждый день палкой лупит!

– Вот видишь, Яромирка! – развеселился Илья. – Твое учение живет и процветает. Теперь нам надо Алешку с Добрыней найти и настучать им по кумполу, ха-ха!

– Чтобы найти, нужно еще приземлиться, – сказал Яромир, глядя на приближающийся остров. Давай я оживлю этого колдуна и расспрошу его как следует обо всем.

– А как вы меня будете оживлять? – заинтересовался Дуремаг, приоткрыв правый глаз.

– Мы будем тебя бить о палубу, – добродушно прогудел Илья. – Или палуба развалится, или ты оживешь!

– Но это же очень больно! – прошептал чародей. – Вы ведь не садисты?

– Почему садись ты? – возразил Яромир. – Скорее уж, ложись ты! – и он плашмя приложил колдуна о палубу. Корабль вздрогнул и едва не сбился с курса. Зато Дуремаг мгновенно вскочил на ноги и радостным голосом заявил:

– Спасибо, дорогие богатыри! Вы меня оживили. Век не забуду! – Он извернулся и вытащил из задницы пару заноз. – Я и поумнел, и ожил – все сразу! Хотите, я для вас сделаю какое-нибудь чудо? Могу превратить вас в э…

– В таракашечек? – нахмурился Яромир. – И не пытайся, не выйдет!

– Почему? – замер Дуремаг.

– А я из тебя все колдовство выбил! Вместе с зубами!

Дуремаг потрогал пальцем корешки зубов и несказанно удивился:

– А ведь и верно! Когда только успел?

– С одного раза, – сказал Яромир. – А теперь отвечай, зачем на Буян летите?

– Я скажу, скажу! – радостно затрепетал Алхимус.

– Молчи, Витя! – завопил Дуремаг. – У нас еще есть шанс: нас ждет Идолище Поганое! Мы еще войдем в мировое правительство. Нам бы только этих дураков обмануть!

Илья и Яромир переглянулись.

– По-моему, он не поумнел! – усмехнулся Илья.

– Сейчас долечим! – Яромир обхватил голову Дуремага и, не обращая внимания на вопли, принялся выстукивать на ней торопливую дробь.

– Так. Шишки ума совсем нет! Вместо нее – впадина. А это что? Шишка глупости? Да это же целый нарост! Ничего, сейчас вдавим внутрь, вот так! А это шишка любви, только какая-то странная… ты что, извращенец?

– Нет, я хороший! – завопил Дуремаг.

– Знаем мы таких хороших!

– Ой!

– Вот тебе и «ой»!

Наконец Яромир отпустил Дуремага и тот мешком свалился на палубу.

– Вот, теперь порядок! – Яромир довольно потер руки.

Чародей медленно приходил в себя. Наконец он сел и, не глядя на богатырей, попросил пустую бутылку.

– А это еще зачем? – удивился Илья.

– Мне стало мучительно больно за бесцельно прожитые годы, – сквозь зубы процедил чародей. – Ой, как жжет позор за подлое и меленькое прошлое! Я приговорил себя к добровольному заключению в бутылке. Витя! Тебя это тоже касается!

– Я в бутылку не хочу! – попятился Витя. – Я уж лучше тут останусь. Шеф, я тебя предам, и мне скостят!

– Сволочь! – констатировал Дуремаг.

– Да, я сволочь! – гордо заявил Витя. – Поэтому я не хочу в бутылку. Не хочу и не полезу!

– Яромирка, а ведь они дело базарят, – сказал Муромец. – Нас они в бутылку загнали? Загнали! А теперь пусть сами посидят! Только где мы здесь бутылку найдем?

– В моей каюте остался мех от вина, – смиренно заявил Дуремаг. – Он тоже сойдет. В конце концов, не все ли равно, где сидеть?

В каюте действительно нашелся старый потрепанный мех. Яромир вынес его и бросил на палубу.

– Можно приступать? – скромно осведомился чародей.

– Валяй! – отмахнулся Илья.

– Только у меня к вам просьба. Бросьте этот мех за борт, в море, чтобы его никто никогда не нашел!

– Ладно, ладно, бросим, – сказал Илья. – Только не тяни, а то уже берег скоро.

– Ничего, – скрипучим голосом отозвался Дуремаг, – потерпите! Чувши! – сказал он, уставившись на Алхимуса. Под взглядом колдуна Витя вздрогнул и быстро-быстро стал превращаться в вонючий зеленый дым. Но еще раньше в дым превратился Дуремаг. Через минуту мех раздулся как шар и Яромир, заткнув его пробкой, выбросил за борт.

– Туда вам и дорога! – сказал он на прощанье, ожидая, что раздувшийся мех полетит вниз. Но вместо этого он не полетел вниз, а стал дрейфовать в сторону острова.

– Ни фига себе! – пробормотал Илья. – Ты смотри-ка!

В этот момент шар зашевелился, словно затрясся от смеха, и из него послышался скрипучий голос Дуремага:

– Обманули дурака на четыре кулака! Что, съели? Ну погодите, мы выберемся и вам еще покажем!

– Лук бы сейчас со стрелой! – вздохнул Яромир и тут же тронул Муромца за рукав: – Смотри-ка!

Муромец посмотрел вниз и даже присел от удивления.

По морю неслась весельная шлюпка. Взмахов весел не было видно, так быстро они поднимались и опускались, а за кормой тянулся белый бурунный след.

– Это кто же так чешет?

– Скоро узнаем, – сказал Яромир. – Нам бы только сесть…

В этот момент страшный удар потряс корабль до основания, и он развалился на куски. От удара Илью и Яромира забросило почти на самую верхушку холма. Остатки корабля застряли на вершине скалы, об которую он и треснулся.

– Вот и сели! – сказал Илья, принимая сидячее положение.

– Кто бы сомневался! – откликнулся Яромир, отплевываясь от песка. – Перед нами две задачи: найти это самое чудище и свернуть ему башку, а Алеше с Добрыней вправить мозги.

– Ну и неча тогда рассиживаться! – Илья легко вскочил на ноги и отряхнулся. Его парик после всех испытаний разлохматился, перевернулся задом наперед, и Муромец стал похож на сбежавшую из-под ареста непотребную девку.

– Пошли, Яромирка, ща все быстро сделаем! У-ух как подраться охота!

И богатыри, сосредоточенно сопя, припустили в глубь острова.


38


Альфред пришел в себя первым, как и положено партайгеноссе и председателю ГКЧП. Пошевелив ногой дрыхнущего Липучку, он огляделся. Помещение, где они находились, мало напоминало царскую трапезную. Из этого Альфред сделал правильный вывод: они находятся совсем в другом месте. Но что это за место, понять было трудно. Вроде бы подземелье, родной запах, кругом стены и только одна дверь. Весь личный состав боевого отряда лежал навалом на полу и, понятное дело, не благоухал. После всего, что съели и выпили, это было закономерно.

Стараясь не сломать ногу, Альфред перелез через кучу своих сподвижников и попытался открыть дверь. Дверь оказалась заперта. Тогда Альфред припал к замочной скважине, но не глазами, а губами, стараясь вдохнуть побольше свежего воздуха. Для начала он выдохнул остатки старого и услышал, как за дверью что-то шумно упало.

– Что бы это могло быть? – подумал Альфред, со свистом вдыхая и выдыхая воздух. – Может, обвал? В любом случае надо отсюда тикать!

Он еще раз огляделся, теперь уже внимательнее, и сразу приуныл. Помещение, в котором они находились, не было подземельем. Оно не было даже подвалом. По всей видимости, оно было тюрьмой.

– Вот оно, настоящее испытание! – попытался обрадоваться Альфред. – Кто только за правду не сидел? Мракс и Вредникс тоже сидели… может, и до сих пор сидят! Зато отмотаю срок – выйду в авторитете! – Альфред размечтался и даже не услышал, как в замочную скважину вставили ключ и с лязгом провернули. В следующий момент партайгеноссе получил дверью в лоб и отлетел в дальний угол. В комнату вошли люди с факелами. Правда, факелы тут же начали гаснуть, а вошедшие в страхе попятились назад.

– Куда! – раздался зычный голос. – Принести спецфонарь! Вот так!

В следующую секунду в комнате стало светло как днем. Яркий свет спецфонаря безжалостно высветил все уголки темницы.

Между тем вошедший в комнату человек продолжал командовать:

– Помещение проветрить! Надсмотрщика, потерявшего сознание в коридоре, вытащить во двор. Ну как поживает наша доблестная нечисть? Ах, она еще спит! А ну-ка, разбудите всех к чертовой матери!

При упоминании о чертовой матери подпольщики проснулись мгновенно и затряслись от страха.

– Только не это! – прохрипел кто-то прокуренным голосом.

– Страшно? – удовлетворенно произнес незнакомец. – Знаю, что страшно. Кстати, понравилась вам нормальная еда?

Черти-подпольщики застонали, вспоминая недавно испытанное удовольствие.

– Вижу, что понравилась! Ну так вот: кто не хочет попасть под горячую руку своей, хм, матери; кто хочет заслужить прощение, а вместе с ним трехразовое питание, приличную зарплату и молоко за вредность, пусть выйдет на середину. А кто хочет обратно в катакомбы, держать не буду… – Тут говоривший усмехнулся и добавил: – Да вы там теперь и не удержитесь, ха-ха! Унесет! Кстати, за попытку государственного переворота я бы мог наказать вас по всей строгости закона и сварить в смоле. Но вы и так уже наказаны. Живете хуже тараканов, а могли бы обустроиться, со временем получить жилплощадь, огородик… В общем, решайте, для вас это шанс. А я даю слово Кощея, что никого не обману!

– Кощей! – Чертей-подпольщиков объял непритворный ужас. С фарфоровым стуком они повалились на колени и принялись каяться и бить об пол дубовыми лбами. Тут Альфред, сохраняя достоинство, вышел на середину:

– О великий канцлер! Мы все пали жертвой обмана! Нас ввел в заблуждение проклятый Гарри, мой секретарь. Он посулил нам новую жизнь, мы и поверили. А нам и старая очень нравилась! Он начитался Мракса и Вредникса и сдвинулся с ума. Ваше высокопревосходительство! Мы искупим трудом! Мы согласны на любую работу, потому что очень кушать хочется!

Черти-подпольщики замерли, восхищенные враньем своего шефа.

Кощей поморщился:

– Ну хорошо, хорошо. Будешь бригадиром ассенизаторов. Поставим вас на ручные помпы, э… навоз качать. Будете приносить пользу государству. – Он повернулся к кому-то из своей свиты. – Выдайте им спецовки и приставьте к насосам. Чтобы через час все были на своих местах. Будем готовить систему к пуску. А… что это за Гарри такой и где он живет?

– В эмалированном ведре! – с радостью доложил Альфред.

– Ну вот, и вожди у вас какие-то ненормальные! Давно бы выплеснули своего Гарри и попросились на службу. С вашими способностями вы могли бы далеко-о пойти!

С этими словами Кощей повернулся и вышел вон, а в помещение хлынули стрельцы.

– Кто бригадир? – спросил мордастый сердитый стрелец.

– Я! – выпятил грудь Альфред.

– А я его помощник! – подскочил Липучка.

– Тогда чего ждете? – гаркнул стрелец. – Стройте бригаду и на выход!


39


Терем Дормидонта гудел как растревоженный улей. По коридорам носились повара, слуги, охранники. Время от времени они натыкались друг на друга, и тогда стены терема сотрясал могучий трехэтажный мат. То есть мат доносился до самого верхнего этажа и, многократно умноженный, возвращался обратно.

– Хорошо у вас здесь – шумно, весело! – вздохнул Лодовик. – Не то что у меня в Лувре! Ходят на цыпочках и гадят втихомолку по углам.

– И заговоры плетут, – важно добавил Ришелье. Его высокопреосвященство сидел вместе с остальными венценосцами за столом, придвинув к себе блюдо с лягушачьими лапками.

– Верно, – вздохнул Теодоро. – У нас тоже тишина и заговоры. А один идальго чего учудил? Дай мне, говорит, три корабля, я, говорит, хочу открыть Новый Свет! Старого ему, видите ли, мало! Я ему – Кристо, да хоть сейчас дам, и не три, а пять кораблей, лишь бы ты за моей супругой не ухлестывал! А он, подлец, как войдет в приемную, так к королеве! На руки дует, мол, замерз, холодно. И все норовит к ней под подол залезть. Вот вам и Новый Свет!

– Я бы этому любителю Нового Света руки-то пооткрутил! – заметил Фридрих, откладывая в сторону обглоданную куриную ножку. – У меня тоже был один такой. Барон Мюнхаузен. Как завидит при дворе новую фрейлину, так сразу к Ней: «Ах, идемте, я расскажу вам дивную историю!» А потом, глядишь, девка на сносях, и куда ее девать? Хорошо, у меня гвардия есть! Так вот, этот умелец целый полк молодцов настругал. И все как один врали первостатейные!

– Свет – это хорошо! – отозвался с дальнего конца Артур. Мудрый старец, как всегда, плохо расслышал, о чем идет разговор. – А то вот сидишь долгими осенними вечерами… Темно. Спать не хочется, а сидеть страшно! А был бы свет, глядишь, и книжку можно почитать.

– А вот об этом и поговорим подробнее, – заметил Кощей. – У вас, господа, появилась уникальная возможность иметь не только свет, но и тепло! Нашим навозным паром вы можете осветить не только дома, но и улицы. Более того, вы будете на нем готовить, плавить железо – всего не перечесть. И все благодаря открытию нашего выдающегося, не побоюсь этого слова, Петровича. Долой дрова и грязный уголь! Да здравствует чистый газ и свет!

– Вот за это и выпьем! – заорал Крючеслав и, схватив бутылку, полез к Дормидонту целоваться.

– Никаких денег не пожалею, Дормидонтушка, но первую партию газа – мне!

– Нет, мне! – побагровел Фридрих. – Мы, биварцы, всегда ценили научный прогресс!

Дормидонт умоляюще посмотрел на Кощея. Великий канцлер тут же пришел ему на помощь.

– Государи! – Его зычный голос разом перекрыл все другие голоса. – Газ будет поставлен всем одновременно и без обид! Для того мы здесь и собрались…

– Правильно! – крикнул Крючеслав и отхлебнул прямо из горлышка. – Да здравствует КВН! Клуб Венце-Носцев! Да здравствует братство между монархами!

– Ура, товарищи! – прохрипел Дормидонт и, схватив кубок, торопливо выпил.

– А остатки этого уникального газа, – продолжил Кощей, – пойдут на поля в качестве удобрений. В наших странах будут невиданные урожаи. Мы превратим Европу в цветущий сад!

Монархи замерли, зачарованные открывшимися перед ними перспективами. Фридрих, воспользовавшись временным замешательством, сыпанул в кубок Крючеслава лошадиную дозу горючего перца. Но Крючеслав выпил и не поморщился.

– Через несколько минут, господа государи, – добавил Кощей, – вы станете свидетелями грандиозного события, пуска первой очереди дерь… навозного пара! Вы уже наверняка слышите гул? Это работают мощные насосы! Я приглашаю всех во двор.

Подстегиваемые любопытством, короли дружно рванули на улицу. Там уже собралась небольшая толпа. В основном это была охрана и рабочие. Кое-где в толпе мелькали могучие боярские бороды. Бояре недоверчиво принюхивались и вертели головами. Рабочие суетились возле железной конструкции, из которой высовывалась длинная труба. Возле трубы стоял Петрович, лично проверяя, все ли в порядке.

– Заслонку опустил? – спросил он одного из рабочих.

– Все сделано как велено! – вытянулся в струнку бородатый мужик.

– Смотри у меня, ежели хлынет и государя запачкает…

– Да как же можно? – развел руками мужик. – Все по инструкции: дерьмо – направо, пар – налево!

Короли вслушивались в непонятный научный разговор и ждали, затаив дыхание. Наконец откуда-то из глубины послышался могучий гул. Дормидонту даже показалось, что в этот момент вздрогнула земля.

Петрович выхватил у кого-то из рук горящий факел, поднес его к трубе и потянул на себя вентиль. И в тот же момент яркое голубое пламя загудело, завыло на конце трубы.

– Ур-ра! – не выдержал Дормидонт и подкинул корону кверху.

– Ура-а! – дружно поддержали его короли. А Петрович уже отдавал другие распоряжения. Откуда-то притащили охапку бурдюков. Петрович умело загасил пламя и стал надувать один бурдюк за другим. Рядом выстроились готовые к погрузке телеги.

– Это первые говновозы… то есть газовозы! – по ходу дела пояснял Кощей. – На очереди строительство газопровода. Мы проведем его по дну Биварского моря и снабдим газом все европейские города. И это действительно будет Новый Свет, и никаких кораблей за океан отправлять не надо!

Короли смотрели как зачарованные и подсчитывали в уме будущую прибыль.


40

		Впереди высокий лес.


		Нет ли в нем каких чудес? —


на ходу продекламировал Яромир, вламываясь в чащу.

– Как не быть! – добродушно отозвался кто-то, и тотчас дорогу богатырям загородил лесной великан. Под правым глазом у него уже красовался изрядный синяк.

– Похоже, Добрыня с Поповичем здесь уже побывали! – давясь от смеха, прошептал Илья. – Дедушка, тебе чего надо?

– Я не дедушка! – обиделся великан. – Я мужчина в полном расцвете сил.

– Ну сил-то мы тебе поубавим, – сердито пообещал Яромир, – Чего встал? Или одного синяка мало?

Великан вздохнул, потрогал рукой поврежденный глаз.

– А что я могу поделать? И рад бы уйти, да не могу. Такая у нас работа!

– У кого это у вас? – заинтересовался Яромир. – Знаю я вашу братию, разбой и воровство – вот ваша работа! – Он отвел руку для удара, и великан присел, заранее зажмурившись.

– Погоди! – Илья положил Яромиру ладонь на плечо. – Чей-то мне эта харя знакома, а?

Яромир вгляделся в лицо великана и ахнул:

– Точно, мы же его на курсах видели, в этом, как его? В парке! А ну признавайся, как ты сюда попал?

Богатыри требовательно уставились на чудовище. Великан смущенно засопел и принялся нудеть:

– Я вас сейчас порешу! Ни одной косточки целой не останется, а что останется, мне достанется, на обед и на это… ужин!

– Ну точно он, – захохотал Илья. – Сбежал, видать, с голодухи! Только ведь здесь еще хуже. Там хоть большой город, Старухань, а здесь – тьфу! И глянуть не на что. Вот что, дедушка, у меня было большое желание набить кому-нибудь морду. Но у меня есть золотое правило: слабых, старых и увечных не обижать. Так что иди своей дорогой. Вон шишки еловые, – погрызи, все целей будешь!

Великан заколебался, почесал затылок и совсем уже нормальным голосом произнес:

– Ну… не по правилам это! С меня потом спросят, и что я скажу? Один синяк, и тот так себе? Не поверят, подумают, что я прятался и от работы отлынивал.

– Да где ты работаешь-то, чудо? – не выдержал Яромир.

И тут, к неописуемому удивлению богатырей, великан запустил за пазуху волосатую лапу и извлек небольшую бордовую книжицу, на которой золотым тиснением было написано: КГБ.

– Курсы государевых богатырей! – ахнули Илья и Яромир. – Так ты что, тоже, выходит, богатырь?

– Я – сотрудник, – скромно потупился великан.

– Сотрудник?! – Богатыри не верили своим глазам. – И в чем заключается твое сотрудничество?

– Проверка богатырей на крепость! – бодро доложил великан. – Но это между нами. Если начальство узнает, что я тут с вами откровенничаю, то меня разжалуют и уволят. А мне до пенсии всего-то пару годков потерпеть осталось.

На глаза у Ильи навернулись слезы. Он положил на плечо великана тяжелую руку и заглянул в глаза:

– Служба, значит? И в каком ты звании, если боишься, что разжалуют?

– Я майор! – вздохнул великан и тоже смахнул слезу.

– А кому ты подчиняешься, майор?

– Стыдно сказать, – отмахнулся великан, – ефрейтору Збруеву. Звание-то у него вроде пустяковое, а должность – ого-го! Одно слово – штабной. Правая рука самого Святогора! – шепотом добавил он, и друзья невольно переглянулись.

– Вот что, майор, – сказал Илья, – сделаем так. Тебе перед пенсией лишние синяки ни к чему. Ты скажи, что мы, мол, тебя били по корпусу. Печень, скажи, крушили, ливер там, селезенку. Ну не мне тебе говорить. Лучше объясни, где тут Идолище?

Великан на секунду замешкался, затем махнул рукой в сторону ущелья.

– Там дракончики сидят. Они тоже из наших. Вы уж их особо не калечьте! До конца ущелья дойдете, как раз и увидите. И это… спасибо за понимание! Ведь не то дорого, что синяков не наставили, а то, что поняли!

– Солдат солдата всегда поймет! – сказал Илья. – Мы же ОМОН!

– Отряд Молодцов Особого Назначения! – с выражением произнес великан и пожал богатырям руки.

В ущелье друзья вбежали в самом приятном расположении духа. И тут же увидели драконов.

– Мамочки! – ахнул Илья, едва не вписавшись лбом в дерево. Яромир налетел на Илью и застыл, раскрыв рот. Драконы чинно сидели друг напротив друга, а рядом с ними устроились Алеша Попович и Добрыня Никитич. Все четверо самозабвенно играли в подкидного дурака.

– Добрыня! – кричал Попович. – Ходи с бубей!

– А какие у нас козыри? – вопил Добрыня, делая вид, что тасует карты.

– Крести, голова садовая! Моя шестерка твоего туза бьет!

– Я вам не туза, я вам морду набью! – взревел Илья и кинулся было вперед, но тут под ноги ему что-то подвернулось, и он полетел плашмя на землю.

– Что это? Что?

Яромир уставился на предмет, об который запнулся Муромец. Это был большой раздутый мех.

– Сволочь! – рассердился Яромир и поднял ногу, чтобы как следует по нему наподдать, но тут мех сам довольно резво запрыгал по дорожке.

Илья вытаращил глаза на этакое чудо, но спустя минуту до него дошло.

– Это колдуны! – крикнул он. – Яромирка, ломай дубину побольше, сейчас я их учить буду!

– Фигушки! – донесся из меха приглушенный голос Дуремага. – Попробуй догони!

Илья схватил какую-то корягу и запустил в мех, но тот с невероятной ловкостью уклонился в сторону и заскакал по камням не хуже зайца. Через минуту он скрылся в чаще.

– Упустили! – вздохнул Яромир.

– Плевать! – Илья отряхнулся и махнул рукой. – Не до них сейчас. Надо Алешку и Добрыню выручать. А то ведь вчистую, дураки, проиграются! – и друзья решительно направились к игрокам.

При виде приближающихся богатырей драконы окаменели, словно их застукали за распитием водки в служебное время. Они вытянули морды и попытались реабилитироваться.

– А мы сейчас как дохнем!

– Как пальнем огнем!

– А я как донос на вас настрочу за то, что играете в азартные игры! – возмутился Илья. – А ну прекратить безобразие!

– Есть прекратить безобразие! – автоматически ответили драконы и тут же принялись оправдываться. – А мы и не играли!

– Это военная хитрость! Завлечь противника и усыпить бдительность…

– Бдительность вы уже усыпили, – сказал Илья Муромец. – Короче, карты на стол! – и уставился на Поповича и Добрыню.

– Гу! – сказал Алеша и пустил длинную слюнку.

– Дыр бул щур! – грозно произнес Добрыня. – Убещур!

У Ильи заходили скулы.

– Смотри, Яромирка: когда играли, даже масти не путали, а тут сразу ум за разум зашел. Сейчас мы вас, братцы, вылечим!

– Это кулаком по башке? – протрезвел Попович. – Нет уж, извините, бейте себя, а у меня голова нежная, она любит, когда ее гладят.

– А вот мы и погладим! Яромирка!

Яромир уже сориентировался и стоял сзади, внимательно разглядывая голову Поповича. – Тяжелый удар прозвучал как гонг, и Алеша полетел в придорожную пыль.

– Братишка! – ринулся к нему на помощь Добрыня. – Говорил, с бубей не ходи!

– Бац! – и Добрыня, тяжело щелкнув челюстью, закопался носом в траву.

– Где карты?! – грозно повторил Илья, сверля взглядом притихших драконов. Бедные чудища, очевидно, приняли его за большое начальство или еще того хуже – за ревизию.

– Нету и не было! – пропищали они, заламывая в отчаянии лапы.

– А во что же вы играли?

– В карты, только в виртуальные!

Илья посмотрел на Яромира и шепотом осведомился:

– Это что еще за хрень?

– Ветруальные – они, наверное, по ветру летают. Одним словом – колдовство.

– Да не колдовство! – застонал один из драконов. – Мы просто понарошку как бы сдаем, а потом как бы играем.

– По памяти! – ахнул Илья.

– Ну да. Мы и в шахматы так умеем.

– Ну вы прям гении!

– Это от скуки! – сурово сказал Яромир, помогая подняться Поповичу и Добрыне. – Их бы в огород, грядки полоть, глядишь, вся гениальность-то и повыветрилась бы!

Между тем Попович и Добрыня пришли в себя и теперь дико оглядывались по сторонам.

– Братцы, куда мы попали? Это, кажись, не Кумария!

– Меньше пить надо, – сказал Илья, выразительно щелкая себя по кадыку. – А главное, с разбором.

– Точно! – Добрыня потрогал голову. – До сих пор гул в ушах. Помню только бутылочку с коньяком.

Между тем Яромир, осмотревшись, обнаружил метлы. Если не считать пустяковых царапин, они почти не пострадали. Пока Илья рассказывал Поповичу и Добрыне о своих приключениях, Яромир слетал к берегу, внимательно осмотрел обломки корабля и убедился, что бутылки с зелеными троллями целы и невредимы, все пять ящиков. Сложив их поаккуратнее, чтобы не разбились, он вернулся назад.

– Зеленые черти на месте! – доложил он. – Что с ними делать?

– Там видно будет! – отмахнулся Илья. – Не до них сейчас. С кем нам надо разобраться? С Идолищем? Ну вот и пойдем. В конце концов, сколько можно? Слышать о нем уже не могу! И дым этот вонючий… Откуда только взялся?

В самом деле – из глубины острова поднимались клубы сизого табачного дыма. Прихватив метлы, богатыри устремились вперед, не обращая внимания на драконов, которые продолжали канючить, что они больше не будут…

– Будете, – на ходу бросил Муромец. – На пенсию вам пора!

– Дак ить не пускают…

Между тем клубы становились все плотнее. У Яромира мелькнула мысль, не начался ли пожар, но тут они выскочили на поляну и увидели стоящих навытяжку Али и Вали и расхаживающего перед ними ефрейтора Збруева.

Илья отреагировал первым. Прижимая метлу к плечу наподобие алебарды, он с подскоком подошел к ефрейтору и доложил:

– Товарищ ефрейтор! Лодимерские богатыри по вашему приказанию прибыли!

Збруев несколько секунд разглядывал богатырей, особенно Муромца с его буйной шевелюрой. Наконец ефрейтор хмыкнул, кивнул головой и скомандовал:

– Вольно! Благодарю за проявленную находчивость во время прохождения курсов! – и задымил своей ужасной трубкой.

– Служим богатырскому делу! – хором ответили богатыри.

– Кстати, вы по дороге сюда никого больше не видели?

– Лодку с гребцами, – сказал Яромир. – Больше, кажись, никого.

Ефрейтор кивнул и снова запыхтел трубкой.

– Ага. Хорошо. Тогда подождем!

Ждать пришлось недолго. Еще издалека друзья услышали тяжелый топот и невнятную немецкую ругань. Через минуту на поляну выскочили оборванные биварские рыцари. Двое из них держали под руки барона Курта Рябе. Барон сильно изменился. Во-первых, он почему-то позеленел и вытянулся как стручок, а во-вторых, за спиной у него выросли зеленые перепончатые крылья. Барон вырывался, пищал, бил крыльями своих товарищей по бритым головам и сверкал демоническими глазами.

– Так! – ефрейтор Збруев едва не выронил трубку. – Эт-то что еще за черт? А где барон?

– Вот он, господин ефрейтор! – грустно отчеканил один из рыцарей, помаргивая подбитым глазом. – Когда мы причалили к берегу, первым делом увидели ящики с прохладительными напитками. И барон не выдержал, открыл одну бутылку и пригубил…

– И в него тут же вселился какой-то черт! – подхватил другой, с трудом шевеля разбитой челюстью.

– Ясно. С этим разобрались. Держите его покрепче, придется определить барона в лазарет до полного излечения. Почему сами в таком виде?

– По дороге были атакованы страшным великаном, избиты и искалечены!

– И драконами малость поджарены! – пискнул кто-то из толпы.

– Все ясно, – вздохнул Збруев. – Даю две минуты, чтобы привели себя в порядок и доложили по форме!

Рыцари принялись прихорашиваться, разглаживать лохмотья и морды. Барону, чтобы не мешал, как следует навтыкали. После очередного хорошо проведенного свинга позеленевший барон удовлетворенно крякнул и распластался на песке. Из толпы рыцарей вышел тот самый, с подбитым глазом, и доложил:

– Господин ефрейтор! Согласно вашему приказанию сводный отряд биварских богатырей во главе… – тут он со злобой покосился на храпящего барона, – во главе с доблестным бароном Куртом фон Рябе занимался очисткой общественных и частных туалетов города Старухани. После выполнения этого приказа мы дополнительно очистили заведения во всех ближайших селах и деревнях и прибыли согласно предписанию на остров Буян для дальнейшего прохождения службы. Рыцарь фон Шпиндель!

– Вольно, Шпиндель, встать в строй! – скомандовал ефрейтор и посмотрел на богатырей.

– Молодцы! Все сдали экзамен на «отлично»! В этом году обошлось без потерь – никто не сожран, не утонул и не сошел с ума. Хвалю! С глубоким удовлетворением вручаю вам дипломы об окончании курсов. Надеюсь, что больше мы с вами никогда не встретимся.

С этими словами ефрейтор Збруев открыл ранец и вытащил оттуда разноцветные грамоты с печатями, рисунками и размашистыми подписями.

– Отныне вы – дипломированные специалисты и, обогащенные боевым опытом, возвращаетесь домой. Надеюсь, вы никогда не забудете этих волнующих дней…

– А где же Идолище Поганое, которое надо победить? – не выдержал Яромир.

Али и Вшш фыркнули.

– А это я и есть! – усмехнулся Збруев. – Считайте, что вы меня победили. А теперь попрошу на мой летучий корабль. Всех вас развезем по домам…

– Ну домой мы и сами доберемся, – проворчал раздосадованный Илья. – Что с зелеными демонами делать? Их у нас пять ящиков, не считая колдуна.

Яромир сначала почувствовал себя обманутым, но, посмотрев на грамоту, устыдился. Ведь все-таки, как ни крути, а теперь он не бочке затычка, а дипломированный богатырь. Курсы – это вам не Коксфорд!

Ефрейтор Збруев понимающе посмотрел на Яромира, чуть заметно улыбнулся, но тут же посерьезнел:

– Что касается волшебного груза, то тут все предусмотрено. Бутылки погрузим на корабль и отвезем, как и запланировано, в Лодимер, в погреба. Демоны должны созреть, как коньяк. Это, братцы, наше секретное оружие. Во время войны будем сбрасывать на голову врага. Эта партия уже пятая по счету. А начало запасам положил сам Святогор!


42


Прощальный ужин удался на славу. Тосты произносились один за другим. Всех поразил немногословный Фридрих. Ни с того ни с сего он предложил приготовить королевскую тюрю. Тотчас опростали огромное блюдо из-под вареной картошки. Биварский король налил туда самогона, накрошил хлеба, рыбы и мяса, налил меда, добавил горчицы и перца и предложил все это кушать столовыми ложками, в знак всеобщего братства и любви.

Как ни странно, блюдо понравилось всем, даже Артуру. Убеленный сединами старец принялся записывать ингредиенты, а Фридрих диктовать. Несколько раз они путались и начинали сначала. Кардинал Ришелье со снисходительной улыбкой наблюдал за ними. Краем глаза он видел, как Крючеслав что-то сыплет и подливает биварскому королю в чашку. Дормидонт тоже уловил ноздрями запах дуста и дихлофоса, но не обратил на это внимания. Великий князь был занят тем, что пытался сфокусировать свое зрение на ложке и не пронести ее мимо рта. Поскольку подлая ложка двоилась в глазах, Дормидонт решил, что надо выпить еще. Когда предметы станут троиться, нужно брать то, что посередине, и не ошибешься. Но упрямая ложка троиться не хотела. Дормидонт злобно крякнул, протянул руку и попал пальцем Артуру в рот. Король вежливо облизал царственный палеи, сказал спасибо и вернулся к разговору с Фридрихом.

– Это была не ложка, – понял Дормидонт и повернулся, ища взглядом Кощея. Оба Кощея были рядом и оба одинаково улыбались. Тотчас один дал его величеству ложку, а другой – стакан с настойкой.

– Хорошие вы ребята! – пробормотал Дормидонт и залпом осушил стакан. Закусил он устрицами, грызя их вместе со скорлупой, как орехи.

– А давайте споем! – неожиданно предложил Лодовик, глядя прямо перед собой стеклянным взором, и затянул густым мальчишеским басом:
		Я гуляла по дорожке,


		Поломала обе ножки,


		Прибежал ко мне милок


		И остался сам без ног!


Заслышав такую песню, короли на секунду замерли, а затем повалились от хохота. Сильнее всех хохотал Фридрих, который ухитрился свою закуску, щедро приправленную дихлофосом, подсунуть Крючеславу.

Заполонский король отсмеялся, хватанул из кубка, заверещал как резаный и тут же пошел отплясывать трепака.

– Танцуют все! – объявил Дормидонт и присоединился к Крючеславу. Его примеру немедленно последовали остальные. Артур, помахивая руками, изображал танец маленьких лебедей. Ришелье неожиданно пустился в присядку, высоко вскидывая тощие длинные ноги. Один раз он въехал Крючеславу под дых, и заполонский король пошел выписывать такое, что у остальных королей перехватило дыхание. Он высоко подпрыгивал, плашмя падал на пол, вскакивал и подпрыгивал снова.

– Во дает! – восхитился Дормидонт и попробовал ему подражать, но, поскользнувшись, рухнул на лавку, переломил ее пополам и, скрючившись на один бок, принялся вертеться на месте.

Лодовик и Теодоро, обнявшись, стали показывать модный танец вальс. Они довальсировали до окна и неминуемо выпали бы наружу, если бы не Кощей. Он вовремя ухватил гишпанского короля за полу.

– Господа! Товарищи короли! Еще по одной!

– А давай прямо из горла! Слабо?

– Да влегкую!

Пили первач из горла, пытались играть в шахматы куриными костями и фехтовать на вилках. В конце концов Фридрих на спор съел стручок жгучего перца и заел его головкой чеснока. После этого он ненадолго задумался и плашмя рухнул на пол. Глядя на него, и другие пошли в отключку. На ногах остались только Кощей и Дормидонт. Великий князь Лодимерский наконец-то добился желанного.

– У нас много денег? – спросил он Кощея, с трудом шевеля языком.

– Много, ваше величество.

– А теперь в три раза больше! – сказал Дормидонт и тут же захрапел стоя.


43


Молчаливые стрельцы выносили венценосцев на руках и укладывали их прямо на ковровую дорожку. Прислуга тут же разбирала своих королей и уносила кого на корабль, кого в карету, кого в пароезд. Правда, не обошлось и без ошибок. Крючеслава перепутали с Теодоро, и заполонский государь едва не улетел в Гишпанию. В последний момент вмешался Кощей и исправил оплошность.

Первым в небо поднялся летучий корабль. За ним, словно связка воздушных шаров, тянулись бурдюки с навозным газом.

К пароезду Фридриха прицепили целый поезд из подвод. Крючеславу, более стесненному в средствах, бурдюки привязали прямо к упряжке, а частью запихали в карету.

– Его величеству мягче будет спать, – пояснили расторопные слуги.

Больше всего проблем доставил король Артур. Выяснилось, что никто не знает, на чем добрался до Лодимера славный старец. То ли транспорт угнали, то ли он затерялся на обширном царском дворе. Пришлось Кощею дать личный ковер-самолет. Окруженный мешками с навозным газом, он получил дополнительную подъемную силу и мгновенно скрылся из глаз, растаял в бездонной синеве вечереющего неба, унося на себе славного Артура вместе с рыцарями округлого стола. Рыцари как приехали пьяные в стельку, так и уехали в лежачем состоянии. Похоже, что они так и не увидели стольного града Лодимера.

Наконец все было кончено. Кощей посмотрел, как стрельцы деловито скатывают парадные дорожки, и пошел во дворец, протрезвлять его величество.


44


Подвал, где стояли рабочие помпы, был залит ярким светом спецфонарей. Альфред ходил между агрегатами, деловито принюхивался и время от времени подбадривал членов бригады:

– Работать! Ужин только через час!

– А что у нас на ужин? – спросил Липучка, не отрываясь от работы.

– Лапша с топленым маслом, курица и компот! – бодро ответил Альфред, глядя, как специфическая масса булькает в чанах.

Внезапно чуткий слух Альфреда уловил слабое металлическое постукивание в одном из котлов. Взяв стремянку, Альфред поднялся повыше и заглянул внутрь. Большое обливное ведро медленно вращалось в густом булькающем вареве.

– Гарри! – вне себя от радости воскликнул Альфред. Схватив багор, он вытащил ведро и открыл крышку.

В следующее мгновение его глаза встретились с глазами секретаря.

– Здравствуйте, шеф! – прохрипел Гарри. – Как наши дела? Мы добились цели?

– Добились, Гарри! – радостно сказал Альфред. – Только теперь и начали жить по-настоящему!

– Неужели получилось?! Я счастлив, партайгеноссе! А что же вы тут делаете?

– Качаем дерьмо! – бодро заявил партайгеноссе и закрыл крышку.


45


Окна в приемной Святогора были распахнуты настежь. Откуда-то со двора доносились веселые крики. Ветка яблони просунулась прямо в окно и важно шевелила листьями. По подоконнику ползла божья коровка.

Святогор посмотрел на богатырей и медленно поднялся из-за стола:

– Ну что ж… молодцы. Поздравляю с окончанием курсов! Теперь вы дипломированные специалисты. – Тут он посмотрел на Илью и поморщился. – Это что у тебя на голове? Все шуткуем!

Илья побагровел:

– Никак нет! Это… Это после того, как…

– После того, как он в бутылке побывал, у него свой волос начал пробиваться, – пояснил Яромир. – То ли колдовство началось, то ли, наоборот, кончилось.

– Ну что ж, глядишь, так-то оно и лучше будет. – Святогор помолчал и тут же нахмурился. – А вот за то, что позволили себя кумарцам обскакать, не хвалю! Почему позднее их на Буян прибыли?

– Так ведь порядок в Хохломабаде наводили! – не выдержал Илья.

– С демонами дрались, – потупив глаза, вставил Попович.

– Знаю я этих демонов! – отмахнулся Святогор. – Сами виноваты. На выпивку клюнули. При исполнении-то! Эхма!

– Да откуда мы знали, что мы при исполнении? – прогудел Добрыня. – Мы думали, что нас отпустили, во!

– Как же! Отпустили… – Святогор покачал головой. – Строевой шаг прошли? Прошли. Гимнастику изучили. Где право, где лево – тоже. А уж лабиринт препятствий вам на закуску оставили.

– Но ведь там был этот лабиринт, – возразил Яромир. – Мы по нему с самого начала пробежали.

– Ишь, какие шустрые! – усмехнулся великий богатырь. – Так то разве лабиринт? Это наглядная агитация, для ознакомления! А настоящий-то лабиринт, он у нас по всему свету раскидан. Иной жизни не хватит, чтобы все объехать! Для чего вас направили в Кумарию, а кумарцев сюда? То-то и оно! Ежели б вы знали, что сдаете экзамен, грош цена была бы вашей учебе. А вы не знали, да сделали. А потому молодцы! Пять ящиков отборных чертей раздобыли!

– Вместе с Гуссейном, – напомнил Илья.

– Вот именно. Старый уголовник, давно у нас на крючке. В общем, отдыхайте, а уж завтра на службу как миленькие.

– Так точно, ваше сиятельство!

– А как же Идолище Поганое? – снова не выдержал Яромир. – Его что, и не было?

– Было когда-то, – усмехнулся Святогор. – Много лет тому назад. Его ефрейтор Збруев лично изничтожил. Саблей на куски порубал! Потому и прозвище такое получил, да.


46


Богатыри, сладко потягиваясь, вышли на крыльцо.

– Ну что, в «Три дурака»? – прищурился Илья Муромец.

– Богатыри-и!

Вбежавший во двор стрелец споткнулся и перелетел через голову, но тут же вскочил на ноги и, вихляя задом, бросился к богатырям.

– Блудослав! – изумился Илья. – Вот уж кого не ожидал… Ну давай обнимемся на радостях, ха-ха! А может, в футбол?

– Отставить шутки! – вскричал Блудослав, на всякий случай отворачивая задницу в сторону. – Вас это… к великому канцлеру. Срочно! Ответственное задание!

Богатыри переглянулись. Громовой хохот потряс округу, и стаи птиц залпом взлетели в вечереющее небо.