ЗАПИСКИ С МЕРТВОЙ СТАНЦИИ
Виктор Петрович Савиных








В книге летчика-космонавта СССР, дважды Героя Советского Союза, доктора технических наук, профессора В. П. Савиных, трижды побывавшего в космосе, опубликованы дневниковые записи, которые он вел на протяжении всего полета на станции «Салют-7», а также страницы стенограммы переговоров с Центром управления полетом, отражающие наиболее сложные периоды, связанные с восстановлением «мертвой» станции. Для широкого круга читателей. Литературный редактор: С. Лукина 






Савиных Виктор Петрович




ЗАПИСКИ С МЕРТВОЙ СТАНЦИИ



Start to type here




Рассудить мог только полет


По давно уже сложившейся традиции, закончив дублирование после старта в космос экипажа В. Джанибекова, И. Волка и С. Савицкой, мы возвращались со стартовой позиции в автобусе, который привез основной экипаж. Вот тогда на стекле автобуса фломастером я написал: «До старта 302 дня!». Именно столько оставалось до 15 мая 1985 года, когда, наконец, мы с В. Васютиным станем основным экипажем и отправимся на орбитальную станцию «Салют-7»...

Готовились мы к длительной экспедиции на орбиту давно. В 1982 году начали тренировки в составе: В. Васютин, В. Савиных, И. Пронина готовились вместе с экипажем А. Попова, А. Сереброва и С. Савицкой. Именно этот экипаж ушел в полет, а мы, выполнив дублирование, продолжили подготовку. Однако программа космических исследований в очередной раз была изменена. В космос должен был полететь врач. И вновь наш экипаж, к которому присоединился врач В. Поляков, оказался в дублерах. В космос же отправились Л. Кизим, В. Соловьев и О. Атьков. Подготовка к полету продолжалась. Как оказалось, нам нужно запастись терпением. К этому времени американцы готовились запустить на орбиту женщину, которая должна была работать в открытом космосе. Генеральный конструктор В. П. Глушко решил опередить Америку. Для краткого полета на станцию сформирован экипаж в составе В. Джанибекова, И. Волка и С. Савицкой, с отлета которого я и начал эту главу. Третьим членом нашего - вновь дублирующего - экипажа тогда была Е. Иванова.

Такова предыстория. Итак, через 302 дня мы возьмем курс на звезды. Третьим членом нашей экспедиции (уже четвертым по счету за время подготовки к полету) стал А. Волков. Этот парень тоже был из нашего набора: он пришел в Звездный городок на подготовку в 1979 году.

Следует отметить, что нам предстояло лететь на станцию, покинутую предыдущей экспедицией пять месяцев назад. Иными словами, станция со 2 октября 1984 года была законсервирована и находилась в режиме автоматического полета, с нею проводились только контрольные сеансы радиосвязи.

Шли плановые тренировки в Центре подготовки космонавтов. Но 12 февраля 1985 года на орбитальном комплексе «Салют-7» что-то произошло. В очередном сеансе связи обнаружилась неисправность в одном из блоков командной радиолинии станции, через который проходили радиокоманды из ЦУПа и информация со станции на Землю. Анализ состояния бортовых систем показал, что произошло автоматическое переключение на второй передатчик. С Земли выдали команду о возобновлении действия первого передатчика. Команда была принята, и станция ушла на очередной виток. Но на следующем сеансе связи информации со станции уже не было вовсе. Таким образом, мы оказались в полном неведении что же происходит на борту «Салюта», невозможно было получать телеметрические данные о состоянии бортовых систем комплекса.

Все это означало, что теперь нельзя было по сигналам станционных радиосредств контролировать состояние станции на орбите, анализировать характер ее движения вокруг центра масс, исключалась возможность использования аппаратуры и двигателей ориентации для обеспечения сближения и стыковки с транспортными кораблями, исчезла способность следить за работой и состоянием бортовых систем станции (терморегулирования, энергоснабжения, обеспечения газового состава атмосферы, запаса горючего в двигательной установке).

Что произошло? В каком состоянии станция? Оставалось только гадать: взрыв, разгерметизация из-за попадания метеорита или, может быть, пожар...

С помощью оптических средств системы противоракетной обороны станция воспринималась как цельный объект. Велись только визуальные наблюдения, когда она появлялась над территорией нашей страны.

Стало ясно, что для прояснения ситуации и восстановления работы станции, нужно иметь на борту экипаж. Были и другие мнения - высказывались, в частности, предположения о невозможности восстановления «Салюта». Однако рассудить могли только полет и работа экипажа в космосе.

Для этого необходимо было разработать схему выведения транспортного корабля к молчащей станции, не ориентированной в пространстве, подготовить корабль и экипаж к выполнению необычной задачи, позаботиться об оснащении оборудованием, разработать новую баллистическую схему сближения, не говоря уже о проведении дополнительных тренировок. Словом, предстояла огромнейшая работа, а срок был очень коротким: «Салют» постепенно терял высоту.

Кому доверить этот полет? Очевидно, что командиром должен стать космонавт, безупречно владеющий искусством ручной стыковки. Как определить подходящую кандидатуру? Ручную стыковку в космосе выполняли только трое:

Л. Кизим - недавно вернулся из длительного полета, а потому должен был пройти послеполетную реабилитацию;

Ю. Малышев - не готовился по программе выхода в открытый космос и не имел опыта длительной работы на орбите;

В. Джанибеков - летал четырежды, но у него были ограничения от медиков на длительный полет. Поэтому Володя срочно лег в госпиталь для медицинского освидетельствования.

Вопрос о бортинженере особо не обсуждался: я, Виктор Савиных, был готов к полету.

В. Васютин, с которым мы готовились к длительной экспедиции, мог бы выполнить эту стыковку, но поскольку он ни разу не летал в космос, ЦУП не мог доверить ему этот полет.

Кто же станет командиром? Ответа пока не было.

С Володей Джанибековым нас связывала давняя дружба. Я запомнил его по первому полету, когда он вместе с космонавтом из Монголии Ж. Гуррагчей прибыл на орбитальную станцию «Салют-6» для выполнения короткого космического полета. Инженерные знания Джана (так называют его друзья), умение точно ориентироваться в ситуации, огромное трудолюбие, товарищеская безотказность, весьма были бы кстати в предстоящем полном неизвестности полете. Но пока об этом можно было только мечтать. Хотя к тому моменту за плечами дважды Героя Советского Союза полковника Владимира Джанибекова были уже четыре полета в космос - январь 1978, март 1981, июнь 1982 и июль 1984, - медицина тем не менее - дело серьезное.

А ждать было нельзя. Свежи еще воспоминания об американской станции «Скайлеб», которая потеряла управление и начала - виток за витком - снижаться. Упасть она могла в любой точке земного шара, и пресса поэтому подняла большой шум. К счастью землян, падение станции произошло в акватории океана.

21 февраля я начал тренировки с А. Березовым. Необходимо было срочно отрабатывать программу сближения с неконтролируемым объектом. Станция постепенно теряла высоту, а выполнить коррекцию ее орбиты из-за непрохождения радиокоманд не представлялось возможным. Березовой уже выполнял длительный космический полет на станции «Салют-6» с В. Лебедевым в 1982 году, и поэтому пребывал в постоянной готовности к новой экспедиции. Но когда через два дня мы с ним прибыли на беседу к Генеральному конструктору В. П. Глушко, то выяснилось, что медицина не допускает А. Березового к длительному полету, из-за замечаний во время предыдущего. Когда мы вышли из кабинета Генерального конструктора, Алексей Леонов, руководивший нашей подготовкой, дал мне указание ехать в Центр подготовки космонавтов им. Ю. Гагарина и проводить тренировки с В. Ляховым. Опять новый командир.

С Ляховым я уже однажды был в программе, когда планировался длительный полет экипажа с участием женщины на «Салют-7». Тогда готовились отправиться В. Титов, Г. Стрекалов и И. Пронина. Но в последний момент, кто-то в верхах решил, что экипаж якобы к полету не готов и вместо И. Прониной в кресло космонавта-исследователя утвердили А. Сереброва. Но Серебров вместе с Ляховым входил в состав дублирующего экипажа, и в свою очередь Сашу Сереброва нужно было кем-то заменить. Так я попал в дублирующий экипаж к В. Ляхову и А. Александрову. В процессе подготовки к полету на молчащую станцию наши тренировки с Ляховым ограничились лишь двумя днями. Принимается решение об очередной замене командира. Им становится Л. Попов, который два раза уже был в космосе.

Начались тренировки с Поповым.

Вокруг планируемой экспедиции много шума, экипаж так и не утвержден в верхах. По факту потери связи со станцией создана специальная комиссия. К тому же не утверждена дата старта и не определена программа полета. Вспоминаются слова Ляхова: «Все будет не так!». Но мы продолжаем усиленно тренироваться.

А в середине марта Джан закончил обследование в госпитале, получив «добро» от Главной медицинской комиссии на полет сроком не более 100 суток. Наконец то определенное и приятное известие.

К этому времени окончательно принята программа экспедиции. Предусматривался полет двух космонавтов на корабле «Союз Т-13» для ремонта станции. Экипажу надлежало вручную состыковаться с «Салютом». В этой связи корабль дорабатывается: снимается третье кресло, на боковой иллюминатор устанавливается лазерный дальномер, снимается автоматическая система сближения, а за счет освободившегося веса баки двигательной установки заливают топливом до максимально возможного уровня. Установлены и дополнительные патроны очистки атмосферы и другое оборудование, позволяющее увеличить длительность автономного полета. Как потом выяснилось, дополнительная емкость с водой сыграла решающую роль для успешного выполнения программы.

Согласно программе после выполнения стыковки корабля со станцией экипажу предстояло попытаться перейти в нее, и, если это возможно, приступить к восстановлению работоспособности комплекса. Выполнив все восстановительные работы внутри, члены экспедиции должны выйти в открытый космос и установить дополнительные солнечные батареи. Дело в том, что станция «Салют-7» на околоземной орбите находилась уже долгое время, а потому активные поверхности солнечных батарей начали терять свою эффективность от воздействия микрометеоритов. Вот почему в программе предусматривалась установка дополнительных солнечных батарей. Первыми такую техническую задачу выполнили В. Ляхов и А. Александров - экипаж второй экспедиции, затем то же самое проделали Л. Кизим и В. Соловьев. Теперь об этом предстояло позаботиться нам с Джанибековым.

Предусмотрен был в программе и вариант невозможности выполнения задания. В таком случае нам предписывалось осуществить торможение станции для последующего снятия ее с орбиты и посадки в океан...

Моя встреча с командиром экипажа В. Джанибековым произошла у трапа самолета на Чкаловском аэродроме. Он прибыл туда из госпиталя, завершив медицинское обследование, а я - из профилактория Звездного городка, куда переселился на период подготовки.

Вместе нам предстояло шагнуть в неизвестность.






Мы верили в успех


Мы начали усиленные тренировки. Оттачивалась техника пилотирования, достигая поистине ювелирной точности. Режим за режимом, стыковка за стыковкой. Инструкторы придумывали все новые и новые трудности, изобретали отказы различных приборов и систем, вводя различные угловые скорости вращения станции по всем осям.

Вместе со своими дублерами, это были два экипажа, которые готовились к выполнению одной и той же задачи, отрабатывали все до мельчайшей подробности. Нам очень помогал экипаж Л. Попова и А. Александрова. Все делали вместе, учитывая ошибки друг друга. В это самое время с нами проходил стажировку С. Крикалев, который еще не был зачислен в отряд космонавтов. Он готовил бортовую документацию по кораблю для этого полета.

Впоследствии, ему предстояло выполнить длительный космический полет, поработать в совместной экспедиции с американцами, а сейчас он готовится к работе на станции будущего поколения, международной космической станции.

Раз в две недели мы летали на космодром «Байконур» и работали на доработанном под эту программу тренажере «бивни», прилетали в Москву, выполняли тренировки в гидробассейне, отрабатывали выход в открытый космос для установки дополнительных солнечных батарей.

Поскольку ЦУП не имел информации от станции, основная работа на заключительном этапе по обеспечению сближения, причаливания и стыковки, главные решения возлагались на нас.

Луч лазерного прибора - это тончайшая игла, которой надо попасть в станцию, чтобы узнать до нее расстояние. Это нужно успеть сделать в считанные секунды. Опять тренировки.

Конечно, готовились заменить аппаратуру, которая вышла из строя. В ЦУПе уже разобрались в возможных причинах неполадок, изготовили прибор. Именно его, привезя на корабле «Союз Т-13», мы и должны были установить на станции «Салют-7».

Программа полета была уже рассчитана и составлена, но дата старта еще не была определена.

К нам периодически приезжал Министр министерства общего машиностроения, которое создавало всю космическую технику. О. Д. Бакланов постоянно следил за степенью готовности экипажа. Если мы интересовались «Когда?», то он всегда отвечал, что мы должны быть полностью готовы, а за датой дело не встанет.

Поначалу были ошибки. Потом их становилось все меньше и меньше. Мы научились летать на тренажерах с новыми приборами, по новой методике, в новых условиях.

Наступил момент, когда мы с Володей поняли, что лучше мы уже оттренироваться не сможем. Когда стало ясно, что наши навыки и знания позволят осуществить намеченное, было принято решение о старте.

25 мая мы вылетели на космодром «Байконур». Вроде бы обычное явление - проводы экипажа в полет, но сам полет был чрезвычайно необычен. Мы не знали, что нас ждет впереди, но мы верили в успех. Друзья и близкие очень волновались. Необычными были и наши проводы на Земле. Утром на завтрак в столовой должны были собраться все друзья, традиционный бокал шампанского и экипаж едет на Чкаловский аэродром, чтобы лететь на «Байконур».

В то утро оба экипажа пришли с семьями в столовую, на столе стоят бутылки с шампанским, а провожающих нет. Мы не понимали, что происходит. Потом вспомнили, что с 1 июня вышел указ о борьбе с алкоголизмом. Было 25 мая. Военные выполнили этот указ досрочно. Мы сели завтракать, никто не заходит. К нам был послан В. Зудов, он остался с нами, затем пришел А. Леонов, который сообщил, что все начальство ждет на выходе из профилактория и мы опаздываем на аэродром.

Действительно, около профилактория нас ждали все: отряд космонавтов, руководители, близкие. На ступеньках профилактория была сделана прощальная фотография. Мы садимся в автобус. Слезы на глазах наших жен, автобус трогается, нам машут вслед пока автобус не скрылся за поворотом.

На космодроме готов корабль - «Союз Т-13». Нас этот номер ничуть не смущал. Каждый день тренировки по сближению.

5 июня прошло заседание Государственной комиссии. Нас с Володей утвердили первым экипажем, а дублерами Л. Попова и А. Александрова.

Даже в этот день, чего никогда не было: ни до этого случая, ни потом, после пресс-конференции, мы выполняли тренировку по сближению на тренажере «бивни-2».

Отбой в 23.00

Утром подъем, обязательная процедура, которая всегда вызывает повышенный интерес и массу шуточек (очищение организма).

И вот наступил долгожданный день старта - 6 июня 1985 года.

В первом автобусе мы с Володей, во втором - дублеры.

Дорога от гостиницы «Космонавт», которая находится в г. Ленинск, до площадки, где готовятся космические корабли и ракеты к старту, занимает 30 минут. У нас приподнятое настроение, группа поддержки подготовила музыкальную программу, зная наши любимые мелодии. Были и напутствия друзей и близких.

И. Н. Кожедуб - прославленный летчик, трижды Герой Советского Союза обратился к нам со словами: «В добрый путь, сынки, это говорит вам Иван Кожедуб, который хорошо знает, что такое отправляться на выполнение боевого задания. А вам именно это и предстоит. Знаю, что вам поручена небывало трудная работа, где понадобятся все ваше умение, мужество, воля... Я верю, что вы сделаете все для выполнения задания».

Последние слова, которые мы услышали перед стартом, произнес Генеральный конструктор, академик В. П. Глушко: «Ну, что же, дорогие мои. Поздравляю вас, искренне выражаю уверенность, что выполните программу полета успешно. Счастливого полета, дорогие «Памиры»

Друзья отправляли нас в неизвестность, а вот страна в это время жила спокойной, размеренной жизнью, окрыленная очередным сообщением ТАСС: «В соответствии с программой исследования космического пространства 6 июня 1985 года в 10 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля «Союз Т-13». Программой полета корабля предусматривается проведение совместных работ с орбитальной станцией «Салют-7». В настоящее время станция, находящаяся на околоземной орбите более трех лет, совершает полет в законсервированном состоянии. Бортовые системы корабля работают нормально, самочувствие экипажа хорошее.

Космонавты В. Джанибеков и В. Савиных приступили к выполнению программы полета».

Много позже, в средствах массовой информации стали появляться комментарии космонавтов о проделанной нами работе.

Первые дни работы на станции были самыми непредсказуемыми и тяжелыми. Теперь у вас появилась возможность самим узнать: как это было.






Пришло время рассказать




Первый этап четвертой экспедиции


Одно из удивительных свойств памяти - извлекать из далекого прошлого воспоминания о давно забытых событиях. Вот и сейчас память возвращает к одному из них и я снова и снова переживаю связанные с ним обстоятельства так, как будто это было вчера.

В 09.39.51.932 ракета начала движение.

Начались и наши, если можно так назвать, обычные космические будни. Джанибеков коротко докладывал: «Пошли, пошли! Идет нормально, машина идет устойчиво. Идет очень жестко. Небольшие колебания, поперечные... Есть отделение первой ступени, вторая работает мягче, небольшое покачивание... Есть отделение второй ступени... Двигатель работает устойчиво, мягко. На борту порядок! Работает третья ступень, очень устойчиво... Объект отделился от носителя, вышли на орбиту».

В наушники мы услышали: «Первая смена поздравляет вас с выходом на орбиту и начинает с вами работу. Готовы принять от вас доклад о состоянии систем корабля».

Не скрою, из всех последовавших затем переговоров со специалистами, которые по ходу доклада делали соответствующие выводы и давали рекомендации, наиболее приятным было для нас сообщение о том, что по данным телеметрии отсеки корабля герметичны, нам разрешается снять скафандры и перейти в бытовой отсек. После этого мы радостно сообщили на Землю, что самочувствие отличное, настроение бодрое, хочется успешно выполнить всю программу. Герметичность отсеков корабля дело нешуточное!

Затем на протяжении двух витков мы провели тест системы управления кораблем и двигательной установки. Несколько последующих часов разговор неизменно велся вокруг атмосферного давления в отсеках космического корабля. Из-за ошибки на Земле с подключением блока, вырабатывающего кислород, вместо блока очистки атмосферы, росло парицательное давление в корабле и достигло критической отметки 870 мм. Обнаружив ошибку и устранив ее, начали сброс давления. По командам с Земли мы постепенно сбрасывали давление: 870, 820, 808, 750, 738, 739 мм. Наконец, около 18 часов, после восьми часов полета, последовала команда: «Закрывайте, больше не надо...».

И уже после этого более прозаические команды: «Памиры, у вас на завтра по программе подъем в 3 часа, но мы вам разрешаем поспать и побольше, но встать не позже 6 часов. Мы сегодняшним днем довольны. Все прошло хорошо и замечаний у нас нет. Спасибо вам за работу».

В. Джанибеков ответил за нас двоих: «Ну, слава Богу. Спасибо».

Первый день работы на орбите закончен. Впечатлений, конечно, много, но взяться за дневник, как я дал себе слово еще на Земле, сразу же, как только появится свободная минута, не было желания. Надо войти в ритм новой жизни и начать описывать все события, связанные с космической работой тогда, когда к этому появится желание. Для того, чтобы вести дневник, надо не только быть дисциплинированным, но и, как сказали бы поэты, почувствовать вдохновение. А оно приходит далеко не сразу. Да и возможности были весьма ограниченными.

Согласно записям в журнале второй рабочий день на орбите мы начали в 05 часов 45 минут. Провели тестовую закладку специальной программы сближения со станцией «Салют-7», проверяли работу двигателя ориентации корабля. К 11 часам и мы, и в Центре управления полетом страшно устали и на время изменили тему переговоров.

В. Джанибеков: “Как у вас с погодой?"

Земля: “Ребята! Вы ничего не потеряли, что улетели. Мы сами в такую погоду куда угодно улетели бы. Облачность, дождь. А как вы себя чувствуете?"

В. Джанибеков: “Чувствуем себя хорошо. В свитерах и брюках. Куртки даже сняли..."

Чтобы усилить впечатление о комфорте нашего существования, я добавил: “Доедаем черемшу..."

8 июня, в субботу, на третий день полета к работе приступили рано. Уже в 02 часа 40 минут начали подготовку оборудования и приборов для проведения сближения и стыковки с космическим кораблем. В 7 часов 30 минут надели скафандры, закрыли люк между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Я закрепил на ворсовую молнию на правой ноге свою “вычислительную машину” - калькулятор для вычисления параметров сближения.

Внимательно слушаем последние рекомендации Земли, связанные с проведением работ по сближению и стыковке. Рекомендации закончились словами: “С самого начала работы мы будем стараться не мешать вам. Но по вашим переговорам будем все понимать и не вмешиваться без крайней нужды в ваши действия”.

В 11 часов мы, наконец, увидели станцию, в которой нам предстояло прожить довольно долго. Мы увидели ее сразу после выхода из тени. Она загорелась в лучах Солнца, еще только пробивающегося сквозь атмосферу. Точка, не точка, но намного ярче всех звезд, она росла по мере сближения.

Запись в журнале так передает эту встречу:

В. Джанибеков: “Станция очень яркая. Сначала ее не было видно, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/сек... Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/сек... Расхождение 1,5 км."

В. Савиных: “Мы идем не в графике... Станция уже в стороне, далеко... Нам надо переходить в ручной режим..."

В Центре управления полетом согласились с нашим предложением. Отключили программу сближения, выполняемую компьютером, перевели в ручной режим.

Замер дальности, второй замер через фиксированное время, вычисляю скорость. Володя непрерывно гасит боковую скорость и непрерывно докладывает о дальности.

С виду спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача идти в графике движения, который позволит догнать станцию и не врезаться в нее. Командир каждые тридцать секунд по дальномеру должен замерять расстояние до станции, а я делал расчет скорости, сравнивая с графиком. В руке - секундомер, перед глазами - панель управления, контроль расхода топлива. Очень хочется посмотреть на станцию, но ее заслоняет в иллюминаторе плечо Володи. Станция ориентирована на нас боком. Очень ярко высвечена, как будто она высечена из алюминия с желтой добавкой. Панели крутятся? Подойдем поближе, посмотрим. Дальность 3,170 км, скорость 4,5 м/сек... Сближение идет устойчиво... Все время видим Солнце сбоку... Расстояние 2240 метров, скорость 6 м/сек. Идем в графике. Какая же она яркая!.. Расстояние 1865 метров, 1640 метров. Цвет станции до сих пор остается серебряным... 1280 метров. Пока трудно сказать по панелям, вращаются они или нет, потому, что Солнце все время подсвечивает с нашей стороны. Идем на сближение. 980 метров, скорость 5 м/сек. В этот момент я не выдержал: “Начинай, гаси скорость”.

В. Джанибеков спокойно передает на Землю: “Гашу скорость”.

Нетерпение нарастает. И я, словно не слыша его ответ, продолжаю твердить: “Гаси, гаси скорость”.

Слаженность в действиях была отработана до такой степени, что мы понимали друг друга с полуслова. Земля не мешала, и мы, шаг за шагом, включая двигатели на торможение, приближались к станции.

На расстоянии 200 метров выполнили “зависание”, сократив скорость сближения до нуля. Вот так и летели мы рядом со станцией, но немного выше. Она была видна на фоне Земли. Сейчас нужно было подойти к нужному стыковочному узлу, выровнять скорости и причалить. Земля несколько раз напомнила нам о времени, оставшемся до начала тени, но не настаивала на немедленном начале стыковки.

Присмотрелись к станции. Володя повел корабль в облет к стыковочному узлу, контролируя дальность по визиру, и, чувствуя скорость сближения “кончиками пальцев”, выдавал импульсы на ручку.

В. Джанибеков: “Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 м/сек. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся... Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться потому, что по солнышку у нас не все хорошо... Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске... Нормально идет управление, гашу скорость... ждем касания..."

В. Савиных: “Есть касание. Есть мехзахват”.

Земля: “Молодцы, ребята. Все вас поздравляют... Работайте по своей документации... После стягивания проверьте давление..."

Мы могли посмотреть друг на друга. Не радовались, потому что этому чувству в наших душах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить - все смешалось. Мы молча сидели в своих креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам.

Это была победа! Пусть еще не полная, но уже победа.

Сообщение ТАСС звучало четко, холодно, но убедительно: “В ходе двухсуточного автономного полета корабля “Союз Т-13” было проведено несколько коррекций траектории движения, в результате которых корабль приблизился к станции “Салют-7” на заданное расстояние. Дальнейшее сближение выполнялось экипажем вручную с использованием аппаратуры определения дальности и бортового вычислительного комплекса. На этапе причаливания они выполнили необходимые маневры, а затем осуществили стыковку”.

А ведь именно этот день вошел в историю развития космонавтики как крупное техническое достижение. Именно высокий профессионализм экипажа, столь необходимый в космических экспедициях, позволил выполнить операцию по сближению и стыковке со станцией “Салют - 7”. Этот метод имел огромное значение для развития пилотируемой космонавтики. Становилось возможным осуществлять подход к спутникам для проведения осмотра или необходимых ремонтно-профилактических работ. Еще более значимым это достижение становится в случае спасени экипажа пилотируемого корабля, не имеющего возможности вернуться на Землю по техническим причинам.

Началась весьма ответственная работа по проверке герметичност переходного отсека и стыковочного узла.

Позволю себе привести полностью запись из журнала, которая весьма образно отражает ответственность наступившего момента, так как из-за отсутствия информации на нашем дисплее о давлении внутри станции Земля опасалась возможной ее разгерметизации.




Земля: “Открывайте люк корабля”.

В. Савиных: “Люк отодрали”.

Земля: “Тяжело было? Какую температуру имеет люк?"

В. Джанибеков: “Люк потный. Другого ничего тут не видим”.

Земля: “Принято. Аккуратно отворачивайте пробку на 1-2 оборота и быстро уходите в бытовой отсек. Приготовьте все к закрытию люка корабля. Володя (Джанибекову), ты на один оборот открой и послушай, шипит или не шипит”.

В. Джанибеков: “Стронул я. Немножко шипит. Но не так бурно”.

Земля: “Ну, чуть-чуть еще отверни”.

В. Джанибеков: “Ну, отвернул. Зашипело. Выравнивается деление”.

Земля: “Закрывайте люк”.

В. Савиных: “Люк закрыт”.

Земля: “Давайте мы еще минуты три посмотрим, а потом будем двигаться дальше”.

В. Джанибеков: “Давление без изменений... начинает выравниваться. Очень уж медленно”.

Земля: “Что делать! Нам еще летать и летать. Поэтому спешить некуда”.

В. Джанибеков: “Давление 700 мм. Перепад образовался в 20 - 25 мм. Сейчас открываем люк. Открыли”.

Земля: “Пошевелите пробку”.

В. Джанибеков: “Сейчас”.

Земля: “Шипит пробка? Пробку пошевелите. Может быть она еще будет травить, и выравнивайте тем самым”.

В. Джанибеков: “Побыстрее, да?"

Земля: “Конечно”.

В. Джанибеков: “Этот вопрос мы решим быстро. Этот знакомый родной запах... Так, открываю я немножко дырку. Вот, теперь повеселее дело пошло”.

Земля: “Шипит?"

В. Джанибеков: “Да. Давление 714 мм”.

Земля: “Идет перетечка?"

В. Джанибеков: “Идет”.

Земля: “Если вы готовы к открытию люка станции, можно приступать”.

В. Джанибеков: “Готовы. Открываю люк. Оп-а, открыл”.

Земля: “Что ты видишь?"

В. Джанибеков: “Нет. Я имею в виду - замок открыл. Сейча пытаюсь открыть люк. Заходим”.

Земля: “Первое ощущение? Температура какая?"

В. Джанибеков: “Колотун, братцы!"

Эта фраза была вычеркнута из каких-либо информационных сообщений.

Еще при подходе “Союза Т-13” к станции в ЦУПе заметили, что две панели солнечных батарей были не параллельны, а развернуты относительно друг друга примерно на 80 градусов. Стало быть не работает система ориентации солнечных батарей, а это влекло за собой отключение системы энергопитания станции. Если это так, то замерзли не только вода и пища, но и приборы, агрегаты, механизмы, которые рассчитаны на работу при положительных температурах.

Можно ли находиться экипажу внутри станции не знал никто.

Земля: “Холодно сильно?"

В. Джанибеков: “Да”.

Земля: “Вы тогда люк в бытовой отсек прикройте”.

В. Джанибеков: “Запахов никаких, но холодно”.

Земля: “Вы сейчас с иллюминаторов снимите заглушки"

В. Джанибеков: “Иллюминаторы открываем сходу”.

Земля: “На люке, который вы только что открыли, надо завернуть пробку”.

В. Джанибеков: “Сделаем немедленно”.

Земля: “Володя, по ощущению, это все же минус или плюс?"

В. Джанибеков: “Плюс, такой небольшой, плюс пять может быть есть”.

Земля: “Попробуйте свет включить”.

В. Савиных: “Сейчас попробуем свет. Выдали команду. Никакой реакции, хотя бы один светодиодик, что-нибудь загорелось бы..."

Земля: “Если холодно, оденьтесь... осмотритесь и не спеша начинайте работать. И всем надо перекусить. С переходом, вас!"

В. Джанибеков: “Ну, спасибо”.

В этот день, в 17 часов 36 минут мы вновь вышли на связь с Землей и первый вопрос, обращенный к нам, был связан с температурой в помещении станции. Земля, как и мы, понимала, что отсутствие электроэнергии создавало для нас при наличии низкой температуры весьма сложные условия. Кроме того необходимо было как можно быстрее провести анализ атмосферы внутри рабочего отсека станции на предмет обнаружения вредных газов, которые могли появиться, если на станции был пожар.

Земля: “Как температура?"

В. Савиных: “Градусов три-четыре тепла. Прохладненько”.

Земля: “Как давление в отсеке?"

В. Савиных: “Давление 693 мм. Приступаем к газовому анализу”.

Земля: “Просьба: при проведении анализа индикаторные трубки держите в руках для повышения их температуры. Это даст повышение точности замеров... Вы работаете с фонариком?"

В. Савиных: “Нет, мы открыли все иллюминаторы, здесь светло. А в ночи с фонариком работаем”.

Земля: “На следующем витке планируем открытие люка. И, наверное, на сегодня на этом закончим. Вы уже достаточно устали. Завтра с утра будем продолжать”.

В. Савиных: “Понятно”.

Через клапан выравнивания давления между рабочим отсеком станции и переходным отсеком, где мы разместились, начали прокачивать воздух через индикаторные трубки на предмет наличия в станции аммиака, углекислого газа, угарного газа и других компонентов, которые могли быть в атмосфере, если там был пожар. Анализ показал, что атмосфера в норме и было разрешено, выровняв давление, открыть люк.

В. Рюмин, который сидел на связи, дал указание надеть противогазы и разрешил переход.

Открыли люк и вплыли в рабочий отсек станции. Земля непрерывно спрашивала: “Где мы? Что видим? Какова обстановка?"

Темно, да еще мы в противогазах. Стащили их с лица, вроде запаха дыма нет. Оглядываемся в отсеке, освещая фонариками стенки станции, Bсе находится на месте, следов пожара нет. Нырнул к полу, открыл шторку иллюминатора. Летим на дневной стороне орбиты и слой яркого света лег зайчиком на потолке. Стало светлее. Начали обследовать внутренность станции. Везде все чисто, сухо, аккуратно закреплены книги бортовой документации, инструменты. В этот момент у меня было ощущение, что я оказался в старом заброшенном доме.

Жуткая тишина давила на уши. Подплыл к главному посту управления, включил тумблер на пульте освещения, хотя уже понимал, что света не будет, так как не работали вентиляторы, которые остались включенными, после ухода со станции Л. Кизима, В. Соловьева и О. Атькова. Подплыл к столу, там нас ждали приклеенные липкой лентой сухарики в пакете и при них таблетки с солевыми добавками. Это хлеб-соль от предыдущих хозяев. Согреваясь резкими движениями, стал изучать обстановку.

В. Рюмин, выслушав наши сообщения сказал: “Сеанс связи подходит к концу. Перейти в корабль, закрыть люки и спать. Никаких команд не выдавать. Мы здесь будем думать”.

Грустные, поплыли в корабль, размышляя о завтрашнем дне. Земля всю ночь будет искать варианты выхода из создавшейся ситуации. В этот день мы работали то на корабле, то на станции без перерыва 16 часов. Совершенно потеряли счет времени.

Весь этот день с его переживаниями и трудностями уложился в коротком сообщении ТАСС:

“Сегодня, 8 июня 1985 года, в 12 часов 50 минут московского времени осуществлена стыковка космического корабля “Союз Т-13” с орбитальной станцией “Салют-7”. После проверки герметичности стыковочного узла космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных перешли в помещение станции.

В соответствии с программой полета экипаж проводит проверку состояния бортовых систем и оборудования станции.

Самочувствие Джанибекова и Савиных хорошее”.

На другой день, 9 июня, в воскресенье, экипаж станции “Салют-7” занимался проверкой системы “Родник”, чтобы выяснить положение с возможностью получения питьевой воды, а также продолжал выяснять причины отсутствия электроэнергии. С Земли нас поддерживали: “Мы понимаем, что в рабочем отсеке холодно, работать тяжело и не хотелось бы перегружать вас”.

Земля: “Памиры, доброе утро! Как самочувствие?"

Памир-2: “Самочувствие нормальное”.

Земля: “Мы хотим ознакомить вас кратко с планом работ предстоящего дня и сказать о трудностях, которые у нас есть, также о том, какие существуют ограничения по вашей работе. Мы запланировали первую работу с “Родником”, чтобы выяснить: есть у нас вода или нет. От этого зависит дальнейшая наша программа. Дальше мы планируем как-то подключить регенератор и поглотитель в Рабочем отсеке. Мы смотрим, как пробросить кабель в Бытовой отсек корабля и организовать там подключение и еще организовать вентиляцию внутри Рабочего отсека. Это - вторая задача. Мы понимаем, что в Рабочем отсеке холодно, работать тяжело, поэтому мы эту программу будем корректировать по вашим предложениям. Нам совершенно не нужно вас загонять и хотелось, чтобы вы не перегружались при этих работах, то есть работали нормально с учетом того, что вам еще придется летать”.

Памир-2: “Понятно”.

Памир-1: “Мы здесь обосновались хорошо. Обжились уже. Хотелось бы, чтобы продумали, как бы подключить “Весну” (магнитофон)”.

Что “Весну”? - удивились наши коллеги на Земле. - “Это тоже хорошая мысль. Давайте мы посмотрим, чтобы жизнь была веселее...

Мы будем думать о “Весне” и как бы нам обогреватель подключить... Ребята, еще одна просьба. Когда вы будете в рабочем отсеке, посмотрите на счетчик резервной батареи, сохранились ли там показатели, нет ли изменений. Это первое. И ничего не включать по электронике до особых указаний. Ни одного тумблера. Договорились? В рабочем отсеке должен быть только один, второй следит”.

Памир-1: “Ну, я уже оделся. Пошел туда”.

Мы сразу поняли, что нет контроля по углекислому газу, а Земля предлагает оставаться одному. Мы должны контролировать друг друга. Это совершенно нельзя было делать, но спорить с Землей мы не стали.

В. Джанибеков: “Самый хороший анализатор это своя собственная голова ..."

Земля: “Витя, следи за Володей. Сам не ходи туда”.

В. Савиных: “Не пойду, не, пойду... Но как можно следить, находясь в другом отсеке?"

Земля: “Вот что нам рекомендуют врачи: при такой температуре человек должен работать не больше 8 часов в сутки, причем через каждые два часа делать перерыв на час”.

В. Савиных: “Мы делаем перерывы”.

Земля: “Вы, когда на темной стороне, уходите сюда?"

В. Савиных: “Да, в бытовой отсек”.

В. Джанибеков: “С фонариком невозможно работать одному... Холод здесь, конечно... Такое сравнение: “в Арктике”, “в погребе”..."

Земля: “Володя, а вот, если плюнуть, замерзнет или нет?"

В. Джанибеков: “Немедленно делаю. Плюнул. И замерзло. В течение трех секунд”.

Земля: “Это ты прямо на иллюминатор или куда?"

В. Джанибеков: “Нет, на термоплату. Вот тут резина замерзла. Она стала, как камень, твердая”.

Земля: “Это нас не воодушевляет”.

В. Джанибеков: “А нас тем более..."

Земля: “Володя, у вас на станции есть два бака: в одном много воды и маленькая воздушная подушка, в другом баке - воды мало и большая подушка. Там всего 20 литров. Если у вас с первым ничего не получится, то есть другой вариант. Но там надо долго качать, то есть много заниматься физической работой”.

В Джанибеков: “Да она сейчас как раз ничего, эта физическая работа..."

В. Савиных: “Клапан пока не открывается. Может быть отогреем”.

В. Джанибеков: “Мы поняли, что температура ниже нуля”.

Земля: “Вы можете оценить, сколько вы пьете в день воды?"

В. Савиных: “Литра по полтора. Можем перейти на соки”.

В. Джанибеков: “С водой мы потихонечку продолжаем работать”.

Земля: “Хорошо. Вам надо бы сейчас пообедать”.

В. Джанибеков: “Пока в рабочем отсеке светло и есть связь, то надо поработать еще”.

В. Савиных: “Схему “Родника” собрали. Насос подстыковали. А клапаны не открываются. Там, где “воздух”, из клапана торчит сосулька”.

Земля: “Понятно, с “Родником” временно работу прекращаем. Бежим в другую сторону. Нам надо понять, сколько “живых” блоков аккумуляторов, которые можно реанимировать... Мы готовим предложение, как от солнечной батареи станции выйти напрямую на эти блоки. В свободное время посмотрите, пожалуйста, как батареи станции ориентированы на Солнце”.

В. Джанибеков: “Хорошо, мы посмотрим”.

В. Савиных: “Они в исходном положении”.

В. Джанибеков: “Ориентированы для стыковки”.

Земля: “Как назло, все наоборот... Мы немножечко вот что не поняли: когда вчера мы смотрели на стыковку, как расположены солнечные батареи, они не так стояли, как вы сейчас сказали. Они, что, сдвинулись, что ли?"

В. Джанибеков: “Да нет, они не двигаются”.

Земля: “Тогда, почему?"

В. Джанибеков: “Одна была чуть-чуть развернута по третьей плоскости”.

Земля: “То есть сейчас вторая и четвертая плоскость от Солнца отвернуты”.

В. Джанибеков: “Я не уверен”.

В. Савиных: “Сейчас я посмотрю”.

Земля: “Вы обедали или нет?"

В. Джанибеков: “Да, было”.

В. Савиных: “Пообедали”.

Земля: “Не убедительно вы говорите”.

В. Савиных: “Очень хорошо пообедали”.

В. Джанибеков: “Как же без обеда можно работать... В общем, та панель, которая находится по правому борту, ее солнечные батареи направлены вниз. Это - четвертая плоскость”.

Земля: “А по второй плоскости?"

В. Савиных: “Сейчас скажем”.

В. Джанибеков: “И по этой плоскости - тоже вниз”.

Земля: “Значит и вторая плоскость отвернута от Солнца. Остается только одна, третья плоскость”.

В. Джанибеков: “Может быть вручную повернуть?"

Земля: “Мы посмотрим, потом может быть организуем какую-нибудь закрутку. Надо подумать”.

В. Савиных: “Может наоборот на 180 градусов развернуться?”.

Земля: “Да, на 180 градусов. Нам пока надо все подготовить для этого... У нас есть три хороших блока. Надо теперь “тащить минус” от солнечных батарей до этих блоков... Завтра утром надо поставить один блок на подзарядку. Это - генеральная линия... Мы боимся, что накапливается углекислый газ. Надо организовать вентиляцию... Мы вам к утру организуем методику. А, может быть, даже сегодня все это подключим... У нас в плане есть две работы: запитать бортовые розетки от системы энергопитания корабля, тогда вы сможете подключить и “Весну” и регенератор, то есть все, что угодно. И второе - собрать автономную схему подзарядки блоков”.

В. Джанибеков: “Понятно”.

Земля: “Есть какие-нибудь проблемы?"

В. Джанибеков: “Проблемы? Ну, как сказать? /Пауза/ Проблемы есть”.

Земля: “Какие проблемы, Володя?"

В. Джанибеков: “Это же ничем не изменить”.

Земля: “С точки зрения простудных явлений?"

В. Джанибеков: “Да, нет. Все нормально. Все у нас идет планово. Отдых, работа, принятие пищи. В общем, все нормально. Состояние организмов наше хорошее. У обоих”.

Земля: “Продолжайте принимать аскорбиновую кислоту и ноотропил”.




10 июня


Четвертый день полета. В этот день я заполнил первую страницу своего космического дневника. Сейчас, через десятилетие, переживая все вновь, вижу себя сидящим в тесном бытовом отсеке после напряженного трудового дня, записывающим короткими строчками при тусклом свете фонарика впечатления первых дней полета в космосе. Сколько информации отражено в записях переговоров с Центром управления полетом и как, к сожалению, немногословен дневник. Как эмоциональны наши сообщения на Землю и как бесстрастны строки, написанные позднее.

Наиболее важные, сложные моменты полета я постараюсь воспроизвести не по скупым записям своего дневника, а как это было на самом деле, используя всю имеющуюся информацию о полете.




Космический дневник

Только сегодня удалось начать дневник, написать несколько слов. Целый день заряжали, вначале готовили кабель к зарядке блоков. Они все оказались полностью разряжены. Два блока зарядили и ещё один поставили на зарядку, а ночью и утром - ещё два блока. Завтра может быть удастся подключить блоки к нагрузке. На станции холодно. На иллюминаторах изморозь, как на окнах зимой в деревне, иней даже на металлических частях, которые расположены близко к корпусу.

Спим в спальниках в бытовом отсеке, но всё равно холодно. Работаем в теплых комбинезонах, в пуховых шапках, которые на всякий случай прихватили из дома. Мерзнут ноги и руки, если без перчаток. Нас окружает тишина и темнота. Работаем на “ночной” стороне орбиты с фонариком.

Неполадки с энергоснабжением все больше и больше волновали Центр управления полетом. И не случайно. Из-за этого могла возникнуть угроза срыва космической программы.

В течение последующих нескольких часов мы искали выход из создавшегося положения. План действий был разработан детально: мы должны все сделать для того, чтобы заработали солнечные батареи, а для этого периодически поворачивать их в сторону небесного светила.




Земля: запись переговоров.

Земля: “Будем делать закрутку вокруг оси “У” с помощью системы управления корабля “Союз Т-13”: чтобы четвертая батарея была освещена. До следующего сеанса связи нужно, чтобы вы подключили на всех хороших блоках плюсовые разъемы, кроме четвертого, с ним мы болыше работать не будем. Потом сделаем закрутку и начнем питать первый блок”. 

В. Джанибеков: “Мы это вручную делаем?" 

Земля: “Да, вручную... Ручку в нейтральное положение и гасить закрутку”. 

В. Савиных: “Хорошо”. 

В. Джанибеков: “Я готов к работе”. 

Земля: “Разворачиваемся по тангаж до попадания Солнца в визире. И как только оно пришло, начинаем тормозить”. 

В. Джанибеков: “Хорошо. Ручку вниз. Работаю по тангажу”. 

Земля: “Уже начали тормозить?" 

В. Джанибеков: “Нет еще”. 

Земля: “Еще нас волнует воздух. Надо в рабочем отсеке организовать воздуховод”. 

В. Джанибеков: “Понятно. Но у нас работает один регенератор: поэтому не так все быстро выходит на должный уровень”. 

Земля: “Мы подумаем: может поставим второй регенератор”. 

В. Джанибеков: “Проводов у нас хватит... Солнце в центральном поле зрения... Пошел на разворот по часовой стрелке”. 

В. Савиных: “Как в хорошую зимнюю погоду. На иллюминаторах снег, светит солнце!" 

Земля: “Будем считать, что заряд начался”. 

В. Джанибеков: “Ну, с Богом!" 

Земля: “Не поняли, не слышим”. 

В. Савиных, В. Джанибеков (вместе): “С Богом!" 

Земля: “Исторический момент”.




Именно этот день стал первой радостью, искоркой надежды в той массе проблем, неизвестностей, трудностей, которые нам с Володей предстояло разрешить.

Для восстановления батарей надо было подключить солнечные эатареи к шинам системы энергопитания. Для этого необходимо подать спряжение, а напряжения нет. Замкнутый круг. Подать напряжение от корабля можно, но если в электрических цепях станции окажется неисправность, которая выведет из строя систему электропитания корабля, то его спуск и возвращение на Землю становятся невозможными.

Поэтому нам предстоял долгий, кропотливый труд. Путем прозвонок мы определили и исключили из дальнейших работ неисправные химические батареи. Их, к счастью, оказалось не так уж и много - две из восьми, появилась надежда, что остальные батареи воспримут заряд, если их подключить напрямую к солнечным батареям. Мы подготовили к подключению все необходимые кабели. В толстенном стволе кабелей мы нашли нужный разъем к которому подстыковали, сделанный нами кабель. пришлось голыми руками, в холоде скручивать электрические жилы этого кабеля и изолировать скрутки изолентой. Шестнадцать проводов необходимо было соединить.

И вот 10 июня первая батарея была поставлена на заряд! 




11 июня


До сегодняшнего дня для нас с Володей окончательно не был решен зопрос: “Остаемся или нет?”. Мы старались не говорить об этом вслух, но... Вода и свет были необходимы. Если нам не удастся этого сделать, значит наша экспедиция закончена.

Мы работали не считаясь со временем, подчас забывая о нем. В этот день мы зарядили пять блоков и подключили к нагрузке другие. Включили на первом посту свет. Совсем другая жизнь! А вечером даже разогрели консервы и хлеб. Настоящий праздник!

Начали потихоньку обустраиваться.

Готовили схему системы управления бортовым комплексом к проверке. Подключили регенераторы в станции, а то они у нас работают от вентиляторов корабля.

Сегодня почти целый день провели в станции, так как работы много и все надо сделать оперативно. К вечеру здорово замерзли.

Ноги Володе отогревали горячими консервными банками, которые подогрели к ужину. На Землю смотреть не было времени. Опять, как и в первом полете, несколько дней сплошной ремонт. Но на этот раз куда сложнее. И все же из неживой, станция потихоньку оживает.

Наши маленькие радости, наши победы в каждодневной борьбе с неизвестностью в то время были достоянием только нас двоих.

11 июня, сообщение ТАСС:

Шестой день космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных несут трудовую вахту на околоземной орбите.

Сегодня они продолжают запланированные операции по расконсервации станции “Салют-7”. Экипаж выполняет контрольнн-профилактические работы с бортовыми системами и агрегатами, npoверяет состояние пультов, электрических коммуникаций, приборов оборудования. Проведена подзарядка химических источников тока системы энергопитания станции.

Состояние здоровья и самочувствие космонавтов хорошее”.




12 июня


Космический дневник

Подъем в 7.00, так как утром предстояли длинные зоны связи с Центром управления полетом. Целый день стыковали и расстыковывали разъемы на блоке 190. Выяснилось, что блок 190 сгорел и не работает антенный переключатель. Постучав по кронштейну, на котором он крепится, сдвинули его с мертвой точки.

Помимо этих основных работ подключили новые регенераторы, вместо тех, которые вчера не запустились из-за холода.

Отогрелся первый бак “Родника”, налили одну емкость для воды, правда с пузырями. Заправили контейнер питьевой воды и к вечеру уже попробовали горячего чая.

Все, что включали, ничего не работало сразу. Земля попросила включить телекамеру и посмотрела на нас. Выглядели мы необычно: в шапках, которые перед полетом связали мама и Лиля, теплых комбинезонах и варежках.




Земля: запись переговоров.

Земля: “Мы сейчас попробуем у вас включить телекамеру. Надо добавить света немного. Посмотреть на вас, а то мы вас давно не видели”.

В. Савиных: “По-моему, вы нас видите”.

Земля: “Смотрим. Действительно видим. Но свету там очень много. И через иллюминатор у вас тоже идет... Так, в шапочках... Ага, вот мы видим Виктора и Володю. Володя, только что у тебя с головой? Какой-то блик странный..."

В. Савиных: “Это шапка белая такая у него"

Земля: “Ну, так ты ее сними. Все равно блик”.

В. Джанибеков: “Шапка белая, да cнег сверху”.

Земля: “Володя надень шапку, а то холодно”.

В. Савиных: “Как нас видно?" 

Земля: “Прекрасно. Все нормально. Дыхните. Это видно. Теперь вы можете снять шапки и одну минуту без шапок постоять? Надо народу показать вас без шапок..."




Ведем первый телерепортаж с борта станции ”салют-7”. Начинает передачу в. Джанибеков.

В. Джанибеков: “Заканчивается первая неделя нашего пребывания на борту станции “Салют-7”. Мы уже здесь освоились. Обживаем эту станцию. И думаем, что впереди та интересная программа, которая намечена, будет иметь шансы на успех. Что мы можем еще сказать? Все”.

В. Савиных: “Потихонечку обживаемся. Устраиваем свой быт. На станции мы нашли идеальный порядок после экспедиции наших предшественников: Кизима, Соловьева, Атькова."

Земля: “Все, ребята, выключайте телевидение... Шапки можете надеть. Мы никому не скажем, что вы в шапках..."




13 июня


День начался рано. Долго возились с антенным переключателем. Откручивали последний болт, который ближе к стенке, затем Володя прозванивал кабели. Обнаружили отказ в первом передатчике, отключили его из схемы. Поставили новый блок 190, к концу дня проверили его и подключили. Провели тесты программно-временного устройства и вот уже к вечеру Земля смогла выдавать команды по командной радиолинии.

Пока все идет нормально.

Сегодня проводим тест системы ориентации аппаратуры сближения и двигательной установки. Если они не работают, то нельзя направлять грузовой транспортный корабль - он может подойти к станции только при работе в автоматическом режиме совместно с автоматикой станции.

Мы знали, что если этого не произойдет, нам придется возвращаться, прервав экспедицию. Но тест прошел нормально. Наверное завтра сможем дать заключение о готовности станции к приему грузовика. На связи постоянно находится В. Рюмин. Задает темп в работе.

Дома все в порядке. Валюха сдала экзамены в школе. Лиля занимается дачей. 




14 июня


В этот день мы включили часы на пульте. К нашей радости они пошли. Сверили время с Землей, часы идут точно. Еще одна радость - из нашего “самовара” потекла вода.

Сегодня мы должны расконсервировать туалет, проверить клапаны. Иллюминаторы на станции отпотели. Сейчас на станции все работает, но выглядит неприлично.

За ночь у нас прогрелся агрегат. Если вчера в баллонах были минусовые температуры, то сейчас уже плюсовые.

Провели тест “Каскада”.

Земля: записи переговоров:

Земля: “Мы с самого начала полета с восхищением следим за вашей работой на орбите. Вы молодцы! Каждое сообщение с борта воспринимается нами, как сводка о очередной вашей победе. Как ваше настроение? Что уже сделано?”

Памир-1: “Настроение у нас очень радостное, бодрое. Mы довольны тем, что сейчас на станции можно проводить какие-то работы, связанные с программой полета. 

Хочется надеяться, что впереди нас ждет много интересного, может быть еще неизведанного”.

Памир-2: “Сегодня мы провели тесты двигательной установки, выполнили режим ориентации. Станция отлично слушается. Все нормально. Можно выполнять запланированную программу полета”.

Земля: “Можно сказать, что расконсервация продолжается успешно и близится к завершению?”

Памир-2: “Да. Основные системы расконсервированы. Осталось расконсервировать систему терморегулирования полностью и нaш самовар, чтоб была горячая вода”.

Земля: “Так что, может быть, скоро и в баню пойдете?”

Памир-2: “В баньку неплохо бы!”

Памир-1: “Чего уж баньку. Душ тоже было бы неплохо!”

Земля: “С тех пор, как вы улетели, здесь у нас, над европейской частью постоянный душ. Дождь не прекращается две недели Посмотрите сверху, просветы есть?”

Памир-1: “Просветы есть, но не над вами”.

На станции было много ненужных вещей. Но всегда вставал вопрос “Выбросить или не выбрасывать? Пригодится или нет?” Земля через несколько дней запланировала инвентаризацию.




15 июня


В этот день я не делал записей в своем дневнике и знакомлю вас с ним по записям переговоров с Землей.

Земля: “У нас на мониторе давление ваше 735. А как ваше самочувствие?”

Памир-2: “Прекрасное. Включили воздушный нагреватель”.

Земля: “Витя, доброе утро. Я правильно понял, что вы вчера пили горячий чай?”

Памир-2: “Нет. Мы получили горячую воду, транспарант загорелся, но написано: “не пить”. Мы и не пили. Мы намерены заняться ремонтом. Это жизненно необходимо”.

Земля: “Конечно. Чаю-то хочется”.

Памир-2: “Очень хочется”.

Земля: “Теперь относительно горячего чая: можно пользоваться после двухкратного подогрева воды”.

Памир-2: “Спасибо”.

Земля: “Первую хорошую новость о “Веге” вам сообщили уже. А вот вторая - для отдыха. Слушайте. (Звучит фонограмма беседы, записанной радиокомментатором П. Пелеховым на даче у Савиных и Джанибековых).

Памиры-1, 2: “Ну спасибо. Но как хороша не была бы та дача, сейчас у нас другая “дача”, другой дом, другая обстановка. Мы нашли себе и работу, и радости, и, даже может быть, выкроим время, чтобы один раз в неделю заняться любимым делом.”

Земля: “Вот они тут говорили, что скучают, любят вас”.

Памир-1: “Мы тоже скучаем, любим, но много об этом говорить не стоит, наверное, потому что... /пауза/, ну, не стоит”.

Памир-2: “Мы рады были слышать их бодрые голоса. Это нам помогает в работе. Видим их даже во сне”.

Памир-1: “Если дома все нормально, то значит и у нас здесь все хорошо. Это самое главное. 

Петр Иванович, ты ждешь от нас больших эмоций? (Смеется). Если грустить, так давай грустить всем ЦУПом”.




Телевизионный сеанс


Земля: “Отличная картинка. Только не пойму, как вы сидите. Это что, пост № 1?”

Памир-2: “Да. Вот это - стул, на нем сидят. Вот это - стол, за ним едят”.

Земля: “У вас уже нормально, все по-человечески”.

Памир-1: “Общими усилиями. Хотя бы в одном углу поддерживаем порядок”.

Земля: “Вы в каких костюмах?”

Памир-1: “В полетных уже, потом там свитер, теплое белье. В тех комбинезонах уже стало неудобно”.

Памир-2: “Перчатки и шапки уже выбросили”.

Памир-1: “Мы вчера попробовали снимать на “Ниву”. Камера тянет очень плохо. Приходится давать много света. Держали 30-35 минут. Может быть ее надо погонять?”

Земля: “Мы все выясним у специалистов и ответим вам”.

В этот день “Памиры” получили рекомендации по “Киносвету-2”, провели проверку состава атмосферы на вредные примеси. Все по нулям. Горячего чая на борту орбитальной станции пока нет, но настроение космонавтов - бодрое. 




16 июня


Прошло 10 дней со дня старта.

Объем проблем оказался большим. Не только система энергопитания беспокоила нас, но и температуры элементов конструкции, оказавшиеся вблизи нуля и ниже. Вода на станции замерзла, система водоснабжения “Родник” - не работает.

По оценкам специалистов для разогрева воды необходимо от нескольких дней до месяца. Запас воды на корабле был на восемь суток, то есть должен был кончиться 14 июня. Даже если использовать воду из неприкосновенного аварийного запаса корабля, ограничить норму потребления воды до минимума и обогреть две имевшиеся на станции небольшие переносные емкости с замерзшей водой, ее должно было хватить до 21 июня.

Сегодня у нас с Володей второй праздник на орбите. Мы установили исправную аппаратуру командной радиолинии, появились свет и тепло. Сегодня “пошла вода”! Начал таять лед в системе “Родник”. Кризис был позади.

Работы по реанимации станции, в основном, выполнены. Нам дали два дня отдыха, конечно, относительно. Прибираемся, перекладываем все с места на место. Вид внутри станции стал приличнее. До сих пор живем без горячей воды. Вчера выяснилось, что и основной блок раздачи и подогрева, который стоит в системе регенерации водного конденсата, не работоспособен. Разморозился. Не рассчитали наши ученые систему на температуру ниже нуля. Поэтому пустые пакеты от молока заливаем холодной водой и греем их у светильника “Киносвета”. Он тепла дает мало, но молоко или кофе можно подогреть.

Сегодня впервые делали физкультуру. Пульс после нагрузки - невысокий, около 100. Попробовали бегать босиком по дорожке. Нормально. Ноги не болят.

Завтра начало новой трудовой недели.

Володя возится с электроникой, делает блоки питания к нашим “микроконцертам”, а то батареек хватает ненадолго. Магнитофон “Весна” не работает. “Нива” работает исправно. За эти для дня посмотрели кассеты из старых запасов. Изображение отличное. Вчера и сегодня появилась возможность посмотреть на Землю.




17 июня


Выспались отлично. Спать легли в 23.30 после сеанса связи, в котором получили весточку из дома, прослушали спортивный выпуск и последние известия. Начинаем потихоньку обживаться. С утра побрился, почистил зубы с помощью напальчника, который пропитан раствором шалфея, умылся, долго растирая лицо салфеткой. Когда я делаю эту процедуру, то всегда представляю: раннее утро, колодец в деревне, ведро воды, и тебе льют воду из ковша в руки, которые с наслаждением подносишь к лицу. А я в это время подношу к лицу расправленную мокрую салфетку из марли.

Позавтракали, разогрев мясо в электронагревателе, а чай подогрели в пакете из-под молока около лампы.

Начал готовить рабочую зону для замены колонок очистки конденсата, открыв панели по правому борту. Когда все вскрыл, то обнаружил, что блок колонок очистки, состоящий из пяти колонок, вышел из строя. Разморозился. Оторваны две крышки колонок полностью, а остальные три тоже потеряли герметичность. Сообщили в ЦУП, сказав, что есть две новости: одна плохая, что неисправен блок колонок очистки, а хорошая, что есть запасной, но радовались мы всего три часа. Когда стали ставить запасной, то обнаружилось, что и он пострадал. В местах сварки перемычек, соединяющих колонки, трещины.




18 июня


По программе - медицинский контроль. Если температура будет более 15 градусов.

Спал сегодня хуже, чем обычно. Похоже, что углекислого газа в станции больше нормы. Проснулся с головной болью. Вентиляция у нас еще не вся работает, так как холодно и несколько вентиляторов выключили. Работать это не мешало.

Медицинский контроль не проводили, так как температура была менее 15 градусов, поговорили с Анатолием Дмитриевич, руководителем медицинской группы ЦУП.

Выполнили гравитационную ориентацию. Солнце сейчас почти в плоскости орбиты, поэтому ось “у” поставили перпендикулярно орбите и закрутили станцию вокруг оси “у” с угловой скоростью 0,3 град/сек. Такая ориентация дает больше притока электроэнергии для заряда буфера. Для нас это важно, так как работаем только на пяти блоках аккумулятора вместо восьми.

Физо прошло отлично. Бегал на бегущей дорожке босиком.

Поужинали.

Нашел кабель, который потерял неделю назад, уплыл в переходную камеру. 




19 июня


Спали очень хорошо. Уже на своем месте, в станции, где сейчас теплее чем в корабле. Температура плюс пятнадцать градусов. Спальные места устроили нормально, освободив потолок.

Установили измерители массы тела, завтра будем утром взвешиват себя.

Физкультуру делали по второму дню. Крутил велосипед, нагрузка приличная. Едим хорошо, с аппетитом.

Петр Иванович Колодин - оператор, ведущий связь с экипажем, член отряда космонавтов, сегодня нудный.




20 июня


С утра впервые измерял вес. Конечно, немного похудел. Но вспомнил первый полет, кажется, аппетит намного лучше, едим все подряд, хотя и выбора нет.

Целый день замерял температуру на различных поверхностях станции с помощью инфракрасного радиометра.

Подвели итог двух недель работы в телерепортаже.

После обеда выполнили гравитационную стабилизацию для работы по встрече грузовика. С утра немного подергались, когда искали один из разъемов для подстыковки кабеля от телекамеры к каналу TV для Земли. Нам подсказали в радиограмме, что этот блок находится за 73 панелью. Все там просмотрел - нет, нашел за 105 панелью. Но к сеансу успели.

День прошел быстро.




21 июня


Выходной. День начался с того, что встали раньше на 30 минут, чтобь провести фотосъемку и съемку на “Ниву” района Курска. Идет эксперимент “Курск-85”. На Земле тоже идет съемка. К сожалению, ориентация была очень удачная, да и облачность большая. А дальше целый день развязывали мешки и выбирали приборы, отслужившие свой срок, для отправки на землю на грузовике.

Сегодня рано утром стартовал грузовой корабль “Прогресс-24”. Ждем его с нетерпением.

Несколько раз удалось посмотреть на Землю. Серебристые облака, такие же, как и вчера над севером Канады, что-то горит в Персидском заливе.

В транспортном корабле “Союз Т-13” стало так холодно, что начала выпадать роса на конструкции, проложили туда два воздуховода из станции.




22 июня


Подготовились к сближению с грузовиком. Разыскиваем оборудование, которое нужно уложить в грузовик. С утра должны были снова вести фотографирование по программе “Курск-85”, но облачность не позволила. На следующий сеанс пришли в ЦУП наши жены. Соскучились по их голосам, по голосам детей. Два сеанса я разговаривал о делах на Земле. У дочери остался один экзамен - физика, обещала “потрясти” комиссию. А 26 июня уже состоится выпускной бал. Вот и у нее пришла пора прощания со школой. Для меня совсем незаметно пролетели ее школьные годы. Они совпали с усиленными тренировками и подготовками к полетам в космос.

Сейчас второй полет. В предыдущем полете почти ничего не осталось в памяти о старте. Сплошные эмоции. В этом полете память запечатлела все до мельчайшей подробности:

Надели скафандры, попрощались с дублерами Леней и Сашей. Доложили председателю Госкомиссии о готовности, попрощались с коллективом, который готовил корабль и ракету. Издали помахали им рукой и сели в автобус. По дороге к ракете - традиционная остановка. Архипыч сорвал веточки полыни и мы положили их в карман скафандра, чтобы взять с собой на “Салют-7”, который совсем нас не ждал и не отвечал на сигналы Земли.

У ракеты нас встретил Главный конструктор Ю. П. Семенов, сфотографировались и пошли к лифту. Перед входом в лифт, Архипыч дал “пинка” каждому из нас и мы стали подниматься вверх!

На площадке у люка бытового отсека парадные белые перчатки отдали В. Гузенко, отсоединили вентиляторы обдува скафандров и вошли в бытовой отсек. Заняли свои места в спускаемом аппарате и начали подготовку к старту. Проверили скафандры: герметичны. Все системы в норме. Объявлена пятиминутная готовность, закрыли скафандры, опустив стекла шлемов.

Пошел отсчет. Слышно, как отошла кабель-мачта, прошел наддув двигателей ракеты. Старт!!!

Пошли плавно, гул далеко внизу, затем появился звук, как будто катимся по железному желобу. Это первая ступень так работает на новом типе топлива. Отделилась первая ступень ракеты, небольшой провал в перегрузке. Сброшен головной обтекатель. Сразу в корабле стало светло. Отделение второй ступени, ждем запуск третьей ступени. Все космонавты помнят аварию в полете В. Лазарева и О. Макарова, поэтому с нетерпением ждут запуска третьей ступени.

Отделение корабля от ракеты-носителя - невесомость.

Ощущение во втором полете такое же, но только перевернутость в другую сторону, пульт “повис” надо мной. Скоро это прошло. Через виток перешли в бытовой отсек, сняли скафандры. В этот момент мы и Земля очень здорово поволновались. Резко стало нарастать парицательное давление, хотя краны все были закрыты. Думали: разгерметизация магистралей кислорода. Если это подтвердится, то немедленно - спуск...

Перекусили, ведя контроль давления, а давление росло. Poст давления остановился только при выключении блока очистки атмосферы. Оказалось, что на Земле вместо поглотителя углекислого газа подключили регенератор, который необходим для получения кислорода после посадки. Досадная ошибка. Вопрос с разгерметизацией был снят.




23 июня


Только что прошла стыковка с грузовым кораблем “Прогресс-24”. Выдали режим сближения в 4.22.30 в 4.28 получили измерения по дальности, а в 4.29.15 станция начала разворачиваться навстречу “Прогрессу”. В 4.30.10 получили значение скорости - 30 м/сек. Немного выше расчетной. Контролировали боковую скорость, получая угловые скорости по каналам, дальность и сообщали в ЦУП, так как у них телеметрии еще не было. На дальности 3 км у Земли уже была информация о скорости и дальности полета и они сообщали ее нам. В 5.48 увидели корабль на экране телесистемы. С 400 метров грузовик перешел в зону причаливания и шел к нам без всяких колебаний, как по рельсам... касание было легким, толчок почти не ощутили. Дальше прошло стягивание и закрылись крюки.

После стыковки В. Рюмин поздравил нас с первым грузовиком и сказал, что здесь А. Елисеев и Л. Попов.

А. Елисеев: “Доброе утро, ребята. Поздравляем вас с хорошим началом. Наблюдали за вашей стыковкой со станцией, получили большее удовольствие”.

Памир-1: “Мы тоже”.

А. Елисеев: “Все в восторге от вашей работы. Выше всякой оценки. Мы за вас очень рады. Рады, что все идет хорошо. Все пришли, болели за вас, все места на балконе и в зале ЦУПа были заняты людьми, которые переживали за вас.”

Памир-1: “Спасибо большое. Мы очень тронуты. Мы действительно чувствуем здесь поддержку всех. Настроение у нас рабочее. Настроены на полное выполнение задуманного”.

А. Елисеев: “Мы в этом уверены. Мы с вами все”.

Л. Попов: “Ребята, добрый день”.

Памир-1, 2: “Здравствуй, Леня”.

Л Попов: “В общем, все родные, близкие передают большой привет. Очень рады за вас. Хорошо работаете, мужики! Дома у вас - порядок”.

Памир-1: “В отряде всем ребятам от нас привет. Мы сейчас ждем, когда дадут добро на открытие люка “Прогресса”.

В. Рюмин: “К вечеру, перед сном”.

Для обеспечения стыковки встали сегодня в 1.00, спали мало, в 17.00 уснули, а через 2 часа встали и бодрствовали до 23.00 потом я лег спать, а Володя не стал ложиться, чтобы увидеть родной Ташкент, так как на следующем витке проходили над ним. В следующем сеансе после стыковки провели телерепортаж, сказали, что “Прогресс” привез нам оборудование, запасы воды, топлива и письма из дома. Но после репортажа нас в ЦУПе разочаровали, сказав, что письма родные и близкие написать не успели. Жаль. До следующей оказии целый месяц.

Взвесились. Вес - 69,4. Вполне прилично, больше уже не похудею, аппетит отличный, а грузовик привез свежие продукты в очень большим ассортименте, да и вода к тому же будет в большом количестве и горячая.

В 11.00 ложимся спать, Земля дала добро спать до 13.30, в этот сеанс возможно дадут разрешение на открытие люка.

В 13.30 разрешили открыть люк. Люк открыли и начали разгружать: 3 блока аккумуляторов, которые нужно установить взамен вышедших из строя, блок колонок очистки и блок разогрева и подачи воды, которые разморозились во время “ледникового” периода на станции, белье и много продуктов. Вынимается все легко, можно было бы разгрузить все за один день. Я больше половины извлек за 3 часа. К сожалению, не оказалось писем от семьи и друзей. Непонятно. Только несколько газет “Правда”.

Немного расстроены. На станции, как на вокзале. Узлы, тюки... 




24 июня


Из-за усталости я не делал записи в своем дневнике. На Земле уже подвелись итоги каждого нашего рабочего дня на орбите. В них лаконично говорилось:

1. Отремонтировали СЭП, заменив 3 блока 800.

2. Наконец-то попили горячий чай!

3. Ответили на вопросы специалистов по “Ниве”.

4. Немного побегали. 




25 июня


Сейчас станция похожа на вокзал: тюки, мешки, блоки, контейнеры с пищей. Это то, что пришло и такое же количество на выброс. Завал. Спал не очень хорошо: просыпался, сновидения. Утром вставать не хотелось. Сегодня опять целый день ремонт.

Вчера не достали из грузовика сменную панель системы терморегулирования, так как она уложена на самом днище. Сегодня достали, установили по месту, выполнили стыковку электрических разъемов, а стыковку трубопроводов по жидкости будем делать завтра При стыковке электроразъемов затратили очень много времени на поиск нужных разъемов в огромном стволе электрических кабелей.

С этим грузовиком пришло все оборудование для выхода.

За весь день ни разу не посмотрел на Землю.

“Дельта” работает, все тестовые режимы выполнены, только очень плохая индикация. Нужен пульт. Работает режим печати трассы, времени на строку. Это хорошо, когда будем вести наблюдение по Земле, пригодится.

Приходил на связь А. Александров. Порадовал. Дочь сдала физику отлично. На даче проводят газ и у Лили вопрос: “Куда делать ввод и где ставить систему отопления?” сказал, он ей передаст, а сам едет отдыхать в Прибалтику.

Пишу, находясь в спальнике. Тут есть светильник и откидной планшет. Можно писать. Удобно.




26 июня


Утром спали до 9.00. Будильник оба не слышали.

Сегодня целый день до 22.36 занимались ремонтом систем терморегулирования. Установили сменную панель насосов гидроблоков в контуре охлаждения. Гидроблоки выработали свой ресурс давно и для продления ресурса станции была разработана методика установки сменной панели. Вчера мы ее с трудом подключили к системе энергопитания управления, а сегодня врезались в магистраль по жидкости. В действующем контуре расстыковали стык с большим трудом, так как доступ очень ограничен в этом месте. Это пространство затянули мешком из полиэтиленовой пленки. Работали в резиновых перчатках и респираторах, так как жидкость в трубопроводе - антифриз. Много не вытекло, насосы отключены, а невесомость способствовала тому, что жидкость из трубопровода не выливалась.

С утра болела голова, видимо, плохая вентиляция у спального места, так как все завалено. Принимал анальгин, прошло. Сегодня протянули воздуховод к спальному месту.

Дома порядок. Готовятся к выпускному балу. Мы тоже отметим это событие.




28 июня


Провели две большие пробы с физической нагрузкой по медицинскому контролю. Вначале наложил датчики на Володю, а в следующем сеансе на себя. Подготовка к ЦПК при обучении “на Атькова” пригодилась. Параметры электрокардиограммы писались отлично. Заключение врачей - все хорошо. У меня увеличился пульс при максимальной нагрузке по сравнению с земным до 125, а на Земле - 120. Давление - как обычно.

Сегодня становились разными плоскостями солнечных батарей к Солнцу и стабилизировались в пространстве. Проверялась эффективность работы батарей.

Сделали снимки захода Солнца на двух витках.

Выполняли сегодня физкультуру по первому дню - по дорожке. Занимался с огромным удовольствием. Тяжело, но не в тягость. Получил удовлетворение. Резинки тянуть не хочется, как на Земле, но все упражнения выполнял. Со временем буду добавлять упражнения для спины. Вот только разберемся и обустроимся, то физо будем делать два раза. А сейчас для одного раза приходится переставлять “мебель”, чтобы как-то разместиться на дорожке и велоэргометре.

Из-за того, что все кругом завалено и плавает, тратим много времени на поиски, поэтому иногда опаздываем выдавать команды в заданное время. Наддули кислорода больше нормы. Команду на разарретирование гироскопов во втором развороте выдали позже на 3 сек., хорошо перед этим стояли в инерциальной ориентации и это не повлияло на исход. В это время я пошел закрывать шлюзовую камеру, а Володя вставлял в блок питания аккумулятор.

Накладочка!

Спать легли в 24.00, вставать нужно будет в 7.00, так как необходимо выставить аппаратуру в открытый космос: эксперимент Т-109.




29 июня


Спали сегодня до 9.00. Можно было еще поспать, Земля дала добро на сон неограниченно, но не хотелось. Увы, не спится, когда можно, впрок не получается.

Плотно позавтракали. Начали собирать всю мелочь в грузовик, закладывали дальние контейнеры, попутно разгружали оставшиеся. Мешков для твердых отходов Тамара Ботенчук прислала нам целый воз, хватит на всю экспедицию.

Разгрузили все, но не нашли что искали...

Занялись скафандром, в котором выходил в открытый космос Саша Александров, отрезали ногу целиком, хотя Земля просила доставить часть ноги скафандра для исследования. В скафандре оказалась вода, значит и в оставшихся двух не все в порядке. Уложили его в центре грузовика.

Обедали уже в 16.00 и не заметили, как день пролетел.

Завтра у мамы день рождения. Придут гости, а нас никого не будет. У Валюхи на носу экзамен. Сегодня была у репетитора. Даже не верится, чт она уже закончила школу и собирается в университет.




30 июня


Земля: Итог дня: самое интересное - это беседа с корреспондентом газеты “Правда” В. Губаревым, а самое смешное - то, что на борту 15 противогазов и “Памиры” не знают, что с ними делать.

В своем интервью В. Губарев задал вопрос: “Что вам больше всего запомнилось?”

”Памирам” больше всего запомнились именно эти мгновения:

Памир-1: “Во-первых, баллистики наши поработали очень точно, очень четко. Мы станцию видели именно там, где и просматривался один из вариантов. 

Все остальное было не совсем обычно, потому что раньше, в режимах сближения с использованием автоматов, мы сближались совсем в другом направлении относительно корабля. Мы шли осью “X', продольной осью корабля на станцию. Бывали лишь кратковременные повороты, когда надо было отработать импульс на двигателях на коррекцию траектории. А сейчас мы шли иллюминатором. Все было непривычно, необычно. Станцию мы увидели довольно далеко. Вдруг потихоньку что-то начинает разгораться: от темно-малинового светлячка до предмета ослепительной яркости. 

Станция затмила по своей яркости Луну и Юпитер. Интересно было, когда станция буквально “села” на Луну. Мы были так сориентированы, что Луна - в поле зрения и станция “сидит” на Луне. При этом она гораздо ярче Луны. 

Эффект был, конечно, колоссальный!”

Памир-2: “Звезда рукотворная. Ярче, чем созвездия и планеты”.




1 июля


Начался новый месяц. Спали плохо, проснулись в 6.00, но больше не ложились. Сегодня много предстоит сделать.

Медицинский контроль у Володи. Наложил ему датчики, откалибровал сигнал. Аппаратура работала нормально. А дальше весь день в розысках того сего. Перекачка урины в баки грузовика, заправка водой нашего самовара. И, как всегда, житейские заботы во время основных работ. В 23.00 - спать. Чувствуется усталость.

Ну и денек!

В переговорах с Землей в этот день, несмотря на усталость, “Памиры” давали напутствие молодым людям, которые только что выходят на арену жизни.

Памир-1: “Хочу пожелать молодым людям знаний, трудолюбия, настойчивости - это поможет им найти свое место в жизни”.

Памир-2: “Настойчиво, шаг за шагом, упорно идти к своей цели. Тогда все станет реальностью”.




2 июля


Программа: тестовые проверки научной аппаратуры, медицинский контроль.

Спал отлично, проснулся от звонка будильника, смотрю, а мешок с Володей “висит” в центре большого диаметра, отвязался. Проплыл, чтобы его не разбудить, так как через 15 минут сеанс связи. Холодновато. Температура та же, а влажность увеличилась. Роса на иллюминаторах и в некоторых местах на корпусе.

Медицинский контроль делал в унтятах, брюках и свитере. Одел все это после наложения датчиков. Запись получилась хорошая, после чего мы плотно позавтракали. Настрой был отличный до обеда, потом запарка, не успевали сделать все. Закончили работу уже в 23.00.

Нужно было подготовиться к работе на следующий день. Устали. Не столько от работы, сколько от подготовки к каждой операции. Долго искали блоки питания к фотоаппаратуре, так и не нашли. Земля сказала - будет думать.

Дочь экзамены оказывается начнет сдавать с 4 числа, а мы ее сегодня с утра ругали.

Письмо из дома:

“Передаем вам сердечный привет с улицы Достоевского и Звездного городка. Мы очень рады, что постепенно жизнь ваша налаживается - создается уют, которого вам явно не хватало, особенно в первые дни. А первые дни были действительно тревожные, мы через каждые два часа получали разные сообщения “посадят, не посадят”. Было приятно, что наконец-то отцы будут при нас и досадно, что не получилось задуманное. Мы с Валей все же больше хотели, чтобы наш папуля сделал все, что хотел, налетался вволю, чтобы больше уже никогда от нас не улетал. Так наверное и будет. Ну дай бог, чтобы все у вас было путем! Понимаю своим женским умом, что сделано много очень интересной, трудной работы и у вас есть огромное удовлетворение от проделанного. Земля в восторге от вашего титанического труда, все (даже недруги) признали ваш профессионализм и опыт в сложившихся экстремальных условиях, вы - победители! 

А теперь о земной нашей жизни полной волнений, тревог и ожиданий, волнуемся за экзамены, которые предстоят в МГУ, волнуемся за тебя, чтобы все было хорошо. Разобралась с книгами и твоими бумагами, не волнуйся, все на месте и в идеальном порядке. О нас меньше беспокойся. Мы среди родных и знакомых, если что, помогут. На даче тоже полный порядок. Все желают вам успешной работы, стойкости и оптимизма. 

С бабушкой связи практически нет, послала ей телеграмму от твоего имени, а связаться так и не смогла, то Оричи не соединяют, то ее нет. Быстрее и лучше с вами поговорить, нежели с Быстрягами." 

Лиля




3 июля


Космический дневник

Эксперимент “Соосность” и калибровка.

Очень поздно легли - 1.36 и долго засыпал. Но утром чувствовал себя отлично. День начался спокойно, но потом раскручивался, как спираль, по ходу получая новые импульсы. В программе не было установки ручного насоса откачки конденсата, но пришла вчера радиограмма, а так как воды стало больше, то сегодня включили контур охлаждения в системе терморегулирования, а значит нужно включать насос откачки и холодильно-сушильный агрегат. К сожалению, автоматический насос не работает. Поэтому ставили ручной. Крепление под установку сделано кустарно. Пришлось надфилем протачивать отверстие под болт диаметром 4, а там 3. Крепеж на станции самый разнокалиберный - 3, 4, 5 мм. Очень неудобно. В общем вспоминали конструкторов не по-доброму.

Эксперимент “Калибровка” пошел немного коряво, но все выполнили.

Эксперимент по контролю видимости звезд на дневной стороне не получился из-за неправильно выбранного иллюминатора. В поле зрения краем попадала солнечная батарея во второй плоскости, И вот эта батарея давала такую засветку, что не позволила видеть звезды. Да и иллюминатор потемнел. Перед экспериментами все иллюминаторы несколько раз протирали тряпками. Вода. Уже месяц на станции каждый из нас выделяет пота по 800 гр. в день, а конденсат не собирается. Вот сейчас он и оседает на всех холодных поверхностях, но дня через два все будет лучше. Выходим на солнечную орбиту и тогда нагреемся.

Сегодня физо не было, но целый день в “Пингвине” (специальный костюм). Ноги гудят. Сейчас сразу спать. Залез в спальник и решил дописать сегодняшнюю запись. Каждый раз, когда влезешь в него, то хочется описать это. До сих пор сплю в свитере и унтятах. Когда пришел грузовик, то рядом и надо мной в 30 см. разместились дополнительные солнечные батареи. Справа стенка, надо мной - дополнительная солнечная батарея, слева - конус научной аппаратуры. Ноги упираются в шлюзовую камеру, а голова - в 109 панель. В общем, жизненного простора нет. Каждый вечер натягиваю воздуховод для вентиляции.

Весь день слушали записи, которые пришли с грузовиком. Все пленки никудышные: Битлы, Доронина... Здесь это не идет.




4 июля


Ремонтные работы.

С утра заменил автоматический насос откачки конденсата, без проблем, если не считать, что когда три дня назад ставили ручной, то перед установкой сняли заглушки, которые были привязаны леской. Одна улетела и нашел я ее в районе стационарной фотокамеры под интерьером. Случайно. Потоком воздуха от теплообменника и холодильно-сушильного агрегата видимо загнало ее туда.

Физо - 2 раза. Первая - скоростная тренировка, а после обеда - бег, но без особого удовлетворения, так как впереди должна быть работа по замене АП-7. Оказалось, что улетел куда то маленький кабель, вот его и искали, поэтому бегал по дорожке с перерывами. Потом оказалось, что кабель не нужен. Радиограмм следует читать внимательнее! Понервничал. А работу до конца не выполнили, так как оказалось, что нет напряжения на втором и четырнадцатом контактах разъема. Земля взяла тайм-аут.

Позавчера сообщил на Землю о шумах в солнечной батарее по третьей плоскости, так по этому поводу сегодня было много разговоров. В общем, на завтра получили работу.

Валюха сегодня писала математику. Вроде бы решила все.

Спать - 1.30.




6 июля


Месяц на орбите. Хотя он был и тяжелым, прошел быстро. Наверное, поэтому и быстро, что не было свободного времени. А за работой не замечаешь, как летят дни. Прошел месяц, а выполнены работы только по ремонту, так незаметно пройдет время и второго грузовика. Первый уже загрузили почти полностью. Уложили много оборудования, отработавшего свой ресурс, и жизненного пространства стало больше.

Сегодня будем отдыхать, то есть заниматься уборкой, укладкой. С приходом грузовика основным нашим занятием стало плавание с контейнерами из “Прогресса” в станцию и обратно. В это время мы были не только исследователями, сколько грузчиками. Перенести пришлось немало.

Во время одного из телевизионных сеансов связи мы показали интерьер своего небесного жилища. Стен почти не видно: кругом закреплены контейнеры с приборами, оборудованием. Дежурный смены не поверил своим глазам и усомнился тому, что это все уместилось в грузовике.

Заменили пылефильтры, а на вечер запланировали стрижку. Стрижемся наголо.

Утром спали до 10.00. Вчера легли в 1.30. Выспались. Раз встали поздно, то утреннюю физкультуру не делали. После подъема только размялись. Вечером провели интенсивную тренировку.

Выходим на солнечную орбиту. Занимались наблюдением аэрозольных слоев во время захода солнца. На одном из витков отчетливо наблюдал ступеньки на диске Солнца при погружении его в атмосферу Земли. Солнце проходило через аэрозольные слои. Жаль, что снять было нечем.

Сегодня наладили новый широкоформатный фотоаппарат. Завтра займусь его апробацией.




7 июля


Выходной. Прошел он под усиленным вниманием к глазам. Проснулся в 3.00 от непонятного ощущения. Режет глаза, слезы, открыть глаза не могу, щиплет. Через некоторое время понял, что такое. Это было однажды на Земле, когда в 1975 году на стройке я насмотрелся на сварку. Ощущение - одинаковое. Сообразил от чего сейчас это произошло. Некоторое время вчера смотрел на Солнце на заходе. Вспомнил, что иллюминатор сделан так, что пропускает ультрафиолетовые лучи. Выплыл из мешка, заварил чай, приложил к глазам тампоны из салфеток, намоченные чаем, и так с полчаса “висел” у стола. Стало чуть легче. Снова наложил тампоны и влез в мешок. Часам к 6.00 заснул, проснулся, тампонов уже нет. Улетели. Спал до 9.00. глаза стали узкими, красными.

После завтрака занялся сменой вентиляторов, пылефильтров, Володя доукладывал грузовик. Провозился два часа, сменив четыре вентилятора. Они установлены еще на заводе, везде металлическая контровка, которую нужно обрывать, убирать, чтобы не улетела.

Во время обеда что-то попало в левый глаз. Резкая боль, так как уже до этого был воспаленным. Наложил мазь. Шел сеанс связи и Волод сказал, что у меня проблема с глазами. На Земле - переполох. На смене из врачей был В. Чирков, который сразу дал практический совет: наложить верхнее веко на нижнее и потереть. Случилось чудо, боль исчезла. Значит инородное тело извлечено. Наложил опять чай и сидел минут 30.

На следующем сеансе сразу же врач и четыре рекомендации. В обще весь день разговор шел вокруг моего глаза.

Вечером физо, активно поработали.

Из дома сообщили, что дочь нормально прошла первый тур, допущена ко второму. Оценка еще неизвестна.

Завтра - сочинение.




8 июля


Дозаправка баков резервной секции станции.

С утра связи долго не было и мы занимались сами. Провел наблюдение за иллюминаторами. Исследовал их с помощью микроскопа. Все зарисовал. День прошел быстро. Дозаправку выполнили успешно. Процесс передавливания длился 7-8 минут. А в последнем сеансе наддули баки азотом.

У Володи небольшая хандра. Вечером уложили две дополнительные солнечные батареи по левому борту под мое спальное место. Стало посвободнее. А то занимались постоянными перестановками перед занятиями физо. “Мебель” у себя на станции мы переставляем каждый день.

Но сейчас стало уютнее. Мешков плавает вокруг все меньше и меньше. В помещении становится теплее. К вечеру уже стало 20 градусов. Во-первых - постоянно греет Солнце, во-вторых - солнечная батарея все время дает заряд на буфер и включаем нагреватели.

На связь приходил Л. Кизим. Доложил, что на Земле - порядок.




9 июля


Космический дневник

Проснулся в 8.10, так как в 8.17 сеанс связи. В 8.00 зазвенел будильник, выключил его и еще чуть-чуть задремал. Спал сегодня плохо, жарко. Привык уже к 14-16 градусам, а тут 20. Очень часто просыпался. С вечера снял носки, а ночью - белье. Володя спит. В первом сеансе проводил перераспределение топлива. Поставил в нагреватель консервы, включил “самовар”, выпил теплого молока. Встал Володя. Оказывается, тоже плохо спал, ночью вставал. Не привыкли мы к теплу.

С утра начали готовить интерьер станции к телеинтервью “Международное сотрудничество в космосе - к десятилетию полета “Союз-Аполлон”.

Выполнили физо. Бежится легко, я получаю от занятий удовлетворение. Сегодня во время бега взял в руки кистевые эспандеры и бежал с ними. Такое ощущение, что руки загружены, как во время бега на Земле, к тому же тренируются кисти. Это нужно для выхода в открытый космос. Получил эмоциональный заряд от физо, а вот Володя - нет. Говорит, что у него сейчас все циклы в минусе. Но, когда он начал заниматься интерьером, то вся хандра прошла. Великий он мастер. Художник. Очень здорово видит, куда пристроить тот или иной блок, чтобы он не только не мешал, но и выглядел прилично.

В. Рюмин поблагодарил за репортаж. Прошел он хорошо. По свету все было здорово, и совсем нестандартное место. Мы установили камеру на правый борт и направили в район конуса. Сами расположились за МКФ, на который прицепили на резинке бортовой звездный глобус, создающий невесомость.

После репортажа Валера сообщил приятную новость. Звонил В. Г. Кирилов-Угрюмов и передал, что ВАК рассмотрел решение ученого совета МИИГАиК и утвердил решение совета. Мне присвоена ученая степень кандидата технических наук.

Земля: записи переговоров

Сегодня на связи с “Памирами” радиокомментатор П. Пелехов.

Пелехов: “Сейчас вошел в обиход такой космический термин, очень серьезный - многоразовость. Это после запуска “Шаттла”. За время вашего полета совершил свой полет американский корабль “Дискавери”. Взлетел, неделю полетали они и он сел. Сел, чтобы опять обновить, сменить все свои системы, обновить свой ресурс. Можем ли мы термин многоразовость применить к орбитальному комплексу, к станции, на которой вы работаете?"

П-2: “Наверно, не надо так говорить, потому что многоразовость - это взлет - посадка, взлет - посадка. Американцы вернутся к станциям. Без станций осваивать космос нельзя. Без долговременных станций! На орбите, мы считаем, нужно работать человеку непрерывно, длительное время. Мы правильно осваиваем космос. Мы научились не только ремонтировать станцию. Мы многое поняли: какой она должна быть."

Пелехов: “Сам факт пополнения ресурса на орбите говорит о многоразовости, объект много раз используется без приземления?"

П-1: “Петр, “Шаттл” не может работать больше месяца, в принципе, не может. Две недели для него реальный предел, а месяц - теоретический предел. Станция же может работать много лет. Не многоразово, а много лет”.

Земля: “А теперь побеседуйте с приятным человеком. На связи А. Иванченков”.

Иванченков: “Володя, Виктор, здравствуйте! С вами говорит приятный человек Саша. Рад вас слышать и встретиться с вами в эфире. Хочу поздравить вас с тем, что вы разменяли месяц работы. Мы внимательно здесь следим. Хотя особенно и не надо следить, так как вы настолько внимательно, надежно и уверенно работаете, что такое ощущение, как будто бы вы уже годы летаете и летаете вместе и работаете практически без ошибок”.




В последний день перед отлетом на Байконур - самый настоящий экзамен - защита диссертации на ученом совете Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии. Вспоминаю эти дни, и кажется, что меня несла тогда высокая волна - были силы, огромное желание всюду успеть и какое-то ощущение полноты жизни.

Перед экзаменом все было как в юности - и холодок страха, и волнение, несмотря на то, что один из новых оптических приборов, идея которого защищалась в диссертации, уже прошел испытание в космическом полете.

Итак, защита.

Чувство подъема, потом странной опустошенности, сердечные поздравления - все это пронеслось в убыстренном темпе и отлетело, так как мыслями моими уже всецело овладел предстоящий полет.




Космический дневник

На следующем сеансе был снова телерепортаж, встреча с В. Севастьяновым. Поздравили его с юбилеем. Рассказали о первых наблюдениях, ответили на вопросы. Доложили С. Савченко о состоянии иллюминаторов. Он просил вести наблюдение за слоем аэрозоля сейчас, во время солнечной орбиты. Особенно его волнуют два вопроса: блики в океане и полоса аэрозоля.




Земля: записи переговоров




Телевизионный репортаж

П-1, 2: “Здравствуйте, добрый день”.

П-1: “Мы отмечаем 10 лет со дня первого Международного совместного Советско-американского космического полета по программе “Союз-Аполлон”. Мне довелось принимать участие в этой программе. Видел я как работали советские и американские специалисты С каким подъемом и воодушевлением версталась и затем выполнялась эта программа. Вспоминаются и сложные моменты как у нас, так и у американских космонавтов в космосе, но это все было преодолено. Мне хотелось бы привести слова французского космонавта Ж. Л. Кретьена: “Не главное - выполнить полет, а главное, что мы узнали друг друга”."

Всех кто проходил подготовку в Звездном тянет, чтобы пообщаться с теми людьми, с которыми прожито, вроде немного времени, но сделано много интересного”. 

П-2: “Международные программы дают толчок в развитии науки в разных странах. Наши позывные “Памиры”. Это величайшие горы - крыша Мира. Мы сейчас находимся над нашей прекрасной планетой. Видим ее во всем великолепии В мирном ее обличии. И нам хотелось бы всю жизнь видеть ее вот такой”.

П-1: “Космос должен быть мирным!"




10 июля


Спали опять неважно. Часто просыпались оба. Утром встал в 8.30, провел сеанс связи и еще прилег на час. Но уже не спал, а так - лежал с мыслями о предстоящем дне.

Сегодня день дозаправки горючим и окислителями. Прозвонка МКФ. Дозаправка. Физо сегодня один раз, но запланировано два часа. Крутил руками педали побольше, так как впереди - выход в космос.

Ночью переполнился резервный бак с водой, который стоит в системе сбора конденсата. Когда утром залез за панель, то обнаружил весь мокрый мешок с меховыми носками. Убрал все оттуда и в этот момент включился как раз насос откачки конденсата. Вода пузырями полезла из выходного отверстия и повисла целая гирлянда. Красиво смотрится она с ячеистыми структурами в виде пузырей. Сфотографировали. Очень много времени ушло на устранение этой аварии.

На фоне всех этих трудностей была и радостная весть. Дочь получила пять по химии. Приятно удивила.




11 июля


Спал сегодня лучше, но все равно дважды просыпался. Утром первый сеанс был еще в 8.00. На него не выходили, так как вопросов по работе не было. Вставил свое тело в костюм “Пингвин”, который сжимает всего и при распрямлении в нем работают многие мышцы. Таким образом идет борьба с неблагоприятными для них условиями невесомости. 




13 июля


Выходной. Проспали до 12 часов. Небывалый случай. Заснул я, наверное, около 1.00, ночью просыпался один раз, “вставал”, вылезал из мешка, ну и еще раза два просыпался, “переворачивая” себя в пространстве. Казалось, что сплю вниз лицом, как будто привязанный к потолку, как на Земле. Никогда такого не ощущал раньше. На связь вышли только в 12.40, получили замечание с Земли, что по случаю выходного, наверное, совсем решили не выходить на связь. Завтракали уже в 13.00.

Весь день ждали связи, когда придут пообщаться семьи. На сегодня никакие работы не запланированы. Помылись, принарядились в комбинезоны: Володя - в белый, а я - в желтый, одев под них красные свитера. Женам понравился наш внешний вид и наше состояние, а мы их в этот раз, к сожалению, не видели, что-то случилось с TV связью. Валюха была расстроена, так как получила четыре. Готова, говорит, была на больше, но один закон сформулировала не совсем четко. Но есть надежда, что по конкурсу пройдет. У нее 16 баллов. Зачисление в понедельник, 16 июля. А затем отдохнет, очень устала.




14 июля


С утра пришлось встать в 8.00, хотя легли поздно. Сегодня на корабле “Космонавт Юрий Гагарин” праздник - 14 лет со дня поднятия флага. В первом сеансе связи поздравили экипаж с праздником, поблагодарили за работу, пожелали успехов и удачи.

Потом мы с Володей начали готовить грузовик к расстыковке. Откачали туда урину, сложили последние мешки с отходами, наддули станцию кислородом из баллонов “Прогресса” и закрыли люки. Земля начала проверку герметичности, но почему-то не сбрасывается давление из БП, спрашивали про заглушку. Но мы ее сняли, Володя привязал ее к ПРК. В вечернем сеансе связи сказали, что все нужно оставить до утра. Возможно будет перенос завтрашней работы и изменения в программе.




15 июля


День расстыковки с грузовиком “Прогресс-24”. Вчера не решили вопрос со сбросом давления и отложили до утра. Утро у нас началось в 5.00 с сирены. Оба, как по команде вылетели из спальных мешков, по дороге сообразив, что это вызов на связь.

На Земле, ночью, проработав все варианты, решили открыть люки и все проверить. Открыли мы люк. Из проема люка вылетела шайба, но где она была непонятно. Невесомость. Может между резинкой, может на люке, а может просто внутри. Еще раз все проверили и закрыли, сделав 7 оборотов и пол-оборота назад. Всегда что-то случается в ситуациях, когда недостаток времени. Вот и у нас срезались шпильки на удлинителе, рукоятка закрытия люка вставлялась в него.

Разобрали удлинитель, выбили шпильку и вставили обычный гвоздь, который оказался на станции, приклеенный на липучку к панели с инструментами. Вообщем, все сделали и легли спать, но сон уже был прерван.

К расстыковке в 15.25 все операции были выполнены, ориентация построена, собрана схема телевидения, для того, чтобы и Земля могла видеть отход грузовика от станции.

Очень плавно отошел грузовой корабль от станции и мы его долго видели на экране, пока он не зашел за горизонт. Прощай, двадцать четвертый! “Мы тебя никогда не увидим, мы тебя никогда не забудем”, - подумали мы с Володей в этот момент. Наш спаситель!

Построили ориентацию для зарядки ББ, так как емкость буфера упала до 5,5 дел. Такого еще у нас не было, да к тому же датчики давления почему-то отключили заряд. Через два витка перед сном занимались наблюдениями.

Из дома сообщили, что дочь ездила в МГУ, где ее поздравили с зачислением.




16 июля


Космический дневник




День экспериментов. Тест “Каскада” на новом блоке датчиков ускорения. Но план начал корректироваться с утра, так как вчера датчики давления отключили заряд ББ. Сегодня мы вынуждены были проводить тест и искать тот блок, который неисправен. Опять снимали панели, а только вчера именно здесь мы оформили приличный интерьер. Долго искали, наконец отключили. Оказался почти последним из семи проверяемых. Далее началась кропотливая работа по замене блока датчиков ускорения. Доступ к разъемам на плате разъемов - отвратителен. Отстыковали, подстыковали шесть кабелей, а седьмого не оказалось. Искали три часа, а его оказывается вообще нет на станции. В связке кабелей положен не тот кабель. Все снова разбирать. С Земли пошутили, что это тренировка, как на учебно-тренировочном макете. Ничего себе тренировка.

Съемки прошли нормально. Облачности почти не было, сняли все удачно. Три витка уже на свету шли над своей страной. Отлично видим Байконур, а на следующем витке - Крым, поля Кубани, Цимлянское водохранилище. Здорово! Волга открыта, завтра посмотрю в родную сторону, может быть увижу устье реки Вятки.

На ночь принял ноксирон. Две последние ночи спал очень плохо.




Земля: запись переговоров




П-2: “У нас все нормально”.

Земля: “Нам сегодня предстоит провести дополнительную работу к нашей обширной программе. Нам нужно будет найти блок 800, в котором залип датчик давления”.

П-1: “Я это чувствовал”.

Земля: “Смысл этой работы. Мы не понимаем, в какой банке залип датчик, поэтому надо будет вскрыть панели и на все банки, подключив датчики давления и отключив разъем, давать заряд ББ”.

П-1: “Хорошо”.

Земля: “Как дела с блоком датчиков ускорения?"

П-2: “Мы нашли кабели”.

Земля: “Работайте”.

П-1: “Кабеля одного не было в мешке, остальное все подстыковали”.

Земля: “Мы предлагаем вот что, тест “Каскада” тогда не проводим. Сейчас специалисты проверят, может быть можно работать со вторым комплектом “Каскада”. Такая у вас работа, ребята. На Земле все системы новые, а там, у вас уже отработавшие”.

П-2: “Принято” Выбран второй комплект “Каскада”. Мы перерыли всю станцию. Все панели вскрыли, все мешки”.

Земля: “Видимо прислали не тот кабель”.

П-1: “Вся станция заполнена одними змеями”.

Земля: “Вы сегодня хоть раз-то поели?"

П-2: “Не помним..."

Земля: “Вот мы так и думали”.

П-2: “Возьмем сухим пайком”.

П-1: “Не волнуйтесь”.

Земля: “Специалисты говорят спасибо за то, что вы нашли свою и еще чью-то ошибку”.

П-2: “У нас тут, как всегда, что-то еще случается: залило водой! В системе СТР, из ЕДВШ. Опять там все мокрое”.

Земля: “Принято”.

П-1: “Мы еще кое-что нашли”.

П-2: “Часы мои нашли, которых у меня целый месяц не было. Нашлись!"

Земля: “Ну, ребята! У вас сегодня день находок”.




17 июля


Утром встал поздно, в 9.00, потому что легли в 5.00. С вечера приняли ноксирон, а заснуть не могли. Володя, вообще, не ложился, а я залез в мешок, вроде собирался заснуть, но в 2.00 встал и до 5.00 вели наблюдения за зодиакальным светом и серебристыми облаками. Но хоть и спали мало, с утра и весь вечер спать не хотелось, работалось легко. Все выполнили.

Бывают минуты, когда есть время поговорить, рассказать о семье, доме, школе. Постепенно узнаем с Володей друг о друге то, чего не знали.

Эти разговоры проходят, в основном, во время завтрака, обеда и ужина, когда мы “висим” за столом друг перед другом. Мы еще ни разу не сели есть порознь. Сегодня, в обед, зашел разговор о трудности нашего дела, одиночестве, скуке по Земле. Но видимо мы с Володей схожи в одном: прошел уже месяц, а нет тоски, ностальгии, состояния одиночества, удаленности от дома, Земли, близких. Володя рассказывал, что экипаж Ю. Романенко и Г. Гречко через 20 дней после их старта уже говорили, что соскучились по Земле.

Вспоминаю свой первый полет. Когда через 17 суток со дня нашего старта, уходили “Памиры”, то Каваленок два дня был не в форме. Не знаю, что будет со мной, когда уйдет Володя. Он говорит, что ему будет тяжело уходить со станции, так как дома ждет совсем другая работа.

Сегодняшний космос это наши чисто практические заботы и тревоги, связанные с погодой на планете людей, урожайностью наших полей и пастбищ, изучением природных ресурсов, охраной окружающей среды. Проблемы Мирового океана, навигация, картографирование, дальняя радио- и телевизионная связь, производство сверхчистых веществ и уникальных материалов - все это и много другое напрямую связано с космосом. Он стал для нас рабочей площадкой, лабораторией и цехом.

Космос - это работа, и, прямо надо сказать, работа не из легких. Особо достается в первые дни. В космическом доме много дел, поэтому программа полета получается гибкой: если накапливаются какие-то неотложные заботы, то согласовываем с Землей изменение программы.

Что касается эмоционального фона, то он не снимается, но отходит на второй план, на первом - действие. Собранность, сосредоточенность - необходимые условия для любой ответственной работы.

Наверное, для читателя немало любопытного в хронике космического полета. Я дал наиболее подробное описание первого, самого трудного для нас месяца пребывания на орбите. Полагаю, что этим тоже не надо увлекаться. В хронике читатель ищет особого рода достоверности деталей космического быта, но и они ведь далеко не исчерпывают всей полноты того, что человек переживает в космосе. Главное переживание - увлеченность делом.

Этот полет в космос был длительным. В нем было все: удачи, которые позволили ученым блестяще завершить биологический эксперимент и сделать много новых открытий, радостные встречи с друзьями на орбите и разочарование: работа не была завершена.

Далее мне хотелось бы остановиться только на самых значимых днях в истории нашей экспедиции, убрав голую фактографию: обилие цифровых выкладок, команд с Земли и их исполнение. 




21 июля


Надо сказать, что после оживления станции у нас не раз была возможность проверить ее в работе как причал для грузовых кораблей. Один из них, “Космос-1699”, доставил нам сегодня на орбиту модернизированные скафандры для работы в открытом космосе. Эти, в отличие от прежних, более подвижны в плечевых суставах. Фонарики, вмонтированные по бокам шлема, и один нагрудный предназначены для освещения работ, проводимых космонавтами на теневой стороне орбитальной станции.

По программе полета приближался выход в открытый космос.

Однако, если честно признаться, то, несмотря на свой опыт и присутствие Джана, который уже бывал в открытом космосе, я волновался.

Чтобы получить “допуск” в открытый космос, нам пришлось как следует потрудиться.




30 июля


Провели тренировку в скафандрах. Во время проверки обнаружилось, что где-то негерметичность. Вышли из скафандров. Закрыли, начали проверять снова вместе, затем отдельно. Оказалось, что течет мой скафандр. Начали искать - где, помня случай у “Протонов”. Представляю, что было на Земле. Причину обнаружили быстро. Оказалось, что в стык ранца попала шлейка от крепления основного баллона кислорода, который расположен в ранце. Убрал, подвязал ее и снова надули скафандр. Герметичен.

К выходу в открытый космос мы готовились на Земле в бассейне гидроневесомости. До мелочей проработали там те операции, которые впоследствии нам предстояло повторить на орбите. Сколько мы провели тренировок по выходу, а ни разу не готовили сами скафандры, не размещали оборудование в переходном отсеке. Масса вопросов возникает. Больше часа я потратил на подгонку магнитного фиксатора к телекамере, подпиливая надфилем флажок фиксатора кронштейна.




1 августа





 мы целый день занимались подготовкой переходного отсека. Готовили корабль “Союз Т-13” на случай негерметичности выходного люка после возвращения.

Вероятность того, что переходный отсек после закрытия люка окажется негерметичным, мала, но, если это случится, космонавты должны перейти в корабль и возвратиться на Землю. Так что пришлось нам на всякий случай перетаскивать в “Союз Т-13” кассеты с отснятой пленкой и прочее наше добро, до бортжурналов включительно.

Наконец, выход в открытый космос! Он у меня был первый, а у Джана - второй.




2 августа


Утро этого дня началось рано. Подъем в 4.00, а в 4.30 - уже медконтроль. Спали три часа. Настроение боевое. Два дня с нетерпением ждали этого события, так как уже хотели не просто выход сделать, а поскорее выполнить необходимую работу по наращиванию дополнительных солнечных батарей. В станции стало холодно, температура 13 градусов, очень много влаги. Она появилась уже не только на иллюминаторах и конструкциях станции, но и около спальных мест. В общем, как мы шутили эти дни, отвечая на вопрос Земли, что летаем в середине станции и по воде не ходим, так как не касаемся стен.

Медконтроль показал, что у меня не пишется дыхание. Пришлось менять медицинский пояс на котором закреплены датчики контроля сердца, датчики дыхания.

Законсервировали станцию полностью, выключили свет в рабочем отсеке и перешли в переходный отсек, уже одетые в костюмы водяного охлаждения. В переходном отсеке тесновато. Закрыли люк РО-ПХО и люк между кораблем и переходным отсеком. Первым вошел в скафандр я, затем Володя. Начали подготовку к шлюзованию. Все шло гладко. Скафандры герметичны. Провели продувку, десатурацию, сбросили давление из переходного отсека до 15 мл, дальше сброс уже не шел. Расчетное время - 10.00, мы выполнили в 10.15, долго шел сброс.

Люк открылся без особых усилий. Когда я открыл его, в “Дверь” сразу полетел весь мусор, который был в переходном отсеке (из него осуществляется выход в космос): всевозможные обрывки целлофана, веревочки, кусочки поролона, пыль. Проплыла мимо отвертка, которую давно потеряли. Пыль ярко светилась в лучах солнца, которое было сзади, а где-то внизу чуть виден горизонт. Прямо - черный космос со слоями искрящихся пылинок, вылетающих из станции. Космос, как пылесос, вытягивает из станции последние молекулы воздуха. Ощущения, что это открытая дверь не было, как-будто перед нами - большой иллюминатор.

Установили защитное кольцо на выходное отверстие, чтобы не повредить резиновое уплотнение, которое обеспечивает герметичность после закрытия люка. Я выплыл из станции. Несмотря на то, что зафиксировал свое положение карабином, боюсь выпустить поручень из рук. Стал на “якорь”. Поразила и красота Земли, и черный космос, и сама станция. Она показалась какой-то очень большой, огромной... Основные солнечные батареи с наращенными дополнительными батареями, напоминающими гигантские ветряные мельницы, вращались, отслеживая Солнце. Володя находился в переходном отсеке. Он вывел через открытый люк контейнер с дополнительной солнечной батареей. Дальше по циклограмме мне нужно было транспортировать его к месту установки. Передвижение по обшивке станции, где имелись поручни с кронштейнером, который представлял собой огромный шкаф (1,2x0,7x0,3 м) резко отличалось от тех перемещений, которые мы отрабатывали в гидробассейне. Передвигаться значительно легче, но первое время очень много внимания уделял фиксации и руки постоянно уставали от напряжения при фиксации карабином. “Подошел” к рабочему месту около основной батареи, раскрыл якорь. Закрепил основную батарею и тут подплыл Володя. Начали установку. Лебедка вращалась легко.

До тени установили контейнер и состыковали разъемы. В тени выполнили снятие контейнера и раскрытие одной батареи. Тень была с Луной, да к тому же фонарики, которые установлены на шлеме нового скафандра, хорошо освещали рабочее место. Потом нужно было развернуть всю батарею, чтобы подставить другой “бок”. А это можно по команде с Земли только в зоне Евпатории. И вот в течение 20 минут была возможность в ожидании зоны посмотреть на Землю. Оживленно, перебрасываясь шутками, вели переговоры с ЦУПом.

Летели над Африкой, приближаясь к побережью Средиземного моря. На траверсе - Италия. Обзор совсем не тот, что обычно из иллюминатора.

Когда батарея развернулась, стало не до шуток. Где-то заело трос, на котором разворачивается рядом с основной плоскостью добавочная солнечная батарея. Вначале думали, что дело в лебедке, которую я крутил.

Зафиксировал, начал откидывать лебедку, она не снимается с фиксатора. Нужно было выдернуть шпильку, которая крепит фиксатор. Шпилька не выдергивается. Подошел Володя, тоже подергал за веревку, которая привязана к фиксатору. Затем эта веревка оборвалась. Земля посоветовала резким откидыванием лебедки срезать шпильку. В бассейне это получалось. Здесь, после двух ударов с основной солнечной батареи посыпались элементы. Не помогла и “кочерга”. Решили работать без фиксации, раскрыли ручки, но лебедка не вращается. Володя занял мое место, попробовал, но безрезультатно. В это время у нас уплыла “кочерга” и дополнительный поручень. Видимо, пока менялись местами, они расфиксировались. Ситуация сложная. Возвращаться назад нельзя - нужна наращенная батарея. Поняли, что дело не в лебедке, трос приварился к лиркам в которых он был уложен.

Володя отошел подальше к люку с наконечником в руке, а я остался у лебедки. Он резко дергал, а я пытался сдвинуть трос с места. После нескольких рывков трос пошел. Ура! Медленно, с огромным усилием вращал я лебедку, но это уже не имело никакого значения. Батарея медленно раскрывалась, поднимаясь вверх. Последнее усилие на лебедку. Кричу: “Есть вход в гнездо вверху!” Но Володя говорит, что не видит этого. Еще раз проверил. Лебедка стоит мертво. Еще усилие - ручки гнутся, а движения троса нет. Володя посмотрел внимательно, отплыв дальше в сторону и убедился, что штырь - в гнезде.

Справились. Руки уже плохо вращались в запястье, устали. А впереди еще установка всей аппаратуры для исследования поведения материалов в вакууме...

Передохнули... Сняли с внешней обшивки станции кассеты с образцами биополимеров и конструкционных материалов, длительное время пребывавших в открытом космосе. Мы их заменили новыми образцами. В том числе установили коллектор метеорной пыли, изготовленный французскими специалистами. Через два месяца мы ждали прохождения Земли через хвост кометы Джакобини - Циннера. Вот тогда-то ловушки должны были сработать и захлопнуться!

В космосе были ровно пять часов. Но вышли из скафандров сухие - система терморегулирования работала очень четко. На руках следы сдавления. Колет руки. Это продолжалось долго. Поужинали, запили горячим кофе с лимоном. Настроение бодрое, хотя пальцы гудят, особенно мизинцы. Принял таблетку и уснул.

Прибавка энергии позволила активнее заниматься наукой. Я уже упоминал о “Курске-85”, эксперименте, проводившемся в три этапа. Во главе этого эксперимента стоял Институт Географии АН СССР. В проведении этого эксперимента принимали участие Министерство сельского хозяйства, Институт радиотехники и электроники АН СССР, специалисты дружественных социалистических стран.

Участвовали мы также в исследованиях, проводимых по международной программе ЮНЕСКО “Человек и биосфера”. Интереснейшая, а главное, на мой взгляд очень актуальная программа. Мы фотографировали биосферные заповедники на территории Советского Союза - Центрально-Черноземный заповедник прежде всего.

Кроме этого, мы занимались визуально-инструментальными наблюдениями поверхности материков и акватории Мирового океана, изучением верхних слоев атмосферы, техническими экспериментами с использованием спектрометрической аппаратуры “Астра-1”.

В районе Кавказско-Каспийского полигона АН Азербайджанской ССР мы продолжили осуществление эксперимента “Гюнеш” (в переводе с азербайджанского означает солнечный). Проводили спектрометрирование нефтегазоносных районов Западного Азербайджана и прибрежной зоны Каспийского моря. На Южном склоне Большого Кавказа производили фотосъемку сельскохозяйственных угодий, а также определяли на заданной территории оптические характеристики атмосферы. Отмечу, что начала проводить “Гюнеш” третья основная экспедиция. Выполненная на основе его карта линий разлома Большого Кавказского хребта была удостоена золотой медали ВДНХ.

По заказу Госкомитета по науке и технике мы выполняли эксперимент “Купол”. Остроактуальным было определение степени загрязненности атмосферы над крупным промышленным центром Украины - городом Запорожье. От нас потребовалась точная ориентация всего орбитального комплекса, и Володя справился с этой задачей на отлично. По результатам съемок специалисты дадут заключение о составе атмосферы над городом, о процентном соотношении составляющих ее частиц. Такая информация поможет при планировании природоохранных мероприятий.

В бытовом отсеке корабля “Союз Т-13” мы установили рентгеновский телескоп с приятным названием “Мария”. Прибор предназначен для измерения потока энергии протонов, электронов с помощью магнита и регистрирующих счетчиков. Используя телескоп, мы получали интересующую ученых информацию в разных областях Вселенной. Изучали механизм генерации частиц высоких энергий в радиационных поясах Земли.

Вообще, надо сказать, что после восстановления работоспособности всех систем и установки дополнительной солнечной батареи, появилась возможность для полноценного использования космической лаборатории и львиная доля нашего времени была отдана космическим экспериментам. Самое главное - все выполнить точно в срок на всей аппаратуре.

Между тем приближалось время нашего запланированного воссоединения с “Чегетами”. Был на связи Г. Гречко, спрашивал, что привезти. Они закончили комплексные тренировки. Все чаще в переговорах с Землей и наших разговорах появляется тема о возвращении Володи. Он говорит, что для него лучше бы вернуться вместе. У меня же наоборот настрой на интересную будущую работу.




12 сентября


Проснулись, выплыли из мешков в 11.00. Легли в 3.00. Видимо был напряженный день и спали плохо. Утром с 8 до 11 сон был хороший.

У хлопка уже появились ростки, а перец пока не выползает.

Сегодня уже пришла радиограмма о том, с какого момента я “Чегет-2”. С момента переноса моего ложемента из “Союза Т-13” в “Союз Т-14”.

Находясь на орбите мы узнали, что наша страна вышла с предложениями о международном сотрудничестве в мирном освоении космоса.

В очередном сеансе связи радиокомментатор Петр Пелехов засыпал нас вопросами.

Пелехов: “Что может дать освоение космического пространства всему человечеству, всей Земле, даже исходя из нашей национальной программы?"

Памир-1: “Как говорил еще К. Э. Циолковский: “Горы хлеба и бездну могущества”. Вот в этом ключе мы и понимаем значение космической техники и исследований для нашего хозяйства. Что мы сегодня можем давать? Обширные знания нашей планеты с точки зрения культуры земледелия, с точки зрения сохранения окружающей среды. Может быть это сухо звучит? Это природа, в которой мы живем, существуем и на которую стали уже оказывать чрезмерно большое воздействие, отрицательное воздействие. 

Здесь масса и других проблем. Здесь и здравоохранение, здесь и взаимный контроль, как эксплуатировать свои национальные богатства и многое, многое другое”.

Памир-2: “Наша страна уже не впервые выступает с таким предложением и мы на деле доказали необходимость международного сотрудничества в космических исследованиях. 

Наши программы “Интеркосмоса” доказали, что общими усилиями есть большая возможность разработки новых приборов, исследования новых направлений в науке, в общем, это все уже доказано и, конечно, создание международной организации в этом направлении помогло бы решать интересные вопросы и многие направления, которые сейчас невозможно решать даже в такой развитой стране, как наша. А вот вместе, общими усилиями мы могли бы поднять глобальные вопросы исследования околоземного пространства и дальше - космического пространства. 

Вот на Земле через много, много лет, например, уже не будет хватать энергетики. Придется решать вопросы организации больших электростанций в космосе. Этот вопрос могут решать только все страны сообща”.

Пелехов: “Вот то, что вы сейчас делаете конкретно, уже можно применить в международном масштабе? Это без всяких поправок можно уже использовать в международных целях?"

Памир-1: “Безусловно, безусловно можно. Вот я и говорю как раз о более детальном знании нашей планеты. Это очень широко сказано: здесь и геология, и сельское хозяйство, здесь многие другие вопросы. Это все уже отработано и годится для использования в самых различных отраслях народного хозяйства”.

Памир-2: “Проводя геофизические эксперименты мы занимаемся съемками нашей территории и территории всей планеты. Вот тот же виток проходит и над другими странами. Можно было бы им уже сейчас давать информацию для использования в геологии и других отраслях хозяйства. А самое главное - людям не безразлично, что за техника летает в космосе”.

Находясь на орбите, нам пришлось пережить еще один очень неприятный момент. Именно в космосе такие сообщения ранят очень тяжело.




13 сентября


Сотые сутки полета. Начался рядовой день на орбите. Как обычно, мы вышли на сеанс связи с Землей.

Земля: “Здравствуйте, Памиры! Вы должны знать, что по планам американцы испытывают сегодня противоспутниковое оружие”.

Г. М. Гречко, который в это время был заместителем председателя Советского комитета защиты Мира и усиленно готовился к предстоящему полету специально пришел поговорить с нами.

Г. М. Гречко: “Мы все понимаем, что это очень опасно начать милитаризацию космоса. Опасно потому, что его трудно контролировать. В действие вводится новое оружие: пучковое, лазерное. Оружие приближается не только к странам, а к каждому городу, каждому человеку. Это очень опасный процесс. Американская администрация ведет себя как зарвавшийся игрок, который спешит, удваивая ставки, скорее сорвать банк. А ведь процесс разоружения - это не карточная игра.

Земля: “Памиры! Мы имеем сегодня возможность, благодаря телевизионному мосту, втянуть вас в этот разговор. Я думаю, что и вам не очень уютно от того известия, которое вы сегодня получили”.

Памир-1: “Это очень серьезный разговор. И, видимо, только те, кто поработали в космосе над Землей, которые думают о себе, о детях, об их будущем, то есть физиологически нормальные взрослые люди, которые имеют головы на плечах, не могут без содрогания думать о том, куда нас хотят втянуть. Мы особенно обостренно здесь чувствуем всю опасность вот этой игры. Мы решительно протестуем против подобных шагов администрации Рейгана”.

Памир-2: “Работая на орбите, даже и мысли не возникает о размещении оружия в космосе. Каждое утро у нас начинается с того, что мы ждем... Не думаем ни о чем, кроме жизни, продолжения жизни. Посмотрите на нашу прекрасную Землю, которую больше всего ценят те, кто ее покидает надолго: космонавты, подводники, шахтеры, летчики. 

За нее надо бороться. Мы стоим на очень опасном краю и надо делать шаги в обратном направлении - в сторону разрядки. 

Надо довести до каждого человека Земли опасность этой войны”.

А. Леонов: “Памиры! Очень приятно слышать ваши голоса - спокойные, уверенные и ваши такие умные слова. Мы вспоминаем дни, проведенные с вами перед стартом. Вы прекрасно справились со всем что мы планировали. Ваши слова произнесены с самой большой высоты, нет выше людей, которые могли бы так громко заявить ноту протеста против акции, которая сегодня свершилась в мире”.

Нам было очень приятно в этот день слышать с Земли голоса друзей и слова благодарности руководителей о проделанной нами работе в космосе. Первая часть нашей экспедиции подходила к концу. До старта “Союза Т-14” оставались считанные дни.

В последние дни старались как можно больше снимать. Снимал Африку, Нил, Амазонку в Южной Америке. Доснимался до того, что утром посмотрел на себя в зеркало - левый глаз почти не открывается, обгорели веки, левая половина лица - красная.

Пришлось принимать срочные меры.

Хлопчатник в последние дни забот прибавил. Растет буквально на глазах, каждый день - 3 см. Из упаковки лезет, не поймешь: где корни, где листья. Теперь предстояло придумать: как все это хозяйство вернуть на Землю? В день стыковки “Союза Т-14”, 18 сентября вынужден был передать на Землю, что хлопок уже в потолок упирается. Не знаем, что делать. Собирать еще рано - он зеленый.

Подготовили станцию к встрече, Володя собирается домой. У меня нет никаких отрицательных эмоций. Даже странно: совсем не хочется на Землю, ничего не щемит нигде, спокоен. Жду ребят и новой работы. Окончание где-то там, вдали, но это не гнетет. Это хорошо.




17 сентября


Сутки выведения “Союза Т-14”. Сегодня стартуют “Чегеты”! В тетради хроники полета записано:

Чегет - 1 - В. В. Васютин

Чегет - 2 - Г. М. Гречко

Чегет - 3 - А. А. Волков

В экипаже “Чегетов”, как положено писаными и не писаными правилами, был один ветеран космоса - наш старый и добрый знакомый Георгий Гречко. У него опыт двух космических полетов, общей продолжительностью 126 суток, ему уже перевалило за 50, он по возрасту у нас, так сказать, ведущий космонавт. С двумя другими “Чегетами” командиром Владимиром Васютиным и космонавтом-исследователем Александром Волковым - мы готовились к полету “в одной упряжке”.

Впервые пересменка экипажа на работающей станции будет выполнена без потерь времени, которое затрачивалось ранее на консервацию и расконсервацию “Салюта”, его бортовых систем. Такое решение позволит использовать преемственность опыта “Памиров” и “Чегетов”, повысит эффективность и качество работ на долговременной станции. Это уже не просто экспедиция посещения, а второй этап работ по единой программе.

Ребята стартовали в 15.38.48. Мы в это время были уже далеко в Тихом океане, когда услышали: “Пятнадцать минут. Полет нормальный”. Волновались, пульс был у всех под сто ударов. Все у них в норме. На душе стало радостно.

Связи с “Чегетами” у нас не было, все узнавали через сеансы связи с Землей.

Земля: “Чегеты вам передают огромный привет Памиры. Ждут встречи”.

Чегет-2: “Они даже не знают, сколько мы им везем приветов и каких горячих!"

День прошел в ожидании. Володя собирает вещички, набирается много.

Подготовили спальное место на потолке, а два других развернем после согласования с прилетевшими новичками.




18 сентября


Состоялась долгожданная встреча на орбите. После открытия люка торчит рука с цветами, традиционные орхидеи. Первой показалась лысая голова Васютина, а потом вплыл Гречко. Все радуются, смеются, передают лимоны. Володя, по-моему, счастлив, на лице очень большое удовольствие.

Один Гречко никак не мог понять: где у нас верх, а где низ. Перед ним преспокойно плавало яблоко, а он торчал вверх ногами.

По поводу нашей встречи состоялся телерепортаж:

В. Джанибеков: “Сегодня нашего полку прибыло. Сегодня к нам пристыковался “Союз Т-14”. Теперь у нас пять человек на борту. Количество увеличилось, это значит увеличились наши силы и, естественно, изменится качество нашей работы, будем надеяться в лучшую сторону”.

В. Савиных: “Мы очень рады встрече. Очень давно мы ждали ребят. Они выглядят отлично. Чувствуют себя хорошо. Завтра мы уже приступим к совместной работе с новым оборудованием, которое они привезли”.

Г. Гречко: “Говорят, что гора с горой не сходятся, а вот Чегет к Памиру пришел”.

Г. Гречко раздает письма, привезенные с Земли, подарки: лимоны, мед.

Долго сидели, потом в 12.00 отправили спать Володю и Сашу, а сами готовились к следующему дню, который, судя по телеграмме, будет сумасшедшим.

Все ушли спать, а я сидел и смотрел видеофильм о моей родной Вятской земле и репортаж с дачи. Сидел, радовался и не знал, что дача уже сгорела. Гречко молчал о случившемся.

Прошло много лет, но я часто перелистываю уже пожелтевшие от времени, листы писем, присланные в космос.

Мне бесконечно дорого все, что было написано близкими и друзьями. Вот некоторые из них:

***

"Здравствуй Виктор!

Очень рады за вас, что все образовалось. Следим за полетом с большим вниманием, гордимся вами, переживаем.

К сожалению, невозможно было выйти на связь и узнать, как там наши растения, думаю, что они погибли, если вы молчите.

Контроль клубники растет в трех местах - у Саши в лаборатории, у меня на балконе и у твоей Лили на даче. У меня уже много ягод, правда зеленые. Луковицу от тюльпана желательно не выбрасывать, а завернуть в бумагу и нам вернуть, передадим ее в Никитский сад, будет новый сорт - космический.

Со следующей оказией пошлем снова что-то цветущее.

Была у вас дома - принесла землянику, тюльпан и орхидею - контроли. Валюшка почти не изменилась, готовится к экзаменами - бодренькая и хорошенькая, а Лиля сказала: “Плакать больше не будем, будем ждать”. Положила ромашку, которая занесена в Красную Книгу, но по одной для вас можно сорвать.

Удачи вам, хорошего настроения, успешной работы. 

До встречи на Земле”. 

 Нечитайло, биолог.

***




“Здравствуйте Витя и Владимир!

Шлю вам свой сердечный привет. Желаю вам всего самого хорошего, крепкого здоровья, чтоб вам было хорошо работать и поскорее вернуться на родную Землю. Мы очень соскучились. Если долго не показывают вас, то становится грустно, плачем.

Я знаю, миленькие, что у вас много трудностей. Все время кажется, что вы скоро прилетите.

Витя! Я корову продала, но ее пока не увели, так как гости гостят, пусть попьют молочка. Когда все уедут, тогда уведут корову к Тарасовым. Погода у нас стоит сейчас хорошая, а то каждый день был дождь. Лук вырвали. Валя с Лилей обрезали. Теперь все стану убирать. Ныне смородины мало было, красной совсем нет.

Баню мне еще не поставили, так как дороги плохие и к нам не проехать. Лето уже скоро пройдет и не видели его. 

Привет от бабушки Акимовны, ей исполнилось 92 года. Отметили. Ничего, шустрая еще, все делает сама. Посылаю нашу фотографию. 

Витя и Володя! Желаю вам поскорее выполнить программу и вернуться на Землю. 

Ждем. Целую”.

Мама.

***




“Дорогой Виктор Петрович!

Привет тебе и Владимиру Александровичу от вятских тележурналистов. В нашем телевизионном “письме”, я надеюсь вы почувствуете тепло, ласку и заботу землян, которые всегда всем сердцем с вами.

Если “письмо” наше хоть на йоту прибавит вам энергии, радости, бодрости - будем считать, что не напрасно пять часов буксовали по дороге в Березкино.

Крепко жмем ваши мужественные руки. 

До встречи на Вятской земле”.




М.Кощеев, Л.Добровольский, А.Лопухин




P. S. Виктор, снимай, пожалуйста, побольше: для фильма пригодится!

***




“Миленький Виктор! 

Готовили тебе стеклянные, большие, а пошла маленькая железная банка! Имеющийся в наличии лук наполовину забраковали - не надежен!

Так что и соленого, и горького ты получишь мало.

Пусть вся твоя жизнь будет сладкой, как халва! 

Обнимаем и целуем тебя”. 

Все Джанибековы.

***




“Дорогие парни, Володя и Виктор!

Наша служба, стоящая за спиной управленцев, и стремящаяся их автоматизировать, шлет вам привет. Мы искренне восхищаемся вашей работой и человеческими качествами. 

Ждем вас дома, все будет в порядке. 

Огромный привет”. 

Макаров, космонавт.

***




“Милые ребятки! 

С самого первого дня мы следим за каждым вашим шагом, так что вам никуда от нас не скрыться. В этом нам помогает телевидение, систематически показывая в программе “Время”, что вы там делаете и как. А мы уж как радовались, когда увидели, что вы уже без пуховок!

Ребята, вы для нас, как два космических бога, которые все могут, которым все под силу. Вы вершите человеческие судьбы, наши судьбы были в ваших руках. И мы понимаем, что, если наступит наш звездный час, то этим мы обязаны ВАМ!

Когда мы разделились в июле на время отпуска, Лена вырезала статьи в центральных газетах, посвященные вашему полету, и посылала Кате в деревню. Так что и в отпуске мы бдили.

Погоду на время отпуска вы нам организовали хорошую, за что вам большое спасибо и низко кланяемся.

Из Домбая получили фотографии. Одну из них, на которой Катя с Витюшей любезничают, попытаемся передать вам через Волкова (если он, конечно, не перепутает и не отправит Лиле). А еще посылаем фотографию, где Володя любезничает с Леночкой. Как ни трудно расставаться нам с этими фотографиями, но для вас мы готовы на все.

Мы все думали, что же вам послать (что привезти-то мы знаем).

Попытаемся передать (если Саша не откажется) пять съедобных олимпийских колец на красной тесемочке. Если вам это придется по душе, покажите пожалуйста их в ближайшем телерепортаже.

Будем ждать и надеяться. 




 ребятки! Желаем удачи “.

Светлана, Екатерина, Елена, экипаж космонавтов или, как нас 

ласково называет Витюша: “Тетьки”.

***




“Витя, Володя, здравствуйте!

Спасибо вам за отменную выдержку и прекрасную работу на станции! Ведь поначалу казалось, что мне придется быстро - быстро искать новую работу... ан нет, господа супостаты - выкуси!

Всегда с вами.

Ведущий конструктор ваш и самой многострадальной, но и самой рекордной станции.

Еще раз спасибо и до скорой встречи”.

Г. Табаков.

***




СОВЕТЫ - НАПУТСТВИЕ 

Делового человека своему земляку, собирающемуся в длительное путешествие.

1. Непременно захвати самые необходимые вещи, без которых никак не обойтись в пути: 

1. Топорик. 2. Перочинный нож. 3. Спички. 4. Фляжку. 5. Резиновые сапоги. 6. Ружьишко. 7. Денежку на транспорт и пропитание. 

2. Не забудь, что с первого июня потребиловка открывается не с 11.00, как в старое доброе время, а с 14 часов. 

3. Находясь в транспорте, не высовывайся шибко из окна - просквозит. 

4. Не выпендривайся, ходи как все нормальные люди, не на голове, а ножками - ножками. 

5. Пролетая над родным домом не останавливай “паровоз”: это тебе не “Вятка”, а внизу не Быстряги. 

6. Позванивай. 

7. Не забывай на ночь открывать форточку, чаще проветривай помещение. 

8. Не ходи часто в магазин: за этим сейчас следят строго. 

9. И вообще не пей. А коли позволил себе таковое, не засиживайся долго, плыви домой. 

10. Запомни: парная - лучший лекарь. Не реже одного раза в неделю ходи в баньку. 

11. В пути хорошо шагать под песню. Например, под такую: 

“Раз, два, три 

Пионеры мы. 

Папы, мамы не боимся 

Писаем в штаны “.

Это бодрит и всегда впечатляет. 

12. Всегда помни, что где-то далеко тебя очень любят и ждут твои родные и друзья, а также всегда в полном составе члены лесного клуба “Бережанская Ель”. 

13. Бди!

За сим остаюсь в полной надежде. 

Обнимаюсь, 

Твой Президент, он же Петр, который опять же Скобелкин.

Составлено в граде Москве 

В первый день действия Указа 

Сиречь 1 июня, в родительскую субботу 

Накануне Троицы”.

***




”... А я лягу - прилягу у родного порога ..." 

(Слова из Советской песни, которую поет инженер - 

испытатель тов. Савиных В. П.).

Здравствуй, дорогой Витя! 

Ваше жаркое лето превратилось в нашу жаркую осень, это и по погоде видно и по делам, которые у нас здесь творятся. За короткое время - в течение трех недель разработана и почти опробована идея установки модернизированных СБ на каждую из плоскостей. Володя Васютин с Сашей прошли несколько раз в ГЛ по этой программе и мы уверены, что они справятся с этим делом.

В будущем на борт пришлют фрагменты тренировки и видеофильм. Работа планируется на февраль месяц. А впереди у них “Маяк”. Про “Пион” сейчас уже и не помним, хотя вам это тоже предстоит делать. В общем, как видишь, дел прибавляется вам. В целом программа не меняется и дамы приступают к тренировкам в составе своего экипажа. Если у вас получится с БСМ по второй плоскости, то этот “дом” будет еще года два навещаться посланцами “Греческого зала”. Ваши усилия по ремонту дают свой результат!

В отряде все идет спокойно.

Хорошо себе представляю твои мысли и чувства перед уходом Джана и вообще, месяца через четыре от старта... Но, держись! Это бывает только раз в жизни! Другого такого полета ни у тебя, ни у других не будет.

Все сроки истекают, подойдет к концу и срок твоей экспедиции. А мы уж тут как можем, поддержим.

С приходом ТКС жизнь у вас пойдет веселее - большой объем, много новых железок...

Ну, пока, Витя, привет тебе огромный от Маркова. 

Обнимаю, держись - твоя подпорка”.

А.Александров, дублер

***




“Здравствуйте, дорогие Виктор и Володя!

Пишу это письмо из номера 304 гостиницы “Байконур”, а мысленно нахожусь с вами на борту “Салюта-7”. Я представляю себе, какой она сейчас выглядит, сколько грузов нужно умудриться запихать в нее, а она ведь не резиновая. Но с приходом ребят будет еще теснее. Вы мужики опытные, терпения и мужества вам не занимать и я думаю, что у вас будет все хорошо. 

Обстановка у нас спокойная - командует Архипыч, но в теннис с сегодняшнего дня запретили играть. Остаются тихие игры: шахматы, биллиард... 

Вчера звонил Лиле домой, у них все хорошо, настроение бодрое. 

Я собираюсь с 20 сентября в отпуск, но будучи в Москве, крепко обнимаю и целую вас, желаю удачи и еще раз удачи, а Джану предстоящей мягкой посадки “.

Г.Стрекалов, космонавт

***




“Здравствуй, дорогой папуля!

Я кончено не могу написать столько писем, сколько их написала мама, но я все эти письма прочитала и подтверждаю все, что там написано - истинная правда.

1 сентября нас посвящали в студенты. В 9.00 мы пришли на факультет, там выступали ведущие биологи нашей страны. Все нас поздравляли и говорили, что мы поступили в самый замечательный ВУЗ и на самый интересный факультет. Потом каждого вызывали и вручали студенческие билеты, дарили цветы.

Конечно, трудновато привыкать и к тому, что надо добираться час до Университета, и к новым лицам, и к новым методам обучения. Но я не жалею, что выбрала биофак. Пока в восторге. Думаю, что это надолго. Я уверена, что все будет нормально. 

Обнимаю, целую”. 

Валюха, дочь.

***

“Здравствуйте, дорогие ребята!

"Греческий зал” шлет вам огромный привет и в материализованном виде тоже. Наконец-то у вас стало теплее, даже говорят жарко, а вслед за вами и у нас наступило лето. Народ разбежался в отпуска, а когда вы будете читать наше письмо, мы будем загорать на берегу Черного моря.

Время бежит очень быстро, кажется совсем недавно проводили экипаж из Звездного городка и все страстно переживали за старт и стыковку, а теперь уже все давно позади. Вы совершили невозможное - оживили станцию, так казалось в начале экспедиции, а сейчас мы уже привыкли к сообщениям о том, что самочувствие космонавтов хорошее и бортовые системы работают нормально. Конечно, только вам одним известно, сколько труда и усилий стоит за этой повседневной короткой фразой. За это вам от нас низкий поклон и глубокое уважение.

Лавейкина и Манарова утвердили в состав экипажей на “Мир”.

У нас теперь новые идеи - будут летать одновременно две станции и обе с экипажами, поэтому в ЦУПе резко не хватает народу.

В отдел выделили новую “Волгу” и двух водителей. Один РАФ заменили на новый (зеленого цвета), но машин все равно нет, хотя почти все сейчас ездят на своих.

Служба расширяется. Согласовывается проект по строительству корпуса для нас, место уже дали, а пока в “Греческом зале” пустынно, один Сергей Николаевич Анохин ходит регулярно на работу, со здоровьем у него стало лучше.

Дорохов отправился “наводить порядок” на фестивале молодежи и студентов.

Посылаем вам коньяк и конфеты с фестивальной символикой для поднятия боевого духа.

Желаем успешного выполнения очередных задач полета и хорошего настроения”.

И. Пронина, космонавт

***




19 сентября


Выплыл из мешка в 8.00. Когда летел к первому посту, то проснувшийся Г. Гречко схватил меня за ногу, спрашивая время. Все потихоньку начали вставать. У меня уже был готов кипяток и разогреты банки с консервами. Новички вроде бы ничего. У Володи пока нет аппетита. Джан спал в ПХО, говорит, что выспался. Он освободил свое место В. Васютину, который выкупил его за один целковый.

За столом суета. Ребята осваивают космический быт. Умыться, побриться, на горшок сходить, первый раз это непросто.

Второй день нашего совместного полета был полностью посвящен экспериментам. Володя занимался с аппаратурой ЭФО, изготовленной в Чехословакии, исследуя прохождение звезд через слои атмосферы. Проверяет температурные режимы. Через две минуты заход звезды за горизонт.

В настоящий момент В. Васютин работает с аппаратурой МКС-М. Это спектральная аппаратура.

Переговоры с Землей:

В. Васютин: “Многоканальный спектрометр позволяет фиксировать состав атмосферы. Сегодня четырежды этот прибор вступал в работу. Параллельно с этим Саша Волков выполнял работу кинокамерой “Болье”, которой снимал характеристики Солнца при переходе через атмосферу на восходе и на заходе”.

А. Волков: “Мне сегодня с помощью кинокамеры “Болье” предстояло снимать восход и заход Солнца за горизонт. Эта задача выполняется для определения температурных характеристик Солнца и состояния атмосферы. А атмосфера это и погода, и климат на Земле”.

Г. Гречко: “Сейчас я готовлюсь на заходе Солнца с помощью призмы получить характеристики озона, просвечивая Солнцем атмосферу, а фотоаппаратом снять вид горизонта, через который эти лучи проходили, чтобы потом сопоставить полосы озона и аэрозоля, как они получаются на фотоаппарате и на призме с узкополосными фильтрами”.

Сам я весь день провел с аппаратом “Скиф”. Это спектрометр, который позволяет записывать информацию о Земле в узких спектральных зонах вместе с фотографированием.

Завтра у нас опять такой же целевой день. Участвовать будут эти же приборы и введем новые.

Особенностью этих экспериментов является синхронность работы, приблизительно десяти приборов. Ранее такие комплексные исследования атмосферы не проводились.

Володя собирает корабль “Союз Т-13”, поэтому все заботы о станции сейчас на мне. Он достал из нашего корабля мой ложемент и я установил его в “Союз Т-14”, вместо ложемента Г. Гречко. Отныне, на случай аварийной посадки, я прописан в корабле “Союз Т-14”.

Володя уже в пятый раз укладывает корабль для возвращения на Землю.

Очень устал, но надо написать письма домой.




23 сентября


Напряженно работали по программе экспериментов.

Состоялся телевизионный репортаж.

На нем мы подвели итоги совместной работы.

Земля: запись переговоров:

В. Джанибеков: “Подходит к концу первая часть основной экспедиции и корабль “Союз Т-13”, практически уже собран для возвращения на Землю. У нас с Георгием Гречко образовался новый экипаж. А по сути дела сейчас впервые осуществляется смена экипажей на орбите. На станции успешно начали работу двое новичков, ну, новички они на орбите, в Центре подготовки космонавтов Владимира Васютина и .Александра Волкова знают уже давно. Они потихоньку обживаются. Должен отметить, что вот такая передача эстафеты имеет какой-то определенный смысл”.

Г. Гречко: “Если говорить об эстафете, то, конечно, результат мы ожидали хороший, но я, например, не предполагал, что это будет настолько эффективно. Новый экипаж быстро врабатывается, на ходу передаются приемы, проводятся эксперименты, техническое обслуживание. Чувствуется динамика. Все это в десятки раз сокращает сроки. 

Самое главное, что воспринимает пришедший экипаж, это необычный дух доброжелательства, энергии, оптимизма, умения, творчества, который присутствовал на борту. 

Виктор Савиных у нас, как эстафетная палочка. На самом деле Витя не эстафетная палочка, а палочка-выручалочка. 

За эти пять дней к нему сыпались тысячи вопросов: “Как это? Где это? Почему так?” Витя быстро, четко, выполняя свою программу, всегда приходил нам на помощь, а иногда, вместо того, чтобы объяснить, как это, он делает все сам, наглядно показывая, как все это делается. 

Я с грустью покидаю станцию, но уверен, что в новом составе экипаж достойно пронесет эстафету творчества, дружбы и сотрудничества . 

В. Васютин: “Продолжая репортаж о нашей совместной деятельности, я хочу сказать, что на протяжении этих суток, на фоне того, что мы знакомились со станцией, проведено ряд экспериментов. В том числе, биотехнологические. Для этой цели на борту сейчас есть установка нового поколения. Это установка опытного промышленного производства. Она используется сейчас в интересах медицины, сельского хозяйства и пищевой промышленности. В настоящий момент нами разделено 39 фракций. 

Сегодня планируется еще два цикла работ с этой установкой. Эта установка нового поколения и мы надеемся получить очень хорошие результаты. 

Мне, как командиру следующего этапа этой экспедиции, очень полезно было встретиться с командиром, который сейчас уходит со станции и перенять у него опыт динамики, опыт управления системой. Мне одному было бы значительно сложнее”.

В. Савиных: “Приход новой экспедиции на “Салют-7” добавил нам возможность сделать большое количество экспериментов программы, которая велась целенаправленно. Г. Гречко прибыл как специалист по астрофизике. Благодаря новой организации работы мы за короткое время выполнили массу новых экспериментов, вдвоем это было бы сделать невозможно. 

Неделя совместной работы была отдана, в основном, земной атмосфере. Дирижеры этой программы - С. Савченко - на Земле и Г. Гречко - в космосе. Слаженность доброго десятка съемочных приборов требовалась идеальная. Дома мы в таком составе все это не проходили, пришлось навыки обретать “на лету”. В глазах стоит картина, например, охота за Солнцем. Саша Волков у иллюминатора с биноклем должен проецировать заходящее светило на экран. Мы с Гречко висим на потолке, готовимся снимать на этом экране ступени аэрозольных слоев, которые покажет Солнце при проходе через атмосферу, Джанибеков следит за другим окошком, где установлен самодельный коронограф. Даже Володя Васютин оторван от биотехнологической установки “Эфу-робот”. Подготовки - час, а может и не один. Съемки - пол минуты. И тут же надо переключаться на какую-нибудь звезду, тоже “ныряющую” в атмосферу. 

На сон летавшим ветеранам оставалось по три - четыре часа в сутки. Из расчета, что я еще высплюсь в дальнейшем полете, а Джанибеков и Гречко отдохнут на Земле. 

С Володей мы сделали много. Технически подготовили все для успешной работы второй экспедиции. 

Сейчас я собираю в дорогу экипаж “Союза Т-13” и занимаюсь подготовкой станции к новому этапу работы”.

А. Волков: “Работа на борту станции - это часть большого труда, вложенного учеными, рабочими, техниками, всеми специалистами, которые готовили нас на Земле. Цикл совместных работ заканчивается. Большое спасибо всем, кто готовил нас на Земле и нашим дублерам, которые сопровождали нас на протяжении всей работы”.




24 сентября


Шестые сутки совместных работ.

На очередном сеансе связи в переговорах с радиокомментатором П. Пелеховым нас попросили рассказать о том, что мы успели сделать за эту неделю.

В. Джанибеков: “Мы очень довольны и с нетерпением ждем результатов нашей работы. У нас еще живы яркие воспоминания об этих очень напряженных нескольких днях. Эти дни работы по целевой программе, я бы охарактеризовал так: сравним целевую программу с гвоздем, совершенно не подточенным - бьешь, бьешь по нему, а он очень плохо идет, а вот заточили и одним ударом получается проникновение гораздо глубже. Вот примерно так и выглядит, на мой взгляд, наша работа. Очень хорошие были задумки по исследованию атмосферы, параллельная работа всех членов экипажа. Разными методами пытались зафиксировать все, что происходит в самых верхних слоях атмосферы, даже на высоте 300 км. Здесь непочатый край работы, как говорит Г. Гречко, наш дирижер, так как он - один из главных идеологов этих исследований. Мы надеемся получить очень интересные результаты”.

Не удержался П. Пелехов и от вопроса: “Каково же вам расставаться после такой длительной совместной работы?"

В. Джанибеков: “Мне уходить совсем не хочется, потому что я только - только начал здесь заниматься нормальной работой, а не постоянным ремонтом и восстановлением станции. 

Мы с Виктором успели сделать неплохой задел на выполнение программы полета, а на Землю мне так и не удалось посмотреть. Осталась некоторая неудовлетворенность. Очень буду скучать без Виктора. Мы с ним очень дружно жили и работали, как говорится, душа в душу. 

На эту тему мы стараемся говорить как можно меньше и не употреблять слово “прощай”, это грустно. Говорим: “До встречи"”.




ВТОРОЙ ЭТАП ЧЕТВЕРТОЙ ЭКСПЕДИЦИИ




25 сентября


5.10 утра. Люки закрыты. Давление в отсеках проверено. Стыки герметичны. Сейчас ждем время начала построения ориентации комплекса “Союз Т-13” - “Салют-7” - “Союз Т-14” для расстыковки с кораблем “Союз Т-13”, где, одетые в скафандры сидят В. Джанибеков и Г. Гречко.

Режим построения ориентации начнется в 6.55. Хочется спать, так как в предыдущую ночь спал мало, а сегодня вообще не ложился, хотя всем по программе нужно было лечь спать в 16.00, то есть 24 сентября. Собирали в дорогу “Памиров”, фотографировались, снимали кино и записали репортаж об окончании совместной работы на телевидении.

Подъем назначен в 1.30. Закрытие люка в 2.30.

Хорошо мы поработали с Джаном. При прощании хотелось сказать что-то особенное, но все получилось просто. Сказали друг другу почти одинаковые слова: “Спасибо, жаль расставаться, до встречи на Земле”.

Между прочим, я провожал Джана на Землю из космического дома уже второй раз. Первый раз это было в марте 1981 года на станции “Салют-6”, когда он прилетел с нашим монгольским другом Ж. Гуррагчей.

Отправил домой письма, дочери - плитку космического шоколада. С Жорой отправил письмо С. Савченко с информацией о состоянии всей оптики. По-моему, Г. Гречко очень доволен проделанной работой, если все получится на спектрограммах и снимках, то будут интересные результаты об атмосфере Земли. По этим результатам будет скорректирована программа наших дальнейших исследований.

Остались втроем, как-то все не так.

Ориентацию строили дважды, контролировал Володю Васютина, так как опыта у него еще нет.

По программе, после расстыковки, экипаж “Памиров” должен был выполнить тест повторного сближения. Запасы топлива позволяли это сделать.

На станции “Мир”, которая должна сменить в космосе “Салют-7”, режим перестыковки с одного стыковочного узла к другому будет производиться часто.

Тест повторного сближения прошел вроде бы не совсем удачно. “Памиры” после разлета подошли к нам на 400 метров, облетели станцию и встали впереди уже на 600 метров. На этом и закончили. Связь между нами была плохая. Слышно было, как Джан докладывал о замерах дальности, а Жора пытался определить скорость. Удалось их сфотографировать над устьем Амазонки.




26 сентября


Выходной. После двух бессонных ночей проспал до 10.00. Вроде бы отдохнул. На сеансы связи выходили весь день, но работали в режиме приема: слушали репортаж о посадке “Памиров”. Слышали об отстреле бытового отсека корабля. Нам давали поминутно всю циклограмму работы на этапе приземления: разделение отсеков, нарастание перегрузки, ввод парашюта. Мы слышали их переговоры с вертолетом:

Памир-1: “Посадка была легкая. Жора, дай я пожму твою руку. С тобой было приятно летать”.

Памир-2: “Позвоните в Москву, скажите, что мы приземлились”.

В. Савиных: “Как там дела?"

Земля: “У них все хорошо. Посадка мягкая, самочувствие хорошее. Приземлились на днище. Посадка произошла в 12.52”.

В сеансе связи в 17.20 нам показали репортаж из ЦУПа комментарии А. Леонова и Г. Стрекалова о посадке. Видели своих дублеров: Г. Берегового и Б. Волынова, руководителя завода “Звезда” Гая Ильича Северина, который снабдил нас с Володей теплыми костюмами. Мы в них провели две первые недели полета и они выручили нас в “ледниковый период” нашей эпопеи.

А в сеансе связи в 18.40 нам показали ребят с места посадки. Вид у Джана - приличный, самочувствие хорошее. Врачи больше крутились около Жоры.

В вечернем сеансе связи из дома Джана нам передали приветы наши друзья. Володя Соловьев долго говорил с нами. Все желают мне продолжения хорошей работы и стараются поднять настроение. А оно у меня не меняется.




27 сентября


Первый рабочий день “Чегетов” на станции. Меня не оставляло чувство тревоги: сможет ли наш экипаж в новом составе не уронить тот уровень, который держали “Памиры”, чтобы потом не возникло неких разговоров о том, что второй состав работает хуже, а кто-то даже начинает делать выводы.

В 11.41 стартовал грузовой корабль “Космос-1686”, отличный помощник в управлении станцией.

Это был четвертый по счету корабль, который мы принимали. “Космос-1686” представлял из себя модуль для проведения научных работ. На его борту разместилось специальное оборудование для разнообразных исследований, общим весом более тонны. При помощи этой аппаратуры мы проводили геофизические исследования, изучали потоки и спектры заряженных частиц в околоземном пространстве, собирали информацию о серебристых облаках, газовом составе земной атмосферы, а также ее спектральных и оптических характеристиках.

Письмо из дома:

“Здравствуй, наш папуля!

Позвонил Олег Жданов и сказал, что можно еще тебе отправить письмо и я решила воспользоваться случаем.

После сеанса связи мы уехали к нам на дачу. Ветер, дождь, холод, темнота и дома свету нет. Зажгли свечу, камин.

Мы, папуля, очень уже соскучились по тебе.

О нас, пожалуйста, не беспокойся, мы ведем себя отлично, тебя не подведем.

Желаем тебе дальнейших успехов в любимой работе и взаимопонимания с новым экипажем. Молодые и нетерпеливые ребята придут на смену спокойному, умному Володе Джанибекову. Будь с ними терпимей, не дави на них своим авторитетом, будь умником - Земля все анализирует. Думай, что возвращаться и жить потом на этой самой Земле. Это не назидание, это я любя даю совет. Еще просьба: в передачах говори пореже.

Целуем тебя, наш хороший!!!" 

Лиля и Валя.




1 октября


Начался новый месяц, предыдущий пролетел очень быстро. Стыковка “Союза Т-14”, совместная работа, расстыковка “Союза Т-13”, а сегодня уже генерал-майор В. Джанибеков на Земле проходит медицинское обследование. Нам сегодня утром П. Колодин в сеансе связи сообщил о присвоении нового звания Володе. Мы крикнули: “Ура!”.

Ну а у нас - все по плану, но с добавлениями. Дополнительный тест системы сближения и, конечно, напряжение на розетках, так как до сих пор не найдем причину переполюсовки на шинах научного оборудования.

По объему работы мы сейчас выполняем операций больше, чем с Джаном. Нас все же трое.

Вчера днем увидел такую картину: среди дня ребята читают газеты. Для меня это показалось очень странным. Посмотрел на программу работ, которую я расписываю вечером перед сном на следующий день, с учетом всех радиограмм. На этот час оказалось все выполнено и осталось время до следующих операций. Мы с Володей всего несколько раз читали газеты вечером, после прихода грузовика и то, только просматривая.

В общем, жизнь немного изменилась на станции.

Начал регулярно делать физо: два раза в день, а позавчера, в выходной, после физо устроил небольшой банный день. Растерся горячим полотенцем, которое распарил в пакете, впрыснув туда горячую воду из нашего самовара. Чувствую, что чистый, хотя последняя настоящая баня была три месяца назад.

На станции “Салют-7” есть душевая установка, но мы с Володей так ее не расконсервировали.

Из-за тех неполадок, которые произошли на станции, на ее место установили дополнительное оборудование, которое мы привезли с собой.




2 октября


День стыковки с “Космосом-1686”. Встал в 7.00. Летели над Дальним Востоком. Хорошо просматривается линия БАМ, контраст хороший, так как выпал снег. Выполнили ориентацию с курсовым углом 0-180, это значит летим вперед переходным отсеком, к которому должен пришвартовываться научный модуль. Застабилизировали станцию, встав на гироскопы, готовы к встрече. Корабль увидели на экране монитора на дальности 10 км. В тени видели работу корректирующего двигателя. А с расстояния 1600 метров наблюдали корабль на фоне Земли. Произошла потеря “захвата” и корабль ушел из поля зрения, телекамеры направлены вниз. Начали работать клапаны нашей двигательной установки и взаимная ориентация восстановилась. Корабль медленно приближался: 200 м, 100 м, 50 м. Плавный подход, касание. Удар был не очень сильный, а ведь к нам причалил корабль весом в 20 тонн.

Через виток, прибывший корабль выполнил орбитальную ориентацию и мы сейчас будем все время ориентированы всеми иллюминаторами к Земле.




4 октября


Проснулся утром в 7.40 от сильных толчков. Это включились двигатели на “Космосе-1686” для коррекции орбиты, мы чуть поднимаемся вверх. Сразу же начал подготовку к проведению технологического эксперимента по поведению жидкости в условиях невесомости. Эксперимент на весь день с фиксацией на фото и кинопленку. Днем, в течении двух сеансов связи, говорили с “Памирами”. Жаль, что мы их не видели, хотя ЦУП обещал нам сеанс TV. Джан напомнил обо всех наших разговорах относительно физо, питания, зубов, гигиены тела. У него все хорошо, значит мы выбрали с ним правильный режим физо для него и восстанавливается он сейчас хорошо. Джан ходит уже до 5 км, а вчера играл в футбол. Настроение хорошее, но уже хочется ему уединения, видимо амотали встречами и поздравлениями начальство и все окружение.

Выполнили съемку Арала на двух витках, а также открыли кассеты контейнера метеоритной пыли, который мы во время выхода в открытый космос установили снаружи. Начался совместный советско-французский эксперимент.

Весь этот день был напряженным.

Вчера вечером, когда среди нас зашел разговор об окончании экспедиции, я сказал, что нужно попросить ЦУП продлить полет на три дня, чтобы закончить эксперименты, которые мы не успели сделать с Джаном из-за неполадок станции в первые дни нашей экспедиции. Володя Васютин как-то сразу изменился в лице и замолчал. Потом говорит: “В авиации есть принцип: не менять запланированное задание”. Меня насторожило его раздражение, вызванное этим разговором.

Перед сном он подлетел ко мне и завел разговор о некоторых проблемах своего самочувствия. Как мог, я его успокоил. 




5 октября


Подъем в 7.00. получили разрешение на открытие люка в “Космос-1686”. В очередном сеансе связи открыли люки. Земля наблюдала весь процесс открытия по TV. Огромный объем, масса грузов.

Целый день расконсервировали корабль, затем открыли люк в научный модуль, подключили фильтры очистки атмосферы, так как оттуда шел запах аммиака и еще всего, что при долгом хранении, при температуре приблизительно 30 градусов выделяет электроника, кожа, поролон и краска панелей. У Саши, который провел там час, разболелась голова. Закрыли наш люк и оставили фильтроваться до утра.

В присланных подарках нашел фильм “На дальней станции сойду”, который снимало Кировское телевидение. За ужином посмотрел и как бы побывал дома летом и зимой, встретился с отцом и мамой.

У ребят хорошее настроение.

К ночи подключили новый патрон очистки атмосферы. Гудит голова, как датчик. Углекислого газа 6 мм, сразу ощущаю. Помню, в предыдущем полете удивлялся на Коваленко, который ощущал на себе 4 мм.




7 октября


Выходной. Проснулся в 8.30 и пока ребята спали, в первом сеансе связи сбросил на Землю записанный вчера TV репортаж о разгрузке “Космоса-1686”.

Сегодня два сеанса встречи с семьями. В первом сеансе не было изображения, за перерыв успел поменять TV приемник на старый, но во втором сеансе только в конце связи увидели своих.

Особенно счастлив был Васютин, увидев свою дочку, которая делает первые шаги. Лиля быстро передала мне ответы на мои вопросы о даче (хотя она к этому времени сгорела), рассказала о поездке В. Бакатина и Н. Паузина в деревню Березкино. Будет дорога, школа не закроется.

Сейчас пишу, когда станция начала свой полет, делая двадцатитысячный виток. Он начался на экваторе в 21.03.10, а в 21.30 в сеансе связи мы поздравляли разработчиков станции с этим событием.

Лежу в мешке, закрепленном на боковой стенке станции, закрыв глаза и слушаю Баха (запись из Домского собора). В глазах полярное сияние, которое как бы пульсирует под эту музыку, исходящую из труб органа. Да и сам орган своими трубами напоминает полярное сияние. Впечатление от красок полярного сияния у меня осталось со вчерашнего дня, когда я видел его над Канадой. 




10 октября


Утром опять встали в 7.00, вчера легли в 23.00. Заснули быстро, правда, как по команде в 2.00 встали, разбудила сирена, но тревога была ложной. Целый день летал от одного пульта к другому, так как ребята оба сидят в научном модуле. В 12.00, когда В. Джанибеков и Г. Гречко выходили из самолета на Чкаловском аэродроме, прибыв с Байконура, я крутил педали велоэргометра с приличной нагрузкой. Джан уже дома, а у меня дальняя дорога. Мы с ним не раз отмечали, что самая тяжелая работа - это физо. Удивляло одно: восстановление мышц ног после часового вращения велосипеда или бега по дорожке проходило быстро. Невесомость позволяет полностью расслабиться после нагрузок. Кручу педали и слышу голос моего командира: “Товарищ Председатель Государственной комиссии, программа первого этапа четвертой экспедиции выполнена полностью. Командир корабля “Союз Т-13” Джанибеков”.

Как будто только сегодня завершился для меня полет с Володей Джанибековым. После встречи на Чкаловском аэродроме, возложения цветов к ногам первопроходца космоса Юрия Гагарина, Володя доложит в Звездном городке Государственной комиссии о выполнении программы первого этапа полета, а у меня впереди - второй этап и не менее сложный. 




13 октября


130 суток полета. Выходной. Ждал этого дня. Просматривая программу узнал о сеансе связи с семьями, на который придет Джан. Рад был его услышать, а еще больше увидеть. Месяц назад мы с ним рядышком сидели у экрана и смотрели на наших родных на Земле, а сегодня я смотрел на него. Он сказал, что хочет обратно, на станцию. Наши с ним сеансы связи с семьями проходили более сухо, все по делу. Однажды Лиля Джанибекова сказала: “Володя, ну скажи хоть одно теплое слово”. Через несколько секунд был короткий ответ: “Телогрейка”.

Еще о сеансе связи. “Детский сад” был в полном сборе. Дима нас развеселил тем, что рассказывал о походе в карьер, где увидел много интересного.

Получили программу на две недели. Первая неделя - эксперименты в научном модуле, а вторая - подготовка к выходу в космос.

Весь день занимался исследованием зрения. Достал прибор “Контраст”, который мы создали с Государственным оптическим институтом и произвел исследование контрастно-частотных характеристик глаза у В. Васютина и А. Волкова. Записал результаты наблюдений цвета морской поверхности океана прибором “Спектр-2”, сравнивая с атласом цветности. За предыдущую неделю провел очень много визуальных наблюдений Земли и атмосферы. На севере США, па границе с Канадой уже третий день лежит снег. Выпало его много. Хорошо дешифруются вспаханные поля, на которых снег растаял. 




14 октября


День начался с телевизионного сеанса. На встречу с нами пришли американские астронавты: Том Стафорд, Дик Слэйтон, которые работали по программе “Союз - Аполлон”, и будущий астронавт Уилльям Нельсон, конгрессмен, который стартует 20 декабря 1985 года на “Шатле”. Было еще несколько конгрессменов, руководители НАСА. Встреча прошла интересно. Они пожелали нам успешной работы и встречи в космосе с будущим экипажем “Шатла”.

Установил на зарядку новый аккумулятор, пришедший с грузовиком, он будет резервным, а после обеда еще два поменял на новые. Пришлось опять вскрывать три панели и даже двигать систему “Игла”. Сейчас доступ к панелям с блоками аккумуляторов свободен, но для бани система “Игла” все равно мешает. Мыться будем на Земле.

В общем, ремонтной работы хватило, чтобы накопилась к вечеру усталость. Правда после физо голова болеть перестала. Растерся мокрым полотенцем, одел костюм с электростимуляцией и - к столу. Ребята уже приготовили ужин. Я физо делал последний.

Заключительный сеанс связи был в 22.50. Прослушали известия из дома и поставили им запись со словами песни, которую исполнял Л. Утесов: “Ну что сказать вам, москвичи, на прощание, что пожелать вам..."

Работа на станции продолжается по программе. Стали плохо спать. Не знаю, какая температура, но спать жарко. Нас сейчас наверху трое. Спим мокрые, часто просыпаемся.

При выполнении экспериментов иногда выходил из себя. Находил очень много нестыковок в документации с оборудованием и методикой проведения экспериментов.




16 октября


Готовили схему записи экспериментов для телеметрии, установили фотоаппарат на кронштейн по оси “Z”. В штатном кронштейне фотоаппарата есть отверстие для винта, а в подвижном кронштейне есть винт, но у них разная резьба, пришлось наматывать нитки на винт, а кронштейн на иллюминаторе имеет посадочные места совсем под другой штырь. Выручает невесомость и “скотч”.

Провел один сеанс наблюдений в научном модуле, еще раз убедился в своих правильных замечаниях по увеличению резкости изображения в различных каналах.

Утром говорил с заместителем руководителя полета Виктором Благовым, который похоже родился для этой работы. Видя нашу работу со стороны, он понимал мои проблемы, советовал, как лучше планировать работу: каждому отдельно или всю работу вместе, а мы тут будем распределять ее между собой. Для меня это все равно, как бы ни планировали, так как вся станция висит на мне. Одновременно придется участвовать во всех экспериментах и операциях по обслуживанию станции. У Володи опять небольшой срыв, хандра, раздражает его музыка. Лечу лекарствами и советами. Самое лучшее лекарство - это работа. Вот он сегодня и занимается визуальными наблюдениями по программе, разработанной А. Тищенко, которую они привезли с собой. Колориметрические наблюдение океана, суши. Работа нужная, интересная.

У ребят сегодня месяц со дня старта. Вечером это дело обсудили за ужином. Говорят, что время пролетело быстро. По себе знаю, что именно первый месяц дольше кажется, чем второй, тем более - третий.

Ребята уже привыкли к невесомости.

Как-то задумался однажды о длительности пребывания в космосе. Сейчас я обошел в общей сложности уже многих космонавтов. Но не ради рекордов мы летаем долго, есть необходимость увеличения продолжительности полетов для будущих станций, новых программ исследования космоса.

Продолжаем высаживать растения. Перец вылез совсем хилый, а вот лук растет стремительно. К вечеру уже 5 см одна стрела и вылезли еще две. За несколько дней дотянулся до лампы, пришлось срочно перевесить.

Были сеансы связи с семьями.

Из переговоров с Г. Гречко я узнал, что сейчас готовится комплексная программа по серебристым облакам. Наши наблюдения в космосе дали очень интересные результаты. Жора обратился ко мне с предложением, если есть время, то такие наблюдения на новом современном уровне можно продолжить.

Жена сообщила, что был у нас дома Джан, сидели пять часов, была на пресс-конференции, посвященной завершению первого этапа полета нашей экспедиции.

Ровно месяц назад произведена расстыковка корабля “Союз Т-13” со станцией “Салют-7”. Прощание с “Памиром” и Жорой. Не могу заставить себя называть его “Памиром”. Слишком дороги мне эти позывные, многое с ними связано. Как-будто почувствовав это, Жора в очередном сеансе связи произнес: “Говорит Чегет Памирович!"

Жизнь на станции идет своим чередом, начали подготовку к выходу в открытый космос. Настораживает старая Володина болячка, которая возникла, по его словам, после тренировки в гидролаборатории. Решили с Землей не консультироваться до выхода.

Питание у нас на станции стало более регулярное, чем было с Джаном. Частенько мы с ним забывали пообедать и тогда через каждый час пили чай. Всякое было. А сейчас я в завтрак съедаю творог, какую-нибудь банку с мясом, пью чай или кофе. Второго завтрака почти не бывает, а только сок после физо. В обед - рыбу или паштет, сублимированный суп и банку с мясом или рыбой без гарнира. В ужин опять творог или сыр, иногда мясо. Два чая, через день молоко. Утром перед завтраком - ложка меда.

Саша вчера “поймал” солнечный зайчик. Я сегодня целый день капаю ему альбуцид, да прикладываю чай к глазу.

Я сам прошел через это и у меня свой опыт лечения.

К выходу, который намечен на завтра, его необходимо вылечить.

В космосе я столкнулся с тем, что нас очень мало готовят на Земле по программе неотложной помощи. Не всегда можно срочно связаться с Землей и проконсультироваться, а если и связываешься, то у них все превращается в панику, как случай с соринкой у меня в глазу, когда Джан невзначай об этом сказал. Космонавт должен иметь возможность сам принять решение, сам оказать помощь при необходимости.




28 октября


Ну и денек сегодня! А началось все вчера. Тренировка по выходу была выполнена, все сделали, как учили. Смотрел на Васютина, тяжело ему, весь напряжен. Комок нервов. Вечером за ужином твердо сказал, что нужно консультироваться с Землей по вопросу болезни, ждать дальше нельзя. Саша меня поддержал, он, конечно, знал, что было на Земле перед полетом. Провели сеанс встречи с семьями, а в последнем сеансе я вызвал на связь заместителя руководителя полетом по медицинской части и попросил перейти на закрытый канал связи. Сказал, что состояние здоровья В. Васютина вызывает опасения. Если есть необходимость выхода в открытый космос, то пойду я с Волковым. Далее В. Васютин рассказывал, что с ним произошло. Говорить Володе было сложно, можно понять его состояние, он очень подвел всех, сорвал программу. Сеанс закончился. Долго не ложились спать, успокаивая его, так как началась истерика. Ночь почти не спали, состояние больного было крайне сложное.

Утром на первом сеансе уже был В. Рюмин, опять подробный рассказ о самочувствии и так каждый сеанс. Весь день ничего не делали. Вечером в двух сеансах академик А. Газенко и ведущий уролог В. Голубчиков выдали мне необходимые рекомендации по лечению Володи. Почти все препараты, которые рекомендовала Земля, уже сам приготовил: антибиотики и психотропные, уточнил только дозировку. Выход в открытый космос пока перенесли, а В. Васютину отменили. Первоначально планировалось, что пойдем мы с Сашей 2 ноября. Смотрел инструкцию, оборудование, провел пробу на велоэргометре с ручной динамометрией. Пробы лучше чем перед первым выходом.

Настроение у Васютина к вечеру чуть улучшилось. Спал первый шок, так как вылил все из себя, но сразу же превратился в больного. Раньше держался. У него появилась уверенность, что можно вылечиться здесь и уже о посадке не думает. В одном из сеансов связи по просьбе В. П. Глушко был экстрасенс в которого Валентин Петрович очень верит. Он пытался больному внушить, что сейчас снимет боль, но чуда не произошло. Может быть потому, что пациент не верил в это средство помощи.




31 октября


Октябрь прошел. Последние дни его были тяжелыми, но вроде бы здоровье В. Васютина улучшается. Боли стали меньше, хотя еще держится температура.

Сегодня уже работали. Пришла программа работ до 10 ноября, про выход пока ни слова, решение не принято. 




2 ноября


Выполняем программу вдвоем да еще и постоянный медицинский контроль состояния Васютина. Утром пульс и температура были приемлемыми, а после обеда опять температура 37,4. Вечером наклеил датчики для кардиомонитора - сутки запись параметров. Весь день Володя лежит в мешке, “встает” только поесть. Аппетит у него хороший.

Утром в сеансе связи В. Васютин сообщил В. Голубчикову, что на Земле перед полетом прошел курс лечения. Земля задумалась. Представляю, что там происходит. Время неумолимо. Космический век короток. Возрастной барьер с каждым годом становится все более непреодолимой преградой. Срыв на тренировках, не говоря уже о полете, всегда вызывал настороженность медиков.

Мысли всякие, очень хочется закончить программу полета, которая началась с таких трудностей. Особенно сейчас, когда все работает на борту, только бы и заниматься исследованиями. Но вот сегодня, когда Володя сознался врачам, что эта болезнь у него старая, те как-то неопределенно сказали: “Да...”, - и мне опять показалось, что на Земле не верят в успех лечения.




4 ноября


В. Васютин по-прежнему с температурой и хандрой, но физическое состояние улучшается. Врачи успокаивали, что еще дней десять и будет здоров. Скорей бы, а то он уже начинает действовать на нервы. Работы он никакой не делает, а только пристает со своими рассуждениями на тему: что с ним будет дальше.

Хочется побыстрее выйти на светлую сторону орбиты над страной. Соскучились по Земле, так как летаем почти все время над океаном. Сделал снимки льдов, которые отрываются от Антарктиды. Очень много айсбергов, видны до 45 градуса южные широты.

ЦУП как-то потерял темп в работе. Иногда на наш запрос ждем ответа 2-3 дня, а если не переспрашивать, то и того дольше. Уже который день сообщаю, что летаем в районе полярных сияний над нашей страной, наверное нужны постоянные наблюдения, фотографирование. Вопрос задан, а ответа нет. Видимо все думают о нашем больном. У В. Васютина состояние здоровья волнами. Сегодня вечером он пристает к нам с вопросом, не слышим ли мы музыку. Вот уже две недели мы ее вообще не включаем, так как она его раздражает.




7 ноября


Встал рано. Вышел на связь в первом сеансе. По телетайпу пришла телеграмма от Министра обороны, Маршала С. Соколова. Пока ребята спят, приготовил “праздничный” завтрак - все как обычно, но есть банка красной икры, которую прислала нам Лиля Джанибекова. Сегодня на Земле праздник, а значит и у нас, так как мы - малая часть страны, которая сделала эту технику и доверила нам работать на ней. Это очень большое доверие. А значит, на нас лежит огромная ответственность. Ну, да ладно, справимся.

Вечером на связь по заведенной традиции пришли друзья но отряду: В. Соловьев, В. Коваленок, Ю. Малышев, Б. Волынов.

Вспомнили с В. Коваленком о нашем девизе в полете: “Ни дня без открытия”, а если ничего нового не открыли, то открывали очередную консервную банку. Я сказал, что у нас теперь новый девиз: “Ни дня без кадра”, - все дружно засмеялись.

В следующем сеансе встреча с семьями: родители Саши, Галя Васютина с детьми и мамой, ну и мои дорогие Лиля с Валей. Говорил с ними мало, так как говорили, в основном, Дима с Леной.

Дома все нормально, Валюха успешно учится. Пришло много телеграмм. Звонил Джан, отдыхает хорошо.




10 ноября


Началась трудовая неделя. Проверка эффективности новых солнечных батарей, которые мы установили на выходе с Джаном.

Володя долго опять рассказывал врачам по закрытому каналу связи о своем состоянии. Так как сегодня у врачей консилиум. Самочувствие у него сегодня опять неважное. Успокаиваю его как могу, понимаю, что он устал от своей болячки, а еще больше от дум: как он будет дальше летать, как заниматься физкультурой. Вот уже больше двух недель он не делает физо. Это чревато тяжелыми последствиями.

Вечером пришла радиограмма о новом курсе лечения, рассчитанном на тридцать дней. Полный покой, медикаменты, диета. В общем, лечение, а затем восстановление до конца экспедиции. Сразу же говорил с Голубчиковым. Рассказал о самочувствии Володи по своим наблюдениям. Ему худо, и сегодня опять пришлось обняв его, успокаивать. Ждем на связь В. Рюмина. Хочется сказать, что нечего тянуть с выходом, а там...




15 ноября


Вчера вечером долго не спал, размышляя об увиденных аэрозольных слоях в районе экватора. Наблюдал это явление на двух витках, а сегодня утром по радио услышал сообщение об извержении вулкана в Колумбии. Так что я увидел именно то, что мы предполагали о природе возникновения серебристых облаков на высоте 80 км - следствие выброса вулканом воды и пепла в атмосферу. Сегодня уже на двух витках наблюдал это явление. Слой стал тоньше, но большей протяженностью по горизонту.

Днем вышел на связь В. Благов и сказал, что медики дали заключение о выздоровлении Володи и нам разрешен выход. Но мы видели, что здоровье у Вовки не улучшилось ничуть. Сегодня его даже вывернуло наизнанку. Наверное это от большого количества антибиотиков, которые плохо действуют на печень. Да еще и попытки начальства, как-то по солдатски поддержать его плохо действуют. Был на связи Г. Береговой и рассказывал о том, как 40 лет назад нужно было пройти через зенитное заграждение. Володе от такой поддержки стало далеко не лучше.

Еще раз с Сашей сверили циклограмму выхода. У меня есть опыт по штатным операциям на выходе, а он знает всю технологию раскрытия конструкции “Маяка”. 




16 ноября


Подготовка к выходу. Медицинский день - два теста: проба на велоэргометре с записью параметров на кардиомонитор и ручная велоэргонометрия. Пробы прошли нормально, параметры не хуже земных. На связи, как всегда, Тамара Ботенчук.

Целое поколение космонавтов работало с этой удивительной женщиной. Во время медицинского обследования у нее для каждого, без исключения, найдутся нужные, теплые слова.

Не секрет, что космонавты не любят медицинские исследования, у всех сразу портится настроение. Тамара очень тактично, душевно могла так нас увлечь, что исчезало напряжение, наступала какая-то разрядка и мы всегда успешно проходили все положенные процедуры.

С ней было очень легко.

Думаю друзья меня поддержат, если я скажу, что она любима всеми космонавтами.




18 ноября


Писать вчера не хотелось и сегодня тоже. 17 ноября было принято решение о посадке.

Как хорошо начиналось утро. Подготовили скафандры к выходу, должна быть тренировка и перед ней выходят на связь врачи, чтобы задать дежурный вопрос Володе: “Как дела?”. Когда он опять утром пропел о своих симптомах, сразу же вышел на связь В. Рюмин и сказал: “Все. Стоп... Принимаем решение о замене блоков радиосвязи, а к вечеру подготовим решение о посадке”. Он спросил меня, сколько нужно времени на перенос грузов из “Космоса-1686” и консервацию станции. Я попросил у него неделю. После сеанса связи с семьями В. Рюмин вышел на связь и огласил решение Государственной комиссии: “В связи с болезнью В. Васютина, назначить командиром экипажа В. Савиных. Посадка корабля “Союз Т-14” назначена на 21 ноября”. Невольно вспомнилась последняя фраза из “На дне” М. Горького: “Такую песню испортил..."

Земля: “Все ли поняли?"

A. Волков, В. Васютин: “Понятно все”.

B. Савиных: “Принято”.

Вот так неожиданно мы должны возвращаться домой раньше срока. Не хочется, потому что не выполнена важная часть программы, есть настрой и желание работать. Я очень часто вспоминаю слова своего учителя, летчика-испытателя Сергея Николаевича Анохина. На вопрос: “Чего он боялся больше всего в жизни?”, - был ответ: “Сраму”.

Возвращению, по причине как у нас, не позавидуешь. Я хорошо помню досрочное возвращение экипажа Б. Волынова и В. Жолобова. К тому же мы сорвали запланированный полет женской экспедиции посещения: С. Савицкая - командир, К. Иванова - бортинженер и Е. Доброквашина - врач.

После полета обязательно возникает вопрос: как жить дальше, чем заниматься? Начинаешь готовиться к новым полетам, но такой шанс есть не у каждого.




 день окончательных сборов, укладки и консервации станции. С самого утра снимал все, что открыто, без облаков, жалко было везти на Землю не отснятую пленку. Обязательную медицинскую подготовку к посадке конечно не выполняли.




 корабль “Союз Т-14” расстыковался со станцией “Салют-7” и успешно приземлился. Удар был не очень сильный, затем еще один - сильнее и покатились. Было ощущение, что катимся под гору. Показалось, что летели под откос долго, а длилось это всего несколько секунд. Остановились, осмотрелись. Саша оказался внизу, его почти и не видно, а я - вверху, вишу на ремнях. Окликнул ребят, темнота, но через некоторое время оба заговорили.

Слышали шум садящегося вертолета. Очень быстро раздался стук в люк и он открылся. В начале вытащили Володю, затем Сашу, а потом полез я. Самочувствие было нормальное, голова не кружилась.

На Земле была прекрасная погода, легкий морозец, дышалось легко. Но радость встречи с Землей немного омрачена. Подошел А. Леонов, совсем не радостный, улыбается через силу.

Володю окружили врачи. Уже принято решение, что один самолет летит в Москву, Володю везут в ЦНИАГ, а мы с Сашей - на космодром.

После короткого обследования нас перенесли в вездеход и мы поехали по разным вертолетам. Врачи подтвердили диагноз. Попрощались с Володей. Вертолет приземлился в аэропорту, недалеко от самолета. Выйдя из машины, легко поднялся по трапу самолета, поддерживаемый нашим родным и любимым доктором Иваном Матвеевичем Резниковым. Но эта лихость стоила головокружения.

Вообще-то работа, конечно, была проделана немалая, с помощью фото- и спектрометрической аппаратуры на двух этапах полета мы отсняли 16 миллионов квадратных километров земной поверхности, провели в общей сложности 400 сеансов научных исследований с использованием 85 приборов и установок.

Я прекрасно понимал, что сколько бы ни продолжался наш полет, сделать всего невозможно. Недаром Юрий Алексеевич Гагарин говорил: “Каждый полет - особый!”. Чем дольше работаешь на станции, тем больше возникает вопросов. Но сердцу не прикажешь.

Еще древние говорили: храните молчание, если не хотите сказать правду. Я вовсе не желаю подправлять историю, но что было, то было. Именно возвращение правды вносит необходимые коррективы в осознание всей сложности штурма космоса.




ЗАКЛЮ ЧЕНИЕ (После приземления)


Все повествование было бы неполным без короткого рассказа о том, что последовало после приземления. Ведь задание до конца выполнить не удалось, что, разумеется, не прибавляло радости ни нам, ни руководителям полета.

Как я уже упоминал, сборы на Землю были буквально лихорадочными. Три дня перед расстыковкой я и Саша Волков таскали из “Космоса-1686” на станцию все то, что необходимо было иметь для следующего экипажа. Поэтому подготовку к посадке, которая обязательна для космонавтов перед возвращением на Землю, толком провести не успели. Короче, мы покидали “Салют” почти как беглецы. И еще мелькнула мысль: “Улетали с Земли навстречу неизвестности, и вновь впереди неизвестность”. Неясно было и тревожило то, что ждет по возвращении, как встретят и воспримут наши доклады о проделанной работе...

О самом моменте приземления я уже говорил в последней главе. Итак, самолет взял курс из Джезказгана на космодром “Байконур”. Немного отдохнув после “слишком” резвого взбегания но трапу в самолет, я вышел к трапезе, специально приготовленной из наших любимых блюд. Затем посыпались вопросы от специалистов и должностных лиц, сопровождавших нас. В первую очередь по поводу здоровья Васютина.

На аэродроме в Байконуре нас ждал тот же автобус. Поселились в родной, как будто и не улетали, гостинице “Космонавт”, а номер на первом этаже был мне уже знаком - там я жил после первого полета.

Первым моим гостем стал Володя Джанибеков. Он прилетел на космодром, чтобы нас встретить. В новой генеральской форме мой давний друг выглядел очень солидно. Нам двоим, конечно же, было что вспомнить. От Володи я узнал, что начинает подготовку новый экипаж, который завершит нашу работу. Кстати, этой экспедиции предстояло стать последней из тех, что работали на станции “Салют-7”.

Джан сообщил мне еще одну печальную новость. Оказывается, во время моего полета у нас сгорела дача. Чтобы не усугублять ситуацию, мне так никто об этом и не сообщил. Но Володя утешил: почти все восстановлено, там идут активные работы, дом отстраивают заново мои земляки из Кирова.

На следующий после прилета день состоялась пресс-конференция, на которой присутствовал и Джанибеков. Я и Волков рассказали о том, что удалось выполнить, почему полет был прерван, коротко обрисовали состояние здоровья Васютина.

Днем позже я уже почти полностью адаптировался к земному притяжению. Привыкание произошло быстрее, чем после первого полета, ибо организм уже имел опыт преодоления такого состояния. Каждый день медицинские эксперименты, контроль состояния здоровья. Много общались мы с инструкторами, готовившими традиционный отчет, с дублерами.

Однако дальнейшая наша судьба никак не определится. Неделя, которую обычно космонавты после возвращения проводят на “Байконуре”, прошла. Скоро подойдет к концу третья, но отбытие в Москву не предвидится. К тому же в этот момент я получаю известие о смерти моей любимой бабушки. Но даже из-за такого экстренного случая разрешения вылететь на похороны мне от руководства добиться не удалось. На погребение ездила только моя жена Лиля...

Держали нас на космодроме в течение месяца. Как потом выяснилось, не могли принять решение относительно оценки нашей работы: наградить или наказать. Дошли до нас сведения о том, что Васютина уже выписали из больницы и он дома. Нас же с Сашей никак не выпускали. Наконец, 21 декабря сообщили, что все решено, и на следующий день мы летим в Москву.

В столице 22 декабря был морозный день, но на Чкаловском аэродроме много встречающих. Строевым шагом идем к Председателю Государственной комиссии генерал-полковнику К. А. Керимову. Докладываю: “Товарищ Председатель Государственной комиссии. Экипаж прибыл после завершения полета. Командир корабля “Союз Т-14” В. Савиных”.

Объятия друзей, соратников и семьи. Среди встречающих вижу и В. Васютина. Он говорит, что у него все нормально. О моих чувствах к нему в этот момент вспоминать не хочется.

Едем возлагать цветы к ногам первопроходца космоса Ю. Гагарина, а затем разбор полета на заседании Государственной комиссии. После всего этого мы, наконец то, получаем полное право принадлежать своим семьям.

Через несколько дней мы с Волковым отправляемся на реабилитацию, а Васютин остается под контролем врачей.

По-разному сложилась судьба у всех нас после того коварного полета. Васютин по медицинским показателям выбыл из отряда космонавтов и ушел учиться в Академию имени Ю. Гагарина. Мы с Сашей продолжили тренировки. В 1988 году я в третий раз слетал в космос, уже на станцию “Мир”, в составе советско-болгарского экипажа.

Собирался летать и дальше, но судьбе оказалось угодно иначе рассудить мою дальнейшую жизнь. После ухода из жизни В. Д. Большакова, Ректора МИИГАиК, коллектив избрал меня новым Ректором. И вот уже десять лет я возглавляю университет, готовящий новых покорителей и исследователей Земли и космических просторов.