Ты в моей власти
Вера Кауи


Юная леди Клэр влюбилась и вышла замуж за блистательного Рори Баллетера, не подозревая, какое исчадье ада скрывается за его обаятельной внешностью. Едва не заплатив за свою наивность жизнью, Клэр вырвалась из его рук, но не сразу смогла вновь почувствовать себя личностью. Ей помог в этом человек, на которого она начала работать, миллионер-американец Джейк Бернс. Но едва ее душа начала оживать, пробуждаясь к новой любви, как рядом появляется Рори и снова заставляет пройти через муки ада…


Вера Кауи

Ты в моей власти


Часть первая

КЛЭР


Моим томленьем расцвечен ярко облик твой…

    
У.Б.Йептс


ГЛАВА 1


— Ты такая красавица сегодня, родная моя! — взволнованно проговорила Марго Драммонд, отступая на шаг и любуясь длинным, искрящимся шлейфом свадебного платья дочери. Клэр взглянула в зеркало трюмо — ослепительная невеста в сиянии жемчугов, в мерцающей сквозь шелковую кружевную фату фамильной бриллиантовой диадеме.

— Неужели это я? — произнесла она тихо. — Знаешь, мамочка, я странно себя чувствую — какое-то возбуждение.

— Может, это страх?

— Перед замужеством? Ты думаешь, меня пугает новая жизнь? — спросила Клэр.

— Ну что ты! Выйти замуж за Рори — мечта всей моей жизни!

— Мечты — это одно, а брак — это совсем другое! — мягко заметила мать.

— Ах, я все понимаю! Только с Рори все так необыкновенно!

— Но ведь он всего лишь человек, такой, как все!

— Ничего подобного! Рори — это Рори! Другого такого на свете больше нет!

— Так все невесты говорят о своих женихах. Клэр повернулась к матери, вся светясь радостью:

— Пусть говорят, а я в это верю! Мать вздохнула.

— Ты так молода… — сказала она тихо.

— Не моложе тебя, когда ты выходила замуж за папу!

— Но ведь тогда все было совсем иначе… Только что кончилась война, выбирать особенно не приходилось. Мне кажется в твоем возрасте я была взрослее…

— Мамочка, я знаю, что делаю! Я знаю, что мне нужно. И нужен мне Рори! — Ее лицо озарилось улыбкой.

— И ведь это просто чудо, что и я ему оказалась нужна!

— Ты без памяти в него влюблена!

— Безумно и на всю жизнь — отныне и во веки веков, аминь! В дверь постучали, и в спальню Клэр вошел Лоуги, их дворецкий.

— Прошу прощения, миледи! — обратился он к матери Клэр.

— Возникла заминка: какое шампанское подавать?

— Так ведь я уже распорядилась! — недовольно произнесла

— До церемонии остается леди Марго Драммонд. — Марочное, «Дом Периньон», немарочное подадите позже, когда гости уже не смогут определить разницу… Ну вот, приходится идти и повторять все сначала!

И отчего это, как свадьба, так непременно все голову теряют? — Она повернулась к дочери:

— До церемонии остается двадцать минут. Отец поднимется за тобой.

— Не волнуйся, — безмятежно бросила Клэр, — я готова!

— Позвольте заметить вам, мисс Клэр, на вас смотреть — прямо дух захватывает! — сказал Лоуги с отеческой любовью старого слуги.

— Спасибо, Лоуги! Скажи, ты ведь будешь танцевать у меня на свадьбе?

— С превеликим удовольствием! — заверил ее дворецкий. «А уж я-то как буду плясать! — подумала про себя Клэр, снова оглядывая себя в зеркале.

— Я сегодня сама себе нравлюсь! Неужели счастье так меняет людей?»

Под фатой сияли каштановые, с рыжеватым отливом волосы, уложенные так искусно, что фамильная диадема Драммондов, изящная, филигранная, с бриллиантами чистой воды и жемчужинами-слезками в ажурных переплетениях, естественно располагалась в ее мягких, волнистых прядях. Платье струилось потоками кремового шуршащего шелка — так идущего к матовой коже и темно-рыжим волосам Клэр. В вырезе в форме сердца чудесно смотрелся кулон — бриллиантовое сердечко, свисавшее с тройного жемчужного ожерелья, подарок Рори к помолвке. В букет из роз и камелий была вплетена на счастье веточка белого вереска, и стариной веяло от туфелек из кремового атласа, тех самых, которые надевала бабушка Клэр в день своей свадьбы в 1922 году: с ремешками крест-накрест и с расширяющимся книзу каблучком. Белье было от Жанет Реже, а правую ножку над коленкой кокетливо украшала голубая оборчатая подвязка. «Надеюсь, Рори будет в восторге от меня! — думала Клэр, глядя на себя в зеркало. — Я сделаю так, чтобы ему никогда не пришлось ни о чем жалеть». Она тихонько рассмеялась. Какая чушь! Как можно представить такое! Клэр ни секунды не сомневалась, что и с Рори ее жизнь будет течь так же безмятежно, как она протекала для нее двадцать один год. Дверь в спальню отворилась, и в комнату скользнула Кэролайн де Бомонт, ближайшая подруга Клэр, на которой тоже было пышное платье из кремового шелка.

— Вот! Я принесла шампанского, чтобы унять твое волнение!

— А я вовсе и не волнуюсь! — сказала Клэр. — Смотри! — Она вытянула вперед руки.

— Тогда я волнуюсь… сама знаешь, на моем попечении эти два озорника, твои племянники.

— Какие же они озорники! Они очень милые.

— Да, в своих клетчатых юбчонках они и в самом деле прелестны, но мне не терпится поскорее увидеть Рори! Он и так — то ослепительно хорош, а уж в настоящем шотландском наряде, убеждена, просто глаз не отвести!

— Успокойся, дорогуша! — смеясь, сказала Клэр. — Он уже занят!

— Да? Тогда, пожалуй, займусь его приятелем, шафером.

— Дэвидом Грантом? Что ж, он прелесть! — Клэр пригубила шампанское. Кэролайн оглядела Клэр со всех сторон.

— Такой наряд, должно быть, стоит целое состояние, — с восхищением произнесла она. — И выглядишь ты в нем просто сказочно!

— Важно, чтобы Рори так считал!

— Ах, да брось прибедняться! Он никого, кроме тебя, не видит с того момента, как подхватил тогда на склоне!

— Я знаю… — с улыбкой сказала Клэр. — Это, пожалуй, и есть самое невероятное. До сих пор не могу в это поверить.

— Советую поверить, ведь теперь его пылкость только по — настоящему и проявится! — И Кэролайн добавила с невинным видом: — Хотя, возможно, ты уже это успела испытать?

— Увы! Вопреки своей репутации, он ведет себя как истинный джентльмен. Клянусь тебе!

— Ну и ну! — озадаченно произнесла Кэролайн. — Тогда это любовь!

— Именно! — искренне подхватила Клэр. — Я поняла это, едва мы взглянули друг на друга..

Год назад, в декабре. Клэр с друзьями отправилась в Швейцарию покататься на лыжах. Четыре девушки со школьной скамьи и четверо юношей поселились в горном домике, при надлежащем семье одной из девушек. Они радовались жизни, шумно веселились, не позволяя себе никаких вольностей. В один из дней в самый разгар игры в снежки Клэр, получив удар по лбу, поднесла к лицу руку, чтобы стряхнуть снег, и уронила перчатку. Наклоняясь, чтобы ее поднять, Клэр опасно подступила к самому краю склона, с которого они собирались съезжать. Выпрямляясь, девушка не удержала равновесия, упала и, не успев опомниться, с нарастающей скоростью покатилась со склона вниз. Насмешливые возгласы переросли в тревожные, едва молодежь наверху сообразила, что в криках Клэр звучит настоящий страх. Юноши пустились на лыжах вдогонку, но их опередил стремительный лыжник, который, прорвавшись вперед, выписал безукоризненный вираж и остановился как вкопанный на пути Клэр. Она врезалась в него с такой скоростью, что сбила с ног. Клэр не ушиблась, у нее только кружилась голова, она почувствовала, как ее подхватили чьи-то руки и, поддерживая, помогли подняться.

— Ну как вы? — спросил мужской голос.

— Да ничего как будто…

Клэр стряхнула налипший на лицо снег и увидела перед собой глаза, голубые, точно воды ее родных шотландских озер. Таких голубых глаз ей никогда раньше не приходилось видеть; она почувствовала, как ее неудержимо затягивает их глубина. Клэр смотрела в них не отрываясь, чуть приоткрыв рот, точно оглушенная этим взглядом.

— По-моему, вы еще не пришли в себя!

«Это верно, — пронеслось в затуманенном мозгу Клэр, — только падение тут ни при чем!»

От ее спасителя исходила электризующая сила. Он был очень высок, идеально сложен, с бронзовым от загара, классически прекрасным лицом Аполлона. Незнакомец улыбнулся, и у Клэр подкосились ноги, она осела в снег.

— Что с тобой, Клэр? — встревоженно спросил подъехавший Саймон Мейтленд.

— Ничего, кости целы… — дрожащим голосом выдавила она из себя.

— Огромное вам спасибо, сэр! — вежливо сказал Саймон, и Клэр снова взглянула на своего спасителя: «Ничего себе, „сэр“! Да ему не больше тридцати!» Их глаза снова встретились, и Клэр почувствовала, что ее сердце вот-вот вырвется из груди.

— Простите, но иного способа остановить вас не было! — произнес молодой человек, излучая еще одну ослепительную улыбку. «И слава богу!» — про себя сказала Клэр.

— Я думала, ты нас разыгрываешь! — с возбужденным смешком воскликнула спустившаяся со склона Кэролайн. — Ты неслась, как воздушный шар!

— Я не удержалась… не видела, что стою на самом краю. Большое спасибо, мистер… э-э-э?.. — с отстраненной интонацией хорошо воспитанной девушки произнесла она вслух.

— Баллетер, Рори Баллетер!

Клэр точно громом поразило. «Быть не может!» — пронеслось в мыслях.

— Как тесен мир! — проговорила она не слушающимися ее губами. — А я — Клэр Драммонд.

— Да что вы! — Снова голубой взгляд затянул ее вглубь. — То есть младшая сестра Хэмиша Драммонда?

— И единственная.

— Ах, черт побери!.. Я вас помню крохотной, путавшейся под ногами девчушкой с косичками! — От его бархатного голоса ноги и руки у Клэр снова стали ватными.

— Как вы изменились!

Они смотрели друг на друга, и все остальное как бы меркло для Клэр. Очередная жаркая волна захлестнула ее.

— Дорогой! — раздался женский голос, нетерпеливый, резкий. Клэр обернулась и поймала быстрый недружелюбный взгляд блондинки, ослепительно элегантной в своем алом комбинезоне.

— Прошу тебя, мы уже опаздываем на ленч!

— Иду, иду… — Рори Баллетер снова повернулся к Клэр. — Как там Хэмиш поживает? Не видел его целую вечность.

— Отлично. Служит в британском посольстве в Вашингтоне.

Рори Баллетер рассмеялся:

— У него всегда была склонность к дипломатии!

— Вы давно не были в родных местах, — выдавила из себя Клэр.

Рори мотнул головой:

— Я все путешествую… — Голубой взгляд слегка потускнел. — Боюсь, в Шотландии не осталось для меня ничего притягательного… по крайней мере, не оставалось до сих пор…

Тут Клэр почувствовала, что вся заливается краской. Рори снова улыбнулся.

— Надо бы нам с вами посидеть, вспомнить прошлое. Вы где остановились?

— В шале Брунинген, — тихо сказала Клэр. Рори поднял брови:

— Ах так! В таком случае можете пригласить меня к себе на огонек.

— Ну разумеется! — поспешно сказала Клэр. — Хотя бы этим вас отблагодарить, я вам так обязана.

— Рори! — настойчиво прозвучал голос женщины.

— Мне пора… Я вам позвоню! — сказал он Клэр, и она сразу поверила ему. Рори взмахнул на прощание рукой и, развернувшись с ловкостью профессионала, оттолкнулся и заскользил по склону к ожидавшей его женщине и ее компании.

— У-ух! — с восторгом выдохнула Кэролайн. — Вот это мужчина…

— Прекрати! — оборвала ее Клэр.

— Но это же факт! Брось кривиться, Саймон! Ей-богу, ты временами бываешь невыносим! — Кэролайн повернулась к Клэр: — Ты и в самом деле его знаешь?

— Он наш сосед. Учился в Итоне вместе с Хэмишем.

— Рори Баллетер… — задумчиво произнес Чарлз Бингэм Смит. — Насколько я знаю, не слишком приятный тип!

— Давай-ка выкладывай! — горящими глазами уставилась на него Кэролайн.

— Да ты для него просто дитя — отрезал Чарлз. — А та блондинка как раз в его вкусе…

— Обратили внимание на ее костюмчик? — вздохнула с завистью Шарлотт Уигрэм. — Фирменная штучка!

— Классные модели, классные мужчины! — вкрадчиво промурлыкала Кэролайн. — Так ты пригласишь его в гости, Клэр, а?

— Ну разумеется, приглашу!

— Отлично! Надо бы попрактиковаться в общении с настоящими мужчинами… Тут Кэролайн вскрикнула, так как Чарлз кинул в нее снежком, и возникла новая веселая потасовка.

— Ты уверена, что все обошлось, Клэр? — озабоченно спросил Саймон.

— Что? Да, конечно… руки-ноги целы, — ответила Клэр, про себя подумав: «Только вот, боюсь, сердце не уберегла!» Остаток дня она Рори не видела, и он не позвонил вечером, не позвонил и на другой день. И Клэр на следующий вечер, переодеваясь к вечеринке в их шале, уже было решила, что выдумала тот его взгляд, как вдруг вбежала Кэролайн и патетически произнесла:

— Он! — И добавила: — Не по телефону — сам здесь!

— Что?

— Да-да, внизу! Непостижимо огромный! Чудо как хорош!

— Ты смеешься!

— Какой смех — сама посмотри!

Схватив Клэр за руку, Кэролайн потащила ее к лестнице. Глянув через резные перила, Клэр увидела Рори Баллетера в темно-коричневых вельветовых брюках и толстом, цвета топленых сливок свитере; он стоял у огромного камина и разглядывал портрет Хельги Брунинген. Это ее дочь Сисси пригласила Клэр и всю компанию погостить в фамильном шале. Но сама Сисси в первый же день упала и сломала ногу, и перепуганная мамаша повезла дочь в Женеву к специалисту-ортопеду.

— Непременно оставайтесь и отдыхайте на здоровье! — с душевной добротой сказала она остальным перед тем, как умчать Сисси на личном вертолете.

— До чего хорош, правда? — очарованно прошептала Кэролайн. — Надо же, оторвался!

— Что значит «оторвался»? — вскинулась Клэр.

— Ну, от той блондинки… он же «при ней» состоит! Видела огромный дом выше в горах? Такой, с башенками. Она француженка, мадам Эктор Шевро. Муж крупный промышленник, по счастью, торчит в Париже.

— Откуда ты знаешь?

— Навела, как говорится, справки, — беспечно бросила Кэролайн. — Она его любовница.

— Вот уж это тебя не касается! — сердито бросила Клэр.

— Если он клеится к тебе, должна же я узнать всю его подноготную. Ты ведь у нас девушка не от мира сего! Кэролайн была самой шустрой в их компании. Гораздо мудрее в житейском смысле, чем Клэр с Шарлотт или даже с Сисси; мать, наградившая ее уже тремя отчимами, собиралась привести в дом четвертого. Вслед за матерью и Кэролайн считала, что жизнь скучна без разнообразия.

— И репутация у него еще та! — загадочно продолжила Кэролайн. — Женщин у него было больше, чем мы с тобой можем себе представить!

— Помолчи, пожалуйста! — холодно произнесла Клэр.

— Ему тридцать два, и значит, он старше тебя на двенадцать лет, а что до жизненного опыта, то в этом смысле он умудрен, как Мафусаил! Тут, оставив легкомысленный тон, Кэролайн произнесла серьезно:

— Поостерегись, Клэр! С такими мужчинами ты еще не встречалась!

— А ты, конечно, их хорошо знаешь!

— Все-таки лучше, чем ты. Второй муж моей матери был вылитый Рори Баллетер. Теперь такие в моде.

«Нет, — думала Кэролайн, глядя на овальное, с огромными лиловыми, как фиалки, глазами лицо подружки, — она со всем не знает жизни!» Кэролайн снова посмотрела вниз. Рори, закинув ногу на ногу, сидел на одном из громадных диванов, листая «Пари-матч». «С чем же ты пожаловал, Рори Баллетер?» — подумала девушка.

— Ну расскажите же о себе! — попросил Рори, как только все отправились на вечеринку, а они с Клэр остались одни. — Что вы поделываете? Где обитаете? — Что-то было в его взгляде и манере говорить, что вызывало собеседника на искренность. Клэр же казалось, будто он в жизни не встречал такой, как она, что он ею просто очарован.

— Я работаю в фирме «Лайл» — знаете, агентство недвижимости? Вожу клиентов по домам, которые продаются или сдаются , показываю…

— И очаровываете их, в результате они платят бешеные деньги?

Клэр зарделась.

— Ведь вы же знаете, как вы привлекательны! — произнес Рори так проникновенно, что у Клэр остановилось дыхание.

— И что же вы еще умеете? — продолжал спрашивать Рори. Кэролайн перед уходом выудила из огромного брунингеновского погреба бутылку шампанского «Крюг Премьер Крю». «Ведь не кокой же угощать такого мужчину, как Рори Баллетер!» — съязвила она при этом.

Отпивая изысканно сухое, покалываюше-холодное шампанское, Клэр недоумевала: от вина или от присутствия Рори Баллетера в ней все так сладко поет.

— Еще я знаю французский и итальянский, умею готовить, потом я окончила питманские курсы секретарей, ну и катаюсь на горных лыжах, но, как видите, пока не слишком успешно.

— Хотите, я вас поучу?

У Клэр перехватило дыхание. Ее брат рассказывал, что Рори Баллетер был чемпионом, имел кубки и медали, а однажды даже выступал в команде горнолыжников Великобритании на зимних Олимпийских играх.

— Правда? — еле слышно выдохнула она.

— С огромным удовольствием! Приступим с завтрашнего дня, не возражаете?

— Было бы неплохо, — сдержанно сказала Клэр, изо всех сил пытаясь скрыть свое ликование

— Скажите, вы часто бываете дома, в Шотландии?

— Примерно раз в полтора месяца. Обычно провожу там уик-энд с друзьями.

Насколько помнила Клэр, Баллетеры были некогда ужасно богаты, но, если верить местным сплетням, отец Рори так бурно и быстро все промотал, что пришлось продать семейное дело в уплату за долги. Остался лишь сам Баллетер-хаус да десять тысяч акров лучших в Шотландии охотничьих угодий. Рори рассказал Клэр, что недавно приехал из Кении, где живет его старшая сестра: «Маргарет, помните?» А до того по — бывал в Австралии.

— Обожаю путешествовать, а вы? Мысль о привязанности к одному месту, к определенному жизненному укладу мне ненавистна!

Клэр, успевшая побывать только во Франции, Италии и Швейцарии, согласно закивала, хоть и была воспитана в той части Шотландии, которая и по сей день во многих смыслах считалась феодальным миром; все «местные» из Долины Драммонд так или иначе трудились на семейство, владевшее этими землями, и редко выбирались за их границы. Отец Клэр, чопорный, сдержанный человек старой закалки, хоть и нежно любил своих детей, по-прежнему всегда при встрече обменивался с сыновьями рукопожатием, а дочь лишь скупо целовал в щеку. Клэр получила строгое образование в духе старых традиций: она всегда ела что подавалось, сохраняла молчание за столом, никогда не перебивала старших, при знакомстве неизменно обменивалась рукопожатием и всегда поддерживала в своей комнате чистоту и порядок. В семье ее неизменно окружала атмосфера любви. В отличие от отца ее мать предпочитала держаться в тени, и, хотя формально сэр Джон считался главой семейства, Клэр очень скоро поняла: именно мать заправляет всеми делами; к ней всегда обращались за советом и помощью. Сэра Джона уважали, но леди Марго Драммонд любили. Рори Баллетер, напротив, был сыном прожигателя жизни и женщины, скандально известной своими любовными похождениями. Едва его отец промотал все состояние, мать оставила и мужа, и маленького сына. Затем отец женился на вдове с тремя детьми, которая не уделяла времени чужому ребенку, видя, что тот терпеть ее не может. Очень быстро мачеха все прибрала к рукам; ежегодно в августе Баллетер-хаус сдавался за колоссальные деньги богатым американцам, которые были готовы платить за возможность пострелять знаменитых куропаток, обитавших на земле Баллетеров. По рассказам матери Клэр знала, что эта особа занялась гостиничным делом, даже принялась рекламировать Баллетер-хаус в некоторых техасских охотничьих журналах. Особо подчеркивая то, что владелец дома — барон, она умалчивала о том, что ее муж барон лишь в четвертом поколении. Титул барона был пожалован прадеду Рори Викторией, так как «Отборный эль Баллетера» был любимым напитком королевы. Мачеха Рори умудрилась заключить приличную сделку с новыми владельцами компании, чтоб те обеспечивали ее постояльцам доставку именно виски Баллетера. Клэр слышала, что сам Баллетер-хаус и празднества, устраиваемые в нем, соседями воспринимались как дело малопристойное. Недавно узнав от матери, что отец Рори скончался — причем не в своей постели, — Клэр сделала вывод, что Рори вернулся домой, претендуя на свой титул и на то, что осталось от наследства.

— Вы собираетесь домой, в Шотландию? — осторожно спросила она.

— Я недавно вернулся оттуда, — отвечал Рори, промолчав о результате визита. О самом себе он говорил немного, больше слушая рассказы Клэр, проявляя интерес, который льстил ее самолюбию. К тому моменту, когда Рори ушел, предупредив, что завтра утром зайдет за ней, Клэр была уже целиком и бесповоротно влюблена в него. Оставшиеся дни каникул Клэр думала только о Рори. Он появлялся не каждый день, и, когда его не было, Клэр проводила часы в каком-то болезненном трансе ожидания. Такого мужчину, как он, она не встречала никогда; отличный спортсмен, уверенно чувствовавший себя на лыжах, затмевающий всех на спуске с Крест-склона. Они ни разу не встречались по вечерам; однако Рори сдержал слово и научил Клэр некоторым приемам скоростного спуска, так что к концу пребывания в горах она стала чувствовать себя более уверенной. Клэр пока не овладела головокружительными трассами, которые Рори преодолевал с такой легкостью, но и его спутница-блондинка тоже этого не умела; казалось, для нее было важнее появляться каждый день на склоне в новом шикарном костюме. Она постоянно демонстрировала свои близкие отношения с Рори: по-хозяйски клала свою холеную руку ему на плечо; ждала, пока он поднесет зажигалку к ее сигарете. В самый последний день Клэр сообщила Рори, что возвращается в Лондон, отчаянно надеясь, что тот скажет: «Дайтемне номер вашего телефона, я позвоню!» Но он так ничего и не сказал. Лишь бросил:

— В ближайшем будущем я туда собираюсь, надеюсь, еще увидимся. Однако в его улыбке читалось, что он будет рад их встрече. Вернувшись в Лондон, Клэр всю неделю не имела от Рори никаких известий, и ей было трудно опять окунуться в размеренную жизнь, ходить на работу, встречаться с клиентами, изображать бурное восхищение достоинствами очередной квартиры. Клэр перестала выходить по вечерам из дома, боясь пропустить звонок Рери. И когда по прошествии второй проведенной в отчаянии недели она отправилась на уик-энд в Шотландию, то в первый раз за все время сделала это с удовольствием. Ни о ком другом, кроме Рори, она и думать не могла. Утром за завтраком, едва из-за стола вышел отец, мать спросила:

— Ты как будто встретилась с Рори Баллетером в Гштаде?

— Ах, ну да! — произнесла Клэр как можно более легко и непринужденно. И постаралась в шутливом тоне рассказать, как это произошло, добавив под конец:

— Он говорил, что приезжал сюда!

— Еще бы… вся округа только и говорит об этом. У них вышло что-то вроде стычки с мачехой. Кажется, он ей сделал предупреждение. Отцу особенно завещать было нечего, но и то, что осталось, отошло к Рори. Он попросил ее покинуть дом. Полагаю, что шуму было достаточно! Но, если он сумел одержать верх над Дженифер Баллетер, такой человек чего-нибудь да стоит! Эта дама свой бронированный кулак даже в бархатную перчатку не прячет!

— Ну, так-то бить удобнее… — пробормотала Клэр.

— Вероятно, ему нужны деньги, — продолжала мать, — он унаследовал от своего родителя способность тратить и тратить. Мать Клэр подлила себе еще кофе.

— Как бы то ни было, говорят, что Баллетер-хаус — единственное, что досталось Рори в наследство, ну и, конечно, земля в придачу. Думаю, он все это продаст. До меня доходили слухи, что одна крупная гостиничная фирма хочет купить это поместье. При таком раскладе, по крайней мере, денег на жизнь у него будет достаточно, не придется изворачиваться. Он ведь отправился в Кению, попав в трудное положение: какие-то карточные долги.

— По-моему, мама, ты меня как бы предостерегаешь! — заметила Клэр, вскидывая подбородок. — Честное слово, нет причин. После Швейцарии я Рори не видела и ничего о нем не слыхала.

— Вот и хорошо, — спокойно сказала мать. — Он значительно старше, весьма многоопытен, даже чересчур, для такой девушки, как ты. Он совершенно не для тебя. Точь-в-точь те же слова Клэр слышала от Кэролайн всего пару дней назад. И еще Кэролайн сказала:

— Он постоянно ищет момент, когда можно поживиться.

— Откуда ты знаешь?

— От мамы. Она вращается в тех же кругах. Помнишь ту блондинку, которая была с ним? Так вот она за него платит. Все его женщины оплачивают его счета. У него самого денег нет. — Кэролайн просматривала приглашения, разбросанные по каминной полке. — Учти, если бы у меня оказались средства, я бы не отказалась от такой возможности… Ты поедешь на уик-энд в Чэнтри?

— Нет, я еду домой.

— Вот и умница, хорошая девочка! — иронически воскликнула Кэролайн. — Поняла теперь, почему он тебя не домогается? Примерные девочки его не интересуют… После завтрака Клэр отправилась на прогулку верхом, и первое, что она сделала, едва скрылся из виду дом, повернула лошадь прямиком к Баллетер-хаус. Если ехать по дороге, то до него двадцать миль; через болота — расстояние вдвое короче. Клэр выехала из рощицы на вершине холма; внизу открылась небольшая долина, где в итальянском саду, среди деревьев, привезенных из Тосканы, в окружении лужаек стоял дом. Это был громадный особняк в викторианском стиле, и хотя Клэр никогда здесь раньше не бывала, по рассказам матери знала, что внутри он тоже был под стать громоздкому великолепию фасада. У дома никого не было видно; да и как иначе, ведь мачеха Рори уехала… Клэр направила Тэма, своего гнедого жеребца-пятилетку, по склону вниз, ей было очень любопытно осмотреть места, где Рори, чего она втайне желала, возможно, поселится в будущем, а оно все больше и больше связывалось для Клэр с мыслью о Рори. Привязав Тэма у статуи Дианы-охотницы, Клэр осторожно пересекла посыпанную гравием подъездную аллею и заглянула внутрь через зеркальное стекло одного из огромных окон. Она разглядела исполинскую мебель, камин, настолько громадный, что в нем можно было зажарить быка, картины в тяжелых золоченых рамах. И тут прозвучал голос:

— Рад вас видеть у себя дома!

Клэр резко повернулась: на нее глядел, улыбаясь, Рори Баллетер, высокий красавец в идеально сидевшей на нем твидовой куртке для верховой езды, в жокейских твидовых бриджах.

— Ох! — вырвалось у Клэр. — Я не подозревала, что вы здесь!

— Вот как? А я знал, что вы приехали!

— Да? — пролепетала Клэр, у которой все внутри задрожало.

— Я звонил вам на квартиру, мне и сказали, что на уик-энд вы отправились сюда. Как раз собирался ехать к вам. — Голубой взгляд охватил Клэр с головы до ног, так что в голове у нее все поплыло. — Выходит, мы с вами думаем одинаково…

Рори взял безвольную, податливую руку Клэр. — Что ж мы стоим? Пошли в дом!

— Какой громадный! — проговорила Клэр, почти ничего не соображая, чувствуя только, что ее руку сжимает его рука и что жар от его прикосновений распространяется по всему телу.

— Да, верно! — весело согласился Рори. «Как внушительно смотрится сочетание алого с позолотой!» — пронеслось в мыслях у Клэр.

— Это все работа мачехи, — саркастически заметил Рори. — Ей принадлежит идея все полы задрапировать ковровыми покрытиями; роскошный паркет совершенно не виден! Я собираюсь все это поменять.

— Так вы… собираетесь здесь жить?

— Ну конечно! Я же Баллетер. И это мой дом. Я уезжал отсюда, потому что… — Он помялся. — Ни для кого не секрет, что мы не ладили с мачехой. Рори показал Клэр огромную гостиную, бильярдную, библиотеку, ружейную комнату, где в запертых шкафах за стеклом выстроились стойки с «парди» и «гаммондами». Показал спальни, опять-таки утопавшие в коврах, с кроватями под пологами на четырех столбах и ванными комнатами.

— Она, по крайней мере, понимала, за что американцы готовы выложить деньги! — сухо заметил Рори, указывая на кран с надписью: «Горячая вода».

— Вы продолжите это — ну… охоту?

— Пожалуй, только у меня все будет по-другому. Баллетер-хаус станет тем, чем был изначально: усадьбой шотландского помещика, а не какой-то стандартной гостиницей. Уловив в голосе Рори нечто большее, чем просто досаду, Клэр подумала: «Что ж, понятно. Ведь он здесь родился! В нем говорит гордость. Мы ведь с ним оба шотландцы!»

— Уверена, что у вас все прекрасно получится! — искренне сказала она. Рори коснулся пальцами щеки Клэр.

— Вы прелесть… — нежно произнес он, и Клэр снова потянуло в небесную голубизну его удивительных глаз. Она возвращалась домой, погруженная в свои мысли, однако матери не сказала ни слова. Решила: «Меньше разговоров — лучше». Но судьба распорядилась так, что за столом во время обеда отец сказал:

— Говорят, младший Баллетер вернулся. Избавился от «той особы» и намерен сам хозяйничать в поместье. У этих Баллетеров дурная порода, в большинстве своем они люди никчемные. Брать берут; а обратно не кладут. Арчи Макрифи говорил, будто этот Баллетер собирается продать часть угодий Шотландскому национальному департаменту по туризму для организации горного парка! Того и гляди, валом повалят туристы, всю Долину вытопчут.

— Наверное, ему нужны деньги, — спокойно заметила мать.

— В том-то все и дело, что Баллетеры не умеют с ними обращаться. Джеймс Баллетер промотал вдесятеро больше, чем мне завещал отец, и, насколько я знаю, его сынок страдает тем же недугом.

Клэр не произнесла ни слова, уткнувшись в свою тарелку. Рори пригласил ее в следующий понедельник вечером поужинать где-нибудь в Лондоне. Это оказалось не знакомые «Пуль-о-По» или «Санта Кроме», где бывала со знакомыми Клэр; Рори позвал ее в «Уолтонс». Он водил ее в «Сан-Лоренцо», где за соседним столиком сидел известный голливудский актер Уоррен Битти. Рори возил Клэр на бал, устроенный лордом Каудрей, и под чутким руководством Рори Клэр грохнула кучу денег на восхитительное бальное платье из тафты насыщенного фиалкового цвета, так шедшего к ее глазам. Рори возил Клэр на ипподром «Гудвуд», они посещали премьеры, художественные выставки, званые коктейли, вращаясь в обществе любезных, куривших сигары мужчин и манерно медлительных дам с холодным взглядом, выставлявших напоказ драгоценности, макияж и туалеты. Возвращаясь домой в Шотландию, Клэр никогда ни о чем не рассказывала матери, хотя по некоторым вскользь брошенным ею фразам догадывалась: матери известно, что происходит. Слава богу, отец ни о чем не подозревал. Клэр понимала, что он бы не одобрил ее увлечение Рори Баллетером. Послушная, хорошо воспитанная девушка, Клэр раньше и помыслить не могла, что ей когда-нибудь придется намеренно и осознанно обманывать отца, который в Лондон наведывался редко, будучи совершенно счастлив в своем поместье, оставаясь сельским жителем, вполне довольным своей судьбой, своими собаками, своими лошадьми, своими владениями. Но к тому времени Клэр была уже до такой степени влюблена в Рори, что, предложи он вдруг ей сбежать с ним куда глаза глядят, она бы с радостью согласилась. Время от времени Рори говорил:

— Мне надо отлучиться на время, но не волнуйся, я вернусь!

И он исчезал на неделю, дней на десять, иногда и больше, оставляя Клэр в унынии, в постоянном напряжении. Ее не радовали шумные ужины в некогда любимых ею ресторанчиках, раздражало чье-то хорошее настроение, бурное веселье Чарлза с Саймоном, а их шуточки теперь казались Клэр нелепыми, детскими. Вот Рори — это мужчина, да еще какой! Ее все сильнее и сильнее томило отчаянное желание отдаться ему, только Рори не предпринимал никаких попыток склонить ее к этому. Он целовал Клэр — о, как он ее целовал! — так, что она теряла рассудок, волю, но дальше не заходил. Получалось, что все эти слухи, будто женщина для него ничего не значит, если не готова сама платить за удовольствие, явная неправда. Рори всегда оказывался при деньгах. Он подарил Клэр браслет: фиалки из аметистов, обвивающие тонкую золотую цепочку, — «к твоим изумительным глазам», — он посылал ей цветы, ходил с ней по магазинам, участвуя в выборе туалетов, и Клэр, приученная экономно обращаться с деньгами, теперь бездумно их тратила на модную одежду и шикарные бальные платья. Так незаметно наступил август, и Рори уже был готов открыть двери Баллетер-хаус. Как он и обещал, ковровое покрытие исчезло из холла, и пол теперь сверкал до блеска натертым паркетом. Открыв в себе организаторские способности, Клэр помогала Рори составлять список приглашаемых на ближайшее время, рассчитать, сколько человек можно принять в один заезд, решить, приглашать ли гостей с их собственными ружьями и сколько необходимо заготовить продуктов.

— Дорогая, ты просто чудо! — с восторгом сказал ей Рори после первой охоты. Он подхватил Клэр, закружил ее. — Что бы я делал без тебя, а? — И тут улыбка сошла с его лица, ясные голубые глаза стали серьезными. — Нет, в самом деле, — сказал он проникновенно. — Я все ясней и ясней это чувствую… Я не могу без тебя, Клэр, и это истинная правда. Выходи за меня замуж! — И с подкупающим выражением отчаяния он заглянул ей в глаза:

— Прошу тебя… выходи за меня!

— Ну что ты, глупый… — произнесла Клэр, чуть не плача от счастья. — Разве я могу ответить тебе «нет»?

Отец Клэр был задет и встревожен не на шутку.

— Баллетер! — воскликнул он. — Чтобы моя дочь вышла замуж за этого негодника!

— Он изменился, папа, — сказала Клэр, отважно встречая разгневанный взгляд отца. — Он рассказал мне все о своем прошлом; с этим покончено. Каким он был раньше, мне известно, меня интересует только, каким он хочет быть теперь.

— Он всегда останется таким, какой есть, — сердито сказал отец. — Мотом и негодяем. Ведь этот тип живет за счет женщин! Попомни мои слова, ему нужны только твои деньги! Не забывай, через два месяца тебе исполнится двадцать один год, и ты сможешь распоряжаться средствами, завешанными тебе дедом, — именно этого он ждет! Что еще может быть нужно такому, как он, от такой, как ты!

— Он любит меня! — гордо заявила Клэр. — А я люблю его! Очень люблю, как никого никогда не любила, папа! И хочу выйти за него замуж, и я уже достаточно взрослая, чтобы поступить так даже без твоего согласия. Отец с грустью посмотрел на нее.

— Никогда не думал, что услышу такие слова от собственной дочери! — проговорил он с трудом. — Этот человек одурманил тебя.

— Он сделал меня счастливой!

— Пока еще ты ему не жена. Страшно представить, что будет, если ты ею станешь!

— Ты ведь его не знаешь! — сердито сказала Клэр. — А значит, говорить так не имеешь права!

— Я знал его отца, и, судя по тому, что говорят, сын от отца недалеко ушел. Джеймс Баллетер проиграл в карты все свое состояние, его жена авантюристка чистой воды, а их сынок пробавляется исключительно за счет женщин. У него и пенни нет за душой, при этом ни работы, ни малейшего дохода…

— Он имеет доход от охоты!

— А я и это не одобряю! Все это выдумала та жуткая особа, его мачеха. Хотя она ведь из англичан, откуда ей знать, что в Шотландии принято, а что нет.

— Ты сам женат на англичанке!

— Но с предками-шотландцами! А у Баллетеров — дурная кровь! Такой была и такой остается. Никогда ни на что стоящее они не были способны. Из грязи в князи и обратно же в грязь, и все это — за четыре поколения! Да они все форменные моты! Никакого чувства ответственности. Знают только, как брать, но только чтоб при этом отдавали другие. Не такого мужа я для тебя желал, Клэр! Такого, как этот Баллетер, я меньше всего хотел бы видеть своим зятем! С грустью, но решительно встретила Клэр суровый и обиженный взгляд отца:

— Прости, папа, но выбирать не тебе! Я люблю его; сама не знала, что так сильно можно любить. Я просто не могу жить без него! Тут отец не выдержал, сорвался.

— Делай как знаешь, а я умываю руки! — с гневом воскликнул он и вышел из комнаты.

— Дорогая, дай ему время свыкнуться с мыслью! — советовала мудрая мать. — Он отойдет. У меня же к тебе всего один вопрос: ты действительно вполне уверена, что поступаешь правильно? Любовь всех нас лишает разума и воли; ослепленные любовью люди совершают то, о чем в дальнейшем могут пожалеть. Ты недостаточно хорошо знаешь этого человека!

— Мамочка, я знаю его уже целых восемь месяцев!

Марго Драммонд смолчала. «Вот она, слепая вера любви! — думала она. — „Целых восемь месяцев!“…»

— Мне все про него известно, он сам рассказал. Никто Рори не знает так, как я. Его отец пустил по ветру семейное состояние, а мать, папа верно говорит, чистая авантюристка. Рори остался на попечении слуг. Он не знает, что значит быть любимым ребенком в семье, каким была я. Так разве удивительно, что он вырос таким дикарем? Вы с папой воспитали во мне чувство ответственности перед людьми, но родители Рори считали это ненужным грузом, откуда ему было понять, насколько это важно? Да, у него были женщины… он мне рассказывал. Но ни к одной из них он не относился серьезно. По-моему, они нужны были ему, чтобы выместить на них обиду, нанесенную ему в детстве матерью! — Марго Драммонд с удивлением отметила про себя проницательность дочери; многие женщины вдвое старше Клэр таким свойством не обладают.

— Но он любит меня; он хочет остановиться, прекратить свою разгульную жизнь. Я нужна ему, мамочка! Я и представить себе не могу, что можно жить без него!

— Дорогая моя, ведь он уже далеко не мальчик! — мягко заметила мать. — Неужели ты в самом деле считаешь, что он станет другим?

— Я помогу ему, и он изменится!

«Боже мой! — думала леди Драммонд, видя этот упрямый блеск в глазах дочери. — Сколько женщин считает, что именно им дано целиком изменить мужчину в лучшую сторону, имя им легион!»

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — мягко сказала мать.

— Я и буду! Если бы не верила, что Рори способен сделать меня самой счастливой женщиной в мире, разве я стала бы выходить за него замуж? А я выйду за него, мамочка! Даже и без твоего благословения, не говоря уже о согласии папы. «Он околдовал ее», — думала Марго Драммонд, и все же твердость Клэр произвела на нее некоторое впечатление. Клэр всегда была такой послушной девочкой, готовой сделать приятное, с радостью соглашавшейся помочь, отзывчивой на похвалу. Рори Баллетер открыл в Клэр существо, столь же упрямое, как ее отец, и столь же целеустремленное, как ее мать. «Может быть, она и сумеет совладать с ним? — думала Марго Драммонд. — Может, она действительно то, что ему нужно?»

— Я нужна ему, мамочка! — повторила Клэр. — Ты просто этого не понимаешь. Ты вышла замуж за человека, с которым была как за каменной стеной. Я знаю, что Рори известен своей необузданностью и сумасбродством, но все это пройдет — уже проходит. Этот охотничий сезон стал для него очень успешным. Он заработал кучу денег, и я не позволю ему их промотать. Мы вместе сделаем Баллетер-хаус доходным предприятием. У меня столько идей… «Но ты рассчитываешь на придуманного, не настоящего Рори Баллетера!» — подумала мать. Хотя вслух благоразумно этого не произнесла. Чем больше спорить, тем тверже будет Клэр стоять на своем. «Ты оказалась сильней, чем я о тебе думала, — рассуждала про себя мать. — Может быть, это хорошо? Может быть, Рори нужна именно сильная женщина? Но тебе, родная, потребуются все силы для успеха. Будем надеяться, что ваш союз станет действительно прочным, как тебе хочется». И с этими мыслями Марго Драммонд пошла убеждать своего мужа, который под влиянием жены неизменно проявлял сговорчивость. В конце концов, хотя и без особой охоты, он дал Клэр свое благословение на брак, и помолвка была объявлена. Рори преподнес Клэр фамильный перстень с сапфиром, полученный им от неожиданно расщедрившейся матери, узнавшей, что сын собирается жениться. Это был замечательный камень в десять каратов, окруженный алмазами.

— Она что, пожалует к нам на свадьбу? — спросила Клэр, поворачивая руку так и этак, любуясь игрой камня.

— От моей мамаши можно ждать чего угодно. Если она и заявится, то исключительно из любопытства.

Горечь, с которой Рори это произнес, лишний раз убедила Клэр, что в его отношении к женщинам подспудно лежит глубокая затаенная обида на мать. Ее уход из дома Рори воспринял как предательство, за которое и подвергал наказанию всех остальных представительниц ее пола. «Его никогда и никто по-настоящему не любил! — думала Клэр. — Но я сумею изменить его жизнь к лучшему». И теперь, отступая от зеркала в день своей свадьбы, Клэр еще раз дала себе слово укрепить в Рори чувство уверенности, которого, безусловно, ему не хватает; но тут постучали в дверь, и она сказала:

— Входи, папа! — будучи уверена, что это отец. Но в спальню вошла ее будущая свекровь.

— Увидимся в церкви! — бросила Кэролайн и скользнула за дверь.

— Мне кажется, будущая свекровь имеет право навестить невесту перед брачной церемонией, не так ли? — непринужденно сказала Дэвина Баллетер с обаятельной улыбкой, которую ее сын унаследовал в полной мере. — Если не так, то я настаиваю на этом праве!

— Ну конечно! — приветливо воскликнула Клэр. — Я очень рада, что вы приехали. Это так важно для Рори.

— Да неужели? — проговорила Дэвина Баллетер, вскинув тонкие, идеальной формы брови. Но тут же улыбнулась и сказала: — А вы просто восхитительны!

— Как и вы! — без лукавства ответила Клэр. Дэвина Баллетер была закутана в русские соболя, на голове красовался умопомрачительный головной убор из шелковой органзы и перьев. Ей, наверное, было лет пятьдесят, но благодаря стараниям опытного хирурга на лице совершенно не было видно морщин, кожа оставалась безукоризненной, хотя матовость была несколько искусственной. «Слишком безупречна, — подумала Клэр, — слишком ненатуральна!» Дэвина кинула привычный взгляд в зеркало, от которого только что отошла Клэр.

— Каждый старается подновить то, что разрушается временем! — сказала Дэвина со вздохом.

— Хотелось бы и мне с годами сохранить себя в такой же форме! — улыбаясь, сказала Клэр. Дэвина обернулась, похлопала ее по щеке:

— Славная девочка… неудивительно, что Рори так опьянен. Странно… вы ведь совершенно не в его вкусе!

«Откуда вам знать?» — пронеслось в голове Клэр. Но Дэвина продолжала откровенничать, и от этого Клэр стало как-то не по себе.

— Вероятно, на ваш взгляд, я весьма странная мать, — сказала Дэвина. Клэр промолчала.

— Я вышла замуж очень рано… в семнадцать лет, — продолжала Дэвина. — В восемнадцать у меня родился Рори, и он, негодник, оказался таким требовательным, таким ненасытным в полном смысле этого слова. Надо было его кормить грудью, а у меня совершенно не было сил… он так жадно сосал. Я не была готова к материнству, к тому же ненавидела это промозглое, богом забытое болото. Кроме того — в отличие от вас, — я не была влюблена в своего мужа. Я вышла за него, потому что на этом настаивала моя мать. Тогда Баллетеры были баснословно богаты, а мы нуждались. Я терпела сколько могла и все-таки решила положить всему конец. И если вы вообразили, что я перед вами оправдываюсь, смею вас уверить, что в своем поступке я никогда и нисколько не раскаивалась.

— Не раскаивались в том, что бросили Рори? — тихо спросила Клэр. Дэвина повела плечами в соболях:

— Я не рождена быть матерью! Материнский инстинкт у меня полностью отсутствует, вот все, что я могу сказать. — Тут Дэвина улыбнулась, и в ее улыбке Клэр снова узнала Рори. Улыбка настолько очаровывала своей искрящейся теплотой, что холод слов немедленно таял в ней. — Но я рада, что он выбрал именно вас! Драммонды славятся своей честностью и надежностью. Полная противоположность Баллетерам. — Тут Дэвина снова кинула взгляд на себя в зеркало. — Но уж про Баллетеров вам все хорошо известно, не так ли? Я не послала вам свадебного подарка. У меня для вас есть то, что Рори предпочел бы всему остальному. — Она открыла сумочку из кожи аллигатора, одну из лучших моделей «Гермес». — И я вручаю это именно вам, потому что вы сможете лучше распорядиться этим. Рори — истинный сын своего отца. Деньги, как серная кислота, жгут ему карман. Хотите послушать моего совета — а я говорю с полным знанием дела. — поместите-ка их до поры в какое-нибудь безопасное место. И ни слова Рори. Он от меня ничего подобного не ждет. Никогда не упустит случая выступить с заявлением, что в жизни ни пенни не получал от родной матери. Клэр взяла конверт, протянутый ей Дэвиной. Конверт не был запечатан. Внутри лежал чек коммерческого банка «Куттс» на сто тысяч фунтов стерлингов. Клэр оцепенела от изумления.

— Я всегда выбирала богатых мужчин, — наставительно сказала Дэвина с циничной улыбкой. — И у моего нынешнего мужа денег больше, чем Рори способен промотать. Но послушайте мой совет, а я даю его вам от души: припрячьте эти деньги! — Дэвина в последний раз оглядела себя в зеркале. — Что ж, пора спускаться и проходить сквозь строй всех этих старых сплетниц, которые еженощно только и молятся, чтобы господь воздал мне по заслугам. По их разумению, я должна бы пасть на колени и каяться, но вместо этого я решила им подыграть, пусть лишний раз убедятся, что правы, думая обо мне как о блуднице, достойной быть меченной алым! — Она расстегнула манто, под которым открылось платье из чистошерстяного ярко-алого крепа, настолько простое, идеального покроя, что, наверное, ему не было цены; на плече сверкнул солнечными лучами бриллиант. — Ну как, вполне созвучно моему образу?

— Вам и вправду все равно, что о вас думают? — неожиданно для себя спросила Клэр.

— На такую ерунду я не обращаю внимания! — Дэвина сделала шаг вперед, прикоснулась гладкой щекой к щеке Клэр, обволакивая ее ароматом «Арпэж». — Желаю удачи! — произнесла она и выскользнула из комнаты. Клэр стояла, держа в руках конверт. Не говорить Рори? Это невозможно! Она не желает начинать семейную жизнь со лжи. Ну конечно же, надо все ему рассказать! Рори непременно обрадуется. Но пока Клэр все же спрятала конверт в нижнее отделение своей шкатулки с драгоценностями. Когда за ней зашел отец, Клэр с грустью подумала про себя, что выглядит он усталым, постаревшим. А ведь ему всего шестьдесят пять. Служа строевым офицером, отец был тяжело ранен при Эль-Аламейне и остался в результате всего с одним, да и то поврежденным, легким. От природы крепкий и деятельный человек, он болезненно воспринял предписанный ему щадящий режим, что усугубило и так достаточно вспыльчивый его характер. Клэр понимала, что и теперь отец не до конца примирился с ее выбором, но все же он, подобно матери, хоть и не так скоро, разглядел в решительности Клэр проявление фамильного характера; дочь стояла стеной за свои убеждения. Отец взял Клэр за руки, и она увидела в его глазах слезы. Он был не из тех, кто показывает свои чувства, и у Клэр при виде его влажных глаз защемило сердце.

— Ну что, дочка, — сказал отец, — ты готова?

— Да, папа! Готова.

— Ты сегодня красавица, — произнес он. — Такая же красивая, как твоя мать в день нашей свадьбы.

— Надеюсь, что, как и она, я проживу в браке счастливо тридцать пять лет! Серо-голубые глаза испытующе взглянули на дочь.

— Время покажет, — произнес он, помолчав. — Но если мои пожелания могут помочь, желаю, чтоб все твои надежды сбылись.

— Прошу тебя, папа, не беспокойся! Я очень счастлива. Я люблю Рори, и он любит меня! И жить я буду недалеко — всего через Долину от вас, — мы будем часто видеться.

— Надеюсь, что так, — сказал отец. Обнял Клэр и нежно поцеловал. — Что ж, пойдем?

До церкви было ехать всего пять минут, она находилась в поместье Драммондов. Мать Клэр и Кэролайн поджидали невесту, чтобы помочь расправить ее шлейф, и пока они были заняты шлейфом, Клэр нашла глазами Рори, ослепительно прекрасного в полном шотландском национальном облачении, который в сопровождении шафера, также облаченного в клетчатую юбку, стоял в ожидании своей невесты. Клэр до сих пор не могла поверить, что этот мужественный, неотразимый мужчина, которому достаточно поманить лишь пальцем, и к нему поспешит любая, на самом деле выбрал именно ее. «Я буду достойной тебя, Рори! — мысленно пообещала Клэр. — Ты ни на миг не пожалеешь, что женился на мне. Я сделаю тебя счастливым. Клянусь тебе в этом!» Мать отступила к своему месту на скамье, подошла Кэролайн расправить фату вокруг сияющего лица Клэр. Клэр скользнула рукой под руку отца, полились звуки органа, и, горделиво выпрямившись, лучась улыбкой, Клэр двинулась вперед по проходу.


ГЛАВА 2


Свой медовый месяц они решили провести на Багамах, на яхте одного из многочисленных богатых приятелей Рори. Клэр была немного разочарована, узнав, что они там будут в компании совершенно незнакомых ей людей. Они с Рори расположились в большой хозяйской каюте, которую владелец яхты, бразильский промышленник, предложил им занять. Сам же он со своей подружкой — роскошной девицей — занял другую.

— А я думала, мы будем совсем одни! — огорченно сказала Клэр. — Ведь это же наш медовый месяц, Рори!

Она чувствовала, что это звучит вздорно, но ничего не могла с собой поделать. Да, Рори знал, о чем говорил, когда обещал ей «сюрприз».

— Послушай, родная, это не будет нам стоить ни пенни! К тому же Бруно весьма полезный человек. Он готов оказать мне услуги, он предлагает помощь в делах. Мы не можем жить только на то, что приносит Баллетер-хаус. А мне хочется взяться за нечто большее, более выгодное, и Бруно может мне в этом помочь. Скажи, многие ли невесты могут похвастаться таким медовым месяцем? Посмотри, какая каюта! И вся эта роскошь в твоем распоряжении! Никто не будет нам мешать, все понимают, что у нас с тобой медовый месяц… Кстати, никому другому Бруно не уступил бы своей каюты! В тот вечер они ужинали одни в своей каюте — еда и вино были великолепны. Через раскрытый иллюминатор слышалась музыка: приглашенный Бруно на яхту оркестр наигрывал нежные и знойные калипсо. Ветерок приносил вечерние ароматы, и яхта, бросившая якорь у одного из отдаленных островов, слегка покачивалась на спокойной глади моря. Луна поднялась высоко, и уже нереальным казался снег, окружавший их в день свадьбы, сразу после которой Рори с Клэр отправились в свое волшебное путешествие. И сейчас в воздушном розовом шифоновом платье, с бриллиантовым сердечком на шее, сидя за столом при свечах, вдыхая доносящиеся с берега тяжелые ароматы тропических цветов, Клэр не отводила глаз от мужа, сидевшего напротив в белом смокинге, с алой гвоздикой в петлице и глядевшего на нее своими голубыми глазами так, что у нее все трепетало внутри, и думала: «И что это я капризничаю… Здесь все так чудесно! Многие ли женщины проводят медовый месяц на такой шикарной яхте? Он устроил все это, чтобы удивить меня, если этот Бруно может быть ему полезен, значит, я должна сделать все, чтобы поддержать Рори». Клэр дотронулась до его руки:

— Спасибо тебе, милый, за все это!.. Здесь так хорошо!

— Погоди немного, тебя ждет еще много неожиданностей! — произнес Рори вкрадчиво, и у Клэр сладко защемило сердце. Поужинав, они вышли на свою палубу-веранду, и Рори, обняв, увлек ее вместе с собой на шезлонг с мягкими подушками, он гладил ее, едва касаясь кончиками длинных пальцев, нежно, словно водя перышком, до самых глубин будоража ее. Он уже ласкал ее так в день помолвки, но сегодня, Клэр понимала, Рори не остановится на этом. Теперь ему не нужно было говорить ей: «Дорогая! Я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая первая брачная ночь; я хочу, чтобы ты оставалась девственной, я хочу познать всю сладость, которую должен испытывать супруг, становясь для своей жены первым мужчиной…»

И теперь, взяв бокал с шампанским из слабеющей руки Клэр, Рори принялся целовать каждый ее пальчик. Рори прижал к влажным губам ее ладонь, и Клэр почувствовала сладость его языка. Ее взгляд упал вниз на склоненную голову: густые темно-рыжие волосы сходились клинышком на затылке. Клэр прильнула губами к этому месту. В тот же миг Рори поменялся с ней местами: теперь она полулежала на подушках, а он, оказавшись на ней, покрывал поцелуями ее плечи и шею.

— Какой аромат! Как в розовом саду… — шептал он. — Да-да, в нашей жизни будут розы, сплошные розы, обещаю тебе, родная моя…

Клэр вся выгнулась, прерывисто дыша, как только его зубы прикусили ей мочку уха. И услышала, как Рори засмеялся. От этого ее нега стала еще слаще.

— Я знал… — шептал он. — О, ты у меня, родная, такая способная ученица…

Да, он был очень искусен. Его губы легко прикасались к ее губам, а пальцы зарылись в волосы. Губы Рори блуждали у Клэр за ухом, переходя на висок, скользя к подбородку, пробирались в уголки, которые совершенно неожиданно для Клэр отзывались на его ласки, пробуждая где-то глубоко в низу живота безотчетные струи восторга, ощущение чувственного трепета, от которого становилось невмочь дышать.

И когда наконец он крепко прижался своими губами к ее губам, те раскрылись навстречу с жадностью нетерпеливого ребенка и вместе с тем с такой желанной для него страстью. Перестав быть пассивной, Клэр в безудержном порыве отвечала на его поцелуи, пронизывающие, ищущие… Поднявшись, Рори подхватил Клэр на руки, понес ее внутрь их роскошной каюты. Он опустил Клэр на пушистый шиншилловый ковер, после чего пригасил все лампы, оставив одну, мягко светившую сквозь шифоновый абажур. Потом принялся раздевать ее, сопровождая движения пальцев прикосновениями губ, в то время как Клэр помогала ему освободиться от одежды. Их движения не были поспешными, одно перетекало в другое. Не успела она опомниться, как оба они уже были обнажены. Повернувшись на бок, Рори разглядывал Клэр, с восхищением скользя взглядом по ее телу.

— Одалиска… — проговорил он. — Миниатюрна, но какое совершенство!..

И снова стал ласкать ее губами. Клэр не подозревала, что можно испытать такой восторг от прикосновения губ; от наслаждения у нее кружилась голова. Его руки гладили ей плечи, маленькие, но налившиеся груди. Рори приподнял Клэр, повернул так, что она теперь сидела к нему спиной меж его ног, ощущая жаркое прикосновение пульсирующего члена. Пальцы Рори обхватили ее груди. Клэр почувствовала прикосновение его губ к своей спине, он скользил ими вниз, потом снова вверх к затылку и шее, которую игриво покусывал, вызывая у Клэр непроизвольную дрожь. Его пальцы поигрывали с ее сосками, набухшими до боли, и снова Клэр ощутила тот же странный, болезненный трепет в низу живота. Она почувствовала, как стало влажно внутри, и, словно угадав, что она готова, Рори протянул руку ей между ног, лаская внутреннюю поверхность бедер, слегка раздвигая их, и вдруг Клэр почувствовала, как его пальцы входят в нее. Клэр невольно дернулась, сжимая бедрами его руку, и тогда Рори развернул ее лицом к себе, прижал так, что ее груди уперлись в его могучую грудь. И снова стал покрывать ее поцелуями. В глазах Клэр помутилось; все мысли исчезли, остались только ощущения. Рори положил Клэр на спину, и его губы, оторвавшись от ее губ, устремились вниз по шее к груди; обхватив губами сосок, он стал его нежно сосать. Острый приступ неземного блаженства потряс ее с ног до головы, Клэр вскрикнула и беспомощно обмякла в его сильных объятиях, в то время как Рори жадно ласкал сначала одну, потом другую грудь и, лаская ртом одну, при этом сжимал и сдавливал пальцами другую. Клэр казалось, что ее вот-вот разорвет от восторга; дыхание стало хриплым, сердце часто билось, все тело дрожало. С умелой чувственностью Рори продолжал ласкать ее, пока дыхание не начало судорожно вырываться из груди Клэр, а голова металась из стороны в сторону под напором исходящего от него жара, расплавившего все у нее внутри. Наконец он снова положил ее на спину, но на этот раз широко раздвинул ей ноги и, продолжая ласкать грудь, принялся целовать и покусывать ей пальцы ног, вызывая этим чувственный трепет, устремляющийся в глубину ее существа, побуждая ее каждый раз вздрагивать. Медленно его губы поднимались по ноге, по бедру, и вот уже Рори зарылся лицом в мягкие курчавые рыжеватые завитки, и Клэр ощутила, как его язык нашел то, что искал. В тот же миг внутри ее вспыхнул огонь, тело изогнулось дугой, голова откинулась назад, но Рори не остановился. Снова и снова он вызывал у нее неистовые конвульсии оргазма, и пальцы Клэр отчаянно цеплялись за мягкий шелковистый ворс ковра, из горла вырывались хриплые звуки, а тело выгибалось навстречу подрагивавшему, ласкающему, сладострастному языку Рори, пока наконец она не оказалась вся в поту с головы до ног. Рори привлек Клэр к себе, гладя спутанные волосы, целуя влажный лоб и щеки, прикрытые в изнеможении глаза.

— Возьми меня рукой! — негромко сказал он. — Поласкай…

Клэр неуверенной рукой дотронулась до его члена; она даже не подозревала, что он такой шелковистый на ощупь, такой твердый, такой удивительно нежный.

— Так… мягче… — Голос Рори стал хриплым. — Да… вот так…

Пальцы Клэр осторожно поглаживали член от основания до самого чувствительного кончика, и тут из груди Рори вырвался стон. Ее пальцы заскользили вокруг головки, ощущая что-то клейкое, выступившее изнутри.

Быстрым движением Рори взметнул ноги Клэр себе на плечи, перед ее глазами мелькнул налитой член, и тут же она ощутила, как его плоть вошла в нее. Желание Клэр ослепительной вспышкой мгновенно взорвало ее изнутри, и уже через секунду она, обессиленная, откинулась навзничь. Но Рори не давал ей возможности для паузы. Она потеряла счет тому, сколько раз она погружалась в это состояние невыносимого блаженства. Обхватив руками Рори, Клэр прижалась к нему в безумном эротическом соитии. В своей жажде достичь предела их тела напряглись, и она почувствовала, как он кончил: жарко, обильно. Клэр услышала крик Рори и на мгновение потеряла ощущение времени. Придя в себя, она почувствовала тяжесть распластанного на ней его тела, грудь Рори вздымалась, он тяжело дышат, уткнувшись лицом в шею Клэр. Приподнявшись на локте, Рори поцеловал Клэр в прикрытые глаза.

— Ты создана для этого, — прошептал он.

— Мне показалось, что я умираю, — в полудреме проговорила Клэр.

— Потому-то французы это и называют 1е реtit mort [1 - Маленькая смерть (фр.)]

Клэр страстно, с благодарностью поцеловала его.

— Спасибо за то, что доставил мне такое немыслимое наслаждение!

— Ну как, стоило ждать?

— Ода, да!..

— Ты была сказочна… ты просто потрясающе меня чувствовала! Я знал, что так будет.

— А я даже и не подозревала, что так может быть… Теперь я понимаю, что такое секс, милый, и еще… я открыла кое-что и в себе…

— А ведь это только начало!

Потом они вместе принимали душ под шумным водопадом теплых струй, после чего Рори откупорил еще одну бутылку шампанского, прежде чем отнести Клэр на огромную, в восемь футов шириной кровать, где они снова занимались любовью. Они не показывались из своей каюты в течение трех дней. Вечером четвертого дня, когда они наконец присоединились за ужином к остальным пассажирам яхты, их появление в сверкающем позолотой главном салоне было встречено всеобщими аплодисментами. Клэр ужасно покраснела, но Рори остался невозмутим. Все вокруг улыбались так, что Клэр казалось, будто им известно все, что происходило между ней и Рори. Хозяин, проявляя учтивость и такт, усадил ее за ужином рядом с собой. Клэр мельком отметила, что ее кольцо и платье из белого тюля с вышитыми розовато-лиловыми чертополохами в обрамлении жемчуга и хрустальных бусинок оказались на должной высоте. Ужин закончился танцами, а затем сели в катер и отправились на берег в Нассау, где их ждали игорные развлечения.

— Мне казалось, ты решил бросить азартные игры? — с тревогой взглянула Клэр на Рори.

— Дорогая, не могу же я совсем отказаться… будет глупо с нашей стороны откалываться от компании! Это же не всерьез, — сказал он со смехом, глядя на Клэр. — Так, шутки ради… захвати-ка лучше кое-какие деньги с собой. Обернулось все тем, что Рори стал просить у Клэр денег, а когда она огорченно заметила:

— Что, в такой день?

— Ну не будь занудой! — взвился он. — Это же наш медовый месяц! Не надо брюзжать! Ради бога! К тому же вдруг на этот раз выиграю?.. — И потом Рори с нескрываемым удовольствием опускал в ее вечернюю сумочку все, что у нее занял. — Вот видишь… Я же говорил, что выиграю, и выиграл!.. Клэр не играла; она просто наблюдала, с неприязнью глядя на небрежно разбросанные на покрытых зеленым сукном столах груды денег — ставки, зависящие от того, как ляжет карта или как повернется колесо. Было очевидно, что Рори все это обожает; в его глазах Клэр увидела тот же горящий блеск, который возникал у него в наивысший момент любовной страсти. Вспоминая суровые слова отца, Клэр испытывала неловкость и чувство вины. Даже когда ее отец играл в бридж, ставки делались все-таки на пенсы, не на фунты. Здесь же фунты шли в ход сотнями, даже тысячами. Едва они вернулись к себе, Рори, окрыленный своим успехом, подарил Клэр такую головокружительную ночь любви, что, когда наутро отправился кататься на водных лыжах, она осталась в постели совершенно без сил и проспала до самого вечера. Рори заявился только к концу дня, и вечером, после ужина, они снова поехали в Нассау. Эти дни были прекрасны; они плавали, занимались подводным плаванием, загорали; Клэр пробовала кататься на водных лыжах и училась серфингу, а как-то раз был устроен званый вечер, когда явились гости с материка: ослепительные, с каменными лицами дамы и пожилые, богатые джентльмены. Однажды они отправились на ночь в диско — клуб на острове. Клэр прекрасно танцевала, она любила танцы и танцевала без устали. Зайдя в туалетную комнату, она случайно подслушала разговор двух дам о себе.

— Миленькая мордашка, — услышала она голос одной из них, блондинки, увешанной бриллиантами. — Но мелковата. Совершенно ему не подходит.

— Весьма мила, даже очень хороша.

— Рори вечно гоняется за внешностью!

— Я слышала, у ее отца тысячи акров в Шотландии, так что нельзя сказать, что она уж вовсе не в его вкусе.

Обе рассмеялись, потом блондинка сказала:

— Интересно, сколько ей потребуется времени, чтобы по-настоящему его раскусить! И обе вышли, оставив застывшую Клэр в кабинке туалета, где она оказалась во время этого разговора. — Вот мерзавки! — вырвалось вслух у Клэр. Как они смеют так говорить о Рори? Он теперь не такой!

Он обещал, что станет другим! Как могут они думать, будто он женился ради денег? У него прекрасно пошли дела после прошлогоднего охотничьего сезона; все недельные заезды уже зарезервированы, и при пяти тысячах за каждое ружье общий приход в гроссбухе выглядел вполне многообещающе. «Не нужны ему мои деньги! — гордо думала Клэр. — Кроме того, у нас еще есть чек, подаренный его матерью…» Про который Клэр до сих пор ничего Рори не сказала, решив как-нибудь сделать ему сюрприз. Когда Клэр вернулась в зал, Рори там не оказалось, подошел хозяин яхты, пригласил ее на танец и был так внимателен и мил, что Клэр позабыла о своей первоначальной неприязни: мужчина его возраста — ему было, по крайней мере, лет пятьдесят — с любовницей, которая лет на тридцать его моложе! Когда они вернулись к столику, Рори там по-прежнему не было; не видно было и блондинки в бриллиантах. Тут к хозяину яхты подошел один из членов команды — тот самый, который вел катер, — и зашептал что-то на ухо. Бруно, поднявшись, объявил:

— Мне сообщили, что приближается шторм! Надо немедленно возвращаться на яхту, чтобы отвести ее на безопасную стоянку. Клэр поднялась, подхватывая рукой свою шаль.

— Но Рори куда-то исчез!..

— Он, верно, где-то поблизости… Я распоряжусь, чтобы его не оставили.

— Лучше я его подожду!

— Этого я допустить не могу! — запротестовал хозяин. — И для Рори лучше, если вы будете в безопасности на яхте. Не бойтесь, я пошлю за ним катер обратно… Но шторм нагрянул удивительно быстро; он налетел сразу, едва яхта бросила якорь в бухточке ближайшего укромного залива. Разразился проливной, как из четырехглавого душа в их каюте, дождь, молния вспыхивала так ярко, хоть читай при ее свете, а гром ревел и грохотал так яростно, что Клэр с головой зарылась в одеяло. К счастью, все это не продлилось долго; ветер утих, дождь закончился, грозная буря улеглась. Уже засыпая, Клэр услышала шум приближавшегося катера. Она выскочила на палубу-веранду, откуда можно было увидеть, как он подходит к борту. Вздохнула с облегчением, заметив в нем Рори, и уже готова была окликнуть его, как вдруг заметила, что он подает кому-то руку. Это была та самая блондинка. Рори прощально махнул рукой и направился к их каюте на верхнем мостике, а блондинка удалилась в другом направлении. Клэр с ее места было видно, как из тени вышел какой-то человек и двинулся женщине наперерез. Что он сказал, расслышать было нельзя, но, по-видимому, он был весьма сердит. Клэр узнала симпатичного ирландца, который большую часть времени проводил за чтением журналов о породистых лошадях; он казался человеком веселым и жизнерадостным. Теперь же ирландец был явно взбешен, на глазах изумленной Клэр он развернулся и влепил блондинке увесистую пощечину. Та, пошатнувшись, отпрянула к поручням. Ирландец же повернулся на каблуках и зашагал прочь, оставив позади себя съежившуюся блондинку с прижатой к щеке рукой. Услышав, как Рори входит в смежную со спальней гостиную, Клэр метнулась в спальню и едва успела забраться в постель, как дверь отворилась. Рори подошел к кровати, на которой лежала, притворяясь спящей, Клэр, склонился над ней. Клэр шевельнулась, как бы почувствовав его взгляд.

— А, ты вернулся! — произнесла она сонным голосом. — Где же ты пропадал?

— Встретился случайно с Монти Гленалвером — ты ведь знаешь Монти, да?

— Это тот самый, который купил поместье Каркрейганов?

— Он самый… мы разговорились, и я знать не знал, что вы отправились обратно на яхту, пока за мной не прислали катер… Сама знаешь, как бывает, если неожиданно встретишься с тем, кого целую вечность не видел… Он приобрел себе лакомый кусочек в бизнес-казино на острове Пэрэдайз, и дела у него пошли крайне успешно… — Рори начал раздеваться и при этом болтал без умолку. О блондинке не упомянул ни слова, и Клэр спросила, изобразив зевок:

— А та блондинка… ну как ее? Которая в бриллиантах, ее тоже не оказалось со всеми. Надеюсь, она благополучно добралась?

— Ты про Ванессу Карлайл? — со смешком сказал Рори. — Ей не повезло. Возвращалась в катере вместе со мной и дрожала от страха. Этот шторм ей сильно напортил. Ты обратила внимание, что на яхте сегодня остался Джонни Гэллехер? Она воспользовалась случаем, чтобы слегка гульнуть; не рассчитывала, что ее могут хватиться. Теперь боялась, что Джонни непременно заметит ее отсутствие и накажет ее за это. Рори скользнул под одеяло, тесно прижимаясь к Клэр, сжимая руками ее круглые груди и слегка покусывая ей шею.

— Ты что, подумала, что я с ней гуляю по крышам?

— Конечно, нет! — возмущенно воскликнула Клэр.

Оправданием ему служила жаркая сила, исходящая от его восставшего члена, который, пульсируя, уже прижимался к ее спине. «Не может мужчина, только что развлекавшийся с другой женщиной, быть настолько горяч, настолько готов! — убеждала Клэр себя. — Даже такой, как Рори, который способен по нескольку раз за ночь заниматься со мной любовью!»

— Скажи, все женщины на этой яхте так или иначе чьи-то любовницы?

— Да нет… хотя, пожалуй, большинство. Но я не ослышался? Я слышу нотку неодобрения в устах моей девочки?

— Согласись, везти невесту сюда — выглядит довольно-таки странно.

— Отчего же? Если бы у всех этих женщин был шанс выйти замуж за своих спутников, они бы рванули к алтарю с бешеной скоростью. Разве ты не видишь, что они зеленеют от зависти, глядя на тебя? Ау тебя есть я, связанный с тобой законными узами. Знаешь, Бруно увлечен тобой. Говорит, что доставлять тебе удовольствие для него наслаждение, так как любое проявление любезности или внимания в твой адрес ты встречаешь с немыслимой отзывчивостью. Я заверил его, что это всего лишь шотландское воспитание, не более того. Клэр повернулась, обвила руками шею Рори, прижалась к нему.

— Я так счастлива, что у меня есть ты! — произнесла она со страстью. — Иногда мне кажется, будто все это во сне!

— Отлично! Именно этого я добиваюсь. Я хочу, чтобы наш медовый месяц запомнился тебе навсегда.

— О, я никогда его не забуду, никогда! — пылко воскликнула Клэр.

— А ведь мы еще только в самом начале! Завтра поплывем к Бермудам, с заходом на Барбадос и Тринидад и… Клэр оборвала его слова поцелуем.

— «И пока с тобою я…

— …ты со мной, любовь моя!..»

Прибыв на Бермуды, Рори взял напрокат крошечный «Хоби-Кэт», и они отправились вдвоем на пикник, отыскали пустынный залив, где были только деревья и песок. Купались и загорали, угощались холодным жареным голубем, запивая его шампанским. А вечером ужинали вдвоем за отдельным столиком при свечах в прелестном «Багатель Грейт Хаус» с толстыми каменными стенами и восхитительным видом на море. Потом не спеша долго прогуливались по кромке прибоя, и Клэр, сняв босоножки на высоких каблуках и подоткнув повыше длинную юбку легкого платья из тонкого шелка, шлепала босыми ногами по теплой воде Карибского моря.

— Мне кажется, что я умерла и теперь на небесах! — мечтательно произнесла она.

— О господи! Пропащий я человек, женился на бывшей монашенке!

— Да нет же, самое расчудесное, самое нежданное счастье во всем этом — то, что ты женился на мне! Ты мог выбрать себе любую, какую захочешь. — В улыбке Клэр мелькнуло скрытое озорство. — Ты и имел любую, какую хотел!

— Именно — имел. Теперь я хочу только тебя.

Клэр остановилась, ее глаза сияли.

— Спасибо тебе, что ты выбрал меня! — прошептала она с обожанием.

Рори сжал руками лицо Клэр, его классически красивый лоб исказила легкая тень досады.

— А ты, как я вижу, впечатлительная девочка! — произнес он одновременно и удивленно и холодно.

— Сама не знала — пока не увидела тебя!

Рори с задумчивым видом поцеловал ее, потом они снова двинулись вдоль берега.

— Раньше я почти не понимал, что такое любовь, — произнес он после некоторого молчания. — Я старался этого всячески избегать. Видел, что сделала любовь с моим отцом, когда моя мать его бросила… это был конченый человек. Попался в лапы моей мачехи, она скрутила его в бараний рог, выжала до капли. Я поклялся, что ни одна женщина не посмеет сделать то же со мной. — Рори улыбнулся, глядя на Клэр с высоты своего роста. — Потом встретил тебя… Ты не такая, как все они. Ты чистая, искренняя, и ты так много можешь дать мне.

— Тебе не будет отказа ни в чем! — просто сказала Клэр. Рори нахмурился, его голос прозвучал холодно, даже несколько грубо:

— Ты же знаешь, я не идеал! Ради бога, не делай из меня гипсового идола!

— И не собираюсь! Гипсовый, ты ведь не сумеешь любить меня так, как любишь сейчас!

Рори рассмеялся, к нему вернулось веселое настроение:

— А ведь тебе это нравится? Ах, как это тебе нравится!

— Я никогда ничего подобного не испытывала! — серьезно сказала ему Клэр.

— Ну что ж, тогда посмотрим, может, я смогу и еще кое-что тебе показать…

И он овладел ею тут же, стоя, прижав к стволу пальмы; юбка Клэр взбилась выше пояса, грубая кора царапала обнаженные плечи, но она этого даже не замечала в порыве экстаза, в который неизменно ввергал ее Рори. Здесь никто не мог ее слышать, и Клэр кричала о своей страсти песку и морю, издавала бессвязные рыдающие звуки, сотрясаясь всем телом при каждом тупом толчке, и, ощутив высшее наслаждение, без сил упала на руки Рори.

После шести недель счастья они возвратились в Лондон, загорелые и очень довольные. Клэр сияла от счастья. «Как может быть иначе? — восклицали вокруг. — Ведь это же Рори Баллетер…» Они переехали в квартиру в Терлоу-Плейс, свадебный подарок родителей Клэр; там было уже все готово вплоть до кухонных полотенец, все ждало их приезда. Клэр вернулась к своей работе, а Рори принялся за свою, полученную при содействии отца Клэр, — работу брокера на престижной бирже. У них оставалась масса времени на выходы в свет. Они вернулись как раз к началу сезона в Челтнеме — Рори обожал скачки; посетили ярмарку антиквариата в Челси, где Рори купил ей прелестного маленького вустерского купидона. Они посещали все балы: в «Лошади и гончей», в «Розе» и, конечно же, Каледонский бал в Гроувенор-хаус, где Рори блистал в своем шотландском наряде, а Клэр красовалась в собственном фамильном тартане Драммондов, перекинутом через левое плечо и сколотом старинной серебряной брошью, в которую была продета веточка остролиста, родового растения клана Драммондов.

Кроме того, Клэр с Рори устроили несколько званых ужинов, куда пригласили всех своих друзей. Стол взяла на себя Клэр.

— Зачем тратить деньги на то, что я и сама умею не хуже других? — практично заявила она на предложение Рори позвать кого-нибудь на помощь. Рори не нравилось, что она берется за работу домохозяйки. Он считал, что для этого существуют слуги.

— Милый, не могу же я все доверить Эсперансе! — Так звали нанятую ими девушку-испанку. И все-таки Рори настоял на том, что Клэр должна только занимать гостей, быть очаровательной и любезной хозяйкой. Стало ясно, что Рори — сноб. Для него было чрезвычайно важно, что он — барон Баллетер в четвертом поколении. Он наставлял Эсперансу, которая довольно слабо знала английский язык, четко вызубрить обращение.

— Не «мадам», — твердил он ей, выговаривая слова медленно и громко, как будто имел дело с глухой, — а «миледи»! Однако в отсутствие Рори Клэр вполне устраивало обращение «сеньора». И еще Клэр обнаружила, найдя скомканные счета в ящике его письменного стола, что Рори продолжает играть. Суммы повергли Клэр в ужас. Рори задолжал какому-то букмекеру из Ист-Энда более десяти тысяч фунтов.

— Ты что, с ума сошел? — набросилась на него Клэр. — Мы не настолько богаты, чтобы такое себе позволять!

— Да брось ты, Клэр… — была обычная его реакция. Легкий стон и вздох с выражением: «О боже, снова за свое!» — Мы вовсе не стеснены в средствах. У меня работа, у тебя работа, не говоря уже о доходе от твоего капитала, к тому же скоро наступит охотничий сезон.

— Для него нам нужно откладывать каждый пенни; надо обеспечить гостей всем тем, за что, — это слово Клэр произнесла с особенным нажимом, — они платят! И дело не только в твоих играх… Мы вообще сорим деньгами, точно крезы!

— Надо поддерживать определенный жизненный уровень! — напомнил ей Рори, именно так он понимал приличия. — Лошади, на которых я сделал ставки, сулили верный выигрыш. В противном случае я бы так не подзалетел.

— Интересно, на каком же языке лошади тебя информируют? — язвительно спросила Клэр. — Может, в стихах? Кстати, почему ты не оплатил эти счета?

— Да потому, что у меня нет денег! То, что я выручил за Баллетер-хаус в прошлом году, заморожено на счету, как ты и хотела. Оттуда брать нельзя, пока вся сумма не потребуется. — Пауза. — А с твоего счета брать можно… Кстати, у тебя капитал, по сравнению с которым мои деньги совершенно ничтожны!

— Но доход ведь определяется суммой вклада! Если я стану тратить основной капитал, доход, естественно, уменьшится!

— На крохотную сумму, есть о чем говорить! Господи, да у тебя полмиллиона фунтов!

— Слава богу, пока!

— Ну не скандаль, будь умницей! Мой брокер счастлив пойти мне навстречу. Что касается его тотализатора, то я у него единственный лорд! Это для него почетно, привлекает больше клиентов, так что не исключено, что он на мне выигрывает больше, чем я проигрываю. «Вот она, бесспорно, причина того, что ты открыл счет именно у него!» — огорченно поймала себя на мысли Клэр.

— Ты же обещал мне больше не играть! — сказала она.

— И не буду, честное слово!

Рори целовал ее и уговаривал и какое-то время был таким любящим, внимательным и страстным мужем, о каком можно только мечтать, и Клэр сняла двадцать пять тысяч фунтов с основного капитала и оплатила не только эти, но и давнишние счета, которые относились еще к добрачному периоду. Клэр, в отличие от многих ее знакомых, с которыми Рори мог бы соперничать по манере годами не оплачивать свои счета, находила, что долги — это позор. Но в апреле, когда они отправились на скачки «Гранд нэшнл», лошадь, на которую поставил Рори, упала уже перед первым препятствием, затем еще раз. Клэр оплатила счет.

— Можно подумать, ты не можешь себе это позволить! — сердито вскинулся Рори после ее очередного протеста. — Ты становишься сварливой придирой! Самое невыносимое, это когда жена все время пилит и пилит! Черт побери, да ты над каждым жалким пенни трясешься!

— Если мы собираемся покупать тот дом в Сассексе, нам нужно экономить каждый пенни! Деньги придется брать тоже из основного капитала, потому что все, что выручается от охотничьего сезона, уже учтено. Нельзя, Рори, все время тратить и тратить, ничего не вкладывая. Ну как ты не понимаешь!

— Я знаю одно: моя жена лишает меня буквально последнего удовольствия!

— Никто тебя не лишает, просто меня беспокоит, что ты как будто совершенно не имеешь представления о том, как обращаться с деньгами! Умоляю тебя, милый, не принимай ничьих советов сгоряча! Но последующие месяцы приносили все новые и новые беды. Рори проиграл крупные суммы в каждом из одинаров больших скачек, от скачек «Две тысячи гиней» до «Дерби», и вот «Аскот» знаменовал собой первый крах в семейном бюджете. Началось с того, что Рори удивил Клэр сообщением, что заказал ложу в «Аскоте» и пригласил туда компанию из восьми человек, каждый из которых, по мнению Клэр, был подстрекателем Рори в его роковом («Но ведь только в одном-единственном!» — горячо убеждала себя Клэр) пороке.

— Целую ложу! — ахнула Клэр. — Но это же безумные деньги! Почему бы тебе не поделить с кем-нибудь свои расходы?

— Баллетеры ни с кем свои расходы не делят! — отрезал Рори.

— Ты что, хочешь снова лишить себя рубашек и костюмов, за которые до сих пор не уплачено? Нам придется закупить шампанское, заказывать еду в «Фортнуме». Это же стоит целое состояние! — Клэр чуть не плакала.

— Черт побери, мне только не хватает твоих причитаний и слез! В этом году я получил самые верные наводки! Я намерен сорвать немалый куш! «Уж я-то знаю, чем все кончится!» — апатично подумала Клэр. Затем, поинтересовавшись, что она собирается надеть на скачки, Рори взвился снова:

— Я видел это на тебе уже тысячу раз! Это же «Аскот»! Отправляйся в салон «Кэролайн Чарлз» или «Джина Фратини», я хочу, чтобы моя жена была одета так, чтобы на нее смотрели и восхищались.

— Но мы не можем себе такого позволить! Да и эти платья я почти не носила… по-моему, надевала всего лишь раз или два, не больше.

— Уже много! Я сыт по горло твоей гнусной бережливостью! Истинная дочь своего папаши! Всем известно, вечно вместо пенни жалкий фартинг сунуть норовит!

— Неправда! — с гневом вскинулась Клэр. — Да, меня учили подходить к деньгам с ответственностью, а ты соришь ими так, будто это мусор! — «И далеко не только своими собственными!» — с негодованием добавила она про себя. «Боже мой! — думала Клэр, отправляясь на очередную трату, которая была чревата новым заемом ее капитала. — Неужели я такая скупая?» Она поделилась этим с Кэролайн, которая отправилась с ней вместе прикупить что-нибудь и себе для «Аскота».

— Скупая?.. Да нет, дорогая! Обычная шотландская бережливость, только и всего. Ты никогда не занимала ни у кого. Мы все считали, что ты мастерски умеешь обращаться с деньгами!

— Если бы! — с горечью сказала, вздохнув, Клэр.

— Послушай, дорогая, ведь ты же знала, что Рори, мягко говоря, беспечен в отношении денег! Мама рассказывала, что он ведет очень дорогой образ жизни. — Тут Кэролайн спохватилась, увидев изменившееся выражение на лице Клэр. — Прости, родная… понимаю, что толку говорить о прошлом! Все кругом восхищены тем, как ты покорила его в сексуальном плане! Теперь ни на одну женщину и не взглянет. Верно говорят, никто не становится таким тихоней, как бывший повеса!

— Он вовсе не тихоня! — проговорила Клэр.

— Так чего же ты жалуешься? Держи его слегка в узде и не принимай ничего близко к сердцу.

Направляясь домой в такси со своими новыми нарядами, чтобы поскорей примерить и показать Рори, Клэр решила стараться сдерживать себя, не переживать за каждый потраченный пенни. Деньги пока у них есть, чуть меньше половины той суммы, что была подарена матерью Рори на свадьбу; хотя, если подумать, сколько Клэр истратила сейчас и сколько они потратят на скачках… «Довольно! — сердито оборвала себя Клэр. — Рори ведь для тебя никогда не скупится! Все, что захочешь, имеешь! Иные женщины выпрашивают каждый пенни. Вот что, девочка, меняться нужно не только Рори, но и тебе самой!»

Но волею судьбы прямо на следующий день Клэр, возвращаясь со службы, столкнулась с приятелем Рори.

— Ты восхитительна, как всегда! — заметил он ей, оглядывая ее костюм, элегантные темно-коричневые туфли и сумочку. — Черт побери, какой Рори счастливчик! Правду говорят, везет в любви, не везет в картах… Клэр замерла. Но, сделав над собой усилие, она беззаботно спросила:

— И на сколько же не везет?

— О!.. По моим подсчетам, тысяч на десять. Бросился играть очертя голову… я его в Клермонте уже столько времени не видел… — Увидев растерянность на лице Клэр и сообразив, что сболтнул лишнее, приятель принялся тут же ее успокаивать: — Не волнуйся, фортуна переменчива! Сама знаешь, так всегда бывает. Закон средних чисел, то да се. Возможно, ему больше повезет в «Аскоте». Кстати, ужасно мило с вашей стороны, что пригласили меня! Надо же, снять целую ложу! Стало быть, дела у старины Рори не так уж плохи… Ну, надо бежать… Встретимся на будущей неделе! Пока! «Счастлив в любви! — оцепенело думала Клэр, бредя по улице, не видя перед собой ничего, думая только про то, что Рори проиграл в клубе десять тысяч. — Он же обещал! — в отчаянии говорила она себе. — Обещал! Ну а ты — счастлива ли ты в любви? — сурово спрашивала Клэр себя. Хоть это, слава богу, сохранилось! Она все так же любила Рори, так же отчаянно боялась его оттолкнуть. Он разбудил в ней незнакомые ей ранее чувства и желания, настойчивую потребность быть с ним. — По-моему, меня заклинило на нем!» — думала Клэр, останавливаясь у светофора. Он постоянно говорил ей: «Я знаю, дорогая, что временами я дрянь, только потерпи немного! Я не могу измениться в одночасье. Это делается постепенно… Не принимай всерьез мое дурное настроение. У меня теперь столько замыслов… Я должен быть уверен, что ты всегда рядом. Не знаю, что я буду делать, если тебя не будет со мной…» И Клэр чувствовала себя совершенно счастливой, когда он, обняв ее, только ему известным способом успокаивал ее, даже если она и понимала, что попадает в зависимость от его слов. Но затем, когда розовый флер рассеивался, Клэр снова начинало охватывать беспокойство. Ну почему Рори так тянет играть? Что побуждает его швырять банкноты, точно это простые бумажки? «Это всего лишь маленькое безобидное удовольствие!» — утверждал он. О том, что маленькое безобидное удовольствие уже стоило его семье целого состояния, а также компании, благодаря которой это состояние было приобретено, Клэр напоминать избегала. Во всех вопросах, касавшихся его отца, Рори был чрезвычайно чувствителен. Клэр знала, что в глазах Рори его отец предал семейные традиции, по его вине состояние семьи Баллетер перестало существовать. И Клэр было совершенно непонятно, как Рори не видит, что сам шаг за шагом повторяет путь отца, однако интуитивно чувствовала, что такой вопрос задавать не следует из-за упорного стремления Рори жить так, как он привык с детства; швырять деньгами, будто Баллетеры по-прежнему владеют миллионами; требовать, чтобы к нему относились как к барону Баллетеру. Рори с легкостью выражал другим свое пренебрежение, но горе посмевшим проявить хотя бы легкую фамильярность в общении с ним. Рори умел очаровывать все и вся; он умел вести себя легко и непринужденно, но при первых же признаках несоблюдения кем-то должной, как ему казалось, дистанции становился холоден как лед. «Бедный Рори! — с нежной теплотой думала Клэр. — В глубине души он такой незащищенный!» Это обстоятельство заставляло ее любить его еще сильней, напоминая ей как об уязвимости Рори, так и о гордости, разгоравшейся в нем безудержным, опасным пламенем. Ведь стоило Клэр что-то не так сказать, как у Рори тотчас начинали, по выражению Кэролайн, отказывать тормоза. Ему понравились ее наряды и шляпки.

— Вот теперь ты выглядишь как надо! — гордо сказал Рори.

Среди тех, кого он пригласил, были несколько светских дам и любезные, важные на вид мужчины; один из них, человек с мягкими манерами, обветренным и загорелым лицом и австралийским акцентом, посоветовал Клэр, на каких лошадей надо ставить.

— Лучше бы вы сказали об этом моему мужу! — пошутила Клэр.

— С радостью поделюсь с ним тем, что знаю, только он предпочитает полагаться на интуицию, а не на возможности лошади. И австралиец углубился в изучение программы скачек, помечая галочкой тех лошадей, которые, на его взгляд, имеют шанс выиграть. Клэр, не сказав ни слова Рори, поставила небольшую сумму в пять фунтов на шесть лошадей, участвовавших в небольших заездах и в одном крупном — заезде на приз короля Георга V и королевы Елизаветы. Когда ее первая лошадь прибежала первой, Клэр обрадовалась, однако постаралась свою радость скрыть, так как лошадь Рори пришла пятой. Когда же вторая и третья из ее лошадей также победили, у Клэр перехватило дыхание, однако она по-прежнему решила: «Нет, пока не скажу!» Оставалось ждать результатов еще трех заездов. Когда пять рысаков из шести выиграли заезды, Клэр уже нервно переминалась с ноги на ногу. Когда перед самым важным, шестым заездом, от которого зависел конечный результат, австралиец предложил Клэр пройтись к загону и посмотреть, как готовятся к скачкам жокеи, та с живостью согласилась. Она уже с трудом владела собой от возбуждения, и ей не хотелось, чтобы Рори вздумалось поинтересоваться, отчего она так нервничает.

— Вот этот ваш! — сказал австралиец, которого, как выяснилось, звали Чарли Кокрен, указывая на небольшого гнедого жеребца, в одежде жокея которого было три цвета — красный, голубой и зеленый.

— Цвета Драммондов! — воскликнула Клэр. — Скажите, вы верите в приметы?

— Скорее в хорошую родословную и в показания секундомера.

— Благодаря этому вы и узнаете, какая лошадь победит?

— Мне нравится определять скорость и выносливость лошадей, а также вычислять их предков.

— Так вы посещаете конюшни?

— Я хожу на тренировочные заезды, — спокойно сказал австралиец.

Клэр разглядывала лошадей, смотрела, как они ходят по кругу, как жокеи садятся в седло, готовясь к выезду.

— Он какой-то слишком маленький! — недоверчиво произнесла она.

— У крупной лошади шаг шире, однако вовсе не в этом залог успеха.

— Вы ужасно много всего знаете про лошадей! — со вздохом сказала Клэр. — Вот если бы мой муж был так же осведомлен, как вы.

Австралиец взглянул в ее прелестное личико с фиалковыми глазами в обрамлении рыжих волос, выбивавшихся из-под шляпки. «Знания вашего мужа о лошадях ничтожно малы! — подумал он. — Сплошная видимость и показуха!»

— Некоторых в этой игре прельщает риск. Слишком много знать им неинтересно, — сказал австралиец вслух, пожимая плечами, а про себя добавил: «Например, познания Рори Баллетера в выборе лошадей вообще ни на чем не основываются!» Клэр кивнула, во рту у нее пересохло, и от постоянных попыток унять внутреннюю дрожь она напряглась, как пружина. Если выигрыш выпадет и в шестой раз, это обернется небольшим состоянием… Это мог быть подарок судьбы, учитывая, что Рори всю эту неделю только проигрывал. Австралиец провел Клэр поближе к финишному столбу, и потому, хоть заезд они практически пропустили, могли увидеть спереди, как лошади приближаются к финишу; заметив среди лидеров красно-зеленые полосы, Клэр вцепилась в рукав своего спутника.

— Вот он! — выкрикнула она, вне себя от возбуждения. — Ну давай же, давай. Голубок…

Она подпрыгивала в неистовом волнении, у нее перехватило дыхание, когда к микрофону подошел диктор. Услышав имя победителя, Клэр в страхе и смятении выдохнула шепотом:

— О господи! Я выиграла… Я играла и выиграла! — Она кинулась на шею австралийцу. — Спасибо, спасибо вам… вы просто маг! Пожалуйста, когда-нибудь потом еще взмахните надо мной своей волшебной палочкой, ладно? — И, не удержавшись, спросила: — А когда я могу получить свой выигрыш?

— Если вы чуть-чуть подождете, мы заберем ваш трофей и отправимся в ложу.

— Где ты была? — накинулся на нее Рори, и Клэр тут же поняла, что он снова проиграл.

— Забирала свой выигрыш!

— Что-о-о?

— Свой выигрыш! Я поставила на шесть лошадей, и… что у меня там получилось? — повернулась Клэр к австралийцу.

— Где-то двойное пари, где-то тройное и потом общее прогрессивное. Все, что она выиграла в предыдущих скачках, включая этот последний заезд.

Рори взглянул на австралийца:

— Это вы ей подсказали, на каких лошадей ставить?

— Просто поделился своими предположениями.

— В том, что касается лошадей, — со смехом сказал кто-то, — предположение Чарли Кокрена что слово Священного Писания!

Рори опешил:

— Так вы — Чарли Кокрен?

— Нас ведь с вами знакомили! — пробормотал австралиец. Но Рори уже не смотрел на маленького, шоколадного человечка, явно чувствовавшего себя неуютно в визитке и цилиндре, — для Рори он уже интереса не представлял. Кокрена подхватил под руку другой из приглашенных, также австралиец. Рори повернулся к Клэр.

— Сколько же ты выиграла? — спросил он натянуто.

— Немногим больше восемнадцати тысяч. Рори побледнел.

— Неплохо, — сказал он таким странным тоном, что это даже привлекло внимание окружающих, а у Клэр внутри все оборвалось. Рори умел говорить одно, а думать другое. Похвалив Клэр, внутренне он был взбешен. И среди сыплющихся поздравлений, откупоривания бутылок с шампанским «Круг» Клэр почувствовала, как внутри зарождается страх. Этот взгляд Рори был ей известен. Он означал, что ей придется ответить за свой поступок. Всю оставшуюся часть дня Рори как бы не замечал Клэр; и только тогда, когда они оказались на заднем сиденье нанятого Рори «Роллс-Ройса», везущего их домой, Рори повернулся и набросился на Клэр, выговаривая ей недовольным тоном:

— Как ты посмела так со мной поступить?

— Как поступить? — непонимающе спросила Клэр. — Я потратила всего пять фунтов… Глаза Рори сузились:

— Потратить пять жалких фунтов, чтобы выиграть почти девятнадцать! Ты даже не потрудилась сообщить мне, что Чарли Кокрен дал тебе верные наводки!

— Так ведь и тебя знакомили с ним, как и меня…

— Ты была обязана сразу идти ко мне; сообщить, что он тебе сказал. Нечего обвинять меня, если сама виновата! Клэр опешила. Она никак не могла взять в толк, отчего Рори так взбешен. Ведь она же выиграла! Выиграла такую сумму, поставив так мало!

— Я даже и предположить не могла, что все шесть лошадей придут первыми! — оправдывалась Клэр. — Он был так мил и, мне показалось, говорит со знанием дела… Ты же знаешь, я совершенно не разбираюсь в лошадях. Просто я спросила его, как спрашивают у тех, кто знает больше тебя.

— Ты спросила Чарли Кокрена — Чарли Кокрена! — на кого ставить, и вы с ним секретничаете, и он тебе советует не только на кого ставить, но и как ставить, а ты при этом мне ни слова? Черт побери, каким идиотом ты меня перед всеми выставила!

— Вовсе я тебя не выставила идиотом! Я же сказала, я просто посоветовалась!

— Но не потрудилась поделиться со мной тем, что услышала?

— Послушай, ты же не обращал внимания ни на какие мои слова!

— На твои слова, а не на слова Чарли Кокрена!

— Так я и понятия не имела, кто такой Чарли Кокрен! Мне он просто казался очень симпатичным собеседником.

— Лжешь! Ты прекрасно знала, кто это, и ты воспользовалась им, чтобы утереть мне нос. Черт побери, если ты, жалкая мерзавка, таким способом хочешь заставить меня бросить играть, то это у тебя не пройдет!

— Во всяком случае, я покрыла все, что ты проиграл, и даже перекрыла!

На мгновение ей показалось, что он вот-вот ее ударит. Рука Рори поднялась, однако, метнув взгляд на крепкий затылок шофера, он опустил руку, но с явной неохотой. Никогда еще Клэр не видела его рассерженным до такой степени. Ей стало страшно.

— Совершенно невинный выбор ставки ты представляешь прямо как заговор Борджиа! — взволнованно проговорила она.

— Если иметь в виду этого проклятого австралийца — а я первым долгом наведу справки, кто привел его, потому что я его не приглашал, — да, это самый грязный из заговоров, с какими мне приходилось сталкиваться. Я никогда не прощу тебе, что ты так подставила меня, никогда! И, отодвинувшись от Клэр в дальний угол, Рори до самого дома так и просидел надутый. Клэр была озадачена. Как можно говорить, что она его подставила? Каждый раз, когда она предлагала поставить на какую-нибудь лошадь, Рори снисходительно улыбался. «От куда ты знаешь? Поковыряла ее булавкой? — следовал издевательский вопрос. — Ну же, дорогая, не глупи, предоставь этим заниматься мне!» Клэр знать не знала, что Чарли Кокрен бывший жокей. При знакомстве об этом не было сказано ни слова. Да, он показался ей сведущим, но в «Аскоте» таких людей всегда хватает. Она и поставила всего-то пять фунтов, потому что никак не ожидала, что выиграет. А уж о прогрессивном пари за шесть лошадей и не мечтала! И пошла на все это, как ей казалось, просто так, ради шутки. Кроме того, она так много выиграла, что покрыла все расходы. Что же здесь такого оскорбительного? «Не понимаю, о чем он! — беспомощно думала Клэр. — Нет! Оказывается, я совсем его не знаю…» Едва они приехали домой, Рори прошел в свою комнату, затем вышел оттуда уже в другом костюме и, хлопнув дверью вылетел вон из квартиры. Он не появлялся два дня и две ночи.

В первую ночь Клэр заснула вся в слезах. Она знала, что Рори капризен, как мимоза, что его надо окружать постоянной нежной заботой и любовью, но то, что можно быть настолько бесчувственным, чтобы разозлиться на нее за крупный выигрыш, было выше ее понимания. Даже если бы она и решила утереть ему нос, никогда так безжалостно не поступила бы с ним; но ведь у нее даже в мыслях этого не было! Симпатичный коротышка-австралиец, увидев, как она изучает программу скачек, поинтересовался, каковы ее намерения, на что Клэр с улыбкой ответила: «Ну разумеется, поставить на лошадь, которая выиграет!» И тогда он произнес как бы между прочим: «Что ж, если хотите, я мог бы вам кое-что подсказать…» С ее стороны это было не более чем забава, развлечение. Когда австралиец описал все возможности, Клэр с легкостью сказала: «Ну что ж, может, и повезет!», абсолютно не ожидая, что все шесть лошадей могут прийти первыми. И вот, вместо того чтобы порадоваться за нее, за них обоих, оказавшихся в выигрыше, Рори вне себя от злости! Клэр провела еще одну ужасную ночь, тоскуя без его тепла, без его тела, без его нежных ласк, — и следующий день прошел для нее между двумя крайностями: безумной боязнью, что он больше не вернется, и страхом перед тем, что будет, если он придет. Ее губы шептали, точно молитву: «Боже, прошу тебя, сделай так, чтобы Рори вернулся, сделай так, чтобы он пришел ко мне! Он мне так нужен, я не могу жить без него!» Тело горело от желания. При мысли о жизни без Рори Клэр зарывалась с головой под подушку. Каков бы он ни был, при всех его недостатках Клэр продолжала страстно его любить. В нем заключалась вся ее жизнь. «Да, пусть он не идеален, наивно было бы этого ожидать. Он всего лишь человек, человек сложный, с недостатками и особенностями. А меня заклинило на денежной теме, — виновато говорила себе Клэр, — и в этом мы никогда не будем с ним единодушны. Рори тратит, я экономлю. Просто мне не следует свою бережливость показывать, вот и все! Не стану больше к нему придираться! Я не должна к нему придираться! — повторяла она. — Пусть только вернется, ни единого упрека ему никогда не брошу — ни в чем, не говоря уже о деньгах! Буду откладывать проценты, получаемые с капитала, а жить станем на зарплату. У нас вполне получится, если я стану вести себя с оглядкой, а он снова не начнет играть. Я умею экономно обращаться с деньгами. Это необходимо, если он опять сорвется. С этим надо считаться! — так убеждала Клэр себя. — Рори — транжира. Вот ты и следи, чтобы он не попал под суд за долги, а его от этих забот надо оградить. Он по-прежнему не знает о чеке, подаренном его матерью. Как хорошо она его знает! Как права она была, давая мне этот совет!» Когда Рори наконец появился дома, Клэр увидела, что он уже в гораздо лучшем настроении, и, когда она смиреннейше извинилась за свое поведение, он строго сказал:

— Чтоб больше никаких публичных издевательств!.. Понятно?

— Я не знала, что ты так это воспримешь… — начала было Клэр.

— В следующий раз знай! Да и как я, по-твоему, должен это воспринимать? Ты вступаешь в заговор с бывшим жокеем, крупнейшим специалистом, при этом мне — ни единого намека! Ты была обязана прийти ко мне, перед тем как делать свои ставки!

— Милый… — мягко запротестовала было Клэр, однако внезапно в ее тоне зазвучала сталь: — Я ведь тебе не раба! — Клэр тут же прикусила себе язык.

— И не смей выставлять меня жалким посмешищем перед моими друзьями!

— Если они над тобой смеются, значит, они тебе не друзья! — парировала Клэр и увидела, как мрачнеет физиономия Рори. — Прости! — поспешно сказала она. — Это все мой невоздержанный язык!

— Ты бы лучше учла кое-что! Мне не нужна строптивая же на! Насмотрелся, сыт по горло! Таких, как эти отвратные американки, которые к тридцати успевают двух мужей сменить, завести третьего, да и этого, беднягу, заездят, чтоб освободил место четвертому. Слишком уж остер бывает у тебя язык, Клэр. Ты бы поостереглась на будущее!

— Обещаю! — виновато сказала Клэр.

— Ни одна приличная жена не станет унижать на людях своего мужа! — продолжал Рори. — И я не позволю это делать и в отсутствие людей, — добавил он грозно. — Твоя обязанность всегда и во всем меня поддерживать.

— Я постараюсь, — сконфуженно пообещала Клэр.

Итак, они помирились, и остальная часть года прошла если не в таком безоблачном блаженстве, как первая, то, во всяком случае, мирно. В августе они приехали в Шотландию, и охотничий сезон был настолько успешен, что, когда Клэр показала финансовые счета, которые аккуратно вела и которые показывали, что получен приличный доход, Рори восхищенно воскликнул:

— Это все благодаря тебе! Ты прирожденный менеджер! Не слишком ограничивая себя в средствах, мы продвинулись гораздо удачней, чем я предполагал! Мысль, что впереди светит обладание кругленькой суммой, придала ему благодушное настроение перед охотой по случаю Дня рождественских подарков в поместье Драммондов, ежегодного события только для родных и близких. Клэр с гордостью продемонстрировала матери свои аккуратно заполненные бухгалтерские книги, когда на следующий день пришла к ней на чай.

— Ты умница, родная! — похвалила ее мать.

— У меня была отменная наставница, — с нежностью отозвалась Клэр.

— Рори доволен?

— Совершенно счастлив! Говорит, что я прирожденный менеджер!

— Ну дай-то бог! Ты все-таки моя дочь. Только не демонстрируй ему свои успехи.

Клэр нахмурилась:

— Вот это мне как раз не нравится! Зачем делать вид, что это не так, лишь бы не ущемлять самолюбие мужа?

— Потому что для твоего мужа самолюбие играет немаловажную роль!

— А как же я? Я тоже личность, и у меня есть свое самолюбие!

— Знаешь, что бывает, когда два бычка сцепляются рогами? Порой они не способны расцепиться и даже могут умереть от голода. Всегда лучше уметь отступить; кругом достаточно травы для обоих! — И, увидев, что дочь продолжает хмуриться, Марго Драммонд добавила: — Брак двух гордецов — это не брак… Это сплошное поле битвы. Можно побеждать совсем иными методами. Самое важное для мужчин, чтобы их победа была заметна. Но тебе, в свою очередь, никто не мешает эту победу организовать.

Клэр уставилась на мать:

— Именно так ты и ведешь себя с папой? А я-то думала, это он жмет курок, как любят выражаться американцы!

— Ну да, только ружье ему держу я!

Взглянув на безмятежное лицо матери, Клэр расхохоталась.

— Ох и хитрющая ты у меня!

— Ведь твой отец такой же гордец-шотландец и воспитан в традициях горцев. Я же истинная англичанка! — И Марго Драммонд добавила, похлопав дочь по руке: — Важно создать у них видимость, а как есть на самом деле, знаем только мы.

— Мне кажется, нужен некий компромисс, — растягивая слова, проговорила Клэр.

— Да, в какой-то степени, хотя и не настолько, чтобы это угрожало твоей индивидуальности! — с улыбкой сказала Марго Драммонд. — Тут требуется время и опыт. Первый год самый трудный в любом браке. Выпирают углы, обнажаются острые края. К тому же Рори много старше тебя, жил независимым гораздо дольше. Мужчинам трудно приспособиться к утрате своей свободы. «Но Рори и не счел нужным приспосабливаться! — обиженно подумала Клэр. — Значит, придется это сделать мне.

Это я должна уступать, соглашаться, подчиняться!»

— Иметь высокие идеалы — это прекрасно, и, сдается мне, ты вступала в брак, имея весьма и весьма идеальные представления о нем. Стремимся мы к одному, а получаем совсем другое. — И Марго Драммонд добавила: — Как, впрочем, я думаю, ты и сама уже поняла!

Клэр улыбнулась не без грусти:

— О да!

— Вот и учись на собственном опыте! Ошибки свойственны всем, но только дурак дважды повторяет одну и ту же ошибку.

Совет матери глубоко запал в душу Клэр. Она решила не обсуждать с Рори, как следует поступить с полученной прибылью. Она просто завела об этом разговор и затем, не говоря ему ни слова, взяла и добавила к тому, что было вложено на содержание поместья, часть денег, которые подарила мать Рори. Кроме того, Клэр втихомолку переговорила с управляющим имением, и он, будучи только рад получить средства, в которых крайне нуждался, с большим удовольствием вступил с ней в тайный сговор.

Клэр с Рори вернулись в Лондон в полном согласии друг с другом. Рори работал не покладая рук. Клэр искупила свою вину в его глазах. У него было достаточно денег на карманные расходы, а Клэр оставила поместье в надежных руках и с перспективой на хорошую прибыль и при средствах, позволяющих сохранить охотничьи угодья и обитающих в них куропаток, бекасов, тетеревов, а еще выше в горах — горных куропаток. Лишь однажды за прошедшие месяцы над супругами Баллетер нависла грозовая туча, и Клэр молила судьбу, чтобы гроза не переросла в сокрушительный шторм. Это произошло как-то во время ужина, когда Рори, как обычно, ухаживал за чужими женами. Обе ровным счетом ничего собой не представляли. Бетти Джо Ролинз в начале своей жизненной карьеры была стюардессой и внешне представляла не совсем удачную копию Мэрилин Монро. Патриция Лоррэнс начинала танцовщицей кордебалета «Сэндс» в Лас-Вегасе; эта дамочка как две капли воды походила на Джейн Рассел.

В тот вечер она, направив на Клэр свои небесно-голубые глазки, спросила с интересом:

— Скажите, леди Баллетер, это правда, вы в самом деле происходите от трех британских королей?

— Не только я, еще несколько тысяч моих соотечественников! — с улыбкой сказала Клэр.

— Не прибедняйся, дорогая! — сладко проворковал Рори. — Моя жена на редкость скромна! У нее настолько голубая кровь, что даже чуточку лиловая! С отцовской линии она происходит от того самого короля Дункана, которого погубил Макбет, и, кроме того, от короля Якова Первого. Что же до материнской линии, то здесь она происходит от самого моего любимого из английских монархов, короля Карла И.

— Так, значит, в вас течет королевская кровь? — с удивлением произнесла Бетти Джо.

— Ну что вы, что вы! — сказала Клэр. — За столько лет королевского в моей крови значительно поубавилось.

— За шесть сотен лет! — предупредительно вставил Рори.

Поднявшая бокал рука Клэр не дрогнула, однако внутри у нее все всколыхнулось. Она знала этот тон. Сарказм означал, что Рори раздражен. У Клэр перехватило дыхание, когда последовал ожидаемый ею вопрос:

— А в вас, лорд Баллетер, также течет королевская кровь?

— Нет! Однако не сомневаюсь, что в моей крови есть изрядная доля отборного скотча!

Бетти Джо радостно захихикала:

— Бубба говорит, что он захватит скотча с собой в Даллас столько, сколько сможет увезти! Правда, милый?

— Здорово в голову шибает! Как я вижу, мы с вами, лорд Баллетер, происходим от тех, кто пробился из низов. У меня у самого дед по всему Техасу каких только делишек не крутил, пока наконец не подвалило разбогатеть. У нас в Штатах обходятся без титулов, но уже лет этак сто в Техасе мы, Ролинсы, ворочаем крупными делами, так что, можно сказать, и мы у себя короли, вроде вас здесь! Они раздевались, готовясь лечь в постель, но было ясно, что Рори все не может угомониться.

— «Лет этак сто»! — бросил он, издевательски подражая американцу. — Черт побери, как мне обрыдло плясать вокруг этих плебеев, возомнивших, что с большими деньгами можно заделаться аристократами!

— По-моему, Ролинсы — приятная пара! — возразила Клэр.

— О приятном поговорим, когда они заплатят все, что с них причитается. Милейший Бубба, по самым скромным подсчетам, тянет со своим состоянием на пару сотен миллионов. Рори был явно взбешен.

— По-моему, он платит вполне прилично за десятидневную охоту! — успокаивала Клэр.

— Это все «курам на смех», как изволит выражаться Бубба! С такими темпами мы далеко не уедем!

— Зависит от того, как далеко ты собрался! — осторожно заметила Клэр.

— Судя по всему, таким богачом, как он, мне не быть никогда!

Обретенным ею чутьем ищейки Клэр уловила знакомые симптомы. У Рори начиналась хандра. «Ну вот, — подумала Клэр, — уж месяца полтора как этого не было!»

— Не дождусь, когда вернемся в Лондон! — нервно произнес Рори.

— Уже скоро, — спокойно сказала Клэр. — Но раньше времени закрыть сезон мы не можем себе позволить.

— Черт побери, как я устал от этого постоянного «не можем себе позволить»!

Клэр прикусила язык. Ей уже были знакомы эти проявления неуравновешенности; они означали, что Рори вот-вот потянет на прежнее; и верно, на следующий вечер вместо обычной игры в бридж Рори предложил сыграть в покер.

— Вот это другое дело! — радостно подхватил Бубба. Его тут же поддержал Хаб Лоррэнс. Патриция с простодушием подхватила:

— Что ж, эта игра поазартнее!..

— Без меня! — заявила Бетти Джо. — Хватит того, что вы меня в бридже все время шпыняете. А уж покер с вами я не переживу.

Клэр также отказалась играть. Уклонились и японцы, а немцы с радостью подсели к столику. К тому времени, как Клэр отправилась спать, за зеленым карточным столом остались лишь трое американцев и Рори, который, судя по его благодушному настроению, выигрывал. «Ради бога, не проиграйся слишком! — молила про себя Клэр, — Знаю, что ты терпеть не можешь, когда я так говорю, но мы действительно не можем себе этого позволить!»

Однако, когда Рори поднялся в спальню, он что-то весело насвистывал. Хороший знак.

— Судя по твоему веселому виду, ты выиграл? — спросила Клэр, приободрившись.

— Ты угадала! С чего только эти техасцы возомнили, будто покер изобрели в Америке! Должно быть, нагляделись всяких вестернов с Джоном Фордом! — Рори засмеялся. Его переполняло ликование. — Я их обставил подчистую! Доказал, что еще кое на что способен! Он выложил содержимое карманов на высокий комод. Горы двадцати — и пятидесятифунтовых банкнотов.

— Неплохой итог сезона! — с торжеством провозгласил он. Клэр стало как-то не по себе. Ей меньше всего хотелось, чтобы о Рори думали как о карточном шулере. Она постаралась на следующий день убедить американцев в его порядочности, и хоть Бубба Ролинз отмел ее подозрения, было видно, что он не в восторге от вчерашнего проигрыша.

— Ваш муж шутя может заполучить место главного крупьеь в казино! — проблеяла Патриция Лоррэнс, но Клэр, поймав ее взгляд, поняла, что думает она совсем другое.

— Мне бы следовало вас предупредить, — непринужденно сказала Клэр. — Рори считается отличным игроком!

— Ему чертовски везло! — прорычал Хаббел Лоррэнс. И все же прощание прошло в теплой обстановке и приглашения на будущий год были приняты с удовольствием. Клэр постояла, провожая взглядом удалявшийся по аллее «Роллс-Ройс», потом вернулась в дом поторопить отъезжающих японцев и немцев. Когда все разъехались, проходя с домоправительницей миссис Форбс по апартаментам гостей, поглядывая, не забыли ли чего, Клэр услышала, как Рори говорил Уилки:

— Я испробовал на них пару трюков, тех самых, которым ты меня научил…

— Ничего не заподозрили?

— Совершенно! Ты блестящий учитель! В какой-то момент я было решил, что милейший Бубба хочет что-то вякнуть, но рот раскрыть у него духу не хватило.

— Все равно, поостерегитесь! Разок попробовать не грех, только уж часто совсем незачем.

— Очень он меня достал! — мрачно сказал Рори. — Без конца бубнил то про ту скважину, то про эту, и сколько баррелей в день получает, и за сколько он их потом продает. И я бы не сказал, что такой проигрыш для него сильный убыток. Всего пару жалких тысчонок я из него вытянул, зато какой сервис! По-моему, так я даже большего стою! Рори с Уилки вышли из комнаты, а Клэр метнула взгляд на миссис Форбс, но та снимала белье, укладывала его в стопки, цокала языком при виде следов от губной помады на наволочках. «Рори плутовал в карты! — не веря себе, думала Клэр. — И Уилки его этому обучил!»

Это было как гром среди ясного неба, Клэр никак не могла прийти в себя. «Сказать ему невозможно! — пронеслось у нее в мыслях. — Но и позволять ему снова проделывать такое нельзя. Ах, Рори, Рори, и это как раз в тот момент, когда мне казалось, что у нас все хорошо!» К счастью, американцы из следующего заезда оказались богачами с востока, из Филадельфии.

— Эти — джентльмены, клянусь честью! — возликовал Рори, и бридж возобновился.

Но среди последней группы гостей оказался Бруно де Соуза, приехавший по личному приглашению Рори.

— Подвернулась возможность хоть как-то отплатить ему за гостеприимство, оказанное нам в наш медовый месяц! — сказал Рори Клэр.

Провожая Соузу, Рори произнес:

— Так до встречи в Лондоне?

— Буду ждать с нетерпением! — сказал Бруно де Соуза, обращаясь к Клэр. — Я провел у вас, леди Баллетер, десять упоительных дней! Благодарю вас!

— Я рада, что вам у нас понравилось.

На этот раз спутницей Соузы оказалась очередная ровесница Клэр, которая большую часть времени проводила за лакированием ногтей и спускалась к ужину, сгибаясь под тяжестью навешанных украшений, многие из которых Клэр видела еще на той девице, которая была на яхте maitress de titre [2 - В качестве хозяйки (фр)].

«Наверное, — подумала Клэр, — он выдает им все это исключительно под расписку!» Едва лишь они вернулись в Лондон, как Бруно де Соуза незримой тенью поселился у них в доме. Ах, Бруно такой расчудесный, такой распрекрасный, Бруно сказал то-то и то-то, Бруно считает так-то и так-то! И потому Клэр нисколько не удивило, что как-то раз Рори возвратился домой со словами:

— Мне осточертела моя работа!

— Что так? — затаив дыхание, спросила Клэр.

— Бруно подыскал мне гораздо лучшую — и знаешь где? В Париже!

— В Париже?

— Правда, замечательно? Так или иначе, от этой меня уже давно воротит. Никакого продвижения вперед; я, по выражению Буббы, застыл как идол на тотемном столбе! Бруно же предлагает нечто гораздо более заманчивое!

— И что же это такое?

— Буду работать у него на фирме по экспорту-импорту.

~ — И что это за экспорт-импорт?

— Ну мало ли что… продукты, вино — у него несколько виноградников в Бордо, — ну, и вложения в разные компании.

Клэр помолчала, потом спросила:

— А как же моя работа?

— Так и ты можешь свою бросить! Тебе больше не потребуется работать, ведь я буду зарабатывать более чем достаточно!

— А эта квартира?

— Будем сдавать! У меня уже есть выгодное предложение от одного приятеля Бруно.

— Значит, ты уже все сам решил?

— Вплоть до того, где нам жить в Париже. В доме, который принадлежит Бруно…

«Такая же принадлежность, как и ты?» — мысленно спросила Клэр.

Почувствовав, что она особой радости не испытывает, Рори вспылил:

— Хоть бы чуть-чуть изобразила удовольствие на лице!

— Я бы рада, только все это как снег на голову…

— Ничего, постепенно привыкнешь! — беззаботно бросил Рори. — Это же такой шанс, малыш! Трудно даже представить себе, как высоко я смогу взлететь с помощью Бруно!

«А что, если тебе придется потом падать с большой высоты?» — думала Клэр. С некоторых пор она недолюбливала бразильца и не доверяла ему. Ей не нравилось, как он на нее смотрит, ей не нравились его приятели, не нравились его жизненные установки.

— Ну же, улыбнись, родная! Такой шанс выпадает раз в жизни! Здесь у меня нет никакого движения. А в Париже… ты только представь себе! Париж!

— И когда ехать? — спросила Клэр.

— Сразу, как только уладим все дела. Заявление об уходе можешь подавать завтра.

Эта фраза прозвучала как приказ.

— Париж! — сказала мать. — Это восхитительно!

— Да, пожалуй, — отозвалась Клэр.

— Судя по твоему тону, ты не слишком в восторге?

— Как сказать, чересчур это все неожиданно…

— Как в сказке. Может, у Рори там лучше пойдут дела? А ты будешь время от времени наведываться сюда, а уж на будущий охотничий сезон непременно! А может, и я подскочу, навещу тебя. Такая возможность побывать в Париже!

— Но ведь у меня здесь только начало все складываться! — возразила Клэр. — Да и мне нравится моя работа… Кроме того, неприятно, что кто-то поселится в моей квартире.

— Но ведь неразумно оставлять квартиру пустующей. Могут вломиться воры или случиться еще что похуже. А тут тебя будет поджидать кругленькая сумма про черный день. Однако Клэр обнаружила, что аванс за квартиру, составлявший четвертую часть суммы и поступивший на их совместный счет, был затем тут же снят Рори.

— Дорожные расходы! — как ни в чем не бывало сказал он в ответ на ее расспросы.

Но, когда Клэр стала просматривать выписку со счета, никаких признаков поступления суммы выигрыша Рори в покер она не обнаружила. «Он их все промотал! — думала она в отчаянии. — Господи, почему мы снова должны были столкнуться с этим ужасным человеком! Он оказывает на Рори дурное влияние. Надо что-то делать. Мне необходимо научиться ему противостоять!» И Клэр снова поблагодарила судьбу за то, что деньги, сохранившиеся от подарка Дэвины Баллетер, оказались вне досягаемости Рори. «Как знать, — рассуждала Клэр про себя, укладывая вещи, — может быть, эта перемена благотворно скажется на Рори? У него всегда лучше идут дела, когда он чем-то доволен». Клэр оставила без внимания внутренний голос, еле слышно вопрошавший: «А как обстоит дело с тобой?»


ГЛАВА 3


Париж — это было чудесно. Париж встретил их вытянутым в форме карандаша особняком на острове Ситэ с видом на набережную Л'Орлож и правый берег Сены и с обстановкой, представлявшей собой смешение старины и модерна: с мебелью эпохи Людовика XIV и с предметами арт деко тридцатых годов; с обюссоновскими коврами и с занавесками Лоры Эшли; с огромными зеркалами в позолоченных рамах и с шаблонными изделиями из хромированного железа. Однако все это вместе представляло собой безупречную эклектику смотревшуюся, как уверяли Клэр приятели Рори, tres chic [3 - очень шикарно (фр)].

Клэр это было не по душе, однако Рори все в доме так нравилось, что она не осмеливалась ему возражать. Он снова стал прежним Рори: веселым, легким в общении, страстным, но умевшим, когда надо, держать себя в руках. «Вот если бы он таким оставался всегда!» — думала Клэр. Теперь она действовала осмотрительно; Рори было важно, чтоб все видели, что она ставит его выше себя, хотя Клэр и понимала: нельзя ни в коем случае показывать, будто она делает это нарочито; надо, чтобы ее поведение выглядело как естественное подчинение женщины мужчине, наделенному свыше правом властелина. И если Клэр угадывала его настроение верно, Рори становился таким любящим, таким предупредительным. Однажды, вскоре после того как они устроились на новом месте, Рори сказал Клэр:

— Знаешь, дорогая, о чем я думаю? Мне здорово повезло, что я оказался здесь. Я познакомился с людьми, которые прекрасно знают, как надо делать деньги, и должен тебе заметить, моя сладкая, что твой капитал практически не работает. У тебя нищенский доход с твоих вкладов. О да, конечно, твои деньги помещены надежно — все это гарантированные ценные бумаги; однако, приложив чуточку смекалки и знаний, я бы мог удвоить твой доход! Клэр постаралась тщательно скрыть внезапно вспыхнувшую в ней тревогу. Энергичные поползновения Рори не раз приводили к результату, зачастую далекому от намеченных целей, однако, казалось, Рори горит желанием восполнить потерянное; вернуть деньги, которые Клэр пришлось снять со счета, чтобы оплатить его долги.

— Что ты придумал? — осторожно спросила Клэр.

— Не я — Бруно! Я обратился к нему за советом. Он профессионал в вопросе о том, как делать деньги. Сама видишь, он сказочно богат! Я попросил его с тобой переговорить.

Все выглядело до подозрительности заманчиво. Когда Клэр — втайне от Рори — справилась и в «Файнэншл тайме», и в «Уолл-стрит джорнэл», оказалось, что акции, о которых упомянул Бруно, действительно поднялись довольно высоко. Он рассказывал Клэр насчет средств, вложенных в некое новое — «но, разумеется, верное!» — предприятие. Приводил примеры; говорил о колебании курса, об умении прогнозировать — даже как бы подталкивать те или иные явления. Клэр попросила время на размышление.

— Только не тяни, — советовал Рори. — Каждый потерянный день — это упущенный шанс.

И день за днем Клэр убеждалась, что прогнозы Бруно сбываются.

— Ну что я тебе говорил? — восклицал Рори. — Ты сможешь с лихвой получить обратно все до последнего пенни, и мне будет спокойней на душе, если вернутся все деньги, что ты истратила на меня. Ведь ты же понимаешь, я не могу жить спокойно, пока все до капли к тебе не возвратится! И вот, тронутая такой заботой Рори, Клэр и написала письмо своим доверенным лицам с просьбой продать портфель ценных бумаг и перевести деньги на счет в швейцарском банке.

— Ты не пожалеешь об этом! — с жаром говорил ей Рори. — Я тебе обещаю!

И видя, с какой гордостью он то и дело приносит ей толстые пачки тысячефранковых банкнот со словами: «Вот, всего лишь маленькая, но весьма доходная денежная операция!» — Клэр испытывала одновременно и радость и облегчение, зная, что на этот раз Рори не всучили кота в мешке, как частенько случалось в Лондоне. Родителям она писала, что дела у Рори идут очень успешно: Клэр давала им понять, что Рори пустился в дела с ее благословения, хотя в действительности даже не имела представления, чем он на самом деле занимается. Клэр с чистой совестью наслаждалась роскошной жизнью, которой Рори ее окружил. Ужины «У Максима», вечера в «Опере», покупки на Рю де Риволи. Она могла позволить себе туалеты из самых известных салонов «Ив Сен-Л оран», «Карл Лагерфельд», «Соня Рикиель». Постельное белье покупалось в «Портоль», изысканные искусственные цветы из чистого шелка от «Трусселье» расставлялись в хрустальных вазах от «Лалик», продукты закупались в «Ле Контуа Гурман», а шелковые шарфы по нескольку штук в «Эрмэс». Именно там Рори купил ей сумочку а-ля Грейс Келли, знаменитую «эрмэсовскую» сумочку с замочком и с потайным дном, где можно хранить драгоценности. Рори настоял, чтобы забрать их из банка:

— В конце концов, ты супруга английского лорда, и я хочу, чтобы ты и выглядела подобающе!

Наибольшее восхищение окружающих вызвали длинная нить жемчуга, некогда принадлежавшая бабушке Клэр по материнской линии, и ажурное ожерелье Викторианской эпохи с алмазными и жемчужными подвесками. Клэр надевала эти украшения на Гранд-бал и торжественный ужин, посвященный празднованию Дня Республики, и они красиво оживляли изумительное бледно-серое атласное платье, сшитое на заказ в салоне «Бальмэн». В салоне «Мод Фризон» Клэр сшили туфельки из того же материала, украсив высокие каблуки жемчужинками и бриллиантиками. Поверх платья Клэр надела длинную шиншилловую накидку, которую Рори подарил ей накануне этого торжества.

— Милый, какая сказка! — возбужденно воскликнула Клэр, когда Рори набросил накидку ей на плечи. — Но ведь она, наверное, стоит целое состояние?

— А разве я его не заработал?

Тут Клэр, воспользовавшись случаем, спросила:

— Скажи, а как у тебя с делами, все в порядке?

— Все идет исключительно хорошо! Я же говорил тебе, Бруно — везунчик! — Рори положил руки ей на плечи. — Ну разве здесь не лучше, чем в Лондоне? Вспомни ту убогую квартиру, мою беспросветную, занудную работу, то, что, в конце концов, приходилось работать и тебе! Не выношу, когда приходится жить в стесненных обстоятельствах! Тогда… сама знаешь, каким я становлюсь!

Да, и Клэр внутренне содрогнулась при этой мысли, она это знала. Здесь, когда деньги перестали быть проблемой, Рори был преданным, любящим мужем, о каком можно было только мечтать.

— Ты ненасытная! — шутливо говорил Рори, когда, едва отойдя после испытанного блаженства, тело ее вновь дрожало от возбуждения. Клэр знала: каждый раз, отдаваясь Рори, она была уже себе не подвластна; даже посреди забытья каким-то потаенным чувством она тревожно угадывала в его улыбке торжество мужской силы, утверждение себя высшим существом, безраздельно господствующим над ней. Но вместе с тем время, проводимое ими в Париже, выливалось для Клэр в неописуемое блаженство, то самое, о котором она наивно мечтала, выходя замуж. Хотя теперь и понимала, что без труда ничего не получится. Рори требовал особого подхода; теперь уже Клэр умела читать выражение его лица, угадывать жесты; знала, когда открыть рот, а когда и промолчать; но, поскольку пока хорошее значительно превосходило плохое, Клэр считала себя счастливой. Будучи склонной к самоанализу, Клэр попыталась проанализировать, почему Рори оказывает на нее такое магнетическое воздействие. Ее завораживало все — и низкий, бархатный голос, и ослепительная улыбка, сила и страсть его умения любить, непостижимая голубизна его взгляда. Она не могла найти этому разумного объяснения. Единственное, что всегда знала Клэр, — она хочет его, жаждет его каждую минуту, что она не мыслит без него жизни. Порой ее восторг доходил до такой глубины, что это начинало ее пугать; кто бы ни был сдающий вам карты, совсем необязательно, что его рука сулит вам выигрыш. Потом Клэр принималась ругать себя за свои сомнения. Рори ведь выполнял свои обещания. Он показывал ей бумаги, подтверждавшие, что ее капитал пополнился до прежней величины и даже возрос, он засыпал ее подарками и ни разу даже бровью не повел, глядя, как она сорит деньгами.

— Деньги предназначены для удовольствия! — поводил Рори плечами. — Мы молоды, мир принадлежит нам… и я хочу, чтобы всегда так было!

И теперь, отпивая шампанское, оглядывая сияющий зал, сверкающую толпу, эти шелка, атлас и бриллианты, Клэр ни на минуту не сомневалась в Рори. Внезапно кто-то толкнул ее под локоть, и Клэр едва не расплескала шампанское.

— А-ах! Простите… чертово платье… Все время путаюсь ногами в этой юбке!

Клэр обернулась. Перед ней стояла крупная, похожая на богиню Юнону дама в необыкновенно дорогих изумрудах, в черном бархатном платье с глубоким, довольно откровенным вырезом, позволяющим любоваться безупречными плечами. Внешность у незнакомки была не слишком примечательная, в речи улавливался особый выговор, точно определить который Клэр не могла, поняв только, что перед ней — жительница севера Англии. Дама была из разряда тех, о которых Рори отзывался: «не нам чета».

— Кажется, ваше изумительное платье не пострадало, да? — встревоженно спросила дама.

— Нет, все в порядке!

— Ну слава богу!

Взгляд Клэр был встречен живым теплым взглядом карих глаз. Они молниеносно оглядели Клэр.

— Терпеть не могу подобные сборища! — произнесла дама без обиняков. — Хотя, раз муж сотрудник британского посольства, приходится держать марку. Меня зовут Молли Хоэр-Браун!

— Клэр Баллетер!

— А я знаю!.. Вы со своим мужем произвели здесь такой фурор. Весь Париж только о вас и говорит — в лестном смысле, разумеется!

— Благодарю вас! — весело сказала Клэр.

— Что-то ноги гудят — может, присядем?

— Ну что ж!

— Приятно пообщаться с соотечественницей и поговорить на родном языке! А то мой французский оставляет желать лучшего.

Они отыскали диван у зеркальной стены, и Молли Хоэр-Браун с размаху уселась на него так, что он тревожно скрипнул.

— Боже, какое облегчение… — Она расплылась в улыбке. — Я бы даже туфли скинула, только Клайв меня за это убьет. Он гораздо строже меня в отношении приличий.

— Вы уже давно в Париже?

— Восемь месяцев.

— Судя по интонации, вам здесь не слишком нравится?

— Вы правы! Да ну их, этих французов, мне осточертела их кухня, а уж цены здесь просто кошмарные! Скажем, вот это платье, — она ткнула пальцем в грудь. — Да за такие деньги я могла бы полдюжины платьев купить в «Фенвике».

— Я тоже там иногда себе покупаю.

— Могу поклясться, что вы покупали на Бонд-стрит. А я имею в виду тот магазин, что в Ньюкасле, на Нортумберленд-стрит.

— Мне кажется, у вас легкий северный выговор?

— Ну да, я — Джорджи [4 - Уроженка графства Нортумберленд, которое находится на севере Англии.] и горжусь этим!

— А я — шотландка!

— Знаете, я родилась неподалеку от границы с Шотландией, так что мы с вами почти что сородичи. Молли махнула лакею в ливрее, и он принес серебряный поднос, заставленный бокалами с шампанским.

— Все бы отдача за чашку хорошего чая! — широко улыбнувшись, проговорила Молли, и Клэр улыбнулась ей в ответ. Было что-то такое симпатичное в этой грубоватой северянке. Тут Молли увидела, как Клэр улыбнулась в ответ на поклон мужчины, который прошел мимо с кем-то из гостей.

— Это ведь Бруно де Соуза, да?

— Да.

— Я с ним незнакома, но наслышана. Скользкий тип!

— В каком смысле? — как бы между прочим спросила Клэр.

— Как говорится, человек с не слишком безупречной репутацией. Сует ручонки во все дела сомнительного свойства, но неизменно остается чист перед законом.

— Вы хотите сказать, что он проходимец? — с наигранной невозмутимостью спросила Клэр.

— Изворотливый, как змей. Ага, ну наконец-то зашевелились! — Молли поднялась с дивана. — Интересно, что нам сегодня предложат этакого на ужин? Ну что ж, труба зовет… Сегодня я состою при каком-то там военном атташе… а вот и он!.. Надеюсь, увидимся позже!

— Да-да, конечно!.. — Тут и Клэр заметила, что к ней подходит один из членов дипломатического корпуса, ее партнер за ужином. Она оказалась за столом поодаль от Рори, который сидел с женой германского посла. Бруно де Соуза расположился напротив Клэр рядом с женщиной, худой и невыразимо элегантной в платье с серебряными блестками, обнажавшем одно плечо и обрисовывающем всю ее фигуру. Бруно наклонился к своей соседке, и Клэр направила на него внимательный взгляд. Ее не удивило, что Молли отозвалась о нем как о проходимце. Клэр давно отдавала себе отчет в том, что он всегда был ей подозрителен. Слишком любезен, все время слишком… начеку. Хотя именно благодаря Бруно у Рори сейчас так прекрасно идут дела. Но Клэр беспокоило то, что за всем этим может крыться что-то противозаконное. «Рори такой увлекающийся человек, — думала она, глядя на него, сидевшего чуть дальше за столом и, вероятно, уже успевшего вскружить голову своей соседке. — Надо мне поговорить с ним, предупредить его…» Позже, когда начался бал и прибыли остальные гости, Клэр уже не удалось больше пообщаться с Молли. Ее постоянно приглашали танцевать. Когда она танцевала с Бруно, тот спросил:

— Надеюсь, у вас все отлично?

— Пока да! — кивнула Клэр.

— Ох, уж этот мне шотландский прагматизм!

— Стараюсь не забывать, что в нашем мире за все приходится платить.

— Но только не таким красавицам, как вы! — с уверенностью произнес Бруно. — Таким все дается бесплатно.

Что-то в его голосе и в том, как он ее держит, заставило Клэр слегка отстраниться от бразильца. Она почувствовала, как его объятия стали ей неприятны.

— Предпочитаю сама платить за себя, — сказала Клэр с вызовом.

— Вполне можете себе это позволить, ваше «вложение» уже окупается!

— Как раз собиралась спросить вас — не объясните ли, каким образом все-таки это происходит? Рори говорит очень мало…

— Я полагал, вы знаете, что ваши деньги были использованы как капиталовложение в одно предприятие.

— Да, но в какое именно?

— Земля всегда в цене, а правильно выбранная земля тем паче! Это туристический комплекс на побережье, обеспеченная страховкой постройка шести вилл йе шхе в горах над Ниццей, вот вкратце что это такое.

— Мне бы хотелось взглянуть, — сказала Клэр.

— Непременно… как только начнется строительство. Пока там только земля… Однако у меня уже имеются проекты вилл… Последнее достижение архитектуры, компьютерная система безопасности для тех, кто боится, что его ограбят или захотят придушить! Цена каждой такой виллы около сотни миллионов франков…

Глаза у Клэр расширились:

— Так ведь это…

— Да, десять миллионов фунтов! Разумеется, ваша доля будет соответствовать вашему вложению, но она, смею вас уверить, окажется немалой. — И, чувствуя, что Клэр потрясена услышанным, Бруно продолжал: — Разумеется, все это произойдет только тогда, когда виллы будут распроданы, однако уже на три из них поступили гарантированные заказы — от известной поп-звезды, от нефтяного шейха и одной дамы, владелицы крупнейшей в Америке косметической фирмы. Все трое очень, очень богаты и мечтают об абсолютно безопасном местечке для полного уединения. — И, — закрепляя свой триумф, Бруно произнес: — К тому моменту, как освоение земли закончится, ваши четыреста тысяч фунтов превратятся в сумму около четырех миллионов…

У Клэр задрожали ресницы:

— Четырех миллионов?..

— Со временем… потерпите, это надо понимать. Тут не только землю продавать надо. Создание всяких чудес электроники отнимет по крайней мере год… — Бруно вскинул брови. — В то же самое время имеются и иные, краткосрочные вложения, которые уже приносят свои дивиденды… как вы, по всей вероятности, уже смогли убедиться!

Взгляд Соузы скользнул по обтянутой фигуре Клэр.

— Все это уж слишком прекрасно, как-то даже неправдоподобно, — проговорила наконец недоверчиво Клэр.

— Тем не менее это так! К счастью, у меня имеются приятели, занимающие нужные посты в некоем ЗёраПетеШ, и я при случае получаю полезную информацию.

Молли она увидела, когда в конце вечера забирала свой палантин.

— Вот номер моего телефона, — сказала Молли, вкладывая бумаги в руку Клэр. — Позвоните! В основном я торчу без дела, было бы так приятно пообщаться с вами! Может, вместе пообедаем или как-нибудь отправимся за покупками?..

— С удовольствием! — сказала Клэр, решив про себя использовать Молли, чтобы разузнать побольше о Бруно де Соуза. У нее было как-то неспокойно на душе после такого внешне гладкого разъяснения, после этих с небрежностью названных им астрономических цифр. Вскоре после этого вечера Рори заявил:

— Я собираюсь на пару дней в Ниццу вместе с Бруно.

Клэр без всякой задней мысли спросила:

— Хотите осмотреть площадку для строительства вилл?

— Нуда! Бруно сказал, что ты интересовалась стройкой. — Рори обнял ее за плечи. — Я-то думал, ты мне доверяешь, — проговорил он, качая головой и улыбаясь, хотя Клэр уловила ледяные нотки в его голосе.

— Доверяю, когда ты поступаешь как надо! — ответила Клэр, как и прежде, легко и непринужденно.

— Я и поступаю как надо! Благодаря контрактам Бруно мы сможем приобрести целое состояние!

— Как, еще одно?

— У меня все идет, слава богу, великолепно, но не так великолепно, как мне бы хотелось! Я ненасытен! Я хочу добиться всего, чего только можно! Я хочу доказать всем и каждому, в том числе и твоим родителям, что ты не сделала ошибки!

— Важно, что я об этом думаю!

Она обвила руками его за шею. Рори не отреагировал, как следовало бы, тогда Клэр прижалась к нему, прильнула губами к его губам. И почувствовала бедром, как его плоть напряглась; Рори обвил ее руками, ответил на ее поцелуй. Закрыв глаза, ощущая головокружение, в смятении ищущих губ, ненасытности языка Клэр, как всегда, утратила себя, отдавшись Рори.

— Скучай без меня! — пробормотала она еле слышно.

Он чувственно ласкал ее, касаясь кончиками пальцев, захватывая пальцами грудь, поглаживая, доводя до нестерпимо мучительной истомы, шептал:

— Всем сердцем обещаю тебе это!

— Люблю тебя! — шептала Клэр.

Что такое любовь, как не желание соединиться с любимым, стать его частью, потерять себя в нем, слиться с ним в одно сладостно-исступленное целое? Рори не был идеалом, и Клэр это знала, но ведь и она не совершенство. И ей был нужен только такой, как он.

— Возьми меня с собой! — тихонько попросила она.

И почувствовала, как Рори отстраняется.

— Нельзя! Это деловая поездка. Но, когда я вернусь, моим единственным делом станешь ты…

— Все обещаешь, обещаешь!..

И все-таки Клэр проводила Рори с легким сердцем и теперь с нетерпением ждала его возвращения. А пока можно было заняться поисками подарков своим племянникам. Подчинившись импульсу и с первого взгляда возникшей симпатии, Клэр набрала номер Молли Хоэр-Браун и спросила, не составит ли та ей компанию в набеге на магазин игрушек на улице Сент-Онорэ, чтобы купить там солдатиков. Молли с радостью приняла приглашение:

— Мне все равно надо зайти в Jeux D?Aguille!

Оказалось, что это знаменитый магазин для рукодельниц. Молли обожала вышивать гарусом по канве.

— Помогает коротать время, — пояснила она. Молли купила себе рисунок, из тех, что исполнены от руки, после чего они направились на улицу Рю Ройял, где провели увлекательные полчаса среди хрустальных и фарфоровых изделий в «Лалик»; Клэр купила там в подарок матери статуэтку — птичку-зимородка. Потом они пообедали в ближайшем ресторане. В четыре Клэр должна была зайти в салон «Александра» — она с энтузиазмом восприняла обычай француженок ходить к парикмахеру трижды в неделю.

— Да вы просто прожигательница жизни! — воскликнула Молли. — Я пользуюсь маленькой парикмахерской на углу рядом с нашим домом. Это обходится в четверть от обычной цены, но причесывают нисколько не хуже, чем в дорогих парикмахерских. Знаете что, заходите ко мне ужинать. У Клайва сегодня какая-то встреча, так что я буду совсем одна. Приготовлю вам что-нибудь вкусненькое! Когда Клэр появилась в довольно большой квартире на авеню Фош, которую занимали Хоэр-Брауны, Молли, как и обещала, хлопотала на кухне.

— Присаживайтесь, если найдете что-нибудь подходящее. Гостиная была забита изысканной мебелью, включая дюжину небольших столиков, уставленных всякими безделушками и семейными фотографиями.

— Я уж лучше с вами в кухне побуду!

— Ну давайте… а пока соображу-ка я нам что-нибудь выпить.

Молли приготовила два джина с тоником, после чего они прошли в старомодную французскую кухню. Молли готовилась что-то печь; весами она совершенно не пользовалась, просто клала в миску пригоршнями муку и примерно такое же количество какого-то жира, а потом перемешивала.

— Я знаю, французы готовят исключительно на масле, но я считаю, что это чересчур жирно. Я делаю, как меня учила моя мать, а ее учила ее мать, и, держу пари, такой вкуснятины вы нигде не попробуете!

— А что вы готовите?

— Пирог с начинкой — старый рецепт джорди на скорую руку.

— Как случилось, что вы стали женой дипломата? — спросила Клэр, сгорая от любопытства, поскольку Молли Хоэр-Браун для этой роли никак не подходила.

— Что, не соответствую облику? Да и веду себя не так! Клайв того же происхождения, что и я, просто его предкам когда-то выпало владеть большим богатством. Теперь времена изменились, состояние поубавилось. И стали Хоэр-Брауны новыми бедными, в то время как старые бедные — а это Армстронги, мое семейство, — сделались новыми богатыми!

— Я вышла за Клайва, потому что папа хотел, чтобы я сделала, как принято говорить, приличную партию. Папа дал мне образование, какое получают истинные леди, а это означало, что люди моего круга стали обходить меня стороной. Смешной старик мечтал, чтобы я когда-нибудь вышла замуж за какого-нибудь посла!

— Все отцы желают своим дочерям совсем не то, что темь бы, в свою очередь, хотелось!

Молли метнула на Клэр пытливый взгляд:

— Те же проблемы, да? С той только разницей, что вашему отцу не пришлось, как моему, самому пробиваться в жизни, без посторонней помощи. Теперь он миллионер, владелец целой компании, помоги ему господь! Мамочка умерла еще до того, как он начал выколачивать прибыль, и он не мог допустить, чтобы я, как и она, зачахла в сорок лет. Вот и послал учиться в дорогие заведения, чтоб из меня получилась леди. — Молли криво усмехнулась. — Вся беда в том, что никакой леди из меня не вышло! Так и осталась Молли Армстронг из Хебберна, и я горжусь этим.

Клэр уставилась в свой бокал, несколько обескураженная такой прямотой Молли.

— Признаться, я вышла за Клайва, чтобы угодить отцу и еще потому, что человек, которого я любила, хотел иметь детей, а у меня их быть не могло. Теперь у меня вместо ребенка Клайв. К чему у меня точно есть призвание, так это быть женой того, кто много работает, кто заявляется домой валясь с ног, смертельно усталый, в состоянии лишь проглотить кусок пирога с мясом и запить бутылкой эля; хотя и в семейном смысле у меня не очень сложилось. Видите ли, Клайва не смущает, что у нас нет детей, потому что они у него никогда не были на первом месте. — Пауза. — Он любит мужчин. — Молли повела плечом. — Так что и от секса я большого удовольствия не получила. Ведь основной смысл его в зачатии детей, а я не могу иметь ребенка… что ж, значит, надо смириться. И то, как я живу, меня вполне устраивает. Клэр сидела, не поднимая глаз от своего бокала.

— Ах, не принимайте все это близко к сердцу, голубушка! — засмеялась Молли непринужденно и весело. — Я имею привычку называть вещи своими именами. К тому же Клайв ведет себя крайне осмотрительно. Ни намека на скандал; при его работе такое немыслимо. Я остаюсь образцовой женой, а Клайв — любящим зятем для моего отца. Мы понимаем друг друга. Многим наш брак может показаться неудачным, но, черт побери, на поверку он гораздо счастливей, чем многие из известных мне браков. Клайв самый близкий мне друг, ближе его никого нет, а дружбу я безоговорочно предпочитаю сексуальной совместимости.

— У вас, наверное, очень сильный характер, — заключила Клэр.

— Я же говорю: я — джорди! В наших краях с рождения учатся искусству выживать. — Быстрыми, уверенными движениями рук Молли раскатывала тесто.

— Неужели и в самом деле секс для вас ничего не значит? — с недоверием и явным непониманием спросила Клэр.

— Ничего и не значил никогда! Наверное, я могу показаться странной, как какая-нибудь старушка в буклях, но, честное слово, уж такая я уродилась, почти — да что там, — совсем лишена полового влечения! Детишек я бы любила и воспитывала бы их прилежно, но никогда не могла взять в толк, что так все с ума сходят по этому сексу! — Молли взглянула прямо в глаза Клэр. — Но, я вижу, вы иного мнения? — Карие глаза сверкнули. — Мне-то всегда казалось: тот, кто создал человеческое тело, наверное, был большой юморист! Ну ведь если подумать, что может быть нелепей! Каждый раз меня смех разбирает, и все идет насмарку. Клэр внутренне содрогнулась от мысли, что произойдет, если она засмеется над Рори в минуту близости, смех было последнее, что могло прийти ей в голову. «Бедная Молли! — сочувственно подумала Клэр. — Ее беда в том, что она просто не представляет себе…»

— Учтите, — заносчиво продолжала Молли, — такого, как Рори Баллетер, у меня не было! Клэр бросила на нее взгляд и чуть не рассмеялась, увидев выражение лица Молли, хотя вслух сказала серьезно и с сочувствием:

— Возможно, если б такой был…

— Нет уж, такое для меня означало бы пустоту и дорогу в никуда! — Молли снова улыбнулась. — Но вы, похоже, так не думаете?

— Нет! По-моему, Рори всегда знает, куда идет!

— Ну уж если он собрался в путь с Бруно де Соуза, от такой дорожки добра не жди!

— Вы считаете — Бруно опасен? — осторожно спросила Клэр.

— Опасно то, чем он занимается. Ходят слухи, что он владеет парочкой домов для свиданий, которые являются для него местом сбора всякой информации; у него есть приятели во всех высших сферах, готовые ему услужить, так как он располагает о них такими сведениями, которые делают их зависимыми от него. Клайв говорит: раз для Бруно ничего святого нет, такому не стоит доверять. — Тут Молли перехватила тревожный взгляд Клэр. — Но это, возможно, просто слухи. Сами знаете, как люди обычно относятся к тому, кому баснословно везет! То и дело готовы нож в спину всадить, ведь Бруно де Соуза человек весьма преуспевающий!

«И Рори стал таким же! — подумала Клэр. — Господи боже, во что же такое он впутался?» «Ну вот, — думала Молли, снова бросая взгляд на встревоженное лицо Клэр, — Клайв велел тебя предупредить, я и предупредила. Большего сделать я не в силах…» Насколько Молли сразу прониклась симпатией к Клэр, настолько ей был неприятен ее муж. «Ну и хлюст! — сразу сказала она себе, как только их представили друг другу. — Этот ради денег на все пойдет!» До замужества Молли вела бухгалтерию у своего отца и острым глазом мгновенно определяла потенциальных неплательщиков: тех, которые пускают в ход все обаяние, чтобы скрыть свою жуликоватую сущность. По мнению Молли, на физиономии Рори Баллетера было явно написано, что он мошенник. Она недоумевала, как Клэр не распознала его, пока до нее не дошло, что Клэр слепа, потому что обожает своего мужа и, значит, все видит в розовом свете. «Помешалась на нем!» — резюмировала Молли.

— Ну хватит обо мне! — спохватилась она. — Расскажите о себе что-нибудь! Впервые в жизни встречаю дочь лорда…

Пирог оказался восхитительным; тесто таяло во рту, ароматная начинка истекала соком. Морковь поблескивала маслом, бобы были молодые, хрустящие, а маленькие картофелинки были сперва обмакнуты в масло и затем обваляны в мелко порубленных листьях мяты с выращиваемого Молли на кухонном подоконнике огородика. Под эту закуску они выпили бутылку кларета.

— Клайв — любитель вина, и я вслед за ним пристрастилась, — сказала Молли. — До такой степени, что вложила деньги в один виноградник в Бордо! — Она рассмеялась. — Не сравнить с вином из пастернака и свеклы, какое готовил мой дед!

«До чего с Молли легко! — думала Клэр. — С ней как в любимых туфлях, в которых можно целый день прошагать без устали». Эта женщина светилась порядочностью, и Клэр чувствовала, что Молли можно рассказывать все, не боясь, что кто-либо об этом узнает. Из всех тех, с кем Клэр до сих пор общалась в Париже, лишь одной Молли Хоэр-Браун могла бы она безраздельно доверять. «Ну вот, — думала Клэр, — у меня и появилась подруга, да такая, какую трудно сыскать!» Клэр поняла, что Молли поможет понять, что к чему. И Клэр поделилась созревшим у нее планом. Рори вернулся домой в благодушном настроении, и Клэр, воспользовавшись случаем, сказала:

— Молли Хоэр-Браун пригласила меня проехаться в Бордо, взглянуть на виноградник, который она приобрела. Я бы с удовольствием поехала!

Рори вскинул бровь.

— Почему бы нет? — после паузы произнес он. — Ты говоришь, виноградник? Я слыхал, что она дама весьма богатая. — И продолжал снисходительным тоном: — Я рад, малыш, что ты завела себе подружку. Правда, она может запросто спутать кочергу с кочерыжкой, но при таких деньгах можно себе позволить… некоторое чудачество. Отправляйся и развлекайся! Тем более что я в ближайшие дни буду очень занят, «Чем же? — мелькнуло в голове Клэр, но она сразу же осудила себя за подозрительность, сказав себе: — Не впадай в психоз!»

На следующий день Молли с Клэр отбыли из Парижа, но не в Бордо; они направились в Орли, а оттуда полетели в Ниццу. Там в аэропорту сели во взятую Молли напрокат машину. Цель ее была отыскать тот городок или поселок, чье название она приметила на плане, который Бруно ей показывал, находившийся к северу от того места, где должно было развернуться строительство. Однако, хоть городок оказался довольно оживленным, так как это было торговое местечко, подъехав, они обнаружили, что ни к северу, ни к югу от него никакой строительной площадки нет. Клэр с Молли двинулись на восток, на запад — та же история. Ни малейших признаков стройки, никаких объявлений хотя бы о начале ее. Кругом простирались обычные сельские пейзажи.

— Вы уверены, что это то самое место? — спросила Молли.

— Да, я точно помню название! — На лице Клэр отразилась тревога.

После некоторого раздумья Молли сказала:

— Логично было бы навести справки у чиновников местного commune [5 - Земледельческой общины (фр.)], но, мне кажется, на этой стадии лучше вопросов не задавать. — И добавила решительно: — Попрошу Клайва разузнать!

Всю обратную дорогу домой Клэр сидела в оцепенении, молча, и Молли не докучала ей разговорами. Когда она привезла Клэр домой, Рори там не оказалось.

— Не надо ни слова ему говорить! — посоветовала Молли. — Возможно, работы еще не начались. На организацию ведь требуется время, сами знаете! Французская бюрократия — притча во языцех!

— Думаю, никакие работы там не начнутся, — глухо сказала Клэр. — Мне кажется, и деньги никакие туда не вкладывались. То, что мы так смело и безрассудно тратили, были мои деньги; Рори необходимо было произвести эффект, чтобы его приняли в высший круг. Для Рори видимость всегда слишком много значит. Для него единственный способ произвести впечатление — это показать всем, как он смело тратит.

— Вашему мужу незачем для этой цели прибегать к деньгам! Чтобы очаровать, например, меня, ему было достаточно напрячь свое обаяние!

— Да, Рори умеет произвести впечатление. Может окружить вас таким вниманием, что вы вообразите, будто, кроме вас, никого в мире не существует… «Типичный любовник-авантюрист! — думала про себя Молли. — Союз с этаким типом непременно кончается для женщины полным крахом». До Молли уже доходили кое-какие слухи, но она ни слова не сказала Клэр, которая, по-видимому, не догадывалась ни о чем. Из рассказов Клэр о себе Молли нашла, что та происходит из глубоко порядочного семейства со строгими моральными устоями. В ней не было ни капли высокомерия; едва лишь Молли увидела Клэр, как с первого же взгляда та ей показалась целомудренной принцессой из сказки. И Молли была поражена, узнав, что перед ней леди Баллетер, жена человека, чья дурная слава бежала впереди него, точно опережающая реклама, но было во взгляде Клэр что-то тревожное, что-то от страха заблудшего агнца, мгновенно возбудившее материнский инстинкт Молли. В свои тридцать восемь лет Молли была женщиной, уже достаточно умудренной опытом, чтобы отнестись к Клэр как к дочери. Судачат, что Рори женился на ней из-за денег! Что она совершенно не в его вкусе! Что она из старинного шотландского семейства, хотя подобное происхождение только у нее в Шотландии ценится, где еще свежа память о Марии Стюарт, королеве Шотландской, в то время как он из нуворишей. Судачат, что Рори был необходим этот брак, чтобы выкарабкаться из долгов. Какая удача: молоденькая, невинная, богатая невеста, очарованная и ослепленная его легендарной славой светского льва! Судачат: «Это долго не продлится!» Куда уж, если речь идет о Рори Баллетере… Итак, забросив Клэр домой, Молли возвратилась к себе на авеню Фош. Клайв сидел в своем кабинете, просматривал какие-то бумаги. Что там ни говори, а к работе он относился очень ответственно.

— Ну как? — спросил Клайв, выпрямляясь в кресле и снимая очки.

— Проходимец до мозга костей! — со свойственной ей прямотой высказалась Молли. — Хоть бы намек на строительство!

Клайв был в курсе их поездки. Молли все ему рассказала. Клайв отличался несколько приземленным складом ума, был малый честный и тоже проникся симпатией к Клэр, когда увидел ее, потому и попросил Молли предупредить ее в отношении Бруно де Соузы.

— Я проделал сегодня небольшое расследование, — сказал Клайв. — В департаменте о таком проекте и понятия не имеют, тогда я двинулся по цепочке и дошел до общины — с аналогичным успехом. Все это предприятие — плод вымысла Бруно де Соузы. Равно как и планы, которые он демонстрировал леди Баллетер. Все это — самая настоящая липа!

— Ах, черт побери! — выдохнула Молли.

— Попутно я выяснил и еще кое-что, — продолжал Клайв. — Бруно де Соуза подозревается в распространении наркотиков!

Молли даже охнула от неожиданности.

— Стало быть, если леди Бшшетер, так сказать, вложила средства в проект Бруно де Соузы, то ее деньги идут на распространение героина и кокаина! Наркотики поступают через Марсель, который не так далеко от предполагаемой «стройки». По-моему, дорогая, ты должна поставить в известность свою подругу. Ей грозит беда!

— Завтра же ей все расскажу.

— Скажи, чтобы возвращалась домой в Шотландию, и немедленно! Надеюсь, у нее хватит благоразумия захватить с собой своего муженька.

— Благоразумие здесь ни при чем! — угрюмо сказала Молли и вздохнула. — Я, конечно, попытаюсь, только она по-прежнему считает, что ее муж — подарок судьбы.

Но Молли не удалось ничего сообщить Клэр. В два часа ночи она была разбужена телефонным звонком домоправительницы ее отца. У него случился очередной удар, и теперь он лежал в реанимационном отделении больницы Королевы Виктории в Ньюкасле. Около четырех утра чартерным рейсом Молли вылетела из Парижа к умирающему отцу.


ГЛАВА 4


Великолепие Парижа рухнуло для них, как рушится карточный домик. Улучив момент, Клэр атаковала Рори расспросами насчет строительства. Сначала тот отвечал уклончиво, даже попробовал препираться, но, увидев, что Клэр рассержена, повел себя вызывающе. Только когда Клэр упомянула имя Клайва, Рори пришлось сознаться.

— Ну да, да! — рявкнул он. — Наш экспорт-импорт — это наркотики! Но ведь они же приносили деньги, верно? Гораздо большие, чем те, к которым ты привыкла!

— Грязные деньги! Нажитые на боли и страданиях несчастных, впавших в зависимость от этого зла!

— Ах, ради бога, не строй из себя ханжу!

— Я хочу, чтобы ты это прекратил! Чтобы ты прекратил это немедленно!

— Вот закончим с этой партией, и прекращу. Мне светит шанс заработать кучу денег. После этого мы вернемся домой… Это уже совсем скоро. Ведь нужно же много денег, чтобы содержать наше хозяйство в поместье! Ну подожди чуть-чуть, — молил Рори.

— У тебя вечно «подожди чуть-чуть»! — с досадой сказала Клэр. Ее глаза горели негодованием. — Наркотики! Как ты мог пойти на такое!

— Так ведь это же мгновенный и баснословный доход! Я не собираюсь этим вечно заниматься, слишком опасное дело, но я отлично заработал, каждый вложенный пенни пришел с крупным, с колоссальным наваром! Наконец-то я стану богатым, богатым по-настоящему! Как-то вечером они остались дома и тихо, практически молча, ужинали вдвоем, Рори позвонили. В гостиную он вернулся с лицом, бледным от страха.

— Срочно уезжаем! У тебя всего полчаса на сборы, бери только самое необходимое!

— Что случилось? — воскликнула Клэр, вскакивая со стула.

— Партия задержана. Вероятность того, что выйдут на меня, мала, ведь я в самом конце цепочки, и все же Бруно велел уезжать. Он вышлет машину, она отвезет нас к самолету, и мы вернемся в Шотландию.

— Но…

— Никаких «но»! Марш укладываться! Что стоишь, отправляйся! — гаркнул Рори. — Сказано: полчаса!

Клэр кинулась к себе в спальню. Лихорадочно схватила чемодан, принялась запихивать в него одежду; времени тщательно складывать и упаковывать не оставалось; тихонько плача, она набила сколько смогла в один чемодан, стянула и замкнула. Сначала она обнаружила, что ее муж карточный шулер — а это было именно так, сколько бы Клэр ни убеждала себя, что покер такая игра и что он просто слегка блефует, — теперь открылось, что Рори занимается распространением наркотиков. Рори громыхая ящиками стола, чертыхался, производя страшный шум, пытаясь уложить свои вещи. Просунул в дверь голову и крикнул:

— Паспорта, где наши паспорта?

— В верхнем ящике письменного стола.

— У тебя есть деньги?

— Пара тысяч франков…

— Черт, у меня ни гроша!

Увидев, что Клэр уже упаковалась, Рори велел ей отправляться к окну и высматривать машину.

— Какой смысл так суетиться? — с безнадежностью воскликнула Клэр. — Все равно они за нами придут!

— Не собираюсь предоставлять им такую возможность! Кроме того, я не замешан в самой организации этого дела. Я только вложил деньги, на которые приобретался кокаин.

Бруно руководил процессом и торговлей. Не говоря уже о том, что между ним и теми, с улицы, еще целая куча народу. Нет уж, Бруно не дурак! Никто его не схватит, как, впрочем, и нас. — Рори скорее убеждал себя, чем разговаривал с Клэр. — Да, Бруно настоящий товарищ! Он позаботится, чтобы мы спокойно могли смыться отсюда.

«Если только сам не проговоришься! — подумала Клэр про себя. — Ты ему, как и мне, хорошо известен! Вон как перепугался, прямо рассудок потерял от страха!»

Клэр смотрела на дождь за окном; лило как из ведра. Запах горелого ударил в ноздри, она обернулась. Рори жег какие-то бумаги в камине.

— О господи! — изумленно выдохнула Клэр. — Еще и документы, подписи!

— Всего-навсего письма от Бруно… но уж лучше спать спокойно, чем потом жалеть.

— Я уже давно перестала спать спокойно, а теперь жалею, что вышла за тебя замуж! — выкрикнула Клэр Рори в лицо.

Он и бровью не повел. Пальцы у него так сильно дрожали, что ему едва удалось собрать пепел в совок, который он понес к окну. Широко его распахнув, Рори с силой вытряхнул пепел, а ветер и дождь, подхватив, унесли его прочь. Как раз в этот момент из-за угла улицы показалась машина, подъехала и остановилась у парадных дверей.

— Ну вот… — с явным облегчением бодро произнес Рори. — Пошли!

И подхватил оба чемодана, предоставив Клэр следовать за ним. Едва они прибыли домой, Клэр немедленно поднялась к себе, рухнула на кровать и лежала, уставившись в потолок.

Ноги и руки окоченели от холода, она чувствовала себя разбитой от усталости. В полном отчаянии. Пролежав так некоторое время, Клэр вяло поднялась, открыла чемодан и принялась выкладывать то, что там лежало; тут не оказалось и десятой части вещей, что она с таким удовольствием покупала. В Париже в громадном шкафу остались все ее вечерние туалеты, ее великолепные бальные наряды, шикарные костюмы и элегантные платья и почти все туфли. Клэр поняла, что захватила с собой как раз то, что когда-то привезла в Париж. Потрачено целое состояние, и, как видно, совершенно впустую. И Клэр зашлась смехом, он становился все сильней и сильней, пока вдруг не вылился в рыдания, вымотавшие ее до предела. Когда чуть позже в спальню вошел Рори, Клэр, разметавшись на постели, крепко спала. Он снял с нее туфли, прикрыл одеялом, потушил свет и вышел. Проснувшись утром, Клэр, мысленно холодея, переживала последствия потрясения, подорвавшего в ней веру в мужа, как вдруг дверь отворилась, и в спальне появился Рори, неся поднос с завтраком. Клэр отвернулась, не в силах на него смотреть. Поставив поднос поверх одеяла, Рори взял ее ледяную руку.

— Я ужасно виноват перед тобой, малыш!

— Ты постоянно просишь прощения, Рори, но снова продолжаешь поступать, как поступал.

— Я хотел, чтобы было лучше!

— Чтобы было лучше кому? Разумеется, тебе! Что бы ты ни делал, все это исключительно на благо себе!

Тут Клэр все-таки взглянула на Рори. Осунулся, глаза горят, по всей видимости, он находился на грани нервного срыва.

— Я понимаю, ты сердита на меня, — сказал он еле слышно, — и имеешь на то полное право, но…

— Умоляю, хватит с меня этих «но»! — воскликнула Клэр, с силой вырывая у него свою руку.

— Я делал это для нас с тобой, — повторял Рори. — Не только для себя. Мне хотелось вернуть тебе деньги — и я бы их вернул, если бы эта последняя сделка состоялась. Я хотел возвратить тебе все до последнего пенни и даже больше! Дело было верное…

— У тебя всегда верные дела!

— Ну не надо, не отворачивайся от меня! — молил Рори, и голос его дрожал. — У меня ничего не осталось, кроме тебя… Ты мне нужна…

— Ой ли? Ведь денег у меня больше нет!

Он отпрянул:

— Как ты можешь…

— Я говорю то, что есть!

Но Клэр при этом уловила: Рори ждал, что она примет его сторону в этот отчаянный для него момент. Для него было само собой разумеющимся, что он и на этот раз сможет, как всегда, ее переубедить. Клэр прочла это в его глазах, в той холодности, которая угадывалась под маской обиженного выражения. Рори уже пережил первый страх, связанный с ожиданием визита полиции и последующего скандала. Теперь они в безопасности; они дома, и на любой любопытствующий вопрос Рори был готов ответить — а Уилки подтвердить, — что они с Клэр вернулись несколько дней назад, чтобы подготовить Баллетер-хаус к охотничьему сезону, который начинается через пару недель. Теперь ему требовалось убедиться в лояльности Клэр.

— Не волнуйся, — спокойно сказала она. — Я никому, тем более своей семье, ни слова не скажу. Неужели ты думаешь, мне будет приятно, если они узнают, что мой муж торгует наркотиками?

Рори втянул голову в плечи, как бы пригибаясь под ударом.

— Черт подери, а ты жестока… — произнес он оскорбленным тоном.

— Это я-то жестока! — рассмеялась Клэр. — Боже милостивый, с больной головы на здоровую!..

— Я хотел быстро и легко заработать денег! — рявкнул Рори. — Меня, черт побери, уже тошнит от выгадывания каждого пенни, от подсчитывания каждого гроша! Кто-то болтанул, вот в чем все дело! С другими партиями у нас все проходило абсолютно гладко…

— Не желаю ничего знать! — холодно и решительно отрезала Клэр.

— Так это же твои деньги, ведь это ты мне их дала!..

Клэр ошеломленно уставилась на него.

— Ты не смеешь… — еле слышно произнесла она.

— Если меня припрут к стенке, посмею, и еще как. Мне нужно, чтобы ты сейчас была на моей стороне. Мне нужно, чтобы мы с тобой вели себя как ни в чем не бывало, чтобы никто, глядя на нас, ничего не заметил, ничего не заподозрил! Ну а если такое случится, я вынужден буду сказать, что это твои деньги, что это ты мне их дала… и знала, на что даешь! Клэр смотрела на это красивое лицо, на искаженный чувственный рот, на злобно сдвинутые брови, на внезапно остекленевшие глаза и с холодным любопытством спрашивала себя: как могло случиться, что она с такой безоглядностью влюбилась в этого человека, что с таким ожесточением отстаивала его достоинства, которых не было и в помине? Ее охватило ощущение нереальности происходящего. Клэр оказалась как бы замкнутой в прозрачном шарике неверия: слышала, видела, могла даже дотронуться, но не верила ничему. Можно было заглянуть в эти голубые глаза, увидеть, какими они сделались жестокими, утратив свое наигранное обаяние. Глядя на Рори не отрываясь, Клэр увидела, что под ее пристальным взглядом он смешался. Вся его жесткость вылилась в смесь угроз и испуганных уговоров.

— Не заставляй меня это делать, Клэр! — умоляюще произнес Рори.

— Это я тебя заставляю?

— Я хочу, чтобы мы были вместе! Я не хочу тебя терять!

— Ты уже потерял меня, Рори! Ты лгал мне, крал у меня, вовлек меня в самую грязную из афер! Ты никогда меня не любил, ты никогда ничего не любил, кроме денег! Ну вот, теперь они все твои. Мне тебе дать больше нечего, но, если бы и было, я уж не позволила бы тебе этим воспользоваться!

— Ах, ну прекрати, Клэр!..

Она знала этот его обиженный тон, заставила себя взглянуть ему в глаза и увидела, что те уже перестроились на другое выражение: в них сияла безбрежная голубизна, мешавшая увидеть истинное лицо Рори.

— Хотя бы в одно ты можешь поверить? Меньше всего я хотел причинить неприятности тебе! — Он старался изо всех сил найти нужный тон, нащупать самое уязвимое ее место, чтобы натянуть и крепко держать узду, которую Клэр намеревалась порвать. — Я делал все это для тебя! — хрипло проговорил он, и Клэр с удивлением увидела в его глазах слезы. — Я хотел показать тебе, на что я способен, что могу заработать много денег, могу обеспечить тебя, заботиться о тебе! Это возможность, дарованная мне провидением! Какая разница, куда вкладывать средства! Я так и сказал — импорт-экспорт. Я вкладывал, Бруно продавал, я получал свою долю прибыли. Что в этом такого?

— Если ты до сих пор этого не понял, Рори, — тряхнула головой Клэр, — то теперь уже не стоит и объяснять!

— Тогда ты сама меня вынуждаешь… — печально произнес Рори. Полез в карман и достал оттуда какую-то свернутую бумагу. — Я не все сжег прошлой ночью, — с расстановкой продолжал он. — Что-то заставило меня вот это сохранить. — Он самодовольно засмеялся. — В конце концов, сработал старый инстинкт…

Рори развернул бумагу, похожую на письмо, и поднес к ее глазам. Клэр увидела внизу свою подпись.

— Это письмо в швейцарский банк, разрешающее выплату сеньору Бруно де Соузе суммы в четыреста шестьдесят две тысячи фунтов, подписанное, запечатанное и отправленное лично тобой! — Клэр не произнесла ни слова, только вся сжалась в комок. — Если ты меня бросишь, выставишь перед всеми идиотом, я покажу это письмо твоему отцу и расскажу ему, почему мы в такой спешке бежали из Парижа!

— Ты не смеешь! — прозвучало как крик агонии. — Это убьет его!

Лицо Рори растянулось в циничной улыбке.

— Вот именно! — Улыбка сошла с его лица. — Я не допущу, чтобы ты сбежала от меня, Клэр! Рори Баллетера не бросают! Ты поняла?

— Ты готов уничтожить моего отца, чтобы сохранить свою так называемую репутацию?

— Я просто сообщу ему, что его дочь вложила средства в дело, связанное с наркотиками, войдя в сделку с человеком, владеющим сетью борделей и процветающим за счет вымогательств и шантажа, а также…

— Замолчи! — выкрикнула Клэр.

— Твой отец такой порядочный джентльмен! Самое главное для него в жизни — это честь и незапятнанное имя Драммонд! Он дал мне понять, что я недостаточно для тебя хорош.

— Он никогда не поверит, что я способна на такое!

— Я ему так все представлю, что поверит. — И Рори добавил вкрадчиво: — Ты ведь знаешь, я смогу?

Он с улыбкой смотрел на Клэр. Такой леденящей, что у Клэр защемило сердце.

— Ты не посмеешь от меня уйти, — продолжал он. — Я этого не допущу. Ты — моя жена. И останешься при мне, куда я, туда и ты, и жить будешь, как я скажу. Поняла?

— Я тебя ненавижу!

— Пожалуйста, если только у тебя хватит благоразумия не демонстрировать это публично. Если же нет… — Рори осекся, повел плечами; затем тем же жестким тоном продолжал: — А сейчас поднимайся, одевайся и принимайся за свои обязанности хозяйки дома. Я собираюсь пригласить кое-кого на ужин в субботу вечером; так сказать, в честь нашего возвращения. Сбор старых друзей; хочу успеть, пока дела не заставили меня отодвинуть дружбу на второй план. Ты будешь хозяйкой вечера.

— В каком же туалете? Я все оставила в Париже!

— Твою одежду, как и мою, нам пришлют. Сегодня утром я разговаривал с Бруно. Полиция арестовала кое-кого, однако в отношении меня — никаких подозрений. Ну и сам Бруно, разумеется, прикрыт. У него могущественные друзья.

— И он вернет мне мои деньги?

Рука Рори, лениво описав в воздухе полукруг, с силой ударила Клэр по левой щеке.

— Попридержи язык! — ледяным тоном произнес он. — Эта поставка провалилась, но будут и другие. До конца года мы, как водится, пробудем здесь; если этот сезон окажется удачней, чем прошлый, мы соберем все, что выручили, и я снова вложу деньги туда, куда вкладывал.

Рори ждал ответа Клэр. Не дождавшись, произнес:

— Расцениваю твое молчание как знак, что ты сделала выбор.

— Нет! — устало сказала Клэр. — Это ты сделал его за меня!

Сезон охоты в самом разгаре. Сегодня одним из охотников был ее отец. Рори пришлось напрячь все свое обаяние, чтобы убедить его приехать; продемонстрировать, как счастлива в замужестве его дочь. Для Клэр все это обернулось мучительной пыткой. Отец был уже очень слаб. В последнее время он слишком быстро утомляется, стал более раздражителен, словно догадывался, что жизнь ускользает, и Клэр старалась держать себя в руках, чтобы уберечь отца от потрясений. Он страдал эмфиземой единственного легкого. Не мог быстро ходить, и его в коляске, запряженной старым пони, подвезла к самому месту охоты мать. Сейчас леди Драммонд понукала благодушного старого пони перейти на рысь. Отцу скоро пора обедать. Клэр специально для него подогрела его любимый телячий бульон. Другим она собиралась предложить говядину по-бургундски, бифштекс, пирог с печенкой и жаркое из куропатки в горшочках. Для тех, кто предпочитает холодную закуску, имелись суфле из лосося, холодный пирог с дичью и салат. Уилки позаботится о винах. Уилки, ее тюремщик. Если Рори отлучался, слуга открыто демонстрировал Клэр свою ненависть и презрение. Клэр не могла взять в толк причины этого, пока однажды ее не осенило, когда пришлось наблюдать общение Рори с Уилки: фамильярность и превосходство слуги по отношению к хозяину явилось для Клэр ответом на ее вопрос. Она и раньше чувствовала, что Уилки презирает женщин; теперь поняла, что его ненависть к ней вызвана ревностью. Раньше он терпел ее, а когда все маски были сорваны, истинное отношение к ней ему незачем было теперь скрывать. Какие бы темные страсти ни скрывались за внешним фасадом, Рори продолжал блюсти приличия, столь важные для него. Упаси боже, никаких сплетен! При гостях он был внимательным супругом, шутил, подтрунивал, демонстрировал свою нежную любовь к жене, показывал, как гордится ею. Так что жены приятелей с умилением восклицали:

— Вы совершенно идеальная пара!

При этом Рори сиял, а Клэр улыбалась, подавляя внутренний стон, так как, стоило гостям удалиться, Рори переставал ее замечать. Ночи она проводила одна. Именно это, к стыду и отчаянию Клэр, уязвляло больше всего. Рассудком она понимала, каков Рори на самом деле, но тело жаждало его ласк. Клэр презирала себя за слабость, но бороться с этим не могла. Он пробудил в ней сексуальное чувство, вызвал к жизни плотскую жажду, которая требовала удовлетворения. Самое тяжелое было встречаться с родителями. Не раз Клэр замечала, как мать пытливо заглядывает ей в глаза, отец не был столь проницателен, видел лишь ту лучезарную картину, которую Рори заботливо ему рисовал, и был счастлив.

И когда отец сказал Клэр:

— Какое счастье, доченька, что я оказался тогда не прав!

Слава богу, теперь у меня душа успокоилась! — ей так и захотелось разрыдаться, крикнуть ему, что все это неправда! Что никогда в жизни она не была так несчастна! Но Клэр только ласково улыбалась отцу, целовала и говорила с чувством:

— Я рада, что ты доволен, папочка!

Клэр понимала, что и одного крохотного намека на то, что произошло, достаточно, чтобы отправить его в могилу. Он был гордый человек и в своих детях воспитал ответственность за сохранение честного имени Драммондов. Узнай он о том, что его единственная дочь замешана, пусть даже не по своей вине, в торговле наркотиками, это поразило бы его в самое сердце. Теперь же он мечтал только об одном: чтобы Клэр подарила ему внуков.

— Мы прилагаем все усилия, сэр! — заверил его Рори с улыбкой, давая понять, что в задержке с внуками не его вина.

Мать была более прямолинейна.

— Ты выглядишь усталой, дорогая! — с участием говорила она. — Наверное, слишком много хлопочешь. Не пора ли хоть чуть-чуть отдохнуть?

— Вот окончится сезон, тогда и отдохну! — отшучивалась Клэр. — Не беспокойся, мама! От работы еще никто не умирал.

А уж работы у нее было по горло. Она вела все дела, вникала во все подробности хозяйства, старалась, чтобы клиенты не жалели о затраченных средствах, но от похвал в ее адрес Рори становился все невыносимей. Стоило им остаться одним, как он обрушивал на нее шквал оскорблений. Он умалял ее таланты, издевался над манерами, упрекал в излишней самостоятельности. Да кто она такая! Всего лишь смазливенькая статистка, только и существующая, чтобы отражать свет, излучаемый им, Рори, царящим на авансцене! Вот так, методически, день за днем Рори подтачивал в Клэр чувство собственного достоинства. Повороты его настроений были непредсказуемы; Клэр достаточно было лишь неосторожно высказать ему легкое пренебрежение, и Рори тут же выходил из себя. Умел его укорачивать только Уилки. Ему всегда удавалось воздействовать на Рори словами. Поразительной, чудовищной иронией казалось Клэр, что человек, который с радостью поставил бы ее к стенке, одновременно делал все возможное, чтобы это предотвратить, — и все потому, что «идеальный» брак Рори в значительной степени поднимал его репутацию в глазах тех, с кем он считался. Рори хотел быть принятым в обществе; он хотел подняться выше, поддерживая репутацию остепенившегося повесы, прикрываясь которой можно было тайно продолжать жить так, как жил. Клэр понимала, что она для него — средство проникновения в этот мир. Она происходила из знатного и благородного семейства, а ее отец олицетворял собой саму суть понятия «джентльмен». Сама того не желая, Клэр являлась воплощением «леди» и для их американских клиентов. Для Рори же она служила идеальным прикрытием. Сейчас Клэр в очередной раз выступила в этом качестве, дав завистливой американке адрес магазина в Эдинбурге, где покупала свои твидовые бриджи. Подавала угощения на фарфоровых тарелках «Краун Дерби», потому что на этом настоял Рори: «Пока я здесь хозяин, чтоб никаких бумажных тарелочек в Баллетер-хаус!» Тяжелое георгианское столовое серебро было обернуто в плотную льняную салфетку. Бокалы, в которые Уилки разливал вино, были из хрусталя. «Они покупают роскошь, и все для охоты в старом стиле, и мы должны им это предложить!» — поучал Рори Клэр.

И теперь Клэр видела, как Рори с гордым видом улыбается в ответ на восторженную реплику одного из клиентов:

— Ах, леди Баллетер, уж вы-то знаете, что значит настоящий стиль!

В пятницу вечером приехал Дэвид Грант. Клэр была рада видеть единственного из друзей Рори, которому она симпатизировала.

— Я так рада, что ты приехал! — сказала она Дэвиду с теплотой.

— Смог вырваться только на уик-энд, но все-таки это лучше, чем ничего! — Дэвид подошел к краю открытой балюстрады в задней части дома, где подавались аперитивы. — Как приятно снова оказаться в родных местах… пусть я всего лишь шотландец с равнин, но у тебя в гостях я неизменно чувствую себя почетным горцем!

— Знаю-знаю, вы, равнинные, считаете себя солью земли! — ласково улыбнулась Клэр. — Для меня ты такой и есть! Клэр очень хотела знать, как мог Дэвид Грант, такой спокойный, мягкий, порядочный, дружить с Рори, и, не удержавшись, она спросила об этом.

— Он водил меня в школу, — ответил Дэвид. — Он был такой большой, такой… авторитетный. Я же был маленький, застенчивый, надо мной вечно все издевались. Стоило ему взять меня под свою защиту, как все издевки прекратились. Рори всегда был сильнее всех. И тогда, и сейчас… Он был у нас в центре внимания, лучшим атлетом школы за многие годы. В крикете ему равных не было, а уж в беге… Мне повезло, что он, старшеклассник, выбрал именно меня.

— Повезло?

— Ну да! — Дэвид говорил не шутя. — Он никогда не издевался надо мной, не бил. Он меня защищал.

«А ты его за это боготворил! — пронеслось в мыслях Клэр. — Наш Рори это просто обожает!»

— Я знаю, он неуравновешен… — Тут Дэвид поспешил поправиться. — Был неуравновешен! Так ведь рядом не оказывалось никого, кто бы его сдерживал, того, кто по-настоящему хорошо бы к нему относился! — Тут он многозначительно посмотрел на Клэр. — Потому-то я и считаю: ему повезло, что он встретил тебя!

«Ах, Дэвид! — с болью подумала Клэр. — Если бы ты только знал…» Нет, Дэвиду нельзя ничего рассказывать. Он бы, конечно, понял, он бы стал сочувствовать ей, был бы глубоко огорчен, и все же нет, она ни за что ему не скажет. Никому нельзя об этом рассказывать. За это она может заплатить слишком дорогой ценой.

— По-моему, вы с Дэвидом объединились в некий сентиментальный союз! — презрительно сказал Рори, входя в спальню Клэр в тот момент, когда она раздевалась. До этого он спал в соседней спальне.

— Мы с ним друзья. Я была рада увидеться с ним.

— Ну да, друзья, пока еще не дошло ни до чего похлеще!

Клэр с негодованием взглянула на Рори.

— Дэвид твой друг! — сказала она. — Разве я способна на такое?

Его рука взметнулась и с силой ударила ее по щеке.

— Попридержи язык! — ледяным тоном пригрозил он. — Пока мы живем здесь, чтоб ни тени подозрений, и прежде всего в отношении моей жены!

— Уж если подозрения возникнут, то не я дам к этому повода! — сказала Клэр, смело встретив его тяжелый взгляд.

Рори рассмеялся, продемонстрировав резкий поворот в настроении.

— Одно могу сказать, в смелости тебе не откажешь! — И потом произнес с улыбкой, от которой Клэр вздрогнула: — Посмотрим, как долго ты сможешь продержаться!

В течение всего уик-энда Клэр проявляла осторожность в отношениях с Дэвидом. Ей не хотелось давать Рори лишний повод к раздражению.

— Скажи, может, я чем-то тебя обидел? — спросил Дэвид Клэр в воскресенье вечером, ожидая машину, которая должна была отвезти его в Долкросс, откуда он улетал в Лондон.

— Нет, боже упаси! Почему ты так решил? — поспешно ответила Клэр.

— Мы с тобой почти не общались. У меня создалось впечатление, будто ты меня избегаешь.

— Да нет же, нисколько! Просто приходится много возиться с постояльцами. Я ведь теперь настоящая хозяйка гостиницы! — весело сказала Клэр.

— И дела у тебя, насколько я вижу, идут прекрасно! Ты превратила эти угрюмые стены в благословенный приют гостеприимства!

— В котором ты всегда желанный гость, милости просим!

— Так мы по-прежнему друзья?

— Для меня друг Рори — мой друг.

— Вот и хорошо! Иттрошу тебя об этом не забывать! Я хочу сказать, если тебе понадобится дружеская помощь.

Чувствуя на себе взгляд Рори, Клэр наигранно произнесла:

— Зарублю себе на носу! — И крикнула мужу: — Пойди попрощайся с Дэвидом, Рори! Он вот-вот уезжает!

— Так ведь Рори едет со мной в Долкросс, — сказал Дэвид.

— Ах, так? — с удивлением произнесла Клэр.

— У нас почти не было возможности поговорить.

— Не волнуйся, к ужину я вернусь! — небрежно бросил Рори Клэр. — Сторожи замок до моего возвращения! — И, обратившись к Дэвиду, игриво сказал: — Не соблаговолишь ли оторваться от моей жены?

— До свидания, Клэр! — произнес, как обычно целуя ее в щеку, Дэвид. — Я провел с вами восхитительный уик-энд!

— Мы пробудем здесь еще около месяца. Если сможешь, приезжай! — Клэр старалась держаться легко и непринужденно, как и положено вести себя жене с закадычным приятелем мужа, и все же ее не удивило, что вечером, когда она, лежа в постели, составляла список текущих дел, Рори вошел к ней из своей спальни. Она ожидала очередных упреков за то, что вела себя, на его взгляд, не так, как подобает его жене, что выставляла его в глупом свете, слишком заигрывая с его приятелями. Однако Рори заявился к ней голый с явным намерением заняться любовью.

— Чем это я удостоилась такой чести? — с неожиданной для себя смелостью спросила она.

— Ты моя жена!

— Что ж заставило тебя об этом вспомнить?

— Я могу захотеть трахнуть тебя без всякой подсказки.

Важно, что мне самому в данный момент приспичило, — отрезал он нагло.

— А мне нет!

Клэр хотела было отодвинуться к дальнему краю кровати, но Рори опередил ее, вдавил в постель, прежде чем она успела шевельнуться.

— Не глупо ли скромницу из себя строить?

— При чем здесь скромность? Просто не желаю с тобой спать — ни сейчас, ни потом!

— Плевал я на твои желания! Разве не ясно я выразился, важно, что мне самому хочется!

Клэр отбивалась от его железных рук; бумаги скользнули вниз, посыпались на пол, в то время как Рори локтем одной руки прижимал ее к кровати, а другой грубо срывал с нее ночную сорочку.

— Твой отец то и дело сыплет намеками насчет внука, вот я и подумал, что именно ребенка нам и не хватает для полноты образа идеальной четы!

— Я не хочу ребенка от тебя! — крикнула Клэр ему в лицо.

— Может, ты хочешь ребеночка от Дэвида?

— Ты знаешь, я на это не способна!

Рори расхохотался.

— Если такое случится, я смогу тебя понять… Дэвид такой редкий человек, такой добропорядочный! Кстати, ты знаешь, что он в тебя влюблен?

— Не сходи с ума! — произнесла Клэр как можно более равнодушно, однако теперь ей стало ясно, почему так часто она ловила на себе взгляд Дэвида, почему он стремился лишний раз дотронуться до нее, хотя бы коснуться ее руки…

— Бедный мученик, ну просто по уши! Хотя, зная Дэвида, убежден, что дальше воздыханий дело не пойдет. — Рори снова расхохотался. — Ты для него вроде богини-девственницы!.. — Снова смех. — Уже два года, как ты — моя жена, а он по-прежнему мнит тебя невинным ангелочком. Интересно, что бы он сказал, если бы знал, до чего ты похотлива, когда дело доходит до судорог страсти… которых ты так жаждешь, которые ты так любишь…

Рори уже сдернул сорочку с Клэр и теперь разглядывал ее нагую. Знакомым током пронзило ее с головы до ног, и Клэр вопреки себе дернулась всем телом.

— Такое долгое воздержание… того и гляди, взорвешься!..

Длинные пальцы гладили, ласкали, продвигались все дальше; сквозь стиснутые зубы у Клэр вырвался легкий стон. Он знал все ее самые чувствительные места; знал, что требовательный зов изголодавшейся плоти вот-вот с силой прорвется наружу. Клэр сделалось страшно; она боялась не Рори, она боялась себя. Еще немного, и он с жестокой алчностью поглотит ее, и, хотя ее чувство собственного достоинства ему противилось, все сильней разгоравшееся желание гасило в Клэр всякое сопротивление. Как всегда, Рори превращал ее в утратившее разум существо; увлекал в омут чередующихся оргазмов. Она купалась в собственном поту; он брал ее и спереди и сзади, облизывал языком с ног до головы, но в его страсти не было любви. Рори демонстрировал Клэр, как он овладевает ее телом, подавляет разум, как берет ее целиком, не испытывая ни нежности, ни теплоты, ни любви. Он использовал ее, но именно такого обращения жаждало ее тело, хотя рассудок и содрогался от стыда. И лишь когда под влиянием внезапного желания увидеть его лицо Клэр открыла глаза, ее мгновенно и больно пронзило сознание собственной ничтожности. Ослепительно голубые глаза Рори сверкали жестокостью и холодом; такой нечеловеческий холод исходил от них, что ее разгоряченное тело вмиг окоченело, как леденеет под арктическим ветром нежный цветок. Черты красивого лица, напоминающего лик мраморного изваяния, были напряженны и сосредоточенны. Но не на ней. На себе самом. Он был в ней, был слит с ней, образовывая как бы единое целое, и при этом был абсолютно вне, оставаясь поглощенным только самим собой.

«Так оно и есть! — цепенея, поняла Клэр. — Так было всегда и так будет!» Для Рори Баллетера не существовало ничего, кроме него самого. Он явился к ней этой ночью не потому, что любил ее, любил как женщину, как человеческое существо; он пришел, чтобы продемонстрировать свою власть над ней, потому что другой мужчина дал ему понять, что Клэр способна будить желания. И, испытывая жгучую внутреннюю боль, подавившую все ее чувства и погасившую сексуальное влечение, Клэр поняла, что Рори — потребитель. Для него она всего лишь собственность, помеченная именной наклейкой «Рори Баллетер». Его жена.

И в этот момент что-то в Клэр умерло, как будто леденящим ветром, повеявшим от самовлюбленного Рори, задуло страсть, возбужденную им. Когда наконец он, не проронив ни слова, ушел, оставив ее одну, первый тонкий ледяной покров, суливший заточить Клэр в ледяную гробницу, начал окутывать ее пеленой бесчувственности.


ГЛАВА 5


В облицованном розовым мрамором вестибюле дорогого многоквартирного дома ее встретил привратник, и, пока тот справлялся по телефону, следует ли пропустить Молли, она оглядывалась вокруг.

«Судя по всему, дела у них идут хорошо! — решила Молли. — Снять квартиру в таком высотном доме стоит баснословных денег!»

Привратник повесил трубку и вышел из-за конторки, чтобы проводить ее к бронзовым дверям лифта.

— Милорд Баллетер занимает пентхаус! — провозгласил он важно, и дверцы лифта сомкнулись. Рори поджидал ее среди изобилия зеркал, хрустальных люстр, зеленых растений в гостиной с ковром, в котором, казалось, ноги утопают по самые щиколотки.

— Гм-м, мило! — оценила Молли довольно-таки лаконично.

Рори сказал со смешком:

— Высоковато, конечно, но отсюда великолепный вид!

Молли прикусила язык, чтобы не сказать колкость. «Скажи спасибо, что у тебя есть Клэр!» — чуть было не произнесла она. Теперь можно бы извиниться за свой стремительный, без оповещения отъезд из Парижа. Прошло уже полгода с тех пор.

как она кинулась домой в Ньюкасл к больному отцу, находящемуся в больнице на искусственном дыхании без надежд на выздоровление. Ему давно следовало бы сделать пересадку сердца, но вот уже несколько месяцев все не удавалось найти подходящего донора. «Есть еще кое-что на свете, — с горечью думала Молли, сидя у изголовья отца и надеясь, что он выкарабкается, — чего ни за какие деньги Армстронгов не купить!»

И отец держался; двое суток после ее приезда он боролся со смертью, и тут как раз ночью в больницу привезли юношу с тяжелейшими травмами черепа; он разбился на своем «Кавасаки», врезавшись на объездной магистрали Ньюкасла в грузовик для международных перевозок. Он скончался, не приходя в сознание, в кармане его кожаной куртки было обнаружено удостоверение донора. Мать юноши, убитая горем, дала свое согласие, и Джорджу Армстронгу вместо старого сердца, изношенного за полсотни лет тяжелого труда, пересадили сердце двадцатилетнего человека.

Молли радовалась, видя, как розовеет серое лицо отца, как после слабой немощи он обретает силы и свое такое привычное чувство нетерпения. Не прошло и недели, как от отца уже было шуму, как от Саутерпойнтского маяка, он уже вовсю строил планы возврата к работе.

— Утихомирься! — останавливала его Молли. — Сам подумай, неужели я теперь тебе позволю по-прежнему работать шестнадцать часов в сутки и питаться как попало? Наймем управляющего. Чтобы был вдвое моложе и вдвое крепче здоровьем. Наверняка есть где-нибудь подходящий человек, вот я его и найду! Поиски заняли три месяца, но все-таки Молли наконец нашла то, что искала. Отец продолжал формировать политику предприятия и оставался главным консультантом. Молли пробыла дома еще месяца три, пока управляющий привыкал к делу; и только после этого вылетела обратно в Париж. Едва взглянув на жену, Клайв заметил:

— У тебя усталый вид! Тебе необходимо как следует отдохнуть и поправить свое здоровье. Мне предоставили длительный отпуск. Отправимся на юг и поваляемся на солнышке месяца два. Они поселились на восхитительной вилле в Монте-Карло, хозяином которой был старый приятель Клайва по учебе в Оксфорде. Парк вокруг был изумителен, обслуживание предупредительное, и располагалась вилла как раз вдоль той трассы, по которой на ближайшей неделе должны были проходить гонки «Гран-при Монако». Первые несколько дней Молли провела, нежась в бикини под солнышком, то и дело радостно восклицая:

— Наконец-то я добралась до тепла!

Пока она загорала, Клайв сообщал ей все последние слухи, как и то, что Баллетеры в спешке покинули Париж. Бруно де Соуза тоже отбыл в Бразилию. Французская полиция арестовала в Марселе громадную партию кокаина, произведено было несколько арестов, однако это коснулось лишь тех, кто непосредственно занимался контрабандой. Финансировали эту операцию Рори Баллетер со своим сообщником, но сам факт доказать было невозможно.

— Цена этого кокаина на черном рынке двадцать миллионов франков, — сказал Клайв. — Баллетер нажил бы на нем целое состояние, сумей он получить свою долю от этой сделки.

— Что ж, Клэр, наверное, уже и растратила не меньше! Ее наряды были сказочны, не говоря уже о драгоценностях.

— Интересно, они у нее сохранились?

— Не думаю, если Рори так погорел. — Молли глубоко вздохнула: — Тем не менее я чувствую себя виноватой. Если бы я смогла ее предупредить!

— Так ведь они же успели улизнуть!

— Верно, но я не могу избавиться от мысли, что она, возможно, считает, будто я с тех самых пор отвернулась от нее!

Я писала ей в Баллетер-хаус, но ни разу не получила ответа.

— Возможно, их там сейчас нет.

— Бог знает, где они сейчас! — Молли снова вздохнула. — Где они и что делают. Но я всем сердцем чувствую, все идет не так, как хотелось бы Клэр.

— Я никогда не понимал, как Клэр, такая славная молодая женщина, могла выйти замуж за Рори Баллетера! Самовлюбленный, испорченный эгоист, авантюрист чистой воды!

Молли кивнула, соглашаясь:

— Мужчины его сорта слишком много требуют — я имею в виду от женщин. Считают себя неотразимыми и ожидают поклонения.

— Так Клэр ему поклонялась?

— Ну да… Она была смертельно уязвлена, когда обнаружила, что никакого строительства не ведется. Думаю, она подозревала, но не ожидала, что все станет настолько очевидно, а то, что рядом оказалась и я, еще больше усугубило ее унижение.

— И все же Клэр вернулась к Рори.

— Понятно почему… Этот тип умеет удержать ее при себе. — Молли поднялась со своего лежака. — Ну а теперь пойду-ка и справлюсь, может, они в Баллетер-хаус…

Однако сердитый голос с шотландским выговором грубо ответил ей в трубке, что лорд и леди Баллетер путешествуют по Европе и неизвестно, ни где именно, ни когда они возвращаются домой.

«Где же ты, Клэр? — думала Молли — Во что теперь ввязался твой супруг?» Она никак не могла отделаться от ощущения, будто что-то с Клэр не так; оно возникло у Молли с тех пор, как ее письма — а их было два, не одно, как она сказала Клайву, — остались без ответа. Это на Клэр не похоже. Она была весьма аккуратной, неизменно пунктуальной, если обещала, слово сдерживала всегда. Пару раз, когда вынуждена была минут на пять запоздать на встречу с Молли, непременно звонила по телефону, предупреждала. Клэр, какой представляла ее себе Молли, посчитала бы верхом невоспитанности не ответить на письмо; на два письма — верхом неприличия. Молли могла дать случившемуся лишь одно объяснение: Клэр ее писем не получала. «Странное дело! — думала Молли. — Как это могло произойти?» Клэр дала ей номер телефона в Шотландии, сказала, что, если им придется оказаться там, пусть непременно позвонят или заедут, не то она обидится. И тогда Молли позвонила в замок Драммонд и попросила к телефону леди Драммонд. Мать Клэр обрадовалась звонку Молли:

— Клэр столько мне рассказывала про вас, говорила, какая вы замечательная подруга!

— Собственно, поэтому я и хочу наладить с ней контакт. — Тут Молли объяснила, почему ей пришлось спешно уехать из Парижа.

— Как я вас понимаю! — сочувственно сказала Марго Драммонд. — Мой муж вот уже столько времени хворает, не то бы я непременно кинулась в Европу повидаться с Клэр.

Я не имела от нее известий почти месяц, это так на нее не похоже. Обычно она пишет мне регулярно и часто.

«Так я и думала!» — промелькнуло в мыслях Молли, и она как бы между прочим спросила:

— Где же они сейчас?

— Понятия не имею! Они нигде подолгу не задерживаются. Сначала были в Риме, затем в Милане, потом в Канне, а последнее от нее письмо я получила из Ниццы. Видно, моему зятю не сидится на месте.

— Ну что ж, возможно, я наведаюсь к ней! — весело сказала Молли. — Ривьера — местечко небольшое, а те, кого журналы именуют «высший свет», обычно сосредоточиваются в определенных местах.

— Прошу вас, если вы с ней встретитесь, напомните, что у нее есть семья, которая с радостью получила бы от нее весточку! — просто сказала Марго Драммонд.

— Непременно усажу ее писать письмо! — заверила ее Молли.

И вот, перелистывая журнал «Jours de France» месячной давности, Молли наткнулась на фотографию, изображавшую какой-то коктейль-парти в загородном клубе Монте-Карло.

Среди улыбающихся лиц Молли разглядела и физиономию Рори Баллетера. Клэр видно не было. «Вот они где!» — подумала Молли и ринулась к телефону. Однако ни в одном из отелей княжества Баллетеры не значились и даже не ожидались; все отели были переполнены в связи с грядущими гонками «Гран-При Монако», которые должны были состояться на будущей неделе. «Вот оно! — решила Молли. — Вот оно, излюбленное поле деятельности Рори Баллетера!» И действительно, на торжественном коктейле, состоявшемся в «Отель де Пари», куда Клайв по ее просьбе получил приглашение, Молли увидела Рори. Он стоял в центре одной из веселых, нарядных компаний, состоявшей из мужчин, окутанных сигарным дымком и флером дорогих лосьонов и увешанных драгоценностями женщин в самых модных туалетах.

Клэр среди них не было. Наблюдая за Рори через зал, Молли отметила, что он привлекал к себе внимание женщин. Причем до такой степени, что дама, с которой он был, метала злобные взгляды в каждую, которая пыталась внедриться в контролируемое ею пространство. Рори был ярок, блестящ и явно при деньгах. Он светился улыбкой, то и дело смеялся. Даже на расстоянии чувствовалось, какой яркой электрической вспышкой загорались его голубые глаза. «Что ж, рада, что ты счастлив! — думала Молли. — Но где же твоя жена?» И она решила это узнать. Молли выжидала, подбираясь все ближе и ближе к Рори, и вот наконец его взгляд, постоянно блуждавший по залу, наткнулся на нее; он не мог ее не заметить. На какую-то долю секунды улыбка застыла на лице, ресницы заморгали, но вот уже Рори устремился к Молли, расплываясь в обаятельной улыбке, протягивая навстречу руку.

— Боже, кого я вижу, Молли Хоэр-Браун! — восторженно произнес он.

— Давно не виделись! — сказала Молли, пожимая ему руку.

— Ну как же, целый год, с Парижа…

— Да, мне пришлось спешно уехать! — Эта фраза не повлекла за собой никакого вопроса; внимательный, пытливый взгляд последовал взамен. — У отца случился удар.

— О, сочувствую… Надеюсь, он уже поправился?

— Когда я уезжала, он был полон сил и бодрости! — заверила Молли. — Но мне неловко, что я не смогла известить Клэр. Не дай бог, она подумала, что я бросила ее. Кстати, где она? Умираю, хочется с ней повидаться…

Сияющий взгляд Рори потух. Легкая морщинка перерезала безупречно гладкий бронзовый лоб.

— Боюсь, Клэр не совсем здорова. Уже некоторое время… — Он внимательно посмотрел на Молли, как бы решаясь, сказать или нет. — Я действительно очень рад вас видеть!

Мне не хватало вашего северного рационализма, практической смекалки.

— Всегда к вашим услугам! — отозвалась Молли.

— Давайте присядем, — предложил Рори. — Вон там…

Он взял Молли под руку, подвел к массивному дивану, обитому шелком цвета золотистого шампанского.

— Что с ней такое? — тревожно спросила Молли.

Их взгляды встретились, и беспокойство Молли нашло отражение в глазах Рори.

— Вот уже несколько месяцев Клэр находится в состоянии глубокой депрессии, — сказал он. — С тех пор, как погиб ребенок, которого она ждала.

У Молли перехватило дыхание от внезапно пронзившей ее внутренней боли:

— Да что вы говорите!..

Рори грустно опустил голову.

— Без всякой видимой причины… Она была здорова, счастлива — мы оба были счастливы. Мы очень хотели ребенка. — В голосе его прозвучали печаль и горечь. — Это называется выкидыш; говорят, такое случается. Часто без особых на то причин. — Рори вздохнул. — В этом вся беда. С тех пор Клэр постоянно ищет эту причину и винит во всем себя.

Молли молчала, но от жалости у нее все разрывалось внутри. «Бедная Клэр!» — с ноющим сердцем думала она.

— Я показывал ее врачам — лучшим специалистам в этой области, но пока ничего не помогает! — И с глубоким страданием Рори добавил: — Теперь они предлагают поместить Клэр в частную лечебницу нервных заболеваний. Врачи считают, что ей необходимо длительное и обстоятельное лечение…

— О боже, какое несчастье… — Молли от полноты чувств положила ему руку на плечо. И Рори с видом явно опечаленным прикрыл ее руку своей.

— Она как бы утратила интерес ко всему окружающему. Почти не разговаривает, отказывается есть, не спит… Не знаю, Молли, что же делать! — Он нервно закусил губу. — Хуже всего то, что она видит во мне врага… так, словно я упрекаю ее в гибели ребенка!

— Выкидыши — явление непредсказуемое! — печально сказала Молли. — Я знала женщин, которые после этого впадали в чудовищную депрессию. Абсолютно все перестает интересовать.

— Как раз такое происходит и с Клэр! — с трудом произнес Рори. — Не могу избавиться от ужасного чувства, что она теряет разум!

— Почему бы вам не отвезти ее домой в Шотландию? — робко спросила Молли.

— Она не хочет. Стоит мне об этом заговорить, как ее охватывает безумный гнев. Мне кажется, она стыдится. У всех Драммондов дом полон детей; у Йена вдобавок к сыновьям близнецам родилась девочка, у среднего брата Клэр Хэмиша четверо детей — она чувствует себя неполноценной, и от этого ей крайне неловко.

Моли нахмурилась:

— Ну а что же мать Клэр?

— У нее столько забот, ведь у нее больной муж на руках!

Вы, наверно, знаете, он с каждым днем угасает.

— Да что вы? Нет, я не знала. — Из разговора с леди Марго Молли вовсе не почувствовала, что ее муж при смерти; просто нездоров, и все.

— И потом, раз Клэр не желает возвращаться домой, то, если я позову сюда ее мать, не будет ли от этого только хуже? — Последовал тяжелейший вздох. — Очень трудно решить, какой выход лучше. — Поколебавшись немного, Рори произнес: — Видите ли, следует проявлять крайнюю осторожность, чтобы она вновь не попыталась покончить с собой!

— Покончить с собой? Что значит «вновь»?

— Ну… однажды ей удалось завладеть пузырьком с таблетками аспирина, и она много их проглотила. По счастью, сиделка, — я нанял для нее сиделку, — оказалась рядом, и мы отвезли Клэр в больницу, где ей сделали промывание желудка. Теперь приходится дежурить при ней круглые сутки.

«Боже мой! — думала Молли, онемев от услышанного. — Да неужто все это происходит с Клэр! — Молли знала, что ее подруга — существо ранимое, впечатлительное, но чтобы хотеть покончить с собой! — Быть того не может! — решила Молли. — В ней предостаточно истинного шотландского рационализма. Да, но, — мысленно возражала она себе, — ведь у нее случился выкидыш! А мы, женщины, слишком зависим от нашей дурацкой физиологии!»

— Сегодня я впервые за много месяцев показался на людях, — сказал Рори. — Как правило, все время провожу с Клэр. Тут уж не до веселья, когда тревожишься за любимого человека.

Молли сдавила пальцами браслет на левой руке. Первый раз за много месяцев? А как насчет открытого чемпионата в Монте-Карло?

— Да, это тяжело, когда на руках беспомощный больной, — сказала она сочувствующе. — Я все ночи просидела с отцом, пока он приходил в себя. Собственно, потому мы с Клайвом и здесь, мне необходим отдых. Мы приехали только сегодня!

Молли и сама не знала, почему солгала. Просто почувствовала, что лучше не говорить Рори, что они с Клайвом здесь уже целую неделю и что все это время она пыталась его разыскать. «Будь осторожна! — сказала она себе. — Помни, этот с виду несчастный человек на самом деле завязан в торговле наркотиками; он — тот, которому едва удалось улизнуть из Парижа, спасаясь от полиции. Который лгал своей жене. Который вложил ее деньги в приобретение партии кокаина. И это именно он изображен на фотографии в „Jours de France“. Второго Рори Баллетера нет. Не узнать его невозможно. А судя по тому, как он веселился до встречи с Молли, Рори не только не был опечален, а даже смотрелся счастливчиком, только что выигравшим в футбольном тотализаторе».

— Может быть, поможет, если я ее проведаю? — спросила Молли, бросая явный вызов, однако озарившееся лицо Рори обескуражило ее.

— Правда, проведаете? Клэр вас так любила…

— Я с удовольствием! С радостью помогу, чем смогу!

В тот момент Молли испытала раскаяние. «Да ну тебя с твоими вечными предубеждениями! — ругала она себя. — А вдруг он говорит правду? Сначала выясни, а уж потом уличай во лжи!»

— Я снимаю пентхаус на Променад дез Англэ в Ницце.

Восхитительный вид, и Клэр лежит на веранде — застекленной, так что это безопасно. Где вы остановились? Я посмотрю, способна ли Клэр принимать посетителей, и сразу же вам позвоню!

— Мы живем на вилле нашего приятеля. Молли дала Рори свой адрес и телефон. — Так я позвоню! — Рори тепло пожал ей руку. — Спасибо, Молли! Уверен, Клэр будет рада видеть вас — если, разумеется, она вас узнает. Иногда она не узнает даже меня.

— Нам остается только попытаться! — с твердостью произнесла Молли.

— Да благословит вас бог! — сказал Рори и вернулся к своим друзьям.

— Ну что? — спросил Клайв, когда Молли подошла к нему. — Судя по твоему виду, разговор у вас был серьезный!

— Ты прав! — сказала Молли и поведала ему все.

— О господи! — расстроено произнес Клайв. — Плохо дело!

Рори позвонил через два дня.

— Смогли бы вы прийти сегодня днем?

— В котором часу?

— Около четырех. Я не стану говорить Клэр, устроим ей сюрприз…

И теперь, когда Рори подводил Молли к двойным орнаментированным дверям, она невинно спросила:

— Надеюсь, сюрприз остается сюрпризом?

— Не беспокойтесь! Привратник говорил по телефону со мной. Клэр понятия не имеет, что вы придете.

Когда они вошли в холл, Рори прикрыл двери и сказал Молли напрямик:

— Не пугайтесь, когда увидите ее! Она… уже не та и внешне, и внутренне.

С дурными предчувствиями Молли кивнула и прошла вслед за Рори в огромную комнату, освещенную солнцем, льющимся из обращенных к морю покатых окон в дальнем конце. Там а шезлонге, повернутом в сторону окон, с наброшенным на ноги легким покрывалом кто-то лежал. Молли подошла: Клэр лежала с закрытыми глазами. Чуть не вскрикнув от потрясения, Молли закусила губу. Перед ней был неживой человек. Щеки впали, вокруг глаз темные, почти черные круги. Лежавшие поверх покрывала вялые руки хоть и были ухожены, но выглядели как худосочные куриные лапки.

Рори склонился над ней:

— Клэр… — Голос у него был нежный, прямо ласкающий. — У нас гостья…

Глаза открылись, и Молли вздрогнула. Они были безжизненны: знакомые ей прекрасные, лилово-фиалковые глаза Клэр были затуманены, как бы подернуты пылью. Они смотрели на Молли не узнавая.

— Привет, незнакомка! — произнесла Молли в развязной манере джорди. Взгляд Клэр нисколько при этом не изменился. — Я — Молли, Молли… ты ведь помнишь меня, а?

— Молли… — без выражения, как эхо, повторила Клэр.

— А вот и я! Пришла извиниться, что уехала тогда из Парижа, не сказав ни слова. Но у отца случился удар, и мне пришлось мчаться и выступать в роли сиделки Флоренс Найтингейл. Пациент теперь жив и здоров, потому я вот зашла поглядеть, не нужна ли теперь тебе моя помощь.

Взгляд Клэр стал более осмыслен. Молли уловила признаки внутренней борьбы. Рори подставил стул к шезлонгу, Молли села, взяв рукой безжизненную, невесомую лапку Клэр.

— Ах ты глупая девчонка! — ласково отчитывала ее Молли. — Совсем позабыла свою Молли! А помнишь, блейдонское имбирное? А темный ньюкаслский эль? А стотти? — Молли потянулась к сумке, достала бумажный пакет. — Вот, я тебе кое-что утречком испекла… — Она вынула клинообразный кусок круглого плоского хлеба. — Еще горячий, я и маслицем сверху полила… — Молли вложила кусок в руку Клэр. — Ну-ка, давай, попробуй!

Она поднесла руку Клэр к ее рту. Увидела, как та вдыхает свежий аромат хлеба, как ее зубы вонзаются в него. Жевание давалось Клэр с трудом, но Молли заметила, как от вкуса свежего хлеба стали загораться ее глаза. Теперь уже Клэр сама поднесла кусок ко рту. На лице появилась радостная детская улыбка.

— Молли!.. — проговорила Клэр.

— Я понимаю ваше беспокойство! — сказала Молли Рори, когда тот час спустя провожал ее до лифта. — Мне никогда не приходилось видеть, чтобы люди до такой степени менялись!

— Боюсь, что собеседница из нее сейчас плохая!

— Это пустяки. Клайв говорит, когда я открываю рот, то никому уже вставить слова не удается. Главное, Клэр меня узнала.

— Да, — согласился Рори, — явно узнала.

— Пусть она пока смотрела и улыбалась, но это ведь только начало!

— Я знал, что вы на нее хорошо подействуете!

— Когда можно прийти еще?

— Позвоните завтра. День на день не приходится, посмотрим, какая она будет завтра.

— Договорились!

Только через три дня Молли было позволено прийти. Клэр совершенно не узнавала ее. Смотрела невидящими глазами, не притронулась к стотти, все время лежала, уставившись в окно. Казалось, она отключилась от окружающего мира.

— А я-то думала, что пробилась к ней! — огорченно произнесла Молли.

— Боюсь, ничего нельзя поделать!

Рори окинул взглядом казавшуюся неживой свою жену.

— Похоже, — произнес он с усилием, — у нас осталось одно-единственное средство. Надо класть ее в частную лечебницу. Ей нужна помощь профессионалов. Я сделал все что мог, но все безрезультатно. Не хочется отдавать ее в чужие руки, но ничего другого не остается.

— Когда же? — спросила Молли.

— Вероятно, на будущей неделе. Но пока вы можете навещать ее когда захотите! — тепло улыбнулся он Молли. — Я понимаю, быть может, это пустая трата времени, но ради Клэр я готов воспользоваться любой возможностью. — Помолчав, Рори добавил: — Кстати, друзья пригласили меня посмотреть гонки на «Гран-при». Окна их квартиры выходят на трассу. Мне было бы значительно спокойней, если бы вы побыли с Клэр в мое отсутствие. Сестра Дефарж будет при ней, но… — Рори осекся.

— Непременно побуду! — заверила его Молли.

Рори сжал ей руку.

— Вы так любезны!

Когда Молли пришла на следующее утро, Клэр уже лежала в шезлонге. Молли принесла с собой большую мягкую гобеленовую сумку.

— Моя вышивка! — пояснила Молли. — Могу болтать и работать одновременно…

Она бросила взгляд на Клэр.

— Ну как она сегодня?

— В прострации, как и обычно, — сказал Рори. — Она стала много спать. Врач утверждает, что это к лучшему. Во сне неизводят всякие мысли.

— Судя по ее виду, она не с нами, где-то далеко.

— Пожалуй, что так, — печально сказал Рори. — Просто посидите с ней, поболтайте. Остальное — забота сестры Дефарж.

Он склонился над Клэр, прикоснулся губами к ее лбу:

— Не волнуйся, дорогая! Я позабочусь, чтобы за тобой хорошенько присматривали!

Молли готова была поклясться, что увидела у Рори на глазах слезы. «Я недооценивала его! — виновато думала Молли, вынимая чехол для стула, над которым в данный момент трудилась. — Он безупречно заботится о Клэр! Она не нуждается ни в чем, кроме собственной воли к жизни! И все-таки сообщить ее матери надо!»

Когда сестра Дефарж принесла Клэр ее таблетки, которые надо было принимать каждые четыре часа, Молли обратила внимание, что сестра бледна и взгляд у нее какой-то осоловелый.

— Что с вами? — спросила Молли.

— Мигрень… Страдаю от головной боли.

— Ах вы, бедняжка… Почему бы вам не пойти и прилечь?

Работать с мигренью невозможно, а Клэр необходимо внимание. Вот что, насчет таблеток я позабочусь. А вы ступайте ложитесь!

— Высчитаете?..

— Ну конечно! У меня богатый опыт ухода за больными.

Идите-идите, прилягте!

— Благодарю, мадам! — Сестра Дефарж только и мечтала удалиться в темный уголок и прилечь и потому с готовностью последовала совету Молли.

— Ну вот… а теперь нальем водички… — Молли налила воду из кувшина, стоявшего на тележке у стены; там же лежала и пластинка с таблетками. Название ничего не говорило Молли. Оно было французское. Но в остальном она разобралась: по две таблетки каждые четыре часа. Однако, вернувшись к Клэр, Молли обнаружила, что та лежит с открытыми глазами. Более того, глаза ее уже не были затуманены. У нее был ясный, все понимающий и узнающий взгляд.

— Клэр! — воскликнула изумленная и обрадованная Молли.

— Тс-с-с! — приложила палец к губам Клэр.

— Все в порядке! У нее мигрень, она отправилась спать!

Клэр улыбнулась:

— Хорошо! Поговорим.

— Ноя думала…

Клэр фыркнула, глядя на изумленное лицо Молли.

— Да что, черт побери, здесь происходит? — воскликнула Молли выразительным шепотом. — Вот, пока я не забыла, примите эти таблетки!

— Нет! — Это слово вылетело из Клэр, как пуля. Молли даже подскочила на стуле и пролила воду.

— Плохие. От них сплю. Не могу думать. Не надо. — Порывшись среди обложенных вокруг нее подушек, Клэр извлекла свалявшийся комок салфетки, протянула Молли. — Нате… выбросьте!

Молли развернула: внутри оказалось дюжины две таких таблеток.

— От них дурею, язык не мой, руки трясутся… не пью, как вы пришли. Под язык, потом выплевываю. Надо поговорить. Сказать.

Голос у Клэр был хриплый, она явно разучилась произносить слова; составляла их с трудом, как будто они были на незнакомом ей языке.

— Так, значит, таблетки действуют на вас как снотворное? — с упавшим сердцем спросила Молли.

— Да. Хотят отправить в лечебницу, там плохо, оттуда не выйти. — Клэр облизнула пересохшие губы.

— Хотите пить?

— Чаю… люблю чай.

— Я вам дам чаю сколько пожелаете, только сперва посмотрю, как там сиделка!

Молли обнаружила сиделку Дефарж в третьей по счету комнате; та лежала в постели, шторы задернуты.

— Просто зашла спросить, не надо ли чего! — шепотом сказала Молли.

— Нет-нет, просто подремлю, больше мне ничего не надо…

— Тогда спите себе спокойно сколько требуется. Я побуду с леди Баллетер. Только что дала ей таблетки.

— Благодарю вас…

— Порядок! — бодро доложила Молли, прикрывая за собой дверь гостиной. — Еще по крайней мере час мы в безопасности. Чай сейчас будет готов. — Она отыскала банку «Джексон брекфест бленд» и заварила двойную норму. Наполнила чашку крепким золотисто-коричневым чаем. Глаза Клэр засияли, когда Молли поднесла чашку к ее губам, она с жадностью отхлебнула.

— Хотите поесть?

— Можно стотти?

— К сожалению, я мало принесла…

Молли вынула толстый кусок, щедро сдобренный маслом, и Клэр жадно накинулась на него. Опустошила чашку, и Молли налила ей еще. На сей раз Клэр сумела держать чашку сама, хотя ее руки непроизвольно дрожали.

— Таблетки глушат аппетит. Еще можно?

— Я захватила всего один кусочек стотти, но видела в кухне подносик с едой. Должно быть, для меня. Салат с курицей, свежие фрукты, сыр.

— Пожалуйста! — сказала Клэр.

Она съела почти все, и с особым удовольствием — свежайший хлеб, густо намазанный нормандским маслом.

— Вкусно! — проговорила она с полным ртом.

— Отлично! — сказала Молли, наливая себе чай. — Я буду спрашивать, вы отвечайте как сможете. — Клэр кивнула. — Так что же все-таки с вами такое?

— Не больна.

— Так почему же такой вид? Худая, как щепка, руки-ноги дрожат! Рори говорит, что это депрессия.

— Нет. Таблетки дурманят. От них слабость, мысли путаются, аппетита нет. Притворилась, что хуже, чтобы Рори убрался а гонки. Не ушел бы, если бы знал, что оставить нельзя. — Клэр улыбнулась, зло сверкнув глазами. — Обманула его.

— Но зачем? Что у вас происходит, Клэр?

— Рори наказывает за непокорность. Хочет, чтоб умерла! — тяжелый взгляд Клэр встретился с глазами потрясенной Молли. — Убивает своей заботой.

— Заботой?

— Как бы.

— Но почему? — Молли изменилась в лице. — Он наказывает вас за этот выкидыш?

— Не выкидыш. — Внезапно голос Клэр окреп: — Аборт!

Молли рот разинула от удивления.

— Как! Вы сделали аборт? Это он заставил?

— Нет. Сама.

— Господи, почему вы это сделали? — воскликнула в ужасе Молли.

— Ребенок Рори. Не хочу иметь ребенка от Рори. — Глаза Клэр горели так, что Молли стало не по себе. Она никак не ожидала увидеть столько неприкрытой ненависти в глазах, которые обычно способны были выразить разве что мелкое недовольство. — Не могла девять месяцев жить как в аду.

— Так, значит, он не хотел аборта?

— Не знал, пока я не сделала.

— О господи… — Молли ощутила во всем этом такое неистовство страстей, что ей сделалось жутко.

— Еще чаю, — протянула свою чашку Клэр, — язык лучше работает…

Теперь, когда Молли наливала чай, руки уже тряслись у нее. Все это было выше, нет, абсолютно вне ее понимания.

— Когда это случилось? — спросила Молли, овладев собой.

— Какой сейчас месяц?

— Май.

Клэр, подумав, сказала:

— В январе.

— И все это время он пичкает вас этими таблетками?

Клэр кивнула.

— Вы хоть знаете, что это за таблетки?

— Тран… транк… — слово с трудом давалось Клэр.

— Транквилизаторы? — Клэр усиленно закивала. — Но ведь к ним привыкают! — Снова Клэр отчаянно закивала. — Но почему? Господи, почему он вам их дает?

— В наказание.

— В наказание?

— Длинная история. Не сейчас. — В глазах Клэр выразилась мольба. — Скажите матери! Прошу вас, скажите матери!

— Ну конечно, скажу, но что она сможет сделать? Рори ваш муж.

— Мама найдет выход. — Клэр едва заметно улыбнулась. — Она всегда находит.

— Как только вернусь к себе, немедленно ей позвоню!

— Скажите, чтоб скорее приезжала. Скорее! — молила Клэр, возбуждаясь.

Но все-таки она устала. Мало того, что разучилась говорить связно, она столько сил потратила на этот разговор. Клэр сделалась очень бледна, легкая испарина выступила у нее на лбу и над верхней губой. И все же она силилась еще раз повторить свою просьбу.

— Скажите матери, — шептала она. — Чтоб за мной… поскорее…

— Я обещаю! — поклялась Молли. — А теперь отдыхайте! Пойду посмотрю, как там наша Спящая красавица!

Сиделка все. еще спала. Клэр тоже уснула и проспала чуть больше двух часов. Проснувшись, опять попросила пить. Молли заварила еще чаю. Заплетающимся языком Клэр объяснила, что от таблеток во рту все время сухо, но почему-то пить ей при этом почти не дают.

— Может, чтобы усилить воздействие таблеток на организм? — высказала предположение Молли. — Ваша сиделка в курсе того, что происходит?

— Думаю, да. Спит с Рори.

Молли передернуло.

— Кто ваш лечащий врач?

— Приятель Рори. Сомнительный врач. Сиделка тоже подставная.

— Господи боже! — в ужасе воскликнула Молли. — В жизни не сталкивалась с таким кошмаром! В моем окружении даже не подозревают о подобных вещах. Скажите, — взволнованно спросила она, — вы уверены, что сумеете и дальше притворяться, пока не приедет ваша мать?

Клэр кивнула. Увидя решимость в ее глазах, Молли поняла, что она действительно настроилась на то, чтобы перехитрить мужа.

— Перестану пить таблетки. Притворюсь, что сонная.

— Хорошо, если я позвоню вашей матери сегодня, скорее всего она будет здесь уже завтра.

Лицо Клэр озарилось надеждой:

— О да, да! — Она улыбалась уже знакомой Молли улыбкой: широкой, лучезарной, наполненной любовью и убежденностью. — Знала, что вы поможете! — Она потянулась к Молли рукой. — Верная подруга. Сильная. Не дали Рори себя одурачить.

«Ну да, как же! — думала Молли. — Если бы не мигрень сиделки, я бы по-прежнему слушала его развесив уши!»

— Увидела вас, перестала пить таблетки. Один выход. Надо было вам сказать. Решилась.

Молли сжала в своей похудевшую руку Клэр.

— Ну уж не одна я такая сильная! Прежде всего, я бы ни за что не сделала аборт, — сказала она, тряхнув головой.

— Не было выбора, — произнесла Клэр; глаза снова потухли, отразив спрятанный глубоко кошмар, который Молли предпочла бы не видеть. Она уже узнала столько ужасного, а ведь еще предстояло общаться с Рори.

— Ничего, ничего, девочка! — бодро сказала она. — Мы вырвем тебя у него! — Молли незаметно для себя перешла на «ты».

— Отчаялась, — проговорила Клэр. — Никакой надежды. Потом пришли вы. Все поменялось. Я поменялась.

— И это сущая правда! — с жаром воскликнула Молли. — Это же было потрясающе, когда на моих глазах в этом безжизненном взгляде начала теплиться жизнь! Я уж думала, ты превратилась в зомби!

— Почти стала, — глухо сказала Клэр. И улыбнулась гордо: — Теперь нет!

— Вот и умница! — похвалила Молли.

— Как же! Такого мужа выбрала! — И с ненавистью во взгляде и голосе Клэр добавила: — Все, хватит!

— Ставим точку!

И обе радостно улыбнулись друг другу. Тут Молли взглянула на часы. Пять!

— Пойду-ка я снова взгляну на твою надзирательницу!

И направилась на разведку. Постель была пуста, однако из ванной доносились звуки бегущей воды. Молли поспешила назад в гостиную.

— Встала! Давай-ка входи снова в свою роль, а я унесу отсюда лишнее. Скажу ей, что только что дала тебе таблетки.

Молли поспешно вынула из пузырька две таблетки, засунула в карман своей льняной юбки, оставила на видном месте стакан с водой.

Когда вошла сиделка Дефарж, Молли, заметя все следы, мыла в кухне посуду, а Клэр, как бы отключившись, лежала с закрытыми глазами.

— Ну как, получше? — участливо спросила Молли сиделку.

— Да, благодарю вас! Я так вам признательна, мадам!

— Пустяки! Клэр почти все время спала. Я дала ей две таблетки в пять часов. Правильно?

— Совершенно правильно!

Сиделка Дефарж пощупала больной пульс, нахмурилась.

— Она немного беспокойно себя вела, — не моргнув глазом соврала Молли. — Не хотела пить таблетки.

Сиделка Дефарж успокоенно кивнула:

— Да, это часто случается!

Молли усиленно вошла в роль:

— Бедняжка Клэр! У меня душа разрывается глядеть на нее такую… безжизненную! Будто передо мной фарфоровая кукла. А ведь была такая веселая, такая жизнерадостная… — Молли подхватила свою вместительную сумку. — Передайте лорду Баллетеру, я ему завтра позвоню!

— Конечно, мадам! И еще раз благодарю вас за вашу любезность.

Сиделка теперь была гораздо любезнее. «Решила, что мне можно доверять!» — насмешливо подумала Молли.

Склонившись над Клэр, она тихонько шепнула:

— Я вернусь, все будет хорошо! — и легонько сжала ей плечо, как бы говоря: «Держись!»

Возвращаясь к себе на Кап-Ферра, Молли раздумывала над тем, что ей рассказала Клэр. Все это было настолько невероятно, что Молли не могла до конца поверить. Почему Клэр решила избавиться от собственного ребенка? Почему Рори задумал так страшно наказать ее за это? Что такого ужасного произошло у них в то время, пока Молли сидела с отцом? Несомненно, отношение Клэр к Рори повернулось на сто восемьдесят градусов. Ошибиться было невозможно: ее впалые глаза светились ненавистью к нему; ненавистью дышали произносимые ею слова. «В последний раз, когда я видела Клэр, — рассуждала про себя Молли, — Рори был для нее светом в окошке. С тех пор, наверно, произошло что-то ужасное; настолько кошмарное, что от ясного, сияющего пламени ее любви остались лишь пепел и привкус горечи!» Больше всего потрясло Молли, что Клэр сделала аборт. Никак не верилось, что Клэр могла избавиться от ребенка, зачатого от мужа, которого боготворила. «Что может заставить такую женщину, как Клэр, совершить подобный ужасный поступок? А может, не „что“, а „кто“?» — спрашивала себя Молли.

Она рассказала Клайву все.

— Никак не могу ничего понять, — говорила крайне расстроенная Молли. — Клэр ведь вовсе не чудовище! Она всегда трогала меня своей теплотой, заботливостью, и, я знаю, она любит детей! Она столько мне рассказывала про своих племянников-близняшек. Что же могло ее настолько переменить?

— Может, Рори Баллетер? — предположил Клайв.

Молли отдала ему таблетки, чтоб он выяснил их назначение. И попросила разузнать, где расположены лечебницы для душевнобольных, сказав при этом:

— Не думаю, что это место слишком далеко. Лечебница должна располагаться в легкодоступном месте, иначе перевозка Клэр на дальнее расстояние повлекла бы за собой особые приготовления, а у меня ощущение, что Рори не хочет слишком многих в это посвящать.

— И тратить много времени на сборы! — согласился Клайв. — Он хочет умыкнуть Клэр и подвергнуть ее лечению электрошоком, чтобы, когда мать соберется навестить ее, Клэр уже не была способна проговориться.

— Все, я звоню ее матери, и немедленно… Чем скорее она приедет, тем лучше! Клэр надеется, что она непременно найдет выход. Дай бог, чтобы это и в самом деле было так!

Марго Драммонд обрадовалась, что Молли так скоро откликнулась, и Молли выложила напрямик:

— Боюсь, ничего хорошего я сообщить вам не могу!

Леди Драммонд спокойно и сдержанно сказала:

— Говорите все как есть, ничего не скрывая!

Молли сообщила ей все без утайки и была поражена, как по-деловому зазвучал теперь голос матери Клэр:

— Я вылетаю завтра утром! Буду у вас сразу после полудня.

Позвольте номер вашего телефона, я позвоню, сообщу подробности о рейсе. Сегодня вечером у меня не получится, так как муж может что-то заподозрить, а я не хочу его волновать. Перезвоню вам через час. Молли сразу узнала леди Марго, как только та вошла в зал прибытия аэропорта в Ницце. Клэр была очень на нее похожа. Те же огромные фиалковые глаза, той же формы лицо с тонкими чертами, только волосы у нее были со свинцовым отливом. Леди Марго была невысокого роста, но казалась выше из-за своей горделивой осанки. Смотрелась неброско, но изысканно-элегантно в строгом костюме из темно-синего шелка, с небольшой сумочкой в руках. Молли уже издали поняла, что на эту даму можно положиться; поняла, почему Клэр сказала: «Мама найдет выход».

— Леди Марго?

— Миссис Хоэр-Браун?

— Для друзей — просто Молли!

Рукопожатие Марго Драммонд было энергичным.

— Не могу выразить, как благодарна вам, что сообщили мне. Я уже давно подозревала, что с Клэр что-то неладно. Есть новые известия?

— Утром звонила вашему зятю. Клэр не в состоянии сегодня принимать посетителей. «Неконтактна», — как он выразился.

— Умница! — мгновенно оценила положение леди Марго. — Так ей будет легче всего притворяться!

— Что вы намерены делать? — спросила Молли, выруливая на Гран-Корниш.

— Забрать Клэр! Это надо делать быстро, без всяких колебаний. Рори — изворотливый тип, но таких, как он, можно застать врасплох, если мгновенно и в лоб атаковать. У меня есть план. Всю ночь ломала над ним голову. Мой младший сын Фергус сейчас находится в порту Гибралтар, возвращаясь в Портсмут после кругосветного плавания. Вчера вечером я разговаривала с ним по телефону. Ему дали отпуск. Будет здесь сегодня вечером.

— Как вы все это организовали? — спросила потрясенная Молли. — Нажала на все известные мне кнопки. Мой кузен занимает довольно высокий пост в адмиралтействе.

— Ах, вот как… Старые, испытанные связи! Про себя Молли подумала: «Всего-то надо словечко сказать, только бы найти подходящее ушко!» Все более и более Молли открывала для себя Марго Драммонд такой, какой видела ее Клэр.

— Кроме того, я договорилась, что нас будет поджидать частный самолет, а также частная «Скорая помощь», которая доставит Клэр к самолету, как только мы сможем ее освободить. И еще оказалось, что я знакома со здешним британским посланником…

Молли невольно рассмеялась.

— А я тут диву даюсь, как это вам удалось столько всего провернуть! — со смиренным видом воскликнула она.

— Не хотелось бы производить много шума. Насколько я знаю Рори, ему это тоже ни к чему. Он так заботится о всяких приличиях! Вот на этом-то я и намерена сыграть. Потому совершенно необходимо, чтобы вы любыми путями прорвались завтра утром к Клэр и предупредили ее, чтоб была готова. Мое неожиданное появление может… выбить ее из колеи.

— Гм! Не думаю, что можно рассчитывать еще на одно такое tete-a-tete! Вчера нам просто чертовски повезло. — Молли задумалась. — Может, я смогу передать ей записку?

— Нет, слишком опасно! Надо это сделать так, чтобы не вызвать никаких подозрений. — Леди Драммонд взглянула Молли прямо в глаза: — Я знаю способ, но это будет нелегко.

— Я вся внимание!

В тот же вечер попозже Молли позвонила Рори, и тот разрешил ей навестить Клэр.

— Могу я прийти завтра утром? — спросила Молли. — Мне в два к парикмахеру.

— Прекрасно! Скажем, к одиннадцати?

— Отлично, до встречи!

— Все в порядке, — сказала Молли Клайву, а затем по телефону леди Марго.

Когда на следующее утро Рори открыл ей дверь, Молли внесла с собой кипу журналов, громадный букет цветов и огромную коробку пралине — Клэр испытывала слабость к этим конфетам, и Молли заказала у Фашона целый килограмм. Клэр лежала на своем обычном месте с закрытыми глазами, но, едва Молли склонилась над ней, один глаз открылся: он смотрел на нее живо, осознанно, светясь вниманием и пониманием. В ответ на взгляд Молли глаз подмигнул.

— Принесла нашей умнице подарочек! — ласково сказала Молли. — Гляди-ка, пралине от Фашона! Помнишь? — И занялась развертыванием сложной обертки. — Ну как она? — озабоченно спросила Молли у Рори.

— Совершенно ни на что не реагирует!

— Ну что ж, может, конфеты окажут положительное воздействие. Ведь хлебец стотти оказал, верно?.. Ну вот, заговорила о еде, и самой кофе захотелось!

— Я пойду скажу, чтоб приготовили! — услужливо предложил Рори, на что Молли и рассчитывала.

Едва он вышел, Молли тотчас вытащила из кармана конфетку, развернула бумажку и вложила пралине Клэр в рот, приговаривая громко вслух:

— Ну-ка, давай полакомимся!

А сама развернула перед глазами Клэр бумажку, на которой было меленько, но четко написано: «Мама здесь. Придет в два часа дня. Затаись!» Глаза Клэр быстро пробежали текст, она кивнула. Молли скомкала бумажку и сунула в карман, быстро развернула еще одну конфету, кинула обертку в пепельницу, потрясла коробкой, чтобы содержимое равномерно распределилось. После чего развернула еще одну, так, чтобы в пепельнице оказались две обертки.

— Божественно на вкус, пагубно для талии! — сказала она Рори. когда тот вернулся. Протянула ему коробку: — Угощайтесь!

Клэр с видимым наслаждением жевала конфету.

— Вот видите… у нее всегда была к ним слабость! — отметила Молли.

Судя по всему, Рори никуда не собирался, так как, едва принесли кофе, он придвинул стул и сел напротив Молли.

«Да, — думала Молли, — сегодня никаких шансов на беседу с глазу на глаз! Ничего, по крайней мере я передала ей сообщение!»

Клэр справлялась со своей ролью. Лежала с закрытыми глазами, замкнувшись в себе, откуда, как сказал Рори, она все реже и реже возвращалась к окружающему. «Лгун! — думала Молли со злостью, гладя на его красивое, изображающее озабоченность лицо. — Думаешь, все и вся предусмотрел, да? Выбрал себе прямолинейную старушку Молли Хоэр-Браун? Если она скажет, что Клэр в отключке, значит, так оно и есть! Надежный свидетель, убедит каждого, кто сомневается. Потому-то ты и позволил мне прийти! Ах, как ты горд собой! Думаешь, все тебе сойдет с рук — готов даже человека уничтожить, только потому что посмела думать и поступать как считала нужным! Господи, помоги ей! — молила она про себя, глядя на отрешенное, с закрытыми глазами лицо Клэр. — Если она решилась на такой поступок, то только от безысходности!»

И Молли отхлебнула кофе, как бы пытаясь смыть возникшую в сознании ужасающую картину.

— Вы ведь останетесь с нами обедать? — радушно спросил Рори.

— Благодарю, но мне около половины второго надо уходить. У меня в два парикмахер.

— Что, очередной прием?

— Да, званый коктейль!

— Да уж, вся неделя «Гран-при» такая!

Они принялись обсуждать светскую жизнь на Ривьере, но Молли неотвязно думала о том. что должно произойти в два часа. В это время должна подоспеть помощь в лице матери и брата Клэр, а ей было велено до двух непременно удалиться.

— Вы оказали нам бесценную помощь и поддержку, но лучше вам не участвовать в этом. Мой зять — человек мстительный и злопамятный. Мне бы не хотелось, чтоб с этих пор вам пришлось жить с оглядкой! — сказала леди Марго.

Сиделка вернулась вскоре после прихода Молли. По-видимому, она ходила за покупками, так как сразу прошла на кухню.

— Как, неужели она еще и готовит? — с деланым испугом спросила Молли.

— Нет смысла нанимать дополнительную прислугу. Мне требуется часто бывать вне дома — работа, знаете ли, — к тому же Клэр ест так мало! А сиделка, как и все француженки, весьма сведуща в кухонных делах.

Обед, который она приготовила для Клэр, был незамысловат, однако красиво оформлен. Прозрачный суп, затем пышный омлет. Однако все напрасно. Клэр вертела головой, сжимая губы.

— Хотите, я попытаюсь? — по-деловому предложила Молли.

— Но я и сама…

— Пусть попробует миссис Хоэр-Браун! — велел сиделке Рори, и та мгновенно повиновалась.

— Ну-ка! — сказала Молли, подтыкая Клэр салфетку у подбородка. — Давай попробуем, и знаешь как? Представь, что это мой наваристый гороховый супчик из нежных копченых свиных косточек, с нарезанной морковочкой и лучком! В глазах Клэр блеснуло удивление, и рот у нее раскрылся. В молчании сиделка Дефарж наблюдала, как Молли скармливает Клэр полную тарелку супа.

— Так! А теперь во что же нам с тобой превратить этот омлет… Ага! Пусть это будет мой мясной пирог; с такими симпатичными кусочками мяса, сначала потушенного, чтоб стало нежное, как попочка новорожденного, а потом сдобренного жирком и сочными телячьими почками; ну и вкуснятина, ты в жизни такого не ела! Клэр съела омлет.

— Вы просто волшебница! — одобрительно сказал Рори. — Как это вам удается?

— Мне приходилось вот так же в больнице заставлять есть своего папашу. Тяжелобольные народ капризный: с ними без юмора не справиться.

Клэр многозначительно покосилась на чашку с кофе.

— Хочешь пить? — встрепенулась Молли. — Нет ли у вас чего-нибудь прохладного и побольше? — спросила она у сиделки.

— Мадам не пьет слишком много…

— А мне кажется, что ее мучает жажда. Она выпила всю воду, когда я давала ей таблетки.

— Принесите моей жене стакан родниковой воды! — сказал Рори любезно, но прозвучало это как приказ.

Клэр опустошила стакан. Потом устало улыбнулась, откинулась назад и прикрыла глаза. — Теперь она проспит несколько часов, — сказал Рори. — Уже давным-давно не видел, чтобы она столько ела.

«Может быть, потому, что ей не дают? — подумала про себя Молли. — Понятно, почему она — одна кожа да кости. Ты отказываешь ей во всем, даже в еде!»

— Хотите, я с удовольствием буду приходить и кормить ее? — предложила Молли.

— Ну что вы, я не могу вас так утруждать! — отклонил ее предложение Рори, но так, будто был искренне ей за него признателен. «Не тем ты в жизни занимаешься! — думала Молли, глядя на Рори. — В тебе такой актер пропадает!» Маленькие часы на мраморной каминной полке начали бить.

— О боже! Неужто уже столько времени! — воскликнула Молли, взглядывая на свои часы. Они показывали без двадцати пяти два. Молли поднесла часы к уху. Они не тикали.

Черт побери… батарейка, должно быть, села. Я же опаздываю к своему парикмахеру!

«Чертовы часы! — думала она в отчаянии. — Все, немедленно смываюсь!» Молли кинулась к своей сумке. Но было слишком поздно. Раздался звонок в дверь. «Проклятье!» — пронеслось в голове у Молли.

Сиделка пошла открывать. Рори поднялся, насторожившись и подавшись вперед, как охотничий сеттер. Мгновенно и Молли передалось ощущение опасности. Видно, посетителей у Баллетеров было совсем немного; неожиданный звонок вызвал у хозяина чувство тревоги. Не сводя по-прежнему с него глаз, Молли видела, как Рори меняется в лице, и тут услышала голос, высокий, чистый, благозвучный и в то же время по-настоящему властный:

— Нет, не надо обо мне докладывать! Я хочу преподнести ему сюрприз…

Вероятно, Марго Драммонд миновала привратника. С последними словами она появилась на пороге гостиной, за ней следом шел Фергус. Молли видела, как вздулась грудь Рори, как будто он с бешеным усилием набрал в легкие побольше воздуха, чтобы успокоить себя. Молли на мгновение ощутила наполнившую его злобную, дикую ярость, но вот Рори уже улыбался, устремившись с протянутыми руками навстречу гостье.

— Рори, милый! — Теща позволила ему себя обнять, подставив щеки иудиным поцелуям. — Знаю, ты вообще-то не любишь сюрпризы, но все это произошло буквально само собой! Судно Фергуса стоит в Гибралтаре, и, поскольку бедняге предстоит торчать там перед выходом в Портсмут еще целый месяц, я решила слетать повидаться с ним и тут наткнулась на Гонорию Стюарт — ты ведь помнишь Гонорию, — это случилось как раз вчера вечером у «Фаркара», и она мне сказала, что видала здесь тебя на каком-то там званом коктейле, — ты ведь знаком с Гонорией, да? Поместье Стюартов там, у Арднакаррейга, не помнишь? А я-то считала, что вы знакомы, ну ладно, это неважно, она тебя знает… В улыбке заиграли ямочки. «Что, черт побери, она такое несет?» — думала удивленная Молли. Однако все укладывалось в задуманный сценарий. Стрекозий стрекот! Порхание над мрачными водами раздражения Рори, искусная демонстрация россыпей обаяния.

— …Но, собственно, почему все должны всех знать! Словом, поскольку я оказалась, так сказать, в двух шагах, я и решила заскочить, посмотреть, как вы здесь живете. Я столько времени не получала никаких известий от Клэр… Видимо, бурная жизнь, которую вы с ней ведете, не оставляет времени для писем! — Легкая тень укоризны с примесью обиды ознаменовала финал: — Впрочем, как вам известно, существует и телефон… — Взгляд Марго упал на Молли, стоявшую в стороне прямо позади Рори. — Ах, простите, я и не заметила, что у вас гостья… — Марго Драммонд сделала шаг к Молли:

— Очень приятно, меня зовут Марго Драммонд!

— Молли Хоэр-Браун!

— Та самая Хоэр-Браун, подруга Клэр? Какая приятная неожиданность! Она так много о вас рассказывала! Очень рада наконец с вами познакомиться! Это мой младший сын Фергус.

Тот сначала любезно кивнул Рори, потом пожал Молли руку так, как будто вовсе не обсуждал с ней тактику действий накануне вечером.

— Здравствуйте, миссис Хоэр-Браун!

— Я так давно ничего не слышала о вас! — стрекотала Марго Драммонд. — Известно, что Ривьера — роскошное увеселительное место, но все же хотя бы открытку отсюда я бы с удовольствием получила! Обычно Клэр так аккуратна в отношении писем… — Леди Марго, искрясь беззаботной улыбкой, стягивала с рук тонкие, как шелк, кожаные перчатки. — Да, кстати, а где же Клэр? Горю нетерпением увидеть ее! — Марго оглянулась, и ее взгляд упал на шезлонг, стоявший в дальнем конце комнаты, на своем обычном месте у окна. Молли видела, как улыбка застыла на лице леди Марго, на безмятежный лоб упала тень озабоченности. Полуденное солнце нимбом золотило ореол рыжих волос вокруг такой знакомой головки.

— Клэр?.. — произнесла Марго с точно дозированным выражением сомнения и недоумения и в тот же миг, не дав Рори опомниться, кинулась к дочери. — Дорогая моя…

— Она несколько нездорова, — поспешил вставить Рори, мгновенно последовав за тещей, однако все же не успев опередить ее; та уже склонилась над неподвижной фигуркой. .

— Клэр… Клэр! — твердила мать, склоняясь ниже, и, когда леди Марго выпрямилась, лица ее было не узнать. Она глянула на Рори так, что Молли стало не по себе.

— Что все это значит? Почему Клэр в таком состоянии? Как давно это происходит? Что с ней? Вы показывали ее врачу? Если да, какой диагноз он ей поставил?

Ее вопросы градом пуль обрушились на Рори, и каждая разила в самое яблочко.

— Она не хотела вас волновать… — оправдывающимся тоном произнес Рори.

— Что значит «не хотела волновать»! Несколько месяцев я не имею от дочери никаких известий, а когда приезжаю, застаю ее в коматозном состоянии, и, судя по всему, она больна весьма серьезно! Почему вы не известили меня о таком чрезвычайном событии?

Молли как завороженная с восторгом наблюдала, как Марго Драммонд преображается в безгранично властную, внушающую трепет женщину. «Теперь мне ясно, как Маргарет Тэтчер могла наводить страх на свой кабинет! — думала Молли. — Неудивительно, что именно женщины-тори славятся железным характером!»

Марго Драммонд жестом, полным драматизма, указала на распростертую в шезлонге Клэр.

— Моя дочь больна! — воскликнула она. — Совершенно очевидно, что болеет она уже давно, но вы не потрудились известить меня, ее родную мать, о том, в каком чудовищном состоянии она находится! Я собиралась, Рори, сделать вам своим посещением сюрприз, но я никак не ожидала, что этот визит обернется таким неприятным сюрпризом для меня самой!

— Клэр находится под наблюдением врача! — забормотал Рори, выгораживая себя.

— Тогда, будьте добры, направьте этого врача ко мне! Я хочу узнать, какое лечение он ей прописал!

Рори метнул загнанный взгляд в сторону сиделки Дефарж, которая переместилась поближе к дверям, готовая в любой момент ретироваться.

— Сестра! — царственно воззвала к француженке Марго Драммонд. — Быть может, вы будете настолько добры и объясните мне, какова причина болезни моей дочери?

— Миледи Баллетер страдает депрессией!

— И какие же обстоятельства вызвали эту депрессию?

— У нее был выкидыш.

— Что такое?!

Рори сначала побагровел, затем побледнел. Марго с ледяным спокойствием продолжала атаковать:

— Почему мне и об этом ничего не сообщили?

— Я же говорил вам, — извивался, как уж, Рори, — Клэр считала, что вас не надо волновать! Она думала, что у вас и так достаточно проблем…

— С каких это пор я открещивалась от проблем своих близких?

— Она хотела поберечь вас…

— Поберечь? — У Марго Драммонд от возмущения прервался голос. — От чего вы меня и уберегли, так это от правды! Итак, что здесь все-таки происходит? — Она повернулась к сыну: — Фергус, немедленно звони в консульство. Попроси Роберта Феллоуза, чтобы немедленно прислал сюда самого лучшего врача!

— Но видите ли…. — запротестовал Рори.

— Я все вижу! И я поражена! Я потрясена! — Голос Марго был негромок, но слова пронзали Рори насквозь. — Я в ужасе от того, что вы позволили моей дочери дойти до такого состояния и притом даже из простой вежливости, из приличия не сообщили о ее болезни семье! Я никак не могу расценивать такое поведение как заботу и внимание любящего мужа. Вы только посмотрите! Она не узнает меня, она не реагирует на мое появление!

Рори перевел взгляд на Клэр. Молли опустила глаза, сцепила руки, чтобы унять охватившую ее дрожь. «Боже мой, ведь он же ненавидит ее! — вне себя от ужаса думала Молли.

На какой-то миг его взгляд сверкнул адской злобой. Но Марго Драммонд не прерывала своей атаки, и Молли вдруг поняла, насколько права та оказалась в своей тактике. — Блистательный стратег! — с восхищением подумала Молли. — Не дала ему возможности подготовиться к бою!»

Тут Марго Драммонд направила свои орудия против Молли:

— А что вы можете сказать мне по этому поводу? — прозвучало как приказ.

— Клэр в таком состоянии с момента моего первого посещения — сколько это?.. — Молли повернулась к Рори. — Уже дней шесть? Меня она все-таки узнала, но в основном, как правило, бывает неконтактна.

— И какие попытки вы предпринимали, чтоб вернуть ее к жизни? — холодно спросила Марго Драммонд зятя.

— Я делал и делаю все что могу!

— И что же именно? Совершенно очевидно, что мою дочь нужно госпитализировать. Почему она до сих пор дома?

— Я не доверяю французским больницам! — угрюмо сказал Рори.

— Разве вы не знаете, что в Ницце есть американская больница? Может, вы и ей тоже не доверяете? Послушайте, Рори, просто непостижимо, как вы могли допустить, чтобы моя дочь докатилась до такого ужасающего состояния!

— Врач выехал! — сообщил Фергус, отходя от телефона.

— Отлично!

— Подождите минуту! — Рори попытался переломить ход событий.

— Как можно ждать, если речь идет о жизни моей дочери! — парировала Марго Драммонд.

— Вы преувеличиваете…

— Преувеличиваю? Это безжизненное создание не похоже на мою дочь, и вы это прекрасно знаете! — Снова Марго склонилась к Клэр, положила ей руку на лоб, подняла веко. Затем опять набросилась на Рори: — Что вы ей давали?

— Те таблетки, что прописал врач!

— Пожалуйста, покажите мне! — Леди Драммонд протянула руку, как протягивает руку светило-хирург, ожидая, что в нее будет вложен требуемый инструмент. Тут Фергус подхватил пузырек с транквилизатором и положил в протянутую ладонь матери. Пальцы сжали пузырек, глаза пробежали название.

— Что это за лекарство? — строго спросила леди Марго сиделку Дефарж.

Сиделка дернулась, словно ее огрели кнутом.

— Транквилизатор… — еле слышно пробормотала она.

— Ах, так… транквилизатор… и, судя по всему, доза огромная. Вы отдаете себе отчет, что таблетки могут вызвать привыкание? Сколько же времени она их принимает?

Рори не отвечал. Сиделка также молчала.

— Пять месяцев, кажется? — услужливо сказала Молли. — По-моему, вы так говорили…

— Как пять месяцев?! — возмущенно вскинулась Марго Драммонд на зятя. — Немедленно забираю дочь отсюда!

— Вы не имеете права…

— Права?

— Клэр — моя жена, я за нее несу ответственность, не вы! Именно потому, что боялся, что вы ее заберете, я не сообщал вам! Клэр теперь Баллетер, а не Драммонд! Теперь я решаю, где ей быть и что делать.

— То, что я увидела, свидетельствует о вашем полном пренебрежении к ней! Вы утратили свои права на жену, лорд Баллетер! Вы намеренно держали родителей в полном неведении о стремительном ухудшении ее психического и физического состояния и, на мой взгляд, исключительно по злому умыслу! Предупреждаю: не вставайте на пути у Драммондов! Надеюсь, вам известно, что мы располагаем значительным влиянием в важных — особенно для вас — сферах. Я забираю дочь от вас, и в ваших же интересах мне в этом не препятствовать!

«Очень познавательно, — думала Молли, — стоять и смотреть, как Марго Драммонд бомбардирует словесными ударами Рори Баллетера! Неудивительно, что женщины когда-то заправляли половиной света, ведь каждый из мужчин-правителей имел за спиной такую жену, как Марго Драммонд!» Раздался звонок в дверь. — Это, должно быть, доктор! — сказал Фергус, немедленно направившись к входной двери.

Врач прибыл не один.

— Ах, сэр Роберт!.. — Марго Драммонд благодарно улыбнулась британскому консулу.

— Знакомьтесь — доктор Маклеллан!

— Как приятно, вы — шотландец! Огромное вам спасибо, что так скоро приехали! Вот моя дочь…

И Марго Драммонд подвела врача к Клэр. Молли не знала, на кого смотреть. Стиснув кулаки, Рори весь кипел от ярости, которую с трудом сдерживал. На виске вздулась вена, губы беззвучно шевелились. «Почему он ей не препятствует? — недоумевала Молли. И сама ответила на свой же вопрос: — Рори Баллетер напуган. Как и все бузотеры, он трус». Понятно, почему Клэр так ждала свою мать. Рори Баллетер боялся Марго Драммонд. Сиделка Дефарж была готова вдавиться в стену: Фергус спокойно стоял, прислонившись к кухонной двери и скрестив на груди руки, однако было ясно, что он не выпускает из поля зрения своего зятя, что внутри он весь напряжен, готов к мгновенному действию. Сэр Роберт Феллоуз деликатно стоял поодаль, однако тоже был явно начеку. Леди Драммонд с врачом о чем-то неслышно совещались. Молли видела, как Марго передала врачу пузырек. Доктор выпрямился.

— Вашу дочь надо немедленно везти в больницу! Необходимы специальные исследования. Ее организм обезвожен, и у меня есть опасения по поводу ее печени. Машина ждет внизу.

«Интересно, упустила ли эта женщина хоть что-нибудь?» — спрашивала себя Молли.

— Погодите, послушайте! — в бешенстве воскликнул Рори.

Марго Драммонд и бровью не повела.

— Фергус! — велела она сыну. — Возьми Клэр на руки и отнеси в машину доктора Маклеллана!

Сорвавшись с места, Фергус легко, точно пушинку, подхватил сестру. О том, что она действительно оказалась невесома, сказал взгляд, брошенный Фергусом на зятя. Взглянул — точно выстрелил Рори между глаз.

— Вы не имеете права… — снова сделал попытку Рори.

— Не смейте говорить мне о правах! — тихо, но с угрозой сказала ему Марго Драммонд. — Вы сами лишили себя этих прав своим бессердечием и равнодушием к Клэр! Это еще не последнее мое слово, но будьте уверены, что отныне ваши отношения с нашим семейством прекращены! То, что вы сделали, простить невозможно. Я была готова на многие уступки, несмотря на дурные предчувствия в связи с желанием моей дочери выйти за вас замуж; но вынести то, что вы спокойно смотрели на то, как она угасает, пока не дошла до грани между жизнью и смертью, потребовало бы слишком невероятных уступок с моей стороны, на которые я лично не способна! Теперь оставьте нас в покое. Я больше не намерена ни на минуту задерживаться в вашем доме! Тут и Молли взглянула на часы. Она крайне удивилась, обнаружив, что прошло всего лишь каких-нибудь десять минут. «А ведь Рори не сообразил, — думала Молли, — что и врач и посланник с машиной все время были за углом рядом с телефоном-автоматом! Ждали заранее условленного сигнала, трех длинных гудков. Что весь этот налет был тщательно спланирован, так, чтобы не дать ему времени на размышление. Серия атак выбила Рори из равновесия. Что ж, теперь надо бы убраться поскорей, пока он не опомнился!»

— Можно и мне с вами? — поспешно спросила Молли, чувствуя необходимость объясниться за свою задержку.

— Конечно! Я рада, что у Клэр остался хоть кто-то, способный проявить заботу, участие!

Леди Драммонд вышла вслед за сыном, который исчез за дверью со своей драгоценной ношей, вместе с Марго вышли доктор и консул. Молли прикрывала тыл. Она уходила не простившись, оставив Рори Баллетера и сиделку стоять посреди гостиной. Не желая нарушать хрупкую тишину, Молли, уходя, тихонько прикрыла за собой дверь.


Часть вторая

ДЖЕЙК


Любовь рано или поздно

становится началом всех бед.

    
Вольф Дитрих фон Раттенау, архиепископ и регент Залъцбургский, XVII век


ГЛАВА 6


— Как ты думаешь? — спросила Молли. — Может, нам послать его подальше, пусть сам справляется?

Клэр нахмурилась:

— Он платит жалованье во много раз большее, чем причитается агенту, и мы имеем с этого неплохие комиссионные.

— Так ведь трое уже! Послушай, Клэр, этот человек прямо какой-то Джек Потрошитель!

— Примерно так его и величают в Сити!

Молли бросила сердитый взгляд на раскрытую перед ней папку с бумагами.

— Наверно, его миллионы ему в башку ударили! С этими мультимиллионерами вечно так! Думают, что за свои деньги могут купить все.

— Он покупает только самое лучшее.

— Так мы ему такое и поставляем! Буквально сливки снимаем! Чего ему еще надо?

— Может, меня? — сказала Клэр.

Молли насупила брови:

— Очень смешно!.. Нет, правда, Клэр, у нас просто-таки никого не осталось!

— А я говорю, осталось! — спокойно сказала Клэр. — Я, например.

Молли бросила на нее косой взгляд, внезапно в ее глазах появилась тревога:

— Ты шутишь!

— Нисколько.

— Он сожрет тебя на завтрак!

— Получит несварение. Вот что, Молли, пора мне возвращаться к активной жизни. Я уже слишком долго прозябаю в тени.

— Ведь врач же сказал — понадобится целый год…

— Так этот год уже кончается… все, Молли, я готова. Оправилась и готова!

— Это ты так думаешь!

— Не только думаю, я уверена! — мягко сказала Клэр. Молли нервно поежилась:

— Послушай, ты побывала на дне пропасти, и я, как никто, счастлива, что ты сумела благополучно оттуда выкарабкаться. Но одно дело самой стоять на ногах. И совершенно другое — гнуть спину на какого-то деспота-американца, требующего от тебя того, что ты, честно тебе говорю, пока еще дать ему не способна! Эта работа чрезвычайно хлопотная. Ему надо, чтобы ты полностью подчинила себя ему и его интересам! — Пауза. — Я-то думала, ты уже вдоволь нахлебалась такого рабства.

— Все так. Но это рабство не затронет меня глубоко.

— Да уж, это будет зависимость каторжника. Я за то, чтобы предложить ему обратиться в другое агентство.

— Я против, — произнесла Клэр спокойно и ровно, но так, что было ясно: она будет стоять на своем, как скала.

— Погоди, он забраковал трех наших лучших девушек! Ладно, пусть Дженнифер Карберри и Дайана Форбс еще слишком молоды; а Шуна Мередит? Она управляется с самыми капризными из нынешних нуворишей и умеет ставить их на место, но даже и она споткнулась об этого Джейка Бернса. Помнишь, что она о нем сказала? Типичный эксплуататор! Ему понадобился дом — Шуна предлагает ему дюжину самых что ни на есть роскошных, разумеется, с полным набором услуг, и что же? «Не вполне то, что нужно!» Дает ей список тех, с кем хочет назначить встречу, в том числе и тех, к кому без специального подхода не подъедешь, и изумляется — нет, что я, буквально разъяряется, — когда Шуна говорит, что у нее возникли трудности. Этот тип считает себя настолько важной персоной, что его просто обязаны допустить на Даунинг-стрит, 10 и в Букингемский дворец! Да кто он такой, в самом деле? — Очень и очень богатый американский предприниматель! «Форбс» занес его в первую сотню богачей.

— У меня для него свой список! — мрачно парировала Молли. — Нет, ты совсем рехнулась, неужели ты думаешь, я пущу тебя в логово этого хищника?

— Ты за меня не бойся! Все прошло, я готова начать с чистого листа.

— Ага, и на самом высшем витке! Не с этого тебе надо начинать.

— Почему бы нет? По всем данным я подхожу. Вот послушай…

— Я наизусть знаю, что ты мне скажешь!

Но Клэр невозмутимо принялась зачитывать:

— «Необходимо: безупречное умение вести беседу плюс соответствующее образование, чтобы суметь должным образом проявлять находчивость в ситуациях, требующих более высоких полномочий. Знание языков, в особенности французского. Надлежащее общее воспитание. Никаких связывающих обязательств на стороне. Возможность и желание ездить в командировки, часто спонтанные. Умение принимать гостей и держаться с достоинством в любом обществе. Начитанность, эрудиция, хорошие связи. Предельный возраст — 35 лет»… Значит, у меня в запасе еще десять. «Осведомленность в хорошей кухне, винах, ресторанах»… уж в этом я просто дока! «Внешность в высшей степени респектабельная»… На мой взгляд, я отвечаю этому требованию! — «…при этом способность обходиться минимумом дорожного багажа»… тут пока загвоздка: «Предоставляются средства на туалеты. Часы работы не нормированы».

— Вот-вот! — подхватила Молли. — Надо вкалывать, если потребуется, и по двадцать четыре часа в сутки! Ты сама знаешь, что пока к этому не готова. Пока не готова. Ведь прошло всего-навсего семь месяцев!

— Это с тех пор, как я работаю у тебя! До этого три месяца я просто торчала дома и била баклуши…

— А перед тем в течение полугода тебя изводил твой муж и довел до нервного истощения! Что говорить, ты выкарабкалась и теперь уже не такой скелет, каким была, только пока тебе с Джейком Бернсом не по пути! Может быть, через полгодика…

«У Клэр сильный характер, — думала Молли, — и она действительно умеет держать себя в руках, только боль еще засела у нее внутри! Достаточно один раз схлестнуться с Джейком Бернсом, и снова она окажется вся в кусках!»

— Как можно, не попытавшись, сказать, сумею я с ним сработаться или нет! — говорила Клэр. — Это же деловые отношения, Молли! Ему всего-навсего нужен секретарь по связям!

— С внешностью Катрин Денев и с пробивной силой принцессы Уэльской!

— Он готов платить приличные деньги той, которая свяжет его с нужными людьми.

— Тебе потребуется развлекать гостей, выступать в роли хозяйки на его приемах! Следовательно, придется поздно ложиться. Ты же видела список мест, куда он собирается быть вхож. При таком графике придется каждый вечер загружаться часов на восемь, а по уик-эндам и на все десять! — Молли подалась вперед: — Послушай, уж если ты так ищешь себе место, воспользуйся предложением сэра Джорджа Бенэма. Три дня в неделю, и никаких особых обязательств, ему требуется кто-то в помощь всего на три дня, которые он проводит как почетный консультант в своем торговом банке.

— Это мне как раз и не подходит. В такой работе нет ни малейшего стимула! Так и буду менять одно тепленькое местечко на другое. Я должна доказать себе, что не опущу руки, столкнувшись с первой же трудностью, и единственное, как я смогу это проверить, — это взяться за такую работу. Не могу же я всю жизнь прожить при матери и при тебе, чтобы вы неотступно сторожили меня, как верные стражи!

— Ты матери сказала?

— В общем, да.

Марго Драммонд упомянула об этом в разговоре с Молли, когда они вместе с Клайвом навещали замок Драммонд в конце прошлой недели.

— Клэр начинает проявлять нетерпение. Но я считаю это хорошим признаком. Она нарастила мышцы, теперь надо бы испытать их в деле.

— Вам не кажется, что рановато?

— Давайте предоставим Клэр самой решать, готова она или нет к активной жизни, — улыбнулась Марго Драммонд. — Я всегда говорю: самое трудное — это уловить момент, когда детей пора выпустить из-под опеки.

Молли усмехнулась:

— Считаете, что я слишком с ней нянчусь?

— Если бы вы не окружили Клэр своей заботой, я бы ни за что не отпустила ее с вами в Лондон. Тогда вы были ей нужны, и вы были рядом. — И Марго добавила задумчиво: — И только она знает, что ей нужно, чтобы вновь стать прежней Клэр Драммонд. А ведь она уже многого на этом пути достигла, верно? — гордо улыбаясь, добавила Марго.

«Да, это так!» — думала Молли, глядя теперь на полную решимости Клэр.

После того как они забрали ее у Рори, потребовались месяцы терпеливого лечения и постоянной поддержки со стороны семьи и друзей. Молли старалась как можно чаше наведываться в Шотландию и постепенно, с течением времени, стала замечать, как проступают в облике больной знакомые черты Клэр Драммонд, по мере того как оттаивала ледяная короста, в которую она себя заточила. Замкнутая отрешенность мало-помалу уступала место жизни, от которой Клэр некогда отторглась, снедаемая страхом и ненавистью; она стала читать книги и журналы, которые приносили ей, снова играть в скраббл, смотреть телевизор. Есть. Уже не осталось и следа от молчаливой тени, уставившейся в окошко, не видя ничего, кроме собственного краха. Клэр начала набирать вес, ее истощенная фигурка стала постепенно округляться. Но все еще оставались впадины под глазами, все еще проглядывала в глазах тоска. Они больше не смеялись, не вспыхивали теплотой или счастьем. Даже когда доктора объявили Клэр уже достаточно здоровой, сказав, что можно забирать ее домой, Молли понимала, что эта женщина, пережившая катастрофу брака, уже не то юное создание, каким была в момент их первой встречи. Клэр стала старше, мудрей и, что огорчительней всего, гораздо печальней, чем прежде. После лечебницы Клэр еще три месяца приходила в себя в замке Драммонд, хотя сперва не слишком хотела туда ехать. Мать, поняв, что причина этого нежелания в непосредственной близости от их дома Баллетер-хаус, заверила дочь, что Рори не показывал сюда носа с тех пор, как они забрали у него Клэр. В суд были направлены бумаги о разводе на основании возмутительного поведения ответчика. И тут Рори угодил еще в одну яму, которую сам себе выкопал. Фергус отправился с приятелями на очередной уик-энд на Ривьеру, поскольку его судно задерживалось в Гибралтаре дольше, чем предполагалось. Объехав злачные места, они оказались в Каннах, где в это время шумел кинофестиваль, и там, беря ключ от номера у портье в отеле «Карлтон», Фергус увидел Рори, проходившего в лифт. Фергус полюбопытствовал у портье, проживает ли в этом отеле лорд Баллетер. И услышал в ответ, что лорд и леди Баллетер занимают номера люкс на все время кинофестиваля. «Черт побери! — думал Фергус, поспешивший к телефону, чтобы сообщить об этом матери. — Этот тип, должно быть, совсем спятил. Как можно быть таким идиотом!» Адвокаты Драммондов немедленно занялись расследованием, и мотив развода был видоизменен и выглядел теперь как «нарушение супружеской верности». И все были изумлены, когда Рори, первоначально выступив против обвинения «в возмутительном поведении», против обвинения в «нарушении супружеской верности» не возразил ни слова.

— А как вы думали? — воскликнула прозорливая леди Марго. — «Возмутительное поведение» — это черное пятно на репутации, в то время как «нарушение супружеской верности» вполне в духе Рори. Клэр станет свободной гораздо быстрее, чем мы предполагали, и раз Рори не выразил протеста, то в соответствии с новым законом о разводе нет необходимости передавать дело в суд. Все можно уладить с помощью заявлений, сделанных под присягой. Так и вышло. Дело было решено в пользу Клэр и в кратчайший срок.

— Поздравляю! — говорила леди Драммонд в тот вечер за семейным ужином по этому случаю. — Никакого грязного белья на всеобщее обозрение! Рори этого терпеть не может!

Отец Клэр спокойно отнесся к новости о разводе. Просто похлопал по руке и сказал:

— Я очень рад, что ты снова дома, доченька!

Теперь это был тяжелобольной старик, не покидавший постели, не обходившийся без кислорода. Он скончался через полтора месяца после того, как Клэр вернулась домой, и, верный себе, оставил все дела, связанные с имением, в образцовом порядке. Замок Драммонд был завещан им своей жене до самой ее смерти вместе со значительной частью имущества; после все это должно было перейти к старшему сыну Йену. Хэмиш, прилетевший с женой из Вашингтона, получил в наследство крупную сумму, а также различные личные памятные вещи. То же досталось и Фергусу. Клэр была завещана сумма в сто тысяч фунтов «для гарантии ее независимости». На похоронах присутствовали все жители Долины, поскольку сэра Джона в округе весьма уважали. После похорон Молли пригласила Клэр к своему отцу, в огромный дом на окраине Морпета. Находящийся теперь в добром здравии, Джордж Армстронг с радостью принял подругу своей дочери. Через некоторое время у Молли появилась идея, которую она и преподнесла Клэр однажды утром за яичницей с беконом.

— Сейчас, когда мы обосновались в Лондоне, я хочу открыть элитарное агентство по трудоустройству. Клайв постоянно твердит о том, как трудно отыскать высококлассного секретаря. Я не имею в виду средних машинисток-стенографисток, а хорошо образованных девушек из почтенных семейств, которым известны такие ходы и выходы, о каких простенькие девочки и понятия не имеют. Хочу назвать это агентство «Creme de la Creme ». [6 - «Самые сливки», «сливки из сливок» (фр.)] Ну как, не хочешь мне помочь организовать это дело?

— Я понятия не имею, как создавать агентство! — с недоумением отозвалась Клэр.

— Пусть так, но ты знаешь, откуда приглашать девушек! То есть, я хочу сказать, тебе известны необходимые «ходы»; ты вхожа в клубы «Дебретт» и «Мелкопоместное дворянство Бэрка». У Клайва постоянные связи с финансовыми воротилами из Америки, и они постоянно интересуются, где бы найти стоящую английскую девушку, которая смогла бы ввести их в высшее английское общество. Сдается мне, что именно мы смогли бы таких поставлять!

— Так ведь надо иметь помещение, оборудование, необходима реклама…

— Это я беру на себя. Я знаю, как запустить бизнес; многие годы вела делопроизводство у отца. Но твоих связей у меня нет.

— Это все не бесплатно…

— Деньги меня волнуют меньше всего. Папа прекрасно обеспечил меня средствами, и на долгие годы. Мне необходима твоя информация, где именно найти эти вкусные взбитые сливки. Клэр рассмеялась, однако Молли поймала блеснувший в ее глазах интерес.

— Пойду, только на партнерских условиях. Вкладываем обе фифти-фифти!

— Идет! — радостно согласилась Молли.

— Отлично! Когда начнем?

— Обратимся в твое агентство по недвижимости, чтобы подыскать приличное помещение. Принципиально важно, где разместиться.

— Я беру это на себя, — сказала Клэр.

И она подыскала офис на Нью-Бонд-стрит, неподалеку от магазина подарков «Эсприз». Приемная для секретаря-телефонистки с мягкими диванами, столиком для кофе; просторная комната, где можно разместить два письменных стола, картотеку; третья, маленькая задняя комнатка, для одного из двоих секретарей. Клэр занималась обстановкой. Получилось некоторое сочетание техностиля восьмидесятых с уютом английского загородного дома.

— Надо, чтобы по обстановке было видно, какого уровня услуги мы предлагаем. Клайв нашел новому агентству двух первых клиентов, американцев. Вслед за ними была найдена приличная клиентура, включавшая немцев, итальянцев и прочих представителей европейских стран. Отобранные агентством девушки оформлялись только на определенный срок, однако работодатели неизменно просили переоформления секретарш на постоянную работу.

— Мы теряем наших девушек с бешеной скоростью! — ворчала Молли, когда их очередная сотрудница известила, что отправляется сопровождать мистера Ли Ченя в Гонконг в качестве секретаря по связям.

— Не страдай! Там, откуда я их беру, еще много таких! — улыбаясь, сказала Клэр.

И вот однажды к ним обратился некто Джейк Бернс, находившийся в Европе примерно полгода, которому требовался секретарь по связям, чтобы помочь ориентироваться в неизвестной ему стихии английского высшего общества. С этой просьбой в агентство явилась его коммерческий секретарь. Звали ее Кора-Сью Менненгер, и она с явным неодобрением отнеслась к полученному ею необычному заданию. Она была маленькая, толстая и не скрывала своей неприязни ко всему неамериканскому. Одним лишь фырканьем Кора-Сью намного красноречивей, чем это делает вебстеровский словарь, выражала свое недовольство, у нее вызывала неприятие сама идея: то, что «мистеру Бернсу» нужна какая-то «английская соплячка», чтобы ходить с ним за ручку, когда тот вращается среди баронов и графов. Излагая Молли и Клэр, что требуется, коммерческий секретарь с кислой миной добавила:

— Не быть мне Корой-Сью Менненгер, если вы сумеете отыскать подобный идеал со всеми перечисленными достоинствами!

— Вообще-то мы предпочитаем общаться с клиентом лично! — заметила Молли.

— Мистер Бернс весьма занятой человек. У него нет возможности тратить время на подыскивание помощников. Этим занимаюсь я.

— И все же мы полагаем, мистер Бернс захочет сам взглянуть на наших претенденток!

— После меня. Он поручил мне это задание. Его вкусы мне хорошо известны. Я хорошо изучила их за двенадцать лет совместной работы. А самого его я знаю и того дольше. Мы с ним оба из одного городка.

— Да что вы, из какого же? — любезно поинтересовалась Молли.

— Симаррон, штат Оклахома.

— Это ведь, кажется, на Западе? — продолжала Молли. — Там индейцы живут, да?

— Да, индейцев там предостаточно! — И Кора-Сью добавила с гордостью: — Во мне есть частица индейской крови. Как и у многих жителей Оклахомы.

— И у мистера Бернса тоже?

— У него нет. По отцовской линии он англичанин, по материнской швед. Но у нас в Оклахоме Бернсы живут уже больше сотни лет.

— Ну надо же! — всплеснула руками Молли, насмешливо взглянув на Кору-Сью.

— И все-таки, что же конкретно требуется мистеру Бернсу? — спросила Клэр.

— Ему нужна настоящая английская леди, которая могла бы свести его с нужными людьми. У него целая куча всяких рекомендательных писем. Ему прежде всего надо понять, годятся они или нет.

— Он впервые в Англии? — спросила Клэр.

— Да. Мы пробыли год в Австралии, какое-то время работали в Канаде, а до этого побывали на Гавайях, перед тем как отправиться в Австралию. Теперь вот в Англии.

— И чем же занимается мистер Бернс?

На сей раз в голосе секретаря зазвучало восхищение:

— Делает деньги!

— Каким образом?

— Любым, какой представляется возможным! Он, как выражаются у вас, предприниматель.

Молли метнула взгляд в сторону Клэр. Взгляд красноречиво говорил: «Ага, из этих!»

— И что же он намеревается делать в Европе? — снова спросила Клэр.

— Продолжать делать деньги!

— Простите за глупый вопрос, — пробормотала Молли. — Почему бы вам, мисс Менненгер, не описать ваши требования? Тогда бы мы поняли, что именно вам надо.

— Я же сказала! Нужна истинно английская леди, еще лучше — со звонким титулом, которая бы смогла помочь мистеру Бернсу лучше ориентироваться в здешней обстановке. Чтобы знала все ходы в высшем обществе. Лучшие отели, лучшие рестораны и подыскала бы дом для жилья. У нас есть апартаменты в Дорчестере, но мистеру Бернсу хочется иметь дом. Цена в данном случае роли не играет. Но важно, чтобы дом располагался в хорошем районе.

— Какие еще пожелания? — с преувеличенным вниманием спросила Молли.

— Она должна быть миловидна, хорошо одета, в таком чисто английском стиле. В возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти и не обременена семьей. Надо, чтобы она могла уделять все свое время мистеру Бернсу, а ему потребуется уделять весьма и весьма много времени. Он из тех, кто много работает и много платит.

— А когда мистер Бернс сможет лично встретиться с нашими девушками?

— Позвоните мне. Я это устрою.

«Ага, и выберешь из них самую серенькую!» — насмешливо подумала про себя Клэр. Было совершенно очевидно, что для Коры-Сью Менненгер — чем страшней, тем лучше.

Они с Молли отобрали трех самых лучших и направили по указанному адресу. Первой была леди Дженнифер Карберри, очаровательная, милая юная дама, чья родословная восходила к королю Генриху II и которая обладала всеми качествами, необходимыми Джейку Бернсу. Она продержалась не больше недели.

— Простите меня, мисс Драммонд! — сказала она в высшей степени раздраженно. — Но мне это не подходит! Мистер Бернс требует от меня невозможного, а эта жуткая дама, его секретарь, бесконечно вертится рядом, то и дело вставляет палки в колеса. Вы уж извините, но мое терпение не безгранично! Я хочу отказаться от этого места!

Следующей была Диана Форбс, бывшая герцогиня. Это была дама смышленая, образованная, холодная. Не прошло и двух дней, как и она вернулась в холодной ярости.

— Он — ужасен, она — кошмарна! — так отозвалась Диана о своих работодателях. — У меня нет ни времени, ни терпения, чтобы приноравливаться к замашкам этого ковбоя и этой сексуально озабоченной старой девы!

Последней стала Шуна Мередит, которая в свои тридцать три года была самой старшей из трех. Шуна продержалась дольше всех — две недели.

— Простите, мисс Драммонд, — произнесла она мягко, корректно, но вместе с тем решительно. — Боюсь, то, чего требует мистер Бернс, я дать ему не способна. Ему не столько требуется секретарь по связям, сколько жена, при том что подобные отношения не скреплены брачными узами. Все преимущества остаются за мистером Бернсом. Видите ли, эгоистом я бы его не назвала. Скорее он привык жить один. Ну а мисс Менненгер считает своей обязанностью оберегать своего патрона от притязаний англичанок, готовых, по ее мнению, зайти как угодно далеко, чтобы подчинить себе такого наивного, простодушного американца. Но в мистере Вернее столько всего намешано, — с улыбкой продолжала Шуна, — что уж ни наивным, ни простодушным его не назовешь! Просто его устраивает, чтобы о нем так думали. Но все же, мисс Драммонд, я не гожусь для требуемой должности. Вот почему Клэр решила предложить на эту должность себя. Услышанное заинтриговало ее. Для Клэр Джейк Бернс знаменовал собой некий вызов. Если она сумеет справиться, тогда можно сказать, что снова стала сама собой. Не прежней Клэр, разрушенной, опустошенной, а выросшей вместо нее новой, более крепкой личностью, которая сумеет выстоять, несмотря на все потрясения, которая имеет теперь сверхчувствительную защиту, готовую подать сигнал тревоги, едва лишь обидчик переступит невидимую грань. Это новое «я» было надежно защищено от всевозможных эмоциональных атак. В этом смысле Джейк Бернс никакой угрозы для Клэр не представлял. Все три предыдущие претендентки были в высшей степени привлекательны и соблазнительны как женщины; судя по их отзывам, каждая воспринималась им не иначе как сотрудник в юбке. Диана Форбс оказалась разговорчивей, она поведала Клэр и Молли о «блондинках Бернса».

— У него их целый гарем, — рассказывала Диана. — Каждая — жалкая пародия на Мэрилин Монро. Он их меняет, как простынки!

После чего проницательная Молли сделала вывод:

— По-моему, Диану злит, что она никак не может втиснуться между этими блондинками.

«Итак, — размышляла Клэр, — Джейку Бернсу не нужна собственно женщина. Ему нужен новейший образец автомата — эстетически безупречный, новейшей технологии, с лазерным управлением и безотказный. Иными словами, — заключила Клэр, — ему нужна именно я! Джейк Бернс превосходный испытательный полигон для новой особы по имени Клэр Драммонд. Если сумею справиться с ним, значит, сумею справиться с кем угодно!» И Клэр старалась убедить в этом свою партнершу.

— Ты слишком спешишь, — не сдавалась Молли. — И кроме того, не учитываешь чрезвычайно важного обстоятельства.

— Какого обстоятельства?

— Работая с Бернсом, ты попадешь в самую гущу того общества, с которым, как мне кажется, ты окончательно порвала! А ему надо, чтобы ты сводила его как раз с этой ненавистной тебе публикой, которая некогда окружала вас с Рори.

— Ты не права, — сказала Клэр. — Джейку Бернсу нужен человек, который, как опытный лоцман, введет его в нужную гавань. Да, Рори женился на мне по тем же соображениям, но ему так и не удалось осуществить свою цель. Его принимали в обществе, потому что с ним была я, и он это знал и потому ненавидел меня, а заодно и всех их. Джейк Бернс согласен платить. Это чистый бизнес. И если ему придется обнаружить, что в нашей стране не все покупается за деньги, пусть это послужит ему хорошим уроком. Я не просто проведу Джейка Бернса в желаемую гавань, я надежно пришвартую его к самому лучшему причалу. — Клэр видела, что здравый смысл Молли уступает ее доводам, но что касается чувств, те явно сопротивляются. — Агентство запущено в ход и развивается. У него отличная репутация. Мы полностью соответствуем своему названию, и с моим уходом ничего не изменится.

— Где я найду такую, как ты?

— У меня появится прекрасная возможность подыскать себе замену и, так сказать, разрекламировать наш бизнес. В нашу сторону повернутся те, кто до сих пор этого не сделал.

— Значит, ты уже все окончательно решила? — вздохнула Молли.

— Бесповоротно.

— Ладно, что делать, если ты так настроена, но тебе еще придется убедить свою мать.

— Она не сможет отговорить меня.

— Она по-прежнему винит себя в том, что не остановила тебя раньше; вспомни, что из этого вышло. И ведь именно она потом освободила тебя из твоей темницы!

— Да, я была уверена, что она сможет помочь, как только узнает, что происходит. Моей матери всегда надо знать, что происходит. Только тогда она может определить, что требуется сделать. Но теперь она поймет, что решение принимать мне.

Молли развела руками, констатируя fact accompli [7 - Свершившийся факт (фр.)].

— Вот что я тебе скажу: ты смелая женщина. Я бы лично не стала входить в клетку ко льву, пока его не усыпят. Ты не из трусливых!

«Было, все было! — подумала Клэр. — Была трусихой, была рабой! Рабой человека, которого любила без памяти и которому, хоть и слишком поздно это осознала, верить было нельзя. Человека, который был плодом моей фантазии. Я придумала Рори Баллетера таким, каким хотела его видеть. Разве не я сама говорила своей матери в день свадьбы, что он для меня — воплотившаяся мечта?» Но одного Клэр не сказала ей — как не сказала никому, кроме одного доброго и терпеливого человека, который день за днем, многие недели и месяцы помогал ей справиться с собой, погасить ад внутри, свыкнуться с собственными неудачами. Клэр не рассказала про то, в какой жуткий кошмар превратилась для нее эта мечта. Это началось сразу после того, как по окончании охотничьего сезона они уехали из Шотландии. На сей раз не во Францию, а в Италию; сперва в Рим, затем на север, во Флоренцию, и под конец — в Милан. Снова Рори потянулся к прежней публике — к тем, кто прожигает жизнь и кто привык тратить на это колоссальные средства. «И как эти люди не понимают, — думала Клэр, наблюдая за всем этим, но не принимая участия, — ведь он их использует!» Ей потребовалось немного времени, чтобы понять, что Рори не терпится заняться быстрым зарабатыванием денег. Теперь все семейные деньги были в его распоряжении. Клэр приходилось обращаться к нему за каждым пенни. Все, что было выручено за охотничий сезон, оказалось промотано, и Рори отчаянно искал, за что бы ухватиться; и вдруг снова возник Бруно де Соуза с очередным предложением. Как-то вечером Рори вошел к Клэр и велел укладывать вещи.

— Мы едем в Ниццу!

— Я полагала, Франция для нас исключена? — вопросительно посмотрела на него Клэр.

— Уже нет. Бруно сказал, что там все спокойно. Им не к чему придраться в отношении нас.

— Пока не к чему!

— Делай, что тебе говорят! — категорично бросил Рори. Оказалось, он снова вложил средства в поставки кокаина, который Бруно де Соуза получал из Колумбии. К своему ужасу, Клэр поняла, что Рори пристрастился к наркотикам. Под влиянием кокаина колебания в его настроении становились все более непредсказуемыми. Он стал издеваться над Клэр, демонстрируя свою власть над ней. И под конец стал открыто водить в дом женщин. Слишком поздно до Клэр дошло, что женщины у него были постоянно, буквально с первого дня; тогда, во время их медового месяца, в ночь, когда разразился шторм и Рори нигде не могли найти, он на мокром песке в двух шагах от казино развлекался с Ванессой Карлайл. Рассказывая Клэр об этом, Рори вызывающе хохотал.

— Ты проглотила это, заглотнула крючок вместе с наживкой!.. Ни с каким Монти Гленавером я не встречался — его там и в помине не было! Я трахал Ванессу! Она была вся на взводе, ух, как она этого хотела! Все ей было мало! Ее ирландец в постели был так себе, а она из тех, кто без этого никак обойтись не может. Уж как только она мне не отдавалась! — И Рори принялся расписывать Клэр во всех мельчайших подробностях, что вытворяла тогда Ванесса. — Она, эта Ванесса, одна из самых классных моих баб, но она такая же нищая, как и я. Нам с ней обоим нужна была подпорка. Она подцепила себе этого Джонни Гэллехера, ну а мне подвалило счастье наткнуться на тебя.

Он заставлял Клэр выслушивать рассказы о своих похождениях. Про уик-энды в Коудрей-парке, про другие уик-энды на лоне природы — когда под всеми кровати ходили ходуном, кроме твоей, Целомудренная Крошка! Что, не знала? Так тебя все называли!

Очередной смешок. — Да ну, где тебе! Ты была невинна до омерзения! Даже если бы я прямо у тебя на глазах этим занимался, все равно ты бы нашла для меня какое-нибудь оправдание! Как же ты меня достала своими идиотскими оправданиями! Да понимаешь ли ты, до чего мне опротивело видеть, как ты тупо смотришь на меня кроткими кукольными глазками? Сначала я находил удовольствие в твоей невинности; когда только дотрагивался, наверное… Пока мне не стало все это надоедать. Дьявол, как же ты мне осточертела!

И все в том же духе, причем молчание Клэр еще более подзуживало Рори:

— Да меня просто воротит от тебя! От тебя и твоего гнусного благородного происхождения! Вы, Драммонды, уж так вознеслись к небесам, куда нам, грешным, до вас!

— Не потому ли ты на мне женился? Ведь я из семейства Драммонд, вот и решил ты заполучить себе хоть какую-то респектабельность!

Сильный удар наотмашь по лицу свалил Клэр с ног.

— Сколько раз говорил, придержи язык! Стоит тебе открыть рот, тотчас принимаешься меня унижать! — Тут он дико заморгал ресницами и завопил, подражая выговору техасской миллионерши: — «А правда, леди Баллетер, что вы происходите сразу от трех британских королей?» Британских королей! Да пошли вы!

«Вот что, оказывается, его мучает!» — думала Клэр, прикладывая руку к горевшей щеке. Она понимала и раньше, как Рори обижают такие расспросы, но то, что спустя столько времени он помнит об этом случае, говорило о том, что гордость его была отчаянно уязвлена. И становилось понятным, почему он так старался унизить ее. Рори приводил домой своих любовниц, иногда одну, иногда двух, а иногда и трех, и заставлял Клэр смотреть, как они всячески предавались неудержимому разврату. То, что Клэр молча сидела и смотрела на все невидящими глазами, только еще больше разъяряло Рори, и он вопил, чтобы она убиралась с глаз долой.

И вот как-то раз Клэр задала ему вопрос:

— Почему ты не отпускаешь меня, Рори? Ты ведь меня не хочешь. Я даже неприятна тебе. Так отпусти меня!

— Отпущу, когда сочту нужным! Рори Баллетера не бросают! Никогда, поняла?

Он еще долго бесновался, и, слушая его, Клэр поняла, до какой степени это испорченный человек. Недовольство, ярость, зависть и жалость к самому себе так сильно изуродовали его, что он безнадежно деградировал как личность; и, вероятно, Рори уже был таким, когда Клэр с такой безоглядностью в него влюбилась. Она сидела перед ним молча, не двигаясь. Как призрак. Не реагируя на его крики.

— Никто никогда от меня не отказывался!

Он почти захлебывался от ярости. И вдруг Клэр поняла, что эти слова относятся не к ней, его жене. Эти слова были обращены к его матери, которая бросила Рори, когда он был еще слишком мал, чтобы понять, почему она так поступила. И это оставило в его душе глубокую рану на всю жизнь. Отец, разбазарив состояние, не оставил сыну почти ничего, что могло бы унять боль уже уязвленной гордости. А Рори все продолжал орать, сыпать угрозы, ругательства, обвинения, и в конце концов, не в силах перенести молчание Клэр, его рука, взметнувшись, ударила ее по лицу — раз, другой и потом еще, третий. Когда Клэр поднялась с пола, кровь текла у нее изо рта.

— Прочь с моих глаз! — прошипел Рори.

Однажды на уик-энд к ним приехал Дэвид Грант. И тут Рори, как всегда на людях, принялся изображать из себя необыкновенно любящего, внимательного, преданного и нежного супруга. Но Дэвида провести было не так-то легко; по холодной отстраненности Клэр он заподозрил, что между супругами не все гладко. Дэвид проявил к Клэр участие, был с ней предупредителен, заботлив, и она была ему за это благодарна.

— Если тебе когда-нибудь потребуется дружеская помощь, — сказал он Клэр при отъезде, — вспомни обо мне!

— Спасибо, Дэвид! Непременно!

Дэвид взял Клэр за руку, сжал ее в своей, коснулся губами ее щеки и произнес взволнованно:

— Это все из-за мерзкой публики, с которой он связался!

Отвратные типы. Недостойные. Прошу тебя, Клэр, оторви его от этих людей! Но если не сумеешь — вспомни обо мне!

Повернувшись в последний раз перед тем, как сесть в машину, Дэвид бросил на Клэр выразительный взгляд. В машине за рулем его ожидал Рори.

В тот же вечер Рори с издевательской интонацией заметил Клэр:

— Неужели ты не видишь, что он ловит каждое твое слово? Вертится вокруг тебя, как похотливая собачонка?

— Я не давала ему ни малейшего повода!

— Что, и он для тебя нехорош? Куда ему, он всего лишь какой-то Грант!

— Между прочим, он твой лучший друг!

Рори рассмеялся:

— Это он так думает!

— Тогда зачем же ты с ним общаешься? Только потому, что он тебя обожает? Потому, что ты для него — герой?

— Ему так удобно, и мне так удобно. — Рори подошел к сидящей Клэр, присел с ней рядом. — Если уж тебе вздумается слегка гульнуть, ради бога, подцепи себе кого-нибудь достойного тебя! Я не удивлюсь, если окажется, что Дэвид все еще девственник, а ты, после того, чему я тебя обучил, его здорово удивишь! — Тут Рори принялся поигрывать завитком на шее у Клэр. — Знаешь, я бы не стал возражать, если бы ты завела с кем-нибудь роман. Разве это не естественно с твоей стороны — захотеть отплатить мне той же монетой? Признавайся, были такие мысли?

— Нет!

— Это почему?

— К обещаниям у алтаря я отношусь очень серьезно!

Рори рассмеялся:

— Какая же ты дура!

С маниакальной настойчивостью он продолжал все время возвращаться к этой теме; снова и снова твердил Клэр, что не будет против, если она захочет найти утешение где-то на стороне.

— Ведь ты же знаешь, что я тебя больше не хочу! А у тебя наверняка возникает потребность, так ведь? Интересно, сколько я уже с тобой не сплю? Должно быть, ты готова лопнуть от тоски?

И Рори принялся целовать и ласкать напрягшееся в сопротивлении тело Клэр, готовое в любой момент ее предать. Рори по-прежнему обладал силой возбуждать в теле Клэр страстный отклик и обычно доводил ее почти до экстаза, но в этот момент вставал и грубо бросал ее, до боли сведенную судорогой неудовлетворенного желания.

И вот Рори снова пригласил Дэвида. Клэр догадывалась о его планах и решила Дэвида предупредить.

— Я понимаю, я вижу, как он изменился! Он, наверное, употребляет наркотики? Так странно держится, — озабоченно говорил Дэвид.

— Будь осторожен, Дэвид! Ему доверять нельзя. Он специально подталкивает меня к тебе. Задумал какой-то дьявольский план. Я не хочу давать ему повода к раздражению.

— Оставь его, Клэр! Уедем со мной! Я уверен, ты будешь счастлива со мной, я постараюсь все сделать для этого! Я полюбил тебя еще тогда, когда ты шла к алтарю с Рори, но ты никого тогда, кроме него, не видела. Я ведь вижу, тебе плохо с ним. Я уезжал от вас в прошлый раз с чувством, будто чего-то тебе не сказал. Оставь его, поедем со мной. Ему уже не поможешь. Эта проклятая публика, с которой он связался, духовно и нравственно растленные типы, и мне невыносимо видеть, как он губит тебя!

Темные, преданные, как у спаниеля, глаза с мольбой смотрели на Клэр, и это почему-то ее раздражало; Клэр понимала, что Рори прав. Дэвид Грант не для нее. Он даже не представляет себе, на что способен Рори; и никогда он, такой добропорядочный, такой прямолинейный и непогрешимый, этого не поймет.

— Нет, Дэвид! Мне бы не хотелось оказывать тебе медвежью услугу и вызывать на тебя огонь Рори!

— Да черт с ним, с Рори! Я только о тебе забочусь!

— Нет! — покачала головой Клэр. — Сама расстелила себе постель, мне в нее и ложиться.

И именно в ее постель нагрянул ночью Дэвид. Она сразу же поняла, что он сильно не в себе; видно, Рори наконец удалось приобщить его к курению кокаина. Дэвид не был крупны мужчиной, он был среднего роста и некрепкого телосложения, но, сильно накачанный кокаином, он жаждал немедленного сексуального удовлетворения. Как тигр он набросился на Клэр, и ее охватило такое отчаяние, такая безнадежность, что у нее не нашлось сил оказать ему должного сопротивления. И она уступила Дэвиду. То, что произошло, было лишено любви, безрадостно и в довершение всего крайне быстротечно. Потом он рыдал. Клэр не стала его успокаивать. Она лежала в темноте на спине, испытывая усталость, опустошенность и щемящее чувство тоски. Вскоре Дэвид встал и заплетающимся шагом вышел из спальни.

Весь следующий день Клэр пролежала в постели, сославшись на головную боль. Больше Дэвида она не видела, так как, спустившись вечером, узнала о его отъезде. Ночью Рори явился к ней в спальню и бесцеремонно поинтересовался, не уехал ли Дэвид оттого, что Клэр его отвергла. Когда Клэр ответила отрицательно, Рори принялся избивать ее, приговаривая:

— Признавайся, ты его прогнала? Ах ты, лицемерная и лживая шлюха! Моему лучшему другу уступить не могла! Что ты ему сказала?

— Ничего!

— Врешь! Я видел, какой он уезжал! Ты сломала его так же, как пытаешься сломать и меня, сука паскудная!

За этим последовал удар. Но на этом Рори не остановился.

Он орал на Клэр, угрожал еще долго, пока от его крика у нее не начала раскалываться голова.

— Признавайся, что ты с ним сделала? — кричал Рори ей в ухо, тряся, как тряпичную куклу.

— Ничего я ему не сделала! — выкрикнула Клэр ему в ответ. — Это он мне сделал! Он ворвался в спальню, одуревший от наркотиков, и взял меня силой! Это ты хотел узнать? Прошу тебя, Рори, — прорыдала она, — отпусти меня… пожалуйста, отпусти… я больше так не могу! Скажи всем, что это моя вина, только отпусти, умоляю тебя!

Она закрыла лицо руками, тело содрогалось от конвульсивных рыданий. Внезапно почувствовав, как в ее пальцы уперлось что-то холодное, Клэр отняла руки от лица. Рори наставил на нее пистолет, метя прямо в голову. Она услышала, как он взводит курок.

— А теперь говори правду! — тихо произнес он. — Ты его совратила? Ты заманила его к себе в постель? Ты назначила ему свидание? Говори правду, не то я пристрелю тебя, поняла? Пущу пулю прямо в висок. Давай правду! Ты заманила его к себе в постель?

Клэр обуял ужас; во рту сразу стало сухо, сердце забилось с такой силой, что ей показалось, будто оно вот-вот вырвется из груди. Она поняла, что Рори не шутит. Увидев в его глазах маниакальный блеск, Клэр осознала, что ему ничего не стоит нажать курок. Рори придвинул пистолет еще ближе, Клэр ощутила, как холодная сталь уперлась ей в висок.

— Выкладывай правду! — скомандовал он по-прежнему тихо. — Дэвид никогда бы не мог себе такое позволить… и ты это знаешь, и я это знаю! Только в одном-единственном случае это могло произойти: если ты ему сама предложила. Верно?

— Я не стану врать тебе в угоду, — произнесла Клэр как можно тверже, хотя голос плохо ей повиновался и было трудно дышать. — Дэвид надышался кокаином и был… не в себе. Он с силой накинулся на меня. Да, я ему уступила. Я просто лежала без движения.

Клэр ощущала страшную усталость; прикрыв глаза, она ждала выстрела. Но вдруг перестала чувствовать прикосновение стального дула к виску. Открыла глаза. Рори сидел на кровати. Пистолет по-прежнему у него в руке, но уже не был направлен на нее.

— Ну-ка, расскажи, — миролюбиво произнес он, — каков Дэвид в постели? Хорош или нет? Как я? Лучше? Что он с тобой делал?

Голос Рори был спокоен, в нем звучало любопытство, но во взгляде было что-то такое, отчего все тело у Клэр покрылось гусиной кожей. «Он безумен! — подумала она. — Господи боже, он смотрит на меня совершенно как безумный!»

— Я говорил тебе, чтоб ты подыскала себе любовника, говорил или нет? — продолжал Рори самодовольным тоном. — Теперь рассказывай — рассказывай все!

Он еще долго ее допрашивал. Клэр умирала от страха, вся дрожала, но старалась отвечать на его вопросы. Рори кивал, улыбаясь.

— Бедняга Дэвид!.. Я так и думал, что он в постели ничего собой не представляет, но мне казалось, что ты благодаря моим урокам обогатишь его опыт! — Рори поднялся с кровати, небрежно держа в руке пистолет. — Что ж, — добавил он по-прежнему миролюбиво, — теперь нам все известно, не так ли?

Повернулся и вышел из спальни. Даже тихонько прикрыл за собой дверь. Клэр тотчас метнулась в ванную комнату, где в течение нескольких минут ее буквально выворачивало наизнанку. Остаток ночи она провела, скорчившись на кафельном полу, упершись локтями о край ванны, отчаянно дрожа и строя планы побега. Ей стало ясно, что ее муж безумен.

Наутро, когда Клэр собралась выйти из своей спальни, она обнаружила дверь запертой на ключ. Рори продержал ее взаперти и без пищи двадцать четыре часа. Она могла лишь пользоваться в ванной водой. Лежа на кровати, она ждала. Должно быть, Клэр задремала, потому что внезапно с испугом проснулась, услышав, как с громким стуком распахнулась дверь.

— Посмотрим, посмотрим! — Голос Рори заставил ее отшатнуться к дальнему краю постели. — Как там моя неверная женушка? Моя недостойная, неверная женушка!

Тут он набросился на нее. Схватил за волосы, откинул голову назад и принялся обзывать всевозможными грязными словами. Говорил, что она предала его. Что наставила ему рога. И с кем — с бесхребетным слюнтяем Дэвидом Грантом!

— Как ты посмела так со мной поступить? Ты что, не поняла — я тебя испытывал? Ты осмелилась позволить этому кретину Дэвиду Гранту — Дэвиду Гранту! — прикоснуться к своему телу после меня! Если бы это был мужчина — настоящий мужчина, — я бы не стал возражать, но нет, ты решила унизить меня, отдавшись этому слизняку, этому ничтожеству! Я знаю, ты специально так сделала! Ты намеренно решила отдаться тому, кого я в грош не ставлю, чтобы показать, как низко ты меня ставишь!

Клэр смотрела на него, смешавшись, совершенно сбитая с толку. Со сна она не могла вникнуть в хитросплетение его мыслей.

— Ты же сам велел, чтобы я была с ним полюбезней! — неуверенным тоном проговорила она.

— Мало ли что я велел! Ты считаешь, что это тебя извиняет? «Ах, сэр, я исполняла ваш приказ!» — кривляясь, передразнил ее Рори. И уже более спокойно продолжал: — Сама знаешь, никто ему не поверит! Кто поверит Дэвиду Гранту, не способному турнуть даже гуся! — Тут его голос сорвался на крик: — Смеяться будут надо мной, шлюха ты этакая! — Он набрал в грудь побольше воздуха. — Ну что ж, теперь мне следует тебя за это наказать, не так ли? Не так ли?

Рука Рори перестала тянуть Клэр за волосы, передвинулась вниз, к шее. Клэр увидела, как другой рукой Рори расстегивает пояс брюк.

— Нет, Рори, нет! — в панике метнулась от него Клэр.

— Да, Рори, да!

Он схватил ее за кисть, повалил на живот, задрал до пояса ночную сорочку, обнажив ее маленькие, круглые ягодицы.

— У тебя всегда была прелестная попка! — сказал Рори, нежно ее поглаживая. — Кругленькая, сладкая, как персик! А Дэвиду она как, понравилась?

Услышав хохот Рори, Клэр начала бешено сопротивляться, но он зажал ей руки над головой одним усилием своей большой мускулистой руки.

— С ним я после разберусь, — сказал он, — сперва с тобой…

Он начал хлестать ее ремнем, пока Клэр не потеряла сознание, после чего бросил ее лежать на постели с исхлестанной до крови спиной. На сей раз Клэр провела в заточении трое суток.

Потом явился Рори и, видя, как она страдает от боли, произнес:

— Ну будет, будет… — как успокаивают раскапризничавшегося ребенка. И добавил: — Сейчас Рори тебе поможет, и станет лучше…

И принялся обмывать ей раны теплой водой, смазывать антисептиком, после чего приложил болеутоляющую мазь. Затем переодел Клэр в чистую ночную сорочку, аккуратно, на живот, переложил на кушетку и сменил запачканное кровью постельное белье. Потом снова переложил Клэр на кровать, подсунув под поясницу подушку, чтобы израненные ягодицы не терлись о простыню, покормил ее из чашки горячим мясным бульоном. В довершение подал Клэр стакан с водой и две таблетки:

— На, прими, сразу снимет боль!

Перепуганная, растерявшаяся, не соображающая, как ей быть, что говорить, Клэр сделала, как он велел.

— Так ты поняла, что я был вынужден тебя наказать? Провинившихся всегда следует наказывать! — От улыбки Рори Клэр бросило в дрожь. — Ну что. теперь ты больше не будешь так скверно поступать, да? — Клэр молчала, и Рори снова повторил, уже гораздо жестче: — Не будешь?

— Не буду! — еле слышно проговорила Клэр.

Рори улыбнулся:

— Вот и умница! — Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и Клэр сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться от его губ. — Спи спокойно! — благодушно сказал Рори и вышел.

Клэр услышала, как повернулся ключ в замке.

Ее мучило постоянное ощущение тошноты, а также непреходящее состояние страха, в котором она теперь жила; и, только намыливаясь в ванной, Клэр обнаружила, что грудь стала чувствительной. Это означало приближение менопериода. Само тело всегда давало ей это понять. И тут сердце екнуло внутри. Выбравшись из ванны, Клэр кинулась в спальню, схватила сумочку, чтобы достать карманный еженедельник, где вела учет циклам, как учила ее мать. Клэр листала страницы в обратном порядке. Последняя пометка стояла на дате «20 октября». Сейчас конец января.

— О боже!.. — Клэр в отчаянии села на постель. «Я беременна! — пронеслось в мыслях. — Боже мой, я беременна, и это ребенок Рори!» После того эпизода в Шотландии, когда Рори взял ее силой, с тех пор он перестал спать с ней, Клэр прекратила пить противозачаточные таблетки. Потрясенная, она сидела в оцепенении, уставившись перед собой невидящими глазами, как вдруг новая волна страха охватила ее. «Он не поверит мне! — думала она. — По крайней мере, в том маниакальном состоянии, в котором находится. Он решит, что это ребенок Дэвида. И можно себе представить, как он к этому отнесется!..»

Клэр перевела дух и поймала себя на мысли, что уж лучше бы этот ребенок был от Дэвида, потому что инстинктивно, она понимала: меньше всего она хочет ребенка от Рори Баллетера. Поднявшись, Клэр пошла за своей гермесовской сумочкой а-ля Келли. Там, в нижнем потайном отделении под замшевой подкладкой, хранились у нее деньги, которыми ей потихоньку удавалось разжиться у Рори. Каждый вечер перед сном, перед тем как раздеться, он выкладывал содержимое своих карманов на комод: кучи бумажек и просто мелочь. Клэр временами удавалось незаметно стянуть у него банкноту. У нее оказалось чуть больше десяти тысяч франков. Иными словами, тысяча фунтов. «Этого, конечно, хватит!» — подумала она.

По ночам, лежа без сна и без слез, она хладнокровно обдумывала, как ей быть, и наконец составила продуманный план действий. Ужас перед создавшейся перспективой подгонял ее мысли. Никогда еще так четко не работал ее ум, желание выжить не было столь сильно, цель не казалась столь ясна. На следующей неделе, съездив на пару дней в Париж, Рори устроил дома очередной прием. Клэр выждала, пока не настал нужный момент, пока не сочла, что уже пора, и как бы заскользила по залу, переходя от одной группки к другой, и вот наконец влилась в ту, в центре которой находилась Дениз Теру, дорогая куртизанка, начинавшая свою карьеру в кордебалете «Фоли Берже». Ее нынешний любовник был деловым партнером Рори, также имевшим отношение к торговле наркотиками. Дениз, обычно неприступная, как скала, с Клэр была на удивление любезна.

Воспользовавшись этим, Клэр еле слышно произнесла:

— Мне бы хотелось с вами поговорить. Наедине.

Не отрывая делано внимательного взгляда от человека, который уже довольно долго нудно и запутанно что-то рассказывал, Дениз, еле заметно шевельнув губами, спросила:

— Где?

— Вон там, у окна!

Клэр понимала, что выходить на глазах у всех из зала небезопасно. Пока еще Рори не утратил бдительность, он все еще следит за тем, что она делает, с кем говорит. Если заметит, что она у окна радушно беседует с Дениз, то расценит это как свидетельство ее послушания. Ну а среди такого шума — ведь в зале находилось более двух десятков гостей — вполне возможно общаться так, чтобы тебя не услышали вокруг.

Улыбаясь, Клэр направилась прямо к высокому, до потолка, окну, выходящему на балкон. Клэр распахнула створки, и внутрь ворвался свежий ветерок; было приятно вдохнуть прохладный, чистый воздух после сигарного дыма и смешения всевозможных дорогих духов.

— Как хорошо, глоток свежего воздуха… — сказала Дениз, проследовавшая за Клэр.

На ее лице играла легкая улыбка: вежливая, но в то же время в ней читалась скука, которую Дениз и не пыталась особенно скрывать. Все присутствующие дамы относились к Клэр с некой снисходительной, смешанной с жалостью насмешливостью. Тут Дениз сказала:

— Так я вас слушаю!

— Мне нужна ваша помощь!

— Какая именно?

— Мне нужно без огласки сделать аборт!

Дениз поднесла к губам свою неизменную сигарету в длинном нефритовом мундштуке, сделала глубокую затяжку, выпустила серо-голубой дымок, который был тут же подхвачен ночным ветерком. Ее глаза встретились с прямым взглядом Клэр.

— Так-так! — тихо произнесла Дениз. — В глухом омуте, говорят, черти водятся?

— Я как-то слышала, вы говорили на эту тему. Поняла, что сами неоднократно делали. Хорошо отзывались о своем акушере; рассказывали, как тщательно, как умело он делает.

— И… какой он дорогой? — проговорила Дениз.

— Сколько?

— Зависит от того, какой срок.

— Десять недель.

Женщины, улыбаясь, стоят у окна — обычный дамский разговор на званом вечере, не более того.

— Минимум десять тысяч франков! — сказала Дениз.

— Прошу вас, сведите меня с ним! Назначьте мне время. Дениз смотрела в эти большие фиалковые глаза. Ясные, горящие, очень решительные. Повела обнаженными плечами, как будто из окна повеяло прохладой.

— Как можно скорее! — предупредила Клэр, изображая губами улыбку, но глаза не улыбались.

— Естественно! — проговорила Дениз. Улыбнулась в последний раз. — Я свяжусь с вами! — сказала она и направилась обратно к своей компании.

— Но почему вы не захотели иметь ребенка от собственного мужа? — спросит много позже ее психоаналитик.

— Я не думала о нем как о своем ребенке! Я не могла иначе.

Считала его продолжением Рори, и потому все во мне восставало против этого. Понимала, если сказать Рори, то он решит, что это ребенок Дэвида; и что бы я ему ни говорила, его переубедить было бы невозможно. И еще, сама мысль о том, что придется еще семь месяцев терпеть этот ад, еще более чудовищный, чем прежде, была для меня невыносима. Наверное, я ощущала необходимость изгнать из себя этого беса, удалить его физически. Это была инстинктивная реакция. Едва я осознала, что у меня будет ребенок от Рори, как тут же поняла, что я этого вовсе не желаю! Я ненавидела его, я его боялась; я не могла полюбить порождение этого зла, этого извращенца, этого психопата! Я жаждала гибели его семени. Потому я доверилась Дениз. — На лице у Клэр появилась еле заметная кривая усмешка. — И она повела себя молодцом! Связалась не со мной, с Рори, сказала ему, будто я попросила познакомить меня с «портняшкой», которая ей шьет, превосходно воспроизводя лучшие образцы моделей от кутюр. Своему любовнику Дениз выдавала эти туалеты за оригиналы, а разницу прикарманивала. Посещая сезонные показы моделей, Денизь зарисовывала фасоны и передавала своей портнихе, которая затем изготовляла совершенно потрясающие дубликаты. Эта женщина много лет проработала в салоне Юбера де Живанши и затем ушла оттуда, считая себя не оцененной по заслугам.

Изготовление подделок стало ее местью. — Тут в усмешке Клэр появилась злость. — Ну а аборт — моей! Видите ли, Рори стал поговаривать о ребенке, о сыне, разумеется; ведь он бы был наполовину Баллетер, наполовину Драммонд.

— Он смотрел на меня, как на племенную кобылу — с наилучшей из возможных родословной! Все острил, что надо меня «покрыть», непристойно потешался, гадая, кого бы это подыскать на роль «возбудителя». — Голос Клэр звучал отстраненно, бесстрастно, равнодушно излагая факты. — Но многие месяцы он ко мне не прикасался: ни разу с той самой ночи, когда он меня изнасиловал. — Она подняла взгляд на врача; ее глаза, в обрамлении теней, сверкали ледяным блеском. — В этом совокуплении не было любви, только ненависть и презрение. Он использовал меня.

И Клэр надолго замолчала. Психоаналитик подождал немного, лотом спросил:

— Итак, Дениз позвонила Рори?

— Да. Он был удивлен, но и обрадован. Сказал, наконец-то я взялась за ум. Дениз заехала за мной, сказала Рори, что мы вернемся к ужину, и повезла меня к акушеру. Это оказался молодой человек; очень опытный гинеколог, но основной доход имел от абортов. По-прежнему запрещенные во Франции, они там дороги. После операции мне позволили передохнуть пару часов. Затем в пять часов появилась Дениз, чтобы меня забрать. Доктор дал мне болеутоляющее. Когда мы приехали домой, Дениз сказала Рори, что у портнихи мне стало дурно и что мне нужно отлежаться. Рори уже куда-то убегал, и вникать ему было некогда. Я отправилась в постель, где и провалялась целые сутки. Потом поднялась, и жизнь потекла, — снова кривая усмешка, — по-старому.

— И что вы после всего этого чувствовали?

— Облегчение.

— Не испытывали чувства вины?

— Нет. Только не это. Вовсе нет. Я сделала то, что должна была сделать. Все очень просто. Мысль о ребенке была противна мне, и несравненно больше, чем сам аборт. Я понимала это так: хочу избавиться от некой раковой опухоли, чтобы спасти свою жизнь.

— Почему вы сказали мужу об аборте?

— Из мести. Так я решила покарать его! Он представить себе не мог, — снова кривая усмешка, — что какая-либо женщина может по своей воле избавить себя от его ребенка! Это сильнейший удар по его самолюбию. Вот почему я ему об этом сказала. — Кривая усмешка исчезла, лицо снова приняло неживое выражение. — Я знала, что он никогда мне этого не простит.

— Вам не нужно было прощение?

— Только не его прощение! Я больше не хотела иметь ничего общего с этим человеком.

— Как он воспринял, когда вы ему все рассказали?

— Сначала изумленно уставился на меня. Он был глубоко потрясен, это было очевидно. Никак не ожидал, что я могу проявить столько хладнокровия. Думал, что я по-прежнему влюблена в него, что я не посмею избавиться от ребенка — его ребенка! Потом спросил, почему я так поступила.

— Потому что ненавижу тебя! — сказала тогда Клэр со всей страстью, которую еще сохранила в себе. — Мне ненавистно твое лицо, звук твоего голоса, само твое присутствие! Мне ненавистен звук твоих шагов, твоя самоуверенность и само влюбленность, твоя убежденность в собственном совершенстве! — Глаза Клэр жгли Рори ледяным лучом. — Но так как ничто тебя не изменит, ты не сможешь понять, что эта… операция — так или иначе твоя вина. Ты методично убивал мою любовь, вот почему я убила твое дитя. Ты уничтожил все мои чувства к тебе своим самоупоенным эгоцентризмом! Я презираю тебя за твою лживость, за алчность, за то, что ты нечист на руку, за твои бесконечные измены. Ты пользовался мной; сломал меня, превратил в свою собственность, в… в вещь, чтобы пользоваться, когда и как тебе вздумается. Ты никогда не видел во мне человека, я уж не говорю женщину. Единственное, чего ты от меня когда-либо хотел, это только деньги. Все, теперь я освободилась от тебя! Я избавилась от твоего ребенка и от всего того, что связано с тобой. Рори продолжал смотреть на Клэр; должно быть, он понял, что она дошла до такой стадии, что сделалась недосягаемой для него, невосприимчивой к физической боли, к словесным оскорблениям. Она, как Рори всегда и предполагал, но отказывался в этом сознаться, оказалась более сильной личностью, чем он: мощнее характером, волей и жизненной силой. Можно забить ее до бесчувствия, но при этом дух останется несломленным.

Рори повернулся и вышел из комнаты.

— И сразу после этого, — потом рассказывала Клэр своему психоаналитику, — он начал эту кампанию, чтобы свести меня с ума.

— Вы поняли, что он дает вам лекарство?

— Не сразу. Сначала он подмешивал в пишу. Я сделалась апатичной, вялой, плохо соображала. Утратила ощущение времени, большую часть дня спала или просто лежала в полузабытьи, мне трудно было говорить. Я пыталась не пить таблетки, но он заставлял; сам открывал мне рот, закидывал их внутрь, давал воды, чтобы запить. Потом, когда довел меня до совершенно беспомощного состояния, привел сиделку Дефарж, свою любовницу. Они обычно занимались любовью прямо при мне, но мне было наплевать. Когда они уходили спать, я доползала до того места, где стояла вода, старалась пить побольше, чтобы вымыть все из организма. Когда они догадались, стали прятать от меня воду. Я сдалась, решила, что все кончено, но тут пришла Молли… Я поняла, что она — мой последний шанс, и перестала принимать таблетки. Я прятала их под язык, глотала воду, а после, когда оставалась одна, выплевывала.

— Как вы думаете, отчего же после освобождения у вас произошел нервный срыв?

— Реакция. Требовалось время, чтобы восстановить себя.

— И вы считаете, что восстанавливаетесь?

— А вы не видите? Разве я не обсуждаю с вами эту тему?

Я рассказываю вам то, что. клянусь, никогда бы не рассказала ни одной живой душе!

— И это помогает?

— Да. Теперь я вижу все гораздо ясней.

— И что же вы видите?

— Белоснежный снаружи склеп. Вот каков с виду мой ослепительный муж. А внутри у него все мертво, только он скрывал это от меня. Когда я выходила за него замуж, я видела только великолепный фасад, которым он предстает перед всеми; и только пожив с ним и настрадавшись от него, я открыла ужасные тайны, которые он в себе прячет. Бесценное сокровище обернулось для меня дешевой подделкой.

— Но ведь, бесспорно, определение ценности объекта зависит от того, как сильно мы его любим?

— А как насчет оценки того, как любят нас? — спросила Клэр.

— Значит, ваше нынешнее отчуждение связано с тем, что вы не чувствовали себя любимой тогда?

Снова на лице Клэр появилась кривая усмешка.

— В моей душе произошли изменения. — Голос прозвучал до неприятного сухо. — Одно скажу: я поняла, что никогда, ни при каких обстоятельствах больше не откажусь от своего «я», от своей индивидуальности ради очередного мужчины. — Клэр улыбнулась врачу. — Наверно, я произвожу впечатление желчной? Классический пример потухшего вулкана?

— Из того, что вы рассказали, я вижу, что не издевательства ожесточили вас. Вас ожесточило ощущение собственного краха.

— Не я потерпела крах, — сказала Клэр. — Это моя любовь потерпела крах в моих глазах.

— А может быть, то, что вы считали любовью, было на самом деле сильное увлечение? Ваше самобичевание в большей степени говорит именно за это.

Клэр повернулась к врачу:

— Что бы это ни было, только я не желаю снова попадаться на эту удочку! Я поняла, в чем состоял мой промах. Разве не в этом смысл? Вот уже несколько месяцев я являюсь на исповедь к вам, вы — мой духовный отец. Я принесла вам свое покаяние. Теперь отпустите мне мои грехи и предоставьте жить, как я хочу.

— Но я не бог. К тому же у вас остались неразрешенные проблемы.

— Пятьдесят миллионов людей населяют Британские острова, и, держу пари, среди них нет ни одного, который бы не мучился неразрешенными проблемами. Сама жизнь — это проблема. Но я поняла и еще кое-что. Что бы вы обо мне ни думали, я считаю, что полностью очистилась от всей этой грязи. Вы исследовали мое сознание, мое подсознание. Я была вся разбита на куски, но теперь пора все снова собрать воедино. Я уверена, что никто, кроме меня, этого сделать не сможет.

Через три дня Клэр вернулась в прежнюю жизнь, чтобы начать все сначала.

И теперь, глядя на Молли, она сказала:

— Ну что, попытка не пытка?

— При условии немедленно дать деру, если запахнет каленым железом!

Клэр расхохоталась.

— Молли! — с нежностью сказала она. — Ну что бы я без тебя делала?


ГЛАВА 7


Отпирая дверь и входя в свои апартаменты в отеле «Оливер Мессел», Джейк Бернс весело насвистывал. Он возвращался после своего удачного визита в «Лоббс», где заказал себе несколько пар ботинок. Джейк никак не ожидал, что в магазине поднимется такой переполох по этому поводу. Джейка обслуживали два продавца; один принялся измерять ему ступню в длину и в ширину, изгиб подъема, высоту каблука и тому подобное; другой все цифры тщательно заносил в блокнотик. Затем все эти данные были перенесены в огромную книгу в кожаном переплете, содержавшую подобную информацию более чем за два столетия. Кроме того, ступня Джейка была обведена карандашом на бумаге, и на основе этого ему сначала будет создана специальная колодка. Она и послужит основой для изготовления его обуви. С этого момента, в какой бы точке земного шара Джейк ни находился, ему достаточно будет лишь позвонить в «Лоббс», сообщить, что именно ему хочется, и ему точно по ноге изготовят любую пару ботинок.

«Да, — думал он, — в этой стране есть чему поучиться! Где-нибудь в Оклахоме о таком и знать не знают, а эти англичане готовы предусмотреть все до последней мелочи!»

Едва Джейк скинул свой новенький, дорогой, купленный всего дня два назад в «Берберри» плащ, в прихожую вышел Генри.

— К вам посетительница, — сказал он.

Джейк вскинул брови:

— Кто такая?

— Назвалась Клэр Драммонд. Она из того самого великосветского агентства.

— Ну и как тебе эта? — Джейк доверял вкусу Генри.

— Довольно милая, приятная улыбка, и голос, как колокольчик, мелодичный. Одно слово, дама. — Что на языке Генри означало: «настоящая леди». — Я проводил ее в гостиную.

Предложил кофе с пирожным «Брауни».

Снова белесые брови Джейка вскинулись:

— Ого, настолько хороша?

— Мне понравилась, — авторитетно заявил Генри. — Держится очень непринужденно.

— Так ты ей устроил проверку?

— Нет. Она мне.

— Значит, придется и мне на нее взглянуть.

Джейк пригладил волосы, подоткнул рубашку за пояс джинсов и направился в гостиную. Сидевшая на мягком диване у окна особа подняла взгляд от журнала, который просматривала. «Генри прав! — подумал Джейк. — Прямо-таки красотка!»

— Приветствую! — сказал он радушно. — Простите, что заставил ждать. Столько дел!

Она поднялась; миниатюрная, ростом ниже среднего. Волосы цвета красного вина; изумительная, как у всех англичанок, кожа: густые сливки с голубовато-розовым подсветом. Открытый лоб, чуть заостренный подбородок, вздернутый носик. Чувственный рот: короткая верхняя губка и полная нижняя. Но самое чарующее — глаза, огромные, с густыми ресницами, цвета лесных фиалок. Улыбнулась, улыбка оказалась пленительна.

— Здравствуйте, мистер Бернс! — произнесла она. Голос переливчато-журчащий. И протянула визитную карточку.

Джейк Бернс взял, пробежал глазами.

— «Клэр Драммонд», — прочел он вслух. — Стало быть, скотч?

— Я бы сказала, из скоттов. Скотч — это виски. — По правде сказать, я любитель бурбона, — протяжно произнес Джейк.

Выждав, пока она опустится на диван, он сел, вытянув длинные ноги в кресло напротив.

— Явились с личной проверкой? Насколько я понимаю, вы начальственная дама?

— Одна из. И, не скрою, пришла поинтересоваться, как могло случиться, что мы просто-таки не можем удовлетворить ваши требования.

— Причина вам известна!

Беглая улыбка:

— Но чтоб забраковать троих!

— Претензии не ко мне, — с легкостью отозвался Джейк. — Я направил к вам Кору-Сью с четкими инструкциями.

— Предоставить вам нечто среднее между Маргарет Тэтчер, Джоан Коллинз и Маргаритой, герцогиней Аргилльской!

Он встретил ее взгляд с безмятежной улыбкой:

— Справедливо замечено! Но я полагал, что вы сможете мне это обеспечить.

— Ну вот я и явилась сама! Чтобы четвертый заход оказался удачным!

— Вот это, я понимаю, сервис! — с одобрением заметил Джейк.

И увидел, как заморгали ее ресницы, как слегка дрогнула полная нижняя губка.

— Наша цель — угодить клиенту!

Джейк подался вперед и с искренностью произнес:

— Общаться с вами, милая леди, мне уже приятно!

Их взгляды встретились, Клэр несколько удивленно смотрела на Джейка, но вот на ее лице появилась улыбка. «Ну вот и славненько! — с облегчением подумал Джейк. — Чувство юмора есть!»

— Скажите, Генри хорошо вас принял?

— О да! Он угостил меня превосходным кофе с очень вкусным пирожным.

— Значит, вы ему понравились. Просто так Генри кофе никому не предлагает.

— Мне показалось, что он фигура здесь далеко не последняя, — проговорила Клэр.

Джейк неожиданно для себя усмехнулся. А она дерзка!

— Генри — одна из вершин нашего треугольника. Вы знакомы с Корой-Сью?

— О да! — с подтекстом произнесла Клэр.

— В данный момент она отсутствует. Осматривает здешние достопримечательности. Пока я не приступил к делам, ей заниматься особенно нечем.

— А к чему вы намерены приступить?

— Я намерен заниматься здесь бизнесом. Уйма денег пропадает невостребованной, без дела. Собираюсь заняться вложением средств.

— Я считала, что такие дела организовываются заранее, до приезда в страну.

«Шустра!» — подумал Джейк.

— Мне известно все о лондонском Сити как о финансовом центре коммерческих операций, мне нужно узнать конкретно тех, кто заправляет делами. Чтобы понятно было, что из них можно выжать.

— Все зависит от того, что именно вы намереваетесь выжимать.

«Холодна, как пиво „Будвайзер“. Из такой ничего не выжмешь, лучше руки поберечь!» — думал Джейк.

— Ваша слава бежит впереди вас, мистер Бернс! Вас считают своего рода налетчиком.

Джейк миролюбиво пожал плечами:

— Я только покупаю и продаю, больше ничего!

— И каждая сделка в сотни миллионов долларов? Зачем вам консультант по связям, мистер Бернс? И почему именно женщина? Есть множество знающих мужчин, которые могли бы предоставить вам необходимую помощь!

— Куда им! — произнес Джейк с каменным лицом и увидел, что Клэр снова рассмеялась.

Поджарый, загорелый, с коротко стриженными соломенного цвета волосами, с удивительными светло-серыми, почти бесцветными глазами, морщинки в углах которых свидетельствовали о том, что часто приходится щуриться на ярком солнце, Джейк сидел сейчас перед Клэр в красно-сине-белой клетчатой рубашке и в выцветших, а может, свежевыстиранных джинсах; но особый восторг вызвали у нее его сапоги.

Ковбойские сапожки из мягкой, эластичной кожи песочного цвета с тисненым причудливым узором из завитков и петель.

Джейк заметил, что Клэр буквально глаз не сводит с его сапог.

— Для верховой езды ничего лучше не придумаешь! — сказал он. — Вы ездите верхом?

— Да, но не в Лондоне.

— А я везде, где подвернется возможность. Лошадь — моя первая любовь.

— Вот откуда вы такой удалец! Умеете и править, и стреножить?

Джейк вытаращился на Клэр в полном изумлении, но, увидев по ее глазам, что она явно шутит, расхохотался. После чего с улыбкой, по-прежнему дружелюбно предупредил:

— Не злоупотребляйте шпорами! — демонстрируя, что и ему не чуждо чувство юмора.

Да, она на язык остра, и Джейк не сомневался, что и остер ум, таившийся в этой хорошенькой головке.

— Итак? — испытующе взглянул он на Клэр. — Вы в самом деле считаете, что сумели бы оказать мне необходимые услуги?

— Во всяком случае, я готова постараться. И все-таки сформулируйте мне, пожалуйста, поточнее, в чем будут заключаться мои обязанности.

— Так ведь Кора-Сью все вам изложила.

— Она изложила своими словами. Я бы предпочла услышать это из ваших уст.

— Мне нужен человек, располагающий необходимыми связями с теми людьми, которые могут оказаться для меня полезными. Я намерен познакомиться поближе с такими людьми. В отличие от моей страны, где высота общественного положения зависит от способности зарабатывать большие деньги, в Англии дело обстоит совсем иначе. У вас можно едва сводить концы с концами, но, если при этом иметь определенную родословную, получить образование в определенных учебных заведениях и быть знакомым с определенным кругом лиц, одно это дает право на вход в определенные дома.

— Почему вы так убеждены, что для этой цели женщина уместнее, чем мужчина?

С каменным лицом:

— Необходимо постоянно организовывать встречи. В Сан-Франциско, скажем, достаточно было бы для этой цели пары парней. Но здесь мне нужна хозяйка; чтобы была хороша собой, говорила то, что надо, и главное — вела себя как надо. На это я не пожалею никаких денег.

— Чем же не угодили вам три наши первые претендентки?

— Ничем. Это я им не угодил.

— Вы не могли бы сказать, в каком смысле?

— Понятия не имею! — с улыбкой сказал Джейк. — Может, слишком много приходилось работать. Может, сама работа оказалась тяжелой. Это вы, наверное, знаете!

— У нас — у моей партнерши и у меня — создалось впечатление, что вы загружали их обязанностями по самую макушку. Джейк снова усмехнулся. Ему нравилась точность ее оценок.

— Вы правы, мне нужен такой человек, который был бы готов ввести меня в недоступные глубины привилегированной аристократии. Да, мне нужен человек, который вплел бы меня в сеть британских приятельских связей. У меня есть кое-какие соображения по этому поводу, но пока я ими ни с кем особо не делюсь.

Клер про себя отметила, что, пожалуй, догадывается, каковы эти соображения. Вероятно, Джейку Бернсу было известно, что почти все средства и 95 процентов власти в стране были сосредоточены в руках всего-навсего одного процента населения, обычно именуемого истеблишментом; что в Сити и в крупнейших финансовых и общественных кругах доминировала система «приятельских связей». Клэр, восхищенная наглостью Джейка Бернса, понимала, что он хочет внедриться в этот клан изнутри. И еще она чувствовала, что готова оказать ему поддержку в этом устремлении.

— Мне нужен человек, который имел бы доступ в высший свет; более того, который обладал бы достаточным влиянием, чтоб и меня ввести туда, — говорил Джейк.

— Выкладываю свои предложения! — сказала Клэр, и Джейк весь расплылся в улыбке от того, как она с чисто английской интонацией произнесла эту американскую фразу. — Как вы посмотрите на то, чтоб я подыскала вам отличный дом? Будет ли это воспринято как доказательство моих деловых качеств?

— Да, черт побери, еще как будет! — Тогда предоставьте это мне. Посмотрим, что удастся для вас подобрать.

— Милая леди, — пылко воскликнул Джейк, — что бы вы ни подобрали, мне, безусловно, подойдет!

И тут же его пыл был остужен под ее холодным взглядом.

Клэр поднялась. Джейк также встал.

— Итак, я вам сообщу о результатах!

— Чем скорее, тем лучше!

Джейк проводил ее до двери, распахнул ее перед Клэр.

Протянул руку:

— Рад был познакомиться, мисс Драммонд! Наша беседа оставила у меня приятное впечатление.

«Уж больно скор!» — подумала Клэр, однако тепло пожала протянутую руку.

— Ну что ж, постараюсь и впредь вас радовать!

«Улыбнувшись на прощанье, Клэр прошла мимо Джейка и переступила порог. Глядя на удаляющуюся Клэр, он подумал, любуясь ее изящной походкой и красивой фигурой: „Держу пари, родословная у нее что надо!“

Когда Джейк вернулся в гостиную, Генри убирал подносик с кофейной чашкой.

— По-моему, мы наконец-то нашли верный ключик! — сказал ему Джейк.

— К тому же очень симпатичный!

— И соображающий отменно! — Тут Джейк оглядел комнату. — Драммонд… — задумчиво произнес он. — Надо бы взглянуть, кто же они все-таки такие…

— У окна! — подсказал Генри, поняв, что высматривает Джейк: заказанный у «Хэтчардса» ежегодный «Справочник поместного дворянства», издаваемый «Дебретт и Беркс». Генри заглядывал через плечо Джейка, листавшего страницы.

— Так, нашел!.. — воскликнул Джейк; прочел и присвистнул: — Вот это приобретеньице! Черт побери… она же из клана Драммонд! Родословная насчитывает девять сотен лет!

Драммонды из Долины Драммондов. Фамильный геральдический герб, знак клана и свои цвета! А мать у нее графская дочка! — Джейк взглянул на Генри, и светлые глаза блеснули, точно солнечные лучики на воде. — И живут они в замке! Мы заполучили настоящую живую аристократку!

— Так ведь не бесплатно же! — пробормотал Генри.

Джейк прищурил глаза:

— Она, безусловно, стоит того, а ты как думаешь?

— Время покажет! — отозвался Генри.

Дня через три Клэр пригласила Джейка осмотреть несколько домов. Она обратилась за помощью в фирму, где работала раньше. Там были ей рады и с готовностью помогли.

Проглядев списки, Клэр выбрала три варианта; первый — пентхаус на Итон-Сквер, второй — трехэтажный особнячок на Уилтон-Кресент и третий — свежереконструированный из старых конюшен и примостившийся за площадью Монтпелье. Все три — в высшей степени роскошные жилища, полностью обставленные и оборудованные всем необходимым, все три баснословно дорогие.

— Вот, вполне подходящее место!.. — с энтузиазмом воскликнул Джейк, охватывая взглядом из окна Итон-Сквер нависшую громаду вокзала Виктория, сад Букингемского дворца и сбившийся в «пробку» транспорт у Гайд-Парк-Корнер. На него так же произвела впечатление элегантность особняка на Уилтон-Кресент, но при виде перестроенных старых конюшен он пришел в неописуемый восторг. Дом стоял обособленно, был выкрашен в белый цвет, по обе стороны от дома лавровые деревца в бочонках с медными накладками, у подоконников нижнего этажа ящики с яркими цветами.

Небольшая квадратная прихожая, сверкавшая восхитительным паркетом, вела к лестнице на второй этаж, где помещались друг за другом шесть спален, каждая с примыкавшей к ней ванной комнатой и отдельным душем. Дорогие ковры, шторы с прокладкой из фетра. Повсюду цветы, а мебель представляла собой сочетание антиквариата с современным итальянским дизайном. На первом этаже по одну сторону от прихожей располагалась гостиная; начинаясь от фасада и окнами выходя на мощенный булыжником дворик, она тянулась в самую глубину дома, где окна выходили в небольшой, но очаровательный садик с густой, точно пушистый коврик, лужайкой в обрамлении цветов, подобранных таким образом, чтобы в любое время года радовать обилием красок.

Здесь мебель была целиком антикварная, восемнадцатый век и камин подлинный. В столовой в окружении великолепных в стиле георгианской эпохи стульев стоял стол эпохи английского барокко. На окнах тяжелые шторы из шелковистого бархата. На полу китайский ковер в нежно-розовых, светло-голубых и зеленых тонах. Раздвижная дверь вела в огромную кухню — царство нержавеющей стали и всевозможных технических приспособлений. За кухней располагались еще две комнаты: кабинет и приемная.

— Это как раз для Коры-Сью! — решил Джейк. — Сюда нужен письменный стол.

Клэр сделала пометку в блокноте.

Джейк заглядывал в шкафы, щупал полотенца, отворачивал краны.

— Здесь центральное отопление и газ, — сказала Клэр. — Котел достаточно велик, чтобы обеспечивать все ванные комнаты горячей водой. Садовник наведывается дважды в неделю.

— Гараж?

— Прошу сюда…

Клэр открыла наружу кухонную дверь. Тройное гаражное помещение; цементный пол, стеллажи по стенам, кран для мойки машин. Под домом располагался просторный погреб.

Вдоль одной из стен шли полки, уставленные бутылками с вином.

— Так-так! — удовлетворенно выдохнул Джейк. — Это как раз то, что мне нужно! — И, повернувшись к Клэр, сказал: — Ну а теперь потрясите меня общей стоимостью!

— Можно этот дом снять — за двести пятьдесят тысяч в год, а можно купить. Это стоит два миллиона фунтов.

— Снимаем! Тогда можно сэкономить на налогах.

— На какой срок?

— Скажем, на год. Посмотрим, как пойдет. Да, как тут с магазинами? — последовал очередной вопрос. — Генри необходимо иметь представление, где покупать продукты.

— «Хэрродс» тут прямо за углом. Их продуктовый отдел располагает всем, что только можно пожелать.

— Отлично! Откройте там счет! — Снова Клэр сделала пометку в блокноте.

Он осмотрел все до самой последней мелочи.

— Прекрасно! — заключил он. — Мне это подходит! Когда можно въезжать?

— Когда хотите.

— О'кей, тогда завтра! — И, помолчав, Джейк спросил: — Вы уже приглядели для себя какую-нибудь из спален?

— Для себя?

— Ну да! Вы будете хозяйкой во время приемов; нельзя же вам уезжать вместе с гостями, значит, когда мы что-нибудь устраиваем, вы остаетесь ночевать. Кстати, я выбрал себе темно-синюю.

— Я возьму себе ту, где кровать на полозках.

— Я понимаю, почему о нем так много судачат! — говорила Клэр Молли, явившись к ней с докладом. — Этот человек знает, что ему надо, а если в чем-то не уверен, спрашивает. Привык думать быстро и считает потерю времени потерей денег. Однако, судя по тому, как он тратит, деньги для него не проблема.

— Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь! — мрачно произнесла Молли.

— Я вовсе не собираюсь повторять еще раз одни и те же ошибки! — парировала Клэр.

На следующий день Клэр повезла Джейка в «Джек Баркли», где он приобрел «Роллс-Ройс». Для себя Клэр выбрала черный «Фольксваген». В громадном гараже места оказалось предостаточно.

Войдя в дом, Клэр с Джейком застали Генри на кухне: он варил кофе.

— Ну как, Генри? — спросила Клэр. — Кухня годится?

— Я думаю!

Он поставил перед ней чашечку своего ароматного кофе и тарелочку, где лежала только что испеченная булочка с проблескивающими в ней черничниками.

— Вы выдающийся кулинар! — с восхищением сказала она Генри, подбирая пальцем крошки с тарелки.

— Мне приятно, если людям нравится, как я готовлю.

— Сколько лет вы уже работаете с мистером Бернсом?

— Десять.

— А мисс Менненгер? — Она досталась ему в наследство от его отца. Вела секретарскую работу в его офисе в Талсе.

«Ага! — подумала Клэр. — Вот откуда у нее такие замашки!»

Вошел Джейк, за ним Кора-Сью. Клэр пожелала ей доброго утра, но в ответ получила хмыканье и взгляд, способный свалить быка. Кора-Сью, видимо, ее деятельность не одобряла.

— Кора-Сью остановилась на розовой спальне, — сказал Джейк.

— Я так и думала, — невозмутимо отреагировала Клэр.

Спальня была чересчур женственна, вся в оборочках, с австрийскими жалюзи на окнах.

— А Генри выбрал зеленую.

— Шесть спальных комнат! — фыркнула Кора-Сью. — Швырять деньги, как будто это мусор! И на что!

Джейк проигнорировал ее слова. У Клэр создалось впечатление, что он научился, когда ему выгодно, полностью выключаться. Кора-Сью проигнорировала Клэр, села рядом с Джейком за большой кухонный стол в центре. Повернувшись к Клэр спиной, она продолжила докладывать о выполнении поручений, оставленных Джейком ей в это утро:

— Я позвонила в Чикаго, они, как только получат данные, немедленно вышлют их нам телексом. Чак Уолтер находится в Далласе, но я его не застала. Позвоню попозже. Акции «Пойнтчартрен» поднялись на два пункта, и Джерри Кертис собирается переговорить с вами насчет слияния с Симмондсом.

Джейк кивал, приговаривая:

— Так, так… — Но он явно слушал ее вполуха, потому что, повернувшись к Клэр, сказал: — Мне нужно заказать несколько костюмов. Не посоветуете, где бы я мог это сделать?

— Думаю, это «Хантсмен», у них самый элегантный покрой.

Клэр умолчала о том, что там шили костюмы Рори Баллетеру.

— К тому же у них прекрасные ткани, которые вырабатываются на их собственной фабрике в Шотландии.

— Я вижу, вы пристрастны?

— Не более чем весь остальной свет. У этой фирмы безупречная репутация.

— О'кей! «Хантсмен» так «Хантсмен»! Организуйте.

Клэр уже привыкла, что с помощью именно этого слова Джейк отдавал свои распоряжения.

— Придется вам выделить время для примерок. Их будет, по крайней мере, шесть.

— О'кей! Сколько бы ни было! — И Джейк снова задал вопрос: — А по поводу рубашек куда обращаться?

— На Джермин-стрит. Там много хороших мастеров. Я предлагаю «Тернбул и Эссер».

Там шили рубашки Рори.

И именно там Клэр постигло разоблачение. Едва она перешагнула порог магазина, как тут же столкнулась со знакомым, который воскликнул:

— Леди Баллетер! Как давно мы не виделись… Я так рад! Надеюсь, лорд Баллетер в добром здравии?

«Да чтоб он пропал!» — подумала Клэр, однако улыбнулась и впервые за все время посетовала на по-шотландски втихомолку расторгнутый брак. Видимо, эти северные новости пока еще не достигли Лондона.

— Знакомьтесь, мистер Джейк Бернс!

Чувствуя на себе взгляд Джейка, Клэр отошла вглубь к стенду с образцами тканей.

Джейк последовал за ней; они пробыли в магазине некоторое время, выбирая цвета и фактуру тканей. В конце концов Джейк заказал две дюжины рубашек.

— Я считал, что ваша фамилия Драммонд! — сказал Джейк, едва они вышли из магазина и направились назад по Джермин-стрит.

— Так оно и есть! — холодно ответила Клэр Джейку. — Но одно время я носила фамилию Баллетер. Я недавно разведена. С фамилией Драммонд я родилась, и к ней я вернулась.

Джейк больше не сказал ни слова. Его остановил тон, которым Клэр это произнесла. Затем он вспомнил про запонки, и Клэр повела его в «Гаррардс» на Риджент-стрит. Они вместе выбрали запонки из чистого золота, квадратные, тяжелые, в классическом стиле. Джейк выложил деньги не моргнув глазом.

Когда они вышли из магазина, было уже без четверти час.

— Как насчет обеда? В истинно английском духе?

Клэр повела Джейка снова на Джермин-стрит, в «Уилтонс», и здесь ей снова суждено было столкнуться со своим прошлым. Ее снова узнали — «Уилтонс» был излюбленным злачным местом Рори.

— Сначала думал, что я обознался, но таких волос больше ни у кого нет… как поживаешь, солнышко?

Клер подняла глаза и узнала одного из приятелей Рори по игорным домам.

— Привет, Питер!

— Как давно мы не виделись…

Тут приятель Рори взглянул на Джейка, явно сгорая от любопытства.

— Лорд Питер Дэвентри — мистер Джейк Бернс! — представила Клэр.

— Ах, вы американец! — вскричал в восторге Питер Дэвентри. — Я как раз только что из Нью-Йорка! Мой любимейший город! Наверно, и вы его просто обожаете?

— Мистер Бернс живет в Оклахоме, — негромко сказала Клэр,

— Да что вы говорите! — И тут же Питер спросил: — А где это?

— Да по соседству с Техасом! — бодро ответил Джейк.

— Ах, Техас! — Питер Дэвентри повел плечом и снова повернулся к Клэр: — Как я тебя понимаю, дорогая! — произнес он сочувственным тоном. — Развод — это ужасно, ужасно неприятная вещь! Моя сестра прошла через это дважды и каждый раз долго не могла прийти в себя! Я так рад, что ты сумела пережить эту бурю!

Тут он послал Клэр воздушный поцелуй и направился назад, к своему другу за столиком, весьма смазливому молодому человеку в парчовом жилете и с галстуком а-ля Оскар Уайльд.

— Кто это? — изумленно спросил Джейк.

— Известный педераст, — буркнула Клэр. — Из тех, от кого ничего хорошего не жди. И, значит, можно не сомневаться, что каждому, с кем встретится, он будет рассказывать, что меня нисколько не огорчает мой развод.

— Вас это трогает?

— Просто мне этот человек неприятен. Он злобный сплетник. — И снова Клэр дала понять, что эта тема исчерпана, и перевела разговор на другую: — Мисс Менненгер сказала, что у вас «целая уйма» рекомендательных писем?

— Да… я составил список!

Джейк вынул свой бумажник, и Клэр отметила про себя, что его срочно нужно поменять. Бумажник был потерт, расходился по швам и казался чересчур туго набитым. Джейк протянул Клэр отпечатанный на машинке список. Клэр принялась его изучать.

Глядя, как она вчитывается в перечень имен, представленных ему в числе наиболее важных и влиятельных, Джейк думал, что ему удалось-таки найти человека, который обладает необходимым влиянием в свете. Он не был особо удивлен, узнав, что Клэр была замужем за лордом, однако ему было любопытно: почему этот брак был расторгнут? Джейк решил обязательно разузнать, что за тип этот Рори Баллетер.

Клэр отчеркивала известные ей имена карандашом.

— Джеймс Рэмси учился в школе с моим старшим братом; я училась в школе с будущей женой Генри Бродбента; Хью Фитцуолтерс — мой кузен по материнской линии, а Кристофер Мортимер — старый друг семьи.

— Отлично! — сказал Джейк, выжимая на лососину лимон. — Так как же мы устроим встречи с этими людьми, чтобы привлечь их на свою сторону?

— Сначала я позвоню, сообщу, что я снова в Лондоне. («И вернулась к жизни!» — добавила она про себя.) С этого все и закрутится. У нас не принято представлять за глаза. Я буду принимать любые приглашения и спрашивать, могу ли появиться вместе с вами. И конечно, буду вас представлять. А уж тут вы действуйте сами. — Клэр помолчала. — Но если хотите совет — делайте это не слишком стремительно! — И она улыбкой смягчила резкость последующих слов. — Я бы советовала вам поубавить вашу страсть действовать мгновенно, без колебаний!

Джейк широко улыбнулся:

— Вы правы… терпение не входит в разряд моих достоинств.

— А каковы ваши достоинства?

— Не требую от других того, чего не люблю сам; выполняю свои обещания. Люблю животных и никогда не забываю добро.

— И еще вы любите лошадей!

— Верно!

— Тут ваши шансы в этой помешавшейся на лошадях стране значительно повышаются. Вы скачки любите? — Еще бы!

— Отлично! У нас есть пять классических скачек, которые входят в разряд светских событий. — Клэр переждала, пока официант наливал «шабли» ей в бокал. — Вы играли когда-нибудь в поло?

— Немного.

— Это тоже может быть вашим козырем. У одного из наиболее влиятельных в Сити личностей имеется своя личная команда… Я могла бы вас представить, а там уж смотрите сами.

— Полагаюсь на вас!

Джейк был готов довериться ей полностью.

— Сезон — так мы называем календарь наших светских событий — по-настоящему начинается не раньше июня. К этому времени вы уже должны быть достаточно известны, чтобы вас приглашали в них участвовать.

— Звучит весьма заманчиво!

«Мне следует при этом смириться с одним обстоятельством, — думала Клэр. Готовясь провести этого американского мультимиллионера по минному полю английского светского общества, она вынуждена была сама вернуться в это общество, где ей неизбежно предстояло встречаться со своими прежними знакомыми, а это означало постоянное напоминание о той жизни, которую среди них вела Клэр, будучи леди Батлетер. Поплывут сплетни, в основном со стороны приятелей Рори, — ничтожные, злобные намеки на то, что это именно она обрекла его на изгнание: бедный невинный агнец вынужден скитаться вдали от родины, тогда как его бывшая женушка тешится укреплением англо-американских отношений! — Что ж, ты хотела трудностей, ты их получила!» — хладнокровно сказала Клэр самой себе.


ГЛАВА 8


Молли Хоэр-Браун нащупала ногой скинутые туфли.

— Пора уходить…

— Но почему? — лениво отозвалась Клэр. — Завтра же воскресенье!

— Воскресенье, понедельник, мне без разницы, я всегда встаю в семь утра. А еще надо доехать до дома. Молли посмотрела в глубину гостиной, где Джейк и Клайв что-то увлеченно обсуждали.

— Интересно, о чем они беседуют? С виду прямо-таки обсуждают всемирный переворот, хотя это и неудивительно, судя по тому, какие могущественные люди побывали сегодня здесь. Вот что я тебе скажу — перед тобой не существует невыполнимых задач! Тебе каким-то образом удалось ввести Джейка в общество.

— Да, кажется, у меня это получилось довольно успешно! — с улыбкой сказала Клэр.

— Главное, он так думает! Ей-богу, он считает тебя чем-то вроде «Сезам, откройся!». И неудивительно, сколько дверей ты открыла перед ним за эти последние месяцы! Я всегда считала, что высшее общество Англии основано на кровном родстве, но, судя по тому, с чем я столкнулась в последнее время, тут без инцеста явно не обошлось! Никогда не предполагала, что у тебя столько двоюродных и троюродных братьев и сестер, а уж твоим крестным я и счет потеряла.

— В семье моей матери было шестеро детей, через своих дядюшек и тетушек я связана со множеством различных семейств.

— Не говоря уже про всех твоих школьных друзей и подруг! — Помолчав, Молли добавила: — Кстати, о друзьях, ты считаешь уместным позволять этой вертихвостке Кэролайн Ларборо афишировать свою недавнюю победу?

— Мое дело было познакомить ее с Джейком; все остальное исходило только от нее самой.

— Конечно, она без царя в голове. Чего я бы никогда не сказала о ее муже. Он вообше-то в здравом уме?

— Уверяю тебя, что да! С виду он как бы в отключке, на самом деле это всего лишь маска.

— Тогда он не может не видеть, как его жена вертит задом перед твоим боссом!

— Не сомневаюсь!

Молли тряхнула головой:

— Никогда не смогу привыкнуть к тому, с какой легкостью в высшем обществе заводят адюльтер! Все равно что снять трубку и позвонить! — Кэролайн свой долг выполнила; родила своему мужу наследника, даже двоих.

— Так что же, теперь можно давать пищу для сплетен?

— Кэро вечно в центре всяких сплетен. В этом она истинная дочь своей матери.

— Будем надеяться, что очередной отпрыск не станет копией Джейка!

— Кэро не настолько глупа!

Что-то в тоне Клэр заставило Молли переменить тему.

— Ну а как обстоят дела у Джейка?

— Превосходно! С первого взгляда он может показаться серым провинциалом, но на самом деле это далеко не так. Я узнала — случайно, — что он учился в Брауновском университете, а это один из лучших в Америке. Кора-Сью говорила, что он англичанин, но его прадед был из Пейсли, а это значит, что у Джейка шотландские корни.

Молли усмехнулась.

— Я же говорила, он не так прост! — И добавила задумчиво: — Может быть, именно поэтому он сблизился с Кэролайн. Семья ее мужа — владельцы одного из старейших торговых банков.

— Но Руперт к этому отношения не имеет. Его гораздо больше устраивает жизнь помещика.

— Да, но учти, у него большие связи!

Клэр повела плечами:

— Ну что ж, тогда понятно, ведь Джейк готов воспользоваться любой возможностью. Ради бизнеса он способен и на жестокость.

Они помолчали.

— Кстати о жестокости, — как бы между прочим бросила Молли, — никаких новых сведений о Рори?

— Вообще-то было кое-что. На прошлой неделе в «Эннабел» столкнулась с его старой пассией.

Они с Джейком ужинали в этом ресторанчике. Будучи женой Рори, Клэр стала членом этого клуба и теперь, при поддержке Кэролайн, ввела туда и Джейка. Дело было в среду, когда не так многолюдно и суетно, как в конце недели. Клэр была уверена, что в такое время ни за что не встретит никого из прежних знакомых, но по велению судьбы в зал со смехом ввалилась компания человек шесть, среди которых Кчэр узнала одну особу.

— Ч-черт! — вырвалось у нее еле слышно, однако это не ускользнуло от слуха Джейка.

— Знакомые?

— Не мои. Моего бывшего мужа.

Джорджина Торрес была одной из женщин Рори. Она бросила своего первого мужа, известного игрока в поло, променяв его на Рафаэля де Торреса, аргентинца и суперчемпиона, но одновременно продолжала оставаться любовницей Рори.

Это была яркая блондинка с чувственным телом, неизменно великолепно одетая и с роскошными драгоценностями, всегда готовая к любовным похождениям. Ее сексуальные пристрастия были притчей во языцех. Ходили слухи, что ей не давали покоя лавры Мессалины; она, как и эта знаменитая куртизанка, в поисках высшего наслаждения перепробовала множество мужчин.

— Джина — потрясающе хороша, прямо как молния! — рассказывал Рори, куражась над Клэр. — Ей всегда мало. Настоящая нимфоманка… только что, казалось, выжата, как лимон, и тут же вынимает помаду, приглаживает прическу и садится рядом, холодна, как «пиммз» со льдом, и вид такой, будто она мужской член и в глаза не видела! — Тут Рори принимался грубо хохотать.

Едва скучающий взгляд Джины скользнул в сторону Клэр, как в нем сверкнула злобная искра.

— Клэр… дорогая!.. — Джина склонилась над Клэр, чтобы прикоснуться щекой к ее щеке, но Клэр отстранилась от фальшивых ласк. — Как давно мы… кстати, сколько же мы не виделись?

— Не так уж много времени прошло.

— Ну брось… сама знаешь, не тебе строить из себя обиженную, когда всем известно, что именно Рори пострадал гораздо больше! — Выплеснув свой яд, Джина переключила внимание на Джейка. — Привет! — произнесла она с придыханием. — Меня зовут Джина де Торрес!

Взгляд золотистых глаз прошелся по нему с оценкой эксперта: увиденное явно произвело впечатление, так как улыбка Джины стала шире. «Так-так! — говорила эта откровенная улыбка. — Интересно, каков ты на самом деле!» У нее была особая манера смотреть на мужчину, одновременно оценивая его платежеспособность, внешний вид, а также возможное поведение в постели. В голове у Клэр пронеслось: что будет, если Джина с Кэролайн столкнутся на одном мужчине? По некоторой причине, пока еще Джейку не понятной, у него сразу же возникло желание оградить, защитить Клэр.

Он открыл для себя, что Клэр Драммонд — девчонка строптивая, но в столкновении с удавом этот кролик мог и не устоять. Джейк видел, что с самого начала Клэр заняла оборонительную позицию. Видимо, когда-то здорово обожглась и теперь изо всех сил стремилась больше этого не допустить. Он чувствовал в ней настороженность загнанного зверя, но в столкновении с таким врагом, как эта де Торрес, Джейк понимал, что Клэр не обойтись без его помощи. За этой решительной внешностью с плотно сжатыми губками таилось столько всяких чувств, столько незаживающих ран, нанесенных браком, который кончился не просто разрывом, а полным крахом. Да что же, черт побери, это за человек такой, Рори Баллетер? Чем больше Джейк раскрывал для себя Клэр, тем труднее ему было представить ту Клэр Драммонд, какой она ему представлялась, — честную до самопожертвования, четко профессиональную в работе, находчивую и остроумную, умеющую сопереживать, понимать и терпеть человеческие слабости и странности, вместе с тем мерзавцем, которым, судя по всему, был этот Рори Баллетер.

Как-то вечером Джейк попросил Кэролайн:

— Послушай, расскажи мне про бывшего мужа Клэр. Что он собой представляет?

— Полное дерьмо! Внешне он очень хорош — и столь же безобразен внутри. Игрок, лжец, вор и потаскун, каких свет не видывал! Он для Клэр сделался всем на свете. Она ничего больше не видела, кроме его красивого лица, кроме его роскошного тела. Он женился на Клэр ради денег; она же вышла замуж, потому что его любила. Такой брак был заранее обречен. Рори сломал ее. — Кэролайн вздохнула. — Она была тогда такой юной, такой… открытой, такой неопытной. У них вся семья… я бы сказала, старомодная. Клэр воспитали честной девочкой, с чувством собственного достоинства, порядочной, чистой. Теперь же ей кажется, что все, кто на нее смотрит, видят только то дерьмо, в котором ее вывалял Рори. Он знался со множеством темных людишек, которые занимались всякими сомнительными делами. — Пауза. — Например, наркотиками. Он был на короткой ноге с неким бразильцем по имени Бруно де Соуза!

— Черт побери! — воскликнул Джейк. — Это известный мошенник!

— Вот-вот! Я, конечно, не в курсе всех подробностей, из Клэр и слова не выудишь, я все узнаю от других. Сам знаешь, люди обожают перемывать косточки своим ближним! — Кэролайн оперлась на локоть. — Послушай, для тебя это не просто праздный интерес босса к подчиненной, я не права?

— Ну не говори глупостей. Да стоит мне ближе, чем дозволено, к ней руку протянуть, она ее тут же с корнем вырвет!

Клэр об этом никогда не говорит, но своим поведением совершенно четко прочерчивает границу, за которую мне заходить нельзя.

— Но, признайся, мысль тебя посещает?

— Только не эта! Мне просто с ней очень повезло. Она помогает мне подключиться ко всем мощным рычагам власти в вашей стране. За этим я и приехал в Англию. Кроме того, я не привык иметь связь с женщинами, которые работают на меня. Это добром никогда не кончается.

Рука Кэролайн скользнула по груди Джейка и вниз.

— Кстати, как насчет мужских чувств, что там у нас с ними происходит?..

— Ох, уж эти мне внешне холодные английские аристократки, на самом деле вы способны раскаляться, что техасские сковородки…

— Все из-за отсутствия центрального отопления… надо же как-то согреваться! — со смехом отвечала Кэролайн, с которой Джейк в этот момент молниеносно поменялся местами. — Я положила на тебя глаз, как только увидала на том званом ужине… но боялась, что перебегу дорожку Клэр.

— Эта дорожка не к моему порогу!

— Знаю. Она мне сказала, что для тебя только сотрудница, и не больше.

— Она так сказала? — с обидой вскинулся Джейк.

Кэролайн расхохоталась.

— Ну вот, пожалуйста, двойной стандарт! Хочешь, чтобы тебе говорили только «спасибо — нет», но чтоб при этом испытывали явное сожаление, так?

— Ну ты и язва! — сказал Джейк и со смехом добавил: — Ты достала меня не только словом, но и костями по боку!.. Надо бы тебе хоть чуточку пополнеть.

— Да не дай бог! Я потратила целое состояние в «Шраблэндс», чтобы довести себя до этой кондиции, не говоря уже о том, что лишняя пара фунтов скажется на моем гардеробе!

Кэролайн прошлась языком вокруг его соска. — А с другой стороны, в данный момент я вполне без него обхожусь…

Теперь, поглядывая на Клэр, Джейк в который раз попытался представить себе, какое все-таки тело скрывается под прелестным платьицем от Виктора Эделстайна, так изумительно идущим к ее необыкновенным глазам. Клэр была миниатюрна, но отлично сложена; те места, которые у Кэролайн по моде — и временами к вящему неудобству партнера, — костлявы, у Клэр были округлы. «Может, Кэролайн права? — подумал Джейк. — Может, зря я лишаю себя такой возможности? Что ж, — с сожалением сказал он себе, — как любят говорить англичане: доверимся случаю! Да и было бы безумием портить такие отличные деловые отношения». Посредством Клэр Джейк познакомился с рядом влиятельнейших лиц, уже приступил к обсуждению пары весьма перспективных сделок.

И именно это, убеждал он себя, является целью сегодняшнего званого ужина…

По гостиной разнесся жизнерадостный смех Молли. Смех был под стать ей самой, такой же бесшабашный, открытый. Джейку очень нравилась Молли; ее непретенциозность, это восхитительно здоровое, характерное для жителей североморья отношение к жизни. Джейку также нравился и ее муж: полная противоположность Молли — с негромким голосом, мягкими манерами; но вместе с тем он был человек недюжинного ума, к тому же шишка в министерстве иностранных дел. Клайв Хоэр-Браун был кладезь ценных советов, высказываемых как бы между прочим и вместе с тем с полным знанием дела. Джейк отметил про себя, что ему повезло с выбором именно этого агентства. Благодаря ему он не только обзавелся весьма перспективными связями, но и обставлял это наилучшим образом. Последние три месяца прошли в посещении всевозможных званых коктейлей, ужинов, премьер, кинопросмотров, деловых банкетов, последний из которых был особенно ценен, поскольку в Сити пожаловал один из крупнейших авторитетов в финансовых и политических кругах.

Посетили они с Клэр и ежегодные скачки «Сент-Ледж», где Джейк не только выиграл, но и был представлен легендарному Чарли Кокрену, оказавшемуся давним знакомым Клэр.

Благодаря его посредничеству Джейк был приглашен в Нантакет поглядеть знаменитые конюшни. Глядя на Клэр, Джейк мысленно задал себе вопрос: «Есть ли что на свете, чего она не смогла бы организовать? Эта женщина, — говорил он себе, — представляет собой смесь Элизабет Тейлор с Генри Киссинджером! Поручи ей что-нибудь, и она не только выполнит, но выполнит чертовски здорово!» И в который раз Джейк спросил себя, как такая женщина могла позволить подмять себя какому-то сукиному сыну, единственным положительным качеством которого являлась красивая внешность?!

— Да, она в самом деле женщина удивительная, правда? — негромко сказал Клайв.

— Вы читаете мои мысли! — усмехнулся Джейк. — На мой взгляд, ей цены нет. Она знает всех — вот именно: всех.

— У Клэр обширные связи.

— К тому же умна! Никогда не нужно ничего дважды объяснять. Я как раз размышлял сейчас о том, что она может стать заметной личностью в бизнесе.

— Вы правы, — в раздумье сказал Клайв. — Я думаю, что как раз это и раздражало в ней ее бывшего мужа. Он явно старался изо всех сил ее укоротить.

— Так вы знали его? — как бы между прочим спросил Джейк.

— Не слишком хорошо. Мы с женой встречались с ним в Париже пару лет тому назад.

— Кстати, какое великолепное у этих дам содружество!

Клайв улыбнулся:

— Да, ведь и моя жена тоже женщина удивительная!

— Что вас отнюдь не раздражает.

— Нет, ну что вы! Женщины, кем бы они ни были, имеют полное право проявлять в жизни свои способности и гордиться ими! — Верно! — с радостью поддержал Клайва Джейк.

— Я надеюсь, что вы достаточно хорошо относитесь к Клэр, учитывая все то, что она для вас делает. Ей крайне нужно, чтобы… ее ценили за то, что она собой представляет.

— О, я весьма ее ценю! — с жаром воскликнул Джейк. — Как раз думаю, не предложить ли ей поехать со мной, когда соберусь вернуться в Америку.

— Ну так и спросите ее!

— Легко сказать — спросите! Ее мир — это одно, мой — совсем другое!

Эти мысли давно не давали покоя Джейку. Главным препятствием была Кора-Сью. С самого начала с ней возникали трудности, когда дело касалось Клэр. Кора-Сью постоянно жаловалась, что Клэр ее якобы «притесняет», хотя Джейк прекрасно видел, что та старается обходить за версту его секретаршу. Подобно тому как она определила незримую границу в отношениях с ним, Клэр стремилась не вторгаться и в вотчину Коры-Сью Менненгер. Кора могла ворчать на Джейка, придираться к нему, но была предана ему до последнего вздоха. Джейк знал ее всю жизнь; своей железной рукой она заправляла делами его отца; мешало то, что Кора-Сью никогда не считала нужным маскировать эту железную руку бархатной перчаткой. Если Джейк пригласит Клэр на постоянную работу — «А почему нет, черт возьми?» — Кора-Сью немедленно затаит обиду. Дьявол, она воспламеняется с пол-оборота! А ведь с ее умением организовать повседневную работу, с ее цепкой памятью, с ее скрупулезностью, со способностью подолгу заниматься нудными вещами Кора-Сью — незаменимый работник! Нет, все-таки ему нужна Клэр, чтобы придать особый блеск делам. В Америке секретари по связям — явление весьма распространенное, начиная с Белого дома и кончая обычными фирмами, и, как правило, эти обязанности выполняет женщина. Когда мужчина нанимает подобного секретаря, со стороны она неизбежно воспринимается как его любовница, а это как раз менее всего входит в планы Клэр Драммонд. Он намеревался вернуться в Америку через какое-то время, в декабре. Кора-Сью постоянно зудела о том, чтобы провести Рождество дома. Они уже несколько лет не справляли дома этот праздник, но если Клэр Драммонд в состоянии оправиться после всего, что она перенесла, тогда, конечно же, и он сможет вернуться к собственному прошлому. «Нельзя всю жизнь бежать!» — убеждал он себя, идя вслед за Клайвом через гостиную туда, где сидели Клэр и Молли.


ГЛАВА 9


Клэр входила в дом — тихонько, так как было уже половина второго ночи, — в веселом расположении духа. Она только что ужинала у Молли и Клайва, устроивших некое предрождественское торжество, во время которого добрые духи, витавшие над ними в большом количестве, создавали вокруг атмосферу добродушия. Меньше чем через сутки Клэр уезжала домой. Они отпразднуют Рождество тихо, по-семейному. После смерти отца мать, казалось, утратила вкус к многолюдным торжествам. Теперь она предпочитала проводить праздники в кругу семьи.

— Только ты, Йен, Мойра с детьми, ну еще, конечно, тетушка Изабель, — сказала мать, когда они в последний раз говорили с Клэр по телефону. — Да, вот еще, скажи, пожалуйста, ты не хочешь пригласить к нам мистера Бернса?

— Он на Рождество едет в Америку.

— Ах, так! Ну что ж, мы будем рады ему в любое другое время. Возможно, к окончанию твоей работы у него… не знаю, когда это будет…

— Еще по крайней мере через полгода.

— Судя по твоему тону, ты уже ждешь не дождешься?

— Ты угадала.

— Ладно, дорогая, я рада, что у тебя все в порядке. Работа пошла тебе явно на пользу, не говоря уже о мистере Вернее.

— Да, надеюсь, он удовлетворен тем, что я для него делаю. Именно это и сказал ей Джейк, вручая большую коробку в красочной обертке с уведомлением: «Не вскрывать до Рождества!»

— Примите в знак моей признательности! — сказал он, всем своим тоном свидетельствуя, что крайне доволен Клэр. Сегодня он должен был ужинать с Кэролайн; может, вернулся домой, а может, и нет, однако перед отъездом в аэропорт Джейк собирался кое-что обсудить, вот почему Клэр и явилась сюда, вместо того чтобы отправиться к себе на квартиру.

Последнее время Кора-Сью сделалась с Клэр любезней, будучи явно счастлива провести Рождество на родине.

— Впервые за пять лет! — как сказала она.

«Странно: почему?» — думала Клэр. Рождество — единственный праздник в году, который принято проводить в семейном кругу. Джейк о возвращении домой говорил как-то странно, неопределенно. Клэр знала, что родители его умерли, что у него нет ни братьев, ни сестер. И о семейном круге говорить не приходится.

Она решила не закрывать входную дверь на засов: может быть, Джейк еще не возвращался. В котором бы часу он ни ложился, наутро Джейк неизменно появлялся свежий и бодрый; так было всегда. Казалось, он обладает неиссякаемым запасом энергии. Клэр направилась к лестнице, но едва поставила ногу на нижнюю ступеньку, как звон разбитого стекла заставил ее замереть от страха. Звон донесся из гостиной. Сначала Клэр подумала, что это грабители, но тут же сообразила, что в дом вломиться совершенно невозможно, так как он надежно оснащен множеством защитных приспособлений, и все это — последнее слово техники. Возможно, Генри еще не спит… Как и Джейк, он тоже сова. Однако, открыв дверь в гостиную, Клэр увидела, что это вовсе не Генри. Это был Джейк: развязанный черный галстук болтается на шее, рубашка выбилась из-под пояса, волосы взъерошены, щеки горят; он был сильно пьян. Джейк сидел, развалившись, в одном из больших кресел, а перед ним на тумбочке валялся разбитый бокал, остатки содержимого которого капали на ковер. Зажатая в руке бутылка наполовину опустошена; в граненой бутылке был его любимый «Джек Дэниэлс»; как раз в этот момент Джейк подносил ее ко рту. Услышав скрип двери, он поднял взгляд, насупился, и, глядя на него, Клэр невольно попятилась.

— Где, черт побери, вас носило? — воинственно рявкнул Джейк.

Не растерявшись, Клэр тут же заняла оборонительную позицию, проговорив умиротворяюще:

— Вы же знаете где! Я ужинала у Молли с Клайвом.

— Вам полагается являться, когда вы мне нужны!

— Я не подозревала, что нужна.

— Вы не подозревали! — передразнил ее Джейк. — Фу-ты ну-ты!.. Я что, говорю как-нибудь не так?

Клэр молчала, пораженная. Этот грубый, в стельку пьяный человек был совершенно не похож на того Джейка Бернса, которого она знала. На этого противно было смотреть, его противно было слушать, и Клэр уже знала на своем горьком опыте, к чему такое может привести.

— Я — известный любитель лошадей, но до вашего седла мне не допрыгнуть!

— Вы пьяны! — сказала Клэр как можно спокойней. — Мне кажется, вам лучше всего отправиться в постель.

— Будто вы не знаете — я там уже был! — Клэр поняла, что он имеет в виду Кэролайн, но тот, другой Джейк Бернс, каким она его знала, не был способен так по-хамски отозваться о ней. Роман с Кэролайн — его личное дело, и Клэр ни разу с того момента, как познакомила с ним свою подругу, не вмешивалась в их отношения. Самое лучшее, что ей оставалось, это немедленно уйти. Если у Джейка и произошла стычка с Кэролайн, Клэр было бы неприятно слушать, если Джейк станет изливать свои претензии первому встречному. Но, стоило Клэр повернуться, чтобы выйти, ее остановил резкий окрик:

— Я не разрешал вам уйти!

— Уже поздно, я очень устала…

— Очень устала! — насмешливо передразнил ее Джейк. — Вы только посмотрите, наша Снежная королева устала! Мне обрыдло до тошноты то, с каким презрением вы сверху вниз смотрите на нас, жалких плебеев!

— Имея в виду ваш рост и мой, можно только диву даваться, как это у меня получается! — ответила Клэр, стараясь вести себя естественно, но чувствуя, что ее все сильней и сильней охватывают тревога и даже страх.

— Прекрасно, черт побери, понимаете, о чем я говорю!

Клэр повернулась к нему:

— Если у вас какое-нибудь несчастье…

— Несчастье? Да что вы, черт побери, в этом понимаете!

Подумаешь, разок не повезло с браком, и уже вообразила, что несчастней ее во всем мире нет! Несчастье! Черт побери! Да вы и понятия не имеете, что это значит! Клэр была совершенно растеряна от такой внезапной и неожиданной атаки. «Это все алкоголь! — подумала она про себя. — Лучше с ним не спорить!»

— Так вы скажите, что я такого сделала? — вежливо спросила Клэр.

— Что сделали? Ну как же, проделали такую огромную работу! У меня целый список первоклассных контрактов длиной в целый километр, я ужинал с герцогами, с одним даже вместе охотился, я хожу на светские банкеты и здороваюсь за руку с Маргарет Тэтчер, я видел живьем английскую королеву!

— Мне кажется, это как раз то, чего вы хотели!

— Откуда вам знать, чего я хочу?

— Я знаю только то, о чем вы мне говорите, и делаю только то, о чем вы меня просите.

— Ну а если я чего-то не говорю, о чем-то не прошу — вы сами не могли бы догадаться, чего я хочу, сами могли бы понять, что именно мне нужно?!

«О боже! — ошарашенно подумала Клэр. — Может, он потому так разъярился, так напился, что я не пригласила его к себе домой в Шотландию на Рождество?»

— Да, вы безупречно выполняете мои поручения, даже чересчур безупречно. Водите меня туда, сюда, усаживаете за всякие высокопоставленные столы; вы с лихвой оправдываете те большие деньги, которые я плачу за ваши услуги! Вы открываете передо мной разные двери, но ни разу — ни разу! — сами передо мной ни на чуточку не раскрылись!

От изумления Клэр оцепенела.

— Да, вы взметнули меня вверх, но, клянусь дьяволом, вы одновременно швырнули меня вниз! Мои деньги вас полностью устраивают, а я, видите ли, нет! Да вы даже не видите меня; меня, Джейка Бернса, какой я есть… не хитрого американца, у которого денег больше, чем составляет государственный долг Англии, а меня как человека, не пачку «зеленых», а существо из плоти и крови!

Клэр открыла рот, но произнести ничего так и не смогла.

Ее охватил ужас. Джейк говорил о ней так, будто она самая отвратительная, самая чванливая из снобов.

— Это неправда! — наконец выдавила Клэр из себя дрожащим голосом.

— Нет, правда!

— Не собираюсь спорить с вами…

— Куда вам! Истинные леди в спор не вступают, не так ли?

Тут Клэр взвилась:

— Что вы покупали, то вы и получили! Я работаю на вас, мистер Бернс! За свои деньги вы приобретаете мои услуги, но не меня!

Клэр с силой рванула дверь и на пороге столкнулась с Генри.

— Ох, слава богу! — воскликнула она со слезами в голосе. — Он пьян, Генри… Я никогда его таким не видела…

— Вы бегите к себе. Предоставьте его мне. Ступайте, я знаю, что делать!

Клэр не надо было просить дважды. Поднырнув под локоть Генри, она кинулась прочь, но не наверх. Больше она в этом доме ночевать не останется, ни сегодня, ни впредь! Парадная дверь захлопнулась за ней, и последнее, что слышала Клэр, был пьяный рев Джейка:

— А ну, подите-ка сюда!..

Но она уже уносилась в такси, дрожа всем телом, потрясенная этим взрывом чувств, который только что сокрушил, поверг в прах восстановленное ею чувство собственного достоинства.

А между тем Генри подошел к Джейку, который в этот момент, встав с кресла, отчаянно раскачиваясь, кричал:

— Зачем ты ее отпустил — я еще не закончил с ней разговор!

— Вы-то, может, и нет, да она, мне кажется, закончила! — с укоризной произнес Генри. — Я-то думал, и мы с вами покончили с этим! Нехорошо это, я вам скажу!

— Откуда тебе-то знать, что для меня хорошо, а что плохо?

— Мне-то многое видно! Ну-ну, пошли, давайте-ка ложиться в постель… утро вечера мудренее…

Клэр все это показалось кошмаром; всю ночь она переживала потрясение, ужас, разочарование и страх, которые затем уступили место ожесточению и гневу. «Да что они за люди, эти американцы! — думала Клэр. — Почему они считают, что их всегда все должны обожать! Если бы знать заранее, ни за что бы не пошла к нему работать! Господи, да чего он ждал от меня?» Мысленно Клэр говорила о Джейке в прошедшем времени, так как твердо решила ни за что к нему на работу не возвращаться. Если она по каким-то параметрам его не устраивает, так пусть подыщет себе другую, более достойную. Клэр вся кипела, укладывая вещи, и не обращала внимания на телефонные звонки. У нее нет ни малейшего желания беседовать с Джейком Бернсом — ни сейчас, ни когда бы то ни было, если его поведение вчерашней ночью отражает его к ней отношение. Но то, что такой деликатный, приятный, такой блестящий и уверенный в себе человек, как Джейк Бернс, мог вдруг предстать в таком омерзительно-озлобленном пьяном виде, одновременно и потрясло, и огорчило ее. Что довело его до такого состояния? И Клэр решила в этом разобраться. В тот день она обедала с Кэролайн, которая вечером вместе с Рупертом вылетала на Карибские острова, где на Барбадосе у них был дом; но, появившись в ресторане, Клэр обнаружила, что Кэролайн уже там и с умным видом допивает вторую порцию мартини. «Так! — подумала Клэр. — Значит, стычка все-таки имела место…»

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего. Все кончено — и хватит об этом!

— Руперт? — наигранно поинтересовалась Клэр.

— Боже сохрани… С ним бы я справилась. Джейк!

— Что он сделал?

— Скорее не он, а я.

Для Клэр забрезжил свет в конце тоннеля.

— Что же ты сделала? — спросила она.

— Влюбилась, можешь себе такое представить?

— О боже! — воскликнула Клэр, чувствуя, как все становится на свои места. — И, как я понимаю, без взаимности?

— Именно так! — грустно произнесла Кэролайн. — Даже и не знаю, как теперь быть. Это все случилось совершенно неожиданно. Ничего с собой не могу поделать. Предполагалось, что это так, легкое увлечение. Мне Джейк приглянулся, он ответил взаимностью. Я никогда не думала, что так затянет. Ты ведь знаешь меня! — Глаза Кэролайн наполнились слезами.

— Так это любовь… — Клэр в сочувствии потянулась к ней рукой.

Она знала, как Кэролайн благополучно лавирует в море многочисленных романов, как коротких, так и достаточно продолжительных, но одинаково для нее малозначащих; она неизменно первой доплывала до предельного буйка. Это стало для Кэролайн игрой, в которой она весьма преуспела. В отличие от Клэр никаких иллюзий в отношении любви она не питала и воспринимала любовь не иначе как пену шампанского, как что-то преходящее, готовое быстро утихомириться или вообще исчезнуть в мгновение ока.

— Ты Джейку сказала, что любишь его? — спросила Клэр.

— Разумеется, нет! Ты что, идиоткой меня считаешь? В любом случае у меня никаких шансов. Прошлая ночь стала для меня отставкой. Все кончено! Нет, не то чтобы он турнул меня под зад коленкой, но я почувствовала. Сама выступала в этой роли много раз. А убедило меня вот это…

И Кэролайн выложила перед Клэр браслет с бриллиантами и сапфирами.

— У-ух! — зачарованно произнесла Клэр.

— Такие браслеты дарят либо вначале, либо в финале.

Я получила это по завершении отношений.

— Но, может быть, ты ошибаешься…

— В отношении мужчин я не ошибаюсь никогда! Все кончено. Я поняла это, как только он вошел в спальню. Он был рядом, но как бы не со мной, если тебе понятно, о чем я говорю. — Ее глаза вновь наполнились слезами. — Скажи, что мне делать, Клэр? Что же мне теперь делать? — Кэролайн промокала слезы салфеткой. — Теперь я понимаю, что у тебя было с Рори. Я сама пропала, влюбившись в мужчину, которому мои чувства не нужны! Нет-нет, он был очень мил — любезней невозможно себе представить, но это был явный финал. — Кэролайн снова закрыла лицо салфеткой. — Любовь слепа… Я считала, что любовь и страсть — это одно и то же… Вот что происходит, когда путаешь значение слов!

— Ты поняла, чем вызвана перемена?

— Абсолютно нет! До этого все было чудесно, но я однажды поймала его взгляд и почувствовала, что это конец… Я умею читать эти знаки. Господи, с моим-то опытом! Когда он занимался со мной любовью, душа его была где-то далеко. При этом он оставался таким заботливым. Мне кажется, это хуже всего. Я так не умею. Я к проявлению доброты не привыкла.

— Да, Джейку свойственна доброта! — рассеянно, но искренне произнесла Клэр. — И все же что-то должно было вызвать в нем перемену.

— Я не смогла этого определить. Я бы сказала, он был несколько печален, думал о чем-то, мне недоступном. Радость ушла из наших отношений… Мне безумно хотелось утешить его, но я понимала, что этого как раз делать и не должна. — В голубых глазах Кэролайн по-прежнему блестели слезы. — Клэр, он страдает, и я никак не могу понять, в чем тут дело!

«Я тоже, — думала Клэр, — что-то его сильно гнетет! Может, он напился под воздействием чувства вины? Потому что понимал, что обижает человека, но ничего не может с собой поделать?» Ее прежний гнев испарился сам собой. Теперь Клэр испытывала лишь чувство щемящей жалости к Джейку. «Я совсем его не знаю! — думала она со стыдом. — Все-таки я плохо разбираюсь в людях!»

— Будь она проклята, эта любовь! — с отчаянием проговорила Кэролайн. — Она подкрадывается исподтишка и овладевает тобой, когда ты совсем того не ждешь! Как ты права, что отгоняешь от себя подальше всякие чувства! Любовь — это не какая-нибудь сентиментальная дребедень про седьмое небо, про луну и весну! Любовь — это когда болит…

«Да, — мысленно согласилась Клэр. — Это болит!»

— Так что же я сделала не так? — вскинулась Кэролайн. — Ну почему не смогла влюбить его в себя?

«Бедная Кэролайн! — думала Клэр. — Так долго оставалась в роли избалованной девочки, у которой под рукой любая игрушка, какую только можно пожелать! И вот впервые в жизни столкнулась с тем, что та, которая милее всех, не для нее!»

— Ну давай же, — мрачно вскинулась Кэролайн, — убеждай меня, что у меня все в полном порядке!

— Так ведь ты слишком рано начала! — осторожно заметила ей Клэр.

Кэролайн улыбнулась сквозь слезы и язвительно сказала:

— Может, если б ты успела в свое время набраться опыта, ты бы не попалась в капкан к первому попавшемуся смазливому мужику! — Но вот снова лицо Кэролайн помрачнело. — Хотя меня мой собственный опыт ничему не научил! — Она шмыгнула носом, промокнула глаза салфеткой. — Надо мне взять с тебя пример! — решительно произнесла Кэролайн. — Ближе чем на километр мужчину не подпускать и гасить ледяным взглядом любое его поползновение!

Клэр нахмурилась:

— Неужели я такой кажусь?

— Кажешься! Ты такая сейчас и есть!

— Боже! — выдохнула Клэр с ужасом.

— Нет, в самом деле. Я зря говорить не буду. У тебя сигнализация постоянно наготове, и, едва мужчина пересекает опасную линию, тотчас взвывают сирены. Если один мерзавец причинил тебе боль, это еще не причина для ссылки в Сибирь всех прелестей сексуальных отношений. Ты такая раньше была веселая! А теперь от тебя так холодом и веет. Даже Джейк говорит, что ты — как мороз в майский день!

— Джейк?

— Что ты так удивляешься? Он же американец. Они не такие чопорные, как мы, англичане, для них естественно проявлять к человеку живой интерес. Но Джейк говорил, ты с самого начала повесила на себя табличку: «Строго воспрещается!» Неужели ты собираешься всю оставшуюся жизнь смотреть на мужчин только сквозь прорези своей непроницаемой маски? Если хочешь жить праведницей, тогда и ступай в монастырь!

— Я пока не готова…

— Да готова ты, готова, от тебя так и веет холодом!

— Тогда чего же ты сидишь здесь со мной и пускаешь слезу в свой мартини? — зло спросила Клэр.

— Может, мне так хочется! Неужели ты не понимаешь, на что ты себя обрекла? Дала себе обет — больше никаких чувств! Как тот, кто бросил курить. Только в твоем случае ты не от табака отказываешься, а от любви! Понимаешь? От любви!

Клэр молча сидела, потрясенная до глубины души. Кэролайн нарисовала ей совершенно отталкивающий портрет Клэр Драммонд. Неудивительно, что Джейк так с ней говорил! Хуже того, все это чистая правда… Клэр поежилась, вспомнив, как Джейк сказал, что она смотрит на него сверху вниз. «Но мне и в голову не приходило, что все так ужасно выглядит со стороны! — мысленно пыталась оправдаться Клэр. — Единственное, чего я хотела, это доказать, что умею работать отлично! Ну и что? Стоило ли ради этого поступиться сердечностью и теплотой?» Оглядываясь на несколько месяцев назад, высветившихся под напором жестоких слов Кэролайн, Клэр вспомнила несколько примеров своего постыдного поведения, от которых ее бросило в жар. Она была до такой степени эгоистична в своем стремлении достичь поставленной цели, что перешла все границы здравого смысла, демонстрируя чрезмерную гордыню. «Неудивительно, — думала Клэр, — что он таким тоном разговаривал со мной! Он был абсолютно прав!»

— О, только, ради бога, не изображай трагедию! — раздраженно воскликнула Кэролайн. — Ведь это меня надо утешать, не тебя!

— С твоим характером ты всегда найдешь утешение! — заметила Клэр.

— Ишь ты какая! — обиделась было Кэролайн, но неиссякаемое чувство юмора возобладало, и она рассмеялась. И сказала, уже серьезно: — В том-то, зайчик, и состоит разница между мной и тобой! Я мигом вскакиваю снова в привычное седло. В то время как твою лошадь как будто кто-то украл и пристрелил. Послушай, почему бы тебе не поехать с нами на Барбадос? Там в это время года полным-полно чистокровных породистых жеребцов! Мы подберем тебе красивого, надежного, не слишком норовистого, чтобы поправить твои нервы…

Но Клэр уже решительно мотала головой:

— Нет, не могу! Да и бесполезно, Кэро, я пока еще к такому не готова. Прости, что я вела себя, как…

— Одержимая?

— Ну, это сильно сказано, хотя…

— Так и есть, дорогая! Неужели я стала бы тебе лгать? Разве я не говорю всегда правду в лицо?

Клэр кивнула, все еще не смея оторвать руки от пылающих ушей.

— Ну, в таком случае я могу на тебя рассчитывать, ты узнаешь, кто у него, я имею в виду Джейка?

— Послушай, Кэро, честное слово, это…

— Скажешь, не твое дело? Да брось, что за фанаберия такая! Ну уж нет, именно он твое дело и есть! Он твой патрон, да и как можно, относясь к работе с ответственностью, позволять первой попавшейся хищнице наложить лапу на своего шефа!

— Ты продолжаешь считать, что «надежда умирает последней»?

— Я полагаюсь на то, что ты присмотришь за ним ради меня.

— Ближайшие десять дней я его не увижу.

— О, Америка для меня угрозы не представляет! Такой, как Джейк Бернс, вполне устойчив на родной почве. Это наши, отечественные, набрасываются точно коршуны, поэтому без твоего присмотра он может увязнуть.

— Я ему не нянька! — раздраженно бросила Клэр.

— Видишь ли, я ведь не могу просить тебя выступить в любом другом качестве, верно? Скажем, попросить, чтобы ты его пригрела до поры? — И при виде выражения на лице Клэр Кэролайн продолжала: — Так я и думала! Значит, побудь ему нянькой. Я рассчитывала, что он отправится с тобой в Шотландию, но, по-моему, что-то побуждает его провести Рождество в Америке.

Клэр удержалась от того, чтобы признаться, что мысль о приглашении Джейка в Шотландию на Рождество попросту не приходила ей в голову. Для нее до недавнего времени не существовало ничего, кроме своей решимости утвердиться. «В качестве кого? — думала она теперь. — Железной леди?» К тому времени, как она усадила Кэролайн в такси, вино уже оказало свое воздействие, и Клэр, взяв другое такси, направилась в противоположную от намеченной сторону. Но Джейка дома не было. Дом был пуст. Ни записки, ни распоряжения. Клэр опустилась в глубокое кресло, в котором Джейк сидел всего несколько часов тому назад. В гостиной было прибрано, тихо, лишь тикали миниатюрные часы с позолоченным купидоном. «Ну вот, любуйся! — уныло думала Клэр. — Сама все испортила!»

Мать встречала ее в Инвернессе.

— Вид усталый! — сказала она, критически оглядев дочь. — Наверное, много работаешь?

— Нет-нет!

— Ладно, теперь-то уж сможешь недельки две спокойно отдохнуть. Будут только свои, и мы прекрасно, без шума, по старинке справим Рождество. Конечно, у местных жителей будут всякие празднества, но вплоть до Нового года никаких шумных торжеств не предвидится. Какое удовольствие было помогать матери украшать елку, выбирать большое полено, чтобы сжечь его на святки в камине Большого зала, слышать, как голоса близняшек эхом разносятся по комнатам и коридорам, любоваться новорожденной малышкой, которой в дни празднества предстояло крещение.

Рождество выдалось снежным; утром, когда Клэр проснулась, за окном все ослепительно сверкало. Основательно почистив перышки, Клэр испытала чувство вины, открыв подаренную Джейком коробку и обнаружив в ней роскошный кашемировый шарф от «Гэрмэ» с традиционным изображением лошадей. Она послала Джейку всего лишь поздравительную открытку! «Да, — с грустной иронией подумала Клэр, — по вине Рори в моем образовании остался существенный пробел: он не рассказал мне, что такое американцы! Счастье мое, что я схватываю все налету…»

Мать и все остальные члены семейства с любопытством расспрашивали про «ее американца».

— Скажи, в чем все-таки заключается его бизнес? — спрашивала мать.

— Он делает деньги!

— Все американцы делают. Я хочу знать, каким образом делает он?

— Ну, всякими махинациями. Он — чистый предприниматель.

— Но мистер Бернс, кажется, начинал с нефтяного бизнеса? — поинтересовался брат Йен.

— Это верно.

— Как жалко, что ты не привезла его к нам на праздники. Я бы с ним посоветовался. Есть тут одна нефтяная компания; зондирует почву в отношении земли, которую я приобрел в Сазерленде; хотят построить новый терминал. Твой американец как раз тот человек, который мог бы дать совет.

— Не понимаю, почему ты его не пригласила?! — с удивлением повторяла мать.

— Мне это просто не пришло в голову! — созналась Клэр.

— Что ж, времени впереди еще предостаточно!

«Так ли это? — думала Клэр. После той сцены у нее с Джейком не было никаких контактов. Он не дал ей знать, когда вернется и когда бы хотел видеть ее на рабочем месте. — Так мне и надо! — решила Клэр. — Должно быть, я действительно невыносима!» Откуда было Джейку знать, что возвращение в свет даже из деловых интересов стоило Клэр огромного мужества. Клэр рассматривала свою работу только в своих интересах. Понятно, что Джейк был так разъярен. И Клэр подумала:

«Тебе следует помнить, что он — американец! У нас даже языки различаются!» То, что он платит ей деньги, вовсе не мешает дружеским отношениям между ними. «Это все пагубное влияние Рори! — подвела итог Клэр. — Ты станешь прежней, только когда отучишься смотреть на людей свысока. Ты никогда не залечишь свои душевные раны, пока память о Рори не перестанет их бередить». И номером первым в ее планах на будущий год стояло: «Начать с чистого листа». Но вот в один прекрасный день, возвращаясь с близняшками после длительной прогулки по горам, где им посчастливилось увидеть рыжего оленя, внезапно вышедшего из-за деревьев на поляну, Клэр в изумлении остановилась при виде огромного американского автомобиля, стоящего на усыпанном гравием подъеме перед парадным входом.

— Гости приехали! — радостно вскричали близняшки и ликующе кинулись к дому в сопровождении возбужденно лаявших собак.

— Ну вот и вы! — ласково встретила их леди Драммонд. — Скорее грейтесь! Знакомьтесь, мистер Бернс, мои внуки:

Джейми и Хэмиш. Подойдите, малыши, поздоровайтесь!

Огненно-рыжие близнецы подошли к Джейку и вежливо поздоровались с ним за руку.

— Это ваша машина? — спросил Джейми.

— Моя.

— Ну и громадина! Она что, гоночная? Похожа на гоночную.

— Нет, но мчится быстро. Называется «Буревестник».

— Это потому, что летает?

— Ну что-то вроде этого.

— Быстро наверх в детскую! — негромко сказала бабушка, но это прозвучало для внучат как приказ. — Няня сейчас подаст вам чай… со свежими лепешками.

Ребят не пришлось просить дважды. Они мигом устремились вверх по лестнице. Клэр молча стояла в сторонке. Тут Джейк повернулся к ней и вежливо сказал:

— Мне понадобилось в Абердин; там должна состояться конференция по вопросам нефтяного бизнеса, в которой надо бы принять участие. И раз уж оказался поблизости, решил завернуть в ваш замок. Думал, может, потом подброшу вас в Лондон?

— Я очень рада, что мистер Бернс к нам заехал! — сказала мать.

— Как вы провели рождественские праздники? — все так же вежливо спросил Джейк.

— Очень весело, благодарю вас! А вы?

— Прекрасно! — прозвучало как-то слишком весело.

Вид у Джейка был усталый. Он был явно напряжен.

— Вы вернулись один? А как же Кора-Сью, Генри?

— Генри отправился наводить порядок в доме. А Кора-Сью осталась в Оклахоме. Она подхватила желтуху, и ей пока еще рано двигаться с места.

— Боже, ты вся промокла! — воскликнула леди Марго. На фоне ярко пылающего камина было видно, что рыжие волосы Клэр сплошь в блестящих капельках растаявшего снега; капельки даже повисли на концах ее темно-рыжих длинных ресниц. — Ну-ка быстренько беги, согрейся в ванне! Время пока есть. Булочки еще не вынимали из печи… Марш бегом! Я займу мистера Бернса.

Клэр пролежала в горячей пенной ванне минут десять, после чего надела темно-серые вельветовые брючки и свитер из тонкой шерсти более светлого оттенка. Причесала волосы, но не стала укладывать, а связала их сзади лиловой вельветовой ленточкой, слегка подкрасилась. В конце концов, отдых продолжается! Пригладив на себе свитер, Клэр повертелась перед зеркалом. Она испытывала какое-то непонятное волнение. Джейк приехал. По всей видимости, он намерен продолжать сотрудничество, несмотря на все свои обличительные слова; а это скорее плюс, чем минус! Вдохновленная этой мыслью, Клэр спустилась вниз.

После чая мать Клэр с присущей ей проницательностью сказала:

— Почему бы тебе, Клэр, не устроить мистеру Бернсу экскурсию по замку? Но, если соберетесь выйти, пожалуйста, оденься потеплей! Кажется, температура понижается.

Собаки, лежавшие у камина, поднялись и направились вслед за Клэр и Джейком.

— Так вот он какой, настоящий шотландский замок! — сказал Джейк. — Наверное, очень древний?

— Шестнадцатый век.

Клэр показала ему щиты и мечи, принадлежавшие давно усопшим Драммондам; мужские и женские портреты кисти Рейберна и Рейнольдса, изображения тех, кто на протяжении многих столетий обитал в этом замке. Джейк ко всему проявлял необыкновенный интерес, даже пытался приподнять один из мечей с двойной рукояткой, однако нисколько не смутился, когда оказалось, что это невозможно; лишь пожал плечами и сказал, восхищенно качая головой:

— Надо быть настоящим Голиафом, чтобы пользоваться в бою таким мечом!

— Вот и мой отец был твердо убежден, что наши предки были значительно сильней, чем мы.

— Должно быть, так оно и было. Такую штуку только краном можно поднять!

Повертев туда-сюда головой у портрета отца Клэр, Джейк заметил:

— Единственное, чем вы на него похожи, так это цветом волос!

— Верно, я пошла в материнскую родню.

Со стороны могло показаться, что Клэр держится натянуто, на самом деле она была вся поглощена мыслью, как бы ей так извиниться, чтобы это не прозвучало неумело или фальшиво. В отношении к ней Джейка она особенной перемены не почувствовала, ей лишь показалось, что его обычный оптимизм несколько поубавился. Даже в своем сарказме или нетерпении Джейк не терял бодрости духа. Он был не из тех, кто способен наводить тоску, скуку или хандру на других. И все же, хотя говорил он непринужденно, как и всегда, то и дело улыбался, что-то тревожило его. «Стоп! — с иронией подумала Клэр. — А не приехал ли он специально, чтобы навести мосты?» И едва она так подумала, как Джейк Бернс с присущей ему прямотой спросил ее без обиняков и напрямик:

— Вы здорово рассердились, что я приехал?

— Нисколько! — сказала Клэр. — Я рада. Мне бы хотелось извиниться, что не пригласила вас на Рождество. Мама была удивлена, что я поступила так бестактно.

— Знаете, я приехал сюда, чтобы объясниться за свое поведение! В ту ночь я был неуправляем. Даже в точности не помню, что я вам наговорил — я с похмелья никогда ничего не помню, — но, должно быть, что-то уж совсем отвратительное, иначе бы вы так не убежали. Генри устроил мне головомойку и сказал, что самое лучшее, что я могу сделать, — это извиниться.

— А вы, значит, чайку попили и передумали?

Джейк просиял улыбкой, в которой Клэр прочла радостное облегчение:

— Теперь я вижу, что прощен!

— Может, останетесь на уик-энд?

— К сожалению, не могу! Конференция начинается завтра. — Тут как бы походя Джейк бросил: — Не хотите проехаться со мной? Возможно, вам будет любопытно познакомиться с моим окружением?

«Раз уж решила — вперед!» — сказала себе Клэр. И вслух произнесла:

— Что ж, я с удовольствием!

— Отлично! Ну что, вернемся к вашим? Пока вы будете укладываться, я перекинусь словом с вашим братом, он что-то говорил про нефтяной терминал.

— Правда? Он вам будет очень признателен!

— Ради дружбы я готов помочь, чем могу, — пылко сказал Джейк.

— Какой приятный человек! — говорила леди Марго дочери, провожая их до машины. — Какая прелесть! — воскликнула она при виде автомобиля Джейка. — По сравнению с ним мой бедняжка «Мини» просто рухлядь! — Она тепло пожала Джейку руку. — Рада была познакомиться с вами, мистер Бернс! Непременно заезжайте навестить нас, если еще окажетесь в Шотландии, хорошо?

— Благодарю вас, непременно!

Когда они покатили по аллее, Джейк сказал Клэр:

— Теперь я знаю, какой вы будете лет этак через тридцать!

Снег перешел в дождь, но теплей не стало. Джейк включил отопление, а Клэр зарылась в песцовый воротник своего пальто. Ей сделалось так покойно, что потянуло в сон. Она потихоньку клевала носом и постепенно наклонялась все ближе к Джейку, пока наконец не уткнулась ему в плечо. В эти мгновения она впервые показалась ему такой слабой, такой беззащитной, совсем непохожей на ту холодную, невозмутимую, сдержанную особу, которую он научился ценить и уважать. Ему захотелось вспомнить, что он ей такого наговорил, отчего она убежала тогда такая возмущенная, но, по-видимому, он тогда настолько ополоумел, так что Генри открыто высказал ему свое неодобрение:

— Это вам не какая-нибудь дешевка! И не какая-нибудь там из ваших блондиночек! Она же настоящая леди, как можно с ней разговаривать так, будто она жалкая поденщица! Тут дело тонкое, тут без белых перчаток никак нельзя!

Вот почему Джейк проделал столь долгий путь к замку Драммонд. Ах, какое это оказалось сказочное место! Точно чудо Диснейленда, этот замок вставал среди древних, широко раскинувшихся долин: настоящая шотландская крепость высотой в семь этажей, с прямыми, лишенными украшений стенами, увенчанными множеством сказочных башенок; островерхие крыши, декоративная лепнина. А все семейство — ее семейство, — разве они все не сошли как будто со страниц известных сказаний? Дружные, непосредственные, заботливые друг к другу, особенно хороша мать! Джейк всегда считал, что мать — это всегда в какой-то мере будущее воплощение дочери.

Джейк сбавил скорость, чтобы сделать поворот перед последним отрезком пути до Абердина. Клэр слегка шевельнулась, что-то пробормотала бессвязное, вздохнула и снова погрузилась в дремоту. В полумраке автомобиля ее лицо казалось бледным цветком, нежным и хрупким; сочные губы слегка приоткрылись. «Так бы и поцеловал!» — подумалось Джейку. Но он тут же прогнал от себя эту мысль, переключив все внимание на дорогу.

До сознания Клэр дошло, что кто-то окликает ее, слегка трясет. Открыв подернутые дремой глаза, она увидела перед собой улыбающееся лицо Джейка.

— Ну же, Спящая красавица! Просыпаться пора! Приехали… — Куда? — сонным голосом проговорила она.

— В Абердин!

— Ах, да… — Клэр сбросила с себя сон. — Неужели я всю дорогу проспала?

— Да! И, судя по улыбке на вашем лице, вам снилось что-то приятное.

Тут Джейк увидел, как зарделись ее матовые щеки:

— Как же вы умудрились править, когда я спала на вашем плече?

— Автоматика! — Тут его глаза, снова прозрачные, как горный ручей, наполнились смешинкой, и он шаловливо добавил: — Чего не скажу про себя!

— Уж это мне известно. Видела ваших блондинок!

И Клэр тотчас же пожалела о том, что слетело у нее с языка.

Глаза Джейка погасли. Тогда она пролепетала первое, что пришло на ум:

— Номера заказаны?

— Да.

Тут Клэр улыбнулась Джейку виноватой улыбкой:

— Язык мой…

— Враг мой?

Его глаза снова ожили.

«Господи, что я делаю! — спрашивала себя Клэр, пока Джейк оформлялся в гостинице. Он взял номер с двумя спальнями. — Попалась! — злорадно говорила она себе. — Он все заранее рассчитал!»

— Хотите на сон грядущий пропустить в баре стаканчик? — спросил Джейк после ужина.

— Нет, спасибо! Пойду спать. Вы сходите, пообщайтесь с друзьями! Завтра утром я буду свежа и весела.

— О'кей! Встретимся за завтраком.

Клэр разбудили голоса. Взглянув на дорожный будильник, она увидела, что было два часа ночи. Один из голосов принадлежал Джейку. Его смех невозможно не узнать. Подумав, не очередная ли с ним блондинка, Клэр перевернулась на другой бок и снова заснула.

Первый день конференции прошел блестяще. Доклады, дискуссии по интересам, семинары, сутолока. Он познакомил ее со столькими людьми, что Клэр не могла упомнить всех имен, как не могла припомнить, чтобы когда-нибудь пила столько разных напитков. К ужину Джейк отказался от всяких приглашений и увел Клэр к столику, накрытому на двоих.

— Ну, что вы, зачем ради меня бросать своих друзей! — запротестовала она.

— Вы не обольщайтесь насчет всех этих дружеских приветствий. У каждого свой нож за пазухой. Так или иначе, — светлые глаза заблестели, — я предпочитаю ваше общество!

— Ну и чудно! — стараясь держаться непринужденно, сказала Клэр.

— Это вы — чудная!

«Но-но-но! — подумала Клэр. — Пусть я опустила планку, но вам по-прежнему сначала требуется получить визу!» Она прошлась взглядом по залу.

— Полно народу. Значит, здесь все играют в игру под названием «нефть», не так ли?

— Для меня это в прошлом, запасы не бесконечны. Вот почему пару лет назад я решил разнообразить свою деятельность, вложить средства в разные проекты, заняться чем-то иным. Хотя нефть дала мне возможность расправить крылышки…

— Так вы любите летать?

Очередная улыбка:

— Ну а как же!

Пробуя копченую лососину — Джейк, подобно Клэр, сделался ярым приверженцем этого блюда, — спросил как бы между прочим:

— Итак, какие планы на грядущий год?

— Зима — мертвый сезон. Многие разъезжаются по горнолыжным курортам, охотиться и тому подобное.

— Я не прочь поохотиться!

— Ну тогда я попробую устроить вас поохотиться на недельку, — непринужденно сказала Клэр. — А потом у нас Туикнем.

— А это что такое?

— Это стадион, где происходят международные соревнования по регби. Я уверена, стоит мне упомянуть имя моего брата Фергуса, и я смогу достать нам с вами билеты. Он играет за один известный клуб.

— Что, такой спрос? — В этом матче англичане играют против французов, поэтому наберется огромное количество народу со всех Британских островов — около шести тысяч человек.

— Звучит убедительно, — радостно отозвался Джейк.

— А как насчет гольфа? — спросила Клэр.

— В гольф не играю.

— А в теннис?

— Можно — да, можно — нет!

— Хорошо, тогда попозже активней займемся поло. Ну а рыбная ловля?

— Занимался, но это меня не привлекает.

«Понятно, — отметила про себя Клэр, — слишком медленное для вас занятие!» Джейк Бернс любил только динамичные игры.

— Тогда могу предложить стипль-чез! — решительно сказала Клэр.

— Вот это я понимаю!

— Ну еще в марте, конечно, Челтнем!

— Вот на эти скачки обязательно надо! — согласился Джейк. — Ходим на все, что касается лошадей.

— Хорошо! — сказала Клэр. — Организую!

Они оба рассмеялись, и вдруг Джейк увидел, как Клэр резко изменилась в лице. Чей-то вкрадчивый голос произнес:

— Дорогая, незабываемая Клэр! Какой, с позволения заметить, приятный сюрприз!

Клэр побледнела как полотно. Джейк увидел, что зрачки у нее расширились от ужаса, казалось, ком застрял у нее в горле. Она не подняла глаз на человека, остановившегося у их столика, и когда наконец заговорила, слова шли у нее с трудом:

— Я бы так не сказала!

— Как я вижу, ты все таишь на меня обиду?

— В этом исключительно твоя заслуга!

Клэр по-прежнему не поднимала головы, сидела, уставившись вперед немигающим, невидящим взглядом. «Да она, черт побери, умирает от страха!» — в изумлении подумал Джейк. Он поднял голову. Мужчина был очень высок и необыкновенно хорош собой. Ярко-голубые глаза, волосы цвета шерсти породистого ирландского сеттера. Внешность этого человека инстинктивно вызвала у Джейка отвращение.

— Я-то уже надеялся, — обиженно протянул зловеще-слащавый голос, — что для тебя все прошло и быльем поросло!

— Ты — единственное в моем прошлом, что хотелось бы забыть!

Голос Клэр дрожал, и Джейк видел, что она держится из последних сил.

«Черт побери! — думал Джейк. — Какой ужас! Хотя теперь многое становится понятным. Почему она отстранялась, стоило подойти к ней слишком близко. Почему всегда казалось, будто она окружена каким-то силовым полем. Все из-за этого мерзавца! — Джейк видел, как руки Клэр вцепились в скатерть; длинные пальцы побелели, напрягшись. — Да пошел он к дьяволу!» — решил Джейк, но не успел подняться, как услышал над собой голос, насмешливо пророкотавший:

— Ты была всегда так неуемна в своих страстях… Не представишь ли мне своего друга?

Голубой взгляд с любопытством прошелся по Джейку, оценил покрой и цену твидового пиджака, полосатой рубашки, блеклых легких брюк, скользнул к часам на запястье.

— Надо ли? — проговорила Клэр дрожащим от отвращения голосом. — Или у тебя те же проблемы с приобретением своих?

Джейк заметил, как вспыхнули голубые глаза, однако Клэр уже обрела устойчивость.

— По крайней мере, в одном ты осталась прежней. Язык у тебя такой же острый. Ты лелеешь свои обиды, Клэр, я же залечиваю свои раны. — Повернувшись на каблуках, мужчина неторопливо направился прочь.

Джейк увидел, что Клэр прикрыла глаза, и махнул проходящему официанту:

— Бренди — дважды, двойной!

Джейк придвинулся к Клэр на диванчике, обхватил ее рукой. Она была напряжена, как струна.

— Все в порядке, он ушел!

Клэр не отвечала. Лицо оставалось смертельно-бледным, на лбу и над верхней губой поблескивали влажные капли.

Официант принес бренди, и Джейк поднес стакан к губам Клэр.

— Ну-ка, глотните! Это вам необходимо!

Клэр попробовала глотнуть, но тут же отстранила стакан. И прижалась к Джейку, как бы ища защиты. Как всегда, от нее исходил запах роз. Джейк молчал, не выпуская ее из объятий, пока ее напряженность не перешла в дрожь; Клэр дрожала так сильно, что сотрясался столик.

— Только слово скажите, и я проучу этого гада! — с готовностью предложил Джейк.

— Не надо! — проговорила Клэр и повторила более решительно: — Не надо! Вам незачем впутываться! Не дай бог связаться с ним. Он злобный и мстительный человек, который никому и ничего не прощает. Он и с вами готов свести счеты, хоть почти вас не знает, причем самым низким образом!

— Вы так говорите, будто знаете его как облупленного! — осторожно заметил Джейк.

Клэр зашлась смешком:

— Мне ли его не знать! Это мой бывший муж.

— Ах, так это он? — воскликнул Джейк, про себя подумав: «Как она могла выйти за такого!»

— Я уже два года как с ним разведена. С тех пор его не видела.

— Скажите, бога ради, что же он вам сделал, отчего вы так его боитесь?

— Мне бы не хотелось об этом говорить! — Клэр произнесла это так, что у Джейка возникло желание немедленно вскочить и расквасить физиономию этому типу. — Простите… — продолжала нервно Клэр. — Я вам испортила ужин… Но просто… его появление привело меня в полное смятение! — И печально добавила: — Боюсь, что так будет всегда!

— У меня по-прежнему чешутся руки смазать ему как следует по физиономии.

— Пожалуйста, не надо! Этот человек опасен — он не знает, что такое честная борьба!

— Обещаю, пока я рядом, вам нечего его бояться!

— Где он? — спросила Клэр, все еще не решаясь оглядеться по сторонам.

Джейк осмотрел зал:

— В ресторане его нет.

Клэр медленно выпрямилась, украдкой обвела взглядом большой зал.

— Он ушел! — повторил Джейк. «Но незримо присутствует!» — добавил он про себя.

— Давайте теперь ваш бренди!.. — Клэр залпом осушила стакан.

— Послушайте, — напрямую предложил Джейк, — может, нам лучше немедленно отсюда убраться? Если этот тип вертится где-то поблизости, вам тут делать нечего.

Было видно, что Клэр переживает внутреннюю борьбу. С одной стороны, она готова была немедленно убежать. С другой — ей было стыдно и неудобно. «Черт побери! — думал Джейк. — Вечно эти британцы страдают от своих надуманных приличий! Ну почему они считают, что чувств надо стыдиться? Любое проявление человеческого чувства — „возмутительный признак дурного тона“!»

— Нет-нет! — наконец произнесла Клэр, подтверждая подозрения Джейка. — Вы ведь приехали сюда на конференцию! Я выступаю лишь в роли попутчицы. — Тут на ее лице наконец появилась улыбка. — Как я могу позволить, чтобы вас из этого города изгнал какой-то бандит-шотландец!

— Могу ли я думать о делах, если с вами что-то серьезное происходит? Подумаешь, будут еще другие конференции! Мы можем немедленно встать из-за стола и отчалить. О'кей?

— Но это нехорошо с моей стороны — навязывать вам свои беды…

— У нас на родине нехорошо — это когда люди не делятся друг с другом своими бедами!

Клэр кинула нетерпеливый взгляд в сторону вестибюля гостиницы:

— Не стану отрицать, мне бы лучше поскорей исчезнуть отсюда!

— Значит, едем!

— Тогда, может, поездом? Я не могу позволить, чтобы вы пробыли за рулем всю ночь, иначе я тоже сяду за руль.

— По этой части никаких возражений! Будем вести по очереди.

Уже через полчаса они мчались на юг. Массивный автомобиль легко летел по шоссе. Клэр в основном молчала, как, впрочем, и Джейк. Она уютно устроилась на переднем сиденье и молча смотрела вперед, в темноту. Джейк чувствовал переполнявшее ее отчаяние, которое обволокло их обоих, точно густой туман. Постепенно Клэр погрузилась в сон, но, когда автомобиль спускался с гор, проезжая через охотничьи угодья Нортумберленда, Клэр беспокойно заерзала, стала издавать какие-то неясные звуки, порой роняя нечленораздельные слова, и вдруг тем самым звонким голосом, каким обычно демонстрировала свою надменность, если не сказать холодность, она отчетливо проговорила:

— Нет, я не буду! — Затем менее уверенно: — Не хочу… — И уже совсем жалобно: — Пожалуйста, Рори, не заставляй меня… — Голос Клэр сорвался на рыдания, и она продолжала твердить испуганно, умоляюще: — Пожалуйста, не надо так, больно, Рори… хватит… прошу тебя… О, Рори, не надо! — выкрикнула она, голос сорвался, у нее судорожно перехватило дыхание.

Джейк резко нажал на тормоза. Он склонился над Клэр, и, должно быть, она почувствовала это, потому что ресницы у нее дрогнули, приподнялись. В слабом свете звезд она увидела, как что-то темное нависает над ней, и тотчас выставила вперед обе руки, чтобы защититься.

— Черт побери! — в сердцах воскликнул Джейк, и звук его голоса тотчас вернул Клэр к действительности, и едва она поняла, где она и кто перед ней, тут же ее щеки ярко запылали от смущения.

— Клэр…

Она метнулась в сторону.

— Простите… дурной сон, — пролепетала она, пряча глаза. — Простите! — снова повторила Клэр. — Мне снова привиделся Рори…

— Мне и самому иногда снятся кошмары. — Судя по его тону, Джейк знал, что это такое.

— Мне уже давно ничего подобного не снилось… Решила, что совсем избавилась от этого.

— Неожиданное потрясение, вроде того, что с вами случилось в ресторане, способно выбить человека из колеи…

— Он истерзал мне душу! — горько сказала Клэр.

— Надо мне было проучить его!

— Он бы перед вами в долгу не остался! Рори был чемпионом по боксу в Оксфорде, пока его не исключили. — Вялая улыбка едва мелькнула на губах. — Вы очень добры! Простите, что доставила вам столько беспокойства!

— Разве я жалуюсь?

— Я не имею права загружать вас своими проблемами…

— Это что, по-британски вежливое напоминание, чтобы не совал нос не в свои дела?

— Скорее предостережение. Который час?

— Двадцать минут первого. Что вы скажете, если мы остановимся и выпьем чашку кофе на ближайшей бензоколонке?

Клэр снова улыбнулась:

— Не ждите ничего приличного!

— Что ж, посмотрим!

Отпив глоток, Джейк поморщился.

— Я вас предупреждала! — сказала Клэр и рассмеялась.

— Ну хотя бы ради проверки стоило!

— Послушайте, можно я теперь поведу? — предложила Клэр, как только они направились обратно к машине. — Я не устала.

— Идет! — согласился Джейк, так как боялся уснуть за рулем.

«Да что же между ними такое, черт побери, произошло?» — недоумевал Джейк, пока Клэр заводила двигатель. Джейку никогда еще не приходилось видеть в людях такого страха. Теперь понятно, отчего Клэр держалась так холодно, так отстранение Скорее всего она всем мужчинам делала от ворот поворот. Эта краткая сцена в ресторане многое объясняла, но не могла объяснить одного: как могла такая женщина, как Клэр Драммонд, с ее интеллектом, тонким вкусом, выйти замуж за такого мерзавца! Джейку нравилась Клэр, он ею восхищался. «Она такая гармоничная, такая цельная личность! Ничего, я еще доберусь до тебя, Рори Баллетер… Хотя ведь он, кажется, лорд? Значит, обладает связями. Ну и что, а у меня деньги! Посмотрим, что сильнее!» И, удовлетворенный ходом своих мыслей, Джейк прикрыл глаза и уснул.

Когда проезжали Дарем, Джейк уже полностью отключился от внешнего мира. Клэр прибавила газу, выехав на скоростное шоссе. Машина бешено устремилась на юг, словно спасаясь от злых духов. Клэр вдруг почувствовала, что тихонько плачет, но слезы были не способны растопить тяжкий ком душевных мук. Клэр приоткрыла окошко, в надежде, что ветер осушит ей щеки; руки судорожно вцепились в руль. Бросив взгляд на спидометр, она увидела, что летит со скоростью девяносто миль в час. И слегка отпустила педаль акселератора. Когда съехали в темноте с магистрали у Хендона, Клэр почувствовала облегчение и уверенность. Остановившись на красный свет, глянула на себя в зеркальце: бледное, напряженное лицо, со следами высохших слез на щеках. В это время Клэр увидела, что Джейк проснулся и смотрит на нее.

— Уже недалеко, — сказала она, когда переключился свет.

— Как вы? Не устали?

— Нет, но так хочется чашечку кофе, приготовленного Генри!

— И мне… — Джек выпрямился, зевнул, пригладил волосы руками. — Вы отлично водите.

— Уже много лет езжу в Шотландию и обратно.

— Ну вот, мы уже почти дома, теперь все в порядке. — И, как бы между прочим, Джейк сказал: — Я тут вот о чем подумал. Почему бы вам не переехать к нам в дом? Места там предостаточно, а поскольку Коры-Сью пока нет, мне может понадобиться кое-какая помощь… Вы ведь умеете записывать под диктовку?

— Умею.

— Если не возражаете, я вас с удовольствием подключу к своему бизнесу.

— Нисколько.

Клэр понимала, ради чего это делается, и была так благодарна, что чуть снова не расплакалась.

— О'кей! Пока не вернется Кора-Сью, поживите с нами.

Снова их взгляды встретились в зеркальце.

— Спасибо! — тихо сказала Клэр.

Он ободряюще, ненавязчиво улыбнулся:

— Мы же друзья!

Тут Клэр решила воспользоваться моментом:

— Я как раз хотела поговорить с вами насчет этого. Простите, что я вела себя… ну, то что Кора-Сью называет «выдрючивалась»! Мама совершенно справедливо выговаривала мне за дурацкое поведение и за то, что я не пригласила вас в Шотландию на Рождество. Мне бы очень хотелось, чтобы мы были друзьями, пока я считаюсь вашей служащей.

— Я никогда не относился к вам только как к служащей!

— Знаю. Тут я сама виновата. Простите.

Она произнесла это просто, не формально. Джейк почувствовал, что Клэр говорит искренне, и был настолько тронут, что с трудом скрыл смущение. Так что же, черт побери, он наговорил ей в ту ночь? Он до такой степени набрался бурбоном, что память полностью отшибло. «Что бы я ей ни сказал, — думал он теперь с облегчением, — сейчас у нас все о'кей!» Он был рад, что Клэр не отказалась переехать к нему в дом, ей будет гораздо безопаснее в обществе двух мужчин, которые способны ее защитить. К тому же с его стороны это лучшая форма извинения: без увиливаний, но и без унижения себя. И она молодчина, умеет себя вести во всякой ситуации, кроме тех, в которых присутствует ее бывший муж. Тут она теряет над собой всякий контроль. Клэр Драммонд — истинная женщина. Просвещенная, не ханжа, в ней сильно ощущается сексуальность, но без вульгарности. Познакомившись с Клэр, Джейк впервые понял, что такое аристократка.

— Значит, решено! — сказал он. — Вы переезжаете немедленно!

— Да! — И вздох ее выражал полное согласие. — Решено!


ГЛАВА 10


Лето пролетело.

Как-то Джейк между делом сообщил ей, что получил приглашение провести каникулы в компании Нико Константина на его яхте «Цирцея», которая отправляется на месяц в плавание по Карибскому морю, после чего пару недель пробудет в районе Ньюпорта, в штате Род-Айленд.

— Не хотите поехать? — спросил Джейк у Клэр.

Клэр молчала, не зная, что сказать. Она уже имела некоторый опыт плавания на яхте во время своего медового месяца.

— Нико — прекрасный парень! Настоящий дамский угодник! К тому же богач… Дамы готовы выцарапать глаза друг дружке, чтобы прорваться к нему на «Цирцею»!

Клэр лукаво усмехнулась:

— В таком случае зачем я вам там нужна?

— При чем здесь «нужна»! Просто мне бы хотелось, чтоб вы проветрились. Не возражаете?

— Что вы! Я польщена! — искренне сказала Клэр.

— Это вовсе не ради того, чтобы польстить. Просто мне приятна ваша компания. — И Джейк добавил походя: — Да и для вас это лучше, чем одной слоняться по Лондону, если, конечно, не надумаете отправиться в Шотландию.

— Нет. Я ничего особого не планировала. Мои планы, естественно, целиком зависят от ваших.

— Ну а мои — отправиться в Майами на «Цирцее»!

«Там вы будете в безопасности!» — говорили его глаза, и Клэр вдруг поняла, что за последние три месяца она ни разу не вспомнила о Рори Баллетере. Замещая Кору-Сью, она многое узнала, даже кое-что о том, как Джейк Бернс обходит и обставляет своих конкурентов. В отсутствие Коры-Сью работать стало гораздо легче. Джейк много платил, но много и требовал, да и сам работал без устали. В работе он был сущий дьявол. Теперь Клэр стала его заместителем и одновременно с новой должностью и прибавлением к зарплате приобрела массу полезного опыта. Она сделала для себя открытие, что Джейк — хищник в мире корпораций. Он создал консорциум — вот почему он так заботился о том, чтобы заиметь связи с определенными влиятельными фигурами, — финансирование которого осуществлялось в основном за счет «Бернс Энтерпрайзез». Приняв на себя новые обязанности, Клэр моментально была вовлечена в погоню Джейка за независимой нефтяной компанией под названием «Северная звезда». В задачи Клэр входило наладить связь с брокером этой компании, с которым она познакомила и Джейка, и затем, в качестве уполномоченного лица, приобрести как можно больше акций этой компании по существующим ценам. Рынок был захвачен врасплох.

«Северная звезда» была компания маленькая, незаметная, но Джейк каким-то образом проведал — а он располагал целым легионом шнырявших повсюду агентов, — что ей удалось открыть богатое нефтяное месторождение. Компания собиралась развить там нефтепромысел, однако сразу требовалось вложить такое количество средств, каким она в данный момент не располагала.

Клэр в восхищении наблюдала за тем, как Джейк скупает акции, причем в таком количестве, что «Северная звезда», в результате обанкротившись, устремилась под крыло одной из компаний концерна «Семь сестер» и, слившись с ней, навсегда исчезла из поля зрения. И вот тогда было объявлено, что «Северная звезда» открыла практически неисчерпаемое нефтяное месторождение, в результате чего цены на акции взмыли вверх, и Джейк распродал свои акции по цене, ровно в три раза превосходившей ту, которую он первоначально заплатил.

— Так, должно быть, разумнее было бы приобрести «Северную звезду»?

— Ничуть! Нефть там, конечно, есть, но, чтобы добыть ее, требуются средства. Средства выложат, хотя бы потому, что надоело одалживаться у арабов, но такие деньги — а здесь речь идет о миллиардах — имеются лишь у одного из нефтяных магнатов. Ну а свои я уж лучше себе оставлю, в покер слегка позабавиться.

— Как вы узнали, что «Северная звезда» открыла это крупное месторождение?

— В этом суть моего бизнеса!

— Я не о сути спрашиваю, как?

Джейк усмехнулся:

— Все-то вам надо знать!

— Нет, просто интересно! Меня все это прямо-таки восхищает!

— Отлично! Присматривайтесь, вам еще многое предстоит узнать.

Скоро Клэр полностью, с головой ушла в дела Джейка. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять не только, как Джейк работал — а работал он быстро, — но и как соображал — а соображал он молниеносно. Скоро он уже полностью на нее полагался, доверял ей информацию, даже ту, которая проходила под грифом «лично». По-прежнему Клэр была хозяйкой на его раутах, по-прежнему сопровождала его на всяких светских торжествах, которые он использовал в своих целях. То, что он время от времени изумлял иных нужных людей небольшими щедрыми сюрпризами, вовсе не наносило урона его капиталу, и когда кто-то докучал ему вопросом, стоит или не стоит покупать те или иные акции, Джейк искренне делился своими соображениями. Блондинки возникали и исчезали.

С Кэролайн Джейк возобновил встречи на официальном уровне, однако между ними все было кончено.

— Мне кажется, я просила, чтоб ты пригрела его для меня! — с обидой выговаривала Кэролайн Клэр как-то вечером в Лейтон-хаус. — Он холоден как лед!

— Джейк не может быть холодным. — Ты понимаешь, о чем я говорю!

— Мне казалось, он необычайно мил с тобой.

— Именно — мил!

Кэро метнула на Клэр жесткий взгляд:

— Вы с ним как-то подозрительно сдружились в последнее время!

— Да, мы друзья, — ответила Клэр и, заметив расстроенное выражение на лице подруги, добавила: — У него никого нет, Кэролайн! Ни великосветской львицы, ни алчной провинциалки — никого! Он снова принялся за своих блондинок.

— Я тоже блондинка!

— Но ты ведь не приходящая! Эти приходят и уходят. Я ни одну из них дважды не встречала, и даже это случается далеко не всегда. Бывает, проходят недели, прежде чем объявится очередная.

— Неужели это тебя не задевает?

— Нисколько! — солгала Клэр. — Ведь это его личная жизнь, а я не собираюсь в нее вмешиваться.

Она не покривила душой. Даже теперь, будучи глубоко вовлеченной в дела Джейка, когда уже достаточно хорошо узнала его как бизнесмена, Клэр слишком плохо знала Джейка Бернса как человека. У него были свои причуды. Он мог быть раздраженным, вспыльчивым, мог быть злым, когда сердился, мог быть отпугивающе равнодушным. Но он одновременно мог быть таким добрым, что внушал какую-то особенную надежность; он обладал чувством юмора, он серьезно увлекался чтением — регулярно заказывал в «Хэтчардс» книги, он страстно увлекался игрой в скраббл, редко проигрывал в триктрак, но покер любил больше всего. Регулярно раз в неделю он играл, и, как правило, всю ночь напролет. Клэр не понадобилось много времени, чтобы понять, что за беззаботной внешностью скрывался сложнейший лабиринт мыслей и поступков и что блеск, появлявшийся в светлых глазах, — не что иное, как зеркало, в котором можно увидеть только то, что он хотел показать.

Едва стало известно, что Джейк пользуется ее советами, как Клэр тотчас почувствовала, что ей стали льстить, ее стали обхаживать, однако это оставило ее равнодушной. Это и стало одной из причин того, что Джейк допустил ее поглубже в свой лабиринт.

Однажды утром Джейк бросил Клэр:

— Не хотите взглянуть, как бегает мой жеребец?

— Очень хочу!

— Отлично! Летим в Штаты завтра же утром!

По совету Джейка Клэр уже заранее приготовила себе визу, и они на следующее утро, в воскресенье, вылетели на «Конкорде» за океан. В аэропорту Кеннеди пересели на самолет, летящий в Чикаго. Около часу дня пообедали в обществе приятелей Джейка перед тем, как отправиться на скачки, ради которых и приехали сюда. Жеребец Джейка пришел первым. В тот же вечер в половине девятого они вылетели из Чикаго прямо в Лондон и прибыли в аэропорт Хитроу в десять утра. Клэр поехала в дом Джейка, в то время как Джейк отправился играть в сквош. Такой распорядок дня был типичным для него.

— Как это он может? — с изумлением спрашивала Клэр Генри. — Я без сил. Совершенно не умею спать в самолете. Он же засыпает сразу, как только гаснет надпись «Пристегнуть ремни».

— Мистер Джейк — точно кот. Может уснуть, примостившись на натянутой проволоке!

«Вот уж воистину!» — Клэр даже передернуло.

— В нем уйма энергии, — пояснил Генри. — Надо же на что-то расходовать!

— Прямо неиссякаемый заряд! Когда-нибудь его батарейки выходят из строя?

Отвернувшись, Генри потянулся за кофеваркой:

— По-моему, у него всегда при себе запасная.

Вот почему Клэр, с тщательностью готовившая программу на лето, теперь ломала ее без малейших колебаний. Джейк Бернс всегда точно знал, что делает, и, несмотря на его упоминание о желании «развлечься», у Клэр не было ни малейших сомнений, что истинной целью морского плавания, безусловно, является бизнес.

За неделю до их отъезда вернулась Кора-Сью, физически восстановившаяся после болезни, но не избавившаяся от желчи. Обнаружив, что Клэр пересекла границу, в свое время так воинственно отстаиваемую, Кора-Сью в восторг не пришла. Ее неприязнь перешла в открытую ненависть. — Не обращайте внимания на Кору-Сью! — сказал Джейк. — Она завидует, только и всего. Предоставьте это дело мне. И действительно, к тому времени, как Генри отвозил их с Клэр в аэропорт на утренний рейс «Конкорда», ему удалось смягчить желчный взгляд Коры-Сью до некоего подобия приветливости.

— Что вы ей такого сказали? — в изумлении спросила Клэр.

— Что она остается за главное действующее лицо. Что полагаюсь на нее во всем и уверен, что оставляю дело в надежных руках. Так примерно! — Джейк усмехнулся. — Нельзя сказать, чтоб я слишком лукавил. Кора-Сью бывает невыносима, как зубная боль, но у меня нет оснований сомневаться в ее верности и деловых качествах. Вот увидите, от этих глазок-бусинок ничего не скроется! Злоумышленник не прошмыгнет незамеченным, разве что ему придется ей выколоть глаза!

— Вам не кажется, что она к вам относится несколько… собственнически?

— Бывает, но так как она, можно сказать, вырастила меня, ее желание постоянно меня опекать естественно. Иногда это мешает жить!

— Она вас вырастила?

— Моя мать умерла, когда я был совсем мал. А Кора-Сью уже много лет была правой рукой моего отца, потому он так часто прибегал к ее помощи в связи со мной.

— Сколько же ей лет? — с любопытством спросила Клэр.

— Понятия не имею. Она делает вид, что сорок, хотя, похоже, ей все пятьдесят.

— У нее остались какие-нибудь близкие?

— Никого. Ее отец, который был партнером моего, умер много лет назад. Мать была очень больная женщина — по-моему, просто инвалид, — из-за нее у Коры своя жизнь не сложилась, она ухаживала за ней до самой ее смерти, та умерла лет пять тому назад. По-моему, кроме меня, у Коры никого не осталось, честное слово!

И снова Клэр была поражена, что Джейк Бернс — человек по характеру нетерпеливый — способен вынести такую назойливую, сварливую особу, как Кора-Сью Менненгер. Он был крайне предан старым друзьям, и это свойство чрезвычайно импонировало Клэр. «Если я когда-нибудь попаду в беду, — подумала она, — хорошо бы, чтоб рядом со мной оказался такой человек, как Джейк Бернс!»

Яхта Нико Константина «Цирцея» оказалась плавучим дворцом водоизмещением в двадцать тысяч тонн: белая, как верхушка праздничного торта, с натертыми деревянными палубами и медными поручнями, слепившими глаза своим блеском. Когда они прибыли, хозяин на борту отсутствовал: его вызвали в Нью-Йорк по делу, но Клэр с Джейком встречала дама, которую Клэр тут же узнала, так как несколько раз видела ее на экране. В жизни ее оливковая кожа и знойная итальянская красота — дама была истинной неаполитанкой, — были столь же восхитительны, как и в фильмах, великолепие тела с непринужденной естественностью подчеркивалось облегающим платьем из матово-белого крепа, идеально подчеркивавшего ее роскошный загар. Иные пожимали плечами и говорили:

— Что ж, у Онассиса — оперная певица; у Константина — кинозвезда! Ох уж эти греки! Вечно выставляются друг перед дружкой!

Они то сходились, то расходились; этот роман был знаменит своими скандалами. Однажды Ориана произвела переполох на званом ужине в Лиможе, когда принялась швыряться тарелками в своего любовника. Каждый раз она кидалась в объятия очередного утешителя — в резерве у нее всегда была их целая вереница, — в то время как Нико каждый раз заводил себе новую любовницу, но все это неизменно кончаюсь примирением. В данный момент на их перекрестке горел зеленый свет.

— Джейк!.. — пропела Ориана Фалуччи с придыханием. — Как я рада тебя видеть! А это мисс Драммонд? — Зеленый взгляд молниеносно пробежал по Клэр, глаза улыбнулись, не обнаружив в ней секс-соперницу, рука дружелюбно подхватила ее под локоть: — Пойдемте, я покажу, где вы будете обитать… А ты, Джейк, там же, где и всегда.

Вскинув плечиком, она увлекла за собою Клэр.

— Вы любите морские путешествия? — приветливо спросила Ориана.

— Мне повезло всего лишь раз. — Тогда у вас есть все основания предвкушать удовольствие! Скажите, вам нравится работать у Джейка?

— Очень!

— Он чудо! — согласилась Ориана. — В нем есть что-то таинственное. — И, поскольку Клэр молчала, спросила: — Разве вы так не считаете?

— Мне он всегда казался открытым человеком, — осторожно сказала Клэр.

— Нуда, конечно! Именно таким образом ему удается многое о себе скрывать.

— Я понимаю, вы ведь знаете его несколько дольше меня, — дипломатично вставила Клэр.

— Да, лет пять, наверное…

«Из недавних друзей», — подумала Клэр. Все приятели Джейка были из последнего времени. Только Кору-Сью он знал много лет. Казалось, Джейк возник откуда-то из небытия к 1980 году, полный сил и рвущийся вперед. Что с ним было до того? Клэр в который раз задавала себе этот вопрос. Из Коры-Сью ничего не вытянешь, к вопросам, даже самым незначительным, она относилась как к посягательству на свой суверенитет. Клэр была заинтригована: почему человек, внешне такой приветливый и открытый, так усердно скрывает свое прошлое? Но поскольку и сама хранила свои тайны под замком, то уж ей-то в этом смысле нечего на Джейка пенять. Клэр достались пышные апартаменты: роскошно обставленная гостиная, огромная спальня с кроватью в виде гондолы, только подвешенной к потолку, как гамак. В примыкающей к спальне ванной комнате была утопленная кафельная ванна с мозаичным рисунком, заимствованным из храма Минотавра и изображавшим Нептуна в колеснице, влекомой дельфинами. Краны — также в форме дельфинов — были позолоченные.

«Ну и расточительство!» — подумала Клэр, однако на вопрос Орианы:

— Вам нравится? — она знала, что ответить, сопроводив свои слова благодарной улыбкой.

— Это моя работа! Если бы я не стала актрисой, непременно сделалась бы дизайнером по интерьерам!

Здесь все было предусмотрено: от косметики — «Эсте Лаудер» — до шампуня, пены для ванны, а также духов; хотя ни одни из предложенных не отвечали вкусу Клэр. Она пользовалась только «Джой» Жана Пату. Зеркальная стена скрывала огромные вмонтированные шкафы, где в добавление к набору купальников от Кристиана Диора находились еще толстые махровые халаты от Ральфа Лорена.

— Купальники из латекса — они растягиваются и сидят идеально! — небрежно пояснила Ориана. — Я не знала, предпочитаете ли вы цельные без бретелек или бикини, потому положила и те и другие.

— Спасибо! — пролепетала Клэр, оглядывая буйство красок при минимуме ткани.

Она захватила свой: цельный купальник цвета пармской фиалки, с высоким, горизонтально срезанным верхом, зато с глубоким вырезом на спинке. Он был из ее приданого, но Клэр ни разу после медового месяца его не надевала.

— Джейк мне сказал, что вы маленькая, — произнесла Ориана с высоты своих пяти футов с лишним. — Я это учла. Если вам что-либо потребуется из того, что я не предусмотрела, прошу вас, скажите! Нико просил, чтобы его гости ни в чем не нуждались!

— Чего мне еще желать? — воскликнула Клэр, обводя руками окружавшее ее великолепие.

Ориана переливчато рассмеялась:

— Как легко вам угодить! — И добавила: — Джейк расположился на противоположном конце палубы.

— Меня это не касается! — бесстрастно сказала Клэр.

— Да неужели? Нет, вы в самом деле только работаете на него?

— Уверяю вас!

Ориана повела плечами:

— Хотя, конечно, вы ведь не блондинка, верно?

— Не блондинка и не собираюсь примкнуть к их числу.

Ориана с интересом посмотрела на нее:

— Вы понимаете, что для вас это, может быть, еще хуже? Много хуже?

«Такое уже было!» — с горечью подумала Клэр. Но вслух сказала:

— У нас с Джейком прекрасные деловые взаимоотношения. Кроме того, мы друзья.

Ориана засмеялась: — Ну что ж, здесь будет первоклассный выбор привлекательных мужчин, готовых откликнуться, если у вас появится настроение!

«Там посмотрим!» — подумала Клэр, но в ответ лишь улыбнулась и промолчала.

С большинством гостей она познакомилась в тот же вечер за ужином, ради которого, как выяснилось — к месту, она надела одно из своих парижских платьев: из светло-розового атласа, с глубоким вырезом. Ориана облачилась в платье чисто белого цвета, напоминающее покроем классическую греческую тунику, шею и запястья украшали ожерелья и браслеты из крупного горного хрусталя и золотые цепочки. Прочие дамы были также из тех, которые оценивали себя и других по этикеткам надетых на них дорогих платьев, и, пока подавали коктейли, состоялся беглый взаимный обзор, кто сколько стоит. Мужчины были подобного же типа; почти всем уже явно за тридцать пять, а те, кто уже приближался к пятидесяти, старались изо всех сил этого не показать… Как раз в самый разгар бесед за коктейлями возник Нико Константин, которого не ждали так рано, а вместе с ним еще один мужчина, вокруг которого мгновенно образовался кружок из женщин.

— Чарли! — Ориана мигом спугнула их хоровод, подойдя к гостю. — Какой восхитительный сюрприз!

Нико направился к Клэр:

— Мисс Драммонд… Прошу меня извинить за то, что не встретил вас на «Цирцее»! Надеюсь, Ориана позаботилась, чтобы вам было здесь удобно?

— Да, все великолепно! — ответила Клэр, здороваясь за руку с хозяином.

— Ну теперь, когда все в сборе, можно и отплывать…

— Сначала ты все-таки представь меня! — произнес чей-то густой баритон.

Клэр обернулась и увидела направленные на себя темные, как обсидиан, глаза.

— Мисс Драммонд — это Чарлз Уитмен, наш старинный друг! — повиновался Нико.

— Для друзей — просто Чарли!

Клэр ощутила, как у нее до странного перехватило в горле, будто вот-вот случится что-то совершенно непредвиденное. Мужчина взял своей огромной рукой ее ручку, пожал. Человек был очень высок, очень могуч и этим так напоминал Рори.

Волосы его были так же темны, как и глаза, а цвет кожи выдавал уроженца южных краев. От его голоса бросало в дрожь, и исходившая от него чувственность буквально парализовала ее. Чарли Уитмен задержал свой взгляд на беспомощно застывшей Клэр. Ей показалось, будто от его прикосновения ее ударило током, разряд взметнулся по руке, пронзил мозг и там рассыпался искрами.

— Я старый друг Джейка! — сказал Чарли Уитмен, — Мы знаем друг друга с давних пор.

— Интересно, с каких же? — спросила Клэр беспечно.

— Мы из одних и тех же мест в Оклахоме.

— Понятно!

— Это мне теперь понятно, почему Джейк все это время вас припрятывал!

— Джейк вовсе меня не припрятывал, — сказала Клэр, определяя свою позицию. — Я работаю на него, только и всего.

— Счастливчик!

— Мне тоже с ним повезло.

Клэр обернулась и увидела, что Джейк рядом.

— Привет, Чарли!

— Я как раз рассказывал Клэр, что мы с тобой знаем друг друга с давних пор.

«Но недолюбливаете друг друга!» — подумала Клэр, почувствовав неприязнь со стороны Джейка. Ей был знаком этот взгляд, это выражение лица.

— Не ожидал, что и ты здесь окажешься! — сказал Джейк.

— Случайно встретил Нико в Нью-Йорке, он сказал, что ты здесь, и поэтому, когда он предложил присоединиться к компании, я тут же поменял свои планы.

Сказав это, Чарли лениво улыбнулся, но Клэр уловила в его улыбке что-то враждебное. Чарли Уитмен как бы поддразнивал Джейка. Зачем? Клэр взглянула на Нико, но он отвлекся, разговаривая с кем-то из гостей, и, судя по всему, вовсе не догадывался, что эти двое вот-вот готовы сцепиться.

— Пойду-ка переоденусь к ужину. Надеюсь, ты посадишь меня рядом с Клэр! — бросил Чарли Нико, хлопая его по плечу.

— Нет, она будет сидеть рядом со мной! — сказал Нико, с вызовом улыбнувшись Чарли. — А ты жди своей очереди…

Снова обсидиановые глаза метнулись в сторону Клэр:

— Я не хочу ждать…

Когда Чарли неспешно, точно огромный кот, удалился, Джейк спросил:

— Ну как, не правда ли, крут?

Клэр невольно вспыхнула:

— Да, пожалуй…

— Что, произвел впечатление? Что ж, Чарли это умеет!

— Он сказал, что вы с ним друзья!

— Да, мы давненько знаем друг друга.

— Он что, тоже предприниматель?

— Нет. Он адвокат. Из дорогих, в международном масштабе.

— Адвокат — но не ваш?

Клэр знала имя американского адвоката Джейка, это не был Чарли Уитмен.

— Нет, не мой.

Клэр, уже достаточно хорошо знавшая Джейка, поняла, что ему вовсе не улыбается присутствие Чарли Уитмена на борту этой яхты.

Чарли за столом посадили чуть поодаль от Клэр; она сидела справа от Нико, а Джейк — на другом конце, справа от него — Ориана; Чарли оказался как раз посредине между ними в окружении двух самых очаровательных дам. Потом, когда подали кофе, Чарли прямиком подрулил к Клэр, выбрав именно ее объектом своих чар, к явному огорчению остальных женщин. Даже Ориана, проплывая мимо и окидывая гостей взглядом хозяйки, умудрилась шепнуть Клэр вполголоса, когда Чарли удалился подлить себе бренди:

— Бойтесь данайцев, дары приносящих.

— Насколько я знаю, вы адвокат? — спросила Клэр, когда Чарли вернулся.

— Правильно! Я участвовал в бракоразводных процессах чуть ли не каждой из присутствующих здесь дам, и как минимум по разу! — Тут он проникновенно посмотрел на Клэр: — В вашем я бы участвовал бесплатно!

Клэр поджала губы.

— Простите! — сказал Чарли извиняющимся тоном. — Это больное место?

— Благодарю вас, одного развода с меня больше чем достаточно! — ответила Клэр с холодной вежливостью, недоумевая про себя, кто ему рассказал, уверенная, что это никак не мог быть Джейк, негодуя от мысли, что даже вдали от родины она продолжает оставаться объектом сплетен.

Тут Чарли сам расставил точки над i:

— Если вы интересуетесь, откуда я про вас знаю, — я был адвокатом Бруно де Соузы в Америке!

— Были?

— Теперь уже нет. Я держусь подальше от наркотиков, как в суде, так и в жизни. Вас я узнал по фотографии.

— По фотографии?

— В каком-то английском журнале, из тех, какие продолжает читать ваш муж. Со статьей о Джейке…

— Ах, эта… — Действительно, была такая статья. И Клэр не без усилия спросила: — Где же это происходило?

— В Рио.

— Он по-прежнему там?

— Представления не имею! Бруно я не видел и не слышал о нем с тех пор, как заявил ему, чтобы он подыскивал себе другого адвоката.

— Понятно.

— Итак, вы разведены, ну и что? — произнес Чарли Уитмен, пожимая плечами. — Я тоже. Кто не разводится в наше время?

Почему-то Клэр чуть было не произнесла имя Джейка, но удержалась.

— Судя по впечатлению, которое произвел на меня ваш бывший муж, слава богу, что вы от него отделались. Этот тип весь окутан тайнами.

«Да уж!» — подумала Клэр.

— Так все-таки, — произнес Чарли Уитмен, удобно откидываясь в кресле, — нравится ли вам работать у Джейка?

— Очень!

— С тех пор как он пустился колесить по свету, мне редко приходится с ним встречаться. — Тут он со вздохом сказал:

Я только что освободился от одного омерзительного процесса, где обе стороны выливали друг на друга ведра помоев, и обрадовался, когда Нико меня пригласил. Мне просто необходимо передохнуть.

— Так вы и его адвокат?

— Совершенно верно!

— Значит, и вы сочетаете работу с удовольствием?

Чарли мило улыбнулся и сказал при этом одобрительно:

— Вы и в самом деле проницательны, как о вас говорят.

— Кто говорит?

— Ну те, кто был в Европе и знаком с делами Джейка. Полагаю, вы уже обнаружили, что Джейк является объектом всеобщего любопытства?

— Нет! — вежливо сказала Клэр. — Как это ни странно, не пришлось.

Снова на его губах появилась усмешка:

— Ах, какой английский ответ! Вы прелестно произносите это «как это ни странно»! Так по-английски, по-настоящему, так безупречно! Поневоле вспомнишь, что мы — всего лишь провинция, колония! Сейчас вы единственная на этой яхте истинная леди. И все это знают. Возможно, именно поэтому Нико предложил Джейку приехать вместе с вами.

Клэр присовокупила до поры этот сюрприз к остальным, которые Чарли ей преподнес.

— Когда Джейк брал вас на работу, он знал, что делает. — И тут же спросил: — Вас представили мне как Клэр Драммонд — разве вы не пользуетесь больше своим прежним титулом?

— Он был моим, пока я была замужем.

— Далеко не все английские дамы солидарны с вами. Одна моя клиентка, бывшая герцогиня, снова вышла замуж, но продолжала звать себя герцогиней.

— Каждая поступает так, как считает нужным, — холодно сказала Клэр.

— А что считаете нужным вы?

— Мы не в суде, и я не даю вам показания, мистер Уитмен!

— Чарли!

— Надеюсь, не имеется в виду то, что мы именуем «пройдоха Чарли»?

Он расхохотался.

— Нико меня предупреждал, что вы остры на язык!

— Если это способно вас укоротить! — безмятежно произнесла Клэр, прежде чем подняться и уйти.

Остаток вечера она постоянно чувствовала на себе взгляд Чарли Уитмена. Ожидались танцы, или кино, или триктрак, но ничто из этого не интересовало Клэр, которая решила как можно скорее покинуть гостиную.

Июльская ночь была ароматна, море спокойно, за кормой переливались в воде россыпи огней. Почти полная луна медленно плыла по безоблачному ночному небу. Клэр подыскала себе шезлонг и опустилась в него в раздумье. Ей было неприятно, что человек, с которым она столкнулась первый раз в жизни, столько знает о ней. В его взгляде она прочла осведомленность. Бог знает что Рори ему наговорил! Чертова статья в журнале! Клэр с самого начала не хотела, чтобы о ней упоминали, в особенности под заголовком: «Настоящий Пятница в юбке?» Джейк смеялся, говоря, что метко подмечено, а Клэр усмотрела в названии некоторое ехидство… Неужели Нико Константин просил Джейка приехать с ней? Если так, зачем? Если у него возникла мысль о замещении Орианы, как он посмел на такое рассчитывать? Клэр полностью удовлетворена своим нынешним положением, спасибо за честь! Ей нравилась ее свобода. И, конечно, ее устраивало появившееся ощущение безопасности. Так она размышляла, погрузившись в себя, как вдруг голос рядом с ней произнес:

— Я бы за эту публику и гроша ломаного не дал, хотя по виду они стоят огромных денег!

Чарли Уитмен опустился в шезлонг рядом с Клэр.

— Если вы и в суде столь же напористы, как в данном случае, то, должно быть, вы и впрямь отличный адвокат! — резко сказала она.

— Когда я в деле вижу смысл, я не отступаю, — с полной серьезностью заметил Чарли.

— Я не нуждаюсь в услугах адвоката!

— А я вам и не предлагаю себя в этом качестве!

— Я не склонна принимать какие-либо предложения.

— Но ведь вы пока не выслушали моих.

— У меня нет желания! — Клэр встала. — Не тратьте время, мистер Уитмен! Я не выставляю себя на продажу. Спокойной ночи! Она скользнула мимо Чарли, однако он увязался следом за ней, направившейся быстрым шагом к своей каюте.

— Давайте-ка еще разок! — с прагматичностью предложил он. — Мисс Драммонд, я нахожу вас очень привлекательной, и мне бы хотелось находиться в вашем обществе столько, сколько вы сможете мне позволить.

— Зачем? — прямолинейно спросила Клэр. — Я не из тех, кто дает, мистер Уитмен!

— Это меня не удивляет, поскольку вами однажды так злоупотребили!

Тут Клэр взвилась:

— Да как вы смеете со мной так разговаривать? Кто вам позволил совать нос в мои дела? Хорошо, вы знакомы с моим бывшим мужем! Но это еще не дает вам никакого права считать, что можно обращаться со мной так бесцеремонно! Скажу вам больше, его друзья мне не друзья!

— Я не сказал, что мы с ним друзья. Я сказал, что встречался с ним, и это было всего один раз.

— И он успел дать вам полный отчет о случившемся!

— Никакого отчета он мне не давал — разве что оставил о себе неприятное впечатление! Да, это правда, когда он прочел статью в журнале, то воспринял ее несколько раздраженно. По-моему, ему неприятен ваш нынешний успех. — Чарли повел плечами. — Я американец, поэтому деловой успех женщин меня не смущает. В нашей стране добившихся успеха женщин немало. Думается, что и в Европе их хватает, хотя не сказал бы, что встречаются они часто. Например, на этой яхте вы выделяетесь как монашенка среди уличных девок. Клэр совершенно неожиданно для себя рассмеялась. Этот человек способен заболтать кого угодно! Клэр вернулась в свои апартаменты сильно за полночь. Чарли Уитмен заворожил ее своими чарами за те два часа, что они провели вместе. Он был нагл, как сущий дьявол, и обладал головокружительным обаянием. Он заставил Клэр смеяться, заставил открыв рот слушать его рассказы о своих похождениях в суде. Клэр настолько увлеклась, что не заметила появления Джейка, который, отправившись ее искать, стоял незамеченный в тени и наблюдал за ними некоторое время с выражением лица, уже знакомым Клэр, потом резко повернулся и удалился. Однако Чарли Уитмен его заметил. Клэр присела у туалетного столика, чтобы снять серьги, и вдруг обнаружила, к своей досаде, что руки у нее дрожат и сердце бьется учащенно. Широко раскрыв глаза, она смотрела на свое отражение в зеркале и видела лицо, какого не наблюдала уже долгое время: горящее, светящееся, живое. Глаза блестели, как бывало раньше, как бы подсвеченные изнутри. Казалось, Чарли Уитмен умудрился отыскать и включить хорошо спрятанный выключатель. «Как ему это удалось? — думала Клэр. — Почему? Почему именно он?» Чарли принадлежал к разряду болтунов, до противного самоуверенных мужчин, которых она обычно обходила стороной. Это верно, он умен, настолько умен, что уже в шестнадцать лет получил полную стипендию в Гарварде, который закончил в девятнадцать с отличием, а степени доктора наук был удостоен в двадцать один год. Но вместе с тем Чарли был крайне самоуверен, будучи абсолютно убежден, что самые спелые плоды будут сыпаться сами собой и только к нему в корзинку. Так как же могло случиться, что эти два часа промелькнули для нее незаметно, как один миг? Как поется в песне: «Что со мною? Что за трепет…» Все это так неожиданно и волнующе. «Держись! — приказала она себе. — Тебя ведь предупреждали!»

И Клэр решила лечь спать, однако еще долго лежала, не смыкая глаз, уставившись в темноту, снова и снова переживая происшедшее. Все последующие дни Чарли Уитмен не отходил от Клэр. С Чарли ей было весело; он был легкий, остроумный и забавный собеседник, был весьма умен, и еще он восхитительно танцевал. А Клэр обожала танцевать. Чарли Уитмен улыбался так, что можно было потонуть в исходящей от него сексуальности, он обладал способностью привораживать к себе так, что это происходило как бы само собой. При этом он и пальцем не прикоснулся к Клэр. Вплоть до того момента, когда они, совершив прогулку по Карибскому морю, снова устремились на север, держа курс на Нантакет. Там Чарли взял напрокат для них с Клэр велосипеды, и Клэр неожиданно для себя проделала двадцатимильный путь до самого Сайасконсета. Они ужинали вдвоем в «Охотничьем домике», и Чарли устроил Клэр пикник на берегу моря. Они ходили лакомиться восхитительным пломбиром в кондитерскую на Мейн-стрит, ели яичницу по-бенедиктински у «Арно».

— Ах, как это было чудесно! — со вздохом говорила Клэр в последний вечер перед отплытием «Цирцеи» в Ньюпорт. — Я просто влюбилась в Нантакет! — Она повернулась к Чарли, прислонившемуся к поручням рядом с ней: — Огромное вам спасибо!

— Нет, это вам спасибо, именно вам! — И тут Чарли сказал то, что ей уже приходилось слышать и раньше: — Вы обладаете даром превращать в удовольствие даже небольшую оказываемую вам любезность. Мне это нравится. — Он помолчал и добавил: — Мне нравитесь вы!

Клэр почувствовала, как вонзился в нее взгляд его темных, сверкающих глаз, и не успела она отпрянуть, как он, склонившись над ней с высоты своего огромного роста, впился губами в ее губы. У нее все оборвалось внутри. Клэр дернулась рукой, вцепилась было в его рукав, но рука безвольно упала, тело обмякло. Очнувшись и переведя дыхание, она почувствовала, что руки Чарли держат ее, дрожащую, на весу, и тут ее глаза встретились с холодным взглядом Джейка. Чарли, почувствовав, что Клэр напряглась, отпустил ее, обернулся:

— Привет, Джейк… — лениво проговорил он. — Что такое?

— Да нет, ничего! — сказал Джейк. — Просто я искал Клэр, вот и все. Мы с вами в последнее время редко видимся, — вежливо заметил он ей.

— Простите!..

Клэр было не по себе от смущения и вскипающего гнева.

— Да брось ты, Джейк, мы же на отдыхе! Неуемное трудолюбие превращает тебя, дружище, в зануду.

В словах Чарли прозвучала явная насмешка. И опять Клэр оказалась как бы посреди мощного потока враждебности, как это случалось и раньше.

— Пойду, если позволите, переоденусь к ужину! — торопливо произнесла она.

«Иди спокойно, не смей бежать!» — решительно убеждала она себя, даже умудрилась одарить их обоих улыбкой, перед тем как ретироваться, и все же, уходя, успела услышать, как Джейк голосом, срывающимся от переполнявшего его гнева, сказал:

— А ты не изменился, Чарли! Все такой же наглый сукин сын!

И к своему ужасу, Клэр услышала за спиной, как Чарли рассмеялся ему в ответ.

Войдя в свою каюту, Клэр упала на кровать и попыталась мысленно разобраться в том, что произошло, и прежде всего в собственном поведении. От поцелуя Чарли все затрепетало у нее внутри. Это у нее-то, которая считала, что ее чувства омертвели, вытравленные Рори. Сегодня Чарли поцеловал ее потому, что каким-то образом почувствовал Джейка рядом. Почему так? Что все это значит? Интуиция подсказывала Клэр, что она невольно попала в ситуацию, чреватую непредвиденными осложнениями. «Да уймись ты, ради бога! — раздраженно одергивала она себя. — Это Рори научил тебя подозревать все и вся!» Но как могло произойти, что Чарли оказал на нее такое чудовищное воздействие? «Ты ошибалась, думая, что твои чувства умерли, оказалось, они очень даже живы!» Открытие было пугающе-неожиданным, заставив Клэр посмотреть в глаза правде. А правда была такова: с первого взгляда Клэр не на шутку увлеклась им, хотя видела отчетливо, что Чарли из тех мужчин, которым она привыкла не доверять. И еще Клэр было неловко: Чарли некоторым образом похвалялся отношениями с ней перед Джейком, причем с каким-то даже насмешливым презрением. Но почему?

Утром она проснулась поздно и увидела, что «Цирцея» стоит у причала в Гоут-Айленд. Когда Клэр вышла на палубу, было уже около полудня и вокруг никого не было видно. Клэр направилась в столовую выпить чашку кофе и обнаружила там Джейка, который читал «Ньюпорт на этой неделе».

— Привет! — улыбнулся он Клэр. — Решил вас подождать, чтоб сводить посмотреть Ньюпорт.

— Чудесно! — Клэр с облегчением ухватилась за предложенную ей соломинку.

Джейк ни словом не упомянул о Чарли. Клэр тоже, хотя все-таки спросила:

— А где все? — На берегу. По крайней мере, дамы. Отправились по магазинам. Мужчины занялись рыбной ловлей.

— Рыбная ловля — занятие не для вас?

— Вы правы. Лучше я покажу вам Ньюпорт.

— Вы хорошо здесь ориентируетесь?

— Бывал пару раз.

— Тогда, может быть, побываем в «Меншнз»? Я столько об этих особняках слышала. И хотела бы посмотреть «коттеджи», в которых Вандербильды, Асторы и другие знаменитые семейства отдыхали летом.

— Давайте, почему нет?

Посетив Шато-сюр-Мэр, Вязы и Кингскота, они добрались до «Охотничьего замка» на Вашингтон-стрит.

— О… — выдохнула Клэр. — Это что-то необыкновенное! В моем представлении это настоящий американский домик! Как бы я хотела жить в таком! Небольшом, но идеальном домике! Никакой фольги, никакой позолоты, никакого мрамора, никакой показухи, просто безукоризненный вкус. Это настоящее национальное достояние!

Клэр пришла в восторг, обнаружив в одной из спален кувшин эпохи Георга II, копия которого стояла в холле замка Драммонд. И тут же купила открытки с изображением домика внутри и снаружи, чтобы показать матери.

— Ей непременно понравится!

Затем Джейк вечером пригласил Клэр на матч «хай-алай»; им повезло, был вторник, который здесь был льготным днем для женщин, и Клэр досталось бесплатное резервированное место.

На следующее утро Джейка вызвали к телефону, вернувшись, он бросил Клэр:

— Я решил закатить вечеринку в будущую субботу, в наш последний вечер. Вы не согласитесь помочь мне ее организовать?

— Ну конечно! В котором часу? Прямо здесь, на яхте?

— Нет. Я снял особняк «Буруны» на вечер.

У Клэр перехватило дыхание:

— Как, как вы сказали?

— Заказал через общество охраны памятников Ньюпортского графства. Они предоставляют особняки на ночь. Чтобы пополнить свои фонды. Надо лишь пообещать ничего не разбить, а если такое случится, оплатить ущерб. Ведь вы же сами сказали, что любопытно бы взглянуть, как в таком особняке устраивали балы.

— Так я же просто так сказала! Совершенно не ожидала, что вы воспримете это как пожелание!

— Ну а что тут такого? Вы ведь знаете, я обожаю устраивать празднества, так почему бы не закатить настоящее торжество?

— Но ведь этот особняк громаден! А нас на яхте всего двадцать человек.

— Гостей будет несколько больше.

— Так сколько же всего? — с подозрением спросила Клэр.

— Ну, скажем… еще человек сто. Думаю, пригласить народ из Нантакета, и, кроме того, здесь, в Ньюпорте, я встретил массу старых друзей…

Клэр бросила косой взгляд на Джейка.

— Вы жалкий лицемер! — съехидничала она. — Как видно, вы уже давно все обдумали.

— Действительно, эта мысль возникла у меня не вчера! — смиренно отвечал Джейк.

— Так почему же вы таились до последнего момента, когда мне осталось всего одиннадцать дней, чтобы все это организовать?

— Мне хотелось, чтобы вы все увидели и сами бы определили место.

— Но ведь нужно обеспечить стол, цветы, пригласить оркестр, не говоря уже о том, чтобы позаботиться о приглашениях!

— Вот! — Джейк протянул Клэр карточку с именем и телефоном. — Это дама из общества охраны памятников Ньюпортского графства. Она выразила готовность помочь. Ей известно то, что вы называете отработкой приемов. И действительно, эта дама нашла Клэр «тех самых» людей, которые превратили «Буруны» в сияющий люстрами, наполненный цветами, заваленный шампанским, сверкающий дворец для проведения бала, о чем тут же стали писать местные газеты. Но тем не менее у Клэр все эти одиннадцать дней работы оказалось по горло. Она то консультировалась с флористом, то разрабатывала меню стола с поставщиком провизии, то обсуждала всевозможные виды освещения, занималась приготовлением изысканного Гранд-салона — белого с позолотой, с тяжелыми золочеными шторами — в зал для танцев, а также оформлением огромной столовой с высоким сводчатым потолком для фуршета. Клэр приходилось беспрестанно хвататься то за одно, то за другое, так что Чарли обиженно заявил:

— Послушайте, я не в состоянии заполучить вас даже на пять минут!

— Какое там пять, у меня ни минуты свободной! Столько всяких дел!

— Видимо, Джейк именно к этому стремился, когда поручил вам организацию бала!

Эта мысль неожиданно потрясла Клэр. Как она этого сразу не поняла! Но вслух сдержанно произнесла:

— Опять в вас заиграло ваше больное воображение!

— Вы так считаете? А по-моему, старина Джейк приревновал вас ко мне, вот он и выдумал весь этот небольшой цирк, чтобы отдалить вас от меня.

— Послушайте, Чарли, у меня в самом деле нет времени обсуждать намерения Джейка, каковы бы они ни были! Мне надо заниматься скатертями, посудой и еще бог знает сколькими подобными вещами.

И Клэр быстро вышла из комнаты, мысль о том, что сказал Чарли, не выходила у нее из головы. Неужели Джейк пустился на это невероятно дорогое, чрезвычайно непростое в выполнении мероприятие с единственным желанием — вырвать ее из загребущих рук Чарли Уитмена? «Да нет же! — говорила себе Клэр. — Ведь Джейк тебя почти за женщину не считает! Ну же, посмотри на вещи здраво! Это не Джейк приревновал тебя, а Чарли». Эта мысль успокоила Клэр. С другой стороны, она была, как это ни парадоксально, рада, что так занята. Чарли приблизился к ней слишком близко, и это начинало ее тревожить. Как бы то ни было, но именно Джейк предоставил ей таким образом желанную передышку. «Как он заботлив! — думала Клэр. — Он уловил, чего я боюсь. Оно и понятно, ведь он видел Рори…»

В преддверии бала требовалось подыскать что-то из ряда вон выходящее в качестве вечернего наряда. Клэр остановила свой выбор на платье из бумажной тафты от Бальмэна: потрясающая модель, темно-аметистового цвета с переливом. К нему можно надеть те украшения, которые тетушка Изабелла подарила ей на прошлое Рождество: изящный гарнитур из аметистовых кабошонов и розовых сапфиров в форме фиалочек, в центре которых мерцала черная жемчужина.

— Я собиралась оставить тебе свои украшения в завещании, — говорила эта старая леди, — но я слышала, что все твои драгоценности так и остались у того прохвоста, твоего бывшего муженька, поэтому лучше подарить тебе это сейчас!

Стоя рядом с Джейком и приветствуя съезжающихся гостей, Клэр чувствовала, что ее вид вызывает изумленное восхищение, что подтвердил и Джейк, когда, склонившись к ее руке, шепнул в ответ на ее невысказанный вопрос:

— Что верно, то верно!

Учитывая особенности такого бала, а также то, по случаю чего он устроен, Клэр заказала карточки для танцев из плотного пергамента, снабженные крохотным позолоченным карандашиком, и ее не удивило, когда Чарли, взяв ее карточку, исписал ее сплошь своими инициалами, сказав при этом:

— Уж на сей раз вы от меня не ускользнете!

Клэр танцевала без перерыва, так что лишь к полуночи ей удалось вырваться, чтобы передохнуть. Взяв бокал с шампанским, поднялась на лоджию второго этажа, уставленную громадными мраморными вазонами с прохладными зелеными папоротниками. Веял приятный ветерок, не слишком прохладный, но желанный после бурных танцев; и самое главное — здесь никого не было. Облокотившись о мраморный парапет, Клэр смотрела вниз на освещенную фонарями дорожку, ведущую вниз по склону утеса, и на открывавшуюся под лоджией террасу, где двигались в танце пары под оркестр.

На безоблачном ночном небе светила полная луна. Со вздохом облегчения Клэр сняла с ноги лиловую атласную босоножку на высоком каблуке, растерла ноющую икру и, подвигав пальцами, опустила разгоряченную ступню на прохладный кафель пола. Ах… какое наслаждение! Это было так приятно, что Клэр сняла вторую босоножку. Все проходило великолепно. Гости развлекались, было съедено полностью старательно подобранное ею угощение. Джейк почти не танцевал; с неистощимой энергией он всегда использовал такие события, чтобы извлечь максимум пользы для дела. Пару танцев Клэр удалось с ним протанцевать, однако Джейк был так увлечен своей ролью хозяина, что, услышав от него всего лишь одну фразу: «Все идет великолепно!», Клэр больше его, по существу, и не видела. И по поводу платья Клэр Джейк высказался в своей немногословной манере.

— Красиво! — только и сказал он.

Хотя «красиво» из уст Джейка Бернса стоило дюжины самых щедрых комплиментов.

Ориана, неотразимая в своем потрясающем алом атласном туалете, шепнула ей:

— Идеальный английский стиль, дорогая!

Хотя топазы ее глаз сверкнули на Клэр холодно. Между тем Нико восторгался от всей души:

— Изумительно, просто изумительно!

«Никто и не догадывается, что этому платью уже три года!» — усмехнулась про себя Клэр, расправляя фалды. Она купила его еще тогда в Париже, но с тех пор надевала всего в третий раз.

Пригубив шампанское, Клэр с удовольствием расправила пальцы ног на мраморном полу.

— Привет! — вдруг услышала она и, резко повернувшись, увидела улыбающегося Чарли, который стоял перед ней, держа в обеих руках по бокалу шампанского.

— Взяли себе пятиминутку?

— Попробую, если сумею, протянуть подольше!

— Сумеете! Все так усиленно веселятся, что никто и не заметил вашего отсутствия. — Пауза. — Кроме меня.

Клэр отставила пустой бокал и взяла протянутый ей Чарли.

— Могу сказать, что вы отменно умеете устраивать торжество! — с одобрением сказал Чарли.

— Благодарю за комплимент!

— Видно, у вас богатый опыт?

— Достаточный.

— В вашем лице Джейк нашел образчик всевозможных достоинств. Кстати, как это ему удалось?

— Он заключил контракт с агентством, который я в тот момент помогала раскручивать.

— Скажите, нет ли у вас сестрички, похожей на вас?

— Сожалею, но нет! У меня три брата.

— Как, неужели мне не суждено найти вторую такую Клэр Драммонд?

— Милости просим в наше агентство!

— Но ведь вас там уже нет! — Чарли устремил на Клэр взгляд через бокал. — Может, вы откликнетесь на более выгодное предложение?

— Я не принимаю никаких предложений! — отчетливо сказала Клэр.

— А почему нет?

Клэр поставила свой бокал на парапет балюстрады.

— Я не играю в ваши игры, Чарли!

— Знаете, я всегда теряюсь в догадках, что значит: «воды не замутит». Теперь понимаю!

Клэр собралась с силами, набрала в грудь побольше воздуха, но не успела открыть рот, как Чарли ее опередил.

— Ну почему, — печально-вопрошающе произнес он, — у меня все время такое впечатление, что хотя вы и со мной, но совершенно недосягаемы?

— Позвольте спросить, что значит «со мной»? — резко вскинулась Клэр.

— Ну-ну! — мягко, с укоризной проговорил Чарли. — Разве женщина с вашей внешностью может не понять, что это значит?

— Я спрашиваю вас потому… — Клэр осеклась, но все-таки продолжала: — …что мне определенно кажется, что вы чего-то недоговариваете насчет своих намерений!

— Хотите сказать, что у меня имеются какие-то скрытые мотивы? — усмехнулся Чарли.

— Не только это, — раздраженно произнесла Клэр. — Я хочу сказать… словом, здесь мне видится… некое соперничество между вами и человеком, на которого я работаю, и что во всем этом я посреди, точно заложница!

— Подумаешь, мужское соперничество, что тут такого!

— Конечно, ничего, если бы только это! Но едва вы появились на «Цирцее», меня не оставляет такое чувство, будто у вас с Джейком — по совершенно неизвестным мне причинам — накопились какие-то старые обиды и что лично вы используете меня как орудие, чтобы свести с ним счеты!

— Что плохого в том, если я показываю Джейку, как сильно он вас недооценивает? — Смею вас уверить, он прекрасно знает, чего я стою! Что я первоклассный помощник-исполнитель, а также секретарь по связям. И хочу добавить, что именно эти качества его привлекают во мне, больше никакие.

— Я бы сказал, в этом смысле он ведет себя как полный дурак!

— Ну, в таком случае должна заявить: я не намерена позволять вам делать из меня дурочку!

— А по-моему, все обстоит совсем иначе: вы явно расположены ко мне, но по какой-то причине боитесь рискнуть!

Клэр бросило в дрожь. Она испытала чувство, уже весьма знакомое ей: ощущение, что она повисла над бездонной пропастью, над которой уже держал ее когда-то Рори Баллетер.

С тех пор ни один мужчина не внушал ей такой неуверенности в себе, такой паники, такого страха. Рори намеренно выпустил ее из рук, и падение сокрушило Клэр, разбив вдребезги. Потребовались время и мужество, чтобы снова сложить себя по частям, но она все еще не была готова отдать себя чувствам. Все в Клэр инстинктивно подсказывало ей, что с тех самых пор, как она впервые увидела Чарли Уитмена, этот человек способен причинить душевную травму. Честно говоря, она бы обошлась и без предупреждения Орианы. Все ее существо забило тревогу. И все же в его присутствии, находясь от него так близко, как сейчас, слыша его дыхание, Клэр чувствовала, как ей трудно сохранять самообладание и невозмутимость.

— Вас, леди, однажды больно ранили, и я это знаю, — сказал Чарли, лаская ее своим голосом, — и меньше всего мне хотелось бы причинить вам боль!

Он подступил еще ближе:

— Вам нужна любовь, Клэр… Я понял это сразу! Вы держите дистанцию, чтобы защитить себя, но вы вовсе не Железная леди, какой вас считают!

У Клэр екнуло сердце.

— Вы теплая, любящая и очень, очень ранимая… вас однажды ранили, ранили настолько глубоко, что вам кажется, будто вы не способны рискнуть еще раз. Но я обещаю, со мной вы ни о чем не пожалеете!

— Я не играю в эти игры! — с усилием произнесла Клэр.

В его улыбке мелькнул упрек:

— Разве это игра?

— Это игра! — упрямо сказала Клэр, понимая, что ничего не изменится, даже если она произнесет это слово.

Чарли был первоклассный игрок в сексуальные игры, знаток сексуальных развлечений. В этом смысле он повторял Рори. Клэр вся напряглась, почувствовав, как задрожало все в ней от этого открытия. «Ну конечно! — в ужасе думала она. — Вот в чем все дело… Он так похож на Рори!»

— Ну так что? — спросил Чарли, придвинувшись вплотную к ней и не отводя от нее взгляда.

— Я не готова к тому, что вы предлагаете, — медленно произнесла Клэр. — Может, и никогда не буду, не знаю! Единственное, что могу сказать сейчас, — нет!

— Я же сказал, со мной вы будете в безопасности! Я ни за что не причиню вам того зла, которое вы испытали!

Клэр печально посмотрела на него:

— Нет, Чарли, причините… при первом же удобном случае!

Он отшатнулся от нее. Клэр почувствовала его гнев, однако Чарли как ни в чем не бывало повел плечами и сказал:

— Ладно… Может быть, действительно еще слишком рано… но я умею ждать! Я всегда готов ждать, если это стоит того!

— Меня вам придется ждать долго!

— Но почему? — спросил он резко. — Что такого сделал вам этот мерзавец, ваш бывший муж, отчего вы так шарахаетесь от мужчин?

— Все, на что хватит вашего воображения, и еще многое сверх того! — ответила Клэр.

Чарли взметнул кверху руки:

— О'кей, все понял! — Пауза. — До поры. Но легко я не сдаюсь, а препятствия меня только подстегивают. К концу года я буду в Европе. Тогда и посмотрим.

Клэр повела плечом, расслабившись, однако оказалось, что она переоценила обстановку. В тот же момент он схватил ее, прижал к себе и поцеловал так, что в голове у Клэр помутилось.

— Чтобы помнила меня! — сказал Чарли, оставляя ее в покое, после чего зашагал прочь.

Клэр оперлась о парапет, дрожа как осиновый лист. Каждой клеткой своего естества она тянулась к Чарли. Наклонилась, чтобы надеть босоножки, но руки так сильно тряслись, что пришлось выпрямиться, сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Сердце стучало как работающий двигатель, но сквозь сумятицу проснувшихся страстей она ощутила острое, щекочущее чувство страха. Внутренний голос кричал ей, что Чарли Уитмен опасен, но тело продолжало жаждать его поцелуев. Крохотная, не утратившая здравого смысла клеточка мозга настойчиво убеждала, что нельзя с ним связываться, иначе будет плохо. Она ведь все это уже проходила, не так ли? «Да что же такое со мной, если я не в состоянии противостоять определенному типу мужчин? — в отчаянии думала Клэр. — Должна же я была извлечь хоть что-то из полученного урока! Только дураки повторяют свои ошибки». Она ощущала неловкость, так как было очевидно, что Чарли Уитмен использовал ее, Клэр, чтобы досадить Джейку Бернсу. Ничего объяснить она не могла, просто знала, что так оно и есть. По выражению Джейка, нутром чувствовала. «Господи! — думала — Клэр, отчаянно дрожа и ничего так не желая, как забиться в уголок, спрятаться. — Во что же я ввязалась? Неужели я настолько глупа? Ведь это же явная игра, как я этого не вижу? Это нельзя, невозможно воспринимать всерьез».

Через пять минут ее дрожь прекратилась, босоножки были надеты, и Клэр снова спустилась вниз и окунулась в веселящуюся толпу. Лишь к полудню следующего дня ей удалось лечь спать. Клэр осталась в особняке, после того как все гости разъехались, чтобы проверить, все ли в порядке, проводить обслуживающий персонал и официантов. Стоя рядом с Джейком, Клэр провожала гостей.

— Потрясающий прием! Встретимся в будущем году?

— Надеюсь…

— Так не забудь, мы приедем в Лондон к Рождеству за покупками, там и увидимся…

Чарли взял руку Клэр, поднес к губам.

— Великолепный прием! — с одобрением произнес он. И тут же насмешливо бросил Джейку: — В умении выбирать женщин тебе не откажешь!

— Все ревнуешь. Чарли?

На мгновение в темных глазах появилось такое выражение, что Клэр стало не по себе.

— Завидую! — поправил Джейка бархатный голос — Сестричка моложе, красивее…

Взгляд Джейка остекленел, но он не произнес ни слова, лишь повернулся к очередному из отъезжавших гостей.

«Да что же такое между ними происходит?» — спрашивала себя Клэр. В одном она была убеждена: их объединяет что-то страшное.

Когда последний автомобиль выехал из ворот, Джейк широко зевнул и сонным голосом сказал:

— Здорово получилось! Вы, как всегда, оказались на высоте! Спасибо! — Он с хрустом потянулся. — Как выжатый лимон… слава богу, завтра ничего такого нет! — Зевнул еще раз. — Вы едете?

— Не сейчас. Надо еще кое-что сделать. Мне необходимо убедиться, что мы все оставляем в том же порядке, в каком приняли.

— По-моему, все выглядит отлично. — Тут Джейк окинул взглядом Клэр: — Как, впрочем, и вы сами! Хорошо повеселились?

— Изумительно!

— Ладно, только долго не задерживайтесь!

— Хорошо.

Джейк помахал рукой и направился к своей машине.

«Странный, — с нежностью подумала Клэр, — и все-таки милый!» Выкинул бог знает сколько тысяч долларов на этот прием, но при этом способен одалживаться у других без малейшего стеснения. Когда Клэр спросила Джейка, почему бы ему не купить собственный самолет, он с удивлением спросил:

— Зачем? У меня есть дюжина приятелей, которые охотно одолжат мне свой! И для них неплохо оказать мне услугу, верно?

Это укладывалось в его манеру не покупать, если можно снять или взять напрокат: «В смысле налогов — выгодней!» Джейку были чужды внешние проявления, свойственные миллиардерам (к этому времени Клэр уже представляла себе масштабы его состояния). У Джейка не было огромной виллы — лондонский дом, естественно, был арендован, не было внушительного автопарка, кроме арендованного «Роллса» и его собственного, далеко не нового «Тандерберда». Он носил электронные наручные часы за десять долларов, а запонки, пока Клэр не сводила его в «Гаррардс», Джейк покупал в дешевом магазине «Кей-Март». Вместе с тем он тратил целое состояние на лошадей и неизменно приобретал новейшую технику. Кроме того, Клэр знала, попроси она его, и Джейк с радостью, не глядя подпишет для нее чек на шестизначную сумму.


ГЛАВА 11


Спустя два месяца Клэр приехала в индустриальный район Ньюарка в штате Нью-Джерси, где у Джейка был крупный участок с недвижимостью — в основном уже не используемые склады, которые теперь предстояло снести, чтобы освободить площадку для нового строительства. Перед своим отъездом в Цюрих Джейк поручил Клэр еще раз осмотреть склады:

— Посмотрите, что там внутри! Если хлам — избавьтесь, но может оказаться и что-нибудь ценное.

Однажды вот так же Джейк обнаружил «Роллс-Ройс» «Силвер Гоуст» выпуска 1912 года в гараже, который приобрел как-то среди прочей недвижимости. Автомобиль завелся с пол-оборота и был затем продан за двести пятьдесят тысяч долларов коллекционеру. Глядя на прогнившие стены трех больших складов, которые предстояло осмотреть, Клэр и не надеялась, что может повезти и на этот раз.

— Там старый хлам, больше ничего! — сказал служащий конторы по сносу домов. — В основном барахло, отданное на хранение много лет назад. По-моему, только сжигать, больше некуда!

«Да, все сжигать!» — думала Клэр, пробираясь по булыжнику к полусгнившей, с облупившейся краской двери, которую перед ней отомкнул служащий. Содержимое склада пролежало, видимо, здесь много лет, и, войдя внутрь, Клэр увидела, что тут уже побывали воры: все кругом валялось в беспорядке. Большинство стекол было выбито.

— Ну вот, видите? — с брезгливым выражением произнес служащий фирмы. — Что я вам говорил! Ничего здесь нет, только хлам один!

«Совершенно справедливо!» — думала Клэр, чувствуя, как свербит в носу из-за взбудораженной ими пыли. Склад был забит мебелью, по виду простоявшей здесь несколько десятков лет. Из-под ветхой тахты вылетела потревоженная стайка моли.

— Только сжигать, больше некуда! — твердил служащий.

— Пожалуй, вы правы!

Клэр вскрикнула, зацепившись подпушкой юбки своего дорогого костюма за выступившую пружину.

— Не иначе кто-то купил все это на распродаже и оставил здесь, чтоб потом сбагрить куда-то еще! — заметил ее попутчик — Только никто в здравом уме на такую рухлядь ни за что не позарится.

Клэр набрела на гору картонных коробок с одеждой, где лежали туфли на платформе начала семидесятых, кожаные юбки мини и макси, парики всевозможных колеров, множество маленьких платьев из синтетических тканей, таких модных в свое время, таких нелепых теперь. В углу даже оказались брошенные в кучу витринные манекены. Клэр от их вида даже передернуло.

— Ну все, ничего нет… — проговорила она было, как вдруг ее взгляд упал на торчавшие из-под груды манекенов чехлы, напоминавшие дорожный гардероб. — Погодите-ка минутку!..

Отодвинув манекены в сторону, Клэр увидела с полдюжины покрытых пылью пластиковых, с жесткими стенками дорожных чехлов для одежды. Смахнув пыль с одного из них, Клэр почувствовала в нем что-то похожее на мех. Потянув замок «молнии», охватывавшей все четыре стенки, Клэр откинула верхнюю створку. Боже мой, натуральный мех! Больше того… она протянула руку, пощупала. Господи! Сердце Клэр отчаянно забилось. Это же соболь! Клэр расстегнула «молнию» до конца, вытащила содержимое. Внутри плотного пластикового чехла оно еще было обернуто тонкой бледно-розовой хлопчатобумажной материей, источавшей слабый запах лаванды и средства против моли. Сняв это покрытие, Клэр поняла, что держит в руках солидное манто из искрящихся русских соболей. Длинное, как носили в пятидесятые, и совершенно не тронутое ни молью, ни временем! С вешалки плечиков, подбитой шелком, свисал маленький шелковый мешочек, который, едва Клэр прикоснулась к нему, обдал ее тем же лавандовым запахом.

«Боже мой! — пронеслось в голове Клэр. — Да что же это такое!»

— Нашли что-нибудь? — нетерпеливо окликнул ее попутчик.

— Нашла… шесть дорожных пластиковых чехлов с одеждой. Прошу вас, осторожно, очень осторожно переправьте все это в Куинс, на склад компании «Бернс и К0»… и как можно скорее!

— О'кей… постараюсь все организовать!

— Ничего не трогать! — приказала Клэр, покрывая манто тканью, затем укладывая его в пластиковый чехол и застегивая «молнию».

— Слушаюсь!

— Переправьте сегодня же! Я не хочу, чтобы это здесь оставалось!

— А как быть с остальным имуществом?

— Вынесите все и сожгите.

При осмотре в каждом из чехлов оказались меха, пальто, платья, вечерние туалеты, бальные туалеты, белье, перчатки, сумочки — целый гардероб! Руки Клэр дрожали от возбуждения, когда она извлекала из небытия произведения, стоившие целое состояние.

Модели были более чем тридцатилетней давности; начиная от тридцатых с их асимметричным декольте, продолжая началом сороковых с их прямыми плечами и подкройными жакетиками и концом сороковых с их удлиненными юбками — эпохой, когда Кристиан Диор произвел тот взрыв, отголоски которого и по сей день ощущаются в мире моды, — завершаясь неповторимым стилем пятидесятых. Клэр поглаживала мягкий серебристый мех шиншиллы, роскошную, искристую норку, проводила рукой по пушистому манто из черно-бурой лисы. Все туалеты принадлежали женщине высокого роста: когда Клэр примерила на себя чернобурку, она попросту утонула в ней.

Потом она переключилась на чехол, где помещались вечерние туалеты: узкие, длинные платья из золотистого ламеплатья из белого шелкового джерси, воздушные облака шифона, тяжелые складки тафты и бархата. Неизвестная владелица этих туалетов была, бесспорно, богатая женщина. Даже белье было само совершенство, все только из натуральных тканей: чистого шелка, плотного атласа, нежнейших кружев. «Кто была эта женщина? Почему все это пролежало невостребованным столько лет?» Она осмотрела все сумки, которые были только из натуральной кожи: аллигатора, крокодила, мягчайшей телячьей. Везде пусто. Клэр прошлась по карманам. Ничего. Не было даже носового платка. И тут она обратила внимание, что на подкладке у всех манто были вышиты инициалы «Дж.К.». Туалеты — в особенности вечерние — были весьма пышные, с налетом театральности. «Именно: театральности!» — думала Клэр, разглядывая на весу комплект из длинной до пола юбки и норкового жакета-болеро с широкими рукавами. Театральность! И тут Клэр осенило, что значит это «Дж.К.».

— Господи! — выдохнула она вслух. — Ну конечно… Это же Джина Кенделл!.. Она снималась в этом платье в «Леди с Бродвея»… Я же столько раз видела этот фильм!

И она представила себе высокую фигуру Юноны, сказочной красоты ноги, обнажавшиеся под взметнувшейся в танце юбкой.

— Черт побери! — прошептала Клэр. — Джина Кенделл…

Неудивительно, что все это пролежало в забвении столько лет. Ее уже давным-давно нет в живых! Клэр была страстной поклонницей кино, и ее цепкая память быстро восстановила основные факты. В зените своей славы, будучи уже, правда, не слишком молода, Джина Кенделл объявила, что больше сниматься не будет. В течение двадцати восьми лет, с 1930 по 1958 год, она была настоящей легендой Голливуда, до сих пор сохранившись в памяти поклонников кино как величайшая из голливудских красоток, и вдруг нежданно-негаданно, снявшись в последнем из своих фильмов… как же он назывался? Что-то про небо… Ах да, «Лестница в небо», именно так… Джина покидает Голливуд и исчезает из поля зрения. И лишь после ее смерти, спустя десять лет выяснилось, что все эти годы несчастная Джина Кенделл провела в одной из клиник в Швейцарии, страдая болезнью Альцгеймера. Она умерла в возрасте всего лишь пятидесяти восьми лет… Клэр содрогнулась от мысли, что эта полная жизни, лучистая красавица могла превратиться в бессмысленное существо. Понятно, почему она так бесследно исчезла. Она дорожила своей красотой; Джине было страшно подумать, что все увидят ее увядание. Многие годы Джина Кенделл выделялась среди звезд экрана своими платьями; крупнейшие модельеры оспаривали право на авторство ее туалетов. «Боже мой! — думала взволнованная Клэр. — Я наткнулась на пещеру Аладдина! — Но потом уже трезво сказала себе: — Думай, думай! Ты же увлекалась кино, так вспомни… Так, у Джины Кенделл было четверо мужей, но их уже нет на свете, как нет и старого Голливуда. Детей у нее не было, и за гробом шли лишь те, с кем она работала в кино. Никого из близких. Кроме того, покупал этот склад Джейк, я убеждена, приобрел и право на хранящееся там имущество. Несомненно, все это можно продать за немалые деньги… Но все по порядку! — остановила Клэр себя. — Нельзя ничего продавать, пока не убедишься, что право на вещи принадлежит Джейку. Надо справиться у юристов, а потом уж решать, что делать с этим имуществом…»

Через два дня Клэр вошла в приемную фирмы «Деспард» в Нью-Йорке, протянула визитную карточку, на которой значилось: «Клэр Драммонд. „Бернс Энтерпрайзез“, и сказала, что хотела бы видеть Кейт Деспард. Как она и предполагала, надпись на визитной карточке произвела впечатление.

— Мисс Драммонд? — Высокая рыжеволосая дама вышла навстречу Клэр, как только ее проводили из приемной в большой, просторный кабинет. — Меня зовут Кейт Деспард! Чем могу служить?

Кейт Деспард вела себя открыто, доброжелательно, без тени властности, по слухам, для нее характерной, которая сейчас угадывалась лишь в ее уверенной манере вести себя.

— Мне кажется, я могу предложить вам кое-что, что стоит продать на одном из ваших аукционов.

— Да? Что же именно?

— Вот образец!

Клэр открыла кейс и вынула плиссированное платье из чистого шелка, настолько тонкое, что в сложенном виде почти не занимало места. Стоило Клэр вдеть в него вешалку, как Кейт Деспард воскликнула:

— Ах, какая прелесть!.. Французское? Бальмэн? Ранний Диор? По-моему, модель где-то 1949 года.

— Голливуд, 1947 год. Это платье Джины Кенделл.

— Этой секс-бомбы? Да-да, помню-помню… Она ведь славилась своей элегантностью, верно? Неизменно блистательна а уж в сексуальном плане… Но ведь она уже давным-давно умерла. — В золотисто-карих глазах Кейт Деспард Клэр прочла живой интерес. — Так вы сказали, что это образец?..

— У меня шесть дорожных чехлов, заполненных ее туалетами. Это те платья, в которых она снималась.

Подвижное лицо Кейт просияло:

— Да что вы говорите! Ну же, рассказывайте…

Клэр рассказала, как она наткнулась на гардероб Джины.

— Так вы хотите, если я вас правильно поняла, чтобы мы продали все это на аукционе?

— Если вы считаете, что это купят.

— Купят! Дорогая моя мисс Драммонд, да это с руками оторвут! Но почему вы выбрали «Деспард»?

— Прошлой весной в Нью-Йорке я видела, как вы выставляли на аукцион кое-что из вещей одного актера, современника Джины Кенделл. Я обратила внимание на ажиотаж, который вызвала эта распродажа, на ностальгические чувства — ну, и на баснословные цены!

— По-моему, вы говорите о Джеке Рейлли. Эта распродажа подтвердила, что публика готова выложить какие угодно деньги за вещь, некогда принадлежавшую кому-то из звезд.

Я сердцем чую, в борьбе за туалеты Джины Кенделл прольется кровь! Кстати, где они у вас хранятся? Надеюсь, в надежном месте и в отличном состоянии?

— Именно так — в надежном месте и в отличном состоянии.

— Отлично! — Тут Кейт Деспард придвинулась к Клэр. — Расскажите-ка мне, что он за человек, ваш Джейк Бернс?

О нем столько ходит легенд… Мой муж уверяет, что он мало похож на современных богачей, скорее из эпохи баронов-разбойников.

— У Джейка Бернса от природы талант делать деньги! — честно призналась Клэр. — Но человек он приятный. Не верьте всяким россказням!

— Оценка преданного служащего?

Клэр усмехнулась:

— Ну это как сказать. А об этом деле он пока ничего не знает. Я предприняла его на свой собственный страх и риск.

Кейт рассмеялась:

— Как приятно услышать здесь родной и любимый английский язык!

— Собственно, это еще одна причина, по которой я пришла к вам.

— И слава богу, разумеется, и для фирмы «Деспард» также!

У меня уже имеется несколько идей, как лучше организовать эту распродажу. Среди моих служащих есть крупный специалист по организации ностальгических распродаж. Как раз она устраивала аукцион с личными вещами Джека Рейлли. Мнение эксперта Джойс Маршал было таково: чтобы иметь возможность заполучить что-то из одежды, которую носила легендарная Джина Кенделл, на аукцион потекут толпы народа. Клэр стояла и зачарованно слушала ее, в то время как Кейт уже обдумывала план наилучшей организации распродажи.

— …развесим по стенам фоторекламу ее фильмов! — говорила Кейт. — И модели, которые выйдут в ее туалетах, должны быть по возможности внешне похожи на Джину. Брюнеткам и шатенкам наденем светлые парики. И, мне кажется, стоит послать приглашения тем модельерам, кто еще остался в живых, чтобы и они пришли, а мы их все поприветствуем.

— И еще звездам, из тех, кто снимался в те годы, — предложила Джойс.

У Клэр перехватило дыхание. О таком она даже не мечтала: настоящее торжество с приглашением кинозвезд, разрекламированное с таким размахом и с таким блеском! В своей наивности она ожидала быструю распродажу и мгновенный доход, не думая про такие дополнения, как великолепные цветные каталоги, демонстрация туалетов с подошью манекенщиц и нацеленные на все это телекамеры. С другой стороны, такая распродажа, несомненно, колоссально взвинтит цены, и разве сам по себе подобный аукцион не свидетельствует о том, что и она, Клэр, что-то может в делах Джейка?

Пусть хоть самую чуточку, пусть выполнив не самую сложную операцию, но все-таки она поучаствует в его бизнесе!

Клэр прервала увлекшие ее размышления, услышав, что Кейт обращается к ней:

— Простите, я отвлеклась…

— Я спрашиваю, есть ли у вас или, скорее, у мистера Бернса законное право продавать это имущество? Нет опасности, что кто-то начнет оспаривать исключительное право на продажу?

— Все в порядке! Я консультировалась с юристами. У Джины Кенделл не осталось никого из близких; киностудия прекратила свое существование. Кроме того, в ее контракте значилось, что после съемки фильма все костюмы, в которых она снималась, достаются ей. И наконец, когда Джейк покупал склады и землю, на которой они построены, то приобрел одновременно и право на имущество, хранящееся во всех помещениях.

— Великолепно! Таким образом, притязания исключены, а в нашей обожающей суды стране это крайне важно!

«Это вы мне говорите!» — не без внутренней дрожи подумала про себя Клэр.

— Тогда, я думаю, объявим гардероб на аукционе как «собственность одного джентльмена», хорошо? — продолжала Кейт, заметив встревоженный взгляд Клэр. — Никаких имен, никаких конкретных данных!

— А так можно? — спросила Клэр с облегчением.

— Запросто! Мы все время так делаем, в особенности для тех, кто не желает привлекать внимания сборщиков налогов.

— Когда это состоится?

— Ну… надо напечатать каталоги, сделать объявление, разместить рекламу, пригласить народ… минимум месяца через три!

— Отлично! — сказала Клэр. — Это меня очень устроит.

И они с Кейт пожали друг другу руки. Осталось только составить контракт. Как личный заместитель Джейка, Клэр имела право подписывать документы в его отсутствие.

— Долго ли вы пробудете в Нью-Йорке? — спросила Кейт, провожая Клэр до дверей.

— Всего пару дней. — Но вы приедете на аукцион?

— Ну… там посмотрим! — уклончиво сказала Клэр. «Все зависит от того, где окажется Джейк!» — подумала она.

— А разве себе вы ничего не хотите приобрести?

— Мне ничего не подойдет. Джина Кенделл была высокого роста, как вы.

— А я собираюсь. К ее узкому белому платью из джерси так подойдет изумрудное ожерелье, которое подарил мне муж, когда родился наш мальчик….

— Вам повезло! — с искренней завистью сказала Клэр.

— О да! Я до сих пор не могу во все это поверить…

«Я ее понимаю!» — думала Клэр, пытаясь остановить такси.

Все последующие недели она внимательно просматривала сообщения об аукционах в газетах и наконец в разделе «Американский дневник» в «Дейли экспресс» увидела первое сообщение о распродаже, которая, как утверждалось, привлекла необыкновенное внимание всех, кто связан с Голливудом. У Клэр затряслись поджилки, однако Джейк либо не прочел, либо оставил заметку без внимания. А когда на ее имя был прислан каталог, Клэр, выудив его из остальной почты, унесла к себе наверх.

С обложки глядела фотография Джины Кенделл — один из рекламных снимков Харелла, — в том самом белом платье, на которое положила глаз Кейт Деспард, только не с изумрудным, а с бриллиантовым ожерельем: длинные белокурые волосы обворожительно прикрывают пол-лица, чувственные губы блестят, сладострастно испуская дым сигареты. «Невозможно представить эту роскошную красавицу в виде полоумной, слюнявой старухи! — внутренне содрогнувшись, подумала Клэр. — Никто не знает, что его подстерегает в будущем…» Клэр впала в легкую панику, когда за три дня перед аукционом Джейк неожиданно объявил, что они отправляются по делу на озеро Тахо. Клэр постаралась скрыть свое замешательство: в Америке реклама аукциона, бесспорно, гораздо более шумная, и там Джейк вряд ли пропустит сообщение о распродаже. «Вот невезение!» — думала Клэр, занимаясь предотъездной суетой этой поездки. Они вылетели в Сан-Франциско и, пересев там на маленький частный самолет, приземлились посреди огромного обнесенного изгородью, раскинувшегося на берегу озера частного владения. Их встретили несколько мужчин явно мафиозного вида. Одетые с иголочки, идеально выбритые, Реально постриженные, но с отталкивающими физиономиями Клэр не могла отделаться от ощущения, что у молодцов, окружавших начальство, имеется при себе оружие. Заметив, что Клэр не по себе, Джейк шепнул ей, едва навстречу им двинулась группа встречавших:

— Успокойтесь! Нет такого предложения, от которого я бы не смог отказаться!

— Чего они от вас хотят? — в свою очередь, шепотом спросила Джейка Клэр.

— Мою собственность. Я специально приехал взглянуть, насколько сильно хотят!

И по самодовольному виду Джейка, с которым он позже появился в гостиной их просторных апартаментов, Клэр поняла, что желание хозяев приобрести его собственность действительно велико.

— Что же именно они хотят? — пытливо спросила она.

— Урагана!

— Вашего жеребца?

— Именно!

— Но ведь вы, кажется, хотели сделать его производителем?

— Я передумал. Люблю ездить на лошадях, но у меня не хватает ни времени, ни терпения ждать, пока они подрастут. А тут мне готовы дать за него, сколько я захочу, поэтому…

— Так ведь они же не ради разведения его покупают! Эта публика из тех, кто устраивает скачки!

— Чуть потише, пожалуйста! — предупредил Джейк.

— Вы готовы на сделку с дьяволом, если она принесет вам доход! — понизив голос, сказала Клэр.

— Ну да! Почему бы и нет? — Джейк подошел к окну, постоял, глядя на озеро, поигрывая мелочью в кармане. — Я тут собираюсь задержаться на пару деньков, — сказал он. — Так что, если хотите немного проветриться, можете вернуться в Сан-Франциско, совершить рейд по магазинам. В общем, делайте что хотите, вы свободны. Только возвращайтесь в пятницу, вечером мы вылетаем в Лондон. Стараясь скрыть охватившее ее возбуждение, Клэр сказала:

— Если я правильно поняла, последующие сорок восемь часов вы намерены посвятить игре в покер?

— Вы угадали!

«Отлично!» — подумала Клэр. И сказала вслух:

— Тогда, если вы не против, я действительно займусь покупками… но только в Лос-Анджелесе.

— Где угодно…

Джейк уже почти не слушал ее, мысли его были поглощены предстоящим желанным занятием.

— Словом, встретимся в пятницу вечером?

— Да-да… до встречи!

Клэр прилетела в Лос-Анджелес в день аукциона и тут же позвонила Кейт Деспард.

— Очень рада, что вы смогли выбраться! — воскликнула Кейт. — Это будет весьма знаменательное событие! Распродажа вызвала грандиозный интерес… будем надеяться, что и цены будут соответствующие.

— Я просто посижу незаметно в уголке! Официально я отправилась за покупками.

Ровно в семь вечера такси высадило Клэр у входа в отель «Беверли-Хиллз». На ней было простое черное платье, поверх короткий жакет из дикой норки, который она подарила сама себе к Рождеству.

— Волнуетесь? — с улыбкой спросила Кейт Деспард, взяв Клэр под руку и ведя ее в громадный зал, где должен был происходить аукцион, за кулисами которого сейчас царила суматоха.

— Боюсь! Джейк ведь буквально по соседству, на озере Тахо!.. Я-то думала, аукцион будет происходить в безопасном месте — в Нью-Йорке.

— Что вы, это ведь Джина Кенделл! Только в Голливуде! И все же я уверена, что вы сможете оценить наши усилия.

— Оценить!

Широко раскрыв глаза, Клэр смотрела на огромные, освещенные софитами снимки Джины крупным планом и кадры из фильмов с ее участием, когда она пребывала в зените славы. Повсюду громадные букеты белых роз — этот цветок ассоциировался с образом Джины. За кулисами происходила естественная суета. Манекенщицы — все блондинки, все высокие — облачались в платья, наводили последний марафет, поправляя прически, макияж, в последний раз оглядывая себя во множестве зеркал.

— Я думаю, вы можете незаметно подглядывать из-за кулис сказала Кейт Деспард. — Так вам будет хорошо видно всю публику, их реакцию на девушек, расхаживающих по подиуму.

Подиум, крытый темно-голубой ковровой дорожкой, проходил через зал, разделяя его на две половины, уставленные рядами изящных позолоченных стульев. И вот, нервно сцепив перед собой руки, Клэр уселась за кулисами, глядя, как входят в зал те, лица которых были всем хорошо известны: она столько раз видела этих мужчин и женщин с экрана. Да, она выросла, и они стали старше, но это были все те же знаменитые актеры, образами которых она грезила с детства. Темноволосые красавцы, бывшие некогда партнерами Джины Кенделл, теперь поседели, у двух-трех поблескивала лысина, у иных на головах искусная накладка. То и дело слышались возгласы: «А помнишь, когда…», «А помнишь, как…». Как на следующее утро писали газеты: «Нет, больше такого праздника им в жизни увидеть не суждено…» Распродажа началась тут же. Оглушительными аплодисментами и гулом радостного узнавания было встречено первое же платье, и первый голос, выкрикнувший цену, прозвучал жадно, прямо-таки неистово. У Клэр захватывало дух от взвивающихся цен. Вытащив блокнотик, она записывала, чтобы подсчитать затем набежавшую сумму, но по мере того, как во время показа манекенщицами туалетов, неизменно сопровождавшегося музыкой из соответствующего фильма, цены достигали пяти-, а когда была показана вышитая юбка из норки, и шестизначных цифр, руки Клэр стали дрожать так, что пальцы едва могли удержать карандаш. Стало очевидно, что общая сумма обернется фантастическим семизначным числом.

— Ну как? — спросила Кейт, едва были унесены стулья и стали подавать угощение и шампанское.

Клэр беспомощно всплеснула руками:

— У меня нет слов!

— Уж если вашего босса не впечатлит сумма чека, который вы предъявите, тогда я прямо не знаю! Он по-прежнему не подозревает?

— Абсолютно.

— Вот умница!

— Хорошо бы, чтоб и он так считал!

— Послушайте, пойдите и выпейте шампанского.

— Если позволите, не буду. Я потихоньку улизну. Тут так много фотографируют.

— Ну как хотите. На какой адрес послать чек?

— На лондонский. — Клэр с чувством пожала Кейт руку. — Спасибо! Вы сделали гораздо больше, чем я ожидала!

— Это вам спасибо! И не забудьте про нас, если вам повезет напасть на что-нибудь в том же роде.

— О, конечно… конечно!

В такси, направлявшемся назад к Сенчури Плаза, Клэр все смотрела на невероятный итоговый результат, снова и снова считала в столбик, проверяла, не ошиблась ли. Нет, все верно. Она принесла Джейку доход в один миллион триста семьдесят пять тысяч долларов! «Выходит, я — предприниматель! — думала Клэр, не веря своим глазам. — Я сама своими силами провернула сделку! Я сумела оценить перспективу и решила прибегнуть к аукциону. Продажа этих туалетов иным образом ни за что бы не принесла таких денег. Джейк будет мной доволен! — говорила она себе. — Главное для него — это сумма прибыли, а уж моя сумма сама за себя говорит!»

Когда Клэр вернулась, Джейк небрежно бросил:

— Ну как, наверно, все деньги растратили? — видимо, занятый подсчетом своих трофеев.

— Не все. — Клэр в спешке схватила кое-что как доказательство своего похода по магазинам. — Ну а вы?

Джейк рассмеялся с довольным видом:

— Без потерь! Просто взял и выиграл!

Через час они уже летели в самолете обратно в Лондон. Через десять дней пришел чек, присланный, как и было договорено, на имя Клэр. Она поспешно вынула его, развернула. Да, первая ее сделка оказалась прибыльной. «Будем надеяться, что она не последняя!»

Клэр выжидала момент, чтобы все рассказать Джейку, убеждая себя, что глупо волноваться. Джейк — это не Рори, он смотрит на все иначе. На жизнь, на женщин, на дела. Рори бы пришел в ярость, узнав, что она «прокручивает дела за его спиной», что осмеливается затевать что-то, не спросив у него разрешения. Джейк считал, что Клэр сама должна решать, как ей поступать; более того, он ставил перед ней такое условие.

При этом она еще и принесла ему прибыль! А именно прибыль для Джейка важней всего, значит, он будет доволен. Рори бы это еще сильней разозлило, поскольку означало бы, что Клэр оказалась способней его, хуже того, продемонстрировала это публично.

В конце концов Клэр без всяких объяснений положила перед Джейком чек.

— Что это? — с недоумением спросил он. Пробежал глазами, удивленно вскинув брови. — Замечательно!.. Только я понятия не имею, что такое «Деспард» и за что эта фирма платит мне больше миллиона долларов! — Он поднял глаза на Клэр. В них было любопытство и удивление. — Что это такое вы мне подсовываете?

И Клэр все рассказала. Джейк слушал не перебивая, не багровея от злости, как это сделал бы Рори. Просто очень внимательно слушал.

— …прямо как в сказке! — завершила свой рассказ Клэр. — Некоторые вещи вызвали буквально бурю восторга! Продано абсолютно все, до последнего предмета, даже пояс с резинками!

Джейк по-прежнему молчал, и на какую-то долю секунды. Клэр даже засомневалась, не зря ли она все это затеяла. Тут Джейк со вздохом, мечтательно протянул:

— Джина Кенделл… Я ее помню! Обычно старые фильмы с ее участием крутили у нас на самом последнем сеансе. — Он снова вздохнул. — Когда я был мальчишкой, в мечтах я часто воображал себя с нею!

«Ага! — подумала Клэр. — Вот откуда это увлечение блондинками!»

Джейк снова поднес к глазам чек.

— Черт побери, вот это да!.. — Он расхохотался с явным выражением удовольствия. — Нет, подумать только! Услышав этот радостный смех, Клэр, хотя и надеялась на благосклонную реакцию, очень обрадовалась.

— Что ж вы столько времени скрывали свои таланты, а? Я всегда знал, что вы умница, но чтоб выдать такое! Ну-ка, еще раз, все по порядку!..

На сей раз Клэр рассказала все до мельчайших подробностей. Джейк одобрительно закивал, когда Клэр вспоминала, с каким старанием занялась выяснением прав на продажу.

— Хорошо! Хорошо… А что это за «Деспард»? Почему вы обратились именно туда?

— Ну, во-первых, Кейт Деспард англичанка, что говорит в ее пользу, ну а кроме того, эта дама заведует крупной и процветающей акционерной фирмой. Я была убеждена, что Кейт — тот человек, к которому нужно обратиться.

— Своеобразный девичник, как я посмотрю?

— А что тут такого?

— Тем более что все в мою пользу… или, может, вы хотите завести свое собственное дело?

— Для этого я пока не созрела, но я учусь!

— О'кей, ничего не имею против! Вполне можете себе позволить. Итак… десять процентов от прибыли составит сто тридцать семь с половиной тысяч!

У Клэр голова пошла кругом.

— Как десять процентов? — вырвалось у нее.

— Ваша доля, или комиссионные, или как там еще…

У Клэр перехватило дыхание.

— Вы ведь действовали как мой агент, верно? Вы продали мою собственность с явной прибылью для меня, значит, вам полагается десять процентов от сделки.

Клэр кашлянула, почувствовав комок в горле.

— Но… ведь вы и так мне платите…

— Обычную зарплату. А вы совершили сделку!

— Но…

— Вы что, отказываетесь?

— Нет-нет!

— Тогда препирания закончены. Вы никогда не станете настоящим предпринимателем, если не научитесь оценивать свой труд.

«Да! — думала Клэр, прикрывая за собой дверь. — А я еще продолжаю сомневаться в себе самой. Настало время с этим кончить. Джейк только что показал, как высоко меня ценит. Поэтому хватит смотреть тихоней, хватит стоять в тени!

Пжейк дает тебе «добро», обеспечивает тебя поддержкой. Вот и пользуйся!»

Примерно через месяц такая возможность представилась.

Однажды утром Джейк подошел к Клэр и спросил, сможет ли она оказать ему услугу.

— Разумеется!

— Сейчас в Лондоне гостит мой приятель, и он хотел бы, чтоб кто-то сопроводил его жену по магазинам. Она в Лондоне впервые, за пределы своей страны никогда не выезжала, потому ей нелегко ориентироваться. Вы не поможете ей?

— Когда и куда надо ехать?

— Сегодня. Она в «Клариджес». Спросите внизу, в каком номере принцесса Халима.

— Так она арабка! А она говорит по-английски или по-французски?

— По-французски. Вот почему я и обратился к вам. Пусть покупает все что ее душе угодно, просто проследите, чтобы ее не ободрали как липку! Из магазинов она знает только «Маркс энд Спенсер», но вы сводите ее в «Хэрродс» и «Харви энд Николе» и во всякие эти дорогие магазины в Кингсбридж и на Бонд-стрит. Деньги для нее не проблема. — И, почувствовав, что Клэр заколебалась, Джейк поспешил ее успокоить: — Она прелестное существо! Юная новобрачная! Ее муж хочет, чтобы с нею была англичанка, потому что учился здесь в университете и любит вашу страну.

— Буду рада ей помочь.

— Отлично! Скажу им, чтоб немедленно высылали за вами машину.

Едва она упомянула в «Клариджес» имя принцессы Халимы, как персонал тут же принялся кланяться и расшаркиваться. Клэр проводили в просторные апартаменты, где ее ждала миниатюрная женщина в покрывале, смущенно пробормотавшая приветствие на французском языке. Лица ее под густым черным покрывалом было не разглядеть, лишь огромные, черные, как маслины, глаза совершенно восхитительной красоты. Вереница подхалимов снова кланялась и расшаркивалась перед ними, пока они шли к машине, где их уже ждал телохранитель, высокий худой араб в черных, на пол-лица очках, который опустился на сиденье рядом с шофером. Когда они с арабской принцессой устроились сзади, Клэр вежливо поинтересовалась, что бы та хотела купить.

— Все, что понравится! — кротко отвечала принцесса. — Мне рассказывали о магазине «Маркс энд Спенсер». Можно туда?

— Разумеется, можно! — И, нажав на кнопку, вмонтированную в подлокотник, Клэр сказала шоферу: — Прошу вас, Джордж, в «Маркс энд Спенсер», к Марбл Арч! — Она усмехнулась про себя ситуации, когда арабы тратят состояние в магазине, принадлежащем известному сионисту. В магазине принцесса, накинувшись на белье, набрала себе десятки разных комбидрессов и дюжины бюстгальтеров из чистого шелка всех цветов.

Телохранитель шагал с двумя корзинками, которые вскоре оказались наполнены доверху. Клэр попросила продавщиц, и корзинки были отнесены к кассе, в то время как уже вновь заполнялись покупками две очередные корзинки. Принцесса набирала десятки шарфов, скупала колготки всех цветов и разновидностей; она отобрала ночные рубашки, блузки, по одной штуке каждого цвета, свитера из тонкой шерсти («Это для пустыни, что ли?» — недоумевала Клэр) и в довершение всего купила три кожаных блузона: черный, бордовый и каштаново — коричневый. Телохранитель только успевал платить; из кейса, который он носил при себе, извлекались пухлые пачки пятидесятифунтовых банкнот, как только Клэр, внимательно проглядев чек, называла ему общую сумму. Он даже не удосужился взять выписанную ему квитанцию, оказавшуюся длиной в добрый предвыборный транспарант.

— Ах, какой замечательный магазин! — воскликнула принцесса с детским неподдельным восторгом. — А можно мы зайдем туда? — Она указала пальцем на универсальный магазин «Селфриджес» на противоположной стороне улицы.

— Ну конечно!

Они совершили набег на ювелирный отдел в универсальном магазине «Селфриджес», славившийся своими золотыми изделиями и драгоценными камнями. Накупили очередные горы белья, ночных рубашек из атласа, кружев и шифона.

Потом перешли в обувной отдел и стали покупать обувь всех цветов и моделей, после этого настала очередь сумок. В магазине «Хэрродс» принцесса пришла в восторг. Едва она выразила желание посмотреть вечерние туалеты, как их провели в небольшой закрытый просмотровый зал, где модели демонстрировались манекенщицами. И Клэр уже не удивилась, взглянув на сумму в несколько тысяч фунтов, которую тут же оплатил телохранитель. После этого они направились в зал парфюмерии, выложенный розовым мрамором, где принцесса скупала коробками изысканные французские духи, тальк, лосьоны для тела, кремы, лосьоны для лица и помаду.

— Ах, какая это была замечательная поездка! — воскликнула принцесса, когда часа через три они вернулись обратно в «Клариджес» и целая вереница посыльных выгрузила из «Мерседеса» многочисленные покупки.

— Рада, что вам понравилось! — с улыбкой сказала Клэр. — Мне тоже.

Вернувшись в свои апартаменты, арабка сняла покрывало, открыв нежное, овальное, смуглое личико, и теперь оно светилось восторгом, когда его обладательница вскрывала коробки и выставляла напоказ свои трофеи.

— Наслаждайся в свое удовольствие! — сказал принц, влюбленно глядя на юную жену. И, повернувшись к Клэр, произнес с изысканной вежливостью: — Огромное спасибо, мисс Драммонд! Моя жена в восторге от вашей поездки!

— Я также! — ответила Клэр, не покривив душой.

Шофер отвез ее обратно в Челси.

— Скажите, они все так себя ведут? — спросила Клэр Джорджа, все еще не полностью придя в себя от увиденного.

— Большинство. Деньги для них ничего не значат, у них денег куры не клюют!

— И им всем требуется сопровождающий?

— Не всем. Я не раз возил их одних. Но этот принц больше остальных печется насчет всяких манер — у знатных особ так уж всегда. Кое-кто из их женщин, в особенности те, кто помоложе, сразу заходят в первый попавшийся туалет и переодеваются, скидывают свои черные накидки и выходят оттуда уже в джинсах и в майках. Ну а перед тем, как возвращаться, снова надевают прежнее. А такие, как эта принцесса, те придерживаются строгих правил. Если бы вас не оказалось, ей бы не было позволено, как нынче, отправляться, чтобы слегка порастранжирить денежки.

«Ничего себе „слегка“!» — подумала Клэр.

Когда она уже выходила из машины, Джордж, придерживая ей рукой дверцу, сказал:

— Вы тут кое-что забыли!

И протянул белый конверт, на котором было надписано ее имя. Вскрыв конверт, Клэр обнаружила в нем десять новеньких хрустящих пятидесятифунтовых банкнот.

— Что это значит?..

— Ваши чаевые! — дружелюбно произнес Джордж. — Вы оказали им любезность, понятно? Такая у них манера выражать свою благодарность.

— Чаевые в пятьсот фунтов?

— Для них это что пять пенсов! Не надо обижаться, просто они так благодарят. — И, поколебавшись немного, Джордж сказал: — Послушайте, я все время с ними катаюсь по городу, а вы как раз такая леди, с которой арабам спокойно отпускать своих жен по магазинам. Если не возражаете, я буду их к вам направлять, когда им приспичит отправиться за покупками. И вам хорошо, и мне неплохо. Я за наводку получу с них свои чаевые, поняли?

— Вообще-то я целый день работаю, хотя… — Клэр прикинула в уме. — У меня есть знакомые, точь-в-точь такие же леди, как и я, к тому же титулованные особы. Позвоните мне, как только кто потребуется; уверена, что смогу подобрать отличную сопровождающую!

— Идет!

У Клэр оказалось полдюжины подружек, кому стоило бы позвонить, и начала она с Кэролайн, которая тут же с радостью согласилась, узнав о сумме вознаграждения, а кроме того, помогла Клэр составить список тех школьных подружек, кто мог бы откликнуться поработать на фирму «Леди-Гид», Первой по списку оказалась Сути Шелберн, приходившаяся Клэр троюродной сестрой. За ней последовали Кэролайн Кортни, и Виктория Маркэм-Смит, и Памела Гордон-Ли, и Шарлотт Иллингэм: сплошь аристократки и сплошь в бедственном положении. Все они с готовностью согласились сопровождать супругу какого-то богатого араба во время всевозможных вылазок за покупками показывать «стоящие» магазины, салоны-парикмахерские, ювелирные салоны и тому подобное. Клэр полагалось десять процентов от их гонорара. Когда она рассказала об этом Джейку, он на мгновение молча уставился на нее, потом медленно проговорил:

— Интересно, почему же я до этого не додумался?

— Потому что это сделала я!

Джейк внимательно смотрел на Клэр, медленно покачивая в восхищении головой:

— Уж это точно! Вы мастер ухватить возможность!

— На моей работе у вас это не скажется. Джордж мне звонит, а я оповещаю своих леди. Максимум такта, услуга за услугу. — Она помолчала. — Между прочим, принцесса снова просила моей помощи… в ближайший четверг. Ей нужно посмотреть мебель. У них строится новый дом в Рияде.

— Я знаю, — кивнул Джейк. — Видел. О'кей! Как раз в этот четверг я еду на скачки. Можете посвятить себя арабке…

На этот раз после путешествия арабской принцессы по антикварным магазинам Клэр снова получила изрядные чаевые в сумме тысячи фунтов новенькими, хрустящими банкнотами. Видимо, размер чаевых был соразмерен сумме, истраченной на покупки.

Дела агентства пошли в гору. Предприимчивость Клэр была оплачена с лихвой. Выбранных ею леди высоко оценили, и вскоре прочие подружки стали предлагать себя в компаньоны фирмы. Джордж также был признателен за увеличение доходов.

— У меня теперь работы просто невпроворот! — радостно говорил он Клэр. — Придется покупать еще один автомобиль и привлекать шурина. Не останавливайтесь, мисс Драммонд! Мне так повезло, что в тот день принц пригласил именно вас.

— Ну как, нравится предпринимательство? — насмешливо спросил Джейк у Клэр после того, как она пристроила леди Шелберн сопровождать жену наследного принца из Саудовской Аравии в «Хэрродс» за покупкой фарфора.

— Мне нравится! — лучась улыбкой, сказала Клэр.

— До меня доходят комплименты в ваш адрес. Арабы обожают тактичность, а вашим леди в этом не откажешь. Богатые арабы служат приманкой для стольких шаромыжников и способны оценить нечто стоящее, если оно возникнет у них на горизонте. Да, кстати, как обстоят дела с заказами?

— Дошло до того, что мне придется подыскивать новые кандидатуры!

— Везет же некоторым, столько школьных подружек! — заметил Джейк.

— Просто у нас была женская школа. А девиз школы такой: «Доброе имя превыше всего!»

— О'кей! — со смехом сказал Джейк. — Валяйте! Ваше дело! Вы его затеяли… Мои дела с принцем идут прекрасно и, может быть, именно благодаря вам, так что никаких претензий.

«Какие они разные с Рори! — думала Клэр. — Тот бы непременно вторгся в мои дела, вздул бы комиссионные до двадцати пяти процентов и присвоил бы все себе! Как, разумеется, и все заслуги!» Бизнес процветал. Лишь Кора-Сью, как обычно, брюзжала.

— Ну и дела! — фыркала она. — Что же это такое, за арабов принялись? Вы толкаете мистера Джейка на бог знает что!

— Не я его, а он меня, — заметила Клэр. — Началось с того, что он попросил меня об одной любезности.

— И вы тут же поспешили со своими предложениями! — хмыкнула Кора-Сью.

Клэр вежливой улыбкой встретила полный зависти взгляд:

— Не желаете ли, мисс Менненгер, пополнить собой список моих кандидатур?

— Да вы что! — вскинулась Кора-Сью.

— Тогда почему бы вам не продолжить выполнять то, что мистер Бернс поручил вам, и предоставить мне выполнять то, что он поручает мне?

И так достаточно красная физиономия Коры-Сью побагровела:

— Не смейте разговаривать со мной таким высокомерным тоном! Я вас вижу насквозь! Снаружи такая милая леди, а внутри — непробиваемая броня. Нет уж, меня не обмануть этими вашими безупречными манерами и благопристойностью; знаю я вас с вашей холодной неприступностью! С того самого момента, когда вы околпачили Джейка и он взял вас на службу, вы только и думаете, как бы к нему поближе пристроиться. Делаете вид, что выполняете его волю, а на самом деле навязываете ему свою! Думаете, за вашим внешним приличием не разглядеть тщательно скрываемую похотливость?

Клэр опешила. Она и предположить не могла, что ревность Коры-Сью настолько серьезна и пропитана такой ненавистью, а манера, с которой Клэр держалась, воспринята как женская уловка! Голосом, звеневшим от гнева, Клэр сказала:

— Мне кажется, лучше закончить этот разговор, пока мы еще владеем ситуацией!

— Вот как раз о вашем желании овладеть я и говорю!

— Я вас не понимаю!

— Прекрасно вы понимаете, о чем, вернее, о ком идет речь.

— О ком же? — в раздражении воскликнула Клэр.

С того момента, как Джейк их познакомил, в Коре-Сью все восстало против этой безупречно вежливой особы, державшейся с явным высокомерием, с ее непостижимой, мгновенно ощущаемой аурой породистости. И только два чувства терзали ее — ревность и ненависть к этой гранатово-рыжей аристократке, утонченной, с мелодичным голосом, безупречным выговором и прелестной улыбкой.

— Да, для фирмы это весьма ценное приобретение! — с торжеством и с гордостью сказал как-то Джейк Коре-Сью. — Она именно то, о чем я мечтал! Настоящий клад! Вот увидите, Кора, все будет выполняться в срок и в лучшем виде. Она не просто достойна денег, которые я плачу, она стоит гораздо больше.

— Это вам так кажется! — фыркнула Кора-Сью.

— Да это очевидно! Вы же видели ее, говорили с ней…

— Она просто пропитана снобизмом! — парировала Кора-Сью.

Джейк в изумлении посмотрел на нее:

— Вот уж совсем нет! Истинные всегда далеки от снобизма!

— Истинные?..

— Истинные леди, я хочу сказать. Те, в ком, как и в отменных лошадях, чувствуется порода!

И теперь, глядя в лицо этой красавице, Кора-Сью, ощущая свою беспомощность, прошипела:

— О ком? Да прекрасно вы понимаете, о ком!

— Прошу вас, не надо мне приписывать своих мыслей, мисс Менненгер! — Мисс Менненгер! — передразнила Кора-Сью. — Даже не способны назвать меня по имени!

— По именам называют тех, кого считают друзьями. А вы с самого начала дали мне понять, что на вашу дружбу я не могу рассчитывать.

— Да потому что я вижу вас насквозь! Уж амбиции я определяю сразу, а вы буквально начинены ими. Да вы с первого дня буквально вцепились в Джейка, что вы думаете, я не понимаю почему?

— Быть может, вы просветите меня?

— Вам позарез надо замуж, но на сей раз вас прельщают деньги!

Клэр рассмеялась, и Кора-Сью была обескуражена неподдельным изумлением, прозвучавшим в этом смехе.

— Уверяю вас, мне это совершенно не нужно! Мистер Бернс интересует меня исключительно как шеф, с которым приятно работать.

— Тогда почему именно вас он повсюду таскает с собою?

— Просто берет с собой по делу, вот и все!

— Потому что вы подстрекаете его не брать меня с собой!

— Вы переоцениваете мое влияние на мистера Бернса.

— Ничего я не переоцениваю! Меня не собьет с толку ваша ледяная оболочка!

— Позвольте, я рассею ваши нелепые страхи. Я вовсе не гоняюсь за мистером Бернсом. Равно как и он не гоняется за мной. У нас с ним чисто деловые отношения, но вместе с тем я считаю его своим другом, хорошим другом. И больше, мисс Менненгер, мне добавить ко всему этому нечего.

— Так я вам и поверила!

— Ваши домыслы, мисс Менненгер, — плод вашей воспаленной фантазии, но раз вы не желаете прислушаться к моим словам, прошу вас, спросите самого мистера Бернса! — Клэр кинула на Кору-Сью испепеляющий взгляд. — Если посмеете!

И она вышла, закрыв за собой дверь.

Однако с расспросами обратился Джейк к Коре-Сью. От его взгляда не скрылось, что между дамами установились напряженные отношения, настолько напряженные, что он был вынужден задать Коре-Сью вопрос:

— Что происходит между вами и Клэр? Почему вы с ней не ладите?

— Почему бы вам не спросить у нее?

— Потому что я спрашиваю вас! Клэр ладит со всеми. Вы — единственное исключение, что наталкивает на мысль: не вы ли тому виной?

— Это я-то!

— Я заметил, что вы с самого начала ее невзлюбили.

— Терпеть не могу таких женщин, как она.

— Что вы имеете в виду?

— Которые кичатся своей безупречностью!

— Насчет безупречности не могу не согласиться, но кичливости в ней совершенно нет! Скорее наоборот.

— Я вижу ее насквозь. Меня раздражают подобные светские дамочки из Европы! Ума не приложу, как вы можете с такой общаться!

— Очень жаль такое слышать от вас! — сказал Джейк. — Потому что общаться с Клэр мне все интереснее. Если для вас это настолько тяжело, то не лучше ли вам вернуться в Штаты?

Услышав эти слова, Кора-Сью не на шутку испугалась. Тон Джейка был ровным, однако в нем звучали стальные нотки, означавшие: если кто и должен уступить, то только не он.

— Интересно, как вы сможете обходиться без меня? — взорвалась Кора-Сью. — Я только и знаю, что отстаиваю ваши интересы!

— Я достаточно взрослый и способен позаботиться о себе сам! Послушайте, Кора-Сью, у меня пока дела здесь идут достаточно гладко, не смейте сбивать мне ритм! Если решили остаться, уберите свои шипы! Ясно?

«Уж куда ясней! — думала про себя Кора-Сью. — Никуда я отсюда не уеду! — Однако было ясно, что впредь ей следует поостеречься. Эта мерзавка внедрилась уже достаточно глубоко. — Что ж! — решила Кора-Сью. — Пусть себе думает, что победа за ней. А я пока затаюсь и буду ждать своего часа!..»

— Хорошо! — покорно согласилась Кора-Сью. — Как скажете, Джейк!

Однажды утром в начале декабря Джейк сказал Клэр:

— Через пару недель День благодарения. Мне бы хотелось устроить по этому случаю небольшой званый ужин и некое торжество.

— С индейкой в клюквенном соусе и тыквенным пирогом? — Да, с типичной американской едой. Тут уж Генри позаботится. Смогли бы вы организовать все остальное? Слишком много народу приглашать не стоит — человек двадцать к ужину, ну, и после еще человек двадцать пять.

— С удовольствием помогу!

К намеченной дате Генри наготовил кучу всяких вкусностей: три американские индейки, каждая фунтов в тридцать весом, громадный окорок, множество пирожков с кукурузой, сочной тыквой и орешками-пекан, крупный отварной картофель-айдахо, колоссальный шоколадный торт, свежеиспеченные «Брауни», масса салатов — весь день были задействованы все три плиты. Клэр занималась напитками, велела освободить гостиную для танцев. В восемь вечера за столом уселось двадцать человек, а к половине одиннадцатого стали прибывать и остальные гости. Все американцы.

— Встреча соотечественников! — шутила Клэр, встречая гостей.

Пока веселье не разгорелось в полную силу, Клэр все время сновала между гостями. Кора-Сью, не желая от нее отставать, по-своему была при деле. Она следила, чтобы бокалы не пустовали и чтобы у Генри не затекла рука от беспрестанного резания. Звучала музыка, уже танцы были в полном разгаре, и настроение у Клэр было самое приподнятое, как вдруг чья-та рука удержала ее за плечо.

— Постойте, леди Клэр…

Чарли Уитмен!

— Явились незваным, Чарли? — проговорила Клэр, чувствуя, как все оборвалось у нее внутри.

— То, что вы не прислали мне приглашение, вовсе не означает, что я не должен присутствовать на вечере, устраиваемом вами! В моей памяти жив тот, последний…

— Я даже не подозревала, что вы в Лондоне.

— Так я же вам сказал, что приеду. Побудьте минутку со мной; все и так идет прекрасно и по высшему разряду.

— «Ай да Джейк»! — со смехом воскликнул пухлый, круглолицый улыбчивый человек, стоявший рядом с Чарли, которого Джейк представил ей в начале вечера как своего старого приятеля. — «Вот так Джейк!» От этой поговорки и пошло его прозвище!

— «Джейк»? — с интересом переспросила Клэр.

— Ну да — Он всегда отвечал, когда его спрашивали, как дела?

«Ай да Джейк!» — говорил он, и это к нему прилипло.

— Вы хотите сказать, что это не его настоящее имя?

— Его зовут Дэвид, — сказал Чарли, следя за выражением лица Клэр. — Дэвид Уинфилд Бернс.

— Боже мой! — воскликнула Клэр вне себя от изумления.

Как раз в этот момент подошла роскошная блондинка и увлекла Чарли танцевать.

— Имя Джейк ему больше подходит! — убежденно сказал пухлый человек. — А вы, значит, правая и левая рука Джейка?

— Помогаю ему кое в чем.

— Говорят, помощь ему вы оказываете немалую!

— Так вы старый его приятель?

— Я Джейка с детства знаю. Его отец был моим старинным другом.

— Скажите, и вы тоже предприниматель?

— Нет, я судья!

— Так вы, наверно, работали еще вместе с отцом Джейка?

— Работал. Вместе с мисс Менненгер.

— Ах, вот как… Значит, вы старинный друг и Коры-Сью?

— Мы с Корой-Сью знаем друг друга с давних пор.

— Как Джейк и Чарли?

— Ну да!.. Они с Чарли вместе учились в школе.

«Ну а как теперь?» — пронеслось в мыслях Клэр.

— Даже за девушкой одной ухаживали! — продолжал судья. — Пока Джейк не увел ее… прямо у Чарли из-под носа. — Тут он вздохнул. — Но это кончилось очень печально!

— Кончилось?

— Стелла так нелепо умерла, такая юная, такая красавица… Джейк очень тяжело это переживал. Я рад видеть его сейчас таким веселым. Уж давным-давно он так не радовался!

— Давно это произошло? — не сразу спросила Клэр.

— Ну… наверно, лет пять тому назад… точно, пять лет!

— Какая она была? — снова спросила Клэр.

— Небольшого роста, как вы, только темноволосая. Она была наполовину чероки; по-индейски ее звали Сияющая Звезда, но все называли ее Стеллой.

— Сияющая Звезда… — повторила Клэр, ощутив, к неожиданности для себя, как комок подступает к горлу. — Какое красивое имя!

— Она и сама была красавица! Настоящая красавица.

— Отчего она умерла? — спросила Клэр.

Не поднимая глаз от своего бокала, судья сказал:

— Несчастный случай. — И добавил: — Трагический несчастный случай!

Клэр поняла, что больше не стоит задавать вопросов. Она уже и так узнала достаточно.

Судья поднял голову, улыбнулся Клэр:

— Но, как я вижу, вы душевно к нему относитесь! Вы заслуживаете того, что о вас говорят!

— Я не подозревала, что обо мне говорят!

Судья снова рассмеялся:

— У нас в Америке уже все наслышаны про леди-англичанку Джейка!

«А здесь у нас никто и не подозревает, что Джейк — вдовец! — подумала Клэр. — Вот откуда эти блондинки! Его жена была темноволосой. Как. должно быть, больно ему было! Как одиноко! Какая это незаживающая рана!»

Клэр огляделась, ища глазами Джейка. Он танцевал с очередной блондинкой в чересчур облегающем платье. Джейк смеялся, его светлые глаза радостно блестели. Почему ей никогда не приходило в голову, что Джейк мог быть женат? Ему тридцать шесть, в этом возрасте мужчины либо женаты, либо разведены. Клэр никак не могла понять, что ее так удивило. И в то же время непонятно было, почему она так смущена услышанным. Хотя теперь многое становилось на свои места. Скажем, те же блондинки. Вечно не задерживавшиеся, потому что Джейк и сейчас, по прошествии пяти лет, все еще продолжал тосковать по погибшей жене. Судья сказал: несчастный случай. Что за несчастный случай? Автокатастрофа? Авиакатастрофа? Как бы там ни было, после этой трагедии Джейк не способен, даже теперь, иметь продолжительную связь с какой-либо женщиной. И он ни словом о своем горе не обмолвился. «Ну что ж, — говорила Клэр себе. — Разве ты сама не пыталась похоронить в себе память о своем браке? Здесь то же самое!»

Внезапно шум веселья оглушил ее, и Клэр захотелось уединиться куда-нибудь в тихое место, чтобы осмыслить услышанное.

— Мне надо идти, — сказала она судье. — Исполнять роль хозяйки.

— Идите-идите. Поговорим позже.

Клэр направилась к сервировочному столу, за которым орудовал Генри, но он в этот момент направился на кухню, за дополнительными порциями закусок. Клэр застала Генри за выниманием из духовки очередной индейки.

— Ну как там дела? — спросил Генри.

— Отлично! Все в прекрасном настроении.

— Неудивительно, если учесть, сколько выставлено разных напитков! — Генри взглянул на Клэр поверх громоздкой индейки. — Вы сами-то как? На вас общее веселье вроде не очень сказывается?

— Просто решила чуточку передохнуть… С вами, Генри, как-то очень хорошо отдыхается!

— Могу то же сказать и про вас! Вы какая-то не суетливая. Терпеть не могу суетливых женщин, а уж Кора-Сью в этом смысле кого хочешь заморочит.

Генри налил и поставил перед Клэр высокий бокал с густо-розовым, щедро сдобренным льдом напитком:

— С поклоном от нашего дома!

— Отчего вы так добры ко мне? — спросила растроганная Клэр.

— Так разве вы к нам не добры?

— Я за это получаю немалые деньги!

— То, что вы делаете, ни за какие деньги не купишь! Вы очень добры к мистеру Джейку!

— И он ко мне.

— В добрый час вы решили тогда прийти к нам, и это чистая правда!

«Не вся, — думала Клэр. — Мне и половины неизвестно».

Она пригубила свой кампари.

— Я смотрю, Чарли Уитмен сюда пожаловал! — мрачно заметил Генри.

— Кстати… вы знаете, что мы оказались вместе с ним на «Цирцее»?

— Да, мистер Джейк говорил.

— Чарли сказал, что они с Джейком старые друзья. Генри хмыкнул:

— Они знают друг друга с детских лет, это верно, только они вовсе не друзья. Скорее, я бы сказал, соперники. Чарли Уитмен вечно завидовал мистеру Джейку и всегда будет ему завидовать!

— Но почему?

Генри повел плечами:

— У Бернсов водились деньги. А у Чарли отец сбежал из дома, когда тот был еще совсем ребенком, и его мамаша вынуждена была одна растить его и братьев.

— Ей это прекрасно удалось! Чарли стал преуспевающим адвокатом!

— Да уж, в сообразительности ему отказать нельзя. Но не стоит на его счет обольщаться! Этот Чарли прекрасно умеет дурить людей. Не следует все его слова принимать на веру.

— Я пока ничего не заметила, — искренне сказала Клэр.

— Еще заметите! Если он тут, значит, его по-прежнему зависть гложет. Я бы ни за что не стал ему доверять!

«Соперники? — думала Клэр. — Как может богатый, преуспевающий адвокат до сих пор завидовать своему бывшему школьному приятелю, которому не пришлось бороться за свое существование? Может быть, это из-за Стеллы?»

Клэр подняла глаза, встретилась взглядом с Генри, и он почувствовал, что она снова скрылась под «пластиковым куполом», как он называл ее защитный слой; она пряталась под ним, как бы уходила от окружающего, чтобы замкнуться в себе и смотреть на все из своего недоступного для других укрытия.

— Надо идти исполнять обязанности хозяйки. Спасибо, Генри, за кампари и за то, что удалось немного отдохнуть!

Направившись к гостям, Клэр у входа в зал столкнулась с Чарли.

— Где это вы скрываетесь? — спросил он с укоризной. — Слышите? Звучит наша мелодия!..

И не успела Клэр сообразить, что к чему, как руки Чарли подхватили ее и повлекли танцевать. Теперь уже, зная свою роковую слабость, Клэр поняла, что стоит Чарли снова приняться за нее, как она может и не устоять под его напором.

А он между тем, прижимая ее к себе, шептал:

Ах как мне недоставало этого… как мне недоставало вас!

— Надо было хотя бы пригласить! — холодно парировала Клэр.

— А я разве ничего не сказал?

— Сказали, но совсем не то!

— Намекните, что вы хотите услышать, и я скажу! Все, что пожелаете!

— снова вы заигрываете со мной, Чарли!

— Ну да! Разве это не восхитительно?

— Мимолетное увлечение.

— Вы сожалеете или боитесь? — Чарли заглянул ей прямо в глаза. — Я готов играть, а вы?

— Я уже сказала, помните? В эти игры не играю!

На них заглядывались: темноволосый красавец Чарли и хрупкая, как камея, Клэр — ее темно-рыжие волосы с винным отливом искрились, нежно-голубое платье воздушно колыхалось. Они плыли неторопливо, как во сне, под томную мелодию аргентинского танго.

— Снова Чарли принялся за старое? — сказал судья Джейку, с неодобрением поглядывая на них.

— Клэр так просто не проведешь! — коротко бросил Джейк.

— Похоже, Чарли изо всех сил стремится тебе насолить!

В чем дело? Почему ты не вмешаешься? Такая прелестная женщина! К тому же умница!

Джейк молчал, не сводя глаз с Клэр и Чарли. Клэр холодна, замкнута. У Чарли горят глаза. Что-то говорит ей тихонько. На глазах у Джейка Чарли, танцуя, подводил Клэр все ближе к двери, ведущей в кабинет Джейка, и вдруг в какой-то момент распахнул дверь, увлек Клэр внутрь и прикрыл дверь за собой. Судья повернулся к Джейку, как бы желая сказать: «Ну вот, что я тебе говорил!», но взгляд Джейка заставил его промолчать.

Клэр настолько была погружена во внутренние ощущения, что к внезапному штурму, предпринятому Чарли, оказалась совершенно не готова. Очутившись в темноте, она почувствовала, как он, крепко сжав ее в объятиях, страстно прильнул к ее губам; в тот же миг этот напор вызвал у Клэр забытые воспоминания, которые, как ей казалось, были похоронены навсегда. Все было слишком знакомо: неукротимая сила и желание вызвали в ней только чувство страха. Клэр принялась отчаянно вырываться из объятий Чарли.

— Да пустите же меня!..

Инстинктивно она пустила в ход колено, Чарли согнулся от боли, Клэр, вырвавшись, попятилась назад, пока не уперлась спиной в письменный стол Джейка. Она тяжело дышала.

Чарли был в ярости.

— Какого черта вы себе позволяете? — рявкнул он. — Я понимаю, что вас голыми руками не возьмешь, но ведь это же нелепо!

— Я говорила… я в ваши игры не играю!

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду легковесный секс. Без любви, без чувств, как бы между прочим! Хватит с меня этого!

— Я не играю с вами!

— Неправда, играете! И я знаю почему. Из-за Джейка. Я для вас всего лишь средство для достижения какой-то задуманной вами цели. Но я этого не хочу! Это поставит под угрозу мои отношения с Джейком!

— Что это, хваленая кельтская интуиция?

— Нет, просто сочетание плачевного опыта с женской интуицией!

— Послушаешь вас, ваш бывший муженек — этакая смесь Казановы с Джеком Потрошителем!

— Точнейшее определение! Вы мне очень его напоминаете!

— Ах… вот оно что! — Чарли понимающе вздохнул. — Поэтому-то вы мне и не верите!

— Поэтому, и, кроме того, моя интуиция подсказывает, что такому человеку, как вы, доверять не стоит!

— То есть Джейк Бернс наговорил вам про меня всякого?

— О вас он мне никогда и ничего не говорил!

Судя по тону, Чарли был очень зол, но вот он произнес:

— Зачем вы отталкиваете меня, Клэр? У нас с вами мог бы получиться неплохой союз!

— Какого рода?

— А это как вы захотите!

— Вы уж никак не любитель сантиментов, вам скорее ближе образ диктатора!

Чарли вздохнул:

— Что же мне делать, как вас завоевать?

— Меня не надо завоевывать, я не приз!

Чарли помолчал, потом наконец произнес:

— Вы просто боитесь! Этот оголтелый тип, ваш бывший изрядно потрудился в этом направлении.

— Да вы правы! Я же говорю — вы мне его очень напоминаете.

— Нечего меня сравнивать с другими! — грубо сказал он. — Чарли Уитмен уникален сам по себе!

— Уникален? Чем же? Охотой за женщинами?

— Да вы просто жалкая трусиха! — раздраженно бросил он ей в лиио.

— Да, я не хочу подвергать себя риску, если вы это имеете в виду!

— Это жизнь, девочка! В ней все связано с риском — если, конечно, не бояться жить! — Чарли помолчал, потом сказав — Смелости у вас не хватает! Вот в чем ваша беда!

— Вы правы, не хватает — для общения с таким человеком, как вы!

— И все-таки Джейк что-то сказал вам.

— Не льстите себе, Чарли! Я и сама способна вас раскусить без посторонней помощи. Мой муж был точь-в-точь вы, только звали иначе!

— Теперь уж польстили мне вы! У вашего «бывшего» репутация была покруче моей. Ему приписывали то, что мне и не снилось.

— Вы слеплены из того же теста. Скажу честно, наверное, именно это и привлекло меня к вам на первых порах. Но теперь я знаю то, чего не знала тогда, и потому мой ответ вам — нет! Если вы подозреваете Джейка в том, что он мне якобы что-то про вас рассказал, значит, все-таки рассказывать есть что, но хочу вас заверить: ничего такого я знать не желаю! Одно я знаю точно. Причина вашего неотвязного ухаживания за мной кроется в каких-то ваших отношениях с Джейком. Заполучив меня, вы каким-то образом намерены досадить ему — бог знает за какой проступок, — а я не желаю, чтобы меня использовали в этих целях!

— Отсутствие смелости вы вполне компенсируете избытком фантазии!

— Это не фантазия, это та самая кельтская интуиция! Чарли умолк, взвешивая ее слова.

— Почему вы так защищаете Джейка? — наконец произнес он. — Он в состоянии позаботиться о себе сам.

— Джейк Бернс хорошо ко мне относится, он в какой-то степени помог мне вернуть себе то, что я считала навсегда утраченным. За одно это я ему бесконечно благодарна.

— Черт побери, ну вот вы и ударились в сантименты! — резко рассмеявшись, сказал Чарли. — О Джейке Бернсе я бы мог вам много чего порассказать…

Клэр напряглась, ожидая продолжения, однако Чарли повел плечами, усмехнулся:

— Да ну его к дьяволу! Стоит ли? Лучше уж вы сами во всем разбирайтесь!.. Вы же у нас, черт побери, такая разумница! — Он направился к двери. — О'кей, пока оставим это. Но я не собираюсь оставлять это навсегда. — Белые зубы блеснули в хищной улыбке. — Я всегда считал, что погоня интересней, чем отстрел, а вы не прочь от души поизмотать преследователя. Надеюсь только, что есть ради чего!

— Этого вам никогда не узнать! — презрительно бросила Клэр.

Чарли засмеялся. Это был смех победителя, смех человека, уверенного, что ему остается лишь дождаться нужного момента. Клэр стало страшно. Она уже столько раз слышала в прошлом подобный смех!

— Мы не закончили разговор. — И снова знакомые слова. — Едва я вас увидел, я понял, что непременно вас добьюсь!

Я терпелив, когда речь идет о том, что мне по-настоящему захотелось. Запомните это!

Дверь за Чарли закрылась. Клэр на ощупь добралась до ближайшего стула, рухнула на него. Ноги были как ватные, мысли смешались. Клэр чувствовала, что поступила правильно, но в ней жалом засело обвинение в трусости. «Ну разве я не права? — спрашивала она себя. — Ах, господи, Рори… ты отменно поработал надо мной!

Даже и теперь я никак не могу от тебя избавиться!»

Внезапно дверь распахнулась, в глаза ударил яркий свет, на фоне которого возник силуэт Джейка.

— Гости начинают расходиться! — произнес он в знакомой Клэр отрывистой, несколько бесцветной манере, говорившей о том, что внутри у него все кипит.

Клэр внутренне сжалась от мысли, что Джейку известно обсолютно все. Не говоря ни слова, она поднялась и скользнула мимо него. Остаток вечера Клэр старательно избегала Чарли, хотя всеми своими нервными окончаниями ощущала его присутствие.

Взглянув на себя в зеркало, она поймала за спиной его взгляд. Чарли улыбался. Клэр вспыхнула и отвернулась. «Что же мне делать? — в отчаянии думала она. — Он прекрасно видит, как на меня действует, потому-то так уверен в себе!» Именно это ее непроизвольное влечение к Чарли привело к краху безмятежные отношения, установившиеся у Клэр с Джейком. Не одобряя ее поведения, он стал заметно холоднее с Клэр. «Теперь ты предоставлена самой себе!» — с ожесточением думала Клэр. И потому, вздернув кверху подбородок, изобразив на лице улыбку, она продолжала с блеском играть роль женщины, которая веселится от души. Было уже далеко за полночь, когда последний гость, пошатываясь, вышел через парадное крыльцо, и в доме остались лишь остовы индеек, очищенная до блеска окороковая кость, масса грязных тарелок и бокалов, переполненных пепельниц, а также облако дыма, точно смог повисшее над залом. Клэр принялась обходить комнаты, распахивая окна, чтобы как следует проветрить помещение, и когда открывала окна в гостиной, то вдруг услышала из столовой, находившейся по соседству с ней, возмущенный голос Джейка.

— Что за игры ты, черт побери, здесь устраиваешь, Чарли? — гневно воскликнул он.

Клэр похолодела от изумления. Она думала, что Чарли давно ушел.

— Что ты имеешь в виду? — промурлыкал Чарли безмятежно, словно ленивый тигр.

— Прекрасно понимаешь, дьявол тебя подери, что и кого я имею в виду! На сей раз эта твоя игра именуется Клэр Драммонд!

Клэр попятилась, вжавшись в штору.

— Это не твое дело, — равнодушно бросил Чарли.

— Нет, черт побери, мое! Клэр работает на меня, и я хочу, чтобы она продолжала на меня работать! Не прикасайся к моим делам — в том числе и к ней, Чарли!

— А то что? — презрительно протянул Чарли.

Джейк молчал, и Чарли язвительно продолжал:

— Клэр уже достаточно взрослая барышня, чтобы решать как ей поступать!

— Так ведь ты же действуешь нагло и напролом! Уж я-то тебя знаю! Столько раз видел тебя в действии. Ты их подталкиваешь к самому краю пропасти, и им уже ничего не остается как шагнуть в бездну!

— Но Клэр прекрасно умеет балансировать на краю!

Клэр вся съежилась от этого самодовольного голоса.

— Только не в данный момент! Сейчас она очень беззащитна, и я не буду стоять и смотреть, как ты топчешь поверженное тело на дне пропасти! Я видел, как ты сегодня уединялся с ней!

— Знаю! — невозмутимо сказал Чарли; похоже, он даже ликовал.

— Предупреждаю тебя, Чарли! Не смей трогать и ее! Держись подальше!

«И ее?» — подумала Клэр.

— А почему, собственно, нет? Клэр — не простая задачка, а ведь я обожаю браться за сложное и решать неразрешимое!

— Но Клэр не… не проведешь! Она способна видеть тебя насквозь!

— Хочешь сказать, воспользуется теми дырками, которые ты во мне продырявил? — Чарли тихонько рассмеялся. — Занялся бы ты лучше своими делами! Я же не указываю тебе, как ты должен обращаться с твоими блондинками? — Теперь голос Чарли звучал раздраженно.

— Они для меня ровным счетом ничего не значат. Знают свое место, и все!

Тут Чарли мягким, шелковистым басом проговорил:

— И мы с тобой знаем почему, не так ли?

Мгновенно воцарилась зловещая тишина, Клэр зажмурилась изо всех сил. «Ударь его, Джейк! — молила она беззвучно. — Ну пожалуйста, ударь его…» Но до ее слуха донеслись лишь быстрые шаги, удалявшиеся по паркетному полу, потом хлопнула дверь. Конечно же, Джейк! Вечно он хлопает дверьми! Клэр затаила дыхание. Она услышала победный смешок Чарли, его мягкие удаляющиеся шаги. Дождавшись, пока не хлопнула входная дверь, она вышла из укрытия и кинулась бежать вверх по лестнице, к себе в спальню, где, захлопнув и закрыв на защелку дверь, рыдая, кинулась на кровать.

Сцепились из-за нее, словно кость не поделили! Да как они посмели! Нет, больше она ни на миг на этой проклятой работе не задержится! Надо бежать и от Джейка Бернса, и от Чарли Уитмена! «О господи! — думала Клэр в нервном смятении. — Во что я вляпалась?» мысли взбудораженным пчелиным роем гудели в голове. Горьким утешением было то, что ее худшие опасения насчет Чарли подтвердились. Он преследовал ее с какой-то скрытой целью, и все это как-то связано с Джейком. И со Стеллой. Сияющей Звездой. «Должно быть, это была какая-то необыкновенная женщина!» — думала Клэр, и сердце у нее заныло с такой силой, что даже слезы брызнули из глаз. Джейк по-прежнему тоскует, а Чарли по-прежнему таит на него злобу. Клэр пребывала в таком смятении, что было ясно: ей не заснуть. Стычка с Чарли больно уязвила ее, и брошенное им обвинение все сильней скручивало напрягшуюся в ней пружину. Она поднялась с кровати и принялась раздеваться, Может, поможет горячий душ? Оказалось — безрезультатно. И тут в голове шевельнулась мысль о море напитков, оставшихся внизу. Клэр не слишком увлекалась спиртным. Обычно пила ъкампари, да и то сильно разведенное содовой. Сейчас ей требовалось нечто более крепкое. Скажем, пару глотков любимого болеутоляющего средства Джейка — виски «Джек Дэниэлс». Это приведет ее в норму. Клэр начала понимать, почему Джейк не часто, но все же достаточно регулярно напивался. Необходимо было утолить спиртным какую-то внутреннюю боль. С того самого первого случая Генри каждый раз намекая Клэр, когда Джейка следует обходить стороной.

— Это он так размагничивается! — кратко характеризовал состояние босса Генри. — Он нечасто загуливает, только тогда, когда иначе не получается.

Однако Генри ни разу не открыл причины. Клэр терялась в догадках. Казалось, Джейк такой во всем уравновешенный человек. И лишь теперь Клэр внезапно поняла, что его толкало выпить. Стелла. Сияющая Звезда, продолжавшая лить свет в душу Джейка; и в этом свете то и дело обнажалась пустота, зиявшая внутри. У Клэр от этих мыслей заныло сердце. Она настолько увязла в своих переживаниях, что не допускала того, что Джейк тоже может страдать. Да уж и торжество сегодня выдалось! Оно обернулось для Клэр прозрением. Она уставилась на отражение в зеркале трюмо. «Хватит, нечего изображать из себя несчастную! Если решила похоронить в прошлом брак с Рори, чего же ты с такой настойчивостью продолжаешь усыпать цветами могилу? Освободись ты от этих останков! Лучше всего — сожги их дотла! Тогда, возможно, сумеешь начать новую жизнь!»

«Но если это так просто, почему этого не сделает Джейк? — спрашивала Клэр с вызовом свое отражение в зеркале. — Да потому, что он тоскует, по-видимому, о чем-то очень и очень прекрасном; о том, чего по-прежнему ему так недостает. У тебя ведь ничего подобного не было, что же ты-то до сих пор ходишь в трауре?» Она набросила пеньюар, тихонько открыла дверь. В доме было темно и тихо. Все спали. Клэр бесшумно босиком спустилась по лестнице вниз. Гостиная освещалась лишь светом уличного фонаря, проникавшего через задернутые шторы, и этого света хватало, чтобы разглядеть длинный стол, попрежнему уставленный бутылками. Она сразу устремилась к бурбону «Уайлд Тэрки», который Джейк именовал «разжиженной молнией», налила себе стопочку и залпом опрокинула. Мгновенно внутри как горящим углем обожгло. Клэр чуть не подавилась, зашлась кашлем. Утерла глаза; налила себе еще, собравшись отнести с собой наверх в спальню. Если выпить здесь, можно потом и не подняться. Осторожно держа в руке наполненную до верха стопку, Клэр повернулась, чтобы идти к лестнице, и увидела, что у противоположного конца стола стоит Джейк и внимательно на нее смотрит. Он был без пиджака, ворот рубашки слегка расстегнут, галстук распущен; сам, как видно, прилично под градусом. Сердце у Клэр так и екнуло, когда Джейк в шутливом приветственном салюте поднял свой бокал:

— Добро пожаловать в наш клуб!

— Что-то не спится! — оправдывающимся тоном сказала Клэр. — Решила, может, выпью стопочку…

— Стопочку? Да у вас в руке уже вторая!

Виноватый тон Клэр уступил место гневу: Можете вычесть стоимость из моего жалованья!

И Клэр гордо двинулась мимо, но Джейк, потянувшись, схватил Клэр за руку повыше локтя и резко повернул. Бурбон выплеснулся ей на ладонь.

— О-оп! Простите! Я-то знаю, как драгоценна каждая капля спиртного. Ну-ка, давайте я вам подолью!

Продолжая точно в тисках сжимать ей руку, Джейк подтащил Клэр к столу, туда, где стояла бутылка «Уайлд Тэрки». Взяв бутылку, он наполнил ее содержимым большой бокал до самых краев и протянул Клэр со словами:

— Вот… от этого полегчает! Когда охватывает отчаяние, приходится принимать гораздо больше, чем вы думаете!

Вынув стопку из пальцев Клэр, он вставил туда бокал. Шутливо-грубый, насмешливый тон Джейка разозлил Клэр:

— Ни в каком я не в отчаянии!

— Врете! — лениво проговорил Джейк с высокомерием всезнайки.

— Вы слишком много выпили и сами это понимаете!

— Тут никогда не бывает «слишком», вот что я знаю! — Джейк с серьезным видом покачал головой.

— А уж пора бы соображать!

И Клэр увидела, как Джейк изменился в лице.

— Черт побери, Баллетер был трижды прав в отношении вас! Ну и ядовитый язык!

— Если вы будете так любезны отпустить мою руку, он перестанет вас жалить и изводить!

— О, меня столько всего изводит! А вас что изводит — кроме внутренних желаний?

Клэр обомлела, однако ответила несколько шутливо:

— Бессонница!

Джейк рассмеялся и снова повторил:

— Врете! — И добавил: — Чарли, так ведь?

— Это вас не касается! — вспылила Клэр. И вдруг ощутила внутри чувство тревоги.

— Этот Чарли у меня как кость в горле!

Светлые глаза Джейка горели яростью, они жгли Клэр, так что даже кожа у нее горела от возмущения. И Клэр выкрикнула ему в лицо:

— Да подавитесь вы им!

Она с силой попыталась вырвать руку, как раз ту, в которой был стакан, и от резкого рывка весь бурбон выплеснулся прямо на нее, заливая шею и грудь, сбегая ручейками за вырез пеньюара.

— Ну вот, смотрите, что вы наделали! А все из-за…

Но ее гнев оборвался на полуслове, едва Клэр увидела глаза Джейка: они не отрываясь смотрели, как стекает жидкость по ее шее, пропитывая кружевную ткань, которая, прилипая к телу, обрисовывала твердую выпуклость груди, набухшие от внезапной прохлады соски. Дыхание Джейка стало прерывистым, светлые глаза потемнели, затуманились. Появившееся в них выражение внушило Клэр паническое желание немедленно бежать. Но Джейк все еще крепко держал ее за руку, и она не могла пошевелиться. Словно во сне он потянулся, вынул почти пустой бокал из руки Клэр, чтобы поставить на стол, но при этом не сводил глаз с Клэр, и бокал незаметно, неслышно для обоих упал на покрытый ковром пол. Все внимание Джейка и Клэр было сосредоточено друг на друге в пронзительном осознании неотвратимого. Снова Клэр попыталась освободиться, но его рука, точно тисками, удерживала ее, и эти тиски притягивали Клэр, не способную сопротивляться, к нему. Она выгнула руку, тихонько застонав, одновременно и в страхе, и от охватившего ее возбуждения. Время сгущалось вокруг, затвердевало, превращая все в замедленное действие. И только их сердца колотились с бешеной силой. Клэр ощущала прикосновение каждого пальца, впившегося в нее. Медленно Джейк притянул ее к себе, склонил свою белокурую голову, прикоснулся губами к мягкой и влажной коже между грудями, в том месте, где распахивался пеньюар, журча бархатным, полным сладкой истомы голосом:

— Какое расточительство…

Клэр дернулась, изогнулась, ощутив прикосновение его губ: жарких, жадных, возбуждающих. Попыталась было увернуться от них, но уже не было спасения от этих неумолимо ищущих губ и языка, ласкавшего ее груди, языка, игравшего с набухшими сосками, отчего она вздрагивала всем телом, прерывисто дыша. Его рука отпустила ее, потянула за ленточку, стягивающую пеньюар у шеи, и, помогая себе губами, Джейк спустил пеньюар с ее плеч, и Клэр осталась в одной ночной сорочке ниспадающей прямо из-под груди каскадом розовато — красного шелка и с корсажем из нежных кружев — теперь совершенно мокрым и прилипшим к телу.

— Ты вся мокрая… — бормотал он, словно во сне, все тем бархатным, тягучим голосом, и Клэр ощущала на себе жар его горящих губ. Она непроизвольно дрожала, но не только от страха Его коварные губы делали ее совершенно беспомощной Он сумел так быстро столького достичь! Как это в духе Джейка! Не надо, не надо этого!.. Но, несмотря на призывы разума, чувства уже усыпили волю. Единственное, что ощущала Клэр, было движение этих жарких, заставлявших ее замирать губ, нестерпимо сладостно блуждавших по ее влажному разгоряченному телу. Это заставляло ее непроизвольно подрагивать под ласками, и когда губы Джейка подступили к ее губам, Клэр в изумлении, в ужасе услышала, как из ее уст вырывается стон сладостного предчувствия. Испуганная, она попыталась было вырваться, но тут Джейк поднял голову и заглянул ей в глаза. Его пылающий взгляд был неистов. В тишине слышно было лишь их частое, отрывистое дыхание. Клэр казалось, что она смотрит на себя как бы со стороны и видит все как в замедленном кино. Время застыло, пока они вот так смотрели друг другу в глаза; он был так близко, казался таким огромным. Чистые, как родник, глаза блестели перед ней, точно вода под солнцем, но от них не веяло холодом, в их свете все таяло. Клэр чувствовала, как под воздействием этого взгляда она раскрывается навстречу Джейку, словно цветок. Медленно, устав от напряжения, ее веки сомкнулись. Почувствовав прикосновение языка, Клэр на какой-то момент отчаянно напряглась и оттолкнула Джейка от себя, но это было все равно что сдвинуть с места танк. Джейк не был тяжел, зато был очень силен. Его рот поглощал ее всю целиком, язык медленно, с наслаждением проходился по ее телу.

Клэр показалось, что она падает, теряет равновесие. Поцелуй засосал ее глубоко; Джейк, не отрывая губ, обхватил ее руками крепче, тесней прижал к себе. Снова до слуха Клэр донесся стон, и она поняла, что это стонет она сама. Последнее, что она ясно помнила, — как ее собственные руки блуждают по спине Джейка, в то время как ее губы раскрываются жарче навстречу его губам, страстно отвечая на его поцелуй, как жадно трутся ее бедра о его пылающий, напряженный торс; но вот с силой взорвалось долго тлевшее внутри разочарование и самоотречение, навсегда канув в жарком пламени чувственности. Пеньюар упал на пол; Клэр, охваченная страстью, срывала с Джейка одежду, расстегивала пуговицы на его рубашке, кровь стучала у нее в висках, тело лихорадочно жаждало его, она больше не сдерживала себя. Все, чему она когда-то научилась у Рори, бурным потоком прорвалось наружу. Клэр покрывала лицо Джейка поцелуями, ощущая, как пульсирующая в ней кровь вливается в его кровь, сливается с ней. Когда наконец они оба освободились от одежд и Джейк подхватил ее на руки, глаза Клэр вновь открылись, чтобы снова увидеть глаза Джейка, ощутить, как глубоко внутрь ее проникает его взгляд. И опять, как бы истомившись смотреть, Клэр прикрыла глаза, прижалась щекой к его сильному плечу. Джейк понес ее к лестнице, ведущей наверх.


ГЛАВА 12


Клэр лежала на постели в спальне Джейка, уставившись в потолок. Рядом лежал и он сам, вытянувшись ничком, и, несмотря на его большой рост, их тела вписывались друг в дружку, точно два фрагмента большой головоломки; Джейк лежал, забывшись глубоким и безмятежным сном, прильнув щекой к изгибу ее шеи, так что его дыхание приятно овевало ее тело. Клэр окончательно проснулась, но никак не могла поверить в происшедшее. «О чем ты думала! — укоряла она себя и сама себе раздраженно отвечала: — Скорее всего, моя дорогая, ты как раз ни о чем не думала! Именно поэтому взяла и уничтожила все своими руками! Он был пьян, а ты оказалась под боком. Так старалась устоять перед напором Чарли, что тут же уступила Джейку! Он даже не знает, с кем спал!» Слезы выступили у нее на глазах, едва Клэр вспомнила, как ночью дрожащим от любви и восторга, срывающимся от страсти голосом Джейк все время повторял: «Стелла, о, Стелла, Стелла!..» «Да уж, заварила ты кашу! — с горечью отчитывала себя.

— Ну что ты наделала? Не надо было хвататься за это проклятое виски. Хотя мы-то с тобой знаем, что не виски вызвало твой приступ белой горячки, так ведь? Это Джейк Бернс!» Джейк отдавался сексу так, чтобы она чувствовала, что ему сладко ее наслаждение, что ее восторг становился восторгом для него, позволяя ее ощущениям воспарить до небывалых высот, где они взрывались бурным фейерверком; и единственным, что уязвляло гордость Клэр, было то, что он называл ее именем другой женщины. Рори завладел всеми тайными хранилищами ее души. Он растоптал в пух и прах ее гордость, порядочность. «Неужели и Джейк, — думала Клэр, — отдав ей все, захочет потом забрать все это назад, прихватив и ее душу, унизив ее до уровня очередной из тысяч своих ночных бабочек? Так тебе и надо за твое двурушничество! — говорила себе Клэp — Господи, ну почему жизнь тебя ничему не научила!» И слезы отчаяния брызнули у Клэр из глаз, стоило ей осознать, что слепую страсть она принимала за настоящую любовь, что она сама себе выдумала Рори, которого не было на самом деле. А теперь и снова совершила непоправимую ошибку — отдалась мужчине, который даже не понял, с кем спал! «Это от долгого воздержания! — со стыдом думала Клэр. — Стоило ему лишь пальцем до меня дотронуться, и я тут же сорватась! Ясно, почему! Как ты могла! Господи, как ты могла! Как теперь ты сможешь без стыда смотреть ему в глаза? Он даже не понял, что это была ты!»

Она ощущала жаркую тяжесть в груди: вот уж поистине — душа горит! И от этой мысли из глаз Клэр вновь потекли слезы; тихонько струясь по щекам к подбородку, они капали прямо на прикрытые глаза Джейка, и он проснулся. Заморгал, и, хотя весь хмель из головы уже выветрился, Джейк на какое-то мгновение не мог сообразить, где находится. Но вот уловил знакомый аромат роз. Немедленно включилась память, и замелькали в мозгу картинки, восстанавливая ход минувших событий, начиная с расплесканного виски, переходя на пропитанный влагой, облегающий красный шелк и…

— Клэ-эр! — проговорил Джейк радостно, придвигаясь ближе к ее источавшему аромат теплу. — Слава богу, не сновидение, явь…

— Нет! — решительно выкрикнула она и резко отстранила его руку. Но не успела Клэр соскочить с кровати, как он обхватил ее, прижал к подушке.

— Погоди-ка… — Недоумение Джейка переросло в раздражение. — В чем дело? Что за недовольство, откуда?

— Подумаешь, человеку больно, кому какое дело!

Джейк выделил из фразы нужное слово, взвесил в уме.

— Я сделал тебе больно? — спросил он осторожно и даже как-то недоверчиво.

— Не физически!

Джейк нахмурился, сомнение в его взгляде мешалось с недоумением:

— Скажи, ради бога, что я такого сделал? Ты ведь до этого не выражала никакого недовольства… даже более того.

— Откуда вам знать, что я чувствовала, — вы даже не понимали, кто с вами был!

У Джейка отчаянно заколотилось сердце. Переведя дыхание, он сказал:

— Все я прекрасно понимал!

— Тогда почему вы называли меня Стеллой?

Джейк замер, и Клэр внезапно почувствовала, что он уже далеко. Рука, прижимавшая ее, потеряла к ней интерес, его сковало какое-то напряжение. Потом внезапно Джейк отнял свою руку, отодвинулся к дальнему краю кровати, лег на спину, заложив руки за голову.

— Почему вас это так волнует? — произнес он с равнодушным цинизмом. — Думаете, я не чувствовал, что вы воображали, будто вы с Чарли? Так что мы оба довольствовались суррогатом!

Вне себя от гнева и унижения, Клэр в сердцах залепила Джейку пошечину, так что у него помутнело в глазах и зазвенело в ушах.

— Негодяй! — Клэр захлебывалась от ярости. — Это не так, и вы это прекрасно знаете! Может, с самого начала так и было, но потом все пошло совсем по-другому. Я все время понимала, с кем я!

— И все же я был только заменой! — выкрикнул Джейк, тоскипая от гнева. — Чарли Уитмен волновал вас с первого момента знакомства; он вас домогался, но потом, поскольку его не оказалось рядом, вы метнулись ко мне в объятия! Премного благодарен!

— За то же могу принести благодарность и я!

— Отлично! Теперь, возможно, вам понятно, как я расцениваю ваше отношение ко мне!

До этого возившаяся со своей ночной рубашкой, Клэр зала взглянула на Джейка; по ее щекам продолжали бежать слезы.

— Я старалась во всем до мелочей соответствовать вашим требованиям! Все, что вы хотели, вы получили!

— О да, мои инструкции вы выполнили с блеском! Вы проявили энергию, способности и понимание, о каких следовало бы только мечтать, но все это было проделано с теплотой, какой можно ожидать от зимней стужи!

— Неправда! Я… — тут Клэр осеклась, глядя на Джейка горящими глазами, вспомнив, что в ту самую ночь, когда она застала его пьяным, он заплетающимся языком говорил ей те же слова, укорял в том, что была холодна и надменна, как Снежная королева. Примерно то же говорила ей и Кэролайн.

— Вы же знаете, что я пережила! — оправдывающимся тоном сказала Клэр.

— Знаю и понимаю это! А мое прошлое вы приняли к сведению?

— Я не знала… — начала было Клэр.

— Вот именно, черт побери, обо мне вы ничего не знали и знать не желали!

— Мне кажется, что события этой ночи восполнили этот пробел!

Внезапно весь гнев Джейка как будто иссяк. Он сказал уже гораздо спокойней:

— Вы правы. Эта ночь подтвердила то, что занимало меня уже давно. Что под ледяным покровом таится отнюдь не потухший вулкан. — Он глубоко вздохнул и продолжал: — Вы считаете, что совершили очередную ошибку, ведь так? Что у вас отказали тормоза? Вижу, чем вы готовы заняться, — привести в порядок останки, устроить пышное захоронение, воздвигнуть памятник и только после всего этого предать прошлое забвению.

— Я действительно совершила ошибку! У меня и в мыслях такого не было. Я не из тех, кто спит с начальством!

— Ну вот! Снова вы за свое! Я — это я, — он ткнул пальцами в свою обнаженную грудь, — Джейк Бернс! Вы спали со мной, а не с «Бернс Энтерпрайзез»! — Его снова начал охватывать гнев.

— С кем бы и как бы это ни происходило, все равно этого нельзя было допустить!

— Но почему?

— Потому, что это все испортило!

— Как?

— Вы еще спрашиваете! — вскинулась Клэр. — Это меняет все в корне…

— Если меняет к лучшему, то я не возражаю! — Джейк помолчал, потом произнес: — Если к худшему, тогда не уточните ли, что вы имеете в виду?

— Я работаю у вас!..

— Ну и что же?

Клэр чуть не захлебнулась от возмущения:

— Ну если вы этого не понимаете, тогда нет смысла объяснять. Видимо, у нас с вами разные взгляды.

— Я так не думаю. Хотя ваши до идиотизма благородны… как, впрочем, иногда и ваши поступки.

— Послушайте!..

— Нет, это вы послушайте! Дело вовсе не в том, что мы переспали; вас задело то, что я называл вас Стеллой!

— А вас бы не задело, если бы я называла вас Чарли? — запальчиво спросила Клэр.

— Думаю, что задело бы.

— Все это я уже достаточно имела с Рори. Он, занимаясь сексом, думал только о том, как он хорош, как я должна быть ему благодарна…

— Вы что, в том же обвиняете меня?

— А как мне это еще понимать?

— Мне кажется очень странным, что вы до сих пор не спросили меня, кто такая Стелла.

Клэр накинула через голову ночную сорочку, в ней она чувствовала себя спокойней.

— Я знаю, кто она такая! Ваш приятель-судья рассказал мне, что вы были женаты и что ваша жена умерла.

— Ах вот как! — еле слышно произнес Джейк.

— Но только и всего, больше ничего!

— Этого больше чем достаточно!

Хотя бы в физическом смысле можно было почувствовать что перед вами другая женщина?

— Я и почувствовал! — Снова помолчав, Джейк сказал: — и я и назвал вас Стеллой, то только потому, что с вами мне было так же хорошо, как бывало с ней. Поверьте, я не хотел вас обидеть. Это своеобразная похвала.

Клэр в замешательстве уставилась на Джейка. Такое совершенно не приходило ей в голову.

— Сравнивая вас с ней, я нисколько не хотел умалить ваших достоинств, а учитывая тот накал, который проявился у нас обоих… — Джейк повел плечом. — Просто у меня такого не было, с тех пор как…

Он внезапно осекся.

— Так вот откуда ваше увлечение… блондинками?..

— Слава богу, поинтересовались!

— Я думала, что не имею на это права!

— Вы, англичане, вопрос боитесь задать, чтоб не подумали, будто вы вмешиваетесь в чужие дела.

— Это считается невоспитанностью!

— Это считается проявлением внимания к человеку! — Джейк пристально посмотрел на Клэр. — Вы даже не поинтересовались, женат я или разведен!

— Ваша частная жизнь меня не касается!

— Ну хоть бы из любопытства спросили!

Клэр неуютно поежилась:

— Любопытство, как известно, сгубило кошку! — И добавила смущенно, помогая себе красноречивым жестом: — Я действительно была потрясена, узнав, что вы вдовец!

— И уже пять лет.

— Сколько вы были женаты?

— Чуть больше четырех лет.

— Не намного дольше, чем я.

Джейк с грустной улыбкой взглянул на Клэр:

— Выходит, мы оба тяжелораненые! Но если бы тогда в Абердине мы не столкнулись с твоим бывшим муженьком, я бы так и не узнал, что у тебя за травма. — Вот почему мне так обидно, что ты называешь меня именем какой-то другой женщины!

— Стелла вовсе не «какая-то женщина», но, если тебе это так обидно, прости меня. Я ни за что бы не смог причинить тебе боль намеренно!

Теперь Клэр уже чувствовала виноватой себя. Она знала Джейка достаточно хорошо и понимала, что этот человек лгать не может.

— Просто, наверно, все это выглядело для меня слишком привычно, — сказала она уступчиво. — Такого у меня с Рори было больше чем достаточно.

— Я вовсе не Рори Баллетер! — жестко сказал Джейк.

— Я это вижу.

— А ты видишь, что Чарли как раз такой?

Клэр похолодела:

— Я знаю, что такое Чарли!

— Так ты поэтому дала ему от ворот поворот?

Клэр не смогла сдержать улыбки.

— А что тут смешного?

— Просто меня восхищает твой прямолинейный американский юмор! — ответила Клэр и тут же решительно отрезала; и, пожалуйста, не надо больше говорить о Чарли!

— Придется, потому что он имеет отношение к тому, что произошло ночью, да и к Стелле тоже. Именно в ней кроется причина того, что он принялся за тебя!

Клэр нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Стелла была когда-то девушкой Чарли. Я ее у него увел.

— Да? И какое же это имеет ко мне отношение?

— С того момента, как Стеллы не стало, Чарли все время уводит женщин у меня из-под носа.

Клэр в изумлении уставилась на Джейка:

— Но меня-то зачем ему потребовалось уводить?

— Потому что он догадался, что я… интересуюсь тобой.

Клэр опустилась на край кровати.

— Ты это очень тщательно скрывал! — наконец проговорила она.

— У меня не было выбора. Ты к себе на километр не подпускала. Я не хотел рисковать, афишируя свои чувства к тебе, потому что знал: ему это непременно станет известно. — Джейк чуть помолчал. — Мы с ним из одного маленького городка — из Симаррона в штате Оклахома. Я в нем родился.

Моя мать скончалась, когда мне было восемь лет, и мои воспоми нания о ней навсегда связаны с комнатой, пахнущей лекарствами.

Вот почему, когда отец Чарли сбежал, мой отец предложил его матери вести наше хозяйство и приглядывать за мной, и надо сказать, что миссис Уитмен сделалась мне второй матерью. Мы с Чарли были однолетки и вместе росли. Но он почему-то все время со мной соперничал. Ему непременно надо было во всем одерживать надо мной верх. Он берет призы по языку и литературе, я по математике. Я собираюсь поступать в университет Брауна, который заканчивали многие из нашей семьи, — а Чарли, который стремится меня переплюнуть, в шестнадцать лет получает право на стипендию в Гарварде. Он лучше всех сдал вступительные экзамены. Чарли был — да и есть — большой умница! И теперь мы редко виделись с ним, только во время каникул. После окончания университета Чарли поступил в Гарвардскую школу права, а я — в Гарвардскую школу бизнеса. Теперь мы виделись довольно часто, но дружба как-то не складывалась. Чарли был честолюбив; хотел разбогатеть, стать преуспевающим адвокатом, и, получив по окончании школы степень, он стал работать в одной из престижных адвокатских фирм в Талсе. Там, в Талсе, мы опятьтаки с ним встретились. На большом приеме, устроенном од ним из клиентов его фирмы, Чарли оказался там со Стеллой. Она была необычайно хороша… но совсем не такая, за какими он обычно охотился. Женщины Чарли были другого типа: элегантные, утонченные, опытные. Стелла была как раз наоборот. По школе я ее почти не помнил — она была много моложе нас с Чарли; скромная, гораздо более серьезная, чем все прочие девушки Чарли, и уже успела овдоветь. Она вышла замуж очень рано за парня, с которым у нее была любовь с детства, и сразу после свадьбы его забрали воевать во Вьетнам, шел последний год войны; а через три месяца его убили. И вот Стелла в девятнадцать лет стала вдовой. Когда мы познакомились, ей было двадцать четыре, на три года меньше, чем мне тогда, и она работала секретаршей у Чарли на фирме. Я спросил у Чарли, каковы его намерения в отношении Стеллы, и очень удивился, когда он заявил, что серьезны, что она «совсем не такая, как все». Помню, он сказал: «В ней есть какая-то особая, милая наивность! Даже прожив в Талсе пять лет она сохранила старомодные идеалы провинциальной Америки!» Это означало, что до свадьбы она с ним спать не соглашалась. Это упорство главным образом и внушало Чарли особый к ней интерес. Я видел, что он очень старается и что она вот-вот готова уступить, потому что я не помню, чтобы хоть одна женщина могла долго сопротивляться напору Чарли. Но, узнав Стеллу поближе, я мало-помалу стал думать, что Чарли возможно, нашел именно то, что ему нужно. Стелла действительно была не такая, как другие. Мне это нравилось. Постепенно я все больше и больше тянулся к ней, и, к моему удивлению, она ко мне тоже. Как-то я решил ей открыться.

Тут Джейк улыбнулся, и у Клэр заныло сердце.

— А она мне и говорит: «Я все ждала, когда ты скажешь!»

Вот и все. Когда она все рассказала Чарли, тот, конечно, совсем не обрадовался. Он обвинил меня в том, что я сделал это специально, потому что знал, как она ему дорога; что я вечно зарился на то, чем мог похвастать он. Как только он ни старался вернуть ее, ничего не получалось. И когда Стелла пригласила Чарли на свадьбу, ему окончательно стало ясно, что дело проиграно. Стелла была католичкой, чем во многом объяснялась ее особая внутренняя сила. Вера имела для нее огромное значение, и она соглашалась на брак, только если мы повенчаемся в католическом храме и если я пообещаю, что наших будущих детей мы воспитаем в католической вере. Ну а для меня лично религия особого значения никогда не имела. Потому мы венчались в католическом храме, и я обещал, что наши будущие дети будут воспитаны в католической вере. Я построил огромный новый дом в Симарроне, и вот, вернувшись с Гавайских островов, где по желанию Стеллы проводили свой медовый месяц, мы стали жить в нем, и все складывалось прекрасно.

Стелла сразу же забеременела и была на седьмом небе от счастья. Она любила детей, хотела иметь их полный дом. Но в девять недель у нее случился выкидыш. Она очень болезненно его переживала. Доктора уверяли, что такое частенько случается и что это вовсе не значит, будто она больше не сможет иметь детей. Только Стелла потеряла и второго ребенка в двенадцать недель. После этого она впала в полное отчаяние; большую часть времени стала проводить в церкви. Я повез ее к светилу-гинекологу, оказалось, что нужна небольшая операция и тогда все будет в порядке. Стелле сделали операцию, и, как только позволили врачи, мы решили с ней снова попытать счастья. Забеременев в третий раз, она старалась больше лежать в постели. Она решительно настроилась на то, что теперь ничего, абсолютно ничего не сможет ей помешать родить ребенка, и я видел, как она волнуется, как переживает, и старался во всем ей помогать, несмотря на то, что Стелла не позволяла мне тогда до себя дотрагиваться. Так впервые между нами возникли разногласия; я не понимал, почему мне все время приходится успокаивать себя под ледяным душем, однако Стелла была неумолима: она боялась даже по мелочам рисковать. И я всю свою энергию направил на работу. Когда Стелле пришло время рожать, я был рядом; у нас родился мальчик, Кристофер. Это был чудесный малыш, весом шестьфунтов, с темными волосиками и голубоглазый, похожий на Стеллу. Стелла была вне себя от радости. Никогда я не видел ее такой счастливой… И вот, когда малышу было уже около четырех месяцев, однажды утром Стелла обнаружила его мертвым в кроватке. Мы так и не поняли, отчего он умер. Когда она клала его в его кроватку накануне, малыш был совершенно здоров. Стелла обезумела от горя. Она не могла примириться с мыслью, что Кристофера нет. Она впала в состояние глубочайшей, тяжелейшей тоски. Все часы проводила в детской, сидя у колыбельки-качалки. Если не сидела в детской, пропадала в церкви. Дошло до того, что мы стали с ней как чужие; ночи напролет она плакала. Боже ты мой, как она плакала!..

Голос Джейка сделался глуше:

— Ей стало казаться, будто это она виновата во всем, что произошло в нашей семье, — виновата передо мной, но больше всего перед самой собой. Она полагала, что основная цельвсякого брака — производить на свет детей. С самого начала она пыталась забеременеть, и каждый раз ее постигала неудача. Теперь она лишилась уже троих детей, и, значит, в этом только ее вина и больше ничья! Никакие уговоры не действовали. Стелла была одержима собственным чувством вины. Ее теплота, любовь и нежность исчезли, уступив место безнадежности, подтачивавшей жизненные силы. Стелла вбила себе в голову, будто все это произошло потому, что она отвергла Чарли; что все эти страдания бог послал ей как кару за этот грех. Я сердился, убеждал, говорил, что она заблуждается, считая будто Чарли женился бы на ней; что этот человек не создан для брака. Просто она привлекала его своей неуступчивостью, а на самом деле он просто хотел затащить ее в постель. Мы поссорились. Стелла обвиняла меня в том, что я ревную ее к Чарли, что я уже пресытился ею, что считаю обузой ее, не способную родить, не способную исполнить свой супружеский долг передо мной. Я уверял ее, что не это главное; что просто быть с ней уже для меня счастье. Она истолковала это как мое нежелание понять ее, мое равнодушие к тому, что так для нее важно: исполнить свое жизненное предназначение, стать полноценной женой и матерью семейства. Наши отношения настолько испортились, что я все больше времени отдавал работе, стараясь как можно реже бывать дома, потому что теперь меня перестало туда тянуть. Я стал устраивать себе регулярные поездки за границу — к тому времени у меня появились клиенты-арабы. И однажды, когда я вернулся домой после одной из таких командировок, Стелла бросилась мне на шею, говорила, что ей без меня плохо, умоляла простить ее и сделать еще одну попытку.

Джейк засмеялся нервным смехом. Потом продолжал:

— Попытку! Теперь она не оставляла меня ни на минуту. Я приходил домой смертельно усталый, но Стелла только и знала, что требовала от меня немедленно лечь с ней в постель, чтобы поскорей забеременеть. Стоило мне сказать, что я устал, как она тут же принималась упрекать меня, что я больше ее не люблю. Каждый божий день она измеряла себе температуру, просматривала свой календарик, неустанно тормошила меня. Я злился, потому что мне казалось, что она смотрит на меня как на жеребца-производителя. Ссоры стали перерастать в скандалы. Стелла обвиняла меня в том. что у меня появились другие женщины, — вот якобы почему я утратил к ней интерес. Другие женщины! Да я ни на одну не смотрел. Я продолжал любить Стеллу, но почувствовал, что теряю ее. Она всегда раньше интересовалась моими делами, гордилась мной; любила устраивать вечеринки; все кругом считали меня счастливчиком. Но я никак не мог понять навязчивой идеи Стеллы, что до тех пор, пока она не родит здорового, жизнеспособного ребенка, она не может считать себя женщиной. Теперь Стелла уже не отдавалась мне с такой страстью, как когда-то; она не любила меня, она использовала меня…

Я знаю, что это такое! — проговорила Клэр с тоской.

— То, что раньше было гораздо больше, чем только секс, теперь превратилось в работу; в отработанный, четкий процесс зачатия. Я сказал Стелле, что если она не изменит к этому своего отношение, то я так больше не смогу. Для меня такое было невыносимо. С тем я и уехал. Поездка выдалась долгой, затянулась месяца на полтора; и вот через месяц я получаю письмо, — как водится, анонимное, — где сообщается, что моя жена погуливает с Чарли Уитменом! — Джейк сжал голову руками. — Если бы я в тот момент оказался рассудительней, но я ошалел от ярости. Стелла меня обвиняла в неверности, а теперь сама изменяет мне с человеком, заведомо зная, что тот имеет на меня зуб! Первым же самолетом я улетел на родину.

Джейк замолк, и надолго. Когда он снова начал рассказывать, голос его звучал уже более уверенно:

— Наверное, было суждено судьбой, чтобы я застал их вместе. О нет, не в постели — это было бы слишком примитивно. Они вместе ужинали, только и всего; Стелла была такая радостная, такая хорошенькая, прямо как прежняя! Я потерял контроль над собой. Набросился на Чарли, он отразил мой удар, и в мгновение ока мы уже колотили друг друга, сметая все на своем пути. Стелла стала умолять нас прекратить, кричала, что Чарли зашел просто по-приятельски, что она специально пригласила его, чтобы извиниться за прошлое… Но при мысли, что Стелла делилась с ним нашими семейными бедами, я разошелся еще пуще. Мы с Чарли уже не обращали внимания на Стеллу, настолько каждый был поглощен своими прошлыми обидами, своим привычным стремлением одержать верх. Мы уже дрались не из-за Стеллы; мы дрались, чтобы выяснить, кто сильней.

Я не заметил, когда Стелла ушла; помню только, что, когда я шел, пошатываясь, от входной двери, после того, как вышвырнул Чарли вон, чувствуя, как все плывет перед глазами и как струится кровь из рассеченной брови, я вдруг обнаружил, что ее нет. Я кинулся по лестнице вверх, забарабанил в дверь ее спальни. Дверь оказалась заперта, а Стелла крикнула, чтоб я убирался прочь, отправлялся к своим любовницам, к своим драгоценным делам, на которые я ее променял. Я обвинил ее вероломстве, мы принялись страшно скандалить через запертую дверь. Тогда я, все еще дрожа от гнева, спустился вниз налил себе виски… Проснулся я от крика, обнаружив, что лежу на обеденном столе. В голове страшно гудело, но я кинулся на второй этаж и застал истошно вопившую служанку, мексиканку Энкарнасьон, в спальне Стеллы. Стелла лежала на кровати в новом пеньюаре, я и сейчас вижу его: сапфирово-синий, с синими ленточками, завязанными на плечах. Она лежала, окоченевшая, сложив на груди руки, как святая на старинной иконе. Уже несколько часов как она была мертва.

— О господи боже! — с ужасом выдохнула Клэр.

— Энкарнасьон сказала, что Стелла проглотила почти целый пузырек валиума. Служанка обнаружила ее мертвую, когда понесла наверх поднос с завтраком. Дверь тогда уже была открыта.

Джейк отнял руки от висков; глаза были сухи, но горели лихорадочным блеском.

— Не думаю, чтобы Стелла хотела наложить на себя руки, иначе она не отперла бы дверь. Это был просто жест отчаяния; последняя попытка показать мне, как она бесконечно несчастна, как беспомощна, как ей страшно жить. — Голос Джейка дрогнул. — Должно быть, она надеялась, что я предприму со своей стороны еще одну попытку, что вернусь, и… тогда бы все образовалось, но я был внизу и настолько пьян, что проспал момент, когда она умирала! Глубоко переживая рассказ Джейка, Клэр невольно потянулась к нему рукой:

— Ах, Джейк.. Джейк… как я тебе сочувствую!

И обняла его, чувствуя потребность успокоить, унять его боль.

— Это я виноват в том, что она умерла! Что мне стоило хотя бы чуть-чуть подумать!.. Стелла просто была не способна на измену. Она была католичкой; клятвы, данные при венчании, были для нее священны. Она была, как выражался Чарли, «дитя провинциальной морали». И если б и возник такой случай, Стелла ни за что не выбрала бы Чарли. Она не была жестока. И я не верю Чарли, который утверждает, будто бы они были со Стеллой любовниками; якобы каждый раз, уезжал, он заявлялся к ней.

— Он тебе так сказал?

— Да. Но я-то Стеллу знал лучше его! То, что он считал нормальным, обычным адюльтером, для Стеллы было смертельным грехом. Просто он хотел уязвить меня побольней, отомстить тем самым за то, что я когда-то отбил у него Стеллу.

Я убежден, что даже и сейчас он не может мне этого простить; не самой смерти Стеллы, а именно того, что он тогда ее потерял и что увел ее не кто-нибудь, а именно я.

И знаешь, какую насмешку приготовила мне судьба? Вскрытие показало, что Стелла была беременна!.. Должно быть это случилось как раз в ту ночь накануне моего отъезда.

Думаюона этого еще не знала… Я понял по красным пометкам в ее календаре… если бы ей подождать всего пару дней!.. Или если бы не было этого проклятого письма, из-за которого я помчался домой… Чарли утверждал, что ребенок от него; что якобы он спал со Стеллой каждый раз, когда я уезжал из дома; что ему было известно, как она жаждала забеременеть снова, и, раз я оказался несостоятелен, на помощь пришел он и справился с этой задачей, доказав таким образом раз и навсегда свое превосходство.

Светлые глаза Джейка потухли, он произнес с трудом:

— Я уверен, что он лжет и это его способ расквитаться со мной. Но временами…

— Хочется напиться?

— Да! Как я напился в ту ночь, когда Стелла умерла, как напивался после ее смерти. Напивался до такой степени, что превратился в безнадежного алкоголика, пока не спохватился и прошел курс лечения.

— Я все ломала голову, — мягко сказала Клэр. — Ведь вообще-то ты не пьешь, да?

— Нет! Не рискую. Кроме тех случаев, когда чувствую, что иначе мне никак не заснуть…

— Ах, Джейк!.. — Клэр обвила его руками. Он крепко стиснул ее в объятиях. — Пожалуйста, прости меня… Я ведь ничего не знала…

— Откуда тебе было знать? Я ведь не хотел это афишировать. К чему всем знать, что Джейк Бернс довел свою жену до самоубийства и потом сделался жалким алкоголиком? — произнес он приглушенно ей в плечо. — Иногда мне кажется, что эту кару мне послал господь, что не надо было мне становиться между Стеллой и Чарли, что, может, она была бы счастливее с ним, народила бы ему целую кучу детей, которых так хотела!

— В том, что у Стеллы дважды был выкидыш и что третей малыш погиб, нет твоей вины!

— Может, так, а может, нет! Я действительно часто оставлял ее одну. Да, мы ссорились, господи, как мы ссорились! Временами мне даже хотелось бросить ее, временами я ненавидел ее, особенно когда она видела во мне лишь средство забеременеть, и я не нужен был ей как Джейк Бернс, как человек, как любимый, а был ей нужен только в качестве личного производителя! Но все это не может служить оправданием моей вины в том, что она умерла, что произошло это самоубийство! Меня обвинила ее мать. Сказала, что теперь не будет мне в жизни счастья. А Чарли с тех самых пор изо всех сил только об этом и заботится. Уже потом, много позже, когда я попытался забыть прошлое, он мне этого сделать не дал. Дважды уводил у меня женщин, с которыми я связывал свои надежды на счастливое супружество. — Джейк помолчал. — Третьей оказалась ты, — наконец произнес он.

— Я не подозревала… — беспомощно проговорила Клэр.

— Знаю! А вот Чарли заподозрил! Наверное, кто-то рассказал ему о тебе… обо мне. Вот он и явился, чтобы снова все порушить! Только не на такую напал. Ты сумела разглядеть, что он собой представляет.

— Только потому, что он мне напомнил Рори!

— Слава богу! Я не к тому, что ты оказалась несчастлива в замужестве и с тех пор решила больше не рисковать, а к тому, что с тобой у меня появился шанс.

— Джейк, я… — в смущении пролепетала Клэр.

— Знаю! Ты скажешь, что я тебе симпатичен как друг! — Он в впился в нее взглядом. — Но только этой ночью между нами было явно больше, чем симпатия, и ты это знаешь!

— Просто я уже давно не…

— Пусть так. Воздержание абсолютно на тебе не сказалось. Мы были вместе: я и ты.

Клэр молчала, читая в его глазах, в интонациях голоса, что так оно иесть.

— Все произошло… так внезапно… — сказала она.

— Это было необыкновенно! Мне было так хорошо! Я…

Клэр приложила пальцы к его губам:

— Прошу тебя, Джейк! Я еще не готова к этому! Даже не наю, буду ли готова когда-нибудь…

— Да что ты, разве сама не видишь? Если бы ты не была готова разве смогло бы все произойти так, как произошло? Ты дала волю чувствам — да, именно так оно и было! Ведь и ты тоже сильно этого хотела… Тебе нужна любовь, Клэр! Не отталкивай меня! Пусть ты не любишь так, как я, пока еще не любишь. Я готов ждать. Только не надо, не беги от любви, не беги от меня! Прошу тебя! Мне кажется, я этого не переживу…

Клэр замотала головой, отстраняясь от Джейка:

— Не надо, Джейк! Меня гложет чувство вины, которого мне хватит до конца жизни! Я не умею только брать и ничего не давать взамен!

— Но ты дала, дала! Ты была готова отдать больше! Ты как раз та женщина, которая не может не давать!

Джейк снова взял ее руки в свои:

— Доверься мне, Клэр! Мне это так необходимо! И поверь мне, что на сей раз ты встретишь понимание и нежность.

— Я теперь не та доверчивая девушка! — тихо сказала Клэр.

— Да, я знаю, но дай мне шанс. Сейчас ты не испытываешь ко мне то же, что я к тебе. Единственно, о чем я прошу, дай мне попытаться разбудить в тебе те же чувства. Этой ночью мы почувствовали, что нужны друг другу.

— Я стосковалась по ласкам.

— И я! Вот почему я не могу тебя отпустить! Именно ты мне нужна, и, что бы ты там ни говорила, я тоже нужен тебе! — Джейк придвинулся ближе. — Да, ты ошиблась, но здесь нет твоей вины. Моя же ошибка обернулась моей виной. Мы оба с тобой только люди. Ты боишься, потому что от природы ранима, — ты пытаешься восстановить свое человеческое достоинство, и я ведь немного помог тебе в этом, разве не так?

— Очень помог!

— Так позволь мне довести дело до конца! Единственное, о чем я прошу, — дай мне шанс! — Но это было бы нечестно…

Джейк видел, как она борется с собой, как пытается рассудочность поставить над чувственностью. Клэр была не из тех женщин, кто вступает в связь с мужчиной, совершенно не заботясь о последствиях для обоих. В этом она была старомодна Драммонды были семейством старого уклада, они и по сей день чтили добродетели и ценности Викторианской эпохи Клэр была воспитана по заветам Библии: добродетель превыше всего. Соединяться с мужчиной значило для нее очень сильно его любить. Ее отличали прямота, искренность и чувство ответственности. Вот почему для нее было так важно, чтобы они с ее избранником подходили друг другу. Клэр все еще никак не могла согласиться с тем. что случилось этой ночью. Ее башня из слоновой кости рухнула, и было неясно, сможет ли она теперь построить новую. Джейку казалось, что Клэр взвешивает каждое его слово. Но Клэр в это время вспоминала то, что когда-то в ночь перед свадьбой говорила ей мать: «Самое главное — это компромисс! Только то дерево устоит, которое клонится под ветром. Абсолютные истины недолговечны, а ты склонна к излишней взыскательности. Никогда не настаивай на том, что лишь твои взгляды истинны, иначе непременно останешься ни с чем». Клэр посмотрела на Джейка. Он не спускал с нее внимательного взгляда. Светлые глаза потемнели от напряжения.

«Этому человеку можно верить! — сказала Клэр себе. — К тому же ты его должница. А Драммонды никогда в долгу ни перед кем не оставались. Благодаря ему ты вернула себе те чувства, которыми можно оплатить эту услугу…» Клэр улыбнулась, и мгновенно с лица Джейка исчезло напряжение.

— Ты обожаешь рисковать, — сказала Клэр. — А я люблю безопасные игры. Может, совместим эти качества и поделим пополам?

Джейк тут же улыбнулся, явно обрадованный:

— Итак, мы возвращаемся к жизни?

И снова прочел в ее глазах такой знакомый, понимающий отклик. И не смог удержаться, привлек Клэр к себе. Она не сопротивлялась, и Джейк осмелел, зарылся лицом в кружева, ощутив ее внезапно налившиеся груди.

— До сих пор пахнет розами и бурбоном… Теперь этот запах всегда будет напоминать мне о тебе!

Этот двойственный аромат разом смел всю паутину из темных закоулков его памяти, и внутри у Джейка все засверкало чистотой. А в чистом, ярком пламени, которым горела Клэр, исчезло все грязное, наносное, которое, казалось, уже не покинет никогда. И еле тлевшая, уже почти угасшая надежда вспыхнула в нем благодаря Клэр громадным, ликующим костром из которого Джейк вышел обновленным.

— Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь! — сказал он ей искренне. — Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне и никому больше!

Клэр кивнула; от полноты чувств она не могла говорить.

— Я так хочу доказать тебе, как много ты для меня значишь… Прошу, позволь мне это сделать…

Маленькая жилка пульсировала у нее под горлом, и, когда Джейк прикоснулся к этому месту губами, Клэр вся задрожала, но больше его не останавливала, и Джейк стал осторожно снимать с Клэр розовую ночную сорочку, и Клэр обвила его руками, прижимая к шелковистому теплу своего тела.

— Разреши мне любить тебя! — шептал он. — Разреши показать, как я люблю тебя…

Она молчала и только все сильней притягивала его к себе. Его губы, крыльями бабочки скользя по ее телу, с такой силой возбудили Клэр, что она как цветок целиком раскрылась навстречу Джейку.

— Хочу убедиться, что это не сон, что это не бесплотная мечта, которой я столько времени грезил о тебе… что ты здесь, со мной, и мне так хочется, так нужно любить тебя…

— Мне тоже нужна любовь… — шептала Клэр.

— Да, да, я знаю! И я дам тебе ее…

На этот раз он назвал Клэр ее именем.


ГЛАВА 13


В половине восьмого Клэр покинула спальню Джейка, решив, что будет лучше, если она вернется к себе, до того как Генри нагрянет его будить. Но, спустившись вниз за своим пеньюаром, в гостиной она нигде его не обнаружила; он исчез со всеми прочими остатками торжества. Генри отлично вел дом. Неизменно вставая в шесть утра, он уже прибрал все и к тому моменту, когда Клэр спустилась вниз, восстановил везде прежний порядок. В тот же вечер абсолютно чистый пеньюар лежал на постели Клэр. Ни единого слова произнесено не было, но Клэр чувствовала, что отношение Генри к ней несколько изменилось. Он и раньше выказывал к ней почтение, теперь же к этому примешивались одобрение и восхищение. Чего нельзя было сказать о Коре-Сью. Ее «шестое чувство» не могло не уловить тайные сигналы, возникшие между Джейком и Клэр; не заметить миллион всяческих уловок, на которые шел Джейк, лишь бы коснуться руки Клэр, не говоря уже о том, чтобы не понять по его лицу, не угадать по его голосу, по тому, как он весело насвистывал, когда был дома, а также не сообразить по исчезновению блондинок, что Джейк счастлив.

Так же счастлив, как и Клэр. Она вся светилась счастьем, когда через несколько дней повстречалась с Молли за еженедельным деловым ленчем для обсуждения дел в агентстве; та тут же заметила перемены в Клэр и напрямик спросила:

— Отчего это ты так сияешь? Что или кто причина?

Клэр вспыхнула.

— Так-так, я всегда считала, что это вопрос времени! — заметила Молли.

— Ты оказалась прозорливей меня!

— Так ты ведь слышать об этом не хотела, не так ли? — Молли похлопала Клэр по руке. — Что касается меня, я только рада, что призраки прошлого навсегда канули в Лету!

Клэр рассмеялась. Да, отказать Молли в проницательности было нельзя. Для Клэр это обернулось не просто восхитительной сексуальной близостью, после долгого периода воздержания к жизни вернулось не только ее тело. И по мере того, как они с Джейком все больше узнавали друг о друге, делясь друг с другом своим прошлым, Клэр все больше открывала для себя, что Джейк, которого она до этого знала, на самом деле был лишь малой частью сложной индивидуальности. У них не было общих интересов. Джейк был не из тех, кто посещает концерты, вернисажи, музеи или театры. Музыкальный слух у него отсутствовал, а музыкальный вкус ограничевался песенкой «Будь рядом с ним» в исполнении Тэмми Уайнетт. Джейк не был сугубо домашним человеком; он любил лошадей, старался чаше ездить верхом, обожал спорт, чуть что бился об заклад, не гнушаясь спором — какая из двух капель стечет по стеклу быстрее, и не выносил, когда усилия тратились впустую; быстро утрачивал интерес к делам, не сулившим явного успеха. Кроме того, Джейк любил побеждать и, хотя не считал себя не умеющим проигрывать, тем не менее проигрыши расценивал как неудачу. И вместе с тем этот человек, способный с поразительным хладнокровием поставить на карту тысячи долларов, просыпался посреди ночи дрожа, в холодном поту от привидевшегося кошмара, в ужасе, который Клэр могла теперь понять. И он постоянно искал опору и поддержку в Клэр.

Он засыпал ее подарками; подарил ей изумительную брошь в виде розы: стебель выложен прямоугольничками изумрудов, листочки из ограненных солитеров, на которых каплями росы блестят бриллианты, лепестки цветка — розовые бриллианты. У Клэр захватило дух при виде такого подарка:

— О Джейк… какая роскошь!

— Эти цвета тебе больше всего идут, к тому же от тебя всегда пахнет розами…

— Это просто восторг! — с искренней благодарностью воскликнула Клэр. — Чистейший восторг!

За брошью последовала сумочка из крокодиловой кожи из «Эсприз», шедевр «Гермес» с накладками и замочком из чистого золота, а однажды вечером, когда они собирались уходить на званый ужин в Сити, Джейк протянул Клэр вечернюю сумочку из сверкающих серебряных нитей с вкраплениями жемчуга.

Клэр растерянно посмотрела на Джейка.

— Ну что мне с тобой делать! — воскликнула она с шутливым отчаянием.

— Пока не говори что — оставь свой сюрприз на потом!

Джейк обожал дарить; он получал удовольствие, видя, как радуется Клэр. И она чувствовала в его щедрости благодарность, от которой щемило сердце. Джейк был чудовищно одинок; несмотря на хоровод блондинок, он действительно был из породы однолюбов. Нет, он не пытался купить привязанность Клэр, а просто показывал, как он ей благодарен. И Клэр чувствовала надежность Джейка. Он оказался очень заботлив, внимателен ко всем ее проблемам, сверхчувствителен по отношению к ее болезненному прошлому, и Клэр полностью доверилась ему, потому что поняла, что этот человек ее никогда не предаст.

— Я убеждена: Кора-Сью завела себе поклонника! — сказала Клэр Молли, когда они в очередной раз встретились в кафе.

— Вот повезло, попался слепец! — воскликнула Молли.

— Знаешь, кто бы он ни был, я так ему благодарна! Он сумел до неузнаваемости изменить ее характер! Теперь в выходные дни она куда-то смывается, разодевшись в пух и прах, внезапно сделалась такой скромницей, такой тихоней.

— По-моему, она мотается повсюду с этой облезлой старой девой из Балтимора!

— Эмили — милейшая, тихая особа! — возразила Клэр. — Никак бы не подумала, что такая может стать подругой Коры-Сью. Наверное, ей просто больше не с кем бродить по городу.

— Знаешь, Клэр, я так рада, что ты вышла из своей раковины! За последние недели две ты буквально расцвела. Наверное, и впрямь Джейк — то, что тебе нужно.

— Я и в самом деле теперь… дышу полной грудью! — кивнула Клэр.

Да, это так и было. Ни с кем она не чувствовала себя так спокойно, как с Джейком. Клэр целиком доверяла ему, да и как можно было не доверять тому, кто всем своим видом показывал, что главное для него в жизни — счастье и благополучие любимой женщины. После трагедии, происшедшей со Стеллой, Джейк был необыкновенно нежен с Клэр; о такой нежности к женщине Рори просто понятия не имел. Если Рори и бывал с Клэр нежен, то делал это ради себя; Джейк все делал только для нее. Кроме первых, проведенных в неведении месяцев своего замужества, Клэр уже не могла доверять Рори.

Джейку она верила беспредельно. За последние месяцы своей безграничной нежностью он снял все накопившееся в ней напряжение. Рори сумел высвободить чувственность Клэр, но Джейку она дарила всю силу своих чувств. Сама испытывая при этом бурное наслаждение, ведь Джейк умел ценить это так высоко.

…приезжает твоя мама? — уловила Клэр конец вопроса, произнесенного Молли.

— На будущей неделе.

— И как ты, девочка моя, станешь себя вести в ее присутствии?

Клэр улыбнулась.

— Абсолютно так же! — сказала она твердо. — Между мной мамой проблемы поколений не существует. Кроме всего прочего, Джейк ей симпатичен. Джейк был несказанно рад, что сможет хоть как-то отблагодарить ее за гостеприимство, которое она оказала ему зимой.

Приехала леди Марго, такая очаровательная в норковой шляпе с широкими полями и в норковом пальто, и привезла с собой две связки куропаток и лосося, при виде которого у Генри загорелись глаза.

— Вы уж простите, замороженный, — извиняющимся тоном сказала леди Марго, — но тем не менее вполне пригодный к употреблению! Я всегда сама замораживаю рыбу, едва только ее поймают.

В тот же вечер Генри приготовил лосося на ужин, получилось так вкусно, что леди Драммонд потребовала рецепт, шутливо укоряя Генри в том, что эта провокация пагубно скажется на ее попытках сохранять в ее возрасте фигуру. И буквально через мгновение леди Марго уже просила, чтобы Генри показал ей в точности, как готовить такой изумительно ароматный кофе.

— Теперь я вижу, что вы все должны приехать к нам в Шотландию на Рождество! Народу соберется не так много: мой старший сын с женой и детьми, родители его жены Мойры и сестра моего покойного мужа…

— Полагаю, без меня вам придется обойтись! — заявила Кора-Сью. — У меня на Рождество совсем другие планы.

Она произнесла это несколько надменно и в то же время как-то неловко, с неуверенностью взглянув на Джейка.

— Как хотите! — вполне дружелюбно отозвался Джейк, внутренне испытывая облегчение. — Эмили пригласила меня отпраздновать Рождество у нее «Интересно, кого еще пригласила Эмили?» — подумал Клэр.

Когда несколько позже, вечером, они оказались с Джейком наедине, Клэр сказала:

— По-моему, Кора-Сью нашла себе воздыхателя!

Джейк в изумлении уставился на нее:

— Ты шутишь!

— Нисколько… Она каждый раз отправляется на свои прогулки по городу, разодевшись в пух и прах, и Эмили здесь совсем ни при чем. Это что-то другое.

— Ну и дела, черт побери! — обескураженно произнес Джейк. Потом, нахмурившись, добавил: — Мне бы совсем не хотелось терять Кору-Сью…

— Но хоть я и говорю о воздыхателе, пока это только предположение, просто она в последнее время стала такая загадочная.

— Кора-Сью и мужчина! Это что-то непостижимое! Обычно мужчины обходят ее за версту.

— Кто бы он ни был, спасибо ему! Не думаю, что мне было бы приятно на Рождество ощущать на себе ее косые взгляды, хотя было бы весьма интересно наблюдать, как она станет взаимодействовать с тетушкой Изабеллой!

— Старушка что, ведет себя прямо как гранд-дама?

— Помнишь портрет королевы Марии Стюарт? Где она вся в бриллиантах, со взбитой прической?

— Конечно!

— Ну вот, вылитая тетушка Изабелла!

Джейку очень нравилось это Рождество в замке Драммонд, ему нравилось все — и праздничные гирлянды в Большом зале, и огромная рождественская елка, установленная под галереей менестрелей в дальнем его конце. Он грелся, повернувшись спиной то к одному, то к другому огромному камину, которые пылали день и ночь напролет, и веселился как ребенокво время детского праздника в разгар которого появился Йен в костюме Санта-Клауса и принялся вытаскивать из пухлого мешка подарки и раздавать детям.

— Как видно, твой молодой человек любит детей! — сказала вдовствующая маркиза, глядя, как Джейк учит трехлетнего мальчутана кататься на только что подаренном трехколесном велосипеде.

— Он вовсе не мой молодой человек, тетушка Изабелла! — не моргнув глазом соврала Клэр.

— В свои восемьдесят я еще пока из ума не выжила! — парировала Тетка со всей категоричностью. — Совершенно очевидно, что мистер Бернс испытывает к тебе не какие-нибудь, а нежные чувства! — И, тряхнув головой, добавила: — А посему — лучшего тебе не найти, хоть он и американец! Дал мне отличный совет насчет фондовой биржи.

— К его рекомендациям определенно стоит прислушаться — сказала Клэр. — В этих делах он большой знаток.

— Я рада это слышать. Тебе бы вовсе не выходить за этого мота Баллетера! В свое время я высказывала мнение по этому поводу, только ты к нему не прислушалась. Была бы ты моей дочерью, я бы тебе просто запретила, но мой братец всегда проявлял чрезмерную уступчивость по отношению к своей единственной дочке. — Она одобрительно кивнула в сторону Джейка. — На этот раз я бы тебе посоветовала долго не тянуть и предпринять повторное замужество, несомненно, более тебя достойное.

— Мне нравятся твои родные! — сказал Джейк Клэр, оглядывая собравшихся.

— А ты нравишься им!

Он устремил на нее сияющий взгляд:

— А ты нравишься мне!

В церкви на следующее утро Джейк старательно распевал псалмы, а потом, после завтрака, вместе со всеми разворачивал рождественские подарки. Близнецы от восторга утратили дар речи, когда он каждому вручил по новенькому двухколесному велосипеду ВМХ.

— Вы чересчур щедры, мистер Бернс! — робко запротестовала Мойра.

— Прошу вас, называйте меня Джейком!..

— Хорошо, Джейк… Но это действительно слишком дорогой подарок!

— Когда я был маленький, я так мечтал иметь велосипед!

Джейк преподнес леди Марго небольшой глянцевый чемодан из крокодиловой кожи, а Мойре фарфоровый сервиз ее любимой марки «Лоуэнстофт»; глаза вдовствующей маркизы заблестели, когда, раскрыв коробку, она обнаружила в ней увесистую коробочку с глазированными орехами, которые обожала, и изящный китайский кувшинчик, наполненный ее любимым ликером.

— У вас превосходный вкус, мистер Бернс! — с одобрением заметила она.

Джейк с Клэр обменялись улыбками. Все это Джейк купил по совету Клэр.

Йен получил в подарок сотовый телефонный аппарат новейшей конструкции для автомобиля.

— Как раз то, что нужно для старины «Рейнджровера»; с такой штукой меня можно найти в любом уголке поместья!

Все смотрели с любопытством на Клэр, когда Джейк вручал ей квадратную высокую коробочку; Клэр открыла ее: там оказались в корпусе-раковине дамские электронные часы-календарь «Ролекс», с бриллиантами и золотой короной на циферблате, вокруг стекла рубины и бриллианты. Все замерли от восхищения.

— Я решил, раз я полагаюсь на Клэр в смысле жизненной ориентации, такие часы могут оказать ей в этом неоценимую помощь! — простодушно сказал Джейк.

— Бесценную, я бы сказал! — прошептал Йен на ухо жене. — Такие часики стоят тысяч восемь фунтов плюс-минус пару сотен.

— Я же тебе говорила, он ужасно влюблен! — шепнула Мойра в ответ.

Когда настала очередь Клэр вручать подарок Джейку, все также застыли в вежливом любопытстве. Она подарила Джейку новый кейс из мягчайшей, сияющей телячьей кожи, с номерным замком и с его накладными золотыми инициалами.

— Прекрасный подарок! — одобрительно заметила вдовствующая маркиза.

— И весьма кстати! — сказал Джейк. — Спасибо, Клэр!

А озорной взгляд говорил: «Ну погоди у меня!»

Рождественский обед, как всегда, состоял из холодных блюд: мусс из авокадо, свежая, подслащенная ветчина, затем классический английский бисквит с обилием фруктов и взбитых сливок; и, как бывало обычно, к моменту рождественского обращения королевы по телевидению все уже пили кофе. После рождественского обеда Джейк с Клэр пошли прогуляться.

— Надо немного растрястись, — сказал Джейк, похлопывая себя по плоскому животу.

— Это еще не конец! — предупредила Клэр. — В пять часов — чай, а в восемь — ужин с гусем и всем, что к нему полагается, а также с рождественским пудингом.

— О боже!.. — воскликнул Джейк и тут же спохватился: — А почему гусь? Что стряслось со знаменитой индейкой?

— Гусь, мой милый, наше традиционное рождественское блюдо! Индейка — американский импорт, завезенный после войны. Нашего гуся откармливают в течение всего года, перед тем как свершить рождественское жертвоприношение.

Джейк вздохнул, беря обеими руками руку Клэр и оглядывая поместье с вершины холма, на который они поднялись.

— Нет, это не жертвоприношение! — сказал он. — О таком Рождестве, как у вас, я читал в книжках, когда был ребенком. Диккенс жив-здоров и живет здесь, в Долине Драммонд!

— Я рада, что тебе нравится!

— Нравится — не то слово! — И, вновь вздохнув, Джейк сказал: — Мне кажется, будто кто-то остановил нашу землю, и мы все на минутку с нее сошли!

— Чтобы самим себе доставить маленькое удовольствие!

— Кстати, насчет маленького удовольствия…

Клэр, взглянув Джейку в глаза, прочла его взгляд.

— Я знаю, есть такое место… — прошептала она.

Это была маленькая комнатка на самом верху одной из башен; чтобы попасть туда, надо было отпереть дверь у подножия башни и подняться наверх по каменной винтовой лестнице. Внутри оказалось большое кресло посреди коврика из овечьей шкуры, переносной газовый камин, который Клэр немедленно разожгла, чтобы промерзшее насквозь помещение прогрелось. Джейк подрагивал в своей теплой дубленке.

— Прямо как на Аляске! — Он бросил взгляд на книги, стоявшие на полке под узеньким окошком. — Твои?

— Мои… Девчонкой я часто приходила сюда. Это было как бы мое убежище. Ну вот, камин разгорелся, скоро станет совсем тепло.

— «Алиса в стране чудес». «Ветер среди ив», «Робинзон Крузо», «Путешествия Гулливера», «Маленькие женщины».

Любимые книги детства?

— Да! Я их все время читана и перечитывала…

— «Айвенго», «Красная перчатка», «Остров сокровищ» «Похищенные дети»… Ах, как я завидовал в детстве Дэвиду Балфуру! Все это я тоже читал. Только не вижу здесь «Тома Сойера» и «Гекльберри Финна»…

— Они у братьев стоят! Я все мечтала отправиться на плоту по Миссисипи.

— Как-нибудь прокатимся с тобой на пароходе!

Сияющие глаза так посмотрели на него, что Джейк был уже не в силах сдерживаться. Он обхватил Клэр и принялся покрывать ее лицо жаркими поцелуями. Очень скоро небольшой, но сильный огонь прогрел комнату, и сначала они сбросили теплую одежду, потом постепенно стали раздеваться дальше, пока не оказались обнаженными на мягкой овечьей шкуре, согреваемые теплом камина в комнате, освещаемой лишь его красным пламенем.

— Ты вся как будто из атласа… — шептал Джейк, проводя рукой по нежным изгибам ее тела.

Когда она проснулась, Джейк уже был полностью одет. За окошком стояла непроглядная тьма.

— М-м-м!.. — сладко потянулась Клэр, ощущая легкую внутреннюю дрожь.

— Мне кажется, нам пора возвращаться! — мягко сказал Джейк.

— Который там час на моем новеньком «Ролексе»?

— Чуть больше половины пятого.

— Скоро чай…

Клэр смотрела на него, и улыбка мало-помалу соскатьзывала у нее с губ под воздействием разгоравшихся желанием глаз Джейка. Одного лишь его взгляда было достаточно, чтоб ее тело немедленно наполнилось ответным порывом. Клэр протянула к нему руки. На этот раз он вошел в нее со всем неистовством страсти, так что сначала что-то в ней даже воспротивилось этому, но вот уже инстинкт взял верх, и собственная страсть поднялась в ней, чтобы слиться с его напором. Все остальное перестало существовать, на свете были только они двое, слившиеся, ставшие одним целым — душой и телом и счастьем, и Клэр знача, что Джейк испытывает то же, что и она. Он проник во тьму, отыскал глубоко спрятанные там осколки ее разбитой души и силой своей страсти собрал, сложил в единое, звенящее радостью целое. И именно в этот момент Клэр поняла, что любит его, и стала лихорадочно искать слова Чтобы сказать ему это, как вдруг Джейк произнес:

— Я хочу быть с тобой, Клэр, каждую минуту, каждый день всю оставшуюся жизнь, но сейчас я вынужден на некоторое время тебя оставить.

Клэр похолодела.

— Помнишь, утром мне позвонили?

Действительно, Джейка позвали к телефону, как раз когда все собирались в церковь. — Звонил Гэс Эрлих, управляющий моими нефтяными вышками на Техасском побережье; одну из скважин прорвало, и в Мексиканский залив вылилось огромное количество нефти. Сейчас все местное начальство зоны Мексиканского залива, множество рыбаков, ловцов креветок и мэры нескольких прибрежных городков жаждут моей крови.

Мне необходимо ехать туда, чтобы все уладить!

— Я поеду с тобой!

— Нельзя. Я не смогу уделить тебе время, предстоит тяжелая работа, надо подчистить все в полном смысле этого слова. Не хочу, чтобы ты сидела взаперти в гостинице, ждала, когда я вдруг смогу на минутку вырваться, проведать тебя. Для того чтобы уладить этот скандал, мне потребуется масса времени и сил. Предстоят тяжелейшие судебные процессы. Утечка огромная, и как это, черт побери, случилось, просто ума не приложу! Оборудование буровых было предметом моей гордости, и я всегда аккуратно исполнял все требования министерства внутренних дел насчет штормовых заглушек, но там что-то такое стряслось, в чем необходимо как можно скорей разобраться.

— И как долго тебя не будет?

— Трудно сказать. Но какое-то время мне придется там проторчать.

Клэр отвернулась, принялась собирать свою одежду.

— Ну что ж, раз тебе так надо, поезжай! — произнесла она внешне спокойным тоном, хотя внутри у нее все бушевало.

— Ты же знаешь, я ни за что бы не уехал, если бы этого не потребовали особые обстоятельства! — сказал Джейк несколько взволнованно, но вместе с тем решительно. — Просто нам очень не повезло, что приходится ехать именно сейчас.

— Я знаю, как важны для тебя твои дела.

— Не только мои, — сказал Джейк, как бы отвечая на ее колкость. — Это связано с судьбами других людей!

— И с твоей репутацией!

Клэр чувствовала, что произносит это капризным, злым тоном, но сдержать себя не могла. «Вот тебе и пожалуйста! — мысленно восклицала Клэр саркастически. — Как это для него характерно! Надо же, как он все обдумал! — с горечью продолжала она твердить себе. — С самого утра знал, скрывал ничего не говорил и точно рассчитал время, когда преподнести сюрприз!»

— Насчет этого я тебе никогда не лгал!

— Насчет этого не лгал, — сказала Клэр сухо. — Это верно.

А про себя подумала: «Но все остальное — ложь! После всего того, что ты говорил, что ты делал, как можно бросать меня одну? Неужели ты сможешь без меня? А как я смогу быть без тебя?»

Клэр застегнула свою шубку и сказала:

— Надо идти! Чай. наверно, уже подали, и все недоумевают, куда мы делись. К тому же тебе надо укладываться… Ты летишь из Абердина?

— Да. Утром заказал билет. Машина заедет за мной в десять.

— Понятно!

Клэр скользнула мимо Джейка.

— Ну пошли же! — сказала она. — Времени уже не так много осталось.

— Ах, как жаль! — разочарованно произнесла леди Марго, когда вещи Джейка были уложены в машину. — Но, видно, утечка нефти довольно серьезная?

— Чрезвычайно! — сказал Джейк.

— Тогда дайте же нам знать, как у вас продвигаются дела, хорошо? Полагаю, Клэр может задержаться у нас до Нового года? .

— Ну конечно, какой разговор! Так или иначе, будем поддерживать связь.

Леди Марго взглянула на небо:

— Опять будет метель… Вам бы следовало поторопиться! Не хватало еще, чтоб вы в снежный занос попали! — И протянула руку:

— До свиданья, Джейк! Надеюсь, до встречи, и до скорой!

— Будем стараться! — ответил Джейк. — И спасибо за прекрасное, хоть и слишком короткое Рождество!

Он повернулся к Клэр. «Нет, этого не может быть! — думала она. — Он не может вот так уехать, бросить меня… повинуясь какой-то там необходимости, с которой женщина бороться не в силах! Это погубило Стеллу. Теперь я понимаю, что она чувствовала. „Бернс Ойл“ — алчная возлюбленная! Но почему именно ему надо туда ехать? У него же есть люди, которые за все отвечают!.. Ведь существует же телефон, факс, телекс…

Почему потребовалось ехать именно ему самому?» Однако вслух Клэр невозмутимо произнесла:

— Желаю удачного полета и надеюсь, ты увидишь, что дела там вовсе не так уж плохи!

— Хуже утечки нефти ничего не может быть! — качая головой, сказал ее брат. — Нефть убивает все живое…

«Вот-вот! — думала Клэр. — Я — первая жертва!..» Нет, умолять она не будет! Довольно было унижений от Рори; из-за них она утратила чувство собственного достоинства, гордость. Больше такого не случится. Лучше умереть, чем ползать на коленях!

Джейк посмотрел на Клэр напряженным взглядом, и она поняла, что он сердится на нее; лицо у него было как бы сведено болью, и Клэр даже злорадно порадовалась, хотя это не принесло ей облегчение. Она чувствовала себя удивительно одинокой и брошенной, зажавшись в своей обиде, глядя на все окружающее сквозь ее пелену.

«Джейк не так прост! — вспомнила она слова еще одного знакомого. — С виду такой добродушный ковбой, но за этой маской прячется крутой малый, который стреножит тебя раньше, чем ты заметишь веревку в его руках!» Клэр невольно посмотрела вниз, как будто ожидая увидеть веревку, стягивающую ее голени.

Джейк в последний раз взглянул на нее, но Клэр все еще не могла отделаться от своей обиды. Он сел в автомобиль. Покрутил ручкой, окошко опустилось.

— Я позвоню! — сказал он.

— Ну разумеется! — ответила Клэр с деланой улыбкой.

Она стояла рядом с матерью и наблюдала, как Генри склонился над окошком машины и они с Джейком обменялись приглушенными фразами, потом Генри отступил, и машина тронулась. Последнее, что видела Клэр, — как Джейк, обернувшись, смотрит на нее в заднее стекло.


ГЛАВА 14


— Милая Клэр! — с укором сказала леди Марго. — Мы ведь встречаем Новый год, а не на поминках сидим, и едим, между прочим, жареную оленину, а не какую-нибудь печеную поминальную говядину! И если ты ждешь от меня выражений соболезнования, то хоть назови, по крайней мере, кого мы собираемся оплакивать?

— Очень смешно! — отозвалась Клэр.

— Хандра, в которую ты погружена с тех пор, как уехал Джейк, говорит о какой-то утрате, но я никак не могу понять, какой именно.

— Чтобы что-то утратить, надо прежде всего это иметь! Марго Драммонд всматривалась в незнакомую маску, появившуюся в последние дни на лице дочери.

— По-моему, все дело в том, что тебя тревожит что-то и ты никак не можешь от этого освободиться!

Клэр молчала. Они впервые обедали вдвоем. Остальные разъехались по делам.

— Не стоит повторять прежние ошибки, Клэр! Ты, как никто, знаешь, какой взрыв может произойти, если что-то долго в себе копить. Я же вижу, с тобой что-то происходит — с того самого момента, когда уехал Джейк. Что случилось, вы поссорились? — Леди Марго положила на стол салфетку. — Послушай, давай-ка мы с тобой сядем у камина и поговорим по душам! Знаешь, я считаю, что вскрытие очень полезная вешь!

Как иначе установить причину смерти?

— Так ты у нас еще и патологоанатом? — язвительно бросила Клэр.

— О, за тридцать семь лет жизни с твоим отцом я столькому обучилась!

Леди Марго увлекла Клэр в библиотеку, где Лоуги как раз ставил поднос с кофе.

— И еще, Лоуги, пожалуй, немного коньяку! Нам бы не помешало что-нибудь тонизирующее!

Леди Марго уселась в свое любимое кресло перед ярко пылавшим камином, отрешенно вздохнула, потом разлила по чашкам кофе, налила в маленькие рюмки «Курвуазье».

— Отличный стимулятор бодрости! — произнесла она, поднимая рюмку.

— Что это, мама? Хочешь вызвать меня на исповедь?

— Ну что ты! Раскрывать душу вовсе не в твоем характере. Ты все прячешь в себе, хотя это плохо. Нет-нет! Я просто думала, что, может, ты хотя бы слегка освободишься. Старая поговорка верна. Действительно, «поделись бедою, станет легче вдвое». По-моему, ты страдаешь любовным похмельем, и я назначаю тебе небольшую дозу слабительного.

— Мне уже кажется, что моя болезнь неизлечима!

— Ставить диагноз самой — вещь опасная!

— Да ну, это у меня уже не в первый раз! Все то же крушение иллюзий!

— Ах, так… Кто-то снова проткнул твои воздушные шарики, и, судя по всему, этот «кто-то» — Джейк? Что же такого он натворил?

— Эти американские фразочки мне уже опротивели!

— Такой выразительный язык… — проговорила мать с явной симпатией. — Но я не совсем понимаю, в какой связи ты это сказала. Поясни!

Клэр уставилась на огонь в камине.

— Это длинная история.

— У нас впереди целый день. Завтра, в канун Нового года, у меня ни минутки не будет свободной, а пока давай воспользуемся возможностью. Начни с самого главного…

Клэр помолчала, размышляя.

— Ну вот… Все началось с того самого вечера, когда Джейк устроил прием по случаю Дня благодарения…

Клэр дошла до того момента, когда уехал Джейк, и к этому времени мать уже сложила в уме все фрагменты головоломки, Она уже многое узнала от Генри, побеседовав с ним наедине. — Да, запуганный получился клубок! — произнесла она в раздумье. — Как все, кто страдает легкой возбудимостью, ты не заботишься о происхождении боли. Ты что, окончательно решила бросить работать у Джейка?

— Как я могу продолжать у него работать? Я считала, что наши отношения — самое важное, что только есть у нас обоих, а вышло, что это просто так, временное увлечение. Снова получается то же, что и со Стеллой. Самое главное для Джейка — это «Бернс Энтерпрайзез» и ее процветание!

— Но ведь у него произошла серьезнейшая утечка нефти в океан! Более того, кем-то намеренно подстроенная!

Клэр оторвала взгляд от пламени.

— Намеренно? Кто тебе это сказал?

— Генри. Вроде бы есть такие штуки на нефтяных скважинах, которые называются штормовыми заглушками, они предохраняют от выплескивания нефти в океан; так вот, оказалось, кто-то повредил заглушку на одной буровой скважине у Джейка.

— Он ничего подобного мне не говорил!

— А ты спрашивала? — Клэр покраснела. — Я увидела, что Джейк нервничает, ну, взяла и осторожно кое-что у него разузнала.

Клэр знала, что значит на языке матери это «кое-что»: она умела заставить человека раскрыться полностью. Разве только что с нею не получилось именно так?

— Но почему, кому это потребовалось? — воскликнула Клэр.

— Промышленный саботаж теперь весьма доходный бизнес, ну а в нефтяном деле он чрезвычайно распространен.

— Но почему же Джейк мне ничего не сказал?

— Может быть, потому, что не захотел расстраивать тебя еще больше!

Клэр надула губы.

— Единственное, что его заботит, это «Бернс Энтерпрайзез»! Он нисколько не изменился. Как относился к Стелле, так продолжает относиться и ко мне. В конечном счете самым важным и неотложным для него является бизнес!

— Да будет тебе, Клэр! То, что случилось, очень серьезно!

Джейку придется очищать воды океана, утихомиривать жителей городков на побережье, выплачивать компенсацию службам охраны природы. Нанесен большой ущерб морской фауне и пернатым. Этот район славился обилием креветок, а теперь они практически уничтожены. С этим человеком стряслась самая настоящая беда!

— Так почему же он мне ничего не сказал? Разве я бы не поняла? — произнесла Клэр с досадой, но мать уловила в ее голосе и агрессивную нотку. — Мне не нравится именно то, как он поступил со мной! Сначала расслабил лаской, а потом — рэббит-панч![8 - Прием в американском боксе — удар ребром ладони сзади по затылку — прим.]

— Господи, что значат эти слова?

— У Генри спроси — пусть он тебе объяснит! — язвительно сказала Клэр. — Как я вижу, он все тебе рассказывает!

— Да, он сказал мне, что, когда хотел с тобой поговорить, ты вместо того, чтобы выслушать, его отшила!

Клэр стало не по себе. Действительно, Генри приходил к ней, как ей показалось, чтобы объясниться, но она оборвала его, сказав:

— Нет, Генри, мне бы не хотелось, чтобы именно вы занимались со мной всякими объяснениями! Это последняя капля, которая переполнила чашу моего терпения в отношении Джейка!

И с этими словами гордо удалилась.

Читая по выражению лица Клэр, что с ней сейчас происходит, леди Марго сказала:

— По-моему, всем своим видом Джейк подчеркивал, как ему не хочется тебя оставлять!

— Так вот и не оставлял бы!

— И что бы ты там делала? Расхаживала бы взад-вперед по гостиничному номеру в ожидании? Он поступил совершенно правильно, оставив тебя здесь, чтобы ты не была одна. Да пойми ты, кто-то подстроил эту катастрофу! А что, если этот кто-то затаился, чтобы сделать ему еще какую-нибудь пакость? Каково Джейку будет, если ты, которой он так дорожит, окажешься где-то одна, без всякой защиты?

И тут Клэр осенило.

— Это ты уговорила его! — воскликнула она с горящими от гнева глазами.

— Да, уговорила, — сказала мать. — Он подошел ко мне сразу после того телефонного разговора… Ведь это не первое несчастье, которое на него обрушилось. Недавно был еще один случай в Оклахоме. Кто-то угнал у него нефть из нефтехранилищ!

— «Угнал»! Что ты говоришь, мама! Это скот угоняют!

— Но он так выразился! Кто-то перекачал его нефть в нефтевозы — такие огромные, их полно на дорогах, причем не в один и не в два! Джейк сказал, что подобных случаев за последние месяцы было уже несколько.

Клэр перебирала в уме все, что проходило через нее на работе.

— Да, помню, была еще история с «Геймскэном»!

— Что это?

— Одна из компаний Джейка. Он приобрел ее примерно год назад и вместе с ней юного двадцатилетнего гения, который изобретает электронные игры. Через некоторое время в финансовых разделах газет появились статьи о том, будто вся эта компания сомнительна, будто они воруют игры у другой компании, а это явная ложь. Все игры сделал этот мальчик, Питер Бристоу. Но слухи повлияли на котировки акций, и клиенты начали аннулировать свои заказы, испугавшись, что начнется борьба за авторские права и они потеряют свои деньги.

— Ну вот тебе, пожалуйста! У Джейка объявился враг, человек, который стремится изо всех сил принести ему вред. Он богат и влиятелен, но таких всегда ненавидят, им всегда завидуют! А ты его ревнуешь, и в этом источник всех твоих теперешних несчастий!

— Ревную?

— Ну конечно! Послушать, что ты рассказывала о его жене, получается, что и она тоже ревновала его к делам. Насколько я понимаю, Стелла самая что ни на есть маленькая провинциалка, и она чувствовала себя не в своей тарелке в том мире, которым он с такой легкостью управлял. Она чувствовала себя там чужой; ей не нравилось, что этот мир забирал у нее Джейка, и, когда возникли проблемы с рождением ребенка, такого Стелла уже вынести не смогла. Ты.же, напротив, в этом мире чувствуешь себя как дома, потому что родилась в нем. Джейк восхищается тобой и уважает, потому что ты умеешь то, что Стелла считала для себя невозможным. И именно потому, что, пережив трагедию со Стеллой, как же ты этого не понимаешь, Джейк так стремится оградить тебя от неизвестного злоумышнника, который так хочет ему навредить. Он был встревожен и я это заметила. И уж если говорить о бездушности, проявляемой к другим, то это больше относится к тебе! Как раз дорожа тобой, он не стал брать тебя с собой, зная, что здесь ты будешь в безопасности.

Марго Драммонд понимала: то, о чем она сейчас говорит, не могло Клэр и в голову прийти, потому что та окружила себя стеной обиды и негодования.

— Так почему же он ничего мне не объяснил? — воскликнула Клэр.

— Видимо, считал, что так будет лучше, — с сожалением произнесла мать. — Хотя я советовала ему рассказать тебе обо всем, но Джейк был непреклонен в своем желании оградитьь тебя от всего этого. Так и сказал: «Я не хочу Клэр вовлекать в это. А если возьму ее с собой, получится именно так. Кто-то висит у меня на хвосте! Мне не будет покоя, если Клэр окажется на линии огня. У вас ей безопаснее, и мне будет спокойней, но на всякий случай я оставляю здесь Генри. У меня странное чувство, будто эти люди постоянно следят за каждым моим шагом!»

— Он должен был все мне рассказать! — со слезами испуга проговорила Клэр.

— Возможно, но он так не сделал, и в результате ты сама своей обидой загнала себя в угол. Потому я решила, что пора рассказать тебе все! — с шутливым вздохом сказала Марго Драммонд. — Любовь не бывает гладкой… — Увидев, как дочь внезапно переменилась в лице, леди Марго спохватилась: — Или это не любовь? — Клэр не ответила. — Ну же, не бойся этой второй попытки! — подбадривала мать. — По-моему, именно любовь свела вас с Джейком! У каждого из вас изранена душа, и вы нашли друг в друге заботу и понимание. Джейк поступил правильно, но исходил из неверных посылок. Он очень любит тебя, и, думается, ты его тоже. Ведь это совсем не так, как было с Рори, верно?

— Нет-нет! — воскликнула Клэр, мотая головой. — Это случилось как-то помимо моей воли. Джейк все больше и больше заполнял мою жизнь. И я еще не вполне разобралась, что со мной происходит, как вдруг он сказал, что уезжает и оставляет меня. И тут я поняла, что всегда хотела быть только с ним. Мне с ним так спокойно, так надежно, как никогда не было с Рори. Потому-то его слова об отъезде и поразили меня в самое сердце…

— Да, конечно, ему надо было тебе все рассказать! — снова со вздохом сказала мать. — Но любовь часто мешает принять верное решение. К тому же тебе следует помнить: он знал, как ты боишься ошибиться в очередной раз. Рори ведь оказал на тебя громадное влияние, даже гораздо более глубокое, чем ты думаешь. Тебе приходится складывать себя по частям, и одним клеем тут не обойдешься. А Джейк вернул тебе уверенность в себе, восстановил в тебе жизненный дух и придал смелости для того, чтобы решиться на очередную попытку.

— Да, я с самого начала поверила ему!

— Ну вот! Он смог покорить твой разум, твою душу, как Рори не умел никогда. Он, и только он, по-настоящему взволновал тебя как мужчина. Иначе ты тут же, не рассуждая, легла бы в постель с этим Чарли Уитменом! Секс имеет важное значение, но истинная любовь может быть и не связана с сексом. Беда в том, что люди находятся в плену предвзятого мнения, будто любви без секса не бывает. Вздор! Все у нас обожают выставлять себя такими свободными, а не слышат звона цепей, которыми накрепко прикованы к бесконечной погоне за сексуальным удовлетворением! Но надо отдать должное: Джейк Бернс мужчина весьма и весьма чувственный.

Леди Марго с улыбкой посмотрела на дочь.

— Откуда ты все знаешь? — зардевшись, проговорила Клэр.

— Из опыта, построенного на собственных ошибках! Ну, потом еще у меня есть глаза, уши и блестящая память. Молодое поколение, как правило, забывает, что старики тоже когда-то были молодыми. Я ведь знаю, что такое любовь: знаю этот восторг, сомнения, растерянность, муки, слезы. С любовью следует обращаться осторожно, бережно, а что вместо этого делаем мы? Проявляем бестактность, равнодушие! То, что в идеале должно выявить человеческую теплоту, то и дело показывает, насколько мы бесчеловечны. — Леди Марго откинулась в своем кресле и продолжала: — Ну что? Видишь, как помогает вскрытие. С тобой, я бы сказала, случилось нечто вроде контузии, когда ты бродила по дому, словно бесчувсвенная тень. Поговори с ним, Клэр! Хватит сидеть и все перемалывать в себе! — Сделай же что-нибудь! Не упусти и этот шанс!

Клэр встала, присела на корточки перед сидевшей в кресле матерью.

— Знаешь, ближе, чем ты, у меня подруги нет! — робко произнесла она.

— Давать советы опасно. Но в твоем случае, девочка моя, видно, что без совета не обойтись. И тут я настоятельно советую: не упусти свое счастье!

Генри был на кухне, где зарекомендовал себя, по мнению миссис Маккиннон, неутомимым тружеником; она уже тридцать лет служила кухаркой в замке Драммонд. Как раз в этот момент она учила Генри готовить национальный шотландский хаггис.

— Вы позволите, миссис Маккиннон, я украду у вас Генри на пять минут? — сверхучтиво спросила кухарку Клэр.

— Ну что ж! Только мне непременно надо показать, как фаршируется рубец, так что, пожалуйста, поспешите!

— Обещаю, что не задержу!

— Что такое? — спросил Генри, когда Клэр притащила его в буфетную.

— Я хочу позвонить Джейку — в котором часу это лучше всего сделать?

— Ну, я думаю, вечером. Скажем, где-то около десяти по местному времени. Что-то случилось?

— Да, мне очень надо! Хочу перед ним извиниться!

— За что?

— За то, что вела себя как капризное дитя. И по отношению к вам, Генри, тоже. Простите меня!

— Он ничего такого о вас не подумал.

— Я знаю! Теперь знаю… Но еще я очень хочу знать: что происходит в последнее время, что это за действия, явно направленные против Джейка? Расскажите, что там случилось у него на буровой?

— Сперва решили, что клапан не сработал, но, когда полезли вниз, посмотрели, оказалось, штормовые заглушкиь кем-то повреждены. И это уже не первая буровая, где такое произошло. На другой, примерно в двух сотнях миль оттуда произошел взрыв; убило двух рабочих, но, к счастью, течь удалось устранить до того, как она наделала бед. И еще кто-то угоняет нефть из нефтехранилища Джейка. Потом кто-то распылил ядовитый пестицид, погубивший целую цитрусовую плантацию на его ферме во Флориде, и еще случилась авария на нефтеперегонном заводе. Джейк оборудовал завод новейшей компьютерной системой безопасности, но кто-то внедрился туда, перемешал все коды и всю систему расстроил. Потом вдруг кто-то пустил слух, будто на его судах с оборудованием, экстренно ожидавших в порту разгрузки, желтая лихорадка, и начальство порта до тщательной проверки команды запретило допускать суда к разгрузке; один из вертолетов разбился, и после обнаружили, что электроника на борту была выведена из строя, — словом, то одна чертовщина, то другая!

Клэр была потрясена услышанным.

— Я и представления не имела…

— Незачем вам забивать себе голову тем, что происходит в Америке, потому Джейк вам ничего и не говорил, — рассудительно заметил Генри.

— Я видела, что он чем-то встревожен…

— Был бы еще больше встревожен, зная, что вам грозит опасность, если втянетесь в это дело! Потому-то он и оставил вас здесь под моим присмотром. Сейчас он не доверяет уже никому.

— Мне необходимо с ним поговорить! — с нетерпением воскликнула Клэр.

— Он сейчас не сидит на месте. По-моему, вам стоит подождать, пока он сам позвонит, — он должен позвонить мне сегодня ближе к ночи; я скажу, что вы хотите с ним поговорить.

— Как он там? — с тревогой спросила Клэр.

— В данный момент он, прямо скажем, не в самом радужном настроении, но разговор с вами, думаю, придаст ему бодрости.

— Простите меня, Генри! — снова сказала Клэр виновато. — Я вела себя нагло, высокомерно и глупо, но это потому, что не знала, что на самом деле происходит!

— Он просто не хотел портить вам Рождество!

— А получилось, что испортил! Ведь неведение еще хуже! — воскликнула Клэр и с возмущением добавила: — И я ему это непременно скажу!

Но когда в этот вечер Джейк позвонил — было уже около двенадцати ночи, — Клэр, едва услышав его голос в трубке, в тот же миг забыла всю свою решимость, которая исчезла без следа, и вместо этого робко произнесла:

— Ах, Джейк! Прости меня, пожалуйста!

— За что?

— За то, что вела себя как капризный ребенок! Знаешь, тебе все-таки следовало бы все мне рассказать. Не к чему было меня щадить!

— От кого ты узнала? — спросил Джейк после некоторой паузы.

— Немного от мамы, немного от Генри. Мне надо было знать, Джейк! Необходимо! Мне было бы легче, если б я знала.

— Понимаю… — Слышно было, как Джейк вздохнул. — Я сам об этом думал. Ужасно скучаю без тебя!

— И я! — сказала Клэр, чувствуя, как все в ней встрепенулось. — Генри сказал, что ты не хотел портить мне Рождество, а получилось, что испортил! Но, думаю, Новый год я встречу теперь совсем в другом настроении!

— Вспомни обо мне, когда станешь пить за отсутствующих друзей!

— Друзей? — воскликнула Клэр. — Мне казалось, что мы уже прошли эту стадию.

— Не хочешь ли ты сказать, — осторожно спросил Джейк, — что в твоей душе что-то переменилось?

— Нет… просто ты унес ее с собой!

Тут в трубке снова воцарилась тишина, потом Джейк произнес неуверенным голосом:

— Повтори, пожалуйста! Что-то плохо слышно.

— Прекрасно слышно, не притворяйся! Я слышу тебя так, будто ты здесь, рядом!

— Как бы я этого хотел!

— Ах, и я так хочу… так хочу! Я очень скучаю, Джейк, и я люблю тебя… как раз это я и хотела тебе сказать! Всем сердцем, всей душой я люблю тебя… люблю еще больше за то, что хотел защитить меня, хотя не я оказалась в опасности! Ну как ты там? — Теперь прекрасно! — Радостный голос Джейка говорил сам за себя.

— Я не могла понять, как ты мог, после того, что между нами было, взять и спокойно уехать…

— О каком покое ты говоришь! Я с трудом сдержался, чтобы не втащить тебя в машину!

— Если бы ты так сделал!

— Погоди минутку! — Тут Клэр услыхала, как Джейк, зажав рукой трубку, приглушенно говорит кому-то: — Послушайте, ребята, не отвлекайте меня минут пять, ладно? У меня личный разговор… — И снова — Клэр: — Теперь все в порядке! Так, на чем мы остановились?

— На любви, как мне кажется!

— Я давно уже люблю тебя… Но ты с самого начала держала меня на расстоянии, потому я и придерживался твоих правил. Только и мог, что показывал, как я тебя…

— Да, тогда мне этого было достаточно, но я поняла, как это серьезно, только когда ты уехал!

— Как много времени мы потеряли даром! — с сожалением сказал Джейк.

— Тогда я хочу это восполнить прямо сейчас! Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!.. Я своими переживаниями загнала себя в угол, потому что была слепа! Ты простишь мне временную потерю рассудка?

— В данном случае, — сказал Джейк уже со сталью в голосе, — тебя необходимо изолировать ради общего блага, не говоря уже о благе Джейка Бернс, — изолировать и отдать ему под стражу!

— Слушаюсь, ваша честь, благодарю вас, ваша честь!..

— Я собирался тебе звонить, — произнес Джейк после ко-роткой, насыщенной паузы. — Я и сам уже не мог больше скрывать все от тебя. Решил, выложу все как есть. Ты мне слишком дорога, и я не хочу потерять тебя. Я уже так давно и так сильно тебя люблю; в тебе мое будущее, и я не могу от этого отказаться, кроме тебя, ничего хорошего у меня в жизни не было. Теперь, когда ты у меня есть, все будет иначе… ты — это ты, Клэр! Я бы нашел тебя всегда, даже если б ты была глухая, немая, слепая…

— И я!.. — Клэр не могла сдержать слез. — Я прозрела, как только почувствовала, что потеряла тебя!

— Почему ты решила, что потеряла меня?

— Потому что ты не взял меня с собой!

— Я не мог…

— Теперь я это понимаю! О господи, почему же ты не объяснил, дурачок!

— Не хотел тебя волновать.

— Волновать? — У Клэр перехватило дыхание. — Я гораздо больше волновалась потому, что ты ничего мне не сказал! Решила, что самое важное для тебя «Бернс Ойл», а потом уж я!

— Никогда в жизни! — с жаром воскликнул Джейк.

— Как там дела?

— Потихоньку продвигаемся… но работать предстоит еще очень долго.

— Теперь уже это неважно. Я буду ждать!

— Может, когда я буду не так загружен, ты прилетишь сюда и мы будем вместе?

— Это было бы так чудесно! Только скажи, когда, куда и как, я тотчас прилечу! Ну вот, это все, что я хотела тебе сказать…

— Какое счастье, что ты это сказала! Я постоянно думаю о тебе. Сегодня, наконец, смогу спать спокойно.

— Ради бога, прости меня, мой любимый! — с искренним раскаянием сказала Клэр. — Я только о себе в тот момент и думала! Прости, что сделала тебе больно!

— Кто это сказал — «Понимать — значит прощать!»?

— Кто бы он ни был, он прав! Теперь я буду ждать тебя, сколько бы ни потребовалось! Буду ждать твоего возвращения, как счастья. Как хорошо знать, что я люблю тебя и что любима тобой!

Последовала очередная короткая, но выразительная пауза, затем Джейк порывисто произнес:

— Я люблю тебя… — Клэр услышала его глубокий вздох. — Самого счастливого тебе Нового года, любимая! Береги себя, а завтра снова поговорим. Я люблю тебя!

Просунув голову в дверь спальни матери, Клэр обнаружила, что та читает; увидев сияющее лицо дочери, леди Марго спросила:

— Ну как, все в порядке?

— Да! — с радостной улыбкой ответила Клэр.

— Судя по всему, ты на седьмом небе от счастья! — Спасибо тебе! — Склонившись над матерью, Клэр порывисто ее обняла. — Джейк тоже шлет тебе нежнейший привет. — Тут Клэр зевнула. — Ой, кажется, сегодня я точно буду спать!

— Отлично! Надеюсь, ты поможешь мне все организовать завтра вечером?

— Буду трудиться с удесятеренной силой, потому что знаю что Джейк меня любит! — радостно воскликнула Клэр.

Клэр сдержала назавтра свое слово. Канун Нового года был в замке Драммонд самым главным праздником года. Большой зал расчистили для танцев, мужчины пришли в клетчатых юбках и бархатных куртках, с кружевными жабо, с кинжалами, засунутыми в подвязки чулок. Клэр и ее мать были великолепны в своих вечерних платьях и драгоценностях, с фамильным тартаном Драммондов, перекинутым через плечо. Клэр сколола свой тартан подаренной Джейком розой, поблескивавшей на фоне ало-желто-зеленой клетки, сияя от радости и в предвкушении полуночного свидания, пусть даже по телефону. Она танцевала беспрерывно, и по мере приближения стрелок к двенадцати часам танцы становились все стремительней, а выкрики кавалеров все азартнее. Как раз посреди зажигательного шотландского танца у Клэр внезапно закружилась голова, она вцепилась в руку партнера, сына их соседей. В ушах звенело, зал плыл перед глазами; на миг она даже утратила сознание.

— Что такое, что с тобой?

— Голова закружилась. Надо на свежий воздух, наверное, и, может быть, присесть…

— Позвать леди Марго?

— Нет-нет, не надо!.. Просто очень жарко; наверно, я перетанцевала.

— Ты уж прости, если я увлекся…

Сосед заботливо провел Клэр через зал к парадной двери, которую слегка приоткрыл, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха.

— По-моему, метель усиливается! — сказал он, поеживаясь.

Клэр глубоко вдыхала холодный воздух, но вот в голове у ее прояснилось, и она почувствовала, как ее охватило холодом.

— Уже получше? — озабоченно спросил Хью Сазерленд и прикрыл входную дверь.

— Гораздо лучше! Но все-таки, пожалуй, немного передохнуть не повредит… и, может быть, что-то выпить прохладного, только без алкоголя.

Хью проводил Клэр до кресла, стоявшего у стены, и отправился за холодным лимонадом для нее. Клэр осушила свой бокал и почувствовала себя лучше.

— Все в порядке? — Внезапно перед ней возник Генри, как всегда, в своей неторопливой и вместе с тем услужливой манере.

— Просто слегка закружилась голова, вот и все. Юный Хью Сазерленд не рассчитал свои силы. Крутил меня как безумный!

— Если у вас, у шотландцев, принято столько пить с веселья, страшно подумать, что же бывает в черные дни! — недоверчиво проговорил Генри. — Со времени сухого закона не видел, чтоб столько пили виски!

— Для шотландцев это напиток жизни! — насмешливо сказала Клэр. — Гэльское название виски именно так и переводится. Каждый уважающий себя шотландец только так его и воспринимает.

— Где мы будем их укладывать, вот что меня заботит!

— Не тревожьтесь! Все они преспокойно отправятся домой на своих двоих!

— Как вы-то себя чувствуете на своих двоих? Еще всего лишь четыре минуты двенадцатого. Я переключил телефон в библиотеку.

Клэр встала с кресла, слегка пошатнулась. Генри подставил ей руку.

— Знаете, по-моему, и я чуть-чуть хватила лишнего! — хихикнула она.

— Тогда обопритесь на меня!

Генри отвел Клэр в библиотеку, где она опустилась в большое кресло у камина прямо рядом с телефоном на столике у дивана.

— Вы просто ангел, Генри! — нежно сказала она ему. — Что бы я без вас делала?

— Ну, как я погляжу, уж вы нашли бы для себя чем заняться! — сказал Генри, усмехнувшись. — Если он способен будет думать о чем-то другом, может, спросите, не захочет ли перекинуться и со мной парой слов, ладно?

— Он прежде всего непременно захочет пожелать вам счастливого Нового года!

— Ну сейчас-то его мысли совсем не тем заняты!

Генри тихонько притворил за собой дверь. Клэр снова прикрыла глаза. По-прежнему слегка кружилась голова. «Нет, так сильно опьянеть я не могла! — говорила она себе. — Я не так ведь много выпила. И все же…»

Клэр встала, подошла к буфету, где ее отец всегда держал графины с напитками, налила себе немного виски.

— От этого хуже не будет! — сказала она вслух, рассматривая содержимое на свет. — Должна же я выпить за здоровье Джейка…

И тут как раз зазвонил телефон.

На следующий день Клэр проснулась поздно. Поднялась уже после полудня, и внезапно, прижав руку ко рту, бросилась в ванную комнату. Она все еще стояла, склонившись над умывальником, когда в дверь постучали и в спальню вошел Генри с подносом.

— Доброе утро! — сказал он.

— Доброе утро! — ответила Клэр из ванной голосом, который соответствовал ее внешнему виду и состоянию.

Быстро плеснула водой налицо, вытерла полотенцем, провела щеткой по волосам. Когда она вошла в комнату, Генри уже исчез, оставив ей апельсиновый сок со льдом, кофе и две свежеиспеченные булочки с отрубями. При виде еды у Клэр опять подступил комок к горлу, и она отставила поднос на стул у двери. Снова забравшись в постель, она легла, положив повыше подушки. Сердце глухо стучало. «Не может быть!» — подумала она.

«Да нет же, может!» — говорил здравый смысл. Неужели так скоро? Всего-навсего пять недель… И один пропущенный цикл. «Ты точна, как часы! — говорила себе Клэр. — Ты не пропускаешь никогда! Сама подумай, вчера вечером чуть не грохнулась в обморок, а сегодня всю вывернуло наизнанку! Если десятого января опять задержка, тогда уже не будет никаких сомнений, но мы-то с тобой знаем, что задержка будет! Смирись, Клэр! Ты — беременна!»

Клэр снова встала с постели, подошла к зеркалу трюмо и, стянув на талии скользящую светло-голубую атласную ночную сорочку, принялась разглядывать свой живот. Такой, как обычно, чуть округлый: ее живот. Но, положив на него свою ладонь, она всем своим существом чувствовала, что внутри зреет ребенок Джейка. Она ощущала это каждой своей клеточкой.

— Я беременна! — выкрикнула она в исступлении, закружившись по комнате. — О Джейк, я надеюсь, что ты, как и я, обрадуешься ему! И я буду его беречь, о, я так буду его беречь!

Успокоенная, она снова вернулась в постель, и ей было так тепло и уютно от осознания того, что с ней произошло. «Мальчик! — думала Клэр. — Такой же высокий, как Джейк, такой же голубоглазый, но с такими же рыжими, как у меня, волосами, идеальное сочетание нас обоих… Боже, — молитвенно произносила она, — прошу тебя, сделай так, чтоб это свершилось! Пусть я буду беременна! Я так хочу этого ребенка, хочу еще сильней, потому что Джейк трижды терял детей. Я люблю Джейка, люблю саму мысль о том, что у меня будет ребенок! Этот ребенок зачат в любви, хотя я в тот момент об этом и не подозревала. Пусть же он в любви и родится! Прошу тебя…»


Часть третья

РОРИ


Ибо тот, кто мерзавцем рожден,

только свой почитает закон.


ГЛАВА 15


Джейк стоял у окна своего кабинета в Галвестоне и с высоты небоскреба смотрел на раскинувшийся перед ним Мексиканский залив, который в густо-лиловом свете угасавшего дня казался темным, безжизненным.

— …кто-то явно за тобой охотится! — поймал он, отвлекшись от мыслей, конец фразы. — Слишком много совпадений, слишком много всего произошло за очень короткое время, так что вряд ли все это можно считать случайностью, но, черт побери, ничего пока выяснить не удается! Я призвал своих лучших детективов, но результатов пока — абсолютный ноль!

— Вот что, перечисли-ка снова, какие траты нам предстоят! — рассеянно проговорил Джейк.

— Как ни прикидывай, а общая сумма выходит одна и та же. И весьма немалая. — И тощий, как скелет, человек с бледной лисьей мордочкой и ярко-рыжей шевелюрой принялся просматривать лежавшие перед ним бумаги. — Очистка океана, компенсация ловцам креветок, потом пляжи — все кругом кричат об ущербе, нанесенном морской и прибрежной растительности. Но что мы не одолеем, так это оголтелую прессу, и тут порядком постарался тот же самый сукин сын, который и заварил всю эту кашу. — Взяв со стола газету, человек с лисьей мордочкой с досадой потряс ею в воздухе. — Вот: «Преступная халатность, вопиющая безграмотность руководства!» — явное вранье, и ведь знают же, что вранье! «Бернс Ойл» всегда имела безупречную репутацию. — Он с негодованием кинул газету на стол. — Но мы-то знаем, в чем причина всего этого, ведь верно? — сказал он, адресуясь к спине Джейка. Джейк молчал.

— Скорее всего причина в твоей заявке на приобретение контрольного пакета акций «Техойл». Акции теперь идут по цене сорок пять долларов двадцать пять центов, что на десять пунктов дешевле с того времени, как газеты принялись называть тебя «Пиратом Бернсом». По-моему, эти ребята из Хьюстона ведут грязную игру.

— Это все потому, что они испугались! — сказал Джейк, поворачиваясь к координатору «Бернс Энтерпрайзез» Карлу Уайнанту, прозванному Лисом-Уайнантом за характерную внешность. — Но я знаю Джона Вона, это не его стиль!

— Он обозвал тебя оборотистым делягой!

— Это все риторика! Джон Вон — человек осторожный, рисковать он не любит, вот почему «Техойл» в таком плачевном состоянии. Когда я начал скупать акции, они шли по двадцать восемь долларов, но я-то знал, что их истинная стоимость не меньше семидесяти. Вот почему я и решил прибрать к рукам эту компанию, обновить ее, сделать окупаемой.

— Ну а кто-то стремится не допустить, чтобы ты ее прибирал к своим — я цитирую: «грязным» рукам! И все, что происходило в течение последних месяцев, я приписываю именно этим вонючим проискам! Слухи и всякие разговоры сеют панику на рынке, а про тебя и про «Бернс Энтерпрайзез» чего только теперь не говорят.

— Ну так заплати сколько нужно! Необходимо, чтобы травля в ближайшие же месяц-два прекратилась. Ликвидируй эту шумиху, чтоб все было тихо и гладко и чтобы я мог спокойно вернуться в Европу.

— Как в Европу? — изумился Лис. — Я считал, что и так твой годичный отпуск несколько затянулся. Ты провел несколько сделок, прекрасных сделок, и обошел всех конкурентов, но ведь только теперь и начнутся настоящие дела!

— Я полностью доверяю тебе управление делами.

— Я понимаю, но мне кажется, это нехорошо, что ты там где-то развлекаешься, а тут самое что ни на есть пекло!

— Но я ведь приехал, верно?

— У тебя не было выбора! — парировал Лис.

Он колебался: спросить или нет? Уайнант знал Джейка много лет, он уже восемь лет работал в его компании, они дружили, но все-таки были в жизни Джейка потайные уголки куда Лис доступа не имел.

— Ты, как я понял, хочешь вернуться к своей английской леди? — все-таки спросил он небрежно.

— Да, — сказал Джейк, — хочу! Только она шотландка. Назвать шотландца англичанином то же, что нашего южанина назвать янки.

— Как бы то ни было, тяжеленько тебе будет объяснить свое намерение Коре-Сью!

Джейк перевел взгляд от окна на Лиса, Лис покраснел.

— Нет, просто я знаю Кору-Сью! — сказал он поспешно.

— Ничего, объясню. К тому же Кора-Сью управляет моими делами, а не моей жизнью.

«Хотя и стремится к этому!» — подумал Лис. Он видел фотографии женщины, с которой у Джейка был роман, ничего не скажешь, хороша, но о серьезности намерений Джейка свидетельствовало прежде всего поведение Коры-Сью. А глядя на нее, Лис понял, что у Джейка это серьезно; теперь понятно, почему вместо намеченного одного он проводит в Англии уже второй год.

— Уж не задумал ли ты податься назад, к англичанам?

— Успокойся! Если я что-то и решу, ты непременно в свое время об этом узнаешь. Разве когда-нибудь было иначе?

— Что ты, что ты, я просто так спросил! — снова поспешно сказал Лис.

Он заметил, как Джейк взглянул на часы: понял, что тому пора звонить своей Клэр Драммонд. Внутренне Лис содрогнулся, представив, какие набежали суммы за переговоры в этот месяц. Джейк наговорил уже неслыханное количество минут! «Что бы ему купить марку за тридцать восемь центов! — недоумевал Лис. — Да кто сейчас письма пишет…»

Джейк поигрывал мелочью в кармане, что он делал всегда, находясь в задумчивости.

— Так! Мы с тобой вроде бы обо всем договорились? — сказал он.

— Да, надеюсь, все останется в силе!

— Отлично! Ты, Лис, у меня, как скала! Для человека, призванного иметь дело с цифрами, ты проявляешь незаурядные борцовские качества!

— Рад стараться! — ответил довольный Лис.

— Ну если это все, тогда отлично! — Поняв намек, Лис принялся собирать бумаги. — До завтра!

— Угу, до завтра…

Не успел Лис взяться за дверную ручку, как у Джейка зазвонил телефон.

— В чем дело? — раздраженно сказал Джейк, снимая трубку.

— Я же просил мою линию не занимать!.. Джейк Бернс у телефона! — рявкнул он в трубку. — А… добрый день… — Голос его внезапно изменился, потеплел. — Чему я обязан такой честью?

Лис тихонько вышел, прикрыв за собой дверь.

— Простите, что беспокою вас, Джейк, но… — Обычно такой спокойный, такой уравновешенный голос сорвался, как будто что-то давило, не давало говорить.

— Что случилось? — быстро спросил Джейк, немедленно ощутив внутри тревогу.

Он не помнил, чтобы мать Клэр хоть раз теряла самообладание; но тут, слыша ее явно испуганный голос, Джейк испытал зловещее предчувствие чего-то непоправимо-страшного.

— Пропала Клэр!

У Джейка все оборвалось внутри.

— Пропала? — тупо повторил он.

— Ее нет вот уже одиннадцать часов. Утром, примерно в одиннадцать, она поехала в Инвернесс по моим делам, но теперь, как выяснилось, она туда не приезжала; мы обзвонили магазины, в которые она должна была зайти, там ее не было.

Тогда я решила, вдруг что-то с ней случилось, но и в местной больнице о ней ничего не слышали. Я обзвонила всех соседей, и единственное, что узнала, — одна из соседок, возвращаясь с маленькой дочкой из Инвернесса, видела, как Клэр проехала мимо на машине, это было примерно в половине двенадцатого. С тех пор больше никаких сведений.

— Вы позвонили в полицию? — спросил Джейк.

— Да! Главный констебль — старый друг нашей семьи.

— И… никто не звонил ей в течение дня? — осторожно спросил Джейк.

— Никто. Я на телефоне весь день. Я ужасно беспокоюсь, Джейк! Это так не похоже на Клэр… — «И вообще такое впервые в нашей жизни!» — казалось, говорила неприкрытая тревога леди Марго. — Генри сказал, чтобы я позвонила вам.

— Правильно! Я немедленно вылетаю!

— Сообщите время прилета, я встречу вас в аэропорту! — сказала леди Марго с такой искренней благодарностью и отчаянием, что Джейк грубовато бросил:

— Да не убивайтесь так! Это я виноват. У меня было предчувствие… Мы отыщем ее, слышите? Я вам обещаю!

Но его рука, кладя трубку, дрожала; пальцы забегали по кнопкам аппарата:

— Лис? Сможешь зайти на минуту? Тут кое-что стряслось.

— И все-таки я думаю, что мне надо лететь с вами! — бубнила Кора-Сью в автомобиле, который мчал их к самолету, заказанному ею для Джейка.

— Это не деловая поездка, Кора, а личная! Вы мне нужны здесь, чтобы помогали Лису, были на подхвате! — твердо сказал Джейк. — И с каких это пор вы стали предлагать помощь там, где речь идет о Клэр?

Кора-Сью густо покраснела.

— Да, это так, я не люблю ее, но помощь я предлагаю ради вас!

— Извольте ради меня поработать здесь!

Услышав сталь в голосе Джейка, Кора-Сью нехотя уступила.

Самолет уже ждал на летном поле: этот реактивный самолет компании «Лир» должен был приземлиться в Шотландии через семь часов.

— Вы знаете, как со мной связаться! — сказал Джейк Коре-Сью, перед тем как подняться на борт. — Но звоните только в случае экстренной необходимости. У меня сейчас хватит проблем.

Что-то в лице Джейка, в интонациях его голоса внезапно породило в Коре-Сью неприятное предчувствие. Она, как никто, понимала, что кто-то намеренно старается нанести Джейку как можно больше вреда, но что это может зайти так далеко, так что даже затронет Клэр, это ей в голову не приходило. «Ох, не надо было нам отправляться в Европу! — думала Кора-Сью, глядя, как самолет выруливает на взлетную полосу. — От этого все и пошло…»

Благодаря попутному ветру уже в шесть утра Джейк входил в зал ожидания аэропорта Далкросс, где его уже ждала леди Марго со старшим сыном. Едва завидев Джейка, леди Марго устремилась к нему, обняла. Джейк почувствовал, как она дрожит.

— Спасибо, Джейк! — просто сказала она.

Леди Марго была бледна, вокруг глаз и губ пролегли глубокие морщинки, но старалась держаться мужественно. Йен пожал руку Джейка.

— Вместе с вами как-то легче! — произнес он с благодарностью.

— Есть новости ? — спросил Джейк.

— Нет! Клэр как… как сквозь землю провалилась. — Йен выразительно посмотрел на Джейка. — Мы ничего понять не можем… — сказал он растерянно.

— И я, — безрадостно сказал Джейк. — Кто-то затеял в последнее время со мной грязную игру: ломает оборудование, распространяет скандальные слухи, внедряется в мои дела.

Боюсь, что те же люди решили посягнуть и на Клэр.

— Вы думаете, ее похитили? — с недоверием спросил Йен.

— Может быть. Что вы сказали полиции?

— Просто, что Клэр пропала. Джеймс Далзиел, это наш главный констебль, организовал всесторонние поиски, просматривает подозрительные места, опрашивает людей…

— И результат?

— Пока никакого.

— Необходимо продвинуть дело! Где Генри?

— Дежурит у телефона.

— Мне надо с ним поговорить!

— Ну рассказывай, как все было! — сказал Джейк Генри после чашки кофе.

— Она села в машину, «Фольксваген Гольф GTI», и поехала в Инвернесс, это примерно двадцать миль отсюда. Туда ведет только одно основное шоссе. Дорога идет по довольно безлюдной местности, затеряться там — не приведи господь! Горы, конечно, не такие высокие, как у нас, но совершенно лишены всякой растительности, вдобавок за последние дни намело много снега. Если ее схватили там, искать придется долго. — Сперва попробуем выяснить, кто мог ее похитить!

— Можно только гадать, я пока не вижу ни одной зацепки.

— Машина тоже исчезла?

— Угу.

Джейк немного подумал и спросил:

— В каком настроении она уезжала?

— В прекрасном… мы тут очень весело справили Новый год, потом день рождения ее матери. Очень славное было торжество.

— Ты не подумал о Рори Баллетере?

— Сначала он тоже пришел мне на ум. Он тут уже давненько не показывался. Его дом закрыт, и смотритель утверждает что его светлость где-то за границей.

— Это можно проверить. У леди Марго много связей в верхах. — Джейк отпил кофе. — А не было никаких… странных звонков?

— Ничего такого. Мисс Клэр уехала, сказав, что вернется обратно к обеду, стало быть, к часу дня. Уже девять вечера, ее нет, и мать стала с ума сходить. Она крепкая леди, но тут уж перепугалась не на шутку. Обзвонила всех, кто мог хоть что-нибудь знать, но никто ничего путного ей сказать не смог. Тогда она позвонила их другу — старшему констеблю, и он тут же принялся за дело. Пустили по следу собак-ищеек, начали опрашивать, ходить по домам, проверять людей, гулявших в горах.

Джейк слушал, что-то прикидывая в уме. Генри подлил ему еще кофе и продолжал.

— У них в этих местах людей вроде бы не похищают! — успокаивающе произнес он. — Да и мисс Клэр тут все хорошо знают. К тому же и Инвернесс городок небольшой.

— Если ее похитили, то, должно быть, очень тщательно прячут! Вот что, мне необходим Рей Бил! — с решимостью воскликнул Джейк. — Мы прибегали к его услугам, он нам очень помог. Рей способен найти что требуется и в самом неожиданном месте! Позвони ему, пусть как можно скорее приедет сюда!

— О'кей!

— А теперь надо повидаться с этим главным констеблем, полюбопытствовать, что он предпринимает.

Главный констебль старался как мог ради старых друзей. Послал полицейских с ищейками прочесать местность вблизи от дорог по которым проезжала Клэр, чтобы отыскать хоть какую-нибудь улику. Собакам дали понюхать свитер Клэр, кроме того, полицейские осматривали дороги в поисках шинного следа или отпечатков подошв.

— Но, если она где-то в глубинке, тогда искать намного труднее Ну ничего, у меня есть один первоклассный специалист, лучший охотник-следопыт во всем нашем горном крае!

Может по сломанному прутику определить, кто ступал на него.

— Я тоже вызвал сюда своего человека, — сказал Джейк. — Если вы, конечно, не возражаете. Он наполовину индеец чероки и превосходнейший следопыт.

— Надеюсь, у наших людей с ним проблем не будет? Разумеется, мистер Бернс, пусть приезжает!

Вернувшись в замок, Джейк застал Йена склоненным над большой картой местности.

— Вот, видите, здесь совсем нет дорог! — озабоченно сказал он. — Попасть в горный район можно только верхом или пешком. Есть тут несколько проселков, но по ним разве что только «Лендровер» проедет.

— Насколько я понимаю, лорд Баллетер за границей? — без нажима спросил Джейк.

Йен метнул на него острый взгляд.

— Сначала мы тоже на него подумали! Эта пакость как раз в его духе, но Баллетер-хаус закрыт, а сам Рори, как говорят, находится в Южной Америке. Я расспрашивал местных, но все говорят, что давным-давно его здесь не видели. — Йен помолчал, потом спросил: — А вы думаете, кто мог похитить Клэр?

— Все время голову ломаю! Я столкнулся сейчас с одним злоумышленником, действующим против меня, но по почерку как-то не похоже, чтобы действия, направленные против Клэр, также исходили от него. В данном случае явно орудует тот, кто ненавидит меня лютой ненавистью, а поскольку с тем моим врагом мы явно не состоим в близком знакомстве, не думаю, чтобы он мог зайти так далеко!

— Тогда, может быть, какой-то старый недруг? Уж наверняка вы не раз наступали на чью-то больную мозоль.

— Все может быть!

— Вот что, проедусь-ка я в горы верхом, есть там еще парочка заброшенных хижин, надо бы их осмотреть.

— Поезжайте! А я проеду на машине по маршруту Клэр чтобы лучше себе все это представить.

— За чаем обсудим дальнейшие шаги. Беда в том, что сейчас самое неудачное время года для таких поисков; темнеет уже в половине четвертого, а в горах, ночью, при такой погоде — не дай бог…

Тут Йен осекся, заметив выражение лица Джейка. «Сто раз мне Клэр выговаривала за мою бестактность!» — укорял он себя. И добавил вслух воодушевляюще:

— Клэр — девочка находчивая, эти места прекрасно знает. Ей-богу, мне жаль тех, кто ее похитил! Уверен, она уже дала им надежный отпор!

Но Клэр даже слова произнести не могла; она лежала на раскладушке в помещении без окон, с каменными стенами в состоянии глубокого забытья.

Она отправилась на машине в Инвернесс в чудном настроении. Был холодный, но ясный день. Осталось всего шесть миль до города, как вдруг началась метель, и через несколько минут снег уже валил так густо, что «дворники» автомобиля работали вовсю, едва успевая расчистить стекло. Пришлось снизить скорость и медленно ползти, и, сосредоточив свой взгляд на дороге впереди, Клэр не сразу заметила, что большая машина — «Рейнджровер» — буквально наседает на нее сбоку, держась настолько впритык, что Клэр пришлось до опасного близко прижаться к обочине, однако особой тревоги она не почувствовала, лишь некоторое раздражение, пока до нее не дошло, что машина продолжает на нее напирать. Открыв окошко, Клэр махнула рукой в перчатке, мол, «отстань»!

Кто сидел за рулем, она разглядеть не могла из-за сплошного снега и внезапно ощутила страх, почувствовав, как большая машина поддела ее «Фольксваген» крылом, что заставило Клэр судорожно вцепиться в руль. Машину сильно накренило, так как наружными колесами она соскочила с дорожного покрытия на бугристую обочину.

— Идиот! — в гневе закричала Клэр. — Ты что, не видишь, куда едешь?

Она выключила двигатель, нажала на тормоз. Не хватало еще проткнуть колесо. «Рейнджровер» тоже остановился. Клэр хотела было открыть дверцу и выплеснуть все свое негодование, но ее опередили: дверца распахнулась, и из метели возникла огромная фигура.

— Если вы явились извиняться… — начала Клэр, но тут внезапно ей в лицо ткнулось что-то плотное, с мерзким сладковатым запахом.

— Какого черта!.. — выкрикнула Клэр, но ей не дали договорить.

Огромная рука зажимала ей рот и нос, почти не давая дышать, и едва Клэр поневоле ощутила в носу этот гадкий сладковатый запах, как в голове у нее помутилось. Клэр поняла, что это хлороформ. Снова дернулась, но уже все поплыло, движения стали замедленней, реже. Она ощутила странный звон в ушах, перед глазами побежали какие-то огоньки, потом звон и свет начали таять, становясь все меньше и меньше. Клэр по — чувствовала, что куда-то падает, и провалилась в темноту.

Джейк медленно ехал путем, которым могла проезжать Клэр, внимательно оглядывая местность вокруг. Все было покрыто густым слоем снега. Он пошел, когда Клэр отъезжала из замка Драммонд, но не сильный, поэтому она и отправилась спокойно. Лишь потом разразился настоящий буран.

— Но это нас никогда не смущает! — говорила Джейку леди Марго. — Иначе бы мы на всю зиму погрузились в спячку.

Сейчас горы были похожи на холмики пудинга, который здесь любят и который покрыт густым белым соусом, стекающим по бокам. Эта часть горного края довольно густо населена, так как Инвернесс, или «центр», как его здесь называют, считался столицей региона с населением в тридцать пять тысяч человек. В долинах, расположенных вокруг, также немало маленьких деревушек и довольно много крупных поместий, однако высоко в горах людей нет, а бродят только стада овец, пасущихся среди вереска. «Где ты, Клэр? — с тревогой мысленно вопрошал он. — Кто похитил тебя и зачем? Кто этот злодей, который знает про нашу любовь, и кто ему об этом рассказал?» Джейк почувствовал, как волосы шевельнулись на затылке при мысли, что этот кто-то уже, быть может, давно затаившись, все ждал и ждал подходящего момента. «А я был вынужден уехать и бросить ее одну!.. Господи, почему я не взял Клэр с собой! Я-то думал, что оставляю ее в безопасности, но какой-то мерзавец меня перехитрил!»

Когда Джейк возвращался, снова повалил снег; крупные хлопья неслись по ветру. Стало холодать, и к тому времени как Джейк подъезжал к замку Драммонд, было уже ниже нуля.

В Большом зале перед гудевшим камином за чайным столом вместе с Драммондами сидела какая-то пара. Это была Китти Мелхьюиш с мужем, жившая по ту сторону Долины. Это Китти, возвращаясь в то самое утро из Инвернесса, видела проезжавшую мимо Клэр. Они с мужем тепло поздоровались с Джейком за руку.

— Странно, у нас тут никогда такого сроду не случалось! — с недоумением сказала Китти. — Да еще чтоб похитили Клэр! Просто не укладывается в голове. Я только что говорила Александеру…

— Когда вы встретили ее на шоссе, — перебил Китти Джейк, — как она вам показалась? Ну, с виду за рулем — все было в порядке?

— Видите ли, из-за метели ехать приходилось осторожно, но я узнала машину Клэр; здесь только у нее машина такого цвета.

— Какого?

— Ярко-красная с белым верхом.

— «Фольксваген» с откидным верхом?

— Мы называем это «кабриолет», да-да, именно он! Мне пришлось резко притормозить, потому что, как раз когда Клэр проезжала мимо, какой-то идиот передо мной внезапно начал разворачиваться. Я посигналила ей и помахала рукой, и, наверное, она мне тоже, только, конечно, она не остановилась.

— Когда это было?

— Примерно в половине двенадцатого.

— Что это была за машина впереди — которая развернулась в неположенном месте?

— «Рейнджровер». А что?

— Вы не разглядели, кто был за рулем?

— Мне кажется, спереди сидели двое мужчин, — подумав, сказала Китти. — По-моему, я им тоже как следует посигналила. Они могли спровоцировать столкновение, дорога была скользкая. Один из них с неслыханной наглостью пригрозил пальцем! — Хорошенькое личико Китти вспыхнуло от возмущения.

— В каком месте это было? — спросил Джейк. — И сказали ли вы об этом в полиции?

— Да, я им все рассказала!

Джейк подошел с картой к Китти, разложил на полу прямо перед ее стулом.

— Покажите, где!

Китти указала место на карте:

— Вот! Прямо рядом с туристическим центром конных прогулок.

— Вы не запомнили номер этого «Рейнджровера»?

— Боюсь, что нет! Но я убеждена, что там сидели двое мужчин.

— Вам удалось их разглядеть получше?

— Не очень, так, общий облик. Оба в таких больших теплых куртках; день выдался довольно холодный.

— Ты что-то заподозрил, Джейк? — спросил Йен Драммонд.

— Интересно, почему этот «Рейнджровер» сделал разворот как раз в тот момент, когда мимо проезжала Клэр?

— Ты думаешь, они тоже ее узнали?

— Может быть. При отсутствии явных улик приходится учитывать все факты.

— А «Рейнджровер», как никакая другая машина, может передвигаться по бездорожью!..

— Вот именно! — Тут Джейк снова повернулся к Китти Мелхьюиш. — Вы больше ничего такого не заметили, леди Мелхьюиш?

— Боюсь, что нет! Все это произошло так быстро…

— Все равно вы нам очень помогли! Спасибо!

Джейк улыбнулся, и Китти смешалась от смущения. «Теперь понятно, — подумала она, — что все кругом только и знают, что твердят про американца Клэр Драммонд!»

— Так вы, значит, думаете, что кто-то рыщет все время рядом и только и ждет подходящей возможности? — напрямик спросила леди Марго Джейка.

— Не исключено.

— Но как им удалось ее похитить?

— Возможно, прижали ее машину к обочине, а потом каким-то образом затащили в «Рейнджровер», затем один из них вел «Рейнджровер», а другой ехал сзади на машине Клэр.

Сильно мело, видимость плохая. Если кто и видел две машины у обочины, могли подумать, что один остановился помочь другому. Чтобы продвинуться в розысках, нам бы надо найти того, кто мог видеть две машины, ведь в это время Клэр могла находиться в одной из них.

— По телевидению все время обращаются с подобными просьбами! — услужливо подсказала Китти Мелхьюищ. — В особенности в связи с серьезными авариями: всегда просят свидетелей происшествия откликнуться.

— Тогда, думается, надо бы еще раз переговорить с Джеймсом Далзиелом! — сказала леди Марго, вставая.

Обращение к населению передали в новостях местного телевидения. Прозвучала просьба к каждому, кто в четверг 23 января между половиной двенадцатого и двенадцатью дня на шоссе А-9, ведущем в сторону Инвернесса, видел стоящие у обочины две машины — красный «Фольксваген Гольф GTI», кабриолет с белым верхом, и «Рейнджровер». Был сообщен номер телефона, по которому можно обращаться. Через полчаса позвонил главный констебль. Откликнулись трое водителей; каждый видел две машины, стоящие у обочины близ того места, где шоссе разветвляется, огибая с двух сторон озеро Лох-Мой; все трое свидетельствовали, что это было примерно в 11.45. Двое показали, что одна из машин была красная с белым брезентовым верхом.

— Джеймс отдает должное вашей сообразительности, Джейк! — сказала леди Марго.

— Теперь мы знаем, где ее похитили и когда! Остается определить, зачем и кто. Может, после сообщения по телевидению они сами как-то проклюнутся?

— Ты хочешь сказать, могут запросить выкуп? — в тревоге спросила Мойра, до того отмалчивавшаяся.

— Заплатим, сколько бы это ни стоило — сказал Джейк. — Жизнь Клэр для меня дороже всего! Нет-нет! — Он поднял руку, предупреждая протесты Драммондов. — Давайте посмотрим правде в глаза. Они метят явно в меня; кому и зачем похищать Клэр, если это не в отместку мне! Либо причина в деньгах, либо они чего-то от меня хотят. Беспокоит меня то, как они смогли узнать про меня и Клэр; кто им сказал, что Клэр так дорога мне?

— Милый Джейк, мы ни с кем это не обсуждали! — спокойно сказала леди Марго.

— А мы вообще ничего не знали вплоть до самого Рождества! — честно призналась Мойра. — Вообще-то, я, конечно, догадывалась, но… — Тут она осеклась под быстрым взглядом своего мужа.

— Вас я ни в чем не подозреваю! — сказал Джейк так же спокойно. — Мне кажется, что утечка информации произошла где-то в Лондоне, и, если в ближайшие день-два никаких новостей не поступит, мне придется начать поиски в другом направлении.

— Что, конкуренты по бизнесу? — спросил Йен и, тряхнув головой, сказал: — До меня доходили слухи о прессинге в крупном бизнесе Америки, но я никогда не предполагал, что у вас дерутся не на живот, а на смерть!

— Вы не знаете и половины того, что бывает, — лаконично ответил Джейк.

«Но я все-таки докопаюсь до истины, — думал он про себя, — даже если придется воспользоваться всем своим боевым арсеналом!»

Вот почему в тот же вечер перед тем, как лечь спать, Джейк позвонил в Галвестон Коре-Сью. Когда на следующее утро он несколько извиняющимся тоном сообщил леди Марго, что, возможно, к нему приедет Кора-Сью, та понимающе кивнула:

— Ну конечно! Я знаю, какой неоценимый она для вас помощник.

— Да, именно поэтому я и просил приехать ее. И еще одного человека… — Леди Марго вопросительно посмотрела на Джейка. — Это мой старый друг, его зовут Рей Бил. Он частный детектив, и в прошлом я несколько раз прибегал к его помощи. У него феноменальное чутье.

— Частный детектив! — воскликнула леди Марго, глаза ее засияли. — Боже мой, это же замечательно!

— Я рад, что вы так думаете!

— Ну конечно, я совершенно уверена, что вы непременно найдете Клэр, где бы она ни была! — Да, но прошло уже почти сорок восемь часов, а мы не продвинулись ни на шаг, вот что меня заботит! Почему они до сих пор молчат?

— Закручивают гайки? — Но, встретившись взглядом с Джейком, леди Марго помрачнела. — А, я понимаю, о чем вы… — сказала она слабым голосом. — Если они решили надавить на вас, что они могут сделать с Клэр, да?

— Нет, ей они не сделают ничего плохого! — сказал Джейк как можно уверенней. — Она для них подстраховка. Им меня надо подпалить на костре! Меня только огорчает, что это пламя задевает и вас всех. Во всем этом моя вина. Я не должен был упускать Клэр из-под своей опеки! И… да, я считал, что здесь она в безопасности. Но мне надо было учесть: уж если началась серьезная охота, безопасность — вещь относительная!

Марго Драммонд посмотрела на него: лицо напряжено, резче обозначились складки, усталые от бессонных ночей глаза, и, что хуже всего, — тяжесть вины лежала на всем его облике суровой печатью.

— Ах, Джейк… Джейк… — проговорила леди Марго, взяв его за плечи и легонько встряхивая с ласковой бесцеремонностью близкого человека. — Не хватало того, чтоб вы обвиняли себя в чужих прегрешениях! Вы такой же, как Клэр. Она винила себя в отношениях с Рори и вела себя соответственно. Ведь все могло бы обернуться точно так же, если б вы ее взяли с собой в Америку! Если кто-то захотел совершить зло, то уж какие тут предосторожности! Я ни в чем вас не виню и уверена, что и Клэр думает точно так же. По-настоящему виноват тот, кто затеял все это против вас, но в нашей жизни можно ли избежать чьей-то зависти, или нетерпимости, или ненависти, — ведь, что ни говори, во всем этом и заключается сама жизнь!

Лицо Джейка просияло улыбкой:

— Наверно, это и есть то, что Клэр называет «мамино заговаривание»?

Леди Марго сжала руку Джейка, и он бережно поднес ее руку к губам.

— Вы в самом деле необыкновенный человек, — просто сказал он. — Вы человек с большой душой!

— Ну а теперь отправляйтесь встречать своих друзей, а на военный совет мы соберемся позже!

Леди Марго смотрела вслед уходившему Джейку с улыбкой, которая сошла у нее с лица только тогда, когда Лоуги, вьпуская его, прикрыл входную дверь.

— Пришло для нас время испытаний, миледи! — сказал он со всей возможной теплотой.

— Ох, пришло, Лоуги!

— Но мисс Клэр находчивая девушка! Помните, как однажды она потерялась в горах, когда спустился туман? Ведь ей тогда было лет десять, но она не стала бродить в тумане, чтоб еще больше не заблудиться, а стояла на месте и высвистывала. Мисс Клэр всегда умела свистеть лучше своих братьев: два пальца в рот заложит — и слышно далеко-далеко!

Леди Марго улыбнулась:

— Верно, было такое…

— Я точно знаю, где бы она сейчас ни была, а бодрости духа она не теряет, как всегда!

— Надеюсь, Лоуги, ах, как я на это надеюсь!..

Однако Клэр пребывала в состоянии полного шока. Она очнулась в кромешной темноте с нестерпимой головной болью и с противным ощущением во рту. Нащупала пальцами холодные каменные стены и пол, а наткнувшись на дверь, убедилась, что та наглухо заперта. Было холодно и сыро и пахло склепом. Клэр совершенно не могла понять, где находится. Она обследовала свою темницу — иначе назвать помещение, в котором она находилась, было невозможно; такие темницы были и у них в замке Драммонд. Стены были толстые, стоило Клэр громко крикнуть, как ее крик был тут же заглушён в этом каменном мешке. «Ну-ка, брось паниковать! — убеждала она себя, добравшись до своей раскладушки и опустившись на нее. — Думай!» И Клэр принялась думать. И вспомнила, как ее вынули с прижатой к лицу тряпкой из ее машины и запихнули в другую. Между этим последним воспоминанием и пробуждением не было ничего — пустота. Вероятно, ее заставили надышаться хлороформом, а потом привезли сюда — непонятно куда. «Боже милосердный! — мелькнула у Клэр истеричная мысль. — Меня похитили!..»

К счастью, она была в теплой одежде. Подняла меховой воротник своей дубленки, засунула руки поглубже в карманы. Перчатки исчезли. На ногах остались теплые сапожки на меху, но даже и в них ногам было холодно. «Господи, какая же здесь температура? — думала Клэр. — Наверное, около нуля! — Она свернулась калачиком, прижав к груди коленки, засунув руки под мышки. — Скоро, должно быть, явятся проведать!» — решила Клэр. Она не имела представления о том, который сейчас час; часы были по-прежнему на руке, только циферблат разглядеть невозможно. Кругом кромешная тьма.

Черно было настолько, что Клэр казалось: она ослепла. И стояла глухая тишина. Клэр затаила дыхание, прислушалась. Но тишину ничто не нарушало, и Клэр мало-помалу погрузилась в легкую дремоту. Звук отпираемой двери заставил ее вскочить, в дверном проеме возникла фигура: высокий, крупный человек с лампой в руках. Клэр заморгала, приноравливаясь к свету.

— Что все это значит? — спросила она как можно холоднее, однако чувствуя, что голос ее дрожит. — Как вы посмели похитить меня? Где я и что вам от меня надо?

В ответ на ее высокомерный тон мужчина рассмеялся.

— В смелости тебе никогда нельзя было отказать! — сказал он с одобрением.

Клэр опешила:

— Рори?…

Он поднял лампу выше, и она увидела отсвечивающую рыжим голову и знакомое лицо Адониса. «Как он постарел!» — промелькнула мысль. На лице обозначились морщины, оно сделалось каким-то одутловатым. Теперь уже Рори нельзя было назвать неотразимым мужчиной: скорее пародией на него.

Глаза ввалились и так лихорадочно блестели, что Клэр съежилась под этим взглядом.

— Какой сюрприз, какой сюрприз!.. — ликовал Рори.

— Как же я сразу не поняла… — проговорила Клэр, в душе кляня себя за несообразительность. Кто, кроме Рори, способен на такую безрассудную и опасную выходку?

— Уж я очень постарался, чтобы мое имя пришло тебе на ум в самую последнюю очередь! — самодовольно сказав Рори.

Мгновенно в голове Клэр всплыли все события последнего времени: конечно, иначе и быть не могло!

— Так это ты устраивал всякие гадости нефтяной компания Джейка?

— Ну, это еще цветочки!

— Скажи, ведь это не из ненависти к Джейку? — медленно подбирая слова, спросила Клэр. — Это все из-за меня?

— Ну почему! И его тоже следует наказать. Ты ведь знаешь, не прощаю никому! Это против моих принципов.

— Да неужели? — с язвительным удивлением воскликнула Клэр — Не знала, что они у тебя есть. При нашей совместной жизни ничего такого я не припомню. Взметнулась рука и с такой силой ударила Клэр по лицу, что она рухнула спиной на раскладушку.

— Я бы просил повежливей! — наставительно сказал он.

— Тебе это просто так не сойдет! — проговорила Клэр, прикладывая руку к горевшей щеке. — Теперь я уже не такая беззащитная, как была раньше, Рори! Джейк из тебя душу вытрясет за меня!

— Ты так думаешь? Деньги — это еще не самое главное, сама ведь всегда мне твердила!

— А ты только и знал, что пытался доказать обратное! — Однако, вспомнив, с кем имеет дело, Клэр решила изменить тон: — Послушай, Рори, не надо глупостей! Похищение строго карается законом!

— Я всего лишь вернул свою собственность.

— Неправда, я тебе больше не принадлежу! Наш развод официально подтвержден документами!

— Состряпанными этой мерзавкой, твоей мамашей! Это она с кучкой влиятельных дружков выдворили меня из страны! Я лично этого не хотел. От своих обязательств я не отказываюсь!

— О чем ты говоришь? — воскликнула Клэр. — Сколько таких обязательств было нарушено тобой!

Глаза Рори вспыхнули, и Клэр поняла, что он снова готов ударить ее, потому поспешно вскочила с раскладушки.

— Ты сошел с ума! — запинаясь, проговорила она. — За эти годы ты окончательно свихнулся! Чего, ну чего ты хочешь достичь?

— За мной остался должок тебе! Я хочу его выплатить сполна. За то, что выставляла меня идиотом, что подрывала мой авторитет, чернила в глазах друзей, что принесла мне столько бед и обрекла на многомесячное изгнание! Ты должна быть наказана за это!

Клэр ощутила внезапный приступ тошноты. Рори улыбнулся, увидев, как она переменилась в лице.

— Напомнить тебе, как я умею наказывать, да? Итак, начнем с наказания помягче. За твое высокомерие я лишаю тебя ужина. Унеси это, Уилки! — крикнул он через плечо, и Клэр невольно кинула взгляд в глубину дверного проема, где в сумраке разглядела за спиной Рори еще одну фигуру. — Леди Баллетер ужина не заслужила! — Рори повернулся, чтобы уйти. — Так и быть, дам тебе еще время поразмыслить над своим положением!

— Может, ты, по крайней мере, скажешь, где я нахожусь? — в отчаянии воскликнула Клэр.

Рори ответил смешком:

— Где же еще, как не в Баллетер-хаус?

— Так ведь… дом закрыт…

— Именно! Мы с тобой находимся в леднике… помнишь наш ледник, а? Тот, что посреди озера? Отличное место! Не забыла, как мы тут играли в детстве? Как-то раз я тебя здесь запер… Ну вот ты и снова моя пленница! Неужели ты думаешь, что я могу отпустить тебя после всего того, что ты мне сделала? — выразительно произнес Рори. — Я столько месяцев вел за тобой наблюдение, ждал своего часа, ловил подходящий момент, подготавливал почву. Едва твой американский поклонник спешно смылся в Техас, оставив тебя одну, я сразу понял: настал момент наказать вас обоих. Тебя — за прелюбодеяние и за бесстыдство; его — за то, что имел наглость присвоить себе чужую жену!

— Я не твоя жена! — выкрикнула Клэр.

— Никакая бумажка с печатью не сможет разорвать узы, скрепленные небесами!

Клэр опешила:

— Ты и в самом деле свихнулся… С каких это пор для тебя свято что-либо, кроме денег и собственной персоны?

На этот раз Рори ударил ее по щеке с такой силой, что Клэр стукнулась затылком о стену. Из глаз посыпались искры, она осела на пол.

— Ты, я вижу, не отучилась испытывать мое терпение! — рявкнул он. — Ну да ничего! К тому времени, когда твой американец вызволит тебя отсюда, тебя уж будет не узнать. А может он и не захочет тебя знать, после того что я с тобой сделаю! Так или иначе, а я позабочусь, чтобы он дорого заплатил за это удовольствие.

— Платить придется тебе, не ему! — сказала Клэр, превозмогая звон в ушах. — Джейк очень богат и достаточно всемогущ. Не стоило бы тебе, Рори, бросать ему вызов. Я-то знаю его лучше тебя.

Рори улыбнулся и взялся за ручку двери.

— Хотя бы свет какой-нибудь оставь! — непроизвольно вырвалось у Клэр.

— Зачем тебе свет? Тебе здесь видеть нечего.

Машинально Клэр бросила взгляд на часы. Десять минут девятого, 24 января. Она уже здесь целые сутки! Рори перехватил ее взгляд, повернулся, снова подошел к ней. Клэр попятилась, но Рори всего лишь поднял ее левую руку.

— Тебе это не понадобится! — сказал он, отставляя подальше лампу и снимая с запястья Клэр часы, подаренные Джейком. — У-у-у… вот уж безвкусица так безвкусица! «Картье», которые я подарил тебе, — из чистого золота, с крокодиловым ремешком, — были куда изящней! Пусть пока хранятся у меня. — Он опустил часы в карман, снова взял лампу. — Я буду говорить тебе, который час, тогда, когда мне это удобно! С этого момента, дражайшая Клэр, все будет так, как удобно мне, поняла? — Рори направился к двери. — Приятных снов!

Дверь за ним захлопнулась, свет исчез, и снова все погрузилось в кромешную темноту.

— Ты обезумел! — крикнула Клэр ему вслед. — Ты совершенно обезумел!

Но голос ее потонул в непроницаемой тьме. Клэр снова опустилась на раскладушку. «Ребенок! Я забыла о своем ребенке! Если Рори дознается, что я беременна от Джейка, тогда конец! Рори не даст жить ребенку Джейка, ведь в его глазах она — убийца его собственного ребенка. — Клэр охватил ужас, сердце отчаянно билось, ей стало трудно дышать. — Успокойся! — приказала она себе. — Подумай о ребенке! Ты должна думать о ребенке. Рори ничего не должен знать. Не смей ему перечить. Проси, умоляй, делай то, чего он от тебя ждет! Только не дай ему дознаться. Делай что угодно, только не дай ему дознаться! О Джейк, найди меня! — молила она. — Господи, сделай так, чтобы Джейк поскорей меня нашел…»

И не в силах больше сдерживать давно подступавшие слезы, Клэр, свернувшись в комочек на раскладушке, горько заплакала, пока не забылась наполненным кошмарами сном.


ГЛАВА 16


Кора-Сью с Реем Билом прилетели вместе одним рейсом. Они знали друг друга потому, что Рей в прошлом неоднократно помогал Джейку, как только тому требовалось разузнать что-то о какой-либо компании или о каком-либо человеке. Рей был ветераном войны во Вьетнаме, где воевал в частях особого назначения, пройдя обучение в школе контрразведки и став специалистом по секретным операциям. Демобилизовался и сделался частным сыскным агентом. Он говорил мало, слышал все и стоил в сутки тысячу долларов, не считая издержек на дополнительные расходы, но заслуживал таких денег с лихвой.

Джейк тепло поздоровался с Реем за руку:

— Большущее спасибо, что приехал, Рей! Дело просто не терпит отлагательств, мне необходима твоя профессиональная помощь! — И, повернувшись к Коре, Джейк бросил: — Привет!

— Я знала, что рано или поздно все-таки вам понадоблюсь! — важно сказала она. — Какие новости?

— Расскажу, как только сядем в машину!

Как всегда, Рей слушал Джейка молча. Вопросы задавала Кора-Сью.

— Так ее действительно похитили? — изображая изумление, спросила она.

— Что вас заставило в этом усомниться?

— Ну, эти британцы вечно напоминают нам, что мы живем в преступной стране! Я просто подумала, что она сказала так в отместку, когда вы оставили ее и уехали в Америку. — Увидев, как на нее посмотрел Джейк, Кора-Сью тут же спохватилась: — Ладно, ладно, я была не права!

— Именно! — произнес Джейк ледяным тоном, заставившим Кору притихнуть в своем углу.

Джейк снова повернулся к Рею:

— Пока даже не за что зацепиться! Следы шин занесло снегом и никто ничего подозрительного не заметил. Уже пошли третьи сутки, и такое впечатление, будто Клэр буквально растворилась в воздухе без следа! Нужно, чтобы ты все как следует обшарил, выявил, нет ли кого, кто внушает подозрение. И есть ли здесь такой ловкач, который мог бы оказаться способным похитить человека.

— Я познакомила Рея с ситуацией вокруг покупки контрольного пакета! — услужливо вставила Кора-Сью. — Назвала кое-какие имена, изложила обстоятельства, варианты.

— Хорошо! — бросил Джейк.

«Он разозлился на меня! — думала Кора-Сью. — Не надо было мне заговаривать насчет притворства… Ну ничего, я заставлю его сменить гнев на милость! Ведь я же ему нужна, иначе бы он не вызвал меня сюда!»

Но, когда они приехали в замок Драммонд, Кора-Сью неожиданно испытала смятение и страх. Сначала их провели в комнаты, где прибывшие могли распаковать свои вещи. Когда Кора-Сью сошла вниз, она увидела, как Джейк с Реем изучают карту местности.

— Подойдите сюда, Кора-Сью! — сказал Джейк, сворачивая карту. — Мне надо с вами поговорить!

— Да-да, я затем сюда и шла! — самодовольно сказала Кора-Сью.

— Я пока поброжу вокруг, посмотрю! — сказал бесстрастно Рей. Он кивнул и скользнул за дверь.

— Я слушаю, — произнесла Кора-Сью, — что вы хотите мне поручить?

— Выкладывайте, кому вы говорили обо мне и о Клэр!

— С какой стати мне кому-то об этом говорить! — немедленно вскинулась Кора-Сью.

— А с той, что вы не любите Клэр и не скрываете своего неодобрения по поводу того, что мы с ней… близки.

— Да, я ее не люблю, но это вовсе не означает, что я только и знаю, что жалуюсь всякому встречному-поперечному!

— Что вы говорили Эмили?

— Только то, что вы и… — Кора-Сью запнулась, прежде чем произнести ненавистное ей имя, — Клэр… вместе, только и всего! — А как насчет вашего приятеля?

— Какого приятеля? — Но вспыхнувшие щеки выдали Кору-Сью.

— Того самого, с которым вы последнее время проводили время. Клэр рассказывала, как вы, разодевшись, отправлялись куда-то на выходные.

— То, что мы с Эмили посещали дорогие рестораны, еще не означает, что у меня появился приятель! — со смехом сказала Кора-Сью, но от Джейка, который знал ее со всех сторон не ускользнула наигранность этого смеха.

— Может, Эмили кому-то об этом сказала?

— Ну вообще-то она не слишком умеет держать язык за зубами… форменная болтушка! Но, если это так, я ей задам, — с достоинством заявила Кора-Сью. — Разрешите, я с ней переговорю, — поспешно добавила она. — И моментально все выясню!

— Не надо, — сказал Джейк. — Я поговорю с ней сам.

— Было бы лучше, если б это сделала я! — снова с наигранным смешком произнесла Кора-Сью. — Она вас ужасно боится!

— Меня? Что так?

— Ну, такой всемогущий человек и все такое прочее… Лучше я сама проверю, она это распускает слухи или нет. Я живо сумею все из нее вытянуть!

«Или заставить ее держать рот на замке!» — подумал Джейк, но, чтобы не внушить подозрений Коре-Сью, вслух сказал:

— Хорошо, поговорите вы!

Но когда, как и ожидал Джейк, Кора доложила ему, что Эмили поклялась, будто ни слова никому не говорила, он решил все выяснить сам.

Придя в волнение, Эмили отрицала, что хоть слово говорила кому-нибудь про Джейка.

— Вы, должно быть, забыли, мистер Бернс, — произнесла она гордо, — что я работаю в посольстве США! Нас строго инструктируют, чтобы мы свято помнили о последствиях даже невинных разговоров!

— А тот человек, с которым вы обе встречались, он что-нибудь обо мне знал?

— Какой человек? — переспросила Эмили, по-видимому, уже предупрежденная Корой-Сью о таком вопросе.

— Тот самый, ради которого так наряжалась Кора-Сью!

— Ах, вы заметили! — воскликнула струхнувшая Эмили. — а ей говорила, что вы заметите, но она отвечала, что вы никогда не обращаете внимание, в чем она бывает одета!

«Я и не заметил, это Клэр заметила!» — подумал Джейк.

— Послушайте, Эмили, я попал в беду. Вы ведь знаете, что происходит, уверен, Кора-Сью вам рассказала.

— Да-да, она мне рассказала! — встрепенулась Эмили с явным сочувствием. — По-моему, это все ужасно, но совершенно убеждена, что мистер Джеймс не имеет к этому никакого отношения! Он настоящий джентльмен и истинный… англичанин, вы же сами знаете, как они воспитаны!

— Мистер Джеймс?

— Да, Роберт Джеймс. Он подошел… мы встретились около Тауэра, и он нам так помог! Он хорошо знает свою историю и так интересно нам все рассказывал! В общем, когда он предложил нас везде сопровождать, мы были в восторге.

— И вы постоянно гуляли вот так, втроем?

Последовала некоторая пауза, после чего Эмили дрожащим голосом произнесла:

— Ну… не всегда. Пару раз, когда я была занята, они ходили вдвоем с Корой… Но я уверена, что мистер Джеймс — джентльмен не только внешне. Он такой удивительно тихий. Рассказывал, что долго болел, после того как его семейство потеряло все свое состояние. Я-то знаю, мистер Бернс, что это такое! По-моему, он и получает немного на своей работе…

— Где?

— Где-то в Сити, на какой-то брокерской фирме, так, помоему, он говорил. Но, мне кажется, он не привык зарабатывать себе на хлеб, вот почему я настояла на том, чтобы мы оплачивали его обед и покупали ему билеты на экскурсии. Честное слово, он бы себе этого не смог позволить! И поскольку он любезно дарил нам свое общество, мы…

— Он стар, молод, одинок, женат? — спрашивал Джейк.

— Ну… ему, я бы сказала, около сорока, и жена у него умерла пару лет тому назад. — Тут романтичная по натуре Эмили с жалостью в голосе произнесла: — Мне кажется, мистер Бернс, что он очень и очень одинок! Он с такой радостью ходил с нами на прогулки… Нет, в самом деле, я не думаю, что в его случае внешность обманчива: просто этот симпатичный англичанин пожалел двух заезжих американок, которые совершенно не знают Лондона! — Тут Эмили смущенно взглянула на Джейка с мольбой: — Пожалуйста, не рассказывайте, что я вам все это говорила, Коре-Сью! Она сказала, что вы станете над ней подтрунивать, а вы ведь знаете, как она чувствительна!

— О да! — серьезно сказал Джейк. — Я знаю!

Воодушевленная пониманием Джейка, Эмили продолжала:

— Знаете, вообще-то мне кажется, что Кора-Сью к нему неравнодушна. Однажды как-то мистер Джеймс не пришел, и она куксилась весь день. Но, по-моему, ее чувства остаются без взаимности, — поспешно добавила Эмили. — Мистер Джеймс всегда держится сугубо официально!

— Спасибо вам, Эмили! — сердечно поблагодарил ее Джейк. — Вы мне крайне помогли! И Коре-Сью я ничего не скажу. В свою очередь, хотел бы просить и вас держать нашь разговор в тайне, хорошо? Мы, то есть семья мисс Драммонд и я, хогели бы как можно меньше огласки в этом деле.

— Молчу как рыба! — торжественно провозгласила Эмили.

«Черт побери! — раздраженно думал про себя Джейк. — Очередной тупик! Только и знаю что топчусь на месте. Единственная надежда, что Рею удастся хоть что-нибудь разузнать».

В тот день у Драммондов объявилась еще одна гостья. Без всякого предупреждения нагрянула вдовствующая маркиза.

— Ну-ка, выкладывайте, что такое, куда исчезла Клэр? — с порога грозно спросила она, постукивая своей палкой об пол. — Я услышала об этом от главной сплетницы Алисы Манкриффи. Почему мне не сообщили о том, о чем уже знает полиция?

— Мы хотели по возможности избежать ненужной огласки! — пояснила леди Марго с завидной выдержкой.

— Могу вас заверить, что весь Эдинбург только об этом и говорит! — Тут вдовствующая маркиза повернулась к Джейку. — Единственное, что я могу предположить, — это все связано с вашим появлением, молодой человек, потому что в здешних краях о таком давным-давно не слыхали!

— Никто пока ничего не может сказать, Изабел! — вмешалась леди Марго.

— Но кому, боже мой, понадобилось похищать Клэр! И почему? Первый, кто приходит на ум, это мерзавец Рори Баллетер, но говорят, он за границей.

— Да, Баллетер-хаус закрыт.

— Тогда можно предположить, что все это имеет отношение к работе, которую Клэр выполняет у мистера Бернса! Ты говорила с Джеймсом Далзиелом?

— Конечно! Мы принимаем все меры. Прошу вас, проходите, выпейте чаю…

Именно в этот момент и Клэр с наслаждением глотала горячий чай со свежеиспеченной лепешкой, который принес ей Уилки. Ей впервые дали поесть с момента похищения, и она ела с жадностью. Она уже потеряла счет времени, когда появился Рори в сопровождении Уилки, несшего поднос с едой. Держась как можно покорней, Клэр умоляла не бросать ее в темноте с крысами.

— Который час? — спросила Клэр смиренным тоном. Хотя время уже перестало иметь для нее значение.

— Самое начало шестого вечера, сегодня двадцать шестое.

«Целых три дня! — думала потрясенная Клэр. — Боже правый, Джейк, наверное, совершенно сходит с ума, не говоря уже о маме…»

— Пей чай и ешь лепешку, еще не забыла, какие вкусные лепешки печет Уилки, а потом мы немного побеседуем, ты и я. — Рори вышел.

Клэр стало не по себе. Она понимала, во что выльется этот разговор. Однако с удовольствием выпила чай, съела целиком лепешку до последней крошки; питанием в ее положении пренебрегать было нельзя. «Действуй осторожно! — сказала Клэр себе. — Сама знаешь, как переменчиво его настроение, одно неловкое слово, и маятник качнется в обратную сторону!»

Она сидела на раскладушке, обхватив руками колени, от нервного напряжения ее пробирала дрожь; наконец дверь распахнулась, снова появился Рори.

— Давай выходи! — скомандовал он, улыбаясь. — Не буду же я общаться с тобой в этой грязной дыре!

Клэр не потребовалось дополнительного приглашения: она проскользнула мимо Рори в короткий коридорчик, ведший в более просторное помещение, где ярко горела керосиновая лампа и было тепло от переносного газового камина.

В комнате стояли деревянный стол, пара стульев с высокой спинкой, кровать с подушками и пуховым одеялом, радиоприемник, портативная газовая плитка, какие обычно имеют при себе туристы, — с двумя горелками и маленькой духовкой.

— Все прелести домашнего обихода! — провозгласил Рори, обведя вокруг широким жестом. — Здесь все необходимое для долгого пребывания.

У стены стояли штабелями картонные коробки, наполненные жестянками, коробочками, пакетиками. Однако Уилки видно не было.

— Он вышел разведать окружающую обстановку, — учтиво информировал Рори Клэр. — Ты ведь помнишь, такого, как он, браконьера поискать… Может, повезет, и отведаешь на ужин свежей форели или кролика.

— Как ты можешь говорить об этом? — произнесла Клэр спокойно, дрожа внутри от напряжения. — Они ведь прочешут всю местность, разыскивая меня! И первое же пришедшее на ум имя будет твое! Или, может, это такая глупая шутка?

Просто меня попугать? Ты ведь должен понимать, Джейк немедленно заявит в полицию!

— Да пусть себе делает что хочет, — равнодушно бросил Рори, — пусть тешит себя, мне-то что до этого!

Клэр увидела коридорчик, ведший к лестнице наверх, там, наверху, насколько она помнила, был люк, выводящий наружу. Уж он-то, конечно, заперт. Рори схватит ее до того, как она успеет взбежать по лестнице…

— Может, ты хочешь за меня выкуп? — продолжала Клэр. — Ты, должно быть, как всегда, нуждаешься в деньгах?

Рори рассмеялся.

— Вот тут ты не права! Нет, я не нуждаюсь в деньгах, хотя ни одного удобного случая завладеть ими я не упущу.

Казалось, он находится в благодушном настроении, что само по себе уже могло предвосхищать недоброе, однако, наблюдая за Рори, Клэр узнала в нем то радостно-лихорадочное возбуждение, которое означало единственное: Рори только что нанюхался наркотиков. У Клэр все оборвалось внутри, когда он нетерпеливо бросил:

— Ну же, давай-ка раздевайся!

Она удивленно посмотрела на него.

— Ничего, здесь достаточно тепло, к тому же Уилки до определенного времени сюда не сунется. — Тут Рори с хихиканьем добавил: — Уж он-то знает, что меня нельзя прерывать в момент удовольствий…

Клэр не шевельнулась. Ужас сковал ее по рукам и ногам. Где-то в глубине души она понимала, что должно произойти, едва лишь обнаружила, кто именно ее похитил, но реальность намерений Рори подействовала на нее оглушающе.

— Послушай, Рори, не глупи! — сказала Клэр, стараясь говорить как можно убедительней, хотя голосом своим уже почти не владела. — Похищение с изнасилованием грозит еще более длительным сроком!

— Изнасилованием? Кого? Собственной жены? Послушай, милая Клэр, как можно говорить о насилии в отношении собственной жены!

— Я тебе не жена! — выкрикнула Клэр.

— Мы с тобой пред богом муж и жена! — торжественно сказал Рори. — Мне принадлежат супружеские права. И я намерен ими воспользоваться!

За столом завтракали только Джейк, Рей и Кора-Сью. Йен проснулся раньше и уже ушел из дома, Мойра была наверху в детской, возилась со своей малюткой, леди Марго и вдовствующая маркиза завтракали в постели.

— Я, пожалуй, с утра проедусь вокруг, — сказал Рей, — осмотрю здешние места. Да, у вас не найдется фото исчезнувшей леди, чтоб я знал, кого именно искать.

— У меня нет, — сказал Джейк, — но я спрошу у ее матери.

— Тут полно всяких фотографий в серебряных рамочках! — фыркнула Кора-Сью. — Удивительно, как это иные любят привлекать чужое внимание!

— Драммондам не нужно привлекать ничье внимание! — отрезал Джейк. — Они сами по себе достаточно яркие люди.

Однако Кора-Сью, чувствуя, что ее ставят на место, пренебрегают ею, и негодуя по этому поводу, уже была не в силах сдерживаться.

— Да уж, — язвительно сказала она, — в высокопоставленных друзьях им не откажешь! Кстати, что такое «главный констебль»?

— То же, что и шеф полиции! — благодушно ответил ей Рей, заметив, как напряглись скулы на лице Джейка.

Кора-Сью снова фыркнула.

— Они даже пистолетов при себе не носят! — с презрением воскликнула она.

— Носят, когда это необходимо! — поправил ее Рей. — В данной ситуации этого не требуется. — И предусмотрительно добавил: — Пока!

— В отношении оружия у англичан строгие законы, — сказал Джейк. — Здесь его не пришлют по почте, как у нас.

Он взглянул на сидевшего напротив за столом Рея, который с сосредоточенным видом поглощал копченую пикшу. Этот неизменно вооружен. Если, конечно, уберег свой пистолет от таможенников. Надо будет, кстати, спросить его попозже, когда они окажутся одни. Джейку не хотелось на этой стадии отношений нарушать британские законы.

За обедом Джейк спросил леди Марго, не одолжит ли она им какую-нибудь фотографию Клэр.

— Ну конечно! У меня их много, выбирайте… Сейчас достану альбомы.

Она принесла Джейку целую кипу альбомов, каждый в кожаном переплете.

— Сейчас-сейчас… вот самые последние! — Отложив в сторону остальные, леди Марго передала Джейку альбом с моментальными снимками.

— Можно я возьму?

— Конечно!

Джейк вынул фото из альбома, мгновение внимательно разглядывал, потом передал Рею.

— Она здесь такая, как в жизни! — сказал он.

На снимке Клэр сидела в кресле в гостиной, держа на руках новорожденную дочурку брата в накидочке для крестин из тонкого шелка с кружевами. Лицо Клэр светилось такой радостью, что у Джейка защемило сердце.

Вошел Лоуги, сообщив, что леди Марго просят к телефону, и она, извинившись, вышла.

Взяв один из альбомов, Кора-Сью принялась его проглядывать.

— Еще есть прелестная фотография, на которой моя племянница изображена в день своей помолвки, — сказала маркиза. — Прошу вас, передайте мне тот голубой альбом…

Кора-Сью передала ей альбом. Вдовствующая маркиза отыскала то, что хотела, и протянула Джейку:

— Вот, пожалуйста!

Оказалось, это фотопортрет. На фоне портрета своего отца в полном одеянии главы клана шотландских горцев была снята Клэр в платье из золотистой ткани с ниткой жемчуга на щее. На лице застыла мечтательная улыбка, глаза радостно сияли. Она казалась такой молоденькой, такой хрупкой, так пламенно влюбленной.

— Она вся светится счастьем! — сказал Джейк, с горечью вспомнив, кто явился тому причиной.

— Так оно и было! Но, увы, долго это не продлилось. — Старая леди бросила на Джейка проницательный взгляд: — ьНо вы, несомненно, уже все знаете про это!

— Можно мне взглянуть? — попросила Кора-Сью.

Джейк молча передал ей альбом. Кора без комментариев взглянула на фотографию Клэр и стала смотреть дальше.

Джейк взял другой альбом, там оказались снимки Клэр в детстве, и он увлекся их разглядыванием. Вдруг Кора издала странный звук, который заставил Джейка отвлечься и посмотреть на нее. Кора-Сью уставилась в развернутый у нее на коленях альбом; лицо ее сделалось бледным, губы что-то беззвучно шептали.

Джейк вскочил.

— Что с вами? — произнес он с дрожью в голосе, так как, не дождавшись ответа, уже обо всем догадался. Вырвав альбом из рук Коры, Джейк увидел, на чье изображение она смотрела, потрясенная, не веря своим глазам. Это была фотография, на которой Клэр со своим мужем выходят из церкви после венчания: Клэр устремила на супруга взгляд, полный обожания, внимание того было приковано к объективу.

— Боже ты мой! — вскричал Джейк, и при звуке его голоса Кора-Сью вся как-то вжалась в свое кресло. — Ведь это тот самый человек, с которым вы встречались, так? Это он? Это ваш Роберт Джеймс?

В гневе Джейк невольно выдал Коре-Сью то, что рассказала ему Эмили.

Кора раскрыла рот, снова закрыла. Тут маркиза подалась вперед, взглянула на фотографию, о которой говорил Джейк.

— Но это действительно часть его имени! Его полное имя Роберт Джеймс Александер Рори Баллетер! — Старая леди сверлила взглядом Кору-Сью. — По крайней мере, тут он не солгал! — произнесла она многозначительно.

— Это тот самый человек, который встречался с вами? Тот который водил вас по всяким достопримечательностям и кому, черт побери, вы все выкладывали про меня и Клэр, так? — спрашивал Джейк весь белый от гнева.

— Он сказал, что его зовут Роберт Джеймс! — причитала Кора-Сью. — Откуда я могла знать, что это совсем не так, откуда!

— Мисс Менненгер права, Джейк! — сказала леди Марго, которая, входя в гостиную после телефонного разговора, успела расслышать возбужденные голоса и понять, что происходит. — Для нее ведь Рори человек совершенно неизвестный!

— Вот именно! — согласилась Кора-Сью, ухватившись за спасительную соломинку. — Я и слыхом не слыхала про бывшего мужа Клэр, откуда? Знала только, что она разведена. Это только вы все знали…

«И мне ничего не сказали!» — с упреком говорил ее взгляд.

— Мне кажется, мисс Менненгер, вам следовало бы рассказать нам подробней, что вы говорили лорду Баллетеру! — сухо произнесла маркиза.

— Выкладывайте все, черт побери, до последнего слова! — прикрикнул на Кору Джейк.

Кора-Сью попыталась снова вызвать к себе жалость.

— Как я могла это знать! — воскликнула она. — Я же не понимала, что ему на самом деле было нужно… Я считала, что он интересуется мной…

— Только для того, чтобы выведать все, что ему надо! — жестко бросил Джейк.

Леди Марго накрыла его руку своей, и он утих, но под своими пальцами Марго Драммонд чувствовала, как напряжена его рука.

— Я думаю, вы должны нам подробней рассказать, о чем вы с ним говорили! — спокойно произнесла леди Марго. — Йен, дай мисс Менненгер немного спиртного! Она испытала сильное потрясение… А может, и все мы.

Кора-Сью отпила предложенное виски, после чего обиженным, оправдывающимся тоном принялась рассказывать, как «Роберт Джеймс» подошел к ним с Эмили в Тауэре и как с этого все и началось.

— Он такой приятный человек, казался таким учтивым, таким добрым, обычно мужчины не обращают на меня внимания? — трагическим тоном говорила Кора-Сью, — а Роберт был так хорош собой, так обаятелен! Даже Эмили была очарована. Он везде нас водил, все объяснял, поил чаем, а это так приятно, когда рядом появляется мужчина, после того как мы с Эмили все вдвоем и вдвоем… — Кора-Сью метнула косой взгляд в сторону Джейка. На лице его застыла непроницаемая маска, глаза блестели холодным блеском. — В общем, э-э-э… он совсем не был похож на тех мужчин, с которыми мне приходится общаться.

С наибольшим сочувствием к Коре-Сью отнеслась леди Марго; вдовствующая маркиза слушала с таким брезгливым выражением лица, будто рядом с ней что-то дурно пахло, Йен молча уставился в свой стакан.

— Он постоянно делал мне комплименты, говорил, что мне очень идет яркое. — Голос Коры-Сью дрогнул. — У меня не было причин не верить ему! — жалобно проговорила она. — Я ничего о нем не знала, а он был так мил со мной…

— Что спокойно взял и вытряс все, что ему было нужно! — с горечью проговорил Джейк.

— Так он и узнал обо всем, что происходило у вас в Лондоне? — спросил Рей, который до того сидел и молчал.

Кора-Сью бросила на него злобный взгляд, однако кивнула.

— И когда Джейк срочно вылетел в Америку, ваш приятель знал, почему ему пришлось вернуться?

Кора-Сью втянула голову в плечи.

— Я позвонила ему и сказала, что улетаю… у нас было назначено свидание…

— И еще вы справляли вместе с ним Рождество, не так ли? — спросил Джейк. — Вовсе не с Эмили! Из-за него вы не захотели поехать со мной в Шотландию. Кора-Сью побагровела. Вытянула из кармана платочек, стала тереть сухие, горевшие гневом, но отнюдь не стыдом глаза.

— Если бы вы меня предупредили! — накинулась Кора-Сью на Джейка. — Но вы со своей Клэр ничего, кроме самих себя, не замечали!.. Если бы вы ввели меня в курс дела, возможно, все было бы по-другому…

Джейк в изумлении опешил, видя, что Кора-Сью уже оправдывает свой поступок. Он смотрел на ее одутловатое лицо как будто видел его впервые. Ведь он мог поклясться, что знает Кору-Сью как облупленную. Теперь Джейк понял, что это совершенно не так. Для него она оставалась просто Корой-Сью, и так было долгие годы. Но, оказывается, даже у этой женщины есть свои тайны. Рей до этого молчал, перебирая в уме полученные факты.

Теперь он произнес, обращаясь к хозяйке дома:

— Вы знаете этого человека лучше нас. Скажите, как вы думаете, где бы он предпочел укрыться?

— Где-нибудь в знакомом для себя месте, — не колеблясь ответила леди Марго. — Причем в таком, чтобы еще и испытывать тайное ликование, — то есть где-то под самым носом у всех! Он обожает такие вещи. Рори любит дурачить людей, — заключила леди Марго, бросив извиняющийся взгляд на Кору-Сью.

— Его дом пуст!

— Так нам говорят. Так старый Уркварт, смотритель Баллетеров, отвечает полиции. У него ключи от дома, он за ним присматривает в отсутствие членов семейства. Но дом очень велик. Я убеждена, что там есть где укрыться…

— Сможем ли мы проникнуть внутрь, посмотреть?

— Я знаю, как это сделать! — нетерпеливо произнесла маркиза. — Я знакома с Калумом Урквартом. Он уже давно служит у Баллетеров, еще с тех пор как был жив Джеймс Баллетер, а я была очень дружна с Джейми! Если я скажу Калуму, чтобы пустил вас осмотреть дом, он пустит. Но я бы посоветовала отправиться туда, подготовившись. Если этот негодяй Рори прячется где-то в доме, он не уступит Клэр без борьбы. Как и все Баллетеры, он очень горяч.

Кора-Сью встала.

— Я, пожалуй, пойду прилягу! — слабым голосом проговорила она. — Все это было так неожиданно, так ужасно…

— Конечно, идите! — поддержала ее леди Марго. — Дать вам что-нибудь успокаивающее?

— Нет, благодарю вас! Все в порядке. — Кора-Сью, втянув голову в плечи, точно черепаха, поспешно ретировалась из комнаты.

Едва она ушла, как в гостиной воцарилась тишина: все мысленно взвешивали степень несчастья, которое спровоцировала Кора-Сью. Но вот вдовствующая маркиза произнесла:

— Не будьте слишком суровы к этой недалекой женщине, мистер Бернс! Она ведь не из тех, из-за которых мужчины теряют голову, и вдруг появляется Рори Баллетер, человек, который способен лишить рассудка любую женщину. Я не сомневаюсь, что именно силой своего воздействия он вытянул из нее все, что его интересовало.

— Вот это-то меня больше всего и бесит! — взорвался Джейк. — Что ему все выболтал не кто-нибудь, а именно Кора-Сью!

— Так ведь потому-то он ее и выбрал! — тонко подметила маркиза.

— После того как какое-то время внимательно за ней следил! — вставил Йен.

— Вот именно! Это не было спонтанным похищением. Все было спланировано заранее и тщательно, если я хоть сколько-нибудь понимаю Рори Баллетера.

— У меня мороз по коже, стоит представить, как он все это время тайно следил за Клэр и ждал! — сказала леди Марго, передернув плечами.

— Направив всех по ложному следу, — напомнил Йен. — Пустив слух, что находится где-то за границей!

— Значит, теперь нам надо попытаться установить, где он ее держит! — произнес Рей своим тихим голосом. — Первым делом надо осмотреть Баллетер-хаус!

— Мы должны скорее освободить Клэр! — произнес Джейк, и впервые в его голосе наряду с яростью прозвучал страх. — Бог знает что сейчас он там с ней делает…

Но к этому времени все уже было сделано. Снова Клэр была заперта в темнице и в таком состоянии, будто ее истоптал копытами табун. Грудь жгло, она ощущала тупую боль в промежности, все тело ломило так, что она с трудом передвигалась. У Клэр уже не было сил одеться, когда Рори отнес ее и кинул на раскладушку. Она просто свернулась калачиком, накрывшись дубленкой, и лежала, дрожа, не в силах плакать от пережитого. Клэр не боролась с Рори, не оказывала ему никакого сопротивления, надеясь только на то, чтобы он не превратился из человека, всего лишь требующего сексуального удовлетворения, в отвратительного, жаждущего острых ощущений маньяка, с наслаждением готового истязать ее до боли. Он подверг Клэр унизительнейшим сексуальным пыткам; издевался над ней, мучил ее, заставлял делать такое, что напомнило ей прежние времена замужества. Клэр пыталась отключиться, вспоминала о Джейке, силясь представить его нежность, его любовь, его ласки, в то время как этот не желающий знать ничего, кроме своих желаний, человек, распяв ее на кровати, привязав за руки и за ноги, вытворял с ее телом что хотел. Клэр думала о ребенке, пыталась защитить его как могла, особенно в тот момент, когда Рори, перевернув ее на живот, продолжал истязать ее. Казалось, это длится бесконечно, и Клэр уже почти впала в беспамятство, но вот наконец Рори насытился, и она почувствовала, как с него спадает наркотическое опьянение. Он слезь с постели; следя за ним из-под опущенных ресниц, Клэр видела, как Рори подошел к столу, отсыпал из коробочки белый порошок. После нескольких глубоких затяжек Рори, почувствовав дурманящее действие наркотика, издал вздох, полный невыразимого наслаждения. Клэр лежала с закрытыми глазами, когда он снова подошел и стал над ней. Она услышала, как он с досадой цокает языком.

— Не встает! — разочарованно произнес он. — Но ведь у нас впереди столько времени, не так ли?

Рори отволок Клэр на раскладушку и бросил там.

— Расскажите-ка мне про этого Рори Баллетера! — попросил Рей Джейка, когда они остались одни.

— Форменный психопат! Жизнь с ним обернулась для Клэр кромешным адом. Ему доставляет удовольствие причинять боль. Кроме того, он наркоман. Рори не может простить Клэр ее уход от него. Я с ужасом думаю, что, быть может, в этот момент он уже добился своего!

— То, что мы знаем, кто именно похитил ее, — это плюс! — заметил Рей с присущим ему практицизмом. — Теперь надо выяснить, где он ее держит. Обычно похитители скрываются в тех местах, которые лучше всего знают; там они чувствуют себя увереннее. Скажите, у него здесь поблизости только один дом?

— Насколько мне известно, да. Но, может, спросить у леди Марго, а еще лучше — у маркизы? Эта дама очень интересуется жизнью окружающих. Ей известна вся подноготная о каждом семействе Долины, а может, и за пределами ее. — И, нахмурившись, Джейк добавил: — Уж лучше бы не брать ее с собой, когда станем осматривать Баллетер-хаус!

— Отчего же, она может помочь! Я тут поспрошал и знаю, что у нее полным-полно могущественных друзей. Ваш Рори еще подумает, совершать ли ему очередную глупость при такой свидетельнице, конечно, если он окажется там!

— У Драммондов тоже широкие связи, тем не менее он все-таки Клэр похитил!

— Тут дело другое, тут личный мотив.

— Знаешь что, давай-ка возьмем и Генри с собой! В такой ситуации он очень может пригодиться.

— О'кей! Если Баллетер послеживает за своим домом, пусть увидит, что у нас серьезные намерения!

— А как быть с полицией?

— А что полиция?

— Ведь мы в Шотландии! — напомнил Джейк. — Это тебе не Соединенные Штаты!

— Но мы же просто хотим взглянуть на дом человека, который одно время был родственником Драммондов, и делаем это с ведома смотрителя, если верить старой леди, а я ей верю. — Рей улыбнулся. — Крутая старушка, по ней видно!

— Урожденная Драммонд, — сказал Джейк. — У них это в крови.

Для вдовствующей маркизы настал ее звездный час. Она не умолкала всю дорогу до Баллетер-хаус, рассказывая своим спутникам о драматических моментах своей жизни. Когда они подъехали к большим воротам, там их уже поджидал смотритель, маленький живой старичок с темным, как каштан, сморщенным личиком и допотопным певучим выговором. Сняв шапку, он забрался на заднее сиденье старенького «Даймлера» маркизы. — Что, Калум Уркварт? — со смешком сказала она ему. — . Давненько я не захаживала в этот дом, а?

— Уж это точно, ваша светлость! — закивал смотритель. — . В прежние времена тут бывало столько веселья, а теперь все быльем поросло.

— Я-то уж думала, что ты отправился в свои родные края.

— Да нет, решил здесь свои дни скоротать!

— Тогда советую глядеть в оба, — любезно посоветовала вдовствующая маркиза, — так как тебе их уж немного осталось!

— Вашей светлости известно, что я не старше вас буду! — заметил старик, охваченный праведным возмущением.

Старая леди презрительно фыркнула, поправив наброшенную на плечи допотопную соболью шубку.

— Это мистер Бернс! — кивнула она на Джейка. — Он мечтает приобрести себе дом в этих местах, и я решила, что ему стоит посмотреть Баллетер-хаус.

— Что-то не слыхал, чтоб его светлость решил продавать свой дом, — с сомнением произнес старый смотритель. — Хотя теперь он ничего мне не сообщает. Приехал — уехал, да и то не скажу, чтоб часто. С прошлого лета здесь его не видел. Я все надеялся, что вот он откроет дом к охотничьему сезону, как бывало, когда хозяин был женат на мисс Клэр, только этого не случилось. Это все она тогда и устраивала. Баллетер-хаус прямо расцвел, когда она стала тут хозяйничать.

— Ну а ее ты не встречал с тех пор? — как бы между прочим спросила маркиза.

— Тут она наведывалась ко мне под Рождество, приглашала в гости в свой замок, с тех пор больше ее не видел. Но слыхал, будто она сейчас в Лондоне живет.

— А что про лорда Баллетера слышно?

— А ничего. Только то, что он где-то за границей. Письма, что ему приходят, я отсылаю на адрес его банка в Лондоне. — Тут смотритель обратился к Джейку: — Вообще-то дом закрыт, но я могу вас провести, показать!

— Буду вам признателен, — сказал Джейк.

— С виду прямо здание парламента! — заметил Генри, глядя на возникшее перед ними из-за поворота шоссе необъятной громадой здание, образец готического стиля.

— Прадед его сиятельства, — со смехом пояснил Калум, — был однажды зван в Балморал, так с тех пор он решил, что его дом должен быть еще больше и красивей.

— Что там внутри? — спросил Джейк.

— Больше двух сотен комнат.

— Боже правый!

Джейк с Реем и Генри оглядели все, от подвала до чердака. Везде было пусто, везде мебель в покрытых пылью чехлах, распахивали все шкафы, простукивали стены в надежде обнаружить потайные комнаты, заглядывали в дымоходы, под кровати. Ничего подозрительного. Было ясно, что дом уже давно необитаем. Повсюду стоял запах покинутого жилья. Когда они поднялись на самый верхний этаж, в одной из маленьких, точно кельи, комнаток, где некогда жила прислуга а сейчас помещались кладовые, Рей распахнул окно и высунулся наружу. Вокруг раскинулся парк, дальше лесистые участки, перемежавшиеся лужайками, вдалеке блестел какой-то водоем. Рей поднес к глазам захваченный с собой бинокль и увидел, что это небольшое лесное озеро, в ширину не более пятидесяти ярдов, посреди которого виднелся крохотный островок. На островке было нечто, напоминавшее развалины летнего павильона. Рей тщательно оглядел островок. Ничего.

— В доме никого и ничего! — сказал Генри. — Дом пуст, как карманы пьяницы через день после получки!

Спустившись вниз, они обнаружили маркизу и старого Уркварта, попивавших коньяк и увлеченных приятной беседой о прошлых днях, которые представлялись теперь обоим в розовом свете.

— Что это за озеро там за лесом? — спросил Рей старика.

— Это, должно быть, Верхнее озеро! Там обычно устраивались пикники; в озере полно форели. На островке старый летний домик, но в нем уже много лет никто не бывает, потому и ледником мы больше не пользуемся.

— Ледником?

— Ну да, он под домиком; там пещера, но старый лорд переделал ее в ледник, еще когда не было холодильников. Озеро раньше замерзало, вот лед резали брикетами и хранили в леднике.

Джейк с Реем переглянулись, после чего Джейк сказал Калуму: — Что ж, спасибо большое, дом великолепен, но, пожалуй слишком для меня велик!

— Ага, этот Баллетер-хаус и впрямь громадина, другой такой нет! Его светлость называл: «Динозавр»!

Старик повернулся помочь маркизе подняться с кресла, а когда он провожал их к машине и запирал за ними огромные ворота, Джейк сунул ему десятифунтовую банкноту, которую смотритель принял с достоинством человека, заслужившего поощрение.

Когда они вернулись в замок, их встретили леди Марго и Йен.

— Узнали что-нибудь? — спросила леди Марго.

— Как сказать, — ответил Рей, — хотелось бы узнать про ледник, который находится на острове посреди озера.

Тут встрепенулся Йен:

— Господи боже, совсем про него забыл! Мы там часто играли в детстве — я с братьями и Рори. Как-то с нами увязалась Клэр, и Рори запер ее в леднике. Она отчаянно кричала, пока мы ее оттуда не выпустили.

— Что он собой представляет?

— Громадная пещера, в ней сделаны комнаты; раньше там хранили лед и мясные туши. Зимой в леднике температура много ниже нуля, потому что он под землей, и еще там очень сыро. — Тут Йен переменился в лице: — О боже! Неужели вы думаете, что…

— Не исключено, — сказал Рей. — Это место хорошо известно Баллетеру, оно находится в глуши, мало кто о нем помнит. Я увидел остров только с высоты верхнего этажа.

— Верно, озеро спрятано в глубине леса; раньше эти места были хорошо ухожены.

— Туда ведет какая-нибудь дорога, к этому озеру?

— Раньше вела; теперь, наверное, уже заросла.

— Туда можно как-то незаметно проникнуть?

Йен усмехнулся:

— Именно так мы и проникали в детстве! Нам не разрешалось там играть.

— Вы смогли бы показать туда путь?

— С удовольствием! Когда?

— Можно сегодня вечером? Лучше всего, когда стемнеет.

Леди Марго взглянула на них с тревогой:

— Вы уверены, что так будет лучше? Может, все-таки известить полицию?

— О чем? Что мы подозреваем, будто лорд Баллетер держит свою бывшую жену в этом леднике? Сначала надо в этом убедиться!

— Но как? Это же под землей!

— У меня свой способ, — только и сказал Рей.

Леди Марго беспомощно подняла кверху руки.

— Просто невозможно в такое поверить! — сказала она с сомнением. — Это все более и более напоминает какой-то бред.

— Не волнуйся, мама! — успокоил ее Йен. — Мистер Рей крупный специалист в таких делах.

Когда стемнело и сделалось очень темно, потому что вечер выдался безлунный. Йен с Реем и Джейком, настоявшим, чтобы его тоже взяли, отправились в дальний конец владений Баллетера. Йен повел своих спутников через густые ежевичные заросли, начинавшиеся от подножия каменной стены.

— За стеной озеро всего в ста ярдах, — сказал он.

Рей полез первым, вскарабкавшись на широкие плечи Йена, потом Джейк. Йен остался ждать у стены.

— На случай, если кто-нибудь из них появится, — сказал Рей.

Йен кивнул.

— Обычно там у домика лодочника была привязана лодка, но это было давно. Хотя ведь им тоже нужна лодка для передвижения. Можете грести?

— Я могу! — сказал Джейк.

— Тогда постарайтесь не скрипеть веслами и уключинами; если с Рори Уилки, то у этого слух как у собаки. Он в прошлом известный браконьер, знаменит по всей округе своими похождениями. К тому же с таким, как он, мало приятного встретиться на темной дорожке, так что будьте осторожны!

Все это произносилось шепотом, после чего Рей с Джейком растворились в темноте. «Дай вам бог удачи!» — подумал Иен, кутаясь в меховой воротник своей теплой куртки и засовывая поглубже в карманы руки в перчатках.

Рей, легко и осторожно ступая, шел впереди, Джейк бесшумно следовал за ним. Декоративный кустарник сменялся все более дикими зарослями, ветки цеплялись за руки, хватали за штаны, мешая идти, но вскоре они вышли к озеру, едва мерцавшему в свете звезд. Вокруг стояла тишина, лишь еле слышно шелестел в зарослях ветер да вдалеке раздавалось скорбное уханье совы. Посреди озера темнел островок.

— Что-то я не вижу никакой лодки! — прошептал Джейк. — А ты?

— Вон она, там, на дальнем конце, где сходни!

Джейк не обладал острым зрением Рея, но мало-помалу и он разглядел в темноте лодку.

— Так, отлично, там кто-то есть! — пробормотал Рей. — Но надо бы сплавать туда, убедиться.

— Да ты окоченеешь до смерти, если отправишься туда вплавь! — прошипел Джейк. — Вода совершенно ледяная!

— Я это учел. И подготовился.

Рей стянул вельветовые штаны и толстый свитер, и под ними оказалось особое толстое и ворсистое нижнее белье.

— Называется «мохнатый мишка»! — усмехнувшись, сказал Рей и быстро натянул поверх цельный гидрокостюм, облегающий все тело от подошв до макушки, который извлек из компактной коробочки в форме цилиндра.

— Как раз для плавания в ледяной воде, — заметил Рей, подходя к краю прогнивших деревянных мостков. — Тут недалеко, и я постараюсь обернуться как можно скорее.

С едва слышным всплеском он вошел в воду и, нырнув, исчез с поверхности.

Джейка пробрала дрожь. Было холодно, и дыхание облачком повисало в воздухе, но лихорадило его от страха за Клэр.

«Господи! — думал Джейк. — Какое-то богом проклятое место! Подумать только, этот безумный прячется где-то здесь!»

Рею не потребовалось много времени, чтобы доплыть до острова, не слишком далеко находившегося от берега; выходя из воды, он старался ступать осторожней, чтобы камешек невзначай не зашуршал под ногой. Бесшумно пробрался к насыпи, на которой стоял полуразрушенный летний домик-беседка. Внезапно Рей замер, повел носом. «Пахнет чем-то жареным!» — учуял он. Поднялся по обвалившимся ступенькам, вошел в округлое строение. Внутри вдоль стены тянулась полусгнившая скамья, посреди в полу виднелась дверца люка. Рей приложил к ней ухо. Ничего не услышал, только запах жареного стал ощутимей; кто-то что-то жарил на сковородке. Осторожно подхватив пальцами тяжелое металлическое кольцо, Рей слегка потянул. Дверь легко подалась: скорее всего петли были смазаны каким-то жиром. В нос ударило теплом и кухонными запахами; взгляду открылись ведущие вниз ступеньки, освещенные слабым светом. Рей прислушался, но звуков никаких не различил. Внезапно тишину нарушил голос женщины, взорвавшись криком боли, потонувший в захлебывающихся рыданиях. Потом Рей услышал раздраженные мужские голоса. А затем грохот, как будто что-то обрушилось. Рей поспешно опустил крышку люка, отполз подальше и растворился в темноте. Там замер в ожидании, но ничего не произошло. Стояла тишина, лишь легкий ветер шелестел среди деревьев. Рей метнулся, точно привидение, обратно в сторону озера.

Едва увидев, как голова Рея показалась из воды, Джейк воскликнул:

— Черт побери, я уже минуты начал считать!

— Они там! Я слышал голоса и учуял запахи пищи.

Про крик Рей не сказал Джейку ни слова. Сейчас нельзя было предаваться панике.

— Трудный туда доступ?

— Вход всего один. Другого я обнаружить не смог. Вниз ведет люк, ступеньки. Вероятно, от них к леднику идет какой-то туннель.

Рей снял свой гидрокостюм, мгновенно оделся, принимая из рук Джейка свои вещи, после чего они направились обратно к стене.

— Нет, сейчас на них нагрянуть нельзя! — оборвал Рей предложение Джейка немедленно отправиться на остров. — Мы к этому не готовы. Давайте-ка не заноситься понапрасну!

Баллетер псих, и дружок у него крут.

— Да я готов их немедленно придушить собственными руками!

— Горячность только погубит дело. Мы должны быть готовы к любой неожиданности с их стороны.

Йен поддержал Рея:

— Никуда они отсюда не денутся! Рей прав, надо быть во всеоружии при встрече с ними.

— Тогда поехали, возьмем все необходимое. Надо немедленно вырвать из их лап Клэр! Под землей в леднике Уилки поднял бесчувственное тело Рори Баллетера и уложил на постель.

— Кретин поганый! — ворчал он. — Какого хрена было ее умыкать, если ты собрался ее убить? Кто заплатит выкуп за убитую? Но, может, ты вовсе не ради выкупа приволок ее сюда, а? Тебе бы только свою потребность удовлетворить, дальше этого ничего не видишь! Я тебе помогал вовсе не ради какой-то никчемной дурехи! Я это сделал потому, что за нее можно получить деньги, а глядя на тебя, вижу, что начхать тебе на денежки, которые нам светят!

Уилки с тревогой вглядывался в лицо Рори, приглаживал спутанные рыжие волосы, убирая их с безжизненного лица, заботливо укрывая пледом обнаженное тело, уже не такое мощное, как когда-то, на котором уже сказались годы безумных и пагубных страстей.

— Ну ладно, голова поболит-поболит и перестанет! Я старался ради твоего же блага. Разве не я с самого твоего младенчества с тобой нянчусь? Я специально затерялся здесь в горной глуши, ведь должен хоть кто-то тебя любить!

Склонившись, Уилки нежно поцеловал Рори прямо в полураскрытые губы. Любовно подоткнул плед вокруг, сказал ласково:

— Ну-ну, спи! Проснешься, Уилки будет рядом. Твой Уилки всегда рядом…


ГЛАВА 17


Джейк, шагая из угла в угол, ждал. Он не мог найти себе места. Стоило ему закрыть глаза, и он тут же представлял себе, как истязает Клэр этот садист Рори Баллетер. Внутри у него все клокотало, бурлило, его лихорадило, он был готов немедленно сорваться с места и кинуться на помощь Клэр. Джейк снова взглянул на часы. Половина двенадцатого. Осталось ждать еще полчаса. Они тщательно обсудили ситуацию вчетвером: Джейк, Рей, Генри и Йен. Женщинам ничего не сказали. Те думали, что все идет как положено, что полиция извещена и готовит операцию по спасению Клэр. Операция в самом деле готовилась, только полиция к ней никакого отношения не имела. Лишь эти четыре человека должны были выступить нынешней ночью, чтобы вырвать Клэр из лап Рори Баллетера. Йен должен был на своем «Рейнджровере» отвезти всех к намеченному месту. Рассчитывали подъехать к озеру на расстояние ярдов в пятьдесят, там Йену надо было поджидать остальных в машине, тщательно спрятав ее в тени густых зарослей рододендронов. Затем Джейку с Реем и Генри предстояло в уже надутой, привезенной на крыше «Рейнджровера» резиновой лодке потихоньку отплыть на остров. Там, ведомые Реем, они должны были подобраться к домику и проникнуть в ледник через люк. Рей — атаковать Рори, Генри — немедленно выскочить из-за его спины и наброситься на Уилки, в то время как Джейку предстояло отыскать Клэр и вынести ее из ледника в безопасное место. Как только похитители будут схвачены, их следует тотчас связать, и Рей останется их сторожить, пока Джейк с Генри увезут Клэр с острова. Йен, оставшись в машине, сможет воспользоваться своим телефоном, позвонить в полицию и сообщить, что можно забрать тех, кого ищут.

— С первого взгляда все так гладко выходит, — проворчал Генри, — а это значит, на самом деле все обернется иначе.

— Баллетер здоров как бык, — предупредил Джейк Рея, — он высок ростом, весит немало и, судя по рассказам Ютэр, дерется не по правилам!

— Нас в армии неплохо обучили драться, — невозмутимо сказал Рей, — одного удара этой штучкой достаточно, чтобы полностью его отключить! — Он показа! короткий черный, с виду похожий на хвост бобра предмет. Эта штука была на вооружении американской полиции, толстый конец такой дубинки был утяжелен свинцовым порошком. — Здесь подобную вещь называют холодным оружием, — усмехнулся Рей, — но так как никто не знает, что я провез ее в Англию, наверно, так же незаметно я мог бы ею и воспользоваться. — Он взглянул на Джейка. — Вы уверены, что Баллетер не вооружен?

— Абсолютно. У англичан не принято использовать оружие. Их законы в этом смысле гораздо более суровы. Но даже если он и вооружен, я не хочу, чтобы у кого-либо из нас оказалось оружие. Это может привести к большим неприятностям, а единственная наша цель — спасти Клэр. Кроме того, — добавил Джейк, мстительно блеснув глазами, — я сейчас в таком состоянии, что это, — он поднял сжатые кулаки, — вполне может сойти за смертоносное оружие! Теперь, уже в который раз поглядывая на часы, Джейк по — чувствовал, что кулаки у него сжались, готовые к борьбе. Он подошел к окну, слегка отодвинул штору и выглянул наружу. Небо слегка прояснилось, однако луна, поднявшись высоко едва светила, прикрытая тяжелым облаком. Снег прекратился, и в неярком лунном свете земля казалась призрачно-белой, застывшей. Глядя на снег, Джейк заметил, как из-за деревьев росших вдоль подъездного шоссе, осторожной трусцой показался лис, подождал немного, затем деловито потрусил куда-то за дом. «Тоже приготовился к охоте! — подумал Джейк. — Как и я!» Он взял бутылку виски, подержал в руке, снова опустил на столик. Джейку очень хотелось выпить, но он знал, что, если в таком состоянии хлебнет, виски так и ударит ему в голову. Заслышав осторожный стук в дверь, Джейк мигом подлетел к ней, беззвучно открыл.

— Готовы? — спросил Рей. — Пора ехать!

— Давно готов! — выдохнул Джейк.

Что-то в его позе, в холодном блеске ледяных глаз напомнило Рею загнанного в угол зверя, выжидающего момент для прыжка. Осторожно прикрыв дверь спальни, Джейк пошел вслед за Реем по коридору и дальше вниз по лестнице. В Большом зале всегда оставляли гореть свет, и там Джейк увидел поджидавшего Генри. Так же, как и остальные, Генри был в простых черных штанах, толстом свитере и теплой куртке. Теперь все втроем они прошли через обитую зеленым дверь, которая вела к кухням и к черному входу. «Рейнджровер» поджидал их в укромном месте, подальше от глаз, в самом конце подъездной аллеи. За рулем уже сидел Йен. Рей проверил, крепко ли привязана надувная лодка, после чего сел рядом с Йеном. Джейк с Генри расположились сзади.

— Ну как, готовы стартовать? — спросил Йен.

— Что ж, прокатимся с ветерком! — сказал Рей, и Йен включил двигатель.

Он предусмотрительно направил машину прямо по широкой лужайке, которая тянулась вдоль шоссе, так, чтобы не слишком был слышен шум мотора, и поехал сначала потихоньку. И только когда они выбрались за ворота на частное шоссе, Йен выжал полную скорость, держа курс прямо на Баллетер-хаус.

Когда до слуха Уилки снова донеслись рыдания и мольбы, он беспокойно заерзал на стуле и подкрутил погромче радио, которое слушал с помощью наушников; но громко орущее радио все равно не могло заглушить хриплых выкриков отчаяния и боли; это вынудило Уилки сдернуть наушники и кинуться в темную комнату, где Рори находился вместе с Клэр.

— Господи, о господи!.. — кричала истошно Клэр от мучительной боли.

— Да будет тебе! — взревел Уилки, врываясь в темницу, где голый Рори склонился над раскладушкой.

Клэр лежала, распластавшись на животе, все ягодицы у нее были в крови. Уилки достаточно было беглого взгляда, чтобы увидеть, что все еще налитой член Рори тоже весь в крови, при этом он с дикой радостью приговаривал:

— Ведь должна же она заплатить за то, что сделала со мной, ведь должна? Ты сам говорил, что должна…

— Заплатить, но только не своей жизнью, ты, чертов кретин! Ну к чему ты все это вытворяешь? Мы ведь не получим ни пенни! Все, уже заставил их настрадаться вволю, целых три дня прошло! Теперь можно выставлять любые условия, получить свои денежки и мотать из этого чертова подземелья!

Уилки с силой оттащил Рори от раскладушки, и у него внезапно остановилось дыхание, едва он увидал, что Клэр лежит в луже крови.

— Боже правый! Ты ж ее всю затрахал до полусмерти!.. Прямо так и разворотил у ней все внутри! — Уилки набросился на Рори. — Это называется, по-твоему, поиграть ради удовольствия? Сам говорил, только маленько членом поразмяться! А выходит, вон до какого измывательства дошло? Все эта курва, мамаша твоя, она во всем и виновата!

— Не смей так говорить о моей матери! — предостерегающе прошипел Рори.

— Как хочу, так и говорю! Я не из этих твоих скулящих сучек, меня не забьешь, не запугаешь! Пошел отсюда с глаз моих! — взревел Уилки, с силой отталкивая Рори от раскладушки. — Теперь мне надо хоть как-то исправлять то, что ты тут сотворил, если еще не поздно!

Однако Рори пошел за ним в большую комнату, стал у стола, смотрел, пока Уилки наливал теплую воду из чайника в жестяной таз, искал тряпку.

— Забери назад свои слова о моей матери! — угрожающе произнес Рори.

— Подумаешь — сказал, она достойна еще не таких слов! Эта сука взяла и бросила тебя, отказалась от собственного сына…

Слова застряли у Уилки в глотке, так как Рори метнулся к нему и сдавил обеими руками его горло. Уилки пытался их отнять, но безумный взгляд Рори свидетельствовал о нечеловеческой силе, с которой его пальцы неумолимо впивались в выпуклое адамово яблоко на шее Уилки.

— Никто не имеет права так говорить о моей матери! — твердил Рори неестественно размеренным голосом безумца. — Только я имею такое право… так же, как только я имею право истязать Клэр; я всего-навсего наказываю ее, только и всего! Ее необходимо наказать. Она меня слишком часто унижала.

Уилки кричал, вырывался, цепляясь пальцами за руки Рори. Он пытался ударить снизу коленом Рори, но вместо этого попал по столу, стол качнулся, накренился и опрокинулся. Тут Уилки рухнул на колени, лицо его потемнело, рот широко раскрылся, язык высунулся наружу, глаза буквально вылезли из орбит.

— Извинись! — приказывал ему Рори все тем же спокойным, размеренным тоном. — Я многое тебе позволяю, Уилки, но никогда не позволю тебе обзывать мою мать! Скажи, что просишь прощения, тогда я тебя отпущу… Ну же, проси прощения… — Он легонько встряхнул Уилки. Но тот повис безжизненным мешком в мертвой хватке безумца.

Рори нетерпеливо встряхнул его снова.

— Ты будешь просить прощения или нет? — сказат он строго, как няня непослушному ребенку. — Уилки! — Снова встряхнул. — Уилки!

Рори с явным недоумением отнял пальцы от горла Уилки. Тот грохнулся на пол. Некоторое время Рори смотрел на него, потом пнул ногой.

— Ну же, все, я больше не сержусь! Вставай… Рори заметил перевернутый кверху ножками стол, разлитую по полу воду, разбросанные вещи. И издал истошный вопль, потрясший стены подземелья.

— Ты только посмотри, что ты наделал! — орал он, ползая на коленках и пытаясь руками собрать на влажном полу просыпавшийся из пластикового мешка белый порошок. Только чхо мешок был заполнен наполовину, теперь в нем не осталось ничего, кроме белой пыли на стенках. Заметавшись, Рори принялся искать ложку, нашел, начал соскребать порошок, но пол был влажен, и у Рори от отчаяния сдавило спазмом горло при виде того, как его драгоценный кокаин превращается в мокрую жижу. К тому времени он успел наскрести не более двух чайных ложек, только и всего.

— О боже! — стонал он, готовый разрыдаться. — Ты только посмотри, что ты наделал, неуклюжий идиот!

Но взгляд Уилки безжизненно застыл; глаза вылезли из орбит, на багровом, вздувшемся лице уже лежала печать смерти.

— Уилки! — внезапно голос Рори прозвучал с нарастающей злобой. — Уилки! — Он опустился на колени перед мертвецом, схватил за плечи, тряхнул с силой. — Ну ладно, Уилки… хватит, поиграли, и будет… немедленно отправляйся в поместье, там у меня припрятан кокаин… Уилки! Да прекрати же дурачиться! — Рори присел на корточки. — Мне надоела эта игра! — произнес он капризно. — И если ты не встанешь сейчас же, больше я с тобой никогда заниматься нашими шалостями не стану, ты слышишь? Я больше не позволю тебе меня любить… — Рори поднялся, повернулся лицом к столу. — Считаю до трех! — повелительным тоном произнес он. — И если при счете «три» ты не поднимешься, я с тобой больше не разговариваю! Раз… два… я не шучу!.. Три!

Рори обернулся: Уилки продолжал лежать в том же положении.

— Уилки… — Впервые в голосе Рори вместо раздражения появился страх. — Уилки? — Снова опустился на колени. — Уилки! — На сей раз это уже был вопль отчаяния.

Рори приложил руку к шее слуги. Пульса не было. Приставил ухо к груди, но биения сердца не услышал. Рори поднялся.

— С чего это ты вдруг умер? — недовольно спросил он. — Я ведь тебя не трогал. Я просто хотел, чтобы ты извинился! А теперь что мне прикажешь делать?

Он сел; некоторое время сидел, о чем-то размышляя, затем со вздохом поднялся. Как бы в рассеянности рассыпал остатки кокаина по глянцевой линолеумной поверхности стола, аккуратно ножом распределил на четыре тонких, как спички, полосы. Подобрав с пола соломинку, он тщательно вытер ее полотенцем, висевшим на вешалке у плиты, после чего вдохнул в нос все четыре порции. Прикрыв глаза, Рори почувствовал, как наркотик овевает мозг, взрывается белой вспышкой, высветившей для него все, что надо теперь делать. И сказал, обращаясь к телу:

— Ладно, раз ты умер, то и больше мне не нужен. Теперь тебе дорога прямиком на дно озера. — Рори захихикал: — Один господь знает, как оно глубоко!

Он наклонился, поднял тело за плечи, но внезапно кинул снова на пол, осененный какой-то идеей. Осторожно прошелся по карманам куртки и брюк Уилки, обнаружив связку ключей и какие-то деньги, а также старый, потертый бумажник. Раскрыв, пересчитал содержимое.

— У-ух, хитрец! — пожурил он. — Вон сколько у тебя денег! — Рори поцокал языком. Затем огляделся, как будто что-то искал. — Груз… — пробормотал он себе под нос. — Нужен какой-то груз!

Тут глаза его вспыхнули. Мурлыча что-то про себя, Рори направился в темную комнату, где все еще лежала без сознания истекавшая кровью Клэр, принялся шарить руками вверху по стене, снял длинную цепь, висевшую на крюках, укрепленных на полосе железа, прибитой к стене. В прежнее время здесь подвешивались на зиму мясные туши.

— Этого, я думаю, достаточно! — сказал с удовлетворением Рори.

Повесив цепь себе на шею — от прикосновения к коже тяжелой, холодной и мокрой цепи его передернуло, — он, оставив на полу Уилки, двинулся по короткому проходу к лестнице. Осторожно приоткрыл люк наверху — его тут же пробрало до костей морозной свежестью. «До чего же спертый воздуху нас внизу! — подумал Рори, морща нос. — Оставлю-ка я люк открытым!» — решил он. И тут в свете луны, вышедшей из облака, увидел вдалеке нечто похожее на надувную лодку, приближавшуюся к острову, а в ней нескольких человек. Трое… Рори упал с коленок на живот, лишь голова слегка высовывалась над низким парапетом. Луна, показавшись из облака, ярко высветила белокурую голову мужчины. У Рори перехватило дыхание. «Джейк Бернс!» — прошипел он. Отодвинувшись ползком назад, Рори прикрыл дверцу люка, затем начал отползать задом из павильона, осторожно пятясь по ступенькам вниз и затем к самому подножию небольшой насыпи. Там он запрятал цепь, стараясь не звенеть, в густых зарослях одичавшей жимолости. Удостоверившись, что цепь упрятана надежно, он, зная, что его не видно с передней части острова, побежал туда, где была укрыта лодка. Сердце Рори отчаянно билось, но глаза возбужденно горели, когда он, отвязав лодку, поплыл, огибая остров, туда, где разросшиеся кусты низко склонялись над водой. Оказавшись в сухом и безопасном месте, он затих и стал ждать.

До него донесся чей-то еле слышный голос:

— Вытащите лодку на берег!

Американский выговор, но это голос не Джейка Бернса. Рори однажды видел по телевизору, как Джейк давал интервью. Затем Рори даже не услышал, скорее почувствовал, что они где-то прямо над ним. Потом чей-то голос произнес:

— Люк открыт… Возможно, кто-то из них снаружи, оставайтесь здесь, я пойду посмотрю…

Он подавил в себе смешок. «Мышка убежала! — ликуя, подумал он, обращаясь к пришельцам. — И ни Клэр, ни Уилки не скажут вам, куда!..»

Однако Рори продолжал выжидать, тяжело дыша, вслушиваясь в тишину сверхобостренным, как всегда бывало после наркотиков, слухом, и вот услышал легкий шум шагов: маленький остров кто-то осматривал. Рори зажал рот рукой, почуяв, как кто-то осторожно шарит в кустах совсем рядом, и ъдаже невольно пригнулся, хотя заросли были достаточно густы, сквозь них ничего не проглядывалось. Разведчик удалился тем же путем, которым пришел.

— Снаружи никого нет! — донесся его голос.

— Может, им просто захотелось подышать? — сказал другой голос. — Там внутри, должно быть, до противного спертый воздух! — Значит, слишком уверены в себе, иначе бы ни за что не открыли! — прозвучал голос Джейка Бернса, натянутый как струна, хоть Джейк и говорил, как другие, еле слышно.

— Ну что ж, преподнесем им сюрприз!

Рори почувствовал, как под рукой рот расплывается в улыбке: «Это вас самих ждет сюрприз!» — подумал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

Первым вниз направился Рей. Оказавшись в коридорчике, он увидел в конце светлый контур двери. Осторожно по стенке пробравшись к ней, Рей немного подождал. Изнутри не слышно было абсолютно ничего, кроме легкого шипения газовой горелки. Держа наготове дубинку, Рей ворвался внутрь и — остановился как вкопанный. В комнате не было никого, лишь на полу рядом с дверью лежал бездыханный человек. Рею достаточно было мгновения, чтобы сориентироваться, и он тут же двинулся в следующее помещение, убежденный теперь, что не встретит никакого сопротивления. Все было ясно без слов.

— Я нашел ее! — крикнул Рей наверх.

И в то же мгновение в ледник ринулся Джейк. Едва увидев Клэр, он упал на колени перед раскладушкой, из груди его вырвался стон. Отправившись в большую комнату за лампой, Рей обнаружил, что Генри склонился над трупом.

— Кто? — спросил Рей.

— Это не Баллетер; тело еще не успело остыть. Задушен.

Когда Рей вернулся, Джейк прижимал к себе бесчувственную Клэр, его лицо было искажено болью.

— Она мертва… — простонал он. — Все, я потерял ее, она мертва…

— Погодите-ка… — Рей приложил пальцы к шее Клэр. — Жива! — сказал он. — Пульс есть, хотя и слабый. Надо отвезти ее в ближайшую больницу!

— А ее можно переносить? — В голосе Джейка затеплилась жизнь, но теперь вместо отчаяния в нем зазвучал страх.

— Другого выхода нет. Она умрет, если ей немедленно не оказать помощь. Я не знаю, через сколько времени сюда доберется «Скорая помощь». Надежней всего переправить Клэр к машине и немедленно везти в ближайшую больницу. Вот…

укутайте ее в эти одеяла. Я свяжусь с Йеном, скажу, чтоб подогнал «Рейнджровер» поближе.

Джейк заботливо укрыл Клэр одеялами, которые принес Рей. Приподняв ее, он обнаружил, что она лежала в огромной луже крови.

— Боже милосердный! Что же он с ней сотворил!

С великой осторожностью Джейк приподнял Клэр с постели. Рей приказал:

— Держите!..

И, отвернув одеяла, подложил между ног Клэр в несколько раз сложенное полотенце.

— Вот так!

Джейк без лишних слов поспешил вон со своей ношей.

— Сможете подняться с ней по лестнице? — спросил Генри.

Не отвечая, Джейк, ловко изогнувшись, ринулся с Клэр вверх по лестнице. Но, когда ступил на пол павильона, рука Клэр, высвободившись из-под одеяла, безжизненно упала.

Следовавший по пятам за Джейком Генри подхватил руку Клэр, спрятал, подоткнул одеяло.

— Осторожней! — вскинулся Джейк.

Он весь был натянут как пружина; лицо мертвенно-бледное, глаза лихорадочно горят. Генри посмотрел на это искаженное страданием лицо, и ему на память пришла та ночь, когда умерла Стелла.

— Она сейчас без сознания, — попытался Генри успокоить Джейка, прижимавшего к себе Клэр. — И слава богу…

— Пусть только попадется мне этот мерзавец, он мне за все ответит! — прохрипел Джейк. — Где эта чертова лодка? Надо же скорее везти ее в больницу!..

— Хотите, я останусь здесь и подожду полицию? — спросил Генри у Рея.

— Не надо. Оставим все как есть. Захотят, чтобы мы с ними наведались сюда, приедем. Незачем нам тут торчать. Баллетер уже давно отсюда сбежал… Наверное, решил, что и Клэр мертва; что же касается ее, то дело тут очень худо. По-моему, он ей все внутри разворотил.

Генри в сердцах выругался в адрес Рори, спускаясь вслед за Реем по ступенькам.

Едва голоса стихли вдали, Рори выбрался из своего укрытия, вполз на насыпь и выглянул из-за невысокого бортика беседки. Он увидел вдалеке три фигуры и четвертую на противоположном берегу рядом с «Рейнджровером». Но вот тишину потряс звук взревевшего мотора, это лодка на полном ходу устремилась к противоположному берегу. Рори выждал, уже дрожа от холода, пока лодка причалила к берегу и Джейку помогли выйти с его ношей. Рори поднялся во весь рост только тогда, когда красные огоньки быстро удалявшегося «Рейнджровера» растворились во тьме. Значит, Клэр жива! Жаркая волна гнева обдала его окоченевшее тело. Что ж, это можно исправить! Но вначале надо переодеться… Он спустился вниз в ледник, нашел сухую одежду, быстро переоделся. Обнаружив непочатую бутылку виски, с жадностью отпил прямо из горла, чувствуя, как огонь разливается по жилам. Натянул на ноги резиновые сапоги и, не оглядываясь, поспешил наружу извлекать из укрытия лодку.

У Клэр в голове все перепуталось. Все смешалось, кошмар забытья и пробуждение; она видела подвешенную над собой бутыль с кровью, какие-то трубки тянулись из ее ноздрей вниз по шее, какие-то руки что-то трогали, проверяли. Все тело болело, Клэр беспрестанно просила кого-то, чтобы спасли ее ребенка.

— Пожалуйста… — стонала она, — не дайте ему убить моего ребенка… не дайте ему убить моего ребенка!

В какой-то момент ей показалось, будто среди прочих лиц над ней склонилось лицо Джейка, бледное, потерянное.

— Джейк?..

— Я с тобой!

— Не позволяй ему убить моего ребенка…

— Не позволю! — сказал он, но голос его был слаб, как и у нее.

Потом Клэр опять провалилась в черноту. Когда снова открыла глаза, обнаружила, что как бы покинула свою телесную оболочку, и парит под самым потолком, и с высоты видит себя, лежащую на постели, бледную, всю в белом, только бутыль с кровью и темно-рыжие волосы выделяются на фоне этой белизны. Вокруг кровати какие-то приборы, бутыли, трубки из которых вставлены прямо ей в ноздри, в вены на руке. Боли она уже не ощущала. Клэр увидела Джейка, сидевшего на стуле возле ее кровати: руки вцепились в спинку кровати, он вжался в них подбородком и не сводил глаз с лица Клэр. Она окликнула его по имени, но он ее не услышал. Окликнула еще раз, но Джейк по-прежнему не обратил внимания. Клэр плавно опустилась с потолка вниз, заглянула ему в глаза. И только тут увидела, что Джейк плачет; плачет горько, безмолвно, слезы, скатываясь со щек, падают ему на руки, а оттуда на белое покрывало кровати. Обычно такие ясные, его глаза полны отчаяния. И еще раз Клэр окликнула Джейка, и снова он ее не услышал, и тогда она поняла, что надо возвращаться в свою оболочку, чтобы он убедился, что она жива. Когда Клэр в очередной раз открыла глаза, она обнаружила Джейка прямо перед собой. Сердце у нее сжалось при виде глубочайшего горя, запечатлевшегося на таком знакомом загорелом лице. Глаза, потемневшие отстрадания, ввалились, под ними темные круги.

— Джейк… — Голос Клэр прозвучал еле-еле, точно легкий вздох, но Джейк мгновенно встрепенулся, и словно что-то в нем распахнулось, изнутри его прорвался свет, устремился к ней.

— Клэр! — хрипло проговорил он с радостным облегчением. — О господи, Клэр…

Он приложился щекой к подушке рядом с ней, и Клэр почувствовала, что он весь дрожит.

— Все хорошо… пожалуйста, не плачь… все хорошо… просто… я немного устала… я так устала…

Клэр попыталась было приподнять руку, чтобы дотронуться до Джейка, но на это ей уже не хватило сил. Она прикрыла глаза и забылась глубоким, целительным сном.

Когда она вновь пришла в себя, был день, и вся палата была залита ярким зимним солнцем. Мысли у Клэр больше не путались, но все тело по-прежнему болело. Давило на ребра, и ныл весь живот. Было очень тихо, однако Клэр уловила чье-то дыхание. Она медленно повернула голову. Джейк по-прежнему сидел возле ее кровати, посеревший от усталости, небритый, голова сонно свисала на грудь, но он держал в своей руке ее руку, пальцы их тесно переплелись. С нежностью, жадно всматривалась она в любимый облик, который с таким упорством вызывала в памяти каждый раз, когда Рори давал волю гневу и ненависти, не уставая надеяться, что Джейк освободит ее, что сумеет сделать так, чтобы все было по-прежнему. И, не сводя глаз с Джейка, отчетливо понимая, что прежний кошмар уже не повторится, Клэр вновь сомкнула отяжелевшие веки и со вздохом, означавшим, что на сердце у нее вновь легко и спокойно, она снова погрузилась в сон. Когда Клэр проснулась в очередной раз, она ощутила полную ясность в мыслях и тепло зажженного ночника. Шторы были задвинуты, приборы куда-то делись, но из вены все еще тянулась какая-то трубочка. Теперь подушки были подняты выше, и в кресле вместо Джейка сидела ее мать и просматривала журнал «Вог».

— Моды вместо вечерней молитвы? — спросила Клэр, удивившись слабости своего голоса.

Журнал скользнул вниз с коленей, мать поднялась, склонилась над ней, улыбка облегчения вспыхнула радостным сиянием на ее лице, едва она прочла ясность и понимание в запавших глазах дочери.

— Слава богу! С возвращением, родная моя… — Голос ее сорвался от волнения. — Ну как ты?

— Как будто по мне прошлось стадо слонов.

— Ты была очень плоха, девочка моя!

— Ребра почему-то болят!

— Тебе их стянули. У тебя сломано три ребра.

. — И еще я помню всякие трубки и бутылки!

— Ты потеряла много крови.

Клэр на мгновение притихла, потом спросила:

— А что еще?

Мать прямо взглянула ей в глаза:

— Ты потеряла своего ребенка!

Клэр отвернулась, уставилась на яркую занавеску из набивной ткани. Мать придвинула кресло поближе, села, взяла Клэр за руку.

— У тебя открылось кровотечение, — тихо сказала она. — Ребенка невозможно было спасти. Мне очень жаль, родная моя!

Минуту или две они обе молчали. Потом Клэр спросила:

— Где Джейк?

— Спит. Он буквально валился с ног. С тех пор как тебя привезли, он почти все время дежурил около твоей постели.

— Знаю, я видела.

Голос Клэр стал мягче, и леди Марго расценила это как добрый знак.

— Он совершенно лишился покоя, так переживал за тебя — да и все мы тоже!

— Где я?

— В палате больницы Иена Чарлза в Грантауне, она оказалась ближайшей. Джейк поднял на ноги всех специалистов-врачей, около тебя было организовано круглосуточное дежурство, мы обеспечили тебе, дорогая, самый лучший уход.

— И давно я здесь?

— Уже шесть дней.

— Как меня нашли?

— Джейк организовал ночную вылазку на остров. Отправились он, Йен, Генри и еще один его приятель-сыщик, Рей, которого Джейк вызвал из Америки. Готовились прямо как к захвату американских заложников в Иране, но, когда проникли на остров, оказалось, что Рори бежал и оставил тебя там. Все решили, он подумал, что ты умерла.

— У него были на то все основания, — сказала Клэр.

— Полиция его повсюду разыскивает. Теперь это только вопрос времени.

— Надеюсь, что так. Знаешь, он совершенно безумен! Пару лет назад это не было так явно. Теперь уже окончательно свихнулся. Даже Уилки с трудом удавалось его сдерживать.

— Боюсь, под конец он с ним не справился. Уилки мертв. Джейк с друзьями обнаружили его труп, когда искали тебя. Он был задушен.

Лицо Клэр, уже начавшее обретать прежние краски, но все исчерченное темными линиями швов вокруг глаз и губ, не могло скрыть ее потрясения.

— Слава богу, что Джейк не захотел больше ждать ни минуты! — внутренне содрогнувшись, произнесла мать.

— Как он узнал, где я?

— Это Рей! Они осматривали Баллетер-хаус, там он увидел остров, ночью отправился туда и обнаружил, что они там тебя держат. Утверждает, что ему интуиция подсказала, что искать надо там. Я бы ни за что до этого не додумалась.

— Рори это очень забавляло, — бесстрастно сказала Клэр, — то, что он скрывается у всех под носом. — Так именно Рей и сказал! Он прекрасно чувствует психологию тех, кто способен похитить человека.

— Мне бы хотелось увидеться с ним, поблагодарить!

— Непременно, дорогая! Все рвутся навестить тебя. Даже Молли приехала.

— Как, Молли здесь?

— И до нее дошли слухи. Мы все старались как можно меньше обо всем рассказывать, но ведь ты знаешь, какая сплетница эта Китти Мелхьюиш…

— Китти? Ах, да… вспоминаю… Она посигналила мне, когда мы разъехались на шоссе за Каррбриджем!

— Благодаря ей мы и узнали, где и когда тебя похитили. Бедный Джейк, разумеется, во всем винил себя.

— Себя-то за что? Он тут совершенно ни при чем! Рори достиг такой крайности, что уже готов был каким угодно способом заполучить меня. Мама! — Клэр приподнялась, морщась от боли в ребрах. — Мне необходимо видеть Джейка! Мне нужно сказать ему что-то очень важное…

— Непременно скажешь, дорогая! Он тут неподалеку, в одной из палат. Позволь ему еще немного поспать, он почти не смыкал глаз с тех пор, как ты исчезла!

— О, бедный мой, любимый! — прошептала с болью в голосе Клэр.

— Не волнуйся за него, с ним все в порядке.

Клэр пытливо заглянула в глаза матери:

— Ты уверена, что уже ничего нельзя было поделать в отношении ребенка?

— Да, к сожалению, было слишком поздно, но с тобой, слава богу, все в порядке.

Клэр снова отвернулась.

— Я так старалась уберечь его от Рори, но…

Голос у нее сорвался.

— У вас еще будут дети, родная моя! Тебя осмотрели самые что ни на есть светила в этом вопросе и заключили, что очень скоро у тебя уже не останется никаких противопоказаний против того, чтобы иметь детей.

— Я так хотела этого ребенка!

— Я понимаю!

— Джейк знает?

— Знает.

Клэр разрыдалась. Мать присела к ней на кровать, обняла ее с нежностью.

— Плачь, детка, тебе надо выплакаться! Лучше избавиться от этого, чем хранить в себе…

Когда сиделка просунула голову в дверь, леди Марго сделала ей знак, и, поняв, что происходит, сиделка кивнула и исчезла. Клэр, рыдая, бессвязно принялась рассказывать матери, как пыталась защитить себя, как старалась думать о ребенке и о Джейке, как силилась не перечить Рори в надежде, что он устанет, что ему надоест.

— Но ему все было мало… Он уходил, и я каждый раз думала, это все, но он возвращался снова, и я знала, что он нюхает этот проклятый кокаин, и все начиналось сначала… Таким ужасным я его не видела никогда, а мне казалось, что я так хорошо изучила его! Но он уже перешел всякие границы, все в нем обострилось до последней степени!

— Это все кокаин! — сказала мать задумчиво. — Мужчины нашли на полу в леднике просыпанный кокаин и решили, что именно он послужил причиной схватки между Рори и Уилки — Мать немного помолчала, затем спросила: — Ты слышала, как они сцепились?

Клэр шмыгнула носом, утерла глаза.

— Нет… но я помню, что Уилки сердился. Я слышала, как он покрикивач на Рори.

— Да, пожалуй, он единственный имел на Рори хоть какое-то влияние! Как говорит Генри, два сапога пара!

Впервые за все время Клэр улыбнулась:

— Генри, милый…

— Он тут кое-что тебе послал. — Леди Марго уложила дочь на подушки и потянулась к шкафчику у кровати, вынув оттуда картонную коробку. — Вот, он только этим утром испек!

В коробке оказались посыпанные тертым шоколадом пухлые пирожные «Брауни», нарезанные квадратиками. Из глаз Клэр снова потекли слезы.

— Прямо не понимаю, что со мной! — приговаривала она, плача. — Слезы так и льются!

— После всего, что произошло, это естественно, что глаза на мокром месте, и я очень рада, что ты плачешь! Это хороший признак. Ну так как, может, чаю со свежим «Брауни»?

Осилишь, как ты считаешь? Клэр кивнула:

— С удовольствием выпью чашку чая!

— Тогда и я тоже!

— Ну как она? — с тревогой спросил Джейк, когда леди Марго пришла его будить.

— Ее глаза на мокром месте, но полностью пришла в себя и хочет вас видеть. Собирается сказать вам что-то важное.

— Господи, как хочу услышать ее голос! — воскликнул пылко Джейк. — Я уж боялся, что она больше никогда слова не произнесет!

Когда Джейк появился в дверях палаты и Клэр увидела выражение его лица, она тут же, позабыв про боль, протянула ему навстречу руки. Он обнял ее с восторгом человека, вновь обретшего смысл в жизни.

— Прижми меня крепче! — говорила Клэр, прильнув щекой к его плечу. — Мне так нужно чувствовать, что я здесь, с тобой…

— Теперь мы с тобой всегда будем вместе! — заверил ее Джейк. — Это все я виноват. Прости меня!

Клэр остановила его, приложив ладонь к его губам.

— Нет-нет… ты ведь не мог знать, что Рори представляет собой угрозу! А все эти «несчастные случаи» были подстроены специально, чтобы отвлечь тебя, расчистить дорогу проискам Рори!

— Все равно надо было это предвидеть! — Но тут, вернувшись к тому, что сказала Клэр, Джейк спросил: — Почему ты решила, что Рори имеет отношение к моим неприятностям?

— Он сам проговорился. Ему все это было известно, и то, как он об этом говорил, и то, как много об этом знал, наталкивает на мысль, что кто-то снабжал его информацией. Мне кажется, это Чарли Уитмен!

— Чарли?

— Сам посуди! Ведь он ненавидит тебя, верно? С того момента, как умерла Стелла, все время старался тем или иным способом тебе отомстить: сначала с помощью женщин, потом возникла я, и тогда он попытался использовать меня, но со мной у него не получилось. Помнишь тогда, во время празднования Дня благодарения, я отвергла его притязания?

— Часто вспоминаю, — с улыбкой сказал Джейк. — Особенно в последнее время!

— Узнав, что я выбрала тебя, он, по-видимому, тут же решил этому помешать. К тому же, помнишь, он знаком с Рори!

Джейк удивленно взглянул на Клэр:

— Я этого не знал!

— Ну как же… ах, так я тебе об этом тогда не рассказала?

Просто мы тогда не были… близки.

— Когда?

— Ну, на яхте у Нико Константина, там я впервые увидела Чарли. Он сказал, что знает Рори через Бруно де Соузу — об этом типе я тебе, кажется, говорила, да?

— Этот наркобарон? Рассказывала.

— Так вот, Чарли в прошлом был адвокатом Бруно, пока не узнал, на чем строится его капитал.

— И это он тебе рассказал? — с улыбкой спросил Джейк и ьдобавил: — Но и я тебе должен сказать кое-что. — Клэр замерла, глядя на него. — Не Чарли поставлял информацию Баллетеру. Кора-Сью!

Клэр в изумлении уставилась на Джейка. И он рассказал ей, как все это было. Но, несмотря на это, Клэр настаивала на своем:

— И все-таки я считаю, что тут не обошлось и без Чарли Уитмена! Ведь кто-то же стоит за всеми твоими «несчастными случаями»! — не унималась Клэр. — А Чарли Уитмен и информирован, и располагает необходимыми средствами! Кто, как не он, мог подтолкнуть Рори к тому, чтобы похитить меня?

— Но где и как они пересеклись? — с недоверием спросил Джейк.

— Чарли вполне мог связаться с Рори! Он же все время наведывается в Англию, разве не так? К тому же он был с ним уже знаком. И был наслышан, что Рори неотвязно думает обо мне. Чарли сам мне об этом сказал. Они ведь так похожи, разве ты не видишь? И, заметив это, я уже не смогла доверять Чарли. Оба они скользкие типы, оба эгоисты, заботятся только о себе. Рори хотел отомстить мне, Чарли хотел отомстить тебе; разве это не естественно, что такие люди сошлись и выработали общий план действий?

— Да, но чего хотел добиться Баллетер? Он же не мог не знать, что едва ты окажешься на свободе, как тут же заявишь на него, даже если мне придется дорого заплатить за твое освобождение? Клэр молчала.

— Мне кажется, это Уилки рассчитывал на какой-то выкуп, — наконец произнесла она. — Ну а Рори вовсе и не думал меня отпускать… живой, во всяком случае. — Ее передернуло. — Он совершенно безумен. Это так ужасно, потому что даже если несет полный бред, кажется, что все это говорится осознанно и продуманно. Они повздорили. Я слышала, как Уилки упрекал Рори, что его одержимость переходит все границы здравого смысла… Но я-то знаю, что здравый смысл Рори уже давно утратил. Если бы ты только видел, какое у него иногда бывает выражение лица…

Джейк прижал Клэр к себе, и она спрятала лицо у него на груди.

— Как бы я хотел сделать отбивную из его физиономии! — резко сказал Джейк.

Его лицо над прильнувшей к его груди головкой Клэр приняло жесткое выражение. «Чарли! — думал он. — Чтоб Чарли вошел в сговор с Рори Баллетером! А, собственно, почему нет?» Чарли никогда не упускал из виду тех, кто мог бы оказаться полезен, и, обнаружив, что Джейк Бернс завел роман с бывшей женой Баллетера, он привел свою машину в действие. «Все сходится! — думал Джейк. — Одно с другим, даже без малейшего зазора!»

Джейк с кривой усмешкой слегка отстранил от себя Клэр.

— Чарли Уитмен! — произнес он выразительно. — Пожалуй, ты права. Теперь я вижу, что тебя неплохо тут лечили.

— Кроме тебя, никакого другого лекарства мне не надо!

Их взгляды встретились, Джейк помрачнел:

— Мне так жаль, что ты потеряла ребенка… — тихо сказал он. — Теперь я понимаю, почему ты в те дни, как сказала твоя мать, вся так и светилась от счастья.

Лучистая улыбка померкла на губах у Клэр.

— Я никому не говорила, ждала, когда ты вернешься. — И она с грустью добавила: — Я так хотела родить от тебя ребенка, Джейк! Он был зачат в любви!

— Но ведь это только первая попытка, — прошептал Джейк. — Мы попробуем еще, вот увидишь! С потерей ребенка, Клэр, я еще могу смириться. Но я бы не смог пережить, если бы потерял тебя!

— Этого никогда не случится! — с убежденностью воскликнула Клэр, вспомнив, в каком отчаянии он сидел у ее постели. — Ты мне так нужен, Джейк, чтобы помочь мне очиститься, вновь стать прежней! Все, что делал со мной Рори, — это так грязно! Он унижал меня, глумился надо мной самым бесчеловечным образом! Рори всегда использовал меня, чтобы излить всю ненависть, которую он испытывал к женщинам. Это была сплошная подмена настоящих чувств. Ты нужен мне, чтобы я смогла вернуться к самой себе, — ведь именно это он пытался у меня отнять, и как ты уже однажды помог мне сделать!

— Да-да, я помогу тебе, помогу… — шептал Джейк, прижимая к груди Клэр. — Когда ты совсем поправишься, я увезу тебя в один изумительный уголок; там так уютно, тихо, покойно, там маленький домик на берегу моря…

— Мне уже туда хочется… — мечтательно проговорила Клэр.

— Там, знаешь… солнце светит каждый день с утра до вечера, и вода в море такая прозрачная, чистая, можно дно разглядеть…

— М-м-м… какая прелесть…

Джейку не терпелось осыпать Клэр поцелуями, бесконечно выражая всю страсть, которую она разбудила в нем, но доктора убедили его, что на первых порах ее непременно надо поберечь.

— Даже если она выглядит бодрой и веселой, нужно помнить, что эта женщина перенесла глубочайшую психическую травму, не говоря уже о травмах физических. Окружите ее нежностью и любовью, но никаких сексуальных притязаний! И Джейк просто прижимал Клэр к груди, целовал в полуприкрытые, запавшие глаза, касался губами ее шрамов, швов, делая это с нежностью и осторожностью. Вошла сиделка, увидела, как они прильнули друг к другу, обнявшись, и тут же вышла, как и появилась, — неслышно, незаметно. Выждав минут пять, сиделка вернулась; но теперь, перед тем как войти, громко постучала в дверь палаты.

— Простите, но придется вам уйти, мистер Бернс, мисс Драммонд, нужен покой! — Сиделка улыбнулась, заиграв ямочками на щеках. — У вас еще будет время!..

Через два дня Клэр уже отвечала на расспросы полиции. Явилась милая женщина с тихими манерами и сержантскими нашивками. По-видимому, она была специалистом в делах та — кого рода, так как Клэр отвечать на ее вопросы было легко, она не чувствовала никакого напряжения, излагая события с того момента, как ее машина была прижата к обочине, вплоть до того, как в самом конце надолго потеряла сознание. Правда, в отношении убийства Уилки рассказать ей было нечего, однако Клэр припомнила, что не раз слышала, как ее похитители разговаривали на повышенных тонах.

— Уилки боялся за мою жизнь, потому что ждал выкупа, — с сарказмом сказала Клэр. — Но не думаю, чтобы Рори хотел променять меня на деньги. Мне кажется, ему больше всего требовалось наказать меня за причиненное якобы мною унижение.

— Они спорили по этому поводу?

— Думаю, да, потому что однажды, когда Рори оставил меня в покое, Уилки зашел посмотреть, в каком я состоянии, и я видела, что он взбешен, а потом слышала, как они ругались. Уилки был единственный, кто смел перечить Рори; только его Рори и слушал, но к тому времени Рори был уже настолько невменяем, что вышел даже из-под контроля Уилки…

— У лорда Баллетера такой необузданный характер?

Клэр передернуло.

— Когда он приходил в ярость, это всегда становилось опасным для жизни… с ним рядом страшно было находиться, а кокаин только усилил его безумие.

Сержант полиции записывала что-то в маленьком черном блокнотике.

— Не вспомните, когда именно в последний раз вы слышали, что они ссорятся?

— У меня не было часов, их забрал Рори! — покачала головой Клэр.

— Понятно!

Что-то в тоне женщины-сержанта заставило Клэр возмущенно вскинуться:

— Не думаете ли вы, что Джейк как-то причастен к убийству Уилки?

— Нет-нет! Мы знаем, что к этому не имеет отношения ни один из спасавших вас людей. Убийца, должно быть, был сильно исцарапан жертвой во время этой схватки; под ногтями задушенного обнаружена чья-то кровь и кусочки кожи, из чего следует, что руки, душившие его, были разодраны в кровь этими ногтями. На руках мистера Бернса и его приятелей не обнаружено ничего, разве что легкие ссадины. — Женщина-полицейский улыбнулась: — Единственное, в чем их можно обвинить, — что они взяли на себя функции закона, но не думаю, что за это их могут заключить в тюрьму!

— Еше бы! Им полагается медаль, ведь они спасли мою жизнь!

— Боюсь, вы обращаетесь не по адресу! — со смехом сказала сержант. Она захлопнула свой блокнотик. — Вы мне очень помогли, мисс Драммонд! Спасибо! Теперь у нас есть полный портрет человека, которого следует допросить по поводу убийства мистера Уилки.

— Не забывайте, это «портрет Дориана Грея»! — предупредила Клэр. Женщина-полицейский недоуменно посмотрела на нее — я хочу сказать, портрет настоящего злодея! — спохватившись, пояснила Клэр. — Учтите, он безумен и очень опасен!

— Мы примем к сведению ваше предупреждение, — заверила ее гостья из полиции.

И она вышла, пожелав Клэр скорейшего выздоровления.

Через пару минут в палату вошел Джейк.

— Ну как, о'кей?

— Да, очень милая женщина! Они тоже предполагают, что убийца — Рори.

— Во всяком случае, не я!

— Я знаю, — ласково сказала Клэр.

— Если бы я его там застал, вполне бы мог прикончить этого мерзавца!

— Пусть этим занимается полиция! — махнув рукой, сказала Клэр. — Даже и не думай приниматься за поиски Рори!

— Я й понятия не имею, где он теперь может быть, — сказал Джейк. — Должно быть, уже далеко отсюда! — поспешно добавил он, увидев выражение лица Клэр. — Не тревожься, любимая, у твоей двери круглосуточно дежурит полицейский. Все, к кому обращалась полиция, показали, что Рори Баллетер псих.

Клэр бросила на Джейка испуганный взгляд.

— Между прочим, к тебе посетители! — весело сказал он. — Здесь Йен, и Мойра, и еще Молли, не говоря уже о Генри! Накопился целый мешок записок и целое море цветов. Клэр оглядела свою маленькую палату, сплошь уставленную цветами.

— Все так добры… — пробормотала она, и глаза ее снова налились слезами.

— Можешь принимать по одному или всех вместе. Как ты хочешь?

Улыбка озарила лицо Клэр:

— Пусть уж заходят все… Я соскучилась по шумной компании.


ГЛАВА 18


Сидя за столом в кабинете, бывшем некогда любимой комнатой покойного сэра Джона Драммонда, Джейк смотрел на стоявшую перед ним Кору-Сью. Леди Марго разрешила временно воспользоваться помещением для нужд «Бернс Энтерпрайзез». После неприятных разоблачений, происшедших неделю назад, Джейк почти не видел Коры-Сью, не разговаривал с ней. Она отсиживалась в своей комнате, жалуясь на несправедливость жизни и в то же время возводя мощный бастион собственной непогрешимости. К тому времени, когда Джейк послал за ней, Кора-Сью уже была совершенно уверена, что сможет убедить и его в своей невиновности. Во всем виноват только он. Если бы Джейк ее предупредил, включил в круг доверенных лиц, тогда бы… тогда бы все вышло совсем по-другому. Но откуда ей было знать, что Рори Баллетер умалишенный? Она в нем ничего такого не заметила. Да, она готова признать, что ее обвели вокруг пальца, но только и всего. Главное в том, что с ней не посчитались, ее держали в неведении, с ней некрасиво обошлись! Когда Кора-Сью входила в кабинет, мысли ее развивались примерно в этом русле.

— Вы должны понять, Джейк, я не ожидала, что мной может заинтересоваться бывший муж Клэр! Если бы вы призвали меня к бдительности, если бы заранее предупредили, рассказали, что он собой представляет…

— Сейчас не об этом речь, — резко оборвал ее Джейк, игнорируя ее оправдания. — Вы, совершенно ошалев от ревности к Клэр, предали меня! Вы охотно плясали под дудку Рори Баллетера, а расплачиваться за эти игры пришлось Клэр, и этого я не могу ни простить, ни забыть. — Взяв со стола длинный белый конверт, Джейк протянул его Коре-Сью. — Вот калованье за полгода, и благодарите за это Клэр. Я бы вышвырнул вас, и цента не заплатив, после того, что вы сделали!

— Что я сделала? — в изумлении воскликнула Кора-Сью.

— Вы выболтали все человеку, которого, как вы только что заметили, совершенно не знали, рассказали ему то, что является сугубо личной информацией; предоставили ему сведения, которые он использовал, чтобы потом причинить Клэр такие страдания, о которых вы даже помыслить не можете!

Кора-Сью была до такой степени поражена таким оборотом дела, что впервые в жизни утратила дар речи.

— Я хочу, чтобы вы к вечеру покинули этот дом. — бесстрастно сказал Джейк и продолжал, уже не скрывая своего гнева: — Вы хоть раз задумались, почему этому мерзавцу необходимо столько знать? Хватило ума спросить себя, почему он проявлял такое любопытство в отношении Клэр и меня? — Джейк в раздражении тряхнул головой. — Я ведь доверял вам, Кора-Сью; при такой работе вы ни в чем не нуждались, но вас заботило только то, какое Клэр якобы имеет на меня воздействие! Ваша зависть и ревность буквально не давали вам спокойно жить, и я никак не могу взять в толк, какое право вы вообще имели ревновать! Мне известно, что Клэр всегда была с вами исключительно любезна, в то время как для вас с той минуты, как она стала работать у меня, она сделалась злейшим врагом!

— Да потому, что я сразу ее раскусила, вот почему! Я сразу поняла, что ей нужно, за чем она охотится! За вами!

— Это говорит о том, как плохо вы ее знаете! Вы не учли одну вещь: моя личная жизнь вас совершенно не касается! К тому же я ни разу не давал вам повода считать, что вы для меня больше, чем просто хороший секретарь! Я предоставил вам свободу действий; вы во многом могли поступать по собственному усмотрению, я доверял вам, делился с вами многим, а вы все это выложили человеку, который раскусил вас и увидел, что вы насквозь пропитаны завистью! Тому, что вы совершили, нет прощения, и вы это знаете! Если так вы представляете себе преданность, то мне это дико слышать. Я понял, что все на свете вы видите исключительно сквозь призму собственного эгоизма!

К этому моменту Кора-Сью сделалась совершенно багрового цвета, грудь ее возбужденно вздымалась, ее переполняли чувства, готовые вот-вот с силой прорваться наружу.

— Интересно, почему это мне приходится за все расплачиваться? Двадцать лет я работала на вас верой и правдой, пока не появилась эта особа, после чего я как бы перестала для вас существовать! Невыносимо было смотреть, как вы лебезите ьперед ней. Я видела, как вы смотрите на нее преданными глазами, пресмыкаетесь перед ней только потому, что она из бог знает какого древнего рода и мать ее дочь графа. Я предупреждала вас, когда вы отправлялись в Европу, но разве вы стали меня слушать? Я выполняла свой долг так, как себе его представляла.

— Мне кажется, вам лучше уйти! — спокойно сказал Джейк.

— Я сделаю это с удовольствием! Мне давно опротивело видеть, как меня задвигают подальше, а перед нею так и лебезят, так и виляют хвостом! Постыдитесь, на вас противно смотреть!

— Мне стыдиться нечего. Клэр — это лучшее, что выпало мне в жизни. Если бы я послушал вас, мы бы с ней никогда не встретились.

— И что хорошего принесла вам эта встреча? Вы уже не тот Джейк Бернс, каким я знала вас раньше!

— А вы никогда по-настоящему меня и не знали! — Джейк умолк, потом произнес: — Так же, как, очевидно, и я вас не знал. Вы ни разу не спросили, как чувствует себя Клэр, ни разу не навестили ее в больнице, куда она, кстати, попала по вашей милости! — Джейк поднял со стола конверт, который не взяла Кора-Сью, и бросил ей в лицо; конверт упал на пол. — Забирайте свои тридцать сребреников и вон с глаз моих!

Вся пылая гневом, Кора-Сью наклонилась, подобрала конверт: не хватало еще уходить с пустыми руками, не хватало еще оставлять ему свои деньги, заработанные честным трудом! Ничего, она еще подаст на него в суд за незаконное увольнение, и ему еще придется выложить за это немалые денежки. Она знает, кто ей в этом поможет. Чарли Уитмен!

Когда через минуту в кабинет вошел Генри, Джейк стоял у окна, смотря на далекие, покрытые снегом горы.

— Хотите, я могу подбросить ее до аэропорта?

— Незачем. Все, я полностью рассчитался с Корой-Сью! — Лицо Джейка выглядело растерянным. — Я-то думал, что так хорошо ее знаю!

— Так ведь вы никогда по-настоящему и не старались ее узнать разве нет? — Генри спокойно выдержал изумленный взгляд Джейка. — Для вас она всегда была просто Кора-Сью, всегда под рукой, только вы ее как бы не замечали.

— Ты считаешь, что я плохо обошелся с ней?

— Нет. Плохо поступила она, но такого врага, как Кора-Сью, я бы вам не пожелал! У вас уж и так их полно. — Генри помолчал, потом сказал: — Я пришел доложить, что здесь главный констебль, он хочет поговорить с вами.

— О'кей! Я сейчас спущусь.

Джейк нахмурился, глядя вслед удалявшемуся Генри. «Как это я ее не замечал? — недоумевал он про себя. — Да, она была как выразился Генри, всегда под рукой, я привык к ней как к мебели. Вечно командует, вздорная, обидчивая, подозрительная, но, черт побери, отличный работник и надежна, как ЭВМ! Это верно, у нее собственнические замашки! Также она вела себя и с моим отцом, без разговоров пошла бы за него замуж, скажи он слово, только и отец не проявлял к ней никакого интереса. Кора-Сью не из тех женщин, которые способны заинтересовать мужчину!» Именно поэтому Джейк никак не мог понять, как могло случиться, что Коре-Сью с ее подозрительностью и в голову не пришло задуматься, с какой это стати такому красавцу, как Рори Баллетер, вздумалось обхаживать грузную пятидесятилетнюю амазонку, в которой сексапильности было не больше, чем у танка Шермана!

Клэр уже пыталась ему объяснить:

— Послушай, Кора-Сью чувствует себя обманутой! По-моему, она никогда в жизни не получшга того, чего хотела. Самые лучшие плоды всегда доставались кому-то другому, на ее долю приходились самые кислые, неказистые. Ей всегда хотелось чего-то большего, чем ей было отпущено, много большего. Единственное, что у нее было, это ты.

— Я?!

— Да, она работала рядом с тобой, ты ей доверял, но ты ей был нужен сам по себе! Блондинок Кора-Сью в расчет не принимала, потому что они были приходящие, но стоило появиться мне… а потом еще и Рори разбил ей сердце своим обманом.

— Так ведь я никогда не давал ей никакого повода! — вскричал Джейк с жаром. — Кора-Сью всегда была для меня только Кора-Сью…

— Вот именно! — подхватила Клэр. — Не будь к ней слишком жесток, Джейк!

— Что ж, я попытаюсь! — И тут же произнес с озорной улыбкой: — Как скажете, леди!

А сейчас Джейк, готовясь к встрече с главным констеблем, думал: «Но работать с Корой-Сью все равно не буду! Виновата она или нет, только видеть ее я больше не желаю!»

— Я просто хотел познакомить вас с развитием событий на сегодняшний день, — сказал главный констебль.

— Что-нибудь известно о Батлетере?

— Ничего. Он как сквозь землю провалился. Снова тщательно осмотрели и Баллетер-хаус, и его лондонскую квартиру, опросили его друзей, обшарили все аэропорты и вокзалы, даже порты. Никаких следов нигде, хотя пошли уже девятые сутки.

— Но вы пока не сняли круглосуточную охрану Клэр?

— Пока она находится в больнице, нет!

— Мы надеемся, что через день-два ее выпишут, — сказала леди Марго.

— Вы думаете, Баллетер каким-то образом улизнул отсюда? — спросил Джейк.

— Возможно. В Шотландии полно маленьких рыбацких поселков… мог воспользоваться лодкой, уже поджидавшей яхтой… Мне кажется, что Баллетер одно время дружил с мистером Бруно де Соузой?

— Это Клэр вам рассказывала?

— Да. Его яхта стояла на якоре в Саутгемптоне, но несколько дней назад отчалила во Францию.

— Так, может быть, Баллетер на яхте?

— Не исключено. Мы допросили мистера де Соузу, и он категорически заявил, что не знает, где сейчас может находиться лорд Баллетер.

— Вы думаете, Баллетеру помогли уйти? — спросил Джейк.

— Не исключено, — бесстрастно сказал главный констебль. — Но, мне кажется, теперь надо учитывать и то, что лорд Баллетер находится в данный момент вне нашей юрисдикции.

— Мне это не нравится! — нахмурившись, сказал Джейк.

— Нам также, но надо смотреть фактам в лицо. У него есть влиятельные, могущественные приятели, а…

— Приятели есть приятели! — высокопарно заметила маркиза.

— У нас это называется «синдром старых школьных связей»! — сказала леди Марго.

— Несмотря на то, что Рори был исключен из Итона! — вставила маркиза скрипучим голосом.

— Постойте-постойте, так вы утверждаете, что Рори Баллетер, несмотря на то, что он совершил, может рассчитывать на поддержку своих друзей, которые помогут ему скрыться?

— Да, такое возможно!

— Так, выходит, теперь Клэр все время придется жить с оглядкой? Нет, так не пойдет!

— Это вовсе не означает, что мы отменим поиски, — чопорно заявил главный констебль. — Уверяю вас, розыск будет продолжен.

— Черт побери, а как же иначе!

— Просто я хотел довести до вашего сведения, что пока наши усилия ни к чему не привели, — сказал главный констебль.

— Тогда придется мне рассчитывать на собственные силы!

— Разумеется, у вас есть на это полное право, если только ваши усилия не придут в столкновение с нашими!

— Меня волнует только, не придет ли все это в столкновение с интересами Клэр, когда она узнает, что мерзавец разгуливает где-то на свободе и ждет очередной возможности на нее напасть!

— Даже Рори не до такой степени безрассуден, — успокоила его леди Марго. — Безусловно, он укрылся в такое место, где никто не знает ни его самого, ни что он натворил.

— Да пусть он хоть в могиле, я все равно дознаюсь, где он, найду его — ради спокойствия Клэр, не говоря уже о моем собственном!

— Это просто невероятно! — с раздражением воскликнул Джейк, придя к Клэр в больницу днем. — Всего девять дней прошло, а у них уже руки опустились! — Да нет же, просто полиция оказалась перед фактом, что Рори бесследно исчез!

— Мне бы только узнать, что у него за приятели и где? Ты должна дать Рею список тех, к кому, по твоему мнению, Рори может обратиться за помощью. Прошу тебя, подумай хорошенько!

— Это все напрасная трата времени, Джейк! — спокойно сказала Клэр. — Никто ничего не скажет.

— Это неважно, у Рея свои методы. Просто назови имена, остальное уже его дело.

— Ну хорошо! — с покорным вздохом сказала Клэр. — Если тебе так спокойней… — Она помолчала, потом спросила: — А Чарли Уитмен? Что ты намерен предпринять в отношении его?

— Уже все сделано! — лаконично сказал Джейк. — Ну а теперь скажи, как ты? Скоро ли тебя отпустят домой?

Кора-Сью возвратилась в Лондон, все еще вне себя от гнева и желания отомстить. Эта стерва паршивая набирает силу с каждым днем! Это несправедливо, несправедливо! Вся жизнь — сплошное разочарование! К ней, Коре-Сью, фортуна неизменно поворачивалась только задницей! Ну ничего, она им за все заплатит, клялась себе Кора-Сью, выходя из такси у бывших конюшен. «Она мне заплатит за все, даже если я всю жизнь положу, чтобы придумать, какова будет расплата! Надо найти какой-то способ! Ах, как жаль, что бывший муженек так и не прикончил ее, когда ему представилась такая возможность! Вот кому надо сочувствовать, что женился на этой бездушной кукле! Неудивительно, что он так озверел: она его довела до этого. И я очень рада, что все рассказала ему! — мстительно думала Кора-Сью. — И сделала бы это не один еще раз! Ненавижу тебя, Клэр Драммонд! Ненавижу за то, что ты возникла на моем пути! Ненавижу за то, что Джейк не смог перед тобой устоять! Ненавижу за то, что загубила всю мою жизнь! Ненавижу за то, что ты есть!»

Кора-Сью проснулась от звона молочных бутылок, выгружаемых молочником на крыльцо; голова раскалывалась, во рту было кисло, однако мысли, как никогда, были ясными: то, что она упустила вчера, сегодня вспыхнуло в голове ярким неоновым блеском. Она догадалась, где может скрываться Роберт Джеймс, то бишь лорд Баллетер. Казалось, принятый алкоголь вытравил в ней все чувства, кроме одного, заключавшегося в том чтобы отплатить сполна каждому из этих негодяев, а также самой главной мерзавке за то, что обращались с ней как с последним дерьмом. Как всегда, когда она приезжала на эту маленькую улочку, у тротуаров не было места для парковки, но Кора-Сью и так не собиралась оставлять здесь свою «мини». Она припарковалась подальше, через одну улицу отсюда, затем пешком вернулась обратно. «Умница!» — похвалила она себя, проходя мимо маленьких магазинчиков, фруктовая и овощная продукция которых была выставлена на тротуар. Прямо скажем, неподобаюшее место для обитания лорда, однако вполне подходящее для человека, слегка скатившегося по общественной лестнице. Не самое дно, хотя и от самого верха уже далековато. Кора-Сью подошла к небольшому, уже знакомому ей белому домику. Взглянув на четыре указателя имен в медных рамочках, Кора-Сью отметила, что там все еще значится «Р. Джеймс, 4-й этаж». Сунув руку в карман, она вынула оттуда брелочек с двумя ключами от американского замка. Кора-Сью отперла наружную дверь и тихонько поднялась по лестнице на самый верх, подошла к гладкой белой двери, помеченной номером 4, мгновение помедлила.

Сердце у Коры-Сью отчаянно билось, и вовсе не из-за подъема по лестнице. Она робела, не зная, как он ее встретит. Во всяком случае, к этому времени ему должно быть известно, что она знает, кто он на самом деле. Набрав в грудь побольше воздуха, Кора-Сью вставила в замочную скважину ключ, повернула, вошла в квартиру. Понюхав, она улыбнулась. Все верно, он здесь живет! Запах его одеколона, пусть даже очень слабый, для других, возможно, не ощутимый, Кора-Сью определила сразу, нюх у нее был как у ищейки!

— Роберт! — позвала она. — Это я, Кора! Не волнуйся! Я пришла помочь тебе! Я твоя союзница и убеждена, что смогу сообщить тебе много полезного…

Тишина. Раскрыв пошире слегка приоткрытую дверь в гостиную, Кора-Сью осторожно вошла туда. Да, он явно был здесь. На столе у окна чашка с блюдцем; пиджак на спинке стула, на полу небрежно валяется газета. Судя по числу, старая, определила, наклонившись, чтобы ее подобрать, Кора — Сью. Недельной давности. Нет, он не мог отсюда выйти! Вся полиция охотится за ним. Она почувствовала озноб, поняв, что в квартире холодно, пощупала батареи и убедилась, что они отключены. «Черт побери! — подумала Кора-Сью. — Он давно ушел!» И все же отправилась в ванную, дверь которой была слегка приоткрыта. Но дверь дальше не шла, что-то ее не пускало. Кора-Сью налегла на нее всей грудью, ей удалось слегка продвинуться внутрь, и она увидела, что упавшее на пол полотенце вклинилось между дверью и ковриком. И тут ее взгляд упал в ванну. Кора-Сью отпрянула, больно ударившись плечом о край заклинившейся двери. Там в остывшей пенной воде лежал Рори Баллетер, запрокинув голову, с закрытыми глазами, и, казалось бы, мирно спал; но это был мертвец. Одна рука свесилась из ванны, прямо под ней на полу лежал выпавший из ослабевших пальцев пластиковый пакетик с белым порошком.

— О господи!

Кора-Сью остекленевшими глазами уставилась на свою последнюю надежду в осуществлении желанной мести.

— Ах, идиот паршивый! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Ты все испортил! Теперь как я с ними расквитаюсь? Я хотела использовать тебя, но теперь ты умер, и мне не на кого больше рассчитывать!

Кора-Сью не испытывала к покойнику ни малейшей жалости; едва прошел первый шок, ее тут же охватила ярость. Протиснувшись назад, Кора-Сью потянула за собой дверь, почти закрыв ее до упора, полотенце снова заклинило ее. Перчаток она не снимала, поэтому никаких следов оставить не могла. Лучше всего уйти так же, как пришла, незаметно. «Пусть он лежит там, пока его не обнаружат!» — подумала Кора-Сью.

Эта смерть означала конец ее мечтам о возмездии, но теперь безопасность важней всего. И с улыбкой Кора-Сью направилась к машине.

Она чуть не рассмеялась при мысли, как там, в замке Драммонд, все вне себя от страха, не подозревая, где скрывается Рори Баллетер, ждут, что либо его схватят, либо он снова нападет на Клэр. «Ничего, пусть помучаются! — мстительно подумала Кора-Сью. — Это им чертовски полезно! Я бы могла вас утешить, я бы смогла вас успокоить, особенно тебя, мерзавку! Но я этого не сделаю! Это и будет моей вам местью! — думала она. — При такой холодной погоде труп не так быстро начнет разлагаться. Им еще, может быть, недели две придется пометаться и помучиться!..» И эта мысль доставила Коре-Сью такое наслаждение, что она тут же расхохоталась. Отсмеявшись, она направилась обратно в Кенсингтон укладывать веши. Бруно де Соуза развернул свое кресло так, чтобы ему удобней было смотреть из окна, занимавшего всю стену его кабинета в высотном Миллбанк-Тауэр. Ему только что доложили о кратком визите Коры-Сью Менненгер в маленький, оформленный на другое имя, но принадлежащий ему домик в Баттерси. Нижний этаж в нем занимал человек, который работал на Бруно де Соузу и в обязанности которого входило послеживать за теми, кого Бруно прятал в этом доме некоторое время, чтобы потом переправить на одном из своих грузовых судов в какую-нибудь далекую страну. Это же ожидало в будущем и Рори Баллетера.

— Я считаю, что это в наших обоюдных интересах! — намекнул ему Рори, когда они общались с Бруно по телефону. — В конце концов, я достаточно осведомлен о разных твоихь «операциях», и если эти сведения попадут не в те руки… Но я разумеется, никому ничего не скажу, потому что знаю, ты поможешь мне в моем теперешнем затруднительном положении!

— Уж это определенно! — подтвердил Бруно.

— Ведь я же еще могу тебе пригодиться! — заметил Рори. — Кто, как не ты, сможет помочь мне сгинуть, как иголке в стоге сена. Тогда мы можем возобновить наши выгодные дела!

— Мой милый Рори, я сделаю все, чтобы ты исчез, — заверил его Бруно де Соуза.

Самодовольный тон Рори несколько померк, он произнес надменно:

— Я думал, что ты учтешь возможные… м-м-м… последствия всего этого!

— Разумеется, я учитываю! В общем, оставайся, где находишься, в доме безопасно, и какое-то время там можно отсидеться, очень скоро за тобой приедут и отвезут к месту, где ты сможешь в полной безопасности ждать, пока я организую все что надо.

И Бруно сдержал слово. Он действительно организовал все что надо — и так, чтобы Рори Баллетер никогда не сумел разгласить те опасные сведения, которыми располагал, потому что даже когда Рори был нужен Бруно — благодаря его связям, знакомствам, способностям шантажа, он уже тогда был непредсказуем, а Бруно никогда не позволял себе даже малейшего риска в своем, как именовал его Рори, крайне доходном предприятии. Рори Баллетер был одержим в своей ненависти к женщине, у которой оказалось достаточно ума, чтобы суметь развязаться с этим человеком. «Что за похищение! — думал, с досадой качая головой, Бруно. — Насилие!..» Ему вовсе не хотелось впутываться в эту грязь. Рори Баллетер стал помехой в деле, а у Бруно де Соузы всегда все было в полном порядке — особенно то, что предназначалось для посторонних глаз. Итак, с Рори Баллетером расправились без шума и надежно, за ошибки ему пришлось заплатить сполна. Щелкнув пальцами, Бруно стал обдумывать, как ему быть с Корой-Сью Менненгер. Он с самого начала знал, что она ходит в этот дом. Его осведомитель с нижнего этажа следил за всеми посетителями дома при помощи скрытой телекамеры; каждое произнесенное в доме слово записывалось на пленку. Бруно прослушал все те сведения, которые с готовностью сообщала Рори личный секретарь Джейка Бернса, и нашел многое полезным для себя. На первых порах он даже решил, будто Рори выпытывает все это для их с Бруно общего блага. «Как же я сразу не сообразил, что, помешавшись на местиь своей бывшей жене, он думает только о себе!» — со вздохом сказал себе Бруно. Потому-то и пришлось Рори уйти со сцены. Женщины существуют для удовольствия, для развлечения, не более того. Недопустимо, чтобы они мешали самому основному в жизни, а основное — деньги и власть! Что же касается Коры-Сью Менненгер, за ней надо последить. Если она решится дальше раскрутить это дело, тогда придется заняться и ею. Если же ничего такого не случится, можно оставить ее в покое, но продолжать за ней наблюдать. В ближайшее время этот дом будет освобожден от обитателей и выставлен на продажу. Тут-то как раз и обнаружится тело Рори Баллетера. но никто не заподозрит о причастности Бруно к его убийству. Агентство недвижимости настоящее, фирма основана давно. «Роберт Джеймс» арендовал помещение на законном основании; все было оформлено как надо, плата за квартиру вносилась регулярно. Его смерть будет воспринята как очередной печальный случай, когда наркоман становится жертвой своей пагубной привычки. «И кроме всего, — думал Бруно, — мне всегда нравилась Клэр Баллетер! Как хозяйка она была великолепна. Я бы и сам не прочь завладеть ею, если бы это… если бы она этого захотела». По правде говоря, Бруно даже некоторым образом порадовало то, что Клэр сумела развестись со своим супругом. «А она умница! — продолжал рассуждать про себя Бруно. — Если узнает, что человек, внушавший ей страх, умер, непременно похоронит вместе с ним всю память о нем, а заодно и то, что знает обо мне! Если же, с другой стороны, я бы разделался с ее бывшим мужем так, чтобы остались хоть какие-то концы, кто знает, до чего бы она сумела докопаться? Вместе со своей замечательной матушкой, у которой такие мощные связи с теми, кто, не дай бог, начнет соваться в мои дела! Нет! — решил Бруно де Соуза. — Потянем еще недельку-другую! При такой студеной погоде покойный и неоплаканный барон Баллетер не слишком „провоняет“ вплоть до моего распоряжения». И, улыбаясь своим мыслям, Бруно потянулся рукой к трубке телефона.

Когда Клэр вернулась из больницы, дома ее встречали как настоящую героиню, с шампанским. В этот день состоялась их помолвка с Джейком Бернсом. Приехав за ней в больницу, Джейк увидел, что Клэр давно готова, ждет в кресле, не сводя нетерпеливого взгляда с двери.

— Привез одежду! — сказал Джейк, передавая маленький чемоданчик. — Твоя мама укладывала.

— Мне все равно, что там, — радостно проговорила Клэр, — лишь бы поскорее снять с себя больничную рубашку!

— А как быть со всеми этими цветами? — спросила сиделка, обводя рукой многочисленные вазы вокруг.

— Раздайте больным!

— Да, но цветы продолжают приносить, и постоянно люди звонят, справляются о вашем здоровье.

— Говорите всем, что я жива-здорова и теперь живу в замке Драммонд, — улыбаясь, ответила Клэр, прячась в ванную комнату.

Надевая юбку, Клэр обнаружила, что та висит на ней как на вешалке. Понятно, почему Генри все убеждал ее есть побольше. Однако, к радости Клэр, лицо ее с каждым днем становилось все живей и живей. Синяки значительно побледнели, порезы почти зажили, линии швов стали почти не видны. Джейк обещал Клэр, что отведет ее к высококлассному специалисту по пластическим операциям, который сумеет бесследно заживить все оставшиеся следы.

«Ничего себе невеста, вся в синяках и шрамах!» — думала Клэр, расчесывая волосы, и тут снова залюбовалась игрой камня на своем кольце. Джейк подарил ей его накануне вечером со словами: «По случаю официальной помолвки». Это был квадратный розовый бриллиант-солитер в высокой платиновой оправе. От восторга Клэр потеряла дар речи.

— Такого нет даже у Элизабет Тейлор! — воскликнула она. — Это, наверное, стоит баснословных денег!

— Ну вот видишь, в последнем костюме к тебе пришел! — с шутливым вздохом сказал Джейк.

Клэр бросилась ему на шею.

— Милый, это же просто чудо! Теперь мне все будут завидовать!

— Да! Я начал приготовления к свадьбе, вернее, не столько я, сколько твоя мама. Оказывается, надо приготовить кипу бумаг в регистратуру. А после проверки их подлинности можно назначить дату.

— Только безумец может запретить мне выйти за тебя замуж! — с любовью сказала Клэр, но вдруг ее лучезарная улыбка померкла.

— Да, ты права, он безумец! — спокойно сказал Джейк. — Но не станет же он околачиваться вокруг, выжидая момент, чтобы помешать нашему браку!

— И все-таки я бы предпочла, чтоб его держали под замком!

— Это всего лишь вопрос времени, — твердо сказал Джейк, хотя был уверен, что Рори давно сбежал и сейчас уже далеко отсюда.

Его собственные поиски пока ни к чему не привели. Никто ничего не слышал про Рори, а кто слышал, намеренно молчал. Но все равно Джейк не мог оставить Клэр без защиты вплоть до того дня, когда увезет ее не только из замка Драммонд, но вообще из Шотландии, далеко-далеко, на край света, где никто не сможет их найти.

Сестры высыпали на крыльцо попрощаться с Клэр.

— Лучшая наша пациентка! — говорили они. — Ждем вас, если что…

— Постараюсь не возвращаться! — сказала Клэр. — Ну разве что в родильное отделение!

Джейк взял руку Клэр в свою, ее пальцы сплелись с его пальцами. «Чем скорей я тебя отсюда увезу, тем лучше!» — подумал он, испытывая страстное желание сделать это тотчас же, однако Клэр должна была явиться на осмотр в больницу через шесть недель, ребра у нее по-прежнему были скреплены скрепками.

— Пусть потихоньку поправляется еще недельки две дома, среди родных и близких, потом уже можно будет везти ее куда угодно, — сказал Джейку врач.

«Только, — с грустью думал Джейк, — мне пока не светит то, чего мне больше всего хочется!»

— Никакого секса! — строго наказал ему доктор. — До тех пор, пока все внутри у нее окончательно не заживет!

«Что ж, — убеждал себя он, — говорят, ожидание — уже половина удовольствия…»

Глядя на Джейка, Клэр думала, какой подарок уготовила ей судьба в лице этого долговязого, худощавого человека со светлыми глазами, такого прямого, такого открытого. В пламени его чистой, непоколебимой страсти сгорела ненависть, соединяющая ее с Рори. Теперь Клэр жаждала, чтобы любовь Джейка очистила ее от той грязи, в которую ее погрузил Рори. Пока этого не произойдет, ей суждено было чувствовать себя несчастной прокаженной, от которой все шарахаются с криком:

«Нечистая! Нечистая!»

Неделя прошла тихо и спокойно, но потом Клэр снова ощутила внутреннюю тревогу. Она много спала, совершала неторопливые, наполненные счастьем прогулки с Джейком, обдумывала фасон свадебного платья, помогала матери составлять не слишком многочисленные приглашения на это торжество; на сей раз пусть свадьба будет не такой пышной, только в кругу самых близких; Клэр старательно поглощала все, что для нее готовили, но здоровье возвращалось медленно.

— Ее все время что-то гнетет, — говорил Генри леди Марго. — Как будто ждет чего-то, какой-то неприятности. — Это все из-за Рори. Он никак не выходит у нее из головы. Она все просиживает у окна, как будто боится, что он вот-вот покажется на дороге.

Клэр снились кошмары. Каждую ночь мать слышала, как Клэр во сне переживает вновь ужасы своего плена.

— Мне кажется, — сказала леди Марго Джейку утром после одной из таких бессонных ночей, — что сейчас вам самое время забрать отсюда Клэр. В этом доме слишком многое напоминает ей о том, что следовало бы забыть. Медицинская помощь есть повсюду, можно регулярно показывать ее врачу.

— Я только и мечтаю поскорей уехать с ней. Мне кажется, что она медленно скатывается к очередной депрессии.

— Увезите ее подальше, не знаю, куда вы там решили, но только увезите! И непременно держите со мной связь. Если появятся новости, я вам немедленно сообщу.

— У меня нет слов, вы разумнейшая женщина в мире! — с восхищением сказал Джейк.

Джейк увез Клэр на остров в архипелаге Гренадинов, где у него был домик у самого моря. Они были там совершенно одни. Запасов хватало, и Клэр с удовольствием хозяйничала в крохотной кухоньке, с наслаждением грелась на солнышке, плавала в изогнутом полумесяцем заливе. В домике была всего одна спальня с огромной, широченной постелью, а также и большая кушетка, на которой приготовился спать Джейк, однако Клэр с лукавой серьезностью сказала:

— Я не понимаю, почему бы нам не спать в одной постели, в конце концов, постель предназначена для сна…

Она засыпала, прижавшись к Джейку, чувствуя себя в безопасности рядом с ним. Первые две ночи просыпалась, металась по постели, тяжело дыша, тело становилось липким от пота. Но, убедившись, что рядом Джейк, что он гладит ее, промокает поблескивающий в лихорадке лоб мокрой губкой, потом, прижимая к себе, баюкает Клэр как ребенка, гладит ее волосы, окружает ее любовью и заботой, развеивает ее ночные страхи, Клэр мало-помалу успокоилась, стала спать по ночам. Джейк заставлял ее помногу плавать, и она уставала физически, нагуливая себе аппетит. Джейк старался не переусердствовать в своих заботах. В их коттедже не было телефона, чтобы позвонить, надо было ехать в ближайший городок — Клэр всегда сопровождала Джейка. Они звонили в Шотландию, но леди Марго не могла сообщить им ничего нового. Но вот уже в конце первой недели их пребывания у моря Джейк сказал:

— Собираюсь звонить твоей матери, ты поедешь со мной?

Клэр лениво ответила:

— Да нет, милый! Мне здесь так хорошо!

Она лежала в пухлом шезлонге в бикини, состоявшем из двух полосок черного латекса, в котором так привлекательно смотрелось ее начинавшее округляться тело, кожа приобрела золотисто-абрикосовый оттенок.

— Так не поедешь?

Не открывая глаз, Клэр безвольно протянула:

— Не поеду…

«Она все лучше и лучше с каждым днем», — радостно подумал Джейк, направляясь к автомобилю. Сначала он забрал почту, в ней оказался отчет от Рея на трех страницах. Джейк тут же внимательно его прочел; постепенно глаза его радостно разгорались, и в конце Джейк даже издал восторженный крик, отчего все окружающие уставились на него в изумлении, и кто-то спросил:

— Что, хорошие вести?

— Замечательные! — воскликнул Джейк, совершенно не ожидая, что небеса ему пошлют две такие радости в один день.

— Господи, Джейк! — воскликнула леди Марго, услыхав в трубке его голос. — Я умираю, жду вашего звонка! У меня потрясающие новости!

— Как, и у вас?

— Рори мертв!

— Как вы сказали?

— Рори мертв, клянусь! Его тело было обнаружено позавчера в ванной в какой-то квартире. Он жил там под именем Роберта Джеймса, всем жильцам было велено съехать, так как дом предназначался на продажу. Когда агент по недвижимости стал обходить квартиры, он обнаружил Рори в ванной, мертвого, окоченевшего, — он пролежал так недели две, должно быть, перебрал кокаина. Естественно, агент позвонил в полицию, и полицейские опознали труп, но официально опознала его мать, которая как раз в это время оказалась в Лондоне у кого-то в гостях, — она сейчас живет в Швейцарии. — Так это произошло в Лондоне?

— Да, в районе Баттерси. Розыск закончен, и дело закрыто. Джеймс Далзиел сам явился, чтобы сообщить нам это известие. Это же так здорово! У меня нет слов, чтобы выразить, какое я испытываю облегчение! Никогда не думала, что когда-нибудь буду радоваться чьей-то смерти, но вот же радуюсь!

И я так счастлива за Клэр… она с вами?

— Сегодня нет! Сегодня впервые решила, что может остаться в доме одна!

— Ну слава богу! Теперь уж ей больше нечего опасаться Рори, все кончено!

Джейк возвращался обратно, выжимая предельную скорость. Не заглушив двигатель, выскочил из машины, пустился стрелой к парадному крыльцу. Клэр на террасе уже не было.

— Клэр!

— Я в кухне!

Она разделывала свиные ребрышки, которые заранее вытащила из холодильника.

— Что случилось, пожар? — воскликнула она, взглянув на вбежавшего Джейка.

— Пожар, пожар! — Он подхватил Клэр на руки, закружился с ней по кухне.

— Да что такое? — со смехом спросила Клэр. — У тебя такой вид, будто ты только что приобрел «Шелл», «Бритиш Петролеум», «Экссон» и «Тексако».

— Забирай выше!

Джейк опустил Клэр на пол, усадил в кресло, устроился одним боком рядом с ней.

— У меня для тебя потрясающие новости!

— Да я уж вижу!

Джейк заглянул в смеющиеся, удивленные глаза Клэр и сказал:

— Рори Баллетер мертв!

Клэр обомлела.

— Клянусь! Только что мне сказала об этом твоя мать.

И почти слово в слово Джейк передал Клэр свой разговор с леди Марго.

Клэр сидела точно громом пораженная. Она казалась настолько неподвижной, что Джейк даже легонько ее встряхнул.

— Ты поняла? Рори мертв! Тебе больше не надо его бояться!

— Ты уверен, что это именно он?

— Говорю же тебе, его опознала родная мать!

— Откуда ей знать? Она так редко его видела, могла вообще забыть, какой он!

— Кроме того, его опознала полиция.

— Скажи, на теле обнаружен под левой лопаткой шрам в виде полумесяца?

— Понятия не имею!

— Если шрама нет, значит, это не Рори! — упрямо сказала Клэр.

— Но его нашли в квартире, которую занимал некий Роберт Джеймс, как раз этим именем Рори назвался Коре! Если это не Рори, тогда кто же это, черт побери?

— Вот это-то и надо выяснить, — мрачно сказала Клэр. — Кто сообщил маме об этом?

— Главный констебль Далзиел. Он получил эти сведения из Скотленд-Ярда.

— Не поверю, пока не увижу собственными глазами, — решительно сказала Клэр. — Ты не знаешь Рори, а я его знаю. Он безумен, но в то же время очень хитер! Возможно, это уловка, чтобы сбить нас со следа.

Джейк, как всегда, мгновенно принял решение:

— Значит, тебе необходимо самой посмотреть и убедиться!

Ты готова ехать?

— Да! — без колебаний ответила Клэр. — Если Рори мертв, я должна увидеть тело, убедиться, что это именно он.

— Значит, решено! Иди, укладывай вещи. Я подскочу в город, позвоню твоей матери, предупрежу, чтобы все организовала.

Они вылетели в тот же день поздно вечером; сначала маленьким самолетом на Барбадос, оттуда на «Джумбо» компании «Бритиш Эруэйз» до Хитроу. Из аэропорта на машине отправились сразу в Кенсингтон, где Джейк обнаружил на автоответчике сообщение от леди Марго, в котором говорилось, что завтра в десять утра их будут ждать в морге.

— Ты уверена, что тебе это необходимо? — спросил Джейк у Клэр в машине по дороге в морг.

— Убеждена! Я должна собственными глазами увидеть его труп. — Клэр положила руку на колено Джейку. — Мне нужно быть абсолютно уверенной, что Рори умер. — Джейк кивнул. — Ты считаешь, что я проявляю нездоровый интерес, да?

— Ну…

— Пока я не смогу окончательно убедиться в его смерти, мне не знать покоя! Рори слишком изворотлив в своих стремлениях.

— О'кей! — сказал Джейк. — Просто я хотел сказать, что морг не самое приятное место.

— В отношении неприятных мест у меня богатый опыт, — отрезала Клэр.

Она была настроена решительно. И, приняв решение, внутренне успокоилась. Внешне хрупкая, Клэр обладала железным характером. Их встретил сам управляющий, провел в небольшое помещение, где на возвышении лежало тело Рори. Лицо было открыто, и, войдя в комнату, они сразу увидели знакомый точеный профиль. Лицо ссохшееся, осунувшееся от постоянного употребления наркотиков, однако пышные рыжие волосы сохранили прежний блеск, темно-рыжие ресницы ярко выделялись на фоне мертвенно-восковой кожи. Клэр направилась прямо к покойнику, не сводя глаз с его лица. Потом спросила:

— Вы не могли бы повернуть его левым плечом ко мне?

Управляющий подошел, повернул труп на бок. Точно над подмышечной впадиной виднелся маленький, розовый, изогнутый полумесяцем шрамик. Клэр глубоко, с облегчением вздохнула:

— Да! Это мой бывший муж. — Потом, повернувшись к управляющему, сказала: — Благодарю вас!

И произнесла это так, что у Джейка все перевернулось внутри. Как будто с этими словами она высвобождалась из ненавистного панциря безобразной куколки.


ЭПИЛОГ


Марго Драммонд неторопливым, но уверенным шагом спустилась по большой консольной лестнице в огромную, застекленную со всех сторон гостиную дома Бернсов, перестроенного из ранчо, расположенного милях в двадцати от Симарпона. Увидев, что она спускается вниз, Джейк прекратил нервно расхаживать взад-вперед, остановился и ждал, когда к нему подойдет леди Марго, глядя на нее вопрошающими, полными мольбы глазами. Лучась улыбкой, теща передала ему из своих рук что-то, завернутое в шаль, со словами:

— Позволь представить тебе твою дочь! Пяти минут от роду и весом в семь фунтов и четыре унции!

Благоговейно, точно прикасаясь к Священному Граалю, принимая из рук леди Марго младенца, Джейк тут же спросил:

— Как Клэр?

— Смертельно устала. Можешь подняться, но я бы рекомендовала сперва взглянуть на это создание! — Леди Марго отвернула складки шали из шелка, собственноручно связанной вдовствующей маркизой. — Ну разве она не чудо?

Блаженное выражение на лице Джейка без слов свидетельствовало о его восхищении малюткой, он, не веря своим глазам, оглядывал блестящие золотисто-рыжие, шелковистые волосики, темно-рыжие реснички, застывшие, как перышки, на щечках, похожих на лепестки розы. Под его взглядом реснички дрогнули, и дочурка широко зевнула, глазки открылись и уставились на Джейка: точь-в-точь как у матери, огромные, сияющие, темно-лиловые, фиалкового оттенка.

— У-у-ух! — выдохнул Джейк.

— Неплохо у вас получилось! — вместо поздравления сказала теща, обнимая и целуя Джейка. — Она будет высокой, в тебя. Она уже ростом в двадцать дюймов! И станет настоящей соломенной блондиночкой. В общем, мой милый Джейк, родилась будущая сердцеедка!

— Мое сердце она уже покорила!

— Ну вот, а теперь можно и Клэр об этом сказать!

Теща с нежностью смотрела, как Джейк бережно понес свой драгоценный сверточек наверх по лестнице, потом пошла просить Генри, чтобы откупорил шампанское.

У себя наверху Клэр лежала без сил, но счастливая. Ребенок ожидался еще через неделю, к тому времени они предполагали снова вернуться в Сан-Франциско, где располагалась оловная фирма Джейка Бернса и где все тщательно и заблаговременно было готово для принятия родов. Они привезли с собой в Симаррон леди Марго, которая прилетела из Шотландии всего пару дней тому назад, чтобы показать, как выглядит их новый дом, реконструированный из старого ранчо.

— Ты гениально умеешь определить, когда пора, — говорила Клэр матери сквозь стиснутые от боли зубы, в то время как Джейк помчался на автомобиле в Симаррон за доктором. — Джейк столько раз все выверял, столько всего наорганизовал; ты даже не представляешь, сколько планов порушено!

— Дети всегда появляются неожиданно, — согласилась мать, спокойно принимаясь за дело.

Джейк, перепуганный до крайности, привез врача. Но леди Марго его успокоила, заверив, что все идет как надо. Клэр держится молодцом, и Джейк, если хочет, может побыть рядом с ней. Но Джейк не мог смотреть, как мучается от боли Клэр. Она отказалась от всех сверхсовременных болеутоляющих средств.

— Никаких таблеток, ничего такого — и только не кесарево сечение! Роды требуют только одного: хорошенько потрудиться!

Джейк спустился вниз, где принялся расхаживать по гостиной, поглощая чашку за чашкой крепчайший кофе, который неустанно носил ему Генри, и час от часу становясь все беспокойней.

— Первый ребенок обычно не торопится на свет! — успокаивала его теща.

— Нельзя нам было отправляться сюда! Лучше бы мы остались в Сан-Франциско!

— Все мои дети родились в замке Драммонд, — сказала леди Марго. — И, сам видишь, все обошлось благополучно!

Едва Клэр сказали, что все в порядке, ребенок родился здоровым, она тут же подумала о Джейке.

— Мамочка, ради бога, пойди и успокой его! — попросила она.

Теперь, когда Джейк вошел в спальню, Клэр, увидев выражение лица мужа, почувствовала, как комок подступил у нее к горлу.

— Ну как? — только и смогла произнести она.

Джейк опустил спящую малышку на кровать и поцеловал Клэр в подставленные губы.

— О лучшем подарке к годовщине свадьбы я не мог и мечтать! — сказал он.

— Получилось само собой!

— И это удивительно! По-моему, она понимала, что сегодня ровно год со дня нашей свадьбы.

— Без твоего участия ничего бы не получилось!

Джейк рассмеялся.

— Мне выпала самая легкая и самая приятная работа! Основные труды легли на твои плечи!

Он с любовью, не отрываясь смотрел на Клэр: пот утерт со лба, влажные волосы аккуратно зачесаны, щеки вновь порозовели, глаза горят.

— Нет, правда, тебе лучше?

— Мне хорошо как никогда! Хотя, если бы ты задал тот же вопрос полчаса тому назад… И все-таки это стоило всех мучений, ведь правда же?

Джейк посмотрел на лежавшую на кровати дочку с таким невыразимым счастьем, что глаза Клэр вновь затуманились слезами, но ее выручило появление из ванной доктора.

— Ну как, Джейк? — Доктор был давний друг его семьи. — Никогда не предполагал, что помогу явиться на свет твоей дочери! Я уже рассказал твоей супруге, что ты был одним из первых родившихся с моей помощью младенцев. Теперь их число перевалило за три сотни. Сегодня я получил прекрасный подарок перед отбытием на заслуженный отдых.

— Слава богу, что ты оказался на месте! Я сразу же именно о тебе подумал.

— Ну а теперь, когда ты успокоился, пойду-ка помогу твоей теще совершить забавный старошотландский обряд, именуемый «смочить младенцу головку», хотя насчет того, чтобы смочить себе горло, я бы тоже не возражал! У тебя есть минут пять, потом Клэр надо отдохнуть. У нее был очень тяжелый день.

— Разве я не понимаю!

Доктор вышел в сопровождении сестры.

Все еще никак не придя в себя, Джейк изумленно воскликнул:

— Нет, ты только посмотри, какое у нас с тобой получилось произведение! — И, устремив на Клэр прозрачно-чистый взгляд своих глаз, он сказал: — Нам необходимо это повторить!

— Ни минуты не сомневаюсь!

— Она так немыслимо красива — вся в маму!

— Следующим будет красавчик — весь в тебя!

Малышка шевельнулась, выпростала ручонку, вытянув крохотные пальчики.

— Ой, посмотри, какие ручки! А ноготочки! Такие крохотные и такие хорошенькие! Она просто чудо!

— Ну что, назвать ее мисс Чудо Бернс, а? — подмигнув, сказала Клэр. — Даже делая скидку на принятые в Америке имена! Знаешь, а может, назовем ее Стелла?

Джейк вскинул голову, заглянул Клэр в глаза. И, окунувшись в их глубину, его глаза заблестели еще ярче.

— Я говорил уже, что обожаю тебя?

— Говорил, но при желании это можно и повторить!

— Это действительно так, Клэр! Ты изменила всю мою жизнь!

— А ты изменил мою!

— Я уже считал, что ничего мне в жизни не светит. Ты вдохнула в меня второе дыхание!

— А ты в меня!

— Девять месяцев я ждал этого момента и до сих пор не могу прийти в себя от счастья!

— А я как счастлива!

— И это еще только начало! — Джейк снова поцеловал Клэр. — А теперь отдыхай, как велел доктор. Я еще приду потом, посижу подольше.

— Надеюсь, с бутылкой шампанского?

— Генри с утра держит его во льду! — Джейк поднялся с кровати, снова склонился, поцеловал Клэр. — Так здорово для меня ты еще никогда не трудилась! — сказал он с благодарностью.

— Да и ты до сих пор так не выкладывался, отрабатывая в ночную смену!

Джейк захохотал, и Клэр еще долго слышала его смех, удалявшийся вниз по лестнице. Он навестил ее в тот же вечер и обнаружил, что Клэр, отдохнувшая, проспав несколько часов, кормит дочку — она настояла, несмотря на уговоры.

— Я не хочу делать ничего, что противоречило бы человеческой природе, — твердо сказала Клэр. — Лучше материнского молока ничего быть не может, и я хочу, чтобы именно им питалась моя дочь.

И Джейк, замирая от восторга, наблюдал, как девочка жадно сосет, удобно ухватившись ручонкой за набухшую от молока материнскую грудь.

— Смотри-ка, какой у нее аппетит! — воскликнул он.

— Но, судя по выражению ее мордочки, она уже вполне насытилась. Возьми-ка… — Клэр отняла прикрывшую глазки малышку от груди и передала отцу. — Давай-ка, теперь твой черед. Подержи ее так, чтобы воздух вышел!

— Что-что?

Клэр хотела было спросить: «Ты что, не помнишь?», но решила не возбуждать в нем неприятных воспоминаний. Судя по рассказам о Стелле, скорее всего Джейк к таким вещам не приобщался.

— Слегка шлепни ее по спинке или погладь круговыми движениями. Новорожденные дети пока манерам не обучены; она громко срыгнет, а этого нам как раз и надо! — И, завязывая на груди ленточки ночной сорочки, Клэр спросила: — У тебя случайно не сегодняшняя газета?

— Не-ет… это «Дейли телеграф», присланная из Сан-Франциско.

Подняв лежащую в ногах Клэр газету, Джейк положил ее к ней на одеяло.

— Читай, радуйся! Скажу тебе, это сообщение — еще один небольшой подарок к нашей годовщине.

Клэр взяла газету в руки, а Джейк развернул ее так, что взгляд Клэр упал прямо на заголовок:

«НАКАЗАНИЕ СРОКОМ В ДВАДЦАТЬ ЛЕТ АДВОКАТУ, ПОМОГАВШЕМУ ОТМЫВАТЬ МИЛЛИОНЫ КОРОЛЮ НАРКОБИЗНЕСА»

«Вчера некий коррумпированный адвокат, — читала Клэр, — был засажен на двадцать лет в тюрьму „Олд Бейли“ за свое пятилетнее тайное участие в отмывании и реинвестировании денег общей суммой не менее пятисот миллионов фунтов стерлингов, вырученной наркосиндикатом, возглавляемым Бруно де Соузой, бразильским промышленником, арестованным и ожидающим в данный момент суда в Париже.

Тридцативосьмилетний адвокат Чарлз Уитмен, именуемый«канцлером казначейства» вышеупомянутого синдиката, являлся разработчиком плана, согласно которому огромные суммы наличных денег, выручаемых за торговлю наркотиками, размещались в различных иностранных банках в Лондоне и других европейских государствах, а затем выплачивались подставным компаниям, учрежденным Уитменом, и таким образом отмывались посредством целой серии сложнейших взаимосвязанных финансовых операций, причем так, что концы практически было невозможно проследить вплоть до момента, когда деньги возвращались в Лондон в виде настоящих вкладов. Уитмену, который проживал в отеле «Савой», абсолютным большинством присяжных было предъявлено обвинение в тайных махинациях со средствами наркосиндиката.

Судья Артур де Лиль заявил, что Уитмен оказался «в высшей степени непорядочным» человеком, использовавшим свое положение в качестве иностранного гражданина, а также адвоката с мировым именем для того, чтобы сколотить состояние себе и своему партнеру. Он использовал свои профессиональные знания и международные связи для всей этой операции, открыв в Лондоне как крупный специалист по международному праву свою контору, которая на самом деле явилась прикрытием для отмывания многомиллионных доходов от продажи огромных партий героина и кокаина. Он основал ряд компаний в Лондоне, Панаме, на Каймановых островах, в Нассау и Лихтенштейне, распределив наличные средства между ними путем запутанных сделок, таким образом намеренно скрывая происхождение этих денег. Скотленд-Ярду потребовался целый год, чтобы проследить все хитросплетения этого мошенничества, в результате Уитмен был арестован в Лондоне, а Бруно де Соуза в Париже, что и положило конец этому наркосиндикату».

Клэр отложила газету и взглянула на Джейка, который в этот момент мурлыкал что-то своей спящей дочери.

— Как тебе это удалось? — спросила она.

— Мне? А я тут при чем?

— Ну ладно, хватит! Забыл, что у меня прекрасная память? Я как-то спросила тебя — о, уже давным-давно, когда еще лежала в больнице, — что ты намерен предпринять в отношении Чарли Уитмена, и ты мне тогда ответил, привожу дословно: «Я об этом позаботился!» Ну так как ты это сделал?

Джейк притворно вздохнул:

— От тебя не спрячешься!

— И не думай!

Он подошел, присел на краешек кровати, продолжая держать малышку на руках.

— Как тебе известно, я время от времени ездил в Цюрих…

— Ага, как часы, каждые полтора месяца!

— Именно! В общем, дело в том, что я имел некий… интерес в одном швейцарском банке.

— У тебя что, там свой швейцарский банк?

— Я же сказал: интерес…

— В твоих устах это звучит — хозяйский интерес! Продолжай… хотя нет, погоди! Так это в твоем банке Чарли размещал свои нечистые сбережения? Но, разумеется, даже и не подозревал, что этот банк может иметь к тебе отношение!

— Именно! Когда я увидел размеры вкладов — словом, тут я призадумался! А потом из другого источника…

— …а у тебя их больше, чем притоков у Нила!

— …я узнал, что он такие штуки проделывает повсюду. Вот я и решил провести некоторое расследование.

— Я думала, что швейцарские банки гарантируют тайну вклада.

— Но я же сам банкир… И одновременно Рей шел по следу Чарли, и он обнаружил определенную связь между Бруно де Соузой и неким адвокатом.

— Тот самый случай, когда этот джентльмен слишком много себе отхватил?

— Ты угадала! — Джейк помолчал. Потом продолжал: — Еще я узнал, что Кора-Сью, после того как я ее уволил, направилась прямиком к Чарли!

Клэр в изумлении уставилась на мужа.

— Она замыслила маленькую месть. Хотя это же смешно!

Рей ее выследил и сообщил мне, что она стала работать в фирме Чарли в Талсе, где она ему, вне всякого сомнения, рассказала все, что знала, о «Бернс Энтерпрайзез».

Клэр сказала, качая головой: — Тут можно заблудиться и голову сломать, как в парке Хэмптон-Корт!

— Одного Кора-Сью учесть не могла: никто из них не мог знать того, что я связан с тем самым банком, но как бы то ни было, мне пришлось привести в действие кое-какие планы на случай неожиданности. Из-за Чарли я уже однажды упустил приобретение одного контрольного пакета акций; и я больше никак не мог позволить ему сразить меня моим же оружием!

— Я всегда знала, что тебя голыми руками не возьмешь! — категорично произнесла Клэр.

— Помнишь, я как-то сказал тебе: нельзя, никак нельзя держать все яйца в одной корзинке?

— Вот почему теперь все яйца угодили Чарли в физиономию?

— Вот именно! Сопоставив одно с другим и поняв, что к чему, я просто направил сведения туда, куда следовало.

— Не по тому ли адресу, по которому я некогда составила тебе протекцию?

— Разумеется! Именно поэтому мне так важно было заполучить это знакомство.

— Боже мой! — в изумлении воскликнула Клэр. — Я знала, что у закона длинные руки, но твои будут подлинней, чем река Миссисипи!

— Помнишь, ты говорила, что подозреваешь, будто Чарли натолкнул Рори на мысль похитить тебя; что тебе показалось, будто Рори все узнает от Чарли, и я начал копать в этом направлении. Хоть я до сих пор не могу доказать, что именно Чарли подстроил все эти «несчастные случаи», но уверен, что это сделал именно он, и едва я натолкнулся на тот факт, что существует явная связь между ним и де Соузой, я зацепился за это и принялся рыть дальше. За Рори мне было не угнаться; я недостаточно хорошо его знал, зато я решил прижучить Чарли. Но я уж никак не мог ожидать, что мой поиск приведет меня к валютным махинациям.

— Кстати о валюте — во сколько все это тебе обошлось?

— Это стоило кучу денег! Я составил команду, которая тщательно просеивала все факты, касавшиеся Чарли и де Соузы. Я заставил их перевернуть все вверх дном и затем все, что они нашли, пропустить через компьютер. Потребовались месяцы, чтобы проверить все факты, проследить, куда какая ниточка ведет, — уверяю тебя, в конце концов пришлось кое-кому проявить прямо-таки нечеловеческое терпение.

— Да что ты говоришь? И кто же это такой герой?

Джейк засмеялся:

— Ну будет тебе! Ты же знаешь, я умею быть терпеливым, если надо. Вспомни хотя бы, как я вел себя с тобой, разве это не так?

— Как ты думаешь, Чарли знает, что это ты разоблачил его? — задумчиво спросила Клэр.

— Надеюсь, что да. Здесь он тоже, оказывается, был на заметке; регулярно переводил огромные суммы из Лондона в Чикаго.

— А Кора-Сью? Что сталось с ней?

— Она, естественно, снова осталась без работы.

— Неужели ты ее еще не простил?

— За то, что она сделала, не простил. И никогда не прощу.

Джейк передал малышку няне, которая зашла, чтобы отнести девочку в только что отделанную детскую.

— Спокойной ночи, мой ангел! — ласково прошептал он.

— Мне кажется, у тебя еще раз появится возможность пожелать ей спокойного сна в два часа ночи, когда буду снова ее кормить! — заметила Клэр невинным голосом.

— Я бы с удовольствием, но…

— Ага, не сумеешь! Можешь дальше не продолжать. В таком случае, по крайней мере, хоть налей мне этого прекрасного шампанского!

— А можно? В том смысле, что ты ведь кормишь Стеллу…

— Ну, если у нее появится синдром похмелья, придется мне дать зарок не пить.

У Клэр сделалось легко на сердце от того, как естественно Джейк произнес имя, которое так давно не произносилось. Клэр, как только узнала, что беременна, решила: если родится девочка, надо назвать ее Стеллой.

— Я хочу предложить тост, — сказала Клэр, беря из рук Джейка бокал.

— За что?

— За нас, за семейство Бернс и за его будущее!

— С удовольствием выпью, никаких возражений! Снисходительно-влюбленным взглядом смотрела Клэр на своего мужа, отпивая шампанское из бокала.

— Мой дорогой, мой любимый! — сказала она. — Ты у меня самый выдающийся финансовый гений, ты самый любящий из всех на свете мужей, и я не сомневаюсь, что ты станешь идеальным отцом! Одного тебе не хватает.

— Чего же?

— Ты не умеешь танцевать, как Фред Астер!


notes


Примечания


1


Маленькая смерть (фр.)


2


В качестве хозяйки (фр)


3


очень шикарно (фр)


4


Уроженка графства Нортумберленд, которое находится на севере Англии.


5


Земледельческой общины (фр.)


6


«Самые сливки», «сливки из сливок» (фр.)


7


Свершившийся факт (фр.)


8


Прием в американском боксе — удар ребром ладони сзади по затылку — прим.