Прелестное создание
Бьюла Астор


Джером Логан — холодный, расчетливый и неприступный бизнесмен, после измены жены поклялся, что больше никогда не попадется в ловушку, именуемую браком по любви. И встретив Бриджит Холлис, он решил, что она тоже из породы ухоженных богатых стерв: их красота испепеляет, а душа греховно порочна и эгоистична. Но искренность, непосредственность и обаяние этой необыкновенной девушки постепенно растопили лед в его сердце...


Бьюла Астор

Прелестное создание


1


— Кэти, я уезжаю на ланч, буду через час, — предупредил Джером Логан секретаршу, покидая приемную.

Он спустился на стоянку, сел в свой «роллс-ройс» и, махнув рукой охраннику, уверенно вывел машину в уличный поток. Проезжая мимо своего дома, Джером обратил внимание на стоящий у ворот пикап с фирменной эмблемой дорогого лондонского магазина.

Опять Эстер решила обновить интерьер, с усмешкой подумал он. Эта женщина неутомима и изобретательна во всем, что касается траты денег. И секса, честно добавил он и почувствовал, что с нетерпением ждет вечера. Что ж, продолжал размышлять Джером, как у всякой женщины, у моей жены есть небольшие слабости, я должен относиться к ним снисходительно, ведь главное, что Эстер любит меня.

Джером приехал в тот же ресторан, что и всегда, и сделал заказ. Съев ланч, он попросил чашку кофе по-венски и десерт из дыни, после чего расплатился и в великолепном расположении духа отправился на работу.

Обратно он ехал той же дорогой и, проезжая мимо своего дома, заметил, что пикап по-прежнему стоит у ворот. Джером уже был в конце улицы, когда внезапно развернул машину.

Что случилось? — взволнованно думал он, выйдя из салона автомобиля и направляясь к дверям дома. А вдруг это никакой не посыльный, а грабитель? Хотя нет, вряд ли грабитель стал бы ставить машину у всех на виду. Ну а вдруг? Ведь Эстер дома одна, у прислуги сегодня выходной… Нет-нет, надо проверить! Возможно, бедняжка отбивается от злоумышленника из последних сил, и я приду ей на помощь.

Джером, стараясь не шуметь, вошел в дом и взял из шкафчика в прихожей клюшку для игры в гольф. Какое-никакое, а оружие. Внезапно со второго этажа, где находились спальни, раздался какой-то животный крик, и Джером сломя голову кинулся наверх, узнав голос Эстер.

Он влетел в спальню и замер посередине комнаты как вкопанный. Силы его жены действительно были на исходе — настолько самозабвенно она отдавалась своему партнеру, широкоплечему, с мощным торсом и узкой талией смазливому блондину. Форменный комбинезон парня валялся тут же, рядом с кроватью и полупрозрачным, отороченным перьями марабу пеньюаром Эстер. Парочка так была поглощена сексуальными забавами, что не замечала Джерома.

Первым его побуждением было уйти. Но он взял себя в руки и решил остаться, несмотря на то что омерзительное зрелище совокупления собственной жены с каким-то смазливым самцом доставляло ему с трудом переносимую боль.

Джером смотрел на супружеское ложе, где он вот уже полгода наслаждался великолепным телом Эстер, а в памяти всплывали факты, которым он раньше не придавал значения: заигрывания его жены с мужчинами на многочисленных приемах и вечеринках — «Дорогой, не сердись, что я кокетничаю, а то твои друзья подумают, что ты женился на буке», частые поездки к подруге в Брайтон — «Бедняжка Дорис так привязана ко мне! Дорогой, я навещу ее в этот уик-энд, вернусь в понедельник», бесконечные посещения портних и вечерние чаепития у многочисленных приятельниц — «Дорогой, зачем тебе знать их имена? Милый, у меня так много подруг, не забивай себе голову пустяками!»…

Джером недобро усмехнулся. Осел! Тупица! Слепец! Рогоносец! Только идиот мог безмятежно улыбаться и верить этому чудовищному нагромождению лжи, и, если я поверил, значит, я идиот.

Внезапно Джером словно увидел себя со стороны — обманутый муж запоздало явился защитить свою поруганную честь и изгнать соперника с помощью клюшки для гольфа. Он отшвырнул клюшку и, сжав кулаки, стал дожидаться, когда же счастливые любовники соизволят его заметить.

Эстер и ее партнер одновременно закричали и, обессиленные, затихли. Через секунду спальню потряс еще один вопль — Эстер увидела мрачного мужа. Ее любовник непонимающе поднял голову, но уже в следующее мгновение испарился из комнаты, будто его и не было.

— Дорогой, — залепетала Эстер, — ты ведь не думаешь, что я… Он угрожал мне, он изнасиловал меня… Я пыталась оказать сопротивление, но ты же видел, какой он сильный…

Эстер невольно вышла из роли жертвы и с восхищением произнесла последнее слово, чем привела Джерома в холодное бешенство.

— Дрянь, — с силой сказал он. — Мерзкая грязная тварь. Я не верю ни одному твоему слову, так что не трать силы. Даю тебе на сборы час. Через час чтобы духу твоего не было в моем доме.

Эстер поняла, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит, и сбросила овечью шкуру, под которой все шесть месяцев замужества с неизменным успехом прятала свою волчью сущность.

— Не забывайся, дорогой! — угрожающе прошипела она. — Это и мой дом!

Джером не стал спорить, поскольку прекрасно знал, что Эстер блефует. Он отлично помнил каждый пункт брачного контракта, делавшего любые притязания Эстер на имущество необоснованными. Джером не возразил ни словом, он просто подошел к туалетному столику, сгреб все, что на нем стояло, и вышвырнул в открытое окно. Эстер сдавленно вскрикнула. Джером зловеще улыбнулся ей и брезгливо, двумя пальцами, подцепив ее пеньюар, отправил его за окно. Эстер разъяренной кошкой бросилась к нему, но остановилась, словно на непреодолимую преграду, наткнувшись на взгляд Джерома.

— Даю тебе час, — спокойно повторил он. — Если через час ты не уберешься из моего дома, пеняй на себя. Я вышвырну тебя точно так же, как только что вышвырнул твое барахло.

Джером развернулся и вышел из комнаты. Внешне он был прежним Джеромом Логаном — уверенным в себе трезвомыслящим тридцатипятилетним бизнесменом, но душа его, израненная предательством единственного близкого человека, женщины, которой он подарил свою любовь и которую сделал своей женой, разрывалась на части от боли.


2


Он наблюдал за ней издали, злясь на себя за то, что вообще на нее смотрит. Окруженная компанией жизнерадостных молодых самцов, она наслаждалась их восхищением и отчаянно флиртовала со всеми сразу. Словно загипнотизированный, он был не в состоянии отвести от нее взгляд и любовался по-русалочьи длинными волосами, блестящими голубыми глазами и точеной фигуркой в дорогом платье.

Внезапно звонкий смех замер у нее на губах — когда один из молодых людей, словно невзначай положил руку ей на поясницу, как раз там, где заканчивался весьма смелый вырез платья, а потом передвинул ниже. Девушка гневно отстранилась и, явно рассерженная, быстро пошла прочь от своих обожателей. Она была необыкновенно хороша, эта чертовка! Красотка, словно сошедшая со страниц журнала для мужчин.

Она была воплощением всего, о чем он мечтал — и что презирал. Ухоженная богатая высококлассная сука: ее красота испепеляла, но душа ее, вне всякого сомнения, была греховно порочна и эгоистична.

Он не знал, как ее зовут, да и не нуждался в этом знании. Наверное, Валери или Теодора. Может, Хилда. Или, возможно, еще одна Эстер.

Ее имя не имело значения, имело значение лишь то, что он так и не обрел иммунитета против женщин такого типа.

Господи, неужели я так ничему и не научился?! Не стоило мне появляться на этом приеме — пустое времяпровождение все же не для меня.

Поставив стакан на столик, он отправился искать хозяина дома.

— Но вечеринка в самом разгаре! — воскликнул Джаспер, услышав, что гость решил откланяться. — Я приготовил всем замечательный сюрприз! Не буду открывать карты, лишь намекну, что некая известная оперная певица согласилась спеть для моих гостей. Ты любишь оперу?

— Люблю. Но, прошу прощения, у меня была тяжелая неделя, так что лучше мне откланяться.

— Ты слишком много работаешь! Твоя империя растет как на дрожжах, я слышал, ты еще и собственным банком обзавелся.

— Да, а на днях купил газету.

Джаспер какое-то время переваривал новость, потом дал приятелю неожиданный совет:

— Тогда ты тем более должен освоить искусство расслабляться, Джером. Почему бы тебе не побыть моим гостем еще немного? Я познакомлю тебя с леди Холлис.

— С леди Холлис?

— Да, с Бриджит Холлис. Я видел, как несколько минут назад ты на нее пялился. Ладно, старик, я не осуждаю тебя, она просто персик. Созревший и вполне готовый быть сорванным.

Бриджит…

Да, подходяще. В этом имени есть некая надменность — как и в его обладательнице. Что же до спелости и готовности быть сорванной… Джером с трудом подавил циничный смешок. У него нет абсолютно никаких иллюзий относительно всех бриджит холлис на свете. А уж этот титулованный «персик» давно следовало сорвать. Сорвать, взять и насладиться всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Последние десять лет или около того Джером встречал подобных особ более чем достаточно. На одной даже женился. При этом воспоминании его слегка передернуло.

— Не думаю, что ты прав, Джаспер. Такими девушками, как леди Холлис, лучше всего восхищаться на расстоянии.

— Да не впадай ты в уныние из-за своего брака с Эстер! Далеко не все женщины столь ненадежны и лживы, как твоя бывшая жена.

— И слава богу. Хотя я с трудом назвал бы леди Холлис женщиной. На вид ей не больше двадцати одного.

— Пусть даже она молода, что с того? Эстер тоже был двадцать один год, когда ты на ней женился, не так ли?

— Совершенно верно, — последовал сухой ответ.

— И ты прекрасно знаешь, — продолжал гнуть свое Джаспер, — что совершенно не обязан жениться на этой девочке.

— О да, это-то я знаю. Даже слишком хорошо.

— Я о другом. Не суди о дочери по отцу. Может, сэр Клемент Холлис в самом деле аморальная личность, но Бриджит — в высшей степени порядочная девушка.

Джером холодно улыбнулся.

— Думаю, что для меня даже слишком порядочная. Я предпочитаю персики не столь… э-э-э… спелые. Тем не менее, если я снова встречусь с леди Бриджит Холлис, то вспомню твой совет. А теперь мне действительно пора. Завтра утром у меня важное совещание.


Бриджит загнала свой серебристый «астон мартин» в гараж и нахмурилась: место для машины отца пустовало. Ради всех святых, где его носит в воскресную полночь?!

Да, большинство субботних вечеров отец до утра засиживался за покером в компании своих приятелей — страстных любителей скачек. Потом, не заезжая домой, прямиком отправлялся на воскресную партию в гольф. Но вечер воскресенья, как правило, посвящал семье.

По-прежнему хмурясь, Бриджит подхватила сумочку и по лестнице поднялась на этаж, где располагались спальни. Увидев под дверью матери полоску света, она остановилась и тихонько постучалась.

— Мама? Ты не спишь?

— Нет, дорогая. Заходи.

Леди Карисса сидела на кровати, опираясь на гору подушек, с романом в одной руке и с надкусанной шоколадной конфетой — в другой. В свои пятьдесят лет мать Бриджит оставалась довольно привлекательной женщиной, тщательно следившей за кожей и волосами, но за последние пару лет ее фигура, некогда напоминавшая своими очертаниями песочные часы, расплылась куда больше, чем приличествовало возрасту. Леди Карисса постоянно сетовала на увеличивающуюся тучность, обвиняя в этом все, что угодно, — от раннего климакса до гормональной терапии, но только не свою страсть к сладкому.

— Мамочка, ты просто ужасная женщина, — простонала Бриджит, когда, подойдя, увидела рядом с кроватью большую коробку шоколадных конфет. — Ты же собиралась сесть на диету.

— Что я и сделаю, дорогая. Завтра. С понедельника как-то удобнее начинать новую жизнь, ты не находишь?

— Папы еще нет дома? — на всякий случай спросила Бриджит, присаживаясь на край огромного ложа матери.

— Еще нет. И когда он все же явится, я собираюсь серьезно поговорить с ним. Он предупредил, что не приедет к обеду, но мог бы намекнуть, что вообще будет поздно, хотя я и не из тех, кто сходит с ума по пустякам.

Это уж точно, не могла не согласиться Бриджит. Ее мать вообще никогда и ни из-за кого не беспокоилась, ибо никогда не брала на себя никакой ответственности. Сэр Клемент был главой семьи в полном смысле слова. Он распоряжался домашними делами, нанимал и увольнял прислугу, принимал все решения и оплачивал счета. Ни мать, ни дочь ничего не знали о его делах, кроме того, что он владеет фирмой, занимающейся чартерными перевозками, и работает допоздна. Сэр Клемент Холлис ни в чем не отказывал жене и дочери, безбожно балуя их, но, откровенно говоря, почти не уделял им внимания.

Бриджит была поздним ребенком, она родилась, когда леди Карисса, избалованная не только родителями, но и мужем, в совершенстве освоила искусство «ни о чем не беспокоиться». Имея снисходительную, а порой и просто равнодушную мать, Бриджит была полностью предоставленной самой себе. Дефицит материнской заботы, постоянное отсутствие дома отца привели к тому, что Бриджит выросла, практически не имея представления о дисциплине. Директриса привилегированной школы, в которой училась Бриджит, поначалу жаловалась леди Кариссе и просила повлиять на дочь, однако не добившись понимания, махнула на своенравную девчонку рукой. Однако в последний год учебы с Бриджит что-то произошло, и она, всем на удивление, стала одной из лучших учениц, на которую педагоги чуть ли не молились, и строгая директриса — в первых рядах.

Бриджит подумывала поступить в университет, но все откладывала, пытаясь определить, в каком хочет учиться — в Оксфордском, в Кембриджском или в Лондонском. Первый привлекал вековыми традициями, второй — Обществом Марло, театральным обществом, ставящим ежегодно одну классическую пьесу, — а Бриджит, как всякая девушка, мечтала блеснуть на подмостках, третий — близостью к дому. Бриджит твердо знала, что хочет изучать историю искусств.

Вот уже три года она делала выбор и вела восхитительную жизнь, едва ли не каждый день посещая вечеринки, на которых порой бывало просто фантастически весело. Вот и сейчас она вернулась с приема, который устраивал Джаспер Купер, отец самой близкой подруги Бриджит — Чарити.

— Как тебе понравилось на вечеринке, дорогая? — невнятно спросила мать, пережевывая очередную конфету и переворачивая страницу романа.

— В общем-то все было отлично. За небольшим исключением: собралась та же самая компания, что и всегда. Хорошо, что я уехала на своей машине и не позволила Малкому подвезти меня. Честно говоря, он меня просто достает. Только потому, что я пару раз провела с ним время, он уже считает меня своей собственностью. Представляешь: я болтаю с друзьями, а он вдруг запускает руку в вырез платья и пытается ущипнуть мою ягодицу! Не скрою, я жутко разозлилась. Терпеть не могу, когда меня лапают! Он так ведет себя, что все могут подумать, будто мы с ним спим!

Леди Карисса оторвалась от книги и рассеянно спросила:

— Что, дорогая? Ты сказала, что с кем-то спишь?

Бриджит вздохнула. Я могла бы сказать, что сплю с целой футбольной командой, но вряд ли это задело бы мамочку за живое. Ей-богу, в один прекрасный день ее так тряханет, что она вынырнет из того тумана, в котором предпочитает обитать!

— Нет, мама. Я говорю, что не сплю с Малкомом. — И, когда мать рассеянно уставилась на нее, уточнила: — С Малкомом Уитфилдом.

— Ах да! Этот мальчик Уитфилд. И значит, ты не спишь с ним. Признаться, меня это удивляет. Такой симпатичный мальчик. Но только так и можно их заполучить, дорогая. Не спать с ними. Знаешь, ничего лучше не придумать. У его отца куча денег, а Малком — единственный сын.

— Мама, я не собираюсь выходить замуж за Малкома Уитфилда!

— Почему бы и нет?

— Потому что он нахальный высокомерный маленький задавака.

— Неужели? А мне казалось, что он довольно высокий… Впрочем, тебе виднее, дорогая. Если не он, то появится кто-то другой. За такой девушкой, как ты, мужчины всегда будут волочиться.

— Что ты имеешь в виду? Что значит — за такой девушкой, как я?

— Ты же сама понимаешь. — Леди Карисса пожала плечами. — Богатой. Одинокой. Сексуальной.

Последнее определение удивило Бриджит. Любая мать сказала бы о дочери: «хорошенькая», «обаятельная» или «красивая». Девушка была далеко не глупа и прекрасно знала, что и в самом деле эффектна. Но сексуальная?

Пока она не рассматривала себя в таком ракурсе, потому что секс ее не интересовал. В полном смысле слова. Если у всех ее подруг гормоны вовсю бурлили в крови, подталкивая к беспорядочным связям, то Бриджит кружила головы бесчисленным поклонникам, бегала на свидания, но попытки пойти дальше поцелуев и невинных ласк решительно пресекала.

Строго говоря, даже они ее не привлекали, что и останавливало Бриджит от желания развить события. Она терпеть не могла этого тяжелого сопения, а при мысли о горячих влажных пальцах, лапающих ее груди, о слюнявых губах, шарящих по телу, ее просто передергивало.

На первом же свидании Бриджит недвусмысленно давала понять, что если парень надеется провести с ней ночь, то пусть не теряет времени и ищет какую-нибудь другую девицу. Она не испытывала ни малейшего желания заниматься с кем-то сексом лишь потому, что ее угостили обедом или сводили в кино. Интимные отношения приемлемы, пришла к заключению Бриджит, только если являются результатом настоящей любви.

Столь редкие для девушки, живущей в эпоху сексуальной революции, взгляды тем не менее не мешали Бриджит блистать в обществе: она никогда не испытывала недостатка ни в приглашениях, ни в сопровождающих. Жизнь ее была полна радостей, в ней отсутствовали эмоциональные травмы, которые часто венчают интимные отношения. Зато многочисленные подруги наперебой жаловались Бриджит на ветреность и предательство приятелей и любовников.

Откровенно говоря, Бриджит считала, что секс доставляет больше неприятностей, чем радости. Конечно, случались и размолвки с приятельницами, которые придерживались другой точки зрения. Чарити, которая со школьной поры считалась лучшей подругой Бриджит, просто сходила с ума по мужчинам и по сексу. Она уверяла, что придет день, когда в жизни Бриджит появится лихой парень, который так вскружит ей голову, что «мисс Недотрога» и моргнуть не успеет, как окажется в постели.

Бриджит откровенно потешалась над столь немыслимым сценарием. Таких мужчин, чьей чувственности нельзя было бы противостоять, досконально знающих, как ее пустить в ход, один на миллион. У Малкома Уитфилда ничего подобного и в помине нет. Да с таким, как он, она второй раз и на люди не вышла бы!

С привычной для себя безоглядной решимостью выкинув Малкома из головы, Бриджит спрыгнула с кровати.

— А не приготовить ли мне горячего шоколада? Хочешь?

— Нет, спасибо, милая. Какао очень калорийно, можно растолстеть, — отказалась леди Карисса и отправила в рот очередную порцию молочного шоколада.

Бриджит с трудом сохранила серьезное выражение лица. Эта женщина неисправима! Главное — добра, в жизни мухи не обидела. Как все же здорово иметь мать, которая обожает тебя — и ни во что не вмешивается. Бриджит нравилось жить самой по себе. И даже очень.

Она снисходительно улыбалась, спускаясь по центральной лестнице. Ее рука скользила по отполированному красному дереву перил, и Бриджит вспоминала те времена, когда скатывалась по ним — гладким и, к счастью, прочным. До чего чудесное детство ей досталось — никто над ней не зудел, не лез в душу, никогда не наказывал! Кое-кто считал ее избалованной и своенравной, но сама она так не думала, полагая, что была самой счастливой девочкой в Эпсоме, а может, и во всей Англии!

Когда она шагнула с последней ступеньки на мраморные изразцы холла, подал голос звонок у парадных дверей. Бриджит застыла на месте. Кого это принесло в столь поздний час?

Бриджит, помешкав, направилась к дверям, пытаясь перебороть охватившую ее странную зябкую дрожь.

— Кто там? — чрезмерно резким от нервного напряжения голосом спросила она.

— Полиция, мэм.

Полиция! О господи…

Бриджит открыла дверь и побледнела, увидев двух полицейских в форме. Их серьезные лица наводили на мысль, что выпавшую на их долю миссию приятной не назовешь.

— Леди Карисса Холлис? — хмурясь, осведомился старший из них.

— Нет. Мама наверху, в спальне. Я Бриджит Холлис, ее дочь. В чем дело? Что-то… с отцом?

Полицейские переглянулись, и у Бриджит закружилась голова. Соберись! — сказала она себе. Силы тебе еще пригодятся.

— Он… он мертв, не так ли?! — подавив беззвучный стон, выпалила она.

Полицейский сокрушенно кивнул.

— Мне искренне жаль, миледи.

— Он стал жертвой аварии… — полувопросительно-полуутвердительно выдавила она, вспомнив, как часто упрекала отца за чересчур лихую езду.

Полицейские снова переглянулись, на этот раз более многозначительно, и Бриджит похолодела.

— Э-э-э… нет. Аварии не было. Простите. Я думаю, что…

— Ради бога, выкладывайте! — потребовала Бриджит. — Я хочу знать правду!

Старший из полицейских вздохнул.

— У вашего отца случился инфаркт в заведении, где джентльмены… ммм… отдыхают и веселятся.

Бриджит, пошатнувшись, схватилась за косяк, чтобы не упасть, и широко открытыми глазами уставилась на полисмена.

— Я хотела бы уточнить, офицер. Вы утверждаете, что мой отец умер в борделе?

Полицейский был в неподдельном смущении, и ему явно не хотелось повторять свои слова.

— Гм… да, миледи, — наконец признал он. — Именно это я и говорю. Послушайте, я понимаю, как вы потрясены. К сожалению, это…

— Кто там пришел, дорогая?

Полисмен умолк. Бриджит резко повернулась. Подобрав полы длинного шелкового халата, леди Карисса спускалась по лестнице. На ее пухлом симпатичном лице застыло озабоченное выражение.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила она.

Завидев у дверей двух полицейских, леди Карисса побледнела, и Бриджит увидела, как в глазах матери появился панический ужас. Покачнувшись на ослабевших ногах, она обеими руками ухватилась за ворот халата и простонала:

— О боже милостивый, нет! Только не Клемент…

Бриджит, успевшая подхватить мать, когда та потеряла сознание, именно в эту минуту осознала, что жизнь уже никогда не станет прежней.


3


— Ресторан! — в ужасе вскричала леди Кариеса. — Ты хочешь устроить в моем доме забегаловку?! О нет! Нет, нет и нет! Этому не бывать, Бриджит. Об этом не может быть и речи! Господи, что подумают мои друзья?!

— Кого волнует, что они думают?! — вспылила Бриджит. — Да большинство из них друзья, только когда тебе хорошо! Сколько этих так называемых друзей навестили тебя в последнее время или хотя бы позвонили? Сколько ты получила приглашений? Все они побывали на похоронах отца, выразили сочувствие, хором пообещали поддержку, но, стоило им только выяснить, что все наши денежки улетучились, бросили нас, как ненужный хлам. Словно у нас на лбу внезапно клеймо появилось: «Бедняки. Обходить стороной».

— Ох, Бриджит, что ты выдумываешь! Только вчера Пенелопе прислала приглашение на юбилей Джаспера. Торжество состоится в субботу.

Бриджит удержалась от желания уточнить, что приглашение, несомненно, дело рук Чарити, дочери Пенелопе и Джаспера. Иначе почему приглашение на субботу пришло так поздно, в четверг? Вне всяких сомнений, Чарити, увидев, что в списке гостей нет Бриджит и леди Кариссы, устроила скандал и заставила мать пригласить их.

Бриджит никогда не любила Пенелопе Купер за свойственный той снобизм. Муж Пенелопе был не лучше. Джаспер сколотил состояние на производстве лекарств, и приглашал к себе в дом только тех, кто мог оказаться полезен его бизнесу, а также тех, кто мог похвастаться родословной. Естественно, в свое время Холлисы неизменно открывали списки приглашенных в дом Куперов. Больше этому не бывать, грустно подумала Бриджит.

— Люди дали нам возможность оправиться от скорби, — продолжила леди Карисса, которая, как всегда, смотрела на жизнь сквозь розовые очки. — И не такие уж мы бедные, прошло всего два месяца, как твой отец… Как он… он… — Она грузно опустилась на край неубранной постели, сцепила пальцы на коленях и сдавленно закончила: — Как его не стало.

Бриджит села рядом и обняла мать за плечи.

— Мамочка, надо смотреть правде в глаза. По сравнению с людьми, с которыми мы общались, мы бедны. С юридической точки зрения, ты по-прежнему владеешь этим домом и всем, что в нем находится, но у нас больше нет никаких доходов. И после смерти отца осталось долгов на триста тысяч фунтов.

— Но я не понимаю, — простонала леди Карисса, — куда делись деньги? После кончины моих родителей я унаследовала солидное состояние.

— Отец все растратил, мама. Кстати, мы ему в этом активно помогали. Ведь ни ты, ни я никогда не интересовались, откуда он берет деньги на столь роскошное существование, не так ли? Мы никогда не занимались семейным бюджетом, не работали, ни в чем себя не ограничивали. Просто принимали все как должное, — закончила она, обведя рукой обставленную антикварной мебелью спальню.

— Но Клемент не любил, чтобы я задавала ему вопросы, — дрожащим голосом попыталась оправдаться леди Карисса.

Бриджит ласково потрепала мать по руке.

— Я знаю, мама. Знаю.

— Он… он злился, если я спрашивала о деньгах.

Мерзавец, с горечью подумала Бриджит.

Еще два месяца назад она любила отца и восхищалась им, но сейчас едва ли не ненавидела. Теперь Бриджит знала, что на самом деле представлял собой ее обаятельный, постоянно улыбающийся папочка, который, не расставаясь с маской хорошего мужа и отца, пустил на ветер не только свое состояние, но также и состояние жены, и наследство дочери. Истина заключалась в том, что он бесстыдно обобрал свою семью и пускал в ход свое лживое обаяние, чтобы пользоваться благосклонностью других женщин.

Бриджит с горечью пришлось признать, что отец женился на ее матери только из-за денег, а не по любви. Алчность сэра Клемента была столь же велика, как и его похоть. Если верить слухам, дошедшим до Бриджит после похорон, он настолько умело втирался в доверие к пожилым и богатым вдовам, которых прельщал его титул баронета, что те преисполнялись к нему нежными чувствами и делали наследником своих состояний, а отец, соответственно, пускал на ветер и их деньги.

Бриджит ни на йоту в этом не сомневалась. Ей достаточно было ознакомиться с убийственным состоянием банковского счета своей семьи, чтобы понять всю правду о человеке, который был ее отцом. В последние несколько лет он швырял деньги налево и направо, лишь бы вести образ жизни состоятельного джентльмена. Почти маниакальная страсть к азартным играм и к скачкам плюс регулярные встречи с высокооплачиваемыми жрицами любви стоили немало.

Когда сэр Клемент Холлис умер, выяснилось, что он основательно превысил свой банковский кредит и под залог принадлежащего семье особняка одолжил солидную сумму. И «ягуар» сэра Клемента, и «бентли» леди Кариссы уже сменили владельцев. Непроданным остался только новенький «астон мартин» Бриджит, но и с ним придется расстаться и обзавестись дешевой машиной.

— Зачем надо открывать ресторан? У нас что, совсем нет денег? — всхлипнула леди Карисса.

— Боюсь, совсем нет, — призналась Бриджит. — Папины кредиторы угрожают продать дом, чтобы компенсировать свои расходы. И сделают это, не сомневайся.

Из красивых глаз леди Кариссы обильно потекли слезы, плечи затряслись.

— Но это же мой дом! Его купил еще мой дед, когда женился на бабушке! Я в этих стенах родилась, выросла… Тут столько воспоминаний! Я… я не переживу, если потеряю его.

Бриджит разделяла чувства матери. В той же мере это был и ее дом. Ей не хотелось продавать особняк, но кто-то же должен проявить практичность, кто-то же должен трезво оценить реальность и положить конец бедственному положению!

Как и мать, Бриджит жила припеваючи, никогда ни о чем не беспокоясь. После смерти отца ей пришлось нелегко. Но, как ни странно, когда на них свалились все беды разом, Бриджит обнаружила такую силу характера, о существовании которой и не подозревала. Она решила не поддаваться жалости к себе.

— Я и пытаюсь спасти наш дом, — твердо сказала она матери. — Единственно верное решение — открыть в бывших конюшнях ресторанчик в деревенском стиле. Сейчас это очень модно. Но нам все равно придется выставить на аукцион кое-что из имущества, чтобы отдать часть долга. Я думаю начать с вещей, которые достались мне по завещанию бабушки. Они ведь достаточно ценные, не так ли?

Вплоть до сегодняшнего дня леди Карисса просто отказывалась видеть, что представлял собой ее муж — и при жизни, и после смерти. Она, видимо, искренне полагала, что если подобно страусу засунет голову в песок, то все будет хорошо. И теперь Бриджит видела, с каким трудом мать принимает истинное положение дел.

К сожалению, глубоко укоренившаяся привычка леди Кариссы игнорировать даже неопровержимые факты, давала о себе знать. Вместо того чтобы понять, в сколь бедственном положении они оказались, леди стала спорить:

— Расстаться с наследством?! Ни в коем случае! И слышать не хочу! Я… Завтра же я лично обзвоню кредиторов и все им объясню. Не сомневаюсь, они согласятся подождать, пока мы обе не найдем работу и не расплатимся с долгами Клемента.

Бриджит просто не могла поверить, что мать так наивна. Ради всех святых, кто примет на работу пятидесятилетнюю женщину, которая в жизни палец о палец не ударила?! Да и у Бриджит перспективы были не многим лучше.

— Мама, ни у тебя, ни у меня нет ни знаний, ни умения, которые могли бы прельстить работодателя, — терпеливо объяснила она. — У меня есть кое-какие шансы, потому что я моложе. Но не воображай невесть что. Если даже мне повезет, и я получу работу в бутике или в супермаркете, моей зарплаты ни в коем случае не хватит на выплату долга. Наш единственный шанс — организовать свой бизнес. Конюшни все равно пустуют, там сделаем ремонт, мебель купим самую простую, деревянную. Трасса рядом, так что мы можем неплохо заработать, кормя проезжающих простой и здоровой английской пищей.

— Но кто будет готовить и убирать? Позволь напомнить, что на прошлой неделе ты рассчитала прислугу.

— Придется нам с тобой, мамочка, засучить рукава. Мы не можем позволить себе ни повара, ни уборщицы. Да что там — даже садовника!

— О нет, только не увольняй Мэтта! — запротестовала леди Карисса.

— Мама, и с Мэттом тоже придется расстаться, — непреклонно сказала Бриджит. — Мы не можем платить ему. Дело в том, мама, что у нас вообще нет денег. На этой неделе пришел счет за электричество, а счет за телефон лежит уже два месяца. Если мы не расплатимся до конца недели, нам угрожают отключить телефон. И уже сегодня придется продать кое-что из вещей, чтобы уплатить по счетам и купить что-нибудь поесть. Кое-какие личные вещи, в которых нет острой необходимости.

Вскинув голову, леди Карисса с болью посмотрела на дочь.

— Только не драгоценности моей матери!

Вздохнув, Бриджит поднялась.

— Рано или поздно это придется сделать. Но пока, так уж и быть, с бабушкиными драгоценностями подождем. Во всяком случае, не станем продавать их за полцены. Я подумываю нагрузить машину одеждой и отвезти в «секонд хэнд», который охотно принимает тряпки с ярлычками модных кутюрье. Начну с наших вечерних платьев. — И, поймав потрясенный взгляд матери, девушка объяснила: — Сомневаюсь, что нас будут часто приглашать на званые обеды — и сейчас, и в будущем.

— Но как же день рождения Джаспера?! — возопила леди Карисса. — Должна тебе сказать, что в приглашении ясно сказано: «вечерний наряд». В чем же мы пойдем, если продадим наши вечерние платья?

— Ну ладно, оставим по паре на каждую, — смилостивилась Бриджит. — Но тогда вместо них придется продать что-то другое. Обувь, например, или сумочки. Хочешь, чтобы я перебрала твой гардероб, или сама отберешь?

Леди Карисса, обхватив голову руками, стала раскачиваться из стороны в сторону, причитая:

— Это ужасно. И за что только Господь нас так наказывает?

— Не будет ничего ужасного, если я поделюсь кое с кем замыслом открыть ресторан. Я встречаюсь с этим человеком в пятницу утром.

На лице леди Кариссы застыло выражение, делавшее ее похожей на обиженного ребенка и вызывавшее желание защитить ее.

— С каким человеком?

— Из банка. Не волнуйся, папа с ним дел не имел. Это новый банк, частный. Думаю, удастся договориться о кредите под небольшой процент. Чарити назвала мне имя управляющего, она его знает лично. И, похоже, он симпатизирует девицам в расстроенных чувствах.

На самом деле Чарити сказала следующее:

— Питер обладает непомерным аппетитом по отношению к женщинам, и сделает что угодно, лишь бы затащить тебя в постель. Не так давно он хвастался, будто выдал кредит лишь за то, что потискал кое-кого. Хотел произвести впечатление своей откровенностью. Хотя парень он неплохой. Учитывая его тягу к женскому полу, можешь рассчитывать на успех.

— Я еще не в таком отчаянном положении, Чарити, — отрезала Бриджит, поежившись при мысли, что за заем придется расплачиваться собственным телом. — Это не лучше, чем проституция!

— Никто и не предлагает тебе идти на это, дорогая. Конечно, я на твоем месте рискнула бы, подумаешь, дело какое! От тебя не убудет, — с проказливой усмешкой добавила Чарити. — Между прочим, Питер чертовски симпатичен. Но я понимаю, — она сделала постную мину, — что такая девушка, как ты, которая ждет настоящей любви, даже помыслить о легкой интрижке не может! Так что улыбайся, строй глазки, флиртуй и кружи голову этому сексуально озабоченному типу. Дай ему понять, что, если он обеспечит тебе кредит, за вознаграждением дело не станет. С таким лицом и фигурой, как у тебя… О, он будет истекать слюной, а когда возьмется ставить подпись, все его мозги будут в брюках.

— А что будет, когда я оставлю его с носом?

— О, он серьезно расстроится! — Чарити рассмеялась. — Даже не сомневайся. Но вряд ли побежит с жалобой к владельцу банка, верно? Можешь поверить, тот без особой радости узнает, что один из его служащих за услуги берет плату натурой. Я встречалась с Джеромом Логаном, отец пару раз приглашал его к нам. Обалденный мужик — в лучшем смысле слова. С жуткими амбициями, но прямой и честный до безобразия. Если он только узнает, чем занимается Питер, сотрет беднягу в порошок!

И поделом, подумала тогда Бриджит. Она и сейчас так считала, однако понимала, что у нее нет выбора, кроме как отправиться на встречу с похотливым Питером или смириться с продажей дома. Все другие попытки Бриджит одолжить денег или взять кредит успехом не увенчались.

Итак, завтра в десять утра, сказала себе Бриджит, я уверенно войду в кабинет Питера Сэйферса, готовая на что угодно, лишь бы добиться своей цели и спасти семейное гнездо. Я согласна даже на небольшое унижение. Как ни тяжело, я смогу поступиться своей непомерной гордыней. Правда, если придется просить, то… Нет-нет, просить я не буду, спохватилась Бриджит. Так можно зайти слишком далеко и на самом деле оказаться в постели с мужчиной. Боже милостивый! Подумать только!

— Что ты собираешься надеть? — спросила леди Карисса. — Ну, на встречу с управляющим банком. Что ты наденешь?

— Не знаю. Еще не думала.

— А стоило бы, пока ты не продала все приличные платья.

Слово «приличные» Бриджит восприняла не без иронии. Она собиралась одеться так, чтобы при ее появлении у Питера Сэйферса мозги поехали. Надо подобрать что-то яркое, очень облегающее и суперсексуальное.

Возможно, подойдет платье агрессивно-красного цвета. Бриджит купила его, бродя по магазинам в компании Чарити — и, как всегда, сделала ошибку. В большинстве случаев Чарити давала подруге неправильные советы, поскольку отличалась неистребимой тягой к такой одежде, в которой мужчина просто не может не заметить ее.

Красное платье обтягивало Бриджит как вторая кожа. Несмотря на достаточно скромный верх, оно было очень коротким и вызывающе подчеркивало округлость бедер. Бриджит надела его только один раз, и, когда села в кресло и скрестила ноги, у ее собеседника глаза чуть не вылезли из орбит.

Вылезут ли они у Питера Сэйферса?

Бриджит поморщилась от этой мысли, но пришла к выводу, что просителю не следует быть слишком разборчивым. Принципы, которыми она до сих пор руководствовалась в жизни, конечно, хороши, но — увы! — устарели. Игра теперь идет по новым правилам, и называется она — выживание.

Как ни странно, но эти размышления лишь подхлестнули ее. И, снова преисполнившись решимости, Бриджит потянула мать за руку.

— Идем, мама. Давай основательно позавтракаем. Сегодня у нас масса дел!


4


Джером Логан сидел за письменным столом, гневно постукивая ручкой по полированной столешнице. Он был не в силах сосредоточиться на документе, который лежал перед ним.

Он просто не мог поверить в наглость этого юнца Сэйферса: ни намека на сожаление, на угрызения совести! Даже перспектива быть немедленно выставленным вон, без всяких рекомендательных писем, не волнует этого типа! Конечно, он отпрыск весьма состоятельной семьи, у которой масса полезных связей и знакомств. Он не нуждается в деньгах. Ему не приходилось работать не покладая рук, чтобы вылезти из унизительного болота бедности и, преодолев все трудности, добиться успеха. На самом деле, подвизаясь управляющим банка, Питер Сэйферс всего лишь убивает время, дожидаясь, когда унаследует состояние.

Такие питеры сэйферсы понятия не имеют, как живут остальные. Они появляются на свет с серебряной ложкой во рту и свято уверены, что мир вращается вокруг них.

Даже гневная тирада, которую Джером обрушил на него этим утром, обвиняя в полном отсутствии моральных устоев, не нанесла ни малейшего урона наглому высокомерию Питера.

Когда Джерому доложили, что Сэйферс предпочитает выдавать кредиты, учитывая не столько деловую состоятельность замысла, сколько сексуальную отзывчивость просительницы, он побагровел. Мысль, что за его спиной кто-то порочит репутацию его банка, была для Джерома солью, насыпанной на открытую рану. Если что Джером и ценил больше всего на свете, так это свое доброе имя. И тем не менее, оказывается, среди его сотрудников нашлись и такие, которые, используя свое служебное положение, в полном смысле слова шантажировали женщин, затаскивая их к себе в постель!

Но у Сэйферса, как выяснилось, была иная точка зрения.

— Шантаж? — осклабился он, когда босс бросил ему в лицо обвинение. — Мне не нужно шантажировать женщин, чтобы они спали со мной. Во всяком случае, во второй раз. — Он самодовольно ухмыльнулся. — В моих действиях нет ничего порочного. Все довольны. Я. Дамы. И ваш идиотский банк. Ни один из выданных мной кредитов не принес убытков. Только такие сухари, как вы, считают, что сочетать бизнес и удовольствие — преступление. Господи, да вы только посмотрите на себя! Вы одеваетесь, как владелец похоронного бюро. Да и ведете себя, как мой дедушка, а ему, между прочим, за восемьдесят! Ручаюсь, вы забыли, что значит оказаться в постели с премиленькой крошкой. Но это ваши проблемы, счастливо оставаться! — объявил Питер и, не дожидаясь разрешения уйти, направился к дверям.

После ухода молодого негодяя прошло добрых пятнадцать минут, в течение которых Джером дал указание секретарше проинформировать служащих банка о сложившейся ситуации, после чего доставить ему список всех клиентов, которые в пятницу должны явиться к Сэйферсу. Секретарша исполнила волю босса с привычной расторопностью и четкостью.

А вот Джерома покинула свойственная ему энергичность. Он не менее пяти минут держал в руке список назначенных встреч, но так и не смог сконцентрироваться на содержании. Слова Сэйферса о сексуальной жизни босса — точнее, об отсутствии таковой — продолжали терзать Джерома.

Как давно я был с женщиной в постели?

Чертовски давно, пришло горькое осознание.

Стиснув зубы, Джером заставил себя вчитаться в бумагу, которую продолжал держать в руке. Впрочем, он едва не выронил листок, стоило ему увидеть первое же имя в списке просителей.

Первой к Сэйферсу в десять часов должна была явиться не кто иная, как леди Бриджит Холлис!

Заинтересованность лишь подогрела удивление Джерома. Чего ради более чем состоятельной леди вздумалось являться в мой банк за кредитом? Зачем ей деньги? Пришла в голову блажь открыть какое-то маленькое дело и коротать время, пока не подцепит богатого муженька? Может, художественную галерею? Или салон мод? Изысканное кафе?

Пока Джером мог только гадать. Он справедливо рассудил, что существует только один способ выяснить все досконально. Лично встретиться с Бриджит и спросить. Тем более что место управляющего банком пока вакантно.

Мысль, что он снова сможет увидеть Бриджит — причем в ситуации, где он играет первую скрипку — неудержимо влекла его. Джером вдруг начал понимать Сэйферса. Женщина — особенно красивая молодая женщина — полностью зависит от тебя, она в твоей власти, и в обмен на то, что нужно ей, ты получаешь то, что нужно тебе.

У Джерома зачастило сердце, когда он представил дальнейшее развитие событий. Облик Бриджит Холлис вот уже два месяца жил в его памяти с того самого вечера, когда Джером тайком наблюдал за ней на приеме у Джаспера Купера. Он помнил каждый дюйм ее физически совершенного тела, от невероятно длинных ног до высокой груди.

Не хотел бы ты оказаться с ней в постели? — нашептывал дьявол ему на ухо.

Джером резко поднялся, извлек из жилетного кармашка часы и посмотрел, сколько времени. Пять минут десятого. В моем распоряжении два варианта действий. Я могу перенести визит леди Холлис на более позднее время, когда назначу нового управляющего. Или же могу лично встретиться с ней.

Взлелеянные временем инстинкты подсказывали Джерому, что во избежание осложнений разумнее всего остановиться на первом варианте, но, когда он, подняв глаза, увидел свое отражение в стекле книжного шкафа, в памяти опять всплыли оскорбительные слова Сэйферса.

Джером в упор посмотрел на человека в стекле — надутая накрахмаленная личность, считающая преступным сочетать бизнес и удовольствие…

Но угрызения совести поблекли, едва перед глазами всплыл другой образ — милое, но тем не менее удивленное лицо Бриджит Холлис, когда он попросит ее изложить причины, по которым ей необходим кредит. У Джерома пересохло во рту, стоило ему представить, как она впервые окажется в его объятиях. Он едва ли не физически почувствовал, как Бриджит сначала будет сопротивляться, и как у него на груди будет биться ее сердце.

Пока он не поцелует ее.

После этого о сопротивлении не будет и речи, и она, растаяв в его объятиях, самозабвенно покорится ему…

Джером скрипнул зубами, когда болезненное напряжение в нижней части живота вернуло его к реальности. Он понимал, что никогда не позволит себе такую гнусность, как шантажом уложить женщину в постель, но не мог не думать об этом. Сама мысль, что Бриджит Холлис может оказаться во власти его чувственного желания, заключала в себе какой-то мрачный вызов.

Здравый смысл подсказывал Джерому, что, коль скоро его обуяли похотливые желания, от этой девушки стоит держаться подальше. Но по сравнению с радостью, которая ждала его всего лишь этажом ниже, все аргументы смолкали.

Я не собираюсь ни соблазнять ее, ни принуждать к чему-либо, убеждал себя Джером, когда, отдав короткое распоряжение бывшей секретарше Сэйферса, выходил из кабинета. Никто — даже самая желанная женщина в мире — не заставит меня пасть столь низко.

Мысль, что такая женщина, как Бриджит Холлис, может соблазнить или сбить с пути истинного его самого, не приходила в голову Джерому Логану.


5


Выйдя из лифта, Бриджит посмотрела на часы. Без пяти десять.

Восстановив дыхание, она расправила плечи и, вскинув голову, направилась в большую приемную. Нервничать она не привыкла, но этим утром не могла не отметить, что желудок сводит спазмами. Проще всего было бы развернуться и покинуть здание «Логан корпорейшн», на шестом этаже которого располагался банк, но об этом не могло быть и речи.

Девушка знала, что мать не перенесет, если в дополнение ко всему, что на них свалилось, потеряет еще и дом. Бриджит довелось услышать, как бедняжка прошлой ночью плакала в подушку, и эти жалобные звуки только укрепили ее решимость получить проклятый кредит, пусть даже это будет последним, что она сделает в жизни.

Симпатичная брюнетка за секретарским столом оторвалась от клавиатуры новехонькой электрической машинки и, подняв глаза на Бриджит, вежливо спросила:

— Чем могу служить?

— Я Бриджит Холлис. Мистер Сэйферс назначил мне встречу на десять часов.

— Да-да, миледи. В данный момент он вышел куда-то, но, не сомневаюсь, что сию секунду явится. Я проведу вас в его кабинет, и вы сможете там подождать.

Апартаменты Сэйферса были средних размеров. Во всяком случае, Бриджит почему-то казалось, что управляющему банком приличествует иметь более просторный кабинет. Девушка расположилась на единственном стуле лицом к невзрачному столу и стала ждать. Несколько раз она закидывала ногу на ногу, но ни одна из поз не удовлетворила ее. Она не могла отделаться от ощущения, что пошло демонстрирует свои длинные совершенной формы ноги. Бриджит попыталась плотно сжать коленки, но пришла к выводу, что так выглядит просто смешной.

Она поставила на пол рядом со стулом сумочку и, сделав над собой усилие, закинула ногу на ногу, твердо решив не обращать внимания, что подол платья задрался слишком высоко. Очередной взгляд на часы подсказал ей, что уже одна минута одиннадцатого. Через две минуты она услышала, как кто-то уверенно шагает по коридору. Бриджит повернула голову — как раз чтобы увидеть, как вошедший в кабинет мужчина закрывает за собой дверь.

Бриджит моргнула, стараясь скрыть растерянность. Неужели это и есть Питер Сэйферс?

Из разговора с подругой она заключила, что ее ждет встреча не с мужчиной тридцати с чем-то лет, а с куда более молодым человеком! Чарити, как правило, питала страсть к этаким хорошеньким, игрушечным, с длинными волосами и с плутовато бегающими глазками мальчикам, весь облик которых источал приглашение немедленно предаться сексуальным радостям.

Странно, но Бриджит не могла отвести глаз от мужчины, с каменным лицом вошедшего в кабинет. Она не могла не признать, что он чертовски красив: четкая скульптурная лепка лица, чувственный рот и глубоко посаженные темные глаза, от взгляда которых у нее побежали мурашки по спине. Но черный в полоску костюм, пусть и безукоризненного покроя, не имеет ничего общего с требованиями моды, а черные волосы гладко зачесаны назад — такие прически были популярны у джентльменов, живших на рубеже прошлого и нынешнего веков.

Короче, вид у мужчины был столь же теплый и располагающий, как у истукана с острова Пасхи. Встреться он ей на улице, Бриджит в последнюю очередь заподозрила бы его в податливости на лесть или склонности к флирту, не говоря уж о том, что такой тип клюнет на суперкороткое красное платье!

— Доброе утро, леди Холлис! — отрывисто бросил он, его красивое лицо осталось совершенно бесстрастным. — Простите, что заставил вас ждать. — Обогнув стол, он сел и сразу же углубился в чтение какой-то бумажки, которую принес с собой. Прошло не меньше минуты прежде, чем он снова посмотрел на девушку. — Итак, чем могу помочь, миледи?

Бриджит улыбнулась самой сердечной, самой обаятельной улыбкой из своего арсенала и приступила к делу.

— У меня есть деловое предложение к вашему банку, мистер Сэйферс. Как мне кажется, весьма заманчивое, и могущее пойти на пользу нам обоим.

На несколько бесконечно длинных секунд Джером прирос к стулу, не в силах пошевелиться.

Она приняла меня за Питера Сэйферса! Правда, по размышлении, ее можно понять. Я не представился, хотя собирался это сделать, но меня отвлекли эти невероятно длинные ноги.

Джером внимательно присмотрелся к Бриджит, отметив и провокационно короткое платье, и ярко накрашенный рот, и выразительные, но слишком блестящие глаза. Она то ли нервничает, то ли чересчур возбуждена. Или же и то и другое вместе.

У Джерома тут же вспыхнули подозрения. Знает ли леди Холлис о репутации Питера Сэйферса, знает ли, что, принимая решение в пользу просителя, он руководствуется низменными инстинктами? Не явилась ли она сегодня сюда, вооруженная этим знанием, полная готовности обменять свое прелестное юное тело на какой-то кредит? На что она намекала, говоря, что ее предложение может пойти на пользу обоим?

Но, боже милостивый, она так красива, особенно, когда улыбается, что перехватывает дыхание!

Красива, но порочна, проворчал внутренний голос.

Но ведь я еще в этом не убедился, не так ли?

Пока еще нет.

Честно говоря, Джером был бы не против, окажись Бриджит Холлис в самом деле порочной. Однако кто знает, чего от нее ждать, если она явилась, полная готовности и желания продемонстрировать, насколько порочна? Он невольно представил, как могли бы развиваться события и, несмотря на то, что возбудился до предела, не мог отделаться от этих мыслей.

Джером еще несколько секунд смотрел на объект своих опасных вожделений и наконец принял решение не говорить, кто он такой. Он поудобнее устроился в кресле и стал ждать, когда выразительные губки сообщат, с чем сюда явилась их обладательница.

— В самом деле заманчивое? — спросил он, стараясь не пожирать Бриджит взглядом.

Но как же трудно удержаться от искушения проверить, как далеко она может зайти, если перед ее пухлыми чувственными губками повесить соблазнительную морковку приманки! Джерому пришлось откашляться, чтобы продолжить. О том, что у него творилось в голове, не хотелось и думать.

Проклятье, эта девушка — воплощенный соблазн! Если бы дьявол решил послать кого-то, чтобы погубить меня, он не мог бы подобрать кандидатуры лучше.

— Если вы изложите свой замысел, я, возможно, смогу оценить, насколько дело будет выгодно для нас обоих.

Бриджит уловила саркастическую нотку в его голосе и замялась. Он знает — знает! — что я собираюсь флиртовать с ним, видит, как я готова тонко намекнуть, что предлагаю себя в благодарность за предоставление кредита. Сидит, как большой черный паук, и дожидается, когда я попаду в его сети!

Гордость Бриджит настоятельно требовала немедленно подняться и покинуть это заведение. Но в обмен на гордость кредитов не получишь, урезонила себя девушка. И мне будет очень не по себе, когда по возвращении придется объяснять матери, что с домом придется расстаться. И гордость не станет подавать голос, когда я буду вынуждена перевозить мать с одной квартиры на другую, пока мы не окажемся в трущобах. Гордость должна уступить место практичности, как и полагается при прагматичном подходе. Стоит ли волноваться насчет того, что обо мне думает этот гнусный тип, пользующийся обстоятельствами и оскорбляющий женщин своим вниманием?

Так вот, на этот раз используют тебя, ублюдок! — злорадно подумала Бриджит и, еще раз одарив собеседника ослепительной улыбкой, пустилась в объяснения относительно своей нынешней финансовой ситуации.

«Мистер Сэйферс» нахмурился, когда она поведала о смерти отца и об оставленных им долгах, и стал мрачнее тучи, когда изложила намерения кредиторов продать дом, чтобы компенсировать свои потери.

— Могут ли они это сделать? — на всякий случай спросила Бриджит.

— Закон на их стороне. Но покроет ли стоимость дома сумму долга?

— О, с лихвой! Он стоит, самое малое, полмиллиона.

— Гмм…

— Но моя мать не хочет продавать его, мистер Сэйферс. И я тоже. Если вы согласны на определенных условиях предоставить кредит и сможете дать мне немного времени, у меня есть план, с помощью которого, я уверена, смогу вернуть вам кредит и проценты.

Он вскинул темные брови.

— Вот как? Ну-ка, ну-ка, расскажите подробнее…

— С удовольствием. Во-первых, в течение нескольких ближайших недель я существенно уменьшу сумму долга, продав с аукциона кое-что из обстановки.

— Так-так. И сколько, по-вашему, вы сможете выручить таким способом?

— О, довольно много. Тогда мне понадобится не больше двухсот тысяч займа.

— И каким путем вы предполагаете выплачивать эти двести тысяч?

— Как обычно — в виде ежемесячных выплат.

— В таком случае вам придется ежемесячно выкладывать две тысячи фунтов. Откуда вы возьмете такие деньги?

Бриджит пустилась в подробное описание своего замысла открыть ресторан. К чести «мистера Сэйферса», он вежливо слушал, задавая деловые вопросы, касающиеся доходов заведения. Девушка с удивлением отметила, что он, вопреки уверениям Чарити, отнюдь не штемпелюет любые просьбы о кредитах, какие бы блага ему ни сулили.

— Прошу прощения, леди Холлис, — наконец сказал он, — но, боюсь, наш банк не сможет вам помочь — ваш план сомнителен с финансовой точки зрения. В нем слишком много неясностей. И, опираясь на свой опыт, я полагаю, что в ваших интересах продать дом и приобрести жилище поскромнее.

— Но я не хочу жить в «жилище поскромнее»! — не в силах справиться с нервным напряжением, внезапно вспылила Бриджит.

Она увидела, как иронически изогнулась прямая черная бровь собеседника. Бриджит стиснула зубы. Я должна умасливать его, а не фыркать. Обольщать, а не выходить из себя. Господи, до чего противно унижаться!

— Моя мать не очень хорошо себя чувствует, — попыталась втолковать она «мистеру Сэйферсу». — Она все еще скорбит по отцу, и потеря дома просто разорвет ее сердце. Пожалуйста, — взмолилась Бриджит, нарушив данный себе обет ни о чем не умолять, и в упор посмотрела на собеседника. — Я знаю, что смогу добиться успеха.

На мгновение ей показалось, что она убедила его — и даже не пришлось чрезмерно унижаться. Но вот «мистер Сэйферс», пряча глаза, заговорил, и она поняла, что рано обрадовалась.

— Я не могу не посочувствовать вашему положению, леди Холлис. Будь у вас постоянная работа, которая делала бы вас хоть отчасти кредитоспособной, я бы не задумываясь дал санкцию на кредит. У вас есть какая-нибудь профессия?

— Нет. Пока нет. Видите ли, я собиралась поступить в университет…

— Но в вашем заявлении указано, что вам двадцать один год… точнее, в следующем месяце будет двадцать два. Чем вы занимались после окончания школы? Путешествовали?

— Нет. Я… э-э-э… выбирала, где буду учиться.

— Понятно, — последовало суховатое замечание.

— Нет, вы не понимаете! — резко возразила Бриджит. — Я далеко не глупа, мистер Сэйферс, просто вела себя не лучшим образом. Слишком много времени отдавала развлечениям. Но если я взялась за ум, то могу справиться с чем угодно.

— С чем угодно, леди Холлис? — насмешливо переспросил он.

Бриджит ощетинилась.

— Ну почти. Сомневаюсь, что могу быть нейрохирургом, однако держать ресторан мне под силу. С помощью матери.

— Вы сказали, что ваша мать плохо себя чувствует.

— Это не физическое недомогание, а скорее эмоциональная проблема, которая сойдет на «нет», если мама останется в своем доме.

Бриджит ждала, что скажет на это управляющий банком, но тот промолчал. Господи, пусть даже я имею дело с завзятым бабником, мне от этого не легче! Может, ему просто нравится наблюдать, как женщина унижается. А может, в своих гнусных играх он позволяет просительницам выпустить коготки, чтобы потом, демонстрируя свою власть, пинком вышвырнуть вон.

Загнав остатки гордости подальше, Бриджит предприняла еще одну попытку:

— Я попробую устроиться на работу, мистер Сэйферс. Я сделаю все, что вы хотите. Все, что хотите, — подчеркнула Бриджит, не сводя с него настойчивого взгляда, выражение которого было достаточно многозначительным.

И снова он промолчал. От этого напряженного молчания у Бриджит противно засосало под ложечкой и пересохло во рту.

— Если вы предоставите мне кредит, мистер Сэйферс, — дрожащим голосом сказала она, — я буду вам бесконечно благодарна.

— Но мне не нужна ваша благодарность, миледи, — холодно отчеканил он.

Бриджит, смутившись под откровенно неприязненным взглядом собеседника, залилась краской. Никогда раньше она не чувствовала себя такой неуверенной в своих силах.

— Тогда чего же вы хотите? — перебарывая смущение, бросила она.

Пусть сам проявит свою низость, мелькнула у нее мысль. Пусть скажет вслух, дабы весь мир видел, что он на самом деле собой представляет, чтобы он перестал изображать этакую холодную воспитанную особу, которая никогда в жизни не ошибалась! После чего я встану и уйду. Или даже сообщу о происшедшем владельцу банка. Как бишь его?.. Логан. Джером Логан. Да, я приду к мистеру Джерому Логану и расскажу, каких сотрудников он себе набрал!

— Я хочу, чтобы вы отправились домой и убедили мать продать особняк, — услышала Бриджит. — Затем я хочу, чтобы вы подыскали себе достойную работу. Но больше всего я хочу, чтобы вы перестали вести эти провокационные игры, которые могут плохо для вас закончиться. Думаете, я не понимаю, на что вы намекали, леди Холлис? Вы не первая симпатичная молодая особа, которая пытается искушать меня. И, рискну предположить, не последняя! В жизни нет легких и быстрых путей, Бриджит, — не обращая внимания, что у девушки от изумления отвалилась челюсть, продолжал он свою лекцию. — Нет, и быть не может, если вы считаете себя порядочным человеком, который придерживается существующих в обществе норм и правил. Не повторяйте ошибок своего отца. Вы слишком молоды и слишком красивы, чтобы дешево продавать себя.

Бриджит залилась багровым румянцем. Не веря своим ушам, она схватила сумочку и растерянно поднялась.

— Понятия не имею, о чем вы говорите. Если вы не собираетесь давать мне кредит, то так и скажите. А оскорблять меня нет необходимости.

— Очень хорошо. Я не собираюсь давать вам кредит.

— Прекрасно! Значит, я достану деньги иным способом!


6


Джером смотрел, как она, резко развернувшись, вылетела из кабинета. Он чуть было не позвал ее обратно, чуть было не сказал, что передумал. Но, конечно, теперь это невозможно. Он отчитал ее куда сильнее, чем она того заслуживала. Но, видит бог, были мгновения, полные такого слепого опьянения, что он едва не принял ее достаточно откровенного предложения.

Раскинь мозгами, Джером, с иронией обратился он к себе. Разыграй ты свою партию, как полагается, сегодня же вечером уже получил бы дивиденды. Куда-нибудь пригласил бы, затем она оказалась бы у тебя дома, в твоей постели, где, не исключено, вы и провели бы весь уикэнд. А ты что сделал? Ушел в кусты.

Он выругался сквозь зубы.

Теперь единственное, что ждало его в этот уик-энд, был прием по случаю юбилея Джаспера Купера. В последнее время Джером терпеть не мог такие вечеринки, но порой ему было просто необходимо выбираться из дома, из этого проклятого дома, который он купил для Эстер, и который она удостаивала своим присутствием меньше года. Он бы давно продал это чертово строение, не будь оно выгодным капиталовложением.

Это все, о чем ты думаешь, Джером? — ехидно спросил он себя. О выгодных капиталовложениях? Чтобы вернуть свои деньги? Ты же знаешь, что в жизни есть вещи гораздо важнее денег. Что твоя обожаемая жена и высказала тебе в тот день, когда ты выставил ее. В чем и заключалась ирония судьбы, ибо Эстер нуждалась в наличии немалых средств, чтобы вести тот образ жизни, к которому с детства привыкла. Как и принято у таких женщин, как она.

Его мысли снова вернулись к Бриджит Холлис. Теперь Джером испытывал перед ней вину. Пусть даже ее отец был подонком, но, тем не менее, он был ее отцом. Ужасна, должно быть, не только его кончина, но и то, что он умер в бесчестье, оставив после себя массу долгов.

Джером почувствовал нечто вроде жалости, когда Бриджит сказала, что не собирается перебираться в жилище поскромнее. Да, благородной леди не к лицу вести более скромную жизнь. Боже сохрани!

Ее замысел просто смешон. Имеет ли она представление, сколько забот свалится ей на голову?! Неужели искренне считает, что справится с ними, имея о жизни весьма приблизительное представление?

В то же время, признал Джером, ее выбор специализации заключает в себе тонкую иронию. Девушки, подобные Бриджит Холлис, делают из свободного времени настоящее произведение искусства. Им не надо изучать этот предмет — он присутствует в их жизни естественным образом. Так же, как умение заключать торговые сделки: тело в обмен на улучшение условий существования, хотя большинство из них рассчитывают на удачный брак, а не на какой-то жалкий кредит.

Ну ты и циник, Джером! — без особого удивления констатировал он. Не говоря уж о том, что всегда считаешь себя правым — святее Папы Римского. Но пусть даже душа Бриджит Холлис разъедена пороками, в одном ее мизинце куда больше радости жизни, чем в тебе с головы до пят.

— Заткнись, — пробурчал он, вставая. — Мне этого не надо.

Совершенно верно, издевательски подытожил безжалостный внутренний голос. Тебе нужен всего лишь хороший секс!


7


— Мама, ты еще не готова?! — с досадой воскликнула Бриджит, когда, войдя в комнату, увидела, что мать, облаченная в халат, сидит на краю кровати, даже не сняв бигуди, хотя уже была половина девятого — пора ехать на юбилей Джаспера.

Леди Карисса робко улыбнулась дочери.

— Я решила не идти, дорогая. А вот ты отправляйся. Господи, как великолепно ты выглядишь! Голубое тебе определенно подходит. И мне нравится, когда ты зачесываешь волосы наверх. Эта прическа так изящна!

Бриджит пропустила поток комплиментов мимо ушей, понимая, какую цель они преследуют: таким образом мать пыталась отвлечься от реальности, в которой она пребывала, сидя на неубранной постели и делая вид, что полна бодрости и веселья, хотя глаза ее не просыхали от слез.

Леди Карисса беспрестанно плакала со вчерашнего дня, когда Бриджит сообщила ей, что особняк, скорее всего, придется продать. И, подавленная и расстроенная, леди Карисса была не в силах сдвинуться с места. Бриджит надеялась, что сегодняшняя вечеринка как-то взбодрит мать. Она терпеть не могла видеть ее в таком состоянии, разительно отличном от прежнего перманентного благодушия, хотя то, случалось, и раздражало.

— Ни в коем случае, мама, — возразила Бриджит, зная, что порой твердость и решительность лучше всего действуют на мать. — Одна я не пойду. — Она взяла со спинки обитого золотистым бархатом кресла черное в блестках платье. — Ты его собираешься надеть? Давай же, одевайся, а я помогу тебе с прической. Пусть даже мы опоздаем. Такие приемы не начинаются раньше девяти часов.

— Я не могу носить это платье, — промямлила леди Карисса.

— Почему?

— Оно мне не идет.

— Ах, оно тебе не идет… — сквозь зубы повторила Бриджит.

Вчера они отвезли в «секонд хэнд», должно быть, не меньше тридцати вечерних платьев матери, а сегодня выясняется, что одно из двух оставленных ей не подходит. Честное слово, порой эту женщину даже безалаберной не назовешь!

— А как насчет другого платья?

— Оно тоже не годится, — сдавленно всхлипнув, призналась леди Карисса. — Я и не представляла, сколько набрала лишних фунтов со времени похорон Клемента. Я… я всегда ем, когда мне плохо. Ах, какой я была хорошенькой и стройной, когда Клемент на мне женился! Тогда он любил меня, я в этом не сомневаюсь. Но когда что-то в наших отношениях надломилось, я начала есть и… и… О господи, нет ничего удивительного, что твоего отца никогда не тянуло домой! Это моя вина, что у него были другие женщины! Во всем только я виновата!

У Бриджит буквально разрывалось сердце, когда она видела, как мать захлебывается рыданиями. Кинувшись к ней, она с силой обняла мать и притянула к себе.

— Не плачь, мамочка, пожалуйста, не плачь! Ты ни в чем не виновата. Ни в чем! Отец был не достоин тебя. Он был далеко не самым лучшим человеком. В сущности, он был очень плохим. Мы избавились от него. И у тебя есть я. Вдвоем мы справимся, мамочка, не переживай! — горячо убеждала она, преисполнившись новой решимости. — Я еще не потеряла надежду все же получить этот кредит.

Леди Карисса сквозь слипшиеся от слез ресницы посмотрела на дочь и недоверчиво переспросила:

— Не потеряла?

— Ни в коем случае! Ведь есть и другие учреждения, где можно получить деньги. У Джаспера сегодня будет много влиятельных людей, у которых масса связей. Глаза и уши у меня будут открыты — и как знать?.. Не сомневаюсь, что вернусь с хорошими известиями. — Бриджит вынула носовой платок. — А теперь вытри глаза, мамочка. И не теряй надежды. Твоя дочь только вступает в борьбу!


Однако во время короткой поездки до дома Куперов оптимизм Бриджит рассеялся. Испытывать радостное воодушевление — одно, а воплощать его в конкретные дела — совсем другое. Она вселила в мать ложные надежды, которыми та будет жить этот вечер, но что делать утром, когда выяснится, что никаких хороших новостей нет и в помине?

Бриджит вздохнула, сворачивая на улицу, где жили Куперы. Она была вся заставлена машинами, и в поле зрения не попалось ни одного свободного места для парковки. Бриджит наконец нашла место на соседней улице и, идя к Куперам, обратила внимание, что узкая юбка сковывает ее движения. Пожалуй, это голубое платье было не лучшим выбором. Оно не отличается удобством, и вообще его стоило продать.

Однако Бриджит не смогла заставить себя расстаться с этим платьем, тем более что, продав, получила бы лишь малую толику его подлинной стоимости. Платье обошлось Бриджит в небольшое состояние, ибо отличалось оригинальным дизайном и было из натурального шелка.

Но сейчас она уже жалела, что надела его. Право, стоило ограничиться чем-нибудь поскромнее. И вообще, нужно было остаться дома с матерью!

Открывшая дверь Чарити расплылась в улыбке при виде опоздавшей гостьи.

— Вот и ты! Я уж начала думать, что ты не появишься. И это после того, как я буквально выкрутила матери руки, чтобы она послала вам приглашение! У нее не такой добрый характер, как у меня. Сущая стерва.

Бриджит не могла не улыбнуться.

— Ты действительно добрая душа, Чарити. Порой я спрашиваю себя, в самом ли деле Пенелопе твоя мать.

Ухмыльнувшись, Чарити втянула подругу в холл, закрыв ногой дверь.

— Ты думаешь, меня удочерили? — Она хихикнула.

— Может быть.

— Колоссальная мысль! Пошли наверх, оставишь сумочку в моей комнате, а потом мы пропустим по рюмочке в честь плана «Б», который сегодня вечером должен принести тебе успех, — загадочно намекнула она и многозначительно вскинула выщипанные бровки, окинув взглядом наряд подруги.

Чарити с такой скоростью взлетела по лестнице, что Бриджит еле успевала за ней.

— План «Б»? Ради бога, что за план «Б»?!

— Найти тебе богатого муженька. Ведь план «А» — с кредитом — явно не сработал.

— С чего ты взяла?

— Я уж не говорю о том, что сомневаюсь в твоих способностях обольщать мужчин, — буркнула Чарити. — Достаточно взглянуть на тебя, дорогая, и все становится ясно. Порой ты буквально нашиваешь на рукав свое истекающее кровью сердце. Пусть даже это платье без рукавов. Впрочем, хватит об этом. — Чарити искоса взглянула на подругу — Так что, я не права? Ты его вчера охмурила?

— Отнюдь. Я сделала все, как ты велела, осталось только лечь на стол. Я даже надела то самое красное платье. А он взял и выставил меня.

— Питер выставил тебя?! — не поверила Чарити.

— Представь себе. Еще и прочел мне лекцию о моральных ценностях.

— Быть того не может!

— Тем не менее — было.

Подруги наконец оказались в спальне Чарити, которая была столь же большой и роскошной, как и сам дом. Откровенно говоря, по сравнению с виллой Куперов резиденция Холлисов напоминала шахтерскую лачужку. Взяв сумочку Бриджит, Чарити поставила ее на туалетный столик и стала прихорашиваться перед висящим над ним зеркалом в золотом багете. Чарити не отвечала общепринятым стандартам красоты, но привлекала внимание выразительными формами и большими карими глазами.

— Может, ему наконец дали по мозгам, — размышляла Чарити, освежая помаду на губах и прыская духами по краю декольте, — поэтому ему и пришлось устроить тебе этот спектакль.

— Возможно. Могу тебе сказать лишь одно: это было ужасно. Признаться, мне хотелось провалиться сквозь землю.

— Ну и досталось тебе. Бедненькая. — Однако в голосе Чарити было больше иронии, чем сочувствия. — Как только я приведу себя в порядок, мы спустимся к гостям и взбодримся шампанским. А затем примемся за реализацию плана «Б». Я предполагаю, что с Малкомом Уитфилдом уже покончено?

— Фу!

— Жаль. Он по тебе прямо с ума сходил.

— Только не после того, как у меня не стало денег! С тех пор я о нем и не слышала. Послушай, Чарити, у меня нет никакого желания заниматься твоим планом «Б», но если даже и соглашусь, то кандидатов для меня ты подбирать не будешь. Исходя из твоего описания Питера, я предполагала, что он так и лучится обаянием и сексуальностью, а он был холоден и бесстрастен.

— Должно быть, притворялся.

— Вот уж в чем сомневаюсь! В таком случае, он потрясающий актер.

— Тем не менее, согласись, он чертовски симпатичен.

— Пожалуй, да. Хотя от его взгляда у меня мурашки по спине побежали.

— В самом деле? Вроде такое с тобой в первый раз случилось? Судя по твоим рассказам, мужчины обычно не вызывают у тебя никаких эмоций. Может, ты наконец встретила свою судьбу.

— Не говори глупостей! — возмутилась Бриджит. — Такие типы, как Питер Сэйферс, вызывают у меня презрение.

Это соответствовало истине. Но в то же время управляющий банком не выходил у Бриджит из головы, и девушка приходила в смущение, едва вспоминала о нем.

— Ладно, я готова, — сказала Чарити, отворачиваясь от зеркала и беря Бриджит под руку. — Пошли вниз и сразим всех мужиков наповал!

Подруги спустились по витой лестнице и, миновав широкий, выложенный узорным паркетом коридор, оказались в огромной гостиной, заполненной людьми. Оглядевшись, Бриджит заметила, что большинство гостей средних лет, а молодежь сбилась в отдельную группку.

Взгляд ее упал на мать Чарити, которая в серо-жемчужном платье без бретелек напоминала овцу, рядящуюся под ягненка. На лице Пенелопе, покрытом густым слоем косметики, застыла кукольная улыбка — хозяйка дома сосредоточенно слушала человека, стоящего к Бриджит спиной.

Внезапно собеседник Пенелопе повернулся, и Бриджит чуть не скончалась на месте.

— О боже! — выдохнула она. — Почему ты не сказала, что и он тут будет?!

— Кто?

— Питер Сэйферс, вот кто!

— Питер? Здесь? Вот уж не думаю. Его не приглашали.

— Ну, он, должно быть, пришел с кем-то, ибо только что я его видела.

— Где?

— Да вон он, разговаривает с твоей матерью!

— Ты что, рехнулась? Это не Питер! Это Джером Логан!

— Что-о?!

Девушки в полной растерянности уставились друг на друга, и Бриджит вздрогнула, когда Чарити расхохоталась.

— Боже милостивый, Брайди! Как ты могла принять Джерома Логана за Питера? О господи, ну и потеха! Ничего удивительного, что он прочел тебе лекцию, когда ты к нему явилась. Хотела бы я вчера посидеть мушкой на стене его кабинета! Ох, ты и отколола номер!

— Не вижу ничего смешного! — вспылила Бриджит, глядя на человека, который обманул ее не случайно, а совершенно сознательно и продуманно.

Когда он явился в кабинет Питера Сэйферса и сел за его письменный стол, то прекрасно понимал, что я приму его за хозяина кабинета. Но разве он сообщил, что я ошиблась? Ни в коем разе! Он дождался, пока я дойду до того, что стану делать прозрачные намеки, и поставил меня на место. Конечно же он прознал о «маленьких проказах» Питера и однажды решил занять его место! Негодяй!

— Думаю, что можем смело вычеркнуть Джерома Логана из списка кандидатов на план «Б», — насмешливо сказала Чарити. — Как ни жаль, вымарай его и из своей записной книжки. Он неприлично богат и в настоящее время в разводе. А ведь стоило бы о нем подумать, не так ли? — Бриджит мгновенно потеряла дар речи, и Чарити пришлось ткнуть ее в бок. — А не заняться ли тебе мужчинами постарше, дорогая? Может, дело в том, что никто из ребят, с которыми ты встречалась, не в силах добраться даже до первой фазы? Скорее всего, чтобы справиться с тобой, нужен зрелый мужчина — этакий хладнокровный финансовый монстр, который умеет держать свои страсти в узде. Догадываешься, о ком я? Черт возьми, как потрясающе он смотрится в смокинге! До этой минуты я даже не подозревала, какой Джером Логан обаяшка!

— Красота — материя преходящая, — мрачно пробормотала Бриджит. — Что же до его отношения ко мне, то скорее Антарктида растает, чем он обратит на меня внимание.

Чарити была права. Смокинг с ослепительно белым пластроном в самом деле шел Джерому куда больше, чем похоронная тройка, в которой он был вчера. Вдруг он стал куда моложе, более стройным и — да-да! — более сексуальным, даже если оценивать его холодно и взвешенно.

Глядя на него, Бриджит почувствовала, что кипит ненавистью.

— А ты покраснела, дорогая, — поддела подругу Чарити.

— Ничего подобного! Просто здесь немного душно. А теперь, с твоего разрешения, я хотела бы сказать несколько слов нашему приятелю из банка. И не откладывая!

Бриджит стала энергично пробираться сквозь нарядную толпу гостей.

Если Джером Логан думает, что нанесенное им вчера оскорбление сойдет ему с рук, то глубоко ошибается!


Джером чувствовал, что от напряжения у него сводит скулы. Пенелопе продолжала трещать, как рада видеть его, как ему необходимо почаще бывать у них, но он уже не слушал хозяйку дома. Краем глаза он заметил какую-то девушку в голубом.

Он чуть повернул голову и оцепенел. Боже милостивый, да это же Бриджит Холлис! Направляется прямиком ко мне и физиономия у нее разъяренная! Конечно, ей рассказали, кто я такой на самом деле, и она явно намерена разобраться. Гнев ей к лицу, сокрушенно признал Джером. А какая походка! О, да леди Холлис не надела бюстгальтер, и ее груди вызывающе подрагивают под тонким шелком, соблазнительно облегающим ее божественные формы! Слава богу, что я в смокинге, а то все заметили бы, как я возбужден.

— Я хотела бы поговорить с вами, мистер Логан! — выпалила Бриджит, приблизившись.

— Бриджит, что ты себе позволяешь?! — возмутилась Пенелопе. — Неприлично прерывать разговор.

— А выдавать себя за другого прилично? — парировала Бриджит, гневно глядя на Джерома.

Хотя его восхитила смелость девушки, Джером не мог позволить, чтобы Бриджит публично позорила его.

— Добрый вечер, леди Холлис, — с холодной вежливостью сказал он. — Очень рад снова видеть вас. Согласен, у вас есть основания для претензий, но дело в том, что лишь когда вы покинули банк, я понял, что во время нашей встречи вы принимали меня за Питера Сэйферса. Весьма сожалею об этом недоразумении и приношу свои извинения. Пенелопе, дорогая, — обратился он к хозяйке дома, — мне надо обсудить с леди Холлис кое-какие деловые вопросы. Где мы можем поговорить с ней с глазу на глаз несколько минут?

Он похвалил себя за находчивость, благодаря которой ему удалось обезоружить противника, во всяком случае, увести подальше от любопытных глаз и ушей. Но как только озадаченная Пенелопе проводила их до кабинета мужа и удалилась, Бриджит, прищурив свои голубые и очень красивые глаза, снова перешла в наступление.

— Все вы врете! Вчера вы с самого начала прекрасно понимали, что я приняла вас за Питера Сэйферса!

— Не с самого начала, — возразил он.

— Вы довольно быстро все поняли!

— Но к тому моменту уже было как-то неудобно сказать вам правду.

— Бред собачий! Вы знали мои намерения и сознательно заманили меня в ловушку! Я хотела бы знать, зачем вы это сделали, мистер Логан? Вам нравилось, что я оказалась в дурацком положении? Вы получали удовольствие от моего унижения перед вами?

— Не будьте смешной. Конечно же нет.

— Я вам не верю! — заорала Бриджит. — Но это неважно. Просто хочу сообщить, что и не собиралась расплачиваться тем способом, на который мне пришлось намекнуть. Во всяком случае, не с Питером Сэйферсом и не с вами. Особенно это касается вас, мистер Логан! Да меня и на аркане не затащить к вам в постель!

Джером был задет за живое, но нашел в себе силы холодно улыбнуться.

— В самом деле?

— Да, в самом деле. Я не ложусь в постель с мужчиной из-за денег. И тем более с таким, у которого в жилах не кровь, а вода!

— Я учту это, леди Холлис, — со всем высокомерием, на какое был способен, сказал Джером. — Но давайте не будем соревноваться в оскорблениях. Прошу поверить, что вчера я был далек от мысли сознательно заманить вас в ловушку. Сведения, что мистер Сэйферс злоупотребляет своим служебным положением, в тот момент едва достигли моего слуха, и я был… ммм… взволнован.

— Взволнован?! — фыркнула Бриджит. — Да такие люди, как вы, даже не знают, что такое волноваться! Их занимает только собственное «эго», вот и все! Вы унижали меня. И делали это с удовольствием!

Джером оцепенел. Если он и чувствовал вину, то она уступила место негодованию. Да кто такая эта девица, чтобы судить меня?! Я слышал только ее заверения, что она не собиралась расплачиваться своим телом!

Откровенно говоря, Джером ни на секунду ей не поверил. Бриджит вела себя подобно жулику, который сожалеет не о своих действиях, а сокрушается, что его поймали за руку. Но больше всего его раздражало, что она отнюдь не находилась в тяжелом финансовом положении, которое могло оправдать ее чрезмерную решимость. Он мог бы посочувствовать ей, окажись мать и дочь Холлис на самом деле в нужде, когда им пришлось бы считать последние пенсы. Но, продай они особняк и расплатись с долгами, обе могли бы неплохо жить на то, что осталось. Так нет, благородные леди ничем не собираются поступаться! Они хотят и оставить при себе роскошный дом, и вести прежний образ жизни. Чего стоит один только факт, что сегодня вечером молодая леди Холлис блистает в платье, на которое работающая женщина должна была бы потратить годовой заработок!

Джером знал толк в одежде и поставил бы последний пенни, что этот клочок голубого шелка Бриджит приобрела отнюдь не на распродаже. Платье так и кричало о больших деньгах, не говоря уж о том, что выставляло напоказ сексуальность хозяйки.

Джером не мог отвести глаз от безукоризненной фигуры, которая обещала все, что только женщина могла предложить мужчине.

Бриджит Холлис ни в малейшей степени не была невинным ребенком, жертвой недоразумения. Она была умным, расчетливым и избалованным созданием и старалась получить то, что ей нужно, но выходила из себя, если ее старания не приносили успехов.

— Я не унижал вас, — ледяным тоном уточнил Джером. — Вы сами себя унизили.

Уставившись на него, Бриджит подумала, что еще никогда в жизни не испытывала к мужчине такой ненависти. У нее гулко билось сердце, ее трясло с головы до ног. А этот тип стоит перед ней, точно мраморная статуя! Столкнувшись с абсолютным равнодушием к ее выпадам, она решила взять себя в руки и сменить тактику.

— Вы правы, — сокрушенно признала Бриджит, — так и есть. Но, по крайней мере, у меня были на то веские причины. А вот чем вы объясните свое поведение?

— Мое поведение? — не в силах скрыть удивления, переспросил Джером.

— Вам нечего сказать, не так ли? Такие мужчины, как вы, считают, что они вообще не нуждаются в оправданиях. Вы выше объяснений, оправданий и извинений. Вчера вы прочитали мне лекцию о моральных ценностях. Но, интересно, мистер Логан, если внимательно присмотреться к вашей жизни, выдержит ли она столь пристальное изучение? В самом ли деле вы чисты как свежевыпавший снег? Когда вы в последний раз спали с женщиной, руководствуясь причинами, далекими от настоящей любви? Когда вы в последний раз выгодно инвестировали деньги, руководствуясь информацией, выуженной у тайного источника?

Бриджит даже растерялась, увидев, как у противника на скулах выступили пятна гневного румянца.

— Я никогда не делал ничего подобного!

— Вот как?

— Да, случалось, я пользовался конфиденциальной информацией! Но спать с женщиной, к которой не испытываешь настоящей любви?.. В наши дни настоящая любовь является большой редкостью, миледи. Тем не менее, выбирая партнершу для постели, я испытываю к ней и любовь, и уважение.

— В таком случае, могу представить, как узок круг кандидаток на эту роль! — съехидничала Бриджит, уязвленная тем фактом, что к ней-то он не питает ни любви, ни уважения.

— Обычно я не испытываю трудностей.

— Даже при столь невероятно высоких требованиях?

Он так посмотрел на нее, что Бриджит едва устояла на высоких каблуках. Господи, вот уж действительно потрясающая личность! Чарити была права. Но до чего же он самоуверен!

— У вас все, леди?

— Нет, черт побери, далеко не все! Вы воображаете себя выше всех, не так ли? Сидите себе за своим, конечно же огромным, столом и прикидываете, кого казнить, а кого миловать. Вы, без сомнения, выставите вон Питера Сэйферса за его проделки, но вчера и сами были не лучше. Не говоря уж о вашем грязном обмане, вы даже толком не выслушали меня. Ваше отвратительное предубеждение ослепило вас и не позволило понять, что я пришла с нормальным деловым предложением.

— Бросьте, леди Холлис! Неужели вы всерьез намеревались убедить меня, что такая личность, как вы, способна управлять пансионатом?

— Такая личность, как я? Что вы имеете в виду? О, я поняла! Вы считаете, что от меня нет никакого толку! Что я балованная и ленивая богатая сучка, которая в жизни палец о палец не ударила!

— Это вы говорите, а не я.

— Но вы так думаете!

— На воре шапка горит.

Бриджит была сбита с толку. Она уже открыла рот, готовясь дать отповедь Логану, но ей вдруг пришло в голову, что она в самом деле балованная богатая сучка. Она в самом деле и дня в жизни не проработала. Во всяком случае, на жизнь ей зарабатывать не приходилось. Но Бриджит не считала себя бестолковой. И уж конечно ленивой.

И ей страшно захотелось доказать все это человеку, который уверен, что все знает!

— Я требую, чтобы вы дали мне возможность доказать, как вы ошибаетесь, мистер Логан! Предоставьте мне кредит и дайте год. Если за это время мне не удастся расплатиться с вами, тогда я продам дом и признаю свое поражение. Двенадцать месяцев, мистер Логан, — повторила она. — Я не так уж много прошу. Дом стоит около полумиллиона, так что вы ничем не рискуете.

— Вы в самом деле так считаете? — не без иронии осведомился Джером.

— Да, считаю. Как-то я сказала себе, что ради этого кредита сделаю все, что угодно, но только не буду просить. Не собираюсь просить и сейчас. Однако если вы мне откажете, мистер Логан, то, надеюсь, вы провалитесь в преисподнюю, где будете вечно гореть в огне!

Джером рассмеялся. Совершенно искренне. Пока он смеялся, с лица исчезло зловещее хладнокровное выражение, и, как ни странно, оно стало даже привлекательным. Черные глаза весело заискрились, а блеснувшие белые зубы смягчили жесткий рисунок рта.

— Очень хорошо, мисс Холлис, — сказал он, смущая ее обаятельной улыбкой. — Когда я терплю поражение, то признаю это. В понедельник с самого утра приходите, но не в банк, а прямо ко мне, обсудим условия кредита.

— Вы не шутите? Вы в самом деле?.. — Она не верила своим ушам.

— У меня нет привычки говорить то, чего я не думаю. Вы получите кредит сроком на двенадцать месяцев. Но ни минутой больше, на этот счет не заблуждайтесь! А теперь, может, нам стоит вернуться в общество? А то хозяйка наверняка ломает голову, что с нами случилось.

— О, я не могу здесь оставаться! Я должна бежать домой и все рассказать маме. Вы не представляете, как она будет счастлива!

Вне себя от радости, Бриджит подошла к Джерому и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— Спасибо, спасибо, спасибо, дорогой мой человек! — выпалила она и, одарив Джерома улыбкой, развернулась и вылетела из комнаты.


8


На Джерома словно напал столбняк. Через какое-то время он опомнился и осторожно притронулся к тому месту, которого только что нежно коснулись губы Бриджит. Это была единственная ласка, которой она удостоила его.

Он рассмеялся — хрипло, каркающе, — разозлившись и на себя, и на девушку. «Дорогой мой человек»! Ах, маленькая лицемерка!

Джером доподлинно знал, что на самом деле Бриджит думала о нем. Он понял это по выражению ее глаз, в которых без труда читалось то же презрение, которое и он чувствовал к ней. Но для девушек ее замеса деньги — это фетиш. В понедельник утром Бриджит снова будет улыбаться ему и отчаянно заигрывать, как вчера в кабинете Сэйферса. И теперь, когда ей предстоит получить то, чего она жаждет, Бриджит Холлис пустит в ход все свое очарование. Ведь, как ни крути, игры, которые ведут подобные женщины, имеют одну цель: получать что хочется. Однако на этот раз и Джером был полон решимости получить то, чего хотел. А именно: восхитительную и очаровательную леди Бриджит Холлис.

Не могло быть и речи, чтобы купить ее или шантажом принудить к роману. Он просто спросит ее, как привык спрашивать каждую женщину, которая его привлекала, — и предоставит событиям течь своим чередом.

Джером не сомневался, что Бриджит ответит согласием на приглашение отобедать и на то, что он предложит ей потом. Она постарается быть более чем любезна со своим кредитором, тем более когда убедится, как нелегко даются ежемесячные выплаты. Единственное, на что Джером мог смело рассчитывать: она будет вести себя именно так, как он предполагает.

Она попросила год. Что ж, этот срок меня тоже устраивает, цинично подумал Джером. Он припомнил слова Джаспера, сказанные в тот вечер, когда Бриджит впервые попалась ему на глаза: «Ты же не обязан жениться на этой девушке».

Джаспер был совершенно прав. Я и не собираюсь этого делать. Если когда я и решу снова вступить в брак, то уж конечно не с особой, которая считает, что огромный дом принадлежит ей по праву рождения, и которая приобретает платья, выполненные в единственном экземпляре.

Джером попытался представить, как Бриджит будет одета в понедельник. Конечно, она попытается произвести на меня впечатление своей искренностью и серьезностью. Значит, скорее всего, будет в черном. Женщины всегда надевают черное, когда хотят пленить кого-то, не подчеркивая своих намерений.

Раздался стук в дверь, и в проеме показалась голова Джаспера. Прежде чем войти, он обвел комнату взглядом.

— Пенелопе сказала, что ты уединился с Бриджит Холлис.

— Верно.

Джаспер вскинул брови, и Джером сдержанно усмехнулся.

— Ничего подобного, дружище. Мы всего лишь обсуждали деловые проблемы. Молодая леди нуждается в кредите.

— Да, знаю, Чарити рассказывала. Кроме того, она сообщила, что ты уже успел выставить Бриджит, но, поскольку вы надолго уединились, Чарити решила, что подруга, наверное, воплощает план «Б».

Джером оцепенел, однако постарался сохранить спокойное выражение лица.

— План «Б»? — переспросил он.

— Запасной вариант действий на тот случай, если не удастся получить кредит. В соответствии с ним Бриджит должна найти богача и, пока тот не опомнился, женить на себе.

Почему-то лишнее подтверждение тому, что на самом деле представляет собой Бриджит, задело Джерома куда сильнее, чем должно было бы. Но ведь он и так догадывался о гнилой сущности леди Холлис, так в чем же дело? Почему слова Джаспера — словно соль на открытую рану?

— Я не забыл, что в свое время она привлекла твое внимание! — Джаспер хихикнул. — И подумал, что, может быть, ты начал действовать.

— Жаль тебя разочаровывать, старина. Я всего лишь предложил леди заем, но не соблазнял ее.

— Более чем благородно с твоей стороны, учитывая ее далеко не радужное положение. Но меня-то ты не обдуришь! — с похотливой улыбкой добавил Джаспер. — Обычно, когда речь заходит о бизнесе, ты трезв и неуступчив, так что, подозреваю, причина столь непривычной для тебя покладистости кроется не столько в сострадании, сколько в страсти. И, согласись, в этом голубом платье она просто очаровательна, не так ли?

— Увы, не заметил, во что она одета. — Джером пожал плечами и направился к двери.

Засмеявшись, Джаспер последовал за приятелем.


9


Бриджит вымотала себе все нервы, дожидаясь утра понедельника, когда ей предстояло встретиться с Логаном. К тому же ей пришлось не меньше получаса отсидеть в его приемной — более чем достаточно, чтобы начать беспокоиться: не отказался ли он от своего намерения предоставить ей кредит.

Чарити от души посмеялась бы над ее опасениями. Накануне по телефону она убеждала Бриджит, что все будет в порядке, ибо Джером Логан тайно влюблен в нее. Бриджит могла только гадать, с чего подруге пришло в голову это идиотское предположение. Впрочем, известно с чего: бедняжка Чарити буквально помешана на сексе. Джерому Логану я даже не нравлюсь! — уверяла себя девушка.

Как ни странно, Бриджит затруднялась определить, что же она испытывает по отношению к Джерому. Чарити несла полную ахинею, когда говорила, что Бриджит просто зациклилась на этом мужчине. Ничего подобного нет и в помине, хотя, надо признать, на вечеринке у Джаспера в смокинге Джером выглядел потрясающе сексуальным.

Весь оставшийся вечер субботы и все воскресенье Логан не выходил у Бриджит из головы. Девушка испытывала к нему смешанные чувства. Она была возмущена его обманом, на который он пошел, выдав себя за Питера Сэйферса, но поймала себя на том, что ненависти к Джерому больше не испытывает. С чего бы, коль скоро он великодушно передумал и согласился предоставить ей кредит? Но, похоже, сейчас ей больше всего хотелось, чтобы он переменил свое мнение о ней. Она хотела, чтобы Джером относился к ней с уважением, чтобы он убедился — она не глупая, не ленивая и у нее в самом деле есть сила воли.

Но Бриджит опасалась, что заставить Джерома Логана изменить точку зрения будет нелегко. Он с предубеждением относился к особам вроде нее — в этом Бриджит не сомневалась. И опасалась, что за время, прошедшее с субботнего вечера, Джером Логан пожалеет о своем импульсивном решении предоставить кредит девице, которая, по его мнению, легкомысленна и безответственна.

И к тому моменту, когда секретарша пригласила наконец посетительницу в кабинет босса, Бриджит совершенно извелась. Наклеив на лицо сияющую улыбку и не обращая внимания на спазмы в желудке, девушка храбро переступила порог.

Апартаменты Логана не имели ничего общего с тем жалким кабинетиком, где в прошлую пятницу он довел ее чуть ли не до слез. В просторном, вытянутом в длину помещении, господствовал длинный полукруглый стол, торец которого чуть не дотягивал до огромного, во всю стену, эркера. Во главе стола, спиной к панораме города, сидел Джером Логан.

На этот раз его облик полностью соответствовал представлению Бриджит об акуле бизнеса. Темно-серый костюм отличался изяществом, которого ни на йоту не было в той мрачноватой тройке в полоску, что была на Джероме во время их пятничной встречи. На фоне белоснежной рубашки выделялся элегантный галстук в серо-синюю полоску.

Хозяин кабинета неторопливо рассматривал Бриджит холодными темными глазами, пока она пересекала бесконечный серый ковер, который, казалось, занимал целый акр. Может, она и ошибалась, но Бриджит показалось, будто ее появление обрадовало Логана, что позволило ей приободриться и почувствовать себя увереннее. Она могла только радоваться, что послушалась совета матери и на этот раз оделась куда строже — в элегантное маленькое черное платье с короткими рукавами и позолоченными пуговицами спереди. Волосы были уложены в классический французский пучок, а мочки ушей украшали изящные золотые серьги.

— Простите, что заставил вас ждать, леди Холлис, — сказал Джером, даже не сделав попытки привстать. — Прошу садиться. — Он указал на три кресла поменьше, с прямыми спинками, стоящие у стола.

Выбрав среднее, Бриджит ослепительно улыбнулась Джерому.

— Пожалуйста, не называйте меня леди Холлис, — прожурчала она, закидывая ногу на ногу. — Терпеть не могу эти формальности. Просто Бриджит.

Джером улыбнулся, и она окончательно успокоилась, рассудив: если он собрался бы во второй раз выставить меня, то не стал бы улыбаться.

— С удовольствием. Тогда вам придется звать меня Джеромом.

— Хорошо, Джером, — согласилась она, радуясь, что все идет как по маслу.

Бриджит не вынесла бы, доведись ей сегодня по возвращении домой сообщить матери, что все снова рухнуло. В субботу вечером бедная леди Карисса, обрадовавшись хорошим известиям, воспрянула духом. В воскресенье — хоть и неумело, но старательно помогала Бриджит убирать дом и даже приготовила обед.

Мама вызвалась взять на себя обязанности шеф-повара в будущем ресторане, что вряд ли послужит вящей его славе, сокрушенно подумала Бриджит, вспомнив пересоленный суп и недоваренные овощи. Кулинария явно не мамочкин конек, хотя никогда не поздно научиться. Придется все-таки шеф-повара пригласить, иначе наш ресторан прогорит в первую же неделю. Я ведь сказала Джерому, что если возьмусь за ум, то справлюсь с чем угодно, и не собираюсь отступаться от своих слов!

— Смею надеяться, вы не передумали? — с замиранием сердца спросила она.

— Ни в коем случае, — заверил Джером. — Мое слово равнозначно подписи на документе.

— Прекрасно! А то я уже стала немного беспокоиться. Наверное, я должна подписать какие-то бумаги?

— Не сейчас. И подписывать их придется вашей матери, потому что юридически она владелец дома. Я пригласил вас, чтобы уточнить кое-какие детали вашего замысла. Во-первых, что именно вы хотите продать из обстановки?

Бриджит порадовалась, что основательно подготовилась к этому разговору.

— У меня есть список. — Она извлекла из сумки сложенный лист бумаги, развернула его и, привстав, пустила по гладкой поверхности стола. — Тут перечислены несколько предметов старинной мебели, кое-какое серебро и шесть картин, принадлежащих кисти Гейнсборо. Рядом — цены, которые я считаю вполне приемлемыми. Как вы можете убедиться, общая стоимость превышает триста тысяч фунтов, хотя, естественно, часть денег уйдет на комиссионные за организацию аукциона.

Она не без удовлетворения заметила изумление собеседника.

— О, у вас прекрасная мебель. А картины просто из ряда вон.

— Вы разбираетесь в старинной мебели и в живописи?

— Я досконально изучил большинство форм и методов инвестиций и убедился, что старинные вещи и полотна известных живописцев никогда не теряют ценности. Кто покупал их? Ваша мать?

— Нет, дедушка.

— А кто помогал вам назначать цены?

— Никто. Я сама. — И, когда он удивленно вскинул брови, Бриджит торопливо добавила: — Бабушка прекрасно разбиралась в искусстве и успела привить мне вкус к старинным вещам.

— Должен признать, Бриджит, что я поражен. И весьма.

От этого комплимента девушка просияла.

— Сегодня же свяжусь с аукционистом, — сообщила она, торопясь укрепиться на завоеванных позициях.

— Не делайте этого. Я заинтересован купить то, что вы предлагаете. Если мы заключим сделку, то оба сбережем комиссионные.

— Просто чудесно!

— Конечно, первым делом я хотел бы все осмотреть. Будете ли вы сегодня днем дома? Скажем, около двух?

Бриджит замялась. Днем она собиралась продавать свой автомобиль. Тем не менее, это может подождать. Глупо отказываться от столь заманчивого предложения! Оно не только избавит ее от массы хлопот, но, Джером прав, сбережет ей немалую сумму. Бриджит от всей души улыбнулась.

— Конечно.

Джером не сомневался, что именно это она и скажет, что охотно примет любое его предложение, включая и приглашение на обед, которое он собирался сделать ближе к концу дня. Пока Бриджит была полностью предсказуема, начиная с маленького черного платья и заканчивая манерой поведения. Она не стала терять времени, сразу же предложив обращаться друг к другу по имени и ослепительно улыбаясь ему. Презрение, которое переполняло ее во время выяснения отношений на юбилее Джаспера Купера, куда-то исчезло, во взгляде теперь читалось не откровенное намерение соблазнить собеседника, а искренняя доброжелательность.

Надо признать, что прейскурант неподдельно удивил Джерома. Молодая леди неплохо разбиралась в предмете разговора. Как и он. Джером был далеко не дурак. Стоило ему увидеть список, как он понял, что к вещам, в нем упомянутым, стоит прицениться. Может, этот достаточно странный эпизод в его жизни и не обойдется ему так дорого, как он опасался. Ибо, конечно, он на самом не собирался выдавать Бриджит Холлис этот идиотский кредит из активов банка. Все сочтут, что он сошел с ума! Ему придется профинансировать ее «проект» из собственного кармана. Да, как ни крути, а она просто очаровала его. Очаровала и возбудила так, что он с трудом выносил напряжение. Ему приходилось играть роль сдержанного коммерсанта, но общество этой девушки будоражило кровь, и мысленно Джером все время обращался к сегодняшнему вечеру, когда ему наконец представится возможность обнять и поцеловать ее.

Если, конечно, эта возможность не представится раньше…

— Прошу прощения, Бриджит, я на минутку отвлекусь, — коротко бросил Джером и нажал клавишу переговорного устройства. — Кэти, пожалуйста, отмени все встречи, назначенные после ланча.

— Все, сэр?

Джером понимал изумление секретарши — он никогда не отменял намеченных встреч.

Или точнее… после того дня, когда, что-то заподозрив, он заскочил домой и обнаружил Эстер в постели с любовником. Эта картина всплыла в памяти с привычной резкостью, но, как ни странно, теперь ей не сопутствовала боль, да и горечи Джером практически не чувствовал. И к его восхищению перед удивительным юным созданием, которое сейчас смотрело на него с нескрываемым интересом, льстившим ему, теперь прибавилось и чувство благодарности.

Знакомые наперебой убеждали его, что лучший способ забыть Эстер — это найти себе подругу. Похоже, они были правы. Нет, Джером не собирался жениться на Бриджит, не такой он дурак. Если лукавая девица в самом деле претворяет в жизнь план «Б», а это весьма вероятно, ее ждет глубокое разочарование. Тем не менее он испытывал удовольствие, наблюдая за очаровательными попытками подцепить его.

— Да, Кэти, — твердо сказал Джером. — Все.

— Хорошо, сэр. Да, прежде чем вы уйдете…

— В чем дело?

— Только что звонила Нэнси. У нее небольшая неприятность, она в больнице. Врачи сказали, что она вышла из строя недели на две, и Нэнси просит вас найти ей замену. Я подам заявку на временного работника, но подумала, что следует поставить вас в известность…

— Да, спасибо. Позвони в цветочный магазин и пошли ей цветы от моего имени. Приложи записку: надеюсь, ты скоро поправишься, и уже жду твоего возвращения.

— Хорошо, сэр.

Отключив интерком, Джером поднял глаза и с удивлением увидел, что Бриджит помрачнела. Ему пришло в голову, что, должно быть, она удивлена его распоряжением послать цветы женщине, которая просит найти ей замену. Он ничего не должен объяснять, но не хотел, чтобы у нее возникла какая бы то ни было причина отвергать его как потенциального любовника. Ему никоим образом не хотелось, чтобы Бриджит подумала, будто в его жизни есть возлюбленная. Единственной возлюбленной в его сегодняшней жизни может быть только сама Бриджит.

— Бедная женщина, — сказал Джером. — Одна из наших уборщиц. Каждый вечер убирает мой кабинет. Строго говоря, на ней весь этаж. Мы с Нэнси нередко болтаем, когда я засиживаюсь тут допоздна. В данный момент муж без работы, а у нее двое детей. Так что она единственная кормилица.

— О господи, — пробормотала Бриджит. — Тяжелый случай. Но хоть больничный ей оплатят?

— Разумеется.

— Возьмите меня на место Нэнси, пока она отсутствует!

Просьба ошеломила Джерома. Буквально сбила с толку. Боже милостивый, меньше всего ему хотелось, чтобы Бриджит каждый вечер убирала этот проклятый кабинет! Он планировал проводить с ней вечера совсем по-другому.

— Вы сами не знаете, чего просите. Нэнси убирает целый этаж. Работает пять вечеров в неделю от шести до полуночи. Это очень тяжелый труд.

— Вы думаете, я боюсь тяжелого труда?! — неподдельно возмутилась Бриджит.

Нет, Джером не думал, что она боится. Бриджит просто не представляла, какие могут быть последствия.

— И вовсе я не боюсь! — продолжала настаивать девушка. — Я справлюсь. Знаю, что справлюсь. — Она чуть подалась вперед, и на ее милой мордашке отразились и страстное желание уговорить его, и очаровательная серьезность. — Пока бывшие конюшни превратят в ресторан, пройдет неделя. Одновременно я договорюсь об установке на дороге рекламного щита. Полагаю, ресторан начнет приносить прибыль, в лучшем случае, недели через три после открытия. Так что уверяю вас, двухнедельная зарплата мне очень пригодится. Пожалуйста, Джером! — взмолилась она, поскольку Логан молчал.

Он замер, когда Бриджит произнесла его имя, разбудив чувства, которые, как полагал Джером, он никогда не будет испытывать ни к одной женщине. Его первоначальная реакция на эту неожиданную слабость была резкой и сильной. Черт побери, я не хочу, чтобы Бриджит Холлис западала мне в сердце! Единственная часть тела, которую я готов предоставить в ее распоряжение, находится куда ниже.

Внезапно он почувствовал извращенное желание увидеть, как Бриджит, ползая на четвереньках, чистит и натирает поверхность, по которой он ходит, которая служит ему опорой, когда он садится, или на которой он работает. Стоит ему захотеть ее, и она будет рядом. Для его плотских наслаждений. Никаких глубоких чувств, никакой опасности.

Джером понял, что сегодняшняя встреча за легким интимным обедом была бы ошибкой — пришлось бы слишком много разговаривать. А он не испытывал необходимости познать Бриджит — разве что в физическом смысле. Нет никаких причин, по которым она не могла бы работать тут две недели по вечерам, нет причин, по которым он не мог бы позабавиться с ней у себя в кабинете, а не в своей постели.

— Очень хорошо, — сказал Джером, сделав усилие, чтобы сжигавшее его желание не отразилось на лице. — Считайте, что вы получили эту работу. — И, прежде чем угрызения совести не заставили его передумать, он щелкнул клавишей интеркома. — Кэти, можешь не искать временную уборщицу. У меня есть человек, который хочет и может справиться с этой работой. Сейчас она будет в твоем распоряжении, пусть ее оформят как временного работника.

— Да, сэр.

— Значит, вы хотите и можете, не так ли, Бриджит? — не удержался он от двусмысленности.

Девушка ощетинилась.

— Я уже говорила вам, что если за что-то возьмусь, то справлюсь с чем угодно. Вы мне не поверили тогда и не верите сейчас.

— Поверю, когда увижу, Бриджит.

Она прищурила голубые глаза и решительно выпятила нежную нижнюю губку.

— Надеюсь, зрение вас не подведет.


10


— Ты собираешься работать уборщицей! — вот уже минут десять на все лады причитала леди Карисса.

Бриджит оставалось лишь молить бога, чтобы у нее хватило терпения.

— Всего две недели, мама, — сказала она и, пройдя в кухню, открыла холодильник: отчаянно хотелось выпить чего-нибудь освежающего.

На полке в дверце холодильника она нашла бутылку минералки. Последнюю.

— Но… но… — Мать не могла подобрать слов.

— Но что? — раздраженно бросила Бриджит, еле удерживаясь, чтобы не грохнуть дверцей холодильника.

— Ты понимаешь, что делаешь? — растерянно спросила леди Карисса.

— О, только тебя не хватает! — Бриджит откупорила бутылку и, презрев хорошие манеры, опрокинула содержимое себе в рот.

— Что ты имеешь в виду? Что это значит — «только тебя не хватает»?

— Джером тоже не считает, что я с этим справлюсь. Но я ему докажу! — пообещала Бриджит. — Я ему докажу, пусть даже это будет последнее, что у меня в жизни получится!

— Джером? — недоуменно переспросила леди Карисса.

— Джером Логан, — раздраженно уточнила Бриджит. — Глава «Логан корпорейшн». Тот, с которым я встретилась на юбилее Джаспера. Тот, с которым виделась сегодня. Мистер Ханжа! Господи, чего бы я не отдала, чтобы стереть эту высокомерную ухмылку с его омерзительно красивой физиономии!

— Омерзительно красивой?

— Да!

— Сколько лет этому омерзительно красивому мужчине?

— Тридцать или около того. Трудно сказать. Порой он кажется моложе, порой старше.

— Женат?

— Ты не лучше Чарити! — в сердцах воскликнула Бриджит.

— Правда? В каком же смысле? — рассеянно спросила мать.

— Она все пытается выдать меня за него замуж. Вообразила, будто он увлечен мной, хотя нет ничего более далекого от правды. Я загнала его в угол и добилась обещания предоставить мне кредит, теперь Джером, наверное, жалеет, но он джентльмен до мозга костей и не откажется от своих слов. Он уверен, что я безответственная пустышка и ждет, когда я сяду в лужу. Рискну предположить, что единственная причина, по которой он взялся купить у нас мебель и картины — попытка не предстать идиотом за то, что он согласился дать мне кредит!

— Он собирается купить наши картины и мебель?

— Если они ему понравятся. Видно, он интересуется антиквариатом. Сегодня днем Джером заедет взглянуть на них.

— А что, если они ему не понравятся?

— Понравятся. Такие, как Джером Логан, все меряют одной меркой — доходами и убытками. Все вещи достойны внимания, мама, и он это отлично понимает.

— Он тебе в самом деле не нравится?

— Он меня раздражает.

— И только? Так он же мужчина, моя дорогая, разве нет? Мужчины часто вызывают у женщин раздражение. Они дикие существа, и в этом суть их натуры. Но столь же часто самый неприятный мужчина может быть и самым привлекательным. Судя по тому, как ты его оцениваешь, я осмелюсь предположить, что быть женой мистера Логана куда легче, чем трудиться уборщицей.

Бриджит засмеялась.

— В тот день, когда я стану миссис Джером Логан, я пойду к алтарю голой!

Леди Карисса до обидного многозначительно усмехнулась.

— В таком случае, церемония бракосочетания обещает быть весьма интересной, моя милая. Но тебе бы лучше обзавестись длинной фатой.

— Очень смешно.

— Я не пытаюсь тебя веселить. Дело в том, что я никогда не видела тебя столь взвинченной из-за особы противоположного пола. Обычно, когда поклонники суетились вокруг, стараясь произвести на тебя впечатление, ты была совершенно спокойно. Ты уверена, что мистер Логан не пытается воздействовать на тебя, но только делает это более тонко, как подобает взрослому человеку? Поскольку ему около тридцати, он в полном смысле слова мужчина — в то время как все прочие твои обожатели были просто мальчишками…

Бриджит стиснула кулаки и отчеканила: — Мама, объясняю тебе в последний раз. Для Джерома я не представляю никакого интереса. Он не пытается произвести на меня впечатление. И хватит разговоров об этом человеке! От них у меня только повышается давление, не говоря уж о температуре!

Леди Карисса, видя горячность дочери, лишь усмехнулась.


Светло-серый «роллс-ройс» остановился перед домом Холлисов. Джером Логан окинул оценивающим взглядом внушительный двухэтажный каменный особняк, окруженный ухоженным садом. Недвижимость, расположенная в престижном районе, способна принести на аукционе и больше миллиона. Бриджит была права, под такой надежный залог можно одалживать деньги без всяких опасений.

Когда Джером открыл дверцу машины, его немедленно окатило душной волной. Несмотря на палящее полуденное солнце, он преодолел секундное искушение снять пиджак и, решительно пренебрегая неудобствами, пересек тротуар и миновал ворота. Оказавшись в тени портика, Джером с нескрываемым облегчением перевел дыхание. Тем не менее долгое ожидание, пока кто-то откликнется на звонок, не способствовало спокойствию духа. На лбу проступили бисеринки пота, которые он без особого успеха пытался промокнуть носовым платком.

Его смущение лишь усилилось, когда в проеме распахнувшейся двери предстала дочь хозяйки дома, облаченная лишь в шорты и легкий топик на тоненьких бретельках. На симпатичной мордашке Бриджит не было и следа косметики, а светлые волосы длинными влажными прядями падали на обнаженные плечи: видно было, что она только выскочила из-под душа. Щетка для волос в руке плюс растерянное выражение лица давали понять, что гость застал ее врасплох.

— Как вы рано! — не удержалась она от укора.

— По моим часам точно два.

И тут часы, которые стояли в углу холла, стали гулко отбивать время.

— О господи, в самом деле! Прошу прощения. Похоже, я совершенно не слежу за временем. Я собиралась переодеться к вашему появлению.

Переодеться? Джерому не хотелось, чтобы она переодевалась. Он предпочел бы, чтобы Бриджит осталась точно в таком же виде, хотя ему с трудом удалось сохранить невозмутимость, когда он, скользнув взглядом по ее плечам, невольно задержался на волнующих очертаниях груди под легкой тканью. Трудно было не заметить выпуклостей сосков, а мысли о том, что он мог бы с ними сделать, несли в себе настоящую опасность.

— В этом нет необходимости, — хрипло сказал Джером. — Вы прекрасно выглядите.

— Так я в самом деле чувствую себя лучше. Неужели вам не жарко?

Джером напряженно улыбнулся.

— Немного, — сделал он откровенное признание.

— Ради бога, заходите и снимайте пиджак.

Джером шагнул вперед и оказался в относительной прохладе просторного холла. Он не стал возражать, когда Бриджит помогла ему снять пиджак.

— И этот дурацкий галстук, — потребовала она, протягивая руку.

Джером предположил, что он не первый мужчина, которому Бриджит предлагает раздеться. И скорее всего не последний, напомнил он себе и не смог удержаться от соблазна задать двусмысленный вопрос:

— Вы уверены, что стоит иметь дело только со мной?

Девушка вскинула стрельчатые дуги бровей, не без удивления отметив игривую нотку в его голосе.

— А с кем же еще? Разве вы не самый большой босс в «Логан корпорейшн»?

— О, самый большой! — заверил Джером. — Однако вряд ли мои служащие поняли бы меня, приди я на работу в шортах и в футболке.

Она хмыкнула.

— Могу представить их изумление! Но сейчас ваших подчиненных нет рядом, не так ли? Считайте, что сегодня вы прогуляли день. Судя по словам вашей секретарши, вы не так часто прогуливаете. Верно?

— Должен признаться, для меня это внове.

— А вот я специалист по этим играм. Еще со школы. Первое правило такого времяпрепровождения гласит, что надо сбросить форму. Иначе не получишь полного удовольствия. Дайте же ваш галстук! А то у меня такое ощущение, что, стоит мне отвернуться, и вы тут же нацепите его снова.

Он послушно снял и вручил ей галстук, наблюдая, как Бриджит вешает пиджак и галстук в шкаф под лестницей. Когда Джером увидел девушку со спины, у него пересохло во рту. Честное слово, эти шорты подлежат регистрации как смертельно опасное оружие!

— А второе правило? — спросил он, довольный тем, что смог сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

— По сути, второго правила не существует, — сообщила Бриджит, закрывая дверцу шкафа и оборачиваясь. — Каждый ведет себя по собственному разумению. Прогуливать — это значит делать то, что тебе хочется, а не то, что обязан.

— А что вам хотелось делать в таких случаях?

Она грустно улыбнулась.

— Вы и без того уже решили, что я предельно тупая и совершенно безответственная девица, которая бездумно порхает по жизни. Поскольку я не хочу, чтобы вы укреплялись в своих подозрениях, отвечаю честно: в свое время мне хотелось делать все, что угодно, лишь бы не посещать уроки сексуального образования, которые вела директриса школы.

Джером с удовольствием наблюдал, как двигаются ее губы, как при воспоминании о школьных проказах у Бриджит заискрились глаза. Несомненно, по этому предмету она теории предпочла практические занятия.

Все внимание Джерома сосредоточилось на восхитительной девушке, с которой его нежданно-негаданно свела судьба. Ему больше не хотелось осуждать ее: уж такой Бриджит выросла и с этим ничего не поделать. Но в ней не чувствовалось порочности. Ни злобы, ни жестокости. Она не была второй Эстер. Скорее ее можно сравнить со струей свежего воздуха, ворвавшегося в его унылое существование.

Внезапно Джером почувствовал, что устал, что ему тошно работать по восемнадцать часов в день. Он хотел радоваться жизни, хотел удирать с уроков… вместе с ней.

Он был готов тут же заключить Бриджит в объятия и, потеряв голову, припасть поцелуем к этим желанным губам, если бы в холле вдруг не появилась женщина — как Джером предположил, мать Бриджит.

Как это умеют делать только матери, она смерила его взглядом с головы до ног.

— Если не ошибаюсь, мистер Логан? — Она протянула ему руку и неожиданно улыбнулась. — Как поживаете? Я леди Карисса Холлис, мать Бриджит.

— Добрый день, леди Карисса.

Джером пожал пухлую ладошку. Эта полная женщина являлась живым воплощением сытого и безмятежного образа жизни. Но тем не менее в улыбке леди Кариссы таилось какое-то детское обаяние, внушавшее симпатию.

— Зовите меня просто Кариссой. Мы с Бриджит терпеть не можем все эти церемонии, не так ли, дорогая? — сказала она, любовно обнимая дочь.

— В таком случае, и вы меня зовите Джеромом.

— Замечательное имя! Вы мне нравитесь, Джером. Однако вынуждена оставить вас на попечение Бриджит, она проведет вас по дому и все вам покажет. Я же хотела всего лишь поздороваться и поблагодарить вас за помощь, которую вы нам оказали. Благодаря таким людям, как вы, начинаешь вновь обретать веру в человечество. И в банкиров, — с милой улыбкой добавила она.

— Не забудь поговорить с Мэттом, мама, когда он появится, — напомнила Бриджит, и леди Карисса сразу же сникла.

Едва Джером прикинул, кем может быть Мэтт, как старшая из женщин поспешила просветить его:

— Мэтт наш садовник. По крайней мере, был им. Бриджит говорит, что теперь мы не можем позволить себе садовника, — грустным голосом, от которого сжималось сердце, уточнила она. — Не знаю, хватит ли у меня сил сказать Мэтту, что нам придется расстаться…

Джерому внезапно так стало жалко леди Кариесу, в одночасье лишившуюся уютного мирка, в котором она прожила всю жизнь, что он чуть не пообещал взять на себя оплату услуг садовника.

— Мама, я сомневаюсь, что уместно обсуждать эту тему в присутствии Джерома, — пробормотала девушка.

Леди Карисса виновато улыбнулась.

— О да! Да! Конечно, неуместно. Прошу прощения. Ты совершенно права, дорогая. Извини. Я и забыла. Мы должны сами решать свои проблемы.

— Да, мама. Именно так. А теперь я должна показать Джерому то, ради чего он пришел к нам. Ты помнишь, что вечером мне на работу?

— Да-да, разумеется. Надеюсь, мы еще увидимся, Джером? Приглашаю вас к чаю.

— Буду рад.

Леди Карисса, вконец расстроенная, покинула холл. Джером было разозлился на Бриджит за неподобающее отношение к матери, но увидел, что она и сама расстроена. Вдруг он осознал объем проблем, свалившихся на нее, плюс неизбежную ответственность, что легла на ее хрупкие плечи. Желание увидеть Бриджит в своих объятиях не потеряло остроты, но теперь к нему примешивалось и сочувствие. В той же мере, как и обладать Бриджит, Джерому теперь хотелось утешить и успокоить ее.

— Простите. — Она вздохнула, заметив, что важный гость нахмурился.

— У вас нет причин извиняться, — искренне заверил Джером. — Теперь-то я вас понимаю. На вашу матушку нельзя положиться, да?

— Нельзя.

— И, доведись ей продавать дом, она бы с этим не справилась?

— Во всяком случае, не очень хорошо. Ладно, идемте.

Она взбежала по лестнице, и Джером заторопился следом. Пока не добрались до площадки, он не проронил ни слова.

— Относительно сада, Бриджит…

— Нет! — резко сказала она, поворачиваясь к нему лицом. — Мне не нужна ваша благотворительность, Джером! Вы и так уже сделали более чем достаточно. Пусть мама и не справилась бы с проблемами, но мне-то они по плечу, я молодая и крепкая. Если понадобится, я смогу и газон подстричь, и клумбы прополоть. Вы считаете, что я с этим не справлюсь?

— Думаю, вы слишком много берете на себя, — попытался оправдаться Джером.

— Может, и да, а может, и нет. Но ведь это мне решать, не так ли? Или вам кажется, что мне нужен какой-то мужчина, который будет водить меня за ручку?

Джером подумал, что мужчина должен обнимать ее за бедра, и не какой-то, а он сам, но сказал совсем другое:

— Мне кажется, что на самом деле вам нужен друг.

— Друг! — фыркнула Бриджит. — После смерти отца ряды так называемых друзей сильно поредели. Теперь нет ни одного, кого я могла бы попросить даже о небольшом одолжении. Как бы я в этом не нуждалась!

Джером нахмурился. Он-то предполагал, что, стоит лишь сделать намек на ухаживание, как тот будет принят с готовностью, даже с радостью, но на самом деле его слова были истолкованы совсем иным образом. А может, Бриджит беззастенчиво флиртует с ним? Какую игру она ведет? Удастся ли ее понять?

Джером решил отбросить уловки и говорить прямо и откровенно.

— А как насчет меня?

— Вас?! — Бриджит смутилась. — Но… но…

— Но что? В силу каких причин мы не можем быть друзьями, Бриджит? Вы только что дали понять, что вам на голову не свалится со своими претензиями какой-нибудь ревнивый приятель. Что же до меня, я благополучно разведен, в данный момент в моей жизни нет никаких подруг.

Он скользнул по ней взглядом, и у Бриджит засосало под ложечкой. Она была далеко не глупа. Джером не претендовал на место, которое, как подруге, было отведено Чарити. Он дал понять, что хочет стать ее приятелем. Нет, слово «приятель» совершенно не подходит такому мужчине. «Любовник» — куда точнее.

Джером Логан хочет стать моим любовником. Боже милостивый! Значит, Чарити была права. Я в самом деле нравлюсь ему! Наверное, он предоставил мне кредит и предложил купить антиквариат и картины не потому, что благороден или сочувствовал мне, а лишь оттого что хочет меня. Он ничуть не лучше Питера Сэйферса. Просто хитрее.

Бриджит следовало бы возмутиться. И та девушка, которая в минувшую пятницу явилась за кредитом в принадлежащий Логану банк, так и поступила бы. Та девушка, которая не потерпела развязности Малкома Уитфилда на вечеринке у Джаспера, его бы на куски разорвала. Та девушка, которая сегодня утром навестила Джерома в его кабинете, отреагировала бы на это предложение «дружить» с отвращением. Но с тех пор с этой девушкой что-то произошло, бог знает почему.

Мать была права, подумала Бриджит, когда сказала, что я реагирую на Джерома куда острее, чем на прочих представителей сильного пола. Так оно и есть.

С того момента, как она открыла дверь Джерому, Бриджит сама не понимала, почему она так странно себя вела: несла какую-то чушь, пыталась флиртовать и, наконец, чуть ли не раздела Джерома. Не руководило ли ею подсознательное желание прикоснуться к нему, убедиться, в самом ли деле его плечи так широки — или дело в покрое пиджака?

Они на самом деле были довольно широки.

И теперь она смотрела на Джерома, пытаясь представить, как он будет выглядеть вообще без одежды. От нескромных мыслей Бриджит залилась румянцем.

Силы небесные, неужели под моей яростью и возмущением все время скрывалось чувственное влечение к Джерому Логану? Этого не может быть!

Бриджит не могла поверить, что Джером настолько сильно хочет ее, что ради этого готов пойти на что угодно — презреть свои требования, нарушить незыблемые правила, рискнуть драгоценным спокойствием души… И все это — чтобы лишить ее невинности.

Она не могла прийти в себя от изумления и растерянности.

— Бриджит, есть какие-то проблемы? — настойчиво потребовал он ответа.

— Почему вы хотите стать моим другом?! — выпалила она. — Я вам даже не нравлюсь!

Они в упор смотрели друг на друга, Бриджит не могла отвести глаз, она чувствовала себя жалкой и беспомощной.

— Бриджит… — хрипло сказал Джером и, вскинув правую руку, кончиками пальцев провел по ее щеке.

Она не шевельнулась и лишь широко открыла глаза, когда он наклонил голову, до предела сократив расстояние между ее губами и своими. Джером был готов поцеловать ее, а она была готова позволить ему это сделать.

Бриджит зажмурилась, словно, закрыв глаза, могла сделать вид, что это происходит не с ней. Наверное, я не должна стоять тут как вкопанная, пронеслось у нее в голове, и позволять Джерому делать все, что он захочет. Немыслимо!

Она почувствовала прикосновение его губ, и у нее вырвался тихий стон. Когда Джером отстранился, Бриджит снова застонала, на этот раз, как ни странно, протестуя против его сдержанности. Мысль, что он может ограничиться лишь беглым поцелуем, так ужаснула ее, что она поднялась на цыпочки и приникла к его губам.

На этот раз застонал Джером. И тут же его руки обвили талию Бриджит и, помедлив, опустились ниже. Теперь они стали неразделимым целым — грудь к груди, живот к животу, бедра к бедрам.

В это было невозможно поверить. Так же, как и в близость Джерома. Его тело… его жар… его губы, которые беспрестанно целуют ее. Бриджит даже не догадывалась, что поцелуй может вызвать такую волну наслаждения и желания. Она хотела, чтобы Джером не прекращал целовать ее, она хотела всего его. Бриджит, страдая от этой муки, раскрыла губы ему навстречу, и еще одного приглашения ему не потребовалось.

Если раньше такие попытки со стороны других мужчин вызывали у Бриджит лишь отвращение, то сейчас ее охватило безумное наслаждение. Она не могла утолить свой голод. Когда Джером попытался отстраниться, девушка сама стала целовать его с решимостью, которой потом изумилась.

Джером наконец нашел в себе силы прервать это безумие.

— Напомни мне, чтобы я никогда не целовал тебя на людях, — выдохнул он. — Вот дьявольщина…

Бриджит с ним не согласилась. Дьявольщины тут не было, скорее это был дар небесный.

— Поцелуй меня еще раз, Джером… — попросила она, поднимая к нему лицо.

И снова он откликнулся на приглашение. Бриджит закрыла глаза и только успевала время от времени короткими всхлипами вбирать в себя воздух.

— Господи, как я хочу тебя… — бормотал Джером, осыпая ее страстными поцелуями. — Скажи, что ты тоже хочешь меня, скажи, что все по-настоящему, Бриджит. Скажи же!

— Да… — Это было все, что она могла выдавить. У Бриджит кружилась голова и гулко колотилось сердце. — Да… — повторила она и снова растворилась в его поцелуях.


11


Джерома пронзил восторг, когда он услышал признание Бриджит и понял, что она готова сдаться. Ни у кого иного, торжествовал он, это не могло с ходу получиться! Она хочет меня, хочет с той же силой, как и я ее.

Его поцелуй был полон голодной настойчивости, и Бриджит отвечала с такой страстью, о которой можно было только мечтать.

Боже милостивый, сколько неутоленной чувственности в этом создании! — восхищался Джером. В звуках, которые она издает. В том, как она прижимается ко мне всем телом.

Он мог лишь догадываться, что с ней будет, когда они окажутся в постели. Одна только мысль об этом заставляла Джерома возбуждаться сверх всякой меры.

Продолжая целовать Бриджит, он подхватил ее на руки и зашел в ближайшую комнату. Краем глаза Джером заметил, что это спальня, и огромная кровать его более чем устраивала. Вместе с Бриджит он опустился на кремовое покрывало, стараясь не думать, что внизу осталась ее мать.

И скоро одних поцелуев оказалось недостаточно, Джером уже не контролировал себя, Бриджит, казалось, тоже.

Она не пыталась остановить его, когда он спустил с ее плеч бретельки топика, а затем и сам топик и перед его глазами возникли ее груди совершенной формы. Когда Джером целовал нежные розовые соски, которые отвердели и напряглись, Бриджит, постанывая, выгибалась под ним, растворившись в страсти.

— Тебе нравится? — спросил он, приподнимаясь на локте и глядя на Бриджит сверху вниз.

— Да… — выдохнула она, не отрывая от его лица широко раскрытых глаз.

Еще бы, сокрушенно подумал Джером, делая над собой усилие, чтобы не раздеть ее донага немедленно. Он сделал бы это с наслаждением, но останавливало то, что в любую минуту в комнату может войти леди Карисса. Однако отказаться от наслаждения, которое Бриджит откровенно предлагала, было выше его сил. Я вот-вот остановлюсь, пообещал себе Джером и, глядя ей в лицо, провел тыльной стороной ладони по налившимся грудям, отчего у Бриджит перехватило дыхание. Джером с ликованием заметил, что, стоит ему прикоснуться к соскам, как у Бриджит возбужденно раздуваются ноздри. Он зажал один сосок между большим и указательным пальцами и стиснул, от чего тот еще больше отвердел и возбудился.

Бриджит приоткрыла губы, и ее большие голубые глаза постепенно темнели от сжигавшего ее желания. Она с головой тонула в море чувственности, Джером не сомневался, что девушка без раздумий сделает все, что он попросит.

Всегда ли она реагирует с такой всепоглощающей готовностью? — подумал Джером. Впрочем, что с того, если даже и да? Ведь именно этого я и хотел от нее, разве не так? Заняться с ней сексом, тут же, немедленно, пока не получит удовлетворения сжигающее меня сумасшедшее желание. Какое мне дело до того, как она ведет себя с другими мужчинами? Вот уж что меньше всего мне нужно, так это привязаться к Бриджит Холлис!


12


— Бриджит! — донесся с лестницы голос леди Кариссы. — Ты наверху?

Выругавшись сквозь зубы, Джером отпустил Бриджит. Она села на кровати. Ей понадобилось всего несколько секунд, мрачно отметил он, чтобы прийти в себя, а ведь только что умирала от страсти.

Бриджит сидела прямо и напряженно и, отчаянно краснея, натягивала топик, чтобы прикрыть груди. Впрочем, торчащие соски все равно выдавали ее.

Джером с трудом сдержал улыбку, увидев, как зарделась Бриджит. Похоже, даже самые раскрепощенные девицы смущаются, что родители могут застать их в пикантной ситуации. Неужели ее милая мамаша думает, что Бриджит остается невинной маленькой девочкой? Вот сэр Клемент наверняка не питал подобных иллюзий относительно своей дочери. Человек свободных нравов, он, безусловно, давно распознал в ней родственную и в этом смысле душу. Да и любому мужчине чувственность Бриджит бросалась в глаза.

Джером наблюдал, как с ее лица стремительно исчезало виноватое выражение, и с грустью отметил, что Бриджит избегает его взгляда. Он вдруг подумал, что румянец смущения удивительно красит ее, может, потому, что стоящая сейчас перед ним Бриджит не имела ничего общего с той раскованной жрицей любви, которая, страстно стоная и прижимаясь к нему, требовала все новых и новых ласк.

— Бриджит? — снова окликнула леди Карисса, и на этот раз ее голос раздался из-за двери.

Бриджит, в последний раз страдальчески взглянув на смятое покрывало, вылетела на площадку.

— Я здесь, мама. Что-то случилось?

Девушка с трудом переводила дыхание и благодарила бога, что мать окликнула ее, а не возникла на пороге спальни.

— Пришел Мэтт. Если мы понадобимся тебе, ты найдешь нас в заднем садике. Джерому понравилось то, что ты ему показала?

— Более чем, — заверил Джером, выходя из спальни и вставая рядом с Бриджит.

Девушку окатило жаром с головы до ног: она-то понимала, о чем говорит Джером!

— Прекрасно! — Леди Карисса улыбнулась и поплыла вниз.

Бриджит, оцепенев, продолжала стоять рядом с Джеромом, не в силах прийти в себя от смущения. Здравый смысл предупреждал ее: то, что она испытывала, лежа в объятиях Джерома, не имеет ничего общего с настоящей любовью.

В то же время ее необоримо влекло к этому мужчине. Что было очень странно. Когда он уложил ее на кровать, у Бриджит помутилось в голове. Она никогда не испытывала подобного наслаждения, хотя ее несколько смущало, что она совершенно не владеет собой.

А вот Джером, похоже, не испытывал никакого смущения. Или неудобства. Стоило леди Кариссе скрыться из виду, как он тут же развернул Бриджит и, снова заключив в объятия, стал целовать, пока у нее не закружилась голова.

— Ты всегда так ведешь себя с женщинами? — задыхаясь, спросила она, когда Джером наконец оторвался от ее губ.

— Как «так»?

— Ну… соблазняешь их.

Он расхохотался.

— Ну и ну, кто бы говорил! Я как-то не заметил, чтобы ты останавливала меня.

— Ты творил со мной нечто невообразимое, — вздрогнув, призналась она. — Я ничего подобного раньше не испытывала…

— В каком смысле?

— Во всех смыслах.

— Ммм… уточни… — пробормотал он, целуя ее шею.

— Может, это ты должен кое-что уточнить?

Джером отпрянул и внимательно посмотрел на Бриджит.

— О чем ты говоришь?

— Ты дал мне этот кредит лишь потому, что хотел уложить меня в постель?

— У меня есть шанс получить по физиономии, если я скажу «да»?

Бриджит отрицательно покачала головой.

— В таком случае, да. Поэтому. Частично.

И даже когда он сделал это ужасное признание, Бриджит не испытала к нему отвращения, напротив, убедилась в силе страсти, которую Джером питал к ней, и которая противоречила его невысокому мнению о ней.

— С того момента, как в минувшую пятницу увидел тебя, я старался преодолеть это искушение, — признался Джером, кончиками пальцев погладив Бриджит по щеке. — И, может, мне повезло бы, не появись ты на той проклятой вечеринке в том проклятом платье. Ты хоть представляешь, как сексуально выглядела? Тебе приходило в голову, что ты со мной делаешь?

— Н-н-ет…

Бриджит подобное в голову не могло прийти. Сегодня она впервые в жизни познала радости плоти, но теперь хоть имела представление, какой властью они обладают, если заставляют человека забыть обо всем.

— Поехали со мной. Сейчас же, — то ли предложил, то ли потребовал Джером.

— Сейчас?

— Да. Мы можем поехать ко Мне, это недалеко. Там никого нет, мы будем одни.

Бриджит страстно хотела того же, но при мысли, как ее тело окажется во власти Джерома, как он лишит ее невинности и выяснит, что она была девственницей, ее охватила паника.

— Я… я не могу.

Бриджит вывернулась из его рук и попятилась. Джером недовольно нахмурился.

— Почему? Ты же говорила, что сама этого хочешь. Что вдруг с тобой случилось? Не начинай со мной эти игры, Бриджит, не заводи меня.

— Я не… я просто… Ты подавляешь меня. А я этого терпеть не могу!

Он вскинул бровь, и по губам его зазмеилась саркастическая усмешка.

— Ты хочешь, чтобы я истомился в ожидании?

— Я думаю, что мне самой надо переждать.

— Ах вот как…

Бриджит не имела представления, что таила в себе эта реплика, но тем не менее при звуке голоса Джерома у нее по спине побежали мурашки.

— И ты еще называешь меня соблазнителем, — пробормотал он. — Хорошо, пусть будет по-твоему. В таком случае, когда ты появишься у меня?

Бриджит понимала, что просьба Джерома отправиться вместе с ним означала прямое приглашение в постель. Не стоит и сомневаться, она здорово завела его. Откровенно говоря, Бриджит хотела, чтобы Джером стал ее первым любовником, поскольку пришла к выводу, что ее ожидание чистой настоящей любви было всего лишь глупой романтической мечтой.

То, что она сегодня испытала с Джеромом, было чистым наслаждением. Ну… может, не столь чистым… но явно наслаждением — радостью, от которой Бриджит не могла отказаться. Однако вместе с естественным страхом перед таким серьезным решением присутствовало и опасение оттолкнуть Джерома, когда он выяснит, насколько она неопытна.

Бриджит догадывалась, что Джером считает ее большой любительницей постельных утех. Учитывая, где и как они встретились, и компанию, в которой она крутилась, его заблуждение можно понять. Девственность вообще стала редкостью, а легкие необременительные связи — нормой. Юноши не скрывали, чего ждут от своих подруг: если не при первом свидании, то рано или поздно, но девушка будет спать с ними.

Джером взрослый мужчина, и ему нужны настоящие сексуальные отношения, знающая и опытная партнерша. И, если я ему откажу, он найдет себе другую женщину. Бриджит изумилась, поняв, какой горечью наполнила ее эта мысль.

— Так когда, Бриджит?

— В субботу вечером, — вырвалось у нее.

— В субботу вечером! Господи, до нее же целая вечность! Почему не сегодня?

— Ты не забыл, что вечером я должна работать? Каждый вечер, кроме уик-эндов, две недели подряд.

— Проклятье! Я сразу понял, что твоя идея работать уборщицей никуда не годится! Слушай, а что, если я найму кого-то другого? Тогда мы сможем вместе проводить вечера. Я дам тебе столько денег, сколько нужно.

— Нет.

— Почему нет? — раздосадованно осведомился Джером.

— Потому что я хочу сама зарабатывать средства к существованию. Достойным способом. Я тебе однажды уже сказала, что никогда не лягу в постель с мужчиной ради денег.

Значит, никогда, цинично подумал Джером. Сомнительно, чтобы она допустила меня до себя, не будь я тем, кто есть, — денежным мешком.

— Ты кроме того сказала, что тебя и на аркане не затащишь в мою постель, — сухо уточнил он, пытаясь уловить на ее лице признаки вины, увидеть любые доказательства, что Бриджит испытывала к нему не столько страсть, сколько преследовала меркантильные цели. К тому же, если она хотела его так сильно, как это демонстрировала, зачем оттягивать ту радость, что они могут подарить друг другу?

Но, по правде говоря, Джером сомневался, что ее просьба подождать была эротической игрой, которую Бриджит затеяла, чтобы испытать острое сексуальное возбуждение. Он-то знал, что такие игры женщины чаще всего ведут, желая показать свою власть, а не ради удовольствия. Но Джерому было невыносимо тяжело томиться ожиданием, которое представлялось ему ямой, где он должен сидеть, пока не сделает все, что Бриджит заблагорассудится, лишь бы добиться освобождения.

А может, чертовка уже приступила к реализации плана «Б»? Впрочем, неважно, мрачно подумал Джером. Субботний вечер все расставит по местам. Господи, как я его буду ждать!

— Думаю, пора показать тебе вещи, ради которых ты и пришел, — неожиданно сменила тему Бриджит и обеспокоенно добавила: — То есть если ты в самом деле хочешь приобрести их. Или ты явился сюда лишь для того, чтобы соблазнить меня? Признавайся!

Соблазнять ее? — удивился Джером. Просто смешно! Я никогда еще не встречал женщин, которые бы столь стремительно воспламенялись. Господи, а как напрягались ее соски, стоило мне только коснуться их! Как она стонала! Как извивалась! Черт побери, пора кончать с воспоминаниями, или я уже сегодня окажусь в психушке, где и просижу до субботы!

— Ни в чем я не собираюсь признаваться, — проворчал он. — Надеюсь, ты тоже не собираешься пересматривать свое предложение, посчитав его ошибкой?

— Можешь не сомневаться! — заверила Бриджит.

— Тогда приступим, — буркнул Джером.

Поначалу Джерому было трудно следить за рассказом Бриджит, но постепенно бизнесмен в нем все же одержал верх. Полотна, которые показала ему Бриджит, действительно принадлежали кисти Гейнсборо и до последнего пенни соответствовали цене, которую она за них назначила, а может, стоили и побольше.

Столь же редкой была и старинная мебель, особенно ломберный столик восемнадцатого века орехового дерева с инкрустацией: на аукционе за него дали бы небольшое состояние. Разглядывая изумительной красоты вещицу, Джером даже смутился: имеет ли он право покупать раритет за столь ничтожную цену? Тем не менее, когда он высказал свои опасения, Бриджит небрежно отмахнулась.

— Буду только рада, если выручу сумму, которую назначила. Кроме того, мне приятно думать, что вещи достанутся человеку, который может оценить их по достоинству. Я знаю, ты отнесешься к ним так же бережно, как и я, особенно к картинам.

— Они твои, Бриджит? — озабоченно спросил Джером. — А не матери?

— Все, что я сейчас показываю, принадлежит лично мне по бабушкиному завещанию. Мне не хотелось бы продавать вещи мамы, она и так уже потеряла достаточно.

Джером был тронут и в то же время озабочен, особенно когда увидел, что Бриджит сдерживает навернувшиеся на глаза слезы.

— Прошу тебя, если ты не хочешь продавать эти вещи, только скажи.

— Вопрос не в том, хочу ли я их продавать. Боюсь, что придется. В противном случае мы потеряем дом, а я знаю, что мама этого не перенесет.

Нахмурившись, Джером размышлял, не водит ли она его за нос? Не намекает ли, что он может оказать ей существенную помощь? Может, играет на его симпатии к ней? Бриджит утверждает, что справится сама, но можно ли ей верить?

В памяти снова всплыл пресловутый план «Б». Богатый муж может решить все проблемы Бриджит. Джером испытал сильнейшее искушение предложить себя в качестве супруга, но поскольку не исключал возможности, что она согласится, вслед за чем неизбежно последует очередной развод, он не проронил ни слова.

До чего мудро как-то сказал Джаспер: «Ты вовсе не обязан жениться на этой девушке»! Вот и буду следовать этому совету, решил Джером, остается лишь дождаться субботнего вечера. А тем временем я предложу ей право в будущем выкупить любую из этих вещиц, которые пока будут принадлежать мне в виде надежного залога.

— Бриджит, я…

— Пожалуйста, Джером, не делай никаких новых предложений, от которых мне придется отказываться! — фыркнула она. — Я беру у тебя кредит лишь потому, что знаю — я смогу расплатиться. И приняла твое предложение купить эти вещи, поскольку не сомневаюсь: ты делаешь хорошее вложение. С твоей стороны нет никакой благотворительности, это взаимовыгодная сделка. Ты как-то сказал, что не признаешь простых и легких путей в жизни. Теперь я тебе верю. Смерть отца заставила меня многое понять. Да, я была балованной девицей, которая родилась с серебряной ложкой во рту и с тех пор никогда с ней не расставалась. Я не знала, что такое семейный бюджет, мне никогда не приходилось зарабатывать на жизнь. Но я учусь. И научусь многому, если ты дашь мне такую возможность. Ты хочешь быть моим другом? Прекрасно, меня это устраивает. Хочешь быть моим близким другом? Отлично. Ручаюсь, что в постели ты великолепен. Но я не хочу быть у тебя на содержании и получать подарки. В этом я не нуждаюсь. Договорились?

Джером поразился силе ее чувств. Если сказанное Бриджит соответствует действительности…

— Поверь, меньше всего мне хочется взять тебя на содержание. И я не собирался предлагать тебе деньги. Позволь просто поблагодарить тебя.

Она настороженно взглянула на него.

— За что?

— За то, что дала мне приятную возможность приобрести столь уникальные вещи. Обещаю, что сберегу их, и, если когда-нибудь у тебя появится желание вернуть что-либо, они за ту же цену будут твоими.

Глаза Бриджит наполнились слезами. Джером не мог не растрогаться. Оказывается, леди Холлис способна испытывать глубокие чувства! Он начал склоняться к мнению, что все ее действия продиктованы не эгоистическим желанием сохранить привычный удобный образ жизни, а искренней заботой о матери.

Джером ничего не сказал, лишь мягко положил руку девушке на плечо, нагота которого продолжала волновать его и пробуждала желание снова заключить Бриджит в объятия.

— Прости, — сказала она, тыльной стороной ладони смахивая слезинки. — Я вовсе не плакса. Огромное спасибо тебе за это предложение. Вот от него я не могу отказаться. Ты совершенно прав, эти вещи в самом деле уникальны.

У Джерома болезненно сжалось сердце, когда он подумал, что самое уникальное сокровище, которым ему хотелось бы обладать, это Бриджит Холлис.

Оставалось лишь надеяться, что цена за обладание им будет не слишком высока.


13


— О нет! — только и смогла выдохнуть Чарити, когда Бриджит по телефону изложила ей сильно отредактированную версию событий дня. — Не могу поверить!

— Но ты же сама сказала, что Джером первым обратил на меня внимание, — возразила Бриджит.

— Да не об этом речь, дуреха! Не могу поверить, что ты сама в него втюрилась.

— Понимаю. Мне самой трудно в это поверить. Он только что ушел, и я просто должна с кем-то поделиться. Маме я ничего не могу рассказать, к тому же она все еще беседует с Мэттом.

— С каким Мэттом?

— С нашим садовником.

— Ты вроде сказала, что садовника вы себе не можете позволить.

— Мы и не можем, но Мэтт настаивает, что готов работать и бесплатно. Говорит, что денег ему не нужно, а без работы он просто не знает, куда деться. Мне кажется, он сильно привязан к моей матери. Он вдовец. Я думаю, Мэтт маме тоже нравится. Ладно, хватит о них, я звоню, чтобы поговорить о Джероме и себе. Мне нужен твой совет. Я встречаюсь с ним в субботу, но у него крыша поедет, когда он поймет, что я девушка.

— Ты собираешься на первом же свидании переспать с ним?! Неужели мы говорим о тебе, Брайди, а не обо мне?

— Да, — вздохнула Бриджит, — именно обо мне.

Она знала, что, несмотря на все свои принципы, не сможет противостоять Джерому, если он изъявит желание заняться с ней любовью. А он изъявит, в этом-то она не сомневалась! Сегодня он приглашал ее к себе отнюдь не для того, чтобы поиграть в шахматы!

— Боже, что он с тобой сегодня сделал? Заколдовал или…

Может, и в самом деле заколдовал, подумала Бриджит. Этот человек вскружил мне голову, полностью подчинил своей власти. С тех пор, как он четверть часа назад покинул мой дом, я не перестаю думать о нем.

— Он вовсе не таков, каким я его считала, — попыталась объяснить она подруге. — Он… он…

— Бизнесмен, — сухо уточнила Чарити. — Никогда не забывай об этом. И о том, что он был женат на шлюхе. Во всяком случае, так мой отец считает. Я-то сама ее не знала. Отец говорит, что Джером обжегся на сто лет вперед. Джером не женится на тебе, Брайди.

— Да я и сама не хочу, чтобы он на мне женился!

Бриджит не кривила душой, такая мысль даже не приходила ей в голову.

— Не забывай, что ты разговариваешь со мной, дорогая, а уж я-то тебя знаю. Если этот мужик так запал тебе в душу, то ставлю последний пенни, что ты в него влюбилась. А когда ты преподнесешь ему свою невинность… Считай, твоя песенка спета. Особенно если он докажет тебе, что является хорошим любовником, в чем я, впрочем, сильно сомневаюсь.

— Он будет хорошим любовником, — с некоторой обидой ответила Бриджит, вспомнив, что Джером творил с ней в спальне.

— Силы небесные, да что же такое он с тобой сегодня сделал?! Откуда такая уверенность? Поверить не могу! Стоило мне пошутить, как выяснилось, что ты готова отдаться этому хладнокровному исчадию ада!

— Джером вовсе не хладнокровный.

— Она уже его защищает… — проворчала Чарити. — А еще вчера ненавидела!

— Я ошибалась на его счет.

— А может, и нет.

— Я-то думала, что ты за меня порадуешься. Ты же мне целую вечность долбишь, чтобы я занялась сексом.

Чарити молчала.

— И я не влюблена в него! — настаивала Бриджит.

— Мда-а…

— Вижу, что нет никакого смысла спрашивать у тебя совета! — буркнула Бриджит и повесила трубку.

Телефон через секунду зазвонил, и она неохотно ответила, поскольку мать по-прежнему была в саду с Мэттом.

— Прости, — сказала Чарити, — я сущая дрянь, но не хочу, чтобы тебе было плохо. Понимаешь, я знала, что извожу тебя насмешками о настоящей любви, которую ты продолжаешь ждать, но в глубине души считала, что это очень трогательно.

Бриджит разразилась слезами, почувствовав поддержку.

— Не плачь, дорогая! — взмолилась Чарити. — Прошу тебя, не плачь!

Бриджит быстро взяла себя в руки. Сегодня она плачет уже в который раз. Да, денек выдался не из легких. Слишком много эмоций. Сначала она оплакала расставание с дорогими сердцу вещами, а теперь проливает слезы, прощаясь с романтическими грезами.

— Со мной все в порядке. — Она шмыгнула носом. — Правда.

— Нет, не в порядке, — возразила Чарити. — В последнее время тебе пришлось нелегко, и ты заслуживаешь радостей. В любом случае встреться с Джеромом и, если хочешь, ложись с ним в постель. Только не обрушивай на него все запасы нежности своего сердца, оставь что-нибудь в резерве. Ты не создана для случайных связей, Брайди, в противном случае ты бы давно пустилась во все тяжкие.

— Он, наверное, не захочет иметь со мной дела, узнав, что я девушка. — Бриджит всхлипнула.

— Далеко не уверена, — последовал сдержанный ответ Чарити. — Он может захотеть тебя еще больше.

— Да? А я думаю, он возьмет ноги в руки.

— Почему?

— Потому что факт моей девственности в прах разнесет все его представления обо мне. Не говоря уж о его ожиданиях. В прошлую пятницу, когда я пришла в банк, Джером осудил мое поведение, но в то же время я видела, что его тянет ко мне. Он был убежден, что я отлично знаю, как попасть в спальню к мужчине, как окрутить его. Он уверяет, что хочет быть со мной в друзьях, но я думаю, что ему нужно совсем другое. В общем-то для этой цели ему подошла бы любая молодая женщина, просто я попалась под руку!

— Ммм… Может, ты и права.

— Я более-менее представляю, что делать в самом начале, поскольку прочитала достаточно литературы на эту тему. Но когда дойдет до самого главного, никакая теория не поможет. Я не хочу, чтобы Джером понял, что я никогда этим не занималась. Как бы мне выкрутиться?

— Ну, дорогая, даже не знаю…

— Как это было у тебя?

— Чертовски больно.

— О боже!

— Но у меня есть знакомая, — поспешила обнадежить подругу Чарити, — которая клянется, что в первый раз все прошло как нельзя лучше. Никаких болей.

— Чарити, а что, если просто выложить ему всю правду?

— Может, оно и к лучшему.

— А тебе не кажется, что тогда он возьмет и просто выставит меня?

— Мне кажется, он крепко задумается.

— Отлично! — воодушевилась Бриджит. — Этого-то мне от него и надо! Мне хочется, чтобы он изменил мнение обо мне.

— То есть по достоинству оценил бы тебя?

— Да.

— О господи…

— Я вовсе не влюблена в него! — с отчаянием выкрикнула Бриджит.

— Это я уже слышала, — проворчала Чарити.

— Никто мне не верит! — простонала Бриджит.

— Я верю. А теперь вешай трубку, дорогая, а то опоздаешь на работу, уже половина пятого. Ты же вроде говорила, что тебе надо быть на месте к шести?

— Да, но тут недалеко.

— Не забывай, что как раз самый разгар часа «пик». Его там вечером не будет?

— Ты имеешь в виду Джерома?

— Кого же еще?

— Не думаю. В конце дня он уходит. А что?

— Такие, как он, всегда засиживаются допоздна. А если их интересует уборщица, то могут и еще дольше задержаться.

— У тебя какое-то извращенное мышление! — фыркнула Бриджит.

— Ага. Учти, что я всего лишь юная леди. А теперь представь, о чем думает тридцатипятилетний мужчина. Что ты собираешься надеть?

— Мне выдадут комбинезон.

— Годится. До прелестей девушки в комбинезоне добраться нелегко.

— Не хочу больше выслушивать твои гнусные намеки!

— Ладно, но только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

— И не собираюсь!

— Завтра позвоню. Я валюсь с ног, пойду отдохну.

— Давай, набирайся сил. Ты еще поможешь мне продать машину.

— Продать машину? Но как же жить без нее? Брайди, я не верю, что машина тебе не нужна.

— Нужна, но не такая дорогая, как моя. Я собираюсь обменять ее на что-нибудь попроще и получить разницу. Ты не представляешь, какая дорогая жизнь, Чарити.

— Завтра расскажешь.

— Только не звони раньше полудня. Чувствую, что сегодня вечером я буду совершенно вымотана.

— Ммм… — сладострастно промурлыкала Чарити.

— Прекрати! — взорвалась Бриджит и бросила трубку.


14


Джером поехал домой и долго не вылезал из душа, прохладная вода которого умерила жар страстей. Потом он растерся жестким полотенцем, накинул халат и отправился готовить чай и что-нибудь перекусить. Включив телевизор, он уселся перед ним с тарелкой посмотреть пятичасовые новости.

На экране появилась хорошенькая дикторша с обаятельной улыбкой. Но ей было далеко до Бриджит, лицо которой в тысячу раз красивее… а фигура — в миллион. Джером был не в состоянии забыть ее упругие груди с розовыми сосками, то, с какой готовностью они отзывались на его прикосновение. Лежащая на атласном покрывале полуобнаженная Бриджит, испускающая сладострастные стоны, возникла перед его мысленным взором будто живая.

Джером с силой выругался. Он прилагал титанические усилия, стараясь не думать о Бриджит, но ее облик снова и снова всплывал в памяти, терзая тело и душу. Его тянуло приехать в офис, увидеть ее во плоти. К тому же у него есть масса убедительных причин заскочить сегодня на работу.

Он представил, как обращается к Бриджит, входя в кабинет:

— Надо еще поработать. Слишком много времени потерял днем.

Джером насмешливо улыбнулся. Легко вообразить, что бы она сказала, признайся он, о чем на самом деле думает: не могу дождаться субботнего вечера, дорогая. Не устроиться ли нам на столе для заседаний?

Нет.

Так она ответит.

Джером старался не попадать в ситуации, в которых приходилось признавать себя побежденным. Или дураком. Из чего следовало, что ему оставалось лишь терпеливо дожидаться вечера субботы, после чего сделать очередной ход.

Скрипнув зубами, он встал, выключил телевизор, заставив исчезнуть обаятельную дикторшу, и отправился в кухню, чтобы налить себе еще чаю.


Бриджит хотелось плакать. Она уже пятнадцать минут торчала в пробке, хотя до здания «Логан корпорейшн» оставалось каких-то двести ярдов. Пару раз она с трудом преодолевала искушение бросить машину и добраться пешком. Но разве она могла себе позволить так рисковать? Завтра ей предстоит продать эту красивую игрушку, за которую дадут больше, чем за две недели работы уборщицей.

Настойчивое желание Бриджит подзаработать уборкой помещений диктовалось не столько острой необходимостью, в чем она убеждала мать и Чарити, сколько гордостью и упрямством. Бриджит хотела доказать Джерому, что леность ей отнюдь не свойственна, что она не боится тяжелой работы. И надо же в первый день опоздать! Черт, черт и еще раз черт!

Наконец вереница машин тронулась вперед с черепашьей скоростью, и Бриджит, свернув, лихо вырулила к автостоянке. У шлагбаума ее остановил охранник и строго сообщил, что тут закрытая стоянка, а не гоночная трасса. Бриджит, не теряя самообладания, одарила его дружеской улыбкой, после чего показала служебный пропуск.

— Я временно замещаю уборщицу, — объяснила она. — Сегодня вечером впервые выхожу на работу.

Охранник хмуро оглядел дорогую машину, поднял шлагбаум и, хотя стоянка была почти пуста, указал на место в самом дальнем углу.

На шестом этаже Бриджит появилась, опоздав на двенадцать минут, и со всех ног кинулась к ожидавшей ее женщине, которая должна была объяснить, что и как делать.

Извинившись, она объяснила причину опоздания, и женщина, которую звали Ливви, помогла Бриджит облачиться в терракотовый комбинезон и вручила тележку с принадлежностями для уборки, а также большую связку ключей.

Бриджит узнала, что ее владения находятся на седьмом этаже, каждое помещение на котором предстоит привести в порядок и после уборки тщательно закрыть. Начинать лучше с дальнего конца коридора, где располагаются зал заседаний и кабинеты начальства. Нигде ничего не трогать, кроме мусорных корзин, которые необходимо опорожнять. И, наконец, предстоит помыть четыре туалетные комнаты, не считая небольшую туалетную, примыкающую к кабинету мистера Логана.

— Примерно в половине девятого можешь сделать часовой перерыв, попить чайку и чего-нибудь поклевать, — уже стоя в дверях лифта, сказала Ливви. — Да, и не волнуйся, если где-то будут сидеть люди. В этой конторе все трудоголики и порой вкалывают до поздней ночи. А ты себе убирай, не обращая ни на кого внимания. Да и они тебя замечать не будут. — Ливви внимательно осмотрела Бриджит и хмыкнула: — Мда… Беру свои слова назад. Такую милашку не заметит разве что слепой. Вот что: подбери волосы и не улыбайся так часто. У тебя всего пять часов, чтобы справиться с целым этажом, и болтовня в твои обязанности не входит.

Попрощавшись с Ливви, Бриджит закрутила волосы в неряшливый и, как она надеялась, непривлекательный узел на затылке и тыльной стороной ладони стерла с губ помаду. Она здесь не для того, чтобы терять время на отваживание желающих пофлиртовать нахальных клерков. Она пришла сюда убирать. Она докажет и Джерому, и себе…

Бриджит вышла в коридор, толкая перед собой тележку с тряпками-щетками-пылесосом. Ливви оказалась права — в некоторых кабинетах еще горел свет. Дверь справа от Бриджит внезапно распахнулась, и мимо нее проскочил человек в сером костюме, не удостоив девушку даже взглядом. Похоже, очень спешил.

Не этого ли Джером требует от своих подчиненных? — подумала Бриджит. Десятичасовой рабочий день — и ничего сверх того? Наверное, Джером и сам ведет такой образ жизни? Она припомнила, как изумилась секретарша, когда босс сказал, что днем его не будет. Сразу видно, что капитан нечасто отходит от штурвала.

Возможно, по причине того, что Джером пропадает на работе, его брак и потерпел крах. Чарити, кажется, назвала бывшую жену Джерома шлюхой. Может, Джером все силы отдавал бизнесу, поэтому жена, на которую он не обращал внимания, отбилась от рук? Такое бывает. Придется попросить Чарити вытянуть из отца все, что тому известно о женщине, на которой Джером был женат. Уж очень интересно, сколько длился этот брак и как давно завершился разводом.

Бриджит поежилась от внезапно пришедшей в голову мысли о детях. Ей бы не хотелось, чтобы у Джерома были дети. Строго говоря, ей не хотелось, чтобы у него и жена была. То, что в свое время он мог любить кого-то, было ей неприятно.

Но теперь-то, идиотка, он ни в кого не влюблен! — ехидно заметил внутренний голос. Во всяком случае, не в тебя! Ему надо сделать над собой немалое усилие, чтобы это случилось. А пока он хочет всего лишь затащить тебя в постель. Чем все и закончится, он сам это признает. В пятницу ты пыталась его соблазнить, и он наконец поддался искушению. Помни об этом и не начинай строить воздушные замки. Не может быть и речи о подлинном внимании, о нежности, о настоящей любви. Все дело в удовлетворении элементарной физиологической потребности.

У Бриджит болезненно сжалось сердце. Неужели Чарити права? Неужели я влюбляюсь в Джерома?.. Или уже влюблена?!

Этого она не знала. Да и откуда ей было знать? Она никогда не влюблялась и понятия не имела, что при этом чувствуешь. Может, ее просто снедает похоть? Во всяком случае, мыслям о Джероме неизменно сопутствовали нескромные мечты о сексе. Бриджит не могла не думать, как пройдет их близость. Субботний вечер еще нескоро. Решимость сказать Джерому о своей невинности заметно ослабла, когда Бриджит представила, как он тут же даст ей от ворот поворот: зачем связываться с неопытной девчонкой?

Вот этого ей не хотелось. Ни в коем случае. Бриджит надеялась снова ощутить ласки его губ, его рук, почувствовать приятную тяжесть его тела…

Боже милостивый, о чем я мечтаю?! — изумилась она. Если я не хочу, чтобы в первый же день меня выгнали с работы, надо выкинуть из головы все эти любовно-эротические бредни!

Но не думать о Джероме было совершенно невозможно, тем более когда Бриджит оказалась в его приемной. Орудуя тряпкой, девушка радовалась, что Кэти уже немолода, поскольку в противном случае непременно приревновала бы Джерома к секретарше.

Является ли ревность признаком любви? Или всего лишь страсти? Но в любом случае она — признак каких-то чувств. Бриджит часто слышала обвинения, что она бессердечна, что ее никто не интересует, кроме нее самой. Все обиды поклонников были Бриджит как с гуся вода, поскольку эти молодые люди ее ни капельки не интересовали. Ей и в голову бы не пришло ревновать к девице, покусившейся на Малкома Уитфилда или на любого из парней, с которыми она встречалась. Но мысль, что Джером может кем-то увлечься или проводить время с другой женщиной, доставляла Бриджит настоящую боль.

Она включила пылесос и яростно набросилась на ковровое покрытие. Любовь или страсть, если из-за них так страдаешь, ей категорический не нравятся!


15


Джером тянул время до шести часов. Третья чашка чаю осталась недопитой — он кинулся в гардеробную и стал лихорадочно одеваться. Несмотря на спешку, из дома он выехал лишь через двадцать минут. Часы на приборной доске показывали семь, когда взвинченный Джером загнал машину в подземный гараж, над которым высилось здание его империи.

— О, сэр! — взволнованно встретил его охранник. — Вы же сказали, что уехали на весь день. Я… э-э-э… я тут позволил кое-кому занять вашу стоянку. Новой уборщице. Симпатичная штучка. Прошу прощения, сэр, но, думаю, вы не рассердитесь?

Джером и не собирался сердиться, пока не увидел машину Бриджит. Он поставил свой «роллс-ройс» рядом с роскошным «астон мартином», оценив его элегантный силуэт. Он-то точно знал, сколько стоит такая игрушка, особенно новенькая, только-только с конвейера. Вряд ли подобную машину можно считать подходящим видом транспорта для девушки, у которой на счету каждый пенни, тем более что еще этим утром она умоляла взять ее уборщицей, ибо нуждается в деньгах. Да если бы даже она не пользовалась этой машиной, одна страховка съедает кучу денег!

Бриджит явно не хочет оказываться от тех жизненных привычек, которые присущи сильным мира сего. От роскошного особняка. От супердорогого автомобиля. От шикарных нарядов.

У Джерома не осталось сомнений, что в ближайшем будущем Бриджит возьмется за воплощение в жизнь плана «Б». Сейчас она ограничилась лишь временными мерами, чтобы как-то продержаться на плаву, пока не подыщет обеспеченного мужа, к которому и пойдет на содержание, втайне презирая его.

Но в самом ли деле ты объект ее матримониальных устремлений? — задал он себе ехидный вопрос. Ведь она действительно лезет из кожи вон, чтобы изменить к лучшему твое мнение о себе.

Джером заподозрил, что он для Бриджит не более чем одна из временных мер: пока не появится подходящий для брачных уз кандидат, нужен кто-то, дабы удовлетворить ненасытный сексуальный аппетит. Но, учитывая характер их первой встречи, леди Холлис, должно быть, полная идиотка, если думает, что он на ней женится.

Хотя, что бы собой ни представляла Бриджит Холлис, дурой ее не назовешь.

Нет. Она решила убить одним выстрелом двух зайцев: обеспечить себя любовником и одновременно таким образом отблагодарить за предоставленный кредит. А может, если я удовлетворю ее в постели, она предпочтет оставить за мной роль любовника? — мрачно размышлял Джером. Она не первая и не последняя честолюбивая красотка, которая, чтобы улучшить свое финансовое положение, выходит замуж за одного — и в то же время на стороне крутит роман с другим.

Пылая праведным гневом, Джером поднялся на лифте на седьмой этаж. Если Бриджит считает, что она сможет использовать его, то глубоко ошибается. На этот раз использована будет она. Безжалостно. Уверенно. Беспощадно.


Бриджит убедилась, что уборка — дело куда более сложное, чем ей казалось. Пришлось внимательно читать инструкции на баллончиках с аэрозолями и на бутылочках с чистящими средствами, дабы сообразить, для чего предназначен тот или иной состав и как его правильно применять — а это замедляло работу.

Провозившись с небольшой туалетной комнатой Джерома куда дольше, чем с просторным кабинетом, она, стоя в дверях, с гордостью взирала на результаты своих трудов, когда внезапно в безукоризненно чистом зеркале возникло лицо Джерома.

— Господи, Джером! — воскликнула она, оборачиваясь и растерянно улыбаясь ему. — Ты чуть не до смерти напугал меня! Ради бога, что ты тут делаешь?!

— Мне нужно кое-что взять из кабинета, — буркнул он, внимательно осматривая девушку с головы до ног.

Бриджит почувствовала неловкость: комбинезон был великоват для ее хрупкой фигуры и висел мешком.

— Понимаю, — перебарывая смущение, сказала Бриджит, — выгляжу я смешно. Но у Ливви не нашлось ничего поменьше.

— Тем не менее ты куда симпатичнее Нэнси, — глухо заметил Джером.

В темных глубинах его глаз блеснула откровенная страсть, которая и напугала, и восхитила Бриджит. Она сделала шаг назад, который Джером, по всей видимости, принял за молчаливое приглашение, ибо тут же последовал за ней в маленькую туалетную комнату и прикрыл за собой дверь. Бриджит замерла на месте, как кролик перед удавом.

Да, она хотела, чтобы Джером поцеловал ее, но он был полон такой мрачной напористости — чуть ли не злости, что ей стало не по себе. Однако Бриджит была бессильна остановить его: все ее существо уже томилось непреодолимым желанием снова почувствовать ласки его губ и рук.

О, с какой голодной жадностью Джером целовал ее! У Бриджит кружилась голова и перехватывало дыхание, когда его пальцы расстегивали комбинезон. Он соскользнул на белые плиты пола, и девушка осталась лишь в нижнем белье. Как Бриджит ни была ошеломлена, ей тут же пришло в голову, что ее весьма сексуальный черный кружевной французский гарнитур не соответствует облику девственницы. Как и та лихорадочная торопливость, с какой она стала раздевать Джерома — как только что он раздел ее.

Когда он привлек Бриджит к себе, дав почувствовать, как возбужден, она поняла, что ей никоим образом не избежать боли, расставаясь с невинностью, и что девственность скрыть не удастся. Бриджит и не собиралась хитрить, но хотела, чтобы Джером осознал, как непросто ей решиться на близость с мужчиной и что это для нее значит. Настоящая то любовь или нет — не имеет значения, главное, что впервые в жизни мужчина заставил ее изнемогать от желания.

— Джером, — с трудом выдавила она, еле шевеля языком, — я… я…

Но Джером не позволил ей произнести больше ни слова, приникнув к губам Бриджит, и она безраздельно растворилась в жаре его поцелуев, а в голове у нее не осталось никаких мыслей, кроме одной — доставить Джерому удовольствие.

Когда он наконец дал ей возможность перевести дыхание, Бриджит чуть не захлебнулась воздухом. Но Джером и не думал оставлять ее в покое. Он приподнял ее и посадил на туалетный столик, после чего высвободил из кружевных чашечек бюстгальтера налившиеся возбуждением груди и жадно припал ртом сначала к одной, потом к другой.

— О господи… — только и смогла простонать Бриджит.

Охваченная экстазом, она даже не заметила, когда Джером успел снять с нее трусики. Теперь она оказалась полностью открытой его взгляду. Опьяняющая смесь стыда и возбуждения окатила девушку, едва Джером прикоснулся к самому интимному месту ее тела. Бриджит буквально сходила с ума от этих мучительно-дразнящих прикосновений.

— Джером… пожалуйста… — простонала она и, обвив лодыжками его бедра, притянула Джерома вплотную к себе. — Сделай же это! Скорее! Я не могу больше ждать!

— Да поможет мне Бог, — пробормотал он и сделал то, чего так хотела Бриджит.

Нежно. Страстно. И наконец резко.

Бриджит не удержалась и вскрикнула.


16


Джером сидел в кабинете за письменным столом, тупо уставившись на плотно закрытую дверь туалетной комнаты. Он вспоминал и бледное, искаженное болью лицо Бриджит, и свое потрясение. Он не знал, ни что делать, ни что говорить. А Бриджит…

— Убирайся! — зло выкрикнула она, сводя колени и прикрывая наготу руками.

Что он и сделал. И теперь, сидя за своим рабочим столом, пытался хоть как-то справиться с царившей в голове сумятицей.

Боже милостивый, откуда я мог знать или хотя бы предполагать?! — мучительно размышлял Джером. Девственницы не имеют привычки откровенно предлагать себя в обмен на кредит! Девственница не позволяет еле знакомому мужчине ласкать ее обнаженные груди, когда в доме находится мать! Невинная девушка не отдается с такой готовностью в туалетной комнате, черт возьми!

Джером застонал при этом воспоминании. Нежные припухшие губы Бриджит буквально сводили с ума и заставили его приблизиться к той черте, за которой нет возврата. Никогда в жизни он не вел себя так безрассудно. Когда Бриджит взмолилась: «Сделай это!» — он очертя голову бросился в омут, который именовался Бриджит Холлис: от красоты и греховной раскованности этой очаровательно распутной дочери столь же распутного Клемента Холлиса перехватывало дыхание.

Но той Бриджит Холлис, какой ее представлял Джером, никогда не существовало. Она оказалась девственницей! Он все еще не мог поверить. Как же так? Как девушка с такой яркой внешностью, с такой сексапильной фигурой, девушка, которая чувственно реагирует на каждое прикосновение мужчины, могла в свои без малого двадцать два года не познать радостей любви?

Другое дело, если бы она воспитывалась в монастыре. Или росла бы в среде, где господствуют жесткие религиозные установки и воззрения. Но в тех кругах, где вращалась Бриджит, не принято беречь пыльцу невинности!

Дверь туалетной комнаты открылась, и оттуда появилась Бриджит — голова вскинута, в глазах презрение.

— Я была права относительно тебя, — с откровенной горечью сказала она. — А вот Чарити ошибалась.

Чарити? — удивился Джером. Почему Бриджит приспичило обсуждать с какой-то Чарити наши отношения?

Наконец в голове у Джерома все встало на свои места. Чарити Купер. План «Б»…

— Я утверждала, что, как только ты узнаешь, удерешь со всех ног, — с сарказмом пояснила Бриджит.

Джером подумал, что если в основе всего случившегося лежит план «Б», то это была бы чертовски хорошая идея. Не попытается ли Бриджит припереть его к стенке, сообщив, что может забеременеть? И не являлась ли ее страсть всего лишь частью плана, чтобы заполучить богатого мужа? И пусть даже она была вроде неподдельно искренна — но ведь и это можно сыграть. Однако в таком случае, видит бог, она величайшая актриса, которую он когда-либо встречал!

Ну да, как же, напомнил себе Джером, у тебя есть немалый опыт общения с женщинами, не так ли, мой мальчик? Они просто не могут противостоять тебе. Они всегда любили тебя, какой ты есть, а не за то, что ты можешь для них сделать. Так что, не исключено, леди Холлис вовсе не притворялась. Она берегла себя именно для встречи с тобой. Она ждала появления Мистера Добродетель, которому и отдала свою невинность.

Куда ближе к истине предположение, что Бриджит — оказавшаяся на мели деловитая шлюшка, которая всегда рассматривала свою девственность с рыночной точки зрения, когда, заключая выгодную сделку, надо подороже продаться. Не стоит забывать ее «астон мартин». И особняк. И платье «от кутюр». Все это она жаждет иметь в своем распоряжении. Вот в чем суть дела. Посмотри правде в лицо, Джером. Вспомни, как неожиданно она увлеклась тобой и как продуманно вела свою партию. Разве не так?

От этих мыслей у Джерома потяжелело на сердце. Ни одной женщине в мире не удастся во второй раз оставить его в дураках. Но, боже милостивый, он продолжает хотеть Бриджит, может, даже больше, чем раньше! Неважно, какими мотивами руководствуется Бриджит, но мысль, что он стал ее первым возлюбленным, что это прекрасное тело будет подчиняться его желаниям, предельно возбуждала его. Но ни о какой беременности, тем более о браке не может быть и речи!

— Ты должна была сказать мне.

В ожидании ответа он пристально смотрел на нее. Бриджит отвела глаза.

— Да.

— Так почему же ты этого не сделала? — Джерому было интересно, насколько убедительно она будет врать, вместо того чтобы правдиво признаться в воплощении плана «Б».

Бриджит пожала плечами.

— Какое это теперь имеет значение?

Джером получил ответ. И удивился, с какой болью его принял.

— Полагаю, субботний вечер отменяется? — насмешливо осведомилась Бриджит.

И это после всего, что она со мной сделала?! — возмутился Джером. Проклятье, ни в коем случае!

Встав, он неторопливо двинулся к ней, радуясь, что еще способен лицедействовать. Положив руки на плечи Бриджит, он посмотрел ей в глаза, в которых сразу же появилась настороженность.

— Ну-ну, чего ради его отменять? — пробормотал Джером, под теплотой улыбки скрывая холодную тяжесть, лежащую у него на сердце.

— То есть ты… ты не удерешь сломя голову? — спросила она с душераздирающе трогательной недоверчивостью, в искренности которой Джером немедленно усомнился.

— Конечно нет. И знаешь, теперь, когда пришел в себя от первого потрясения, я просто в восторге от того что у тебя никогда не было мужчины. Сожалею лишь, что был грубоват с тобой, но ты должна понять: я считал тебя настоящей светской львицей, в чем меня трудно винить, дорогая, — добавил Джером, в меру подпустив мягкой укоризны.

Бриджит порозовела от радости. Да, ее искусству надо отдать должное, цинично подумал он. Румянец у нее появляется, будто по мановению волшебной палочки.

Стараясь скрыть не покидавшее его раздражение, Джером стал покрывать легкими поцелуями щеки, нос, губы Бриджит. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не растрогаться теми счастливыми вздохами, с которыми она принимала его ласки.

— Я… я в самом деле должна была сказать тебе…

— Ммм… Неважно. Ничего страшного.

Теперь он уже целовал ее по-настоящему, хотя тщательно держал в узде свои эмоции. Черт возьми, но до чего она здорово целуется! — восхитился Джером, удивляясь и нежности, с которой Бриджит прильнула к нему, и страсти, с которой она отвечала на ласки. Может, она так долго держала свою чувственность под замком, что теперь, раскрепостившись, не в состоянии контролировать себя?

Предположение это мучило его и не давало покоя, но Джером решил, что со временем разберется.

— Ты не злишься на меня? — успела она спросить между поцелуями.

— Ни в малейшей степени, — последовал почти искренний ответ, ибо в данный момент злость отошла на второй план.

Черт возьми, подумал Джером, нужно срочно что-то предпринять, иначе мне не совладать с собой! Однако первой проявила благоразумие Бриджит. С видимым сожалением отстранившись, она прошептала:

— Я… я должна вернуться к работе. И, пожалуйста, не пытайся остановить меня.

— А получится? — насмешливо протянул он.

— Ты знаешь, что получится. Если ты хоть немножко любишь меня, Джером, пожалуйста, не делай этого. Не сейчас. Не сегодня вечером.

Голос у Бриджит дрогнул, будто она была готова вот-вот разразиться слезами. И, посмотрев ей в глаза, Джером почувствовал, как у него сжалось сердце. Он торопливо отвел взгляд. Только не это! Ради бога, только не это!

Развернувшись, он вернулся за стол и бросил:

— Очень хорошо. В любом случае, у меня еще есть кое-какая работа. Хотя, надеюсь, ты не против, чтобы я забрал ее домой? Дабы избавиться от греховного искушения.

— Греховного искушения? — растерянно повторила она.

— Чтобы быть от тебя на безопасном расстоянии, моя милая, — сухо уточнил Джером. — Между прочим, слова «греховное искушение» были написаны на тебе крупными буквами, когда я впервые увидел тебя. У меня до сих пор учащается пульс, стоит вспомнить то красное платье, в котором ты явилась просить кредит. Признаться, оно произвело на меня неизгладимое впечатление.

Черт возьми, она снова покраснела! — изумился Джером. Как она ухитряется? Просто невероятно, но ей удается сделать так, что я чувствую себя виноватым! Необходимо сменить тему разговора. И место действия.

— Прежде чем уйти, — сказал он, резко вставая из-за стола, — я хотел бы выяснить, когда твоя мать может зайти и подписать все документы на кредит?

— Думаю, в любое утро на этой неделе. Я могу подвезти ее.

На своем роскошном авто, не без яда добавил про себя Джером.

— Попрошу Кэти позвонить завтра леди Кариссе и уточнить, — сказал он. — Кроме того, она должна договориться с оценщиком.

— С оценщиком?

Джером с трудом сдержал раздражение. Да что с ней, с этой девицей? Куда вдруг подевались ее мозги?

— Да, картин и антиквариата. Вспомнила? Кэти позвонит и договорится.

— А ты мне позвонишь завтра?

— Ты этого хочешь? — спросил Джером, пытаясь понять, к чему она клонит.

Может, передумала и хочет встретиться со мной раньше, чем в субботу вечером? В таком случае, это означает, что она в самом деле хочет меня. Меня, Джерома Логана, а не преуспевающего бизнесмена и не любовника, который обеспечит ей легкий доступ к деньгам.

— Конечно, хочу.

«Конечно» — слово лишнее, отметил Джером, и его снова начали терзать подозрения.

— Хорошо, я позвоню, — сдержанно пообещал он.

— Почему ты так говоришь?

— Как?

— Будто злишься на меня.

Меньше всего Джерому хотелось, чтобы она догадалась о его подозрениях.

— Бриджит, милая, я действительно сейчас чувствую себя не лучшим образом. Мужчинам бывает нелегко, когда, зайдя так далеко, приходится останавливаться. Прости, если я не слишком разговорчив, можешь назвать мое состояние досадой — но только не злостью.

— О!

И опять этот проклятый румянец! — чертыхнулся Джером. Он появляется снова и снова, заставляя меня подвергать сомнению уже сложившееся представление о ней как о продувной бестии.

— Думаю, мне лучше уйти… — пробормотал он.

— Мне так жаль, Джером!

Бриджит осторожно шагнула к нему, и он с силой сжал кулаки, чтобы справиться с искушением снова обнять ее.

— Завтра я тебе позвоню, — пообещал он и направился к дверям.


17


— Я же говорила, Брайди, что он обязательно появится в офисе! — торжествовала Чарити, когда подруги ехали к магазину, торгующему подержанными машинами. — И ручалась, что вовсе не ради работы, а чтобы соблазнить тебя! Это он и сделал, встретив слабое сопротивление с твоей стороны. Удивляюсь, что ты, если тебе так понравилось, вообще заставила его ждать до субботы, чтобы он закончил то, что начал!

— Я и сама удивляюсь. — Бриджит вздохнула. — Но ты не представляешь, Чарити, как было больно! Только что я была на седьмом небе — и вдруг меня пронзила такая боль… такая… Думаю, оправлюсь не раньше конца недели.

Бриджит не лукавила: она испытала и физическое, и эмоциональное потрясение. Она не имела представления, каким образом после ухода Джерома справилась с уборкой. Явившись домой, она первым делом наполнила ванну и, перед тем как отправиться спать, казалось, вечность лежала в расслабляюще теплой воде. К сожалению, хотя она была вконец измотана, уснуть ей не удалось: воспоминания о том, что с ней делал Джером, горячили кровь. Проворочавшись всю ночь с боку на бок, Бриджит наконец поняла, почему перед уходом Джером был в таком взвинченном состоянии.

— А вот если бы ты, как и собиралась, призналась ему, что никогда раньше этим не занималась, — прошипела Чарити, — было бы вовсе не так больно. Он бы понял, что надо действовать мягко и осторожно. А ты вела себя так, словно занимаешься сексом всю жизнь, — так чего же ты ждала? Честное слово, ты меня потрясаешь, Брайди.

— Можешь поверить, я и сама в таком же состоянии.

— Ты уж постаралась, хуже некуда. Значит, Джером гораздо лучший любовник, чем я считала.

— Говорю тебе, он будет отличным любовником.

— Возможно, я и ошибалась, — покладисто согласилась Чарити. — Но вот когда я предупреждала тебя держаться от него подальше — вот тут уж я была права. Отец сказал, что он очень тяжело пережил разрыв с первой женой. Папа считает, что у тебя практически нет шансов выйти замуж за Джерома Логана!

— Чарити! Сколько раз тебе говорить?! У меня нет ни малейшего желания выходить замуж за Джерома! Я не испытываю любви к этому человеку, просто хочу, чтобы он…

Когда подруга с неприкрытой издевкой посмотрела на нее, Бриджит умолкла. Лицемерие было ей чуждо, не была она и наивной дурочкой. Утром она пришла к выводу, что ее чувства к Джерому носят чисто сексуальный характер. То, от чего она страдает, вряд ли можно назвать любовью. Любви свойственны тепло, нежность и мягкость. Надежность и безопасность. Любовь не затягивает в темный мрачный туннель, который ведет в мир, где плоть, стыдясь самое себя, пылает огнем, где ты, ни о чем не думая, молишь, чтобы он не гас, и где самая мучительная боль стихает в этом неутолимом пламени.

Бриджит не сомневалась, что, стоит Джерому пожелать, и в следующий раз никакая боль не помешает ему довести дело до конца. Узнав, что такое радости плоти, Бриджит поняла: пути назад быть не может. Но даже осознав всю силу и накал своей чувственности, она смотрела в будущее с некоторым страхом и смущением, поскольку не могла дать точного определения тому, что питала к Джерому. Казалось, субботний вечер совсем близко — и в то же время так далеко!

— Чарити, может, оставим на ближайший час тему мужчин и секса? — буркнула Бриджит, притирая «астон мартин» к обочине у магазина. — Мне надо продать машину.

Чарити собралась оспорить это предложение, но вдруг заметила направляющегося к ним высокого и весьма симпатичного продавца. Неистребимая потребность Чарити соблазнять и обольщать тут же дала себя знать. Бриджит лишь покачала головой, когда подруга грациозно выпорхнула из машины.

И она еще посмела обвинять меня в чрезмерной раскованности! — негодовала Бриджит. Джером был моим первым мужчиной, а этот ни о чем не подозревающий бедняга скорее всего станет очередной жертвой в бескрайнем мужском гареме Чарити!


Через полчаса Бриджит стала обладательницей скромного «трайамфа» пяти лет отроду и чека на довольно внушительную сумму. По приезде домой она обнаружила уведомление об уплате налогов. Бриджит только закатила глаза при виде суммы и сунула уведомление в ящик, где лежали остальные неоплаченные счета.

— Мама! — позвала она. — Где ты?

— Здесь, дорогая! — донесся с заднего двора звонкий голос леди Кариссы.

Мать, устроившись на четвереньках, вдохновенно выпалывала сорняки, чему Бриджит несказанно удивилась. Стоящий рядом Мэтт растроганно улыбался, тепло глядя на Кариесу, и на лице его была написана неизбывная нежность.

У Бриджит сжалось сердце. Вот это настоящий взгляд любящего мужчины — не то что у Джерома!

— Добрый день, Бриджит! — поздоровался Мэтт, увидев ее.

— Привет, Мэтт. Сегодня, никак, снова жара?

— Полегче, чем вчера. Но небольшой дождичек не помешал бы. Сад начинает страдать от нехватки влаги. Понимаете, днем приходится пускать в ход шланг. Брызгалки не помогают.

— Вашими стараниями сад выглядит просто прекрасно, Мэтт. Могу только сожалеть, что мы не в состоянии платить вам.

— За наслаждение, которое я тут получаю, вы не должны платить мне, дорогая, — тихо, чтобы не услышала леди Карисса, сказал он.

Бриджит понимающе улыбнулась, и Мэтт улыбнулся в ответ. Она подумала, какой он хороший человек. Какие у него приятные глаза, в них светятся ум и доброта.

Леди Карисса оторвалась от своего занятия — лицо ее раскраснелось, а красивые голубые глаза искрились.

— Вам с Чарити удалось найти новый красивый автомобильчик?

— Не такой уж новый, мама, но зато куда экономичнее. Кроме того Чарити нашла себе нового симпатичного приятеля.

— О, эта девчонка! Кстати, о приятелях: звонил Джером, — с многозначительной улыбкой сообщила леди Карисса. — Сказал, что перезвонит.

— Прекрасно.

Не имело смысла отрицать, что Джером относится теперь к категории приятелей. Бриджит оставалось лишь надеяться, что мать не начнет изводить ее сентенциями об обручальных кольцах и о прочей чуши. Несмотря на все старания сохранять невозмутимость, Бриджит вздрогнула, когда внезапно раздалась трель телефона.

— Не удивлюсь, если это снова Джером, — заметила леди Карисса, пристально глядя на дочь. — Разве ты не собираешься ответить?

— Да, мама. — Бриджит послушно вернулась в дом, но трубку сняла лишь после двенадцатого звонка. — Алло? — буркнула она.

— Леди Холлис? — осведомился женский голос.

Жестокое разочарование, немедленно постигшее Бриджит, убедительно доказало, как глупо с ее стороны надеяться, что она годится на роль светской львицы. На деле же она, как школьница, весь день умирала от желания услышать голос Джерома, убедиться, что, даже узнав о ее девственности, он все так же хочет ее.

— Да, — упавшим голосом отозвалась Бриджит. — Кто это?

— Я секретарь мистера Логана. Леди Холлис, я договорилась с оценщиком, в пятницу в десять утра он будет звонить вам домой. Это вас устраивает?

— Да. Да, отлично.

— Мистер Логан мог бы встретиться с леди Кариссой завтра утром в одиннадцать, если и это вас устраивает.

— Вполне.

— Великолепно! А теперь мистер Логан хотел бы лично поговорить с вами. Соединяю.

— Бриджит?

От звука его голоса у нее подогнулись коленки.

— Звоню, как договаривались.

— Да. Слышу.

Бриджит удивилась своему холодному сдержанному ответу. А ведь она сейчас испытывала такой восторг, что ее ноги не держали. Тем не менее, если она не собирается дать Джерому лишний козырь в руки, совершенно необходимо сохранять хотя бы видимость спокойствия.

— Я уже звонил, но тебя не было дома, — сообщил он. — Твоя мать сказала, что вы с Чарити отправились за покупками. Поскольку я не могу представить, что столь утонченная юная леди позволила себе знакомство с супермаркетом, предполагаю, вы решили сделать набег на бутики.

Услышав в последней реплике нотки сарказма, Бриджит поморщилась. Видимо, Джером считает ее непроходимой идиоткой, которая тратит остатки средств на тряпки.

— Я продала свою машину и купила более дешевую модель, — сдерживая бешенство, отчеканила Бриджит.

На другом конце линии наступило молчание.

— Джером?

— Я здесь. Прости, меня на секунду отвлекла Кэти. Так о чем ты говорила? Что-то о продаже машины?

— Да. Я давно собиралась это сделать. Понимаешь, этот «астон мартин» папа купил мне в прошлом году на день рождения, но в таком роскошном автомобиле не было никакой необходимости. От одной страховки дух захватывает.

— Так что ты приобрела взамен?

— Подержанный «трайамф».

— Ты проверила его состояние?

— Нет. А надо было?

— У него хоть есть гарантия?

— На двенадцать месяцев. Ох, ради всех святых, не задавай мне миллион технических вопросов об этой проклятой колымаге! Обыкновенная машина с четырьмя колесами, которая доставит меня из пункта А в пункт Б — вот и все, что от нее требуется. Ты советовал мне жить по средствам, что я и делаю.

— Ммм…

— Что означает это «ммм»?

— Оно означает, что я хотел бы вечером увидеть тебя.

У Бриджит перехватило дыхание.

— Я… я тоже хотела бы увидеть тебя, но…

— Господи, Бриджит, я…

— Нет, Джером, — твердо остановила она его. — Я должна быть на работе. И перестань искушать меня.

— А как насчет завтра? Встретимся за ланчем.

Мимолетная встреча за ланчем? Ну нет, благодарю покорно! — подумала Бриджит и возразила:

— Нет, Джером. В субботу, и ни днем раньше. Заезжай за мной к семи часам.

— К семи…

— Слишком рано?

— Нет, — сдержанно отозвался он. — Отнюдь не рано, разве что ты имеешь в виду семь утра.

— Не имею.

— Отлично. В таком случае обойдусь без предварительных звонков. Они слишком… волнуют.

Представив, как Джером во взвинченном состоянии сидит за рабочим столом, Бриджит, как ни странно, испытала удовольствие. Она не собиралась вдаваться в глубокий анализ, почему ей хочется, чтобы он страдал. Может, она мечтала хоть как-то поквитаться с Джеромом, ибо его стараниями рассталась с миром своей невинности, где, в общем-то, была счастлива, и где все эти любовные страсти и страдания были совершенно чуждыми понятиями.

— В таком случае, ты тоже не засиживайся в офисе допоздна, — насмешливо сказала она, — потому что меня это тоже волнует!

— Ммм… Что ж, весьма провокационное признание, Бриджит. На ум невольно приходят возможности, которые предоставляют гладкие полированные поверхности столов, рабочих и для заседаний.

Представив, как Джером занимается с ней любовью на столе, она покраснела. Слава богу, он не мог видеть ее смущения.

— Полагаю, что сотрудники ждут от своего уважаемого босса, чтобы за данным столом он ограничил свою активность исключительно деловыми вопросами, — парировала Бриджит.

Джером засмеялся.

— Посмотрим, Бриджит. Посмотрим. На эту неделю я даю тебе передышку, но на следующей этого не обещаю.

Мысли о следующей неделе даже не приходили Бриджит в голову, они не простирались дальше субботнего вечера, который, казалось, был очень далек.

— Ты можешь утром явиться вместе со своей матерью? — спросил он.

— Я тебе нужна?

— Не будешь ли столь любезна уточнить?

— Есть ли насущная необходимость в моем присутствии?

— Нет.

— Какая жалость! А я уже собиралась гладить свое красное платье!

— О, у меня с ним связаны весьма приятные воспоминания! Неужели ты лишишь меня удовольствия лицезреть тебя в столь соблазнительном одеянии?

— Не стоит волноваться. Если хочешь, я его надену в субботу вечером. В любом случае, придется…

— Почему «придется»?

— Если эта жара продлится, то мне придется делать непростой выбор между красным и голубым шелковым, в котором я была на юбилее Джаспера. У меня остались только эти два летних платья.

— Что значит «остались»?

Бриджит закусила нижнюю губу. Проклятье! Не хватало еще, чтобы Джером посчитал ее плаксивой размазней, взывающей о жалости!

— Бриджит? Объяснись, пожалуйста! — строго потребовал он.

— Понимаешь, мне пришлось продать большую часть нашего с мамой гардероба, — неохотно призналась она, — чтобы получить наличность для покупки продуктов и на оплату самых срочных счетов… Ничего страшного. Во всяком случае, ни мне, ни матери теперь не нужны десятки шикарных платьев. Так что, если мы собираемся регулярно встречаться, боюсь, тебе придется смириться с тем, что ты будешь видеть меня в одном и том же наряде. Прости.

— У тебя нет необходимости извиняться, Бриджит, — глухо сказал он. — Ни малейшей.

— Хорошо, потому что я и не собиралась. Просто у женщин есть такая привычка вечно извиняться, даже когда в этом абсолютно нет необходимости. Хотя я в самом деле была виновата перед тобой, поскольку не сказала, что я девушка.

Вздох Джерома мог означать что угодно, но Бриджит сделала вывод, что это не сулит ей ничего хорошего.

— Если хочешь откланяться, — резко сказала она, — тебе стоит только сказать об этом.

— Я не хочу откланиваться.

— Тогда в чем же проблема?

— Кто говорит, что есть какие-то проблемы?

— Ты вздохнул.

Он хмыкнул.

— В самом деле.

— Ну?

— Вздох — это всего лишь вздох, Бриджит. Я устал. Я почти не спал ночью. И сомневаюсь, удастся ли мне выспаться до конца недели.

— Вот как… — Живо представив, как Джером лежит без сна, думая о ней, желая ее, томясь по ней, Бриджит задрожала.

— Джером, — тихим хриплым голосом сказала она.

— Да.

— Не опаздывай в субботу вечером.

— Не беспокойся, — заверил он, — не опоздаю.


18


Джером все-таки опоздал. На несколько минут. Но и их хватило, чтобы Бриджит отчетливо поняла, как будет себя чувствовать, если он вообще не появится или решит вычеркнуть ее из своей жизни.

Слово «опустошенность» даже приблизительно не может передать ее чувства. Она провела эти бесконечные минуты, расхаживая по холлу, то и дело обеспокоенно раздвигая портьеры на окнах. Бриджит оставалось только радоваться, что после работы в саду мать расслаблялась в ванной и не видела свою дочь в столь несвойственном для нее возбуждении.

Бриджит пыталась убедить себя, что причина ее беспокойства носит чисто сексуальный характер, но безуспешно. И лишь когда Джером вышел из своего «роллс-ройса» и она чуть не расплакалась от облегчения, перед ней забрезжила истина.

— О господи, я же влюблена в него! — приглушенно вскрикнула Бриджит.

Она прижала к груди сумочку и сделала титаническое усилие, чтобы сдержать слезы. Правда, сейчас Бриджит и сама не знала их причину: то ли радость, то ли огорчение.

Соберись, девочка! — скомандовала она себе. Значит, ты влюблена в него. Прекрасно. Но он-то не питает к тебе любви, так что не пытайся окружить его романтическим ореолом. Чарити настойчиво предупреждала тебя и была права. Жениться на тебе он не собирается. Ему нужен всего лишь романчик. Все поняла? Отлично! Тогда вперед!

Состроив на лице гримаску обиды, она настежь распахнула парадную дверь, готовая сурово отчитать Джерома за опоздание, но слова упрека замерли у нее на устах.

Джером был в черном с головы до ног. Не в том тусклом похоронного цвета костюме в полоску, который запомнился Бриджит по первой встрече. Этот глубокий черный цвет, отливающий антрацитовым блеском, взывал к греховным мыслям.

Бриджит потребовалось несколько секунд, дабы осознать, что, увидев ее в голубом шелковом платье, Джером тоже лишился дара речи. Пока он рассматривал ее дюйм за дюймом — от высокой прически до каблучков туфелек, она попыталась представить, как Джером воспринимает ее. Судя по восторженному выражению глаз, он был поражен ее внешним видом ничуть не меньше, чем она его. Бриджит покраснела от удовольствия.

Их взгляды скрестились, и уголки его губ дрогнули в сдержанной улыбке.

— А не поменять ли нам обед на поздний ужин? — предложил он. — На очень поздний ужин?

Бриджит замялась. Одно дело завести с ним роман на основе чистого секса. Но будет ли ей под силу отдать свое тело, считая, что к ней пришла настоящая любовь? Ничего подобного испытывать ей не доводилось — во всех смыслах. Откровенно говоря, она перепугалась до смерти.

Заметив ее нерешительность, Джером нахмурился. Какую игру она ведет сейчас? Пытается еще больше завести его, заставив маяться за бесконечным обедом, к которому он не испытывает никакого интереса? И надеется, что, когда наступит решающий момент, он будет настолько ослеплен страстью и желанием, что пообещает ей все на свете?

Может, даже брак?

Эта мысль грубо вернула его к суровой действительности. Всю эту нелегкую неделю Джером с беспокойством думал о Бриджит и о своих греховных желаниях, пытаясь понять, каким образом ей удается разрушать все его представления о ней. Порой даже ему приходило в голову, что она не лелеет никаких корыстных замыслов.

Но в таком случае Бриджит сейчас не медлила бы — она хотела бы его так же страстно, как он хочет ее. Не было бы ни секунды промедления, никаких игр.

— Но если тебе так хочется пообедать, — сдерживая раздражение, сухо сказал он, — то мы, конечно…

— Я… мне вовсе не хочется обедать…

— Тогда в чем проблема?

— Проблема? Я, наверное, немного нервничаю, — призналась она.

Джером вздохнул. Об этом он не подумал. Чем бы Бриджит ни руководствовалась, все же ей никогда не доводилось быть в постели с мужчиной. Он же настолько убедил себя, что это будет просто фантастически здорово, что не дал себе труда остановиться и понять, что Бриджит есть о чем беспокоиться.

Он взял ее за руку и, поднеся к губам, один за другим поцеловал кончики пальцев.

— Доверься мне, — хрипло пробормотал он. Тяга к Бриджит, всю неделю, каждый день и каждую минуту не дававшая ему покоя, достигла апогея.

Бриджит не проронила ни слова, когда он увлек ее за собой на улицу, где усадил в машину. Молчала она и те двадцать минут, что заняла дорога до его дома, и тогда, когда Джером, поставив машину в гараж, вместе с гостьей переступил порог.

Она никак не оценила изысканного убранства его жилища. Ну конечно, с легкой обидой подумал Джером, такие девушки, как Бриджит, привыкли к роскоши. Подобную обстановку они воспринимают как само собой разумеющуюся.

Первые слова Бриджит проронила, когда он ввел ее в спальню и развернул лицом к себе.

— Я не буду спать с тобой в той же кровати, где ты спал со своей женой.

Он был ошеломлен — и дрожащим голосом, которым она ему это сообщила, и чувствами, что скрывались за ее заявлением. Неужели они продиктованы ревностью? Джером надеялся, что так и есть. Ревность — это настоящее, а не выдуманное чувство. Он мог понять и принять его. Одна только мысль, что Бриджит могла бы из его постели перекочевать к другому мужчине, вызвала приступ такой ревности, с которой он еще не сталкивался.

Он притянул Бриджит к себе, и теперь его рот был всего лишь в нескольких дюймах от ее губ. Глаза Бриджит блеснули, и Джером понял, что она испытывает ту же жажду, что и он.

— Кровать не та, — шепнул Джером. — Выставив Эстер, я тут же купил другую кровать.

— В таком случае, все в порядке, — пробормотала Бриджит и прильнула к Джерому.

Страсть бурным половодьем затопила Джерома с головой, и он впился в губы Бриджит, с трудом преодолевая неистовое желание сорвать с нее одежду и тут же, на месте овладеть ею.

Наконец он оторвался от нее, чтобы перевести дыхание, но, услышав, как с губ Бриджит сорвалось его имя, тут же снова с нежностью припал к ней. У Джерома дрожали руки, и он ничего не мог с ними поделать, когда расстегивал единственную пуговичку платья на спине Бриджит. Когда оно сползло с плеч, Джером издал хриплый вздох и, представив, что сейчас Бриджит будет нагой, чуть не ослеп от яркости этой картины. Теперь от его умения владеть собой вообще ничего не осталось. Издав хриплый рык, он подхватил Бриджит на руки и понес к кровати.

Оказавшись во власти Джерома, Бриджит не помнила себя от счастья. Это было то, чего она хотела, чего жаждала. Отдавать себя, ни о чем не думая, ни о чем не беспокоясь. Пусть ее закрутит вихрь страсти.

Она не подозревала, что процесс избавления от белья может доставить столько острых ощущений, однако Джером сумел сделать это и довел Бриджит до такого состояния, что она, больше ничего не стесняясь, выгибалась ему навстречу уже нагим телом, ненасытно требуя все новых и новых ласк.

Пальцы, губы и язык Джерома соревновались в изобретательности, и, впервые испытав оргазм, Бриджит вскрикнула, содрогнувшись всем телом. Второй сопровождался мучительным всхлипом, а после третьего Бриджит взмолилась, чтобы он остановился.

Джером подчинился, но лишь потому, что сам еще не успел раздеться. Быстро освободившись от одежды, он лег рядом с Бриджит и снова заставил ее забыть о времени. Его нагота была так прекрасна, что у Бриджит перехватило дыхание — она была потрясена тем, как Джером хотел ее. На мгновение она впала в панику, вспомнив боль, которую он причинил ей, лишая невинности, но проникновение Джерома в ее плоть оказалось столь нежным, что Бриджит облегченно вздохнула. Уже в следующую секунду она отдалась всепоглощающему стремлению слиться с человеком, которого любила.

Бриджит обвила ногами его талию, и их тела растворились друг в друге, стали единым целым. Джером не переставал целовать Бриджит, и его язык проникал в нее в том же ритме, что и его плоть. Бриджит сходила с ума от пробудившейся в ней чувственности. Она отдавалась Джерому не только всем телом, но и сердцем, и душой, и наконец они вместе пришли к финалу.

— О, Джером! — вскрикнула Бриджит. — Джером, дорогой мой!..


Джером не позволил себе насладиться любовью сполна и успел оторваться от Бриджит до того, как окончательно потерял самообладание. Но самозабвение, с которым она отдавалась, так запало ему в душу, что у Джерома возникло желание и говорить, и обещать разные глупости.

Он заторопился в ванную и принял душ. Прохладная вода подействовала отрезвляюще. Растершись досуха полотенцем, Джером подошел к зеркалу. Ему не понравился радостный блеск в собственных глазах. Ты не должен терять здравого смысла, сурово предупредил он свое отражение. Девственность не всегда равноценна невинности. Или неопытности. Не исключено, что Бриджит все же притворяется.

Но тогда она великая актриса, поскольку сымитировала страсть великолепно. А может, она не играла? — усомнился Джером. Притворство совершенно не свойственно той Бриджит, которую я успел узнать: преданная дочь, обожающая мать и любящая свой дом, девушка, продавшая престижную машину и роскошные наряды, чтобы свести концы с концами, гордое и благородное создание, которое предпочитает заниматься уборкой, а не просить денег у обеспеченного любовника.

Джером ухмыльнулся. Он понимал, что неверие в женщин было неотъемлемой частью его мировосприятия, и ему трудно открыться навстречу настоящим чувствам, трудно поверить, что Бриджит отнюдь не манипулирует им в своих интересах.

Черт возьми, я не хочу больше терпеть эти подозрения и недоверие! Все идет так, как я и планировал. Бриджит оказалась в моей постели, и мне надо, чтобы она была в ней не одну ночь, а каждую. Я хочу Бриджит так, как никогда не хотел Эстер. Сходя с ума. До мозга костей. А еще хочу, чтобы она отвечала мне тем же.

Может, это любовь. А может, и нет. Но что бы там ни было, я уже не могу отказаться от Бриджит. Я должен держать ее в своих объятиях. Должен!


Бриджит ничуть не сожалела о своем «грехопадении» и не осуждала себя. Заниматься любовью с Джеромом оказалось столь восхитительно, что не имело смысла предаваться мрачным мыслям об измене принципам, об утраченной девичьей чести и о прочей чуши. Может, еще недавно Джером не любил ее, и не собирался на ней жениться, но Бриджит не сомневалась, что теперь-то его чувства изменились. Не исключено, что за эти дни он не только полюбил, но и стал уважать ее. И уж конечно Джером хотел ее — это бесспорно.

Открылась дверь ванной, и Бриджит повернула голову. Боже, как он прекрасен в своей наготе! — восхитилась она. Глаз не оторвать! Настоящий мужчина. Широкие плечи. Мощная грудь. Узкие бедра. Длинные мускулистые ноги. И все остальное тоже достойно восхищения.

Бриджит заметила, что Джером смотрит на нее все с тем же вожделением, но на этот раз его взгляд таил в себе что-то еще. Он не сводил с нее глаз, когда, подойдя, лег рядом и снова стал целовать и ласкать, но на этот раз с какой-то сдержанной страстью. Прикосновения его были нежны, губы мягки, а язык доставлял сладкое мучение.

Искусно и неторопливо Джером снова разжег в ней огонь желания, и теперь уже Бриджит взяла на себя активную роль. Она опрокинула его на спину и заскользила губами по его телу, даря Джерому те же ласки, что и он ей.

У Джерома перехватило дыхание, когда ее губы сомкнулись на его возбужденной плоти, и он вцепился в простыню, борясь с намерением проявить благородство и остановить Бриджит. Ему оставалось только надеяться, что та часть его существа, которая томилась от желания безраздельно отдаться столь же безраздельной страсти Бриджит, окажется куда сильнее, чем глупые чувства, которые не покидали его.

Ведь это то, чего он хотел, не так ли? Обладать Бриджит, заставить ее делать все, что он попросит, — всегда и всюду. Едва увидев Бриджит, он захотел ее. Черт побери, как она была нужна ему! Только обладание Бриджит могло заставить помешательство исчерпать самое себя и оставить его в покое.

Джером не хотел любить ее, он хотел, чтобы его и Бриджит не связывало ничего, кроме страсти. Страсти, которая проходит. Огня, который затухает.

Ее губы продолжали ласкать самую сокровенную часть его естества, и Джером содрогался всем телом.

Боже милостивый, девочка, не делай этого! — беззвучно взмолился он, понимая, что если Бриджит заставит его погрузится в пучину безумной агонии страсти, то он навсегда станет ее рабом.

Джером испытывал потрясающее наслаждение, но из последних сил боролся с бурным наплывом чувств, которые угрожали поглотить его с головой. Он предполагал, что Бриджит будет его жертвой, однако вместо этого сам оказался на грани полного поражения. Он был рабом Бриджит, которая оказалась сильнее его. И в любви, и в страсти.

Ее руки и губы были уверены и безжалостны. Они требовали лишь безоговорочной капитуляции. Джерому казалось, что эта борьба длится бесконечно. Хотя на деле, наверное, прошло лишь несколько минут.

Бриджит на мгновение остановилась, дав ему возможность прийти в себя и наивно подумать, что у него еще есть шанс спастись. Но когда она посмотрела на Джерома, он был ошеломлен тем слепым обожанием, которое плескалось в ее глазах, затуманенных страстью.

И, вместо того чтобы остановить Бриджит, он отдал ей все, что тщился сохранить. Свое тело. Свое сердце. И свою душу.


19


Джером стоял рядом с кроватью, глядя на обнаженную Бриджит. Она лежала, свернувшись калачиком, левой рукой прикрывая грудь, ее густые волосы разметались по подушке, а мягкие округлые ягодицы были по-детски трогательны.

Но в том, как она отдавалась ему, не было и следа детской неопытности. Бриджит была женщиной до мозга костей.

Сколько раз он брал ее? Джером потерял счет. Ему казалось, что если он снова и снова будет обладать Бриджит, то тем самым освободится и от тяги к ней, и от других чувств, которые не давали ему покоя. Не сработало.

Итак, не имело смысла и дальше отрицать очевидное. Он любит Бриджит.

И что же ты собираешься делать? — спросил он себя.

Он еще и сам не знал, но полагал, что пока можно не спешить. Ему нужно время, чтобы как следует разобраться в своих чувствах, время, которое он проведет в отдалении от Бриджит, от ее роскошного, дарящего немыслимое удовольствие тела, при одном взгляде на которое Джером терял рассудок.

Он едва сдержал стон, когда вспомнил, какие ощущения дарит ее плоть. Джером в прямом смысле слова не мог насытиться Бриджит. Он обошел изножье кровати, не спуская с лежащей на ней обнаженной красавицы голодного взгляда.

Однако остановись, Джером, хватит! — укорил он себя. Не обманывайся, еще один акт обладания Бриджит не принесет тебе желаемого освобождения. Ты уже знаешь, что, стоит тебе оторваться от нее, и ты снова полон желания. И снова. И снова.

Была глубокая ночь. Несколько часов Джером и Бриджит практически беспрерывно занимались любовью, прерываясь только для того, чтобы выпить холодного сока и освежиться в душе. Они ничего не ели, их голод был другого свойства, они жадно поглощали друг друга. Как и все любовники, они говорили обо всем и ни о чем, нашептывали комплименты, порой весьма смелые и откровенные. И, конечно, восторгались друг другом. Особенно Джером.

Конечно, он не делал признаний в любви. Бриджит это тоже не приходило в голову, но Джером не сомневался, что ее чувственная тяга к нему совершенно искренна. Он знал, что оргазм можно сымитировать. Но не горячую влагу, которой истекала Бриджит. Не то, как твердели соски, стоило ему к ним прикоснуться. Не то, как темнели и туманились ее глаза.

Нет, притворство чуждо Бриджит, пришел к выводу Джером. Она была полностью в моей власти: стоило мне что-то захотеть, как она отвечала с готовностью, которая потрясала и очаровывала меня.

Джером застонал от этих воспоминаний и поморщился, когда его в очередной раз стало охватывать восхитительное томление. Строго говоря, он должен был разбудить Бриджит и доставить домой. Но, стоило ему представить, как она ответит на его желание, он забыл о благих намерениях и прилег рядом. Джером гладил нежную шелковистую кожу бедер, пока Бриджит, замурлыкав, не потянулась и не прижалась к нему.

— Уже поздно, — пробормотал он, целуя ее в плечо.

— Ммм… — это был единственный звук, который она издала, потому что принялась целовать его грудь.

— Я должен отвезти тебя домой, Бриджит.

— Не хочу домой. — Она лизнула сосок и слегка прикусила его зубами, отчего Джером чуть не вскрикнул. — Я хочу остаться с тобой, — не поднимая головы, выдохнула Бриджит. — Навсегда.

Джером нахмурился. А что, если она уже начала воплощать в жизнь план «Б»? И он решил испытать Бриджит.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Джером. — Ты хочешь сказать, что готова перебраться ко мне?

Она вскинула голову.

— Силы небесные, конечно же нет! Я не могу так поступить. Мне нужно заниматься рестораном. Столько дел! Я не могу переложить все заботы на плечи мамы. Я выразила… всего лишь желание, вот и все. Я знаю, что должна быть дома.

Как ни странно, Джером почувствовал разочарование. Будь Бриджит влюблена в него, она бы обеими руками ухватилась за возможность переехать к нему.

Но Джером решил еще раз проверить Бриджит.

— А что, если я попросил бы тебя остаться? — спросил он и замер в мучительном ожидании ответа.

Сев на постели, она удивленно уставилась на него.

— Но чего ради тебе просить? Я и подумать не могла, что тебе вообще придет в голову такая идея.

Вряд ли такой ответ могла дать женщина, опьяненная любовью. Нет, единственным в этой спальне человеком, у которого от любви голова шла кругом, был он!

— Почему бы и нет? — протянул Джером.

Он коснулся соска Бриджит, и его мужское самолюбие получило удовлетворение, когда он увидел мгновенную реакцию. Что бы ни было, но Бриджит испытывает к нему непреходящую страсть.

Или же она целиком во власти лишь похоти? Возможно, без сожаления расставшись с девственностью, она готова теперь отправиться в постель с любым. После расставания с Эстер Джером и сам не раз испытывал плотское удовлетворение в объятиях тех женщин, к которым не был по-настоящему привязан. Может, и Бриджит поведет себя таким же образом.

Подозрение, что на самом деле она вовсе не испытывает к нему любви, просто убивало Джерома.

— Так что же ты от меня хочешь, Бриджит? — не мог не спросить он. — Чего ждешь от наших отношений?

Бриджит уловила напряжение, с которым он это сказал, заметила и ударение на слове «ждешь». О господи, да Джером решил, что я напрашиваюсь на замужество! — внезапно осенило ее. Как бы я ни любила этого человека, мысль о браке даже не приходила мне в голову!

Да и откуда она могла появиться, если я прекрасно понимаю, что брак менее всего нужен Джерому? Чарити предупреждала меня на этот счет, предостерегала, чтобы я ни в коем случае не влюблялась в него. Да если бы он догадывался о моих подлинных чувствах, то исчез бы в мгновение ока!

Лучше я солгу, чем потеряю его. Лучше сыграю ту роль, которую Джером от меня ждет, чем он вообще исчезнет из моей жизни. Мне невыносима даже мысль о том, что я никогда больше не буду заниматься любовью с Джеромом, что никогда больше не испытаю ту страсть, которую — я чувствую это! — может разбудить во мне только он.

— Я не жду от тебя ничего, кроме того что ты можешь предложить, Джером.

— И что же именно?

— Свою дружбу. И свое тело, конечно, — с улыбкой добавила она и, прильнув к Джерому, ощутила, как он мгновенно возбудился.

Любовь изменила отношение Бриджит к сексу. Оказывается, он доставляет столько радости! Рядом с Джеромом она ничего не стеснялась. Все, что она делала, было совершенно естественным и в то же время потрясающе приятным. Бриджит нравилось его тело, нравилось возбуждать Джерома и слышать, как он задыхается от наслаждения, нравилось, как мощно и в то же время нежно его плоть проникает в нее.

Однако Джером почему-то отстранился и сел на край кровати. Бриджит недоуменно и слегка обиженно смотрела на него.

— Расскажи мне о плане «Б», — внезапно попросил он.

Бриджит была настолько потрясена, что ненадолго потеряла дар речи.

— О плане «Б»? — наконец придя в себя, переспросила она.

Взгляд Джерома был полон неприязни.

— Только не строй из себя идиотку. О его существовании мне сказал Джаспер. И намекнул, что я первый в списке.

Бриджит молча смотрела на него. Неужели все это время он считал, что я пытаюсь заманить его в брачные сети?! Неужели думал, что все, чем я сегодня занималась с ним в постели, продиктовано алчностью, а не искренними чувствами?! Неужели все, что Джером делал со мной, он делал лишь из желания унизить меня, подозревая, что я всего-навсего честолюбивая расчетливая сучка?!

В таком случае он может идти к черту!

— Во-первых, это был не мой план, а Чарити, — корчась в муках отчаяния и горечи, буркнула Бриджит. — Ей пришла в голову идиотская идея, что мне непременно надо отловить богатого мужа. Какое-то время Чарити казалось, что ты самый подходящий кандидат, но, можешь мне поверить, я быстро разубедила ее.

Джерому пришлось скрыть, что он не на шутку обиделся.

— То есть ты считаешь, что я не подхожу на роль мужа?

Бриджит всплеснула руками.

— Ты, должно быть, шутишь! Ты слишком неприязненно и цинично относишься к женщинам. И только совершенно рехнувшаяся может увидеть в тебе спутника жизни.

— Неужели?

— Когда я выйду замуж, то рядом со мной будет человек, бесконечно любящий меня, который будет считать, что я — лучшее, что есть на земле. Человек, который никогда не станет спрашивать о мотивах моих действий, потому что будет знать, что и я точно так же люблю его. Мне на собственном опыте довелось узнать, что происходит в семье, если она создана из-за денег, а не по любви. И я не хочу иметь ничего общего с такими гнусными сделками. Так что перестань беспокоиться, дорогой Джером! — уже с трудом сдерживаясь, выпалила Бриджит. — Я не покушаюсь ни на тебя лично, ни на твой банковский счет. Мне нужно только лишь твое тело. Но, если ты так переживаешь, я могу отказаться и от него. Не сомневаюсь, что очень быстро расстанусь с воспоминаниями о близости с человеком, который видел во мне лишь авантюристку и вымогательницу!

Бриджит соскочила с постели и стала торопливо собирать разбросанную по полу одежду.

— Бриджит, прошу тебя, не злись, — говорил Джером, следуя за ней по комнате. — Я виноват. Я…

— Да не злюсь я! — в сердцах бросила она, не в силах слышать эти неискренние извинения. — Я просто вне себя от ярости! Подумать только: так долго ждать, чтобы отдать свою невинность такому циничному ублюдку, как ты!

Когда она направилась в ванную, Джером перехватил Бриджит за руку и с силой развернул лицом к себе. Теперь их обнаженные тела разделяла только одежда, которую она прижимала к груди. И было видно, что даже гнев не может служить препятствием для наслаждения. Или для любви. Бриджит не могла поверить, но она по-прежнему хотела этого мужчину!

— Ты права, — проворчал он. — Я в самом деле отношусь к женщинам цинично и неприязненно. Признаю. И ненавижу это в себе так же, как и ты. Презираю себя за ту глупую предубежденность, с которой отнесся к тебе в первый же вечер, как увидел тебя.

Бриджит была сбита с толку. Ведь в первый раз они встретились отнюдь не вечером. Что он несет?!

— Да, именно так. Понимаю, что ты растеряна. Речь идет не о том дне, когда ты явилась за кредитом. Я видел тебя до этого — на одной из вечеринок у Джаспера. Ты была в потрясающем платье с весьма смелым вырезом на спине. Конечно, меня ты не заметила, ведь тебя окружали обожатели.

— И?..

— И какое-то время я наблюдал за тобой.

Бриджит отлично помнила эту вечеринку, поскольку в этот день умер отец. В памяти отчетливо всплыл развязный Малком Уитфилд, который на глазах у всех попытался ущипнуть ее за попу. Особенно ярко Бриджит припомнила, как, словно испуганная девчонка — которой она, впрочем, тогда и была, — она быстренько ретировалась. А Джером все это наблюдал… Она смущенно порозовела и пробормотала:

— Наверное, я ужасно глупо выглядела.

— Мне ты показалась невообразимо прекрасной, — опалив ее жарким взглядом, сказал он. — Я так хотел тебя, что это было просто невыносимо. Джаспер заметил мое восхищение и сказал, что может нас представить друг другу, но я предпочел уйти. Понимаешь, в то время я воспринимал тебя как еще одну Эстер…

У Бриджит сжалось сердце, когда она увидела, какая боль стоит в его глазах.

— Должно быть, она причинила тебе немало страданий.

— Она убила все мои мечты.

— Твои мечты?

— Да. Но это уже другая история, и вряд ли она будет тебе интересна. Я просто пытаюсь объяснить тебе: в тот день, когда ты пришла к Питеру Сэйферсу, я, только-только прознав о его делишках, был уверен, что ты девица невысоких моральных принципов. Суди сама: коль скоро ты явилась к нему на прием, значит, ты была согласна на условия этого негодяя, и тебя они не смущали. Невольно ты предстала передо мной в самом худшем свете. Но, вместо того чтобы отнестись к тебе с презрением, я все больше влюблялся. И с огромным трудом преодолел искушение отбросить все свои принципы ради ночи с тобой.

— Господи! — только и могла воскликнуть Бриджит.

— Ну вот, а когда мне досталась эта ночь, я хочу тебя еще больше. Все в тебе вызывает у меня восхищение, Бриджит. Та радость, с которой ты относишься к жизни. Твоя непосредственность. Твоя страстность.

— Ты имеешь в виду сексуальность?

— И это тоже. Выходи за меня замуж, Бриджит. Стань моей женой.

Она изумленно уставилась на него.

— Выйти за тебя замуж. Но я… я не могу!

— Почему?

— Потому что… потому что в таком случае ты убьешь мою мечту.

— Какую именно? О придорожной забегаловке, которую ты пышно именуешь рестораном? Бриджит, моей жене не придется думать о том, как заработать на хлеб насущный! Я оплачу все долги твоего отца. Найму твоей матери прислугу. Ни тебе, ни ей до конца жизни не придется больше ни о чем беспокоиться.

Бриджит захотелось влепить ему оплеуху, так разозлили ее бесчувственность и самодовольство Джерома. Неужели он не слышит сам себя? Он ничем не лучше ее отца или той же Эстер! Ни слова о любви — только о деньгах. Она с трудом подавила желание заорать, чтобы он наконец уяснил, о чем идет речь.

— Нет, Джером, — твердо сказала она. — Ты ничего не понял. Моя мечта не имеет отношения к ресторану. Она о любви.

— О любви?

— Да. У тебя такой вид, словно ты никогда не слышал этого слова! Дело в том, Джером, что я дала себе слово — выйти замуж только по любви. По настоящей любви. А не только для того, чтобы получать сексуальное удовлетворение. Мне очень жаль, но ты… ты не отвечаешь этому требованию. Все же спасибо, что сделал мне предложение, — оживленно заговорила она, опасаясь, что сейчас заплачет. — Но, честно говоря, в этом нет необходимости. В наши дни мужчина, который лишил девушку невинности, не обязан на ней жениться. И, не сомневаюсь, когда ты на досуге обдумаешь наш разговор, то будешь только благодарен мне, что я не поймала тебя на слове. Ведь ты не любишь меня, Джером. Ты просто хочешь заниматься со мной любовью. Думаю, необременительная связь более чем устраивает тебя — никаких обязательств и никакой обузы. И мне нравится заниматься с тобой любовью, мой дорогой. Я так и думала, что в постели ты будешь просто великолепен. А теперь я хочу принять душ и одеться. А потом тебе лучше отвезти меня домой прежде, чем мама явится сюда с дробовиком.


Когда Бриджит скрылась в ванной, Джером без сил рухнул в кресло. Как ни странно, голова у него кружилась от счастья.

Она отвергла меня! И дала понять, что я могу катиться ко всем чертям со своим предложением о браке! Наплевала на мой банковский счет! Она не имеет ничего общего с Эстер! Абсолютно!

Включи сюда еще и то, что она не любит тебя, идиот! — пропищал до омерзения честный внутренний голос, отчего радость Джерома приутихла. Ты слышал? Она выйдет замуж только по настоящей любви.

Значит, я должен заставить ее влюбиться в меня. Ничего иного не остается.

Но как?

Секс? О да, я готов склонять на свою сторону Бриджит этим способом при малейшей возможности. В постели она просто великолепна, как, впрочем, и вне ее. Пока еще она не сказала и не сделала ни одной глупости!

Внимание? Я готов звонить ей дважды, нет, трижды в день!

Подарки? О да! Посылать ей цветы. При каждой встрече дарить шоколад и духи. Хотя стоп! Не стоит укреплять в Бриджит подозрение, что я по-прежнему вижу в ней лишь золотоискательницу. Значит, только цветы. И ничего больше.

Лесть? В ней нет необходимости. Я могу говорить Бриджит чистую правду — что считаю ее самой красивой, умной, находчивой и фантастически сексуальной женщиной на земле!

Что еще? Ну и еще, разумеется, старый испытанный прием: при каждом удобном случае говорить, как я люблю ее. Нет, что-то не то… Джером задумался. Решено! Я буду хранить эти три коротких слова про запас, пока не настанет момент истины, и Бриджит не убедится, что я в самом деле верю в них. Тогда и только тогда они попадут в цель!

Джером закусил верхнюю губу. В жизни ему приходилось преодолевать немало препятствий и сложностей, но никогда еще он не оказывался в таком критическом положении. Впрочем, сталкиваясь с серьезным вызовом, он всегда воодушевлялся. И сейчас Джером не мог отделаться от мысли, что заставить Бриджит влюбиться в него и является таким вызовом. Но заставить ее поверить, что он любит ее… Да, задачка не из легких, но Джером Логан не привык пасовать перед трудностями!

Выбравшись из мягких объятий кресла, он стал собирать свою раскиданную одежду, прислушиваясь к звуку льющейся воды. Любовь в душе — как это эротично! Обнаженные тела, еще больше возбуждающиеся от теплых водяных струй, запах мыла, скольжение ароматной губки…

Джером отшвырнул одежду и бросился к дверям ванной.


20


— Мне будет жаль расставаться с тобой, — сказала Ливви, когда в очередную пятницу они с Бриджит пили вечерний чай. — Ты прекрасно работаешь. И для кого-то станешь прекрасной женой.

Бриджит была готова согласиться, но сомневалась, что этим кем-то станет Джером. Он не повторил свое предложение выйти за него замуж и с предельным увлечением пользовался ее предложением заниматься только сексом. Естественно, он не имел представления, что Бриджит влюблена в него. Джером думал, что она всего лишь вожделеет к нему, — страсти у Бриджит хватало с избытком.

После безумной ночи он появился в воскресенье вечером, чтобы пригласить ее на обед, и они действительно провели это время в ресторане. Они справились с двумя сменами блюд, хотя Бриджит даже под страхом смертной казни не смогла бы припомнить, что те собой представляли. Жгучее сексуальное напряжение так действовало на них, что всю дорогу до дома Джерома оба смущенно молчали.

Они даже не успели добраться до постели. Джером овладел Бриджит прямо в холле. Потом в гостиной. Потом в душе. Перед уходом Бриджит с трудом разыскала свою одежду, поскольку та оказалась разбросанной по всему дому. Джером не столько помогал ей в поисках, сколько мешал, целуя ее и лаская, и, когда Бриджит уже почти была одета — не без его помощи, — снова увлек ее на ковер.

Джером уговорил ее в понедельник встретиться за ланчем — но, конечно, единственным блюдом в его меню оказалась она. Бриджит стала было подтрунивать над ним, когда, минуя все кулинарные заведения, Джером повел машину прямо к своему особняку, но, стоило им переступить порог, как мягкая ирония Бриджит уступила место страсти, столь же ослепляющей и бурной, как и у Джерома.

Во вторник Бриджит, затаив дыхание, ждала его в условленном месте, куда Джером, как и было договорено, подъехал в полдень. День был душным и жарким, и они занимались любовью в душе. Джером вернулся в офис лишь после трех, оставив приятно уставшую Бриджит восхищаться его неутомимостью и изобретательностью.

В среду она отказалась встречаться во время ланча, ибо в ней вдруг пробудилась гордость. Она решила дать понять Джерому, что встречи между делом ей неприятны. Но сделать это оказалось чертовски трудно. Весь день Бриджит постоянно думала, с каким удовольствием, вместо того чтобы хлопотать по обустройству ресторана, оказалась бы в объятиях Джерома. И когда вечером она явилась делать уборку, то уже глубоко сожалела о своем глупом решении. Зачем отказывать себе в тех радостях, которые может подарить Джером? — спрашивала себя Бриджит. Если я не в состоянии завоевать его любовь, то, по крайней мере, могу наслаждаться его искусством любовника.

Поэтому, когда она в половине первого ночи вернулась домой, и позвонил Джером, Бриджит благосклонно отнеслась к его предложению посвятить ему четверг.

Бриджит лишь качала головой, вспоминая, как прошел этот день. Джером оказался полностью в ее власти, и даже рассказал кое-что о себе, о своей жизни. Бриджит была потрясена и тронута, хотя немало уже знала о Джероме от Чарити, которая дебютировала в роли детектива, выуживая из самых различных источников сведения о Джероме Логане.

Бриджит пришла к заключению, что жизненный путь Джерома был тернист, но привел его к успеху. Единственной неудачей Джерома за все эти годы, по всей видимости, оказался его брак с Эстер.

Выросшая в семье богатого коммерсанта, Эстер, когда разорился ее отец, внезапно оказалась на грани бедности и, поскольку не собиралась перебиваться с хлеба на воду, обратила свой алчный взор на Джерома Логана, который был восходящей звездой в мире бизнеса. Джером женился на ней, не успев распознать, что за взглядом больших и неповторимо прекрасных голубых глаз скрывается эгоистичная и самовлюбленная натура. Их брак длился полгода, детей, слава богу, не было.

Бриджит не сомневалась, что любовь всегда вызывала у Джерома двойственное ощущение: он не доверял этому чувству, но неизменно томился по нему, как по чему-то недостижимому. Единственная беда заключалась в том, что Джером не имел представления, что же такое настоящая любовь, ведь бедняга никогда не был знаком с ней и мог легко спутать с любовью чувственное влечение. Или оказаться в дураках стараниями напористой молодой особы, которая, изображая привязанность, фарисейски уверит его в своей любви, хотя на самом деле за красивым декоративным фасадом сладкозвучия скрываются откровенно торгашеские намерения. Не подлежало сомнению, что такой женщиной и была Эстер.

Бриджит нахмурилась. Джером наверняка заподозрил, будто и я мечена тем же клеймом. Мне остается лишь надеяться, что теперь он уже так не думает. Неужели отказ принять его предложение руки и сердца не убедил Джерома, что мне нужны отнюдь не его деньги?

Единственная тема, на которую Джером, несмотря на все старания Бриджит, отказывался говорить, был его брак. Джером признал лишь, что причиной развода стала измена Эстер. Все, что Бриджит знала о бывшей супруге Джерома, она почерпнула из рассказов Чарити — но тоже не слишком много. Вдруг ей в голову пришла мысль, и Бриджит посмотрела на сидящую напротив Ливви.

— Скажите, Ливви, вы когда-нибудь встречали первую жену Дже… э-э-э… мистера Логана?

— Встречала ли я ее? Ха! Та еще была штучка! Должна сказать, что когда босс избавился от нее, мы все только обрадовались.

— Не припомните точно, как давно это было?

— Ну как же! Уж года два прошло. Ну да! Два года. Господи, как время-то летит!

— Что она собой представляла?

— Смотрелась хорошо. Высокая блондинка с великолепной фигурой. Так и таяла, как масло во рту, когда крутилась вокруг мистера Логана и его коллег, а с теми, кто не стоил внимания, была стерва стервой. Снобизма в мадам было выше головы. В то время я убирала седьмой этаж, и мне довелось пару раз столкнуться с ней. Так она всегда смотрела сквозь меня, словно я не существую. Бедная Кэти тоже жаловалась…

— А вы знаете, почему их брак распался?

Чарити выяснила, что у Эстер был далеко не один роман на стороне, но подробностей не знала.

— Никаких тайн здесь нет, милая. Босс застал мадам в постели с посыльным из магазина. И тут же выкинул ее из дому. И ее саму, и все ее барахло вышвырнул на улицу, и тут же поменял замки.

— Боже мой! Но откуда вы все это знаете? Не могу представить, что Дже… мистер Логан кому-то рассказывал о столь интимных подробностях.

— Слышала собственными ушами. Тем вечером мистер Логан вернулся поработать, что он довольно часто делает. И тут в его кабинет влетела эта леди Дерьмо — и ее понесло. Я убирала зал заседаний, и дверь была слегка приоткрыта. Должна сказать, у меня аж волосы на голове зашевелились. В жизни не слышала, чтобы женщина так грязно выражалась! А вот мистером Логаном можно было гордиться. Он даже голоса не повысил. Спокойно сказал ей, чтобы она убиралась. И лишь когда она стала орать, вываливая разные мерзкие подробности о всех своих других любовниках, что у нее были во время замужества, вызвал охрану, и та силой вывела мадам. Нам было так жаль мистера Логана, ведь она пыталась его публично унизить. Должно быть, на всех этажах было слышно, как эта стерва орала. Никто из нас не удивлялся, что с тех пор у мистера Логана никого не было. Он из тех людей, которые очень глубоко переживают подобные вещи. Сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь еще женится. До того, как его постигло разочарование, бедняга был влюблен в это ничтожество, свою жену.

Бриджит показалось, что ее сердце ухнуло в черную пропасть. Именно этого она и боялась: Джером никогда не оправится от предательства первой жены настолько, чтобы доверять другим женщинам. Бриджит разочарованно вздохнула. Должно быть, в глубине своей глупой романтической души она втайне надеялась, что Джером наконец влюбится в нее и повторит свое предложение руки и сердца.

— Почему тебе хочется все это знать, моя милая? — спросила Ливви. — Ты заинтересовалась мистером Логаном?

Бриджит смутилась, услышав этот прямой вопрос.

— Ну… в общем-то он в самом деле симпатичный, не так ли?

Ливви понимающе взглянула на нее.

— Вон оно что… Конечно, ты и сама очень симпатичная девочка. Только не говори мне, что босс строил тебе глазки, когда ты убирала его кабинет.

— Случалось, что он как-то странно посматривал на меня, — призналась Бриджит, стараясь согнать с лица виноватое выражение. Если бы только Ливви знала, чем они с Джеромом занимались!

Бриджит решительно запретила Джерому сегодня вечером работать допоздна. В свой последний рабочий день она хотела вылизать все подчистую, чтобы у Нэнси, когда та в понедельник выйдет на работу и найдет идеально чистые помещения, не было оснований сетовать на небрежность сменщицы.

Но до чего Бриджит было одиноко, когда она убирала кабинет Джерома! У нее сжалось сердце от внезапно осенившей ее ужасной мысли: поскольку Джером никогда не полюбит ее, то настанет день, и он исчезнет из ее жизни. Это случится, когда она перестанет интересовать его в сексуальном смысле, чему не миновать!

Как она без него будет жить? Существовать рядом с ним стало для нее столь же естественным, как дышать.

Вдруг ей захотелось заплакать, но Бриджит не могла себе позволить такой роскоши, ведь перед ней сидела Ливви.

Изобразив улыбку, Бриджит встала и бодро сказала:

— Пора за работу!

— А как насчет мистера Логана?

— ?

— Я хочу сказать… что ты собираешься делать… ну, относительно него и себя? Ты ведь сегодня работаешь тут последний вечер.

— Да, это-то я понимаю. И боюсь, придется признать, что мы с мистером Логаном не нашли общего языка.

Ливви вздохнула.

— Думаю, ты права, девочка. История с Эстер оставила в его душе незаживающие шрамы. Хотела бы я знать, что случилось с этой стервой? Скорее всего, она на всех парусах отправилась доить какого-нибудь богатого дурака. У таких как она нет сердца. Не то что у нашего мистера Логана. Он мягок как глина. Ты знаешь, что он не только послал Нэнси цветы, но и лично навестил ее с огромной коробкой конфет? Она была потрясена. Мало кто из боссов так отнесся бы к уборщице.

— Да, — задумчиво сказала Бриджит, — мало кто. Что ж, пора и за работу, Ливви. До встречи.

— Обязательно увидимся, дорогая. И не переживай так из-за мистера Логана. В твоей жизни еще будет много хороших ребят.

Но никто из них не будет мне нужен так, как Джером, страдальчески думала Бриджит, поднимаясь на лифте на седьмой этаж. Никого из них я не смогу любить и вполовину так сильно, как его. Инстинктивно Бриджит чувствовала, что в жизни ей суждена лишь одна настоящая любовь.

Она приободрилась, когда вспомнила слова Ливви, что на самом деле Джером мягок как глина. Может, и Чарити, и Ливви не правы, считая, что после пережитого потрясения он не способен снова испытать любовь к женщине? Джером как-то спросил, чего она от него ждет, но она-то никогда не спрашивала Джерома, чего он от нее хочет. Может, потому, что слишком боялась ответа. Не о сексе ли, и только о нем пойдет речь? Или можно надеяться, что ему нужно нечто большее?

Чарити внушала Бриджит, что надо просто радоваться моменту и не рассчитывать на постоянство. Но Чарити всегда была цинична. Кроме того, подруга настоятельно советовала Бриджит не признаваться Джерому в любви.

— Если он узнает, то будет об тебя ноги вытирать, — заявила Чарити, когда подруги болтали по телефону. — Честное слово, Брайди. Помнишь, я предупреждала, что, стоит тебе оказаться с мужчиной в постели, и ты влюбишься в него? Когда дело доходит до мужчин и секса, ты как Красная Шапочка в лесу — особенно если речь идет о таком волчище, как Джером Логан. Маленьких девочек вроде тебя он просто ест на завтрак. Но если ты послушаешься свою старую мудрую подружку, то, надеюсь, сможешь выпутаться из этой истории, особенно не пострадав и уж явно поумнев. Только не неси ахинею, что, мол, не в силах. Когда он тебя бросит, по крайней мере, побереги гордость.

Гордость. Что в ней проку, если в моей жизни больше не будет Джерома? Да провались Чарити вместе со своими советами! — решила Бриджит.

Створки лифта разошлись, и она заторопилась по коридору. Не честнее было бы не отказываться от попытки? А что, если Джером гораздо глубже привязан ко мне, чем показывает, и лишь ждет от меня признания в том же самом?

Вполне возможно. Он очень осторожен, когда речь идет о доверии к женщине, тем более такой же избалованной, как Эстер. И свое предложение в ту ночь он сделал не под влиянием мимолетного наплыва чувств. Может, у него вырвалось самое потаенное желание…

Может, Джером любит меня… Искренно любит.

При мысли о такой возможности сердце у Бриджит зачастило. Я должна это выяснить. И немедленно! Я не могу ждать ни секунды!

Она влетела в кабинет Джерома, кинулась к письменному столу и сорвала трубку. Набрав его домашний номер, Бриджит стала считать гудки. Пять. Шесть. Семь. Только бы он никуда не ушел!

— Джером Логан.

Услышав его голос, Бриджит замерла. До чего глупая идея пришла мне в голову! Глупая, глупая, глупая!

— Алло? Кто это?

— Джером… — сдавленно пролепетала она.

— Бриджит? Это ты?

— Да.

— В чем дело? Что-то случилось? Где ты? Разве ты не должна сейчас быть на работе?

— Я и есть тут. В твоем кабинете.

— Вот как?

— Я… я должна была позвонить тебе.

— Польщен. Не говоря уж, что удивлен, — сухо добавил он. — Могу ли я надеяться, что ты хочешь пригласить меня на рандеву в кладовке? Нет? Жаль. Придется ждать до завтра.

— Джером…

— Да, любовь моя?

У нее снова сжалось сердце — на этот раз от его нежности.

— Правда? — задохнулась Бриджит, чувствуя стеснение в груди. — То есть ты в самом деле?.. Ты любишь меня?

Она буквально оглохла от наступившего молчания. За те несколько секунд, что Джером не подавал признаков жизни, нервы у Бриджит напряглись до предела.

— Почему ты спрашиваешь? — наконец отозвался он.

— Мне… мне вдруг стало это очень важно знать.

— Почему?

— Потому что я хочу, чтобы между нами все было чисто и ясно! Я с ужасом вспоминаю нашу первую встречу. И меня волнует, что ты можешь думать, будто мне что-то нужно от тебя. Конечно, так и есть, но не твои деньги, Джером. И не замужество. Хотя я бы от него не отказалась. Когда-нибудь. Но, конечно, только если ты любишь меня и хочешь жениться на мне. Потому что я… я люблю тебя, Джером, — наконец вырвалось у нее признание. — Это я пытаюсь тебе сказать. Я люблю тебя. О Господи! Надеюсь, Джером, ты не сердишься за меня за эти слова? Чарити убеждала, что я не должна говорить тебе это, но… но ведь она ошиблась, не так ли?

Джером приложил немалые усилия, пытаясь сдержать эмоции, которые рвались у него из сердца, но его старания были обречены на провал.

— Да! — воскликнул он. — Да, моя дорогая! Чарити ошиблась. И я не сержусь на тебя, потому что… я тоже люблю тебя. А как может быть иначе? О боже, Бриджит, мне трудно говорить. — Он сглотнул комок в горле и вытер влажные глаза. — Ты хоть представляешь, как давно я плакал в последний раз?

— Ты плачешь? — потрясенно переспросила она. — Из-за меня?

— Из-за тебя.

— Ты не плакал из-за Эстер?

— Из-за этой стервы? Господи, конечно нет. Стоило мне понять, что она собой представляет, я тут же от нее избавился.

— Ты знаешь, что с ней стало?

— Забавно, что ты спрашиваешь. Не имел представления… до прошлого вторника. Кэти показала мне статью об одном банкире из Глазго, который оказался под судом за растрату. Там же был снимок его жены в здании суда — и это оказалась Эстер. Он утверждал, что на преступление его заставили пойти чрезмерные траты жены, и я едва не пожалел беднягу. Но леопард не меняет шкуру, не так ли? Эстер до гробовой доски будет обманывать мужчин, вымогая у них деньги. Но тебе не стоит забивать свою милую головку такими вещами, Бриджит. Эта женщина ровно ничего не значит для меня. Появись она передо мной голая, я бы и глазом не моргнул.

— Но… но ведь сначала ты любил ее, Джером.

Джером испытал искушение солгать, но Бриджит ведь сказала, что хочет ясности и открытости между ними. Значит, надо сказать правду.

— Я так считал. Еще мальчишкой я мечтал, что когда-нибудь у меня будет настоящая жизнь, в которой я обрету преданную и любящую жену. Эстер блистательно играла ангела — пока на пальце у нее не появилось обручальное кольцо. Я любил созданную ею иллюзию, а не ту реальную женщину, которой она была. Своими льстивыми словами и обхождением Эстер обдурила меня. Она была великолепной актрисой и в спальне. Не стану отрицать, что поначалу был серьезно увлечен ею. Первые подозрения зародились у меня сразу же после медового месяца, когда единственным ее занятием стали походы по магазинам. Постепенно я стал догадываться, что она собой представляет, с моих глаз стала сползать пелена. Но тем не менее, уже все понимая, я долго пытался списать боль и разочарование на счет разбитого сердца. Думаю, я страдал из-за уязвленного самолюбия. И лишь когда полюбил тебя, милая, я понял, что чувства, которые испытывал к Эстер, были не настоящей любовью, а лишь ее тусклым подобием.

— И я — твоя настоящая любовь?

— Самая настоящая и самая любимая.

— Ох, Джером… теперь уже я плачу.

— Надеюсь, от счастья?

— Да! Да!

— Я еду к тебе.

— Джером, ты не должен этого делать! — испугалась Бриджит. — У меня еще масса работы. Прошу тебя, дай мне с ней справиться. Я… я обещаю, что как только покончу с ней, то сразу же приеду к тебе.

— В таком случае, позвони матери и предупреди, что сегодня не будешь ночевать дома. Ибо я в течение долгих часов собираюсь доказывать, как я люблю тебя.

— О, Джером! Хорошо, дорогой. Я позвоню и прямо так маме все и скажу.

— Надеюсь, она не явится ко мне с дробовиком?

— Конечно нет.

— Жаль, — пробормотал Джером.

— Что?

— Ничего.

Еще недавно Джером считал, что ему нужна только лишь любовь Бриджит. Но оказалось, что это не так. Ему было нужно гораздо больше. Он хотел, чтобы она стала его женой и матерью его детей. И не когда-нибудь, а как можно скорее.

Но она так молода. Он не имеет права подгонять ее, не имеет права настаивать, чтобы из-за него она меняла все свои планы. Он должен быть терпелив, должен ждать, чтобы к ней когда-нибудь пришел этот день.

— Ты не передумала приехать ко мне? — спросил Джером, уже мучительно томясь от желания обнять ее. — Обещай.

— Обещаю.


21


Бриджит лежала в объятиях Джерома, вслушиваясь в его сонное дыхание и думая, что никогда еще не испытывала такого счастья. В каждом поцелуе Джерома, в каждой его ласке было столько тепла и заботы, что и тело Бриджит, и душа ее таяли. Она видела, какой любовью светятся его глаза, и теперь знала наверняка, что действительно была для него настоящей любовью — так же, как и он для нее.

Пусть даже он сейчас не просит ее выйти за него замуж, но непременно сделает это когда-нибудь. Когда придет время.

Бриджит понимала, что прошлое оставило в сердце Джерома неизгладимый след, и он не торопится. Честно говоря, Бриджит и сама хотела, чтобы у нее было время доказать ему, что она не имеет ничего общего с Эстер.

Кроме того, она хотела справиться со стоящими перед ней проблемами — открыть ресторан и завершить перемены, которые происходили в ней в течение трех последних месяцев — из маленькой балованной и капризной девицы леди Бриджит Холлис превращалась во взрослую независимую женщину, которая может гордиться собой.

И она ни в коем случае не хотела возвращаться к облику той пустоголовой вертихвостки, которая понятия не имела, что такое работа. Теперь Бриджит по-новому взглянула на Малкома Уитфилда и на других парней, с которыми ей доводилось встречаться. Сразу же после смерти отца все они исчезли из ее жизни, что убедительно показывало «глубину» их чувств.

Бриджит пришла к выводу, что такие ребята, как Малком Уитфилд, чем-то напоминали ее отца. Обаятельные, но не имеющие представления о совести. С их точки зрения, брак — всего лишь средство получить доступ к деньгам жены. Настоящая любовь — это для простаков, а вот сексом надо заниматься при любой возможности. Бриджит сомневалась, имелся ли в том кругу, где ей приходилось вращаться, хоть один муж, который хранил верность жене.

С другой стороны, Джером обладал не слишком легким характером, зато высоко ценил чистую совесть. Такое сочетание нравилось Бриджит куда больше. Она удовлетворенно вздохнула и погрузилась в глубокий спокойный сон.

Тем не менее, счастью ее было суждено длиться недолго — беда пришла с рассветом.


Бриджит проснулась, когда часы у кровати показывали без двух минут одиннадцать. Бриджит уже безнадежно опаздывала, поскольку заверила мать, что в девять утра появится дома.

— Джером, — шепнула она, толкнув его в бок.

Он что-то пробурчал.

— Если хочешь, спи дальше, а мне пора вставать и бежать домой. У меня сегодня куча дел. Завтра открываю ресторан.

Джером зевнул и потянулся.

— Иди сюда, поцелуй меня и пожелай доброго утра, моя красавица!

— О нет, не надо! — пискнула Бриджит, уворачиваясь от рук Джерома. — Я должна через пятнадцать минут удрать отсюда, или мама убьет меня. Я обещала ей уже давно быть дома.

Джером улыбнулся.

— Наверное, леди Карисса ужаснулась, когда ты сообщила ей, что не придешь ночевать?

— Ничего подобного! Мама всегда предоставляла мне полную свободу. Что бы я ни делала, ее ничто не могло вывести из себя.

— Мудрая женщина.

— Насчет мудрости сомневаюсь. На самом деле ее ничего не волновало.

— Все равно твоя мать замечательная женщина.

— Да. — Бриджит вздохнула. — Бедная мама. Последние несколько месяцев нелегко дались ей.

— Ты недооцениваешь ее, Бриджит. Она выстоит.

— Может быть. Думаю, что Мэтт влюблен в нее.

— Садовник?

— Ага.

— Похоже, вполне достойный господин.

— Верно.

— Так в чем проблема?

— Мама очень любила отца. И я не думаю, что она сможет заново кем-то увлечься.

— Забавно. То же самое говорили обо мне и Эстер…

Бриджит внимательно посмотрела на него, и Джером усмехнулся.

— С прошлым покончено раз и навсегда. Ясно? А теперь отправляйся в душ, любимая, пока я полежу тут, погрузившись в воспоминания о прошедшей ночи.

— Включи радио, пока ты нежишься, ленивое создание. Послушай, что говорят о погоде на уик-энд.

Через двадцать минут потрясенный Джером на полной скорости летел по дороге, ведшей к району, где жили мать и дочь Холлис. Бледная как смерть Бриджит сидела рядом и в сильнейшем волнении ломала пальцы. Включив радио, Джером наткнулся на одиннадцатичасовую сводку новостей. И голос диктора продолжал звучать в ушах.

Ирландские террористы почему-то облюбовали для своей акции именно тот район Эпсома, где жили Бриджит и леди Карисса. На рассвете они взорвали готовый к открытию ресторан, пламя перекинулось на особняк, посадки и на соседние дома.

Бриджит дрожала как осиновый лист, когда Джером подъезжал к их улице. Небо было густо затянуто зеленовато-черным дымом. Бриджит надеялась, что он идет от горящих деревьев, но со страхом думала, не слишком ли она оптимистично оценивает ситуацию. Она не могла представить, что их дом сгорел дотла. А стоило ей подумать, что мать подверглась опасности, как ее затошнило от ужаса.

Джером старался держать эмоции в узде, но это было слишком трудно. Похоже, что дела обстояли далеко не лучшим образом.

В последний раз с таким отчаянием он взывал к Богу, когда был ребенком. Только бы ничего не случилось с матерью Бриджит! И с их домом! Господи, обещаю, если ты сохранишь и Кариссу, и особняк, я не буду давить на Бриджит, склоняя ее к опрометчивому браку. Я буду лишь оберегать ее и всегда помнить о твоей доброте.

Дальше по улице проехать не удалось. Она была перегорожена полицейскими машинами. Джерому не надо было растолковывать, что ситуация критическая. Поняла это и Бриджит.

— Ох, Джером, — только и смогла с отчаянием выдавить она.

Джером оставил машину, и они побежали к углу дома Бриджит, где у полицейского барьера потрясенно стояла группа людей.

Вдруг Бриджит схватила его за руку.

— Джером! Смотри, вон мама! С ней все в порядке! Слава богу!

Джером убедился, что так оно и есть. Но оставался еще вопрос, что будет с домом. Если это чертово строение сгорит дотла, леди Кариеса скорее всего испытает нешуточное потрясение. Как и Бриджит. Теперь-то, когда он увидел, как у нее на глазах внезапно выступили слезы, Джером знал, что она куда более чувствительная и ранимая, чем ему представлялось.

— Не плачь, милая, — попросил он. — Не стоит, чтобы мать видела твои слезы. Ради нее ты должна оставаться сильной.

— Да… да, ты прав. Я не должна плакать. Мне надо оставаться сильной. Ведь это всего лишь дом. Мама жива и здорова. Это самое главное.

Джером был горд тем, как быстро Бриджит смогла взять себя в руки. В ее глазах он увидел решимость оставаться ради матери сильной и смелой, но на всякий случай продолжал обнимать ее за талию, когда они подошли к леди Кариссе, спорившей с усталым и вымотанным полицейским.

— Но как вы не понимаете, офицер, что должны пропустить меня туда?! — возмущалась леди Карисса. — Моя дочь сказала, что к утру будет дома, а Бриджит всегда держит слово. Обещаю, что не буду делать никаких глупостей. Но мне надо знать, что с моей до…

Леди Карисса резко повернулась, когда Бриджит коснулась ее плеча.

— Мама!

У леди Кариссы было такое выражение глаз, что Джером понял: ничто на свете не может сравниться с материнской любовью. Лишь на мгновение его охватила печаль, что он был лишен ее, но затем Джером почувствовал радость, что женщина, которой суждено когда-нибудь выносить его ребенка, выросла под присмотром любящей матери.

— Ох, Бриджит! — вскрикнула Карисса. — Я так волновалась! — Она крепко обняла дочь, приговаривая: — С тобой все в порядке! Все в порядке! Мэтт, смотри, с ней все хорошо! Мое драгоценное сокровище!..

— Да, милая. — Мэтт до этого момента скромно стоявший в стороне, подошел к ним.

Бриджит удивленно уставилась на него, когда Мэтт обнял ее мать за плечи, и только вытаращила глаза, когда увидела, что Карисса покорно приникла к нему, вернувшись к привычной роли слабой беззащитной женщины, которую надо баловать и оберегать от суровой реальности.

— Дома больше нет, — сообщил Мэтт.

— О господи! — вырвалось у Бриджит. — А вы успели… успели хоть что-нибудь вынести?

— Боюсь, что нет. Когда мы прибежали сюда, нас к дому уже не подпустили. Вся улица была эвакуирована и перекрыта.

— Что значит, «когда мы прибежали сюда»? Откуда прибежали? — Бриджит перевела взгляд с Мэтта на мать, потом снова уставилась на Мэтта.

Мать покраснела, а Мэтт, выпрямившись, прямо и открыто посмотрел на Бриджит.

— Эту ночь Карисса провела у меня.

Джером едва успел сдержать смешок, увидев, как шокирована Бриджит.

— Она… она что? — еле выдохнула Бриджит.

— Мы с твоей матерью любим друг друга, — сказал Мэтт.

Джером подумал, что искренность и простота этого взрослого человека едва ли не трогательны. Мэтт ему нравился. Похоже, он будет куда лучшим спутником леди Кариесе, чем сэр Клемент со своими страстишками и увлечениями.

— Любите… — ошеломленно повторила Бриджит.

— Да, дорогая, — наконец подала голос и леди Карисса, у которой был полусмущенный-полувызывающий вид. — Как и вы с Джеромом. Мы собираемся пожениться. Вчера вечером Мэтт сделал мне предложение, и я ответила согласием. Скоро мы сыграем свадьбу. В нашем возрасте нет смысла тянуть.

— Но как же с домом?

Леди Карисса погрустнела, однако, похоже, не была сильно расстроена.

— Я понимаю, что это просто ужасно и очень сочувствую тебе. Я знаю, как сильно ты была к нему привязана и как отчаянно боролась, чтобы сохранить его.

Джером видел, что Бриджит с трудом скрывает огорчение и раздражение. Он-то отлично знал, что она старалась сохранить дом не столько для себя, сколько для матери!

— Это всего лишь дом, дорогая, — добавила леди Карисса. — И он был застрахован на солидную сумму. Мэтт сказал, что я могу без промедления перебраться к нему. Видимо, я так и сделаю — сомневаюсь, что в наше время это кого-то смутит.

— Значит, драгоценности бабушки безвозвратно пропали?..

— Почему пропали? — удивилась леди Кариеса. — Все драгоценности моей матери лежат в банковском сейфе, разве я не говорила тебе? Джером посоветовал держать их в каком-нибудь надежном месте, если я не собираюсь носить их.

Джером не сомневался, что с леди Кариссой все будет в полном порядке, а вот относительно ее дочери у него такой уверенности не было. Бедняжка Бриджит все еще не может прийти в себя. В один день она потеряла и дом, и все свои иллюзии.

— Полагаю, Мэтт, нам лучше отвезти леди Кариесу и Бриджит к вам, — предложил Джером. — Пока нам тут нечего делать. Я переговорю с полицией и выясню, когда мы сможем вернуться.


Жилище Мэтта откровенно изумило Бриджит и Джерома. Дом оказался довольно просторным и элегантным строением с великолепным садом. За чаем с пирожными Мэтт признался, что не всегда был садовником. Он посвятил жизнь флоту, бороздил на торговых судах моря и океаны, а когда ему исполнился пятьдесят один год, списался на берег. Поскольку у Мэтта были золотые руки, он занялся садоводством — скорее из интереса, чем в поисках средств к существованию.

И видно было, что леди Карисса не хочет ничего иного, как только выйти за него замуж — то ли из-за искренней привязанности, то ли ища защиты и безопасности.

Примерно через час Джером с облегчением убедился, что Бриджит несколько пришла в себя, хотя ясно было, что она куда больше, чем мать, переживает из-за дома. С лица ее все еще не сошла бледность, а в глазах стояло затравленное выражение.

Джером сомневался, что Бриджит пойдет на пользу дальнейшее пребывание рядом с матерью. Леди Карисса решительно захлопнула дверь, за которой осталась и прежняя жизнь, и дом — она рассталась с ними и в мыслях, и в чувствах — и с несколько преувеличенным оптимизмом принялась обсуждать с Мэттом будущую совместную жизнь.

Джером подозревал, что таким образом леди Карисса пыталась справиться с переживаниями, но этого нельзя было сказать о Бриджит. Она откровенно скорбела по дому и по всему, что было с ним связано. И, когда Джером шепнул, что они могут вернуться и посмотреть, что осталось от него, Бриджит согласно кивнула.

Зрелище оказалось куда хуже, чем он представлял. Массивные каменные стены превратились в руины, внутреннее убранство превратилось в пепел, а металлические предметы, расплавившись, обрели неузнаваемые очертания.

— Ох, Джером… — сдавленно прошептала Бриджит, когда они осторожно пробирались по пепелищу.

Но лишь подняв глаза к тому месту, где когда-то тянулась лестница, Бриджит неудержимо расплакалась. Джером, успокаивая, притянул ее к себе. Ей необходимо было выплакаться, излить горе.

Он повез Бриджит к себе, поскольку не хотел, чтобы Бриджит возвращалась к Мэтту. Во всяком случае, не сегодня.

Всю дорогу Бриджит молчала. Войдя в дом, Джером сразу провел Бриджит в гостиную, налил ей виски и буквально втиснул стакан ей в руки.

— Не сердись на свою мать, Бриджит, — сказал он, когда стакан был пуст.

— Не буду. — Она вздохнула. — В самом деле. Она всего лишь ведет себя, как и всегда вела. Прячет голову в песок и надеется, что все наладится само собой. Но, может, так и будет. Мэтт — хороший и порядочный человек. И скорее всего с ним мама будет счастлива. Просто я чувствую себя такой одинокой… Даже не могу объяснить, в чем дело. От моей жизни ничего не осталось. Ни фотографий, ни сувениров. Ничего. Словно я и сама больше не существую.

— Не существуешь? Бриджит, любимая, да в тебе жизни больше, чем в ком бы то ни было! Ты входишь в комнату, и в ней сразу же становится и теплее, и светлее. Ты излучаешь такое обаяние, что ему невозможно не поддаться. Да ты сама жизнь! Кстати, я уверен, что ты напрасно оплакиваешь фотографии. Наверняка кое-что хранится у твоих подруг. У родственников. У одноклассников. Думаю, все они с удовольствием с тобой поделятся, любовь моя. А тем временем у меня есть для тебя небольшой сюрприз — нечто, после чего, надеюсь, ты почувствуешь себя куда лучше.

— Что?

— Один взгляд лучше тысячи слов.

Джером, загадочно улыбаясь, через холл провел Бриджит в заднюю часть дома к большой комнате, которая еще неделю назад была совершенно пуста.

Открыв дверь, он внимательно наблюдал за реакцией Бриджит. И Джером навсегда запомнил это мгновение, когда в долю секунды ее грустное осунувшееся лицо озарилось вспышкой счастья.

— Бабушкины вещи! — воскликнула Бриджит. — Ох, да я и забыла о них! Джером, это потрясающий сюрприз!

И она обошла комнату, нежными любовными движениями притрагиваясь к предметам обстановки, одновременно смеясь и плача.

— Теперь, чтобы вернуть их, тебе придется выйти за меня замуж, — поддразнил он ее.

Бриджит вскинула голову, и в глазах ее вспыхнули проказливые искорки. У Джерома сжалось сердце. Теперь он снова видел перед собой ту девушку, в которую влюбился, яркую и смелую.

— Не предложение ли я сейчас услышала? — осведомилась она. — Или это намек на взятку? Мистер Логан, вы не имеете права развращать меня!

— А я пытался?

Бриджит подошла к нему, и у Джерома перехватило дыхание.

— Только уж не вещами, мой дорогой, — пробормотала она, вставая на цыпочки, чтобы закинуть руки ему на шею и прижаться к нему. — Но, если ты станешь любить меня так, как сегодня ночью, я навсегда буду твоей.

— Это пожелание или очередная взятка?

— Это обещание.

Бриджит была тронута до глубины души, увидев выражение его глаз. И тут наконец она осознала, насколько права была ее мать.

Любовь — единственное, что имеет значение в мире. Не дом. Не вещи. Только любовь.