Хочешь выжить — убей!
Борис Николаевич Бабкин


Как выжить, если ты защищаешь закон там, где закона нет? Как выжить, если твои враги не знают слов «честь», «милосердие», «справедливость»? Как выжить, если смерть дышит в спину?

Хочешь выжить — стань еще беспощаднее, еще злее, чем те, с кем вынужден сражаться. Хочешь выжить — стреляй, хочешь выжить — убей!


Борис Бабкин

Хочешь выжить — убей!


1 


— Помогите! — раздался женский крик над темной гладью воды небольшого озерка.

— Заткнись, сучка! — ответил мужчина. Послышался всплеск и снова крик.

— Не трожьте ее! — крикнул кто-то третий. Раздалось несколько звучных ударов. — Кья-а! — Ответом на короткий крик-выдох был болезненный стон.

— Петр! — отчаянно позвала женщина.

— Маг врубите! — крикнул кто-то.

В стоявшем за лесополосой у свекольного поля «КамАЗе» открылась дверца.

В кабину забралась молодая женщина. Положила между сиденьями сумку и дотронулась до плеча лежащего на койке за сиденьями мужчины.

— Чего тебе? — недовольно спросил он.

— Слышишь? — Она кивнула в темноту ночи, откуда доносились приглушенные голоса. — Там...

— И что? — раздраженно перебил он. — На трассе порой такого наслушаешься. Если на все внимание обращать...

— Убивают! — Ему не дал договорить отчаянный мужской крик. — На помощь!

— И тут, заглушая его, громко запел Кучин: «...красный бан выйдет из-за ширмы, сразу видно — консультант иностранной фирмы».

— Вообще-то, — сказал водитель, — надо сваливать отсюда. — Он соскользнул на сиденье и, доставая ключ, спросил:

— Они нас видели?

— Не знаю, — тихо ответила женщина. — Я купалась, когда подъехали на «Жигулях» мужчина и женщина. Перед этим к ним...

— Ясно, — кивнул мужчина. Он всматривался в темноту, откуда слышались приглушенные звуки ударов и отрывистые вскрики.

— А эти, — негромко продолжала она, — на двух машинах. Когда с трассы свернули, «КамАЗ» фарами осветили.

Мужчина хотел что-то сказать, но в этот момент песня прервалась. Они услышали громкий голос:

— Там «КамАЗ» стоял! Туда! И кончайте с водилой!

С коротким матом водитель завел «КамАЗ». Тяжелая машина тронулась. В свете фар водитель и женщина увидели три легковых автомобиля и бегущих к лесополосе троих мужчин. Взревев двигателем, «КамАЗ» выехал на трассу. Выровняв тяжелую машину, водитель нажал на педаль газа.

— Они тоже выезжают! — воскликнула женщина. «На кой я остановился? — мысленно упрекнул себя водитель. — Из-за нее». Он покосился на пассажирку. В зеркальце заднего вида он увидел четыре пучка света от фар быстро приближающихся машин. Водитель увеличил скорость. Но легковушки стремительно приближались.

— Догоняют! — закричала женщина.

— Заткнись! — рявкнул водитель.

Он повел «КамАЗ» по середине дороги. Одна из машин, прижавшись к обочине, попыталась обойти его махину справа. Водитель усмехнулся. Вильнув пустым прицепом, «КамАЗ» заставил идущую справа «девяносто девятую» сбавить скорость. Слева начала обгон «десятка». Ощерившись в злой усмешке, водитель чуть притормозил и повернул руль влево. Резко взвизгнули тормоза, и «десятка» со смятым передом развернулась, вылетела на обочину и, скользя по травянистому пологому спуску, перевернулась. И еще раз. «Девяносто девятая» проскочила вперед метров на двадцать, остановилась и тут же двинулась задним ходом.

Затормозила у перевернутой «десятки». Из машины выскочили четверо и бросились к «десятке», из которой доносились зовущие на помощь голоса. Высунув голову в открытое окно, женщина видела только габаритные огни остановившейся «девяносто девятой». Повернувшись к водителю, до половины подняла опущенное стекло и нерешительно спросила:

— Ты будешь в милицию обра...

— Вот что, — резко перебил ее он, — ты забудь обо всем, что видела и слышала. Если где хоть слово вякнешь... — Не договорив, взглянул на нее.

— Но ведь они могут гаишникам сообщить.

— У них около озера минимум пара трупов, — снова перебил ее водитель. — Им ни к чему милицию в это втягивать. Конечно, если что-то про озеро вякнуть, — он криво улыбнулся, — то можешь запросто где-нибудь на трассе остаться. В такие дела лучше не лезть — здоровее будешь. Хотя что я тебе это разжевываю, ты и сама в курсе событий на трассе.

— Давно работаешь?

— Недавно, — опустив голову, отозвалась она.

— Ни хрена себе, — весело удивился он. — Она еще и смущаться умеет. — Снова быстро взглянул на нее, вздохнул.

«Зачем остановился? — мысленно уже не в первый раз спросил себя водитель. — Впрочем, тормознуться нужно было. Вымотался до предела. До столицы без перекура шел. Выгрузился — и назад. А тут еще она». Сунув в рот сигарету, он щелкнул зажигалкой.

— Дай закурить, — вздохнула женщина.

— Интересно, — пробормотал он, — кто были те, на озере, которых эти любители Кучина пинали? Вообще-то они были на «девятке» и на «десятке», значит, не совсем крутые. — Он пренебрежительно усмехнулся. — Но почему тогда догнать пытались? Впрочем, чего удивляться. Любой бы на хвост сел.

— Дай закурить, — снова попросила женщина.

— Тебя где высадить? — не поворачиваясь, спросил водитель.

— Ты же говорил, что в Воронеж едешь, — встрепенулась она, — и обещал меня подвести.

— Короче, вот что, — бросил водитель, — в Ефремове выйдешь. И запомни, — угрожающе добавил он, — если где вякнешь...

— Подожди, — сказала женщина. — Ты же обещал, что до Воронежа довезешь.

У меня там... — Она вдруг замолчала.

— Ладно, — нехотя согласился водитель, — но как только в Воронеж въедем, выходишь.

— Да я раньше сойду, — обрадованно проговорила женщина.

— Держи. — Водитель протянул ей пачку сигарет.

— Спасибо, — кивнула женщина и спросила:

— Как думаешь, живы те, которых на озере били?

— Хватит! — зло бросил он. — Забудь об этом.

— Хорошо, я на малой шел! — возбужденно говорил невысокий толстый мужчина в спортивном костюме. — Под шестьдесят. Ночью боюсь ездить. — Смущенно улыбаясь, он вздохнул:

— Мать заболела...

— Где ты ее подобрал? — нетерпеливо спросил человек в потертых джинсах.

— Я же говорил. — Толстяк кивнул на стоявшего у милицейских «Жигулей» старшего сержанта ГАИ. — Какое-то село проехали, и километров через пять, смотрю, — прямо посередке баба! Я думал, кто-то сшиб. Остановился, а сам вокруг смотрю. Ведь сейчас на дорогах часто бывает: баба тормознет, а из кустов добры молодцы с...

— Давайте по делу, — негромко попросил его подошедший седоватый мужчина в штатском.

— Я, конечно, сразу вылез, — поспешно проговорил толстяк, — и к ней.

Она в крови вся. Я, значит, аптечку взял...

— Она что-нибудь говорила? — перебил его человек в джинсах.

— Хотела, — кивнул толстяк, — но не могла. Я ее на заднее сиденье посадил. Чехлы жена только купила. Теперь в крови все. Но помочь женщине, — увидев, как переглянулись седоватый и молодой, поспешно исправился он, — надо...

— Навстречу какие-нибудь машины попадались? — безнадежно спросил молодой.

— Да я, — стушевался толстяк, — как-то запамятовал. Вроде как...

— Вы можете показать место? — спросил седоватый.

— Разумеется, — энергично согласился толстяк. — Всегда рад помочь правосудию. Ведь сейчас что делается! — Он взмахнул руками. — Сейчас только и слышишь — то там...

— Что с женщиной? — спросил молодой человек гаишника. — Ты был, когда ее забирала «скорая». Она что-нибудь говорила?

— Так я, — смущенно проговорил гаишник, — не особо вслушивался. Уж больно здорово она изранена была. Но, кажется, Петю звала, — нерешительно сказал он. — Да, — уже увереннее добавил гаишник. — Точно, Петя. Именно так и говорила.

— Вот что, капитан, — вздохнул седой мужчина, — возьми товарища. — Он кивнул на толстяка. — И пройдись до Языкова. Километрах в пяти от него есть озерко. Помнишь, там один делец хотел место отдыха устроить?

— Конечно, — кивнул молодой. — Единственное, что успел сделать, — песок привезти и нырялку поставить. Его за наркоту взяли.

— Вот туда и двигай, — буркнул седой. — Скорее всего там и...

— Товарищ майор! — выглянув из окна поста ГАИ, крикнул старший сержант.

— На трассе между Архангельским и Языковым найден убитый мужчина.

— Дуй в темпе! — приказал майор. — И пусть закроют выход на Симферопольское шоссе. Правда, это ничего не даст, — чуть слышно пробормотал он. — Единственное, на что можно рассчитывать, — что у преступников при виде проверки машин сдадут нервы. Но в любом случае отмечать все машины. — Взглянув на часы, сделал шаг к посту ГАИ.

— Товарищ майор, — испуганно обратился к нему побледневший толстяк, — там...убитый мужчина... Надеюсь, мое имя не будет фигурировать нигде.

— Не будет, — отрезал майор.


2 


Рослый мужчина с тонкой полоской светлых усов, недовольно поморщившись, вздохнул.

— Катя! — положив сотовый телефон, громко позвал он.

— Екатерина Игоревна уехала десять минут назад. — В кабинет заглянул плотный широкоплечий мужчина.

— С кем? — раздраженно спросил рослый.

— Ей звонила какая-то подруга, — ответил плотный.

— Черт бы побрал ее подруг, — буркнул рослый. Порывисто выдохнув, взял из коробки сигару. Ножницами отрезал конец и прикурил. Плотный выжидательно стоял у двери. — Может, она хоть примерно сказала, куда едет? — после довольно продолжительной паузы спросил рослый.

— Нет, — покачал головой тот, — не говорила.

— Как только даст знать о себе, скажи, чтобы немедленно связалась со мной.

Кивнув, плотный вышел.

— Комод! — окликнул его мускулистый. — Свяжись с Губой! Он мне нужен.

— Все нормально, — подкрашивая губы, проговорила молодая симпатичная женщина. Всмотревшись в свое отражение, она поправила пышно взбитые темно-рыжие волосы и повернулась к сидевшей на кожаном диване молодой блондинке.

— Но я слышала, — взяв сигарету, блондинка внимательно всмотрелась в лицо рыжей, — что у тебя с Арсентием совсем недавно был скандал. — Прикурив, замолчала.

— Интересно, — натянуто улыбнулась ее собеседница, — от кого ты могла это слышать?

Блондинка улыбнулась.

— Ну, — отгоняя дым, помахала перед глазами рукой, — о романе Арсентия с...

— Хватит! — зло прервала ее рыжеволосая.

— Катька, — насмешливо улыбнулась блондинка, — как ты могла уступить?..

— Я сказала, перестань! — Екатерина порывисто шагнула вперед. — Ты, Лорка, постоянно лезешь в чужие дела, и когда-нибудь это может плохо кончиться.

Лариса вскочила.

— Не смей говорить со мной таким тоном! Ведь ты бесишься потому, что знаешь...

— Хватит! — снова крикнула Екатерина. — Я знаю, что ты хочешь сказать, — немного тише проговорила она, — но напрасно думаешь, что я... — Екатерина замолчала. Достав сигарету, вздохнула.

— Ну, — не слыша продолжения, улыбнулась Лариса, — говори, что ты?

Не отвечая, Екатерина обожгла ее взглядом и, подхватив сумочку, шагнула к двери.

— Все знают, — громко сказала ей в спину Лариса, — что у Арсентия роман с Татьяной Розовой! Надеюсь, для тебя это не новость?

— Теперь нет, — не поворачиваясь, отрезала Екатерина.

— И что же? — насмешливо спросила Лариса. — Что думаешь?..

— Знаешь что, Лорка, — повернув к ней голову, вздохнула Екатерина, — прими добрый совет: забудь об этом разговоре. Потому что повторять я больше не стану.

— Господи, — насмешливо испугалась Лариса, — конечно, забуду. — Не выдержав, громко рассмеялась. — Ты бы так с Розовой поговорила, — ехидно посоветовала она.

Екатерина хотела что-то сказать, но сумела сдержаться и, не прощаясь, вышла.

— Тварина, — после того как громко хлопнула дверь, прошептала Лариса. — Надеюсь, Розова тебе развалит семейную жизнь.

— Хорошо ты поговорила с подружкой! — С коротким смехом из спальни вышел молодой мужчина с длинными кудрявыми волосами.

— Как могла, — все еще зло прошептала Лариса.

— Я давно хотел узнать, — не обращая внимания на ее раздраженный тон, улыбнулся кудрявый, — почему у тебя такое... — подыскивая подходящее слово, замолчал.

— На это есть причина, — быстро ответила Лариса.

— Это я понял, но хотел бы знать, из-за чего.

— Тебя это не касается, — отрезала она.

— Я так не думаю. Хотя бы потому, что Арсентий мой, если так можно сказать, деловой партнер. К тому же я сообщил тебе о...

— Ошибаешься, — рассмеялась Лариса. — О романе Арсентия с Татьяной знают все. Да и для Катьки мои слова не явились неожиданной новостью. Я и позвала-то ее только для того, чтобы позлорадствовать. А насчет того, что Арсентий твой, как ты сказал...

— Этого тебе лучше не касаться.

— Вот как? — взглянула на него Лариса.

— Арсен — мой приятель, — достав сигареты, сказал он. — Может, даже чуть больше. В общем, не надо тебе совать свой нос туда, куда не положено.

Вскинув голову, Лариса обожгла его злым взглядом.

— Не надо поз, — улыбнулся он. — Просто пойми меня правильно. Да и вообще зря ты это сделала. Катька наверняка скажет про это Арсену. Мол, видишь, какие разговоры идут. И скажет это не как ревнивая жена, а с обидой за него. И Арсен вполне может разобраться с тобой. Я, конечно, переговорю с ним, — увидев мелькнувший в глазах Ларисы страх, кивнул он, — но внушение он тебе наверняка сделает.

"Гадина, — думала сидевшая на заднем сиденье «мерседеса» Екатерина. — Впрочем, я зря стала ее одергивать. А что было делать? — криво улыбнулась она.

— Играть роль обиженной изменой мужа женщины?"

— Екатерина Игоревна, — повернулся к ней сидевший рядом с водителем охранник, — Комод просил передать вам, чтобы вы срочно связались с мужем.

— Позвони.

Охранник набрал на сотовом телефоне номер, протянул ей.

— Это я, — сказала Екатерина, услышав голос мужа. — Ты просил...

— Немедленно приезжай — у Кешки неприятности.

— Что случилось?! — взволнованно воскликнула Екатерина.

— Приезжай, — повторил муж.

— Домой, — приказала Екатерина.

***

— Господи! — Молодая женщина крепко сжала побелевшими пальцами телефонную трубку. Покачав головой, вздохнула. — Я приеду, — тихо сказала она, положила трубку и села на стоявший у стола стул.

— Зоя, — в приоткрытую дверь заглянул пожилой крепкий мужчина с загорелой лысиной, — я сейчас на часок уйду. Мне... — Замолчав, всмотрелся в лицо женщины. Подошел к ней и негромко спросил:

— Что случилось?

Подняв голову, она растерянно посмотрела на него.

— Папа, Таня Розова в больнице. Мне ее мама позвонила.

— Что с ней? — спросил отец.

— Не знаю. — Зоя пожала плечами. — Мария Андреевна плачет. Я и поняла только, что Таня в больнице, где-то в Тульской области. Я поеду к ней, хорошо?

— Конечно, — кивнул отец.

— Ты извини, папа. — Зоя виновато улыбнулась и поцеловала его. — Я только что приехала и сразу...

— Если бы ты на какой-нибудь сабантуй шла, — обняв ее за плечи, проговорил отец, — тогда конечно. А если со знакомым человеком плохо... — Отпустив дочь, он, ободряя ее, добавил:

— Но я уверен, что с Таней все нормально будет. Кстати, я ее знаю?

— Да. — Дочь смутилась и, бросив на него быстрый взгляд, опустила голову.

— Розова... — потерев лысину, пробормотал он. — Татьяна. Подожди, это не ее в прошлом году за...

— Ее, — перебила дочь. Он кашлянул. — Но это была ошибка, — поспешно проговорила Зоя. — Ты же помнишь...

— Как не помнить, — сказал отец. — Нервов потрепали вы мне с этим. — Поморщившись, кашлянул, потом взглянул на дочь. — А что с ней, с Розовой, случилось-то?

— Ты уже спрашивал, но из слов Марии Андреевны я знаю только, что с Таней что-то случилось и она в больнице. Ей позвонили из Ефремова. Правда, я не поняла кто. Но...

— Извини, — снова обняв Зою, тихо проговорил отец. — Просто вспомнил, как тогда ты за эту Розову просила. Впрочем, знакомым, а тем более друзьям помогать надо всегда. Разумеется, при условии, что они порядочные люди.

— Папа! — Зоя с упреком взглянула на него. — Ну как можно так говорить?

По-моему, любой друг для человека уже порядочен тем именно, что он друг.

— Ну, знаешь ли, — покачал головой отец, — уж слишком ты...

— Папа! Я знаю Таню и уверена в том, что в любом случае могу положиться на нее и рассчитывать на ее помощь.

— Дай-то Бог, — чуть слышно заметил отец.

— Что? — не расслышала Зоя.

— Ты когда поедешь? — спросил он.

— Завтра утром. Мария Андреевна заболела. У нее сейчас медики. В общем, завтра утром я поеду к ней. Узнаю все о Тане. Может...

— Зоя, — мягко сказал отец, — давай пока остановимся на этом. Ты поедешь к матери своей подруги и все узнаешь. Потом сообщишь мне о своем решении.

— Ты у меня самый хороший папка в мире. — Как в детстве, она повисла у него на шее.

«Но сначала я все узнаю сам, — мысленно добавил он. — И только потом мы будем решать».

— Нет, — чуть слышно сказала Екатерина, — не может быть. Увидев насмешку в глазах сидевшего у стола Арсентия, шагнула вперед. — Ты врешь!

— Комод! — усмехнувшись, крикнул Арсентий. — Давай сюда пострадавших!

Екатерина повернулась к двери. В комнату вошли двое парней. Голова одного была перевязана. На правой щеке виднелась широкая засохшая ссадина.

Второй аккуратно поддерживал правой рукой загипсованную левую. Со стуком костылей через порог шагнул третий. Его левая нога до колена была замотана толстым слоем бинта.

— Расскажите ей, — кивнул на Екатерину Арсентий, — что случилось. В общих чертах. — Нерешительно переглянувшись, парни молча опустили головы. — Ну!

— раздраженно поторопил их Арсентий.

— Где Кешка?! — громко спросила Екатерина.

— В больнице, — тихо ответил парень с перевязанной головой. — Его машину «КамАЗ» зацепил. Мы в Воронеж решили съездить, то есть Кешка решил, — торопливо поправился он. — И перед Архангельским машину «КамАЗ» прицепом зацепил. Кешка за рулем был. На обгон пошел, тот его...

— Как он? — взволнованно прервала его Екатерина.

— Перелом пяти ребер, — взглянув на Арсентия, ответил парень. — Голова разбита. — Он дотронулся до бинта на своей. — Черепно-мозговая травма, — вспомнил он услышанное в больнице. — Без сознания.

— В какой больнице? — громко спросила Екатерина. — Город какой?

— Сначала в поселковую отправили, — испуганно пробормотал парень. — Затем в Ефремов. Это Тульская область, — поспешно добавил он. — Но я слышал, что...

— Я немедленно выезжаю. — Екатерина взглянула на мужа. — Ты поедешь со мной. — Она перевела взгляд на парня.

— Не спеши, — спокойно проговорил Арсентий. Он взял со стола небольшой листок, протянул его жене.

— "Деньги получены, — прочитала она. — Иннокентия самолетом отправят в областной центр". — Она недоуменно взглянула на него.

— Сразу, как получил известие о твоем братце от его шестерок, — Арсентий бросил насмешливый взгляд на парней, — я связался с главврачом. Узнал сумму и выслал деньги. Это записано на автоответчике. Можешь послушать.

— Спасибо, — удивленно глядя на него, тихо сказала Екатерина. — Но, зная ваши отношения, я, признаться, поражена твоей неожиданной заботой.

— Он как-никак брат моей жены, — пожал плечами Арсентий. Екатерина бросила быстрый взгляд на парня с перевязанной головой. Тот на мгновение закрыл глаза. Увидев это, Екатерина облегченно вздохнула. — С Кешкой все будет хорошо, — по-своему поняв ее вздох, уверенно проговорил муж.

— Спасибо, — снова, на этот раз искренне, поблагодарила его Екатерина.

— Перестань. — Он шагнул к ней и, обняв за плечи, легко поцеловал в губы. — Ведь, чай, не чужие мы с Кешкой.

— Наконец-то ты это понял, — шепнула она.

— Не надо начинать все снова, — поморщился Арсентий.

— Я сегодня была у Лорки Чуркиной, — сказала Екатерина. — Она мне стала сообщать о твоем романе с...

— Катя, — муж посмотрел ей в глаза, — ради Бога, не надо. Сейчас нужно думать о Кешке. Если хочешь, я отправлю в Тулу какого-нибудь медика. Сейчас позвоню...

— Я поеду туда, — перебила Екатерина, — и все узнаю. На месте все понятнее. И сообщу, что нужно Кеше.

— Хорошо, — легко согласился Арсентий. — Ты полетишь или поедешь?

— Предпочитаю дорогу, — вздохнула она. — Хотя одинаково боюсь и самолетов, и шоссе. А до Тулы совсем недалеко. Так что поеду на машине.

Пожалуй, — она посмотрела на висевшие на стене часы, — сейчас и тронусь.

— Ну что же, — кивнул он. — Как доберешься, сразу позвони. Ты поедешь к Мадлен или к Володину?

— Лучше к Ритке, — немного подумав, решила Екатерина-у нее полно знакомых, связанных с медициной.

— Тоже правильно, — ответил он. — Я ей сейчас звякну.

— Подожди, — быстро проговорил невысокий плешивый мужчина, — как не доехал?

— Самуэль позвонил, — пожал плечами крепыш с по-боксерски вдавленным носом, — и спросил, когда Таракан выехал. Я сказал, позавчера. Он уже должен...

— Я ему, суке, — сорвался на крик плешивый, — пасть на портянки порву!

Падла!

— Зря ты возбухаешь, — заметил крепыш, — не будет Таракан шкурой рисковать. Он мужик башковитый. Тем более что ему популярно объяснили, что почем и зачем.

— Думаешь, менты накрыли? — встревожился плешивый.

— В этом случае они бы уже давно надели тебе на лапы браслеты, — усмехнулся крепыш.

— Тогда где Таракан?! — снова разозлился плешивый.

— Скорее всего на дороге застрял, — предположил крепыш. — Может, в какую аварию попал. Хотя в этом случае парни сообщили бы.

— Какие парни? — раздраженно спросил плешивый. — Таракан один поехал.

Взял старенькую на вид «шестерку» и укатил.

— Тогда чего ты уши ломаешь? — пожал плечами крепыш. — Если отпустил его одного, сам и расхлебывай. А понты колотишь, — криво улыбнулся он. — Как не доехал? — передразнил он плешивого. — Самуэль узнает, точняком жбан тебе отвернет.

— Но Таракан сказал, что так безопаснее, — выдохнул плешивый.

— Это Самуэлю объяснять будешь, — буркнул крепыш и шагнул к двери.

— Валек! — крикнул плешивый. — Погоди! Давай...

— Вот что, Голубь! — резко развернулся к нему Валентин. — Самуэль серьезный мужик и наверняка за свое спросит. Если бабки за товар он не получит, считай, ты жмур. Сейчас тебе надо искать Таракана. Если, конечно, сумеешь убедить Самуэля в том, что крайний — Таракан. Просто выплатишь сумму с процентом за опоздание и будешь дальше воду мутить. Не получится — заказывай деревянный макинтош.

— Но ты тоже будешь крайним, — ткнул в его сторону Голубь, — ведь...

— Меня в столице, когда ты гонцом Таракана посылал, не было. Так что думай сам на сам. Меня по делу не бери. Не советую.

— Нормально выходит, — криво улыбнулся Голубь. — Я тебя с зоны встретил, в дело взял. Бабки делали вместе, делили. А теперь, когда неувязка получается, жопа об жопу, и кто дальше прыгнет. А если Таракан уже привез бабки Самуэлю? — внезапно спросил он. — Тогда как?

— Ты меня встретил, — с насмешкой заметил Валентин. — Благодетель. А то, что я тебя по делу не взял и на срок один пошел?! — Стремительно шагнув вперед, схватил побледневшего Голубя за грудки и, тряхнув, чуть приподнял.

— Валек! — испуганно завизжал тот. — Да я ничего...

— Сука, — выдохнул Валентин и толчком отправил плешивого на пол. Тот взвыл от боли.

— Ты, падла, — наклонившись и поднося к носу вконец перепуганного Голубя кулак, прорычал Валентин, — про свое участие в моей жизни базаришь.

Сука! — коротким сильным ударом в лоб впечатал его затылок в пол. Голубь потерял сознание. — Паскудина! — Не удержавшись, Валентин пнул его в бок, коротко выругался и быстро вышел.

— Привет, — кивнул вошедший в кабинет высокий молодой мужчина в камуфляже. Верхняя раздвоенная шрамом губа придавала его грубому лицу трагикомический вид. — Чего звал? — усаживаясь в кресло перед столом, небрежно спросил он.

— Работа есть, Губа, — спокойно сказал стоявший у окна Арсентий.

— Понятное дело, — насмешливо согласился Губа, — когда кто-то дорогу перейдет, меня вспоминают. Кого? — Сунув в рот сигарету, взглянул на Арсентия.

— Клин все правильно рассчитал, — возбужденно говорил сидевший рядом с Екатериной парень с перевязанной головой. — Мы...

— Зачем за «КамАЗом» погнались? — глухо спросила она.

— Так он же был там и все видел. Клин догнать хотел и...

— Почему Иннокентия вы называете Клином? — сердито спросила Екатерина.

— Ему не нравится имя, — вздохнул парень. — Он себя Клином и прозвал.

Почему — не говорил, а мы не спрашивали.

— Что Кеша говорит об Арсентии? — спросила Екатерина. Парень молча дернул плечами.

— Такого не может быть, — рассердилась она. — Ты, Костя с ним постоянно, и я уверена, он не станет молчать о своей неприязни к Арсентию.

Итак, что говорит Иннокентий?

— Да так, говорил, что не срастается у него с мужем сестренки. Тот строит из себя крутого, а на деле благодаря вашему отцу наверх пробился.

— А про Розову он что-нибудь говорил? — немного помолчав, задала следующий вопрос Екатерина.

— Что он говорил, — хмуро проговорил Костя, — то и сделал.

— Ты уверен, что с ней... — не договорив, опустила голову. — Но Арсентий не сказал о ней ни слова, — чуть слышно, скорее себе, пробормотала она.

— Может, еще не знает, — сказал Костя.

— Кеше плохо было?

— Он без сознания был, — напомнил ей Константин.

— Ты говорил, что вы были на «Жигулях», — сказала Екатерина. — Почему?

— Клин говорил, что для маскировки. Если кто номера и заметит, то будут искать...

— Тогда зачем он хотел догнать этот «КамАЗ», если был не на своей машине?

— Он говорил, что боится — водитель мог слышать имя или кличку, — ответил Константин.

«Спасибо, Кешка, за то, — мысленно поблагодарила брата Екатерина, — что помог мне сохранить семью. Впрочем, семьи не было с самого начала. Жаль, отец погиб — он бы все это решил давно. Но все равно, — благодарно вспомнила она брата, — спасибо. Я, впрочем, до последнего не верила. Уж слишком много и часто обещал Кешка что-то. А потом находил множество причин, почему не смог сделать обещанного. Но сейчас сделал. Впрочем, было бы гораздо лучше, — подумала Екатерина, — если бы он сумел убить Арсентия». Поражаясь этой неожиданно появившейся мысли, нахмурилась.

— С ним все в порядке будет, — по-своему понял выражение ее лица Константин.

— У тебя есть знакомые, которые могли бы... — Она, не договорив, испытующе всмотрелась в его лицо.

— У меня разные знакомые есть, — сказал парень.

— Поговорим потом, — решила Екатерина. Немного помолчав, спросила:

— Сколько вас было там?

— Восемь, — сказал Константин. — Кроме нас, еще четверо парней из Тулы.

Машину какой-то знакомый Клина дал. И обе машины его были.

— А парни из Тулы, — встревожилась она, — не проговорятся?

— Не должны, — усмехнулся Константин. Что-то в его голосе не понравилось женщине, и она вопросительно вскинула брови, но промолчала.

— Скоро приедем? — Екатерина дотронулась до плеча водителя.

— Через полчаса будем въезжать в Тулу, — ответил за него сидевший рядом с ним сутулый широкоплечий мужчина, в спортивной куртке. — Куда ехать, — спросил он, — сразу к клинике или в Хомяково?


3 


— Даже не знаю, — игриво улыбаясь, посмотрела на стоявшего перед дверью подтянутого мужчину молодая женщина в коротком цветастом халате. — Он сразу же, как приехал, куда-то умотал. Вы чаю или кофе не желаете?

Мужчина оценивающе взглянул на нее.

— Ты смотришься, крошка, но, к сожалению, — он развел руками, — я на работе. Если не против, — оглянувшись на стоявшую у калитки «ауди», он понизил голос, — я загляну. Как?

— Конечно, — согласилась женщина, — зайди, не пожалеешь.

— Вечерком, — негромко пообещал мужчина и начал спускаться по ступенькам высокого крыльца, потом остановился и обернулся. — Передай Стахову — есть работа.

— Если увижу, — по-прежнему улыбаясь, отозвалась она, — обязательно передам. А к кому обратиться, он знает?

— Знает, — кивнул мужчина. — И передай ему совет: пусть примет предложение. К нему иск небольшой имеется, так что лучше отработать. До вечера, кошечка. — Помахав рукой, он быстро пошел к калитке. Усевшись рядом с водителем, снова помахал рукой и закрыл дверцу. «Ауди» тронулась.

Женщина проводила автомобиль взглядом, достала из кармана халата пачку сигарет, закурила и вошла в дом. Закрыв дверь на засов, она прошла в кухню.

— Ну, — выдыхая дым, спросила она. — Как я?

— Шлюха, — смеясь, кивнул стоявший у занавешенного марлей открытого окна рослый человек с короткими темными волосами. Виски были заметно посеребрены сединой.

— Слышал, что он говорил? — спросила женщина. Он кивнул. — Что это за иск?

— Да так, — отмахнулся он.

— Что будешь делать? — поинтересовалась женщина.

— Валить отсюда надо, — с сожалением проговорил он. — Думал погостить у тебя с недельку. Потом снова смотался бы куда-нибудь. Бабки сделал бы и...

— Значит, я тебе не больше чем на недельку нужна? — сухо поинтересовалась она.

— Брось, Валюша. — Шагнув к ней, он положил руки ей на плечи. — Ты баба видная. Но чтобы жить, бабки нужны. Не могу же я...

— И что, — перебила она его, — ты всю жизнь собираешься так прожить?

Украл, выпил, в тюрьму? — Валя повторила слова героя популярной комедии.

— Положим, насчет тюрьмы, — глухо проговорил он, — вязка. Я свое отсидел. Ну а украл... — Его губы тронула насмешливая улыбка. — Будет плохо лежать — не упущу. Пить... — Он пожал плечами. — Если есть место, время и возможность — пью. А так, — вздохнул он, — если только пиво.

— Олег, — сказала Валентина, — я уже говорила и повторю: я согласна терпеть все твои выверты, если только ты...

— Утешила, — засмеялся он. — Особенно насчет вывертов. Только сначала разжуй, что это такое?

— Твои отсутствия по неделе, а то и больше, — вздохнула она. — Думаешь, я не знаю, что ты на дела ездишь? Попадешься — напишешь, ждать буду. Но как подумаю, что ты по бабам гуляешь, убить готова.

— Знаешь, — серьезно сказал он, — я рад этому. Говорят, если женщина ревнует, значит, ты ей нужен не только как любовник. Но понимаешь, — он посмотрел ей в глаза, — не умею я, да и не хочу жить семейной жизнью. Я помню, — заметив, что она хочет что-то сказать, кивнул Олег, — мол, расписываться необязательно. Но, если два человека живут вместе, это уже семья. А вот этого я никогда не хотел. Может быть, когда перегорит во мне страсть к дорогам, жажда постоянного движения и риска... Но не сейчас, это точно. Так что, Валюша, извини. — Олег виновато улыбнулся. — Я понимаю, что неприятно слышать такое, но что поделаешь. Лучше сразу точки над i поставить.

— Ox ты и гад, Стахов! — гневно воскликнула Валентина. -Значит, приехал, переспал — и все?! А я-то дура... — Не договорив, махнула на дверь. — Убирайся! Чтоб глаза мои тебя больше не видели! Никогда даже близко не подходи!

Сволочь! Вали отсюда! И никогда, никогда даже близко не подходи ко мне! — И порывисто шагнула к ведущей в комнату двери.

— Нормально расстаемся, — одобрительно заметил Олег. — Без слез и горестных объятий. Таким манером и уходить гораздо легче. Вещички отдай! — громко попросил он. Из комнаты вылетел небольшой желтый рюкзак. Следом второй, светло-зеленый, туго набитый. — Термос! — в прыжке поймав большой рюкзак, крикнул Стахов. Нащупав в рюкзаке термос, усмехнулся и шагнул к выходу. Открыл дверь, остановился и сказал:

— Ты уж извини. Но не вздумай чего ляпнуть этому, который приходил. Он вечером обязательно нарисуется. Ты уж держись прежней версии, а то наживешь неприятностей.

— Сволочь! — крикнула Валентина, и из комнаты вылетела пустая бутылка.

— Уматывай!

— Узнаю Валюху. — Ногой пнув отколовшееся горлышко, Олег вышел.

Аккуратно прикрыв дверь, достал сигареты, закурил и пошел к калитке. — Так... — Выйдя на улицу и вздохнув, бросил быстрый взгляд на дом. — Теперь куда? — Посмотрел на часы, неторопливо пошел по асфальтированной улице. — Гобин, конечно, за прицеп получить хочет. Понятное дело. Вот скупердяй старый. А может, занырнуть к нему? — Стахов задумался. — А чего, если пошлет куда, вычтет за прицеп. Точно, — решил он. — Поеду к Гобину.

— Манька, — чуть слышно проговорила лежавшая на узкой деревянной кровати худая бледная старуха, — ты вовремя заявилася. Мне ужо помирать скоро.

Ежели доктора с больницы списали, значится, смертушка совсем рядом.

— Перестань. — Возле кровати села молодая симпатичная женщина с воспаленными от недосыпания глазами, в старом чистом халате. — Мы с тобой еще...

— Дом я на тебя оставила, — сказала старуха. — И все, что ни есть, твое. Светке, значится, ничего, окромя денег, не оставила. Ведь у ей все есть.

Но ты Светку все одно вызови. Похоронить поможет. И не серчай на нее, — со вздохом тихо попросила она. — Уж такая, видать, ейная доля. Я ведь, как только разузнала все, ей нагоняй дала. Но вы все едино сестры. Ты уж дай ей телеграмму. А то соседи судачить начнут. И так про тебя незнамо что мелют. — Мария осторожно сжала сухую ладонь матери, уткнулась в нее лицом и заплакала.

— Не нужно, дочка. — С трудом приподняв свободную руку, мать сумела погладить Марию по длинным светло-русым волосам. — Жизнь я неплохо прожила.

Сильно не грешна. Бывало, конечно, не все правильно. Но тяжких грехов не делала. Вас двоих на ноги поднять сумела. Ты вон санитаркой работаешь. Про Светку и говорить неча. Какими деньжищами ворочает! Ты уж помирилась бы с ней.

— Мама, — плача проговорила Мария, — я все сделаю, как ты хочешь. Ты только не умирай, мама! — Она умоляюще посмотрела на висящую в углу икону. — Господи, — прошептала она, — ну пожалуйста, не забирай маму. Я никогда тебя ни о чем не просила, сейчас умоляю. В монастырь пойду, всю жизнь о тебе молиться буду. Пусть мама живет. Господи. — Она опять прижалась лицом к материнской руке.

— Ты надолго? — войдя в комнату, спросила высокая, модно одетая женщина средних лет.

— Тебе-то что? — опустив на грудь книгу, недовольно спросил лежавший на диване плечистый мужчина.

— Я спрашиваю! — повысила она голос. — Надолго приехал?

— Завтра исчезну, — поднимаясь, бросил он. Выщелкнул из пачки сигарету, взял зажигалку. — Я бы еще вчера уехал, — добавил он. — Увидел бы Аленку и укатил. Ты сама...

— Дочь ты не увидишь, — сухо проговорила женщина, — ей этого не нужно.

Дочь стыдится такого папу. — Она насмешливо взглянула на мужчину. — Ты приперся одетый, как...

— Я в рейсе был! — раздраженно перебил он. — Тебе же деньги зарабатывал! А ты...

— Не мне, — спокойно поправила его женщина, — а дочери. Но видеть ее тебе совсем необязательно. Деньги ты должен ей привозить. Я не стала подавать на алименты. Поверила, что будешь сам присылать. Правда, те суммы, которые ты привозишь, деньгами можно назвать только условно. А так...

— Давай прекратим, — попросил он.

— Кури на балконе, — помахав перед лицом ладонью, — сказала она.

Подойдя к балконной двери, открыла ее.

Вздохнув, он прошлепал босыми ногами по полу и вышел на балкон.

— Тебя Гобин спрашивал, — вспомнила она.

— Ты сказала, что я здесь? — заволновался он.

— Я даже не сказала, что видела тебя.

— И на том спасибо.

— Что-то случилось? — испытующе взглянула на него женщина.

— Ничего особенного, — стараясь говорить безразлично, бросил он.

— Впрочем, я узнаю у Якова, — ответила женщина и вышла.

— Змея подколодная, — глядя ей вслед, с ненавистью прошептал он, — всю жизнь на обочину спустила. Ты-то мне, Элька, на хрен не упала. Аленку жалко.

Ведь сделает ее такой же стервозой. Но что делать-то? — безнадежно спросил он себя. — И Гобин этот... Сколько запросит?

— Значит, не видел ты их, Алик, — сказал толстый мужчина, обращаясь к тому человеку, который спрашивал у Валентины об Олеге. Вытерев потный лоб носовым платком, толстяк чертыхнулся. — Даже воздух горячий, — обреченно пробормотал он и посмотрел на тихо жужжащий в углу вентилятор.

— Яков Юрьевич, Валька рассказала, что не видела Олега, — проговорил Алик.

— И ты поверил? — усмехнулся Яков Юрьевич. — Ага, — кивнул тот. — Вела она себя так, что...

— Валька еще та стерва, — тяжело вздохнул Яков Юрьевич, платком провел по волосатой потной груди.

— Какая бы она ни была, — улыбнулся Алик, — в присутствии мужика, который спит с ней, она себя так не вела бы. К тому же вечером я точно узнаю, видела ли она Олега.

— В гости напросился? — взглянул на него Яков Юрьевич. Алик засмеялся.

— Ловелас ты, Алик, и бабник. И не боишься, ведь сейчас запросто можно подхватить заразу. Вон передавали, — толстяк кивнул на телевизор, — сифилиса полно кругом.

— Яков Юрьевич, — засмеялся Алик, — береженого Бог бережет. К тому же, сами знаете, Валька — баба аккуратная. Олег у нее часто бывал. Да и работа у нее такая, что проверяют на все эти дела.

— Смотри, Алик, — погрозил ему пальцем Яков Юрьевич, — дошляешься, оторвет тебе яйца какая-нибудь красотуля. Или муж чей-нибудь подловит и башку открутит. Ведь ты похаживаешь и по бабам новых русских. Смотри, если на меня надеешься, то зря. Я за такие дела сам всех блудливых котов за яйца подвешивал бы.

— Все нормально, — сказал Алик.

— Ну смотри, — буркнул Яков Юрьевич. — Ты вот что, — вернулся он к делам, — разыщи обоих. Ведь договаривались, да? — Он взглянул на лежавшие на столе бумаги. — В случае поломки двигателя ремонт за мой счет. Ежели что-то с корпусом и нет справки от ГАИ о том, что виноват другой, ремонтируют сами. А тут как сговорились. У обоих прицепы повреждены. Стахов, конечно, лихач, но договор есть договор. Так что найди его и пусть съездит до Харькова. С суммы, за которую договоримся, я и вычту за ремонт и покраску. И с Рудаковым так же. Я его в Питер пошлю. Заказ есть, и платят неплохо. Да, кстати, с белгородскими разобрались?

— Конечно, — кивнул Алик, — там только один делец три машины в Рязань посылал. Я ему популярно объяснял, что нехорошо дорогу переходить. Он понял.

— Яков Юрьевич, — в приоткрытую дверь заглянула молодая девушка в мини, — к вам Элеонора Борисовна.

— Немедленно пригласи. — Встрепенувшись, толстяк вскочил. — И сколько раз можно говорить, — подойдя к двери, упрекнул он секретаршу. — Ведь есть список людей, которых...

— Перестань, Яшка, — засмеялась вошедшая женщина. — Я могла позвонить.

Просто твой офис по дороге, вот и заглянула. Какие у тебя претензии к Семену? — Она пристально взглянула на Якова Юрьевича.

— Да особо никаких, просто он где-то прицеп слегка помял.

— Странно. — Она недоверчиво покачала головой. — Он из-за такой мелочи волноваться так не стал бы. Ему в удовольствие все эти ремонты, — насмешливо добавила она. — Может, все-таки скажешь мне так, как есть?

— Честное слово, только прицеп. Может, чего по дороге случилось. Он сразу, как приехал, поставил машину в гараж, деньги получил и ушел. Я его уже два дня разыскиваю. Ведь согласись, — вздохнул Яков Юрьевич, — что делать ремонт...

— Гобин, — прервала его женщина, — скажи, сколько стоит, и я отдам тебе деньги. Семена не трогай.

— Так я хотел, — поспешно проговорил Яков Юрьевич, — рейс ему до Питера предложить. Он сам заработает неплохо, ну и рассчитался бы.

— Вот что, — вздохнула Элеонора Борисовна, — работу ему дай. За ремонт я рассчитаюсь. Я достаточно ясно сказала?

— Конечно, — кивнул Гобин.

Не прощаясь, она вышла. «Крутая баба, — мысленно усмехнулся по-прежнему стоявший у двери Алик. — Яшка перед ней на полусогнутых ходит. Но чего она так за Семена переживает? Наладила его сама, а теперь, видите ли, в ней чувства проснулись».

— Видал, — довольно улыбаясь, кивнул на дверь Гобин, — как Элька за Семку переживает? Он ей в подметки не годится. Она сама свое дело создала. У нее филиалы во многих городах имеются. А партнеров... — Он завистливо вздохнул.

— И люди все солидные.

— С чего это ей вдруг Семена жалко стало? — задал мучивший его вопрос Алик.

— Черт ее знает, — равнодушно отмахнулся Яков Юрьевич. — Баба — она вечная загадка природы. И с Семкой Элька уже года три не живет. Развелась лет пять назад. Два года его как лакея при себе держала. Точнее, жил он в ее коттедже. Дочь ихняя, Аленка, говорят, любит отца, но сейчас подросла, и Элька, видать, хочет отучить ее от папани. Семка просто работяга. Всю жизнь под машинами пролежал да за рулем отсидел. Ему скоро сорок стукнет, а в кармане вошь на аркане. Но водитель он, конечно, опытный. Считай, весь Союз бывший исколесил. Когда Элька в гору пошла, он вроде приревновал ее. Ну и все. Она его в суд — и развелась. Потом у нее роман с каким-то москвичом был, но недолго.

Сейчас, кажется, одна осталась. Хотя хрен ее на самом деле знает, — усмехнулся Гобин. — Баба молодая, в теле. Наверняка с кем-то встречается. Просто аккуратничает. Ведь ее модели скоро куда-то за рубеж поедут. А была просто заведующей ателье. Поймала момент и выбилась.

— Я слышал, у нее покровитель высокий был, — сказал Алик.

— Так без этого сейчас невозможно, — согласился Гобин, — сразу слопают.

Крыша всем нужна, начинающим особенно. Ладно. — Он посмотрел на часы. — Пора перекусить. Ты теперь Рудакова не ищи. Элька просто так не обещает. А вот Стахова разыщи. Ну, конечно, не наезжай сразу, как ты любишь. Я с ним сам поговорю.

— А если он на этот самый разговор не захочет прийти? — усмехнулся Алик.

— Тогда и решать буду, — напомнил ему, кто есть кто, Гобин.

— Лады, — кивнул тот. — Я ему просто объясню все, и пусть думает.

— Не забудь сказать ему, что есть рейс до Харькова.

— Привет, — кивнул Олег Стахов открывшему дверь квартиры молодому, мощного телосложения мужчине в майке.

— Здоров, — буркнул тот.

— Можно у тебя пару-тройку дней отсидеться? — спросил Олег. — Ментов на хвосте нет. Просто...

— Заруливай, — кивнул мужчина.

— Если мешать буду, — не двигаясь с места, сказал Олег, — говори, уйду сразу.

— Да хорош тебе, — недовольно бросил хозяин, — не первый день знакомы.

Да и не один пуд соли схавали. Заходи. — Олег подхватил большой рюкзак, шагнул вперед. — С Валюхой не срослось? — закрывая дверь, спросил хозяин.

— Да мне и не хотелось, чтобы что-то срасталось, — признался Олег.

— Понятно, — усмехнулся хозяин.

— У тебя как дела? — поинтересовался Олег.

— Как сажа бела. — На губах хозяина мелькнула короткая улыбка.

— Что-то ты, Колобок, невесел, — усмехнулся Олег.

— Зато ты, Страх, само веселье, — поддел его тот.

— Да с Валькой тары-бары ненужные развел. А еще Алик Хват шарит. Чего надо? — Он пожал плечами.

— Наверное, Гобин работу предложить хочет, — предположил Колобок.

— Это понятно, — кивнул Олег. — Но Хват не наниматель. Он Вальке тоже про рейс говорил. Но лично мне не в жилу с бойцами Алика бодаться. У них кулаки каменные. То кикбоксеры, то каратеки. Помнишь, наверное, как «зверей» на рынках окучивали? Это парнишки Хвата порядок наводили. Если бы Гобин просто работу предложил, он бы...

— Ты, Страх, может, машину покорежил? — прервал его Колобок. — Ведь не секрет, что ты любишь гонки на трассе устраивать.

— Вообще-то было дело, — нехотя признался Олег. — Но я шкуру свою спасал, а не гонки устраивал. Поэтому и не пошел к Гобину.

— А мне мозги канифолишь, — разозлился Колобок. — Помял, видно, что-то, вот Гобин и послал Хвата. Юрьевич внешний ремонт за счет водил делает, это все знают.

— Я другое подумал, — буркнул Олег. — Что Хвата хозяин тачки послал.

— Значит, уделал ты кого, — покачал головой Колобок. — А теперь поджилки трясутся.

— Было дело под Полтавой, — кивнул Олег. — Только моей вины там нет.

— Я не мент, — усмехнулся Колобок, — чтобы ко мне с повинной являлись.

Я с ходу въехал, что ты не в гости притопал. Короче, вот что — если есть желание, разжуй, в чем дело. Ломать понт корявый не стоит. Мы не малолетки, чтобы лапшу на уши друг другу вешать. Если...

— Короче, — усмехнулся Олег, — дело к ночи. Я переторчу у тебя пару-тройку деньков. А там видно будет, как масть пойдет.

— Лады, — легко согласился Колобок, — дрыхнуть будешь в зале на раскладушке.

— Я на пол лягу, — сказал Олег. — Игорек, я сейчас при бабках. Может, организуем легкий сабантуй с телками? Помнишь, как...

— С памятью нелады, — зевнул Колобок. — Мне ее на Петровке здорово подпортили, когда убиенного мусора из Подольска клеили. Насчет телок базару нет, будут.

— Ты, Игорь, какой-то другой стал, — заметил Олег. — После зоны как бы что-то сломалось в тебе.

— Точно, — катая желваки, согласился тот. — Но давай не будем на эту тему базар разводить. Пойдем трошки похаваем. Потом я на часок смотаюсь и с телками вернусь.

— Жрать я не особо хочу, — немного помолчав, проговорил Олег, — но компанию поддержу. Тем более у меня винцо классное есть. — Нагнувшись, вытащил из большого рюкзака бутылку, похожую на гроздь винограда. — Градусов немного, но пьется ништяк. И балдеж средней величины ловишь.

— Богатенький Буратино, — ухмыльнулся Игорь.

— Ну, — поднимая бокал с шампанским, улыбнулся Хват, — может, пора на боковую? — Жадным взглядом он осмотрел сидевшую напротив хорошо одетую Валентину.

— Ну что же, — пригубив из бокала, с деланным сожалением вздохнула она, — если пора, до свидания. Мне, собственно...

— Не понял, — нахмурился Хват.

— А чего тут непонятного? — улыбнулась она. — Спасибо за компанию, за танцы — и до свидания. Неужели ты думал, что меня этим, — она обвела глазами стол с выпивкой и закуской, — можно до постели довести? Нет, милок, за стакан и пару шоколадок снимай девочек на вокзале.

— Не понял, — уже зло повторил он.

— Ну, уж тут я не виновата, — весело сказала Валентина, — что у тебя понималка слабая. Посидели, — вдруг сердито проговорила она, — и хватит. Ты же не столько ко мне пришел, — вызывающе взглянула она на него, — сколько чтобы об Олеге разузнать. Так вынуждена тебя разочаровать — не видела я его и ничего о нем не знаю. Да и знать не хочу.

— Ты! — вскакивая, крикнул Хват. — Шкура! Чего ты мне мозги канифолишь?!

Стремительно шагнув вперед, он сильно ударил ее кулаком в нос.

Взвизгнув, Валентина отшатнулась и прижала сложенные лодочкой ладони к мгновенно распухшему носу, из которого обильно потекла кровь.

— Паскудина! — Ухватив разрез на платье, Хват рывком поддернул Валентину к себе, коленом ударил в низ живота и свалил согнувшуюся, закричавшую женщину на пол.

— Сучка! — Он с коротким выдохом пнул ее ногой. Потом вышел на веранду.

Призывно свистнув, махнул рукой.


4 


— Я все сделал, — простонал лежавший на больничной кровати мужчина с забинтованной головой. Заостренное бледное лицо, воспаленные глаза и черная щетина не позволяли определить его возраст. — «КамАЗ», — промычал он. — Шестьсот тридцать девять тридцать шесть. Воронеж. Он все видел.

— Не волнуйся. — Екатерина ласково погладила его бледную руку. — Он ничего никому не скажет. А за то, что сделал с тобой, — ее глаза вспыхнули ненавистью, — он ответит. Он заплатит мне за то, что сделал с тобой! — громко повторила она.

Сутулый мужчина в камуфляже усмехнулся. Видимо, вспомнив о его присутствии, Екатерина резко повернулась. Успев увидеть усмешку, зло спросила:

— Ты чего скалишься?

— Да так. — Он пожал плечами. — Просто не понимаю, зачем об этом нужно кричать.

— Горбун, — по-прежнему сердито, но гораздо тише сказала Екатерина, — тебе иногда нужно напоминать, чтобы ты знал свое место. Надеюсь, больше повторять об этом мне не придется? — Снова усмехнувшись, но теперь усмешка была в глазах, он кивнул. — Понимаю, — насмешливо заметила Екатерина, — ты можешь сообщить об услышанном Арсентию. Но за молчание, а тем более за помощь, я умею очень хорошо платить.

— Катька, — услышала она голос брата, — номер «КамАЗа»...

— Ты уже говорил, — негромко напомнила она. — Не волнуйся, Кешка. Этот водитель за все получит.

— Я сейчас, Екатерина Игоревна, — тихо проговорил Горбун, — работаю на вас, так что на меня можете рассчитывать.

— Ну, что сказал врач? — Екатерина обратилась к вошедшему в отдельную палату Константину.

— Перевязку сделали. — Он осторожно коснулся свежего бинта на голове. — Да вот тут, — указал на замазанную чем-то ссадину на щеке, — какую-то штуку наложили. Клин-то как?

— Ты номер «КамАЗа» точно назвал? — спросила Екатерина.

— Конечно, — вздохнул Константин, — я эти цифры теперь всю жизнь помнить буду.

— Если я найду этого водителя, — спросила она, — ты убьешь его?

Константин заметно растерялся.

«Эх, Кеша, — мысленно упрекнула брата Екатерина, — с кем же ты на такое дело пошел?»

— Чего ты испугался? — гневно обратилась она к Константину. — Когда Кешка сказал за... — Бросив быстрый взгляд на Горбуна, осеклась.

— А вот это зря, — заметил Горбун. — Я уже много чего слышал. Тем более согласился на тебя за хорошие деньги пахать. — Мне все ваши секреты как шли, так и ехали, поэтому смелее.

— Катька... — Слабые пальцы Иннокентия слегка сжались на запястье сестры. — Я боюсь. Он, водила, наверняка заметил номер машины.

— Перестань, — мягко прервала его Екатерина, — все будет хорошо. Я сама проконтролирую это. Не волнуйся.

— Вообще-то, — нерешительно начал Константин, — я не боюсь, просто...

— Вот и хорошо, — весело сказала она. — Я знала, что могу положиться на тебя.

— Да. — Он кивнул. — Я...

— Перестань, — вздохнула она. — Я все понимаю. Ты зол на водителя «КамАЗа», но в то же время... — Подыскивая нужное слово, замолчала.

— Вы не правильно поняли меня, просто как-то...

— Перестань, Костя, — попросила Екатерина, — мы обо всем поговорим потом.

Горбун поспешно отвернулся.

— Я сам найду, — не отрывая взгляда от лица Екатерины, проговорил парень, — этого...

— Потом, — перебила она его нетерпеливо. Растерянно замолчав, Константин взглянул на Горбуна.

— Жди на улице, — негромко бросил тот. Константин шагнул к двери.

Остановившись, обернулся и взглянул на тихо говорившую что-то брату Екатерину.

— Топай, — услышал он голос сутулого и, бросив на него испуганный взгляд, быстро вышел. Едва дверь закрылась, Екатерина внимательно посмотрела на Горбуна. Снова коротко усмехнувшись, тот тоже вышел.

— Катька, — всхлипнул Иннокентий, — я умру?

— Да ты что! — засмеялась Екатерина. — Ты будешь жить долго-предолго и только так, как хочешь. — Она осторожно погладила брата по щеке.

— Как захочу, — поправил ее брат.

— Ну вот, вспомнил. А ведь тебе всего девять лет было. Мы на похоронах деда были, в Астрахани.

— Мне было десять, — простонал Иннокентий. — Я говорил, что буду жить очень долго и так, как захочу.

— Отлично, — обрадовалась она. — А то все плачешь, что умрешь. Насчет шофера «КамАЗа» не волнуйся — его очень скоро найдут и убьют. Хотя, — пожала она плечами, — я не понимаю, зачем ты погнался за ним. Он не обратился в милицию даже после того, как понял, что за ним гнались. Впрочем, здесь ты поступил правильно, что не заявил в ГАИ о том, что тебя «КамАЗ» с дороги кинул. Шофер этого не сделал, а значит, будет молчать и дальше. Эти дальнобойщики понимают, что на трассе может случиться что угодно и лучше держать язык за зубами. Не волнуйся. — Она снова коснулась кончиками пальцев его щеки. — Все будет хорошо. Его убьют только за то, — с ненавистью проговорила она, — что он сделал с тобой. — Воспаленные, влажные глаза Иннокентия как-то мгновенно стали серьезными. Губы шевельнулись. Но тут же глаза приняли страдальческое выражение. Катя не уловила этого. — Я у Мадлен, — сказала она. — Телефон в палате у тебя есть. Номер я оставлю. Впрочем, я переговорю...

— Мне нужно поговорить с Горбуном, — сказал он. «Да ты не так и болен, — мысленно отметила Екатерина. — Даже Горбуна видел. И сказал про него только потому, что слышал наш с ним разговор». Покачав головой, спросила:

— Интересно, зачем он тебе понадобился?

— Нужен! — кратко и резко бросил Иннокентий.

— Хорошо, — улыбнулась она, — я скажу. А сейчас, — посмотрев на часы, поцеловала его в щеку, — пойду. Мадлен просила вернуться к пяти.

— Не забудь сказать Горбуну, — напомнил брат, — что он мне нужен.

— Конечно. — Поднявшись, Екатерина улыбнулась. — Но он придет только завтра...

— Он нужен мне сейчас же! — громко сказал Иннокентий.

— Он придет завтра, — спокойно посмотрела на него сестра и вышла.

— Гадина, — прошептал Иннокентий.

— Что ты хочешь? — испуганно спросил вжавшийся в заднее сиденье Константин.

— Вылазь, приятель, — спокойно проговорил сидевший рядом с водителем Горбун. — Разве твои глаза не радуют солнце, воздух и вода? — Улыбаясь, он открыл дверцу и вышел. От остановившейся позади «ауди» к «вольво» неторопливо подошли трое крепких парней. — Впрочем, мы можем поговорить и здесь. — Один из подошедших открыл заднюю дверцу, и Горбун уселся рядом с Константином.

— О чем? — испуганно дернулся тот.

— Хотя бы о том, — прикурив, Горбун медленно выдохнул дым ему в лицо, — что случилось на дороге. Почему вы погнались за «КамАЗом»?

— Мы были на озере, — быстро говорил Константин. — Там одна парочка купалась. Ну и...

— При чем же здесь «КамАЗ»?

— Он стоял за лесополосой, и наверняка водила все слышал. Когда начал уезжать, осветил фарами наши тачки. Мы решили, что он заметил номера. Вот и погнались.

— Так, — кивнул Горбун, — похоже на правду. А что вы с теми голубками сотворили? И где это было?

— Я помню, около озера, точно где именно, не знаю.

— Тачку Кешкину «КамАЗ» выбросил между Архангельским и Языковым, — напомнил Горбун, — после поворота на Архангельское. Так где же вы ласкали парочку влюбленных? Только не надо ля-ля тополя, — угрожающе предупредил он. — Терпеть не могу, когда мне по ушам ездят. Ну? — Горбун коротко стукнул Константина кулаком по подбородку. Икнув, тот отдернул голову и ударился затылком о стекло. — Слушай, щенок, — ухватив отворот рубашки, Горбун сдавил воротник на горле парня — мне правда нужна, понял?

Константин, хрипя, сцепил пальцы на запястье душившей его руки и попытался оторвать ее.

— Крутой! — оскалился в усмешке Горбун и впечатал кулак парню в солнечное сплетение. Издав приглушенный стон, тот бессильно уронил руки. — Сучонок, — хмыкнул Горбун и, расцепив пальцы, сильно ударил парня локтем в висок. Потом вышел из машины. — Мне нужно знать место, — не глядя на парней, бросил он, — ну и остальное. Я говорю про то, что там нашли. И кто, разумеется.

— Привет. — Навстречу вошедшей Екатерине, улыбаясь, шагнула коротко стриженная женщина. — Как Кеша?

— В общем, нормально, — немного задержавшись с ответом вздохнула Екатерина. И, отступив на шаг, осмотрела хозяйку. — Ты все хорошеешь, — улыбнулась она.

— На том и держимся, — рассмеялась та.

— Мужика не нашла? — спросила Катя. — Так ты, Ритка, и останешься старой девой.

— Насчет девы, — рассмеялась Рита, — имеется возражение. Девственность я потеряла шестнадцать лет назад. По согласию и взаимной любви.

— Ну тебя, Ритка! — весело отмахнулась Екатерина. — Правильно тебя Мадлен прозвали.

— Это песня из другой оперы, — серьезно сказала Рита.

— А я вот, — не смутилась Екатерина, — действительно часто спрашиваю себя, почему тебя назвали Мадлен?

— Потому, — негромко проговорила Рита, — что я никогда ничего не спрашиваю.

Екатерина рассердилась, но промолчала.

— За мной приятель заедет, — сказала Рита. — Мы в ресторан решили завалиться. Ты как? — Она взглянула на подругу. — Не составишь компанию? У Руслана есть приятель, довольно интересный, молодой, и он совсем не пустое место в этой жизни.

— Можно, — немного подумав, решилась Екатерина. — А твоего приятеля Руслана я знаю?

— Конечно. — Рита кивнула. — Фанфарин.

— Фанфан? — Екатерина покачала головой.

— Он. — Рита снова кивнула. — А что ты так удивляешься?

— Насколько я помню, — начала Екатерина, — ты его терпеть не могла.

— От ненависти до любви, — немного перефразировала известное изречение Рита, — один шаг. И мы взаимно сделали этот шаг.

— С чем и поздравляю, но тогда...

— Он сейчас не такой, каким был, можешь мне поверить. Руслан ни о чем не сообщит твоему Арсентию. Так что будь спокойна. У Руслана сейчас свое дело.

И он уверенно стоит на ногах.

— А кто его товарищ?

— Он сегодня приехал из Воронежа. С ним многие считаются. Сейчас у него, правда, какие-то неприятности. Но это временное, он справится. — Рита подошла к платяному шкафу, открыла дверцу и, вздохнув, спросила:

— Что, по-твоему, надеть? — Ответить Екатерине не дал телефонный звонок. Рита подняла трубку и, нахмурившись, повернулась к Екатерине. — Тебя, — недовольно бросила она.

— Новостей узнать не удалось, — услышала Екатерина голос Горбуна, — но он больше никогда не будет говорить об этом.

— Узнай, кто был еще, — немного подумав, сказала Екатерина. — Я хочу знать правду. И еще. С тобой очень, — она сделала ударение на последнем слове, — хочет поговорить Кешка. По-моему, что-то предложит.

— Мне? — удивленно переспросил Горбун.

— Он слышал наш разговор, поэтому ты ему потребовался. Надеюсь... — Не договорив, она замолчала.

— Конечно.

Положив трубку. Горбун задумчиво покрутил головой.

— Что-то не так. Но это даже интересней. Чувствую, пахнет большими деньгами. А на этот счет у меня нюх. — Посмотрев на стоящих рядом троих парней, вздохнул. — Черт бы побрал этого Костика, — проворчал он, — хлипкий оказался.

Вот что, ребята, нужно узнать всех, кто был с Кешкой. Ну и... — Хлопнув в ладоши, оскалился.

— Да на хрену я его видел! — зло проговорил невысокий загорелый парень.

— Брал тачку — пусть отдает. Угробил — пусть платит. Я ее только купил. Пять тысяч всего накатал. И чихать я хотел, чей он брат.

— Зря ты, Кот, — заметил сидевший перед видеомагнитофоном крепкий парень. — Кешка — брат Катьки Астаховой. У нее мужик, Арсен, крутой. Ему тебя в порошок стереть ничего не стоит.

— Пусть попробует! — закричал Кот. — Я его...

— Кот, — усмехнулся крепыш, — твое счастье, что Клин этого не слышит.

Он бы...

— Слушай, Пень, ты чего за Клина выступаешь? Может, он тебе платит? Ты же...

— Хорош тебе, — буркнул Пень. — Хреновину порешь, слушать тошно. Я тебе разжевать хочу, чтобы ты не нарвался на неприятность. Клин отдаст бабки за тачку. Но если ты на него наезжать станешь — хана тебе. Это я точно говорю.

Арсен, муж Кешкиной сестры, в столице в первой десятке. Так что на хрен тебе неприятности нужны? Скатайся к Клину в больничку. Более-менее очухается — так, мимоходом, напомни про тачку. Он тебе бабки отдаст. Или какую-нибудь иномарку ухватишь.

Поморщившись, Кот промолчал.

— Алик, — поклонившись, представился Хват.

— Катя, — улыбнулась Екатерина.

Хват, осторожно взяв ее руку, поцеловал.

— Вы галантный кавалер, — кокетливо заметила она.

— Вы прекрасная женщина, — неожиданно пылко проговорил он. — Я не преувеличу, сказав, что именно о такой женщине, как вы, я мечтал всю свою...

— А это уже перебор, — насмешливо перебил его стоявший рядом с Ритой молодой упитанный мужчина.

— Ты, Руслан, как всегда, все испортишь, — засмеялась Рита.

— Действительно. — Екатерина, улыбаясь, посмотрела на него. — Мне давно не говорили таких прекрасных слов. Согласись, — она взглянула на Риту, — любой женщине было бы приятно слышать такое.

— Конечно.

— Вот ты, — Рита тихонько ткнула Руслана в бок, — никогда не говорил ничего похожего.

— Зачем? — развел тот руками. — Ты у меня самая красивая женщина в Туле. — Он звонко чмокнул ее в щеку.

— Я действительно, — пододвинувшись к Екатерине, прошептал Хват, — сражен твоей красотой. Ты женщина из...

— Мы уже на ты? — улыбнулась она и громко обратилась к обнявшимся Руслану и Рите:

— Так мы идем в ресторан? Я...

— Конечно, — сказал Руслан. — Хотя у меня есть встречное предложение.

Давайте наберем всякой всячины и двинем ко мне на дачу. Там мы чудненько проведем время.

— А что? — прижалась к нему Рита. — Чудесная идея. Поехали?

— Хорошо, — весело согласилась Екатерина, — поехали.

— Мне плевать! — Голубь услышал в радиотелефоне громкий и злой мужской голос. — Слышишь, Голубев?! Мне плевать, что случилось! Ты должен был доставить мне деньги три дня назад. Их нет! Так вот! Если денег не будет сегодня, я включаю счетчик, понял?! Десять процентов каждый день. Три дня, так и быть, прощу. Но сегодня жду денег! — Телефон запульсировал гудками отбоя.

— Сволочь! — сплюнул Голубь. — И Таракан гнида! — яростно выдохнул он.

— Ведь как говорил — все будет в ажуре. Сука! — Трясущимися руками он достал пачку сигарет. Вытащил одну, отдуваясь, взял со стола зажигалку. Резко прозвонил дверной звонок.

— Иду, — послышался сильный женский голос. Голубев прикурил и закашлялся.

— Петя, — в кабинет вошла стройная женщина, — к тебе. — Увидела сигарету, нахмурилась. — Ведь тебе нельзя курить, — с упреком заметила она. — Ты и так...

— Привет. — Обойдя ее, в кабинет вошел Валек.

— Ты слышал, — снова поперхнувшись дымом, спросил Петр.

— Слышал, — кивнул Валек.

— Аня, — увидев, что Валек бросил быстрый взгляд на стоявшую у двери женщину, попросил Голубев, — дай поговорить.

Она обожгла его взглядом и с силой закрыла за собой дверь.

— Самуэль звонил, — торопливо заговорил Голубев, — сказал, что если...

— Похоже, Таракана кто-то на уши поставил, — буркнул Валек. — Сначала пинали, затем дважды ножом в живот. Менты говорят, что с ним какая-то баба была.

— Какая баба? — вспылил Голубев. Потерев плешь, выматерился. — Слушай разные сплетни. Ты, Валек, словно...

— Какие на хрен сплетни! Об этом все базарят. Похоже на то, что с Тараканом была любовница Арсена.

— Розова? — опешил Голубев. Валентин молча кивнул.

— Вот это да! — не находя слов покачал годовой Петр.

— Арсентий рвет и мечет, — спокойно продолжал Валентин. — Его парнишки в Тулу покатили. Розова вроде в больнице.

— Подожди, — попросил Петр. — А откуда ты про ментов слышал?

— Так Комод цинканул, — ответил Валентин.

— Значит, Арсен будет искать тех, кто Розову сделал. А вот это классно, — довольно улыбнулся Петр. — Самуэль...

— Самуэль с тебя свое получать будет, — с усмешкой прервал его Валентин. — И Арсену твои дела до лампочки. Тут уж ты извини.

— Не скажи, — возразил Голубев. — Это как преподнести Арсену. Посыпать сверху перцем, и все дела.

— Не понял, — испытующе взглянул на него Валентин.

— Это не для среднего ума, — снисходительно отозвался Голубев.

— Слушай сюда, умник. — Шагнув вперед, Валентин ухватил Голубева за ворот и поднес крепко сжатый кулак к его носу. — Не заставляй меня вспоминать прошлое, — процедил он.

— Так я про то, — торопливо проговорил Петр, — что можно так, между делом, упомянуть про деньги, которые шли Самуэлю. И что, мол, вполне возможно, тот и поставил на уши Таракана. Мол, Голубь — мелочь пузатая. Хапану по дороге бабки, и пускай Голубь еще платит. Помнишь, ярославские разбор с Самуэлем наводили? — спросил он. — Там ведь похожее было. Самуэлю бабки из Ярославля везли. А парни Самуэля по дороге троих ярославских положили и бабки хапанули.

Самуэль поначалу на ярославских тоже наезжал, а потом скис. Так что надо будет обмозговать все и через кого-то дать знать об этом Арсену. Пока тот будет разбираться с Самуэлем, время уйдет. К тому же я слышал еще в прошлом году, что нелады у Арсена с Самуэлем. Тот вроде как кинуть Арсена хотел.

— Было такое, — согласился Валентин. — Что-то с церковной утварью.

Точно не знаю, но базар был. Насчет того, как эту утку запустить Арсену, — дело пустячное. Так, между прочим, шепну Комоду. Мол, есть шепоток, будто бы ребятишки Самуэля прихватили Таракана. Тот какие-то бабки вез. Арсен наверняка узнает. Комод ему скажет. Вот и начнется канитель. Так или иначе, Самуэлю придется искать тех, кто Таракана угробил. Арсен круче его. И чтобы доказать, что его люди к этому не причастны, Самуэлю нужно будет искать тех, кто...

— А если Комод скажет Арсентию, — прервал его Голубь, — что об этом сообщил ты?

— Вообще-то верно, — нахмурился Валентин. — Комод хоть и в хороших со мной отношениях, но наверняка цинканет Арсену, кто ему дал наводку. Значит, надо через кого-то.

— Но это нужно делать сейчас, — сказал Голубев, — пока еще Арсентий в ярости. А то...

— И ежу понятно, — буркнул Валентин, — куй железо, пока горячо.

«Точно, — мысленно согласился с ним Голубев. — А то у меня всего день остался. Арсен, конечно, сразу предъявит Самуэлю за Розову. Может, даже шлепнет по запарке», — с надеждой подумал он.

— Твари! — саданув кулаком по стене, прорычал Арсентий. — Найти козлов!

— рявкнул он. — Кати в Тулу и пройди всех. Наверняка кто-то что-то слышал. И обязательно встреться с Пятым. Пусть введет тебя в курс дела. Цена любая!

— Ясно, — кивнул Комод.

— Вообще-то, — тут же передумал Арсентий, — ты нужен по другому делу.

Давай ко мне Битка. Он для подобных дел самое то. И еще: звякни Губе, пусть возвращается. Первым делом выйди на Губу. Когда решишь с ним, найдешь Битка.

— Ясно, — кивнул Комод и тут же вышел.

— Как не вовремя, — с досадой вздохнул Арсентий. — Иначе все было бы сделано так, как нужно. Но Таньку, — катая желваки, выдохнул он, — я никому не прощу. Танюха! — Арсентий покрутил головой. — Но какого черта она поехала на машине? И кто этот мужик? Ладно, потом все узнаю, тогда и разбираться буду.

Найду тех, кто это сделал, — на куски изрежу. Своими руками кожу поснимаю.

— Арсен, — услышал он женский голос, — из Тулы звонят.

— Нет меня, — раздраженно отмахнулся он.

— Это Екатерина Игоревна, — сказала вошедшая в комнату молодая женщина в спортивном костюме.

— Меня нет! — зло рявкнул он. — Ни для кого! Кроме Губы.

— Хорошо, — ответила женщина и посмотрела в открытые двери приемной. — К вам Рыбаков.

— Давай, — махнул рукой Арсентий.

— Милашка у тебя секретарша, — обходя женщину, весело чаметил молодой мужчина с длинными кудрявыми волосами.

— Ты пришел, чтобы сказать мне это? — недовольно взглянул на него Арсентий.

— Не только, — весело ответил Рыбаков и, войдя, плотно прикрыл дверь. — Слышал, что с Танюхой случилось?

— Земля слухами полнится, — усмехнулся Арсентий. — Кругом и разговору только про то, что Таньку где-то отделали. И еще мужика какого-то. Если пришел узнать свежие новости, — едко сказал он, — извини, сам не в курсе.

— Да нет, пришел для этого... — Замолчав, Рыбаков медленно вытащил сигарету и прикурил. Глубоко затянулся, стал выпускать дым колечками.

— Не строй из себя делового, — буркнул Арсентий, — не идет тебе это.

Что знаешь — выкладывай.

— Давай начнем с того, — спокойно отреагировал Рыбаков, — как и что узнал ты. Затем я, если ты чего-то не знаешь, дополню.

— Ты что, — раздраженно спросил Арсентий, — цену себе набиваешь?

— Да нет, — пожал плечами Рыбаков. — Просто не хочу выглядеть идиотом.

Если ты все знаешь, тогда...

— Вот что, Рыбак, ты сейчас скажешь все, что знаешь. — В голосе Арсентия прозвучала угроза.

— Хорошо, — легко согласился Рыбаков.

— Что ты из себя строишь?! — вскакивая, закричал Арсентий. — Забыл, с кем разговариваешь?!

— А вот так со мной не надо. — Рыбаков резко поднялся. — Я ж не из твоих шестерок!

— Хорош, — тише, но по-прежнему зло прервал его Арсентий. — Давай не будем углубляться. У меня настроение не то. А ты пришел и начал строить из себя хрен знает кого. Если действительно чего узнал, без всяких трали-вали рассказывать должен был. Прикинь, ведь многие знали, что Танька со мной. Так что, вполне возможно, ее угробили из-за меня.

— Во-первых, — возразил Рыбаков, — она жива. — Арсентий вскочил. — Да, — отвечая на его вопросительно-недоверчивый взгляд, кивнул Рыбаков. — И находится в больнице в Ефремове, в Тульской области.

— Постой, но мне звонил Пятый и сказал, что найдена машина Таракана, он труп. В тачке сумочка с документами Таньки. Там крови полно. А затем в озере менты нашли труп женщины.

— Вот-вот, — кивнул Рыбаков. — Матери Танькиной тоже сообщили об этом.

Она в обмороке была. Думали, умрет. Ее на опознание приглашали. А потом еще кто-то позвонил и сказал, что дочь в больнице. Старуха тронулась бы, но к ней какая-то подруга Танькина приехала. Она и помогла старухе в себя прийти.

— Ты-то откуда все это знаешь? — Арсентий пристально вгляделся ему в лицо.

— Это не все, — не отвечая, продолжил Рыбаков. — Есть основания предполагать, что Таньку по заказу твоей супруги сделали.

— Что? — спросил изумленный Арсентий.

— То, что слышал, — серьезно сказал Рыбаков. — Я совершенно случайно стал свидетелем разговора Лорки с Катькой. Какие у них отношения, ты в курсе.

Так вот, Лорка, видимо, успокоиться не может, что ты ей предпочел Катьку. А здесь шум пошел: Арсен с Розовой вовсю загулял. Ну Лорка и давай на нервы Катьке капать. В общем, чуть не поцапались. Я к чему это, — заметив нетерпение в глазах Арсентия, сказал он. — Когда я узнал об этом, как-то вдруг вспомнил Катькины слова. Ей Лорка, когда они на повышенных заговорили, про Таньку напомнила. Мол, чего же ты с Танькой не поговоришь? А твоя вроде как хотела что-то сказать, даже начала: «Я...» — и осеклась. Вот я и прикинул...

— Не гони дурочку, — усмехнулся Арсентий. — Катька не пойдет на это.

Даже если бы и захотела, то сделать Таньке ничего не смогла бы. Во-первых, у Таньки есть крыша — я. Никто из моих парней, способных на такое, в жизни не писанулся бы на то, чтобы Таньку на уши ставить. Если бы Катька кого со стороны наняла, я бы об этом сразу узнал. Ведь, согласись, меня, как говорится, каждая собака знает. И мутить против Таньки — себе гроб заказывать. Потому что рано или поздно я найду концы. Но ты не ответил, — он снова пристально посмотрел на Рыбакова, — откуда ты все эти дела знаешь?

— Соседка Танькиной матери, — объяснил Рыбаков, — подруга моей матери была. Ну пока мать жива была, — он вздохнул, — они в Министерстве образования вместе работали. А тут мне что-то понадобилось от нее. Сейчас и не вспомню — что. Короче, поехал я к ней. Она меня встретила и пригласила завтракать. Я согласился. Ну а за столом она и выдала мне информацию. Я обалдел. Перезвонил Лорке. Та мне сразу начала говорить о том, что ей позвонила какая-то чува и сказала, что Розова убита. И знаешь, — снова вздохнув, он взял сигарету, — Лорка мне уверенно заявила, что это дело рук Катьки.

— Да хватит тебе о Катьке, — буркнул Арсентий. — Лорка так и будет говорить. Ведь бросил я твою сеструху. Катька ей дорогу перешла. Тут все понятно. Надеюсь, ты-то за свою сестру не в обиде?

— Да мне-то что, — спокойно сказал Рыбаков. — То, что ты не с ней, мне даже лучше, потому что у меня с ней отношения с детства не складывались. Стерва она порядочная. А если бы Лорка твоей женой была, вообще бы караул. Она бы тебе что-нибудь напела, и все. Ночная кукушка всегда перекукует, — вспомнил Рыбаков житейскую мудрость.

— Ну что же, — довольно улыбнулся Арсентий, — спасибо за информацию. Я уже на грани был. Люблю я Таньку, во всем она мне подходит. А сейчас, извини, — посмотрел на часы, — тебе придется катить в Сергиев Посад. С попом договаривайся. У меня, сам понимаешь, сейчас заботы другие. Надо Марию Андреевну навестить. Она, кстати, мировая женщина. Ни полслова лишнего не говорила. Другая бы наезжать начала — женат, а с моей дочерью спишь. А Мария Андреевна приняла все это спокойно.

"Еще бы, — мысленно усмехнулся Рыбаков, — ты ей хату всю обставил.

Одел, как английскую королеву. Таньке «мере» купил. Правда, не новый, но все равно. И шпана местная бабке по вечерам сумку до квартиры доносит". А вслух сказал:

— Тебе виднее. Я с церковником договорюсь. Он и цену сбавит.

— Слышь, Семен, — вспомнил Арсентий, — ты что-то про подругу Танькину говорил. Кто такая?

— Да черт ее знает, мне подруга маман говорила. Я имя подружки не спрашивал. Мне это все шло и ехало. Арсентий заторопился:

— Я смотаюсь к Марии Андреевне. Знаешь, как узнал, что Танька мертва, затвердело все внутри. Не думал, что такой слабак. Из-за бабы чуть ли не в голос кричать стал.

— Понятно. — Зоин отец вытер платком пот с загорелой лысины, вздохнул.

— Значит, в машине что-то было? — Он вопросительно посмотрел на сидевшего перед ним атлета в милицейской форме с капитанскими погонами.

— Да, — кивнул тот, — боковина задней правой дверцы оторвана. Передние обе, видно, пытались снять, но не стали. А заднюю правую оторвали. Значит, то, что искали, там было.

— Наркотики? — спросил Зоин отец.

— Собака не отреагировала, — покачал головой капитан. — Оружия туда много не вместишь. Мы предполагаем — деньги, Николай Васильевич. Таракан мехами занимался вполне законно. Даже налоги в отличие от многих платил. Но в последнее время его несколько раз замечали в Пензе. Точнее, его машину. Вот к кому он туда наведывался, установить не удалось.

— Ты, Игорь, уже со мной по-казенному говорить начал, — упрекнул его Николай Васильевич. — Дома тоже как с подозреваемыми разговариваешь? Или больше на жаргоне? Обычно привыкают сотрудники. Через год по разговору и не отличишь, кто мент, а кто уголовник.

— Специфика работы, — улыбнулся капитан. — А насчет того, что с вами так... — Понимаете, я в вас все время полковника, заместителя начальника уголовного розыска, вижу. Помните, как вы с нас стружку снимали?

— Как не помнить, — кивнул Николай Васильевич. — Но согласись, как я должен был реагировать, если, подходя к кабинету, слышу, как собравшиеся на оперативку сыщики говорят: «Ох, вчера и натрахался». Это я, учитывая свой солидный возраст, употребляю эвфемизм.

— А тогда вы с таким возмущением! — засмеялся капитан. — «Что?! Мои опера еще и трахаются!» — Не выдержав, расхохотался.

Николай Васильевич хотел что-то сказать, но, услышав хлопок двери и шлепанье босых ног по полу, заговорщически подмигнул капитану и быстро прошептал:

Ты просто зашел проведать старого начальника.

В комнату вошла Зоя.

— Папа, ты... — Увидев капитана, смутилась.

— Здравствуйте, Зоя, — поднимаясь, сказал капитан.

— Здравствуйте, Игорь, — кивнула она. Николай Васильевич заметил, что молодые люди смущены, но промолчал. Зоя увидела полную окурков пепельницу и с упреком сказала отцу:

— Нельзя ведь тебе курить, ты обещал, папа. — Покачав головой, она вздохнула.

— У матери научилась, — пожаловался Игорю Николай Васильевич. — Лучший способ защиты — нападение.

— Но вам действительно курить нельзя., — неожиданно поддержал Зою капитан. — Ведь на пенсию вы после ранения в легкое вышли...

— Вот так, — с деланным сожалением покачал головой Николай Васильевич, — учил, учил, а он туда же. Хорошо еще не зять, — неожиданно для дочери и Игоря как бы разговаривая с собой, проворчал он, — а то бы совсем заели. Ты вот уехала, — обратился он к Зое, — а мне что-то взгрустнулось. Ну и, — он развел руками, — выкурил четыре сигареты. При нем не стал, — кивнул он на капитана, — а то тоже начал бы о моем здоровье беспокоиться.

— И правильно, — строго сказала Зоя, — ведь...

— Ладно, — виновато прервал ее отец, — ты как съездила? Что с твоей подругой?

— Таня в больнице. Сильно избита и ножевое ранение в живот. Состояние критическое. Но сейчас врачи говорят, что должна выжить. Я, наверное, поеду в Ефремов, — вздохнула она. — Можно?

— Ну конечно, — кивнул Николай Васильевич. — Ты ведь уже приняла решение, а спросила только для того, — он улыбнулся, — чтобы потешить старика.

Видал, — коротко взглянул он на капитана, — какая дочь. Делает все по-своему: сначала ставит перед фактом, а затем спрашивает разрешения. Ну как тут откажешь? — Он развел руками.

— Понятно, — кивнул Губа. — Это сделать я могу. Но что иметь буду?

— Да там и делов-то всего ничего, — ухмыльнулся сидевший за рулем «ауди» плотный мужчина с густыми усами. — Просто баба платить не хочет. Я ей и так и сяк. Мол, без крыши сейчас никак нельзя. А она чуть ли на хрен не посылает.

— Понятно, — с легким раздражением кивнул Губа. — Ты скажи, Усач, сколько я за ее испуг получу? Тогда уж и думать будем, как и что делать.

— Пару кусков, — немного подумав, ответил плотный. — Зелени, разумеется.

— Ты перепутал меня с ребятами со двора, — рассмеялся Губа.

— Да знаю я, — недовольно проговорил Усач, — кто ты. Но как родственника прошу. Ведь тебе это сделать — раз плюнуть.

— Просто так плевать, — ухмыльнулся Губа, — себе дороже. Да и время не то. Но как родственника я тебя уважу. — Короткий удар ребром ладони по переносице заставил Усача потерять сознание и ткнуться головой вперед. Губа поймал его за плечо и прислонил к спинке сиденья. Через несколько секунд Усач зашевелился. Открыл глаза, застонал и, дотронувшись до припухшей переносицы, испуганно взглянул на невозмутимого Губу.

— Ты чего? Ведь так и убить можно.

— Запросто, — согласился тот. — Но я бил вполсилы. Чтобы ты лишний раз не вякал то, что не надо.

— Чего я такого сказал? — просипел Усач.

— Что знаешь, кто я. Запомни, Усач, если еще раз такое скажешь — сдохнешь. А сейчас пока...

— Альберт, — испуганно проговорил Усач, — да я же...

— Все, Паша. — Губа зевнул. — Разговор закончен. Не забудь то, что я сказал. Как родственника прошу, — со смехом добавил он и быстро пошел по тротуару.

— Козел, — прошептал Усач. Посмотревшись в зеркало, выматерился. Достал носовой платок, взял с заднего сиденья китайский термос, смочил платок и приложил его к распухшей переносице.

Свернув за угол, Губа махнул рукой. Стоявшая метрах в десяти от него белая «Волга» подъехала к Губе.

— Звонил Комод, — сказал водитель. — Арсен просил немедленно приехать.

— Значит, что-то не срослось, — проворчал Губа.


5 


— Лихо ее, — вздохнув, сказал молодой старший лейтенант милиции.

— Не понимаю, — пожал плечами рослый омоновец, — какой кайф бабу хором тыкать? Я бы этих насильников, — сжав кулак, тряхнул им, — на месте стрелял.

Особенно тех, кто детей. А им, тварям, срок дают.

— На зонах этим сволочам, — усмехнулся старлей, — не сладко приходится.

— Олег, — простонала лежавшая на кровати женщина с забинтованным лицом.

— Не надо.

— Она в себя пришла, — проверяя капельницу, сказал врач. — И все время вспоминает Олега. Видно, он ее так. — Повернувшись к стоявшей рядом медсестре, сказал:

— Там двое в приемной. Передайте им, что она все время вспоминает какого-то Олега. И добавляет: «Не надо».

— Папа! — Светловолосая девочка бросилась к стоявшему у открытой балконной двери Семену.

— Аленка! — Подхватив ее, он закружился по комнате. Вошедшая в комнату Элеонора смотрела на них с доброй улыбкой. Увидев жену, Семен растерялся и поставил дочь на пол. Взгляд Элеоноры тут же стал колючим.

— Ты еще здесь?

— Но я сказал, — смущенно проговорил он, — что мне нужно пожить...

— Сегодня иди к Гобину, — не терпящим возражений голосом заявила Элеонора. — Он даст работу. — Увидев, что Семен хочет что-то сказать, она коротко улыбнулась. — Не бойся, я все уладила. Правда, это совсем не красит мужчину, когда за него заступается женщина. Но тем не менее...

— Мама, — попросила Аленка, — не выгоняй папу, он хороший. И пить больше не будет. Правда? — повернулась она к отцу.

— Конечно, — ответил он. — Я уже...

— Алена. — Элеонора строго посмотрела на дочь. — Ты слишком маленькая, чтобы что-то решать. У вас есть час. Затем ты, Семен, можешь поехать к Гобину.

Я дам машину. Если, конечно, хочешь. И не волнуйся — я все уладила.

— Спасибо, — вздохнул Семен. — Но ты кое-чего не знаешь, — опустив голову, пробормотал он.

— Чего же? — насмешливо улыбнулась Элеонора. — Может, того, что ты месяц назад болел... — Она замолчала и бросила быстрый взгляд на дочь.

— Аленка, — сказал Семен, — у нас с мамой взрослый разговор. Ты бы...

— Да, доченька, — поддержала его Элеонора. — Сейчас тебя дядя Саша повезет покататься. Я скажу ему. — Достав сотовый телефон, набрала номер.

— Я хочу с папой! — Бросившись к Семену, девочка обняла его.

— Мы увидимся. — Присев, он вздохнул и осторожно прижал дочку к себе.

Элеонора, порывисто отвернувшись, промолчала.

— Аленка, — прошептал на ухо дочери Семен, — слушайся маму. Она очень хорошая. Я тебя тоже люблю. — Он снова ткнулся губами в ее щеку. — Но я сам виноват во многом. Сейчас я уйду. Но мы обязательно увидимся. Я люблю тебя. — Прижав девочку к себе, он на несколько секунд замер. Потом отпустил, рывком поднялся. — Я уезжаю. — Не глядя на Элеонору, шагнул к двери. — Не обижай ее, — на мгновение остановившись, он кивнул на дочь. — Ты всегда права, но запомни: если... — Не договорив, махнул рукой я быстро вышел.

— Мама... — Проводив отца мокрыми от слез глазами, Аленка посмотрела на Элеонору. — Не прогоняй больше папу. Он...

— Все будет хорошо. — Элеонора, присев, посмотрела на дочь. — Просто иногда нужно быть строгой. Ты понимаешь? — вздохнула она.

— Ты же тоже любишь папу, — всхлипнула Аленка. — И я люблю. Так почему мы должны жить отдельно? Он пил...

— Алена, — строго проговорила мать, — никогда, слышишь? — Взяв дочь за плечи, слегка встряхнула ее. — Никогда, — повторила она, — не смей говорить об этом. Когда вырастешь и я посчитаю, что ты можешь это знать... — Она отпустила Алену и поднялась. — Поехали, — шагнула она к двери. Опустившая голову дочь послушно пошла за ней.

— Слушай, ты, — преградив Семену дорогу, угрожающе проговорил рослый бритоголовый парень, — никогда больше даже близко не подходи сюда, понял?

Ответить Семен не успел. От резкого удара в живот сложившись пополам, завалился на бок. Рослый, выбросив ногу, смягчил его падение.

— Глобус, — вполголоса позвал его стоявший рядом с «мерседесом» крепкий парень, — Элен с дочкой. — Ухватившись за плечи лежащего на асфальте Семена, Глобус рывком затащил его за угол. — Запомни, — легко пнув его в бок, угрожающе бросил парень, — что я сказал.

— Стахов? — Подполковник удивленно посмотрел на стоявшего у двери капитана милиции.

— Так точно. Валентина Резкова в бреду часто говорит, — видимо, боясь ошибиться, посмотрел на запись, — «Олег. Не надо». Я звонил в больницу...

— Стахов жил с Резковой, — заметил подполковник. — И как-то не верится, что он поменял квалификацию, но проверить нужно. Установите местонахождение Страха и берите. Не расслабляться. Стах никогда за испуг не давался. А сюрприз преподнести может.

— Пойду сигарет куплю, — сказал Колобок вышедшему из комнаты Олегу. Тот был в одних плавках. Оттянув резинку, щелкнул себя по животу.

— А телки, — усмехнулся он, — на большой. Умеешь ты выбирать.

— Черт, — досадливо поморщился Колобок, — ведь их надо отвозить. Я и забыл.

— Ты им еще такси оплати, — ухмыльнулся Олег.

— Не лезь с юмором куда не надо, — огрызнулся Колобок. — С этими у меня накладок не бывает. Даже когда бабок нет-только позови. Так что не суйся.

— Уговорил, — кивнул Олег и решил:

— Тогда я с вами. Мне надо к Бармену занырнуть. Должен уже полгода, а куркуется.

— Лады, — кивнул Колобок. — Только без кипиша. Если что, я с ходу отваливаю.

— Ясен день, — усмехнулся Стахов, — коли солнце светит.

— Что? — спросил Гобин. Откинувшись на спинку стула, рассмеялся.

— Алло, — раздалось в телефонной трубке, которую он держал у уха, — что там?

— Я тебе за что бабки плачу?! — мгновенно прекратив смех, зло спросил Гобин.

— Тискаешь мне...

— Да я точно говорю, — прервал его собеседник. — Подполковник Травкин дал «добро» на задержание... — Голос пропал, и раздались короткие гудки.

— Конспиратор, — ухмыльнулся Яков Юрьевич. Аккуратно положив трубку, хмыкнул. — Что-то не верится, — пробормотал он. — Неужели Стахов...

— Яков Юрьевич. — В приоткрытую дверь заглянула секретарша. — К вам Рудаков.

— Давай его сюда, — кивнул Гобин.

— Заходи. — Женщина толкнула дверь и, пропуская Семена, отошла в сторону.

— Здравствуй. — Семен виновато посмотрел на Гобина.

— Привет, — усмехнулся тот, — садись. Ну, — постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла, спросил Гобин, — что скажешь?

— Мне Элеонора передала, что ты...

— Что же ты машину помял, — спросил Гобин, — и ни полслова? Где тебя так угораздило?

— Элеонора сказала, — виновато опустил глаза Семен, — что она с вами об этом говорила. И...

— Ладно, — снисходительно махнул рукой Гобин. — Есть рейс до Питера.

Расценки знаешь. Мебель повезешь.

— Хорошо, — поспешно согласился Рудаков. — Когда?

— Сегодня вечером загрузят, и поедешь.

— Я шустро, — выходя из машины, бросил Олег. Хлопнув дверцей старого «Москвича», быстро пошел к открытым дверям, над которыми светились буквы — «Бар „Мечта“».

— Игорь, — капризно проговорила одна из сидевших на заднем сиденье двух молодых женщин, — скажи ему, чтобы купил «Морэ». У меня курево кончилось.

— Держи. — Не оборачиваясь он протянул ей раскрытую пачку «Опала».

— Но, Игорюня... — Улыбаясь, она наклонилась и через спинку сиденья обвила его шею руками. — Ты же знаешь...

— Ладно, — отрывая ее руки, буркнул он, — сейчас куплю. А если этих нет, то какие взять?

— В «Мечте» есть «Морэ», — сказала вторая. Колобок вышел и, увидев слева коммерческий ларек, повернул к нему. В это время из открытого бара послышался крик и грохот.

— Стой! — крикнул мужской голос.

— Так бы и сказал, — услышал Колобок. — А то хватаете.

— Стах!..

Колобок узнал голос Олега, повернулся и бросился назад к «Москвичу».

Рывком открыл дверцу, завел мотор и включил скорость.

— Что случилось? — спросила женщина. Не отвечая, Игорь тронул машину.

— Смотрите! — воскликнула другая. — Олега выводят. Это милиция! Я вон того опера знаю!

Коротко выматерившись, Игорь увеличил скорость.

— Тише! — прогнувшись от сильного удара назад, воскликнул Стахов. — Не думал я, что вы менты, — забираясь в милицейский «козел», простонал Олег. — За мной ничего нет, а вы...

— Заткнись, — коленом затолкнув его подальше, зло посоветовал милиционер. — Тебя, пса...

— Ты, мусор! — закричал Стахов. — Сказал бы мне такое один и без удостоверения!

— Мама!.. — Закрыв лицо руками, Мария упала на колени и затряслась в безутешном плаче.

— Как убивается, — вздохнула стоявшая у свежей могилы пожилая женщина в черном платке. — Как приехала, не отходила от Тамарки. А когда та померла... — Не договорив, приложила к глазам белый платок.

— А вторая-то, — прошептала седенькая старушка, — словно каменная, слезинки не обронила.

— Так ей чаво? — вступила в разговор третья. — Ей матерь-то, могет, и жалко. Но ведь денег куры не клюют. Видали на какой машине приехала? А ведь без мужика живет, — осуждающе покачала она головой.

— На кой Светке мужик-то? — шепнула первая. — Вона какими деньжищами ворочает. И памятник зараз сделали, и оградку видали какую поставили? Почитай, всю деревню на поминки позвала. Во дворе столов скольки понаставили. А Машка, — она посмотрела на рыдавшую у могильной ограды женщину, — все-таки больше матерь любила. Часто наведывалась и привозила подарки разные. Светка, та...

— Тамарка сама запретила Светке привозить, — сказала третья. — Ведь из-за Светкиных слов разговор по деревням пошел, будто бы Машка на дорогах с шоферами...

— Типун те на язык, — сердито перебила ее вторая. — Разве ж можно так у могилы матери про еенную дочь говорить?

К плачущей Марии подошла одетая в черное строгое платье симпатичная женщина:

— Маша, пора ехать домой, собирать людей на поминки. Маму уважали и придут многие.

— Это ты, Света, правильно сказала, — вздохнув, заметила седенькая старушка. — Тамарку, почитай, вся деревня уважала. Ты молодец, доченька.

— Извините, — улыбнулась Светлана — но доченькой меня могла называть только моя мама, К сожалению, — чуть слышно добавила она, — она делала это не так часто, как мне хотелось бы.

— Что? — думая, что она обратилась к ней, спросила старушка.

— Едем домой. — Светлана взглянула на Марию.

— Я побуду еще немного, — ответила сестра.

— Машенька, — стараясь скрыть раздражение, сказала Светлана, — все равно всех слез не выплачешь. Поехали домой.

Мария долго смотрела на фотографию матери. Затем медленно поднялась и не спеша пошла к воротам. Светлана двинулась следом. Мария остановилась, трижды перекрестилась и низко поклонилась.

— Не смеши людей, сестренка. — Светлана медленно обошла ее. — Ведь глупо устраивать...

— Ты не смеешь так говорить! — В заплаканных глазах Марии вспыхнула злость. — Ты сделала все, чтобы...

— Перестань! — обожгла ее взглядом Светлана. — Давай оставим выяснение на потом. Мы сегодня похоронили мать.

— Вот именно. — Вздохнув, Мария пошла вперед.

— Вон машина, — кивнула Светлана на «вольво». — Садись...

— Дойду, — резко ответила Мария.

Насмешливо улыбнувшись, Светлана шагнула следом:

— Давай не будем давать деревенским тему для сплетен. Садись.

Мария повернулась и, немного постояв, пошла к машине.

— И еще, — догнав, проговорила сестра, — не надо никаких слов во время поминок.

— Не волнуйся, — устало сказала Мария, — в твой адрес никаких слов не будет. Обещаю...

— Что?! — вскакивая, закричал Стахов.

— Сядь! — рявкнул шагнувший к нему от двери старший сержант.

— Что слышал, — спокойно посмотрел на него седоватый капитан милиции. — Резкова все время повторяет твое имя. И просит: «Не надо». Так что, — он развел руками, — мы имеем полное право продержать тебя тридцать суток. Заявление об изнасиловании дочери подала мать Резковой. Ты уж...

— Да ты что! — снова закричал Олег. — Мусор! Видиков насмотрелся?! Ты думаешь, что базаришь?! Вези меня...

— В камеру его, — складывая бумаги в папку, бросил капитан.

— Прокурора! — отшатнувшись к стене, крикнул Олег. — Или я...

— Это ты видиков нагляделся, — усмехнулся капитан. — Мы сейчас тебе браслеты нацепим, враз успокоишься. Если даже ты от изнасилования отмажешься, то все равно сядешь. Ты же старшего лейтенанта ударил.

— Оттолкнул, — замотал головой Стахов, — это все скажут. Я думал, какие-то бакланы приметались. Когда мне удостоверение показали, я с ходу лапки поднял.

— Это ты суду говорить будешь, — улыбнулся капитан. — И все равно бесполезно. У тебя хвост большой. Сколько ты на зонах был? — спросил он и тут же сам ответил:

— Два раза. Пятерка за грабеж. У мужика кошелек у главпочтамта отнял. Тот до востребования деньги получил, а ты... — Вздохнув, замолчал. — Мало тебе тогда дали. Ведь пятерых у главпочтамта грабили. Ты это, — уверенно сказал капитан. — Только вот доказать не смогли.

— Мало вы меня, мусора, обрабатывали! Дубиналом признанку выколачивали!

И что? — Стахов хлопнул ладонью по локтевому сгибу правой руки. — И теперь хрен пролезет. Времена другие. Требую прокурора! — крикнул он. — Объявляю голодовку!

Дай лист бумаги и ручку!

— В камере дадут, — поморщился капитан. — Я тороплюсь. Скоро футбол начнется. Как думаешь, — спросил он, — кто выиграет? Фран...

— Да иди ты, мусор! — психанул Стахов. — Футболист хренов! На боках нашего брата тренируешься.

— А вот это ты зря, — снисходительно бросил капитан, — не бью я. Даже таких паскуд, как ты. Увести, — приказал он сержанту.

— Стахов здесь ни при чем, — опустив голову, пробормотал невысокий широкоплечий парень.

— Поэтому я тебя и вызвал, — повысил голос Гобин, — Я слышал кое-что.

Ведь ты ждал Алика внизу. Значит, это он начал?

— Да, — чуть слышно сказал парень.

— Так. — Гобин побарабанил пальцами по крышке стола. — Давай как на исповеди. Что там произошло?

— Вы об этом Ромку спросите, — по-прежнему не поднимая головы, выдохнул парень.

— Что? — поразился Гобин.

— Он с Хватом и начал. — Вскинув голову, парень вызывающе уставился на округлившего глаза Гобина. — Мы просто держали ее. Потом она укусила Романа. Он ей и врезал. Потом пинать начал. Если бы не оттащили — забил бы.

— Ты! — Вскочив, Гобин шагнул вперед и схватил парня за грудки. — Врешь, сволочь! — Парень легко оторвал слабые руки Гобина и усмехнулся:

— Спроси сынка. Он тебе врать не станет.

— Иди, — вяло махнул рукой Гобин. Парень неторопливо вышел. Яков Юрьевич схватил сотовый телефон. Как только парень закрыл за собой дверь, набрал номер. — Роман где?! — закричал он.

— Ушел на корт, — немного удивленно ответила женщина.

— Немедленно пошли его ко мне! Немедленно!

— Что случилось? — встревоженно спросила женщина.

— Ко мне его! — прокричал Гобин и отключил телефон. Потряс головой.

Включил селекторную связь. — Зина, — стараясь говорить ровно, спросил он, — где Хавин?

— В Туле, — отозвался женский голос. — Вы же сами отпустили его на пять дней. У него заболел...

— Да, да, — перебил ее Гобин. Отключившись, нахмурился. Потом набрал номер на радиотелефоне.

— Да, — недовольно ответил хрипловатый мужской голос после пятого гудка.

— Гобин, — назвался Яков Юрьевич.

— Привет. — Голос тут же помягчал. — Что нужно?

— Насчет Стахова. Ему предъявили обвинение?

— Рановато. К тому же предъявлять еще нечего. Валька просто лепечет чего-то. Да и если честно, скорее всего ничего Стахову не предъявят. Правда, он в баре, когда его брали, одного вроде ударил. Но это...

— Держи меня в курсе дела, — прервал собеседника Яков Юрьевич и отключил телефон. — Своими руками убью, — прошептал он. — Хват, гадина! Втянул Ромку.

Яков Юрьевич, — сказала секретарша. — Ваш сын.

Гобин бросился к двери. В кабинет, улыбаясь, вошел упитанный парень.

— Здравствуй, — сказал он. — Мать велела... — Договорить ему не дала хлесткая пощечина. Парень отшатнулся. Отец, снова размахнувшись, закричал:

— Подонок! Негодяй! Что же ты делаешь?!

— Отец, — испуганно вжавшись в угол, таращил глаза Роман, — ты что? Что случилось?

— Ты был у Резковой? — подступил к нему вплотную Гобин. Глаза сына испуганно забегали, он опустил голову и тихо признался:

— Да.

— Сволочь! — Гобин сильно ударил его кулаком в ухо. — Я тебя для этого растил? — Схватив обеими руками за плечи, попытался встряхнуть сына.

— Отец, — не шевелясь, пробормотал тот, — прости. Но Хват сказал...

— Ты понимаешь, что будет, если Резкова даст показания? Ведь тебя посадят. Господи! — Всплеснув руками, Яков Юрьевич бессильно уронил их. — Ты хоть о нас с мамой подумал? Ты представляешь, что будет, если тебя арес... — Оборвав себя на полуслове, опустил голову.

— Папа, — умоляюще взглянул на него Роман, — извини. Я... — Он вздохнул. — Ну знаешь... Меня все постоянно дразнят папенькиным сыночком, говорят — сам ничего не можешь. Вот я и...

— Изнасиловать женщину, — сказал Гобин, — это не значит самоутвердиться. Я в жизни всего добился сам. Головой и руками. Мама знает об этом. Я...

— Папа. — Роман облизнул пересохшие от волнения и страха губы. — Значит, милиция уже знает...

— А ты думаешь, почему я позвал тебя? — криком прервал его отец. Роман неожиданно заплакал:

— Папка! — Он обхватил руками слабые плечи отца, ткнулся лицом в костлявую грудь. — Не хочу в тюрьму, папка. Спаси меня. Ведь ты можешь. Ты все можешь. Папка! — Вскинув голову, умоляюще посмотрел ему в глаза.

— Успокойся. — Как в детстве, Гобин погладил сына по волосам и отметил, что они редкие и очень мягкие. — Все будет хорошо. Сейчас ты успокоишься и все мне расскажешь. Все.


6 


— Ты мужчина. — Прикрывая простыней обнаженное тело, Екатерина легла на бок.

— Мне об этом говорили. — Хват поцеловал ее в губы и голым пошел к двери. — Приму душ.

— Знал бы Арсентий, — взяв сигарету, Екатерина улыбнулась, — убил бы.

Интересно, кого первым — Алика или меня?

— Что? — услышала она голос Хвата. Поняв, что спросила себя вслух, рассмеялась. — Ты чего? — В дверях появился Хват. Приглаживая мокрые волосы, вопросительно уставился на нее.

— Ты знаешь, кто мой муж?

— В курсе. И что? Если хочешь...

— Боже упаси, — сказала Екатерина. — Я не пытаюсь пугать тебя, я просто хотела сказать...

— Тебе было хорошо со мной? — спросил Хват.

— Конечно. Знаешь, — неожиданно для себя начала Екатерина, — с Арсентием все давно вошло в другое, привычное, если можно так сказать, русло. Я знаю, что у него есть несколько девочек. И он почти еженощно с ними развлекается. Сначала я, конечно, была возмущена, злилась. У меня была мысль угробить всех этих шлюшек. Но поразмыслив, я поняла: дело не в них, а в нем.

Несколько месяцев назад у Арсена появилась постоянная любовница.

— Почему ты не убьешь его? — неожиданно спросил Хват. — Насколько я знаю, у тебя есть...

— Положим, ты знаешь обо мне только то, что тебе сказали Руслан или Мадлен. Правды не знаю даже я сама. Извини за невольную откровенность. — Вздохнув, Екатерина положила выкуренную до середины сигарету в пепельницу. — Но мне не стоило заводить этот разговор. Потому что...

— Я понравился тебе не только в постели, — уверенно сказал Хват, — но и как человек. У меня сейчас небольшие неприятности, но очень скоро я с ними разберусь. И тогда...

— Не надо. — Она покачала головой. — Давай не будем ни о чем мечтать или что-то задумывать. Жизнь есть жизнь, и может случиться всякое. Как со мной, так и с тобой. К тому же мы уже не маленькие дети, чтобы о чем-то мечтать. Так что не надо планов. Нам было хорошо, и давай остановимся на этом.

— Ты не хочешь больше встретиться со мной? — спросил Хват.

— Об этом, — рассердилась Екатерина, — я прошу не говорить. Потому что...

— Алло! — Вслед за коротким стуком в дверь раздался веселый голос Руслана. — Молодежь, есть предложение испить прекрасного холодного вина — и сделать это в сауне. Как вы на это смотрите?

— Предложение принято! — вставая, весело сказала Екатерина.

— Ты был с Кешкой? — зевая, спросил Горбун вошедшего в комнату рослого парня в штормовке.

Ну и что дальше? — вызывающе посмотрел на него тот.

— Да ничего. — Горбун поднялся. Резкий пинок ногой, и парень, взвыв от боли в паху, согнулся и упал. — Итак! — Горбун, вцепившись в волосы на затылке, вскинул лицо парня вверх. — Ты был с Кешкой у озера? — Парень что-то промычал, Горбун сильно ударил его в нос. Парень закричал и рванулся. Из мгновенно, распухшего носа пошла кровь. — Повторяю вопрос, — вдавливая ногти большого и указательного пальцев в глаза парня, спросил Горбун. — Ты был с Кешкой у озера?

— Да, — всхлипнул парень.

— И что там было? — убрав пальцы, поинтересовался Горбун.

— Мы там бабу и мужика сделали, — слизывая с верхней губы кровь, ответил парень.

— Продолжай. — Отпустив его волосы. Горбун вернулся на кровать.

— Потом погнались за «КамАЗом», — прижимая ладонь к носу, сипло сказал парень. — Тот тачку Клина с дороги сбросил. Мы забрали Клина и еще троих и в Ефремове покатили, в больницу. В тачке парень остался. Он тульский. У него нога была сломана. Мы...

— Где парочка, — прервал его Горбун, — которую вы обработали?

— Там остались. Мужика два раза в живот ножом...

— Как все началось? — снова перебил его Горбун.

— Мы от Тулы на тачках с тульскими номерами сели на хвост ихней тачке.

Сначала наша машина шла за ними, потом Клин со своими. Когда тот с Симферопольского свернул, Клин остановился и сказал, что знает, где они тормоз-нутся. Он ничего не говорил, только чтобы мы отделали мужика и бабу. — Замолчав, снова облизнул губы.

— Ну? — поторопил его Горбун.

— Мы подъехали, — косясь на стоявших у двери троих, начал парень. — Баба купалась. Клин со своими — к мужику, тот в тачке заперся. Нам баба досталась. Она визжать начала. Петю звала. Клин со своими этого Петю из тачки достали и начали...

— Как же вы про «КамАЗ» узнали? — усмехнулся Горбун. — Или он только подъехал?

— Да нет. — Вытирая кровь рукавом, парень помотал головой. — Он у поля стоял. Там поле какое-то. Мы думали, все тихо будет, — словно оправдываясь, виновато добавил парень. — А уж когда баба заблажила...

— Кто первым за «КамАЗом» погнался? — немного подумав, спросил Горбун.

— Клин. Вообще-то... — Парень задумался. — Мы. Точно мы. Клин нас минуты через две догнал. Он в машине того мужика, пока его парни пинали, искал что-то. Ему Костик помогал. Я...

— Хорош, — досадливо поморщился Горбун. — Отвезите туда, — взглянул он на боевиков, — где взяли.

Парень, морщась от боли в паху, по-прежнему держа ладонь у носа, осторожно поднялся и, не спуская испуганных глаз с Горбуна, шагнул к двери.

— Ремень, — негромко сказал Горбун, — мы с тобой сейчас к Кешке смотаемся. Он еще вчера звал. Да, Катька по-прежнему у своей подруги?

— Нет ее, — ответил длинноволосый парень с черной повязкой на голове. — И не звонила. Они вчера смотались куда-то и...

— Найти! — рявкнул горбун. — А вообще-то, — тут же передумал он, — не торопись. Похоже, Кешка сейчас имеет что-то очень ценное. Лучше вот что. Выясни все, что сможешь, про мужика. Кто он и...

— Таракан, — сразу ответил парень. Горбун с открытым ртом взглянул на него.

— Петька Тараканов? — Ремень молча кивнул. — Вот это дела, — протянул явно удивленный Горбун. — Идиот! — Он несильно хлопнул себя по лбу. — Что же я сразу не выяснил, кто потерпевший? Это точно?

— Верняк, — кивнул Ремень. — Я хотел сказать, как только узнал. Мне один знакомый, он в ментовке работает, сообщил. Мы с ним вместе в морпехе служили.

— Хороший кент, — ухмыльнулся Горбун, — особо если он мент. Но это точно не лажа?

— Сто процентов.

— Значит, Кешка, похоже, не столько честь сестры спасал, — покрутил головой Горбун, — как чей-то заказ исполнял. Кто же ему наводку дал? И с чем Таракан ехал? — чуть слышно спросил он себя и усмехнулся. — Ответ Кешка знает.

Но сейчас задать ему вопрос так, чтобы он ответил, не получится. А ждать, — он сплюнул, — себе дороже встанет. Надо что-то решать. Но вот что? — Он взглянул на Ремня.

— Насчет чего? — не понял тот.

— Ладно, — отмахнулся Горбун, — найди Катьку. Мне нужно знать, где и с кем она была. К Кешке загляну завтра. Сейчас и покемарить нужно. Да, — засмеялся он, — где вы этого придурка откопали?

— Он тульский, — сказал Ремень. — Я тут к одному приятелю заглянул, он в курсе событий. Он мне и цинканул про этого. Мол, с Клином терся. Мы его на дискотеке выхватили. И не зря.

— Ладно, — усмехнулся Горбун, — себя не похвалишь, никто не похвалит.

Топай. И не забудь — мне нужна Катька. И все, что сможешь узнать про нее.

— Отлично, — кутаясь во влажную простыню, тряхнула мокрыми волосами Екатерина. — С холодным вином сауна просто... — Не находя слов, она помотала головой.

— На этом, — сказал Руслан, — праздник кончается. Надо приниматься за дела. Ты, — он посмотрел на пившего пиво Хвата, — когда отбываешь?

— Да я, — Хват поставил пустую бутылку, — еще на несколько дней тормознулся бы.

— Ну так что? — великодушно решил Руслан. — Оставайся. Но, — он повернулся к Екатерине, — ты...

— Для меня тоже начинаются трудовые будни, — сказала она.

— Значит, ты будешь здесь до тех пор, — вступила в разговор Рита, — пока с Кешкой все не решится?

— Ну, не то чтобы совсем, — ответила Екатерина, — но некоторое время побуду. А ты что, хочешь чтобы я?..

— Ну что ты, живи сколько понадобится.

— Ты ко мне, — Екатерина повернулась к Хвату, — не приходи.

— Да ты мне, — обиженно завел тот, — и не нужна особо...

— Хорош! — резко бросил Руслан. — Прикуси свой язычок.

— Ты чего на меня рычишь?! — спросил Хват.

— А то! — буркнул Руслан. — Надо думать, с кем разговариваешь. Она, — он посмотрел на злую Екатерину, — за такие слова запросто может получить с тебя по высшему разряду и будет права. Так что, прежде чем что-то ляпнуть, думай.

— Извини. — Хват повернулся к Екатерине. — Просто обидно стало. Мне с тобой так хорошо было. Я тебе правду говорил. Как увидел...

— Перестань, — резко перебила его Екатерина. — Давай не будем болтать о внезапно вспыхнувших чувствах. Руслан, мне нужна твоя помощь.

— Смотря в чем она должна выразиться, — пожал тот округлыми плечами. — Если в материальной...

— Сразу хочу сказать, — улыбнулась она, — что деньги я никогда и ни у кого не беру. О моей просьбе поговорим чуть позже.

— Хорошо, — согласился Руслан. В глазах Риты появилось раздражение.

— Руслан Егорович, — услышали все хриплый бас, — тут по этому, сотовому, кто-то названивает. Который у бабы в сумочке.

— Давай сюда, — засмеялся Руслан. Шагнул к приоткрывшейся двери и протянул руку. Екатерина подошла к нему.

— Это я, Ремень, — раздалось в трубке. — Горбун просил...

— Я буду через час, — бросив взгляд на часы, сказала она и отключила телефон. — Кстати. — Екатерина посмотрела на Руслана. — Хотела спросить, как в сауне часы не останавливаются?

— Спецзаказ, — довольно хмыкнул тот, — из Индии привезли. Ходят даже в кипящей воде.


7 


— Черт возьми, — отключая сотовый телефон, недовольно буркнул Губа. — Я потерял три дня. И ради чего?

— Самуэль? — Арсентий взглянул на стоящего у двери Голубя.

— Ну, — сипловато сказал тот, — я не могу утверждать...

— Таракан вез деньги от тебя? — перебил его вопрос Арсена. Голубь молча кивнул.

— Самуэль знал, кто и когда повезет деньги?

— Я звонил ему.

— Таракан говорил, с кем поедет? — немного помолчав, спросил Арсентий.

— Нет, он сказал, что ему нужно в Тамбов и он завезет деньги Самуэлю.

Вот и все, что он мне говорил.

— Не знал, — пробормотал Арсентий, — что Таракан работает на тебя.

— Он не работал, — поспешно проговорил Голубев. — Просто иногда мы помогали друг другу. И пару раз...

— Ты знал, — нахмурился Арсен, — что Таракан знаком с Татьяной?

— Он не говорил, — дернул плечами Голубь.

— Короче, так, — сумрачно произнес Арсентий, — ты ничего мне не говорил. С Самуэлем я сам разберусь. Сколько ты ему должен? — Голубев растерянно посмотрел на него. — Ну? — поторопил его Арсентий.

— Восемь тысяч, — нехотя признался Голубь. «Что-то ты темнишь, — пристально глядя на него, подумал Арсентий. — Такие бабки отсылаешь с Тараканом, с которым, как сам сказал, имел пару раз дела. Но в любом случае с Самуэлем нужно перетереть. Он вполне мог перехватить Таракана. Ну а Таньку сделали как свидетеля. Жаль, переговорить с ней не удалось, — с досадой вздохнул он. — Менты никого не пускают. Они сейчас ждут, пока она в себя придет. Почему Танька не звонит? И кто тот доброжелатель, который позвонил ее матери?»

Арсентий, не глядя на молча стоявшего Голубева, махнул рукой на дверь:

— Свободен. И запомни — о нашем разговоре никто не должен знать.

— Понимаю.

— И еще. Если это лажа, сам знаешь, что будет.

— Да я же не утверждаю, — испуганно заговорил Голубь, что Самуэль моего тезку...

— Я не про это, — объяснил Арсентий. — Ты не должен никому говорить о том, что сказал мне.

«Ты, главное, надави на него, — подумал Голубь, — чтобы он забыл обо мне на некоторое время. Я в свою очередь поищу людей, которые...»

— Ты понял, что я сказал? — раздраженно спросил Арсентий.

— Конечно, — ответил Голубь.

— А Таракан действительно бабки вез? — неожиданно спросил Арсентий.

— Клянусь, — прижал руку к сердцу Голубев.

— Иди, — отпустил его Арсентий.

Голубев после разговора с Валентином решил не тянуть время, сам позвонил Арсентию и сказал, что он сообщит кое-что о причине нападения на Тараканова. Тот сразу прислал за ним двух парней на машине. И кажется, все прошло удачно.

«А ведь вполне могло быть именно так, — задумался Арсентий, — как предполагает Голубь. Впрочем, я уже думал об этом. Но тем не менее Самуэля нужно встряхнуть. Он, мразь, мне кидалово хотел устроить. Потом с лихвой выплатил компенсацию за нанесение морального ущерба. Но здесь дело не только в этом. Так что с Самуэлем нужно потолковать, и пожестче».

— К вам Губа, — раздался женский голос. «Вовремя, — довольно улыбнулся Арсентий. — Вот его и пошлю к Самуэлю».


8 


— И что?! — воскликнул седой человек со смуглым морщинистым лицом. — Он должен мне деньги и отдаст. Я вот-вот включу счетчик. Надо было это сделать сразу, а я...

— Не торопись, Самуэль, — мягко прервал его мужчина с профессорской бородкой. — Вместе с Таракановым нападению подверглась Розова, любовница Арсена. Тот может припомнить подобный инцидент с ярославскими. Ведь там работали твои люди. Тем более что Голубь подтвердит, что он сообщил тебе, когда и кто повезет деньги.

— Подожди, — нахмурился Самуэль. — Ты хочешь сказать, что Арсентий предъявит мне нападение на Таракана и...

— Именно это я имею в виду, — согласился «профессор». — Учитывая твой недавний скандал с Арсентием, тот наверняка захочет рассчитаться с тобой. Даже если это не ты, Арсен все равно счет предъявит тебе. — Он пожал плечами. — Так поступил бы любой на его месте. У него есть шанс разделаться с человеком, который пытался обмануть его. Ты, Самуэль, — он укоризненно покачал головой, — слишком много возомнил о себе. Зачем тебе тогда понадобились эти иконы?

— Погоди-ка, Доцент, — перебил его Самуэль, — ведь ты решил...

— Я хотел купить их у тебя, — опередил его Доцент, — и давал намного больше, чем ты платил Арсену. Ты же зачем-то разыграл комедию со своим задержанием. А если проще — пытался наварить на мне. Хорошо, я догадался сначала переговорить с Арсентием.

— Хорош, Доцент, — буркнул Самуэль. — Просто у меня тогда...

— У тебя всегда, — серьезно сказал Доцент, — нелады со здравым смыслом.

Сначала ты отдаешь товар как бы Взаймы. Затем неожиданно свирепеешь и требуешь с Голубя всю сумму. Петька, я в этом абсолютно уверен, сразу же собрал деньги и посылает их тебе с этим бабником, — презрительная улыбка скользнула по губам Доцента, — у которого в жизни была одна цель — переспать как можно с большим числом баб, все равно каких. И выясняется, что Петьку вместе с бабой убивают по дороге. А баба, — он вздохнул, — любовница Арсентия, у которого руки по плечи испачканы в крови. И мало того, ты решил поиграть в очень крутого. Включил счетчик Голубеву. То есть окончательно перепугал беднягу. И вот тут Петр поступил умно. Воспользовавшись ситуацией...

— Стой, — встрепенулся Самуэль, — так ты думаешь, что Голубь...

— Пока это только предположение, — ушел от ответа Доцент. — Ты же говоришь так, будто...

— Александр Игоревич, — заглянул в комнату длинноволосый парень, — звонок из Москвы.

— Надеюсь, это не Арсентий, — заметил Доцент. Бросив на него далеко не дружелюбный взгляд, Самуэль быстро вышел.

— Все не так просто, Александр Игоревич, — тихо пробормотал Доцент. — Лично я хотел, чтобы получилось так, как предсказал я.

— Да мне плевать, — раздался громкий голос Самуэля, — что у тебя! Я сегодня же включу счетчик!

— Это не Арсентий, — с досадой буркнул Доцент. — Хотя тот звонить не станет — просто пришлет нескольких веселых ребятишек...

— Вообще оборзел! — зло проговорил вошедший Самуэль. — Звонит, сучара!

— Подхватив стоявшую на холодильнике бутылку пива, выматерился.

— Так и сказал? — деланно удивился Доцент.

— Хорош тебе, — бросив пустую бутылку на пол, ожег его взглядом Самуэль.

— А вот цыкать, — улыбаясь, посоветовал Доцент, — на меня не надо. Я этого с детства не терплю.

— Слушай, ты! — вспылил Самуэль. — Не гони на меня жути. Ведь ты даже не похож на того из «Джентльменов удачи», — усмехнулся он, — так что...

— Сашенька. — Доцент поднялся, одернул темно-серый пиджак и, пригладив бородку, сделал осторожный шаг к Самуэлю. — Я никогда не говорил тебе, — он снова пригладил бородку, — о том, что несколько лет назад я жил... — Договорить ему не дал короткий пронзительный женский крик. И едва он смолк, раздался приглушенный хлопок.

— Что там?! — закричал Самуэль.

— Да так, — ответил спокойный мужской голос, — разговор есть.

— Кто ты?! — Метнувшись к столу, Самуэль рванул на себя ящик и сунул руку туда.

— А вот этого не надо, — услышал он голос справа. Медленно повернув голову, увидел ствол направленного на него через раскрытое окно пистолета. Лица не увидел. Казалось, черная точка заслонила от него весь мир.

— Нервный ты, Самуэль, — весело упрекнул вошедший в комнату Губа.

— Я здесь ни при чем, — подняв руки вверх, заявил Доцент.

— А вот это, — ухмыльнулся Губа, — не тебе решать. — Резко развернувшись, ударил Доцента каблуком в живот. Тот, согнувшись, повалился на бок. — Итак, — взглянул на побледневшего Самуэля Губа, — что ты можешь сказать о случае с Тараканом?

— Я? — окончательно растерялся тот. — Да я ничего не знаю вообще.

Мне...

— Таракан вез бабки, — усаживаясь на стул и доставая сигарету из взятой со стола пачки, буркнул Губа, — тебе от Голубя. Ты знал об этом?

— Я? — переспросил Самуэль. — Да. — Увидев, что Губа хочет встать, тут же кивнул. — Мне Голубь позвонил и сказал. Потом Таракан...

— Таракан говорил, с кем едет? — быстро спросил Губа.

— Он сказал, — испуганно затараторил Самуэль, — что приедет...

— Он сказал, — вскакивая, заорал Губа, — с кем едет?! Самуэль покачал головой. Губа хотел еще спросить о чем-то, но, услышав топот подбежавшего к двери человека, повернулся, вскинул пистолет с глушителем. За дверью раздался сдавленный крик и грохот падающего тела.

— Все нормалек, — заглянув в комнату, спокойно сказал крепкий длинноволосый парень.

— Кретин, — выдохнул Губа. — Наделал трупов, и все нормалек. У тебя с головой не в порядке. — Посмотрев на прижавшегося к стене Самуэля, покачал головой. Чуть слышно хлопнул выстрел. Самуэль с пробитым пулей горлом упал.

Бросив взгляд на скрючившегося Доцента, Губа повернулся к длинноволосому:

— Где Штык?

— Держит вход.

— Держит, — усмехнулся Губа. Он хотел еще что-то сказать, но Доцент резкой подсечкой подбил ему ноги сзади и, мгновенно перекатившись влево, подхватил стул за сиденье и метнул его под ноги длинноволосому. Спинка стула ударила его в голень, он упал.

Доцент вскочил и прыгнул к окну. Резким ударом ноги выбил пистолет из руки начавшего подниматься Губы. Приземлившись на обе ноги перед открытым окном, рыбкой метнулся вперед. Губа броском попытался достать упавший рядом с телом Самуэля пистолет. Длинноволосый вырвал из-за пояса «ПМ», вскочил, бросился к окну.

— Не стреляй! — увидев его руку с оружием, крикнул Губа. Медленно поднявшись, сказал:

— Лихой мужичишка. На вид не подумаешь.

— Это он от страха, — возразил длинноволосый. — Говорят...

— Все, — прервал его Губа, — уходим.

— А этот? — парень мотнул головой на окно.

— Всему свое время. — Губа прошел к двери. — Надеюсь, этот спец не дурак и не станет искать себе неприятностей. Но кто такой, — вполголоса добавил он, — узнать нужно. Кто-нибудь живой остался?

— Там Штык вроде какого-то мужика в гараже к батарее приковал. И тачку завел. Хочет...

— Заводи машину, — приказал Губа, — и жди на стоянке у магазина.

Доцент перепрыгнул метровый деревянный забор и мягко приземлился на ноги. Быстро осмотрелся, поправил пиджак, разгладил брюки и неторопливо пошел к автобусной остановке.

— Зачем? — морщась от едкого запаха работающего двигателя «газели», кивнул на лежащего без сознания мужчину Губа.

— В одном кино видел. — Рослый парень глубоко вздохнул и, щурясь, рванулся вперед. Открыл дверцу машины, выключил зажигание и выскочил.

Закашлявшись, начал открывать ворота.

— Он мне живой нужен, — отойдя в сторону, сказал Губа. Парень снова глубоко вздохнул и бросился в гараж. Отстегнул один ободок наручников от трубы батареи, ухватил за шиворот мужчину и выволок его из гаража. Шумно выдохнув, снова закашлялся. Губа присел рядом с учащенно задышавшим человеком, хлопнул его по щекам.

— Воды, — кратко потребовал Губа. Рослый осмотрелся, увидел шланг для мойки автомобиля, сорвал с пожарного щита ведро. — Быстро! — бросил он. Взял поданное парнем ведро, вытащил из кармана платок, намочил его и приложил ко лбу лежащего, потом смочил ему губы. Тот захрипел. На губах появилась пена. Губа рывком перевернул мужчину на живот. Его вырвало. — Так что ты в кино видел? — глядя на содрогающееся тело мужчины, спросил Губа.

— В кино один себе руку ножовкой отхреначил, — сказал Штык. — Его к батарее приковали и машину завели. Он до ножовки дотянулся и отпилил по кисти.

Я ему тоже ножовку положил, но, видать, слабак.

— Ну, Штык, — крутнул головой Губа, — веселый ты парень. Спасибо за опыт. У нас там один товарищ сорвался, — неожиданно признался он. — Хотелось бы знать, кто таков.

— Зубастик где? — спросил Штык.

— Там, где надо, — буркнул Губа и потрепал учащенно дышавшего мужчину по шее. — Ты как?! Говорить можешь?

— Да, — сипло выдавил тот. — Меня в гараже кто-то...

— Кто был в гостях у Самуэля?


9 


— Да ты пошевели извилинами! — покрутив указательным пальцем у правого виска, проорал Олег. — На кой мне ее насиловать?! А ушел я от нее... — Выдохнув, опустил голову. — Она про совместную жизнь чирикать начала. А мне эти дела как шли, так и ехали. Как подумаю, что все время с одной спать ложиться, — он покрутил головой, — это как приговор на пожизненное.

Сидевший за столом мужчина в светлой рубашке засмеялся.

— А вашего литера, — подняв голову, взглянул на него Олег, — я по ошибке толкнул. У меня в баре базар на повышенных вышел. А тут двое ко мне. Ну я и толкнул одного. Думал...

— Что за базар? — перебил его следователь. — И с кем?

— Ты меня за малолетку маешь? — криво улыбнулся Олег. — Похоже, вы меня просто упрятать хотите. — Вздохнув, с тоской посмотрел на зарешеченное окно. — Берете хрен его знает за что. Не получится с изнасилованием, за мусора срок впаяете.

— Кому ты нужен! — отмахнулся следователь. — А взяли тебя по подозрению. Резкова изнасилована. Поступило заявление. Ты с ней жил. Потом, говоришь, поругались. Может, не дала она тебе, вот ты ее с кем-то из своих приятелей и...

— Не путай хрен с гусиной шеей! — вновь сорвался на крик Олег. — Сейчас баб за пузырь водяры — пульмановский вагон и маленькая тележка. Да я в жизни на такую...

— А насчет старшего лейтенанта, — спокойно прервал его следователь, — вопросов нет. К тому же тебе за это подвесили. — Он улыбнулся.

— Было дело, — нехотя признался Олег. — Закоцали и треснули несколько раз по почкам. До сих пор кровью мочусь. Врача просил — хрен на рыло.

— Тогда правильно голодаешь, — одобрительно заметил следователь. — Голодовка, говорят, панацея от многих болячек...

— А ты что, — усмехнулся Стахов, — доктор Айболит?

— Ладно. — Следователь зевнул. — Говорить с тобой — только время терять. Подписывать, конечно, ничего не будешь?

— Когда освобождаюсь, — буркнул Олег, — тогда и ставлю подпись.

— Как арестовали? — Валентина недоуменно посмотрела на мать.

— Как арестовывают, — поджала губы мать. — За руки — и в «воронок».

Ему, супостату, там и место.

— Подожди, мама, но как...

— Когда тебя в больницу забрала «скорая», — так же ворчливо проговорила мать, — соседи мне позвонили. Я приехала в больницу, и, как увидела тебя, с сердцем плохо стало. Мне тама укол делали. Ну и заявление написала. Мол, требую найти преступника, который мою дочь изнасиловал. А ты, значит, в бессознательном состоянии все Олега упоминала. И жалобно так: «Не надо, Олег».

Вот милиция и арестовала этого супостата. Ну ему-то тюрьма — дом родной.

— Да ты что! — воскликнула Валентина. — Не он это. Олег просто ушел от меня. Мама, — попросила она, — ты сейчас же поезжай в милицию, и пусть сюда кто-нибудь приедет. Я хочу заявление сделать.

— Так кто же тебя тогда, — всплеснула мать руками, — коли Олег невиновен? Ведь все думают...

— Не Олег это, — раздраженно прервала ее Валентина. — Я знаю кто.

— Так, так, — держа у уха телефонную трубку, кивнул Гобин. Покачал головой, вздохнул. — Кто у нее? — Выслушав ответ, снова вздохнул. — Спасибо, — бросил он и, не прощаясь, положил трубку. — Да, — побарабанил пальцами по крышке стола. Затем взял сотовый телефон и набрал номер. Услышав ответ, требовательно сказал:

— Ко мне. Быстро. — Положил телефон. Задумался.

— К вам посетитель, — раздался голос из селектора.

— Я занят, — хмуро ответил он.

— Вы куда? — услышал он голос секретарши, и дверь тут же распахнулась.

— Я говорила. — Секретарша, виновато улыбаясь, развела руками.

— Добрый день, — приветствовал Гобина Викинг в легком белом пиджаке..

— Здравствуйте, — хмуро кивнул Гобин. Секретарша закрыла дверь.

— Я не задержу вас. — Улыбаясь, Викинг сел перед столом, достал из нагрудного кармана листок бумаги и положил на стол. — Мы хотели бы знать, кто управлял «КамАЗом» с указанным номером восемнадцатого числа.

Гобин взял листок.

— Ну, знаете, — он пожал плечами, — так сразу и не вспомнишь. А что случилось?

— Вы поройтесь в закромах своей памяти, — посоветовал Викинг, — вспомните водителя «КамАЗа». И позвоните. — Он аккуратно положил листок перед Гобиным. — До свидания. — Поднявшись, Викинг снова улыбнулся. — Не говорю «прощайте», потому что мы с вами еще увидимся. Как будет проходить следующая встреча, зависит от вас. Извините, что оторвал от дел, но у каждого своя работа. Спасибо и до свидания. — Викинг быстро вышел.

— Каков нахал! — запоздало возмутился Яков Юрьевич. Взял листок с записанным номером, нахмурился. Открыл сейф, достал толстую папку. — Так... — найдя накладную, вздохнул. Немного подумав, нажал кнопку вызова.

— Вызывали? — Через несколько секунд в кабинет заглянула секретарша.

— Рудаков уехал? — спросил Яков Юрьевич.

— Так еще вчера, — кивнула она. — Он вечером...

— Все, — махнул он рукой, — свободна. Секретарша хотела выйти.

— Привет деловым-бизнесменам-коммерсантам — от тебя, Юрьич. — Не давая ей выйти, в дверях встал круглолицый здоровяк в темных очках.

— Иди, Зинаида, — поторопил женщину Гобин.

Здоровяк оседлал стул, положил на спинку сильные руки и не мигая уставился на Гобина.

— Терпеть не могу, — буркнул тот, — когда меня, будто теща будущего зятя, рассматривают.

— От тебя какой-то деловой вышел, — сказал здоровяк. — На «мерсе»

«шестисотом» прикатил. Если по поводу его, то цена...

— Вот что, Русый, — выдохнул Гобин, — давненько мы с тобой не общались.

Надеюсь, добро ты помнишь?

— Как не помнить. — Скрипнув стулом, тот повел могучими плечами. — Но надеюсь, и ты не запамятовал, что я тебе тоже...

— Ты за то и получал неплохо, — заметил Яков Юрьевич. — — Давай ближе к телу, — поморщился Русый, — то бишь к делу. Чего надо?

— Разумеется, — сидя на заднем сиденье «мерседеса», кивнул Викинг. — Думаю, он понял. — Вслушавшись в голос в сотовом телефоне, нахмурился. — Думаю, позвонит, — кивнул он.

— Последнее время, Викинг, — раздраженно ответил мужчина, — ты слишком много стал думать. Нужно работать! Ты за это получаешь деньги. Думать — это привилегия умных. Вечером перезвони. Если не будет результата, займись этим сам.

— Хорошо, — улыбнулся Викинг. Отключив телефон, немного подумал. — Ну что же, — пробормотал он, — придется задержаться в этом милом городе.

— Добрый день, — входя в палату, поздоровался молодой мужчина в штатском. — Как вы себя чувствуете? — осторожно подвинув стул к кровати, на которой лежала Валентина, сочувственно спросил он.

— Нормально, — кусая губы, хмуро ответила женщина. Он внимательно посмотрел на нее. Отметив в глазах волнение, на мгновение прищурился.

— Я следователь прокуратуры Себостьянов Василий...

— Что нужно? — перебила его Валентина.

— Что с вами, Валентина Андреевна? — снова внимательно посмотрел ей в глаза следователь.

— Уходите! — крикнула она. В палату быстро вошла миловидная женщина средних лет в белом халате.

— Извините, — обратилась она к Себостьянову, — но больной нужен покой.

— Я следователь. А ее мать, — заезжала...

Себостьянов кивнул на Резкову — Повторяю, — уже настойчиво сказала женщина в халате, — больной нужен покой. Никаких посещений, кроме матери. И тем более — разговоров о случившемся, — понизив голос, добавила она.

— Извините. — Он встал. — А кто вы?

— Лечащий врач Резковой — Раиса Борисовна Либертович.

— Очень приятно, — буркнул следователь. — Но понимаете, мать Валентины Андреевны час назад была у нас. Она сказала, что дочь хочет говорить с кем-нибудь из работников...

— Поймите, — раздраженно сказала Раиса Борисовна, — Валентина перенесла не только физическую боль. Она душевно травмирована. Человек, который...

— Рано вы сделали вывод, — коротко усмехнулся Себостьянов.

Либертович хотела что-то сказать, но ее опередил нервный голос Валентины:

— Прекратите! Ради всего святого! Стахов не насиловал меня! Когда это случилось, его не было! Мы с ним сильно поругались, и я его выгнала. Он не виноват! Кто были эти... — Не договорив, заплакала. Либертович наклонилась над рыдающей в подушку Резковой и громко позвала:

— Сестра!

Следователь вышел. Мимо него в дверь палаты пробежала полная медсестра.

— Странно, — пробормотал он. — Мать говорила другое. Правда, тогда Резкова не была в отдельной комфортабельной палате. Извините, — обратился он к молодой веснушчатой девушке в белом халате, катившей медицинскую тележку, — сколько стоит лечение в этой, — он кивнул на дверь, — палате?

— Вам в ней не лежать, — окинув его оценивающим взглядом, фыркнула она.

— Я это понял сразу, — улыбнулся он.

Толкая тележку перед собой, девушка двинулась дальше.

— Девушка, — догнав ее, Себостьянов пошел рядом, вы не знаете, к Резковой, когда ее переводили в эту палату, никто не приходил?

— Ревнивый муж? — смеясь, взглянула она на него.

— Вернее, брат, — серьезно проговорил он. — И беспокоюсь о здоровье своей сестры. Вы знаете, что с ней произошло?

— Об этом, — вздохнула девушка, — все говорят. Тут милиция приходила, — шепотом, словно боясь, что ее кто-то услышит, продолжила она. — Преступника, говорят, задержали. Только какой преступник Стахов, — она махнула рукой. — Мы и то знаем, что не он это. А милиция и насильники эти — почитай, одна компания.

— Это почему же вы так плохо о нашей милиции думаете? — поинтересовался следователь.

— Так это все знают, — ответила девушка. — Кого сейчас берут в милицию-то? Тех, кто...

— Значит, к ней милиция приходила... Давно?

— Они у нее в палате были, вместе с Раисой Борисовной. А потом ее сразу перевели в отдельную палату.

— Литкова! — раздался сзади резкий голос Либертович. Девушка, испуганно ойкнув, побежала к ней. Себостьянов криво улыбнулся и неторопливо пошел следом.

— О чем ты с ним говорила? — быстро, не спуская глаз с подходившего следователя, спросила Либертович явно испуганную медсестру.

— Он просто клеиться начал, — соврала та. — А парень...

— Так как, красавица, — громко спросил Себостьянов, — пойдем в ресторан?

— У вас в прокуратуре все донжуаны? — насмешливо спросила Либертович.

— Мужчина и в прокуратуре остается мужчиной, — улыбнулся Себостьянов. — И ничто человеческое ему не чуждо. В расширенных глазах медсестры плеснулся страх.

— К тому же вовсе не обязательно кричать о том, что я из прокуратуры.

Сейчас отношение к органам у большинства негативное. Так что вы, можно сказать...

— Иди, — взглянула на медсестру Либертович. Та, бросив на следователя благодарный взгляд, вернулась к тележке.

— Почему Резкову перевели в другую палату? — спросил Себостьянов. — Насколько я знаю, эти палаты, — он обвел рукой, указывая на четыре двери, — так сказать, элитарные. Если проще, — следователь улыбнулся, — то очень дорогие.

Резкова же не является...

— Занимайтесь своей работой, — улыбнулась Раиса Борисовна, — а нам позвольте выполнять свою. Наши профессии сходны. И вы и мы стоим на страже жизни и здоровья людей. А сейчас извините, я на работе. Как, впрочем, и вы.

Если вам так необходимо переговорить с Резковой, это можно сделать через несколько дней, впрочем, как только это будет возможно, — явно издеваясь, закончила она, — я вам немедленно позвоню.

— Буду премного благодарен, — поклонился Себостьянов.

— Ты? — отступив на шаг, спросила Элеонора.

— Здравствуй, Элен, — улыбнулся Викинг.

— Добрый день, Альфред, — насмешливо поклонилась она.

— Ну вот, — с сожалением проговорил он, — сколько лет не виделись, а вместо...

— И ты смеешь говорить об этом! — вспылила она. — Ведь ты так неожиданно пропал, что...

— Поверь, милая, на это были веские причины. Иногда судьба бывает безжалостной и бьет очень и очень сильно.

— Настолько сильно, — сердито взглянула на него она, что ты не приехал на похороны матери. А через полгода без тебя похоронили и отца.

— Я уже сказал, на то были очень веские причины. А ты изменилась, раньше ты, говоря о родителях, называла их папа и мама.

— Тогда они были живыми, — сказала Элеонора.

— Ты разрешишь войти? — спросил он. — Или...

— Заходи.

Викинг шагнул в прихожую.

— Это тебе. — Он протянул Элеоноре большой пакет. — И это. — Он поставил к ногам Элеоноры небольшую корзинку с розами. Посмотрев на цветы, она молча покачала головой. — Я слышал, у тебя есть дочь, — сказал Викинг.

Элеонора посмотрела на большую коробку в его руках.

— От кого же ты это слышал? — удивилась она.

— Земля слухами полнится, — неопределенно ответил он и отдал коробку. — Надеюсь, девочке понравится.

— Ты зачем приехал? — держа коробку, спросила она.

— Дела привели в Воронеж, — ответил Викинг. — И эти же дела требуют, чтобы я задержался здесь на неопределенное время. И я подумал: может быть, Элен...

— Вот в чем дело, тебе просто нужно где-то пожить.

— Ты догадлива, — кивнул он. — Но, как я понял, я приехал зря. Ты замужем?

— Была, — вздохнула Элеонора. — Но это не имеет никакого значения. Ты можешь остаться.

— Телефоном пользоваться можно? — спросил он и, не дав ей ответить, улыбнулся. — Извини. Просто привычка проверять, есть телефон или нет.

— Странная у тебя привычка, — покачала она головой.

— Наверное, — легко согласился Викинг. — И не одна. Я вообще сильно изменился. Наверное, годы. Старость, она...

— Ты старше меня на два года, — вспомнила Элеонора. — Выходит...

— Баба в сорок пять, — засмеялся он, — ягодка опять. Про мужчин этого не говорят. Да, где дочь?

— Завтра приедет, — ответила Элеонора, — так что увидишь. Надеюсь, завтра ты не уедешь?

— Я тоже на это надеюсь, — серьезно проговорил Викинг.

Вот так-то, — весело проговорил Олег. Пересчитав деньги, удивленно хмыкнул:

— Странно. Все целы.

— Топай, — хмуро посоветовал ему старший сержант, а то...

— Все, начальник, — усмехнулся Олег, — угрозы засунь в карман. Салют. — Вскинув руку, шагнул к выходу.

— Доиграешься, Страх, — буркнул дежурный капитан.

— Это смотря во что играть, — задержавшись на мгновение, бросил Олег. — И немаловажно — как, — многозначительно добавил он.

— Иди, умник, — презрительно улыбнулся старший сержант. Олег хотел еще что-то сказать, но сдержался и вышел.

— Так. — Остановившись у подъезда, достал сигареты. — Наверное, нужно Вальку навестить. Хотя нет, — тут же передумал он, — у нее сейчас настроение не то. Да и мне это не в жилу. Это Хват. — Перекатая желваки, прикурил. — Наводить разбор с ним — себе дороже выйдет. С Валькой расстался. Так что все побоку.

Правда, бабок осталось не так уж и много. Куда же двинуть? К Колобку? Он сейчас не примет. — Олег усмехнулся. — Так куда же?

— Эй, — услышал он голос. Повернувшись, увидел стоявшего с бутылкой пива Колобка. — Чего замер? — спросил тот. — От радости окаменел?

— Ты? — удивился Олег.

— Потопали. — Колобок протянул ему бутылку. — А то товарищи из ментовки узрят.

— Как узнал? — идя за ним и открывая бутылку, спросил Олег.

— Себостьянов позвонил, — буркнул Колобок. Подойдя к машине, открыл дверцу. — За телками поедем?

— Знаешь, — усаживаясь, криво улыбнулся Стахов, — сейчас никакого желания нет. Хочется пожрать да бухнуть. Может, потом...

— Тогда едем, а то потом придется по улицам мотаться.

— Имей в виду, — предостерег его Олег, — я уже на подсосе. Можно сказать, накатом иду.

— Понятно, — кивнул Колобок. — Мы с тобой неплохо загуляли. Но у меня сейчас бабки имеются. Одна работенка подвернулась.

— Тогда вперед, за женской половиной.

— Крученый ты стал, — заводя машину, сказал Колобок, — как поросячий член.

— Вот это да! — поразился Олег. — Игорек культурно-вежливым стал. Даже в поговорках не матерится.

— Хорош тебе, — тронув «Москвич», покосился на него Колобок.

— Что про Вальку слышно? — немного помолчав, решился спросить Олег.

— Хором ее отодрали, — зло сообщил Колобок. Притормаживая, повернулся к приятелю. — Ты разбор хочешь устроить?

— Не до того, — ответил Олег. — А ты что, — он посмотрел на Колобка, — знаешь, с кого спросить можно?

— В то, что ты Вальку с кем-то отодрал, никто и не верит. А вот кто ее на самом деле сделал... — Не договорив, пожал плечами.

— Мне эти разборы сейчас, — негромко проговорил Олег, — как собаке пятая нога.

— Так-то оно так, — не согласился Игорь, — но все-таки ты с Валькой...

— Хорош тебе! — не выдержал Олег. Бросив на него быстрый взгляд, Колобок счел за лучшее промолчать.


10 


— Но я приехала из Москвы! — сердито говорила Зоя.

— Нам хоть из Парижа, — улыбнулся сидевший у двери в палату молодой мужчина. — Приказано никого не пускать.

— Я от ее матери, — вздохнула Зоя. — Вот. — Она вытащила из сумочки запечатанный конверт.

— Письмо можно, — кивнул мужчина, — передам.

— Куда мне обратиться? — убрав письмо в сумочку, тихо спросила она.

— Девушка, — уже раздраженно проговорил охранник, — давайте прекратим.

Во-первых, Розова чувствует себя очень плохо. Врачи запретили всякие разговоры с ней. Даже оперативникам не разрешили.

— Да, похоже, вы совсем недавно в милиции, — вздохнула Зоя.

— Это почему же ты так решила? — разозлился мужчина.

— Раз вы находитесь у палаты Розовой, значит, милиция охраняет ее. Вы сообщили мне о ее самочувствии. И даже о том, что из милиции с ней никто не говорил. — Мужчина поднялся и растерянно уставился на нее. — Представляете, что будет, — улыбнулась Зоя, — если я пойду в уголовный розыск и расскажу там все, что вы мне сказали.

— Это... — не зная, что и как говорить, он быстро посмотрел по сторонам. — Устал я, — признался он. — Сидишь здесь, как мумия. А эти больные, какие ходят, с расспросами да сочувствием лезут. — Вздохнув, махнул рукой. — Ладно. Ты вроде ничего, иди, только недолго, пока врачей нет. А то...

— Я очень быстро, — благодарно улыбнулась она и, подхватив набитую продуктами сумку, вошла в палату. Закрыв дверь, посмотрела на лежавшую на кровати женщину с забинтованным лицом. — Танька, — сказала Зоя, — кто же тебя так? — Подойдя, аккуратно приподняла простыню. Увидев перебинтованный живот и правую руку, горестно вздохнула.

— Зоя, — услышала она слабый голос.

— Танька, — радостно проговорила Зоя, — узнала. А я уже перепугалась.

— Как мама? — простонала Розова.

— Сейчас ничего, — немного помолчав, ответила Зоя, — а сначала... — Не договорив, махнула рукой. Затем начала вытаскивать из сумки продукты. — Вот это, — приподняв, показала двухлитровую банку огурцов, — Мария Андреевна дала, твои любимые, малосольные...

— Зойка, — всхлипнула Татьяна, — ты знаешь, что со мной сделали?

— Таня. — Зоя наклонилась над ней. — Все будет хорошо. Ты же сильная.

Все...

— Значит, не знаешь, — приглушенно всхлипнула Розова. И неожиданно тонко, пронзительно закричала.

— Танька, — испуганно, не зная, что делать, склонилась над ней Зоя.

Дверь распахнулась, и в палату вбежал милиционер. В его руке был пистолет.

— Руки! — воскликнул он.

— Да ты что! — не поворачиваясь, закричала Зоя. — Плохо ей! Зови кого-нибудь! Быстрее!

Сунув пистолет за пояс, милиционер бросился назад.

— Мне ногу отрежут, — сквозь тонкий плач расслышала Зоя.

— Да ты что?! — Наклонившись так, чтобы та видела, Зоя энергично затрясла головой. — Я разговаривала с врачом. Ничего подобного. Все будет хорошо.

— Правда? — прошептала Розова.

— Я когда-нибудь тебе врала? — сердито спросила Зоя. В открытую дверь быстро вошел пожилой мужчина в пенсне. Он хотел что-то сказать, но, услышав слова Зои о разговоре с врачом, кивнул, остановился и, протянув руку, задержал охранника.

— Все у тебя будет хорошо, — говорила Зоя. — А сейчас, — оглянувшись, она увидела врача и охранника, — мне пора. До свидания. — Она виновато улыбнулась и пошла из палаты.

— Подождите, — услышала она голос за спиной. Зоя повернулась и увидела вышедшего за ней врача.

— Извините, — не поднимая головы, виновато проговорила она. — Я...

— Спасибо, — негромко сказал тот.

Она удивленно подняла голову и растерянно посмотрела на него.

— У вашей подруги, — мягко взяв за локоть, он повел ее по коридору, — были надрезаны вены коленного сгиба. В кровь попала грязь, произошло заражение, Татьяна решила, что ногу ей ампутируют. Отказывается от лечения. Я хороший врач, но бывают случаи, когда очень нужна помощь больного. Надеюсь, ваши слова убедили ее и она поверит в свое выздоровление, а следовательно, и мне. Только извините, — улыбнулся он, — о разговоре с вами я как-то запамятовал.

— Я виновата, — снова смутилась Зоя, — но что мне оставалось делать?

— Вы поступили правильно, — сказал врач и обратился к охраннику:

— Эту девушку к больной пускать разрешено. Запишите, пожалуйста, это и для других дежурных.

— Ваше имя? — обратился к Зое тот. — Фамилия, отчество?

— Зоя Николаевна Барсукова. — Зоя протянула ему паспорт.

— Здорово, — войдя в палату, буркнул Горбун.

— Наконец-то, — сказал Иннокентий. — Тебе Катька передала, что я зову тебя?

— Катька? — удивленно спросил Горбун. — Да что-то говорила.

— Так какого черта не приходил?! — заорал Иннокентий.

— Вот что, Кешенька, — подойдя к кровати, сказал Горбун, — визжать на меня не надо, понял?

— Ладно. Я слышал твой разговор с Катькой. Что ты согласился работать на нее. — Не договорив, Иннокентий закашлялся.

— И что из этого? — пожал плечами Горбун. — Твоя сестра — довольно крутая бабеха. Муж у нее сам знаешь кто. Кстати, Арсен и послал меня помогать ей. Ну а если у нее здесь свои дела, то почему бы не помочь?

— Я заплачу тебе сколько захочешь, — торопливо проговорил Клин. — Надо убрать всех, кто был со мной.

«Желания братца и сестренки совпадают», — мысленно отметил Горбун, а вслух спросил:

— Чего ты боишься?

— Это не твое дело, — раздраженно бросил Иннокентий. — Если сделаешь то, о чем прошу, будешь иметь много денег. Ведь ты ни на кого конкретно не работаешь, у Арсена сейчас только потому, что...

— Давить на меня не надо, — покачал головой Горбун, — я этого терпеть не могу.

— Нужно убрать тех, — торопливо продолжил Клин, ухватившись руками за специальное кольцо и чуть приподнявшись, — кто был со мной. Потому что... — Не договорив, замычал от боли и рухнул на спину. Его лицо покрылось каплями пота.

«Угадал я, — подумал Горбун. — Кешка хапнул большие деньги. Или еще что-то. Так что нужно соглашаться. Хотя сначала следует разузнать все. Но тогда и его можно под сплав пустить». Он взглянул на скрипевшего зубами от боли Иннокентия.

— Позови медсестру, — промычал тот, — пусть обезболивающий укол сделает.

— Так это и я могу, — оскалился Горбун. Вытащив из широкого пояса одноразовый шприц и ампулу морфия, взглянул на Иннокентия.

— Быстрее, — простонал тот.

— Тебе-то, — подходя, как бы невзначай поинтересовался Горбун, — что колют?

— Анальгин, — выдохнул Иннокентий, — очень редко промедол. Или еще что-то. Помогает только на полчаса. Потом снова больно. Коли быстрее.

— Зачем ты Розову сделал? — протирая смоченной в спирте ваткой бицепс Иннокентия, безразлично спросил Горбун.

— Из-за Катьки. Да делай же ты.

— Лучше сестричку позову. — Убрав шприц и ампулу в широкий пояс, Горбун шагнул к двери.

— Сволочь, — промычал Иннокентий.

— Может, скажешь, — повернулся к нему Горбун, — что ты взял у Таракана?

— Ты уже знаешь, — простонал Иннокентий. Сглотнув слюну, хрипло проговорил:

— Если Арсен узнает, он убьет меня. Из-за Таньки.

— Что ты взял у Таракана? — вернувшись к кровати, повторил свой вопрос Горбун.

— Зеленые, — немного помолчав, ответил Иннокентий. — Десять тысяч.

— Всего-то? — недоверчиво хмыкнул Горбун.

— У меня еще есть, — торопливо проговорил Иннокентий. — Я дам тебе двадцать. Только убери тех, кто со мной был. Вот. — Он вытащил из-под матраца сложенный вчетверо листок. — Здесь все.

— Понятно. — Горбун развернул листок. — Даже адреса поставил, — усмехнулся он.

— Сделай укол, — снова попросил Иннокентий, — или сестру вызови.

— Катьку вызвать не могу, — ухмыльнулся Горбун, — не знаю, где она.

— Ты чего кровь пьешь? — зло спросил Иннокентий.

— А ты не мычишь, — отметил Горбун.

— Ты сделаешь этих? Которые...

— Если не отстегнешь мне десять кусков, — улыбнулся Горбун, — я сообщу Арсену. Твои приятели, которых ты приговорил, подтвердят.

— Гнида! — взвыл Иннокентий.

— Даю тебе пару дней, — необидчиво сказал Горбун. — Надумаешь — будешь жить. Ну а если нет... — И засмеявшись, быстро вышел.

— Сестра! — визгливо прокричал Иннокентий. — Больно!

— Этот говорит, — проходя мимо поста дежурной медсестры, сказал Горбун, — что ему пора какой-то укол делать.

— Зачем тебе это? — вытирая потное лицо, спросил Руслан.

— Мне нужно узнать, — спокойно ответила Екатерина, — как она себя чувствует. И ничего больше.

— Если я правильно понял, — немного помолчав, проговорил Фанфарин, — Таню пытался убить твой брат. Екатерина холодно улыбнулась.

— Если бы у тебя была сестра, — не сводя глаз с его лица, спросила она, — ты бы заступился за ее честь?

— Ты не подумала о том, — покачал он головой, — что будет, если Арсентий узнает правду. А в том, что он будет искать исполнителей, нет никакого сомнения. К тому же Розова жива. Она знакома с Кешкой и наверняка узнала его. А ты хочешь... — Осененный догадкой, он расширил глаза.

— Надеюсь, ты не станешь оповещать об этом Арсентия? — стараясь говорить спокойно, спросила Екатерина.

— Я? — усмехнулся Руслан. Снова стерев капли пота, засмеялся. — Мы с твоим муженьком не в тех отношениях, чтобы я в чем-то помог ему. Было время, Арсентий и не замечал меня. Сейчас я сам прочно стою на ногах. Конечно, не так устойчиво, как Арсентий, но все же, однако помогать тебе, — без перехода проговорил он, — тоже не буду. Не потому что боюсь, — заметив насмешку в глазах Екатерины, добавил Руслан, — а потому что это не моя кухня. Хотя, если говорить честно, я на твоей стороне. Розова...

— Только не говори об этом Рите, — перебила его Екатерина. — От нее можно ожидать всякого. В том, что она не скажет Арсену об Алике, — она улыбнулась, — я уверена. Хотя бы потому, что испугается тебя.

— Понятное дело, — самодовольно заметил Руслан. — Она живет за мой счет. Кем была Ритка? — пренебрежительно хмыкнул он. — Дешевой девочкой по вызову. Я сделал ее сначала хозяйкой таких дам. Затем, сам не знаю как, уложил к себе в постель. И знаешь, не жалею об этом. Баба она пробивная. Сейчас научилась делать деньги. Хватка у нее есть. Желание зарабатывать — тоже. Если она узнает об истории с Розовой, сообщит Арсену сразу. Ритка завидует тебе. Это понятно без слов. Когда ты обратилась ко мне за помощью, Ритка заревновала. Так что смотри, — предупредил он, — будь начеку. Она и рожу набить может запросто.

Такое уже не раз бывало.

— У нас с ней, — сказала Екатерина, — раза три доходило до драки. Но потом зла друг на дружку не держали. Чего по-бабьи не бывает.

— Ладно, — с деланным сожалением сказал Руслан, — мне пора. У меня сегодня несколько важных встреч.

— Значит, понравилась тебе Катька? — Рита пытливо взглянула на бившего боксерский мешок Хвата.

— А что? — С коротким выдохом ударив правой, он повернулся к ней. — Вполне. Я бы и жил с ней. Связи у нее есть. Бабки тоже имеются. Не жизнь была бы, а малина. — Хват рассмеялся.

— Ты забыл, кто ее муж, — напомнила Рита. — Если Арсен узнает о вашем романе, с тебя голову с первого снимет. Ее, может, просто отлупит, а тебя убьет, это точно.

— Да видал я этих арсентиев, — с разворотом ударив ногой по мешку, усмехнулся Хват. — Пусть свои головы берегут. На мою и так желающих полно.

— Что за неприятности у тебя в Воронеже? — спросила Рита.

— Да так. — Хват зло ощерился и нанес несколько сильных ударов по мешку.

— Я слышала, из-за какой-то женщины.

— А тебя это колышет? — Хват недовольно взглянул на нее.

— Меня — нет, — рассмеялась Рита. — А вот если Катька узнает, — посмеиваясь, добавила она, — то представляю, какое у нее настроение будет. Ее хахаль из-за бабы из Воронежа уехал. Ты ее, ту бабу, изнасиловал вроде. Я слышала даже...

— Хорош тебе! — рявкнул Хват. — Не лезь не в свое дело, ясно? — угрожающе сказал он.

— Ты меня на испуг не бери, — предупредила Рита, — а то Руслану пожалуюсь, и все. Представляешь, что будет?

— Да подставили меня там, снова впечатав кулак в мешок, буркнул Хват. — Водила один. Сука! — Он нанес мощный боковой левой.

— Ах да, — кивнула Рита. — Ты же у Гобина работаешь. Что-то вроде диспетчера, — рассмеялась она.

— Где Руслан? — посмотрел на часы Хват. — Нам ведь надо...

— С Катькой что-то решает, — недовольно проговорила Рита.

— Что-то долго решает, — сказал Хват. — Может, они договор о взаимовыручке в постели подписывают? — ехидно предположил он, глядя на вспыхнувшую от злости Риту. — Не психуй. — Зубами развязав шнурки перчаток, стянул их. — Руслан — верный мужик.

Услышав в его тоне насмешку, Рита быстро вышла.

— Где была, госпожа? — согнувшись в шутливом поклоне, спросил Горбун.

— Там, — отрезала Екатерина, — где меня уже нет.

— Неплохой ответ, — кивнул Горбун. Усмехнувшись, отвернулся.

— Ты был у Кешки?

— Он сделал Розову, — не поворачиваясь, бросил Горбун, — по-твоему заказу. А заодно и Таракана. Надеюсь, ты понимаешь, что сделает с тобой и твоим братцем Арсентий, если узнает это?

— От тебя? — напряженно ожидая ответа, спросила Екатерина.

— Необязательно.

— Чем тебя разозлил Кешка?

— Чем мог разозлить меня твой братец? — Горбун развел руками.

— Давай говорить на языке, понятном обоим. Чего именно ты хочешь? Это мой вопрос. Я хочу только одного — чтобы ты работал на меня. Мне нужен ясный ответ. Потому что мне нужна, необходима твоя помощь. Так как?

— Но Арсен, — не отводя взгляда, пожал плечами Горбун, — он...

— Ты согласен работать на меня! — не сдержавшись, воскликнула она.

— Что я должен сделать? — спокойно спросил Горбун.

— Все, о чем просил Кешка!

— Ты была у него? — Екатерина молча покачал головой. — Так, может, он просил убить тебя? — усмехнулся Горбун.

— Как я поняла, — перебила Екатерина, — Кешка решил одним выстрелом убить сразу трех зайцев. Убить Таньку, доказать мне, что я на него могу рассчитывать, и ограбить Тараканова. Кстати, Петра я знаю. Вернее, знала. — Вспомнив, что говорит о мертвом, Екатерина поморщилась. — Я говорю это тебе потому, что уверена: ты не скажешь Арсентию. Хотя бы потому, — увидев его усмешку, уверенно продолжила она, — что опоздал. Кроме того, ты уже убрал двоих. Костю и...

— Значит, мне идти по списку. — Достав листок, полученный от Иннокентия, он положил его на стол, Екатерина быстро пробежала его глазами.

— Значит, по списку, — кивнула она.

— В таких случаях выдается аванс, — спокойно заметил Горбун.

— По-моему, здесь важен конечный результат. — Екатерина достала сигарету. Горбун, щелкнув зажигалкой, дал ей прикурить.

— Не понял? — вопросительно протянул он.

— Кешка не просто так убил Тараканова. Но сам он не мог выйти на него.

Кто-то дал ему сведения о том, что именно тот повезет. А значит, наводчик, по-моему, так называют того, кто...

— Кешка сказал, — перебил Горбун, — что взял в машине Таракана десять тысяч баксов. Про наводчика я как-то не подумал.

— Что ты решил с Кешкой? — нервно спросила Екатерина.

— Решать будешь ты, — сказал Горбун. — Что скажешь, то и будет. Лучше бы, конечно, если бы он погиб в аварии. Для тебя лучше. Потому что Арсен нажмет на него — и он расколется. Такие, как твой братец, — пренебрежительно добавил он, — слабаки во всем. Просто прикрываются другими. Кешка никто, потому...

— Ты знаешь, — негромко сказала Екатерина, — что Розова жива?

— Слышал, — кивнул он, — правда...

— Она здесь, — вздохнула Екатерина, — в Туле. В какой-то больнице. Я пыталась узнать, где именно, не получилось.

— Ее наверняка охраняют, — бросил Горбун. — Менты, да и, наверное, парни Арсена.

— Арсентий не пошлет своих, — возразила Екатерина. — Хотя бы потому, что этим делом заинтересовалась милиция.

— Вообще-то да, — согласился Горбун, — Арсен не станет засвечиваться.

— Правда, он уже знает, где находится Танька, — высказалась она. — И наверное, нашел среди медиков своего человека.

— Зачем ему это? — усмехнулся Горбун.

— Хотя бы затем, чтобы кое-что узнать от Таньки.


11 


— Кто? — удивленно говорил в сотовый телефон Арсентий. Выслушав, недоуменно покачал головой. — Как она представилась?

— Зоя Николаевна Барсукова, — сказал женский голос.

— Подожди, — попросил он и, взяв авторучку, сказал:

— Повтори, — потом хмыкнул. — Кто же эта незнакомка?

— Она представилась как подруга Татьяны.

— Подруга? — вновь изумился Арсентий.

— Хирург похвалил ее: Барсукова оказала моральную поддержку Розовой. У нее ведь...

— Знаю, — бросил Арсен и тут же спросил:

— Ты так и не поговорила с ней?

— У палаты постоянно дежурит кто-нибудь из милиции.

— Ладно, — буркнул он. — Пока. Если будет что-то новенькое, звони. — Отключив телефон, выматерился.

"Про Кешку не спросил. Хотя хрен с ним. Катька тоже не звонит. Так, — нахмурился он, — Самуэль отпадает. Кто же взял Таракана? И почему с ним оказалась Танька? — Вздохнув, уставился в одну точку. — Конечно, сейчас мне эти дела сбоку припека. Если у Таньки ногу оттяпают, на кой хрен она мне сдалась? — Он взял сигарету, щелкнул зажигалкой. — Но выяснить все равно нужно. Хотя многое вообще непонятно. Если Таньку и Таракана сделали хулиганы, тогда понятно. Но то, что в машине Таракана искали деньги, — это факт. Значит, работали по наколке. Кто мог дать ее? — Не находя ответа, глубоко затянулся. — Черт, а может, Рыбак прав? Таньку сделали по Катькиной просьбе? Но опять в это не вписываются бабки, которые взяли у Таракана. Ведь знали, что эти бабки есть.

Дверцы проверяли. Если бы не это, все было бы просто. Кешка попал в аварию недалеко от места, где нашли на дороге Таньку. И тогда получается, что он по просьбе своей сестры пытался убить Таньку. Но если так, тогда напрашивается вопрос: почему Кешка, убив Таракана, не добил Таньку? И почему он поехал дальше, а не в сторону Москвы? Нужно выяснить, как Кешка попал в аварию. Точно.

Может, авария — ответ на многие вопросы... Да еще с Губой надо решать. Один-то свалил. Лихой мужик этот Доцент. Надо разузнать, кто такой и чем дышит.

Конечно, с Самуэлем серьезный деляга базарил бы в другом месте, а не у него в халупе. Хотя тамбовские парни с Питером тесный контакт имеют. А Питер — это уже серьезно. Кто мог приехать к Самуэлю? Тот вроде сам крутился. Но выяснить про этого Доцента нужно. И чем быстрее, тем лучше. Хотя бы потому, что Доцент не обратился в милицию. Значит, светиться не хочет. А если так, то у Губы, а следовательно, и у меня могут возникнуть неприятности. И нужно узнать про Танькину подругу, Танька о ней не говорила. Тем более это, похоже, близкая подруга. Даже в больницу прорвалась. Лихая бабенка".

— Плохо ей, — вздохнула Зоя. — Избита вся. Ножевое ранение. Рука сломана. И понимаешь, папа, ее ножом сюда, — нагнувшись, она коснулась подколенного сгиба, — или еще чем-то острым ударили. Врачи не исключают возможности ампутации. Танька узнала об этом и запаниковала.

— Понятно, — кивнул сидящий в кресле Николай Васильевич. — Без ноги жить... — Не договорив, махнул рукой. — Но, может, обойдется, организм молодой.

Тем более ты сказала, что врач — мужик хороший. Только знаешь, хороший человек необязательно отличный врач.

— А вот тут ты не прав, — сказала Зоя. — Клиника платная. Так что плохих врачей там просто быть не может.

— Точно, — улыбнулся отец. — Тогда все будет хорошо. Но почему Татьяна в такой больнице? — спросил он. — Мать у нее...

— Папа, — опустив голову, сказала Зоя, — помнишь, я просила за одну девушку, которая...

— Мать честная, — невольно вырвалось у Николая Васильевича, — так это она! А я, хрыч старый, вспомнить никак не могу. Розова... — Вздохнув, достал сигарету.

— Папа, — нерешительно начала Зоя, — тебе же курить...

— Зоя. — Прикурив, он взглянул на нее. — В тот раз Розова действительно пыталась провезти две иконы рублевской школы. Никто ей их не подкладывал, как заявила она. Но это я узнал только через полгода, когда взяли одного латыша. Ох и досталось мне тогда. Но я даже мысли допустить не мог, что моя дочь будет просить за преступницу.

— Папа, — виновато посмотрела на него Зоя, — может, ты не прав? Ведь Танька...

— Из-за Розовой, — сердито сказал отец, — я и ушел на пенсию. Дело о краже из Троице-Сергиевой лавры вел Игорь. Он тогда только начал работать. Мы поверили, что Розовой подсунули иконы. И поэтому не взяли всю группу, работающую по церквам. Надо было нажать на нее, и все. Я уверен, она и сейчас не просто так подверглась нападению. Снова какой-нибудь криминал.

— Да нет же, — горячо возразила Зоя. — Таня с другом была на озере, около дороги. Подъехали две машины. Мужчину убили, а ее не успели. Она сумела выползти на дорогу, и ее подобрал какой-то водитель. Мужчину...

— Таракана, — сухо сказал отец. — И в машине у него что-то искали. Твоя подруга... — Он снова затянулся, но закашлялся и помотал головой.

— Папа. — Зоя подбежала к нему. — Ведь я говорила тебе. Дай сюда. — Она забрала сигарету у отца. Снова закашлявшись, он прижал руку к груди.

— Папа, — воскликнула Зоя, — ну зачем ты куришь?!

— Черт его знает, — хрипло проговорил Николай Васильевич. — Мне порой даже ночами снится, будто курю. Все-таки почти двадцать пять лет курил, бывало, по две пачки за сутки высаживал. Особенно если сидишь где-нибудь в засаде.

Вроде особо и курить нельзя, а мы — одну за одной. Нервы, наверное. Ведь не карманников брали. Наши клиенты обычно пистолеты таскали не для того, чтобы пугать. Вот раз я и... — Не договорив, погладил грудь.

— И его не расстреляли, — возмущенно проговорила Зоя. — А ведь он тогда двоих ранил.

— За ним еще два убийства было, — сказал отец. — Три вооруженных налета на сберкассы. Сейчас где-то ходит. Его же тогда как бы сумасшедшим признали. В то время деньги делали все. Впрочем, сейчас тем более. Но вот что, — вернулся он к разговору о Розовой, — ты к ней пока больше не езди. — Увидев протест в глазах дочери, вздохнул. — Я узнаю, что случилось. Вот тогда и решим. Сейчас опасно иметь таких подруг. Тем более меня многие уголовники помнят. Так что, Зоя, сначала я все выясню, а уж потом мы с тобой решим, можно ли тебе к этой Розовой ездить.

— Да я его, — крикнул молодой мужчина в очках-хамелеонах, — своими руками!..

— Положим, — усмехнулся верзила в кимоно, — марать руки о какого-то шоферюгу просто неприятно. Пусть выплатит вдвойне, а уж потом пригласить в спортзал и устроить небольшой разбор...

— У тебя, Азиат, — засмеялся очкастый, — одно на уме. Кого-нибудь переломать, но с традиционными поклонами.

— У каждого свое хобби, Астроном, — улыбнулся Азиат.

— Его точно найдут? — спросил Астроном, снимая очки.

— Без сомнения, — кивнул Азиат. — Не сегодня, так завтра мы будем знать о нем все. И в первую очередь, разумеется, его материальное положение.

— Да дело не в деньгах! — вспылил Астроном. — Он ведь чуть не угробил меня!

— Ты, Астроном, наверное, сам виноват, — засмеялся Азиат. — Ведь любишь повыделываться на дороге. Мол, джип у меня. А все остальные...

— Он, скотина, начал обгон, — прервал его Астроном, — когда я его гребаный «КамАЗ» обходить начал. И прицепом зацепил меня.

— Не держи меня за лопуха, — сказал Азиат. — Если бы он был действительно виноват, ты бы поднял на ноги всех гаишников.

— Какие, на хрен, гаишники! — огрызнулся Астроном. — Я под градусом был.

— Вот с этого и надо было начинать. Не вешай буйну головушку, выплатит тебе этот водила вдвойне. Или пахать на тебя будет. Уж с ним мы как-нибудь договоримся.

— Хорошо, я номер запомнил, — сказал Астроном. — Когда улетать начал, как сфотографировал.

— Вот это да! — пораженно проговорил невысокий упитанный мужчина в строгом костюме. — Значит, я... — Не договорив, покрутил головой.

— Что ты? — посмотрел на него Валентин.

— Да так.

— Короче, Самуэля замочили, — подмигнул ему Валентин. — Сработало у Голубя...

— Валентин, — прервал его упитанный, — а кто та женщина?

— Розова, — ответил Валентин. — У нас Голубем и расчет на это был. Ведь в другом случае Арсен бы...

— Умники, — хмыкнул упитанный, — вы просто не понимаете, что наделали — ввели в курс наших дел Арсена. Сейчас он ищет обидчиков своей пассии. Но это будет недолго. А когда начнет снова заниматься насущными делами, обязательно вспомнит о разговоре с Голубем. И непременно захочет узнать, за что именно тот послал Самуэлю деньги.

— Вообще-то верно, — немного растерянно кивнул Валентин. — Но, с другой стороны, что делать было? Самуэль давить на Голубя начал. Если бы дело коснулось войны...

— Войны? — насмешливо переспросил собеседник. — Самуэль-ничтожество, но вас сумел бы раздавить за день. У него есть хорошие знакомые в Питере. Там мужики очень серьезные. Черт возьми, значит, та баба была Розова. Идиот, — упрекнул он себя. — Хорошо еще, как свидетель не прохожу.

— Ты, Франко, чего лепечешь? — не расслышав, спросил Валентин.

— Свое, — спокойно отозвался Франко. — Где Петька?

— Дома сидит, — усмехнулся Валентин. — На радостях, что Самуэль мертв, даже что-то вроде вечеринки устроил.

— Вот как! — рассмеялся Франко. — И как же Анька ему позволила?

— Наверное, тоже довольна. Все-таки...

— Надо заскочить к ним.

— И как все прошло? — застегивая халат, спросила рыжеволосая женщина.

— Отлично, — самодовольно сказал Рыбаков. — Я умею с жульем договариваться. Они даже цену снизили. -Он засмеялся.

— У Арсена уже был?

— Я к тебе сразу. — Протянув руку, он коснулся ее бедра. — К тому же он думает, что я вернусь только завтра. Так что время есть. Знаешь что? — плотнее прижав ладонь к упругому бедру, медленно провел по нему рукой. — Давай куда-нибудь заскочим. Посидим, отметим мою удачу.

— Отметить можно и у меня. Хотя бы потому, что, если Арсен узнает, что ты приехал и не пришел к нему, будет очень недоволен.

— Ты, как всегда, права. Если меня кто-нибудь увидит, то Арсен обязательно узнает об этом.

— Семен. — Женщина взглянула на него. — Не думала, что ты боишься Астахова. Мне казалось, вы равноправные партнеры. Ведь...

— Лиза, всему свое время. Мое, к сожалению, еще не пришло. Но очень скоро я буду на коне, а Арсен под копытами.

— Значит, ты его ненавидишь или завидуешь. Впрочем, в Данном случае это одно и то же.

— Иди ко мне. — Семен протянул руки. «Если бы ты знал правду, — мысленно усмехнулась Лиза, — не был бы так любвеобилен».

— За что я плачу деньги?! — зло спросила в сотовый телефон Лариса.

— Ее постоянно охраняют, — ответил невидимый собеседник. — Да и говорить она ничего не хочет. Ее сейчас тревожит только нога. Она услышала разговор медиков об ампутации и... — Голос дрогнул усмешкой. — Сама понимаешь, ей ни до чего.

— Ладно, — по-прежнему недовольно сказала Лариса. — Все. Впрочем, подожди. Насчет ампутации это серьезно?

— Разговор был, большего не знаю.

— Узнай поточнее и сразу перезвони. — Отключив телефон, злорадно улыбнулась. — Спасибо тебе, Кешка. Ты подыграл мне. Если у Таньки что-то с ногой, Арсен, несомненно, пошлет ее подальше. Но сначала разберется с Катькой.

Он просто не может не узнать, что это дело Кешки ных рук. А следовательно, и Катькиных. И он накажет братца с сестричкой. — Она засмеялась. Положив телефон, повернулась к зеркалу. — Все равно я буду на троне, — пообещала Лариса своему отражению.

— Ну что же, — держа у уха телефонную трубку, весело сказал верзила в джинсовой рубашке. — Значит, Стахов? Мы вам премного благодарны, Яков Юрьевич!

И будем благодарны еще больше, если вы поможете найти этого самого Стахова.

— Я не знаю, где он, — ответил Гобин, — но постараюсь узнать.

— Прекрасно, — усмехнулся Азиат. Положив трубку, взглянул на сидевшего на диване Астронома. — Ну вот. Тебя сбросил некто Стахов. Его данные записаны.

Вот. — Он взял с телефонного столика листок. — Теперь дело за малым. — Найдем его и предъявим претензии. Обоснованные, — рассмеялся он. — Так что не ломай уши. Вернутся к тебе твои бабки. Только впредь езди аккуратнее, — насмешливо посоветовал он.

— Доцент? — спросил Голубь. — Не знаю такого. А откуда он?

— Может, что-то слышал? — уже безнадежно спросил Губа.

— Да нет, — пожал плечами Петр. — У меня память хорошая. Если бы слышал, запомнил бы. К тому же Самуэль никогда не говорил о своих деловых партнерах. Друзей, даже приятелей, у него не было.

— Ты забыл о Ваньке, — неожиданно вмешалась в разговор плотная женщина.

— Что за Ванька? — повернулся к ней Губа. — Вспомни, Аннушка, я тебя отблагодарю, — Действительно! — хлопнул себя по лбу Голубев. — У Самуэля есть двоюродный брат. Но я знаю только то, что зовут его Иван. И больше ничего.

— Где он живет? — спросил Губа.

— Понятия не имею.

— Знаешь, Голубь, — подойдя к нему вплотную, сказал Губа, — тебе лучше вспомнить еще что-нибудь о Доценте. Понимаешь?

— Да я вообще-то с детства понятливый. Оглянувшись на стоявшую у двери жену Голубева, Губа смерил его злым взглядом.

— Не надо на меня жути гнать, — спокойно сказал Петр. — Я помог Арсену, и он навряд ли... — Не договорив, согнулся и захрипел. Ударивший Петра кулаком в солнечное сплетение Губа коленом приподнял его голову.

— Ну так что? — как ни в чем не бывало спросил он. -Ничего не припомнил?

Услышав раздавшиеся сзади короткие металлические щелчки, медленно повернулся. Жена Голубева, прижимая к плечу приклад двуствольного ружья, направила стволы ему в грудь.

— Стрельнешь? — ухмыльнулся он.

— Не дразни.

— Подумай, что потом будет. Убьешь меня, и неприятности начнутся.

Во-первых, ментам надо что-то говорить. Ну и Арсену объяснить так, чтобы он понял. А потом еще мои ребятишки. — Он говорил спокойно, но, на какое-то мгновение представив, что она нажмет на спусковой крючок и заряд дроби, разорвав кожу, попадет ему в грудь и живот, поежился.

— Уходи! — бросила Анна. — Или выстрелю. Заметив, что взведенные курки чуть шевельнулись. Губа поднял руки вверх и постарался говорить безмятежно:

— Все. Уговорила. Испаряюсь. А может, все-таки кофе угостишь? — Не поворачиваясь к ней спиной, он медленно, с трудом передвигая ноги, двинулся к выходу.

— Стреляй в него! — раздался истошный вопль Голубева. Справа, оставив в стекле окна аккуратную дырочку, выпущенная из пистолета с глушителем пуля пробила висок женщины. Пошатнувшись, она нажала на один спусковой крючок.

Оглушительно грохнул выстрел. Опередив на мгновение кучный заряд картечи, Губа рухнул на пол. Подняв голову, взглянул на пробитую картечью дверь.

— Рассыпчато ружье бьет, — поднимаясь, буркнул он. Выплескивая пережитый страх, прыгнул вперед и каблуком ударил вжавшегося в пол Голубева по шее.

— Как ты? — Расколов оконное стекло брошенным кирпичом, в комнату заглянул Штык.

— Лучше всех, — огрызнулся Губа. Он дважды ударил носком ботинка в горло лежавшего со сломанной шеей Голубева. В дверь с пистолетом вбежал Зубастик.

— Обыщите! — приказал Губа. — Бабки, драгоценности — с собой! Пальчики не оставляйте.


12 


— Добрый день. — Приветливо улыбаясь секретарше, в приемную вошел Викинг. — Яков Юрьевич у себя? — Он положил на ее стол коробку конфет. — Мы договорились о встрече.

— Да-да. — Вскочив, она шагнула к двери в кабинет и предупредительно открыла ее. — Вас ждут.

— Спасибо. — Викинг вошел в кабинет.

— Добрый день. — Гобин вышел из-за стола и протянул руку.

— Здравствуйте, — по-прежнему улыбаясь. Викинг пожал тонкие, слабые пальцы Гобина. — Я звонил вам, — напомнил он. — И вы мне сказали, что узнали кое-что о Стахове. Что именно?

— Видите ли, — разыгрывая смущение, вздохнул Гобин, — Стахов арестован.

За изнасилование. Позавчера. Я несколько дней назад предлагал ему работу.

Стахов хороший, опытный водитель. Но он не пришел. А вот сейчас, — вздохнув, виновато улыбнулся он, — сейчас Олег находится в милиции.

— Какая жалость, — усмехнулся Викинг.

— Я понимаю, — кивнул Гобин.

— Мне жаль вас, — холодно проговорил Викинг. Глаза Якова Юрьевича расширились, и в них заплескался страх. — Вы долго думали, — спросил Викинг, — кого нам подсунуть. И остановились на кандидатуре Стахова. Он в милиции и разговора с ним не получится. Водитель же, который действительно виновен, сейчас скорее всего в рейсе. И вы не хотите терять деньги. Но зря вы так поступили. Водителя не тронули бы до тех пор, пока он не вернется. Подождите, — словно только что догадавшись, отступил на шаг Викинг и уставился на Якова Юрьевича удивленно-восторженным взглядом.

— В чем дело? — тоже отступая, заволновался тот.

— За рулем «КамАЗа» той ночью были вы, — уверенно проговорил Викинг. — Вот поэтому...

— Да вы что?! — воскликнул перепуганный Гобин. — Вы думаете, что говорите?! Я за рулем «КамАЗа» не сидел уже лет шесть. Да и раньше только асфальт развозил. Года три отработал. Все больше директором...

— Яков Юрьевич, — прервал его Викинг, — мне нужен водитель «КамАЗа», о котором мы вас спрашивали. Ну?

— Стахов это, — чуть слышно пробормотал Гобин, — Ну что же, — по-дружески мягко сказал Викинг. — Вам виднее. До скорой встречи. — Поклонившись, шагнул к двери. Не открывая ее, остановился и улыбнулся. — Надеюсь, объяснять вам нелепость вашего заявления в правоохранительные органы не стоит. Хотя бы потому, — он подмигнул замершему от испуга Якову Юрьевичу, — что это может стоить вам жизни. А вы еще относительно молоды. — Викинг вышел. Сглотнув ставшую липкой слюну, Гобин облизнул пересохшие губы.

— Спасибо, — поблагодарил секретаршу Викинг. — Значит, Стахов лихой водила?

— Гоняет, как на гонках, — кокетливо улыбнулась девушка. — Правда, в аварии, в серьезные, он не попадал. А в этот раз приехал, — понизив голос, бросила быстрый взгляд на дверь шефа, — у прицепа поворотки и тормозные фонари разбиты. Яков Юрьевич хотел его куда-то отправить, чтобы тот рассчитался за повреждения, но Стахова арестовали. Говорят, что сожительницу свою изнасиловал, — фыркнула она.

— Вот как? — искренне удивился Викинг. — Как же он женщину, с которой сожительствовал, изнасиловал?

— Да это не он, об этом все говорят. Просто Стахов был раньше судим, вот милиция его и захотела снова посадить. В последний раз ему они доказать что-то не смогли, ну и мстят.

— Спасибо, — поблагодарил Викинг, — за столь интересную информацию. До свидания. — Он шагнул к выходу. Остановившись, улыбнулся. — В следующий раз обещаю вам букет прекрасных цветов, — Ну что вы, — деланно смутилась она. В приемную вошел круглолицый здоровяк.

— Привет, Зинуля, — сверкнув золотыми зубами, сказал он. — Шеф у себя?

— Да, — недовольно бросила она.

— До свидания, — попрощался Викинг и неторопливо вышел.

— Твой хахаль? — бросив ему вслед наглый взгляд, ухмыльнулся Русый.

— У тебя одно на уме. — Начиная печатать на машинке, Зина покачала головой.

— Попадешь под меня, — открывая дверь в кабинет, хохотнул Русый, — у тебя тоже одно на уме будет. Продолжая посмеиваться, вошел и закрыл дверь.

— Че такой смурной? — небрежно садясь в кожаное кресло, взглянул он на мрачного Гоби на.

— Как все прошло?

— Все в ажуре, цветы на абажуре. Она будет говорить, что не помнит, кто ее отодрал.

— Подожди, — встрепенулся Гобин, — а как же Стахов?

— Страха выпустили, — доставая сигареты, сообщил Русый.

— Когда?

— Так еще вчера нагнали. — Прикурив, здоровяк выдохнул дым в сторону Гобина. Поморщившись, тот покачал головой. — Тебе это не в кайф? Так она сразу сказала, что нагружать по этому делу Страха не станет. Я на нее сначала наезжать стал, но вижу, голяк. Поэтому...

— Она расскажет милиции все как было, — простонал Гобин.

— Нет, — успокоил его Русый. — Ничего она мусорам петь не будет. Я ее маман упомянул, и она с ходу скисла. Страх — мужик не промах.

— Да плевал я на него! — закричал Гобин. Давая выход страху и раздражению, вскочил и, упершись руками в край стола, уставился на Русого. — Она должна была валить все на Стахова! Я же говорил...

— Не рычи! — рявкнул Русый. — То, что ты велел, я сделал. Твой сынуля в стороне! Так что гони остальную часть и в разбеге. А за горло меня брать не надо, — предупредил он. — У меня на крик в мою сторону реакция больная, крыша едет. Могу и зашибить ненароком.

— Ты! Пугать меня вздумал! Да я... — Не находя слов, Гобин схватил графин.

— Тормози! — отскакивая от стола, крикнул Русый.

— Сволочь! — взвизгнул Яков Юрьевич. — Пошел отсюда! Скотина!

— Лады, — удивленно бросил Русый. — Потом свидимся. — Выйдя из кабинета, прикрыл дверь. — Слышь, лапуля — обратился он к Зинаиде, — чего он?!

С перепоя, что ли'? Или бабу с другим застукал?

— Не мешай, — продолжая быстро стучать на машинке, огрызнулась Зина.

— Я вам потом это припомню, — угрожающе предупредил Русый и, выйдя, громко хлопнул дверью.

Гобин непонимающе посмотрел на графин в своей руке. Потом упал в кресло, вынул стеклянную пробку и сделал несколько жадных глотков. Зазвонил телефон. Вздохнув, он после третьего звонка поднял трубку:

— Да?

— Яша, — узнал он голос жены, — ну что? А то Ромка...

— Посадят его! — заорал Гобин. — На пожизненное!

— Господи, — всхлипнула она. — Неужели ничего сделать нельзя?

— Пусть сидит дома! — резко бросил он. — И никуда носа не кажет. И успокойся, — услышав, как жена заплакала, прокричал Яков Юрьевич, — все хорошо.

— Бросил трубку, вздохнул. — Зря я так с Русым, — пробормотал он. — Ведь он может запросто парням своим сказать, и поймают где-нибудь. Надо себе охрану заводить. Раньше вроде все хорошо было. Хват со своими вступался. Да и побаивались меня. — Он вздохнул. — А тут я, похоже, попал, как муха на липучку.

— Он включил переговорное устройство. — Зина, сделай кофе покрепче. — И, вздохнув, добавил:

— Коньяку купи.

— Не похоже, что он сказал правду, — говорил в телефон Викинг. — Просто решил сделать, как говорится, этого Стахова крайним. Ведь, как он думал, Стахов сидит. Но я узнал, что его отпустили.

— Так в чем дело? — услышал он раздраженный голос Азиата. — Найди Стахова и все узнай. Тебя ведь не надо учить, как это делается?

— Не надо, — усмехнулся Викинг. Положив трубку, задумался. — Ну что же, — он посмотрел на часы, — нужно искать Стахова. Думаю, сделать это будет нетрудно. Стахов, как я понял, личность известная. Конечно, не во всем Воронеже, но в определенных кругах его знают. Плохо, что у него нет постоянного места жительства. Следовательно, он обитает у кого-то из знакомых. Может, у какой-нибудь соскучившейся по мужской ласке молодухи. Так. — Достал сигарету, щелкнул зажигалкой и задумчиво уставился на огонек. — С чего начнем? Пожалуй, надо начать с Гобина. Он, наверное, знает, у кого может быть Стахов. Хотя Гобин сейчас перепуган. А светиться у него лишний раз... — Поморщившись, снова щелкнул зажигалкой. — Но Стахова надо искать в любом случае. И похоже, единственный, кто может помочь установить его местонахождение, — Гобин.

Вообще-то причина для звонка ему есть, он говорил, что Стахов сидит, а его отпустили.

— Что решил? — спросил Колобок.

— Хрен его знает, — уныло протянул лежавший на накрытой покрывалом кровати Олег. — У меня тут еще канитель с одним новым русским вышла. Дело... — Договорить ему не дал звонок входной двери. Колобок, предостерегающе взглянув на него, пошел в прихожую.

— Ну? — недовольно спросил он. — Кто?

— Игорек, — раздался с площадки игривый женский голос, — это мы.

— Сегодня не приемный день, — бросил он и вернулся в комнату.

— Сейчас трезвонить начнут, — усмехнулся поднявшийся Страх.

— Нет, — сказал Колобок, — они меня знают и стараются не надоедать. — Сел на стул и взглянул на вернувшегося на кровать Олега. — Что там за канитель?

— спросил он.

— Да так, — нехотя проговорил Олег. — Чувствую, неприятности будут.

Поэтому и Гобину не кажусь. Тот за фонари задние высчитать хочет. Да и сбоку прицеп трохи оцарапал. Это, правда, из другой оперы, но хрен один.

Колобок испытующе взглянул на Стахова.

— Трупы есть?

— Хрен их знает, — безразлично дернул тот плечами. — Менты не щекочут, значит, заявы не было. А мне нырять в ментовскую — себе дороже. Так, может, поймут, что я молчать буду, и все.

— Смотря о чем молчать, — возразил Колобок.

— Хорош тебе, — буркнул Олег. — И так настроение ниже отметки. Может, вмажем?

— Да мне сейчас надо к сеструхе смотаться. Просила ее на дачу отвезти.

— Слышь, — уставился на него Страх, — на что ты живешь? Ведь...

— Мое дело, — отрезал Колобок.

— Вообще-то да, — согласился Олег.

— Ты не поедешь со мной? — поднимаясь, спросил Колобок.

— Нет, лучше поваляюсь. После камеры кровать душу, не говоря о теле, гладит.

— Он шофер, — гордо сказала Аленка. — Большие машины водит и ездит далеко.

— Любишь отца? — спросил Викинг.

— Да, — кивнула девочка, — он хороший. Только иногда, — опустив голову, призналась она, — выпьет и начинает с мамой ругаться. Вернее, она с ним. — Аленка взглянула на сидящую перед телевизором Элеонору.

— Прекрати, — строго посмотрела на нее мать. — Дяде это совсем...

— Вы мой дядя? — быстро спросила девочка.

— Точно, — весело согласился Викинг. — Ты не против?

— Нет, — помотала головой Аленка. — Вы хороший. Мне подарков привезли.

Но я папу люблю, — вздохнула она. — У всех папы дома живут. Если кто-то обидит, папа заступается. А я... — Не договорив, тяжело, не по-детски, вздохнула.

— Перестань, Аленка, — негромко попросила Элеонора. — Ведь у тебя есть все. Другие тебе завидуют.

— Все. — Подняв голову, дочь посмотрела ей в глаза. — И папа есть.

Только не живет со мной, а, как в кино, приезжает иногда. Если у тебя настроение хорошее, ты его пускаешь и мне с ним побыть можно. А чего-то не получается на работе, ты его прогоняешь. Начинаешь кричать, что он тебе жизнь испортил. Что он пьяница и бабник.

— Хватит! — рассердилась Элеонора. — Как ты смеешь...

— Не кричи на нее, — одернул сестру Викинг. — Девчонка по-своему права.

Дети чувствуют хороших людей. И если она, — он посмотрел на девочку, — говорит, что отец хороший, значит, он действительно хороший человек. Почему ты разошлась с ним?

— Альфред, — недовольно ответила Элеонора, — давай не будем говорить об этом при ней. Она еще мала.

— На сей раз ты права, — бросил Викинг. Поднявшись, весело предложил:

— А не смотаться ли нам в город? Сходим куда-нибудь, например, в кино. Как ты, — обратился он к Аленке, — не против?

— Нет, — весело улыбнулась она, — только мама...

— Маму мы уговорим, — подмигнул ей Викинг. — Да она и сама с удовольствием поддержит нашу затею. Так? — Улыбаясь, взглянул на Элеонору.

Аленка тоже посмотрела на мать.

— Что с вами сделаешь? — притворно вздохнула та. — Поехали. Я сейчас...

— Не надо, — покачал головой Викинг. — Сегодня за вашу безопасность буду отвечать я.

— Ладно, — засмеялась Элеонора. — Доверим дяде нашу безопасность? — обратилась она к дочке.

— Конечно. Дядя сильный. А вы мне по кому дядя? — неожиданно обратилась девочка к Викингу. — По папе или по маме?

— По маме, — улыбнулся он. — Я ее родной брат. Самый что ни на есть наироднейший.

Стахов медленно шел по улице. Колобок уехал, а он, полежав с полчаса, внезапно решил сходить в город. Захотелось просто пройтись по улице. Ни о чем не думая, ни с кем не разговаривая. Олег достал сигарету. Прикурив, посмотрел на светящиеся окна домов. Горько улыбнулся.

— Скоро сорок три стукнет, — буркнул он, — а ни семьи, ни дома. Ведь, наверное, здорово, когда приезжаешь из рейса, а тебя ждут жена, дети... — Жадно затянувшись, вспомнил недавний разговор с милиционером, когда он рассказал о причине ссоры с Валентиной. "Надо бы проведать ее, — мелькнула у него мысль. Но тут же передумал, покачал головой:

— Пока не вижу, дышится легче. А если зайду, да начнет про то, как ее оттыкали..." — Мне эти разборы, — уже не в первый раз удерживая себя, пробормотал он, — на хрен не упали. И так вот-вот канитель начнется. «А может, и не будет ничего, — внезапно подумал он. — Если что, то давно бы уже прикатил кто-нибудь. Может, они и номер не засекли?»

Вспомнив ту ночь, нахмурился. В несколько глубоких затяжек докурив сигарету до фильтра, бросил окурок, растер подошвой.

— Хорошо! — крепко уцепившись за поручни качелей, воскликнула Аленка.

— Ты не сильно качай, — взволнованно сказала Элеонора, — а то, не дай Бог, упадет.

— Не упаду! — услышав слова матери, засмеялась Аленка.

— Смелая девчонка, — раскачивая качели, улыбнулся Викинг. — В маму. Ты тоже любила на качелях качаться. Качели чуть ли не переворачиваются. Мать увидит и кричит из окна: «Элен! Ты что, хочешь меня до инфаркта довести!»

Элеонора улыбнулась и тут же погрустнела: .

— Она и умерла от инфаркта. Ты пропал, и ни слуху ни духу. Отец болеть начал. Ну и... — Не договорив, махнула рукой и, порывисто отвернувшись, вытерла выступившие слезы.

— Сидел я, — нехотя признался Викинг. — А до этого в розыске был.

Неужели милиция к вам не приходила?

— Может, и была. Я же после десятого класса в Москве в финансовый поступила. Наверное, мать с отцом знали, — вздохнула она, — потому что я в письмах о тебе постоянно спрашивала. А они ничего не писали. Значит, знали.

— Конечно, знали, — опустил голову Викинг. — Ведь когда я в розыске был, милиция наверняка наведывалась. Да и из тюрьмы, и из лагеря сообщали.

Хотя... — Не договорив, вздохнул.

— Дядя Альфред! — попросила Аленка. — Еще.

— Сейчас, — кивнул он. Несколько раз толкнув качели, взглянул на сестру. — Ты, случайно, Стахова не знаешь?

— Почему не знаю? Он с Рудаковым в одной автоколонне был. Да и совсем недавно, после того как из тюрьмы вышел, они на Гобина вместе работали.

— Твой тоже на Гобина ишачит? Элеонора молча кивнула.

— Может, знаешь, где этого Стахова отыскать можно? — как бы невзначай поинтересовался Викинг.

— Зачем он тебе нужен? — быстро спросила Элеонора.

— Да так, — неопределенно отозвался он. — Просто один знакомый...

— Ты сейчас чем занимаешься? — вопросом перебила она.

— Ну, как сказать, — оттягивая время, не зная, что ответить, начал Викинг. — Иногда...

— Ты преступник? — пытливо вгляделась ему в глаза сестра.

— Сейчас в любого пальцем ткни, — улыбнулся он, — и попадешь в преступника. По крайней мере все самые добропорядочные граждане стараются скрыть от налоговой свой истинный доход. А ведь во всех цивилизованных странах...

— Не мудри, — перебила его Элеонора, — ответь честно: зачем ты приехал в Воронеж?

— Я мог бы сделать тебе приятное, — усмехнулся Викинг, — и сказать, что для того, чтобы проведать тебя, но...

— Я в это никогда не поверю, — сказала Элеонора.

— Правильно сделаешь, — кивнул он.

— Мама! — громко сказала Аленка. — У меня голова кружится.

— Останови, — пытаясь поймать качели, воскликнула Элеонора. Викинг, ухватившись за поручни, начал останавливать качели. — Держись! — с тревогой глядя на дочь, крикнула Элеонора. — Сейчас дядя Альфред остановит!

— Сядь, — стараясь говорить спокойно, бросил Викинг. Сейчас будет мягкая остановка.

Едва качели остановились, Элеонора сняла Аленку.

— Что с тобой? — поставив ее на ноги, спросила она.

— Голова как-то закружилась, — обняв мать, сказала девочка.

— Видно, когда качалась, — погладив ее по волосам, улыбнулся Викинг, — фонари то вверх, то вниз. А это и на взрослого иногда действует. Я как-то не подумал, — виновато признался он.

— Дядя Альфред, — посмотрела на него племянница, — у вас дети есть?

Викинг, не зная, что ответить, растерянно посмотрел на сестру.

— Ну, — злорадно улыбнулась та, — ответь племяннице.

— Так пока нет. — Он с сожалением развел руками. — Как-то не получилось — Ты, наверное, пил много, — с жалостью посмотрела на него Аленка.

— Как сосед наш, Паркин. Он тоже один живет. Совсем старый уже. Пропил, говорит, я жизнь свою. А сейчас и хлеб пожевать некому. Это он так говорит, — объяснила она дяде. — У него зубов совсем нет.

— Хватит, Аленка, — улыбнулась мать. — У дяди Альфреда зубы все целы. К тому же он еще не так стар. Вот женим его, — смеясь, прижала дочь к себе, — а там, глядишь, и двоюродные братья или сестры у тебя появятся.

Викинг невесело улыбнулся.

— Мама. — Обняв мать за шею, Аленка наклонила ее к себе и что-то тихо прошептала.

Бросив взгляд на доставшего сигарету брата, Элеонора тоже что-то шепнула дочери на ухо.

— Не смогу, — виновато сказала Аленка.

— Ну хорошо. — Элеонора взяла дочь за руку. — Мы сейчас, — сказала она Викингу и повела дочь к стоявшим неподалеку металлическим гаражам.

Стахов посмотрел на часы и зевнул. Рядом притормозила машина.

— Двигай дальше, — недружелюбно бросил Олег.

— Садись, — открыв дверцу, позвал его Колобок.

— Ты?... — узнал Олег.

— Чего шатаешься? — спросил Колобок.

— Да так, — честно ответил Олег. — Захотелось по улице прошвырнуться.

Давно вечером по городу не шлялся. — Он улыбнулся. — А в этом есть своя прелесть.

— Ага, — насмешливо согласился Колобок. — Нарвался бы на каких-нибудь вышедших из подвала каратек. Они обычно подогреют себя спиртным, благо сейчас всего вдоволь, и ищут объект для отработки ударов.

— Ты так говоришь, — усмехнулся Олег, — будто по вечерам никуда не ходишь.

— По крайней мере стараюсь, — ответил Колобок. — Пару раз нарывался.

— И как? — с интересом взглянул на него Олег.

— Раз в больницу, — усмехнулся Колобок. — Меня сзади сразу по жбану съездили, а потом уже пинали.

— Может, какие-нибудь знакомые, кому ты где-то дорогу перешел?

— Нет. Потом узнал: ребятишки-десятиклассники перепутали с каким-то учителем.

— А второй раз?

— В милицию попал, — засмеялся Колобок.

— Как это? — не понял Олег. — Сам, что ли, к кому...

— Да нет. Я за сигаретами ходил часа в два, может. Даже чуть позже.

«Москвич», притормозив, свернул вправо.

— Приехали, — буркнул Колобок. Они услышали громкий смех.

— На кой тачку глушишь? — быстро спросил Олег.

— Тут пару раз было... — спокойно отозвался Колобок. — Выйдешь ворота открывать — тебя в гараж затолкнут, а машина уезжает. Малолетки развлекаются.

Вот и глушишь, а ключ с собой берешь.

— Во дают! — раздался совсем рядом громкий голос. — Может, и нам отлить? — Ответом ему был громкий хохот нескольких человек.

— Валим отсюда, — вглядываясь в темноту, сказал Олег. — Мне неприятности на хрен не упали.

— Альфред! — услышали они пронзительный женский крик.

Колобок выскочил из машины и крикнул:

— Отстали от бабы!

— Во, — раздалось в ответ, — защитничек появился.

— В рот компот, — выдохнул Олег. — Чего влез? — В свете луны он увидел неторопливо подходивших к приятелю троих длинноволосых парней.

— Ты, что ли, вякал? — спросил один из них. Поднырнув под брошенную в ударе руку, Колобок ударил его одновременно головой в живот и кулаком в подколенные сгибы. Тот с размаху ударился спиной о бетон. Колобок подбил руку второго противника, ухватил его за пояс, резко выпрямившись, поднял противника в воздух и бросил спиной на землю. Олег футбольным пинком достал колено третьего. Тот взвыл и упал ему под ноги. Олег мощным ударом впечатал носок ему в живот.

— Валим! — бросил он.

Колобок, не отвечая, рванулся вперед, откуда доносился шум характерный драки. Коротко выматерившись, Олег бросился за ним. Колобок поймал одного за руку и швырнул его грудью и лицом в железные ворота ближайшего гаража. Впереди несколько парней с матом и прочими угрожающими криками, натыкаясь друг на друга, молотили руками и ногами. Он увидел лежавших двоих, громко крикнул:

«Козлы греба-ные!» — и прыгнул к ним. Резкой подсечкой сбив одного, успел хватить его кулаком, прежде чем тот упал на бетон.

Колобка сильно ударили по спине. Обернувшись, он кулаком сбил еще одного.

— Атас! — рявкнул прыгнувший справа от него Олег. Колобок отпрянул. У его шеи в лунном свете тускло блеснуло лезвие ножа. Олег каблуком ударил парня с ножом в бок. Тот метнулся влево. Удар ногой в живот согнул его.

— Псина! — выдохнул Олег и, вцепившись парню в волосы, несколько раз с силой ударил его о колено. Колобок уложил еще одного. Четверо или пятеро парней неожиданно бросились врассыпную.

— Благодарю, мужики, — услышали Колобок и Олег веселый мужской голос. — Помогли вовремя. Иначе бы кучей навалились, сбили — и все. — К ним подошел высокий мужчина в порванной, местами окровавленной спортивной куртке. Он пожал руку сначала Колобку, затем постоянно оглядывавшемуся Олегу.

— Валить надо, — бросил Олег, — а то сейчас явятся архангелы — и доказывай, что ты потомок Рубин Гуда.

— Хорошо сказано, — улыбнулся Викинг. — И верно, надо уходить. — Он кивнул на свет фар свернувшей с дороги машины. — Это милиция. Давайте за мной, у меня машина, — кивнул он на стоящий с включенными габаритами «Москвич».

— Я дергаю, — кратко ответил Олег и рванул за угол крайнего гаража.

— Сюда, — поймал его за плечо Викинг. — Там милиция. Ты как? — повернулся он к Колобку.

— Я знаю, что сказать, — бросил тот и пошел назад к своей машине.

— Бегом, — буркнул Викинг и рванулся в сторону двора девятиэтажного дома. Олег побежал следом.

— Мама, — испуганно спросила Аленка, — они не убьют дядю Альфреда? Ведь их там много.

— Он сказал, бегите. — Быстрым шагом, ухватив дочь за руку, Элеонора вошла во двор своего дома. — Он знает, что делает.

После качелей дочь шепнула ей, что хочет по-маленькому, она повела ее за гаражи. Когда Аленка уже поднималась, раздался насмешливый смех и из кустов вышли несколько парней. Окружив их, они начали издевательски предлагать свою помощь. Когда один из них попытался вырвать из рук Элеоноры дочь, она наотмашь ударила его и громко крикнула: «Альфред!» Совсем рядом почти сразу раздался грубый мужской голос: «Отстали от бабы!»

Трое парней рванулись в ту сторону, и она услышала шум драки. Тут появился брат. Двое упали сразу. Прорвавшись к ним и закрывая их собой, он крикнул:

— Домой! Вы мне мешаете!

Подхватив дочь на руки, Элеонора бросилась в кусты. Один из парней кинулся следом. Отпустив Аленку, она подхватила толстую палку и с размаху ударила. Парень упал. Выбежав на проезжую часть улицы, Элеонора увидела такси; она бросилась наперерез. Водитель остановился и начал было материться, но пятьдесят долларов, протянутые женщиной, мгновенно сделали его вежливым.

— Господи, — открывая ключом дверь, прошептала Элеонора, — помоги Альфреду!

Ее удивило и обрадовало неожиданное появление брата, который давно пропал. Но, как она поняла, родители знали, что Альфред отбывает срок, и почему-то скрывали это от нее. Окончив финансовый институт с красным дипломом, она уехала в Воронеж, куда звал ее Семен Рудаков, с которым познакомилась в поезде. Элеонора работала в облпотребсоюзе. Семен там же был шофером. Через месяц они поженились. И уже через год родилась Аленка. Элеонора была счастлива.

Но работа на государство закончилась в девяносто пятом году. Те, кто успел сделать себе капитал и сохранить хоть какую-то его часть, начали заниматься коммерцией. Кое-кто открывал магазины или ларьки. Другие хотели приумножить свое богатство за счет ресторанов или кафе.

Элеонора выбрала другой путь. Неожиданно для многих она открыла ателье по пошиву одежды. Никто не знал, что этим она обязана приехавшему в Воронеж модельеру из Германии. Элеонора грустно улыбнулась. Многие думали, что она была его любовницей. Так понял ее частые встречи с Вальтером и Семен. До этого почти не пьющий, он начал приходить домой нетрезвым. Потом у него появилась какая-то женщина. Элеонора вспомнила, как однажды ночью — она спала с ним очень редко — он назвал ее Лидой. Это и стало причиной развода. Вальтер уехал. Ателье Элеоноры процветало. К ней приезжали с заказами богатые люди из Москвы и Петербурга. Несколько крупных партий костюмов и женских платьев ушли за границу. Этим Элеонора была обязана Вальтеру, с которым ее связывала дружба.

Познакомились они так. Вальтер шел мимо их ворот, когда Элеонора на стареньком отцовском «Москвиче» выезжала из двора. Она сбила Вальтера.

Естественно, перепугавшись, довела пострадавшего до своей квартиры. Вальтер отлично говорил по-русски. Узнав, кто он, она испугалась окончательно. Но Вальтер успокоил Элеонору, сказав, что в полицию о случившемся сообщать не намерен, а в Воронеже находится с частным визитом. Элеонора в детстве и в юности увлекалась моделированием женской одежды. Не оставляла это занятие и будучи взрослой. Жены местных начальников пользовались ее услугами. Шила Элеонора тоже прекрасно. -Вальтер случайно увидел ее рисунки и эскизы и заинтересовался. Он и предложил Элеоноре открыть ателье, однако все упиралось в деньги. Вальтер уехал на несколько дней и привез необходимую сумму. Элеонора чувствовала, что нравится ему, но его что-то сдерживало, и она была этому рада.

Она по-прежнему любила Семена. И в то же время не могла простить ему измены.

Вальтер через год вывез ее модели в Германию, затем вдруг неожиданно пропал.

Элеонора не пыталась найти его. Она думала, что является виновницей разлада семейной жизни Вальтера. И вот приехал брат. Когда он неожиданно появился, она обрадовалась. Все-таки брат остался единственным родным человеком.

— Как ты, Альфред? — открывая дверь квартиры, прошептала она.

— Мама. — Поняв ее состояние, Аленка взяла ее за руку. -Дядя Альфред сильный, и он справится с хулиганами.

— Конечно. — Элеонора обняла девочку. — Он справится.

— Я подъехал, — пожал плечами Колобок, — слышу, драка. Хотел сразу укатить, а то влипнешь в канитель...

— Ну да, Колобов, — подмигнул ему человек в штатском, — ты смыться захотел. Может, и милицию вызвать думал? — насмешливо поинтересовался он.

— Про вызов — нет, — помотал головой Колобок.

— Чего же не уехал? — спросил оперативник.

— Так мордобой закончился. Я увидел, как все в разные стороны дернули, и пошел туда. Думаю, может, кого поломали крепко.

— Двоим прилично перепало, — снова подмигнул ему оперативник. — Похоже, на мастера самбо парнишки нарвались.

— Может, и так, — спокойно согласился Колобок. — Акто такие-то? Я знаю их?

— Сколько народу дралось? — спросил старший лейтенант милиции.

— Так я только видел, что много, но не считал.

— Господи, — с облегчением проговорила Элеонора, — я уж думала...

— Все нормально, — улыбнулся Викинг. — Если бы двое не подоспели, перепало бы мне очень прилично. Видно, что мужики понимают толк в таких делах, — кивнул он на дверь ванной, откуда доносились шум льющейся воды и пофыркиванье. — Молодцы.

— Ты спрашивал о Стахове, помнишь? — улыбнулась Элеонора.

— Вот это встреча на Эльбе, — поразился Викинг, — значит, он и есть Олег Страх? — стараясь скрыть свое замешательство, спросил он.

— Зачем спрашиваешь, — засмеялась она, — если уже понял, что это он и есть.

— Так, — тихо сказал Викинг. — О моем интересе ему говорить совсем необязательно.

Элеонора внимательно посмотрела на него.

— Я много о нем слышал, — продолжил Викинг, — но не хочу, чтобы он знал о моем интересе.

«Кто ты сейчас, Альфред?» — мысленно спросила его сестра.

— Привет, — выйдя из ванной, весело проговорил Олег. Сейчас он был даже благодарен Колобку за то, что они вмешались. С Рудаковой Элкой он давно знаком и был уверен, что, узнав о его бедственном положении с жильем, она что-нибудь придумает. Он, работая на автобазе, знал ее мужа, Семена Рудакова, и часто бывал у них в гостях.

Потом Семен неожиданно для всех запил. И через какое-то время сообщил, что развелся с женой. Олег знал причину. В городе поговаривали, что Элеонора загуляла с каким-то немцем, и именно поэтому ее дела пошли в гору. Но Олег не верил в эту, как он считал, муру. Он думал, что Элеоноре просто завидуют.

Стахов видел ее отношение к Семену и даже мысли не допускал о возможности измены с ее стороны. И как человек Элеонора была для него на высоте. В ней была честность, качество довольно редкое во время, когда многое, а иногда и все решают деньги. Вскоре после того как она открыла ателье, Олег попал в тюрьму.

Освободившись, случайно встретил Элеонору, и она немедленно пригласила его на обед. Там он узнал, что с Семеном она видится очень редко и только тогда, когда тот приезжает к дочери. Элеонора устроила его к Гобину, который имел небольшое автохозяйство. Там Олег познакомился с Аликом Хватом, который исполнял у Гобина роль охраны и силового воздействия на неудобных водителей. А такие периодически появлялись. Потому что, подписав так называемый контракт, водитель попадал в почти полную зависимость от Якова Юрьевича. Гобин работал сначала на «КамАЗе», на асфальтовом заводе, потом стал водителем директора. Видимо, нахватавшись от него умения властвовать, был беспощаден к тем, кто у него работал. О Гобине ходило множество противоречивых слухов. Кто говорил, что он связан с мафией.

Некоторые утверждали, будто бы Яков Юрьевич был стукачом КГБ и только поэтому сразу после развала СССР сумел выкупить несколько «КамАЗов» и других машин и создать свое автохозяйство. Но так или иначе, Гобин действительно являлся владельцем полутора десятков автомашин. Поговаривали и о том, будто бы Яков Юрьевич хочет открыть свой таксопарк. Дела у него шли прекрасно.

Жена Гобина, некрасивая маленькая женщина Роза, имела связь с уехавшими в Израиль родственниками и была владелицей двух магазинов и нескольких ларьков.

Ходили разговоры и о том, что Гобин имеет все благодаря Розе.

Олег, устроившись с помощью Элеоноры в хозяйство Го-бина, сначала не жалел об этом. Зарабатывал прилично.

Машины знал и любил дорогу. И все было бы отлично, не случись...

— Идите ужинать, — позвала Элеонора. — После битвы, наверное, аппетит разыгрался. Спасибо тебе, — благодарно посмотрела она на Стахова. — Альфред сказал, что, если бы не вы с другом, ему бы здорово досталось.

— Да ладно тебе, — смутился Олег.

— Пойдем, — заговорщически подмигнул ему Викинг. — Может, хозяюшка сжалится над ратниками и нальет грамм этак по сто пятьдесят. А чего? — Он выпятил грудь. — Мы это заработали в неравном бою.

— Ладно, защитники, — обняв дочь, весело заметила Элеонора, — так уж и быть. У меня есть прекрасный коньяк. Уважу.


13 


— Что теперь думаешь? — спросила Светлана сидевшую за столом Марию.

— Здесь останусь, — тихо ответила та. — Если, конечно, ты...

— Не волнуйся, — засмеялась Светлана. — Мне ничего из этого, — она обвела рукой, — не надо. Мало радости копаться в огороде, доить корову и вставать ни свет ни заря. Потом...

— Светка, — сказала Мария, — ответь наконец честно, зачем ты наврала отцу, что я больна сифилисом и лежу в больнице?

— Мы уже говорили об этом, — поморщилась Светлана. — Я устала объяснять тебе, что передала слова твоей знакомой, которая заехала ко мне от тебя, чтобы взять денег. Отец очень волновался, а я как-то нечаянно проговорилась. Вот и...

— Ты врешь! — вскакивая, крикнула Мария. — Я тебе послала три письма, где все объяснила! А ты...

— Знаешь, — перебила ее сестра, — не думаю, что отцу было бы легче, если бы он узнал правду. Ведь ты была...

— В этом виновата ты! — Шагнув вперед, Мария неожиданно отвесила сестре полновесную пощечину. — Ты сделала так...

— Маша! — раздался под окном дома женский голос. — Ты дома? Тебе телеграмма!

— Мне? — выглянув в окно, удивленно спросила Мария.

— Тебе, — кивнула стоявшая под окном женщина с почтовой сумкой.

Мария, пожав плечами, быстро вышла на крыльцо и спустилась к ней.

— Распишись, — протянула ей бланк почтальонша.

— "Срочно приезжай. Иван", — прочитала Мария и, удивленно покачав головой, отдала бланк назад. — Это не мне.

— Ну как не тебе — Салтыковой. И адрес наш. Так что...

— Это, наверное, мне, — вышла из дома Светлана и взяла телеграмму. — Приготовьте машину! — Крикнула она в сторону сада, где около палатки сидели трое парней. — Через пятнадцать минут уезжаем.

— Вона как, — с удивлением прошептала почтальонка, — чисто барыня.

Приготовьте карету. Мария рассмеялась.

— Ты за это заплатишь, — негромко, но угрожающе сказала ей сестра.

Фыркнув, Мария быстро вошла в дом. — Выносите вещи, — махнула рукой на дом Светлана.

— Мама, — опустившись на колени перед фотографией в траурной рамке, заплакала Мария, — ну почему так? — Вздохнув, она опустила голову.

— Где ее вещи? — буркнул один из вошедших парней.

— В комнате, — не глядя на них, ответила Мария. Она не шевельнулась, когда парни вышли с тремя сумками и небольшим кейсом.

— До скорой встречи, сестренка! — услышала она злой голос Светланы, а затем шум отъехавшей машины.

— Мама, — вздохнула Мария, — прости меня. Я даже тебе правду сказать не могла. Прости.


14 


— Привет, — входя в палату, кивнул невысокий загорелый парень.

— Салют, — слегка шевельнул рукой лежащий на кровати Иннокентий.

— Здорово тебя, — сочувственно произнес пришедший и поставил около тумбочки два пакета. — Кое-что принес, — усаживаясь на стул, бросил он, — а то...

— Спасибо, Кот, — улыбнулся Иннокентий. — Только чо я. У меня все есть.

По высшему разряду отдыхаю, — невесело пошутил он. Всмотревшись в загорелое лицо Кота, спросил:

— Ты, наверное, насчет тачки пожаловал?

— Вообще-то да, — кивнул Кот. — Ведь машиненка почти новая была. Я и пришел узнать...

— Все путем будет, — небрежно бросил Иннокентий. — Я тебе бабок отвалю.

Новую купишь. И что от этой осталось, продашь. Вот тебе и навар, — усмехнулся он.

— Да с этой продавать нечего, — заметил Кот. — Она вдребезги. Все удивляются, как вы живы остались. Ведь кроме водилы и тебя...

— Водила как? — нервно спросил Иннокентий.

— Так его уже мертвым вытащили, — ответил Кот.

Иннокентий облегченно вздохнул.

— Ты номер этого чертилы, — сказал Кот, — который тебя сбросил, не запомнил?

— Да нет, — виновато проговорил Иннокентий. — Не до того было. Я и имя свое забыл, — криво улыбнулся он.

— Оно конечно, — кивнул Кот.

— Слышь, — понизив голос, тихо спросил Иннокентий, что менты говорят?

— Да у меня с ними увязок нет, — вздохнул Кот. — А говорят, что водитель, который погиб, выпивши был. Его мать все ко мне ныряет. Волнуется, как за машину рассчитываться? Я ее успокаиваю. Говорю — не надо. У вас горе.

Сын погиб. А с машиной — черт с ней. Ведь если начать с нее бабки получать, до мусоров дойти может. А тогда кто-нибудь вякнет, что я тебе...

— Хорош, Кот, — недовольно перебил его Иннокентий. — Не строй из себя придурка. Ты хочешь и с бабки деньгу получить, и с меня кусок пожирней урвать.

Только не надо. — Он криво улыбнулся. — Ты кто есть? Мелочь пузатая, а пальцы веером делаешь. Так вот что, Васенька, хрен ты чего с меня получишь. Топай. — Он махнул на дверь. — И свои конфетки не забудь. Вечерком с ними чай попьешь.

— Ты особо не блатуй, — разозлился Кот, — а то я получить с тебя не только за тачку могу. Бабки ты мне отдашь, никуда не денешься. А пока лучше помолчи, — угрожающе посоветовал он. — Не забывай, где находишься! Ведь можешь и из города не выехать...

— Ты зря меня пугаешь, — усмехнулся Иннокентий. — Это ты, сучонок, забыл, с кем дело имеешь! Я тебя, падла! -Он схватил стоявший на тумбочке стакан и запустив в пригнувшегося Кота. — С асфальтом сровняю!

— Ну, Кешка, — выскакивая, крикнул Кот, — ты в больничке навсегда прописан!

Выматерившись, Иннокентий, с коротким стоном уцепившись за кольцо, приподнялся и достал из тумбочки радиотелефон. Набрал номер.

— Ты думал, — заорал Пень, — когда с ним так базарил?! Ведь он сейчас звякнет Арсену, и все! Вечером приедут и покрошат нас в окрошку! Дубина!

— Но он борзеть начал, — сказал севший рядом с ним в «восьмерку» Кот. — Я, мол, тебе хрен чего...

— На кой хрен ты ему про бабулю петь начал? — недовольно спросил Пень.

— Ну и начнется канитель! — Он, покрутив головой, завел мотор. — Надо сваливать из города, пока свинцом не напичкали.

— Думаешь, Арсен за него будет? — испуганно спросил Кот.

— А чего думать-то?! Кешка сестренке напоет, та мужу звякнет, и все. Я хоть и зовусь Пнем, — он постучал себя по макушке, — но мозгов больше, чем у тебя. И с извилинами все. У тебя одна, и та между булок на заднице!

— Ты! — вскинулся Кот. — Думай о...

— Тебе думать надо было! Нам кранты придут!

— Куда сейчас? — спросил Кот.

— К Фанфану, — бросил Пень. — У него какие-то нелады с Арсеном были.

Сейчас он может помочь. Скажем ему, что Кешка на нас жути гнал.

— Думаешь, Фанфан поможет? — немного помолчав, спросил Кот.

— А что ты можешь предложить? — огрызнулся Пень.

— Я ничего не помню, — не глядя на стоявшего перед ней молодого следователя, быстро сказала Розова. — Ничего!

— Вы знаете Тараканова Петра?

— Уйдите! — заплакала она. — Я вас умоляю! Не трогайте меня! Слышите?!

— Она забилась в истерике.

— Успокойтесь. — Испуганно посмотрев на нее, он кинулся к двери и громко позвал:

— Девушка! Розовой плохо!

К палате бежала молодая женщина в белом халате. За ней торопливо шли двое врачей.

— Я же просил, — раздраженно проговорил один, — никаких вопросов. Вы понимаете, что вы делаете, черт вас возьми! У Розовой не только физические травмы...

— Доктор, — виновато прервал его следователь. — Я думал...

— Индюк тоже думал, — буркнул тот, — да в суп попал. Впредь, милейший, без моего ведома даже близко к палате не подходите!

— Кто? — спросила Екатерина.

— Да есть тут один умник, — зло сказал Иннокентий. — Кот. Я у него машину брал. А вторая...

— Ты дурак! — резко бросила она. — В таких случаях надо делать все, о чем говорят те, от кого зависишь. А ты... — Не договорив, покачала головой.

— Кать, — как когда-то в детстве, если был в чем-то виноват, вздохнул брат, — я пытался ему деньги предложить. Но он орать начал. Мол, я тебя вместе с твоей сестрой в гробу видал. Ну, я и не выдержал.

«Переигрываешь ты, Кешенька, — мысленно отметила она. — Хотя бы потому, что все знают, кто мой муж. Вы просто между собой сцепились. И виноват скорее всего ты, братик, — вздохнула она. — Но в любом случае с этим самым Котом надо что-то делать. И быстрее. Пока не дошло до Арсентия. Потому что...»

— Ты чего молчишь? — нервно спросил Иннокентий.

— Не волнуйся, — улыбнулась она, — ничего он тебе...

— Подожди! — воскликнул он. — Это ему надо что-то сделать! Я же ради тебя...

— А вот этого, — резко перебила его сестра, — не надо! Почему ты не сказал про Таракана?! — Наклонившись, всмотрелась в его бегающие глаза. — Получается, что ты пытался убить Розову только для того, чтобы взять у Таракана десять тысяч баксов! А если говорить честно, — улыбнувшись, она слегка коснулась пальцами его щеки, — сколько ты взял у Тараканова? Кто тебе сказал, что он повезет деньги?

— Никто. — Простонав, Иннокентий затряс головой и дотронулся до повязки на голове. — Я просто...

— Кеша, — засмеялась Екатерина, — помнишь, как говорил папа? Не надо ля-ля тополя. Всякое вранье хорошо до определенной поры. Кто навел тебя на Тараканова? — уже строго спросила она.

— Никто, — испуганно повторил брат. — Я узнал о Розовой и...

— Кеша, — усмехнулась сестра, — у тебя совсем не осталось времени.

Арсентий очень скоро, вполне возможно, от самой Таньки, узнает, кто пытался ее убить. И тогда...

— Но ведь это ты меня упрашивала! — воскликнул он. — Из-за тебя я...

— Кто навел тебя на Таракана? — зло спросила Екатерина. — И что именно ты там взял? Говори! — потребовала она и неожиданно ударила брата кулаком по подбородку. Охнув, он обессиленно откинулся на подушки. — Кто навел тебя на Петра?!

Ухватив брата за плечи, Екатерина несколько раз с силой встряхнула его.

Голова Иннокентия стукнулась затылком о прут спинки. Бинт почти тут же в месте удара покраснел от крови.

— Кешка! — увидев кровь, испуганно воскликнула она. Аккуратно уложив голову брата на подушку, схватила сифон, опрыскала его лицо. Застонав, Иннокентий открыл глаза. И неожиданно громко закричал:

— На помощь! Убивают! Помо...

— Сюда! — еще громче начала звать Екатерина. — Скорее! Он убьет себя! — Схватив его за плечи, прижала к кровати. — Если скажешь хоть слово, — быстро прошептала она, — умрешь! — В палату вбежали две девушки в белых халатах. — Он головой биться начал, — не поворачиваясь и не отпуская плеч брата, — сказала Екатерина.

— Больно, — закрыв глаза, промычал Иннокентий, — убейте меня. Больно.

— Значит, Кешка, — пробормотал Руслан. Посмотрев на стоявших у дверей Кота и Пня, усмехнулся. — И чего вы хотите? — Не дав им ответить, резко бросил:

— Вон! Вы хотите втянуть меня в войну с Арсеном! Суки! Вон, пока я вас лично не пристрелил! — Подтверждая свои слова, потянулся к висевшему на ковре охотничьему карабину. Парни, торопливо отступив к двери, выскочили и рванули по широкому холлу к выходу. Руслан засмеялся, подошел к окну, проводил взглядом бегущих по двору парней. — На этом можно неплохо заработать, — пробормотал он.

Вернувшись на место, достал сигарету. — Но с кого лучше начать? — Он задумчиво покрутил в пальцах сигарету, потом закурил. — Ладно, посмотрим, что скажет Катька. Наверное, лучше подыграть ей. Тогда и с Арсеном будет легче покончить.

Подвести ее к этому решению труда не составит. Она сейчас ужасно напугана и пойдет на все, чтобы остаться живой. Так. Надо навестить Розову и узнать подробности. — Взял телефон, набрал номер. Негромко сказал:

— Это Фанфан. Мне необходимо навестить Розову. Ты знаешь, о ком я говорю? — Не дожидаясь ответа, отключил телефон.

— Так. — Горбун зачеркнул две фамилии на листке. — Значит, в Туле еще четверо.

— Двое, — поправил его стоявший рядом парень. — Один позавчера получил нож в живот и умер больнице. Мы проверили, — отвечая на вопросительный взгляд Горбуна, кивнул он. — Просто драка. Второй, — он подчеркнул ногтем сначала одну, а затем и вторую фамилию, — по пьянке утонул. Нырнул в речку — и башкой в полузатопленное бревно. Тоже случайность.

— Странно, — усмехнулся Горбун, — двое за один день И все из списка Кешки. Ну что же. — Он равнодушно пожал плечами. — От помощи я не откажусь.

Сегодня вот этого. — Он подчеркнул одну из двух фамилий. — Он в каком-то поселке живет? — Он прочитал адрес. — Сейчас дома. Видимо, перепугался. С ним надо кончать.

— Сделаем, — сказал второй парень.

— Конечно, слишком торопимся, — тут же недовольно проговорил Горбун. — Как бы менты не вычислили, что погибают все те, кто знал Кешку. В Туле у него знакомых...

— Вот эти трое, — показал ручкой на три фамилии первый, — москвичи. Они с Кешкой давно крутились.

— Тогда их можно не трогать, — заметил Горбун, — потому что уж они-то точно будут молчать. Иначе Арсен с них с ходу скальпы снимет. В общем, — вздохнул он, — работайте этого, из поселка. — Затренькал сотовый. — Да, — негромко сказал Горбун. — Слушаю.

— Немедленно пошли своих по адресам. — Он узнал взволнованный голос Екатерины. — Их надо... — Не договорив, она замолчала.

— Лады, — кивнул он. — Будем работать. — Отключив телефон, взглянул на боевиков. — Сейчас принесут адреса. Этого, с поселка, оставьте на закуску.

Работаете по адресам. Сегодня.

— Значит, позвонишь, — сказала Рита.

— Обязательно, — кивнул стоявший у синей «девяносто девятой» Хват.

— Что Катьке передать? — спросила она.

— Пусть подумает над моим предложением, — немного помолчав, ответил он.

— Каким предложением? — спросила Рита.

— Над моим, — рассмеялся Хват и сел рядом с водителем. — Тронулись, — доставая сигареты, бросил он.

— Значит, ты ей что-то предлагал, — прошептала Рита, глядя вслед удаляющейся машине. — Интересно, что? — Вздохнув, посмотрела на часы. — Что-то Руслан задерживается. Наверное, опять с этой стервой разговаривает. Подружка...

— В ее глазах вспыхнула злость.

— Отлично. — Взяв обеими руками небольшую иконку, Арсентий осторожно поднял ее до уровня глаз и всмотрелся.

— Знаешь, — усмехнулся сидевший с чашкой кофе в кресле Семен, — не пойму я этих коллекционеров. За такую хреновину такие бабки отстегивают.

— Каждому свое. — Так же осторожно Арсентий положил икону в футляр. — Если бы не было этих, как ты говоришь, коллекционеров, мы бы не зарабатывали таких бабок. Кстати, — взглянул он на приятеля, — как удалось сбить цену? Ведь они и просили не так уж много.

— У них на хвосте, как я понял, милиция. Вот они и торопятся. Если бы не были уверены в нас, то навряд ли мы чего-нибудь получили.

— Скорее всего ты прав, — согласился Арсентий. Накрыв разложенные четыре иконы шерстяным платком, потянулся. — Надо устроить себе отдых, — пробормотал он, — двинуть на пару деньков куда-нибудь на природу. А то все в трудах. Когда разберусь с Танькиными делами, обязательно куда-нибудь смотаюсь.

Слушай, — стараясь говорить безразлично, сказал он, — ты с Лоркой переговори по поводу ее слов о том, что Таньку сделали по просьбе Катьки. Понимаешь, — торопливо продолжил он, — мне тут...

— Мне ваши семейные дела, — перебил его Семен, — до лампочки. А с Лоркой лучше тебе самому переговорить. Сам знаешь, — он подмигнул, — как она к тебе относится. Хорошо еще, ты на ней не женился, — раскатисто рассмеялся он. — А то бы!.. — Заливаясь смехом, поставил чашку с кофе на столик.

Арсентий стоял молча. Когда Семен вытер выступившие от смеха слезы, он спросил:

— А почему хорошо, что я на ней не женился? И что это ты вдруг так развеселился?

— Мы с ней об этом говорили, — снова заулыбался Семен. — Там у Лорки с твоей ссора небольшая вышла. Из-за Таньки. Я тебе говорил. Вот тогда я ей и сказал: «Хорошо, что Арсен не твой муж. А то бы ты ему в постели нашептала что-нибудь обо мне, и все. Ночная кукушка всегда перекукует».

— Плохо же ты обо мне думаешь, — упрекнул его Арсентий.

— Да я так, — растерянно сказал Рыбаков. — Для смеху, что ли. И вообще.

— В каких отношениях ты с Лизкой Куровой? — неожиданно спросил Арсентий.

— Да, собственно, — не зная, что говорить, пробормотал Рыбак, — и отношений-то никаких нет. Просто иногда сплю с ней, вот и все.

— Значит, действительно, — усмехнулся Арсентий, — ночная кукушка перекукует.

— Не понял? — напрягся Рыбаков.

— Она работает на Азиата и Астронома. А они в последнее время стали много знать о моих делах. Мне тут один человек шепнул, что Рыбак встречается с Лизкой. Теперь понятно, откуда ветер дует, — спокойно закончил он.

— Да ты что? — вскочив, испуганно посмотрел на него Семен. — Неужели думаешь...

— Ага, — кивнул Арсен. — Даже не думаю, а уверен. Потому что в тебе уже давно, с самого начала, сквозило недовольство. Да и вслух ты нередко поговаривал о нашем неравном положении. Поэтому я и сказал, что ты пусть невольно, не со злым умыслом, но поставляешь Лизке информацию о наших делах.

— Арсен, — замотал головой Семен, — да клянусь...

— Не надо, Сема, — поморщился Астахов. — Все закономерно. Из нас двоих лидер я. Это и дураку понятно. Лизка сумела окрутить тебя и сразу поняла, что ты недоволен таким положением дел. Ну а дальше совсем просто, — улыбнулся он. — Лизка сообщила об этом Азиату и Астроному. Скорее всего они и навели ее на тебя.

— Подожди, — вновь покачал головой Рыбак. — Ты точно знаешь, что она...

— Абсолютно, — усмехнулся Астахов. — И не мешал твоей любви, — насмешливо добавил он, — только потому, что решил сыграть с Азиатом и Астрономом в поддавки. Они все чаще переходят мне дорогу. Парни Астронома начали брать мзду на Севастопольском. Не со всех, разумеется. Сгорело несколько придорожных кафе, за безопасность которых отвечали мои люди. Сейчас они начали ставить несколько платных автостоянок с ночлежками. Разумеется, с девочками.

Это приличные деньги. И еще кое-что. Вот я и решил, когда узнал, что ты спишь с Лизкой, некоторое время не мешать тебе. Чтобы Азиат и Астроном проверили то, что им сообщила Лизка, и поняли, что ты говоришь правду. На этом я потерял немного денег, но игра стоит свеч. Ты хороший торгаш, умеешь находить продавцов и договариваться с ними на выгодных для нас условиях. Так же прекрасно можешь продать купленный нами товар. Но как разведчик ты бы провалился сразу. Поэтому я и не мешал им получать от тебя сведения. Правда, особо старался не рисковать.

Теперь, когда ты все знаешь, мы будем вместе решать, что им следует знать, а что нет. И разумеется, вставлять прокладочки, то есть наводить людей Азиата на серьезных дядей. А когда те поймут, кто портит им жизнь, Азиата и Астронома просто сотрут в порошок.

— Но если ты знаешь, — немного растерянно начал Семен, — что они...

— Воевать с ними мне просто лень, — признался Арсен-тий. — Да и потери пусть минимальные, но будут. А самое главное — этим заинтересуется милиция.

Поэтому я избрал другой путь.

— Понятно, — кивнул Рыбаков. — А зачем ты хочешь поговорить с Лоркой?

— Поговорить с ней я просил тебя, — напомнил Астахов. — Что же касается разговора, то мне хочется узнать, почему она решила, будто Таньку пытался убить Кешка?

— Она не то чтобы уверена на все сто, просто...

— Я сам выясню это, — прервал его Арсентий.

— Как я поняла, — сказала Елизавета, — он просто ненавидит Арсена.

Деньги они делают вместе, а большую часть забирает Арсен. Понятно, что Семен этим недоволен. Но, как сказал он, «скоро я буду на коне, а Арсен под копытами».

— Готовит дворцовый переворот? — засмеялся Астроном.

— Что-то вроде, — кивнула Елизавета. — Я подумала, что, может...

— Терпеть не могу, — не дал ей высказаться Азиат, — когда бабы мыслить начинают. Ты делай, что тебе сказано, жестко взглянул он на оробевшую женщину.

— Ясно?

— Конечно, — торопливо согласилась она. — Просто я...

— Не забывай, — сказал Астроном, — что мы сейчас вроде нарыва на носу Арсентия, и от него можно ожидать всего.

— Да хрен я на него забил, — усмехнулся Азиат. — Хочет неприятностей — пусть начинает. Я давно предлагал сделать его, а ты все...

— С Арсеном воевать, — прервал его Астроном, — это в первую очередь неприятности нам. Во-первых, — он загнул указательный палец, — у него больше людей. Также полно знакомых. Крутых и денежных. И во-вторых...

— Разве крутость и бабки не одно и то же? — насмешливо спросил Азиат. — Покажи мне хоть одного крутого с пустым карманом.

— Дело не в этом, — поморщился Астроном, — а в том, что войну мы просто-напросто проиграем и наши тела покажут в «Дорожном патруле» как жертвы очередной бандитской разборки. Арсена, конечно, могут немного прижать менты, но только самую малость. Пару-другую исполнителей он им отдаст, и все. Мы сейчас на верном пути. Еще от силы год, и с нами начнут считаться. И вот тогда, — он криво улыбнулся, — мы оставим Арсену только торговлю иконами. Я считаю это богохульством и поэтому никогда не стану торговать иконами.

— Ты молоток, — похвалил Азиат. — Ловко ее, — он кивнул на Елизавету, — к этому Рыбаку подсунул. Пока он все в цвет лепил. Арсен, наверное, сейчас крайних ищет, — засмеялся он, — среди своих боевиков проверки проводит. На Рыбака он даже не подумает. Ведь они с ним уже почти пять лет воду мутят. А знакомы и того больше.

— Арсентий чуть было не женился на сестре Семена, — несмело проговорила Елизавета. — Но его увела Катька. Лорка же вышла замуж за Степку Чуркина. Его через неделю после свадьбы у подъезда застрелили, — увидев обращенные к ней внимательные взгляды мужчин, смелее продолжила она.

— Это точно? — спросил Астроном.

— Да, — кивнула она, — я об этом раньше слышала. А тут Семен сам рассказал.

— Узнай у него, — велел Азиат, — что там за канитель с Розовой и братом Катькиным. Базар кто-то пустил, что Кешка Танюху сделал. Если это так, — ухмыльнулся он, — то Арсену сейчас ни до чего будет. Ведь Кешка — брат Катькин.

К тому же друзья ихнего пахана еще живы и многие пользуются уважением. Скелет лихой бандюга был, — уважительно проговорил он. — О нем до сих пор легенды по лагерям ходят. А завязал — и погиб. Его какой-то пьяный пенсионер на машине сбил.

— Губа кого-то ищет, — сказал Астроном.

— Какого-то Доцента, — подсказала Елизавета. — Это мне Семен говорил.

Из-за чего, не знаю.

— Узнай, — кивнул Азиат.

— Скорее всего, — сказал Астроном, — Семка и сам точно не знает.

Арсентий не все ему доверяет. Только то, что касается деловых контактов и купли-продажи. Остальное Арсен сам все делает. Вот нам бы тоже не мешало этого Доцента разыскать. Раз у него какие-то нелады с Губой, он наш союзник.

— Губа, — зло выдохнул Азиат, — я бы его, сволоту, сам на куски порвал.

Тварь гребаная. Он...

— Всему свое время, — опередил его Астроном. — Нам нужно набраться сил и если не самим, то с чьей-то помощью покончить с Арсеном. Тогда и Губа тебе на растерзание попадет.

— Губа работает сам на сам, — бросил Азиат. — Крученый, падлюка, как поросячий отросток. Его на месте не трахнешь, надо перетаскивать.

Астроном улыбнулся.

— Хорошо сказано, — кивнул он и уже серьезно добавил:

— Не зацикливайся на Губе. Я знаю, ты на него зуб из-за Ларки держишь. Я тоже к Губе счет имею, но сейчас еще не вечер. Нам нужно сначала дела свои наладить, и когда с Арсентием разберемся, тогда и Губой займемся.

— Доцент? — задумчиво переспросил Комод. — Я про такого не слышал. А на кой он тебе понадобился?

— Я у него тысячу на пиво брал, — спокойно ответил Губа. — Отдать хочу.

— Понятно, — усмехнулся Комод. Лег на спину и снял с подставки штангу.

Несколько раз отжал и снова повесил на подставку.

— Как у Арсена дело с покушением на Таньку? — спросил Губа.

— Ты у него поинтересуйся, — посоветовал Комод.

— Ладно, — кивнул Губа, — обязательно. — Смеясь, пошел к выходу из спортзала.

— Губан хренов, — проводил его недовольным взглядом Комод, -• нашел справочное бюро.

— Вот сука, — выйдя из спортзала, недовольно буркнул Губа. — Был и испарился, И кто такой, неизвестно. Доцент, и все. Но лихо он нас сработал, — уже не в первый раз вспомнил он. — Наверное, это и есть двоюродный брат Са-муэля, Ваня Доцент. Где же о нем узнать? — Не найдя ответа покачал головой.

— Скорее всего он из Питера. Тогда у меня могут начаться неприятности. — Шлепнув указательным пальцем по раздвоенной шрамом верхней губе, Губа остановился.

— Не знает про Доцента никто. — К нему подошел Штык. — Я парней спрашивал, которые...

— А у тебя что? — взглянул Губа на стоявшего Зубастика. Тот молча пожал плечами. — Вот сука, — выдохнул Губа. — Может, он действительно доцент? Тогда работает в каком-нибудь институте или что-то вроде, — усмехнулся он.

— Я случайно встретил Деда, — сказал Штык. — Он просил заехать. Сказал, что есть денежный заказ.

— Вот и поезжайте, — посмотрел на парней Губа. — Узнайте, что и кого.

Если ничего серьезного, работайте. Я в Питер смотаюсь. Надо одного знакомого увидеть. Если что, вышло Деду телеграмму. Сразу выезжайте. Я буду у Лильки.

Парни молча кивнули.

— Ты? — отступив назад, улыбнулась Лариса. — Вот кого не ждала.

— Привет. — Войдя в прихожую, Арсентий взглянул на Ларису и улыбнулся.

— Все хорошеешь.

— Твоя Катька тоже плохо выглядит, — поддела его она.

— Она выглядит так, — серьезно проговорил он, — как должна выглядеть моя жена.

В глазах Ларисы мелькнуло раздражение. Но она, сумев сдержаться, спросила:

— Что будешь пить? Есть коньяк...

— Кофе с лимоном, — улыбнулся Арсентий. — Я за рулем стараюсь не пить.

Слишком дорогое удовольствие. Да и нервы напрягаются. А сейчас и без этого забот полон рот. Я к тебе по делу.

— Я ждала тебя, — включив чайник, повернулась к нему Лариса. — Ведь ты по поводу того, что тебе сказал Семен.

— Да. Почему ты решила, что Таньку пытались убить по просьбе Катьки? — Он пристально взглянул на Ларису.

— У нас с ней разговор был. Мы и тебя вспоминали, ну и, конечно, твою нынешнюю любовь. Я слышала, у нее что-то с ногой.

— От кого же ты могла слышать? — зло перебил он.

— У меня есть хороший знакомый, — улыбнулась Лариса, — он работает в клинике, где сейчас лежит Танька. Я, когда узнала, что она в тульской больнице, сразу позвонила ему. Мне хотелось знать, что с ней произошло и насколько все серьезно.

Арсентий удивленно смотрел на нее.

— А почему тебя вдруг так взволновало ее здоровье?

— Все просто, — честно сказала она. — Если она останется инвалидом, у меня есть шанс вернуть тебя. Вот так...

— Ты забыла одну деталь, — засмеялся Арсентий, — у меня есть жена.

— Но ты пришел, — усмехнулась Лариса, — потому что у тебя тоже есть подозрение, что покушение на Таньку организовала Катька. Если бы ты так не думал, тебя здесь не было бы.

— Вообще-то, — вздохнул Арсентий, — ты отчасти права. Семен передал мне твои слова. Я не верю, что Катька организовала это, хотя многое совпадает.

Конечно, было бы проще взять и поехать в Тулу. Там я узнал бы все. Если это сделал Кешка, — Арсентий достал сигареты, — он сказал бы мне, почему напал на Таньку. Если ты права изаказчик Катька... — Не договорив, прикурил и жадно затянулся.

— Почему же ты не поехал, — спросила Лариса, — если все так просто?

Наверное, боишься, что именно так?

— Да я только что подумал об этом, — пожал плечами Арсентий.

Он молча смотрел, как Лариса варит кофе. Покосившись на него, она тяжело вздохнула.

— Что с тобой? — спросил Астахов.

— Просто подумала, — ответила она, — что давно мечтала о такой мелочи, как варить для тебя кофе. И только сейчас поняла, как я ненавижу Катьку. — Она снова вздохнула.

— За что? — спросил Астахов.

— За то, — резко бросила она, — что Катька твоя жена, а не я!

— Ну, — усмехнулся он, — за это тебя ненавидеть должен я. Ведь ты выбирала между мной и Чуркиным. Так что...

— Не надо, Арсентий, — попросила Лара, — ты первый ушел от меня. Катька увела тебя. Она...

— Если у тебя есть человек, — прервал ее Арсентий, — который работает в клинике, где лежит Танька, — там, кстати, находится и Кешка, — усмехнулся он, — я определил их туда, — то почему он не может переговорить с Танькой и узнать...

— Там милиция, — перебила Лариса. — К тому же Танька перепугана и ни с кем не хочет говорить о случившемся.

— Я в этом не уверен, — покачал головой Арсентий. — У нее была одна женщина, какая-то близкая подруга, Зоя Барсукова. Ты ее не знаешь? — Как-то странно посмотрев на него, Лариса вздохнула. — Так ты знаешь Барсукову? — вновь спросил он. — Или нет? Я что-то не понимаю...

— Мы учились вместе, — негромко сказала Лариса. — Неужели ты забыл, как Таньку забирала милиция, когда у нее нашли иконы?

— И что? — удивился он. — При чем здесь Барсукова?

— Да при том, что благодаря Зойкиному отцу Танька сумела выкрутиться и убедить милицию, что иконы ей подсунули в аэропорту.

— Стоп! — остановил ее Арсентий. — Полковник Барсуков Николай Васильевич, отдел борьбы с бандитизмом.

— Вспомнил, — рассмеялась Лариса.

— Так вот почему эту Зою пустили в палату к Таньке, — хмыкнул Арсентий.

— Папа позвонил...

— Скорее всего, — возразила Лариса, — Зойка сама сумела добиться, чтобы ее пропустили. Она никогда не прибегала к помощи отца. Особенно после того, как с его ведома...

— Ты говоришь так уверенно, — усмехнулся Арсентий, — будто очень хорошо знаешь эту Зойку.

— Я ее знаю очень хорошо. Сейчас она работает в аэропорту, вернее, работала. Не знаю, чем она сейчас занимается.

— Ты Танькину мать давно видела? — спросил Арсентий.

— Очень давно, — вдруг рассердилась Лариса. — Не видела с тех пор, как узнала, что Танька — твоя любовница!

— Знаешь, — сказал Арсентий, — сейчас у меня вдруг мелькнула мысль о том, что заказ на убийство Таньки вполне могла сделать ты.

— Я? — удивленно вскинула голову Лариса и рассмеялась.

— А что? — усмехнулся он. — Именно для этого ты вызываешь Катьку к себе и заводишь с ней разговор о моей измене. Тебе нужно, чтобы Катькины слова о возможной скорой расплате с Танькой слышал Рыбак. По-другому Катька отреагировать просто не могла. Ты, зная о том, что Танька поедет с Тараканом, сумела уговорить Кешку заступиться за честь сестры и заработать приличную сумму. И самое главное — все сходится на Катьке. Ведь она говорила об этом, и причина у нее имеется. По-моему, звучит убедительно. — Он посмотрел ей в глаза.

— Да, — по-прежнему улыбаясь, охотно согласилась Лариса. — Так убедительно, что мне захотелось расцеловать тебя. — Сделав шаг вперед, она положила руки ему на плечи. Арсентий впился ей в губы.

Выйдя из машины. Губа неторопливо подошел к трем стоявшим рядом ларькам. Увидев в одном сигареты «Кэмел», достал из заднего кармана джинсов деньги.

— "Кэмел", — небрежно бросил он и протянул руку с деньгами. И тут слева раздался звук выстрела. Стоявший рядом с ним мужчина вздрогнул и, пытаясь удержаться, вцепился в рукав рубашки Губы. Тот подхватил мужчину и, прикрываясь им, чуть присел. Услышал стук закрываемой автомобильной дверцы. Выматерившись — пистолет из-за того, что решил лететь самолетом, не взял, — делая вид, что пытается помочь мужчине, удерживая его одной рукой, другой положил на асфальт лежащую у ног мужчины сумку и опустил на нее голову раненого. Раздались возбужденные голоса, и вокруг собрались люди.

— Тот в машину сел! — громко проговорила молодая женщина в джинсовой юбке. — Он...

— Молчи, дура, — негромко бросил ее спутник. — Завалят...

Она тут же испуганно замолчала.

— В таких делах свидетелем лучше не быть, — проговорил кто-то.

Губа, пробившись сквозь толпящихся людей, быстро пошел к своей машине.

«Похоже, Доцент понял, — усевшись на переднее сиденье, подумал он, — что я его разыскиваю, и пытался опередить. Надо к Арсену обратиться. Пусть по своим каналам найдет».

— К Астахову, — негромко сказал он. Угрюмого вида Здоровенный мужик, не глядя на него, тронул машину. — Но сначала навещу Валька, — передумал Губа.

— Интересно, — покачал головой Франко, — зачем убили Голубя? И кто?

— Арсен завалил, — уверенно сказал Валентин, — потому что считает — из-за Голубя его Таньку грохнули. Вот и...

— И Иван куда-то пропал, — вздохнул Франко.

— Он был у Голубя, — сказал Валентин, — в тот день хотел ехать к нему на дачу. Может, и его...

— А труп где? Если Голубевы, и он, и Анька, там, то где труп Доцента? — Франко развел руками. — Если только... — Замолчав, нахмурился.

— Что? — нетерпеливо спросил Валентин.

— Да так, — отмахнулся Франко. — — Чего ты такаешь? — разозлился Валентин. — Ведь и до нас могут добраться, все знают, что мы с Голубем вместе воду мутили. Тебе-то, конечно... — Он усмехнулся. — Приехал, и привет, поминай как звали. А я здесь! — разозлился он. — И теперь...

— Успокойся! — рявкнул Франко. — Кому ты нужен? Голубя, наверное, убили потому, что слишком много говорить начал. На кой черт сунулся к Арсену? Самуэля испугался? Да что бы тот ему сделал? Ну, включил бы счетчик...

— Ты в прошлый раз говорил, — напомнил Валентин, — что Самуэль запросто может покончить с нами. Или просто жути нагонял?

— Где серебро? — неожиданно для парня спросил Франко.

— Какое серебро? — растерянно спросил тот.

— Голубь ничего не говорил тебе о последней партии из Ижевска?

— Нет, — помотал головой Валентин. — Хотя что-то про Ижевск упоминал. — Наморщив лоб, задумался. Франко терпеливо ждал. — Ему кто-то звонил, — неуверенно пробормотал Валентин. — Анька сказала, что звонят из Ижевска. Точно.

— Он кивнул. — За день да того, как его замочили.

— Это все? — раздраженно спросил Франко. Валентин молча дернул плечами.

— Слушай и запоминай. — Поднявшись, толстяк отряхнул отутюженные светлые брюки. — Если я узнаю, что ты хоть полслова вякнешь про серебро, заказывай гроб. — Еще раз отряхнув брюки, неторопливо вышел.

— Толстый боров, — зло процедил Валентин. — За дурака меня держишь.

Франко, выйдя из подъезда, быстро осмотрелся по сторонам. Затем призывно махнул рукой. Через несколько секунд перед ним остановился «фольксваген». Франко сел сзади.

— Как? — кратко спросил он.

— Не вышло, — повернулся к нему с переднего сиденья худощавый мужчина.

— Мужик стоял рядом. Ему и влепили.

— Но он понял, что это ему предназначалось?

— Конечно, — кивнул худощавый.

— Отлично, — довольно произнес Франко. — Теперь Арсентий разберется и с остальными.

Губа быстро вошел в подъезд. Пропуская трех парней, остановился.

— Толстяк уехал, — сказал водитель.

— Хрен с ним, — махнул рукой Губа. — Он нам, в сущности, не нужен. С Голубем просто иногда работал.

— Ну чего? — Допив пиво, Валентин пошел к входной двери. — На хрен закрывал, — думая, что вернулся Франко, проворчал он. Открыв дверь, получил носком ноги в живот. Шумно выдохнув, отскочил назад. Рванувшегося к нему парня встретил прямым ударом левой. Правой рукой отбив удар ноги другого, локтем ударил его в челюсть. Подхватив табурет, бросил в появившегося в дверном проеме третьего, рванулся в комнату. Подскочил к смятой постели, отбросил подушку и схватил «ТТ». Передернул затвор, развернулся. От двери дважды громыхнул пистолет. Отброшенный попавшими в грудь пулями, Валентин сумел нажать на спусковой крючок. Выпущенная из «ТТ» пуля впилась в пол. От двери двое парней направили на него пистолеты, нажали на курки.

— Уходим, — услышав донесшиеся из квартиры выстрелы, бросил Губа.

Выскочив из подъезда, неторопливо пошел по двору. Вышедший следом Угрюмый быстро зашагал к машине. Из подъезда торопливо вышли двое парней. За ними, прихрамывая, — третий. Увидев остановившегося Губу, парни прошли мимо. — Недоделки, — зло прошипел Губа.

Догнавшая его машина, за рулем которой сидел Угрюмый, притормозила.

Губа, не обращая на нее внимания, достал сигарету, прикурил и спокойно пошел дальше. Угрюмый тронул машину, она выехала со двора. Мимо так же медленно идущего Губы прохромал третий парень.

— На дачу, — бросил Губа. Парень кивнул. — Кретин, — услышал он злобный голос Губы и ускорил шаг.

— Кто же это? — задумчиво посмотрел на Рыбака Арсентий. Тот молча пожал плечами.

— Мстят за Самуэля? — предположил Астахов. — Вряд ли. А насчет Голубя и говорить не хочется. Кто мог стрелять в Губу? Если стреляли в него, то знают, что он в данное время работает на меня. Следовательно, мне тоже нужно приготовиться.

— Да вряд ли, — с сомнением заметил Рыбаков. — Мы настолько дорогу никому не перешли, чтобы на нас тратить бабки. К тому же видно, что в Губу стрелял не профи. Тот, сам понимаешь, патроны зря не тратит.

— Не скажи, — возразил Арсентий. — Губу знают все. И приближаться к нему, чтобы стрелять наверняка, не рискнет никто. В том, что стреляли в Губу, я уверен. Вопрос — кто нанял стрелка?

— Может, Валентин? — предположил Рыбаков. — Он с Голубем был в хороших отношениях. Они же и по делу вместе проходили в восемьдесят восьмом. Правда, Валек на срок один пошел. Их за разбой брали. Они по коллекционерам марок гуляли. Одного вроде даже подранили немного. Так что...

— Губа узнает, — сказал Арсентий. — Валентин ему все скажет. Да, — вспомнил он, — ты никого не знаешь по кличке Доцент?

— Доцент? — удивленно взглянул на него Рыбаков. Астахов молча кивнул. — Подожди. — Немного помолчав, покачал головой. — Вроде что-то слышал.

— От кого? — быстро спросил Арсентий.

— Сейчас и не припомню.

— Ты вспомни, — попросил Арсентий, — потому что... — Не договорив, кашлянул.

— Что? — немного подождав и не услышав продолжения, спросил Рыбак.

— Да так, — буркнул Астахов. — Нужен мне этот Доцент.

— Ты был у Лорки? — переменил тему Семен.

— И что? — усмехнулся Астахов.

— Ничего, — безразлично скользнул по нему взглядом Семен. — Просто...

— Рыбак, — недовольно проговорил Астахов, — не надо лезть в мою жизнь.

Я этого после шестнадцати даже родителям не позволял, понял?

— Конечно, — торопливо сказал Рыбак. — Но я спросил только потому, что не хотел бы, чтобы ты и Лорка были очень близки. Она, конечно, взрослая девочка, — усмехнулся он, — и ты не пацан. Но я уже говорил о наших отношениях с сестрицей. Мы с детства не очень-то дружны с ней. Я и старше ее.

— Извини, — попросил Арсентий, — я просто забыл, что ты ее брат. Хотя она, как ты заметил сам, не маленькая девочка. Правда, все-таки твоя сестра и ты вправе спрашивать. Но, знаешь, — вздохнув, он улыбнулся, — я не особо удивлюсь, если выяснится, что эту кашу с покушением на Таньку заварила твоя сестричка. Я как-то неожиданно, сегодня, когда говорил с ней, понял — она хищница и берет от жизни все, что может. И особо ценно в ней — умение выжидать, прежде чем нанести удар. — В глазах Рыбака мелькнул испуг. — С тобой это не связано, — покачал головой Астахов. — Мы о тебе вообще не говорили.

«Слабо верится», — подумал Рыбак. Он хотел что-то сказать, но в это время прозвучал телефонный звонок. — Ну? — поднеся трубку к уху, буркнул Арсентий.

— Валька сделан, — услышал он голос Губы. — Там был толстяк. Но он ушел до этого.

— Валентин что-нибудь сказал? — спросил Арсентий.

Не успел.

— Значит, так, — положив трубку, негромко проговорил , он, — начало есть. Ну что же. — Он коротко улыбнулся. — Подождем ответа.

— Ты о чем? — заволновался Семен.

— Тебя это не касается, — отрезал Арсентий.

— Арсен, — собрался с духом Рыбаков, — мы уже не первый год работаем вместе, а я все время слышу: тебя это не касается. Если же нас прищучат, то...

— Типун тебе на язык, — ухмыльнулся Астахов. И тут же, зло взглянув на Семена, сказал:

— Давай расставим все по своим местам. Я — это я. И работаем не мы с тобой. Ты работаешь на меня, — чеканя слова, произнес он. — Ясно? И давай больше никогда к этому вопросу не возвращаться. Если это тебя не устраивает — расход. Я тебе выплачу за последние две партии, и все. А сейчас извини. У меня дела.

Рыбаков хотел что-то ответить, но сдержался и молча вышел.

— Впрочем, — прошептал Астахов, — об этом еще никто не знает. Я имею в виду твое увольнение. И если не договоримся, я тебя подставлю Азиату и тем самым сделаю себе подарок. С Тимуром пора кончать. С Астрономом можно попробовать договориться. Если нет, то и его. Но надо как-то дать знать Азиату, что Рыбак со мной больше не работает. Он наверняка захочет разделаться с ним.

Впрочем, — Арсентий улыбнулся, — Семен сейчас пойдет лить слезы в Лизкин фартук.

— Дед куда-то умотал, Зубастик выходя из подъезда, вздохнул.

— Когда вернется? — спросил Штык.

— Его мегера не сказала, — буркнул Зубастик. — Она чуть ли в морду ногтями не лезет, сучка! И как Дед ее терпит? — недоуменно спросил он.

— Любовь, — философски заметил Штык. — Она зла ДО не могу. Полюбишь и злую бабу-ягу. — Сам удивившись получившейся рифме, засмеялся.

— Давай пойдем по знакомым, — предложил Зубастик. — Может, кто про Доцента знает? Надо его выцеплять. А то...

— Губа уже всех, — прервал его Штык, — кто может чего-то знать, обошел.

Так что мы просто зря время потеряем. Деда ждать надо.

— Голубь говорил, — вспомнил Зубастик, — что Доцента зовут Иван и он какой-то родственник Самуэля. Брат двоюродный, точно, так жена Голубя сказала.

— Пусть Губа шарит, — сказал Штык, — Нам он за это бабки не платит. Не пойму, как вы его упустили? Ведь вроде говорили, он из себя не очень. Плюнуть и растереть. Вы же...

— Тебя, жалко, не было, — усмехнулся Зубастик, — ты бы ему бороденку выщипал.

— А что, — подмигнул ему Штык, — запросто. Вот найдем эту ученую суку, я его лично отрабатывать буду.

— Не вздумай это при Губе вякнуть, — предупредил Зубастик. — Он и так уже бесится. Если бы ты мужика на волю не проверял, хрен бы Доцент свалил.

— Если бы я мужика не проверял, мы бы хрен узнали, кто он и как зовется.

— Дед, — увидев подъехавшую к подъезду белую «Ниву», сказал Зубастик. — Пойдем.

Они шагнули к выходящему из машины человеку с окладистой седой бородой.

Длинные волосы тоже поблескивали серебром.

— Привет, — подходя, протянул ему руку Зубастик.

— Славик, — вяло пожав ему ладонь, мотнул головой на подъезд Дед, — как там настроение у моей?

— Злая как ведьма, — усмехнулся тот.

— Так и думал. — Вздохнув, Дед пожал руку Штыку.

— Губа сказал, — начал Штык, — что у тебя какой-то заказ есть.

— Надо одного молодого подлечить, — негромко проговорил Дед. — Его баба с какой-то застукала, вот и желает, чтобы он, значит, схлопотал.

Переглянувшись, парни одновременно усмехнулись.

— Она полторы тысячи зелени дает, — заметив это, сказал Дед.

— Мы Губе скажем, — решил Зубастик, — пусть думает. Без его ведома не можем.

— Это понятно, — кивнул Дед. — Ты, Андрюха, все матереешь. — Он оценивающим взглядом окинул Штыка.

— Работа такая, — ухмыльнулся тот, — надо себя в форме держать.

— Оно и правильно, — согласился Дед. Заперев дверцу! «Нивы», вздохнул.

— Пойду с повинной.

— А что случилось-то? — поинтересовался Зубастик. > — Да поцапались трошки, — поморщился Дед и, не прощаясь, пошел к подъезду.

— Добрый день, Мария Андреевна, — кивнул Арсентий открывшей дверь высокой пожилой женщине.

— Здравствуй, Арсентий, — вздохнула она, — заходи.

— Я ненадолго. Мне передали, что у Тани в больнице была ее подруга Зоя Барсукова. Онаквамнезаходила?ЧтосТаней?

— Плохо, милок, — опустив голову, всхлипнула Мария Андреевна. — С ногой у нее... — Не договорив, тихо заплакала. — Ведь молодая еще, — сквозь слезы начала причитать она. — И надо же такому случиться. Ведь говорила ей, не езди.

— Подождите, — удивленно посмотрел на нее Арсентий, — вы знали, что Таня поедет с Таракановым?

— А как же, — всхлипнув, кивнула она. — Таня всегда говорила мне, если куда уезжала.

— Почему же вы мне в прошлый раз не сказали?

— Так она же никому говорить не велела. Ведь Петька на встречу с какой-то ее знакомой ехал. А уж потом дальше, куда ему надо. Тане как раз до того места, куда он заезжал...

— Подождите, — перебил Арсентий, — вы не помните, на какую встречу ехал Петр?

— Ничего я не помню, — сквозь слезы сказала Мария , Андреевна. — Мне Таню жалко. Ведь я ее одна, без отца, растила. Когда она стюардессой стала, я так рада была. — Снова всхлипнув, вытерла платком глаза. — И мне под старость помощь. Ведь стюардессы на пенсию рано выходят. А тут ее милиция задержала перед вылетом. Говорят, иконы ворованные везла. Господи! — вздохнула она. — Разве Таня могла...

— Мария Андреевна, — тихо спросил Арсентий, — у вас милиция в этот раз была? — Увидев ее кивок, мысленно выматерился. — Когда? После меня?

— После, — шмыгнула носом женщина, — они все расспрашивали про Таню, не угрожал ли кто ей.

— Обо мне не спрашивали? — быстро спросил он.

— Нет, — покачала головой она, — да если бы и спросили, я разве сказала бы. Ведь все знают, что ты мафия.

— Спасибочки, — усмехнулся Астахов. Достав из кармана деньги, положил на телефонную полку. — Это вам. За Таню не беспокойтесь, все будет хорошо. До свидания. Да. — Словно вспомнив что-то, он остановился. — Вы не подскажете, как мне найти Зою? Я хотел бы переговорить с ней. Может, она знает, какие лекарства надо Тане. У меня есть знакомые врачи. Они бы помогли.

— Так сейчас в больницах, — Мария Андреевна бросила на него быстрый взгляд, — если платишь за лечение, сообщают, какие лекарства нужны. Ты же в прошлый раз говорил, что разговаривал с врачом и уже послал ампулы и таблетки.

Или наврал?

— Да нет, — улыбнулся он. — Просто Зоя разговаривала с врачом лично, а я только по телефону. Съездить никак не могу. Работа, — развел он руками.

— Ладно, — немного подумав, решила Мария Андреевна, — вон номер записан. — Она показала на висевший на стене небольшой листок с телефонными номерами. — Там и Зоин. Барсукова она.

— Ничего, — с сожалением проговорил Игорь. — Правда, в Тульской области один за другим убиты четверо парней. Все они были связаны с Котиковым Сергеем, Котом. И у ребят из угрозыска есть непроверенные данные, что именно Кот давал две машины Клину, то есть Иннокентию.

— Понял, — кивнул Николай Васильевич. — Значит, считают, что это как-то связано?

— Такое предположение есть, но пока ничем не подтверждено. И у нас имеются данные, что Арсен ищет тех, кто виновен в нападении на Розову. Ведь она была его...

— Знаю, — вновь прервал его Николай Васильевич. — Интересно, — пробормотал он. — Тогда получается, что за Таракановым и Розовой следили. То есть вели их от самой Москвы. И, когда те остановились, на них напали. Тут сейчас главное — найти заказчика. Кто-то знал, что Тараканов повезет деньги.

Потому что на себе большую сумму он, разумеется, не повез бы. Мало ли. Случайно попал под обыск или еще что. А кто-то знал, где именно он спрячет деньги.

Впрочем, я, наверное, перегнул. Ведь искали. Сорваны обшивки с трех дверей. Я говорил о наводчике, и, кажется, у меня есть ответ. Вернее, предположение. Всем известно, что Арсен крутил любовь с Розовой. Жена Арсена Екатерина на это как бы закрывала глаза. Но в конце концов терпение у нее должно было кончиться. Вот она и уговорила своего брата, как говорится, разобраться с Розовой. Кешка согласился, Екатерина каким-то путем узнала о том, что Розова едет с Таракановым, и сообщила брату. Тот...

— А не мог Тараканов везти что-то, допустим, те же деньги, от Арсена?

Тогда Екатерине узнать дату время выезда и даже маршрут не составило бы труда...

— Нет, — покачал головой Барсуков. — Арсен имеет для перевозки денег специально обученных людей. Так сказать, денежных курьеров. Кроме того, Арсен не отпустил бы свою любовницу одну. Да он ни за что не разрешил бы ей ехать с тем, кто везет деньги. Ведь немало случаев, когда людей с деньгами расстреливали по дороге именно те, кому эти деньги предназначались. Помнишь, были убиты четверо ярославских? Тогда вроде шум был, что это дело рук Самуэля.

Но мы просто слушали, и все.

— Самуэль убит в Тамбове, — неожиданно сказал Игорь.

— Вот как? — удивился Барсуков. Покачав головой, хмыкнул. — Так, может, это и есть ответ? Самуэль убил Тараканова, но не успел добить Розову. Он перехватил деньги, за что его и порешили. Но почему не добили Розову? — задумчиво спросил он. — Ведь в таких делах свидетелей не оставляют. Торопились?

Или что-то спугнуло? — Он взглянул на капитала. — Если бы даже торопились, — сам ответил он на первый вопрос, — Розову все равно живой не оставили бы.

Значит, что-то или скорее всего кто-то спугнул.

— На месте происшествия найдены свежие следы «КамАЗа», — сказал капитан. — Мне об этом один знакомый сообщил. Он, кстати, удивился, зачем мне это надо. Уж не частным ли детективом я стал, — засмеялся Игорь.

— Значит, «КамАЗ», — сказал Николай Васильевич. — Выходит, он стоял там и все слышал. Но почему убийцы Тараканова не разделались с водителем «КамАЗа» сразу?

— Может, не видели? — сказал Игорь. — Или думали, что быстро и тихо сделают Тараканова. А по множеству ран понятно, что быстро у них не получилось.

— Скорее всего они начали пытать Тараканова.

— В общем, так или иначе, им помешал «КамАЗ». Водитель, наверное, услышал шум и, поняв, что потом примутся за него, решил смыться. Убийцы Тараканова погнались за ним. В спешке, ударив Розову ножом, не убедившись, что она мертва, бросились в погоню. Сейчас водителя «КамАЗа» должны искать.

Странно, что нигде не было заявления. -Он пожал плечами. — Или водитель решил, что лучше молчать, либо сам в прошлом имеет судимость и, как говорится, не стал стучать. Но неужели он не понимает, что его убьют? Тем более если за ним гнались. А отпечатки каких колес были у озера?

— Не установили, — вздохнул Игорь. — Там этих отпечатков полнехонько. К тому же до милиции туда пара грузовых заехали. Водители и нашли тело Тараканова. Увидели машину — звали, звали, а затем нырять стали.

— Понятно, — кивнул Николай Васильевич.

— Вы бы не пускали к Розовой Зою, — посоветовал Игорь, — а то получится, что...

— Ты попробуй скажи ей это, — сердито буркнул Барсуков. — "Папа! Ты что?! — копируя высказывания дочери, воскликнул он. — Моя подруга в больнице!

Ее мама сейчас одна. Как же я могу не ездить!" — Он вздохнул. — Ты думаешь, мне нечего делать, вот я и решил под старость поиграть в сыщика? Да мне эти дела знаешь как надоели? Вот выйдешь на пенсию, вспомнишь мои слова. А копаюсь я в этом, потому что за Зойку боюсь. И не знаю, как сказать ей, что Розова связана с Арсеном. А это не дворовый хулиган, на его совести по крайней мере три убийства. Вполне возможно, и более. — Замолчав, махнул рукой. — Зойка — товарищ хороший. Ведь тогда за эту Розову, мало ей, заразе, — с чувством высказался Николай Васильевич, — она меня упросила. Я, хрен лысый, поддался, подумал, что не может быть у моей дочери подруги-преступницы. Ладно, то дела уже прошедшие.

Надо думать, что сейчас делать. Может, ты, Игорь, — с надеждой посмотрел он на капитана, — поговоришь с ней? Она к тебе с уважением относится.

— Нет уж, увольте, — возразил капитан. — Если вы не можете, то меня она просто пошлет подальше, и все.

— Вообще-то да, — согласился Николай Васильевич, — может. — Видимо, представив это, засмеялся.

— Вам смешно, — улыбнулся капитан, а мне не до смеха будет.

— Это точно, — весело заметил Николай Васильевич. И тут же серьезно сказал:

— Мне вообще-то тоже веселиться не стоит. Боюсь я за нее, ведь без матери Зоя уже двенадцать лет живет. А сколько она слез пролила, когда меня подстрелили, от постели неделю не отходила. Врачи уже потом чуть ли не силой домой отправили. А вот как сказать ей, — он тяжело вздохнул, — не знаю. Я еще и потому молчу, что думаю: вдруг по привычке накрутил я себя, а там все просто?

Розова была попутчицей и ничего не знала.

— Даже если так, — сказал Игорь, — то почему Арсен ничего не знал? Ведь он сейчас наверняка ищет тех, кто напал. И еще есть такой вопрос: почему Розова поехала с Таракановым? Она наверняка знала, кто он. И все-таки поехала, не сказав об этом Арсену. Так что скорее всего она везла что-то. И не от Арсена, а сама.

— Вряд ли, — с сомнением сказал Николай Васильевич. — Не стала бы она рисковать. Ведь знала, что на ее любовника многие зуб точат. Не могла не понять, что, если ее увидит кто-то из врагов Арсена, просто так не отпустит. Я сначала и эту версию продумал. Но тогда ее бы наверняка убили. А тут получается, что больше были заинтересованы машиной Тараканова, чем Розовой. — Услышав стук входной двери, подмигнул Игорю. — Разбор дела закончили. Ты это, поддержи меня. Я так, между прочим, начну...

— О чем шепчемся? — входя в комнату, весело спросила Зоя.

— Да так, — ответил отец. — Одному коллеге Игоря кости моем.

— Сплетни прекратили, — засмеялась она, — моем руки и на кухню. Ставлю разогревать борщ. Товарищ капитан оценит мое поварское искусство и, может быть, замуж возьмет, — лукаво взглянула Зоя на покрасневшего Игоря.

— Что случилось? — спросила Светлана. — Ты дал телеграмму. Почему?

— Самуэля убили, — вздохнув, погладил серую бородку сидевший на диване Доцент.

— Как? — поражение спросила она. — Кто?

— Люди Арсена. Сейчас наверняка ищут меня. Я оказался свидетелем.

— Арсен все-таки рассчитался с Самуэлем. Впрочем, поделом ему. Уж слишком много начал из себя строить. А как ты оказался в Тамбове?

— Был у одного знакомого, — нехотя ответил Доцент, — заскочил к Самуэлю. Он начал рассказывать мне, что...

— Я знаю, — перебила его Светлана, — об этом сейчас везде говорят. Ведь Розова — любовница Арсена. Нашли тех, кто это сделал?

— Нет, — ответил Доцент. — Как я понял, Арсен попытался взвалить это на Самуэля. Ведь у него подобный случай был с ярославскими.

— Кто именно был в Тамбове? — спросила Светлана.

— Губа. С ним еще двое. Они перебили всех людей Самуэля Сейчас ищут меня.

— Странно, что они тебя отпустили. — Светлана недоверчиво посмотрела ему в глаза.

— Я сумел уйти. Как я понял, они знают мое прозвище и ишут Доцента. Мне сообщил об этом один знакомый.

— Голубев может сказать, где тебя искать.

— Голубь убит. Вместе с женой. Как говорят, Аня успела выстрелить из ружья.

— Сколько новостей! — Светлана села в кресло. — Свари, пожалуйста, кофе, — попросила она. — Я плохо переношу дорогу и очень устала. И успокойся, — улыбнулась она, — Губа тебя не тронет. Я знаю человека, который сможет убедить его в том, что ты не опасен.

— Губу — может быть, — поднимаясь, согласился Доцент, — а вот насчет Арсентия сомневаюсь, хотя бы потому...

— Предоставь это мне, — слегка раздраженно проговорила Светлана.

— Почему молчит Викинг? — зло спросил Астроном. — Может, забыл, зачем его туда послали?

— Не думаю, — усмехнулся Азиат. — Просто он старается сделать все очень хорошо. И наверняка сейчас выясняет, Действительно ли Стахов причастен к произошедшему.

— Но Гобин назвал Стахова, — напомнил Астроном.

— Гобин мог соврать, — пожал плечами Азиат, — хотя бы потому, что он, как говорил Викинг, думал, что Стахов арестован. А его неожиданно выпустили.

Викинг обязательно разберется.

— Где ты его нашел? — с интересом спросил Астроном. — Мужик он жесткий, не похож на обычных исполнителей. Как же ты его заарканил?

— У каждого человека есть уязвимые места, — засмеялся Азиат. — Викинг не является исключением.

— Но это опасно, — заметил Астроном. — В конце концов любому надоест, когда заставляют выполнять грязную работу, используя его, как ты сказал, слабое место.

— Это не то, о чем ты подумал. Викинг работает в благодарность за свое спасение. К тому же, что немаловажно, я ему очень хорошо плачу.

— У него есть семья?

— Вроде нет. Да это и не важно. Викинг предан мне, в этом я абсолютно уверен.

— Как я понял, он очень разборчив и никогда не будет делат плохо тому, кто, по его мнению, этого не заслуживает.

— Наши клиенты, — весело заметил Азиат, — все отвратительны, так что водитель будет платить тебе за машину.

— Дай Бог, — усмехнулся Астроном. Помолчав, спросил:

— Что ты намерен делать с Лизкой? Мне кажется, она начала работать на два фронта. Помнишь, она говорила о партии мебели из Польши? Мои парни перехватили две машины. Но сегодня я узнал, что мебель везли по заказу армян. Так что предстоит нелегкий разговор с ними. Нам придется возвращать мебель и выплачивать деньги...

— Хрен им на рыло. Я, что беру, не возвращаю. К тому же им еще нужно узнать, что это наши ребята остановили машины. Лизка передала то, что узнала от Рыбака. Получается, что он нас дезинформировал. Значит, надо проверять его слова. И если это повторится, перерезать ему глотку.

— Как у тебя все легко, — насмешливо проговорил Астроном. — Ты, Тимур, как будто живешь по заветам своего великого тезки. Но забываешь, что в то время все было по-другому. У Тимура действительно были сила и ум. У нас же есть только последнее, поэтому мы до сих пор и живы. Что касается армян, — твердо проговорил он, — мы вернем им мебель и выплатим столько, сколько, скажут.

Разговаривать с ними буду я. Мы сделаем это хотя бы потому, что они — реальная сила. Надеюсь, они поймут нас правильно.

— Подожди, — поразился Азиат, — ты хочешь сказать им, что ошибся?

— Точно. Именно так я и скажу. И даже больше. — Он усмехнулся. — Предложу им союз против Арсена. Недавно на рынке была заваруха. Люди Арсена сцепились с армянами. Причины не знаю, но то, что они злы на Арсена, точно.

— Да ты стратег, — засмеялся Тимур.

— Таковым должен быть ты, — спокойно заметил Астроном, — хотя бы в память своего великого тезки.

— Тимур был не только полководцем, но и отличным воином.

«В тебе нет ни первого, — иронически улыбнувшись, подумал Олег, — ни второго. Хотя кулаками и ногами ты бьешь сильно. И куда бить, знаешь. Но, к сожалению, это все».

— Чего молчишь? — спросил Азиат.

— Обдумываю свой разговор с армянами, — соврал Олег. Он хотел что-то добавить, но в это время в комнату вошла Лиза.

— Привет, мальчики, — подняв руку, сказала она. Чего тебе? — недовольно взглянул на нее Азиат.

— У меня только что был Рыбак, — поставив сумочку, сказала она. — Как я поняла, у них Арсеном конфликт. И наверное...

— Короче нельзя, — бросил Олег, — и точнее?

— Семен пришел здорово выпивши и начал говорить, что не думал, что Арсентий такая сволочь. Мол, он меня держал за шестерку, но я и без него обойдусь. А вот как он...

— Где сейчас Рыбак? — прервал ее Азиат.

— У меня спит. Он выпил почти бутылку водки и отрубился.

— Может, потрясем его? — Тимур вскочил. — И все...

— Остынь, — посоветовал Олег, — протрезвеет и наверняка пойдет к Арсену, потому что без него он никто. Ноль без палочки. Рыбак это прекрасно понимает. Его слова о том, что он запросто обойдется без Астахова, — рисовка перед бабой, не более. Кроме того, мне кажется, Арсентий вычислил ее. — Он кивнул на Лизу. — И решил сыграть. Выставив Рыбака, он знал, что тот пойдет изливать душу Лизке. И...

— На кой ему это надо? — усмехнулся Азиат.

— Хотя бы для того, чтобы узнать нашу реакцию. Он втравил нас в историю с армянами, и, по его мнению, мы должны получить за это с Рыбака. А это повод, чтобы в нас начали постреливать его ребятишки.

— Да в гробу я видел всех его придурков! — вспыхнул Азиат. — Пусть...

— Не надо громких слов, — поморщился Астроном. — Мы уже говорили об этом. В данное время Арсентий сильнее и раздавить нас может в течение двух, ну, от силы трех дней. Но чтобы не выглядеть в глазах других беспределыциком, ему нужна причина. И если мы отработаем Рыбака, это и будет той самой причиной.

Лично я такой радости доставить ему не хочу.

— Может, давай наймемся к нему, — вспылил Азиат, — шестерками. Будем...

— Он нас не возьмет, — покачал головой Астроном. — Тебя, может быть, на роль вышибалы в какой-нибудь ресторанчик. Я же ему никак не подойду.

— Ты думай, — заорал Азиат, — что базаришь!

— Это тебе надо научиться мыслить! — не сдержавшись, закричал Астроном.

— Забыл, кем мы с тобой были? Аль-Фонсами! Спали с такими кикиморами, что порой блевать тянуло. Зато коньячок пили и, когда деньги пропивали, перед такими, — он кивнул на Лизу, — из себя крутизну строили. Хорошо, что вовремя остановились и начали с малого. Правда, благодаря одной доброй пожилой тете. Она нам ссуду дала. Помнишь, как мы вкладывали деньги в кафе? Потом крышу искали. Нас тогда именно Арсен поддержал. Он нам и дорогу к деньгам показал. А ты...

— Подожди, — раздраженно, но гораздо тише проговорил Азиат, — парни, которые со мной на рынке работали, так с нами и остались. Насчет кафе ты прав.

Бабуля нам его открыть помогла. А остальное мы сами пробили. Забыл, как место под солнцем отвоевывали? Ты-то мыслил, а меня в кровь молотили. Но я выстоял.

Сейчас со мной уже считаются. Не так, конечно, как с Арсеном, но все же не внизу плаваем.

— Плавает дерьмо в проруби, — усмехнулся Астроном. — насчет того, что с тобой считаются, — засмеялся он, — ты же по заказам мужиков подламывал. Жены да любовницы тебе за это деньги давали. Ну а что тебя в кровь молотили, сам виноват. Ведь ты говорить не умеешь. Чуть что — в морду заезжаешь. А место под солнцем, как ты заметил, не ты своей кровью отвоевал, а мы. По-твоему выходит — я вообще никто. Если к тебе до сих пор обращаются, чтобы проучить кого-то, то ко мне за советом идут.

— Ах да, — засмеялся Азиат, — ты же головастый. Институт кончал. Звезды разглядывал и чуть ли не научную степень получил. А я в это время в зоне на нарах парился! Ты башковитый, а я тупой.

— Хорош друг друга полоскать, — покосившись на Лизу, поморщился Астроном. — Мы за год сумели создать свою жизнь, и пусть по-разному, но с нами считаются. А если мы будем друг на друга зубы скалить, добром это не кончится.

Ты, конечно, здоровей меня и знаешь, как и куда бить. Я в этом деле слабак. Не могу людей по мордам бить. Даже если они того и заслуживают, не могу. Зато думать умею. Сейчас время такое, когда голова одного и железные кулаки другого, объединившись, приносят весьма ощутимые результаты. Так что давай не будем орать. Решать надо все спокойно. Сначала взвесить все, обсудить «за» и «против» и приходить к единому мнению. И вот тогда у нас что-то получится. В противном случае, если ты будешь уповать на силу, а я на ум, ничего хорошего из этого не выйдет. Решать тебе, ты сильнее.

— Ладно, — немного помолчав, миролюбиво буркнул Азиат. — Ты прав.

Просто уж больно ты этого Арсена возвышаешь.

— Я говорю правду, — пожал плечами Астроном. — Неужели думаешь, что я им восхищаюсь? Но поучиться у него кое-чему просто необходимо. Мы с тобой, наверное, немного опоздали, но и сейчас еще можно догнать тот вагон, в котором едут денежные люди. Чтобы сесть в него, нужны деньги. Будут деньги — нас впустят в этот комфортабельный вагон. А когда в него попадешь, держи ушки на макушке. Это только внешне все воспитанны и интеллигентны. Малейшая ошибка — и полетишь под откос с проломленной головой.


15 


— Здорово, — кивнул открывшему дверь Колобку Олег. За его спиной стоял Викинг.

— Салют, заруливайте, — улыбаясь, сказал Колобок. Отступив, пропустил обоих.

— Как прошел твой разговор с милицией? — спросил Викинг.

— Все нормально, — снова улыбнулся Игорь. — Правда, в отделение возили.

Но через полтора часа домой отвезли. Как министра, — весело добавил он, — с охраной. Этих парнишек, — имея в виду противников, сказал он, — покоцали прилично. Двое были без сознания. Остальные немного в себя пришли. Переломы, сотрясения и прочие последствия рукопашного боя.

— На себя пусть пеняют, — равнодушно заметил Викинг. — Они к моей сестре и племяннице пристали, — вспомнив, что Колобок не знает причины драки, сказал он.

— Я слышал, как женщина кричала, вот и влезли с ним. — Колобок бросил взгляд на Олега. Тот, вспомнив свои слова «...валить надо...», смущенно улыбнулся.

— Чай или кофе? — входя в кухню, спросил Колобок.

— Кофе, — ответил Викинг.

— Есть кое-что погорячее, — достав из пакета бутылку водки, усмехнулся Олег. — Ты закусь организуй, и отметим удачное завершение ночного боя.

— Тебя, по-моему, здорово по голове треснули, — сочувственно заметил Колобок.

— Да не очень. — Олег дотронулся до небольшой шишки на лбу. — А что?

— Как заговорил-то, — не выдержав, рассмеялся Колобок. — По-книжному.

«После ночного боя».

— А, — тоже засмеялся Олег. — Это, наверное, тебе по черепу перепало.

Замечать стал.

— Мне по спине чем-то врезали. — Задрав майку, Колобок показал мускулистую спину. Под правой лопаткой синел большой кровоподтек.

— Живы будем — не помрем, — улыбнулся Викинг. — Давай знакомиться, помощник, — протянул он руку, — Альфред.

— Игорь, зовусь Колобком. Так привычнее. — Он улыбнулся.

— Ясное дело, — кивнул Викинг.

— Ну? — Поставив бутылку на стол, Олег открыл холодильник. — Что у тебя из закусона имеется? Да, — закрывая холодильник, покачал головой. — Две сосиски. Придется...

— Я купил закуску, — вмешался Викинг. — Когда ты сказал, что твой приятель холост, я понял, что нужно к этому делу, — он кивнул на бутылку, — брать что-то съедобное.

— Мама, — выйдя из комнаты, спросила Аленка, — где дядя Альфред и дядя Олег?

— Ушли к другу дяди Олега. — Помешивая в кастрюле, Элеонора повернулась к дочери. — К тому, что тогда тоже за нас заступался.

— Я знаешь как испугалась, — вздохнула девочка и, подойдя, прижалась к матери.

— Ты молодец, — погладила ее по голове Элеонора, — даже не заплакала.

Смелая ты у меня. — Наклонившись, поцеловала дочь в щеку.

— Дядя Альфред сказал, — обнимая мать за шею, вспомнила Аленка, — что я смелая в маму.

— Конечно, — засмеялась Элеонора, — ты на меня во всем похожа.

— И такая красивая, как ты, буду? — с надеждой спросила Аленка.

— Ты будешь самая красивая на свете.

— Так тебе папа говорил, — печально вздохнула Аленка. Тоже вздохнув, Элеонора прижала дочь к себе.

— Мама, — сказала девочка, давай папу простим. Поверим ему еще раз.

Ведь он хороший. Вот только пьет. — Вздохнув опустила голову. — Но это потому, что тебя очень любит. Мне дядя Альфред сказал, что папа свою безответную любовь водкой заливает.

— Много твой дядя о любви знает, — рассердилась Элеонора. Но потом улыбнулась и снова обняла Аленку. — Вот приедет папа, поговорим с ним и тогда все решим.

— Ты отличный мужик, — подняв рюмку, проговорил немного захмелевший Колобок. — С тобой запросто на дело можно топать. Давай за твое здоровье врежем.

— Здоровье, конечно, — Викинг улыбнулся и взял рюмку, — всегда нужно.

Но я предлагаю выпить за мою сестру и ее дочь. Тяжело им сейчас, — вздохнул он.

— В этом Элеонора сама виновата, — сказал Олег. — С немцем рисовалась в городе. Ну а языки знаете какие? Тем более ей завидовали все. Вот и пустили парашу, будто у нее с тем фрицем любовь. Семка — мужик тихий и спокойный. Если выпьет больше положенного, сразу на боковую. Я ни разу не видел, чтобы он с кем-то дрался. Ну а тут, понятное дело, заело его и начал за воротник закладывать. Он мне по секрету шепнул, — улыбнулся Олег, — что как-то лег с Элеонорой в постель и каким-то женским именем ее назвал. Специально. Она, говорит, разозлилась, думал, убьет. Из-за этого они и развелись. Семен говорил, что так даже лучше, потому что...

— Давай не будем в чужую жизнь лезть, — попросил Викинг. — Обсуждать кого-то, не видя его глаз, — не мужское занятие. Я предлагаю выпить за мою сестру и племянницу. — Они чокнулись и выпили.

— Ты кем работаешь? — закусывая куском селедки, спросил Викинга Колобок.

— Шпион, — открывая бутылку пива, подмигнул ему Викинг, — китайский. — Олег и Игорь захохотали. — Есть предложение, — сказал Викинг, — пойдемте прогуляемся по городу. Зайдем в какое-нибудь увеселительное заведение. Может быть, познакомимся с прекрасными дамами. Если это получится, мы с ним, — он кивнул на Олега, — будем удерживать женскую половину минут сорок, а ты занырнешь в свою берлогу и наведешь хотя бы относительный порядок. Идет?

— На кой нам кого-то искать? — усмехнулся Олег. — Колобок сейчас сгоняет и привезет девок. Симпатичные телочки.

— Знаешь, — мягко возразил Викинг, — иногда хочется согреть не только тело, но и душу. Согласись, женщина в компании — это что-то другое. Разумеется, если она не девочка по вызову. А просто женщина.

— Вообще-то да, — немного подумав, согласился Олег. — Я об этом и не мыслил никогда. Попалась телка, переспал с ней — и все, прошла любовь, — хрипловато пропел он. — А вместе с помидорами завяли огурцы.

— Ну так как, — Викинг вопросительно взглянул на приятелей, — насчет моего предложения?

— Увеселительные заведения, — вздохнул Олег, — стоять прилично. У меня же — тишина.

— Я тоже почти на нуле, — нехотя признался Колобок.

— Все расходы за мой счет, — широко улыбнулся Викинг. Увидев, что приятели переглянулись, коротко усмехнулся. — Вполне возможно, я очень скоро обращусь к вам за материальной помощью. Так что давайте не будем говорить, что вы не пьете за чужой счет. Люди свои, нас проверила ночная схватка. Чтобы узнать мужчину, нужно быть с ним в бою.

— Потопали. — Колобок поднялся. — Я знаю здесь одно заведение. Ресторан и что-то вроде варьете. Там публика серьезная. Но, — посмотрев на Викинга, кивнул, — тебя впустят, даже откроют. Нас же в такой одежде, — похлопав себя по бедрам, пригладил ладонями потрепанные джинсы, — вряд ли.

— Точно, — согласился Олег. — Я раз в подобный кабак попробовал занырнуть. И бабки были, да хрен на рыло.

— Но неужели вы не найдете что-нибудь?.. — Подыскивая подходящее слово, Викинг замолчал.

— У меня костюм есть, — обрадованно вспомнил Игорь. — Сейчас.

Уже шагнув к двери в спальне, остановился и взглянул на Олега.

— У меня весь гардероб на мне, — неожиданно для себя смущенно проговорил тот.

— Ты облачайся в парадно-выходной костюм, — поднимаясь, сказал Викинг.

— Я сейчас, быстро. — Не успели его новые знакомые ничего сказать, как Викинг вышел.

— Классный мужик, — констатировал Колобок.

— Наконец-то, — сердито сказал Гобин поднимаясь из-за стола, — Но ты же мне сам дал пять дней отгула, — улыбнулся вошедший в кабинет Хват.

— Ты что наделал? — Гобин подошел к нему вплотную и, задрав голову, уставился на него. — Скотина, — негромко бросил он и наотмашь хлестнул слабой ладонью Хвата по щеке.

— Ты чего?! — воскликнул тот. Взмахнул крепко сжатым кулаком, оскалился. — Я ж тебя одним ударом...

— Если Ромку посадят, — по-прежнему глядя ему в глаза проговорил Гобин, — тебя зарежут в камере. Никаких денег не пожалею. Понял? — Хват заметно растерялся. — Зачем ты втянул в это Романа? — тихо спросил Гобин.

— Значит, заявила? — опустив голову, спросил Хват.

— Чуть не заявила! — закричал Яков Юрьевич. — Хорошо, я вовремя узнал об этом. Сволочь! — Он быстро вернулся назад и ударил Хвата на этот раз кулаком в нос. Хват только головой тряхнул. — Зачем тебе это нужно было? Ведь ты знаешь, что такое для меня Ромка. А ты... — Не договорив, тяжело вздохнул. — Убирайся. — Он махнул рукой на дверь. — Видеть тебя больше не хочу. Да и не могу!

— Яков Юрьевич, — не поднимая головы, заговорил Хват, — сам не пойму, как случилось. Но обещаю — в любом случае Роман сидеть не будет. — Сказав это, он вышел.

— Смотри-ка, как заговорил, — удивленно посмотрел ему вслед Гобин. — Ну дай-то Бог, чтобы это были не просто слова. — Вздохнув, подошел к столу и взял сотовый телефон. Набрав номер, немного подумал и отключил телефон. — Посмотрим, что он будет делать. Там видно будет. Вмешаться я всегда успею.

— Что слышно про нее? — оглядываясь на дверь кабинета, тихо спросил Хват.

— Стахова освободили, — тоже негромко ответила сидевшая за столом Зина.

— Тут Русый заходил. Его Яков Юрьевич вызвал. По-моему, они о Вальке говорили.

Как я поняла, Русый к ней в больницу ездил.

— Понятно, — кивнул Хват. Поморщившись, шагнул к выходу. И тут же вернулся назад. — С кем из моих он, — Хват кивнул на дверь, — разговаривал?

— С сыном.

— А до него? Из моих? Вспомни, Зинуля, — я умею быть благодарным.

— Если я скажу об этом Якову Юрьевичу, — улыбнулась Зина, — то он тоже будет очень благодарен.

— Стерва, — прошипел Хват и быстро вышел.

— Так, — остановившись у выхода, нервно подумал он. — За своего придурка сынулю Гобин может сделать мне веселую жизнь. У него есть бабки, а с ними сейчас любого в порошок стереть можно. Надо к этой сучке зайти. К Роману сейчас нырять бесполезно. Эта стерва Розочка вместо сторожевой собаки. Хорошо еще, она ничего не знает, а то бы меня прямо в Туле завалили. Ведь сам Гобин только понты корявые ломает. Все, что у него есть, принадлежит Розке. С ней надо быть поосторожнее. А если Розка знает? — Он нервно оглянулся на дверь. — Вот тварина. Завела меня, и до свидания, — зло вспомнил он Валентину. — Ну, меня и заклинило, — словно оправдываясь, буркнул он. — Парней я, конечно, зря позвал, да еще этого Ромку. — Хват быстро пошел к своей машине. — Домой, — резко бросил он.

— Не знаю я никого, — говорила Валентина. — Не знаю.

— Но, Валентина Андреевна, — вздохнул Себостьянов, — ведь не могли вы не запомнить хоть одного. Поймите, ваши показания очень важны. Вы подверглись унижению, я понимаю. — Он смущенно опустил голову. — Но постарайтесь понять и вы: если мы не задержим насильников, могут пострадать еще женщины. Им попадется молоденькая девочка — они поступят с ней так же. Да в конце концов, — не выдержав, он повысил голос, — неужели вам просто не хочется отомстить?!

Всхлипнув, Валентина отвернулась и уткнулась в подушку.

— Извините, — пробормотал Себостьянов. — Я не знаю, как и что говорить.

Вы подонков покрываете, — вздохнул он. — Может, я не так говорю, но поймите: всякое зло, а тем более такое, должно наказываться.

— Не помню я их! — воскликнула Валентина. — Нечего мне вам сказать!

Себостьянов, поднявшись, некоторое время молча смотрел на нее. Затем шагнул к выходу из палаты. Дверь открылась. Себостьянов увидел входившую в палату Либертович. Она бросила быстрый взгляд на отвернувшуюся к стене Резкову.

— Здравствуйте, Раиса Борисовна, — поздоровался Василий.

— Добрый день, — кивнула она. — Вы пытаетесь затянуть нам курс лечения?

— немного нервно спросила она.

— Разумеется, нет. Я выполняю свою работу. Поэтому...

— Я запрещаю вам, — строго проговорила Либертович, — разговаривать с больной в отсутствие врача.

— Ну что же, — вздохнул Себостьянов, — я сообщу об этом начальству. А сейчас извините. До свидания.

Когда он вышел, Либертович некоторое время смотрела ему вслед. Затем резко обернулась и осторожно закрыла дверь. Шагнула к кровати, схватила Валентину за плечо и повернула на спину. Женщина плакала.

— Что ты ему сказала? — сердито спросила Либертович.

— Ничего. Оставь меня в покое, — Натянув легкое одеяло до глаз, заплакала.

— Смотри, — резко проговорила Раиса Борисовна, — если что-то сказала...

— Она быстро вышла.

— Господи, — всхлипнула Валентина, — почему так? За что меня? — Она рывком перевернулась на живот и зарыдала.

— Кто лечащий врач Резковой? — спросил Себостьянов у уже знакомой ему веснушчатой медсестры.

— Раиса Борисовна, — не глядя на него, ответила девушка. Он хотел сказать еще что-то, но, краем глаза увидев, как открывается дверь палаты Резковой, рванулся и успел забежать за угол лестничной площадки, прежде чем Либертович смогла его увидеть. Медсестра проводила его благодарным взглядом.

"Что-то ты, Раиса Борисовна, мудришь, — спускаясь по лестнице, думал Василий. Наверное, тебе кто-то заплатил за «покой» больной. Конечно, отдельная комфортабельная палата, дорогие лекарства, все на высшем уровне. А главное — разобраться по-настоящему не дают. Сверху на расследовании особо не настаивают.

Но почему молчит Резкова? — уже не в первый раз спросил себя Василий. — Подкупили? Не похожа она на тех, кого можно купить. Запугали?" Вздохнул и стал быстро спускаться по лестнице.

— Он вышел, — сказал в переговорное устройство сидевший у окна мужчина в камуфляже. На правом рукаве у него была какая-то эмблема, а на груди справа — маленькая пластинка с посеребренными буквами «Охрана клиники».

— Значит, мусорок настырный попался, — положив телефонную трубку, усмехнулся Русый. — Видать, не терпится ему медаль посмертно заработать. Или сейчас за просто так посмертно не дают? — спросил он себя и захохотал. Тут же прекратил смеяться, зло блеснул глазами. — Лады, мусорок. Сделаю я тебя героем.

— Как он? — войдя в прихожую, спросил Гобин невысокую худую женщину в длинном халате.

— Сидит в своей комнате, — тихо ответила она, — и не выходит. Ему даже кушать туда носят.

— Он тебе что-нибудь говорил?

Женщина молча покачала головой и, всхлипнув, тихо заплакала.

— Я не могу поверить, — сквозь плач проговорила она, — что мой мальчик виновен в таком ужасном преступлении. Не в силах договорить, закрыла лицо руками и ушла в комнату. Тяжело вздохнув, Гобин сунул ноги в шлепанцы и медленно двинулся за женой.

— Роза, — негромко позвал он, — я могу что-нибудь поесть?

— Маня уже ушла, — услышал он ее плачущий голос. — Разогрей сам. Суп в холодильнике.

— Дорогая, — вздохнул он, — может, выпьешь немного легкого вина?

Говорят, очень хорошо успокаивает нервную систему. Я из Франции привез чудесное...

— Нет!.. — рыдала Роза.

— Мама, — негромко позвал вышедший из своей комнаты Роман, — что с тобой?

— Смотри, щенок, — шагнув к нему, разъяренно прошипел Гобин, — что с матерью сделал! Смерти нашей хочешь, ирод!

— Да! — легко оторвав его руки от своих плеч, воскликнул Роман. — Хочу!

Потому что вы не видите во мне мужчину! Да! Я изнасиловал эту бабу! Знаете почему? — поочередно посмотрел он на отца и вышедшую из комнаты мать. — Чтобы доказать себе и вам, что я тоже имею право на жизнь. Слышите? Мне надоело все время прятаться за вашей спиной. Только и слышишь: «Ромик, то не делай, это плохо. Даже от армии меня через больницу отмазали!»

— Вот ты как заговорил, — неожиданно спокойно сказал Гобин. — Значит, ты ненавидишь нас и желаешь быть настоящим мужиком? Отлично, — не слыша ответа от удивленного сына, кивнул он. — Я дам тебе такую возможность. Что предпочитаешь? — Он достал сотовый телефон. — Армию или тюрьму?

— Яша, — попросила Роза, — перестань.

— Ну почему же? — не отводя взгляда от уставившегося на него сына, улыбнулся Гобин. — Он нас ненавидит, мы ему мешаем жить. Ну что же, чего не сделаешь ради любимого единственного чада. Так куда для закалки характера вы желаете, Роман Яковлевич, в тюрьму или все-таки предпочитаете армию? — Не услышав ответа, набрал номер на сотовом телефоне. — Алло, — негромко сказал он.

— Это следственный отдел? Мне, пожалуйста, следователя Себостьянова. Что, он следователь прокуратуры? Спасибо. Извините. Вы не сообщите номер его домашнего телефона? — Видимо, ему отказали, потому что он сказал:

— Извините, если можно, служебный телефон следователя Себостьянова. Секунду. Я сейчас запишу. — Достав из кармана пиджака маленькую записную книжку и ручку, приготовился писать.

Роман, рванувшись вперед, упал на колени.

— Папа, — со слезами проговорил он, — прости, я прошу тебя, прости меня. — Наклонившись, начал целовать отцовские шлепанцы.

— Яков! — возмущенно воскликнула Роза. — Что ты вытворяешь?!

— Ради Бога, Роза! — резко прикрикнул на нее Яков Юрьевич. — Замолчи!

Неужели ты не слышала, что он говорил? Не думаю, что мы с тобой заслужили подобное. Этот подлец...

— Папа! — уткнувшись лбом в пол, закричал Роман. — Прости! Милый мой папочка! Прости! — Из его глаз, оставляя грязные полосы, обильно текли слезы. — Папа, — мычал сын, — ну, пожалуйста, прости меня.

Вздохнув, Гобин отключил телефон.

— Иди к себе, — сказал он, — и подумай над своими словами. Лично я тебе их простить не смогу никогда. Самый страшный грех, когда ребенок, для которого родители делали все, говорит им о своей ненависти.

— Прости, папочка!.. — в голос плакал Роман.

— Почему ты не сходишь к этой женщине? — спросил Викинг сидевшего рядом Олега.

— Понимаешь, — вздохнув, тот опрокинул в рот рюмку коньяку, — я себя вроде как виноватым чувствую. Если бы я не ушел, хрен бы ее кто тронул. Да и Хват этот гребаный из-за меня приходил, меня искал. У меня на трассе одна хреновина произошла, вот я и подумал, что номер запомнили и нашли Гобина. Тот послал Хвата. Ребятишки, видно, из так называемых новых русских, — криво улыбнулся он. — Вот и хотят с меня шкуру снять.

«Похоже, Гобин оказался прав», — удивился Викинг. Отпив коньяку, взял дольку шоколада.

— Что за канитель случилась? — спросил он.

— Да так, — отмахнулся Олег, — лучше тебе этого не знать.

— Машину чью-нибудь разбил?

— Скорее всего да, — кивнул Олег. — Но это так, пустячки. Не спрашивай больше, ладно? — снова наливая в рюмку, на этот раз водку, попросил он.

— Хорошо, — равнодушно ответил Викинг, — мне все равно. Не хочешь рассказывать, не надо. Просто, как говорят, груз с души переложи хоть частично на друга, и легче станет и жить и думать. К тому же, — он сделал глоток, — я человек, как говорится, бывалый. Огонь и воду прошел. Медные трубы, правда, не сумел. — Он усмехнулся. — Хотя определенная слава была. Так что могу помочь.

Если хочешь, советом. А коснется — и делом.

— Спасибо, — взглянул на него Олег. — Но пока лучше, если ты не в курсе дела будешь. Если уж припечет, — он невесело улыбнулся, — обращусь.

— Не унывай, Олег, — сказал молчавший до того Колобок, — жизнь прекрасна во всех ее проявлениях. За жизнь, — поднял он рюмку. Они чокнулись.

Олег хотел что-то сказать и замер. В глазах вспыхнула ненависть.

— Так, — сделав глоток из своей, Викинг взял из его пальцев рюмку и поставил ее на стол. — Мне кажется, вечер удался на славу. И как и положено, закончится столь славный вечер мордобоем.

— Хват, — проследив за застывшим взглядом Олега, шепнул Колобок, — говорят, что он изнасиловал Вальку.

— Мило. — Викинг скользнул взглядом по идущему к столику рослому молодому мужчине. За ним, вызывающе поглядывая по сторонам, шли трое крепких парней. — Силы почти равны, — буркнул Викинг. — Правда, общественное место и полно свидетелей, но, — он улыбнулся, — не мы выбираем, нас выбирают.

— Не надо, — глухо произнес Олег. — Здесь нас с Колобком знают.

Затаскают потом, да и Хват из тех, по чьей указке запросто пулю поймать можно.

Так что не надо. — Он взял рюмку, залпом выпил.

— Нас он тоже заметил, — сказал Викинг. — Я, конечно, понимаю ваше опасение, — улыбнулся он, — но позволить бить себя по физиономии не могу физически. Не переношу этого.

— Пусть попробует, — зло бросил Колобок. В его глазах Викинг увидел азарт предстоящей схватки.

— Уходите, — попросил Олег, — это мое дело. Топайте отсюда.

— Знаешь, — улыбнулся Викинг, — если бы ты этого не сказал, я, возможно, постарался бы избежать драки. Но теперь... — Он выпил рюмку до дна.

— Общий привет. — Нагло улыбаясь, к столу подошея Хват. В зале вдруг повисла тишина. Музыканты, видимо, сделали перерыв. Посетители, в основном знакомые Хвата или знавшие Олега, уставившись в их сторону, молчали. Те, кто не знал ни того ни другого, получив быструю информацию от своих знакомых или соседей, тоже напряженно ожидали развития событий. Викинг увидел, как к их столу неторопливо подтягивались парни. Он насчитал восьмерых.

— Чего надо? — сумрачно спросил Колобок.

— Да так, — усмехнулся Хват. — Приехал, мне сказали, что Страх сидит, а захожу и смотрю — он. Что же ты. Страх, — насмешливо посмотрел он на взбешенного Олега, — силком бабу сделал? Или давать перестала? — Хват засмеялся.

— Извините, — обратился к нему Викинг, — но вы не вовремя. У нас свой сабантуй. Так что будьте столь любезны, — он приветливо улыбнулся, — сдерните наскоряк. — В его последних словах была угроза.

Хват посмотрел на него.

— Ты грубый, приятель, — усмехнулся ок. — А что отмечаете? Не освобождение кореша? А... — Он понимающе кивнул. — Вы Вальку, наверное, втроем и оттыкали.

— Ты! — Громыхнув отброшенным стулом, Олег вскочил.

— Ну? — отступив на шаг, улыбнулся Хват.

— Праздника не будет, — с сожалением пробормотал Викинг. Поймал правую руку Олега, с силой дернул и усадил его на стул.

— Ты че?! — заорал Олег.

— Что здесь происходит? — раздался громкий женский голос. Повернувшись, он увидел подходившую Элеонору. Справа и слева от нее, настороженно озираясь, шли крепкие парни в униформе. — Убирайся. — Подойдя к столу, Элеонора гневно взглянула на Хвата. — Или желаешь, чтобы я набила тебе морду?

Хват со злостью смотрел на нее.

— Вали отсюда! — втиснулись между ним и женщиной двое парней. — Потому что виноват в любом случае будешь ты, — усмехнулся один. — У тебя пара секунд на размышление. Лично я с превеликим удовольствием сверну тебе челюсть.

Круто повернувшись, Хват пошел к выходу. Окружившие столик восемь парней торопливо расходились.

— Не могла немного припоздать, — с легкой досадой сказал Викинг.

— Так, — сердито посмотрела на него сестра. — Домой. Вас это тоже касается. Ночевать сегодня будете у меня.

— По тону ясно, — поднимаясь, улыбнулся Викинг, — что все попытки возражения отклонены. Пошли, парни, сегодня не совсем удачный день. Вопрос можно? — обратился он к сестре. Та молча кивнула. — Откуда тебе стало известно о том, где мы?

— Дома все узнаешь, — отрезала она и быстро пошла к выходу. Четверо парней последовали за ней. Около столика остались трое.

— Надеюсь, с ними мы драться не станем? — Улыбнувшись, Викинг взглянул на Олега. Тот со вздохом поднялся и пошел по залу.

Колобок, криво улыбаясь, тоже встал.

— Руки за спину или так можно? — спросил он охранников. Те засмеялись.

— Ребята, — вполголоса обратился к ним Викинг, — откуда она узнала?..

— Дома разберетесь, — с коротким смехом ответил один из охранников.

— Предельно ясный ответ, — буркнул Викинг.

— Ну, сучка рваная, — скрипнул зубами Хват, — я тебе это припомню!

Он понимал, что теперь об этом будут говорить все. И наверняка с насмешкой. И прекрасно понимал, что против парней Элеоноры у его команды не было ни одного шанса. И вдобавок ко всему его арестовали бы как зачинщика драки. На помощь Гобина рассчитывать теперь не приходилось.

— Трогай! — заорал он. — На дачу!

— Менты, — сказал ему сидевший рядом с водителем парень. — Подтянулись суки. — Хват увидел подъехавшие к ресторану четыре милицейские машины.

— Ой! — Валентина испуганно схватилась за спинку кровати. Немного постояв, разжала пальцы и сделала шаг. Потом другой. Улыбнулась. — Гадина, — сердито прошептала она, — сказала, что ходить не смогу, тварь. — Попробовала присесть и поняла, что может делать и это.

— Вон он, — увидев силуэт в проеме окна, буркнул Русый.

— Вижу, — кивнул человек в темном, облегающем фигуру костюме. Он прижал приклад снайперской винтовки к плечу — Ну? — поймав голову в оптический прицел, спросил он. — Делать?

— Нет, — с сожалением отозвался Русый. — Его даже пугнуть и то нельзя.

— Так на кой ты меня сюда приволок? — раздраженно спросил человек, опустив винтовку,.

— Чтобы место ты знал, — бросил Русый, — потому что, чувствую, придется мусора делать. Все равно я на него «добро» получу, — со злой надеждой закончил он.

— Подожди-ка. — Снова приложив приклад к плечу, снайпер поймал в прицел голову. — Так это же Себостьянов. Тогда понятно твое желание. — Усмехаясь, поставил винтовку прикладом на крышу.

— Пересеклись наши пути-дорожки, — процедил Русый.

— Мстительный ты, Мишка, — сказал снайпер.

— А ты, Пашка, слишком догадливый, — огрызнулся Русый. Вздохнув, махнул рукой. — Давай спускаться.

— На кой я инструмент волок? — Павел присел и стал разбирать винтовку.

Русый достал сигареты.

— Как только вы появились в ресторане, — сердито говорила Элеонора, — мне сразу позвонили. Я ведь предполагала, что вы пойдете в какое-нибудь подобное заведение. Я почти два часа держала своих парней в боевой готовности.

И когда узнала, что к ресторану подъехал Хват, решила, что пора ехать. Слава Богу, успела.

Сидевший с опущенной головой Олег молчал. Колобок усмехнулся:

— Могли бы немного опоздать. Я бы с удовольствием врезал...

— Тебе уже скоро сорок три! — гневно обратилась к Викингу Элеонора. — А ты по-прежнему...

— Тормози, — попросил ее брат. — Во-первых, — он улыбнулся, — сорок три мне уже было. Через пару месяцев стукнет сорок четыре. Но мой возраст здесь ни при чем. Я не хочу сказать, что я чертовски молод душой. Нет, но есть такие вещи, за которые надо обязательно расплачиваться. Я говорю про Хвата. Ведь ни для кого не секрет, что он... — Не договорив, взглянул на Олега. — Давайте выпьем за мою сестру, — наливая в рюмки коньяк, предложил он, — за красивую женщину и прекрасного человека. Я люблю тебя, — поднявшись, посмотрел он на сестру.

Элеонора улыбнулась:

— Ты забыл налить мне. Я тоже люблю тебя, Альфред. — Взяв рюмку, она посмотрела на сидящего с опущенной головой Олега. — Успокойся. Я понимаю тебя, но и ты пойми меня. Не так уж много есть людей, которым я могу полностью довериться. Я не говорю о работе, это совсем другое. Тебе же я верю. Так что не сердись, — попросила она. — И пойми: это хорошо, что ты не сцепился с Хватом.

— Я должен был убить его сразу, — хмуро взглянул на нее Олег, — но, знаешь, не хочется больше в зону. Даже из-за такого святого дела, как месть.

Да, я жил с Валькой, иногда мне было хорошо. А иногда, — он усмехнулся, — материл ее почем зря. Ни за что, просто потому, что считал, будто она мне жизнь испортила. Она не обижалась. — Вздохнув, взял рюмку. — Потому что понимала. Она наверняка ждет, что я разберусь с Хватом. — Он поднял рюмку и встал. — За тебя, Элеонора. Странное у тебя имя, — неожиданно добавил он, — да и у тебя тоже, — посмотрел он на Викинга. — И все равно спасибо. Не умею я благодарить. Не потому, что мне все равно, как ко мне относятся. Не потому. — Он покачал головой. — Просто мне никогда никто хорошего не делал. За тебя. — Он повернулся к Элеоноре.

— Я не знаю, о чем они разговаривали, — сказала Раиса Борисовна. — Резкову можно было выписать еще два дня назад. Ничего серьезного у нее не было.

Я не делаю этого по твоей просьбе, — взглянула она на сидевшую в углу Розу, — потому что неизвестно, что и как она будет говорить в милиции. Ее туда обязательно вызовут. Сейчас она молчит, потому что боится. И не столько за себя, сколько за мать. Но тебе придется оплатить ее лечение, — предупредила она, — и, разумеется, выдать энную сумму мне. Все-таки...

— Ты получишь, — тихо прервала ее Роза, — сколько скажешь. Но мне не нравится, что к ней ходит Себостьянов. Как думаешь, — она остро взглянула на Либертович, — с ним можно договориться?

— Думаю, нет. Он из тех, кто ненавидит зло и считает, что оно обязательно должно быть наказано. Я узнавала о нем. Живет Василий один. Ему двадцать восемь лет. Почему не женат, не знает никто. Приехал из Курска. С отличием окончил школу милиции. В прокуратуре работает всего три месяца. До этого был в ОМОНе. Ранен в Дагестане, на границе с Чечней. Смел, умен. Слабых мест не знаю. Но они у него наверняка есть. Да дело не в этом. — Она махнула рукой. — А в том, что он упрямый человек и будет копать, пока...

— Почему следствие ведет прокуратура? — вмешался в разговор сидевший до этого молча Гобин.

— Прокурор области, — ответила Раиса, — взял дело под свой контроль.

Оказывается, за три месяца изнасилование Резковой — пятый подобный случай.

Стиль, как говорится, тот же.

— Подожди, — всполошился Яков Юрьевич. — Значит, Роман мог участвовать в таком и раньше?

— Очень может быть, — вздохнула Либертович. — Он уже давно в группе Хвата. Я не говорила тебе об этом, потому что считала, что ничего страшного в этом нет. Роман уже взрослый, а вы его оберегаете, как маленького. Но когда узнала о его участии в изнасиловании Резковой... — Раиса вздохнула. — Хорошо еще, вовремя среагировал ты. Ведь опоздай мы хоть на три часа, Валентина рассказала бы Себостьянову все.

— Господи, — быстро перекрестилась Роза, — я не знаю, что со мной было бы.

— Ты представляешь, — возмущенно обратился к Либертович Гобин, — Роман сегодня сказал, что ненавидит нас! — Она молча с осуждением покачала головой. — Мы, видите ли, ему не даем жить настоящей мужской жизнью! Я, правда, быстро поставил его на место — сделал вид, что звоню в прокуратуру Себостьянову. Он так перепугался, что ноги мне целовать начал.

— Упустили вы его, — посмотрела на Розу Раиса. Затем встала. — Мне пора. О Резковой не волнуйтесь, она ничего не скажет. Я этого не допущу.

***

«Так, — взглянув на стоявшего на балконе с сигаретой Олега, поморщился Викинг. — Получается, что он должен выплачивать за джип Астроному. Да, жизнь начинается с дороги и порой преподносит такие сюрпризы, что только держись. Как же быть? Не знаю. Ясно одно — на Олега я, разумеется, наезжать не стану. Но тогда неприятности могут появиться у меня. — Он усмехнулся. — Впрочем, что за жизнь, если эти самые неприятности полностью отсутствуют. Справимся. А за жизнь, которая начинается с дороги, я здорово выдал. Действительно. Обычно все начинается с дороги. Ну а все это — самая что ни на есть настоящая жизнь. Ведь прежде чем что-то сделать, добираешься. То есть находишься в дороге. Ладно, — одернул себя Викинг. — Хватит философию разводить. Мне уже пора звонить в Москву и давать отчет. Но с этим придется повременить. Вот ситуация. Я многим обязан Тимуру, но Олег, можно сказать, спас меня, а следовательно, и мою сестру с ее дочерью. Предстоит сделать выбор. Впрочем, какой, к черту, выбор». Шумно вздохнув, вышел на балкон.

— Олег, — сказал он, — ты начал говорить о своей неприятности. Я сейчас тебе кое-что расскажу. Если что-то будет не так, поправишь. Предупреждаю, — серьезно добавил он, — это важно. Как для тебя, так и для меня.

— Лады, — кивнул немного удивленный Олег. — Начинай.


16 


Сойдя с автобуса, Мария поставила сумку на горячий от солнца асфальт и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.

— Жарко сегодня, — обмахиваясь носовым платком, сказала вышедшая из автобуса молодая женщина.

— Да, — согласилась Мария.

— Вы куда? — спросила женщина.

— До Березова.

— Значит, попутчицы, — довольно заметила женщина. — Я к матери еду. Вы знаете Андрееву Евгению Ивановну?

— Да мы, можно сказать, соседи. Дома напротив стоят.

— Как она, здорова?

— А как же. В деревне в эту пору болеть нельзя. К тому же корова у тети Жени. А вас как зовут?

— Даша.

— Меня Машей зовут.

По дороге к перекрестку, у которого они стояли, приближался «КамАЗ».

— Возьмет? — махая рукой, спросила Дарья.

— Он в ту сторону едет, — увидев мигающий левый поворотник, вздохнула Мария. В ее голосе прозвучало что-то странное, и Даша удивленно посмотрела на нее. «КамАЗ» затормозил.

— Куда, девоньки? — выглянул в открытое окно загорелый водитель.

— Березово! — громко ответила Даша.

— Садитесь, — открыв дверцу, кивнул он, — домчу.

— Сколько мы должны будем? — сухо спросила Мария.

— Сторгуемся, — улыбнулся он.

— Знаю я ваши цены, — недовольно проговорила она.

— Поехали, — забираясь в кабину, позвала Дарья. — Давай руку.

Хлопнув дверцей, Мария отвернулась к открытому окну. Бросив на нее быстрый взгляд, водитель на мгновение задумался. Потом улыбнулся и тронул тяжелую машину.

— Вы откуда едете? — приветливо улыбаясь, спросила Даша.

— Из Воронежа, — ответил он. — За яблоками. Мать позвонила. В этом году, сказала, яблок много.

— Они как-то через год, — кивнула Дарья. — Год — много, а на другой — очень мало. А мама ваша где живет?

— Ступино, — сказал водитель. — От вашего Березова два с половиной километра. Ну, может, чуть больше. Все хочу от деревни до деревни отметить километраж и забываю. А вы, значит, в Березове живете?

— Там, — кивнула Даша.

— И все у вас такие красавицы? — Он подмигнул ей. Ответить Дарье не дал сердитый голос Марии:

— На дорогу смотри. Дома, наверное, жена с детьми, а ты с бабами заигрываешь.

— Сердитая у тебя подруга, — необидчиво сказал водитель.

— У нее мать недавно умерла, — наклонившись к нему, негромко сказала Даша.

— Ясно, — кивнул водитель. Некоторое время все молчали.

— Вот и приехали, — бросив взгляд на по-прежнему смотревшую в окно Марию, сказала Даша.

— Где остановиться? — притормаживая, спросил водитель.

— Вон там, у колодца.

«КамАЗ», свернув с асфальтированной, местами выбитой деревенской дороги, остановился.

— Сколько с нас? — открыв дверцу и не глядя на водителя, спросила Мария.

— Да ничего не надо, — улыбнулся он.

— Думаю, хватит. — Она достала из сумки кошелек, вытащила несколько железных рублей и высыпала их в нагрудный карман его рубашки. Водитель хотел что-то сказать, но, вспомнив слова Дарьи об умершей матери, поморщился, достал монеты.

— Ну и подруга у вас, — буркнул он.

— Извините, — смутилась та. — Просто...

— Да ладно, — перебил он. — Вот. — Взяв ее руку, он ссыпал в ладонь монеты. — Верните ей, когда в настроении будет.

Мария, не оглядываясь, быстро шла к своему дому. Ей навстречу бросился здоровенный лохматый пес.

— Верный. — Она погладила собаку. — Есть, наверное, хочешь? Сейчас накормлю. — Взъерошила шерсть на загривке пса и пошла к высокому, с пятью ступенями, крыльцу.


17 


Кот, осмотревшись, подхватив ремень большой, набитой чем-то сумки, шагнул к двери, но охнул и согнулся. От стены сделал шаг к нему Горбун.

Выбросил падающего Кота в прихожую. Войдя следом, ухватил ручку торчавшего из живота Кота ножа, рывком вырвал. Усмехнувшись, подхватил сумку, вышел.

Захлопнул дверь.

Сидевший за рулем «восьмерки» Пень, явно нервничая, посматривая на подъезд, чуть слышно матерился.

— Чего он, сука, — процедил Пень, — резины, что ли, нажрался?

— Земляк, — обратился к нему один из проходивших мимо двоих парней, — дай прикурить.

Недовольно взглянув на него, Пень достал зажигалку, высунул руку в окно и щелкнул ею. Парни шагнули к машине. Один, нагнувшись, начал прикуривать и открыл дверцу машины. Сжав пальцы на руке Пня, рванул его на себя. Второй, стоявший сбоку, дважды ударил его ножом. Хрипло вскрикнув, Пень обессиленно обвис. Парни впихнули его на сиденье, хлопнули дверцей. Посмотрев по сторонам, неторопливо, спокойно разговаривая, двинулись к выходу со двора. Из подъезда вышел Горбун с сумкой. Проходя мимо «восьмерки», бросил на нее быстрый взгляд.

Увидев Пня со склоненной на плечо головой, хмыкнул. У тротуара стояла «шестерка». Задняя дверца сразу открылась. Горбун, поставив на сиденье сумку, сел сам. Машина тронулась. Водитель и второй парень, убившие Пня, молчали.

— Давай к Мадлен, — открывая молнию на сумке, бросил Горбун.

— Катька, — войдя в небольшую комнату, служившую спальней для гостей, сердито проговорила Рита, — ты чего лезешь к Руслану?!

— Да нужен он мне, — насмешливо ответила лежавшая на кровати Екатерина.

— Пользуйся сколько нужно. Он не в моем вкусе, — смеясь добавила она.

— Ты мне голову не морочь! Смотри. — Рита потрясла крепко сжатым кулаком перед лицом Астаховой. — Узнаю — все кости переломаю!

— Что?! — разозлилась Екатерина. Она хотела подняться, но Рита, ухватив ее за волосы, хлестнула по щеке. Взвизгнув, Астахова ногой сильно толкнула Риту в живот. Ахнув, та отпустила волосы, отступила на шаг. Екатерина вскочила и бросилась на рванувшуюся к ней Риту.

Женщины, вцепившись друг другу в плечи, затоптались на месте.

— Тварь, — выдохнула Екатерина. — Убью, сучка!

— Мразь! — ответно крикнула Рита. — Проститутка! Рванув противницу, Екатерина повалила ее на кровать. Рита сумела вывернуться и оказаться сверху.

Астахова снова повалила ее. Женщины, поочередно оказываясь наверху, боролись на широкой кровати. Раскатившись, поднялись на колени и, на мгновение замерев, вцепились друг другу в волосы. Завизжав от боли и злости, повалились в сторону и скатились на пол. Падение расцепило их злые объятия. Обе вскочили. На правой щеке Мадлен была небольшая царапина. У Екатерины был слегка оцарапан лоб.

— Она ждет нас, — оттолкнув пытавшегося загородить ему проход к лестнице парня, буркнул Горбун. — Астахова Кэт.

— А, — кивнул парень и отступил в сторону. Горбун легко взбежал по широкой лестнице. Остановившись, посмотрел вправо. Увидел двух стоявших у одной из дверей парней.

— Эй! — окликнул он их. — Где хозяйка? Те переглянулись. В это время из-за двери, у которой они стояли, раздались пронзительный женский крик и грохот выстрела. Снова раздался крик, но теперь кричали уже двое. Парни бросились в комнату, но тут же выскочили, закрывая глаза руками и чихая. Следом за ними, чихая и отплевываясь, выбежала Екатерина. Прислонившись к стене, стала протирать слезящиеся глаза. Горбун рванулся к ней. В это время из комнаты, широко открыв рот, прижав ладони к слезящимся глазам, вышла Рита. Из комнаты через открытую дверь донесся запах газа.

— Из газового пистолета стрельнули, — буркнул Горбун. Подхватив Екатерину за плечи, повел ее к лестнице.

— Держите ее! — закричала Рита. Горбун, удерживая Екатерину левой рукой, правой выхватил пистолет и направил ствол на рванувшихся к ним парней.

— Еще шаг, — угрожающе бросил он, — и пристрелю!

— Хватайте их! — крикнула Рита.

— Убью, гадина! — вывернувшись из-под руки Горбуна, закричала Екатерина и, шлепая босыми ногами, побежала к ней. Та бросилась ей навстречу. С пронзительным визгом столкнувшись, они упали. И сразу поднялись на колени, пустив в ход кулаки. Потом обхватились и покатились по устланному широкой ковровой дорожкой полу коридора. Горбун с усмешкой опустил рукоятку пистолета на голову одному из уставившихся на борющихся женщин парней. Второй отскочил и, закричав «Сюда!», выхватил из-за пояса пистолет. Горбун ткнул его стволом «ТТ» в живот и нажал на спусковой крючок. Приглушенно хлопнул выстрел. Сложившийся пополам парень завалился на бок. Горбун бросил быстрый взгляд в сторону лестницы, подскочил к женщинам и с силой ударил Риту в висок. Обхватив Екатерину, рывком поднял ее.

— Уходим, — негромко бросил он, — иначе нам хана. — Не понимая, в чем дело, Екатерина продолжала рваться к лежавшей на спине Рите. — Тихо! — тряхнув ее, рыкнул Горбун.

— Все сюда! — раздался голос. Обернувшись, Горбун навскидку, не целясь, выстрелил. Бросившийся к ним парень пошатнулся и упал на спину. Вокруг головы медленно расползалось кровавое пятно.

— В окно! — толкнув Екатерину в сторону распахнутого окна, крикнул он.

Она побежала к окну. Горбун медленно попятился. Едва из-за угла появился человек, выстрелил. Тот упал. Екатерина, добежав до окна, выглянула.

Под окном первого этажа коттеджа была большая клумба.

— Прыгай, — крикнул Горбун.

— Высоко! — ответила она. — Боюсь!

— Прыгай! — закричал он.

Из-за угла, от лестницы, выскочили двое и стали в него стрелять. Пуля попала Горбуну в плечо. Он тоже выстрелил. Услышав выстрелы, Екатерина обернулась. Короткий посвист пролетевшей мимо головы пули придал ей смелости.

Она, поддернув надорванную юбку, забралась на подоконник и прыгнула. Горбун, уложив одного двумя выстрелами, загнал обратно за угол второго и бросился к окну. Вслед ему стреляли уже трое. Пуля попала ему в бедро, он упал. Дважды выстрелил. Нажав курок в третий раз, услышал сухой щелчок. Горбун выщелкнул обойму и не сводя напряженного взгляда с бросившихся к нему троих, зажав рукоятку пистолета коленями, выудил из заднего кармана обойму. Парни открыли огонь. Вздрогнув, Горбун выронил пистолет, раскинул руки и замер.

Екатерина с криком приземлилась на клумбу. Сверху раздавались выстрелы.

Екатерина встала и ухватилась за металлическую ограду клумбы. И тут из окна грянул выстрел. Пуля вошла в землю у ног поднимавшейся Екатерины... Она завизжала и быстро побежала к воротам. Вслед ей из окна стреляли двое.

Появившийся над забором один из парней Горбуна открыл огонь. Одного ему удалось свалить сразу. Выскочившая в открытую калитку Екатерина увидела рядом «шестерку», на ее крыше стоял парень и стрелял из пистолета.

— Где Горбун? — спросил сидевший за рулем второй.

— Там. — Екатерина махнула рукой на коттедж. — Уезжаем. — Открыв дверцу, быстро села.

— Хорош! — крикнул водитель. Парень, который стрелял с крыши машины, полетел вниз. Водитель и Екатерина увидели у него на затылке кровавую точку.

Водитель тронул машину. Из ворот выскочили трое парней и вскинули пистолеты.

— Не стрелять! — крикнул кто-то от коттеджа.

— Куда? — не поворачиваясь, спросил водитель.

— К Фанфану, — приказала Екатерина.

— Врача! — крикнул боевик, державший на коленях окровавленную голову Риты. Она, застонав, открыла глаза, дотронулась до виска. Увидев на кончиках пальцев кровь, вскрикнула. — У вас только содрана кожа, — успокоил ее парень, — ничего страшного.

— Где эта гадина? — Удерживаясь за его плечо, она приподнялась.

— Уехала, — недовольно бросил подошедший мужчина в тельняшке. — Ее прикрыл один, вернее, двое. Тачку к забору подогнали...

— Найдите ее! — визжала Рита. — И ко мне! Найдите!

— Там ментов не видно? — с тревогой обратился мужчина в тельняшке к стоявшему у окна парню, — Да сюда они не приедут, — уверенно ответил парень. — Здесь ближайшее жилье в километре. И то какой-то уголовник живет. Он стучать не станет. Этих куда? — Парень кивнул на тело Горбуна. — Стрелял, сука, классно. Видать...

— Оттащите всех в гараж, — перебил его мужчина. — Вечером отвезем куда-нибудь.

— Найдите Катьку! — снова закричала Рита.

— Слабо он ее треснул, — усмехнулся один из боевиков.

— Подожди, — остановил Екатерину Руслан. — Кто пытался убить тебя?

— Ритка! Она сначала угрожала мне! Вбила себе в голову, что я с тобой любовь кручу. Мы с ней сцепились. — Она указала на царапины на лбу и на щеке. — Потом она в меня хотела из газового пистолета выстрелить. Я отбила руку. Она два раза стреляла. Мимо. Мы с ней газу надышались. Потом в коридоре снова сцепились...

— Подожди. Пойдем ко мне, там все расскажешь. — Отпуская двоих боевиков, махнул рукой.

— Скажи, чтоб моего накормили, — попросила Екатерина.

— Вы слышали? — спросил он не успевших отойти парней. Один из них кивнул. Фанфан повел Екатерину в кабинет.

— Что, доктор? — с тревогой спросила Розова. Сняв очки, врач повернулся к ней.

— Загноения нет. Уверен, что анализ крови будет хороший.

— Значит, — тихо спросила Розова, — ампутация мне не грозит?

— Господи, — по-отечески проворчал Валерий Антонович, даже думать об этом забудьте.

— Доктор, — Розова широко раскрыла влажные от недавних слез глаза, — это правда?

— Милейшая, — вздохнул Валерий Антонович, — я вышел из того возраста, когда женщинам стараются сделать приятное, даже говоря не правду. И передайте огромный привет вашей очаровательной настырной подруге, — улыбнулся он. — Во многом благодаря ей вы можете радоваться жизни.

— Вот это да! — покрутил головой Фанфан. Задумавшись, посмотрел в окно.

— Надеюсь, ты не будешь принимать Риткину сторону? — спросила Екатерина.

Странно улыбаясь, он, повернувшись, взглянул на нее. Некоторое время оба молчали.

— Почему не отвечаешь? — не выдержала Астахова.

Руслан, поднявшись, неторопливо подошел к холодильнику, достал бутылку виски, поставил на столик. Посмотрев на Екатерину, вздохнул.

— Ритка — моя женщина, — негромко начал он, — пусть в прошлом она...

— Ты думаешь, что говоришь?! — вскакивая, закричала Екатерина. — Неужели ты убьешь меня из-за этой потаскухи?! Ведь она...

— Знаешь, почему я с ней? — словно не слыша ее, спросил он. — Я не красавец, толстяк, морда круглая, есть живот, волосы редкие. И всю жизнь от меня шарахались надменные красавицы вроде тебя. Потом, когда у меня начали водиться деньги, некоторые ложились в постель со мной, с человеком, имеющим много денег. Я хорошо знаю твоего мужа. Он принес мне немало неприятностей.

Пару раз из-за боевиков Арсена я потерял приличные суммы. Так, может, мне стоит нанести удар ему? — усмехнулся он.

— Ты думаешь, Арсентия огорчит моя смерть? — пытаясь говорить вызывающе, спросила Екатерина. — Да он будет только рад. У него есть женщина, которую...

— Господи, — засмеялся Руслан, — почему вы все сразу думаете об убийстве? Например, для меня это серьезная и, я думаю, неразрешимая проблема.

Даже если убийство совершу не я, спать спокойно уже не смогу. Я говорю про другое. Я знаю, что как мужчина не нравлюсь тебе. Но... переспи со мной, и ты обретешь в моем лице помощника. Только не надо говорить, что ты не можешь вот так сразу, — предупредил он. — Надеюсь, ты помнишь Хвата?

— Знаешь, — улыбнулась Екатерина, — я давно хотела познать сексуальные возможности полного мужчины. Мы приступим прямо сейчас? — спокойно спросила она. Руслан, изумленно раскрыв рот, смотрел на нее. — Ты ведь не думаешь, что я шлюха и ложусь с тобой из-за денег? — рассмеялась Астахова. — Или, может, ты решил, что я испугалась Ритку? Все гораздо проще. — Подойдя к нему, положила руки на плечи. — Я действительно хочу тебя, — глядя ему в глаза, прошептала Екатерина. — Не знаю, — вздохнув, прижалась всем телом к Руслану. — Может, потому, что впервые в жизни почувствовала, что меня могли убить. Потом, возможно, я стану ненавидеть тебя за эту ночь. И презирать себя. Но это будет потом. Сейчас я хочу тебя.

— Кто тебя послал? — испуганно спросил Иннокентий;

— Арсен, — ответил стоявший у двери Губа. — Он не хочет твоей смерти, — опередил он открывшего рот парня. — Но ему нужна правда. Ты пытался убить Розову?

— Нет, — тихо ответил Иннокентий, — не я.

— Кто дал тебе наводку на Таракана? — спросил Губа.

— Я случайно нашел деньги, — торопливо заговорил Иннокентий, — совершенно случайно. Когда узнал его, подумал, что, возможно, он везет...

— Слушай меня внимательно, — сказал Губа, — у тебя есть шанс остаться живым. Но это будет только в том случае, если ты скажешь правду. Арсен не любит шутить. Я — тем более. Я бы с удовольствием сломал тебе шею вместо этого разговора, но, — он с сожалением развел руками, — я выполняю работу и делаю то, за что мне платят. Итак, — он вздохнул, — начнем сначала. Ты пытался убить Розову? Кто дал тебе наводку на Таракана? И кто сообщил о том, что Розова поедет с Таракановым?

Вытаращив глаза, Иннокентий схватил графин и взмахнул им.

— На помощь! — завопил он. — Убивают! Усмехнувшись, Губа повернулся и вышел.

— Ему нужен психиатр. — Вздохнув, отряхнул невидимую соринку с плеча. — Моя помощь здесь пока не нужна. Где я могу видеть результаты последних анализов? — обратился он к дежурной медсестре.

В палату мимо него быстро вошли двое крепких мужчин в белых халатах и женщина-врач. Дотронувшись до раздвоенной верхней губы указательным пальцем, Губа взял из рук медсестры историю болезни и сделал вид, что читает.

— Так, — через некоторое время кивнул он. — Спасибо. — Отдав листок, снова стряхнул невидимую соринку и неторопливо пошел по длинному коридору.

— Кто это? — вполголоса спросила медсестру подошедшая санитарка.

— Хирург из Москвы, — шепотом ответила медсестра.

— Значит, вы ничего не помните? — спросил Розову молодой мужчина в милицейской форме.

— Я уже говорила, — возмущенно ответила она, — что не помню! И просила оставить меня в покое. Я буду жаловаться вашему начальству.

— Совершено убийство, — не дал договорить ей милиционер. — Поэтому вам, хотите вы этого или нет, придется ответить на мои вопросы. Итак, что вы помните?

— Ничего! — вспыльчиво проговорила Татьяна. — Я ничего не помню! Ясно?!

— Вы просто не понимаете, — сдержанно сказал милиционер. — Дело в том, что вы можете быть соучастницей убийства. Видите ли, водитель машины, в которой найдена ваша сумочка с документами, убит. Вы избиты и ранены ножом. Но живы. А если это все просто бутафория? Ваши сообщники убивают водителя, которого на это озеро заманили вы. Затем они избивают вас. Для того чтобы отвести и от вас всякое подозрение. Что вы скажете на это?

— Вы это серьезно? — Розова изумленно уставилась на него.

— Вполне.

— Ну, знаете ли...

— Еще не знаю. — Поднимаясь, он закрыл папку. — Но мы обязательно докопаемся до истины.

— Идите вы к черту, — закрыв глаза, устало сказала Розова.


18 


— Значит, вот как, — кивнул Арсентий. — Это со страха или здесь что-то другое?

— Не пойму, — проговорил мужской голос. — Например, мне показалось...

— А вот это мне совсем неинтересно, — недовольно перебил его Астахов. — Мне нужна правда, понял? — Не дожидаясь ответа, отключил сотовый телефон.

В открытую дверь несмело вошел Комод.

— Ну? — вопросительно уставился на него Астахов.

— Горбун убит.

— Горбун? — удивленно переспросил Арсентий. — Где? Когда?

— В Туле. Когда — неизвестно. Его нашли на свалке. Шесть пулевых.

— Кто сообщил?

— Его мать.

— Так. Пошли в Тулу кого-нибудь. Пусть разузнают все. Катька не звонила? — Комод молча покачал головой. — Стерва, — процедил Арсентий.

— Кого лучше послать в Тулу? — спросил парень.

— Сам поезжай! — крикнул Астахов. — А то нажрал морду! Ничего не делаешь! Все. — Он махнул рукой на дверь. — Свободен! — Комод вышел. — Сволочи, — прошептал Ар-сентий. — Все ждут не дождутся, когда я сдохну. Только хрен вам всем на рыло, всех переживу. — Помотав головой, закурил. Некоторое время сидел неподвижно. Потом встал и прошелся по кабинету. — Похоже, кто-то на меня зуб точит. Кому потребовалось Горбуна убивать? Интересно. Если и Губу пришьют, то надо будет Катьку прижать. Горбун с ней был. Неужели она не знает? А если знает, то почему молчит? Нет, здесь что-то не так идет. Танька тоже в молчанку играет. Кешка, сучонок, и тот не колется. Подожди, а если все это просто мои фантазии? Мало ли кто мог Таракана убить? Но тогда почему молчит Танька? — снова спросил себя Арсентий. Не найдя ответа, уставился в окно.

— Можно? — услышал он несмелый голос. Не оборачиваясь, узнал голос Рыбакова, кивнул.

— Заходи. — Рыбаков неуверенно вошел в полуоткрытую дверь. — Что решил?

— по-прежнему глядя в окно, спросил Арсен.

— Знаешь, — вздохнул тот, — ты прав. Мне не быть лидером. И даже наравне с тобой не смогу. Так что давай оставим все так, как было.

— У тебя варит башка, — наконец обернувшись, кивнул Арсентий, — ты специалист по разного рода сделкам и тому подобному. Но сейчас время такое, что при голове нужно иметь и силу, понимаешь?

— Да, — опустив голову, вздохнул Семен.

— Ну что же, — улыбнулся Астахов, — надеюсь, на этом наши разговоры о равноправии закончены. Запомни, — угрожающе добавил он, — если еще раз ты мне скажешь такое, я тебя смешаю с землей. Все. — Увидев, что Рыбак хочет что-то сказать, остановил его. — На этом тормоз. Получать ты будешь, как и прежде. В общем, внешне ничего не изменилось. Мы тоже забудем об этом. Кстати, — весело спросил он, — как к этому отнеслась твоя Лизка?

— Я сделал вид, что перепил, — усмехнулся Семен. — Она сразу ушла.

Скорее всего оповещать Азиата и Астронома.

— Ты прав, — улыбнулся Арсен. — Ее провожали до хаты Азиата. Так что теперь нам с тобой надо разыграть все, как того требует ситуация. Ты обижен на меня и желаешь занять мое место. Ты говорил об этом Лизке, и не стоит ее разочаровывать. И вот на этом мы и подловим Астронома с Азиатом.

— Если можно, — несмело попросил Рыбак, — немного подробнее. На чем именно ты хочешь их подловить? И зачем?

— На чем, мы решим. А зачем — затем, чтобы покончить с этими тварями, потому что, если этого не сделаем мы, они опередят нас. Сейчас, — Астахов презрительно улыбнулся, — они еще никто. Так, имеют определенный вес среди себе подобных. Но упрямо лезут вверх. А допустить это — значит, накинуть себе на шею петлю. В свое время я оказал им услугу. Иначе бы они перестали существовать.

Если не как люди, то по крайней мере как деловые. И только чуть позже понял, что делать этого не стоило. Знаешь, — неожиданно разоткровенничался он, — когда я почувствовал силу, то покровительствовал всем. И только позже понял, что это глупо. Как говорят, на ошибках учатся. К сожалению, я всю жизнь учился на своих. Но то время ушло и никогда не вернется.

— Мы это, — после продолжительной паузы нерешительно спросил Рыбак, — вместе или... — Не договорив, замолчал.

— Все так же, — кивнул Астахов, — как и прежде. Только мы будем знать, как все обстоит на самом деле.

Если бы Астахов повнимательнее всмотрелся в глаза Рыбака, он увидел бы в них злорадство.

— В общем, — сказал Арсентий, — для начала ты зарядишь им путь наших машин с холодильниками из Липецка. «Стинол» сейчас популярен, и Азиат не упустит возможности нагреть меня на несколько кусков. Правда, они, наверное, уже поняли, что ты подставил их с мебелью. Армяне напролом не лезут, но свое дарить никому не будут. Тем более Азиату. Если Лизка, так или иначе, обмолвится об этом, отреагируй просто: Арсен говорил, что будут его машины, а потом продал партию мебели армянам. Я об этом узнал только сейчас. Хотя этот разговор должен начать ты сам. Так будет правдоподобнее.

***

Азиат встретил вошедшего Астронома вопросительным взглядом.

— Придется платить, — буркнул тот. — Армяне требуют всю сумму плюс процент. Точнее — десять процентов от стоимости всей партии.

— Ни хрена себе! — возмутился Тимур. — Это же...

— Ты можешь предложить что-то другое? — недовольно прервал его Астроном.

— Как они насчет Арсена? — сменил тему Азиат.

— Я просто намекнул, что, если какие-то нелады с Арсеном, они могут вполне рассчитывать на нашу помощь.

— А они?

— Не сказали ни да ни нет. Но по их мордам я понял, что они с удовольствием отрезали бы Арсену яйца и заставили съесть. Они так многозначительно переглядывались, что...

— Нормалек, выходит. Мы будем им платить. То есть они сделают на нас деньги. Если же Арсен им наступит на хвост, они смогут обратиться к нам за помощью. Знаешь, мне это не в жилу. Лучше, по-моему, добазариться с Арсеном. А что? — увидев удивление Астронома, пожал он плечами. — Будем выплачивать ему определенный процент. Я подсчитал — с помощью Арсена мы сможем развернуться.

Несколько придорожных кафе без боязни, что их спалят или обложат оброком. Плюс девочки. Кроме этого, возьмем под контроль несколько пригородных районов Тулы.

Коснется дела — Арсен им быстро укажет, что почем.

— Подожди, — попросил Астроном, — еще вчера ты говорил совершенно другое и готов был немедля начать войну с Арсеном. Как тебя понимать? Когда ты настоящий? Только что я узнал настоящего Тимура?

— Брось, — усмехнулся Азиат, — не надо выдавливать из меня слезу раскаяния. Я же сказал, подумал и понял: Арсен — это сила. Идти против него — себе дороже выйдет. Если же он нас будет прикрывать, мы сможем очень неплохо зарабатывать. С теми же армянами. Пошлем их на...

— Подожди, — перебил его Астроном, — неужели ты серьезно думаешь, что Арсен будет нас прикрывать? Ведь это он подставил нам армян. Мы думали, машины его, и только поэтому...

— Сказать об этом мы не можем, — перебил его Азиат. — А если они как-то узнают, Арсен найдет способ обломать им кайф. Арсен знает, что делает. Иначе бы он хрен навел нас на армян. Но лично я думаю: Арсен просто проверял нас на боеспособность. Он знал, что мы думаем, будто машины идут ему. И все-таки взяли их. И понял, что мы можем многое.

— Если бы машины были его, — возразил Астроном, — нас просто кастрировали бы. Даже убивать не стали.

— Чего-то ты все об отрезанных яйцах щебечешь, — проворчал Азиат. — Может, тебе их и оттяпают. Лично мне смогут отрезать яйца только мертвому.

— Какая разница, — поморщился Астроном. — Дело не в том, когда и как это сделают. Надо думать, как и что делать, чтобы взойти на вершину и попасть в вагон для...

— Ты уже достал своим вагоном, — недовольно заметил Азиат.

— Мне просто хочется жить по-людски. Неужели это непонятно? А жить на те гроши, которые мы достаем, рискуя своими шкурами, не хочется. Надо искать способ зарабатывать большие деньги.

— Начать работать с Арсеном — вот и способ. И бабки будут, и крыша.

Сейчас круче Арсена в этом деле хрен кого найдешь.

— Ладно, — немного подумав, кивнул Астроном.

— Все это следует обмозговать. Нужно сделать так, чтобы Арсен сам предложил нам сотрудничество.

— Вот как, — насмешливо улыбнулся Астроном. — Как ты себе это представляешь?

— Вот это и нужно продумать. И так как башковитый у нас ты — мысли.

— Ладно, — кивнул Астроном, — что-нибудь придумаем. Но меня сейчас волнует другое: я поверил, что твой Викинг сможет выбить деньги из водителя. Но он молчит. Ты же говорил...

— Все будет путем, — бросил Азиат. — Я же говорил, что Викинг делает все обстоятельно. Получишь ты бабки. Так что не ломай уши. К тому же это не так важно. Мы же только что решили...

— Я еще не решил, — перебил его Астроном.

— Привет. — В комнату вошла Лиза. Оба уставились на нее. — Арсен вернул Рыбака, — сказала она. — Сам позвонил.

— Я так и думал, — кивнул Астроном. — У Рыбака голова работает, и многие удачные сделки Арсен заключил благодаря ему. Откуда ты узнала?

— Семен позвонил. Наверное, чтобы похвастаться. Голос у него был такой довольный и даже гордый. Да, он сказал, что мебель заказывал Арсен. И везти ее должны были его машины. Но в последний момент он отдал ее армянам. А они свои машины послали.

— Тогда понятно, — криво улыбнулся Азиат. — Но, с другой стороны, это даже хорошо. Повышает нас в цене. Арсен должен оценить это.

— Слушай, — задумчиво обратился к Елизавете Астроном, — что там за дела с любовницей Арсена? С Розовой?

— Точно не знаю. — Она пожала плечами. — Семен ничего не говорил.

— Узнай у него, — попросил Астроном.

— Зачем тебе это? — спросил Азиат.

— Пока не знаю. Но, может быть, это шанс заинтересовать Арсена нами.

— Подожди, — сказала Рыбаку Лариса, — значит, Арсен так до сих пор ничего существенного и не знает?

— Ты меня за идиота держишь?

— Почему ты так говоришь? — с обидой спросила она.

— Арсен был у тебя. И вы говорили с ним об этом. Так что, сестренка, не надо заливать мне баки водой. После этого я точно не тронусь. Мне интересно вот что: зачем ты лезешь в это? Ведь Арсен может подумать, что это дело твоих рук.

— Он уже так говорил, — засмеялась Лариса. — Правда, не обвинял, но выдвинул такую версию.

— Ты понимаешь, чем это может кончиться?

— Как не понять! Пока все идет так, как того хочу я.

— Я могу узнать, чего ты хочешь? Ведь все-таки я твой брат. И кроме того, компаньон Арсентия.

— Компаньон? — Лариса фыркнула. — Не смеши меня. Кроме того, мне не требуется ничья помощь. А уж твоя, — она насмешливо посмотрела на брата, — тем более.

— Зачем же так категорично? — усмехнулся Семен. — В жизни все бывает. А ближе, чем я, у тебя никого нет.

— Мне никого и не надо. Я привыкла быть самостоятельной.

— Хорошо, — согласился Семен, — делай, как считаешь нужным. Но если все-таки потребуется помощь — позови. Я люблю тебя, Лариса. Ведь все-таки, как ни крути, ты моя младшая сестра. Следовательно, я просто обязан помогать тебе.

— Он шагнул к двери, но на мгновение задержался. — До свидания. Не забудь о том, что я сказал.

Лариса проводила брата удивленным взглядом. Кажется, он говорил это серьезно. "Жаль, ты сделал это позднее, чем следовало. — Посмотрев на часы, Лариса поднялась с кресла и потянулась. — Снова не выспалась, а недосып старит.

— Она посмотрелась в зеркало. — Впрочем, мне это пока не грозит. Но все равно.

Надо..."

Мелодично пропел звонок входной двери. «Может, Арсентий?» — предположила она и вышла в прихожую.

— Кто? — звонко спросила Лариса.

— Я забыл бумаги, — узнала она голос брата. Недовольно надув губы, она открыла замок.

***

Зоя с потоком пассажиров направилась к эскалатору. Метрах в двух за ней следовали двое молодых крепких мужчин. Как только она ступила на первую ступеньку, один из них сделал вперед несколько быстрых шагов, оттеснил пожилую женщину и оказался за спиной девушки. Второй держал прежнюю дистанцию.

— Здравствуйте, — удивленно проговорил в телефонную трубку Барсуков.

— Вы меня не знаете, — услышал он мужской голос. — У вас, разумеется, телефон с определителем номера, но в данном случае вам это ничего не даст.

— Что с Зоей? — выдохнул Николай Васильевич.

— Ничего, — сказали на другом конце линии, пока ничего.

— Что нужно? — спросил Николай Васильевич и потер лысину.

— Если твоя дочь еще раз появится у Розовой, с ней случится то же самое. — В трубке раздались гудки отбоя.

— Я так и знал, — буркнул Барсуков, аккуратно положил трубку и начал быстро одеваться. Затем бросился к телефону. Быстро набрал номер. Трубку на другом конце взяли почти сразу. — Дуй к метро «Речной вокзал», — быстро сказал Барсуков. — Сейчас должна подъехать Зоя. Присмотри за ней. — Едва он закончил говорить, трубку на другом конце положили. — Если с ней хоть что-то произойдет, — прошептал Николай Васильевич, — я тебя, Арсентий, наизнанку выверну.

Игорь в потертых джинсах и пестрой рубашке с закатанными рукавами, учащенно дыша, остановился, посмотрел на часы. Внимательно всмотрелся в выходивших из метро людей. Увидев Зою, облегченно вздохнул. Слегка отвернувшись, искоса наблюдал за ней. Пропустив девушку вперед, двинулся следом. Он успел заметить, как двое молодых мужчин как бы поменялись местами.

Когда человек, шедший сзади, ускорив шаг, догнал идущего почти вплотную за Зоей, тот остановился и, когда между Зоей и догнавшим его расстояние составило около двух метров, зашагал вперед, не отставая и не приближаясь. Игорь довольно быстро догнал его. Зоя остановилась на автобусной остановке, Игорь спрятался за толстой женщиной, которая держала на руках маленькую лохматую собачку. Увидев, что оба мужчины подошли к Зое почти вплотную, Игорь переместился за обнимавшуюся парочку. Он увидел, как стоявший справа от Зои человек сунул руку в карман спортивной куртки.

— Зоя! — весело воскликнул Игорь. Она повернулась и удивленно посмотрела на него.

— Игорь?

— Здравствуй, — остановившись так, чтобы видеть быстро переглянувшихся мужчин, улыбнулся он. — Домой?

— Да, — сделав шаг вперед, кивнула Зоя.

— Поедем с нами, — кивнул он на стоявшую невдалеке машину. — Я с приятелями прокатиться решил и тут увидел тебя. Поехали?

— Хорошо.

— Закурить нету? — не спуская глаз с обоих мужчин, обратился к ним Игорь.

— Не курим, — буркнул один, и они смешались с людьми на автобусной остановке.

— Что случилось? — тихо спросила Зоя.

— Ничего, — улыбнулся он. — Просто решил довезти тебя до дому, вот и все. — Он стоял до тех пор, пока мужчины не втиснулись в переполненный автобус.

— Все-таки ты появился не просто так, — покачала головой Зоя. — И так смотрел на этих двух... — кивнула она на тронувшийся автобус. — Они...

— Давай оставим вопросы на потом, — предложил капитан. — Я действительно на машине. Так что...

— А где приятели? — улыбнулась Зоя.

— Забыл им позвонить, — тоже улыбнулся Игорь.

Барсуков, затянувшись, бросил окурок, сделал несколько шагов перед подъездом, остановился и достал сигарету. Прикурил. Убирая зажигалку в карман, увидел вывернувшую из-за угла «восьмерку». Облегченно вздохнув, шагнул было навстречу, но опомнился, бросил сигарету и наступил на нее ногой.

— Папа, — с упреком сказала вышедшая из машины Зоя, — ты снова курил?

— Ну? — Барсуков взглянул на подошедшего Игоря, — Вот, — улыбнулся он. — Случайно встретил у метро Зою и решил ее довезти.

— Правильно сделал, — подыграл ему Николай Васильевич.

— У вас плохо получается, менты, — насмешливо оглядела обоих Зоя и быстро пошла к подъезду. — Долго не шепчитесь! Я разогреваю обед!

— Были какие-то двое, — негромко сказал Игорь. — Что хотели, не знаю.

Мне показалось, вели ее. На остановке не выдержал — они встали слишком близко к ней. Хотя если бы хотели убить, то в толпе, возле метро, гораздо удобнее.

Почему вы позвонили? — спросил он.

— Значит, молчит, — покрутил головой Арсентий. — Чего она боится?

Неужели думает, что я не смогу на этот раз защитить ее? Но мне нужно знать, что именно случилось там! — Астахов посмотрел на стоявшего у двери Губу. — Ты говорил, что она здорово напугана. Почему?

— Вот этого сказать не могу. Она точно чего-то боится. У нее в глазах страх.

— Черт возьми, — буркнул Арсентий. — Она знает тебя и все равно молчит.

Как это все понимать? — Подумав, что вопрос адресован ему, Губа пожал плечами.

— Да, — вспомнил Астахов. — В Туле убит Горбун. Нашли на свалке. Не знаю, как опознали, но сообщили его матери. Мне Комод сказал. Я его отправил в Тулу.

Похоже, кто-то решил испортить мне жизнь. — Губа стоял молча. — Впрочем, тебе это до лампочки. Слушай, переходи ко мне. А то что получается: если кто-то предложит тебе крупную сумму в баксах, то ты и меня... — Не договорив, провел по горлу.

— Я вольный казак, — улыбнулся Губа, — и никогда ни на кого работать не стану. Я это сразу решил. Зависеть от кого-то — не для меня, так что извини...

— Все, — перебил его Арсентий. — Завязали на этом. Предложение сделано, ответ я получил. Но в данное время я могу надеяться на тебя?

— Я исполняю твои заказы, — спокойно проговорил Губа. — Если же дело дойдет до войны с кем-нибудь, я умываю руки. Правда, — он с досадой поморщился, — Доцент. Вот в этом случае ты можешь рассчитывать на меня. Это моя недоработка.

— Успокоил, — кивнул Арсентий. — Ну что же, и на том спасибо. Что же касается Доцента, я найду его и отдам тебе. Надеюсь, его ты отработаешь бесплатно?

— Если ты найдешь его, — со сдержанной злостью проговорил Губа, — один твой заказ выполню за спасибо.

— Ловлю на слове.

Словно дождавшись, пока мужчины закончат разговор, прозвонил телефон.

Арсентий взял трубку.

— Да.

— Слушай, Арсен, — услышал он негромкий мужской голос, — представляться не стану. Просто хочу сказать: если с ней что-то случится, я до суда доводить тебя не буду. Сам пристрелю.

— Тормозни, — удивленно попросил Астахов, — с кем... — Услышав гудки отбоя, непонимающе посмотрел на определитель номера. Взял ручку, записал. Снова удивленно хмыкнул. Протянув руку, взял сотовый. — Привет, — не представляясь, бросил он. — Мне немедленно нужно узнать, чей номер семьсот тридцать пять двести двенадцать.

— Не отключайся, — услышал он голос.

— Я пойду, — сказал Губа.

— Секунду, — бросил Арсентий.

— Телефон какого-то метрополитена, — услышал Арсентий. — Какого, установить не удалось. Они подключены к городской сети и имеют...

— Все, — резко прервал говорившего Астахов и отключил телефон. Взглянул на Губу. — Ладно, — немного подумав, сказал он. — Свободен. Если понадобишься, где искать?

— Я сам буду периодически звонить.

— А если понадобишься срочно? — настойчиво спросил Арсентий.

— Деду звякнешь, — немного помолчав, решил Губа. — Он мне сразу передаст.

— Не знаю, что ты наделал, — ульйнулась вошедшая в комнату Светлана, — но тебя усердно разыскивают.

— Тебе смешно, — буркнул сидевший в кресле перед видео Доцент, а тут на улицу за сигаретами выйти боюсь. Ты же обещала утихомирить Губу.

— Инициатива исходит от Астахова, — вздохнула она, а с ним договариваться очень непросто.

— Значит, ты только на словах все можешь! — насмешливо проговорил Доцент. — А коснулось дела — все, даже подол юбки вспотел!

— Оскорблять женщину, — спокойно сказала она, — занятие, недостойное мужчины.

— Ну почему же? — ухмыльнулся Доцент. — Если дело касается бабы, это вполне допустимо. Даже более того — необходимо. Хотя бы ради ее же пользы. А то она строит из себя черт знает кого, а на деле... — Плюнув на пол, растер ногой.

— Наглядно, — улыбнулась Светлана.

— Убедил? — поинтересовался Доцент. — И слава Богу, хоть какая-то польза. Может, поумнеешь, станешь наконец-то женщиной, у которой слова с делом не расходятся.

— Сегодня же уходи. — Достав из сумочки пачку сигарет, Светлана закурила. — И больше никогда у меня не появляйся. Надеюсь, я ясно сказала?

— Яснее некуда. Но ты упустила одно обстоятельство. — Усмехнувшись, он сделал шаг в ее сторону. — Я и убить могу. — Снова сделав шаг, замер. В руке Светланы он увидел небольшой пистолет, ствол которого смотрел ему в грудь.

— Ну? Что ты еще скажешь? — Не слыша ответа, зло блеснула глазами. — Ты сам виноват. Я просто отпустила бы тебя. Теперь же... — Не договорив, крикнула:

— Ко мне!

В распахнувшуюся дверь комнаты вбежали трое парней.

— Отделайте его хорошенько, — приказала Светлана. Один из парней, ухмыльнувшись, шагнул к Доценту. Тот коротко пнул его в голень, потом ударил локтем в висок. И, прыгнув вперед с коротким выдохом-криком, ударил рванувшегося к нему второго пяткой в грудь. Взмахнув руками, тот ударился спиной о стол и упал. Доцент ударил третьего, который пытался достать пистолет, носком ботинка в челюсть. Тут же упав на пол, Доцент рванул край ковра.

Светлана упала на спину. Доцент метнулся вперед и выбил из ее руки пистолет.

Завизжав, она попыталась достать до его волос. Он отдернул голову и вскочил.

Усмехнувшись, поднял пистолет.

— Я думал, газовый, — удивленно пробормотал он. — А эта игрушка и убить может. — Выщелкнул обойму, покачал головой. — Ты бы выстрелила? — взглянул он на держащуюся за затылок и медленно встающую Светлану.

— Нет, — не сводя с пистолета испуганных глаз, покачала она головой.

Сморщившись, ахнула. — Затылком ударилась. А ты ловкий. Я не верила, что ты сумел уйти от Губы. Теперь...

— Мне все равно, — буркнул Иван. — Вообще-то надо бы тебя убить. — Светлана отшатнулась. — Но так и быть, живи. Только гони мне бабки. И ради Бога, не заставляй меня передумать.

— Да, — испуганно кивнула она. — Сейчас. — Она открыла бельевой ящик.

Запустив под белье руку, вытащила длинный конверт из плотной бумаги. — Вот, здесь пять тысяч, больше пока нет.

— И на этом спасибо. — Он взял конверт и резко ударил пытавшегося вскочить второго охранника пяткой в лоб. Тот снова растянулся на полу. — Если узнаю, — глядя на побледневшую Светлану, отчетливо проговорил Иван, — что ты рассказала обо мне Арсентию, убью. — Он быстро вышел.

— Сволочи! — заорала Светлана и пнула ногой одного из парней. — За что я вам деньги плачу! Втроем с этим мужичишкой управиться не могли!

— Думаю, он понял, — сказал Барсуков.

— Зато мне неясно, — возразил Игорь, — зачем Арсену убивать или похищать Зою? Что ему это даст?

— Подходящего ответа я тоже не знаю, — буркнул Николай Васильевич. — Но я сделал то, что должен был сделать. Теперь он наверняка оставит ее в покое.

— А если наоборот? — осторожно спросил Игорь. — Ведь согласитесь, Николай Васильевич, Арсен — преступник. У него большая группировка. Он может нанести удар исподтишка. И потом улыбаться при встрече с вами. Впрочем, вы это лучше меня знаете. А что можем мы? — спросил он и сам ответил:

— Ничего. Даже если решимся нанести удар, нам это не удастся. Мы уложим от силы пару-тройку боевиков Арсена и застрелимся. Потому что в тюрьму ни я, ни вы не пойдем.

— Я сам сейчас понял, что звонил зря. Просто боюсь, понимаешь? — Подняв голову, Барсуков взглянул на капитана. Тот увидел в его глазах растерянность и испуг. — За Зойку боюсь. А самое главное то, что не пойму! Не пойму! Что ему от нее надо? Может, она что-то узнала от Розовой? Но тогда она обязательно сказала бы мне. А то, что звонок был не просто шуткой, ты и сам понял.

— Это точно, — хмуро согласился Игорь, — понял. Может, вы с Зоей поговорите? Объясните ей как-то...

— Самое страшное, — перебил его Николай Васильевич, — когда дети умирают раньше родителей. А самое плохое — когда родители начинают пугать своих детей. Какими бы они ни были — маленькими или уже взрослыми. Будь у меня сын, я просто поговорил бы с ним как мужчина с мужчиной. Но у меня дочь, которая для меня дороже всех людей на свете. И я не знаю, как ей все это объяснить. Тем более что мы с тобой сами ничего не понимаем. Кроме одного — Зое угрожают. Я вот что сейчас подумал, — немного помолчав, сказал он. — А что, если это не Арсен?

— Тогда кто? — спросил Игорь.

— Если бы знать, — пробурчал Николай Васильевич, — было бы легче. Когда бродишь как в потемках... — Он поморщился. — Впрочем, ты и сам это знаешь. Но раньше дело касалось преступников, которых отлавливать было моей работой. А сейчас... — Он потер лысину. — Пугали бы меня, было бы гораздо проще.

— У меня есть пара хороших ребят, — сказал Игорь. — Они будут присматривать за Зоей. Большего мы пока сделать не можем.

— Ребята из наших? — спросил Барсуков.

— Нет, просто хорошие знакомые. Им можно верить, — уловив в глазах Барсукова напряжение, сказал он.

— Поехали домой. — Взглянув на часы, Николай Васильевич поднялся со скамейки. — Зоя, наверное, уже заждалась.

***

"Она сдаст меня Арсену, — быстро шагая по улице, думал Доцент. — Наверное, зря я так с ней начал. Впрочем, чего теперь: зря не зря. Надо думать, что делать. Куда пойти, куда податься? До сегодняшнего дня я думал, что это просто смешная поговорка. А теперь понял, что она выражает безысходность.

Уезжать из Москвы? Опять невольно напрашивается вопрос: куда? Ответ прост.

Россия большая. Но я потеряю все, ради чего начал заниматься этим. Черт возьми.

— Остановившись, вздохнул. — Фраера жадность губит. Ведь сделал себе деньги — и хватит, остановись. Так нет. Получается, значит, стоит рискнуть еще. Потом еще и еще. Это как водоворот. Втянешься — не выплывешь. Может, домой? — задумался Иван. — Но там эта выдра. Вот гадина, получила от меня все, что хотела, но ей всегда мало. Нет, домой нельзя. Светка обязательно постарается разделаться со мной. Если не сама, то всего лишь один звонок от неизвестного доброжелателя: вам нужен Доцент? Пожалуйста. Михайлов Иван Дмитриевич. Севастопольский проспект. Даже номеров дома и квартиры называть не надо. К вечеру меня обязательно навестят. Стрелять будут сразу и на поражение. Дурацкое слово. — Поморщившись, погладил бородку. — Поражение. Впрочем, не надо забивать голову пустыми словами. Надо что-то решать. Ясно пока одно: из столицы уезжать я не могу, да и не хочу. Дарить все этой змеюке — ни за что. Если, конечно, все останется сыну — вопрос другой. Так. — Он нахмурился. — Вот оно, слабое место.

Андрей. Ведь они могут сделать так, что я сам явлюсь к Арсену. А тот подарит меня Губе. Что же делать?"

Он немного постоял, размышляя, и, видимо, приняв какое-то решение, быстро сошел с тротуара и, голосуя, поднял руку. Через несколько минут остановилась машина.

— На Королева, — заглянув в открытое окно, сказал он водителю.

— Сотня, — назвал тот цену.

— Поехали.

— Это Арсен, — уверенно проговорил ходивший по комнате Франко. — Он убрал Валентина. Как я не попался, — удивленно покачал он головой. — Ведь я у Вальки был как раз за минуту до этого.

— Арсен приборзел, — хмыкнул сидевший на стуле плечистый мужчина с квадратным подбородком. — В Туле Кота с Пнем сделали. Катька, базар идет, с Мадлен до крови поцапались. Там, говорят, бойня была. Горбуна тоже в Туле сделали. Так что Арсен пошлет ребятишек в Тулу и устроит там разбор.

— Положим, в Туле у него не выгорит, — сказал Франко. — Там ребята очень серьезные.

— Так в этом и дело, — кивнул плечистый. — Серьезным все эти разборки с пузатой мелочью на хрен не упали. Они и помогут Арсену разобраться с теми, кто остался от Кота. Вот только как с Мадлен будет? — усмехнулся он. — Она же с Русланом трется. А Фанфан на Арсена зуб мает. Что-то у них В прошлом было.

— Фанфан — сука. Меня раз по его указке чуть не угробили! Может, как-нибудь подсказать Арсену, что Таньку вполне мог Фанфан сделать?

— Голубь подсказал, что из этого получилось, ты знаешь. Здесь лучше нейтралитет держать. К тому же у Арсена сейчас проблема появилась. — Плечистый подмигнул Франко.

— Какая?

— Да так, может, ничего серьезного. Но может быть и наоборот. Как карта ляжет.

— Ты, Докер, любитель загадки загадывать, — раздраженно заметил Франко.

— Может, объяснишь, что ты придумал?

— Не я, — помотал головой тот. — Просто знаю, что у Арсена проблема возникла.

— Ты имеешь в виду Розову? — махнул рукой Франко. — Так это...

— И это тоже, — усмехнулся Докер.

— Я слышал, что Арсен с Губой кого-то разыскивают, — сменил тему Франко, — какого-то Доцента. Не знаешь зачем?

— Базар идет, что этот Доцент покоцал Губу с его помощниками и ушел.

Но, может быть, это и туфта. Губа не тот, от кого уходят. У него еще никто не срывался. Наверное, Губа не вышел на него, на этого самого Доцента, вот теперь и пытается найти.

— Наверное, так и есть.

— Ты-то чего заявился? — спросил Докер. — Ведь если мусора узнают, сразу лапти сплетут.

— Серебро из Ижевска должно было прийти, с завода. Партия приличная.

Голубя убили, а к нему должны были доставить. Валентин, когда я его в последний раз видел, сказал, что слышал разговор Голубя насчет серебра. Где теперь его искать?

— Так ты звякни в Ижевск и узнаешь, ушло оно к Голубю или нет.

— Да в том-то и дело, что того отправителя мусора замели — попал с чем-то. Но он должен был отправить партию.

— Так если его взяли, он может и про серебро расколоться. Тогда ништяк, что Голубя завалили. Все, считай, на нем и тормознется.

— Не будет ижевский про серебро колоться, — уверенно проговорил Франко.

— У него и так дело толщиной с две энциклопедии. Я узнавал, не грузят на него серебро. А у меня заказчик серьезный. Я у него авансом почти половину взял. Вот теперь...

— Верни бабки, и все дела.

— Не берет, ему серебро нужно.

— Тогда ищи. Кто-то из парней Голубя остался. Вот их и тереби. У него какой-то получатель был. Как его? — задумался Докер.

— Валентин и встречал партии, — вздохнул Франко. -Но про серебро он точно не знал. Видать, не успел Голубь его в курс дела ввести.

— На много товару? — поинтересовался Докер.

— Прилично, — вздохнул Франко.

— Я-то сейчас не у дел, — сказал Докер. — Так что, если есть желание, за определенный процент мои хлопцы пошарят в кругах, близких к Голубю. Ведь если, как ты говоришь, товар из Ижевска ушел, значит, кто-то его встретил, а Голубь — рыба еще та. Он наверняка не сам серебро получал. Тем более если знал, что там, в Ижевске, запал был, то кого-нибудь со стороны нанял.

— Я тоже так думаю, — кивнул Франко. — Но даже представить не могу, кого он мог посвятить в это дело.

— Может, его Анька кого-нибудь подпрягла? — немного помолчав, сказал Докер. — У нее ведь тоже гоп-компания была. Подожди, кто у Аньки в кодле за главшпана ходил? — Пытаясь припомнить, задумчиво уставился в одну точку. Франко с надеждой смотрел на него.

— Вспомнил? — не вытерпел он.

— Да крутится в башке, — с досадой проговорил Докер.

— Слышь, я тебе, Петро, заплачу, — решив, что тот набивает цену, сказал Франко.

— Сколько? — спросил Докер.

— А сколько ты хочешь?

— Ты мне разжуй, сколько с этого ты будешь маять. Тогда и обсудим цену.

— Ты с меня хочешь кожу снять, — с упреком проговорил толстяк, — С тебя снимешь, — усмехнулся Докер.

— Давай так, — решился Франко. — Я тебе за то, что ты найдешь, плачу пять тысяч. Ну а дальше видно будет. Смотря у кого серебро. Если, конечно, с боем забирать придется, мы с тобой договоримся.

— Так-то оно так, — ухмыльнулся Докер, — но я же тебе жевал, что сижу на голяке. Парни мои кто как может и где получается зарабатывают. Я уже человек пять потерял. Троих мусора взяли. Одного по бухе зарезали, а один по пьяному делу под машину попал.

— Может, ты хочешь, чтоб я и похороны организовал? — едко спросил Франко.

— Ты, Митька, нудный тип, — буркнул Докер. — Я тебе про то жую, что мне, чтобы искать, парни нужны. А за так они даже харю никому не наколотят.

Давай хоть тысячи полторы авансом. А потом посмотрим. Если сам найдешь, отдам через некоторое время.

— Ладно, — решился Франко. — Когда искать будешь?

— Так как только баксы узрею, — засмеялся Докер, — сразу и начну.

— Здравствуй. — Вздохнув, Доцент посмотрел на стоявшего перед ним высокого мальчика лет пятнадцати.

— Здравствуй, пап, — кивнул тот. — Заходи.

— Мать дома? — тихо спросил Иван.

— Уехала в Польшу.

— А что так сумрачно? — Доцент вошел в квартиру.

— Да так, — опустил голову сын. — Ты есть будешь?

— Разумеется. А что у тебя?

— Суп, — вздохнул мальчик, — быстрого приготовления. Мама, когда собралась уезжать, оставила кастрюлю щей. Но ко мне ребята заходили после футбола, мы их и съели. А теперь...

— Так, — засучивая рукава рубашки, решил Иван. — Сейчас будем заниматься приготовлением более или менее съедобной пищи. С полчаса ты выдержишь?

— Конечно, — весело ответил сын.

— Господи, — вздохнула Валентина, — опять вы! Неужели непонятно, — сердито посмотрела она на вошедшего в палату Себостьянова, — не помню я ничего.

Меня, когда я открыла дверь, чем-то ударили, и все.

— Конечно, — согласился Василий, — вы были без сознания, когда вырвали кому-то из насильников клок волос. Кроме этого, под ногтями у вас следы кожи.

Вы без сознания всегда так отчаянно сопротивляетесь? — весело спросил он.

— Извините, — вмешалась стоявшая у дверей Либертович, — но мы договорились, что вы просто спросите...

— Где ваша мама? — неожиданно для Резковой спросил Себостьянов.

Валентина испуганно взглянула на Либертович. Когда повернулась к нему, он увидел в ее глазах страх.

— У меня в квартире, — тихо сказала Валя. — А в чем дело?

— Просто хотел ее видеть. Звонил в деревню, там ее нет. К вам она приходит?

— Вчера, сразу после вас, была. Вот, — как бы подтверждая свои слова, показала на вишню в вазе, — принесла.

— Не подумайте, — улыбнулся Себостьянов, — что я такой настырный мент.

Нет, я сейчас пришел просто как знакомый. Вот, — смущенно улыбнувшись, приподнял пластиковый пакет, из которого торчали три розы. — Куда их поставить?

— На подоконник, — немного удивленно проговорила Резкова.

Он вытащил из пакета банку с розами и осторожно поставил на подоконник.

Затем достал шоколад, конфеты, кулек с виноградом и положил все на тумбочку, Либертович, насмешливо улыбаясь, смотрела на него:

— В следственной практике появились новые приемы? Или так поступают, когда потерпевшие не дают показания?

— Так поступают все люди, когда приходят в больницу к знакомым.

— Вот как! — улыбнулась Раиса Борисовна. — Значит, вы пришли просто как знакомый Валентины?

— Надеюсь, вы не станете возражать? — взглянул на нее Василий.

— Я бы, конечно, ничего не имела против, — с деланным сожалением проговорила Раиса Борисовна, — если бы сейчас, — она взглянула на часы, — не пришло время процедур. Так что извините, но...

— Я понимаю, — кивнул Василий. Повернувшись к по-прежнему с удивлением смотревшей на него Вале, кивнул. — До свидания. Выздоравливайте.

Когда Василий вышел. Валя, кусая губы, посмотрела на Раису.

— Где мама? — чуть слышно спросила она.

— Наверное, у тебя в квартире, — пожала та плечами. Достала из кармана халата сотовый телефон и протянула ей.

Василий отдал белый халат гардеробщику и пошел к выходу. В это время в вестибюль вошли Стахов, Колобок и Викинг. Себостьянов остановился. Олег тоже.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Колобок, не обращая внимания на Себостьянова, прошел до гардероба.

— Три халата, — сказал он.

— К кому? — небрежно поинтересовался сидевший в углу с журналом в руках охранник.

— К Резковой.

— Не положено, — буркнул тот и снова уткнулся в журнал.

— Как это не положено? — недовольно спросил Колобок.

— А так, — бросил охранник.

— Молодой человек, — подойдя к охраннику, сказал Викинг, — мы пришли навестить нашу знакомую Резкову Валентину, принесли ей...

— Не положено, — прервал его тот.

— Слушай, ты, — проводив взглядом идущего к выходу со двора клиники Себостьянова, раздраженно посмотрел на него Стахов, — положенных...

— Я могу видеть лечащего врача Валентины? — Викинг обратился к смотревшей на них с интересом дежурной медсестре.

— Ну, — опуская журнал и медленно поднимаясь, охранник вызывающе уставился на Олега, — договаривай!

— Все путем, — оттесняя Олега в сторону, кивнул Колобок. Медсестра, подняв телефонную трубку, сказала:

— Раиса Борисовна, вас спрашивают знакомые Резковой. Вы выйдете? — Выслушав ответ, положила трубку и покачала головой. — Сегодня она не может. Но передала, что состояние Резковой улучшилось, можете не волноваться.

— Премного благодарны, — поклонился Викинг. — А передать Вале фрукты мы можем?

— Да, — улыбнулась сестра. — Составьте перечень передачи, и я отдам.

— Как в тюрьме, — буркнул Олег.

— С вами приятно было поговорить, — улыбнулся Викинг, — потому как чувствуешь, что на страже здоровья больных действительно стоит чуткий, хороший человек. К вам же, — повернувшись, он взглянул на насмешливо смотревшего на Олега охранника, — сие не относится. И я постараюсь, чтобы ваше место занял человек, который понимает, что он в данное время не охраняет преступников, а поддерживает покой в медицинском учреждении.

— Да я чего, — стушевался тот, — просто...

— Подумайте над этим, молодой человек, — наставительно сказал Викинг. — А сейчас еще раз спасибо. — Он улыбнулся медсестре. — И до свидания. — Кивнув Колобку на дверь, поставил перед девушкой хозяйственную сумку. — Переписывать не стану, — снова улыбнулся он, — так как не сомневаюсь, что Валентина получит все. Спасибо вам. — Не успела смущенная медсестра ответить, как он быстро вышел вслед за Колобком и Олегом.

— Если я правильно понял, — догнав Олега, сказал Викинг, — посмотревший на тебя не совсем доброжелательно молодой человек — твой знакомый. И отношения у вас совсем не приятельские.

— Это Себостьянов был, — ответил за Олега Игорь. — Следак. Он раньше в угро работал. Потом из Дагестана приехал, его там подстрелили трохи, и его дядя, он у него какой-то туз в мусорской колоде, в прокуратуру следаком поставил.

— Минутку. Я почему-то думал, что угро и прокуратура — разные системы.

Впрочем, так же, как и следственный отдел.

— А хрен их знает, — буркнул Колобок. — Просто сказал так, как слышал.

— Тогда понятно, — кивнул Викинг. — Может, он там временно. А вполне возможно — практикуется. Он, случайно не знаешь, — снова обратился он к Игорю, — нигде не учится? Ну, например, в юридическом?

— Заочно, — буркнул Олег.

— Тогда это объясняет его работу в прокуратуре, — кивнул Викинг и вдруг рассмеялся.

— Ты чего? — недоуменно уставился на него Колобок. Олег тоже с удивлением посмотрел на Викинга.

— Просто вспомнил, — продолжая посмеиваться, сказал тот, — как ты, Олег, и тот мусор друг на друга смотрели. Раньше за один такой взгляд в лицо швыряли перчатку и стрелялись на дуэли. Знаете, — чтобы как-то разрядить обстановку, продолжил он, — например, я жалею, что время дуэлей ушло. Хотя бы потому, что с любого подлеца, кем бы он ни был, можно было спросить. Конечно, на дуэлях погибали и хорошие люди. Но тем не менее...

— Альфред, — спросил Колобок, — кто ты есть? Порой так говоришь...

— В данное время я ваш очень хороший знакомый, — весело ответил тот, — и брат вашей тоже неплохой знакомой. И еще. Не надо вопросов обо мне. Врать я не хочу, потому что стараюсь не лгать тем, кого считаю своими друзьями, а правду сказать не всегда можно. Всему, как говорится, свое время.

— Ништяк, — согласился Игорь.

— Почему нас к Вальке не пустили? — зло спросил Олег.

— Насколько я понял, — ответил Викинг, кому-то чертовски не хочется, чтобы она видела тебя. Скорее всего Хвату. Хотя здесь я, кажется, не прав. Хват имеет нескольких парней с крепкими кулаками и только поэтому нужен кому-то.

Допустим, тому же Гобину. — Он остановился. Колобок и Стахов — тоже и, переглянувшись, повернулись к нему. — Выходит, что Гобин не желает этого, — пробормотал Викинг. — А почему? — Снова переглянувшись, Олег и Колобок пожали плечами. — Вот когда мы узнаем это, — сказал Альфред, — тогда многое поймем.

— Что? — удивленно спросила Роза.

— Он приходил не как следователь, — немного раздраженно повторила Либертович, — а вроде как просто ее знакомый. И знаешь, — торопливо добавила она, — это уже плохо. Резкова может начать говорить с ним. Еще два таких посещения...

— Так сделай так, — раздраженно сказала Роза, — чтобы этого не было!

— Не могу! — громко сказала Раиса. — Он следователь. По факту изнасилования Резковой возбуждено дело. Есть заявление. И здесь Себостьянов имеет полное право. Я как врач могу только ограничивать время разговора его с Резковой. Запрещать совсем — опасно. Прокуратура может настоять на медицинском освидетельствовании Резковой, и тогда... — Не договорив, замолчала.

— Рая! — плачущим голосом воскликнула Гобина. — Я тебя умоляю! Я не переживу этого! Я заплачу столько, сколько...

— Перестань, — прервала ее Либертович. — Я делаю и буду делать все, что смогу. Пусть позвонит Яков.

— Хорошо, я передам. Он обязательно позвонит.

— Сучка! — зло выдохнул Хват и мощно ударил прямым правой рукой по боксерской груше. Как бы добивая противника, врезал по ней пяткой.

— Хват, — негромко обратился к нему сидевший на спортивном мате крепкий, мускулистый мужчина в трусах, — может, давай подловим ее братца? Он часто один шастает.

— А что? — поддержал его один из стоявших у стены парней. — Отделаем его хорошенько. Он тогда в кабаке борзеть начал.

— Потом Элеонора, — возразил Хват, — с нас шкуры спустит. У нее все схвачено. Да и парнишки в охране — не балуй. Надо что-то другое придумать. — И снова ударил по груше.

— Тогда выцепить ее мужика, — немного подумав, предложил мускулистый. — Она с ним хоть и в разбеге, но он часто к доченьке заныривает. Вот и...

— Если бы эту самую доченьку... — засмеялся невысокий плотный парень. — Вот тогда бы Элеонора поняла...

— Тогда бы мы поняли, — прервал его мускулистый, — что помирать нам рановато.

Хват, взглянув на него, ухмыльнулся. По его взгляду можно было понять, что он принял решение.

— Где вы были? — встретила вошедшего Викинга полная женщина средних лет.

— Ходил в туалет, — серьезно ответил он.

Она растерянно смотрела, как он снимает кроссовки.

— Но, — неуверенно проговорила женщина, — меня просила Элеонора...

— Прасковья! — Викинг, улыбнувшись, повернулся к ней. — Я давно хотел узнать, как будет ваше уменьшительное имя? — Женщина, удивленно округлив глаза, пожала плечами. — Но в детстве вас мама как-то называла?

Ее щеки порозовели, и она быстро ушла на кухню. Стоявшие у дверей Олег и Колобок, переглянувшись, засмеялись.

— Мать ее не любила, — вполголоса проговорил Викинг. — Дать дочери такое имя...

— Дядя Альфред! — выбежала из комнаты Аленка. Подхватив ее. Викинг дважды прокрутился на месте. Девочка со смехом обхватила его шею руками.

Стахов, вздохнув, взглянул на Колобка.

— Все-таки, наверное, здорово иметь хотя бы племянников. Я уж не говорю о своих детях. — Глубоко вздохнув, Игорь опустил голову.

— Вы есть будете? — выглянув из кухни, спросила Прасковья.

— Не обижайся, — поставив девочку на ноги, виновато улыбнулся Викинг, — просто мне действительно...

— В школе меня звали Пашей, — сердито сказала она и спросила еще раз:

— Вы есть будете?

— Конечно. — Викинг, приглашая Колобка и Страха, мотнул головой в сторону кухни. — Готовит Прасковья восхитительно, а борщ в ее исполнении — просто нечто потрясающее.

— Альфред, — сказал Игорь, — мне домой надо занырнуть.

— Разумеется, — согласился тот. — Сейчас пообедаем и съездим.

— Так, может, пока вы едите, — сказал Игорь, — я быстренько смотаюсь? Я хавать особо не хочу...

— Поедем втроем, — твердо проговорил Викинг.

— Значит, Себостьянов не успокаивается, — отключив сотовый телефон, пробормотал Гобин. — Ну что же, видимо, все-таки придется принять предложение Русака. Не хотелось бы, конечно. — Он поморщился. — Но что сделаешь? — Вздохнув, набрал номер. Прождав около трех минут, зло буркнул:

— Где его черти носят? — и выключил телефон.

— Яков Юрьевич, — раздался по внутренней связи голос секретарши. — К вам Себостьянов Василий Анатольевич.

— Что?! — воскликнул Гобин и снова услышал:

— Себостьянов Василий Анатольевич просит принять его по...

— Пусть войдет, — нервно ответил Гобин. Дверь почти сразу открылась, и в кабинет вошел Себостьянов.

— В чем дело? — стараясь говорить ровно, спросил Гобин. — Что вам угодно?

— Ну, Яков Юрьевич, — широко улыбнулся Себостьянов, — уж вы-то знаете, что мне нужно.

— Кто вы? — Гобин попробовал разыграть крайнее удивление.

— Вы и это знаете. — Василий отодвинул стул, сел.

— Нахал! — сумел возмутиться Яков Юрьевич. — Что вы себе позволяете?

— Чем вы недовольны? — улыбнулся Себостьянов.

— Я буду жаловаться вашему начальству, — заявил Гобин.

— Пожалуйста, — кивнул Василий. — Но, может, сначала, прежде чем жаловаться, — неожиданно серьезно проговорил он, — объясните мне вашу любовь к Валентине Резковой?

Гобин, дернувшись, как от удара, растерянно захлопал глазами.

— Вы женатый человек, — как ни в чем не бывало продолжил Василий, — у вас взрослый сын. И вдруг такая забота о молодой женщине. Сколько вы заплатили за ее лечение?

— А вот это вас, молодой человек, никоим образом не касается.

Себостьянов уловил в нем перемену и тонко улыбнулся.

— А если ваша жена узнает об этом? — спросил он.

— Да вы шантажист, молодой человек, — поправив очки, словно желая лучше рассмотреть Василия, вздохнул Гобин.

— И все-таки, — настойчиво продолжил Василий, — как вы можете объяснить это? Тем более, — многозначительно проговорил он, — ранее вы не были знакомы.

Чем же вызвана ваша забота, Яков Юрьевич?

В глазах Гобина на короткое мгновение появилась злость. Но он сумел справиться с этим.

— Знаете, — как-то беззащитно улыбнувшись, начал он, — бывает, порой вспомнишь, как жил раньше, и сердце сжимается. Столько грехов, что... — Не договорив, махнул рукой. Василий с интересом смотрел на него. — А тут узнал, — печально вздохнул Гобин, — что один водитель, он только что из рейса вернулся, женщину, сожительницу свою, изнасиловал. Вот и решил ей помочь. Хотите верьте, — развел он руками, — хотите нет.

— Как интересно, — улыбнулся Себостьянов. — Вы, Яков Юрьевич, прямо-таки ангел во плоти. А если честно? — Подавшись вперед, он остро взглянул ему в глаза. — Кого прикрываете? Хвата? Или...

— Вы зачем сюда явились? — прошипел Гобин. — Если я вам нужен по делу — вызывайте. А сейчас убирайтесь. — Он махнул рукой на дверь.

— Так, может, облегчите душу? — спросил Василий.

— Вот что. Отстань от этого дела. Ничего ты себе на этом не заработаешь. А если захочешь — миллионером станешь.

— Неужели? — весело спросил Василий и встал. — Заманчивое предложение.

Я обязательно подумаю над ним. Надеюсь, вы не станете отказываться?

— Убирайся! — вскакивая, заорал Гобин. — Немедленно покиньте мой кабинет!

Привлеченная громким голосом шефа, в кабинет заглянула Зина.

— Запомни, Гобин, — мельком глянув на нее, угрожающе проговорил Себостьянов, — я докопаюсь до истины и узнаю все. Потому что чувствую — ты в этом увяз. По самое некуда увяз.

— Вон! — взвыл Гобин.

— До свидания, — улыбнулся посторонившейся Зине Василий и вышел.

— Сволочь, — прошептал Гобин и, прижимая руку к левой стороне груди, плюхнулся в кресло. — Валидол, — промычал он. Зинаида метнулась в приемную. — Ты сам напросился, — прошептал Гобин.

***

"Да, — затянувшись, Викинг колечками начал выдыхать дым. — Кажется, я топчусь на месте. Нужно позвонить Азиату. Идиот. Ведь всегда говорил себе: торопись медленно. Сначала узнай все точно, затем информируй. А тут дал маху.

Но Олег не сказал, почему он боится. Вернее, дал понять, что из-за какой-то аварии на дороге. Но то, что Астронома выбросил не он, — сто процентов. Как я только начал, он захохотал. И облегченно сказал, что к этому отношения не имеет. Значит, придется все начинать сначала. Я сразу не поверил Гобину, — вспомнил он. — Но потом как-то..."

— О чем мечтаешь? — выходя на балкон, спросил Олег.

— О спокойной старости, — ответил Викинг. — И не в доме престарелых, а в окружении любящих меня людей в уютном, утопающем в зелени домике.

— Ты, часом, не заболел? — внимательно посмотрел на него Олег. — Базаришь хреновину какую-то.

— А ты никогда не думал, где и как будешь, когда придет старость?

Стахов, растерянно улыбнувшись, отрицательно покачал головой.

— Может, и правильно, — задумчиво сказал Викинг.

— Что с тобой? — спросил Олег. — Неувязки какие? Ты скажи. Если мы чем-то можем помочь, то...

— Когда потребуется, — кивнул Викинг, — обязательно обращусь. Сейчас у меня все складно...

— Ты тогда разговор начал, — перебил его Олег, — о том, что где-то на Симферопольском иномарку «КамАЗ» сбросил. Как я въехал, ты на меня грешил.

Значит, ты из тех, кто на новых русских пашет и деньгу выколачивает. Так?

— Ты догадливый, — спокойно ответил Викинг. Заметив в глазах Олега разочарование, усмехнулся. Некоторое время оба молчали.

— А что будет с тем водилой, — глухо спросил Олег, — который иномарку расшиб?

— Некоторое время, — ответил Викинг, — он будет работать там, где ему скажут. Разумеется, если не сможет выплатить всю сумму сразу. Или, если у него есть приличный заработок и постоянная работа, ему придется отчислять определенную сумму хозяину машины.

— А ты, значит, вроде частного сыщика? — криво улыбнулся Олег. — Находишь тех, кто...

— Точно, — кивнул Викинг.

«Значит, и на меня могут такого же послать», — подумал Олег. Кашлянув, спросил:

— А номер у «КамАЗа» какой?

«Черт возьми, — удивленно подумал Викинг. — Какого дьявола я не спросил номер его машины! Был уверен, что это именно Стахов, вот и...»

— Так какой номер? — услышал он голос Олега.

— Триста пять, — ответил Викинг.

— Точно воронежский?

— Гобин сказал, — усмехнулся Викинг, — что ты на этой машине ехал.

— Вот сука! Значит, решил на меня стрелку перевести! Мол, Страх в тюрьме, так что пусть с него и получают! Гнида! Я узнаю, кто с таким номером в рейс ходил. Гобин, сучок, просто так покрывать не будет. Наверняка кто-то из его верных псов.

— А что, — с интересом спросил Викинг, — и такие среди водителей есть?

— Полно. Раньше в ударниках за счет других хаживали, теперь рейсы побогаче и получше — им. Они, суки, услышат от кого-то что-нибудь, подкрасят немного чернотой и Гобину на ухо поют. А тронешь такого... — Олег выматерился.

— А ты как узнаешь? — переждав его мат, поинтересовался Викинг.

— Это уж мое дело, — огрызнулся Олег.

«Нет, приятель, — мысленно возразил ему Викинг, — здесь тебе верить нельзя. Узнаешь, что кто-то из твоих хороших знакомых с этим номером в тот день был, обрисуешь ему ситуацию, и ищи потом парня по белу свету. Мне Гобин сам скажет».

— О чем базар? — На балкон вышел Колобок.

— Да так, — взглянул на него Викинг. — Принцип общения — каждый говорит о том, о чем хочет.

— Мне на хату заскочить надо, — напомнил ему Колобок.

— Сейчас поедем, — кивнул Викинг.

— Так я и один смотаюсь, — удивленно посмотрев на Олега, сказал Колобок.

— Нам надо прошвырнуться, — улыбнулся Викинг. — Не лишай нас этого удовольствия.

— Есть, — положив трубку, усмехнулся Русый. — И чего тянул вола за хвост, — зевнул он. — Надо было сразу его делать. — Поднявшись, снова зевнул. — Перегулял вчера. Телка классная попалась. Сейчас чашку крепкого кофе, и порядок. Так что, Меткий, — усмехнулся он, — готовься. Ну а потом и тебя придется, — вздохнул он. — Уж больно ты догадливый.

Хват, вытирая полотенцем мокрую голову — после тренировки он всегда принимал холодный душ, — вышел из ванной. И, подняв голову, застыл. Перед ним стояла Роза, по бокам — два высоких накачанных мужика. Выпустив из пальцев полотенце, Хват прижался спиной к стене.

— Зачем ты втянул Романа в это? — тихо спросила Роза. Эту худую маленькую женщину знали все, кто имел отношение к деньгам. Ее, которую за глаза называли Куренком, боялись. Сначала к ее появлению в деловых кругах, тесно связанных с криминалом, отнеслись скептически. Мол, появились у женушки Гобина лишние деньги, пусть поиграет в бизнес. Надолго ее не хватит. Но неожиданно для всех Гобин создал свою автобазу. Люди, которые пытались этому помешать, вдруг бес следно исчезали. Вскоре все без исключения начали относиться к Розе Гобиной с почтением. И про эту маленькую некрасивую женщину стали ходить слухи один страшнее другого. Правда, они имели подтверждение. Стоило кому-то в чем-то помешать Гобину, с тем человеком обязательно происходило какое-нибудь ЧП.

Поэтому Гобина, а особенно Розу, предпочитали не тревожить. Хват знал, зачем она здесь, и, несмотря на только что принятый душ, мгновенно вспотел.

— Ты слышал, о чем я говорю? — тихо спросила Гобина.

— Так это, — растягивая слова, начал он, — я уже говорил Якову Юрьевичу — Роману абсолютно ничего не грозит. Я его...

— Я спросила, зачем ты втянул его? — раздраженно напомнила Роза.

Хват затравленно огляделся. Охранники приблизились к нему на шаг.

— Он сам! — крикнул Хват. — Сам!

— Как он оказался там? — снова спросила Роза.

— Он со мной, — словно ожидая нападения, Хват смотрел то на одного, то на другого боевика, — ходил постоянно. И водил, которые были чем-то недовольны, уму-разуму вместе с моими парнями учил. Все говорил, что хочет мужчиной стать.

— Запомни, — угрожающе проговорила Роза, — малейшее коснется моего сына — и ты сдохнешь как собака, я тебе это обещаю.

Хват, катая желваки, с яростью в глазах, уже не ощущая страха, с трудом сдерживался, чтобы не схватить тонкую морщинистую шею Розы. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались. Посчитав, что сказала достаточно, Гобина повернулась и пошла к входной двери. Один из верзил последовал за ней. Второй, не спуская внимательно-настороженного взгляда с Хвата, стоял неподвижно. Хват, мысленно выма-терившись, шумно выдохнул и, не глядя на верзилу, слегка задев его правым плечом, прошел на кухню. Тот проводил его взглядом, услышал, как открылась дверь, попятился задом и выскочил на лестничную площадку.

— Чего ты на хате хочешь сделать? — спросил Олег вышедшего из такси Колобка.

— Просто глянуть, — огрызнулся тот. — Я вообще-то не пойму, почему я должен жить у Элеоноры? — нервно сказал он Викингу. — Как под домашним арестом.

Викинг улыбнулся:

— Домашний арест — это когда у себя дома сидят. Но сейчас этого вроде нет. По-моему, мы не зря втроем приехали.

У подъезда, к которому они шли, стояли две «шестерки». В них было по четыре человека. Увидев Колобка, парни из ближней машины вышли. Во второй тоже распахнулись дверцы.

— Вот сучары, — зло бросил Олег. — Влипнем мы с ними. Они же сосунки, маменькины детишки. Сейчас в рожу залезут, а им и ответить нельзя. Мусора с ходу загребут.

— Не думаю, — спокойно возразил Викинг. — Они, по-моему, ожидали явного превосходства сил.

Колобок, коротко выдохнув, чуть согнулся в плечах, пружинистым шагом пошел на стоявших толпой парней. Викинг догнал его, достал сигарету и прикурил.

Олег, отстав на шаг от Колобка, вызывающе смотрел на парней. Те, переглянувшись, расступились.

— В чем дело, шакалы? — зло спросил Колобок.

— Ты особо не борзей, — бросил кто-то.

— Я здесь жил, — процедил Колобок, — когда вас мамки на горшки сажали.

А вы на меня жути гоните?! — Он шагнул к ближнему. Тот отскочил.

— Че? — становясь в стойку какого-то киношного героя, усмехнулся парень. — Крутой, что ли?

— Всмятку я, — выдохнул Игорь, — но таких, как ты...

— Давайте жить дружно, — вступил в разговор Викинг. — Мы не мальчики для битья. А вас в таковых превратить сможем. Так что, — он ухмыльнулся, — если еще раз какая суча-ра выступит, — Олег и Колобок с удивлением взглянули на него: Викинг угрожающе сказал, — завалю. — Сунув руку под полу спортивной куртки, расставив ноги, смерил явно испугавшихся, но не желавших показать это парней тяжелым взглядом.

— Сдернули! — рыкнул Олег. Парни стали медленно расходиться.

— Ну их, — раздался голос. — Свяжемся — мусора затаскают.

— Ты вообще-то был прав, — благодарно сказал Викингу Колобок. — Одного бы они меня точняком попытались отделать.

— Стратегия трусливых хищников, — улыбнулся Викинг. — Стаей вылавливать по одному. Но мы не их сверстники. — Он взглянул на тронувшиеся одна за другой машины. — И тут они оплошали. Ну, — кивнул он на подъезд, — пойдем узнаем, все ли стекла целы. Кстати, ты хоть кого-то из них знаешь?

— Да вроде одного, — нерешительно, боясь ошибиться, ответил Игорь. — Он в соседнем подъезде живет. А может, просто похож.

— Тот ржавый, — буркнул Олег, — который справа последним стоял, одно время с Хватом крутился.

— Какое разочарование постигло охочих до таких зрелищ ба-буль, — весело сказал Викинг и кивнул на несколько открытых окон и балконов. Оттуда вниз смотрели пожилые женщины.

— Пойдем, — шагнул к подъезду Колобок. — Я почтовый ящик гляну. Может, есть чего.

— Сходите, — кивнул Викинг, — посмотрите. Я минут через пять вернусь. — Он направился к видневшимся в отдалении «шестеркам». Машины остановились возле небольшого бара. Переглянувшись, Олег и Колобок быстро последовали за ним.

Викинг стремительно шел вперед. Подойдя к первой машине, он увидел открытое окно и усмехнулся. Протянув руку, нажал на сигнал. Из дверей бара выскочили двое парней.

— Еще раз взглянете угрожающе, — предупредил Викинг, — сядете все.

Заявление от женщины с девочкой есть. Еще раз, — повторил он, — и будете объясняться с милицией.

— Ты че базаришь? — подошли уже подогретые вином парни.

— Быстро вы принять успели, — улыбнулся Викинг. — Что мне нужно — скажу. Обходите любого из нас как можно дальше. И еще. — Его голос прозвучал угрожающе. — Не приведи вас Господь хоть словом задеть женщину или девочку.

Надеюсь, вы понятливые сукины дети. — Рассмеявшись, повернулся и неторопливо пошел назад. Остановившиеся рядом Колобок и Олег, смерив парней тяжелыми взглядами, направились вслед за ним.

— На хрен они тебе упали? — догнав Викинга, спросил Игорь.

— Если они попытались подловить тебя, — хмуро ответил тот, — вполне могут попробовать встретить и Элеонору.

— Ну она-то, — усмехнулся Колобок, — на них хрен забила. С ней добры молодцы гуляют. Так что...

— Аленка часто гуляет одна во дворе.

— Не тронут они Элеонору, — сказал Олег. — Они знают, что она их разберет по косточкам и сунет в мясорубку.

— Твои бы слова да Богу в уши, — прошептал Викинг.

— Поехали к Элеоноре, — торопливо сказал Колобок. — Вдруг эти сучата не знают, кто она? А дома только Парашка и Аленка.

— А как же твоя квартира? — спросил Викинг.

— Ее-то не уволокут, — ответил Колобок.

Элеонора, запив таблетку водой, поморщилась и легла на софу.

— Мама, — заглянула в комнату дочь, — ты заболела?

— Голова немножко, — протянув к ней руки, слабо улыбнулась Элеонора.

— Я тут нашла книжку дяди Альфреда, — сказала Аленка. -Он читал и, наверное, забыл.

Она протянула матери книгу. Элеонора взяла ее и, посмотрев название, улыбнулась.

— Ты чего, мама? — Забравшись на софу, Аленка прижалась к ней.

— Дядя Альфред всегда читал Купера, — ответила мать.

***

Хват в сопровождении трех парней вошел в небольшой уютный ресторан.

Усевшись за столик, небрежно бросил мгновенно подошедшему официанту:

— Как всегда.

Понимающе кивнув, тот сразу отошел.

— Хват, — услышал он голос слева. Повернувшись, увидел поднимавшегося из-за столика невысокого мужчину. — Здорово! — Подойдя, тот протянул руку.

— Салют, — небрежно бросил Хват.

— Слушай, Хват, — присев, сказал мужчина, — у меня тут проблема возникла. Мой...

— У меня своих неприятностей по самое некуда, — отрезал Хват, — так что гуляй.

— Извини, — пробормотал мужчина, встал и торопливо отошел.

Криво улыбнувшись, Хват посмотрел на часы.

— Где же он? — недовольно повернулся он к двери. Увидев входящего в зал Русого, призывно махнул рукой. Тот неторопливо подошел. Кивнув, сел, достал сигарету, закурил.

— Русый, — начал Хват, — как там дела с Валькой?

— Тебя это волнует? — покосился на него Русый. Хват зло блеснул глазами, но, сумев сдержаться, улыбнулся:

— Не беспокоило бы — не спросил бы.

— Ты намутил, — усмехнулся Русый, — сам бы и расхлебывал.

— Так на кой ты влез? — разозлился Хват.

— Слушай, Алик, — нахмурился Русый, — со мной так базарить не надо.

Сколько тебе платит Гобин? — перешел к делу Хват.

— И это тебя не колышет, — спокойно отреагировал Русый. Потушив сигарету, начал подниматься.

— Я заплачу две штуки в баксах, — остановил его голос Хвата. Русый снова сел, — Надо разобраться с одним, он строит из себя...

— А чего же ты с ним сам не разберешься? — усмехнулся русый. — Ведь ты можешь со своими каратеками мужиков товарить. Или, — он внимательно посмотрел Хвату в глаза, — ты про брата Элеоноры говоришь?

— Слабо? — попытался задеть его Хват. Русый встал и медленно пошел к выходу.

— Сука! — Хват залпом выпил вино и, отломив дольку шоколада, закусил.

— Да мы его сами сделаем, — желая успокоить его, сказал один из парней.

— Выхватим возле дома и поломаем.

— Заткнись! — грубо бросил Хват. — Элеонора узнает кто, и привет. Вам она ни хрена не сделает. А мне за брата...

— Хват, — нерешительно обратился к нему другой, — я слышал, у брата Элеоноры канитель с парнями Заречной. Не знаю, что там, но они...

— Поехали, — порывисто встал Хват.

— Альфред, — Элеонора поднялась из-за стола, — я хотела бы поговорить с тобой.

— Конечно. — Он встал и вышел за ней.

— Что это? — остановившись, она показала ему листок бумаги. Он взглянул и, удивленно хмыкнув, сказал:

— Да так. Номер одного знакомого. Вот уж не думал, — улыбнулся Викинг, — что ты будешь копаться в моих вещах.

— Аленка показала мне книгу, которую ты читал. Там вместо закладки был этот листок. Твоего знакомого не Семеном зовут? — без перехода спросила она.


19 


— Ты видел ее? — сердито спросила Рита.

— Во-первых, — спокойно сказал Руслан, — вспомни мое предостережение.

Обращаясь ко мне, не повышай голос. Ну и, во-вторых, я никогда никому не даю отчетов.

— Руслан, — жалобно начала Рита, — но ведь ты наверняка знаешь, что произошло. И неужели...

— Рита, — улыбнулся Руслан, — ты это начала, тебе и заканчивать. Как говорится, в женские дела мужчина, особенно если он является причиной, влезать не должен.

— Но я тебе, — сорвалась она на крик, — почти...

— Ты шлюха, — буркнул он.

— Не смей так говорить со мной! — взвизгнула Рита. От удара по лицу, охнув, отшатнулась. Прижала ладонь к покрасневшей щеке, обожгла его злым взглядом.

— Я же совсем недавно напомнил, — буркнул Руслан, — не ори на меня. И вот что, — уже спокойно добавил он, — еще раз покажешь зубы — вышвырну.

Прижав ладони к лицу, Рита заплакала:

— Я думала, ты больше никогда не упрекнешь меня прошлым. Ведь говорил, что скоро женишься на мне. А сам... — Громче заплакав, выскочила из кабинета.

Руслан усмехнулся.

— Вот это новость, — раздался насмешливый голос вышедшей из-за ширмы Екатерины. — Ты на ней даже жениться хотел? Чего не ожидала, — засмеялась она, — того не ожидала.

— Перестань, какая женитьба? На ком? — Руслан презрительно посмотрел в сторону двери. — Просто я тут кое-что хотел, и Мадлен могла очень помочь. Ну и я вроде как...

— Перестань, — весело попросила Екатерина. — Вспомни, что ты говорил мне о таких, как я. И знаешь, я не против того, чтобы стать твоей женой. — Руслан растерянно посмотрел на нее. — Я говорю вполне серьезно.

«Вот чего ты хочешь, — мысленно усмехнулся Руслан. — Тебе нужно покончить с Арсеном, иначе он убьет тебя. И, сделав вид, что без ума от меня, надеешься, что я найму кого-нибудь и уберу Арсентия. Ты вернешься в столицу, будешь рвать на себе волосы, а затем покончишь со мной. В то, что я убил Арсентия, поверят. Заступился за Риту».

— Почему молчишь? — спросила Екатерина.

— Извини. — Вздохнув, Руслан взял ее руку и коснулся запястья губами. — Вдруг вспомнил, что у меня деловая встреча.

— Мне тоже нужно уехать. Давно не была у брата.

— А Танька, — словно вспомнив, повернулся к ней Руслан, — приходит в себя. Сказали, уже вполне может разговаривать.

— Извини. — Натянуто улыбнувшись, Екатерина быстро прошла мимо него к двери.

«Она постарается убрать Таньку, — усмехнулся Руслан. — Я с самого начала хотел поиграть. Теперь знаю, кому подыгрывать».

Екатерина подошла к своей машине. Потеряв Горбуна, она не позвонила Арсену. С ней были трое парней, и она думала, что сумеет, убедив Руслана в своей любви, сделать его союзником. Но сейчас поняла, что не получилось.

Усевшись сзади, негромко сказала:

— В клинику.

Едва «мерседес» выехал из ворот, водитель, притормозив, обернулся к Екатерине:

— Комод.

Она уже сама видела сидевшего в раскрытом джипе «чероки» боевика мужа.

Сколько народу в машине, не дали разглядеть затемненные стекла. Комод, поняв, что его увидели, лениво подошел к открытому окну, из которого на него смотрела Екатерина.

— Ты зачем приехал? — строго спросила она.

— Арсен спросить велел, — пережевывая жевательную резинку, проговорил он, — кто Горбуна завалил.

— Поезжай за нами, — немного подумав, ответила Екатерина и приказала водителю:

— Поехали. Комод бегом вернулся к джипу.

— За ними, — бросил он водителю.

— Когда меня выпишут? — тихо спросила Розова.

— Немедленно, как только вы будете здоровы, — с доброй улыбкой пообещал Валерий Антонович.

— И скоро я стану здоровой? — нервно поинтересовалась Татьяна.

— Это зависит не только от меня, но и от вас тоже. Так что... — Он взял у медсестры градусник. Покачав головой, вышел.

— Как мои дела? — стараясь выглядеть спокойно, спросила Татьяна медсестру.

— Все хорошо, — по-казенному вежливо улыбнулась та и сразу вышла.

— Хорошо. — Оставшись одна, Розова всхлипнула. — Нога как будто не моя.

Голова порой просто раскалывается. И все же я должна выйти отсюда. И тогда... — Ее лицо исказила злая усмешка. Закрыв глаза, чуть пошевелив пальцами, попыталась сжать их. — Я смогу выйти здоровой, — как бы давая клятву, прошептала она. — И отомщу.

— Губа! — воскликнул сидевший на кровати Иннокентий. — Он хотел убить меня! Сказал, что дает последний шанс. Мол, Арсен хочет знать правду. Так что думай! — Он скривился и обхватил шею. — Что-то стреляет здесь, — промычал он.

— Когда был Губа? — спросила стоявшая у кровати Екатерина.

— Вчера утром, — испуганно заговорил Иннокентий, повернувшись к сестре.

— Арсен что-то понял. Он меня убьет. Если ты ничего не сделаешь, — угрожающе предупредил он ее, — я расскажу Арсену, что...

— Заткнись, — прервала его сестра. — Или умрешь раньше. Иннокентий вжался в угол между спинкой кровати и стеной.

— Приехал Комод, — оглянувшись на дверь, быстро сказала Екатерина. — Он, наверное, придет к тебе. Сейчас разговаривает с врачом. Говори про аварию.

Назови номер «КамАЗа». Пусть...

— А если Арсен найдет водителя и тот ему все расскажет?

— Вообще-то да, — кивнула она. — Значит, молчи. Придумай что-нибудь.

Скажи про «КамАЗ», но не говори, что запомнил номер.

— Арсен знает, что это я, — с придыханием прошептал Иннокентий. — И наверное, понимает, что из-за тебя, — торопливо добавил он. — Я тебя люблю, Катька, но свою шкуру из-за тебя...

— Заткнись! — гневно бросила Екатерина.

— Ты на меня не ори, — снова на всякий случай отодвинувшись в угол, сказал Иннокентий. И тут, вспомнив, спросил:

— Базар идет — Горбуна убили. Кто его?

— Много из себя строить начал, — неожиданно для себя сказала она.

Вытаращив глаза, он замер. — Запомни, что я сказала про «КамАЗ». И более ни слова. О том, что с Розовой что-то произошло, ты узнал от меня. — Едва она закончила, дверь палаты открылась и вошел Комод. Он подмигнул Иннокентию:

— Как здоровье, бродяга?

— Более-менее, — жалко улыбнулся тот, — как в больнице.

— Раз шутишь, — усмехнулся Комод, — жить будешь. Как ты в аварию попал?

— сочувственно спросил он. — Я слышал, тебя «КамАЗ» с трассы сбросил. Номер, может, запомнил? Мы бы с него, козла, получили. Да... — повернулся он к Екатерине. — Арсен трохи приболел, — выполняя указание хозяина, сказал он. — Температурит, кашель. На рентген и к врачам не хочет. Ему вызывали кого-то на дом. Так он этого медика на хрен послал. Он просит узнать, почему не звонишь?

— Ты когда назад поедешь? — спросила Екатерина.

— Так тут Горбуна на свалке нашли, вот разберусь, что почем, а там видно будет. Может, Арсен велит шкуры с кого поснимать. — Он усмехнулся.

— У тебя от силы четверо парней, — возразила Екатерина, — так что свою береги.

— Но у тебя тоже люди есть.

— У меня двое. А насчет Горбуна я тебе кое-что скажу. Выводы сделаешь сам.

Иннокентий удивленно и испуганно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Комода.

— Ништяк, — по-блатному согласился Комод.

— Я к врачу схожу. — Екатерина шагнула к двери. — Узнаю, какие лекарства нужны. — Она вышла.

Комод, проводив ее взглядом, посмотрел на Иннокентия.

— Арсен в ярости, — спокойно проговорил он. — Ему кто-то напел, что ты Таньку замочить хотел. Если это так, обрисуй все, как было, тебе же легче будет. Танька, сам знаешь, жива. Правда, пока ничего никому не говорит. Но как выйдет из больницы, Арсену все скажет. Представляешь, что будет?

— Да мне-то что! — попробовал возмутиться Иннокентий. — Я делов не знаю! Может, она и напоет, что это я ее хлопнул! Но я говорю — я не при делах!

Я только недавно узнал, что она в этой же клинике лежит.

Комод одобрительно кивнул.

— Отлично. Она, в натуре, наговорить может хрен знает чего. А ты свою линию держи. Я не я и шапка не моя. Молоток! — рассмеялся Комод.

— Чего шапка не моя? — не понял Иннокентий. — Я говорю про то, что я...

— И я про то же, — кивнул Комод. Дверь в палату приоткрылась.

— Ты едешь? — спросила его Екатерина.

— Пока. — Махнув рукой, Комод вышел.

— Ты-то, дурак, чего из себя умника строишь? — проворчал Иннокентий. — Комод он и есть комод, — усмехнулся он.

— Кешка молоток, — направляясь с Екатериной к выходу, похвалил Комод. — Отказывается. Арсен говорит, когда точно узнает кто, башку тому немедленно отворачивать будет. Есть базар, что Танюху Кешка сделал по твоему заказу.

— Что? — Она остановилась. — Кто так говорит?

— Не знаю. Но Арсен об этом уже два раза заикался.

— Подожди, так тебе Арсентий говорил об этом?

— Я слышал его разговор с Семеном. Там, как я въехал, бензину в огонь Лорка плескает. Вроде хочет Арсена к себе...

— Тварь! — злобно перебила его Екатерина.

— На нее многие злы, — согласился Комод. — Скорее всего она, сучка, воды намутила. Я говорю про то, что Арсену в уши нажужжала. Он вроде сначала хотел сам поехать, но .не поехал. Да и понятно. — Комод усмехнулся. — Есть слух, что Танюха калекой останется. А на кой хрен Арсену калека?

«А вот об этом, — удивилась про себя Екатерина, — я не подумала. А ведь Комод прав. Если Розова будет инвалидом, Арсентий от нее откажется. Ну, может быть, по доброй памяти даст немного денег раза два. Потом вообще перестанет ее замечать. Но сейчас, в ярости, он, конечно, может наделать дел. Поэтому я и не тороплюсь домой. Вот если бы удалось убрать Арсентия, тогда бы все было просто прекрасно. Но как это сделать? Руслан не клюнет, хотя и зол на Арсена. Но боится Фанфарин». Вздохнув, подошла к машине.

— Где остановишься? — взглянула она на Комода.

— Найду, — беспечно отмахнулся тот.

— Насчет Горбуна ты все узнаешь. Только немного позже. «Вот это уха из петуха, — мысленно изумился Комод. — Катюха, что ли, Горбуна замочила? Да ну на хрен!» — отказался он от этой неожиданно пришедшей в голову мысли.

— Вот номер. — Екатерина протянула ему листок с записанными цифрами. — Устроишься — позвонишь.

— Тварь подколодная! — Кусая губы, Рита подошла к окну. — Все-таки затащила на себя Руслана. Змея! — Выплескивая накопившуюся злость, с силой бросила на пол бокал с лимонадом. — Что делать? — прошептала она. — Позвонить Арсену? Но тогда это полнейший разрыв с Русланом. Да и что я скажу Арсену? А себе неприятностей наживу, это точно. Может, сообщить ему про Хвата? Но она скажет, что я ее оговариваю. Хват, конечно, тоже откажется. Скажет, что он Катьку даже не знает. Впрочем, Арсен и выяснять не станет. Просто позвонит Руслану и спросит. А тот ответит, что это все моя выдумка. И добавит, что я ревную Катьку к нему. Жалко, тогда ее отпустила, — с раздражением вспомнила она свою драку с Астаховой. — Но хоть морду набить ей успела. — Поморщившись, дотронулась до оцарапанной щеки. — Из газового не попала, сама наглоталась.

— Вам Руслан звонит, — заглянув в дверь, сообщил охранник. Она метнулась к радиотелефону. — По сотовому. — Охранник протянул телефон.

— Русик! — весело проговорила Рита. — Что случилось?

— Ничего, — услышала она спокойный голос Фанфарина. — Просто хотел узнать, как ты. Судя по голосу, у тебя все нормально.

— Да, я ужасно скучаю по тебе. — Услышав короткий смешок, обидчиво спросила:

— Не веришь? Но это...

— Сегодня вечером мне нужны пять девочек, — перебил ее Руслан. — Самых очаровательных и умеющих подать себя, понимаешь?

— Конечно. Куда и во сколько?

— Гостиница «Москва». К семи вечера. У гостиницы будет ждать мой человек в моей машине. Надеюсь на тебя. Думаю, ты поняла, что нужны не просто девочки по вызову, а такие, каких не стыдно пригласить на званый ужин. Ты, конечно, нужна тоже.

— Обязательно, — облегченно вздохнув, улыбнулась Рита. Это означало, что она снова будет играть роль супруги Руслана перед какими-то деловыми людьми издалека. Потому что ближние знали ее как проститутку.

— Вот уж не думала, — насмешливо сказала Екатерина, — что вместе с девочками по вызову ты берешь с собой в качестве супруги Ритку. Плохой же у тебя вкус, Руслан. И знаешь, дело здесь не в твоем толстом лице или выпирающем животе. Какая женщина захочет быть с тобой после того, как ты долгое время делил постель с проституткой и даже водил ее на...

— Тебя это не касается, — сердито перебил Руслан. — Что ты хотела от меня, я понял. Но видишь, в чем дело, — усмехнулся Руслан, — если бы это было связано с обманом, надувательством или даже аферой, я бы согласился. Но проливать кровь для того, чтобы быть убитым самому, — он с улыбкой развел руками, — мне совсем не хочется.

— Господи! — удивленно посмотрев на него, весело ахнула Екатерина. — Какого же ты обо мне мнения?

— Самого что ни на есть хорошего, — тоже с улыбкой ответил Руслан. — Потому что такое могло прийти в голову только умной, расчетливой хищнице. Ты здорово все организовала, просто превосходно. Узнав, что твоя соперница Розова едет с Таракановым, а тот везет энную сумму в Тамбов, даешь наводку своему придурку брату, играющему в-очень крутого. Он собирает компанию таких же кретинов и нападает на Таракана. Но здесь все идет насмарку. Тараканова убивают, а Розова, которую по твоему сценарию нужно было убить в первую очередь, остается живой. Что-то спугнуло Кешку. Судя по всему, был свидетель, который все видел. Твой братец, это только предположение, погнался за ним и попал в аварию. Ты узнаешь это и немедленно приезжаешь в Тулу. Цель одна:

Розова должна умереть. Потому как, если об этом узнает Арсентий, умрешь ты. Но Розову охраняют, и добраться до ее шеи ты не можешь. Твой братец в панике. Он, видимо, что-то успел сказать Горбуну, прежде чем того убили. И вот тут ты сыграла просто великолепно. Узнав, что Горбун знает правду, затеваешь ссору с Риткой. Ты была уверена, что Горбун заступится. Так оно и получилось. В результате ты получаешь то, что хотела: Горбун мертв. Напуганный этим Кешка теперь и под страхом смертной казни будет говорить так, как ты ему приказала.

Ссора с Риткой дала тебе возможность сблизиться со мной, чем ты не преминула воспользоваться, предложив мне заняться убийством Арсена.

— Ты закончил? — весело спросила Екатерина. Руслан, удивленно посмотрев на нее, кивнул.

— Тебе нельзя читать детективы, у тебя сразу разыгрывается воображение.

Неужели ты мог подумать, что я предложу тебе убийство Арсена? — спросила она, презрительно улыбнувшись. — Если бы я это сделала, Арсен уже сегодня знал бы об этом. Недавно ты говорил о том, что хотел бы нанести ответный удар Арсену. И что? — засмеялась Екатерина. — Переспав с его женой, посчитал, что расплатился с ним за все причиненные тебе неприятности. Да хотя бы то, что ты живешь со шлюхой, говорит о многом. Ты знаешь, что Ритка не может ничего тебе сделать.

Чуть что — ты снова отправишь ее на панель. Если бы с тобой была женщина вроде меня, ты бы ходил перед ней на цыпочках и подавал в постель сваренный тобой кофе.

— А что? — необидчиво заметил Руслан. — Кофе в постель любимой женщине — в этом что-то есть. Но если я правильно понял...

— Ерунда, — перебила Екатерина. — Но все равно приятно сознавать, что тебя считают умным человеком, спасибо.

— Да не за что.

— Ты не против, — перешла она к тому, ради чего приехала, — если я поживу у тебя несколько дней?

— Конечно, нет, пожалуйста. Твоих людей я прикажу...

— О своих людях я позабочусь сама. Я потому спросила, — деланно смутилась Екатерина, — что сегодня ночью ты приедешь с Мадлен.

— Успокойся, — перебил Руслан. — Все будет нормально.

— Надеюсь, — прошептала она.

— Здравствуйте, — войдя в распахнутые ворота кирпичного гаража, тихо сказал Комод.

— Привет, — недовольно отозвался плешивый человек в спортивном костюме.

— Какого черта надо?

— Да ничего особенного, — улыбнулся Комод. — Просто меня просили передать вам это. — Он протянул конверт.

Хмыкнув, плешивый взял его. Распечатав, достал лист и начал читать. Его лицо исказилось от испуга.

— Какого черта приперся сюда? — недовольно спросил он, выглянув из ворот гаража, и осмотрелся.

— Думаешь, на мне вывеска была, что я от Арсена? — усмехнулся Комод. — Или к тебе в гараж никто не заходит?

— Что нужно? — тихо спросил плешивый.

— Там написано. — Комод кивнул на записку.

— Известно не много, — негромко начал плешивый. — Убит шестью пулями.

Еще две в ноге и одна в плече. Стреляли по крайней мере четверо. Экспертиза доказала, что...

— Он убит на свалке? — перебил его Комод.

— Нет, он почти сутки лежал где-то в другом месте. Его привезли на свалку и выбросили. Надеялись, наверное, что сгорит. Но не рассчитали.

— Кто нашел Горбуна? — снова спросил Комод.

— Трое нищих. Они собирали старую одежду, вот и нашли...

— Что известно о деле Розовой?

— Ничего. Она молчит. Ссылается на то, что ничего не помнит. Правда, есть информация, что на том месте, когда подъехали две машины, стояла третья, А около лесополосы находился «КамАЗ». Сейчас пытаются установить, что за «КамАЗ».

— Как же установят-то? — усмехнулся Комод.

— Будут теребить дорожных баб, — сказал плешивый. — Мужики сказали, что в «КамАЗе» раздавался женский голос. Один слышал, как женщина говорила, что она из Воронежа и ей здорово повезло. Так что...

— Если узнаешь что-то новое, — сказал Комод, — позвони Арсену. Бабки получишь позже. Аванс. — Он достал из заднего кармана сложенную вдвое тонкую пачку долларов.

— Ко мне больше не приходи, — взяв деньги, торопливо проговорил мужчина. — Меня и так сейчас пасут. Да, пусть Арсен хвост одному пенсионеру прижмет. Москвич, бывший полковник, в этом копается. Ему какой-то капитан информацию собирает. У него в нашем угро приятель. Вот...

— Кто этот приятель, который у вас работает? — спросил Комод.


20 


Арсентий и Лариса, обнявшись, скатились с низкой широкой кровати на толстый ковер.

— Все, — оторвавшись от ее губ, выдохнул Арсентий. — Сделала ты меня.

Не могу больше.

— Раньше ты слабее был, — сделала ему комплимент Лариса.

— А ты великолепна, как всегда. — Чмокнув ее в щеку, он встал, раздвинул тяжелые шторы и зажмурился от яркого солнечного света. Лариса прикрыла глаза ладонью. — Снова жара, — недовольно заметил Арсентий. — Давненько у меня такой ночи не было. Пойду душ приму. Ты скажи, чтобы кофе сварили, — попросил он.

— Для тебя, милый, я сама сварю. — Лариса набросила легкий халат и вышла. Проводив ее взглядом, Арсентий подумал: "Может, действительно послать Катьку подальше? У Лорки есть все, что нужно. Хотя Катька сошлась со мной, когда я только начинал и никто не знал, чем для меня все кончится. Откинулся и начал лезть вверх. И если бы не батя Катькин, которого за худобу прозвали Скелетом, неизвестно, как все у меня получилось бы. Она же, — он посмотрел на дверь, — выбрала Чуркина, а его быстро убрали. Сейчас, если бы не эта канитель с Танюхой, я бы чувствовал себя спокойнее. Предположим, что Лорка права и Таньку пытался хлопнуть Кешка. Что тогда? Убивать Катьку мне невыгодно.

Во-первых, мусора, как только она пропадет, сядут мне на хвост. Устраивать автокатастрофу — кенты Скелета еще живы и сильны. Наверняка базар за Таньку уже был. Катьку поймут и оправдают все. А мне тогда все, сливай воду. Да и Танька, судя по всему, не будет той длинноногой темпераментной красавицей, какой была.

Так что выбор прост. Все остается так, как было. Лорка, конечно, думает иначе.

— Он усмехнулся. — Это ее дело. Пока разочаровывать ее не буду".

— Арсентий! услышал он голос Ларисы. — Иди мойся.

— Иду. — Выходя, он подхватил большое полотенце и пошел в ванную.

«Ты будешь моим, — думала Лариса. — И вот тогда мы с тобой все-все вспомним».

— Пап! — приоткрыв дверь, громко позвал мальчик. — К тебе пришли! — Лежавший на диване Доцент, испуганно дернувшись, скатился на пол. Вскочил и оторопело уставился на сына.

— К тебе пришли, — повторил мальчик.

— Кто? — нервно спросил Иван.

— Двое дядек.

Доцент подскочил к двери, осторожно выглянул, но никого не увидел и посмотрел на сына.

— Они в прихожей.

— Зачем ты их впустил? — недовольно сказал Доцент. — Ведь сейчас...

— Так они наши соседи, — перебил его сын. — Я не знаю, как их зовут, но живут они в нашем подъезде. Один с тобой...

— Иван! — послышался громкий мужской голос. — Это я! Петька Корюхин!

— Тьфу ты, — сплюнул Доцент.

Раньше, когда только вселился в этот дом. Доцент часто прибегал к помощи местных алкашей. Что-то принести или переставить в доме. Плата в таких случаях была, как и везде, — бутылка. И вот они заявились наверняка для того, чтобы он по старой памяти дал им на опохмелку. Снова недовольно взглянув на сына, Иван вышел. Около входной двери стояли двое неопределенного возраста мужчин. Увидев его, дружно кивнули.

— Ну? — вздохнул Доцент. — В чем дело?

— Так это, — торопливо начал один, — мой братан, Колюха, в пивной слышал, как тебя какие-то блатные упоминали.

— Подожди, — остановил его Доцент. Спровадив сына в его комнату, тихо спросил:

— И что?

— Так Колюха, — гораздо тише продолжил первый, — слышал, как они про тебя говорили.

— Черт тебя возьми, — буркнул Доцент. — Как упоминали?

— Ну как? — взглянув на стоявшего молча второго, пожал плечами рассказчик. — Мол, Михайлов Ванька пропал куда-то. А еще один, такой в очках, сказал, что тебя, значится, менты вроде как ищут. Мы вчерась тебя заметили, ты мимо нас прошмыгнул, и решили обсказать все это. Ведь мужик ты свойский, не раз выручал...

— Хватит? — Вздохнув, Доцент вытащил из кармана пятьдесят рублей, протянул ему.

— Да мы ведь не за это, — поспешно взяв деньги, начал тот. — Просто по-соседски.

— Спасибо, — поблагодарил Доцент. — Обо мне, понятное дело, никому ни полслова. Ну а если где чего услышите, сразу ко мне.

— Конечно, — кивнул молчавший до этого второй.

— Все, мужики, — начал выпроваживать их Доцент. — У меня дел по горло.

Мужики ушли.

«Кто же обо мне говорил? — попытался понять он. — Скорее всего кто-то из старых знакомых. Но если и они знают, что милиция меня разыскивает, то сюда запросто могут заявиться товарищи из утро. Надо уходить».

Войдя в комнату сына, с сожалением сказал:

— Андрюшка, мне уходить надо. Ты уж...

— Но ты сказал, — мальчик опустил голову, — что побудешь по крайней мере неделю.

— Дела зовут, — стараясь говорить спокойно, ответил Доцент.

— Папа! — Сын посмотрел на него. — Тебя не ловит милиция. Я слышал...

— Постой, что ты сказал?

— Я слышал, — ответил Андрей, — как мама разговаривала с какой-то женщиной. С ними был человек в милицейской форме. Он говорил, что дело прекращено. Я не знаю, какое дело, но милиционер сказал так. Тогда мама и та женщина стали упрашивать его сделать так, чтобы ты об этом не знал.

— Когда это было? — спросил Доцент.

— Я в школу ходил, — попытался вспомнить Андрей. — Нет, уже экзамен первый сдал, где-то в начале июня.

— А я думаю, — пробормотал Доцент, — почему меня не берут? Ведь прямо нос к носу с участковым вчера встретился. Значит, милиция поняла, что в деле с вагоном я ни при чем. Андрей, — строго обратился он к сыну, — я, конечно, верю тебе, но...

— Папа, — вздохнул тот. — А как я мог знать о том, что тебя искала милиция?

— Вообще-то да, — кивнул Доцент.

— А почему тебя разыскивали? — тихо спросил Андрей.

— Когда я ушел из школы, — вздохнул Доцент, — устроился в одну фирму охранником. Мама помогла. Сопровождал разные грузы. И раз из вагона пропали три ящика с лисьими воротниками. Обвинили меня. Я сумел избежать ареста. Особо не прятался. Знал, что не виноват, но побаивался. А одна дамочка, — он криво усмехнулся, — воспользовалась этим. В общем... — Замолчав, вздохнул.

— Ты преступник? — тихо спросил сын.

Не отвечая, Доцент обнял его и прижал к себе.

— Папа, — снова спросил Андрей, — почему тебя Доцентом зовут?

— Откуда ты знаешь? — улыбнулся отец.

— Ребята в школе говорили.

— Так меня в школе и прозвали, — засмеялся Иван. — Чем-то я напомнил ребятам героя кинокомедии «Джентльмены удачи». Так и осталось за мной это прозвище.

— Мне говорили, — улыбнулся Андрей, — что ты ведь в то время завучем был.

— Было такое, — кивнул Доцент.

— А правду говорят, — нерешительно взглянул на него сын, — что ты дерешься здорово?

— Просто умею себя защищать, — улыбнулся отец.

— Ты карате знаешь? — с интересом посмотрел на него Андрей.

— Да нет, — покачал головой Доцент. — Просто когда жил...

Телефонная трель прервала его. Андрей схватил трубку:

— Да! — И тут же, вздохнув, бросил взгляд на отца. — Мама. Да, — кивнул мальчик, — все хорошо. — Замолчал, слушая, что говорит мать. — Ел, — вновь кивнул он. — Никого не привожу, — бросив взгляд на отца, соврал Андрей. Тот показал ему большой палец. — Хорошо, — кивнул Андрей. — До свидания. — Положив трубку, посмотрел на отца. — Она сказала, что приедет через неделю.

— Отлично, — подмигнул ему Доцент, — значит, еще неделю ты будешь вольным человеком.

— Да здравствует свобода! — вскинул руку Андрей.

— Почему? — спросила Светлана.

— Все просто, — тонко улыбнулся пожилой мужчина в круглых очках. — Если Иван почувствует, что его разыскивает Губа, может, перепугавшись, обратиться в милицию. Тогда узнает, что дела никакого не было и он отдал деньги мне просто так, — рассмеялся пожилой. — Помню его перепуганный вид, когда я устроил этот спектакль с мехами.

— Но если бы Иван вдруг сам пошел в милицию, — предположила Светлана, — тогда бы...

— Он школьный завуч, — пренебрежительно махнул рукой пожилой. — Всю жизнь всего боялся. Бросил школу, чтобы зарабатывать деньги для своей стервы жены. Купил квартиру, обставил ее. А она... — Замолчав, взглянул на Светлану.

— Давай не будем об этом, — поморщилась она. — Я думала, что он...

— Что произошло в Тамбове? — строго спросил он.

— Убили Самуэля.

— Я это знаю. Как Доцент сумел уйти?

— Почему тебя это интересует?

— Он слишком много знает. И если милиция сможет выйти на него, он наверняка все расскажет. Вот что, — немного подумав, решил он. — Сделаем так...

— Ну? — Выходя из машины, Арсентий взглянул на стоявшего у двери Губу.

— Что новенького? — Тот молча пожал плечами. — Доцента не нашел?

— Ты обещал его найти.

— Обещал, значит, сделаю. Этим уже занимаются. Но среди тех, кто состоит на учете в милиции как особо опасные, такой клички нет. Так что все не так просто. Может, этот умелец из бывших спецназовцев?

— Не похоже. Но что подготовлен — точно.

— Сколько ему приблизительно лет?

— Хрен его знает, не разбираюсь в этом. Может, лет сорок. Возможно, больше. А там хрен его знает. Среднего роста, нормально сложен. Морда такая...

— Подыскивая определение поточнее, Губа замялся. — нормальная. Бородка такая, как говорят, профессорская. Седина есть. Одет в костюм. Шустрый мужик.

Отработал нас на большой палец и в окно рыбкой. Видать, умеет. Со страху прыгнуть — прыгнешь, но разобьешься или по крайней мере что-то отшибешь. Он же свалил сразу.

— Так, может, в больницу попал? В горячке ушел, а потом...

— Может быть. Я об этом как-то не подумал. Хотя вряд ли. Прыгал он так, словно только этим и занимался.

— Ладно, — кивнул Арсентий, — найдем. Хотя он нигде не засветился. Если бы в ментовку обратился, ты бы знал, так что...

— Он свидетель, — зло перебил его Губа. — Это моя недоработка, и я должен его убрать. К тому же, — сумрачно добавил он, — я слышал, как они говорили с Самуэлем, что Арсен пришлет Губу. Так что мне он нужен.

— Ты каждый раз что-то добавляешь, — недовольно заметил Арсентий.

— Сразу не сказал все, — усмехнулся Губа, — по очень простой причине: кому охота олухом выглядеть? Ну а мне тем более.

Астахов улыбнулся.

— Представляю, что ты сделаешь с ним, — подмигнул он киллеру, — если выхватишь.

— Я его не больно убью, — напомнил слова Горбатого из популярного сериала Губа, — из уважения. От меня еще никто никогда не срывался. Были промахи, но таких — нет.

— Ладно. — Арсентий прикрыл зевок ладонью. — Если что узнаю, Деду звякну. Впрочем, может быть, ты мне скоро потребуешься.

— Если работа в Туле, — покачал головой Губа, — не пойдет. Я там светился. Кешка знает, что я приходил по его душу. Наверняка уже сказал об этом сестре. Так что...

— Поговорим потом, — перебил его Арсен.

— Сколько? — с едва заметным акцентом спросил стоявшего у двери Семена упитанный мужчина в дорогом костюме.

— Цена та же, — улыбнулся Рыбак. Иностранец бережно поднял небольшую икону и придирчиво всмотрелся в изображение.

— Я с вами, Сэм, — улыбнулся он, — уже не раз встречался. Вынужден признать и делаю это с удовольствием — вы честный человек. Но цена... Вы, конечно, понимаете, что я не из числа тех немногих, кто ради того, чтобы повесить у себя в приемной древнюю икону, готов выложить круглую сумму...

— Но вы берете для того, — улыбнулся Рыбаков, — чтобы продать икону именно такому человеку. И поверьте, Браун, я знаю цены на такие вещи. Я немного удивлен: впервые вы не согласны с моей ценой. Можно узнать почему?

— Ну, — улыбнулся иностранец, — я иногда читаю русские газеты, главным образом раздел криминальной хроники. Вы понимаете меня?

— Конечно, — кивнул Рыбак. — И пойму окончательно, если вы объясните, какое отношение это имеет к нашей сделке.

— У вас, у русских, очень трудный для делового разговора язык. Вы...

— Давайте оставим в покое мой родной язык, — перебил его Рыбак, — и вернемся к нашему разговору. У меня очень мало времени. Вы берете иконы?

Браун помолчал, внимательно всмотрелся в невозмутимое лицо Семена.

Затем, вздохнув, вытащил из кармана пачку долларов.

— Я твоего немца, — раздраженно сказал Астроном, — самого платить заставлю! Сколько ты ему отстегнул за...

— Викинг работает, — ответил Азиат, — а потом получает деньги. У него это железное правило. Конечно, командировочные плюс дорога оплачиваются сразу.

— Так вот, если он еще день промолчит, я из него...

— А вот так не надо. Викинг — мужик серьезный и не переносит, когда на него наезжают. Тем более Викинг — мой человек, так что давай не будем...

— Давай сначала не делить на твое и мое, — сказал Астроном.

— Ладно тебе, — миролюбиво сказал Азиат. — Все будет о'кей. Нам сейчас думать надо, как с армянами быть. Они, суки, процент взвинтили. Сегодня один был и...

— Знаю, — кивнул Астроном.

— Ни хрена себе! — вспылил Азиат. — Знает, а его волнуют бабки с водилы!

— Я вечером поеду к армянам. И все решу.

— Что-то Лизки не было. Может, раскусил ее Арсен и пришибли бедную Лизу?

— Вряд ли. Если он ее раскусит, будет нам подсовывать наколки дешевые.

— Астроном нахмурился.

— Ты чего? — спросил Азиат.

— Может, с армянами нас Арсен и подставил?

— Да ну на хрен! Арсен не стратег. Он практик. Чуть что не по нему — и списывает. Для него убрать — что...

— Сейчас он изменился. Правда, по-прежнему контактирует с уголовщиной.

Я имею в виду жулье. Скупает у них разную хреновину и на этом бабки неплохие наваривает. Правда, до поры до времени. Тех жуликов менты возьмут, они его и сдадут. Так что запросто за чужое похмелье угореть может.

— Ну, Арсена не сдадут. У него руки длинные. Он и за решеткой достанет.

— Я вот зачем приехал, — перешел к делу Астроном. — Есть возможность взять пятьдесят килограммов промышленного серебра.

— Почем?

— Цена не очень велика. Тут дело в том, за сколько мы его сплавить сумеем. Ты, помню, говорил, что знаешь одного дельца по металлам. Может, скатаешь к нему и узнаешь, за сколько он возьмет?

— Надо позвонить сначала. Но мы точно серебро уцепим? А то попадем в канитель. Цветники, те, кто драгоценный металл берет, — мужики очень серьезные.

С ходу можно пулю выловить.

— Ты ничего не обещай, — предостерег приятеля Астроном. — Просто узнай цену. Если на этом можно наварить, сделаем.

— Точно?

— Сто процентов.

— Голяк, — недовольно буркнул Докер. — Может...

— Я звонил в Ижевск, — перебил его Франко. — Серебро точно ушло. И даже больше. Его получили в столице. Кто и где — никто не знает.

— Они тебе «муму» тыкают.

— Голубь отдал бабки. А он всегда платил только после получения товара.

Единственное, что делал правильно. Так что серебро в столице. Но вот у кого?

— Может, прошвырнуться по скупщикам? Перебазарим. Может, какой...

— Вряд ли кто из них отдаст продавца. Если только кто из знакомых есть.

Тогда... ' — У меня есть один парнишка, который крутится среди скупщиков металла.

— Тогда работай. Барыш пополам раскидаем.

— Доцент? — задумчиво переспросил Игорь. — Нет, не встречался с таким.

— Может, просто слышал? — настойчиво спросил Николай Васильевич.

— Такую кличку забыть трудно, — усмехнулся капитан, — после «Джентльменов удачи». — Взглянув на Барсукова, серьезно спросил:

— В чем дело?

Думаете, он...

— Да нет. Мне по моим старым каналам поступила весьма любопытная информация. Арсен разыскивает этого самого Доцента. Разумеется, не для того, чтобы пожать ему руку. И там задействован еще один — Губа.

— Губа? — удивленно переспросил капитан. — Интересно получается. Все знают, что Губа — киллер. Он и не скрывает этого. А взять его не можем. Раза три забирали. — Игорь сморщился, как от зубной боли. — Он выходил и смеялся:

«Спасибо, ребята, хоть отдохнул телом и душой». Но почему у нас не знают?

— Может, и знает кто-нибудь. Сейчас много сыщиков на иномарках ездить стали. А сколько в частные охранные фирмы ушли? Честных сыскарей можно по пальцам пересчитать. Я совсем недавно встретил одного. Опером у меня был.

Спрашиваю, чем занимаешься? И что ты думаешь — книги издает. Зато сейчас машину купил, дачу построил. И в квартире, говорит, как у людей стало. Как у людей, — горько повторил Барсуков. — Выходит, те, кто не имеет обстановки и разной теле-, видеоаппаратуры, не люди? Впрочем, каждый живет как может. А вот про Доцента этого узнать было бы очень даже интересно. Чем он так мог насолить Арсену и Губе? Губа по розыску не работает. Значит, этот Доцент где-то перешел ему дорогу. Тогда непонятно, при каких Арсен?

— В Тамбове убит Самуэль, — сказал Игорь. — Есть сведения, что работал Губа по заказу от Арсена. Но эти сведения ничем не подтверждены. Хотя есть небольшая зацепка:

Тараканов, которого убили в Тульской области, ехал к этому самому Самуэлю. И...

— Я знаю об этом, — прервал его Николай Васильевич. Немного помолчав, спросил. — Что твои парни говорят?

— Никого не заметили. Они встречают Зою возле дома, когда она идет на работу. И, разумеется, после. Но утверждают, что ничего подозрительного не заметили.

— Им верить можно? — спросил Барсуков. Капитан обиженно покачал головой. — Извини, но пойми: Зоя единственная, кто у меня есть.

— Понимаю, — тихо сказал Игорь. — Но ребята — свои парни. Я им что-то вроде оплаты предложил — обиделись.

— Ты скажи им, чтобы особо не вылезали. Зойка наблюдательная, пару раз отметит — и поймет. Она не раз меня, так, между делом, спрашивала, почему ты ее тогда у метро встретил.

— А вы что?

— Что я? Сказал, что все хочет в любви признаться, да боится. — Увидев, как Игорь покраснел, Барсуков добродушно засмеялся. — Ай да капитан! В угро работает! Пулям не кланяется, а тут засмущался. Ты, — неожиданно серьезно предложил он, — женись на ней. Девка она, конечно, боевая, есть в кого. — Он похлопал себя по груди. — Но человек отличный. Не как отец говорю, а как человек, разбирающийся в людях. Зойка не предаст и не бросит, когда тяжело будет. Ты же знаешь, она в девятнадцать выскочила замуж за штурмана из Владивостока, уехала. Целый месяц писала, как она счастлива. И вдруг вслед за последним письмом явилась. Я прямо обалдел. И что? Она увидела, как ее штурмана другая на пирсе встречает и целует. Моментом развелась и прикатила. Эх! — Он, с сожалением вздохнув, махнул рукой. — Я о внуке мечтал. Да и внучка бы подошла.

Под старость лет больно хорошо было бы.

— Идите ужинать, — услышали они голос Зои.

— Значит, дела у нее пошли на поправку, — недовольно пробормотала Лариса. Встала и подошла к холодильнику, достала бутылку коньяка. Налила полстопки. Выпила. Поморщившись, сунула в рот дольку апельсина. — Арсентий к ней не ездил. Может, боится увидеть, что она будет инвалидом? — Вздохнув, взяла сигарету. — Почему я не спросила его о ней? Надо не спрашивать, — ее глаза зло блеснули, — а действовать. Ты будешь моим, Арсентий. И ты сделаешь так, как хочу я.

***

Андрей легко взбежал по ступенькам на лестничную площадку третьего этажа. Увидев перед дверью своей квартиры троих милиционеров, остановился.

— Ты здесь живешь? — спросил его старший лейтенант.

— Да, — кивнул он.

— Отец дома?

— Кто там? — раздался из-за двери голос Доцента.

— Милиция! — громко сказал третий, с погонами сержанта. — Не надо глупостей, Михайлов! — требовательно добавил он. — Здесь ваш сын! Не... — Дверь открылась.

— Что угодно? — спокойно спросил Доцент.

— А ты не знаешь? — усмехнулся старший лейтенант и, сделав шаг вперед, сильно ударил его кулаком в живот. Доцент согнулся.

— Не трогайте его! — бросаясь к отцу, крикнул Андрей. — Он не виноват!

Это...

— Заткнись, щенок! — Старший сержант поймал его за йоротник рубашки.

Старший лейтенант и второй милиционер вошли в квартиру. Сержант втолкнул в открытую дверь мальчишку и шагнул следом. Второй милиционер сильно ударил согнувшегося Доцента ногой.

— Не трогайте его! — снова выкрикнул Андрей. Доцент, откинувшись телом назад, поймал выброшенную в ударе ступню милиционера под мышку и резко развернулся. Взвыв от боли, он получил носком между ног и упал. Старшего сержанта Доцент тут же ударил пяткой в солнечное сплетение. Старший лейтенант, отпрянув, бросил руку к боковому карману. Доцент, по-кошачьи мягко упав на спину, подбил ему ноги резкой подсечкой и пяткой тут же ударил упавшего милиционера в низ живота. Вскочив, Доцент бросил быстрый взгляд на сына. Тот восхищенно смотрел на него.

— Кто послал? — резко пнув старшего лейтенанта по голени, спросил Доцент.

Ахнув, тот выматерился и снова сунул руку в боковой карман. Доцент, усмехнувшись, подождал, пока тот вытащит пистолет, и резким ударом ноги по локтю заставил его выпустить оружие.

— Андрей, — взглянул на сына Доцент, — иди к себе. Я сейчас с товарищами поговорю. Потом будем их в мусоропровод таскать, — подмигнул он.

Андрей вышел.

— Кто послал? — Подняв пистолет, Иван поднес ствол к носу старшего лейтенанта.

— Они убьют его? — нервно спросила Светлана.

— Они сделают то, что нужно. — усмехнулся пожилой мужчина в пенсне.

— Там мальчик, сказала она. — Они и его...

— Не лезь не в свои дела, — одернул он. — Они сделают все как нужно.

— Я не пойму, — громко проговорила она, — что нужно? Иван...

— Чего это ты вдруг стала за него беспокоиться? — насмешливо спросил он. — Али влюбилась, голубушка?

— Почему тебя зовут Берией? — вдруг спросила Светлана. Он заметно растерялся. — Почему? — повторила она вопрос.

— Наверное, из-за пенсне, — буркнул он.

— Нет, Степан, — покачала она головой. — У тебя, как и у того, не только пенсне. У тебя нет ничего святого. Меня не волнует, что будет с Иваном.

Я сказала, что в квартире сын. Вот что меня беспокоит — ребенок.

— Жеребенок, — насмешливо фыркнул Берия, — пацану уже пятнадцать. Я в его годы, — криво улыбнулся он, — имел десять лет за убийство. Так что...

— Степан, — перебила его Светлана, — они убьют мальчика?

— Хороший свидетель, — поучительно проговорил он, — мертвый свидетель.

Он ничего сказать не сможет. А ты строишь из себя святую. Забыла, что ты дала адрес Доцента? Чего же ты о мальчике не думала? Сделала бы проще: когда Ванька был у тебя, позвонила бы мне, и все. А теперь кудахчешь, — разозлился Берия. — Мальчонку ей жалко стало. Ты себя пожалей. Если Ваньку менты возьмут, он нас со всеми потрохами сдаст. Ты что, думаешь, мы золотишко на приисках моем?

— Не надо, Степан, — поморщилась она. — Если бы не я, ты бы не смог...

— Хватит! — бросил Берия. Поднявшись, шагнул вперед, остановился перед притихшей женщиной. — Ты много говорить начала. Со мной так не надо. Знаешь, — подмигнул Степан, — мне, наверное, не так уж много и осталось. Но я еще помучу воду. И на нары из-за твоей жалости не собираюсь, поняла? — тихо спросил он. В его голосе прозвучала угроза. Светлана услышала ее.

— Не надо меня пугать. Ты же сам прекрасно знаешь, что без меня у тебя все пойдет намного хуже. Что же касается Ивана, он сам так решил.

***

Доцент, заткнув рот последнему кляпом, крест-накрест заклеил его двумя полосками скотча. Посмотрел на связанных лжемилиционеров, задумался. Он не знал, что делать.

Сильный, тренированный мужчина в подобной ситуации был впервые.

Сколько Иван себя помнил, он жил ровно. И в школе, и в педагогическом институте отличался спокойствием. Никогда не влезал в ссоры. Его часто поколачивали. И он, чтобы уметь защищать себя, нашел тренера по рукопашному бою. Иван отдавал ему все деньги — стипендию и почти половину того, что давала мать.

Рос он в Красноярске. Там окончил и исторический факультет педагогического института. За пять лет занятий с тренером достиг определенных успехов. Как-то раз вечером к нему пристали трое пьяных. С ними он справился легко. Через год после окончания института встретил студентку-москвичку. Они поженились. Родители супруги были в то время влиятельными людьми, и уже через год Иван с женой жил в Москве в однокомнатной квартире. Работал в школе. Его заметили, и довольно скоро он стал завучем.

Занятий рукопашным боем Иван не прекращал. Нашел тренера, с которым занимался самбо. О его спортивных успехах не знал никто. В школе его прозвали Доцентом. Причину он не знал, но прозвище ему неожиданно пришлось по душе.

Когда на смену СССР с коммунистической властью пришла демократия, он почувствовал, что денег не хватает. Все чаще начали задерживать зарплату.

Родители Елены, его жены, умерли, и она, привыкшая ни в чем себе не отказывать, стала обвинять его в неумении содержать семью. Иван начал вести секцию. И неплохо зарабатывал на этом. Жена успокоилась, но никогда не спрашивала, откуда деньги. Потом она предложила ему бросить работу в школе и устроиться в фирму, которая занималась охраной различных грузов. Работающие в фирме молодые мужчины в камуфлированных костюмах, высокие, широкоплечие, поначалу поглядывали на него пренебрежительно.

Мнение об Иване в корне изменилось на третий день. Ему доверили быть дежурным в одном из частных магазинов. И там он легко уложил троих рослых парней, которые начали приставать к одной из продавщиц.

Около года он сопровождал разные грузы. А потом его обвинили в краже лисьих воротников. Он не был виноват, но, поддавшись уговорам жены, которая вдруг начала беспокоиться за него, уехал из Москвы. Адрес ему дала жена. Он безвылазно сидел на квартире Светланы Хорошевой. Через месяц Светлана отправила его с запломбированным дипломатом в Тамбов. Он не знал, что там, и, думая, что его ищет милиция, старался не привлекать к себе внимания. Потом он дважды ездил в Хабаровск, откуда привозил тоже запломбированные коробки.

Однажды он привез Самуэлю небольшой, но очень тяжелый чемоданчик и удивился, когда Самуэлем оказался его двоюродный брат. Деньги Иван зарабатывал большие, и уже через год жена купила трехкомнатную квартиру, хорошую мебель, приобрела новую «девятку». Начала ездить за границу, на курорты. Его по-прежнему жалела, но говорила, что милиция все еще ищет его. Правда, на плакатах «Их разыскивает милиция» Иван ни разу не видел своей фотографии.

Светлана объяснила это просто: его ищут по подозрению в небольшой краже с использованием служебных полномочий. Он отвечал за груз, который частично пропал. Иван по подсказке Светланы выплатил хозяину стоимость похищенного. И вот неожиданно узнал, что никто его не ищет. Значит, с точки зрения закона преступления он не совершал.

— Раньше не совершал, — пробормотал Иван. — Теперь по самые уши в этом увяз. — Кто-то из лжемилиционеров замычал. — Чего? — повернувшись, взглянул на «рядового» Иван. Мотая головой, тот снова замычал. — Ну? — отлепив полоски скотча и вытащив кляп, спросил Доцент.

— В туалет, — отплевываясь, прохрипел тот. Освободив от шарфа его руки, Иван чувствительно ткнул лжемилиционера в бок стволом «макара».

— Чуть что, — стараясь говорить угрожающе, бросил он, — пулю получишь.

Пошел. — Рывком поставил его на ноги. Тот торопливо пошел к туалету. Иван двинулся следом.

«Что же с ними делать?» — который раз спросил он себя и снова, не находя ответа, тяжело вздохнул. Вызывать милицию он боялся. Потому что эти трое, переодетые в милицейскую форму люди Берии, могут сообщить из тюрьмы о случившемся, и Берия убьет сына.

"Что же делать? — затолкнув «рядового» в туалет, помотал головой Иван.

— Может, их просто отпустить? Надо к Светке съездить, — решил Иван. — Пусть помогает. Она к Андрюшке всегда хорошо относилась. Но откуда они адрес узнали?

Только Светка знала новый адрес".

— Слышь, — выходя из туалета, бросил лжемилиционер, — ты лучше отпусти нас. Берия узнает, пацаненка точно сделает, так что... — Иван впервые в жизни ударил не нападавшего на него человека. Коленом в низ живота. Приглушенно выдохнув, лжемилиционер упал. Иван быстро пошел к остальным.

— Если мальчишку тронете, — угрожающе проговорил он, — убью. Но сначала расскажу все милиции. И Берии, и всей его шайке конец придет. Так ему и передайте. — Понимая, что делает не правильно, замолчал. Двое связанных со страхом смотрели на злое лицо Доцента. «Старший лейтенант» что-то промычал. — Заткнись! — бросил Иван и резко пнул его носком в грудь. Сдавленно икнув, тот замер. Иван принял решение. — Андрей, — войдя в комнату к сыну, сказал он, — собери самые необходимые вещи. Поедешь к тете Тамаре.

Тамара была двоюродной сестрой Елены и, по мнению Ивана, единственным из родных жены хорошим человеком. Сын, ни о чем не спрашивая, начал быстро собираться. Затем, уже одетый, со спортивной сумкой в руке, шагнув к двери, остановился.

— А как же ты, папа? — с тревогой спросил он.

— Все будет хорошо, — не зная, что ответить, улыбнулся Иван. — Это мои старые знакомые, и я сумею договориться с ними.

— Ты никогда раньше не врал мне, — сказал Андрей. Иван прижал сына к себе.

— Я смогу сделать так, — потрепав его по голове, уверенно сказал он, — чтобы тебе ничто не угрожало. И мне, разумеется, тоже, — увидев, что Андрей хочет что-то сказать, Добавил Доцент. — Ты иди и жди меня на улице. Я скоро.

Андрей, взглянув на бандитов, вздохнул:

— Я люблю тебя, папка, — и быстро пошел к входной двери.

Иван связал «рядового» и заткнул ему рот. Потом подошел к телефону, набрал номер.

— Да! — почти сразу отозвался голос Светланы.

— Приезжайте на квартиру, — глухо проговорил он, — и заберите своих боевиков. Предупреждаю, — угрожающе добавил он, — если хоть слово плохое скажете Андрею, иду в милицию. Я помню все адреса, по которым ездил.

— Школьный учитель, — положив трубку спаренного телефона, усмехнулся Берия, — наигрался в гангстеров. Но, значит, он с ними справился? — Он удивленно посмотрел на Светлану. — Как? Ведь...

— Иван легко разделался с моими охранниками, — улыбнулась она. — А они каждый день по два часа бьют по груше.

— Ну что же, — кивнул Берия, — теперь ты знаешь, что делать.

— Ну уж нет. Это должен закончить ты. Ведь ты послал своих к Ивану.

Ты...

— Заткнись! — грубо прервал он.

— Ты мне рот не затыкай! — вспылила Светлана. — Сейчас надо думать, что делать! Я Ивана хорошо знаю. Он трус, но ради сына пойдет на что угодно. И в милицию, и, если понадобится, к самому Господу Богу. Он нас...

— Все! — крикнул Берия. — Звони своим чокнутым и...

— Подожди. — Ахнув, Светлана прижала руки к щекам.

— Ты чего, — недовольно спросил он, — зубы, что ли, заболели? Так сейчас не время. Надо...

— Мы с тобой забыли про Губу и Арсентия. Ведь можно...

— Нужно, — кивнул он, — сейчас же звони.

— Лучше ты, — не двигаясь с места, сказала Светлана, — а то Иван поймет. Ему скажут...

— Брось, — усмехнулся Берия. — Неужели думаешь, что Арсен или Губа будут рассказывать Ваньке, как нашли его? Подожди-ка, — нахмурился он, — как Ванька сказал: приезжайте на квартиру и забирайте своих боевиков? Значит, он смылся. Где может еще быть Доцент? — взглянул он на Светлану.

— Николай Васильевич! — Барсуков услышал в трубке голос Игоря. — Я знаю, кто Доцент!

— И кто же?

— Михайлов Иван Дмитриевич. Я случайно узнал об этом только сейчас. Он бывший школьный учитель. Его Доцентом прозвали старшеклассники. Потому что Михайлов часто насвистывал мелодию из кинофильма. И когда сердился, говорил: выучить от сих до сих. Он...

— Подожди, — остановил его Николай Васильевич. — А откуда у школьного учителя такая подготовка?

— Он, еще когда в школе преподавал, вел секцию. У него, конечно, нет никаких документов. Но, говорят, ребята, которых он обучал, были очень довольны. Он это, Николай Васильевич...

— Адрес?

— Это я мигом узнаю.

"Зачем мне понадобился Доцент? — подумал Барсуков. — Впрочем, узнаю у него, в чем он перешел дорогу Арсену и Губе, почему они его ищут. Может, он знает что-то такое... — Усмехнувшись вздохнул:

— Старею. Конечно, Доцент знает что-то. Поэтому он мне и нужен".

***

К двери квартиры подошли двое мужчин. Один стал наблюдать за лестницей.

Второй достал из кармана связку ключей, подошел к двери и быстро открыл ее. Они вдвоем вошли в квартиру. Захлопнули дверь и, вытащив пистолеты, осторожно двинулись вглубь. Увидев троих связанных, замерли.

— Где он? — шепотом спросил один из вошедших. Трое, одновременно замычав, замотали головами. Один из мужчин оторвал скотч, вытащил кляп изо рта «старшего лейтенанта».

— Где он? — спросил, сдерживая улыбку.

— Ушел! — процедил тот и, отплевываясь, выматерился. Вошедшие рассмеялись.

— Кто говорит? — спросил Арсен.

— Это не важно, — ответил мужской голос. — Ты записал адрес?

Не успел Арсентий ничего сказать, телефон запищал сигналами отбоя.

— Так, — отключив телефон, пробормотал Арсентий, — кто же этот доброжелатель? — Вспомнив, что забыл записать адрес, схватил авторучку. — Ну что же, — довольно буркнул он, — подарок Губе. Но кто этот неизвестный? Знает, что мне нужен Доцент. Интересно. Стоп! Кто-то втягивает меня в войну. Ни для кого не секрет, что Доцента разыскивает Губа. А чуть позже начал искать я. Если бы за Доцентом стояли серьезные люди, меня бы предупредили. К тому же Са-муэль, — он презрительно хмыкнул — никто. Ладно, — решил Арсений, — сообщу радостную весть Губе. Пусть работает.

— Конечно. — Улыбнувшись, полная женщина вытерла о передник руки. — Пусть поживет.

— Он съел все, что можно, — улыбнулся Иван, — и начал есть... — Не договорив, засмеялся. Андрей смущенно улыбнулся:

— Конечно, есть хочется, а денег нет. Хорошо, папа приехал. Но ему уезжать надо, да и мама может неожиданно приехать.

— Не раз Ленке говорила, — рассердилась Тамара, — не дело сына с отцом разлучать. Ладно был бы какой-нибудь пьяница. Чего не хватает? — Она пожала плечами.

— В общем, Тома, — сказал Иван, — надеюсь" ты вытерпишь этого молодого человека. А сейчас извини, пора. Андрей меня проводит немного.

— Умельцы. — Покачивая головой, Берия взглянул на одетого в спортивный костюм «старлея».

— Он, сука, — порывисто выдохнул тот, — автомат имеет! Мы только вошли, Доцент нас под ствол. А...

— А бил, значит, потом? — усмехнулся Берия.

— Так он, — немного помолчав, снова проговорил «cтapлей», — сначала...

Сухо хлопнул выстрел. «Старлей», схватившись за живот, повалился вперед. Двое других «милиционеров» рванулись назад, к закрытым воротам подземного гаража. Вслед им выстрелили двое стоявших возле Берии парней.

— Отвезете куда-нибудь, — убирая пистолет в карман пиджака, бросил Берия.

— Доцента где искать? — спросил рябой верзила.

— Это уже не ваше дело, — улыбнулся Берия. — Сейчас за его жизнь я и копейку не поставлю.

— Так. — Остановив машину у небольшого магазина, Губа взглянул на сидевших сзади Зубастика и Штыка. — Скажите девкам, пусть проверят, чья квартира номер девяносто пять, под видом какой-нибудь коммунальной службы.

Пусть обойдут все квартиры. Правда, им придется выслушать немало жалоб, — усмехнулся он, — но что поделаешь...

Парни вылезли из машины и быстро пошли к только что подъехавшей «восьмерке», в которой, кроме водителя, сидели две молодые девушки. Машина Губы сразу тронулась.

В это время во двор девятиэтажного дома въехала белая «Волга», за рулем которой сидел Барсуков.

Доцент быстро шел по улице. Андрею он строго-настрого наказал забыть о драке в Квартире. Сын обещал, но Иван знал, что мальчишка такое не забудет.

Тамара, жившая с больной матерью, с радостью согласилась принять мальчика. Ее радость можно было понять: Андрей был неизбалованный, добрый. Он будет во всем помогать ей. Кроме того, она наверняка устала без общения. Тамару найти не смогут. В этом Иван был уверен. Где устроится сам, Иван решил. У него был хороший знакомый, с которым они вместе занимались самбо. Правда, Доцент не видел этого знакомого года полтора.

— Я хочу тебя видеть, — сказала в сотовый телефон Лариса.

— Очень? — спросил Арсентий.

— Ты мне нужен, — словно он мог видеть ее, кивнула она. — У меня есть сведения, которые очень тебя заинтересуют.

— Знаешь, я чертовски занят. Это не нежелание встретиться с тобой. У меня действительно важные дела, но, если ты хотя бы намекнешь о сведениях, я приеду. Правда, сразу хочу предупредить: на очень короткое время.

— Ты просто не хочешь приезжать...

— У меня дела, — сухо проговорил Арсен и отключился.

— Сволочь! — Лариса бросила телефон на диван. — Ты еще пожалеешь об этом, — злобно пообещала она.

— Тамара Николаевна Лукова, — сказала невысокая светловолосая девушка, — живет со своей матерью, ей почти восемьдесят лет. Бабка уже не встает, желтая, худая. Там еще мальчишка лет пятнадцати. Родственник Луковой. Зовут Андрей. Смышленый пацанишка, — хихикнула она.

— В чем? — коротко спросил Штык.

— Все документами интересовался, — улыбнулась вторая. — Мы показали значки, которые вы дали, сказали, что представляем благотворительную организацию, изучающую нужды жильцов. — Девушка засмеялась.

— Теперь про квартиру девяносто шесть, — выказывая явный интерес, попросил Штык.

«Бедняги, — насмешливо подумал Зубастик. — Хорошо еще, Губа вас пожалел. А так бы велел весь дом обойти, перестраховка. Они так и не поймут, какая же квартира нас интересует».

Доцент тяжело вздохнул. Его знакомый, на которого он так надеялся, оказался женатым на такой стерве! Иван неожиданно для себя грубо выругался. Он терпеть не мог мат, но иногда в последнее время облегчал душу.

"Поеду к Томке, — решил он. — Ночевать в гостиницах опасно. Она предлагала остаться, но я сослался на какую-то срочную работу. Андрей молодец, не испугался. Конечно, внутри-то, наверное, до сих пор дрожит. Но внешне этого не показал. Не в папу, — усмехнулся он, — Хотя вообще-то я, даже когда били, не орал. — Посмотрев на часы, решил:

— Накуплю сейчас подарков — и к Тамаре".

Астроном вышел из придорожного кафе и, посчитав деньги, довольно улыбнулся.

— Ничего, — пробормотал он. — Скоро все будете платить. Астахова подставить я сумел. С ним обязательно разберутся. По-крупному спросят. — Рассмеявшись, достал пачку сигарет. Посмотрел в сторону и замер: от кафе на трассу выезжал «КамАЗ». — Он, сука, — всмотревшись в номер, растерянно замер Астроном. Потом рванулся к «девятке». — Заводи! — рявкнул он. — Достанем вон тот «КамАЗ»! — Худощавый парень, свистнув, включил зажигание. К машине подскочили двое. Едва они сели, «девятка» рванулась с места. И заюзила.

Водитель затормозил. — Чего?! — закричал Астроном.

— Колесо спущено.

Выразив свое крайнее раздражение матом, Астроном выскочил из машины.

Бросился к кафе.

— У вас тачка есть? — спросил он двух молодых парней.

— Нет, — испуганно покачал головой один. — Нас хозяин...

— Суки! — крикнул Астроном и рванулся назад к «девятке». — Делайте быстрей! — приказал он.

— Все равно не достанем, — сказал один из парней. — Если и догоним, то в Тульской области. А там гаишники, суки, московские машины почти все тормозят.

— Сука! — Астроном пнул откручивавшего гайки на спущенном колесе водителя. — Пришибу.

— Тормози, — схватил его руку один парень. — Менты. Астроном обернулся и увидел останавливающуюся у кафе машину ГАИ.

— Я этого немца, — процедил он, — гребнем сделаю.


21 


— Это точно номер его машины? — нервно спросил Викинг.

— Да, — удивленно подтвердил Олег. — А что? — Вспомнив о недавнем разговоре, остро взглянул на него.

— Ничего, — кивнул Викинг. — Именно Семен сбросил машину.

— И ты будешь помогать этим получать с него? — зло спросил Олег.

— Не сыпь мне соль на рану, — проворчал Викинг. Отдуваясь, покрутил головой. — В более смешной ситуации я еще не был.

— Откуда узнал, что с этим номером Семка ходил? — спросил Олег.

— Элеонора сказала. — Олег вытаращил глаза. — Она нашла в книге листок с записанным номером и спросила, почему он у меня записан. Я что-то сморозил. А когда она сказала, что это номер машины Семена, я обалдел. — Затянувшись, Викинг медленно выдохнул дым.

— Элеонора знает, почему у тебя записан номер? — спросил Олег.

— Конечно, нет. Я ей наплел что-то, сейчас и не вспомню что.

— Думаешь, поверила?

— Конечно, нет. Но не мог же я сказать ей правду.

— Тормози. Выходит, Элеонора до сих пор беспокоится о Семене?

— Так это понятно. Семен — отец Аленки. А она очень любит своего папу.

— Что думаешь делать?

— Не знаю. Но то, что не буду с него получать, — точно. А с хозяином разберусь. Выплачу ему командировочные расходы.

— Так он с тебя может бабки потребовать?

— Наверное, может, — улыбнулся Викинг, — но я нищим подаю, если вижу, что человек действительно беден. Так что много с меня не получишь. Насчет того, что убить могут... Меня этим не напугаешь. Хотя бы потому, — подмигнул он удивленному Олегу, — что я дьявольски боюсь старости. Знаешь, когда вижу сидящего возле дома на лавочке старика, немощного, морщинистого, плохо делается. Сразу думаю: вот придет время — и я таким буду. Я и профессию себе выбрал неспроста. Обычно таких, как я, рано или поздно убивают. Погибнуть гораздо веселее, чем, зная, что все равно помрешь, сидеть и ждать костлявую с косой. По-моему, жизнь мужчины кончается, когда он перестает быть мужиком.

— Ты прав, — согласился Олег. — Так что ты решил?

— Я уже раза два повторил, — разозлился Викинг, — дело это не твое. Так что давай прекратим бесполезный разговор.

— Я к тому, — обидчиво проговорил Олег, — что, может, помощь нужна. Мы с Колобком поможем, если что.

— Терпеть не могу смертников, — усмехнулся Викинг.

— Ты это к чему? — недовольно спросил Олег.

— Если с меня будут получать, то один я как-нибудь попробую выкрутиться. С такими же помощниками, как вы, точно на тот свет отправлюсь.

— Ты за кого нас держишь?! — зло спросил Олег. — За малолеток? Мол, не лезьте пацаны. Здесь взросляк играет.

— Не обижайся, — сухо сказал Викинг. — Это дело мое. Так что благодарю за предложение, но я спокойнее себя чувствую, когда рассчитываю только на себя.

— Увидев помрачневшее лицо Олега, мягче добавил:

— Постарайся понять: я все время сам на сам. Привык, что рассчитывать не на кого. Да и сам прикинь: там ребята не то чтобы ух, но пальцы веером держат. Таких, как вы, раздавят просто так, без всяких усилий.

— Ты за кого меня принимаешь? — уже совсем разозлился Олег. — Забыл, что я тоже жду такого, вроде тебя? И хрен они с меня чего получат!

— Самоуверенность опасна, — усмехнулся Викинг. — Правда, смотря чью тачку ты задел. Может, лоха какого-нибудь. Тогда конечно, такие до первого удара смелые. А цыкнешь, да еще вмажешь, глядишь, № все, пар выпущен. — Олег хотел что-то сказать, но выругался и быстро вышел из комнаты. Викинг усмехнулся:

— У каждого свои беды. Но все равно спасибо за предложение помочь.

Колобок неторопливо шел по улице. Он ушел, когда Викинг и Олег спали.

Игорь хотел женщину. Он решил сходить за машиной и съездить к своим знакомым девочкам по вызову. Правда, денег почти не было, но ему верили в долг. Он всегда возвращал гораздо больше, чем требовалось. Колобок свернул к гаражам.

Позади услышал шум моторов. Две машины — «ауди» и «фольксваген» — резко затормозили. Дверцы распахнулись, из машин выскочили шестеро парней. Колобок, отступив, затравленно оглянулся. Увидев брошенный за ненадобностью ржавый ломик, схватил его.

— Привет, Игорек, — насмешливо приветствовал его медленно подходивший Хват.

— Чего тебе? — прижимаясь спиной к задней стенке гаража, буркнул Колобок.

— Да так, — ухмыльнулся тот. — Ты в кабаке при ребятишках Элеоноры крутой был. Чего же...

— Я всмятку, — покрепче ухватив ломик обеими руками и настороженно осматривая вставших перед ним полукругом парней, ответил он.

— Брось железку, — угрожающе посоветовал кто-то. — А то мы тебе ее в зад сунем и провернем пару раз.

— Ты, псина, — выдохнул Колобок, — базаришь, когда вас кодла! Ты, сучонок, мне такое один скажи.

— Эй! — раздался от угла гаража громкий бас. — Чего там, Игорь? — Бросив быстрый взгляд, Колобок увидел вышедшего из-за гаража соседа, сорокадевятилетнего крепкого мужчину.

— Да так, — ответил он. — Ребята порезвиться желают.

— Свали, дядя, — повернулся к мужчине Хват.

— Ты мне не указывай, — строго проговорил тот. Хват махнул рукой, и в сторону соседа двинулись трое.

— Стоять, сучата! — закричал Колобок и, взмахнув ломиком, рванулся вперед. Он успел задеть одного из бросившихся на него парней концом ломика, прежде чем сильный удар в спину сбил его на землю. Игорь сумел, перекатившись, вскочить и тут же получил кулаком в лоб. Мотнув головой, поймал руку бьющего справа парня и, с силой рванув ее вниз, ударил локтем о свое плечо.

Одновременно с коротким треском сломанной в локте руки раздался истошный вопль.

Стоявший у угла гаража сосед, призывно крикнув «Сюда!», с толстым суком кинулся на остановившихся троих. С выдохом, словно колол дрова, опустил сук на плечо одному. Двое прыгнули к нему. Один ногой выбил сук. Второй ударом пятки в грудь сшиб соседа на землю. В этот момент из-за угла вывалились несколько мужчин разного возраста. Увидев драку Игоря с парнями и лежащего соседа, с матом бросились вперед.

— Уходим! — увидев их, крикнул Хват и рванулся к машинам. Колобок, вздрагивая от ударов ног, закрывая голову ладонями, ногой подцепил одного из рванувшихся вслед за Хватом парней. Тот упал. Из троих, пытавшихся избить соседа, к машине, зажимая отбитое суком плечо, бежал только один. Второго трое мужчин, повалив на землю, били ногами. Третьего, оравшего благим матом, четверо мужиков удерживала на земле, давая возможность соседу Колобка бить кулаками по лицу. Еще трое мужчин, бежавших на помощь Игорю, свернули к дороге и стали швырять камни вслед тронувшимся машинам. Они же, подскочив к пинавшему парня ногами Игорю, оттащили его в сторону.

— Убьешь, — прохрипел один.

— Хорош, мужики! — закричал другой. — Трупы нам на хрен не нужны!

— Весело субботник кончился, — усмехнулся сосед Колобка.

— Верно, — отходя от избитого парня, кивнул один из четверых. — Мы давно собирались им накостылять. Но как-то времени не было. Да и не попадались под хмельную голову, — засмеялся он.

— Побаивались мы, — признался кто-то.

— Эти, по-моему, не наши, — сказал сосед Игоря.

— Это Хват, — бросил Колобок.

— Вот это да! — изумленно ахнул кто-то. — Теперь нас по одному выловят.

— На кой хрен влезли? — высказался еще один.

— Хорош сопли распускать! — прикрикнул на них третий. — Тронут кого — соберемся и устроим им наш, мужицкий, разбор.

— Как ты? — спросил Колобка сосед.

— Нормально, — потрогав припухшую скулу, усмехнулся тот. — Спасибо, Иваныч. Если бы не вы, они бы меня...

— Брось, — перебил его один, — дело соседское. Я слышал, ты нашим накостылял разок, тоже возле гаражей. Тебя тогда еще милиция забрала. Порядочно вы им наложили. Двое до сих пор в больнице.

— Этим тоже придется там поваляться с недельку, — кивнув на стонущих парней, довольно заметил сосед Колобка.

— Как бы нам это потом тоже не пришлось испытать, — сказал кто-то.

— Все, мужики, — махнул рукой сосед, — расходимся. А то сейчас или милиция приедет, или эти вернутся с пистолетами. Ты домой? — взглянул он на Игоря.

— Мне в другую сторону, — потерев начавшую багроветь опухоль, ответил тот.

— Перестрелять их! — крикнул парень с перебитым плечом.

— Завянь! — приказал Хват. — С мужичьем справиться не могли, — презрительно осмотрел он сидевших в гараже парней. Те молчали. — Ты чего, как баба, стонешь? — взглянул на зажимавшего плечо парня Хват.

— Он меня суком треснул, наверное, сломал...

— В больницу его, — бросил Хват. — Скажите, что споткнулся и упал на что-то. — Порывисто встал, зло блеснул глазами. — Ну, Колобок, я тебе, суке, устрою веселую жизнь! И твои приятели пожалеют, что влезли!

***

— Вон он, — сидя в «восьмерке» с затемненными окнами, кивнул на проходившего мимо Себостьянова Меткий.

— К Валюхе идет, — усмехнулся сидевший за рулем Русый. — Ничего, мент, навести ее в последний раз.

— Значит, сегодня? — взглянул на него Меткий. Тот молча кивнул. — Бабки вперед, — усмехнулся киллер.

— Половину. Остаток после дела.

— Не пойдет, — покачал головой Меткий. — Он мент. За него с ходу начнут брать кого попало. Нагребут камеры битком, а потом разбираться будут. Так что все, — твердо сказал он. — Или платишь сразу, или...

— Ладно, — недовольно буркнул Русый. Покосившись на киллера, мысленно усмехнулся: «Тебя на эти деньги даже похоронить не успеют».

— Добрый вечер. — Войдя в палату, Себостьянов посмотрел на лежавшую с книгой Валю.

— Здравствуйте, — опустив книгу, кивнула она и вздохнула. — Вы настырный. Неужели непонятно, что...

— Валя, — усевшись на табурет, сказал Василий, — давайте не будем сейчас об этом. Я пришел просто, ну... — Он смущенно пожал плечами. — Я рад, что вам стало лучше.

— Вы зря ходите. — Она отвела взгляд. — Понимаете, я действительно...

— Валя, давайте не будем начинать все сначала...

— Уходите, — отвернувшись попросила она. — Неужели вы ничего не понимаете? — Всхлипнув, уткнулась лицом в подушку.

Василий растерянно, не зная, что делать, встал и шагнул к кровати.

— Валентина, я...

— Да уходи ты! — сквозь слезы крикнула Валентина. — И никогда больше не появляйся! — Она повернула к нему мокрое от слез лицо. — Жалелыцик нашелся! А кто мою маму пожалеет?! Они же ее... — Снова опустив голову, она зарыдала.

«Вот в чем дело», — понял Василий. Немного помолчав, отчетливо проговорил:

— С вашей мамой ничего не случится, даю честное слово. — И вышел.

Увидев медсестру, резко спросил:

— Либертович здесь?

— Да, в кабинете.

— Она одна?

— Одна, — немного испуганно — голос у Себостьянова был злой — ответила медсестра.

Себостьянов быстро подошел к двери кабинета, рывком открыл ее и резко бросил:

— Я думал, вы действительно врач, гадина. Не успела вскинувшая голову Раиса Борисовна ничего сказать, Себостьянов быстро пошел к выходу. Либертович вскочила. Что-то зло прошептав, схватила телефонную трубку. Набрала номер.

Потом бросила трубку на рычажки и выскочила из кабинета. Она успела увидеть спину свернувшего за угол к лестнице Себостьянова. Быстро пошла к палате Резко-вой. Валя, отвернувшись к стене, тихо плакала.

— Что ты ему сказала? — зло спросила Либертович.

— Ничего.

— Тварь! — прошипела Раиса и, ухватив Валентину за волосы, повернула ее лицом к себе. — Ты о матери подумала? — угрожающе спросила она. — Ведь...

— Гадина! — закричала Валя и, отбив руку Раисы в сторону, сильно толкнула ее в грудь. — Если с мамой что-то случится, — вскакивая, крикнула она, — я тебя... — Либертович сумела удержаться на ногах. Она бросилась к Валентине и с размаху ударила ее по лицу. Валентина ответила резкой пощечиной.

— Тварь, — зло выдохнула Либертович и сбила Валю на кровать. Хотела навалиться на нее, но Валентина ногами отбросила ее назад. Вскочила и сцепилась с кинувшейся на нее Либертович. Обхватив друг друга руками, пыхтя и зло блестя глазами, женщины боролись, стараясь повалить одна другую. Задев ногами за кровать, боком упали на нее. Треск рвущейся материи, прерывистое дыхание сопровождали борьбу женщин. Привлеченная шумом, в открытую дверь вошла старшая медсестра, молодая крепкая женщина. Захлопнув дверь, бросилась вперед. В это время в палату вошла веснушчатая медсестра.

— Что вы делаете? — увидев, как старшая медсестра и Либертович подмяли под себя Валентину, изумленно спросила она. Оглянувшись, Раиса зло крикнула:

— Фая! Убери ее!

Старшая медсестра метнулась к девушке.

— Вон! — закричала она и взмахнула рукой. Девушка, пригнувшись, сделала быстрый шаг вперед и, обхватив Фаину за талию, свалила ее на пол. Фаина увлекла девушку за собой. Либертович и Резкова с переменным успехом катались по полу.

— Ленка! — перевалив медсестру под себя, воскликнула Фаина.

— Убью! — Лена свалила ее. Фаина вцепилась ногтями в щеки Лены. Девушка успела отдернуть голову. На ее щеке остались две неглубокие царапины. Фаина повалила Лену на пол и попыталась схватить ее за шею. Лена успела поймать ее руки.

Валентина и Раиса, не отпуская друг друга, поднялись на ноги.

Либертович неожиданно ударила Валю коленом в живот. Удар получился слабым, и Резкова, дернув соперницу, свалила ее на пол. Лена толчком колена сумела сбить Фаину и с силой ударила ее затылком о пол. И еще, и еще раз. Вскочила и кинулась к Валентине. Подхватив стоявшую на тумбочке полную пластмассовую бутыль кока-колы, с размаху опустила ее на голову врача. Обмякнув, Раиса упала на пол. Валентина вскочила.

— Надо вызвать милицию, — предложила возбужденная Лена.

— Нет! — Валентина бросилась к двери. — Надо уходить! Мне нужна одежда.

— Она вспомнила, что на ней только разорванная на груди ночная рубашка.

— Там охрана, — отрывисто бросила Лена. — Они все заодно. Сюда. — Она метнулась к затянутому марлей открытому окну. — Здесь невысоко. Внизу грядка с цветами.

— Подожди, — схватила ее за руку Валя, — но как же я в таком виде?

Громкий крик Либертович «Охрана! Сюда!» словно подтолкнул Лену.

Поддернув короткую юбку, она залезла на подоконник и спрыгнула. Валя обернулась и увидела протянутые к ней руки Либертович. Подняв ногу, с силой ударила ее пяткой в лоб и бросилась к окну. Упавшая Либертович ударилась затылком о пол и на несколько секунд потеряла сознание. Потом, помотав головой, села. Увидела выпавший во время схватки с Резковой сотовый телефон. Схватив его, набрала номер.

— Быстрей! — подскочив к упавшей Вале, Лена схватила ее за руку. — Сейчас охрана выбежит! — Валя поднялась, и они побежали по большому парку клиники.

— Стоять! — раздался громкий мужской голос.. Из здания выскочили двое людей в камуфляже и бросились за ними. Лена, опередив Валентину, подбежала к высокой ограде из толстых железных прутьев.

— Сюда. — Она махнула рукой и, неожиданно легко отодвинув три прута в сторону, пролезла в образовавшуюся щель.

Валентина бросилась к ограде и, задыхаясь, попыталась пролезть тоже.

— Стой! — раздалось за спиной, и она увидела стремительно приближавшиеся фигуры охранников. Ахнув, быстро проскользнула в щель и оказалась на той стороне. Лена тут же вернула прутья на место и дернула нижнюю планку.

— Бежим, — крикнула она.

— Стой, суки! — подбежав к ограде, закричал первый охранник. Пытаясь отодвинуть прутья, судорожно рванул их. Обернувшись, Лена показала ему язык.

— Убью, сучка! — взревел он и полез вверх.

— Слышь! — Второй охранник, молодой парень, ухватив его ногу, сдернул вниз. — Это же Ленка Литкова. Девчонка...

— Иди на хрен! — Оттолкнув его, первый снова полез вверх.

— Стой! — вновь поймал его за ногу парень. Он хотел что-то сказать, но сильный удар каблуком в плечо отбросил его назад. Парень не выпустил ногу первого. Оба упали. Вскочив, первый с коротким криком ударил парня ногой. Отбив удар, парень толкнул охранника в живот. Всхлипнув, тот упал. Парень дважды с силой пнул его в бок и, ухватившись за прутья, быстро полез вверх. Забрался на ограду и прыгнул вниз.

— Девушки! — прижав «ауди» к тротуару, выглянул в открытое окно молодой мужчина. — Садитесь. Довезу, куда скажете.

— Отвали! — бросила Лена.

— Ну зачем же грубить? — открывая дверцу, усмехнулся он. Лена с силой толкнула дверцу обеими руками. Мужчина закричал от боли в отбитой голени.

— Ты чего, сучка? — заорал вылезший в другую дверцу пассажир. Лена рванулась в сторону. Прикрывшая оголенную грудь Валентина замерла. Пассажир с матом подскочил к ней и взмахнул рукой. Валентина, взвизгнув, присела, вскинула вверх руки. Мужчина вдруг охнул и выгнулся.

— Бежим, — услышала Валентина голос Лены. В руках девушки была толстая палка.

— Спасибо, — выдохнула Валентина.

— Да бежим же! — воскликнула Лена и врезала палкой по рукам пытавшемуся схватить ее водителю. Вскрикнув, тот отдернул руки. Лена с размаху опустила конец палки ему на плечо.

— Так его, красотка! — весело воскликнул остановившийся метрах в трех пожилой мужчина. — Пусть не лапает!

— Дядя, — бросившись к нему, жалобно проговорила Лена, — дайте, пожалуйста, что-нибудь. Подруге всю одежду порвали, — кивнула она на Валентину.

— Так у них и возьмите, — подмигнув, посоветовал тот.

— Спасибо, — поблагодарила Лена и, кинувшись к «ауди», махнула рукой. — Валя, скорее! — Ничего не соображавшая Валентина бросилась за ней. — Умеешь управлять машиной? — остановившись у раскрытой дверцы, с надеждой взглянула на нее Лена.

— Такой нет, ездила на...

— Значит, и на этой сможешь! — услышали обе громкий голос пожилого. Он с явным интересом — будет о чем рассказать за игрой в домино — наблюдал за ними.

— Тварина! — С яростным криком пассажир встал. Охнув, потрогал опухоль под лопаткой. — Убью, подстилка! — рявкнул он, сунул руку в карман и вытащил пружинный нож. Пожилой выпрямился и взмахнул рукой. Пассажир молча ткнулся лицом вперед.

— Уезжайте, — махнул рукой с зажатым камнем пожилой.

— Спасибо! — одновременно крикнули обе.

— Ленка! — К машине бросился парень в камуфляже. — Я... — И с разбегу упал лицом вперед.

— Это свой, — крикнула Лена и, подбежав к парню, потащила его к машине.

Валя тоже стала помогать ей. Пожилой отстранил обеих и, подхватив парня под мышки, легко подтащил к машине.

— Открой заднюю, — велел он Лене. Сунул парня на заднее сиденье. — Так, бабоньки, с вами в тюрьму попадешь, — улыбнулся он и, несильно хлопнув Лену по плечу, сказал:

— Уезжайте. Только машину сразу где-нибудь бросьте. А то это разбой с угоном.

Валентина села за руль и включила мотор. Пожилой, проходя мимо застонавшего водителя, улыбнулся и быстро удалился. "Аудио взревела мотором и тронулась.

— Она сбежала! — громко проговорила в сотовый теле-фонн Либертович. — У нее был Себостьянов. Он зашел ко мне, оскорбил и тут же ушел. Она, я уверена, что-то сказала ему.

— Черт тебя подери. Райка, — недовольно пробурчал мужчина. — Ты понимаешь, что наделала?

— Подожди! — вспылила она. — Значит, как деньги брать, мы вместе. А когда что-то происходит...

— Дура! — рявкнул мужчина. — Ты понимаешь, что произойдет, если милиция вмешается?! Нас... — Не договорив, замолчал. — Кто охранник? — спросил мужчина.

— Георгий Буланов, он влюблен в эту конопатую стерву.

— Ясно, — буркнул мужчина. — Ну ладно, будем исправлять. Ты вот что, позвони Якову, пусть ускорит решение наболевшего вопроса.

— Вот это да, — удивленно протянул Викинг. — Надеюсь, ты заступился за старушку, которую пытался изнасиловать Рэмбо?

— Все гораздо проще, — ответил Колобок. — Меня подловили Хват с парнишками. На мое счастье, мужики устроили субботник по уборке территории гаражей. Они были немного навеселе, поэтому вмешались. Правда, — усмехнувшись, потрогал пальцем припухлость на скуле, — когда узнали, что это парни Хвата, некоторые перепугались.

— Я так и думал, — буркнул Викинг. — Ты ушел за своей машиной. Сначала, разумеется, зашел в квартиру и просмотрел поступившую за эти дни почту, приготовил поесть, принял ванну. Ну а после чаепития направился к гаражу.

Правда, ошибся в одном. Я думал, тебя перехватят наши знакомые.

— Ты ошибся два раза, — удивленно сказал Колобок. — Я сначала принял ванну, потом начал готовить еду.

— Это не столь важно, — весело заметил Викинг.

— Хват приборзел, — недовольно проговорил сидевший в углу Олег.

— Он упомянул про ресторан, — посмотрел на него Игорь.

— Падла гребаная, — процедил Олег.

Викинг молча покачал головой, потом усмехнулся:

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Есть предложение нанести визит Алику. Место его обитания вы знаете?

***

Меткий неторопливо считал доллары. Русый, стоя у окна, курил.

— Вот теперь все, — кивнул Меткий и, аккуратно сложив сотенные купюры вместе, сунул их в большую записную книжку. Встал и посмотрел на часы. — Пора, — тихо сказал он.

— Да, — не поворачиваясь, кивнул Русый.

— Не хочешь присутствовать при кончине твоего заклятого врага? — поинтересовался Меткий.

— Не промахнись, — недовольно бросил Русый, — иначе...

— Ты помнишь, как меня кличут? — усмехнулся Меткий и начал переодеваться в темный облегающий костюм. Потом нагнулся за дипломатом.

Поднимаясь, резко ударил углом дипломата Русого в висок.

— Извини, — присев рядом с упавшим заказчиком, улыбнулся киллер, — но убивать мента в наше время очень опасно. О том, что ты заключил сделку со мной, не знает никто. Так что... — В руке Меткого щелкнул пружинный нож. Длинное лезвие мягко вошло под подбородок. Меткий с силой рванул нож. Усмехнувшись, вытер рукавом капли крови с лица. Потом вошел в ванную комнату и тщательно вымыл руки и лицо. Прямо на темный костюм надел джинсы, рубашку, сунул ноги в кроссовки, подхватил стоявший у двери дипломат и быстро вышел.

— Если бы я не пришел в себя, — недовольно проговорил Георгий, сидевший за рулем «ауди», — мы были бы покойниками! Кто так ездит? — возмущенно спросил он Валентину.

— Я... — опустив голову, тихо призналась она, — раньше раза три ездила на машине друга. Но если бы...

— Все, — перебил ее он. — Уходим. Милиция уже наверняка ищет машину, в которой находятся две бандитки. Запахнув куртку, Валя вышла. Лена — за ней.

— Мы приехали туда, — сказал парень, — куда дорогу показывала ты. И что дальше? — взглянул он на Валю.

— Здесь моя квартира и мама. Я боюсь, что с ней могут сделать что-то ужасное. Либертович сразу, когда меня перевели в клинику, сказала: если я хоть слово скажу про Хвата и сына Гобина, маму убьют.

— Давай короче, — предложил Георгий. — Какой номер твоей квартиры?

— Двадцать три, этот подъезд. На втором...

— Окна какие?

— Вон те три. И два на ту сторону выходят.

— Так. Я сейчас пойду туда, в квартиру. Если не выйду...

— Кто ты? — спросила Валентина. — Почему вмешался? Может, ты...

— Это Жора, — перебила Лена. — Мы с ним хотели заявление в загс подавать. И сразу ушли бы из клиники. Ведь там такое творится.

— Если в течение десяти минут не дам о себе знать, — быстро проговорил Георгий, — уходите. Да, надо машину отогнать. — Сел в машину и завел мотор.

«Ауди» тронулась.

— Он в охране был? — спросила Валя. Лена молча кивнула. — Почему ты за меня заступилась? — вздохнула Валентина.

— Не знаю, — честно призналась Лена. — Я зашла позвать тебя к телефону.

Меня встретил, перед тем как я на работу шла, мужчина и очень просил дать возможность как-то с тобой поговорить...

— Как он выглядел?

— Высокий, блондин. Лицо такое... — Лена улыбнулась. — Симпатичный мужчина. Зовут, правда, странно. Имя не русское — Альфред.

— Альфред? — удивленно переспросила Валя.

— Так, — услышали они голос Георгия. — Я пошел. Будьте внимательны.

Чуть что — уходите, ясно?

— Так куда же я от мамы уйду? — сердито спросила Валентина. — Ты как хочешь, но я, с тобой или без тебя, иду в квартиру. К тому же у меня ключ. -' Достав из кармана куртки ключ, показала его парню. — Как он в руке оказался? — с удивлением покачала головой Валентина. — До сих пор понять не могу.

— Может, все-таки я один? — безнадежно спросил парень.

— Мы идем вместе. — Валя сделала шаг к подъезду. В это время во двор, осветив фарами всех троих, въехала машина.

— Бегите! — выхватив пистолет и закрывая собой Лену, крикнул Жора.

— Глупый. — Подбежав, Валя обняла его. — Это сосед. У него джип. Убери пистолет.

— Что там у вас, Валя? — спросил через открытое окно мордатый молодой мужчина.

— Все нормально, — улыбаясь, ответила она. — Просто товарищ немного нервный.

— Да, — неулыбчиво кивнул мордатый. — У него вроде пистолет? Мне показалось...

— Газовый, — улыбнулась Резкова.

— Ну ладно, — улыбнулся и мордатый. — Я думал, может, своей соседке помогу. Глядишь, и позовет на чашку чаю.

— Ты мою маму когда видел? — спросила Валя.

— Сегодня утром. Ей, когда тебя в больницу увезли...

— Я знаю, — кивнула она и тут же спросила:

— Я могу от тебя позвонить, Сорокин?

— Конечно. Пойдем. — Он вышел из машины. Лена, толкнув Жору локтем, прошептала:

— Здоровый какой. Он сумеет защитить ее.

— Куда они пошли? — спросил Георгий. — Ты же слышал, звонить кому-то. — — Да? — подняв трубку, отозвался Себостьянов.

— Это я, — услышал он, — Валя Резкова.

— Где вы? — быстро спросил он.

— Вы знаете, что произошло в больнице?

— Нет, но, судя по вашему голосу, что-то серьезное. Я сейчас приеду.

— Я звоню не из больницы...

— У меня определитель номера. Ждите. Я скоро буду.

Положив трубку, Валентина благодарно взглянула на стоявшего в дверях атлетически сложенного Сорокина. Тот прислонился к косяку и с улыбкой смотрел на нее, почесывая мускулистую волосатую грудь.

— Спасибо, — вздохнула Валентина. — Я своему знакомому позвонила. Он сейчас приедет. Я пойду, — шагнула она к двери. Сорокин стоял неподвижно.

— Может, выпьешь чего? — небрежно поинтересовался он. — У меня коньяк есть французский, могу виски...

— Нет, мне идти надо. Я за мамой приехала.

— Да не торопись ты. — Шагнув вперед, он положил руки ей на плечи. — Давно бы прогнала Страха своего. Ко мне бы перешла, хрен бы кто тронул. Ну так как? — дохнув винным перегаром, спросил он. — Выпьешь для храбрости?

— Я пойду, — сбросив его руки, Валя шагнула к двери.

— Ну давай, — усмехнулся он, — Только смотри, я сейчас Хвату звякну — он сразу приедет. Ведь ты вроде что-то петь ментам начала? А есть люди, которые заинтересованы, чтобы ты много не говорила. Но я, — он пошевелил сильными плечами, — смогу защитить тебя...

— Гад! — Валентина открыла дверь. Уже на площадке повернулась и покачала головой. — Я думала, ты лучше, Сорокин. А ты... — Не договорив, махнула рукой и стала быстро подниматься наверх. Подошла к своей квартире.

Приоткрыв дверь, поняла, что она закрыта на цепочку. Она нажала кнопку звонка.

— Кто? — спросил сонный женский голос.

— Мама, — негромко проговорила Валя. — Это я.

— Дочка! — воскликнула мать и открыла дверь. Валя обняла мать. — Господи, дочка, — прижавшись к ней, заплакала мать, — да что ж такое в мире делается?

— Мама, — вздохнула Валя, — все хорошо. Мы сейчас должны уехать. Я быстро оденусь. — Отпустив мать, вошла в комнату. — Сейчас, мама, я быстро. Ты свои вещи, самые необходимые, возьми — и поедем.

— Куда, дочка? — торопливо одеваясь, спросила мать.

— Не знаю. К тебе в деревню тоже пока нельзя. Впрочем, сейчас один человек приедет. Мы с ним поговорим. Он скажет, как лучше.

— Кто ж это такой?

— Милиционер. Я ему всю правду расскажу, вот и пусть решает, как быть.

И тут под окнами грохнули выстрелы. Кто-то громко закричал. Послышался шум автомобильного мотора. И вновь ударили выстрелы. Ахнув, мать начала креститься. В дверь громко застучали.

— Валя! — услышала она голос Лены. — Быстрее! Жорку ранили! Быстрее!

Валентина открыла дверь. Увидела испуганное, бледное лицо Елены.

— Ты ушла, — торопливо заговорила Лена, — и вдруг две машины. Выскочили какие-то парни и начали стрелять. Жорка толкнул меня к подъезду и тоже стрелять стал. Пойдем скорее, у вас черный ход есть! Жорка сказал, чтобы мы через него уходили. — Под окнами на какое-то мгновение все стихло, и вдруг коротко простучал автомат.

— Мама! — воскликнула Валя. — Быстрее. — Мать, побледнев, медленно начала падать. — Мама! — бросаясь к ней, отчаянно закричала Валентина. Услышав испуганный голос Лены, схватила стоявшую у полки с обувью швабру, замахнулась.

— Это Жорка, — вскинув руки, крикнула Лена.

— Там милиция, — входя, негромко проговорил парень, Шумно выдохнул и упал. Лена обхватила его и крикнула:

— Помоги!

Валя бросилась к ней. Вдвоем они осторожно положили Георгия на пол. На груди камуфлированной куртки Валя увидела небольшую дырочку, вокруг которой быстро расползалось темное пятно.

— Он ранен. — Лена начала быстро расстегивать пуговицы.

— Дверь закройте, — простонал он. — И никому не открывайте. — Валя захлопнула дверь.

— Валюша, — тихо простонала мать.

— Я здесь, мама. — Валя подбежала к матери.

— Что же это такое, доченька?

— Все будет хорошо, не волнуйся. Все будет хорошо, — повторила Валентина.

***

Застонав, Себостьянов открыл глаза.

— Как дела, приятель? — наклонился над ним рослый омоновец.

— Успели, — прошептал Василий.

— Конечно. Троих взяли, двоих положили. Правда, ушли двое или трое. Но вы с теми, кого взяли, разбирайтесь. Правда, им наши по горячке немного фейсы попортили, но живы будут, — подмигнул он Себостьянову. — Ты-то как подста-вился?

— К знакомой ехал, — неожиданно для себя соврал Василий. — Услышал выстрелы — и влез. Вот и поймал пулю. — Поморщившись, коснулся живота. — Хорошо, не ел ничего, — слабо улыбнулся он.

— Вылечат тебя медики, — сказал омоновец. — Мы с тобой еще повоюем.

Только вот как ты в прокуратуре вдруг оказался? Ведь скука там смертная.

Бумажонки разные. Протоколы. От ручки мозоль на пальце натрешь. Ты же классный опер, на кой тебе эта прокуратура сдалась?

— Дядя по просьбе матери устроил, — поморщился Василий. — Я же заочно в юридическом учусь. Вот и набираюсь опыта.

— Там ведь скучно, — пожал широкими плечами омоновец. — Меня лично ни за какие бабки в кабинеты не загонишь. — Он хотел сказать еще что-то, но подошедшая женщина-врач сердито выгнала его из машины «скорой помощи».

— Доктор, — попросил Василий, — на два слова.

— Все, — отрезала она. — Потом займетесь своими делами. Сейчас я ваш начальник. Поехали, — бросила она и начала устанавливать капельницу.

— Женщину могут убить, — сказал Себостьянов.

— Пусть остановит, — сказала врач санитару. «Скорая» остановилась. Врач открыла задние дверцы.

— Что с ним? — подбежав, взволнованно спросил омоновец.

— У вас три минуты. — Врач постучала по наручным часам.

— Какого надо? — недовольно спросил Хват. Ему никто не ответил, а в дверь снова постучали. Выматерившись, он подошел и отодвинул засов. Толкнув дверь, зло бросил:

— Чего барабаните...

Сильный удар в подбородок сбил его на пол. В падении Хват сумел упасть на правый бок, поджать ноги и, оттолкнувшись, вскочить. На него молча бросились трое с лицами, закрытыми шапочками-масками. Он ногой отбил одного и ударил его по шее ребром ладони. Второй отправил его в нокаут. Двое в масках начали избивать Хвата ногами. Через некоторое время, оставив на полу спортзала Хвата с разбитым в кровь лицом, двое подхватили не пришедшего в себя человека, которого сбил Хват, выскользнули в дверь. Минут через пять Хват зашевелился, упираясь руками в пол, с трудом сел. Дотронулся до большой шишки на лбу.

— Кто вы, суки? — промычал он. Учащенно дыша, сплюнул кровь и застонал.

Его опухший нос тоже сильно кровоточил. — Узнаю кто, — просипел он, — убью.

Около спортзала остановилась «девятка». Из нее вышли четверо.

— Хват удары отрабатывает, — увидев свет в окнах, усмехнулся один.

— Удар у него — не балуй, — буркнул мускулистый молодой мужчина.

— Ты, Лось, тоже не подарок, — хихикнул третий. Четвертый подошел к багажнику и вытащил ящик пива. И тут за его спиной появился человек в маске.

Резкий рубящий удар по шее — и, выронив ящик, четвертый начал падать. Добив его ударом ноги, «маска» прыгнул вперед и с коротким криком-выдохом достал лицо обернувшегося парня пяткой. На двух оставшихся бросились выскочившие из-за угла двое в масках. Лось, отпрыгнув к стене, встал в стойку. Он сумел отбить два удара атаковавшего и даже ударить сам. Но подскочивший первый ударил его ногой в живот, а когда он согнулся, коротко и сильно врезал между лопаток. Двое других в масках ринулись к машине. Подхватив положенные ровной линией у клумбы кирпичи, бросили их в стекла машины. Третий коротко свистнул, и все трое тут же как бы растворились в темноте.

— Как ты могла ее отпустить? — сердито спросила Роза.

— Отпустить?! — зло воскликнула Либертович. — Мы с ней минут пятнадцать катались. Если бы не медсестра Литко-ва, — порывисто вздохнув, она достала сигарету, — мы бы с Файкой убили ее. Я была вне себя от ярости. Она что-то такое брякнула Себостьянову. Тот заглянул ко мне и такое сказал... С ним кончать надо. Он знает...

— Себостьянов тяжело ранен возле дома Резковой, — сообщил вошедший Гобин.

— Возле какого дома? — встрепенулась Раиса.

— Не возле частного, в пригороде, а около того, где ее квартира.

— У нее еще и квартира есть? — удивленно спросила Либертович.

— Ей тетка дом оставила.

— Значит, Себостьянов ранен, — вздохнула Раиса. — Сильно? — надеясь на утвердительный ответ, спросила она.

— Этого я не знаю. Мне позвонили и сообщили, что Себостьянов с пулевым ранением доставлен в областной хирургический центр. Так как туда доставляют тяжелораненых, можно судить...

— Но его должны были убить! — воскликнула Роза.

— Русый найден убитым у себя в квартире, — недовольно проговорил Гобин.

— Ножом распорото горло. Кто и почему убил — неизвестно. Отпечатков чужих много, но есть ли пальцы убийцы — неясно.

— Сволочь, — прошептала Роза.

— Что ты сказала? — не расслышал Гобин.

— Это Меткий убил Русого, — ответила она. — Он звонил и просил передать тебе, что Меткий берет пять тысяч долларов. Деньги требует сразу. Я отослала ему доллары.

— А где теперь найдешь Меткого? — Гобин опустился на стул. — Он знает все. Где его...

— Успокойся, — резко проговорила Роза, — он будет молчать.

Яков внимательно посмотрел на жену.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Надо искать Резкову, — сказала Раиса. — Ведь она...

— Как же она сумела убежать? — спросил Гобин. — У вас есть охрана.

Насколько я знаю, все они верные люди...

— Не все, — перебила его Либертович. — Один оказался сволочью. Он и помог убежать медсестре и Резковой.

— Кто эта медсестра? — спросила Роза.

— Литкова Ленка. А охранник — Георгий Буланов. Он недавно чемпионат Воронежа по кикбоксингу выиграл. Этот Жора изувечил старшего охраны. Иначе тот бы догнал...

— Ясно, — перебил Гобин.

— Что тебе ясно? — сердито посмотрела на него Раиса.

— У вас там целый синдикат, — усмехнулся Яков Юрьевич. — Вот почему вы устроили такую войну. Но как там оказался Себостьянов?

— Подожди-встревожилась Раиса. -Про какую войну ты говоришь?

— Во дворе шестиэтажки, в которой живет Резкова, была перестрелка.

Себостьянов ранен там. Он, видно, к Резковой ехал. А там какой-то парень стрелять начал — две или три машины подъехали. Тут и появился Себостьянов, а вскоре — группа ОМОНа.

— Вот оно что, — протянула Либертович и тут же заторопилась. — Мне нужно быть в одном месте. До свидания.

— Рая, — Роза проводила ее до дверей, — Роману ничего не фозит?

— Теперь это зависит от вас. Я сделала все, что могла. Из-за этой Вальки, — непроизвольно вырвалось у нее, — в клинике возможны крупные неприятности. Слава Богу, этот настырный Себостьянов ранен. Но если он был у дома, в котором живет Резкова, значит, она там.

— Вот это да! — войдя в спортзал, удивленно остановился капитан милиции. — Кто же это вас так? — насмешливо поинтересовался он. Сидевший на борцовском мате с распухшим носом, синевой под глазами Хват отвернулся. — Губы у тебя, как у Поля Робсона, — улыбнулся капитан. — Был такой певец-негр.

Губищи...

— Чего надо? — недовольно спросил Хват.

— Как чего? — усмехнулся капитан. — Участковый я здесь. А мне доложили, что, значит, парней, которые спортзал арендуют, избили в кровь. Но не думал, что вас. Кто же это вас так отмордовал?

— Да иди, мусор! — рыкнул кто-то из парней.

— Вот так со мной говорить не надо, — покачал головой капитан. — Я ведь и обидеться могу. Но, как я понял, заявления от вас не будет.

— А ты хоть и мент, — прошепелявил Хват, — но правильно мыслить иногда можешь.

— Уж тебе-то молчать надо, — засмеялся участковый. — Ходишь, пальцы веером держишь. «Я — Хват, берегись», — передразнивая, видимо, когда-то слышанные слова, протянул капитан. — А дела коснулось — сразу в кусты.

— Это от кого же я в кусты уходил?! — разозлился Хват.

— Так в ресторане, от охраны Рудаковой, — напомнил капитан. — Я в тот вечер как раз в отделе был. Видел, как вы со своими вроде побитых собак шли. А теперь и отоварили вас. Где же твоя хватка, Хват? Мне тут рассказывали, — откровенно издевательски посмотрел он на Хвата, — как ты со своими каратеками от гаражей улепетывал. Наложили вам мужики. Мужик, он и в лагере мужик. И не тронь его. Он выше себя не полезет, но и в обиду себя не даст.

— Слушай! — заорал Лось. — Хорош лекции читать! Чего ты хочешь?! — Он шагнул к капитану. — Дергай отсюда...

— Ты, Лосев, не балуй, — перебил его участковый. — Я видел намного блатней тебя. А пугать меня — скучное занятие, не из пугливых. Просто сейчас настроение у меня хорошее, а то отправил бы я тебя суток на несколько. Но ваши битые морды мне — как выигрыш в лотто-миллион. А то все вы кого-нибудь бьете.

Оказывается, бывает и на старуху проруха. — Засмеялся и вышел из спортзала.

— Мент поганый, — процедил ему вслед Хват.

— Завалить козла, — с ненавистью предложил Лось.

— Кто же нас так? — не обращая внимания на его слова, задал мучивший всех вопрос Хват.

— Папа! — радостно крикнула Аленка. Раскинув в стороны руки, подбежала к стоявшему у двери Семену. Он подхватил ее, приподняв, поцеловал в щеку.

— Я тебе подарок привез, — улыбнулся он, поставил девочку на пол, поднял длинную коробку и протянул дочери. Аленка тут же принялась развязывать широкую ленту. Семен с доброй улыбкой смотрел на дочь. Сняв крышку, Аленка радостно завизжала и бросилась ему на шею. В открытую дверь стремительно вошел Викинг. Бросив взгляд на Семена и увидев улыбающуюся племянницу, облегченно вздохнул.

— Я думал, здесь война, — улыбнулся он. — Ты, значит, Семен? — Он протянул руку Рудакову.

— Точно, Семен.

— Альфред, — представился Викинг, — брат Элеоноры и, следовательно, дядя юной принцессы.

— Папа мне куклу привез, — достав из коробки большую, с огромными синими глазами куклу, сказала девочка. — Я давно такую хочу.

— Ну вот и получила, — вздохнул Семен. — Я же помню...

— Здоров, бродяга, — весело приветствовал его вошедший Олег.

— Привет, Страх, — пожимая ему руку, улыбнулся Семен. — Как дела?

— Как сажа бела, — усмехнулся тот.

Увидев Колобка, Семен обрадованно пожал руку и тому.

— Нормально съездил? — поинтересовался Игорь.

— Отлично. И заработал прилично, и долг Гобину отдал.

— Много отдал? — спросил Олег и, покосившись на Викинга, вздохнул.

— Он же, гад, шкуру спускает, если машину где поцарапаешь. А тут у меня... — Не договорив, Семен нахмурился. В прихожую вошла Элеонора. Увидев Семена, бросила быстрый взгляд на брата. Тот улыбнулся.

— С возвращением, — повернулась она к бывшему мужу.

— Спасибо, — кивнул тот. — Ведь если бы не ты, не послал бы меня Гобин.

— Он признательно взглянул на нее.

— Мама! — держа в руках куклу, почти не уступавшую ей в росте, подошла к матери Аленка. — Мне папа куклу привез, видишь?

— Да я и тебя из-за куклы почти не вижу, — смеясь, покачала головой Элеонора и бросила быстрый взгляд на Семена.

— Обедать будешь? — как когда-то, в далекие теперь дни, спросила она. И он, и Элеонора вспомнили это. Встретились глазами и опустили головы.

— Конечно, будет, — разрядил обстановку Викинг. — Мы и грамм этак по сто примем. Ведь пусть муж он бывший, — глядя на сестру, заметил Альфред, — зато отец самый что ни на есть настоящий.


22 


— Ты понимаешь, — громко сказал Иннокентий. — Арсен убьет меня! Он присылал Губу, и тот...

— Губа больше не приедет, — негромко заметил стоявший у двери Руслан. — Он профессионал. Спрашивал тебя, не получил ответа. И не убил. Теперь он понял, что ты сообщишь об этом сестре и та примет меры. ,s — Какие? — нервно спросил Иннокентий. — Что она может сделать? Какие...

— Хватит, — недовольно перебила его Екатерина — Руслан прав. Губа не приедет. Ему, я уверена, Арсен не позволит...

— Тогда зачем он присылал его?! — воскликнул Иннокентий. — Зачем...

— Да перестань! — не выдержав, зло сказала сестра. — Пищишь, как ребенок. Сам виноват. Сделал бы все, как я говорила, ничего бы сейчас не случилось.

— Вот! Ты меня использовала! Это все из-за тебя! Ты...

— Какая же ты сволочь, — презрительно взглянула на него сестра. — Ты решил сделать это с двойной выгодой для себя. Впрочем, — она бросила быстрый взгляд на Руслана, — мы поговорим потом. Не бойся ничего. С тобой все будет хорошо. Я разговаривала с врачом. Еще несколько дней — и поедем а Москву.

Будешь лечиться дома.

— В Москву я не поеду, — замотал головой Иннокентий, — потому что...

— Ладно, — снова быстро взглянув на Руслана, перебила его Екатерина. — До свидания. — Наклонилась и коротко поцеловала его в щеку.

— Ты оставь около больницы пару человек, — шепнул Иннокентий. — Я чувствую, что...

— Все будет хорошо, — громко сказала она и шагнула к открытой Русланом двери.

— Он сильно напуган, — заметил Руслан, догнав быстро идущую к лифту Екатерину.

— Это не твое дело, — сухо ответила она.

— Конечно, — кивнул он. — Но...

— И еще. — Остановившись, она повернулась к нему. — Тебе лучше забыть о том, что слышал. Арсен все равно не поверит тебе, если ты захочешь выдвинуть свою версию случившегося. Мне же он поверит, если я скажу, что попытка убить Розову — дело твоих людей. У тебя, кстати, есть причина, — усмехнулась она. — Арсен знает, что ты не можешь простить ему...

— Да я ничего такого не слышал, — остановил ее Руслан. — Если бы даже что-то узнал, зачем мне лезть в ваши семейные дела. Муж и жена — одна сатана.

Что же касается Кешки, — усмехнулся он, — тебе было бы намного спокойнее, если бы он погиб в аварии. И еще. Милиция пытается разыскать какую-то женщину. Она была в «КамАЗе», который стоял там. У милиции есть какие-то данные о той женщине. Не знаю, что конкретно, но...

— Откуда ты знаешь? — нервно спросила Екатерина.

— У меня есть знакомые, — улыбнулся он, — которые за определенные суммы иногда информируют меня о том, что мне интересно.

— Так! — обожгла его злым взглядом Екатерина. — Можно спросить?.. — Покосившись на проходившую мимо женщину в белом халате, вздохнула. Затем медленно пошла дальше. Руслан быстро догнал ее.

— Ты хотела о чем-то спросить.

— Потом. — Остановилась перед лифтом. Руслан нажал кнопку — дверь сразу отодвинулась.

— Ты сегодня вечером уйдешь? — спросила она.

— Да. Часа на два. Почему ты спросила?

— Сегодня у меня одна дата, — вздохнула Екатерина. — Я всегда отмечаю ее.

— Отлично, — улыбнулся Руслан. — Я вернусь — и мы отметим. А что за дата?

— Узнаешь, — улыбнулась она.

— Значит, ты не хочешь сказать, — вздохнув, Комод посмотрел на лежавшую на кровати Розову, — что там произошло? Ведь ты наверняка кого-то видела...

— Уходи, — сказала она, — или я вызову охрану. Здесь есть...

— Знаю, — кивнул Комод. — Совершено убийство, ты пока являешься единственным свидетелем. Или даже потерпевшей. Но Арсен...

— Уходи, — повторила Татьяна.

— Хорошо. — Он шагнул от кровати. Дверь открылась.

— Давай отсюда, — торопливо прошептал заглянувший парень. — Сейчас к ней из угро придут. Комод выскользнул из палаты.

— Туда, — махнул рукой парень. — Там лестница вниз.

По ней и выйдешь на улицу. Быстрее, — поторопил он.

Комод быстро пошел в ту сторону. "Молоток Пятый, — подумал он. — Все делает. Вот что значит платить хорошо.

Как его Арсен нашел?"

Достав сигарету, Франко повертел ее в пальцах. Повернулся к сидевшим на кожаном диване двум парням, некоторое время молча смотрел на них. Те спокойно выдержали его взгляд.

— Значит, сможете, — пробормотал Франко.

— Это наш хлеб, — усмехнулся один, — а есть часто хочется.

— Но вас только двое, там же будет...

— Нам не нужны все, — сказал другой, — а на двоих нас вполне хватит.

— Но у каждого будут боевики, — напомнил Франко. — По двое как минимум.

— Слушай, — буркнул первый, — давай не будем друг друга учить жить. Мы умеем работать.

— Дай-то Бог, — кивнул Франко.

Сидевшие переглянулись. Франко хотел о чем-то спросить, но в это время в комнату заглянула молодая женщина. Увидев ее, он вздохнул.

— Вам пора.

Двое встали и, подхватив длинные коробки, шагнули к двери. В комнату вошел молодой парень.

— Больше в подобное меня не втягивай, — сказал Франко.

— Почему же? — усмехнулся тот. — Ты на этом неплохо заработал. Где ты нашел их? — спросил он.

— Через одного знакомого, — буркнул Франко.

— Он знает место их работы? — тихо спросил парень.

— Конечно, — кивнул Франко.

— Я думал, ты умней. — Криво улыбнувшись, парень сунул руку в карман.

Франко, замерев на секунду, рванулся вперед и ударом в ухо сбил парня на пол.

Схватив обеими руками гладильную доску, размахнулся и опустил ее на голову пытавшегося встать парня. Тот упал. Франко взмахнул доской и снова ударил.

Потом подскочил к двери. Осторожно открыв ее, выглянул, никого не увидел и вышел. Из лифта выходили двое в спортивных костюмах. Франко бросился к лестнице. Удивленно переглянувшись, молодые люди направились к двери квартиры, из которой вышел Франко. Один нажал на кнопку звонка. Выскочив из подъезда, Франко остановился. Потом двинулся дальше.

Водитель стоявшей в другом конце двора «семерки» проводил его внимательным взглядом. Как только Франко скрылся за углом двенадцатиэтажного дома, из подъезда выскочили двое в спортивных костюмах. Осмотревшись, подбежали к машине.

— Здесь такой невысокий... — начал один.

— Там. — Водитель махнул в сторону, куда ушел Франко. — Только что...

— Трогай, — садясь в машину, бросил один.

— Не гони лошадей, Миг, — буркнул второй. — Мы его потом найдем.

Слышал, что сказал Слон? — Выматерившись, первый вышел из машины.

Франко подбежал к остановившейся «пятерке».

— Аэропорт, — сказал он. — И быстрее. Плачу в оба конца.

— Садись, — кивнул водитель.

— Ты уходишь? — Екатерина с двумя бокалами вошла в комнату Руслана в тот момент, когда он снял брюки и небрежно отбросил их в сторону.

— Никак костюм не подберу, — недовольно буркнул он.

— Важная встреча? — поставив один бокал на ночной столик, с интересом спросила она.

— Не то чтобы очень, но должный уровень есть.

— Примерно так же мне отвечал Арсентий. Правда, он никогда не брал с собой меня. А если я правильно поняла нечаянно услышанный разговор, там присутствие женщин...

— Шлюх, — поправил он.

— Тогда понятно, — засмеялась она, — почему ты берешь с собой Ритку.

Руслан улыбнулся. Екатерина, глядя ему в ггаза, тихо и очень серьезно спросила:

— Там не будет людей, которые могли бы помочь мне в моих, как ты сказал, семейных делах?

— Там будут деловые люди, — покачал головой Руслан.

— Так именно деловые, — подойдя вплотную к нему, настойчиво продолжала она, — и смогут расправиться с Арсеном. Мы с тобой не можем любить друг друга, — улыбнулась она, — но вполне можем быть просто рядом...

— Не надо, — перебил ее Руслан. — Я трезвый человек и прекрасно понимаю, чего ты хочешь. Но я не тот, на кого можно поставить. Лучше помоги мне выбрать костюм.

— Я пришла, чтобы выпить с тобой, — Екатерина подняла бокал, — за мою дату.

— Ах да, — вспомнил он. — Но мы решили, что отметим твой таинственный праздник, когда я вернусь. Ты так и не сказала, что это за дата. Екатерина вдруг рассмеялась. Он удивленно округлил глаза:

— С тобой так часто бывает?

— Не очень. — Посмеиваясь, она сделала глоток. — У тебя прекрасное вино. — Отпив еще, кивнула на второй бокал. — Присоединяйся.

— Я стараюсь на подобные встречи ходить с трезвой голо-рой. — Руслан надел темно-синие отутюженные брюки. Застегнув молнию, посмотрел в большое зеркало.

— Тебе не идет синий цвет, — заметила Екатерина.

— Так помоги выбрать, — раздраженно сказал он и снял брюки.

— Давай выпьем. — Она подала ему второй бокал.

— Хорошо, но сначала...

Екатерина вплотную подошла к нему, обняла за шею и впилась долгим поцелуем в губы. Руслан отпустил бокал и обхватил ее плечи. Звякнуло стекло.

Руслан оттеснил несопротивлявшуюся женщину к широкой кровати.

— Милый! — раздался громкий женский голос. — Я приехала!

Руслан испуганно дернулся. Екатерина, еще крепче обняв его шею, повисла на руках и обхватила его бедра ногами. Не удержавшись, он уронил ее на кровать.

— Руслан, — вновь позвала вошедшая Рита. Увидев зад Руслана в трусах и женские ноги, остановилась. Руслан пытался вырваться из объятий прилипшей к нему Екатерины.

— Милый, — промурлыкала она, — давай перестанем, а то ты не уедешь...

— Катька! — узнав голос, закричала Рита. Екатерина оттолкнула Руслана.

Он сделал назад два нетвердых шага и упал. Екатерина вскочила.

— Ты? — удивленно воскликнула она и сразу же гневно обратилась к поднимавшемуся Руслану. — Ты же сказал, что отправил ее на улицу!

— Рита, — обернувшись, пробормотал он. — Я...

— Сволочь! — Шагнув к нему, Екатерина сильно ударила его по шее.

— Козел! — закричала Рита. Размахнувшись, ударила его сумочкой.

— Забирай, — презрительно бросила Екатерина, — своего...

— Это все она, — перебил ее Руслан. — Я говорил, чтобы она ушла!

— Гадина! — Рита шагнула к Екатерине. Сумочка на длинном ремне, описав полукруг, задела большую люстру. Екатерина, метнувшись вперед, сильно толкнула Риту в грудь. Она упала. Екатерина пнула ее. Рита поймала ее ногу и рванула к себе. Взмахнув руками, Екатерина упала. Чуть приподнявшись, женщины бросились друг к другу. Обменявшись несколькими ударами, пустили в ход ногти. Руслан под их визг выскользнул за дверь.

— Вот оно как. — Потрогав шею, поморщился. — Ну что же, разбирайтесь.

Надеюсь, вы убьете друг друга. — Шагнув к лестнице, вспомнил, что он в одних трусах, выругался и вошел в соседнюю комнату.

Перепачканные кровью женщины — у Риты лопнули швы на виске, — вцепившись друг другу в волосы, возились на полу. Чувствуя, что слабеет, Рита отпустила волосы Екатерины, уперлась ей в грудь обеими руками, сильно оттолкнулась и дернула голову. Взвизгнув от боли — в руке Астаховой остались клоки ее волос, — Рита вскочила и сунула в сумочку руку. Екатерина схватила бокал с шампанским, рванулась к Рите. Та выхватила газовый пистолет. Екатерина плеснула вино ей в лицо и, крепко сжав тонкую ножку бокала, с силой ударила Риту в живот. Выронившая пистолет Рита пыталась протереть глаза от попавшего в них шампанского и громко закричала. Екатерина ухватила ее за волосы и рванула руку вниз. Рита упала. Опустившись рядом с ней на колени, Екатерина несколько раз ударила Риту ножкой бокала с неровными острыми краями в лицо и шею. Рита попыталась остановить ее. Но Екатерина схватила валявшийся рядом газовый пистолет за ствол и, размахнувшись, опустила рукоятку на голову Риты.

Два парня, стоя около машины, курили.

— Идите, — мотнул головой назад вышедший из коттеджа Руслан, — ваша хозяйка насмерть с Мадлен сошлась. Только осторожнее, — остановившись, усмехнулся он, — в холле два ее боевика. — Парни сунули руки в карманы и рванулись к двери.

Екатерина била неподвижно лежавшую с окровавленным лицом Риту то левой с зажатым в ней газовым пистолетом, то правой рукой с отбитым бокалом. Два хлопнувших внизу выстрела остановили ее. Тряхнув спутанными волосами, она взглянула на Риту, бросила пистолет и осколок, прижала окровавленные руки к лицу и пронзительно закричала. В дверь с пистолетами в руках ворвались ее боевики. Увидев валявшуюся в луже крови обезображенную Мадлен и кричащую хозяйку, замерли.

— Валить отсюда надо, — буркнул один и сделал шаг назад.

— Арсен потом голову оторвет, — возразил водитель и бросился к Екатерине. Обхватив ее плечи одной рукой, прижал ладонь к раскрытому в пронзительном крике рту, но, закричав, отдернул руку. Тряхнул ладонью со следами зубов, позвал стоявшего у двери второго:

— Помоги!

Тот рванулся вперед. Вдвоем они, зажав полотенцем рот мычащей и пытающейся вырваться Екатерине, прижали ее к полу.

— Тихо, — негромко сказал водитель. — Уходить надо. Здесь три трупа.

Надо уходить.

Дергая руками и ногами, Екатерина, казалось, ничего не соображала.

— Дай воды, — навалившись на нее, бросил водитель. Второй парень кинулся к холодильнику и вытащил бутылку шампанского.

— Держи ее, — сказал водитель. Парень навалился на Екатерину.

Водитель открыл шампанское и направил струю Екатерине в лицо.

Задергавшись сильнее, она начала отплевываться.

— Отпустите, — через некоторое время приказала Екатерина. Парни осторожно освободили ее. Она села и тряхнула волосами. — С ума сошли?! — сердито спросила она. Хотела сказать еще что-то, но, повернувшись, чтобы встать, увидела Риту. Замерла. Медленно поднялась. Парни тоже встали.

— Уезжать надо, — рискнул сказать водитель. — Там внизу еще двое.

Сейчас домработница придет. Надо уходить.

— Вниз, — не отрывая взгляда от окровавленной головы Риты, крикнула Екатерина. — Домработницу убейте. И любого, кто войдет. Я сейчас. — Медленно подняв окровавленные руки, посмотрела на них. Парни нерешительно шагнули к двери. — Я что сказала! — Боевики быстро вышли. Екатерина вздохнула и, подхватив простыню, пошла в ванную.

— Ну что же, господа, — поднявшись из-за длинного стола, за которым сидели восемь мужчин разного возраста в строгих костюмах, сказал старик в золотых очках. — Я думаю, можно начинать то, ради чего мы собрались. Разговор был долгий и не всем приятный. — Он улыбнулся. — Не секрет, что, прежде чем собраться, мы долго враждовали. Пролитую кровь наших людей оплакивают их жены и матери. Мой первый тост за тех, кто своей гибелью доказал, что война необходима, но не между нами. — Все восемь встали и подняли бокалы. — Итак, — продолжал старик, — мы объединились. Но сделали это намного позже, чем следовало. Однако... — Вдруг покачнувшись, старик начал падать назад. Остальные застыли. И тут приглушенно хлопнул второй выстрел. Стоявший справа от старика мужчина с густыми черными усами, выронив бокал, упал на бок. Из пробитого пулей виска хлынула кровь. Пригибаясь и отталкивая друг друга, под грохот падающих стульев остальные бросились к дверям, которые тут же открылись, и трое парней с короткими автоматами начали почти в упор расстреливать толкавшихся людей. Через несколько минут крики затихли. Вытащив пистолеты, трое, неторопливо войдя в зал, стали делать контрольные выстрелы в головы лежавших в разных позах мужчин.

— Те двое, — спросил молодую женщину стоявший у входа в подземный гараж Губа, — где?

— Готовы, — кивнул подошедший к ним смуглый парень.

— Франко не нашли? — не глядя на него, спросил Губа. Парень покачал головой.

— Он скорее всего на самолете улетел, — проговорила женщина.

— Ну? — Губа взглянул на вышедших из дверей двухэтажного дома троих парней.

— Все, — усмехнулся один. — Теперь, как и обещал, расчет.

— Там, — кивнул Губа на открывшиеся ворота подземного гаража, — все получите.

Парни неторопливо начали спускаться в гараж. Смуглый, увидев взгляд Губы, задумался на мгновение, но тоже пошел вслед за ними. Трое вошли в гараж и увидели джип. Правая передняя дверца была распахнута. Озираясь, они подошли.

Один заглянул в кабину и увидел лежавший на сиденье небольшой чемодан. Открыв крышку, обернулся и весело сказал:

— Все здесь. Губа — толковый мужик. — Вытащив чемодан, поставил его на стоявший у стены верстак. Парни начали брать связанные тонкими резинками пачки долларов. К ним подошел смуглый.

— Ну-ка, — неторопливо оттолкнул он одного. Взял одну купюру и посмотрел через нее на свет большой лампы.

— Так это фальшивые...

С двух сторон длинными очередями ударили автоматы. Трое парней и смуглый, расстрелянные в упор, упали на бетонный пол. Стоявшая рядом с Губой женщина, услышав выстрелы, отскочила в сторону. Не вытаскивая правой руки из кармана, Губа повернулся в ее сторону. Глухо прозвучал выстрел. Пуля попала женщине в горло. Из ворот гаража вышли Зубастик и Штык с автоматами.

— Всех в яму, — рассматривая маленькую дырку в кармане куртки, буркнул Губа. — Откройте газ и... — Не договорив, зло выматерился.

Схватив женщину за ноги, Штык поволок ее к воротам гаража.

— Следы! — недовольно бросил Губа. Подскочивший Зубастик, повесив на правое плечо ремень «АКМ», подхватил женщину под мышки.

— Тяжелая, стерва, — бросил он. Губа, посмотрев на часы, неторопливо пошел к стоявшей у ворот машине.

— Что с тобой? — взглянул на бледную Екатерину Комод. Она, не отвечая, прошла в комнату. Увидев у нее на щеке три глубокие царапины, Комод усмехнулся.

— Снова с Мад-лен сцепилась? — тихо обратился он к стоявшим возле дверей двум парням Екатерины.

— Она ее того, — чиркнул указательным пальцем себя по горлу водитель. — Мы дом подпалили. Едва отъехали — газ рванул.

— Вот это да, — буркнул удивленный Комод. Зайдя в комнату, посмотрел на Екатерину.

— Чего уставился? — злобно спросила она.

— Да так. — Он покачал головой. — Значит, разобралась с Риткой. Теперь Руслан твой. Или его тоже надо?.. — Он многозначительно замолчал.

— Да, — кивнула она. — И делать это надо сейчас. Он вернется примерно через час. Увидит, что его хоромы сгорели, и...

— Он не вернется, — покачал головой Комод. Екатерина вопросительно уставилась на него.

— Тебе нужно уезжать, — сказал он.

— Почему?

— Так нужно. И еще. Сегодня же поезжай в больницу и забери Кешку. Арсен уже договорился с одной частной больницей. Кешка будет...

— Подожди, ты говоришь загадками. Почему я должна уезжать?..

— Ты сделала все, — усмехнулся Комод, — что хотела. И больше тебе здесь делать нечего. Да, менты разыскивают какую-то женщину. Рядом с озерком, где сделали Таракана с Розовой, стоял «КамАЗ». Водитель и бабенка, что была с ним, все слышали. Поэтому...

— Постой, как ты об этом узнал?

— У Арсена есть мусор, который за определенную мзду держит его в курсе того, что интересует Арсена. Так что, — ухмыльнулся он, — для вас с Кешкой будет лучше, если он вспомнит номер «КамАЗа», за которым гнался.

— Кто тебе об этом сказал?

— Надо быть валенком, чтобы не понять этого. Счастье Кешки, что менты не свяжут его аварию и труп на озере воедино, Танька молчит и будет молчать, потому что боится Арсена. Если и начнет рассказывать, то только ему. Впрочем, об этом говорят все, кто знает о твоем отношении к Таньке. Так что...

— Арсен убьет меня, — невольно вырвалось у Екатерины.

— Не думаю. Втык, конечно, сделает. А насчет убийства... Зачем ему это?

Ты сделала то, что могла сделать любая баба на твоем месте. Только Кешка сплоховал.

— Значит, Арсентий все знает.

— Может, и не все, но...

— Петро, — заглянул в комнату рослый парень с вислыми усами, — Фанфан приехал, тебя спрашивает.

— Руслан? — поразился Комод.

— Ну да, — кивнул парень. — Дерганый какой-то.

— Зови, — кивнул Петр. Екатерина отступила назад.

— Он за мной приехал, — негромко сказала она.

— Странно, что он еще может ездить, — удивленно пробормотал Комод.

— Привет, — в дверь стремительно вошел Руслан. Его полное лицо было бледным и напряженным. — Ты знаешь, что случилось? — спросил он.

Комод молча покачал головой.

— Под Плехановым собирались мужики, — облизнув пересохшие губы, начал Руслан, — что-то вроде блатных. Так их...

— Ты откуда знаешь?

— Меня тоже приглашали, — торопливо проговорил Руслан, — хотели что-то вроде организации создать. Я опоздал. А приехал — там все горит. В общем, говорят, что постреляли там всех. Я — назад, а мой коттедж тоже пылает. Я вот зачем приехал. У меня два последних дня Катька жила. Она с Мадлен поцапалась — ну и ко мне. Не мог же я...

— И что? — усмехнулся Комод.

— Так те, — сказал Руслан, — кто положил всех, решили, что я в коттедже. Вот и взорвали его. А там...

— Чего же ты баб разбираться одних оставил? — злобно спросила Екатерина. Руслан опешил. Отступил на шаг, испуганно взглянул на Комода.

— Я это... — пробормотал он, — думал...

Комод ударил его ногой в живот. Издав приглушенный крик, Руслан упал на колени. Комод резко ударил его каблуком в висок. Тот рухнул и, вздрогнув всем телом, замер. Достав из спортивной сумки пистолет с глушителем Петр приставил ствол к уху Руслана и нажал на спусковой крючок. Взглянув на Екатерину, усмехнулся:

— Не скажу я Арсену, что ты с ним была. Но, разумеется, не за так.

Сейчас поезжай в больницу, пусть дают сопровождающего врача, — и вези братика в Москву. Сама слышала, — снова взглянул он на мертвого Фанфарина, — сделали здесь кое-кого. Арсен их положил. Здесь какие-то самозванцы объявились, якобы воры в законе. Горбуна, говорят, они приговорили. Его на свалке нашли. — Екатерина облегченно вздохнула. — В общем, Арсен решил покончить с этой сволотой. Тульские блатные и сами бы их сделали, но Арсен решил не тянуть время. Правда, Губа наверняка положит парнишек, которых ему тульские для поддержки штанов дали. Он им пообещал бабки хорошие. За похороны, может, и заплатит. — Комод засмеялся.

— Думаешь, нам с Кешкой сейчас опасно в Туле? — немного помолчав, спросила Екатерина.

— Тут и думать нечего, — отрезал Комод.

— За лжеворов еще ничего. А вот за тех, кого Губа положит, обязательно канитель начнется. А что ты в Туле и твой брат здесь в больнице, знают все. Так что с вас и начать могут. В таких делах западло не бывает.

— Значит, и Розову могут? — подумав, взглянула на него она. — Ведь Танька — любовница Арсентия. Об этом, наверное, тоже...

— Может, да, — неуверенно проговорил Комод. — Может, и нет. С ума сойти, — взглянул он на тело Руслана. — Фанфан в блатные полез и опоздал к раздаче титулов. Хорошо еще, сюда приперся. Но откуда узнал, что я здесь?

— Это я сказала, — призналась Екатерина. — Если со мной что-то произойдет, скажешь Комоду. И адрес дала.

— Ладно, — недовольно бросил он, — что ни делается, все к лучшему.

Езжай в больницу, забирай Кешку. Тебе надо до вечера убраться. Завтра здесь такое начнется... — усмехнулся он. — Теперь гостей из Тулы в Москве ждать надо.

— Так при чем здесь Арсен, — спросила Екатерина, — если тульских парней, ты сам сказал, Губа убьет?

— Губу прислал Арсен. Тот сначала ехать не хотел, но узнал, что кто-то еще из московских едет, — согласился. А он свидетелей оставлять не любит. Даже таких, кто с ним работает.

— Вот это бойня, — покачал головой майор милиции.

— Да, — согласился невысокий мужчина в Штатском. — И собрали ведь всех самозванцев. Как удалось? — Он пожал плечами.

— Информация о том, — сказал стоявший рядом подполковник, — что эти девять соберутся, была. Места не знали, а то бы...

— И хорошо, что не знали, — буркнул штатский. — Взяли бы мы их, и что?

— усмехнулся он. — Отсидели бы они у нас по месячишку или того меньше — и все.

Да и брать их за что было? Ведь ни у одного даже пистолета с собой нет. А так... — Он хмуро улыбнулся. — Отблатовали они свое. Знаете, самозванцы хуже действительных воров в законе. У тех хоть какие-то правила есть. А эти... — Он махнул рукой в сторону дымящихся развалин. — Ни стыда ни совести, ни отца ни матери, ни родины ни флага. Если бы они меж собой договорились, в городе, как в Чикаго в конце двадцатых, началась бы война. Так что...

— Перестаньте, товарищ полковник, — улыбаясь, попросил майор. — А то узнают о ваших словах — и перестанут меж собой разборки наводить.

— А я вот не понимаю эти бандитские разборки, — сказал подполковник. — Ну ладно там за предательство или месть. А то ведь делят между собой рынок и несколько ларьков. Вы лучше делите деньги между собой. На кой вам, мертвым, миллионы нужны?

— Хорошо, что они понимают это по-своему, — усмехнулся полковник. — А то бы объединились — и представляешь, что было бы? Нас бы, наверное, прямо на улицах стрелять начали. А так — грызутся меж собой, нам легче. Но вот кто это организовал? — задумчиво проговорил он. — Интересно. Ведь и исполнителей положили. Сначала двое с улицы стреляли из винтовок. Их там и убили. Они огнем не затронуты. А тех, кто их расстрелял, положили в гараже. Женщину застрелили одиночным. И кто она, установить невозможно. Впрочем, как и остальных. Но почему этих двоих с винтовками под деревьями оставили? — посмотрел он на подполковника. — Вроде как хотели, чтоб мы их опознали. Судя по наколкам, один из них судим. Интересно, кто же этот умник и чего он хочет?

— Что?! — закричал кряжистый мужчина средних лет. — Как не вернулись?!

— Да так, — пережевывая жвачку, ответил парень с наколками на пальцах.

— Должны были — и нет. Сорока тоже не прикатила. А она...

— Пошли туда кого-нибудь, — приказал кряжистый. — Пусть не возвращаются, пока про Щебня не узнают!

— А если их того?.. — позевывая, предположил морщинистый худой старик с татуировкой, изображающей трех богатырей, на впалой груди.

— Сначала узнать треба! — рявкнул кряжистый. — Потом за упокой петь!

— А ты чего, в попы, что ли, обратился? — усмехнулся старик. — Может, и отпеть сможешь? А, Дуб?

— Хорош тебе. Корявый, — недовольно взглянул на него Дуб. — Щебень все-таки братан мой. И я...

— Молодежь не та пошла, — зевнул Корявый. — Им бы все пошмалять. Сейчас пацаны по мокрому делу — как в комсомол раньше шли, с плясками. Вот какого черта Щебень в эту хреновину полез? Ему чего, больше всех эти козлы насолили? А мы тоже, как пацаны, начали искать, кто этих козлов замочит. Надо было самим их на ножи обуть — и все дела, и каша манна. А то в златоглавую на кой-то хрен покатили. Раньше чуть что — на сходку и пику в бочину. А сейчас...

— Раньше за тысячу баксов вором в законе стать было нельзя, — резко проговорил Дуб. — Сейчас же полно таких. А мы, кто зоны и крытые прошли, сиди и не рыпайся, а то заплатят пару тысяч зеленых и расшмаляют, как по приговору. Но если Щебень там остался, я с москвичей шкуру спущу.

— Они прямо со страху уже в штаны наложили, — усмехнулся Корявый. — Чуть вякнешь — и в натуре расшмаляют прямо возле хаты. Сам петлю на шею наденешь. У них школы есть, где киллеров готовят, а мне сейчас «дурочку» дай — так я сразу и разобраться не смогу, куда и на что нажимать. Времена пошли: вор в законе с «дурой» ходит. Чуть что — и шмаляет.

— Где же Сорока? — спросил Дуб. — Ведь она в столицу каталась насчет мокрушников добазариваться.

— За Кешкой поедем? — повернулся к сидевшей на заднем сиденье Екатерине водитель.

— Я разговаривала с врачами, — ответила она, — нельзя ему ехать.

Постельный режим. Врач строго-настрого приказал не тревожить его. Так что поехали. — Она зевнула.

Парень тронул машину.

— Зачем остался Комод, — спросила Екатерина, — не знаешь?

— У него свои дела, — неопределенно отозвался он. — К нему с вопросами лучше не лезть. Он ведь у Арсена в доверии.

— "Как меня встретит муженек?" — вздохнула Екатерина. Дотронувшись до оцарапанной щеки, вспомнила окровавленную голову Мадлен, вздохнула и закрыла глаза.

— Говорят, врагов убивать легко, — прошептала она. — Меня, наверное, до самой смерти будет окровавленная Ритка преследовать.

— Опять ты, — недовольно взглянул на вошедшего в дом Комода плешивый мужчина.

— Ты не порыкивай, — спокойно сказал тот. — Тебе за эти визиты бабки клевые платят. Вот что, — перешел он к делу. — Узнай все подробно про бойню под Плехановым. И реакцию местных блатных на то, что там и ихних парней постреляли.

И разумеется, про бабу, которая с водилой была.

— Это-то зачем? — недоуменно спросил плешивый.

— Тебя это волновать не должно, — резко бросил Петр. — Делай что говорят, понял?

— Слышь, — вздохнул плешивый, — может, Арсен...

— Это ты ему и базарь, — перебил его Комод.

— Так чего же вы Ракова не убираете? — неожиданно вспылил плешивый. — Я же говорил! Он копает под меня. И еще московскому сыскарю, он на пенсии, все передает.

— Откуда ты знаешь? — спросил Комод.

— Мне мой брат двоюродный говорил. Они вроде как друзья с Раковым.

— Тормози, — удивился Комод. — Раков под тебя копает, а с твоим двоюродным братом в хороших?

— Они со школы дружат. К тому же Сашка, братан двоюродный, ко мне хреново относится. Я ему просто плачу иногда, вот он мне...

— Ох и сучара твой кузен, — сказал Петр. — И нашим, и вашим, падлюка, — презрительно добавил он, усмехнувшись. Вы, мусора, спите там, где мягче. Многие из вас и в мусор-скую топают потому, что форма, власть и бабки хапнуть можно. — Плешивый смотрел на него. В его глазах было недовольство, но он молчал. — Короче, делай что сказал, — бросил Комод. — За Ракова уши не ломай, — подмигнул он плешивому, — Пятый. Чего тебя так назвали? — с интересом спросил он.

— А тебе что за дело? — огрызнулся плешивый.

— Вообще-то да, — не обиделся Петр и быстро, не прощаясь, вышел.

— Татьяна, — войдя в палату, тихо сказал невысокий человек в зеленом операционном костюме, — мой вам совет: никому о случившемся не говорите ни полслова, Арсену тем более. Ясно?

Испуганно посмотрев на него, она кивнула.

— Вы кто? — тихо спросила она.

— Друг, — коротко отозвался он.

— Чей? — так же тихо спросила Таня.

— Ваш и Арсена.

— Тогда почему я не должна ничего говорить Арсену? Ведь меня пытался убить...

— Татьяна, пока вы находитесь в больнице, поверьте, в ваших интересах молчать. Потом, когда выпишетесь, разумеется, обо всем расскажете Арсену. Здесь кое-что произошло. Больше я сказать не могу. До свидания. — Кивнул, повернулся к двери.

— Вы анестезиолог, — узнала его она.

— Я друг Арсентия, — немного нервно проговорил он и быстро вышел.

— Странный друг, — недоуменно посмотрела ему вслед Розова.


23 


— Что случилось? — отступив назад, удивленно спросил Докер.

Стремительно обойдя его, Франко плюхнулся в большое кресло и, выудив из бокового кармана куртки платок, вытер вспотевший лоб.

— Что произошло? — подошел к нему Докер.

— Зачем ты дал парней? — отдуваясь, взглянул на него Франко.

— Да ты толком можешь говорить? — вспылил Докер. — Что за дела? Ты должен...

— Вот именно, — резко перебил его Франко. — Я должен был сдохнуть.

Кстати, тебе надо менять место жительства. Потому что...

— Я так и подумал, — мрачно согласился Докер. — Передавали по ящику — в Тульской области очередная бандитская разборка. Убито шестнадцать человек. Но ведь говорили, что...

— Что?! — заорал Франко. — Подставили нас, вот что! Твои парни наверняка только по разу и успели выстрелить. Меня пытались убить! — Помотав головой, промокнул лоб.

— Кто? — выпучил глаза Докер.

— Дед Пихто, — буркнул Франко. — Если я правильно понял, в Плеханове были задействованы и местные, и еще кто-то. рот эти кто-то и положили всех. Я самолета ждал почти четыре часа, видел, как там пассажиров проверяли. ОМОН и милиционеры. И разумеется, нашлись те, кто все знает. Они и рассказали про бойню. В общем, нам с тобой надо на дно ложиться и не высовываться, пока страсти не утихнут.

— Как же, — возразил Докер, — утихнут. Пока нас не шлепнут, хрен чего стихнет. Но кто нас подставил?

— Ты с кем договаривался? — взглянул на него Франко.

— Так договаривался не я, — напомнил ему Докер. — Ты. Я только парней дал. Хотя, — поморщился он, — деньги я у этой бабы брал. — Сказав, заторопился.

Бросился к бельевому шкафу и начал вытаскивать сложенные рубашки.

— Вот что значит хохол, — покачал головой Франко. — Все свое беру с собой. Да мы на несколько дней куда-нибудь двинем.

— А потом? — не поворачиваясь, спросил Докер.

— Там видно будет, — неопределенно ответил Франко.

— Тебя хрен поймешь, — буркнул Докер. — То сваливать в темпе надо, то...

— У нас минимум около суток, — вздохнул Франко.

— Но ты же сказал, что там были третьи, которые и положили наших и тульских. Подожди-ка, так кого мы боимся? Тульские нас не тронут, потому что наши парни тоже...

— В том-то и дело, скорее всего наших положили люди третьей группы. Они же перебили и туляков. Наших двоих оставили там и смылись. Вывод напрашивается сам собой: мы решили хапнуть все бабки и перебили тульских. То есть работали не двое наших, а еще...

— Ты хреновину базаришь, — успокоившись, буркнул Докер. — На кой...

— Меня пытались убить! — крикнул Франко. — Поэтому я и рванул из Тулы самолетом. Хотя столько прождал, — вздохнул он, — за это время и на машине бы добрался.

— Кто тебя замочить хотел? — удивленно посмотрел на него Докер.

— Смуглый, — ответил Франко. — Я сумел его отоварить и смыться от его парней. Поэтому и на самолет рванул.

— Ты сделал Смуглого? — усмехнулся Докер.

— То, что я здесь, — спокойно сказал Франко, — подтверждает это.

— А если Смуглый работает на третьих? — немного подумав, предположил Докер. — А третьи — москвичи? Тогда нас могут в любое время хлопнуть. Мы и пикнуть не успеем.

— Может, ты и прав, — посмотрел на него Франко. Поднявшись, вздохнул. — Тогда лучше исчезнуть сейчас. Потому что... — Замолчав, настороженно повернулся к двери. Докер тоже. Оба услышали скрип. Докер тихо шагнул к висевшему на спинке стула пиджаку, достал револьвер и подошел к двери. Франко, облизнув пересохшие от волнения губы, взял трехкилограммовую гантель. Выглянув из-за косяка приоткрытой двери комнаты. Докер увидел движущуюся по полу спальни тень.

Не поворачиваясь к стоявшему с поднятой гантелью Франко, махнул рукой. Тот осторожно приблизился.

— Уже в спальне, — шепнул Докер. Ведущая на кухню дверь распахнулась, и дважды хлопнул пистолет с глушителем. Вскрикнув, Франко выронил гантель и упал.

Докер вскинул руку с револьвером и нажал на спусковой крючок. Громко, отдавшись по четырехкомнатной квартире трескучим эхом, раздался выстрел. В двери, ведущей в спальню, появились два отверстия от пуль. Услышав короткий посвист слева, Докер дважды выстрелил в дверь. Раздался грохот падающего тела, он оскалился и, отпрыгнув вправо, еще раз выстрелил в распахнутую дверь кухни. Оттуда снова раздался чуть слышный хлопок. Пуля попала Докеру в правое плечо. Вскрикнув, он выронил «наган». В комнату вбежал парень с пистолетом, ствол которого был удлинен глушителем. Он направил пистолет на прислонившегося к стене Докера.

Лежавший на полу Франко, дернувшись вперед всем телом, впился зубами парню в икру. Парень громко закричал от боли и непроизвольно нажал на спусковой крючок.

Пуля попала ему в ступню, парень упал, но пистолета не выпустил. Подхватив гантель, Франко ударил ею парня по животу. Парень сложился пополам. Франко, распластавшись на полу, схватил выпавший пистолет. Вскочил и, держа его перед собой, озираясь, шагнул к лежащему у стены Докеру.

— Петро, — позвал он. Коротко простонав, тот начал подниматься.

Прижавшись спиной к стене, увидел револьвер, схватил его здоровой рукой. Правое плечо с дыркой на рубашке было окровавлено. — Их, кажется, двое было, — прошептал Франко. Повернувшись к Докеру, протянул руку. — Вставай. Уходить надо. Сейчас может милиция приехать. Выстрелы...

— Звукоизоляция шведская. — Сунув револьвер за пояс, Докер с помощью Франко поднялся на ноги.

— Все равно уходить надо, — повторил Франко. — Около дома этих, — он мотнул головой на застонавшего парня, — наверняка машина ждет.

— Дай-ка! — Докер вырвал у Франко пистолет с глушителем. Наставил на лоб парня, нажал на курок.

— Зачем? — с опозданием схватил его за руку Франко. — Надо было узнать, от кого они.

— Точно, — с досадой согласился Докер. — Увидел козла — и что-то в голове щелкнуло. Он же, сука, чуть не убил меня. Ты-то как?

— Вроде ничего, — посмотрел на распоротую пулей штанину Франко. — Чуть саднит. Кровь, правда. Но ничего, лейкопластырем залеплю — и нормально. — Взглянул на побледневшего Докера, покачал головой. — Тебе перевязка нужна.

Сейчас. — Подойдя к бельевому шкафу, достал простыню и оторвал длинную полосу.

— Сам, — промычал Докер. — Ты на второго глянь. В спальне. — Он кивнул на пробитую пулями дверь.

Франко отдал ему оторванную полоску, направил пистолет на дверь и шагнул. Остановившись, нервно оглянулся, снова облизнул губы, толкнул дверь ногой и вошел. У порога лежал молодой мужчина в спортивном костюме. На груди были две окровавленные точки. Франко осторожно подошел и ногой сильно пнул его в бок.

Докер поверх рубашки замотал полоской материи раненое плечо, засунул свободный конец под повязку. Шумно выдохнул, немного посидел неподвижно.

Осторожно встал.

Вернулся Франко.

— Готов, — увидев вопросительный взгляд Докера, кивнул он. — Ты ему две пули влепил.

— Уходить надо, — простонал Докер. Франко начал быстро собирать документы. — Ну вот, — напомнил Докер, — а говорил...

— Этих двоих куда? — перебил его Франко.

— Пусть валяются, суки, — зло бросил Докер. — Понятное дело, — криво улыбнулся Франко. — Теперь сюда не вернешься. Их дня через три-четыре, как завоняют, найдут. Хорошо, не мы квартиру снимали. Так что бери все необходимое.

Тряпки оставь.

— Понятно, — согласился Докер. — Куда двинем-то?

— Есть один человек, — сказал Франко.

— Все вышло как хотели, — кивнул Губа. — Только этот испанский диктатор, — криво улыбнулся он, — свинтил. Ушел от туляков. Это даже хорошо, с одной стороны. Сумел всыпать одному — и ушел. Шустрый мужик.

— Значит, тульские будут зуб точить на Франко, — бросил Арсентий. — Ты же не хотел ехать. Видать, у тебя какой-то счет к Франко имеется.

— Те, к кому у меня счет, — спокойно ответил тот, — долго не живут.

Только один живет гораздо дольше, чем положено. Вот он...

— Представляю, что с ним будет, — захохотал Арсентий. — Ведь ты убьешь его сам и не сразу.

— Сам, — кивнул Губа. — А вот как — мы об этом уже говорили. Но повторю: убью я его без мучений. Мне впервые захотелось поговорить с человеком, который должен умереть от моей руки. Не знаю, как тебе это объяснить, — усмехнулся он, — но...

— Что решил делать с Франко? — прервал его Астахов.

— С ним пока не решил ничего. Хотя бы потому, чтобы не лишать тульских перспективы вкусить блаженство мести. В этом случае выигрывают все: тульские — потому что отомстят, Франко — потому что умрет быстро, я бы убивал его медленно, и я — потому что Франко будет мертв.

— Ничего не понял, — помотал головой Арсентий.

— Тебе это и не нужно, — спокойно заметил Губа.

— Ты прав, — согласился Арсентий.

— Может, ты мне ответишь, — подумав, обратился к нему Губа, — зачем тебе понадобилась эта бойня в Туле?

— Эдик, — сказал Арсентий, — никогда не спрашивай меня ни о чем.

— Да я, впрочем, этого не делал.

— Я сам удивился, — кивнул Арсентий.

— Давай на этом остановимся, — недовольно проворчал Губа, вздохнув. — Последний раз меня по имени назвала моя невеста. Это было так давно, — усмехнулся он.

Арсентий, нахмурившись, резко встал.

— Ты, — процедил он, — много о себе возомнил. Губа, дотронувшись указательным пальцем до раздвоенной шрамом верхней губы, прикрыл глаза. Астахов подошел к бару и достал бутылку кока-колы. Отвинтив крышку, не отрываясь выпил.

— Еще раз сгрубишь, — по-прежнему стоя спиной к Губе, негромко проговорил он, — умрешь. А теперь двигай. И быстрее. — Он запустил пустой бутылкой в угол.

Губа медленно встал и неторопливо пошел к двери.

— Не забудь, — взглянул на него Арсентий, — я нашел Доцента, и за тобой один мой клиент бесплатно.

— Помню, — кивнул Губа.

— Когда покончишь с Доцентом — сообщи.

— Думаешь, он уже покойник?.. — Потягивая из бутылки пиво, Берия взглянул на вышедшую из спальни Светлану.

— Не знаю. — Остановившись перед зеркалом, она поправила волосы. — Арсен — серьезный человек. Губа — тем более.

— Тогда беспокоиться не о чем.

— Да, конечно. Но ты не забыл, как Доцент отделал твоих? По-моему, у него стало привычкой уходить от любого, будьте...

— Не каркай. — Берия трижды сплюнул через левое плечо. Светлана рассмеялась:

— Вот уж не думала, что ты суеверный.

— На карту поставлено слишком много, — пробурчал Берия. — И я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если Ванька станет трупом. Потому как трупы имеют обыкновение молчать.

— Пикин почему-то молчит, — вздохнула Светлана. — Может быть...

— Я же говорил, не каркай! — раздраженно повторил Берия.

— Думаешь, мне все равно, что будет? — Она тоже повысила голос. — Тебе легче. Ты уже сколько лет...

— Заткнись! — Резко встав, он шагнул к ней и замахнулся. Светлана быстро перехватила его руку, вцепилась в плечо и резкой подсечкой сбила его с ног. Мгновенно опустившись, прижала коленом его правую руку, а другое колено вдавила в солнечное сплетение. Вытаращив глаза, Берия с трудом втянул воздух и закашлялся.

— Я долго жила одна, — наотмашь хлестнув его по лицу, зло сказала она, — и научилась не позволять себя бить. Еще раз попытаешься, — ее ладонь снова ударила красную от предыдущей пощечины щеку Берии, — убью. — Она встала и одернула слегка задравшуюся юбку. Лежа на полу, Берия потер ладонью красную щеку и с удивлением посмотрел на нее. Затем неожиданно рассмеялся. Она изумленно взглянула на него.

— Вот это да, — поднимаясь, сказал он, — прямо Синтия Ротрок, та в видиках тоже всех колотит. Где ты так научилась? Я представить не мог, что ты такая опасная.

— Все нужно узнавать вовремя, — спокойно отреагировала на его слова Светлана.

— Так я даже не думал, что ты так можешь. Вывернула мне плечо. — Берия поморщился. — Болит. Давай назад вставляй, — усмехнулся он.

Светлана с интересом смотрела на него.

— Знаешь, я, можно сказать, поражена. Впервые вижу мужчину, который так легко, с улыбкой, при...

— Давай не будем об этом, — по-прежнему потирая плечо, попросил он. — Я сам виноват. Хотя начала ты. Никогда не говори обо мне. Моя жизнь — это только моя. К тому же я знаю, что на испуг тебя не возьмешь. Драться с тобой — себе дороже. Поэтому я просто убью тебя. Это не повторение твоих слов, — вздохнул он. — Я хочу умереть на свободе, понятно?

— Да, — кивнула Светлана.

— Но почему ты позволила своей сестре ударить тебя? — неожиданно для нее с явным интересом спросил Берия. Удивленно округлив глаза, она уставилась на него. — Почему? — улыбаясь, повторил он.

— Какие же гады, — пробормотала Светлана. — Значит, я плачу им, а...

— Как к охране у тебя к ним претензий нет, ну а то, что они как бы невзначай сообщили мне, не обижайся. Они в первую очередь работают на меня. Так ты не ответила, почему...

— Вот это, — отрезала Светлана, — тебя не касается.

— Мне просто интересно, и не более. Ладно, прекратим, вот что. Сегодня на Ярославский вокзал придет партия товара. Встречать будут люди Пикина. Мне соваться туда нельзя, сама понимаешь. Я прошу тебя проконтролировать со стороны получение партии.

— Хорошо, — легко согласилась Светлана. "Шалава, — улыбаясь, подумал он. — Ты не понимаешь, что для себя сделала. Некоторое время ты мне еще нужна.

А потом..." Он вздохнул.

— Я надеюсь на тебя, — вслух проговорил Берия.

— Надо бы как-то узнать, — нахмурилась Светлана, — жив ли Доцент.

— Черт подери этого Ванюшку, — проворчал Берия. — Он мне уже как кость в горле. Впрочем, ты сама совсем недавно говорила...

— Ты забыл, как я закончила.

— Я пошлю парней, — кивнул Берия.

— Ты куда? — спросила выглянувшая из кухни Тамара.

— Пойду сигарет куплю, — ответил Доцент.

— Заодно и хлеба возьми, — попросила она. — Деньги...

— Куплю, — кивнул он.

— Папа, — вышел из комнаты Андрей, — можно я с тобой?

— Конечно, — улыбнулся Иван.

— Андрюша, — услышали они голос Тамары. — Ты не посмотришь за кашей? А то пора маме лекарство давать.

— Да, — с сожалением ответил мальчишка, — иду.

— Мы с тобой вечером куда-нибудь сходим, — пообещал Доцент. — А сейчас я без курева. — Он виновато улыбнулся.

— Иди, пап, — сказал сын. — Вечером пойдем.

— Обязательно, — кивнул Доцент и быстро вышел. Вспомнив, что оставил оба пистолета, «браунинг», выбитый у Светланы, и «ПМ», который он взял у лжемилиционеров, остановился. Затем быстро начал спускаться по лестнице. Он был на пролете между третьим и вторым этажами, когда в лифт вошли две девушки, Штык и Зубастик. Поднявшись на четвертый этаж, вышли. Девушки быстро подошли к квартире с номером девяносто пять. Зубастик и Штык немного спустились по лестнице. Одна из девушек подняла руку к кнопке звонка. Вторая остановила ее.

— Дверь открыта, — прошептала она. Девушки призывно махнули руками.

Штык с Зубастиком, выхватив пистолеты с глушителями, рванулись к ним.

— Квартира открыта, — прошептала одна из девушек, показывая на широкую щель в двери. Переглянувшись, парни осторожно открыли дверь и вошли.

Остановились и, показав девушкам часы, а затем три пальца, осторожно двинулись вперед. В это время зазвонил телефон. Парни, переглянувшись, рванулись назад.

— Да иду, — словно телефон мог слышать, недовольно проговорила выходившая из кухни Тамара. Вытерла руки о передник и взяла трубку. — Да. Что?

— Помолчав, спросила:

— Когда вы приедете? Что, уже выехали? Значит, сейчас...

Хорошо. Жду. — Положив трубку, подошла к двери. Покачав головой, приоткрыла дверь и посмотрела на лестницу. Штык, Зубастик и девушки взбежали на следующий этаж. Из лифта вышли две женщины в белых халатах и мужчина с дипломатом в руке.

— Вы из больницы? спросила Тамара. — Проходите. Мама в спальне.

— Медики, — прошептал Штык.

— Подождем, — буркнул Зубастик. — Губа сказал — делать Доцента.

— Что же он сам не пошел? — усмехнулся Штык. — Ведь говорил... — Услышав громкие голоса спускавшихся сверху людей, замолчал.

— Работаем под влюбленных, — ухмыльнулся Зубастик и, обняв одну девушку, начал целовать. Она обвила его шею руками. Штык и другая тоже обнялись.

— Во, по натуре, — раздался голос. — Лижутся.

— Патлы отрастил, петушок, — басовито заметил другой, — и девок мацает.

А мы в это время на нарах...

— Может, под нарами? — отпустив девушку, зло спросил Зубастик.

— Ты че базаришь?! — Сверху к нему рванулись трое молодых мужчин.

— Сучара!

Зубастик встретил первого ударом пятки в голову и подсек ногу подскочившего к нему второго. Штык отбросил к стене третьего.

— Наших бьют! — раздался вверху известный с давних времен зов, и с громким топотом вниз по лестнице ринулись еще пятеро.

— Ходу! — подтолкнув девушку к ведущему на третий этаж лестничному пролету, сказал Зубастик.

Штык увидел в руке спускавшегося человека нож и рванулся навстречу. Он присел, схватил остановившегося парня за ноги, поддернул вверх. Парень перелетел через него и с громким отчаянным криком упал спиной на ступени.

Бегущие следом остановились. В руках двоих появились пистолеты. Уходя от выстрелов, Зубастик и Штык рванулись к лифту. У ноги бегущего Зубастика ударила пуля. И тут же грохнули подряд три выстрела. Штык, высунувшись из-за угла, вскинув «ТТ», нажал на курок. Чуть слышно хлопнул выстрел. Один из стоявших наверху, отброшенный назад попавшей в лоб пулей, ударился затылком о стену.

Что-то заорав, остальные испуганно отпрянули.

— Валим! — бросаясь вниз, крикнул Зубастик. Штык, держа пистолет в вытянутой руке, ринулся следом.

Доцент с пакетом в одной руке и блоком сигарет в другой подходил к подъезду. Вверху хлопнули выстрелы. На мгновение остановившись, он рванулся вперед. Навстречу ему выбежали две девушки. Столкнувшись с одной, Иван сбил ее с ног и выронил блок сигарет.

— Извини, — не останавливаясь, бросил он и, перепрыгнув через три ступеньки, вбежал на площадку первого этажа. Ухватившись за перила, побежал наверх. На площадке второго этажа спускавшийся Зубастик и Иван встретились.

Доцент сразу узнал парня, который был на квартире Самуэля. Тот тоже узнал Доцента и выстрелил. В долю секунды, дернувшись вправо. Доцент сумел уйти от пули. Второй выстрел Зубастика и удар ноги Доцента ему в живот совпали.

Зубастик, согнувшись, повалился головой вниз. Сбегавший следом Штык выстрелил.

Прыгнувший к Зубастику Доцент получил пулю в плечо и отлетел к двери. Спрыгнув на площадку, Штык выстрелил еще раз. Пуля вошла падающему Доценту в бедро.

Наверху пронзительно кричала женщина:

— Убили!

Ей вторил еще один громкий женский голос:

— Караул! Милиция!

Штык, ухватив пытавшегося вдохнуть Зубастика за руку, рванул его за собой. Зубастик споткнулся и, не подхвати его Штык, упал бы. Положив его руку себе на плечи, Штык начал спускаться вниз.

— Доцент, — прохрипел Зубастик. — Это он.

— Потом, — ответил Штык.

— Он на площадке, — просипел Зубастик.

— Тогда покойник, — кивнул Штык. — Я в него две пули всадил. Уходим.

— Пусти. — Зубастик сбросил с его плеч свою руку. — Я в норме. — Они выскочили из подъезда.

Привлеченные громкими криками женщин — две по-прежнему кричали на площадке, и одна надрывно взывала к помощи с балкона, — у подъезда стояли несколько человек.

— Милицию вызывайте! — выбегая, испуганно закричал Штык. — Там стреляют!

— И «скорую»! — поддержал его громкий голос Зубастика. — Там человека убили! И не расходитесь! Свидетели нужны! — Услышав о свидетелях, любопытствующие начали поспешно расходиться. Штык и Зубастик быстрым шагом вышли со двора и сели в поджидавшую их «девятку», которая сразу рванула с места.

Доцент, цепляясь за ручку двери, медленно поднялся. Застонав, бессильно уронил левую руку. Светло-серый рукав до локтя был влажно-бурым от крови, хлеставшей из простреленного плеча. Припадая на левую ногу, он ухватился здоровой рукой за перила и, подтягиваясь, перенес правую ногу на следующую ступеньку.

— Андрюшка, — шептал Иван. — Сынок.

— Папка! — раздался вверху громкий плачущий голос сына. Андрей стремительно сбежал по лестнице и подхватил отца. Сверху спешила и Тамара.

— Ванька, — остановившись, ахнула она. — Господи! — подхватила Ивана с другой стороны.

— Ничего, — промычал он. — Главное, вы живы. На пятом этаже слышались громкие крики и по-прежнему зовущий на помощь голос женщины.

Франко вышел из подъезда девятиэтажки, подошел к такси, открыл заднюю дверцу, помог выйти бледному Докеру. Водитель тут же тронул машину.

— Как? — спросил Докер.

— Все нормально. Здесь будем, пока не выздоровеешь.

— Кто хозяин? — спросил Докер.

— Знакомый один. Вместе одно время работали.

— Верный мужик? А то, может...

— Нет, — успокоил его Франко. — Все хорошо будет. Он свой человек.

— Все свои, — проворчал Докер. — Пока дела не коснется. Едва они вошли в подъезд, им встретился невысокий, совершенно седой молодой мужчина.

— Вон, — кивнул Франко на стоявшие у стены две сумки И чемодан.

— Лунь, — протягивая руку Докеру, представился седой.

— Петро, — пожимая ее левой, назвал себя Докер.

— Что с тобой? — подхватывая сумки и чемодан, спросил Лунь.

— Бандитская пуля, — ответил Петро словамиодного из героев фильма «Старики-разбойники». Усмехнувшись, Лунь подошел к лифту.

— Кто он? — прошептал Докер.

— Свой мужик, — тоже тихо повторил Франко.

— Ушел из-под носа! — зло говорил Астроном. — Я смотрю, — возбужденно начал он, — «КамАЗ»...

— Ты уже третий раз одно и то же чешешь, — равнодушно перебил его Азиат. — Вот почему Викинг молчит. Чего трезвонить, если клиента нет. Вот приедет этот козел, Викинг и перебазарит с ним. Успокойся. А то уже два дня про этот гребаный «КамАЗ» чешешь.

— Обидно, — поморщился Астроном. — Ведь под носом был. Я как увидел — обалдел. Я бы его...

— Хорош тебе, .лучше скажи, как там дела с серебром? Я перетер с кем надо. Сказали, что возьмут.

— Серебро можно хоть сегодня хапнуть.

— Так в чем дело? Покатили. Возьмем — и сразу оттащим его покупателю.

Поехали. — Азиат шагнул к двери.

— Позвонить надо, — остановил его Астроном. — Может, он где-нибудь шляется. — Подойдя к телефону, снял трубку и набрал номер. — Никого, — немного подождав, буркнул он.

— Попозже перезвони, — сказал Азиат. — И оттащим, чего вола тянуть. Да, ты с армянами увязал?

— Все в порядке, — улыбнулся Астроном. Азиат с уважением посмотрел на него.

— Я уж к войне приготовился.

— Я же сказал, что договорюсь.

— Слышал про кипиш в Туле?

— Конечно. Об этом сейчас все говорят. Такую мясорубку устроили!

Говорят, самозванцев сделали. Но ведь собрать их вместе смогли. Башковитые люди их сделали.

— Но там и парней брата Дуба хлопнули. Тот, говорят, рвет и мечет. Он точняком разбор наводить станет.

— Доразбирается — сам пулю слопает.

— Отлично, — кивнула Лариса. — Значит, Танька пока будет молчать. Нужно решать что-то, потому что Арсен... — Услышав мелодию звонка входной двери, пошла в прихожую. Открыв дверь, удивленно расширила глаза. Улыбка с ее губ мгновенно пропала. — Что тебе? — сухо поинтересовалась она.

— Арсентий был у тебя? — зло спросила стоявшая перед дверью Екатерина.

— И что? — Лариса вызывающе вскинула голову.

— Предупреждаю, — тихо, угрожающе проговорила Екатерина, — не угомонишься — убью. — Круто развернувшись, пошла к лифту.

— Он будет моим, — сделав шаг за ней, воскликнула Лариса. — Слышишь?!

Оттеснив ее назад, водитель, который был с Екатериной в Туле, захлопнул дверь.

— Сучка! — завизжала Лариса. — Шлюха! — Она рванула дверь, но увидела перед носом ствол пистолета, ахнула и, закрыв дверь, отскочила в сторону.

Водитель, усмехнувшись, начал быстро спускаться по лестнице.

***

Екатерина вышла из лифта.

— Тварь, — прошептала она. — Я тебе...

— Привет, — услышала она удивленный голос. Перед ней стоял Рыбак, Екатерина кивнула. — Ты когда приехала? — спросил он.

— Какое тебе дело? — огрызнулась Екатерина и шагнула вперед. Он поспешно отступил в сторону.

«Похоже, у сестренки был неприятный разговор, — усмехнулся Семен и быстро пошел наверх. Встретив водителя, покачал головой. — Она у Лорки была не одна. Может, готова сестренка?» Проводив спину парня напряженным взглядом, он начал подниматься. Подойдя к двери квартиры, прислушался. Затем осторожно, даже боязливо, толкнул дверь. Убедившись, что она закрыта, нажал кнопку звонка.

— Убирайся! — почти сразу раздался громкий голос сестры. — Привела своих...

— Это я, — сказал он. Услышав шуршание, понял, что Лора смотрит в глазок. Дверь открылась. — Что было? — войдя, спросил он.

— Катька была. Угрожала! Я бы ей... — Не договорив, махнула рукой. — Но с ней парень был. Пистолет мне показал.

— Да. — Семен покачал головой. — Представляю, что тут было.

— Ничего! — громко сказала Лариса.

— Странно, — пробормотал Рыбак, — я только что разговаривал с Арсеном...

— Где он? — перебила его сестра.

— Я по сотовому, из машины. Если бы он знал, что Катька приехала, сказал бы.

— Тебе? — пренебрежительно спросила она. — Да зачем он тебе будет докладывать? Вот мне бы он позвонил. Значит, они еще не виделись, — решила Лариса и, схватив радиотелефон, набрала номер.

— Где же она? — отключив телефон, пробормотал Арсен-тий. — Странно.

Почему Комод не сообщил, что Катька едет? Впрочем, он отправил ее из Тулы.

Сделал, как я сказал. А Кешка? С ней? Или остался в больнице? Да чего я думаю?

— Он взял радиотелефон и тут услышал голос жены:

— Где он? — Что ответил телохранитель, Астахов не расслышал.

— Катька! — крикнул он. Через несколько секунд в кабинет вошла Екатерина, опустив голову, молча остановилась у двери. Некоторое время он, не говоря ни слова, смотрел на нее. Потом негромко спросил:

— Ты устроила все это?

— Не все, — вызывающе вскинув голову, громко сказала Екатерина. — Я хотела, чтобы твоя Танюшка, — с ненавистью проговорила она, — сдохла. Но не получилось.

— Значит, Таракана убил Кешка?

— Не знаю. — Она покачала головой.

— Катька, — резко сказал Арсентий, — не надо вешать мне лапшу на уши. Я знаю, ты уговаривала Кешку убить Розову. Но почему она была с Тараканом? — недоуменно проговорил он. — И если Кешка хотел убить Таньку, почему не убил?

— "КамАЗ", — коротко ответила она.

— "КамАЗ"? — переспросил Арсентий. Она молча кивнула. — При чем здесь «КамАЗ»? — Он пожал плечами.

— Кешка погнался за ним, — не поднимая головы, проговорила она, — и тот сшиб его машину с трассы.

— Зачем он пытался догнать «КамАЗ»? — делая вид, что не понял, спросил Арсентий.

— Он стоял за лесополосой, и водитель все слышал.

— Понятно, — кивнул Астахов. Затем рассмеялся. Она удивленно уставилась на мужа. — Это были мои догадки, — смеясь сказал он. — Подсказала мне их Лорка.

А ты...

— Какая же ты сволочь, Арсентий! Я думала, ты поймешь меня. А ты... — Не договорив, Екатерина вышла.

— Я все понял, — словно она была перед ним, тихо сказал он, — кроме одного: почему Танька ничего не сказала мне? И почему твой братишка не убил ее?

Так. Значит, есть свидетель. Впрочем, Комод вчера заикался об этом. Пятый что-то говорил. Ладно, с делами семейными я разобраться успею. В конце концов не Катька, а я изменил ей. Но если водитель, как сказала она, все слышал, менты могут найти его. И тогда... — Задумавшись, посмотрел в окно. Увидел в ярко-синем небе инверсионную полосу и крошечный самолет, улыбнулся. — Ведь когда-то давно я хотел быть летчиком. Но... — Помотав головой, витиевато выругался. — Впрочем, надо жить дальше. Прошлое осталось далеко, и к нему нет возврата. Ладно. Что-то надо делать. Если менты найдут водителя, они вполне смогут выйти на Кешку. У него слишком длинный язык, и он чертовски труслив.

Если менты надавят, начнет рассказывать все. Знает Кешка немало. Значит, убить его было бы самым простым и надежным делом. Но Катька? — Вздохнув, взглянул на дверь. — Для нее брат — последнее, что осталось от семьи. И за него она готова на все. Хотя почему она оставила его в Туле? Ведь Комод сказал, что... — Мелодично протренькал сотовый. — Да?

— Тульские будут получать за убитых с Франко, — услышал он мужской голос. — Розова ничего говорить не хочет. У нее был какой-то медик. Сказал, что от тебя.

— Кто такой? — зло спросил Арсентий.

— Пока не знаю. Но буду искать.

— Найди его! — рявкнул Арсентий. — И чем быстрее, тем лучше.

— Менты начали розыск какой-то бабы, — немного помолчав, продолжил звонивший. — Около лесополосы стоял «КамАЗ». Появилась версия, что водитель и та женщина — то, что она была в машине, подтвердили двое мужиков — слышали или, может, даже видели тех, кто убил Тараканова и пытался убить женщину. К тому же...

— Какие данные на женщину? — спросил Астахов.

— Не знаю. Просто слышал об этом.

— Узнай, — требовательно сказал Арсентий.

— Как узнаю, сразу сообщу. Почему ничего не делаешь с Раковым? Смотри, опоздаешь. Я молчать не буду, мне...

— Не боись, — усмехнулся Астахов. — С ним очень скоро разберутся. И еще, пугать меня своими откровениями с ментами не надо. Вот что, — сменил он тему, — пусть Комод узнает, почему Кешка не поехал в Москву. Точнее, предлагала ли ему это Катька.

— Понял. Где найти Комода?

— Он сам заедет к тебе.

Арсентий отключил телефон. Несколько секунд смотрел на него.

— Значит, менты ищут бабу, — пробормотал он. — Ну что же. Я должен найти ее первым. Она выведет на водителя. Впрочем, может, это дорожная шлюха.

Тогда, разумеется, она ничего не знает о водителе. Хотя у них на номера память отличная, так сказать, специфика работы. Да. Если водитель и та шлюха что-то слышали, их надо убирать. Даже если Кешка неожиданно умрет, у ментов ко мне появятся вопросы. Значит, нужно сделать так, чтобы все оставалось по-прежнему.

Но для этого Кешка должен быть в Москве. — Встав, шагнул к двери. — Катя! — громко позвал он.

Она почти сразу вошла в кабинет.

— Ты почему не взяла с собой Кешку?

— Кеша боится, думает, что ты...

— Завтра поедешь в Тулу и заберешь его. Или даже отправим медиков на вертолете.

— Зачем он тебе нужен? — внимательно'посмотрела на него жена. И не успел он ответить, как она, подойдя вплотную, твердо сказала:

— Если убьешь его, сделай так, чтобы умерла и я. Иначе...

— Можешь не продолжать, — усмехнулся он. — Я понятливый. С твоим братцем ничего не случится. Просто я буду спокойнее чувствовать себя, если он будет рядом. К тому же у ментов появилась зацепка.

— Розова? — с ненавистью перебила его жена.

— Нет. У озера, где нашли труп Таракана, найдена какая-то женская вещица, и они начали искать женщину. Значит...

— Да, Кешка говорил. Ты угадал, когда сказал, что Кешка пытался догнать «КамАЗ». Он хотел убить водителя. Номер машины. — Она достала из кармана джинсов сложенный вчетверо листок и протянула Арсентию. — Это первые три цифры.

Две — код города.

— Тридцать шесть, — задумчиво пробормотал Арсентий.

— Воронеж, — подсказала Екатерина.

— Какого хрена он молчал?! Ты ведь тоже все знала!

— Я не понимаю, почему тебя это волнует? Даже если милиция выйдет на Кешку, что маловероятно, тебе ничто не угрожает. Машину он брал у одного парня, он сейчас мертв. И милиция никак не сможет связать тебя с делом брата. Даже если он и захочет этого.

— А ты?! — заорал Арсентий. — Ведь все знают, что Танька была... — Не договорив, сумрачно взглянул на жену.

— Хорошо, если была, — прошептала Екатерина.

— Да, — кивнул он, — была. И все знают, что ты заявляла, что Таньке не жить.

— Я так не говорила! — взвизгнула Екатерина.

— А Лорке?

Ее глаза вспыхнули ненавистью.

— Ты был у нее?

— Разумеется, но не для того, о чем ты думаешь.

— Я не говорила так.

— Милая, здесь не суд и даже не следствие. Надо думать, как выкрутиться из этого. Смерть твоего брата не решит ничего ни для меня, ни тем более для тебя. Он...

— Подожди, — перебила его жена. — Я никак не пойму, при чем здесь ты?

— Да не притворяйся дурой. Тебе это не идет!

— Не ори на меня! — вспылила Екатерина. — Ты сам во всем виноват! Если бы...

— Вот именно. Так неужели я могу допустить, чтобы моя жена пошла по делу как организатор?.. ' — Ты серьезно? — недоверчиво спросила она.

— Я никогда не был так серьезен.

— Но что делать?

— Главное, чтобы ты ничего больше не наделала, — буркнул Арсентий.

Екатерина, не отрывая от него взгляда, покачала головой.

— Я убью любую, кто...

— Прекрати. Хватит того, что ты наделала в Туле. Мадлен ты убила из-за Руслана или просто по пьяному делу?

Екатерина, отступив на шаг, с удивлением уставилась на него. Потом в ее глазах появился страх.

— Так что мы квиты, — усмехнулся Арсентий. — Хотя я не понимаю, как ты могла...

— Ты сошел с ума! — гневно воскликнула Екатерина. — Как ты мог подумать такое?!

— Извини. Но из-за чего еще Мадлен могла начать с тобой войну? Скажи мне, — по-прежнему с улыбкой спросил он, — как и где убит Горбун?

— Ты знаешь.

— Почему ты не сообщила мне?

— Я знала, что ты...

— Ты дура! Ты подставила меня. Из-за тебя я влез в разбор с туляками! Я думал, Горбуна убили они! Почему ты молчала?! — Арсентий схватил жену за плечи и, тряхнув, уставился ей в глаза.

— Ты спал с Танькой! — закричала она. — И хотел, чтобы я молчала? Ты стал Арсеном благодаря мне! — Вырвавшись, с размаху ударила его по щеке. Он сбил ее на пол, она закрыла лицо руками. Арсентий пнул жену в живот. Сдавленно охнув, она скрючилась.

— Сучка, — процедил он и стремительно вышел. — Никуда ее не выпускай, — хмуро бросил он сидевшему в кресле перед телевизором охраннику. — Я буду через час.

***

Губа вздохнул и посмотрел на Зубастика.

— Он ногой, — начал тот. — Я...

— Не повторяйся, — поморщился Губа. Дотронувшись указательным пальцем до верхней губы, кашлянул. Затем перевел взгляд на стоявшего у двери Штыка. — Он труп? — коротко спросил Губа.

— Думаю, что да. Я всадил в него две пули. Попал, точно.

— Ты забыл одну маленькую деталь, такой пустячок, как контрольный выстрел.

— Но я не думал, что это Доцент.

— Вас послали выполнить заказ. Вы исполняете его наполовину. Доцент жив! — крикнул он.

Сглотнув слюну. Штык бросил быстрый взгляд на Зубастика. Тот, судорожно вздохнув, испуганно смотрел на Губу.

— Вы отличные парни, — усмехнулся Губа. — И до этого к вам не было никаких претензий. Но сейчас вы здорово проколо-лись. Доцент скоро станет легендой. Живой легендой. Потому что два раза ушел от Губы. — Он похлопал себя по колену.

— Мы уберем его, — сипло проговорил Зубастик. — Я сам...

Штык услышал знакомый хлопок выстрела пистолета с глушителем. Не договорив, Зубастик с выступившей на губах кровью упал. Штык шагнул назад и уперся спиной в стену.

— Он был хороший парень, — сказал Губа. — Я бы дал ему шанс. Но его узнал Доцент и наверняка сможет описать. Сейчас он разговаривает с милицией.

Тебя он, может, и видел, но вряд ли запомнил. Ты поедешь завтра и доведешь дело до конца, понял?

Штык бросил взгляд на тело Зубастика и повернулся к Губе.

— Да, — кивнул он. — Я убью его. Но сначала... — Рванувшись вперед, выхватил пистолет. Губа нажал на спусковой крючок. Штык остановился, пальцы разжались, и он выронил «ТТ» с глушителем. Постояв долю секунды, упал на спину.

— Хорошие были парни, — пробормотал Губа, — но заказ не выполнили. Ты молодец. — Он подошел к Штыку. — Из-за друга на смерть пошел. Молодец, — с уважением повторил он. — Таких сейчас единицы. Особенно в нашем деле. Но намного лучше, пусть без друзей, просто жить. — Наклонился и поднял «ТТ» Штыка.

Затем подошел к Зубастику и, нащупав у него за поясом пистолет, вытащил. Потом прохлопал карманы мертвых парней. Нашел четыре запасные обоймы. — Жалко. Бойцы вы отличные были. Таких, наверное, больше не найти.

Губа уже два года работал с этими двумя сбежавшими из воинской части парнями. Нашел он их на своей даче, куда они залезли, спасаясь от холода и разыскивающей их милиции. Под стволом пистолета заставив их застегнуть на своих руках наручники, усадил на пол и дал им веревку. Парни по его приказу связали себе ноги. Он расспросил их и узнал, что оба раньше жили в Саратовской области.

Оба рано потеряли родителей. Познакомились в армии, в мотострелковой роте.

Прослужив год, убили разводящего и с двумя автоматами и пистолетом вскочили на товарный поезд, который шел в Москву. Окоченевшие от холода и ослабевшие от голода — поезд шел четверо суток, — парни спрыгнули в Московской области. Они решили взять штурмом первое попавшееся жилье.

У Губы в Подмосковье была небольшая дача. В этот день он отправил охранявшего дачу сторожа с собакой домой, тот жил недалеко, а сам, пробыв с женщиной до утра, не запирая дачи, повез ее до шоссе, где быстро посадил на попутную машину.

Когда вернулся, то застал разомлевших от тепла, обильной выпивки и закуски парней. Узнав, что за ними убийство, Губа посадил парней под замок в специально устроенную для таких случаев комнату и отправился в столицу. Там навел справки, узнал, что они сказали правду, решил оставить их для работы.

Парни согласились сразу. Губа поручил парням убрать одного коммерсанта. Они перестарались и завалили заодно его жену и пришедшую в гости подругу.

Помощниками Зубастик и Штык — так прозвал их Губа — оказались прекрасными. И вот прокол с Доцентом.

Поморщившись, Губа покачал головой: «Он мой злой рок. И должен, обязан сдохнуть».

Подойдя к окну, увидел у ворот «мерседес-бенц». Его глаза зло сощурились. Из машины вышел Арсентий и в сопровождении двух парней неторопливо направился к двери. Дотронувшись указательным пальцем до раздвоенной шрамом губы, взяв сотовый телефон, Губа набрал номер.

— Что за черт? — недовольно буркнул Арсентий. — Где он?

— Не знаю, виновато ответил парень с длинными рыжими волосами Мы все обошли. Никого.

В холл вошел второй.

— Гараж закрыт, — отвечая на раздраженный взгляд Ар-сентия, сказал он, — машина...

Услышав вызов сотового телефона, Арсентий вытащил его из кармана.

— Я скоро буду, — узнал он голос Губы. — Подожди в кабинете. Ключ под самоваром в приемной.

— Как скоро ты приедешь? — недовольно спросил Арсентий.

— Очень скоро, — ответил Губа.

Убрав сотовый телефон в боковой карман, Губа поднес к глазам бинокль и навел на окна кабинета. Ждал недолго. Увидев вошедшего Арсена, коротко улыбнулся и мягко спрыгнул с растущей в пяти метрах от окружавшего дачу забора березы.

— Хрен его знает, что там, — пожал плечами старший лейтенант милиции, сидевший за рулем «шестерки», — мужик какой-то позвонил, что на даче малолетки шныряют.

— У Губы? — усмехнулся сидевший рядом старший сержант.

— В том-то и дело. Мужик тот денежный, отваливает хорошо, не жмот.

Сколько раз ключ от дачи давал, — подмигнул он старшему сержанту, — так что...

— Но разговор идет, что Губа вроде как киллер.

— Брали его пару раз. Я еще участковым здесь не был. Но отпускали.

Может, и правда. А там хрен его знает. Нам без разницы. Мы свое дело делаем.

Сигнал получили — и едем. Тебе повезло крупно, — подмигнул он старшему сержанту, — быть стажером у меня. Раньше вроде не было таких. А участковому здесь прямо благодать. Можно сказать, всеми уважаемый и нужный человек. Если, конечно, с умом ко всему подходить. Начнешь свирепствовать — самогон отнимать или еще что, — глядишь, и дом спалят, а то и пришибут. Здесь ведь сейчас дач новые русские, мать их, понастроили. Деревни, считай, пережиток прошлого.

Видал, какой дворец? — Он мотнул головой налево. — Это какой-то банкир. Недавно строиться закончил. Я еще не знаю его. Но чувствую — мужик отличный. А вот и Губы хоромы, — притормаживая, кивнул он на небольшой двухэтажный коттедж. — Вроде так себе, а внутри чего только нет.

— Вот, значит, какой у тебя инструмент. — Арсентий взял лежавший на письменном столе пистолет с глушителем. Вскинув, прицелился. — Паф, — произнес он, со смехом подкинул пистолет и поймал за рукоятку. Положил обратно, сел в кресло, закурил. Повернувшись влево, вскочил. — Ко мне! — приглушенно позвал он.

В кабинет с пистолетами в руках ворвались парни.

— Открой занавеску, — кивнул Астахов на закрывавшую угол пеструю занавеску. Один из парней, держа пистолет наготове, рывком сорвал занавеску. И, округлив глаза, обернулся. Арсентий замер. В углу лежали двое. Шеи обоих были пробиты пулями, из маленьких ран еще сочилась кровь.

— Машину далеко оставили, — недовольно проговорил стажер.

— Ближе нельзя. Услышали бы. Похоже, малолетки с богатенькими родичами, — кивнул участковый на стоявший перед воротами «мерседес».

Пригнувшись, милиционеры бросились к дому. Подбежав к задней двери, остановились. Стажер взялся за ручку двери и слегка дернул. Дверь открылась.

— Вперед, — шепнул участковый и, вытащив из кобуры пистолет, взвел курок. Стажер сделал то же.

— Может, оперативку вызовем? — несмело предложил он.

— Справимся, — буркнул участковый и быстро взбежал наверх.

Стажер с напряженным лицом последовал за ним.

— Там, — услышав за одной из дверей голоса, шепнул участковый. — Сейчас мы их... — Улыбнувшись шагнул к двери.

— А если у них пушки? — чуть слышно спросил стажер.

— Бей на поражение, — так же тихо отозвался участковый и, выставив перед собой руку с пистолетом, толкнув дверь ногой, вбежал в кабинет. — Руки! — рявкнул он.

Арсентий инстинктивно выстрелил из пистолета с глушителем. Участковый упал. Пальнув наугад в открытую дверь, стажер рванулся к лестнице. Арсентий прыгнул к окну.

— Не выпускайте его! — закричал он.

Двое с пистолетами в руках, перепрыгнув через труп участкового, выскочили из кабинета. Один рванулся по лестнице вниз. Другой бросился к открытому окну. Стажер, услышав сзади шаги, уже вбегая в открытую дверь черного хода, выстрелил. Выскочил на улицу, бросился к забору. Из окна сверху трижды ударил пистолет. Две последние пули попали стажеру в спину. Одна — в поясницу, другая — под правую лопатку. Выскочивший из двери парень со всего маху упал лицом вперед. Под затылком, в шее, торчал небольшой нож.

Губа, выскользнув из-за распахнутой двери, вошел в дом. Его увидел перегнувшийся через подоконник рыжеволосый, который пытался понять причину падения своего напарника.

— Здесь менты! — посчитав, что увидел одного из оперативников, крикнул он. Арсентий не раздумывая спрыгнул со второго этажа на цветочную клумбу, вскочил и, пригибаясь, побежал к воротам. В его руке был пистолет с глушителем.

Губа, подбежав к дверям парадного входа, увидел бегущего Астахова, усмехнулся и вытащил из стоявшего в кадке пышного букета карабин с оптическим прицелом и навел на бегущего Арсентия. Чуть опустил ствол и выстрелил. Пуля, вспоров кожу на правой руке Арсентия, ушла дальше. Вскрикнув от боли, он выронил пистолет, петляя, бросился к машине и мгновенно умчался.

Губа увидел спрыгнувшего со второго этажа рыжего, вытащил из-за ремня один из пистолетов, взятых у убитых парней, нажал на курок. Рыжеволосый с криком упал. Перевернувшись на спину, поднял руку с пистолетом и выпустил всю обойму. Достал другую, но заменить не успел. Губа выстрелил, рыжеволосый застыл. Губа достал сотовый телефон. Набрал номер. Услышав женский голос, быстро сказал:

— Дача сейчас загорится. Ты на ней не была с неделю. — Отключив телефон, вытащил из стоявшего в углу большого сейфа черный чемоданчик. Потом достал пачки долларов. Из нижнего отделения взял небольшую пластмассовую коробку с циферблатом. Посмотрел на наручные часы и перевел стрелки на циферблате на три ноль пять. Нажав кнопку в левом углу, поставил затикавшую коробку под газовый обогреватель и зажег газ. Осмотрелся и с чемоданчиком в одной руке и карабином в другой неторопливо вышел.

— Подставил, сука! — зло проговорил Арсентий. — Ну, я тебя, падла, урою! — Перед выездом на шоссе сбавил скорость, потом включил поворотник и остановил машину.

— Мне нужно! — зло повторила Екатерина.

— Извините, — с сожалением проговорил стоявший перед дверью парень, — не могу отпустить вас. Арсен сказал...

— Ты думаешь, что говоришь? — разозлилась она. — Я тебя...

— Успокойтесь, — негромко сказал вышедший из туалета рослый охранник. — Вы никуда не пойдете, пока Арсен не даст «добро». И не надо истерик, — улыбнулся он. — Вам это все равно не поможет.

— Сволочи! — крикнула Екатерина и, войдя в свою комнату, громко хлопнула дверью.

Остановив «семерку», Губа посмотрел на часы. Услышав грохот взрыва, повернулся назад. Увидел поднимавшийся густой черный дым и тронул машину.

— Значит, ничего сказать вы не можете? — спросил лежавшего на кровати Доцента оперативник.

— Мне нечего сказать. Я и не помню ничего. На площадке второго этажа меня что-то ударило в плечо. — Он дотронулся до повязки. — Я начал падать и почувствовал сильную боль здесь. — Он коснулся накрытого простыней правого бедра. — Наверное, потерял сознание. Потом почувствовал, что меня несут. Сын и Тамара, моя родственница, подняли меня в квартиру. Да... — Оперативник чуть дернулся вперед. — Наверху кто-то кричал. По-моему, звали на помощь. — В глазах оперативника появилось разочарование. Стоявший у кровати Игорь улыбнулся, посмотрел на часы.

— Больше ничего не хотите сказать?

— Все, что мог, — посмотрел на него Иван, — я сказал. Большего, увы, — он вздохнул, — не знаю. А придумывать ни к чему. Я считаю, что в вашей работе точность нужна, как нигде. Только если разве в медицине.

— Вы судимы? — спросил оперативник.

— Бог миловал.

— Странно, — покачал головой Игорь. — Это, наверное, от ранения, — усмехнулся он.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Доцент.

— В вас стреляли четыре раза, — сказал капитан. — Из разных пистолетов.

Пули от одного нашли в двери квартиры. Вторая оставила след на стене и отрикошетила на ступеньки. Неужели вы и этого не помните? — насмешливо спросил он.

— Может, это не в меня? — удивленно посмотрел на него Доцент. — Я бы такое наверняка запомнил.

Капитан, вздохнув, снова посмотрел на часы.

— Распишитесь, — протянул Доценту лист бумаги и ручку.

— Извините, — взглянул на него Доцент, — но подписывать я ничего не буду. Время, сами знаете, какое. Так что увольте.

— Но ведь вас ранили, — немного раздраженно проговорил оперативник.

— Я это понял, — насмешливо согласился Иван. — И именно поэтому не буду подписывать. А то вдруг не повезет и попадут в голову или в сердце.

— Пойдем, — позвал вспыхнувшего оперативника Игорь.

— Вот из-за таких, — сдерживая себя, сказал оперативник, — преступники остаются безнаказанными. «Не видел, не помню. А разве в меня стреляли?» — передразнил он Ивана. — Вы не понимаете...

— Это вы не понимаете, — перебил его Доцент, — что подставлять свою голову под бандитские пули — ваша профессия. Это опасно, но вы сами выбрали такую работу. Я же обыкновенный обыватель. Хочу жить спокойно. Не боясь, что этот бандюга, узнав о моих показаниях, будет охотиться за мной. Я вышел из того возраста, когда играют в сыщиков-разбойников. Я хочу жить. — Увидев, что оперативник хочет что-то сказать, заговорил снова:

— Пусть, по-вашему, я трус.

И я, черт возьми, — не выдержал Иван спокойного тона, — имею право бояться за свою жизнь. Хотя бы потому, что она у меня одна.

— А на другие жизни, — сказал Игорь, — вам, значит, наплевать.

— Почему же? Если человек будет тонуть или, не дай Бог, загорится квартира, я постараюсь помочь. Даже зная, что мне угрожает опасность. Утопающий может увлечь под воду, я не очень хорошо плаваю. Про пожар и говорить нечего. В огне всякое может случиться. Но я попробую помочь. В этом же случае помочь просто не могу. А если говорить честно — боюсь.

— С этого бы и начинал, — недовольно буркнул оперативник.

Игорь, сказав «До свидания», дернул оперативника за рукав и направился к выходу.

— Будьте здоровы, — подчеркнуто вежливо попрощался тот и вышел следом за капитаном.

— Почему ты не сказал им, — взволнованно спросила Тамара, — что...

— Давай не будем об этом, — прервал ее Доцент. Удивившись — он' никогда ранее не был резок, — Тамара ушла на кухню.

— Папа, — подошел к кровати Андрей. — Это были те?..

— Сынок, — вздохнул Иван, — я просил тебя и повторяю: забудь о том, что произошло. Надеюсь, что ты поймешь меня правильно.

— Ладно, — кивнул сын. — Я никогда больше не буду говорить об этом.

— Ты у меня молодец, — улыбнулся Доцент.

— Папа, — несмело взглянул на него сын, — ты научишь меня... — Не договорив, вздохнул.

— Чему?

— Приемам.

— Чуть позже, — кивнул Доцент. — Сейчас, сам понимаешь...

— Судя по всему, — проговорил худощавый полковник милиции, — трое подъехали на «мерседесе», отпечатки шин у ворот, и есть свидетели, которые утверждают, что машина была «мерседес». На даче их ждали двое. Не знаю, что произошло в доме, но двое убиты. Кто они, установить не удалось: сильно обгорели. Оружия рядом с ними не обнаружено. У черного хода найден обожженный труп молодого человека. В руке пистолет. Убит ударом ножа в шею. Еще один лежал в двенадцати метрах от дачи. Пулевое ранение правой ноги. Стреляли сзади. Судя по всему, он стрелял в находившихся в доме. Магазин расстрелян полностью.

Найдена машина старшего лейтенанта Сурикова. У забора с двумя пулями в спине обнаружен его стажер, старший сержант Галов. На площадке — труп неизвестного мужчины с «ПМ» в руке. Скорее всего это и есть участковый. Видимо...

— Давайте не строить догадок, — резковато перебил его подошедший мужчина в темно-сером костюме, — а исходить из того, что есть. Участковому позвонил неизвестный и сообщил, что на даче находятся молодые люди. Суриков вместе с Галовым выехали сюда. Об этом сообщила жена Сурикова. Чья дача, установили? — строго спросил он.

— Норковой Елены Викторовны.

— Немедленно отправьте к ней людей, — сказал штатский. Взглянув на подошедшего мужчину в резиновых перчатках, спросил:

— Чем порадуете?

— Отпечатки есть, — кивнул тот. — Расплывчатые, слабые, но попробуем что-нибудь определить.

— Да уж попробуйте, — сказал штатский.

— Валентин Иванович, — обратился к нему подошедший парень в белых джинсах, — парень с девушкой видели, как двое милиционеров перелезали через забор. Через некоторое время услышали выстрелы. Сначала испугались, но любопытство пересилило страх, и они притаились. С дерева спрыгнул мужчина и, немного подождав, полез через забор...

— Они смогут описать его хотя бы приблизительно? — спросил Валентин Иванович.

— Они видели его со спины, — с сожалением ответил парень, — и говорят по-разному. Она — что волосы длинные, он — средние. В общем...

— Ясно, — кивнул Валентин Иванович. — Ну что же, будем работать.

Женщина средних лет надевала платье из серебряной парчи. С трудом застегнув молнию сзади, улыбнулась.

— Даже в этом без мужчины не обойдешься. Но звонок Губы... — прошептала она. — Что бы это значило?

Вздохнув, взяла сумочку, проверила содержимое и, повесив ремешок на плечо, пошла в прихожую. И в это время в дверь позвонили.

— Кто? — спросила она.

— Милиция, — ответил мужской голос. По поводу пожара на вашей даче.

— Ах да. — Недовольно вздохнув, она открыла дверь. В прихожую вошли двое. Прозвонил сотовый телефон. — Извините, — улыбнулась женщина, — но работа на первом месте. — Покачивая бедрами, ушла в комнату.

— Какая дама, — подмигнул капитан плечистому молодому оперативнику. Тот усмехнулся, хотел что-то сказать, но замер. Они услышали звук падающего тела.

Оперативник, выхватывая пистолет, рванулся туда. Капитан дергал тугую застежку на кобуре. Чертыхнувшись, все-таки сумел расстегнуть кобуру, выхватил пистолет и вбежал в комнату.

Оперативник, опустившись на колени перед лежавшей лицом вниз женщиной, пытался нащупать пульс. Капитан бросился к окну. Осторожно выглянув, выругался.

Оперативник вскинул голову. Капитан пальцем погладил небольшую дырочку в стекле. Взглянув на парня, покачал головой;

— Такого я не помню. Мы — в двери, хозяйка встречает, отходит поговорить по телефону, и ей через окно всаживают пулю.

Оперативник, осторожно перевернув женщину, увидел у нее на лбу кровавую точку. Покачав головой, вытащил передатчик.

— Сука! — услышала Екатерина разъяренный голос Арсентия. — Я с него, шакала, шкуру спущу! Своими руками.

Екатерина, испуганно оглянувшись, отступила к стене и подхватила лежавшие на столе ножницы. В комнату вошел Арсентий. Увидев у него на руке окровавленную повязку, она обеспокоенно спросила:

— Ты ранен?

— Пустяк, — буркнул он, шагнул к холодильнику, достал бутылку водки.

Сорвав пробку зубами, сделал несколько глотков.

— Что с тобой? — несмело спросила Екатерина.

— Со мной? — усмехнулся он. — Да ничего особенного. Просто у меня никогда не было такого желания убивать. — И снова приложился к бутылке.

Екатерина со страхом смотрела на мужа. Арсентий коротко засмеялся.

— Как последнего щенка под облаву подвели, — пробормотал он. — Ну, сука, вот это сделал он меня! Мразина гре-баная!

— Арсентий, — нерешительно проговорила Екатерина, — что произошло?

— Ты уже спрашивала, — вздохнул он, — я ответил. Да тебя это волновать не должно.

— Ты мой муж, — сердито перебила она, — поэтому я просто обязана...

— Сейчас главное — не мешай мне. У меня забот полон рот. Так что оставь все свои мести и разборки на потом.

— Что-то серьезное? — тихо спросила Екатерина.

— В более серьезных ситуациях я еще не бывал.

— Я могу помочь?

— Да, если будешь сидеть тихо и никуда не соваться.

— Хорошо, — согласилась Екатерина.

— Что-то ты быстро согласилась, — с подозрением проговорил он.

— Я обещаю делать все именно так, — она положила руки ему на плечи, — как захочешь ты.

Хмыкнув, Арсентий обнял и поцеловал жену.

Губа вошел в комнату, поставил в угол скрипичный футляр и, вытащив из-под рубашки «ТТ», сунул его под матрац. Бросившись на кровать, обхватил подушку и уткнулся в нее лицом. Потом рывком перевернулся на спину. По его губам скользнула едкая улыбка. Дотронувшись до шрама на верхней губе, закрыл глаза, — Он сам виноват, — прошептал Губа. — Со мной так говорить опасно. Я мог убить тебя, Арсен, — громче, словно Астахов находился в комнате, сказал он.

— Но не сделал этого. Иногда, чтобы действительно по-настоящему отомстить человеку, нужно оставить его в живых. — Еще раз погладив шрам, открыл глаза. — Но это не все, — пробормотал он. — Ты должен мне больше. Из-за тебя погибли трое. Так что, Арсен, все еще впереди. — Вытянув руку, взял со стоявшей рядом табуретки пачку сигарет. — И ты, Доцент, узнаешь, что это такое. Ты мне должен троих. Правда, ты как загнанный зверь, и поэтому с тобой проще. В том, что произойдет, ты виноват сам.

Вытащив сотовый телефон, он набрал номер. Через несколько секунд ответил мужской голос.

— Дед, — сказал Губа, — лучше, если ты немедленно сменишь место жительства. И еще: звони Дику, он мне нужен.

— Он опять ушел! — бросил Берия.

— Я говорила, — улыбнулась Светлана. — Доцент непредсказуем. Но ты не знаешь главного, — засмеялась она.

— Чего же еще я не знаю?

— Дача Норковой Ленки сгорела. Там сгорели трое мужчин. Это милиция установить смогла. Предполагают, что один из них участковый — рядом с ним найден служебный пистолет. Возле дома — еще трое. Один — стажер участкового.

Двое — молодые парни. Но самое интересное — у ворот нашли пистолет с глушителем, на котором отпечатки пальцев Арсентия Астахова.

— Что? — поразился Берия.

— То, что слышал.

— Откуда такие новости? — недоверчиво спросил он.

— У меня на Петровке работает старый друг, который иногда сообщает мне кое-что. Он, в сущности, там никто, но слышит многое.

— Хороший друг. Это точно?

— Конечно, — снова улыбнулась Светлана. — Абсолютно точно.

— Но что там произошло? Не мог Арсен...

— Норкова была любовницей Губы. И, как говорят, его там частенько видели. Дача была записана на Ленку, а бывал там только Губа. Получается, что это все заварил он. А может быть, Арсен приехал убить Губу? Ведь Доцент жив. И если на него выйдет милиция, у Арсена будут неприятности.

— Это у нас возникнут сложности! — крикнул Берия. -Он знает все!

Кстати, ты сделала то, о чем я просил?

— Конечно. Проводник пятого вагона прождал почти час в условленном месте. Занервничал — и исчез. Людей Пикина не было.

— Что там случилось? — недовольно спросил Берия. Взглянув на нее, предложил:

— Съезди в Воронеж. Ты жила в Воронежской области, так что...

— Ладно. Сегодня вечером и поеду. Если там все хорошо, что делать?

— Постарайся встретиться с Пикиным, — немного подумав, сказал Берия, — и осторожно выведай, в чем дело. Я дам тебе троих. Парни надежные и подготовленные. С ними...

— Таких же специалистов, — улыбнулась она, — каких ты посылал к Доценту?

— Немного лучше.

— С Иваном тоже надо что-то делать.

— Ты права. Особенно теперь. Он понял, что за ним охотится Губа, а кроме него, еще и наши придурки. Он в любое время может обратиться в милицию.

— Не думаю. Если бы он хотел это сделать, то уже пошел бы туда. Он боится за сына и поэтому никуда не пойдет.

— Знаешь... — Худое лицо Берии расплылось в широкой улыбке. Сняв пенсне, протер стекла краем рубашки. — Сын — слабое место Доцента, и если нажать, то...

— То он точно пойдет в милицию. Ты не знаешь, что такое ребенок, твой ребенок.

— Можно подумать, — фыркнул Берия, — что у тебя был ребенок. — Светлана влепила ему пощечину. Он вместе со стулом повалился на пол. Выматерившись, сунул руку в карман и замер. В руке Светланы был пистолет. Немигающий зрачок смотрел ему в лицо. — С ума сошла, — бледнея, прошептал он. Осторожно вытащил руку и показал ее женщине. — У меня...

— Если еще раз, — процедила Светлана, — ты хотя бы заикнешься о ребенке, я убью тебя. И поверь, Степа, это не просто слова. — Опустив руку с пистолетом, медленно отошла к окну.

Выхватив «Макаров», Берия вскочил и направил на нее ствол.

— Что же ты? — не поворачиваясь, спросила Светлана. — Будь хоть раз мужчиной. Стреляй. Ты же обещал убить меня, если я еще раз тебя ударю. Ну! — Повернувшись, медленно пошла к нему. — Давай.

— Не подходи, — пятясь, крикнул он. Споткнувшись о стоявшую на полу спортивную сумку, взмахнул руками и упал. Хлопнул выстрел. Пуля рикошетом ушла от батареи в стену. Светлана, вскинув руку, нажала на спусковой крючок.

Негромко хлопнул второй выстрел. Берия схватился за живот, хрипло вскрикнул.

Опустив голову, посмотрел немигающим взглядом на выступившую кровь.

— Сука, — просипел он и попытался взять пистолет. Она выстрелила два раза подряд. Одна пуля попала ему в грудь, вторая вошла в горло. Светлана подошла ближе и выстрелила еще.

— Я говорила тебе, — бледнея, прошептала она, — стреляй, сволочь. — Выронила пистолет, закрыла лицо руками и отошла к стене. Скользнув по ней, опустилась на пол и разрыдалась.

— Слышал? — спросила молодая женщина сидевшего с газетой плотного мужчину. — У соседей как будто стреляли. Один раз громко, потом тише.

— Ты сейчас любую программу включи, — он недовольно посмотрел на женщину, — оглохнешь от выстрелов. — И снова уставился в газету.

— Так, — кивнул Арсентий. — Понятно. — Отключив телефон, вскочил. — Я уезжаю. — Шагнул к сейфу, вытащил пакет с долларами и пистолет. Затем достал документы. — Скоро приедет милиция. Ты не знаешь, где я, и не видела меня уже три дня.

— Что случилось? — закричала Екатерина.

— Все. Делай, как я сказал. — Он вышел в прихожую и обратился к охраннику:

— Убери оружие. Сейчас прибудут менты. Оставайся с Катькой и не давай ей волю. Я свяжусь с тобой завтра. — Тот, удивленно посмотрев на него, кивнул. — Я надеюсь на тебя, Горыныч. — Арсентий положил ему руку на плечо.

Услышав длинный звонок, Губа вытащил из-под матраца пистолет, выудил из заднего кармана джинсов обойму. Медленно вышел в прихожую.

— Это я, — услышал он голос. — Дед. Губа выглянул в глазок. Перед дверью стоял человек с седой бородой.

— Покажи пистолет, — потребовал Губа. Дед, оглянувшись, вытащил из кармана пиджака «Макаров» и поднес его к глазку. Губа, щелкнув замком, снял цепочку, отступил в сторону и сказал:

— Заходи.

Дверь открылась, через порог шагнул Дед. Следом за ним — трое крепких парней в спортивных костюмах.

— Закройте дверь, — спокойно сказал Губа и вошел в комнату.

— Но как же я? — недоуменно спросил в телефонную трубку Рыбак.

— Дело твое, — услышал он спокойный голос Арсентия. — Продолжай в том же духе. Ты хотел получить руль — вот, пожалуйста. Занимай трон, пока он свободен. Бойся Губу. Он убил своих парней и сумел сделать так, что крайним оказался я. Ленку, свою кралю, тоже шлепнул. Прямо у ментов на глазах.

Вообще-то ему нужно отдать должное — работать он умеет, думать тоже. Я недооценил его, в этом моя ошибка. С ларьков, какие ты знаешь, по-прежнему получай двадцать процентов от выручки. Если кто будет сопротивляться, скажи, что он меня рано похоронил. Даже ничего не говори. Просто я свяжусь с тобой, скажешь мне, кто именно не согласен с условиями оплаты. Присмотри за Катькой.

Она здорово намутила в Туле, но сейчас она мне нужна. С иконами больше не связывайся. Менты взяли тех, у кого ты брал товар в последний раз. О тебе они будут молчать, — успокоил он Семена. — Я с тобой свяжусь. Пока.

— Но... — начал Рыбак. Услышав сигнал отбоя, тяжело вздохнул. — Садись на трон, — пробормотал он. — Тоже мне, Иван Грозный нашелся. Сейчас твой трон кровью испачкан. Менты ко мне тоже заскочат. Они знают, что я под Арсеном ходил. Но все равно это мой шанс, и я его не упущу. Надо с кем-то договариваться. С кем? — Не находя ответа, выругался. — Арсен узнает — убьет сразу. Может, кого-нибудь найти, кто заинтересован в смерти Арсентия? Кто, например? Тульские. Они думают, это Франко намутил. Но через кого им подсказать, чья это работа на самом деле? — Откинувшись на спинку кресла, прищурился. — Комод, — вспомнил он. — Точно. Он до сих пор там. Вот на него и наведу тульских.

— Кто там? — спросил Докер лежавшего на кровати с сигаретой Франко.

— А хрен его знает. По делу кто-то пришел. Лунь — мужик деловой. У него кодла будь здоров. Все бывшие спортсмены — боксеры, самбисты и прочие костоломы. Он вроде как шеф охранной организации, — усмехнулся Франко. — Короче, по закону рэкетом занимается.

— Деньги, — посмотрел на Азиата и Астронома Лунь.

— Вот. — Астроном вытащил из сумки, прикрепленной к ремню, пакет. Лунь взял, распечатав плотную бумагу, быстро пересчитал толстую пачку рублей.

— Вообще-то я валютой беру, — буркнул он, — но для тебя, — взглянув на Азиата, улыбнулся, — сделаю исключение. Товар сейчас брать будете или вам его привезти? — Астроном и Азиат одновременно кивнули. — Это будет стоить вам еще сотню баксов, — сказал Лунь. — Можно в рублях по курсу.

— Лады, — ответил Астроном. — Как привезут, отдаем бабки за доставку.

— Мне нужно верить, — сказал Лунь.

— Все путем, — кивнул Азиат. — Отдай бабки, — взглянул он на Астронома.

Тот, недовольно посмотрев на Луня, вытащил из кармана сторублевые купюры и отсчитал несколько бумажек.

— Сегодня курс чуть выше, — пересчитал деньги Лунь. — Не хватает пятидесяти рублей. Или тысяч по-старому.

Франко вышел на балкон и присел на накрытый брезентом ящик. Прикурил, выдохнул дым. «Что здесь?» — потрогав ящик, подумал он и отдернул брезент.

Выпучив глаза, тихо позвал:

— Докер?

— Ну чего тебе? — нехотя отозвался тот.

— Иди сюда.

— Ну че?

— Глянь, — отбросив край брезента, сказал Франко. — Серебро из Ижевска.

— Что? — Докер увидел маленькие тонкие пластинки светлого металла. — Точно? — взглянул он на Франко.

Не отвечая, тот, задрав брезент, показал ему бок ящика, на котором виднелись выдавленные буквы: «Ижевск».

— Ни хрена себе, — пробормотал Докер. — Значит, Лунь серебром занимается.

— И не только, — услышали оба недовольный голос сзади. Повернувшись, увидели стоящего около двери Луня.

— Слышь, — сказал Докер, — это серебро наше. То есть оно из Ижевска пришло ему, — кивнул он Франко. Тот кивнул. — Его получать должен был Голубь, — продолжал Докер, — но его...

— Знаю, — перебил Лунь, — но это совсем не значит, что я его отдам. Оно уже продано.

— Как оно попало к тебе? — спросил Франко.

— Это не важно. Тебе лучше забыть о нем, — улыбаясь, посоветовал он, — жизнь, она дороже.

— Ты чего городишь? — спросил Докер. — Серебро наше. И ты нам его отдашь.

— Ты так думаешь? — засмеялся Лунь. От сильного, резкого удара в живот Докер согнулся. Франко рванулся вперед, но нарвался на удар и упал.

— Гоша, — засмеялся Лунь. — У нас на корабле бунт. Из соседней комнаты вышел по пояс голый здоровенный детина. Почесывая волосатую грудь, посмотрел на Луня.

— Они на балконе свежим воздухом дышат, — кивнул Лунь.

Франко при приземлении почувствовал сильную боль в ягодице.

Приподнявшись, нащупал засунутый сзади за ремень пистолет с глушителем, взятый им у одного из убитых на квартире киллеров. Он вытащил пистолет и щелкнул курком. Детина вышел на балкон, ухватил лежавшего без сознания Докера и рывком вдернул его в комнату. Вернулся за Франко. Увидев направленный на него пистолет, сдавленно вскрикнул и рванулся назад. Франко вскочил и прыгнул следом.

— Ты чего? — посмотрел на Гошу стоявший у стола Лунь. Увидел Франко с пистолетом, пригнувшись, бросился к двери. Франко выстрелил. Гоша упал. Франко направил на него ствол, нажал на курок и кинулся к пытавшемуся открыть дверь Луню. Тот сумел отпереть замок.

— Во падлюка, — услышав крик и скрежет ключа, усмехнулся Астроном. — Дверь открыть не может. Кто там заорал-то?

В открытую дверь ввалился Лунь. Седые волосы окровавлены. Парни молча, не сговариваясь, рванулись к выходу. Мимо свистнула пуля. Азиат, пригнувшись, отшвырнул в сторону Астронома и выскочил на площадку. Астроном бросился следом.

Франко понял, что это были покупатели. Перешагнув через Луня, подошел к лежавшему на полу Докеру. Присев, несильно похлопал его по щекам. Тот со стоном открыл глаза.

— Вставай, — поторопил его Франко, — уходить надо. Здесь два трупа и двое смылись. Вдруг милицию вызовут или приведут кого-нибудь вроде этого. — Он кивнул на детину.

Докер сел, замычав, дотронулся до затылка. Нащупал щишку, скрипнул зубами.

— Я его, козла, на тот свет в купейном вагоне отправлю.

— Он уже там, — буркнул Франко и показал ему пистолет.

— Ну ты даешь, — удивленно посмотрел на него Докер. Поднявшись, шагнул к двери. Увидел окровавленную голову Луня и сильно ударил его ногой по шее. — Паскуда! Тварь гребаная!

— Помоги, — услышал он. Повернувшись, увидел тащившего ящик Франко.

— Так у меня рука немая. А плечо ломит, прямо караул.

— Обыщи хату, — поставив ящик с серебряными пластинками на стол, сказал Франко. — Чувствуется, богатень-кий стал Лунь. Где он, сука, серебро взял?

— Какая разница? — проверяя ящики письменного стола, буркнул Докер.

— Ладно, — подняв ящик, сказал Франко. — Пошли. А то, не дай Бог, кто-нибудь из его команды появится. Сам говорил — все костоломы.

— Вот это купили серебро, — говорил Астроном. — И бабки там оставили, и самих чуть не пришили. Кто же его угрохал?

— А я откуда знаю? — ответил явно растерянный Азиат. — Лунь — мужик крутой. Он набрал себе команду...

— Видел я его крутизну, — перебил Астроном. — Мы ему сколько денег отвалили! За что?! Чтобы посмотреть, как он с разбитой башкой вываливается?

Подожди, — остановился он у машины, — может, он понт корявый ломает?

— Ага, — усмехнулся Азиат, — понт. Около моего уха так этот понт вжикнул, что думал, полные штаны наложу.

— Да, — кивнул Астроном, — кто-то его замочил. Но мы на голяке остались!

— Узнаем, кто Луня завалил, и получим с него...

— По пуле в башку, — договорил за него Астроном.

— Куда теперь? — вздохнул Докер.

— Не знаю, — помотал головой Франко. — Я думал, у Луня отсидимся. Он мужик в свое время неплохой был.

— Ты его откуда знал-то?

— Я массажистом в команде был у мальчишек. А Лунь тренером. Вот там и познакомились. Потом его арестовали.

Он мужику какому-то ребра сломал. Я ему, гаду, передачи носил.

Освободился — я его на мысль навел знакомых спортсменов, которые не в ладах с законом, вместе свести. А он, сука, за наше серебро нас же чуть не угробил. Вот ведь...

— Надо думать, — перебил его Докер, — куда деться. У меня плечо огнем горит. Долго не выдержу. Да и менты с этой хреновиной, — кивнул он на ящик, который Франко поставил на скамейку, — поймают — и все, точно срок вкатят. Что мы им скажем? Нашли? — усмехнулся он. — И пистолеты с ним лежали. Вот, мол, несем сдавать.

— Да не каркай ты! — прикрикнул на него Франко. — А то действительно менты нарисуются. Надо думать, куда податься.

— Молодые люди, — услышали они женский голос. Повернувшись, увидели пожилую женщину.

— Чего вам? — недовольно спросил Докер.

— Я извиняюсь, конечно, — робко проговорила она, — я шла мимо и услышала ваше «куда податься». Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но, если желаете, могу пустить вас на квартиру... на сколько вам нужно.

Переглянувшись, Докер и Франко дружно замотали головами.

— Не надо, — улыбнулся Докер. — Мы просто роль репетируем. Так что спасибо.

— Не за что, — с сожалением сказала она и неторопливо пошла дальше.

— Вот это да, — покрутил головой Докер. — Так и мент какой-нибудь пойдет, а мы во все горло орем, что милиции боимся.

— Может, она поэтому и предложила нам квартиру, — глядя вслед женщине, сказал Франко, — что решила милиции преступников сдать. Люди ее поколения верят в непогрешимость советской милиции, — усмехнулся он.

— Да нет, бабка решила денег заработать. Пенсию сейчас редко дают. Вон какие задолженности. Так что...

— А ведь это мысль, — вдруг сказал Франко.

— Ну? — удивленно взглянул на него Докер. — Что тебя осенило?

— Интересно, — пробормотал Барсуков. — Значит, найден пистолет с отпечатками Астахова. Но зачем ему участвовать в бойне? — Он пожал плечами. — Я бы понял, если бы там были трупы каких-нибудь авторитетов. А стреляться с участковым и стажером...

— Почему тогда убита Норкова? — спросил Игорь.

— Я думаю, Арсен сводит счеты с Губой. Тот, наверное, уложил всех на даче. Арсен сумел уйти и решил отомстить. Про Норкову знали все. Она встречалась с Губой. — Самое правильное, — сказал Николай Васильевич, — взять Губу. Если все так, как ты говоришь, опять прольется кровь. Губа не простит Арсену смерть Норковой. Тот, в свою очередь, будет пытаться убить Губу ради собственной безопасности. Так что надо брать Губу. Да и Арсена тоже.

— Астахов пропал, — ответил капитан. — Его жена говорит, что не видела его три дня.

— Почему Михайлов молчит? — сменил тему Николай Васильевич.

— Боится за сына. Мне кажется, что перестрелка на лестнице с отмечавшими освобождение Камнева — просто случайность. Киллер, а скорее всего киллеры — если судить по найденным пулям, их было двое, — пришли по душу Михайлова. И случайно встретили его на лестнице. Не добили только потому, что спешили уйти после перестрелки. Тем более там вовсю кричали женщины. Странно, что никто их не видел.

— Видели, — уверенно проговорил Барсуков. — У меня в том доме приятель живет, бывший таксист. Я к нему иногда заезжаю, в шахматы играем. Он сказал, что его дочь видела, как из подъезда вышли двое парней и стали кричать, чтобы немедленно вызывали «скорую» и милицию. И просили не расходиться — нужны свидетели. И так это было сказано, — улыбнулся Николай Васильевич, — что все быстро разошлись. Быть свидетелем в наше время очень опасно. Это знают все.

— Михайлов вел себя так же, как эти «свидетели», — сказал капитан. — Но знаете, в его глазах не было страха. А вот волнение... Да. Он за сына беспокоится. Не понимает, что, если не опередить тех, кто за ним охотится, они будут бить по его слабому месту. А это сын.

— Ты съезди к нему, — сказал Барсуков, — объясни. Может, поймет. А вообще-то я с ним сам поговорю. У меня похожая ситуация. Как там твои парни?

Все спокойно?

— Ничего подозрительного. Я вот что думаю: не попытался ли кто-то подставить Арсена? Узнал, что вы и сейчас помогаете где советом, а где и...

— Ну ты не очень-то, — улыбнулся Барсуков, — а то сделаешь меня частным сыщиком. Ну а то, что кто-то пытается поссорить меня с Астаховым, — верная мысль. Я все вспоминаю свой звонок ему. Он искренне удивился. Но тогда кто те двое, которых ты спугнул около метро? Ведь ты еще ничего не знал, а заметил, что они ведут себя подозрительно.

— Точно. Это было видно сразу. Но я решил не выяснять, чего именно они хотят.

— Правильно сделал. Если бы с Зойкой что-то случилось... — Не договорив, выдохнул. Достал сигарету.

— Может, не надо? — нерешительно сказал Игорь.

— Черт возьми, — взглянул на него Барсуков. — А я, дурень старый, хочу его на своей дочери женить. Да зачем мне такой зять нужен?

— Ну если насчет зятя, — усмехнулся капитан, — правда, то так и быть. Я вам даже компанию составлю.

— Ага, — кивнул Николай Васильевич, — а как только сделаешь Зойку Поляковой — все. Обложите меня заботой и лаской со всех сторон. Ну уж нет, я вас сразу спроважу. У тебя трехкомнатная? — Игорь кивнул. — Вот и живите там, — засмеялся он. Игорь, вздохнув, опустил голову. — Ты что это? — деланно рассердился Николай Васильевич. — Или тебе моя дочь не нравится?

— Зачем вы так, — сказал Игорь. — Вы же знаете, что я давно Зойку люблю. Но сказать ей об этом — лучше на какого-нибудь маньяка пойду. Или на ствол...

— Господи, — засмеялся Барсуков, — что за молодежь пошла! Я в свое время около своей Натальи почти четыре года вился. Уж она сама проявила активность. Спрашивает: что ты все вздыхаешь? Любишь — так и скажи... — Николай Васильевич протянул руку за сигаретами. Игорь увидел на его глазах слезы.

— Я люблю Зойку, — повторил Игорь, — но она ко мне как к другу относится. Я боюсь испортить отношения с ней. Скажу ей о любви, а она... — Он махнул рукой.

— Ладно, — сказал Николай Васильевич, — давай замнем для ясности. А то сейчас придет принцесса и... — Не окончив фразу, он сунул Игорю сигарету.

— Здравствуйте, товарищи мужчины, — входя, весело сказала Зоя и бросила быстрый взгляд на Игоря. — Ай, папка, — укоризненно покачала она головой, — что же ты сунул капитану свою сигарету? Он «ЛМ» курит, а сейчас с окурком «Примы» сидит.

— Я забыл сигареты, — сказал Игорь. — Вот...

— Забыл вытащить их из кармана. — Смеясь, Зоя прошла на кухню.

— Вот и женись на ней, — усмехнулся Николай Васильевич. — Все видит.

— Дочь сыщика, — улыбнулся Игорь.

— Ты узнай все подробнее, — прошептал Барсуков. — Я завтра с утра съезжу к Михайлову. Постараюсь его разговорить.

***

Светлана, ухватив Берию за ноги, затащила его в ванную. С трудом перевалив тело в ванну, вздохнула. Открыла кран с холодной водой, спокойно вымыла руки под струей воды. Затем вышла и закрыла дверь. Стала подкрашивать перед зеркалом глаза и губы, причесалась. Потом взяла чемодан и сумочку, осмотрелась и вышла в прихожую, набрала номер телефона.

— Я уезжаю в Воронеж, — сказала Светлана. — Степан остался здесь.

Навсегда остался. Что делать, ты знаешь. И еще: мне нужны люди. У Пикина, как я поняла, возникли трудности.

— Я говорил ему: будь осторожен со Светкой. Не послушал. Люди будут.

Крокодила ты знаешь. Так что встретитесь. Мне позвони. Пикин нам еще должен.

— Поэтому я и еду.

— Я надеюсь на тебя.

— Так. — Арсен что-то быстро написал. — Это точно?

— Конечно, — ответили ему.

— Смотри, Пятый, — угрожающе проговорил Астахов. — Чуть что — и я тебя отдам твоим коллегам. Даже убивать не стану.

— Варит у тебя башка. — Выйдя из ванной, Докер подмигнул сидевшему на старом диване Франко. — Лихо ты бабулю уговорил.

— Не я, — усмехнулся Франко, — наша демократия. Сейчас многие старики, особенно летом, сдают квартиры за довольно-таки низкую цену. Просто нужно, чтобы она поверила нам, вот и все. Скажи спасибо той женщине, которая пыталась сдать нам квартиру.

— Все равно ты молодец. — Докер отшвырнул полотенце. — Пусть однокомнатная, зато, — он взглянул на забинтованное плечо, — хоть в себя приду.

А с серебром что делать будем?

«Он думает, что мы вместе», — мысленно усмехнулся Франко, а вслух сказал:

— Оно уже, можно сказать, продано. Его заказал один делец. Правда, у меня нет выхода на него. Дела с ним вел Голубь. Так что...

— Может, найдем тех двоих, которые были у Луня? Они же за серебром приходили.

— Вообще-то да, — немного подумав, согласился Франко. — Но только как мы их искать будем? К тому же, — потянувшись, зевнул, — Лунь, по-моему, успел взять с них деньги. Так что эти двое сами попытаются нас найти. И не для того, чтобы купить серебро, ибо оно уже принадлежит им.

— Хрен им на рыло, — бросил Докер.

— Ладно. Давай поспим маленько.

— Покемарить надо, день трудный был. Да и вчера не легче.

— Вот сука! — выругался Астроном. — Кинул нас...

— Нас кинул тот, с пушкой, — сказал Азиат.

— Ты понимаешь, что мы потеряли деньги?! Нас кинули, как последних...

— Надо было не сваливать, а...

— Ты рванул, как на чемпионате мира, меня чуть не затоптал. А сейчас — «надо было», — передразнил Астроном.

— Хорош, я что, идиот, чтобы на ствол кидаться! Просто надо было подождать. Увидели бы этого...

— Не думаю, что нам стало бы легче. Просто надо было с собой хотя бы пару-тройку парней взять. Тогда...

— Вы слышали? — раздался громкий женский голос, и в комнату ворвалась возбужденная Лиза.

— Чего тебе? — спросил Азиат. — Пропадаешь где-то, а теперь...

— Милиция ищет Арсена, — не обращая внимания на его тон, проговорила она. Азиат застыл с открытым ртом. Астроном выпучил глаза.

— Ты чего городишь? — в один голос спросили парни.

— Здравствуй. — Выйдя из «вольво», Светлана подошла к стоявшему у подъезда рослому парню с короткой стрижкой.

— Салют, — кивнул он. — Мне звякнул Фельдмаршал и сказал, чтобы я взял своих архаровцев и прокатился с тобой. Куда двинем?

— В Воронеж, — улыбнулась Светлана.

— Команда готова. — Он призывно махнул рукой. К нему подошли четверо спортивного вида парней.

— Ты, Гена, в своем амплуа, — улыбнулась она. — Не зря тебя Крокодилом прозвали.


24 


— Найдите их, — стукнув по столу кулаком, сказал плотный мужчина в майке «адидас». — Иначе все будете там. — Он выразительно осмотрел стоявших перед ним молодых людей. — Ясно?

— Чего не понять, — угрюмо пробасил стоявший ближе всех к столу стриженный наголо верзила. — Найдем. Я этого козла своими руками пополам порву.

— Этого делать не надо, мне они нужны живые. Кроме той бабенки. Ясно?

— Лихо они тебя, — усмехнулся Гобин. Стоявший перед столом Хват зло блеснул глазами. У него была разбита верхняя губа, опухоль на подбородке, под глазами синяки. — Как еще жив остался? — с насмешливым сочувствием поинтересовался Яков Юрьевич.

— Может, хорош? — процедил Хват. — Зачем звал?

— Да все за тем же, — вздохнул Гобин. — Валька из больницы сбежала.

Что-то Себостьянову вроде сказала. Я думал, ты...

— Сейчас не могу, мне нужно расчет произвести.

— С кем? Если, конечно, не секрет.

— Тебя это не касается.

— Ты! — вскакивая, крикнул Гобин. — Тебе не кажется, что пытаешься пройти поворот на скорости? Смотри, занесет!

— Мне нужны деньги, — опустив голову, сказал Хват. — Насчет Вальки, — он вздохнул, — сами понимаете. Куда я в таком виде. Но я знаю, кто это. Мне нужны деньги, и я с ними рассчитаюсь. Дай мне денег! Я потом сделаю все, что захочешь!

— Неужели? — смеясь, удивился Гобин. — Так убери ее сейчас и получишь деньги. Ну? Смелее. Даже если не ты убьешь Резкову, я все равно заплачу. Ну? — повторил он.

— Дай денег, — кивнул Хват, — и Резкова умрет.

— Сколько?

— Пять тысяч.

— Пять тысяч? — переспросил Яков Юрьевич и рассмеялся. — Да за пять тысяч...

— Или сегодня ты дашь мне денег, — негромко проговорил Хват, — или я иду в милицию и пишу повинную.

— Повинную он напишет, — стараясь скрыть волнение, ухмыльнулся Яков Юрьевич. — Да кто тебе поверит? Ты...

— Резкова подтвердит все. Ты же сам только что сказал, . что она...

— Сволочь! — взвизгнул Гобин и выхватил из ящика стола небольшой револьвер. Взвел курок.

— Ну! — рывком разорвав на груди майку, Хват шагнул вперед. — Давай стреляй! Кишка тонка. — Плюнул в сторону Гобина и шагнул к двери. — Запомни, — повернувшись, бросил он, — не получу денег вечером — твой Ромочка в тюрьму поедет. А там его Романой сделают.

Звонко ударил выстрел. Хват покачнулся вперед, раскинув руки, ухватился за дверные косяки. Гобин выстрелил еще раз. Ноги Хвата подкосились, и он упал.

В приемной пронзительно кричала Зинаида.

— Заткнись! — бросившись к двери, крикнул Гобин. Зинаида прижала руки ко рту и не отрываясь смотрела на лежавшего вниз лицом Хвата.

— Звони Розке, — прохрипел Гобин.

— Он сейчас у вашего мужа, — сказал плотный высокий мужчина. — Не знаю, зачем зашел, но он там.

— Я видела Хвата, — кивнула Роза. — Вы хорошо поработали. Его парни выглядят так же? — смеясь, спросила она.

— Более-менее, — устало отозвался он.

— Вот что. Найдите Резкову. Она должна умереть. Чем скорее это произойдет, тем лучше. И тем больше вы получите. — Она хотела сказать еще что-то, но в это время зазвонил телефон. — Слушаю, — подняв трубку, сказала Роза.

— Приезжайте, — услышала Гобина взволнованный голос Зинаиды. — Яков Юрьевич убил Хвата.

— Что?!

— Яков Юрьевич застрелил Хвата. Из пистолета.

— Зина, — нахмурилась Роза, — это вы?

— Да, я. Приезжайте. Ваш муж...

— Сейчас буду. — Роза покачала головой. — Я говорила, что, если есть пистолет, рано или поздно он выстрелит. Поехали со мной. Нужна ваша помощь.

— Ты понимаешь, что случится, — сказал плотный мужчина, — если Литкова и Буланов будут...

— Неужели не понимаю! — сердито ответила Либертович. — Я сделала все, что смогла! И...

— Это из-за тебя все случилось! — закричал он. — Ты вытягивала деньги из Гобиных. Зачем тебе это понадобилось? Ведь дела шли хорошо. Мы имели чистой прибыли почти...

— Вот как, значит, я и виновата? Но, прежде чем Резкову положили в клинику, я говорила с тобой. Помнишь, о чем ты спросил? О том, сколько мы с этого будем иметь. И желательно в баксах. Помнишь?! Теперь же во всем виновата я. Ты сам дурак. Почему не послал человека к...

— Да ты пойми наконец! Сейчас впору думать, как избавиться от того, что есть! А ты... — Не договорив, вздохнул. — Я ужасно боюсь тюрьмы. Столько слышал о ней. — Судорожно вздохнув, взял сигарету.

— Почему ты думаешь, что Литкова или Буланов будут что-то говорить милиции? — спросила Раиса. — Конечно, если Резкова сообщит милиции о нашей драке, то, — она усмехнулась, — вызовут меня. Пусть Литкова и Резкова говорят, что драку начали мы с Фаиной, мы будем говорить обратное. Дело здесь вот в чем:

Резкова может дать показания против сына Гобиных, и тогда у нас могут начаться неприятности. Хотя бы потому, что мы потеряем так хорошо отлаженный канал доставки товара покупателям. А это значит...

— Да черт с ними! С покупателями и каналом! Милиция может в любое время...

— Прекрати истерику! — разозлилась Либертович. — Будь мужчиной, в конце концов. Ты знал, на что идешь. Все тихо и гладко не бывает. Сейчас надо думать, где нам отыскать Резкову, Литкову и этого защитника женщин.

— Я приказал нашим людям найти их. И чтобы Литкову и Буланова доставили ко мне живыми. С Резковой пусть делают что хотят. Ребята на нее очень злы. Я собрал всех. Вместо выходных они сейчас занимаются поисками.

— За те деньги, — не преминула высказаться Раиса, — какие они получают, они вообще отдыхать должны не больше двух часов в неделю.

— Мама, — Валентина старалась говорить спокойно, — нам нельзя сейчас в деревню. Потому что твой адрес...

— Господи! — всхлипнула мать. — В милицию нельзя, домой тоже нельзя. Да что же это делается? — в голос заплакала она.

— Мама, пойми, у них деньги, а значит, и...

— Тогда я к прокурору пойду, — всхлипнула мать, — Ведь, чай, там не все еще купленные. Сама говорила, что следователь какой-то...

— Я ему звонила, но приехали преступники. Ты понимаешь? Следователь опоздал. Здесь, возле дома, Жорку ранили. Хорошо еще, на выстрелы милиция приехала, а то бы...

— Это ж надо, — всхлипнула мать, — под старость такое. Того и гляди убьют. Вон в газетах писано, — шмыгнув носом, она достала носовой платок и начала вытирать глаза, — что ни день, то убьют кого-нибудь. То банкира какого, то бандита. Чего же им от нас-то надобно?

— Успокойся, мама, — вздохнула Валентина. — Мы что-нибудь придумаем. — И поняла, что этого говорить ей не следовало.

— Так почему мы должны что-то придумывать? — громче заплакала мать. — Али мы не в государстве живем? Голосовали за Ельцина, пущай он нам защиту дает.

Вон сколько милиции разной, даже какая-то полиция налоговая есть. За что же они деньги получают?

— Успокойтесь, — подошла к ней Лена, — все будет хорошо, не волнуйтесь.

Вот, — она подала женщине таблетку, — выпейте. Вам нельзя волноваться. — Она с осуждением взглянула на растерянную Валентину. Мать машинально взяла таблетку, Лена осторожно приподняла ее голову и поднесла к губам стакан с водой. Запив таблетку, мать посмотрела на Валентину. По ее щекам по-прежнему катились слезы.

— Дочка, — всхлипнула она, — что же нам делать? Я-то уже свое отжила.

Но ты молода. И...

— Мама. — Валентина тоже заплакала. — Не говори так. Все будет хорошо.

Мы... — Не зная, что говорить, замолчала.

— Ты мне с детства врать не умела. — Мать погладила ее по волосам. — Доченька моя милая, отправь меня в больницу. Вызови «скорую». Сердце что-то жмет. — Вздохнув, положила руку на грудь. Лена, бросив на Валю успокаивающий взгляд, стала считать пульс. Нахмурившись, ушла в другую комнату. Почти сразу вернулась и, накапав в стакан с водой каких-то капель, мягко попросила старую женщину:

— Выпейте. Вам легче станет.

— Полтора дня я там отсидел, — раздраженно говорил рослый молодой мужчина. Пошевелив налитыми силой плечами, вздохнул. — Ты-то как?

— Я же просил тебя, Лешка, — тихо сказал Себостья-нов, — по возможности...

— Да успокойся ты. — Алексей заботливо поправил под головой Василия подушку. — Все там нормально. Я же говорю, почти полтора дня там отторчал.

Больничный у матери взял, — подмигнул он. — И ничего. Квартиру я помню, раза четыре поднимался. Все нормально.

— Лешка, — вздохнул Василий, — ты как-нибудь сам, без милиции, обойдись. В квартире Резковой, помнишь, я рассказывал тебе...

— Помню, — прервал его Алексей. — И успокойся, тебе волноваться вредно.

Я это дело проконтролирую. Если кто появится...

— Должны появиться, — кивнул Василий. — Ведь тогда, не окажись там парня с оружием, перебили бы женщин. Там и мать Резковой. А вот кто парень? — Василий вдруг потерял сознание.

— Доктор! — не отрывая взгляда от мгновенно побелевшего Василия, приглушенно позвал Алексей. — Плохо ему! К палате бежала медсестра.

— Отсюда уходить надо, — промычал лежавший с перевязанной грудью Георгий. — Они снова явятся. Хорошо, милиция не нашла квартиру, — слабо улыбнулся он, — а то бы меня за незаконное хранение оружия забрали. — Он взглянул на стоявшую рядом Лену. — Где пистолет?

— Под подушкой. Да не волнуйся ты, никто не придет. Не думают они, что мы у Резковой на квартире. Иначе бы давно пришли.

— Их милиция напугала. — Вздохнув, он потрогал бинт. — Здорово меня? — спросил он Лену.

— Не знаю, — сказала она. — Пуля в тебе. В правую сторону груди вошла, ребро сломала.

— Вот почему дышать больно, — слабо улыбнулся Георгий, — а я не пойму никак. Ведь на легких нервов нет, они не болят.

— Говори меньше. — Лена поцеловала его в губы. — Я люблю тебя, — прошептала она.

— Валька, — тихо позвала мать. Валентина подошла. — Я знаю, куды нам поехать. К моей сестре двоюродной. О ней никто не знает. А я у нее совсем недавно была. Только без их. — Она махнула рукой на дверь комнаты, в которой были Жора и Лена.

— Да ты что, мама, — упрекнула дочь. — Они мне жизнь спасли. А ты... — Вздохнув, покачала головой.

— Ну я же не знала, — смутилась мать. — Только вот на чем ехать?

— Куда вы собрались? — Услышав голоса, из комнаты вышла Лена.

— Мама предлагает поехать к нашей родственнице. Там и...

— Жоре к хирургу надо, — вздохнула Лена. — У него пуля в легком застряла. Он вроде улыбается, а как уснет — стонет. И кровь иногда на губах. А вот куда обратиться, — она беспомощно взглянула на Резкову, — не знаю. Ведь наверняка у...

— Надо позвонить Себостьянову, — сказала Валя. — Он поможет, хоть и милиционер, а мужик хороший.

— Он в больнице, — тихо сказала Лена. Удивленно посмотрев на нее, Валя положила уже поднятую трубку телефона. — По воронежскому каналу говорили.

Капитан Себостьянов, следователь прокуратуры. Дважды был в горячих точках. Его у дома ранили. Троих задержали. Одного милиционера убили. Так что... — Не договорив, опустила голову.

— Здоров, Фантомас, — протянул руку атлетически сложенный мордатый мужчина.

— Привет, Сорока. — Усмехнувшись, тот пожал ему руку.

— Сорокин, — необидчиво поправил его тот.

— Какая разница, — засмеялся Фантомас. — Садись. — Он кивнул официанту.

— Давай нам пива, моего любимого.

— Ты, Фантомас, — ухмыльнулся Сорокин, — все самое дорогое пьешь и ешь.

И телочки у тебя — загляденье. — Он бросил взгляд на двух сидевших за столиком девушек.

— Зачем изменять привычкам? — обняв девушек, пожал плечами Фантомас. — Живем мало, и надо брать все, что можно. А что нельзя, — он подмигнул Сорокину, — отнимать. Это непременное условие жизни. И я следовал и буду следовать ему.

Ты чего пришел? Давненько сюда не заглядывал. Наверное, опять бабки понадобились?

— Да нет, — покачал головой Сорокин. — Просто интерес имеется. Скажи, — понизив голос, наклонился он вперед, — что там за канитель с Резковой Валюхой?

— Брысь отсюда, — легонько шлепнув девушек, спровадил их Фантомас. — Ждите в тачке. — Как только они отошли, Фантомас с любопытством взглянул на Сорокина. — Ты, Коля, можешь неплохо хапнуть, — сказал он, — если скажешь, где найти эту Вальку. Получишь очень даже прилично.

— А что за дела? — спросил Сорокин.

— Ты знаешь, где она? — жестко спросил Фантомас. — Если да — имеешь бабки. Если знаешь и не скажешь, — он криво улыбнулся, — будешь маять белые тапочки и деревянный макинтош. Ну?

— Пугать меня не надо, — недовольно проговорил Сорокин. — Я не из...

— Коля. — Фантомас похлопал его по плечу. — Давай ближе к делу. Валька эта перешла дорогу очень деловым людям.

— Значит, возле дома тогда стреляли из-за нее?

— Просто ошиблись, — поморщился Фантомас. — Она же не дура домой топать.

— Сколько я буду иметь? — немного подумав, поинтересовался Николай.

— Две. Тысячу сразу. — Фантомас достал из заднего кармана джинсов бумажник и отсчитал тысячу долларов. — И тысячу, если она будет там, где ты скажешь.

— Давай, — протянул руку Николай. Фантомас отдал ему доллары. — Она у себя на квартире, — пересчитав баксы, ответил Сорокин. — Точно говорю.

— Отлично. — Фантомас махнул рукой. К нему подошел невысокий парень с сотовым телефоном в руке. — Поедешь с нами. Она тебе откроет. За это пятьсот сверху, — увидев нерешительность Сорокина, сказал Фантомас.

— По делу берешь, — сказал Сорокин. — Ладно. Но за дверь — еще штуку.

— Годится, — согласился Фантомас. — Поехали. — Он встал.

— Давай хоть пиво допьем, — усмехнулся Николай. — Никуда она не денется. У нее мать больная. Знаешь, откуда там менты оказались? — спросил он.

Фантомас снова сел за стол и с интересом уставился на него. — Валька от меня какому-то мусору звонила. Она, видно, боялась в квартиру идти. Я как раз подъехал, она с каким-то парнем. У него пушка была. Валька сказала — газовый. И девка какая-то...

— Так, — поднявшись, решительно поторопил его Фантомас, — тронулись.

Пивом потом зальемся. А то вдруг снова куда-нибудь свалят. Тогда... — Он многозначительно замолчал.

— Ну ладно, — допивая бокал пива, кивнул Сорокин. — Вижу, не терпится тебе.

— Слышь, Сорокин, — сказал Фантомас, — а парнишка, который с газовым был, не в камуфляже?

— Да, — кивнул Николай. — Высокий такой. Я еще подумал, может, кто из твоих Вальку сопровождает.

— Милиция по квартирам ходила?

— Нет. Утром, правда, участковый с какими-то двумя в штатском прошелся по самым правильным. Ну там... фронтовики и...

— Поехали, — нетерпеливо позвал Фантомас.

— Ты, Витек, прямо сгораешь от нетерпения лицезреть Вальку, — шагнул следом Николай. — Баба она, конечно, ничего. И жопка нормальная, и ноги растут откуда надо. Может, объяснишь, в чем дело?

— Меньше знаешь, — ответил Фантомас, — дольше живешь.

— Я хочу знать, — тихо сказала Роза, — что Себостьянов мертв. И еще.

Меткий взял деньги и, убив Русого, исчез. Он тоже должен умереть. Потому что знает о том, что Себостьянова убьют.

— Ясно, — кивнул один из троих боевиков. — Мы сегодня все оформим.

— Что с Хватом? — спросила она.

— Его найдут очень нескоро, — улыбнулся он. — Покоится на дне реки. — Сидевший за столом Гобин облегченно вздохнул.

— Так, — продолжила Роза, — с секретаршей тоже надо решать.

— Она никому ничего не скажет, — сказал Гобин.

— Ну что же, — усмехнулась она, — пусть живет. Я хочу знать о результатах проделанной работы сегодня. Особенно это касается Себостьянова.

Надеюсь, вы поняли? — Она пристально посмотрела на боевиков.

— Леша, — сказала молодая женщина приятелю Себостьянова, — ты снова уйдешь?

— Тамара, — вздохнул он, — я обязан Ваське жизнью. Да и вообще...

— Ты меня не правильно понял. Я просто, — замявшись, женщина опустила голову, — ревную тебя.

— Что? — спросил он и рассмеялся. Тамара, не поднимая головы, густо покраснела. — Ну ты даешь. — Посмеиваясь, он подошел и положил руки ей на плечи. — Неужели думаешь, что я могу тебе изменить? Да ни в жисть. Таких женщин, как ты, нет больше на всем белом свете. Ты у меня самая красивая и вообще... — Не находя слов, поцеловал Тамару. Она обвила его шею руками.

Алексей вместе со стулом поднял ее. — Ой! — взвизгнула она. — Уронишь.

— Не-а, — кружась по комнате, ответил он. — Тебя — никогда. — В это время прозвонил будильник. Осторожно опустив жену вместе со стулом на пол, Алексей виновато улыбнулся. — Пора, — вздохнул он.

— Ты осторожнее, Леша, — попросила Тамара.

— Пижоны, — недовольно проговорил Фантомас. — Надо было проверить через день. Хорошо еще, парни, которых мусора взяли, не раскололись. А то бы хана нам. — Покосившись на сидевшего рядом Сорокина, усмехнулся.

«Индюк, — подумал он. — А впрочем, сорока она и есть сорока. Баксы заработать захотел. Заработаешь».

«На хрен согласился? — думал Сорокин. — Тысяча сверху. Да он просто прикончит меня, и все. На кой ему свидетель нужен? Мало ли что? Вдруг я потом кому-нибудь расскажу? Кретин!» Пошарив в карманах, Сорокин обратился к Фантомасу:

— Дай закурить.

Тот молча протянул ему пачку.

— Не много вас на двух баб? — кивнув на идущие за «ауди» две «девятки», усмехнулся Николай.

— Хватит, — проговорил Фантомас. Дотронувшись до плеча. водителя, сказал:

— Остановишь у магазина. Помнишь там продуктовый? — Водитель молча кивнул. — Там и тормознешь. — Повернувшись к Николаю, Фантомас усмехнулся:

— Что-то ты побледнел немного. Успокойся. Ты просто подойдешь к двери, скажешь, что был в больнице и тебя Себостьянов просил сказать ей, что он ранен, но все по-прежнему. И все.

— Как все? — не понял Сорокин. — Ты же говорил...

— Будешь просить, чтоб открыла, — перебил его Фантомас, — хрен откроет.

А так наверняка. Чтобы узнать, как он там, сильно ли ранен. Ну, в общем, сделаешь так, как говорю.

— Значит, нашли, — пробормотал Семен.

— Пока водителя «КамАЗа» с номером триста пять знаю только я, — спокойно сказал Викинг.

Семен поднял голову и взглянул на него:

— Ты хочешь сказать, что...

— Я слишком люблю свою сестру, — ответил Викинг, и ее дочь, мою племянницу. Главным здесь является то, что ты — Аленкин папа. Она любит тебя. И я не могу причинить ей боль. Конечно, Элеонора выплатила бы требуемую сумму.

Да, — увидев недоверчивую улыбку Семена, кивнул он, — в этом я уверен. Но дело в том, что сумма, которую потребует Астроном, будет наверняка космической. А он не из тех, кому следует делать подарки.

— Подожди, — сказал Семен, — но ведь тогда...

— Давай остановимся на этом, — недовольно проговорил Викинг. — Мои дела — это мои дела. Я сумею разобраться с ними. В отличие от тебя.

— Ты думаешь, я вообще в этой жизни никто? — обиделся Семен.

— Почему же? У тебя есть дочь, которой ты нужен. Ну а что касается меня... — Он вздохнул. — В общем, давай прекратим копаться в твоем и моем белье. У каждого только своя жизнь. Ты вот что, — переменил он тему разговора, — на некоторое время исчезни, к Гобину больше не ходи. Деньги получил все?

— Да.

— Значит, к Гобину больше не суйся. У него какие-то неприятности.

— Ты думаешь, те, кто тебя послал, — догадался Семен, — могут выйти на меня через него?

— Ты умеешь правильно думать, — согласился Викинг. — Он не сказал мне про тебя, потому что ты был в рейсе. Вот и перевел на Стахова, который в то время был в милиции. Хотя, — он усмехнулся, — так даже лучше. Ведь...

— О чем говорите? — вошла в комнату Элеонора.

— О жизни, — спокойно ответил Викинг.

— Тут передавали по телевизору, — сказала она, — позавчера ранен следователь, который ведет дело об изнасиловании Резковой. И Хват пропал. Его и парней, которые вместе с ним занимаются, кто-то здорово избил около спортзала.

— Она посмотрела на брата. — А потом вдруг Хват исчез.

— Наверное, раны зализывает, — предположил Викинг.

— Интересно, — не отводя от него взгляда, сказала Элеонора, — кто его так?

— Не мы, — рассмеялся Викинг. — Зная тебя, я сразу мог догадаться, что ты думаешь, будто бы я, Олег и Колобок отделали Хвата и его приятелей. Тем более причина имеется, — весело напомнил он. — Игоря Хват с приятелями маленько помяли. Но к этому богоугодному делу мы не имеем ни малейшего отношения. Хотя мысль такая была.

— Что вы решили? — Она взглянула на Семена. — Впрочем, я спросила не так. Сколько нужно денег?..

— Что? — спросил Викинг.

— А то, — сердито ответила она. — Я разговаривала с Гобиным. Итак, — снова посмотрела она на Семена, — я знаю, что в случившемся ты не виноват...

— Хватит! — крикнул Семен. — Я сам решу, что и как делать! Ясно вам?! — Он выскочил из комнаты.

— Надо было тебе демонстрировать свои финансовые возможности, — упрекнул сестру Викинг. — Этим ты задела его самолюбие. Впрочем, так случилось бы в подобной ситуации с любым мужчиной.

— Самолюбие. — Элеонора усмехнулась. — Я предложила помощь. Хотя бы потому, что он отец моей дочери...

— Секунду, — перебил ее брат. — Давно известно, что детей женщина рожает от мужчины. Не важно, какие отношения у вас сейчас, но Аленка ваша, — он сделал ударение на последнем слове, — дочь. Что же касается твоей помощи, — он усмехнулся, — это...

— Альфред! Ты не знаешь всего. Я говорю о нашем разводе! Он...

— Ночью назвал тебя другим именем, — не дал договорить ей Викинг. Не обращая внимания на застывшую с открытым ртом сестру, достал сигарету и, прикурив, вышел на балкон.

— Куда это, — заглянув в открытую дверь, спросил Олег, — Семен ушел?

— Подожди! — резко оборвала его Элеонора. — И закрой дверь. Нам надо поговорить!

Олег убрал голову и прикрыл дверь.

— Что ты сказал? — выйдя к брату, спросила она.

— То, что слышала.

— Откуда ты об этом знаешь?

— Про твой роман с немцем, — усмехнулся Викинг, — говорят все, кто тебя знает. Впрочем, как и те, кто не знает. Семен не стал закатывать сцен ревности с попыткой набить харю твоему немцу, он сделал просто: назвал тебя другим именем. Рисковый он мужик, — рассмеялся Викинг. — Ведь ты и убить могла.

— Была такая мысль, — вздохнула Элеонора, — но про дочь вспомнила.

Откуда ты об этом знаешь?

— Все-таки ты уважаешь его как человека, — заметил он, — потому что уверена — не он сказал. Так вот, сестренка, если уж говорить начистоту, то давай. Немца того... — Он замолчал.

— Что? — нетерпеливо спросила Элеонора.

— Не надо было подпускать к себе очень близко. И тогда все было бы в порядке.

— Как ты смеешь думать обо мне такое? — рассердилась она. — Неужели я похожа...

— Все. — Он поднял руки. — Сдаюсь. Но давай на этом приостановим наши семейные разборки. Семен куда-то ушел. Надо найти его.

Элеонора вернулась в комнату и, взяв радиотелефон, набрала номер.

— Семен вышел из квартиры несколько минут назад. Я хочу знать, куда он пойдет. — Не дожидаясь ответа, положила трубку.

— Решила поразить меня? — засмеялся Викинг. — Если так, то зря.

Не отвечая, она вышла из комнаты.

— Сестренка, похоже, в ярости. Впрочем, это хорошо. Семен — мужик отличный. Гордость есть. Молоток.

— Вы к Вале? — спросила подошедшая к двери соседней квартиры женщина у Сорокина, давившего на кнопку звонка.

— Да, — опустив руку, кивнул он.

— Так она минут десять назад ушла, — отпирая дверь, сказала женщина. — Я видела, как она маме своей помогала выходить. Потом какая-то пара молодая вышла. Парень бледный такой.

— Спасибо, — кивнул Сорокин и, шагнув вперед, придержал ногой дверь.

— Вы что? — испуганно отшатнулась она.

— Мне необходимо позвонить, — быстро сказал Николай.

— Хорошо, — все еще испуганно глядя на него, кивнула соседка. — Вон телефон. Звоните.

— Вы не узнали меня? — спросил Сорокин. — Я внизу живу. Сорокин Николай.

— Ой, Господи, — облегченно вздохнула женщина, та я уж перепугалась...

— Ну? — взглянул на подошедшего парня Фантомас.

— Валька с мамашей и, судя по всему, Ленка с Жоркой ушли минут десять назад.

— Тебе это Валька сказала? — разозлился Фантомас.

— Соседка ее Сороке говорила. Я вверху стоял, как ты велел. Он звонил минут пять. А тут соседка на лифте поднялась. Она ему...

— Где Сорока?

— Звонит от соседки, — ответил парень.

— Дождитесь, пока выйдет, — буркнул Фантомас. — Ясно?

— Куда ж яснее, — усмехнулся тот.

— Вы — на железнодорожный, — приказал Фантомас стоявшему рядом боевику.

— Вы, — он повернулся к другому, — на автовокзал. Как увидите Литкову с Жоркой — стрелять на поражение, ясно? — Парни стремительно бросились каждый к своей машине. — А ты давай покрутись в этом районе, — усаживаясь в «ауди», сказал Фантомас водителю. — И смотрите в оба, — приказал он сидевшим с ним в машине парням. — Уйти далеко они не могли.

«Что-то вы расходились, — подумал сидевший на лавочке со скучающим видом Алексей. Поднявшись, неторопливо направился к подъезду, в который опять вошли три парня. — Я вчера их не видел». Увидев, что парни заходят в лифт, рванулся вверх. Он был недоволен собой. По дороге спустило колесо его «шестерки». Алексей уже хотел идти в квартиру Резковой и узнать, как там дела.

Но увидел вошедшего в подъезд атлета, тот жил на первом этаже, и двоих парней, которые явно пытались не отставать от него. Один вошел в подъезд минуты за три до атлета. Увидев, как вошедший первым парень с двумя остальными вышел, он задумался. Вздохнув, остановился на площадке между вторым и третьим этажами.

Парни подошли к двери соседней квартиры и стали звонить в дверь.

— Кто там? — спросила женщина.

— Нам Сорокина Николая. Он сказал, что к вам позвонить зайдет.

— Да, — послышался шум отпираемого замка, — он здесь. Дверь приоткрывалась, когда из квартиры раздался громкий мужской крик:

— Не пускайте!

Парни плечами ударили по двери. Послышался женский вскрик. Алексей, выхватив пистолет, бросился вверх и с разбегу ударил ногой по двери. Она распахнулась. Двое парней с пистолетами в руках обернулись. Алексей дважды выстрелил. Сбоку тоже грохнул выстрел. Его левый бок обожгла страшная боль. Он с разворота ударил ребром ладони стоявшего у стены третьего парня. Издав сдавленный звук — ребро ладони попало ему в солнечное сплетение, — парень повалился головой вперед. Вжавшаяся в стену хозяйка пронзительно закричала.

Стоявший около телефона бледный Сорокин, бросив трубку, рванулся вперед и сильным ударом сбил хозяйку на пол. Схватив с полки вязаную перчатку и натягивая ее на руку, он подскочил к пистолету, выпавшему из руки парня.

Сидевший на полу Алексей открыл затуманенные болью глаза. Увидев, как стоявший перед ним атлет старательно натягивает вязаную перчатку, с трудом поднял руку с зажатым в ней «Макаровым». Наклонившийся за «ТТ» Сорокин услышал стон. Он успел схватить пистолет и развернуться. Грохнул выстрел. Заорав — пуля попала ему в коленную чашечку, — Сорокин упал.

— Дернешься, — промычал Алексей, — убью. Громко крича от боли, Николай извивался около убитого боевика. За дверью на площадке послышались голоса.

Алексей, едва не теряя сознание от боли, сумел отпереть замок и простонал:

— Милиция... Зайдите кто-нибудь. Срочно «скорую» и милицию.

С площадки раздался испуганный женский голос:

— Тебе что, больше всех надо? Убьют...

— Да иди ты! — рявкнул в ответ мужчина. — Звони ноль два и в «Скорую»!

Дверь, дернувшись, уперлась в плечо Алексея.

— Открывай, — промычал он. — Только медленно. Вместе со мной открывай.

— Помогите! — снова рявкнул мужчина с той стороны. Дверь, отодвигая Алексея, начала медленно открываться.

— Остальные, кроме меня и хозяйки, бандиты, — прежде чем потерял сознание, проговорил Алексей.

— Иваныч! — громко позвал мужчина с площадки. — Дайка ружье!

— Кто там? — спросила пожилая женщина в застиранном халате.

— Извините, — услышала она вежливый мужской голос, — мы осматриваем жилье граждан пригорода. И если есть жалобы, разбираем их.

— Кто вы такие будете? — отпирая дверь, неприветливо взглянула женщина на стоявшего на крыльце крепкого мужчину.

— Вот. — Он раскрыл какое-тоудостоверение и показал его. — Сфера социальных реформ.

— Напридумывали тоже. — Подслеповато щурясь, она посмотрела в удостоверение. — Ладно, все едино ничего не вижу. Проходи.

Он шагнул и резко ударил ее в подбородок. Женщина отшатнулась и, не поймай он ее за руку, упала бы. Аккуратно уложив женщину на пол, мужчина выхватил пистолет. В дверь вошли еще двое с оружием.

— Его не зря Метким зовут, — шепотом предупредил первый, — так что осторожнее.

— Бабуля, — услышали они. — Кто там?

Мужчины поспешили на голос.

Выходивший из комнаты Меткий рванулся назад. Двое выстрелили одновременно. Пули впились в дверной косяк. Меткий с «ТТ» прыгнул к окну.

Обернувшись, выстрелил. Первому пуля попала в правый глаз. Ударом ноги высадив раму, Меткий прыгнул в окно. Ему вслед выстрелили двое. Приземлившись, он левой рукой подхватил из раненой правой пистолет и выстрелил. Пуля попала в лоб второму. Меткий вскочил. Увидев лежавшую на террасе женщину, с криком обернулся. Он и третий в окне выстрелили одновременно. Меткий согнулся и, прижав руки к простреленному животу, пошел к калитке, но не дошел. Подминая растущие по краям тропинки кусты роз, упал. Привлеченные звуками выстрелов, к дому бежали люди.

Викинг выбежал из подъезда, оглянулся.

— Дядя Альфред, — услышал он голос. Посмотрев в сторону детской площадки, увидел племянницу.

— Папу не видела?

— Видела. Он туда пошел. Они снова с мамой поссорились? — вздохнула она.

— Почти, — улыбнулся он. Увидев, что Аленка опустила голову, присел, осторожно, пальцем за подбородок, приподнял ее лицо. — Милые бранятся — только тешатся.

— Хорошо бы, — кивнула она.

— Я пойду посмотрю, где отец.

— Наверное, в пивной, — грустно подсказала девочка. — Он всегда, когда с мамой поругается, в пивную ходил.

— Это было раньше, — улыбнулся Викинг и, потрепав ее по щеке, быстро пошел по двору. У пивной он остановился.

— Он такси остановил, — подошел к Викингу Олег.

— И?.. — вопросительно взглянул на него Викинг.

— За ним Колобок на своем «Москвиче» покатил.

— Куда он может отправиться? — негромко спросил Викинг.

— Черт его знает, — пожал плечами Олег. — Может, к деду. Он там живет...

— Как он к нему поедет? — быстро спросил Викинг.

— На электричке.

Викинг выскочил на проезжую часть и замахал рукой. Около него остановилась «Волга».

— Железнодорожный, — бросил Викинг и, не спрашивая согласия водителя, рванул заднюю дверцу. Олег — за ним.

— Это будет стоить, — повернулся к ним водитель, — пя...

— Поехали, — бросил Викинг.

— Подожди, — выдохнул Георгий. Лена, наклонившись к нему, спросила:

— Больно?

— Терпимо, — попробовал улыбнуться он.

— Как же ты машину поведешь? — покачала головой стоявшая рядом с «семеркой» Валя.

— А ты на что? — усмехнулся он.

— Да я не смогу. Помнишь, как я...

— Выхода нет, — с трудом сказал Георгий. — Ты будешь рядом. Чуть что — выключай зажигание и поднимай ручник. Знаешь, как это делается?

— Конечно.

— Тогда поехали. — Он сел за руль. Лена усадила на заднее сиденье явно испуганную предстоящей поездкой мать Резковой.

— Господи, — перекрестилась женщина. — Да как же он рулить-то станет?

Ведь врежемся куда-нибудь.

— Все будет нормально, — сказал Жора. — Как говорится, с Божьей помощью. — Включив зажигание, завел машину и сказал Валентине:

— В общем, знаешь, что делать.

— Да, но ты уж лучше...

— Постараюсь, — кивнул он.

— Сынок, родимый, — торопливо проговорила пожилая женщина, — ты уж, за-ради Бога, потише. А то...

— Есть потише, — согласился он и, вздохнув, поморщился. — Может, укол сделаешь, — спросил он Лену, — морфий или хотя бы анальгин?

— Одна ампула осталась, — нерешительно сказала Лена.

— Коли, — кивнул он и попросил Валю:

— Закатай рукав рубашки. В машине сможешь? — не поворачиваясь, спросил он доставшую шприц и ампулу Лену.

— Понятно, — недовольно проговорил Фантомас и отключил переговорное устройство. — Где же вы, суки? — процедил он. Немного посидел молча, потом приказал:

— В клинику. — Водитель, не включив поворотник, начал разворачиваться. Слева послышались визг тормозов и звук сигнала. — Кретин! — заорал Фантомас. — Ты когда ездить научишься?! Переведу в санитары! Будешь утки за немощными носить! — Выплеснув в крике злость, кашлянул. Достал переговорное устройство, включил.

— Ну? — раздался голос. — Чем порадуешь?

— Ничем, — вздохнул он.

— В квартире соседки Резковой один из твоих ранен, один убит и третий, живой и здоровенький, задержан соседями! Сволочь! В порошок сотру! Там еще мент какой-то ранен! Исправляй! Иначе... — Растерявшийся Фантомас некоторое время сидел, уставившись на передатчик. Потом выругался.

— Куда? — несмело спросил водитель.

— На базу.

Опустив руку с радиотелефоном, Роза тяжело вздохнула.

— Что-то случилось? — нервно спросил сидевший на тахте Гобин.

— В Шилове убиты трое моих людей. Они нашли Меткого, который был у своей бабушки. Они пристрелили его, но погибли сами. Все трое.

— Это с тобой никак не свяжут? — испуганно спросил Яков. Она отрицательно покачала головой. Гобин облегченно вздохнул.

— Ты уверен, — подняв голову, спросила Роза, — что твоя секретарша будет молчать?

— Конечно, — уверенно проговорил он.

— Смотри не ошибись, потому что ошибка будет стоить слишком дорого. А сейчас, — взяв сотовый телефон, вздохнула она, — не мешай мне.

— Понимаю. — Гобин поспешно ушел в другую комнату. Проводив его взглядом, Роза набрала номер.

— Слушаю, — ответил нервный мужской голос.

— Ты уже знаешь? — спросила она.

— Да, — коротко ответил мужчина.

— Узнай подробности и перезвони.

— Все именно так, как вам сообщили.

— Что с Себостьяновым? — недовольно спросила она.

— Все будет как надо.

— Надеюсь, — сухо сказала Роза и отключила телефон. В это время проиграла мелодия дверного звонка. Она услышала, как находившийся в квартире телохранитель, подойдя к двери, спросил:

— Кто и зачем? — Через некоторое время в кабинет заглянул мускулистый молодой мужчина в безрукавке. — К Якову Юрьевичу.

— Пусти, — думая о своем, кивнула она.

— Ну что? — спросил Викинг.

— Потерял я такси, — с досадой сказал Колобок. — Водитель на желтый проскочил, а я не успел.

— Куда же он поехал? — задумался Викинг.

— Может, к какому-нибудь приятелю завалил? — предположил Олег. — Он выскочил, как пробка из бутылки. Я заглянул в комнату, Элеонора на меня зарычала. Я побежал за ним. Видел, как Игорек на своем самоваре за ним рванул.

— Сам три дня не умывался, — обиделся Колобок.

— Кто оскорбил лошадь, — усмехнулся Викинг, — тот оскорбил всадника. Но дуэль откладывается на неопределенное время, — серьезно сказал он. — Семен ушел злой. В этом состоянии люди могут совершить подвиг или преступление, поэтому его нужно найти.

— Где? — буркнул Олег. — Я не знаю никого, к кому бы он мог пойти.

— Я тоже, — кивнул Колобок. — Семен все время как-то один держался.

Даже когда с Элеонорой разошелся, пил и то один.

— Где же он? — нахмурился Викинг. — Вот что. Ты, — он посмотрел на Колобка, — кати в гараж. Может, он решил с Гобиным переговорить. Тогда из этого разговора ничего хорошего не выйдет.

— Нет, — возразил Олег, — Семен к Якову не пойдет. Робок он для такого разговора. Да и о чем он может с этой сволочью базарить?

— Ну, поговорить они найдут о чем, — сказал Колобок. — Гобин ведь наезжал на Семена.

— Значит, вы к гаражу, — решил Викинг. — Я переговорю с Элеонорой.

Может, она знает, — вспомнив ее короткий звонок, добавил он.

— Поехали, маэстро, — шагнув к «Москвичу», позвал Игоря Олег.

— Папа! — услышали они голос Аленки. Повернувшись, увидели идущего к подъезду Семена. Подхватив дочь на руки, он остановился.

— Где ты был? — подошел к нему Олег.

— За куревом ходил. — Достав из кармана шоколадку, Семен отдал ее дочери.

Себостьянов открыл глаза и увидел стоявшую перед кроватью молодую женщину в белом халате.

— Здравствуйте, — поздоровалась женщина.

— Добрый день. Чем порадуете, доктор? — улыбнувшись, спросил он.

— Я принесла вам записку. — Она достала из кармана листок бумаги. Взяв его, Василий прочитал: «Я в девятнадцатой. Можешь — приди. Ты был прав. Но ее они не застали. Леха». Василий взволнованно спросил:

— Что с ним?

— Огнестрельное ранение. Пуля вошла в левый бок, между четвертым и...

— Он будет жить? — перебил ее Себостьянов.

— Обязательно, — улыбаясь, кивнула она. — А вот насчет вас, — женщина засмеялась, — не уверена. У Гриднева в палате жена, и настроена она против вас весьма решительно. Так что опасайтесь.

— Тамара, — Василий улыбнулся, — она может. Но охранять раненого от посягательства чужих жен, по-моему, ваша святая обязанность.

— Наша обязанность, — окончательно развеселилась женщина, — вылечить вас. И нам в случае с вами это удается.

— Нормально получается, — сказал Себостьянов, — пулю вытащили, а умирать мне придется от завернутого в полотенце утюга.

— Все нормально. — Алексей погладил по волосам уткнувшуюся в ладони плачущую жену. — Просто я не среагировал на...

— Ты перестанешь говорить со мной воинскими терминами? — рассердилась она. Подняв мокрое лицо, вздохнула:

— Я когда узнала, что ты ранен, думала, не выживу, так плохо стало. А твоего дружка, — угрожающе добавила она, — когда он выйдет, я встречу!.. — многозначительно пообещала Тамара.

— Томка, — улыбнулся Гриднев, — тебя за Ваську в тюрьму посадят. Я тебе что, передачи должен носить? Меня из органов вышибут. Жена-террористка.

— Ты? — увидев вошедшую в кабинет Светлану, удивленно проговорил молодой плотный мужчина в белом халате.

— Слава Богу, узнал, — насмешливо улыбнулась она. — Что случилось?

— Ничего существенного. — Он пожал плечами.

— Не лги мне, Григорий. Я видела Раису, и она мне все рассказала. Как ты мог допустить такое?

— А тебе Райка не сказала, — закричал он, — из-за чего все началось?

Почему она положила к нам в клинику изнасилованную бабенку? Не сказала, — увидев удивленное лицо Светланы, усмехнулся он. — И конечно, не оповестила, что двое наших парней задержаны. Ни много ни мало, а за попытку убийства милиционера. Вернее, омоновца. Перед этим троих взяли в перестрелке. Там есть убитый милиционер и раненый следователь.

— Подожди, — остановила его Светлана, — давай все по порядку.

«Семерка», сбавляя ход, остановилась почти на краю небольшого оврага.

— Господи, — крестясь, шептала мать Резковой, — спаси и помилуй! Отче наш, иже еси на небеси...

Сидевшая рядом с ней побледневшая Лена облегченно вздохнула. Валя, уткнувшись головой в колени потерявшего сознание Георгия, левой рукой держала тормозную педаль. Рукоятка ручного тормоза тоже была поднята. Осторожно отпуская педаль, Валентина приподняла голову.

— Не катимся? — сипло спросила она.

— Нет, — ответила Лена.

Георгий, удерживаемый пристегнутыми ремнями безопасности, откинувшись на спинку сиденья, был неподвижен. Валя вышла из машины и выпустила мать.

— Господи! — продолжала причитать старая женщина. — Как же это...

— Все нормально, мама, — успокоила ее дочь. — Сейчас очнется — дальше поедем.

— Нет, — отступив от машины, энергично замотала головой мать. — Я лучше пешком пойду. Тут уж рядом. Я, бывало, в молодости выйду...

— Мама, — виновато проговорила Валя, — извини. Вон машина едет. — Она махнула приближающемуся «рафику». — Я остановлю. Может, довезет тебя.

— Как же я тебя одну оставлю? — замахала руками мать. — И не думай!

«Рафик» остановился.

— Что случилось? — высунулся в окно пожилой водитель.

— Вы не возьмете нас на буксир? — неожиданно для своих спутников спросила Валентина.

— Валька, — всплеснула руками мать, — да ты что... — Что случилось-то?

— Водитель вышел из машины. — Бензин, что ли, кончился?

— Водитель заболел, — глухо проговорил Георгий.

— Вон оно что, — кивнул шофер «рафика». — Так это дело поправимое. Вам куда ехать-то? Если недалече, то мой сын довезет. У него такая же, — кивнул он на «семерку».

— Да, — покачала головой Светлана. — Значит, думаешь...

— Да что тут думать! — взорвался Григорий. — Я уже жду милицию.

— Интересно, — сердито посмотрела ему в глаза Светлана, — говоришь о милиции, а сам все оставил на месте. Или думаешь, что сумеешь удрать?

— Знаешь что, милая, — недовольно ответил он, — тебе легко рассуждать.

А когда вот-вот почувствуешь на руках наручники, не знаешь что делать. Вот ты сказала — удрать. Это, конечно, можно. Но как жить дальше? Быть в постоянном страхе, что могут арестовать. Ходить с оглядкой. Да в конце концов оставить здесь все, что нажил! Ведь все это, — он развел руки в стороны, — я создал сам.

На свой страх и риск. Я! — Он стукнул себя по груди. — И вот сейчас...

— Пикин, — недовольно проговорила Светлана, — сейчас надо искать пути, чтобы как-то избежать этого.

— Только если пустить себе пулю в лоб.

— Ну почему же? — усмехнулась она. — Хочешь выжить — убей. Не помню, чьи это слова. Но они сейчас подсказывают решение. Нужно отыскать медсестру, охранника и убить их. Резкова, — она пренебрежительно махнула рукой, — нас не должна волновать. В конце концов, если к ней и есть претензии, то только у Либертович.

— Но ведь все началось из-за Резковой.

— И что? Ведь не ты ее насиловал Сейчас опасными свидетелями являются медсестра и охранник. Потому что они наверняка все знают. На их месте я бы уже давно пошла в милицию. Но они, судя по всему, этого не сделали. Значит, ты можешь успеть. Тем более, как ты сказал, охранник ранен. Вероятно, он вместе с женщинами где-то прячется. Надо вычислить где.

— Они еще сегодня были на квартире Резковой. Я говорил тебе об этом. К сожалению, мои люди...

— Ладно. — Светлана встала. — Сейчас приступим к поиску Резковой. У тебя есть ее данные? Я имею в виду все данные.

— Конечно, — торопливо проговорил Пикин, — ведь она лежала в нашей клинике. — Он выдвинул ящик письменного стола, достал папку. — Вот.

— Отлично, — кивнула Светлана и подошла к двери. Пикин удивленно смотрел ей в спину. Толкнув дверь, Светлана сказала:

— Заходи.

В кабинет вошел Крокодил.

— Да, отмени убийство следователя. Нам это только навредит. И ты что-то говорил о какой-то женщине. Она не должна сделать это.

— Но... — Пикин развел руками. — Она...

— Останови ее! — требовательно бросила Светлана.

— Я поставлю своих людей для охраны Себостьянова, — хмуро сказал Пикин.

Взяв сотовый телефон, набрал номер, — Мне нужна эта женщина, — не обращая внимания на говорившего по телефону Пикина, обратилась Светлана к Крокодилу, протягивая ему папку. — Здесь о ней все. Ее нужно просто найти, и не больше.

— Я уеду на час, — посмотрев на часы, кивнул Геннадий. — Здесь мои парни, так что не волнуйтесь.

— Так. — Положив фотографии Лены и Жоры на стол, Фантомас осмотрел сидевших у стены со скрещенными ногами парней в кимоно. — Их надо найти! Жорку вы почти все знаете. Нужно найти их, — повторил он. — Кто сможет — десять дней отгула и десять тысяч. Ясно? Здесь остается только охрана клиники. Все остальные работают по поиску.

Вошедший в спортзал парень, подойдя, что-то прошептал на ухо Фантомасу.

Тот удивленно взглянул на него.

— Двое с ним, — сказал он парням. — Отвечаете за жизнь следака. — Он усмехнулся. Обернувшись к вошедшему, махнул рукой. — Выбирай. Группа Горца поедет со мной. Визит вежливости одной даме.

— Здравствуй! — шагнув вперед, обняла пожилую женщину мать Резковой.

— Сашка, — ахнув, та чмокнула ее в щеку, — наконец-то заявилася! Эта красавица, чай. Валька? — увидев стоявшую в дверях Валентину, сказала она.

— Лизавета, — отступив, вздохнула Александра, — у нас к тебе вот какая просьба: не приютишь нас на недельку?

— Так конечно, — обрадованно согласилась хозяйка. — Я сейчас одна осталася. Так что места всем хватит.

— С нами еще моя племянница с мужем. Он немного подраненный. Только что с Кавказу возвернулся, — покраснев, добавила она.

— Так пущай входят, — засуетилась хозяйка. — Чаво ж ты раненого на улице держишь?

— Надеюсь, объяснять популярно не придется, — усмехнулся Фантомас. — Мы вроде дружно жили. Так что давай не будем нервы друг другу портить. Поняла? — угрожающе спросил он.

— Конечно, — сдержанно ответила стоявшая перед дверью Гобина. Справа от нее был длинноволосый парень.

— Думаю, повторять не придется. — Усмехнувшись еще раз, Фантомас пошел к находившимся четырем автомашинам у ворот большого дома.

— Сволочь, — прошептала Роза. Вернувшись в дом, остановилась. Потом вошла в кабинет. Схватила сотовый телефон. Набрала номер. Ей ответил голос Либертович.

— Да. Я слушаю...

— Гадина! — громко сказала Гобина. — Если Романа арестуют, ты сдохнешь как собака! И еще, — не дав ответить Раисе, заорала она, — немедленно верни деньги! Все! — Отключив телефон, швырнула его на кресло.

— Все, мужики, — пожимая по очереди руки Колобку и Страху, улыбнулся Викинг. — Благодарен за все.

— Это тебе спасибо, — кивнул Колобок. — А то бы хрен знает что получилось бы...

— Если бы не я, — усмехнулся Викинг, — вполне возможно, ничего бы и не было.

— Ну, пока! — Олег и Игорь пошли к «Москвичу». Садясь, обернулись и помахали. Викинг кивнул и вошел в подъезд.

— Дядя Альфред, — на площадке первого этажа стояла Аленка, — папа тоже уйдет?

Остановившись, он погладил девочку по волосам.

— Наверное. Но, понимаешь, дело не в том, что они не любят друг друга.

Просто иногда бывает время, когда женщине и мужчине нужно побыть на расстоянии.

— Понимая, что говорит не то, замолчал.

— Значит, мне так и жить без отца? — грустно проговорила Аленка. — Я уже не маленькая и многое понимаю. Папа хороший человек. Я его очень люблю. Он меня тоже. А мама... — Опустив голову, немного помолчала. — Она сильная и все может. Лучше бы, — подняв голову, Аленка посмотрела на дядю, — если бы она была просто женщиной. Наверное, хорошо, когда в семью деньги приносит мужчина, а не его жена. — Викинг увидел на ее глазах слезы. — Мама умеет моделировать и шить одежду. А папа, — она вновь грустно улыбнулась, — он просто шофер. И все.

Наверное, поэтому и началось у них. Я понимаю, папе обидно, что все, что у нас есть, куплено не на его деньги. Но ведь мама не упрекала его...

— Аленка, — удивленно проговорил Викинг, — упрекать близкого человека деньгами — подло. Ты сказала, что отцу обидно: мама получает много, а он по сравнению с ней почти ничего. Дело не в этом. Наверное, мать дала понять ему, что он живет на те деньги, которые зарабатывает она. Может быть, и не так. Я исходя из твоих слов сказал это. Но давай не будем говорить о твоих родителях.

Это, в общем-то, их дело.

— Значит, то, что я хочу жить с отцом и мамой, — воскликнула Аленка, — совсем не важно! Мне нужны и мать, и отец.

Викинг отметил, что за все время она только сейчас дважды назвала Семена отцом, а не папой, как всегда.

— Но что ты от меня-то хочешь? — спросил он.

— Мама любит тебя как брата, — торопливо проговорила Аленка, — и слушает во всем. И папа тоже. Поговори с ними. — Она посмотрела на него снизу вверх. — Скажи им...

— Вот что, племянница. — Присев, Викинг заглянул девочке в глаза. — Я все-таки не первый год живу на этой земле. И поверь: иногда от таких разговоров бывает только хуже. К тому же, — уверенно сказал он, — у них все будет хорошо.

Они будут вместе.

— Не думаю. — Аленка покачала головой.

— Я тебе точно говорю, — убежденно сказал Викинг. — Родители будут вместе. Кстати, где отец?

— Дома. — Она кивнула наверх. — Цветы поливает. Ведь все цветы он принес. Маме они очень нравятся. Я вижу, как она о них заботится.

— Ну вот, — подмигнул племяннице Викинг, — а ты мне не веришь. Ухаживая за цветами, мама помнит об отце. Точно тебе говорю.

— Придется у тебя немного пожить, — выбросив окурок в открытое окно, сказал Олег.

— И что дальше? — не отрывая взгляда от идущего впереди «Запорожца», буркнул Колобок. — Вдвоем сподручнее во всем. Даже если морду набить кому, — усмехнулся он и, резко тормознув, высунулся в окно и заорал:

— Смелее, колхоз!

До светофора еще метров пять, а он тормозит. Чайник.

— Тамбовский, — увидев цифры, обозначающие область, усмехнулся Олег. — Из деревни откуда-нибудь, теща в приказном порядке заставила в столицу ее отвезти, вот и едет, как по приговору.


25 


— Да сколько можно базарить?! — кричал кряжистый молодой мужчина. — Надо выцеплять московских и резать их! А мы, как бабки, которые семечками торгуют, лузгаем и сплевываем.

— Уж больно ты лихой, Дуб, — усмехнулся худой морщинистый старик с вытатуированными васнецовскими богатырями на впалой груди. — С кем ты будешь с Арсена спрашивать? С нашим бакланьем, которые только по бухе смелые? Напоишь их здесь — до Москвы докатят, протрезвеют и назад пехом утопают. К тому же неясно, кто это воду мутил. — Затянувшись, он замолчал.

— Что неясно? — буркнул Дуб. — С Франко получать надо и с его приятеля Докера. Это они парней давали. А что там получилось, не наше дело. Щебня завалили и Сороку. Людку тоже сделали. Смуглого хлопнули. Вот и предъявить им по полной программе. Уж с Франко и Докером мы разобраться сумеем.

— Может, и нет, — с сомнением проговорил старик. — У них в столице увязано с кем-нибудь. Прикатим, а нас под стволы и...

— Ты, Корявый, боишься, что ли? — взглянул на него сидевший на подоконнике крепкий мужчина в спортивном костюме. — Я...

— Ты думаешь, че базаришь? взглянув на него, прошипел старик. — Я под пулеметы с Ураллага уходил на рывок. Ты в то время еще мамкину титьку сосал и причмокивал. Меня на Петровке за мусора — я его при аресте ножом в бочину ткнул — знаешь как отрабатывали? А ты меня за труса держишь?! — Он вскочил, выхватил финку и рванулся вперед.

— Ша! — Поймав его руку, Дуб легко выдернул нож из слабых пальцев Корявого. — Ты, Барин, тоже поменьше лязгай, а то и пику в пузо схлопотать можешь. Корявый все-таки...

— Так если получать с москвичей, — крикнул Барин, — тогда вперед! А если только тары-бары разводить, мне это на хрен не упало. У тебя братана сделали, — взглянул он на Дуба, — а ты на Корявого смотришь! Время то, когда его слово что-то значило, кончилось! Сейчас другие...

— Ты! — воскликнул Корявый, подхватил бутылку, рванулся вперед и с размаху ударил ею Барина по голове. Отскочив, тот с криком «Зашибу!» схватил табуретку и обрушил ее на голову снова бросившегося на него с бутылкой Корявого. Тот упал. Из разбитой макушки на пол стекала кровь.

— Ты чего, — подскочил к Барину Дуб, — охренел? — Оттолкнув его, присел рядом с неподвижно лежавшим Корявым. — Ты замочил его, — испуганно повернувшись к Барину, сказал он.

— Так я что, — выкрикнул тот, — должен был ждать, пока он меня пузырем не пришьет?!

— Ты что наделал? — покачал головой Дуб. — Теперь братва с тебя получит, — не глядя на Барина, проговорил он.

— Но ты видел, — нервно начал тот, — он меня первый. Во! — Наклонив голову, дотронулся пальцами до кровоточащей опухоли чуть выше лба. — А ты...

— Корявый в авторитете был, — сказал Дуб. — Теперь... Коротко выматерившись, Барин опустил табуретку на Дуба. Тот успел увернуться, рванулся в сторону. Ножка табуретки сильно ударила его по плечу. Взвыв, он подхватил лежавший на столе отобранный у Корявого нож и наотмашь полоснул рванувшегося к нему Барина по лицу. Тот выронил табурет, схватился руками за распоротую щеку и широкий кровоточащий надрез на переносице.

— Сука! — Стремительно шагнув к нему, Дуб воткнул лезвие финки ему в живот. Захрипев, Барин оторвал окровавленные руки от лица, схватил Дуба за плечи. Тот дважды ударил его ножом в живот. Барин отступил, покачнулся, что-то коротко сказал и рухнул. — Сука, — повторил Дуб и стал бить ножом неподвижно лежавшего Барина. Он не слышал, как в комнату вошел человек. Легко хлопнул выстрел пистолета с глушителем. Дуб повалился грудью на истекавшего кровью Барина. Сделав два шага вперед, человек остановился. Удивленно хмыкнув, поднес ствол с глушителем к затылку Дуба и нажал на спусковой крючок. Выйдя, аккуратно прикрыл дверь.

Комод с усмешкой взглянул на сидевшего перед ним небритого, неряшливо одетого мужчину.

— Гад буду, — кивнул тот. — Зря не веришь. Я те точняк базарю. У Таракана...

— Ты мне горбатого лепишь, — перебил его Комод. — Решил, видимо, на опохмелку бабок получить. Так на кой лапшу вешать? — засмеялся он. — Уши свободные нашел? Спросил бы просто, я бы тебе. Люк, и так сотенную дал. А теперь — нет. Потому что...

— Да я зуб даю, — проговорил небритый. — Я про это от...

— Хорош, — перебил его Комод, — свали. Но по старому знакомству так и быть. — Вытащив из нагрудного кармана, протянул ему сто рублей. Люк взял деньги и, отступив к двери, пробормотал:

— Зря ты мне не веришь. Вот перетри с Кешкой. Только нажми на него, и он тебе то же самое базарить будет.

— Слышь, Люк, — остановил его Комод, — ты где сейчас обитаешь?

— Так у тетки. Она в больничке лежит. У нее рак этой штуковины. — Он похлопал себя по животу.

— Покедова, — выпроваживая его, кивнул Комод. Как только тот вышел, он нахмурился. — Может, в натуре. Люк базарил? Ведь Кешка трус, каких свет не видывал, а Таракана замочил. Даже Таньку не тронул. Почему? — попытался найти ответ. И тут же, махнув рукой, буркнул:

— Ну на хрен, уши ломать. Сейчас не до этого. Арсен того и гляди подсядет. Тульские возбухают. Да еще Рак этот. — Он вздохнул и посмотрел на часы. — Ладно. Надо с Раковым разобраться. Арсен уже наезжать начал. Но за мусора кипиш большой будет. Может, подождать немного?

Арсена возьмут, и тогда на хрен мне Раков упал? Но тульские могут подловить.

Они наверняка знают, что Арсен в розыске. Вообще-то базар идет, что они на Франко бочку катят. А чего же тогда Арсен говорил, чтобы я тут разобрался с Дубом? — задумался он.

Не найдя ответа, снова взглянул на часы. Достав из-под матраца «ТТ» с глушителем, шагнул к двери. На кухне трое парней пили пиво.

— Ты, — взъярился Комод, — тачку я, что ли, поведу?! — Шагнув к водителю, размахнулся.

— Не пил я! — отскакивая к окну, воскликнул тот.

— Точно?

— Не пил он, — сказал другой.

— Покатили, — мотнул головой на выход Комод. Парни достали из стоявшей у стены хозяйственной сумки пистолеты. Передернув затворы, осторожно спустили курки. Взяли по две запасные обоймы и вышли за Комодом.

— Я пытался с ней поговорить, — держа у уха радиотелефон, сказал молодой мужчина в майке, — она ни в какую. Судя по всему, боится. Но разговор идет такой, что Тараканов вез что-то ценное. И из-за этого погиб. Есть и такая версия — брат пытался убить любовницу мужа.

— Но не убил, — перебил его голос в радиотелефоне и спросил:

— Там есть информация о том, что Арсен находится в розыске? Я имею в виду тульских уголовников. Ведь у них война вот-вот начнется с Арсеном.

— Местные больше грешат на какого-то Франко. У угро есть информация, что Дуб будет мстить Франко за убитого в Плеханове брата. Правда, о том сведений нет никаких. И зацепок тоже. Мы уже и Москву запрашивали. Ничего...

— Понятно, — ответил голос. — Ну а что с Пятовым?

— Он с местными не контактирует, это точно. Но к нему периодически заезжает машина с московским номером. Номер, правда, точно установить пока не удалось. Taм ребята сидели несколько раз, но зря. Участковый пообещал узнать. У него там своя агентура.

— Папа, — в комнату вбежала девочка лет семи, — смотри, что мама купила! — Она подняла большого мишку с выпученными в веселом изумлении глазами.

— Хороший мишка, — прикрывая микрофон ладонью, похвалил мужчина.

— Что? — спросил голос в трубке.

— Дочкин подарок хвалю, — улыбаясь, ответил он. В дверь позвонили. — Катя! — попросил он. — Открой!

— Кто там? — раздался громкий женский голос.

— Ну ладно, — сказал невидимый собеседник. — Бывай. Привет Екатерине.

— Привет твоим, — отозвался мужчина и, отключив радиотелефон, встал.

— Саша, — услышал он голос жены, — к тебе.

— Кто? — набросив рубашку, он вышел в прихожую. Там стоял старший лейтенант милиции.

— Привет, — кивнул он, протягивая руку.

— Здорово, — пожимая ее, проговорил Александр. — Что привело?

— Да за тещей надо ехать, — ответил старший лейтенант, — а машина сломана. Я ее вчера на техстанцию оттащил. Может, давай сгоняем? Бензин залью.

— Поехали, — легко согласился Александр. — А что за спешка?

— За Петькой, внуком своим ненаглядным, едет, — улыбнулся милиционер. — Я только с дежурства. Опергруппа выехала в пригород. Там троих блатных уделали.

— Кого это? — удивился Александр.

— Дубова, Корявого и какого-то залетного, — ответил старший лейтенант.

— Их мать Дуба нашла. В голос кричала, когда звонила. Ведь совсем недавно младшего убили в Плеханове, теперь и старшего хоронить. С одной стороны, ей и легче. Они почти все время по тюрьмам. Она им передачи таскать устала. Да и живет на пенсию.

— Для матери главное, чтоб дети живы были, — возразил Александр. — Не важно, где они. Главное, что живы. А когда дети раньше родителей гибнут — это страшное горе для матери. Да и для отца тоже. Кать, — он повернулся к двери в комнату, — я съезжу с Пашкой. Вернусь часа через два.

— Я уйду, — ответила она. — Мне к зубному нужно.

— Вот здесь он живет, — сказал Комод. — Квартира тридцать восемь. Раков Александр. Жена и дочь. Баба скоро уйти должна. Пятый сказал, что она к зубному пойдет. Вот мы и воспользуемся. Как она выйдет, сразу наверх. Позвоним. Он подумает, что баба вернулась, откроет. Всадим в него по пуле — и ходу. И сразу из Тулы валим. Тачка наша на ходу? — посмотрел он на водителя.

— И бак полный, — кивнул тот.

— Короче, жди здесь, — выходя из машины, сказал Комод. — Мы вон туда, к гаражам. Сядем с пивком. Сейчас мусора за это дело не гоняют.

Он и двое парней — в руке одного был пакет с тремя бутылками пива — направились к растущим напротив шестиэтажного дома березам. За деревьями в два ряда стояли гаражи.

— Ты узнаешь мусора? — усаживаясь на траву, спросил один.

— Я его уже срисовал, — кивнул Комод. — Пятый показывал. Давай пиво. — Он вытащил из кармана три упаковки крабовых палочек. — С пивком очень даже ничего.

— Мент, — сказал один из парней. — Может, этот мусор и есть? — взглянул он на Комода.

— Раков в штатском, — ответил Комод. — Пейте пиво, и спокойнее.

— Совсем оборзели, — недовольно проговорил старший лейтенант, кивая на сидевших на траве около берез троих парней.

— А что им скажешь? — с сожалением отозвался Раков. — Сидят спокойно, не матерятся и даже не пьяные. Просто устали ребята, и все. Но это не наши.

Подойдем.

Старший лейтенант и Александр подошли к ним.

— Старший лейтенант Горин, — козырнул Павел. — Ваши документы.

— С чего это вдруг? — сунув руку в боковой карман куртки, улыбнулся Комод. — Или мы вам преступников напоминаем?

Не отвечая, Павел взял у него паспорт. Александр, заглянув через плечо, прочитал: «Могин Степан Андреевич». Он хотел что-то сказать и, переводя взгляд на Комода, увидел у сидевшего справа парня рукоятку пистолета под спортивной курткой. Не показывая вида, что заметил оружие, улыбаясь, спросил:

— Чего в столице не сидится? Жарко, наверное?

— Духота, — улыбнулся Комод. — А здесь девочки живут. Рядом. — Он махнул рукой направо. — Та...

— У них оружие! — бросив руку к кобуре, воскликнул Павел.

Один из парней резко ударил его носком в пах. Александр пинком в грудь сбил на траву ближайшего к нему парня и кинулся на Комода. Тот бросил в него бутылку, перекатившись, вскочил. В руке у него был «ТТ». Ударивший Павла парень тоже выхватил пистолет. Александр в прыжке сумел выбить ударом ноги у него оружие. Комод выстрелил. Александр, метнувшись вправо, упал. Старший лейтенант, морщась от боли, смог вытащить из кобуры «ПМ». Комод и второй парень выстрелили в него. Получив одну пулю в бедро, а вторую в живот. Милиционер в падении дважды спустил курок. Грохот выстрела, трескучим эхом ударившись о гаражи, отдался во дворе. Сбитый Александром парень начал подниматься, но тут же с криком упал. Пуля из «макара» попала ему в живот. Пистолет с глушителем, выпавший из его руки, упал рядом с Раковым. Он схватил его и выстрелил. Комод, дернувшись влево — пуля свистнула мимо правого уха, — направил ствол на Александра и трижды спустил курок. Все три пули попали в голову. Комод всадил пулю в висок свернувшегося калачиком третьего парня.

— Валим! — бросаясь к гаражам, крикнул он. Второй рванулся следом.

Неожиданно громко выстрелил «ПМ». Комод, как бы споткнувшись, упал. Оглянувшись на звук выстрела, бежавший за Комодом парень увидел вскинувшего руку с пистолетом плешивого мужчину. Он поднял пистолет. Плешивый опередил его. Пуля попала парню в грудь. Рухнув на спину, он выронил «ТТ». Плешивый подошел и выстрелил еще раз.

— Стой! — услышал он громкий крик. Обернувшись, вскинул руку с пистолетом и тут же опустил ее.

— Брось оружие! — направив на него пистолет, крикнул старший сержант милиции. От угла гаража шел еще один милиционер с пистолетом.

— Свой я, — разжав пальцы и выронив пистолет, — проговорил плешивый. — Капитан Пятов. Уголовный розыск. Вот документ. — Он сунул правую руку в боковой карман.

— Руки! — крикнули оба милиционера. Увидев их покрасневшие от напряжения лица, он поспешно вскинул руки.

— Спокойно! — крикнул бежавший от дома капитан милиции. — Это Пятов, угро.

— Хорошо, ты появился, — опуская руки, буркнул Пятов, — а то бы пристрелили. Наберут щенков, — зло взглянул он на обыскивающих убитого парня милиционеров.

— Ты себя вспомни, — усмехнулся капитан. — Когда в первый раз кровь увидишь, ой как страшно. Кого там уделали? — мотнул он головой в сторону трех неподвижных тел.

— А черт их знает, — поднимая свой пистолет, буркнул Пятов. — У меня там машина стоит, заглохла. Я увидел гаражи и подумал, может, есть кто. К тому же здесь Раков живет. Мы с ним не в ладах, конечно, — усмехнулся он, — но...

— Так это же Сашка! — воскликнул капитан и бросился к неподвижно лежавшему Ракову.

— Товарищ капитан! — громко позвал старший сержант. — Этот живой!

Резко повернувшись, Пятов увидел милиционеров у тела Комода.

Выматерившись, быстро направился К ним. Комод, открыв затуманенные болью глаза, коротко простонал. Пошевелил пальцами, понял, что пистолета под рукой нет.

Увидел милиционеров, плюнул кровью, захрипел.

— Живой, — услышал Комод чей-то показавшийся знакомым голос. Сглотнул набравшуюся в рот кровь, закашлялся.

— Ты-то здесь как оказался? — раздался голос подходившего капитана.

— Я же говорил, — буркнул Пятов, — у меня машина сломалась.

— Сука, — прохрипел Комод. — Подставил, козел.

— Он что-то говорит, — наклонился над ним старший сержант.

— Вы вовремя успели, — сказал Пятов. — Как узнали-то?

— Выстрел кто-то услышал и позвонил, — ответил капитан.

— Ты давай людей отсюда убери, — кивнув на зевак у гаражей, сказал Пятов. — Вы помогите, — отсылая милиционеров, приказал он. Присел рядом с Комодом, оглянулся, увидел, как капитан идет навстречу бегущей жене Ракова.

Милиционеры стояли у гаражей.

— Жив, падлюка, — шепнул Пятов. — Приятель твой помешал. А то бы я тебя...

Комод, перебирая пальцами, вытаскивал из рукава толстую металлическую ручку. Пятов, снова оглянувшись, вложил в руку Комоду небольшой обоюдоострый нож и сжал на рукоятке его пальцы. Тот вытащил авторучку и, скрипя зубами от боли, сумел направить ее широким отверстием для стержня на Пятова. Тот, подняв его руку, всадил нож себе в левое плечо и поднес пистолет к горлу Комода. Сухо щелкнул выстрел. Глаза Пятова, на мгновение округлившись от удивления и боли, потускнели, и он рухнул на Комода. — Никого не подпускать! — крикнул капитан и кинулся на звук выстрела. В это время к гаражу на скорости подъехали три машины. Оттуда выскочили молодые люди с пистолетами и бросились к месту битвы.

***

— Я не поеду в Москву! — громко сказал Иннокентий.

— Но меня просили привезти тебя, — спокойно отреагировал на его крик стоявший у двери мужчина в белом халате. — Мы довезем тебя до клиники и...

— Нет! — замотал головой Иннокентий. — Я не поеду в Москву! Слышишь?! — со страхом повторил он.

— Катя, твоя сестра, — тем же тоном проговорил мужчина, — наняла вертолет. Она просила передать, что Арсентия разыскивает милиция. И еще. — Подойдя ближе, он понизил голос:

— Водителя «КамАЗа» скоро найдут. Так что опасаться тебе нечего.

— Арсена точно ищут? — недоверчиво посмотрел на него Иннокентий.

— Вот. — Мужчина достал из кармана листок бумаги и протянул ему. — Почерк сестры ты, надеюсь, знаешь? Взяв листок, Иннокентий начал читать. Потом вздохнул.

— В общем, так, — буркнул он. — В Москву я не еду. Пока не вылечусь, буду здесь. Мне нужны деньги. А водителя «КамАЗа» надо срочно убрать.

— Хорошо, — пожал плечами мужчина. — Передам, как ты сказал. Но лучше, если ты позвонишь сам. — Вытащил из сумки сотовый телефон, набрал номер.

— Я тебе все сказал. — Иннокентий отвернулся к стене. — Свободен.

Пожав плечами, мужчина вышел.

— Он не хочет, — отвечая на вопросительный взгляд стоявшего у двери Горыныча, проговорил он.

— Ну что ж, — усмехнулся тот. — Вольному воля...

Пожилой врач, сидя за столом, что-то быстро писал. В дверь негромко постучали.

— Да-да, входите.

— Я по поводу здоровья Иннокентия Кочина, — почти прошептал Горыныч. — Как он?

— Не будет преувеличением сказать, что он в скором будущем, через две-три недели, будет абсолютно здоров.

— Отлично, — улыбнулся Горыныч. — Меня просили также узнать о состоянии здоровья Розовой. Ее мать очень беспокоится. Сама она приехать не может, почти все время в больнице. Сердце, — вздохнул он. — Вы понимаете, какое это для пожилой женщины горе...

— С Розовой дела обстоят несколько хуже, — недовольно поморщился врач.

— У нее повреждено сухожилие на правой ноге. К тому же инфекция...

— Извините, — вновь виновато улыбнулся Горыныч. — Мне нужно сообщить о состоянии Татьяны ее маме. Жизни Тани ничего не угрожает?

— Конечно, нет, — заверил его врач. — Кризис миновал.

— Простите, — негромко сказал Горыныч. — Может быть, этот вопрос покажется вам смешным или глупым, но все же: каково психическое состояние Тани?

— Сволочь, — покачал головой майор милиции. — Ловко все рассчитал. Он навел парней на Ракова. Сам ждал у гаражей. Только вот не ожидал патруля. — Не сдержавшись, выматерился.

— Да, — сказал мужчина в штатском, — достал киллер его из стреляющей авторучки, в горло попал. Не успел он записку взять. А может, просто не додумался, что киллер ее оставит. В ней указаны адрес и время визита жены Ракова к стоматологу.

— Пятов... — вздохнул майор. — Прав был Раков. А поймать никак не могли.

— Кто ловил-то? — вспыльчиво спросил старший лейтенант. — Сейчас все, кто с большими звездочками, на лапу берут.

— Тише, — прервал его мужчина в штатском, — а то договоришься. Стукнет наверх кто-нибудь, и все. — Он горько усмехнулся.

— Вот жизнь настала, — сказал майор. — Того и гляди скоро будешь бояться, как бы тебе пулю в спину не влепил тот, с кем на задержание идешь.

— Положим, группа захвата мзду не собирает, — возразил штатский. — Взяли какого-нибудь крутого, по горячке всыпали ему — и удовлетворение испытываешь.

— Лично я кайф испытываю, — признался майор, — когда место очередной бандитской разборки осматриваю. Порой даже жалко, что трупов мало.

— Да хрен с ними, — буркнул мужчина в штатском. — Надо думать, как Ракова и... — Не договорив, опустил голову.

— Катьку в больницу увезли, — глухо проговорил старший лейтенант. — Дочку наши женщины забрали. Жена Горина тоже чуть с ума не сошла. Ее мать за их сыном ехала. Сволочь этот Пятов!

— Мягко сказано, — сказал майор.

— Интересно, на кого эти работали? — тихо спросил оперативник. — И откуда они?

— Там машина стояла, — сказал капитан. — Номер наш, тульский. Когда я про нее вспомнил, она уже уехала.

— Надо было сразу брать водилу! — разозлился майор.

— Там выстрелы, — буркнул капитан, — мы туда и бежали. Я парней к гаражам на перехват послал, а сам — к дому. А оно видишь как вышло. Оперативка приехала, когда уже все. — Он махнул рукой.

— На кого работали эти трое? — снова пробурчал опер.

Водитель машины, на которой ехали Комод и двое парней, быстро подошел к платной автостоянке. Оглянувшись, увидел милицейский «уазик». Остановился и прикурил. Исподлобья проследив за «уазиком», выругался и подошел к воротам.

— Значит, с ней все нормально, — недовольно проговорила сидевшая в кресле-качалке Екатерина. Стоявший у двери Горыныч молча кивнул. — Но сколько она там пролежит, ты узнал?

— Около месяца.

— Значит, время пока есть. Я вот о чем думаю: почему Танька ничего не говорит Арсену, как ты считаешь? Горыныч пожал плечами.

— Я сам об этом думал. Она должна была рассказать ему все сразу, но что-то ее удерживает. Тебе Кешка что говорил?

— Только то, что он взял у Таракана десять тысяч долларов. Но...

— Здесь что-то другое, — уверенно сказал Горыныч.

— Костя, — неожиданно спросила Екатерина, — почему тебя Горынычем прозвали?

— Это с первого класса, — улыбнулся он. — Каждый у нас называл себя именем героя сказки. Я, черт знает почему, назвался Горынычем. Потом, когда посадили по малолетке, там полно знакомых с воли было. Так и продолжали звать Горынычем.

Екатерина улыбнулась, потом посмотрела на него и спросила:

— А как ты к Арсену попал?

— Очень просто. Освободился, встретил парней знакомых. Они и предложили собеседование. Его я прошел на «отлично». Так и стал во главе одной из групп.

— У тебя интеллигентная речь, можно подумать, что и высшее образование есть.

— Правильный говор, — усмехнулся Горыныч, — не признак образованности.

Я много читал. А когда читаешь про мушкетеров или бесстрашных героев Майн Рида, как-то невольно начинаешь им подражать. Если не в поступках, то в манере речи.

Вот, наверное, поэтому.

— Ты помогаешь мне, — немного помолчав, пристально глядя ему в глаза, сказала Екатерина. — Почему?

— Ты всегда нравилась мне как женщина, — спокойно ответил он. — Я чертовски доволен, что Арсен поручил охрану или, вернее, заботу о тебе именно мне.

Екатерина хотела что-то сказать, но передумала и быстро вышла.

— Значит, Кешка не поехал в Москву, — пробормотала Лариса. Немного посидев с сотовым телефоном в руке, встала. — Ну что же, посмотрим, что будет дальше. Арсен может сесть в тюрьму. Тогда, — она злорадно улыбнулась, — он мне...

— Как дела? — В комнату вошел Семен. Лариса отпрянула.

— Сколько раз говорила, — сердито посмотрела она на брата, — не входи без звонка. Так меня когда-нибудь инфаркт хватит.

«Ты не моего внезапного прихода боишься, — мысленно усмехнулся он, — а того, что Катька придет». Но вслух сказал другое:

— Тебя никто не тронет. Потому что я сейчас вместо Арсентия...

— Вот именно! — воскликнула она. — Вместо! Ты должен стать не вместо Арсена, и даже не на его место, а на свое, понимаешь?! Семка Рыбак! Когда-то тебя боялись в школе, потом на улице. Так почему ты занимаешь второе место?!

— В натуре, — как когда-то давно говорил Семка, пробормотал Рыбаков. — Ты права, сестренка. — Обняв, звонко ч мокнул ее в щеку.

— Но для этого нужно, чтобы Арсен умер, — освободившись от его рук, сказала Лариса.

— Зачем? — равнодушно отмахнулся он. — Его рано или поздно посадят. А если нет, то он будет в розыске и не рискнет вылезти. Так что...

— Нет. Чтобы стать новым королем, нужно уничтожить старого. Не обижайся, но Арсен все-таки на три головы выше тебя. Правда, он стал таким во многом благодаря...

— Себе, — не дал договорить ей Семен. — Ты тогда ошиблась, выбрав Чуркина. И тебе повезло, что его почти сразу убили. А то бы...

— Сейчас речь не о моей ошибке, — сухо проговорила она. — Ты обязан выбиться наверх. Сейчас у тебя есть такая возможность, и поэтому не теряй времени. Сразу отдали Арсентия от всех дел. Людям объясни все так, как есть.

Конечно, некоторые будут недовольны, но, думаю, недолго. И в это время тебе нужно быть пожестче.

— Чего ты вдруг решила меня воспитывать? — удивленно посмотрел на нее брат. — Знаешь что, — немного помолчав и не услышав ответа, усмехнулся он, — не учи меня жить.

— Я просто пытаюсь, — пожала плечами Лариса, — дать тебе...

— Не надо, — перебил он. — Лучше думай, как ты будешь договариваться с Катькой. Она наверняка захочет получить ответ на кое-какие вопросы.

— Мне плевать на ее вопросы! — закричала Лариса.

— Дело твое, — ухмыльнулся Рыбаков. — Я сказал это только для того, чтобы ты знала: на мою помощь в разборке с Катькой не рассчитывай.

— Ты примешь ее сторону?

— Ничью, — улыбнулся он.

Арсен, допив кофе, поставил чашку.

— Милый, — улыбнулась вышедшая из комнаты молодая женщина, — тебе купить сигарет?

— У меня пара блоков, — ответил он, — лучше пива купи. И сразу в холодильник. Жару хорошо прогонять из тела холодным пивом. Так немцы говорят, а они в пиве толк понимают.

— Ладно. — Послав ему воздушный поцелуй, она вышла.

— Давай за ней, — буркнул Арсентий. Сидевший у двери молодой мужчина с пистолетом под мышкой, набросив на рубашку спортивную куртку, вышел. Арсентий закурил и подошел к окну. С высоты второго этажа увидел быстро шедшую по двору женщину. Приотстав, за ней шел мужчина. Астахов, несколько раз затянувшись, потушил докуренную до половины сигарету.

Лиля Баранова была его давней приятельницей. Они встречались нечасто, но он верил ей и знал, что в случае чего может рассчитывать на ее помощь.

Лилька была красива, молода и жадна до денег. Ночью в ней просыпалась неутомимая ;в постельных утехах шлюха. Он как бы предчувствовал, что ему понадобится не известная никому крыша.

— Губа, — процедил Астахов. — Я тебя, сучара гребаная, с асфальтом сровняю. Падлюка поганая! — Пошевелив раненой рукой, усмехнулся.

Сначала он посмеивался. Вот, мол, хваленый киллер. В руку и то попасть по-настоящему не мог. Потом неожиданно понял: Губа специально лишь оцарапал пулей руку. Прострели он ее — Арсентий не смог бы уйти. А задержание Арсентия сразу было невыгодно Губе, ибо Астахов стал бы говорить, как было на самом деле. А теперь выходило, что во всем виноват он. Арсентий криво улыбнулся.

Самое плохое было то, что он растерялся и не знал, что делать и как быть.

Сначала он горел жаждой мщения. О Лиле вспомнил сразу и, приехав к ней, обзвонил всех, в ком был уверен, с одной просьбой — найти Губу. Но уже утром следующего дня как-то сник. Арсентий понял, что, находясь в розыске, он теряет все, что с таким трудом создавал. Деньги, конечно, будут, и немалые, но...

Покрутив головой, тяжело вздохнул. Он привык жить, как принято говорить, на широкую ногу, не отказывая себе ни в чем. А теперь придется лечь на дно. Убиты двое сотрудников милиции, и менты по этой причине будут искать его особенно рьяно. Дело чести, он иногда читал об этом в газетах. Когда под Москвой были расстреляны трое сотрудников ГАИ, милиция перевернула столицу вверх ногами. И преступников нашли.

— Ну, Губа, — угрожающе пообещал он, — я тебя все равно раньше закопаю.

— Он взял лежавший на столике сотовый телефон. Затем, подумав, положил обратно.

У Рыбака есть шанс, не убивая его, получить руль. И он, несомненно, попытается это сделать. На верность своих людей рассчитывать Арсен не мог. Им без разницы, кому подчиняться. Конечно, если Семен перестанет получать ощутимые доходы, процент с которых имеют боевики, тогда... Арсентий тяжело вздохнул. На это рассчитывать было глупо. Семен имел голову на плечах, он умел думать. Многое, где без крови Арсен делал деньги, было придумано и разработано Рыбаком. — Но хренушки ты все задаром получишь, — процедил Арсентий. — Хочешь править бал — убей меня, но сначала найди. О Лильке не знает никто. Так что, Рыбак, — усмехнулся он, — не рвись к власти. Кто высоко взлетает, тому больно падать.

Но с помощью Рыбака можно быстрее найти Губу. Его же люди — хорошие боевики, а вот разыскать человека вряд ли смогут. «Горыныч», — вспомнил Арсентий. Косте он верил. Этот внешне неприметный молодой человек, всегда негромко и заумно разговаривающий, был верен ему. "Он поможет мне найти Губу.

Или лучше — Горыныч будет держать меня в курсе всех дел Рыбака. Точно, Костя будет держать меня в курсе событий. И через него же я попытаюсь выйти на Губу".

Губа сидел перед телевизором. Трое парней, которых привел Дед, посмеиваясь, иногда коротко сопровождали происходящее на экране насмешливыми комментариями. По телевизору шла кинокомедия.

Дед ушел в город, как он выразился, на разведку. Губа уже не раз пожалел о том, что убил Зубастика и Штыка. С другой стороны, понимал, что должен был так поступить. Он решал, с кого начать — с Доцента или с Арсентия?

Доцент был виноват лишь в том, что сумел дважды избежать смерти. Он был неопасен, а убить его следовало из-за его, Губы, оскорбленного самолюбия. С Арсеном дело обстояло много сложнее. Именно его Губа обвинял в смерти парней и женщины, которую он не любил, но убил из-за случившегося на даче.

"Интересно, — подумал он, — на кого это дело взвалят? . На меня или на Арсена? Скорее всего на меня, — поморщившись, признал он. — Жалко бабу, но и свидетель ни к чему. С Арсеном все получилось отлично. Найден пистолет, из которого убиты двое парней в коттедже. Трупы, конечно, сильно обгорели, но баллистическая экспертиза докажет, что пули выпущены из пистолета, на рукоятке которого отпечатки пальцев Арсена. Теперь он в розыске. И он прекрасно знает, что из-за двух мусоров его из-под земли достанут. И будет сидеть тихо, как мышь. Так, — задумался Губа, — на кого он может рассчитывать? На Рыбака? Нет.

Семен сейчас упивается властью, а тот, кто вкусит власти, отдаст ее только мертвым. Катька? — Дотронувшись до раздвоенной губы указательным пальцем, усмехнулся. — Ей сейчас выгодно, что Арсена разыскивают. В Туле она намутила воды. И если бы не дело под Плехановым, где должен был погибнуть Руслан, все было бы гораздо сложнее. А так все складывается просто замечательно. Фанфарина не убили под Плехановым, поэтому сожгли его дачу, а самого пришили. Она думает, я всего этого не знаю. Но разочаровывать ее пока что рано. Так, — вновь задумался Губа. — На кого еще может рассчитывать Арсен? Комод? Его должны убить тульские. Ну а если нет, надеюсь, он не идиот и поймет так, как нужно мне.

Иначе я зря послал парня разделаться с Дубом. Кстати, где же Прусс? Он уже должен быть. Ладно, даже если Прусса возьмут менты, он будет молчать. Это однозначно. Так на кого в данной ситуации может рассчитывать Арсен? Похоже, таких нет. Хотя Горыныч... Он предан Арсену душой и телом. Но, — тут же вспомнил он, — Катька. Она не упустит момент наставить Арсену рога. И тем самым лишить его глаз и ушей в доме. Значит, Арсен сейчас слеп и глух. Дело за малым: найти его берлогу и покончить с ним. Ствол потом подсунуть какой-нибудь шпане, которая опробует его при первой же драке. И было бы совсем хорошо дать ментам след в Тулу. Это надо обдумать. Мысль дельная. Ну а с Доцентом потом разберусь.

Или даже, когда все подготовлю для Арсена, и Доцента заодно сделаю. С ним особых забот не будет. Правда, мужик на удивление тренированный, где он так насобачился? — уже не в первый раз с уважительным удивлением подумал Губа. — Немного беспокоит квартира. На нее могли выйти парни Арсена. Горыныч знал об этой хате. Надо менять".

— Как ты? — спросила Тамара.

— Вроде как полегче, — ответил баюкавший перевязанную и подвязанную к шее косынкой руку Доцент. — Только вот нога... — Он коснулся бедра. — Жжет.

— Медсестра придет перевязку делать, — вздохнула Тамара, — ты ей скажи.

Зря ты в больницу не поехал. Дома, оно, конечно...

— Тома, давай не будем об этом. Почему я не поехал и где мне лучше, я знаю.

— Извини, но ты стал какой-то другой. Раздражаешься по пустякам. Слова не скажи, сразу... — Договорить не дал длинный звонок.

— Кто там? — услышали они голос Андрея. — Папа, — громко позвал он, — к тебе.

Тихо охнув, Тамара широко раскрытыми глазами смотрела на пистолет, который Иван выхватил из-под подушки.

— Извини, — он виновато взглянул на нее, — но мне чертовски надоело, когда в меня стреляют. — С ее помощью встал, подхватил палку и хотел идти в прихожую.

— Лежи. — Тамара остановилась. — Я скажу, что тебя нет...

— Вы ведь знаете, — входя в комнату, улыбнулся пожилой человек с загорелой лысиной, — что врать, особенно при детях, нехорошо.

— Ты зачем дверь открыл? — спросила Тамара Андрея.

— Он удостоверение показал, — виновато ответил мальчишка. — Полковник милиции.

Услышав о милиции, Иван опустился на кровать, быстро сунул «ПМ» под одеяло.

— Барсуков Николай Васильевич, — представился человек. — Бывший полковник милиции.

— Что вам нужно? — увидев, как Иван сунул руку с напугавшим ее пистолетом под одеяло, спросила Тамара.

— Мне очень нужно поговорить с Иваном Дмитриевичем.

— Вы меня, того, — сглотнув ставшую липкой слюну, спросил Доцент, — арестовывать будете?

— Вы пропустили одну весьма существенную деталь. — Улыбаясь, Барсуков подвинул к кровати стул. — Я бывший полковник милиции. И ради Бога, — посмотрел он на руку под одеялом, которой Доцент сжимал пистолет, — успокойтесь. А то начнете сдуру стрелять. Учитывая ваш опыт, можете попасть в меня, — улыбнулся он. — А так как я пришел с белым флагом, только на переговоры, стрельба не нужна.

— Извините. — Иван вытащил из-под одеяла руку.

— Пистолет не взведен? — спокойно спросил Барсуков.

Иван покачал головой.

— Вы, пожалуйста, извините, — посмотрел на Тамару Николай Васильевич, — но нельзя ли чайку? Я с утра ничего не ел, поэтому и от бутерброда не откажусь, — весело добавил он.

— Конечно, — согласилась хозяйка. — Сейчас. — Понимая, что странный полковник хочет остаться с Иваном один на один, наклонившись к стоявшему у двери Андрею, что-то прошептала ему. Оба вышли.

— Я начну с конца, — сказал Барсуков. — Я тоже отец.

И, как и вы, люблю своего ребенка. Объединившись, мы можем спасти мою дочь и вашего сына.

— Не понимаю вас, — удивленно сказал Иван.

— Сейчас поймете. И надеюсь, мы придем к соглашению.

— Если можно, скажите, что вас привело ко мне? Как вы узнали, что я здесь? Хотя о чем я спрашиваю, — вспомнив, как представился Барсуков, сказал Иван.

— Вы понятливый человек, и я надеюсь, наш разговор не будет пустой тратой времени.

— Подождите, — попросил Иван. — Я, кажется, начинаю понимать. Вы пришли узнать, почему в меня стреляли? Но я все подробно изложил...

— Мне нужно знать, имеет ли Арсен отношение к убийству в Тамбове некоего Самуэля? Самуэля убил Губа, вы были свидетелем, но сумели уйти. Поэтому вас и пытались убить люди Губы или Арсена. В Москве вас держит сын. С женой у вас нет никаких отношений. Я покопался в вашей биографии, потому что решал, идти к вам или нет. И...

— Я вижу, что вы решили, — баюкая раненую руку, кивнул Иван. — И скажу, что зря. Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы спрашиваете.

— Я пришел не как бывший милиционер, — вздохнул Барсуков, — а как отец, который боится за жизнь своей дочери. Я понимаю вас, — увидев насмешливое недоверие в глазах Ивана, сказал Барсуков. — Мол, полковник милиции не может обеспечить охрану своей дочери. И буду говорить честно: могу, но не хочу по двум причинам. Первая — если дочь узнает об этом, она испугается. Но не это главное, — торопливо, словно боясь, что Доцент не даст ему высказаться, продолжил Барсуков. — Арсен, почувствовав, что дочь охраняют, может просто из принципа убрать Зойку. Я хочу с вашей помощью покончить с ним. Вы...

— Повторяю, — холодно проговорил Иван, — я ничего не знаю ни о каких Арсене и Губе. И не присутствовал при убийстве какого-то испанца. По-моему, вы назвали странное для русского имя.

— Переигрываете, — покачал головой Барсуков. — Но не в этом дело. Я не прошу вас...

— Знаете что, — перебил его Иван, — идите к черту. Вы хотите сделать меня свидетелем совершенного Губой по заказу Арсена убийства. Так вот, я ничего не видел и не знаю. Ясно?

— Конечно, — улыбнулся Барсуков. — Я зря пришел. За пистолет можете не беспокоиться. Я никому о нем не скажу. Но если вдруг все-таки вам понадобится помощь — позвоните. Вот мой телефон. — Он положил на стол визитную карточку. — На прощание скажу: мне нужно, чтобы вы расска-,зали все, что произошло в Тамбове. Не секрет, что Доцент сумел уйти от Губы. Так вот, Арсен и Губа сейчас враги. Обоих разыскивает милиция. Губа, отсидев положенные после задержания сутки, выйдет. Арсен сядет надолго. Если, конечно, его возьмут. Вы можете связать их вместе. Потому что вы были там и все видели. Вы боитесь за свою жизнь и за жизнь сына. Но подумайте: если дадите показания, вашего сына будут охранять, это я вам гарантирую. А так... — Он развел руками. — Вы все равно на мушке. Губа просто так вас не оставит. Оба его помощника убиты. Вероятнее всего, убил их он сам, хотя так ловко организовал это, что подозревается Арсен.

Убил он их потому, что вы их видели. На лестнице, когда они стреляли в вас.

Один из них вас узнал. Второй выстрелил в вас лишь потому, что вы выбили пистолет у его напарника. Значит, он вас не узнал. Но вы наверняка запомнили его. Поэтому Губа и убрал их. И вас убьет, потому что у вас есть слабое место — сын. И...

— Да иди ты к дьяволу! — не выдержав, заорал Иван. — Что ты каркаешь, как старый ворон на сосне?! Если уж ты, полковник, не можешь защитить свою дочь от Арсена и приходишь ко мне, то что ты хочешь от меня?! Да! Я видел, как убили Самуэля. И что? Должен давать показания против Губы и Арсена? Но ведь ты только что сказал, что и тот и другой находятся в розыске. Возьмите их — и я дам показания. Но не раньше. А теперь, — он махнул здоровой рукой на дверь, — иди.

— Я чай вам принесла, — заходя в комнату, сказала Тамара. Андрей держал в руках тарелку с бутербродами.

— Спасибо, — поднимаясь, поблагодарил Барсуков, — но мне пора.

— Ну уж нет, полковник, — улыбнулся Иван, — напросился — давай ешь.

Может, мы с тобой и за знакомство примем?

— А что? — весело посмотрел на него Барсуков. — Запросто. Не самогон? А то я стараюсь не пить...

— Виски, — перебил его Иван. — «Белая лошадь».

— Тоже чепуха, — вздохнул Барсуков. — Но за неимением лучшего... — Он подвинул стул к кровати.

— Сегодня будет небольшой кипиш, — улыбнулся вошедший в комнату Астроном.

— Не понял, — вопросительно взглянул на него Азиат.

— Все потом, — отмахнулся Астроном. — И вот еще что. Я посылаю в Воронеж пару ребят. Пусть протрясут этого водилу. А то твой Викинг не мычит и не телится. Я и на него энную сумму повешу.

— Я бы не советовал этого делать, — усмехнулся Азиат. — Викинг может здорово обидеться, а он профессионал.

— Я тоже не малолеток нашел, — самодовольно улыбнулся Астроном. — К тому же мне известно, кто этот водила.

— Известно? И кто же он, бедолага?

— Сейчас не скажу, — усмехнулся Астроном. — У меня дома бумажка лежит.

— Как ты нашел этого шоферюгу?

— Звякнул одному знакомому в Воронеж, он и сказал про него. Там, оказывается, бабки урвать можно большие, — подмигнул он. — Баба у него модельер. Ее модели и в загранку посылают, Так что по полной программе получать буду.

— Не гони лошадей. Если баба все имеет, с нее получать устанешь. У этих модельеров такая крыша, что закачаешься.

— Все путем будет. Они по-хорошему подойдут и объяснят, что, если она за мужа бабки не отдаст, его на дороге запросто прихватить могут.

— Да он тогда хрен на дорогу забьет! — усмехнулся Азиат. — Если баба такая денежная, на кой черт ему баранку крутить?

— Они в разводе, — сказал Астроном.

— Ну, — расхохотался Азиат, — тогда ты, пожалуй, вы-цепишь с нее. Она пошлет твоих подальше. И...

— Хрен ты угадал. Они в разводе, но она за него уже пару раз платила. У них дочь есть, которая от своего папани в восторге. Так что парням с водилой самим и базарить не придется. К бабе занырнут, она чулок с баксами развяжет, и все.

— Смотри, как бы потом тебе этот чулок на шее не затянули, — предупредил Азиат. — Викинг, видимо, не зря молчит. Разнюхал про это дело и понял, что лучше не соваться.

— Вот я ему и предъявлю, суке. Сколько времени потерял. Давно бы уже...

— Ладно, — прервал его Азиат. — Это, как говорится, твое дело. Тут вот что, — переменил он тему, — вместо Арсена сейчас рулит Рыбак. Я думаю, может, стоит с ним потолковать. Он наверняка Арсена боится. Тот сейчас в розыске, но, если узнает, что Рыбак его по борту пустил, наверняка получить захочет. А мы с Рыбаком перетрем и, если что, поможем ему с Арсеном разделаться. У Арсена сейчас парней хрен да маленько. Так что справимся.

— Ты думаешь, Арсен стенка на стенку, как в колхозе, пойдет? — насмешливо спросил Астроном. — Он того же Губу...

— А вот тут ты хрен угадал, — торжествующе проговорил Азиат. — У них война. Губа, говорят, подставил Арсена. Тот из-за него мусора или даже двух ухлопал. Так что с Рыбаком надо перебазарить. И в долю войти.

— Тогда конечно, — кивнул Астроном. — Надо Лизке сказать, она нас и сведет. Но, по-моему, голяк мы вытянем.

— Почему?

— На хрен мы Рыбаку как партнеры упали? Он сейчас царь и бог, и с нами в долю входить ему нет резона? Мы кто есть-то?

— Ты не понял. Не то чтобы в долю на равных, а будем процент маять.

Тогда его люди наши кафе трогать не будут. Если мы на него как бы пахать начнем, на кой ему с нас стружку снимать?

— А с какой радости ему нам процент давать, если легче бошки открутить?

— Нет, Рыбаку сейчас война на хрен не нужна. Арсен и тот с нами не начинал. Это же с ходу мусора впрягутся. И какие-то потери будут. А так, вместе с нами, ему легче и против Арсена воду мутить. Ему сейчас высовываться стремно.

— А Катька? Она-то с кем будет?

— Только не с Арсеном. У них же там канитель вышла. Кроме того, еще с туляками вот-вот начнется.

— Туляков положили снова. Я ведь хотел сказать, да забыл. Вроде они там друг дружку и деньги в кружку. По крайней мере базар такой идет. Так что, ты серьезно решил с Рыбаком перебазарить?

— Конечно. Я и с Арсеном договариваться думал. Но с ним это бы внатяг вышло. Он уж больно возомнил о себе. С Рыбаком легче. Тем более он сейчас Арсена боится. Да, а ты про двоих крутых говорил, которые в Воронеж покатят.

Кто они? На кого работают?

— Сейчас на меня, — самодовольно усмехнулся Астроном. — Здесь какого-то Берию кто-то уделал. Вот парнишки без работы и остались.

— Погоди-ка, — нахмурился Азиат. — Степку Берию замочили?

— Да. А ты что, знаешь его?

— Знал. Мы с ним одно дело провернули вместе. Правда, давно. А ты бы этим крутым сначала про серебро сказал. Нас же кинули с тобой, как последних чмо. Пусть они...

— Этим мы сами займемся. Я вроде концы нашел — Франко и Докер. Мне мужик один рассказал. Серебро Франко искал. Ему откуда-то прислали. Вот, видно, он и пришел к Луню за ним. А тут мы нарисовались.

— Но если серебро у Франко, тогда мы хрен чего получим. Он...

— Пусть бабки гонит. Мы ведь отдали...

— Ты как в школьном буфете, — засмеялся Азиат. — Я тебе дал рупь — гони пирожок. Франко пошлет нас подальше, и весь базар. Или, как Луня, завалит, и все. Если с Рыбаком договоримся, и с Франко получим. Рыбак сейчас начнет свой гонор показывать. Он давно о руле мечтал. Сейчас будет доказывать, что он великий кормчий. Взглянув на Астронома, Азиат спросил:

— А откуда ты про этого Франко узнал?

— Один мужик сказал. Я к нему заскочил насчет бабок. Золотишко сдавал.

Помнишь, у украинцев на трассе хапнули? Ну и так, между прочим, спросил: не в курсе, кто серебро мог цапануть у Луня? Он мне и сказал, что серебро Франко шарил. К этому Франко у тульских большие претензии имеются. Так что надо с ним скорее базарить, а то туляки его прирежут, и все, плакали наши денежки. Вот мы тогда влипли! — Вспомнив тот день, покачал головой. — Как еще живыми ушли...

— Ладно, — недовольно проговорил Азиат. — Разберемся мы с этим Франко.

Сейчас надо Лизке звонить, пусть с Рыбаком сведет.

— Ну как? — подойдя к кровати Докера, спросил Франко.

— Да вроде ничего, пока не шевелишься. А то хоть караул кричи.

— Пулю достать надо было. Ведь она там и загнить может.

— Ты, что ли, доставать-то стал бы? — покосился на него Докер.

— Нет, конечно, — помотал головой Франко. — Я про то, что врача надо было какого-нибудь искать.

— Ну да, — криво улыбнулся Докер, — он бы потом му-сорам сообщил, и все. В тюремной больничке меня бы долечивали.

— За что же тебя брать-то? — усмехнулся Франко. — Тебе хулиганы в плечо пулю всадили.

— Менты наверняка все стволы, которые там остались, проверили. Вытащили бы мне пулю, а она из пистолета, который с убитыми в квартире найден. И все, долечили бы меня дубиналом. Наручники, и давай чистосердечное выколачивать.

— Знаешь, — поморщился Франко, — порой ты так говорить начинаешь, что сразу уголовника видно. Как тебя милиция раньше не арестовала?

— Я свое отсидел, — обиделся Докер. — Только вот в ридну Украину дорога закрыта. Меня там сразу на пожизненное определят.

— А что, у вас тоже такое практикуется?

— А хрен их знает, — отмахнулся Докер, — что там по этой части практикуется. Я на Украине уже лет пятнадцать не был. Намутил там. Я же в Одессе в порту работал, мы там контейнеры вскрывали. Сдал нас один. Вот я с ним и рассчитался. И получилось, что парочку мусоров ухлопал. Так что мне на родину нельзя. Но, похоже, и в России тесно становится.

— Да, из Москвы надо ноги уносить. И чем быстрее, тем лучше. Нужно серебро сбывать, а то денег почти не осталось. Да тут еще мы в эту историю с тульскими на кой-то хрен влезли.

— Ты меня втянул, говорил, деньги неплохие заработаем, вот и заработали. Парни, которые были, теперь слиняли. Тебя Губа откуда знает?

— Не Губа меня знает, а баба из Тулы, Сорока. Она с ним, кажется, хотела договориться. Ну, я вспомнил, что у тебя двое с винтовками работают, вот и решил заработать.

— Неплохо у тебя вышло. Куда деваться, не знаем. А нас тульские хотели прибить или кто другой?

— Ты последнего пристрелил. Надо было узнать, а потом...

— Да какая разница, кто нас завалить хотел? Надо доставать денег и дергать из Москвы. И чем скорее мы это сделаем, тем здоровее будем.

— Надо думать, куда серебро сдать! Оставлять его нельзя. С собой везти не сможем. Да и денег у нас мало. А вот куда его сдать?

— Подожди. Уходить нам надо, это однозначно. Но с недельку еще посидим здесь. Может, рука малехо подживет. А так, однокрылый, куда я?

— Я же говорю, тебе пулю доставать надо. Да и делать что-то с раной. А то загниет, и все.

— Ты накаркаешь! — разозлился Докер. — Если что-то с рукой, я тебя замочу, так что смотри.

"Вон ты как, — подумал Франко. — Ну что же, главное — серебро сдать.

Пусть не за очень большие деньги, но сдать. А там ты мне и на хрен не упал.

Живи один, дольше жить будешь".

«Только бы лапа поджила, — думал Докер. — Бабки у меня есть. Я их у Луня цапанул. Видать, те двое с бабками к нему пришли. Но тебя тоже хрен отпущу. — Чуть приоткрыв глаза, он взглянул на Франко. — Серебро продадим, я тебя и кину. Вдвоем оно, конечно, спокойнее, но в данном случае нам, приятель, не по пути».

— Вот это да, — озадаченно протянул пожилой мужчина. — Значит, там все гораздо серьезнее. Это точно, Юра? — Он взглянул на сидевшего напротив мужчину.

— Точно, Глеб Антонович.

— Но с чего это вдруг у вас так решили?

— Взяли двоих. Один из них и дал сведения о Розовой. Как мы поняли, она хотела смыться со всем, что получила. Поэтому и не сообщила об отъезде Арсену.

Ну а потом попала под ножи. Правда, здесь неясно, кто напал на Тараканова. И с какой целью. Он что-то вез, это точно. В дверце. И, судя по всему, нападающие знали о его грузе. А где товар Розовой... — Он пожал плечами.

— К ней уже поехали? — спросил Глеб Антонович.

— Медики не позволяют с ней беседовать. Говорят, не раньше чем через неделю. Впрочем, начальство не настаивает. Ведь это лишь слова одного из задержанных.

— Значит, его словам не верят?

— Раньше Розова ни в чем криминальном замечена не была. Кроме разве связи с Арсеном. Но на этом обвинения не построишь, — засмеялся Юрий. — Когда один из задержанных упомянул ее фамилию, на него нажали. И он сказал, что раньше товар привозил Розовой. И делал это дважды. Последний раз — за два дня до того, как на нее напали.

— Подожди, — удивленно прервал его Глеб Антонович, — но тогда получается, что отправители не знали о том, что случилось с Розовой?

— А откуда они могли узнать? Мать Розовой о делах своей дочери, разумеется, не знала. На связь с Розовой поставщики не выходили. Просто приезжали в Москву и связывались с ней. К тому же это тоже слова одного из задержанных. И говорить конкретно о чем-либо рано. Тот, кто рассказал, вполне возможно, сделал это с расчетом на то, что милиция заинтересуется Астаховым. О том, что тот в розыске, наверняка знают все. Ведь о связи Розовой с Арсеном известно...

— Вполне возможно и такое. Но это надо проверить.

— Нашли труп Богданова, — сказал Юрий. Глеб Антонович недовольно поморщился:

— И что?

— Берия находится в розыске еще со времен СССР. И видно, кому-то перешел дорогу по-крупному. Сейчас ожидают появления его людей в Москве. Они должны разбор навести.

— Не думаю. Вполне возможно, его убрал кто-то из своих. Берия в последнее время стал слишком агрессивен. Видимо, чувствовал, что ему придет конец, — улыбнулся Глеб Антонович. Взглянув на часы, вздохнул. — Спасибо тебе, Юра. Ты все-таки здорово помогаешь. Если бы не ты, мне было бы гораздо труднее.

— Глеб Антонович, я только сейчас вспомнил: тульская милиция разыскивает одну дамочку. О ней известно не много. У лесополосы стоял «КамАЗ».

В нем были водитель и женщина. Это точно. Судя по всему, водитель и дамочка слышали все, что произошло у озера. И поэтому...

— Не люблю долгих вступлений, — недовольно проговорил Глеб Антонович. — Ты сразу бери быка за рога. К чему клонишь?

— Там найдены часы с гравировкой: «Маше от сестры С.». Точно такие я видел у Светланы. Только на ее часах написано: «Свете от сестры М.».

— Вот как? — поразился Глеб Антонович. — Что еще есть у милиции?

— Больше ничего. Предполагают, что эта Маша — дорожная проститутка. И сейчас проверяют всех Маш. Опрашивают водителей. И кажется, у тульских парней есть описание внешности этой Маши.

— Понятно, — кивнул Глеб Антонович. — Спасибо. Ты заслужил премию. А сейчас извини, у меня деловой разговор.

— Понимаю. — Юрий встал.

— Тебя отвезут куда скажешь. В машине окна затемнены, так что увидеть тебя не могут.

— Он ничего не сказал, — недовольно проворчал Николай Васильевич. — Единственная польза от посещения — кофе угостили. И две рюмки виски выпил.

Отвратительная штука. Правда, закуска была на высоте.

— Николай Васильевич, — нерешительно проговорил Игорь, — парни говорят, что все эти дни ничего подозрительного не было. В общем, я так понял, надоело им попусту за Зоей ходить.

— Скажи им спасибо, и пусть прекращают. Видимо, просто кто-то хотел свести меня с Арсеном. Мол, у старого Барсука есть связи в милиции, и он возьмет Арсена за глотку. Только вот те двое, которых видел ты, кто они?

— Не знаю. Я тогда, наверное, зря их упустил.

— А что ты мог сделать? Задерживать их не за что. Это раз. Вести, оставив Зойку без прикрытия? Я бы тебе этого в жизни не простил. Я знаешь как тогда переволновался! Думал, сердце прихватит.

— Но почему Михайлов говорить не хочет?

— Тут несколько причин. Первая — сын. Он потому и из дому сбежал. И сейчас бы куда-нибудь переехал, но ранен, да и мальчишку тревожить не хочет. И второе — боится, потому что у Самуэля он был не просто так. В чем-то Доцент замешан. Ведь на него, помнишь, ты говорил, дело заводили. Он тогда просто пропал. Как бы в бега подался. И видимо, с кем-то связался. Так что он еще и ответственности боится. И его слова, что, если возьмет милиция Арсена с Губой, он даст показания, это подтверждают. Ведь такие, как Арсен, бьют по слабому месту. Губе здесь можно отдать предпочтение — он просто убийца. И наверное, поэтому ведет охоту за Доцентом. Как же: задета его профессиональная гордость, от него дважды ушла жертва. Он не успокоится, пока не убьет Михайлова. Хотя, — задумчиво проговорил Николай Васильевич, — сейчас у Губы опасный противник — Арсен. Интересно бы узнать причину их вражды. Губа подставил Арсена, это понятно. Астахов, если его возьмут, будет отвечать за убийство двух неизвестных и участкового. Тот тоже убит из пистолета, на котором найдены отпечатки пальцев Астахова. Губа же, убрав любовницу, замел все следы. Его возьмут, но доказать ничего не смогут. К тому же у него прекрасные адвокаты. На Губу даже нажать нельзя. Сейчас вопросы задают в присутствии адвоката, если таковой имеется.

Раньше было проще. А сейчас крупную сволочь расколоть трудно. Получается просто смешно: все знают, что Губа убийца по заказам. Киллер, как модно их сейчас называть. А посадить не могут. Не за что.

— Об этом все говорят. Он же, сволочь, только посмеивается. Его взяли в первый раз по делу об убийстве семейной пары. Женщина была раньше невестой Губы. А он как раз из Чечни вернулся. Алиби у него не было. Дело к суду, но тут арестовывают одного уголовника. И тот вдруг признается в пяти убийствах. В том числе и пары, за которую крутят Губу. Его отпускают, и он заявляет, что будет убивать по заказам. «Но посадить меня вы, менты, не сможете. Времена не те». И первое, что он сделал, — нашел себе прекрасного адвоката. Губе и пистолет пытались пришить, в машину подкладывали. И наркотики. И все бесполезно. Но сейчас... Вот вы сказали, что Губа ищет Доцента, потому что задета его профессиональная гордость киллера. Может быть, и поэтому тоже. Но главное, Доцент наверняка был свидетелем убийства Самуэля, его двоюродного брата. Вот почему Губа пытается убрать Михайлова. Он для него — реальная угроза.

— Вообще-то да, — согласился Николай Васильевич. — Я об этом и не подумал. Но Доцент не будет давать показаний, пока Губу не задержат за что-нибудь серьезное. Может, объяснить Доценту ситуацию? — вздохнул он. — Но это для него будет еще хуже. Сейчас он молчит, и Губа просто так, между прочим, пытается убить его. — Поняв нелепость своих слов, усмехнулся.

— Михайлов ведет себя глупо, — сказал Игорь. — Его пытались убить на квартире Луковой. То есть то, что киллеры шли к нему, он понимает. На его счастье, убийцы столкнулись с выпившими уголовниками на лестнице. И в то же время Доцент упорно молчит...

— Он мне дал понять, — перебил его Барсуков, — что видел, как Губа убил Самуэля. Но он боится за сына, и вот тут я его понимаю. Со стороны может показаться большой глупостью мое поведение. Полковник в отставке, бывший мент, полно знакомых и так далее, и вдруг нанимает дочери охрану и сам пытается найти какие-то доказательства виновности Арсена, а заодно и Губы. Но это только со стороны. Я отец и прекрасно понимаю, что Зойку сейчас смогу защитить только я сам и при условии, что не буду обращаться за помощью к органам. Потому что, если я это сделаю, Арсен точно попытается убить Зою. Сейчас у него как бы нет причин. — Понимая, что говорит неубедительно, Барсуков замолчал. Вздохнув, криво улыбнулся и посмотрел Игорю в глаза. — Я боюсь за Зойку. И если говорить откровенно, то с чем я пойду в милицию? Мне звонили и угрожали убить дочь. Кто?

Не знаю. Почему я решил, что это Арсен? Не знаю. — Он вновь беспомощно улыбнулся. — Видишь, что получается? Я, бывший полковник милиции, работал в отделе по борьбе с бандитизмом, потом в шестом отделе, и что? Сейчас чувствую себя, как первоклассник, которому угрожают акселераты-десятиклассники. Не знаю, что делать.

— Идти в управление нет смысла. Сейчас там не то, что было. Многие из тех, кто, казалось бы, был вам предан, сейчас даже говорят о вас по-другому. А главное, — Игорь выругался, — многие покупаются и продаются. И о вашем приходе немедленно узнают лидеры преступных группировок. Тот же Губа не мог бы так вызывающе вести себя, если бы не имел, выражаясь по-советски, блата в органах.

Поэтому он чувствует себя безнаказанным. Губа знает о наших действиях наперед, и поэтому...

— Если послушать тебя, — перебил его Барсуков, — то получается, что в милиции все подкуплены и...

— Почему все? Конечно, есть у нас такие. Об этом и пишут, и говорят немало. Но...

— Давай сменим тему. Я благодарен тебе за то, что ты со мной. И надеюсь...

— Зря вы так, Николай Васильевич. О какой надежде можно говорить!

Неужели вы допустили мысль, что я отойду в сторону? Мне самому такая ситуация не по нутру.

— Извини, — виновато улыбнулся Барсуков. — Однако давай решать, что делать. Вполне возможно, я уже говорил об этом, кто-то пытался натравить меня на Арсена. Ну а вдруг именно для этого Зойку... — Он замолчал.

— Я с завтрашнего дня в отпуске, — сказал Игорь, — и буду встречать и провожать Зою. В конце концов это объяснимо. Зоя знает, что нравится мне. Могу же я начать ухаживать за ней.

— Логично, — улыбнулся Николай Васильевич и, не выдержав, рассмеялся.

Игорь удивленно посмотрел на него и тоже улыбнулся:

— Она, конечно, может наладить меня.

— Нет, но я представляю ее удивление. Ведь она думает, что ты можешь только ножи и пистолеты у бандитов выбивать.

— Хорошего же она обо мне мнения! Значит, видит во мне только милиционера, а не мужчину?

— Ну, ты уж больно загнул. Она к тебе относится, я бы сказал, — он подмигнул капитану, — если не с любовью, то с уважением точно.

— Спасибо, — поклонился Игорь, — дышать легче стало.

— А ты что же хотел услышать? — с притворным негодованием сказал Барсуков. — Что моя дочь прямо тает от любви к тебе?

— Ну, не это, конечно, но хотя бы... чтобы нравился.

— Я просто довел до твоих ушей, что Зойка не пошлет тебя, как она это делает с другими.

— Слава Богу. Хотя, если честно, у меня были опасения на этот счет.

— Я надеюсь на тебя, — серьезно сказал Барсуков.

— Если бы знать, — пробормотал Игорь, — от кого и от чего нужно...

— От людей, — перебил его Николай Васильевич, — которых называют преступниками.

— Но если не Арсен, то кто?

— Этот вопрос меня мучает. Видимо, кто-то хорошо информирован обо мне.

Они помолчали.

— А где Зоя? — вдруг спросил Игорь и вскочил. — Где она?

— Успокойся, — сказал Барсуков. — Зоя уехала с друзьями за город. Там надежная охрана. — Он улыбнулся. — Не беспокойся.

— Но именно из-за надежной охраны я и начинаю волноваться. Как бы кто из молодцов-удальцов не предложил ей охрану на всю дальнейшую...

— Исключено. — Барсуков хотел сказать еще что-то, но требовательно прозвонил телефон. Николай Васильевич схватил трубку. — Да!

— Здравствуйте, — услышал он мужской голос. — Я сосед Игоря. Он оставил мне номер и просил позвонить, если ему вдруг...

— Передаю трубку.

— Да, — сказал Игорь. — Ну что там у тебя? — Выслушал соседа и посуровел. — Понял...

— Что? — спросил Николай Васильевич.

— Раков убит, — опустил голову Игорь. Николай Васильевич вздохнул и положил руку на плечо капитана.

— При задержании?

— Около дома, — чуть слышно ответил Игорь. Вскинув голову, посмотрел на Барсукова. — Ну почему так? Неужели для того, чтобы жить, нужно убивать? Ну что же, не я это начал.

— Эй, — сказал Николай Васильевич, — мне совсем не нравится твое настроение.

— Мне тоже, — усмехнулся Игорь, — но только так можно выжить. Завтра я ухожу в отпуск. С Зоей ничего не случится. А сейчас извините. — Он посмотрел на часы. — Мне нужно домой. Сашка должен был сообщить мне о том, что есть у розыска на женщину из «КамАЗа».


26 


— Добрый день, — войдя в открытую секретаршей дверь, кивнул молодой, по-спортивному подтянутый мужчина. — Я вам звонил, и вы обещали переговорить со мной.

— Вы Валерий? — спросил сидевший за столом Гобин.

— Именно он.

— Вы сказали, что вас двое, — Гобин вопросительно взглянул на открытую дверь. — Второй не нужен, — улыбнулся Валерий. — Пока не нужен. Я понял, что вы хотите что-то предложить. Что?

— Вас послала Раиса? — кивнув на открытую дверь, спросил Гобин. Валерий закрыл ее.

— Итак. — Повернувшись, он вопросительно взглянул на Гобина. — В чем дело?

— Ну, не знаю, как начать, — вздохнул Гобин. — Я, собственно...

— Ты всегда такой тянучий? — нагло посмотрел на него Валерий. — Или иногда? Ну что же, я помогу. Райка объяснила что почем. Так вот, — достав сигарету, усмехнулся, — сколько мы будем иметь за это?

— Но подождите, — удивленно проговорил Гобин, — Рая сказала мне, что рассчитается с вами сама. Она...

— Это не твое дело. — Прикурив, Валерий поморщился от дыма. — Меня интересует, сколько мы получим от тебя. Как я понял, ты хочешь, чтобы твой сынуля не сидел в тюрьме. Я, правда, не имею детишек, но понимаю отцовские чувства. И только поэтому помогу. — Он снова перешел на вы. — Но такое дело...

Сами понимаете. Отнимать жизнь у человека — грех. Но его можно совершить, если... — Валерий рассмеялся. Гобин со страхом посмотрел на него. — За хорошие бабки можно и парочку людишек сделать.

— Я не понимаю вас. — Гобин изобразил удивление.

— Слушай, ты! — Валерий угрожающе подался вперед. — Ты мне мозги не пудри. А то...

— Вон! — закричал Гобин. — Пошел вон! — Он нажал кнопку вызова охранника.

— Да я тебя, козел, — процедил парень. Вскочил, хотел броситься на Гобина. И замер. На него в упор смотрел зрачок пистолетного ствола.

— Пошел вон, — гораздо тише повторил Яков Юрьевич.

— Ну, сука, — помотал головой Валерий, — ты об этом пожалеешь...

— Вон, — подняв руку с пистолетом, сказал Гобин. — Или выстрелю. Если ты скажешь хоть слово — убью.

Валерий, не отрывая взгляда от пистолета, попятился к двери.

Наткнувшись на ручку кресла, испуганно вздрогнул. Выставив вперед ладони, пробормотал:

— Все путем. Я ухожу.

В это время дверь открылась и вбежавший охранник ударил его дубинкой по спине. Взвыв, Валерий обернулся и ударил его между ног. Охнув, охранник упал.

Валерий под визг Зинаиды снова ударил его ногой. В кабинете грохнул выстрел.

Валерий бросился к двери.

— Убью! — Из кабинета с пистолетом выбежал Гобин. Охранник попытался сесть. — Ты его сзади дубинкой ударил, — гневно ткнул пистолетом в его сторону Гобин, — и сам на полу оказался! Все! — Он махнул на дверь. — Уволен! Мне такая охрана не нужна!

— Я его без размаха, — со стоном сказал охранник. — Просто чтобы внимание на себя отвлечь.

— Убирайся, — тише повторил Гобин и шагнул в кабинет.

— Яков Юрьевич, — по-прежнему корчась от боли, промычал охранник, — я же говорю, что...

— Иди на место! — не поворачиваясь, закричал Гобин. Войдя в кабинет, схватил телефон, набрал номер. Подождав несколько секунд, бросил трубку. — Тварь, — процедил он, посмотрел на пистолет и довольно улыбнулся. — Как он бежал! Все-таки оружие — великая вещь. Даже такое, — рассмеялся Гобин. Зинаида непонимающе смотрела на него. — Это игрушка, — объяснил Гобин. — Грохот выстрела вроде такой же. Но если у человека сердце крепкое и он не умрет от испуга, то его из этого, — со стуком положил пистолет на стол, — не убьешь. Да, — серьезно проговорил он. — Спасибо тебе, ты молодец.

— Я с вами не первый год работаю, — сказала Зинаида, — и, кроме хорошего, ничего от вас не видела. С Хватом, конечно, плохо получилось. Мне он снится, в слезах просыпаюсь, но все-таки он был порядочной скотиной.

«Значит, ты все-таки помнишь», — подумал Гобин, но, ничего не сказав, сунул пистолет в ящик стола.

— Тут насчет Рудакова звонили, — сменила она тему. — Как я поняла, его кто-то ищет. Спрашивали, не уехал ли он куда?

— Кто? — спросил Яков Юрьевич.

— Не представились. Просто спросили, и все. Я сказала, что он только что приехал и, если ему хотят что-нибудь предложить, пусть обратятся к вам.

— Совершенно правильно сказала, — кивнул Гобин. Зинаида вышла. Он снова набрал номер, подождал некоторое время, выругался и положил трубку.

«Может, стоит сообщить Розе? — подумал Яков Юрьевич. — Ведь получается, что из-за Райки об этом знает еще и этот Валера. Впрочем, дома скажу», — решил он.

— Ты дура! — Светлана зло посмотрела на стоявшую перед ней Раису. — Своих знакомых решила спасти. А кто тебя спасет? Ты понимаешь, что ты наделала?

— Я положила Резкову с согласия Пикина! — звенящим от ярости голосом ответила Либертович. — Он с удовольствием взял деньги. Если бы он сказал «нет», ничего бы не было. А кроме того, Гобина знает о делах Пикина. И откажи мы ей, она вполне может сообщить в милицию.

— Господи, — раздраженно сказала Светлана, — чем вы здесь занимаетесь?

Получаете такие деньги и ради каких-то жалких тысяч рискуете всем.

— Резкова не знает ничего, — ответила Раиса. — Но этот следователь, Себостьянов, неожиданно начал...

— Зачем вам это понадобилось?! — громко спросила Светлана. — Вы подвели нас! Ты...

— Не смей орать на меня! Ты приехала сюда и начала командовать.

«Зачем?» — передразнила она Светлану. — «Почему?» Я все объяснила. И сейчас нет никакой угрозы нашему...

— А если охранник и медсестра пойдут в милицию, — перебила ее Светлана, — что ты тогда скажешь? Или надеешься в свой Израиль укатить? Так не получится, милая, там такие не нужны. Только если на панель. И то стараются моложе брать.

— Это ты из собственного опыта знаешь? — усмехнулась Раиса. Вспыхнув, Светлана хотела ответить, но зазвонил телефон. Бросив на нее вызывающе-насмешливый взгляд, Раиса взяла трубку.

— Светлана у тебя? — поинтересовался мужской голос.

— И что? — недовольно спросила она.

— Пусть немедленно приезжает ко мне. Звонил Птахин. В общем, пусть немедленно едет ко мне.

— Пикин просил тебя приехать к нему. Там какие-то новости. Глеб Антонович звонил.

— Мы с тобой потом договорим. — Светлана быстро вышла.

— Тварь, — прошептала Либертович.

— Откуда ты это узнал? — удивленно посмотрел на стоявшего у двери Крокодила Пикин.

— Может, тебе сказать, как мою прабабушку звали?

— Извини, — буркнул Пикин. Еще раз посмотрел на листок, покачал головой. — Ну что же, спасибо. Кстати, тут звонил Птахин. Велел передать Светлане Хорошевой...

— Вот и передашь, — спокойно сказал Крокодил..

— Ясно, — кивнул Пикин. \ В комнату вошел Фантомас.

— Как сквозь землю провалились, — виновато посмотрел он на Пикина. — Мы обшарили всех родственников и знакомых Литковой и Буланова. Нет...

— А родных Резковой проверяли?

— Так мать с ними, — пожал тот плечами.

— Вот. — Пикин положил на стол листок. — Поезжайте туда и... — Он замолчал и кашлянул. Фантомас взял листок и прочитал.

— Запомни и отдай мне, — сказал Крокодил. Фантомас вызывающе взглянул на него:

— А ты что за хрен с горы?

— Делай, как он сказал, — перебил его Пикин. Еще раз прочитав написанное, Фантомас скомкал листок в сильных пальцах и небрежно бросил его к ногам Крокодила. Тот поднял его и щелкнул зажигалкой. Листок мгновенно сгорел.

— Штирлиц, — хмыкнул Фантомас и шагнул к выходу. Но от резкого удара в живот упал и головой ткнулся в пол у ног Крокодила.

— Слабак, — усмехнулся тот. — На вид вроде мужик. В кабинет стремительно вошла Светлана.

— Что случилось? — бросив взгляд на хрипевшего Фанто-маса, спросила она.

— Если ты имеешь в виду этого лысого кретина, — усмехнулся Пикин, — то он получил по заслугам. Но звонил Птахин. — Он кашлянул.

— Выбрось его за дверь, — кивнула на Фантомаса Светлана. Хмыкнув, Крокодил ухватил его за шиворот, рывком вышвырнул за дверь и вышел сам. — Ну?

— Я сам ничего не понял, — пожал плечами Пикин. — Вот. — Он включил автоответчик. — "Света, милиция разыскивает свидетеля случившегося с Таракановым. О том, что там стоял «КамАЗ», ты знаешь. В машине была женщина.

Найдены часы с надписью: «Маше от сестры С.». Ты понимаешь, что это значит?

Прими меры".

Она бросила быстрый взгляд на Пикина и приказала:

— Сотри. — Немного подождав, вздохнула. — Крокодил! — громко позвала она.

— Я стираю, — испуганно сказал Пикин.

— Бери людей и едем, — сказала она Крокодилу. Посмотрев на Пикина, снова вздохнула. — Нужна машина с воронежским номером. Разумеется, с водителем.

Но он должен быть немой.

— Мои люди умеют говорить только между собой и не о делах, — самолюбиво заявил Пикин.

— Хорошо, — думая о чем-то своем, кивнула Светлана. Затем посмотрела на стоявшего у двери Крокодила. — Ты мне не нужен. Отдыхайте. Вернусь к вечеру.

— Ты не убил его? — громко спросил Пикин.

— Живой, — кратко отозвался Крокодил.

— Дай мне поговорить с Птахиным, — немного подумав, попросила Светлана.

— Пожалуйста. — Пикин пошел к двери. Светлана набрала номер. Трубку сняли сразу.

— Слушаю, — узнала она голос Глеба Антоновича.

— Я не пойму, — нервно проговорила она, — зачем ты сообщил мне о...

— Не строй из себя дурочку. Ты же все прекрасно понимаешь. Тем более, зная ваши отношения, ты все. сделаешь правильно.

Услышав гудки отбоя, Светлана некоторое время стояла неподвижно. Затем положила трубку и быстро пошла к двери. Вошедший Пикин сказал:

— Машина ждет. «Нива» пятидверная. В сельских районах она самое то. Там после дождя бывает...

— Шофер не болтун? — нервно спросила Светлана. — Спасибо. — Она быстро вышла.

Сидевший на лавке у стены Фантомас проводил ее неприязненным взглядом.

— Добрый день, — кивнул открывшему дверь квартиры Викингу молодой, атлетического сложения мужчина. — Я могу видеть Элеонору Борисовну?

— Ее нет. Она на работе. Вы, наверное, из Москвы? Она говорила, что должны приехать из какого-то дома моделей. Проходите, подождете ее.

— Нет, спасибо. У меня тут некоторые дела требуют скорейшего завершения. Поэтому еще раз спасибо и до свидания. — Атлет стал быстро спускаться по лестнице. Викинг удивленно смотрел ему вслед.

— Дядя Альфред, — вышла из комнаты Аленка, — мы пойдем маму встречать?

— Конечно. Сейчас немного подзарядимся крепким кофе — и вперед.

Аленка рассмеялась.

— Как кофе можно зарядиться? — спросила она.

— Кофе бодрит, — улыбаясь, сказал Викинг. — Особенно когда к нему привыкаешь.

— Видел ее мужика, — садясь в стоявшую у подъезда «девятку» с московским номером, сказал атлет. — Такой видный мужичок. Уверенный в себе. Не похоже, что...

— Она с мужиком в разводе, — усмехнулся сидевший за рулем широкоплечий брюнет. — Это, наверное, охранник. Дстроном же говорил, что телка крутая. Так что говорить с ней надо на вы и шепотом. — Он засмеялся.

— Мы скажем только то, — сказал атлет, — что нас просили передать. Ну а если не поймет, — он усмехнулся, — придется с водилой разбираться.

— Где-то в городе Викинг, — трогая машину, буркнул плечистый. — Вот его бы выловить, пса.

— У тебя к нему есть претензии? — осведомился атлет.

— Он мне раз дорогу перешел.

— Ну что же, давно хотел встретиться с этим потомком немецких псов-рыцарей. Так что разберемся с Рудаковым, найдем и Викинга. Его, кажется, Адольфом зовут?

— Альфредом, — поправил его плечистый. — Куда прешь?! — заорал он. — Сельпо хреново!

Шарахнувшийся в сторону от набиравшей скорость «девятки» Семен проводил машину настороженным взглядом и быстро пошел к подъезду.

— Давай к ней в Дом моделей, — решил атлет, — там и поговорим.

— Там у нее наверняка охрана есть, — сказал плечистый, — как бы...

— Слушай, Катер, нам нужно делать работу. К тому же устраивать мордобой с дамой пошло. Мы просто объясним ситуацию. Если фрау Элеонора решит спасти отца своей доченьки, то назовем ей сумму. Если нет — откланиваемся и уходим.

Отлавливаем Семена Рудакова и объясняем ему, что за причиненный ущерб он должен выплатить столько-то. Не поймет — объясним популярно. Ежели вновь будет ломаться — отоварим маленько. Сильно бить нельзя. А то вдруг организмом слабый.

Обычно в таких делах хватает серьезного внушения без применения физической силы.

— Где этот Дом моделей?

— Сейчас выясним, — открывая дверцу, сказал Атлет. — Язык до Киева доведет.

— У тебя, Фигаро, — усмехнулся Катер, — такой язык, что и до Северного полюса пройти можно.

— Привет, — осторожно, боком входя в палату, негромко поздоровался Себостьянов.

— Салют, — кивнул Алексей.

— Как дела? — Василий присел на краешек кровати.

— Бывали и получше, — вздохнул Гриднев.

— Твоя на меня очень зла? — спросил Василий.

— Говорит, прибью, — улыбнулся Алексей, — сразу же как встречу.

— Тогда придется нанимать телохранителей, — покачал головой Василий. — Правда, с моей зарплатой хороших не найти, но...

— А у тебя нет такого чувства, — перебил его Алексей, — что нас как бы охраняют? Я заметил, что под окнами двое постоянно крутятся. И ночью торчат.

Смена как бы. По-моему...

— Я из-за этого и пришел. Кому это мы так понадобились? Я сначала думал, может, твои знакомые, чтоб нас, значит...

— Я на службе сказал, что выстрелы услышал и вошел в квартиру, — вздохнул Алексей. — А то, если правду выложить, тебя, горе-сыщика, под монастырь подведу. Ведь если узнают на службе, тебя и уволить могут — почему не доложил, почему...

— Да ладно тебе, — держась за перебинтованную грудь, попросил Василий, — смеяться не могу, больно. Да, в сущности, и не до смеха. Ко мне уже три раза заходили разные начальники. Как, что да почему?

— А ты что? — с интересом спросил Алексей.

— Тоже про случайность говорю, — улыбнулся Себостьянов.

— Вот жизнь пошла, — покрутил головой Алексей. — Работаешь в органах, а с преступниками лучше воевать так, чтоб начальство не знало.

— Спасибо тебе, — вздохнул Василий.

— Это за что же мне такая благодарность? — насмешливо поинтересовался Алексей. — За то, что пулю поймал? Ведь проворонил я Резкову твою. Только потом, когда увидел, как эти жеребцы взад-вперед блындают, понял — что-то не так. Мне, видите ли, домой захотелось, — проворчал он.

— Да ладно, — усмехнулся Василий, — все нормально. Однако где же сейчас Резкова? Меня, если честно сказать, в этом деле заинтересовал не ее молчаливый страх. Жалко бабу, конечно: кто-то уж очень старается, чтобы она молчала.

Резкову в дорогую клинику переводят. Врач на меня чуть ли не со скальпелем кидается. Стоп, — нахмурился он, — вот и ответ: Либертович. Ее нужно прижать, она всю правду выложит.

— Очухаемся, — буркнул Алексей, — и прижмем. Мне уж больно хочется знать, кто за всем этим стоит. Я им за свой простреленный бок такую жизнь создам, что сами повесятся.

— Но сейчас, — сказал Василий, — видишь, какой заботой и лаской окружили. Даже охрану приставили.

— Значит, что-то там не сходится. Сначала стреляют в нас, а потом охраняют. Выходит, если нас убьют, что-то всплывет.

— В клинике что-то, — задумчиво пробормотал Василий. — Мне там сразу не понравилось. Особенно Либертович эта, стерва самоуверенная.

— Хорошо, что нас в ту клинику не отправили, — усмехнулся Алексей.

— Ну, это ты зря, — возразил Себостьянов, — лечение там на высшем уровне. Уверен, что в Воронеже многие и не догадываются, что такое медицинское учреждение в городе имеется. Правда, уж больно дорогое. Но зато со всеми удобствами. И даже охрана есть.

— Подожди-ка, — взглянул в окно Алексей, — так, может, это и есть охрана от клиники?

— Скорее всего ты прав, — сразу согласился Василий. В палату вошла медсестра.

— Сейчас обход начнется, — сказала она. — Вы идите к себе в палату.

— Пока, — с трудом поднимаясь, кивнул Василий.

— Бывай, — ответил Алексей.

— Райка? — Роза удивленно посмотрела на Зинаиду.

— Ну да, — косясь на закрытую дверь кабинета, кивнула Зинаида. — От нее приходил. Наглый такой, но Яков Юрьевич его пистолетом напугал. Тот, правда, охранника два раза ударил. Он...

— Подожди, — прервала ее Гобина, — это когда было?

— Роза. — Услышав голос жены, Гобин открыл дверь кабинета. — Я тебе звонил. Где...

— Что случилось? — сердито спросила она.

— Сейчас все объясню. — Гобин кивком пригласил жену войти. — Понимаешь, — входя и закрывая дверь, начал Яков Юрьевич, — ко мне пришел...

— Я сейчас же еду к ней! — крикнула Роза.

— Но ты не знаешь, — попробовал остановить жену Гобин, — чего она хотела...

— Мне достаточно того, что она спровоцировала Резкову на побег из клиники! Райка взяла деньги, а сделала только хуже! Я сейчас же еду к ней и потребую вернуть все деньги!

— Успокойся, Роза, сейчас нам не нужны никакие ссоры, от этого будет только хуже.

— Что ты имеешь в виду?

— Раиса прислала некоего Валерия. Он сказал, что готов убрать Резкову, если заплатим. Я удивился. У нас с ней был разговор об этом, но она и так получила достаточно...

— Мои люди ищут Резкову. У Либертович нужно потребовать наши деньги, и все. Остальное сделаю я. И хватит разговоров, занимайся своей автобазой.

— Роза, убийство Меткого и гибель твоих людей милиции не удастся связать с тобой?

— Занимайся своими делами и, ради Бога, не лезь в мои, — ответила Роза.

— Ты дура, — процедил Пикин. — Зачем послала Валерия к Гобину?

— Как ты смеешь? — возмутилась Раиса. — Ты...

— Пытаешься отработать деньги, которые брала от Гоби-ных? Я же говорил, — угрожающе сказал он, — забудь о Рез-ковой! Нам нужны Жорка и Ленка! Они нам нужны! Ты бы своих придурков заставила искать их! А ты... — Не договорив, грубо выругался.

— Ты забыл, — злобно сказала она, — что и ты брал деньги от Гобиных. И помнишь свои заверения, что Резкова не скажет ни слова?

— Хватит! — рыкнул он. — Надо думать, как спасти все это. — Он развел руками. — А заодно и себя.

На этот раз Раиса промолчала. Опустив голову, вздохнула.

— В общем, так, — тоном, не терпящим возражений, сказал Пикин. — Делай что хочешь, но успокой Гобиных. Резкову трогать нельзя.

— Ты понимаешь, что говоришь? — возмутилась она. — Ведь если Резкова даст показания, сына Гобиных арестуют. И тогда Розка наверняка сделает все, чтобы стереть нас с лица земли! Ведь она знает все! — Пикин, хмыкнув, тряхнул головой. — К тому же у Розы есть свои люди. Боевики.

— Все! — резко перебил ее Пикин. — Запомни, что я сказал о Резковой. Я сам позабочусь обо всем.

— Добрый день, — приветливо улыбнулся вошедший в кабинет молодой мужчина.

«Вот Фигаро, — мысленно усмехнулся Катер. — Можно подумать, не бабки получать пришел, а по крайней мере за-кадрить ее пытается. А бикса ништяк», — оценивающе оглядел он стоявшую у стенда с образцами спортивных костюмов Элеонору.

— Мне сказали, — повернувшись, она бросила на них взгляд, — что вы хотите видеть меня по очень важному делу. Только, пожалуйста, быстрее, у меня очень мало времени. Что у вас за срочное дело?

— Надеюсь, жизнь пусть нелюбимого, — улыбаясь, начал Фигаро, — но все-таки супруга хоть как-то беспокоит вас. Если нет, — он пожал плечами, — то мы не станем отнимать у вас драгоценное время.

— Интересное начало делового разговора, — насмешливо проговорила Элеонора. Положив журнал мод, который был у нее в руке, на стол, покачала головой и, обойдя Фигаро, села в кресло. — Вы понимаете, что с вами сейчас будет? — улыбаясь, спросила она. — Одно нажатие кнопки — и вы с разбитыми физиономиями окажетесь в милиции. В чем дело?

— Вот с чего нужно было начинать, — усмехнулся Фигаро. — Вы, разумеется, сильная женщина и думаете, что в этой жизни можете все. Но вам это только кажется. Ваш муж, бывший муж, — уточнил он, — должен выплатить за иномарку, которую он помял своим «КамАЗом», приличную сумму. Потому как человек, который, кстати, чуть было не погиб, не хочет смерти вашего бывшего супруга. Он так и сказал. И...

— И сколько же просит ваш человек, — перебила его Элеонора, — за иномарку?

— Двадцать тысяч, — спокойно ответил Фигаро. — Вы, конечно, человек трезвый и понимаете, что я имею в виду зеленые, — улыбнулся он.

— Всего-то? — покачала головой Элеонора. — Я ожидала услышать астрономическую сумму. — Фигаро и Катер, переглянувшись, засмеялись. Их нанял Астроном. — Так что передайте своему доброму человеку, — по-прежнему с улыбкой сказала она, — что он не получит ни цента. А если с Семеном что-нибудь случится... — Не договорив, многозначительно посмотрела на Фигаро.

— Ясно, — кивнул тот. — Нам что? Велели передать, мы это сделали. Но...

— Еще слово, — Элеонора положила ладонь на кнопку вызова, — и будет то, о чем я вас предупредила.

— До свидания, — попрощался Фигаро. Катер, смерив женщину тяжелым взглядом, неторопливо вышел следом.

— Антон, — включив переговорное устройство, сказала Элеонора, — мне нужно знать, кто эти двое, где остановились. Все до мелочей.

— Будет сделано, — отозвался Антон.

— Значит, вот почему Семен был так напуган, — прошептала она. — Да, Гобин требовал с него деньги за ремонт машины. Что же ты, Семен, — словно бывший муж был рядом, упрекнула она, — мне ничего не сказал?

— Скорее всего это были от того, — нервно сказал Семен, — с иномарки.

Он...

— Ты не заметил, — прервал его Викинг, — как выглядел водитель?

— Нет, не до этого было. А может, и не ко мне они, но я как увидел двоих на машине с московским номером, так все внутри и захолодело. — Вздохнув, виновато улыбнулся.

— Так оно и понятно, — кивнул Викинг, — все-таки чувствуешь, что виноват. Поэтому...

— Да в том-то и дело, — воскликнул Семен, — что не виноват я! Он стал обгонять, когда я уже обходить автобус начал. Представляешь, как такую громадину с грузом удержать? К тому же асфальт мокрый был. Я услышал, как...

— Да ты не понял, — сказал Викинг. — Я про то, что ты чувствовал, что могут приехать и обвинить тебя.

— Если так, — кивнул Семен, — то да. А что теперь они будут делать?

"Значит, Астроном нашел мне замену, — мысленно усмехнулся Викинг, — и, конечно, даже не догадывается, что водитель «КамАЗа» — мой родственник. Ну что же. Интересно знать, кого ты прислал? А если Тимур? Впрочем, нет. Азиат на это не пойдет. Он ломовик. Эти дела не для него. Значит, Астроном сам решил послать кого-то. Странно, мне даже не сообщили. Хотя в принципе Астроном поступил правильно. Я позвонил два раза, и все. Но как они вышли на Семена? Гобин?

Наверняка. Семен вернулся из рейса, и Гобин... Подожди-ка, но почему Гобин позвонил? Ведь он соврал и поэтому не должен был звонить. Значит, к Гобину идти нет смысла. Так. — Он достал сигарету, прикурил. — Что теперь они должны делать? Навестить жену Семена. Правда, это только в том случае, если они все знают. Ведь этот атлет приходил к Элеоноре именно по поводу Семена. Позиция в целом правильная — жена, пусть и бывшая, довольно богата. О том, что Аленка любит отца, они, понятное дело, тоже знают. А мать ради дочери — ведь ей нужен отец — заплатит столько, сколько запросишь. Но, по-моему, Элеонора просто пошлет их на..."

— Ты чего молчишь? — спросил Семен.

— Думаю, — честно ответил Викинг. — Потому что эти ребята не уедут, пока не получат хоть какие-то деньги. Вернее, именно столько, сколько сказал Астроном.

— Какой астроном? — не понял Семен. — Ты имеешь в виду эту муру с гороскопами? Так я...

— Сегодня с тобой об этом будет говорить Элеонора. Расскажи ей все как было.

— Ты думаешь, они были у нее? — Семен порывисто встал.

— Повторяю, расскажи ей все. И еще: никому больше об этом не говори.

— Конечно, — согласился Семен. — Кому о такой штуковине говорить? с — Например, Стахову или Колобку.

— Нет. — Семен помотал головой. — Самое главное, стыдно. Знаешь, я не любитель всяких там мордобоев и тому подобного. Все время как-то сторонился этого. Не то чтоб боялся...

— Давай на этом остановимся, — сказал Викинг.

— Да, — покачал головой старший сержант милиции, — теперь долго ездить не придется.

— Точно, — сказал сидевший в машине ГАИ водитель, — наверняка радиатору хана. Капот аж в гармошку сложен. Как еще пассажирка не пострадала? — Он удивленно покачал головой. — Ремни, наверное, удержали. Просто перепугалась здорово.

— Как это произошло? — спросил Пикин.

— Я видела только, что этот придурок, — сердито ответила Светлана, — на «Таврии» идет нам в лоб. Водитель тормознул, но... — Она, заново переживая случившееся, вздрогнула. — Удар. Если бы не ремни, меня бы, наверное, выбросило в окно. Хорошо, что он, водитель твой, среагировал и затормозил. Пытаясь избежать столкновения, повернул руль вправо. Ему досталось, он сейчас в больнице.

— Знаю, мне он оттуда и позвонил, назвал адрес. Я сразу выехал. Вы точно в полном порядке?

— Да, но сегодня я никуда не поеду. Да и завтра, наверное, тоже.

Крокодил не звонил?

— Насчет Фантомаса? — захохотал Пикин. — Чтобы узнать, жив ли он? Так он заверил меня, что с лысым будет полный порядок. Кстати, почему его зовут Крокодилом?

— Из-за имени, — улыбнулась Светлана.

— Ну что ж. — Он посмотрел на часы, — Поехали. Милиция ни о чем не спрашивала?

— Я им сказала то же, что и тебе.

— Почему ты не взяла с собой своих боевиков?

— Вот это, — резко ответила она, — тебя волновать не должно.

— Я просто так спросил, — смешался Пикин. И только когда они подошли к его джипу, снова нерешительно обратился к ней:

— Как ему удалось найти тех, кого я просил? Я говорю про охранника и медсестру...

— Геннадий работал здесь в милиции. А органам найти человека нетрудно.

Но хочу предупредить, — остановившись, она подождала, пока он откроет дверцу автомобиля, — что Крокодил дал сведения только о Резковой и ее матери.

— Медичка и охранник наверняка с ними. Потому что они боятся оставаться в городе. Все адреса, где они могли быть, мы уже проверили.

— Это было бы просто отлично, — кивнула она. — Птахин успокоился бы.

Ведь вы поставили все на грань провала! Эту Либертович нужно немедленно выгнать.

— Надо, — согласился Пикин, — но не выгнать. Если увольнять, то совсем.

— Именно это я и имела в виду.

— Альфред, — заглянув в детскую, где брат и дочь вдвоем играли против Семена в шашки, позвала Элеонора, — можно тебя?

— Разумеется. — Подмигнув поднявшемуся Семену, Викинг встал. — Иду.

— Мама, — с упреком воскликнула Аленка, — я одна проиграю! Может, потом...

— Мне дядя Альфред нужен немедленно, — строго ответила мать.

— В чем дело? — спросил Викинг.

— Ко мне в дом моделей сегодня приходили...

— Сколько просят?

— Двадцать тысяч, — машинально ответила она и только после этого удивленно раскрыла глаза. — Ты уже знаешь? Так это ты навел их?

Она отступила на шаг. В ее глазах он увидел презрение.

— Знаешь, — усмехнулся он, — я понял Семена. Быть мужем такой стервы — это уж слишком. — Отдернув голову, Викинг поймал ее руку и, чуть выкрутив, заставил Элеонору с приглушенным криком согнуться. — Извини. — Он отпустил ее руку и, вздохнув, начал массировать ей запястье.

— Как ты мог?! — отдернув руку, возмущенно спросила она. — Так...

— У меня выработана реакция на удары, — поморщился он и тихо, но зло добавил:

— Ты сказала такое, что тебе следовало бы сломать руку. Или ногу.

Хорошего же ты обо мне мнения. Они были здесь. Семен увидел машину с московским номером и сразу решил, что это к нему. Мне нужны их фамилии и имена.

— Извини, — вздохнула Элеонора. — Я почему-то подумала, когда ты сказал... — Не договорив, протянула ему руку. — Запястье болит. Ты хотел сделать что-то.

Викинг взял ее руку и стал осторожно массировать. Через несколько минут она удивленно сказала:

— Спасибо, уже не болит. Сведения о них. — Элеонора достала из сумки листок. — Вот. Ниже адрес, где они остановились.

— Кто там живет? — взяв листок, спросил он.

— Митрохин Петр Аркадьевич. Бывший капитан ГАИ. Был уволен полгода назад. Поймали со взяткой.

— Теперь все ясно, — кивнул Викинг. — Вот откуда узнал Астроном про водителя «КамАЗа» и про тебя.

— Ты думаешь, это Митрохин? — удивилась она.

— Больше некому. Интересно бы узнать, что его связывает с Астрономом?

— Подожди, — вспомнила Элеонора, — когда я сказала, что просят астрономическую сумму, они засмеялись. Ты его тоже знаешь?

— Значит, платить ты отказалась, — пробормотал Викинг.

— Я ведь знаю: стоит заплатить раз, и все, станешь, как говорят добры молодцы из уголовщины, кормушкой. К тому же я понадеялась на тебя. Ведь ты знаешь владельца машины. И я думаю, мы сумеем с ним договориться.

— Ты в это дело не лезь, — возразил Викинг. — Там не все так просто.

Астроном сумел найти Катера. А он считается одним из лучших, у него крепкая команда. Сейчас они приехали только вдвоем. Второго, как его... — он заглянул в листок, — Боева я не знаю, но на вид парнишка производит хорошее впечатление.

Сильный, тренированный и уверенный в себе. Говорит спокойно, с иронией. Значит, занимается этим не первый раз. Сейчас многие владельцы иномарок делают очень просто: подставляют зад своей машины, и все, возмещай. Даже ГАИ пожимает плечами. Если ты врезался в идущую впереди машину, значит, виноват ты. Соблюдай дистанцию.

— Я слышала о таком, — кивнула Элеонора, — но это же...

— Сейчас нужно решать нашу проблему, поэтому следующий шаг — Семену будут угрожать и предложат выбор: либо он отдает двадцать тысяч баксов, либо отрабатывает эту сумму. Здесь тоже два варианта. Первый — Семен работает где может и выплачивает сумму, которая ежемесячно будет существенно увеличиваться, ибо включат счетчик. Второй варивнт — Семену предоставят работу на «КамАЗе» в Москве. То есть он становится рабом на длительное время.

— Я отдам деньги, — решила Элеонора.

— И тем самым, — усмехнулся Викинг, — откроешь им, как ты сама только что говорила, кормушку?

— Что же делать? — вздохнула она.

— Предоставь это мне, и все будет хорошо. Не надо вполне понятного беспокойства за брата, — засмеялся он. — Это моя профессия. Я сумею уговорить Катера и атлета, популярно объяснить Астроному, что в этом случае лучше купить на свои деньги какую-нибудь тачку. — Посмотрев на задумавшуюся Элеонору, мягко взял ее за руку. — Честно говоря, я не думал, что ты можешь даже предположить, будто бы я...

— Прости. — Она поцеловала его в щеку. — Я не знаю, как это вырвалось.

Прости.

— Вы обо мне говорите? — Из детской вышел Семен.

— У меня есть золотое правило, — усмехнулся Викинг. — О человеке, если он рядом, без него не говорить. Аленка, — весело позвал он, — как дела на фронте?

— Я почти все у него сшибла! А у меня еще пять шашек!

— Значит, вы играете в Чапаева, — понял Викинг.

— Нам пора искать какую-то работу, — допивая бутылку пива, сказал Колобок.

— Ты прав, — согласился Стахов, — бабки кончаются. Осталось хрен да маленько. Ну пару дней, — он усмехнулся, — на сдаче бутылок протянем. А потом все.

— Может, извозчиком поработать? — задумчиво проговорил Колобок.

— Сможешь? — насмешливо поинтересовался Олег.

— Нет. Я уже пробовал, даже лицензию брал. Но недели не прошло — и все желание как рукой сняло. Порой такие подходят... — Не договорив, выматерился.

— Вот и я про то же, — кивнул Олег. — Я, когда по трассе иду, потому и не беру никого. Дорожных, и то редко. Ведь у них можешь такое поймать, что караул со слезами кричать будешь. Правда, в этот раз одна подсела — класс.

Какая-то робкая, даже интеллигентная. На объездной у Тулы подошла. Я курева взять тормознулся. Она и подруливает. Увидела номер воронежский. А ей туда надо было. В общем, взял я ее. Остановился у озерка. Только настроился, подкатывают какие-то мужик и баба. Ну, думаю, тоже по этой части. Хрен на рыло. Минут через десять — еще одна тачка. И какие-то деловые базары начались. Вечером от воды здорово все отдается. Они что-то про металл талдычили. Баба, кажется, какие-то сережки и колечко привезла. Только одни уехали, баба купаться пошла, тут еще две тачки. Сначала все было тихо. Я уж спать собрался. И вдруг баба как завизжит: «Караул!» Потом мужик заблажил. В общем, я не выдержал и рванул. Но кто-то вспомнил, что «КамАЗ» у лесополосы стоит. Они, когда к озерку спускались, нас фарами осветили. — Олег закурил.

— И дальше что? — с интересом спросил Колобок.

— На трассе они меня достали. Я одну машину, «девяносто девятую», на обгоне поймал и прицепом с трассы скинул. Вторая сразу тормознула. Ну, в общем, ушел. Только прицеп, где габариты, подразбил трохи. Гобин, сука, наезжать начал. А к Вальке, я у нее был, Хват приходил. Я сразу и сдернул. Хват на вечер к Валюхе напросился. Вот, видно, с приятелями они ее хором и отдрючили. А на меня мусора, сучары, наехали!

— Я бы на твоем месте с Хвата получил, — буркнул Колобок. — И за себя, и за Вальку. Ведь ты с ней жил.

— И в тюрьму, — криво улыбнулся Олег. — А там меня парни Гобина запинали бы. Нет, я свое место знаю. На хрен мне все эти разборки упали! Чего же ты-то с Хвата не получил, когда они тебя у гаражей топтали? Ништяк соседи вмешались, а то бы...

— Хват пропал куда-то, — сказал Колобок. — Уже несколько дней его никто не видел. Менты говорят — точно замочил кто-то.

— Не дай Бог, труп его найдут, — недовольно буркнул Олег. — Точняком меня потащат. Менты же мне об этом базарили. Мол, с кого получать-то будешь? И знаешь, один мусор в цвет попал. Вальку, говорит, наверное, Хват огулял. Я-то сразу это понял, но старуха Валькина на меня телегу накатала, сука старая. Все время брюзжала: «Зачем ты, Валюша, с этой бандитской рожей связалась?» — передразнил он мать Резковой.

— Тут базар идет, — осторожно сказал Колобок, — что вроде Валька с клиники сдернула и ее сейчас парни Пики шарят.

— В натуре?

— Да. Я вчера в баре слышал. Ты как раз с телкой танцевал.

— И Себостьянов в больничке, — пробормотал Олег.

— Мне соседка говорила, по местному телевидению передавали, что у дома, в котором Резкова живет, ранили милиционера, убили какого-то жильца и взяли кого-то.

— Похоже, на Вальку сезон охоты открыли, — покрутил головой Олег. — Но мне все эти дела до лампочки.

— Ты вроде как чего боишься? — на него Колобок.

— А если бы ты был в том месте, у озера, тогда как? Тем более они гнались за мной. И одна тачка улетела, я ее сшиб. Но номер они точняком запомнили. Я сначала думал — может, мелочь какая. Ну, был «КамАЗ», но водила молчит. А сейчас что-то снова дергаться начал.

— Я бы на твоем месте вообще из Воронежа свалил.

— Думал я об этом. Но куда? Да и с бабками голяк. Вот надо подработать и уж тогда куда-нибудь сваливать.

— Придумаем что-нибудь. А куда тебе на некоторое время завалиться, я знаю. У меня в деревне знакомая есть. — Колобок подмигнул. — У нее и отсидишься.


27 


— Вот она. — Остановив машину, водитель, молодой конопатый парень, кивнул на деревню.

— Проверим, — криво улыбнулся сидевший рядом с ним Фантомас, — здесь эта парочка или нет.

— Пикин сказал, что, возможно, они здесь, — проговорил сидевший сзади мускулистый мужчина в камуфляже. — Если Жорка тут, я его, сучонка, лично ломать буду.

— Чего же ты его около забора не уделал? — насмешливо обернулся к нему Фантомас. — Или на потом оставил? Тот зло выругался.

— Короче, так, — проговорил Фантомас, — сейчас вы, — он посмотрел на подошедших от второй машины двоих парней, — высаживаете остальных и катите в деревню. Так, не в кипиш, узнаете, где там живет Туркина Елизавета Васильевна.

Прошвырнитесь мимо. Там должны быть...

— Лучше узнайте, где дом этой бабки, — вмешался мускулистый, — и с понтом занырните водички испить.

— Вообще-то да, — недовольно покосившись на него, согласился Фантомас.

— Только вот что, — остановил он шагнувших к своей машине парней, — если кого-то из вас Жорка в морду знает, то лучше не ходите.

— Нас он не знает, — ответил один из парней.

— Если он там, — сказал Фантомас, — возвращайтесь. Фот-ка его у вас есть. Так что узнаете. И Литкову, эту сучку, тоже.

— Как ты? — подойдя к лежавшему на русской печке Георгию, спросила Лена.

— Потихоньку, — слабо улыбнулся тот. — Болит немного.

— Надо врача, — вздохнула она. — Пуля у тебя там. К тому же ребро раздроблено. Ты сильный. — Поднявшись по приставленной к печке лестнице, поцеловала его в губы. — У тебя температура.

— Выдержу, — снова сумел улыбнуться Жора. — Я с тобой все смогу выдержать. Бабка хорошая, — вспомнил он хозяйку, — молока парного дает. И утром, когда встает корову доить, старается не шуметь. Ей Валентина помогает.

— Елизавете Васильевне Валина мать сказала, что ты раненый, с Кавказа приехал. Вот она и заботится о тебе. У нее сын там, в Дагестане, в СОБРе каком-то.

— Понятно, — кивнул Георгий. — Значит, милиционер. Специальный отряд быстрого реагирования.

— Она говорила, что скоро вернуться должен, — сказала Лена.

— Тогда надо уезжать, — встревожился он, — а то...

— Не волнуйся, все будет хорошо.

— О чем воркуете? — улыбаясь, спросила вошедшая на кухню мать Валентины.

— Температура у него. — Лена спустилась.

— Здесь бабка одна живет, — несмело посмотрев на Георгия, предложила Александра Васильевна, — знахарка. Она всякие раны лечить могет. Может, давайте ее приведем?

— Конечно, — обрадовалась Лена. — А она пойдет? — И с тревогой посмотрела на вошедшую Валю.

— Пойдет, — успокоила ее та. — Я уже была у нее. Сказала, что попозже придет. У нее сейчас там из города люди.

— Она мне чего, — насмешливо спросил Георгий, — заговорами пулю вытащит?

— Она все может. — Валентина с упреком посмотрела на него. — Ей уж под девяносто. Она почти мертвых на ноги поднимала.

— Но я еще вроде как живой...

— Молчи! — прикрикнула на него Лена.

— Правильно, дочка, — одобрительно сказала вошедшая хозяйка. — Не давай ему спуску, пока молоды. А то страсть будет, ежели мужик сразу верховодить начнет. Вот сейчас и пойдем к ней. А ты, голубок, не брыкайся. — Она строго посмотрела на Жору. — Ведь как лучше для тебя хотим.

— Понял? — Лена показала ему язык. Женщины вышли из дома. О чем-то переговариваясь, Валя и Лена подошли к калитке. Хозяйка и Александра Васильевна закрывали дверь на замок. Мимо дома медленно проехала «восьмерка».

— Видала? — кивнула Валентина на машину. — Все сейчас в деревню к родственникам на лето приезжают. Ведь в городе дорого все. А здесь и картошки, и других продуктов наберешь.

— Смотрите, бабоньки, — молодая женщина махнула рукой на стоявшую у обочины «девяносто девятую», — какие молодцы-удальцы. Может, остановишь, а, Федь? — посмеиваясь, громко обратилась она к угрюмого вида водителю автобуса. — Я бы с ними вечерком приехала.

— Вот скажем твоему Пашке, — засмеялась одна из сидевших в «пазике» женщин, — он те задаст.

Мария посмотрела в окно и тоже увидела стоявшую машину. Рядом сидели на траве и курили несколько молодых мужчин. Привстав, она выглянула в приоткрытое окно и посмотрела на номер машины. Навстречу автобусу на скорости шла «восьмерка».

— Есть такая, — возбужденно проговорил вышедший из «восьмерки» парень.

— Живет она там, бабка эта. Мы мимо дома на малой прошли. В это время две бабы выходили. Одна точно медсестра. Я ее с ходу срисовал.

— Я тоже узнал, — сказал второй. — Литкова. Я Ленку и раньше видел пару раз.

— Значит, и этот гребень там, — поднимаясь с травы, кивнул Фантомас. — Ну что же? — Он сел в машину. — Поехали с визитом вежливости.

К машинам приближался рейсовый пассажирский автобус. На табличке было написано «Рамонь — Карачун». «Девяносто девятая» рванула с места, заставила водителя автобуса, крутнув руль, резко затормозить и дать длинный сигнал.

«Восьмерка» тоже обогнала автобус.

— Накупят папани машин, — выругался пожилой водитель, — вот эти сосунки и давят на газ.

— Остановились бы, — раздался злой мужской голос, — мордой этих гонщиков об асфальт потереть!

— Конечно, приду, — проговорила сухонькая, маленькая старушка в темном платье. — Попозже чуть. Видите, сколько народу, — кивнула она на стоявшие возле дома четыре машины. — С детьми приехали. Как отказать-то?..

— Будем ждать, — сказала Елизавета Васильевна. Попрощавшись, она и мать Валентины вышли из дома.

— Чаво ж вы туточки осталися? — недовольно спросила Елизавета Васильевна стоявших возле калитки Валентину и Лену. Лена смущенно опустила голову.

— Да боюсь я этих знахарок, — призналась Валя. — В больнице про них такого наслышалась, что...

— Больничные дохтора, — со знанием дела сказала мать, — со злобы да зависти про бабушек такое говорят. Ведь, почитай, врачи только и умеют, что ножом резать. А потом руками разводят. Мол, болезнь запущена. А бабушки, они организм очищают с именем Господа. — Она перекрестилась. — Молитвой людей вылечивают.

Лена бросила на нее быстрый взгляд и снова опустила голову.

— Ой! — всплеснула руками Елизавета Васильевна. — Никак Федька возвернулся. — Приложив сухую ладонь к глазам, всмотрелась в стоявшие около дома две машины. — Точно он, — кивнула она и торопливо пошла по улице.

— Счастливая, — посмотрела ей вслед Александра Васильевна, — сына дождалася. Вот времена пошли, жили-жили дружно, ведь все у всех было, а теперича бандюг до страсти развелося. Мафия еще эта. И война кругом. Бона Кавказ. Почитай, завсегда тамочки дружно проживали. А счас, — она махнула рукой, — все между собой передралися.

— Фантомас! — испуганно крикнула Лена и бросилась за подошедшей к машинам Елизаветой Васильевной.

— Вы, сыночки, не от Федьки весточку привезли? — запыхавшись от быстрой ходьбы, спросила подошедшая к «восьмерке» старуха.

— От него, — переглянувшись, отозвались четверо крепких парней.

— Так пойдемте, родимые, в дом, — суетливо пригласила она, — я вас накормлю, чай, оголодали тама. Не дожидаясь ответа, быстро пошла к крыльцу.

— Не открывайте! — громко закричала подбежавшая к машинам Лена. — Это...

Шагнувший к ней Фантомас резким ударом в подбородок отправил ее под забор. Повинуясь его кивку, к остановившейся хозяйке бросились четверо. Впереди бежал мускулистый.

— Ратуйте! — заголосила остановившаяся Александра Васильевна. — Люди добры! Бандиты. — Сухо щелкнул выстрел. Пошатнувшись, она упала. — Мама! — раздался отчаянный крик бросившейся к ней дочери.

— На кой стрелял? — зло спросил Фантомас убиравшего пистолет водителя.

— Так она блажить начала, — оправдываясь, проговорил тот.

— Все в дом! — бросил Фантомас. — Делайте бабку, цепляйте Жорку — и сваливаем.

Привлеченные криком, люди выскочили из домов. Но, увидев две машины, из своих дворов не вышли.

Мускулистый вырвал из пальцев мертвой хозяйки ключ, дважды повернул его в замке и открыл дверь. Выхватив пистолет, вбежал в горницу. За ним бросились трое парней. От машин к дому бежали еще двое. Фантомас с водителем «девяносто девятой» остались возле машин.

— Давай ее в «восьмерку», — кивнул на лежавшую без сознания Лену Фантомас. Водитель подхватил девушку на руки и понес к «восьмерке». От дома хлестко ударил выстрел. Водитель с пробитым пулей затылком упал. В доме зазвучали еще выстрелы. Фантомас присел за мотором «девяносто девятой» с пистолетом в руке, осторожно приподнявшись, взглянул на дом.

Мускулистый, с прижатыми к животу руками, с кровавыми пузырями на губах, упирался головой в угол под иконой. Еще двое лежали у порога кухни.

Прижав руку к быстро расползавшемуся по бинту пятну крови, бледный Георгий зажал пистолет коленями и достал вторую обойму. Подскочившие к окну двое парней и один из горницы, оскалясь, разрядили в него пистолеты. Изрешеченный пулями, он упал.

Фантомас услышал сзади громкий крик: «Брось оружие!», вскинул руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Бежавший к машине человек в милицейской форме, словно споткнувшись, упал, выбросил руку с «Макаровым» и выстрелил.

Фантомас, дернувшись от просвистевшей пули, дважды нажал на спусковой крючок.

— Мама! — услышал он приближающийся мужской голос. Обернувшись, увидел бегущего к дому человека в камуфляже.

Вскинул пистолет. Сзади грохнул выстрел. Фантомас рухнул на капот «девяносто девятой» и, оставляя на нем влажный след, сполз на землю. Человек в камуфляже, увидев бегущих от дома троих парней, метнулся вперед рыбкой, подхватил выпавший из рук Фантомаса «ТТ». Перекатываясь, вытянул руку над головой и дважды выстрелил. Двое упали. Третий прыгнул за бетонный столбик калитки и выпустил три пули. Человек в камуфляже ответил одним выстрелом, вскочил и бросился вперед. Увидев, что парень пытается привстать из-за столба, снова выстрелил. Вжикнувшая над головой пуля заставила парня снова присесть.

— Руки, дух! — направив на него ствол «ТТ», закричал человек в камуфляже. Парень рванулся назад и вскинул пистолет.

Человек в камуфляже нажал на спусковой крючок. Железным щелчком стукнул боек. Кончились патроны. Парень, поднявшись, усмехнулся, а тот бросил в него пистолет и прыгнул вперед. Грохнул выстрел. Ударом кулака он сбил противника на землю, ударил его в живот и, навалившись на него сверху, начал бить его по голове зажатым в кулаке пистолетом. К дому с палкой в руках бежала плачущая Валентина. Со всех сторон кто с чем спешили мужики. Лежавший на боевике человек в камуфляже обмяк и, уткнувшись в фудь парня лицом, замер.

— Мать честная! — ахнул подбежавший к ним первым пожилой мужчина с вилами. — Это ж Федька! Да никак стреляный.

Валентина подбежала к лежавшему ничком Фантомасу, с силой ударила его палкой по лысой голове. И еще раз.

— Хватит! — вырвал у нее палку мужчина в шортах, с газовым пистолетом.

— Он же мертвый.

— Маму, — прошептала Валя, — убили... Она зашаталась. Мужчина подхватил потерявшую сознание женщину на руки и громко закричал:

— Врача надо! У нее обморок!

Лена застонала и стала подниматься. Увидела лежащих около дома парней и с громким криком «Жорка!» побежала к дому.

— Держите ее! — крикнул мужчина с газовым пистолетом. — Там следы должны для милиции остаться!

Бежавшую девушку перехватили три женщины и пожилой мужчина.

— Жорка! — пытаясь вырваться, громко кричала Лена. Над Валентиной хлопотали две женщины.

— Мама, — открыв глаза, простонала она.


28 


— Вообще тронулись, — сказала стоявшая возле дорожного кафе молодая женщина в мятых джинсах. — Задолбали этой Машкой. Ты никого из тех, кого знаешь, не встречала?

— Машек много, — хихикнула неопределенного возраста женщина с тяжелой копной светло-рыжих волос.

— По этой трассе, — поправила молодая.

— Да полно их. Настоящим именем никто и не назовется. Насчет трассы...

— Она, махнув рукой, недовольно поморщилась. — Сейчас даже из Хохляндии здесь трутся. Я три дня назад с одной сцепилась.

— Интересно, — глядя вслед отъехавшей машине ГАИ, покачала головой молодая, — что она наделала, эта Машка?

— Кто-нибудь подцепил сифу, — фыркнула вторая. — А может, и СПИД. Вот и...

— Эти из уголовки, — перебила ее молодая, — а они заразой не занимаются. Наверное, это где-то в стороне от Симферопольского, я что-то слышала. Там, кажется, убили шофера легковушки и бабу какую-то чуть не пришибли. Наверное, Машка эта видела что-то, вот и ищут. Дура, видно, ляпнула кому-то. Про то, что на трассе видишь, молчать надо. Теперь ее и менты, и бандюги ищут. В любом случае прибьют, — уверенно сказала она. — Даст показания ментам или не даст, свидетелей живыми сейчас не оставляют.

— А может, она знает что-то о бойне в городе. Там, говорят, тульских побили страсть сколько. И москвичей двоих или троих.

— Ты лучше молчи, а то договоришься. Будут, как и Машку, искать. Ее, наверное, уже прибили.

— Да? — недовольно сказал в сотовый телефон лежавший на кровати Иннокентий.

— Где сумка? — услышал он мужской голос.

— Что? — испуганно переспросил он.

— Ты знаешь что, — усмехнулся мужчина. — Слушай внимательно, козел.

Если хоть слово ментам вякнешь, ты покойник. Впрочем, мусорам тебе говорить не в жилу. Но если решишь в тюрьме спрятаться — намыль задницу. Как только в камеру попадешь, на парашу сядешь и кукарекать будешь. Где сумка? — снова задал он напугавший Иннокентия вопрос.

— Кто ты? — робко спросил он.

— Сумка где?! — рявкнул звонивший.

— Да иди ты! — воскликнул побледневший Иннокентий, отключив, положил телефон на стол и не мигая уставился на него. Потом осторожно поднялся. Несмело шагнул. Еще раз. Его лицо покрылось каплями пота. Он что-то прошептал, схватил телефон и набрал номер.

Розова всхлипнула и отшвырнула небольшое зеркало. Стоявший рядом врач вздохнул.

— Как говорят, — тихо сказал он, — были бы кости, мясо...

— Ну что вы говорите?! — со слезами спросила Татьяна. — Это же... — Приподняв руку, показала длинный рубец на левой груди. — Я ведь молодая. У меня была упругая, высокая грудь! А теперь. — И безудержные рыдания сотрясли ее тело.

— Все будет хорошо, — неуверенно успокоил врач. — Тем более...

— Уходите, — плача, попросила Татьяна.

— Только после того, — не терпящим возражений голосом проговорил он, — как закончим перевязку.

Стоявший за дверью палаты Розовой молодой упитанный мужчина в белом халате быстро пошел по коридору. Зайдя в кабинет, плотно прикрыл дверь. Снял телефонную трубку, набрал номер.

— Да, — ответил женский голос.

— Поговорить с ней больше не удается, — быстро сказал он. — Ментов, правда, убрали.

— Мне нужно знать все, — требовала женщина, — И чем раньше я узнаю, тем больше у нее шансов остаться живой.

— Да ей сейчас, — хмыкнул он, — здоровье вроде как шло и ехало. Ей бинты сняли. На лбу так, маленько. А вот левая грудь как надвое разрезана, да и нога сохнет. Врачи говорят...

— Мне плевать на ее здоровье, — нервно перебила его женщина. — Мне нужно все знать. Надеюсь, ты меня понял правильно?

Услышав гудки отбоя, он со вздохом положил трубку.

— На кой мне все это понадобилось? — спросил он себя.


29 


— Значит, ты мне сказал не все, — недовольно проговорила Екатерина.

Положив телефон, покачала головой. — Кто же ему звонил? — спросила она себя. — И как могли узнать номер его сотового телефона? Неужели кто-то из наших кому-то стучит? Лорка! — вспомнила она. — Но как она могла узнать номер Кеш-киного телефона? Рыбак, — тут же нашла ответ Астахова. Вскочив, нервно прошлась по комнате. — Что же ты мне, братик, сразу не сказал? — сердито спросила она находившегося в тульской клинике Иннокентия. — Надо ехать к нему. Вот почему он просил убрать всех, кто был с ним. Поэтому и Таньку прикончить не успели. Так.

Значит, надо найти водителя «КамАЗа». Он сейчас чувствует себя в безопасности и наверняка может кому-то из приятелей рассказать обо всем. И тогда... А мне-то что? Главное — взять то, ради чего Кешка напал на Тараканова. Но откуда у него это? То, что Тараканов мог везти деньги, допустимо. Но чтобы он связался еще с чем-то... Нет. Но тогда выходит, что это везла Танька? Значит, она с кем-то связана. Почему об этом не знал Арсентий? А он не знал. Иначе вел бы себя по-другому. Подожди, Комод не зря говорил, что смерть Кешки многое решила бы.

Значит, Арсентий боится, что милиция выйдет на Кешку и тот расскажет о сумке.

Милиция надавит на Таньку, и она, конечно же, все расскажет и выведет на Арсена. Не похоже на Арсентия, чтобы он убивал милиционеров да еще оставил пистолет со своими отпечатками. Но почему он все-таки так сделал? — попыталась найти она ответ. — Он что-то говорил о Губе, — вспомнила Екатерина. — Губа. Вот кто может помочь. А где его искать? Он сейчас наверняка прячется от людей Арсена, который попытается найти и убить его. Впрочем, Губа сам наверняка хочет рассчитаться с Арсентием. Но что произошло между ними? Губа поможет. Надо только найти его. Но как?.. Горыныч, — фомко позвала Екатерина. Тот вошел почти сразу. — Мне нужен Губа, — сразу перешла она к делу, — зачем — я все объясню.

— Губа нужен и Арсену, — усмехнулся Горыныч. — Он подставил его на своей даче. Потом убил бабу. Свою любовницу. И это все взвалили на Арсена. Там пять или шесть трупов и пистолет с отпечатками Арсена. Так что...

— Мне плевать, что там! — раздраженно прервала его Екатерина. — Ты можешь найти Губу?

— Губа знает, что я человек Арсена, — уклончиво отозвался он. — А как мы только что говорили...

— Мне нужен Губа! — громко повторила она. — И ты должен найти его!

— Привет! — В комнату вошел Рыбак. Екатерина замолчала и испытующе посмотрела на него. — Что за дела? — улыбаясь, поинтересовался он.

— Да пытаемся Губу найти, — спокойно, не отводя глаз, сказала Екатерина.

— Моли Бога, — с усмешкой прервал ее Рыбак, — чтобы Губа не нашел тебя.

Тут разговор идет, что кто-то из парней Арсена бабу Губы шлепнул. Так что он вполне может нанести ответный удар по тому же месту.

— Тогда пусть едет в Тулу, — усмехнулась Екатерина. — Пассия Арсентия там, в больнице лежит. Вот это и будет удар по тому же месту, — передразнила она его.

— Ты чего здесь? — Рыбак взглянул на стоявшего Горыныча.

— Он мне нужен, — ответила за Горыныча Екатерина. — Я с ним разговариваю. А вот что тебе здесь надо? — насмешливо спросила она. — Ведь это моя комната. А его, — она кивнула на Горыныча, — ко мне приставил Арсентий, мой муж. Ты же всего лишь исполняющий обязанности Астахова Арсентия, известного всем как Арсен. Выйди, — она махнула рукой на дверь, — и отныне не смей врываться ко мне без стука и моего разрешения.

Рыбак бросил быстрый взгляд на стоявшего с непроницаемым лицом Горыныча, повернулся к Екатерине и прошипел:

— Ладно. Деньги тогда будешь получать от Арсена переводом, стерва. — Екатерина рассмеялась. Рыбак вышел и с грохотом закрыл дверь.

— Зря ты с ним так, — сказал Горыныч. — Рыбак — скользкий тип, и от него пакости можно ожидать в любое время. Он сейчас наверху блаженства. Как же-к рулю встал, а ты его мордой в собственное говно. Зря, — повторил он.

— Мне плевать на его руль. Если что, все парни, я уверена, будут за меня. Рыбака большинство недолюбливает. Тем более сейчас. Он был сволочью, а сейчас вообще стал заноситься...

— Поэтому и не стоило его трогать, — повторил Горыныч. — Такие, как Рыбак, никто. Но все время мечтают получить пусть небольшую, но власть. И, если им это удается, считают себя богом и царем. Губу я попробую найти. Не обещаю твердо, но попробую. И вот еще что, — тихо добавил он, — если Губа нужен для того, чтобы расправиться с Розовой, я готов. У меня есть к ней небольшой счет.

Из-за нее совсем недавно погиб мой двоюродный брат. Он не имел никакого отношения к нашим делам, его сбила машина, которой управляла Розова. Это было...

— Я помню, — кивнула Екатерина. — Арсен тогда еще «увязывал», он так говорил, с родителями парня. Но...

— Мы с ним даже не дружили, но Розова — стерва, и я с удовольствием сверну ей голову.

— Давай сейчас забудем о Розовой, — сказала Екатерина. — Если ты действительно хочешь мне помочь, нужно...

— Я помню, — усмехнулся он, — убрать Арсена. Но ребята за него. Многие просто сочувствуют, но немало и таких, для кого он авторитет.

— А ты скажи этим ребятам, что авторитетом Арсена сделал мой отец Скелет, о нем вся Москва знает. Вот благодаря кому Арсентий поднялся. Да,у него есть ум. Он умеет рисковать. Не труслив. Но...

— Катя, — Горыныч взял ее за руку, — давай не будем говорить о нем. Я помогу, потому что люблю тебя.

Она пристально посмотрела ему в глаза и, порывисто обняв, прильнула к его губам.

— Я сейчас, — прошептала Екатерина, — дверь закрою.

— Сучка, — процедил Рыбак, — тварь поганая. А этот сучонок Арсен ему свою бабу доверил. Вообще-то он молчал, но морда была довольная, как будто в лотто-миллион выиграл. Козел!

— Ты кого это? — услышал он. Повернувшись, увидел невысокого крепкого парня.

— Да так, — буркнул Рыбак.

— Мотались мы в Тулу, — сказал парень. — Там кипиш — тульских положил кто-то. Но я базар слышал, что они меж собой перегрызлись. Комода кто-то подставил. Его менты уделали. Он с парнями мусора одного замочил или двух. Ну и его. Тоже мент вроде. Пятов. Базар идет, что этот Пятов на кого-то ишачил. А тот мусор, которого Комод сделал, копал под...

— Слушай, Холм, — недовольно сказал Рыбак, — я послал тебя все выяснить, а ты мне «вроде», «слышал», — передразнил он парня. — Так нельзя, надо про такие дела узнавать точно.

— Сидя в столице, — огрызнулся Холм, — учить легко. Там сейчас знаешь как мусора свирепствуют? Да, я еще от одного слышал... — Вспомнив о поучении Рыбака, смущенно замолк на мгновение, а потом сказал:

— Ну, в общем, менты какую-то телку разыскивают. Базарят, что она была там, на озере, где Таракана с Розовой делали. Вот это проверить никак не мог, мусоров знакомых нет. А те, которых знаю, спят и видят, как на меня наручники надевают.

— Понятно, — кивнул Рыбак. — Значит, у ментов какая-то зацепка появится. Конечно, если они эту бабу найдут. А что у них есть, не слышал?

— Нет, но с одной «дальнобойщицей» побазарил. Она мне тоже шепнула, что спрашивают мусора дорожных. Машу ищут.

— Машу? — переспросил Рыбак. Холм молча кивнул. — Ясненько, — усмехнулся Рыбак. Немного подумав, решил:

—Вот что, ты возьми парочку ребятишек и прокатись до Ефремова. И так, между прочим, с дорожными поговори. Может, кто чего слышал про эту Машку? У них такие слухи быстро разносятся. Наверняка уже и где-нибудь в Дагестане базар идет. А уж там, где это случилось, тем более. Было бы хорошо найти ее.

— А на кой она тебе нужна? — удивился Холм.

— Нужна. Ну так как? — взглянул он на Холма. — Прокатишься?

— Командировочные выписывай, — усмехнулся тот, — и покачу. С собой пару ребятишек цепану и...

— Все, — перебил его Рыбак, — деньги сейчас дам.

— Понятно, — кивнул Арсентий. — Значит, убили его. А он ничего передать не хотел? — спросил он. — У него там где-то записная книжка была. Посмотри...

— Думаешь, я тебе за «спасибо» буду говорить? — прервал его раздраженный женский голос. — Мне и так проходу не дают. Мол, твой мужик на мафию работал. Из-за него двое погибли. А ты мне спасибо скажешь, и все? — сердито спросила женщина. — В его книжке я уже кое-что вычитала, милиции наверняка будет интересно. Я успела спрятать блокнот его.

— Сколько ты за этот блокнот хочешь? — сдержанно поинтересовался Арсентий.

— Вот что, — немного помолчав — он слышал ее дыхание, — решила женщина.

— Приезжай. Тогда и поговорим. А так, по телефону, не разговор. И не бойся, никому говорить не буду. Пока не буду. И не вздумай меня убивать, — смеясь, предупредила она побелевшего от злости Арсентия. — Я знаю, кому блокнот отдать.

И если со мной что-нибудь случится, тебя сразу арестуют.

— Мы не договоримся, если ты будешь бояться меня, а я не верить тебе. В общем, так, я приеду послезавтра. И предупреждаю: если со мной что-то случится, ты понимаешь, о чем я, из тебя нарежут много тонких полосок. Договоримся — получишь бабки, разумеется, если блокнот существует.

— Подожди. — Арсентий услышал удаляющиеся шаги. Он уже начал терять терпение, когда женщина заговорила снова:

— Слушаешь?

— Угу.

— "act., — прочитала женщина. — Розова Т. Кешка". Еще? — спросила она.

— И это все? — Арсентий усмехнулся. — Тогда...

— "Разыскивают свидетеля. Часы. «Маше от сестры С.». Все. Больше ничего не скажу, приезжай.

Криво улыбнувшись, он отключил телефон.

— Хреново сиднем сидеть, — недовольно проворчал Астахов и лег на кровать. — Значит, менты на кого-то вышли. Скорее всего Маша — это та баба, которая была в «КамАЗе». О водителе они пока не знают. Таньку могут прижать, и она расколется. Значит... Впрочем, не столько Танька, сколько Кешенька. Этот щенок будет со слезами говорить все, что знает. А знает он не так уж и мало. За иконами раз даже со мной ездил. К Таньке я, наверное, правильно не заходил, иначе бы менты меня впутали. Впрочем, сейчас еще хуже. Вот Губа, сука, обидчивый какой! Это он, падла хренова, наказывают меня за тот наезд, сучонок!

И пропал куда-то, гнида. Парни вроде везде проверили, нет его, козла. И шкуру свою завалил. Прямо у ментов на виду. Лихо работает. Сейчас наверняка пытается выйти на меня. Пожалуй, опаснее врага у меня не было, — усмехнулся Астахов. — Интересно, знает ли он правду о своей невесте? Ведь его тогда почти до суда довели. Он после этого и начал постреливать. Ну ладно, Эдик, посмотрим, на чей хрен муха сядет.

Губа протирал разобранную винтовку. Поднял ствол, приложил к правому глазу. Зажмурив левый, посмотрел на светящееся окно. Поморщившись, отвел ствол.

Он прищелкнул оптический прицел, когда в комнату вошел Дед.

— Слышь, — он хмуро посмотрел на Губу, — парни недовольны. Сидим, говорят, как в камере. Если делать чего, то давай. А так...

— Всему свое время. — Вскинув винтовку. Губа прижал приклад к плечу и навел ствол на Деда. Тот отшатнулся.

— Ты чего? — выдохнул он. — Крыша поехала?

— Дед. — Губа встал и повесил винтовку. — Пусть твои парнишки ходят куда хотят. И делают что пожелают. Но если, — он взглянул на Деда, и тот увидел его как бы прицеливающиеся глаза, — хоть слово обо мне где-то вякнут, ты умрешь первым, понял? — спокойно спросил Губа.

— Как не понять? — усмехнулся в бороду Дед. — У тебя взгляд такой, будто на мушку меня берешь. Вот как давай решим. Я чувствую, что ребята тебе для дела нужны. Ты с квартиры слиняй куда-нибудь, а мы здесь будем. Как, значит, понадобимся — сообщи. Сразу приедем в полной боевой. Парнишки лихие, кровь льют, я бы даже сказал, с удовольствием. За тебя, понятное дело, слышали.

Побаиваются. Работать согласны. Но вот так, — он обвел комнату руками, — сам понимаешь. Дело молодое. Им бы...

— Я сегодня вечером уйду, — перебил его Губа. Он был недоволен тем, что вызвал парней раньше времени, и сейчас особенно жалел об убитых им самим Штыке и Зубастике. — Но помни, что я сказал. — Уложив винтовку в скрипичный футляр, Губа взглянул на Деда.

— За это вообще не волнуйся. Они понимают, что язык лучше на привязи держать. Но вот что. — Дед кашлянул. — У них с финансами хреновато.

— Вот, — достав две тысячи долларов. Губа положил на стол, — надеюсь, на неделю хватит. И еще тебе вот бабки. — Он положил на стол еще тысячу зеленых. — Покрутись по барам и осторожно выясни, где может быть Арсен. Только очень осторожно.

— Так понятное дело, мне пока еще жить не надоело. Всего-то сорок два стукнуло. Я еще и душой, и телом молод.

— Смотри не состарься раньше времени, — улыбнулся Губа.

— Да уж постараюсь, — захохотал Дед.

С бородатым Савелием Дедовым Губа познакомился во время первого ареста по обвинению в убийстве изменившей ему невесты и ее мужа. Дед, так он представлялся, ранее дважды судимый за хранение огнестрельного оружия, был задержан с двумя револьверами и двадцатью патронами к ним, когда хотел продать их на Курском вокзале. Но в этот раз адвокат, которому он пообещал хорошо заплатить, уверял его, что сидеть он не будет. Зацепка была. На изъятых револьверах не было отпечатков его пальцев, и он настаивал на том, что оружие ему подкинули. Оба задержавших его милиционера были совсем молоды и только что надели форму. И разумеется, допустили ошибку, начав обыск вещей задержанного без понятых. Дед вышел через пять дней после Губы и сразу приехал к нему. Губа, с детства занимавшийся стрельбой из винтовки, знал, что он будет делать. Никто не догадывался, чем Губа занимался в Чечне. Он был наемником на той грязной и никому не нужной войне. И оттачивал свое мастерство в стрельбе по людям. Ему это нравилось. Вернувшись домой, он хотел убивать, но не знал, с кого начать. А тут пришел Дед и напомнил ему сказанное им в тюрьме: выйду — буду киллером. И предложил пять тысяч баксов за убийство одного человека. Губа не выслеживал его, не изучал его привычек. К этому он пришел позже. Он просто дождался свою жертву у его гаража. Когда человек заехал в гараж и стал выходить из машины, выстрелом в лоб из пистолета с глушителем Губа убил его. Он не выбрасывал оружие, как это обычно делают профессионалы, и поступал так намеренно. Если будут брать — драться до последнего патрона, а потом застрелиться.

Его трижды задерживали. Но Губа сразу, как только появились большие деньги, нашел себе отличного адвоката. Он платил ему ежемесячно. За три года практики в качестве убийцы его задерживали всего три раза и не по обвинению, и даже не по подозрению, а надеясь на счастливый случай. Адвокат немедленно появлялся, и уже через несколько суток Губа, насмешливо улыбаясь, поглаживая указательным пальцем раздвоенную шрамом губу, выходил на свободу. Правда, его популярность четырежды чуть не стоила ему жизни. Ему пытались отомстить люди убитых им авторитетов. Дважды просто повезло, а дважды он сумел опередить пытавшихся его убить.

У него была еще одна никому не известная квартира, и он решил последовать совету Деда оставить парней одних. Они были нужны ему. Губа знал, что очень скоро выйдет на след Арсена, и понимал, что тот будет не один.

Поэтому он и вызвал Деда, у него были умеющие быстро и метко стрелять парни, которые, что было немаловажно, были неплохими специалистами в рукопашной схватке.

— Здравствуй. — Выйдя из двери, Зоя улыбнулась.

— Привет, — кивнул Игорь.

— Знаешь, — смеясь, она подхватила его под руку, — мне все девчонки говорят: что это у тебя такой кавалер стеснительный? Симпатичный мужчина, а когда тебя встречает, как мальчишка краснеет. Ведь уже три дня ходит, встречает и провожает, а ни разу не поцеловал. — Она быстро оглянулась и чмокнула его. И, ойкнув, замерла. Игорь прижал ее к себе. Чуть отдернув голову, она посмотрела ему в глаза.

— Я люблю тебя, — выдохнул он и осторожно поцеловал ее в губы.

— Ты какой-то кипиш обещал. — Войдя в комнату, Азиат посмотрел на Астронома, сидевшего в обнимку с молодой смазливой женщиной. — А уже трое суток прошло, и ни хрена.

— Всему свое время, — улыбнулся тот.

Азиат, подойдя к столу, взял бутылку пива. Сделал несколько глотков и со стуком поставил бутылку на стол. Астроном увидел его недовольное лицо и спросил:

— Не вышло?

— У них крыша есть. Я сунулся, а мне сразу — стоп. Мол, обращайся к мытищинским. — Поморщившись, достал сигарету.

— А кто из мытищинских?

— Хрен его знает. Не уточнял.

— Вообще-то правильно сделал, — улыбнулся Астроном. — Меньше знаешь — здоровее будешь.

Бросив взгляд на насмешливо фыркнувшую женщину, Азиат покосился на него и зло спросил:

— На кой ты сюда телок таскаешь? Если какой кипиш выйдет, считай, все.

Они же...

— Если война с кем будет, нам с ходу кишки выпустят и не будут хату искать.

— Ты думаешь, о чем базаришь?! — рассвирепел Азиат. — А ты дергай отсюда! — повернулся он к женщине. Та, вжавшись спиной в стену, испуганно смотрела на него.

— Никуда я не пойду, — сказала она.

Рыкнув, Азиат с силой ударил женщину в лоб. Она ударилась затылком о стену, на какое-то мгновение замерла, обмякнув, и упала.

Астроном ухватился за край стола, рывком перевернул его, отбросил в сторону и, подбежав к женщине, присел. Потом взглянул на Азиата:

— Ты убил ее! Ты понимаешь, что наделал?! — Он вскочил.

— И что? — безразлично пожал плечами Азиат. — Подумаешь... — Усмехнувшись, поднял с пола бутылку «Баварии». — Не разбилась. — Зубами содрал пробку. — А наша бутылка, наверное...

— Ты придурок! — истерично прокричал Астроном. — Ты понимаешь, что сделал?!

— Не визжи, — спокойно ответил Азиат. — Подумаешь, шалаву мочканул.

Парни ночью ее бросят где-нибудь в первом дворе, и все.

— Думаешь?! Ее подружки знают, что она со мной покатила! А найдут ее — ко мне претензии будут!

— Да хрен кто чего докажет, — равнодушно ответил Азиат.

— И доказывать не будут! — шагнув к нему, громко сказал Астроном. — Приедут и башку разнесут. Ты знаешь, кто ее мама?!

— Да видел я всех мам и пап знаешь где?

— Так вот ты и будешь с ними разбираться. Не я, а именно ты.

— Разберусь, — буркнул Азиат. — А ты вот что, дергай отсюда. Ты мне на хрен не нужен.

— Ты не особо блатуй, — разозлился Астроном. — Здесь почти все куплено мной. На мои бабки!

Азиат резким ударом в подбородок сбил его на пол. И сильно, по-футбольному, пнул в бок.

— Сука! — Наклонившись, ударил Астронома в солнечное сплетение. — Все твое... Да я тебя знаешь, сука, где видел?! — Снова коротко размахнувшись, ударил лежавшего без сознания Астронома в живот. Поднявшись, вытащил пачку сигарет. — Похоже, надо валить отсюда. — Закурив, повернулся к убитой женщине.

— Сучка, ведь говорил, сдерни отсюда. — Услышав стук двери, шагнул к выходу из комнаты.

— Привет, — остановилась перед ним Лиза. — Тут Рыбак. Ты хотел с ним переговорить. Оттеснив ее, Азиат отошел от двери.

— О чем хотел побазарить? — небрежно поинтересовался стоявший около входной двери Рыбак.

— Да сейчас базарить не о чем, — сказал Азиат. — Потом...

— Ты меня за кого держишь? — Рыбак открыл дверь. — Помогите! — раздался из комнаты отчаянный крик. Рыбак, вздрогнув, обернулся. Стоявшие на площадке парни выхватили пистолеты и направили стволы на закрытую Азиатом дверь. Тот поднял руки.

— Все путем, это...

— Убью! — Дверь открылась, и оттуда грохнул выстрел. Двое боевиков Рыбака тут же ответили. Рыбак, пригнув голову, рванулся вперед. За ним с визгом бросилась Лиза. Парни по разу выстрелили в метнувшегося на кухню Азиата. Одна из пуль вспорола кожу на его бедре и расщепила косяк. Боевики рванулись на площадку. Азиат с коротким матом тронул кровоточащую рану, выхватил из-за пояса пистолет. Напряженно глядя в дверной проем, щелкнул предохранителем. На лестничной площадке послышались возбужденные голоса жильцов. Поняв, что в квартире никого нет, Азиат осторожно шагнул в дверь. Снова коснувшись отдающей жгучей болью раны, остановился. Никого не увидел. Покосившись на входную дверь, из-за которой доносились громкие голоса, вошел в комнату. Там с тремя кровавыми следами от пуль на груди лежал Астроном. У его правой руки Азиат увидел газовый пистолет.

— Поиграл в крутого, — усмехнулся он. Достал из шкафа дипломат. Сунул пистолет под рубашку сзади, с дипломатом в руке шагнул к открытой балконной двери. Выйдя на балкон, сорвал с веревки длинное полотенце, поверх джинсов туго перетянул рану и посмотрел вниз. Примерно в трех метрах от балкона росла высокая ветвистая береза. Просунув под ручку дипломата веревку, обмотал ее вокруг талии. Убедившись, что поблизости никого нет, прыгнул. Легко достав до ствола, осторожно спустился вниз и быстро пошел в глубь небольшого сквера. В это время к подъезду подъехали две легковушки. Из-за угла дома выскочили люди в пятнистой форме. Но Азиат уже ничего этого не видел.

— Вон она, — кивнул сидевший на заднем сиденье мощного мотоцикла длинноволосый парень. Выплюнув сигарету, надел на голову шлем. Сидевший за рулем боевик нажал на газ.

***

— Что-то произошло? — пытливо всматриваясь в лицо идущего рядом Игоря, спросила Зоя.

— Ага, — кивнул тот.

Она удивленно, видимо, ожидая другого ответа, остановилась.

— Я думала, ты скажешь, что...

— Я сказал правду. Почему я от тебя что-то должен скрывать?

— Я сразу поняла, хоть отец и пытался не показать виду. Я понимаю даже его взгляд. Что произошло? Почему отец попросил охранять меня?

— Ну, во-первых, об этом меня никто не просил. А во-вторых... — Он помолчал. — Я уже говорил, что люблю тебя. — Игорь посмотрел ей в глаза.

— Ну, Поляков, — сердито сказала Зоя, — я же тебя спросила почему...

— Я ответил.

— Вот что. Я, конечно, понимаю твое нежелание подводить отца. И с удовольствием утерла носы сотрудницам нашей службы — целовалась с тобой. Но это не значит, что я дура. Пока. — Зоя быстро пошла к остановке. Досадливо вздохнув, Игорь заспешил следом. Слева взревел мотором мотоцикл. Игорь рванулся вперед, в прыжке сбил Зою на асфальт, закрыл ее собой. Мотоцикл выскочил на пешеходную дорожку и остановился.

— Привет от Арсена! — громко крикнул сидевший сзади человек и вскинул руку с пистолетом. Игорь, прижимая спиной пытавшуюся подняться Зою, тоже выхватил оружие. Два выстрела слились в один. Пробив закрывавшую лицо затемненную пластмассу, пуля вошла в правый глаз стрелявшего парня. Тот повалился назад. Его пальцы намертво сжались на куртке водителя. Мотоцикл вместе с седоками завалился набок. Вскочив, Игорь бросился вперед. Он успел ударить кричавшего от боли мотоциклиста — «харлей» придавил ему ногу — рукояткой пистолета. Державшиеся поодаль зеваки громко обсуждали случившееся.

— Расступись! Уголовный розыск! — подняв руку с удостоверением, властно крикнул Поляков. Почувствовав, как мотоциклист зашевелился, вдавил ствол пистолета ему в бок. — Кто нанял? — быстро и тихо спросил Игорь.

— Астроном, — промычал мотоциклист. К ним подбежали двое милиционеров.

— Вы ранены? — помогая подняться Зое, спросил молодой мужчина в форме.

Увидев на своей груди кровь, она бросилась к Полякову.

— Отвезите ее домой, — кивнув на Зою, приказал Игорь.

— Я тебя не оставлю, — заявила присевшая рядом с Игорем Зоя.

— Мне сразу легче стало, — улыбнулся он. Не отвечая, она осторожно взяла его прижатую к животу руку и попробовала отвести.

— Все нормально, — по-прежнему с улыбкой заверил Поляков. Но она увидела кровь между пальцами и закричала:

— "Скорую"! Капитан ранен!

— Из-за тебя, — Рыбак с размаху влепил пощечину Лизе, — я чуть было не влип в дело с трупом! — Он ударил ее снова. — Меня едва не пристрелили твои приятели! Ты специально устроила это!

— Хватит! — Она укусила его за руку, которой он сжимал ее блузку.

Вскрикнув, Рыбак отдернул руку. Лиза бросилась к двери. Шагнувший ей навстречу рослый парень сильным ударом сбил ее с ног.

— Кто придумал это?! — злобно спросил Рыбак.

— Да она в отрубоне, — усмехнулся рослый.

— Вижу, — бросил Рыбак. Он выматерился и шагнул к двери.

— Что с ней? — спокойно спросил парень. Не отвечая, Рыбак вышел. — Понял, — коротко улыбнулся парень, — Не тронь ее! — услышал он голос Рыбака. — Поехали.

— Он крикнул: «Привет от Арсена», — сказала в телефонную трубку Зоя.

— Хрен с ним! — ответил отец. — Ты как? Что с Игорем? Я сейчас же еду!

— Она услышала гудки отбоя.

— Папа, — вздохнула Зоя, — ты все еще считаешь меня маленькой. А говорят, работа в милиции делает человека грубым. Я люблю тебя, папа.

— Все путем, — кивнул худощавый молодой мужчина со шрамом на подбородке. — Я уже почти завершил войну. Там один остался. Ножом кого-то отрабатывал, что-то не поделили.

— Слышал, — ответил Арсентий. — Дело здесь не в дележе. — Он криво улыбнулся. — Принцип нашей жизни: хочешь жить — убей сам. Потому что жить мы хотим широко, не считая денег и никому не завидуя. Так что это — наше правило.

Чтобы жить — убей. Вот что. — Он взглянул на худощавого. — Съезди к Горынычу, ты с ним в хороших отношениях. Он знает адрес, где может сидеть Губа. Мне нужен этот адрес. Мне нужно найти Губу, — прошипел он.

— Так Дедов наверняка знает. Он с Губой одно время и работал вместе. А уж клиентов он Губе находил. Ведь и ты...

— В натуре, а я и забыл. Губа мне номер телефона этого Деда давал. По номеру адрес найду и...

— Я адрес Деда и так знаю, — проговорил худощавый.

— Дик, — сказал Арсентий, — привези мне Деда. Он знает, где Губа.

— Да он козел! Чего он, падла гребаная, хочет?

— Не важно. Главное — я хочу убить его. И не просто, — улыбнулся Арсентий, — а как можно медленнее. Привези мне Деда.

— Ништяк, — выразил свое согласие Дик и шагнул к двери.

— Возьми парней, — посоветовал Астахов. — Губа может быть у Деда. А если и нет, то у него парнишки бывают. Так что лучше прихвати с собой кого-нибудь. — Дик кивнул. — Да, и заскочи или лучше пошли кого-нибудь на Севастопольский. Помнишь, там...

— Помню, — кивнул Дик, — ты отдал адрес Губе. Зачем тебе этот Доцент понадобился? Это Губа его шарил. Упустил великий киллер.

— Ты Доцента ко мне привези, — сказал Арсен.

— Он-то что тебе сделал? — недоуменно спросил Дик. — За что ты его-то...

— Он мне поможет узнать кое-что про Таракана, — буркнул Астахов. — Самуэль наверняка сказал ему. Тут базар идет, что там какая-то сумка была.

Вроде как с камешками. Вот Доцент мне и расскажет.

— Не думаю, что у Таракана было что-то серьезное, — пожал плечами Дик.

— Меня не колышет, — разозлился Арсентий, — что ты думаешь! Ты привези мне Доцента. Вернее, пошли кого-нибудь. Ты поедешь за Дедом. Губу надо найти и кончать с ним. Он опасен.

— Это не Арсен, — покачал головой лежавший на кровати с перебинтованным животом Игорь, — Астроном. Кажется, я знаю такого, — осторожно кашлянул и, приглушенно охнув, прижал ладони к животу.

— Осипов Олег, — кивнул Николай Васильевич. — Учился в университете. С третьего курса был отчислен за вымогательство денег у иностранных граждан.

Хотели судить. Но почему-то дело прекратили. Потом был на подхвате у валютных дельцов, скупал доллары у ГУМа. Год назад неожиданно создал группу. Правда, там какой-то Азиат появился, Тимур. Вот они и стали вместе промышлять. Сначала по мелочи — бабуль на улицах обирали. Потом сумели как-то заставить хозяев нескольких ларьков платить за охрану. Астронома пару раз брали, но он отделывался легким испугом. Тимур ведет себя умнее — нигде не засвечивается.

Была информация о том, что у него имеется оружие. Брали его, мне один знакомый сыщик рассказывал, но отсидел он положенное и вышел. Акаев его фамилия. В Москве уже два года. Умерла его тетка и оставила ему квартиру. Он продал ее.

Живет у Астронома. Ну что же, — сказал Николай Васильевич, — надо ехать к Астроному. — Он сжал крепкие кулаки. — Хотел, сволота, моими руками с Арсеном покончить. Тот сейчас в розыске. Вот тварь! — Он поднялся. — Ты выздоравливай.

— Ты куда собрался? — спросила стоявшая у двери Зоя. Он посмотрел ей в глаза:

— Ты, дочь, вот что, не оставляй его. Он любит тебя.

— Я знаю. Но ты не уходи от ответа. Куда ты собрался? Вот что, папа, если ты поедешь к Астроному, я обращусь в милицию. И он, — она кивнула на Полякова, — если действительно любит меня, скажет мне все.

— Вот что значит дочь сыщика, — гордо заявил Барсуков. — Сразу на болевой. Или сдаешься, или руку сломает. Молодец.

— Она права, — сказал Игорь, — вам не следует...

— А я так хотел, чтоб он моим зятем стал, — с притворным сожалением проговорил Барсуков, — и вот, здрасьте пожалуйста. Он еще мне никто, а туда же.

Все. — Увидев, что Зоя хочет что-то сказать, он вскинул руки. — Сдаюсь, буду сидеть дома и смотреть футбол. И чтоб уж быть честным до конца, — засмеялся Барсуков, — можно мне пару-тройку сигарет выкурить?

— Футбол у телевизора без сигареты, — подал голос Игорь, — то же самое, что закуска без выпивки.

— Набираешь очки, — сказал ему Барсуков. — Ты бы женилась на нем, то бишь вышла бы замуж за него, а то ведь так его и убьют где-нибудь. Он же под пули, как...

— Придется выходить, — с деланным сожалением прервала отца Зоя. — Жалко. Молодой, красивый. Все. -Покраснев, она повернулась к отцу. — Как из госпиталя выходит, заявление подаем.

— Вот это да! Перспектива сделаться дедом у меня становится вполне реальной.

— Папа! — окончательно смутившись, воскликнула Зоя.

— Что папа? — проворчал он. — Вы уже не в том возрасте, чтобы говорить вам, что детишек аисты приносят. К тому же еще лет пять, и все, сами уже не в том возрасте будете, чтоб детей рожать. А сейчас, — он подмигнул Игорю, — самое время. И я еще жив. А будет внук или внучка — лет на десять больше положенного проживу.

— Тогда, — засмеялась Зоя, — иди, папа, мы этим прямо сейчас займемся.

— Здорово. — Посмеиваясь, Екатерина взглянула на мрачного Рыбака. — Значит, пошел союзников набирать? — Не выдержав, громко рассмеялась.

— Хорош тебе, — буркнулРыбак.

— Зачем тебе Астроном понадобился? — Она вытерла выступившие слезы. — Звезды, что ли... ха-ха... пересчитывать... ха-ха...

— Хватит! — крикнул он.

— А ты не ори на меня! Не забывай, кто ты есть! Здесь все, — на обвела глазами помещение небольшого кафе, — мое. Ты просто Арсенова шестерка, и никогда тебе не стать маршалом, так ефрейтором и помрешь. И, — подойдя к нему, потрясла кулаком перед его носом, — никогда не смей повышать на меня голос. А то потеряешь все.

Бросив взгляд на стоявших у двери четверых парней. Рыбак побледнел от охватившей его ярости и с ненавистью процедил:

— Зря ты так. Я не хотел тебе плохого. Но ты напрасно это сказала.

— Что? Ты меня еще пугать будешь? Он, не отвечая, быстро пошел к выходу.

— Сволочь! — закричала ему вслед Екатерина. — Ты за это перед Арсеном ответишь!

В глазах сидевшего в углу Горыныча мелькнуло неудовольствие. Екатерина неожиданно громко выматерилась и взглянула на него. Подхватив лежавшую на столике сумочку, шагнула к дверям.

— Поехали, — сердито бросила она. Горыныч пошел следом. Стоявшие у бара три парня многозначительно переглянулись.

— Арсен узнает, — негромко сказал один, — обоим головы оторвет.

— Она уже на нем крест поставила, — заметил другой. Мол, хана Арсену.

Внаглую с Горынычем крутит.

— Он-то не боится, — покачал головой третий. — Лично меня под автоматом на нее хрен залезть заставишь. Все трое засмеялись.

— Здесь, — остановившись у подъезда, кивнул один из четверых парней. — Короче, так, заходим и спокойно, без нажима, суем хозяйке удостоверения. Мы из милиции, нам нужен Михайлов Иван Дмитриевич. Ты, — коротко улыбнувшись, посмотрел он на среднего роста плотного парня, медик. В общем, бандюг взяли, и нам приказано доставить Михайлова на опознание.

— А если он на хрен нас пошлет? — спросил другой. — Чего тогда?

— По черепу, — ответил первый, — и в тачку. Хозяйку и пацана мочить придется.

Остановив машину, Губа приложил ко рту платок, сунул руку в карман легкой куртки и вошел во двор. Он знал, куда и зачем идет. Полчаса назад позвонил адвокат и сообщил, что его разыскивают за убийство в Тамбове. Есть свидетель. Губа знал, что нужно адвокату. Он сказал, чтобы тот приехал к Павелецкому вокзалу, и отправил туда одного парня с тысячей долларов. Правда, его удивил звонок защитника.

— Вот уж не думал, — пробормотал Губа, — что и адвокатам менты что-то говорят. Ведь это на суде запросто всплыть может. И тогда менту, который цинканул об этом, вилы. Но просто так адвокатишка говорить тоже не стал бы.

— Что такое? — удивленно проводил взглядом бегущих к машинам омоновцев молодой мужчина.

— Снова на Михайлова нападение, — ответил старший лейтенант милиции. — Вот туда и...

— Уже было? — спросил молодой. — Но я в дежурке почти час сидел.

Ничего...

— Только что позвонили Коневу. У него стукачей полно. Вот какой-то и сообщил.

— Ваня! милиции.

В комнату вошла Тамара. — Тут к тебе из ...

— Я же говорил! — раздраженно начал Доцент. — Не знаю ничего. Шел по лестнице домой — и тут начали стрелять.

— Иван Дмитриевич, — виновато прервал его первый, — нам приказано доставить вас на Петровку. Задержаны двое. У одного изъят пистолет. Эксперты показали, что...

— Я ничего не знаю! — повысил голос Иван. — И знать не хочу! Так что вы зря теряете время. Заставить меня кого-то опознавать вы не можете. — Парни переглянулись. Увидев короткий кивок старшего, двое сунули руки под рубашки.

Уловивший это Доцент заволновался, но, стараясь казаться спокойным, добавил:

— Впрочем, вы же все равно не отстанете. Поеду. — Он, кряхтя, начал подниматься.

— Вот и правильно, — улыбнулся старший и сказал своим:

— Помогите товарищу. — Двое взяли его под руки и осторожно поставили на ноги.

— Пап. — В комнату заглянул Андрей. Увидев незнакомых людей, поздоровался. — Можно я с пацанами на футбол схожу?

— Конечно, — сказал Иван, — иди. Только чтоб к семи дома был.

Взяв палку, он сделал осторожный шаг. Парни легко поддерживали его.

Старший, чтобы скрыть усмешку, отвернулся. Андрей открыл дверь и хотел выйти из квартиры, но ему дорогу загородил рослый длинноволосый блондин.

— Давай назад, — грубовато проговорил он.

— Мне папа разрешил, — удивленно сказал мальчик.

— Топай домой, — процедил блондин и, желая напугать мальчишку, взмахнул рукой.

— Разве можно так с детьми? — раздался за его спиной укоризненный голос.

— Да иди ты! — Блондин обернулся и тут же отпрыгнул к стене, сунув руку сзади под рубашку. Губа достал его горло носком ботинка. Выхватив пистолет, бросился в квартиру. Андрей, опередив его на какое-то мгновение, закричал:

— Папа!

Вышедший из комнаты в прихожую первым старший, увидев Губу, дернулся назад. Пуля из глушака попала ему в лоб и отбросила назад. Доцент палкой врезал блондину по руке, а локтем — между ног. Раздался выстрел. Губа упал на пол и разрядил пистолет в стрелявшего. Парень упал. Пронзительно кричала Тамара. Иван с перекошенным от боли лицом загородил собой сына и взмахнул палкой. Не обращая на него внимания. Губа выстрелил в горло лежавшему на площадке парню и сунул ему в руку рукоятку пистолета. Рывком переместил его, чтобы он лежал перед дверью, и рванулся к лифту, который тут же открылся. Выдернув оттуда закричавшую толстуху. Губа нажал кнопку второго этажа. По лестнице бежали милиционеры.

— Вы никого не видели, — быстро сказал Доцент сыну и продолжавшей звать на помощь Тамаре.

— Ой, люди! — причитала та. — Да что ж это такое! Это все из-за тебя, ирод! — напустилась она на Доцента. — Чтоб сейчас же убирался! И ноги чтоб твоей больше здесь не было! — Набирая воздух в легкие, на миг замолчала.

— Скажешь про того, — воспользовался этим Доцент, — кто на площадке был, — убьют.

Тамара, испуганно взглянув на него, прижала руки к груди и медленно начала опускаться на пол. Андрей бросился вперед, подхватил и не дал ей упасть.

В комнату ворвались двое милиционеров.

— Стоять! — закричал один. Второй, увидев, что парень, который сидел, согнувшись, в углу, тянет руку к лежавшему поодаль пистолету, прыгнул вперед и ударил его носком ботинка в лицо. В прихожую ворвались трое в черных масках.

Губа, выйдя из лифта, проводил взглядом бежавших наверх троих милиционеров, достал из кармана носовой платок и, что-то негромко насвистывая, неторопливо пошел вниз по лестнице.

— Проходите, — торопил задержавшихся в подъезде людей рослый омоновец.

Приложив платок к носу, тем самым закрывая часть лица, Губа прошел мимо омоновца. Увидев на улице еще нескольких солдат и милиционеров, усмехнулся и обратился к молодой женщине:

— Что случилось?

— Там наверху, — торопливо, радуясь возможности высказаться, начала она, — кого-то убили. Наверное, какого-нибудь коммерсанта.

Молодой милиционер проводил взглядом проходившую пару, вздохнул и посмотрел на часы.

«Скорей бы домой», — подумал он, «Интересно, — делая вид, что слушает по-прежнему говорившую женщину, думал Губа. — Это совпадение или меня пытались подставить? Парень на лестнице узнал меня. Те, в квартире, тоже. Кто они? На кого работают?»

Не находя ответа, вздохнул.

— Да, — говорила женщина, — сейчас время такое. Убьют прямо на дому.

Милиция все равно никого не поймает. У них с бандитами взаимопонимание. Они...

— Извините, — смущенно, по-прежнему держа платок у носа, проговорил Губа, — мне сюда. — Он махнул рукой на торгующих фруктами двух кавказцев.

"Если меня подставили, — быстро шагая по улице, думал он, — то Моисей Авраамыч должен назвать того, кто сообщил ему о готовности Доцента дать показания против меня. Но если бы это было так, Доцент не ударил бы палкой того с пистолетом. Черт, — усмехнулся он, — Доцент, вполне возможно, спас мне жизнь!

Убить его в этот раз — осложнить себе отход. Во-первых, — подходя к своей машине, достал ключи, — мальчишка. Его бы тоже пришлось убирать. Во-вторых, женщина. Она даже в том состоянии наверняка увидела бы мою губу. Да и задержись я, стреляя в Доцента, мальчишку и в нее, меня бы накрыли. Все-таки шестое чувство, чувство опасности, очень часто спасает. Надо прислушиваться к нему. — Открыв дверцу, сел за руль. — Но от кого были те парни? Надо вспомнить. — И замер. — Арсен, — осенило Губу. — Его боевики видели меня. Да, я больше никому не светился. Неужели Арсен сумел меня подставить? Значит, Мося помог ему? Все правильно. Арсен знал об адвокате. Вышел на него и сообщил ему. Минутку! — одернул себя Губа. — Мося сказал, что о свидетеле ему сообщил милиционер. Надо немедленно с ним встретиться. — Тронув машину, покачал головой. — Нельзя.

Потому что за ним вполне могут наблюдать люди Арсена или менты. Но связаться с ним надо. — Достав из бардачка сотовый телефон, набрал номер. Абонент не отвечал. — Странно, — подумал Губа, — с деньгами он наверняка поехал бы домой".

— Иди, — заглянув в комнату, недовольно проговорила невысокая полная женщина в халате, — к тебе. Сколько раз говорила, мне твои знакомые дома не нужны.

— Перестань. — Поморщившись, Дед пультом выключил телевизор, сунул ноги в шлепанцы и направился к двери. Услышав короткий хрип, остановился и напряженно замер. Взялся за спинку стула. В дверь ворвался парень с ножом в руке. Дед метнул скользнувший по полу стул ему под ноги и кинулся к балконной двери. Вскрикнув — стул-сильно ударил его по колену, — парень рванулся следом.

Едва он подскочил к открытой балконной двери, в лицо ему вылетела трехлитровая банка с огурцами. Он не успел среагировать и с разбитыми в кровь носом и губами упал. Банка раскололась, и около головы парня ворвавшиеся в комнату боевики увидели огурцы, стеклянные осколки и лужицу рассола. Дик выхватил пистолет, другой парень с «ПМ» рванулся к балкону.

— Штору! — рявкнул Дик.

Парень отдернул ее. Деда на балконе не было. Парень кинулся к балконной двери. Дик рванулся за ним.

— Вон он! — сказал парень и махнул рукой. Дик увидел, как Дед, прихрамывая, быстро уходит со двора. Выматерившись, Дик бросился назад.

— Этого с собой! — махнул он рукой на пострадавшего.

— Вякнешь хоть слово, — приставив ствол пистолета к голове лежавшей у стены женщины, процедил Дик, — сдохнешь.

— Я ничего никому не скажу, — торопливо прошептала она.

— Ее не трогай! — громко сказал Дик поддерживающему мотавшего окровавленной толовой подельника парню.

Дед, прихрамывая, вышел на баскетбольную площадку.

— Эй! — позвал его один из сидевших на лавочке мужчин. — Дед! Иди, грамм по сто дерябнем.

Оглянувшись, Дед подошел к ним.

— Ты чего? — увидев его босые ноги, усмехнулся второй. — Снова со своей...

— Какой размер? — кивнув на полуботинки, быстро спросил Дедов третьего.

— Сорок три. — Мужик недоуменно посмотрел на него.

— Держи. — Вытащив из кармана тренировочных штанов двести долларов, Дед сунул ему. — Снимай. Только в темпе. Тот взял баксы и мгновенно разулся.

— Меня не видели. — Сунув ноги в полуботинки, Дед, по-прежнему хромая, быстро пошел дальше.

— Вот это уха из петуха, — пробормотал мужчина с долларами в руке.

— Обувку я те сейчас доставлю, — весело проговорил первый и направился к дому.

— Мне он нужен, — держа в пальцах зажженную сигарету, сказал Арсен.

Сидевший на стуле невысокий худой мужчина в роговых очках, часто моргая, беспомощно смотрел на него:

— Я не знаю, где он. Он сказал, что деньги привезет вечером.

— Номер его сотового? — Не знаю, — дернул плечами очкарик. — Он не сообщил мне свой номер.

Звонит сам.

Арсен зло сплюнул. Адвоката взяли при выходе из дома. Астахов был недоволен. Он, казалось, все рассчитал правильно. На то, что парни убьют Губу, он, конечно, даже не надеялся.

Но как тот сумел уйти от милиции, было непонятно. Адвокат уверял, что Губа как раз звонил и он сказал ему то, что передал Конев. Арсен хотел взять Доцента, чтобы тот служил для Губы приманкой. И неожиданно, когда парни уже отправились за Михайловым, ему в голову пришла идея. Он вспомнил об адвокате Губы. Давить на Моисея Авраамовича было бесполезно. Губа наверняка в целях безопасности сам выходил на него.

— Чего Губа хотел? — спросил Арсентий.

— Эдуард, — облизывая пересохшие от страха губы, ответил тот, — звонит каждый день. Бывает, не по разу. Поэтому я всегда ношу с собой пейджер.

Сообщает, во сколько будет звонить. Я...

— Слушай, жид, — несильно хлестнул его по щеке Арсентий, — ты мне блевотину не тискай. Могу и обидеться.

— Да зачем мне тебе лгать? — воскликнул Абрамов. — Какая выгода? Ведь ты очень серьезный человек, и, спасая Губу, я не хочу иметь неприятности со здоровьем!

«Он действительно не знает», — поверил Астахов.

— Вот что, жид, — немного подумав, сказал он. — Ты отдашь мне Губу и будешь иметь все, что захочешь.

— Конечно, — закивал Моисей, — зачем мне хлопоты из-за этого бандита?

Как только он позвонит, я немедленно назначу ему встречу. Он обязательно придет, потому что если я говорю о встрече, значит, у меня есть важная информация о действиях милиции.

— Посмотрим, — усмехнулся Арсентий. — И дай Бог, если ты окажешься прав. Ты веришь в Бога? — задал он неожиданный вопрос.

— Ну, — не зная, как ответить, начал Абрамов, — я...

— Если в течение суток, — перебил его Астахов, — Губа не будет убит, тебе петля. Из колючей проволоки...

— Арсен, — облизнув губы, несмело начал Абрамов, — ты не подумал, что Губа мог догадаться...

— Я сказал, что тебя ожидает, — улыбаясь, перебил его Астахов. — А сейчас давай, — махнул он рукой на дверь, — вали отсюда. Но не забудь — у тебя ровно сутки.

«Вот это хрен! — думал Азиат. — Теперь эта тварь, Рыбак, будет меня отлавливать. Ну, падла, Астроном, козел! Это он. Я сам напрашивался на базар с Рыбаком. Не вовремя Семен появился. Впрочем, сейчас какая разница, надо мозговать, как дальше быть». Протянув руку, включил телевизор. По ТВ-6 шел «Дорожный патруль».

— ...убит, — сказал мужской голос. — Он был вооружен газовым пистолетом. Следствие предполагает, что это очередная криминальная разборка.

Азиат криво улыбнулся.

"С детства телевидение не люблю. Хорошо еще, главным героем не оказался. — Он встал. Свою однокомнатную квартиру он называл берлогой. О ней не знал никто, и сейчас Азиат был чертовски доволен, что никому не говорил о ней.

Все, кто его знал, считали, что он живет на хате Астронома. Никто даже не предполагал, что квартиру они купили вместе. — Астроном послал в Воронеж кого-то, — вспомнил Азиат. — Надо узнать кого. Потому что бабки, которые они получат, заберу я. Мне нужно линять из столицы. Рыбак сейчас будет меня вылавливать".

Франко помотал головой. Вокруг раны на плече Докера появилась темно-синяя, с черными прожилками, опухоль.

— Думаешь, гангрена? — спросил Докер.

— То, что ненормально, — спокойно ответил Франко, — точно. Но запаха вроде нет. — Наклонившись, он несколько раз шмыгнул носом.

— Запах у трупов бывает! — взъярился Докер.

— Надо врача искать. — Отойдя к столу, Франко взял бинт. — Давай перекисью водорода промоем и забинтуем. Я завтра с утра схожу к одному знакомому. Может, он знает кого-нибудь из медиков.

— С чего это ты вдруг такой заботливый стал? — недоверчиво спросил Докер.

— Мы вместе, — дернул плечами Франко, — поэтому мое решение вполне понятно. Если ты будешь в форме, для меня же лучше.

Докер, поморщившись, оторвал от подушки голову, посмотрел на рану.

— Ты уж постарайся, — неожиданно жалобно попросил он, — медика найти. А то... — Не договорив, уронил голову и закрыл глаза.

«Надо уходить от тебя, — решил Франко. — Только серебро бы кому сдать».

Взял бутылку со спиртом и, сказав «Терпи», осторожно полил на рану. Докер зажмурился и застонал.


30 


— Господи! — Обхватив голову руками, Пикин раскачивался из стороны в сторону. Поднял голову, невидяще посмотрел на лежавший перед ним сотовый телефон. — Идиот. Кретин. Что же делать? Что? — Не находя ответа, вновь повесил голову и глубоко вздохнул.

— Ты знаешь? — услышал он женский голос. Не глядя кивнул. — Что решил?

— зло спросила вошедшая в комнату Светлана.

— Не знаю, — чуть слышно отозвался он. — Я сейчас ничего не знаю.

— А кто должен знать?! — закричала Светлана. — Ты перестань скулить и пойми! Ведь сейчас, вполне возможно, милиция узнает все! Ты понимаешь?!

— Не ори, у меня голова раскалывается.

— Ты, Гриша, береги голову, — посоветовала Светлана, — а то она может не от дум расколоться.

Убрав руки ото лба, он испуганно взглянул на нее.

— Да, да. У тебя очень скоро возникнут проблемы со здоровьем. Вполне возможен летальный исход. Надеюсь, как врач ты знаешь, что это уже не исправишь. — В глазах Пикина разрастался страх. — Немедленно узнай, кто остался в живых. Если охранник или медсестра — немедленно убрать. Впрочем, Резкову тоже. Потому что охранник или медсестра могли ей что-то рассказать.

— Да. — Пикин вскочил. — Я сделаю это! Я сейчас же пошлю людей. Я...

— Ты сейчас свяжешься с человеком из милиции, — перебила она, — и узнаешь, кто именно остался жив. И еще. Если кто-то из твоих задержан, с ними тоже надо кончать.

— Да! — снова кивнул Пикин. — Я все узнаю! Все сделаю.

Схватив телефон, набрал номер.

— И еще. С Либертович тоже нужно...

— Конечно, — торопливо согласился Пикин. — Я...

— Мы говорили об этом в прошлый раз, — сердито напомнила Светлана.

— Дай мне Крокодила, — робко попросил Пикин, — потому что мои...

— Твои придурки, — резко перебила она, — будут работать под ним. Как он скажет, так и будут делать. И запомни: если что-то пойдет не так, ты первый сдохнешь.

— Так, — кивнул головой толстый человек в пропотевшей майке, — значит, хана ему. Ну что же. — Он вытер зажатым в руке платком пот со лба. — Спасибо, что сообщил. Пока. — Положив трубку, задумчиво посмотрел на телефон. — Значит, вон как. Это и хорошо. Я, дурило, связался. Он бабки хорошие обещал, — словно оправдываясь, добавил он, встал со стула и неторопливо пошел на кухню.

— Что? — не поворачиваясь, спросила резавшая мясо плотная женщина.

— В Москве Олега убили, — тихо сказал он. Она резко обернулась.

— Я говорила тебе, не связывайся с этим...

— Перестань, — поморщился он. — Говорила, не говорила, какая разница.

Но понимаешь, Верка, — оглянувшись, словно боясь, что его кто-то услышит, сказал он, — теперь это даже хорошо. Ведь он меня, падла, подловил. Меня из ГАИ благодаря ему, псу, вытурили.

— Ты уж слишком разошелся, — махнула рукой женщина. — Домой привозил денег за день больше, чем тебе за месяц зарплату давали. Вот и...

— На вас, баб, — вспылил он, — хрен угодишь! Что же ты раньше молчала?

Или тогда все хорошо было! А теперь, значит плох стал?

— Хватит тебе, Петька! Последнее время ты стал много кричать.

— Верка, — раздраженно бросил Петр, — не ори сама, потому что...

Договорить ему не дал длинный звонок в дверь. Вера быстро ушла в комнату. Недовольно посмотрев ей вслед, он пошел в прихожую.

— Кто?

— Мне нужен Митрохин Петр Аркадьевич, — ответил громкий мужской голос.

Наклонившись к глазку, Петр увидел высокого плечистого мужчину в светлом костюме и с чуть приспущенным галстуком.

— Кто вы? — с невольным почтением спросил он.

— Шестой отдел, — спокойно ответил мужчина. — Капитан Иванов. — Он раскрыл удостоверение и поднес к глазку.

Петр придирчиво всмотрелся, потом щелкнул замком, снял цепочку и приоткрыл дверь.

— А по какому вопросу?

— Вы знакомы с Осиповым Олегом Константиновичем? — спросил Викинг.

— Я? — Митрохин растерялся.

— Вам лучше говорить правду, — строго предупредил Викинг, — иначе могут быть большие неприятности. Итак, вы знакомы с Осиповым?

— Ну, — замялся Митрохин, — я немного знаю... — Митрохин, — недовольно прервал его Викинг, — не надо петь о тополях. Нам известно, что Осипов послал в Воронеж двух вышибал. Кто это, объяснять не буду. — Он усмехнулся. — Они были у вас сутки назад. Где они сейчас? Митрохин испуганно взглянул на него и вздохнул. Ну? — строго поторопил его Викинг. — Заходи в вагон, поезд трогается, можешь не успеть и поедешь в «Столыпине» вместе с ними.

— В чем? — не понял Митрохин.

— "Столыпинским", — пояснил Викинг, — называют вагон, оборудованный для перевозки осужденных и тех, кто содержится под стражей. — Митрохин мгновенно побледнел. — А как бывшему гаишнику вам там будет очень тяжело. Если бы вы были задержаны, будучи сотрудником правоохранительных органов, — словно читая лекцию, продолжал Викинг, — то после осуждения были бы отправлены в так называемые спецколонии. Но после вашего увольнения прошло чуть более года, и посему будете отправлены в обычную колонию, а там, вполне возможно, вы встретите кого-то, кто пострадал от вас в бытность вашу сотрудником ГАИ. И тогда, — он, нагло улыбаясь, посмотрел перепуганному Митрохину в глаза, — с человеком может случиться всякое. Итак, — уже нетерпеливо произнес он, — где посланные Осиповым люди?

— Где он? — нервно спросила Элеонора. Выслушав ответ, крепко сжала пальцами сотовый телефон. — Если что-то произойдет, немедленно вмешайтесь. — Положив телефон, задумалась. — Зачем он туда пошел? — прошептала Элеонора и вздохнула, прикусив нижнюю губу.

— Мама, — заглянула в кабинет Аленка, — ты обещала, что мы поедем в...

— Извини, доченька. — Элеонора подошла к ней и, обняв, прижала к себе.

— Но сегодня не получится. Мы с тобой обязательно поедем как-нибудь.

— Знаешь, мама, — Аленка, вскинув голову, посмотрела ей в лицо, — папа никогда не откладывал своих обещаний на потом.

— Господи! — Ахнув, Элеонора, отпустив дочь, отступила на шаг назад. — И не стыдно так говорить маме?

— А тебе не стыдно, — со слезами начала Аленка, — обещать и не выполнять?

— Перестань! — рассердилась Элеонора. — Ты много себе позволяешь! В отличие от твоего папы я зарабатываю деньги. Я почти все время в работе. Все это, — она обвела рукой вокруг, — куплено на мои деньги. А ты... — Увидев, что дочь плачет, замолчала. — Аленка. — Растерянно, не зная, что сказать, Элеонора снова обняла дочь. — Я просто устала. Извини, пожалуйста.

— Да, — плача, кивнула девочка, — я все понимаю. Ты никогда не любила папу. — Вырвавшись из рук матери, быстро ушла в свою комнату.

Семен, мотая головой, упираясь руками в пол, попытался встать. Нагло улыбавшийся длинноволосый верзила взглянул на сидевшего за столом Гобина.

— Ну? — Упираясь кулаками в крышку стола, тот подался вперед. — Что же ты хотел узнать?

— Сволочь, — промычал Семен. Ему удалось сесть. Он рукавом вытер разбитые губы.

Гобин хотел сказать еще что-то, но в приемной раздался испуганный визг Зины.

В распахнувшуюся дверь влетел рослый мужчина в камуфляже. Длинноволосый мгновенно встал в боевую стойку.

— Руки за голову, — услышал он властный голос. — И на пол!

Увидев еще двоих с пистолетами, верзила поспешно выполнил их требование.

— Ты положи лапы на стол, — приказал Гобину вошедший первым мужчина со светлыми усиками. Тот подчинился. Смуглолицый здоровяк помог подняться Семену и нанес сильный удар каблуком по спине лежавшему на полу верзиле.

— Ты сказал этим, — рванулся к Гобину Семен, — что Элеонора работает...

— Нет, — выкрикнул Яков Юрьевич. — Не я!

— Врешь, сука! — Семен задергался в сильных руках схватившего его светлоусого. — Ты, гнида, сказал!

Поняв бесполезность своих попыток, шумно выдохнув, обмяк. Светлоусый, не ослабляя захвата, коротко бросил своему напарнику:

— Закуй этого, — и кивнул на охранника. Смуглолицый присел около охранника и, заведя ему руки за спину, защелкнул на запястьях наручники. " — Ему? — Он взглянул на светлоусого. Увидев утвердительный кивок, мягко бросился вперед.

— Вы не смеете! — закричал Гобин.

Отшатнулся и, не подхвати его смуглолицый, упал бы вместе со стулом.

— Стоять! — раздался громкий голос. — Оружие на пол!

Светлоусый, отброшенный назад пулями, упал.

— Стойте! — заорал смуглолицый, прикрываясь Гобиным. — Убью!

Он приставил пистолет к виску побледневшего Якова Юрьевича. В кабинет ворвались трое с автоматами в руках. Последней вошла Роза. Остановившись, хищно улыбнулась. — Кто вас послал? — спросила она. — Сучка! — закричал Семен и бросился к ней. Стоявший рядом с Гобиной парень резко ударил его прикладом в живот, потом обрушил приклад на затылок согнувшегося Семена. Тот ткнулся лицом в пол. Смуглолицый выстрелил в парня, который ударил Семена. Двое ворвавшихся в кабинет нажали на спусковые крючки. Изрешеченный пулями Гобин сбил на пол стоявшего за ним смуглолицего. Получив две пули в голову, он умер, не коснувшись пола.

— Мне нужна девчонка Элеоноры, — сказала Гобина.

— С этим что? — Пнув лежавшего без сознания Семена, громко спросил ее один из автоматчиков.

— Оставьте здесь, — услышал он ее голос. — И ничего не трогайте. — Проходя мимо сидевшей за столом Зины с прикованной наручником рукой, Роза на мгновение остановилась.

— Отпустите меня, — плача, попросила женщина.

— Конечно, — кивнула Гобина.

— Все тихо, — сказал ей стоявший под открытым окном парень.

— Убей ее, — не глядя на Зинаиду, приказала Роза.

Та, на какое-то мгновение оцепенев, пронзительно завизжала. Мужчина выстрелил. Зинаида упала вместе со стулом.

— Выстрел могли услышать, — сказала Роза.

— Тут такой шум, — мотнул он головой направо, откуда доносился монотонный фохот, — что можно из пулемета стрелять. Недовольно взглянув на него, Гобина быстро вышла.

***

— Сейчас хрен где бабки честно заработаешь, — недовольно проговорил Олег. Шагавший рядом с ним Колобок кивнул. — Слышь. — Осененный внезапной мыслью, Олег даже остановился. — Если к Викингу занырнуть? Он же говорил, что в разумных пределах может бабками помочь.

— А что? — взглянул на него Колобок. — Точно. Он даст. И покатим мы на вольные хлеба, свежий воздух и задастых доярочек, — хохотнул он.

— Насчет задастых, — усмехнулся Олег, — сомневаюсь. Сейчас они зеленые по ресторанам зарабатывают. Колхозы развалились. Кто пошустрей, из деревень посваливали давно. Но попить молочка парного и самогоночки я вовсе не против.

Посмеиваясь, приятели быстро пошли к остановке.

— Да, — покачал головой Катер, — что же теперь?

— Да это и ништяк, — немного подумав, ответил стоявший рядом Фигаро, — бабки с Рудаковых мы все равно смолотим. Только теперь для себя. Так что все о'кей, — подмигнул он напарнику. — Ты, Катер, уши не ломай. Еще пару деньков, и будем деньгу маять.

— Слышь, — спросил Катер, — а с чего тебя Фигаро кличут? Это же вроде как опера.

— Точно. Я из-за этого и взял кликуху. Там слова классные есть: Фигаро здесь, Фигаро там. Для меня самый кайф. — Он рассмеялся. Катер поддержал его густым хохотом. — Тебя почему Катером зовут? — посмеиваясь, спросил Фигаро.

— Фамилия Хадеров. Я в Якутске первый срок тащил. Ну, там меня узкоглазые и прозвали. Обращались так — Катер да Катер. Так и стал моторной лодкой.

— Слышь, — не поддержал его веселья Фигаро, — ты Митрохе веришь?

— Конечно, нет, — помотал головой Хадеров, — он же мент. Пусть гаишник, но хрен один. К тому же если его со службы вытурили, значит, мразь конченая была. Вот бабец у него — ей я верю. Если он что-то при ней про нас вякнет, она мне с ходу муженька сдаст. Я пообещал в столицу ее забрать.

— Лично я думаю, если мы что-то с Семеном отработаем, — высказался Фигаро, — а как ему хвост прижмут, я говорю про Митроху, он нас с ходу под сплав пустит.

— Астроном сказал, — пожал плечами Катер, — что...

— Астроном — труп, Митроха может узнать об этом. У него наверняка мусора знакомые есть. Поэтому, зная, чем занимается Астроном, Митроха ведь изредка наводит справки. Вдруг тот устроился в тюрьму. Вот...

— И что делать? — прервал его Катер.

— Сделаем бабки и вытрясем душу из Митрохи.

— Знаешь, — сказал Катер, — вышибать бабки из кого-то могу. Даже баб товарил, было дело. Но по мокрому, — он поморщился, — не пойду.

— Слушай, Саша, — усмехнулся Фигаро, — сейчас время такое. Хочешь жить — замочи. Иначе...

— На мокруху не пойду, — твердо сказал Катер.

— Лады, — на этот раз спокойно согласился Фигаро, — что-нибудь придумаем. А сейчас пойдем к Элеоноре на хату. Надо все-таки дать ей понять, что мы не шутки приехали шутить. Тем более сейчас на себя пашем, — подмигнул он напарнику. — Да. — Сделав шаг, остановился. — А что у тебя за канитель с немцем? Как его? — нахмурился он. — Ну, с этим, Адольфом...

— Альфредом, — поправил его Катер. — Мы с двумя парнями одну телку доили. Она бабки клевые зарабатывала. В общем, вроде получалось. Пару раз она прилично отстегнула. А потом вдруг перестала. Мы сунулись к ней, а там Альфред.

Он нас под ствол поставил и... — Катер выматерился.

— Что "и"?., — с интересом спросил Фигаро.

— Что, что! — зло отозвался Катер. — Мы потом по месяцу в больничке отлежали, а эта шкура нас мусорам сдала. Будто бы мы ее изнасиловать хотели. — Он снова выматерился.

— Подожди, — удивленно спросил Фигаро, — вы с ним втроем справиться не могли?

— Ты смелый будешь, — раздраженно взглянул на него Катер, — если тебе в лоб ствол смотрит?

— Вас же трое было, — усмехнулся Фигаро.

— И каждый из нас жить хотел, — негромко бросил Катер. — Даже когда он нас по одному вырубать начал, никто не дернулся. Сломает что-нибудь — в больничке подлечат. Если же пулю в брюхо поймаешь — хана. Жить всем хочется.

Вот ты правильно сказал: хочешь жить — убей. Альфред с ходу бы, только дернись, по пилюле всадил. Ему жить хотелось. Уж коль пошла такая пьянка — режь последний огурец. -Он криво улыбнулся.

«С тобой все ясно, — подумал Фигаро. — В серьезной заварухе на тебя рассчитывать нельзя».

Фигаро давно усвоил закон перестройки:

— хочешь выжить — убей. Не важно как. Морально или физически, но уничтожь того, кто тебе мешает. В отличие от Катера, который дважды отсидел в лагерях, он не был судим. Его кормил спорт. Но зарабатывать на профессиональном ринге Фигаро не смог. Его, мастера спорта по боксу, в первом же бою отправил в нокаут молодой вертлявый парень из Смоленска.

Не привыкший терпеть поражения Фигаро ушел из спорта. Некоторое время был охранником в частной фирме. Затем по просьбе знакомой начал, что называется, выколачивать долги. И ему это понравилось. Он не испытывал жалости к человеку, который со слезами на глазах рассказывал о своих детях и больных родителях. У многих, с кого он получал плату, дела обстояли именно так. Чаще всего это были частные извозчики, таксисты. Владельцы престижных авто ездят, особенно в ночное время, как говорится, «под градусом». Нередко попадают в дорожно-транспортные происшествия. И всегда обвиняют в этом тех, кто из-за них стал участником аварии. Фигаро никогда не трогали чужие дети и слезы их родителей. Он зарабатывал деньги. С Катером их свел Астроном, которого Фигаро знал давно, они жили в одном доме. Они работали вместе почти год, и всегда он был доволен Катером как напарником. Но сейчас...

— Чего молчишь? — услышал он голос Катера.

— Мыслю, — ответил Фигаро, — как лучше надавить на Элен. Уж больно смело она держалась. Даже вызывающе, я бы сказал. Можно подумать, что она на бывшего муженька хрен с присвистом забила. Но Митрохин да и Гобин говорили обратное. Кстати, жена Якова Юрьевича — бабенка довольно сволочная. Я с ней толковал всего минут пять, и то понял, что она хищница еще та.

— Так ты к ней сразу по приезде нырял? — догадался Катер.

— Ну да, — кивнул Фигаро. — Мне ее адрес Митрохин дал. Вообще-то я хотел муженька ее видеть, но от нее узнал больше, чем рассказал бы он.

— Сейчас к Элеоноре? — спросил Катер.

— Сделаем по-другому, — немного помолчав, сказал Фигаро. — У меня появилась одна мысль. Но ей нужно подтверждение. Сейчас заглянем к Гобиной, перетолкуем с ней. И если она подтвердит мою мыслишку, будем работать.

— Отлично, — кивнул Катер. — Но на мокруху, — повторил он, — я не пойду. Конечно, если прищучат по самое некуда, тогда... — Усмехнувшись, пожал плечами.

— Поехали к Гобиной, — решил Фигаро.

— Ну? — Накрутив длинные волосы на кулак, Викинг оттянул голову молодой женщины назад. — Где они? — Женщина завизжала. Не отпуская волос, Викинг ладонью закрыл ей рот. — Молчи, — шепнул он, — иначе убью. Я вообще-то мягкий человек, но ответов на вопросы добиваться умею. Где они?

— Ушли, — едва он чуть приподнял руку, сказала она.

— Куда?

— Не знаю, — с трудом удерживаясь от крика, ответила женщина. — Честное слово.

— Точно так же, — отпуская ее волосы, проворчал Викинг, — ты говорила, когда я спрашивал о них. Никого не знаю и так далее. А оказалось, что все-таки знаешь. Ну ладно. То, что они ушли, не сказав очаровательной хозяйке куда, правдоподобно. Теперь вот что. О моем визите им ни полслова. И еще. Как только они появятся, позвонишь. Вот номер телефона. — Он положил на стол пачку сигарет. — Советую позвонить.

— Они узнают, — испуганно проговорила женщина, — убьют меня.

— Я точно убью, — перебил ее Викинг и вышел. "Кажется, получилось, — подумал он. — Я никогда не умел быть жестким с женщинами. Но здесь другой случай. Выбора не было. Куда они могли отправиться? Разумеется, не по бабам.

Куда бы в этом случае отправился я? Предположим, они узнали о гибели Астронома.

Это вполне естественно. Значит, в этом случае я начал бы работать на себя. Они поступят так же. Следовательно, должны отправиться к Элеоноре".

Викинг стремительно начал спускаться по лестнице.

— Ты, — войдя в комнату. Роза ткнула рукой в сторону сидевшей перед телевизором Раисы, — зачем послала к Якову своих придурков?

— Я просто хотела помочь, и не более!

— Ты послала его, — раздраженно перебила Роза, — своего хахаля, чтобы снова вытащить из нас деньги! Так вот. Тебе придется выплатить все, что ты от нас получила!

— Да? — вскакивая, крикнула Раиса. — Да если бы не я, твой сыночек давно бы уже был в тюрьме! Скажи, что это не так! Ну, смелее, — ехидно улыбнулась Либертович.

— Какая же ты гадина, — покачала головой Гобина.

— Ах ты!.. — Либертович шагнула вперед. И замерла. В проеме двери появился рослый мужчина. Ствол пистолета с глушителем смотрел ей в грудь.

— Что же ты, — спокойно сказала Роза, — договаривай.

— Перестань, Розка. — Раиса натянуто улыбнулась. — Ведь я сделала для Ромки все, что могла, согласись, если бы не я, то..

— Ты виновата в том, что Резкова сбежала из клиники и сейчас наверняка пойдет в милицию и все расскажет! Если Романа арестуют, я тебя своими руками убью. — Гобина шагнула к двери. Но тут же остановилась и, повернувшись, смерила вспыхнувшую Либертович злым взглядом. — И не забудь о деньгах.

— Ну, сучка, — прошипела ей вслед Либертович, — я отдам тебе деньги, — двусмысленно пообещала она.

— Что? — поражение спросила Элеонора. Выслушав, вздрогнула. — Нет, — прошептала она.

— Сейчас он в больнице, — послышалось в телефонной трубке. — Состояние тяжелое. Кроме того, его охраняют милиционеры. Нет, Семена не подозревают в убийстве остальных.

— Я выезжаю, — сказала Элеонора. — В какой он больнице?

— А где он? — спросил Олег стоявшего перед дверью коренастого мужчину в камуфляже.

— Понятия не имею, — пожал тот плечами. — Элеоноры тоже нет, — предупредил он следующий вопрос Олега. Посмотрев на стоявшего рядом Колобка, Олег коротко выругался. Колобок повернулся и стал спускаться по лестнице. Олег последовал за ним. Выходя из подъезда, они встретили стремительно идущего Викинга.

— Привет, — в один голос сказали приятели.

— В квартире. — Не задерживаясь, Викинг стал быстро подниматься по лестнице. Переглянувшись, они последовали за ним. — Где Элеонора? — едва дверь открылась, спросил Викинг.

— Уехала в больницу.

— Адрес больницы?

Выслушав ответ охранника. Викинг бросился к лифту. Из него вышли Олег и Колобок.

— Со мной, — коротко бросил Викинг. Оба не раздумывая вернулись в лифт.

— Что такое? — спросил Колобок.

— Скорее всего Семен в больнице. Я, осел, что-то высчитывал. Ставил себя на их место. Там, видно, другой лидер. Катер — просто рабочий.

— Какой катер? — спросил Олег.

— Все потом, — отмахнулся Викинг, — Семен в больнице. Элеонора с ним.

Так что вы, — он посмотрел на обоих, — остаетесь здесь. Глаз не спускать с Аленки. Я вернусь быстро.

— Кто он? — кивнула Роза на Катера, стоявшего позади Фигаро.

— Напарник, — ответил тот.

— Я не тебя спросила, — резко бросила Гобина.

— Слушай, ты, — шагнул вперед Катер, — не особо дергайся.

— У меня есть предложение, — быстро проговорила Гобина.

— Ну? — вопросительно уставился на нее Фигаро.

— Вы найдете и уничтожите эту женщину. — Роза достала фотографию. — Десять тысяч.

Фигаро взял снимок. Вгляделся в лицо молодой женщины.

— Ее данные и адрес?

— Все здесь. — Достав из сумочки незапечатанный конверт, Роза протянула ему.

— Эй, крошка, — усмехнулся Катер, — не путай Божий дар с яичницей. Я же говорю, — взглянул он на напарника, — насмотрелась видиков.

— Так. — Взяв конверт, Фигаро достал сложенный вдвое лист бумаги.

Развернул его и прочитал.

— Ты чего? — нервно спросил Катер. — На хрен тебе эти дела нужны? Мы...

— Пятнадцать, — закончив читать, сказал Фигаро. — За десятку ищи других.

— Слышь, — напомнил Катер, — я по мокрому не пойду. Мне эти дела на хрен не упали.

— Ты будешь заниматься Рудаковыми, — не глядя на него, отрезал Фигаро.

— Я могу узнать, что у вас к Рудаковым? — с явным интересом спросила Роза.

— Тебя это не касается, — усмехнулся Фигаро.

— Ну почему же, — улыбаясь, возразила она, — еще как касается. Я поняла, что вы не просто так интересовались Рудаковой, но не думала, что наши интересы могут совпасть. Но сначала она. — Роза кивнула на фотографию.

— Пятнадцать, — напомнил Фигаро. — Пять сразу. Остальные после работы.

За Элеонору пока базарить не будем. Когда с этой разделаемся, переговорим. Но предупреждаю: за ее труп не менее двадцати пяти. Уж больно бабеха крута. С этой вопросов нет. — Он пренебрежительно махнул рукой на фотографию. — Так что мысли, Розочка.

— Со мной таким тоном, — неожиданно разозлилась Гобина, — разговаривать не надо. Надеюсь, повторять это мне не придется.

— Федька! — Катер неожиданно назвал Фигаро по имени. — Ты забыл, что я базарил? Мне мокрое дело ни за какие бабки не нужно.

— Хорош тебе, — повернувшись, заговорщически подмигнул ему тот, — по-комсомольски чирикать. Баба никому не вякнет. Ведь в случае чего она паровозом пойдет. — Стараясь произвести впечатление на Гобину, Фигаро вспомнил некоторые популярные слова из лагерного жаргона. Катер удивленно посмотрел на него, но решил пока промолчать.

— Она сейчас в деревне, — перешла к делу Роза. — Два дня назад у нее убили мать. Милиция занимается делом о перестрелке в селе. Она, видимо, дала показания только о нападавших.

«Значит, эта телка, — догадался Фигаро, — запросто может тебя прищучить. Мало я запросил, — с сожалением подумал он. — А тут еще этот про „не убий“ как по Библии чешет». Он недовольно взглянул на Катера.

«Кажется, Фигаро просто решил ухватить лишние деньги, — думал Катер. — Но с Элеоноры выбивать бабки выйдет себе дороже. Ладно, — решил он, — погляжу, что дальше будет».

— С ним все будет хорошо, — проговорил врач, — уверяю вас.

Стоявшая рядом с кроватью, на которой лежал Семен, Элеонора не отрываясь смотрела на его худое заострившееся лицо. Вздохнув, нервно спросила:

— Когда он придет в себя?

— Трудно сказать. У него разбит затылок, смещен шейный позвонок. Кроме того...

— Он будет жить? — тихо перебила она.

— Разумеется, — ответил врач. — Правда, имеются...

— Спасибо, — вновь перебила его Элеонора. Выйдя из палаты, она обратилась к стоявшему рядом с дверью молодому мужчине в штатском:

— Извините, где я могу узнать причину такой заботы о своем муже?

— Не понял. — Он вопросительно посмотрел на нее.

— Семен — потерпевший, а его охраняют так, будто он опасный преступник.

Почему?

— Я выполняю распоряжение начальства, — ответил охранник. — Так что ваш вопрос не по адресу.

— Ну что же, значит, этот вопрос я задам вашему начальству. Но вы можете объяснить, что случилось с Семеном?

— Мне приказано охранять раненого, — невозмутимо ответил он. — И только. Вас пропустил потому, что вы известная женщина.

— Спасибо, служивый, — вздохнув, рассмеялась Элеонора, — за такой все объясняющий ответ. — Она хотела сказать еще что-то, но, увидев быстро идущего по коридору брата, пошла ему навстречу.

— Как он? — спросил Викинг.

— Неважно. Врач уверяет, что с ним все будет хорошо. Семен был у Гобина. Я не знаю, что там случилось, но Яков Юрьевич убит. Трое его охранников тоже. Секретарша Зинаида застрелена прямо за столом. Там же погибли двое моих людей. У них было законное разрешение на ношение оружия, но милицию интересует, почему они там оказались. Сейчас следователь ждет, что Семен ему все объяснит.

Но почему он пошел к Гобину? Что там случилось? Я не могу даже предположить.

Ничего не понятно. — Уткнувшись лицом в плечо брата, неожиданно для Викинга Элеонора заплакала. — Я боюсь, — услышал он сквозь всхлипывания, — что Семен умрет.

— Семен — мужик правильный, — гладя ее по волосам, стараясь говорить уверенно, отозвался Викинг. — И время его пока не пришло. Так что спокойно, вы успеете еще пару раз пожениться и развестись. На третий раз, когда сойдетесь, позовете.

— Обязательно, — сквозь слезы улыбнулась Элеонора.

— Пойдем. — Обняв сестру за плечи, Викинг повел ее к лестнице. — Я у дома Олега с Игорем оставил. Они знают, что Семен в больнице, и наверняка сейчас волнуются.

— Почему ты оставил их у дома?

— Я не нашел тех двоих, — нехотя ответил Викинг. — Логово отыскал, но там никого не было. И я боюсь, что они могут снова навестить тебя. Человек, который их послал, убит. Мне это сообщили из Москвы. Я звонил туда. Митрохин это тоже знает. У него свой канал. Впрочем, я так и думал. В том, что случилось с Семеном, похоже, их вины нет. Хотя кто знает?..

— Семен был у Гобина, — напомнила Элеонора, — так что те двое действительно не виноваты.

— Приставь своих ребят к Аленке, — сказал Викинг, — потому что в таких случаях самое больное место — ребенок. Так было и, к сожалению, будет всегда.

Чтобы заставить человека сделать то, чего он не хочет, нужно напомнить ему о ребенке.

— Конечно, — нервно сказала Элеонора и достала из сумочки сотовый телефон.

— И еще, — добавил Викинг, — придумай правдивое объяснение тому, что твои люди оказались в офисе Гобина. И, если есть такая возможность, постарайся переговорить с Семеном до милиции. Неплохо было бы узнать подробности. У тебя нет какого-нибудь заказчика из этого ведомства с большими звездами?

— Значит, он был здесь, — усмехнулся Катер.

— Не понял, — вопросительно взглянул на него Фигаро.

— Альфред, — буркнул Катер. — И она ему сказала, — он кивнул на дверь кухни, откуда слышались всхлипывания, — что мы здесь.

— Нормально мужик работает, — усмехнулся Фигаро.

— Но как он узнал ее адрес? — пожал плечами Катер.

— Митроха, — уверенно ответил Фигаро. — Помнишь, наши паспорта брала секретарша Элеоноры? Вот там наши данные и взяли. И скорее всего нас проследили. Ведь мы от нее двинули к Митрохе. Сдал мент поганый, — процедил он.

Криво улыбнувшись, взглянул в сторону кухни. — Твоя бабенка ничего тебе не сказала. Ведь ты был уверен, что если она что-то услышит, то...

— Мы ее не видели, — прервал его Катер. — Она бы наверняка предупредила.

— Отлично, — кивнул Фигаро. — Едем к Митрохиным.

— На кой? — подозрительно посмотрел на него Катер.

— Надо, Федя, — засмеялся Фигаро. — Во-первых, узнать у твоей крали, что говорил Митроха немцу. Да и вообще промацать обстановку.

— А с ней что? — Катер мотнул головой в сторону кухни.

— А что с ней, — равнодушно пожал плечами Фигаро, — она нам и на хрен не нужна. Светиться у нее — себе дороже, так что все, расход.

— Я думал, ты хочешь ее мочкануть.

— Зачем? — усмехнулся Фигаро. — Это ничего не изменит. Почему ты не спросишь, зачем я связался с Гобиной?

— Так тут и дураку ясно, — усмехнулся Катер. — Ты хочешь взять бабки и кинуть ее. Где она потом будет нас искать?

«Ты умнее, чем кажешься», — мысленно отметил Фигаро.

— Чего ты ждешь?! — услышала Светлана в телефонной трубке разъяренный голос Птахина. — Ты давно должна была встретиться со своей сестренкой!

Немедленно отправляйся к ней!

— Извините, Глеб Антонович, — несмело начала она, — но могу я узнать, в чем дело? Почему такое внимание к моей сестре?

— Делай, что говорят!

— Может, все-таки объяснишь мне, — она повысила голос, — что случилось?

— Света, — неожиданно мягко проговорил он, — поверь мне, дело очень серьезное. Твоя сестра... — Не договорив, замолчал.

— Что — Маша? — нервно спросила Светлана. Птахин удивленно хмыкнул. — В чем дело? — рассердилась она. — В чем замешана Машка?

— А мне говорили, что отношения с сестрой у тебя очень натянутые.

— Это тебя не касается!

— Вот что, немедленно отправляйся в деревню и найди свою сестру. Как только встретишься с ней — сообщи!

— Сволочь, — отключив телефон, прошептала Светлана. — Что ты можешь знать о наших отношениях?

— Ты куда собираешься? — Зайдя в комнату, Митрохин удивленно посмотрел на стоявшую около раскрытого чемодана жену.

— Я это... — заметно растерялась она, — решила к маме съездить.

— К маме? — переспросил он.

Она кивнула. Зазвонил телефон. Митрохин машинально поднял трубку.

— Ты готова? — услышал он приглушенный мужской голос. — Я жду на автовокзале.

Митрохин не успел ничего сказать, звонивший сразу повесил трубку.

— Тварь! — С треском бросив трубку, он повернулся к жене. — Сука!

— Ты чего? — Отступив назад, она испуганно уставилась на него. — Петя!

Я...

Сильный удар разбил ей нос. Отшатнувшись, она стукнулась затылком о стену.

— Проститутка! — взревел Петр и сильно пнул ее в живот. Она упала. — Подстилка! — Митрохин, присев, схватил жену за горло.

— Сходи на хату, — сказал Фигаро. — И так потихоньку расспроси ее о том, с кем и о чем базарил Петька. Особенно о том, что он говорил мужику, ясно?

— Так чего неясного? — кивнул Катер. — Ты ей звонил?

— Просто узнал, дома Митроха или нет. Ведь мы его вызвали. Вот и спросил, вернулся он или нет. Сказала, что еще нет. Но сейчас может вернуться.

Так что давай, — поторопил он напарника, — а я к Гобиной заскочу. Зелень возьму, и валим из этого веселого городка. Или ты еще горишь желанием расквитаться с немцем?

— Как-нибудь потом, — усмехнулся Катер.

— Мне плевать, — закричала в телефонную трубку Гобина, — что она дома!

Вы должны взять ее и привезти ко мне! Ясно?! — Не дожидаясь ответа, она отключила телефон.

— Роза Давыдовна, — заглянул в дверь кабинета молодой мужчина, — майор уголовного розыска.

— Пусть входит.

В дверь вошел средних лет загорелый мужчина.

— Ну, — со слезами на глазах спросила она, — вы нашли убийц Якова?

Вошедший виновато отвел взгляд.

— Я слышала, там задержан муж, точнее, бывший муж Элеоноры. А также двое ее телохранителей. Почему вы не арестуете ее?! — закричала она.

— Все не так просто, — неопределенно заметил майор. — У меня к вам имеется несколько вопросов. Вы были...

— Послушайте, Иванчук, — обожгла его злым взглядом Гобина, — у меня зверски убит муж. Мой сын...

— Именно по поводу вашего сына, — бесцеремонно прервал ее милиционер, — у меня и есть несколько вопросов. Если вы...

Схватившись за сердце, Роза со стоном закачалась. Он стремительно бросился к ней и успел подхватить начавшую падать женщину.

— Эй! — громко позвал майор. — Сюда!

Катер поднял руку и хотел нажать на кнопку звонка. Увидев, что дверь приоткрыта, осторожно вошел. Услышал доносившиеся из квартиры всхлипывания, рванулся вперед. В комнате увидел сидевшего на животе жены Митрохина. Тот обеими руками сдавливал горло супруги. Катер кинулся вперед, ухватил его за плечи и сбросил на пол. Увидев синяки на опухшем горле женщины, выматерился.

Опустился на колени рядом с ней, легко коснулся пальцами ее шеи. Митрохин вскочил, подхватил табурет и с криком обрушил его на голову Катера. И еще раз.

Потом дважды ударил его каблуком по окровавленному лицу.

«Так, — усмехнулся Фигаро, — Митрохины разберутся между собой. Петруха, конечно, трусоват, но уж бабу пришибет. Катер наверняка впряжется. Митроха кинется на него, и тот хочешь не хочешь замочит Петра. В общем, все ниш-тяк, — довольно улыбнулся он. — Сейчас к Гобиной, цепану зелень — и в Питер. Пусть ищет».

— Ты кретин. — Либертович недовольно посмотрела на стоявшего у двери Валерия. — Я же тебе говорила...

— Я решил и с них бабки содрать, — усмехнулся тот. — Какая разница, с кого. С двоих гораздо лучше.

— Кретин, — повторила Раиса. — Ты не думаешь, что твои похороны обойдутся гораздо дешевле?

— Подожди. — Он испуганно взглянул на нее. — Но ты просила меня об этом.

— Немедленно отправляйся по этому адресу. — Она бросила на стол листок бумаги. — Она должна умереть. Ясно? И ни полслова об оплате.

— Ладно, — хмуро бросил Валерий. — Сделаю.

Приоткрыв дверь, парень осторожно заглянул в кабинет.

— Думаешь, умерла? — весело спросила сидевшая за столом Роза. — Просто не хотела разговора с милиционером. Что у тебя?

— Тут этот пришел, — сказал парень, — москвич. Вы говорили...

— Пусть войдет, — кивнула она. В кабинет вошел Фигаро. — Ну? — Она строго посмотрела на него. — Чем порадуешь?

— Давай зелень, — спокойно проговорил он, — пять тысяч. Остальные после. Сегодня я сделаю ее. — Она недоверчиво смотрела на него. — Чего разглядываешь? — не выдержал Фигаро. — Или уши заложило? Давай...

— Хорошо. — Роза открыла дверцу сейфа, стоявшего за спинкой ее кресла.

Фигаро уставился на пачки долларов. Она достала пять тонких пачек и небрежно бросила на стол. — С тобой пойдет мой человек, — не терпящим возражений голосом сообщила она.

Фигаро замотал головой:

— Нет. Я работаю один. Мне наблюдатели не нужны.

— У тебя нет выбора, — насмешливо заметила Гобина. — Либо ты делаешь работу и получаешь эти и остальные деньги, либо...

— Что «либо»?.. — нервно спросил он.

— Думаешь, я не поняла, чего ты хочешь? — засмеялась она. — Получить деньги и исчезнуть. Ты считаешь меня глупой бабой? Нет, милый. — Посмеиваясь, Роза покачала головой. — Если бы ты не явился со своим предложением сейчас, я просто забыла бы о тебе. Но ты пришел. Что ж, хочешь заработать — пожалуйста. Я дам тебе пять тысяч сейчас и десять после того, как ты убьешь дочь Элеоноры.

Мать ты, конечно, даже и пытаться не будешь. Но с тобой будет мой человек. И, если попытаешься скрыться, умрешь. Не спеши отказываться, — издевательски посоветовала она, — потому что и в этом случае ты умрешь.

Фигаро, затравленно оглянувшись, увидел за спиной двоих охранников.

Облизнув губы, он вдруг рванулся вперед. Сухо хлопнул выстрел из пистолета с глушителем. Попавшая в затылок пуля сбила Фигаро прямо под ноги вскочившей Розы.

— Идиоты! — воскликнула она. — Вы же убили его! — Охранники, переглянувшись, опустили головы. — Немедленно уберите. — Она брезгливо отвернулась. Стараясь не смотреть на труп, стремительно подошла к двери.

— Дочь Элеоноры на улицу не выходит, — встретил ее около двери рябой плотный мужчина. — Соваться в квартиру — себе дороже. К тому же, — он недоуменно посмотрел на нее, — я не пойму, что это даст.

— Твое дело не понимать, — резко проговорила она, — а делать то, что скажут.

— И все-таки я хотел бы знать, ради чего подставляю шею под топор Элеоноры.

— Ты постарайся, — насмешливо посоветовала Гобина, — чтобы не... — Двое вытащили из дверей кабинета тело Фигаро с замотанной махровым полотенцем головой. — Мне нужна дочь Элеоноры, — невольно проводив тело Фигаро взглядом, требовательно сказала Гобина.

— Ты должен найти эту суку! — Крокодил услышал в трубке раздраженный голос Птахина.

— Тут эта канитель, — начал Геннадий, — у Пикина. С охранником и медсестрой. Меня...

— Сделаешь все! — перебил его Глеб.


31 


— Я убью их, — не отрывая взгляда от застывшего лица лежавшей в гробу матери, прошептала Валентина. — Я их сама убью, — словно давая клятву, повторила она. В углу плакала Лена.

— Смотри-ка, — тихо проговорила пожилая женщина, — девки какие. Здеся, почитай, цельная война была, а они с милицией, значится, и говорить не хотят.

Мол, не знаем, и все тут. А вон той, — она кивнула на Лену, — жених тоже, видать, бандит. С пистолету стрелял. Если бы не Лизаветин сын, убегли бы все бандюги.

— Все не сбегли бы, — возразила стоявшая рядом женщина. — Жених ейный, — она тоже посмотрела на Елену, — пострелял их много. Видать, у парня нету никого из родни, — со вздохом добавила она. — В деревне, значится, хоронить будут.

— Что ты ни говори, — уверенно заметила первая, — а девки боевые.

Почему они милиции ничего не сказывали? Ведь...

— В энтой милиции, — не дала договорить ей вторая, — счас, почитай, самые наиглавнейшие бандюги и сидят. Вона я читала в газете. Где-то даже прокурор всякими преступлениями занимался. А уж милиция, — она махнула рукой, — вся купленная давно. Бона участковый наш. Ведь знает, зараза, кто самогоном торгует, — уже громче, с возмущением проговорила она, — а к тем идет, кто для своих нужд гонит. Ведь бабе, ежели одна и стара, особенно тяжело. Вот и зовешь подсобить. То сенокос али по какой другой нужде. А оплата на деревнях завсегда одна была. Коли есть самогон, то...

— Ты участкового плохим словом не поминай, — укоризненно перебила ее до того молчавшая женщина. — Он в больнице счас, ранен сильно. Ведь ежели б не он, то перебили бы бандюги всех и сбегли.

— Борька помог сильно, — сказала первая. — Ведь был на границе с этой Чечней. И вишь, как получилось. — Она покачала головой. — Там Бог миловал, а у самого дома ранили.

— Совсем как в Америке, — со вздохом проговорила вторая. — Стреляют прям в доме.

— Да уж куды Америке до нас, — махнула рукой первая. — Сейчас, почитай, кажный день кого-то убивают. Вона, по телевизору, гляньте. Там «Дорожный патруль». Так только в Москве по четыре-пять человек убивают. А уж по всей России...

— Как же это? — прошептала Лена. — Надо говорить все... — Не смей, — по-прежнему не отводя взгляда от лица лежавшей в гробу матери, перебила ее Валентина. — Ты будешь говорить все так, как мы говорили милиции. Ничего не знаем. Кто они такие — неизвестно. Жорка был твой парень, а ты о нем тоже ничего не знаешь. А с этими врачами, — ее голос дрогнул ненавистью, — надо говорить по-ихнему. Лена растерянно смотрела на нее.

— О чем ты говоришь? — прошептала она. — Ведь они убийцы. И еще...

— Что еще? — машинально спросила Резкова.

— Ты ничего не знаешь, — покачала головой Елена. — Ведь думаешь, Жорку убили из-за тебя? Нет. Они должны были в первую очередь убить Жорку и меня, понимаешь? — Она вытерла слезы. Валя внимательно посмотрела на девушку.

— Подожди, — сказала она, — я думала, что это из-за сына Гобиных. Ты, наверное, знаешь...

— Да, — всхлипнула Лена, — наверное, и из-за этого тоже. Но Фантомас — это человек Пикина, он приехал, чтобы убить меня и Жору. Я боюсь, Валька.

— Давай выйдем. — Обняв за плечи, Валя вывела девушку на крыльцо. — Говори, — не отпуская ее плеч, потребовала она. — Что случилось? Кто такой Тикин?

— Пикин, — поправила ее Лена. — Он как бы хозяин этой клиники. Она ведь небольшая, и больных в ней совсем немного. Об этой клинике и в Воронеже знают не многие. Но там не столько людей лечат... — Она замолчала.

— Ну? — сердито поторопила ее Валентина. — Договаривай!

— Ой, бабоньки! — Молодая женщина всплеснула руками. — Что в Березове случилось! Там, считай, полдеревни перестреляли. Целая банда на машинах заявилась — и давай с автоматов расстреливать. Говорят, участкового убили и еще...

— Ты не болтай попусту, — перебила ее строгая седая женщина средних лет. — Участкового ранили. И не всю деревню перестреляли. Убили там четверых.

Бандитов тоже троих, ну, может, пятерых, — увидев, что рассказчица хочет возразить, снисходительно добавила она. — И парня одного, он из Дагестана вернулся, прямо около дома убили.

Немного помолчав, стоявшие в магазине женщины сначала тихо, а затем громче возмущенно стали обсуждать страшную новость. Мария, сунув буханку хлеба в пластиковый пакет, быстро вышла из магазина. Увидела сидевшего около двери пса, улыбаясь, присела и погладила завилявшую хвостом собаку.

— Верный, — вздохнула она, — ждешь. Хоть тебе я нужна. Пойдем домой.


32 


Иннокентий допил бутылку кока-колы, сунул ее под кровать. Потом вытер грудь полотенцем.

— Ну и духота, — пробормотал он.

Сунул в рот сигарету, хотел прикурить от зажигалки. В это время открылась дверь. Вздрогнув, он бросил сигарету в раскрытое окно и с испугом уставился на вошедшую медсестру. Узнав ее, облегченно вздохнул.

— Доктор сказал, — улыбаясь, та поставила на тумбочку коробочку с таблетками, — что вас скоро выпишут. Состояние нормальное.

— Много ты знаешь, — хмуро перебил ее Иннокентий. — Да и какая разница вашему коновалу! Ему бабки платят. Пока совсем здоровый не буду, хрен он меня выпишет.

Сестричка с удивлением смотрела на него.

— Чего уставилась? — злобно спросил Иннокентий. — Дала таблетки — и дергай. Расчувствовалась. Смотри, шкура! — неожиданно пригрозил он. — Я клиент денежный. Пожалуюсь вашему коновалу — на панель пойдешь бабки зарабатывать. — Вспыхнув, она быстро выложила из коробочки пять таблеток и выскочила из палаты.

— Выписывать хочет, — пробурчал Иннокентий. — Сука! Рано мне из больнички выходить. Во-первых, водилу этого не нашли. Вдруг он, сука, ментам накатал заяву, и они ждут, пока я не выйду? Хотя нет. Ждать менты не стали бы. Прямо из палаты в наручниках уволокли бы. — Говоря это, он пытался успокоить себя. Ему уже трижды звонил какой-то мужчина и все время задавал один и тот же вопрос:

«Где сумка?» Иннокентий не мог понять вопроса, и это пугало его гораздо сильнее, чем интерес милиции. Потому что обвинить его в чем-то не мог никто.

Все, кто был с ним тогда, уже погибли. Сначала Иннокентий боялся оставшейся в живых Розовой. Она узнала его, и если бы сказала об этом Арсентию, неизвестно, что бы тот сделал. Но Розова молчала. Он почти успокоился, и вдруг эти вопросы о какой-то сумке. Иннокентий хотел было позвонить сестре, но одумался. Как-то неожиданно для себя он понял, что Катька преследует свои цели и ее визит к нему в первую очередь был нужен ей. Вспомнив свои последние разговоры с ней, мысленно выругался. Иннокентий боялся за доллары, которые он взял тогда в машине. Их спрятал парень, убитый одним из первых людьми сестры.

Место Иннокентий знал. Если бы не звонок неизвестного, требующего какую-то сумку, он давно бы ушел из клиники. Хотя... Иннокентий тяжело вздохнул.

Тревожили разборы Арсена с тульскими, и кроме того, он постоянно испытывал страх перед милицией. Иннокентий боялся сумевшего скрыться водителя. Тот наверняка видел номера, и если бы сообщил об этом в милицию... Раздался вызов сотового телефона.

— Да, — отозвался Иннокентий.

— Слушай, сучонок, — узнал он хрипловатый мужской голос, — где сумка? Я спрашиваю в последний раз. Где сумка?

— Да не знаю я ни про какую сумку! — заорал Иннокентий. — Кто ты такой?

Ты знаешь, на кого наезжаешь! Я скажу Арсену! Слышишь?!

— Ясно, — усмехнулся говоривший. — Значит, будем беседовать по-другому.

— Ты кого пугаешь?! — взвился Иннокентий. — Да я тебя... Услышав звуки отбоя, выматерился и швырнул телефон на кровать.

— Надо куда-то уходить, — пробормотал он. — В надежное место. А где оно, это надежное место? Но здесь оставаться нельзя. Иначе... — Он посмотрел в окно. — Вообще-то в клинике самое то. Здесь и охрана, и вообще надежно. Надо просто сказать, чтобы ко мне никого без моего согласия не пускали. Катька, прежде чем приехать, позвонит. Точно, останусь.

Розова попробовала пошевелить правой ногой. Коротко вскрикнув, побледнела. Лоб мгновенно покрылся капельками пота.

— Я не хочу быть инвалидом, — прошептала она и громко заплакала. Взяла в горсть собираемые ею таблетки снотворного. Она уже несколько раз хотела отравиться, но всякий раз в самый последний момент что-то удерживало.

— Господи! — Плача, Татьяна швырнула таблетки на пол. — Помоги мне! Не хочу умирать. Но и так жить не смогу. Зачем мне все это нужно было? — с болью спросила она себя. — Легких и больших денег захотелось. Но ведь были у меня деньги. Арсен давал, сколько бы я ни попросила. Зачем мне это нужно было?

Не найдя ответа, уткнулась лицом в подушку. Дверь почти бесшумно открылась. В палату, явно стараясь не шуметь, вошел плотный мужчина в белом халате, осторожно закрыл дверь и подошел к кровати. Татьяна услышала шаги и прижалась спиной к деревянной спинке кровати.

— Тихо. — Улыбаясь, плотный приложил палец к губам. — Это я, добрый доктор Айболит. — Татьяна испуганно смотрела на него. Она узнала человека, заходившего несколько дней назад и строго предупредившего, чтобы она ничего не говорила Арсену о случившемся.

— Что вам надо? — пролепетала она.

— Ведешь ты себя хорошо, — ухмыльнулся он. — Молчишь. Хотя это и понятно, ведь говорить придется не как жертве бандитского нападения. Где сумка?

— мгновенно изменив интонацию, злобно спросил он.

— Не знаю, — чуть слышно прошептала Розова. — Я не знаю, о чем вы говорите.

— Хватит. Уж как раз ты все прекрасно понимаешь. И знаешь, о чем я говорю. Тебе просто повезло. Парни, которые отослали сумку, в тот же день были задержаны мусорами. Поэтому все думали, что товар при них был и милиция забрала его. Но они сумели сообщить, что товар отослали. Где он? И на кой хрен ты поехала с Таракановым?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — покачала головой бледная от страха Татьяна.

— Ты, — шагнув вперед, он взмахнул рукой, — не доводи до греха!

— Убей! — вскинув голову, выкрикнула она. — Ну! Смелее! Или даже с больной женщиной сладить не можешь! — Она истерично рассмеялась.

— Ну, тварина, — не найдя слов, выдавил он, — пожалеешь. — Развернувшись, шагнул к двери.

— Убей меня! — закричала Розова. — Убей! Он выскочил.

— Вот что вас волнует, — со слезами на глазах прошептала Татьяна. — Если бы хоть кого-то волновала я!..

— Не хочет говорить, — сказал в сотовый телефон плотный. Скомкав свободной рукой халат, затолкал его в раскрытую сумку. — Вообще ничего, — выслушав собеседника, недовольно добавил он. — Я пошлю...

— Нет, — раздраженно прервал его мужчина. — Она должна сказать, где товар! Нам надо обязательно узнать, где он. Похоже, что в машине его во время нападения не было. Пусть она скажет хотя бы о том, где оставила его. Если же его забрали, то кто и где. Она выползла на дорогу, значит, вполне возможно, сумка была с ней. В общем, узнай, где сумка.

— Узнай, — проворчал плотный. — Как? Она, сучка, калекой стала и мечтает о том, чтобы ее прибили. У самой, наверное, духу не хватает. А убивать ее...

— Все, — прервал его собеседник. — У тебя двое суток. Больше времени нет. Покупатель требует товар. Как хочешь, но узнай у нее, где сумка.


33 


Отключив телефон, Птахин покачал головой. — Зря ты так с Лупатым, — буркнул седой мужчина. — Танька сейчас зациклена на том, что будет инвалидом. И ни о чем больше думать не хочет. Не говоря уже о товаре. Пугать ее смертью — только время терять. Лупатый правильно сказал — она бы с собой покончила, да смелости не хватает. Убить себя очень трудно, особенно когда есть время на размышления. — Так какого дьявола ты приехал, если понимаешь, что она не скажет?

Давай сделаем так, — предложил Глеб, — я выплачу тебе...

— Это несерьезно, — ответил седой. — Дело здесь не только в товаре. Да, я заплатил за эти камешки. Пусть сумма не особо велика, но тем не менее деньги ты получил. Главное здесь в том, что если менты выйдут на товар, то у них наверняка возникнет вопрос, куда и кому шли камешки. Прижмут Розову, и все. Она расколется как орех. Представляешь, что получится? — нервно спросил он. — Менты наверняка выйдут на тебя и на всех остальных. Я не знаю, чем ты здесь занимаешься. Чего ждешь? Этот шофер с «КамАЗа», баба, которая была с ним. Ведь это просто счастье, что они молчат. Если же кто-то из них даст показания, Кешку прижмут и он наверняка скажет о сумке. Убивать его сейчас нельзя. — Увидев, что Глеб хочет что-то сказать, он покачал головой. — Потому что вполне возможно, сумка у него. И тут опять Розова. Она наверняка знает, где товар. Если он у Кешки, то...

— Но она может сказать только для того, — не дал договорить ему Глеб, — чтоб отстали от нее. А судя по Кешкино-му ответу, он тоже не знает, где сумка.

Так что...

— Надо заставить Розову сказать правду, — бросил седой. — Понимаешь?

Правду. Хотя времени прошло уже достаточно, милиция не знает ничего. Иначе бы...

— Мне, например, кажется, что Розова решила, как говорится, кинуть всех. Ведь подумай сам, почему она не воспользовалась обычным каналом? Повезла сама, с Тараканом. Тот ехал к Самуэлю. Наверное, вез деньги. У них какие-то дела с серебром. Кстати, тут совсем недавно убит один из перекупщиков. Он в основном занимался серебром. Кто-то говорил, что...

— Меня не интересует, кто и что говорит! — повысил голос седой. — И серебро — не мой профиль. Я...

— Не рычи, Чатинский, — недовольно проговорил Пта-хин, — я тебе не мальчишка на побегушках, и со мной таким тоном говорить не надо. Иначе мы просто расстанемся, ясно?

— Положим, со мной так говорить тоже не следует. Тем более что я являюсь потерпевшей стороной. Ты не выполнил своих обязательств, а энная сумма уже в твоем кармане. Так, что, Глеб, я вправе говорить с тобой подобным тоном.

Потому что из-за тебя мы вполне можем оказаться в тех местах, где встречались в пору нашей бурной молодости. Сейчас уже не те годы, чтобы делать пальцы веером.

К тому же я как-то привык к завтраку в мягкой постели. Думаю, ты тоже. Так что давай не будем разыгрывать партию в дурака. Возраст не тот. К тому же наши игры гораздо опаснее. И иногда получается так, что, если проигрывает один, платят оба. Надеюсь, ты меня понял правильно?

— Думаю, да, — кивнул Птахин.

— Ну а теперь давай о деле. Что ты собираешься делать?

— Необходимо связаться с Кешкиной сестрой. Вполне возможно, что он видел номер «КамАЗа».

— Скорее всего ты прав. Я думаю, Кешка и в аварию попал, пытаясь догнать «КамАЗ».

— Я тоже думал об этом. Жаль, мы упустили время.

— Мы о товаре узнали совсем недавно. Я начал беспокоиться. Деньги пусть и не велики, но все же платить за просто так я не привык.

— Понятное дело, — согласился Птахин. — Я, собственно, думал, что...

— Давай не возвращаться к тому, кто о чем думал. Сейчас нужно действовать. Если нужна помощь — готов оказать любое содействие.

— Вполне возможно, твои парни потребуются.

— Чего медлит Светка? — раздраженно вспомнил Чатинский. — Мне кажется, нужно посылать в деревню твоих людей, потому как сестры есть сестры. Как говорится, родная кровь.

— Ну,положим, у Светки с той Манькой отношения очень даже натянутые.

Так что она сама разберется с ней.

— Ты хотел переговорить с Катькой. Как ты думаешь поступить? — Увидев, что Глеб его не понимает, Чатинский добавил:

— Ну, в общем... начать разговор?

Я слышал, у нее с братом неплохие отношения.

— Позвоню ей и предложу встретиться, — ответил Птахин. — Ведь здесь и ее интерес имеется. Если там действительно был «КамАЗ», а скорее всего так оно и есть, то милиция рано или поздно выйдет на водителя и на ту бабу. Они дадут показания, и братику Катькиному хана. Я уверен, да и она это знает, что если Кешку в милиции хотя бы слегка прижмут, он все как на исповеди выложит.

— Согласен, — буркнул Чатинский. — И вот поэтому я думаю порой: может, лучше убрать Кешку? Ведь он от кого-то узнал о...

— Не торопись, — перебил Глеб. — Я сейчас же позвоню Катьке и предложу встретиться. К тому же у меня к ней есть одно предложение, от которого она не сможет отказаться. — Он хотел сказать еще что-то, но в стоявшей у ног Чатинского сумке запиликал сотовый. Чатинский вынул телефон.

— Да, — сказал он. Выслушав звонившего, недовольно взглянул на Птахина.

— Понял. И запомни: чем раньше вы их найдете, тем лучше.

«Он не только ради пропавшей сумки приехал», — подумал Птахи н.

— Да так, — словно отвечая на его вопрос, снисходительно бросил Чатинский. — Ищу пару гнедых. Они мне должны кое-что.

— Помощь не нужна? — поинтересовался Глеб.

— Пока нет, — улыбнулся Чатинский.

«Темнишь ты, Сашок», — мысленно усмехнулся Птахин.

Горыныч и Екатерина упоенно целовались, лежа на медвежьей шкуре.

Услышав телефонный звонок, она разжала руки.

— Какой ты ненасытный, — довольно проговорила она. Протянув руку, взяла телефон. — Слушаю.

— Нам необходимо поговорить, — услышала Екатерина мужской голос.

— Кто ты такой? — удивленно спросила она. — И о чем мы...

— Птахин, — назвался звонивший, — Глеб Антонович. Надеюсь, вы слышали обо мне много плохого, — весело добавил он.

— Глеб, — для Горыныча проговорила она, — и конечно. Но о чем ты хочешь поговорить со мной?

— Я старше тебя на пару десятков лет, — немного укоризненно проговорил Птахин. — И хотя бы по этой причине могла бы обращаться ко мне на вы. Впрочем, дело не в этом. Наш разговор может быть полезен тебе и твоему брату. Ты понимаешь, о чем я?

— Вот как? Ну что же, приезжайте.

— Послушная девочка, — весело отметил Птахин. Положив трубку, Екатерина посмотрела на Горыныча. — Интересно, о чем Птахин хочет говорить со мной?

— Глеб — мужик темный, — натягивая плавки, сказал Горыныч. — У него большое дело, что-то с металлом связано. Скорее всего он хочет говорить по поводу Розовой.

— Таньки? А что у него с ней общего?

— Я слышал, что якобы Розова кинула или хотела кинуть Глеба. А может, и не его самого, а кого-то...

— Когда и от кого ты это слышал?

— Недавно. А от кого — точно не помню. Но слух такой точно есть. И еще разговор идет о том, что Арсен попытался Губу подставить. О Доценте ты, конечно, слышала. Вот на этом Арсен и хотел подставить Губу. Но не вышло.

— Поточнее можно?

— Разговор идет, будто бы Арсен послал на квартиру Доцента двоих парней и как-то сумел вывести на Доцента и Губу, но как только парни и Губа там встретились, появились менты.

— Вот уж не думала, что Арсентий способен на такое.

— Птахин приедет?

— Да. Он же сам заинтересован во встрече. Он упомянул Кешку. Интересно, чем же наш разговор может быть полезен ему, мне и Глебу?

— Значит, Дед оказался тебе не по зубам? — Арсентий презрительно посмотрел на стоявшего у двери Дика.

— Зря ты так, — буркнул тот. — Парней моих подставил Губа...

— Стоп! — прервал его Арсентий. — Ты думаешь, что я твоих придурков с Губой стравил? Ты, падла! — шагнув вперед, рявкнул он. — Думаешь, о чем базаришь?! Выходит, я и мусоров на хату Доцента навел!

— Ты не блатуй! — разозлился Дик. — И особо словами не кидайся! Мне чихать, что ты Арсен. Сейчас ты никто, и тебя уже...

Он отпрыгнул назад и выхватил пистолет. Астахов ударил его каблуком в низ живота. Охнув, Дик выронил пистолет и присел на корточки. Астахов, сцепив руки замком, мощно ударил его по шее. Дик упал.

— Тварь! — Коротким сильным пинком Астахов разбил ему губы. Затем дважды ударил в грудь.

— Хватит, — спокойно сказала вышедшая на шум Лиля, — ты уже убил его.

Он еще раз пнул Дика и, отдуваясь, отошел к окну.

— Мне нужны парни, — глухо проговорил Астахов.

— Для чего? — спросила она. — Чтобы изучать на них...

— Мне нужны люди! — рявкнул он. Повернувшись, ожег ее злым взглядом. — Или ты, как и он, думаешь...

— Арсентий. — Лиля покачала головой. — Не надо строить из себя супермена. Это тебе не идет. Ты уже не тот, кем был. Тебя ищет милиция. Ты порвал с прежней жизнью. Сейчас ты просто загнанный зверь. Ты убил его не из-за его слов, а от бессилия. А пугать меня, — засмеялась она, — не надо. Я твоя единственная надежда, которая, как известно, умирает последней. Так что...

— Хорош, ты меня вообще за человека не считаешь. Мало поела-попила моего? — злобно спросил Астахов. — Я тебе...

— Я помню, поэтому ты здесь. Но вот этого, — Лиля кивнула на тело Дика, — больше не надо.

— Если бы не я его, — он поднял валявшийся у стены «ПМ», — то он бы меня. Чтобы жить, нужно успеть убить. Это же не просто разбор с мордобоем, а...

— Я все поняла, но прошу, чтобы подобного больше не было.

— Ладно, — буркнул он. — Извини. Конечно, это звучит глупо, но...

— Хватит, Арсентий, — поморщилась Лиля. — Ты в моем доме. Любая хозяйка не пришла бы в восторг от трупа в ее квартире. За этого не беспокойся, его сейчас же увезут. Ты говорил о парнях. У меня есть на примете несколько крепких ребят. Но хочу знать, зачем тебе нужны люди. Ведь у тебя есть боевики.

— Тех, кто у меня есть, Губа знает. Мне нужно кончить с ним, пока он не покончил со мной.

«Да ты боишься Губу», — мысленно отметила Лиля. Но вслух сказала другое:

— И как ты хочешь с ним...

— Это мое дело, — разозлился он.

— Ладно, я переговорю кое с кем. Но конкретно ничего обещать не могу.

— Мне нужны люди, — повторил Астахов.

— Значит, на тебя навели, — пробормотал Губа.

Еле ноги унес, — хмуро проговорил Дед. — Как Рэмбо...

— Арсен знал номер твоего телефона, — вздохнул Губа. — Хорошо еще, ты им не попался.

— Если ты думаешь, — вспылил Дедов, — что я сдал бы тебя, то...

— Арсен не так уж и туп, — не обращая на него внимания, сказал Губа. — Ну что же, сейчас нужно подловить Мосю. Он, сука, похоже, пашет на Арсена.

Хотя, возможно, какой-то мусор подыграл Арсену и звякнул Мосе о Доценте. Надо с ним встретиться. — Посмотрев на Деда, криво улыбнулся. — Вызывай парней, меня нужно подстраховать.

Дед кивнул.

— На кой черт я парней своих завалил? — в который раз упрекнул себя Губа. Поднявшись, посмотрел на часы. — Через час у Курского.

— Понял, — кивнул Дед и шагнул к двери.

— Поаккуратнее, а то опять в историю влипнешь.

— Все нормально будет, я теперь...

— Подожди, — перебил его Губа, — тебя скорее всего менты ищут. Твою стервозу наверняка завалили.

— Дай-то Бог, — ухмыльнулся Дедов, но опомнился. — Ведь, в натуре, если Вальку мочканули, крайний я.

— Так что тормоз, — решил Губа. — Я сам скатаюсь за парнями. Ты здесь будь.

— Но надо как-то разузнать, если Валюха труп, то...

— Узнаю, — успокоил его Губа. Он решил выйти на адвоката и выяснить, от кого тот получил информацию о Доценте. Губа помнил взгляд Михайлова. В нем была благодарность за сына.

«Почему я заступился за пацана? — только сейчас подумал Губа. — Скорее всего только для того, чтобы не было шума. — Усмехнувшись, покачал головой. — Сам не знаю. Но сейчас Доцента лучше забыть. Надо с Арсеном кончать. Где его, суку, выловить?»

— Ты извини меня, — виновато посмотрев на лежавшего на кровати Доцента, попросила Тамара. — Я тогда знаешь как перепугалась! Думала, разрыв сердца будет. Что случилось? Ведь это тебя хотят убить. Из-за чего? Знаешь что, Иван, не дело это. Хоть бы сына пожалел.

— Так, по-твоему, я Андрея не жалею?! — закричал Доцент. — А ты это своей...

— Не кричи, — попросила она. — Просто я не знаю, что случилось. Но ведь не могли на тебя два раза...

— Я предупреждал тебя, что...

Опираясь рукой на палку, он осторожно поднялся.

— Чего встал-то? — испуганно спросила Тамара.

— Пойду я, — сипловато отозвался Доцент. — Ведь ты все-таки права. Если бы не... — Увидев вошедшего в комнату сына, замолчал.

Мальчик сумрачно посмотрел на отца.

— Ты чего такой смурной? — стараясь говорить весело, спросил Доцент. Не отвечая, Андрей подошел к кровати и вытащил чемодан со своими вещами.

— Да ты что? — всплеснув руками, шагнула к нему Тамара. — Куда собрался?

— Пойдем, пап, — вздохнул Андрей, — поедем домой. До приезда мамы еще целая неделя. Мы с тобой...

— Постой-ка, — посмотрел на него отец, — с чего это ты вдруг?

— Я слышал, что тетя Тамара говорила. И пойду с тобой.

— Да куда же вы пойдете? — испугалась Тамара. — Господь с тобой, Иван, перестань. Я ведь просто за него боюсь. — Она кивнула на Андрея.

— Ты, сынок, так не говори, — стараясь быть строгим, сказал Доцент. — «С тобой пойду». Я те дам со мной! Видишь, что со мной получается? А ты, значит...

— Если ты не возьмешь меня с собой, — упрямо заявил он, — я все равно не останусь здесь и уеду домой.

— Я тебе дам домой, — гораздо тише сказал Доцент. — Выйди, Тома, — попросил он, — мне с ним поговорить надо. Тамара вышла.

— Я бы мог сказать, что я борец с преступниками, — присев на кровать и опираясь на палку, начал Иван, — и что меня пытаются убить...

— Мне все равно, — перебил Андрей. — Ты мой отец, и это главное. Я люблю тебя, папка. — Неожиданно всхлипнув, прижался к отцу.

— Да ты что, — гладя его по волосам, растерянно проговорил Доцент, — перестань. Я тоже люблю тебя. Но ты должен знать правду. Я преступник, видел кое-что. Ну а теперь, — не зная, что сказать, развел руками, — в милицию идти не могу. В общем...

— Я знаю, — со слезами на глазах кивнул сын. — Ты во сне говорил.

Какого-то Арсена вспоминал и про Губу что-то.

— Забудь об этом, — снова схватив сына за плечи, умоляюще сказал Доцент. — Ради всего святого, забудь! И никогда никому не говори об этом.

Слышишь?

— Да, — испуганно шмыгнув носом, поспешно ответил Андрей. — Но я же ничего не сказал про тех, в...

— Забудь все, — понимая, что просит о невозможном, потребовал Иван. — Иначе... — Не договорив, прижал к себе сына. — Прости сынок, — понимая, что, сказав правду, он только перепугал сына, прошептал Иван.

— Но зачем ты говоришь, что ты преступник? Ведь... — Не в силах продолжать, мальчик, тесно прижавшись к сильному телу отца, громко заплакал.

За дверью, прижав ко рту ладони, беззвучно плакала Тамара. Потом открыла дверь и громко сказала:

— Я вас не пущу никуда.

— Он звонил, — дрожащим голосом проговорил в сотовый телефон Абрамов.

— Где вы встречаетесь? — спросил Астахов.

— Он сказал, на Курском вокзале, — вздохнул Моисей Авраамович.

— Ты спас свою голову, — усмехнулся Астахов, — но если ты пошутил, то...

— Губа звонил. И если он не придет, то в этом не будет моей вины.

Сказав это, Абрамов понял, что Астахов уже отключил свой телефон. Он медленно пошел в прихожую. Остановившись перед дверью, прошептал:

— Может, не ходить? Вдруг Губа... — Он вытер вспотевший лоб. — Но тогда Арсен убьет. — Тяжело вздохнув, открыл дверь.

Сильный удар в лоб отбросил его назад. Губа шагнул в открытую дверь.

Подойдя к лежавшему на спине адвокату, подхватил его под мышки и потащил в ванную. Легко подняв тщедушное тело, осторожно уложил его в ванну, заткнул рот сделанным из двух носовых платков кляпом. Потом достал авторучку и блокнот, открыв кран, побрызгал холодной водой на Абрамова. Тот очнулся, пытаясь вдохнуть, задергался.

— Дыши носом, — посоветовал Губа. — И вот еще что. Жить ты наверняка хочешь. Я знаю, что о нашей встрече ты доложил Арсену. У тебя все же есть шанс остаться живым. Сейчас ты напишешь мне фамилию мусора, который работает на Арсена. Если меня это устроит, я врежу тебе пару раз и звякну Арсену. Мол, Моею я из игры вывел. Если же нет, то утонешь в собственной ванне. Итак... — Передумав, он вытащил кляп. — Начнем. Если вякнешь, ты покойник. Кто свел тебя с Арсеном? Фамилия мусора, который на него пашет. Ну? — Он легонько потрепал по щеке испуганно дернувшегося адвоката.

Губа не был уверен, что Абрамов связан с Арсеном, но не имел права ошибаться и поэтому вел себя подобным образом. Абрамова он убьет в любом случае. Ему была нужна фамилия мента, который работает на Астахова.

— Как только увидите, — говорил Астахов, — стреляйте. В сыщики ифать не надо. Губа — парень битый и срисует вас сразу. И мой совет всем. — Он осмотрел стоявших перед ним четверых крепких парней. — Стреляйте кучей. Только так сможете выжить. Если вмешается милиция, сдавайтесь сразу. Я вас вытащу.

— Сделаем мы губошлепа, — небрежно бросил один. Астахов усмехнулся:

— Хорошо сказано. Губошлеп. Но Губа умеет не только губами шлепать, так что запомните, что я сказал.

— Все будет как надо, — проговорил другой парень. Стоявшая за дверью своей комнаты Лиля насмешливо улыбнулась.

— Как ты? — спросил вошедший в палату Николай Васильевич.

— Вроде жив, — улыбнулся Игорь.

— И слава Богу, — подмигнул ему Барсуков. В палату, смущенно улыбаясь, вошла Зоя.

— Мы тебе тут для поддержки штанов, — опуская туго набитую сумку около тумбочки, проговорил Николай Васильевич, — принесли. Зойка замучила: пойдем да пойдем к Игорю. Совсем...

— Папа, — негодующе сказала Зоя, — хватит.

— Совсем слова сказать не дает, — улыбаясь, пожаловался Барсуков. — Забыла, что я как-никак полковник. — Погладив загорелую лысину, присел на табуретку. — Здорово ты тогда сработал. Напугал того, который живой остался.

Он, сволочь, сейчас под дурака работает. Говорит — просто на спор хотели бабенку напугать, да и не думал, что приятель будет по-настоящему стрелять. Я проверил, Астроном, похоже, мог под Арсена сыграть. У них пару раз стычки были на Симферопольском шоссе. Астроном там несколько ларьков дорожных пытался под себя подмять, но Арсен не дал. В общем. Астроном хотел меня на Арсена натравить. А про нее, — он кивнул на дочь, — узнал просто. Один его знакомый с ней работает. Тот ему и сказал. Только Астроном мертв. Я бы его, гада... — Не договорив, крепко сжал кулаки.

— Значит, хорошо, — слабо улыбнулся Игорь, — что Астроном мертв. А так бы Зоя разорвалась: вам передачу в тюрьму да еще мне в больницу.

Зоя фыркнула. Барсуков басовито рассмеялся.

— Представляю удивление уголовников: полковник Барсуков в тюрьме. Меня бы до тюрьмы не довезли, в «воронке» бы прибили. Ведь знакомых среди клиентов тех мест ой как много. — Он бросил быстрый взгляд на дочь, потом на Игоря. — Вы тут немного поболтайте. — Он поднялся. — А я к одному знакомому медику загляну.

Остеохондроз треклятый замучил. Боли, особенно когда что-то делаю... — Он вышел.

— Спасибо, — посмотрев ему вслед, проговорила Зоя.

— Тебе спасибо, — вздохнул Игорь, — за то, что пришла.

— Ну как же я могла не прийти? Ведь ты из-за меня... — — А если бы не из-за тебя? — спросил он.

— Вот в чем дело, — сказала Екатерина. — Но почему вдруг вы проявляете такую заботу о моем брате? — Она пытливо посмотрела на сидевшего в кресле Птахина.

— Ну что же. — Он откашлялся. — Буду откровенен. Кешка, сам того не зная, навлек на себя гнев очень влиятельных людей. Все думают, что он перехватил одну вещь. Какую именно, говорить не стану, вам же жить легче будет.

Сейчас из разговора с тобой я понял, что он не брал из машины ничего, кроме долларов. Правда, он несколько занизил сумму, ну да Бог с ним, дело не в этом.

Что он говорил о машине, которая была поблизости?

— Немногое, — уклончиво ответила Екатерина.

— Он наверняка запомнил номер, потому что пытался догнать «КамАЗ».

Скажи мне номер, и твой брат останется жив.

— Знаете, — неожиданно развеселилась она, — мне все равно, будет он жить или нет. Я столько раз пыталась помочь ему, что устала. От него одни неприятности, и все довольно крупные.

— Что ты хочешь? — холодно прервал ее Глеб. — Точнее, сколько?

— Три тысячи.

— Не много? Или ты думаешь, что столько стоит твоя жизнь? — Поднявшись, Птахин посмотрел на нее. — Ты молода, а уже стерва. Ну ладно. Я жду до утра.

Или ты мне скажешь номер, или будешь рядом с Розовой. Кстати, твой муж ездил к своей любовнице? Ах да, — будто вспомнив, насмешливо добавил он, — Арсентий сейчас занят другой. Ты, впрочем, тоже время даром не теряешь, — кивнув на молча стоявшего у двери Горыныча, усмехнулся Птахин.

— Тебе не кажется, — возмутилась Екатерина, — что ты ведешь себя неразумно?! Ты у меня...

— Снова тыкаешь, — укоризненно покачал головой, — да еще и пугаешь старика. Нехорошо, не по-русски. Россия всегда славилась своим...

— Кто к нам с мечом придет, — она вспомнила слова Александра Невского, — тот от меча...

Птахин звучно хлопнул в ладони. От сильного толчка дверью Горыныч полетел на пол. Вскочив, бросил руку к поясу и замер. В комнату ворвались трое парней и направили на него пистолеты.

— Мне нужен номер «КамАЗа», — спокойно проговорил Птахин. — Жду до завтра. Можешь позвонить в любое время. Что же касается меча, — усмехнулся он, — то мы не играем в киношных героев, а просто отрубаем головы. Неужели ты думаешь, что бал правят такие, как Арсен? Они живут и делают то, что делают, только потому, что этим самым прикрывают нас. Но если кто-то из них забывается и лишний раз показывает зубы, мы сначала выбиваем несколько, самых острых. А если не понимает, отрубаем и голову. Подумай о моих словах. — Он шагнул к двери.

— Подожди, — крикнула ему вслед Екатерина, — я скажу номер.

— И еще. — Птахин остановился. — Твои парни должны расправиться с матерью Розовой. Неужели ты не хочешь отомстить ей?

— Ей — да, — кивнула она, — но при чем здесь ее мать?

— Настоящая месть, — поучительно проговорил Глеб Антонович, — это когда человеку, которому больно физически, наносят боль моральную. Утрату матери Розова не сможет пережить. Подумай об этом. После этого сможешь жить спокойно.

Я забуду все только в том случае, если твои парни убьют мать Розовой.

— И ты думаешь, я соглашусь? — насмешливо поинтересовалась Екатерина.

— У тебя выхода нет, В противном случае я обижусь, и ты умрешь. Я серьезный дяденька.

— Мне плевать на твою серьезность! И ты...

— Я жду твоего звонка до завтра. Если решишься на мое предложение, позвони и просто скажи «да».

— Почему я должна соглашаться на убийство? — громко спросила она.

— Потому, — улыбнулся он, — что так хочу я. По-моему, все объясняющий ответ.

— Ты забыл, — угрожающе проговорила Екатерина, — кто мой муж.

— Об этом мы уже говорили. До свидания, — подчеркнуто вежливо попрощался Птахин и шагнул к двери.

— Я скажу об этом Арсену! — понимая глупость своей угрозы, крикнула Екатерина.

— ...твою мать! — зло воскликнул Астахов. — Значит, кинул меня, еврейская рожа. Я его, пса, лично...

— Арсен, — сказала Лиля, — тебя. — В руке она держала сотовый телефон.

Он схватил его.

— Да, — бросил Астахов.

— Адвокат убит на своей квартире, — услышал он мужской голос. — Судя по всему, кто-то работал по наколке. Взято много всего. Хрусталь, видик, другие ценности.

Выматерившись, Астахов отключил телефон.

«Вот, оказывается, почему Мося не был на вокзале. А может, его Губа замочил? — подумал он. — Смог вычислить, что я вышел на Моисея, и...»

Поморщившись, выругался.

Опасаясь, что он зол и считает виноватыми их, парни, молча стоявшие у двери, быстро переглянулись.

— Сдернули отсюда! — рявкнул на них Астахов. Парни поспешно и с видимым облегчением вышли.

— Что случилось? — спросила Лиля.

— Тебя это не касается! — огрызнулся он.

— Вот как? — удивленно протянула она. — Так, может, меня вообще ничего не касается? Как, например, то, что ты в розыске, а...

— Ты! — шагнул к ней Астахов. — Шкура! Ты чего раскудахталась? — Ухватив ее за шею, поднес к носу крепко сжатый кулак. — Пришибу, сучка! Ты забыла, на чьи бабки живешь? Тварь! — Он с силой оттолкнул ее. Лиля упала на пол. Закрывая лицо руками, испуганно проговорила:

— Извини, Арсентий.

— Еще раз подобное вякнешь, — он остановился над ней, — по стенке размажу.

«Да, — покачал головой Франко, — дела у него хреновые. Уже даже запах гнили появился. Надо уходить. Но серебро это треклятое, кому бы его сбагрить?»

— Франко! — услышал он голос Докера. — Куда запропастился?

— Да тут я, чай грею. — Выключил электрический чайник, взял две чайные чашки и вошел в комнату.

«Запах уже по всей комнате», — поморщившись, подумал он.

— Чего харю корчишь? — зло спросил Докер. — Или...

— Заткнись! — не сдержавшись, крикнул Франко. — Ты уже отжил свое, понял? У тебя гангрена. Я долго терпел. Но теперь все! Хватит! Подыхай здесь, тварь.

— Ах ты, сучара! — взревел Докер и сунул руку под подушку. Франко бросил в него чайник. Выронив выхваченный пистолет. Докер пронзительно закричал и схватился за обожженное лицо. Франко увидел упавший «ТТ», ударил Докера по голове чашками. Они раскололись. Схватив чайник, Франко начал наносить беспорядочные удары по рукам, шее и голове кричавшего от боли Докера.

— Замолчи! — крикнул Франко. Отступив на шаг, поднял пистолет и с силой опустил его на макушку Докера. Ткнувшись в подушку, тот стих. Франко изо всей силы ударил по окровавленной голове Докера и, отойдя, сел на стул. Выронил пистолет, закрыл лицо руками и протяжно, словно от боли, промычал, бессмысленным взглядом уставившись на окровавленного подельника. Потом встал, шумно выдохнул и, прижав руки ко рту, рванул в туалет.

Раздался громкий звонок. Вытирая губы, Франко направился к двери.

— Убивать все-таки может не каждый, — пробормотал он. — Я пистолет у него увидел, — словно оправдываясь перед кем-то, вздохнул он. — Вот и взбесился.

Звонок трезвонил не переставая. В дверь постучали.

— Немедленно откройте! — услышал Франко. — Или мы выломаем дверь!

Пошатываясь, Франко вернулся в комнату, взял окровавленный пистолет. В дверь несколько раз ударили чем-то тяжелым. Он шагнул к двери, направил на нее пистолет и спустил курок. За дверью кто-то вскрикнул. Он вернулся в комнату, подошел к кровати и, по-прежнему странно улыбаясь, взглянул на разбитую голову Докера.

— Больно? — тихо спросил он и коснулся кончиком указательного пальца обильно идущей из раны крови. Облизав палец, засмеялся.

— Эй! — послышалось из-за двери. — В квартире! Ответьте!

— Извини, Петро, — с той же странной улыбкой прошептал Франко, — но ты бы убил меня. Конечно, не было бы у тебя гангрены, все было бы по-другому. — Услышав треск выбитого замка, сунул ствол пистолета в рот. Сухо щелкнул боек.

Он вскочил. — Бог не хочет, чтоб я сдох! — закричал Франко и бросился к двери.

— Стоять! — крикнул молодой сержант милиции. Франко ударил его пистолетом, и тот, взвыв от дикой боли, упал. В комнату ворвались еще двое милиционеров.

Губа собрал вычищенный пистолет, вставил в рукоятку обойму. Передернул затвор, придерживая большим пальцем курок, осторожно опустил его. Сунул «ТТ» под матрац, лег на спину. Закинув руки за голову, бездумно уставился в потолок.

— Эдик! — В комнату вошел Дед. — Слышал базар — Катькой Астаховой Глеб занялся.

Губа тут же сел. Глеб Птахин был серьезным человеком, и его имя многое значило. Никто не знал, чем именно он занимается. Предполагали, что наркотиками. Разговор был и о том, что его люди заняты драгоценными металлами.

Правды не знал никто, но Птахина опасались многие лидеры преступных группировок.

— На кой же ему Катька понадобилась? — вполголоса, скорее себя, чем Деда, спросил Губа.

— Черт его знает, — почесав седую бороду, отозвался тот.

— Твоя стерва жива, — вспомнил Губа, — так что можешь ходить с гордо поднятой головой. Только мой тебе совет — сбрей бороду. Потому что Арсен скорее всего устроит на тебя охоту. А без бороды ты будешь уже не тот Дед.

— А что? — Дед почесал затылок. — Идея неплохая. Я, кстати, уже давно собирался сбрить ее к едрене фене. Сейчас и займусь. — Он шагнул к двери, но остановился. — У тебя станка нет?

— Возьми в дипломате, — сказал Губа. — Ты вот что, — пока Дед возился с бритвенным станком, говорил Губа, — постарайся разузнать, что за дела у Глеба с Катькой. Может, Арсен в чем-то Птахину дорогу перешел? Хотя в этом случае Глеб не стал бы заниматься Катюхой. А почему бы и нет? Если нет виновника, запросто могут ударить и по слабому месту. Правда, Птахин — человек серьезный и детскими шалостями заниматься не станет. В чем же дело? Стоп! — Нахмурившись, дотронулся указательным пальцем до раздвоенной губы. — Может, все упирается в Розову? Ведь она какое-то время, до Арсена, была связана с Птахиным. Потом, когда спуталась с Арсеном, вроде успокоилась. А если только делала вид? В общем, это интересно.

— У него, похоже, затмение, — усмехнулся старший лейтенант милиции. — Видно, шарики за ролики заскочили, вот и прибил приятеля. У него плечо загнило.

Где-то пулю выловил, а к врачам боялся. И серебряных пластин почти пятнадцать килограммов. Но этого в шестом отделе вылечат.

Смотревший в глазок на железной двери камеры капитан, повернувшись, покачал головой:

— Это надолго. Его и дубиналом пытались в себя привести, и наручники затянули по самое некуда. У него же правая рука в локте выдернута. И плечо вывихнуто. Сначала вроде поскуливал. Потом перестал. Скалится в тридцать два зуба. Точно свихнулся мужик.

— За ним посматривать нужно, — строго проговорил подошедший майор. — Дурик он или нет, это медики разберутся. А серебро и ствол — это уже серьезно.

И у убитого пуля в плече. Так что глаз с него не спускать.

***

— Вот это да! — округлил глаза Астахов. — Ты не лапшу мне вешаешь?

— За лапшу ты такие бабки отстегивать не будешь, — хмыкнул собеседник.

— Я тебе сказал то, что уже известно. Только сейчас раскололи одного. Второй убит на месте. Его жених дочери Барсука сделал. Вроде и сам пулю получил.

— Надеюсь, менты на меня наезжать из-за этой хреновины не станут?

— Теперь нет.

— Слышь, — немного помолчав, спросил Астахов, — а может, Моисея Губа сделал? И обставил под ограбление?

— Наверное, нет. Там были двое. Так по крайней мере свидетели говорят.

Сначала один вышел, потом другой. Соседи слышали, как дверь два раза открывалась и разговор был на площадке. Так что не Губа это.

— А как замочили жида?

— Утюгом череп проломили и в ванну сунули. Ну а еще пару раз ножом по шее полоснули. Губа не стал бы такой спектакль разыгрывать.

— Кто знает, — буркнул Астахов. — Он на даче целое представление устроил. И участкового вызвал, сука. У вас на него данных нет?

— Были бы — сразу бы сообщил.

— А на Дедова ничего нет?

— На Деда? — спросил собеседник. — Он, похоже, втихую промышляет.

Пытались подцепить, но не смогли. Вроде как завязал или умнее стал.

— Через него можно на Губу выйти. Стоявшая за дверью Лиля тонко улыбнулась.

— А с Рыбаком что? — спросил Астахов.

— Тоже особо не вылазит, — ответил голос в телефоне. — Он потерял много. Это ты все права качал. Рыбаков...

— Все, — прервал его Астахов. Отключив телефон, потянулся.

«Зря я вообще-то на Лильку наехал, — покосившись на дверь ее комнаты, пожалел он. — Сдать она, конечно, не сдаст, но что-нибудь отмочить может. Надо мировую делать».

— Кто он? — спросил Птахин сидевшего перед ним плотного молодого мужчину.

— Франкин Дмитрий Петрович. Кличка Франко. Ранее судим не был. Правда, раз привлекался, но так, отделался легким испугом. Он...

— У него точно с головой нелады? — прервал его вопрос Чатинского.

Птахин удивленно взглянул на него. Впервые тот вышел из комнаты и к тому же вступил в разговор.

— Да, — посмотрев сначала на Глеба, как бы спрашивая разрешения на ответ, ответил плотный. — Сейчас в институте. Пистолет, которым он забил приятеля, в деле по убийству на Варшавке проходит.

— Кто серебром занимается? — спросил Чатинский. В его голосе и плотный, и Птахин явно услышали нервозность.

— Шестой отдел, — ответил плотный. — Он из-за...

— Надеюсь, ты не будешь возражать, — не дослушав его, Чатинский обратился к Птахину, — если я попрошу Юрия держать меня в курсе этого дела? Я заплачу сколько скажешь.

— Чего же мне противиться? — пожал плечами Глеб Антонович. — Чай, одним миром мазаны. Твои беды и меня касаются. Только ты мне не все говоришь. — Он с упреком посмотрел на Чатинского. Тот повел глазами в сторону плотного. — Все, Юрий. — Поднявшись, Птахин пожал ему руку. — Спасибо тебе. Машина ждет. Та же, что и в прошлый раз.

— Мне бы, — нерешительно начал Юрий, — в общем, у меня...

— Конечно, — не дал договорить ему Глеб. — Назови сумму — и немедленно получишь деньги. Тебе, как всегда, в долларах. — Проводив Юрия до двери, закрыл ее и повернулся к Чатинскому. — Так партнеры не поступают. Я говорю тебе все, а о твоих делах узнаю только из слов купленного мной милиционера. А ведь я, Александр, от тебя...

— Это продолжение истории с Таракановым, — вздохнул Чатинский. — Я купил серебро и должен был получить его у Самуэля. Но до него оно не дошло.

Потом его убили. Я почти вышел на серебро. Оно было у Луня. Его тоже убили, и я снова потерял след. Искал двоих — Докера и Франко, серебро наверняка было у них. И вот сейчас услышал, что Франко убил Докера. Обидно. Деньги были вложены немалые. А видишь, как оно бывает. Теперь еще одна забота. Я не зря спросил мусора о Франко. Он кое-что знает, и если только притворяется дураком, то, когда его раскусят и прижмут, он может доставить мне некоторые неприятности.

«Вот оно что, — понял Птахин. — Значит, поэтому ты покинул свою Тамбовщину и приехал в столицу. Дело не только в пропавшей сумке. Ты, выходит, и помимо меня деньги делал».

— У тебя нет знакомых психиатров? — спросил Чатинский.

— Знаю кое-кого, — уклончиво ответил Глеб, — так, ша-почно. Но если понадобится, обратиться кое к кому можно будет. Правда, это стоит немало.

— Разумеется. Сколько бы ни попросили — заплачу. Франко не должен дать показания.

— Хорошо. Я сегодня же переговорю об этом. Но нужно решить, что делать с Кешкой и Розовой. А теперь еще и с Катькой. Она, оказывается, смелая баба. Я думал на испуг взять, но просчитался. Ее, кстати, тоже нужно убирать.

— Согласен. Но не забудь о сестре Светланы. Если, конечно...

— Это она, — уверенно сказал Птахин. — И Хорошева займется своей сестренкой. Кстати, где ее мужик? Он в свое время гремел. Потом как-то неожиданно пропал.

— По пьянке под машину угодил год назад. Но Светлана с ним не жила до этого года три, наверное. Она тебе о Доценте ничего не говорила?

— Видела она его, у него какие-то неприятности были. Я к нему интерес потерял после того, как он снова в Москве появился. Сейчас у сестры супруги живет. Его дважды пытались убить, но живуч Ванька! — Глеб Антонович засмеялся.

— Ты знаешь, где он живет? — поразился Чатинский. Глеб молча кивнул. — Отлично!

— Похоже, ты решил обрезать все концы, — ухмыльнулся Птахин.

— Кто не с нами, те против нас. А с врагами...

— Надеюсь, меня в списке подлежащих ликвидации нет? — поддел его Птахин.

— Разумеется, — засмеялся Чатинский. — Мы с тобой одного поля ягоды.

— В Воронеж ты пошлешь людей? — спросил Глеб. — Я говорю про Светкину сестру.

— Подожди, — усмехнулся Чатинский. — Ты же только что уверял, что она сама разберется...

— Подстраховаться не мешает.

— Но ты ведь понимаешь, что, если Светлана не справится с этим делом, я имею в виду сестру, ее тоже придется... Ответить Птахину помешал телефонный звонок.

— Да, — подняв трубку, отозвался он.

— Это я, — услышал он женский голос, — Екатерина. Я говорю «да».

— Отлично, теперь буду весьма признателен, если ты назовешь и номер «КамАЗа».


34 


— Это, правда, не совсем понятно, — сказал вошедший Викинг, — но все равно приятно.

— О чем ты? — спросила сестра.

— Вестники печали, я говорю о москвичах, мертвы. Один убит бывшим сотрудником ГАИ Митрохиным...

— Это я знаю, — кивнула Элеонора, — мне сообщил один знакомый. Это, конечно, хорошо, только вот... — Не договорив, отвернулась.

— С ним все будет хорошо, — успокоил ее Викинг.

— Дай Бог. — Она перекрестилась.

— Раньше не замечал, что ты религиозна, — улыбнулся Викинг.

— Ты помнишь, — вспылила она, — когда мы виделись в последний раз? Как же ты можешь что-то замечать? Но даже если бы и помнил, то говорить об этом не следует.

— Извини, — удивленно пробормотал Викинг.

— Аленка все время плачет, — вздохнула Элеонора. — И я понимаю, она винит меня.

— И правильно, — сказал Викинг. — Семен — классный отец. А ты какого-то дьявола строишь из себя оскорбленную добродетель? Я же сказал, почему он назвал тебя в постели...

— Хватит, — бросила Элеонора. — Мне сейчас просто по-человечески жаль его. А ты...

— Ну конечно, — усмехнулся Викинг. — Ты в больнице готова была в голос завыть. Ничего ты не понимаешь в мужиках.

— Что? — поразилась она.

— Да так, — отмахнулся он, — что-то не то ляпнул, извини. Ты от Аленки охрану не убирай. Не нравится мне дело с убийством Гобина. Скажи, у тебя с Гобиной никаких перекрестков не было? То есть...

— Я поняла. И скажу, что мы были всего лишь знакомы. Однажды из-за Семена я ходила к Гобину, и ничего больше. А ты думаешь...

— Я просто говорил и повторяю: от Аленки своих архаровцев не убирай.

— Конечно.

— Как Семен? — немного помолчав, спросил Викинг.

— Он все еще без сознания, — тихо ответила она и, не скрывая слез, достала носовой платок.

— А что милиция хочет от него, ты разузнала?

— Желают узнать, что произошло. Его ни в чем не обвиняют и не подозревают.

Светлана поправила волосы и взяла сумочку. Дверь в комнату открылась, и в нее заглянул Крокодил.

— Тут из Москвы прикатили, кое-что от Птахи привезли.

— Ты Глеба и в глаза Птахой называешь?

— Нет, конечно, — усмехнулся Крокодил. — При нем, как на официальном приеме, — Глеб Антонович. Ну или просто Глеб.

— Давай этих, — улыбнулась Светлана, — с кое-чем от Птахи. — Не выдержав, рассмеялась.

В комнату после короткого зова Геннадия «Заныривай!» вошли двое парней.

— Итак. — Она внимательно посмотрела на вошедшего первым рыжеволосого здоровяка. — С чем вас послал Птахин?

— Вот. — Достав из нагрудного кармана, он протянул ей листок.

— Ты почему ничего не сделал? — резко спросила Либертович стоявшего у двери Валерия.

— Там мусоров знаешь сколько было! — огрызнулся он. — К тому же похороны. Народу до...

— Ты должен убрать их! — закричала она.

— Да кончим мы баб, но не сейчас.

— Валера, не тяни время. Чем быстрее ты все сделаешь, тем спокойнее и дольше жить будешь.

— Что? — усмехнулся он. — Ты меня никак стращать надумала? Так зря жути гонишь. Я уже не раз пуганный.

— Я не пытаюсь напугать тебя, просто предупреждаю. Дело слишком серьезное, чтобы можно было медлить. — Он бросил на нее быстрый изучающий взгляд. — Я не шучу, — поняла Раиса его взгляд.

— Лады, — кивнул он. — Поеду в это Березово и, как только выловлю момент, сделаю баб.

— Чем быстрее ты этот момент выловишь, тем лучше. Впрочем, — неожиданно для него решила она, — я еду с тобой.

— На кой? — поразился Валерий.

— Отправляемся завтра утром.

— Еще есть? — подняв голову с подушки, спросил Олег.

— Две. — Колобок достал из холодильника две бутылки пива. — Лихо мы вчера гульнули. — Он улыбнулся. — Башка гудит, как котел газовый. Викинг бабок подкинул, а мы их почти все уделали.

— Да и хрен на них, — равнодушно бросил Олег. — К тому же трохи осталось. Дай пива. В висках что-то постукивает. Хорошо, что оставили на утро.

А то бы лежали как недоделанные.

В дверь позвонили.

— Викинг, — сказал Колобок. — Сейчас по-настоящему примем, — подмигнул он Олегу и пошел к двери. Уверенный, что это Викинг, не спрашивая, открыл дверь. Увидев стоявших перед дверью четверых парней, нахмурился.

— Извините, — улыбнулся один, — Колобов Игорь Гаврилович здесь живет?

— Я это, — буркнул Колобок. — Дальше что? — недовольно посмотрел он на шагнувшего к нему рыжеволосого здоровяка.

— Милиция. — Рыжий сунул ему под нос раскрытое удостоверение и, оттолкнув, вошел. Следом шагнули трое.

— Чего надо? — громко спросил Колобок. Резкий удар кулаком в солнечное сплетение согнул его, а боковой в подбородок бросил на пол.

— Кто там? — услышав голоса, вышел из комнаты Олег. Увидев лежавшего на полу приятеля, подхватил табуретку, швырнул ее в непрошеных гостей и, забежав в комнату, бросился к балкону. Открывая балконную дверь, свободной рукой схватил пустую бутылку и наотмашь ударил подскочившего парня по голове. Схватившись за висок, тот упал под ноги остальным. Споткнувшись о его тело, один упал. Другой перепрыгнул и рванулся за выскочившим на балкон Олегом. Удар трехкилограммовой гантелью по голове выбил из него сознание, и, на мгновение задержавшись в дверном проеме, он повалился назад. Олег перекинул ноги через ограждение, ухватился за основание балкона и повис в воздухе. Влетевший на балкон рыжеволосый с силой наступил ему на пальцы. Олег с криком полетел вниз.

Ударившись босыми ступнями о твердую землю с редкой жухлой травой, взвыл от боли. Посмотрел вверх и увидел на балконе второго этажа рыжего.

— Пес комолый! — заорал Олег. — Я тебе, козлиная харя! Попытавшись подняться, Олег ахнул от боли и шлепнулся на землю. Цепляясь за стену дома, начал подниматься снова. Увидев, что с балконов на него смотрят люди, вымате-рился и крикнул:

— Каскадер я! К съемкам готовлюсь. Встал, держась за стену, сделал шаг, потом другой и двинулся дальше.

— Вставай! — Рыжий пнул ногой лежавшего в проеме балконной двери парня.

— Уходить надо!

— Он готов, — сказал один из парней. — Башка разбита. А тот еще живой.

— Он кивнул на напарника с распухшим виском.

— Уходим! — бросил рыжий и шагнул к двери. — Помоги ему. — Он махнул рукой на боевика, которого Олег ударил бутылкой.

В дверях появился Колобок с охотничьим ружьем. Рыжий бросил руку к поясу и, пытаясь уйти от выстрела, рванулся влево. Гулко фохнул выстрел. Кучный заряд дроби взлохматил ткань на плече рыжеволосого. Вскрикнув, тот выпустил пистолет и упал. Помогавший своему напарнику парень выхватил «ПМ». Трескучим эхом грохнул второй выстрел. Несколько дробинок попали парню в подбородок.

Основная часть дроби впилась в его горло. Колобок рванулся вперед. Он успел разбить прикладом лоб последнему из противников. Оглянувшись, поискал взглядом Олега. Не увидев, подбежал к балкону. Убедился, что и там Олега нет, переломил стволы, выбросил гильзы. Увидел «макаров» — бросил ружье и схватил пистолет.

Услышал короткий стон, повернулся — рыжий пытался достать пистолет. Прыгнул и ударом ноги уложил его на пол.

— Какого хрена нужно? — поднося ствол пистолета к губам рыжего, прорычал Колобок.

Двое парней с пистолетами осторожно подошли кдвери квартиры.

Переглянувшись, одновременно ногами ударили в дверь и бросились вперед. В это время из открывшейся двери лифта выскочил Олег. Его ступни были перемотаны оторванными по колено кусками тренировочных штанов. В руке он держал короткую толстую палку. Морщась от боли, прихрамывая, он доковылял до распахнутой двери.

Оттуда грохнули выстрелы. Кто-то вскрикнул, и снова дважды ударило оружие. Олег с поднятой для удара палкой осторожно шагнул вперед и почти наткнулся на пытавшегося выскочить парня. Олег резко ударил его. Инстинктивно вскинув руку, парень получил удар по кисти. Пальцы разжались, и он выронил оружие. Парень ударил Олега ногой. Олег отшатнулся и, как только противник бросился на него, сыпанул ему в глаза горсть песка. Замычав, тот схватился за глаза. Олег кулаком — палку он выронил — ударил его в грудь и в подбородок. Схватил пистолет и, ткнув стволом в живот парня, дважды нажал на курок. В комнате он увидел лежавшего на боку скрюченного Колобка. Шагнув к нему, плюнул на лежавшего с наполненным кровью ртом рыжего. Присев около Колобка, осторожно дотронулся до его головы.

— Колобок, — позвал он, — ты как?

— Они, — простонал тот, — тебя шарят. Из Москвы посланы. По номеру «КамАЗа», — с трудом договорил он. Застонав, помотал головой. — Им про тебя Гобина сказала, — чуть слышно добавил Игорь. Он чуть повернул голову в сторону Олега и хотел что-то сказать, но из приоткрытого рта пошла кровь — он закашлялся, дернулся всем телом и ткнулся головой в пол. Олег хотел поднять его, но услышал, что на площадке какая-то женщина зовет на помощь. Прихрамывая, вышел в прихожую. Сдернул с вешалки спортивную сумку и сунул в нее пистолет.

Взял с полки для обуви кроссовки и вышел из квартиры. Ногой отодвинув убитого им парня, закрыл дверь. Услышал, как внизу говорит женщина:

— Сначала стреляли. Я потом вышла, а в дверях Колобова мертвый лежит!

Олег, стараясь ступать тихо, прижимаясь к стене, пересек лестничную площадку и начал подниматься вверх. В пролете между этажами достал из сумки джинсы и рубашку, быстро надел. Присев на ступеньку, осторожно начал развязывать куски трико на ступнях. Скривившись, рывком отодрал их. Натянул носки и кроссовки. Поднявшись, осторожно сделал два шага. «Больно, но лучше», — буркнул он и, поднявшись на третий этаж, подошел к лифту. Сейчас приедет милиция. Он, конечно, мог уйти сразу, когда спрыгнул с балкона. Но, понимая, что Колобка могут убить, подхватив палку и песок, пошел в дом. И не жалел об этом. Колобку помочь он не смог, но узнал, кто и почему явился в квартиру Игоря. Нажав кнопку вызова лифта, немного подождал. Двери раздвинулись. Он шагнул в кабину. Там стояли две девочки и пожилой мужчина.

— Здравствуйте, — улыбнулся Олег и нажал кнопку с цифрой «один».

Викинг неторопливо шел к дому Колобка. «Надо сказать приятелям, — думал он, — чтобы узнали, что там за дела у Митрохина произошли. Олег и Колобок — ребята судимые, а значит, вращаются в тех кругах, где все и про всех знают».

Увидев стоявшую у дома «скорую», приостановился. Хмыкнув, ускорил шаг. Снова замедлил ход. Его внимание привлекли две «девятки» Одна из них была с московским номером. Водители, молодые парни, стоя между машинами, явно были встревожены. Достав сигарету, Викинг направился к ним.

— Я его у Гобина видел... — услышал он голос одного.

— Парни, — сказал Викинг, — прикурить дайте. А то все дома забыл.

— Свали, — недружелюбно взглянул на него говоривший. В это время из подъезда, прихрамывая, вышел Олег.

— Он, — кивнул парень, сунув руку под куртку, сделал шаг вперед. Второй уселся за руль московской машины.

— Зачем же грубить? — бросил Викинг и, стремительно шагнув вперед, носком ботинка достал копчик парня. Издав короткий крик, тот схватился руками ниже поясницы. Олег увидел Викинга, сунул руку в висевшую на плече сумку и направился к нему.

— Тихо. — Викинг засунул руку в карман штормовки и направил ее на водителя. Даже через лобовое стекло было видно, как тот перепуган. Пригнувшись, он повернул ключ зажигания. Машина не завелась. — Я же сказал, тихо. — Викинг ударил его ребром ладони по шее и, чуть подавшись в открытое окно, вытащил ключ из зажигания.

— Сваливаем! — подойдя, бросил Олег. — Там бойня. Сейчас мусора прикатят.

— Садись. — Открыв дверцу, Викинг отшвырнул безвольное тело водителя на сиденье рядом и уселся за руль. Олег сел сзади. «Девятка» рванулась с места. — Коротко и ясно, — не поворачиваясь, проговорил Викинг. — Что произошло?

— Неужели непонятно? — Роза сердито посмотрела на стоявшую у двери Либертович. — Резкова жила с Олегом Стаховым. Он был задержан за ее изнасилование. Сейчас он почти постоянно находится у Элеоноры. А охранник, который помог Резко-вой скрыться, до Пикина работал в охране Элеоноры. Подумай сама — и поймешь, что за всем этим стоит она, эта королева моды, Элен. К тому же у нее появился какой-то брат, очень опасный человек. И визит Семена к Якову — тоже неспроста. Он наверняка приходил из-за Стахова. То есть Элен пытается разобраться в этом деле. Мне плевать, что будет с тобой и Пикиным! — не сдержавшись, закричала она. — Я пытаюсь спасти Романа, своего сына! Из-за этого я убила Якова, — неожиданно для Либертович, да и для себя, проговорила она.

— Ты? — пораженно переспросила Раиса. Прижав ладони к губам, отступила назад к двери.

— Конечно, нет, — натянуто улыбнулась Роза.

— Вот, значит, какая ты, — не сводя с нее испуганного взгляда, прошептала Раиса.

— Да! — закричала Роза. — Я убила его! Он был и умер ничтожеством. Он ничего не сделал, чтобы оградить Романа от того, что случилось! И даже в этом виноват он! Яков всегда был размазней. Все, что у него было, — мое! Я вывела его в люди. И я уверена, если бы на него лишь слегка надавили, он рассказал бы про Романа все. Семен был там ради этого. Мне пришлось так поступить. А теперь получается, что Семен и Яков — жертвы. — Вздохнув, она, как бы обессилев, рухнула в кресло. — Я не знаю, почему я убила Якова, — с неожиданно появившимися слезами чуть слышно проговорила Гобина.

— Ты знаешь! — вдруг громко перебила ее Раиса. — Потому что там были парни Элеоноры. И только из-за этого ты расстреляла всех! — истерически выкрикнула она. — Ты убийца, Розка. И дело здесь не в безопасности Романа. Ты испугалась, что можешь погибнуть сама. Ведь твои охранники, эти убийцы, они...

— Да, — вызывающе ответила Гобина. — Это был мгновенный испуг.

Телохранитель Элеоноры прикрылся Яковом. Он был уверен, что я прикажу моим людям опустить оружие. Но я как-то мгновенно поняла, что если не убью, то погибну сама. Ведь... — Не договорив, опустила голову, взглянула на Либертович.

— Вот ты сейчас была поражена моей откровенностью и назвала меня убийцей. Но почему ты не посмотришь на себя со стороны? Ведь я знаю, чем вы занимаетесь в клинике. Вы хуже, чем...

— Ты не знаешь всего, — прервала ее Раиса, — иначе бы не требовала вернуть свои деньги. Я пришла не ради того, чтобы выяснить причину смерти Якова или узнать, что ты думаешь обо мне. Нет. Я сегодня, вернее завтра, убью Резкову, и сделаю это сама. На это у меня имеются причины. Но все-таки в большей степени Резкова будет убита ради безопасности твоего сына. Поэтому ты дашь мне денег и поможешь уехать в...

— Нет, — спокойно отказала Роза. — Я ничего не стану делать для тебя.

Насчет того... — Увидев усмешку Раисы, она улыбнулась. — Я не волнуюсь из-за того, что ты сейчас услышала. Потому что ты об этом никому рассказать не сможешь. — Раиса, вздрогнув, отступила к двери. — Да нет, — засмеялась Гобина.

— Я не прикажу тебя убить. Зачем? Тем более ты действительно хочешь убить Резкову. Ты просто забудешь все это. Что же касается денег, то, если Резкова умрет, мы с тобой в расчете. Ведь ты получала деньги для того, чтобы она молчала, не так ли? Ну а что касается...

— Ты чудовище, — сказала Либертович. — Секретаршу Якова, Зинаиду, тоже ты?..

— Господи, Райка! — весело заметила Роза. — Неужели ты думаешь, что я сама стреляла в Якова и его секретаршу?

— Ладно, — взглянув на часы, вздохнула Либертович. — Мне пора.

— Ты знаешь, где Резкова? — спросила Гобина.

— Да.

— Скажи честно, ты едешь только из-за того, чтобы рассчитаться с Резковой, или потому, что боишься показаний медсестры?

— И поэтому тоже, — нехотя призналась Раиса. — Видишь ли, в чем дело.

Пикин просто делает вид, что что-то значит. На самом деле он — пустое место.

Все гораздо серьезнее. За клиникой стоят страшные люди. И если быть до конца откровенной, я спасаю в первую очередь себя. Я неплохой врач и приняла предложение Пикина работать в созданной им клинике. Он обещал хорошо платить.

Правда, сначала мне было не по себе. Потом привыкла. В отличие от остальных медиков, месяцами не получающих зарплату, у меня постоянно были деньги. Я одно время даже была любовницей Пикина. Григорий тоже прекрасный врач. Но его сгубила алчность. Он поклоняется деньгам. И в том, что нас всех могут посадить, вина моя. Помогая тебе с Романом, подвела всех. Что же касается Резковой... Я никогда не забуду нашу схватку в палате. И не успокоюсь до тех пор, пока она жива!

— Значит, и до тебя добрались, — выслушав Страха, сказал Викинг. — Но у тебя посерьезнее, чем у Семена.

— И ежу понятно, — хмуро согласился Олег. — Выходит, .Колобка из-за меня сделали, — с болью сказал он. — Ведь если бы не я...

— Вас обоих положили бы, — буркнул Викинг, — так что здесь твоей вины нет. Но как эти вышли на Гобину? — Он пожал плечами. — Вот стерва. То на Семена наводит, то на тебя. И ведь знает, паскудина, что ты у Колобка.

— Да про это все знали, — вздохнул Олег. — И про то, что мы у Элеоноры торчали, когда канитель была с Хватом.

— Его-то кто сделал? — спросил Викинг.

— Да по-разному говорят, — отозвался Олег.

— Впрочем, сейчас это не важно. Что делать думаешь?

— Дергать надо из города. Они ведь, суки, теперь хрен успокоятся. Мало того, что машину угробил, еще...

— Там, видно, и воронежские были. Машина одна, местная. Вот что, надо Гобину навестить.

— Ну да, — криво улыбнулся Олег, — у нее знаешь сколько этих псов? Нас там по косточкам разберут и на завтрак собакам выкинут.

— Плохо же ты обо мне думаешь, — ответил Викинг.

— Ну что? — спросила Валентина медсестру. Увидев подошедшего врача, удивленно посмотрела на него.

— Видите ли, — откашлявшись, начал тот, — вы кто будете Себостьянову?

— Знакомая, просто знакомая. А в чем дело?

— У Себостьянова возникли определенные сложности после операции...

— Что с ним? — встревоженно перебила его Валентина.

— Он умер. Мы сделали все возможное, — словно пытаясь оправдаться, продолжил врач, — но Себостьянов...

— Его убили, — убежденно сказала Валя. — Неужели вы не понимаете? Убили Себостьянова. Они убили. — Опустив голову, быстро пошла к выходу.

— Подождите! — попытался остановить ее врач. Валентина почти выбежала из больницы.

— Господи. — Она быстро шла по больничному парку. — Следователя в больнице убили. Маму, Жорку. И меня убьют. — Остановившись, затравленно оглянулась.

— Девушка. — К ней быстро подошел рослый, атлетически сложенный молодой мужчина. — Вы о Себостьянове спрашивали. Вы Резкова?

— Нет, я не Резкова!

Не сводя с него полных ужаса глаз, она попятилась.

— Я друг Василия, — сказал он. — Я около вашего дома по его просьбе дежурил. Вы ошибаетесь, Ваську не убили. Ему уколы какие-то делали, а он с кем-то выпил. Ну и...

— Мне-то что?! — воскликнула она. — Не знаю я никакого Ваську! Оставьте меня в покое! — Валентина побежала к воротам.

— Подождите! — крикнул он. — Я хотел...

— Оставьте меня! — Она на бегу обернулась и махнула рукой. — Я не знаю ничего!

«Что же делать? — быстро идя по улице, думала Валентина. — Куда мне? В деревню нельзя. Убьют. Что же делать? Олег! — внезапно вспомнила она. — Да, надо найти Олега. Но где он?! Может, в рейсе? Поеду на автобазу и узнаю».

Она направилась к остановке троллейбуса.

— Стой! — крикнула Либертович. Автомобиль, взвизгнув колесами, остановился. — Резкова, — открывая дверцу, бросила Раиса. Из «ауди» выскочили Валерий и еще двое и кину лась за Раисой. Она остановилась и, отдышавшись, смущенно посмотрела на Валерия. — Не она. — Либертович кивнула на остановившуюся перед переходом молодую женщину. — Похожа очень. Я, наверное, до того хочу увидеть Резкову, что она мне везде мерещится.

Мысленно чертыхнувшись, Валерий спокойно сказал:

— Бывает. Когда много о ком-то думаешь, чуть ли не в каждом прохожем его видишь.

— Поехали. — Раиса направилась к машине. Валерий пошел следом.

— Добрый день. — Викинг учтиво поздоровался с открывшим дверь мускулистым мужчиной в камуфляже.

— И чего дальше? — усмехнулся тот.

— Мне нужна Роза.

— Кто будешь?

— Пусти, — услышал Викинг женский голос. — Я его ждала.

Мускулистый отступил в сторону. Викинг, войдя, увидел стоявшую у двери в кабинет Розу. Она посмотрела ему в глаза, открыла дверь и вошла. Он шагнул к кабинету.

— Минутку. — Ему преградили дорогу двое парней. — Оружие есть?

— Я законопослушный гражданин, — усмехнулся Викинг, — и с Уголовным кодексом предпочитаю не ссориться.

— Пропустите его, — приказала Гобина. Викинг вошел и закрыл дверь.

— Я знала, что ты придешь, — кивком указав ему на стул, сказала Роза.

— Интересно, я сам не знал, что приду с визитом...

— Ты пришел узнать об убийстве Якова.

— Труп вашего супруга меня мало волнует. Но там ранен и муж моей сестры...

— Бывший муж.

— Что вы знаете об этом?

— Только то, что и твоя сестра. Но у меня есть предложение.

— Какое?

— Элеонора перестает покровительствовать Стахову и не будет больше помогать Резковой.

— Извините, я не понимаю. Никакой помощи Резковой Элеонора не оказывала. Что же касается Стахова, то Олег — мой приятель. Как и Колобок. Так что... — Договорить он не успел. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались трое в камуфляже.

— В чем дело? — Гобина порывисто встала.

— Он был у дома Колобка, — бросил один из мужчин. — Московского уделал и на его тачке свинтил.

— Вот как? — Роза удивленно посмотрела на неподвижно сидевшего Викинга.

— Колобок тоже. мой приятель. — Викинг вытащил сигарету. — И когда...

— Где Стахов? — злобно перебила его Гобина.

— Уехал в деревню, — спокойно ответил Викинг, — к Вальке.

— В Березово? — удивленно спросила она.

— Ну да. — Он кивнул. Не поворачиваясь, попросил у по-прежнему стоявших позади него парней:

— Мужики, огоньку не дадите?

— Он точно уехал к ней?

— Зачем мне врать? Я закурю? — спросил он. Она кивнула. Викинг сунул руку в карман пиджака. В спину ему весьма чувствительно ткнулись три ствола. Он достал зажигалку и прикурил. Аппетитно затянувшись, выдохнул дым. Парни отступили назад. Викинг разжал пальцы, зажигалка упала. Чертыхнувшись, он посмотрел вниз, протянул руку к лежавшей под стулом зажигалке. Глаза парней невольно смотрели на его руку. Викинг, уперевшись ладонью в пол, оттолкнулся ногами и вместе со стулом упал на пол. В его руке оказался небольшой пистолет.

Трижды хлопнули негромкие выстрелы. Викинг вскочил. В дверь рванулся мускулистый. Викинг встретил его ударом ствола в глаз. Тот, взвыв, отшатнулся.

Удар ногой сложил его пополам. Викинг рукояткой «браунинга» ударил одного из парней по голове. Повернувшись к побледневшей от страха Розе, усмехнулся:

— Я пришел не по поводу случившегося с твоим муженьком, а из-за Страха.

Ведь ты дала московским адрес Колобка. Как они нашли тебя? — Она, икнув, хотела что-то сказать, но открыла рот и учащенно задышала. — Плохо? — с насмешливым сочувствием спросил Викинг и шагнул вперед. — Добить бы, чтоб не мучилась, — буркнул он. — Но не буду. Хотя... ты меня милиции сдашь.

— Дай нитроглицерин, — сипло попросила Роза. — Он...

— Пока. — Викинг шагнул к выходу. Он был в проеме двери, когда сзади хлопнул выстрел. Попав ему между лопаток, пуля выбросила его из кабинета.

Падая, он сумел развернуться. Увидел Розу с револьвером.

— Хочешь выжить, — хрипло прошептал он, — убей. Роза дважды нажала на спусковой крючок.

«Где же он? — Олег взглянул на парадный вход в трехэтажный особняк. — Уже пятнадцать минут чирикает. О...»

К особняку подъехали «скорая» и две милицейские машины. Олег увидел выскочивших из машин милиционеров, быстро вышел из бара и торопливо зашагал по улице. На остановке вскочил в подошедший троллейбус. «Надо валить из города, — лихорадочно думал он. — Что там случилось? Скорее всего Викинг поломал Розкиных парней. Тогда надо к Элеоноре занырнуть, сказать ей».

Резкова со страхом посмотрела на двух шагнувших к ней мужчин.

— Куда же ты? — усмехнулся один. — Тебя Розка давно ищет, а ты уходишь.

Нехорошо.

Валя зашла в офис, чтобы узнать у секретарши Гобина, Зинаиды, не уехал ли куда Олег. Двое мужчин, переглянувшись, бросились к ней. Один оказался за спиной испуганно остановившейся Вали. Другой стоял перед ней и нагло улыбался.

— Главное — спокойно, — посоветовал он, — а то мы люди нервные и запросто можем бо-бо сделать.

— Точно, — поддакнул другой. — Да здесь и не услышит никто, — равнодушно заметил он. — Слышь, какой грохот.

Валя и сама понимала, что кричать бесполезно. Рядом небольшой заводик оглушительно грохотал. Даже разговаривать на улице нельзя было, не повышая голоса.

— Ребята, — со слезами прошептала Валентина, — отпустите меня, что я вам сделала?

— Да ничего, — вернулся за стол тот, кто стоял перед ней. Он явно наслаждался властью над беззащитной женщиной и хотел продлить это удовольствие.

— Ребята, — умоляюще посмотрела на него Резкова, — Не надо меня... — не договорив, заплакала.

Мужчина за столом хотел что-то сказать, но резко прозвонил телефон. Он снял трубку.

— Немедленно приезжайте, — узнал он взволнованный голос Гобиной. — Сию же секунду. — Он хотел сообщить ей о Валентине, но не успел. Положив трубку, снял со спинки кресла спортивный пиджак.

— Розка чем-то расстроена, — сказал он напарнику, — велела немедленно приезжать. Так что тронулись.

— А ее? — спросил тот.

— Дама поедет с нами, — улыбнулся первый.

— Нет! — воскликнула Валентина и рванулась к окну. Боевик обхватил ее за талию и рывком свалил на пол, присев, поставил колено ей на живот.

— Тихо. Иначе будет больно. — Он защелкнул наручники на запястьях Валентины. — Не больно? — с деланным участием поинтересовался он. Валентина закричала. — А вот это совсем зря, — ухмыльнулся он и, вытащив платок, забил его в рот женщины.

— Я тачку выведу, — сказал первый и быстро вышел.

"Недавно я здесь пахал на Гобина, — думал Олег. Он замедлил шаг и посмотрел на высокие ворота автобазы. — Кто там сейчас главный? Наверное, Розка у руля. От нее московские обо мне и узнали. Сучка! Но что у нее на хате случилось? Менты, «скорая». Что с Викингом? И Колобок труп. Нет, — решил Олег, — к Элеоноре нырять нельзя. Мусора наверняка уже ищут. Все знают, что я у Колобка последнее время отирался. Надо из города дергать. — Увидев открывающиеся ворота, усмехнулся. — Кто сейчас на моем «КамАЗе» заруливает?

Впрочем, какой, на хрен, мой?" Олег чертыхнулся и тронулся дальше. Проходя мимо ворот, посмотрел на территорию автобазы. Увидел стоявший у офиса джип. "Точно, Розка заруливает, вернее, ее холуи. На джипе Джокер катается, каратека хренов.

— Достал сигарету, сунул в рот, взглянул на джип и замер. Двое мужчин вели к машине Валентину. — Вот это уха из петуха, — растерялся Олег. Вспомнив о пистолете, бросил руку в сумку и сделал шаг, собираясь перебежать дорогу.

Остановился. — Мне эти дела на хрен не упали, — покачал он головой. — Надо из города когти рвать".

— Тихо, — усадив дергающую скованными руками Валентину на заднее сиденье, бросил первый, — а то будет бо-бо. Второй пошел к водительскому месту.

— Слышь, — в ворота, пошатываясь, вошел плечистый мужчина, — дай задымить, земеля.

Не глядя на него, второй подошел к дверце.

— Чего жмешься? — Пьяный, расставив ноги и разведя в стороны руки, встал перед машиной. — Дай задымить-то.

— Сдерни! — Второй вышел из машины и шагнул к нему.

— Да че ты, — по-блатному ощерился тот, — крутой, че ли? Да я тя в гробу в белых тапках видал, понял?

Водитель ударил его кулаком. Пьяный, качнувшись в сторону, сумел увернуться. Водитель с разворотом ударил его ногой. Пьяный опять увернулся. Не выдержав, первый выскочил из машины. Пьяный увидел второго противника, прыгнул вперед и коротким ударом в челюсть уложил его. И тут же пнул водителя по голени, а потом ударил его по шее ребром ладони. Из гаража выскочили несколько мужчин. В руках у них были монтировки, разводные ключи, а у двоих — кувалды.

— Назад! — крикнул пьяный. — Я из милиции!

— Видали мы таких ментов! — заорал один из мужчин.

— Стойте, мужики! — В ворота вбежал Олег. — Он свой парень! В тачке Валюха! Эти, — он ударил ногой неподвижно лежавшего водителя, — хотели ее увезти.

— Страх! — Остановившись, мужчины переглянулись.

— Вот. — Олег открыл дверцу и вытащил Валентину. Увидев наручники и платок во рту, мужчины растерялись.

— А ты действительно из ментов? — спросил Олег «пьяного»

— В натуре, — усмехнулся тот. Сморщившись, неожиданно побледнел. Прижав руку к правой стороне груди, оперся локтем о крышу машины.

— Ты чего? — спросил Олег.

— Рана открылась, — промычал плечистый.

— Кто вы? — спросила освобожденная мужчинами Валентина.

— Алексей, друг Васьки Себостьянова. Я тогда у вашего дома пулю поймал.

Когда вы послали меня, у больницы, я сделал вид, что вернулся. А сам за вами шел. Мне нужно знать, кто Ваську и меня подстрелил. И за что? Я им так этого не оставлю.

— Хорошо, — решилась Валя. — Я скажу. Но вы дайте слово, что нигде не упомянете моего имени. Олег удивленно смотрел на нее.

— Нет! — отчаянно крикнула Элеонора и, положив трубку, зарыдала.

— Мама, — подбежавшая Аленка теребила ее руку. — Что случилось? Что с папой?

— С папой все хорошо, — сквозь слезы сказала она. — Дядя Альфред...

— Мама, — испуганно глядя на рыдавшую мать, спросила девочка, — что с дядей?

— Он уехал, — понимая, что говорить правду нельзя, прошептала Элеонора.

— Навсегда уехал.

— Ты на кой мусору лапшу навешала, — недовольно спросил Олег идущую рядом Валю, — про какую-то...

— Что есть, — сердито взглянула на него она, — то и сказала! Ты ведь ничего не знаешь! Я...

— А чего ты так за Себостьянова переживаешь? — ухмыльнулся он. — Или неразделенная любовь покоя не дает? Валентина наотмашь хлестнула его по щеке.

— Он мне жизнь спас! — закричала она. — А ты даже носа не казал! Где же твоя любовь-то?!

— А твоя?! — заорал Олег. — Когда меня за изнасилование цапанули мусора, какого хрена ты им правду не сказала?! Тебя же Хват сделал!

— Заткнись! Не смей мне так говорить! Ты не знаешь, сколько всего я пережила из-за этого! Не смей так говорить! — повторила она.

— Извини, — вздохнул он. — Мне все эти канители на хрен не упали. Я в тюрьму больше не хочу. К тому же у меня своя беда. Колобка сегодня на хате пришили. Ищут меня. Помнишь, я последний раз из рейса пришел?


35 


Лена, сидя у окна, смотрела на прислоненную к стеклу фотографию Георгия в черной рамке. Она плакала.

— Жорка, — прошептала она, — если бы ты сейчас слышал, что я узнала. — Бережно взяв снимок, прижала к сердцу.

В доме, кроме нее, были еще двое, муж и жена, дальние родственники убитой хозяйки. Молодые вели себя с ней нормально, даже сочувственно, несмотря на то что Лена считала себя причиной гибели хозяйки и ее сына. И Лена была благодарна Валентине, которая не позволила ей рассказать правду. Все считали ее случайной жертвой бандитов.

Валя уехала в Воронеж, не сказав о том, почему уезжает. Просто разбудила ее утром, сообщила, что уезжает в город, но обязательно вернется, и ушла. Деньги у Елены были. Что делать дальше, она не знала.

Елена с отличием закончила медицинское училище и, прочитав в газете объявление о наборе молодых медиков в клинику в Воронеже, написала о себе.

Ответ пришел быстро. Ей предлагали работу и приличную зарплату. И она поехала.

Полгода назад от рака умерла мама. Отец погиб еще раньше в автомобильной аварии. В Воронеже Лена познакомилась с Георгием, они полюбили друг друга.

Когда она узнала, чем именно занимаются в клинике, ужаснулась и хотела уйти. Но Пикин, владелец клиники, популярно объяснил ей, что будет, если она заикнется об уходе. Они с Жоркой решили заработать немного денег и бежать.

Жора был родом из Смоленской области. Служил в спецназе, потом закончил воронежскую школу телохранителей и некоторое время работал у Элеоноры Борисовны Рудаковой, имеющей пять ателье мод в городе и области. Потом, поддавшись на уговоры своего приятеля, перешел в клинику к Пикину. И так получилось, что схватка с Фаиной и Либертович закончилась побегом. Лена и Жора надеялись, что им удалось скрыться. Они решили в милицию не обращаться, ибо в этом случае Пикин и его люди стали бы искать их. А получилось все хуже.

— Жорка, — прошептала Елена, — что же мне делать?

— Остановите здесь, — сказала Светлана водителю. Она решила ехать в деревню к сестре на такси. Отдав деньги, вышла, достала сумку с продуктами, слегка сгибаясь от ее тяжести, пошла к калитке. Навстречу с лаем бросилась большая лохматая собака.

— Верный! — услышала Светлана голос сестры. Она выскочила на крыльцо и закричала:

— Ко мне, Верный! — Собака отошла. — Чего надо? — узнав сестру, сердито спросила Мария.

— Поговорить надо. — Светлана остановилась перед калиткой.

— Нам не о чем разговаривать! — отрезала Мария и вошла в дом.

— Машка! — шагнула вперед Светлана. — Нам необходимо поговорить! — Она успела закрыть калитку перед мордой с рычанием бросившегося к ней пса. — Машка!

— закричала Светлана. — Вспомни! Ты часы потеряла, которыми мы с тобой на день рождения обменивались! Помнишь?! — Мария вышла на крыльцо.

— Верный, — позвала она собаку, — место. — Пес направился к стоявшей возле угла дома будке. — Заходи, — сказала Мария.

— А собака не кинется?

— Заходи — нетерпеливо позвала ее сестра. Светлана нерешительно вошла во двор и, не сводя взгляда с собаки, быстро прошла к крыльцу. Поднявшись по ступенькам, с облегчением вздохнула.

— Ну? — спросила Мария. — Что ты хочешь?

— Во-первых, извиниться. Постарайся понять: отец все время был на твоей стороне...

— И поэтому, — рассердилась Мария, — когда я попала в больницу с воспалением придатков, ты сообщила папе что у меня сифилис. Так?

— Я же попросила прощения, — сказала Светлана и, не давая сестре говорить, быстро добавила:

— Тебе надо немедленно уехать. Ты помнишь, где потеряла часы? — Внимательно посмотрев в глаза Марии, увидела в них растерянность и испуг. — Вспомнила, — кивнула Светлана. — Вот поэтому я здесь.

Тебя убьют, ты нежелательный свидетель. Ты ведь не забыла, что там произошло?

— Я все время чувствовала, — тихо сказала Мария, — что обязательно что-то будет. А откуда ты знаешь об этом?

— Вот деньги. — Светлана протянула Марии доллары и пачку рублей. — Немедленно уезжай. Немедленно. Я попрошу соседей, чтобы присмотрели за домом и собакой.

— Но, — Мария пожала плечами, — ради чего ты вдруг начала беспокоиться обо мне?

— Из нашей семьи остались ты и я. Мы родные сестры. И я как-то внезапно поняла, что отвечаю за тебя. Уезжай. Вот адрес. Жди меня там.

— Не нужно мне ничего от тебя, — помотала головой Мария. — Ты не знаешь, что ты со мной сделала, когда наврала отцу. Ведь этим ты ускорила его смерть!

— Машка, — умоляюще прошептала Светлана, — ради всего святого, ударь меня, плюнь в лицо, но только сейчас же, немедленно уезжай. Ты не знаешь, я не могу тебе ничего сказать, но, ради Бога, немедленно уезжай отсюда.

Сестры услышали шум автомобильного мотора, и машина остановилась у дома. Светлана бросилась к занавешенным окнам терраски. Осторожно приоткрыв край занавески, выглянула. Увидев стоявший у калитки «Москвич» и троих сидевших в машине людей, ахнув, обернулась:

— Я же говорила тебе! Теперь все!..

— Кто там?

— Беги через сад. Быстрее!

— Эй! — раздался мужской голос. — Хозяева! Дайте воды! Радиатор кипит!

— Да беги же ты, — прошептала Светлана.

— Эй, мужики! — услышали обе хрипловатый мужской зов. — Идите ко мне!

Сто грамм дадите — и хоть залейтесь!

Мария осторожно приоткрыла занавеску и, повернувшись, засмеялась. Около открытого капота «Москвича» стояли трое мужчин и смотрели, как один из ведра заливал воду в полиэтиленовую бутыль.

— Тосол нужно, — авторитетно проговорил подошедший к ним небритый парень.

— Это сосед, — посмеиваясь, сказала Мария. — Мужики на машине — дачники. Вон там дом купили. — Она махнула рукой. — А теперь убирайся!

— Но я правду говорю, — сказала Светлана. — Откуда же я узнала про часы? — Маша заметно растерялась. — Я правду тебе говорю, — повторила Светлана.

— Уезжай.

— Завтра утром уеду, — решила Мария. — Мне и так уже надоело здесь. Да и денег почти нет.

— Но, Машка, тебе надо уехать как можно скорее. Здесь тебя могут убить, понимаешь?

— Нет, — решительно отозвалась Мария. — Я завтра уеду. Давая понять, что разговор на эту тему закончен, вошла в дом.

— Ты дура! — раздраженно сказала последовавшая за ней Светлана. — Неужели непонятно, что я говорю правду? Вспомни, что было там, у озера, и, может быть, тогда поймешь, что я говорю правду.

— Как у тебя оказались часы? — повернулась к ней Маша.

— Их нашли там, — торопливо ответила Светлана, — милиция. Они ищут тебя как свидетеля. Этого боятся те, кто...

— Значит, ты из мафии? — взглянула на нее Маша.

— Давай не будем обо мне, — недовольно сказала Светлана, — потому что...

— Ну почему же? Мы с тобой не виделись очень давно. Я не имею в виду последнюю встречу. И мне интересно...

— Я уехала от родителей, — сказала ей Светлана, — после ссоры с отцом.

Из-за чего — ты знаешь. Но тогда была виновата не я. Твоя подруга пришла ко мне и сказала...

— Светка, — рассердилась Мария, — я написала, что лежу в гинекологии и мне нужны деньги. Ты же придумала черт знает что. Но забудем это. Как ты жила?

— Устроилась в ресторане официанткой, вышла замуж за, как сейчас говорят, нового русского. Он оказался известным уголовником и очень скоро погиб в автокатастрофе. Я слышала, что катастрофу ему подстроили. У них такое бывает.

Потом встретила одного человека. Он тоже оказался преступником. В общем, ты права, — вздохнула Светлана. — Я преступница. А с тобой вышло вот что. Часики с такой же надписью один человек видел у меня. А в том, что случилось тогда на дороге, затронуты его интересы. Я не хочу знать, что там произошло, — опередила она открывшую было рот сестру. — По счастливой случайности я оказалась в Воронеже. Он считает, что мы с тобой заклятые враги. Дальше, извини, говорить не буду, но очень прошу тебя — уезжай. Чем скорее ты это сделаешь, тем...

— Знаешь, почему я оказалась там? — неожиданно спросила Мария. Светлана вопросительно посмотрела за нее. — Неужели не знаешь? — Мария грустно улыбнулась. — Кстати, а тогда тебе телеграмму прислал разве не муж?

— Один знакомый, жене которого я помогла сделать его преступником. Но дело не в этом. Тебе...

— Я стала дорожной проституткой, — сказала Мария. Светлана пораженно замолчала. — Да, — отвечая на ее недоверчивый взгляд, кивнула Мария. — Каталась с дальнобойщиками и, разумеется, спала с ними. Знаешь, почему? — твердо посмотрела она в глаза сестре. — Хотела заболеть сифилисом или даже СПИДом.

Быстро поняла, что это дурость. Но поступала так уже назло себе. Знаешь, как это противно! — Содрогнувшись, поморщилась. — Поэтому я и пить начала. Пьяной как-то все равно. Почти полгода колесила по России, — горько улыбнулась она. — Потом заказала телефонный разговор с мамой и узнала, что она... — Не договорив, заплакала.

— Машка, — потрясенно прошептала Светлана, — неужели то, что ты сказала...

— Правда, — кивнула Мария. — И сейчас я страшно боюсь, что об этом кто-то узнает. Поэтому почти не выхожу из дома. Что же касается того случая на озере, я чувствовала, что рано или поздно ко мне придут. И поэтому... — Не договорив, ушла в комнату и вернулась с охотничьей одностволкой. Переломив ствол, достала патрон и протянула его Светлане. — Жакан. Если приедут, то хоть одного, но застрелю. Я научилась стрелять довольно метко, — с вызовом добавила Мария.

— Дай сюда. — Светлана после короткой борьбы вырвала ружье из рук сестры. — Ты сейчас же уедешь, — требовательно проговорила она. — И...

— Поздно, — вдруг звонко прервала ее Мария. Увидев, что она смотрит в окно, Светлана выглянула. Увидела иномарку и выходящих из машины женщину и двух маленьких мальчишек. Облегченно вздохнула:

— Это не они. Так что...

— Я уеду завтра, — сказала Мария, — утром. Вместе с тобой. Давай наконец-то будем сестрами.

Светлана с повлажневшими глазами обняла сестру.

— Валек, — подбежав к «Волге» с шашечками на дверце, воскликнул Олег, — привет!

— Здоров, Страх, — кивнул водитель. — Я смотрю — ты, вот и тормознул.

Куда надо?

— Да, — неопределенно начал Олег, — под Воронеж. Километров так...

— Страх, — усмехнулся водитель, — не первый день женат. Давай проще.

Домчу куда нужно.

— Подожди, — недовольно проговорил стоявший у калитки Крокодил, — чего ты мне мозги пудришь? Это Березово? — Он скользнул взглядом по домам.

— Березово, кивнул невысокий полный мужчина с вилами в руках.

— А почему говоришь, что не здесь была бойня?

— Стоп! — остановил его Геннадий. Ведь...

— Это в Березове-два, — прервал его мужчина, — в деревне. А это совхоз.

— Где это гребаное Березово, — недовольно спросил Геннадий, — где бойня была?

— Километра три отседова.

Свернув с дороги, джип остановился. Из машины вышли пятеро парней.

— Искупаемся. — Потянувшись, рослый, наголо остриженный парень посмотрел на часы. — Все равно еще рано.

Парни разделись, со смехом толкаясь и гогоча, поднимая каскад брызг, вбежали в неширокую речку.

— Да — повернувшись к сидевшему рядом Олегу, сказал Валентин, — не близко же у тебя дачка.

— Да какая, на хрен, дачка, — отмахнулся Олег. — Так, домишко у нее, — кивнул он на сидевшую сзади Валентину. — Картошку да остальной огородной растительности на зиму трохи...

— Ты-то как? — взглянув в зеркальце, спросил Валентин Резкову. — Я слышал, мать у тебя...

— Не нужно об этом, — со слезами перебила она.

— Извини, — сказал водитель. — Я слышал базар. Сейчас куда, налево или прямо?

— Прямо, — ответила Валя. Вздохнув, добавила:

—Деньги ты получишь, так что не волнуйся.

«На кой черт я поехал? — уже не в первый раз спросил себя Олег. Он не мог понять, зачем принял предложение Валентины ехать в деревню. Наверное, из-за того, что ему в любом случае нужно было уезжать из города. Но сейчас Олег вспомнил, что в той деревне, куда они сейчас ехали, совсем недавно была стрельба и убиты несколько человек. — Из огня, — вспомнил он поговорку, — да в полымя. На кой хрен мне это понадобилось? — Кашлянув, закурил. — Надо было Элеоноре все-таки сказать».

Затянувшись, посмотрел на водителя. Валентина Топорки-на он знал давно, еще со школы. Затем встретились в лагере. Во второй раз, когда Олега привлекали за нападение на продуктовый магазин, оперативники и следователь не смогли выбить из него показаний о подельнике. Освободившись, Олег дважды встречался с Топорком. Оба раза в благодарность тот давал ему денег. Потом Олег устроился в контору Гобина и Валентина больше не навещал. Правда, несколько раз они встречались просто как приятели. И вот сегодня такая нужная, пусть случайная, встреча.

— Скоро приедем, — по-своему поняв его тяжелый вздох, проговорила Валентина.

— Крутизна купается, — покосившись на стоявший на берегу джип, проворчал Валентин. Олег, высунувшись из окна, увидел московский номер. «Не по мою ли душу? — криво улыбнулся он. — Хотя на кой хрен они сюда бы полезли?»

— Права купил, наверное? — открыв дверцу, сердито спросила Либертович стоявшего возле «девяносто девятой» парня.

— А кто сейчас сдает на права, — ответил за него подошедший Валерий.

— И что теперь? — повернулась к нему Раиса. — Мы здесь до утра торчать будем? Или...

— Да сделаем мы тачку, — сказал подошедший к водителю боевик. — Минут пять — и тронемся.

— Дай-то Бог, — хмуро проговорила Раиса. Взглянув на часы, покачала головой. — Далеко еще? — спросила она водителя.

— Да нет, — поспешно отозвался тот. — Минут тридцать — и на месте будем.

— По времени самое то, — кивнул Валерий. — В деревне — не в городе. По домам пораньше все расходятся. Так что работать будет легче. Если, конечно, там они, — добавил он, — и мусоров нет. В тот раз, когда...

— Их нужно уничтожить, — перебила его Раиса. — В любом случае уничтожить.

«Ну уж дудки! — усмехнулся про себя Валерий. — Нашла дурака. Буду я на баб кидаться при мусорах. А вякнешь — сама пулю слопаешь».

Валерий год назад освободился из лагеря, где отсидел девять лет за убийство таксиста. Он не пытался его ограбить, а просто нечем было расплатиться, и водитель такси стал возникать. Валерий ударил его ногой, попал в печень. Валерий четыре года занимался карате и добился определенных успехов.

У водителя, как он узнал потом, была больная печень. Валерия арестовали на месте — подоспел милицейский патруль. Освободившись, он не знал, чем заняться.

И тут встретил Либертович. Она сумела увлечь парня, и вскоре Валерий начал выполнять ее поручения. Они были всегда одинаковы — проучить кого-нибудь. Очень скоро он собрал свою группу. Раиса платила хорошо, и парни были довольны.

Валерий и его группа дважды работали по мокрому. Первой их жертвой стал какой-то старик, второй — сбежавший из клиники охранник, которого не смогли найти боевики Пики-на. И вот теперь поездка в деревню, где нужно было убить двух женщин. Валерий соврал, он не был в Березове, а послал туда двух парней, чтобы с их слов мог описать дорогу и все остальное, на тот случай, если Либертович будет спрашивать. Валерий принял решение: если хоть что-то покажется подозрительным, он вместе с парнями — они договорились об этом — уезжает.

— Почему ты сама на машине не ездишь? — спросила Мария.

Светлана улыбнулась:

— Если честно — боюсь. Я езжу, можно сказать, неплохо. И правила знаю, но, понимаешь, часто отвлекаюсь. Мне как-то все интересно. Стоит сесть за руль, начинаю глазеть по сторонам.

Мария рассмеялась. И тут обе услышали громкий лай Верного и мужской возглас:

— Хозяйка! Убери пса!

Переглянувшись, сестры осторожно подошли к окну. У дома стояла «газель», а рядом — невысокий мужчина в кепке.

— Что нужно? — громко спросила Мария.

— Рыба не нужна? — подняв вверх ведро, из которого торчали рыбьи хвосты, спросил он.

— Нужна, — кивнула Мария. — Сколько просите?

— Договоримся. Посмотри сначала. Тут и...

— Сейчас. — Мария вышла на террасу. Светлана, нахмурившись, направилась следом.

— Собаку убери! — крикнул мужчина. — Того и гляди выскочит.

— Верный. — Ухватив пса за ошейник, Мария оттащила его к будке и защелкнула на ошейнике цепь. — Перестань.

— Серьезный пес, — одобрительно проговорил мужчина. Верный замолчал.

Как только хозяйка пошла к калитке, пес снова начал лаять.

— Перестань! — строго прикрикнула на собаку Мария. Светлана, остановившись на террасе, внимательно рассматривала не видевшего ее продавца рыбы. Мария подошла к калитке. — Какая у вас рыба?

— Тут всякой много, — мужчина показал ведро. — В машине еще есть. Я в ней особо не разбираюсь. Платят неплохо за то, что помогаю продавать. Сашка! — повернувшись, позвал он. — Неси продукцию! Хозяйка посмотреть хочет!

— Я уже выбрала. — Мария дотронулась пальцем до щучьего хвоста. — Вот.

— Отличный выбор. — Подмигнув, мужчина надел резиновые перчатки и взял рыбину. — Сейчас взвесим — и на сковородку. — К калитке подошел Александр. В руках он держал весы.

— Пойдемте. — Мария повернулась к крыльцу. — Сейчас рассчитаюсь.

Верный, натягивая цепь, заливался злобным лаем.

— Светка! — громко позвала Мария. — Я щуку купила. Сейчас пожарим.

Мария вошла на терраску. Догнавший ее продавец, едва переступив порог, обхватил ее и прижал к себе. Рука в мокрой резиновой перчатке плотно прижалась к ее губам. Мария рванулась с приглушенным криком.

— Тихо, — бросил он, — иначе убью! Второй шагнул на терраску и закрыл дверь.

— Проверь хату, — бросил первый. Тот зашел внутрь. — Скажешь, где сумка, — прошептал первый, — будешь жить. Только не вздумай визжать, прикончу.

Щелкнуло лезвие пружинного ножа. Приставив его к горлу женщины, он осторожно отнял ладонь от се рта. Мария сплюнула.

— Ну? — Он слегка дотронулся лезвием до ее шеи. — Где сумка?

— Какая сумка? — хрипловатым шепотом спросила она.

— Которая была на озере, — раздраженно проговорил мужчина. — Где сумка?

— Не понимаю...

— Ну, тварь, — процедил мужчина, открыл дверь в дом, втолкнул ее внутрь. — Сейчас по-другому базарить будем, — криво улыбаясь, пообещал он.

Мария со страхом посмотрела на него.

— Сашка! — громко позвал он своего напарника.

— Руки вверх! — раздался голос. Скосив глаза, он увидел зрачок ружья.

— Светка, — ухмыльнулся он, — я, черт, как-то сразу и не въехал.

— Я сказала, руки! — повторила Светлана.

— Хорошева, не выпендривайся. Ты же...

— Кто послал? — прервала его она.

— Птахин, — усмехнулся он. — И за тем же, что и тебя.

— Вот оно что, — прошептала Светлана.

— Светка. — Вскочив, Мария схватила со стола утюг. — Что ему надо?

— Сумку нужно, — держа руки поднятыми, вздохнул мужчина, — которая была у парочки...

— Гад! — выдохнула Мария и запустила в него утюгом. Он легко поймал падающий ему под ноги утюг.

— Брось его. — Ствол ружья замер на уровне его груди.

— А Сашок где? — отпустив утюг, поинтересовался он.

— Птахин не мог вас послать, — целясь в него и держа палец на спусковом крючке, сказала Светлана. — Откуда ты знаешь...

— Ты думаешь, Глеб — царь и бог? — насмешливо спросил он. — Он никто и живет на проценты. У тебя работа в Воронеже есть. Какого хрена ты здесь делаешь? Неужели Глеб не сказал, чтоб ты не совалась к сестренке? Так что давай дергай отсюда! — Он рванулся в сторону и сунул руку за пазуху. Оглушительно грохнул ружейный выстрел. Взвыв, дробь кучно вошла под лопатку, мужчина упал.

— Ты убила его! — воскликнула Мария.

— Я же говорила! Уезжай! А ты...

— Что же делать? — испуганно спросила Мария.

— Поехали, — твердо сказала Светлана. — Или тебя убьют. Теперь и меня тоже. Ты действительно ничего не брала на озере? — неожиданно спросила она.

Мария энергично замотала головой:

— Нет. Я...

— Поехали. — Светлана, присев рядом с мужчиной, начала прохлопывать его карманы. С коротким стоном тот ухватил ее за горло и подмял под себя.

Взвизгнув, Мария ткнула его прикладом в затылок. Светлана встала.

— Поехали! — Она достала из нагрудного кармана потерявшего сознание мужчины связку ключей.

— Второй где? — вспомнила Мария.

— Там. — Светлана махнула рукой на дверь комнаты. — Я его прикладом ударила. Он на кровать упал, поэтому и не слышно было. Поехали. — Подхватив свою сумочку, шагнула к двери. Громкий лай Верного прервался его коротким визгом. Вышедшая на террасу Мария приглушенно вскрикнула:

— Там приехали!

— Быстрее, — шепотом поторопила ее Светлана, — во двор и через сад. — Сестры бросились на кухню.

К дому подъехала «вольво». Из машины вышел Крокодил и мотнул головой на дом:

— Ее — с собой, остальных делайте.

От дома хлопнули пистолетные выстрелы. Крокодил и боевики тоже открыли огонь. Сестры стремительно пронеслись по саду, выбежали на огород и, не разбирая дороги, рванулись дальше. Споткнувшись о кочан капусты, Светлана упала.

— Вставай. — Мария протянула руку.

— Крокодил! — раздался из дома громкий крик. — Ты че, охренел, что ли?!

— Кто там вякает? — стоя за телеграфным столбом, крикнул Геннадий.

— Мустанг!

— Вот это хрен, — пробормотал удивленный Геннадий. Выстрелы мгновенно смолкли.

— Баба сдернула, — выйдя на крыльцо, крикнул наголо остриженный здоровяк. — Сделала двоих и свинтила.

С коротким матом Геннадий рванулся к дому. Подскочив, резко ударил здоровяка в живот.

— Сучонок, что же ты лезешь? Знай свое место, паскуда! — И с силой ударил его коленом между ног. Отбросив съежившегося Мустанга, быстро вошел в дом. Ударом плеча отбросил стоявшего у двери парня с пистолетом. — Псы комолые, — прорычал он, — кипишу наделали. Сейчас точняком мусора заявятся. Где трупы?

— Один вот, — испуганно отступив в сторону, сказал другой парень. — Дышит пока. Второй в спальне. У него башка...

— Кто вас? — Присев, Геннадий хлопнул ладонью по набухшей кровью дыре на рубашке. Вздрогнув всем телом, мужчина открыл глаза:

— Светка... Она с сеструхой только что... Сухо хлопнул выстрел.

Геннадий махнул зажатым в руке «ТТ» на дверь в кухню:

— Проверить. Они здесь. Две бабы. Обе живыми нужны. Усмехнулся. — Крутая ты, Светка. Двух сделала и нас под стволы друг друга подставила. Вот стерва!

— Они через сад огородом ушли, — сказал один из его парней, — так что...

— Уходим, — шагнул к двери Крокодил. — Сейчас точняком мусора нарисуются.

— Не нарисуются, — хрипло выдавил Мустанг. — Я провода телефонные оборвал. В деревнях это запросто можно сделать.

— Молоток, — кивнул Крокодил. — Тогда давай своих по следам баб пускай.

Мои трассу закроют.

— Приехали, — сказала Валя и неторопливо пошла к дому. Олег посмотрел на стоявшую у дома напротив «девяносто девятую», буркнул Валентину:

— Ты подожди. Может, я здесь не по масти буду, Вышел и догнал Резкову.

Валентин закурил.

— Чья тачка, — спросил Страх, — не знаешь? — Он кивнул на «девяносто девятую».

— Нет. — Валя быстро взбежала по ступенькам крыльца. Постучала в дверь.

Она чуть приоткрылась. — Ленка! — войдя, громко позвала Резкова. — Где ты? — Не услышав ответа, вошла в дом. — Ленка! — снова сказала она.

— Вот мы и встретились, — услышала она насмешливый женский голос. Из комнаты вышла Либертович. За спину Валентины встал нагло улыбающийся парень.

— Ты... — Валя рванулась к Раисе. Парень хотел схватить ее, но, получив по голове рукояткой пистолета, рухнул на пол.

— Стоять, суки! — выставив перед собой руку с пистолетом, крикнул Олег.

Выскочившие из комнаты двое замерли. Резкова и Либертович, сцепившись, закружили по комнате. — Мордами к стене, — потребовал Олег. — Руки и ноги в стороны и замерли. — Парни выполнили команду.

«Все-таки влип, — уныло подумал Страх. — Вот паскуда». Он бросил быстрый взгляд на борющихся женщин. Валя рывком свалила Раису на пол и, захватив ее волосы обеими руками, с силой ударила затылком о пол. И еще раз.

Сидевший за рулем Валентин, услышав крик Олега, выбросил окурок, повернул ключ зажигания.

— Ша, — услышал он голос слева. Замерев, скосился в ту сторону. У дверцы, направив на его висок ствол «макара», стоял Валерий.

— Кто там? — ткнув стволом водителю в ухо, спросил он. Из дома донесся звук выстрела. Валентин с силой толкнул дверцу машины. Заорав от боли, Валерий спустил курок. Валентин вскочил и, подхватив лежавший около сиденья молоток для агрессивных пассажиров, прыгнул к тянувшемуся за выпавшим пистолетом Валерию.

Тот с криком закрыл голову руками. Опущенный с размаху молоток попал ему между ног. Валерий сложился пополам и перекатился на бок. Удар по виску прервал его крик. В доме раздались три выстрела. Валентин бросился к машине.

— Куда? — закричал выскочивший из дома Олег. Валентин нажал педаль сцепления, включил скорость. Олег, сбегая с крыльца, дважды выстрелил. Пуля вошла Валентину в шею. Дернувшись вперед, машина заглохла. Подбежавший Олег открыл дверцу, рывком выбросил из машины мертвого подельни-ка и, усаживаясь за руль, громко крикнул:

— Быстрее!

Из дома выбежала Валентина с окровавленными руками. Олег подал машину к калитке. Валентина села. «Волга» рванулась с места.

— Вот это влип, — буркнул Страх. — Теперь все, точняком на пожизненное определят. Подставила, сучка! — заорал он на съежившуюся бледную Резкову.

— Из-за нее маму убили, — лихорадочно блестя глазами, прошептала Валя.

— Но я все рассказала...

— Змея подколодная! Подставила меня, крыса!

— Зачем ты убил троих парней?

— Увидел, как Валька под ствол поставили! Вот и начал шмалять! Ты говорила, что в этом доме какая-то Ленка! Где?..

— Лена убита. Она на кухне. И родственники хозяйки дома убиты. Здесь маму мою... — Не договорив, стала быстро вытирать о джинсы окровавленные руки.

— Вот это влип! — помотал головой Олег. — Как хрен в рукомойник! И чистый, и хренушки вылезешь. Вот влип! — как заведенный стал повторять он.

Громко лопнуло переднее колесо. «Волгу» подкинуло, и, слетев с дороги, машина врезалась в молодые березки. Вцепившись в руль, Олег отклонился вправо и больно ударился коленом о рукоятку скоростей. Валентина, разбив головой стекло, врезалась плечом в дверцу.

— Вот это хрен! Ты как? — спросил он Валентину. Не услышав ответа, потащил ее на себя. Тело женщины не поддавалось. Выматерившись, он вышел из машины и, обойдя ее спереди, замер. Голова Валентины была разбита. По дверце стекала кровь. — Вот это влип, — бессильно пробормотал Олег и, обхватив голову руками, сел на траву. Он не видел, как по дороге на скорости прошли два микроавтобуса и милицейская машина.

Запыхавшиеся сестры, постоянно оглядываясь, медленно шли по лесу.

— Больше не могу, — сипло проговорила Светлана и прижалась к дереву.

Мария тоже остановилась у березы. Некоторое время они стояли, пытаясь восстановить дыхание.

— Думаешь, гонятся? — спросила Мария.

— Уверена, — с трудом проговорила Светлана. Скользнув по стволу руками, Мария опустилась на землю.

— Не могу, давно так не бегала.

— Машка, — подошла Светлана к ней, — а где сумка?

— Да не знаю я, — отмахнулась та, — про что вы все талдычите. Не видела я никакой сумки.

Света внимательно посмотрела на нее. В голосе сестры было какое-то насмешливое превосходство.

— Ты врешь, — на всякий случай сказала Светлана. — Я это вижу. Где сумка?

— Да иди ты, — поднимаясь на ноги, рассердилась Мария, — со своей сумкой. Мы тогда еле ноги унесли. Они же нас догнать хотели. Хорошо, Олег, шофер, сумел сделать так...

— Машка, — вздохнула Светлана, — давай говорить откровенно. Ты знаешь, где сумка?

— Ничего я не знаю! — вспылила Мария. — Вы меня уже замучили этой сумкой.

— Все это очень серьезно. И опасно. Если ты знаешь...

— У меня такое чувство, что ты приехала не спасать меня, а только из-за того, что тебе нужна сумка. Кстати, что там, в этой сумке? — И снова в ее голосе Светлана расслышала явный интерес.

— Ты взяла сумку, — уверенно проговорила она. — И не надо...

— Да не брала я ничего, честное слово! Что вы ко мне...

— Ладно. — Подняв ружье, Светлана протянула его сестре. — Пойдем. Ружье выбросим, когда поймем, что за нами уже не гонятся.

Мария взяла ружье и шагнула следом за ней. Но тут же остановилась и прислушалась.

— Что? — взглянула на нее Светлана.

— Стреляют, — тихо проговорила Мария. Светлана насторожилась. Она тоже услышала отдаленные звуки перестрелки. — Наверное, милиция приехала, — сказала Мария.

— Кто ее вызвал-то? — усмехнулась Светлана. — Пойдем.

— А говорил, что обрезал телефонный провод! — пнув ногой Мустанга, зло бросил Крокодил. — Откуда же мусора взялись?

— Может, они, — подняв окровавленное лицо, пробормотал тот, — ехали куда-нибудь по вызову? Ведь мы их встретили.

— Сука! — снова пнул его Геннадий. Замолчав, вслушался. Выстрелы стихли. — Все, — выдохнул он. — Теперь амба. Ведь среди твоих и парни Чатинского были. Кончилось кино, — зло усмехнулся он и направил пистолет на вздрогнувшего Мустанга.

— Не надо, — прохрипел Мустанг. — Вдвоем оно лучше. Менты нас потеряли.

Да за нами и не шли. Если кто из твоих или моих и заложит, то время у нас есть.

Уйдем.

— Вставай, — буркнул Крокодил. Мустанг с трудом поднялся.

Олег, по-прежнему обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону в «Волге». Он как бы не замечал подъехавшую машину. «Семерка» ГАИ остановилась, из нее вышли двое в форме.

— Живой? — Поигрывая дубинкой, к «Волге» подошел старший сержант.

— Видимо, здорово принял, — усмехнулся второй гаишник.

— Надолго лес валить пойдешь, — с насмешливым сожалением сказал Олегу старший сержант.

— Тут медицина нужна, — увидев разбитую голову Резко-вой, бросил второй.

— Эй, — старший сержант слегка коснулся плеча Олега, — ты чего?

Контуженый, что ли? Вздрогнув, Олег вскочил.

— Тут дело серьезное, — присев около дверцы водителя, проговорил второй милиционер. — Похоже на след пули.

Олег поднял руку с пистолетом и выстрелил в рванувшегося к своей машине старшего сержанта. Второй гаишник привстал, но, получив пулю в грудь, упал.

Олег подскочил и оскалился:

— В бронике. Думаешь, жить будешь? — Вытянув руку, направил пистолет на лоб гаишника и нажал на спусковой крючок. Тряхнув головой, оглянулся. — На кой хрен мне эта канитель? — прошептал Олег и кинулся к машине ГАИ, но увидел быстро приближавшийся «уазик» «Скорой помощи». Пригнувшись, бросился назад.

Присел за капотом «Волги».

— Наконец-то, — облегченно вздохнула Светлана. — Вот и дошли, — повернулась она к сестре. И замерла. Прямо в лицо ей смотрел немигающий зрачок одностволки. — Ты чего? — стараясь говорить спокойно, спросила она.

— Ты мне скажешь, — холодно проговорила Мария, — что в сумке, которую все так усердно ищут.

— Зачем тебе это? — охрипшим от волнения голосом спросила Светлана.

— Что в сумке? — жестко повторила Мария.

— Да ты что? — Светлана шагнула к ней.

— Я убью тебя, — отступив назад, твердо сказала Мария. — Хотя бы потому, что ненавижу. Ты не знаешь, что такое жить в чистоте и с любимыми родителями, а потом неожиданно делить свое тело...

— Но ты сама этого захотела! — громко перебила ее Светлана.

— Что в сумке? — спросила Мария.

— Ну! — шагнув вперед, вызывающе крикнула Светлана. — Стреляй! Убей меня! Ну!

Мария отступила на шаг.

— Что в сумке?

— Тварь! — бросилась к ней Светлана. Грохнул выстрел. Дробь выбила Светлане глаза. Мария, лихорадочно перезарядив ружье, взвела курок.

— Если бы ты прошла через то, через что прошла я, ты бы тоже убила меня. Я уверена. — Мария ткнула стволом мертвое тело сестры. — Скажи я тебе, где сумка, ты бы убила меня. Ты только ради этого и делала вид, будто спасаешь меня. Я знаю, где сумка, — прошептала она. — Это мой шанс, и я не упущу его. — Закинув ремешок Светланиной сумки на плечо, с ружьем в руках быстро пошла дальше.

— Позвонили из Березова, — докладывал по телефону капитан милиции, — что началась перестрелка. Совхоз Березово, — уточнил он. — Туда выехали опергруппа и отделение ОМОНа. За полтора километра до совхоза они увидели попавшую в аварию «Волгу», о чем сообщили ГАИ. Те в свою очередь вызвали «скорую». И вот только что стало известно, что оперативники встретили две иномарки с преступниками. Часть их уничтожена, трое задержаны. Обнаружены машина ГАИ и двое убитых сотрудников. Машина «скорой» похищена. Водитель и фельдшер доставлены. Их подобрал рейсовый автобус.

Мария, зарывшись в стог свежескошенного сена, дремала. Она не слышала, как с другой стороны к стогу подошли двое.

— Покемарим трохи, — сказал Крокодил и привалился к стогу. Мустанг осторожно опустился рядом. Громкий голос Геннадия разбудил Марию. Затаив дыхание, она прислушалась.

— Думаешь, ушли? — негромко спросил Мустанг.

— Думать — занятие скучное, — зевнул Геннадий. — Я пытаюсь понять, откуда мусора взялись, да еще с ОМОНом?

Мария почувствовала, как защекотало в носу, и испуганно зажала нос, но, не удержавшись, громко чихнула. Мужчины вскочили с пистолетами в руках. Мария, прижав приклад к плечу, щелкнула курком.

— Кто здесь? — громко спросил Мустанг.

—  — Кретин, — буркнул Геннадий, — так тебе и ответили.

Обходя стог, он не заметил Марию. Вероятно, Крокодил так и прошел бы дальше, не чихни она снова. Повернувшись, он нажал на спусковой крючок. Выстрел одностволки отбросил его назад. Мария вскочила. Рванувшийся на выстрелы Мустанг навскидку выстрелил. И еще дважды, в уже упавшую женщину. Подскочил к Крокодилу.

— Жжет, — прохрипел тот.

Щелкнув зажигалкой, Мустанг увидел кровавое пятно на простреленной дробью рубашке Геннадия.

— Все нормально, — прохрипел тот. — Дойдем.

— Да? — насмешливо спросил Мустанг. — Ты забыл, падла? — И сильно стукнул Крокодила по уху. — Забыл, как меня огуливал? А я не забыл. — Он наотмашь ударил Геннадия по щеке. Тот что-то сказал. — Чего бормочешь? — наклонился ниже Мустанг. Раздался выстрел. Мустанг рухнул грудью на Крокодила.

Крокодил столкнул его и, упираясь руками в землю, с трудом поднялся. Услышал протяжный стон и, пошатываясь, подошел к лежавшей у стога женщине.

— Сумка, — произнес тихий голос. — Я ее взяла. — Она закашлялась.

— Ты сестра Хорошевой? — приложив к окровавленной груди носовой платок, спросил Геннадий.

— Сумка была, — вновь раздался слабый голос Марии, — с женскими вещами.

Женщина купалась... Я взяла ее...

— Где она? — спросил Крокодил. Мария молчала. Он со стоном присел и приложил пальцы к шее женщины. — Готова, — буркнул он. Встав, пошатнулся. — Какая-то хреновина шестнадцатого калибра, а я уже подыхать собрался. Хренушки.

— Подошел к трупу Мустанга. — Зря ты меня воспитывать начал, — прохрипел он.

Вздохнул и, пошатываясь, побрел дальше.

— Товарищ генерал, — проговорил в мобильный телефон полковник милиции, — преследование двух сумевших уйти преступников продолжается. Задержанные дают показания. Все снова сходится на клинике Пикина.

— Что с убийцей сотрудников ГАИ? — сухо спросил генерал.

— Обнаружена угнанная «скорая». Собака след не взяла. Эксперты работают над отпечатками. Ясно одно — убийца сотрудников ГАИ стрелял и возле дома...

— Его нужно взять. В случае сопротивления — огонь на поражение.

— Значит, Роман Гобин, — коротко вздохнул Пикин. — Вот почему Розка так заботилась о Резковой.

— Нам-то что до этого? — нервно проговорил Юрий. — Нужно посылать людей...

— Уже посланы. — Пикин хотел еще что-то сказать, но в кабинет ворвался рослый мужчина с пистолетом в руке.

— Менты! — крикнул он. Пикин вскочил. И тут же услышал выстрелы.

— В чем дело? — Встав перед дверью, Роза раскинула руки, не давая войти в комнату троим оперативникам в штатском.

— Нам нужен Роман! — зло бросил один. — У нас...

— Нет! — отчаянно закричала она. — Не пущу! Переглянувшись, двое схватили ее за руки и осторожно отвели пытавшуюся вырваться женщину в сторону.

Третий оперативник вошел в комнату. И замер.

— Не подходи! — заорал стоявший на подоконнике Роман. — Спрыгну!

— Была бы моя воля, — зло процедил оперативник, — я бы тебя, сучонка, сам скинул. А так уговаривать придется. Перестань. Надо кое-что уточнить.

Слезай.

— Уйди! — визгливо прокричал побледневший от страха Роман. — Прыгну!

— Тормози, — пятясь назад, попросил оперативник. — Сейчас с матерью поговоришь.

— Сынок, — в комнату ворвалась Роза, — миленький, не бойся! Ничего тебе не сделают. Я лучших адвокатов найду, я все сделаю. Только, ради Бога, слезь.

— Меня не посадят? — сглотнув слюну, спросил Роман.

— Конечно, нет. Неужели я позволю это сделать?! Размазывая слезы по щекам, плачущий Роман спрыгнул на пол. Оперативники схватили его за руки.

— Мама! — пытаясь вырваться, отчаянно закричал он.

— Все будет хорошо, — тоже плача, проговорила Роза.

— Это она папу убила! — неожиданно заорал Роман. — Она приказала убить!

Вон тем. — Он мотнул головой на двух стоявших около двери верзил.

— Заткнись! — Взвизгнув, Роза бросилась к сыну. Оперативники оттолкнули Романа в угол и выхватили пистолеты.


36 


Олег выглянул в окно полуразрушенного дома и внимательно осмотрелся. Не увидев никого, спрыгнул на землю. Он бросил «скорую помощь» только потому, что кончился бензин. Поймав попутку, доехал до Воронежа. Как только машина въехала в пригород, вышел. Увидев «КамАЗ», заспешил к нему.

Водитель оказался старым знакомым. Сославшись на срочные дела, Олег попросил взять его до Тулы. Там он надеялся отсидеться у одной знакомой женщины. Олег понимал, что его уже ищут. Вычислить спутника Резковой для милиции не составляло труда. Рассказывать про то, что он стрелял, спасая свою и Вали-ну жизни, можно было. Следователь будет понимающе кивать, но суд скорее всего при вынесении приговора не примет во внимание этот факт. Гаишников он убил, посчитав их милиционерами, которые уже добрались до него. Водителя, санитара и молодую женщину-фельдшера он, напугав пистолетом, заставил отойти в сторону.

«Зачем мне вся эта канитель понадобилась?» — уже в который раз безнадежно спрашивал себя Олег.

С «КамАЗом» он доехал до Тулы под утро. Побродив по окраине города, увидел полуразрушенный частный дом и забрался в него. Нашел там односпальную кровать и потертый старый матрац. Почти сразу уснул. Проснулся от бьющего в глаза солнечного света.

"Денег мало, — быстро шагая по улице, недовольно подумал он. — Анька — баба мудреная. Без бабок может и на хрен послать. Где же бабок цапануть? На кой черт я с Валюхой поперся? Вообще-то все равно меня пришили бы в Воронеже. Эти суки еще! — вспомнил он посланцев из Москвы. — Какого им надо? Молчу я за тот кипиш у озера, и все, не троньте. Тут что-то не то. Нарисовались, хрен сотрешь.

Из-за чего кипиш? — Не находя ответа, облегчил душу, выматерился вслух. — Ладно, — решил он, — что-нибудь пропою Аньке. Мол, пока тишина, но скоро бабки будут. Расчет получу. Два раза я у нее так торчал. Главное — деньков десять отторчать. Кипиш уляжется, тогда и нари-соваться можно. Короче, жизнь дала трещину. Придется на хлеб зарабатывать «дурочкой».

Он чувствовал на спине за поясом рукоятку «ПМ». Подойдя к остановке, прикурил. Увидел подходивший автобус, всмотрелся в номер. Вошел.

— Олег? — услышал он за спиной удивленный голос. Повернув голову, увидел молодую светловолосую женщину.

— Анька, — усмехнулся он, — а я к тебе в гости собрался.

— Ты проездом? — спросила она.

— В аварию попал, — соврал он. — Недельку надо в Туле переждать. Потом бабки пришлют и машину сделают. Ты не против будешь, если я у тебя поживу?

— Конечно, нет, — засмеялась она и подошла к Олегу. — Я сейчас медсестрой работаю в одной больнице. Зарабатываю неплохо, да и работа непыльная.

— Подожди, — удивился он, — ты же фельдшер, а говоришь, медсестрой...

— И то слава Богу. Сейчас врачи без зарплаты сидят, а мы очень прилично зарабатываем. Кроме этого, еще и чаевые. Там клиенты все очень богатые. Шлепнет по заду — и духи какие-нибудь шикарные дарит. А уж продуктов... — Она махнула рукой. — Чего только нет!

— Но ведь если кто-то из этих богатых клиентов крякнет, — заметил Олег, — родственники могут и башку снять.

— Это к врачам все претензии, — отмахнулась она. — Сегодня одна отравилась. Какое-то письмо написала. Милиции понабежало... — Она покачала головой. — Баба молодая, у нее с ногой плохо, сохнуть стала. А тут кто-то позвонил ей, что мать ее убить хотят. Она знала что-то. — Аня понизила голос. — Вот, чтобы мать не трогали, и отравилась. Но письмо для милиции оставила.

— Как ушел? — недовольно посмотрел на врача коренастый капитан милиции.

— Да так, — усмехнулся тот, — ногами. Его давно выписывать можно было, но он сам не хотел. А сегодня вдруг засобирался. Утром, где-то около восьми...

— Сообщи в управление, — не дослушав врача, приказал капитан старшему лейтенанту. — Пусть ориентировку на розыск дают. — Врач округлил глаза. Поняв, что при посторонних этого говорить не следовало, капитан досадливо поморщился.

— "Я, Татьяна Розова, — ровным голосом майор милиции начал читать написанное неровным крупным почерком письмо, — в моей смерти прошу никого не винить. Так жить я больше не могу. Сегодня ночью мне позвонила Екатерина Астахова и сказала, что, если я не отдам сумку, которая была у меня во время нападения у озера, убьют мою маму. Я долгое время была связной между поставщиками драгоценных камней и неким Пикиным из города Воронежа. В ту ночь, когда на меня и водителя автомашины Тараканова было совершено нападение, сумка с драгоценностями была со мной. Я купалась, и сумка стояла на моей одежде. Кто ее взял, не знаю. Нападение организовал находившийся на излечении в этой же клинике Иннокентий, брат Екатерины Астаховой. Именно он с какими-то парнями убил Тараканова и пытался убить меня. Иннокентий взял из машины Тараканова двадцать пять тысяч долларов, которые тот вез в Тамбов Самуэлю. Я молчала, потому что боялась за маму. Но сегодня после звонка Астаховой поняла, что, если все останется также, маму убьет. В моем дипломате вы найдете записную книжку, где указаны адреса и фамилии. Пусть мама простит меня". Подпись и число. — Закончив читать, майор посмотрел на сидевших за столом двух пожилых мужчин в штатском и генерал-лейтенанта милиции.

— Вот найденные бумаги, — проговорил стоявший у двери с серым дипломатом майор.

— Что ж она раньше молчала, — недовольно проговорил генерал. — Хоть бы про Иннокентия сказала. Ну, далеко он не уйдет... — А это все надо в Москву, — кивнул он на дипломат, в ГУБОП.

Иннокентий, постоянно оглядываясь, быстро шел по улице. Звонок сестры разбудил его. А ее слова о том, что, вполне возможно, Розова расскажет про него милиции, на несколько секунд лишили его дара речи. Екатерина сказала, что он может пойти к ее знакомому.

— Я ему перезвоню, — заканчивая разговор, обещала она, — и он тебя обязательно примет.

Иннокентий ушел из больницы утром. Он поверил сестре, хотя и не знал причины, по которой Розова вдруг начнет говорить. Прежде чем поехать по адресу, Иннокентий решил забрать спрятанные доллары. Он залез в оконный проем разрушенной трехэтажки. Здесь, прежде чем везти его в больницу, один из парней спрятал доллары. Иннокентий с помощью сестры одним из первых убил этого парня.

Подойдя к лестнице, проломленной в нескольких местах, он поднялся на второй этаж. Над головой ярко сияло солнце. Подойдя к правому углу, заваленному битым кирпичом, начал отбрасывать его. Вытирая выступивший на лице пот, он через полчаса добрался до пола. Сглотнув липкую слюну, стал разгребать обломки.

Пальцы кровоточили. Ободранные ладони тоже. Но он продолжал копаться в обломках.

— Нет, — прошептал Иннокентий. — Он не мог обмануть. Пятнадцать тысяч где-то здесь.

Десять тысяч долларов были при нем. И когда через час трудоемкой работы Иннокентий понял, что убитый заранее отомстил за свою смерть, он заплакал.

Размазывая грязными руками слезы по щекам, он плакал громко, навзрыд. Раз в жизни он хотел сделать что-то сам. И вот он, бесславный конец.

— А меня ведь арестуют, — шмыгая носом, пробормотал он. — И посадят.

Нет! Нет! — отчаянно закричал он. Пнув пустую банку из-под пива, сбежал вниз.

***

— Вовремя он смылся, — зло сказал сидевший позади капитан. — Что же она раньше молчала? Ведь этажом ниже он лежал. Боялась, наверное, — ответил он себе.

— Товарищ капитан! — вдруг возбужденно проговорил сидевший рядом с водителем старший лейтенант. — Кажется, Колчин! Я его дважды видел. Точно. — Открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Водитель резко затормозил. Выхватывая пистолет, капитан тоже выскочил.

Иннокентий, глотая слезы обиды, по-детски шмыгая носом, быстро шагал по тротуару.

— Стой! — держа в вытянутой руке «Макаров», крикнул старший лейтенант.

Круто повернувшись, Иннокентий на мгновение замер, что-то пронзительно крикнул и бросился бежать. Отрывисто грохнул выстрел.

— Стоять! — выстрелив вверх, приказал подбегавший капитан. — Стрелять буду!

Иннокентий увидел рванувшегося к нему старшего лейтенанта и прыгнул к развалинам дома. Прогремел выстрел. Взбив около его ноги фонтанчик пыли и бетонной крошки, взвизгнула пуля.

— Сдаюсь! — испуганно выкрикнул Иннокентий и поднял руки. Старший лейтенант отработанным приемом подбил ему ноги, вывернул за спину правую руку.

Взвыв от боли в плече, Иннокентий ткнулся лбом в выщербленную стену. В руках подбежавшего капитана были наручники.

— Ты покури, — поправив перед зеркалом волосы, говорила Анна. — Я схожу хлеба куплю и что-нибудь из выпивки.

— Лады, — кивнул Олег. — Я пока подремлю немного, устал чертовски.

Меня, можно сказать, от Московской кольцевой на прицепе тащили. Потом почти всю ночь слесарей ждал.

Послав ему воздушный поцелуй, Анна вышла. Олег лег на кожаный диван и закрыл глаза. Засунутый под ремень пистолет мешал. Он вытащил его, положил на табуретку и прикрыл поднятой с пола газетой.

Астахов неторопливо поднялся по лестнице, подошел к двери и коснулся кнопки звонка. Из Москвы он уехал вечером. Нужно было решить вопрос с супругой убитого Пятова.

«Вот козел! — подумал Астахов. — Подстраховаться, видимо, решил. В записную книжку все вписал. Хорошо еще, женушка его решила себе деньжат заработать».

— Кто там? — услышал он женский голос.

— Тот, кому вы звонили.

Послышались железные щелчки открываемого замка. Дверь распахнулась.

— Заходи, — отступив назад, пригласила его стройная женщина. Нервно поправив короткие, с медным отливом, волосы, пытливо всмотрелась в спокойное лицо Астахова.

Шагнув через порог, он вытер обувь и снял ее в прихожей.

— Ты Арсен? — спросила она.

— Какая разница. — Астахов пожал плечами. — Я пришел выкупить записи твоего покойного муженька. Итак? — Он взглянул на женщину. — Сколько ты хочешь?

— Предупреждаю, — холодно проговорила женщина, — если...

— Не повторяйся, — улыбнулся Астахов. — Я и так понял, что, прежде чем пригласить на торги, ты подстраховалась. Итак, сколько?

— Ты Арсен? — повторила она вопрос.

— Вот это, — спокойно ответил он, — тебя волновать не должно. Ты говорила о деньгах. Назови сумму — и разойдемся.

— А как баба я тебе, значит, не нравлюсь, — усмехнулась она.

— Ты меня по делу звала или для постели?

— Сто тысяч, — немного помолчав, сказала женщина. Астахов рассмеялся:

— Надеюсь, не деревянных?

— Не строй из себя умника, — обидчиво бросила она.

— Где книжка? — спросил Астахов.

Он уже жалел о том, что приехал. Он думал, что жена Пятова — умная и решительная женщина. Иначе бы она не стала звонить. Но он увидел просто желающую получить деньги бабу. И был неприятно удивлен этим.

— Кофе есть? — бросил он.

«Баба дура, но книжка есть, потому что записи, которые она зачитывала по телефону, в цвет. Но все равно что-то тут не так».

— Пойдем, напою тебя кофе.

Астахов пошел за ней. Войдя, остановился.

— Замер, — услышал он справа угрожающий голос.

— Привет, Арсен, — нагло улыбнулся сидевший на стуле напротив двери человек с заметной плешью.

«Так я и думал, — мелькнула мысль у Астахова. — Она не так глупа, как показалось».

— Что нужно? — стараясь говорить спокойно, спросил он.

— Как что? — усмехнулся тот. — Что и всем. Бабки.

— Не понял, — удивился Астахов.

— Бабки, — угрожающе приподнялся плешивый.

— Ты думаешь, я с собой нужную вам сумму ношу? — хладнокровно поинтересовался Астахов. — Мелочишку на молочишко, — он сунул руку в задний карман джинсов, — выделить могу. — Достал двести долларов и небрежно бросил их под ноги плешивому.

Сначала Астахов подумал, что это приятели тульских самозванцев и баба Пятова помогла им, заманив его сюда. Но сейчас понял, что из него пытаются вытянуть деньги. Судя по всему, Пятов не брезговал ничем. Даже у такой шушеры, как эти, брал деньги. Он взглянул направо и увидел стоявшего у стены мускулистого длинноволосого парня. Слева был коренастый парень со свежим шрамом на лбу.

— Короче, Арсен, — нетерпеливо проговорил плешивый, — мы люди серьезные, и не надо нам ля-ля тополя петь. Ты приехал за записной книжкой.

Дай-ка. — Он щелкнул пальцами. Женщина достала из стоявшей на подоконнике сумки записную книжку и подала ему. — Итак, — усмехнулся плешивый, — страница с буквой "а". «Арсен. Интерес к делу с машиной Таракана. Разбор с тульскими». — Посмотрев на озлобленное лицо Астахова, ухмыльнулся:

— Еще или хватит?

И тут Астахов внезапно понял: в книжке ничего нет. Это театр, и не более.

— Ловко вы меня подцепили, — усмехнулся он.

— Гони бабки! — требовательно бросил плешивый.

— Короче, вот что, — резко сказал Астахов. — Вы отдаете мне ее. — Он кивнул на женщину. — Книжку, в которой вы написали то, что читали, — и я отваливаю вам пятьсот баксов. Нет, — он жестко улыбнулся, — вас сейчас же сделают. Прямо здесь. Осталось четыре с половиной минуты. — Астахов посмотрел на свои часы.

Плешивый хотел что-то сказать, но, бросив взгляд на женщину, промолчал.

Парни молчали тоже. Астахов шагнул вперед и ударил взвизгнувшую женщину по щеке. Он понял, что инициатива в его руках и сейчас ни в коем случае нельзя ослабить давления.

— Как кличут? — Ухватив плешивого за ворот, рывком поднял его на ноги.

— Топтун, — испуганно ответил тот.

— Кто эту кашу заварил? — встряхнул его Астахов. Он был зол на себя.

Как малолетка купился. Не мог Пятов вести каких-то записей.

— Она. — Плешивый мотнул головой на вжавшуюся в угол женщину.

— Меня Рыбак научил! — взвизгнула она.

— Кто? — поразился Астахов.

— Рыбак, — повторила женщина.

— Откуда ты его знаешь? — Арсен схватил ее за плечи.

— Мой брат, — испуганно сказала она, — продавал ему иконы. Ведь Рыбак тебя и с Пятым...

«Точно, — мысленно согласился с ней Астахов. — Семен меня вывел на Пятого. Вот сучара! Ну ладно. Рыбак, — мысленно пообещал он, — долг платежом красен. Сам я до тебя и пальцем не дотронусь».

— Короче, так, — сказал он. — Едете со мной. Ты, — в упор взглянул он на женщину, — завтра звякнешь Рыбаку и скажешь, что все получилось. Она быстро закивала. Астахов вышел из кухни. Стоявший у двери длинноволосый и коренастый шагнули следом.

— Делайте их, — мотнул головой назад Астахов. — Я жду внизу.

Он знал, что эти двое ничего не сделают. Просто они не должны были видеть номера его машины и то, что он приехал один. Выйдя, хлопнул дверью.

"Хорошо я среагировал, — быстро сбегая по лестнице, думал Астахов. — А так хрен знает куда могло вывезти. Таким, как они, дай понять, что боишься, — и загрызут. — Выходя из подъезда, остановился. — Откуда они узнали, что я приеду?

— Подняв голову, посмотрел на окна квартиры Пятовой. Ему показалось, что кто-то отпрянул от раскрытого окна. — Похоже, они знали, что я приеду".

Не найдя ответа, направился к машине. Подходя, услышал мужской голос:

«Закурить не дадите?» Повернувшись, увидел пожилого мужчину, державшего на поводке маленькую лохматую собачку. В губах у него была сигарета без фильтра.

— Пожалуйста, — кивнул Астахов и щелкнул зажигалкой. Мужчина подошел к нему и, пытаясь загородить огонек от ветра, встал между Астаховым и машиной.

Держа в левой руке зажигалку, Астахов правой направил пульт центрального замка на машину и нажал кнопку. Едва раздался спаренный щелчок открывающихся замков передних дверей, грохнул короткий взрыв. Сбитый пожилым мужчиной, Астахов упал.

Не понимая, в чем дело, вскочил. Увидел горящую машину, стремительно бросился бежать. Лежавший на бетоне пожилой мужчина был мертв. Осколки впились ему в спину и в голову. Повизгивая рядом, — ее не отпускал поводок, зажатый в руке убитого хозяина, — крутилась собака.

«Сука! — выскочив из двора, Арсентий замедлил шаг. — Пес гребаный!»

Он был уверен, что это — дело рук Рыбака. Тот дважды убирал неугодных ему такими трюками. Он еще в детстве баловался взрыв-пакетами и прочими подобными делами.

«Ну, псина! — Подойдя к проезжей части, Арсентий махнул рукой. — Я тебе, сучара, устрою взрыв».

Около него остановилась «шестерка».

— Сколько до Москвы берешь? — спросил он приоткрывшего стекло водителя.

Поняв, что тот не знает, как ответить, помог:

— За двести баксов поедешь?

Водитель поспешно кивнул.

— Половину вперед, — предупредил он.

— Держи, — усмехнулся Астахов, усаживаясь рядом.

— Тварь! — заорал Топтун и, размахнувшись, ударил хозяйку в лицо. — Подставила, сучка! Теперь с нас Арсен шкуру спустит! Подумает, что мы ему тачку взорвали!

— Нет! — закрываясь руками, закричала она. — Рыбак парня прислал. Тот и подложил... — Не договорив, упала. Топтун, выпучив глаза, наклонился.

— Ты чего? — испуганно спросил он. — Что с тобой? Коренастый и длинноволосый, переглянувшись, быстро вышли из кухни. Услышав, как хлопнула входная дверь, Топтун бросился в прихожую.

Олег зло смотрел на стоявшую около двери Анну.

— Зачем ты брешешь? — сердито спросила она. — Ты уже не работаешь около месяца. Я Кольку Возина встретила, он мне сказал, что Гобин убит, а про тебя...

— Заткнись, — процедил Олег. — Тебе какая разница? Бабки будут. Не за так я у тебя...

— Да мне твои деньги, — закричала Анна, — не нужны! Колька сказал, что тебя милиция ищет. Вот что. — Она подняла телефонную трубку. — Или уйдешь, или я милицию... — И тут же замолчала. Олег держал в руке пистолет.

— Ну! — Он махнул стволом на телефон. — Звони. Ноль два. Скажи им, что я у тебя. Давай.

— Да я пошутила, — испуганно проговорила Анна и аккуратно положила трубку. — Просто обидно стало, что ты врешь. А тут Колька на иномарке. Он мне и сказал, что на твоем «КамАЗе» работал. А сейчас магазин открыл. Если, говорит, увидишь Страха, спасибо скажи.

— Что? — удивленно спросил Олег. — Мне спасибо? За кой хрен-то?

— Не знаю. — Не сводя глаз с пистолета, она покачала головой.

— Где ты его встретила? — спросил Олег.

— Да у гостиницы. Здесь напротив гастронома какая-то.,.

— Ты сказала, что я у тебя?

— Нет, конечно...

— С какого же хрена он мне спасибо через тебя передал? — усмехнулся Олег.

С Возиным он несколько раз ходил в рейсы. Через Кольку и познакомился с Анной.

— Я просто спросила, — быстро проговорила она, — как у тебя дела. А он мне...

— Заткнись. — Олег шагнул к ней.

— Ты что? — окончательно перепугалась Анна, увидев его разъяренный взгляд. Олег замахнулся рукой с пистолетом. Анна, закрыв голову руками, присела. Скрещенные руки смягчили удар пистолетом по макушке. Охнув, женщина упала. Олег посмотрел на нее и шагнул к двери.

— Значит, иномарку купил, — пробормотал он. — Магазин открыл. Теперь понятно. Эта шкура дорожная... — вспомнил он бывшую с ним в тот день попутчицу.

— Я-то осел! Да откуда я знал? Даже предположить не мог.

— На Красноармейской женщине голову проломили, — раздался голос дежурного. — «Скорая» сообщила. Хозяйка говорит, Стахов какой-то. У него пистолет.

— Стахов в розыске, — мгновенно вернулся уже выходивший из дежурки оперативник, — за убийство двух сотрудников ГАИ. Давай туда оперативку и сообщи патрульным. Пусть по возможности перекроют все.

— Мне нужен Возин Николай Петрович, — подойдя к администратору, сказал Олег.

— Двенадцатый номер, — посмотрев в журнал регистрации, ответила она.

Олег вошел в коридор первого этажа. Подойдя к двери с цифрой «двенадцать», постучал.

— Чего надо? — раздался за дверью недовольный мужской голос. Дверь открылась. Олег вошел. Молодой плотный мужчина, отступив на шаг, удивленно посмотрел на него. — Страх?

— Салют, Колюха, — закрывая дверь, кивнул Олег. — Ну-ка, просвети: за что ты мне благодарность вынес?

— Да я так, — усмехнулся атлет, — шутканул. А ты, значит, у Аньки торчишь? Она мне и не сказала, что ты...

— Колян, — прервал его Олег, — что ты в машине нашел?

— Тебе какая разница? — ухмыльнулся Возин. — Что это я перед тобой отчитываться буду? Вали отсюда! — Он шагнул вперед.

— Ты, конечно, мужичок накачанный, — кивнул Олег, — и разной там хреновиной занимаешься. Я же просто не могу. — Николай замер. — Еще шаг — и никакое карате не поможет. И давай в темпе объясни, что ты нашел в «КамАЗе».

Возин сглотнул слюну и не отрываясь смотрел на пистолет.

— У меня времени на вопросы нет, — сказал Олег и выстрелил.

С глухим воем Николай рухнул на пол. Пуля попала ему в правую ногу чуть выше колена.

— Ну? — шагнув вперед, спросил Олег. — Что?

— Сумка за сиденьем, — зажимая рану, простонал Возин. — В ней камешки были.

Дверь приоткрылась. Олег, не поворачивая головы, навскидку выстрелил в ту сторону. Дверь тут же захлопнулась.

— Что же ты мне не сказал? — негромко спросил Страх.

— Да я не видел тебя, — промычал Возин. — Если бы...

— Врешь, — усмехнулся Олег, — встречались мы. Я тебе еще говорил, помнишь: «Смотри, у московских парнишек могут претензии быть. Я одну тачку московскую помял».

— Так я потом нашел! — воскликнул Возин. — Когда уже назад шел. Она под сиденьем была. Я открыл...

— Значит, дорожная сумку взяла, — прошептал Олег. — Точно. Она же купаться ходила. А потом села, и как раз кипиш у воды начался.

— Я тебе половину отдам, — простонал Возин. — Вот как...

— Руки! — В распахнувшуюся дверь влетели двое в масках. Оконное стекло от удара вылетело, и в комнату впрыгнул рослый омоновец. Ударом ноги он выбил пистолет у Олега. Ему подсекли ноги и, заломив руки, защелкнули наручники.

— Он убить меня хотел! — заорал Возин. — Он и в Воронеже что-то наделал! Его...

— Ну, сука! — прорычал скривившийся от боли Олег. — Берите его, у него драгоценности есть.

— Да кого вы слушаете?! — воскликнул Возин. — Я раненый! Мне врач нужен!

— Берите его, — снова промычал Олег. — У него камушки есть!

Омоновцы растерянно переглянулись.

— Давай мне мусора постарше! — взвыл Олег.


37 


Николай Васильевич подошел к палате, в которой лежал Игорь, переложил из левой руки в правую пакет с продуктами, приоткрыл дверь и замер. Зоя и Игорь целовались.

«Мать честная! — про себя ахнул Барсуков. — Никак любовь пришла».

Осторожно прикрыв дверь, отошел на несколько шагов и громко спросил:

— Товарищ медсестра! Как тут раненый Поляков, жив?

— Живой, — понимающе улыбаясь, кивнула молодая женщина. Николай Васильевич вошел в палату.

— А я думаю, где дочь? — кивком поздоровавшись с немного смущенным Поляковым, сказал он. — Она сестрой милосердия стала, правильно. Ничто так не лечит мужские раны, как женская забота. — Быстро переглянувшись, дочь и Игорь повернулись к нему. — Мне из Воронежа звонили, — сообщил Барсуков. — Там Астахов был. На «мерее». Взорвать его кто-то хотел, но не вышло. — Игорь услышал в голосе Николая Васильевича сожаление. — Взрывчатку под пульт центрального замка подстроили. А какой-то пенсионер собаку выгуливал, он и погиб вместо Астахова. Вроде все перекрыли, но проскочил где-то Арсен. Из Воронежа он сразу ушел. Сейчас будет Рыбакова искать. Жена Пятова, к ней Арсен приезжал, сказала, что Рыбаков это устроил. Она ему вроде бы насчет каких-то записей мужа позвонила. В общем, сейчас Арсен Рыбака ищет. Семену недолго жить осталось. Говорят, на него и Азиат ножи точит, приятель Астронома. Да, Иннокентия, брата жены Арсена, взяли. Розова с собой покончила, отравилась. — Спохватившись, взглянул на дочь. Зоя изумленно смотрела на него.

— Ко мне ребята из управления приходили, — быстро, стараясь отвлечь Зою, сказал Игорь. — В Воронеже шум большой. Там частная клиника была. Не знаю как, но вышли на нее воронежские. Там с золотом работали. В клинике, — уточнил он. — Кольца и серьги. Целый цех был. А самое главное — у бомжей почки и другие органы за небольшие деньги вырезали. Говорят, много этого нашли. Птахин Глеб металл туда поставлял, а органы забирал. И отвозил куда-то в Сибирь. Там, говорят, тоже клиника есть. Где — ребята не сказали. И еще. Доцент, Михайлов, показания дал. Видел он, как Губа Самуэля кончал. И еще кое-что рассказал. Но это уже к промышленным преступлениям относится. Его тоже взяли.

— Знаю, — кивнул Барсуков. — В больнице он. Говорит, за сына боялся.

Так пацану охрану приставили. А помнишь того, кто меня подстрелил? — без перехода спросил он. Игорь кивнул:

— Ну да, Викинг. А что?

— Убили его в Воронеже. У него, оказывается, там сестра и племянница живут. Но вроде как за правое дело погиб. А жаль, хотел бы я с ним увидеться.

— Мать Розовой знает, — спросила Зоя, — что с Таней произошло?

— Скорее всего, — кивнул отец, — из больницы сообщили. Да и милиция, наверное, тоже. Ведь вроде как ее убить хотели. Но это только по словам Татьяны. И то неопределенно, — успокаивая дочь, добавил он.

— Это все из-за тебя! — крикнул Птахин. — Почему молчал, что...

— Ты имел дело с Пикиным! — прокричал в ответ Чатин-ский. — Зачем тебе понадобились потроха человеческие?!

— Как будто не знаешь! — раздраженно сказал Глеб. — Сам в прошлом году свел меня с экспериментальной группой этих придурков в белых халатах из Свердловска. Как баксы брать — все понимал. Пикин вырезал почки и еще какие-то внутренние органы, без которых человек не сразу загнется...

— Да знаю я, — перебил его Чатинский. — Свердловские платили хорошо. Но представляешь, что будет? Ведь на них теперь наверняка выйдут. А эти дела с пересадкой у нас частникам запрещены...

— Чего волноваться о ком-то? — вспылил Глеб. — Надо думать, как свою шкуру спасти! На кой черт я Катьку Астахову натравил на мать Розовой? Ведь Катька убьет ее только из-за страха. А Танька, когда узнает, точно милиции все расскажет. А она со мной почти три года работала. Все знает — и куда, и откуда.

Да еще сумка эта. На кой ты в ней...

Договорить ему не дала мелодия звонка. Переглянувшись, оба осторожно шагнули к окну. По бетонной дорожке к воротам быстро шел рослый парень.

— Видать, кто-то свой, — буркнул Глеб. — Иначе бы...

— Ты говорил, — нервно напомнил Чатинский, — что о коттедже никто не знает.

— Светка знает, — сказал Глеб. Оба затихли и напряженно всмотрелись в открывавшего калитку парня.

— Конев, — удивленно взглянул на Глеба Чатинский.

— Я парней около дома в Москве оставил, — объяснил Птахин. — Если кто нужный, чтоб ко мне доставляли. — Отойдя от окна, набил табаком трубку, закурил.

«Нервничаешь, Глебушка», — мысленно ответил Чатинский.

— Мент тебя не сдаст? — спросил он.

— Не должен, — неуверенно проговорил Птахин. — Но, видать, что-то не так, если даже сюда заявился.

Оба замолчали. В открывшуюся дверь кабинета вошел Конев. Его лицо было пунцовым, глаза бегали. Глеб и Чатинский молча смотрели на него.

— Дело взято под контроль Главным управлением по борьбе с организованной преступностью, — отчеканил он.

— Уважают, — сумел выдавить из себя Птахин.

— На меня вышли, — проговорил Конев. — Мне один приятель сказал. С Тулы все началось! — воскликнул он. — Розова, сучка, предсмертное послание оставила.

Ей позвонил кто-то и сообщил, что ее мать...

— Что знаешь о Воронеже? — вопросом прервал его Птахин.

— Взяли там всех! — крикнул Конев. — Хорошеву мертвой где-то под Воронежем нашли! Ее сестру тоже. Она, стерва, Светку пристрелила. Ее Мустанг убил. Он рядом...

— Что известно о Крокодиле? — спросил Чатинский.

— Найден мертвым, — ответил Конев. Достав сигарету, закурил и плюхнулся на стул.

— Точнее! — повысил голос Глеб Антонович. — Тебе за это...

— Ну уж нет, — сказал Конев. — Мне в тюрьму не хочется. Я на тебя сколько лет ишачил, сколько ночей не спал. Семью, друзей из-за тебя потерял.

Теперь кончилось то время.

— Рано ты меня похоронил, — укоризненно покачал головой Птахин. — Я еще...

— Кончился ты, — усмехнулся Конев. — Уж тут ты точно не выкрутишься.

Управление — это не райотдел. К тому же еще этот, которого с серебром повязали и труп на нем, Франко, тоже показания давать начал. Хана тебе, Глеб Антонович.

Теперь мы с тобой одной веревочкой повязаны. Как нитка с иголкой.

— Ты свое место знай, — хмуро посоветовал Птахин.

— Хватит меня учить! — крикнул Конев. — Помнишь, как ты меня подловил?

Я только старшего лейтенанта получил, участковым был, — словно пытаясь оправдаться, говорил он. — Мать прихватило. Ты мне лекарств нужных дал. Тогда хороших...

— Я тебя майором сделал, — прервал его Птахин. — Ты же благодаря мне в шестом отделе...

— Потому что это тебе нужно было! — закричал Конев. — Я тебя сколько раз спасал! Если...

— Хватит! — не выдержал Чатинский. — Я не пойму, — он брезгливо посмотрел на Конева, — к чему перед этой мразью отчет держать. Он присягу давал и плюнул на нее. Если его за задницу коллеги прихватят, он нас с потрохами сдаст.

Привлеченные громкими голосами, в кабинет заглянули двое боевиков.

— Уведите его. — Птахин кивнул на отскочившего в угол Конева. — И я больше никогда, — он сделал ударение на последнем слове, — не желаю его видеть.

— Ах ты мразь! — воскликнул Конев. Выхватив «Макаров», щелкнул курком.

Парни бросили руки к поясам, за которыми торчали пистолеты. Конев дважды выстрелил. Один из парней получил пулю в живот и упал под ноги истерически закричавшему Чатинскому. Второй выстрелил в майора. Падая — пуля попала ему чуть ниже правого паха, — Конев дважды нажал на крючок. Отброшенный пулями к стене, второй боевик тоже упал. Птахин бросился к двери. Вбегавший в кабинет боевик, столкнувшись с ним, отбросил Глеба назад. Конев снова выстрелил. Он не целился, но выпущенная наугад пуля вошла в висок Пта-хину. Боевик увидел в руке Чатинского небольшой пистолет и всадил пулю ему в грудь. Конев трижды пальнул в него. Первая пуля, пробив кадык, свалила боевика на пол. Майор, оскалясь, выщелкнул пустую обойму и хотел вставить другую. Ворвавшиеся в кабинет боевики не дали ему сделать этого. Изрешеченный пулями Конев умер в кабинете человека, который купил у него честь, совесть и даже жизнь.

— Что ты сказал? — спросила Екатерина.

— То, — грубо ответил Арсентий, — что слышала. Рыбак меня подставил.

Подорвал мою машину. Так что разберись с ним. Меня не ищи, я появлюсь сам.

— Арсентий! — воскликнула она. — Кешка... — Услышав гудки отбоя, бросила трубку.

— Что случилось? — спросил Горыныч.

— Все нормально, — тускло отозвалась она. — Просто небольшие семейные неурядицы. Ты Рыбака давно видел?

— Последний раз здесь, когда ты его выставила. А что?

— Он мне нужен, — думая о чем-то, сказала Екатерина. Посмотрев на часы, пробормотала:

— Что же он не звонит? — Словно дождавшись этих слов, запиликал сотовый телефон. Она схватила его. — Да!

— Ты знаешь, — громко проговорил женский голос, — что твой братец арестован в Туле?

— Что? — растерянно спросила Екатерина.

— То, — так же громко сказала женщина, — что слышала!

— Лорка, — узнала голос Екатерина.

— Запомни, Катька, — отчетливо проговорила Лариса, — Кешка будет давать показания, это ясно. Его наверняка обвинят в убийстве Тараканова и Розовой. Так вот, если он скажет обо мне хотя бы слово, я сообщу милиции, что Розову он хотел убить по твоей указке.

— Значит, ты сказала Кешке, — догадалась Астахова, — что Розова едет с Таракановым. И что Тараканов повезет деньги. Мол, и сестре угодишь, и себе денег заработаешь.

— Наконец-то догадалась. Но все знают твое отношение к Таньке, и мне поверят. Мы по одному делу пойдем.

— Откуда ты знаешь, что Кешка арестован?

— Не важно. Ты запомни, что я сказала. Ты наверняка сможешь как-то увидеться с ним. Так вот, повторяю, если меня арестуют по его показаниям, ты тоже будешь сидеть.

— От кого ты узнала?! — закричала Екатерина. Лариса положила трубку.

— Едем. — Сунув телефон в сумку, Екатерина шагнула к двери. — Возьми троих-четверых парней. Там может быть Рыбак. У него двое боевиков. Они постоянно с ним.

Горыныч, опередив ее, вышел.

Азиат допил банку пива, смял ее пальцами и сунул руку в сумку. Вытащил пистолет, переложил его в правую руку, достал лимонку.

— Наконец-то, — процедил он, — я нашел тебя. Надоело мне, как мыши от кота, по Москве бегать.

Все эти дни Азиат боялся, что люди Рыбака найдут его. Рыбак занял место Арсена и поэтому мог теперь многое. Из страха быть убитым Азиат начал сам искать Рыбака. Он знал, что у него есть сестра, и вот уже двое суток с перерывом на сон наблюдал за подъездом дома, где жила Лариса. И вот теперь он увидел в окне ее квартиры Рыбака.

— Никогда бы не подумал, — пробормотал Азиат, — что у меня столько терпения. Вообще-то здесь все просто, — криво улыбнулся он, — не желаешь быть дичью — становись охотником. — Он достал еще одну банку пива и выпил. На чердаке было пыльно, кругом свисали тонкие сети паутины. Взял сумку, сунул пистолет за пояс сзади, а лимонку обратно в сумку и, пригибаясь, пошел к выбитому чердачному окну. Вылез на крышу и, сидя, отталкиваясь руками, начал подвигаться к пожарной лестнице.

***

— Не получилось, — проговорил в сотовый телефон Рыбак. — Он, тварь, деда перед собой поставил. Да сам я там был, — без перехода бросил он. — Все вроде рассчитал, но... — Замолчал и стал слушать. — А я откуда знаю, — усмехнулся он, — что тебе делать? Мой совет — исчезни на несколько дней. У меня сейчас тоже сложности начнутся. Арсен наверняка понял, кто покушался на него.

Не знаю... Думаю, уже добрался.

— Я готова его встретить, — сказала Лиля.

Азиат подошел к подъезду. Остановившись, прикурил. "На хату к нему нырять — дохлый номер, — затянувшись, подумал он. — Я даже войти не успею.

Здесь ждать? — Он осмотрелся. — Но хрен его знает, когда он вылезет. Что же делать?"

Увидев въехавшие во двор две машины, неторопливо двинулся дальше.

Машины остановились у подъезда. Из первой вышли трое парней. Из второй — худой высокий парень и молодая женщина в мини. Женщина быстро прошла в подъезд. Почти вплотную за ней шел худой. Парни, чуть приотстав, двинулись следом.

— Почему ты вдруг дал показания? — перестав писать, взглянул на лежавшего на казенной койке Доцента моложавый майор милиции.

— С сыном немного пожил, — вздохнул Иван, — и как-то вдруг осознал: не нужен ему отец, который постоянно боится кого-то. Хотя, — снова вздохнув, усмехнулся, — я за него больше всего боялся. А вы обещали ему охрану...

— Конечно, — кивнул майор. — Предъявить тебе что-то серьезное мы не можем. Так, сбоку припека. Посадить, конечно, посадят. — Он сочувственно посмотрел на Михайлова. — Но получишь минимум.

— Даже минимума не хотелось бы, — хмыкнул Доцент.

— Сына видеть хочешь? — внезапно спросил майор.

— Нехорошо по больному бить, — зло буркнул Иван.

— Как только переедешь в тюрьму, — пообещал тот, — я тебе устрою свиданку. А пока давай по делу. Кто такой Ча-тинский?

— Поставщик драгоценностей в Воронеж. У него где-то в Сибири люди работают. Вот и наладил он это дело. А он что, — спросил Иван, — отказывается?

«Не могу же я тебе сказать, — подумал майор, — что Чатинский и Птахин убиты».

Улыбнувшись, посмотрел на часы.

— Ну ладно, сейчас у тебя обед.

— Начальник, — тихо попросил Иван, — дай закурить.

— Так ведь нельзя в палате, — оглянувшись на дверь, тоже тихо ответил тот.

— Да я ночью, — прошептал Иван.

Майор вытащил пачку сигарет, сунул под подушку.

— Ну, — шагнув к двери, сказал он, — мы почти закончили. До завтра.

— Спасибо, майор, — сказал Иван. Милиционер вышел. — Ну вот и все, — вздохнул Иван. — Показания я дал. По-уголовному — сдал всех. Но быть за колючей проволокой и бояться ножа или удавки не собираюсь. Да и Андрею будет легче, если я... — Он зажмурился. — Надеюсь, года через три, когда научится думать, он поймет меня правильно.

— Где же он, сука? — зло пробормотал Арсентий.

— У своей сестренки, — услышал он голос Лили. Обернувшись, обжег ее взглядом.

— Откуда ты знаешь?

— Я у нее вчера была. Лорка сказала, что Семен вечером приедет. Он в Тулу уехал. Ведь Кешку, братика твоей разлюбезной Катюши, — едко проговорила она, — арестовали.

— Слышал, — кивнул Арсентий. — Но правда ли это — не знаю.

— Правда, — злорадно улыбнулась она.

— Ты вроде как довольна? — Он взглянул на Лилю.

— Ну не то чтобы совсем, — пожала она плечами. — А в общем, да. Потому что...

— Закрой хайло! — рявкнул Арсентий.

— Ну, милый, — ее глаза сверкнули, — ты сам виноват. Я ведь говорила, что не надо со мной так. — Лиля ушла в свою комнату.

— Мне плевать, — злобно говорила Екатерина, — что тебе будет. Ты сама это...

— Сама? — закричала Лариса. — Я же для тебя, можно сказать, старалась.

Твой братишка Кешенька — трус. Он никогда ничего не сделал бы Розовой. А тут, конечно... — Она развела руками. — Кгда я сказала, что Таракан деньги повезет, двадцать пять тысяч зеленых, он сразу согласился.

— И что ты от меня хочешь? — спросила Астахова.

— Скажи своему братцу, чтобы он меня не упоминал.

— Ах вот как! — развеселилась Екатерина. — Боишься!

— А ты? — спросила Лариса. — Сама перепугалась. Ведь братик твой и тебя по делу возьмет. Если бы ты этого не боялась, не приехала бы.

В соседней комнате Рыбак и Горыныч, сидя за столом, курили.

— Ты на чьей стороне будешь? — спросил Семен.

— На своей, — усмехнулся тот.

— Если Арсен узнает, что ты спишь с его женой, — Рыбак покрутил головой, — то...

— Он мне велел, — ухмыльнулся Горыныч. Глаза Рыбака округлились. — И вот еще что, если ты снова повысишь на меня голос, пристрелю, понял? — Семен, откинувшись на спинку стула, всмотрелся в его лицо. — Чего вылупился? — нагло улыбнулся Горыныч. — Арсена же тебе бояться надо. Думаешь, он простит тебе свой «мере»? Крутого из себя строишь. Да Арсен немного очухается — и спустит тебя в унитаз.

— Слушай, — неожиданно рассмеялся Рыбак, — а ты мне начинаешь нравиться.

— Я не баба, — грубовато проговорил тот, — чтоб нравиться.

— У меня есть предложение, — сказал Семен, — давай на пару работать. У тебя наглости хоть отбавляй, как у Арсен-тия. У меня полный порядок тут. — Он слегка постучал по своей голове указательным пальцем. — Вдвоем мы Арсена запросто сделаем. С Воронежем я высчитал все отлично. Арсентий клюнул на звонок Пятовой. Но моя ошибка в том, что сам захотел его грохнуть, а теперь вот торчу у сеструхи и боюсь на улицу вылезти. — Он вздохнул.

Горыныч с удивлением смотрел на него. Он не ожидал подобного поворота.

«А что? — подумал парень. — Семен дело предлагает».

— И как ты это себе представляешь? — спросил Горыныч.

Азиат подошел к двери Ларисиной квартиры. Держа в левой пистолет, а в правой лимонку с выдернутой чекой, он нажал на кнопку звонка. Сидевшие на кухне четверо боевиков Екатерины и двое горилл Рыбака, переглянувшись, встали.

Вытащив пистолеты, с опаской поглядывая друг на друга, вышли в прихожую.

— Кто? — заглянув в глазок, спросил один.

— Рыбаку ксива, — глухо ответил Азиат.

Дверь приоткрылась. Выстрелив из пистолета, Тимур швырнул в прихожую лимонку и, захлопнув дверь, рванулся-вниз по лестнице. Громыхнул взрыв. Трое парней, изуродованные осколками, лежали у стен. Один, с оторванной по колено ногой, пронзительно крича, катался по полу, стараясь зажать руками брызжущий кровью обрубок.

— Ax ты сука! — вскочил Рыбак. — Арсена привел! — Он выхватил пистолет.

Опрокинув в его сторону стол, Горыныч вскинул «ПМ». В соседней комнате неподвижно стояли побледневшие женщины. Рыбак выстрелил и сумел, дернувшись в сторону, избежать пули, выпущенной из пистолета Горыныча. Выскочил в прихожую, увидел горящую на вешалке одежду. Пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь дым, замахал перед собой руками. В него выстрелили двое легко раненных боевиков, посчитав, что в квартиру ворвались бросившие гранату люди.

— Сучка! — по-своему поняв взрыв и выстрелы, закричала Лариса и бросилась к стоявшей на столе сумочке. Прыгнув следом, Екатерина вцепилась ей в волосы и повалила на пол. Лариса сумела захватить ее колено локтем. Екатерина упала. Приподнявшись, с пронзительными криками боли и ненависти женщины сцепились. На газовой плите кухни варился поставленный перед приходом Екатерины борщ. Пена, выбиваясь из-под крышки, шипя, прибивала огонь, а скоро и совсем погасила конфорку. Двое раненных осколками парней, отплевываясь и протирая глаза от дыма, пытались доползти до двери. Огонь, жадно пожиравший висевшую на вешалке одежду, добрался до проводки. Женщины, поочередно наносившие друг другу удары, раскатившись, вскочили. Дым заполнил комнату-. Они бросились к двери.

Стоявший под окнами Ларисиной квартиры Азиат, довольно улыбаясь, смотрел вверх. И тут раздался мощный взрыв. Часть дома просела. Грохнуло еще раз, стена обвалилась. Из-под развалин неслись истошные крики. Большой кусок балкона придавил к асфальту тело Азиата.

Губа, держа руку в оттопыренном «ТТ» кармане, быстро взбежал по лестнице. За ним, немного приотстав, следовал Дедов. Подойдя к квартире, Губа вытащил из заднего кармана ключ. Подошедший Дед, пытаясь восстановить дыхание, сделал несколько вдохов. В руке он держал «Макаров». Губа, покосившись на него, зло блеснул глазами. Он понимал, что, возможно, все это окажется западней. И все-таки шел. Его подогревала ненависть. Дед с его разрешения съездил домой, чтобы удостовериться, что милиция им не интересуется. И вернулся неожиданно скоро. И то, что он сказал ему... Губа погладил указательным пальцем раздвоенную шрамом губу и сунул ключ в замочную скважину. Дверь подалась.

Выставив перед собой пистолет, Дед облизнул пересохшие губы. Он впервые в жизни шел туда, откуда мог не вернуться.

«И на кой хрен я сказал ему? — уже не в первый раз упрекнул он себя. — Мог просто позвонить, и все. Как он взбеленился! — Покосившись на Губу, Дед вздохнул. — А я, чертило, напросился на эту карательную акцию. Хотя, — зло вспомнил он, — я же не Рэмбо, чтобы с балкона по деревьям скакать».

Губа осторожно открыл дверь. И увидел женщину. Она приложила палец к губам и махнула рукой на дверь.

— Он там. С ним трое, — прошептала она. Губа коротко и резко ткнул ее стволом «ТТ» в солнечное сплетение. Она начала падать. Губа обхватил ее за плечи и положил на пол. Осторожно, держа «ТТ» у бедра, двинулся к двери. Дед перешагнул через женщину и тихо закрыл входную дверь. Губа прислушался. В комнате разговаривали. Он показал Деду четыре пальца. Снова облизнув сухие губы, Дедов кивнул. Ногой распахнув дверь, Губа впрыгнул в комнату. Выстрелом уложил вскочившего парня. Ударом ноги отбросил к стене второго и всадил пулю в голову третьего. Лежавший на кровати Астахов, чуть приподнявшись, замер. Не сводя с него горящих ненавистью глаз. Губа шагнул к сбитому им парню и резко ударил его каблуком в переносицу.

— Все-таки нашел, — прошептал Астахов. Губа поднял пистолет, направил на него удлиненный глушителем ствол. Не зная, что делать, Дед тоже направил на Астахова «Макаров».

— Значит, ты убил Лидку, — глухо проговорил Губа. В глазах Астахова промелькнуло испуганное удивление. — Зачем? — тихо спросил Губа.

— Затем, — спокойно ответил Астахов, — что она была моей. К тому же ты бы сейчас кем был? — Он усмехнулся. — Счастливым папашей и любящим и любимым мужем. А я? — Вздохнув, протянул руку, взял пачку сигарет. — Любил я Лидку.

Пока ты воевал, я...

— Сука! — выдохнул Губа.

Лиля с трудом втянула воздух. Закашлялась. Потом поднялась и прислушалась. В комнате раздавались негромкие голоса. «Неужели они сумеют договориться?» — подумала она. Лиля услышала разговор Арсентия об убийстве невесты Губы месяц назад и запомнила. Когда Астахов пришел к ней-и сказал, что его ищет милиция, она была даже рада этому. Теперь он будет с ней. Нет, она его не любила, но он был богат, силен, смел, и она умела пользоваться всем этим, как и его именем. Но Арсен повел себя с ней грубо. Недавно даже ударил. И Лиля поняла, что будет лучше, если Арсен исчезнет из ее жизни. Сказать ему о том, чтобы ушел, боялась. Астахов убьет ее не задумываясь. Тем более сейчас, когда его разыскивает милиция и есть такой враг, как Губа. Вот тут она и припомнила услышанный разговор. Понимая, что самой искать Губу опасно — если об этом узнает Арсен, ее ждет смерть, — она связалась с Рыбаковым. Семен был удивлен ее появлением. Лиля сказала ему, что Астахов решил его убрать. Она здорово рисковала, но слышала о том, что Рыбака кто-то пытался убить. По его испуганному взгляду поняла, что сыграла верно. Он даже не спросил, чем вызвана забота о его жизни. Пытаясь казаться перед ней крутым, начал говорить о том, что в любое время может раздавить Астахова. И в подтверждение рассказал ей о своем разговоре с женой убитого в Туле мента. Лиля вспомнила подслушанный разговор Астахова с ней и предложила Семену воспользоваться этим.

Она была уверена: Арсен сам поедет в Тулу — он поверил в существование записной книжки. Правда, она спросила Рыбака, зачем ему это понадобилось. Тот, помявшись, ответил, что этим самым пытается втянуть его в войну с тульскими, так как у жены убитого мента, который работал на Астахова, есть своя команда.

Лиля посмеялась над ним: о какой команде может идти речь, если звонок жены Пятова — его идея? Вот тогда они и решили, что, как только Астахов поедет в Тулу, она сразу сообщит об этом Рыбаку. Семен самодовольно заявил, что справится с Арсентием сам.

Все получилось так, как они рассчитывали. Рыбак снова организовал звонок из Тулы, и Астахов сразу же уехал. Лиля позвонила Рыбаку. Тот заявил, что она может больше не ждать Арсентия. Лиля не была уверена в том, что он справится с Астаховым, и заранее приготовила другой вариант. Ей удалось узнать, что на Губу можно выйти через Дедова, которого пытались убить люди Арсена.

Каково же было ее удивление, когда женой Деда оказалась ее приятельница. Лиля попросила ее рассказать Деду о том, что невесту Губы убил Астахов. Тысяча долларов, которые Лиля отдала жене Дедова, и обещание дать столько же, если Губа узнает правду, заставили приятельницу твердо пообещать выполнить Лилину просьбу. Правда, приятельница не знала, когда появится муж, но пообещала, что, как только расскажет ему, позвонит ей. Лиля приготовилась ждать.

Не прошло и суток, как раздался звонок. В том, что Губа убьет Астахова, сомнений у нее не было. И поэтому, стоя у окна, она всматривалась в подходивших к подъезду людей.

Губу Лиля не видела ни разу, но узнала его. Она позвонила в милицию и сказала, что в квартире находятся Губа и Астахов. То, что Губа ударил ее, было даже хорошо, говорило о том, что она потерпевшая. Лиля шагнула к двери. Она распахнулась, и, сбив ее на пол, в прихожую ворвались люди в масках и пятнистых комбинезонах.

— Тварь! — обхватив живот, прохрипел Астахов. Губа выстрелил ему в правое плечо. Через несколько секунд — в левое. Астахов пронзительно закричал.

— Добей бабу! — не поворачиваясь, бросил Губа Дедову. Испуганно кивнув, тот открыл дверь. Увидев омоновцев, закричал и дважды выстрелил. Сильный удар носком ботинка в живот согнул его, а приклад автомата, стукнув по затылку, выбил из него сознание. Губа отпрянул назад, дважды выстрелил в кричавшего Арсентия и рванулся к открытой балконной двери. На балконе неожиданно появился человек в маске. Губа выстрелил. За спиной коротко простучал автомат. Глухо вскрикнув — пули перебили ему ноги, — он упал. Прыгнувший к нему омоновец ударил ногой по его руке с пистолетом. Но Губа успел нажать на курок прижатого стволом к сердцу пистолета.

— Врача! — раздался громкий крик в прихожей. — Женщина ранена!

— С такими ранами не живут, — криво улыбнувшись, возразил присевший возле Лили омоновец. — Одна — в горло, вторая — в лоб.


38 


— Папа! — радостно закричала, вбегая в палату, Аленка. Подскочив к повернувшему в ее сторону голову отцу, прижалась к нему. Семен, сдерживая стон, прикусил губу. Элеонора увидела и, подойдя, подняла Аленку. Девочка с обидой взглянула на мать.

— Отцу больно, — тихо сказала Элеонора.

— Нормально все, — стараясь говорить бодро, кивнул Семен.

— Слышал, что случилось? — присаживаясь на табурет, спросила Элеонора.

— И да и нет. Так, в общих чертах.

— В клинике, оказывается, украшения делали. А у бездомных и детей органы разные вырезали. Поэтому так и охотились за Резковой. Она...

— Это знаю, — хмуро перебил ее Семен.

— Гобину свои же телохранители убили. Она, оказывается, была связана с золотом. Романа ранили. Он сейчас в больнице. В изнасиловании Резковой признался. Либертович тоже арестована. Ей Резкова голову сильно разбила. Думали даже, что не выживет.

— Таким стервам, — зло буркнул Семен, — ничего не бывает.

— Медсестра Лена убита. Хорошо, Резкова успела какому-то милиционеру все рассказать и даже вроде написала. Да, — вспомнила она, — Возина арестовали.

Он, оказывается, в «КамАЗе», на котором Стахов ездил, сумку с драгоценностями нашел. А мы все удивлялись, что это Возин вдруг разбогател. Ему особенно достанется за то, что не показал милиции бумаги. Там же, в сумке, были. Адреса какие-то. Даже в газете писали. В Свердловской области арестованы врачи, которые занимались незаконными операциями по пересадке внутренних органов.

— Черт с ними! — нетерпеливо сказал Семен. — Что с Олегом?

Элеонора вздохнула.

— Да слышал я, что он наделал. Но, говорят, он еще что-то натворил?

— В тюрьме Олег встретил того, кто тогда на машине за ним гнался, и задушил. Его, говорят, избили сильно охранники. А в больнице тюремной убили. — Замолчав, она вздохнула.

— Папа, — спросила Аленка, — ты скоро домой придешь? Когда тебя выпишут?

— Да вроде бы обещали...

— Завтра заберем папу домой, — перебила его Элеонора. — Я тебе «КамАЗ» купила, — улыбнулась она. — Ведь ты не захочешь жить на мои деньги. А нам еще свадьбу играть. Так что выздоравливай и зарабатывай.

— Ура! — радостно воскликнула Аленка. Обняв отца и наклонившуюся маму, поочередно расцеловала их.

— Аленка, — со слезами радости на глазах проговорила Элеонора, — сходи к машине. Там фрукты для папы. Девочка быстро вышла.

— Кто Альфреда убил? — проводив ее взглядом, спросил Семен.

— Я для этого ее и выпроводила, — сказала Элеонора. — Она как вспомнит его — плачет. Гобина убила. И обставила все так, будто Альфред пришел к ней и стал требовать деньги. Потом застрелил двух ее охранников. У них пистолеты были. Ну а третий застрелил Альфреда. Это недавно выяснили. Когда Гобину убили, ее охранники сразу стали правду говорить. Якова тоже по ее...

— Это я знаю, — вздохнул Семен, — но не говорю. Мало ли что? За Гобиной наверняка кто-то есть еще. Заговоришь — убьют. Меня-то ладно, — усмехнулся он, — но у меня есть ты и дочка.

— Я вот что еще сказать хотела, — поцеловав его, начала Элеонора, — насчет...

— Я больше тебя знаю, — не дал говорить ей Семен.

— И что же ты знаешь? — удивилась она.

— Курта, немца твоего богатого, — улыбнулся он, — модельера, Викинг прислал. Он же знал за тобой страсть к шитью. — Глаза Элеоноры удивленно расширились. — Я люблю тебя, — прошептал он. — И ты любишь меня.

— И я вас очень люблю! — громко заявила, входя, Аленка.

— Привет. — Барсуков вошел в палату.

— Здравствуйте, — кивнул Игорь. Повернувшись, посмотрел на дверь.

— Не будет ее сегодня, — правильно понял его взгляд Николай Васильевич.

— Я ее откомандировал на очень важное задание.

— Какое? — удивился Поляков.

— Слышал, дела-то какие? — уйдя от ответа, спросил Барсуков. — Всех накрыли. Губа все-таки добрался до Астахова. Ему Лилька, любовница Арсентия, помогла. Дедов показания не переставая дает, — рассмеялся он. — Приятель рассказал. А вот Михайлов... — Кашлянув, замолчал.

— Что с Доцентом? — спросил Поляков. — Убили, что ли?

— Сам себя приговорил, — вздохнул Барсуков. — Крепкий мужик оказался.

Вены себе перегрыз. Кровью исходил, а молчал. Он надеялся, что его смерть спасет сына от мести уголовников.

Некоторое время оба молча смотрели друг на друга.

— А насчет Зойки, — улыбнулся Николай Васильевич, — я тебе вот что скажу. Не давай ей на шею себе садиться. Я, конечно, избаловал ее, — засмеялся он, — так что тебе не подарок достанется.

— Подождите, — удивленно взглянул на него Игорь, — вы к чему?..

— Как к чему? — притворно обиделся Николай Васильевич. — Или ты на ней жениться не думаешь? Я ее в ателье за свадебным платьем откомандировал, а он, видите ли... — Николай Васильевич кашлянул.

— Товарищ полковник, — неожиданно строго официально начал Игорь, — я прошу у вас руки вашей дочери.

— Так чего ж меня просить, — усмехнулся Барсуков, — когда она уже и сердце тебе отдала!..