Ночная мелодия
Би Джей Джеймс








Отважный пилот Девлин О'Хара терпит авиакатастрофу на горе Денали. С ним жена его друга — она решила навестить мужа, хотя раньше всегда ждала его дома… Полет оказался роковым: женщина умирает. Девлин, с трудом оправившись от ран, едет домой, к сестрам и братьям. Там он пытается прийти в себя, осмыслить трагедию и свою роль в ней. Там он встречает такую же страдающую душу, ищущую утешение в музыке…






Би Джей Джеймс

Ночная мелодия





ПРЕДИСЛОВИЕ


В соответствии с настоятельной необходимостью, вызванной изменившимися условиями, Саймон Маккинзи, убежденный и бескомпромиссный лидер «Черной стражи», был вызван к президенту Соединенных Штатов по поводу создания самого засекреченного и самого опасного подразделения самой секретной службы.

Скитаясь по всему свету с целью укомплектования этой уникальной единицы, он собрал и собирает лучших из лучших среди тех, кто обладает исключительными способностями и невероятной ловкостью. Мужчины и женщины, способные проявить экстраординарные и необыкновенные качества в экстраординарных и необычных обстоятельствах. Мужчины и женщины, в большинстве случаев побывавшие на краю преисподней именно из-за своих способностей. Настрадавшиеся души, смотревшие в глаза смерти, опаленные ее дыханием, которые все же возвратились, став бесстрашнее, увереннее, сильнее, хладнокровнее.

Неофициально именуемые «Черной стражей» тем немногим, кто имел несчастье и нужду прибегать к их тайным услугам, они известны как ставленники Саймона… Хищники Саймона.




ПРОЛОГ


Занимался рассвет, пронизывающий ветер змеился по холодным склонам горы, швырял снег с такой силой, что, казалось, плоть отлетает от костей.

На склоне, под защитой искореженного металла, обгорелого брезента и стены валунов, тесно прижавшись друг к другу, лежат мужчина и женщина. Она очень слаба. Ее волосы темно-рыжей массой, выбились из-под вязаной шапки, рассыпались по его руке и по льду. Он — худ, но крепок, с обветренной кожей. Его волосы, густые и коротко подстриженные, были настолько же черны, насколько бел снег вокруг.

Он обнимает ее, что-то шепчет в яркие завитки, дышит, пытаясь согреть… но стена снега медленно растет за их спинами. Эта стена должна защитить их от урагана и дать надежду — надежду на выигрыш времени. Времени, чтобы выжить… или умереть.

Женщина — новичок в горах и не понимает серьезности их положения, поскольку оставалась внизу каждый раз, когда в небо поднимался самолет с альпинистами, которых ее муж должен был довести до вершины.

И пока он может держаться, она не узнает правды.

Он держит свое обещание уже третий день.

— Пожалуй, чуда не произойдет. — Мужчина не заметил, что замолчал, прислушиваясь к ветру. Не заметил, что заговорил снова.

Очнувшись, она смотрела на него лихорадочно блестевшими глазами. С трудом приподнявшись на локте, женщина старалась сосредоточиться.

— Джок?

У нее галлюцинации! Она ранена тяжелее, чем он предполагал. Но надежду терять нельзя. Он отвел локон с ее щеки.

— Мы поговорим, когда утихнет пурга.

Словно не слыша, она поймала его руку, поднесла ладонь к остекленевшим глазам и прошептала:

— Ты ранен?

Он постарался ее успокоить:

— Ожоги заживут.

— Ожоги? Откуда? — Она с усилием выталкивала слова.

— Схватился за что-то горячее. — Он убрал руку и добавил со сдержанной иронией: — Но есть кое-что и погорячей.

Она еле слышно засмеялась. Слабая копия смеха, украшавшего существование всех, кто знал ее. Ласково касаясь его лица пальцами с почерневшими ногтями, женщина прошептала:

— Мой бесстрашный Джок. Ты никогда… — Слова вырывались с хрипом, она сражалась за каждый глоток воздуха, который, казалось, никак не мог добраться до легких. Ее пристальный взгляд блуждал, словно она потеряла точку опоры; потом глаза закатились, почти исчезнув под веками.

— Джой! — позвал он, — скажи что-нибудь. — Он вдруг испугался, что она не сможет говорить. В это время ветер стих и перестал бешено хлопать брезентом. Человек легко коснулся щеки женщины и поцеловал в макушку, как поцеловал бы Джок. — Поговори со мной, Джой.

Она спокойно задышала, на лицо вернулись легкие краски, губы прошелестели:

— Никогда… — Смех был больше похож на кашель, и все же это был именно ее смех. — Никогда не узнаешь, Джок, любимый.

Девлин О'Хара — это был он, а не Джок, — готов был стать кем угодно, даже возлюбленным:

— Ты мне нужна, очень нужна, моя радость.

Она кивнула и опустила голову.

Ветер почти совсем прекратился. Из своего ненадежного укрытия Девлин оглядел снежную пустыню, зубчатую груду камней, выступающие из-под снега скалы. Плотнее закутав женщину в изодранную одежду, которую ему удалось выхватить из горящего самолета, он покачивал ее на руках и думал, вспоминал… и слушал.

Ладонь женщины легла на его губы, пальцы скользнули по подбородку.

— Нет! Я знаю, я обещала, но доктор думает, что вред от ревматической лихорадки…

Ее голос набирал силу, он слушал веселую речь, живость которой разительно противоречила серому оттенку ее кожи.

Долго еще после того, как рассказ был окончен, он держал ее в объятьях. Она уснула, он долго глядел на нее, а потом тоже уснул.

Когда он проснулся, был уже день. Он поверил у нее пульс. Сердце билось очень слабо, но все же билось.

Освободившись из ее объятий, он выбрался из укрытия, задержавшись лишь для того, чтобы сориентироваться. Собрал все свои силы и начертил на рыхлом снегу сообщение. Весь потный от усилий, побрел, шатаясь назад, в убежище, к Джой.

Она не проснулась, не пошевелилась, когда он прижал ее к себе. Не очнулся он и когда «Лама», высотный спасательный вертолет, пролетел над ними так низко, что лопасти смели его сообщение. Они не отреагировали, когда первый из команды вертолета достиг убежища. И не услышали ликующий крик:

— Живые! Господи! Живые!

Из четырех взволнованных голосов ему был знаком только один, как и рука, будившая его.

— Джок?

— Я, Дев.

Знакомый голос эхом отозвался в потемках его сознания.

— Я старался согреть ее.

Никто из поисковой команды, и меньше всего Джок Боухеннон, не мог представить, каким образом этот человек спас ее и себя… Тот факт, что эти двое остались живы, сам по себе вызывал изумление.

— Давай ее мне, Дев. Мы забираем вас отсюда.

Но Дев вырывался, одурманенное сознание упорно цеплялось за одну мысль.

— Я должен позаботиться о Джой.

— Ты позаботился, теперь позволь мне.

— Джок? — Пробудилась память, завеса начала подниматься. — Извини, я не знал, что у нее сердце.

Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал. — Джок осторожно высвобождал Джой из обожженных и обмороженных рук. — Теперь я позабочусь о ней.

— Укутай ее потеплее.

— Разумеется, ей холод опасен, — прошептал Джок Боухеннон со слезами на обветренном лице. — Я уверен, моя жена будет спасена.

Вертолет поднялся над горой, а спасательная команда разглядывала сверху жалкое укрытие, выстроенное обожженными руками. Вне всяких сомнений, один из удивительных людей, известных на Аляске как «Летучие мыши Денали», опять совершил фантастический подвиг.

Девлин О'Хара покорил гору. Но судьба напоследок сделала свой ход, внезапно послав сокрушительную бурю на равнину, на час задержавшую последний, отчаянный поиск «Ламы».

Час — это слишком долго, думал Джок Боухеннон, гладя лицо жены. Час — слишком поздно.




ГЛАВА ПЕРВАЯ


— Помогите! Помогите! Мы падаем.

На лбу выступили бисеринки пота, взъерошенные волосы прилипли к затекшей шее. Девлин О'Хара задрожал, мускулы напряглись, искалеченные руки сжались в кулаки:

— Мы разобьемся! Пожар! Мы горим. Нет! — Глаза открылись, стали осмысленными, кошмар воспоминаний заканчивался. Девлин О'Хара смотрел, как в нарождающемся рассвете склон горы исчезает, превращаясь в знакомую с детства спальню.

Отбросив намокшую от пота простыню, не обращая внимания на собственную наготу, он подошел к открытому окну, наблюдая, как на горизонте поднимается солнце.

Пока в доме покой, но его заслуженный отдых будет недолог — семейство О'Хара, Мавис и Киган, приехали со своими замечательными выводками и скоро встанут.

Он не собирался ехать. Вот уже несколько месяцев он вообще ничего не планировал более, чем на день. Тем не менее, в канун назначенного срока он упаковался и распрощался с многочисленными друзьями… и одной знакомой.

И вот теперь он знал, что никакого спасения не было. Красота и трагедия горы сопровождали его, где бы он ни был. Денали жила в его днях и ночах, а Джой умерла.

Девлин устало прикрыл глаза, стараясь все забыть. Ему не следовало сюда приезжать.




— Итак, что ты думаешь обо всем этом? — Прислонившись к старинной раме окна, Валентина О'Хара Кортни смотрела через полированные стекла.

Никто кроме семейства О'Хара не благоговел перед этим домом и прекрасным видом, но для пяти членов семьи, собравшихся на ежегодную встречу, этот дом был фамильной реликвией.

— Мне неважно, что он говорит, я вижу, он нездоров, — заявила она, поворачиваясь к младшей сестре, — и слишком спокоен.

— Вэл, никто не может безболезненно перенести потерю друга, — мягко напомнила Пейшенс. — Пять месяцев — недостаточно большой срок, чтобы утешился такой душевный человек, как Девлин.

— Естественно, он все еще переживает. Но ты думаешь, только в этом все дело? — засомневалась Вэл.

— Разумеется нет, — вздохнула Пейшенс. — И вот что я думаю: женщину, которая его полюбит, не испугают его шрамы.

— Если такая найдется. — Вэл прошлась по комнате.

— В жизни Девлина всегда есть женщина, Вэл.

— Совершенно верно. — Вэл задержалась у стены с фамильными портретами и, останавливаясь перед каждым, назвала их по старшинству: — Девлин, Киерен, Тинан, Валентина, Пейшенс…

— И Девлин — как образец. Прекрасный Девлин, со смоляными волосами и ярко-синими глазами. — Добрый, заботливый, храбрый. — Пейшенс улыбнулась воспоминаниям.

— Супермен с доброй улыбкой, нежным сердцем и страстной натурой.

— Он теперь редко улыбается, — грустно заметила Пейшенс. — И никогда не показывает, что чувствует.

— А если он чувствует что-то такое ужасное, что просто не осмеливается показать? — рискнула предположить Валентина.

— Но мы же его семья, Вэл. Если он страдает, мы можем помочь.

— Можем ли? — Валентина отвернулась от окна. — Вероятно, гора забрала у него что-то такое, что только он сам может вернуть.

Да, поведение Девлина стало странным. Семья привыкла к его исчезновениям, но если случалась какая-нибудь неприятность, он всегда находил способ дать о себе знать. Крушение самолета он обошел молчанием и лишь спустя несколько месяцев написал, что не примет участия во встрече семьи, объяснив ситуацию. Ему не стали задавать лишних вопросов, однако два дня назад, когда никто его не ждал, он приехал — усталый, похудевший, измученный, похожий на мрачное привидение.

— Я не узнаю его. Подозреваю, он и самому себе кажется незнакомцем.

Пейшенс вздохнула:

— Я его не понимаю.

— Надеюсь, скоро поймем, — Вэл состроила гримаску. — Я позвонила Саймону.

Пейшенс кивнула. Кому еще могла звонить Вэл? Именно Саймон Маккинзи, командир «Черной стражи», самый сведущий в тайных операциях, мог разрубить этот узел.

— И что он сказал?

— Он обещал около двух позвонить.

И тут же, словно ожидая сигнала, из кабинета донесся стрекот факса. Женщины застыли, а потом Валентина бросилась в кабинет забрать послание.

Сестры медленно и внимательно прочли текст. То, что они узнали, их потрясло. Неужели это написано про их брата?

— Надо немедленно увидеть Саймона. Он, только он в силах нам помочь.




— Добрый день, Саймон.

Дверь кабинета отворилась. Саймон Маккинзи знал, кто может войти к нему без доклада.

— О, миссис Кортни! Я думал, вы удалились от дел. — Откинувшись в кресле, он смотрел на нее. — Кстати, вы не постучались.

— Вероятно, вы не услышали, и, кстати, не поздоровались. — Она тут же спохватилась: — Извините, но есть проблема, с которой только вы можете помочь разобраться.

— Что за проблема? Вернее, с кем? — Саймон недоуменно смотрел на Валентину.

— Мой брат.

— Но у вас их трое.

— Девлин.

— Девлин — не из моих, — признался Саймон, хотя Девлин О'Хара прекрасно подошел бы «Страже».

Саймон откинулся в кресле и покачался на двух его задних ножках. Потом кресло со стуком встало на место.

— Денали?

— Значит, вы знакомы с проблемой.

— Мне известны некоторые факты и некоторые подробности, — поправил он. — Ваш брат — герой и галантный рыцарь.

— Да, он всегда кого-нибудь поддерживал или спасал. Сейчас он уверен, что на Денали он потерпел неудачу, и потому никогда себе этого не простит.

— Значит, вы должны предложить ему шанс искупить грех, — посоветовал Саймон. — Надеюсь, искупив его, он найдет себе прощение.

— Это как то, в чем и вы можете поучаствовать. Ему нужна страдающая девица.

— Одна из моих девушек, — тут же нашелся Саймон. — И не сомневаюсь, вы знаете какая.

— Кейт Галлахер.

— Именно. И что вам известно о Кейт?

— Я видела ее лишь раз, но не у вас.

— И вы тут же заключили, что ваш брат нуждается именно в ней?

— Да. Мне понравилось в ней все. К тому же, сейчас она одна, у нее трудности, и «Стража» ничем не может ей помочь. Девлин кажется вполне логичным решением.

— А вам не приходило в голову, что ваш брат может отказаться участвовать в этой бессмыслице?

— Вы даете мне добро на Кейт, а я займусь Девлином.

— Вы уверены, что справитесь?

— Наши братья никогда не могли отказать мне или Пейшенс. Девлин сейчас изменился, но и он не скажет «нет».

Он оторвал от блока писчей бумаги листок.

— Адрес Кейт.

— Я знаю его.

Саймон скомкал бумагу.

— Считается, что ее местонахождение большой секрет, — проворчал он. — Кажется, у меня утечка.

— Это не утечка. Мой источник сообщил только мне. — На губах Вэл мелькнула усмешка. — Если вы меня не подозреваете в утечке.

— Вас никогда, Валентина. — Он щелкнул зажигалкой и поднес пламя к бумаге. Огонь уничтожил слова «Белле Терра, Южная Каролина», и Саймон бросил догорающий листок в корзину для мусора. — Как всегда, ваш визит был… интересен.

Вэл задержалась у двери.

— Давнее приглашение все еще в силе. Думаю, вам стоит бы найти время побывать на берегу.

— Я подумаю об этом.

— Надеюсь на положительное решение. — Помахав рукой, она вышла.

В наступившей тишине Саймон задумчиво произнес:

— Может быть, я и отправлюсь на залив, возобновлю старые знакомства. Заложу, на всякий случай, фундамент.




Равенель был не просто торговым центром, но и местом встреч для жителей Белле Терра. Сегодня, в прекрасный осенний день, многие решили пройтись по магазинам. Сопровождаемые музыкой, они двигались по проходам, заполняя тележки и корзинки неимоверным количеством продуктов, вином, цветами.

Казалось, никто никуда не спешил. Одни только улыбались и раскланивались, другие что-то покупали, третьи останавливались поболтать, посплетничать, посмеяться и даже переходили под навес балкона в чайный домик, где с удовольствием потягивали чай, шерри, коньяк, а иногда и чистую воду под аккомпанемент сплетен и взрывов смеха.

Только Кейт Галлахер, казалось, не замечала никого и ничего. Она шла по магазину с опущенной головой, ни на ком не задерживая взгляда. Некоторые смотрели ей вслед, но заговорить не решались.

В былое время Девлин О'Хара, увидев печаль во взгляде Кейт, постарался бы вызвать у девушки улыбку, заставить ее поднять голову… Но это в былое время. Теперь он знал, что иногда боль не исцеляется, вина не облегчается, что, впрочем, для некоторых, как, например, для него, и не нужно. Если, как говорит пословица, слепой не может вести хромого, кто он такой, чтобы играть в благородство?

Кейт приблизилась к тому месту, где околачивался Девлин, но он отвернулся, изучая сорта кофе, который совсем не собирался покупать.

Он скорее почувствовал ее нерешительные шаги, чем услышал их. Что-то большее, чем шорох ее одежды или аромат цветов, предупредило о ее близости. Его охватило необычное смятение.

Скорее из упрямства, чем из необходимости, Девлин потянулся за ярким пакетиком. Неожиданно их руки столкнулись, но его ладонь оказалась сверху. С проворством опытного летчика он стиснул ее пальцы, из которых уже готов был выпасть облюбованный им пакетик.

Какое-то мгновение ни один из них не двигался и ничего не говорил. Девлин глядел сверху на копну темно-золотых волос и, затаив дыхание, ждал, когда она поднимет голову.

Наконец она пошевелилась и подняла на него беззащитный взгляд. У нее оказались золотисто-карие глаза, окаймленные темными ресницами. Но взгляд был пустой, ничего не выражающий.

— Простите меня, — негромко и сдержанно проговорила она, так же равнодушно, как равнодушен был ее взгляд. Скупые слова без малейшего нажима, сказанные тихим тоном отрешенной женщины, мимо которой течет жизнь.

Девлин подумал, что в этих глазах может появиться огонь и блеск от удовольствий жизни. Эта достигшая совершенства женщина должна стать такой, какой ей следует быть; она должна испытать страсть, желание, любовь и удовлетворение.

Девлин оторвался от ее лица и глянул на пакетик, соединивший их. Губы его дрогнули в редкой теперь улыбке.

— Миссис предпочитает тот же сорт кофе?

— Мисс. Я не замужем. И подозреваю, что вы это заметили, — печально ответила она. — А мое имя не имеет значения. Кстати, я не хочу вас обидеть, но ваше имя тоже не имеет значения — вряд ли мы когда-нибудь опять схватимся за один пакет.

— Меня зовут Девлин.

— Мою руку, пожалуйста, — напомнила она без гнева, но и не делая усилий освободиться.

— Вы спешите? — Он не ослабил хватки.

— Мою руку, пожалуйста, мистер Девлин.

— О'Хара, — Девлин не мог бы с уверенностью сказать, почему упорствует. Если только потому, что даже гневный взгляд был бы уже достижением по сравнению с этим потерянным, печальным взором. — Я прощен?

Искра интереса? Знакомое имя? Возмущение? Или простое раздражение? Впрочем, неважно, какова причина — любой отклик он счел бы обнадеживающим.

— Меня зовут Девлин, фамилия О'Хара.

— Мои поздравления, мистер О'Хара. Уверена, что быть Девлином, да еще О'Хара, — замечательно. — Взгляд у нее чуть оживился. — Итак, обмен любезностями окончен, могу я продолжить свой путь?

— Конечно, конечно. — Он с легким поклоном отступил на шаг назад. — Всего доброго, леди Золотые Глазки.

Не признавая подаренного ей нового имени, она опустила спорный пакетик в корзинку, спокойно повернулась и пошла прочь, словно его и не существовало.

— Золотые Глазки, — тихо позвал Девлин, но она услышала. Ее шаг стал нерешительным, и он сказал: — Вы кое-что забыли.

Повернувшись, она обвела его взглядом. Между бровей у нее пролегла глубокая морщинка:

— Я приняла ваши извинения, мистер О'Хара.

— Кофе. — Девлин глазами показал на серебристый пакетик в ее корзинке. — Я был первым, пакетик мой.

— Ваш? — Она заглянула в корзинку, потом опять посмотрела на него. — Не смешите, там еще много пакетиков.

Девлин кивнул, длинная прядь волос упала на лоб. Откинув ее назад, он опять усмехнулся.

— Это тот пакетик, который я хочу. Именно этот.

На этот раз на ее лице не отразилось никаких эмоций.

— В таком случае, можете пользоваться, мистер Девлин О'Хара.

Развернувшись и не обращая на него внимания, она ушла. Он хотел было окликнуть ее, чтобы как-то оправдаться, но решил, что с него хватит.

Он должен продержаться ровно полдня, как обещал Валентине. Потом он повернется спиной к Белле Терра и женщине, про которую сестра думает, что ее удалось бы спасти.

— Может быть, удалось бы. — Это была даже не мысль, просто шевелились губы. Глядя, как женщина идет по проходу, он припомнил детали, которых не видно издалека, — сдвинутые брови и морщинку между золотистыми бровями, тени под погасшими глазами. Томный изгиб прекрасных губ.

Губ, предназначенных для поцелуев, не для скорби.

Стараясь отогнать грешную мысль, Девлин О'Хара вдруг почувствовал сожаление, что не может изгнать сумрак из ее глаз и вернуть им блеск. Он, не задумываясь, назвал ее «леди Золотые Глазки», но подозревал, что в моменты необузданного гнева или любви эти глаза превратились бы в золотисто-коричневые глаза тигрицы.

Помимо воли его мысли снова вернулись к ее губам. Нежный изгиб нижней губы, влажной, как лепесток розы под росой. Как бы выглядела ее улыбка, предназначенная только ему? Какова она на вкус?

С некоторым усилием взяв себя в руки, он бросил кофе в корзинку. Какой уж он спаситель или любовник! Если она и возродится к жизни, это будет делом не его рук. Пожалуй, есть надежда, что когда-нибудь она отогреется. Сейчас она жила отшельницей, но это затворничество могло бы стать со временем и лекарством.

Сколько стран она прошла, в каких стремительно меняющихся обстоятельствах побывала? Сколько раз рисковала жизнью, когда только ловкость и Пол Брайс спасали ее? Сколько раз она была недооценена? Сколько раз нарушала обязанности подчиненного?

Отборное оружие Саймона. Опасное, предательски ненадежное существование с постоянной угрозой для жизни. То, что сближает партнеров, подстрекая их брать на себя чрезвычайные обязательства. Даже любовь.

Потеряв Пола Брайса, она словно потеряла часть себя, и пока не восстановит эту утраченную часть, она не вернется в реальный мир.

Но, похоже, в ней живет дух сопротивления. Девлин видел это в лице и глазах, слышал в ее голосе. Возможно, она была даже на полпути к пробуждению. Требовался только посредник, личность или обстоятельства, которые помогли бы ей пройти остаток пути. Оставалось лишь надеяться, что эта личность или обстоятельства появятся не слишком поздно.

Вдруг он осознал, что Кейт уже подошла к выходу, и тут же последовал за ней, держась на некотором расстоянии. Он не сумел бы объяснить, но уже не мог устраниться и уйти.

— Благодарю вас, цветы прекрасные. Но… — Ее низкий голос вывел его из задумчивости. Она задержалась у двери, заговорив с пожилой дамой, стоящей среди ведер и корзин, наполненных цветами всех вообразимых оттенков. Дама предлагала ей роскошный букет. Рядом стоял ребенок и очаровательно улыбался, показывая ямочки на щеках.

— Возьмите, возьмите. — Голос старой женщины был слабым, дрожащим. — Бог знает, много ли в вашей молодой жизни таких маленьких удовольствий?

— Но у меня нет мелочи.

— Я дарю их вам, — прервала ее женщина.

Кейт колебалась.

— Ну, ну, не стесняйтесь, — попросила женщина.

Со своего места Девлин разглядел, как из глаз Кейт неожиданно покатились слезы. Это его так потрясло, что он стал молиться, лишь бы она ко всеобщему удовольствию приняла цветы. Видимо, его молитвы подействовали: Кейт взяла цветы и поцеловала ребенка в щечку с ямочкой.

— Спасибо, Тесса. Никогда еще мне не дарили таких прекрасных букетов.

Тесса робко кивнула головой, но ничего не сказала. Даже когда Кейт прощалась, малышка не заговорила и не подняла глаз.

— Всего доброго, мэм, — попрощалась пожилая женщина за обеих.

— Спасибо. — Кейт помедлила у выхода. Поднеся цветы к лицу, она улыбнулась ослепительной, удивительной улыбкой. — Почему бы и нет?

Девлин еле перевел дыхание, настолько потрясающа была ее улыбка. Он машинально двинулся к ней, но его настойчиво окликнули.

— Ваша сдача, сэр. И ваш кофе.

— Оставьте себе, — бросил он через плечо. Выскочив на улицу, он успел увидеть, как предмет его беспокойства уезжает. Девлин плохо понимал свои поступки.

Он появился в этом прибрежном городе только потому, что дал слово. Все, что он собирался сделать, это уехать ненадолго из Чиспика, чтобы мельком взглянуть на последнего ягненка Валентины. И домой.

Если есть такое место.

И что теперь? Его план рухнул, как только он увидел Кейт Галлахер.

Мог ли он теперь уехать? С жалким подобием той усмешки, которая когда-то заставляла трепетать любое юное сердце, он подсмеивался над собственной моральной неустойчивостью.




ГЛАВА ВТОРАЯ


Музыка затопила его, уходя и снова приливая, как вода. За то время, что он сидел на прибитой волнами к берегу пальме, настроение пианиста изменилось, темп ускорялся, музыка разрослась, заполняя эту пустынную часть берега своим настроением.

Сначала в ней слышалась невыразимая мука, потом отчаянный гнев, каждая нота звучала так, словно музыкант сражался с мелодией, инструментом и самим собой. Потом характер музыки опять изменился, успокоился. Девлин получил редкую возможность заглянуть в сердце Кетлин Мойры Галлахер, дочери дипломата. Когда-то — модель и воплощение красоты, одаренная пианистка и адвокат, агент «Черной стражи» и посредник Саймона, сейчас она была просто женщиной, чья душа страдала.

Когда он тайно следовал за нею от Равенеля до Саммер Айсленд, к воротам, ведущим к летним участкам богатеев из Белле Терра, он просто хотел удостовериться, что навсегда умер на Денали. Он приехал, чтобы справиться с врожденным рефлексом облегчать страдания других. Так он надеялся. Вместо этого он задержался в тот первый день.

Он еще не решил, останется ли здесь, когда упала ночь. Огни Белле Терра светились невдалеке, луна поднялась над морем и берегом, похожая на огромный золотисто-серебряный шар. Неожиданно для самого себя он оказался на этой части берега. Перед ним бежала цепочка следов, ведущих туда, куда он никогда не собирался идти. К Кейт.

Когда прозвучала первая нота, он повернул назад. Но сделать несколько шагов еще не значит уйти. Он не желал оставаться. И остался.

Присев на пальму, он слушал. Чары ее музыки кончились. Он мог уходить, но не уходил, глядя на ее почти не освещенный дом.

Он повернулся, чтобы на этот раз действительно уйти — нужно было еще сделать несколько звонков, которые подтвердят его пребывание на Саммер Айсленд. Удаляясь в темноту, прочь от скудного света, он не заметил, что на навесной террасе появилась женщина. Она медленно спустилась по лестнице на берег и встала на колени, рассматривая отпечатки его следов на песке, словно они могли ей все рассказать. Не увидел и того, что, встав, она озадаченно нахмурилась, глядя вслед удаляющейся знакомой фигуре.

— Нет. — Вопреки привычке Кейт сжала пальцами пульсирующие виски.

Столкновение с опасно привлекательным, но чрезвычайно раздражающим человеком не помогло. Кстати, о чем это говорил недавно Жерико Риверс, шериф Белле Терра и прилегающих окрестностей? Якобы на остров приезжает новый резидент, добрый малый и человек с большими связями. Высокая оценка для скупого на похвалы шерифа.

Кейт, в свою очередь, тоже вспоминала Девлина О'Хара. Его озорной взгляд, пленительную улыбку. Глубокий, слегка срывающийся голос, словно он собирается засмеяться или заплакать. Несмотря на раздражение, она не осталась равнодушна к его обаянию. Собственно, именно это и раздражало. Нет, вряд ли новый резидент — Девлин О'Хара! А если да? Тем более нет необходимости снова с ним встречаться. Хотя вдоль берега на расстоянии немногим более трех миль всего шесть домов, как тут не встретиться?

Впрочем неважно, кто он. Вглядываясь в темноту, она обнаружила, что он уже исчез из поля зрения. Это было именно то, чего она от него хотела.

Держать отдельный дом было совсем не трудно. Остров населен исключительно горожанами из Белле Терра, достаточно богатыми, чтобы содержать второй дом на летний период. Большинство домов закрывались с началом светского сезона, то есть с первых чисел августа.

Некоторые владельцы изредка приезжали сюда на уикенд. Остальные — на День благодарения и на Рождество. Если бы не заплывал изредка Хоуби, престарелый сторож, охраняющий от нарушителей ворота, ведущие на материк, то Кейт была бы счастлива совершенно — она стремилась к полному одиночеству.

Но в конце концов один человек ничего не меняет, подумала Кейт.

Она пошла по песку — одинокая фигура в лунном свете. Карабкаясь наверх, поняла, что устала недостаточно. Сегодня она играла долго и напряженно, но музыка не дала ей забвения.

Она вошла в дом с твердым намерением лечь в постель, но не менее получаса беспокойно слонялась, избегая ее. Потом подошла к окну полюбоваться прибоем, забыться в его ритме.

Дольше, чем требовало благоразумие, она наблюдала за волнами. Иногда непрошенно вторгалось прошлое и Пол Брайс.

Приезжий слишком далеко зашел. Незнакомец на пляже. Добрый малый, заверял ее шериф. И, должно быть, не врал. Да и незнакомец не совершал никакого правонарушения — пляж принадлежит всем.

Выключив свет, она легла в постель, зная, что сон придет не скоро, и если и придет, то будет беспокойным и тяжелым.




…Солнце лилось сквозь открытое окно и било прямо в глаза. Заслонившись рукой, Кейт обдумывала предстоящий день. Но что было обдумывать? Какая разница? Она поднимется и сядет на палубе пить бесконечные чашки кофе в надежде предотвратить мигрень. Будет наблюдать, как носятся прибрежные птицы в поисках пищи, а после собственного скромного завтрака отправится на прогулку…

Она может собирать ракушки, прибитый к берегу плавник, а может и не собирать. Поднимется на самую высокую дюну, будет наблюдать оттуда за белыми цаплями… Потом появятся дельфины, гладкие, элегантные, приплывающие сюда осенью. И киты.

Энергично соскочив с постели, она накинула рубашку и отправилась в кухню. Погромыхав дверцами шкафчика и банками, Кейт вдруг остановилась. Нет кофе!

Я же отдала кофе ему, вспомнила она. Ну да, торопясь из Равенеля, она забыла о кофе.

Пожав плечами, она перестала об этом думать. В конце концов поедет снова в Равенель. Вряд ли Девлин О'Хара повстречается ей опять.

Кейт остановила взгляд на букете в медно-красной вазе на кухонном столе. Малышка Тесса, с ее светлыми кудряшками и сияющими карими глазами, была так трогательна. Даже Скрудж не мог бы подарить ей лучших цветов. Коснувшись их, Кейт вспомнила слова старой леди… В подарок. Тесса надеется, что цветы помогут вам выглядеть не такой печальной.

Кейт непроизвольно улыбнулась, на сердце стало чуть легче, и мысли немного прояснились.

Чай! Чай станет прекрасной заменой.

Стук в дверь прервал ее внутренний монолог — привычка, приобретенная за долгие дни отшельничества. Интересно, кто это в такую рань?

— Вы! — вырвалось у нее. — Вы были вчера вечером на пляже… Это вы…

— Девлин О'Хара, мэм, с соседским визитом. — Он слегка поклонился, и черная прядь упала на лоб.

— С соседским. — Вспомнив, что она в ночной одежке, Кейт скрестила руки на груди. — Вы полагаете, что мы уже соседи?

— Временно, — уточнил он. — Ненадолго.

Его улыбка была той же, и выражение удивительных глаз осталось неизменным.

— Ах, значит, на некоторое время мы станем соседями и вы зашли занять чашечку песка. Или кофе? Тот, наверно, уже закончился…

— Пока — нет. Может быть, потом. — Если он и почувствовал насмешку, то никак этого не показал, широко улыбнулся и протянул руку. На ладони лежал пакетик кофе. — А кофе… У меня два, так что я зашел поделиться.

— Вы уверены, что я в нем нуждаюсь? — Кейт с трудом сдерживала желание прогнать его, мучительно стеснялась своих взъерошенных волос и ночной рубашки.

Опершись локтем на дверной косяк, он смотрел на нее сверху вниз.

— Вы покинули Равенель, ничего не купив.

Кейт была не маленькая, но ей пришлось поднять голову, чтобы встретиться с его пристальным взглядом. Он изменил положение, и его лицо оказалось в тени, в то время как ей в лицо било солнце. Уловка, чтобы скрыть эмоции или недостаток их? Девлин О'Хара был гораздо сложнее, чем казался.

— Верно, — протянула она, подделываясь под его настроение. — Я покинула магазин с пустыми руками, и это заставило вас предположить, что мой шкафчик пуст? Мистер О'Хара, вы очень проницательны, и на этот раз вы правы. — Она протянула руку за пакетиком, и их руки столкнулись. — Спасибо.

— Я рад, что угодил вам, мисс Галлахер. Всего доброго.

Кейт смотрела, как он уходил. И все-таки, при буйной красоте и явном остроумии, этот мужчина тщательно скрывает горе. Она была в этом убеждена, но объяснить не сумела бы. Интуиция? Сострадание? Мудрость, которую приобретает раненая, ослепленная горем душа, позволяющая распознать при встрече такую же страдающую душу?

Удивленная проблесками собственной мудрости, тронутая добрым поступком, Кейт не выдержала.

— Один вопрос, мистер О'Хара!

Он остановился в конце террасы, держась рукой за перила. Рубашка слегка колебалась на ветру, подчеркивая плоский живот. Загорелые руки и лицо — признак того, что он не часто сидит дома.

Ветер и вода? Солнце и снег? Она сказала бы, что ему тридцать шесть или тридцать восемь. Моряк? Сёрфингист? Лыжник? Нет сомнения, что любое из этих занятий показалось бы ему банальным, хотя ждал он вполне терпеливо, как будто у него впереди уйма времени.

— У вас ведь нет лишнего?

— Лишнего? — Он простодушно поднял бровь.

— Кофе, мистер О'Хара. — Она покачала пакетиком.

Он набрал воздуху, грудь поднялась так, что затрещали швы на рубашке.

— Нет, мэм, нету.

Значит, наврал, что у него два. Уловка, чтобы увидеть ее?

— Я сварю хороший кофе. Присоединитесь ко мне, мистер О'Хара?

— Спасибо, — поколебался он, — я и так уже достаточно вам надоел.

Еще минуту назад Кейт охотно с ним согласилась бы, теперь же она не хотела, чтобы он ушел.

— Нет, вы ошибаетесь, мне хотелось бы выпить кофе в компании. В конце концов, один раз ничего не изменит.

Девлин улыбнулся. Леди была очень привлекательна, невероятно добра и гостеприимна.

Он решил остаться.

— Сегодня утром это доставило бы мне большое удовольствие. Но есть условие.

— Какое же, мистер О'Хара?

— Называйте меня Девлином.

— Тогда вы меня Кейт.

— Заметано. — И он улыбнулся.

Отступив от двери, Кейт пропустила его в большую гостиную.

— Устраивайтесь поудобнее. Я займусь приготовлением кофе и своим туалетом.

Девлин последовал за ней. Он шел так близко, что когда она повернулась, то остро ощутила, как приятно пахло от него мылом и морем… Именно так, по-мужски, от него и должно было пахнуть. Почти не дыша, она попятилась и обнаружила, что заперта его сильным жилистым телом между буфетами. Моргнув, она посмотрела на него.

— Вы очаровательны в вашей ночной одежде. — Ухватив двумя пальцами ворот ее тенниски, он вывернул ярлычок «Тигров», потом оттянул воротник возле горла. — Шелк, если не ошибаюсь. Кажется, никогда не видел такой комбинации.

Отложив в сторону пакет с кофе, она слегка откинулась назад, стремясь хотя бы на дюйм увеличить расстояние между ними.

— Следует ли это понимать так, что вы привыкли проводить утро с леди в нижнем белье? Элегантном, ярком, ослепительном?

— Нет, — серьезно ответил Девлин. — Все проще: у меня есть сестры.

Интересно, знает ли она, какие яркие у нее глаза? Настоящая тигрица. Когда-то была. И могла бы стать ею снова.

— Скажу вам так: я делаю кофе, а вы что-нибудь…

— Звучит, как план. — Непонятно почему успокоившись, она проскользнула мимо него. Но, перед тем как исчезнуть в ванной, задержалась. — Сумеете найти все, что нужно?

— Уж как-нибудь, с грехом пополам, справлюсь.

— Действуйте по ситуации.

— Я действую. И действовал… однажды. — На его лицо набежала тень.

Встревоженная такой быстрой переменой, Кейт остановилась. Но ничего не последовала, и она поспешила прочь.




— Извините, я задержалась. — Кейт в изумлении застыла.

— Хэлло. — Он поднял глаза от стола и тоже изумился. В бирюзовой рубашке, заправленной в белые слаксы, она была весьма соблазнительна и могла выйти на подиум любого дома мод.

— Вы собирались приготовить кофе. — Она направилась в его сторону.

— Я приготовил.

— Но это… — Она обвела жестом стол, на котором в солнечных лучах сверкали хрусталь, серебро и салфетки… льняные; стоял салат из фруктов, засунутых когда-то в холодильник и благополучно там забытых, и даже кувшинчик. С мимозами, что ли? Лучшие из Цветов Тессы красовались в центре стола. — Это похоже на праздник.

— Может быть. — Поднявшись с кресла, он молча ждал, пока она садилась на предложенное место.

Отпивая из бокала, Кейт смотрела, как он устраивается напротив нее. Потом отставила бокал в сторону и долгим неторопливым взглядом отметила все, что делало Девлина О'Хара интересным мужчиной.

Во-первых, волосы — более темные, чем ей показалось вначале, и более длинные. Но Девлину О'Хара они шли подчеркивая и оттеняя резкие черты лица, говорившие о беспокойной жизни. Во-вторых, глаза — синие с едва замаскированным страданием в глубине. И наконец, рот — суровый и красивый. Все это создавало впечатление неотразимого магнетизма и экстраординарной чувственности.

Необычной, непостижимой и неотразимой. То как он смотрел, как говорил, даже та сексуальная энергия, которую он источал, были естественны. Эти качества могли бы быть роковыми для нее… если бы она встретила его в другое время и в другом месте.

Наблюдая за тем, как он накладывает ложкой фрукты в бокалы для бренди и украшает их сверху взбитыми сливками, она удивлялась, где и когда он мог этому научиться?

Он был женат? Или сейчас женат? Нет! Кейт была уверена, что у Девлина О'Хара нет женщины. Но была? Он потерял возлюбленную? Не этим ли объясняется печаль, которую она в нем ощущает?

А эти шрамы на ладонях? Он не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть их, но что-то в его поведении не позволяло задавать вопросы. У нее тоже были раны, и она никогда не стала бы допытываться о чужих.

— Что-нибудь не так? — спросил он. — Вы не любите мимозы?

— Прошу прощения? — Кейт встрепенулась.

— Вы нахмурились. Я спросил, что-нибудь не так?

Она выпрямилась и начала импровизировать:

— Только то, что я сижу как болван, вместо того, чтобы помогать.

— Помощи не требуется. — Он скользнул острым взглядом по ее лицу. — Вы слишком привлекательны, чтобы быть болваном.

— Я отдохнула. — Щеки у нее вспыхнули от комплимента, хотя о своей привлекательности она, конечно, знала. — Лучше, чем за все последнее время.

— Значит, хорошо выспались?

Вопрос удивил: откуда он мог знать про ее ночные кошмары, про ее ночных демонов, появляющихся каждую ночь? И тут же поняла: потому и спросил, что с ним происходит то же самое. У Девлина были собственные сражения с тьмой. И вдруг вспомнила, что именно Девлин бродил по ее снам, улыбаясь своей полуулыбкой и дразня, а потом исчезнув в бликах освещенного луной моря.

— Я видела сны, — призналась она, — но только хорошие.

Обойдя стол, он положил ей на тарелку немного салата. Его ладонь на мгновение стиснула ее пальцы.

— Ночь без кошмаров уже кажется нам хорошей ночью, не так ли, Кейт?

Подняв на него золотистый взгляд, она встретила голубой, почувствовала чистый аромат его дыхания, услышала биение своего сердца и пульсацию в венах. Он был так близко, что она разглядела морщинки возле глаз — складочки от смеха, знак того, что когда-то этот мужчина радовался жизни. Мужчина, который понимал ее, потому что сейчас жил такой же жизнью, как и она.

— Ночь без тревог — это подарок, которого я не заслужила.

— Сомневаюсь, — возразил Девлин, но больше ничего не сказал. Они и так двигались слишком быстро. Один неверный шаг, и плавно открывшиеся двери захлопнутся перед его носом. — Довольно паршивая штука. Согласны, леди Золотые Глазки?

Ласковые слова вызвали непроизвольную улыбку.

— Согласна.

— Кейт.

— Девлин.

Она никогда еще не произносила это имя так, как сейчас. Вообще никогда не называла его просто Девлином. Он хотел бы снова и снова слышать свое имя, произнесенное низким, спокойным голосом, и чтобы солнце и море колдовали вокруг нее.

— Когда я приехал, то не собирался оставаться. Я обещал себе одну ночь… — Это было не совсем правдой. Девлин, который никогда не врал и никогда ничего не боялся, испугался, что причинит ей боль. Испугался, что его присутствие может разрушить ее маленький мирок.

— Хорошенький островок, мирное местечко. Я многое на свете повидал, но даже не предполагал, что найду что-то подобное. Одним словом так, Кейт: я не буду навязываться и не останусь, если вы этого не захотите.

Она знала, что он так и сделает, и вчера она именно об этом его и попросила бы. Но не сегодня.

— Саммер Айсленда вполне хватит для двоих. Нашим дорожкам не обязательно пересекаться.

Он притворился безразличным.

— Думаю, не обязательно.

— Сегодня они пересеклись благодаря соседской взаимовыручке.

— О, да! Правда, я бесцеремонно рылся в ваших запасах продовольствия, вытащил столовое белье, разорил превосходный винный погреб. — Вас это не удручает? Не раздражает?

— Нет, нет, я не позволю пропадать прекрасной еде, — великодушно успокоила его Кейт. — Давайте проживем этот день, а там посмотрим, что получится.

— Значит, я остаюсь, Кейт?

Девлин сел напротив нее и стал слушать ее рассказы о живых тварях острова и их привычках. Кейт была наблюдательна, хорошо начитана, знала историю этого края. Ему было интересно.

— Когда-то Саммер Айсленд назывался Стид Бонне? — подсказал он, только чтобы слышать ее мягкий, чистый голос.

— Здесь были охотничьи угодья Стида Бонне. Пират-джентльмен бросил якорь на той стороне острова и там караулил свою добычу. Но он все же был больше джентльменом, чем пиратом. После того, как его повесили в Чарлстоне, его имя было забыто. Сейчас остров называют Летним. Остальная дюжина островов, разбросанных вдоль побережья, это просто острова. — И, состроив гримаску, добавила: — Ну, для одного дня сведений достаточно.

— Это было очень интересно.

— Вы джентльмен, но лгун.

— Благодарю вас, мэм, я расцениваю это как комплимент.

Оба замолчали, тишина нарушалась только шелестом раскачиваемых бризом пальм. Кейт заговорила первой:

— Позавчера здесь были киты. Они не часто здесь бывают, но если приплывают, то остаются на некоторое время. Я покажу вам лучшую для наблюдения за ними дюну, если вам нравится такие прогулки.

Она предлагала что-то вроде подарка. Девлин встал и, подойдя к ней, поднял ее из кресла, взял за руки и пробормотал:

— Мне нравятся, очень нравятся и прогулки, и гид.




ГЛАВА ТРЕТЬЯ


Резкий звук, сопровождаемый быстрым толчком, расколол воздух. Кейт показалось — выстрел. Инстинктивно вскочив и уронив с колен роман в мягкой обложке, она откатилась со своего места. Присев за террасой с наветренной стороны, она приготовилась к худшему. Но все опять стало спокойно.

Птицы перестали курлыкать, река плавно скатывалась в море, стояла полная тишина, нарушаемая только плеском волн и криком птиц.

Поднявшись, отряхнув песок и щепки, Кейт пожала плечами от отвращения к себе. После того как ее приняли в «Черную стражу», она прошла месяцы подготовки. Изнурительные, нудные тренировки научили и подготовили к действиям в любой ситуации. Саймон Маккинзи требовал автоматизма и вколачивал его в нее. Проверял и опять вколачивал, доводя эти навыки до того, что они становились не второй, а первой натурой.

И в результате она растянулась за террасой от стука молотка.

Хорошо еще, что только птицы были свидетелями неловкого и смешного зрелища. Сконфуженная Кейт подобрала книгу и снова села, сделав вид, что читает.

Когда снова прозвучал удар молотка, она была уже к нему готова. Теперь она поняла, почему книга казалась ей набором пустых слов. Книга — всего только слова, а слова — еще не история.

Девлин. Он держал обещание. Прошла неделя с того времени, как их дорожки пересеклись последний раз. Если он возвращался к точке наблюдения за китами, то только тогда, когда ее там не было. Если прогуливался по пляжу, то воздерживался от всяких взглядов. Если и слушал, как она играет всю ночь напролет, то издалека.

На острове все было как всегда. Она была одна. Сколько еще она будет поднимать глаза, надеясь, что он тут? А сколько раз она поворачивалась, чтобы поделиться с ним сокровищами побережья?

Сколько раз в ее мечтах Пол Брайс превращался в Девлина О'Хара!

Девлин. Поддразнивающий незнакомец, чуткий сосед. Друг. Друг ли?

Опять послышался стук молотка. Кейт помнила покосившийся причал, поврежденный волнами и временем, и поняла, что он ремонтирует его.

Отложив книгу в сторону и накинув сарафан, который она часто надевала поверх купальника, она поискала туфли. Немного солнцезащитного крема на нос, увлажняющего крема на губы, ленту, чтобы завязать сзади волосы, и она готова к своему первому соседскому визиту.

Пройти нужно было чуть более мили. Корзинка, которую она взяла с собой, была тяжеловата, но она не обратила на это внимания.

Тяжкий ритмичный стук молотка служил ей маяком. Кейт не волновалась; даже если Девлин уже поел, еду можно оставить в холодильнике.

Старый дом беспорядочной архитектуры, самый старый дом на острове, стоял на сваях, скрытых решетками. Сквозь расположенные в шахматном порядке отверстия ей было видно его, голого до пояса, с пестрым носовым платком на голове и капельками блестящего пота на крепких мускулах.

Он двигался словно в танце, но без всякой рисовки. Он просто делал дело, и делал его хорошо. Кейт остановилась в тени дома и стала наблюдать. Странно, она никогда прежде не замечала, как может быть хорош работающий человек.

Улыбнувшись, она пошла за дом и мимо бассейна по краю лужайки подошла к причалу. Девлин был очень хорош, даже лучше, чем она думала. На нем были старые джинсы, уже скорее белые, чем голубые. Износившаяся ткань облегала тело, словно тонкий шелк.

Кейт не любила подглядывать, но сейчас она не могла удержаться. Она переложила корзинку с руки на руку и спросила себя, в своем ли она уме? Пол Брайс был тоже хорош и такой же мужественный, но разве она испытывала к нему подобное?

— Хэлло, Кейт!

— Доброе утро, Девлин. — Ей было приятно услышать его приветствие.

Его приветливый жест был таким естественным, будто она каждый день появлялась на его пороге с корзинкой.

Он еще сильнее загорел, синие глаза сверкали, но не улыбались.

— Простите за шум, — искренне извинился он. Блестящие капельки пота, жилы, натянутые, как веревки, под бронзовой кожей. — Мне кое-что нужно сделать.

— Дожди и приливы снова подмыли опоры несколько недель назад. Я хотела позвонить мистеру Макгрегору, но Жерико сказал, что позвонит, когда будет не на дежурстве.

— Он позвонил. — Один последний толчок, и брус встал на место. Похлопав по грубому дереву и смахнув пот со лба, Девлин повернулся к ней. — Я посчитал, что в ответ на его любезность мог бы принести пользу дому, сделав ремонт.

— Вы знакомы с мистером Макгрегором?

Сдернув с головы платок, Девлин обтер шею и грудь.

— Только через Жерико. — Он усмехнулся, забрал у нее корзинку и взвесил на руке. — Позавтракаем?

— Если хотите.

Он взял ее за руку и повел к клочку тени под карликовой пальмой.

— Дайте мне минутку, чтобы помыться, дорогая, и я покажу вам все, что мне нравится.

Все еще ощущая его прикосновение, Кейт наблюдала, как он шел в дом, как солнце высекало радужный блеск на его коже и как облегали его поношенные джинсы.

Кейт не сомневалась, что он был мастером в искусстве времяпрепровождения, но его навязчивая привлекательность не отталкивала ее, а наоборот, успокаивала. Ей стало очень удобно и комфортно с Девлином.

Но был ли он дамским угодником? Сколько у него было любовниц? Сколько друзей? Понимал ли он, что ей нужен только друг? Только друг?

— О чем задумались? — Он стоял возле нее, чистый, подтянутый и… элегантный, хотя только сменил старые джинсы на чуть менее вылинявшие.

— Да так, ни о чем важном. — Кейт подчеркнула слова едва заметным кивком головы.

Подтащив кресло, он сел напротив нее и положил руки на стол.

— Я надеялся, что вы придете.

— Надеялись? Почему?

— Потому что хотел видеть вас. — Он стиснул руки. — Но хотел, чтобы это был ваш выбор.

— Я здесь, и выбор был мой.

Он переплел свои и ее пальцы и усмехнулся.

— Надеюсь, сегодняшнее утро будет не самым плохим началом для умирающего от голода человека.

— Тогда побыстрее приступим к пиршеству. — Кейт не отреагировала на его манипуляции, но и не отдернула руки. — Что тут у нас?

Она выложила еду и стала смотреть, как он с удовольствием ест.

— Все, сыт, — улыбнулся он. — Расскажите что-нибудь…

— Что же вам рассказать? Почему вы вдруг захотели меня послушать?

— Потому что мне нравится ваш голос — чистый, спокойный, даже когда вы сами волнуетесь. — Он заметил, что она напряглась, но не подал виду. — Поговорите со мной, Кейт. Приручите меня, просто так, ненадолго.

Заставь меня забыть.

Он не произнес этих слов, но Кейти услышала их, и даже если бы хотела, не смогла бы отказаться.

— Что же вы хотите от меня услышать, мистер?..

— Нет, Кейт, — прервал он, — не называйте меня мистером.

— Хорошо. Что вы хотели бы от меня услышать, Девлин?

— На ваше усмотрение.

— На мое усмотрение… — задумалась она.

Он пристально смотрел на ее губы, и Кейт начала.

— За моим домом есть гнездо с выводком морских черепах. Последнее гнездо. Это — одна из причин, почему я так скудно освещаю дом. Не понимаете? Но выводок следует за яркими огнями, они могут заплыть далеко в море и заблудиться.

Девлин кивнул головой, подтверждая, что это он знает, но не хочет прерывать ее речь.

Кейт помолчала, потом сказала недоуменно:

— Я рассказала вам все об острове и о его обитателях еще несколько дней назад. Даже не знаю, что такое сказать, чего бы вы не знали.

— Вы кое-что пропустили. — Он снова взял ее за руку и сложил пальцы, один за другим, вместе. Она почувствовала жесткие мозоли на его ладонях. — Самое интересное, Кейт Галлахер. Ну?..

— Вы уже спрашивали об этом. Мне тридцать три, незамужем. Бездомная. Мой отец был дипломатом и всюду таскал за собой маму и меня. Когда мне было пятнадцать, я жила в Испании и работала профессиональной моделью у испанского дизайнера. В семнадцать бросила колледж, училась музыке, но оставила ее ради юриспруденции. В это время родителей убили во время государственного переворота в стране, которой уже не существует. — Голос у нее дрогнул, Кейт прерывисто вздохнула и замолчала. Девлин терпеливо ждал, чувствуя, что его жалость ей не нужна. — После юридической школы я работала в «Черной страже» вместе с Полом Брайсом. Теперь я здесь, жду благоприятного случая. — И не могу забыть Пола. — Вот и вся жизнь Кейт Галлахер. — Она глядела мимо Девлина. Смерть ее партнера была ее личным тяжелым горем, и Девлин не сможет ее утешить. К тому же она не доверяет ему настолько, чтобы все объяснить.

Врачи и физиологи Саймона твердили, что лучшее средство — примириться со смертью Пола и жить дальше, поскольку он хотел бы именно этого.

Кейт их решительное единодушие представлялось неубедительным, но она ничего не могла поделать. Ее часто мучила головная боль, которую она снимала кофеином.

— Вы возвращаетесь в город, да, Кейт? — Девлин вырвал ее из задумчивости, повязывая платок на голову.

Ярко-красный лоскут резко контрастировал с его кожей и волосами, как магнитом притягивая ее взгляд. Его ярко-синие, блестящие, с затаенной печалью глаза, внимательно наблюдали за ней, словно он чего-то ждал.

Кейт суетливо убрала остатки еды в корзинку.

— Я была там сегодня утром.

— Наверное, видели эту очаровашку Тессу? — По его мнению, ребенок был как раз тем «козырем», который нужен Кейт.

По ее нахмуренному лицу он понял, что вопрос не понравился.

— Нет, не видела, — ответила Кейт после легкого колебания. — Ни ее, ни ее бабушки, — уточнила она. — Дама обычно всегда приходит рано, но иногда может пропустить день-два.

— Она сама выращивает цветы?

— Не знаю, я себе цветов не покупаю. В тот раз я случайно остановилась возле нее… из-за Тессы.

— Вообще, вы очень кстати заговорили о них. Действительно, их давно нет, может женщина не хорошо себя чувствует?

Кейт вспомнила хриплый голос, синеватый оттенок кожи на одутловатом лице, распухшие лодыжки.

— Знаете, Кейт, — он улыбнулся, еле сдерживая желание погладить ее по щеке, — если вам будет легче, я подскочу к магазину на обратном пути с лесного склада. Малышка очень мила, она похожа на вас. — Взяв завиток, порхающий по ее щеке от еле различимого бриза, он заложил его ей за ухо. — А теперь, моя прелесть, мне пора приняться за работу. — Он отступил от нее на безопасное расстояние, расстегнул и закатал рукава. — Спасибо, дорогая. Нет ничего более приятного, чем завтрак с прекрасной дамой. Особенно, когда проработал все утро.

Он уже дошел до кучи теса, когда Кейт, вздохнув, последовала за ним. Она не могла поступить иначе — Девлин, загадочный, добрый, страдающий, пересыпающий разговор остроумными и смешными прозвищами, вроде «леди Золотые Глазки», манил ее и звал… Но куда? Его «дорогая», низкое, распевное, заставляло ее сердце биться быстрее. Она давно забыла, что можно смеяться, чем-то интересоваться, с кем-то дружить… Девлин, насмешник, соблазнительный плотник, внимательный собеседник возродил в ней вкус к жизни.

На полпути к реке Кейт поняла, что привычной тяжести в висках нет. Повернув за пирс, она не видела, как Девлин прервал работу и нахмурился: сколько часов ночной музыки потребовалось бы, чтобы позволить себе наконец чувствовать, заботиться о ком-то и получать от этого удовольствие?

— Сколько, Кейт? — спросил он с легким вздохом. — И надолго ли?




ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Кейт проснулась от грохочущих раскатов грома. Шесть часов утра! Она встала и подошла к окну, но там было темно, как в полночь.

Постепенно ее глаза привыкли к мраку и разглядели чудовищные волны, ударяющие в берег. Шторм! Волна за волной вода медленно продвигалась в глубь острова, очень скоро узкая ракушечная дорога, пересекающая остров окажется под водой.

С тех пор как автомобильное движение между городскими и островными домами уступило место передвижению на лодках, владельцы домов во главе с Макгрегором, местным королем асфальта, предпочитали делить на всех стоимость восстановления извилистого, зато естественного проезда на остров всякий раз, как возникала потребность. Но Жерико предупредил, что, хотя размывы вполне возможны, случается это редко.

Запахнув поплотнее любимый оранжевый халатик, Кейт вглядывалась в бушевавшую стихию. С каждой секундой вода прибывала все быстрее, одна волна нагоняла другую. Яркие вспышки пересекали небо. Будто взорвавшись в гневе, гром раскатился снова. Хлынул дождь и стал порывами бросать с моря воду пополам с песком. Ей показалось, что начался град.

Даже если дорога останется неповрежденной, сильный ветер месте с ливнем, да подгоняемый ветром прилив гарантировали наводнение, отключение электричества и телефона. Значит, она ничего не будет знать о Тессе и пожилой леди.

Кейт прошла на кухню, достала чашку и решила сварить кофе, но в это время услышала легкий стук в заднюю дверь. Гадая, кого не испугала такая погода, она поспешила открыть дверь.

— Девлин!

— Доброе утро, дорогая. — Сняв австралийскую пастушескую шляпу, он стряхнул с нее капли дождя и, не дожидаясь приглашения, вошел в дом. — Какой шторм, а? Прилив, должно быть, футов на десять выше нормы.

— Господи! Почему вы в такой одежде? — Кейт вынуждена была повысить голос, чтобы Девлин услышал ее сквозь грохот ливня по железной кровле. — Уж не собираетесь ли вы в город?

— Конечно, собираюсь. Вместе с вами.

— Вы шутите? — Кейт передернула плечами от страха.

— Всего лишь небольшой дождь, и он скоро кончится, — неловко посмеиваясь, Девлин повертел шляпу в руках, потом зажал ее в кулаке. — Я не сахар и не растаю. — Он коснулся ее щеки. — А вот вы могли бы, но я позабочусь, чтобы этого не случилось.

— Вам не придется особенно стараться. — Кейт представила, что придется провести с Девлином время в тесном грузовике. — Дождь или не дождь, а я никуда не поеду. Мне есть, чем заняться.

— И чем же? — Девлин подошел к ней. — Чем вы можете заниматься в отсутствие электричества и телефона?

Кейт отступила на шаг, но он последовал за ней.

— Что вы будете делать, Кейт? Играть день и ночь напролет? Терзать пианино, беспокоясь о Тессе и старой леди? А не лучше ли подойти практически к этой проблеме?

Теперь он был совсем близко… еще немного, и их тела соприкоснутся, ее пышная грудь коснется его… Кейт сцепила пальцы между ними и закрыла глаза, стараясь не думать о… о чем? Медленно подняв ресницы, она встретила его жадный взгляд. Еще мгновение, и он прижался губами к ее руке.

— И что же вы предлагаете? — Кейт не отняла рук, приняв его ласку, такую мягкую и волнующую.

— Нам поможет Жерико, я уверен. Если не сам, то посоветует кого-нибудь.

Кейт редко встречалась с шерифом, знала его больше по отзывам, но он считал Девлина другом и хорошим человеком. Выходит, чувства были взаимными.

Служба в «Черной страже» научила Кейт, что лучше ошибаться в сторону осторожности, когда имеешь дело с властью. И особенно с теми, кто обладает характером. Надо сказать, она редко прислушивалась к чьему-либо мнению, кроме своего собственного. Эта уверенность в себе помогала ей выживать. Сейчас был особый случай.

— Хорошо, когда отправляемся?

— Как только вы будете готовы. — В этом не было ни вопроса, ни самодовольства победы. Просто спокойно принято с видимым облегчением.

Машинальный взгляд в окно подтвердил, что надежд на перемены нет.

Кейт решила, что им не помешает инструкция на случай урагана, оставленная прежним владельцем. Бегло просмотрев ее, она передала книжку Девлину.

Поднялся ветер, дом на сваях сотрясался, стекло в шкафах звенело, верхушка карликовой пальмы сломалась, словно прутик, и со свистом пролетела над крышей. Было понятно, что время на преодоление ракушечной дороги ограничено.

Водонепроницаемые сапоги, джинсы, грубая хлопчатобумажная рубашка и объемистый спортивный свитер преобразили ее. Рассматривая себя в зеркале, Кейт спохватилась, что поглаживает пальцы, которые поцеловал Девлин.

Его жесткие, сильные, испорченные работой руки. Его мягкие и нежные губы. И это ничего не значит, кроме того, что он чуткий, сострадательный человек. Возможно, из-за таинственных шрамов более сострадательный, чем любой другой, кого она встречала в жизни.

Облокотившись на туалетный столик, она вытащила из кармана кепку и наискось посадила ее на лоб. Она готова. Готова для Девлина, для друга.




Поездка в Белле Терра была не такой, как предполагала Кейт. Дорога оказалась неповрежденной, по крайней мере, пока. Если же и встречались предательски ненадежные места, Девлин умело обходил их.

Мост, связывавший остров с материком, выгнулся аркой над окутанной туманом землей. Кейт даже расслабилась и наслаждалась мистическим видом местности, столь знакомой. Даже сторожка Хоуби казалась в тумане чем-то фантастическим.

— Интересно, где он?

Девлин оторвал сосредоточенный взгляд от спуска с моста.

— Кто? Хоуби?

— Его нет дома. — Она не часто проезжала через ворота, но когда проезжала, он всегда провожал ее приветливым взмахом руки. — Как полагаете, с ним не случилось ничего плохого?

— Не знаю, что могло бы случиться. — Оторвав взгляд от дороги, он увидел ее встревоженное лицо. — Эй. — Одной рукой он обнял ее за плечи, потом пальцем погладил напряженные скулы. — Если Хоуби не появится к нашему возвращению, мы остановимся и проверим. Договорились?

Он не снял руки до тех пор, пока она не кивнула.

Он не сказал больше ни слова, пока грузовик не остановился перед лесным складом. Когда Кейт стала вылезать из машины, Девлин остановил ее.

— Подождите меня здесь минутку. — Выудив из кармана листок бумаги, он ткнул в него пальцем. — Это список материалов, которые мне нужны, чтобы закончить пирс. Ради спасения дороги я попрошу доставить их лодкой.

Кейт смотрела ему вслед, пока он не исчез за массивными дверями, а потом задумалась: почему ее так волнуют практически незнакомая женщина и маленькая девочка? Неужели подаренный букет цветов тронул так глубоко ее душу?

— Вот и я! — Девлин занял свое место и начал заводить мотор. — Послушайте, — проговорил он нерешительно, — почему бы нам не навестить бакалейщика?

— Я снова должна ждать в машине? Вы считаете, они обе там?

Он ничего не сказал, напряженно глядя на дорогу. Ему явно неохота было отвечать.

— Нет, Кейт, не думаю.

— Можете сказать, почему?

Он накрыл ее руку своей.

— Не могу объяснить, но чувствую. Назовите это шестым чувством.

— Значит, вы думаете, есть повод для тревоги?

— Кейт. — Он сжал ее руку, забыв на мгновение, что ее хрупкие косточки не выдержат соревнования с его силой. — Добрая моя, я не знаю. Только чую что-то нехорошее.

— Хотите вернуться домой?

— Нет, это ничего не решит. — Отпустив ее, он смотрел, как она трясет рукой. — Может быть, это просто погода, и уныние заразительно.

А может, он боялся, что она снова будет страдать? Если поиск обернется очередной раной? Мир тогда останется для нее за пределами отшельнической жизни и измученного эха ночной музыки.

Он надеялся уберечь ее, но не мог.

— Нам нет нужды навещать магазин. Старой леди там нет. И Тессы тоже.

— Нет? — Огромные золотистые глаза уставились на него из-под опахал темных ресниц. — Откуда вы знаете?

— Я звонил в магазин.

— С острова? Если вы уже знали, зачем поехали на материк?

Он смотрел вдаль. По ветровому стеклу ручьями текла вода, и Девлин барабанил пальцами по рулю. Он обернулся к ней.

— Как я мог позвонить с острова, если телефонная линия была уже отключена? Вероятно, они скоро будут в городе, но пока их еще нет.

Значит, он звонил с лесного склада.

— Ну, а Жерико? Вы говорили, он поможет.

— Кажется, есть идея получше.




Дежурная, пышная матрона, взгромоздила очки в железной оправе на длинный нос и поверх бумаг глядела, как Девлин в сопровождении Кейт входил в приемную.

— Чем могу помочь? — Если слова могут быть холодными, эти были ледяными.

Девлин наклонился над столом и улыбнулся леди по имени, если верить табличке, Молли О'Брайан. И вдруг!.. О, чудо! По лицу офицера О'Брайан пополз румянец, и она даже похорошела.

— Он оставил строгое указание, чтобы его ни в коем случае не беспокоили, но для вас я попробую. — Офицер О'Брайан отодвинула стул и встала, ее губы, еще недавно такие замороженные, морщились улыбкой.

Когда она повернулась, чтобы идти, Девлин схватил ее за руку.

— Благодарю вас, я оценил вашу заботу. — Отпустив ее руку, он коснулся ее щеки. — Знаете, вы должны улыбаться как можно чаще. Улыбка хорошенькой леди — это подарок всем.

Молли О'Брайан засмеялась и исчезла в кабинете Жерико Риверса.

Кейт была потрясена. Похоже, Девлин О'Хара — это мужчина, который любит женщин, — искренне, любого вида, любых форм и любого возраста.

— О'Хара, мисс Галлахер, — Молли О'Брайан стояла возле своего стола, румянец исчез, но приветливое выражение не пропало. — Шериф Риверс сейчас вас примет.

Кейт быстро поднялась, машинально высказала благодарность офицеру О'Брайан и последовала в личный кабинет шерифа Жерико Риверса.

— Кейт. — Отложив в сторону письмо, Жерико покинул кресло и, обойдя стол, взял ее за обе руки. — Как давно я вас не видел. Но, должен сказать, островная жизнь вам на пользу.

Кейт улыбнулась в ответ, и шериф протянул руку Девлину. Видно было, что он рад ему. Кейт поразилась, что несколько коротких реплик рассказали ей об уважаемом шерифе Белле Терра больше, чем все предыдущие рассказы островитян.

Жерико, наполовину шотландец, частично француз и частично американский индеец, крупный и статный, являл в себе черты своих родных наций. Будучи отпрыском самого видного семейства города, получил прекрасное образование и хорошую спортивную подготовку. Отклонив многочисленные предложения престижных юридических фирм, он пересыпал свои юридические дипломы нафталиновыми шариками и возвратился домой, в Белле Терра, чтобы носить значок шерифа.

Но это Жерико, а что она знает о Девлине? Только, что он ирландец и что он добрый, заботливый, внимательный, явно очень эмоциональный по природе. Что заставило его искать убежище на острове? Что-то она вспомнила… Риверс и О'Хара… Но не Девлин О'Хара. Киерен!

Киерен О'Хара, известный в «Черной страже» как Странник. Брат легендарной Валентины О'Хара Кортни, уволившейся из этой организации. Кейт и Пол работали с Киереном, смуглым, черноволосым и синеглазым. Могут ли так совпадать внешний вид и имена? Или слишком притянутое совпадение?

— Кейт. — Девлин протянул руку, вовлекая ее в беседу.

Уклонившись от протянутой руки, стараясь не встретиться с ним глазами, она села в кресло напротив него. Все чувствовали странную неловкость.

— Ну, чем могу помочь? Что за важное дело привело двух затворников в середине сезона в такой жуткий шторм на материк? — нарушил молчание мэр.

— Думаю, леди изложит это лучше. — Девлин спрятался за Кейт.

— Старая леди, которая продавала цветы у Равенеля… обычно она бывает там каждый день. Но ее нет уже несколько дней. В прошлый раз она плохо выглядела. С ней была еще маленькая девочка… К моему стыду, я не знаю ее имени.

Шериф вздохнул.

— Ее звали Мери Санчес. Она приехала в Белле Терра несколько лет назад, жила очень тихо на восточном берегу реки, на маленькой цветочной ферме, которую называла «Сад Мери».

— Звали? Жила? — повторила Кейт.

— Мери умерла два дня назад. — Слова Жерико упали как камень.

— Два дня назад? — повторила она. — Так внезапно?

— Не так уж внезапно. — Жерико не мог знать всех своих подопечных, но таких заметных, как Мери Санчес, он знал. — Она давно уже болела, слабое сердце, в конце концов, не выдержало.

Кейт не издала ни звука.

Девлин, обернулся к Жерико.

— А девочка? — тихо спросил он. — Мери называла ее Тессой.

— Ее забрала семья. Мери все устроила.

— Откуда вы знаете?

Вопрос задал Девлин, но Жерико ответил Кейт:

— Сначала Мери говорила своим соседям, что Тесса гостит у нее, пока родители улаживают какие-то дела, но когда ее здоровье резко ухудшилось, призналась, что у девочки только мать, которая недавно умерла.

— Почему же она сразу не сказала правду? — удивилась Кейт.

— Мери знала, что недолго протянет, и поделилась с соседкой опасением: если социальные службы узнают правду о ее здоровье и положении Тессы, то заберут ребенка. — Жерико удрученно вздохнул. — Мери не хотела, чтобы Тессу забрали в систему и намекала на дальнего родственника, который якобы будет опекать Тессу.

— Но вы не знаете этого родственника? — уточнил Девлин.

— Мери не говорила, кто он и где живет.

— И вы уверены, что это правда, будто мать Тессы на самом деле умерла? — Девлин только теперь оторвал взгляд от Кейт и взглянул на Жерико. — Какие есть доказательства?

— Мери была порядочной женщиной и вряд ли стала бы лгать в таком состоянии, — Жерико сделал паузу. — За день до смерти Мери увезла Тессу, видимо уже предчувствуя свою кончину. Думаю, ребенок в надежных руках.

— И что же, никто не пришел на отпевание? — с горечью спросила Кейт.

— Только соседи и друзья. Она была кремирована, — сказал Жерико. — И пока никто не пришел за прахом. Значит, родных нет, в том числе и матери Тессы.

— Вы искали Тессу?

— Искали по всему городу, но она исчезла. Поверьте, Кейт, Мери постаралась устроить девочку как можно лучше. — Помолчав, Жерико Риверс, шериф Белле Терра, добавил: — Возможно, у нас ей будет лучше, но раньше ее надо найти.

Девлин и Кейт попрощались и вышли.

Дождь кончился, но дорога на остров будет трудной, подумал он.




ГЛАВА ПЯТАЯ


Девлин не знал, как успокоить Кейт, которую охватило безумное отчаяние, нараставшее с каждой милей, приближавшей их к дому. Ее не успокоило ни доверие к Жерико и его заверениям, ни даже то, что старик Хоуби оказался на обычном месте.

Еще в кабинете Жерико Девлин почувствовал в Кейт едва заметную перемену. Они вышли из кабинета молча, так же молча сели в машину. Дорога превратилась в болото из размытого дорожного покрытия, луж и обломков деревьев. Девлину приходилось следить за дорогой, и он поначалу не обращал внимание на тишину в кабине. Когда же они наконец выбрались на твердый грунт, он увидел улыбающегося Хоуби и удивленно взглянул на мрачную Кейт. Она молчала!

Девлин подъехал прямо к дому, собираясь проводить Кейт до двери, но она молча вышла из грузовика, и он догнал ее уже на середине лестницы, забрав у нее ключ. Кейт отдала его без единого слова, хотя Девлин предпочел бы, чтобы она сопротивлялась. Она подождала, пока он справится с замком, и вошла в квартиру. Не попросила ни о чем, не отослала прочь. Дойдя до середины комнаты, остановилась, как будто не знала, куда идти и что делать дальше. Шторм закончился, но солнце уже успело перекочевать за дом, и в комнате стоял полумрак. Кейт подошла к окну. В комнатных сумерках на фоне яркого окна она выглядела тенью.

— Кейт, — начал он и тут же замолчал, увидев, как она напряглась. Призвав на помощь терпение, он ждал хоть какой-то реакции, но Кейт была все так же напряжена и молчалива.

Девлин О'Хара, самоуверенный и речистый перед Джой Боухеннон, теперь, перед Кейт Галлахер, растерял все слова. Но какие слова он может найти для нее?

— Кейт, милая, успокойся. Девочка в хороших руках и надежном месте, с ней все в порядке. Сейчас Жерико ее ищет. — (Кейт не повернулась и не расслабилась.) — Жерико, обязательный и чуткий, все сделает, что в его силах, хотя у него мало данных. Возьми себя в руки и жди.

— Вы правы, — прошептала она. — Надеюсь, он отыщет Тессу.

Девлин подошел к ней, снял с нее промокшую кепочку и посмотрел в бездонные, пустые глаза. Потом притянул ее голову к себе, обнял неотзывчивое тело, ждал сопротивления, но его не было… Его пальцы наткнулись на ленту, которая держала волосы. Он сдернул ее и начал перебирать копну ее волос. Потом рука с ее талии скользнула вверх по спине. Кейт не откликалась, но и не сопротивлялась. Ободренный этим, Девлин погладил ее за ушком и продолжал продвигаться дальше, к вискам. Она вздохнула легко, с удовольствием, почти промурлыкала. Он почувствовал тепло ее тела, прижавшегося к нему, принимавшего силу и покой, которые он предлагал. В этот момент он возжелал ее так, как никогда до того не желал женщину.

Его ошеломленный рассудок пришел в полное смятение. Девлину захотелось прижать ее крепче, взъерошить мягкие завитки, убаюкать. Ему хотелось пробовать вкус ее губ, пить с них, принять в себя всю ее сладость. Он желал владеть ее сердцем, душой и телом.

Он не понимал, откуда столь глубокая жажда, он еще не знал этого обезумевшего Девлина. Но если Кейт отшатнется, кровоточащая рана никогда не заживет.

Взяв ее за плечи и наклонившись, он коснулся губами ее лба.

— У вас был напряженный день, электричество и телефон починят не скоро. Из-за высокого прибоя для прогулки остался лишь небольшой клочок пляжа, так почему бы вам не отдохнуть немного?

Словно выходя из транса, Кейт сделала шаг назад. Золотистый взгляд, который был так безжизнен, вспыхнул янтарным пламенем.

— Кто вы? Что вам надо?

Испуганный, он ответил осторожно, тщательно подбирая слова:

— Я… я… Девлин О'Хара.

— Девлин О'Хара. — Она подняла брови и вздернула подбородок с вызывающей ямочкой. — И?..

По ее позе и наклону головы он понял, что она ждет более подробного ответа.

— И совсем недавно я был на неосвоенных территориях.

Она нарочно повернулась к свету спиной, опять став не более чем темной тенью, и безжизненно повторила:

— Совсем недавно? И что же случилось с вами, О'Хара?

— Всего пять месяцев назад я был единственным владельцем и пилотом чартерной службы на Аляске. — Девлин сам удивился, как спокойно слетели эти слова с его губ.

Кейт размеренным шагом прошлась вдоль окон, медленно повернулась к нему.

— Пилот на Аляске, — повторила Кейт, словно усваивая формулировку. — Она занимает большую территорию, где именно на Аляске?

— Я жил в городе Толкитна, но зарабатывал на жизнь в горах, в частности, на Денали. — Та самая Денали, подумал он, что терзает его по ночам чаще, чем что-либо другое в радиусе трех тысяч миль. — Мой самолет упал… на гору. — Его голос затухал, отдалялся. — После того как я переправил альпинистов и команду исследователей на вершину…

От Кейт не ускользнуло чувство, с которым это было сказано, но она решила не уточнять.

— И теперь вы здесь?

Девлин кивнул.

— Здесь. — Она подчеркнула слово, придавая ему особое значение. — Весьма длинный путь из штата Аляска. До Чиспика и вашей семьи не так далеко. — Ваша семья хорошо известна — доброжелательные и богатые О'Хара. Потрясающе одаренное семейство, минимум двое из которого, Киерен и Валентина О'Хара, из «Черной стражи».

Девлин онемел от неподдельного удивления. Однако леди проницательна, у нее прекрасная интуиция.

— Кто послал вас, Девлин О'Хара? Саймон? — Она сделала шаг вперед, наполовину скрывая лицо в тени и используя это преимущество, чтобы объект ее допроса не понял, что она готовит изящный выпад. — Он решил, что я неблагонадежна? С цепи сорвалась? Это — причина неожиданного появления красивого, таинственного незнакомца на берегу пустынного пляжа? Посланца «Черной стражи»?

Она второй раз произнесла это название.

Девлин не выказал ни потрясения, ни несогласия, ни даже любопытства. Лишь немногим посвященным было известно это название тайной правительственной организации, настолько тайной, что даже в кругу семьи, где один член мог понять, что другой работает на правительство, эти слова не произносились вслух.

— Значит, все, что было сегодня и вчера, — все ложь? Хитрость? И это для того, чтобы заслужить мне доверие?

Кейт никогда не призналась бы, что эта мысль ее больно ранит. Она кружила по комнате, стараясь не показать обиду. Потом встала прямо перед ним, позволив свету упасть на ее лицо.

— Вы — мой сторожевой пес? Желаете удостовериться, что я не совершу серьезной ошибки в моем… — она подыскивала слова. — Скажем так, в моем деликатном положении?

— Нет, Кейт. — Он машинально сделал шаг к ней, и она отскочила. — Я не состою в «Страже». Я действительно исполнил несколько поручений Саймона, и сейчас он озабочен, обеспокоен, но не посылал меня.

— Тогда зачем вы приехали? — Она была хладнокровна и непреклонна в своей полыхающей ярости. Цвет щек резко контрастировал с блеском золотистых глаз. — Вы думаете, я поверю, что встреча в Равенеле была случайной?

— Не буду вам лгать, Кейт, встреча в Равенеле была не случайна. Я специально приехал встретиться с вами.

— Специально? Зачем? Откуда вы могли знать, что я там буду? Это знал только Саймон… — Кейт бросала жесткие злые слова. Пусть он не человек Саймона, но его отговорки и притворство приводили ее в бешенство.

— Значит, вы считаете, что я шпионил за вами? — закончил Девлин. — Спасибо!

— Почему я должна верить вам? — Кейт была вне себя. — Вы бы поверили?

Он вспомнил, как блестели глаза Валентины, когда она настаивала, что сделала карьеру в «Страже» не хуже некоторых. Он не сомневался в способностях Кейт или ее опыте; ее выбрал Саймон Маккинзи, это доказательство.

Да, он свидетель, как ведет бой без правил Снежная Королева: проницательная, стремительная, интуитивная. Именно на этих качествах настаивала Валентина. Но, Боже, Кейт не права! Не права, но великолепна! Очаровательный адвокат, в джинсах, хлопчатобумажной рубашке и прогулочных ботинках. Разумеется, этот костюм не подходит для суда или дипломатического круглого стола, но он еще больше подчеркивает ее непреклонность. Конечно, Саймон мог послать соглядатая, и тем не менее, Кейт злилась.

Нет, он не позволит ей думать так о нем или о Саймоне.

— Если вы попросите, Кейт, я поверю. — И он улыбнулся своей полуулыбкой.

Кейт поразила его откровенность; но если он однажды выдал себя за другого, то может сделать это снова.

— Я думаю, вы должны уехать, Девлин. И больше не хочу ничего об этом слышать.

— Я думаю, не услышите. — Девлин подошел к ней вплотную — он не мог допустить, чтобы Кейт осталась при своем мнении.

— Нет! — Она хотела отшатнуться, но он схватил ее за плечи. Тогда она спокойно потребовала: — Отпустите меня. Уезжайте и не возвращайтесь.

— Только когда вы выслушаете меня.

— Я сказала — нет!

Неожиданным резким движением она чуть не вырвалась на свободу, он этого не ожидал. Боясь причинить ей вред, он мягко тряхнул ее.

— Кейт, меня послала Валентина.

— Валентина? — Она все еще не верила. — Если ваша сестра — та женщина, о которой мне рассказывали, то вряд ли она участвовала бы в этом обмане.

Он стал гладить ее руки, пытаясь успокоить, он хотел, чтобы она его выслушала и поверила.

— Нет никакого обмана. Валентина просила меня поехать. Выслушайте меня, и вы все поймете.

— Это смешно. — Кейт заметила, что прекрасная полуулыбка исчезла из удивительных глаз О'Хара. Сколько раз она думала, что он в глубине души скрывает горе? Сколько раз при взгляде на него она ощущала родство двух раненых душ?

— Что? Не можете представить, что Валентина достаточно добра, чтобы помочь?

— Она захотела послать вас и послала. Но почему? — В вопросе сквозила озадаченность. Как со всеми агентами, ее проблемы были проблемами «Черной стражи». Значит, он не такой, как все? Будь он ставленник Саймона, она знала бы его, что-нибудь слышала о нем. — Это касается «Стражи». Если, выбирали, то почему вас?

Подавив желание отвести прядь с ее щеки, он все же коснулся ее лица. Она не отреагировала, но хорошо уже то, что не отскочила.

— Я был ставленником Валентины, которая полагала, что я нуждаюсь в вас, Кейт. Пожалуй, больше, чем вы во мне. Ну, как?

— Валентина. — У Кейт не было родных — братьев, сестер, тетушек, дядюшек, кузин и кузенов, никого. С кем можно поиграть, поделиться секретами, подраться и поссориться, о ком можно было бы беспокоиться и заботиться.

Лицом к лицу она встретилась с Валентиной только один раз, но уклонилась от предложенной встречи, поскольку по слухам знала, что скрывается за этой обаятельной внешностью.

— Вы встречались с ней, — напомнил Девлин.

— Однажды.

— Ну, этого достаточно. — В другой раз Девлин улыбнулся бы, представив себе первую встречу с Валентиной; даже тем, кто шапочно знаком с ней, была известна роль Валентины в «Черной страже».

Слухи о Валентине бежали впереди нее. Впрочем, как и о всех О'Хара и их помощниках. Их слава и благоговейный страх перед их подвигами распространились за пределы самой таинственной в мире организации.

Заглядевшись на Девлина, Кейт почувствовала, скорее интуитивно, что когда-нибудь в этих глазах появится смех.

— Есть некая история? — спросила она, наконец. — Пожалуй, я бы ее послушала. Вы не хотите рассказать?

Девлин не хотел показывать свои истинные чувства, но сейчас она должна узнать.

— Не хочу, но вы должны разобраться.

— Потому что?.. — Она ждала. Не было больше адвоката, была только женщина, ждущая ответа.

— …Мне нужно, чтобы вы поняли, — мгновение подумав, он серьезно продолжал: — Если мой рассказ окажется тем, что вы ожидали услышать, я уеду.

От нее едва уловимо пахло духами и дождем, и он с наслаждением вдыхал этот тонкий аромат. Да, он не хотел приезжать на Саммер Айсленд и уж тем более никогда не думал здесь оставаться. Пока не услышал ее ночную игру. А если она захочет, чтобы он уехал? С печальной улыбкой он повел ее к дивану.

А Кейт терзали сомнения. Она узнает то, что хочет узнать, и рискует потерять Девлина — друга, какого у нее никогда не было. Под шум прибоя, под требовательные хриплые вопли ссорящихся чаек она ждала его признаний. Поймут ли друг друга эти двое, раненые и ранящие, не нашедшие пока места в этом прекрасном мире?

Наконец, Девлин безрадостно рассмеялся.

— Право, не знаю, с чего начать.

— Начните с того, кто вы такой. — Ее рука была в его и она не пыталась забрать ее. — Не только о том, что вы Девлин О'Хара, но и о человеке, который сделал себе имя.

— Длинная история. — Он грустно усмехнулся.

— У нас впереди целый день, вряд ли скоро починят телефон и электричество, — произнесла она задумчиво и мягко. — Если понадобится, прихватим и ночь.

Девлин начал с семьи.

— Нас, братьев и сестер, пятеро, и нам повезло с родителями. Мы все очень похожи, но каждый уникален. Мы всегда были близки, и в детстве, и сейчас. Не часто виделись, но никогда не забывали друг друга.

Кейт наблюдала за выражением его лица по мере того, как он вспоминал. Она горько вздохнула: он описывает такую семью, какую она всегда хотела иметь.

— Когда Пейшенс было шесть, а мне двенадцать, мы надрезали пальцы, смешали нашу кровь и поклялись, что всегда будем близки.

— Братья и сестры по рождению, товарищи по кровному ритуалу, — Кейт бессознательно погладила грубый шрам на его ладони. Она отдала бы душу и сердце за то, чтобы войти в такое же товарищество!

Рука Девлина сжала ей руку.

— Прискорбно, но нет, — прервал он ее, не объясняя своей мысли. — Мы много путешествовали, родители брали нас с собой везде, учили нас всему, все нам рассказывали. Когда мы стали старше, пути наши разошлись. Пейшенс стала ветеринаром. Тинан осел в Монтане. Валентина и Киерен оказались в «Черной страже». Моей самой сильной страстью стали путешествия, но до тех пор, пока я не набрел на Денали, — место, где я хотел остаться, пустить корни.

У Кейт никогда не было дома, но она очень хотела его иметь. Спокойно, не повышая голоса, чтобы не сбить его с мысли, она спросила:

— Что же так привлекало вас в Денали?

Девлин посмотрел на их сомкнутые руки и улыбнулся.

— Сначала откровенное удивление перед горами. Полеты надо льдом, приземления на ледники. Но, главное, — друзья, которых я там нашел.

Кейт слушала, как зачарованная.

Девлин, прерывисто вздохнул.

— Я был уверен, что никогда не осяду нигде, пока не нашел Денали. В этом глухом углу мира у меня было все, — подняв голову, он остановил взгляд на Кейт, и в этом взгляде она увидела, как и подозревала, десятикратно увеличенную боль. Взгляд прекрасных синих глаз был тусклым, стеклянным. На нее и сквозь нее смотрели чужие глаза.

— У меня было все, чего я хотел, и даже больше. — В тихом, хриплом голосе звучали печаль и раскаяние.

Ее гнев давно рассеялся. Кейт ждала — растерявшаяся, озадаченная, напуганная.

Медленно, нехотя Девлин посмотрел на нее.

— Мир был прекрасен недолго, пока я не убил Джой Боухеннон.




ГЛАВА ШЕСТАЯ


Кейт сидела ошеломленная, бледная, страдающая. Потом посмотрела на свои руки под руками Девлина, темными, ласковыми, большими.

— … убил Джой Боухеннон.

— … убил.

— … убил.

Несвязные слова снова и снова дьявольским эхом отдавались в ее голове.

— Нет. — Сдержав вздох, едва скрывая смятение, она повторила упрямо: — Никогда!

Чужак! Загадочный, обезоруживающий, незваный, навязчивый гость. Она хотела, чтобы он ушел — с острова, из ее жизни, и… остался, став частью этого места, которое она считала своим домом. Ее к нему тянуло. Кейт искренне признавала, что Девлин сделал ее мирок лучшим местом в мире.

— Нет, Девлин. Я могу не верить в причину вашего появления в Белле Терра, у меня могло возникнуть желание прогнать вас с острова и из моей жизни, но я не верю, что вы способны намеренно причинить кому-то вред, особенно женщине.

— Кейт. — Он поддался искушению и убрал ей за ухо золотую прядь. — Кого вы пытаетесь убедить? Себя, дорогая, или меня?

Кейт на мгновение растерялась. Вот эти руки, такие сильные, мужественные, огрубевшие от работы, покрытые шрамами прошлого, могли забрать чью-то жизнь? Она подняла голову и взглянула на Девлина.

— Я никого и ни в чем не пытаюсь убедить. Никто не заставит меня поверить, что вы убили Джой Боухеннон. — Она хлопнула ладонью так, словно заколотила гвоздь. — Или кого-нибудь другого!

Девлин молча смотрел на нее, ожидая, что у нее на лице появятся отвращение и ужас, которые заставят его уйти; он почти желал этого — тогда не надо будет рассказывать все. Ему придется опять смотреть ей в лицо и увидеть нечто худшее, чем ужас и отвращение, когда она поймет, как в результате его чудовищного и преступного самомнения была потеряна человеческая жизнь.

— Господи, Кейт, — мрачно сказал он, — хотел бы я быть достойным такого доверия. — Он встал с дивана и подошел к окну. Вода была спокойной, но не прозрачной. — О, Боже! Вы представить себе не можете, как я хотел бы все вернуть назад и все изменить. — Он повернулся. — Я отнял мечту у женщины и любовь всей жизни у своего лучшего друга.

Кейт вспомнила день, когда он приготовил завтрак. Тогда ее интересовало, была ли женщина в его жизни? Минуту назад он назвал имя Джой Боухеннон с таким отчаянием, с такой безысходностью, что она засомневалась, но только на мгновение: эти слова можно было понять по-разному — от запретной любви до увода жены у лучшего друга.

В своей работе посредника Кейт повиновалась инстинкту, что помогало ей держаться уверенно и не попадать в ловушку. Но когда она поднялась с дивана, чтобы подойти к Девлину, ее подгоняли не только знания и интуиция профессионала. Сейчас ее тянул к нему основной инстинкт и женская вера в особенного мужчину.

Она накрыла ладонью его кулак, поглядела в мрачное, опечаленное лицо и тихо попросила:

— Расскажите мне о Джой.

Молчание затянулось. Наконец губы у него дрогнули, и он кивнул. Кейт подошла ближе и обняла его за талию. Девлин не понимал, что стоит за ее объятием. Доброта? Жалость? Раскаяние? Но разве это имело значение, кроме того, что она выглядит, как ангел, от которого исходит пьянящий аромат? Разве может что-то иметь значение, когда от прикосновения ее тела, от ее нежного доверия, на которое он никогда не надеялся, в его душе рождалось тепло и уют?

Он почувствовал, что ему чертовски, изумительно хорошо с ней. Как ему хотелось стать в ее глазах человеком, каким он был когда-то! Человеком, любящим жизнь и ее радости. Человеком до Денали.

— Вы хотите услышать? Что ж, слушайте.

Кейт смотрела ему в лицо. Вложив снова свои пальцы в его ладонь, она улыбнулась, но сердце колотилось так, что потребовалось усилие, чтобы его успокоить.

— Пойдемте со мной, Девлин. Она пошла к дивану, он последовал за ней, но Кейт не села. Вместо этого она подошла к маленькому, изящному бару, некоторое время задумчиво изучала полки с новыми и старыми бутылками, потом выбрала вино.

Девлин наблюдал, как она ловко вытащила пробку, затем плеснула вина в изящные бокалы. Вино искрилось и мерцало подобно живому рубину.

Он желал ее так сильно, что у него болела каждая клеточка тела. Она была в его крови, рассудке и сердце, мыслях. Она стала центром его жизни и смыслом его жизни — как ни одна женщина до этого. Конечно, в жизни Девлина были женщины, но иных он забыл, других никогда не забудет. Были такие, которые ушли, не вызвав никаких чувств, кроме ежеминутного физического интереса; кое-кто остались подружками. Впрочем, всех их он любил — по-своему, эгоистично, но не страдал в том смысле, как, по его мнению, должен страдать истинно любящий. Кейт впервые вызвала ту любовь, о которой он только мечтал.

— Спасибо, Кейт. — Девлин с благодарностью взял бокал, стараясь коснуться ее руки.

— За вино? — Кейт удивило выражение его лица — покорное, мягкое, жаждущее…

В ответ у Девлина слегка дрогнули губы. Да, за вино, но и за другое — за прогулки, за китов и черепах. За детский восторг перед цветами, за этот день, особенно за этот день. За доверие, пусть и на короткий срок.

Чуть улыбнувшись, он поднял бокал за женщину, которая, возможно и не узнает, что он немного влюбился в нее еще в переполненном магазине, а окончательно, когда одиноко сидел на залитом лунным светом пляже и слушал, как она играет. Сегодня он понял — навсегда!

— За первый день в Равенеле, за музыку на пляже, за отзывчивость — Девлин был счастлив, что может сказать это.

Он потянул ее вниз, на диван. Она отставила в сторону пригубленное вино, сложила руки на коленях и приготовилась слушать историю жизни и смерти, полную случайностей и невозможной храбрости.

— Думаю, вас не очень удивит, что я работал на многих работах и во многих местах. Не успевал я доделать одно дело, как уже искал другое, более увлекательное, более сложное и незнакомое.

Денали. Он с такой тоской произнес это слово, что Кейт захотелось успокоить его, однако она сдержалась — он должен рассказать все без чьего-либо вмешательства и утешения.

— Я имел все, что хотел, к чему стремился всю жизнь. Один день не был похож на другой, приключения следовали за приключением. И люди. Люди, любившие меня, любившие Джока Боухеннона и Джой.

Она молча слушала.

— Я любил их обоих. Они были особенными, все в Толкитне любовались ими и желали быть похожими на Джока и Джой. И тогда, и теперь любовь, похожая на любовь Джока и Джой, делает людей вокруг счастливее и лучше. Пока я не встретил их, я не знал, что в моей жизни чего-то не хватает, никогда не думал, что могу осесть в каком-либо месте. И тогда же я понял, что любовь, подобная их любви, является один раз на тысячу и что остальной мир должен издали любоваться ею. Потом я допустил ужасную ошибку в расчете полета, и Джой погибла. — Девлин замолчал, сидел отрешенный, унесшийся мыслями в прошлое, на Денали.

Кейт закончила за него:

— Ваш самолет упал на вершину?

— Да. — Слово прозвучало плоско, безжизненно.

— Джока с вами не было?

Подняв голову, он уставился в окно — на берег и море, но видел там острый, покрытый снегом пик.

— До дня крушения Джой никогда не ходила в горы. Джок водил экспедиции, а она оставалась дома. И, зная это, я взял ее в полет в базовый лагерь, чтобы встретить Джока. Она была счастлива чуть не до головокружения. Джой всегда была счастлива, но такой, как в тот день, я не видел ее никогда — нетерпеливой, полной жизни. Джок называл ее «воплощением радости». И это было правдой.

Девлин опять замолчал, и Кейт мягко подтолкнула его:

— Значит, Джой хотела лететь в базовый лагерь, чтобы встретить Джока?

— Да, хотя это было не принято. Надвигался шторм, очень капризный, так называемый наркоман, самый плохой вид шторма. Я не знал, сможем ли мы пробиться в лагерь и, тем более, вернуться назад, и решил идти в обход — это было авантюрное и роковое решение. Мы упали, поломались и обгорели, да еще оказались не в том месте, где по расчетам должны были быть. Но самое ужасное было впереди — мы попали в самый центр шторма, не было ни укрытия, ни надежды быть найденными.

Кейт поняла, что рубцы на его ладонях от сгоревшего самолета.

— Я принял авантюрное решение, — повторил он, — и был наказан. Поисковые и спасательные команды искали нас несколько дней, когда дорога была каждая минута. Она умерла в снегу. Джой и ребенок, которого она носила под сердцем. Самое ужасное то, что Джой и Джок не смели надеяться. Джок знал, что она в детстве болела ревматической лихорадкой, но не догадывался, что жена посещала врача, который тщательно за ней наблюдал и, наконец, дал добро на ребенка.

Кейт хотелось спорить, но он был слишком непреклонен, чтобы ей поверить, и слишком захвачен рассказом, чтобы услышать. Девлин как бы заново переживал те дни и часы. Наконец он посмотрел на нее и, заметив слезы, нежным движением погладил ее по щеке.

— Вы плачете из-за Джой?

— Из-за Джой, из-за ее надежд на ребенка. — Схватив его руку, она прижала его ладонь к своей щеке. — Но больше всего из-за вас.

— Из-за меня?

— Из-за хорошего человека, попавшего в немыслимую ситуацию и сделавшего все от него зависящее в исключительно неблагоприятных условиях. Не многие стали бы бороться в обстоятельствах, в которых спасти могло только чудо.

— Если бы это было правдой! — вырвалось у него. Он до сих пор отчаянно переживал неудачу. — Если бы мне хватило ума не брать с собой Джой с ее больным сердцем, ничего бы не случилось. Холод особенно был ей вреден…

— Разве это ваш грех, что Джой Боухеннон никому, и особенно мужу, не сказала о своем состоянии? Откуда вы могли знать, что ей нельзя и что можно?

— Я бы…

— Вы бы… что? — Глаза у Кейт блеснули, и она оторвала руку Девлина от своей щеки, но не отпустила. — Отказали бы другу, сказав: «Нет, я не возьму вас в базовый лагерь, потому что надвигается шторм, мы упадем, и ваше больное сердце не выдержит холода»?

— Не шутите.

— Я не шучу. — Кейт поставила точку.

— Вы не знаете, вы там не были.

— Я знаю вас, этого достаточно. Я знаю, как много вы проявляете заботы, особенно о женщинах.

— Вы преувеличиваете, Кейт.

— Да? А случай с Тессой? — В ее голосе была страстность, которая слишком долго подавлялась. — Для маленькой девочки, которую вы не знаете. А офицер О'Брайан, которую вы заставили улыбнуться? Думаю, были и другие примеры.

Кейт знала теперь, почему сестра послала Девлина на Саммер Айсленд. Они были абсолютно подходящей парой для целей Валентины. У Кейт Галлахер были затруднения, а Девлин О'Хара жаждал помогать.

— Могу только сказать, что я верю вам, Девлин.

Кейт встала, забрала у него пустой бокал и пошла к бару, чтобы снова его наполнить. Она почувствовала на себе взгляд Девлина, обернулась и увидела, что в нем произошла необъяснимая перемена. Все еще была заметна большая усталость, но появилось что-то еще. Что-то, чего она никогда в Девлине не видела.

Озадаченная, Кейт отвела глаза и, несколько неловко поворачиваясь под изучающим взглядом Девлина, пролила немного вина. Темно-рубиновые капельки загорелись на сливочной коже ее запястья. Недолго думая, она поднесла руку к губам и слизнула вино.

Девлин странно хмыкнул. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он не двигался, бледность не уменьшилась, и внимание, с которым он наблюдал за ней, не ослабло.

Вновь подойдя к нему, она поставила бутылку на столик и предложила ему наполненный бокал. Потом повернулась, чтобы отойти, но пальцы Девлина схватили ее запястье, потянув ее обратно.

— Сыграйте мне, Кейт.

— Что сыграть? — Она была даже рада просьбе.

— Что хотите.

— Я буду играть вам, Девлин, — прошептала она. — Так долго, как вы этого захотите.

Он наблюдал за ее движениями, зачарованный порханием пальцев над клавишами, музыка успокаивала его. Кейт играла так проникновенно, что казалось, его страдающая душа погружается в сладостную нирвану. Он заснул, а она продолжала играть. Моцарт, Бетховен, Дебюсси, Бах, Шопен сменяли один другого.

Когда тьма совсем сгустилась, а из света осталась только луна на небе, ее руки в последний раз медленно прошлись по клавишам, заканчивая любимую сонату, и легли на колени. Какое-то время она сидела, не двигаясь, надеясь, что он не проснется. Наконец, в полной тишине, нарушаемой только звуками моря, она встала из-за пианино. Подойдя к Девлину, она опустилась возле него на колени и подняла закатившийся бокал.

Оставив мужчину спокойно спать, Кейт снова поднялась и обнаружила, что не может оторвать от него взгляда. Тьма, свет бледной луны и покров сна стерли с его лица трагическую маску, и теперь это было лицо озорного и привлекательного человека. Когда она впервые заметила его в Равенеле в тот день, чуть не целую жизнь назад, волосы у него были слишком длинные. За время его жизни на острове он так и не обеспокоился поисками парикмахера, а чтобы справляться с копной волос, норовивших упасть ему на лоб, пользовался цветастыми платками.

Во время игры она мечтала, как откинет эту прядь, теперь же ей неудержимо хотелось коснуться его — чтобы он открыл глаза и взглянул на нее без тумана ослепляющей боли. Ей хотелось найти нежность в его взгляде.

Кейт Галлахер, которая за все годы так и не познала тайны сексуальных соблазнов, узнала, наконец, что значит нуждаться в мужчине, жаждать его нежности, его поцелуев. Ее пальцы скользнули в блестящую прядь и отвели с чистого лба. В этот редкий момент она видела смелого бродягу, который любил жизнь и жил в полную силу. Нежный рыцарь, который соблазнил бы и любил бы любую женщину, пересекшую его путь.

— И будьте счастливы, Девлин О'Хара. — пробормотала она. — Какое счастье, должно быть, любить вас.

Движением, стремительным, как вспышка молнии, рука тисками сомкнулась на ее запястье и потянула вниз. Но она спокойно сказала:

— Это Кейт, Девлин.

Сильная рука продолжала тянуть. Полузадушенный крик прозвучал ей в ухо, горячее дыхание опалило щеку. Когда другая рука зарылась ей в волосы, она поняла, наконец, то отчаянное гортанное слово, которое грохотало в его груди. Пожар.

— Девлин. Пожалуйста, успокойся…

— Я причинил тебе боль?..

— Нет-нет. — Коснувшись пальцем его губ, она остановила прерывающийся поток. Прикосновение было подобно колдовству, которое заставило ее тоскующие губы потянуться вниз, к его поцелую.

— Кейт, — позвал он тихо. Когда его руки сомкнулись вокруг нее, Денали и прошлое были забыты, она услышала его шепот: — Любовь моя.




ГЛАВА СЕДЬМАЯ


Любовь моя!

Девлин страстно притянул ее к себе, опустил на диван и растянулся рядом. Потом наклонился над ней, взял в ладони ее лицо. Пристальным, неосмысленным, потемневшим синим взором он глядел в золотистые глаза. Его взгляд, казалось, целую вечность искал что-то в глубине ее глаз, словно старался заглянуть ей в душу и сердце. Потом Девлин медленно склонился и коснулся ее губ. Раз, другой, и, встретив отклик, потерял себя… Обнимать Кейт, целовать ее, пить с ее сладких уст — это манна для голодающего. Но… страсть не могла быть утолена только поцелуем. Теперь, когда его желания, столь долго сдерживаемые, вырвались, ничто не могло его остановить. Не было иного мира, покоя или облегчения для Девлина, только Кейт, ее тело.

Он поднял голову. Опираясь на одну руку, он другой перебирал ее волосы, с трудом сдерживая страсть, ощущая жар и опьяняющую смесь ароматов его и ее тел. Не чувствуя собственного тела, он снова наклонился к ее губам, словно к магниту.

На этот раз его поцелуй был легким, мимолетным. Скорее обожающим. Он чуть коснулся ее припухшей нижней губы — дерзкое обещание мужчины, нашептывающего о неизменном, затаенном стремлении.

Обольстительные обещания. Озорной, соблазнительный намек на скрытое восхищение. Кейт встречала поцелуем его поцелуй, лаской ласку. Его прикосновения затягивали, ее рассудок был в полном смятении, ни одной ясной мысли, за которую можно было бы зацепиться. Впервые в жизни желания вышли из-под ее контроля. Голод вожделения утолить мог только Девлин.

Когда он в очередной раз отодвинулся, чтобы поддразнить и приласкать ее, она с приглушенным вскриком обняла его за шею и запустила пальцы в его волосы. В этом жалобном крике он услышал страсть, такую же дикую, и голод, такой же примитивный, как его собственный.

Она притянула его к себе, чтобы потребовать поцелуев, и Девлин понял, что обречен. Навсегда.

— Нет. — Это не было отказом, его шепот был почти бездыханным и хриплым. Он с трудом оторвался от нее, провел кончиками пальцев от затылка по линии ее щеки. — Не так, Кейт.

Кейт смутилась. Он перехватил ее руку и прижал к губам.

— Любимая, мы будем любить друг друга, но не здесь!

Собрав всю силу духа, он быстро встал.

— Не так, дорогая, никаких кувырканий на диване с незнакомцем в одежде, которую поспешно срывают в порыве страсти. — Хотя иногда можно. — Пристальный синий взгляд из-под нахмуренных бровей проследил линию от шеи до затененной ложбинки груди. — Но — ни за что в первый раз.

Он обнял ее и помог подняться с дивана. Он был сама власть и благородство, честь и воплощение искушения. Его взгляд касался, изучал, возвращался и, наконец, встретился с ее пристальным взглядом.

— Ты понимаешь, что это лишь начало? — нежно спросил он.

Ресницы Кейт опустились, но только чтобы удержать в памяти блеск этих глаз, к полуночи ставших сапфировыми. На одно короткое мгновение ей захотелось отступить, уцепиться за прошлое, скрыться в нем, но она уже не могла снова оставаться с чувствами, ставшими ее постоянными спутниками.

Она нарочито медленно подняла ресницы. Глаза, глядевшие на Девлина из-под золотистых их кончиков, принадлежали тигрице. Ее лицо, было столь прекрасно, что у него замерло сердце, а кровь с бешеной скоростью устремилась по венам. Он, бесстрашно стоявший перед настоящими тиграми на равнинах Индии и в джунглях Африки, сейчас с дрожью в ослабевших ногах ждал ее ответа.

Она посмотрела еще раз на его губы, провела ладонью по его щеке, одним пальцем от угла до угла проследила линию губ и, не отнимая пальца, задержалась на одном уголке.

— Я знаю.

Подхватив ее на руки, Девлин осторожно двинулся в ее спальню. Но сначала отнес в ванну. Смущенная, Кейт стояла под душем, надеясь смыть нерешенные проблемы и терзания, разгоравшиеся в ней все более и более. Что она найдет за дверью ванной? Что ждет ее в темноте этого огромного дома у моря?

Ждет ли ее Девлин? Или ушел? Из ее спальни, из ее жизни?




В спальне горели свечи не только возле кровати, но и по углам, создавая колдовскую атмосферу. Разобранная кровать с коричневыми простынями сияла в этом освещении подобно старому золоту. На одной из подушек лежал бутон вьющейся розы, сплошь покрывавшей одну из стен дома. На острове, с его высокими температурами и влажностью, цветение вьющейся розы, продолжавшееся до глубокой осени, было обильным и благоуханным. Аромат цветка смешивался с запахом свеч и просоленным бризом, залетавшим через открытые двери.

Свечи, чтобы облегчить ее путь в темноту. Роза — ей на радость. Разобранная постель — к искушению. Но нет Девлина…

Она подняла бутон с подушки, поднесла его к щеке, лаская кожу лепестками и погрузившись в его аромат. Как все читающие и любознательные люди, она знала, что более столетия назад этот стебель с тонким ароматом привезли на торговых судах из Индии. Следуя известной традиции южного почитания цветов и красоты, ее сохранили, стали разводить, и таким образом роза дошла до нас через столетия.

Положив цветок обратно на подушку, медленно поворачиваясь, Кейт огляделась вокруг. Только поистине страстный мужчина, только романтик мог создать такое настроение.

— Ну, любовь моя. — Он стоял в дверях, портьеры волновались от ветра вокруг него. Капли воды покрывали его волосы, плечи и грудь. Каждая капелька вспыхивала бриллиантом, отражая пламя свечей. Под этим нарядным блеском его кожа, опаленная солнцем, казалась еще более темной, в отличие от безупречного темно-коричневого полотенца, обернутого вокруг бедер и надежно заткнутого на талии. Кейт поняла, что, пока она стояла под душем, он ходил к морю.

Сердце у нее неровно застучало… Такого Девлина она еще не видела. Блестящие, яркие глаза, мускулистое, полное жизни, едва прикрытое тело, напряженное и нетерпеливое.

Затрепетав под его изучающим взглядом, она подняла голову и призывно взглянула на него. Щеки у нее побледнели, глаза стали огромными.

Кейт была великолепна в бледном свете свечей. На ней была сорочка — кусок оранжевого шелка, стекавшего до кончиков грудей, опадавшего и скользившего по бедрам, чтобы закончиться значительно выше колен.

До него донесся ее нежный голос.

— Я никогда об этом не думала. После Пола решила, что никогда и ни в ком не буду нуждаться. — Она повернулась к кровати, где в нише стояли свечи. — Я говорила себе снова и снова, что не хочу тебя, что ты мне нужен только как друг. Но когда ты встал в моих дверях с дерзкой усмешкой и пачкой ворованного кофе, я поняла, что нужен не только как друг. — Она взглянула на него.

Девлин стиснул зубы, у него слегка дрожал мускул на щеке.

Она подошла к нему ближе.

— Уже после того, как я приняла приглашение Саймона поступить в «Черную стражу», я поклялась, что Пол Брайс будет эталоном для моего следующего мужчины — если он появится.

Девлин молчал, не шевелясь.

— Я не имела права любить и желать тебя. — Склонив голову, Кейт посмотрела в сторону, будто о чем-то думала, что-то вспоминала. Потом медленно повернулась к нему. — Но это случилось помимо моей воли.

Она выглядела беспомощно, но светилась нежностью и любовью.

— Я люблю вас, Девлин О'Хара.

Девлин плохо помнил, как оказался около нее. Губы их слились, утоляя жажду, дикую и отчаянную.

Кейт закачалась, но он поддержал ее и прижал к себе.

— Сначала это, — прошептал он и провел руками по ее шее и плечам, спуская рубашку. Подняв на руки, он понес ее на кровать. Осторожно положив на простыни, отливавшие золотом в скудном освещении, он смотрел на Кейт сверху вниз.

— Любовь моя.

Слова Девлина отозвались эхом в его голове и его сердце. Всю свою жизнь он называл женщин уменьшительными, ласкательными именами. Он знал их много, но никогда не говорил о любви.

Кейт потянула его вниз, приглашая к объятиям и поцелуям.

Девлин устроил ее над собой, покачивая. Тихо, ликующе смеясь, она поднялась над ним, схватила его за запястья, лишив их свободы, держа его в плену. Их тела, такие разные, белое и темное, сильное и слабое, страстно желали друг друга.

Кейт наклонилась к своему заложнику с поцелуем. Ее грудь касалась его груди, обостряя с каждым прикосновением его муки.

Ее первый поцелуй был почти мимолетным, и Девлин, потеряв бдительность, поднял ее над собой, думая успокоить нарастающее неистовство, но окончательно потерял над собой контроль и потянул ее вниз, под себя.

— Моя очередь, — выдохнул он.

Он поднялся над ней, провел губами по изящной линии бровей, погладил щеточку ресниц и задержался на уголке ее рта. Дыхание у нее стало медленным, прерывистым.

Жесткие кончики пальцев провели по линии ее подбородка и шеи, замерли на мгновение на пульсирующей ямке под горлом.

Он посмотрел ей в лицо. Она опустила глаза, и ее ресницы затрепетали снова, а дыхание стало медленным и словно выжидательным.

Медленно, не отрывая взгляда от ее глаз, он скользнул пальцем вниз от ее горла и резко остановился, услышав неровный ритм ее затрудненного дыхания. Он увидел темные зрачки, расширенные до радужной оболочки с золотистыми полосками, и начал покрывать поцелуями ее грудь. С каждым прикосновением его языка она вздыхала и вздрагивала.

Когда момент слияние настал, когда страсть, так тщательно сберегаемую, было уже не сдержать, они вместе погрузились в шторм, и вибрирующий вскрик Кейт слился с его стоном.

Потом он держал ее в объятьях, наблюдая, как она дремлет и просыпается, и опять засыпает. Под утро Кейт приподнялась и повернулась к нему, снова жаждущая, и он снова любил ее.

Когда пламя сгоревшей свечи вздрогнуло и погасло, пресытившаяся и утомленная Кейт повернула к нему лицо и ткнулась в ямку под горлом. Ощущая вкус моря на губах и тяжесть его руки на своей груди, она прошептала:

— Девлин, что это было?

И опять заснула.




Когда она проснулась, его не было.

Подняв голову с подушки и опершись на локоть, Кейт оглядела комнату. Ничего не изменилось. Почему-то она думала, что изменится. Она полагала, что после ночи с Девлином весь мир должен измениться.

Но свет дня все так же заглядывал в открытые двери, море все так же шептало свою мелодию под крики чаек, под окном все так же качались под легким бризом карликовые пальмы. Небо все такое же синее, на пляже серебрился песок, и все так же стоял дом.

Кейт изучила свое отражение: волосы были в ужасном беспорядке, лицо казалось бледным, но щеки горели от соприкосновения с однодневной щетиной. А ее губы…

Уставившись на незнакомку в зеркале, Кейт коснулась припухшего рта, провела пальцем по губам, как проводил он, снова почувствовав его поцелуи. Вспомнила его прикосновения, доводившие ее до исступления.

Отбросив простыню, наброшенную Девлином, Кейт собрала розовые лепестки, поднесла к лицу и, глубоко вдохнув их аромат, признала, что ночь была великолепна.

Да, она изменилась за одну-единственную ночь. Поднявшись с постели, Кейт вошла в ванную и придирчиво оглядела свое тело. Оно выглядело как всегда, и все же она уже другая. Умом, телом, сердцем. Она вошла под теплый душ, чтобы приготовиться к новому дню и встрече с Девлином.




ГЛАВА ВОСЬМАЯ


В доме было пусто, тихо… и одиноко. Одиночество давило на нее — Кейт уже отвыкла от него за эти сутки.

Странно, думала она, бродя по дому. Одиночество редко беспокоило ее. На ее памяти, она была одна всегда, хотя родители ее любили. И все же, она была как бы дополнением к их всепоглощающей взаимной любви. Самым дорогим дополнением, балованным и обожаемым, но всегда с полной информированностью о том, что происходило за пределами.

Колледж, юридическая школа, короткая работа посредником, потом замкнутость и секретность «Черной стражи» только усугубили старые привычки. Привычки, которые стали второй натурой. До Девлина.

Девлина, который ворвался в ее жизнь, улыбнулся своей дразнящей улыбкой, посмотрел на нее грустными красивыми глазами. Девлина, чье отсутствие причинило ей незнакомую боль в этом новом необычном одиночестве.

Кейт надела белые джинсы, фиолетовую рубашку и босиком прошла на кухню. Ей хотелось пить. И тут до нее донесся аромат кофе из кофеварки. Кофе! Значит, Девлин подумал о ней. Она подошла к окну. Прилив был еще высок и грозен. Обломки, принесенные штормом, были навалены на берегу и лужайке перед домом.

И он был там, работал на дворе.

— Девлин.

Не задумавшись, Кейт поспешила на террасу и вниз по ступеням. Звук шагов ее босых ног заглушался прибоем, поэтому он не узнал, что она уже здесь, пока она не коснулась рукой его плеча.

Девлин повернулся и внимательно посмотрел на нее, словно отыскивая какие-нибудь повреждения. Потом отложил сломанную ветку карликовой пальмы и снял перчатки. Отбросив перчатки прочь, он тем же движением притянул ее к себе и прикоснулся губами ко лбу.

— Доброе утро, дорогая. Или добрый день, соня? — Прижав ее к своей голой груди, он склонил голову и положил подбородок на ее волосы.

Кейт слушала биение его сердца, ее руки скользили по выпуклым мышцам его спины и плеч. Она как бы успокаивала беспокойство, которого не понимала. Когда он постепенно расслабился, она слегка отступила от него. Что-то жесткое и беспокойное проступило в его лице, голос у него огрубел.

— Это я сделал?

Кейт потерлась щекой о его ладонь.

— Это не больно. — Голос у нее затих, рука накрыла его руку. Она заглянула ему в глаза. — Розы в моей постели, розы на моих щеках…

— Нет! — Девлин схватил ее пальцы, отступив на шаг назад. Он не хотел слышать или думать о ночи. Потому что, пока работал, он кое-что взвесил, и теперь для того, что он собирался сказать, ему нужна была холодная голова. Именно поэтому он оставил ее этим утром.

Как бы сильно он ни хотел ее, но пока у него есть дело и не решены некоторые проблемы, самое лучшее не сближаться. Кейт нужно держать на расстоянии. Ему нужно время, чтобы подумать.

— Кейт. — Он замолчал и оглянулся. Она была слишком хороша в свете солнца, с просвечивающими на солнце волосами, в своей великоватой рубашке. Слишком любима, с ее влажными и сочными губами, припухшими от его поцелуев. — Любимая…

Любимая. Почему-то слово мучило, если звучало не перед… Возможно, дело в тоне. Или в том, что она сразу почувствовала… День вдруг стал не таким ярким, и запах роз, сохранившийся в памяти, начал вызывать отвращение. Руки у нее бессильно повисли, она мрачно наблюдала за ним и ждала, когда он подыщет нужные слова.

— Как, — пробормотал он, — как бы это тебе объяснить?

Во рту у Кейт пересохло. Значит, он обнимал ее, потому что страдал. Прошлая ночь была ошибкой, и ему, должно быть, тяжело говорить об этом.

— Ты ничего не должен мне объяснять, Девлин. Ты не давал обещаний. — Кейт собралась с силами, как уже научилась это делать. Правда, сегодня сил явно не хватало, но Девлин этого знать не должен. — Прошлая ночь была действительно неожиданна. Все произошло сгоряча. Я думаю, ни один из нас не осознавал в то время, что это всего лишь проходной эпизод.

Эпизод. Слово, казалось, появилось нарочно, чтобы споткнуться о него. Глаза у Кейт защипало от слез, но что они значили для доброго, прекрасного Девлина? Она годами не плакала, не будет и теперь.

— Девлин. — Она коснулась его руки и увидела, как краски покинули его лицо. Мягко, будто успокаивая ребенка, она сказала: — Ты мне ничем не обязан. Ты будешь другом. Лучшим другом в моей жизни. Если есть что-нибудь в прошедшей ночи, о чем стоит жалеть, так оно забудется. Мне жаль, что я… — Кейт больше не могла говорить, спазм перехватил горло.

Место, к которому она прикоснулась, жгло, как клеймо, но Девлин заставил себя выслушать ее речь, в которой она освобождала его от обязательств.

— Ты закончила? — Сдавленный голос удивил даже самого Девлина.

Кейт побледнела, и ему захотелось смягчить тон. Но если он это сделает, они окажутся в кровати прежде, чем она поймет, что случилось.

— Мне понравилась твоя речь, я рад, что я — твой друг, и ничто не изменит прошлой ночи, которая была и прекрасна и искренна. Но, Кейт! Мы должны понять, что наше будущее зависит от нашего поведения сейчас, мы должны быть честны перед нашим прошлым. Вот ты сказала, что наша близость произошла сгоряча. — Девлин погладил ее по руке и сжал запястье. — Наверное, так оно и было, шторм, дождь и темнота заставили нас кинуться друг к другу.

— Кинуться? — слабым эхом отозвалась она.

— Да, кинуться. Близость прошлой ночи не была ошибкой, любимая, она была преждевременна.

— Кинулись друг к другу, — бормотала она, начиная понимать. — Потому что у нас обоих есть проблемы, которые надо решить, комплекс вины, с которым надо разобраться… по порядку, чтобы всем сердцем отдаться тому, что происходит между нами.

— Именно так, Кейт. — Он провел пальцем по ее шее, затем по губам. Потом повторил жест и увидел, как темнеют у нее глаза и раскрываются губы. — Разве ты согласишься на меньшее?

Загипнотизированная его тоном и прикосновением, она безнадежно кивнула. И все же это значило, что Девлина она не теряла.

— Разве ты можешь быть со мной только сгоряча, любовь моя? — ласково спросил он.

Кейт всегда старалась быть честной и следовать логике. Но как было следовать ей, когда он прикасался к ней? Если бы она могла сейчас мыслить логически, как подобает юристу, она знала бы, что Девлин определил сокровенную трагедию Кейт Галлахер и Пола Брайса.

— Сгоряча?.. — начала она и тут же поняла, что у нее нет других слов, кроме правды. — Никогда. И ни с кем, даже с Полом.

Именно никогда — с Полом.

Кейт схватила его руку и стала касаться губами каждого пальца. Она уже знала эти руки, научившие ее любви, она вспоминала их грубоватую нежность, когда они скользили по ее телу…

— Кейт!

Она услышала то же желание, что и раньше. Взгляд ее пылкого и нежного возлюбленного говорил, что она так же любима, но… когда она коснулась его, это был уже не он.

— Нет, Кейт!

— Да, Девлин! — Хотя тон был шутливым, Кейт была серьезна. Так он хочет предложить ей время на размышление. Да, это правильное решение, и она благодарна ему.

— Мне нужно кое-что тебе сказать. — Лицо Девлина было мрачно и сосредоточенно.

Кейт подошла к нему почти вплотную. Откинув назад гриву волос, она поднялась на цыпочки и прислонившись к нему грудью, провела языком по его нижней губе.

Девлин судорожно вздохнул и потянулся к ней, но она отпрыгнула от него и улыбнулась, сознавая что ее обольщение достигло цели — это было видно по его загоревшемуся взгляду, блуждающему по ней.

— Кейт!

Он снова потянулся к ней. Она снова отпрыгнула.

— Что?.. — Он запнулся, взъерошив волосы рукой, и уставился на нее. — Что ты со мной делаешь?

Кейт улыбнулась спокойно и невинно, скрывая упоение своей новой властью.

— Я тебя искушала, но, потерпев неудачу, собираюсь пойти поплавать. Плавание — своего рода холодный душ.

— Кейт.

Он пытался схватить ее за рубашку, но она увернулась.

— Кейт, Кейт, Кейт! Как ты красноречив… как испорченная пластинка. Вы знаете, в чем ваша проблема, мистер О'Хара?

— Нет, мисс Галлахер, но уверен, что вы мне это сообщите. — Она была прекрасна в лучах солнца, кокетливая, смеющаяся и счастливая. — Дорогая, говори, в чем мои проблемы, я слушаю.

Кейт усмехнулась.

— Ты был так занят полировкой собственной брони, что, когда на тебя набрасываются, ты не понимаешь, вызов это или предложение.

— Значит, ты думаешь, я не понимаю?

— Нет. — Чувствуя себя в безопасности, Кейт наблюдала, как он к ней приближается.

Девлин остановился, зацепив пальцы за петельки пояса джинсов. Руки опасно оттягивали вниз хлопчатобумажную ткань.

— Хотите пари, леди?

— Ах, пари? — Она слегка подалась назад, готовая в любой момент к финальному вызову. — Да, мы хотим пари!

Смеясь, Девлин сделал выпад и, на сей раз, схватил ее за рубашку, но она мгновенно стащила ее через голову и бросила в него. Поднеся рубашку к лицу, он вдохнул дивный аромат Кейт и тут же схватил ее. Волны накатывали и откатывались, намывая песок вокруг их ног. Поцелуй Девлина был долгим и глубоким, потом он взял ее за руку и потащил в море.

Следующие часы они провели в воде — плавали против течения, иногда катались на волнах, ныряли, встречаясь для поцелуя или прикосновения. Один раз, когда они подплыли слишком близко к берегу, большая голубая цапля, стоя на одной ноге и приподняв для шага другую, замерла, вытянула длинную шею и уставилась на них черными глазами.

— Как ты думаешь, не прикидывает ли она, насколько мы годимся на обед? — усмехнулась Кейт, вплывая в объятья Девлина.

— Она думает, как мне чертовски повезло, — Девлин обнял ее и прижал к себе.

Звук мотора достиг их ушей задолго до того, как ловец креветок заложил вираж на остров и остановился прямо напротив них. Судя по хриплым крикам ссорящихся чаек и спинам дельфинов, улов был хорош.

— Пора на берег, — сказала Кейт.

— Подожди, сейчас кое-что увидишь.

— Но я же… — возразила она с запоздалой скромностью.

— Пусть думают, что хотят, пусть знают все и завидуют нам. Возможно, наш пример вдохновит их заняться любовью со своими женами.

Мотор заглох, и судно замедлило ход, немного повернувшись носом к ним.

— Я смотрю, хороший улов, — крикнул Девлин.

— Наилучший! — Последовало громкое ржание. — У вас, я смотрю, тоже.

— Да, — согласился Девлин, — поймал русалку.

— А, ну-ну! Я и не знал, что на этом американском побережье водятся такие прекрасные создания. Какую наживку вы использовали, чтобы поймать ее? — спросил капитан под смех команды.

— Наживку? Ну, это тайна, — Девлин засмеялся, стараясь не высовываться из воды — он и Кейт плавали нагими.

Кейт вдруг осознала, что эти весельчаки не только догадываются о ее наготе, но и не сомневаются, что скоро мужчина, обнимающий ее, займется с ней любовью.

— Сеньорита, расскажите нам про наживку, чтобы мы тоже могли поймать русалку. Ну, скорее! — крикнул кто-то из команды.

Девлин вздрогнул от ее неожиданного щипка, и Кейт умильно ответила:

— Ну, какая наживка. Его красивое лицо, конечно.

— Вы — счастливый рыбак, сэр. — Под хохот команды капитан коснулся края кепи и улыбнулся в пышные усы. — А нам пора.

Кейт проводила взглядом лодку и бросилась в объятья Девлина.

Но он приложил палец к губам.

— Подожди, не торопись.

Кейт мучило любопытство, но она ждала, отдавшись на волю спокойного ритма волн и наслаждаясь объятиями Девлина.

Легкое прикосновение к ноге напугало Кейт — но Девлин успокоил ее.

Три дельфина, сопровождавших судно с креветками, дружелюбных, любопытных, почти ручных, плавали, ныряли, кружились, иногда подплывая так близко, что касались ее, постепенно смелея.

— Теперь спокойно, не делай резких движений, протяни руку и жди, когда они подплывут и потрутся о нее.

Так и случилось. Дельфины утолили свое любопытство и последовали в открытое море.

— Итак, — спросил Девлин, — что ты думаешь о наших подводных друзьях?

— Я думаю, они замечательные.

— Благодари капитана, — поскромничал он, — это был его подарок моей прекрасной русалке.

Они поплыли по течению прямо к берегу. По молчаливому согласию они решили прогуляться вдоль прибоя.

— Почему ты решил, что дельфины доставят мне удовольствие?

— Но ведь ты русалка, которая изучает птиц и наблюдает за китами. Он глядел на нее сверху вниз, губы морщились в улыбке. — Как же мне не знать? — Он повернулся к ней и обнял за талию, Кейт наслаждалась его взглядом, медленно скользящим по ее голому телу, и, когда он страстно притянул ее к себе, алчно ответила на призыв.

— Кейт, Кейт, я не это имел в виду. Не здесь. Не сейчас, — бормотал он ей куда-то в шею.

Но она, судорожно вздохнув, прошептала:

— Я хочу тебя сейчас, Девлин. Здесь!

Тогда он потянулся к ней, обнял и стал увлекать в небольшое строеньице недалеко от пирса.

Сколько влюбленных занимались здесь любовью? — подумала Кейт, когда они вошли. Девлин же думал только о предстоящем.

Это был их момент, их место. Время для Кейт и Девлина остановилось.

Его губы коснулись каждой черточки ее лица, ощущая на языке морскую соль и свежесть. Едва сдерживая необузданный голод, он вложил свой клинок в ножны и, оторвавшись от ее губ, задрожал. Потом приподнялся над ней, откинул шелк волос со лба и заглянул в мерцающие, золотистые глаза тигрицы.

Она тоже смотрела на него. Это был взгляд любви и желания, страсти и вожделения. Это была настоящая Кейт — свободная и своенравная.

Этот взгляд навсегда определил судьбу Девлина О'Хара. Под шум моря никогда еще их соитие не было столь пламенным и сладостным.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


Девлину нужны были три дня, чтобы покончить со своими проблемами. Кейт разобралась с собственными тревогами еще в объятиях Девлина. Теперь она уже не смогла бы думать ни о ком, кроме него, независимо от того, был он рядом или нет. Дельфины и строение на берегу решили все без ее участия.

— Соблазнительница! — Смех перешел в задумчивую улыбку. Оказывается, она может совратить возлюбленного. — Распутница! — упрекнула себя Кейт, впрочем, без всякого раскаяния.

И это все Девлин! Да, он теперь отвечает за все хорошее в ее жизни. Сейчас Кейт Галлахер была другой — даже наедине сама с собой, даже музицируя. Музыка стала тихой, спокойной, умиротворенной, как она сама.

Единственной неприятностью за эти дни ожидания был звонок Жерико. Звонок, подтвердивший ее опасения.

— Где ты, Тесса? — Вопрос затерялся в шелесте ветвей карликовой пальмы. — Что с тобой случилось? — спрашивала она. — Почему никто не может найти тебя?

— Мери все предусмотрела для ребенка, напомнил Жерико во время их телефонного разговора. — Ни полицейское расследование, ни электронный поиск не нашли ни одной зацепки.

Жерико придерживался теории, что из-за своей болезни Мери не могла увезти ребенка далеко, ребенок где-то рядом, просто на его поиски нужно время. Он даже раскрыл запись о дочери Мери. Дочь, незаконнорожденный ребенок от неизвестного мужчины, бесследно исчезла, когда ей было пятнадцать.

Никто не предполагал, что Мери вообще имела семью. Соседи и друзья считали ее тихой, приятной женщиной, очень болезненной. Появление Тессы Мери объяснила уклончиво, сказав только, что у ребенка неудачная семья, родители в ссоре.

И Кейт, и Жерико подозревали, что Тесса была внучкой или даже правнучкой Мери.

Внезапно рев мощных двигателей нарушил ее размышления. Кейт решила, что пора привыкнуть к рычащим механизмам, чтобы не подскакивать всякий раз от неожиданности.

Шторм смыл небольшой кусок дороги, а большая часть оставшейся нуждалась в серьезном ремонте. Отсюда и шум.

После обеда приехал Девлин.

— Три, — сказал он, показав три пальца. — Если ты не придешь ко мне, я приду к тебе. Три дня, Кейт. — И еще раз, словно убеждая себя, что это не навсегда: — Всего три.

Первый день прошел быстро. Кейт много размышляла о своей жизни, переделала кучу дел, нетерпеливо ждала Девлина.

Наблюдая краем глаза за движением катков, Кейт поначалу не обратила внимания, что машина-упаковщик убирает мусор, но ее подсознание не упустило одной детали. Нахмурившись от неясной, раздражавшей мысли, она выпрямилась и поглядела в дюны. По мере того как она обозревала качающийся тростник, она все более хмурилась.

— Мне показалось или… — начала она, потом покачала головой. — Конечно, никого там нет.

И вдруг… Она там. Маленькая девочка на пути машины. Ребенок с белокурой головкой, мелькавшей на солнце, шел по только что восстановленному участку дороги!

— Тесса? — Кейт уже знала, что это она. Девочка наклонилась поднять что-то с дороги, и в это же самое мгновение прозвучал предупреждающий рожок.

Водитель не глядел назад, он работал на Саммер Айсленд уже третий день, и берег всегда был пустынным.

Он не оглядывался, а маленькая девочка не поднимала головы.

— Тесса! Нет! — Это был не шепот, это была мольба, молитва, поскольку за предупреждающим рожком и общим шумом ее все равно никто не услышал бы. Кейт ждала долю секунды, надеясь, что ребенок поднимет глаза и отойдет. В следующую секунду Кейт уже бежала. Она перескочила через перила, приземлилась на лужайку и понеслась по дощатому настилу. Кейт боялась не успеть. Еще один рывок — и она схватила ребенка на руки. Огромный каток через секунду пронесся мимо, но все же задел ее. Кейт упала, растянувшись на разбросанном, освещенном солнцем песке вместе с малышкой.

Сквозь черные клубы дыма она увидела сверкающие синие глаза Девлина.

— Ты ранена? — В голосе слышались гнев и страх. Державшие ее руки дрожали. — Скажи мне! — потребовал он, когда она помедлила с ответом. — Ты ранена?

Кейт осознала, что на берегу стало тихо.

— Нет, — неуверенно сказала она. Только Девлину она могла дать такой ответ. — Нет, Девлин, — повторила она, — я не ранена.

Рядом с ними оказался Макгрегор со своими людьми.

— Откуда она здесь взялась? Боже! Она цела?

Кейт отерла слезы с крошечного личика и быстро осмотрела девочку. Маленький ротик дрожал, а карие с золотом глаза были прикованы к Кейт. Обняв свою спасительницу за шею, ребенок молчал.

— Она напугана, — стараясь сохранить спокойствие в голосе, — сказала Кейт, — но не думаю, что она ранена.

Макгрегор наклонился над ними и протянул огромные, мозолистые руки.

— Пойди ко мне, маленькая.

Пухлые ручки еще крепче стиснули шею Кейт, бледное личико еще больше побледнело и уткнулось в плечо Кейт.

— Оставьте, она побудет у меня, — заверила Кейт Макгрегора, доброго, но грубоватого человека.

Девлин внимательно осмотрел женщину и ребенка. Убедившись, что обе целы, он повернулся к собравшимся.

— Все благополучно, — быстро сказал он в ответ на озабоченное бормотание, оправдания и извинения. — Разумеется, никто здесь не виноват.

— Нет, это моя вина, мистер О'Хара. Я не заметил ее. — Водитель выступил из толпы. Он запинался и нервно похлопывал шляпой по бедру. — Мы были уверены, что кроме вас и мисс Галлахер, здесь никого не может быть. Но откуда она могла здесь взяться?

Девлин узнал в мужчине водителя упаковщика. Очень опытного водителя. Естественно, тот был очень расстроен.

— Не знаю.

— А кто знает? — Вперед выступил диспетчер, огромный, с темным лицом, опаленным солнцем и ветром. В глазах было беспокойство. — Она не издалека пришла. Слишком маленькая.

— Я тоже не думаю, что она пришла издалека. — Девлин погладил золотые завитки на маленьком, вспотевшем затылке. Тесса вздрогнула, но не уклонилась и не съежилась. — Небольшое расследование, и мы с шерифом Риверсом и мисс Галлахер сможем решить эту проблему.

— Дадите нам знать? У меня такая же маленькая дочка, я бы не хотел, чтобы с ней случилось подобное, — отозвался диспетчер.

— Как только мы что-нибудь узнаем, вы узнаете тоже, — пообещал Девлин. — Но сейчас, я думаю, будет лучше унести ее от жары куда-нибудь в прохладу.

Вся бригада, один за другим, обменялась рукопожатиями с Девлином, снимая перед Кейт твердые шляпы в знак уважения к ее отваге. Макгрегор был последним. Схватив руку Девлина, он сердечно проговорил:

— Со мной за всю мою жизнь никогда ничего подобного не было и, надеюсь, не будет. Она — настоящая женщина, парень. Ты — счастливчик.

— Благодарю вас, сэр, — уважительно произнес Девлин.

Отпустив его руку и улыбнувшись Кейт, разговорчивый шотландец закричал бригаде:

— На сегодня конец! По домам, проведите вечер со своими семьями.




После яркого, осеннего, жаркого пляжа дом манил тенью и прохладой. Девлин молча довел их до двери. У Кейт болели ноги — от прыжка с террасы, от гонки по песку и от подъема с ношей назад к дому — и она тяжело опустилась на диван. Бросив быстрый взгляд на Девлина, увидела, что он все еще сердится, и переключилась на девочку, которая не шевелилась — видимо, испуг ее не прошел.

— Все в порядке, малышка. Теперь ты в безопасности, больше ничего не надо бояться. Никто не рассердится на тебя, я обещаю, — прошептала Кейт. Ее губы коснулись маленького ушка, закрытого завитками. — А может, кое-кто волнуется за тебя, даже ищет?

Тесса хранила молчание, как будто спала или находилась в шоке от испуга.

Кейт озадаченно покачала головой и подняла озабоченный взгляд на Девлина, который начал понемногу успокаиваться. Он попытался объяснить молчание ребенка:

— Может, она не слышит тебя, Кейт?

Кейт снова посмотрела на девочку. Что Девлин имеет в виду?

Встав перед ними на колени, Девлин подцепил светлый локон и осторожно убрал его с бледной щечки за ушко. Не отнимая руки, он оглянулся на Кейт.

— Тесса не отвечает потому, что она не слышит тебя, она глухая.

— Глухая? — Кейт машинально прижала к себе маленькое тельце. Лицо ее потемнело. — Глухая?

— Да.

— Значит, девочка не слышала сигнального рожка упаковщика?

Девлин отрицательно покачал головой.

— Откуда ты знаешь? — требовательно спросила Кейт. Пусть докажет. — Почему ты уверен? Может быть, она просто слишком испугалась и у нее шок?

Девлин остановил ее.

— Нет, Кейт, она не слышит. Удивительно, мы должны были раньше заметить эти признаки. — На ее вопросительный взгляд губы у него слегка скривились. — Когда мне было шестнадцать, родители решили, что нам пора познакомиться с темной стороной жизни. Всем семейством мы два лета работали в лагерях для больных детей. Там были глухие, слепые, физически или душевно неполноценные.

Кейт удивленно взглянула на него, но он только пожал плечами.

— Да, родители хотели пробудить в нас сострадание.

Вот как? Девлин и его семья стали ей еще ближе. Но несчастье Тессы камнем лежало у нее на сердце, и ей не стоит сейчас думать об этих удивительных О'Хара — Тессе они ничем не помогут.

Девлину не хотелось оставлять их, но у него были дела, и он все же решил, что Кейт справится сама.

— Я думаю, она дремлет.

Кейт кивнула.

— Послушай, мне надо кое-кого навестить. — Девлин не стал больше ничего объяснить. — До моего прихода с вами ничего не случится.

Кейт не ответила, их взгляды встретились, и она поняла, что неистовство, которое она недавно видела в этих глазах, не было гневом. Когда он наклонился для поцелуя, ее губы сами приоткрылись в ожидании.

Он еще раз посмотрел на Кейт, на Тессу, улыбнулся и вышел.




Но Девлин задержался дольше, чем предполагал. И очень удивился, увидев компанию в прекрасном настроении.

Ребенок, который еще недавно прятал лицо, уткнувшись в плечо Кейт, сидел с ней за небольшим столом и пил чай с ванильными вафлями.

Девлин вошел без стука, и Кейт обрадованно улыбнулась.

— Мы ждем тебя. — Коснувшись лица Тессы, чтобы привлечь ее внимание, повторила: — Мы ждем Девлина.

Взгляд Тессы с губ Кейт перешел на Девлина. Ее глаза были до удивления похожи на глаза Кейт.

Малышка удовлетворенно кивнула, он улыбнулся и подошел к столу. Коснувшись плеча Тессы, он сказал медленно и отчетливо:

— Девочка моя, я с удовольствием присоединюсь к вам, очень хочется есть, а на столе так много вкусного.

Тесса похлопала по пустому стулу. Девлин сел, и она, к его удовольствию, пододвинула к нему тарелку с бутербродами и стала наливать яблочный сок в чашку, правда предназначавшуюся для кофе.

Девлин сидел, поглощая бутерброды и запивая их яблочным соком.

— Кейт, это самое лучшее чаепитие, на которое меня когда-либо приглашали, — сказал он наконец, поглаживая свой плоский живот и улыбаясь Тессе. — Тесса отлично читает по губам. Кстати, в кладовке я нашел целый чемодан игрушек. Если тебе нравится рисовать и раскрашивать, то там есть много красок и стопка книг-раскрасок, мелков и акварелей. Хочешь, я принесу их?

Тесса кивнула, потом быстро взглянула на Кейт, спрашивая разрешения.

— Конечно, это все твое теперь. — Кейт готова была все отдать девчушке, лишь бы та почаще улыбалась.

Золотисто-карие глаза, окаймленные невероятно длинными ресницами, снова остановились на Девлине. Ручка, пухлая и мягкая, бесстрашно потянулась к нему.

Девлин неуверенно улыбнулся, когда тоненькие пальчики легли в его руку.

— Держу пари, что к тому времени, как мы выберем игрушки, прекрасная мисс Кейт уберет посуду после чаепития, и очаровательная мисс Тесса сможет рисовать на этом столе.

Кейт кивнула, с обожанием глядя, как этот удивительный мужчина уходил, держа за руку потерявшегося ребенка. Слезы, которые она сдерживала на протяжении всего застолья, потекли по ее щекам. Оставшись одна, она стояла, прислушиваясь сначала к их замиравшим шагам, потом к их беседе, которая вскоре прервалась звонким смехом Тессы и хохотом Девлина. Кейт вытерла глаза и стала убирать со стола.




Девлин и Тесса скоро вернулись, оживленные и с целым ворохом игрушек.

— Кажется, Жерико был прав: Мери позаботилась о благополучии Тессы, устроив ее неподалеку. Да и куда бы она, в ее состоянии, могла уйти? — Девлин посмотрел на Кейт, ожидая ее реакции.

— Ты думаешь, у Хоуби? — Кейт крепко сцепила руки на коленях, наблюдая, как Тесса выбирает очередную краску для рисования. — С его спиной, в его возрасте…

— Ну и что? При чем тут спина?

— Нет, нет, — быстро объяснила Кейт, — я совсем не это имела в виду. Просто это физически так трудно. Теперь понятно, почему Тесса взялась как бы ниоткуда, а на самом деле она просто пересекла мост.

— Слишком длинная прогулка для пятилетней крошки.

— Ты думаешь, ей всего пять? — Тесса была маленькой, но по тому, как она держалась, Кейт думала — девочке лет шесть-семь.

— Жизнь заставила ее быстро повзрослеть. — Он резко остановился, говорить было слишком больно.

— Думаешь, с ней плохо обращались? — Кейт повернулась к ребенку, безмятежно рисовавшему домики и фигурки.

— Не в этом дело. — Девлин старался говорить потише, обнаружив, что Тесса реагировала на высокие тона. Он наблюдал это много лет назад в лагере. — Вряд ли она была желанным ребенком, да и болезнь сделала свое дело.

— Ты уверен? Взгляни на нее, она прелесть.

— Хоуби тоже так считает.

— Где он сейчас? Почему не пришел с тобой?

— Я просил его подождать. — Девлин стал гладить ее руки. — Хоуби чуть не помешался от волнения и беспокойства. Когда я добрался до сторожки, он только что вернулся с поисков на берегу реки и как раз звонил Жерико.

— Жерико? Я и не подумала ему позвонить.

— Все в порядке, любимая, Жерико уже в пути. Хоуби придет с ним. Именно он знает недостающие подробности этой загадки. — Отпустив ее руки, он поднялся и подошел к окну. С тех пор, как Макгрегор остановил работы, на пляже было тихо. — Он рассказал мне немного, но достаточно, чтобы это произвело впечатление. Тесса — правнучка Мери, дочь ее внучки. — Снова повернувшись лицом к Кейт, он показал на берег и ракушечную дорогу. — Жерико и Хоуби уже здесь. Конец истории Тессы доскажут они.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


Хоуби стоял у дверей, вертя в руках шляпу.

Выслушивая его запинающиеся приветствия, Кейт вдруг подумала, что едва его знает, — улыбающегося старика с приветливым голосом и скрученным подагрой телом.

Сколько раз она проезжала мимо, просто помахав ему рукой? А сколько раз его улыбка делала ярче самый обычный день? Теперь она видела, какой он болезненный, и как он встревожен, и как тяжело ему дается даже его несложная работа.

Кейт не стала спрашивать, почему он принял на себя заботы о малышке Мери. Муки совести за свое равнодушие и чувство вины за сомнения в преданности старика Тессе терзали Кейт.

Она подошла к нему, на ходу поклонившись Жерико, и протянула руку для приветствия.

— Спасибо, что пришли, мистер… — И запнулась, к ужасу своему поняв, что не знает его полного имени.

Но Хоуби, будучи не просто джентльменом с Юга, но и человеком другой, более галантной эпохи, только улыбался. Он пожал ей руку.

— Много времени прошло с тех пор, как я был «мистером» Хобартом М. Вери, мэм, к вашим услугам.

Он произнес имя на старинный манер. Когда-то это была гордая фамилия, владевшая обширными богатыми землями, в том числе и этим островом.

— Теперь я — просто Хоуби, хотя кое-кто еще помнит, что Хоуби Вери.

Кейт удивило, что в его словах не было горечи. Из истории, которую она изучала, она знала, что земля, богатство, даже доброе имя были утеряны к тому времени, как Хобарт М. Вери повзрослел. Финансовый крах привел к тому, что следующие поколения и сам Хоуби, возможно, последний в роду, жили в бедности.

Но ни прошлое, ни галантность Хоуби не решали проблемы: как же обращаться к нему теперь? Слегка нахмурясь, Кейт спокойно проговорила:

— Мне жаль, что я никогда не знала вашего имени или ваших связей с островом. Я только знала, что вы…

— …Хоуби. — Пожилой человек любезно пришел ей на помощь. — Я и есть Хоуби, мисс Галлахер.

— Называйте меня Кейт, пожалуйста.

Он поспешно кивнул, и Кейт поняла, что старику не терпится увидеть Тессу. Да и Жерико выказывал признаки беспокойства.

Хоуби Вери сделал шажок вперед, все еще держа шляпу в руках.

— Где же малышка, она здорова?

— Извините. — Кейт устыдилась своей неосмотрительности. — Мне следовало понять. Предполагалось…

Девлин обнял ее, успокаивая.

— Мы, — подчеркнул он, прижимая ее к себе, — должны были понять, должны были ожидать, что вы беспокоитесь о Тессе и захотите сами убедиться, что с ней все в порядке.

— Длинная прогулка и происшествие на пляже утомили ее, — объяснила Кейт. — После чаепития она почти засыпала и сейчас спит. — Она жестом пригласила его в холл. — Девочка в моей спальне, если вы хотите взглянуть на нее.

— Очень хотел бы, мисс Кейт. — Шляпа совершила очередной круг.

— Пойдемте, — предложила Кейт.

— Да, да. — Хоуби почти шептал. — Мне не терпится увидеть ее, я знаю дом и сам найду, не беспокойтесь.

Жерико предпочел остаться. Все трое стояли молча, прислушиваясь к прихрамывающим шагам в холле. Когда шаги затихли, Девлин заговорил первым:

— Может, мне следовало попросить его подождать с приходом сюда, пока вы не приедете, Жерико? Но он буквально обезумел после долгих поисков у реки, и я подумал…

— Вы все правильно сделали, — заверил Жерико. — День был тяжелый, хорошо, что девочка спит. Она отдохнет, а Хоуби успокоится.

— Как случилось, что Мери отдала Тессу ему? — спросила Кейт, приглашая мужчин к дивану. — Конечно, здесь есть какая-то связь, но я и предположить не могу, какая?

— Есть, — сказал Жерико. Сидя, он выглядел таким же огромным и мощным, как и стоя. Его лицо ничего не выражало. — Я обнаружил бы эту связь раньше, если бы знал, где искать.

Звук неровных шагов прервал покаянные самообвинения Жерико. Как по сигналу, все трое подняли головы, ожидая появления Хоуби Вери.

Встретив их настороженные взгляды, старик остановился в дверях.

— Она спит. — Он коротко кивнул. — Думаю, вы удивляетесь, почему старый увечный сторож согласился охранять спящую красавицу? — Хоуби метнул взгляд на Жерико. — Если вы еще не рассказали им?

— Нет, Хоуби. — Лицо шерифа оставалось суровым. Но Кейт уже знала, что люди вроде Жерико Риверса или Девлина О'Хара напускают на себя суровость, когда обстоятельства выходят из-под их контроля и появляются вопросы, выходящие за пределы их знаний и опыта. Такие люди всегда склонны видеть неудачу там, где просто действовала судьба.

Старик прошел в комнату.

— Вы хотели, чтобы мисс Кейт и ее джентльмен услышали это от меня? Но это семейная тайна.

— Я знаю, Хоуби. — Серые глаза Жерико не отрывались от сторожа. Было ясно, что ему нравится старик и что он обеспокоен ситуацией.

— Позвольте мне взять вашу шляпу. — Кейт встала с дивана.

Девлин и Жерико тут же поднялись.

Хоуби проследил, как Кейт со шляпой в руках пошла к вешалке, но не сел в предложенное ею кресло, пока не села она. Довольно долго он внимательно разглядывал ее, будто искал в ней что-то. Оценивал.

— Неудивительно, что вас интересует, каким образом случилось, что Тесса оказалась у меня, — начал он. Черты лица у него разгладились, Хоуби расслабился. — Такой старый, больной чудак, как я, — неподходящий кандидат. Но поскольку времени на выбор не было, Мери возложила эту миссию на меня. Почему? Потому что мать Тессы умерла вскоре после того, как девочка приехала к Мери. — Старческий голос охрип. Хоуби кашлянул и вздохнул. — И я — единственный родственник ребенка по крови. — Он ждал удивленных возгласов, и они последовали. — Мери юридически не была Вери, но она могла ею быть, должна была быть. Она — моя сводная сестра. — Еще один короткий кашель, и снова пауза. Кейт пошла было за водой, но Девлин остановил ее.

— Она ваша сводная сестра? — задумчиво спросил Жерико. По выражению его лица было видно, что ответ он уже знает.

— Настоящее имя Мери — Делакруа. Она была прекрасной женщиной. — Хоуби задумался, но быстро очнулся. — Судьба у нее был несчастливая и к тому же передавалась по наследству. В этой семье, по большей части, рождались замечательные женщины, но они воспитывались так, что становились в конце концов содержанками, официально замуж они не выходили. Как было принято многие годы, мать Мери вошла в их число, когда ей исполнилось шестнадцать. — Пристальный взгляда Хоуби искал взгляд Кейт. — Некоторые предполагают, что это было рабство или проституция. На самом деле, ни то, ни другое.

— Это просто старинная традиция, — объяснил Жерико. — В те времена еще уважались и соблюдались многие обычаи Старого Юга. Не то, чтобы оправдывалось подобное, но тогда существовала иная шкала ценностей. Даже мой дед содержал даму. Это было принято и даже полагалось среди мужчин определенного класса. — Жерико взглянул на Хоуби. — Женщин не тревожили оформлением договоров. Они гордились теми дарами и той роскошной жизнью, которую вели. Иногда, если не нравился чем-то человек, отказывались, но мать Мери не отказала.

— С того дня, как ее выбрали, она жила по-королевски, — подхватил Хоуби. — Она пользовалась ограниченной свободой, но принимала это. Почти на каждом аукционе призом была женщина из семьи Делакруа. Они на весь Юг славились красотой и редкой элегантностью. Мать Мери была самой красивой из всех, и она принадлежала Уильяму Вери, моему отцу.

— Принадлежала, но никогда не была признана? — спросила Кейт.

Хоуби кивнул.

— К сожалению, обычай никогда не нарушался.

— И Мери пошла по этому пути? — поторопил Девлин.

— Да, но к тому времени все изменилось, — Хоуби пожал худыми плечами. — Люди изменились. Мери вышла на аукцион, и выигравший парень увез ее навсегда. Шестьдесят лет ее здесь не было.

— Вы потеряли с нею связь? — Жерико умело направлял рассказ старика.

Хоуби опять приподнял костлявые плечи.

— Нельзя потерять связь с тем, кого не знаешь. Она для меня была просто именем. — Он оторвал взгляд от своих скрюченных пальцев и встретился с взглядом Кейт. — Я не знал своей сводной сестры. У нас еще кое-что оставалось от фамильного благосостояния, поэтому, в соответствии с обычаями, любовница моего отца жила на Фэнси Роу. Даже сегодня самые прекрасные дома находятся там, на Фэнси Роу. Леди с Фэнси Роу жили хорошо, хотя и не пользовались таким уважением, каким пользовалась законная жена. Джентльмен с Юга никогда не связывал свою вторую леди и вторую семью с законной семьей.

— Но его жена знала? Вы знали? — тихо спросила Кейт.

Хоуби кивнул.

— Конечно. Но законная семья от этого не страдала.

— Мери была последней из того поколения? Значит, на ней закончилась эта традиция в Белле Терра, — глубокомысленно подытожил Девлин.

— Да, сэр, я никогда не встречался с Мери Делакруа — Мери Санчес, как она себя называла, — пока она не пришла ко мне с просьбой позаботиться о девочке. Мы были незнакомы прежде, — хриплый голос снизился почти до шепота. — Мы были чужими, когда она умерла.

— Но вы взяли Тессу, — сказала Кейт.

Достоинство вспыхнуло в глазах старика.

— Я взял ее, потому что она — Вери. Пусть немного, но хоть капля крови Вери в ней есть.

— И еще потому, что Хоуби — не просто Хоуби, а Хобарт М. Вери — человек чести, — задумчиво проговорила Кейт.

— Хобарт М. Вери, последний в роду, — добавил Девлин.

Хоуби взглянул на Девлина.

— Так я думал. Доныне.

Гордый род кончался на старике и маленькой девочке, у которой было только имя — Тесса.

Кейт улыбнулась Хоуби.

— Мери просила вас о чем-нибудь?

— О двух вещах. — Хоуби шумно задышал, явно страшно волнуясь. — Похоронить ее прах на Вилд Вуд, родовом гнезде Вери, которого она никогда не видела. И устроить Тессу.

— В день шторма, — Девлин вспомнил пустые ворота и беспокойство Кейт, — вы покинули сторожку, чтобы выполнить первое обещание, данное Мери. Жерико не знал, что урна с ее прахом была востребована, и кем востребована, поскольку шторм нарушил коммуникации. И они еще не были восстановлены, когда вы уже вернулись.

— Да, сэр, полагаю, так. Хотя, на самом деле, я не требовал урну, официально. Какой-то парень показал мне помещение с урнами, они были помечены. Я никому не называл своего имени, и это было неправильно, но мне в голову не пришло, что шерифу Риверсу нужно это знать. Я был уверен, что и судьба Тессы никого не волнует.

— Тесса была у вас все время, а мы ничего не знали. — Кейт попыталась отвлечь старика от прошлого.

— Она видела вас, мисс Кейт, думаю, она сегодня днем отправилась вас искать. — Глаза Хоуби вспыхнули. — Но я даже подумать не мог об этом, никогда не поверил бы, что крошка Тесса может перейти мост и дойти до дальнего конца острова. А как подумаю, что чуть не случилось…

— Но ведь не случилось. — Кейт наклонилась и похлопала его по руке. — Тесса прекрасно себя чувствует. Ее немного тряхнуло, но уже через час она пила чай, смеялась и рисовала.

— Тесса смеялась? — Почти бесцветные глаза вспыхнули удивлением и удовольствием.

— Смеялась! — Девлин тоже засмеялся, довольный и счастливый.

— Хотел бы я слышать это, мисс Кейт.

— Услышите, Хоуби, уверяю вас.

— Ну а теперь надо исполнить другое обещание, данное Мери.

— Найти дом для Тессы, это первое, — подвел итог Жерико. — И второе: Тесса должна получить образование, сделать карьеру. Мери не видела в недуге девочки препятствий для этого.

— Если, — подчеркнул Хоуби, — если у нее будут настоящие родители.

— Вам нужно лечь, отдохнуть. — Кейт хотела помочь старику.

— Благодарю вас, мисс Кейт, пойду к себе в сторожку. У меня есть специальный шезлонг, который мне помогает очень быстро.

— Может, вам показаться врачу, Хоуби? — озабоченно спросил Жерико.

— Может, и стоит, но много ли нужно сердцу, которое намерено перестать биться?

Кейт подумала о ребенке, который мирно спал на ее постели.

— Что вы думаете о том, чтобы Тесса осталась здесь? Хотя бы пока не проснется? — поторопилась объяснить она. — Я потом приведу ее к вам?

— Мы вместе приведем ее, — заверил Девлин.

Хоуби расцвел улыбкой.

— Я надеялся на это. Вы помогаете не мне, а малышке, которой нужно поспать подольше. — Опираясь на руку Жерико, он тихо заметил: — Что может быть лучше, чем проснуться в доме, где тебя любят?




Кейт стояла у окна, спиной к Девлину, но его слова ласкали ее, как и его руки, обвившие, притянувшие ее к нему.

— Ты был прав, нам обоим нужно разобраться в том, что между нами происходит.

— Ты любишь меня?

Медленно повернувшись в его объятиях, она положила руки ему на плечи.

— Я тебя полюбила, это замечательно и естественно.

— Ну, а в чем ты сомневаешься? — неуверенно спросил Девлин.

Кейт сняла его руки со своей талии, подняла их к своим щекам, потом к губам, поцеловала каждый шрам на его ладонях. Эти шрамы всегда будут напоминать о битве, которую он вел на Денали, спасая жизнь Джой Боухеннон.

— Месяцами я пряталась от мира, наказывая себя печалью и чувством вины за гибель человека, заслонившего меня от пули убийцы. Я горевала о Поле Брайсе, моем партнере и друге, который любил меня. Я хотела полюбить его, я старалась, но так и не смогла. Когда он встал передо мной, закрывая меня от бандита, я подумала, что я, наверное, какой-то монстр. Ведь могла же я, по крайней мере, притвориться. Я могла бы дать ему… — Внезапно замолчав, опять поднеся к губам его ладони, она прошептала: — Потом был Девлин О'Хара, с его озорной, дразнящей улыбкой. С его утренним кофе, розами и дельфинами. Я окончательно поняла, что нельзя притворяться, отдавать только половину сердца.

Девлин хотел успокоить ее, но легко сказать!.. Это был катарсис, очищение через страх и страдание. Кейт не понимала, что сильная боль, которая отрезала ее от мира, могла ее убить. Теперь та же сила поднимала ее из бесчувственного заточения и вела к окончательному исцелению.

— Когда я держала его голову и его кровь заливала меня, я все еще видела в его глазах любовь, а не прощение. Только теперь я поняла, что Полу нечего было прощать, и он знал об этом. — Потянувшись к Девлину, Кейт взяла в ладони его лицо. Это лицо она будет любить всю жизнь. Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его.

Девлин потянулся к ней и обнял за талию. Он улыбнулся.

— Ты хотела пойти к Тессе, да?

— Мне нравится сидеть с ней. Она скоро проснется, и я не хотела бы, чтобы она проснулась в одиночестве и испугалась, — светло улыбнулась Кейт.

— Я думаю, Тесса будет счастлива, обнаружив тебя рядом с кроватью, — Он коснулся ее щеки пальцем и провел его вниз до уголка рта.

— Я подожду. Обеих моих девочек.




— Хоуби выглядит получше. — Кейт села на скамейку. Девлин сидел рядом, его босые ноги лежали на песке пляжа.

— Боль и страдания свалили бы и самого сильного.

Кейт наблюдала, как Девлин пересыпает песок сквозь пальцы. Похоже, посещение сторожки его расстроило, Девлина явно что-то угнетало. Не помогла и долгая прогулка по пляжу. Оставалось надеяться, что он сам расскажет.

— Хоуби и в лучшие времена не был крепок. Но он так привязался к Тессе. Когда она засмеялась, я думала, он заплачет.

Песок высыпался из пальцев Девлина, и его рука сжалась в кулак.

— Кейт, мы оба знаем, о чем он думает.

Кейт посмотрела на него, потом погладила, словно желая снять тревогу.

— Разве я могу не верить, что ты меня любишь? Ты, который подарил мне самое незабываемое — самоуважение и покой?

Девлин прямо посмотрел на нее.

— Сейчас я скажу тебе правду.

— О крушении на Денали и Джой? — Скорее интуиция, чем догадка.

Девлин помолчал. Потом хрипло заговорил:

— Джой была уже беременна, доктор сказал, она могла бы рискнуть родить ребенка.

Он не собирался лгать, просто неудачная фраза. Но прежде чем они все вместе — вместе с Тессой — пойдут дальше, Кейт должна узнать, что на его совести есть еще одна смерть. Она молчала так долго, что Девлин испугался:

— Кейт, ты меня слышала? Что касается меня, то ребенок…

— Нет! — Она закрыла ему рот ладонью, останавливая страшные слова. — Ты сделал то, что сделал бы каждый. Ты согласился доставить ее к мужу. Если уж тебе нужно кого-то винить, вини ревматическую лихорадку. Вини Джока Боухеннона за выбор такой опасной работы. Метеорологов, не предупредивших о шторме. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и продолжила, прежде чем он успел перебить: — Вини Джой. Вини ее за то, что она поставила тебя в такое тяжелое положение, не предупредив о своем состоянии. Но более всего упрекни ее за то, что она приняла неправильное решение.

— Джой была не виновата, она не могла знать…

— Конечно, она не виновата, — ласково согласилась Кейт, поскольку высказала все, что хотела, и надеялась, что это врезалось в его память. — И она не знала. Но, мой дорогой Девлин, и ты не знал. Даже то, что она жила так долго, уже было чудом. Чудом, созданным тобой. Уверена, что Джок Боухеннон это понимает, он благодарен тебе за то, что ты, насколько мог, успокоил ее в последние минуты.

— Ты в это веришь? — Девлин смотрел на нее, слушал и видел золотистое пламя в ее глазах тигрицы. Как она его защищала!

— Всем сердцем. Это такая же истина, как моя вера в твою любовь.

— Ха, в мою любовь, — усмехнулся Девлин. Немного неуверенной, но все же той озорной усмешкой, из-за которой она сразу в него влюбилась. — Ты в этом уверена?

— Ни тени сомнения.

— Полагаю, любовь моя, я должен принять это за то, что доказательств не требует.

— Ах, мой возлюбленный рыцарь, этого я не говорила. — С мечтательным блеском в глазах Кейт притянула его к себе. Этому блеску, она точно знала, он сопротивляться не сможет. — Никогда этого не говорила.

Он крепко обнял ее, и в биении его сердца у своей груди она почувствовала живительную силу любви.

Он ласкал ее, нежно и благоговейно.

Он потянул ее вниз, на сброшенную одежду, и его тело слилось с ее телом. В его вибрирующем смехе она услышала обещание несказанной любви.

И как вершина всего, в момент любовного экстаза, когда ее сердце и тело пели в унисон с его сердцем и телом, она услышала шепот:

— Я люблю тебя, Кейт. И всегда буду любить.




ЭПИЛОГ


— Восход на Чиспике.

Кейт стояла возле окна, любуясь рассветом над морем. Этот момент она любила больше всего, потому что его любил Девлин, который больше не бредил Денали и который любил ее всю эту ночь. Сейчас он стоял рядом и обнимал ее за плечи.

Слегка повернувшись к нему, чтобы поцеловать, Кейт опять взглянула в окно.

— Как прекрасно.

— Я просыпаюсь с этим каждое утро, с тех пор как мы здесь. — Он прижался щекой к ее волосам, его дыхание согрело ей лицо. Он замолчал, наблюдая, как огненный шар поднимается из моря. — Во всем мире это происходит по-разному, но, где бы ни происходило, восход солнца заставляет верить в чудо.

— Ты думаешь о Тессе, надеешься, что она снова сможет слышать?

Прошел год с тех пор, как Кейт и Девлин поженились. На церемонии бракосочетания присутствовали все О'Хара. Кейт и Девлин удочерили Тессу, у которой не было родственников. Но самым большим счастье оказалось то, что Тесса не была глухой от рождения. Хорошее лечение — для них это было сейчас самое главное.

— Кейт, любимая, а если доктора не смогут ей помочь?

— Это печально, но девочка получит все, что мы сможем ей дать. Недостаток слуха может быть помехой, но не препятствием.

Кейт накинула на себя халатик, но Девлин скользнул под распахнувшиеся полы. Она задохнулась.

— Что я действительно думаю, так это то, что Тесса привела нас всех к правильному выбору.

— И я правильно выбрал Кейт Галлахер.




Прошло много времени, прежде чем Кейт подняла голову и взглянула на Девлина. Она ничего не говорила, только слегка хмурилась.

Девлин отвел волосы с ее лица и тревожно спросил:

— Что-нибудь не так, дорогая?

— Интересно, что было бы, если бы мы оба не приехали на Саммер Айсленд? Если бы мы не встретились?

— Но ведь встретились!

— Этим мы обязаны Валентине.

— Моей шумной, деловой, во все сующей нос сестре?

— Твоей мудрой и прекрасной сестре.

Девлин засмеялся:

— Не забудь еще прекрасную руку Саймона в этом деле. Я начинаю думать, что он — Купидон.

— Неспособный, к тому же, устоять перед маленькими девочками. Ты заметил, как он сразу влюбился в Тессу? Они так прекрасно смотрятся вместе на пляже. Суровым, жестким, несгибаемым Саймоном без церемоний распоряжается Тесса. — Что-то вспомнив, Кейт рассмеялась. — Ты знаешь, вчера она засыпала его песком. А мальчики Пейшенс помогали. Кейт заговорила о том, что ее беспокоило: — Не думаешь ли ты, что Хоуби лучше бы жить с нами?

— Так вот что тебя волнует?

— Не очень, но волнует. — Она медленно погладила его грудь и поцеловала в шею. — Он одинок и не очень здоров. Я тревожусь.

— О, я чувствую, что моя жизнь станет похожей на… Ты собираешься наполнить дом беспризорниками?

Она вразумила его крепким ударом в живот. Девлин заохал и застонал.

— Хоуби не беспризорник, я серьезно.

— Я знаю, любимая, знаю. Но ты же понимаешь, что Хоуби никогда не покинет Саммер Айсленд?

Кейт покачала головой, и ее волосы упали ему на грудь.

— Полагаю, да. Но ему нужен кто-то, даже если он сам этого не понимает.

— Да, пожалуй, — согласился Девлин. — Именно поэтому я сделал предложение насчет дома. Владелец принял его. Дело сделано, контингент — по твоему усмотрению, конечно.

Кейт слегка переместилась, теперь она смотрела на него сверху вниз, прямо в глаза.

— Ты собираешься купить этот дом?

— А почему нет? Я знаю, ты любишь и дом, и остров. И Хоуби с Тессой приняты во внимание.

— И ты готов там поселиться?

— Это было частью брачного соглашения, помнишь? Дом, семья. Папочка, балующий своих девочек. Производство младенцев.

— И чем же ты будешь заниматься? — Кейт смеялась.

— В Белле Терра есть хороший колледж. Думаю, мы могли бы пойти на какие-нибудь курсы, а потом помогать Тессе и детям вроде нее. Я собираюсь осесть и должен брать в расчет все. — Обвив ее руками, он крепче прижал ее. — В этой сделке мы решили бы и проблему Хоуби. Он будет рядом с нами, сможет видеть Тессу, когда ему захочется. Итак, дорогая, что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что люблю тебя больше, чем сама это осознаю. — Кейт скрестила руки у него на груди и уперлась подбородком ему в плечо. — Кстати, о детях. Я думаю, мне понравился бы мальчик, абсолютно похожий на тебя, сегодняшнего.

— Сегодняшнего?

— Разве это не лучшее время?

— Принято.

Смеясь, две исцеленные души обратились к будущему, зная, что полюбили друг друга всем сердцем и навсегда.




Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.