Условие Эвелин
Бетти  Райт


Если нелепое на первый взгляд условие завещания грозит перевернуть вашу жизнь вверх дном, не спешите огорчаться. Возможно, эта жизнь построена на шатком фундаменте. Именно это и суждено было понять герою, твердо уверенному в том, что любовь — не для него.


Бетти Райт

Условие Эвелин


1


Дождь лил уже третий день. Газоны размокли, деревья, недавно покрывшиеся зеленью, поникли, и даже не верилось, что листья смогут развернуться в полную силу и скрыть надоевшие за зиму голые ветви.

Джек Эском стоял у огромного окна директорского кабинета, глядя на безрадостную картину перед собой и спиной ощущая тяжесть ответственности, притаившейся сзади, за дверью, в галереях, комнатах и просторных учебных залах этого большого старинного каменного дома. Назвать его замком мешало только отсутствие башен, рва и подъемного моста.

Назвать же внезапно свалившееся на него наследство удачей мешала полная его ненужность. И даже более того. Зачем ему, известному писателю, чьи последние два романа возглавляли все рейтинги, эта частная школа для девочек? Пусть и весьма привилегированная, с богатыми вековыми традициями, пусть и дело жизни всей его семьи? Он ушел от этого десять лет назад, уехав в Лондон и зажив собственной жизнью.

Так что же мешает ему теперь, махнув на все рукой, позволить школе перейти к дяде Джорджу — который, несомненно, продаст ее — и спокойно продолжать заниматься своими делами?

Писательское воображение, которое непрестанно рисует умоляющие глаза матери, миссис Сэлливен, мистера Тротта и других преподавателей и воспитателей? Все они не мыслят жизни без этой школы, а их судьба в конечном итоге окажется в руках бездушных государственных чиновников… Или уже заложенное в генах чувство ответственности за этот идеально отлаженный механизм, оживляемый и поддерживаемый энтузиазмом и вдохновением знакомых ему с детства людей? А может быть, подспудное, глубоко скрываемое желание попробовать себя на этом поприще?

Но это условие… Боже, это условие, которое делает его выбор во сто крат тяжелее! Почему Эвелин сочла себя вправе распоряжаться его судьбой? Почему эта блажь, отдающая средневековьем, пришла в ее обычно рассудительную голову?!

Погруженный в размышления Джек не услышал, как вошла мать. Он вздрогнул, когда легкие руки опустились ему на плечи.

— Приехала Сибил, дорогой, — мягко сказала она.

Джек едва не застонал. Предполагалось, что сегодня они объявят о своей помолвке. И что же теперь? Текст на клочке бумаги, зачитанный вчера вслух семейным адвокатом, грозил перевернуть всю его жизнь! Он с силой провел ладонями по лицу, словно стряхивая наваждение, и повернулся к матери.

— Да, мама. Пойдем. Наверное, пришло время нам все обсудить.

Дафне, с тревогой посмотрев на сына, последовала за ним к двери. Ему предстоит нелегкий выбор. Но она примет любой. Джек хороший сын, с любовью думала она. Сын, которым можно только гордиться. И все-таки, все-таки…

По длинному широкому коридору, отделанному дубовыми панелями, в который выходили двери классных комнат, они направились в западное крыло, на жилую половину. Из-за дверей доносилось размеренное бормотание учителей, время от времени прерываемое звонкими голосами учениц. Занятия продолжались, словно ничего и не случилось.

Дафне сморгнула непрошеные слезы. Ее сердце сжималось от боли. Ей так не хватало сестры, энергичной жизнерадостной Эвелин — центральной оси, вокруг которой вертелась вся жизнь в Майлстоуне. Что их ожидает? Скоро закончится учебный год, и неизвестно, возродится ли жизнь в этих стенах осенью, как это бывало всегда, на протяжении многих и многих лет. Согласится ли Джек взвалить на свои плечи такую ношу? И самое главное — захочет ли выполнить условие Эвелин, кажущееся на первый взгляд довольно странным?..

— Это ведь ненадолго, — невольно продолжила она вслух свою мысль.

— Что ненадолго? — Джек, приостановившись, повернул к матери нахмуренное лицо. — Такое впечатление, что ты уже все обдумала и решила.

— Да, я все обдумала, — оправдывающимся тоном, но твердо произнесла она. — Кто-то же должен об этом подумать. Ты был занят организацией похорон и всякими юридическими формальностями… и у тебя не было времени представить себе всю картину. Так что, если ты выслушаешь меня…

— Я слушаю.

Это было пределом ее мечтаний, но Джек все еще казался раздраженным.

— Все наши проблемы из-за того, что единственное условие твоего вступления во владение Майлстоуном, по завещанию Эвелин, — это женитьба на Виктории Линкольн…

— Это мне известно. — Конечно, известно, ведь они вместе слушали монотонное чтение мистера Редберга. — Либо я женюсь на этой совершенно незнакомой мне девушке, либо Майлстоун отходит Джорджу, который, чтобы покрыть свои бессчетные долги, передаст его под опеку государства.

— Да. — Дафне явно не хотелось говорить о том, что могло показаться не очень честным приемом, но другого выхода не было. — Но ведь там не оговорены сроки. Ты можешь заключить с Викторией сделку. На взаимовыгодных условиях жениться на ней, а затем, скажем, через год, развестись.

На губах Джека появилась горькая улыбка.

— Возможно, я и пошел бы на это, чтобы сохранить Майлстоун, но ради чего идти на жертвы Сибил?

У Дафне был на это ответ, иначе она даже не стала бы затевать разговор с сыном. Более того, именно с помощью Сибил она и надеялась переубедить Джека. Однако их прервала сама Сибил, появившаяся на пороге гостиной, перед дверью которой они, увлеченные разговором, остановились.

— Дорогая… — Джек, приблизившись, поцеловал ей руку.

— О каких жертвах ты говорил? — заинтересованно спросила она, поздоровавшись.

В свете ламп, включенных по случаю пасмурного дня, идеально уложенные волосы Сибил отливали золотом. Нежная, фарфорового оттенка кожа, ярко-синие глаза, голубой костюм от лучшего портного, обтягивающий изящную фигуру… Сибил была самим совершенством, и Дафне вынуждена была признать, что она — прекрасная пара для ее сына. Если бы только не тонкие бледные губы, выдававшие холодную, расчетливую натуру…

— Дело в том, что Джек… — начала было Дафне, но сын остановил ее предостерегающим взглядом.

— Давайте пока не будем об этом. Я надеюсь, исчерпаны еще не все разумные возможности.

— Нет, мне все-таки интересно! — воскликнула Сибил. — Если от меня ждут каких-то жертв, я должна об этом знать.

— Может быть, войдем в гостиную и сядем, — предложил Джек, стремясь несколько снизить накал страстей.

Когда все расселись в креслах у камина, Дафне решительно взяла инициативу в свои руки и ознакомила будущую невестку с деталями завещания Эвелин.

— И это означает, — завершила она свои объяснения, — что, женившись на тебе, Джек не унаследует Майлстоун.

— И ему придет конец! — выпалил он.

Дафне кивнула, однако в выражении ее лица не было безнадежности.

— Да, дорогой, — согласилась она. — Но этого можно избежать.

— Я женюсь на Сибил!

— Но если ты немного повременишь с этим…

— Нет.

— Минуточку. — Сибил встала и, по-кошачьи грациозно потянувшись, подошла к Джеку, который немедленно вскочил.

Наблюдая за ней, Дафне понимала, почему ее сына так влечет к этой женщине. О любви здесь речь, по-видимому, не шла. Потерпев катастрофическую неудачу с Кэтрин, Джек решил, что это чувство не для него. Однако недостатка в красивых спутницах он никогда не испытывал, а холеная, стильная и невероятно женственная Сибил была очень красива. Кроме того, она была умна, талантлива и честолюбива и вряд ли согласилась бы ограничиться ролью хозяйки дома при известном писателе. А Майлстоун предоставлял ей широкое поле для светской деятельности, не говоря уже об огромных доходах, которые он приносил.

Легонько коснувшись руки Джека изящным пальчиком, она повернула голову к Дафне и мягко произнесла:

— Поделитесь с нами вашим планом.

Дафне охватило ликование. Сработало! Всего лишь на мгновение прикрыв глаза, она заговорила ровным голосом.


Вики Линкольн засунула в лунку последний кустик рассады и, примяв землю вокруг корешков, удовлетворенно осмотрела клумбу. Во время учебы в Майлстоуне она полюбила возиться в саду, у них же в Вестфилде не было даже клочка земли. Так что теперь, приехав в Англию по горестному поводу — на похороны Эвелин — и задержавшись после них на несколько дней у школьной подруги, Хлои Джонс, она находила утешение в ее маленьком садике на заднем дворе.

Выпрямившись, она подняла разгоряченное лицо, подставив его каплям дождя, и в этот момент услышала, как хлопнула дверь. Из небольшого, но уютного домика прямо под дождь выскочила возбужденная Хлоя.

— Эй! — воскликнула она, зябко поежившись. — Кажется, меня хотят лишить садовника!

Вики поспешила к ней и затащила обратно в тепло дома.

— Что случилось? — спросила она, снимая мокрую куртку.

— Тебя вызывают.

Вики встревоженно посмотрела на подругу.

— Какие-то вести из дому?

— Нет, все гораздо загадочнее и интереснее. Дафне Эском прислала машину, которая должна доставить тебя в Майлстоун.

Вики казалась ошеломленной.

— Зачем? — Младшая сестра Эвелин занималась в школе административной работой, и Вики редко приходилось общаться с ней. Конечно, на похоронах эта леди была приветлива, но Вики восприняла это как дань уважения к памяти Эвелин, которая была очень привязана к своей воспитаннице.

— Не знаю, — ответила не менее удивленная Хлоя. — Поначалу я решила, что приехали по мою душу: заболел кто-то из преподавателей, и его срочно нужно заменить, несмотря на святость выходного дня. Но мистер Баррет — помнишь нашего рыжего привратника, только он теперь совсем седой? — передал, что леди Эском хочет срочно поговорить с тобой. Может быть, Эвелин упомянула тебя в завещании? — Карие глаза Хлои вспыхнули. — Вдруг она распорядилась, чтобы тебе предоставили заманчивую должность в Майлстоуне?

Вики нетерпеливо тряхнула гривой густых вьющихся волос, и с них в разные стороны разлетелись мелкие капли.

— Не думаю. Она ведь знала, что я не могу уехать из Вестфилда.

— Ну теперь-то можешь! Братья учатся в университете; отцу, Царство ему Небесное, уже не нужна прислуга… Тебе достаточно только присылать деньги, — неодобрительно добавила Хлоя и посмотрела в окно, выходившее на улицу, на черный «мерседес», припаркованный у тротуара. — Впрочем, что мы гадаем? Нужно просто поехать и все узнать. Тем более что нехорошо заставлять себя ждать. Я говорю о мистере Баррете, а не об этих аристократах, — весело добавила она.

Вики мыла руки над кухонной раковиной, улыбаясь старой шутке. Они с Хлоей были белыми воронами в Майлстоуне. «Приемыши Эвелин» — так за глаза называли их воспитанницы из благородных семейств, коими были все остальные кроме дочери горничной, Хлои, и Вики, девочки из бедной многодетной американской семьи, которую Эвелин привезла с собой из поездки за океан.

В то время как аристократки постигали в Майлстоуне науку поддерживать умный разговор на приемах будущих мужей, Вики и Хлоя работали не за страх, а за совесть, зная, что эта школа — их единственный шанс получить достойное образование. Столкновение столь разных миров было неизбежным, но Эвелин не зря остановила свой выбор на подругах: они были достаточно умны, для того чтобы с юмором относиться к снобистским выпадам одноклассниц.

— Что ж, — вытирая руки, задорно произнесла Вики, — аристократы хотят видеть меня срочно — и аристократы меня получат. — И она направилась к входной двери, даже не прикоснувшись расческой к волосам, решив, что чистых рук вполне достаточно.


Баррет вел ее по знакомым коридорам, и у Вики щемило сердце. Ее самолет задержался, и она едва успела на отпевание Эвелин в церкви, поэтому сейчас впервые за шесть лет переступила порог Майлстоуна. После затяжных дождей наконец выглянуло солнце, и широкие потоки света лились в многочисленные высокие окна, а тени от переплетов причудливо расчерчивали широкий коридор, в котором она снова ощутила себя прежней жизнерадостной и жадной до знаний девочкой.

Воспоминания захватили ее, и она почти забыла о тревоге, которую вызывала у нее предстоящая встреча. Почти. Тревога вернулась, как только Баррет открыл перед ней половинку высокой двустворчатой двери, ведущей в парадную гостиную.

Ее уже ждали. Дафне встретила ее теплой приветливой улыбкой. В гостиной была еще одна женщина, Сибил. Она сопровождала на похоронах Джека Эскома, и Хлоя не преминула сообщить подруге, что они собираются пожениться. Хлоя считала ее холодной рыбиной. Но если и так, то это была очень красивая холодная рыбина. Сибил даже не повернула головы в ее сторону и уж конечно не улыбнулась.

И разумеется, там был Джек Эском — как поговаривали, новый владелец Майлстоуна. Конечно, заменить Эвелин не может никто, но девочки, несомненно, будут без ума от него, подумала Вики. Несмотря на небрежную одежду — потертые джинсы, истоптанные кроссовки и старую клетчатую рубашку, — он был умопомрачительный. А за эту белозубую улыбку — ну, или что-то вроде нее, — с которой он поднялся, чтобы поздороваться с ней, можно было умереть! Какая улыбка! И какой… Да, какой мужчина! У Вики никогда не хватало времени на заигрывания с противоположным полом, но это вовсе не означало, что она не способна оценить мужскую красоту, видя ее перед собой. Густые блестящие черные волосы, живописно растрепанные, широко поставленные миндалевидные карие глаза, прямой короткий нос с изящно вырезанными ноздрями, высокая стройная мускулистая фигура, длинные, длинные ноги, и…

И я уже давно не школьница! — резко одернула себя Вики. Мне уже двадцать пять лет, и у меня слишком много забот, для того чтобы отвлекаться на мужчину, тем более совершенно недосягаемого! Сделав над собой недюжинное усилие, она выбросила из головы неуместные мысли и попыталась догадаться, чего же хотят от нее эти люди.

Джек, при всем кажущемся дружелюбии, смотрел словно сквозь нее. На лице Сибил, теперь внимательно изучавшей ее, появилось оценивающее выражение, которое Вики совсем не понравилось. И только улыбка Дафне казалась искренней.

— Вики. Я рада тебя видеть. Может быть, сядешь?

Сесть? Вики оглядела обитые кремовым бархатом кресла и едва подавила смешок, опустив взгляд на свои испачканные мокрой землей джинсы.

— Гмм… Боюсь, я оставлю следы, — сказала она и получила одобрительный взгляд Джека за свою непосредственность. — Если вам это не мешает, миссис Эском, я лучше постою. Вы скажете, что вам нужно, и я уйду, ничего здесь не испачкав.

— Но нам нужно получше познакомиться с вами, — сказал Джек таким тоном, словно сам не верил своим словам.

Вики нетерпеливо тряхнула рыжей гривой.

— Я думаю, миссис Эском известно обо мне достаточно, и я не вижу причин, по которым вам понадобилось бы узнавать меня ближе. К тому же я одета совсем не для светского общения.

Конечно, это было слишком прямолинейно, но Вики чувствовала себя не в своей тарелке, и ей это совсем не нравилось. Сибил смотрела на нее как на неизвестное науке насекомое, с аристократическим высокомерием, которое Вики всегда терпеть не могла.

— Это займет всего минуту. — Голос Джека едва не звенел от напряжения, и Вики бросила на него растерянный взгляд. Что творится с этим человеком?

— Если информация вашей матери вас не удовлетворит, вы можете заглянуть в мое досье, которое хранится в кабинете Эвелин. Но какой во всем этом смысл, я, хоть убейте, не пойму.

— Давайте просто объясним, что нам нужно, — мрачно предложил Джек, — и не будем больше морочить ей голову. — Он не отрывал своего взгляда от лица Вики.

Он кажется славным, непоследовательно подумала она. Измученным до крайности и все-таки очень, очень славным. У него красивый, глубокий, богатый интонациями голос, который звучит так, словно ему не наплевать на меня. Тревожат только слова, которые он произносит.

— Я сразу перейду к делу, — медленно, словно неохотно, произнес он. — Моя мать хочет узнать… все мы хотим узнать, удастся ли убедить вас выйти за меня замуж.

Несколько мгновений в гостиной стояла мертвая тишина, никто даже не пошевелился. Вики смотрела на них — на каждого по очереди. Все лица казались… Боже правый, они казались абсолютно серьезными!

— Вы, должно быть, шутите? — наконец обретя дар речи, слабо пискнула Вики. Откашлялась и попробовала снова: — Вы ведь шутите, верно?

— Я не шучу. — Лицо Джека изображало предельное напряжение. — Как я могу шутить такими серьезными вещами?

— Действительно. — Вики прищурилась. — Вы сказали «замуж»?

— Я сказал «замуж».

— Значит, если вы не развлекаетесь за мой счет, то явно не в себе! — выпалила она. — В любом случае, я не думаю, что мне следует здесь оставаться. — Она обвела их затравленным взглядом. — Дорога к выходу мне известна.

Не дожидаясь реакции собравшихся, она бросилась к дверям.


2


Джек нашел Вики час спустя. Она с остервенением вынимала высаженную утром рассаду и размещала слегка поникшие росточки по-новому — вместо спиралей они теперь образовывали зигзаги. Джек так неожиданно возник над невысокой изгородью, окружавшей садик Хлои, что сердце Вики пропустило два удара.

Его голос звучал мягко и спокойно — так, словно между ними вообще ничего не произошло.

— Линкольн — довольно редкая фамилия. Вы не состоите в родстве с Авраамом Линкольном?

Хотя вопрос был довольно безобидный, ситуация казалась крайне нелепой. Вики затаила дыхание, жалея о том, что сердце подвело ее. Сейчас, как никогда, ей нужно было, чтобы оно билось ровно и спокойно. Не вставая, она выпрямила спину.

Тот факт, что ворот рубашки Джека был распахнут, приоткрывая вьющиеся темные волосы на мускулистой груди, отнюдь не добавил ей самообладания…

Не было печали! Прекрати это, сказала она себе. Обуздай свои гормоны!

— Возможно, мой предполагаемый предок и строгал вместе с Авраамом Линкольном колышки для покорителей Дикого Запада, но вскоре после этого их дороги круто разошлись. Вот и моя подруга Хлоя не советует мне больше общаться с сильными мира сего, — откровенно сказала она. — Вы уже пошутили, и давайте остановимся на этом. Уходите.

Из окошка кухни выглянула обеспокоенная Хлоя.

Подруга сначала не поверила, а потом пришла в ярость, когда Вики рассказала ей о предложении Эскомов.

— У них извращенное чувство юмора! — воскликнула она. — Боже, я не представляю, как смогу работать в Майлстоуне, если он перейдет в руки Джека Эскома!

Но Вики понимала, что другого выхода у Хлои просто нет. Это была единственная доступная ей здесь работа, а уехать из Майлстоуна в неизвестность с больной матерью на руках она не могла. Так что, как бы она ни негодовала, в присутствии Джека ей лучше было бы помалкивать. Зная горячий и непокорный нрав подруги, Вики попыталась охладить ее, уверяя, что через несколько дней она уедет и проблема разрешится сама собой.

— Уходите, — повторила она и снова уткнулась носом в клумбу, с удвоенным рвением возобновив свое бессмысленное занятие.

В этот момент на дорожке послышались шаги Хлои, и Вики вздохнула отчасти с облегчением, отчасти с тревогой.

— Здравствуйте, мистер Эском, — услышала она звонкий голос подруги. — Для меня большая честь видеть вас в своем саду, но, уважая законы гостеприимства, я должна оградить подругу от общения с человеком, который расстроил ее. — Хлоя говорила почтительно, но ее слова не допускали двоякого толкования.

Вики рискнула исподлобья взглянуть на Джека и, к своему глубокому удивлению, увидела, что он зарылся пальцами в растрепанные черные волосы. Из-за этого жеста он показался ей почти таким же растерянным, как и она сама.

И этот жест вдруг обнаружил в нем что-то мальчишеское… и очень человечное… и очень мужское.

Вернись-ка к своей работе! — яростно приказала она себе и вцепилась в очередной беспомощный росток. И не смотри на него больше!

— Мне нужно поговорить с Викторией…

— Виктория уже выслушала то, что вы хотели сказать, и сочла это неприемлемым. Будьте добры, оставьте ее в покое.

— Я не предлагал ей ничего недостойного. В любом случае, она убежала, не дослушав до конца, и мне хотелось бы прояснить ситуацию. Возможно, после этого все не покажется таким уж бессмысленным.

Защитница справедливости, Хлоя заколебалась, и Джек, воспользовавшись этим, продолжил:

— Как я уже говорил, я хочу жениться на ней. — Он поднял обе руки, чтобы предотвратить бурю готовых обрушиться на него протестов. — На некоторое время. Это деловое предложение. Ничего больше!

Наступило тяжелое молчание. Вики продолжала сидеть, скорчившись над клумбой, но пальцы отказывались повиноваться. Это безумие! Она предоставила инициативу Хлое, у которой на все был ответ. Но даже словоохотливая подруга не сразу нашла его.

— Видите ли, мы, бедные девушки, — наконец начала она, — привыкли тешить себя надеждой, что брак — это не сделка. Что люди женятся по взаимной любви и на всю жизнь. — Она воинственно выпятила подбородок. — И только на одной женщине. А здесь ходят слухи, что вы хотите жениться на Сибил Бейкер. Что же получается? Вы не будете отходить от нее, а нашу Вики оставите в одиночестве? И вообще, двоеженство противозаконно.

— Это не двоеженство.

— Послушайте, я не знаю, по каким правилам вы живете…

— Думаю, по тем же самым, что и вы, — устало произнес Джек и снова провел пальцами по волосам с безнадежным видом. — Я не собираюсь жениться на двоих. По крайней мере, одновременно…

— Простите меня, мистер Эском, но наш разговор становится все более и более бессмысленным…

Как ни странно, именно Вики пришла на помощь Джеку Эскому. Почему-то он не казался похожим на мужчину, делающего неприличные предложения. Он казался мужчиной, загнанным в угол.

— Дай ему передышку, Хло, — сказала она, вставая и отряхивая с рук землю.

Вики посмотрела в глаза Джеку и уже не смогла их отвести.

Она вздернула подборок, и на ее лице появилось выражение, которое появлялось всегда, когда Вики готова была встретить трудности. А сейчас ей, похоже, предстояло с ними встретиться. С трудностями этого мужчины.

— Дай ему сказать то, что он хочет. Пусть это и бессмысленно, но он имеет право быть выслушанным.

Молчание затянулось, и все это время Джек не сводил с Вики взгляда. Не сказав ни единого слова, он словно задал массу вопросов и получил на них ответы. И какими бы ни были эти вопросы, ответы Вики, казалось, удовлетворили его, потому что он едва заметно кивнул, словно придя к окончательному решению. Его лицо немного прояснилось.

— Это могло бы сработать.

— Что могло бы сработать? — воинственно спросила Хлоя, но Вики положила руку ей на плечо.

— Пусть он скажет.

И он сказал.

— Я абсолютно серьезен. — Он по-прежнему смотрел Вики в глаза. — У меня нет выбора. По завещанию Эвелин, если я не женюсь на вас, Майлстоун отойдет моему дяде, который…

Но Вики уже не слушала. Она была потрясена до глубины души. Эвелин… Чуткая, умная, добрая Эвелин, которая была для нее идеалом во всем… Как она могла так поступить? Либо Вики жестоко ошибалась на ее счет, либо у нее были весьма и весьма серьезные причины так бесцеремонно распорядиться судьбой своей воспитанницы…

Хлоя стояла рядом с подругой, не менее ошеломленная. Между тем Джек продолжал говорить.

— Глядя на вас, я отчасти способен понять Эвелин. Дела в Майлстоуне всегда вершили женщины, а вы очень похожи на тех женщин, что вершили в нем дела. Наверное, озабоченная дальнейшей судьбой школы и преподавателей, Эвелин попыталась сделать все, что в ее силах…

Хлоя наконец обрела дар речи и, нахмурившись, спросила:

— И какая же судьба ожидает школу и ее преподавателей, если Вики откажется пожертвовать собой?

— Самая печальная. Все дело жизни Эвелин и ее предшественниц пойдет прахом. Джордж передаст Майлстоун под опеку государства, получив в возмещение огромную сумму, которая позволит ему оплатить долги. Он залез в них по уши, пытаясь разводить арабских скакунов, и уже предпринимает какие-то шаги, чтобы оспорить завещание Эвелин. Если такое случится, наверняка будет перетрясен весь штат и никто не даст гарантии, что государству будет по карману содержать на должном уровне такую дорогую игрушку, как Майлстоун. Мысль о грядущем запустении ужасает мою мать, всех преподавателей, ужасает она и меня. Я буду чувствовать себя предателем — Эвелин, этих людей, всего семейного дела. — Произнося эту тираду, он смотрел куда-то вдаль, но теперь вздохнул и перевел взгляд на стоящую перед ним Вики. — Потому-то я и прошу вас, мисс Линкольн, выйти за меня замуж. Пожалуйста.

Снова наступило молчание. Вики не отвела взгляда. Она видела все: не только его красоту, но и затрапезную одежду, — он так и не переоделся после их встречи в Майлстоуне, — и его напряженность, и глубокие тени под глазами. Он выглядел как человек на грани нервного срыва. И его можно было понять. Он стоял перед ужасной дилеммой: либо отдать на разорение Майлстоун, либо жениться на совершенно незнакомой и ненужной ему женщине.

Наконец она перевела взгляд на безнадежно испорченную клумбу и произнесла:

— Мне просто не верится, что Эвелин оказалась способна так играть жизнями людей…

— Да, это странный поступок. Но, возможно, вследствие тяжелой болезни ею овладела паника и она не смогла найти более разумного решения, — осторожно предположил Джек.

— Но она не могла не знать, — вступила в разговор Хлоя, — что вы собираетесь женится на мисс Бейкер.

Джек устало покачал головой.

— Она видела Сибил всего пару раз, но почему-то невзлюбила ее.

— Наверное, у Эвелин были на то основания, — неопределенно произнесла Хлоя, которая стала невольным свидетелем стычки, произошедшей между двумя женщинами в одну из этих редких встреч. Сибил Бейкер позволила себе высокомерно отчитать попавшуюся ей под горячую руку молодую преподавательницу, поведение которой сочла недостаточно почтительным. Эвелин, очень ценившая атмосферу взаимного уважения и симпатии, царящую в их небольшом мирке, дала Сибил вежливый, но твердый отпор. — А что… — Хлоя перевела задумчивый взгляд с Джека на Вики и обратно, — что заставляет вас думать, что Виктория может согласиться на ваше предложение?

— Эй! — подала наконец голос Вики. — Вы говорите обо мне так, словно я умерла или отсутствую. Почему у меня такое ощущение, будто моей жизнью управляют посторонние силы?

— Окончательное решение все равно принадлежит вам, Виктория. Но коли уж об этом зашла речь, то и у меня порой создается подобное впечатление. Возможно, все дело в том, что рано или поздно для каждого человека наступает момент, когда на сцену выходит судьба… Впрочем, это не философский диспут, — тут же оборвал он себя, — а деловой разговор. Что же касается вопроса мисс Джонс, то, пока я пытался найти возможность выйти из положения с наименьшим ущербом для окружающих, моя мать, не ограничившись чтением хранящегося в Майлстоуне досье, навела справки о мисс Линкольн, позвонив в Вестфилд. — Он помедлил, а затем, не глядя на Вики, добавил: — И обнаружилось, что она очень стеснена в средствах.

А вот это было уже совсем не смешно! Вики вспыхнула и отступила на шаг. Ей совсем не нравился такой пристальный интерес к своей персоне.

— Обстоятельства моей жизни вас не касаются! — выпалила она. — Как вы посмели?

Хлоя, растерянно озиравшаяся по сторонам, промямлила:

— Разговор, похоже, принимает личный характер.

— Разговор, похоже, окончен, — с жаром поправила ее Вики, и подруга кивнула.

— Да, все верно. Но мистер Эском прав: тебе действительно приходится очень туго, и ты знаешь это. — Хлоя в письмах всегда укоряла Вики за то, что она, все силы отдавая работе, никак не может выкроить денег для себя и окончить колледж. — Может быть, мистер Эском прав и тебе нужно выслушать его?

— Кажется, совсем недавно ты называла его слова бессмысленными, — сквозь зубы процедила Вики и поежилась.

В пылу спора они не заметили, как снова пошел дождь. Хлоя взглянула на затянувшееся темными облаками небо, затем на покрытые рябью лужи и, взяв Вики под руку, сказала Джеку:

— Думаю, нам всем лучше спрятаться под крышу, чтобы не схватить простуду. К сожалению, не могу пригласить вас к себе — у меня беспорядок. — Она быстро взглянула на часы. — Сейчас два. Вы могли бы заехать за Вики в шесть и повезти ее обедать. Если уж вы делаете предложение, то делайте его как следует.

— Совсем ни к чему!.. Я не хочу!.. — в один голос воскликнули Джек и Вики.

— Ты ведь сама заставила меня слушать его, — заявила Хлоя подруге, — а теперь я призываю тебя сделать то же самое. В конце концов, ты в любой момент можешь отказаться, но ты должна дать ему шанс.

— Только об этом я и прошу, — подхватил Джек и ободряюще посмотрел на Вики.

Ах как славно! — подумала она, бросая на него убийственный взгляд. Ободряй сколько угодно. Брак! Этот мужчина серьезно болен!

— Значит, я заеду за вами в шесть, — сказал Джек.

— Только затем, чтобы выслушать очередной отказ в ответ на ваше безумное предложение!

— Хотя бы выслушайте.

— Я выслушаю. И скажу «нет».


3


Мужчина, который заехал за Вики четыре часа спустя, был тем же самым — и в то же время совсем другим. Хлоя, открывшая ему дверь, затрепетала от восхищения. И Вики не могла ее осуждать. Она ждала в кухне и, когда Хлоя ввела туда Джека, затрепетала тоже.

Ну и ну! — подумала Вики. Похоже, я оказалась в сказке про Золушку! Но где же шляется добрая фея, когда она так необходима? Вики надела единственное платье, которое только с большой натяжкой можно было назвать подходящим, — травянисто-зеленое, элементарного покроя, годившееся скорее для прогулки в жаркий день, чем для вечернего свидания. Она до блеска вымыла и расчесала волосы, но этим и ограничилась.

Больше ей делать было нечего. Украшений Вики не носила. Разве могла она себе это позволить? Косметикой не пользовалась. Весь ее наряд стоил гроши!

Джек, напротив, был в черном костюме от лучшего портного. Костюм великолепно сидел на нем и дополнялся ослепительно белой рубашкой и узкой полоской шелкового малинового галстука. Обычно непокорные черные волосы были усмирены. От него исходил тонкий изысканный аромат одеколона, а весь в целом он являл образ идеального мужчины.

Вики захотелось забиться в какую-нибудь маленькую темную кладовку, подальше от людских глаз. Однако поблизости подходящей кладовки не было, и ей оставалось только столбом стоять перед Джеком, в глазах которого сверкало веселье.

Час от часу не легче! Она отлично понимала, чем он так привлекателен для Сибил. Да и вообще для любой женщины!

— Вы прекрасно выглядите, — сказал он ей. Его улыбка ободряла и внушала симпатию.

Она очень хороша, отметил про себя Джек, оглядев непритязательный наряд Вики. Деньги ничего не могут поделать с истинной красотой — ни убавить, ни прибавить. Волнистые рыжие волосы отливали золотом, лицо сияло здоровьем и весельем, в зеленых глазах плясал смех, а простое платье сидело на маленькой ладной фигурке как влитое. Что бы Виктория ни надела, она все равно осталась бы красавицей.

Однако Вики было невдомек, о чем думает Джек, и в ее голове роились совсем другие мысли.

Куда мне тягаться с Сибил, с горечью рассуждала она. Никакой косметики, вздернутый нос обгорел на солнце и шелушится, а руки… Боже, что за руки!

У Сибил руки конечно же безукоризненно ухожены. Они предназначены только для того, чтобы носить драгоценности. А руки Вики, сколько она себя помнила, были заняты тяжелой домашней работой. К тому же после возни в садике Хлои обветрились и стали шершавыми.

Джек протянул ей руку для приветствия, и Вики почувствовала, как он замер, прикоснувшись к грубой коже. Он невольно посмотрел вниз.

Конечно, это были руки Золушки, и никакая фея не успела бы привести их в порядок за короткое время, остававшееся до свидания с прекрасным принцем.

Губы Джека изогнулись в чуть насмешливой улыбке.

— Это правда, — медленно произнес он, разглядывая ее пальцы с таким видом, что ей вдруг захотелось спрятать их куда-нибудь подальше. Но он продолжал держать их и рассматривать. — То, что сказала о вас моя мать, — правда.

Вики ужасно смутили его слова и прикосновения.

— Я не знаю, что сказала ваша мать, — выпалила она. — Но если то, что у меня нет времени на пустяки, значит, она была права! Так что не могли бы мы поскорее покончить с этим?

— Похоже, вы не горите желанием отобедать со мной.

— Нет.

Однако Вики лгала. Поскольку Хлоя целыми днями пропадала в школе, а ее матери требовалось диетическое питание, Вики тоже приходилось довольствоваться жидкими кашками на воде и протертыми супами, которые за эти несколько дней уже встали у нее поперек горла…

— Куда мы поедем? — потянувшись за плащом, спросила она, и лицо Джека, который поспешил помочь ей надеть его, расплылось в уже знакомой ослепительной улыбке.

— В Бернвуд, конечно. В «Башню», — мягко сказал он. — Где еще мужчина может попросить женщину выйти за него замуж? Это лучшее, что есть поблизости, а сегодня все должно быть только лучшим.

Поездка заняла у них около двадцати минут, в течение которых ошеломленная Вики молча сидела на пассажирском сиденье «бентли». Ну конечно! Она раньше и вблизи не видела таких машин. Небрежная одежда, в которой утром и днем являлся передо мной Джек, была не более чем маскарадом, с обидой думала она. Ничего удивительного в том, что он так смотрел на ее руки. Вряд ли он знает, что такое тяжелая работа.

Все в этом мужчине просто кричало о деньгах.

А теперь он возжелал еще большего и готов жениться ради этого на совершенно незнакомой ему женщине.

Может быть, я несправедлива, возразила себе Вики. Может быть, он действительно озабочен судьбой Майлстоуна.

Она внимательно посмотрела на него, когда он затормозил на стоянке у ресторана, и обнаружила, что Джек, повернувшись, смотрит на нее не менее пристально. Их взгляды встретились. Вики покраснела и отвернулась.

— Я вам не нравлюсь, не так ли? — спросил он, и Вики прикусила губу.

— Я здесь не для того, чтобы давать вам оценки, — наконец сказала она. — Я поехала с вами, чтобы не огорчать мою подругу.

— И чтобы насладиться прекрасным обедом?

Именно. Вики хватило мужества признаться в этом, и ее губы тронула легкая улыбка.

— Гмм… да.

— Моя мать говорила, что вам приходилось голодать.

Это замечание стерло улыбку с ее лица. Нахмурившись, она распахнула дверцу и, выйдя, подождала, пока он закроет свою проклятую дорогую машину.

— Я сказал что-то не то, — сокрушенно произнес Джек, когда они шли к ресторану.

— Мой желудок — это мое дело, — с достоинством произнесла Вики.

— Несомненно.

Она ничего не ответила — просто сосредоточилась на том, что видела перед собой. Ресторан был устроен на месте средневекового замка, от которого осталась только башня. Она была отреставрирована и модернизирована, поэтому на верхнюю площадку их доставил лифт.

Застекленные проемы между зубцами, превращенные в арки, и стеклянная же крыша защищали посетителей от ветра и непогоды, но не скрывали великолепного вида, открывающегося с высоты. Вики, замерев от восхищения, окинула взглядом эту красоту — золотящуюся в низком солнце ленту реки в окружении покрытых желтыми одуванчиками лугов, живописно разбросанные посреди молодой зелени деревеньки.

Это было так не похоже на промышленный пейзаж вестфилдских окрестностей, что почти заставило ее забыть о тревожащем присутствии Джека. Почти…

— О чем вы думаете? — быстро напомнил он о себе, и Вики повернулась навстречу его веселому взгляду.

— Я думаю… — медленно начала она и запнулась.

— Да?

— О том, как влияет на нас, и детей в особенности, окружение.

Джек приподнял брови.

— Вот как?..

— Дети, которых я учу в Вестфилде, стали бы совершенно иными людьми, если бы росли здесь.

Он покачал головой.

— Ну, знаете ли, мир, возможно, и существует только за счет своего разнообразия. Для поддержания его равновесия нужны разные люди, разные пейзажи…

— Неужели вы полагаете, что унылое, утомительно однообразное и вредное для здоровья окружение помогает миру пребывать в равновесии?

— Нет, но…

Их проводили к свободному столику в нише у окна. Джек был озадачен. Эта женщина совсем не напоминала тех, с которыми он встречался раньше.

— Но?

— Но я даже представить не мог, что женщина, которую я поведу обедать, будет говорить со мной на профессиональные темы, — честно признался он.

Вики с мягкой насмешкой взглянула на него.

— Женщины всегда говорят на профессиональные темы. Правда, профессии у всех разные…

Джек бросил на нее заинтересованный взгляд — она определенно ни на кого не похожа, — но сказать что-то ему помешал официант, принесший карту вин.

Джек заказал шампанское. Вики не возражала. Она на пальцах одной руки могла пересчитать случаи, когда пробовала этот напиток. Она снова медленным взглядом окинула открывающуюся за окном речную долину, а затем перевела его на роскошную обстановку ресторана — и твердо решила не упускать ни грана того удовольствия, которое сулил прекрасный обед.

И Джек это понял.

— Вы намерены получить от случая все, что он может вам предложить, — сухо заметил он, и Вики покраснела.

— Гмм… да. Мне вообще не следовало идти сюда, поскольку я не собираюсь соглашаться на ваше безумное предложение. Но, как вы правильно заметили, я знаю, что такое голод. И сейчас я ужасно голодна. — Ее лицо просветлело, и она подпрыгнула на мягком кресле. — Ух ты! Здесь, кажется, очень приятно будет пообедать.

Джек был очарован. Она подпрыгнула. Она определенно подпрыгнула.

— Что? — спросила Вики, заметив выражение его лица. — Что-то не так?

— Ничего.

— Я только сказала, что здесь будет приятно пообедать.

Джек глубоко втянул в себя воздух.

— Это слабо сказано, мисс Линкольн. Могу я предложить вам омара?

— Вы можете предложить мне все, что не протертый супчик, — весело произнесла она и получила в ответ еще один озадаченный взгляд. — Вот уже несколько дней мне приходится придерживаться диетического меню, которое предписано миссис Джонс. А оно включает только безвкусные кашки и супчики. Теперь вы понимаете, почему я согласилась пообедать с вами?

— Несмотря на то что я вам не нравлюсь?

Ее улыбка стала еще шире.

— Несмотря на это.

Джек немного поколебался, но, поскольку ему нужно было это знать, все-таки спросил:

— Почему?

— Что — почему?

— Почему я вам не нравлюсь?

— Не то чтобы не нравитесь, просто мы живем в совершенно разных мирах, — откровенно сказала Вики. — «Золушка» — всего лишь красивая сказка. Такого в реальной жизни не случается.

— Такое возможно.

— О, да что вы? — В голосе Вики звучал легкий сарказм. — Даже тогда, когда принц предлагает выйти замуж только на год?

— Тот парень тоже был ограничен в сроках, — полусерьезно заметил Джек. — Увидеть в полночь, когда события принимают все более романтический оборот, как карета превращается в тыкву, — такое любого выбьет из колеи.

— Да уж, — пробормотала Вики.

— Так что возлюбленному Золушки пришлось действовать быстро. — Его улыбка поблекла. — Как и мне.

— Если вы хотите быть принцем.

Джек покачал головой.

— Нет.

Принесли шампанское. Пока официант наполнял бокалы, они молчали, потом Джек подождал, когда она сделает первый восхитительный глоток. Он хотел получить реакцию, и он получил ее.

— Класс! — воскликнула Вики.

Класс! Сибил никогда не употребляла подобных слов! Но он не мог позволить этой странной Золушке сбивать его с толку. У него есть только этот обед, чтобы уговорить ее, и Джек уже понял, что это потребует некоторых усилий.

— Вы поверите, если я скажу, что должность принца в маленьком королевстве под названием Майлстоун и сказочные выгоды, которые это якобы дает, меня нисколько не прельщают?

— Гмм… — Вики сделала еще один осторожный глоток и пришла к заключению. — Нет.

Придется заставить ее поверить, иначе у него ничего не получится.

— Меня вполне устраивает моя нынешняя жизнь. Я ни от кого и ни от чего не завишу, занимаюсь только тем, что мне интересно, и ни в чем не испытываю недостатка, — медленно произнес он. — Став владельцем Майлстоуна, я, вместе с баснословными прибылями, получаю огромный хомут на шею. Я не задумываясь отказался бы от этой затеи, если бы… если бы не Эвелин, не мама и вообще все те люди, которые столько труда вложили в школу. В том числе и ваша подруга, мисс Джонс.

— Не смейте меня шантажировать! — воскликнула Вики, внезапно разозлившись.

Выражение лица Джека сразу смягчилось.

— Нет, не буду. Но, если верить моей матери, наши интересы совпадают.

Вики продолжала хмуро смотреть на него.

— Я не понимаю.

— Год, проведенный в качестве моей жены, позволит вам расплатиться с долгами и обеспечит средствами на долгое время.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня обеспечивали…

— Сейчас вы даже не можете позволить себе питаться нормально, не говоря уж о том, чтобы закончить колледж, — заметил Джек. — А еще нужно платить за обучение Генри и Рона в университете…

— Вы во все успели сунуть свой нос.

— Это сделала для меня моя мать. — Он спокойно встретил ее взгляд и, наклонившись над столом, взял натруженные руки Вики в свои. Она не отняла их. На его губах снова появилась та полунасмешливая улыбка. — Хотите, я вкратце расскажу о том, что нам удалось узнать про вас?

— Нет, я…

— Нет, послушайте. — Он убрал руки и откинулся на спинку кресла, глядя на Вики оценивающим взглядом. — И я, и вы должны убедиться в том, что я понял все правильно.

— О, разумеется, — с горечью произнесла Вики.

Джек улыбнулся.

— Вот и хорошо. Начало истории всем известно. Эвелин во время своей поездки в Штаты заехала в Вестфилд, чтобы ознакомиться с какой-то небывалой образовательной методикой, практикуемой в местной городской школе, о которой прочла восторженные отклики в специальном журнале. Методика на нее впечатления не произвела, чего нельзя сказать об одной из учениц этой школы — десятилетней девочке, необычайно одаренной, но учившейся только урывками из-за сложной ситуации в семье.

Джек предостерегающе поднял руку, увидев, что Вики собралась что-то возразить.

— Даже не пытайтесь меня перебить, я все равно выскажусь до конца. Ваш отец, единственный в округе ветеринар, вполне процветал, до тех пор пока в его клинике не случилась серия неудач. И до того благосклонно относившийся к бутылке, он стал посвящать ей все больше времени и в конце концов вынужден был оставить практику. Из-за этого вашей матери, чтобы как-то поддерживать семью, пришлось вернуться к прежней работе библиотекаря, оставив двух малолетних сыновей на ваше попечение…

Вики мрачно молчала, наблюдая, как поднимаются пузырьки в ее бокале.

— В один из дней своего пребывания в Вестфилде Эвелин стала свидетелем безобразной сцены. В школу явился ваш нетрезвый отец, требуя, чтобы вы отправились домой и покормили вопящих братьев. Эвелин последовала за вами, пытаясь убедить его в том, что вам необходимо учиться. А затем убедилась сама — в том, что это невозможно в таких условиях. Путем нелегких переговоров с измученной матерью и отцом, не желавшим расставаться с домашней прислугой, ей удалось добиться, чтобы вас отпустили в Англию. Не последнюю роль в этом сыграло обещанное ею небольшое пособие, на которое ваша мать могла бы сидеть дома с детьми.

Вики едва сдерживала слезы.

— Эвелин… Эвелин была так добра к нам…

— Дело не только в ее доброте. Такова была ее жизненная позиция. Она не могла оставаться безучастной, видя, как губят юное дарование. К тому же она была убеждена, что ее воспитанницам из благополучных семей необходимо видеть рядом с собой и тех, кому не так повезло в жизни.

— Вряд ли это чему-то научило моих одноклассниц, — сквозь слезы улыбнулась Вики. — Но все равно, несмотря на все их уколы и издевки, я провела в Майлстоуне семь самых счастливых лет. Однако…

— Однако, — мягко перебил ее Джек, — едва начав учиться в колледже, вы вынуждены были вернуться в Вестфилд, когда получили известие о болезни матери. Вас с удовольствием приняли на работу в школу, где о вас сохранились самые добрые воспоминания. — Помедлив, он продолжил еще более мягким голосом: — Вскоре ваша мама умерла, и это окончательно выбило из колеи отца. Ваши обязанности в школе множились и ширились, вы целыми днями пропадали там. К счастью, мальчики уже подросли и могли сами позаботиться о себе.

— Они молодцы и умники! — с жаром воскликнула Вики. — И в университете одни из первых!

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, но ведь вы уже по уши залезли в долги, оплачивая их обучение.

— Мальчики помогают мне, — возразила Вики. — Они подрабатывают во время каникул.

— Но вы ведь понимаете, что это капля в море. К тому же у вас есть собственная жизнь.

— Мы уже говорили с ними на эту тему. Как только они закончат учебу, наступит моя очередь.

— Великолепно! Когда? Лет через десять, когда они встанут на ноги и вы сообща сумеете расплатиться с долгами, да, Виктория?

— Я хочу дать им самое лучшее, — упрямо произнесла она. — Они не должны страдать только потому, что отец…

— Потому что ваш отец отказывался выполнять свои обязанности. — Голос Джека стал вкрадчивым. — Но вы ведь не отказываетесь выполнять свои, не так ли? Равно как и я. Об этом и идет речь. О выполнении своих обязанностей. Вот почему я прошу вас выйти за меня замуж. Это помогло бы нам обоим.

— Я не…

— Постойте, не говорите пока ничего. — Он улыбнулся ей такой теплой улыбкой, что тяжесть, лежавшая на сердце Вики, мгновенно исчезла. — Давайте сначала съедим этот чудесный обед.


Джек краем глаза наблюдал, с каким изяществом Вики управляется с серебряными щипцами и вилочкой, как смакует каждый кусочек розоватой мякоти. Все ее внимание было поглощено лежащим перед ней роскошным живописным омаром.

Наконец она закончила и, подняв взгляд, обнаружила, что Джек смотрит на нее с таким выражением, словно не верит собственным глазам.

— В чем дело? — сердито спросила она. — Я делаю что-нибудь не так?

— Напротив, — возразил Джек, в голосе которого слышался лишь слабый намек на улыбку. — Никогда еще мне не доставляло такого удовольствия наблюдать за человеком, поглощающим омара. — Предоставив ей истолковывать его слова, он попытался сменить тему. — Прежде чем нас отвлекут следующим блюдом…

— Еда не отвлечение, — возразила она. — Разве можно так говорить?

— Ладно, я плохо воспитан, — признал Джек. — Я мог бы заказывать омаров на завтрак, если бы захотел. Но меня мучает один вопрос…

— Разве? По-моему, вы знаете все.

— Далеко не все. Во всяком случае, далеко не все понимаю. — Джек задумчиво и внимательно посмотрел на Вики. — Ваш отец… как он мог так безответственно распорядиться своей жизнью? Неужели у него не осталось никаких родительских чувств?

— Отец… — начала она и тут же замолчала. Нет! Это его не касается. Это никого не касается.

Но Джек был очень серьезен, и Вики подумала: он действительно хочет это знать. Ему небезразлично.

Ему небезразлична я.

Эта мысль была такой неожиданной, что Вики смешалась. Она никогда никому о себе не рассказывала, но ей вдруг почему-то захотелось рассказать ему. Хотя бы раз.

— У меня остались самые счастливые воспоминания о раннем детстве, — медленно начала она. — Но затем отец очень быстро и необъяснимо изменился. Его словно затянуло в какой-то водоворот и неумолимо тащило ко дну. Единственное, что оставалось на поверхности, — это непомерный эгоизм. Он требовал от всех нас одного: чтобы его потребности немедленно обеспечивались. Чтобы его кормили, чтобы всегда были деньги на выпивку и чтобы в доме никто не вопил и ничего от него не требовал. А поскольку я последовательнее, чем остальные, пыталась достучаться до того, прежнего человека… — Вики поглубже втянула в себя воздух, — он, мне кажется, меня возненавидел.

— Судя по тому, что я знаю, это весьма справедливая оценка.

Она покачала головой.

— Может быть, не стоило бы так обвинять его… Я и сама бывала несносной. После смерти матери единственным его желанием было напиться до бесчувствия, а я пыталась помешать ему.

— И как вы его останавливали?

— О, это было непросто. Я тайком вынимала деньги из его кошелька, и, когда он приходил в бар, ему не хватало на выпивку. Воришкой — вот кем я была. — Она помолчала, затем продолжила: — Иногда, когда я болела или была измучена до предела, мне удавалось, пристыдив его, заставить что-то сделать по дому. Порой казалось, что на моих руках оказались не двое, а трое детей… Но ведь он был моим отцом. А потом… потом, однажды ночью, когда он вернулся домой в полном беспамятстве, случился этот пожар, в котором мы все чуть не сгорели…

— Боже, какой ужас, — выдохнул Джек. — Об этом я ничего не знал.

— Мы с мальчиками проснулись и смогли потушить пламя. Но отец, спавший в каморке на первом этаже, задохнулся от дыма…

Пока убирали тарелки и меняли приборы, Джек молчал, думая о том, что, несмотря на сведения из архива Эвелин и информацию матери, он даже не представлял, что за жизнь приходилось вести этой девушке. И нужно было иметь огромную силу духа, чтобы сохранять при этом свойственные ей ясность ума и жизнерадостность.

Принесли основное блюдо. И тут уж никакие радости или горести этого мира не смогли бы отвлечь Вики от фаршированного фазана — произведения кулинарного и оформительского искусства.

Джек, не столь усердно занимавшийся своей порцией, не отрывал от нее изумленного взгляда. Он никак не мог привыкнуть к тому, что женщина за обедом все свое внимание сосредоточивает на еде!

Наконец, подчистив остатки соуса с тарелки, она смогла вернуться к более прозаическим вопросам — вроде его предложения выйти замуж — и тут же перешла к делу.

— Я могу понять причины, побудившие Эвелин включить в завещание подобный пункт. И могу понять причины, побуждающие вас выполнить его. Но неужели вы способны так бесцеремонно обойтись с чувствами и самолюбием Сибил?

Джек слегка поморщился.

— Поначалу я и слышать не хотел об этой затее, но вмешалась сама Сибил. Она нашла план моей матери весьма удачным и вполне безопасным для себя. Главной гарантией этого она считает то, что вы — американка.

Эти слова заставили Вики нахмуриться.

— Вам придется объяснить.

— В конце нашего брака, — сказал Джек, вертя в пальцах вилку, — вам нужно будет незаметно и бесследно исчезнуть. Я не хочу, чтобы вас потом преследовали нанятые Джорджем законники, а также журналисты. Думаю, вы тоже не заинтересованы в этом.

— Нет, — испуганно произнесла Вики.

— Наша свадьба наверняка привлечет внимание средств массовой информации, учитывая славу Майлстоуна и некоторую мою известность. — Джек немного помолчал, нахмурившись. — Вы знаете, что когда-то я уже был помолвлен?

— Я слышала об этом, — осторожно заметила Вики. Джек тогда редко появлялся в Майлстоуне, но лет восемь назад это было главной темой разговоров старших девочек на переменах. Драматическая история внезапного разрыва двух влюбленных каким-то образом достигла их ушей. — Ее звали Кэтрин, кажется, и она внезапно уехала накануне свадьбы. — В голосе Вики звучало сочувствие.

Джек пожал плечами. Сочувствие было ему ни к чему. Он только хотел объяснить, что означала для него та давняя история.

— В таком случае, вы, думаю, поймете, почему я избегаю эмоциональной привязанности к кому бы то ни было.

— В том числе и к Сибил, — задумчиво кивнула Вики. — Я понимаю.

Теперь в ее голосе звучало легкое неодобрение — сродни тому, которое чувствовалось и в голосе матери, когда она спрашивала у Джека, уверен ли он, что хочет жениться на Сибил. Это задело его.

— Сибил будет очень хорошей женой.

— Не сомневаюсь.

Джек прищурился, но Вики была сама сердечность.

— Однако вы ее не любите.

— Я никого не люблю.

— Никого?

Она похожа на веселого любопытного воробья, подумал Джек. На нее невозможно обидеться. Но Вики была к тому же настойчивой, она все еще ждала ответа.

— Нет, я никого не люблю, — натянуто повторил он. — После Кэтрин это невозможно.

— Кэтрин была единственной и неповторимой?

— Мы знакомы с детства. — Его голос смягчился. — И всегда были лучшими друзьями.

Вики, внимательно глядя на него, обдумывала эти слова.

— Значит… вы были лучшими друзьями, а потом вас внезапно охватила такая страсть, что вы решили пожениться…

Нахмурившись, Джек перебил ее:

— Просто, повзрослев, мы поняли, насколько хороша может быть дружба, и решили, что от добра добра не ищут… Но потом на горизонте появился Питер Олкотт, и в один день все пошло прахом. Она улетела с ним в Австралию, даже ничего не объяснив мне.

— Видимо, ваша Кэтрин первой поняла, что одной дружбы для брака недостаточно… Вы ведь и в Кэтрин не были влюблены, верно?

Лицо Джека потемнело.

— Я любил Кэтрин.

По его интонации Вики поняла, что это правда. Но, возможно, он любил Кэтрин не так, как может мужчина любить женщину. Или… не так, как, по ее представлениям, мужчина должен любить женщину.

Впрочем, о чем это я? Что мне самой-то известно? — вдруг подумала Вики. Может быть, мои представления — это одни лишь романтические бредни?

Вряд ли стоило продолжать идти по этой скользкой дорожке, но что-то не давало Вики покоя. Было во всем этом что-то неправильное. Она отпила вина и наморщила обгоревший нос.

— А Сибил? В ней вы тоже видите друга?

— Не такого, как Кэтрин, но… — Джек запнулся. Однако, требуя от этой женщины столь многого, он должен быть по крайней мере честным с ней. — Сибил — мой литературный агент. Она знает, чего я ожидаю от женщины, она великолепно ведет мои дела, и она уважает мое право на личную свободу.

— Право на личную свободу! Хорошенькая основа для брака! — Вики выпалила это, не успев скрыть отвращения, прозвучавшего в голосе. Джек почувствовал это и сердито поднял брови.

— Личная свобода и взаимная поддержка — это все, что нужно и мне, и Сибил.

— Я… понимаю, — произнесла Вики и поежилась.

— Вы замерзли?

— Разве можно замерзнуть в такой чудесный весенний вечер? — Однако его заботливость приятна, отметила про себя Вики. — Так позвольте мне подвести итог и удостовериться, что я все поняла верно, — продолжила она. — Вы хотите, чтобы в течение года я играла роль Золушки, превратившейся в принцессу, а затем, после тихого развода, собрала вещички и мотала отсюда подальше… оставив вас с Сибил.

— Я бы изложил это иначе, но в общих чертах верно.

— А Сибил? — Вики вертела в пальцах бокал. — Как она относится ко всему этому? На ее месте, — осторожно сказала она, — я не испытывала бы восторга, если бы моему жениху пришлось сначала жениться на другой. На самом деле… я бы этой другой глаза выцарапала!

Джек улыбнулся ее горячности.

— Вряд ли это разумно. А Сибил — разумная женщина. Я уже говорил вам. Она понимает, что означает для всех нас Майлстоун.

— Ясно. — Или достаточно ясно, для того чтобы снова поежиться.

Но ей нужно сосредоточиться на собственной роли. А не на будущей роли Сибил.

— Вы действительно считаете, что все пройдет гладко? — спросила Вики. — И адвокатов вашего дяди не насторожит столь короткий брак?

— В завещании не говорится, как долго я должен прожить с женой. По закону, если брак длится меньше года, есть возможность, что его аннулируют, и в таком случае наследство окажется под угрозой. Но если со времени его заключения пройдет год…

— То вы с Сибил получите Майлстоун и будете жить долго и счастливо. — Вики понимающе кивнула, но ей по-прежнему что-то не давало покоя. — Гмм… а откуда вы знаете, что не нарушаете моих планов? Что, если у меня есть друг, которого мне совсем не хотелось бы подвергать подобному испытанию?

Джек встревоженно взглянул на нее, но сразу же усмехнулся.

— По информации моей матери, у вас нет друга. У вас просто не хватает времени на мужчин.

— Гмм… спасибо.

— Это все упрощает, — сказал Джек. — Весьма кстати и то, что вы вполне взрослый человек. Если бы я женился на незрелой девчонке, существовал бы риск, что она…

— Влюбится в вас?

— Вряд ли это возможно, — без обиняков заявил он, — при моем отношении к браку. Но ей могут понравиться преимущества положения.

— А почему вы считаете, что они не могут понравиться мне?

— Вы прагматик, — ответил Джек. — Так сказала мне мама, и я уже готов признать, что она права. Вы делаете то, что необходимо для выживания. — Он усмехнулся. — К тому же вы американка. Если случится худшее, через год я найду способ выдворить вас из страны. Но вряд ли мне придется делать это. Вы захотите вернуться к своим братьям. И у вас будут деньги.

Они снова вернулись к бизнесу.

— Деньги, — словно эхо повторила Вики.

Внезапно мысль об этом показалась ей отвратительной. Но… по мнению Джека и его матери, она — прагматик. Значит, ей следует изобразить заинтересованность и вести себя в соответствии с их ожиданиями.

Каким должно быть выражение лица у корыстного прагматика? Наверное, как у того, кто принял таблетку от головной боли и ждет, когда она подействует. Вики мысленно усмехнулась. Нет, скорее как у того, кто исполняет смертельно скучную музыкальную пьесу!

Соберись! — приказала она себе. Наверное, это шампанское ударило в голову.

— А что… что вы имеете в виду, когда говорите о деньгах? — неуверенно спросила Вики.

Джек кивнул, словно ожидал этого вопроса. О да, он к нему подготовился — и еще как!

— Мой бухгалтер предполагает, что мы можем платить вам по тысяче фунтов в месяц все то время, пока мы женаты, плюс двести тысяч после развода.

Вики поднесла бокал к губам и отпила, но проглотить вино не смогла. Она поперхнулась и закашлялась, и Джеку пришлось, встав, обогнуть стол и похлопать ее по спине.

Ощутив прикосновение его руки к обнаженным лопаткам, Вики окончательно утратила душевное равновесие. К тому моменту, когда ее наконец перестал бить кашель, она была красной как мак и в высшей степени взволнованной.

— Простите, — пролепетала она. — Мне показалось, вы сказали: двести тысяч?!

— Именно. Плюс все остальное.

— Это смешно! — чуть ли не со злостью воскликнула она.

— Нет. Я довольно богат. Хотя и недостаточно, для того чтобы выкупить Майлстоун, если он перейдет к Джорджу. Мои адвокаты уверяют, что, не проявив щедрости сейчас, в дальнейшем я вынужден буду выложить гораздо большую сумму на судебное разбирательство. Мне бы этого не хотелось. К тому же мама говорит, что вы вполне заслуживаете такого вознаграждения, и я все больше склонен согласиться с ней.

— А… — Вики все еще не могла поверить в происходящее, — Сибил согласна с этим?

— Сибил — женщина, с которой я намерен жить долго, — медленно произнес Джек. — Она прекрасный партнер и все понимает…

— Она понимает, как мало вы в ней нуждаетесь. — Вики кивнула, хотя одна мысль о разновидности брака, на которую он себя обрекал, приводила ее в ужас. — И она ничего не имеет против меня?

— Она смотрит на вас как на неизбежное зло.

— Ха! Спасибо.

— Не стоит благодарности. — Джек улыбнулся той опасной, завораживающей улыбкой, которая одна могла заставить Вики согласиться на его предложение только ради того, чтобы видеть ее снова и снова. Он все еще стоял рядом, глядя на нее сверху вниз, и его близость выбивала ее из колеи.

Вся эта ситуация выбивала ее из колеи. И еще очень многое оставалось для нее неясным.

— Учитывая сложившиеся обстоятельства, эта свадьба вряд ли пройдет незамеченной, — сказала Вики.

— Да, первые полосы в местных и упоминания в центральных газетах наверняка ей обеспечены.

— А как отнесется общественное мнение к тому, что через год я исчезну?

— С пониманием, я полагаю. Не одни мы с вами прагматики. Любому должно быть ясно, что семейное дело требует достойного продолжения, которое подразумевает эффективное руководство и, простите, наследников. Поскольку со стороны Джорджа ничего такого ожидать не приходится, то единственным человеком, способным на это, остаюсь я…

Но Вики больше не слушала. Одно слово царапнуло ей слух. Очень важное слово. Наследники… Она едва не закашлялась снова.

— Эй, надеюсь, вы не ожидаете, что я рожу вам ребенка? — воскликнула она, и Джек снова улыбнулся. Ну разве можно сосредоточиться, когда он так улыбается?! Но ей необходимо сосредоточиться! — В завещании об этом ничего не говорится?

Теперь он уже просто смеялся.

— Нет. Думаю, мы с Сибил как-нибудь управимся с этим. Со временем.

— Это входит в обязанности элегантной и сдержанной хозяйки дома? — вежливо спросила Вики, и улыбка Джека поблекла.

— Совсем ни к чему…

— Дерзить? — Почти восстановив утраченное спокойствие, Вики даже умудрилась хихикнуть, когда Джек снова опустился в свое кресло. — Простите, но дерзость — один из главных моих недостатков. Вам надо знать об этом, если вы намерены жениться на мне.

— Значит, вы выйдете за меня замуж?

Она подняла руку.

— Я обдумываю такую возможность. Не более того.

— Это все, чего я прошу.

— И как долго мне будет позволено думать?

— До тех пор пока не принесут кофе, — сказал он, и Вики снова почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. — Вы же понимаете, что я ограничен во времени. Если вы откажетесь, мне придется затеять судебную тяжбу с Джорджем… Однако мне не хотелось бы идти по этому пути. Помимо всего прочего, и из уважения к памяти Эвелин.

— Ну разумеется. — Вики взглянула на Джека и сразу же отвела взгляд.

Она старалась не думать о необъяснимом завещании Эвелин. Это заметно вредило сложившемуся у нее образу чуткой, доброй и мудрой наставницы. Поэтому Вики обманывала себя, делая вид, будто странная инициатива исходит только от этого мужчины, холодно и расчетливо планирующего сделку. Но в глубине души она понимала, что пришла сюда, побуждаемая именно посмертной волей Эвелин.

От этой мысли ей стало немного не по себе. К чему же стремилась Эвелин? Она не могла не понимать, какой соблазн может представлять для Вики этот невероятно красивый, талантливый и богатый мужчина…

Нет, такие мысли до добра не доведут, одернула себя Вики. Для него это сделка, следовательно, и мне нужно смотреть на это только как на сделку!

— Двести тысяч фунтов, — пробормотала она, заставляя себя переключиться на менее опасную тему. — Вы хотя бы представляете, как это соблазнительно для девушки вроде меня?

— Представляю. — Джек улыбнулся ей, и Вики снова пришлось прочесть себе короткую лекцию о деловых отношениях. Альтернативой этому мог бы послужить только холодный душ. Но Джек, казалось, ничего не заметил. Возможно, он уже привык к воздействию, которое оказывает на женщин? — Вам не придется больше работать. И коли уж об этом зашла речь, вам в ближайшее время нужно будет уволиться из вестфилдской школы, — сказал он.

— Уволиться? — Вики испуганно вздрогнула, очнувшись от наваждения. — Я не могу… У меня обязательства…

— Если вы примете мое предложение, вам все равно придется нарушить их.

Вики нахмурилась. Она вдруг осознала, что до сих пор всерьез не рассматривала это предложение и не думала о его практических последствиях.

— К тому же не забывайте, что и Майлстоуну вы кое-чем обязаны. Вы говорили, что провели здесь семь счастливых лет. Думаю, то же могла бы сказать и любая из воспитанниц школы. А если вы откажетесь, то новый учебный год в Майлстоуне может и не начаться. Или начнется, но это уже будет не прежний Майлстоун.

— Только поэтому я все еще слушаю вас.

— По-моему, вкупе с деньгами, которые вы получите, это достаточно весомая причина принять мое предложение.

Вики немного помолчала.

— Вы, должно быть, хотите пышной свадьбы? Священник, кружева, букеты, подружки, шаферы и прочие неприятности?

— Священника я бы исключил. Если уж нам придется давать клятвы, выполнять которые мы не намерены, я предпочел бы делать это не в церкви. Но без остальных «неприятностей», боюсь, не обойтись. Все должно убедить Джорджа и его адвокатов в том, что брак настоящий. — В его голосе теперь звучала та же неуверенность, какую испытывала и Вики. Они оба были заложниками ситуации, и обоих эта ситуация пугала.

Почему-то именно эта неуверенность и заставила Вики решиться. Как и его нежелание прибегать к церковному обряду. Щепетильность Джека была вполне сравнима с ее собственной.

— Вам придется пригласить моих братьев, — медленно произнесла она, и впервые в ее голове этот брак стал обретать реальные черты. — Они никогда не простят мне, если не будут присутствовать на церемонии. К тому же это заставит их усомниться в реальности брака.

Джек ни мгновения не колебался.

— Я могу это устроить.

— И потом… — Вики, глядя в стол, прикусила губу, затем подняла глаза на Джека. — Это действительно только деловое соглашение? Вы не будете предъявлять мне других требований? Как к жене, я имею в виду. — Ее щеки порозовели. — Гмм… у нас будут отдельные спальни?

Немного расслабившись, Джек усмехнулся.

— Видимо, подобные прецеденты уже бывали. На жилой половине есть две хозяйские спальни, разделенные гардеробной.

— Как романтично! А двери запираются?

— Конечно, — серьезно сказал Джек.

— Я не претендую на то, что принадлежит Сибил. — Вики лихорадочно искала нужные слова. Хотя это и трудно, но она обязательно должна это сказать. — Кстати о Сибил… Джек, ей придется уехать. — Она помолчала, пытаясь найти какое-нибудь альтернативное решение, но не смогла. Присутствие Сибил обессмыслит всю затею. — В течение всего этого года Сибил должна держаться подальше от Майлстоуна. Я не смогу играть роль вашей жены, если под той же крышей будет жить ваша любовница. Мне будет казаться, что Сибил повсюду крадется за мной, сжимая в пальцах кинжал. Мне это совсем не нравится. Сибил тоже вряд ли нравится. Так что… — Ее обеспокоенный взгляд прояснился, — я намерена настаивать на этом своем супружеском праве.

Джек обдумал ее слова. Требование было справедливым. Сибил, конечно, обидится, но если подумать, то Вики права. Если Сибил останется, их обман наверняка обнаружится.

Наконец он кивнул.

— Согласен.

— И вот еще что… Я не смогу целый год провести, бездельничая. Если уж я вынуждена потерять столько времени, мне хотелось бы использовать его с толком. Возможно, в Майлстоуне для меня найдется какая-нибудь работа?

Это был трудный вопрос.

— Я не знаю, как отнесутся к этому другие преподаватели… Да и зачем вам работать, имея деньги, которые вы получите?

— А зачем вам писать, имея столько денег? О, это совсем другое!

— Да, но…

— Видите ли, у меня есть любимая работа. И у меня есть возможность усовершенствовать мои навыки в ней. Мне не хотелось бы упускать подобную возможность. Благодаря вашим деньгам я смогу разделаться с долгами и оплатить дальнейшую учебу братьев, и это невероятно облегчит мне жизнь. Но все, что от этого останется, я намерена положить на пенсионный счет, который понадобится, когда я уже не смогу работать…

— Это будет тот еще пенсионный счет.

— Вот и хорошо. — Вики откашлялась и посмотрела в глаза Джеку. — Послушайте, вы серьезно насчет всего этого?

На это мог быть только один ответ. У Джека не было выбора.

— Да, серьезно.

— Но… у вас есть сомнения?

И ему снова пришлось сказать правду.

— Да, есть.

— У меня они тоже есть, — задумчиво произнесла Вики. — Но если выбирать между ними и возможностью для моих братьев окончить университет, а для вас — сохранить Майлстоун, то, думаю, мы сможем ими пренебречь, не правда ли?

Повисло молчание. Обоим предстояло прямо сейчас принять нелегкое решение. Каким бы ни был этот брак, оба понимали, что он кардинальным образом изменит всю их жизнь.

Но Джек не мог пойти на попятный теперь, когда столь многое стояло на кону.

— Думаю, мы сможем ими пренебречь, — наконец сказал он и, позволив себе расслабиться, улыбнулся. — В отличие от десерта, надеюсь? Здесь подают прекрасный хемпширский пудинг.

— О, я люблю хемпширский пудинг! — с энтузиазмом отозвалась Вики. — А потом мы обсудим приготовления к свадьбе.


4


Просто удивительно, с какой скоростью пошли эти приготовления, как только решение было принято! Не давая «невесте» времени передумать, Джек сразу же сообщил новость Дафне и Сибил.

А Вики предстояло известить обо всем Хлою.

— Если ты хотя бы заикнешься о каких-то романтических бреднях, считай себя покойницей, — предупредила она подругу. — Это брак по расчету, всего на год, но весь остальной мир — в том числе и люди, работающие в Майлстоуне, — должен считать его настоящим. Ты знаешь, почему я это делаю, так что помалкивай и поддерживай меня.

Что Хлоя и делала. Она поведала обо всем своим сотрудникам, умолчав об условиях договора и его временных рамках. Новость поначалу вызвала ошеломленное молчание, а затем… полное одобрение! Только миссис Сэлливен, узнав, что Вики собирается работать в Майлстоуне, удивленно приподняла седые брови. У нее были несколько старомодные представления об аристократии и демократии, и она полагала, что бедная девушка, получившая столь завидного жениха, должна бросить все и предаться блаженному ничегонеделанию.

— Впрочем, Вики всегда была немного эксцентричной, — вздохнув, признала наконец ее бывшая классная наставница и смирилась.

Вики же с энтузиазмом взялась помогать мистеру Тротту упорядочивать дела воспитанниц и каталоги в библиотеке, а Дафне — разбирать огромный архив Эвелин. Бумажная работа была хорошо знакома ей по Вестфилду и помогала сдерживать растущую по мере приближения дня свадьбы нервозность.

Ей также удалось сдержать непомерное любопытство своих братьев, что потребовало, однако, некоторой изворотливости.

Она не могла сказать им, что это деловое соглашение, заключенное всего на год. Они и без того чувствовали себя слишком многим обязанными ей. Если братья узнают, что она пошла на этот брак ради них, то могут просто отказаться от денег и бросить учебу, а ей этого совсем не хотелось. Поэтому в телефонном разговоре она изложила старшему, Генри, только голые факты, предоставив ему самому заполнять пробелы. Что он с удовольствием и сделал.

— Вот это да! — воскликнул он, не поверив собственным ушам. — Триумфальное возвращение бедной воспитанницы в alma mater! Впрочем, Вики, я всегда знал, что ты выйдешь замуж за кого-то особенного. Он ведь похож на сказочного принца, да?

— Многие наверняка согласились бы с этим, — осторожно заметила Вики, и Генри хмыкнул.

— Так и должно быть, если ты решила выйти за него. Я ведь знаю, как ты относишься к браку! И… — Генри немного замялся, — он, наверное, очень богат?

— Гмм… да.

— Все особеннее и особеннее.

Вики усмехнулась.

— А вы уверены, господин будущий адвокат, что сможете употребить подобное слово в суде?

— Ты всегда и во всем остаешься учительницей младших классов. Оставь мою грамотность в покое. Когда мы с ним познакомимся?

— Свадьба через полтора месяца. Джек пришлет вам билеты на самолет, если вы сможете прилететь.

На другом конце провода громко и протяжно свистнули.

— Даже так?!

— Так.

— Пусть только кто-то попробует нам помешать! Вас будут венчать в той маленькой церкви, о которой ты нам рассказывала?

— Нет.

— Но… — Последовала короткая пауза. — Впрочем, что я? — тут же снова воодушевился Генри. — Не сомневаюсь, у вас все будет по высшему классу.

Вики оставалось только подтвердить это.

— Только, знаешь… — Брат снова замялся. — Наверное, нам с Роном нужна какая-нибудь парадная одежда? А у нас, как ты понимаешь, ее нет.

Этот вопрос был уже решен.

— Джек отправит вам чек, — сказала Вики, и, когда она назвала сумму, на другом конце провода снова воцарилось молчание. Наконец Генри обрел дар речи.

— Мне это не снится?

— Нет.

— А у него, случайно, нет сестер?

Вики усмехнулась.

— Нет.

Вздохнув с шутливым сожалением, брат заметил:

— Теперь тебе не придется в поте лица зарабатывать нам на хлеб и образование. Ты сможешь уйти из школы…

— А если бы ты женился на богатой наследнице, ты расстался бы со своей мечтой стать адвокатом?

— Н-нет.

— Тогда оставь мою карьеру в покое.

Генри некоторое время молчал, а потом издал долгий счастливый вздох.

— Ну, Вики, я даже не могу передать, как рад за тебя. Так рад, что, пожалуй, после нашего разговора даже смахну скупую мужскую слезу.

Этой эмоциональной реакции брата Вики предотвратить не могла.

Не могла она также остановить безумия газетчиков. Хотя официального объявления о помолвке не было, какие-то слухи, очевидно, просочились за пределы Майлстоуна. К тому же визит Джека и Вики в «Башню» не прошел незамеченным. Поспешный отъезд Сибил только утвердил охотников за новостями в подозрениях, и они устремились по следу.

— Вам придется остаться в Майлстоуне, — сказал ей как-то Джек. — Фотографы разбили лагерь у ворот.

У Вики, которой вся эта шумиха совсем не нравилась, не оставалось другого выбора.

— Я начинаю понимать смысл фразы «богатые тоже плачут», — сказала она два дня спустя, сидя за обеденным столом с Дафне и Джеком.

С помощью мистера Баррета Вики под покровом темноты перевезла сюда вещи от Хлои и заняла гостевые комнаты на жилой половине. Теперь, смыв с себя архивную пыль в конце рабочего дня, она усаживалась за стол с хозяевами как обыкновенный гость.

Обыкновенный? Ха! Ничего обыкновенного в этой новой для нее роли не было. Никогда в жизни она не видела столько хрусталя и серебра одновременно, и требовалось огромное напряжение, для того чтобы держать себя с достоинством в присутствии слуг. Сейчас, когда один из них собрал и унес тарелки со стола, она поморщилась и спросила:

— Я никуда не могу выйти?

— Увы, пока вы не можете себе этого позволить. — Джек улыбнулся ей через стол. Его голос звучал так мягко, что обидеться на него было невозможно. — По крайней мере, мы не кормим вас протертым супчиком.

— Да, я не жалуюсь. — Чувство юмора постепенно возвращалось к ней. Если бы еще Джек так не улыбался… О чем же они говорили?.. Ах да, о жалобах.

— Однако… — Джек немного подумал, — выйти рано или поздно придется. Вам нужна одежда.

Вики мгновенно обиделась.

— А чем вас не устраивает моя?

Джек помолчал, а затем снова улыбнулся, чтобы смягчить слова.

— Ваше платье… — Он показал на ее скромное зеленое платье. — Я понимаю, что невежливо это замечать, но вы надеваете его уже третий вечер подряд.

Вики с раздражением уставилась на него.

— Ну и что? Мне нравится это платье.

Джек приподнял брови.

— И у вас полон гардероб других вечерних нарядов?

— Мне совсем ни к чему…

— Учительнице начальных классов вестфилдской школы, возможно, и ни к чему, но моей будущей жене без этого не обойтись, — сказал он. — В пятницу состоится официальное объявление о помолвке, и вы должны выглядеть великолепно.

— Она и так великолепно выглядит. — Лишь тепло и доброта Дафне помогали Вики справляться с трудностями, встречавшимися на новом тернистом пути. И теперь она пришла ей на помощь. — Газетчики будут от нее в восторге.

— Викторию уже видели в этом платье в «Башне», — упорствовал Джек. — Ей нужно другое.

Дафне продолжала защищать ее с заботливостью наседки.

— Я уверена, у нее есть и другое.

— У вас есть еще одежда? — не сдавался Джек.

Вики покраснела.

— Да нет…

— О, моя дорогая! — В голосе Дафне звучал ужас.

— Пусть вас это не беспокоит. Я вообще не понимаю, что женщины находят в больших гардеробах. Это так усложняет процесс одевания!

— Но также делает его гораздо более увлекательным. — Дафне в мгновение ока переметнулась на сторону сына. — Так, где же вам лучше сделать покупки? В деревне и в Бернвуде это невозможно. Вас атакуют у первого же магазина. Ничего не поделаешь, Джек, тебе придется повезти Вики в Лондон. Думаю, дня за три вы управитесь…

— Эй… — Этот план не на шутку напугал Джека, — у меня нет времени на поездку в Лондон. Это не мне нужна одежда.

— Но Вики не может воспользоваться местными магазинами.

— Не может, но…

— Значит, остается только Лондон. Хочешь сказать, что не повезешь туда Вики? — Дафне пригвоздила сына к месту взглядом.

— Я мог бы попросить Сибил сопровождать ее…

Все на мгновение затаили дыхание. Наконец Джеку хватило благоразумия поморщиться.

— Ладно. Это плохая идея. Сибил известная личность, а фотографы есть везде. — Он вздохнул и снова воззвал к матери: — Очевидно, придется поехать тебе.

— Нет, дорогой. — Дафне покачала головой. — Однажды вас уже видели вместе. Чем большей романтикой мы все это приправим, тем лучше. Не хочу сказать, что мечтаю, чтобы фотографы вас обнаружили, — хотя бы два спокойных дня вам необходимы. Но если со временем они вас выследят и увидят через объектив, как вы, держась за руки, прогуливаетесь по Пиккадилли, — это будет очень романтично.

— Постойте, я не собираюсь никого держать за руку! — возразила Вики, и Дафне вздохнула.

— Вы оба не очень-то искушены в тонкостях романтических отношений, не так ли?

— С нами все в порядке, — огрызнулся Джек.

— Что ж, хорошо. Тогда держитесь за руки.

— Мама…

— Вам придется к этому привыкать. — Дафне пристально посмотрела сначала на Вики, потом на Джека. — Через несколько недель кто-то скажет: «Вы можете поцеловать невесту». Если при этом ты ограничишься целомудренным поцелуем в лоб, адвокаты Джорджа поспешат объявить этот брак фальшивкой и мы лишимся Майлстоуна.

— Они не могут…

— Все должно выглядеть натурально, — резко перебила его Дафне. — Джек, перестань вести себя с девочкой так, словно она кусается. А ты, Вики, перестань относиться к нему как к боссу. Постарайтесь подружиться.

— Слушаюсь, мэм, — сказала Вики и даже умудрилась улыбнуться. — Я сделаю все, что в моих силах.

— Джек, отвези девочку в Лондон. И перестань называть ее Викторией. У тебя это звучит слишком официально.

— Гмм…

— И прекрати хмыкать! — воскликнула она. — Езжайте и просто постарайтесь хорошо провести время!

— Виктория и одна может прекрасно провести время, ходя по магазинам.

— Называй ее Вики. Неужели ты не можешь найти в себе достаточно дружеских чувств для этого?

— Нам нужно сохранять исключительно деловые отношения.

— Ладно, — потеряв терпение, сказала Дафне. — Отвези мисс Как-Бишь-Ее в Лондон.

— Мисс Как-Бишь-Ее может поехать одна, — непримиримо ответил ей сын.

— Простите, — вмешалась Вики, едва заметно улыбнувшись такой воинственности. Мать и сын были очень похожи друг на друга. — Но я… Боюсь, мне потребуется некоторая помощь. У меня почти нет опыта хождения по магазинам.

Джек и Дафне перестали свирепо пялиться друг на друга и в изумлении уставились на Вики.

— Вы не ходите по магазинам? — задохнулась Дафне. — О, моя дорогая… — произнесла она так, словно Вики была лишена чего-то первостепенно важного в этой жизни. Например, ноги.

— А где же вы взяли платье, которое надето на вас? — недоверчиво спросил Джек. — Все женщины ходят по магазинам!

— Я сама его сшила. Всю одежду для себя я шью сама.

Это повергло их в еще большее изумление. Джек смотрел на нее, как на пришелицу с другой планеты.

— Вы шутите? — Шить себе одежду… Джек даже не слышал о таком.

— Нет, не шучу. — Она с вызовом встретила его взгляд. — Я не только учительница. У меня есть и другие таланты. — Вики усмехнулась. — Например, я могу свистеть достаточно громко, чтобы созвать детей с перемены обратно в класс. Хотите послушать? — И она поднесла два пальца ко рту.

— Нет! — в один голос воскликнули Дафне и Джек, и Вики, хихикнув, подчинилась.

Джек не сводил взгляда с ее платья.

— Но… — он придирчиво осмотрел это произведение ручной работы и не нашел в нем ни одного изъяна, — оно очень красивое.

Вики заморгала.

— Спасибо.

Однако он все еще до конца не верил ей.

— Неужели вы действительно никогда не покупали одежды?

— Нет, почему же. Иногда на распродажах, — застенчиво произнесла она. — Но только не… не в настоящих магазинах.

— О, Джек! — Глаза Дафне сверкали воодушевлением. — Только представь, как это будет увлекательно — познакомить свою невесту с искусством хождения по магазинам!

— Познакомить свою невестку с этим искусством, — возразил Джек, но его помимо воли захватила эта идея. — Не думаю… — Однако воображение уже рисовало ему различные соблазнительные перспективы этого занятия. Женщина, которая никогда не посещала магазинов… это невероятно! — А все эти штучки, вроде кружевного неглиже и прочего… — медленно произнес он. — Вряд ли я смогу ей с этим помочь.

— Конечно, сможешь, — решительно заявила его мать. — Так… вы отправляетесь завтра утром. Остановитесь в каком-нибудь большом и многолюдном отеле, а не в твоей холостяцкой квартире, у которой уже наверняка дежурит какой-нибудь проныра с фотоаппаратом. Потратьте кучу денег и проведите время с пользой и удовольствием. Это приказ. Вопросы есть?

— Нет, мэм, — тихо произнесла Вики. — Вот только… — Она тряхнула головой. — Я договорилась с миссис Сэлливен о том, что присмотрю завтра за девочками во время прогулки. Ей нужно срочно к дантисту…

— Я все объясню Джуди и заменю вас, — перебила ее Дафне.

— Да-да, — не без злорадства заметил Джек. — Скажи ей, что мисс Линкольн будет занята поисками кружевных трусиков.

Вики с ужасом посмотрела на него.

— Ладно, ладно, я пошутил. — Джек улыбнулся.

Проклятье! Его улыбка снова выбила Вики из колеи. Боже, она живет в Майлстоуне всего второй день. Впереди еще целый год этой пародии на брак, но уже сейчас происходит нечто странное. Всякий раз, когда этот мужчина улыбается, внутри у нее что-то вздрагивает. Какая глупость!..

Все потому, что он невероятно привлекателен, сердито сказала себе Вики. А число привлекательных мужчин, с которыми мне приходилось общаться в этой жизни, практически равно нулю… Или у меня просто не хватало времени на то, чтобы обращать на них внимание. Возможно, вокруг полно замечательных парней, и, после того как завершится этот фарс длиною в год, я встречу одного из них…

В своих кружевных трусиках!

Эта мысль заставила ее усмехнуться, и Джек улыбнулся в ответ.

— Что?

— Простите?

— Чему вы улыбаетесь?

— Просто представила себя в фривольных трусиках под строгим деловым костюмом, — призналась Вики. — О некоторых вещах невозможно думать без смеха.

— Но вы поедете со мной по магазинам?

— А у меня есть выбор?

— Нет.

Вики развела руками.

— Хорошо. Но только один набег. Давайте купим все сразу. Может быть, и подвенечное платье заодно?

— У меня есть идея на этот счет, — подала голос Дафне, внимательно наблюдавшая за ними все это время. На ее губах играла легкая самодовольная улыбка. Кто знает, чем она была вызвана? — Я думаю… — Она немного поколебалась. — Дорогая моя, если ничего не имеете против, то вы могли бы надеть мое подвенечное платье. — Дафне вопросительно взглянула на сына. — Тебе всегда нравилась наша с отцом свадебная фотография. В этом платье выходила замуж и твоя бабушка. Оно очень красивое. Если Вики согласится, было бы чудесно, если бы и твоя невеста надела его.

— Но разве Сибил не… — начала Вики, но, заметив, как нахмурилась ее будущая свекровь, замолчала.

— Сибил скорее умрет, чем наденет мое старое платье.

Да, действительно. Мысль об изысканной и искушенной Сибил в старомодном целомудренном платье казалась почти нелепой.

— По-моему, в этом будет что-то глубоко личное… — заметила Вики, искоса взглянув на Джека, чтобы увидеть его реакцию. — Я хочу сказать, это брак по расчету. Всего на один год.

Но, к ее удивлению, Джеку понравилась эта идея.

— Готов побиться об заклад, что вы будете потрясающе выглядеть в нем. И мы сэкономим уйму денег. — Он улыбнулся. — Это должно прийтись вам по нраву, учитывая вашу скуповатую натуру.

— Это ваши деньги, и я не имею ничего против того, чтобы швырять их направо и налево, — возразила она и получила в ответ хохоток.

— Как вы щедры!

— Иногда бываю, — дерзко подтвердила она, и несколько мгновений они, улыбаясь, смотрели друг на друга, как дураки.

Или… как друзья?

А может быть, как нечто большее?

Какое безумие! Но эти мгновения все тянулись и тянулись, и, казалось, им не будет конца…

Джек первым вернулся на землю. У Вики внутри все еще продолжало твориться нечто невообразимое.

— Вы наденете мамино платье? — спросил он. Если его голос и дрожал слегка при этом, то заметила это только Дафне. Поскольку Вики была слишком занята собственными крайне сумбурными мыслями.

— Вики сначала должна на него взглянуть, — постановила Дафне, мило улыбаясь обоим. На ее взгляд, все шло очень хорошо. Просто прекрасно! — Она наденет его только в том случае, если оно ей понравится. А пока… доедайте ваш ужин, ложитесь пораньше спать, а утром отправляйтесь в Лондон.

— За фривольными трусиками, — согласился Джек, и его опасные глаза злорадно сверкнули.

— Не дождетесь, Джек Эском, — пробормотала Вики. — Покупать мне трусики? Только через мой труп! — Она немного поколебалась. — И может быть, лучше все-таки купить подвенечное платье? Я буду неловко себя чувствовать в платье вашей матери.

— Почему?

— Потому что оно настоящее, — откровенно ответила Вики. Бурная реакция на Джека заставила ее кое-что понять. Он держит ее на расстоянии вытянутой руки. Ей нужно делать то же самое. — Возможно, когда-нибудь вы встретите девушку, которая покажется вам даже более особенной, чем Сибил.

— Какая глупость!

— Вовсе нет. — Вики повернулась к Дафне. — Вы должны это понимать. Если я надену ваше платье, вся эта ситуация приобретет гораздо более личную окраску, а наш брак должен быть безличным, иначе ничего не получится.

— Мне бы хотелось, чтобы вы надели его, — мягко произнесла Дафне, и Вики вдруг с ужасом поняла, что та пытается ей сказать.

Это заставило Вики еще больше утвердиться в своем решении.

— Нет, я не могу, — окончательно отказалась она. — Его должна надеть законная жена Джека.

— Я ничего не понимаю. — Джек переводил взгляд с одной женщины на другую. — Вы и так будете моей законной женой.

— Могу повторить только то, что уже говорила, — пробормотала Вики. — Не дождетесь, Джек Эском. Не дождетесь.


Следующий день был полон чудес.

Во-первых, сама поездка в Лондон. Прилетев на похороны Эвелин, Вики добиралась до Бернвуда на поезде, и это заняло у нее с пересадками не меньше пяти часов. Ожидая столь же длительной поездки и на этот раз, она была приятно удивлена, когда «бентли» Джека домчал их до Лондона менее чем за два часа, во время которых они непринужденно болтали о всякой всячине и незаметно стали почти друзьями.

Второе потрясение ждало ее после того, как Джек затормозил у парадного подъезда отеля «Ритц». Джек оставил Вики перед дверью ее номера на втором этаже. И, войдя, она вынуждена была ущипнуть себя, дабы убедиться, что все это ей не снится.

Номер был в два раза больше, чем весь дом, в котором она выросла. Да что там, одна кровать была размером с этот дом! В нем было столько красного дерева, шелка и великолепных ковров, сколько она не видела за всю свою жизнь.

Великолепно. Просто великолепно! Так почему же она не визжит от удовольствия? Просто номер был слишком большой, слишком роскошный, и Вики чувствовала себя в нем слишком одинокой. Вестфилд и домашние показались ей безнадежно далекими, и она вдруг обнаружила, что на глаза навернулись слезы.

Она побродила по номеру, все потрогала, не решаясь даже дышать в полную силу. И когда раздался стук в дверь, едва не подпрыгнула от неожиданности.

Это конечно же был Джек. Вики, ошеломленная увиденным, едва заметила, что его повели к соседнему номеру. Но сейчас она вдруг почувствовала, что рада его возвращению.

Она была по горло сыта этой роскошью.

— Да… ничего себе отель, — через силу произнесла она, и Джек кивнул, не отрывая взгляда от ее лица.

— Тебе нравится?

Вики поглубже втянула в себя воздух и огляделась. Затем огляделась еще раз.

— Чего-то не хватает, — наконец сказала она. — Будь здесь пятеро детей, несколько кошек и собак, коробки из-под китайской еды, резиновые мячики и машинки, орущий телевизор… тогда, возможно, и понравилось бы. Немного.

— А так нет?

— Нет, — призналась Вики. — Он похож на дворец. — Она сморщила нос. — Может быть, ты и привык спать во дворцах…

— Вовсе нет. Моя лондонская квартира совсем не похожа на дворец. Но мама настояла на том, чтобы мы остановились в отеле, а Сибил посоветовала этот.

— А ты всегда делаешь так, как скажут тебе Сибил и мама. — Вики помолчала, прикусив нижнюю губу. — Моя ванна… Она огромная, и в ней два мягких сиденья. В твоем номере такая же?

Джек кивнул, не понимая, куда она клонит.

— Значит, у каждого из нас ванна, рассчитанная на двоих, — сказала она.

— Хочешь сказать, что это слишком?

— Да, немного.

— Мы можем пользоваться одной вдвоем.

— Ну да, конечно. — Она бросила на него смущенный взгляд. — И тогда вся затея пойдет прахом.

— Именно.

Улыбка Джека, по мере того как он оглядывал свою будущую жену, тускнела. Сам Джек, одетый в свободные брюки от портного и льняную рубашку, выглядел вполне естественно среди этой роскоши. Однако его невеста в окружающую обстановку явно не вписывалась.

Все дело в ее руках, подумал он. Они неизменно притягивали его взгляд. Сама Вики в зеленом платье выглядела чудесно, но руки выдавали ее. Они заставляли его испытывать неловкость, словно он насильно пытался превратить ее в то, чем она не являлась.

— Тебе действительно здесь не нравится?

— Все дело в коврах и шелковых шторах, — объяснила она. — И… и в зеркалах. Куда бы я ни шла, меня всюду преследуют мои отражения.

— Думаю, это не самое худшее, что можно увидеть.

— Но и далеко не лучшее, если вспомнить Сибил. — Вики тяжело вздохнула. — Хорошо, придется смириться с этим. — Она посмотрела вниз, на свое платье, и скорчила гримасу. — Но теперь я понимаю: ты был прав, когда говорил, что мне нужна одежда, особенно если предстоит провести некоторое время среди этих проклятых зеркал. Что ж, давай уйдем отсюда. Раз выхода нет, отправимся по магазинам.

— Ты действительно не горишь желанием делать это?

— Я действительно не горю желанием делать это. — Вики забавно скривила губы. — Я смутно представляю себе, как это делается.

— Что? Покупки?

— Покупки.

— Это просто, — скрыв улыбку, сказал Джек. — Заходишь в магазин, достаешь чековую книжку и смотришь, что из этого получится. — Он протянул ей руку. — Пойдем, сама увидишь.

Вики посмотрела на его руку долгим взглядом. Пальцы были загорелые, сильные, манящие, жест — непринужденный.

Вики вспомнила слова Дафне. «Если фотографы увидят через объектив, как вы, держась за руки, прогуливаетесь по Пиккадилли, — это будет очень романтично».

Только этого не хватало!

Однако Джек по-прежнему протягивал ей руку, а сделка есть сделка. Что там ей предлагает этот мужчина? Двести тысяч? Ну что ж! Все происходящее сродни сну, и если уж ей во сне сделали предложение и она на него согласилась, то почему бы не пройти весь путь до конца?

Поэтому Вики улыбнулась Джеку с уверенностью, от которой была весьма далека, и, вложив в его руку свою, позволила вывести себя на улицы Лондона.

За покупками!


То, что обрушил на нее Джек, вовсе не было вводным курсом в науку хождения по магазинам. А скорее ускоренным полным высшим образование плюс аспирантура. Они покупали, покупали и покупали. И когда Вики решила, что во всем Лондоне уже не осталось ни одной вещи, которую бы она не примерила, Джек перешел к аксессуарам, и они снова начали покупать, покупать и покупать.

Они делали перерыв только на еду. Джек находил спокойные ресторанчики, в которых его не знали. Поглощая изысканные блюда, Вики пребывала в некотором оцепенении — по наблюдениям Джека, совсем ей не свойственном.

Когда на второй день он зашел за ней в номер, то нашел Вики с бледным лицом и темными кругами под глазами. В ответ на его вопрос она призналась, что ночью так и не смогла заснуть.

— Все дело в этой постели, — сказала она. — Она слишком большая, и слишком холодная, и слишком…

— Какая?

— Пустая. — Ну вот, она сказала это. Вики взглянула на Джека, рассчитывая встретить насмешку, но увидела озабоченность.

— Когда один живешь в приличном отеле, тебя действительно преследует гулкое эхо, — согласился он. — Мой номер кажется таким же неуютный. Но я не думаю, что объединиться — это выход. А ты?

— Нет!

— Тогда придется потерпеть. Осталась всего одна ночь, а завтра — домой…

— Домой в Майлстоун?

Джек представил пышные гостевые комнаты на жилой половине и нахмурился.

— Тебе там так же одиноко?

— Это не ностальгия, — сказала она, поняв, о чем подумал Джек. — Я никогда не скучаю по моему дому.

— Нет?

— Нет, — солгала она. — Все прекрасно. И вся эта одежда просто… сказочная.

— Да, мы неплохо потрудились, — мрачно произнес он. — Но нам еще многое предстоит купить.

Наигранное воодушевление Вики как рукой сняло.

— Я… Да.

— Тебе так и не понравилось делать покупки?

— Я чувствую себя содержанкой, — призналась она. — Это ужасно. Не знаю, смогу ли я терпеть такое в течение целого года.

Джек внимательно смотрел на нее. Он понимал, что если не будет осторожным, то Вики может сорваться. Большинство женщин просто вцепились бы в возможность, подобную предложенной ей, но он уже достаточно хорошо знал Вики, чтобы не относить ее к этому большинству.

— Ты можешь отказаться, — заметил он.

— И что дальше?

— Дальше? Майлстоун перейдет под опеку государства и почти наверняка будет разорен, а твои братья не смогут окончить университет.

— Вот видишь? Нас приперли к стене, нас обоих.

— Это очень теплая и удобная стена, — небрежно бросил он, и Вики, вспыхнув, прикусила губу.

— Знаю. Я кажусь дурой.

— Просто тебе эта стена кажется тверже, чем мне, — признал он. — Меня не вырывали из привычной уютной среды.

Вики обдумала его слова и нашла в них изъян.

— Не могу сказать, что чувствовала себя уютно, питаясь протертыми супчиками.

Джек улыбнулся. У нее есть кураж. И если они преодолеют ситуацию, то только благодаря этому.

— Позавтракаем? — Он протянул ей руку.

— Почему бы и нет? Из меню с тремя сотнями разнообразных блюд наверняка можно что-нибудь выбрать…

— Только не говори, что предпочитаешь ограничиться булочками с джемом.

— Ну, вообще-то…

— Вообще-то да?

На это существовал только один ответ. Заказ в изысканном отеле ресторана казался ей весьма утомительной, почти непосильной задачей.

— Да.

Он смерил ее взглядом и вздохнул.

— Пойдем. Завтрак в «Ритце» — один из немногих достойных внимания соблазнов, которые может предложить Лондон, но не бери в голову. Махнем рукой на их хваленые завтраки и отправимся искать булочки.

— Джек…

Но он не слушал возражений.

— Я не хуже многих умею быть демократичным. — Он взял ее под руку. — Вот увидишь.


5


Так что вместо хваленого завтрака в «Ритце» они отправились в кондитерскую, где демократичности Джека не позволили развернуться в полную силу. Простые булочки, на которые надеялась Вики, обернулись на деле не менее богатым, чем в «Ритце», выбором.

Пока Вики, раскрыв рот, знакомилась с ассортиментом великолепной кондитерской, Джек покупал всего по экземпляру — булочки, круассаны, пирожные с фруктовой начинкой, при виде которых слюнки текли, что-то шоколадное с французским названием, которое Вики, не в совершенстве владевшая этим языком, перевела как «лопнуть от обжорства»…

Последними на прилавке появились два огромных пластиковых стакана с крышками, от которых исходил божественный аромат кофе.

В довершение всего, когда они вышли из кондитерской, Джек устремился к прилавкам, заваленным фруктами. В ответ на слабые протесты Вики услышала:

— Ты лишила меня завтрака в «Ритце», женщина, так позволь хотя бы купить все, что мне хочется.

В результате их завтрак только с большим трудом мог поместиться в руках, и Вики не знала, смеяться ей или вопить от отчаяния. Ей не дали времени ни на то, ни на другое.

— А теперь в Гайд-парк, — распорядился Джек. — Он ближе всего.

Солнце уже припекало, обещая чудесный, почти летний день. Парк был полон мамаш с колясками, пожилых пар, блаженствующих в солнечных лучах, детей, качающихся на качелях и играющих в мяч…

Зоркий взгляд Джека тут же отыскал подходящее дерево, и они направились к нему. Он сделал знак служителю в униформе, маячившему вдали, и через пару минут они уже сидели на складных стульях.

— Ну вот… — Джек с удовлетворением обозрел окрестности, — типичный пикник лондонских горожан.

— Как же, — отозвалась Вики. — Скорее, пир Гаргантюа и Гаргамели.

— Тебе опять не нравится? — На его лице отразилось глубокое разочарование, и Вики с огромным трудом удержалась от смеха.

Но он смотрел на нее с такой тревогой, а солнце пригревало так ласково, и парк переливался всеми цветами радуги, по-весеннему свежими и яркими, и кофе пах так соблазнительно, и пирожные казались такими аппетитными…

— Нужно быть идиоткой, чтобы не наслаждаться всем этим, — улыбнулась она. — Нет, Джек, мне это не просто нравится. Я от этого в восторге!

После такого завтрака хождение по магазинам казалось уже не столь мучительным, как прежде, хотя все еще наводило на Вики тоску. Теперь на ней была одежда, которую они купили накануне. Это позволяло не испытывать смущения в шикарных салонах, но каждый раз, что-то примеряя, Вики не могла запретить себе думать: «Это не мое. Это не я. Я покупаю вещи, которые к лицу порицаемым мною заносчивым аристократкам, а не мне, Вики Линкольн из Вестфилда».

Приняв решение сопровождать ее, Джек всерьез отнесся к своим обязанностям. Он требовал, чтобы она показывалась ему в каждом наряде, и его одобрительные улыбки беспокоили Вики все сильнее. Я превращаюсь в ту, которую он хочет во мне видеть, думала она.

Она переставала быть собой. Она становилась временной женой Джека Эскома, и эта перспектива все больше и больше пугала Вики.

Но наконец Джек почувствовал себя удовлетворенным. Почти… В четыре часа он заявил, что основной гардероб укомплектован, и препроводил Вики в маленький магазинчик на боковой улочке.

Этот магазин требовал некоторых предварительных объяснений, и Джек поспешил дать их.

— Прежде чем ты придешь к неверным заключениям, скажу, что это мама посоветовала повести тебя сюда. — Взглянув на ее лицо, Джек едва удержался от смеха. — Это, — со зловещей усмешкой добавил он, — наверное, самая интересная часть эксперимента с магазинами. Настал черед трусиков.

Оглядевшись вокруг, Вики потеряла дар речи. Это были не трусики. Это был ничем не сдерживаемый полет фантазии. Изящные и невесомые шелковые предметы не имели ничего общего с практичной хлопчатобумажной вещью, надетой сейчас на Вики, за исключением разве что двух отверстий для ног.

— Я не буду это покупать!

Улыбка Джека поблекла.

— Будешь. — Он взял ее за руку, пытаясь убедить в важности задачи. Серьезность тона портили только искорки смеха, все еще мелькавшие в его глазах. — Ты просто обязана. Прачка, которая будет стирать твое белье, вправе ожидать от тебя стиля. — Он снова расплылся в улыбке, и Вики совсем запуталась. Вот сволочь, да он просто забавляется! — Не забывай, что этот брак должен выглядеть как настоящий.

К ней наконец вернулась способность говорить.

— Твоя жена будет носить такие вещи?

Джек, ничуть не колеблясь, кивнул.

— Конечно будет. — Он подвел ее к вызывающе неприличному комплекту из лифчика и трусиков, натянутых на еще более неприличный манекен, и, уже открыто смеясь, заметил: — А в особенности такие.

— О да, мне легко представить Сибил во всем этом!

Улыбка снова исчезла с лица Джека, но на этот раз по-настоящему. Он и не думал о Сибил, поняла Вики, наблюдая за ним. Этот подлец действительно думает обо мне!

Это было безумием. Вся ситуация была сплошным абсурдом!

— Значит, мне нужно купить это, чтобы не ударить в грязь лицом перед прачкой? — вкрадчиво спросила Вики.

— Именно.

— А какие цвета предпочитает ваша прачка?

Он показал на лифчик и трусики ярко-алого цвета.

— Мне кажется, этот должен радовать глаз.

— Прачки? — Вики свирепо уставилась на Джека, и на него повеяло оскорбленной невинностью.

— А о ком еще я могу думать?

— Действительно. — Ее негодование усилилось. — Что ж, если это касается только меня и прачки, ты можешь побыть снаружи, пока я выбираю.

— Эй…

— Это касается только меня, прачки и продавщицы, — твердо сказала Вики. — Будьте добры выйти вон, мистер.

Джеку совсем не понравился такой тон.

— Ты играешь не по правилам.

— А кто здесь играет?

Их взгляды схлестнулись.

И внезапно этот вопрос показался весьма и весьма насущным.

Кто здесь играет? И кто сможет дать на это ответ?


Больше всего Вики пугало то, что именно в этом невообразимом месте она наконец начала получать удовольствие от хождения по магазинам. Выдворив Джека на улицу, она отдалась на волю продавщицы, которая предлагала ей примерить комплект за комплектом нижнего белья, какого Вики в жизни не видела.

И, стоя перед трехстворчатым зеркалом, она наконец смогла представить, какие чувства должна была испытывать Золушка.

— Опыт полного преображения, — сказала она себе, глядя на стройное тело, прикрытое лишь невесомыми клочками шелка и кружев. — Вернее, опыт полного временного преображения. Когда все закончится, я отдам все это в благотворительные организации.

Вот, должно быть, там обрадуются, подумала она и с усмешкой на губах и с руками, полными свертков, вышла на улицу, туда, где должен был ждать ее Джек.

Но его там не было. Вики огляделась и в нескольких десятках шагов от себя заметила… кошку. Котенка…

Он был крошечный, белый и пушистый. Впрочем, об этом можно было только догадываться, поскольку грязная шерсть свалялась, а на одном боку алела кровь. Котенок лавировал между десятками ног возвращающихся с работы людей, неуклонно приближаясь к краю тротуара. При этом он припадал на одну лапу.

— Нет! — вскрикнула Вики и, уронив свертки, бросилась вперед. Но она опоздала — котенка уже столкнули на проезжую часть. Тем не менее она, не останавливаясь, нырнула вслед за ним в поток машин. Раздался скрежет тормозов, и в следующий момент она уже присела на бордюрный камень, прижимая к груди почти невесомый комочек с быстро колотящимся сердечком. — О нет… — Виктория!

Джек ждал ее с терпением святого… ну почти. Он сидел за столиком открытого кафе на другой стороне улицы, разглядывая прохожих, и изо всех сил старался не думать о том, чем занимается его будущая жена. Но у него ничего не получалось. Почему-то воображение непрестанно рисовало ему Викторию, примеряющую нижнее белье. От этого занятия его отвлек скрежет тормозов, и, повернув голову, он увидел Вики, бросившуюся наперерез мчащимся машинам.

Проклятье! Что там творится?.. У него замерло сердце. Через мгновение он тоже вылетел на проезжую часть, не обращая внимания на взбесившиеся автомобильные гудки. Достигнув бордюрного камня, на котором сидела Вики, Джек склонился над ней, со страхом разглядывая девушку.

Что случилось? Неужели ее ранили?

— Ты не… — хриплым шепотом начал он и, откашлявшись, продолжил: — Виктория, с тобой все в порядке?

— Да. — Она даже не взглянула на него.

Джек протяжно выдохнул. Слава Богу…

— Что… что ты здесь делаешь?

— Котенок, — пояснила она ему, словно глупцу.

Но он им не был. Преодолев момент невыносимого ужаса, его сердце снова забилось нормально. В опасной близости от тротуара в их направлении быстро ехало такси, и, прежде чем Вики успела прийти в себя, она обнаружила, что Джек подхватил ее на руки и несет к магазину, из которого она только что вышла.

— Тебя же могли сбить! — Джек был потрясен, и это чувствовалось. — Ты с ума сошла?

Но все внимание Вики было сосредоточено на грязно-белом комочке, который она прижимала к груди. Джек усадил ее на выступающий цоколь, а пальцы Вики тем временем продолжали осторожно ощупывать свалявшуюся шерсть, пытаясь найти рану.

Джек присел на корточках напротив, глядя на женщину и котенка.

— Дай-ка посмотреть.

— Он… он ранен. — Вики убрала руки, и Джек сделал все возможное, чтобы не поморщиться.

— Проклятье!

Пешеходы оглядывались на них, но Вики ничего не замечала. Она сидела, прислонившись спиной к витрине магазина белья, и не сводила глаз с котенка.

— Все в порядке, — успокаивала она его. — Все в порядке. Теперь все будет хорошо.

Однако ничего хорошего не было. Котенку срочно нужен был ветеринар.

— Джек…

— Англичане любят животных, — неуверенно произнес он. Джек понимал, что Вики ни за что не согласится бросить это существо на произвол судьбы. Он и сам вряд ли поступил бы так. Котенок слабо приподнял голову и посмотрел на него замутненным взглядом. У него оказались голубые глаза! — Здесь полно различных приютов для бездомных кошек и собак. Я вызову такси, и мы отвезем его в ближайший.

Вики протяжно выдохнула. Она не знала, чего ожидать от этого человека, — она вообще мало его знала, — но ей было вполне достаточно того, что Джек не отреагировал так, как это сделал бы ее отец.

Лишившись ветеринарной клиники, он воспылал лютой ненавистью к бывшим пациентам, словно это они были виноваты во всех его неудачах. И, особенно в состоянии подпития, не упускал случая наподдать подвернувшемуся под ногу бродячему коту.

Джек совсем другой! Его первой мыслью было не то, как поскорее избавиться от проблемы, а как помочь несчастному животному. Вот это человек! — с восхищением подумала Вики.

Но нужно было заняться котенком. Она крепче прижала его к себе, согревая маленькое тельце.

— Он совсем крошечный. И весь трясется.

— Еще бы. У него, похоже, шок.

— И он ужасно истощен. Все ребра можно пересчитать… Ох ты бедный!

— Ладно. — Джек принял решение и оглядел улицу. — Посиди здесь, я сейчас.

Впервые за это время Вики огляделась по сторонам. Она сидела на пыльном цоколе почему-то в одной туфле, прижимая к груди грязного окровавленного котенка. Новый костюм цвета лаванды был безнадежно испорчен…

В этот момент ее ослепила вспышка. Ничего не видя, она посмотрела в том направлении, и вспышка повторилась. Вики вспомнила, что похожее ощущение испытала, когда Джек нес ее на руках к магазину.

Фотографа, сидевшего неподалеку от Джека в кафе, тоже привлек скрежет тормозов. Запахло кровавыми сценами, сенсацией, поэтому, подхватив камеру и сумку с аппаратурой, он выскочил на улицу и, перебежав через дорогу, стал снимать происходящее. Один великолепный кадр сменял другой. Очаровательная рыжеволосая девушка, сидящая на пыльном тротуаре в окружении рассыпавшихся свертков и прижимающая к груди спасенного ею котенка. Она на руках у высокого импозантного мужчины, которого он мог видеть только со спины. О опять она, сидящая на цоколе магазина белья, и мужчина, опустившийся на корточки перед ней…

Джек, отправившийся было на поиски такси, обернулся и заметил растерянное лицо Вики.

— Оставьте ее в покое! — прорычал он, тут же подскочив к ней.

Внимание фотографа переключилось на него. Джек Эском! Известный писатель, за счет которого кормился не один папарацци! Вот это удача! Выражение его лица мгновенно стало деловым. В воздухе запахло большими деньгами, и аппарат снова защелкал не переставая.

Джек, прикрывающий Вики своим телом, не мог воспрепятствовать фотографу снимать, не причинив вреда ему или камере. Это ставило его перед выбором: воспринимать происходящее враждебно — что никуда бы не привело, — или постараться уладить дело миром.

— Все, мы сдаемся. — Джек вздохнул и опустил руки. — Мы сможем как-нибудь договориться?

— О чем договориться? — Фотограф продолжал щелкать, но его мысль лихорадочно заработала. За эти снимки ему хорошо заплатят не только в его желтом листке, но и в центральных газетах, не говоря уже о женских журналах…

Джеку был очевиден ход мыслей фотографа, и ему пришлось думать еще быстрее.

— В пятницу мы должны объявить о нашей помолвке, — сказал Джек. — В Майлстоуне. Не хотите при этом присутствовать?

Глаза парня едва не выскочили из орбит. Он только начинал свою карьеру — и вот, надо же, такой шанс!

— Конечно. — Камера опустилась, и он с недоверием уставился на Джека. — Это было бы неплохо.

— Тогда дайте нам день форы. Не публикуйте пока эти снимки, — попросил Джек. — Всего один день покоя.

— Вы женитесь на этой девушке? — Фотограф пристально посмотрел на Вики. — Вы не могли бы назвать ее имя?

— Как я уже говорил, мы объявим о помолвке в пятницу. — Уступать больше Джек был не намерен.

Но и фотограф отличался не меньшим упрямством. Он уже успел сообразить, что эта девушка вовсе не Сибил Бейкер, с которой видели Джека в последнее время, и решил выжать из ситуации все, что только возможно.

— Видите ли, эти фотографии как раз то, что мне нужно…

— Понимаю. Но и нам нужен этот дополнительный день.

Парень колебался.

— А вы не обманете?

— Нет, если ближайшие двадцать четыре часа вы сможете держать рот на замке.

— Пожалуй, смогу. — Фотограф усмехнулся, приняв решение. — Еще один день наедине с вашей дамой, вашей кошкой и вашим… — Его ухмылка стала шире. — Вашим бельем.

Вики едва не задохнулась от стыда, вдруг осознав, что произошло. Бросившись на помощь котенку, она выронила сумки и свертки, и теперь на тротуаре здесь и там красовались… Боже правый!

— Вы не могли бы вообще не публиковать эти снимки? — спросил Джек, взглянув на невесомые клочки шелка и кружев. Его рука сама потянулась за бумажником. — Потери я вам возмещу.

— Такие потери возместить невозможно, — без обиняков заявил фотограф. Затем, когда Джек поднял руку, подзывая такси, задал последний вопрос: — Этот котенок… полагаю, он бездомный?

— Думаю, да, — резко ответила Вики.

— Вы оставите его у себя?

Такси остановилось у тротуара. Джек помог Вики встать и усадил в машину.

— Только скажите, — настаивал фотограф, — оставите или нет?

Джек собирал трусики и лифчики и рассовывал их по пакетам. Следовало убираться отсюда как можно скорее!

— Вы оставите его? — в третий раз спросил парень, и Джек повернулся к Вики.

Ее лицо было бледным и напряженным. Она на пределе, понял Джек. Сказались дни, проведенные на чужой территории. Она так далеко от дома. Она едва не погибла, испытала глубокое потрясение, а теперь… Внезапно Джек понял, что в жизни не видел человека более одинокого и потерянного.

Вики не одинока. Она с ним! Возьмут ли они котенка? Она цеплялась за него, как утопающий за соломинку.

— Да, — твердо сказал Джек. — Конечно, возьмем. Почему бы и нет?


Таксист довез их до ближайшей ветеринарной клиники.

— Мы не сдадим его в приют? — спросила Вики, и Джек покачал головой. По какой-то причине он не мог найти слов — теперь они оба оказались на чужой территории.

Поэтому оба молчали, пока ветеринар осматривал котенка, промывал и дезинфицировал рану на его боку, проверял, как работают лапы, и говорил им, что животное истощено, но отделалось только сильными ушибами.

— Отвезите его домой и немного покормите, только не переусердствуйте, его желудок отвык от пищи. И как следует ухаживайте за ним, миссис. — Он улыбнулся, глядя на Вики. — Хотя вряд ли вам нужно об этом напоминать, — мягко произнес он. — Я вижу, вы делаете все возможное.

В отличие от фотографа он не спросил, возьмет ли Вики котенка. Ответ для него был очевиден. Но не для Вики.

— Вряд ли я могу позволить себе взять его, — дрогнувшим голосом сказала она Джеку, когда они снова вышли на улицу. Подняв взгляд, она увидела, что Джек пристально на нее смотрит. — Через год мне придется возвращаться домой. А ввоз животных в Штаты — почти невозможное дело.

— Какие счеты между друзьями? — Джек улыбнулся. Если он собирается взять на себя обязательства, так почему бы им не стать реальными? Обязательства по отношению к котенку, поспешил уточнить он для себя. — Если возникнут проблемы, я позабочусь о нем после твоего отъезда. — Он посмотрел вниз, на невзрачный комок шерсти, и котенок ответил ему все еще затуманенным, но, как показалось Джеку, дружественным взглядом. Его улыбка стала шире. Что ж, похоже, эти обязательства не будут слишком обременительными. — Майлстоуну совсем не повредит хороший ловчий кот. В последнее время мистер Тротт все чаще обнаруживает в библиотеке книги с обгрызенными корешками.

— Джек… — Вики задохнулась, потрясенная его великодушием, — ты шутишь?

— Разве могу я шутить такими серьезными вещами?

Она смотрела на него, и ее горло сжимала болезненная судорога. Вики никогда не получала таких подарков. Почему-то они всегда обходили ее стороной.

С трудом заставив себя говорить непринужденно, она заметила:

— Да не очень-то он похож на ловчего кота. — Ничего, со временем справится.

Она обдумала его слова.

— Как и я — с ролью твоей жены. Что ж, верь, пока не убедился в обратном.

— Верю. — Джек как-то странно взглянул на нее, и все внутри у Вики болезненно сжалось.

Нужно смотреть на вещи трезво, одернула она себя. Это единственный способ не упасть ему на грудь и не разрыдаться.

— Что ж, тогда пойдем. — Она решительно вскинула подбородок. — Вези нас домой. Свою временную жену и своего ловчего кота. У тебя подбирается неплохая коллекция, Джек Эском.

— Мне тоже так кажется, — пробормотал он, не производя при этом впечатления человека, которого тяготят эти приобретения.


К удивлению Вики, такси повезло их вовсе не к «Ритцу».

— Я приготовил тебе сюрприз, — сообщил Джек, когда машина двинулась в противоположном направлении. — Пока ты примеряла трусики, я сделал несколько телефонных звонков и наш багаж перевезли в другое место. — Он усмехнулся. — Может быть, это и к лучшему. Что-то подсказывает мне, что Бумажка будет чувствовать себя там уютнее.

— Бумажка… — не поняла Вики. — Кого ты называешь Бумажкой?

— Не тебя, — поддразнил ее Джек. — Хотя, если присмотреться к твоему лицу… — Заметив выражение ее глаз, он, шутливо защищаясь, поднял руки. — Нет. Котенка. Конечно, я имею в виду котенка. Бумажку.

— Его зовут, — с видом оскорбленного достоинства произнесла Вики, — не Бумажка.

— Ну а какое еще имя можно ему дать? Бумажка! Гмм…

— Его зовут Монблан! — Почти восстановив утраченное душевное равновесие, Вики надменно вскинула брови.

— Монблан? — Джек с сомнением посмотрел на забинтованный, трясущийся комочек, скривил губы, а затем кивнул. — Ну да, понимаю.

— Поймешь. — Вики улыбнулась. — Дай ему только прийти в себя.

— Значит, теперь у меня есть Виктория — победа. И неприступная снежная вершина, — сказал он словно самому себе. — Что следующее?

Действительно, что следующее?


Следующим оказался отель, в который Джек привез Вики. Они прямо с улицы вошли в невзрачную калитку. И, оказавшись во внутреннем дворике, Вики замерла, но на этот раз не подавленная величием, а от восхищения. Это было какое-то чудо.

Двухэтажные корпуса отеля, построенные из мягкого золотистого песчаника, окружали уютный зеленый дворик. На уровне второго этажа проходила широкая крытая галерея, столбики которой были увиты диким виноградом. Застекленные двери номеров на первых этажах выходили прямо в садик, где на клумбах буйствовали весенние цветы, наполняя воздух неземными ароматами. Занавески в открытых окнах покачивались, колеблемые теплым ветерком. Под деревьями здесь и там были расставлены кресла и столики, а в центре возвышался журчащий фонтан с фигурой мальчика, удящего рыбу.

Интерьеры отеля, заставленные растениями в горшках и вазами со свежесрезанными нарциссами и тюльпанами, казались продолжением сада.

Это просто сказка, решила Вики, а когда Джек открыл перед ней дверь ее номера — никаких портье поблизости не наблюдалось, — ей понравилось здесь еще больше. Спальня была сама простота. Главным ее преимуществом казалось огромное окно, обрамляющее восхитительную картину цветущего сада. Еще там были белоснежное льняное белье, пушистые полотенца, ванна без всяких ухищрений, горы мягчайших подушек на постели… и корзинка для кота!

Вики с изумлением посмотрела на Джека. Когда он успел?

— Я позвонил сюда от ветеринара и рассказал миссис Райдер о нашей проблеме, — пояснил он. — Она справилась на удивление быстро. С минуты на минуту должны принести рыбу для Монблана.

— О, Джек… — Вики вдруг почувствовала, что снова опасно близка к слезам. Да пропади пропадом этот мужчина! Она никогда не давала воли своим чувствам, а Джек разволновал ее так, как никто и никогда в жизни!

Как обычно, когда что-то было выше ее сил, Вики обратилась к практическим вещам.

— Спасибо, — просто сказала она. — Но… — Вики взглянула на свои часы. Стрелки приближались к девяти, и она чувствовала, как сосет под ложечкой. — А как… как будем есть мы?

— Мы, можно сказать, в чреве Лондона… Можем поесть, когда захотим.

Она прикусила губу. Он и так уже слишком много для нее сделал, и, наверное, это было для него нелегко.

— Я хочу сказать, что не могу оставить Монблана одного.

— Нисколько не сомневался, что ты скажешь это. — Джек улыбнулся Вики той улыбкой, которая всякий раз заставляла замереть ее сердце. — Ничего страшного. Я совершу набег на этот ужасный большой мир за изгородью и добуду нам еды. Мы можем поесть в саду.

— Два пикника за день!

Он кивнул.

— Меня это вполне устраивает. А тебя?

— Да. О да.

Ничего лучшего она и придумать бы не смогла.


6


Так что, пока измученный Монблан, насытившись, спал, уютно свернувшись в корзинке, его новые хозяева поглощали изысканнейшие деликатесы из ресторана, упакованные в прозаические картонные коробки. К тому моменту, когда последний кусочек был съеден, а соус подобран хрустящей корочкой, Вики чувствовала себя на седьмом небе.

Но оказалось, что это еще не все! Под конец Джек, с ловкостью фокусника, извлекающего кролика из шляпы, достал из принесенной им корзинки раннюю клубнику, украшенную белоснежными взбитыми сливками. Вики никогда так не ела.

Она даже не представляла, что такая еда существует!

— Как тебе удалось все это добыть? — спросила она у Джека и в ответ получила хитрый взгляд. Джек, привыкший к женщинам, которые относились к деликатесам как к чему-то обыденному, довольно улыбался. И слегка выпячивал грудь.

— Я охотник-собиратель прошлого, — с наигранной скромностью произнес он. — Для меня и моих соплеменников нет ничего невозможного. — Он показал на остатки ростбифа. — Это сраженный каменными копьями мамонт. Или то, что от него осталось. — Он выпятил грудь еще больше. — Но не нужно меня благодарить. Мужчина делает только то, что необходимо для выживания.

— Ну-ну. И для твоего выживания необходима вся эта еда?

— Я могу обойтись и меньшим, — заметил Джек. — Если потребуется. Например, одним ломтем мамонта вместо двух.

Вики положила большую красивую ягоду в рот и блаженно вздохнула.

— О, да ты аскет… Знаешь, когда придет время возвращаться домой, я, наверное, буду толстой, как автобус.

— По-моему, это прекрасно. — Еще больше Вики? Его это устраивает.

Она немного подумала, и улыбка сползла с ее лица.

— Наверное, моя толщина даст тебе повод развестись со мной.

— Сомневаюсь, что такой предлог найдут достаточным, — произнес Джек и внезапно подумал: а действительно, каким предлогом я воспользуюсь? Взаимная несовместимость?

Чем больше он узнавал Вики, тем более нелепой казалась подобная причина.

— С моей стороны это могла бы быть тоска по родине, — сказала Вики, поняв, в каком направлении текут его мысли. — Или, например, то, что я внезапно узнала о Сибил.

— А до этого ты о Сибил не знала?

— Я была глупой, — радостно сообщила она. — Тупой как пробка. Я могу такой быть, если захочу. А иногда… — ее улыбка стала шире, — даже когда не хочу. — Вики решила признаться ему во всем. — Накануне нашего отъезда я расставляла библиографические карточки и вдруг забыла, после какой буквы следует Q.

— Q? — растерянно переспросил он.

— Да. Я начала ставить их после О.

— Гмм… понятно. Непростительная ошибка. Лет через двести, когда кому-нибудь из девочек или учителей взбредет на ум найти литературу о Квебекском сражении или Кецалькоатле, они не смогут этого сделать!

— Ты бы вычел за это из моей зарплаты? Это было бы правильным.

— Скорее, из зарплаты твоих праправнуков, — заметил Джек. — Напомни, чтобы я упомянул об этом в своем завещании.

— Это ни к чему, — с достоинством произнесла Вики. — Я быстро спохватилась и все исправила.

— Ты сняла камень с моей души.

— А это, пожалуй, мысль. — Зеленые глаза Вики сверкнули. — В конце концов, для служащих интересы работодателя превыше всего.

Джек усмехнулся.

— Это мне нравится.

— Значит, если твои жена и твой ловчий кот не справятся со своими обязанностями, их можно будет уволить.

Джеку потребовалось время, чтобы обдумать ответ. Он смотрел на Вики, отправлявшую в рот последнюю ягоду. Она казалась взбудораженной и усталой, однако успела принять душ и переодеться в старые потертые джинсы и хлопчатобумажную рубашку. Вики выглядела очень красивой, однако весьма далекой от женщин его круга — в туфлях на босу ногу, волосы развеваются на легком ветерке, на лице ни капли косметики.

Конечно, Вики была Золушкой от макушки до пят. Но, едва подумав об этом, Джек сразу же понял: если бы сейчас здесь появилась фея, он не захотел бы, чтобы она взмахнула волшебной палочкой.

— Думаю, нет, — сказал он наконец с неожиданным смущением.

Но Вики, успевшая улететь в своих мыслях куда-то далеко, не расслышала. Солнце уже заходило, окрашивая все вокруг в нереальные серовато-розовые тона. Воздух еще был наполнен остатками тепла, которое подарил этот великолепный весенний день, и усилившимся ароматом цветов. Где-то в доме спал, свернувшись в корзине, ее белый котенок с голубыми глазами. А скоро и она, поднявшись наверх, последует его примеру, с удовольствием растянувшись на чудесной постели, чтобы, проснувшись завтра, встретить новый солнечный день и…

И Джека.

Осознав вдруг, куда завели ее мысли, Вики вздрогнула и широко распахнула глаза.

— Что случилось? — спросил пристально наблюдавший за ней Джек.

— Я…

— Виктория?

— Прости. — Она покачала головой. — Ничего.

— Но тебя что-то беспокоит.

— Нет. Просто я вспомнила… — Вики лихорадочно искала объяснения, любого объяснения, потому что настоящее казалось просто немыслимым. — Я кое-что забыла сказать мистеру Тротту, но это не так уж важно.

— Надеюсь, ты не переживаешь из-за перепутанных карточек? — шутливо спросил Джек, но его заботливость только усилила испытываемое ею потрясение.

Потому что теперь она знала, что происходит. Никаких сомнений на этот счет больше не осталось. Такого никогда раньше не случалось в ее жизни, она только читала об этом в книгах, но не верила, что это существует. Однако теперь наконец поверила.

Потому что теперь это произошло с ней.

Спасите!

— Мы можем вернуться домой завтра, — тем временем говорил Джек, и Вики изо всех сил старалась заставить себя слушать его. — Нам осталось только заказать свадебное платье.

Вики задумалась. Свадебное платье они оставили напоследок, так как знали, насколько ничтожны шансы на то, что это мероприятие удастся осуществить незаметно. Но теперь огласка их уже не пугала. Завтра — четверг. Они закажут платье и сразу же уедут домой, чтобы объявить о своих планах. Но планы Вики внезапно изменились. Замужество на год…

Она взглянула на Джека, и у нее уже привычно ёкнуло сердце. Теперь она знала, что это означает. Это было необратимо, и это кардинальным образом меняло все.

Она взяла на себя серьезное обязательство. Согласилась выйти замуж за этого человека. Пусть только на год, но все же… Им придется произносить клятвы…

«Клянусь принадлежать ему душой и телом, в болезни и здравии, горе и радости…» — словно звучало в вечернем воздухе.

Они произнесут эти клятвы формально, скрестив пальцы…

Но почему?

Джек не любит Сибил. Эта мысль набатом гудела в ее голове, и просто удивительно, что она не произнесла этого вслух. Однако на ее лице все же отразилось глубокое смущение.

Джек никого не любит, сказала себе Вики. После предательства Кэтрин он страшится каких-либо привязанностей. Он хочет жениться по расчету. Сначала на год — на ней. А потом на Сибил — на всю жизнь.

Так не должно быть! — мысленно возмутилась Вики. Этот человек заслуживает настоящей, беззаветной любви… Такой любви, которую она уже начинала испытывать к своему котенку. Такой, какую могла бы испытывать к Джеку. Или… уже испытывала.

Такого с ней никогда не случалось, но она сразу же узнала это чувство. Казалось, ее сердце больше не принадлежит ей. Нравится ей это или нет, разумно это или неразумно, но она чувствовала, что по уши влюбилась в Джека Эскома.

Теперь Вики не сомневалась, что, произнося брачные клятвы, не будет лгать. Ей отчаянно хотелось, чтобы они были произнесены от всего сердца — и навсегда.

Если ей хочется именно этого… В ней проснулась прежняя Вики. Вики, которая готова была сражаться ради счастья и безопасности своих братьев. Вики, которая знала: единственный способ получить желаемое — это защищать то, чем обладаешь, и бороться за большее.

Что ж, может быть, у нее не так много шансов победить в этой борьбе, но она уже знала, с чего начать.

— Думаю, не стоит заказывать свадебное платье, — сказала Вики, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно, и следя при этом за выражением лица Джека.

Он нахмурился, явно сбитый с толку.

— Почему? — Он немного помолчал, и в его взгляде отразилась горечь. — Ты ведь не собираешься пойти на попятный, а? — Проклятье, если она сейчас отступится!.. — Ты ведь выйдешь за меня замуж?

— Ну скажи, что ты такого сделал за последние два часа, чтобы заставить меня передумать? — поддразнила его Вики. — Ты был примерным женихом.

Дрожь, охватившая было Джека, утихла. Немного.

— Гмм… спасибо.

— Даже и не надейся на это. — Ее улыбка поблекла. — Я… Просто я подумала о предложении твоей матери. — Вики прикусила губу, не решаясь продолжать, но она уже дала себе обещание и не собиралась от него отступать. Она начала играть всерьез, и — догадывался ли об этом Джек или нет, — но его драгоценной свободе грозила смертельная опасность.

Однако ничего такого Вики вслух не сказала. Следовало быть практичной и рассудительной. Каковыми должны быть и все ее планы.

— Я устала тратить твои деньги и устала ходить по магазинам, — заявила она. — Поэтому в конце концов решила надеть свадебное платье твоей бабушки.

— Но… — Джек нахмурился, — я думал, ты отказываешься по идейным соображениям. Ты говорила, что это платье должна надеть моя законная жена.

— Сибил надевать его не захочет, а, по твоим же словам, в течение ближайшего года я буду твоей законной женой, — заметила она. — И всех последующих тоже, пообещала себе Вики. Если получится.


Этой ночью Вики без сна лежала в постели и думала: «Что же мне делать?»

Рядом мертвым сном спал Монблан. Возможно, впервые в жизни он наелся досыта, его раны благодаря лекарствам не болели, маленькое тельце уютно свернулось на мягких подушках, и ему, наверное, казалось, что он в кошачьем раю.

Проведя пальцами по бинтам и коснувшись мокрого холодного носа, Вики решила, что находится там же. Но не в кошачьем раю, а в своем собственном.

— Он так много дает мне, — сообщила она спящему Монблану и почувствовала легкий укол совести. — Предлагает целый год прожить в мечте. И он дал мне тебя. Это ужасно — требовать от него большего.

Но именно это Вики и собиралась сделать. Потому что за последние несколько дней случилось нечто странное — она перестала узнавать себя.

— Я влюбилась, — прошептала Вики. — Помоги мне, Монблан, я влюбилась в этого мужчину. Что мне теперь делать?

Бороться?

— Я только попробую, — сказала она в пустоту темной комнаты. — Буду принимать этот брак таким, каков он есть, но произнесу клятвы искренне и всерьез. А затем постараюсь сотворить маленькое чудо — попытаюсь превратиться из официальной Виктории в Вики, которую он сможет полюбить.

И я надену платье его матери? — спросила она себя.

В ней словно спорили два человека. Один утверждал, что это неправильно. Другой намекал, что если она не попробует, то все кончится тем, что Сибил получит своего Джека. Вернее, ее Джека, потому что Джек нужен ей больше, чем Сибил.

Но какие у нее основания думать, что она сумеет завоевать его сердце? Увы, совсем никаких. — Совсем никаких, — повторила Вики в тишине. — Но ведь я только попытаюсь!

Она включила настольную лампу и, вскочив с кровати, устремилась к сверткам с сегодняшними покупками. В мгновение ока Вики сбросила с себя старую целомудренную пижаму и встала перед зеркалом уже в одном из последних приобретений — белой ночной рубашке из чистого шелка. По краю низкого выреза, бесстыдно обнажающего грудь, шла белоснежная вышивка с крошечными розовыми бутонами. Ничего изысканнее она в жизни не видела.

— Я не могу это носить, — сказала Вики своему отражению. — Я купила это для прачки.

Ее волосы рассыпались по плечам, лицо порозовело от смущения… Женщина, смотревшая на нее из зеркала, была…

— Нет, я не стану пускать пыль в глаза прачке, — заявила Вики Монблану и скорчила гримасу своему отражению. — В этом я выгляжу почти красавицей…

Красивее, чем Сибил? Вики нахмурилась.

— Неважно, насколько красива Сибил. Она все равно не любит его. А я люблю!

Джек спал за стеной. Это был семейный номер, и их комнаты соединяла дверь. Ей достаточно только повернуть ключ со своей стороны, а Джеку — со своей…

Будь я немного нахальнее, я бы постучала, вдруг подумала Вики и, вздрогнув, быстро сделала шаг назад, когда поняла, до чего довели ее собственные мысли.

— Виктория Линкольн, ты сошла с ума! — сказала она вслух и тут же подумала: а как же ее попытка? — Ну уж нет! — Она сбросила ночную рубашку и потянулась за пижамой. — Я не соблазнительница.

А кто же тогда она?

По уши влюбленная женщина… Это все, что у нее есть. И если этого недостаточно…

Ночная рубашка, словно насмешка, лежала на полу.

— Посмотрим, — сказала Вики и усмехнулась. — В любви и на войне все средства хороши. А это и то, и другое одновременно!


А в это время в соседней комнате Джек лежал в постели, глядя в потолок и пребывая в еще большей нерешительности. В его жизни происходили вещи, которые он все меньше и меньше способен был понять.

Все казалось таким определенным, мрачно думал он. После побега Кэтрин он дал себе слово не привязываться больше ни к кому и вполне преуспел в этом. Его жизнь складывалась так, как он хотел.

У него было занятие, приносящее не только удовольствие, но и популярность. Деньги в более чем достаточном количестве. И под рукой Сибил, мысль о которой всегда сопрягалась с мыслью о паре детишек в будущем. Дети…

Это будут тихие малыши, думал Джек, пытаясь представить скрытое мраком неизвестности будущее. Наверное, у них будут воздушные змеи, самокаты и серсо. В любом случае, с ними будет нянчиться его мать…

Дафне заслужила внуков.

Он попытался представить себе лица этих детей — но получилось нечто странное. Абстрактные трогательные мордашки, какими он прежде видел их, приобрели отчетливые черты Вики.

Виктории, поправил себя Джек. Виктории Линкольн, а не Вики. Конечно, глупо за это цепляться, но для него почему-то казалось важным сохранять эту отстраненность.

Виктория Линкольн. Почему у детей, рисуемых его воображением, зеленые озорные глаза Виктории, высокие скулы Виктории, рыжие волосы Виктории?..

Боже, только не это! Если они будут похожи на Вики — нет, на Викторию! — то как он сможет не любить их? А любить, как ему хорошо известно, это гиблое дело. Он видел, как страдала его мать, когда после тяжелой болезни скончался отец. Помнил, как страдал сам после предательства Кэтрин. Она была таким замечательным другом, что после ее отъезда в нем словно что-то умерло.

Этот урок дорого стоил ему, зато он затвердил его назубок. Никого нельзя пускать в свое сердце!

И сейчас он не пускает Викторию в свое сердце. Он женится по расчету.

Что она говорила? «Интересы работодателя превыше всего»?

Вот кто я такой, мрачно размышлял Джек. Работодатель. Я плачу ей за то, чтобы в течение года она играла роль моей жены, и эмоции здесь ни при чем. Да и с какой стати? Я вовсе не нужен ей.

Поэтому я ее и выбрал. Она — американка и отправится к себе в Штаты, как только получит деньги… оставив меня с Сибил.

Я ведь именно этого хочу, поспешил напомнить себе Джек. Именно так и должно быть. Это только разумно.

Как и решение Виктории надеть свадебное платье матери. Учитывая, что такие платья стоят целое состояние, ее решение помогает сэкономить уйму денег. Интересы работодателя превыше всего!

Но почему же она не кажется ему одной из его служащих?

— И вовсе я не принц из сказки про Золушку, — сказал Джек вслух. — Я совсем не подхожу для этой роли. А это щемящее чувство, которое я начинаю испытывать к ней, вызвано только тем, что она ничего не имеет, заслуживая столь многого.

Поэтому, наверное, он и позволил ей взять этого котенка… У нее ничего нет. А котенок вреда не принесет.

И это только разумно, что она наденет свадебное платье его матери.

— Проклятье!

Джек повернулся на живот и с силой взбил подушку, стараясь прогнать образ Виктории в свадебном платье своей матери. А затем еще раз взбил ее, чтобы не думать о том, что от Виктории его отделяет только стена. За стеной раздавались какие-то звуки. Она не спит. Ей, наверное, одиноко. Ему достаточно взять ключ, и… Нет!

Это безумие. Он должен сделать все возможное, чтобы Виктория не превратилась для него в Вики.

Но она так близко…

Как ему защититься от ее неодолимого влияния на его мысли, на его жизнь?

Позвоню Сибил, решил Джек. Она приведет меня в чувство…

О чем я думаю? — перебил он себя. Это в часто ночи?!

Джек с горькой усмешкой бросил телефонную трубку обратно на рычаг. Никудышный план. Сибил сочтет этот звонок в высшей степени странным. Но поговорить с кем-то просто необходимо, иначе он сойдет с ума.

— Что мне нужно, — сказал Джек в темноту, — так это Монблан. Интересно, Виктория позволит мне иногда брать его к себе?..

Он с такой силой сжал ладонь, в которой лежал ключ, что едва не вскрикнул от боли.


7


— Предоставь действовать мне.

Снова в Майлстоуне, отдохнувшая, ухоженная и нарядная, Вики ждала, когда станет официальной невестой Джека Эскома. Парадная гостиная была полна народу, и Вики, стоящая перед дверью, сдерживалась изо всех сил, чтобы не бросить все и не сбежать к себе, в Америку.

Пусть она и восстановила душевное равновесие после поездки в Лондон, пусть и приняла несколько решений, но она совсем не любила находиться в центре внимания.

— Это стихия Сибил, — пробормотала она. — Не мог бы ты подыскать мне замену?

— Ты и есть замена, — напомнил ей Джек, и Вики поморщилась. Как будто она нуждалась в этом напоминании! — Не нервничай. Говорить буду я. Просто будь рядом, улыбайся и не вмешивайся.

Вики понимающе кивнула.

— Хорошо. Я знаю свое место. Мы, Золушки, для того и созданы, чтобы сидеть, демонстрируя смазливое личико, глупо улыбаться и изо всех сил надеяться, что никто не заметит тыкву.

— Вики…

Она подняла руки.

— Знаю. Знаю. Мне платят кучу денег, и я буду вести себя хорошо. Обещаю. — Она заглянула в чуть приоткрытую дверь, чтобы получить представление о том, что их ожидает. — Интересно, тот фотограф из Лондона тоже здесь? Будет хотя бы одно знакомое лицо.

— О да, он знаком с нами весьма близко, ему известен даже цвет твоего нижнего белья. — Джек скорчил гримасу.

— Он и не догадывается, что на самом деле я ношу хлопчатобумажные штанишки.

— Хлопчатобумажные штанишки? — слабо переспросил Джек. — Что?..

— Тебе это знать ни к чему. — Вики хихикнула. — Если ты полагаешь, что в реальной жизни женщины все время ходят в черных кружевах, меня это устраивает… О, он здесь. Я его вижу.

— Еще бы его здесь не было, — произнесла неслышно подошедшая Дафне. Она поправила галстук у Джека и придирчиво осмотрела макияж Вики. — Там, наверное, с десяток репортеров светской хроники. Однако меня больше заботит Джордж. Он уже отпустил пару колких замечаний по поводу вашей помолвки. Советую держать с ним ухо востро.

— Ну что ж, не будем заставлять гостей ждать. — Джек решительно втянул в себя воздух. Его мысли все еще крутились вокруг того, что на самом деле носит Вики, но пора уже было взять себя в руки.

Он широко распахнул дверь гостиной.

— Но ради Бога, Виктория, позволь говорить только мне!

Отмолчаться, разумеется, ей не дали. После короткого объявления и поздравительных аплодисментов присутствующие, которые хорошо знали Джека, набросились на прелестную незнакомку. Кто-то из журналистов выкрикнул:

— Расскажите нам о себе!

Подчиняясь распоряжению Джека, Вики промямлила:

— Нельзя ли переложить эту обязанность на моего…

— Нет, — решительно возразили ей и, прежде чем Джек успел вмешаться, стали забрасывать новыми вопросами: — Как вам нравится Майлстоун? Вы ведь приехали сюда совсем недавно?

Что ж, видит Бог, она старалась. Но это ни к чему не привело. Какой вред может причинить то, что она расскажет правду?

— Я люблю Майлстоун с детства. Я провела здесь семь счастливых лет.

Гул обрушившихся на нее вопросов перекрыл неожиданно громким голосом маленький круглый человечек, который отделился от группы мужчин, окружавших Джорджа Хардинга — высокого седого джентльмена с надменным лицом, покрытым красными прожилками.

— Вы ведь приехали на похороны леди Эвелин Хардинг, не так ли? И вовсе не собирались задерживаться здесь. Что заставило вас изменить свои планы?

В ответ Вики закатила глаза и повернулась к своему жениху. Обведя взглядом безупречный костюм Джека, красивый галстук, настороженно прищуренные глаза… всего его, она широко улыбнулась.

— Неужели непонятно? — Она рассмеялась, и собравшиеся ответили ей смехом. Засверкали вспышки фотоаппаратов.

Но мужчина продолжал наседать.

— Однако многие утверждают, что это брак по расчету. Что вы на это скажете?

Джек открыл рот, собираясь ответить, но остановить его невесту было уже невозможно.

— И они, конечно, правы. — В ее глазах сверкнул озорной огонек. Лучший способ ответить на обвинение — сказать часть правды. — Вам наверняка известно об условии, поставленном в завещании леди Эвелин Хардинг. Джек наследует Майлстоун только в том случае, если женится на мне. Поэтому… — Она обвела взглядом присутствующих, уделив внимание каждому, и непринужденно, словно беседуя за чашкой чаю, продолжила: — Джеку выгодно жениться на мне, а мне выгодно выйти замуж за Джека. — Вики улыбнулась и легонько коснулась его пальцев. — Очень выгодно. А кроме того, мы уверены, что нам это очень, очень понравится.

— Вы влюбились в него! — словно совершив открытие, воскликнула какая-то женщина-репортер.

Вики была исполнена решимости.

— Конечно. А разве вы не влюбились бы? — невинным тоном спросила она. — Думаю, перед ним не устоит никто.

Снова раздался всеобщий смех, а затем внимание переключилось на Джека.

— Чем эта леди так привлекла вас?

Джек сделал глубокий вдох, но внезапно обнаружил, что все отрепетированные ответы вылетели у него из головы. Виной тому были прикосновение пальцев Вики, то, с какой легкостью она вышла из трудного положения… и не дающий ему покоя вопрос о ее нижнем белье… Только одно могло ему сейчас прийти в голову.

— Если вы не видите этого, то, должно быть, слепы, — сказал он с неожиданной искренностью, которая заставила Вики замереть. Улыбка сползла с ее лица. Если бы все было так просто…

— Где ваше кольцо? — спросил кто-то, и Вики подняла руку, отягощенную фамильным изумрудом, который привлек внимание всех присутствовавших и дал долгожданную передышку жениху и невесте. Слишком уж быстро развивались события!

Кольцо было весьма примечательное. Джек вручил его Вики только сегодня утром, поэтому она до сих пор не привыкла к его весу и блеску. Да, это именно то, что нужно, дабы убедить присутствующих в надежности и прочности будущих семейных уз. Правда, оно оказалось немного великовато и, если бы Вики посильнее тряхнула рукой, слетело бы с пальца. До чего же был бы символичный знак! Вики подняла глаза и встретилась взглядом с Джеком, который, казалось, понял, о чем она думает. В глазах обоих вспыхнула усмешка. И что-то еще…

— Где ваш кот? — выкрикнул кто-то, разрушив очарование момента. Впрочем, это было и к лучшему, поскольку оба не знали, куда этот момент мог бы их завести. На какую неизведанную территорию… Оторвав взгляд от Джека, Вики посмотрела на фотографа из Лондона, выглядывающего из небольшой толпы, окружающей их. — Где котенок, которого вы подобрали?

— Вы имеете в виду… — Ее голос слегка дрожал, и Вики попробовала еще раз. — Вы говорите о Монблане?

— Монблан! — воскликнул парень и расплылся в улыбке. — Я мог бы догадаться, что вы дадите ему какое-нибудь возвышенное имя.

Остальные присутствующие переглядывались с недоуменными улыбками.

— Бродячий котенок, — пояснил фотограф. Может быть, он и выдавал драгоценные сведения, но лондонские снимки все равно были только у него. А то, что он подогреет всеобщий интерес, пойдет ему только на пользу. — Леди спасла его.

Всех воодушевила эта информация — как и взгляды, которыми обменялись Вики и Джек. Любовь и спасение беззащитного существа… Ну что ж, именно таких человечных деталей и жаждет читающая публика. Они не хотят слышать о браке по расчету. Им подавай любовную историю… И как ни удивительно, они ее получат.

— Мы можем взглянуть на котенка?

Вики, подняв брови, посмотрела на Джека, и тот решительно кивнул. Все, что угодно, лишь бы вырваться из-под обстрела, сказал его взгляд. Вики отлично понимала его чувства.

— Только никаких вспышек, — строго предупредила она и отправилась за Монбланом.

Джек, отбиваясь от наседающих на него журналистов, подошел к группе мужчин, среди которых стоял Джордж. Вежливость требовала, чтобы он поздоровался, хотя ему совсем не хотелось нарываться на очередные язвительные замечания. Впрочем, все мы играем здесь определенные роли, подумал Джек, нужно дать исполнить свою партию и дяде.

Словно прочитав его мысли, Джордж шагнул ему навстречу и, кивнув в знак приветствия, высоким скрипучим голосом произнес:

— Недурственный спектакль, мой мальчик. Великолепные мизансцены. И актеры подобраны грамотно. Буду смотреть с интересом и с нетерпением ждать, когда упадет занавес.

— К чему эта театральная терминология? — наигранно удивился Джек. — Я всего лишь выполняю волю тети Эвелин и, должен сказать, делаю это с удовольствием.

— Да, ты прав, пожалуй. Удовольствия нужно разнообразить. Кстати, а где твоя неизменная спутница, мисс Бейкер?

От необходимости отвечать Джека избавило появление Виктории. Извинившись перед Джорджем, он поспешил к ней.

С Монбланом на руках она, казалось, чувствовала себя намного увереннее.

— Ну разве он не прелесть? — спросила Вики, и насквозь циничному обществу, собравшемуся здесь, пришлось с ней согласиться. Несмотря на то что предмет восхищения был забинтован и только кое-где виднелась чисто вымытая белая шерстка, которой было явно меньше по сравнению с первоначальным замыслом творца.

— Вам тоже нравится этот котенок? — спросил кто-то у Джека, и тот выдавил улыбку. Котенок… Ах да, котенок. Джек не мог отвести взгляда от его хозяйки.

— Мне нравится этот котенок, — сказал он, по-прежнему пристально глядя на Вики.

Подняв на него глаза, она вздрогнула. Пусть все это сплошное притворство, но на какой-то миг ей почудилась во взгляде Джека… любовь.

— Они все больше и больше походят на влюбленную пару, — прошептала какая-то женщина своей соседке. Похоже, эта свадьба грозила обернуться совсем не тем, чего ожидали от нее Джордж и пресса.

Вики села в придвинутое ей Джеком кресло и принялась отвечать на все, даже самые каверзные вопросы без тени смущения и неуверенности. Она просто сияла. Монблан, потоптавшись передними лапами на ее коленях, перебрался к севшему рядом Джеку и принялся играть с крошечной цепочкой, свисающей с его запонки. Джек добродушно отмахивался от него.

— Он действительно ему нравится, — удивленно заметила одна из журналисток своей коллеге. — Надо же!

— Я уже вижу будущие заголовки, — шепотом ответила коллега. — «Любовь по завещанию»… Просто не терпится поскорее оказаться в редакции!


— Ты уже видел сегодняшние газеты? Голос Сибил заставил Джека окончательно проснуться. Почти всю ночь он провел за работой и только перед рассветом погрузился в тревожный сон, в котором спасал Вики и Монблана от разъяренного Джорджа. Час спустя зазвонил телефон.

— Как ты мог меня так унизить? — Сибил почти перешла на визг. — Наши друзья считали, что это брак по расчету, но теперь… — Она перевела дыхание. — Это отвратительно!

— Что отвратительно? — У Джека упало сердце.

— Анонсы на первых полосах! «Известный писатель, вынужденный жениться по расчету, обретает истинную любовь»! — Она пошуршала газетой, а затем, судя по звукам, отбросила ее в сторону. — Ужас!

— Но ты ведь знала, что это произойдет, — возразил Джек, все еще не понимая, в чем заключается проблема. — Мы сообща приняли решение.

— Да, но я не думала, что все так получится. Джек, эти фотографии… Ты несешь ее на руках, а вокруг разбросано нижнее белье и какая-то ночная рубашка, которую только шлюха…

— Ну-ну, не горячись, — прервал ее Джек, уже поняв, что у него крупные неприятности.

— У тебя на снимках такой вид, будто ты любишь ее!

Вот где собака зарыта! Джек прикрыл глаза, чувствуя, как на него навалилась невыносимая усталость.

— Я не люблю ее, — сказал он, стараясь придать голосу убедительности. — Ее едва не сбила машина. А котенка — задела и серьезно ранила. Оба были в шоке. Я отнес их подальше от дороги и…

— И оказался настолько глуп, чтобы позволить себя сфотографировать!

Джек обдумывал ее слова, и они нравились ему все меньше. Он не отвечал, и после нескольких мгновений молчания Сибил решила, что, возможно, зашла слишком далеко.

— Ты еще здесь?

— Здесь. — Теперь в голосе Джека звучала усталость, и Сибил это почувствовала. Намеренная выиграть главный приз, она наконец сочла за благо отступить.

— Значит, я могу сказать всем, что это была случайность? Что ты на мгновение возомнил себя суперменом, не более того?

— Надеюсь, ты вообще ничего никому не скажешь, — возразил он. — Сибил, ты ведь знаешь, каковы ставки в этой игре. Этот брак должен казаться настоящим.

Теперь Сибил погрузилась в молчание.

— Мне все это ужасно не нравится, — наконец произнесла она, и Джек кивнул. Ему это тоже не нравилось. Разве нет?

— Но, Сибил, если мы теперь пойдем на попятный…

— Мы все потеряем. — Она по-прежнему думает о главном призе и потому колеблется, понял Джек. — Я этого не хочу.

— Так чего же ты хочешь от меня?

— Держись с ней поофициальнее, — потребовала Сибил. — На этих фотографиях ты выглядишь смешно. Словно обалдевший школьник.

— Я постараюсь, — сказал он, а затем попрощался — с той официальностью, которой требовала от него Сибил в отношениях с Викторией Линкольн.

Джек снова попытался заснуть, но у него ничего не получилось. Официальность? Официальность и Виктория — понятия несовместимые! Официальность и Сибил — сколько угодно. Но он женится не на Сибил!

Он женится на Виктории. Эта мысль окончательно лишила его сна.


Следующие несколько недель прошли словно в тумане. Так много нужно было успеть сделать!

Дафне слегла с сердечным приступом.

— Наверное, это все от перевозбуждения, — сказала она сыну, и Джек, думая о том, как много испытаний выпало на ее долю в последние два месяца, чувствовал себя глубоко виноватым. Он не мог требовать от нее большего.

Представления Виктории об организации свадьбы практически сводились к нулю, поэтому хлопотать обо всем пришлось Джеку. Нужно было составить список гостей, договориться о проведении церемонии, заказать обед. Часть обязанностей взяла на себя энергичная миссис Флинн, секретарша Дафне, но этого было недостаточно.

Список гостей разрастался. Были приглашены все преподаватели и воспитатели Майлстоуна, две особы королевской крови — почетные члены совета Школы, издатели, редакторы и друзья Джека.

— Может быть, нам просто сбежать? — предложила Вики, увидев окончательный вариант списка. Каждый вечер по окончании работы в школе от нее требовали принятия все новых и новых решений. Она делала все, что могла, но Джек выглядел все более и более усталым, и это мучило ее.

— Это ведь показушная свадьба, — вздыхал он, проводя пальцами по волосам. — Честно говоря, я даже представить не мог, что все примет такие масштабы. Если не пригласить всех и каждого, можно обрести врагов на всю оставшуюся жизнь. — Джек криво улыбнулся. — В такой ситуации о местной церкви и думать нечего. Там просто не хватит места. Из Лондона скоро должны привезти большой навес. — Он покачал головой. — Одно радует…

Джек запнулся, и Вики спросила:

— Что?

— То, что пережить это придется только раз, — признался он. — У нас с Сибил будет скромная гражданская церемония.

— Повезло вам с Сибил, — едва слышно произнесла она.

Джек снова углубился в изучение списка. Он казался изможденным, и Вики ужасно хотелось подойти к нему, прикоснуться к плечу, помассировать напряженную спину. Но она не могла этого сделать. Она ему не нужна. Она всего лишь статист в предстоящей свадебной церемонии, и на ее месте могла бы быть любая другая женщина. Настоящей женой Джека станет Сибил. Эта мысль показалась Вики невыносимой.

— Спокойной ночи, Джек, — мягко произнесла она, но он даже не поднял взгляда от бумаг.

Вики тихо удалилась в свои комнаты. Назад к Монблану.

— Он загонит себя в могилу, — сказала она котенку. — Мало того что он пытается всем угодить с этой свадьбой — что само по себе непосильная задача, — так он еще и продолжает работать над новой книгой! Но иначе он не может. Так что мы с тобой, Мони, предоставлены сами себе, — пробормотала Вики. — Мы никому не нужны. Я буду только именем в свидетельстве о браке. Отныне и во веки веков…


Пусть Вики и ушла к себе, но мужчина, за которого она собиралась выйти замуж, по-прежнему остро ощущал ее присутствие. Мысли о ней никогда не покидали его.

Он не попрощался с ней. Это было выше его сил. Потому что если бы он поднял взгляд, то мог бы сказать… нет, сказал бы: «Помоги мне». И она осталась бы, и села рядом, и ее аромат еще больше вскружил бы ему голову, и…

И он не смог бы быть с ней официальным. Как должно!

Так что Джек позволил ей уйти к своему котенку, а сам вернулся к работе, и его усталость, равно как и растерянность, продолжали расти с каждым часом…

Утром они ненадолго встретились за завтраком. Разговаривали мало и вполне официально.

Сибил это понравилось бы. И в течение дня он наблюдал за ней только издали. Просто удивительно, как часто его взгляд устремлялся за окно, где в парке, ошалев от весны и скорой свободы, носились девочки. Сидя в тени густой липы, за ними присматривала его будущая жена. Ловчий кот сидел у нее на коленях и тренировался на мошках. Эта женщина не разлучалась с котенком, и желание Джека присоединиться к ним становилось все более и более нестерпимым.

Но… «Держись с ней поофициальнее», требовала Сибил, и это представлялось единственно разумным способом поведения.


Официальность усиливалась по мере того, как приближался день свадьбы, являя собой своего рода защитный барьер между ними. Однако незаметно для Джека Вики все глубже вникала в дела Майлстоуна и его обитателей. И именно из-за этого ей пришлось однажды прорвать его оборону.

— У миссис Роквелл приступ ревматизма, — сообщила Вики во время обеда за неделю до свадьбы. Дафне все еще оставалась в постели, испытывая после приступа сильную слабость, поэтому Вики и Джек обедали вдвоем. Официально. Но на этот раз она решила разбить лед. — Ты должен что-нибудь предпринять в связи с этим, — сказала она жениху.

Ревматизм… Джек нахмурился. Миссис Роквелл…

— Ты сказала — ревматизм?

— Именно. — Вики с аппетитом доела лосося и, когда экономка подошла, чтобы забрать тарелки, широко улыбнулась ей. — Просто чудесно, Марта. Не могли бы вы передать Тони, что очень понравилось?

— Конечно, мисс. Повар очень обрадуется. — Пожилая женщина ответила ей с такой улыбкой, что у Джека не осталось сомнений: Виктория вертит его обслуживающим персоналом как хочет. Марта Роквелл напропалую старалась угодить ей. — А на десерт Тони приготовил ваш любимый лимонный пирог.

Экономка, собрав тарелки, направилась к двери. Когда она вышла, Вики многозначительно посмотрела на Джека.

— Видишь? Она хромает, и с каждым днем все больше.

— Я не замечал, — признался Джек.

Вики сочувственно улыбнулась.

— Это понятно. Ведь ты очень занят. А у меня есть время поболтать со слугами.

А вот это Джек заметил. Он часто слышал раздающиеся там и сям взрывы смеха, а потом обнаруживал Викторию и экономку, Викторию и горничную, Викторию и садовника…

И все больше и больше ощущал свою изолированность.

Когда экономка вернулась с лимонным пирогом, Джек присмотрелся к ней повнимательнее. Она определенно хромала.

— Виктория говорит, что вам нужен небольшой отпуск — подлечить ревматизм, — с сочувствием произнес он. — Почему вы не сказали мне? Я ведь не безжалостный эксплуататор.

— Да я никогда и не считала вас таким, — с достоинством ответила Марта, а затем добавила: — Если только вы не говорите об отношении к себе. Потому что себя, сэр, вы действительно загнали.

— Вовсе нет.

— Да, — не уступала Марта, но затем смягчилась: — Но если мне позволено будет сказать: это большое удовольствие — работать у вас, сэр. — Пожилая женщина с нежностью обвела их взглядом. — У вас и мисс Виктории.

Особенно у мисс Виктории, подразумевала адресованная той обожающая улыбка.

— Спасибо, — тихо произнесла Вики, и улыбка Марты стала шире.

— Пожалуйста. Так что благодарю за заботу, но о моем ревматизме забудьте, — заявила она. — Уйти в отпуск, когда уже через неделю ваша свадьба?! Нет, сэр. Завтра мы с Дженни намерены заняться комнатами для новобрачных. — Она помолчала, задумчиво глядя вдаль. — Что ушло, то прошло и быльем поросло, а эта помолвка — совсем другое дело. Поэтому все должно быть как положено.

Она заковыляла обратно в кухню, предоставив Джеку и Вики ошеломленно смотреть ей вслед.

— Она считает этот брак настоящим, — сказал он Вики, которая принялась за свой лимонный пирог.

— Значит, мы делаем успехи, — ответила та, с трудом заставляя себя не смотреть на Джека. — Попробуй пирог. Просто объеденье.

Джек с отсутствующим видом взял кусочек.

— Что ты им наговорила?

Вики широко распахнула глаза.

— Я? Что ты имеешь в виду?

— Это брак по расчету, — мрачно сказал он. — Я думал, что это очевидно, но прислуга, похоже, считает иначе.

— Может быть, им нравится так считать, — мягко заметила Вики. — Всем в Майлстоуне приходится переживать нелегкие времена. Возможно они хотят какой-то стабильности.

— Это никак не связано со стабильностью нашего брака.

— Конечно нет. — Вики потянулась за очередным куском пирога. — У Синей Бороды, наверное, хозяйство было отлажено как часы.

— У Синей Бороды?

— Ну у этого кровожадного многоженца.

— Эй! — Это было уже слишком. — У меня их будет всего две.

— Необычайная скромность, я бы сказала. Особенно если учесть, что никакой крови не предвидится. — Вики хихикнула, и Джек едва не выронил кусок пирога, который все еще держал в руке.

Проклятье! Происходящее явно выходило у него из-под контроля.

— Виктория…

— Потрясающий пирог! — самозабвенно произнесла она. — Может быть, нам провести медовый месяц в Штатах? Я почему-то соскучилась и по лимонному пирогу, и по быстрой еде. Я знаю одно местечко, где делают великолепные чизбургеры…

Джека передернуло.

— Если не возражаешь, я предпочел бы от них воздержаться. Но ты кое о чем напомнила мне. Наш медовый месяц.

— Прости?

— За любой приличной свадьбой следует свадебное путешествие. И от нас, разумеется, ожидают того же.

— Пусть ожидают чего угодно. Я обещала мистеру Тротту привести в порядок каталог.

— О, Виктория, ради Бога… — Терпение Джека лопнуло, и он хлопнул ладонью по столу. — Неужели ты относишься к этому всерьез?

— А чего ты хочешь?

— Я…

— Это пародия на брак, — сказала она и встала из-за стола. — В нем нет ничего серьезного. Неужели ты полагаешь, что я смогу целый год изображать то, чего нет на самом деле? Я не так устроена, мне просто необходимо чем-то оправдывать мое существование. Поэтому ни в какое свадебное путешествие я не поеду. Прости, Джек, мне нужно зайти к твоей матери. — Вики широко улыбнулась ему. — Перестань терзать себя. Ступай и напиши пару страниц. Забудь на время о свадьбе. Ты уже становишься параноиком.

Прежде чем Джек успел остановить ее, она обогнула стол и поцеловала его, очень легко, в макушку. Это был шутливый поцелуй — небрежный и ничего не значащий.

И у Джека не было никаких причин хвататься за голову. Тем не менее он не отнимал руки ото лба еще минуты три после ее ухода.


8


— У меня для тебя сюрприз, — сказала ей Дафне. Это было за четыре дня до свадьбы. В Майлстоуне царила невообразимая суматоха, и Вики с огромной неохотой оставила свои библиотечные дела.

Она чувствовала себя домашним любимцем, которого все балуют, но держат в клетке. Только время, проводимое с Дафне, не казалось ей потерянным. Болезнь постепенно отступала, но Дафне все еще была слишком бледная и слабая, поэтому большую часть дня проводила в постели, что очень всех беспокоило.

Однако изобретательность ее не покинула.

— У меня есть чудесный план. И он касается вашего медового месяца.

— У нас не будет медового месяца. — Вики взглянула на Джека, вошедшего следом за ней в комнату. — Скажи ей, Джек. Нам не нужен медовый месяц. Нам нужно только, чтобы вы выздоровели.

— Именно так. — Джек подошел к матери и, склонившись, запечатлел на ее щеке поцелуй. — У тебя был доктор Спейси. Что он сказал?

— Что мне нужно как можно больше отдыхать. — Дафне испустила недовольный вздох. — Что еще можно сказать человеку моего возраста?

— Вы говорите так, словно вам девяносто, а не семьдесят, — возразила Вики и усмехнулась: — Миссис Джонс считает, что спасение от всех бед — ее знаменитый травяной отвар. Она заставляет бедную Хлою каждый день пить это мерзкое пойло, уверяя, что оно излечивает все — от головной боли до занозы в пальце. Хотите, я узнаю рецепт и приготовлю его вам?

— Не стоит, — слабым голосом произнесла Дафне.

— Может быть, ты хочешь немного отдохнуть от этой суматохи и съездить в Лондон? — спросил Джек. У Дафне был уютный особнячок в зеленом тихом пригороде, куда она собиралась окончательно переехать, уйдя на покой. — В последнее время тебе пришлось нелегко…

— Я лежу здесь и бездельничаю, — перебила его мать.

— Вовсе нет. Без тебя все в Майлстоуне пришло бы в упадок после смерти Эвелин.

— Я перееду в Лондон после того, как вы поженитесь, — сказала она, и Вики бросила на нее задумчивый взгляд.

— Вы не хотите переезжать в Лондон, да? — проницательно заметила она.

— Хочу…

— Вы устали от Майлстоуна и стремитесь отойти от дел?

— Вовсе нет!

— Так в чем же дело?

Джек нахмурился, собираясь вмешаться. Вики это совсем не касалось. Но Дафне, вздохнув, решила признаться Вики в том, в чем никогда не признавалась бы сыну.

— Мне нравится мой домик в Лондоне. Но одной мне будет там одиноко. У меня почти нет друзей в городе. Вся моя жизнь связана с Майлстоуном.

— В таком случае вам совсем ни к чему переезжать туда. Оставайтесь здесь.

— Это невозможно.

— Но почему?

Дафне взглянула на сына, потом отвела взгляд.

— Я проживу здесь еще год, а потом ты уедешь и твое место займет Сибил. А мы с ней… не очень-то ладим. — Она покачала головой. — Так что сразу же после вашей свадьбы я перееду.

— Если только поправишься, — проворчал Джек, и Дафне кивнула.

— Поправлюсь. Я просто обязана это сделать до свадьбы. — Ее лицо снова оживилось. — Кстати о свадьбе. До твоего прихода я сказала Вики, что у меня есть для вас сюрприз.

— Не очень-то я доверяю твоим сюрпризам, — осторожно произнес Джек, и мать бросила на него самый невинный взгляд.

— Как ты можешь такое говорить? Неужели я способна сделать то, что тебе не понравится?

Настороженность Джека усилилась.

— И что ты приготовила на сей раз?

— Это мой подарок вам обоим. Я заказала для вас свадебное путешествие.

— Свадебное путешествие… — Джек искоса посмотрел на Вики. — У нас не будет свадебного путешествия.

— Конечно, будет, — деловито возразила мать. — Так принято. А ты к тому же выглядишь ужасно бледным и изможденным. Разве не так, Вики?

Вики оставалось только кивнуть.

— Ну вот видишь? — Дафне широко улыбнулась. — Она согласна. И я готова побиться об заклад, что и Вики еще ни разу в жизни по-настоящему не отдыхала. — Она вопросительно посмотрела на будущую невестку.

— Нет, но…

— Ты ведь не откажешься свозить свою жену в отпуск? — спросила Дафне у сына. — Особенно если все уже заказано. — Она взяла в руки пачку буклетов, лежавшую на одеяле. — Это пришло с утренней почтой. Взгляните, разве не чудесно?

Вики взглянула на то, что ей протягивали, и у нее захватило дух.

— Ноадива… — прочитала она.

— Это один из Мальдивских островов, прекрасно подходящий для отдыха.

Она развернула буклет, и восхищенному взору Вики предстала большая фотография. Сверкающее в солнечных лучах море, белый песок пляжа, пальмы и спрятавшиеся в густой зелени очаровательные бамбуковые хижины. Ничего более прекрасного она в жизни своей не видела.

Пляж…

— Я никогда не бывала на пляже, — прошептала Вики, не успев остановиться. — По-настоящему. Не купалась. Не загорала.

— Ты никогда не бывала на пляже? — удивленно переспросила Дафне.

— Мы жили в сотнях миль от океана, — пояснила Вики, — и у нас никогда не хватало денег, чтобы поехать на побережье. — Она глубоко вздохнула и отбросила досужие мысли. — Дафне, все это выглядит великолепно, но нет. Медовый месяц — не для таких дурацких браков, как наш.

Она бросила неуверенный взгляд на Джека. Ей, конечно, хотелось превратить их брак в настоящий, но такой медовый месяц завел бы их слишком далеко и слишком быстро.

— Кроме того, мне нужно закончить инвентаризацию библиотеки. И еще у меня есть Монблан, — добавила она, словно это было решающим доводом. — Я не могу оставить его.

Но у Дафне был на это ответ.

— Марта будет заботиться о нем как о собственном. Все домашние уже без ума от твоего белого пушистого кота. — Да, действительно, за последние недели поправившийся и распушившийся Монблан успел стать всеобщим любимцем.

Но речь на самом деле шла не о нем. Речь шла о медовом месяце.

О медовом месяце с Джеком… Это просто фантазии, ничего больше. Но какие фантазии!

— Завтра приезжают мои братья, — сказала Вики, стараясь, чтобы ее голос звучал не так тоскливо. — Вряд ли я могу после свадьбы бросить их здесь на произвол судьбы. Это было бы несправедливо.

— Ты собираешься во время медового месяца переписывать библиографические карточки и развлекать своих родственников? — с ужасом спросила Дафне.

— Это моя работа. И это их праздник. — Вики посмотрела на Джека, но его лицо оставалось непроницаемым. Решать предоставлялось ей. — Братья тоже трудятся в поте лица, и приглашение Джека стало для них невероятным подарком. — Она вздернула подбородок, стараясь не обращать внимания на молчание жениха. — Это будет здорово — познакомить их с другой страной.

— Но не можешь же ты показывать достопримечательности родственникам сразу после свадьбы, — качая головой, сказала Дафне.

По лицу Джека по-прежнему невозможно было догадаться, о чем он думает, и это уже начинало нервировать Вики. Но ей нужно было оставаться твердой. За двоих. Она еще выше задрала подбородок, и ее лицо приняло выражение, которое уже было знакомо и Джеку, и его матери.

— У Джека есть работа, а мы не собираемся мешать друг другу. — Она бросила последний тоскливый взгляд на фотографию в буклете. — Поэтому нет. Спасибо вам большое, но нет. — Вики с вымученной улыбкой посмотрела сначала на одну, потом на другого. — Оставляю вас вдвоем. Мне… нужно кое-что сделать.

Впрочем, делать ей было совершенно нечего. Ей нужно было просто уйти, чтобы не видеть этого странного выражения на лице Джека.


Через час Джек нашел ее.

Охваченная непонятным волнением Вики направилась на террасу, окружавшую дом, и сейчас сидела на широких каменных перилах, глядя на сад. И думая о пляже. И об этом безнадежном браке. И о Джеке…

Она не слышала его шагов, поэтому в течение нескольких мгновений он мог наблюдать за ней, оставаясь незамеченным. У нее очень грустный вид, подумал Джек. И вряд ли может быть другим. Она так привыкла отказывать себе во всем, и вот опять ей приходится это делать.

«Я никогда не бывала на пляже…»

Эта фраза заставила его тогда надолго замолчать. Когда Вики ушла, Джек остался и принялся разглядывать буклеты. У меня так много всего… У нее тоже должно быть хоть что-то, решил он. В этот год она сможет позволить себе любой пляж, какой только захочет. Но… его с ней не будет и он этого не увидит…

Она никогда не бывала на пляже.

Ей нужно так мало. Виктория ни за что не согласилась бы на этот брак, если бы не ее братья и не судьба Майлстоуна, Джек это понимал, и мысль о том, что она вынуждена отказывать себе даже в этой малости, вдруг показалась ему невыносимой.

— Ты не можешь организовать свою работу так, чтобы вы смогли поехать? — спросила мать самым проникновенным голосом, на какой только была способна.

Джек с подозрением посмотрел на нее. Этот тон был ему хорошо знаком.

— Только потому что ты больна…

— Нет, дорогой. Только потому, что ты нужен Вики. — Дафне немного помолчала. — Знаешь, теперь, во время каникул, твоего присутствия в Майлстоуне не требуется. А после твоей женитьбы отпадут и все юридические вопросы. Писать же ты можешь и там. Женятся ведь только раз.

— Мама…

— Прости. — На ее губах мелькнула улыбка. — Но так должны считать все окружающие. А они сочтут весьма странным, если у тебя не будет медового месяца. Поездка доставит Вики огромное удовольствие, и потом, я уже все заказала…

Она замолчала, но проникновенное выражение с лица не исчезло. Это было выше его сил. Джек собрал буклеты и отправился на поиски Виктории…

Почувствовав наконец его присутствие, Вики подняла взгляд на Джека, а потом снова устремила его на сад.

— Мне жаль, — произнесла она, избегая смотреть на него. — Я не знала, что у твоей матери такие экстравагантные планы.

— Что экстравагантного в свадебном путешествии? — Он сел рядом с ней. Солнце ласково пригревало их лица, внизу текла сонная река.

«Я никогда не бывала на пляже…»

— Я только что звонил на Ноадиву, — сказал Джек.

— Отменял заказ? — Несмотря на все усилия, она не смогла скрыть своего разочарования. — Хорошо.

— Нет, я его подтвердил.

На ее лице попеременно отражались недоверие и надежда. Недоверие победило.

— Мы не можем туда поехать.

— Можем.

Надежда возродилась, но тут же снова умерла.

— Нет. Это невозможно.

— Если смогу я, то почему не сможешь ты? — Джек усмехнулся. — Единственная проблема — Монблан. Но я ее уже уладил. Сразу же после свадьбы миссис Роквелл уходит в отпуск, чтобы подлечить свой ревматизм. И я думаю, лучшим лекарством для нее будет сидеть в садике на теплом солнышке с Монбланом на коленях. А уж о том, что ему ежедневно гарантировано рыбное филе, можно не упоминать.

Вики готова была и плакать, и смеяться одновременно.

— Это потрясающее предложение, но…

— Но что?

— Мои братья…

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

Джек взял ее руки в свои и, потянув, поставил Вики на ноги. Видимо, это было ошибкой. Она на мгновение приникла к нему грудью, и это, а также ощущение прикосновения ее кожи сотворили с ним нечто странное. Но он не понял, что именно.

Просто скажи ей и убирайся отсюда, приказал Джек себе. Немедленно! Каким-то образом ему удалось вновь обрести дар речи.

— Ты пошла на все это ради братьев, — хрипловато произнес он. — Но когда ты сказала: «Я никогда не бывала на пляже», — я подумал, что твои братья, наверное, тоже. А они, возможно, заслуживают этого не меньше, чем ты.

— Но…

— Помолчи и выслушай меня, Виктория, — мягко попросил он. — План таков. Твои братья прилетают завтра. У них будет два дня на то, чтобы осмотреться здесь и съездить в Лондон. Свадьба в четверг, а в пятницу мы вчетвером отправляемся в аэропорт и, делая вид, что разлетаемся в разные стороны, садимся на самолет до Коломбо. Курорт на Ноадиве славится своей закрытостью, так что там нас никто не побеспокоит. Мы вчетвером прекрасно проведем там время.

— Мы вчетвером…

— Чем больше народу, тем веселее медовый месяц, — с улыбкой сказал Джек. — Что ты на это скажешь?

— О, Джек… — У Вики перехватило дыхание.

Всю жизнь она мечтала устроить своим близким настоящий отдых. Она жила в вечной борьбе, но то же делали и братья. Ничто не давалось легко семье, обремененной такими долгами, как у них.

А теперь у нее появилась возможность взять братьев с собой на Ноадиву!

Против этого Вики не могла устоять. Это ведь не только для нее… Но теперь перед ней открывались новые возможности.

— Твоя мама, — прошептала она, широко раскрыв глаза. — Джек, твоя мама тоже может поехать с нами.

— Да, и мистер Баррет, и миссис Роквелл со своим ревматизмом, а также весь преподавательский состав во главе с миссис Сэлливен. — Он усмехнулся. — Нет. — Затем немного смягчился. — На самом деле я предложил это маме, но она отказалась. Возможно, она не так уж не права, говоря, что не перенесет долгого перелета.

— Ах, если бы только она была здорова…

— Мы ее приведем в норму. После медового месяца упросим вернуться в Майлстоун и дадим ей настоящую передышку. А пока главное удовольствие, которое мы можем ей доставить, — это согласиться на ее план. Как ты думаешь, Виктория, смогу я устроить для тебя — и твоих братьев — умопомрачительный медовый месяц?

— О, Джек…

У нее не было слов. Вики подняла на него сияющие глаза и, прежде чем он понял, что она собирается сделать, встала на цыпочки и поцеловала его.

Предполагалось, что это будет поцелуй благодарности, не более того. Но Вики была крайне взволнована, опасно близка к слезам и позволила легчайшему поцелую затянуться… И он исполнился вдруг тепла и силы, делающих его почти настоящим.

Поначалу они просто заключили сделку. Последние несколько недель сделали их друзьями. Теперь же эта дружба на глазах перерастала во что-то более глубокое.

Вики уже знала, что это, а Джек понятия не имел. Он позволил ее губам приблизиться к своим, ожидая мимолетного бесстрастного прикосновения. Ничего больше. А получил электрический разряд, который едва не свалил его с ног.

Ощущение было настолько сильным, что он инстинктивно поднял руки, чтобы поддержать Викторию. Так, словно она могла испытывать то же самое… И казалось только естественным обнять ее и, пытаясь удержать, привлечь еще ближе, еще крепче прижать свои губы к ее губам.

Боже правый… Этот вкус… Это ощущение…

Ничего подобного я в жизни не испытывал, ошеломленно думал Джек. Казалось, ее тело просто создано для него. Она была такой невинной, и такой прелестной, и…

И она могла принадлежать ему! Она станет его женой!

Целую минуту он разрешал себе наслаждаться этой близостью. Разрешал себе верить, что из этого может что-то получиться. Что случится чудо — и он не побоится полюбить.

Что через четыре дня, женившись на этой женщине, он сможет остаться с ней навсегда. Что он может позволить этому новому чувству захватить себя без остатка и вести куда угодно, независимо от последствий.

Поцелуй становился все более настойчивым. Ни ему, ни ей не хотелось разрушать очарование момента, разрушать возникшую вдруг связь. Она была слишком драгоценной…

— Мистер Эском! — Голос миссис Роквелл донесся откуда-то из глубины дома. — Мистер Эском, вы здесь? — Послышалось шарканье шагов экономки.

Этого оказалось достаточно. Вики отпрянула. Несколько мгновений Джек пытался ее удержать, не отрывая от нее взгляда. В глазах обоих отражалось одинаковое смущение, одинаковое желание. Но…

— Я иду, Марта! — крикнул Джек, знавший, каких трудов стоит пожилой женщине каждый шаг. — Что случилось?

— Звонит ваша знакомая из Лондона, — сообщила миссис Роквелл.

Дополнительных пояснений не требовалось. Прислуга не благоволила к Сибил, и Марта всегда за глаза называла ее так — ваша знакомая из Лондона…

Сибил. Ну конечно. У нее было поразительное чувство момента. Она словно втиснулась между ним и Викторией, которая, разумеется, тоже поняла, о ком идет речь. Руки Джека упали.

— Прости, — выдавил он.

Вики покачала головой. Только этого не хватало — чтобы Джек просил прощения.

— Не вини себя. Мне не следовало тебя целовать.

— Я вовсе не собирался…

— Конечно нет.

Джек неуверенно посмотрел на нее.

— Это просто… Я беспокоился о маме, и…

— Не надо мне ничего объяснять, Джек, — мягко произнесла Вики.

Все равно ему это не удастся. Он был смущен и злился на себя за то, что нарушил свое неписаное правило. Она это видела.

Это был не тот поцелуй, который можно забыть. Это было нечто более значительное. Вики знала, насколько значительное. Но Джеку предстояло самому понять это.


Майлстоун предоставлял неограниченные возможности для тех, кто стремится не видеть друг друга. В последующие двадцать четыре часа Джек с успехом избегал встреч с Викторией.

Не нарочно, конечно. Ни в коем случае. Но если Вики заходила к Дафне, а Джек, решивший сделать то же самое, слышал в комнате матери ее голос, он вдруг вспоминал, что у него есть срочное дело в кабинете или библиотеке. Или вдруг выяснялось, что машина направляющегося к нему издателя застряла на деревенской дороге — опять зарядили дожди, — и некому, кроме Джека, ему помочь. И случалось это именно во время обеда.

Или Джек, доедавший на ходу остатки обеда в кухне, вдруг слышал, что миссис Роквелл и Виктория идут по коридору в его сторону, и у него мгновенно пропадал аппетит.

Что же это будет за брак, если он даже видеть не может эту девушку?!

«Держись с ней поофициальнее», — сказала ему Сибил, и он понимал, что это единственный способ удержать ситуацию под контролем. Если он будет вести себя иначе, то просто сойдет с ума.

Он не собирается терять голову, словно наивный школьник. Он не хочет вновь обрекать себя на боль, которую когда-то причинила ему Кэтрин. Особенно если учесть, что чувства, которые вызывала у него Кэтрин, лишь бледное подобие той любви, которую он мог бы испытывать… Нет! Какая глупость!

Держись поофициальнее. Или вообще старайся избегать ее.

Все двенадцать месяцев?


Какое безумие, с тоской думала Вики, без сна ворочаясь в постели этой ночью. Любить и выходить замуж за человека, который тебя не любит! Впервые она позволила себе задуматься о том, что будет, если ее любовь не поможет преодолеть все преграды. Что, если впереди ее не ждет ничего, кроме холодной официальности и развода через год?

— Я сойду с ума, — сказала она спящему Монблану. — Окончательно и бесповоротно сойду с ума… А может быть, это уже случилось? Может быть, сумасшествием было даже соглашаться на этот брак? А теперь еще медовый месяц…

Но отступать Вики не собиралась. Ни за что.


— Твой Джек, конечно, неотразим, но как-то уж очень скован. — Через несколько часов после приезда братья уже готовы были вынести свое суждение. — Почему он ни на мгновение не позволяет себе расслабиться?

— Он просто измотан приготовлениями к свадьбе и напряжен до предела, — ответила Вики. — У него хватает сил только на то, чтобы раздвигать губы в официальной улыбке.

— Надеюсь, переодеваясь в пижаму, он становится более непринужденным? — спросил Генри, которому до всего было дело, и, заметив, что Вики покраснела, добавил с притворным ужасом: — Только не говори мне, что ты этого не знаешь! В наши дни невозможно не знать, как ведет себя в спальне мужчина, с которым ты помолвлена.

— Может быть, Вики покраснела потому, что он вообще спит без пижамы, — предложил ей весьма сомнительную помощь Рон, при этом не переставая с детским восторгом подпрыгивать на мягком матрасе.

Вики оставалось только отшучиваться.

— Вы соображаете, что говорите? Здесь ребенок! — с наигранным возмущением воскликнула она, указывая на Монблана, пытающегося ухватить Рона за выбившуюся из брюк полу рубашки.

— Так расслабляется он когда-нибудь или нет? — настаивал на своем Генри.

Вместе с Вики Джек ездил встречать их в Хитроу. Он вел себя приветливо и дружелюбно, но отстраненно и с извинениями удалился, едва доставив их в Майлстоун. С тех пор они его почти не видели.

— Он очень занят, — сказала Вики. — Свадьба уже послезавтра, и эти приготовления его просто достали.

— Так расслабляется или нет? — не сдавался Генри.

— Да.

— Ну что ж, если ты так говоришь… — Немного поколебавшись, брат наконец решился перейти к тому, что волновало его больше всего. — Сестричка, а ты случайно не делаешь этого из-за денег, а? Для… нас?

Это был самый удобный момент, для того чтобы признаться, что она выходит замуж по расчету. Но Вики обвела взглядом обеспокоенные лица братьев и поняла, что не сможет этого сделать. Они и без того чувствуют себя обязанными ей.

— Вот дурачье! Ну с какой стати мне…

— Ты вполне способна на такое, — перебил ее не на шутку встревоженный Генри. — Нам все труднее и труднее удерживаться в университете вдвоем. И тянуть эту лямку приходится в основном тебе. Но я ведь могу уйти на пару лет в академический отпуск.

— И никогда больше не вернуться.

— Я вернусь.

— Шансы на это ничтожны. — Вики развела руками. — Я люблю мою работу. Мы все занимаемся тем, чем хотим. Ты будешь знаменитым адвокатом, Рон — талантливым врачом.

— Но… — Генри помолчал немного, затем вскинул подбородок. В этот момент он очень напоминал Вики. — Но мы не хотим, чтобы благополучие досталось нам ценой твоего несчастливого брака. Ты любишь его? — наконец спросил он напрямик.

Ответ на него был только один.

— Да, люблю, — сказала Вики тоном, не оставляющим никаких сомнений. Да и какие могли быть сомнения? Выйти замуж за Джека? Именно этого она хотела больше всего на свете.

Но что ей предлагали? Ненастоящий брак. Брак по расчету.

— Конечно, я люблю его, — еще тверже сказала она. — И разве можно желать большего, чем выйти за него замуж?

Действительно, разве можно?


9


И вот настал день свадьбы. Фея из сказки про Золушку была бы довольна, потому что чудеса следовали одно за другим. Церемония готовилась в спешке, поэтому представить себе всю картину полностью Вики не могла. Но утром этого дня она проснулась и, выглянув в окно, увидела, что шесты, веревки и рулоны ткани, сваленные на лужайке перед домом, превратились в огромный, изумительной красоты навес.

У Вики перехватило дыхание. До этого момента свадьба была не более чем предметом обсуждения. Теперь же она обрела реальность.

Боже, что она делает? Разнообразные сомнения терзали Вики, пока она принимала душ. Не оставили они ее, и когда она вышла из спальни. Спасите! Но кто мог прийти ей на помощь?

Хлоя, прежде чем отправиться на свадьбу подруги, должна была позаботиться о больной матери. Братьев она почти не видела — у них было всего три дня на то, чтобы познакомиться с неизвестной страной, и они использовали их на всю катушку. Даже Монблан покинул ее. Должно быть, спит где-то на коленях у Дафне. В смущении Вики бесцельно бродила по дому до завтрака, потом поела в обществе нарядных гостей, среди которых не было ни одного знакомого, и вышла на улицу.

Здесь ощущение потерянности только усилилось. К воротам без конца подъезжали роскошные машины. Встречающие их слуги были в парадной одежде, и Вики в своих джинсах и майке, казалось, просто ошиблась адресом.

Это был чужой дом. Чужая жизнь. И не имеющая к ней никакого отношения радостная суматоха. Где же Монблан?

И где Джек? Наверное, он тоже пребывает в глубокой растерянности, подумала Вики. Может быть, он прячется? Впрочем, так, кажется, принято. Считается плохой приметой, если жених увидит невесту до начала церемонии.

Судя по тому, как Джек себя ведет, он вообще не хочет видеть свою невесту!.. Но ведь он сам подтвердил заказ на Ноадиву. Они отправятся в свадебное путешествие, во время которого им придется все время проводить друг с другом.

— Да, это будет очень романтичный медовый месяц — только я, и Джек, и еще Генри и Рон, — пробормотала она, пытаясь унять тревогу в душе.

Думай об острове! — в отчаянии приказала она себе. Поначалу ведь все задумывалась согласно традиции — она и Джек, вдвоем на тропическом острове. Однако вряд ли из этого что-нибудь получилось бы, если бы Джек продолжал избегать ее. Возможно, они поселились бы на разных концах острова. Так что, может быть, даже к лучшему, что с ними поедут Генри и Рон…

Будь довольна тем, что имеешь, девочка, — сердито сказала она себе. — Сегодня тебя ожидает поистине королевская свадьба, которая соединит тебя с любимым человеком.

На год!


Час спустя, окинув взглядом скромное, но изящное платье явившейся наконец Хлои, Вики выдавила улыбку.

— Чудесно. А где… где остальные? Ты никого не встретила по пути? — Вики имела в виду Джека, но не решилась спросить прямо.

— О, все при деле, — возбужденно затараторила Хлоя. — Твой брат Генри поймал меня в парке и еле отпустил. Кажется, он пытается со мной флиртовать! — Она хихикнула. — А Джек зачем-то выгуливает Рона вдоль реки.

Вики глубоко втянула в себя воздух. Она сама должна была об этом догадаться. В то время как Генри просто упивался всем происходящим вокруг, Рон казался все более и более подавленным. Он всегда был склонен к меланхолии и в чуждой обстановке чувствовал себя крайне неуютно. И не она, любящая сестра, пришла ему на помощь, а Джек!

Мой Джек, подумала она, самый чудесный из всех мужчин!

Несмотря на то что ее переполняли самые разные чувства, Вики постаралась, чтобы ее голос звучал как можно непринужденнее.

— А они не опоздают?

— Конечно нет. До церемонии еще несколько часов. — Хлоя плюхнулась на кровать, которая почему-то всех, независимо от пола и возраста, заставляла проверять ее на упругость. — Что за чудо-постель ты обрела себе на год! — Заметив, каким несчастным стало лицо Вики, она поспешила успокоить ее: — Да не волнуйся ты так! Джеку ведь не нужно делать прическу, как тебе. О, я вспомнила, зачем пришла! — вдруг воскликнула она. — Бригада уже готова. Можно их звать?

— Бригада?

— Подожди, сейчас увидишь, какую судьбу тебе уготовила леди Эском! — Хлоя опять захихикала. — Ты просто умрешь.

Вики, конечно, не умерла от потрясения, но была довольно близка к этому. Дафне позаботилась обо всем, что, с ее точки зрения, было необходимо, и в комнату Вики вошла маленькая процессия, состоящая из парикмахерши, маникюрши, визажистки и флориста…

Будь у меня под рукой фея, все было бы значительно проще, думала ошеломленная Вики, в то время как ее вертели из стороны в сторону, чем-то намазывали и покрывали, что-то подкрашивали и подкалывали — до тех пор, пока она не превратилась из Золушки в истинную принцессу.

А час спустя Дафне, сама в умопомрачительном палевом костюме, который, должно быть, стоил целого состояния, внесла… платье.

Вики примерила его только раз, когда платье достали, чтобы подогнать по фигуре. И вот теперь оно явилось снова, во всем блеске своего великолепия. Все остальные приготовления были немедленно отложены, платье надели, и все присутствующие ахнули от восторга.

Покрой был гениально прост. Сшитое из белого шелка, платье имело целомудренный вырез, рукава, расшитые сеточкой из мельчайшего жемчуга, и облегающий лиф, который подчеркивал каждый изгиб тела. А от плотно обтянутых бедер водопадом волнистых складок спускалась до пола юбка.

Должно быть, бабушка Джека не была стеснена в средствах и могла позволить себе множество глубоких скрытых складок, которые при ходьбе волшебно струились и шуршали.

Дафне подошла к Вики сзади и надела на шею изумительное колье из мельчайших бриллиантовых капелек. Последний штрих.

Эффект был потрясающий. Хлоя смотрела на подругу словно зачарованная и не могла вымолвить ни слова. Визажистка добавила какой-то незаметный штрих к тому, что и так уже казалось совершенством, после чего Дафне взяла Вики за руку.

— Ты готова предстать перед мужем, милая?

Их взгляды встретились. В глазах Дафне читались спокойствие и уверенность. Этот вопрос не был формальностью. Вики затаила дыхание. Дафне знает!

— Я…

— Думаю, готова, — мягко произнесла Дафне. — О, моя дорогая, это то, о чем я всегда мечтала.

— Дафне…

— Нет, ни слова больше. — Будущая свекровь похлопала Вики по руке. — Ты испортишь макияж.

— О да, он может потрескаться, — прошептала Вики и даже умудрилась улыбнуться. Но это, конечно, был вздор. Косметика на ее лице была почти незаметна.

— Ты сразишь своего мужа наповал! — с невольным восхищением воскликнула Хлоя, словно забыв о том, что это за брак.

Без улыбки Вики повернулась к зеркалу и бросила последний пристальный взгляд на свое отражение. На нее смотрела уже не Золушка, а сказочная принцесса.

Меня снабдили всем мыслимым арсеналом, подумала она. Все остальное зависит только от меня. Или от того, насколько крепка оборона Джека. Сразить его наповал?

— Это я и собираюсь сделать, — пробормотала Вики себе под нос. — Держись, Джек Эском, я иду. Готов ты или нет.

Они решили пренебречь некоторыми формальностями.

— Если тебе не нужна подружка невесты, то я обойдусь без шафера, — сказал ей Джек. — Это даже к лучшему. Потому что безусловной кандидатуры поблизости не наблюдается, а если я выберу из тех, что имеются, остальные могут обидеться.

Так и получилось, что Вики шествовала по проходу в гордом одиночестве, если не считать длинного пышного шлейфа. Здесь, наверное, человек сто, думала она, чувствуя себя при этом ужасно одинокой и растерянной. И тут она увидела Джека. На нем был серый смокинг, и выглядел он конечно же великолепно. Единственным ярким пятном, оживляющим его наряд, был бутон алой розы в петлице.

Роза… Цветок любви… Выбирала цветы Дафне, и Вики несла в руках двенадцать точно таких же нераспустившихся алых роз. Она вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. Красные розы к ее свадьбе… Это казалось почти насмешкой.

Но Джек смотрел на нее спокойно и ободряюще, и в уголках его губ таилась улыбка. Боже правый, он был таким… таким… Таким Джеком! У нее не нашлось других слов, чтобы описать его, потому что он был самим собой, и она так любила его, что почти теряла сознание от головокружения.

Зачем я это делаю? — лихорадочно думала Вики. Как я могла согласиться на эту фальшивую свадьбу? Джеку не нужна жена, которая любит его всей душой. Ему вообще не нужна жена… Ее внезапно охватила паника.

А потом Вики увидела Рона. Своего младшего брата.

Джек нарушил свое обещание обойтись без шафера. Рон держал в руке кольцо Джека, был одет в такой же смокинг, и у него был вид человека, которому подарили весь мир.

Этому восемнадцатилетнему юноше, который дальше Цинциннати никогда не бывал, пришлось перелететь через океан, чтобы попасть на свадьбу сестры, и все эти дни он был растерян и смущен происходящим. В отличие от Генри ему все здесь не нравилось.

Но теперь он стал частью событий. И какой частью! Шафером известного писателя! И в свободной руке он держал его кольцо… Боже правый! В другой руке у него был узенький поводок.

Монблан!

Котенок никогда еще не выглядел таким красивым. Вымытый до ослепительной белизны, с распушившейся роскошной шерсткой, из которой выглядывали два плутоватых голубых глаза, он пытался вырваться из ненадежных кожаных оков, но Рон держал его крепко.

Ее брат. Ее котенок… Джек устроил все это для нее!

Вики не смогла сдержаться. Паника куда-то исчезла и, несмотря на грусть, несмотря на сотню незнакомых людей, окружающих ее, несмотря на всю эту пышность, она рассмеялась.

Все хорошо. Она так любит этого мужчину… Джек знал, какой одинокой она будет чувствовать себя на этой церемонии, и поэтому сделал именно то, что могло облегчить ее участь.

Как не выйти замуж за такого человека?


Джек смотрел на приближающуюся к нему невесту с чувством, весьма близким к той панике, которую испытывала сама Вики. Что он творит? Женится?

Это не по-настоящему, говорил он себе. Это спектакль, а не свадьба, устроенный с лучшими намерениями — сохранить и приумножить славу Майлстоуна и обеспечить надежное будущее всем, кто с ним связан.

Через год он отпустит эту женщину восвояси и женится на той, которая вполне вписывается в его жизненный стиль. На Сибил… Но именно мысль о Сибил показалась ему вдруг неуместной.

Виктория… Виктория будет его официальной женой.

Следовательно, сейчас к нему направляется Виктория. Ее глаза широко распахнуты, на бледном лице написана твердая решимость. Однако несмотря на эту решимость, ступает она очень неуверенно. Она боится, понял Джек. Нечестно было втягивать ее в эту авантюру!

Но она выглядела так прелестно, что у него перехватило дыхание. На ней было платье его матери, такое же красивое, как и на его любимой фотографии. Она казалась величественной, и печальной, и невыразимо прекрасной. Настоящая принцесса!

Его принцесса. На год. Джек скривился при мысли об этом временном ограничении. Но потом…

Он уловил момент, когда Виктория заметила, что рядом с ним Рон и Монблан. Печаль и растерянность куда-то исчезли, равно как и страх. В ее чудесных глазах вспыхнул смех, губы изогнулись, и, когда она приблизилась к нему, Джек услышал низкий очаровательный хохоток.

— О, Джек…

Вики подняла к нему смеющееся лицо, и он посмотрел на нее долгим, долгим взглядом. Затем спокойно взял за руку и улыбнулся в ответ. И внезапно все показалось обоим правильным и верным.


Свадебное торжество затянулось до ночи. И какая это была ночь! Погода стояла изумительная, поэтому пологи навеса подняли и часть танцевальной площадки оказалась прямо над рекой, на деревянных мостках, сооруженных специально для этого случая. Яркая луна серебрила поверхность реки. Лица обдувал теплый ветерок. Никто не спешил расходиться.

И каждый хотел потанцевать с невестой. Она переходила от одного партнера к другому, и ее ноги едва успевали касаться земли. Джек был предоставлен самому себе.

Я ведь именно этого хотел, говорил он себе, стараясь не следить взглядом за женой. Сейчас она танцевала с одним из его издателей, который так обнимал ее за талию, что ему хотелось…

— Джек!

Он замер, когда понял, кто его окликнул. Сибил…

Присутствие Сибил на свадьбе было необходимо — хотя бы для того, чтобы предотвратить появление новых слухов, и у Джека не было причин не разговаривать с ней.

Странно, но ему это почему-то казалось почти предательством. Однако Сибил ничего не замечала. Она выглядела вполне довольной собой.

— Я говорила с Дафне, — сообщила Сибил. — Она сказала, что ты берешь братьев Виктории в свадебное путешествие. Прекрасная идея!

— Так я ослаблю давление, — согласился Джек, не отрывая взгляда от жены, кружащейся в танце.

Потом он обдумал то, что сказал. С какой стати он заговорил о давлении?

Сибил приподняла изящную бровь.

— Давление? Ты ведь не боишься, что она будет приставать к тебе? — Саму Сибил это ничуть не беспокоило. Виктория — слишком незначительная фигура, подразумевал ее тон, и Джек, не удержавшись, улыбнулся.

— Конечно нет. Я хотел сказать… будет с кем поговорить. Это заметно облегчит мне пребывание там.

В ответ он получил сочувственную улыбку.

— Бедненький мой. Она наскучит тебе через день.

Меня беспокоит вовсе не скука, подумал Джек.

Но если Сибил так считает, то, может быть, это и к лучшему.

— Как-нибудь переживу. Этот брак продлится всего год, — напомнил он скорее себе.

— Ну конечно. — Сибил легонько поцеловала его, это было только естественно — все гости, поздравляя жениха, делали так — и отступила назад. Их будущее было предопределено, и, по крайней мере, она была уверена в правильности того, что они делали. — Ступай и выполняй свой долг, дорогой. Только не позволяй этому созданию влюбляться в тебя.

Этому созданию… Сибил вовсе не имела в виду ничего оскорбительного, говорил себе Джек, наконец заполучив свою жену и танцуя с ней, однако это определение покоробило его.

Оно не давало ему покоя весь остаток вечера. Виктория не создание. Она его жена… Только на год. Незаметно для себя он стиснул ее в объятиях чуть крепче. Год — это совсем мало…

— Сибил очень мила, — сказала Вики, когда музыка стихла, а Джек продолжал держать ее.

— Да. — Он закружил ее, вглядываясь в смеющиеся глаза. — Как и тот мужчина, с которым ты танцевала передо мной.

Вики озадаченно посмотрела на него.

— Мил?..

— Можно сказать и так. Он не обидится. Джереми — голубой.

— О… — Она подавила смешок. — Ты уверен?

— Нет. Но то, что он упорно носит розовую бабочку и слишком выразительно поводит бедрами, вызывает некоторые подозрения.

Вики снова хихикнула.

— Это не по-джентльменски. Такое впечатление, что ты ревнуешь, Джек Эском.

— С какой стати мне ревновать?

— Действительно. Когда у тебя есть Сибил, к которой ты так стремишься.

Верно. Она права. У него есть Сибил. Вроде бы… Ну а пока у него есть жена и он обнимает ее. Именно так, как хочет.


Они танцевали до рассвета. Когда, распрощавшись, ушли последние гости, Джек взглянул на усталую жену и почувствовал неодолимое желание поднять ее на руки и отнести в дом. И дальше — в ожидающие их покои для новобрачных.

Одна беда — ему безумно хотелось изменить первоначальный план. Он хотел, чтобы двери между их комнатами оставались открытыми!

В стародавние времена такой проблемы не возникло бы. Он, как лорд, мог бы заявить свои права на подданную, а затем, потешившись ею двенадцать месяцев, отправить восвояси и взять себе другую.

Но о другой Джеку даже думать не хотелось.

Он мечтал только о женщине, которая стояла рядом. Он видел ее усталое прекрасное лицо, ощущал, как мягкое изящное тело доверчиво льнет к нему, чувствовал ее слабость…

Никогда в жизни он не видел женщины красивее, чем его жена. Жена? Похоже, я становлюсь полным идиотом, усмехнулся Джек. Нужно выбросить из головы подобные мысли. Она всего лишь… Виктория. Здесь нет никакой «моей жены».

— Устала? — напряженно произнес Джек, и Вики хмыкнула.

— Ты еще можешь сомневаться? Но знаешь, Джек, это был чудесный день. День, который я никогда не забуду. И смотри — мое роскошное платье до сих пор не превратилось в лохмотья. — Она улыбнулась. — Тыквы тоже пока не видно, и до моей полночи осталось двенадцать месяцев.

Верно. Двенадцать месяцев. Целых двенадцать месяцев. Это вдруг безумно обрадовало его. Целых двенадцать месяцев они будут вместе — жить в одном доме, работать бок о бок…

Мысль о работе напомнила ему о чем-то важном.

— У меня есть свадебный подарок для тебя, — сказал ей Джек.

— Свадебный подарок… — Вики удивленно посмотрела на него. — Это ни к чему. Ты и без того так много для меня сделал.

— Этого недостаточно. — Он улыбнулся. — Понимаю, я слишком мало тебя знаю, поэтому посоветовался с Хлоей и сделал так, как она сказала.

— Ты посоветовался с Хлоей… Тогда я вряд ли смогу догадаться, — слабым голосом произнесла Вики.

Краешек неба на востоке только начинал розоветь. Они стояли на берегу реки у помоста, овеваемые свежим предутренним ветерком, и вокруг не было ни души.

— Закрой глаза. Я поведу тебя, — мягко сказал Джек и взял Вики за руку. — Ты мне доверяешь? Всем сердцем, подумала она, но промолчала. Только кивнула и позволила вести себя.

Подарок оказался в доме, на первом этаже. Они недолго шли по коридору и остановились, как сразу поняла Вики, у библиотеки. Введя ее внутрь, Джек разрешил Вики открыть глаза. Перед ней высился огромный параллелепипед, обернутый в серебристую подарочную бумагу и обвязанный красивыми лентами. Что же это такое?

— Это мыло и полотенце для рук, — прошептала Вики.

Джек усмехнулся.

— Ответ неверный. Попробуй еще раз.

— Может быть, стиральная машина? — Она хихикнула. — Или жарочный шкаф? — Ее мысли приняли иное направление. — Нам столько всего надарили. Нужно будет все аккуратно сложить и запереть, а потом вернуть.

Когда закончится этот год… Весьма несвоевременная мысль. Она как-то сразу отрезвила обоих. Но «сверток» по-прежнему стоял перед ней, маня своей таинственностью.

— Ты не хочешь открыть его?

Вики улыбнулась, но улыбка получилась испуганной.

— Джек, совсем ни к чему было делать это. Из-за этого кажется…

— Что кажется?

— Что наша свадьба — настоящая, — прошептала она.

Вот и хорошо! Пусть Вики будет рядом всего лишь год, но год — это лучше, чем ничего.

Эта мысль застала Джека врасплох и потрясла его. Силы Небесные, да о чем он думает?! Разве он не давал себе клятвы после предательства Кэтрин? Неужели печальный опыт прошлого ничему не научил его? Их брак по расчету. Ничего более.

И подарок жене — тоже весьма практичная вещь. Даже не подарок в полном смысле…

— Открой, — предложил Джек, и Вики бросила на него неуверенный взгляд. Что-то неуловимо изменилось. — Открой! — повторил он раздраженно.

Вики поглубже втянула в себя воздух и приказа себе: спокойно. Относись ко всему формально. Сосредоточься на свертке.

И каком свертке! Потянув за свободный конец ленты, она развязала ее, а когда та упала, отогнула оберточную бумагу. Под ней оказался…

— Шкаф? — Вики с недоверием смотрела на новенький каталожный шкаф с десятками ящиков, снабженных аккуратными ярлычками. — Ты даришь мне шкаф?

— Скорее его содержимое, — заметил Джек. Вики поспешила открыть один из ящичков — на букву Q. Он выдвинулся легко и бесшумно, не то что в старом рассохшемся шкафу, в котором она собиралась наводить порядок. Внутри вместо потрепанных замусоленных карточек стояли чистенькие, с аккуратно напечатанными сведениями о книгах. Вики подняла ошеломленный взгляд на Джека.

— Я спросил у Хлои, что нужно сделать, чтобы во время медового месяца тебя ничто не беспокоило, и она подала мне эту гениальную идею, — объяснил он, стараясь выглядеть не слишком самодовольным. Подарок потребовал от него недюжинных организационных усилий и тайных приготовлений. — К тому же она сказала, что от старого шкафа твои руки все в занозах и ссадинах. Вики выдвигала один ящик за другим, и в каждом стояли новенькие заполненные карточки. Это было невероятно. Такая работа заняла бы у нее не только весь медовый месяц, но и часть каникул!

— Но как?.. — Она не верила своим глазам. — Кто?..

— Я обратился за помощью в библиотеку Бернвуда. Во время каникул у них всегда наступает затишье, поэтому весь их штат очень обрадовался дополнительной хорошо оплачиваемой работе.

— О, Джек…

— Это идея Хлои.

— Ничего подобного. — Уж это-то она понимала. Хлоя могла высказать благое пожелание, но ей и в голову бы не пришло организовать подобное. — И я, и Хлоя привыкли обходиться собственными силами.

— Ну хорошо, идея Хлои, а исполнение мое. У меня просто больше возможностей — вот и все.

Готовый каталог… Вики и сама не смогла бы придумать лучшего подарка. Из уголка ее глаза скатилась непрошеная слезинка. Затем еще одна. Она весьма неромантично шмыгнула носом.

И это, как ни странно, настроило Джека на весьма романтический лад. Невероятно! Он стоит рядом с женщиной в подвенечном платье, окрашенном нежным светом утренней зари… С женщиной, которая старается казаться сдержанной, в то время как ей хочется разрыдаться. И по какой же причине? Потому что эта женщина считает шкаф с библиографическими карточками самым лучшим подарком к свадьбе…

Джек протянул руку, чтобы коснуться ее, но Вики отпрянула так, словно боялась обжечься.

— Нет!

— Что — нет? — Он пристально смотрел ей в глаза. — Тебе не нравится мой подарок?

— Н-нравится. — Но Вики знала, что заставило ее отшатнуться. Она понимала, что должно последовать. И не хотела, чтобы этот мужчина поцеловал ее. Еще не время. Это было бы неправильно.

Я не хочу соблазнять его, лихорадочно думала Вики. И не хочу, чтобы он занялся со мной любовью только потому, что у него подходящее настроение, а я оказалась под рукой.

Вики хотела, чтобы он полюбил ее. Так, как она любит его, — с той же силой, с тем же самоотречением…

— Я… У меня тоже есть для тебя подарок, — тихо пробормотала она, и Джек замер. Подарок…

— У тебя ведь нет денег, — не подумав, сказал он, и Вики бросила на него свирепый взгляд.

— Да. Ну так что ж? Некоторые вещи достаются без денег. Монблан, например.

— Да, действительно. Наш ловчий кот, — согласился Джек. — Бесценный подарок. — Он нахмурил брови в шутливом недовольстве. — О, только не говори, что хочешь подарить мне еще одного кота.

— Ничего подобного, — с достоинством ответила Вики. — Хотя… если удастся найти кого-нибудь с подходящей родословной…

— Такой же, как у Монблана.

— Именно. — Вики снова расслабилась. Напряженный момент миновал. — Так ты хочешь взглянуть на мой подарок?

— Ну конечно. — Джек был заинтригован.

— Он не в бархатной коробочке, — предупредила его Вики. — И не в красивой оберточной бумаге. И это не тостер.

— Вики, совсем ни к чему делать мне подарки.

— Ты сделал возможным приезд мальчиков на свадьбу, — просто сказала она. — Ты дал мне все. Так что конечно же я должна сделать тебе подарок.

— Что же?..

— Иди сюда. — Вики подошла к рабочему столу перед окном, за которым провела немало часов, и из стопки бумаг извлекла тонкую папку.

Она знала, что новая книга Джека будет посвящена истории Майлстоуна, но у него никак не складывалось начало. Когда Вики приводила в порядок архив, ей часто попадались разрозненные записи на полях, сделанные острым уверенным почерком основателя школы, Роберта Хардинга, различные приказы и распоряжения, наброски учебных планов. Вики решила собрать их воедино, и результат получился впечатляющим — нечто вроде майлстоунской хартии, которую теперь она и протягивала Джеку.

Джек с улыбкой взял папку из рук Вики и открыл ее. Но по мере того, как он читал сложенные в ней листочки, улыбка исчезала с его лица, уступая место потрясенному, почти благоговейному выражению.

— Конечно, подарок не Бог весть какой, — наконец рискнула заговорить Вики. — Но я подумала, что это может как-то помочь тебе…

Молчание.

— Глупо, конечно, лезть со своими жалкими потугами, — упавшим голосом произнесла она, — но это единственное, что я могла для тебя сделать.

Джек наконец оторвался от чтения и поднял на нее блестящие глаза.

— Просто невероятно, Вики. Я несколько раз перерывал архив, но эти записи почему-то не попадались мне или ускользали от моего внимания. Спасибо… Спасибо тебе, — дрогнувшим голосом произнес он, и, похоже, на сей раз шмыгнуть носом хотелось ему.

Вики, которая и сама еще не прочь была всплакнуть, выдавила улыбку. Будь попрактичней…

— У тебя нет носового платка?

— Вместо него мне засунули это. — Джек улыбнулся и вытащил алую розу из петлицы. — Не совсем подходящая замена, но — пожалуйста. Все мое — твое.

Ни к чему не обязывающие слова, просто жест, шутка, но благодаря им Вики и Джеку вдруг показалось, что когда-нибудь утро наступит.

Однако… утро уже наступило. В окна библиотеки проникали первые солнечные лучи.

— Нам… нам пора разойтись по своим комнатам, — неуверенно произнесла Вики. — Днем вылетаем, а мы еще ни минуты не спали.

— Верно. — Но Джек по-прежнему не отрывал от нее взгляда. — У нас впереди свадебное путешествие.

— Отпуск, — поправила его Вики. — Для того чтобы отправиться в свадебное путешествие, нужно жениться по-настоящему.

— А разве мы женаты не по-настоящему? — Взгляд Джека становился все пристальнее.

События вырывались из-под контроля, а Вики была к этому еще не готова. Джек еще не был к этому готов.

Обольщение не входило в ее планы. Ей требовалось или все, или ничего, поэтому приходилось оставаться рассудительной. По возможности.

— Нет, Джек, не по-настоящему. — Ее губы тронула легкая улыбка. — Мне кажется, мы становимся хорошими друзьями. Но это не основание для брака.

— Когда-то мы с Кэтрин считали, что этого вполне достаточно.

— Прости, но ты знаешь, чем все кончилось. К тому же я не Кэтрин. — Вики направилась к двери, но затем, остановившись, обернулась. Джек не мог оторвать взгляда от освещенной яркими утренними лучами фигуры в подвенечном платье, от ее чудного лица. — Я Вики. Девушка, которая вышла замуж из-за денег. Наш брак — всего на год. Так что давай не будем забывать об этом, Джек Эском.


Дверь между Джеком и его женой была накрепко заперта. Она ушла к себе, пожелав ему спокойной ночи. Однако о каком спокойствии или сне могла идти речь, когда все внутри него кричало о том, что от жены его отделяет всего лишь стена? Сибил! Думай о Сибил! — отчаянно приказывал он себе. Ты обещал жениться на ней! Именно такого брака ты всегда и хотел. А вовсе не того… который мог бы быть у тебя с Викторией.

А какой брак мог бы быть у меня с Викторией? Если бы я позволил стать ему… настоящим? Скорее всего такой, какой был у родителей, понял Джек. Потому что если бы он рискнул отдать кому-то свое сердце, то отдал бы без остатка.

А если что-нибудь случится… Жизнь приучила его к тому, что всегда что-то случается…

Если случится что-нибудь, я сойду с ума, подумал Джек. Но, может быть, я уже сошел с ума?


10


То, что мы взяли с собой братьев Виктории, вовсе не сделало свадебное путешествие менее романтичным, решил Джек несколько дней спустя. Наоборот, они только добавляли романтики. После недолгих вежливых протестов мальчики наконец согласились составить им компанию и теперь намерены были не только отлично провести время, но и сделать так, чтобы Вики запомнила свое свадебное путешествие на всю жизнь.

А потому старались как можно чаще оставлять их наедине.

— Мы хотим побольше времени проводить с вами, — горячо возражали и Вики, и Джек, но Рон и Генри оставались глухи к их словам.

— А мы не хотим проводить время с вами, — заявил Генри. — Поэтому на сегодня заказали каноэ. Каждому по одному. А их всего два. Так что на вашу долю не хватило и вам придется самим что-нибудь придумать. Хотел бы я знать, что? — Он расплылся в широкой улыбке и исчез, оставив их одних. В который уже раз.

— Я… я пойду прогуляюсь, — сказала Вики, и Джек с отчаянием посмотрел на нее. За прошедшие три дня она ни разу не расслабилась, а остров оказался недостаточно велик, для того чтобы все время избегать друг друга.

— Могу я пойти с тобой?

Она немного помолчала, как будто на самом деле не знала, что ответить.

— Если хочешь…

— Хочу.

Конечно, хочет. А кто бы не захотел? Может, это и неразумно, но в саронге, с распущенными, блестящими на солнце волосами и обгоревшим носом, Вики была так очаровательна, что просто дух захватывало. Какой мужчина отказался бы прогуляться с такой женщиной? Особенно если эта женщина его жена. Только номинально! Ему приходилось снова и снова напоминать себе об этом. С самого начала к ним все относились здесь как к влюбленным, и им было все труднее и труднее сохранять формальность отношений.

Особенно тяжелыми были приготовления ко сну. На острове имелись два гостевых коттеджа. Если бы Джек и Вики осуществили первоначальный замысел Дафне, в распоряжении каждого оказался бы отдельный домик. Но второй коттедж заняли Генри и Рон. Так что им ничего не оставалось, кроме как занять номер для новобрачных.

Коттедж был изумительный. Построенный у кромки воды, он имел стены, которые можно было раздвигать навстречу морскому бризу или лунному свету. Главной деталью очень простой, но стильной обстановки служила огромная кровать, занимавшая чуть ли не полкомнаты. Следовательно… вполне разумным казалось разделить ее пополам рядом подушек.

Это помогло — более или менее. Но тени, залегшие под глазами Вики, говорили Джеку о том, что она испытывает почти такое же напряжение, как и он. Она была так близко, и в то же время так далеко… Она, его жена!

Нет, компаньонка, нанятая за плату на год, грубо напомнил себе Джек, медленно шагая рядом с Вики по белому песку. Ничего больше. Им нельзя становиться ближе. Иначе, когда все кончится, он сойдет с ума.

А должно ли это кончаться?

Да, твердо сказал он. Должно! Даже если он был настолько глуп, чтобы позволить себе отдать ей свое сердце. Неужели жизнь ничему не научила его?

— Дать тебе за них пенни? — спросила Вики, и Джек удивленно поднял голову. Они шли по мелководью, раздвигая босыми ногами пену. На Джеке были только плавки. Что, наверное, было и к лучшему. В любой момент он мог броситься в воду. Если станет слишком жарко…

— Прости? — Ему с большим трудом удалось вернуться оттуда, куда занесли его размышления.

— Хочешь пенни за свои мысли? — повторила она. — Ты словно за тысячу миль отсюда.

— Вот как? Извини. Я думаю о Сибил. — Джек натянуто улыбнулся.

Улыбка Вики поблекла. О Сибил. Конечно. Она все время незримо присутствовала рядом с ними.

— Ты, должно быть, скучаешь по ней.

— Я… Да.

— Как, должно быть, обидно… вам обоим. Здесь такая красота… — Ее лицо немного просветлело. — И все-таки то, то здесь мои братья, должно успокаивать ее.

— А… — Проклятье, сосредоточься! — приказал себе Джек. Скажи что-то осмысленное! — Да. Сибил одобрила эту идею.

— Я рада.

Но Сибил назвала Вики «созданием». Джек искоса взглянул на это создание. Легкий бриз беспорядочно разбросал ее волосы. Солнце освещало лицо, и Вики, приподняв его, с удовольствием втягивала носом морской воздух.

— Разве здесь не великолепно? — выдохнула она, и Джек, заставив себя улыбнуться, согласился.

— Потрясающе. — Но он имел в виду вовсе не то же, что и Вики… Может быть, лучше нырнуть в воду?

Но Вики приостановилась, глядя вдаль. Там, на фоне ослепительно сверкающего моря, виднелись две темные точки. Вики понаблюдала за их передвижениями, а потом, вздохнув, улыбнулась.

— Я хочу поблагодарить тебя, — серьезно сказала она. — Джек, то, что ты для нас сделал…

— Я сделал это для себя.

— Нет, — мягко возразила Вики. Прежде чем он успел остановить ее, она поймала его руку и крепко обхватила запястье. — Я думаю, ты сделал это для Майлстоуна, для Сибил, для матери… а также для меня. Но вряд ли для себя. Я уже начинаю понимать, насколько тяжелую ношу ты взвалил на себя.

— Не так уж она тяжела. — Ощущение ее руки на своей не давало ему покоя. С одной стороны, ему хотелось высвободить ее. А с другой — придвинуться к Вики ближе.

— Ты ведь не любишь всю эту суету и шумиху.

— Да, не люблю.

— А будет еще хуже.

— На некоторое время.

— Из-за нашего брака?

— Наверное.

— А потом этот развод в конце — он тоже попортит тебе немало нервов.

— Я переживу. — Джек пожал плечами. Этот год уже начинал казаться ему слишком долгим.

— Жаль, что я не могу как-то облегчить твое положение.

Единственный способ, которым она могла бы облегчить его положение, — немедленно уехать отсюда. Он уже наблюдал у себя симптомы раздвоения личности. Находиться в такой близости к ней и при этом…

— Пойдем поплаваем, — предложил Джек, и Вики взметнула ногой фонтанчик брызг.

— К сожалению, не могу.

Он совсем забыл. В который раз. Она не умеет плавать. Джек выяснил это в первый же день. Генри и Рон, как все мальчишки, словно из воздуха брали свои умения. А в ее тяжелом детстве просто не нашлось для этого времени.

Джек же не находил в себе смелости предложить ей то, чего ему хотелось больше всего на свете — научить ее плавать. Как он мог сделать это, не прикасаясь к ней? И как он мог прикасаться к ней, без того чтобы… Он высвободил руку и поморщился.

— Хорошо, поплещись у берега, а я сплаваю.

Прекрасно, думал он, яростно разрубая руками воду. Здесь, на глубине, он найдет полезное применение избыточной энергии. За этот отпуск он, наверное, наплавает не меньше двадцати миль. Всякий раз, когда ситуация становилась для него невыносимой, Джек уплывал, в то время как Вики плескалась на мелководье.

Доставляет ли ей это удовольствие? Конечно, доставляет, убеждал он себя. Она никогда не бывала у моря. Для нее здесь все внове. И отмели с нее достаточно!

Ну и скупец же я! Но если не быть скупым… это до добра не доведет. Учить ее плавать… Прижимать к себе…

Джек остановился, и в этот момент какое-то движение привлекло его внимание. Завороженный, он высунулся из воды, чтобы лучше видеть. За волнорезами, где вздымались высокие могучие валы, плыла стая дельфинов.

Они резвились за песчаной отмелью, которая отделяла что-то вроде лагуны, в которой плавал Джек и плескалась Вики. Джек еще понаблюдал за красивыми животными, а затем посмотрел в сторону Вики. Она лежала, вытянувшись во весь рост, у кромки воды, окатываемая морской пеной, в алом купальнике, и казалась блаженно счастливой.

Но она может никогда больше не увидеть дельфинов, с отчаянием подумал Джек. А с берега их толком не разглядишь!

Между пляжем и песчаной отмелью проходила полоса глубокой воды шириной около двадцати футов, в которой обычно и плавал Джек. Может быть, Вики доверится мне и позволит «отбуксировать» себя к отмели, подумал он. Если она согласится, они посмотрят на удивительное зрелище вдвоем.

Если она доверится ему в этом, то доверится и во всем.

И внезапно Джеку показалось, что нет причин, для того чтобы этого не случилось.

— Вики, — крикнул он, — ты должна это увидеть! Это просто чудо!

Это действительно было чудом. Как и ее доверие к нему. Она полностью положилась на его силу, когда Джек, обхватив ее одной рукой, поплыл к отмели. Им предстояло преодолеть всего двадцать футов, но человеку, не умеющему плавать, нужно было обладать немалой храбростью, чтобы решиться на это.

Ощущать ее своим телом, крепко прижимая к себе над глубиной… О, это было непередаваемое ощущение!

Наконец Джек нащупал ногой дно и, подтянув, поставил туда Вики. Но почему-то так и не смог отпустить ее. В конце концов, нужно еще довести ее до того места, откуда лучше видны дельфины, а потом — они по-прежнему совсем близко от глубины, и, если Вики вдруг оступится; нужно будет поддержать ее… К тому же так приятно чувствовать ее рядом. Так правильно!

Но Вики, казалось, не замечала обнимающего ее за талию мужчину. Все ее внимание занимали дельфины.

И в этом не было ничего странного: зрелище действительно зачаровывало. Они скользили на волнах, подпрыгивали высоко вверх и снова ныряли, демонстрируя невероятную жизненную силу и энергию. Их сверкающие мокрые тела как серебряные копья разрезали сапфировую воду, и радость, которую они излучали, казалось, можно было потрогать руками.

— Они такие… такие чудесные, — прошептала Вики.

Джек мог только согласиться. Все сегодняшнее утро было чудесным. Этот остров. Эти дельфины. Это солнце, ласково пригревающее лицо… Эта женщина!

А затем, так же внезапно, как появились, дельфины устремились прочь, туда, где вдали темнели две точки, обозначая присутствие Генри и Рона.

— Как думаешь, их содержит администрация курорта? — спросила Вики все еще благоговейным голосом.

Джеку удалось улыбнуться. Просто удивительно, что ему вообще что-то удалось. Его тело вело себя очень и очень странно. Как и его голова! Однако он с усилием заставил свой голос звучать нормально.

— Учитывая цену, которую мы платим, их, должно быть, дрессируют в Монако, — сказал Джек и тут же рассмеялся, увидев выражение лица Вики. — Да нет. Они настоящие, леди — абсолютно дикие и абсолютно свободные. Они устроили этот спектакль ради собственного удовольствия. И ради нашего.

Вики закрыла глаза, словно была не в силах вместить в себя эту невероятную красоту, это чудо.

А затем она снова открыла их, и Джек почувствовал, что они вновь оказались в реальном мире. Вики отстранилась от него — на самую малость, но все-таки отстранилась.

— Помоги мне добраться до берега, — просто сказала она. — Спасибо, что показал мне дельфинов, но я хочу снова ощутить под ногами твердую землю.

— Тебе нужно научиться плавать, — проворочал Джек, и Вики кивнула.

— Да. — В ее голосе сквозили печальные нотки. — Но я не могу. Поэтому мне нужен буксир. А потом можешь вернуться и поплавать еще.

Джеку вдруг показалось это невыносимым. Она ничего не просит! Она только дает, дает и дает. Если бы не было столь весомой причины для брака, как спасение Майлстоуна, она ни за что не согласилась бы, думал он. Она вышла замуж не ради выгоды. Она ничего не делает ради выгоды.

— А ты не хотела бы поучиться плавать? — словно со стороны услышал свой голос Джек. Он не собирался говорить этого. Или собирался?

— Не хотела бы я…

— Я могу поучить тебя. — Он улыбнулся. — Я научил Кэтрин.

Джек произнес это имя спокойно, без всякого напряжения. С тех пор как Кэтрин уехала, он почти ни с кем не говорил о ней. Старался даже не думать о ней. Но теперь воспоминания снова нахлынули на него. Он представил себя десятилетнего, поддерживающего шестилетнюю Кэтрин под животик. «Дрыгай ногами, дрыгай!» — кричал он, и она дрыгала ими так старательно, что Джек потом неделю ходил с синяками.

Джек внезапно усмехнулся, и с него словно свалился груз, тяжесть которого он до сих пор не осознавал. Тоскливые воспоминания отступили, и остались только светлые и солнечные, исполненные любви. Но не страсти…

Страсть, которую он узнал теперь, не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытывал к Кэтрин. Они с Кэтрин были такими хорошими друзьями, что другого им и не требовалось… Вернее, они просто не подозревали о том, что другое существует. А потом Кэтрин узнала это. С другим.

И вот теперь нечто подобное произошло с ним…

Вики подняла на него взгляд, и по выражению ее лица Джек догадался, что она понимает, о чем он думает.

Нет, это невозможно! С какой стати? Это только его воображение.

— Если ты смог научить Кэтрин, то сможешь и меня, — мягко сказала она. — О, Джек, мне так этого хотелось бы!

Так начался самый счастливый, самый драгоценный в жизни Джека день. Весь остаток утра они трудились, не покладая рук… и ног. Ее доверие к нему было безграничным, и Джек целиком оправдал его.

— Для начала поучимся лежать на воде, — сказал он и положил ее на воду лицом вниз. — Лежи ровно, как доска, и не поднимай головы, пока я не трону тебя за плечо.

И она не поднимала. Джек подсунул руку под плоский упругий живот и принял на ладонь ее вес. Вики лежала спокойно и доверчиво, и это рождало у него звенящее ощущение во всем теле. Затем он прикоснулся к ее плечу, и она, со смехом отдуваясь и шлепая по воде руками, упала коленями на песок.

Они повторяли упражнение снова и снова, до тех пор пока Вики не начала обходиться почти без его помощи.

— Просто удивительное чувство.

— Будет еще удивительнее. Сейчас я уберу руку, и ты почувствуешь, что вода держит тебя. Ты будешь лежать на ней и не тонуть.

И она лежала и не тонула! Так, словно всю жизнь провела в воде. Джек смотрел сверху на ее изумительное тело — и едва не забыл тронуть ее за плечо! Когда он сделал это, ей пришлось отдуваться и барахтаться гораздо дольше. Джек ожидал увидеть негодование на ее лице, но увидел ослепительную радость.

— Я не тонула! Я не тонула! Я сама держалась на воде!

— Необязательно дожидаться, пока я трону тебя за плечо. Ты можешь и сама поднимать голову, когда почувствуешь, что это необходимо, — произнес он сквозь смех, радуясь вместе с ней и отчаянно стараясь игнорировать странное ощущение, охватившее его тело.

Вики не поняла.

— Зачем? Ты подаешь мне знак, когда нужно. Я верю тебе.

— Но… если меня проглотит акула…

Вики усмехнулась, совсем опьянев от солнца, от воды, от счастья.

— Тогда я утоплюсь от горя. Люди будут оплакивать мою судьбу и говорить, что нашей истории «Ромео и Джульетта» в подметки не годится.

Джек хохотнул.

— Эй, совсем ни к чему такие крайности! Умереть из преданности…

Они стояли по колено в воде, глядя друг на друга, и слова Вики словно висели в воздухе между ними. «Я утоплюсь от горя…»

И его слова. «Умереть из преданности…»

Это было сказано в шутку, но внезапно вся веселость куда-то исчезла. События развивались очень быстро, все менялось каждую минуту. Их взаимное притяжение становилось почти осязаемым. С каждой секундой оно набирало силу, и было все труднее противиться ему…

Как я смогу заснуть рядом с ней сегодня ночью? — в отчаянии спрашивал себя Джек. По другую сторону хребта из подушек… Сосредоточься на практических вещах!

— Кстати о ланче, — сказал он.

Ее неуверенность как рукой сняло. Вики была голодна, и страсти следовало пока отойти на второй план. Не стоит подгонять события…

— Так-то лучше. Интересно, в меню есть суп из плавников?

— Хочешь сказать, что нужно съесть акулу, прежде чем она проглотит меня? Похвальная предусмотрительность. — Джек улыбнулся и взглянул на солнце. — Ланч уже должен быть готов. Несись скорее в столовую, Виктория Линкольн!

— Для вас я Вики Эском, сэр, — кротко произнесла она и, пока он усваивал сказанное, так рванула вперед, что оказалась за столом задолго до того, как подошел Джек.

А к тому времени, когда стемнело, она уже могла плавать. Правда, недалеко, но успевала сделать с полдюжины гребков, до того как начинала идти ко дну. Ее просто распирало от гордости.

— Я умею плавать! Я умею плавать! — выкрикивала она за обедом, и ее братья изумленно переглядывались.

— Ты ведешь себя как десятилетняя.

— Я чувствую себя как десятилетняя.

— А вот в десять лет, — медленно произнес Генри, с удовольствием оглядывая сестру, — ты вела себя так, словно тебе все тридцать. — Он с улыбкой признательности повернулся к Джеку. — Ты даже не представляешь, как много для нас значит то, что Вики встретила тебя.

Джек улыбнулся, хотя на душе у него было тяжело. Видя, как радуются Генри и Рон их браку, он чувствовал себя неуютно. Почему? Я ведь заплатил за это, убеждал себя Джек. Заплатил за жену. Так почему же я чувствую себя последним подлецом?.. Потому что они считают, что я сделал это по любви, а это не так. Через двенадцать месяцев я уйду. К Сибил.

Сибил никогда не выйдет к обеду с прилипшими к носу песчинками, с босыми ногами и с сияющим от счастья лицом, на котором нет и следа косметики, вдруг подумал Джек, глядя на прелестную смеющуюся Вики. Вот и хорошо. Сибил будет практичной рассудительной женой.

Вики протянула ему большую клешню краба. Она, казалось, не замечала его удрученного состояния.

— Это существо защищает свою территорию даже после смерти. Я не могу достать мясо.

Джек не удержался от улыбки. Вики была по уши в крабовом соке, и удовольствие, которое она получала от еды, было очевидно для каждого.

— Давай-ка его сюда. — Джек с ловкостью расколол панцирь. Достав кусочек сладкого мяса, он не смог побороть искушения и поднес его Вики к самым губам. Не сводя с него взгляда, она втянула его в себя, и…

И внезапно момент обрел откровенно эротическую окраску. Словно издали послышалось легкое покашливанье Генри.

— Гмм… простите, мы вам не мешаем?

— Нет, — сказала Вики, покраснев до корней волос. — Я… Спасибо.

— Не за что. — Джек старался скрыть собственное глубокое смущение, но не вполне удачно. — Для меня это не составляет никакого труда — равно как и обучение плаванию.

Вики решительно отодвинула свою тарелку.

— Плавать гораздо тяжелее, чем перетаскивать с места на место книги в библиотеке, — заявила она, и в ее голосе звучало еще большее смущение, чем то, которое испытывал Джек. — Я пойду спать.

— Но на десерт фрукты в сиропе!

Рону не верилось, что она может уйти от такого, и Вики тепло посмотрела на брата.

— Уверена, что тебе не составит труда съесть мою порцию. В крайнем случае тебе поможет Джек. — И тут она заметила, как Джек на нее смотрит. — С-спокойной ночи.

Вики поспешила ретироваться. А Джек остался с ее братьями, которые выжидающе уставились на него. Как он мог разочаровать их?

— Думаю, я тоже пойду, — сказал он, и они одобрительно улыбнулись. Ведь именно так должен проходить медовый месяц.

Когда Джек дошел до коттеджа, Вики была уже в ванной, и поэтому ему оставалось только лежать и слушать, как она там плещется. Он так живо представлял ее себе, словно дверь в ванную была открыта. Он знал, как это могло бы быть…

Большая белая ванна была установлена на небольшом возвышении посреди крошечного внутреннего дворика, одна из сторон которого открывалась в сторону моря. В ней было два мягких подголовника, на одном из которых могла бы покоиться голова Джека. Они могли бы наслаждаться теплой водой и любоваться лунной дорожкой… Но одна половина пуста, думал Джек. Моя половина. А вторую занимает Виктория.

Виктория… Он позволил разгуляться воображению. Прелестная обнаженная Виктория в хлопьях мыльной пены, смывающая песок и соль со своего изумительного тела. Вики, одна занимающая ванну, рассчитанную на двоих.

Виктория! Не Вики. И выброси эти мысли из головы! Ты совсем спятишь — если уже не спятил, с отчаянием сказал себе Джек и, поднявшись, вышел прогуляться.

Если обойти коттедж и приблизиться к нему со стороны моря, можно увидеть… Нет! Проклятье, он превращается в какого-то вуайериста.

Джек намеренно зашагал в другую сторону, к административному домику, откуда доносились смех Генри и Рона и шлепанье карт по столу.

Он не может идти туда. Что он им скажет? Нельзя ли к вам присоединиться? Ваша сестра принимает ванну, и это сводит меня с ума? Они сочтут его сумасшедшим. Славные мальчишки, которые думают, что он влюблен в их сестру. А это чушь. Он ни в кого не влюблен!

Но он определенно вожделеет к ней. Вот оно! Он нашел ответ! Похоть. Он просто хочет ее. Он испытывает такое возбуждение, какого не испытывал никогда в жизни, и тот факт, что она его жена…

Нет, Виктория для него никто. И поэтому меньше всего ему хотелось бы осложнить ее предстоящий уход.

Но знает ли он, чего хочет? Он знает, чего не хочет. Обязательств. На самом деле ему вообще не нужен никакой брак. Он и на Сибил решил жениться только потому, что мать мечтает понянчить внуков, да и ему мысль о детях не неприятна. Не помешала бы и хозяйка дома, чтобы жизнь обрела свои берега. Это казалось ему вполне достойным основанием для брака. Рассудительность. Не похоть.

Следовательно, ему нужно вернуться в коттедж, улечься на свою сторону кровати, за горы подушек, и сразу же уснуть.

Но… сначала, пожалуй, стоит принять холодный душ.


Возвратившись в коттедж, Джек нашел Вики лежащей в постели, в одной из тех неприличных ночных рубашек, которые они купили в Лондоне. Ее до пояса укрывала простыня, которая ничуть не скрывала прелестных выпуклостей груди. Рыжие локоны живописно рассыпались по подушке. Глядя на нее, Джек изо всех сил старался не застонать.

Под холодным душем ему пришлось стоять долго. Когда он вышел, Вики лежала в полутьме. Горела только настольная лампа с его стороны кровати. Вики еще не спала и улыбнулась ему в слабом свете, когда Джек проходил мимо. Только одному небу было известно, с каким трудом давался ему каждый шаг!

— Чувствуешь себя лучше? — прошептала она, и Джеку удалось кивнуть.

— Да. Спасибо. — Но он лгал.

— Это был потрясающий день, — сонно пробормотала Вики, когда он скользнул под простыню на своей половине кровати. — Спасибо тебе, Джек.

— Не стоит благодарности. — Это прозвучало довольно резко. И Джек заставил себя улыбнуться, а затем выключил лампу, чтобы избежать необходимости скрывать выражение своего лица. Но в лунном свете ему по-прежнему видны были изгибы ее тела. Проклятье, она так близко! — Я тоже получил массу удовольствия.

— Ты никогда не задумывался о карьере тренера по плаванию?

— Есть множество карьер, о которых я никогда не задумывался, — с горечью сказал Джек. — Владельца Майлстоуна. Тренера по плаванию…

— Мужа?

— Мальчики считают меня настоящим! — взорвался он, и в этом-то было все дело. Если бы никто не считал его настоящим, ему не пришлось бы притворяться. Ведь именно притворство сводило его с ума — разве не так?

— Считают, — тихо произнесла Вики. — А ты против?

— Я… Нет. Если ты не против, — выдавил он. — Только в конце года из-за этого нам придется намного труднее.

— Джек, давай подумаем о конце года в конце года. А пока… Такой медовый месяц мне даже во сне присниться не мог. Я уже научилась проплывать десять ярдов. Я здесь со своими братьями… и с тобой. Я бы не смогла быть более счастливой, даже если мне этого захотелось бы.

А он мог бы. Он мог бы быть гораздо, гораздо счастливее. И все, что нужно было для этого сделать, — это отбросить проклятые подушки!

Но ему нужно сохранять сдержанность. Непонятно как, но нужно.

— Я рад, что ты хорошо проводишь время.

— Я чудесно провожу время. — Джек не сразу заметил, что она просунула руку под подушки. А когда теплые и уверенные пальцы притянули к губам его ладонь, было уже поздно что-то предпринимать. Вики нежно поцеловала подушечки его пальцев. Это был жест благодарности. Ничего более. Не так ли? — Это настоящее чудо. Чудесный день. Чудесный Джек.

— Всему этому придет конец. — Джеку все-таки удалось высвободить руку, но ценой огромного усилия над собой. — В конце концов у каждой Золушки есть своя полночь. Твоя наступит чуть позже.

— Я не забываю об этом. — Интонация Вики стала серьезной, но она по-прежнему шептала из темноты, и это рождало ощущение невероятной интимности. — Джек, почему ты так боишься привязанностей?

— Я не боюсь.

— Боишься. — В ее голосе теперь сквозила улыбка. — Ты просто большой цыпленок.

Джек глубоко вдохнул. Что сказать в ответ на это? Только правду.

— Лучше быть большим цыпленком, чем жареной курицей.

Это казалось невероятным — лежать в темноте и разговаривать так, словно между ними ничего нет. Только эти мерзкие подушки!

— Нет, серьезно…

— Серьезно — что?

— Почему ты не позволяешь себе любить… Сибил?

Потому что у меня никогда не возникало даже малейшего побуждения полюбить ее, подумал Джек, но вслух этого не сказал. В то время как Вики…

Но нужно было дать вразумительный ответ. И тот, что он предложил ей, тоже был правдой.

— Я уже говорил тебе раньше. Любовь — это не для меня.

— Потому что ты боишься боли, которую тебе могут причинить?

— Потому что я боюсь боли, которую мне обязательно причинят. Рано или поздно. Либо ты… либо Сибил. Ничто не длится вечно.

— Значит… — Вики вдруг забыла о шепоте. Теперь в ее голосе звучало любопытство. — Значит, когда ты обдумываешь план новой книги, ты уверен, что ее будут читать и через тысячу лет?

Джек улыбнулся в темноту, не понимая, куда она клонит.

— Да нет. Но мне нравится думать, что лет через сто меня еще не забудут. — Он пожал плечами. — Впрочем, возможно, это случится лет через сорок. А может быть, и еще раньше.

— Но ты, тем не менее, все равно считаешь, что их стоит писать.

Проклятье! Он прямиком угодил в расставленную ею ловушку. И даже стена из подушек не спасла его!

— Книги — это совсем другое, — выдавил Джек.

— Конечно, — мягко согласилась Вики. — Но в каком-то смысле книги и взаимоотношения между людьми похожи. Если им отпущено сорок лет, то в течение этого времени они все равно не теряют своего очарования.

Вики хмурилась, и Джек чувствовал это. Он уже начинал узнавать ее настроения и интонации.

— Ты потерял Кэтрин, — еще мягче сказала она. — Ты говорил, что считал ее своим лучшим другом. А сегодня ты рассказывал мне о том, как учил ее плавать, когда вы были детьми. Если бы тебе предложили прожить жизнь заново, ты предпочел бы, чтобы в ней не оказалось тех счастливых часов, которые вы провели вместе? Из-за того, что она могла бы тебя бросить?

— Это не твое дело. — Голос Джека прозвучал неоправданно резко.

— Мне просто интересно.

— Что ж, уйми свое любопытство. Давай спать. Ха! Хорошее предложение! Как будто им удастся заснуть сегодня!

— Просто мне кажется, что ты нечестен в отношении Сибил, только и всего. — Вики не оставляла попыток задеть его за живое. — Мне кажется, что настоящий брак предполагает настоящую любовь.

— Такую, какая связывала твоих родителей?

— Это нечестно.

— Неужели?

— По крайней мере, они использовали свой шанс. — Теперь голос Вики звучал почти сердито. — Они хотя бы попытались. Не замкнулись в своем стерильном мирке, опасаясь, что придет большой злой разбойник, по имени любовь, и больно огреет их. У моей матери был несчастливый брак, но она родила троих детей и достойно прожила жизнь. И она беззаветно любила моего отца, несмотря на то что он был пропащая душа. Она любила его, и мне кажется, что даже умирая, не сожалела о том, что прожила жизнь именно так.

— Проживи твоя мать жизнь по-другому, она не оставила бы вас так рано.

— Она у нас была, — твердо сказала Вики. — Она была у нас, и мы любили ее и гордились тем, что мы — ее дети. Думаешь, мы запрещали бы себе любить ее из опасения, что она вскоре умрет? Если это так, то тебе нужно как следует разобраться с содержимым твоей головы, Джек Эском.

— О, ради Бога…

— Ты любил Кэтрин. Ты должен попытаться любить Сибил.

— Я не могу любить Сибил.

Ну вот. Он сказал это. Слова повисли между ними, только увеличив барьер, который создавали разделявшие их подушки.

— Тогда не женись на ней.

— Я женат на тебе.

— Нет, не женат, — резонно возразила Вики. — Нельзя быть женатым на ком-то, от кого тебя отделяют два фута подушек. И этот кто-то отказывается быть замужем на таких основаниях. Это притворство, Джек.

— Да, возможно.

— Но между тобой и Сибил притворства нет.

— Нам это ни к чему, — с горечью сказал он. — Это деловое соглашение.

— Но… — Вики обдумала его слова, — ты не платишь ей.

— Нет.

— И ты собираешься родить с ней детей?

— Возможно… Да! Мне нужен наследник!

— Бедный маленький человечек, — мягко произнесла Вики. — Надеюсь, Дафне будет любить его за всех вас.

— Я буду любить его.

— Нет. — Вики покачала головой. — Разве ты сможешь себе такое позволить? Это ведь тоже привязанность. Это поставит под угрозу твою драгоценную независимость, а ты этого не хочешь.

— Виктория…

— Я Вики. И что дальше? — грозно спросила она.

— Может быть, поспим?

— Как я могу спать? — воскликнула она. — Как я могу спать, когда у меня был такой чудесный день, и я научилась плавать, и я видела дельфинов, а теперь лежу в постели с самым потрясающим мужчиной из всех, каких приходилось встречать… И ты предлагаешь мне спать?

Проклятье, она чувствует то же, что и он!

— Я…

— Ты принял холодный душ, — осторожно произнесла Вики. — У тебя были ледяные руки, когда ты лег в постель. Думаешь, моя ванна оказалась намного теплее?

— Виктория…

— Это невозможно! — выпалила она. — Мы не долго продержимся на одном холодном душе. Я уже схожу с ума, а впереди еще двенадцать месяцев!

— Виктория, если вести себя разумно… — попытался урезонить ее Джек.

Но с нее было достаточно! Вики села в постели, и в свете луны Джек увидел негодование, сверкающее в ее глазах.

— Почему мы должны вести себя разумно?

— Потому что…

— Почему? — Она вдруг заметила, что сжимает в руках одну из подушек, и отшвырнула ее в темноту. — Дурацкая подушка!

— Виктория…

— Не называй меня Викторией! — Она пришла в ярость. — Ладно. Вот тебе правда. Я не хотела говорить тебе… но это слишком велико, чтобы скрывать. Я не могу ходить вокруг да около, как ты, и прятать голову в песок все эти двенадцать месяцев.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Но он понимал.

— Ты не чувствуешь того, что происходит между нами?

— Нет!

— Лжец!

И это слово повисло между ними. Как угроза. Как правда…

А затем Вики глубоко втянула в себя воздух, набираясь смелости. Каким бы ни был результат, она должна это сказать.

— Я люблю тебя, Джек Эском, — со злостью произнесла Вики.

Она злилась на него. Она злилась на себя. Но теперь ей казалось, что другого выбора нет.

Он был так близко! И здесь было так много подушек!

Еще одна из них полетела в угол комнаты.

— Я люблю тебя, — повторила она. — Я знаю, это глупо. Это глупо, глупо, глупо! Но ты выбрал меня, ты спас меня от жизни в нищете, ты повез меня в Лондон и устроил два чудеснейших пикника, ты купил мне самые сексуальные трусики на свете… а теперь даже не хочешь на них смотреть. И ты спас меня из-под колес машины и разрешил взять потрясающего кота…

Действительно потрясающего…

— Мы говорим здесь о Монблане? — осторожно спросил Джек, и Вики, свирепо взглянув на него, швырнула на пол очередную подушку. Казалось, она и его готова была отправить следом.

— Помолчи! — Она была вне себя. — Просто слушай. А потом ты предложил моему брату стать твоим шафером и стоял там в умопомрачительном смокинге, и улыбался мне, и давал эти клятвы! И ты преподнес мне в качестве свадебного подарка то, что потребовало бы многих недель труда. Да нужно быть ненормальной, чтобы остаться равнодушной ко всему этому, а я совершенно нормальна. Я по-настоящему, безумно, глубоко влюблена в тебя. Ну вот, я и сказала. Можешь делать с этим все, что пожелаешь, Джек Эском. И мне неважно, нравится тебе сказанное мной или нет. — Вики подавила рыдание. — Не беспокойся: это ничего не изменит. В конце года я все равно уеду, как и обещала. Но ты должен знать о том, что я увезу с собой. У тебя есть жена. Возможно, и не такая, какой ты ее себе представлял, но все равно жена. Не мнимая жена, Джек. Жена, которая до боли любит тебя и которая отдала тебе свое сердце, не требуя ничего взамен. — И Вики упала лицом на оставшиеся подушки.

Затем она снова села и проглотила слезы. Ситуация казалась совершенно невыносимой, и Вики почему-то ужасно захотелось хоть немного облегчить ее.

— Кроме еще одного урока плавания завтра, — выдавила она, глядя на остолбеневшего Джека. — От этого отказаться я не могу… Джек, повторяю: это, разумеется, ничего не изменит, но я подумала, что ты должен знать факты. А факты таковы, что я твоя. Если, конечно, нужна тебе. Если же нет, то тоже не страшно. Зато я научусь плавать.

Ну вот и все. Вики снова зарылась лицом в подушки, а Джек сидел, уставившись на нее и пытаясь придумать, что сказать. Но так ничего и не придумал.


11


Захватив свободное одеяло, он ушел спать на пляж. Вернее, ворочаться с боку на бок.

За его спиной, в коттедже, осталась неподвижная Вики. Она ровно и глубоко дышала, но Джек знал, что она не спит и что они оба не сомкнули бы глаз, если бы он остался.

Поэтому он ушел и, завернувшись в одеяло, лежал на выбеленном лунным светом песке, слушая ласковый шелест волн и гадая, что же теперь будет и что ему теперь делать.

Вернуться к Виктории! — требовало его тело. Достаточно сделать малейшее движение навстречу ей, и…

Она… любит меня? Вздор! Это невозможно. Наверное, я слишком близко подпустил ее к себе, а она в тот момент чувствовала себя совсем одинокой. Ее фантазия превратила меня в то, чем я быть просто не могу.

С ней мне не приходится притворяться. Она видит меня насквозь…

Нет, она видит то, что хочет видеть. Любовь? Это пройдет. Романтическая любовь. Ха-ха!

Но его мать и отец любили друг друга, и их счастье длилось почти тридцать лет.

А потом было разрушено в одно мгновение — когда отец умер… Мать до сих пор не оправилась после того удара. Да и он сам тоже.

А любовь Кэтрин? Она испарилась, как роса под первыми лучами солнца, при одном взгляде на Питера Олкотта. Любовь уходит…

Но, значит, и приходит? Там, в коттедже, Виктория ждет. Ждет своего мужа. Все, что мне нужно сделать, — это взять ее, с жаром подумал Джек. Это так легко. Принять ее любовь.

Но я не способен ответить на эту любовь. Потому что, ответив, снова подставлю себя под удар. А я не вынесу вновь подобной боли. Как бы ни была желанна Виктория, последнего шага я сделать не могу. Не могу поставить себя в зависимость от нее, рискуя потерять душевное здоровье.

А я, несомненно, поставлю себя в зависимость от нее, поверив в ее любовь. Это так легко — отдать свою жизнь в ее нежные руки.

Любить и потерять… Это прямая дорога к сумасшествию!

Так что лучше остаться здесь, под звездами. На все двенадцать месяцев, если потребуется. На столько, сколько будет продолжаться этот странный брак…


Вики нашла его перед самым рассветом.

Джек балансировал на грани сна и бодрствования, когда к теням на песке добавилась еще одна. Виктория летела стремглав от коттеджа и едва не споткнулась о Джека. Он приподнялся, чтобы поддержать ее, и она упала рядом с ним на колени.

— Джек…

Ему вдруг показалось, что мир покачнулся. Не было и намека на страсть или негодование, которые он слышал в ее голосе этой ночью. Теперь в нем звучал только страх — глубокий, нескрываемый.

— Что случилось? — спросил Джек, с тревогой заглянув в широко распахнутые глаза Вики. Она была все в той же ночной рубашке, и растрепанные волосы падали на обнаженные плечи.

— Джек…

— Просто скажи, в чем дело.

— Джек. Твоя мама…

Она передала Джеку то, что рассказал ей прибежавший пять минут назад управляющий.

— Звонили из клиники. Вчера Дафне, как и собиралась, отправилась в Лондон на своей машине. По-видимому, почувствовав себя плохо, она не справилась с управлением, выехала на встречную полосу и столкнулась с рейсовым автобусом. Машина прошла по касательной, но она сильно ударилась головой о ветровое стекло и упала грудью на руль. Сейчас она в реанимации.

— Я еду! — Джек вскочил, и Вики — следом за ним.

— Я с тобой!

Но Джек уже не видел и не слышал ее. Все его мысли были целиком поглощены несчастьем, произошедшим с матерью.

— Пойду разыщу управляющего и узнаю, как можно побыстрее добраться до Лондона.

Побыстрее добраться до Лондона… Легче было сказать, чем сделать. Катер, доставлявший продукты с материка, приходил только раз в неделю. Для экстренных случаев у управляющего имелся вертолет.

— К сожалению, вертолет способен взять только одного пассажира, — извиняющимся тоном произнес он. К тому моменту, когда Вики и Джек дошли до административного домика, управляющий успел сделать необходимые звонки. — Самолет до Лондона вылетает в четыре часа дня. Я доставлю вас в Мале, откуда через час есть рейс на Коломбо. Если поторопиться, вы можете успеть.

— Прекрасно. Я лечу один. Мне нужно минут десять, чтобы собраться.

Вики вздрогнула.

— Но, Джек, я должна лететь с тобой!

— Нет места, — отрывисто произнес он. — Да и необходимости тоже.

Она не нужна ему. Конечно, не нужна. Лицо Вики окаменело. Но она беспокоится о Дафне. Не так ли?

Проклятье, она беспокоится о них обоих. Если с Дафне что-то случится, а ее не будет рядом с Джеком…

— Боюсь, не получится, леди, — развел руками управляющий.

— Готовьте вертолет! — прорычал Джек. — Я буду минут через пятнадцать!

Он повернулся к Вики. У нее было такое лицо, словно ее ударили. И словно она ожидает нового удара.

— Билеты для мальчиков заказаны на субботу. Как и катер, который доставит их на материк, — сказал Джек смягчившимся голосом. — Вам не стоит прерывать отпуск. Они так радовались ему, да и ты тоже.

Не сумев удержаться, Джек нежно провел ладонью по ее щеке. И если этот жест предназначался для утешения Вики, то разве можно было винить его в том, что он искал в нем и какого-то подобия утешения для себя?

— Отдохните как следует. Возвращайся, когда они улетят домой.

— Я не нужна тебе.

— Просто… в твоем присутствии нет необходимости, — снова повторил Джек.

Вот и все.


— Сибил? — В Лондоне сейчас был ранний вечер.

Джек набрал домашний номер Сибил в зале ожидания международного аэропорта Коломбо, и она ответила после первого же гудка. В трубке слышались музыка, смех, громкие возбужденные голоса…

— Джек, что случилось?

Он вкратце объяснил ей, и Сибил охнула.

— О, Джек, это ужасно! Дорогой мой, как тебе, должно быть…

Джек не искал сочувствия. Ему оно было ни к чему. Он нуждался в посильной помощи.

— Сибил, она там одна. Ты ведь знаешь, у нас нет родственников в Лондоне, кроме Джорджа, а обращаться к нему вряд ли имеет смысл. Он давно отказался от своих сестер. Пожалуйста… не могла бы ты поехать к ней?

— Навестить ее в клинике, ты хочешь сказать?

— Да, — с благодарностью подтвердил Джек, — Сибил, я знаю, что прошу слишком многого, но не могла бы ты побыть с ней до моего приезда? Мне невыносима сама мысль, что она там в полном одиночестве. Что она испытывает невыносимую боль…

— Ну конечно, я поеду туда, дорогой. — Она, видимо, прикрыла рукой трубку, потому что Джек слышал ее приглушенный голос, что-то кому-то объяснявший. — Прости. Эти невыносимые клиенты. Скажи мне, в какой она клинике, и я отправлюсь туда, как только разойдутся гости.

— Не сейчас?

— Джек, мне удалось заполучить для моего агентства самого Джеймса Робертса. Не могу же я…

Джек весьма нелестно отозвался о знаменитом мистере Робертсе, что Сибил явно не понравилось.

— Джек! К чему эта истерика? Я поеду, как только освобожусь!

Он сделал все, что мог.

Двадцать минут спустя Джек уже был в воздухе. Когда самолет делал разворот над Индийским океаном, Джек неотрывно смотрел на фиолетовую воду и перед его глазами стояла Виктория. Его жена. Должно быть, она совершенствует свое вновь обретенное умение, думал он. Когда они снова встретятся, она, наверное, сможет проплыть гораздо больше десяти ярдов.

Виктория вполне на это способна, и Джек сожалел, что не увидит ее стараний. Он неотрывно смотрел вниз, на воду, словно стараясь разглядеть ее. Самолет неуклонно набирал высоту, а Джек все смотрел и смотрел…


Однако Вики и не думала плавать. Когда вертолет администрации поднялся в воздух и взял курс на материк, она провожала его взглядом до тех пор, пока тот не исчез из виду. Шум мотора растаял вдали. Птицы, которых он спугнул с насиженных мест, постепенно начинали возвращаться, а Вики все сидела, глядя в яркое безоблачное небо.

«Отдохните как следует», — сказал ей Джек. Как она может отдыхать, когда Дафне, возможно, умирает в тысячах миль отсюда? Когда в любую минуту там, дома, может случиться что угодно… Дома? Да, ее дом там, где Джек.


Полет казался бесконечным, и облегчения невозможно было найти даже во сне. Несмотря на предыдущую бессонную ночь, Джек сидел с широко раскрытыми глазами и строил предположения одно ужаснее другого.

Когда самолет после посадок, дозаправок и нескончаемых часов в воздухе приземлился в Хитроу, Джек был уже на пределе и рассуждать здраво не мог. Столько времени прошло. А что, если?.. Но сама мысль о том, «что, если», была ему невыносима. Хорошо хотя бы, что Сибил рядом с мамой, снова и снова думал он. Если случится худшее, Дафне не окажется в полном одиночестве. Но худшего, к счастью, не случилось.

— У нее небольшое внутреннее кровоизлияние, но жизненно важные органы не затронуты, — взглянув в серое изможденное лицо Джека, поспешил успокоить его дежурный врач. — Она жива, и все должно быть в порядке.

— Должно быть? — Он сразу ухватился за важные слова. — Почему вы говорите «должно быть»?

Улыбка врача ничуть не успокоила его.

— Она сейчас на операционном столе. Конечно, было бы лучше дождаться вас, но мы не могли рисковать.

— Но… — Джек впился взглядом в лицо врача. — Она не…

— Вашей матери семьдесят лет. У нее слабое сердце. А операция, хоть и не очень сложная, но все-таки полостная. Всегда есть опасения, что что-нибудь пойдет не так.

— Она может умереть на операционном столе?

— Да, — откровенно ответил врач. — Такая возможность существует. Но у нас есть все основания надеяться на лучшее.

— Как жаль, что я не успел приехать до начала…

— Мы не могли ждать, — повторил врач. — Простите.

Джек провел пальцами по волосам, затем прикрыл глаза.

— Хорошо, что с ней была Сибил. — Он снова открыл глаза, заставляя себя вернуться к делам насущным. Если мама на операционном столе, то ему больше ничего не остается, кроме как разыскать Сибил. — Где она сейчас?

— Сибил?

— Моя… знакомая. — Врач по-прежнему казался растерянным, и Джек поспешил объяснить ему: — Она должна быть где-то здесь. Я звонил ей вчера вечером.

— Насколько мне известно, у вашей матери никого не было.

Повисло напряженное молчание.

— Вы шутите, — наконец сказал Джек.

— Я довольно много времени провел рядом с ней, — сказал врач. — Я дежурю в хирургическом отделении уже около двенадцати часов. Если бы к вашей матери кто-то пришел, я бы заметил.

Джек не верил собственным ушам.

— Но Сибил обещала прийти.

— Может быть, ей что-то помешало, — мягко заметил врач и взглянул на часы, давая понять, что время, отведенное Джеку, истекло. — Операция продлится не меньше двух часов. Вам показать, где вы можете подождать, или вы предпочтете заехать домой, немного прийти в себя и вернуться, когда хирурги закончат?

— Я подожду, — мрачно сказал Джек. — Конечно же я подожду.

Он ждал около четырех часов, которые тянулись, словно четыре дня. Джек мерил шагами комнату так, словно этот дополнительный расход энергии мог помочь ему. Не помог.

— Возникли некоторые осложнения, — сказал ему заглянувший в дверь, видимо по пути домой, знакомый врач. — Мне жаль, но операция затянулась.

— Но…

— Нет никаких поводов для паники, — успокоил его врач. — Пока нет. — Он повнимательнее присмотрелся к Джеку и мягко подтолкнул его к стулу. — Сядьте. Я попрошу кого-нибудь принести вам кофе и бутерброды. — Он немного помолчал. — Вы хотите, чтобы мы с кем-нибудь связались? Кажется, вы упоминали какое-то имя. Сибил? Может быть, попросить ее приехать сюда?

— Нет!

Внезапно Джек понял, что абсолютно в этом уверен.

И он точно знал, кого хотел бы видеть сейчас рядом.

Ему нужна была его Вики. Она была так нужна ему, что у Джека на мгновение потемнело в глазах.


Спустя час в комнату ожидания впорхнула Сибил. В руках она держала огромный букет, словно явилась сюда поздравить его мать с новорожденным. Она великолепно выглядела. Стильная, шикарная, в маленьком черном костюме, который, наверное, стоил целого состояния. Ни одной волосинки не выбивалось из прически, а лицо было безукоризненно накрашено…

У меня есть все основания хотеть жениться на ней, мрачно подумал Джек. Она просто идеальная женщина.

Так почему же, когда она с радостным криком бросилась к нему и, положив по пути букет, заключила его в объятия, Джек ничего не почувствовал? Совсем ничего.

Сибил не заметила его реакции.

— О, Джек, какие жуткие часы тебе, наверное, пришлось пережить! Бедняжка… — Она легонько поцеловала его и, отстранившись, едва заметно поморщилась. — Дорогой, ты не брился.

Не брился. И ему это было совершенно безразлично.

— Тебе понадобились почти сутки, — вкрадчиво начал Джек, — чтобы решить, что лучше надеть для визита в клинику?

На лице Сибил отразилось глубокое недоумение.

— Прости?

— Где, черт возьми, ты была? — Переполнявшая его тревога вылилась во вспышку гнева. — Я просил тебя прийти! Мне нужно было, чтобы кто-то был рядом с ней! А что сделала ты?

— Дорогой, я думала, что ты вряд ли доберешься сюда раньше.

— Я просил тебя навестить мою мать. Не меня!

Она все еще казалась удивленной, словно мысль о необходимости тратить время на пожилую леди казалась ей нелепой.

— Я звонила.

— Ты звонила?

— Конечно, звонила. — Сибил тоже разозлилась. Она всегда тяжело переносила критику. — Медсестра сказала мне, что твоя мать, насколько это возможно, чувствует себя хорошо и ее готовят к операции. Не было никакого смысла приезжать, ведь она была занята. Предоперационный осмотр и все такое прочее… Мне бы пришлось просто сидеть в этой комнате и ждать.

— Верно. — Злость Джека вдруг прошла, уступив место холодному безразличию и усталости. — Бессмысленная потеря времени. Ну конечно же. Поэтому, когда ее везли в операционную, рядом с ней никого не было.

— Но у нее полно прислуги!

— Это не одно и то же, Сибил. — Он глубоко втянул в себя воздух и вдруг понял, что должен сказать. — Рядом не было никого, кто любит ее.

— Я не…

— Ты не любишь мою мать? Конечно, не любишь. — Джек кивнул. Теперь он испытывал просто смертельную усталость. — Мне следовало подумать об этом раньше.

— Я очень хорошо отношусь к Дафне, — мягко возразила она. — Джек, ты утомлен. У тебя путаются мысли.

— Возможно. — Он тряхнул головой, стараясь прогнать стоящий в голове туман, но правда была отчетливо видна и в этом тумане. Он взял цветы со стола и вручил их Сибил. — Любовь… это важно. Я не понимал этого. До сего момента. А у нас с тобой ее нет, Сибил.

— Что?..

— И никогда не было, — мрачно сказал он. — А она нужна мне. Я хочу любви — для моей матери, для моих детей… для себя. А в тебе я ее не нахожу. Поэтому… — Он глубоко вздохнул. — Прости, Сибил, но это так. Я организовал свою жизнь как бизнес. Но она вовсе им не является. С тех пор как уехала Кэтрин…

— Джек, я понимаю…

— Нет, не понимаешь, — резко сказал он. — После того как Кэтрин оставила меня, я думал, что вполне обойдусь без любви. Но, давая тогда клятву никого больше не любить, я тоже не понимал, о чем говорю. А теперь понимаю.

А вот Сибил по-прежнему ничего не понимала.

— Дорогой, ты преувеличиваешь.

— Да, — согласился он, — преувеличиваю. И наверное, мне давно уже следовало начать преувеличивать. Возьми свои цветы, Сибил. Мне жаль, что я нарушил плавное течение твоей жизни, но у нас с тобой нет будущего. Возьми свои цветы и уходи.

Она наконец поняла. Ее глаза сузились от злости.

— О, Джек, ради Бога! Если эта маленькая шлюха втянула тебя…

— Если ты говоришь о моей жене, я советовал бы тебе осторожнее подбирать слова, — прорычал он. — Моя жена — все, что угодно, только не шлюха! — Он набрал в легкие побольше воздуха. — Моя жена — это моя любовь!


Операция закончилась еще час спустя, и врачи по-прежнему не знали, оправится ли Дафне. Ее вывезли на каталке в окружении капельниц, различных трубочек и специальных приспособлений, и при виде ее белого лица Джеку стало плохо.

— У нее произошла остановка сердца на операционном столе, — объяснил хирург. — Но, к счастью, нам удалось ее вытащить. Если она продержится следующие несколько часов, все будет в порядке.

Поэтому Джек сидел словно приклеенный у кровати матери, беззвучно умоляя ее продолжать дышать. Час за часом.

Медсестры и врачи приходили и уходили. Джек едва их замечал. Он видел только мать. Он мог думать только о матери…

Хотя это было не совсем так. Потому что в глубине души он испытывал нестерпимое желание видеть рядом с собой Вики.

Почему в своих мыслях он называет ее Вики?

Потому что той девушке, которую он увидел впервые в гостиной Майлстоуна, очень подходило это имя. Маленькая и решительная, в испачканных землей джинсах, она готова была сражаться со всем миром ради своих братьев.

А еще она была невероятно нежной. И она сказала, что любит его. Проклятье! Джек смотрел на мать, но снова и снова на протяжении ужасной ночи мыслями возвращался к жене.

На рассвете Дафне открыла глаза и улыбнулась.

— Джек… — раздался ее едва слышный прерывистый шелест, но она была здесь, живая и в сознании. — Что… что ты здесь делаешь?

— Я приехал посидеть с тобой.

— Но… — Она на мгновение умолкла. — Но ты должен быть со своей женой.

— Вики… — Слова матери были так созвучны его мыслям, что Джек растерялся. — Ты же знаешь, что это обман. Вики не моя жена.

— Конечно же она твоя жена. — Дафне сжала его руку со всей силой, на которую была сейчас способна. — Она любит тебя так же, как я любила твоего отца. Она любит тебя даже больше, чем я люблю тебя. Так любит…

И Дафне, закрыв глаза, снова провалилась в сон, оставив Джека догадываться о том, что она хотела сказать.

Наконец его смогли уговорить немного отдохнуть. Состояние Дафне стабилизировалось, она дышала ровно, и врач сказал, что она может проспать так много часов. Теперь Джек был уверен, что, проснувшись, мать будет помнить, что он был здесь. И она будет жить. В этом убеждали его и уверенные, довольные улыбки персонала. Так что… можно позволить себе умыться, побриться и поспать. Порядок значения не имеет.

— Но, может быть, сначала вы захотите повидаться с вашей знакомой? — спросила у него старшая медсестра, и Джек нахмурился.

— С моей знакомой?

— Она в комнате ожидания. Просила вас не беспокоить, поскольку считает, что вряд ли вы захотите видеть ее… Но она уже довольно долго сидит там. Несколько часов. И выглядит такой же встревоженной, как и вы. Я как раз хотела кого-нибудь послать к ней, чтобы ей передали, что у вашей матери есть все шансы выздороветь. Но если хотите, можете сказать об этом сами…

Джек ничего не мог понять.

— Сибил ждет?..

— Ее так зовут? Она не назвалась. Вы найдете ее на первом этаже.

Джек спустился на первый этаж и в комнате ожидания увидел Вики.

Несколько мгновений он ничего не говорил — просто стоял, глядя на нее, словно на призрак. Комната ожидания была пуста. В столь ранний час здесь могли находиться только люди, крайне тревожащиеся о здоровье своих близких. Поэтому Вики сидела там одна, и в ее широко распахнутых глазах, устремленных на дверь, застыло ожидание.

Когда на пороге появился Джек, она, ни слова не говоря, посмотрела на него — вопросительно и одновременно испуганно, — и он сразу понял, что тревожится Вики не за него. Не сейчас.

Пристально всматриваясь в него, она искала ответ об участи Дафне. А он выглядел совершенно измученным, Джек это знал, и по его лицу можно было предположить самое худшее.

Но ни за что на свете он не смог бы заставить себя улыбнуться сейчас. Вики здесь! Его любимая! Как он мог быть настолько глупым, чтобы не понимать этого? Как он мог думать, будто не способен полюбить?

— Вики… — хриплым шепотом начал он, и Вики немедленно пришла к самому ужасному заключению.

— О, Джек, Джек… — Ее голос был полон отчаяния и горя. Она закрыла глаза и уронила лицо в ладони. — О нет.

Он не мог больше этого видеть. Ему хватило секунды, чтобы пересечь комнату, упасть перед ней на колени и, сжав любимые руки в своих, отвести их от залитых слезами глаз.

— Нет, Вики, нет! Мама жива. С ней все в порядке. — Вики смотрела на него, и из ее глаз постепенно исчезало выражение ужаса. Джек наконец заставил себя улыбнуться. — Милая, я совсем не хотел пугать тебя своим видом. Просто я давно не брился и не спал. Мама пришла в сознание после операции и даже говорила со мной, а когда снова заснула, я ушел.

Вики неотрывно смотрела на него, и в ее взгляде боролись недоверие и надежда. Наконец надежда победила.

— Ты хочешь сказать… что твоя мама будет жить?

— Да.

— Ты уверен?

— Как ни в чем другом. Иначе я не ушел бы от нее.

— О, Джек.

Это стало последней каплей. Вики, силы которой были уже на исходе, обвила руками его шею, уткнулась носом в плечо и разрыдалась.

С минуту Джек ждал, пока она выплачется и пока у него пройдет первое потрясение от этого чуда. Вики здесь! Настоящая, живая Вики, от которой все еще пахнет морем!

Его Вики… Джек вдруг почувствовал, что не может больше ждать. Он слегка отстранил ее и с улыбкой, в которой были бесконечная нежность, бесконечное любование и бесконечная любовь, посмотрел в залитое слезами лицо.

— Моя Вики, — произнес он. — Моя любимая.

Его губы нашли губы Вики, и страстный поцелуй, казалось, длился целую вечность, превращая их брак в настоящий — отныне и навсегда.


Эпилог


— Мадам? — В двери кабинета показалась голова молодой няни-француженки. Круглое, в ямочках, лицо довольно улыбалось. — Мы проснулись. — При виде заплаканной Вики, сидящей за столом над какими-то бумагами, улыбка исчезла с ее лица. — Что случилось?

Она поспешила войти в комнату. За ней следом, немного косолапя и держась за ее юбку, семенила пухлая годовалая девочка, темноволосая и зеленоглазая.

Вики вскочила и, на ходу отирая слезы, подняв девочку на руки, она покрыла ее лицо поцелуями и снова заплакала, с жаром повторяя:

— Спасибо тебе, Эвелин, спасибо…

Мари озабоченно смотрела на хозяйку, не понимая, за что она с таким пылом благодарит дочь. Наконец Вики улыбнулась и, видя недоумение девушки, с легким смущением произнесла:

— Все в порядке, Мари. Не обращай внимания. Просто я получила привет из прошлого…

После долгого перерыва Вики вернулась к своей работе. Утром, перебирая архив Эвелин, она наткнулась на маленький конверт, надписанный знакомым почерком. Почерком ее матери. Поскольку никого из участников переписки уже не было в живых, она позволила себе заглянуть в него и достать открытку, в которой мать поздравляла Эвелин с Рождеством, жалела, что Вики не может провести его с домашними, и благодарила за заботу о дочери.

Когда Вики развернула открытку, из нее выпал какой-то листок. Почти ничего не видя от слез, она подняла его с пола и, вытерев глаза, увидела свое имя, выведенное мелким четким почерком Эвелин.


Дорогая Вики!

Если все получится так, как я надеялась, ты обязательно найдешь эту записку. А если нет — что ж, она будет выброшена на свалку или истлеет в шкафу. Я пишу ее для того, чтобы ты не считала меня бессердечной вздорной старухой, из могилы по собственному капризу ломающей судьбы других людей.

Одному Богу известно, как отчаянно я желаю процветания Майлстоуну, счастья тебе и Джеку. Прожив долгую жизнь, я обрела некоторый опыт, позволивший мне с четкостью откровения понять, как идеально сочетаются эти три элемента — ты, Джек и Майлстоун. Но, заговори я об этом вслух сейчас, меня либо не пожелают слушать, либо поднимут на смех. Своего понимания в головы других не вложишь, да и человек сам волен выбирать себе судьбу.

Вот поэтому в моем завещании и появилась строчка, которая наверняка приведет всех в смущение и недоумение. Я рассуждала так: Майлстоун все равно останется за Джеком, ведь любому человеку, давшему себе труд немного подумать, станет ясно, как обойти это условие: ему достаточно жениться только на время. Но это время даст вам шанс познакомиться поближе и — тешу себя надеждой — полюбить друг друга… Пусть это некоторое насилие над вашими личностями, но не фатальное…

Мне еще многое хотелось бы сказать тебе, но пришел врач, да и бумага кончилась. Прощай, милая Вики, и будь счастлива… Что-то подсказывает мне, что так и будет.

    
Эвелин.


КОНЕЦ