Опасные хитрости
Барбара Хазард








Юная и прекрасная Диана, героиня романа Б. Хазард «Опасные хитрости», полюбив герцога Роулингса, встречает сопротивление со стороны его матери и некой красавицы Корнелии, мечтающей стать герцогиней. Диана попадает в сети опасных хитростей и интриг, которые плетутся с целью разлучить молодых влюбленных.






Барбара Хазард

Опасные хитрости





1


Ясным октябрьским утром 1814 года мисс Диана Трэвис скромно стояла сбоку от алтаря в деревенской церкви в Истхеме и смотрела, как ее старшая сестра Энн повторяет слова супружеской клятвы вместе со своим женихом Реджинальдом Уорреном лордом Стаффордом. Энн выглядела совершенно очаровательно в белом шелковом платье и подобранной в тон шляпе вуали, которая наполовину скрывала темные кудри и разрумянившееся, сияющее от счастья лицо. У Дианы мелькнула мысль – а как, интересно, будет выглядеть она сама в свадебном наряде, когда подойдет ее черед выйти замуж. Как бы там ни было, Диана была абсолютно уверена в одном: она будет выглядеть совершенно иначе.

С ее черными как ночь волосами, которые не желали завиваться, какие бы длинные папильотки она не скручивала, и с ее гладким личиком, моментально покрывавшимся золотистым загаром, едва только она забывала надеть шляпку, Диана совсем не была похожа на свою сестру. У Энн были голубые глаза, а у нее темно-карие, огромные, с густыми черными ресницами. И ее полные чувственные губы были не похожи на сложенные бантиком, всегда недовольно надутые губки Энн. Кроме того, Энн была толстенькая и кругленькая, как булочка, а Диана – гибкая и стройная. Она тихо вздохнула, послушно склонив голову перед молитвой. Диана завидовала своей сестре; очень обидно, что у нее не такие пышные формы, как у Энн. Она знала уже в семнадцать лет, что никогда ей не быть такой же красивой, как Энн. Иногда она мечтала о том, чтобы судьба проявила благосклонность и поделила бы ту красоту, что подарена одной, между ними двоими.

В этот торжественный день, в день свадьбы своей сестры, Диана надела новое платье, светло-желтое, золотистое, украшенное кружевами, и у нее в руках был букет желтых и белых хризантем. Такой же, только маленький букетик украшал ее волосы. Ее мать разрешила ей по такому случаю, хоть и с большим трудом и не скрывая своего огорчения, выйти впервые с непокрытыми волосами, зачесанными гладко за уши. Диана даже и не представляла, какой волшебный вид придавала эта прическа ее овальному лицу – глаза казались еще больше и еще таинственней. И не думала она также о том, как необыкновенно идет ей это платье. Один джентльмен, чьи взгляды были до сих пор обращены на Энн, поглядывал снова и снова на стройную фигуру Дианы и удивлялся, почему это он никогда раньше не замечал, как прекрасная младшая дочка Трэвисов.

Теперь Реджи говорил вслед за викарием, и Диана искренне надеялась, что жених ответит гладко на все вопросы – дело в том, что Реджинальд имел обыкновение заикаться, когда он был сильно возбужден или смущен. Энн подбадривала его, мягко улыбаясь, и он краснел при одном только взгляде на нее. Лорд Стаффорд был лет на семь старше своей невесты. Но Диане он все равно казался еще очень молодым, хотя ему и было уже двадцать шесть лет. Диана помнила тот день, когда Энн вбежала в комнату и объявила, что Реджи говорил с их отцом и просил ее руки, и тогда Диана еле удержалась от вопроса, а действительно ли Энн так страстно хочет выйти замуж за лорда Стаффорда. Сама она считала его неинтересным – фатоватым, пустым и немного глупым, к тому же неразговорчивым и неостроумным. Но, видя, как сияет от счастья ее сестра, Диана решила воздержаться от комментариев. Немного позже она обратилась с этим вопросом к матери. Мать сидела за столом в своем будуаре и писала письма.

Положив перо, миссис Трэвис посмотрела внимательно на младшую дочь.

– Тебе следует запомнить, моя дорогая, что ты не такая, как Энн. Ты была бы наверняка несчастна в браке с Реджинальдом, а она будет безумно счастлива.

– Почему ты в этом так уверена, мама? Миссис Трэвис слегка кашлянула.

– На прошлой неделе мне довелось видеть, как ты смотрела на него – довольно скептически, да! Не было похоже, чтобы ты им восхищалась – не блещет талантами, не начитан, не остроумен. Качества, которыми ты, моя дорогая, обладаешь, прямо скажем, в изобилии.

Диана широко открыла глаза.

– Я? – спросила она изумленно, так как мама не разбрасывала никогда льстивых комплиментов.

Миссис Трэвис кивнула и погладила ее по щеке:

– Конечно, моя милая Ди, именно ты. Кто же еще!

И все-таки твоя сестра будет довольна своим мужем. Вот увидишь.

И она снова занялась письмами, оставив Диану размышлять над сказанным. Верно, сама Энн талантами особыми не отличалась. Диана вынуждена была это признать, хоть и очень любила свою сестру.

В то время как Диана проводила вечера в уединении, читая книжки, Энн любила поболтать с друзьями, пофлиртовать или помечтать о новых платьях. И если Диана больше всего на свете любила поговорить с отцом о последних событиях или обсудить с ним книгу, которую они оба только что прочитали, то Энн обычно находила тут же предлог, чтобы улизнуть от них и помочь матери по хозяйству или заняться вышиванием.

Что же, думала Диана сейчас, услышав благословение викария, вполне возможно, что мама права. Энн, кажется, очень довольна, а Реджи – тот вообще одурел от счастья.

Новобрачные вышли из церкви и были встречены ликующими возгласами и аплодисментами собравшихся. Диана неожиданно почувствовала себя немного неспокойно. Она заметила, что ее сестра тоже смотрит в ту сторону, где на дороге, у церковных ворот, появился всадник, который в этот момент высоко поднял свою шляпу и поклонился невесте. Румянец на щеках Энн вспыхнул сильнее, и она смущенно потупила взгляд. Всадник повернулся и сказал что-то своему приятелю, а Диана смотрела на него во все глаза, потому что никого похожего на поклонившегося только что джентльмена она не видела еще в своей жизни.

Хотя он сидел сейчас в седле, но было ясно, что он высокий, гораздо выше среднего роста. А таких широких плеч и такой мощной фигуры, как у него, Диане не приходилось раньше видеть. Сильной рукой он легко держал поводья. Диану привлекло его лицо. Оно было гладко выбрито и поражало своими выразительными чертами – крупный нос, впалые щеки, смелые глаза, от взгляда которых становилось тревожно на душе.

Наверное, он был красив. Но не об этом была первая мысль Дианы. В нем чувствовалась сила, и он излучал эту силу и железное спокойствие. Диана вздрогнула.

Будто почувствовав ее взгляд, мужчина посмотрел теперь прямо на Диану, и в его глазах мелькнул вызов. Она знала, что должна отвести свой взгляд, но они продолжали смотреть друг другу в глаза. Диана ощущала себя беспомощной пленницей.

Вдруг он как бы опомнился и поклонился снова, еще ниже, на этот раз ей одной. А она все еще смотрела и смотрела на него, сжимая в руке букет цветов.

– Ради Бога, прекрати пялиться, Ди! – прошептала мать, подталкивая ее слегка. Энн с молодым супругом стали сходить вниз по лестнице. – Эти джентльмены всего-навсего гости лорда Барретта. Ты, наверное, слышала, что он устраивает охоту. А ты рот открыла, совсем как Молли Парсонс, но у нее-то с головой не все в порядке. Пойдем, ну же!

Диана послушно опустила глаза. Она поспешила помочь сестре, которая уже садилась в экипаж, поддерживаемая за локоть лордом Стаффордом. Слегка наклонившись, Диана не могла заметить последний, оценивающий взгляд, которым окинул ее незнакомый джентльмен, прежде чем уехать вместе со своим приятелем.

Между поместьем лорда Барретта и Кромптон-Эбби, домом Трэвисов, не существовало удобной дороги, поэтому Диана совсем забыла про охоту, которую ежегодно устраивал лорд. Мистер Трэвис не входил в число его друзей.

Когда Энн и Диана были еще маленькими, они, прячась за изгородью, разделявшей два поместья, наблюдали за тем, что происходит у соседей, в своей невинности предполагая самые экстравагантные вещи. Но надо сказать, что лорда Барретта очень редко можно было увидеть в его резиденции, потому как он предпочитал роскошно и праздно жить в Лондоне. Тем не менее он обязательно появлялся здесь во время охотничьего сезона, и тогда обеих сестер держали поближе к дому. Миссис Трэвис была полностью согласна с мужем – и не только по поводу их соседа, но и гостей лорда Барретта, о развлечениях которых ходили разные слухи. Она не желала, чтобы ее невинные красотки попались на глаза лондонским повесам. Сестрам оставалось только огорчаться, что ни одна из них так ни разу и не увидела хоть какого-нибудь повесу, а весь повеса должен быть очень, очень распутным – и потому очень загадочным и красивым.

Свадебный пир начался. Для желающих танцевать играл оркестр. Диана была удивлена, оказавшись вдруг в центре внимания. Она и не думала, что ей будет так весело. Кружась в танце с сэром Томасом Реддингом, который на нее никогда раньше вообще не обращал внимания, слушая экстравагантные его комплименты, она была уверена, что он выпил слишком много шампанского. Ее мысли снова и снова возвращались к незнакомцу у церковных ворот, и она не могла не сравнивать его со всеми этими джентльменами, которых она знала и которые все теперь наперебой умоляли ее с ними потанцевать. Она даже подумала, что будто его взгляд стал причиной того, что и другие обратили на нее внимание, но потом решила, что у нее просто слишком разыгралась фантазия.

Миссис Трэвис принимала поздравления друзей по поводу удачного брака ее дочери Энн, кивая всякий раз головой, когда замечала среди танцующих Диану. От взгляда матери не ускользнуло, что на ее младшую дочь обратил внимание богатый холостяк мистер Вэйстфилд. И миссис Трэвис улыбнулась.

– У тебя есть причины быть довольной, Сара, – заметила ее тетя, леди Майклс, взяв бокал с подноса. – Какая великолепная пара – Энн и Реджинальд! И как очаровательна сегодня Диана! Сколько грации! Восхитительно! Пусть она всегда так убирает свои волосы. Ей очень идет эта прическа. Уверена, что очень скоро мы все соберемся здесь снова на торжество, но уже по другому счастливому случаю Мисс Трэвис спокойно кивнула, хотя и находила комментарии тети Эммы слишком прямолинейными. Но, впрочем, разве было когда-нибудь иначе?

– Диане всего семнадцать лет. Ей еще рано думать о замужестве.

– Нонсенс! Чем раньше, тем лучше! Вы планируете поехать с ней в Лондон в этом месяце? Она вполне созрела!

Сара Трэвис вздохнула, желая, чтобы голос тети не был такой громкий и пронзительный. Но за свою жизнь миссис Трэвис научилась контролировать эмоции и не говорить слова, которые первыми приходят в голову.

– Я так не думаю. Быть может, весной, когда ей исполнится восемнадцать. А сейчас и ее отец, и я, мы считаем, что она еще – э-э…не готова. Леди Майклс кашлянула.

– Ты судишь по ее фигуре. Но у девушки есть еще кое-что, по чему можно сразу сказать, когда она готова. Если я правильно угадала, то наша мисс Диана как раз на подходе. Девушки как ягодки, Сара, – они цветут, растут, созревают, чтобы их кто-нибудь сорвал!

И она расхохоталась громко, от всего сердца, довольная своим остроумием. Миссис Трэвис не нравилось слово, которое тетя так легко употребила два раза – «созревать». Может быть, потому что миссис Трэвис хотелось сравнить Диану с цветком? А то, что говорила тетя, скорее напоминало репу.

Леди Майклс указала своим костистым пальцем.

– Смотри, как вьются вокруг нее мужчины. Если ты не позаботишься, Сара, она, пожалуй, влюбится в одного из наших веселых фермеров, а тебе известно, что это значит. Такой может подойти Энн, но не Диане.

Сара Трэвис ничего не ответила, но была согласна, что истхемский сквайр это не то, что она желала для своей младшей дочери. Она извинилась, сказав, что ей надо подойти и к другим гостям. Леди Майклс кивнула понимающе и ткнула своим веером стоявшей рядом женщине под ребра.

– Запомни мои слова, Полли! Наша милая Диана себя покажет, и очень скоро, она сведет кого-нибудь с ума. Она не пойдет безропотно к алтарю, чтобы пробормотать «да, милорд». Смотри, какой темперамент!

Подруга леди Майклс, ее бедная дальняя кузина, кивнула, но не успела ничего ответить.

– Я очень надеюсь, – продолжала леди Майклс, – Майклс, – что Сара все-таки поедет с Дианой в Лондон. Вот это будет фейерверк! Полли, я чувствую, что где-то сквозняк – пойди и найди, откуда тянет, немедленно! Это все, на что ты годишься. Силы небесные не дадут соврать, что с тобой толком не поболтаешь.

Позже Диана стояла рядом со своими родителями, глядя, как отъезжают от дома новобрачные. Их путь лежал в одно из владений лорда Стаффорда в Шотландии, а затем в его поместье недалеко от Кэфилда. Диана не ожидала увидеть их раньше Рождества, и ей было немного грустно. Хотя они с сестрой были совсем не похожи друг на друга, но они проводили много времени вместе, а доброта Энн и ее солнечная улыбка часто помогали Диане избавиться от унылых мыслей, которые овладевали ею всякий раз, когда ей было скучно или когда на нее находила депрессия.

Гости разъехались. Жизнь в Кромптоне снова вошла в свою обычную колею.

И вот однажды утром Диана сказала матери, что собирается прокатиться верхом на лошади по окрестностям.

Миссис Трэвис нахмурилась и удивилась. В это время с полей донеслись звуки охотничьих рожков.

– Я совсем забыла, что лорд Барретт открыл охотничий сезон, мама, – сказала Диана.

– Будь уверена, моя дорогая, что мама не забыла, – вмешался отец. – И я полностью на ее стороне, раз ты не хочешь брать с собой грума. В этом году у лорда Барретта развлекается очень большая компания, и тебе не стоит рисковать и привлекать к себе нескромные взгляды этих разудалых охотников. Лучше побудь дома до тех пор, пока они не разъедутся.

Диана согласилась, но впервые за все время почувствовала легкий укол обиды и возмущения. Конечно же, требования отца совершенно абсурдны и безосновательны. Надо же понимать, что все гости лорда Барретта люди очень высокого положения. Она ни секунды не сомневалась в их порядочности и не могла поверить, что они могут причинить ей хоть малейший вред или над ней посмеяться. Она ведь не какая-нибудь хорошенькая молочница!

Вдруг она вспомнила того высокого джентльмена, который поклонился ей у церковных ворот, и ей пришли в голову совсем другие мысли. Она вполне могла себе представить, что с ней может случиться, если она попадет в его руки. Так как этот мужчина, казалось, способен был сделать с ней все, что ему понравится. Ее мать прервала эти размышления, спросив, в каком состоянии находится ее зимняя одежда и, в частности, ее лучшее пальто. И Диана выбросила из головы мысли о мужчине. Все-таки было обидно сознавать, что ей не надо и незачем бояться того незнакомца, раз она, по всей вероятности, никогда не увидит его снова.

Только через неделю мистер Трэвис узнал от своего другого соседа, сквайра Билса, что вся охотничья компания покинула их деревню и уехала в город. Мистер Трэвис услышал также несколько историй о том, как развлекались здесь гости лорда Барретта, истории, которые он не решился рассказать ни жене, ни тем более дочери.

Диана тут же приказала оседлать ее лошадь следующим утром.

Диана соскучилась по простору и не находила себе места в ожидании прогулки.

Это было свежее морозное утро, в начале ноября, и земля была покрыта инеем. Диана направила свою лошадку вниз по дороге. Лошадь нетерпеливо подрагивала, желая пуститься вскачь, и Диана изо всех сил сдерживала ее. Выехав в поле, Диана отпустила поводья, думая, что хороший галоп успокоит ее Красавицу.

Солнце поднялось выше, стало тепло, и на земле растаял иней.

Было даже похоже на раннюю осень. Диане стало жарко в теплой одежде, и тогда она остановила свою кобылку на спокойной тихой аллее. Лошадь нетерпеливо била копытом.

– Веди себя хорошо, – приказала Диана, расстегивая воротник теплого плаща.

Неожиданно она услышала топот копыт, но прежде чем она ухватилась за поводья, чтобы направить Красавицу чуть в сторону, всадник показался из-за поворота. Аллея была узкая, а он мчался слишком быстро. И хотя он резко натянул поводья и поднял своего коня на дыбы, тот задел слегка копытами Красавицу, и лошадь испуганно шарахнулась.

– Стоять, Красавица! – крикнула Диана, пытаясь избежать столкновения, и в это время почувствовала, что падает.

Диана ударилась головой о камень, но даже не заметила этого, думая только о том, как бы увернуться от копыт. Она делала отчаянные попытки и несколько раз перекатилась по траве. Наконец поняла, что опасность миновала.

Но прежде чем закрыть глаза, Диана взглянула на всадника и узнала в нем того самого джентльмена, который поклонился ей у церковных ворот. Он железной рукой схватил уздечку ее лошади. Диана подивилась его силе, а он спрыгнул на землю и привязал лошадей к ближайшему дереву. Лежа с закрытыми глазами, Диана слышала поспешные шаги незнакомца, направляющегося прямо к ней.

– Как глупо! Ведь я мог раздавить вас! – произнес он своим хрипловатым глубоким голосом, опускаясь рядом с ней на колени.

Диана прикоснулась ладонью к своей голове и почувствовала сильную боль, но тут же забыла про боль, когда руки незнакомца стали ощупывать ее тело. Она знала, что должна немедленно возмутиться, но почему-то было гораздо приятнее лежать так, неподвижно.

– Что с вами? – спросил он. – Все кости целы, как я вижу, но вы должны сказать, если у вас что-то болит.

Он потряс ее слегка, и, широко открыв глаза, она увидела его, склонившегося над ней так низко, что она даже чувствовала его дыхание на своей щеке. Диана заметила, что у него такие же темно-карие глаза, как у нее. И ей было непонятно, как такие обычные глаза могли приковать ее взгляд тогда у церкви.

– Ответьте мне! – потребовал он.

Он снова встряхнул ее, и Диана слегка пошевелила головой.

– Нет… Я… Мне кажется, что со мной все в порядке. Только вот… моя голова…

Незнакомец приподнял ее своей сильной рукой, помог снять шляпку и другой рукой пригладил прядь волос. Диана хотела отодвинуться, боясь, что он сделает ей больно, но прикосновение его пальцев было удивительно нежным.

– Ваша чудесная головка цела и невредима, но здесь завтра будет синяк, – сказал он, глядя на ее бледное личико.

Он узнал сразу в ней ту самую подружку невесты, которой он поклонился у церкви. И он был слегка удивлен, увидев, что эта девушка еще красивее вблизи. Ее не назовешь хорошенькой или симпатичной. Нет, она вовсе не «хорошенькая». Скорее, она просто красавица! С такими огромными глазами, гладкой кремовой кожей и дрожащими сочными губами над маленьким твердым подбородком.

От его взгляда Диана смутилась и решила, что зашло и так слишком далеко, и попыталась сесть. Но джентльмен не только держал прочно свою добычу, но и вновь положил ее на землю.

– Подождите, моя прелесть, еще рано уходить, – сказал он. – Отдохните немного. У вас был шок, и если вы так резко встанете, то можете потерять сознание.

Говоря так, он криво усмехнулся, и Диана сразу же перестала сопротивляться.

– И вы не считаете, что было бы неосторожно с моей стороны так поступать? – спросила она почти спокойно, хотя в ней закипала злость. – В самом деле, сэр, вы должны понять, что моя позиция в данный момент совершенно неясна.

Он улыбнулся еще шире, глядя на нее, лежащую перед ним на траве, на смятые и задравшиеся юбки.

– Наоборот, я нахожу вашу позицию весьма соблазнительной, – сказал он. – Действительно, очень соблазнительной.

Диана побледнела еще больше, но она благоразумно решила не показывать своей обиды, почему-то не сомневаясь, что непременно проиграет словесную дуэль с этим мужчиной.

– Это хорошо, что я осталась цела, – сказала она. – Ведь вы сами виноваты в моем падении. Надо же додуматься – скакать по такой узкой аллее на бешеной скорости! Вы могли сами разбиться, если бы столкнулись с телегой фермера. Или могли убить ребенка, случайно оказавшегося здесь. А теперь уберите руки и позвольте мне встать. Немедленно!

Он увидел, как решительно она настроена, но вместо того, чтобы отпустить ее, он обнял ее и поднял. Несколько секунд он держал ее крепко в объятиях, прижав к своей широкой груди, а затем бережно поставил на землю.

Диана попыталась освободиться, но он по-прежнему прижимал ее к себе и смотрел ей в глаза. Убедившись, что она может стоять на ногах самостоятельно, он отпустил ее, но не отступил назад. Тогда Диана сама отступила на два шага. Он ухмыльнулся снова. Его явно забавляла такая предосторожность.

– Как неблагодарно с вашей стороны отстраняться от меня, мы только что узнали друг друга, – заметил он.

– Я мечтаю лишь о том, чтобы мы и дальше оставались незнакомы, – резко ответила Диана и снова замерла, так как он сделал шаг навстречу.

Он остановился, глядя ей в глаза.

– Все понятно. Прямо по пьесе Уильяма Шекспира «Как вам это понравится», не так ли? Боже мой, мне нечего даже и сказать вам на это, кроме известной фразы: «Я как плохой артист забыл слова и ухожу со сцены».

– «Кориоланс»! – воскликнула Диана торжествующе. – Вы хотели меня запутать, сэр?

– Нет, это просто чудесно, восхитительно и, главное – так неожиданно, – сказал он, протягивая к ней руки. Диана тут же опомнилась и быстро шагнула назад, покачав головой. – Я никак не ожидал найти такие знания в такой прекрасной форме. Да плюс такое остроумие! По крайней мере, не в этой сельской местности. Прошу вас, скажите же мне ваше имя и где искать вас, красавица? Тогда я хотя бы смогу увидеть вас снова.

– В этом нет никакого смысла, потому что вряд ли вас пустит в дом мой отец. – И, видя вопрос в его ставших чуть холодными глазах, быстро добавила: – Еще ни один гость лорда Барретта не переступил порог нашего дома. Кстати, что вы здесь делаете? Мы были уверены, что все гости лорда Барретта уехали. Иначе я бы никогда не осмелилась кататься на лошади по полям.

– Боже мой, – вздохнул джентльмен, и в его глазах вспыхнули веселые огоньки. – Бедный Чонси! Его репутация бежит впереди меня. Много дней я провел в полном одиночестве, не представляя, что именно из-за меня все девушки лишены свежего воздуха. Но если ваш отец не разрешить мне навестить вас, то что же мне делать? Я хочу увидеть вас снова.

Диана отрицательно покачала головой.

– А я не хочу вас видеть. Знайте же, что я не встречаюсь с повесами, сэр. Ведь вы, кажется, один из них, не так ли? Вы повеса?

По его неожиданно нахмуренным бровям она поняла, что, пожалуй, зашла слишком далеко. Прежде чем она что-либо сообразила, он быстро шагнул вперед и сжал ее двумя руками.

– Никто еще не осмелился назвать меня так в лицо, – сказал он. Диана перестала дышать. А он продолжал: – Но раз вы дали мне имя, почему бы не продолжить эту игру?

Диана сопротивлялась, пока он держал ее крепко в объятиях. Она думала, что надо бы закричать, а не бороться с ним молча. И вдруг он наклонился и поцеловал ее. Это был долгий поцелуй. Незнакомец полностью завладел ее ртом, и Диана, которая никогда не знала, что поцелуй может быть таким страстным, почувствовала, что она сейчас действительно потеряет сознание.

Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем он поднял голову и, улыбаясь, посмотрел в ее глаза, темные не только от гнева, но и от изумления.

– Я не молю меня простить, потому что вы сами этого хотели, – сказал он. – Кроме того, я просто не мог устоять перед такой красоткой.

Его руки сжимали ее все крепче.

– Если вы не отпустите меня сейчас же, сэр, я позову на помощь. Фермеры совсем рядом. И то, что они с вами сделают, узнав, что вы посмели ко мне прикоснуться, вам вряд ли понравится, – она говорила холодно, но боялась, что он услышит панику в ее голосе.

Диана сомневалась, что фермеры отца могут быть так близко. Скорее всего, на этой аллее она была в полной власти незнакомца. На удивление, он тут же отпустил ее, сделал шаг назад и поклонился.

– Примите мои комплименты, мадам. Светская дама не смогла бы сделать этого лучше, чем вы. Вы герцогиня! – Он замолчал, потирая рукой подбородок и о чем-то думая. Затем добавил тихо, будто ни к кому не обращаясь: – А почему бы и нет? Такое случается рано или поздно. И столь юная особа, такая умная и образованная, с таким прекрасным лицом и великолепными манерами достойна этого. – Он посмотрел на нее и кивнул: – Да, будет только справедливо, если вы остановите свой выбор не меньше чем на герцоге. Что вы об этом думаете?

Диана хотела было наклониться, чтобы поднять шляпку, перед тем как отвязать свою кобылу, и остановилась, глядя на него.

– Я думаю, что если вы еще не совсем сошли с ума, то явно сильно поглупели, милорд. Вы несете вздор, и потому вам лучше побыстрее сказать просто «прощайте».

– До свиданья, моя дорогая. Я уверен, что мы с вами еще обязательно увидимся.

Диана села в седло и поехала прочь по аллее, когда услышала, как он добавил слегка небрежно:

– Между прочим, вы ошиблись, надо вам заметить. Вы должны были обращаться ко мне «Ваша Светлость». На этот раз я вас прощаю.

На секунду руки Дианы натянули поводья, и она посмотрела на него через плечо. Он стоял на том же месте, уперев руки в бока, и вдруг галантно поклонился, – и этот элегантный поклон совершенно не вязался с пыльной аллеей. Пронзительный взгляд его карих глаз держал Диану еще крепче, чем его руки.

– О, да, мы обязательно встретимся, герцогиня! Или я должен сказать – будущая герцогиня? Могу сказать точно одно, что вы колдунья! Как еще я могу объяснить то, что сегодня со мной случилось? Вы околдовали меня, а, признайтесь?

И он стал громко смеяться. Диана дала шпоры лошадке и умчалась от этого дьявола. Она гнала во весь опор, пока не оказалась в безопасности за воротами своего дома.

Диана приказала отвести лошадь в конюшню, а сама прогулялась по саду и стряхнула пыль с платья и волос. Она надеялась пройти в свою комнату незамеченной. Диана боялась, что все случившееся ясно написано на ее лице. Сердце ее сильно стучало. И ей хотелось обо всем этом подумать.

Она закрыла за собой дверь спальни и впервые осознала, что очень соскучилась по своей сестре. Не было никого вокруг, с кем бы Диана могла поговорить о своем приключении – не с родителями же об этом говорить! Они ясно давали понять, что думают о гостях лорда Барретта. Нет, только не с родителями. Умывшись, она немного успокоилась. И все-таки, как бы ей хотелось сейчас вбежать в комнату Энн и все-все рассказать! И даже, – Диана не могла не признаться в этом самой себе, – похвастаться, что она первая встретила настоящего, живого Повесу!

Она сняла с себя одежду и отдала ее служанке, чтобы та почистила ее. В одной рубашке и тапочках Диана забралась в большое удобное кресло, стоящее у камина. Синяк на голове слегка побаливал, но она не обращала на это никакого внимания.

Так, значит, этот незнакомец не кто иной, как герцог? Неужели? Может ли герцог быть соблазнителем, повесой? Она решила, что да, может. Но что он имел в виду, говоря о том, что она скоро станет герцогиней? Да он, наверное, просто сумасшедший! И она знала точно, что он очень опасен. А что он хотел сказать, когда говорил, что она сама «хотела»? И называл ее «красоткой». Она подошла к зеркалу, думая, что она, быть может, изменилась каким-то чудесным образом. И вздохнула…

То же худое лицо, с обычными карими глазами, как всегда огромными, маленький носик и слишком большой рот. Нет, этот мужчина определенно сошел с ума!

Она прикоснулась пальцем к губам. Он целовал с такой страстью совсем недавно. Она знала, что даже если и была на самом деле сердита на незнакомца, в то же время хотела, чтобы он целовал ее. Она ждала этого поцелуя, желая страстно знать, на что это будет похоже. Больше того, прежде чем он поднял голову, она начала отвечать на его поцелуй и сама его целовала. Она отдернула от губ свою руку, будто это была горячая кочерга, и слегка вздрогнула. А может, он не заметил этого? О Господи, нет, он, конечно, ничего не заметил!

В это время в библиотеке, в доме лорда Барретта, сидя у камина, Уильям Джон Сент-Денис Роулинг, герцог Клэр, граф Брекен и лорд Хентингс и Старк поднял молча бокал вина за эти же самые губы и улыбнулся. Потому что, конечно же, герцог Клэр все заметил.




2


Фиттон, дворецкий лорда Барретта, был в полном восторге от того, что герцог остался в замке, а не уехал вместе с остальными. Потому что Фиттону казалось, что, прислуживая герцогу, он достиг желанного положения и той значимости, о которой так долго мечтал. Даже походка Фиттона стала уверенней и плавней, тон его голоса мягче, бархатистей, а выражение лица еще неприступней.

Он налил герцогу второй бокал вина, поклонившись почтительно, а потом бросил грозный взгляд на лакея, чтобы тот поторапливался со следующим блюдом.

– Если вас не затруднит, Фиттон, расскажите мне о ваших соседях, тех, у которых недавно дочка вышла замуж, – сказал герцог, отрезая кусок телятины.

Дворецкий подошел и встал сбоку от герцога. Говоря, Фиттон смотрел в пространство, считая, что неприлично наблюдать, как ест такой важный человек, как герцог.

– Это вы имеете в виду старшую дочку Трэвисов, Ваша Светлость. Ее зовут Энн. Она вышла замуж за лорда Стаффорда. Поместье Трэвисов соседствует с поместьем милорда Барретта с северной стороны. Трэвисы жили тут всегда. Хорошая семья, хотя, конечно, без всяких титулов. Однако я слышал, что Трэвисы очень богаты и с большими связями. – Он откашлялся и продолжал: – Насколько мне известно, миссис Трэвис племянница леди Майклс. А мистер Трэвис находится в родстве с лордом Каррингтоном. Он также дальний родственник герцога Кентского.

Тут он замолчал, будто испугавшись, что позволил себе сказать слишком много, но герцог махнул ему рукой, удивляясь при этом, откуда у слуг такая подробная информация. В самом деле, казалось, что слуги знают абсолютно все на свете.

– Я слышал, что Трэвисы не очень уважают Чонси, то есть, я хотел сказать, лорда Барретта? – спросил герцог.

Фиттон слегка покраснел.

– Насчет этого ничего не могу сказать, Ваша Светлость. Визитов они друг другу не делают, но, в чем тут причина, я не знаю. Кроме того, милорд так редко здесь бывает. Возможно еще, что между ними была какая-то ссора. И еще я слышал, что мистер Трэвис не вполне одобряет, э-э… в общем…

Герцог Клэр кашлянул.

– Так я и думал. Можете не продолжать, старина Фиттон. Мы с вами оба хорошо знаем нашего Чонси!

– Именно так, Ваша Светлость, – согласился Фиттон, по-прежнему глядя прямо перед собой. Не дело рассказывать герцогу о его же кузене лорде Барретте и о том, как все соседи относились к нему.

– Расскажите мне о других членах семьи Трэвисов, – попросил герцог. – У них есть еще кто-нибудь, сын или дочь?

– Да, есть, Ваша Светлость. Вторая дочь. Она на два года моложе ее сестры, той, что вышла замуж. Ее зовут Диана, Ваша Светлость.

Герцог дал понять, что он закончил с телятиной. Он желал бы, чтобы Фиттон не так часто повторял «Ваша Светлость». Поэтому он не сказал больше ни слова и ел дальше в полном молчании.

Затем он кинул салфетку и встал. Дворецкий поспешил отодвинуть стул. Подойдя к двери, герцог оглянулся и произнес:

– Я думаю, что погощу здесь еще некоторое время, Фиттон. Я нахожу здешний воздух удивительно бодрящим, атмосферу располагающей к отдыху, а пейзажи просто изумительными. Быть может, мне стоит познакомиться с соседями, принять несколько приглашений – покататься верхом или поужинать. Я могу даже посетить местную церковь. Полагаю, что это не слишком?

Дворецкий потерял дар речи. А герцог только пожал плечами и вышел.

Слова герцога не расходились с его делами: все последующие дни он был занят реализацией своих планов. Он нанес визит сквайру Билсу. Затем вместе с викарием полдня осматривал церковь. Правда, викарий сразу немного смущенно заявил, что никаких особенно интересных исторических событий в этих стенах не происходило, но герцог вовсе не скучал и даже принял приглашение выпить чашечку чая. Жена викария была тронута до глубины души, ведь их почтил вниманием такой важный гость. И вскоре весть о том, что герцог Клэр живет в их деревне, разнеслась по всей округе.

Мистер Трэвис сообщил своей семье об этом за обедом, чем заставил сильнее биться сердце Дианы.

– Честно сказать, я понятия не имею, какие цели преследует этот человек, – буркнул мистер Трэвис, нахмурившись, что, впрочем, было для него в высшей степени нехарактерно и совсем не шло его худому тонкому лицу. Помолчав, отец обратился к дочери: – И я бы настаивал и был бы очень рад, если бы ты на время воздержалась от своих прогулок по окрестностям. Ди, прошу, пойми меня правильно. Потому что, вполне возможно, в этом-то все и дело.

– А миссис Билс сказала мне, что он очень очаровательный и ни капельки не заносчивый, и, кстати говоря, совсем не соответствует ее представлениям о том, как должен выглядеть и вести себя настоящий соблазнитель, – осмелилась высказать свои соображения миссис Трэвис, прежде чем Диана успела открыть рот.

– Разумеется, он старался произвести хорошее впечатление и был приятен во всех отношениях! Неужели эта бочка Дорис Билс, которая весит никак не меньше тонны, простодушно возомнила, что он возьмется соблазнять ее? Да она просто идиотка! – возмущенно сказал мистер Трэвис.

На какой-то миг перед мысленным взором Дианы возникла эта картинка – элегантный герцог вовсю пытается соблазнить необъятную миссис Билс, – и она чуть не подавилась куском пирога.

– Насколько мне известно, сэр Томас Реддинг пригласил его на ужин, – проговорила миссис Трэвис, строго глядя на свою дочь, которая все еще кашляла и никак не могла проглотить крошки пирога, попавшие ей в горло, и пыталась запить их водой. – А почему бы и нам, дорогой, не послать ему приглашение? Что бы ты там ни говорил, а ведь он действительно герцог. И живет рядом с нами, что, в общем-то, тоже немаловажный повод, ты согласен?

Мистер Трэвис со стуком положил на стол свою вилку и воскликнул:

– Ничего подобного никто от меня не дождется! Никогда! Ну что за странные идеи тебе приходят в голову, Сара? Зачем нам приглашать к себе этого человека, если мы не собираемся иметь с ним ничего общего! И кроме того, я очень надеюсь, что ты будешь благоразумна настолько, чтобы отклонять все приглашения от кого бы то ни было, если тебе станет известно, что среди приглашенных также находится и он. Нет, я просто не могу поверить! Я даже и не думал, что жители Истхема поведут себя таким образом и бросятся обнимать какого-то распутника только потому, что он, видите ли, герцог. Теперь они станут ходить за ним везде следом, и с их губ будет слетать непрерывно только одно – «Ваша Светлость, Ваша Светлость…» И, конечно, им кажется, что, только находясь с ним в одной комнате, они сами становятся выше и благороднее.

Он покачал головой, как бы отбрасывая от себя такую глупую мысль, затем извинился и вышел, сказав, что ему надо поработать в библиотеке.

После того, как он покинул комнату и дверь за ним закрылась, Диана посмотрела на свою мать и сказала:

– Мне кажется, что все-таки это очень грустно, что отец так непреклонен в своем решении. Уверена, что так мы пропустим самые веселые и чудесные балы. И это в самом начале Рождественских праздников!

Миссис Трэвис вздохнула:

– Да, я знаю. Все уже и так стараются друг друга перещеголять. Жена мистера Билса сообщила мне, что она решила дать в честь герцога Венецианский завтрак. Так могу я спросить тебя, что Дорис Билс может знать о венецианском завтраке, а?

Диана рассмеялась, но ее мысли в это время были заняты совершенно другим. После той встречи с герцогом на аллее Диана старалась как можно реже выходить из дома и во время прогулок не забираться далеко, однако она несколько раз замечала за собой, что направляет Красавицу прямо к дому лорда Барретта. Теперь же отец, конечно, запретит ей вообще покидать их владения. Она убеждала себя, что даже рада не встречаться больше с тем джентльменом и что причина, по которой она неожиданно почувствовала грусть и обиду, кроется в том, что все рождественские праздники ей придется скучать дома и она не увидит самых лучших и веселых балов.

Весь ноябрь дули холодные ветры, лили дожди, а герцог не отчаивался и продолжал искать среди множества представленных ему лиц мисс Диану Трэвис – и не находил. Он осторожно расспросил Фиттона, и дворецкий сказал с абсолютной точностью, что семья Трэвисов никуда не уезжала. Однажды вечером, на одном из приемов, герцог поинтересовался у миссис Уиттон, почему он никогда и нигде не встречает никого из семьи Трэвисов, которые живут в Кромптон-Эбби. Их нет ни на одной вечеринке, ни на одном приеме, на которые он был приглашен за это время. Добрая миссис Уиттон сразу вспыхнула и сильно покраснела. Ее ответ был очень путаный, но кое-как она смогла объяснить герцогу и убедить его, что в этом обстоятельстве нет ничего особенного – да, мистер и миссис Трэвис отклоняют в последнее время все приглашения, хотя она не может точно сказать, по какой причине, – нет, не было никаких несчастных случаев, и с их дочерью тоже все в порядке (помилуй Бог, откуда такая мысль!), быть может, Трэвисы еще не опомнились от свадебных торжеств? – действительно, она не имеет ни малейшего понятия… Герцог плавно перешел к другой теме.

В следующее воскресенье герцог Клэр, сопровождаемый двумя своими лакеями, проехал верхом по главной улице, остановился и вошел в церковь. Там уже собралось все население деревни, и он последним прошел вдоль ряда, обращая на себя всеобщее внимание.

На него были устремлены любопытные взгляды, вслед ему несся приглушенный шепот и мягкий шелест платьев. Герцог занял свое место на скамье, специально отведенной для лорда Барретта. Викарий как раз собирался объявить первый гимн. И этот добрый человек уставился молча на него, возможно, соображая, а не перейти ли сразу ко второй молитве. Он не был вполне уверен, что герцогу понравится первая – о блудном сыне.

Диана украдкой посмотрела на затылок герцога с их фамильной скамьи. Она вздрогнула больше от страха, чем от ожидания.

Диана не видела возможности, как бы ее семья могла разминуться с герцогом после службы, и боялась, что он каким-нибудь неосторожным словом упомянет, что они с ним уже встречались. Такое замечание наверняка покажется очень странным отцу и матери, поскольку Диана сама об этом не говорила…

В одном лишь ей повезло – в том, что викарий не мог догадываться, что среди его паствы есть одна овечка, которая не слышит ни слова из его молитвы: в таком смятении была ее душа.

Что же ей сказать, если… и угораздило ее сегодня надеть ему старую шляпку только потому, что она напоминает ей снежные хлопья!.. Он ведь не посмеет, правда?.. А если он все же скажет, то поверит ли ее мать утверждению, что она забыла об этой встрече?.. О Боже!

Благословение было произнесено, наконец. Герцог встал и медленно пошел к выходу, приветствуя своих новых друзей. Ему отлично было видно, что мисс Диана Трэвис поспешно покидает церковь.

Диана теряла терпение, надеясь, что викарий в этот момент не заговорит с ее отцом о ремонте церковной крыши. Но вот они наконец на улице, и Диана готова была вздохнуть с облегчением, когда услышала резкий глубокий голос за своей спиной:

– Смотрите-ка! Это, кажется, древесный воробей! Нет, герцог Клэр даром время не терял, и не зря он расспрашивал обо всем всех в округе. Ему удалось узнать кое-какие любопытные вещи. Например то, что мистер Трэвис страстный знаток пернатых. И в ту же секунду этот джентльмен круто повернулся, чтобы посмотреть, куда показывает герцог.

Прикрыв глаза ладонью и вглядываясь в небо, мистер Трэвис произнес:

– Вы уверены? Где вы его увидели, сэр? Клэр слегка поклонился.

– Извините, но боюсь, что я все-таки ошибся. Размер и цвет крыльев мне показались очень похожими. В самом деле, я мог бы даже поклясться, что это был древесный воробей, хотя отлично знаю, что древесные воробьи почти не водятся в здешних местах. Ах, скорее всего, это был обычный воробей.

Мистер Трэвис выглядел расстроенным.

– Мне кажется, что мы не знакомы, сэр, – добавил герцог и сам представился: – Клэр Уильям Роулингс к вашим услугам. Мне всегда приятно встретить человека, который разделяет те же увлечения, что и я.

Диана содрогнулась. «Орнитолог!» Меньше всего на свете герцог был похож на любителя птиц. Но ее вполне устраивало то, что, поклонившись отцу, герцог и не взглянул в ее сторону. Глаза Дианы сверкали от гнева, но она решила не показывать герцогу, что думает о его хитрой уловке. А сам мистер Трэвис совершенно забыл, что он еще недавно думал о герцоге. Были сразу преданы забвению такие эпитеты, как «распутник», «повеса» и «соблазнитель». Он назвал свое имя и представил герцогу жену и дочь. Сара Трэвис сделала реверанс, и то же была вынуждена сделать Диана.

– Восхищен! – сказал герцог и обратился к миссис Трэвис: – А вы, мадам, тоже интересуетесь птицами? И, быть может, также ваша дочь, э-э… мисс Диана, кажется – я не ошибаюсь?

Это последнее было сказано так легко и беззаботно, что Диана ощутила легкий укол, хотя она была благодарна за то, что герцог сознательно утаил тот факт, что они с ним встречались раньше.

– Мой муж единственный такой энтузиаст в округе, Ваша Светлость, – улыбаясь, ответила миссис Трэвис.

– Теперь мы должны обязательно чаще видеться, – сказал мистер Трэвис. – И нам надо сравнить наши наблюдения. Ваша Светлость соизволит почтить нас вниманием и принять приглашение отужинать у нас, скажем, на этой неделе? Вы можете выбрать любой день, который вас устроит, сэр.

Герцог в ответ сказал, что мистер Трэвис очень, ну просто необыкновенно любезен. Он не преминул тут же заметить, с какой добротой относятся к нему жители деревни и что редко так приятно ему доводилось проводить время. Расставаясь у церковных ворот, они договорились, что герцог придет на ужин в следующий четверг.

Когда мистер Трэвис повернулся, чтобы уточнить кое-что у своей жены, герцог, глядя прямо перед собой, шепнул Диане:

– А за это время я успею прочитать несколько великолепных книг, которые я выписал из Лондона. Я же говорил вам, что мы с вами еще обязательно встретимся, красотка.

Диана лишь подняла подбородок и слегка фыркнула. Сейчас не было никакой возможности ответить ему достойно. Она была вынуждена стерпеть и позволить герцогу помочь ей сесть в коляску. При этом он взял Диану твердо под руку. Всю дорогу до дома у Дианы было ощущение, будто ее сжимают его крепкие пальцы: и как он сжал ее руку, прежде чем отпустить!

– Ну что ж, Эдвард, – сказала мать, – он действительно очень мил, как можно было убедиться. И представь себе, он тоже увлекается птицами! Что это значит? По-твоему, это – м-м… совпадение?

Диану немного удивил странный тон ее матери. Она говорила задумчиво и в то же время как бы смеясь каким-то своим мыслям. Но как бы ее мать ни была проницательна, ей никогда не разгадать подлинных намерений герцога Клэра, тут же убедила себя Диана.

Мистер Трэвис согласился, что герцог производит самое благоприятное впечатление. Однако Диана заметила, что отец встревожен. Наверное, он сожалел сейчас о том, что поддался эмоциям и пригласил герцога к ним домой. И, разумеется, отец теперь думал о Диане. Он посмотрел на свою младшую дочь, которая сидела напротив, и удивился: почему она так нахмурилась. Что за грустные мысли могли омрачить ее личико. И он тут же успокоился. Девочке всего семнадцать лет! Она слишком юная для герцога, которому на вид было лет тридцать. Вряд ли невинная худенькая Ди может привлечь внимание такого опытного сердцееда, как герцог Клэр, который привык играючи покорять лондонских красавиц.

Ни Диана, ни ее отец не заметили, что миссис Трэвис не проронила больше ни слова, поскольку они сами были заняты своими мыслями. Диана также не заметила и тот изучающий взгляд, которым она окинула ее мать, когда они шли по ступенькам к дому.

Наступил четверг. И хотя вся неделя показалась Диане бесконечной, когда назначенный день настал, она была к нему не готова. После долгих размышлений и мучительных колебаний она решила, что появится к ужину в своем не самом новом муслиновом платье. Но мать только всплеснула руками, зайдя к ней в комнату, и воскликнула с ужасом:

– Боже мой, да что же это такое, Ди! Скажи на милость, зачем тебе понадобилось надевать на себя это старье? Тем более что и цвет у этого платья совсем не твой. Ты разве не помнишь, что мы сразу решили, едва его доставили, что оно явно неудачное? Нет-нет, оно не идет тебе, любовь моя! Бетти, – сказала она служанке, – достань желтое шелковое платье, в котором мисс Диана была на свадьбе ее сестры, и поторопись! Герцог Клэр будет с минуты на минуту.

Мать тут же вышла, не дав Диане возможности возразить. Бетти расстегивала крючки на безжалостно отвергнутом муслиновом платье.

– Я вам говорила, мисс Ди, что это не подойдет, – пробормотала Бетти. – Это платье не для герцога, нет.

Диана вспыхнула. Как будто она должна надевать для него свое лучшее платье! Но надо признать, что в желтом шелке она выглядела гораздо эффектнее.

Бетти постаралась сделать ей прическу точь-в-точь такую же, как тогда, и даже красивее – несомненно, чтобы понравилось герцогу!

Когда Диана вошла в гостиную, Клэр уже был там и разговаривал с родителями. Он встал, поклонился, но тут же возобновил свою беседу с мистером Трэвисом. Диана втайне надеялась, что он обязательно как-нибудь выдаст себя, но была удивлена его знаниями. Слушая его о птицах, можно было подумать, что он многие годы их изучал. Правда, хотя герцог и старался показаться настоящим знатоком, но Диана заметила его уловку. Он задавал ее отцу умный вопрос и слушал внимательно, изображая неподдельный и глубокий интерес. Делал он это мастерски, и Диана могла только ему поаплодировать, не без ехидства думая, что его успех стоил ему многих часов кропотливого штудирования книг.

Когда ужин был подан, герцог встал и подал руку миссис Трэвис.

– Прошу вас! – сказал он, улыбаясь. Затем он повернулся к отцу: – Боюсь, что мы утомили вашу жену и дочь этими учеными разговорами, сэр. Может быть, мы сделаем небольшую передышку, пока они не возмутились?

Мистер Трэвис кивнул в знак согласия, взял под руку Диану, и они все вместе прошли в столовую.

Обед был великолепен. Герцог Клэр не скупился по этому поводу на комплименты. Он также нахваливал разные вина, сопровождавшие каждое блюдо, и столь высокая оценка вин особенно радовала мистера Трэвиса, так как он и сам гордился коллекцией, хранящейся в его погребах.

Диана уже не чувствовала себя так напряженно, она успокоилась и, сидя напротив герцога, могла свободно наблюдать за его лицом. Глядя на его белозубую улыбку и выразительные глаза, она думала, что он неотразимо красив. Его сверкающие глаза могли свести с ума любую молодую леди. И все эти леди влюблялись в него, конечно же, одна за другой, потому что были очень впечатлительными. Диана надеялась, что уж она-то вовсе не впечатлительная.

И вдруг куда-то исчезли все эти приятные успокаивающие мысли. Диана почувствовала, что она сердита, очень сердита. Ей уже скоро восемнадцать. Она считала себя почти взрослой. И вот герцог сидит у них за столом и не обращает на нее никакого внимания. Он не потрудился сказать ей ни одного слова. Похоже, что он считает ее маленькой девочкой, которой родители разрешили пообедать вместе с ними. Раза два он так и сказал – «ребенок». Так, значит, она для него всего-навсего «ребенок»! Что ж, тогда было бы правильнее, чтобы ее привела к нему за ручку гувернантка, представила и увела в детскую, чтобы она не мешала взрослым.

Она не понимала замыслов герцога. Действительно, он не обращал на нее внимания и беседовал только с ее родителями. Но на то была причина. Да, они пригласили его на обед, но герцог знал, что при всем их добром отношении они не склонны видеть в нем избранника их младшей дочери. Сухощавый мистер Трэвис с шевелюрой седых волос был прямо образцом пуританина, и это несмотря на его ученость, образованность и знание жизни. Да и его жена выглядела такой же, приверженной строгим манерам, хоть и была модно одета и модно причесана. Несколько раз герцог, правда, заметил в ее серых глазах веселые огоньки. Его опыт подсказывал, что добиться Дианы будет невероятно трудно. Но это его еще больше раззадоривало. Несмотря на такое явное противодействие, он решил добиться своего. Он думал, что сейчас разумнее всего принять сторону родителей. Тогда все подозрения, если они существовали, улетучатся сами собой. Он был уверен, что сможет завоевать доверие. Нужно действовать не спеша и осторожно. Герцог видел, что Диана злится от того, что он не разговаривает с ней и не обращает на нее ни малейшего внимания. Он только усмехался – как бы она ни злилась, она ничего не может с этим поделать!

Обед подходил к концу. Убрали третье блюдо, и они ждали, когда подадут десерт – торт и мороженое. Герцог внимательно посмотрел через стол на Диану и послал еще одну стрелу:

– Скажите мне, мисс Диана, как вы развлекаетесь после того, как ваша сестра вышла замуж и уехала? Вам, наверное, одиноко без нее?

Он произнес это добрым, почти сладким голосом, будто сюсюкал с маленькой крошкой. Диане очень хотелось ударить его. Прежде чем она успела ответить, он обратился к ее матери:

– Разумеется, девочке тяжело расстаться с любимой сестрой и подружкой по детским играм, особенно в таком раннем возрасте.

– Мне почти восемнадцать лет, Ваша Светлость, – вспылила Диана. – И я давным-давно оставила «детские игры».

Мистер Трэвис нахмурился и уже собирался пожурить свою дочь за неожиданную грубость, как герцог сказал:

– О, восемнадцать лет! Да она совсем взрослая, не правда ли, сэр?

В голосе звучала насмешка. Герцог забавлялся, он почти открыто смеялся над Дианой. Затем он резко сменил тему и стал говорить о лондонских театрах, обращаясь в основном к миссис Трэвис.

Но он мне за это заплатит, подумала Диана, опуская взгляд в тарелку и боясь посмотреть на отца, который все еще хмурился на свою дочь. Да, и еще как заплатит!

После десерта леди удалились в гостиную. Там лакей разжигал огонь в камине. Миссис Трэвис подождала, пока он не вышел, и сказала спокойно:

– Моя дорогая Диана, я вижу, что ты настроена против герцога, но прошу тебя не показывать своих чувств. Он наш гость, а ты была почти груба с ним.

– Но я не ребенок, – упрямо повторила Диана, в раздражении шагая по комнате. – Ты ведь слышала, что он сказал, мама? По его словам получается, что мне всего три годика, или каких-нибудь двенадцать лет!

– Сядь-ка лучше на диван, пока твое красивое платье еще цело, а то ты сейчас порвешь его в клочья от такой страсти, – ответила мама. – Да, конечно, я слышала, что он сказал, и я, как и ты, тоже задумалась над этим. Герцог Клэр ведь и сам не так стар. Ему, возможно, двадцать восемь. Или двадцать девять?

– Не имею ни малейшего понятия, сколько ему лет, но он самый грубый мужчина, каких я когда-либо встречала, – заявила Диана и села напротив матери.

– Да, наверное, он может быть таким, если постарается, – сказала миссис Трэвис, открывая сумочку с вязаньем. – И все-таки ты должна признать, что со мной и с отцом он очень любезен. Интересно, почему?

И она была так задумчива, что Диана поспешила взять свое вышивание и спросила мать, что она посоветует вышить дальше и нравится ли ей рисунок. Диана заметила, что с некоторых пор ее мать стала с ней даже строже, чем отец. Она не хотела, чтобы мать долго задумывалась над тем, почему герцог Клэр неожиданно стал искать себе новых знакомых в Истхеме.

К тому времени, когда герцог собрался уходить, было решено, что он и мистер Трэвис отправятся в следующий понедельник на прогулку, чтобы понаблюдать за птицами. Прогулка намечалась рано утром, и мистер Трэвис заверил, что у них есть шанс увидеть очень интересные экземпляры. Диана надеялась, что герцог, как любой нормальный человек, любит долго поспать.

Он спросил у миссис Трэвис, не собираются ли они принять участие в танцевальном вечере на следующей неделе. Миссис Трэвис, однако, уклонилась от прямого ответа, сказав, что они пока еще не решили, надо ли им это делать.

– Я уверен, что вам очень понравится, мэм, – произнес герцог. – Или, быть может, вы считаете, что мисс Диане еще рано посещать вечера? Да, я знаю, что она пока не может выезжать, конечно, но должен вам сказать, что моя мать позволяла моим сестрам принимать участие в небольших вечеринках, прежде чем дать им себя показать в высшем обществе в Лондоне.

На что миссис Трэвис ответила, что она согласна с мнением герцогини, но, к сожалению, не берется сейчас ничего сказать с полной уверенностью по поводу данной конкретной вечеринки. Отказ матери на настойчивое приглашение Клэра потанцевать очень обрадовал Диану. Она торжествовала, и даже смогла слегка улыбнуться, когда делала ему на прощанье реверанс.

И все-таки, засыпая этой ночью, она вдруг подумала, какое бы платье ей надеть, если мама решит пойти на танцы. Может быть, белое? Или желтое шелковое будет смотреться лучше? Все это было очень странно…

Но ни на какие танцы они не пошли. И не было утренней прогулки, потому что Эдвард Трэвис в субботу неудачно упал с лошади и сломал ногу. Доктор заверил, что мистер Трэвис обязательно и совершенно поправится, но ему необходим полный покой в течение месяца, а может быть, двух.

Диана пребывала в глубокой печали. Конечно, она переживала за отца. Она была рядом с ним, когда случилось это несчастье. Его лошадь отказалась прыгнуть через изгородь, взбрыкнула и сбросила седока. Диана помчалась за помощью и отвезла отца домой на тележке. После этого случая были забыты все вечера и балы, потому что Диана не могла пойти на них одна, а нечего было и думать о том, что мать пойдет с ней на танцы, оставив мужа в таком состоянии. Им пришлось отменить запланированный визит к сестре в Стаффорд-Холл на Рождество, что было печальнее всего.

И как Диана не пыталась бодриться, но все эти события и рухнувшие планы отразились на ее настроении, ввергнув ее в самое тяжелое расположение духа. Наоборот, ее мать очень обрадовалась, узнав, что с ногой мистера Трэвиса все будет в порядке и он снова сможет ходить. Первым делом она написала письмо своей старшей дочери, в котором сообщила подробности этого неприятного инцидента. И хотя мать сказала Диане, что отправила письмо, она не сочла необходимым сообщить ей его содержание.

Друзья заходили проведать мистера Трэвиса и осведомиться о его здоровье, после того как новость разнеслась по деревне. Герцог Клэр был одним из первых. Он принес фрукты из оранжереи лорда Барретта и большую красивую книгу о птицах, чтобы мистер Трэвис не скучал, лежа почти без движения в постели.

Герцога приняла в гостиной миссис Трэвис. Она объяснила ему, что ее муж сейчас спит и лучше его не будить. Конечно, мистер Трэвис будет очень огорчен, что не увидит его, но доктор только что дал ему успокаивающее лекарство от боли. Поэтому не стоит тревожить сейчас его сон. Она ничего не сказала герцогу про Диану, которая в это время прогуливалась на свежем воздухе, а Клэр, в свою очередь, ничего не спросил о ней.

Он оставался всего несколько минут и был, как всегда, предельно вежлив. Он сказал, что, конечно, понимает, как занята теперь миссис Трэвис, что опечален этим случаем еще и потому, что это произошло в декабре, перед самым Рождеством. В то же время, сказал герцог, он надеется, что несмотря ни на что они счастливо встретят праздник.

Миссис Трэвис улыбнулась.

– Он будет счастливым, если Эдвард окончательно поправится, хотя мы совсем не так планировали его встретить.

Герцог посмотрел на нее вопросительно. И она объяснила:

– Мы хотели навестить нашу старшую дочь в Кэфилде, но, разумеется, ни о каких путешествиях, пока Эдвард в таком состоянии, нечего и думать. Вы понимаете, что я не могу оставить его.

Клэр кивнул и сказал как бы между прочим:

– Но я уверен, что мисс Диана была бы счастлива навестить свою сестру. Наверняка найдется кто-нибудь, кто составил бы ей компанию, если вы считаете, что так вам будет спокойней за нее. Мне всегда казалось, что наши дилижансы просто переполнены гувернантками, путешествующими туда и обратно.

Миссис Трэвис весело засмеялась в ответ на его слова и сказала, что она обязательно подумает об этом. Герцог откланялся и вышел.

А она еще долго после его ухода смотрела в окно. На улице кружился снег, ложась на землю белым покрывалом. Наконец она кивнула и улыбнулась сама себе. Затем поднялась наверх, подождала, когда муж проснется, и рассказала ему о своем плане. Очень тщательно продуманном, разумеется. Эдвард и понятия не имел, откуда дует ветер. Все мужчины абсолютно слепые! Хотя она сама не была вполне уверена в том, что поступает правильно… Однако… обязательно нужно послать за портным, чтобы срочно заказать новые платья для Дианы, и проверить, в каком состоянии ее собственная шуба, не мала ли она ей еще.

Герцог дважды заходил на следующей неделе. И во второй раз ему повезло. Миссис Трэвис была наверху у мужа, так как именно в это время его навестил доктор. А Диана находилась одна в гостиной.

К тому моменту Диана уже знала, что она поедет в Стаффорд-Холл в сопровождении Бетти, кучера и лакея. Она передаст сестре все последние хорошие новости о выздоровлении отца, а также многочисленные подарки на Рождество, которые были уже заготовлены. Но она испытывала еще какое-то непонятное волнение, которое объясняла тем, что ей, наверное, легче от того, что она наконец-то избавится навсегда от ухаживаний герцога. Теперь, увидев его, она спокойно встала из-за стола, за которым писала письмо сестре. Диана протянула герцогу руку и пригласила его сесть.

– Наконец-то одна! – пылко воскликнул он, широко раскрыв свои объятия.

Однако он смущенно кашлянул, когда Диана быстро отступила от него за стул.

– Не бойтесь же меня, красавица. Я только пошутил. Даже такой «повеса», как я, не решится соблазнять девушку в ее собственном доме, когда ее отец лежит прикованный болезнью к постели.

– Как приятно узнать, Ваша Светлость, что даже у вас есть понятия о чести и достоинстве, – сказала Диана, позвонив в колокольчик и вызывая дворецкого. – Могу я предложить вам бокал вина, Ваша Светлость? Вся наша семья необыкновенно ценит ваше дружеское отношение к нам. Это для нас такая честь! Ах, как любезно с вашей стороны! Я надеюсь, мы с вами не будем притворяться. – В это время в комнату вошел дворецкий. – А, это вы, Белдинг. Прошу вас, принесите вина герцогу.

Дворецкий, поклонившись, вышел. После этого Клэр уселся на стуле, который ему указала Диана. Он явно чувствовал себя великолепно.

– Отлично, моя девочка! – произнес он, довольно ухмыляясь. – Я и сам удивлен, обнаружив в себе такую любовь к вам и родителям. Действительно, не ожидал от себя ничего подобного.

– Могу представить, – сказала Диана. Она сидела напротив него в другом конце комнаты и продолжала оттуда свой «обстрел»: – Вежливость, серьезность, ученость и безупречные манеры – и все это так плохо сочетается с тем, что вы наблюдаете в привычном кругу ваших постоянных друзей, надо полагать? Мне просто любопытно, как долго вы еще сможете навещать нас – ведь очень трудно играть все время роль.

Казалось, что ее сарказм совсем его не задевает. По крайней мере, по его внешнему виду нельзя было этого заметить.

– Вы прекрасно знаете, моя дорогая, что сейчас вы в безопасности, – до тех пор, пока дворецкий не принесет вино. Но потом берегитесь! Мое терпение не бесконечно.

Диана поспешила сменить тему. Глаза герцога заблестели опасным огнем. И как ни хотелось Диане наказать Клэра за его поведение во время ужина у них в четверг и за его обидные слова, она понимала, что он говорит правду. Все же она не смогла удержаться, чтобы хоть немного не отомстить за «маленькую девочку».

– Интересно, а почему вы не спрашиваете, как здоровье моей нянечки? Или о том, каталась ли я на пони? А может, вам надо спросить, как я вела себя и хорошая ли я девочка, потому что тогда вы дадите мне в награду конфетку?

Герцог Клэр громко рассмеялся.

– А это было неплохо придумано, не правда ли, моя прелесть? Я был уверен, что это сработает. Но я и так знаю, что вы хорошая девочка, и когда вы увидите мою награду, то поймете, что она лучше любой конфеты.

Диана была рада услышать, как дворецкий робко постучал в дверь.

Белдинг налил герцогу бокал вина и с поклоном удалился. После этого Клэр стал расспрашивать Диану об ее отце, интересуясь подробностями инцидента. Диана рассказала, как упал отец и как она отвезла его домой.

– Да вы к тому же и храбрая, – покачал головой герцог. – Это вам плюс.

– Что вы, собственно, имеете в виду? – смущенно спросила Диана.

– Вы помните, я говорил вам, что вы рождены, чтобы быть герцогиней? Мне совершенно ясно теперь, что я не ошибался. Как приятно сознавать, что вы не упали в обморок, сохранили присутствие духа, не растерялись и не дрогнули в таких чрезвычайных обстоятельствах. В общем, вы не повели себя как беспомощное хлипкое создание. Я начинаю думать, что в вашем лице судьба мне наконец-то улыбнулась.

Диана встала, вынудив сделать то же самое и герцога.

– Умоляю вас, сэр, – сказала она, всплеснув руками, – но разве можно принимать всерьез то, что вы говорите! Ни один мужчина, находящийся в здравом уме, конечно, не стал бы выбирать для себя жену таким странным способом. Послушайте, ведь мы с вами даже не знаем друг друга…

– Это не самое главное, – перебил ее герцог Клэр. – Всему свое время. Между прочим, всего несколько веков назад существовал обычай, по которому женихов и невест своим детям выбирали сами родители, так что будущие супруги видели друг друга уже только в церкви. Мне кажется, в этом есть что-то привлекательное!

– Могу сразу сказать, что я никогда не соглашусь! У меня такое ощущение, что мы с вами совершенно не подходим друг другу, хотя бы потому, что мне трудно поверить, что я смогу когда-нибудь полюбить такого человека, как вы. Мы с вами абсолютно разные, наши взгляды настолько противоположны…

Герцог поставил свой бокал на маленький столик и подошел к ней. Диана, не отступая, подняла на него глаза. Клэр теперь не улыбался. В его глазах блестели насмешливые огоньки, которые ее очень злили.

– Я говорю вам правду, я говорю так, как есть, – повторила Диана. – Мы с вами не пара.

Он сделал жест, будто хотел взять ее руки, и Диана быстро спрятала их за спину. Это и было ошибкой. Он мгновенно воспользовался этим, чтобы обнять ее и прижать к своей груди. Секунду он внимательно смотрел на Диану сверху вниз, потом страстно прошептал:

– Вам хотелось бы верить в то, что вы сейчас сказали, но я докажу вам, что вы лжете, моя дорогая. Мы очень подходим друг другу, и вы полюбите меня. Вот увидите!

– Отпустите меня, – шепнула она в ответ.

Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку. Он нежно прикоснулся губами к ее волосам, ласково погладил пальцами ее шею, чуть выше воротничка закрытого платья, и отпустил ее. Диана почувствовала дрожь в коленях и подумала, что сейчас упадет.

– В доме вашего отца я вынужден вести себя пристойно, но опасайтесь меня, когда мы встретимся снова, колдунья! – произнес он, не отрывая взгляда от ее лица.

В эту секунду Диана чуть не выдала свой секрет. Она уже готова пролепетать, что уезжает надолго, на неопределенное время, к своей сестре. Но осторожность заставила ее тут же прикусить язычок.

Клэр сделал движение, показывая, что уже уходит, и она глубоко вздохнула.

– Я оставляю вас сейчас, моя дорогая, – сказал он, – потому что боюсь не совладать с собой.

Он пошел к двери, но Диана даже не подумала о том, чтобы его проводить.

Уже открыв дверь, он повернулся и сказал:

– Я не смогу вас видеть некоторое время. Дела требуют моего присутствия в городе, и я уезжаю прямо сегодня. Но будьте уверены – мы еще встретимся. Ведь я обещал вам это раньше, правда? Так что я постараюсь сдержать свое обещание и на этот раз. Вот увидите.

Он поклонился и вышел. Мысли вихрем пронеслись у нее в голове. Диана была рада побыть одна хотя бы несколько минут. Ей хотелось разобраться в своих чувствах. Когда дверь за ним закрылась, она тихо промолвила «прощайте», потому что знала – она никогда не увидит его снова. Не имеет никакого значения все то, что он сказал. Он вернется из города и уже не застанет ее здесь. И он наверняка забудет ее очень скоро. Если он вообще вспомнит о ней и захочет вернуться.

В Лондоне он может влюбиться в какую-нибудь красавицу, и та легко изгладит из его памяти все мысли о Диане Трэвис.

Она вздохнула и сказала себе, что, конечно же, такое избавление от его чересчур настойчивых притязаний должно сделать ее очень счастливой. Диана тряхнула головой. К чему лгать? Такой известный ловелас, как герцог Клэр, скорее всего, забудет ее, а она еще очень не скоро сможет забыть его. Для этого ей потребуется много времени.




3


Через неделю Диана наконец-то с облегчением села в карету. Мать по какой-то непонятной причине торопила ее с отъездом. Может быть, потому что Рождество было все ближе и ближе, а в это время года всегда возможны и задержки на дорогах, и ветры и заносы. В результате такой спешки Диана была очень занята все это время. От портного доставили ее новое платье, прибыла посылка из Лондона с заказанными новыми туфлями. Они с Бетти только и занимались тем, что упаковывали дорожные чемоданы, но зато это отвлекало ее от мыслей о герцоге – Диане было просто некогда о нем думать.

Утром, когда они уезжали, было очень холодно. Сара Трэвис сама укутала Диану своей теплой шубой после трогательных и слезных прощаний.

– Будь хорошей девочкой и развлекайся, Ди, – сказала мать. – Я очень рада, что ты едешь в Стаффорд-Холл. Не волнуйся, я передам от тебя поздравления всем твоим друзьям, а также всем, кто будет о тебе спрашивать.

Карета поехала вдоль по улице, а Диана подумала, почему это мать так лукаво улыбалась.

Три дня путешествия утомили Диану, и когда они прибыли в Кэфилд, она чувствовала себя ужасно усталой. Ее служанка была так возбуждена своей первой в жизни дальней поездкой, что болтала без умолку всю дорогу. Диане ничего не оставалось делать, как слушать непрерывные восклицания Бетти и смотреть в окно на проплывающие мимо скучные пейзажи.

В Стаффорд-Холл они прибыли вечером. В сумерках светились высокие окна. К зданию вела извилистая дорога, заканчивающаяся у каменных ступеней. Диана огляделась. Насколько она поняла, Стаффорд-Холл был не очень привлекательным в серой вечерней мгле.

Ее лакей позвонил в колокольчик, и высокий старый дворецкий почти тут же открыл дверь. Не успел он сказать и слова приветствия, как его оттолкнула ее сестра и заключила в свои объятия.

– О, Ди, ну наконец-то, как я рада тебя видеть! – воскликнула Энн. Сестра повела ее в холл, а дворецкий улыбался им вслед. – Почему так долго? Мы ждали тебя сегодня весь вечер! Я так волновалась!

– Диана, я могу подтвердить, что она просто места себе не находила от волнения, все боялась, что твоя карета застряла или перевернулась. Никогда не видел ее такой нетерпеливой. – Повернувшись, Диана увидела Реджи, который тоже вышел приветствовать ее. Они обнялись и поцеловались.

– И я сгорала от нетерпения, мои дорогие, – сказала она. – Я так счастлива, что наконец-то с вами!

Главный холл представлял из себя огромную комнату, великолепно обставленную и украшенную по случаю Рождества.

Дворецкому было отдано распоряжение позаботиться о ее багаже и прислуге. После этого Энн и Реджи взяли Диану за руки с двух сторон и повели ее в библиотеку. По пути Реджи приказал принести чай. Камин весело пылал, и Диана подошла к огню, чтобы хоть немного согреть свои озябшие руки.

– Ужасный холод, я вся продрогла! – сказала она. – Вряд ли захочу уехать отсюда до весны, Реджи. За эти три дня я намерзлась на целый год.

Она повернулась, и тут же улыбка исчезла с ее губ, потому что с кресла в глубине комнаты в этот момент поднялся не кто иной, как сам герцог Клэр.

– Вы! Вы! Здесь?! – воскликнула она.

– Вы должны сказать «Ваша Светлость», мисс Диана, – произнес Клэр, подходя к ней и помогая ей снять пальто. – Сколько раз мне нужно вам напоминать.

Диана вопросительно смотрела на свою сестру, а Энн – на своего мужа.

– Ты ведь уже знакома с герцогом, Ди? – спросил Реджи.

Не в состоянии произнести ни слова, она просто кивнула. Она не могла оторвать взгляд от этого красивого лица, а герцог улыбался с триумфом, видя ее изумление.

Реджинальд продолжал:

– Он… он был в Лондоне, но решил заехать к нам, когда узнал, что ты приедешь сегодня, специально, чтобы поприветствовать тебя.

– Я не думал, что буду иметь удовольствие видеть вас так скоро. Но вы помните, я говорил, что мы обязательно снова встретимся? – Клэр взял ее за руку и воскликнул: – Какая холодная!

Диана не сказала ему ни слова, и он обратился к Реджинальду:

– Стаффорд, может быть, немного бренди? Я думаю, что мисс Трэвис надо подкрепить свои силы немедленно.

В это время в комнату вошел дворецкий, неся чай на подносе. Диана успела немного оправиться от потрясения, которое произвела на нее неожиданная встреча с герцогом здесь, в Стаффорд-Холле. Она отхлебнула глоток чая и вдруг почувствовала, что очень сердита. Зачем Клэр преследует ее?! Со стуком она поставила свою чашку на стол и хотела возмутиться. Однако в ту же секунду герцог спросил:

– А как здоровье вашего отца? Он хорошо себя чувствует? Насколько мне известно, он почти поправился, когда вы уезжали из дома, это верно?

– Ах, Ди, я бы тоже хотела об этом услышать, – добавила ее сестра, посматривая с тревогой то на герцога, то на Диану. – Расскажи нам про отца. Как он там?

Стараясь не обращать внимания на Клэра, который снова занял свое место в глубине комнаты, Диана еще раз поведала историю о том, как мистер Трэвис упал с лошади и сломал ногу.

– Вы не представляете, как я рада, что с ним все будет в порядке, – сказала Энн. – Конечно, я расстроена тем, что родители не смогли приехать к нам на Рождество, но хорошо, что они разрешили приехать тебе. Теперь, когда ты рядом, мне так тепло на душе! А ты знаешь, Ди, что у нас будет чудесный бал! Ты представляешь – завтра я даю бал!

Энн так переполняли эмоции, что ее голос даже звенел. Еще бы – маленькая мисс Энни Трэвис, а сегодня виконтесса и супруга лорда Стаффорда, будет хозяйкой бала. Все присутствующие были счастливы за нее. Видя, что она радуется как ребенок, Диана улыбнулась, а мужчины рассмеялись.

– По-моему, это будет самый лучший бал, и мы все с нетерпением его ждем, – сказал герцог, вставая. – Моя мать ждет меня к ужину. Я хотел убедиться, что с вами все в порядке, мисс Трэвис. Теперь все мои мечты лишь о том, чтобы увидеть вас завтра на балу. Вы должны обещать мне танец. – И заметив, что Диана собирается его проводить, Клэр быстро добавил: – Нет-нет, не вставайте! К чему такие церемонии, ведь мы с вами старые друзья?

Он вышел из комнаты, и Реджи вслед за ним.

– Энн, как ты можешь объяснить мне присутствие этого человека в вашем доме? – воскликнула Диана. – Нет, это просто ужасно! Он что, живет рядом с вами?

– Не совсем рядом. Хотя мы действительно соседи, но до Клэр-Корта нужно ехать несколько миль. Это главная резиденция герцога, и его владения очень обширны. У Клэра почти тысяча акров земли. Но почему ты так расстроена, Ди? Герцог сказал, что мы с ним встречались в Истхеме. Разве это не так? – И Энн рассмеялась: – Мне было так смешно, когда я узнала, что герцог не раз гостил в доме у лорда Барретта! Ты помнишь, как мы умирали от желания увидеть настоящего повесу? Реджи говорит, что к герцогу это не имеет никакого отношения.

– Я расскажу тебе все позже, Энн, – ответила Диана, пропуская мимо ушей последнюю фразу. Если бы ее старшая сестра кое-что знала! – Для меня было полной неожиданностью увидеть его здесь. Я думала, что навсегда избавилась от него, когда уезжала из Кромптона.

У Энн были уже заготовлены сотни вопросов, но она видела, что ее сестра очень устала – она хмурилась и потирала лоб, и это означало, что у Дианы начинает побаливать голова.

– Мне хотелось бы услышать все новости прямо сейчас, моя дорогая Ди, но лучше я отведу тебя в твою комнату. Я распорядилась, чтобы обед тебе подали туда. Я была уверена, что после дороги ты будешь очень уставшей и не сможешь присоединиться к нам за столом сегодня вечером.

Диана благодарно улыбнулась в ответ. Как Энн добра! Если бы не появление здесь герцога, как чудесно можно было провести время в Стаффорд-Холле!

Энн проводила ее в апартаменты, предназначенные специально для Дианы и состоящие из нескольких громадных комнат. Бетти уже распаковывала чемоданы. В спальне Дианы весело горел камин, а ее ночная рубашка уже лежала на спинке кровати. В комнате была очень красивая мебель, но Диана не успела ее похвалить, так как Энн и Бетти сразу принялись оживленно болтать. Диана тем временем разделась и умылась.

– Обед сейчас принесут, дорогая, – сказала Энн, подходя и целуя сестру. – До завтра я уже больше не буду тебя беспокоить. Отдохнешь и почувствуешь себя гораздо лучше. Ах, как это замечательно, что мы снова вместе!

Помахав ей на прощание рукой, Энн вышла из комнаты, а Диана забралась на огромную кровать. Принесли обед, к которому Диана почти не притронулась, и она попросила Бетти все убрать и не будить утром. Служанка молча кивнула, догадываясь, что ее хозяйку что-то тревожит, но не спросила – что.

Когда Диана проснулась на следующий день, было еще очень рано. Она полежала с открытыми глазами, глядя на полог над ее кроватью и не понимая, где она находится. Затем вспомнила все – Стаффорд-Холл, Энн и Реджи – и герцог Клэр. Он был рядом! Пусть не совсем рядом – в нескольких милях от нее. Она застонала и упала снова на подушки.

Как он узнал, что она здесь? Ему могли сказать об этом только в Кромптоне. Но кто? Неужели ее мать? Но на нее это совершенно не похоже! И Клэр не говорил, что его владения расположены так близко от Стаффорд-Холла. Иначе ее мать ни за что не отпустила бы ее сюда одну. Отец пришел бы в ужас.

Что ей теперь делать?

Было ясно, что герцог волен появляться здесь когда захочет и у нее нет тут такой защиты, на которую она всегда могла рассчитывать у себя дома.

Она понимала, что не сможет избежать с ним встреч. Как он напугал ее прошлым вечером! Диана видела, что он наслаждался ее страхом.

Она позвонила, чтобы пришла Бетти. Надо было встать, одеться и позавтракать. Если Энн еще спит, то есть время обдумать все хорошенько и составить какой-нибудь план, прежде чем рассказать ей о герцоге.

Но из этого ничего не получилось. Энн проснулась так же рано, потому что ее одолевали мысли о предстоящем бале. Пока Диана завтракала в своей комнате, Энн снова и снова проверяла список гостей. Потом она решила заглянуть к своей сестре.

– Я рада, что ты уже встала, – сказала она, садясь напротив. – Надеюсь, ты спала хорошо? – И, не дожидаясь ответа, продолжала: – Я занимаюсь последними приготовлениями, хотя и так уже все давно готово. Леди Стаффорд, уезжая, обо всем позаботилась. Она жалела, что не смогла встретиться с тобой. Ее попросил приехать дядя Роджера, лорд Мэйетлэнд. Дядя немного заболел. Но Корнелия осталась здесь. Надеюсь, тебе понравится Корнелия. – Диана почувствовала легкое сомнение в голосе сестры, но та поспешно говорила дальше: – И Гарри, и Грегори уехали весте с леди Стаффорд. Ну и Тилден, конечно.

– Надеюсь, мне понравится Корнелия. Но кто она такая? Я видела леди Стаффорд и младших братьев Реджинальда на свадьбе. Но понятия не имею, кто такие Роджер и Тилден.

Диана рассмеялась – ее сестра всегда говорила так, что сразу было трудно что-либо понять.

– Извини, конечно, ты никого из них не знаешь! Тилден – это служанка леди Стаффорд. Корнелия – это леди Корнелия Понсонби, одна из кузин моего мужа. Она живет здесь с тех пор, как три года назад умерли ее родители. Ей уже двадцать шесть лет, но она никогда не была замужем. Я не знаю почему. Она такая красавица! – Энн остановилась, чтобы передохнуть. Затем улыбнулась: – Ах, Ди, какие чудесные вокруг меня люди! Какая замечательная семья! Такое счастье, когда они все собираются здесь. Я не знаю, как бы я жила без них.

Диана подумала, что ее сестре очень повезло с новыми родственниками. За исключением, может быть, таинственной Корнелии. Диана чувствовала, что она всех их уже давно любит.

– А теперь расскажи мне, как поживают наши родители, – сказала Энн. – Как мама, как отец, как мои старые друзья?

Было видно, что она сгорала от желания услышать о ее встрече с герцогом Клэром, но тактично не спрашивала ничего об этом. Диана улыбнулась и рассказала ей последние домашние новости. Но не упомянула про герцога.

Затем Энн взяла ее за руку и провела по остальным комнатам огромного здания Стаффорд-Холла. Она поторапливала прислугу, занятую последними приготовлениями, наводя всюду идеальный порядок. Энн явно хотела, чтобы сегодняшний бал удался на славу.

– Реджи утверждает, что это будет всего лишь маленькая вечеринка, но я так нервничаю, Ди, – призналась Энн. – Ничего себе вечеринка – двадцать человек приглашены на обед и еще двадцать на танцы! Очень жаль, что леди Стаффорд нет дома и никто не может мне подсказать. Как я запомню имена и титулы всех приглашенных, ведь мне нужно будет их произносить!

– Реджи тебе поможет, – успокоила ее Диана. Лицо сестры сразу осветилось.

– Конечно! Мой дорогой, любимый Реджи! Ну какая же я все-таки глупая гусыня! Пойдем, Ди, попытаемся найти его в этом огромном доме. Да пора бы уже и что-нибудь перекусить.

Они вместе прошли в главный холл. Там дворецкий сообщил им, что виконт сейчас занят и просил их подождать в библиотеке, где он собирался выпить с ними по рюмочке ликера.

Сестры направились в библиотеку. Энн села в кресло у камина и вздохнула.

– Не могу передать тебе, Ди, как я счастлива. Я не дождусь, когда ты тоже влюбишься и узнаешь, что за чудесная вещь – семья! Словами этого не объяснить.

Диана беззаботно рассмеялась и села в кресло напротив.

– Вряд ли это случится скоро, Энн! – воскликнула она. – Если отец не поправится в ближайшее время и его нога будет плохо срастаться, мать не оставит его и не поедет со мной в Лондон. И трудно рассчитывать на то, что мне выпадет такая же удача, как тебе: ведь Реджи случайно заехал в Истхем, чтобы навестить своих друзей, и влюбился в тебя с первого взгляда. Кроме того, я не спешу выйти замуж, поверь мне, Энн, вовсе не спешу.

Энн ласково улыбнулась, видя, что ее сестра загрустила.

– Это ты сейчас так говоришь, Ди, но придет день, и ты увидишь. А теперь расскажи мне, пожалуйста, о герцоге Клэре. Где вы с ним познакомились? И главное – как?! Я вообще ничего не понимаю! Ему удалось подружиться с нашей семьей. Но это просто удивительно! Ты же знаешь, как наш отец всегда относился к гостям лорда Барретта! Герцог говорил, что отец пригласил его на обед, в это я едва могла поверить!

Диана глубоко вздохнула и рассказала о том, как она встретилась с герцогом и что было дальше. Правда, очень коротко и опуская самое главное. Она вспомнила, как ей в тот день хотелось вбежать в комнату к сестре и поделиться своими впечатлениями. Но теперь, глядя в глаза Энн, она поняла, что не сможет рассказать ей все.

Энн захлопала в ладоши и воскликнула:

– Это настоящая любовная история! Как романтично! Вот было бы здорово, Ди, если бы вы с герцогом влюбились друг в друга и поженились! Мы бы стали соседями, делали бы друг другу визиты, а наши дети вместе бы росли и играли. Какая счастливая была бы у нас жизнь!

– И не думай об этом, Энн! – быстро сказала Диана. – Я никогда не соглашусь выйти за него замуж. Да он никогда и не сделает мне предложения.

Энн уже собиралась спросить свою сестру, почему она так не любит герцога Клэра, но тут вспомнила, что сама считала его страшным человеком. И это было поистине странно. Герцог вел себя подчеркнуто корректно вчера вечером, когда приехала Диана. Он ухаживал за ее сестрой и вежливо улыбался. Но Энн всегда казалось, что за его улыбкой, предназначенной для светского общества, скрывается натура твердая как сталь. Может быть, это пугало и Диану тоже? Она задумчиво посмотрела на сестру. Диана была смелее и решительнее. Энн хотела ее спросить кое о чем, и как раз в этот момент в комнату вошел Реджи.

Диана была счастлива его видеть, потому что она чувствовала, как вопрос вот-вот сорвется с губ ее сестры – вопрос, на который Диана предпочла бы не отвечать.

Таинственную леди Корнелию Понсонби она смогла увидеть только в конце дня – Корнелии не было дома, потому что она навещала своих друзей.

Сестры пили чай в гостиной, расположенной в личных апартаментах Энн, когда вошла Корнелия.

– Дорогая Энн, прошу меня извинить, – сказала она глубоким низким голосом. – Леди Барклай ни за что не хотела меня отпускать, настаивая, чтобы я познакомилась с ее скучным племянником. Ты понимаешь, что я ничего не могла поделать в таких обстоятельствах.

Диана внимательно на нее смотрела. Несомненно, Корнелия была очень красива! Высокая, стройная, золотоволосая, с округлыми бедрами и высокой пышной грудью, одетая по последней моде – она вся была как картинка.

– А это, конечно, твоя маленькая сестричка! – воскликнула она и поцеловала Диану, а потом окинула ее оценивающим взглядом.

Когда Энн представляла их друг другу, Корнелия даже не сделала попытки улыбнуться. Она только слегка кивнула, подошла к зеркалу, сняла шляпку и поправила свои роскошные волосы, очень модно причесанные. Затем она села напротив и осмотрела Диану с ног до головы.

Энн, болтая без умолку, налила Корнелии чашку чая, таким образом хоть немного разрядив создавшееся напряжение.

– Леди Стаффорд говорила мне о вас, Диана, – медленно произнесла Корнелия, – но я не ожидала, что увижу столь юное создание. Вы совсем еще девочка! Наверное, вы здесь на каникулах? Вы ходите в школу? Сколько вам лет?

– Мне почти восемнадцать, миледи, – ответила Диана, всем своим видом показывая уважение к старшей особе.

Корнелия изумленно вскинула свои красивые брови.

– Кто бы мог подумать, – пробормотала она, не сводя глаз с ее стройной тонкой фигуры. И, беря пирожное, спросила: – А почему вы ничего не едите? Возьмите вот это, с кремом. А может, два?

Диана была уверена, что ее новая знакомая никогда не станет ее подругой. И все-таки она удивлялась, почему эта леди так сразу невзлюбила ее.

Выпив чашку чая, Корнелия встала.

– Я знаю, что вам, сестричкам, есть о чем поговорить друг с другом. А мне нужно еще спросить, готово ли мое платье. Сегодня бал, и я не хочу выглядеть провинциалкой.

Она еще раз оглядела простое муслиновое платье Дианы и, улыбнувшись, вышла из комнаты.

Диана стиснула кулаки, но не проронила ни слова, пока за Корнелией не закрылась дверь.

– Как эта женщина груба! – воскликнула Диана, гневно сверкая глазами. – Но почему она так ненавидит меня? Ведь мы едва знакомы!

– Корнелия – всегда загадка, – ответила Энн. – Ни за что не угадаешь, какое у нее сегодня настроение и какое будет завтра. Когда я впервые здесь появилась, она меня до смерти напугала! Красивая и холодная. Но она может быть не только злой, но и очень обаятельной. Вот увидишь.

Диана с трудом верила, что Корнелия может быть обаятельной. Она заметила, что беседа с Корнелией сильно расстроила Энн. Лучше было воздержаться от дальнейших комментариев по поводу странной и прекрасной кузины Реджинальда.

Этим вечером Диана примерила свое новое шелковое платье, бледно-зеленое, сшитое по последней моде, отделанное темными бархатными бантами. Такой высокий стиль выдержал бы любую критику. Даже леди Корнелии.

В это время в комнату вошла Энн и сказала служанке:

– Пожалуйста, Бетти, сделай сегодня получше прическу моей сестре. Я тебе покажу один раз, а ты научись и запомни. То, что подходит для Истхема, не подходит для Стаффорд-Холла.

Энн улыбнулась сестре и показала Бетти, как надо делать модную прическу. Через несколько минут Диану было не узнать. Она взглянула на себя в зеркало; никогда еще волосы Дианы не выглядели так красиво.

Взявшись за руки, сестры сошли вниз по витой лестнице. На Энн было белое платье, расшитое кругом серебряной нитью, и они обе представляли собой чудесную картину.

Виконт Реджинальд Стаффорд ждал их. Рядом с ним стояла леди Корнелия в ослепительном золотистом платье с очень смелым глубоким декольте. Ее пышные светлые волосы украшала алмазная диадема. Алмазы блестели у нее на запястьях и на груди. Она удивленно посмотрела на Диану и сказала Реджи:

– Обворожительно! Здесь чувствуется рука опытной горничной.

Диана вспыхнула, но Энн сжала ей руку. В это время дворецкий объявил о прибытии первых гостей.

Когда прибыл герцог Клэр, все уже почти были в сборе. Вместе с герцогом в комнату вошла высокая и худая пожилая леди, чей болезненный вид не могли скрыть дорогие украшения. Эту леди сопровождала женщина помоложе, которая явно была старшей сестрой герцога Клэра.

Поприветствовав хозяев дома, они направились туда, где стояли Диана и леди Корнелия.

– Разрешите мне представить вас моей матери, – сказал герцог Клэр, обращаясь к Диане. – А это моя сестра Эмили. Помните, мама, я говорил, что встретил сестру леди Стаффорд, когда был в гостях у Чонси?

Старая леди вздохнула и поднесла пенсне к своим подслеповатым глазам. Диана сделала реверанс.

– Прекрасно, – устало проговорила старуха и повернулась к сыну: – Уильям, мне надо сесть. Эти вечера… эти собрания… они так утомительны. Пойдем же, Эмили!

Она поцеловала леди Корнелию и удалилась вместе с дочерью, которая едва успела взглянуть на Диану и слегка ей улыбнуться.

Клэр взял руку Дианы и вежливо поклонился.

– Вы должны простить мою мать, мисс Трэвис. У нее слабое здоровье Диана заметила тем не менее, как внимательно осмотрела ее герцогиня. «Ну что ж, мне не страшны все эти придирчивые взгляды, – подумала Диана, – поскольку я не собираюсь иметь ничего общего ни с одним из Роулингсов». Она безразлично кивнула герцогу и повернулась, чтобы быть представленной следующему гостю. Но Клэр успел прошептать ей в ухо:

– Вы прелестны, и вам не уйти от меня, колдунья. Эти слова на нее сильно подействовали, и Диана была рада, что за столом ее место оказалось далеко от герцога. Хотя ей было видно, что леди Корнелия, сидящая рядом с Клэром, явно наслаждается обществом своего соседа.

Диана сидела между двумя молодыми братьями по фамилии Фоллетт. Они приехали из Лондона в гости к своей тете.

Обед состоял из семи блюд и затянулся очень надолго. Диана только удивлялась, как можно столько есть. Но вот наконец Энн встала из-за стола, давая знак, что леди могут удалиться. Диана понимала, как волнуется ее сестра, и очень гордилась ею.

Когда леди собрались в гостиной, Энн еще раз представила Диану своим подругам. Вскоре к ним присоединились остальные гости, мужчины тоже вышли в гостиную, и потихоньку, чинно, все двинулись наверх, где уже играл оркестр. Зал был великолепно украшен и поражал своими размерами. Тут все было намного торжественней, чем на вечеринках в Истхеме. До этого Диана еще ни разу не была на таких больших балах.

Реджинальд Стаффорд подошел к своей жене и пригласил ее на первый танец. На какое-то время Диана осталась одна. Она увидела двух братьев Фоллеттов, спешащих к ней, и с любопытством подумала, который из них успеет раньше другого, когда у себя за спиной услышала знакомый глубокий голос:

– Я так понимаю, что этот танец мой!

Она резко повернулась, чтобы решительно отказать Клэру, но тут краем глаза увидела его мать, которая в отчаянии заламывала руки, а за ней – леди Корнелию, смотревшую на Диану явно свысока.

Да, они не ожидали, что герцог сделает такой выбор!

Тогда она улыбнулась и подала ему свою руку.

В честь новобрачных первый танец был вальс. И хотя Диана никогда раньше не танцевала на балах, она легко закружилась, ведомая крепкими руками герцога.

– Почему это вы так быстро согласились? – спросил он ее. – Вам все-таки понравились мои взгляды на наше совместное будущее?

– Ничего подобного, Ваша Светлость, – ответила она. – Просто у меня сейчас праздничное настроение! Как вы думаете, это позволительно?

– Вы меня опять обманываете, колдунья! – Прежде чем Диана возразила, он добавил: – Но мы не будем ссориться, ведь сегодня праздник! Должен сказать вам, что теперь, когда я держу вас так крепко, я еще более решительно намерен искать вашей руки. Ну скажите же, моя дорогая, что вы согласны! Зачем попусту тратить время?

– Мне кажется, что вы уже растратили впустую много лет, – язвительно ответила она.

– А я удивляюсь вам все больше, – он улыбнулся, прижав ее к себе еще сильней.

Диана пыталась оставить между собой и ним хоть какое-то пространство, но Клэр не позволял ей этого сделать, прижимая ее все крепче. Она поняла, что ее силенок не хватит, чтобы сдерживать такую мощь. Диана недолго сопротивлялась, и согласилась в итоге на интимный вальс.

И все-таки ей было приятно сознавать, что она танцует с самым красивым мужчиной в зале. Энн, поймав ее взгляд, улыбнулась ей понимающе.

После танца герцог подвел Диану к своей матери. Диана сделала реверанс.

– Какой прекрасный вечер, не правда ли, Ваша Светлость? – проговорила она.

– О, да, – вздохнула старая леди и обратилась к сидевшей рядом Корнелии: – Любимая моя, ты не будешь так добра уступить свое место этой мисс… мисс?..

– Мисс Диана Трэвис, мама, – выручил ее герцог.

– Ну конечно! Мы с вами встречались или нет? Ах, этот мой склероз… Но я уверена, мы с вами можем очень мило поболтать, мисс… – Она снова вздохнула и сказала сыну: – Пригласи Корнелию на танец, Клэр. Я знаю, что ты очень хочешь.

Диана села на освободившийся стул, а Корнелия уже увлекла герцога на паркет.

– Прекрасная пара, вам так не кажется, мисс? – произнесла леди Клэр. – Они очень подходят друг другу. Леди Корнелия богатая и знатная. Я не говорю уже о ее красоте. Она дочь графа Понсонби, вы знаете. После того, как мой сын с ней обвенчается, я могу умереть со спокойной душой.

– Прошу тебя, мама, никогда так не говори! – воскликнула Эмили. – Это плохой знак! Ты притягиваешь к себе смерть. Кроме того, Уильям никогда не…

– От твоей болтовни, Эмили, – перебила ее леди Клэр, – у меня моментально начинает болеть голова! Замолчи немедленно!

Она снова повернулась к Диане, которая наблюдала за танцами. Герцог Клэр и леди Корнелия были действительно великолепной парой. Оба высокие, стройные. Клэр явно наслаждался. Он то наклонял голову, слушая, что шепчет ему Корнелия, то весело смеялся в ответ.

– А где вы встретили Клэра? – спросила старая леди. – Ведь вы явно еще не бывали в свете. Вы слишком молоды. Я даже удивляюсь, как это ваша мать отпустила вас одну.

Было такое впечатление, что она подозревает в чем-то Диану.

– Моя мать не смогла поехать, потому что мой отец сломал ногу. Сейчас он выздоравливает. Но разве я не могу сама приехать к моей сестре? А что касается вашего сына, Ваша Светлость, так мы встретились в церкви. – Сзади послышалось восклицание Эмили. Диана продолжала: – Затем мой отец пригласил герцога Клэра на обед, узнав, что он тоже любитель птиц.

По-видимому, это было для них уже чересчур. Эмили достала из сумочки платок и закашлялась.

– Церковь? Любитель птиц? – переспросила леди. – Мой сын? Клэр?!

В это врем к Диане подошел Гарольд Фоллетт и пригласил ее на танец. Она была очень рада, что ей не нужно больше отвечать на вопросы старой леди и слышать всхлипывания Эмили.

Герцог больше не приглашал Диану танцевать, но у нее было много партнеров. Во время танцев она видела, как леди Клэр о чем-то говорит со своим сыном, а Эмили наклоняется к ним сзади. Диана заметила вдруг, что герцог резко встал со стула, так что тот чуть не опрокинулся. Леди Клэр побледнела и затрясла руками, а еще через минуту все трое направились к выходу. С некоторым сожалением Диана увидела, что они действительно ушли.

И ей оставалось лишь догадываться – почему?




4


У старой вдовы герцогини Клэр всегда было слабое здоровье. Она вышла замуж, будучи еще очень молодой, и в то время прекрасно себя чувствовала, несмотря на свою худобу и почти эфемерный вид. Разумеется, она была в восторге от того, что стала герцогиней. Но весьма скоро она обнаружила, что супружеская жизнь таит много неприятностей. И это несмотря на то, что красавец муж обожал ее. Ах Господи, но именно в этом-то и заключалась проблема!

Однако герцогиня хорошо выполняла свои обязанности. Она родила своему мужу троих дочерей, а потом и сына. Никто не мог быть больше доволен, чем герцог, и это дало ей повод к тому, чтобы наконец остановиться.

Герцог не был чересчур проницателен. Поэтому ему было трудно связать рождение сына и наследника с неожиданно ослабевшим здоровьем жены, и после нескольких неудачных попыток восстановить супружеские отношения он махнул рукой. После этого герцог почти не разговаривал с женой, и они стали спать в разных комнатах. Он же все больше времени проводил в городе и появлялся в Клэр-Корте лишь от случая к случаю. Справедливости ради надо заметить, что герцогиня вовсе не специально ударилась в ипохондрию. Ей всегда будто не хватало воздуха, когда она сильно волновалась. И ей оставался только один шаг от такого нестабильного состояния до полной депрессии.

Герцогине больше нравились те доктора, которые соглашались с ее собственным диагнозом, и те, которые советовали ей бережней относиться к своему здоровью. Те же, кто заявляли, что они не видят никаких признаков болезни, и предлагали больше времени проводить на свежем воздухе, у нее доверием не пользовались и долго не задерживались в Клэр-Корте.

Ее муж умер очень неожиданно, в постели у своей последней любовницы. Конечно, это могло обернуться большим скандалом. Однако все сплетни утихли после похорон. В черном траурном платье у герцогини был очень скорбный вид, и можно было подумать, что этот брак был действительно счастливым. И, конечно, никому и в голову не пришло иронизировать над тем, что слабое здоровье подвело в конце концов не жену, а мужа.

Когда подошло время, она очень удачно выдала замуж двоих своих дочерей: одну за маркиза, а вторую за графа. И она не уставала повторять своим друзьям, что ради любимых детей она готова пожертвовать даже здоровьем, хотя оно у нее и так слабое. Единственная неудача постигла ее только со старшей дочерью Эмили, которая после трех безуспешных сезонов решила больше никуда не выезжать. Высокая, с некрасивым лицом, неуклюжая и костистая Эмили осталась при матери ее вечной служанкой и нянечкой. Впрочем, это вполне устраивало герцогиню.

Теперь постоянным предметом ее забот и тревог был сын. Унаследовав титул в девятнадцать лет, Клэр проявлял все признаки того, что он постепенно превращается в самого обычного повесу. Хуже того, он отказывался жениться. Ни одна из девушек, которых она находила для него, ему не нравилась, и было похоже, что он вполне мог пойти по стопам отца, развлекаясь где попало и с кем попало.

В этом году она обратила свое внимание на Корнелию Понсонби. Герцогиня приложила много усилий, чтобы познакомить ее со своим сыном и чтобы Клэр остановил наконец свой затянувшийся выбор на этой богатой и знатной красавице. Но и тут вышла осечка. И это было странно, потому что обычно ее дети подчинялись ее воле беспрекословно. Они знали, чем может обернуться их упрямство. Герцогиня ложилась в постель в своей комнате и начинала причитать, что они сведут ее в могилу. Эмили давно поняла, что состояние матери зависит от того, довольна она старшей дочерью или нет. Но герцог еще не успел сделать подобные выводы о загадочных переменах в здоровье его матери.

Нет, она не устраивала сцен, не повышала голос, никого не ругала. Такое проявление эмоций она считала верхом вульгарности. Наоборот, ее голос становился тихим, усталым, почти умирающим, вся ее фигура выражала неизбывную скорбь, а руки начинали подрагивать. Иногда слезинки катились по ее щекам. И тогда провинившийся немедленно исправлял свою ошибку.

Но пока что ни слезы, ни трясущиеся руки не действовали на Клэра. Герцог признался сестре, что ему совсем не нравится леди Корнелия, и он не собирается жениться на этой красавице. Эмили не только соглашалась с ним, но и поддерживала в таком решении. Корнелия либо не замечала ее упорно, либо насмехалась над ней, считая, что поддержки герцогини вполне достаточно и можно не церемониться с такой старой девой, как Эмили.

Как и герцогиня, Корнелия была решительно настроена довести начатую кампанию до полной и окончательной победы, полагая, что это лишь вопрос времени. Она была уверена, что приведет герцога к алтарю. Быть может, даже в Вестминстерском аббатстве? Она еще не придумала, где это будет.

Трудно даже представить, каким было бы удивление этой леди, если бы она услышала то прозвище, которое дал ей герцог. Хотя Эмили поняла сразу, о ком речь, когда брат однажды сказал: «Ледяная страстная дева». Она тоже считала, что за красивыми модными нарядами и жеманной улыбкой Корнелии мало настоящего чувства. Эмили была уверена, что Корнелия тут же сбросит свою маску, едва только добьется титула и станет герцогиней. И Эмили не желала, чтобы ее любимый брат стал жертвой такого коварства.

Его Высочество хотя и не был на самом деле таким уж повесой, каким его представляли Диана и ее мать, но имел достаточный опыт, чтобы сразу раскусить, что за характер у Корнелии. Всегда вежливый и даже готовый немного пофлиртовать, герцог, однако, не имел в отношении нее далеко идущих планов. Тем не менее и сама Корнелия, и вдова герцогиня были уверены, что общими усилиями они своего обязательно добьются.

– Не смотри, что он ухлестывает за другими, Корнелия, он все равно будет твой, – говорила вдова. – И тебе нянчить детишек.

Корнелию не очень-то интересовали детишки. Она мечтала о том, как будет красоваться в Лондоне, когда станет герцогиней.

На балу в Стаффорд-Холле леди Клэр пожурила своего сына за то, что он пригласил на первый танец эту юную мисс… мисс?.. А Корнелия так хотела танцевать с ним вальс! Клэр повел себя очень грубо, добавила мать. Он мог бы гораздо лучше относиться к леди, которая уже давно ждет от него предложения.

В этот момент герцог резко встал и, глядя сверху вниз на свою мать, заявил:

– Прошу тебя, мама, не лезь в мои дела. Когда я надумаю жениться, я сам выберу себе спутницу жизни.

И этой спутницей никогда не будет Корнелия Понсонби. Я не давал ей повода ждать от меня предложения. Поверь мне, она его от меня никогда не дождется.

От этих слов старую герцогиню затрясло как в лихорадке, и Роулингсы были вынуждены немедленно покинуть бал.

На следующее утро она лежала в своей темной спальне, а служанка и старшая дочь делали ей компрессы на лоб. Герцогиня при этом стонала и жаловалась на своего злого и неблагодарного сына.

Клэр собирался прокатиться верхом. Он не желал видеть свою мать после инцидента на балу. Выходя, он встретил в холле Эмили. Она несла целый поднос снадобий, и Клэр вопросительно посмотрел на нее.

– Как обычно, – сказала она. – Тебе лучше сейчас уйти. Ты все равно ничем не сможешь помочь, и один твой вид напомнит маме о том, как ты был с ней груб. Было бы даже хорошо, если бы ты ненадолго уехал в город.

Герцог поцеловал сестру. Он очень любил ее и знал, что ей непросто живется. Однако у него не было намерения именно сейчас ехать в Лондон, когда одна юная большеглазая и черноволосая леди находилась всего в нескольких милях от Клэр-Корта.

Он просто сказал, что хочет прокатиться и поздравить с Рождеством местных жителей.

Эмили улыбнулась и кивнула.

– И может быть, Уильям, ты хочешь посмотреть на птичек, которые залетают к нам перезимовать? Я очень рада за тебя!

Он посмотрел на нее изумленно, а она весело рассмеялась.

Герцогиня болела всю неделю. Когда Клэр зашел наконец навестить ее, она сразу спросила, ездил ли он в Стаффорд-Холл и виделся ли он с леди Корнелией, так, будто забыла о том, что он сказал на балу. Клэр только вздохнул.

Диана размышляла о том, где он был все это время. Корнелия заметила однажды вечером, что она ездила в Клэр-Корт, и узнала, что старая герцогиня лежит больная в постели и не встает.

Добросердечная Энн тут же предложила послать герцогине цветы или, может быть, корзину фруктов, и спросила совета у Реджи. Прежде чем он ответил, Корнелия сказала, что сама может отвезти подарки. Она собиралась ехать снова в Клэр-Корт на следующий день.

В это время в холле раздались громкие голоса. Дверь распахнулась, и в столовую вбежали младшие братья Реджинальда Стаффорда: шестнадцатилетний Гарри и двенадцатилетний Грегори. Вслед за ними вошла сама леди Стаффорд, сопровождаемая незнакомым джентльменом.

Энн обняла леди Стаффорд, а Диана и Корнелия церемонно встали.

– Нет-нет, мои дорогие, – сказала леди Стаффорд, – сидите, пожалуйста! Я обниму вас, когда переоденусь. Грегори, положи апельсин! Энн, я уже попросила, чтобы нам принесли поесть через час. Надеюсь, бал прошел успешно? Гарри, уведи своего брата немедленно, если он не умеет себя вести! Моя дорогая Диана, как я рада тебя снова видеть!.. Корнелия, тебе очень идет это платье. Реджи, сынок милый! Я так соскучилась по вас и по дому. И я привезла с собой Роджера.

Леди Стаффорд перевела дыхание и посмотрела на них на всех.

Роджер Мэйтлэнд, улыбаясь, стоял рядом с ней. Он был чуть постарше Реджинальда, с приятным симпатичным лицом, крепкий и здоровый, с очень черными волосами, аккуратно причесанными.

– Ты ведь знаешь всех, Роджес, не правда ли? О, нет, конечно, ты не знаком еще с сестрой нашей милой Энн, Дианой Трэвис. Ты же не был на свадьбе, я совсем забыла!

Диана улыбнулась, а Энн заметила:

– Я надеюсь, Роджер, что раз ты приехал, значит, с твоим отцом все в порядке? Он выздоровел?

Леди Стаффорд ответила прежде, чем ее племянник успел открыть рот:

– Как обычно, прихватило желудок – сколько раз можно предупреждать человека! Однако, Роджер, твой отец совершенно ужасен, когда болеет. Поэтому я тебя привезла сюда, чтобы ты хоть нормально встретил Рождество. – Она замолчала, увидев, что Роджер нахмурился. – Ну ладно, я говорю правду. Мне ли не знать моего брата!

– Не извиняйтесь, тетя Гарриет, – быстро сказал мистер Мэйтлэнд приятным баритоном. – Никто лучше меня не знает, каким бывает мой отец, когда у него болит желудок. Я рад, что мне удалось хоть ненадолго сбежать.

Оглядев всех, он остановил свой взгляд на Диане, улыбнулся и кивнул ей.

Мистер Мэйтлэнд казался Диане очень привлекательным. Она была счастлива, что вокруг нее такие все милые и спокойные люди. Гарри и Грегори схватили по куску пирога и выскочили из комнаты. Братья, наверное, боялись, что умрут с голода до того, как подадут ужин.

Вечером в гостиной было очень весело, и Диана наслаждалась остроумными беседами. Все спешили поделиться последними новостями, и разговорам не было конца.

Корнелия извинилась и вышла, не выдержав шумной болтовни Грегори.

– Кузина Диана, – обратился он тогда к ней, – вы умеете кататься на коньках? Мороз такой, что озеро замерзло. Может, покатаемся завтра?

Диана ответила, что она действительно очень хорошо катается на коньках, но она не взяла с собой из дома свои коньки.

Леди Стаффорд тут же сказала:

– Не волнуйся, Диана. Я дам тебе свои, потому что уже давно не катаюсь. Конечно, они могут быть тебе малы. У меня очень маленькая ножка!

И она вытянула свою ногу с такой гордостью, что все засмеялись. Леди Стаффорд была полной и грузной женщиной, миниатюрными у нее были только ноги.

Гарри уже предвкушал предстоящее мероприятие, но Реджи сказал своему брату, что ни о каком катании на коньках не может быть и речи, пока один из садовников не проверит лед озера на прочность.

– Как хорошо, что еще не выпал снег, – заметила Энн. – Давайте устроим веселье, соберемся небольшой компанией, всего несколько пар. Мы можем продолжить вечер дома, когда замерзнем. Мы с Дианой очень любим кататься на коньках.

Реджи сразу согласился, он был рад видеть свою молодую жену счастливой и жизнерадостной, да и сам не имел ничего против, чтобы забыть на время дела и снова, как в детстве, встать на коньки. Роджер сказал, что он тоже будет рад прокатиться с ними, а леди Стаффорд смотрела на них на всех с обожанием.

На следующее утро Грегори застал Диану одну за завтраком и стал умолять ее поторопиться, чтобы они первыми прокатились по льду.

Диана знала, что Энн сейчас в своей комнате пишет срочно своим друзьям, приглашая их на катание, которое должно было состояться в три часа. Реджинальд у себя в кабинете беседовал со своим управляющим. А леди Стаффорд до сих пор не появлялась и, возможно, еще спала, уставшая после дороги. Корнелия уже успела отбыть в Клэр-Корт, чтобы навестить там больную вдову.

Когда Диана спросила у Грегори, опробован ли уже лед озера на прочность, мальчик, не моргнув глазом, ответил, что да. Его брат действительно только что послал человека проверить лед, но Грегори лично проверил прочность льда всего несколько минут назад, поэтому, сообщая сейчас своей кузине о том, что лед опробован, он в, общем-то, не врал.

Одевшись потеплее и найдя коньки для Дианы, они отправились к озеру. Диана испытывала восторг от мысли прокатиться первой по гладкому чистому льду, и холод ее не пугал.

Часа два они с Грегори катались по озеру, смеясь, когда кому-нибудь из них удавалось сделать сложную фигуру на льду.

Грегори восхищался, как ловко это получалось у Дианы. Он считал, что с ней гораздо веселее, чем с ее сестрой, которая только и смотрит целыми днями на Реджи и без конца при этом краснеет.

Гарри и Роджер Мэйтлэнд заметили их из окна библиотеки и вышли, чтобы присоединиться к ним. Как раз в этот момент на дороге появилась карета леди Корнелии. Ее сопровождал герцог Клэр. Диана заметила его и была рада, что Гарри схватил ее за руку и увлек на середине озера.

Герцог увидел Корнелию, когда он спускался по ступенькам своего дома, собираясь, как всегда, прокатиться утром верхом. Он был вынужден остановиться и побеседовать с ней. Корнелия вышла раньше него и уже садилась в свою карету.

– Мой дорогой Клэр, – сказала леди Корнелия, когда он помогал ей сесть, – и вам охота кататься верхом в такое холодное утро? Могу я попытаться уговорить вас поехать со мной в Стаффорд-Холл? Леди Стаффорд вернулась, а я знаю, что ей будет приятно вас видеть.

Герцог согласился в восторге от того, что он увидит Диану.

А леди Корнелия была очень довольна тем, что ей удалось заманить герцога для ее собственных целей.

Эта пара производила такое счастливое впечатление, наблюдая за катанием на льду озера.

– Как мило забавляются все эти дети, – сказала Корнелия, выглянув из окна кареты. – Там, кстати, с ними и Диана Трэвис. Да она сама еще совсем ребенок.

И Корнелия искоса посмотрела на герцога. Он улыбался, глядя на пары, которые грациозно кружились на льду.

Диана была одета в красное платье и шапочку в тон, а за ее спиной развевался длинный шарф.

Герцог слышал, как в кристально-чистом морозном воздухе раздается ее веселый смех. И вдруг он услышал страшный звук ломающегося льда.

Гарри оставил Диану, чтобы посоревноваться со своим братом, и она, не желая приближаться к тому месту, где стоял герцог, медленно катилась к другому берегу. Конечно, она не знала, что там лед еще очень слабый, потому что со дна всегда бьют не замерзающие даже в лютый мороз ключи. Через день или два лед стал бы и тут достаточно крепкий. Но сейчас он не выдержал ее. Диана не могла ничего сделать, она увидела, что соскальзывает прямо в образовавшуюся перед ней черную дыру.

Очутившись в воде, Диана вскрикнула и попыталась выбраться. В ужасе она поняла, что все ее попытки только усугубляют ее отчаянное положение. Лед еще больше обламывался. И она повернулась, чтобы позвать на помощь.

Роджер Мэйтлэнд, который раньше герцога услышал, как треснул лед, схватил большую ветку, валявшуюся на берегу, и устремился к Диане. Видя это, она перестала паниковать. Роджер протянул ей ветку, осторожно ступая по краю льда. Но Диана не была уверена, что сможет удержать ее замерзшими пальцами. У нее вообще почти не оставалось сил.

К счастью, Роджер Мэйтлэнд был достаточно силен. Уже через минуту он вызволил ее из воды и оттащил на безопасное расстояние от полыньи. Диана вся вздрагивала, слыша, как трещит лед.

Наконец они были в безопасном месте. Как странно, подумала Диана, на воздухе холоднее, чем в воде. И была счастлива, когда Роджер взял ее на руки и отнес на берег.

Герцог вскрикнул, увидев, как ушла под лед Диана, и тоже хотел броситься на помощь. Теперь он остановил коня и расстегнул свой теплый плащ.

– Давайте ее сюда! – приказал герцог властным голосом. – Чем быстрее мы отвезем ее в дом и снимем с нее мокрую одежду, тем лучше.

Роджер Мэтлэнд поспешил выполнить его указание, и одни сильные руки передали Диану в другие. Клэр прижал ее крепко к своей широкой груди, запахнул плащ и помчался галопом к дому.

– Заберите со льда этих двоих! – бросил он через плечо.

Но братья уже снимали с себя коньки на берегу. Грегори выглядел очень испуганным, чувствуя себя виноватым в том, что случилось, и в том, что он не послушался старших.

Подъехав к дому, герцог остановился и слез с коня, по-прежнему держа Диану в своих объятиях. Она вся тряслась от холода, но ей казалось, что находиться в руках герцога и чувствовать его заботу уже достаточно, чтобы быть счастливой.

Он взбежал с ней по ступенькам и громко заколотил в дверь.

– Откройте! – закричал он изо всех сил.

Дворецкий распахнул широко дверь. Герцог оттолкнул его в сторону, не теряя времени на объяснения, и побежал наверх.

– Пришлите к мисс Диане ее горничную и леди Стаффорд. Нам понадобятся одеяла, горячая вода и горячий чай – и побыстрее! Шевелитесь же! – приказывал он, прыгая через две ступеньки. – Где ваша комната, Диана?

Он заметил, что Диана уже почти не дышит, и ей трудно отвечать. Она прохрипела что-то, стуча зубами и показывая на дверь.

Герцог влетел в комнату, посадил Диану на кресло рядом с пылающим камином в гостиной, а затем подбросил в огонь полено. Только после этого он стянул с нее мокрые перчатки. Встав на колени, он снял с нее коньки, ботинки и чулки.

– Встаньте, – скомандовал он и, не дожидаясь, поднял ее и развязал длинный шарф на ее шее, сбросил шапочку.

Затем он стал расстегивать на Диане ее платье.

– Н… нн… нет, – сказала она и подняла одну свою озябшую руку.

Клэр продолжал расстегивать пуговицы на платье, не обращая внимания на ее протесты.

– Не глупите! Если не снять сейчас же мокрую одежду, вы можете очень серьезно заболеть. Не волнуйтесь. Не время смущаться и кокетничать. Стойте смирно!

Диана знала, что он совершенно прав, и все же она была рада, когда в комнату вбежала Бетти. Служанка принесла несколько полотенец и теплое ночное белье.

Герцог немедленно сдал свои позиции и видя, что Диана ни в какую не хочет раздеваться в его присутствии, поспешил выйти, бросив через плечо:

– Разденьте ее и хорошенько разотрите все тело, особенно руки и ноги, для того чтобы восстановить циркуляцию крови, и только потом уложите в постель.

Я позабочусь, чтобы прислали срочно бутылки с горячей водой и горячие напитки… Ах это вы, леди Стаффорд. Мисс Трэвис провалилась под лед, но я думаю, что с ней все будет в порядке.

Бетти уже снимала с Дианы последнюю мокрую одежду. Леди Стаффорд заботливо, по-матерински вытерла ее тело и помогла надеть теплое белье.

Служанки принесли горячий чай, бутылки с горячей водой и подбросили поленьев в камин. Наконец Диана легла под одеяла и, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему телу, сразу крепко уснула.

В это время герцог Клэр нетерпеливо шагал по гостиной, ругая про себя весь персонал Стаффорд-Холла, который так беспечно относится к гостям и позволяет им участвовать в столь опасных мероприятиях.

В таком состоянии герцога и нашла леди Корнелия.

– Эй, Клэр, – сказала она, – совсем не обязательно так бегать по комнате. Может быть, вы хотите согреться? О, какой вы мокрый! Но должна вам сказать, что вы вели себя как герой, когда прижали этого ребенка к своей груди, сидя на коне. Прямо сцена из романа! – усмехнулась она. – Я приказала, чтобы вам подали бренди в награду. Сядьте и успокойтесь. Дети никогда не болеют после таких случаев, вы же знаете.

Герцог был вынужден сесть на стул, который ему указала Корнелия.

В это время дворецкий принес бренди на серебряном подносе. А герцог подумал, говорила бы так Корнелия, если бы сама провалилась под лед и чуть не замерзла. Но он тут же сказал себе, что леди Корнелия никогда бы такого не допустила и никогда не попала бы в подобную ситуацию. А даже если бы она и провалилась под лед, с ней бы ничего не случилось, потому что кровь в ее венах такой же, надо полагать, температуры, как и вода в озере. Он, правда, тут же подумал, что вряд ли это справедливо по отношению к ней. Но ему неприятны были ее слова. Она постоянно говорила о Диане как о «ребенке». И улыбнулся, вспомнив, как сам однажды дразнил этим словом Диану – совсем, впрочем, по другой причине.

В гостиную вошел Роджер Мэйтлэнд. Леди Корнелия очень церемонно представила их друг другу. Герцогу показалось, что Корнелия держится напряженно, даже сейчас, болтая с ними двоими. Он заметил, что и мистер Мэйтлэнд будто не в своей тарелке. И удивился. Почему? Может быть, что-то было между Роджером и леди Корнелией?

Он похвалил Мэйтлэнда за его быстрые и решительные действия во время спасения Дианы.

– Я видел раньше, как это делают, Ваша Светлость, – ответил Роджер. – Так что мне не пришлось ничего придумывать. Однажды так, с помощью ветки, я спас свою любимую борзую. Будем надеяться, что мисс Трэвис не заболеет и с ней все будет хорошо. Вода была ледяная!

Прежде чем герцог успел ответить, в комнату вошла леди Стаффорд. Она поблагодарила их обоих за оказанную помощь и уселась в кресло-качалку.

– Слава Богу, что вы оказались поблизости! – сказала она. – Что касается Грегори… Надо, чтобы Реджи проучил его как следует. Грегори не стал ждать, когда проверят лед, а Диана, конечно, не знала, что в том месте, где она провалилась, озеро замерзает не сразу.

Клэр спросил, как чувствует себя Диана, и леди Стаффорд ответила, что девушка уже спит и вроде бы все обошлось.

– Вот видите, я же вам говорила, Клэр! – проговорила Корнелия. – Столько шума из ничего! Все из-за детских шалостей. Это так скучно! Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Вы приглашены к Барклаям завтра вечером? Весь Стаффорд-Холл там будет!

Герцог сказал, что увидит их завтра на приеме, встал и откланялся. Корнелия провожала его, непрерывно болтая о племяннике леди Барклай, который недавно приехал из Лондона.

Когда дверь за ними закрылась, леди Стаффорд с тревогой посмотрела на Роджера Мэйтлэнда, который стоял у окна, потирая рукой подбородок и о чем-то глубоко задумавшись.

– О Боже мой! – воскликнула она и всплеснула руками. – Я знаю… Что же теперь делать! Боже, кажется, я наговорила лишнего…

Роджер подошел и поцеловал ее в щеку.

– Не волнуйтесь, тетя. Когда Корнелия отказала мне в прошлом году, я был сражен, признаюсь. Я понимал, что она ищет себе кого-нибудь получше и что любовь не входит в ее расчеты. Однако мне было трудно пережить. Но потом я понял, что избежал огромной опасности. И теперь я ничего не имею против того, чтобы за ней кто-нибудь ухаживал. Если герцог хочет, пожалуйста – с моего благословения.

Он еще раз поцеловал свою тетю и вышел из комнаты, не слыша, как леди Стаффорд тихо произнесла:

– Но я уверена, что он тоже ее не хочет. И как это печально для Корнелии, если я права…




5


Действительно, прошлой весной Роджер Мэйтлэнд просил руки у Корнелии Понсонби, и она ему тогда отказала. Корнелии он нравился. Он был из хорошей семьи. Кроме всех прочих достоинств, он был к тому же и очень богат. Но леди Корнелию никак не устраивала перспектива стать просто «миссис». Фактически по этой причине она отказала уже пяти кандидатам.

Когда Корнелия встретила герцога, она знала, что все, что ей потребуется, это терпеливо ждать. Герцог не шел ни в какое сравнение с остальными. Она не питала к нему нежных чувств – не больше, чем к Роджеру, и даже, можно сказать, что еще меньше. Корнелия подозревала, что Клэр будет трудным мужем, нелегко поддающимся дрессировке. Тем не менее она решительно намеревалась приручить его. Она знала, что красива, и недоумевала, как герцог может устоять против ее чар, ведь ни один мужчина еще перед ней не устоял. Бедный Роджер не смог отказать себе в удовольствии видеть ее даже после того, как она ответила ему «нет». Он так безумно любит ее! Надо оставить ему надежду. В конце концов, он красив, и чем больше красивых мужчин будет кружиться вокруг нее, тем лучше!

Может быть, тогда герцог поторопится с предложением, испугавшись, что Роджер Мэйтлэнд перейдет ему дорогу. Именно по этой причине она флиртовала со своим кузеном весь вечер на приеме у леди Барклай.

Но Корнелия не догадывалась, что ее тактика не приносит ей успеха. Ее бывший кавалер, хоть и был с ней предельно вежлив, успел переменить свое решение.

А герцог не обращал внимания на то, с кем она флиртует, и был только рад, что его оставили в покое.

Дианы не было на приеме. Клэр подошел к Энн и спросил, как чувствует себя ее сестра.

– У бедняжки Ди жуткая простуда, Ваша Светлость, – ответила Энн.

Герцог внимательно посмотрел на нее, но не обнаружил следов волнения на ее лице.

Он успокоился, решив, что болезнь Дианы не настолько серьезная. Много часов он провел в тревоге, думая о Диане, и удивлялся самому себе. Это было так не похоже на него.

– Какой неприятный случай! Можно считать, что ей еще повезло, не так ли?

– О конечно, но она сама так не считает. Диана очень редко болеет. Я надеюсь, что ее болезнь не продлится долго и она скоро выздоровеет.

К сожалению, это было не так.

Диана не только пропустила этот прием, но и следующий. А также она не принимала участия в катании на коньках, которое устроила ее сестра.

Энн была с ней все утро, когда в комнату доставили огромный букет цветов. Почему-то Диана сердито смяла карточку, которая была в букете, и побледнела.

На все вопросы сестры Диана отвечала очень уклончиво, а потом постаралась переменить тему.

Когда сестра ушла, она расправила карточку герцога и снова ее прочитала. Возмущению Дианы не было предела. Текст начинался с формального пожелания быстрейшего выздоровления, но дальше шли такие слова:

«Не то, чтобы я был против того, чтобы женщина дрожала в моих руках, но я предпочитаю, чтобы это было от восторга. Может быть, в следующий раз?»

Очень остроумно! «Дрожала от восторга», действительно! Она удивлялась тому, зачем так заботливо разглаживает карточку и кладет ее на самое дно своей шкатулки с драгоценностями. Да просто для того, чтобы никто не увидел ее и не прочитал, сказала она сама себе.

Состояние здоровья ее заметно улучшилось. Однако простуда еще мучила ее. Нос был красный, глаза слезились, и она все время чихала.

Леди Стаффорд, конечно, правильно делала, что не позволяла ей выходить из комнаты и даже запрещала спускаться на первый этаж. А уж о катании на коньках не было и речи.

Подойдя к окну и посмотрев на озеро, Диана не могла удержаться от вздоха.

Даже отсюда было видно, как всем весело кататься на коньках. Она заметила, что то место, где она провалилась под лед, было отмечено высокими шестами. Между шестами была натянута веревка. Это было сделано для того, чтобы никто из катающихся не заехал случайно на тонкий лед.

Она увидела Гарри, который красиво сделал крутой разворот. И подумала, что Грегори, наверное, сейчас тоже смотрит из окна. Грегори был наказан за непослушание. Когда он пришел к ней на следующее утро после злополучной истории, у него было такое бледное испуганное лицо! Леди Стаффорд схватила его за плечи и потребовала, чтобы он извинился. Диана тут же сказала Грегори, что она на него не обижается.

Теперь она не была так в этом уверена. Ей очень хотелось покататься вместе со всеми.

В это время раздался стук в дверь. Диана подумала, что это пришел Грегори. Мальчику, наверное, скучно одному.

Диана села в кресло у камина и крикнула:

– Входите!

Дверь открылась. Но на пороге возник не двенадцатилетний мальчик, а взрослый мужчина. Это был герцог Клэр собственной персоной.

Диана вздохнула, потом чихнула и закрыла лицо платком. Герцог подошел к ней и спросил, как она себя чувствует.

– Зачем вы здесь? – воскликнула она сердито. – Я ужасно выгляжу! – И снова чихнула.

– Будьте здоровы, – сказал Клэр, садясь напротив нее. – По тому, как вы чихаете, я вижу, что вы еще не вполне поправились. Мне очень жаль, и я очень расстроен.

– А что это вы так расстраиваетесь? – спросила Диана. – Вам-то можно кататься на коньках!

– Но я не могу поцеловать вас, милая Ди!

– Значит, есть хоть что-то хорошее в простуде. Потому что я не хочу, чтобы вы меня целовали.

Она увидела, что герцог собирается что-то сказать, и заметила опасный блеск в его глазах. Поэтому поспешила добавить:

– А что вы делаете в моей комнате? Вам известно, что вы не должны здесь находиться.

Герцог усмехнулся. Он знал, почему она так волнуется.

– Возможно, я пытаюсь скомпрометировать вас, раз вы не хотите внять моим мольбам. Вас этот ответ устраивает? Если нас обнаружат вместе, вам придется выйти за меня замуж, чтобы спасти свое доброе имя. Жаль одно, что я застал вас одетую и в гостиной, а куда лучше было бы в постели.

Диана покачала головой и снова чихнула.

– Бедняжка моя, – сказал герцог и засмеялся. – Конечно же, я шучу. Леди Стаффорд разрешила мне подняться к вам. «Идите и развлеките этого несчастного ребенка, Клэр», – сказала она, я уверяю вас, это ее точные слова. Ну а теперь расскажите мне, как вы тут поживаете?

Диана глубоко и облегченно вздохнула и решила быть вежливой.

– Спасибо. Мне с каждым днем все лучше. Я также должна поблагодарить вас, сэр. Ваши быстрые действия, равно как и действия Роджера Мэйтлэнда, спасли мне жизнь. Однако вам не стоило меня раздевать, потому что в этом не было никакой необходимости.

– Это было сделано во имя вашего здоровья. У нас не было и секунды для занятий любовью. И вы были такая холодная и мокрая! А то, что говорится в карточке, которую я прислал с цветами, абсолютно верно – я бы хотел, чтобы вы дрожали от страсти в моих объятиях.

– Вы забываетесь, Ваша Светлость, – ответила Диана, вставая с кресла. – Я заявляю вам, что не желаю и долю секунды дрожать в ваших руках… от восторга и… от чего-либо еще.

Клэр тоже поднялся и позвонил в колокольчик.

– Я вижу, что вы упрямитесь, дорогая, но извиняю вас и на этот раз. Должно быть, виной всему ваша простуда. Присядьте же, и я, может быть, расскажу вам несколько любопытных историй из жизни светского общества.

Диана протестующе подняла руки.

– Ради Бога, избавьте меня от этого! Я уверена, что ваши истории не для девичьих ушей. А-ап-чхи!

– Не такая уж вы и девочка. Кроме того, хоть вы и называете меня повесой, должен заметить, это не соответствует действительности.

В комнату вошли Бетти. Герцог Клэр сказал:

– Принесите вина и пирожные для мисс Трэвис. И для меня бокал тоже.

Бетти сделала реверанс и вышла, очень удивленная. Что же это творится? И что же это будет, если герцог уже в комнате у мисс Ди? Что подумает миссис Трэвис, если об этом узнает? Боже!

– Извините за то, что приказал подать вино, но вы забыли это сделать, красавица.

Диана еще раз чихнула и спросила с интересом:

– Почему вы меня так называете, сэр? Я знаю отлично, что я вовсе не красавица. Даже хорошенькой я никогда не была!

– Я этого и не говорил. Конечно, вы не «хорошенькая». Ваша сестра, да, она хорошенькая. А вы красавица, Диана!

– Я? – воскликнула она, довольная, однако, комплиментом.

Клэр засмеялся, глядя на нее.

– Конечно, вы! И ваша красота будет расцветать с каждым годом, она никогда не померкнет. Могу сказать, с каким нетерпением я жду этого расцвета! Надо признаться, что сегодня у вас не лучший вид с этим красным носом. И все равно вы мне очень нравитесь. Наверное, я влюблен!

Диана снова села в кресло у камина, потому что колени у нее тряслись. Тогда она положила на них руки и стала смотреть в огонь. Просто, чтобы избежать взгляда этих пронзительных карих глаз, Которые начинали гипнотизировать ее.

– Я ведь могу начать думать, что вы говорите серьезно, в самом деле, сэр. Этот фарс, кажется, слишком затянулся, – сказала она, стараясь, чтобы он не заметил волнения в ее голосе. – Но видите ли, сэр… Я вовсе не желаю… То есть, я хочу сказать, как я могу поверить… Откуда я знаю? И кроме того, все это так быстро… даже вы не можете знать… И мы такие разные! Вы понимаете меня?

– Не совсем. Вы изволите выражаться слишком туманно. Но если я угадал правильно, вы просите у меня время на размышление. Я уважаю ваше желание. Хотя вы видите, что я сгораю от нетерпения. Я хочу как можно скорее уладить наше дело и жениться на вас. Я имею кое-какой опыт, и по-моему, это понятно, что, найдя вас, я не хотел бы вас потерять. Посмотрите же на меня, Диана! Скажите, что вы хотя бы попытаетесь полюбить меня!

Диана глянула на него и хотела ответить, но тут же опять стала чихать.

Вошла Бетти, неся поднос. Служанка немного успокоилась, видя, что ничего не может случиться, пока ее хозяйка чихает и вытирает платком глаза.

То же подумала и Корнелия, когда вошла в комнату минуту спустя, хотя и посмотрела подозрительно на герцога и Диану, сидящих перед камином.

– Мой дорогой Клэр, как мило, что вы проведали Диану, – начала она. – Осмелюсь лишь спросить, не опасно ли это? Вы рискуете получить инфекцию, а ведь ваша мать только совсем недавно оправилась от тяжелой болезни. По-вашему, вы поступаете разумно?

Клэр поставил свой бокал, поднялся и с улыбкой ответил:

– И как любезно с вашей стороны, миледи, что вы так заботитесь о делах моих и моей семьи. Конечно, я такой слабенький, что меня может свалить любая инфекция. Что за ерунда! Это мой долг проведать девушку, которую я спас. Я хотел поинтересоваться, как она себя чувствует.

– Понятно, – пробормотала Корнелия. – Будем надеяться, что вас болезнь не тронет. А теперь я хочу проводить вас в общую гостиную. Там все уже собрались, и леди Стаффорд желает вас видеть. – Она скромно опустила глазки и добавила: – Леди Стаффорд считает, наверное, что если именно я попрошу вас, то вы повинуетесь беспрекословно.

– Неужели? Это очень странно, – холодно ответил герцог.

Диана заликовала от этих его слов. Как смеет Корнелия не замечать ее и разговаривать с герцогом так, будто ее вообще нет в комнате!

Улыбка исчезла с лица Корнелии. Но леди быстро пришла в себя, взяла герцога за руку и сказала:

– Дорогой Клэр! Вы всегда шутите и, клянусь, вы самый неисправимый мужчина.

Говоря так, она потянула его за собой. У двери герцог повернулся к Диане.

– Берегите себя, мисс Трэвис. Надеюсь в следующий мой визит увидеть вас совершенно здоровой.

– В этом я вам повинуюсь, Ваша Светлость, – сладко произнесла Диана и громко чихнула.

– Ужасно! – воскликнула Корнелия. – Идемте немедленно, Клэр! Вам следовало бы самой сказать, Диана, что не должны его видеть. Но вы, конечно, ни о чем не думаете! Дети, они такие беспечные, не правда ли, сэр?

Диане очень хотелось запустить в леди Корнелию бокалом вина. Только минут пять спустя после того, как она ушла, Диана смогла успокоиться и села снова в кресло у камина.

Она сказала себе, что очень легко ненавидеть Корнелию, потому что та ведет себя самым вызывающим образом. Диана даже надеялась, что Корнелия заразится и тоже заболеет. Но она тут же рассмеялась от таких глупых мыслей.

Вечером Диана почувствовала себя настолько лучше, что смогла присоединиться ко всем за ужином.

На следующий день у нее спала температура. Впервые после болезни она с сестрой вышла на улицу.

Когда они гуляли по саду, Энн упомянула о вчерашнем визите герцога. Было видно, что ее разбирает любопытство. Опуская подробности, Диана рассказала о том, как в гостиную вошла и как высокомерно вела себя Корнелия.

– Могу сказать тебе прямо, Энн, что я о ней думаю. Она была очень груба со мной. Она хотела увести герцога из моей комнаты. И ты заметила, как она посмотрела на меня прошлым вечером, когда Роджер Мэйтлэнд подошел ко мне? Она считает, что все мужчины должны принадлежать только ей одной. Все должны быть у ее ног.

Вздохнув, Энн согласилась с ее мнением.

– Но я надеялась, что вы все-таки подружитесь с ней, Ди. Раз это не так, прошу тебя, будь осторожней! Я знаю, что ты легко можешь урезонить Корнелию какими-нибудь обидными словами. Но подумай, как будут при этом себя чувствовать леди Стаффорд и мой дорогой Реджи. Ты должна обещать мне, Ди, что будешь сдерживать свои эмоции и вести себя достойно.

Слегка смущенная, Диана пообещала это своей сестре. Затем Энн предложила поехать вместе в Клэр-Корт проведать старую вдову-герцогиню. Диана немедленно согласилась. Она знала, что Корнелию сейчас навещают друзья и вряд ли она встретит ее в Клэр-Корте. Раз Диана не могла найти общий язык с Корнелией, лучше было избегать эту леди.

В три часа сестры отправились в путь в самой быстрой упряжке. Они закутались в шубы, а под ноги проложили горячие кирпичи.

– Конечно, если герцогиня еще более, она не сможет принять нас, – сказала Энн. – В таком случае мы просто оставим свои визитные карточки. И признаюсь тебе, Ди, я не сильно огорчусь. Я нахожу ее несносной. К тому же мне кажется, что совершенно невероятно и неприлично болеть так часто, как она. Хотя, учитывая мое собственное крепкое здоровье, я должна быть более снисходительна.

Диана согласилась, но слушала ее довольно рассеянно. Она думала о том, застанут ли они герцога. Поэтому она с таким интересом посмотрела из окна кареты, когда они прибыли в Клэр-Корт.

Значит, это и есть его дом? Тот, где он чаще всего бывает – его главная резиденция. Здание было действительно большое и внушительное… Они увидели красивые мраморные статуи рядом с зимним садом.

Лакей помог ей выйти из кареты. Диана еще раз оглянулась и невольно вздрогнула. Серые колонны Клэр-Корта казались ей очень холодными и надменными. Было трудно поверить, что такой эмоциональный человек, как герцог, живет среди такого классического, но бездушного великолепия.

Дворецкий провел их в салон и просил подождать, когда он доложит о них герцогине. Энн подвела сестру к камину. Глядя на огонь, Диана подумала, что это, пожалуй, единственное веселое всей во всей темной комнате.

Было похоже, что на эти стулья и диваны годами никто не садится. Дорога мебель, роскошные портьеры и картины в тяжелых золотых рамках почему-то не вызывали восхищения. От всего этого веяло холодом. Диана протянула руки к огню.

Наконец им разрешили пройти к герцогине. Старая леди сидела на софе рядом с камином, подложив под себя подушки и закрывшись пледами. Сестры сделали реверанс. Леди Эмили тоже была тут.

– Очень мило, что вы решили навестить меня, леди Стаффорд, – сказала герцогиня. – Я рада вам сообщить, что наконец-то чувствую себя немного получше. Хотя я только первый день после болезни встала с постели. Вы привезли с собой мисс… мисс? – Она вздохнула снова глубоко и махнула рукой в направлении стульев, стоящих напротив софы. – Садитесь же, ради Бога.

– Мисс Трэвис, мама. Мисс Диана Трэвис, – напомнила ей леди Эмили.

– Ну конечно. Разве я не сказала? И вечно ты меня стыдишь, Эмили! Мы встречались на балу, ведь так?

Вдова застонала и закрыла глаза платком. Энн и Диана сели напротив нее на указанные стулья.

Визит получался какой-то неловкий. Сначала вдова похвалила конфеты, которые привезла ей Энн. Трогательная забота, сказала герцогиня, и дала знак, чтобы конфеты сию же минуту убрали. Она заявила, что шоколад вреден для ее желудка.

Желая сменить тему, Энн заметила, что они очень рады видеть герцогиню снова на ногах.

– Это с трудом можно назвать на ногах, дорогая леди Стаффорд, – немедленно поправила ее вдова. – Куда там! Я прикована к этой софе. Меня угнетает мысль, что я являюсь такой тяжелой обузой для моих любимых детей.

Леди Эмили, казалось, не слышала последних слов. Улыбнувшись Диане, она подвинула ближе к ней свой стул. Через минуту они уже беседовали как подруги.

Диана находила леди Эмили очень приятной. Она была так непохожа на свою мать. Леди Эмили задавала Диане много вопросов о ее доме в Истхеме. Диана читала книгу, которая лежала на столике. И им с леди Эмили было о чем поговорить. Так что они проводили время гораздо лучше, чем бедная Энн, которая пыталась говорить о чем-нибудь, кроме здоровья, но только эта тема интересовала герцогиню.

Вдову, наверное, раздражал вид оживленно беседующих Лианы и Эмили. Потому что она повернулась и сказала:

– Корнелия говорила мне о вас, мисс… мисс? Вы надолго намерены остановиться в Стаффорд-Холле?

– Я так рада видеть снова свою сестру, Ваша Светлость, что мне вообще не хочется уезжать. И леди Стаффорд предлагает мне погостить подольше, – улыбнулась Диана.

Вдова вперила в нее тяжелый взгляд.

– А я бы на месте вашей матери не отпускала дочь из дома. Кажется, с вашим отцом недавно приключилось несчастье?

– Верно, мэм. Но моя мать не собиралась никогда использовать меня как сиделку.

– Боюсь, что молодым сегодня нужны одни развлечения. Только моя дорогая Корнелия радует меня серьезным отношением к жизни. А вот мой собственный сын совершенно не думает, что я одинокая и больная. Носится все то на бал, то на прием, то на охоту. – И она снова вздохнула.

– Ну что вы, мама, – проговорила леди Эмили. – Какая польза от того, что он сидел бы рядом с тобой целями днями, пока ты болеешь? Пусть уж лучше его где-то носит.

Вдова задумалась над этими словами и произнесла совсем тихо:

– Ты так считаешь, Эмили? Но верно говорят, когда самые дорогие и близкие люди заботятся о тебе, выздоровление наступает быстрее. И я уверена, что мисс… мисс… что отец этой юной леди очень скучает по своей дочери.

Диана была рада, что Энн пришла ей на помощь.

– Я тоже уверена, что мой отец скучает без Дианы, но, однако, он настаивал, чтобы она меня навестила.

– Как это замечательно с его стороны и как все-таки очень непонятно, – пробормотала вдова, едва не теряя сознание.

Леди Эмили уже готова была подать ей лекарство. Энн резко встала.

– Мы должны уйти. Я боюсь, что наш визит утомил вас, Ваша Светлость.

Вдова выпила свое снадобье и состроила недовольную гримасу.

– Не знаю, зачем я это пью. Отвратительный вкус. И подозреваю, что совсем не помогает мне. Эмили, обязательно спроси врача, когда он придет, насколько действенно это лекарство. Моя дорогая леди Стаффорд, я бы очень хотела, чтобы вы побыли со мной еще, но, Боже мой, вы же видите, что мое здоровье не позволяет мне наслаждаться беседой с вами. Я уверена, что вы меня прекрасно понимаете, и вы, мисс… мисс?..

– Мисс Диана Трэвис, мама, – раздался глубокий и слегка хрипловатый голос.

В комнату вошел герцог Клэр.

Герцогиня вскрикнула и прижала руки к груди.

– Как ты меня напугал, Клэр! Я не знала, что ты вернулся. Наконец-то…

Клэр подошел к софе, наклонился и поцеловал мать в щеку. Затем он поклонился Энн и Диане.

– Извините, что пришел тогда, когда вы собрались уходить, леди. Могу я попросить вас остаться еще совсем не надолго? Просто, чтобы я мог показать себя хорошим хозяином.

Его карие глаза сверкнули, когда он глянул на Диану, которая мгновенно встала, желая покинуть побыстрее гостиную.

– Мы лучше уже пойдем, Ваша Светлость, – сказала Энн.

– По крайней мере, позвольте мне проводить вас! – настаивал герцог, беря обеих сестер под руки.

Герцогиня смотрела изумленно, как он наклонился и что-то шепнул на ухо Диане. В это время Энн повернулась и попрощалась с Эмили.

Нет, определенно герцогиня не могла ничего понять. Конечно, в данную минуту Клэр ничего такого не сделал и не сказал. Но разве может его привлекать эта худенькая черноволосая девочка, когда на свете есть пышная красавица Корнелия?! И однако…

– Пожалуй, я пообедаю с тобой и с Клэром, Эмили, – сказала она, задумчиво теребя платок. – Да, стоит сделать такое усилие. А может, мы устроим небольшую вечеринку, чтобы развлечь Клэра? Всего несколько друзей, которые не будут утомлять меня бесконечными беседами.

Леди Эмили уставилась на нее. Мать уже много лет никого не приглашала на вечеринки.

– Отправь, пожалуйста, письма, – продолжала вдова. – Не забудь про обеих леди Стаффорд и про виконта, разумеется. Корнелии, конечно, отправь. Можно пригласить леди Барклай. И генерала Байтса. Сама подумай. Ты знаешь всех моих друзей. Только не надо приглашать эту мисс… мисс? Она несимпатичная и неинтересная.

– А мне она очень нравится, мама, – храбро выступила леди Эмили. – Образованная молодая леди с прекрасными манерами и хорошо воспитанная.

– Позволь мне тебе заметить, дочь, что я лучше разбираюсь в этих вещах. А я нахожу ее несдержанной и грубиянкой. Думаю, что она также и лгунья. Это она сказала, помнишь, церковь, любитель птиц… Хм! Нет, я не хочу, чтобы она была здесь, в кругу наших лучших друзей.

– Уверен, что ты говоришь сейчас о Диане Трэвис, мама, – заметил герцог, входя в комнату. – Конечно, ее надо пригласить. Тем более, если кто-то еще будет из Стаффорд-Холла.

Вдова покорно склонила голову.

– Конечно, раз ты настаиваешь, Клэр. В конце концов это твой дом. Я здесь только приживалка.

Герцог поднял глаза к небу. К счастью, мать не заметила этого, так как утирала слезы. Эмили все же покачала укоризненно головой, но он не обратил на сестру внимания. Вдова была очень богата, и ее вряд ли можно было назвать чьей-нибудь приживалкой.

– Мне кажется, что лучше устроить не маленькую вечеринку, а большой бал. Я даже не помню, когда мы последний раз давали бал. Если тебя тревожат шумные компании, то ты можешь удалиться в свою комнату, мама, и я уверен, что никто ничего не скажет. Здесь все знают, что ты больна. Я составлю список гостей и отдам его Эмили. А также дам все необходимые инструкции прислуге. Вам даже не о чем будет беспокоиться. А теперь я должен извиниться. Дела требуют, чтобы я срочно поехал в Лондон.

Герцог вышел, а вдова еще долго сидела безмолвно, открыв рот. Клэр никогда не говорил с ней в таком тоне. Это было так не похоже на ее сына. Он ведь знал, что она терпеть не может большие собрания и шумные балы! И она только что болела!

Что-то было явно не в порядке с Клэром. И она хотела выяснить, в чем тут дело. Леди Эмили поспешила подать ей лекарство, но с изумлением увидела, что герцогиня слегка понюхала соли и села прямо.

Вдова не на шутку задумалась. Удалиться в свою комнату! Действительно… Кажется, еще был один маленький шанс.

* * *


Рождество прошло в балах и шумных вечеринках. Диана веселилась от души.

За Дианой ухаживали оба брата Фоллетты. И Роджер Мэйтлэнд не отходил от нее ни на шаг. Так что у нее хватало партнеров для танцев.

На всех балах герцог держался немного поодаль от Дианы, наслаждаясь со стороны ее красотой.

Диана пыталась убедить себя, что ее это вполне устраивает, но сознавала, что ей не хватает внимания Клэра. Явно герцог дал ей слишком много времени на размышление. Или решил забыть о ней. Диана гадала, какая из двух причин верная.

Братья Фоллетты казались ей мальчишками по сравнению с высоким мужественным герцогом. А от взгляда его карих глаз она замирала в сладком волнении.

Ей нравился Роджер Мэйтлэнд. Она всегда ему дружески улыбалась. У него было великолепное чувство юмора. Этим он напоминал ее отца. Она охотно беседовала с Роджером, и тот сам был удивлен, когда привязался к мисс Трэвис. Она была не только красива, но умна и образованна.

Диана и не думала о том, сколько людей за ней внимательно наблюдают.

Первым и главным был, конечно, герцог Клэр. Герцог мог спокойно взирать, как вьются вокруг Дианы братья Фоллетты. Однако его волновало то внимание, которое оказывал Диане мистер Мэйтлэнд.

А обе леди Стаффорд наблюдали за Дианой и герцогом. И были явно разочарованы его неожиданным безразличием. Особенно после такого многообещающего начала!

И можно смело утверждать, что такое отношение герцога к Диане очень радовало его мать и леди Корнелию.

Эта леди провела немало тревожных часов после разговора с герцогиней и решила, что наступил момент действовать решительно. Она поняла, что должна заставить герцога повиноваться – чего бы это ни стоило, – если она не хочет потом горько сожалеть.

Конечно, она не верила, что какая-то девчонка без денег и без титула может заинтересовать герцога.

И когда Корнелия увидела, как он небрежно кивнул Диане, она поняла, что была права. Герцогине просто что-то померещилось, она видела опасность там, где ее не могло существовать. Разумеется, Клэр и внимания не обращал на эту маленькую Диану Трэвис.

И Корнелия подошла к нему, улыбаясь своей самой соблазнительной улыбкой.




6


В Стаффорд-Холле все были в восторге, когда получили приглашение от герцога на Новогодний бал. А больше всех радовалась Диана, потому что это был прекрасный повод надеть великолепный подарок, который преподнесли ей на Рождество Энн и Реджи.

Это было чудесное бархатное платье нежного кремового цвета с шелковыми бантами в тон. В отдельной коробке также прилагались подходящие к нему туфли. Вечером перед балом Энн зашла к сестре и помогла ей надеть платье. Она была очень довольна тем, как оно сидит на Диане. У платья были пышные рукава, а корсаж, открывая грудь, делал ее очень соблазнительной и подчеркивал те прелести, которые Диана раньше у себя не замечала. Глубокое декольте очень эффектно смотрелось, а нежный цвет платья очень подходил к ее коже.

Сестры решили, что ей следует надеть также жемчужное ожерелье, а к волосам приколоть несколько свежих роз, за ними Энн немедленно послала в оранжерею свою служанку.

Когда все собрались в главном холле, Диана была польщена восхищенными взглядами Роджера Мэйтлэнда и тем, какими восторженными словами он выразил свое впечатление от ее внешности. Леди Корнелия посмотрела на Диану, презрительно сузив глаза, и снисходительно фыркнула.

На леди было очень узкое темно-зеленое бархатное платье. Оно казалось почти черным и переливалось в лучах света. Свое декольте Диана считала очень глубоким, почти нескромным, пока не увидела декольте Корнелии, грудь которой была почти полностью обнажена.

Корнелия надела все фамильные изумруды, а также бесподобную диадему. Вся, от золотых сияющих волос до блестящих модных туфель, Корнелия излучала уверенность, что именно она будет королевой бала.

Когда они прибыли в Клэр-Корт, она первая грациозно и спокойно вошла в дом и что-то властно, по-хозяйски сказала дворецкому. Эта леди ведет себя так, будто уже стала герцогиней, подумала Диана.

Почему-то эта мысль ей не понравилась. Диана была рада, что Роджер взял ее под руку. Вместе с ним и с вдовой леди Стаффорд она поднялась по широкой мраморной лестнице. Энн и Реджи шли впереди. На Энн было синее шелковое платье, и Диана восхищалась своей сестрой. Сияющее от счастья лицо и влюбленное выражение глаз Энн – это было великолепно. Первой шла Корнелия, будто приглашая всех в собственный дом.

Старая герцогиня стояла между сыном и дочерью. Она была одета в широкое фиолетовое платье и казалась еще более худой рядом с мужественным герцогом и высокой Эмили. Корнелия тотчас же приказала лакею, чтобы ей принесли стул.

– Моя дорогая! – воскликнула она. – Без всякого сомнения, похвальна та храбрость, с которой вы решились дать этот бал, но, пожалуйста, сядьте и поберегите свои силы. Я уверена, что гости поймут.

Герцогиня села на предложенный ей стул и пробормотала:

– Прекрасно… какая забота… дорогая Корнелия! Диана приблизилась. Герцог низко наклонился к ее руке и прошептал:

– Если вы будете продолжать дразнить меня своей красотой, Диана, то советую вам поостеречься. Я всего лишь мужчина, и не смогу долго выдержать.

Сделав реверанс, она шепнула в ответ:

– Какой кошмар! Увы, но это бесполезно, Клэр. Герцог громко рассмеялся, и все повернулись, чтобы посмотреть на него.

Вдова герцогиня поджала губы и бросила Корнелии многозначительный взгляд. Та слегка покраснела.

Диана быстро подошла к герцогине и сделала реверанс, желая втайне, чтобы дворецкий объявил сейчас: «Мисс… Мисс?..»

Герцогиня слабо улыбнулась ей, явно не желая вступать в длительную беседу, что, впрочем, нисколько не смутило Диану. Затем она поприветствовала леди Эмили.

Клэр был одет великолепно. Диана еще не видела его таким торжественным. В этом зале, сверкающем тысячами свечей и празднично украшенном, среди нарядных гостей герцог выглядел не слишком официально.

Оркестр наигрывал тихую мелодию, ожидая сигнала герцога к началу бала. А тем временем все приглашенные из Стаффорд-Холла шли медленно по огромной комнате, обмениваясь приветствиями с друзьями.

Роджер усадил леди Стаффорд в кругу ее лучших друзей и сразу попросил у Дианы первый танец. Он видел, как, войдя в зал стал, оглядываться герцог, и не желал, чтобы тот украл у него Диану из-под носа. Роджер чувствовал, куда дует ветер.

Герцог тоже все заметил – и как поклонился Диане Роджер, и как кивнула в ответ Диана. Он загадочно улыбнулся и подошел к леди Корнелии. И тут же дал знак, что бал начался.

Герцогиня довольно заулыбалась. Восхищенно вздохнули несколько пожилых леди. Действительно, картина была очень романтичная, когда герцог и Корнелия открыли бал. По залу пронесся шепот: «Какая красивая пара! Как они подходят друг другу!»

Диана пыталась придать своим мыслям правильное направление, не желая допускать в них ни зависти, ни злобы. Она улыбнулась тепло и дружески Роджеру Мэйтлэнду и подала ему руку.

Какое-то время спустя Клэр подошел к Диане и буквально вырвал ее из рук Гарольда Фоллетта, который уже поклонился, приглашая ее на вальс, но тут же отступил в сторону.

– Бессовестный, нехороший Клэр! Вы же видели, что этот несчастный мальчик только что пригласил меня на танец, – сказала Диана, когда герцог обнял ее за талию.

Он довольно усмехнулся.

– Добыча принадлежит победителю, моя дорогая. Кроме того, он мог мне просто сказать.

– Будто бы он осмелился! – Диана надеялась, что герцог не замечает ее волнения. – И я не хочу, чтобы меня так называли – «добыча». Я не считаю, что это комплимент. – Герцог улыбнулся, и она быстро продолжила: – Бал просто великолепен, сэр. Похоже, что все очень довольны. Как чудесно, что вы развлекаете нас так по-королевски.

Клэр прижал ее крепче.

– Да-да, конечно, я хотел потанцевать с вами лишь для того, чтобы обменяться любезностями. Перестаньте, Диана! Вы знаете отлично, что именно мне от вас нужно.

– Я не собираюсь спрашивать, что вы хотите от меня, сэр. Знание приходит вместе с опытом. Но я знаю, конечно, что должна дрожать от восторга уже только потому, что вы соизволили оказать мне внимание… наконец-то…

Герцог снова улыбнулся.

– Вы сердиты, моя дорогая? Но поймите, что мне надо было пригласить на танец сначала некоторых других, более старших леди, которые по своему рангу имеют на это право. Они у меня в гостях. И хотя это нетерпение вам несвойственно, оно хороший знак для меня. – Диана порывисто вздохнула, а он прошептал: – Но вы знаете прекрасно, что я все время мечтал только о вас и стремился быть рядом с вами.

Диана была вне себя от гнева. Клэр игнорировал ее уже давно. С того самого вечера, когда он навестил ее во время болезни. Теперь он просто флиртовал. Было видно, что Диана ему абсолютно безразлична. Она подумала, что, наверное, именно так и ведут себя опытные соблазнители – говорят о любви, дают безумные клятвы, рассыпают комплименты, и тут же забывают о своих словах. Она решила, что больше не попадется на эту удочку. Он считает ее глупой и наивной девчонкой из провинции. Надо показать ему, что она ничем не хуже, чем опытная лондонская леди.

Итак, хотя Уильям Клэр Роулингс шептал ей страстно на ухо, какая она очаровательная, и прижимал ее крепко к себе, она ничем не выдала, что все это ее волнует. На самые нескромные заявления она отвечала с улыбкой, качала головой и не давала втянуть себя в словесную дуэль.

Она уже совершила глупость раньше. Больше такой ошибки она не повторит. После танца она сделала реверанс, довольная, что задуманный план ей так хорошо удался.

Герцог был, однако, изумлен и совершенно растерян. Он привык к легким победам. Обычно одного его внимания было достаточно. А эта юная леди так холодно воспринимала все его самые горячие комплименты!

За ужином леди Корнелия сидела рядом с ним. Герцог флиртовал с ней и наслаждался видом ее обнаженной груди. Его сестра Эмили находилась по другую его руку и заметила, что Диана наблюдает за ним. Но девушка быстро отвела свой взгляд и слегка покачала головой.

Позднее Роджер предложил Диане немного прогуляться по дому, и она с радостью согласилась. Таким образом она могла не видеть герцога и Корнелию.

Некоторые гости тоже решили погулять по Клэр-Корту. Тут было много огромных залов. Когда Диана и Роджер вошли в очередную комнату, они оба воскликнули: тут были только мраморные статуи и стулья, стоящие строго в ряд вдоль стены.

– Должен сказать, что жить здесь – все равно что жить в музее, – произнес Роджер. – По-вашему, эти стулья стоят здесь для того, чтобы мы сели и любовались в благоговейном молчании коллекцией герцога?

Одна скульптурная композиция привлекла внимание Дианы. Пышногрудая полуголая леди отталкивала от себя двух страстно домогающихся ее сатиров.

– Мне не нравится такое искусство, – сказала Диана. – Не представляю, как можно смотреть на это целыми днями да еще и восхищаться.

Роджер улыбнулся.

– Я бы хотел показать вам свой дом. Уверяю, что он произведет на вас совсем другое впечатление. Потому что наполнен теплом и любовью. – Выражение лица Дианы стало явно обеспокоенным, и Роджер поспешил сменить тему. Он продолжил: – Но раз уж мы здесь, надо осмотреть все сокровища герцога. А вот это, кажется, Медуза! Мне никогда не были симпатичны змеи, а вам, Диана?

Они долго ходили по комнатам, пока не очутились снова в том месте, с которого начали осмотр.

Роджер уже открыл широко двери, но Диана его остановила. В холле она увидела герцога и Корнелию. У Дианы не было никакого желания с ними встречаться.

Корнелия стояла так близко к герцогу, что казалось, будто она прилипла к нему. И когда Диана заметила, с какой улыбкой смотрит на прелести леди Корнелии герцог Клэр, ей стало нехорошо.

Да, в конце концов она была права. Герцог лишь играет с ней. Он дразнит ее. Хочет заставить поверить, что она нужна ему. Он просто развлекается с ней от скуки, а свою любовь отдает этой Корнелии. Неожиданно она вспомнила, что даже вдова герцогиня говорила о том, что Клэр собирался жениться на Корнелии. «Какая же я дура», – подумала Диана.

– Подожди, Роджер, – шепнула она. – Я не хочу сейчас видеть ни герцога, ни Корнелию.

Он отвел ее в сторону и сказал.

– Да и я тоже. Мы можем подождать здесь, пока они не уйдут в зал.

Он улыбнулся ей немного таинственно, и Диана улыбнулась ему в ответ. Какой он милый, подумала она. Он такой хороший и понимающий.

Но герцог, хоть и не подал вида, однако заметил их через открытые двери. Он также заметил, как быстро Диана и Роджер постарались уйти и закрыть за собой дверь. И теперь он пылал от гнева. Как смеет Роджер Мэйтлэнд уводить Диану и быть с ней наедине так долго?! Может быть, он целовал Диану? Ласкал ее?

Не объясняя причины своего внезапно изменившегося настроения, герцог поклонился Корнелии и оставил ее, удивленную, рядом с герцогиней.

Клэр прошел прямо в комнату, где находились скульптуры, но там никого не было. Он стиснул зубы и сжал кулаки так, что слегка расслабившийся лакей вытянулся перед ним в струнку.

Герцог заглядывал то в один салон, то в другой, везде приветствуя гостей и вроде бы не спеша прогуливаясь. Но он нигде не задерживался для беседы. Вскоре он обнаружил мистера Мэйтлэнда и Диану в библиотеке.

Так получилось, что буквально за секунду до этого Диана споткнулась, и, чтобы она не упала, Роджер обнял ее за талию. Для герцога же эта картина означала совсем другое. Он хотел прыгнуть вперед, схватить Диану и ударить Роджера. Неимоверным усилием воли он удержал себя.

– Прошу прощения, я, кажется, помешал, – сказал он ледяным тоном, в то время как они отпрыгнули друг от друга. – Извините, что прервал столь ласковую сцену.

Он поклонился, но его глаза метали пламя. Диану сильно напугала его едва сдерживаемая ярость. Прежде чем она успела ответить, герцог обратился к Роджеру:

– Мистер Мэйтлэнд, надеюсь, вы простите меня. Я хочу сказать пару слов мисс Трэвис. Наедине.

У Роджера был такой вид, будто он собирался что-то возразить, но Диана тронула его за руку.

– Я благодарю вас, сэр. И не волнуйтесь за меня. С герцогом я буду в полной безопасности.

Клэр усмехнулся.

– Конечно! Куда в большей безопасности, чем вы были несколько минут назад. – И когда Роджер сделал быстрое движение, герцог холодно добавил: – Кажется, я просил вас извинить меня, мистер Мэйтлэнд?

У двери Роджер повернулся и сказал:

– Надеюсь, вы сейчас придете, Диана? Вы обещали мне танец, не забудьте.

– Еще один танец? – переспросил Клэр, притворно улыбаясь. – Я позабочусь о том, чтобы вы не расстраивались, сэр.

Это должно было удовлетворить Роджера, он поклонился и вышел, а в библиотеке повисло тяжелое молчание.

Щелчок замка привел Диану в чувство, и она, вздохнув глубоко, собралась покинуть комнату вслед за Роджером.

Клэр схватил ее за руку и повернул лицом к себе. Нет, он не сделал ей больно. Но тем не менее Диана вздрогнула и чуть не потеряла сознание от прикосновения пальцев герцога к ее руке.

– Мне надо с вами поговорить, – сказал он, и его лицо потемнело от гнева. – Может быть, вы не знаете, но должен заявить, что я не допущу, чтобы вы так вели себя, красавица. То, что принадлежит мне, то не смеет тронуть ни один мужчина.

– Как это смешно, сэр, – гордо ответила Диана. – Ведь я вовсе не ваша. Пустите меня! Кроме того, все это не то, что вы подумали. Я споткнулась и Роджер поддержал меня, чтобы я не упала. Мне жаль вас, сэр. Вы устроили скандал из-за такого пустяка. И мне жаль вас еще и потому, что вы наивно считаете меня своей собственностью.

Она бы продолжала еще говорить и сказала бы ему, что она о нем думает, но герцог обнял ее и крепко прижал к себе.

– Я не верю ни одному вашему слову. Но если вам так нравиться заниматься любовью, то можете заняться этим сейчас – со мной. Что касается мистера Мэйтлэнда, то лучше пусть он к вам не прикасается, иначе я за себя не ручаюсь.

Диана едва могла пошевелиться, так крепко он держал ее в объятиях. Он наклонился и поцеловал ее. Это был сердитый поцелуй, требовательный и жгучий. Совсем не похожий на те, что были раньше. Она изумилась и воспротивилась этому. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Конечно, вы сильнее меня, Ваша Светлость, и я вся в вашей власти, – сказала она ледяным голосом. – Но прошу вас отпустить меня. Вы ведь, кажется, джентльмен?

Клэр так удивился, что тут же выпустил ее, и она отступила от него, по-прежнему глядя ему в глаза. Он следил за ней, а она вытащила из перчатки платок и медленно и старательно вытерла свои губы.

Тогда Клэр несколько смутился.

Диана хотела так много сказать ему обидных слов. Но потом глянула на его сердитое лицо, и слова замерли у нее на устах.

Он протянул ей свою руку, уверенно и властно.

– Идемте, нас все ждут. Такое долгое отсутствие наверняка будет замечено и может отразиться на вашей репутации, Диана. А я не хочу, чтобы сплетничали о моей будущей жене. Идемте же!

Диана не обратила внимания ни на его слова, ни на его поданную руку. Клэр смотрел, не понимая. Он не сердился больше. Но Диана не видела ни улыбки, ни тепла в его глазах, и почувствовала теперь сожаление. Так они стояли друг против друга, слушая музыку, доносящуюся из зала. Вдруг уголек громко треснул в камине, и колдовские чары разрушились.

Она повернулась и пошла к двери, а герцог сказал:

– Я прикажу выкинуть этот стул, о который вы споткнулись, раз он всему виной. Не хочу, чтобы вы спотыкались о мебель, когда станете герцогиней. Потому что не всегда рядом может оказаться галантный кавалер, который вас поддержит.

В его голосе сквозило такое неприкрытое ехидство, что она чуть не взвилась. Ясно, что он не поверил ее объяснениям. Тем не менее она гордо подняла голову и была вынуждена выйти под руку с герцогом из библиотеки.

– Я никогда не буду герцогиней, Ваша Светлость, – сказала Диана. – Если у меня и были хоть какие-то сомнения по этому поводу, они развеялись сегодня вечером. Я вас боюсь, и вы мне не нравитесь. Мне также не нравится та игра, которую вы со мною ведете, и я прошу вас избавить меня от дальнейших преследований.

Пальцы герцога крепче сжали ее руку.

– Но моя любовь не игра, Диана! И я буду продолжать преследовать вас. Прошу извинить меня, что я напугал вас. Есть повод для оправдания. И если вы меня хоть немного любите, я уверен – настанет день, когда вы будете герцогиней Клэр!

Они вошли в зал. Герцог отпустил ее и поклонился ей. Диана была вынуждена сделать реверанс. Но прежде чем она ушла, она сказала Клэру:

– Вы привыкли добиваться того, чего хотите, Ваша Светлость. Как жаль, что в этот раз у вас ничего не получится. Между прочим, это послужит вам хорошим уроком. Могу я предложить вам кое-что? Займитесь лучше леди Корнелией. Она-то вам всегда рада. Хотя у вас все по плану. Сначала я должна влюбиться в вас, а потом игра теряет смысл. Так, я поняла, развлекаются соблазнители.

Она повернулась и заспешила прочь. Герцог вспомнил, что на него устремлены взгляды его гостей, улыбнулся и заговорил с тем, кто находился поблизости. Но он хотел узнать истину как можно быстрей. С чего это Диана вздумала, что он влюблен в Корнелию? Может быть, поэтому она принимает ухаживания Роджера Мэйтлэнда, думал герцог, и потому так холодна, несмотря на все его попытки добиться ее любви?

Диана села рядом с сестрой и леди Стаффорд. Беседуя с ними, она немного успокоилась. И все-таки оставалась в душе какая-то досада.

Диана с грустью вспоминала сцену в библиотеке. Еще обиднее казались слова, брошенные в адрес друг друга. Как он мог подумать, что она обнималась с Роджером? И почему он продолжает увиваться вокруг Корнелии, если уверяет, что любит только ее?

У нее разболелась голова. Диана хотела как можно скорее оказаться дома. Но, конечно, они не смогут уехать, пока бал не закончится.

Подошел Роджер и пригласил ее танцевать. Она была рада, что он ничего не сказал о встрече с Клэром, хотя она видела вопрос в его глазах. Она также чувствовала на себе пристальный взгляд герцога. От этого она постоянно путала шаг во время танца. Затем она танцевала с Гарольдом и Робертом Фоллеттами и с другими джентльменами. Потом леди Стаффорд представила ее нескольким своим подругам. Вечер казался бесконечным, и голова у Дианы уже просто разламывалась, когда наконец подали их карету и они смогли наконец покинуть Клэр-Корт.

Она притворилась, что спит по пути домой, чтобы не участвовать в беседе. Когда Бетти раздевала ее, она сказала, что если хоть кто-нибудь утром будет спрашивать ее, особенно если герцог Клэр, то следует ответить, что мисс Трэвис не принимает. После этого она залезла в свою широкую постель и крутилась и вертелась без сна до самого рассвета.

Уильям Роулингс тоже плохо спал. После того, как гости разъехались, он пожелал своей матери и Эмили спокойной ночи, прошел в библиотеку и сел у камина, положив ноги на тот самый стул, о который споткнулась Диана. Как она утверждала…

Он сидел долго, глядя на умирающий огонь. Потом наконец отправился спать, решив завтра же нанести визит в Стаффорд-Холл…

Ничего не было необычного в том, что Корнелия заметила, как после долгого отсутствия появились в зале герцог и Диана. Корнелия поджала в раздражении свои губы. Так, значит, Клэр все время был с этой маленькой мисс Трэвис! Она видела, как Диана быстро что-то говорила ему, высоко подняв голову, и ни тени улыбки не было на ее лице. И она заметила, как герцог протянул руку, чтобы задержать ее, когда она резко повернулась и ушла. Возможно, вдова все-таки не ошибалась?

Корнелия рассмеялась, слушая историю, которую ей рассказывал так скучно и подробно лорд Эванс, в то время как ее мысли были заняты совершенно другим.

Герцог был очень внимателен к ней весь вечер, флиртовал с ней слегка. Он не спускал с нее восхищенных глаз. И все же он так и не сделал ей предложения, хотя она открыто давала ему возможность для этого.

Корнелия едва могла поверить. Собственные подозрения казались ей не более чем глупой фантазией.

Когда они возвращались в Стаффорд-Холл, Диана сидела напротив нее и притворялась, что спит, в то время как все остальные оживленно болтали. И она с ненавистью посмотрела на нее. Ни одна провинциалка не сможет ей помешать, решила Корнелия. Завтра она заедет навестить вдову и попытается выяснить, что ей стало известно… А уж потому они что-нибудь придумают… Она всегда добивалась того, чего хотела, и на этот раз добьется. Ей не нужен ни он, никакой другой мужчина, но она сделает все, чтобы стать герцогиней! Клэр обязательно попросит ее руки.

На следующее утро Диана проснулась очень поздно.

Она спустилась вниз, и дворецкий сказал ей, что ее никто еще не спрашивал. Вдруг она испугалась, что именно в этот момент герцог выезжает из Клэр-Корта и мчится сюда. Она тут же приказала вывести своего коня.

Диана переодевалась у себя в комнате, когда раздался стук в дверь, и Бетти впустила в комнату Корнелию. Леди была одета для визита в темно-коричневое шелковое платье. Войдя, она сделала знак служанке, чтобы та их оставила.

Диане не понравилось такое самоуправство Корнелии, однако ничего не сказала и продолжала застегивать перчатку.

– Ну надо же, Диана, я удивляюсь, как это у вас еще хватает энергии для верховой езды. И это после вчерашнего бала! – начала Корнелия спокойным голосом, садясь на стул рядом с камином. – Как это все-таки чудесно – быть молодой и полной сил! Впрочем, я тоже сегодня встала рано, но меня ожидают в Клэр-Корте. Вам понравился бал? Клэр рассказал мне о вашей беседе… – Она замолчала на секунду, видя, как Диана поднесла в испуге руку ко рту. Затем продолжила: – Очень глупо, моя дорогая, позволять ему оставаться с вами наедине. Надеюсь, вы не поверили ни слову из того, что он вам наговорил?

Это был выстрел вслепую, но она обрадовалась, увидев, что попала точно в цель. Диана побледнела и стиснула руки, чтобы они не дрожали. Корнелия наслаждалась своим успехом.

– Вы можете быть абсолютно уверены, что я не принимаю слова герцога всерьез, – резко сказала Диана. – Я не такая глупенька девочка! Я прекрасно понимаю, что это всего лишь игра с его стороны.

Она замолчала и повернулась к зеркалу, чтобы поправить свою шляпку, потому что не хотела смотреть в лицо Корнелии, на котором были написаны только высокомерие и насмешка.

– Я рада, что вы достаточно сообразительны. Я зашла к вам специально, чтобы предупредить вас. Многие девушки влюблялись в Уильяма и становились жертвами его обаяния. Мне бы не хотелось, чтобы вы пополнили их число. Нет-нет, судьба герцога уже решена, насколько мы с ним знаем. – Она улыбнулась Диане. Это была торжествующая улыбка. – Мужчины из высшего общества должны иметь свои маленькие интрижки. Вот и Клэр развлекается. Это понятно. Пока что я прощаю ему его невинные шалости. Но скоро я за него возьмусь! – Она встала и добавила: – Но я не смею задерживать вас. Желаю хорошо покататься, Диана. И поверьте мне, вам не стоит питать иллюзий относительно герцога. Он вас просто дразнит, хоть это и ужасно.

Они вместе сошли вниз по лестнице. Корнелия теперь весело болтала о погоде, о бале и спрашивала Диану, какой из двух братьев Фоллеттов ей нравится больше. Диана пыталась вежливо отвечать.

Она была рада увидеть, что ее конь оседлан. И жестом руки она отпустила грума. Она чувствовала, как слезы уже застилают глаза, и хотела побыть одна.

Когда Диана садилась в седло, она увидела, как Корнелия помахала ей из окна кареты, но притворилась, что не заметила ее дружеского прощания.

Диана думала, почему же она чувствует себя такой несчастной? Ведь именно то, что сообщила ей сейчас Корнелия, она в конце концов и подозревала все время. Герцог только играл с ней – непонятно, по какой причине и зачем… Ради развлечения? От скуки? Или за всем этим кроются еще какие-то хитрости?

Да какая разница! Все это теперь не имеет значения. Леди Корнелия Понсонби все-таки станет герцогиней.

Диана пустила своего коня в карьер, и встречный ветер осушил ее слезы. Вне всякого сомнения, эти двое будут очень счастливы вместе, сказала она сама себе. Они ведь так подходят друг другу.




7


Диана очень долго каталась верхом, но она с таким же успехом могла и оставаться дома, потому что герцог не появился. Его вызвала к себе мать, чтобы развлекать леди Корнелию, и от этой леди он узнал, что Дианы нет сейчас дома и она совершает длительную прогулку верхом на коне. Герцог очень хотел спросить, не катается ли она вместе с Роджером Мэйтлэндом, но что-то в лице Корнелии заставило его воздержаться от вопроса.

Когда леди наконец ушла, он уединился снова в своей библиотеке, совершенно растерянный. Он лениво просматривал почту, когда, постучав в дверь, в комнату вошла его сестра и села у камина.

– Я очень беспокоюсь, Уильям, – сказала она, нахмурившись. Герцог удивленно поднял брови, а она продолжала: – Мама что-то замышляет, я не знаю, что. И эта Корнелия Понсонби тоже с ней заодно. Когда она приехала сегодня утром, мама попросила меня выйти, и они разговаривали почти целый час. Ты не знаешь, в чем дело?

Клэр покачал головой.

– Тут нет никакого секрета. После вчерашнего вечера Корнелия решила пустить в ход тяжелую артиллерию, Эм. Я более чем уверен в том, что они с матерью обсуждали план предстоящей кампании, после которой я должен наконец сдаться и угодить в ту матримониальную ловушку, что мне уготована. Ха!

Леди Эмили встала и зашагала по комнате.

– Ты можешь говорить «ха», Уильям, это как ты хочешь, но я не верю этой женщине.

– Как и я – моей любезной мамаше, – сказал Герцог, и его глаза лучились от смеха. – В наших рядах измена, Эм. Но я не могу покинуть Клэр-Корт, по крайней мере, сейчас.

– Я понимаю, – кивнула сестра. – Ты считаешь, что их хитрости тебе не грозят, но должна предупредить тебя, что у леди Корнелии всегда остается возможность укусить тебя побольнее. Берегись ее.

Герцог с серьезным видом кивнул и налил два бокала вина. Отпив глоток, леди Эмили задумалась и наконец сказала:

– Уильям, мисс Трэвис была очаровательна прошлым вечером, не правда ли?

– Мисс Трэвис очень красивая.

– Она тебе нравится? – спросила она, внимательно глядя на него. – Я считаю ее очень умной, приятной девушкой. Не понимаю, почему мама ее так невзлюбила.

– Антипатия и даже грубость моей матери не помешают мне любить Диану. И могу сказать тебе больше, Эм. Заявляю, что мисс Трэвис будет следующей герцогиней Клэр.

Сестра тут же подошла к нему и поцеловала.

– Я так рада! Я не могу передать тебе, как она мне нравится и как эти твои слова приятны для меня! Но… Если все обстоит таким образом, то почему ты флиртовал с леди Корнелией на балу? Так много внимания, и первый танец тоже с ней, и сидели вы за ужином вместе, ты что-то шептал ей на ухо и смеялся. Должна сказать тебе, что мисс Трэвис, конечно, все заметила. Может быть, ты специально все это делал?

Герцог налил себе еще немного вина и посмотрел в огонь, покрутив бокал рассеянно в пальцах, прежде чем ответить:

– Признаться, очень трудно не флиртовать с Корнелией, когда она с таким нетерпением ждет, чтобы с ней флиртовали. Огорчить ее было бы очень грубо с моей стороны. Кроме того, Диана еще очень молода. Она не понимает, что флирт со светской женщиной, знающей правила игры, не имеет ничего общего с тем, как я буду относиться к своей будущей супруге. И она не верит мне, Эм. Она считает меня самым распутным соблазнителем. Я обещал ей, что не буду торопить ее с решением и дал ей время на размышление…

Тихим усталым голосом он рассказал своей сестре о той сцене, которую он застал в библиотеке. Эмили поразилась.

– Диана знает о твоих чувствах? И она отвергла тебя после первых слов? Да она просто молодец! – Брат невесело усмехнулся, а она продолжала: – Да-да! Ты всегда пользовался бешеным успехом у женщин. Наконец это тебя хоть немного освежит. Хорошо, что она не упала в твои руки, как созревшая слива.

Она рассмеялась, и герцог был вынужден согласиться, что действительно Диана дала ему неплохой урок.

– Но, Уильям, я уверена, что она не понимает твоего поведения и особенно твоих отношений с леди Корнелией. Наверное, она считает, что ты передумал.

– Не может быть, – ответил герцог. – Я говорю ей при каждой встрече, что хочу, чтобы она стала моей женой. Что еще неясного? И все же, Эм, кое-что произошло вчера…

Так леди Эмили потихоньку узнала всю историю и, покачав головой, сказала:

– Для столь опытного человека, как вы, сэр, вы вели себя очень глупо! Не думаю, что мисс Трэвис солгала тебе. Конечно, она споткнулась о стул. Я ей верю. Ты посмотри в её глаза! Такие чистые глаза не могут лгать. И затем – накричать на нее… Это просто безумие!

Она снова покачала головой. Герцог немного покраснел и спросил, что же ему теперь делать.

– Напиши ей письмо или пошли цветы… Нет, нет, не это! Мама точно узнает! – Она вздрогнула. – Диана прекрасная девушка, но не забывай, что мама может помешать вам. Наколдует еще! Поезжай немедленно к Диане, ты должен встретиться с ней. Проси у нее прощенья, умоляй ее… о Боже! Да что же это, Уильям, ты и сам все знаешь. Но не веди себя как важный вельможа. И не требуй от нее ничего. Не надо приказывать ей…

– Конечно, не буду ничего требовать, – неожиданно рассердился герцог. – Чего ты, собственно, меня учишь?

Леди Эмили рассмеялась и пошла к двери.

– У тебя и так все отлично до сих пор получалось, не так ли, мой красавчик?

Смутив его окончательно этими словами, она вышла из библиотеки.

Герцог походил туда-сюда по комнате и только собрался с мыслями, когда дворецкий принес срочное письмо из Лондона. Клэр разорвал конверт, прочитал письмо и выругался.

– Что вы сказали, Ваша Светлость? – сказал дворецкий, ставя на поднос бокалы.

– Пришли моего слугу, Гилберт, и попроси мистера Кэнфилда, чтобы он был так добр прийти немедленно в библиотеку. Мне надо срочно ехать в город. Лорд Барретт снова попал в переделку.

– Будет исполнено, сэр, – ответил дворецкий и был не очень удивлен, так как изучил за многие годы все эскапады лорда Барретта.

Дворецкий ушел, чтобы позвать слугу герцога и его секретаря и передать им эти новости.

Вечером все было готово к завтрашнему отъезду герцога. Закрывшись в библиотеке, Клэр писал письмо Диане. Это заняло у него много времени, но когда он закончил, то был доволен тем, что смог передать свои чувства.

Он писал ей, что любит ее, любит так сильно, что поэтому вел себя грубо на балу. Он просил у нее прощенья. Затем он умолял ее написать ему в город и обещал вернуться, как только ему позволят его дела. Клэр писал, что уже соскучился без нее.

Ну вот, думал он, запечатывая своим перстнем и отдавая Гилберту письмо, это все объяснит!

И это было странно. То, что начиналось как увлекательное любовное приключение, обернулось совсем по-другому. Слова любви, положенные на бумагу, будто ожили, наполненные значением и преданностью. Он не говорил, что солнце вращается вокруг нее, и не обещал ей достать луну с неба, если она того захочет, потому что считал такие вещи глупой сентиментальностью. Но он надеялся, что ту настоящую любовь, которую он питал к ней, она увидит, прочитав его слова, и будет с любовью думать о нем в его отсутствие.

Он был на пути в Лондон, когда это письмо доставили в Стаффорд-Холл. Дворецкий уже собирался отнести письмо мисс Диане. Но тут в дом ворвался плачущий окровавленный Грегори. Он и его брат ходили охотиться на кроликов, взяв ружье, которое подарил ему Реджи.

На охоте произошел несчастный случай. Гарри строго приказал своему брату держаться позади него (хотя трудно было ждать послушания от такого сорванца), выстрелил по кустам, когда там что-то зашевелилось, и попал в руку брату. Хорошо, что пуля не задела кость.

Но в поднявшейся суматохе дворецкий совсем забыл про письмо герцога.

Однако письмо увидела Корнелия, когда вышла в холл, отправляясь проведать своих друзей. Она, разумеется, сразу узнала крупный почерк герцога и немедленно спрятала письмо в свою сумочку.

Ленч с леди Барклай был очень долгим и скучным, но Корнелия не открыла письмо, пока не вернулась домой и не закрыла плотно за собой дверь своей комнаты.

Если Корнелия и испытала шок, когда читала эти нежные строчки, то совсем легкий. Она не очень переживала. Конечно, жаль, что Клэр не горит такими чувствами по отношению к ней. Но ее это мало беспокоило. Она считала, что брак и любовь – это разные вещи. Главным для нее было обладание и богатство, титул и несколько великолепных поместий. Она выйдет замуж за герцога без всякой любви и другой подобной ерунды, совершенно спокойно. Возможно, так даже лучше, подумала, нахмурившись и смяв письмо в руке. Когда она родит герцогу наследника, чего он от нее наверняка потребует, они будут жить отдельно. Она будет самой красивой герцогиней, и его друзья умрут от зависти. Нужно только заставить его, чтобы он сделал ей предложение.

Она сообщила тете, что чувствует себя неважно, и не появилась к обеду. Затем она бросила письмо любви в камин и не отрываясь смотрела, пока бумага не превратилась в пепел, а пепел рассыпался.

За обедом Диана узнала, что герцог срочно уехал по делам в город. Он уехал внезапно, не предупредив ее ни словом. Это доказывало, что Корнелия была права.

Медленно тянулись дни. Закончился январь и начался февраль. Рука у Грегори зажила. Диане исполнилось восемнадцать лет. Роджер Мэйтлэнд собирался уезжать домой, потому что его вызвал отец, который наконец выздоровел.

Энн призналась сестре, что она, как ей кажется, беременна. Диана нежно обняла ее, но была рада, когда пришло письмо от матери, в котором она просила ее побыстрее вернуться в Кромптон-Эбби. Энн говорила с восторгом только о том, что в сентябре, в ее следующий приезд, будет держать на руках маленькую копию ее любимого Реджи.

Миссис Трэвис сообщала, что хотя отец Дианы чувствует себя хорошо, однако его продолжает донимать боль в ноге и надо показать его специалисту в Лондоне. Она договорилась с леди Майклс, что они остановятся в ее доме. И говорила, что будет благодарна, если Диана поможет ей отвезти отца в Лондон.

«И, конечно, дорогая Ди, поскольку мы будем в городе, ты можешь остаться там на весь сезон. Тетя Эмма почему-то настаивает на этом, и я ее совершенно не понимаю. Она написала мне письмо, в котором говорит, что боится пропустить какой-то фейерверк. Фейерверк? В феврале? Ты не считаешь, что она немного не в себе?»

В конце письма миссис Трэвис передавала приветы Энн и друзьям и говорила, что ждет Диану домой на этой неделе.

Диана была занята сборами, и это отвлекало ее от мыслей о герцоге.

Роджер попросил ее прогуляться с ним. Когда он неожиданно остановился и взял ее за руку, Диана поняла сразу, что он хочет сказать. Она не знала, как заставить его замолчать. Роджер нравился ей, но она его не любила. Она сказала ему об этом нежно, как могла, и добавила, что видит в нем брата, а не мужа. Он попытался улыбнуться и похлопал ее по руке.

– Хорошо, моя милая Диана, я все понял. Но не думайте, что я оставлю свои попытки добиться вашей руки, когда мы встретимся в Лондоне. Может быть, я тороплю вас? Может быть, вам требуется время?

Горький комок застрял у нее в горле, потому что она вспомнила, как примерно те же слова говорил ей герцог.

Она просто кивнула в ответ. Да, он действительно дал ей слишком много времени. Уехал, будто сбежал. И это подтверждало ее мысль, что он лишь играл с ней. Наверное, он смеялся над ее наивностью, рассказывая о ней Корнелии.

Корнелия говорила, что часто получает письма от герцога. Диана подозревала, что она лжет, но не могла этого проверить, и потому страдала еще больше.

Как хорошо очутиться сейчас дома, думала она. Что касается герцога… Обманщик! Соблазнитель! Отец был прав.

В Кромптоне Диана находилась совсем не долго, от силы несколько дней, а затем они уехали в Лондон. Еще ребенком она была здесь последний раз. Ее водили тогда по музеям и на концерты. Но теперь все должно быть по-другому. По крайней мере, так ей обещала тетя Эмма в первый же вечер за обедом. Они были одни за столом, если не считать подругу леди Майклс, потому что мистер Трэвис неважно себя чувствовал после путешествия, а его жена обедала в его комнате вместе с ним.

– Это твой первый сезон, да? – улыбнулась леди Майклс, показывая вилкой на Диану. – И я уверена, что последний. Как ты провела время в Стаффорд-Холле? Было весело?

Диана кивнула, рассеянно глядя на тарелку с цыпленком в грибном соусе, которую подал ей старый лакей.

– Сколько предложений тебе сделали? – продолжала тетя.

– Два, – ответила Диана, не задумываясь, так как в ее семье было не принято обсуждать личные дела в присутствии прислуги.

Она тут же опомнилась, но леди Майклс только рассмеялась.

– Не обращай на него внимания, Ди, он глухой, как столб. Да и вообще это не имеет никакого значения, потому что слуги и так все знают. Это их единственное развлечение. Полли, выпей воды и перестань кашлять!

Ее подруга взглядом умоляла Диану простить эксцентричность поведения леди Майклс.

– Два, говоришь? Обещающее начало. Думаю, что ты не скажешь мне, конечно, кто они такие. Ну и правильно, сама узнаю. Я очень мудро сделала, что пригласила тебя сюда на открытие сезона. Фейерверк тут точно будет, а я обожаю фейерверки!

– Почему ты так говоришь, тетя? – спросила Диана, обрадовавшись, что можно сменить тему и обсудить домашние дела.

– Это я сказала так Полли на свадьбе твоей сестры. Энн похожа на молоко со сметаной, но ты, Диана, совсем другая. Я хорошо помню твой темперамент!

Она кашлянула, а Диана попыталась проанализировать свой характер.

– Мы позаботимся о вечерах, приемах и разном прочем, чтобы тебя заметили, – продолжала леди Майклс, махнув рукой и приказывая убрать кроличий паштет, но постучав пальцем по бокалу, чтобы его наполнили снова.

Диана находила ее манеру вести себя за столом ужасной. Она начала уже симпатизировать бедной Полли. Своей подруге леди Майклс, не дожидаясь конца обеда, велела быть готовой приступить к составлению, как она выразилась, «плана кампании».

У Дианы сразу возникло чувство, что ею манипулируют. Она хотела, чтобы ее мать поскорее остановила эту леди и чтобы только она отвечала за успех первого сезона Дианы.

– Конечно, сейчас в Лондон еще съехались не все, – сказала леди Майклс, когда они перешли в гостиную. – Главное начнется в мае. Но это даже хорошо. У тебя есть время попривыкнуть и пообтереться. – Она похлопала Диану по ладошке. – Не бойся, Ди! Твоя тетя Эмма знает, что к чему. С моей помощью ты придешь к финишу первая. И сама не заметишь!

Диана прыснула со смеху, думая, что, может, правильнее потупить стыдливо глаза. Когда она на следующее утро рассказала об этом разговоре своей матери, миссис Трэвис покачала головой.

– Тетю Эмму нужно постоянно сдерживать, Диана. Я за ней присмотрю. Надо же так – сравнить тебя со скаковой лошадью! – Она посмотрела внимательно в глаза дочери и нежно добавила: – Тебя никто не торопит, моя дорогая. Единственное мое желание, это чтобы твой брак был счастливым – как и мой. Если ты не встретишь джентльмена, которого полюбишь всем сердцем, то нечего и думать о каком-нибудь просто подходящем. В таком случае тебе нужно вернуться домой в Кромптон, что бы там ни говорила тебе тетя Эмма.

Действительно, мать имела серьезную беседу с тетей, и леди Майклс немного утихомирилась, хотя часто бормотала себе под нос, что нечего ждать рыцаря в сияющих доспехах или верить, что из лягушки выпрыгнет молодой красавец, мол, это только сказки, а в жизни так не бывает, если человеку немного не помочь. Или посреди какого-нибудь разговора она могла вдруг сказать:

– А я вот думаю… лорд Графтон, а? Из хорошей семьи… Правда, вдовец. Может, граф Уэйн? Но ему всего девятнадцать лет… Фи!

Диана постепенно привыкла к этому. Леди Майклс кивала и подмигивала всякий раз, когда Диану представляли тому или другому симпатичному молодому человеку. Миссис Трэвис иногда сопровождала их на приемы, но чаще оставалась с мужем. Лондонский врач, который осматривал его, заявил, что он удовлетворен состоянием пациента и что лечение, которое было прописано ему в Истхеме, совершенно правильно. Он сказал мистеру Трэвису, что боль пройдет со временем, и рекомендовал съездить на водный курорт в Танбридж-Уэли.

Диана и ее мать вздохнули с облегчением. Но по-прежнему миссис Трэвис оставалась дома с мужем, а Диана ездила на вечера со своей тетей. Диана сомневалась, будет ли ее брак таким же счастливым, как у матери, и не могла не завидовать ей.

Временами она думала о герцоге. Интересно, он еще в Лондоне или уже вернулся в Клэр-Корт? Не то чтобы это имело для нее какое-то значение, но она всегда, войдя в гостиную или в театр, оглядывалась, зная, что обязательно заметит высокую фигуру герцога. Обнаружив за собой такую привычку, она подумала, что желает подобным способом избежать его.

Герцога не было в городе. Прибыв сюда, Клэр в первую очередь постарался уладить дело лорда Барретта. Оказалось, что тот действительно соблазнил невинную девушку, пообещав жениться на ней.

Чонси уверял герцога, что мисс Бэгли и так хорошо знала, на что он ей намекал. Он клялся, что скандал раздула ее мать.

– Ты же знаешь меня, Уильям! Слово Барретта! Кому, как не тебе, известно, что я не мог произнести слова «брак». И Батшеба прекрасно понимала…

– Батшеба? – перебил его герцог, слегка удивленный. – Батшеба Бэгли?

– Батшеба Наоми, – произнес лорд Барретт. – Ее мать обожает библейские имена.

Герцог рассмеялся, и Барретт обиженно проговорил:

– Могло быть и хуже! Одну из ее сестер зовут Саломея.

Немного успокоившись, Клэр сказал:

– И сколько раз я должен повторять тебе, Чонси, чтобы ты не лез куда не следует? В твоем кругу, где тебя все знают, этого бы не случилось, потому что к твоим слабостям относятся с пониманием. Я почти ясно вижу всю семью этой девушки из среднего класса, всех ее братьев и сестер, ее добропорядочную мамашу и послушного прихожанина отца. Все очень гордые и честные. Как ты мог забыться, Чонси?

Лорд Барретт повесил голову и грустно жевал свой ус цвета спелой пшеницы.

Лорду Барретту было двадцать пять лет. Он был среднего роста и очень худой. С его слегка выпуклыми голубыми глазами, бледным лицом и светлыми волосами, которые уже начинали редеть, он напоминал скорее торговца рыбой, чем известного соблазнителя. И это несмотря на то, что на нем был дорогой и модный костюм.

Но Чонси Барретт тем и отличался, что у него была только одна страсть – женщины. Он перелетал с одного прекрасного цветка на другой, стараясь выпить как можно больше сладкого нектара. Пока позволяет возраст и хватает страсти. Всю свою жизнь он посвятил этой цели и, надо быть справедливым по отношению к этому джентльмену, осуществлял ее весьма успешно. Молодые вдовы, дебютантки и дамы полусвета, все они, стоило им только увидеть его, бросались за ним в погоню, а он с удовольствием становился их легкой добычей. Даже маленькие девочки в парке тянули к нему из колясочек свои пухлые ручки. Герцога часто удивлял этот феноменальный успех, которым пользовался Чонси у прекрасного пола, и однажды Клэр спросил своего друга лорда Эванса, что он думает о причине такой притягательности.

– Не имею ни малейшего понятия, дорогой мой, – признался лорд Эванс, нахмурив в задумчивости брови. – Должно быть, какой-нибудь запах. Как у жуков, ты знаешь. Ха, если бы я мог закупорить этот запах в бутылку, я нажил бы себе состояние!

После долгих переговоров с адвокатами, после многих писем оказалось, что надо ехать в Глазго. Там Клэр должен встретиться с матерью красавицы Батшебы и обсудить последние условия освобождения Чонси.

Герцог вздохнул. Все это было очень неприятно и оборачивалось громадными тратами. Впрочем, это ничего не значило для Чонси, который был одним из богатейших людей в Англии.

Но герцога раздражало совсем другое, а именно то, что вся эта процедура могла затянуться неизвестно на сколько времени, тогда как он не хотел терять сейчас ни минуты. Он страстно желал вернуться домой и поскорее увидеть Диану Трэвис.

Он уже давно находился в городе, однако до сих пор не получил от нее ни одного письма. Он переживал и страшно волновался. И ему была ненавистна сама мысль покидать сейчас Лондон, когда вот-вот, может быть, на следующее утро, мог прийти ответ от нее на его любовное послание, в котором он молил ее о прощении. Но он был главой семьи, и у него не было выбора. Сделав распоряжение насчет того, чтобы корреспонденцию ему пересылали по другому адресу, герцог, опечаленный и мрачный, отбыл в Шотландию.

Как только он здесь очутился, он сразу же твердо себе пообещал, что больше никогда его ноги тут не будет. Мать мисс Бэгли оказалась именно той особой, которую он себе представлял, и даже много, много хуже. Прямая и непоколебимая, она знала отлично, чего добивается. И она была так сурова, что сразу стало ясно – дело может еще и осложниться.

Герцог также имел честь познакомиться и с самой прекрасной Батшебой. Он услышал из ее бесподобных уст версию этой истории. Она говорила, раскрывая свои губки, похожие на лепестки розы, а из ее фиалковых глаз капали слезы, как утренние росинки… Она лепетала, что никогда бы не позволила себе… она, конечно, слышала, как он говорил ей… она смела надеяться… да, она уверена, что он произносил такие обещания… И еще другие сантименты, от которых герцог крепче сжимал челюсти, сдерживая растущую в нем злость. А миссис Бэгли, наоборот, сверкала глазами от злобного удовлетворения.

Наконец дело было улажено, и Клэр возвращался домой. Он удивлялся, почему нет никаких известий от Дианы. Теперь он был совершенно свободен и хотел выяснить раз и навсегда, что за проблема мешает им все это время.

Когда он в конце концов приехал в Клэр-Корт поздно вечером, его ждали невеселые новости: мать только что поправилась после тяжелой болезни, сестра на грани полного истощения слегла в постель, а мисс Диана Трэвис упорхнула из Стаффорд-Холла.

Он попытался расспросить свою сестру, но Эмили ничем не смогла ему помочь.

– Все сообщение со Стаффорд-Холлом прервано, Уильям, – сказала она. – Мама так болела, что не хотела никого принимать. Я каждый день собиралась написать тебе письмо, чтобы ты знал, но у меня не было ни секунды свободного времени. К нам никто не приезжал. Даже Корнелия. Но что касается этой леди, то я бы даже рада ее не видеть. Конечно, до нас доходили кое-какие новости. Одна из них – что мисс Трэвис уехала домой. Кажется, что-то случилось с ее отцом. Извини, Уильям. Мне просто не хватило сил за всем уследить.

Клэр поцеловал сестру и приказал ей отдыхать. За ужином у него с матерью состоялся короткий и неприятный разговор. Клэр попросил герцогиню не использовать больше Эмили и не беспокоить ее, пока она как следует не отдохнет. Герцог решил отослать леди Эмили к друзьям, где она будет вне досягаемости для бесконечных и неуемных требований ее матери.

Нетрудно было предположить, какое впечатление произведут на вдову его слова. Она немедленно снова слегла в постель.

Так что герцог смог покинуть Клэр-Корт лишь неделю спустя, слегка залечив раненое самолюбие матери и устроив за это время поездку Эмили. Сестру согласилась принять тетя Барретт. У него также состоялась очень интересная беседа с Корнелией, которую мать успела пригласить в последний день его пребывания в Клэр-Корте.

Не моргнув глазом и без запинки Корнелия ответила на все его вопросы о судьбе Дианы.

– Да, она вернулась в Истхем, – сказала Корнелия. – Я подозреваю, дорогой Клэр, что она решила принять предложение Роджера и выйти за него замуж. Мы все очень рады за нее. Мне кажется, что они друг другу очень подходят. Прекрасная пара! Диана вряд ли могла бы рассчитывать на лучшее, я совершенно уверена.

Именно в этот момент Корнелия вспомнила, как Энн рассказала ей о том, что Роджер сделал предложение Диане. Корнелия была тогда просто в ярости. Они все сговорились, что ли? И Роджер тоже! Это было уже слишком. Какая-то маленькая провинциалка увела ее обоих кавалеров!

Корнелия считала несомненной удачей, что ей удалось перехватить любовное письмо и сжечь его, и она радовалась, что это сделала! Она думала, что вряд ли кто-нибудь сможет уличить ее во лжи. Члены семьи Трэвисов были редкими гостями в Лондоне. И если когда-то выяснится, что Диана не собиралась выходить замуж за Роджера Мэйтлэнда, это уже не будет иметь никакого значения. Потому что к тому времени Корнелия станет герцогиней и хозяйкой Клэр-Корта.

Лицо герцога потемнело. А старая вдова только поддакнула Корнелии:

– Вполне подходящая пара. Я и не представляла, что эта мисс… мисс?.. так удачно выйдет замуж.

– Роджер Мэйтлэнд? – переспросил герцог, очень аккуратно поставив свою чашку.

– Он самый! – заверила его Корнелия. – И наша Диана, оказывается, была хитрой кошечкой! Никто даже и не догадывался, что она охотилась за Роджером.

Она весело засмеялась и тут же мудро переменила тему, заговорив о предстоящем сезоне в Лондоне и о том, что она сама собиралась поехать в город не далее как через месяц. Герцог рассеянно сказал, что будет рад увидеть ее там, затем извинился и вышел, а женщины имели все причины, чтобы улыбаться и заговорщицки подмигивать друг другу.

Смущенный, злой и расстроенный Уильям Роулингс вернулся в Лондон. Значит, Эмили все-таки ошибалась, а он был прав. Конечно, Диана и Роджер обнимались тем вечером в библиотеке! Но почему Диана соврала – зачем она это отрицала?

Ему не верилось, что Диана могла показать его письмо Мэйтлэнду, даже если она не собиралась выходить за него замуж. По крайней мере, он надеялся на это. В последнее время он что-то часто стал ошибаться во всем.

Теперь стало понятно, почему от нее не было писем. И он не знал, что же ему теперь делать. Если Диана предпочитает Роджера Мэйтлэнда, он не сможет силой заставить ее выйти за него замуж.

Он чувствовал какую-то непонятную пустоту… Найти любимую и затем совершенно неожиданно ее потерять! Конечно, он вспомнил, как Диана говорила ему, что не любит его и никогда не станет герцогиней Клэр. Но он, гордый и уверенный в своем успехе, отказывался поверить в свое поражение. Что ж, теперь он не только унижен, но и поражен.

Он винил во всем Чонси и его приключения. Если бы он не потратил столько времени, вытаскивая своего кузена из любовной переделки, он смог бы увидеться с Дианой и убедить, чтобы она переменила свое решение. Теперь было слишком поздно.

Вечером герцог был очень резок и груб с прислугой. Только отличный ужин слегка улучшил его настроение. Клэр послал письмо лорду Эвансу, в котором извинялся и говорил, что не сможет к нему приехать, а затем удалился в библиотеку, прихватив с собой бутылку бренди как средство от грустных мыслей.

А в это время всего в полумиле от него мисс Диана Трэвис делала реверанс лорду Эвансу, который, получив отказ герцога, все-таки решил устроить прием без него. Диана сомневалась, должна ли она, хотя бы просто из вежливости, спросить про герцога, так как знала, что лорд Эванс один из его ближайших друзей.

Прежде чем она успела это сделать, ее поспешила увести за собой леди Майклс. Она зашептала ей на ухо, что хотя Пьерпонт Эванс имеет отличную родословную, но всем известно, что он настолько умен, что предпочитает жениться на деньгах, а поэтому нет никакого смысла ее племяннице расточать на него свои улыбки.




8


Если бы герцог все-таки пошел на этот прием или его друг хотя бы упомянул ему, что он видел у себя мисс Трэвис, то он не так удивился бы несколько дней спустя, когда он оказался на балу у леди Мартин в ее доме на Парк-Лэйн и столкнулся лицом к лицу с Дианой.

– Вы? – прошептала она, побледнев.

– Что? Вы здесь, Диана? – спросил он, не веря своим глазам.

Это было столь необычное приветствие, что леди Майклс, одетая в шикарное шелковое платье пурпурного цвета, сразу же насторожилась. Если она не ошибалась, фейерверк уже готов был выстрелить.

Но Диана не собиралась доставлять своей тете удовольствие по этому поводу. Сделав герцогу реверанс, она попросила Клэра извинить ее. Не ожидая ответа, она направилась прочь от него, гордо подняв голову.

Леди Майклс была вынуждена последовать за ней, а герцог остался стоять с красным лицом и вытянутой вперед рукой, которую он столь царственно подал Диане Трэвис.

Он хотел пойти за ней, поговорить с ней, пригласить ее на танец, но знал отлично, что не может этого сделать. Она снова оборвет все его попытки, если он на них осмелится. Подумав хорошенько, он сообразил, что, вероятнее всего, она приехала в город с целью купить себе здесь красивое свадебное платье. Тогда он внимательно оглядел зал, рассчитывая, что увидит сейчас и Роджера Мэйтлэнда. Однако того нигде не было. Впрочем, жених и не должен до свадьбы всюду сопровождать свою невесту. Действительно, жених понадобится лишь тогда, когда леди выберет себе платья, шляпки и белье и надо будет заплатить за покупки.

Сидя на своем месте в другом конце комнаты, Диана упорно отворачивалась, не желая смотреть на герцога. Он видел, как ее тетя что-то шепчет ей на ухо, а Диана иногда коротко отвечает.

Леди Майклс ничего не оставалось, как прекратить расспросы, но она сказала себе, что обязательно докопается до истины – и очень скоро! Она думала, имеют ли обо всем этом хоть малейшее понятие Сара и Эдвард… Боже мой! Сам герцог Клэр! Все складывалось даже намного лучше, чем она предполагала.

Тетю ничуть не расстроило то, что Клэр больше ни разу не приблизился к Диане. Она также не удивилась, что он никого не пригласил танцевать и очень рано покинул бал. К радости тети, у Дианы хватало партнеров и ее племянница веселилась от души. Она громко смеялась над всеми шутками, которые отпускали ей джентльмены, и, казалось, чудесно проводила время.

Я уверена, сказала себе леди Майклс, что лишь я одна заметила, как Диана снова стала спокойной и тихой, едва только герцог вышел из зала.

Диана была просто в ярости. Она так долго готовилась к встрече с ним и в первый же момент не могла сдержать своих чувств! Да тут еще тетя пристала с расспросами. Но уж теперь-то, когда она знает, что он в городе, Диана постарается не повторить своих ошибок. Она будет холодна и вежлива лишь настолько, чтобы это удовлетворяло требованиям хороших манер.

В который раз меряя шагами свою библиотеку, Клэр решил принять на вооружение подобную же тактику. Леди обещана другому… Клэр не нужен ей. Она может не бояться, что он будет компрометировать ее своим абсолютно нежелательным вниманием. Потому что, по крайней мере, гордость у него еще осталась. Подчеркнутая ледяная вежливость станет отныне линией его поведения с ней.

Он решил увидеться с леди Корнелией, как только она приедет в город. Его мать написала ему, что Корнелия отправилась в город вместе с леди Стаффорд, хотя виконт и его молодая жена, которая находилась в интересном положении, не примут участия в этом сезоне. Клэр почти явственно слышал завистливый вздох своей матери, когда она получила это известие о беременности Энн.

Светское общество не такое уж большое, чтобы герцог и Диана могли долго избегать друг друга.

Они встречались еще несколько раз на приемах, придерживаясь выбранной тактики. Леди Майклс начинала думать, что Клэр все-таки не делал предложения ее племяннице.

Тетя удивлялась, однако, почему такой красивый мужчина совершенно не интересует Диану. Судя по ее тону, ни о какой любви между ними не было и речи. Поклон, реверанс, несколько холодных слов – вот и все, что тетя наблюдала при их встречах.

Хотя однажды на пикнике в Ричмонде герцог оказался рядом с Дианой и не удержался, чтобы не спросить ее о Роджере.

Диана подняла в удивлении бровь.

– Вы говорите о Роджере Мэйтлэнде, сэр? Он у себя дома, в Литлдине. Я уверена, что все здесь с нетерпением ждут, когда он появится в городе.

– Уверен, что вы особенно его ждете, – резко ответил герцог, повернулся круто и ушел.

Ничего не понимая, Диана смотрела ему вслед. Она пыталась строить догадки о том, что он имел в виду? Неужели он хотел напомнить ей ту сцену в библиотеке? Но какое ему теперь до этого дело, если он собрался жениться на Корнелии?

В это время леди Корнелия вместе со своими многочисленными чемоданами и в компании леди Стаффорд приближалась к городу, путешествуя на перекладных.

Молва о ее предстоящей свадьбе с герцогом Клэром уже летела впереди нее. Во всех клубах только и говорили о том, как герцог внимателен к ней и как много времени он проводит в ее обществе.

Корнелия была очень довольна, потому что все это точно соответствовало тому плану, который она задумала.

Она сопровождала свою тетю, а леди Стаффорд хотела нанести визит леди Майклс и повидать находящуюся у нее в гостях мисс Диану Трэвис. Последнее обстоятельство совсем не радовало Корнелию.

По ее мнению, Диана выглядела не очень привлекательно даже в своем модном новом платье, однако больше улыбалась и похоже было на то, что она немного успокоилась. Еще в Стаффорд-Холле Корнелия пыталась ей досадить и подливала масла в огонь, упоминая имя герцога так часто, что Диана с радостью наконец уехала, хотя и подружилась с леди Стаффорд. Эта добрая леди сама отвезла ее домой.

– Мне кажется, что это не очень мудро с твоей стороны, Корнелия, так явно выказывать свои амбиции, – сказала она. – От ухаживаний до алтаря скользкая дорога, так что будь осторожна! И хотя вы с Клэром давно знакомы, но, насколько я знаю, он до сих пор еще не сделал тебе предложения, я не права?

Корнелия была вынуждена согласиться, что предложение герцог ей еще действительно не сделал, но тут же заявила, что это лишь вопрос времени.

Леди Стаффорд вздохнула, искренне желая себе, чтобы она любила свою племянницу немного больше.

С каждым днем город наполнялся знатью, и вскоре сама вдова-герцогиня приехала из своего поместья и остановилась в своем доме на Итон-сквер. Здесь уже находилась ее дочь. Леди Эмили, отдохнув две недели у тети Барретт, чувствовала себя превосходно. Она призналась брату в первый же вечер в их доме, когда герцогиня ушла в гости к друзьям, что уже совершенно забыла, как это прекрасно не думать ни о ком, кроме самой себя – это просто счастье.

Клэр был огорчен. Он не мог предположить до сих пор, что мать регулярно угнетает его сестру. Ведь Эмили не рабыня! Он сказал ей, что обязательно еще раз поговорит с матерью на эту тему.

– Только не сейчас, Уильям, – попросила Эмили. – В городе мне всегда лучше. Здесь столько развлечений! – И неожиданно спросила: – Какие новости о мисс Трэвис?

Брат сразу нахмурился.

– Ты была права, Эм. Мисс Трэвис уже обручена с Роджером Мэйтлэндом. Я узнал об этом еще в Клэр-Корте. Просто не говорил тебе, потому что ты была совершенно вымотана.

– Мне очень жаль слышать такие известия, дорогой. Кто тебе сообщил это?

– Как кто? Корнелия. Неплохо меня проучили, а? Надменный герцог Клэр наконец-то получил увесистую оплеуху.

Он горько засмеялся, а потом поспешил сменить тему. Эмили слушала его, кивая головой. Конечно, новости ее расстроили, потому что она любила мисс Трэвис. Эта девушка очень подходила ее брату и была бы ему хорошей женой.

Единственное, на что Эмили еще надеялась, что он по-прежнему будет избегать эту красавицу Корнелию.

Но герцог даже и не старался этого делать. В конце концов, сказал он себе, если он не может жениться на Диане, то какая разница вообще – на ком жениться?

А Корнелия очень красива и выглядит как герцогиня. Фактически он был уверен в успехе, потому что она сама страстно того желала. И даже если она холодная, – а так оно и есть на самом деле, – что ж, для него это не имеет значения. Даже наоборот, он предпочитал, чтобы так и было. Потому что он знал, что никогда не сможет жениться на девушке, которая обожала бы его и хотела взамен ответной любви. У него не осталось любви для кого-нибудь еще. Всю свою любовь он отдал Диане.

Однако он по-прежнему не произнес еще главных слов, хотя Корнелия и весь Лондон ждали, когда он это сделает. Что-то его удерживало. Он упорно молчал, когда ситуация позволяла вроде бы сказать, заставляя Корнелию снова и снова изобретать во множестве эти ситуации.

Герцог продолжал наблюдать за Дианой. Она же вовсю флиртовала со своими кавалерами. Он цинично думал, что если бы он был на месте Роджера Мэйтлэнда, то в одну секунду отправил бы всех этих красавчиков подальше от города, а Диане прочитал бы лекцию, как ей следует вести себя впредь.

Как-то вечером он катался с Корнелией по Гайд-Парку и случайно заметил Диану, прогуливающуюся с одним из братьев Фоллеттов. Он холодно кивнул, когда карета проезжала мимо них. Корнелия улыбнулась и помахала рукой.

– Меня удивляет, почему Мэйтлэнд позволяет Диане встречаться с другими мужчинами, – заметил он довольно свирепо.

– А что в этом страшного, Клэр? – спросила его Корнелия, широко раскрыв свои карие глаза. – Уверена, что ей ничто не грозит. Эти братья Фоллетты еще совсем мальчишки. Кроме того – безопасность в количестве, вы знаете.

– Но вчера, например, она дважды танцевала с Перси Ноттингемом.

Леди Корнелия не могла удержаться от вздоха. Клэр все еще думал о Диане. Требовались немедленные и эффективные действия. Она нежно погладила его по руке.

– Мой дорогой Клэр, – пробормотала она, – не считайте меня слишком смелой, но я хотела просить вас об одной вещи… Не могли бы мы остаться наедине? У меня есть кое-что… я имею в виду, я должна вам сказать… пожалуйста, милый Клэр!

– Мы уже сейчас наедине, – сказал он, кланяясь леди Джерси и ее компании.

Корнелия обиженно замолчала. Тогда он повернулся с улыбкой к ней.

– Когда весь Лондон на нас смотрит! Нет, я имею в виду действительно наедине, – проговорила она.

Она сжала его руку, и Клэр едва успел сдержать горячую упряжку.

– Спокойно, Корнелия, – предупредил он. – Эти лошади еще не привыкли к городу и могут понести.

Грум за ними скривил губы в презрительной усмешке, возмущенный женской глупостью.

Клэр сделал полный круг по парку. Дианы нигде не было видно. И тогда он решился и остановил упряжку. Грум сразу подошел к лошадям.

– Хорошо, Корнелия, давайте пройдемся, и вы мне скажете, что у вас на уме. Попридержи их, Том.

Грум кивнул и поправил свою кепку, усмехаясь про себя. Даже дурак бы понял, что у этой леди на уме!

Корнелия поспешно увела герцога на тихую аллею. Надо было выждать удобный момент. Она оглянулась. Вокруг никого не было. Тогда она сделала вид, что споткнулась. Она тут же схватилась за руку герцога, притворяясь, что вот-вот упадет. Клэр обнял ее крепко, а она повернулась и прижалась плотно к нему. Она подняла свое красивое лицо, приоткрыла губы и сказала:

– О Клэр!

Герцог чуть не рассмеялся над ее тактикой. Но глядя сверху вниз на божественное лицо Корнелии, на ее мягкие сочные губы и чуть прикрытые глаза, он решил, что время пришло. Он наклонился и поцеловал ее.

Волна триумфа охватила Корнелию, и она открыла свои губы, имитируя дикую страсть. Его сильные руки гладили ее бедра и спину.

Корнелии поцелуй показался бесконечным, но она заставила себя не только вытерпеть, но и отвечать ему с такой же страстью.

Когда герцог наконец оторвался от ее губ, она тяжело вздохнула. Но не от избытка любви, а от отвращения.

– Вы удивляете меня, Корнелия, – произнес он. Клэр действительно не ожидал найти в ней столько пламенной страсти. Он продолжал ласкать ее, а она желала оттолкнуть его. Но она полностью контролировала свои эмоции.

– Мой дорогой, я так ждала этого поцелуя! – воскликнула она. – Прижми же меня крепче! От прикосновения твоих рук я вся дрожу и таю.

Она закрыла глаза, потому что у нее не было сил смотреть на этого отвратительного мужчину, который щупал ее своими лапами.

– Будь моей женой! – приказал Клэр хриплым голосом.

При этих словах она сразу открыла широко глаза и кивнула.

– Конечно, дорогой, я об этом только и мечтаю.

Ее голос звенел как ручеек. Но затем она запрокинула голову и рассмеялась громким торжествующим смехом. И тут герцог увидел Диану. Она стояла со своим спутником совсем не далеко и наблюдала за ними. Было ясно, что она видела все, что произошло. Когда он посмотрел на нее, она резко повернулась и пошла прочь, а следом за ней мистер Фоллетт.

Клэр неожиданно захотел крикнуть Диане, чтобы она остановилась. Он намеревался позвать ее и все объяснить. Затем он опомнился, а в следующую секунду она уже ушла. Корнелия даже не подозревала, что их кто-то видел, так быстро все это случилось.

Лицо Клэра дернулось от злости. Он притянул к себе Корнелию и снова стал ее целовать. «Почему, – думал он, – почему я увидел Диану именно в этот момент? Может, это было для того, чтобы я вспомнил ее поцелуи?» Диана была застенчивой, но страстной, и ее губы так сладко вздрагивали, когда он к ним прикасался своими губами.

И еще он точно мог сказать, когда Диана начинала отвечать на его поцелуй. По сравнению с ней Корнелия целовалась так привычно, как будто прогуливалась по улице. Экспериментируя, он просунул свой язык ей между губами. Она застыла, потом резко отодвинулась от него. Ее лицо побелело.

– Клэр, ты не должен… Я не выношу этого! – Он нахмурился, потом поднял удивленно брови, и она добавила слабым, тихим голосом: – Я прошу тебя, дай мне немного времени, чтобы привыкнуть… Прежде чем позволить такие… такие интимные вещи.

Герцог извинился, немного смутившись. Явно Корнелия не была такой уж опытной. Она, наверное, только казалась такой. Когда он снова попытался обнять ее, она положила руки ему на грудь.

– Нет-нет, хватит!! – вскрикнула она.

Он подумал, что сейчас с ней случится припадок. И Клэр уже искал слова, которые могли бы ее успокоить. Но она вдруг пришла в себя. Поправив шляпку и платье, она предложила вернуться к фаэтону.

– Представляю, как я выгляжу, – сказала она. – Все сразу догадаются, чем мы тут занимались.

Она быстро пошла по тропинке. Больше не спотыкаясь.

– Конечно, догадаются, – согласился он. – Как только будет объявлена помолвка, весь город догадается. Интересно, а что ты думала? Все влюбленные парочки предаются таким наслаждениям, когда только могут.

Корнелия вспыхнула. Значит, все будут знать? Но это ужасно!

И она, леди Корнелия, вынуждена подвергаться таким унизительным вещам. Только представить! И дальше еще хуже! С еще больше страстью он будет накидываться на нее. На одну секунду вся храбрость покинула Корнелию. Она чуть было не отказалась от своего намерения выйти замуж. Затем она вспомнила, что собирается стать герцогиней Клэр. И сказала себе, что за это выдержит все.

Когда герцог помог ей сесть в фаэтон, она решила, что не позволит себя соблазнить до самой свадьбы, день которой лучше оттягивать как можно дольше.

Но минуту спустя она уже успокоилась, улыбнулась герцогу и могла обсуждать с ним план их помолвки. Клэр сказал, что хотел бы дать объявление в прессу. Уже сегодня.

Однако Корнелия настаивала, чтобы он отвез ее немедленно домой. Герцог предлагал поехать к нему, чтобы она могла сама объявить герцогине о помолвке. Но Корнелия боялась, что герцогини не будет дома, и она окажется опять одна с ним и с его отвратительной страстью.

Когда они приехали, она была рада, что Клэр только поцеловал ей руку и не собирался зайти в дом. Целовать руку можно, и это даже приятно. Все остальное, связанное с помолвкой, Корнелии абсолютно не нравилось. Она поспешно поднялась к себе, умылась и почистила зубы.

Вечером за обедом Клэр объявил о помолвке.

Вдова герцогиня сияла от счастья. Эмили пыталась показать, что она тоже очень довольна, но не могла скрыть своего разочарования. Ей была неприятна мысль, что брат все-таки поддался на хитрые уловки Корнелии.

– Дорогой мой мальчик, я так рада! – воскликнула его мать. – Надо немедленно приказать, чтобы из Клэр-Корта доставили старинное обручальное кольцо. Ты помнишь – там огромный изумруд с бриллиантами. Корнелии оно очень пойдет.

Однако по какой-то причине Клэр возмутился. Может, потому, что он до сих пор считал, что это кольцо принадлежит Диане.

– Думаю, это совершенно излишне, мама, – сказал он. – Я хочу купить Корнелии что-нибудь посовременней. Мне никогда не нравился этот старый дизайн.

– Ей подойдет большой алмаз, белый, похожий на кусок льда, – проронила Эмили.

– Тихо, Эм, – сказал герцог, и сестра замолчала.

О помолвке герцога и Корнелии сообщили все газеты. Все издания поместили поздравления и лучшие пожелания новобрачным.

Корнелия праздновала победу. Герцог Клэр наконец-то ее! Ей доставляло удовольствие, что он, красивый и представительный, сопровождал ее всюду. Но все что она позволяла ему, это невинный поцелуй в конце вечера. Да и сам герцог, кажется, потерял интерес к страстным объятиям, за что она была ему благодарна.

В ее новой роли невесты Корнелию радовала каждая мелочь. Все эти вечера в ее честь, улыбки, пожелания счастья. Она восторгалась огромным бриллиантом, который Клэр ей подарил.

Особое удовольствие ей доставляли визиты в дом герцога. Она строила грандиозные планы по обустройству ее нового дома. Что касается вдовы и этой несносной старой девы, то Корнелия собиралась после свадьбы отправить их куда-нибудь подальше.

По поводу предстоящего брака заключалось множество пари. Пьерпонт Эванс как-то сказал своему другу, что он надеется, что тот понимает, сколько денег он ему стоил, сделав предложение Корнелии.

– Я был уверен, что у тебя никогда до этого не дойдет, Клэр, – огорчался он. – Кто бы мог подумать, что ты сдашься этой ля'Корнелии… Восхитительна, не спорю! Но… по-моему, это просто невозможно!

Лорд Барретт высказался еще более определенно:

– Слушай, кузен, опомнись! Только представь, куда ты лезешь и что тебя там ждет! И очень скоро, должен заметить. Ну в кого ты превратишься через пару лет? Да, я знаю, она красавица. Но зачем же привязывать себя на всю жизнь к одной, когда их тысячи вокруг! Подумай о том, сколько ты потеряешь!

Клэр не слушал ни того ни другого. У него было тяжелое чувство, что он не только торопится и поступает неправильно. Ему казалось, что у него уже просто нет выхода. Он не может повернуть назад. Все равно, что скакать не обезумевшей лошади, не разбирая дороги, не имея возможности ни повернуть, ни остановиться.

Он пожимал плечами, думая, что все это ерунда, и пытался выкинуть странные мысли из головы. Он сделал предложение, и, конечно, ему надо достойно выполнить свой долг.

Диану он не видел уже в течение некоторого времени. Она не была на балу у лорда Эванса. Леди Майклс и ее мать спрашивали у нее, почему она никуда не выходит. Диана ответила, что устала от слишком большого количества балов и приемов. Леди Майклс не удовлетворила свое любопытство, но миссис Трэвис, заметив слезы в глазах дочери, ее побледневшее лицо, решительно увела тетю из комнаты.

– Но послушай, Сара, – протестовала леди Майклс, когда они остались одни. – Что случилось с нашей Дианой?

– Я не вполне уверена, но, зная характер моей дочери, мне кажется, что будет лучше, если мы оставим ее в покое. Пусть она придет в себя. Должно быть, что-то случилось, однако я не имею понятия что.

Вскоре после этого распространилось известие о помолвке герцога и леди Корнелии. Леди Стаффорд зашла, чтобы это обсудить.

– Сказать по правде, я никогда не думала, что Корнелии это удастся, – заявила леди Стаффорд. – Я бы могла поклясться, что, когда Диана приезжала к нам, у нее была какая-то история с герцогом Клэром. И Энн тоже так считает.

Леди Майклс в свою очередь тут же рассказала о том, как она случайно видела первую встречу Дианы и герцога в Лондоне.

Таким образом они провели около получаса, строя различные догадки.

Миссис Трэвис вздохнула.

– Не знаю что и сказать. Должна признаться, я и сама думала, что Диана нравится герцогу. Мне это показалось, еще когда мы с ним познакомились у нас дома. Конечно, я ничего не сказала об этом мужу. – Две другие леди понимающе кивнули, и она продолжала: – Именно поэтому я и послала Диану в Стаффорд-Холл. Но если герцог предпочел выбрать Корнелию, то на этом надо остановиться. Независимо от того, что по этому поводу думает Диана.

Она тут же сменила тему беседы, и леди Майклс пришлось с этим смириться. Но она не забыла, конечно, сказанных слов. Клэр был пока только обручен, но еще не женат. Еще можно было много чего сделать, если поторопиться. Сара из-за своего упрямства и палец о палец не ударит, разумеется. Поэтому придется позаботиться обо всем самой.

И, соответственно, на следующее утро, узнав, что Диана уже проснулась, леди Майклс зашла к ней в комнату. Диана сидела на кровати, жалкая и несчастная, и грустно смотрела в окно.

Леди Майклс глубоко вздохнула, села на стул рядом с кроватью и бросилась в битву.

– Значит, ты решила до конца своих дней не высовываться из этой комнаты, так что ли? – спросила она. – А я-то думала, что ты смелее!

Поскольку Диана просто молча уставилась на нее, то она продолжала:

– Я все знаю. Не пытайся хитрить со мной. Кроме того, есть еще и другая рыбка в море. На герцоге свет клином не сошелся. И как ты можешь этой вертихвостке Корнелии позволить победить себя в два счета? Выше голову, девочка! Не забывай, кто ты!

Диана, наоборот, низко опустила голову. Она осознала теперь, что именно этот герцог и был действительно всем миром – ее миром, по крайней мере. Но уже слишком поздно. Ну почему она его оттолкнула? Почему она не призналась ему сразу, что любит его? Ведь у нее была такая возможность!

Леди Майклс смотрела на нее внимательно.

– Впрочем, конечно, ты его не очень-то и любишь, я подозреваю. Потому что иначе ты бы попыталась еще вернуть его обратно. Думаю, что на следующей неделе ты уедешь со своими родителями домой. Правильно, забудь про герцога.

– Я его очень люблю, – наконец ответила Диана. – Но какой от этого толк? Он помолвлен с Корнелией. И вы не знаете Клэра, если думаете, что он отречется от своего слова.

Леди Майклс старалась не показывать своей радости при этом признании.

– Фи! Девочка моя! Никто ничего не скажет, если помолвка расстроена из-за леди.

– Но Корнелия хочет выйти за него замуж! – простонала Диана. – Она всю жизнь за ним гоняется!

– Вполне может быть. Но всегда есть способ, ты знаешь. То есть ты, конечно, не знаешь! Способ знаю я, что куда важнее. Я это хорошенько все обдумаю. А пока что, девочка, вставай и одевайся. Мы с тобой пройдемся по магазинам. Я хочу купить тебе самое красивое платье, какое есть в Лондоне. Это придаст тебе уверенности в себе. И затем, когда в следующий раз увидишь герцога, ты будешь улыбаться – улыбаться и улыбаться! И еще ты пожелаешь им счастья. Легко и весело. Затем пусть все мужчины сходят по тебе с ума, и ты не поедешь, конечно, домой, а будешь везде, будто случайно, встречать герцога – а дальше мы посмотрим… Поверь мне, Ди, никогда не надо отчаиваться. И я буду рядом с тобой, чтобы помогать тебе. Ты знаешь, у меня есть еще козыри в руке…

Она подмигнула ей, Диана не удержалась и хихикнула. Она знала, что ничего уже нельзя сделать. Но она видела, что тетя упорно отказывается в это верить. И может быть, обратить весь разговор в шутку и посмеяться немного было как раз правильно.

Итак, мисс Диана Трэвис, великолепно одетая, модно причесанная, с высоко поднятой головой и ослепительной улыбкой снова появилась на приемах. Когда лорд Эванс обратил на нее внимание, леди Майклс отнеслась к этому даже одобрительно.

– Он лучший друг герцога. И знает все про всех. Лорд Эванс нам еще пригодится.

Братья Фоллетты были рады снова видеть Диану. Сэр Перси Ноттингем был с ней очень любезен. И леди Майклс совсем расцвела, когда лорд Коул восхищенно посмотрел на Диану.

Тетя была рада, что мистер и миссис Трэвис уезжают, наконец, домой.

– Не волнуйся, Сара, – прошептала она, когда Диана целовала на прощанье отца. – Все в моих руках. Ты можешь смело положиться на меня.

Миссис Трэвис пыталась сохранять спокойствие. Но всю дорогу до Кромптона она молилась, чтобы ее тетя Эмма все-таки хоть немного сдерживала свой боевой порыв. Не получилось бы хуже!

Перед отъездом у них была Долгая беседа с Дианой. Девочка, кажется, примирилась с потерей своего герцога и успокоилась. Она вроде бы уже не выглядела такой несчастной и расстроенной. Миссис Трэвис очень надеялась, что здравый смысл ее дочери возьмет верх над самыми безумными проектами тети Эммы. Она хотела бы остаться с Дианой. Но Эдвард торопился домой, и она не могла оставить мужа одного.

В тот вечер, когда уехали родители, Диана встретила наконец герцога на балу. Она разговаривала с лордом Эвансом, и он пригласил ее на вальс. Молодой человек только обнял ее, как в зал вошла вся сияющая от счастья Корнелия под руку с герцогом. Диана даже споткнулась, увидев их. Но лорд Эванс быстро извинился за свою оплошность. Тогда Диана постаралась не думать ни о герцоге, ни о Корнелии. Она улыбалась лорду Эвансу, громко смеялась и флиртовала с ним, пока танец не закончился.

И вдруг она едва не потеряла сознание, заметив, как герцог подзывает к себе лорда Эванса.

– Моя дорогая Ди, – приветствовала ее Корнелия, тепло и нежно улыбаясь, – я слышала, что вы были больны. Мне очень жаль. Надеюсь, ничего серьезного?

Диана хотела ей нагрубить, но взяла себя в руки и ответила спокойно:

– Что за абсурд! Как видите, я совершенно здорова. Но простите меня, я не имела еще случая вас поздравить. Ваша Светлость… Корнелия… позвольте мне пожелать вам счастья.

Клэр, не отрываясь, смотрел в лицо Дианы, и этот взгляд не ушел от внимания Корнелии, которая подвинулась ближе к герцогу и взяла его за руку. На пальце Корнелии сверкнул огромный бриллиант.

– Благодарю вас, – серьезно сказал герцог. Диана слегка отвернулась. Ей было смешно, что она оказалась в такой роли. Снова заиграла музыка. Лорд Эванс, зная, что он не имеет права танцевать с Дианой второй раз подряд, пригласил на танец Корнелию. Та не хотела оставлять Клэра и Диану вдвоем и собиралась уже отказать молодому человеку, но тут герцог произнес:

– Сделай одолжение Пьерпонту, моя дорогая. Я буду счастлив полюбоваться на тебя.

Леди Корнелия улыбнулась торжествующе и, слегка успокоенная, взяла под руку лорда Эванса. Клэр кивнул на ближайший диван.

– Может быть, присядем и поболтаем немного, мисс Трэвис?

Диана оглянулась, надеясь увидеть спешащего к ней партнера. Затем посмотрела в свою программку. К сожалению, до следующего танца она была свободна, поэтому не могла отказать герцогу, не будучи неучтивой. Краем глаза она заметила, как ее тетя в другом конце зала машет ей изо всех сил своим веером, подбадривая ее. Боясь, что герцог может тоже заметить эти знаки и удивиться, Диана быстро кивнула.

Она совершенно не знала, о чем с ним говорить, поэтому сидела, уставившись на танцующие пары и пытаясь выглядеть спокойной. Клэр изучал некоторое время ее профиль, затем, находя молчание неловким, как и она, сказал:

– Мистер Мэйтлэнд, кажется, еще не приехал? Мне трудно поверить, что он может оставаться без вас так долго. Я бы точно не смог.

Диана улыбнулась и лишь мельком посмотрела на него. Опустив глаза и глядя на свой золотистый веер, она ответила:

– Наверное, у его отца опять несварение желудка, сэр. А может, какие-то домашние дела…

– Вы хотите сказать, что вы не знаете, почему Роджера до сих пор нет в городе? – спросил Клэр, совершенно сбитый с толку.

С какой стати я должна это знать? – удивилась Диана еще больше.

– Та-ак, – протянул Клэр, – это что-то новое в нашем деле! Даже и не представлял, что вы такая хитрая.

Диана уставилась на него. Он говорил очень презрительно, но ни за что в жизни она бы не догадалась – почему.

– Насчет этого, Ваша Светлость, могу лишь сказать, что я не такая хитрая, как любой из этих мужчин, которые осаждают меня беспрерывно.

– Но Роджер Мэйтлэнд это не любой мужчина, – продолжал настаивать герцог.

– Конечно нет. Он мне очень нравится, – ответила Диана, надеясь, что тетя Эмма потом поможет ей объяснить смысл этого безумного разговора. Самой же ей казалось, что она сошла с ума – или чокнулся герцог.

– Ах, как я счастлив слышать наконец это от вас, моя красавица. Ну конечно, он должен вам нравиться, кто же с этим не согласится? Но почему вы решили сделать именно такой выбор, когда вам было предложено гораздо больше?

На эти слова его, столь фантастические, ей нечего было ответить. И она отвернулась и стала снова смотреть в зал.

– Я был очень расстроен, не получая от вас известий после того, как вы покинули Клэр-Корт, – сказал он.

И хотя Диана обрадовалась, что он сменил тему, но и эта фраза была такой же туманной, как и предыдущие.

– Не могу представить, что вы могли на это надеяться, сэр, – ответила она, все еще не решаясь на него взглянуть.

Он положил свою руку на ее ладонь. Но не успел он спросить, получила ли она его письмо, Диана резко забрала свою руку.

Ее лицо побелело, и его тоже. Звучали последние аккорды, танец заканчивался. У герцога оставалось еще несколько секунд, пока не вернулась Корнелия.

– Посмотрите на меня, Ди, я вас умоляю! Когда наконец эти большие карие глаза взглянули на него, он увидел маленькие слезинки, блестящие на ее черных ресницах.

– Я знаю, что не смею прикасаться к вам, Диана. У меня больше нет на это права. Но смею ли я сказать, как я сожалею об этом! – проговорил он.

Диана вскрикнула. Он почувствовал в ее голосе неподдельную грусть.

– Вы? Сожалеете? Но вы уже сделали свой выбор, сэр. Выбор, который все, включая и меня, ожидали от вас.

Он видел, что она сейчас взорвется, и приподнял руку, предупреждая ее. Но Диана продолжала:

– Я всегда знала, что вы женитесь на Корнелии. Вам не удалось одурачить меня вашими словами про любовь. Вы играли со мной. Герцогиня Клэр! Действительно! Хорошо, что я не такая дура и не поверила ни одному вашему слову. А то теперь бы я рыдала. Но все соблазнители отъявленные лгуны, не так ли? Что ж, я понимаю, хотя не хочу прощать вам этот обман!

Она хотела сказать ему, что презирает его. Она хотела спросить его, как он мог любить ее и одновременно желать жениться на Корнелии. Она хотела избить его, но вспомнила совет тети и только сказала:

– Очень милый у нас с вами получился флирт, Ваша Светлость. Но вы должны признать, что все уже закончено.

К ним подошли Корнелия и лорд Эванс. Несколько минут все болтали о пустяках, а потом сэр Ноттингем пригласил Диану на танец.

Она сделала реверанс. Сэр Перси что-то сказал лорду Эвансу, а леди Корнелия отвернулась на секунду. В это время Клэр шепнул Диане:

– Может быть, все и закончено, но это не был флирт. Я не обманывал вас, Диана. Я любил вас.

Диана посмотрела на него ошеломленно, а он подмигнул и улыбнулся:

– Жаль, что вы не можете вернуть мне эту любовь, но могу ли я в ответ пожелать вам тоже счастья?




9


Сэр Перси Ноттингем, светский лев, известный своим искрометным юмором и умением вести непринужденную легкую беседу, удивился бы, узнав, что очаровательная мисс Диана Трэвис не слышала ни слова из того, что он говорил ей во время танца на балу. Диана улыбалась и смеялась, обнаружив, как бывают полезны обычные восклицания «Ах, это очень интересно!» или «Просто восхитительно!» Главное, чтобы партнер в это время тоже смеялся и ни о чем не догадывался. Как не догадывался Перси Ноттингем, что все мысли Дианы были о другом мужчине.

Сэр Перси был очень доволен своим успехом у. Дианы. После танца он передал ее в руки ее тети. И он даже подмигнул слегка старой леди Майклс.

– Скачи дальше, Перси, дорогой, – сказала она и прогнала его веером будто назойливого мальчишку. Она знала его с младенчества, и он не мог обижаться на нее. – Можешь подойти, но чуть позже, а сейчас мне надо поговорить с Дианой.

Бросив Диане пламенный взгляд, сэр Перси с великим сожалением оставил их вдвоем. Леди Майклс тут же зашептала:

– Дело совсем не в том, что мне необходимо говорить с тобой прямо здесь и сейчас, но я вижу, что тебе нужна передышка после беседы с герцогом. Улыбайся, девочка! Корнелия смотрит прямо на нас.

Диана повиновалась. Но ее тетя надеялась, что у Корнелии не столь острый взгляд, потому что она сама еще никогда не видела такой кислой и вымученной улыбки.

Диана шепнула в ответ, что она желает немедленно уехать. Но этого леди Майклс позволить не могла. Слишком явным тогда будет поражение Дианы. И тетя объявила ей, что они уйдут с бала ровно в полночь и ни секундой раньше, и объяснила, почему так надо сделать.

Поэтому Диана снова танцевала. С сэром Перси, и с лордом Эвансом, и лордом Коулом. Ей казалось, что прошла вечность, когда наконец леди Майклс сказала, что она очень устала и если Диана не возражает, они покинут этот чудесный бал. После этого Диана с тетей и ее компаньонкой Полли вышли на Кинг-стрит, где их ждал экипаж.

Дома тетя отдала уйму приказов прислуге, и они с Дианой прошли в библиотеку. Дворецкий разжег камин и принес огромный поднос с чаем. Полли еле дышала от усталости, поэтому тетя тут же отправила ее спать.

Леди Майклс уселась поудобней, сняла тесные туфли и положила ноги на стул перед собой. Диана устроилась напротив.

– Начни с самого начала, – приказала леди Майклс. – Я должна знать каждое его слово.

– Сначала он предложил мне сесть и немного поболтать, – послушно ответила Диана.

– Что он сказал сразу когда вы сели рядом? – спросила тетя, подув на чай.

– Он спросил меня, почему Роджер Мэйтлэнд еще не приехал, – нахмурившись сказала Диана, – как будто я должна знать, что делает Роджер.

Леди Майклс удивилась.

– Но кто такой этот Роджер Мэйтлэнд? Диана объяснила, и тетя махнула рукой.

– Все это ерунда, но говори дальше. Может, потом что-то и выяснится.

Забыл про свой чай, Диана уставилась в огонь.

– Я сама не понимаю, что имел в виду герцог. Мне казалось, что мы будто не слышали друг друга. Клэр сказал, что, конечно, он должен мне нравиться, и спрашивал, почему я решила остановить свой выбор именно на Роджере Мэйтлэнде. Интересно, что он хотел этим сказать?

Леди Майклс вздохнула.

– И вы все время обсуждали этого скучного Роджера?

– В основном. Потом он спросил, почему я не писала ему после того, как он уехал из Клэр-Корта. – Она фыркнула и добавила: – Как будто я первая буду писать ему письмо!

Леди Майклс насторожилась.

– Налей-ка мне еще чашечку чая, Ди. Нет, я лучше выпью немного бренди. Наконец-то мы за что-то ухватились. Но я бы хотела услышать от тебя всю историю с герцогом, как она начиналась. Как ты встретилась с Клэром? Мне нужно знать абсолютно все.

Диана говорила долго. Ее голос вздрагивал иногда, но она чувствовала инстинктивно, что тетя не будет так шокирована некоторыми деталями, как ее мать, например.

Леди Майклс принадлежала еще к тому поколению, которое не стеснялось называть лопату лопатой. И, конечно, она была настоящей светской женщиной.

Когда Диана закончила свой рассказ, леди Майклс закряхтела:

– О, понятно… Да, теперь я вижу… Я начинаю понимать, наконец!

Она опрокинула стаканчик бренди и запрыгала в кресле от возбуждения:

– Ах, почему не нашлось таких мужчин, как Клэр, когда я была молодая? – пожаловалась она. – Какой стиль! Но продолжай, Ди. Расскажи мне поподробнее, что случилось в Стаффорд-Холле в тот день, когда герцог уехал в Лондон.

Диана глотнула немного чаю и продолжала:

– Это был самый обычный день. Я позавтракала вместе с Энн, а потом мы занялись вышиванием. Затем мы пошли переодеваться… О! Я вспомнила… Этот день был совсем не обычный. И мы так и не пошли в гости, потому что в этот день подстрелили Грегори.

– Подстрелили Грегори? Какая интересная жизнь теперь у людей за городом. Кто такой этот Грегори?

Диана рассказала, и леди Майклс задумалась. Несколько минут в комнате стояла полная тишина. Было слышно даже, как тикают большие напольные часы и потрескивают дрова в камине.

– Я поняла! Я уверена, что все поняла, – сказала наконец леди Майклс, подпрыгнув так сильно, что взметнулись перья на ее тюрбане.

Диана даже вздрогнула от испуга.

– Слушай, Ди, моя умница, моя хорошая девочка. Клэр послал тебе письмо. Оно пришло в Стаффорд-Холл тем утром. Дворецкий как раз собирался принести тебе это письмо. И вдруг – раненый Грегори и суматоха в доме. Вся прислуга сбежалась на помочь. Шум, крик. И, конечно, о письме было забыто. Но кто-то видел это письмо. Кто-то сразу узнал почерк герцога. И кто-то украл письмо, ты догадываешься, кто?

– Корнелия! – вскрикнула Диана.

Она тут же закрыла рот руками, словно пораженная этой догадкой.

– Но это ужасно! Даже Корнелия не могла… И она замолчала.

– Ты видишь, что я права, Ди, – сказала леди Майклс, гордая своей проницательностью. – И Клэр, не получив от тебя ответа на его любовное письмо – ах, как бы мне хотелось прочитать это его письмо! – решил, что он тебе абсолютно безразличен. Особенно после того, как ты с ним резко говорила при вашей встрече в Лондоне. А поскольку ему все равно надо на ком-то жениться, он выбрал Корнелию. Она делала все, чтобы всегда находиться с ним рядом. И была очень доступна.

– Корнелия еще сказала мне в тот день, что герцог смеялся надо мной. Она специально предупредила меня, чтобы я не принимала всерьез его комплименты. Какая гадкая! Я ей глаза выцарапаю!

Леди Майклс кашлянула.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, Ди, хотя не скажу, что она этого не заслужила.

Тут в глазах тети мелькнул огонек.

– Ну а теперь все, что нам остается, это сообщить герцогу, и он отменит помолвку.

– Нет, он не отменит, – вздохнула Диана. – Он никогда не откажется от данного слова. Как это? Герцог Клэр позволит себе поставить леди Корнелию в такую ситуацию? Никогда! Он джентльмен. Кроме того, это все лишь твои догадки, тетя. Мы не сможем ничего доказать, а Корнелия никогда не признается.

– Ты права. Она слишком хитрая, – согласилась тетя. – Но должен существовать какой-нибудь способ.

– И она такая красивая, не правда ли? – грустно проговорила Диана. – Кто поверит, что она могла сделать такое?

Они долго обсуждали создавшееся положение. Диана умоляла тетю ничего не говорить про это герцогу, и леди Майклс в конце концов с этим согласилась. Она поспешила переменить тему, пока Диана не успела вытянуть из нее обещание, и спросила:

– А что сказал тебе герцог, когда вы расстались на балу сегодня вечером? Ты помнишь точно все его последние слова?

– Он сказал: «Может быть, все и закончено, но это не был флирт. Я не обманывал вас, Диана. Я любил вас».

Леди Майклс хотела надеть снова свои туфли и застыла при этой фразе. А потом сказала:

– Это самое лучшее, что я услышала за сегодня. Он по-прежнему тебя любит!

– Но он еще кое-что добавил после этого, я вспомнила, – проронила Диана тихо. – Он сказал, что он тоже желает мне счастья.

Леди Майклс покачала головой.

– Я слишком устала, чтобы разгадывать, что это значит, дорогая Ди. Может, он хотел таким образом выразить свой сарказм но поводу всех твоих кавалеров? Хотя это так не похоже на него. А может, до него дошли какие-то слухи… Например, от Корнелии? Ладно, Ди, давай спать. Утро вечера мудренее. В любом случае, все это звучит очень обнадеживающе. И я таких историй уже давненько не слышала.

Кое-кому еще не спалось этой ночью. Герцог отвез Корнелию домой, к леди Стаффорд. И забыв, что обещал друзьям сыграть с ними в карты в одном ночном заведении, он поехал вместо этого к себе поразмыслить над многими вещами. Он удивился, почему Диана вела себя так легкомысленно. Как будто у нее и не было вовсе жениха! И почему она отрицает, что получила письмо Клэра? Герцог знал, что любой его приказ выполняется мгновенно. Он не сомневался, что его письмо было доставлено в Стаффорд-Холл. Значит, Диана его получила. Глупо даже это проверять!

И даже после всех его нежных слов и признаний в любви она продолжает утверждать, что это был только флирт!

Так как рядом с герцогом не было леди Майклс, то он не смог вразумительно ответить на все эти вопросы. Позже, лежа в постели, он думал о том, что женщин вообще понять невозможно. Кто бы мог разгадать эту вечную тайну! Кроме того, он уже был обручен с леди Корнелией. А мисс Трэвис, похоже, не обращала на него никакого внимания.

Они встретились несколько дней спустя на приеме. Герцог был холоден и корректен. Диана вела себя отчужденно, но вежливо.

И потом еще был вечер у лорда Коула, Диана сидела рядом с лордом и рассматривала украшенный зал. Вдруг она увидела напротив герцога Клэра. С ним были его мать, сестра, его друзья и, конечно, его невеста, леди Корнелия. Он тоже заметил Диану и помахал ей рукой, поклонился и даже послал воздушный поцелуй.

Леди Майклс ткнула ее своим веером и зашипела: – Улыбнись! Улыбнись, ты от этого не умрешь! Как жаль, что я не на твоем месте, моя дорогая. Ах, какой мужчина!

Диана улыбнулась. Леди Эмили тоже помахала ей в ответ. Она заметила, что Корнелия что-то шепчет на ухо герцогине. Вдова подняла свое пенсне, несомненно, чтобы посмотреть на мисс… мисс?..

Наконец Диана осмелилась взглянуть на герцога. Взгляд его карих глаз был такой пронзительный! Он будто старался прочитать ее мысли.

Она быстро повернулась к лорду Коулу и стала болтать с ним и с его гостями. На протяжении всего вечера она старалась не смотреть на герцога и его компанию.

Однако куда труднее было смутить ее тетю. Леди Майклс не сводила глаз с гостей, сидящих напротив.

– Боже мой, мэм! – прошептала Диана. – Они же видят, что ты за ними наблюдаешь! Пожалуйста, не смотри на них так пристально. Мне, право, неловко.

Леди Майклс наконец отвела взгляд в сторону.

– Хорошо, моя дорогая. Но нахожу, что они до крайности странные. Ни за что бы не поверила, что жених и невеста могут вести себя так сдержанно по отношению друг к другу. Я только могу предположить, что у них есть проблема. А разве этого мало? Меня не очень удивляет Клэр. Но почему так холодна Корнелия? Она ему почти не улыбается. Она почти не говорит с ним. И уж точно она не прикасается к нему. По опыту знаю, что влюбленные не могут оторваться друг от друга, даже на публике. Но эти двое… можно подумать, что они женаты уже долгие годы, а только час назад поссорились из-за покупки слишком дорогого платья для леди. Не понимаю, в чем тут дело!

Диана боялась даже, что тетя сейчас встанет, подойдет к герцогу и спросить его об этом. Она была рада, когда один из сидящих рядом джентльменов заговорил о чем-то с леди Майклс и отвлек ее от волнующей темы.

Затем лорд Коул пригласил Диану прогуляться немного в саду. Она с радостью согласилась. Герцог таким образом потерял ее из виду. Оглянувшись, он заметил, что и лорд тоже исчез. Клэр заскрипел зубами от ярости. Он тут же спросил Корнелию, не хочет ли она пройтись. Бродить с ним по темным аллеям Корнелия не имела ни малейшего желания. Она ответила отказом.

– Я пойду с тобой, Уильям, – пришла ему на помощь леди Эмили.

Герцог снова заметил на себе взгляд леди Майклс. Она смотрела на него весь вечер. Не понятно, почему! Неожиданно он заметил, как она ему улыбнулась и даже, кажется, подмигнула. Это было уж совсем странно. Если не сказать, что леди вела себя просто эксцентрично.

– Прогуляемся по этой аллее, – сказала ему леди Эмили, беря его под руку.

– Дорогая Эм, ты всегда меня выручаешь!

– Не всегда, но когда удается. Какие еще развлечения мне остались? Но скажи, Уильям, Почему ты снова заинтересовался мисс Дианой Трэвис? Между прочим, ты можешь не волноваться из-за того, что она пошла с лордом Коулом. Он совершенно не опасен, как я слышала.

– Ты хочешь намекнуть, что теперь она должна быть мне безразлична. Я знаю. И, однако, я не могу ее забыть. Но она не должна принимать ухаживания других мужчин, если обручена с Роджером Мэйтлэндом. И где же он? Я готов даже написать ему письмо, пусть приедет и посмотрит! И лучше пусть он поторопится, пока у него не увели невесту.

– Это не твое дело, Уильям. Если ты будешь вести себя таким образом, ты только приблизишь несчастье. Свое и других людей. Умоляю тебя, забудь о мисс Трэвис. Ты уже сделал свой выбор.

Как раз в это время они столкнулись с той леди, о которой говорили. Диана со своим спутником возвращались с прогулки. Джентльмены поклонились, дамы сделали реверанс. Эмили уже собиралась поболтать с Дианой, но герцог извинился и увел за собой сестру. Эмили решила на днях навестить мисс Трэвис. Потому что во всем этом была какая-то тайна.

А вскоре в город прибыл и сам Роджер Мэйтлэнд. Герцог увидел его на ринге в боксерском салоне. Роджер проводил тренировку со спарринг-партнером. Прислонившись к стене, герцог наблюдал за боем. Клэр решил поговорить с Роджером, когда тот закончит тренировку.

Ожидая, он сердился все больше. Как смеет Роджер пренебрегать Дианой? Он что, не понимает, какая награда ему досталась? Приехал тогда, когда захотел. Ни разу не написал ей, не сообщил о своих планах! Не заботится о том, что его невеста флиртует тут со всеми повесами и соблазнителями!

Роджер подошел к нему, улыбаясь и вытирая лицо полотенцем. Клэр потемнел от гнева. Он хотел вызвать немедленно Роджера на дуэль и потребовать от него назвать имена его секундантов.

– Рад встрече, Ваша Светлость, – приветствовал его Роджер.

– Должен сказать, что я тоже, – ответил герцог. – Не могу передать, как я счастлив видеть вас наконец в Лондоне. Я уже собирался отправить вам письмо и предупредить, чтобы вы поторопились. А то как бы вам не пришлось жалеть. Хотя, может быть, вас все равно?

Роджер нахмурил брови, пытаясь понять смысл сказанного.

– Жалеть? Но о чем? И почему я должен торопиться?

– Думаю, вам хорошо известно. Зачем мне что-то говорить, когда вы сами скоро все увидите.

И он быстро покинул салон, потому что не мог больше сдерживать свою ярость. Идя по Сент-Джеймс стрит к своему клубу, он размышлял – почему Диана решила выйти замуж за такого человека. Роджер Мэйтлэнд и полпенни не даст за ее любовь. Как бы он хотел преподнести ему хороший урок!

Вечером на балу у леди Маркхем Диана была снова одна. Ее сопровождала лишь эта старая родственница. Клэр негодовал.

Леди Майклс не могла понять, почему герцог такой сердитый. Она не спускала с него глаз. Рядом с ним была, как всегда, Корнелия.

Диана выглядела очаровательно в своем новом платье из розового муслина. Платье было сшито по последней моде коротким и открывало ее стройные лодыжки. Все мужчины хотели с ней танцевать. У Дианы не было отбоя от кавалеров.

Леди Майклс кашлянула и ткнула веером под ребра Полли, потому что она заметила, что герцог тоже восхищался Дианой. Танцуя с Корнелией, он пытался не терять из виду красивую девушку в розовом муслиновом платье.

Для весны стоял очень теплый вечер. Многие пары прогуливались по террасе, любуясь серебристой луной и наслаждаясь ласковым бризом. Леди Майклс увидела, что Диана тоже вышла вместе с лордом Эвансом на террасу.

– А вот и он, – воскликнула леди Майклс. – И тащит за собой свою Корнелию. Я же говорила тебе, Полли, что будет фейерверк. – Она встала со стула и добавила: – И теперь я хочу посмотреть сама.

Обходя танцующие пары, леди Майклс направилась на террасу. Там находилось несколько человек. Но Дианы среди них не было. Тогда она сошла вниз по ступенькам и прогулялась немного. Вдруг она увидела герцога и Корнелию, стоящих напротив друг друга и, кажется, выясняющих отношения.

Сказать, что Корнелия была счастлива увидеть леди Майклс, было бы преувеличением.

– Моя дорогая, – улыбнулась Корнелия, – как приятно встретить вас в такой чудесный вечер! Вы решили подышать свежим воздухом? Разрешите вас сопровождать, чтобы вы не споткнулись и не упали. – Она взяла леди Майклс под руку и добавила: – Клэр, предложи леди свою руку!

Они втроем пошли дальше по аллее. Леди Майклс, маленькая и худенькая, и ее рослый эскорт. Корнели болтала что-то о сезоне. А герцог поглядывал все время по сторонам. В конце концов леди Майклс стало его жаль.

Когда Корнелия нагнулась, чтобы поправить сандалию, леди Майклс шепнула герцогу:

– Не туда! Прямо! – И подмигнула ему.

– Простите, мэм?

Он не был уверен, что расслышал правильно. В этот момент Корнелия повернулась к ним. Слова так и остались для него тайной.

Они вернулись на террасу, и здесь леди Майклс снова ему подмигнула. Клэр был ошарашен, но подумал, что у него, наверное, разыгралось воображение. А может, у этой леди нервный тик.

Леди Майклс нашла свою подругу на том же месте, где ее и оставила. Она рассказала ей о том, что случилось на аллее только что.

– Мне бы хотелось знать, почему Корнелия была так дружелюбна со мной, – закончила она. – Эта леди вцепилась в меня мертвой хваткой. Очень странно ведут себя иные молодые люди. Я бы на ее месте ухватилась бы покрепче за того красавца, который стоял с ней рядом. – И она рассмеялась своему остроумию.

По установившемуся обычаю, она и Диана теперь после каждого бала удалялись в библиотеку, чтобы поделиться своими наблюдениями.

Диана не заметила, что герцог пытался искать ее в саду. Вообще ей было грустно. Сезон продолжался, а помолвку герцога никто не собирался отменять. Иногда, глядя на герцога, она надеялась, что в конце концов это произойдет.

Она каждый раз засыпала с мечтой об этом. Лежа в постели, она строила планы, представляя, что остается наедине с Клэром. В мечтах этих он говорил, что не может жить без нее и ему все равно, что скажет общество. Она придумывала тысячи случаев, когда герцог ее спасает. Ломалась ее карета, и он подхватывал Диану на руки. Он выносил ее из горящего дома, и дом тут же рушился. Она тонула после кораблекрушения, но герцог снова оказывался тут как тут.

Однажды ночью ей даже приснился сон. Сэр Перси, Дик Коул и Пьерпонт Эванс похитили ее. Они хотели увезти ее на воздушном шаре. Но герцог спас ее в последнюю секунду. Он подсунул им в корзину леди Корнелию. И та улетала вместе с ними троими и махала рукой с огромным бриллиантом, а Диана и герцог падали в объятия друг другу.

Ничего этого не случалось, конечно, в жизни. Все было по-прежнему. И не предвиделось никакой возможности что-то изменить.

Диану охватывала грусть. Поддерживать боевой задор становилось все труднее.

Роджер Мэйтлэнд был представлен леди Майклс, которая обрадовалась его визиту и вытянула из него все, что можно. Но, когда он пригласил их покататься с ним в парке, она ему решительно отказала.

– Очень мило с вашей стороны, мистер Мэйтлэнд, – ответила она. – Но я очень занята завтра. Почему бы вам не прогуляться с Дианой без меня? Я уверена, что вы сможете позаботиться о ней. Кстати, заходите к нам на обед. И ждем в пятницу в театре.

Как только Роджер раскланялся и ушел, Диана набросилась на тетю.

– Что это такое, мэм? Вы заняты? Мне трудно поверить? А что это еще за обед и зачем вы пригласили мистера Мэйтлэнда в театр? Что вы задумали, тетя? Признавайтесь!

Леди Майклс улыбнулась.

– Ты не говорила мне, что он так красив, девочка. Приятный цвет лица, открытый взгляд, великолепная осанка. Теперь я поняла, почему герцог так заволновался, о да! Возможно, мистер Мэйтлэнд и есть то оружие, которое мы так долго искали. Честно сказать, я не верила, что Ноттингем, Эванс или Коул нам хоть чем-нибудь помогут в столь тонком деле. Ты наденешь новое красное платье и ту очаровательную шляпку, в которой ты неотразима.

– Но не слишком ли это, мэм? – улыбнулась Диана. – Конечно, мне нравится Роджер и мне нетрудно его очаровать, но я совсем не понимаю, к чему эта затея.

– Доверься мне, моя дорогая Ди, – сказала леди Майклс и чуть не вылетела из комнаты.

Итак, весь Лондон только и говорил о самой очаровательной и красивой паре – Диане и Роджере. Они катались вместе по парку и оживленно беседовали. Явно они наслаждались обществом друг друга, были счастливы и весело смеялись. Герцог сам их видел, так как тоже катался по парку с леди Корнелией, которую в этот раз решила сопровождать и вдова герцогиня.

– Посмотрите туда, – сказала вдова, показывая своим зонтиком. – Это, кажется, мисс… мисс?.. И ее жених мистер Мэйтлэнд?

Корнелия украдкой взглянула на герцога. Он сидел с каменным лицом, твердо сжав челюсти. Тогда она поспешила сказать:

– Ты видишь, Клэр? Все именно так, как я тебе и говорила. Теперь, когда Роджер в городе, ты… я хотела сказать, мы можем о ней больше не беспокоиться.

Герцогиня предпочитала, чтобы Корнелия не говорила так резко с ее дорогим Уильямом. А та добавила:

– Никогда раньше Диана не выглядела так хорошо. Но ведь это верно, что женщина расцветает от любви.

Герцог кивнул и приподнял шляпу, когда две кареты поравнялись. Он видел, что Диана положила свою ладонь на локоть Роджера и улыбалась. И он почувствовал, как вместе с непонятным удовлетворением его охватывает мрачная щемящая тоска.

С тех пор, где бы он ни был, он всегда видел их вместе. О таком стечении обстоятельств позаботилась леди Майклс. К сожалению, эти действия имели только обратный эффект. Герцог лишь укреплялся в мысли, что Диана и Роджер действительно помолвлены. Вместо того, чтобы возбудить в нем ревность, как надеялась леди Майклс, эти весьма недвусмысленные сцены говорили ему о том, что он должен забыть Диану, хотя на самом деле не желал этого делать.

Но однажды на балу герцог вновь увидел, что Диана танцует и флиртует со всеми кавалерами точно так же, как и до приезда Мэйтлэнда. Он нахмурился. Что это значит? Неужели Мэйтлэнд позволяет ей так себя вести? Он внимательно за ними наблюдал. И хотя Роджер танцевал с ней дважды, он не стоял с Дианой все время рядом. Он даже сел на стул спиной к ней и не обращал внимания на то, что она делает. Клэр ничего не понимал.

После ужина он снова понаблюдал за Роджером. Тот не танцевал, а обсуждал со своими друзьями результаты последних скачек. Тем временем его возлюбленная отплясывала с лордом Эвансом.

Герцог решился и подошел к Роджеру.

– На пару слов, Мэйтлэнд, – сказал он так резко, что Роджер сразу прервал беседу и отошел с ним в сторону.

– Ваша Светлость, – произнес Роджер почтительно и слегка удивляясь. Он понятия не имел, о чем пойдет речь, но решил быть учтивым: – Приятный вечер, не так ли? Мне очень нравится Лондон, и я хотел бы бывать здесь чаще.

Клэр не собирался обмениваться любезностями.

– Посмотрите, – сказал он, кивнув на Диану, которая теперь танцевала с сэром Перси и весело смеялась шуткам молодого человека.

Сэр Перси наклонился и зашептал ей что-то на ухо. Клэр не мог вынести этой сцены и посмотрел на Роджера.

– Ну так что? – спросил герцог.

– Вы имеете в виду мисс Трэвис? – уточнил Роджер, по-прежнему теряясь в догадках. – Она сегодня совершенно очаровательна. Это ведь ее первый сезон! Я нахожу ее прекрасной.

– А меня удивляет ваша беспечность, мистер Мэйтлэнд, – ответил герцог, едва сдерживая гнев. – Лично я считаю, что эта ваша терпимость невыносима и даже отчасти непристойна. Если бы мисс Трэвис была моей невестой, я бы не позволил ей вести себя подобным образом. Ни один мужчина не посмел бы к ней прикоснуться.

– О, если бы она была моей невестой! – ответил Роджер довольно холодно. – Если бы… Но увы, она мне не невеста. И я не хотел бы ее видеть с этим сэром Перси, который…

– Вы хотите сказать, что вы не помолвлены с Дианой? – воскликнул герцог, хватая его за руку.

Роджер посмотрел на смятый рукав своего лучшего вечернего костюма, а затем перевел взгляд на лицо герцога. Никогда еще он не видел такого возбужденного выражения, и подумал, с чего бы это?

Покраснев, Клэр убрал свою руку.

– Но мне точно говорили, что вы помолвлены, – объяснил он.

Роджер заметил, как он стиснул зубы и сжал кулаки. Он поспешил объяснить, испытывая даже чувство жалости по отношению к нему, такой несчастный вид был у герцога.

– Я просил ее выйти за меня замуж, – сказал Роджер, – но она ответила, что никогда не сможет полюбить меня. Конечно, я был очень огорчен, но я еще не потерял надежду, сэр.

– Советую вам оставить ее теперь! – почти приказал Клэр и быстро ушел, не добавив больше ни слова.




10


Герцог хотел вначале броситься к Корнелии и объясниться с ней. Однако, поразмыслив, понял, что он не может этого сделать. Бал не совсем подходящее место для той беседы, которая намечалась у него с этой женщиной. Внимание всей публики будет обращено только на них. Да если они еще уйдут раньше, это даст повод к разным сплетням и пересудам. Поэтому он заставил себя дождаться конца вечера. С отрешенным выражением лица он посматривал на царившее вокруг веселье, думая о том, как же теперь разрешить создавшуюся ситуацию. Да, он страшно волновался. Но почувствовал, будто тяжелый груз упал с его души. Диана была свободна! А главное, она не любила Роджера Мэйтлэнда.

Клэр очень хотел увидеть Диану и поговорить с ней. Но сначала надо выяснить, какую роль играла в этом обмане Корнелия.

А Корнелия тем временем развлекалась с одним капитаном, который недавно вернулся из заграницы. Корнелия видела, с каким восхищением разглядывает этот капитан ее, самую красивую женщину, как он внимателен к ней и ловит каждый ее жест, и не замечала мрачного выражения на лице Клэра.

Когда, наконец, он подошел к ней, чтобы проводить ее домой, капитан поклонился и поцеловал ей руку, а Корнелия покраснела от удовольствия.

Садясь в карету, Корнелия заметила, что он злится. И решила, что гнев его связан с тем, что целый вечер она не обращала на него внимания. Всю дорогу до дома она старалась отвлечь его веселой болтовней.

У двери она остановилась. Здесь Корнелия позволила герцогу один прощальный поцелуй. Но неожиданно Клэр схватил ее за руку.

– Я бы хотел поговорить с вами, Корнелия, – произнес он.

Дворецкий открыл дверь, и они прошли через холл в гостиную. По пути герцог приказал дворецкому, чтобы их не беспокоили.

– Мой дорогой Клэр, – сказала Корнелия, садясь от него подальше, – неужели нельзя было подождать до утра? Я так устала, и уже очень поздно. Кроме того, я думаю, что нам не стоит пока оставаться наедине, хотя мы и обручены. Ты попросил дворецкого нас не беспокоить! Теперь он подумает Бог знает что…

Она хотела засмеяться, но смех застрял у нее в горле. У герцога было каменное лицо. И он, не отрываясь, смотрел на нее.

– А сейчас будьте так добры, Корнелия, объясните мне кое-что. Вы сказали, что Диана Трэвис помолвлена с Роджером Мэйтлэндом. Но это не так.

Он говорил спокойным тихим голосом, но именно это ее больше всего пугало.

Корнелия давно ждала этого вопроса. Она знала, что раз Мэйтлэнд в городе, то ее хитрость скоро раскроется. Но Корнелия была хорошая актриса, и ее притворное удивление могло одурачить кого угодно.

– Они не обручены? – вскрикнула она. – Ты уверен?

– Мне сообщил сам мистер Мэйтлэнд.

– Возможно, Роджер передумал жениться на Диане, увидев, как она себя ведет. Ты и сам замечал это не раз, Клэр. Она флиртует беспрерывно! Я понимаю бедного Роджера.

Клэр покачал головой.

– Они никогда не были обручены. Никогда. Почему вы обманули меня, Корнелия? – Он помолчал, наблюдая, как она достает платок из сумочки. – Ну же, я жду объяснений. Или, если хотите, я попробую угадать.

Корнелия подошла к нему и подняла на него заплаканные глаза.

– Как ты можешь обвинять меня во лжи, мой дорогой? Своим недоверием ты причиняешь мне боль. Конечно, я думала, что они обручены. Я услышала, как Диана говорила об этом своей сестре. Энн советовала ей принять предложение Роджера. И Диана с ней согласилась. Все было ясно!

Она притворилась, что плачет, а сама украдкой следила за ним, как он нервно ходил по комнате.

– Я готова попросить прощения у тебя, Клэр, И у Дианы, если ты на этом настаиваешь. Но я не виновата. И кроме того, мой дорогой, я не понимаю, что тебя так расстроило? Какая разница, обручена мисс Диана Трэвис или нет? Это не имеет к нам ни малейшего отношения.

Она подошла к нему и впервые сама положила руки ему на плечи. Герцог решительно отодвинул ее от себя. Она посмотрела на него, испугавшись того, что он может сейчас сказать. У него были такие злые глаза! И она поспешила его опередить:

– Послушай, дорогой мой Клэр! Ты ведешь себя очень странно. Тебя заботит судьба Дианы? Но не волнуйся! О ней побеспокоится леди Майклс. Диана не обручена? Но скоро будет. Вон у нее сколько поклонников! А для нас в конце концов важнее наша помолвка.

Герцог подошел к двери и повернулся.

– Я намерен поговорить с вами завтра, мадам, после того, как я решу, что делать.

И он ушел прежде, чем она успела ответить.

Корнелия упала в кресло. Она была очень встревожена. Клэр явно не верил ей. Он не улыбнулся, не поцеловал ее на прощанье. Она долго сидела в гостиной и в конце концов придумала хитрый план.

Она слышала, что Клэр и леди Эмили собирались завтра утром прокатиться верхом. Поэтому, не боясь встретить герцога, она на следующее утро отправилась к старой вдове-герцогине.

Ее Светлость заставила Корнелию прождать полчаса, а потом приняла ее в своем будуаре. Герцогиня была сердита, потому что Корнелия перестала проявлять заботу о ней сразу после помолвки. С некоторых пор она даже стала резко говорить с герцогиней. И куда делась ее ласковая улыбка! Да, в последнее время Корнелия была с ней раздражительна и холодна.

Войдя теперь к герцогине, Корнелия улыбнулась и поцеловала ее в щеку. Затем она присела рядом на стул.

– Чем обязана такому неожиданному визиту, Корнелия? Хотя я рада тебя видеть… Наконец-то…

Корнелия поняла свою ошибку.

– Моя дорогая мамочка! Простите меня, извините, что я долго к вам не заходила. Но я знала, что вы больны, и поэтому не хотела вас утомлять и тревожить моими маленькими проблемами.

Корнелия вынула платок и вытерла свои сухие глаза. Вдова заволновалась и попыталась сесть прямо.

– Какие еще проблемы? Ну-ка, давай, говори мне все. Надеюсь, это не Клэр тебя так расстроил?

Корнелия кивнула и всхлипнула.

– Я боюсь, что он отменит помолвку, мама. О! Я не вынесу этого! Я, дочь графа – обманута! Ужасно! Скандал, сплетни… Я этого не переживу.

Вдова понюхала соли и прижала пузырек к груди, чувствуя, что он еще понадобится.

– Ерунда! Клэр такого себе не позволит. Если, конечно, не будет веской причины. Говори, что между вами произошло?

– Опять эта Диана Трэвис. Она прямо вешается на моего Клэра, и я боюсь, что она вскружила ему голову. Но вы знаете, что я не вынесу, если он меня бросит. Он не должен меня бросить!

– Конечно нет! – воскликнула шокированная вдова.

Вдохновленная такой поддержкой, Корнелия продолжала:

– Дорогая мамочка, я боюсь, что Диана околдовала его. Потому что вчера, когда Клэр узнал, что она не обручена все-таки с Роджером Мэйтлэндом, он обвинил меня во лжи.

Она снова всхлипнула, и вдова, проникнувшись сочувствием, похлопала ее по плечу.

– Ничего не бойся, Корнелия. Уверена, что ты ошибаешься. Но, если ты помнишь, я говорила тебе, что ты слишком надолго откладываешь день свадьбы. Зачем ты хочешь ждать аж до Рождества? Я этого не понимаю. Мужчины такие… нетерпеливые!

Корнелия уставилась на нее, не в состоянии сейчас притворяться.

– Но я не могу даже слышать об этом, – прошептала она. – Я… мне противно… все, что имеет к этому отношение…

Вдова кивнула и проковыляла обратно на свое место.

– Можешь больше не говорить. Я поняла тебя отлично. Ты такая же чувствительная, как и я. Но, если ты станешь герцогиней, тебе придется с этим смириться.

Она отвернулась, и на ее впалых щеках запылали красные пятна стыда.

– Надо сделать так, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. И тогда Клэр не будет думать о мисс… мисс?.. А ты должна принять и эту сторону супружества, хоть это неприятно для любой женщины с тонкой душой и высокими понятиями. Старайся не думать об этом, моя дорогая Корнелия. Позволь мне сказать тебе, что ты скоро привыкнешь. А когда у моего сына появится наследник, мы постараемся принять кое-какие меры. Жаль только, что ты такая здоровая и сильная!

У Корнелии глаза расширились от удивления, но вдова на нее даже не посмотрела.

– Я имею в виду, что если у тебя такое отличное здоровье, то никакие отговорки не помогут. Мне хорошо, потому что я слабенькая. Но повторяю, ты можешь не бояться. Клэр не откажется от своего слова. Положись в этом на меня.

Она не объяснила, что собирается предпринять, но Корнелии все равно стало намного легче. Она ушла почти успокоенная. По крайней мере, вдова была на ее стороне.

Герцог и леди Эмили были в это время в Ричмонде. Они прогуливались у реки, ведя за собой лошадей. Леди Эмили видела, что ее брат чем-то встревожен, но, прежде чем она спросила его, он сам ей все рассказал. И о предыдущем вечере, и об ответе, который дала Корнелия, когда герцог ее как следует прижал.

– Но какой толк, если я узнаю, что Корнелия мне солгала? – закончил он. – Даже если Диана не обручена, то я ведь уже обручен. И ты понимаешь, Эм, я ничего не смогу сделать. Потому что Корнелия хочет выйти за меня замуж.

– Я говорила, что леди Корнелия еще может тебя больно укусить, Уильям. Теперь ты у нее в руках. Но дай мне подумать… Возможно, есть какой-то выход из этой ситуации.

И она замолчала, поскольку ничего сразу не приходило в голову. Герцог ласково обнял сестру за плечи.

– Дорога Эм, если ты поможешь мне, я сделаю все для тебя, а матери найду другую компаньонку.

Леди Эмили засмеялась.

– Тогда я немедленно берусь за твою проблему. Предлагаю тебе пока держаться подальше от леди Корнелии. Ты так зол, что это добром не кончится. Тебе надо уехать куда-нибудь хоть на время. Все равно ты не сможешь видеться сейчас с Дианой.

Герцог согласился с планом сестры, и они вернулись домой.

Клэр отправил Корнелии короткую записку. Он отменял их встречу и говорил, что срочно уезжает по делу. А Эмили тем временем нанесла визит леди Майклс, решив срочно переговорить с Дианой.

Но она была разочарована, потому что Диана как раз недавно вышла из дома. Тут в холле появилась сама леди Майклс.

– Позвольте мне немного развлечь вас в отсутствие моей племянницы, миледи, – сказала она. – Думаю, что Ди опечалится, не встретившись с вами. Но могу я вам чем-то помочь?

Она проводила Эмили в библиотеку и попросила дворецкого принести им по рюмочке ликера. Затем она предложила своей гостье сесть и еще раз поинтересовалась, не может ли она быть чем-нибудь полезна.

Эмили посомневалась, но, отметив благосклонность и понимающий взгляд старой леди, глубоко вздохнула и начала свой рассказ:

– Не знаю, известно ли вам, мэм, что мой брат Клэр недавно обнаружил, что мисс Трэвис вовсе не обручена с Роджером Мэйтлэндом.

– Ди обручена? С Мэйтлэндом? Они никогда не были обручены! – удивленно воскликнула леди Майклс.

– Но Уильяму сказали, что она была обручена. Он поверил в это, когда Диана не ответила на его письмо.

Леди Майклс запрыгала в своем кресле – верный знак, что она была очень возбуждена.

– Предлагаю говорить в открытую, миледи, – ответила она. – Думаю, что так мы быстрее разгадаем эту шараду. Значит, поэтому он так сказал!

Эмили было очень интересно, что и когда сказал герцог. Две леди говорили около часа. Их беседа постоянно прерывалась возгласами типа: «Не может быть!» или «Я не могу в это поверить!» И в конце леди Майклс поставила со стуком свой бокал и сказала с презрением:

– Корнелия!

Леди Эмили кивнула.

– Совершенно с вами согласна, мэм. Это все хитрости Корнелии. Она так хотела заполучить в мужья моего брата. И теперь они обручены. – Она тяжело вздохнула: – И я не вижу выхода из создавшейся ситуации. Мой брат не может отказаться от своего слова. Корнелия утверждает, что она не поняла и умоляет о прощении. Что касается письма, то она будет все отрицать. Или скажет, что никогда не видела этого письма.

– Боюсь, что я тоже не вижу никакого способа, как разрешить это дело, леди Эмили. И, однако, способ должен быть… – проговорила леди Майклс.

Эмили встала.

– Я постараюсь зайти к вам еще, если смогу. Только один последний вопрос. Вы уверены, что мисс Трэвис любит Уильяма?

Леди Майклс улыбнулась и кивнула.

– Очень рада! – воскликнула ее гостья. – Я посоветовала моему брату уехать пока из города. Он так сердит, что это может навредить делу. Передайте от меня привет мисс Трэвис. Вы, наверное, расскажете ей о нашем разговоре?

Леди Майклс нахмурилась.

– Ужасный характер у моей племянницы, – протянула она. – Страшно представить, что она может вытворить. Они с Клэром очень подходят друг другу. И она так долго страдала, бедняжка! Мне надо хорошенько подумать.

Две леди расстались очень дружелюбно. Леди Майклс все еще размышляла, когда вернулась Диана. Тетя решила ей все рассказать, потому что не хотела держать ее в неведении.

Диана сначала обрадовалась, а потом улыбка исчезла с ее лица.

– Ну и что из того, что мы это знаем? Он по-прежнему обручен с этой… этой…

– Именно, дорогая Ди. Не обязательно произносить вслух, потому что я поняла, что ты хочешь сказать. И все-таки это важное известие. Не думаю, чтобы герцог Клэр после случившегося женился на этой женщине. Я не могу больше называть ее «леди». Нам не надо ничего предпринимать. Нам надо ждать.

Итак, в последующие дни они «ничего не предпринимали». Диана ходила в театр, на концерты и на приемы. Герцога она не видела, потому что тот уехал из города. Корнелию она видела очень редко и то издалека, что и спасло румяные щеки и золотые кудри этой леди.

Корнелия сильно нервничала. Она ждала, волнуясь, встречи с Клэром, но получила от него короткую холодную записку, и с тех пор от него не было никаких известий. Она поспешила рассказать об этом вдове, и та придумала очень хитрый план.

Ее Светлость стала чаще появляться в обществе, распространяя слухи о Диане Трэвис.

– Конечно, я не должна об этом говорить, – шептала она на ухо миссис Хоули, – но я слышала, что эта мисс… мисс?.. Мисс Трэвис… – И вдова презрительно закрывала глаза. – Вы представляете?

– Не может быть! – восклицала миссис Хоули.

– Это еще не всем известно. Но я сомневаюсь, что после этого кто-то захочет на ней жениться. Ее застали в самый интимный момент с мужчиной… я не могу назвать имя… из соображения деликатности…

– Но я не замечала за ней раньше такого!

– Только благодаря влиянию леди Майклс ей удавалось до сих пор скрывать. Но ее поведение… Вы же сами видите! Нет, я сгораю от стыда. Ее бедные родители!

Миссис Хоули кивнула, а герцогиня добавила:

– Надеюсь, вы не скажете никому ни слова! Я бы отослала ее обратно домой и заплатила кому-нибудь, кто согласился бы жениться на ней, пока ее положение не столь очевидно.

Согласившись с ней, миссис Хоули пообещала, что, конечно, никому ничего не скажет. Вдова извинилась и пошла нашептывать то же самое миссис Буз и леди Фелтон-Мур.

Очень быстро эти сплетни распространились по всему городу. Леди Майклс могла бы положить им конец, но ее как раз прихватил ревматизм, и она слегла в постель. И слухи уже некому было останавливать.

Диана, конечно, заметила что-то неладное. На нее стали странно коситься. Она не понимала, в чем тут дело. От нее отвернулись некоторые кавалеры. Братьям Фоллеттам их мать запретила с ней встречаться. Вскоре отошел от нее и лорд Коул.

По-прежнему лорд Эванс и сэр Перси Ноттингем оставались ей верны, и она была им очень благодарна. Она хотела их спросить, что происходит, но стеснялась, так как не знала их близко. Кроме того, сэр Перси в последнее время вел себя с ней очень фамильярно, и это ей не нравилось. Жаль, что Роджера Мэйтлэнда не было в городе, думала Диана. У него бы она спросила. Но Роджер поехал с друзьями на бега.

Тетю она не хотела беспокоить этими расспросами. Та и так стонала от боли. Но леди Майклс не разрешала Диане сидеть дома.

– Я знаю, ты предпочитаешь мечтать о своем герцоге, Ди, и нигде не показываться. Но пока Корнелия вертит всюду хвостом и хвастается своей победой, ты тоже должна быть на виду.

Диана согласилась прокатиться однажды вечером с сэром Перси, хотя у нее было сильное желание ему отказать. Но что такого может случиться со мной в Гайд-Парке, думала она и улыбалась своему спутнику. Он ухмылялся загадочно ей в ответ.

Сэр Перси был настоящий светский лев. Хоть и невысокого роста, но одетый по последней моде, он обладал великолепными манерами и считал себя героем-любовником и покорителем женских сердец.

Когда до него дошли слухи, а точнее, сплетни о Диане, он возблагодарил свою судьбу. Но, однако, эта леди явно не понимала его намеков и холодно отвечала на его почти открытые приглашения. Он решил, что она стесняется – на самом деле она хочет, чтобы он взял ее силой и будто врасплох.

Будучи в душе романтиком, сэр Перси подготовил все как полагается.

Диана заметила, что они миновали парк, и спросила, куда они едут. Сэр Перси только улыбнулся и ответил, что у него есть для нее большой сюрприз.

Она уже хотела отказаться от поездки и выйти, но потом решила, что зря беспокоится. Ну что плохого мог ей сделать сэр Перси? Он был такой душка! Она откинулась на сиденье, слушая его милую болтовню.

По-настоящему она испугалась, когда они выехали из Лондона, и сэр Перси хлестнул лошадей.

– Я не предполагала, что мы поедем за город, сэр, – сказала она ледяным голосом. – Куда вы меня везете?

– Недалеко, дорогая Дианочка, совсем недалеко! Потерпи еще немного, – ответил сэр Перси, сожалея, что у него заняты обе руки.

– Простите, сэр, но я что-то вас не понимаю, – сказала она, вздрогнув от его развязной манеры.

Сэр Перси хихикнул.

– Дорогая моя, маленькая моя Диана! Я украл тебя, моя кошечка. Разве ты не рада?

Она не могла выпрыгнуть из коляски на такой скорости, не рискуя разбиться насмерть. И в это время они въехали во двор небольшой сельской гостиницы и остановились.

Мальчик выбежал из двери и схватил лошадей под уздцы. Сэр Перси вышел и помог выйти Диане. Она заметила толстую женщину, стоящую в дверях таверны и вытирающую руки о фартук.

– Я надеюсь, есть хоть какое-нибудь объяснение вашему поведению, сэр? – спросила Диана поворачиваясь к своему спутнику.

– Идем скорее, – поторопил он. – На нас все смотрят.

Говоря так, он потянул ее за собой в дом. Женщина показала им комнату и хихикнула. Сэр Перси закрыл за собой плотно дверь.

– Ну а теперь, моя дорогая Диана, сказа он, снимая перчатки.

Он собирался обнял Диану, но она ударила его по уху и громко закричала:

– Вы идиот! С чего вы взяли, что мне понравятся эти ваши знаки внимания? Еще никто в жизни меня так не оскорблял!

Отшатнувшись, сэр Перси пытался улыбнуться.

– Ну что ты, девочка моя! Не надо стесняться! Мы оба знаем, чего хотим. Мы совершенно одни здесь. Иди же ко мне, любовь моя!

Диана увидела в окне мальчишку, который подсматривал за ними. И она почти слышала дыхание женщины в замочной скважине. Так что вряд ли они были совсем одни.

Он подошел ближе и снова попытался ее обнять. Она ударила его больно по ноге. Он завыл и запрыгал, потирая ушибленную голень. К мальчику за окном присоединился пожилой фермер. Осмелев, Диана сказала:

– Я не знаю, почему вам пришла в голову такая идея. По-моему, вы просто сошли с ума. Отвезите меня домой!

– Но, моя дорогая, хватит разыгрывать меня, – шутливым голосом сказал он. – Давай сядем вместе и попьем чайку… Уверен, мы договоримся…

– Нет уж, спасибо. Если вы сейчас же не отвезете меня домой, я начну кричать.

– Но это совсем не обязательно, моя дорогая. Уже весь Лондон про вас все знает. Да-да, именно так. Весь город.

– Что знает весь город? – потребовала ответа Диана, стоя грозно перед ним.

Он поспешил спрятаться за стул.

– Как что? Что вы спали с Томом Нестоном, конечно. И с лордом Слэйтоном в карете, и…

– Я убью вас за эти лживые слова! – закричала Диана, хватая огромное металлическое блюдо с каминной полки.

– Тш-ш-ш! – Сэр Перси поднял палец. – Я снял этот коттедж только на несколько часов и обещал хозяйке, что мебель и посуда будут целы.

– И вы смели надеяться, сэр? – ответила Диана. – Так знайте же, что ваши старания напрасны! Все эти ваши выдумки про меня – это гнусная ложь!

Сэр Перси решил сделать еще одну попытку.

– Но, моя очаровательная, вам нечего бояться! Моя душа у ваших ног. Я ничего не скажу о том, что было между нами.

Он набросился на нее, обнял и хотел поцеловать. Диана огрела его блюдом и стала мотать головой, отворачиваясь от поцелуев. В конце концов она угодила ему макушкой прямо в нос.

– О-у-у! – заорал он, шатаясь и вытирая кровь. Диана подошла к двери и открыла ее широко. Толстая женщина чуть не упала в комнату.

– Мы не остаемся, – объявила Диана с самым величественным видом. – И подайте нашу коляску, мы немедленно уезжаем.

Она вышла из дома и встала, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопывая ногой.

Фермер поторопился вывести коляску.

Сэр Перси вышел из двери, прижимая к носу платок.

– Мои извинения, мисс Трэвис, – пробормотал сэр Перси. – Произошла ужасная ошибка. Извините меня, прошу вас…

– О, да замолчите же вы, болван! – прикрикнула на него Диана и зашагала по двору.

Когда коляска была подана, Диана села и взяла в руки вожжи. Сэр Перси хотел запротестовать, но потом понял, что не сможет управлять лошадьми и держать платок у носа.

Всю дорогу обратно ехали молча. Оказавшись в знакомых кварталах города, Диана остановилась и вышла.

– Отсюда я доеду сама, – сказала она. – И я очень надеюсь, сэр, что никогда не увижу больше вашу физиономию. Прощайте.

И она ушла, а сэр Перси только надеялся, что она никому не скажет о том, что случилось. Если же она расскажет, то он долго не сможет появиться на публике.

Диана поведала об этой истории только леди Эмили, которая как раз была у них в гостях, когда она вернулась домой.

Леди Эмили, конечно, ужаснулась, хотя и посмеялась, услышав, каким образом Диана спасла свою честь и достоинство. Когда они беседовали, пришел лорд Эванс, и Диана замолчала. Но леди Эмили неожиданно предложила рассказать все именно ему.

– Пьерпонт очень надежный человек, – заявила леди Эмили. – Он лучший друг Уильямса. Кроме того, знает всех в городе.

Лорд Эванс сделал вид, что комплимент ему понравился, и обещал помочь Диане.

– Но кто распространяет обо мне такие ужасные сплетни? – Диана так задумалась, что леди Эмили нежно похлопала ее по руке. – Корнелия?

Леди Эмили нахмурилась.

– Корнелия не осмелится этого сделать. Она знает, что ей несдобровать, если об этом узнает герцог Клэр. Да у нее сейчас и так забот хватает.

Взяв обещание с лорда Эванса держать все в секрете, они рассказали ему и эту историю. Лорд Эванс был расстроен, когда узнал, что сердце мисс Трэвис принадлежит его другу. Ему казалось не совсем справедливым, что две звезды сезона, две самые красивые женщины покорены одним мужчиной. Но он молча проглотил обиду.

– Позвольте мне поспрашивать в городе, мисс Трэвис, – сказал он, уходя. – Я буду очень осторожен. Слово Эванса!

Леди Эмили тоже вскоре ушла. Оставшись одна, Диана нервно шагала по комнате.

Ее ярость по поводу действий сэра Перси слегка улеглась. Но Диана была по-прежнему очень сердита. Только ее мать знала, как опасна в таком состоянии бывает Диана.

Леди Эмили провела этим вечером свое собственное расследование. Но ей не очень повезло. Она сначала обратилась к леди Кейтс, которая была так глуха, что не слышала ни одной истории, даже рассказанной очень громко. А потом Эмили зашла к миссис Хендриксон, но та только недавно приехала в город и еще не знала последних сплетен.

Лорд Эванс зато сразу обратился к своей матери, рассказал ей все и приготовился выслушать ее совет. На следующее утро они вместе отправились к миссис Хоули.

– Моя дорогая леди Эванс, я просто потрясена услышанным, – воскликнула она. – Но, когда я все это узнала от герцогини Клэр, я постеснялась задавать ей лишние вопросы. Мне не хочется верить в эти сплетни. Мисс Трэвис такая замечательная скромная девушка!

Леди Эванс быстро заверила, что никто ни в чем не подозревает лично миссис Хоули, которая уже в панике прижимала руки к груди.

От миссис Хоули они поехали к леди Фелтон-Мур, и та, после долгих колебаний, призналась, что источником ее информации является также герцогиня Клэр.

Еще минут десять женщины поболтали и пришли к выводу, что надо немедленно положить конец этим сплетням.

Когда лорд Эванс помогал матери сесть в карету, он спросил:

– Зачем она это делает? Честное слово, ма, я не понимаю, для всего герцогиня Клэр распространяет по городу такие ужасные слухи про Диану Трэвис? Если, конечно, тут не замешан кто-то еще, а герцогиня просто является хорошим прикрытием.

Леди Эванс покачала головой.

– Мой дорогой Пьерпонт, ты должен запомнить – никакая ярость не сравнится с яростью оскорбленной женщины.

Лорд Эванс ухмыльнулся, надеясь, что мать не пытается преподнести ему урок литературы.

– Но тут это совсем не подходит, ма! Оскорбленной женщиной в данном случае может быть только Корнелия. Не хочу сказать, что будет, но…

Его мать улыбнулась и заметила с оттенком превосходства:

– Но герцогиня поддерживает Корнелию, не правда ли? Поэтому, разорвав помолвку с леди Корнелией, герцог оскорбит и выбор герцогини.

– Как интересно устроен мозг у женщин, – пробормотал лорд Эванс.

Его мать кашлянула.

– Однажды ты и сам это обнаружишь, мой сын. И спасибо, что хоть на этот раз ты не назвал меня «ма». Откуда у тебя эта привычка среднего класса?

Лорд Эванс широко улыбнулся.

– Подумай сама. Ведь в мои развлечения не входят утренние визиты к престарелым дамочкам.

Но она настояла сделать еще один.

Однако и тут не было никаких сюрпризов. Ничего удивительного, что миссис Смит слышала сплетни от леди Фелтон-Мур, а ее сестра, миссис Харриет – от миссис Хоули. Обе старушки пообещали, что они сделают все, чтобы восстановить добрую репутацию очаровательной и невинной мисс Трэвис.

Лорд Эванс был готов сбежать от них наконец. Он отвез свою мать домой, тепло обнял, поцеловал и поблагодарил за помощь.

Он решил увидеться с Дианой и рассказать ей все наедине. Ему было бы трудно говорить об этом в присутствии леди Эмили, поскольку это ее мать оказалась источником столь неприятных слухов.

Но, возможно, Диана сможет как-то передать эти новости леди Эмили. Он подумал, что у женщин это получается почему-то гораздо лучше, и отправился в дом леди Майклс.




11


Находясь в добровольном изгнании в Клэр-Корте, герцог нетерпеливо ждал письма от своей сестры. Он решил, что если письмо не придет через неделю, то он возьмет дело в собственные руки.

Он нанес визит в Стаффорд-Холл и был рад поговорить с сестрой Дианы. Он рассказывал об успехах Дианы в ее первом лондонском сезоне. Энн внимательно слушала, а как только герцог уехал, тут же поспешила отправить письмо своей матери в Кромптон-Эбби. Энн выражала самые радужные надежды по поводу судьбы Дианы.

«Могу сказать, мама, что Клэр совершенно очарован Дианой и безумно в ее влюблен. И это несмотря на его помолвку с леди Корнелией. Мне кажется, что он очень переживает. Он ни разу не упомянул имя Корнелии в разговоре. Когда я, наконец, просто из вежливости, вынуждена была спросить о ней, он тут же помрачнел. Затем он коротко ответил, что леди Корнелия чувствует себя хорошо, и на этом тема была исчерпана».

Не подозревая, что он является предметом такого пристального интереса, герцог вернулся в Клэр-Корт и обнаружил свежую почту.

Перебирая письма, он нашел наконец долгожданное письмо от сестры, а также послание от леди Майклс. Последнее было так необычно для него, что он даже не решился его сразу вскрыть.

Клэр попросил, чтобы его не беспокоили, прошел в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь.

Он не был трусом, но решил подкрепить себя бокалом вина, и только после этого приступил к чтению.

Сначала он взял письмо Эмили. И, возможно, это было не столь удачно. Потому что она писала как раз о тех сплетнях, которые распространяла про Диану старая вдова-герцогиня. Эмили долго не могла успокоиться. Все это очень осторожно и самым тщательным образом выяснил лорд Эванс и затем сообщил Диане. Она, конечно, не замедлила рассказать это своей тете, а леди Майклс, наконец, оправившись от болезни, навестила леди Эмили и в свою очередь поведала ей обо всем. Хотя она и пыталась смягчить этот тяжелый удар. Эмили тут же поспешила написать своему брату, а леди Майклс тоже обещала отправить ему весточку.

Уильям Роулингс выругался, смял письмо и швырнул его в огонь. Герцог встал и зашагал по комнате. Он сам пылал от ярости. Как смеет его мать делать такие вещи? Хорошо, что ее не было в Клэр-Корте. Он бы ей все сейчас высказал! Что касается сэра Перси, то герцог намеревался рассчитаться с ним, выпоров его хлыстом при первой же встрече.

Выпив еще бокал вина, Клэр немного успокоился. Эмили ничего не сообщала о причинах столь странного поведения матери. Но было нетрудно догадаться. За всем этим стояла Корнелия. Может быть, не она придумала этот коварный план, но она точно говорила с матерью, и та решила вмешаться. Да еще как! Он мрачно подумал, что Корнелия ему еще за все ответит.

И, вздохнув глубоко, он открыл толстое письмо леди Майклс.

Старушка исписала свои листки меленьким почерком, и Клэр был рад, что хотя бы строчки не налезали друг на друга.

И все равно ей понадобилось несколько таких страниц, чтобы подробно изложить ситуацию. Она начала со слов, что «знает все», и подчеркнула эти слова жирно два раза. Далее шло утверждение, что она полностью на стороне его и Дианы. И тут же она просила его немедленно вернуться в город.

«Пусть вас не слишком огорчает поведение вашей матери, дорогой Клэр. Я не знаю, почему она это сделала, но женщины часто поступают нелогично. Лучше всего просто забыть об этом. Сама я чувствую себя получше и теперь постараюсь пресечь все сплетни в зародыше. Я, пожалуй, устрою небольшую акцию в защиту своей племянницы. После этого, я думаю, сплетни успокоятся и все перестанут чесать языки.

Но я должна с великим сожалением сообщить вам, что Диана решила уехать из города. Все это так расстроило ее. Сначала она думала о мести. Но потом узнала, кто нанес ей это оскорбление, и желает только тишины и покоя. Не знаю, как удержать ее здесь дольше. Однако я уговорила ее, чтобы она осталась еще до следующего вторника. Из-за моего дня рождения, как я ей сказала. Вообще-то я отмечаю его обычно в сентябре, но ничего страшного не будет, если к моим солидным годам прибавится еще один годик».

Герцог понял, что леди Майклс многим может дать фору по части остроумия и сообразительности.

Он взял следующий листок, исписанный ее микроскопическим почерком.

Эта страница была куда более интересной, и его лицо прояснялось по мере того, как он ее читал.

«Мне кажется, я поняла как разрешить вашу проблему с этой красавицей, леди К.

Ответ мне пришел, когда я лежала в постели, выздоравливая после ревматизма. Я думала обо всем, что я знаю про эту леди, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Вы меня очень расстроите, если ответите, что мой план не сработает, но я не скажу вам больше ни слова! Потому что вопрос слишком деликатный (эта фраза снова два раза жирно подчеркнута), чтобы доверять бумаге. Дорогой сэр, поторопитесь! Немедленно приезжайте в город и сразу загляните ко мне. Я устрою так, что Дианы в этот момент не будет дома, если вы сообщите так любезно точное время вашего визита».

Она заканчивала письмо многими добрыми пожеланиями, но герцог их уже не читал.

Клэр был уже у двери библиотеки и приказывал немедленно подать его карету.

Примчавшись в город, он зашел домой, снял шляпу и перчатки и написал короткую записку леди Майклс.

Он сообщил, что зайдет к ней завтра утром в одиннадцать, и приказал своему лакею бегом доставить записку по адресу.

Когда он уже хотел подняться к себе, в гостиную вошли вдова-герцогиня и леди Эмили. Сестра была очень рада его видеть.

– Дорогой Клэр, – воскликнула вдова. – Ты даже не представляешь, как я удивлена, что ты не предупредил о своем приезде. Очень жаль! Боюсь, что мы уже не успеем пригласить к себе на обед леди Корнелию. Хотя я, конечно, сделаю все, что в моих силах, негодный ты мальчишка, потому что знаю, как ты по ней соскучился.

Она подошла к нему, чтобы он поцеловал ее, и герцог подумал цинично, что мать, как всегда, готова считать правильной только свою точку зрения. Секунду он смотрел на герцогиню сверху вниз, потом вздохнул и поцеловал ее.

– Не волнуйся, мама. У меня нет желания видеть Корнелию сегодня вечером.

Вдова сразу нахмурилась и прижала руки к груди.

– Дорогой Клэр, что ты говоришь! Может, ты устал после долгого путешествия?

– Мы поужинаем сегодня без нее, мама. Только втроем. Я хочу поговорить кое о чем с тобой и с Эмили. А теперь прошу извинить меня. Я только что приехал, и мне надо переодеться. – Поднимаясь по лестнице, он бросил через плечо: – Зайди в библиотеку, Эм. У меня есть неплохие новости.

Вдова всплеснула руками и повернулась к Эмили, но обнаружила, что та словно испарилась. Недовольная поведением своих детей, герцогиня поднялась с помощью двух лакеев в спальню и легла на кровать, решив не вставать до обеда.

Когда Эмили зашла в библиотеку, Клэр был уже там. Он поцеловал сестру куда нежнее, чем до этого мать, и сказал:

– Не волнуйся, Эм. Твоей вины в случившемся нет. Я хочу спросить тебя вот о чем. Действительно ли у нашей мамы такое слабое здоровье, или она этим умело пользуется в своих целях?

Эмили взяла бокал с ликером, который он подал ей, и улыбнулась.

– Наконец-то ты начал кое-что понимать, дорогой. Да, она чувствительная натура, но абсолютно здорова. Ее здоровью мог бы позавидовать любой. Все врачи это утверждали. Стальная пружина! Уверяю тебя.

Герцог кивнул.

– В таком случае еще одна просьба.

– Что угодно, Уильям, ты же знаешь!

– Ты можешь не согласиться со мной и с моим решением. Но я хочу отправить маму в ее дом в Клэр-Корте. Ты поедешь с ней, но совсем не надолго, поверь. Я сразу постараюсь найти ей компаньонку, и таким образом освобожу тебя от обузы навсегда. Извини, что я не сделал этого раньше. Все необходимые распоряжения по поводу переезда в ее дом я уже отдал. Целая армия слуг наводит сейчас там порядок.

– Маме это не понравится, Уильям, – предупредила его Эмили.

– Сейчас не имеет значения, что ей понравится и что ей не понравится. Скажи ей, что она может забрать из Клэр-Корта все, что захочет. Это займет ее на некоторое время.

Леди Эмили засмеялась.

Ты рискуешь вернуться в пустой дом!

– Отлично, – ответил Клэр. – Я не собираюсь приводить Диану в такой музей, каким является мой дом в нынешнем его состоянии. Если мать не заберет с собой эти свои коллекции – глупые статуи, потемневшие картины и прочую ерунду, мне придется их выбросить самому.

Семейный обед прошел тихо и приятно. Главная сцена разыгралась позже, когда они втроем расположились в гостиной.

Здесь герцог высказал все накопившиеся претензии к своей матери. Она прижала, как всегда, руки к груди, но он заявил, что эта тактика больше не пройдет. Герцог налил бокал вина и сунул его в трясущиеся руки вдовы. Тогда она заявила, что через неделю умрет от горя и стыда.

– Кстати, о стыде. Я бы хотел знать, кто заставил краснеть Диану Трэвис?

Вдова, конечно, тут же упала в обморок. А придя в чувство, удивилась, что ее сын стоит так же спокойно, как и стоял.

Она была так удивлена, что выслушала молча его распоряжение, касающееся ее дальнейшей судьбы.

– Ты переедешь в свой дом, мама, и чем быстрее, тем лучше. Это за то, что ты так поступила с мисс Трэвис. И будь уверена, что Корнелия никогда не станет моей женой. Я избавлюсь от нее так или иначе.

Вдова хотела что-то возразить, но он поднял руку.

– Нет, хватит. На этом все, – сказал он и вышел из комнаты.

– Но… но, Клэр, подожди, – простонала его мать, когда дверь за ним закрылась. – Я только хотела помочь тебе, мальчик мой!

– Он не мальчик, – сказала Эмили. – И не нуждается в твоей помощи. Оставь его в покое.

Вдова залилась слезами, но заметила, что дочь смотрит на нее без малейшей симпатии и даже неприязненно.

На следующее утро, когда Уильям Роулингс завтракал вместе со своей сестрой, он узнал, что, хотя мать плохо спала и все время плакала, ее здоровье по-прежнему в полном порядке. И казалось, что она смирилась со своим изгнанием.

– Не торопи ее, Уильям. Мама не может собраться так быстро, как ты или я, за один час. Она уже ничем не навредит тебе. Я присмотрю за ней.

Герцог вынужден был согласиться, но предупредил Эмили, чтобы мать ни в коем случае не встречалась с Корнелией.

Затем он поторопился к леди Майклс, от которой уже получил записку со словами, что его ждут в назначенное время.

Леди Майклс приветствовала его радостно и тут же отослала от себя свою компаньонку Полли, приказав, чтобы герцогу подали вина.

А до тех пор, пока вино не принесли, они беседовали о разных пустяках. Леди Майклс сказала также, что Диана пошла прогуляться с лордом Эвансом.

– Я объяснила ему, зачем мне это понадобилось, так что он постарается задержать ее подольше. Хороший он мальчик! Он нам очень помог в нашем деле, вы знаете, сэр.

Но когда дворецкий принес вино, поклонился и вышел, леди Майклс словно подменили. Куда подевалась ее спокойная манера! Она стала говорить, запинаясь на каждом слове, все время строила смешные ужимки и стеснялась посмотреть герцогу в глаза.

– Но, простите, я не могу понять, о чем, собственно, речь? – вынужден был спросил Клэр в конце концов, заинтригованный и сбитый с толку.

Он удивился еще больше, увидев, как покраснела леди Майклс.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Прежде, чем я начну, я должна напомнить, что настолько стара, что гожусь вам в бабушки, не правда ли?

– Даже без того лишнего года, который вы намерены себе добавить, – согласился он, желая помочь ей почувствовать себя непринужденно.

– И без лишнего десятка лет! Кстати, я знала обеих ваших бабушек. Луиза Роулингс была веселая девушка. Вот она бы поняла, что я хочу сказать.

– И я пытаюсь понять, – подбадривал он ее. – Говорите же, не стесняйтесь!

Это было уже довольно прямое заявление. Леди Майклс вздохнула и начала:

– По моим наблюдениям, леди Корнелия хоть и красивая, но далеко не страстная особа…

Она замолчала, будто ожидая ответа герцога. Но он был так удивлен направлением беседы, что смог только молча кивнуть.

– Видите ли, – продолжала она, – я наблюдала за ней очень внимательно на всех вечерах, приемах и балах, где вы были вместе. И ни разу я не видела, чтобы она повисла на вашей руке или улыбнулась бы так, как это делает женщина, когда она хочет… когда она хочет быть в постели с мужчиной. Короче говоря, я думаю, что эта леди скорее холодна, чем страстна. Скажите, я права?

Она сидела прямо на краю кресла и склонила голову набок в ожидании ответа.

– Да, вы совершенно правы, мэм, – наконец произнес герцог. – Могу добавить, что еще задолго до помолвки я назвал Корнелию «ледяной страстной девой». Она действительно очень красива и соблазнительна, но я чувствую, как она вся застывает, когда мы обнимаемся. Она с трудом выносит мои поцелуи. А от любой ласки она превращается в лед.

Он замолчал, испугавшись, что его слова шокируют старую леди.

К его удивлению, леди Майклс заулыбалась и стала изо всех сил подпрыгивать на софе.

– Ну и жену вы могли себе заполучить, сэр! Но не волнуйтесь! Да, это главное, это самое главное! Собственно говоря, даже трудно лучшего ожидать. Потому что у меня есть план. Но прежде, чем сказать вам, я хочу выпить с вами по бокалу вина, и скоро, вот увидите, мы сможем выпить за вашу свободу!

Клэр подал ей полный бокал, и она махнула рукой, чтобы он снова сел на свое место.

– А теперь, Клэр, вот что вы должны сделать. Поскольку этой леди не нравится заниматься любовью с вами – но вас это не должно расстраивать, мой дорогой мальчик! – воскликнула она совсем другим тоном. – Я уверена, что она будет холодна с любым мужчиной! Что вы должны сделать, так это немедленно заняться с ней любовью. Сжимайте крепко ее в своих объятиях, целуйте страстно, ласкайте везде. И скажите ей, что хотите жениться на ней сию же секунду, потому что сгораете от желания обладать ею. Сообщите ей, что вы бы хотели иметь от нее дюжину детей, не меньше, и собираетесь зачать их побыстрее. Именно это должно сработать. Непрерывные ласки, а особенно частые беременности напугают леди Корнелию, которая ни о чем так не заботится, как о своей красивой фигуре. Что вы так смеетесь, сэр?

Герцог поставил свой бокал и трясся от неудержимого хохота. Наконец, успокоившись немного, он пробормотал:

– А полдюжины маленьких Роулингсов хватит, чтобы напугать Корнелию?

И он тут же рассмеялся снова, на этот раз вместе с леди Майклс.

Впрочем, она отдавала себе отчет, что, хотя ее план тщательно продуман, все-таки трудно предположить, что можно напугать женщину, слишком часто занимаясь с ней любовью.

Выпив еще по бокалу вина, они расстались. Герцог пообещал немедленно сообщить леди Майклс о том, какой успешной окажется выработанная ими тактика.

Он поцеловал ей руку и сказал, что очень благодарен за помощь. Леди Майклс обняла его и ответила:

– Эта женщина просто дура, что не хочет заниматься любовью с вами, Клэр. Я бы сама желала быть лет на пятьдесят моложе. Тогда бы я точно отбила вас и у Корнелии, и у Ди!

Уильям Роулингс, улыбаясь, пришел домой. Найдя сестру, он рассказал ей о плане. А потом попросил написать Корнелии и пригласить эту леди к нему сегодня в три часа.

– Затем ты с матерью отправишься на прогулку. Но Корнелия ничего не должна об этом знать. Сделаем ставку на внезапность. Я хочу устроить Корнелии сюрприз, ты догадываешься, какой…

– Все-таки это бессовестно, Уильям. И кто бы мог ожидать такое от леди Майклс! Но все равно желаю тебе удачи. Леди К. заслужила свое.

Итак, войдя в гостиную, леди Корнели нашла там не сестру герцога, как она ожидала, а самого герцога Клэра.

Он едва дождался, когда дворецкий уйдет. Затем он обнял Корнелию, прижал ее крепко к себе и поцеловал так страстно, как только мог.

– Клэр, умоляю тебя! – воскликнула леди Корнелия, отрываясь от него. Она пыталась скрыть свою тревогу и спросила: – Что это с тобой случилось?

– Но, моя прелесть, я так соскучился по тебе! Я был так одинок в Клэр-Корте. Только и мечтал о нашей встрече. Ты мне снилась каждую ночь. Если бы я мог рассказать тебе об этих снах, ты бы покраснела от стыда, моя дорогая. И поэтому я попросил Эмили, чтобы она тебе написала и пригласила сюда. Я хотел сделать тебе сюрприз. О, как ты соблазнительна сегодня! Никогда еще я не видел тебя такой соблазнительной!

Корнелия пыталась улыбаться. Но герцог смотрел на нее такими жадными глазами, что она испугалась.

Прежде чем она успела освободиться из его объятий, он еще крепче прижал ее и поцеловал еще более страстно. А затем стал раздевать ее.

Платье соскользнуло с ее плеч, и Корнелия дико вскрикнула. Она отшатнулась от герцога. Тонкий материал не выдержал, платье порвалось, и в руках Клэра остался шелковый бант, украшавший ее декольте.

– Прекрати немедленно, Клэр! – Она задыхалась от страха. – Да как ты смеешь? За кого ты меня принимаешь, за проститутку? Хочу напомнить тебе, что я твоя невеста!

– Я это помню, дорогая! – ответил герцог, в то время как она пыталась прикрыть свою грудь. – И я хочу любить тебя, хочу с утра до ночи заниматься с тобой любовью.

– С утра? – прошептала в ужасе Корнелия. – При свете, ты имеешь в виду? Нет, ни за что! Никогда!

– Ты не должна мне говорить «нет», Корнелия, и тем более «никогда». Мне решать, когда, где и сколько. Потому что я мужчина очень страстный, ты это знаешь. Ты просила дать тебе время привыкнуть. Но я не могу больше ждать. Я сгораю от желания. Вот увидишь, ты захочешь этого так же, как и я, когда попробуешь, моя сладкая. Не хочу хвастаться, но я просто фантастический любовник! Уверю тебя, что я могу заниматься любовью без устали. Давай же займемся этим прямо сейчас! Свадьба будет через три недели. Я настаиваю, чтобы мы немедленно занялись любовью. А когда мы после свадьбы поедем в Шотландию…

– Но я хотела поехать в Париж! – простонала Корнелия.

– Только в Шотландию, – сказал он. – Там нас ничто не будет отвлекать. И я не собираюсь ловить рыбу или охотиться, это меня меньше всего интересует. Мы все время будем заниматься любовью – с утра до ночи.

Клэр помолчал, чтобы до нее хорошо дошел смысл сказанного. Герцог понимал, что надо действовать не спеша. И постепенно его самого затягивала эта его роль.

Он увидел, что руки Корнелии и ее голова трясутся от ужаса. Это вселило в него уверенность, в том, что план сработает, и он продолжал:

– Ты должна согласиться, Корнелия, что я был очень терпелив. И потому так возросло безмерно мое желание. Думаю, что мы пробудем в Шотландии месяца два.

Она посмотрела на его сильное, мощное тело, на его крепкие твердые руки и вздрогнула.

Хотя она не спрашивала, но он постарался ей объяснить, зачем он так долго собирается быть с ней в Шотландии.

– Я хочу любить тебя с утра до ночи целых два месяца. Потому что я хочу зачать ребенка.

И он похотливо ухмыльнулся, думая, что у него неплохо получается. Возможно, сказывается наследственность, решил он.

– Ребенка? – переспросила она и выронила свою сумочку.

– Да, конечно. Мне ведь нужен наследник. Но ты не волнуйся. Если сразу не получится, то мы останемся еще на месяц. И если сначала будет девочка, тоже не огорчайся. У моей матери было три девочки, прежде чем родился я, ты знаешь. И так как я хочу, чтобы у нас было не меньше чем полдюжины детей, то один-то наверняка будет мальчик.

– Полдюжины? – заплакала Корнелия. – Нет, нет!

– Но именно так, Корнелия. Я очень люблю детей, а ты сильная и здоровая. Уверен, что у тебя будут легкие роды. У тебя такие полные бедра. Поэтому я и выбрал тебя. Для герцога очень важно иметь жену, которая сможет приносить ему хороший приплод.

– Ах, вот оно что! Но я никогда не буду твоей женой! – выкрикнула она. – Я тебе не племенная кобыла! И как ты мог сказать, что у меня полные бедра! Как ты смел!

Она стащила с пальца тяжелое кольцо с большим алмазом и изо всех сил бросила его в голову герцога. Оно попало ему в правую бровь. По тому, как закапала кровь, он понял, что рана глубокая. Рана, которой он будет гордиться, как гордятся раной, полученной в сражении.

Корнелия подняла свою сумочку и надела шляпку, все еще бормоча проклятия. Когда она была уже в дверях, герцог сказал совсем другим тоном:

– Будь уверена, что в газетах немедленно появится сообщение о том, что наша помолвка разорвана.

Она повернулась и уставилась на него.

– О да, моя дорогая хитрая леди, это сообщение я подготовил заранее. Кстати, я джентльмен, конечно, но позволь выразить сожаление тому, кто станет твоим супругом.

Он поклонился, не улыбаясь. Корнелия подозревала, что он все обнаружил, и поспешила выйти. Но он снова ее остановил:

– Еще одна вещь, – сказал он резко. – Если я еще услышу хоть какие-то сплетни о Диане или обо мне, я узнаю обязательно их источник. Тогда тебе не поздоровится. Я приду к тебе с моим адвокатом. Итак, ты предупреждена. Думаю, что ты уже сегодня скажешь всем, что взяла свое слово обратно, потому что мы не подходим друг другу. Я не буду тебе противоречить. Не смею больше задерживать.

Корнелия наконец ушла, а герцог сел на ближайший стул, вынул платок и, вздохнув, приложил его ко лбу.

Он написал письмо леди Майклс, сообщив о полном успехе, а затем послал объявления в газеты. После этого Уильям Роулингс почувствовал, что очень плодотворно провел день.

В своем письме он просил леди Майклс, чтобы она ничего не говорила Диане, потому что он хотел первым рассказать ей обо всем.

И хотя он хотел, как положено, поехать в Кромптон-Эбби и попросить у мистера Трэвиса руки его дочери и предоставить заготовленные объявления о помолвке, он предпочел забыть об этих формальностях.

Он улыбался, запечатывая свое письмо. Клэр не думал о том, что надо сделать все как надо. Он просто не мог дождаться того момента, когда он снова сможет обнять Диану.




12


На следующее утро герцог встал очень рано. Он оделся, позавтракал и просмотрел корреспонденцию несколько рассеянно, как посчитал его секретарь. Затем Клэр пожелал своей сестре, которая решила прокатиться верхом, хорошей прогулки. Леди Эмили улыбнулась ему и в ответ пожелала удачи. Еще вчера за ужином герцог сообщил сестре о своей победе.

Наконец ему показалось, что час уже не слишком ранний для того, чтобы нанести визит молодой леди.

Он спустился в холл. Здесь он надевал перчатки, а его лакей держал наготове шляпу герцога и трость. В это время появилась вдова-герцогиня. Она довольно шустро спустилась вниз по лестнице явно с одной лишь целью, а именно, чтобы его перехватить.

Вдова была очень бледна этим утром, потому что заявление, сделанное сыном вчера во время ужина, привело ее в состояние глубокой депрессии. Герцогиня провела еще одну бессонную ночь. Клэр заметил, что от слез у нее припухли глаза, а руки постоянно теребят и дергают носовой платок. Но герцог решил не поддаваться больше на эти хитрые уловки и быть твердым как сталь.

– Сыночек мой дорогой, – взмолилась герцогиня и вздохнула так жалобно, что у любого человека при этом вздохе тут же навернулись бы слезы на глаза. – Я прошу тебя, Клэр, подумай хорошенько еще раз. Время у тебя пока есть. Но, конечно, мы не можем говорить на эту тему здесь, в холле. Пожалуйста, поднимись со мной в библиотеку.

Герцог нахмурился, хотя и напомнил себе, что он должен вести себя вежливо. В конце концов это была его мать.

– Я не могу сейчас задерживаться, мама, у меня совсем нет времени на обсуждения. Этот визит очень важен. И кроме того, что бы ты ни сказала, я уже не переменю своего решения. Извини меня.

Взяв шляпу и трость из рук лакея, он вышел из дома. В кармане у герцога было фамильное обручальное кольцо Роулингсов, украшенное бриллиантами и большим изумрудом. Клэр думал о том, что, может быть, надо по пути купить самый большой букет роз, который он сможет унести в руках. Но он так торопился к своей цели, что решил не тратить времени. Он даже не слышал приветствий друзей и знакомых, которые встречались ему на пути.

Леди Майклс не заставила его долго ждать. Как только дворецкий провел его в гостиную, она послала за мисс Дианой, но просила ни в коем случае не говорить ей, что у них гость.

– Мы устроим ей сюрприз, дорогой мой мальчик! Ах, как я рада видеть вас! Но не волнуйтесь, я тут же исчезну с ваших глаз, чтобы вы могли побыть наедине с Дианой. – И она подмигнула ему: – Вы уж извините, но мне не терпится поскорее услышать о том, как у вас все получилось.

Она вышла, а всего через несколько минут в комнату проскользнула Диана. Однако Уильяму Роулингсу эти минуты показались вечностью.

На Диане было простое белое утреннее платье, и она выглядела в нем необыкновенно очаровательно, стоя в дверях и прижав от удивления руки к груди. Сердце герцога забилось часто и тревожно.

– Дорогая моя Ди, наконец-то! – сказал он, беря ее за руку, чтобы усадить на кушетку.

Диана не сопротивлялась. Она не могла произнести ни слова и с побелевшим лицом смотрела на него.

Леди Майклс сообщила герцогу, что Диана очень расстроена и желает лишь уехать обратно в Истхем. Но это было не совсем так. Действительно, она горевала и глубоко переживала несколько дней, когда узнала, что это мать Клэра распространяет о ней сплетни. Но затем гнев и чувство мести возобладали. Она была решительно настроена отомстить всем Роулингсам за ее испорченную репутацию и за ее страдания.

Диана еще не знала, как она сможет отомстить, хотя лорд Эванс успел ей шепнуть, что герцог Клэр вернулся в Лондон. Это было вчера, когда она прогуливалась с лордом Эвансом утром по парку. Пьерпонт Эванс любил Диану, и он сам страдал, что такую замечательную девушку третируют словно парию. Он видел, что Диана ведет себя достойно и делает вид, что ничего не замечает. Хотя она хорошо знала, о чем шепчут за ее спиной, как на нее смотрят и показывают пальцами те, которые понятия не имели, что все это сплошное вранье.

Лорд Эванс очень хотел сказать Диане, что Клэр уже пытается разорвать свою помолвку с Корнелией. Но поскольку леди Майклс попросила его хранить молчание, ему ничего не оставалось делать, как надеяться, что герцог уладит все как можно быстрее.

Теперь Диана глубоко вздохнула и, чтобы не дрожали руки, сложила их на коленях.

– Я не знала, что вы здесь, сэр, иначе я бы не пришла. Но, может быть, дворецкий что-то напутал?

Герцог уже хотел сесть с ней рядом и обнять, но его остановил ее ледяной голос.

– Моя дорогая Диана, но почему такая холодность?

– Думаю, что нам с вами совершенно не о чем говорить, сэр, – сказала она, собираясь уже встать и уйти.

Нисколько этим не смущаясь, однако, герцог сел рядом и сжал ее руки.

– Я не понимаю, в чем дело, моя девочка? – воскликнул он. – Нам хватит разговоров на долгую-долгую жизнь!

– Должна вам сказать, что меня очень удивляет ваш визит, а главное то, что вы позволяете себе находиться со мной наедине. Да, это ведь очень рискованно даже для такого человека, как вы. Ведь у меня очень дурная репутация.

Теперь ее голос был почти обычный, хотя Клэр слышал в нем сердитые нотки.

– О, знайте же, что теперь мое имя во всем городе произносят как символ греха и разврата, – продолжала она. – И даже ни для кого не секрет, что я провожу каждую ночь с другим мужчиной. Но, может быть, вы пришли как раз для того, чтобы об этом договориться? Ну конечно! Какая же я глупая, что не предложила вам… ой!

Она вскрикнула от боли. Герцог крепко сжал руку Дианы.

– Замолчите! – сказал он. – Не желаю слышать, как вы сами клевещете на себя!

– Вы делаете мне больно!

Диана пыталась высвободить свою руку, испуганная блеском в его глазах. Герцог отпустил ее немедленно.

Она решила не обращать внимания на боль. Ни за что она не будет тереть перед ним свою руку!

– В любом случае вы поступаете неразумно, приходя сюда. Но вы можете надеяться, я никому не скажу об этом. Не бойтесь. Скоро я уезжаю обратно в Истхем, домой. Там, у меня дома, люди ведут себя прилично и не причиняют друг другу вреда просто из развлечения. У меня дома ни один повеса не посмеет заниматься со мной любовью и одновременно лгать.

Ее голосок дрогнул, и она отвернулась, а герцог продолжал смотреть на нее.

– Я забыл, что вы еще не знаете, – начал Клэр, стараясь быть спокойным.

Он увидел страх в ее глазах, когда она взглянула на него, и сильно смутился. Меньше всего он хотел пугать ее.

– Я разорвал помолвку с леди Корнелией. Объявление об этом появится в сегодняшних газетах. Теперь я свободен. Поэтому я к вам и пришел.

Диана повернулась и посмотрела на него. В ее глазах появилась надежда. Затем выражение ее лица изменилось, и она пожала плечами:

– Ну и что? Какое это имеет значение после всего, после этого скандала? Нет, я уезжаю в Кромптон-Эбби.

– Понимаю, – серьезно сказал герцог.

Она даже обиделась, что он и не пытается ее переубедить.

– Однако будьте так добры и выслушайте меня, – продолжал он и нежно взял ее руки в свои. – Я пришел, чтобы просить вас стать моей женой. Если вы помните, несколько месяцев назад я предлагал вам быть моей женой, моей герцогиней. И я не лгал вам тогда. Я не обманываю вас и сейчас. Я не переменил решения – ничто не заставит меня это сделать, и уж, конечно, не светские сплетни и глупые интриги. Я люблю вас, Диана, я люблю вас больше всех на свете. И мне почему-то кажется, что вы тоже любите меня…

– Мои чувства здесь не при чем! – воскликнула она, отдернув свои руки и отодвинувшись, чтобы его близость не волновала ее. – Неужели вы не понимаете, что я не могу решиться на такой шаг! Вы должны понять меня, Клэр! Нет, я не буду вашей женой. По крайней мере, не сейчас.

– Тогда объясните, почему, моя дорогая. Впрочем, все равно не поверю.

Диана хотела бросить ему в лицо слова о том, что ей невыносима мысль стать прислугой для его матери. Но вместо этого она сказала наконец:

– Вы забыли, что есть еще сэр Перси Ноттингем. Герцог поднял брови.

– Сэр Перси? И что же он?

– Это он рассказал мне о сплетнях. Я, может быть, и никогда бы не узнала, потому что моя тетя была больна. Я бы просто удивлялась, почему люди на меня так смотрят и почему так ко мне относятся. Но сэр Перси просветил меня, когда похитил однажды вечером и увез в загородный коттедж – с «самыми худшими намерениями», как пишут в готических романах.

– Он посмел к вам прикоснуться? – спросил Клэр, побледнев от гнева.

– Всего на секунду, – быстро заверила его Диана. – Я его отлупила, дала пинка и разбила ему нос.

– На этом инцидент, надеюсь, был исчерпан? И больше ничто не мешает вам выйти за меня замуж?

– Но сэр Перси может похваляться победой, которой он в действительности не добился, – сказала Диана, отводя глаза в сторону.

– Ерунда! Я думаю, мы можем смело забыть про сэра Перси. Он никогда не посмеет сплетничать о вас, потому что знает, что будет иметь дело со мной. – Он пожал плечами и продолжал: – Нет, я думаю, что пора вам сказать мне истинную причину, ту, о которой вы упорно предпочитаете молчать. Но я готов ждать хоть целый день, вы знаете.

Диана закрыла на секунду руками лицо и глубоко вздохнула.

– Хорошо. Раз вы настаиваете. Я не хотела вас огорчать, но ничего не могу поделать. Так знайте же, что это ваша мать распространяла обо мне сплетни. Лорд Эванс выяснил это. Тут не может быть никакой ошибки. Поэтому вы сами понимаете, что наш брак невозможен, сейчас, я имею в виду. Я не могу даже и думать об этом, зная, что она сделала. Как же сильно она меня ненавидит! Не думаю, что я смогу простить ее, даже если она будет умолять меня. Нет, я не хочу быть вашей женой, и я хочу, чтобы вы немедленно ушли!

Она увидела, что лицо герцога будто застыло, и только теперь заметила шрам над его правой бровью. Диана ожидала, что герцог рассердится, но он сказал таким же ровным голосом:

– Разрешите мне принести вам мои самые глубокие извинения за поведение моей матери, мисс Трэвис. Хотя то, что она сделала, совершенно не простительно, и она за это поплатится. Я опечален также, что по этой причине вы не можете быть моей женой, но я вас понимаю. Все это делает меня самым несчастным человеком в мире. Что ж, вы должны быть отмщены. Я заставлю свою мать извиниться перед вами…

Неожиданно он встал и побежал к двери. Диана смотрела на него с грустью. Теперь его не вернешь! Что ж, она сама этого добивалась, и он сейчас уйдет навсегда. Странно… Месть казалась такой сладкой, а Диане хотелось плакать. Она вскочила и бросилась за ним, протянув в мольбе руки. И была удивлена, увидев в дверях дворецкого леди Майклс.

– Надеюсь, вам было очень интересно, – резко сказал Клэр. – А теперь, вместо того, чтобы подслушивать под дверью, попросите срочно горничную, чтобы она принесла пальто для мисс Трэвис, и немедленно. Мы уходим.

Он захлопнул дверь перед покрасневшим лицом дворецкого, повернулся и обнял Диану. Она пыталась сопротивляться, но он ее не отпускал.

– Мы уходим? – спросила она. – Куда и зачем? Вы с ума сошли? Вы же видите, что я не одета! Боже, теперь обо мне появятся и новые сплетни, как будто не хватало старых…

– Зато вы поймете, как мало для меня все это значит – я имею в виду и сплетни, и мнение света. И раз от начала до конца все это была лишь цепь ошибок, то зачем нам сейчас что-то менять? Но не думайте, что я просто приму ваш отказ и оставлю вас навсегда, прежде чем моя мать извинится перед вами.

Диана освободила свою руку, но он схватил ее за другую.

– И хватит вырываться! Вы пойдете со мной. Можете кричать и пинаться, пока я буду тащить вас по улице. Делайте, что хотите. Все равно ничто меня не остановит.

– Мне кажется, вы сумасшедший, – вздохнула Диана, и герцог рассмеялся ей в лицо горьким саркастическим смехом.

– О да! Я безумен, моя дорогая. По крайней мере, в отношении всего того, что касается вас.

Раздался тихий осторожный стук в дверь. Вошла Бетти, сделала реверанс, вытаращила глаза и трясущимися от волнения руками подала Диане шляпку и легкое пальто.

– Умоляю, простите меня, мисс, – прошептала она, – я не должна вам этого говорить, мисс, но что скажет ваша мама и что скажет ваш отец? Вы идете с ним так, даже не одетая! И на вас даже домашние туфли!

– Тихо! – грозно приказал герцог.

Он накинул пальто на плечи Дианы и нахлобучил на нее шляпу. Диана автоматически протянула руку, чтобы поправить ее, чувствуя, что шляпка сидит торчком на ее голове, а лента с розочками свисает прямо на лоб. Вид у нее, наверное, был комичный!

Прежде, чем она успела поправить шляпку, герцог схватил Диану и потащил ее через холл. Дворецкий открыл дверь и важно поклонился, будто привык видеть, как Диана каждый день подобным образом выходит из дома.

Диана еще слышала причитания служанки.

Затем Клэр стащил Диану с лестницы и повел за собой. Диана не чувствовала под собой ног, ей казалось, что она не идет, а летит. Герцог крепко держал ее за талию.

– Как вы смеете! – простонала она, пытаясь на ходу застегнуть пальто, пока оно совсем не упало с ее плеч.

– Поберегите дыхание, мисс Трэвис, – ответил он, расталкивая в стороны двух старых вдовушек. – Я очень спешу.

– Что такое! – воскликнула одна из старушек, хватаясь за столб, чтобы не потерять равновесие.

– Это просто невероятно, – ответила ей другая, и выронила из рук все свои свертки.

– Прошу прощения, леди, – сказал Клэр, не замедляя шага.

Диана решила относиться ко всему спокойно. Она сказала себе, что не помогла старушкам, потому что Клэр мог дернуть ее за руку. Он был очень сердит и вполне мог это сделать.

Неожиданно она увидела лорда Эванса и еще одного джентльмена, которые шли навстречу. Конечно же, лорд Эванс поможет ей незаметно сбежать от герцога, который, кажется, совсем обезумел.

Лорд Эванс элегантно поклонился, не обратив сначала внимания, что Клэр забыла этим утром надеть шляпу. Затем он увидел, что герцог также без перчаток и без трости, а мисс Трэвис, всегда самая модная, одета в простое платье и пальто вот-вот упадет у нее на землю. Да и шляпка торчала как-то набекрень.

– Решили прогуляться? – спросил он, глядя на них в изумлении.

– Лорд Эванс, спасите меня! – шепнула Диана так, чтобы не слышал его спутник.

– Спасти вас? – вскрикнул он. – Но от кого? Джентльмен рядом с ним посмотрел вопросительно на герцога.

– В чем дело, Клэр?

– Не стойте у меня на пути, – сказал герцог и потащил Диану дальше за собой.

– Ради Бога, помогите мне, лорд Эванс! – закричала она, поворачиваясь на ходу, и шляпка свалилась, наконец, у нее с головы. – Герцог похитил меня!

– Не может быть! – произнес джентльмен, поднимая шляпку Дианы и глядя с удивлением на нее. – Эй, Клэр, неужели это правда? Но это же неприлично! И шляпка…

– Почему бы вам двоим не найти менее оживленное место для выяснения отношений, а, Клэр? – добавил лорд Эванс. – Зашли бы куда-нибудь, посидели. Может, бокал вина вас успокоит, или…

Но Диана уже не слышала его слов. Герцог тянул ее за руку и завернул за угол недалеко от Итон-сквер, рядом с его домом.

Она посмотрела украдкой на герцога и заметила, что губы его сердиты сжаты, а карие глаза сверкают огнем.

– Мне кажется, что я вас ненавижу! – сказала она. На них все оглядывались.

– Там миссис Хоули! – воскликнула Диана. – Через минуту обо всем будет знать весь Лондон.

Действительно, недалеко от сквера стола миссис Хоули и показывала на них пальцем трем своим подругам.

– И почему это вас так беспокоит, мисс Трэвис? – спросил Клэр.

Он увернулся от одного лакея в ливрее, бежавшего куда-то по поручению своего хозяина, и от другого, который выгуливал болонку миледи.

– Ведь вы уезжаете в Кромптон-Эбби, не правда ли! – как бы уточнил герцог.

Болонка залаяла на них. Неожиданно одна туфелька у Дианы соскочила, и собачонка тут же схватила ее и стала трепать зубами.

– Стойте! – воскликнула Диана. – Я потеряла туфлю…

Он остановился на секунду, взял Диану на руки и быстро пошел дальше. Диана успела заметить, в каком изумлении смотрит на них миссис Хоули.

– Я никогда вам этого не прощу, Клэр, никогда, вы слышите меня? – кричала Диана и била своими кулачками в его могучую грудь.

Не отвечая, он поднялся по ступенькам своего дома и сильно постучал в дверь. Дворецкий почти тут же открыл ее. Всю свою долгую жизнь этот опытный слуга учился сохранять невозмутимое выражение лица при любых обстоятельствах. И на этот раз ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя такое серьезное испытание ему еще не выпадало.

– Ваша Светлость… мисс Трэвис… – произнес он, поклонился и открыл дверь пошире, чтобы они могли войти.

Дворецкий грозно нахмурился на одного лакея, у которого рот открылся от удивления.

Герцог поставил Диану на ноги, и она поправила свои разметавшиеся волосы. Затем он взял ее за руку и как есть, в одной туфле, повел в библиотеку.

– Я хочу, чтобы моя мать пришла сюда немедленно, Хилберт, – бросил он дворецкому.

Тот кашлянул.

– Прошу прощения, Ваша Светлость. Вдовы нет сейчас дома.

Герцог замер на секунду. Он никак не ожидал этого, думая, что его мать, как обычно, отдыхает в своей комнате, особенно после их утреннего разговора.

– Нет дома? Где же она?

– Герцогиня ушла сразу после вас, сэр, и я слышал, как она приказала отвезти ее к леди Стаффорд.

Клэр нахмурился. Неужели его мать так никогда и не успокоится?

– Мы будем ждать ее в библиотеке, – сказал он. – Пусть зайдет сразу, как только вернется домой. И прошу нас пока не беспокоить.

– Слушаюсь, Ваша Светлость, – пробормотал дворецкий.

Клэр уже захлопнул дверь библиотеки, оставшись наедине со своей пленницей.

Он отпустил Диану и поклонился ей.

– Я извиняюсь за непредвиденную задержку, мисс Трэвис, но как только моя мать появится, вы тут же получите ее извинения и все, что может компенсировать вашу обиду.

Диана села в большое кожаное кресло, совершенно растерянная. Герцог говорил холодно и официально. Казалось, что он принял ее слова буквально и больше не собирался уговаривать ее стать его женой. «Да и с чего бы! – подумала она. – Я ведь сказала ему, что не хочу выходить за него замуж. И я говорила это ему не раз. Еще я говорила, что никогда не прощу его, а несколько минут назад я даже сказала, что ненавижу его! О, ну почему я это сделала!» Она ругала себя, потому что знала – все это не имеет значения, ни антипатия его матери и ее козни, ни даже светская молва. Не имеет значения и то, что Клэр такой деспот и сумасшедший, что он, скорее всего, будет обманывать ее всю жизнь. Он был тем единственным мужчиной, которого она хотела, и она знала, что будет полной дурой, если позволит ему уйти.

Она глубоко вздохнула, посмотрела в эти его пронзительные карие глаза и сказала тихим смирным голосом:

– Но я думаю, что не хочу ничего от нее, Клэр. Я не собираюсь ей мстить. Не сейчас. Честно сказать, я хочу только…

Она замолчала, а герцог внимательно смотрел на нее. Его глаза были очень пристальными, и он чуть склонил голову набок, выражая вежливый интерес.

На какой-то момент Диане не хватило смелости, чтобы продолжить то, что она собиралась сказать.

– Да, мисс Трэвис? Конечно, я должен был иметь в виду, что вы захотите и от меня определенной компенсации. Я готов удовлетворить любое ваше желание. Итак, вам не хватает только чего, мисс Трэвис?

Неожиданно Диана рассердилась.

– Может, вы перестанете называть меня «мисс Трэвис»? Да еще так официально! По-моему, это очень глупо. Особенно после того, как вы меня протащили по улице. И перестаньте спрашивать, чего я хочу, потому что вам и так прекрасно известно, что я хочу…

Клэр сложил свои руки на груди, и его лицо ничем не выдавало, что он сейчас чувствует.

– Может быть, я тоже хочу, – сказал он мягко. – Хочу услышать от вас, как вы скажете это громко. Чтобы на этот раз уже не было никакой ошибки.

Несколько секунд в комнате стояла полная тишина.

– Я хочу, чтобы вы заставили меня поверить, что вы тоже хотите, – прошептала Диана.

– Это очень хитро, и я не думал, что вы способны на такую хитрость, – сказал он, не отрываясь глядя на ее побледневшее лицо.

Она поняла, что он бросает ей вызов. Тогда она подошла к нему вплотную.

– Хорошо, – сказала она. – Если вы настаиваете. Хотя моя мама пришла бы в ужас от того, что я сама требую от вас любви, вы, бессовестный мужчина! Забудьте, что я говорила вам этим утром, потому что я лгала. То, что я хочу, то, что я хотела и всегда буду хотеть – это вы! Но…

Она не успела больше ничего сказать, потому что герцог обнял ее тут же и поцеловал.

Он сжимал ее крепко, и его губы требовали ее. Диана отдалась во власть того чувства, которое она испытывала до этого, но так коротко и так мало.

Она тоже обняла его и отвечала ему с такой страстью, на которую раньше не осмеливалась. Прошло много времени, прежде чем герцог поднял голову и посмотрел на Диану, на ее слегка прикрытые глаза и влажные губы. Она была так очаровательна, что Клэр не удержался и поцеловал ее еще раз, а потом прошептал:

– И я буду твой, любовь моя, а ты будешь моей. Навечно. А о моей матери нечего и думать. Она уедет немедленно в свой дом, и ты никогда ее больше не увидишь. Мнение света? Я уверен, что после сегодняшнего утра сплетники долго будут о нас говорить, но они скоро, как всегда, найдут себе другую тему. Не будем же обращать на них внимания. Скажи мне, что ты согласна!

Его пальцы ласкали ей шею и грудь, и Диана ему улыбнулась.

– Что мне остается после всего, что я сделала? Что касается твоей матери, то, конечно, мы должны с ней хоть иногда видеться. Мы же теперь одна семья.

Я даже не буду возражать, если она станет называть меня «герцогиня… герцогиня?..»

Она могла бы еще говорить, но он взял ее лицо в ладони и поцеловал ее смеющийся рот.

– Я хочу тебя прямо сейчас! – сказал он, вдыхая соблазнительный аромат ее черных волос.

– А может, мы снимем коттедж, сэр? – спросила она лукаво.

– Нет, конечно!

Он тут же отодвинул ее, подошел к камину и нахмурился.

Диана посмотрела на него удивленно, затем подняла гордо подбородок и сказала:

– Эй, что случилось? Значит, ты хотел бы сделать это прямо сейчас? Но позволю заметить, дорогой герцог, что от меня вы это получите только тогда, когда мы станем мужем и женой.

И она ухмыльнулась, уперев руки в бедра, а потом весело рассмеялась.

– Дорогая Ди! Ты просто колдунья! Как я могу не желать тебя, когда ты стоишь передо мной с распущенными волосами и в одной туфле? Конечно, красавица моя! Выбирай – Вестминстерское аббатство или, может, Сент-Пол? Но никак не меньше! Только скажи, когда?

Диана прочитала в его глазах такое страстное желание, что она прильнула жарко к нему, покоренная его чувством.

– Надо посоветоваться с моей тетей, Уилли. Она в миг все устроит! Затем она прижалась к нему еще крепче и прошептала: – Мне ужасно стыдно сознавать, что я все же такая распутная, какой меня рисуют в этих сплетнях! Потому что, видишь ли, я поняла, что тоже не могу больше терпеть…

Она удивилась, когда он отодвинул ее от себя и побежал к двери.

– Уилли? Но что ты делаешь? Куда же ты уходишь?

Он повернулся и улыбнулся ей. От этой улыбки Диана вся растаяла.

– Я никуда не ухожу. Мне только нужно сказать дворецкому, что совсем не обязательно приглашать сюда леди Клэр, когда она вернется. Затем я хочу закрыть дверь на замок, чтобы нам действительно никто не мешал. Мне кажется, что ты не спешишь получить извинения герцогини, моя любовь? Тем более что мы хотим заняться, м-м… более важным делом! О, моя дорогая Ди, я и не подозревал, как тебе идет этот яркий румянец!




Эпилог


Две недели спустя Уильям Джон Сент-Денис Роулингс, герцог Клэр граф Бреккен и лорд Хентингтон и Старк взял в жены мисс Диану Трэвис из Кромптон-Эбби, что в Истхеме.

Все сошлись во мнении, что невеста выглядела очень эффектно в белом свадебном платье. Ее черные волосы украшала диадема с алмазами и изумрудами.

Эта свадьба стала прекрасным завершением блестящего сезона. Собор был полон. Хотя никто не удивился отсутствию там Корнелии. Она еще раньше уехала домой. Немногие гости заметили, что на свадьбе не было также и старой вдовы. Говорили, что она снова приболела и потому не смогла увидеть великолепной церемонии венчания ее красавца сына и очаровательной молодой леди.

Когда заиграл орган и молодая чета повернулась, все присутствующие прослезились от радости. Юная герцогиня подала свою руку, а герцог поцеловал ее торжественно, и они вместе пошли, чинно ступая под гулкими сводами.

И что же было после свадьбы? Вдова-герцогиня, уже с новой компаньонкой, стала много и часто путешествовать, переезжая с одного модного курорта на другой. Леди Эмили занялась разведением собак в имении брата и была впервые счастлива за всю свою жизнь. Роджер Мэйтлэнд женился на симпатичной девушке, которая жила все время неподалеку от него. Что касается Корнелии, то она стала женой лорда Хэвена. Он был очень богат, и ему было восемьдесят лет. Утверждали, что он очень любит ее.

А еще через год у Дианы родился будущий герцог Клэр. Леди Майклс смеялась от счастья, глядя на малыша, когда стояла в Соборе Сент-Пол во время крещения. На это ее верная компаньонка сказала последние слова в то время, как герцог поцеловал свою жену. Полли повернулась к леди Майклс и шепнула ей на ухо:

– Отлично сделано, мэм! И я вижу, что фейерверк продолжается!