История одного вапира
Алия  Якубова


Вапирша Алекса #1






Как человек становится вампиром? По-разному. Кто-то из героев книги стал им тысячелетия назад, а кто-то — сегодня, в современной Москве.

В этой книге читателя ждет встреча с загадочным народом, о котором уже столько написано и рассказано.

А вы не знали, что рядом с вами живут вампиры?






Алия Якубова

История одного вампира


Прежде всего хочу сказать огромное спасибо моим друзьям, которые поддерживали меня в моем творчестве. Особенно Виктории и Фернандо. Я рада, что вы у меня есть.

    

А. Якубова








История одного вампира





Глава 1


Цифры электронного табло показывали точное время — 20.38. Самолет рейса Женева — Москва пять минут назад приземлился в аэропорту Шереметьево-2. Среди его пассажиров, получавших багаж, нельзя было не заметить высокую, под сто восемьдесят пять сантиметров, девушку спортивного, даже несколько мускулистого телосложения, лет двадцати двух.

Издалека могло показаться, что ее светлые волосы коротко подстрижены, но при более близком рассмотрении становилось очевидным, что они собраны сзади в хвост, который опускался почти до самых лопаток, а на лоб спускалась довольно длинная челка.

Ее фиалковые глаза были спрятаны за темными стеклами изящных очков. Одета она была в синий брючный костюм, что делало ее гораздо больше похожей на юношу, чем на девушку.

Она ловко подхватила внушительных размеров чемодан и спортивную сумку, будто они ничего не весили, затем предъявила в соответствующее окно паспорт европейского образца. В нем значилось: Алекса Килмон. На самом деле ее подлинное имя было Александра, хотя ей больше нравилось, когда ее зовут Алекса.

Утверждение о том, что она является подданной Италии, тоже, мягко говоря, не соответствовало действительности, хотя никто об этом и не догадывался.

На самом деле она родилась в России, но только в 1116 году. Сейчас ей было больше восьмисот восьмидесяти лет, ибо она была не человеком, а вампиром.

Выйдя из здания аэропорта, она тотчас поймала такси и сказала с легким акцентом — это было у нее всегда, когда она начинала говорить на языке, на котором долго не общалась:

— До гостиницы «Россия», — Ей было стыдно в этом признаться, но других она просто не знала. Она не была в Москве почти девяносто лет.

— Двести баксов, — тотчас откликнулся водитель. Алекса согласно кивнула, хотя цена была явно сильно преувеличена, но ей было все равно. За долгие годы, века у нее накопилось приличное состояние, так что она могла позволить себе все, что угодно.

Машина тронулась с места, унося ее к ночной Москве. Город открывался ей, нашептывал свои тайны.

Алекса с любопытством смотрела на мелькающие мимо машины, улицы, дома и все больше убеждалась, что тот город, который она знала когда-то, безвозвратно исчез в пучине времени. О нем напоминали лишь редкие дома и улицы, все остальное было новым. Все это вызвало у Алексы легкую грусть. Но ничего, она сможет полюбить этот город заново, не в первый раз. Она уже привыкла видеть, как мир меняется вокруг, и не могла не согласиться с тем, что и сама менялась вместе с ним.

Несколько раз водитель пытался завести разговор, но Алекса отвечала короткими фразами. Она была не расположена к беседе, она слушала город.

Расплатившись с водителем, она вошла в многоэтажное здание гостиницы и сразу твердым шагом направилась к администратору. Сначала он пытался что-то говорить о том, что номера принято заказывать заранее, но Алекса дополнительно выложила пару крупных купюр со словами:

— Надеюсь, это поможет решить все неудобства.

— Да-да, конечно, — ответил администратор, поспешно убирая купюры. — Надеюсь, вас устроит седьмой люкс? Знаете, в нем останавливались такие известные люди, как…

— Вполне, — прервала его излияния Алекса, забирая ключи от номера и направляясь к лифту.

Тут же подскочил портье, чтобы помочь ей отнести вещи.

Номер был неплох, конечно, не такой шикарный, как в «Ритц» или «Хилтон», но все же очень уютный. Когда портье, получив чаевые, удалился, Алекса вывесила на дверь табличку с просьбой не беспокоить.

Достав из чемодана необходимые вещи, она направилась в ванную. После долгого путешествия она чувствовала себя просто пропитанной пылью. Это было не физическое, а скорее психическое ощущение.

Конечно, она могла бы всего этого избежать — вампиры, во всяком случае некоторые, умели летать, и она могла бы прилететь в Москву своим ходом намного быстрее, но это было и более рискованно. Алекса, несмотря на все неудобства, любила путешествовать людскими видами транспорта. Ее удивляло, каких высот достигла человеческая мысль: ведь она смогла поднять в воздух самолет — эту груду всевозможных механизмов и металла.

А сейчас она с наслаждением подставляла свое тело тугим струям горячей воды — этому маленькому чуду. В те времена, когда она была человеком, о подобном нельзя было и помыслить. Чтобы вымыться, приходилось долго таскать и греть воду, да и проделывалось это не слишком часто.

Выйдя из ванны, она насухо вытерлась мягким полотенцем и оделась в черные брюки и светло-серую рубашку, которую даже не до конца застегнула.

Расчесав волосы, она вышла на балкон. Хоть и была середина апреля, ночь была прохладной. Но Алексу это не волновало: как вампир, она была практически нечувствительна к холоду или жаре. Да и простуду подхватить ей не грозило.

Ночь была ясной, все небо было усыпано звездами. Алекса стояла на балконе и, как тогда в машине, слушала город. До нее долетал гул улиц, шум машин, разговоры людей и даже обрывки их мыслей. Она была вампиром почти девятьсот лет, ее телепатические ментальные способности были весьма развиты, так что она, при желании, могла проникнуть в мысли любого.

Несколько раз Алекса улавливала присутствие себе подобных — оно и неудивительно. Москва — большой город, и здесь жили тысячи две вампиров. Но она не желала ни с кем встречаться, во всяком случае пока.

Алекса собиралась уже вернуться в номер, когда ее поразила чья-то мысль. Кого-то в этом городе мучил кошмар. Этот кто-то был вампиром, и он был в ужасе. Это нахлынуло на Алексу и тут же прошло.

Она удивилась, но, пожав плечами, все же вернулась в номер.

Весь следующий день Алекса отдыхала. Для сна ей вовсе не нужен был гроб: она не боялась солнца. Как и у всех вампиров, через первые сто лет у нее выработался к нему своеобразный иммунитет. Алекса просто тщательно задернула шторы, а затем легла на кровать.

Встала она для вампира довольно рано, около трех часов дня, но у нее на то были причины. Надо было заняться делами — не век же жить в гостинице, да и паспорт российский раздобыть не мешало бы. Ведь она собиралась пробыть здесь несколько лет.

Выйдя из гостиницы, Алекса первым делом сняла со своего счета в одном из банков двадцать тысяч долларов — этой суммы ей должно было хватить на первое время. Тут же две тысячи она поменяла на рубли.

С паспортом она решила подождать. Перво-наперво Алекса купила газету о недвижимости. Она собиралась купить квартиру. Найдя несколько телефонов подходящих фирм, она купила сотовый телефон, так как решила, что пользоваться телефоном гостиницы будет не совсем удобно.

Потом она вернулась в гостиницу и начала обзванивать фирмы.

— Да, — говорила она очередному агенту. — Я хочу купить квартиру, желательно в новом доме, трехкомнатной будет более чем достаточно. Этаж меня не волнует. Нет, мне не нужна бетонная коробка. Все должно быть сделано под ключ, цена меня не волнует… — И все в таком же духе. На миг Алексе показалось, что вопросам не будет конца.

Наконец один из агентов сказал, что у них есть то, что нужно.

Алекса встретилась с ним следующим вечером. Квартира располагалась в новом доме номер 52 на Ленинградском проспекте, в районе метро Аэропорт.

Она поздоровалась с агентом — бойкой женщиной в летах, которая тут же начала рассказывать о квартире:

— Пойдемте. Квартира располагается на седьмом этаже. Как видите, дом абсолютно новый и район очень хороший.

Они поднялись на лифте. Агент открыла дверь, пропуская Алексу вперед.

Квартира действительно была недурна: пол с подогревом, стеклопакеты на окнах, так что с улицы не долетало ни звука. Белые однотонные обои с легким серебристо-серым оттенком, ванная комната отделана под голубой мрамор.

— Как видите, все уже сделано, — продолжала щебетать агент. — Осталось только везти мебель. Правда, кухня может показаться небольшой, всего десять метров.

— Это меня не волнует, — безразлично ответила Алекса. Ей не нужно было есть, как людям, а следовательно, не нужно и готовить. — В общем, квартира мне подходит.

— Уверяю вас, вы сделали отличный выбор, — просияла агент.

— Только я хотела бы оформить покупку как можно быстрее.

— Думаю, это можно устроить, правда, тогда это будет на две тысячи дороже.

— Хорошо. Значит, всего будет сто пятьдесят одна тысяча долларов?

— Да. И в ближайшие два дня мы оформим сделку.

— Замечательно.

Они еще обсудили, какие документы нужно будет предоставить, в какой форме будет производиться оплата, и другие важные моменты.

Расставшись с агентом, Алекса принялась обдумывать дальнейшие планы. Для заключения сделки ей, несомненно, нужен будет российский паспорт. Вряд ли легко будет оформить сделку на свой, итальянский. Сначала она думала приобрести искусную подделку, как обычно делала это в других странах, но вскоре поняла, что в этом нет необходимости. Здесь, в Москве, в милиции практически отсутствовала компьютерная сеть, в которую заносились бы все паспортные данные, как это широко применялось в Европе, так что Алекса могла раздобыть паспорт в оригинале. Для этого она пришла в ближайшее отделение милиции. Небольшого внушения хватило, чтобы один из сотрудников тотчас сделал ей паспорт. От нее потребовалась лишь фотография. Через каких-то полчаса паспорт был у нее в кармане. В нем значилось, что она Варлова Александра Александровна, родилась в Москве в 1978 году.

Ночь уже вступила в свои права. Алекса шла по Тверской улице, которая зажила ночью совсем другой жизнью, освещенная неоновыми огнями. Но что поразило ее, так это то, что стоило свернуть в переулок, как от этой жизни не оставалось и следа.

Алексе довольно часто попадались прохожие, в основном молодые или средних лет. Они же сидели в ресторанах и кафе. Наблюдая за ними, Алекса поняла, что голодна. Пришло время охоты.

Ее жертвой оказался юноша лет двадцати, воодушевленный собственной значимостью. Это была написано у него на лице. Приняв ее за парня, он сам начал задирать ее по каким-то пустякам.

Алекса свернула в один из темных переулков, которых здесь было предостаточно. Как она и ожидала, парень последовал за ней. Вдруг Алекса сняла темные очки и резко обернулась.

— О! Так ты женщина! — воскликнул он. — Это даже…

Но договорить он не успел. Слова застряли у парня в горле, когда он увидел ее клыки и горящие холодным огнем глаза.

В следующую секунду эти клыки вонзились в его шею. Алекса почувствовала пьянящий вкус крови. Нет, она не осушила его досуха. Когда она, утолив голод, отстранилась от него, он был жив, хотя и без сознания. Она знала, что через пару часов он очнется и будет чувствовать лишь слабость, и ничего не сможет вспомнить.

После охоты Алекса вернулась в гостиницу. У нее было прекрасное настроение. И вдруг ее снова поразила чья-то мысль, кто-то просил о помощи, но это было так мимолетно, что она не успела уловить ее источник.

Оформление сделки прошло быстро. Деньги, заплаченные Алексой агенту, сделали свое дело. Меньше чем через два дня она была полноправным владельцем квартиры. Но перебираться в нее было рано.

На следующий же день Алекса привела человека, который должен был заняться мебелью и всем остальным. Показывая ему квартиру, Алекса говорила, что нужно сделать:

— Да, большая комната будет гостиной: дивана и пары кресел будет достаточно. Ну, можно добавить один или два современных шкафа. Здесь же встанет большой телевизор, видео-, и стереосистема. Что же касается освещения, то лучше разместить несколько светильников в разных углах комнаты, а возле одного из кресел поставить изящный торшер.

— Хорошо, какие тона предпочитаете? — спросил он, записывая все это в записную книжку.

— Лучше светлые и теплые, но никакого розового цвета!

— А что с той небольшой комнатой?

— Оборудуйте ее под кабинет: письменный стол, шкаф, несколько полок и, конечно же, компьютер с модемом, сканер и принтер — лучшие. В средствах я вас не ограничиваю. А из последней комнаты сделайте спальню. Там не нужно много мебели: платяной шкаф, трюмо и кровать — двуспальная. Не терплю узкие кровати. Ну, можете добавить еще телевизор и однотонный ковер.

— Будет исполнено.

— И еще, повесьте на все окна шторы, которые позволяют сделать так, чтобы в комнату не проникало ни луча солнца, особенно это касается спальни, так как я поздно прихожу с работы. Хотя, думаю, в кабинете больше подойдут жалюзи.

— А что насчет кухни?

— Тут я полагаюсь на вас. Оформите ее по своему вкусу, но чтобы она сочеталась со всем остальным.

— Хорошо, я все записал. Сделаю все возможное, чтобы вы не разочаровались.

— Замечательно. Помните, а не ограничиваю вас в средствах, но ограничиваю во времени. Я хочу въехать сюда уже через неделю.

— Думаю, я смогу уложиться, хотя это будет нелегко.

Разобравшись с квартирой, Алекса направилась в сторону гостиницы. Она шла пешком, так как ей хотелось побродить по городу. На пути у нее попался автомобильный салон. Новенькие машины в витрине привлекали внимание. «А почему бы и нет, — подумала Алекса. — Машина тоже не помешает». С этими словами она вошла в магазин.

Свой выбор она остановила на темно-синем «вольво». Заметив ее интерес, продавцы тут же засуетились. Уже через час были оформлены все документы, и Алекса могла уезжать на своей машине. Права у нее уже были, международного образца, так что заново оформлять их было не нужно.




Глава 2


Человек, нанятый Алексой, выполнил свое обещание, и даже сверх того. Квартира приобрела жилой вид, и все было сделано так, как она и хотела. Преобладали золотистые, ярко-желтые, серебристые или нежно-голубые тона.

Ярко-желтые диван и кресла, шкафы цвета слоновой кости, а в кабинете — мягкого коричневого цвета дерева. Кровать в спальне была серебристо-серого цвета и такого же цвета мебель. Все это оживлял мягкий золотистый ковер.

На кухне преобладали все оттенки желтого, который местами разбавлял ярко-синий цвет. В ней было предусмотрено все, что могло понадобиться хозяйке: от мебели и бытовой техники до полного сервиза на шесть персон и другой необходимой для приготовления пищи посуды.

В общем, он поработал на славу и сполна заслужил те девяносто три тысячи долларов, что заплатила ему Алекса за работу и обстановку.

Расплатившись с ним, Алекса принялась обживать свое новое жилище. Прежде всего она перевезла из гостиницы свои вещи и разложила их по местам, а потом внесла небольшие коррективы в обстановку: повесила на одну из стен портрет работы восемнадцатого века. На нем, несомненно, была изображена Алекса в роскошном платье того времени, что само по себе было удивительно, так как почти во все времена она предпочитала мужской стиль в одежде. Но, несмотря ни на что, ей самой нравился этот портрет, и ей было плевать, что он не совсем сочетался с окружающей обстановкой.

В свой кабинет Алекса поместила меч тонкой работы. Это был ее первый меч, который она выковала, еще будучи человеком. Она знала каждую его линию, каждый изгиб.

Изначально у нее было пять мечей. Это было чуть ли не единственным, что она взяла из дома, но потом, спустя пару веков, она продала их, оставив лишь первый. Это стало началом ее теперешнего состояния, которое было довольно крупным.

Разобравшись со своими вещами, Алекса поняла, что нужно купить еще многое: шампуни, мыло и другие средства личной гигиены, хотя бы пару полотенец, постельное белье и кучу других мелочей. Просто замечательно, что у нее теперь была машина.

Недолго думая, Алекса направилась в ближайший супермаркет, благо до его закрытия было еще далеко.

Уверенной, твердой рукой она вела свой «вольво». Ей нравилось ездить на машине или мотоцикле — в такие минуты она чувствовала себя ветром. Это было сродни полету, но без его оторванности. Хотя некоторые вампиры ее возраста или старше с опаской относились к этим изобретениям человечества. Правда, это ни в коей мере не относилось к ее создательнице, по праву считающейся сильнейшей из вампиров. Ей было несколько тысячелетий, что-то около шести, даже больше, но это совсем не мешало ей меняться вместе с миром. Она никогда не жила прошлым и с восторгом воспринимала все новые изобретения людей. Она и ее, Алексу, сделала такой — сильной, бесстрашно смотрящей в будущее. За это она всегда будет благодарна ей.

А сейчас она летела на машине по вечерней Москве, подгоняемая мелкими бытовыми делами. И у нее было хорошее настроение. Новый город, новый дом. Все заново…

В супермаркете ей удалось купить все необходимое. Магазинная тележка была доверху забита всякой всячиной. Алексе насилу удалось запихать все это в машину, оставив в магазине изрядную сумму денег.

Дома же ей несколько раз пришлось сбегать от машины к дверям лифта и обратно. За один раз утащить все это было невозможно. Слишком большой объем. Наконец, Алекса перевела дух и нажала кнопку седьмого этажа. Затем она еще минут десять перетаскивала покупки в квартиру.

Когда она заносила последний пакет, то столкнулась с молодой женщиной лет двадцати восьми, с длинными каштановыми волосами и добрыми глазами. Она сказала:

— О, извините, ради бога!

— Да ничего, — улыбнулась в ответ Алекса.

— А, это вы недавно переехали в сорок восьмую квартиру?

— Да, а что?

— Значит, мы с вами соседки! Я с мужем живу в сорок седьмой. Мы тоже недавно переехали. Я — Людмила.

— Алекса.

— Очень приятно. Но не буду вас задерживать! Если что — не стесняйтесь, заходите по-соседски.

— Хорошо, рада была познакомиться.

Захлопнув за собой дверь, Алекса наконец избавилась от надоевшего ей пакета. Разбирая покупки, она вдруг вспомнила соседку. Ее глаза светились теплом и добротой. Она была человеком. «Такие, как она, — подумала Алекса, — никогда не смогут стать вампиром. Таких-то и ломает время». Она вспомнила, как ей самой было поначалу тяжело, особенно после первой сотни лет, когда эйфория бессмертия проходит и понимаешь, что ты одна и твой путь — не путь простого человека. Они умирают, их жизнь коротка, а перед тобой вечность, и ты один перед ее лицом. Это может сломить кого угодно. И именно в это время важно общество себе подобных. Так было с ней, но позже она избрала свой путь — путь волка-одиночки. Одиночество стало ее тенью.

Алекса поспешила отогнать от себя мрачные мысли. Разобравшись с покупками, она направилась в ванную. Ночь только начиналась, но на охоту Алекса не собиралась. Она была сыта и знала, что первые признаки голода появятся через день-два, не раньше. Вопреки бытующему мнению, кровь вампирам нужна вовсе не каждую ночь.

Нежась в ванне, Алекса вдруг почувствовала чье-то присутствие в своей квартире, и этот кто-то, несомненно, был вампиром. Выйдя из воды, она поспешно накинула мягкий махровый халат, купленный ею сегодня, и ринулась на поиски незваного гостя. Что нужно было вампиру от нее?

Она нашла его в спальне. Он аккуратно сидел на ее новеньком кроваво-красном покрывале. Это был мужчина лет двадцати пяти. Такого же роста, как и сама Алекса, атлетического, даже немного худощавого телосложения. У него были светло-карие, просто ореховые глаза и немного вьющиеся длинные волосы, что придавало его открытому лицу с правильными чертами особое очарование.

Увидев его, Алекса улыбнулась и сказала:

— А, это ты, Сергей.

— Конечно. А ты ждешь кого-то?

— Да никого я не жду! Некоторые просто не могут войти, как полагается, и отказываются замечать звонок на двери, — фыркнула Алекса.

— Прости, но таков уж я есть. Рад, что ты вернулась! Давненько мы не виделись.

— Да уж! Лет тридцать, наверное. Последний раз мы встречались, по-моему, в Бельгии. Я тоже рада тебя видеть!

Алекса отбросила притворную хмурость, улыбнулась и обняла старого друга. Затем они перешли в гостиную. Сергей с нескрываемым любопытством разглядывал обстановку и, наконец, сказал:

— А ты неплохо устроилась!

— В который раз убеждаюсь, что деньги помогают избавиться от многих проблем. Но как ты узнал, что я здесь?

— О, такие известия распространяются среди наших довольно быстро. Но если честно, то я знал, что рано или поздно ты вернешься. Вопрос, надолго ли?

— Да я и сама еще не знаю. Посмотрим. Я вижу, здесь многое изменилось.

— Еще бы, за девяносто-то лет! Ведь ты уехала в тысяча девятьсот семнадцатом?

— В тысяча девятьсот восемнадцатом.

— Да, тогда многие из наших уехали…

— Конечно, многие жили под дворянскими титулами, а то и были дворянами. Живя в усадьбах и имениях, мы могли скрывать свою сущность. А потом начались эти рабоче-крестьянские восстания… Приход к власти пролетариев с их бредовыми идеями. Как ты представляешь себе вампира, живущего в коммуналке?

— Ну, не все было так плохо… Да, конечно, нам приходилось быть гораздо осторожнее, но охотиться стало легче. Тогда и так слишком многие пропадали. Спецслужбы не дремали, выискивая внутренних врагов. А некоторые из нас даже участвовали во Второй мировой…

— Да, знаю. У меня тоже был такой соблазн. Но, приняв участие в паре сражений сначала в войсках Англии, потом Франции, я решила, что с меня хватит. И я уехала в Штаты.

— Но тогда, в Бельгии, ты мне так и не сказала, почему все-таки уехала из России.

— Всегда свобода была для меня главной. Я всегда выбирала свой собственный путь и не терпела ничьих приказаний или наставлений. Даже если выбранный мною путь казался кому-то неправильным. Да, я такая и не собираюсь меняться, — начала Алекса. — То, что начало твориться в России в начале двадцатого века, мне не нравилось. Всюду царил хаос, люди будто обезумели, и некоторые этим чрезвычайно удачно воспользовались. Господи, начитавшись Маркса, они хотели построить общество всеобщего равенства, хотя любой образованный, да и просто здравомыслящий, человек должен понимать, что это невозможно.

Я помню, как образованнейших людей, известных музыкантов, ученых выселяли из домов, лишали всего, а то и убивали, не щадя ни женщин, ни детей. Сколько вынуждены были бежать. Моих друзей расстреляли лишь за то, что они были дворяне, приближенные к императору. Убили всю семью. А я не успела их спасти… Эта вина всегда будет со мной… Тогда я была готова убить всех, уж и не помню, как удалось сдержаться. Последней же каплей было то, что они пришли в мой дом, заявив, что я должна отказаться от имущества в их пользу. Тогда я хорошо поохотилась… но поняла, что рано или поздно это повторится. И я решила уехать…

— Понятно, — задумчиво протянул Сергей.

— Но это все в прошлом. Лучше расскажи, что происходит среди наших сейчас. Я так поняла, они тоже догадываются о моем приезде.

— Это правда. Новый магистр города знает о тебе.

— Новый магистр? — В глазах Алексы появился интерес. — И кто он?

— Варлам.

— Варлам? Стал магистром города? Вот проныра! Ведь ему нет и тысячи лет, да и способности его не слишком выдающиеся…

— Зато безмерная жажда власти. Может, он и не слишком силен для главного, зато хитер. Это ему и помогает, — ответил Сергей, а затем тихо добавил: — А ведь ты сама могла бы стать магистром города… Ты сильна, уж я-то знаю… Мы с тобой из одного клана. Твоим творцом была сама…

— Не будем об этом. Я не хочу быть магистром. Мне нравится жить одной. А остальные вампиры… мне нет до них дела, и пусть они меня не трогают.

— Ну, думаю, сейчас кругу вампиров не до тебя Они весьма озабочены появлением другого вампира.

— Какого?

— Подозревают, что он из новообращенных. Кто-то сотворил его и бросил, так как охотится он крайне неумело и неосторожно. За ним уже девять трупов.

— Но ведь тот, кто сотворил его, должен был всему обучить…

— Но, судя по всему, этого не произошло. И этот вампир, похоже, сам не знает, кто он, потому и ведет себя так неумело, что угрожает всем нам.

— Тот, кто его сотворил, должен знать закон и понимать, что, когда его узнают, его постигнет кара.

— Это так. Варлам отдал приказ найти этого новенького и уничтожить, чтобы обезопасить всех нас. Нам еще повезло, что разгильдяйство властей помогло нам замять большинство этих дел.

— Значит, Варлам бросил на поиски новичка все силы… В таком случае странно, что он еще не пойман…

— Честно говоря, меня это тоже удивляет.

На несколько секунд повисла пауза, и вдруг Сергей сказал:

— Ты так не похожа на остальных.

— Может быть… Мне никогда не было до них дела.

— Что верно, то верно. За это они тебя и недолюбливают.

— Меня это не волнует. Ты же знаешь, я предпочитаю держаться в стороне.

— Знаю-знаю. Иногда я удивляюсь, как ты меня-то терпишь! — усмехнулся Сергей.

— Ты — разговор особый. Мы слишком долго знаем друг друга. Ты мой лучший и, наверное, единственный друг.

— Правда? Но твои птенцы…

— Ты знаешь мое мнение по этому поводу…

— О том, что создание подобного себе требует большой ответственности…

— Мне не нужен свой клан, мне не нужен вес в нашем обществе. Мне и так хорошо. Поэтому за всю свою жизнь вампиром я создала лишь трех птенцов. Один из них погиб, но остальные совершенно самостоятельны и больше не нуждаются в моей помощи. Я иногда встречаюсь с ними.

— По-моему, ты просто слишком долго была одна.

— Не знаю, — немного раздраженно ответила Алекса. — Может и так, но это не повод, чтобы творить птенцов.

Сергей решил больше не развивать эту тему, так как прекрасно знал, какой вспыльчивой может быть Алекса. Он смотрел на нее и понимал, почему никто из других вампиров не хочет конфликтовать с ней. Весь ее облик дышал силой, несгибаемой волей и твердостью. Ее можно было принять за юношу, чем сама Алекса не раз пользовалась.

Но тем не менее Сергей был одним из тех немногих, кто знал, что она может быть очень мягкой и нежной. Он помнил, как она спасла его из огня, а потом питала его своей кровью, чтобы он скорее восстановился. Именно тогда он понял, что никогда не сможет забыть эту странную и сильную вампиршу. С тех пор их дружба только крепла. Сергей готов был ради нее бросить вызов всему и всем и знал, что она, если будет нужно, поступит так же.

Сергей помнил, как однажды королева сказала ему о ней: «Ее расположения добиться очень сложно, но тот, кому это удастся, обретет самого верного друга…» А королева никогда не ошибалась.

Оторвавшись от мыслей, Сергей спросил:

— Так что ты думаешь делать?

— Да пока не знаю. Похожу по городу. Мне надо привыкнуть к новой Москве. Она так изменилась.

— Надеюсь, ты здесь задержишься…

— Вполне возможно. Как бы ни менялась эта страна этот город, но здесь я чувствую себя дома.

— Понимаю тебя. Сколько бы мы ни прожили лет, столетий, но мы всегда будем помнить то время, когда были людьми, и те места, где родились.

— Да, — задумчиво ответила Алекса.

— Надеюсь, ты не откажешься от моей компании?

Если честно, я сильно соскучился по тебе за эти годы.

— Мне тоже не хватало тебя…

— В таком случае, ты не откажешься совершить со мной прогулку по Москве, возможно, поохотиться?..

— Я охочусь одна, — ответила Алекса, но потом, смягчившись, добавила: — Но в остальном я не против. К тому же ты можешь заходить в любое время.

— Вот и договорились.

Вскоре Сергей, попрощавшись, покинул ее квартиру. И ничем: ни взглядом, ни жестом — он не выдал тайну, которую скрывал уже долгие годы.




Глава 3


Варлам небрежно сидел на стуле с высокой резной спинкой в небольшом зале без единого окна. Еще бы, ведь этот зал находился на сотню метров под землей. В него можно было попасть из другого, гораздо большего зала, к которому вели несколько подземных ходов. Обычный человек, даже со спецоборудованием, сюда не доберется. Во-первых, из-за труднопроходимости, а во-вторых, сами вампиры этого бы не допустили. Уже несколько веков большой зал был местом их сбора. Здесь собирался весь цвет общества вампиров.

Тот зал, в котором находился Варлам, был, так сказать, его кабинетом, который полагался ему, как магистру города. Сейчас, кроме него, здесь был лишь один вампир, вернее вампирша с длинными русыми волосами и пустыми голубыми глазами. Она сидела возле его ног словно верный пес.

Сам Варлам, казалось, был полностью погружен в свои мысли. Он был похож на античную статую: средний рост, белоснежная кожа, вьющиеся черные волосы почти до плеч, скуластое лицо. Общее впечатление портили лишь тонкие, жесткие губы и холодные, как сталь, серые глаза, что выдавало в нем склонность к жестокости.

От раздумий его оторвал приход еще одного вампира, худого, длинного, с короткой стрижкой. Бросив на него взгляд, Варлам спросил:

— Ее поймали?

— Нет еще, мой господин.

При этих словах рука Варлама, покоившаяся на подлокотнике, так сжала его, что дерево жалобно скрипнуло. Вампир видел это и побледнел.

— Как такое возможно, что опытные, сильные вампиры, которых я послал, не могут ни поймать, ни убить неопытного новообращенного? — голос Варлама был тих, но в нем чувствовался скрежет металла.

— Простите, мой господин! Поверьте, они делают все возможное! В самое ближайшее время она будет поймана и уничтожена!

Так зачем же ты пришел сейчас?

— У меня есть новости, которые, думаю, могут заинтересовать вас.

— Какие?

— Вампирша Александра вернулась в город.

— Алекса? — Варлам немного оживился. — И как давно она в городе?

— Что-то около двух недель. Как вампир она ведет себя довольно осторожно.

— Как всегда, — задумчиво протянул Варлам. — Передай ей приглашение.

— Слушаюсь, мой господин.

Вампир ушел выполнять поручение и не заметил улыбки, которая вспыхнула на лице Варлама всего на несколько секунд. Но ее заметила сидящая у его ног вампирша, и ее лицо исказила злоба.




Разговор с Сергеем всколыхнул в душе Алексы воспоминания, которых она избегала десятки лет. Ей вспомнилось, как она стала вампиром.

Это произошло в 1138 году. Ей тогда было всего двадцать два года. Она была обычной деревенской девушкой. Хотя нет, даже тогда она была не совсем обычной. Будучи единственной дочерью деревенского кузнеца, она с детства перенимала навыки кузнечного мастерства, а после смерти отца она вынуждена была продолжить его дело. Сначала — чтобы не умереть с голоду, ведь она осталась круглой сиротой: ее мать умерла, когда ей было всего пять, а потом ей понравилось. У нее оказался настоящий талант к этому делу.

Из родственников у нее остался лишь дядя, но у него была своя семья и куча ребятишек — они не могли ее принять. Конечно, она могла выйти замуж и этим решить многие проблемы, но ее воля, ее жесткий, вспыльчивый характер и зачастую мужская манера поведения отпугивали многих ухажеров. Остальных она отвергла сама.

Так Алекса, вернее Саша, в те времена ее еще звали так, и жила одна, зарабатывая кузнечным делом, пока однажды все не изменилось.

Она, как всегда, работала в кузне, когда дверь отворилась и кто-то окликнул:

— Кузнец! — Голос был со странным акцентом.

В мареве кузни ее и впрямь можно было принять за молодого мужчину: волосы в хвосте, чтобы не мешались, в мужской рубахе с закатанными рукавами, обнажавшими сильные руки.

— Да? — ответила она, оборачиваясь.

Вошедшим оказался молодой мужчина с синими глазами и седыми, почти белыми, волосами, в одежде чужестранца. Он явно не ожидал увидеть здесь женщину, но все же переспросил:

— Мне нужен кузнец.

— Ну, я кузнец. В чем дело?

— Лошадь моей госпожи расковалась, да и у моей дела обстоят не лучше.

— Посмотрим.

Саша отложила молот и вышла из кузни. Мужчина вслед за ней.

Немного щурясь от яркого дневного света, она увидела пять великолепных лошадей. Две везли поклажу, остальные оседланы. На черном как ночь жеребце сидела молодая зеленоглазая женщина с длинными золотыми волосами. Безусловно, она была знатного происхождения. Рядом с ней на каурой лошади была еще одна женщина — рыжеволосая.

— Димьен, ты нашел кузнеца? — опросила златовласая.

— Да, госпожа Менестрес. Вот она.

Менестрес удивленно вскинула брови, но ничего не сказала.

— Ну, которая лошадь-то? — спросила Саша.

— Моя, — ответила Менестрес, ловко спустившись на землю. — Видно, от долгого путешествия. Правая передняя.

— Поглядим.

Саша подошла к жеребцу, потрепала его по гриве, затем подняла копыто. После непродолжительного осмотра она сказала:

— Да, подкова новая нужна. Кстати, остальные тоже лучше заменить. Они долго не протянут.

Саша осмотрела остальных лошадей и добавила.

— У серой тоже две нужно заменить. Остальные еще недели две продержатся.

— И когда все будет готово? — спросил Димьен.

— Через час сможете ехать, — ответила Саша, а затем позвала: — Тишка! Да где этот стервец?!

Через минуту появился парень лет шестнадцати, с взлохмаченными русыми волосами и вздернутым носом. Это был старший сын ее дяди. Она взяла его к себе в помощники. И, честно говоря, она многому его научила. Он стал уже сносным кузнецом.

— Звала, Саш?

— Где тебя носит? Давно по шее не получал? Быстро принеси-ка из кузни подковы и все необходимое. Работа не ждет!

Парень бегом бросился исполнять поручение. Вскоре все было принесено, и работа закипела. Саша уложилась даже быстрее, чем говорила. Когда она закончила, Менестрес, расплатившись за работу, сказала:

— Ты отличный кузнец! Таких редко встретишь.

— Спасибо. Я вижу, вы издалека. Таких подков в округе не делают.

— Твоя правда. Уже почти месяц в пути. Кстати, где тут у вас можно найти постоялый двор? Или что-то в этом роде…

— У нас такого нет. Мы вдалеке от больших дорог. Попроситесь к купцу Никодиму. Таким знатным людям, думаю, он не откажет. Или можете оставаться у меня. Я живу одна в доме — место есть, но уж не обессудьте, без особых удобств.

— Хорошо. Мы принимаем твое любезное предложение, — согласилась Менестрес. — Сколько мы будем должны тебе за постой?

— Какие пустяки! Живите сколько угодно. В доме четыре свободных комнаты. Можете занять их.

— Спасибо, ты очень любезна. Но мы до сих пор не познакомились. Как твое имя?

— Александра, но можете называть меня просто Сашей.

— А я Менестрес. Димьена ты уже знаешь, а это Танис.

— Очень приятно. Проходите в дом. Тишка, позаботься о лошадях. А потом купи что-нибудь на обед. Держи.

С этими словами она кинула ему одну из тех монет, которыми расплатились с ней гости. Парень ловко поймал ее и тут же скрылся из виду.

Саша показала постояльцам их комнаты. Все они были чисто убраны, хотя сама она и была-то в них лишь во время уборки.

— Здесь одеяла, подушки. Берите все, что понадобится. Вам, наверное, нужно умыться с дороги? Пойду, воды натаскаю.

— Ты очень любезна, — опять сказала Менестрес, улыбнувшись. — Надеюсь, наше проживание не слишком обременит тебя.

— Да ладно, — махнула рукой Саша.

— Постой. Димьен, помоги ей.

— Хорошо.

Они вдвоем пошли к колодцу, который находился прямо за кузней: она требовала много воды. Там Саша заметила несколько любопытных. Они пришли под предлогом заказать новые подковы, починить косу, сделать нож или еще что, но истинная причина была иная: приезд гостей вызвал в деревне настоящий фурор.

Саша довольно сухо выслушала их просьбы и выпроводила. Они вынуждены были подчиниться, так как всем в деревне был известен ее крутой нрав.

Она ловко, почти без усилий, ворочала тяжелые ведра, чем восхищала Димьена, хотя он сам поднимал их словно пушинки. За работой он сказал:

— Женщина-кузнец — это довольно необычно.

— А что, есть какие-то нарекания к моей работе?

— Нет, просто такое встретишь редко…

— Мой отец был кузнецом, поэтому я с детства понимала, что к чему, а когда он умер, то я оказалась перед выбором: умирать с голоду, жить бедной сиротой у дяди или браться за молот. Я выбрала последнее, — уже более мягко ответила Саша.

— Наверное, трудно было.

— Поначалу очень, а потом дело пошло. Не скрою, мне нравится то, чем я занимаюсь. В округе нет кузнеца лучше меня, — не без гордости добавила Саша.

Вскоре вернулся Тихон с целым мешком всякой всячины. Он с гордостью выложил на крепко сколоченный стол головку деревенского сыра, свежее мясо, мед и корзину ягод.

Саша уже суетилась возле печи, в которой весело потрескивал огонь. Мясо было брошено в горшок и варилось вместе с луком и капустой. На столе уже стояли нарезанный сыр, сваренные яйца, мед, ягоды. Она принесла из подпола квас, а под конец достала из печи ароматный хлеб.

Все спорилось в ее руках. Лишь изредка, если она случайно обжигалась или что-то падало, с ее уст срывалось крепкое словцо, что вряд ли можно было ожидать от девушки.

Наконец, Саша пригласила гостей к столу. Но, вопреки ее ожиданиям, они ели совсем немного. Это удивило ее, но она ничего не сказала, решив, что каждый вправе сам решать, что ему есть и когда.

Убрав со стола, она вернулась в кузню, предоставив гостей самим себе. Работа была для нее прежде всего.

В кузне Саша забывала обо всем. Вот и сейчас она не заметила, как стемнело: Была уже ночь, когда ее кто-то окликнул. Отложив молот и утерев пот со лба, она обернулась. Голос принадлежал Менестрес. Она стояла в дверях, и в жарком мареве ее волосы казались золотым облаком.

— Я вижу, ты работаешь допоздна, — сказала она.

— Ой, я и правда задержалась, — спохватилась Саша, увидев кусок ночного неба в дверном проеме.

Притушив огонь, она добавила:

— Ну, хватит на сегодня.

Затем она подошла к кадке с водой. Сполоснула руки и лицо, потом, недолго думая, окунула в воду всю голову. Убрав с лица мокрые волосы, она увидела, что Менестрес с улыбкой смотрит на нее.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет-нет. Просто ты не похожа на остальных девушек, виденных мною в деревне.

— Я знаю, что не такая, как все. Я работаю в кузне, а это уже странно и вызывает толки соседей.

— Но она нравится тебе, ведь так? Я видела, как горят твои глаза, когда ты работаешь.

— Что верно, то верно, но некоторые называют меня нечистой и были бы рады, чтобы я вовсе покинула деревню, но тогда они бы лишились единственного кузнеца, — горько усмехнулась Саша.

— Понимаю. Некоторым трудно смириться с тем, что женщина может быть сильной.

Саша удивленно посмотрела на нее. Менестрес мало походила на ту, которую беспокоили эти проблемы.

Она поймала ее взгляд и сказала:

— Да-да, мне тоже приходилось с этим сталкиваться. У нас с тобой гораздо больше общего, чем может показаться.

Разговаривая, они вышли из кузни. После ее тяжелого, влажного воздуха ветер казался невероятно свежим. Саша вдохнула полной грудью, наслаждаясь вечерней прохладой.

— Вы, наверное, устали с дороги, — сказала она. — А я вас отвлекаю.

— Вовсе нет.

— Думаю, вам все же лучше поспать.

— Но разве ты не устала? Ты проработала в кузне почти весь день.

— Дело привычное. К тому же перед сном я хочу окунуться в озере. Я вся пропотела.

— Разве здесь есть озеро?

— Да, совсем недалеко.

— Любопытно. Ты не будешь против, если я составлю тебе компанию?

— Да пожалуйста. Только внимательно смотрите под ноги, а то споткнетесь о корень — ногу покалечите.

— О, об этом можешь не беспокоиться. — Она улыбнулась, и Алексе вдруг показалось, что ее клыки несколько длиннее, чем у обычных людей, но решила, что ей просто померещилось.

Они дошли довольно быстро. Саша, несмотря на темноту, рассеиваемую лишь неверным лунным светом, шла уверенно. Дорога была ей хорошо знакома. Менестрес не отставала от нее ни на шаг, словно всю свою жизнь провела в лесу.

Освещенное луной, озеро казалось просто фантастическим. Небольшие заросли камыша, белые лилии, покачивающиеся на воде. Легкий пар над водой, редкие крики птиц и кваканье лягушек.

— Как красиво! — сказала восхищенно Менестрес.

— Да, — кивнула Саша. — Я хожу сюда почти каждый день, если погода позволяет.

С этими словами она скинула одежду и, пофыркивая, вошла в воду. Она плыла, делая сильные гребки, что явно вызывало недовольство местных обитателей. Недолго думая, Менестрес последовала за ней. Со своими длинными золотистыми волосами она походила на русалку.

— Я думала, знатным дамам не пристало купаться вот так, — сказала Саша, когда она подплыла к ней.

— Какие пустяки, — отмахнулась Менестрес.

Наконец, они вышли из воды. Серебристые капли покрывали сильное тело Саши. Менестрес выглядела так же. Вода стекала с них обоих. Пока они обсыхали, она сказала:

— Я вижу, тебя совсем не пугает ночь.

— Да, — просто ответила Саша. — По-моему, день хранит не меньше опасностей, чем ночь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Можно и днем умереть, упав с крыши и сломав себе шею. А что касается различных суеверий, если в них верить, то свихнуться можно, особенно если живешь одна.

— Разумно. В этом я с тобой согласна. Но, думаю, в деревне с тобой могли бы поспорить.

— Что верно, то верно. Хотя мне нет до этого дела. Я привыкла жить в отдалении от них. Они приходят ко мне лишь тогда, когда нужно что-либо выковать.

В этих словах был слышен крик души о бескрайнем одиночестве, в чем сама Саша никогда бы не призналась. Но это не утаилось от Менестрес и поразило ее.

Потом они вернулись в дом. Саша сразу же пошла к себе и почти мгновенно уснула.

Жизнь в деревне текла своим чередом, размеренно и вяло. Только некоторые жители время от времени стали жаловаться на слабость по утрам и незначительные провалы в памяти. Но это списывали на перебор хмельного накануне.

Менестрес и Саша стали хорошими друзьями, хотя во многом были очень разными. Саша — грубоватая, зачастую привыкшая действовать по-мужски, Менестрес, наоборот, утонченная, истинная леди, хотя у нее было много других способностей, никак не связанных с этим обликом.

Однажды она принесла в кузню к Саше свой меч. Протянув его ей, Менестрес спросила:

— Что ты об этом думаешь?

Саша осторожно взяла в руки меч и внимательно его осмотрела.

— Он великолепен, — наконец сказала она. — Очень тонкая и искусная работа. Я не знаю никого, кто бы смог сотворить подобное. Очень необычная техника, но сам меч довольно стар, хотя и прекрасно сохранился. И видно, все это время не лежал без дела. Я вижу несколько зазубрин и трещинок.

— Ты могла бы их убрать?

— Конечно, это не сложно. Достаточно хорошей шлифовки. Меч находился в хороших руках.

— Спасибо, — улыбнулась Менестрес.

— Так это твой меч? — удивленно спросила Саша. — Никогда бы не подумала!

— Почему? А, понимаю. Тебя ввел в заблуждение мой облик. Знатная дама и все такое… Тем не менее я довольно неплохо владею мечом.

Пока Саша занималась мечом, Менестрес бродила по кузне, с любопытством разглядывая плоды ее труда. Наконец все было готово. Работа заняла немного времени.

Осмотрев меч, Менестрес сказала:

— Великолепно! Он еще никогда не выглядел так хорошо.

— Да там и делать было почти нечего, — пожала плечами Саша.

— Скажи, а ты сама никогда не ковала мечи?

— Было дело. Вон там, в углу, пара лежит. Недавно закончила.

Менестрес без труда нашла их. Они были аккуратно обернуты тряпицей. Развернув ее, она спросила:

— Можно?

— Да пожалуйста!

Меч был без вычурных украшений, искусно сработан и прекрасно сбалансирован. Любой воин желал бы иметь такой.

— У тебя своеобразная техника. Тебя отец научил?

— Чему-то он, а что-то пришлось самой додумывать.

— Удивительно. У тебя и впрямь талант к этому делу.

Так прошло еще несколько недель. В доме Саши жизнь теперь шла более оживленно. Допоздна слышались разговоры, смех. Да и сама Саша будто оттаяла. На губах то и дело играла улыбка, или раздавался ее звонкий смех.

Она крепко сдружилась со своими гостями. Часто бывало, что они вместе с Димьеном работали в кузне, обмениваясь премудростями по изготовлению оружия. Танис здорово помогала ей с домом. Ну и, конечно, Менестрес. Они стали хорошими подругами.

А по деревне продолжали ползти разные слухи. Будто появилась какая-то странная болезнь. Нет, летальных исходов не было, лишь бледность и слабость на несколько дней, а также провалы в памяти. И, что необычно, болезнь поражала в основном молодых мужчин и женщин, юношей и девушек, которые накануне были совершенно здоровы.

Однажды, покупая в деревне овес для лошадей, Саша услышала, как бабы судачат у колодца:

— Вон Сашка пошла…

— Странная она, а ее постояльцы и того хуже…

— Вот-вот. Всегда такие важные и выглядят не по-нашему.

— Уж не от них ли хворь пошла?

— А ведь и правда! Хворь приключилась почти сразу же, как они появились…

— Точно, это чужаки во всем виноваты.

Когда Саша проходила мимо них, то услышала в свой адрес:

— Нечистая!

На что она презрительно фыркнула и сказала:

— Чем глупые слухи распускать, лучше бы за собой следили!

Ее невероятно возмутила вся эта болтовня, и она еле сдержалась, чтобы не сказать что покрепче.

Но дело этим не кончилось. Слухи росли и крепли. Наконец, страх в людях пересилил здравый смысл. Они решили прогнать тех, кого считали источником своих бед. Вооружившись кто чем и освещая себе дорогу факелами, они пришли к дому Саши. Это была безликая толпа, ослепленная злобой.

Но им не удалось застать обитателей дома врасплох. Еще днем Тишка прибежал к Саше и предупредил.

Узнав обо всем, она пошла к Менестрес, чтобы предупредить ее. Когда она вошла в ее комнату, Менестрес спала, но спустя миг уже сидела на кровати и смотрела на нее. Ее взор прояснялся прямо на глазах.

— Прости, что врываюсь, но, думаю, вам угрожает серьезная опасность.

— Что случилось?

— Деревенские обвиняют вас в той хвори, что поразила деревню. Злоба ослепила их. Если они узнают обо всем остальном…

— О чем это ты? — тут же спросила ее Менестрес, а затем добавила: — Постой… Так ты знаешь, что мы…

— Таких, как вы, у нас называют упырями, — тихо ответила Саша.

— И давно ты догадалась? — спокойно, хотя и с некоторым удивлением спросила Менестрес.

— Почти сразу. Вы лишь делали вид, что ели, бодрствовали больше ночью, чем днем, а когда я заметила клыки и в деревне началась странная болезнь… Тут уж у меня не осталось сомнений.

— Но почему ты тогда не прогнала нас? Это было бы вполне объяснимо.

— Да, вначале у меня были подобные мысли, но вы вовсе не походили на кровожадных монстров. По правде сказать, вы оказались человечнее многих людей. К тому же рядом с вами я не чувствовала себя белой вороной. Но теперь вам небезопасно оставаться здесь. Злоба и суеверие ослепили людей. Уезжайте.

— Но что же будет с тобой?

Саша криво усмехнулась:

— Мне нечего терять.

В этих словах было столько тоски и одиночества! Менестрес, пораженная этим, сказала:

— Нет, так дело не пойдет. Ты любезно приютила нас. Да к тому же не выдала. Мы привязались к тебе и никогда не простим себе, если вот так оставим тебя. Поехали с нами.

— Что?

— Я предлагаю тебе уехать с нами, и не только. — Голос Менестрес стал серьезен. — С первого дня я присматривалась к тебе. Такие, как ты, встречаются редко. В тебе есть воля и сила, которую ты сама еще не до конца осознаешь. И я предлагаю тебе стать одной из нас.

— Одной из вас? — переспросила Саша.

— Да. Стать вампиром. Ты относишься к тем, кому это по плечу. Верь мне, я знаю. Но не спеши, тщательно все обдумай. Я не требую немедленного ответа. Взвесь все плюсы и минусы. Ты будешь вечно молодой, как сейчас.

— Как это?

— Ты больше не состаришься ни на день. Посмотри на меня — я выгляжу не старше двадцати пяти, а ведь мне уже больше пяти с половиной тысяч лет.

— Не… не может быть!

— И тем не менее это так. Думаю, я старейшая из вампиров. Я — королева своего народа. И я предлагаю тебе пойти со мной. Ты станешь сильной. Я научу тебя всему. Ты не останешься без поддержки.

— Но мне придется пить кровь…

— Да, — согласно кивнула Менестрес. — У всего есть как положительные, так и отрицательные стороны. Еще тебе нужно будет опасаться солнечного света первые сто — двести лет. Солнце в это время может даже убить тебя. Еще может убить отсечение головы и огонь, хотя последним убить сложнее. Ты должна знать это, чтобы принять верное решение. Не торопись. Сейчас ответь мне только — поедешь ты с нами? Оставаться здесь опасно. Обезумевшая толпа способна на все.

— Да, я поеду с вами, — твердо ответила Саша.

— Отлично. Тогда нам нужно торопиться.

— Я займусь лошадьми.

Сборы заняли мало времени. Но все равно, когда они закончили, уже начало темнеть.

Саша собрала свои нехитрые пожитки и как раз забирала из кузни оружие, когда увидела приближающуюся толпу с факелами. Они скоро должны были быть здесь. Саша понимала это, поэтому сказала Тихону, который все это время добросовестно помогал ей:

— Тишка, уходи как можно быстрее!

— Нет, я тебя не оставлю! — упрямо ответил он.

— Не глупи! Тебя не должны видеть со мной! Я уезжаю, а тебе здесь еще жить, — резко ответила Саша, но потом, смягчившись, добавила: — Ты стал совсем взрослым! И к тому же отличным кузнецом! Ты сможешь заменить меня. Забирай мою кузню и дом. Я оставляю их тебе. Если они, конечно, уцелеют.

— А как же ты?

— Обо мне не беспокойся. Я сумею за себя постоять, — Саша потрепала его по волосам. — А теперь беги домой. И обещай, что будешь держаться подальше от толпы!

— Хорошо, обещаю.

— Ну, а теперь беги.

Тишка вылез через окно и скрылся. Саша же вышла прямо к толпе. На секунду они застыли лицом к лицу, а потом послышались гневные выкрики:

— Нечистая! Это все из-за тебя и твоих дружков!

— Ты хочешь всех нас уморить!

Толпа ринулась было на Сашу, но та выхватила меч со словами:

— Стоять! Я никому не желаю причинить вреда, но, клянусь, первый, кто подойдет, отведает моего меча!

Толпа остановилась в нерешительности. Но вот кто-то бросил камень в сторону Саши, затем другой, третий… Один из них почти попал в цель. Лоб Саши прорезала длинная царапина. Дальше так стоять было нельзя. Она подскочила к толпе и врезала первому попавшемуся рукоятью меча. Завязалась схватка. Она была одна против всех.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы из тьмы не выросла всадница на вороном жеребце. Это была Менестрес. Врезавшись в толпу, она нашла Сашу и, протянув ей руку, сказала:

— Скорее сюда!

Мгновенно среагировав, Саша вскочила на лошадь позади Менестрес, и они вместе умчались в ночь.

Уже потом, когда было далеко за полночь и они, встретившись с Димьеном и Танис, сделали привал посреди леса, Саша решила осмотреть раны, которые получила в этой нелепой схватке.

Рана на лбу саднила, помимо этого по левому боку расплылся синяк, а справа была ножевая рана. Ей повезло: удар пришелся вскользь по ребрам, и рана была не опасна, хотя и довольно сильно кровоточила.

Все это видела и Менестрес. Она сказала:

— Я вижу, тебе здорово досталось.

— А, пустяки, — отмахнулась Саша, промывая на боку и морщась при этом от боли.

— И все же ты пострадала из-за нас. Мы в долгу у тебя. Позволь мне помочь.

Ее тонкие пальцы прикоснулись к ране, но боли Саша не почувствовала. Наоборот, ей стало легче. Рана прямо на глазах стала затягиваться.

— Завтра уже все пройдет, — сказала Менестрес, проделав то же с другими ранами и ссадинами.

— Как это возможно? — удивленно спросила Саша.

— Одна из моих способностей. Такие, как мы, невероятно быстро излечивают себя, а некоторые могут передавать эту способность другим. Это лишь малая часть того, что я могу сделать для тебя.

— Спасибо, — просто ответила Саша.

А на следующий день, вернее вечер, она сказала Менестрес, что принимает и второе ее предложение.

Это произошло недели через две на северо-востоке Германии. В мрачноватом замке с небольшими окнами, как это принято было в то время. Замок принадлежал Менестрес вместе с близлежащими землями.

К тому времени Саша знала практически все о том, что ей предстоит. Менестрес ничего не скрывала от нее.

Близилась полночь. Они с Сашей были одни в сводчатом зале, на полу которого, возле зажженного камина, лежала огромная медвежья шкура. Менестрес в последний раз спросила у нее:

— Ты твердо решила стать одной из нас?

— Да, — кивнула Саша. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— Хорошо, — мягко ответила Менестрес.

Затем она подошла к ней, ободряюще улыбнулась и в следующий миг вонзила клыки в ее шею. Боли Саша не почувствовала, ее охватило какое-то восхитительное, дурманящее чувство. Жизнь покидала ее, но ей не было страшно. Вскоре она ослабела настолько, что вынуждена была опуститься прямо на пол, на медвежью шкуру. Но все это время она чувствовала поддержку Менестрес.

Когда Саша уже была на грани жизни и смерти, Менестрес вскрыла себе запястье и поднесла к ее губам, заставляя пить.

После нескольких глотков Саша почувствовала, будто в ее груди разгорается пламя, которое постепенно распространяется по всему телу. Ощущения были настолько сильны, что она даже на некоторое время потеряла сознание.

Очнулась она уже вампиром. Менестрес, все это время сидевшая рядом с ней, помогла ей подняться. Саше предстояло познать мир заново.

И этой ей удалось. В ту ночь Саша, бедная дочь кузнеца, умерла, и родилась вампирша Алекса.




Глава 4


Все эти воспоминания нахлынули на Алексу, растревожили ее душу. Но она нашла в себе силы справиться с этим, как всегда.

Она бесцельно бродила по городу, сравнивая ту Москву, которую помнила, с той, что была сейчас. Алекса как раз свернула на Варварку, когда почувствовала, что за ней следят. Она остановилась у телефона-автомата, делая вид, что собирается позвонить, чтобы подпустить следившего поближе. В следующий миг она уже прижала его к стене, сжимая твердой рукой горло.

Это был вампир. Худой, долговязый, с короткими волосами. Сам он явно не ожидал такого поворота.

— Зачем ты следил за мной? — потребовала ответ Алекса.

— Я действовал по приказу магистра города. Мне в…велено передать вот это.

С этими словами он вручил Алексе небольшой голубой конверт. Взяв его, Алекса отпустила вампира со словами:

— Ну вот, передал. А теперь убирайся.

Он благоразумно последовал ее совету и просто растворился в темноте. Алекса даже не посмотрела в его сторону. Ее больше интересовал конверт. На нем была изображена летучая мышь.

— Как пафосно, — фыркнула Алекса.

Она вскрыла конверт. В нем было письмо, написанное на превосходной бумаге твердым почерком. Оно гласило:

«Рад видеть тебя в моем городе, Александра. Приглашаю встретиться сегодня, в 10 вечера.

Магистр города Варлам».

Больше ничего написано не было, но к письму прилагалась карточка темно-синего цвета, на которой золотыми буквами было выведено: клуб «Ночной полет», адрес и телефон.

Алекса скомкала письмо и выбросила в ближайшую урну. Она хотела так же поступить и с карточкой, но передумала и положила ее в карман — Да, ей было наплевать на мнение остальных вампиров, но незачем было сразу настраивать их против себя. Так и быть, она сходит на эту встречу.

Клуб находился на Тверской и мало отличался от других подобных заведений. У его входа крутился народ: видимо, клуб был довольно посещаем. Алекса хотела войти, но дорогу ей преградил здоровый детина, охранник, требуя плату за вход. Весь такой важный и значительный, как он, несомненно, думал о себе.

Но не успел он и рта открыть, как рядом возник вертлявый парень с непослушной копной русых волос — вампир, сразу же поняла Алекса. Видно, он был здесь кем-то вроде менеджера. Внимательно оглядев ее, он сказал охраннику:

— Пропусти. — Охранник тут же сник и отошел в сторону.

— Вы ведь Александра? — спросил вампир у нее.

— Да.

— Хозяин ждет вас. Я провожу.

Следуя за ним, Алекса погрузилась в шумную атмосферу ночного клуба. Оглушительно гремела музыка. Люди сидели в баре у стойки, за столиками, или были на танцполе. В основном это была молодежь лет восемнадцати — двадцати, но были и исключения. Здесь были и вампиры. Алекса чувствовала их. Безусловно, заведение принадлежало Варламу, хотя официально это наверняка нигде не значилось. К тому же подобные клубы были идеальным местом для вампира: здесь можно было охотиться практически ничего не опасаясь. Алекса сама не раз этим пользовалась.

Сейчас она шла за своим провожатым. Они вышли из зала, в котором находились все посетители, в служебное помещение, там они спустились вниз и оказались у мощной двери с цифровым замком. Провожатый открыл ее с помощью пластиковой карточки и пропустил Алексу вперед.

Здесь уже не было людей. Сначала здесь вообще никого не было. Потом стали попадаться вампиры. Видимо, эта часть клуба принадлежала им. Здесь они отдыхали, встречались…

Несколько раз Алексе попадались знакомые лица. Но больше было молодых вампиров. Видно, Варлам времени зря не терял и всеми силами старался укрепить свое положение.

Наконец они пришли в небольшой конференц-зал. Играла приятная музыка, мало похожая на ту, что звучала в основном зале клуба. Вампиры, мужчины и женщины, одетые в дорогую одежду, мирно переговаривались. Со стороны это походило на обычную светскую вечеринку.

Сейчас практически все взгляды были устремлены на Алексу. Они оценивали ее. Пытались определить ее возраст и уровень истинной силы. Это было обыденное явление в обществе вампиров.

Ее провожатый куда-то испарился, но это мало волновало Алексу. Она заметила Варлама. Он был в безупречном черном костюме. Как и всегда, он ревностно относился к своему внешнему виду. Варлам тоже заметил Алексу и сразу же направился к ней. Довольная улыбка играла на его губах. Он сказал:

— Рад приветствовать тебя в этом скромном заведении, Александра.

— Здравствуй, Варлам.

По его едва уловимому знаку вновь заиграла музыка, и он сказал:

— Потанцуем?

Алекса не успела ничего ответить, как он уже закружил ее в танце. Она отменно танцевала, но со стороны это выглядело довольно необычно, так как одета она была в брючный костюм мужского покроя, хотя в обществе вампиров это вряд ли могло кого удивить. Многие из них видели за свою долгую жизнь гораздо более удивительные вещи.

— Ты нисколько не изменилась, Александра, — сказал Варлам.

— Зови меня Алексой, — сухо ответила она.

— Как пожелаешь.

— Я вижу, ты здесь неплохо устроился.

— Пока не жалуюсь. Весь город принадлежит мне. Я его магистр.

— А также неплохой бизнесмен. Ведь этот клуб тоже принадлежит тебе, разве не так?

— Да, так, — согласился Варлам, — Он и еще несколько подобных заведений, ну и еще кое-что, негласно конечно. Сейчас в Москве, если действовать с умом, можно добиться большой власти, в то же время оставаясь в тени.

— О, это тебе всегда удавалось! — с сарказмом заметила Алекса. — Так зачем ты хотел, чтобы я пришла?

— Как всегда, норовишь перейти прямо к делу, — улыбнулся Варлам, — Что ж, тогда приглашаю тебя в свой кабинет. Там нам будет удобнее.

Они удалились, и никто не заметил, что одна вампирша с длинными русыми волосами проводила Алексу взглядом, в котором читалась злоба.

Кабинет Варлама был обставлен по всем правилам. Здесь было учтено практически все. Массивный стол, кожаное кресло, компьютер, небольшой диван, шкаф. Все строго и по-деловому. Обстановку оживляла лишь картина какого-то современного автора — причудливая комбинация разноцветных пятен. Подобные картины Алекса никогда не понимала и не любила.

Приглашая Алексу сесть, Варлам спросил:

— Тебе здесь нравится?

— С каких пор тебя интересует мое мнение? — холодно ответила Алекса.

— Твое мнение всегда интересовало меня, как и ты сама… — Варлам приблизился к ней. — Я был очень рад, когда узнал, что ты вернулась в Москву. Я знал, что рано или поздно это произойдет. Ты очень любишь этот город.

— Ну, это ни для кого не секрет. Здесь мой дом.

— Помнишь, как мы весело проводили время раньше, задолго до того как ты уехала? Какие балы закатывали!

— Это было лишь пару раз, — возразила Алекса.

— Но я помню это до сих пор, хотя уже многое изменилось. Я стал магистром города, а ты все такая же сильная, горячая и неприступная. В твоей душе соединились лед и пламя. Это всегда привлекало меня в тебе! И я хочу, чтобы ты стала моей! — голос Варлама стал хриплым.

— Что? — удивленно спросила Алекса.

— Ты всегда сводила меня с ума своей напускной холодностью. И я хочу, чтобы ты стала моей… женой и союзницей. Мы будем великолепной парой, и нас никто не сможет сломить! Если ты примешь мое предложение, то я сделаю для тебя все, что пожелаешь! Весь город будет у твоих ног! Власть, богатство — все будет твоим! — страстно говорил Варлам.

Он хотел было поцеловать ее, но Алекса грубо оттолкнула его со словами:

— Ты всерьез полагаешь, что я соглашусь на это? Стать твоей, чтобы получить власть, а ты за мой счет укрепишь статус? Какая чушь! Ты забываешься! Если бы я хотела — место магистра города давно бы было моим, или ты забыл?

— Подумай, от чего ты отказываешься!

— Тут и думать нечего! Сама мысль об этом мне противна!

— Ты не забывай, что я — магистр города! — выкинул свой последний козырь Варлам.

— Да, ты магистр, — голос Алексы был тих, но холоден, как лед. — И даже более чем силен для своего возраста. Но мы оба знаем, кто выйдет победителем в случае схватки. Не вынуждай меня! А лучше вообще забудь о моем существовании.

С этими словами Алекса ушла, даже не обернувшись.

— Все равно, так или иначе, ты будешь моей! — прошептал ей вслед Варлам.

В нем бушевала ярость, стараясь найти хоть какой-нибудь выход. Вот со стола само собой поднялось пресс-папье и со всей силы ударило о стену, прямо в картину. Это случалось с Варламом и раньше. Когда он выходил из себя, то происходили подобные неконтролируемые вспышки его ментальной силы. Это была его тайна, и он не желал, чтобы кто-нибудь узнал о ней. Поэтому Варлам поспешил обуздать свою ярость и взять себя в руки.

Алекса, поспешно покинувшая клуб, тоже была вне себя. Слова Варлама возмутили ее, но, в отличие от него, она прекрасно умела держать в узде свои чувства. Лишь глаза ее метали молнии, но это вряд ли кто мог заметить за темными стеклами очков.

Однако все ее раздражение улетучилось, когда она увидела, что возле ее дома стоит Сергей. Он ждал ее.

— Что ты здесь делаешь? — не очень-то любезно спросила его Алекса.

— Сама же говорила, что я могу заходить в любое время! — с безмятежной улыбкой ответил Сергей.

— Ладно, заходи!

Когда за ними закрылась входная дверь квартиры Алексы, она вновь спросила:

— Так зачем ты меня поджидал?

— Что, не могу просто проведать старую знакомую? — начал было Сергей.

— Вот только не надо пудрить мне мозги! Я слишком хорошо тебя знаю, — перебила его Алекса.

— Что ж, хорошо, — Сергей стал серьезен. — Я узнал, что тебя вызвал магистр города.

— И ты беспокоился обо мне? — Алекса была искренне тронута.

— Конечно. Ведь все говорят, что он бывает непредсказуем.

— Но при всем желании он не смог бы навредить мне, ты же знаешь!

— Один — нет, но ему подчиняются многие вампиры города, а остальные просто не хотят конфликтовать с ним. Он мог бы направить против тебя их объединенные силы, а с этим мало кому под силу справиться.

— Ну, не думаю, что у него хватит власти на это.

— Но что же он хотел от тебя?

Любому другому Алекса бы не ответила, но Сергей — это особый случай. К тому же ей хотелось поделиться с кем-нибудь своим негодованием. После недолгой паузы она сказала:

— Варлам хотел, чтобы я стала его.

— В каком смысле? — не сразу сообразил Сергей.

— А ты сам как думаешь? Он хотел, чтобы я стала его женой, союзницей. Помогала ему укрепить его власть. — Глаза Алексы вновь метали молнии.

— И что же ты?

На этот вопрос Алекса лишь возмущенно фыркнула.

— Ладно, все понял, — тут же сказал Сергей. — Проехали. Главное, все обошлось.

— Это да. Хотя, думаю, мне не стоит появляться в вампирском светском обществе. Но это я как-нибудь переживу, — усмехнулась Алекса.

— А что если Варлам сам будет искать встреч с тобой? — озабоченно спросил Сергей.

— Не думаю. Вроде я доходчиво объяснила ему, чем это грозит. Он не трогает меня, я не трогаю его.

— Охотно верю!

Вдруг Алекса вновь уловила чью-то мысль, как это было с ней раньше. Но в этот раз ощущения были сильнее, хотя все прошло так же быстро.

— Что с тобой? — спросил Сергей, заметив, что Алекса как-то изменилась в лице.

— Ты ничего не почувствовал?

— Нет, а что?

— Да ничего, ладно.

— Если что-то не так…

— Все в порядке.

Больше они этой темы не касались. Алекса не хотела об этом говорить, а Сергей не настаивал.

Они проговорили обо всем и ни о чем до рассвета. Сергей ушел лишь с первыми лучами солнца. Ему, как и Алексе, оно уже не могло причинить вреда. Но прежде чем уйти он протянул ей листок, вырванный из блокнота, со словами:

— Вот. Здесь мой адрес и телефон. Если что будет нужно — обращайся в любое время.

— Хорошо, — улыбнулась Алекса.

Проводив его, она во всей квартире плотно задернула шторы и легла спать. Даже вампирам нужно когда-то отдыхать.

Проснулась она, когда ночь вновь спустилась на город. Приняв ванну и одевшись, Алекса поняла, что голодна. Голод еще не превратился во всепоглощающую жажду, но уже давал о себе знать.

На улице ощутимо похолодало. Было около пяти градусов тепла. Чтобы не особо выделяться, она накинула мягкий кожаный плащ, приобретенный ею совсем недавно, и вышла из дома. Охота началась. Ее жертвой стала молодая, ярко накрашенная женщина, из тех, что часто ищут приключений в это время суток. Она приняла Алексу за мужчину, и та не стала ее разубеждать, пока не погрузила зубы в ее плоть. Она выпила из нее немного, но этого ей вполне хватило, чтобы насытиться.

Оставив свою жертву без сознания, Алекса продолжила свой путь. И вот на одной из безлюдных в столь поздний час улиц она почувствовала присутствие себе подобных. Их было трое, и с одним из них было что-то не так.

Алекса хотела было пройти мимо, в конце концов это ее не касалось. Но вдруг ее снова поразила чья-то мысль. Она чувствовала чей-то бескрайний ужас. Но в этот раз Алекса уловила его источник. Он исходил оттуда же, где она почувствовала вампиров. Алекса направилась туда. Любопытство взяло над ней верх, ей не терпелось узнать, кто же из вампиров пытается установить с ней телепатическую связь.

Долго искать ей не пришлось. В первом же переулке она увидела всех троих. Двое были мужчинами на вид лет двадцать пяти — тридцати и довольно сильными вампирами, прожившими не одну сотню лет. Третьим, вернее третьей, была молодая девушка, почти девочка. Ей было лет 15, а вампиром она была лишь пару недель. «Желторотый птенец», — подумала Алекса.

Выглядела она довольно жалко. В каких-то лохмотьях, со спутанными и грязными волосами, так что трудно было определить их цвет, чумазая. Ее серые глаза с выражением крайнего ужаса смотрели на тех двоих, что подступали к ней.

«Что она им сделала?» — подумала Алекса, но тут же вспомнила рассказ Сергея о новообращенном, вина которого была лишь в том, что его ничему не обучили. Значит, эта хрупкая девочка и есть тот новообращенный, за которым тянется целый хвост преступлений. Но ведь их она совершила по неопытности. Основная вина лежит на том, кто создал ее, но расплата ожидает ее.

Волна возмущения захлестнула Алексу. Она и сама удивилась этому. Быстрее молнии она влетела между девушкой и другими вампирами.

— Что тебе здесь нужно? — гневно спросил один из них.

— Я хочу, чтобы вы оставили этого птенца в покое.

— Уйди. Мы действуем по приказу магистра города. Ты должна подчиниться! Или пожалеешь!

— А не пошли бы вы! — холодно ответила Алекса, убирая темные очки в карман. Она знала, что просто так им не разойтись, поэтому сказала девочке-вампиру: — Отойди-ка в сторону, крошка.

Девочка послушно вжалась в стену, а секундой позже один из вампиров нанес первый удар, но Алекса ловко уклонилась. Она была быстрее ветра. Но ее противники были вампирами, а значит, драка будет до смерти. Как говорилось в одном сериале, «должен был остаться только один».

Их было двое, но Алекса была старше и сильнее, к тому же у нее были отличные учителя. Да, они были вампирами, и их чертовски сложно было убить, но ей это удалось. Одному Алекса разорвала грудную клетку в клочья и ловким ударом срезала голову. Другому повезло больше: он сразу лишился головы. Несколько минут битвы — и они были мертвее мертвого. Сама же Алекса отделалась парой царапин и рваной раной от плеча до локтя — вампир процарапал кожу плаща и ее плоть. Но все эти раны заживали прямо на глазах.

Переведя дух, Алекса поискала глазами девочку. Та по-прежнему вжималась в стену и смотрела на нее с еще большим ужасом, чем до этого на тех двоих. Алекса улыбнулась ей, хотя это вряд ли могло подбодрить ее. Девочка была в настоящем шоке.

Подойдя к ней, Алекса мягко обняла ее за плечи и сказала:

— Пойдем со мной, крошка. Так ты будешь в безопасности. Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Лишь кивнув в ответ, она пошла за ней. Так они и шли по ночному городу. Довольно странная пара: молодая женщина, больше похожая на юношу, в разорванном плаще и следами крови на одежде, и испуганная чумазая девочка.

Алексу не беспокоило, что будет, когда обнаружат тела убитых ею вампиров. Во-первых, их никто не видел — она бы почувствовала это, во-вторых, их никто никогда не сможет опознать, и, в-третьих, остальные позаботятся, чтобы дело замяли, а тела просто исчезли. Так было всегда.




Глава 5


Девочка плелась за ней, опустив голову. Алекса понимала, что та не доверяет ей и боится, и она с радостью бы убежала, но еще больше боится, что ее найдут другие.

— Как тебя зовут? — спросила у нее Алекса, когда они были уже у ее дома.

— Полина, — тихо ответила она.

— А меня Алекса, — она открыла дверь, пропуская ее вперед.

Девочка удивленно посмотрела на нее.

— Что-то не так? — спросила Алекса, видя ее замешательство.

— Я не думала, что вы… вы — женщина…

— А-а, — рассмеялась Алекса. — Ясно. Мой внешний вид ввел тебя в заблуждение. Ну, ты не первая, кого это смутило.

Оказавшись в своей квартире, Алекса первым делом скинула порванный плащ и рубашку, которая была вся в крови. Тут уж в ее половой принадлежности не могло остаться никаких сомнений.

Девочка в нерешительности стояла в дверях.

— Проходи, — сказала ей Алекса, включая свет.

Только тут она заметила, что с лицом Полины что-то не так. Чтобы рассмотреть все как следует, Алекса осторожно убрала волосы с ее лица, от чего она невольно вздрогнула. Вся левая сторона лица девочки была покрасневшая — настоящий ожог второй, а то и третьей степени. В таком же состоянии была и кисть правой руки. Алекса догадывалась, что это. Она спросила:

— Это от солнца?

Полина молча кивнула.

— И как давно это произошло?

— Около недели назад, — ответила она, а затем с надеждой спросила: — Вы знаете, что со мной?

— А ты до сих пор не поняла?

— Нет.

— Ты стала вампиром.

— Что? — не поверила Полина.

— Я думаю, ты и сама уже стала об этом догадываться.

Пару минут Полина ошарашенно молчала, а затем словно взорвалась:

— Нет, этого не может быть! Все эти истории о вампирах — миф, вымысел!

— Как видишь, не такой уж вымысел. Сама подумай: ты стала гораздо сильнее, чем была, солнечный свет причиняет тебе боль, твои клыки стали длиннее, и ты чувствуешь жажду крови.

При последних словах Полина побледнела и сказала:

— Но откуда… откуда вы это знаете?

— Потому что я — тоже вампир.

Полина ошеломленно уставилась на нее. Оно и понятно, любого человека удивили бы подобные слова. На пороге двадцать первого века люди больше верят в пришельцев, чем в вампиров, привидения и прочую нечисть.

— Я понимаю, тебе трудно в это поверить, — сказала Алекса, — но тем не менее постарайся. Поверь, мне нет смысла лгать тебе. Смотри.

Она оттянула губу и показала девочке свои клыки, а затем раны, полученные ею в битве, — от них уже ничего не осталось.

— Невероятно, — ахнула Полина.

Это было для нее последней каплей. Потрясение было настолько сильным, что она просто сползла по стене. Закрыв лицо руками, она спросила безжизненным голосом:

— Что же мне теперь делать?

— Прежде всего вымыться и привести себя в порядок! На тебя смотреть страшно! Ты вампир, а не бродяжка. Потом поговорим.

С этими словами Алекса одним рывком, без малейших усилий, подняла ее на ноги и препроводила в ванную.

— Здесь ты найдешь все необходимое: шампунь, мыло. Принимайся за дело, а я принесу тебе полотенце.

Когда Алекса вернулась с большим пушистым полотенцем, Полина уже сидела в ванне. Она старательно пыталась смыть с себя всю грязь, но это ей не очень удавалось, так как обожженная рука и лицо причиняли ей массу неудобств. Временами она даже морщилась от боли.

Наблюдая за этим пару секунд, Алекса не выдержала и сказала:

— Это добром не кончится! Дай-ка я тебе помогу. — Видя ее смущение, она добавила: — Здесь нет ничего такого. Тебе еще повезло. Были случаи, когда молодые вампиры погибали, сожженные солнцем, или от боли впадали в ступор, были неподвижны, словно мертвы, пока их организм не залечивал раны.

Вымывшись, Полина вытерлась и хотела было надеть свою старую одежду, аккуратно сложенную на стиральной машине, но Алекса остановила ее:

— Нет, этим лохмотьям место на помойке! Удивительно, как они вообще держались на тебе! Я подберу тебе что-нибудь из своей одежды, а это тряпье выкину!

Через десять минут Полина сидела на диване в гостиной, поджав под себя ноги, в рубашке Алексы, которая доходила ей почти до самых колен, и в спортивных носках. Она уже не была похожа на замарашку. Изящная, с черными волосами почти до плеч, короткой челкой и красивым лицом, которое портил лишь ожог от солнечного света.

— Так сколько тебе лет? — начала разговор Алекса, сидевшая рядом в кресле.

— Недавно пятнадцать исполнилось.

— Ты помнишь, как стала вампиром?

— Почти нет.

— Тогда расскажи все, что помнишь, — попросила Алекса.

— Ладно, постараюсь. — Полина погрузилась в воспоминания. — Это произошло чуть более двух недель назад. Я возвращалась домой с дискотеки. Было не очень поздно, что-то около половины десятого. По-моему, я кого-то встретила, а что было потом — не помню. Я очнулась часа через два. Все ломило, а в груди будто огонь горел, но потом это прошло. У меня не было никаких повреждений, и я подумала тогда, что меня заставили принять какой-то наркотик. Ну, всякое случается. Поэтому, когда вернулась домой, ничего не сказала родителям. Придумала какое-то липовое, но достаточно правдоподобное оправдание своему позднему возвращению. Боялась, что, узнай они все, больше никуда меня не отпустят. А потом со мной стали происходить странные изменения…

Сначала я увидела клыки, но подумала, что раньше их просто не замечала. Потом у меня усилились все чувства, особенно слух и зрение. Мир будто заново раскрылся передо мной. И еще мне все труднее стало переносить солнечный свет. А затем пришла жажда. Обычная еда не могла меня насытить, мой организм будто отвергал ее, требуя что-то взамен… Дошло до того, что я, совершенно бессознательно, съела кусок сырого мяса. Мне стало чуть легче, но я думала, что схожу с ума. Меня оглушал звук крови, текущей в людских жилах. Это было невыносимо! Я старалась справиться с собой, но не могла. Когда я чуть не напала на мать, то поняла, что не могу больше оставаться дома, и ушла. Хотя мои родители, думаю, так ничего и не поняли.

В тот день я совершила первое убийство. Это было ужасно: я пила его кровь. И все же никогда еще я не чувствовала себя лучше. — При этих воспоминаниях глаза Полины потускнели, в лице не осталось ни кровинки, но она продолжала: — А потом жажда пришла снова, и все повторилось…

— Где же ты жила все это время?

— Я боялась солнца, что-то предупреждало меня, что его свет опасен, и, как видишь, не зря. Почти все дни я проводила в метро или подземных переходах. Это было единственное, что пришло мне в голову. А ночью выходила в город.

— Понятно, почему другие так долго не могли найти тебя, — задумчиво проговорила Алекса, а потом спросила: — Значит ты не помнишь того, кто обратил тебя?

Полина отрицательно покачала головой:

— Те часы будто стерли из моей памяти. Я много раз пыталась вспомнить, что произошло со мной в ту ночь, но не могу.

— Да, ментальные способности вампира очень сильны.

— Но скажи, почему он обратил именно меня? — В глазах Полины стояли слезы.

— Если честно, я не знаю. У нас не принято обращать насильно, и тем более бросать неопытных птенцов. Это серьезное нарушение наших законов. И тот, кто поступил так с тобой, должен был это знать.

— Но почему, почему он так поступил?

— Не знаю. — Алексе было искренне жаль эту девочку.

— Если бы я могла вспомнить, что произошло тогда!

— Возможно, я смогу тебе помочь и оживить в твоей памяти те события.

— Как?

— С помощью телепатии я могу проникнуть в воспоминания, которые заблокировал тот вампир.

— Правда?

— Да. Но это может не дать нам ничего. И ты, и я будем видеть происходящее лишь твоими глазами. Согласна ты на это?

— А это не больно? — с опаской спросила Полина.

— Нет, — улыбнулась Алекса. — Понятие боли для тебя теперь вообще практически не существует.

— Тогда ладно.

— Хорошо. Закрой глаза и расслабься.

Алекса медленно стала проникать в разум Полины, действуя как можно осторожнее. Она ощущала все, что чувствовала девочка. Вот они вместе вернулись к событиям той ночи. Алекса видела темную улицу глазами Полины. Та шла торопливо, каким-то шестым чувством ощущая, что за ней следят. Вдруг из темноты за ее спиной появилась бледная рука, которая зажала ей рот. Зубы вонзились в ее шею. Вампирша почувствовала это, будто это она была жертвой. Полина чисто инстинктивно отбивалась и даже укусила державшую ее руку, но железная хватка не ослабла.

Больше ничего узнать не удалось, и Алекса прервала телепатическую связь. Придя в себя, Полина разочаровано сказала:

— Ну и что? Мы ничего не узнали.

— О, нет! Теперь понятно, как ты стала вампиром Ты, хоть и ненароком, выпила его крови, когда он пил твою, и этого оказалось достаточно для обращения.

— Но кто же это был?

— А вот это остается неясным. Могу лишь сказать, что это сильный вампир, но он иногда теряет контроль над своей силой. Иначе подобного бы не произошло.

— Мне от этого не легче. Теперь мне всю жизнь придется убивать людей, пить их кровь, — обреченно сказала Полина.

— Ну, далеко не все так мрачно. В нашем состоянии есть немало плюсов, — постаралась успокоить ее Алекса.

— Каких?

— Как ты думаешь, сколько мне лет?

— Ну-у, около двадцати пяти.

— А на самом деле мне почти девятьсот лет.

Глаза Полины стали круглыми от удивления:

— Не… не может быть!

— И тем не менее это так. Мы бессмертны. Став вампирами, мы больше не состаримся ни на день. Убить нас можно, лишь отрубив голову или огнем, хотя это довольно сложно. Остальные способы, описанные в книгах и фильмах, — ерунда.

— А солнце?

— Лет через сто ты перестанешь на него реагировать и сможешь даже разгуливать днем.

— Значит, я всегда буду выглядеть на пятнадцать лет?

— Да. И становиться сильнее год от года.

— А мое лицо? Оно всегда будет таким?

— Нет, все пройдет. Хотя это может занять больше времени, чем обычно, так как твое обращение не было произведено должным образом.

— Что же мне делать?

— Сильная кровь ускорит процесс.

Полина непонимающе уставилась на нее. Алекса встала, подошла к ней, закатывая рукав.

— Что ты собираешься делать? — удивленно спросила девочка.

— Ты слаба, тебе нужна более сильная кровь. Я могу дать ее тебе.

— Нет-нет! Я не могу, я не стану! — запротестовала было Полина, но Алекса не слушала ее.

Не дрогнув, она прокусила себе запястье. Тут же выступила кровь. Алекса поднесла руку к губам Полины. Та хотела было отстраниться, но жажда крови уже развернулась в ней, словно змея. Еще несколько секунд колебаний, и она жадно припала к руке. Она пила и пила и не могла остановиться, а Алекса и не торопилась ее останавливать. Ей самой это причиняло лишь легкий дискомфорт. И в то же время в ее памяти всплыли воспоминания тех времен, когда она создавала своего первого птенца. Да, тогда, в первый раз, она боялась, но теперь было лишь холодное спокойствие.

Наконец Полина перестала пить и откинулась на спинку дивана, тяжело дыша, а Алекса вновь села в кресло. Спустя пару минут она спросила:

— Ну, тебе лучше?

— Да, — хрипло ответила Полина. — Я чувствую, как внутри меня поднимается энергия.

— Так и должно быть. Отныне ты — мой птенец.

— Как это?

— Разделив с тобой кровь, я приняла и ответственность за тебя. А теперь посмотри на свою руку и лицо.

Глянув в ближайшее зеркало, Полина увидела, что ее ожоги почти зажили, и даже охнула от удивления.

— Через день и следа не останется, — прокомментировала Алекса.

— Почему вы так заботитесь обо мне? — спросила вдруг Полина.

— Сама не знаю, — честно ответила Алекса. — Ты была так беспомощна, и все же одна из нас. К тому же было бы нечестно, если бы ты платила за преступление того, кто обратил тебя.

— Но почему меня хотят убить?

— Другие вампиры боятся, что своими неосторожными действиями ты можешь выдать нас. Тела убитых тобой привлекли много внимания. А основной принцип нашего существования — оставаться в тени. Если люди узнают о нас, поверят в наше существование, то начнется массовая истерия. Против нас начнется новый крестовый поход. Это неминуемо приведет к полномасштабной войне между нами и людьми. Поэтому вампиры и начали охоту за тобой. Но тебе нечего бояться, пока ты со мной.

— Спасибо. Вы уже так много сделали для меня!

— Пустяки. И зови меня просто Алексой, без всяких «вы».

— Хорошо. — Полина впервые улыбнулась.

— Ладно, у нас еще будет время поговорить. А сейчас пора спать. Скоро рассвет.

При словах о приближении солнца в глазах Полины появился страх.

— Не беспокойся, — поспешила успокоить ее Алекса. — Идем.

Она привела ее в спальню. Все окна в ней были тщательно зашторены, так что сквозь них не могло просочиться ни лучика света. Указав на кровать, Алекса сказала:

— Располагайся. Здесь свет тебя не побеспокоит. Сегодня будешь спать со мной, а завтра что-нибудь придумаем.

Полина послушно легла, и через несколько минут уже сладко сопела. Алекса же, прежде чем лечь самой, достала бумажку, которую дал ей Сергей, и позвонила по указанному на ней телефону. Трубку взяли после первого же гудка. Сергей сразу узнал Алексу. Он сказал:

— Привет! Рад слышать тебя! Значит, ты не выкинула мой адрес и телефон.

— Не выкинула, — рассмеялась в трубку Алекса. — Но я звоню тебе по делу.

— Я полностью в твоем распоряжении!

— Ты случайно не знаешь, где можно достать гроб? Ну, ты понимаешь, о чем я.

— Зачем тебе? Я думал, что ты в подобных вещах уже не нуждаешься.

— Это так. Но одному из нас они просто необходимы. Так ты поможешь? Ты единственный, кому я доверяю в этом городе.

— Хорошо-хорошо. Есть у меня один приятель — ас своего дела. Он давно работает по нашим заказам. Сделает такой гроб — человек пройдет мимо и ни за что не догадается, что это.

— Отлично. Пусть постарается, неважно, сколько это будет стоить, но гроб нужен как можно скорее!

— Может, у него есть что-то готовое. Какие размеры?

— Ну, на голову ниже меня. И еще, если удастся, раздобудь несколько пакетов донорской крови.

На этот раз в трубке повисло недолгое молчание. Наконец Сергей сказал:

— Что-то ты темнишь, Алекса! Уж не обратила ли ты кого?

— Потом все узнаешь. Так ты достанешь то, что я просила?

— Сделаю все, что в моих силах, если не умру от любопытства.

— Не умрешь, — рассмеялась Алекса. — Ты бессмертный.

— Вот всегда ты так! — с наигранной обидой отозвался Сергей. — Ладно, пока. Жди меня завтра ночью.

— Пока.




Глава 6


Полина проснулась через полчаса после захода солнца. Это была чуть ли не первая ночь после ее обращения, которую она провела спокойно. Алекса, судя по всему, встала гораздо раньше. Она вошла в спальню с каким-то большим пакетом. Улыбнувшись Полине, она спросила:

— Ну, как спалось?

— Великолепно!

— Пока ты спала, я купила тебе кое-что из одежды. Держи. Надеюсь, я угадала твой размер.

В пакете было белье, темно-синие брюки, светло-голубой свитер и черные ботинки. Все это изумительно подошло Полине. Оглядев ее с ног до головы, Алекса сказала:

— Да, глаз-алмаз!

— Но… это же очень дорого, — растерянно сказала девочка.

— Пустяки. В конце концов, деньги нужны, чтобы их тратить. Да и надо же тебе в чем-то ходить. Считай, что это подарок.

— Спасибо. Ты так добра ко мне.

— Ну, я же теперь отвечаю за тебя.

— Почему?

— Древняя мудрость гласит, что если мы спасли кому-то жизнь, то в ответе за него. А теперь ответь мне на один вопрос. Что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю, — вздохнула Полина. — Все так быстро произошло. Я была обычной девочкой, и вдруг вся моя жизнь рухнула в одночасье. Я в полной растерянности…

— Понимаю. Тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Поэтому я хочу тебе кое-что предложить. Оставайся жить у меня. Когда-то я сама была птенцом и знаю, как необходимо присутствие подобного тебе, который мог бы все объяснить, служить подтверждением тому, что ты не сходишь с ума. Оставайся. Я помогу тебе, как когда-то помогли мне, научу, как жить в твоем новом обличье, использовать все твои новые способности, а также скрывать их от людей. К тому же тебе нужен тот, кто сможет защитить тебя от других.

— Ты… сделаешь это для меня? — спросила Полина дрогнувшим голосом, — Правда?

— Обещаю тебе, — улыбнулась Алекса.

— Спасибо. — В глазах девочки стояли слезы.

Растрогавшись, Алекса обняла Полину.

Эта девочка, несмотря на все совершенные ею убийства, была так чиста, так невинна и беспомощна. В ней еще жила искренняя вера ребенка, которую не успело уничтожить время. Алексе захотелось защитить ее, оградить от всего, что может причинить ей боль. Это была вспышка чисто материнского инстинкта, который спал в ее душе долгие сотни лет. Нечто подобное она чувствовала лишь однажды, когда еще была человеком, к своему двоюродному брату Тихону, который был ее помощником в кузне. Он был младше ее на шесть лет, и, как более сильная, она всегда заботилась о нем. Но это было так давно… За века одиночества она почти забыла эти чувства. И вот теперь этой девочке удалось их воскресить.




Варлам был в ярости, его глаза метали молнии. И весь его гнев готов был вылиться на одного человека, вернее вампира, который стоял сейчас перед ним. Это был тот самый худой и длинный, что следил за Алексой.

— Так ты говоришь, что двое вампиров, заметь, одни из лучших, которые были направлены на поиски и уничтожение новообращенной, мертвы, убиты?! — Голос Варлама был подобен скрежету металла.

— Да, мой господин, — вампир не чувствовал под собой ног от страха, — Оба обезглавлены: им просто оторвали голову, а одному еще разорвали грудную клетку в клочья.

— И как прикажешь это понимать? Я не верю, что это сделала та, которую мы ищем. Ей еще не по силам подобное.

— Значит, это кто-то другой, но, несомненно, он один из нас.

— И кто же он, хотелось бы мне знать? Кто тот вампир, что осмелился бросить мне вызов?

— Я не знаю, мой господин.

— Так узнай! Я хочу знать, кто он, и как можно скорее!

— Клянусь, я узнаю, кто он.

— Хорошо.

Вампир почти ушел, когда Варлам окликнул его:

— Да, и еще. Игорь, многие годы ты верно служил мне, но в последнее время ты допускаешь слишком много ошибок. Мое терпение не безгранично. Помни об этом.

— Да, мой господин — Голос Игоря дрожал от ужаса.




Сергей пришел, как и обещал. Дверь открыла Алекса. Полина была в гостиной и смотрела телевизор. Во многом, если не во всем, она была еще обычным подростком.

— Любишь ты задачи ставить, — с порога начал Сергей. — Еле управился.

— Но все же управился, — улыбнулась Алекса.

— Пришлось постараться. Может, теперь расскажешь, зачем тебе все это?

— Хорошо, все равно ведь узнаешь. Еще не умер от любопытства? — подтрунила над ним Алекса.

— Как видишь, нет, но весь в нетерпении.

В это время в дверях гостиной возникла Полина, тоже услышавшая звонок в дверь. Сейчас она была похожа на испуганного котенка.

— Познакомься, Сергей, это Полина, — сказала Алекса. — А это Сергей — мой старый друг.

— Очень приятно, — почти одновременно сказали они друг другу, и Полина тотчас же отступила за спину Алексы.

— Так вот для кого понадобилось все это! Я прав? — спросил Сергей.

— Да. Она моя подопечная.

— Но ведь это не ты ее обратила?

— Нет, — коротко ответила Алекса.

— Ладно, потом поговорим, — сразу же все понял Сергей. — А сейчас нужно занести все в дом.

То, что он привез, трудно было назвать гробом. В конечном виде это больше всего походило на узкую кровать или диван. Действительно, можно было пройти мимо и не заметить Ничего подозрительного, Но под декоративной тканью находилась крышка, которая открывалась, как у сундука. Внутри все было обито дорогой тканью, и даже была подушка.

Это сооружение было поставлено в кабинете, который Алекса решила превратить в жилую комнату.

Сборка новой кровати для Полины и перестановка мебели отняли много времени. Они закончили за час до рассвета.

Полина с некоторым опасением посмотрела внутрь своей новой кровати.

— Я должна буду здесь спать?

— Да, здесь ты будешь чувствовать себя в полной безопасности, поверь мне. Попробуй!

Через полчаса Полина уже спокойно спала внутри. Она действительно чувствовала себя защищенной, и сон пришел к ней очень быстро.

Сергей также выполнил и вторую просьбу Алексы. В последнюю очередь он принес из машины небольшую сумку-холодильник из пластмассы. В ней были аккуратно сложены десять пластиковых пакетов с больничными бирками. Это была кровь. Но ни Алекса, ни Сергей не думали, что это могло нанести серьезный ущерб нуждающимся в ней людям. Обычно около двадцати процентов крови, а то и больше, в пунктах переливания забраковываются по разным причинам и подлежат утилизации, чем вампиры успешно пользуются уже несколько десятков лет. Им годилась любая кровь, лишь бы та была свежая. Болезни им не грозили.

Алекса для надежности убрала контейнер в холодильник.

Они с Сергеем сидели на кухне и разговаривали.

— Так откуда она? — спросил Сергей. Этот вопрос уже давно мучил его.

— Разве это так важно? — безразлично ответила Алекса. — Она была беззащитна, нуждалась в помощи, и я ей помогла.

— Постой, — до Сергея начало доходить. — Уж не хочешь ли ты сказать, что эта девочка, Полина, и есть та новообращенная, за которой охотится Варлам?

— Я не хотела этого говорить, но это так, — согласилась Алекса.

— Ты с ума сошла! — не сдержался Сергей. — Ты представляешь, что случиться, когда об этом узнают остальные? А они рано или поздно узнают!

— Я не дам ее в обиду! — твердо сказала Алекса, и было в ее голосе что-то, что заставило Сергея поверить в абсолютную искренность ее слов. Да, она, безусловно, поступит так, как сказала: будет защищать девочку до последнего.

Это удивило Сергея, Ведь столько лет она никого не пускала в свое сердце, жила словно волк-одиночка. И вот теперь такая перемена…

— Ты сумасшедшая, — вновь повторил Сергей, но скорее с восхищением, чем с возмущением.

— Может быть, — тихо ответила Алекса. — Но я рада, что встретила ее. Может, с самого приезда в Москву я ждала нечто подобное.

— О чем это ты?

— Так, ни о чем…

— Может, эта девочка напомнила тебе саму себя? — предположил Сергей.

— Это вряд ли, — ответила Алекса, откидываясь на стуле. — Со мной все было по-другому. Ты же знаешь. Я сама выбрала этот путь и никогда не жалела.

— Да, ты всегда была сильной. Поэтому я не завидую Варламу, если он захочет встать на твоем пути. Полине повезло, что она встретила именно тебя.

— Но она так молода, почти ребенок. Она была совершенно не готова, когда стала вампиром. Чудо, что она вообще дожила до сих пор, — сказала Алекса, глядя в пустоту, и вдруг спросила: — Думаешь, я действительно смогу помочь ей? Воспитать ее, ввести на равных в наше общество?

— Но ты уже помогла ей, — недоуменно сказал Сергей — Что тебя смущает?

— Ей еще больше нужна мать, а я не думаю, что смогу заменить ее. Я слишком долго жила одна, да тому же никогда не знала, что значит быть матерью. У меня душа воина.

— Разве это так важно? У тебя доброе сердце, уж я-то знаю! Думаю, у тебя все получится.

— Спасибо. Ты всегда будешь моим лучшим другом.

— Если еще что будет нужно — обращайся. Без проблем, ты же знаешь!

— Знаю-знаю. Кстати, и у тебя так никто и не появился?

— О чем это ты? — холодно спросил Сергей, отводя глаза.

— Ты прекрасно понимаешь о чем, — улыбнулась Алекса — Неужели ты все эти годы тоже был один?! Не творил птенцов, не встретил никого, кто стал бы тебе дорог?

Сергей отрицательно покачал головой. За всей его веселостью скрывалось одиночество. Алекса знала, что в его душе все еще кровоточит рана, нанесенная в далеком прошлом. Давно, около сотни лет назад, он рассказал ей об этом случае. Тогда он был еще зеленым вампиром, который лишь недавно приобрел иммунитет к солнечному свету. Он страстно влюбился в одну девушку, просто потерял голову, и она вроде отвечала ему взаимностью, пока он не раскрыл ей, кем является на самом деле. Она не выдержала этого. Сошла с ума и покончила с собой. До сих пор Сергей болезненно вспоминает о том случае.

Но с тех пор много воды утекло. И Алексе не хотелось, чтобы Сергей повторил ее судьбу. Что приемлемо для одного, то может быть губительным для другого. Она сказала:

— Так нельзя. Ты не создан для одиночества.

— А ты? — ответил вопросом на вопрос Сергей. — В отличие от меня, ты вообще избегаешь общества других вампиров.

— Ну, не всех, — усмехнулась Алекса, — Тебя же я терплю!

При этих словах Сергей тоже прыснул со смеху, а Алекса продолжала:

— Или ты хотел, чтобы я приняла предложение Варлама?

Улыбка тут же исчезла с лица Сергей, будто ее и не было. Увидев эту резкую перемену, Алекса спросила:

— Да что с тобой? Это же шутка! Или ты всерьез полагаешь, что я могла бы согласиться? Да скорее Северный полюс поменяется местами с экватором!

Сергей снова улыбнулся, но лишь одними губами. Лицо его оставалось серьезным. Он сказал:

— И все же, кроме шуток, а что, если Варлам не оставит тебя в покое и будет шантажировать тем, что ты приютила Полину?

— Тогда он пожалеет об этом, — просто ответила Алекса, но глаза ее стали холодными, без всяких чувств, словно два драгоценных камня — прекрасных, но безжизненных.

Они еще немного поговорили, потом Сергей ушел, взяв с Алексы обещание в случае необходимости непременно позвонить ему.

Прежде чем лечь, так как день уже давно вступил в свои права, Алекса еще раз посмотрела, как там Полина. Девочка безмятежно спала глубоким детским сном.

Наконец Алекса легла. Во сне ей явились картины прошлого, которые она долгие годы старалась вычеркнуть из своей памяти. Она вернулась в события такого далекого теперь 1319 года, который стал переломным в ее судьбе. Именно в этом году она рассталась Менестрес.

Они тогда жили в Италии, во Флоренции — сказочном по красоте городе. Алекса была вампиром почти двести лет, уже лет пятьдесят, как приобрела полный иммунитет к солнечному свету и могла спокойно прогуливаться днем. Ее сила росла, и вместе с тем росло и какое-то внутреннее напряжение. Вампирское общество, где Алекса должна была появляться с Менестрес, утомляло ее. Сначала все это было здорово, но теперь все изменилось. Она ходила угрюмая, больше пропадала в оружейной или библиотеке, стала более вспыльчива.

Однажды Менестрес сказала ей:

— У тебя взрывной темперамент. Тебе нужно, научиться сдерживать его, иначе ты не скоро сможешь стать магистром.

— А что если я не хочу? — резко ответила Алекса.

Менестрес удивленно приподняла бровь:

— Ты не хочешь занять достойное место в нашем обществе?

— Нет, не хочу. Мне и так неплохо.

— Это неразумно, — покачала головой Менестрес.

— А мне плевать! — взорвалась Алекса. — Почему я должна идти именно по этому пути? Почему? Нет, не хочу!!!

Алекса была настолько возбуждена, что просто встала и ушла, чтобы не сказать или не сделать что-нибудь ужасное. Да, она осознавала, что, возможно, и не права, но именно тогда у нее созрело решение.

В ту же ночь она покинула дом Менестрес. Уехала на лошади, переодевшись в мужское платье. Она взяла с собой лишь две смены одежды, немного денег и пять мечей, которые выковала, еще будучи человеком. И все.

Уходя, Алекса оставила лишь короткую записку:

«Прости, но я больше не могу идти за тобой. Я выбираю свой собственный путь, даже если он и неправильный. Прощай, госпожа… Алекса.»

Алекса понимала, что может страшно разозлить Менестрес. Она была ее птенцом и не могла так просто уйти. Это был вызов. И тем не менее Алекса не собиралась отступать. Остаться казалось ей еще худшим выходом.

С тех пор она не стремилась ничего узнать о Менестрес и нарочно избегала встреч с ней, покидая те страны, где та появлялась. Алекса не знала, злится ли она на нее все еще, простила ли… И, честно говоря, не хотела знать.

Так все и было. И теперь сон вновь возвратил Алексу к тем событиям. Но теперь прошлое не вызывало у нее бурных эмоций. Лишь холодное спокойствие и легкую грусть.

Часы показывали двенадцать минут девятого, но Алексе вовсе не обязательно было смотреть на них, чтобы узнать время. Она его просто чувствовала.

Полина еще спала, но Алекса знала, что она проснется через несколько минут, как только солнце скроется и уступит место ночи. Так оно и произошло. Вскоре Полина открыла крышку и почти сразу увидела Алексу.

— Ну, как спалось на новом месте? — спросила та.

— Как ни странно — замечательно, — ответила Полина, потягиваясь.

— Вот и хорошо. Ладно, давай умывайся, одевайся — время не ждет.

— А что случилось?

— Ничего, но если будем тянуть, то можем не успеть. Магазины закроются.

— Магазины?

— Да. Тебе нужна одежда, обувь и так далее. Не век же тебе ходить в одном свитере! Так что поторопись.

С этими словами Алекса вышла из комнаты. А через полчаса они уже ехали на машине в сторону центра. По пути Полина спросила:

— А этот Сергей, что заходил вчера, он ведь вампир?

— Да. Скоро ты научишься даже в толпе безошибочно определять таких, как мы.

— Он твой…

— Нет, он не мой любовник, мы просто друзья, — рассмеялась Алекса, — Старые друзья, — повторила она немного мечтательно.

— Никак не могу поверить, что тебе несколько сотен лет. Ведь ты совсем не отличаешься от других людей.

— Это принцип выживания. Мы и не должны отличаться, иначе наш народ был бы уничтожен, а так мы тысячелетия живем бок о бок. Но тем не менее мы всегда чувствуем друг друга.

— Понятно.

— Выше голову, — Алекса легонько щелкнула Полину по носу. — Тебя ждет длинная, интересная жизнь!

Тут они как раз подъехали к Манежной площади. Найдя место для машины, они вошли в огромный торговый комплекс. Несмотря на поздний час, посетителей все еще было достаточно, хотя в некоторых магазинчиках были лишь скучающие продавцы.

Алекса и Полина зашли в один из них. Там было полно молодежной одежды. Алекса видела, как у ее спутницы глаза загорелись от восторга. В конце концов, она все еще во многом оставалась девушкой-подростком.

— Ну, выбирай, — сказала Алекса.

— Нет, я так не могу, — стушевалась было Полина.

— Вперед, и никаких возражений, — твердо сказала Алекса, подталкивая ее.

Вскоре все смущение Полины как рукой сняло. Она примеряла то одну, то другую вещь. Продавцы, почуяв крупного клиента, вовсю суетились вокруг нее, не обделяя вниманием и Алексу. Полина, примерив очередной наряд, показывалась ей, чтобы узнать ее мнение.

— Вашей девушке все так замечательно идет! — прощебетала одна из продавщиц, думая, что перед ней мужчина, потому что Алекса вновь была одета в костюм мужского покроя.

От этих слов Алекса лишь улыбнулась. Видно, Полина тоже услышала их, так как из кабинки раздался ее веселый смех.

Магазин они покинули с множеством всевозможных пакетов. Продавцы, наверно, с их помощью выполнили месячный план, по меньшей мере. По пути они зашли еще в несколько подобных магазинов, сделав покупки и там. Наконец, они погрузили все это в машину. Полина просто светилась от счастья.

— Спасибо, — сказала она, — У меня никогда не было столько замечательной одежды.

— Пустяки, — отмахнулась Алекса.

— Нет, это был самый замечательный день, за последний год уж точно!

— Но ночь в самом разгаре. Пришло время тебе приобрести еще один опыт.

— Какой?

— Ведь ты голодна, моя дорогая. Разве нет?

При этих словах Полина побледнела и лишь слабо кивнула.

— Значит, пришло время тебе научиться охотиться.

Тут лицо Полины стало просто каменным. В ее памяти были еще живы воспоминания о тех убийствах, которые она совершила по неопытности.

— Не стоит так пугаться, — ласково сказала Алекса, желая успокоить ее. — Теперь это неотъемлемая часть твоей жизни.

— Но убийство…

— Все это было в прошлом. Можно насыщаться, не убивая жертву. Просто вводишь ее в подобие транса, и она ничего не будет помнить, а все следы нашего вмешательства исчезнут через пару часов.

— Правда?

— Да. Я научу тебя. К тому же ты уже применяешь транс к жертвам — это у вампиров происходит почти автоматически, подобно рефлексу. Просто ты выпивала слишком много, чем убивала своих жертв. Вначале это со многими бывает. Уверена, ты быстро всему научишься.

— Не знаю, смогу ли я. Это меня всегда так пугало.

— Потому что ты не знала, что к чему, боялась своих новых желаний. Но все это нормально. Разве после охоты ты не испытывала глубочайшее удовлетворение?

— Да, — ответила Полина, потупив взор. — Но эта жажда раздирает меня.

— Потому что ты слишком долго голодала. Не стоит так долго терпеть, иначе, в конце концов, жажда возьмет верх над разумом, и последствия могут быть плачевны. Но с каждым годом, становясь сильнее, ты будешь все реже чувствовать ее, сможешь все дольше обходиться без крови. Вот мне, например, достаточно питаться раз в месяц, и я буду себя замечательно чувствовать. Но хватит болтовни. Пора приступать к делу.

С этими словами Алекса остановила машину возле одной из ночных дискотек, каких сотни в Москве.

— Ты хочешь… охотиться здесь? — удивленно спросила Полина.

— Да. Запомни: подобные места больше всего подходят для этого. Тут много народу, к тому же они мало обращают внимание друг на друга. Любая странность может остаться незамеченной. Идеально для выбора жертвы. Дальнейшее зависит от обстоятельств и настроения: напасть здесь или увести жертву за собой. Не бойся, я рядом и помогу тебе.

— Но мне же всего пятнадцать, меня не впустят, — привела последний довод Полина.

— Ерунда. И не волнуйся ты так. Все будет отлично!

Алекса почти втащила Полину за собой в клуб.

Конечно, доля риска здесь определенно была. Они могли встретить других вампиров, которые вряд ли доброжелательно встретили бы появление Полины. Но это ее не остановило. В конце концов, риск есть всегда.

Дискотека сразу же оглушила их обеих громовой музыкой. В полумраке зала, освещаемого лишь мерцающими огнями светомузыки, танцевали, сидели или просто стояли люди. Было душно и накурено. В атмосфере смешались сотни запахов: пиво и другие алкогольные напитки, дорогие и дешевые парфюмы, просто запахи человеческого тела, а также запахи всевозможных сигарет и даже травки.

Все это Алекса учуяла в первую же минуту, как только вошла, и сделала определенные выводы: заведение было среднего пошиба, и о безопасности можно было особо не беспокоиться — охранников было всего двое, а вампиров не было вообще. Это хорошо. Еще через пару минут Алекса знала, где будет лучше все провернуть, изучила все входы, выходы и внутреннее расположение коридоров, зала и комнат служебной части. Она потянула Полину в толпу танцующих. Полина казалась несколько ошарашенной. Через некоторое время она призналась:

— Совсем недавно я ходила в подобные заведения чтобы оторваться. Все казалось тогда таким замечательным. А теперь все по-другому. Музыка оглушает, а эти запахи… Просто ужас какой-то.

— Ты так реагируешь оттого, что все твои чувства очень сильно обострились. Воспользуйся ментальной силой. Представь, что вокруг тебя стена, сквозь которую все это не проникает. Станет легче.

— И правда, — сказала Полина через несколько минут.

— Я же говорила. А теперь приступим к делу. Выбери себе жертву.

— Как?

— Ладно, на первый раз предоставим выбор судьбе. Я отойду, и кто-либо обязательно подойдет к тебе.

При этих словах в глазах Полины вновь появился страх, на что Алекса твердо сказала:

— Забудь о страхе. Запомни, ты здесь сильнее всех. Никто не сможет причинить тебе вред. И я с тобой, я не выпущу тебя из виду и помогу, если что случится.

— Хорошо, я постараюсь, — ответила Полина, но Алекса уже растворилась в толпе. Девушке потребовалось некоторое время, чтобы вновь заметить ее.

Полине действительно недолго пришлось быть в одиночестве. Вот к ней подошел худощавый парень лет двадцати с высветленными волосами, в синей рубашке и широких брюках. На его губах играла самоуверенная улыбка. Он сказал:

— Привет, ты здесь в первый раз?

— Привет. Да, в первый.

— Я сразу заметил тебя. А где твой приятель?

— Он… он ушел, — соврала Полина, поняв, что речь идет о Алексе.

— В таком случае потанцуем?

— Ладно.

Алекса внимательно наблюдала за своей подопечной. И хоть находилась в противоположном конце зала, отлично все видела и слышала каждое их слово. Они танцевали. С каждым новым танцем он все ближе прижимался к ней, старался приобнять. Она явно ему нравилась, Алекса чувствовала его вожделение. Но еще она видела, что все его приставания самой Полине не очень-то приятны. Но скоро все будет кончено. Алекса уже присмотрела место, где все свершится.

Полина старалась выглядеть беззаботной и веселой, не выдать свое равнодушие к этому парню, который всеми силами старался ее соблазнить. Но вот она увидела Алексу, которая смотрела прямо на нее, и услышала в своей голове ее голос:

— Ты все делаешь правильно. А теперь веди его сюда. Здесь, где я сейчас стою, начинается коридор. Он пуст.

В этот момент парень попытался ее поцеловать, и Полина чисто инстинктивно отстранилась.

— Что? — не понял парень.

— Не здесь, пойдем со мной.

Она повела его сквозь толпу, и он охотно следовал за ней. Коридор, выбранный Алексой, действительно был безлюден, и здесь царила практически кромешная тьма, хотя Полина все прекрасно видела своим вампирическим зрением.

Едва они отошли на приличное расстояние, как парень воспользовался ситуацией и, оттеснив Полину к стене, стал беспардонно лапать ее.

Полина не чувствовала ни страха, ни влечения к этому парню. Чем сильнее он приставал к ней, тем сильнее она чувствовала лишь одно — жажду. Она слышала, как кровь бежит по его венам, и от этого жажда становилась все нестерпимее. В ее глазах появился хищный блеск. Парень, видно, что-то заметил, так как спросил:

— Эй, да что с тобой? Ты какая-то странная!

В эту самую минуту из темноты за его спиной появилась Алекса. Она сказала Полине:

— Молодец, детка. А теперь бери его!

— Что? — не понял парень.

Полина была на пределе. Жажда охватила ее целиком. Не в силах более сдерживаться, она дала этому выход. Хищно улыбнувшись, она показала клыки, от чего парень пришел в ужас. В следующую минуту уже Полина прижимала его к стене, а затем вонзила клыки в его шею. Она пила жадно, большими глотками, и парень уже не сопротивлялся.

Алекса спокойно смотрела на все это, пока ситуация не стала угрожающей. Тогда она положила руку на плечо Полине со словами:

— Ну ладно, хватит с него. Отпусти этого парня. Полина, словно в трансе, повиновалась и выпустила его из своих рук. Парень в глубоком обмороке упал на пол. Полина повернула лицо к Алексе. В уголках ее рта была кровь.

Протянув ей платок, Алекса сказала:

— Ладно, здесь нам больше делать нечего. Пошли. Когда они уже ехали домой в машине, Полина опасливо спросила:

— Я не убила его?

— Нет. Он жив. Через пару часов очнется, но ничего не будет помнить о том, что произошло. Ты неплохо справилась, особенно для первого раза. Немного грязновато, но это пройдет.

На это Полина лишь слабо улыбнулась. Она казалась подавленной.

— Эй, ты в порядке?

— Не знаю. После этого я всегда себя как-то странно чувствую.

— Ты чувствуешь угрызения оттого, что пила кровь, так как твоё воспитание и прежний образ жизни говорят, что это неправильно. И в то же время ты чувствуешь невероятное блаженство, ощущая, как его кровь течет по твоему горлу. И с удовольствием повторила бы этот опыт. Так?

— Да. Так всегда будет?

— Не совсем. Со временем ты перестанешь так остро переживать из-за необходимости пить человеческую кровь. Но острые ощущения охоты и насыщения будут всегда. Это одна из сторон нашей жизни.

Весь остаток пути они проехали молча. Полина была слишком потрясена охотой, и Алекса решила не трогать ее. Она понимала, что девочке сейчас нелегко. Сегодня Полина окончательно убедилась в том, что она больше не такая, как все люди. Ей нужно время, чтобы смириться с этим.




Глава 7


Они приехали домой, когда часы показывали четыре утра. До рассвета было еще далеко. Полина уже немного пришла в себя. Но было видно, что она чем-то мучается. Наконец она спросила Алексу:

— Скажи, неужели я больше не человек?

— А что ты понимаешь под словом «человек»? Да, ты во многом изменилась, но в остальном осталась прежней. Ты все та же Полина.

— Но мои зубы, телепатические способности и все остальное!

— Это не важно. Прими это как должное.

— Но неужели я могу общаться с другими людьми, только чтобы выпить их кровь?

— С чего ты взяла? — удивленно спросила Алекса. — Ты можешь свободно общаться с другими людьми. Дружить с ними, любить их, заниматься любовью. Правда, существует одно «но»: ты не можешь иметь детей от человека, только от вампира. Дети у нас вообще появляются редко, один-два за вечную жизнь. Чтобы зачать ребенка, мы должны действительно этого хотеть. Если люди принимают меры, чтобы не забеременеть, то у нас скорее все наоборот. Но наряду с этим мы можем обращать людей, делать их одними из нас. Уже сейчас в тебе есть эта сила.

— Значит, я тоже могу обратить кого-то по неосторожности? — испугалась Полина.

— Нет. То, что случилось с тобой — крайне редкий случай. Чтобы обратить одним укусом, надо обладать силой магистра. Так что опасаться не стоит.

— Хорошо, — облегченно вздохнула Полина. И вдруг робко спросила: — Как ты думаешь, я могу увидеть родителей?

— Родителей? — переспросила Алекса. Все это время она старалась избегать этой темы, чтобы не разбередить свежие душевные раны Полины.

— Да. Ведь я ушла из дома, так никому ничего и не сказав, даже записки не оставила. Они, наверное, страшно волнуются!

— Ты скучаешь по ним?

— Да. По маме, папе, хоть мне иногда и казалось, что он совершенно не понимает меня, даже по младшему брату Никитке, несмотря на то, что он часто был просто невыносим! Они моя семья…

— Понимаю.

— Мне недостает их.

— Но если ты встретишься с ними, то тебе придется все рассказать.

— Да, конечно. Я больше не могу скрывать от них правду.

— Они могут не поверить тебе. Ведь уже многие века люди считают нас лишь мифом.

— Им придется поверить. Хотя я понимаю, что больше не смогу жить с ними, как раньше. Это было бы опасно для всех нас.

— Это так, — согласилась Алекса.

Было еще одно обстоятельство, о котором она не хотела пока говорить Полине: правда могла оказаться слишком тяжелой для ее родителей, и они могли отказаться от своей дочери. Это было бы жесточайшим ударом для нее, а она и так немало страдала. Но еще Алекса понимала, что Полина должна встретиться с родителями. Неизвестность сейчас была тяжелее самой горькой правды, она постепенно разрушала ее душу. Поэтому, вздохнув, Алекса сказала:

— Хорошо. Это твое право, и я помогу тебе.

— Правда? — с надеждой спросила Полина.

— Да.

— Так когда мы пойдем?

— Постой. Надо все подготовить. Если мы придем сейчас, то разговора у нас с ними не получится, лишь упреки.

— Что же делать?

— Напиши им письмо, что с тобой все в порядке, тебя никто не похитил и что ты придешь, ну, например, завтра в девять вечера. Тогда они хоть немного успокоятся к твоему приходу. Хотя, думаю, полностью избежать скандала все-таки не удастся.

— Это да, — вздохнула Полина. — Помню, когда я однажды пришла на два часа позже, такое было! Меня на две недели лишили всех развлечений! Но все же я должна встретиться с ними, и будь что будет!

— Тогда пиши письмо, — ободряюще сказала Алекса.

Полина принялась за дело. Через полчаса все было готово. Правда, письмо получилось несколько туманным, но не могла же она написать все, как есть. Больше всего это творение напоминало письмо дяди Федора из мультфильма. Но в данном случае это не им значения. Полина аккуратно положила письмо в конверт, отдала его Алексе и спросила:

— И что теперь?

— Теперь я отнесу это письмо твоим родителям. Опущу в почтовый ящик, а вечером пойдем к ним.

— Ты сделаешь это?

— Да, а тебе уже пора спать. Скоро рассвет.

— Но я не смогу заснуть!

— Еще как сможешь! Как только взойдет солнце — заснешь как миленькая! Ты молодая вампирка, и природа возьмет свое. Что ни говори, но мы дети ночи, хотя со временем и приобретаем иммунитет к солнцу.

Как и обещала, Алекса направилась к дому Полины. Она без труда нашла обычный, типовой девятиэтажный дом с тихим двориком, каких множество в Москве. Было уже десять утра, и у подъездов сидели бабушки, гуляли мамаши с детьми, хозяева с собаками. В общем, шла тихая, спокойная жизнь.

Квартира, где жили родители Полины, была на пятом этаже. Острое зрение Алексы позволяло ей без труда увидеть, что там делалось. Насколько она поняла, в квартире сейчас была лишь мать Полины — подтянутая женщина лет сорока с короткой стрижкой. Что ж, хорошо. Алекса опустила письмо в почтовый ящик и ушла лишь тогда, когда она вынула его. Первый, и далеко не самый сложный, шаг был сделан.

Вернувшись домой, Алекса сразу легла спать. Полина в это время уже видела десятый сон. Прежде чем уснуть самой, Алекса успела подумать, что ее подопечную впереди ждет нелегкая ночь.

Вечером этого дня они проснулись почти одновременно. Полина была вся в нетерпении и волнении. То и дело она спрашивала у Алексы, как все прошло, не опаздывают ли они, что ей надеть, и все в таком духе. Наконец, они спустились в гараж. Алекса была одета в прямые черные брюки, мужскую светло-серую рубашку и кожаный пиджак. Как всегда, в подобной одежде она больше походила на юношу. Полина тоже была в брюках и в обтягивающем сиреневом свитере.

Всю дорогу, что они ехали, Полина была как на иголках.

— Надеюсь, ты пойдешь со мной! Иначе я с ума сойду от волнения, — уже в сотый раз говорила она.

— Успокойся, я же сказала, что буду с тобой!

— Я просто не представляю, как они на все это отреагируют!

— Если честно, я тоже не знаю. Но, что бы ни случилось, я буду рядом и поддержу тебя. Обещаю!

— Спасибо. С тобой я чувствую себя увереннее. Ты такая сильная!

— Перестань, — сказала Алекса, щелкнув ее по носу, а через пару минут добавила: — Ну, вроде приехали.

— Да, это мой дом. Боже, кажется, я не была здесь целую вечность!

— Ладно, пошли, — твердо сказала Алекса, выходя из машины. Ее новенький «вольво» выгодно выделялся на фоне остальных машин.

Прежде чем войти, Полина сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. Алекса заметила это и ободряюще положила руку ей на плечо. Выйдя из лифта, они обменялись взглядами, и Полина нажала на кнопку звонка.

Дверь открыли практически тотчас же. На пороге стояли двое: женщина, которую Алекса уже видела раньше, и мужчина плотного телосложения, видимо отец Полины. А из двери одной комнаты выглядывала голова мальчика лет двенадцати. Вся семья была в сборе.

Не успела Полина и рта открыть, как ее отец угрюмо сказал:

— Пришла? Ну и где, позволь узнать, ты шлялась три недели? Мы с матерью места себе не находим!

— Но я… — начала было Полина.

— Где ты шлялась?! И что это за тип рядом с тобой? Бесстыдница, это с ним ты была все это время? Отвечай.

— Не кричи на меня! — В глазах Полины стояли слезы. — Я не сделала ничего плохого!

— Ах, ничего плохого!

Его рука поднялась для удара, но цели так и не достигла. Алекса, секунду назад стоявшая возле Полины, теперь возникла между ними и удержала руку. Она холодно сказала:

— Не думаю, что это хорошая мысль.

— Ты мне еще будешь указывать, сопляк!

— Папа, успокойся, — воскликнула Полина. — Алекса моя подруга, она женщина!

— Женщина? — подозрительно переспросил он.

— Да, — все так же холодно ответила Алекса. — По-моему, нам лучше войти и спокойно поговорить, а не беспокоить соседей скандалом.

— Да-да, конечно, — тут же согласилась с ней мать Полины. — Проходите.

Вскоре они все вчетвером сидели на кухне за столом. Все в квартире указывало на то, что это была обычная семья среднего достатка. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, мама Полины налила всем чаю из ярко-красного чайника с каким-то немыслимым цветком на боку.

— Мама, папа, — начала Полина. — Мне надо вам кое-что рассказать… Возможно, это покажется вам невероятным, но все же постарайтесь поверить.

— Что ты еще придумала? — подозрительно спросил отец.

Словно желая успокоить его, мать Полины накрыла его руку своей, а затем мягко спросила:

— Что случилось, дочка? Ты можешь нам все рассказать.

Еще раз глубоко вздохнув, Полина начала свой рассказ. Ей это далось не легко, особенно когда она говорила о том времени, когда фактически жила на улице и вынуждена была убивать. К тому же отец то и дело перебивал ее своими критическими замечаниями, а мать периодически ошеломленно охала. Когда же Полина наконец закончила, отец возмущенно сказал:

— Какая чушь! Могла бы придумать что-нибудь поправдоподобнее.

— Да, Полина. Тебе, безусловно, пришлось многое пережить, но то, что ты рассказала…

Полина беспомощно посмотрела на Алексу, словно ища у нее поддержки, а затем сказала:

— Клянусь, я не вру! Что вы скажете на это?! — она показала родителям свои клыки.

— Господи! — воскликнула мать, всплеснув руками.

— Ерунда, — отмахнулся отец. — Уж не думаешь ли ты, что это заставит нас поверить, что ты и эта женщина — вампиры!

— Нравится вам это или нет, но это действительно так, — раздался спокойный голос Алексы.

— Так это вы внушили весь этот бред моей дочери?! — грозно спросил отец. — Это что, новая секта, призванная охмурять таких вот дурочек бреднями о бессмертии и вечной молодости? Значит, вы живете уже девятьсот лет?

— Да. И в рассказе вашей дочери нет ни слова лжи.

— Что вам за дело до моей дочери? — вдруг спросила мать.

— Я разделила с ней свою кровь, отныне по нашим законам я отвечаю за нее, как если бы она была моим птенцом, — все с тем же холодным спокойствием ответила Алекса.

— Кровь? — в ужасе переспросила мать.

— Так что вам нужно от Полины? Деньги? Безотчетная преданность? Чтобы она стала вашей безропотной рабыней? — продолжал выспрашивать отец, еле сдерживая свой гнев.

— Папа, как ты можешь! — воскликнула Полина.

— Не лезь, — осадил ее отец. — Так что вам нужно?

— Ничего, — просто ответила Алекса. — Так сложилось, что она стала одной из нас, и она должна знать правила этой новой игры.

— Чушь какая-то!

— Я вижу, вы все еще не верите нам, — сказала Алекса. — Что ж, это можно понять. Я докажу вам.

Вдруг в ее руках появился нож, который секунду назад лежал возле плиты. Только Полина заметила то молниеносное движение, каким Алекса взяла его. Затем, под изумленными взглядами родителей Полины, она сняла пиджак, закатала рукав левой руки и, даже не поморщившись, вонзила в нее нож, распоров руку от локтя почти до запястья. Мать Полины, невероятно побледнев, в ужасе закрыла рот руками, а губы отца сжались в одну прямую линию. Но это был не конец. Прямо на их глазах рана зажила, будто ее и не было.

— Что за… — с трудом проговорил отец Полины.

— Как видите, бессмертие не такой уж бред, — все так же спокойно сказала Алекса.

Полина молчала. Все это напоминало ей сцену из фильма «Терминатор-2», где Шварценеггер доказывает, что он робот. Происходящее, казалось, утратило реальность.

— И… и Полина теперь такая же? — запинаясь, спросила ее мать.

— Да, я такая же, — тихо ответила Полина.

— Это она вбила тебе в голову эту чушь! — воскликнул отец.

— Нет, этого не может быть! — запричитала мать Полины. — Полечка, дочка, мы найдем тебе лучших врачей! Они помогут тебе, они вылечат тебя!

— Как ты не понимаешь, мама! Я не больна! От этого нельзя избавиться!

— Ничего-ничего, теперь ты с нами, мы что-нибудь придумаем, мы справимся с этим, — продолжала мать, словно не слыша ее.

— Мама, папа, я… я не могу остаться, — сказала Полина, покачав головой. — Я пришла лишь сказать, что со мной все в порядке.

— Это что еще за новости? — потребовал ответа отец.

— Поймите, со мной произошли… некоторые физические изменения. Я… я больше не могу выносить солнечного света, он причиняет мне боль. И, как ни ужасно это осознавать, мне нужна кровь. Она теперь служит мне единственной пищей.

— Это правда, — подтвердила Алекса, — Ей лучше остаться у меня. Я смогу научить ее выживать и смогу защитить.

— Глупости! Полина останется здесь! — строго сказал отец.

— Полина, мы никуда не отпустим тебя! — подтвердила мать.

— Тем более с этой женщиной! Тебе придется выкинуть из головы всю эту чушь!

— У тебя сейчас такой возраст! Тебе нужно в школу ходить. Ты и так уже много пропустила! Ты совершенно не думаешь о будущем!

— И к тому же, на что ты собираешься жить?

— Об этом можете не беспокоиться, — ответила за Полину Алекса. — У нее будет все необходимое. Она ни в чем не будет нуждаться.

Но по всему было видно, что это не убедило родителей. Они продолжали говорить, приводить всевозможные доводы, но Полина не слушала их. Внезапно ей стало холодно, резко зазнобило и появилось необъяснимое чувство тревоги. Она обняла себя за плечи и испуганно спросила:

— Алекса, что со мной? Мне как-то нехорошо… — Мы слишком засиделись. Скоро рассвет, и твоя кожа, уже пострадавшая от солнца, чувствует его приближение.

— Солнце? Уже скоро? Боже!

Полина бросила взгляд в окно: небо уже серело. Часы показывали пять часов утра. У нее осталось совсем немного времени, чуть больше получаса.

— Мама, папа, — безликим голосом сказала она. — Мне нужно идти, я больше не могу оставаться!

— Ты никуда не пойдешь! — отрезал отец.

— Неужели ты думаешь, что мы так просто отпустим тебя?

— Но я больше не могу оставаться!

— Неужели вы хотите, чтобы ваша дочь испытала адские муки? — поддержала ее Алекса. — Ведь солнце теперь может убить ее!

— Нам виднее, что лучше для нашей дочери! Родители, словно два стража, встали у выхода из кухни. Алекса видела в их глазах решимость, они свято верили в то, что поступают правильно, на благо своей дочери.

Полина приникла к ней и была крайне взволнована. Она сказала:

— Алекса, мне страшно! Я не выдержу еще одну встречу с солнцем! Это ужасно.

— Не бойся, я не допущу этого! Сейчас мы уйдем.

— Отойди от нашей дочери! — потребовал отец Полины.

— Нет, мы уходим, — твердо ответила Алекса. — Я не собираюсь подвергать Полину опасности из-за вашего неверия.

— Это с тобой ей опасно! Ей нигде не может быть лучше, чем дома, — гнул свое отец.

— Полина останется с нами, — вторила ему мать.

— Я не могу остаться! — со слезами на глазах воскликнула Полина. — Солнце убьет меня! Вы даже не знаете, как это ужасно! Я люблю вас, но прошу, отпустите!

— Все, моему терпению пришел конец. — Лицо отца стало непроницаемым, словно камень. — Полина, если ты сейчас уйдешь, то можешь больше не возвращаться! Можешь забыть, что у тебя была семья!

— Что? — Полина не могла поверить своим ушам. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Даже в кошмарном сне она не могла подумать, что родители могут от нее отказаться. У нее было чувство, будто мир вокруг нее, рухнул. Ничего не соображая, она продолжала цепляться за Алексу, как будто только она могла удержать ее, когда мир превращался в руины.

Алекса видела, что Полина на грани ступора. Приближающийся рассвет и сильное нервное напряжение сделали свое дело. Она осторожно закутала девочку в свой пиджак, чтобы солнечные лучи не смогли навредить ей, и взяла ее на руки. Алекса хотела выйти через дверь, но родители стояли насмерть.

— Отдайте Полину, — потребовала мать.

— Я бы так и поступила, если бы это не грозило ей гибелью.

С этими словами Алекса повернулась к окну. Один взгляд — и оно распахнулось, и она с Полиной на руках выпрыгнула в него и спокойно приземлилась как раз возле свой машины.

Алекса в последний раз посмотрела на дом. Как это ни ужасно, но все это напомнило ей последний день в деревне, когда все жители ополчились против нее. В глазах родителей Полины она видела ту же злобу, смешанную с ужасом.

Алекса осторожно положила Полину, которая находилась в полусне-полуобмороке, на заднее сиденье машины. Стекла были сильно затемнены, так что солнце не сможет навредить ей. Затем она села за руль и они уехали. Алекса также позаботилась, чтобы никто не запомнил номер ее машины — легкий морок, занявший пару минут. Зато теперь она была спокойна. Ей бы не хотелось, чтобы в ее квартиру ввалилась милиция и пыталась силой увести Полину. Никому это добра бы не принесло.

Домой они приехали в седьмом часу утра. Небо уже постепенно наполнялось солнечным светом. То, что дом имел подземный гараж, было настоящим спасением. Полине не придется быть на улице.

Алекса отнесла ее на руках до самой квартиры. Девочку охватило дневное оцепенение, как и всех молодых вампиров. Пока у нее не выработается иммунитет к солнцу, с рассветом она будет засыпать, и ничто это не изменит. Алекса хотела было положить Полину в ее постель, но потом передумала и отнесла девочку в свою спальню. Когда она проснется, ей понадобиться поддержка. Даже сейчас, сквозь сон, Полина то и дело всхлипывала.




Глава 8


Так оно и случилось. Едва Полина проснулась, с ней случилась настоящая истерика. Слезы ручьем текли из глаз, ее душили рыдания. Уткнувшись в плечо Алексы, она то и дело говорила дрожащим от слез голосом:

— Ну почему, почему они так поступили? Как они не понимают? Я ведь просто не могла… не могла остаться!

— Конечно. Ты ни в чем не виновата, ни в чем — Алекса, успокаивая, гладила Полину по волосам.

— Неужели они никогда не примут меня? Не смирятся с тем, кем я стала?

— Успокойся. Дай им время смириться с этой мыслью. Это не просто. Подожди, все уладится.

— Ты так думаешь? — Она подняла на нее мокрые глаза.

Алекса кивнула, улыбнувшись, и добавила, утерев ее слезы:

— Все будет хорошо.

— Но сейчас, мне так больно!

— Знаю, милая. Все мы в той или иной мере проходим через это.

— И ты тоже? — удивленно спросила Полина.

— Да. В день, когда я решила стать вампиром, жители моей деревни чуть не закидали меня камнями.

— Какой ужас! А твои родители?

— К тому времени они давно умерли.

— А мои вот от меня отказались, — всхлипнула Полина. Ее глаза вновь наполнились слезами.

— Они не ожидали узнать то, что узнали. К тому же до сих пор они привыкли видеть в тебе маленькую девочку, нуждающуюся в их опеке. А тут все резко изменилось. Дай им время.

— Никого у меня не осталось, — тихо сказала Полина, обхватив руками колени — Только ты…

— Да ладно тебе! — Алекса потрепала ее по волосам.

— Но это правда, — возразила Полина. — Ты заботишься обо мне, защищаешь, а ведь я для тебя никто. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна. Теперь только ты у меня осталась.

Полина обняла Алексу. Рядом с ней ей было хорошо и спокойно. Сама Алекса в этот миг почувствовала невероятное тепло. За это время она сильно привязалась к девочке, будто она действительно была ее птенцом. И сейчас она поняла еще одну вещь: она никогда не причинит ей вреда. Она не чувствовала ничего подобного с тех пор, как была человеком. На-конец она сказала:

— Ну, кончай это мокрое дело! Учись быть сильной.

— Хорошо, — слабо улыбнулась Полина, вытирая слезы. — Я постараюсь быть сильной.

— Вот и отлично. Ты голодна?

— Да, — кивнула Полина, потупив взор.

— И не стоит так тушеваться. Теперь это для тебя обыденное явление.

— Но я не думаю, что смогу сегодня охотиться.

— Понимаю. Но это и необязательно. Пойдем на кухню.

Теряясь в догадках, Полина послушно последовала за ней. На кухне Алекса усадила ее за стол, а сама достала из холодильника ту самую сумку-контейнер, что привез Сергей. Из нее она извлекла пакет с дозой крови. Увидев это, Полина удивленно спросила:

— Откуда у тебя это?

— Сергей привез, — ответила Алекса, ловко вскрывая пакет и выливая его содержимое в кружку, — Не беспокойся, здесь нет ничего особо криминального. Пей. Это, конечно, немного не то, но все же не так и плохо.

Полина взяла кружку, сделала осторожный глоток, а затем жадно осушила все до дна. Ее глаза тут же сделались ярче, а на щеках появился румянец.

— Ну, как?

— Неплохо! А ты что, не будешь?

— Я не голодна. Мне кровь нужна не так часто. Так что это все тебе. Думаю, этого запаса на месяц хватит, — ответила Алекса, и тут заметила, что Полина опять погрустнела. — Что опять случилось? Только не говори, что опять собираешься плакать!

— Нет. Просто я подумала, что мои родители были правы, когда сказали, что я совершенно не думаю о будущем и не знаю, как буду жить теперь.

— А какие планы у тебя были раньше?

— Раньше? Ну, раньше все было просто. Я ходила в школу, потом родители планировали, что я поступлю в институт и так далее. В общем, план на двадцать лет вперед.

— Ну а сама-то ты чего хочешь?

— Не знаю, — задумчиво ответила Полина. — Никогда не знала. Раньше считала, что рано что-либо загадывать, все еще впереди. А теперь все так изменилось!

— Но ты сама осталась прежней! Просто у тебя сейчас период смятения, привыкания. Это пройдет. Потом ты поймешь, что весь мир перед тобой. Я ведь тоже не всегда была такой. Прежде чем стать вампиром, была лишь необразованной деревенской девчонкой, которая и читать-то не умела!

— Правда?

— Да. А теперь я знаю больше десяти языков, умею играть на рояле, танцевать, манеры и все такое… И ты всему этому научишься и еще многому другому, что необходимо знать вампиру.

— Десять языков?! Да я и один английский до сих пор выучить не могу! — восхитилась Полина.

— Это раньше не могла. Теперь твоя память стала гораздо более цепкой. Ты быстро всему научишься. Завтра же начнем с тобой заниматься. И еще у тебя сильный телепатический потенциал. Тебе его нужно развивать.

— Как это? Я могу читать мысли?

— Пока нет, но сможешь. Мысли людей уж точно, и еще передавать свои мысли другим. К тому же наши ментальные способности могут быть грозным оружием.

— Оружием?

— Да. Когда один вампир бросает вызов другому происходит битва именно на ментальном уровне. Во многом именно по этой силе определяется место вампира в нашем обществе.

— Чем-то похоже на волчью стаю.

— Есть немного. Но разве любое человеческое общество не стая, имеющая лидера и свои законы?

— Наверное… Расскажи мне о законах вампиров.

— Их не так уж и много. Во-первых, все мы подчиняемся королеве — тот, кто бросит ей вызов, подлежит смерти. Также запрещается убивать себе подобных, если на то не было веских причин. Запрещаются необоснованные убийства людей, обращение человека против его воли и обращение слишком молодых. Конечно, из любого закона может быть сделано исключение при наличии определенных обстоятельств. Но в основном все так.

— И какое наказание ждет ослушника?

— Смерть. Иного не дано. Конечно, существуют и другие правила, за нарушение которых может последовать лишение звания магистра или изгнание, но их тоже немного.

— Но ты говорила, что чем дольше живет вампир, тем сильнее становится…

— И если вампир стал очень силен, как же его можно поймать?

— Как бы он ни был силен, ему не устоять против объединенных сил. При попытке скрыться на него может начаться охота. Все вампиры до единого будут искать его — ему нигде не укрыться.

— Понятно… — проговорила Полина и вдруг спросила: — А что, если подобную охоту начнут на меня?

— Этого не будет. Чтобы начать большую охоту, нужно разрешение королевы или Совета, и в твоем случае дело не будут выносить на Совет — не тот уровень. К тому же основная вина лежит на том, кто обратил тебя. Именно его должно настичь наказание.

Так они проговорили до самого утра. Алекса рассказывала Полине о жизни общества вампиров, кое-что из их истории, о том, что уже на заре человечества они жили с ними бок о бок, и даже некоторые моменты из своей собственной жизни, которая была так богата на приключения. В общем, к утру Полина полностью успокоилась. Воспоминания о встрече с родителями уже не так сильно ранили ее душу.

Этот день Полина провела в своей постели — и спала спокойно. Алекса тоже прилегла, но ненадолго. Она встала, едва солнце минуло полуденную отметку. Через час она вновь была у дома, где жили родители Полины. Но там она задержалась ненадолго. Лишь оставила в почтовом ящике короткую записку: «Когда вы будете готовы спокойно поговорить о вашей дочери — позвоните» и номер ее мобильного.

Сама Полина об этом ничего не знала. Алекса ей не сказала о своих намерениях, не желая лишний раз тревожить. Она сама решила выяснить все до конца. Да, так будет лучше.

Убедившись, что ее записка была получена, Алекса направилась домой. Ей не хотелось, чтобы Полина проснулась одна в квартире, наедине со своими переживаниями.

До дома оставалось каких-то сто метров, когда Алекса столкнулась с тем, кого меньше всего ожидала увидеть. Прямо перед ней словно из-под земли вырос Варлам. Безупречен, как всегда. В безукоризненном светло-сером костюме, темных очках. Он держался как истинный магистр города — этого у него было не отнять. Алекса подумала, что именно эта манера держать себя во многом помогла ему занять столь высокий пост.

— Здравствуй, Алекса, — начал он.

— Что тебе нужно? — резко спросила она.

— Ты все еще дуешься? А ведь я столько сделал для тебя.

— Что же, интересно? — язвительно спросила Алекса.

— Ну, например, я простил тебе то, что ты убила двух моих лучших вампиров. Я знаю, это была ты. Больше никто не осмелился бы на такое.

— Ну и что?

— И еще я сделал вид, что не знаю о том, что это именно ты приютила нашу маленькую вампирку. Ведь так?

Внешне Алекса оставалась по-прежнему холодна, но на самом деле похолодела от ужаса. Ведь Полина сейчас была одна в квартире, и Варлам мог бы сделать с ней все, что угодно, и у нее не хватило бы сил защитить себя.

— И что тебе надо от меня? — сурово спросила Алекса.

— Ну, ты за все это могла бы быть хоть поласковее со мной! Ведь я прошу не так уж много. — Варлам приблизился к ней почти вплотную. — Прими мое предложение, и никто никогда не узнает секрет этой крошки. Пусть все думают, что это твой птенец, я не против. Ну, что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что ничего у тебя не выйдет. Ты хочешь заполучить меня и в то же время прикрыть свою задницу. Ведь ты до сих пор не нашел того, кто обратил ее, правда? — спросила Алекса, и ее губы почти касались его уха.

При упоминании о том, кто обратил Полину, в глазах Варлама появилось беспокойство, хоть лицо и оставалось непроницаемым. Алекса поняла, что ее догадки верны, и сказала, резко отстранившись:

— Так что мой ответ по-прежнему «нет»!

— Вынужден снова напомнить тебе, что ты разговариваешь с магистром города, — тихо сказал Варлам.

— Оставь нас в покое, не вынуждай меня идти против тебя! — так же тихо, ледяным тоном ответила Алекса, а затем, не оборачиваясь, пошла к дому.

Когда она открывала дверь своей квартиры, в ней все еще клокотала ярость. Но, переступив порог, она нашла в себе силы успокоиться. Ярость сейчас никому не поможет. Нет, она не боялась Варлама, хоть он и был магистром города. Она не думала, что он осмелится предпринять что-либо против нее или Полины. Он понимал, чем это может ему грозить.

Все так и было. Варлам был в бешенстве, но понимал, что открыто выступать против Алексы — глупо, безосновательно, и от этого еще сильнее злился.

Но в его окружении было существо, источавшее еще большую злобу и обладавшее большим безрассудством, — это была та самая русоволосая вампирка, Оксана. Узнав, где был Варлам, она пришла в совершенную ярость и сразу удалилась, чтобы не выдать себя.

Она ненавидела Алексу. Оксана была одной из первых вампиров, сотворенных Варламом, и пользовалась его особой благосклонностью, считалась второй главой города после него, пока не появилась Алекса.

Варлам не скрывал, что любит, желает эту мужеподобную вампиршу, и от этого злость вскипала в Оксане еще сильнее. Ей никогда не удавалось вызвать у него подобную страсть. Но она любила Варлама и любила власть, которую давало ей ее положение, и не собиралась терять ни то, ни другое. Нет, решительно, она это так не оставит.




Алекса постепенно начала учить Полину всему, что необходимо было знать вампиру. Открывала ей ее новые возможности, учила пользоваться силой, и прежде всего ментальной. Полина оказалась способной ученицей. И еще она учила ее защищаться от других вампиров, хотя понимала, что в стычке против опытного вампира у нее нет ни шанса. Она все еще оставалась слишком уязвимой. Но со временем это пройдет.

За уроками время летело незаметно. Алексе доставляло удовольствие обучать Полину. Она больше не чувствовала одиночества, к которому привыкла и стала уже считать частью себя.

А через два дня позвонила мать Полины. Было одиннадцать часов утра. Алекса уже спала, но, услышав трель телефона, сразу же проснулась. У вампиров переход от сна к бодрствованию всегда был резок, не было состояния полудремы — это делало бы их более уязвимыми. Едва открыв глаза, они сразу были готовы к действию.

Алекса взяла мобильный уже на втором звонке. Мать Полины говорила сбивчиво, ее голое дрожал. Видно, этот разговор дался ей нелегко. Они договорились встретиться в кафе, недалеко от дома Алексы, через два часа.

Прежде чем уйти, Алекса позвонила Сергею. Она больше не хотела оставлять Полину одну, опасаясь, что Варлам может вернуться или прислать кого-нибудь, поэтому попросила Сергея побыть здесь до ее возвращения. Естественно, не смог ей отказать и уже через полчаса был у Алексы.

— Прошу, позаботься о ней, — сказала она ему перед тем как уйти.

— Будет сделано! — улыбнулся Сергей. — Перед тобой лучшая в мире нянька.

— Ну уж! — рассмеялась Алекса, входя в лифт. Она ушла, а Сергей еще некоторое время смотрел ей вслед. Его взгляд приобрел мечтательное выражение. Хотя он вряд ли бы осмелился посмотреть на нее так в открытую.

Когда Алекса пришла в кафе, мать Полины уже была там. От острого взгляда вампирши не утаилось, что она сильно нервничает, но это было понятно. За прошедшие несколько дней она осунулась, под глазами залегли тени, хоть женщина и старалась скрыть их с помощью косметики. Да, видно, решение поговорить с Алексой действительно далось ей нелегко.

Женщина сразу узнала ее. Как можно вежливее поздоровавшись, Алекса села за столик и заказала бокал вина, просто чтобы отвязаться от официанта.

— С моей дочерью все в порядке? — был первый вопрос матери.

— Конечно, с ней все хорошо, — ответила Алекса, словно успокаивая ребенка.

— Хорошо, — рассеянно проговорила та, а затем добавила извиняющимся тоном. — Поймите, она наш первенец. Мы старались быть хорошими родителями! А мой муж… он просто вспыльчивый человек, он не хотел выгонять Полину из дома!

— Но все же сделал это. — Со стороны Алексы было жестоко говорить такое, но она не смогла сдержаться.

Мать Полины вздрогнула при этих словах как от удара и тихо спросила:

— Как она пережила это?

— А как вы думаете? В один миг ее мир рухнул, она потеряла все, во что верила. Полина проплакала всю ночь у меня на руках. Конечно, время сгладит боль, но шрам в ее душе останется навсегда.

— Боже мой! Неужели она действительно стала этим существом… вампиром?

— Не стоит задавать вопрос, на который уже знаешь ответ, — ответила Алекса.

— Неужели она никогда не сможет вернуться домой?

— Она не пленница и вольна делать то, что хочет. Когда ее боль пройдет, возможно, она захочет видеться с вами. Я не буду препятствовать этому. Но к прошлому обратной дороги нет. Она стала другой, и в то же время осталась прежней. Она — вампир. Ночь ее дом, а кровь — ее пища.

— Надеюсь, это хоть не доставляет ей боли!

— Боль теперь значит для нее нечто другое. Болезни ей не страшны, она почти не чувствует физической боли, как и все мы. Только солнечный свет может причинить ей настоящую боль и, может быть, огонь.

— Я просто не знаю, как теперь к ней относиться, — Мать Полины выглядела совершенно растерянной.

— Поймите, ничего такого уж страшного не произошло. Да, она должна пить кровь, чтобы жить, и проживет столетия, не старея ни на день. Но она по-прежнему ваша дочь, и ей нужны ваши понимание и любовь. В том, что она стала вампиром, нет ее вины.

— Я понимаю. Но все произошло так неожиданно! Как же она теперь будет жить? Ведь она еще совсем ребенок.

— Да. Полина совсем молоденькая девушка, а как вампир — вовсе младенец, неоперившийся птенец. Пройдут годы, прежде чем она поймет самое себя.

— Но кем она станет? Порожденьем ночного кошмара? Я так мечтала, что она выучится, достигнет положения в обществе, заведет семью, детей…

— Она будет знать и уметь гораздо больше, чем обычный человек, а что касается диплома… возможно, когда-нибудь она получит и его, когда возросшая сила вампира убьет в ней страх перед солнцем. А семья, дети… Она может иметь детей и рано или поздно встретит того, кого полюбит. И не важно, будет это человек или вампир, мужчина или женщина.

Последняя фраза явно покоробила мать Полины. Она сказала:

— Вы всерьез полагаете, что моя дочь может полюбить… женщину? Уж не вы ли сами…

— Нет. Это лишь слова. Мы живем столетия, а то и тысячелетия, и гораздо спокойнее и терпимее относимся к подобным вещам.

Было видно, что от этих слов мать Полины вздохнула с облегчением. «Как глупо, — подумала Алекса, — Совсем недавно ее убивала мысль, что ее дочь стала вампиром, а теперь ее больше беспокоит, не лесбиянка ли она». Но вслух она ничего не сказала. С таким Алекса сталкивалась и раньше, а корни подобного ханжества были еще глубже — в средних веках, во временах свирепствования инквизиции, когда гонениям подвергались все, кто хоть как-то отличался от других.

— Почему вы помогаете ей? — спросила вдруг мать Полины.

— Когда я нашла ее, она была одна и очень напугана. Она не понимала, что произошло, — начала Алекса, — Я спасла ее, теперь она мне как птенец, даже больше. Я уже говорила вам это. И, можете мне верить, я никогда не позволю причинить ей зла.

— Но у вас никогда не было своих детей…

— Да, никогда. И могут пройти столетия, прежде чем это произойдет. И часто в своих действиях я больше похожа на мужчину, чем на женщину. Я знаю. Но это не помешает мне любить ее. Сейчас я ее единственный друг, учитель и проводник в этот новый для нее мир.

— Наверно, она напоминает вам вас саму, — предположила она.

— Нет, — Алекса улыбнулась одними губами — Я стала вампиром в любви и нежности. Та, что обратила меня, заранее все объяснила, и я сама сделала свой выбор. Полине повезло гораздо меньше.

— Бедная моя девочка! — со слезами на глазах сказала мать Полины, — Вы действительно позаботитесь о ней?

— Конечно. Обещаю вам!

— Благослови вас Бог!

— Это лишнее. Вы всегда можете звонить мне и узнавать о Полине. Если же она захочет вас видеть, я позвоню.

— Спасибо. Скажите ей, что мы не хотели обидеть ее. Она всегда может рассчитывать на меня. А отца я как-нибудь вразумлю.

— Хорошо, передам.

На этом их разговор и закончился. Алекса направилась домой, ей не хотелось излишне злоупотреблять добротой Сергея.




Глава 9


Варлам не находил себе места, и другие вампиры, видя его состояние, старались держаться подальше. Он сгорал от страсти, от любви в его понимании. Алекса приехала сюда, была рядом — о подобном он и мечтать не мог! Но теперь она казалось еще более далекой…

Но ничего, он добьется своего, Алекса будет его. И в этом ему поможет маленькая вампирка. Да, он сделает это. У нее не останется иного выбора, как принять его предложение. Он же все-таки магистр города! В его власти вообще уничтожить их. Новый план уже зрел в его голове…




Алекса благополучно добралась домой. Сергей, как и обещал, присматривал за Полиной, хотя она все это время благополучно спала. Сам же он сидел в гостиной практически неподвижно, словно статуя. Алекса знала, что он может так просидеть хоть весь день. Это было обычным делом. Вампиры гораздо менее суетливы, чем люди. Это одно из немногих их явных отличий.

— Ну, как все прошло? — сразу же спросил Сергей.

— Все нормально. А тут как?

— Тоже все хорошо. Никаких бук и бяк не замечено! — отчитался он.

— Ой, дошутишься, — усмехнулась Алекса, а потом уже серьезно добавила: — Спасибо, что присмотрел за Полиной. Я у тебя в долгу.

— Да ладно тебе! Мой долг тебе гораздо больше. Так что можешь располагать мной.

— Все равно спасибо.

— Ну ладно, уговорила, пожалуйста!

— Вот и хорошо.

— Не хочешь рассказать о том, где была?

— Разговаривала с матерью Полины, — ответила Алекса. У нее от него не было секретов.

— И как?

— А как это обычно бывает? Родители не могут поверить, что их дочь стала вампиром! Но они смирятся… рано или поздно…

— Полина знает?

— Нет, и не хочу, чтобы пока знала. Она еще не оправилась от их первой встречи. Позже я ей расскажу, но не сейчас.

— Понимаю. Эта девочка крепко зацепила тебя. Ты даже внешне изменилась. Стала мягче, что ли…

— Ой да ладно тебе, — отмахнулась Алекса. — Хотя я действительно привязалась к ней.

— И все-таки ты сумасшедшая, — усмехнулся Сергей, — Но мне это начинает нравиться.

С этими словами он ушел. Ему снова не хватило духа признаться в своей тайне. Что ж, значит, пока не судьба…




Вот уже несколько дней Оксана не находила себе места от злости. Варлам явно избегал ее. Раньше они каждый день проводили вместе, а теперь уже который день он не зовет ее в свою спальню, да и просто игнорирует ее. Ей немало сил стоило сохранять видимое спокойствие, чтобы другие ни о чем не догадались. Оксана не могла допустить, чтобы ее власть пошатнулась. Это было бы уже слишком.

Она знала, что все мысли Варлама занимала эта проклятая Алекса. И чем она его так приворожила? Воистину, правду говорят, что мужчин больше привлекают те, кто их отвергает. Это оказалось верным и для вампира.

Варлам что-то задумал, Оксана знала это, но что именно — он ей не говорил, не доверял. И это бесило ее еще больше. Нет, она разберется с этой Алексой раз и навсегда! Она никому не позволит вставать у нее на пути!




Несколько дней и ночей прошли совершенно спокойно. Полина постепенно вновь становилась веселой молоденькой девушкой, почти такой, какими были ее сверстницы, какой была она сама до всего этого. Да и свою вампирскую сущность, казалось, приняла такой, какая есть. Ее даже начали радовать некоторые ее новые возможности. Особенно телекинез. Применяя его, она частенько говорила: «Как в кино!»

С охотой тоже дело стало налаживаться. Полина училась и этому. У нее получалось почти без огрехов. Она научилась сама сдерживать свой голод и не убивать своих жертв, работать чисто.

Вот и в эту ночь они возвращались с удачной охоты. Сегодня они охотились вместе. Их жертвой стал крепкий детина. Он сам стал приставать к ним на улице.

— Он был такой заносчивый, — сказала Полина, идя рядом с Алексой и даже чуть приплясывая от хорошего настроения. — Но кровь у него была вкусной.

— Ты наелась? — заботливо спросила Алекса.

— Да, — ответила она и вдруг задумчиво спросила: — Когда мы пили его, то были как бы единым целым. Почему?

— Мы объединились с тобой через кровь нашей жертвы — ответила Алекса. — На время мы все трое стали единым целым. Разве ты не могла читать его мысли, выхватывать целые картины из его прошлого?

— Да.

— Вот. А мы связаны особенно тесно. Вампиры могут ощущать друг друга на очень большом расстоянии. У нас с тобой связь еще сильнее. Но все же есть тот, с кем у тебя всегда будет наисильнейшая связь. Это тот, кто обратил тебя. Как ни прискорбно, но у него над тобой неоспоримая власть, которая разорвется лишь со смертью одного из вас.

— Значит, он может поработить меня? — Голос Полины слегка дрожал от волнения.

— Не бойся, я этого не допущу! — тут же поспешила успокоить ее Алекса. — Пусть он мне только попадется!

— Ты такая сильная! — Полина благодарно обняла ее.

— Ну уж, — усмехнулась Алекса. А затем вдруг подхватила ее и взмыла вместе с ней в воздух.

— Ах, что ты делаешь?! — воскликнула Полина и добавила, задыхаясь от восторга: — Ты… ты умеешь летать?

— Да.

— Здорово! Это… это что-то невообразимое!

— Со временем ты тоже это сможешь, — ответила Алекса, опускаясь на землю.

Они были почти у самого дома, когда Алекса почувствовала одного из них. Тут же ее движения стали похожи на повадки хищника. Это был не Сергей, его бы она узнала, а значит, можно было ожидать всего что угодно. Это могла быть уловка Варлама. Она сказала Полине:

— Держись рядом со мной. Ни шагу в сторону!

По ее тону Полина поняла, что дело серьезное и, не задавая никаких вопросов, подчинилась.

Вот Алекса увидела того, кого почувствовала. Это была вампирша, женщина с длинными русыми волосами. Алекса вспомнила, что видела ее среди других вампиров, когда встречалась с Варламом в ночном клубе. Она была одна, других бы Алекса почувствовала, но у нее было плохое предчувствие. Все это было подозрительно.

Вампирша тоже почувствовала их приближение. Ее холодные и пустые глаза были обращены к ним. Когда они подошли, она сказала:

— Так это ты Алекса?

— Да, — сурово ответила она, — Вопрос в том, кто ты?

— Я — Оксана.

— Мне это ни о чем не говорит. — Голос Алексы был полон безразличия. Она не собиралась выдавать своих чувств.

— Я — правая рука Варлама. Его… друг.

— Вот как? — Алекса притворилась удивленной, а на самом деле подумала: «Любовница Варлама. Любопытно. Сам он ни о чем таком мне не говорил, когда делал свое предложение». Вслух же Алекса сказала:

— Так что тебе от меня надо? — Ее голос был по-прежнему холоден.

— Почему ты решила, что мне что-то нужно? — В голосе Оксаны была нервозность, хоть она и старалась скрыть это.

— Ну, не я же тебя ждала, а ты меня. — Алекса не видела в ней особой угрозы и откровенно играла с ней, хотя по-прежнему старалась держаться так, чтобы быть между ней и Полиной.

— Я пришла увидеть тебя и эту девчонку. Уж не ее ли ищут вампиры Варлама?

— Те, кто искали ее, уже никому ничего не скажут… никогда, — ледяным тоном сказала Алекса — Это все, что ты хотела?

— Еще я пришла предупредить, чтобы ты не становилась на моем пути. Если ты отнимешь у меня Варлама…

— То что?

— Я убью тебя, — прошипела Оксана. — Или эту маленькую тварь…

У Алексы ни один мускул не дрогнул на лице. Но миг — и ее рука уже сжимала горло Оксаны. Движение было невероятно быстрым даже для вампира.

— Только попробуй, — процедила она сквозь зубы.

Она сжала ее не слишком сильно, так что Оксане удалось высвободиться после нескольких попыток. Отойдя, просто отпрыгнув на приличное расстояние, она зло сказала:

— Если надо будет — попробую. Не сомневайся! Пока еще в моих руках огромная власть!

Едва сказав это, Оксана поспешно удалилась. Просто растворилась в темноте. Остановилась она тогда, когда позади уже была пара кварталов. Прислонившись к стене, она провела рукой по горлу. Оксана все еще ощущала хватку твердой руки Алексы. Тогда она старалась не подать виду, но на самом деле жутко перепугалась. Эта вампирша могла убить ее, действительно могла.

— Будь ты проклята, Алекса! — прошептала она. — Ты еще горько пожалеешь об этом! Я отомщу, чего бы мне это ни стоило!




— Кто это был? — спросила Полина, едва они Алексой переступили порог дома, — И кто такой Вaрлам?

— Это магистр города.

— Понятно… Значит, это он хочет меня убить…

— Да, но я ему не позволю, и он это знает.

— А эта женщина, вампир, почему она угрожала тебе?

— Она боится потерять власть, которую дает ей положение любовницы Варлама. Но хватит об этом. Кое-кому уже пора спать. Скоро рассвет.

Полина видела, что Алекса больше не желает говорить об этом, поэтому послушно направилась в комнату, где стояла ее кровать.




Когда Оксана вернулась в дом, где они жили с Варламом и еще несколькими вампирами, в основном его птенцами, он ждал ее. Едва она закрыла за собой дверь, Варлам тихо, не терпящим возражения тоном, сказал:

— Пошли за мной.

Оксана подчинилась, да и не могла она поступить иначе: ведь Варлам был ее творцом, хотя его голос не предвещал ничего хорошего. Они поднялись в его кабинет, и всю дорогу Оксану одолевала одна Мысль: «Что случилось? Неужели он догадался, где я была? Нет, это невозможно!»

Варлам сел в свое любимое кожаное кресло, но Оксане сесть не предложил. Посмотрев ей прямо в глаза, он спросил:

— Где ты была?

— Разве это так важно? — Оксана старалась казаться беззаботной, — У меня могут быть свои дела.

— И с каких пор они касаются моих дел? — Варлам был непреклонен.

— О чем ты?

— Не лги мне! Не забывай, я создал тебя! Тебе ничего не удастся скрыть от меня!

Его слова, словно острые ножи, вонзались в ее уши. Оксану пронзила сильная боль, будто у нее что-то взрывалось в голове. Сжав голову руками, она рухнула на колени. Это были ментальные штучки Варлама, но она ничего не могла с этим поделать, Оксана была полностью в его власти и знала об этом.

На Варлама ее боль не производила абсолютно никакого впечатления. Он спросил:

— Ты ходила к Алексе, ведь так? Отвечай!

— Да, — еле слышно ответила Оксана.

— Зачем? Разве я просил тебя об этом?

— Ты, ты любишь ее больше, чем меня!

— Тварь! — бросил Варлам, но боль, терзавшая мозг Оксаны, исчезла.

— Спасибо, — прошептала она.

— И не забывай впредь! Да, ты стала сильным вампиром, но я твой хозяин! Это я сделал тебя тем, что ты есть. Если бы не я, то ты давно бы сдохла в нищете, от голода, продавая себя любому за медную монету! — Варлам схватил Оксану за подбородок и резко поднял, — Если ты еще раз вмешаешься в мои дела, то я уже не буду таким добрым! Поняла?

— Да, мой господин!

— То-то же! А теперь убирайся. Я жду тебя утром в своей спальне.

— Да, мой господин! — Оксана поспешно удалилась. На ее губах играла улыбка. Она боялась куда более страшного наказания. Но вышло иначе. Похоже, ей удалось вернуть часть его расположения. Значит, ее сегодняшняя вылазка уже была не напрасной!

А мысли Варлама по-прежнему были заняты Алексой. Он бы мог многим пожертвовать, лишь бы она была с ним, на его стороне, и это было не только чувство, но и меркантильный интерес. Она была птенцом королевского клана, а это много значило. Прими Алекса его предложение, и его позиции в общее вампиров сильно укрепились бы. Никто бы больше не посмел оспаривать его право быть магистром города. Что сейчас, честно говоря, иногда случалось. Некоторые вампиры, особенно из старших, считали, что он слишком молод для этого места, недостаточно силен, хоть и не говорили это открыто.

Что же касается Оксаны… Да, она была довольно сильна, была его верной помощницей, но для него это значило не так уж и много. Если будет нужно, он без особых сожалений пожертвует ею.

Так размышляя, он решил еще раз поговорить с Алексой. Так сказать, дать ей последний шанс по-хорошему принять его предложение. Варлам решился. Он пригласит ее на место сбора. Пусть она увидит полную картину власти, которая принадлежит ему и которую он согласен разделить с ней. К тому же у него есть еще один веский аргумент — Полина. Ведь ее судьба в его власти, а Алекса очень привязалась к ней.




Алекса получила очередное приглашение от Варлама. Первые два она просто проигнорировала, но он, как видно, не собирался отступать. Он не оставлял надежды завоевать ее, заставить принять его предложение, которое, безусловно, было привлекательным и могло бы соблазнить любого другого вампира, но только не ее. Именно от этого она бежала когда-то и ни разу не сожалела об этом. Тем более перспектива быть спутницей Варлама нагоняла на нее смертельную тоску. Да, когда-то у них было несколько приключений, но это… Нет, никогда.

А приглашения все продолжали поступать. Наконец, Алекса не выдержала и решила все-таки сходить на эту встречу, чтобы прояснить все раз и навсегда.

Рассеять все иллюзии Варлама, чтобы он понял: она никогда не согласится быть с ним. Но все же у нее оставалось какое-то нехорошее предчувствие… Поэтому она приняла некоторые меры предосторожности: отвезла Полину к Сергею. Оставлять ее в своей квартире Алекса не хотела, так как помнила, что Варламу известен ее адрес, а от него можно было ожидать всего, что угодно.

Только убедившись, что Полина в безопасности, Алекса направилась на встречу. Отыскать место сбора ей было нетрудно. Оно было неизменно в течение сотен лет, и она прекрасно знала его месторасположение, все его входы и выходы. Алекса была из тех немногих, кто видел, как строились Катакомбы, которые стали их пристанищем, местом их собраний. А вот Варлам этим похвастаться не мог.

Она пришла довольно рано. Полутемные коридоры были пусты. Большинство их обитателей еще спали. Но чем ближе Алекса была к главному залу, тем чаще ей попадались вампиры, спешащие по своим делам или просто пришедшие, чтобы увидеться с кем-либо из своих.

Вот и зал сбора. «За прошедшие годы он нисколько не изменился», — подметила Алекса. Все те же каменные стены, отделанные серым и голубым мрамором, старинные светильники, дававшие ровно столько света, чтобы превратить тьму в мягкий сумрак, и не более. Разница была лишь в том, что газ заменило электричество. Украшением этого несколько мрачного зала служили лишь гобелены и мозаика пола.

В огромном зале находились несколько вампиров, большинство из которых были увлечены беседой. Но двое из них неподвижно стояли возле двери, ведущей в апартаменты магистра города. Эти стражи были скорее дань традиции, чем серьезная защита. Видимо, они были предупреждены о ее приходе, так как едва Алекса приблизилась к ним, тут же расступились пропуская ее. Один из них сказал:

— Проходите, хозяин ждет вас.

Алекса ничего не ответила, лишь молча проследовала внутрь.

Варлам действительно ждал ее. Он сидел на том же стуле с высокой спинкой, безупречен, как всегда Его поза, выражение лица — все выдавало истинного хозяина. Да, ему было весьма по душе его нынешнее положение. Варлам наслаждался всей этой властью — в этом Алекса была уверена.

Увидев ее, Варлам улыбнулся, сверкнув клыками, и сказал:

— Наконец-то ты пришла. Я так долго ждал тебя! Разве ты не получала моих приглашений?

— Получала, — равнодушно ответила Алекса.

— И что же тебя так задержало?

— Я просто не хотела приходить. Мне кажется, нам с тобой уже не о чем разговаривать.

— И все же ты передумала…

— Да. И что ты хочешь от меня? Если разговор пойдет все о том же, то лучше мне сразу уйти.

— Почему?

— Я уже сказала тебе все, что думаю об этом. Мое решение не изменилось.

— Но подумай, от чего ты отказываешься! Тебе будет принадлежать огромная власть! Вместе с тобой мы будем безраздельно править этим городом! Обещаю, я сделаю все, чтобы ты была счастлива! Только пожелай, и я все брошу к твоим ногам!

— Меня это не прельщает, — покачала головой Алекса, — Лучше предложи это кому-нибудь другому. Например, Оксане. Она будет счастлива.

— Оксане? — Варлам не думал, что Алекса знает о ней, но отпираться он не собирался, — О, да! Она была бы счастлива, как и любая другая, но она не достойна этого. Она пуста и ничего не значит для меня. Одна из моих птенцов, не более.

Сама же она считает иначе, — подумала Алекса, но вслух ничего не сказала. А Варлам продолжал увещевать ее:

— Если вся эта власть не радует тебя, то подумай о Полине! Этой маленькой вампирке вне закона, которую ты приютила! Приняв мое предложение, ты оградишь ее от многих неприятностей. Сможешь ввести ее в наш круг на равных. Пусть все считают ее твоим птенцом, и никто больше не узнает нашу маленькую тайну.

— Почему тебя так интересует ее судьба? — подозрительно спросила Алекса.

Что-то здесь было не так. Как-то все не складывалось. И внезапно Алексу осенило: имя! Варлам назвал Полину по имени, но никто не знал имени вампира, который был объявлен вне закона. Оно было известно лишь Сергею, но тот узнал его от самой Алексы, к тому же в нем она была уверена, как в себе. Вот что ее насторожило! Единственным, кто еще мог знать имя Полины, был тот, кто обратил ее! Тот, кто пил ее кровь и прочел имя в ее мыслях. Конечно же! Теперь все становилось на свои места. Это Варлам обратил Полину, это он не смог сдержать свою силу. Алекса вспомнила, что и раньше были случаи, когда в ярости он терял контроль над собой.

И теперь он всеми силами старался исправить эту ошибку, за которую мог жестоко поплатиться. Узнай Совет, что магистр города не в силах держать собственную силу под контролем и обратил такую молодую девушку, которую к тому же бросил, его немедленно сместили бы и предали смерти. И он это знал.

Поняв все это, Алекса пришла в ярость. Она чувствовала лишь ненависть и презрение к этому вампиру. Но, в отличие от Варлама, она умела держать свои чувства в узде. Лишь глаза выдавали ее. В них заполыхало пламя. Когда Варлам заметил это, то даже отступил:

— Что с тобой?

— Это ты обратил ее?! — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— О чем ты? — Варлам попытался изобразить удивление.

— Ты обратил ее! Ты сделал Полину вампиром, а потом бросил ее!

— Нет, я не… — Варлам пытался что-то невнятно возразить, но это лишь показывало его смятение.

— Чушь! Может, остальных тебе и удалось провести, но только не меня! Вот почему тебя так интересовала эта девочка. Ты так старался поймать ее, уничтожить до того, как все поймут, в чем дело!

Варлам уже не отпирался. Он понял, что ему не удастся переубедить Алексу. Наконец он сказал:

— Да, это был я, но эта мерзавка сама виновата. Не надо было дергаться, и все бы обошлось!

— Ты позор нашего народа! — процедила Алекса сквозь зубы.

— И что? — с вызовом спросил Варлам. — Пойдешь жаловаться Совету? Это не в твоих правилах. К тому же, не забывай, я все еще магистр города, а ты всего лишь вампир, пусть и из королевского клана. Совет скорее прислушается к моим словам.

— Посмотрим. Если ты еще раз приблизишься ко мне или к Полине, то все узнают о твоем бесчестном поступке! Это я тебе обещаю. Ты хотел войны — получи.

С этими словами Алекса ушла, оставив Варлама наедине со своей яростью. Чтобы хоть как-то сдержать себя, он с силой сжал подлокотники стула. Тут же послышался жалобный скрип дерева, но это не принесло ему облегчения.

— Проклятье! — с яростью сказал он, стиснув зубы. Его сила, подогреваемая яростью, клокотала в нем. Ему стоило невероятных усилий сдерживаться, чтобы она не хлынула наружу.

Прошло несколько минут, прежде чем он хоть немного успокоился и вновь смог здраво рассуждать. В общем-то, у него в запасе еще было время. Алекса сказала, что ничего не предпримет, если он сам не подтолкнет ее к этому. Но Варлам отступать не собирался. Это было уже делом принципа. Он собирался поставить на карту все. Как говорится, пан или пропал.

— Что ж, — сказал он вслух. — Ты не хотела принять мое предложение по-хорошему — придется по-плохому. Война так война. Ты сама вынуждаешь меня применить силу. Так или иначе, я добьюсь своего. И эта маленькая вампирка мне поможет. О, да! И я больше не буду таким добрым.

Варлам усмехнулся, а затем велел позвать лучших из своих людей. Предстояло все тщательно подготовить. Ошибки больше быть не может. Все нужно продумать и предусмотреть.




Глава 10


Алекса сама рассказала обо всем Сергею. Когда она закончила, то он разозлился не меньше ее:

— Вот мерзавец! Всегда его недолюбливал. И что ты теперь собираешься делать?

— Ничего, — пожала плечами Алекса.

— А Полина? Ты ей тоже ничего не расскажешь?

— А какой в этом смысл? Не думаю, что ей станет легче, если она узнает имя того, кто обратил ее. Незнание иногда бывает лучше горькой правды.

— Ты права. Жаль, что он остается ее хозяином. Что бы там ни было, но у него неоспоримая власть над ней.

— Да, — вздохнула Алекса. — только смерть одного из них может разорвать эту связь.

— Уж не собираешься ли ты…

— Нет. Но если он вынудит меня, то я буду готова на все. Если он хотя бы попытается причинить вред Полине, я убью его.

— Убьешь магистра города?

— Да. Если придется, я брошу ему вызов!

— Никогда еще я не видел тебя такой…

— Какой?

— Такой решительной. Когда ты сказала, что убьешь Варлама, я действительно в это поверил.

— Тебе это не нравится?

— Вовсе нет. Ты же знаешь, что я всегда буду на твоей стороне. Что бы ни случилось.

— Спасибо. Ты мой единственный друг.

Уже уходя, Алекса спросила;

— Сергей, могу я попросить тебя еще об одной вещи?

— Ты же знаешь, для тебя я готов на все!

Эти слова вызвали у Алексы улыбку, но затем она серьезно сказала:

— Если со мной что-то случится, то позаботься, чтобы Совет узнал правду о Варламе.

— Только не говори, что собралась умирать! — В глазах Сергея было беспокойство.

— Нет. И все же, если со мной что-нибудь случится, то обещай, что сделаешь это!

— Хорошо, обещаю. Но и ты, прошу, будь осторожна!

— Ладно.

Алекса на прощанье улыбнулась ему и вошла в лифт. Сергей смотрел ей вслед, и беспокойство не покидало его.




Прошло еще несколько абсолютно спокойных дней, вернее ночей. Ничто не нарушало покоя Алексы и Полины. Девушка продолжала учиться применять свои новые способности, и ее возможности росли на глазах. Алекса не ошиблась: у ее воспитанницы действительно оказались сильные телепатические способности. Наверняка они начали проявлять себя еще тогда, когда она была человеком, просто Полина не обращала на это внимания. А теперь, когда она стала вампиром, они еще более усилились.

Этим вечером они опять вышли на охоту. Им без труда удалось найти подходящую жертву в одном из ночных клубов.

— Ну что, пошли? — спросила Алекса.

— Нет, — вдруг ответила Полина. — Сегодня я хочу одна. Можно?

— Конечно, — ласково ответила Алекса. — Ты уже всему научилась. Я буду ждать тебя на улице, возле машины.

— Спасибо.

Полина тут же исчезла в толпе. Заманить выбранную жертву — молодого парня — в укромное место, скрытое от посторонних глаз, было не сложно. И вот Полина с наслаждением погрузила клыки в его шею. Пьянящий красный поток хлынул в ее горло.

Насытившись, она отпустила свою жертву, находящуюся в глубоком обмороке, и хотела уже вернуться к Алексе, как вдруг услышала в своей голове чей-то голос:

— Ну, здравствуй, Полина.

— Кто вы? — так же мысленно спросила она.

— О, думаю, ты догадываешься.

Полина пыталась выкинуть из своей головы этот голос, прекратить контакт, но почувствовала страшную боль, а голос продолжал:

— Не надейся избавиться от меня, крошка. Ты принадлежишь мне.

Тут же что-то блокировало ее сознание. Она не могла пошевелиться, не могла управлять своим телом, но зато за нее это мог кто-то другой. Он приказывал ей, и она не могла ослушаться. Этот кто-то заставил ее выйти через черный ход клуба. Там ее уже ждали. Двое запихнули ее в машину, которая тут же уехала.




Алекса ждала Полину в Машине, как и обещала. Прошло уже довольно много времени, а она все не появлялась. У Алексы было плохое предчувствие. И чем больше времени она ждала, тем сильнее оно становилось.

Наконец, когда прошел уже час, она не выдержала и отправилась в клуб на поиски. Алекса была готова перевернуть там все, если потребуется.

Почти так и произошло. Но все оказалось бесполезным. Полины нигде не было. Она словно сквозь землю провалилась. Стараясь отогнать от себя мрачные мысли, Алекса попыталась связаться с ней телепатически. Раньше они без труда устанавливали контакт. Но сегодня ничего не вышло. Что-то или кто-то скрыло Полину ото всех. Ее словно не было. Страшное беспокойство овладело Алексой.




Полина пришла в себя, когда двое мужчин, которые, как она поняла, были вампирами, тащили ее по какому-то темному каменному коридору. Она попыталась вырваться, но у нее ничего не вышло. Хватка вампиров была подобна каменным объятьям. И ее все тащили и тащили куда-то. Она не понимала, где она и что от нее хотят. Ее похитители хранили гробовое молчание.

Наконец они пришли в какой-то зал, и Полина увидела перед собой еще одного мужчину, тоже вампира. Его безжалостные серые глаза смотрели прямо на нее, а на губах играла злая усмешка. Он сказал:

— Ну, здравствуй, мой блудный птенец.

— Кто вы?

— Я — Варлам, ты принадлежишь мне! Отведите ее в камеру.

Двое, державшие Полину, потащили ее в один из боковых коридоров. На этот раз путь был недолог. Вскоре она услышала скрип двери. Ее толкнули в какой-то черный проем и сразу же закрыли тяжелую кованую дверь на массивный засов. Все было так продумано, чтобы вампиру ее было не открыть. Во всяком случае, вампиру таких способностей, как у Полины.

Когда Полину увели, Варлам спросил у одного из своих людей:

— Все готово?

— Да, мой господин. Все расставлено по своим местам. Механизмы сработают безупречно.

— Отлично. Теперь осталось только ждать. Эта девчонка непременно позовет ее. Она придет. Тут-то и будет ее ждать мой сюрприз.

— А потом девчонку убить?

— Ни в коем случае. Она еще может пригодиться. Это наш самый главный козырь.

Варлам был весьма доволен собой. Но он не заметил, что за ним следили. Чья-то тень пряталась во тьме зала и не сводила с него глаз. Это была Оксана.




Полина оглядела место своего заточения, благо вампирское зрение позволяло ей это. Камера оказалась настоящим каменным мешком без единого окна, без единой щели, размером около четырех квадратных метров. Она явно предназначалась не для простых людей.

Вскоре девушка поняла, что ей отсюда не сбежать и ей стало страшно. Она попробовала связаться с Алексой, как та ее учила.




Алекса не находила себе места от волнения. Она уже успела позвонить Сергею, и тот ехал к ней. В ожидании его она нервно ходила по комнате. Алекса даже представить не могла, где может находиться Полина. Вернее, одна догадка у нее была, но она готова была молиться всем богам сразу, лишь бы это было не так.

Каждые пять минут Алекса пыталась связаться с ней, но все было напрасно. Она будто исчезла. И вдруг ей удалось что-то уловить. Это, несомненно, была Полина, но ее мысли были невероятно спутанны и очень трудно уловимы. Но вот она сама позвала ее.

Конечно, телепатически сложно было точно установить местонахождение Полины, так как Алекса видела все ее глазами. Но то место, где она сейчас была, ей самой было хорошо знакомо. Это были Катакомбы. Сомнений быть не могло.

Не дожидаясь приезда Сергея, Алекса бросилась на выручку своей воспитанницы. Больше всего она боялась, что уже не застанет ее в живых. Слишком уж выгодна была Варламу смерть этой девочки. Поэтому Алекса спешила, как могла.

Вот она уже у потайного входа. Открыв дверь, она шагнула в темноту. Впереди были ступеньки, уводящие вниз, а за ними длинный каменный коридор. Алекса тщательно прислушалась, но вокруг стояла почти гробовая тишина. Лишь где-то с потолка капала вода. Все это было подозрительно. У нее было плохое предчувствие, но она слишком беспокоилась за судьбу Полины.

Алекса осторожно, словно настороженный хищник, ступала по каменному полу коридора. Вдруг она что-то почувствовала, уловила чье-то присутствие, а в следующий миг некоторые камни на стенах коридора отошли в сторону. В образовавшихся отверстиях показались оружейные дула. Получив невидимый сигнал, они пришли в действие. Раздались сотни выстрелов. Пули свистели повсюду. И часть их попадала в цель. Они ранили Алексу, рвали ее одежду, но она продолжала идти вперед, словно не замечая их, хотя все больше пуль врезались в ее плоть. Всю ее одежду покрыли кровавые пятна.

Наконец стрельба прекратилась. Видно, кончились патроны, — подумала Алекса без особого энтузиазма. Она продолжала свой путь, хотя движения ее замедлились: на теле было слишком много ран. Вдруг что-то просвистело в воздухе. В ее грудь вонзился металлический кол. Алекса упала на колени. Подняв глаза, она увидела в нескольких шагах от себя Варлама с обрезом. Видимо, это он стрелял. Алекса зло усмехнулась и сказала:

— Ты всегда был глупцом! Все твои ловушки бесполезны. Так меня не убить. Уж ты-то должен был знать!

— Да, не убить, — согласился Варлам, — Но можно ослабить. Схватите ее!

Тут же подбежали четверо вампиров и, схватив Алексу за руки, подняли ее с колен. Сейчас она не могла им оказать должного сопротивления. Ей нужно было некоторое время, чтобы оправиться от многочисленных ран. Тогда силы вернутся к ней.

— Ее тоже запереть в камере? — спросил Варлама один из вампиров.

— О, нет! — усмехнулся тот, — Так мы ее долго не удержим. Она слишком сильна. Для нее у меня есть особый сюрприз. Тащите ее за мной.

С этими словами Варлам свернул в один из боковых коридоров. Они прошли его, затем снова спустились вниз по лестнице и опять шли по коридору, потом свернули в еще один. И, наконец, остановились перед одинокой дверью. Варлам открыл ее и вошел первым. За ним втащили и Алексу.

Ее глазам предстало странное сооружение, стоявшее в камере. Оно было в человеческий рост, да и внешне напоминало человека — женщину в покрывале без лица и с чашей в руках. Сооружение вызывало воспоминания о «Железной деве» времен инквизиции.

— Нравится? — самодовольно спросил Варлам у Алексы.

— Ты надеешься убить меня вот этим? — безразлично спросила она.

— Нет. Даже этой крошке подобное не под силу, да мне и не нужно тебя убивать. Зато в ней ты не сможешь убежать. Ты не хотела принять мое предложение по-хорошему, что ж, придется по-плохому, — Варлам наслаждался моментом. Он приказал одному из вампиров: — Открой.

Вампир подчинился. Он нажал на какую-то потайную пружину на уровне груди, и тут же дева открылась ровно посередине. Внутри ее были кандалы и какие-то трубки.

— Закрепите ее, — продолжал распоряжаться Варлам.

Вампиры впихнули Алексу внутрь, приковали ее руки и ноги и только затем отошли в сторону.

— Ну что, не передумала? — спросил Варлам у Алексы.

— Да пошел ты!

— Ну ладно. Кстати, это тебе будет только мешать. С этими словами Варлам содрал с нее одежду, вернее то, что от нее осталось. Алекса осталась в одном нижнем белье, но это как раз волновало ее меньше всего. Она стояла словно статуя.

— А ты все так же хороша, — глумливо продолжал Варлам. — А вот это украшение завершит твой наряд. — Он застегнул на ее шее металлический ошейник, от которого исходили несколько трубок. Такие же были прикреплены к кандалам на руках, ногах и поясе.

Из груди Алексы по-прежнему торчал кол. Закончив возиться с ошейником, Варлам одним рывком вытащил его, тихо сказав:

— Если передумаешь, только скажи! И все это сразу же закончится!

— Никогда, — процедила Алекса сквозь зубы.

— Что ж… — Варлам нажал на потайную пружину, и Дева закрылась. Теперь было видно лишь лицо Алексы, принявшее каменное выражение.

Но это был еще не конец. Варлам нажал на еще один рычаг, и Алекса почувствовала, как десятки игл вонзились в ее тело в тех местах, где были кандалы. Теперь было понятно назначение трубок. Чаша в руках девы стала наполняться кровью. Ее кровью. Вот в чем был план Варлама. Он будет качать из нее кровь. Алекса знала, что не умрет, как бы долго это не продолжалось, но будет очень слаба. Так слаба, что не сможет выбраться отсюда.

Уже в дверях Варлам сказал:

— Ты будешь моей! Рано или поздно ты сдашься! Я буду ждать.

И он ушел, заперев за собой дверь.

Но он ошибся. Сейчас собственная судьба мало волновала Алексу. Хоть силы и покидали ее с каждой минутой, все ее мысли занимала Полина. Где она сейчас? И что собирается с ней делать Варлам? У Алексы даже не хватало сил связаться с Полиной телепатически.




Сергей уже понял, что что-то случилось, уже тогда когда приехал к Алексе и не застал ее дома. Проникнуть в квартиру не составило Особого труда, но шел уже второй час бесцельного ожидания, а ее все не было Видно, Алексе удалось узнать, где находится Полина, и она одна отправилась на выручку. Это было вполне в ее характере.

Минуты были подобны вечности. Сергей прождал до самого утра, но Алекса так и не появилась. Он уже был уверен, что с ней что-то случилось. Но что? Кто или что могло задержать вампира такой силы, как она? Вряд ли Варламу было это под силу, но он был единственным, у кого был мотив. К тому же нельзя забывать и о том, что это он обратил Полину.




Алекса не знала точно, сколько прошло времени с тех пор, как она попала сюда. Возможно, день или два. Так подсказывало ее внутреннее чутье. Окон здесь не было, и подтвердить или опровергнуть свои предположения она не могла. В ее теле практически не осталось крови: вся она уходила в многочисленные трубки, поэтому все окружающее она видела сквозь дымку, а иногда и вовсе проваливалась в полусон-полусмерть. Алекса вынуждена была признать, что невероятно ослабла. Если бы не оковы, то она упала бы на пол, и у нее вряд ли бы хватило сил подняться.

Вдруг она услышала звук поворачивающегося ключа в двери своей камеры, но ни страха, ни радости она не почувствовала. «Наверняка, — подумала Алекса, — это опять Варлам. Снова будет соблазнять меня своим предложением».

Но это был не Варлам. Вошедший был женщиной. Скудного света, который проникал в камеру из коридора, Алексе было вполне достаточно, чтобы понять, что это Оксана. Видно, ей удалось выкрасть ключ.

Алекса не думала, что Варлам настолько доверял своей любовнице, что послал ее сюда.

Оксана подошла к Алексе почти вплотную. На ее губах играла злорадная усмешка. Она, безусловно, была рада видеть ее в теперешнем состоянии. Елейным голоском Оксана сказала:

— Рада видеть тебя, Алекса.

— Не могу сказать, что чувства взаимны, — бросила она в ответ.

— Я на это и не надеялась. Не скрою, мне приятно видеть тебя такой. Теперь ты в моих руках, не так ли?

— Интересно, как бы Варлам отреагировал на твои слова, — задумчиво протянула Алекса.

Эти слова подействовали на Оксану как удар плетью. Ведь она действительно прокралась сюда подобно воровке, стащив ключи у Варлама. И если он узнает об этом, то, скорее всего, убьет ее или придумает что похуже. Но жажда мести сейчас у Оксаны была сильнее всего. Она гневно прошипела:

— Я предупреждала тебя, чтобы ты не становилась на моем пути! — говоря это, она нажала на потайную пружину и открыла саркофаг. В ее руках появился длинный кинжал. — Сегодня я отомщу тебе за все, мужеподобная шлюха! Ты не сможешь отнять у меня Варлама!

Оксана занесла кинжал над горлом Алексы, но тут из коридора выпрыгнула тень, которая схватила занесенную руку. В следующую секунду кинжал был у нее, вернее у него в руках, так как фигура, несомненно, была мужская. Выхватив кинжал, он направил его против самой Оксаны. Молниеносное движение — и ее голова слетела с плеч. На мертвом лице Оксаны застыло изумление.

Покончив с любовницей Варлама, нежданный спаситель подошел к Алексе, и тут она увидела, что это был Сергей.

— Алекса, это ты? — В его голосе было сомнение. Он явно не был готов увидеть ее в таком состоянии.

Она лишь кивнула в ответ.

— Что же он сделал с тобой, родная моя! — ошеломленно прошептал он и тут же принялся освобождать ее от оков. Сергей разрывал их голыми руками будто это был не металл, а гнилые веревки, вынимал иглы из ее истерзанных вен.

Эта бесконечная откачка крови сильно ослабила Алексу, поэтому едва Сергей разорвал последние кандалы, как она рухнула прямо на него. У нее не осталось сил даже на малейшее движение, она даже говорила с трудом. Но это уже было не страшно. Мощный внутренний механизм уже начал работу по восстановлению истерзанного тела. Теперь это был лишь вопрос времени.

— Даже не пытайся встать, — сказал ей Сергей, — Я сам вынесу тебя отсюда. Нам лучше как можно скорее покинуть это место.

С этими словами он без труда поднял ее на руки и понес к выходу.

— Нет, — запротестовала Алекса, несмотря на слабость. — Я не могу уйти, я не могу оставить здесь Полину! Ей грозит смертельная опасность!

— Ты сейчас не в силах ей помочь. К тому же еще два дня с ней никто ничего не сделает! Я знаю это. Ты мне веришь?

— Да, — кивнула Алекса.

— Вот и хорошо. А теперь пошли отсюда, пока не обнаружили твое исчезновение. Нужно позаботиться и о тебе.

Они без особых трудностей покинули Катакомбы. В этот раз самоуверенность Варлама сыграла им на руку. Потом они долго ехали на машине Сергея к нему домой — там было безопаснее, чем в квартире самой Алексы. Сквозь темные стекла машины она видела восходящее солнце и невольно жмурилась.

Алекса чувствовала себя совершенно разбитой, но все равно продолжала думать о том, как спасти Полину, у нее было в запасе два дня, но этого было мало. Алекса не знала, хватит ли ей времени, чтобы полностью восстановиться. Но ей оставалось только ждать. В таком состоянии, как сейчас, она была бессильна против Варлама.

Когда они уже подъезжали к дому Сергея, она спросила у него:

— Как же ты меня нашел?

— Признаюсь, это было нелегко. Пришлось изрядно потрясти все свои связи, — ответил Сергей, а потом тихо добавил: — Я так боялся, что не застану тебя в живых.

— Да уж, ты появился вовремя. Не думаю, что Варлам убил бы меня, но у его любовницы намерения были куда как серьезные!

— Так я убил любовницу Варлама? — удивился Сергей.

— Да. Она всеми силами старалась вернуть себе Варлама и всю ту власть, которую гарантировало ей звание его любовницы, поэтому и пришла ко мне втайне от него. Не думаю, что он очень огорчится, узнав о ее смерти. Но что же с Полиной? Ты узнал, что Варлам собирается с ней делать?

— Он хочет устроить показательный суд над ней, — тихо ответил Сергей.

— Суд? Вот мерзавец! Лицемер! — воскликнула Алекса, не сдержавшись, — Он хочет за счет невинной жертвы поднять свой престиж!

— Думаю, да — согласился Сергей. — Он хочет пресечь этим все разговоры о том, что у него недостаточно сил, чтобы быть магистром города.

— И когда же состоится этот суд?

— Через день, в полночь.

— Ясно.

Пока Сергей помогал Алексе подняться в свою квартиру, она не проронила ни слова. Он понимал как ей сейчас трудно. Далеко не каждый вампир способен был пережить подобное. К тому же Алекса не терпела слабости. Сергей видел, что собственное бессилие приводит ее в бешенство, хоть она и старалась держаться. Да и ему самому, что и говорить, было непривычно видеть ее такой.

Наконец, добравшись до квартиры, Сергей положил ее на кровать. Алекса бы предпочла принять душ, чтобы смыть с себя собственную кровь и грязь Катакомб, но понимала, что на это у нее сейчас просто не хватит сил, а позволить кому-то мыть себя, даже такому близкому другу, как Сергей, для нее было бы уже слишком. Ладно, придется потерпеть. В конце концов, это не так страшно.

Только когда ее голова коснулась подушки, она наконец позволила себе расслабиться и только теперь поняла, как сильно измучена. Все тело одолела сладкая дрема. Алекса знала, что если сейчас уснет, то не проснется до тех пор, пока полностью не восстановится. Но сколько на это уйдет времени? И еще ее мучила жажда.

В дверях появился Сергей. Он был уже без куртки. Лишь в расстегнутой рубашке и джинсах.

— Как ты? — заботливо спросил он, садясь на краешек кровати.

— А ты как думаешь? — горько усмехнулась Алекса. — Я чувствую, что с этой кровати меня теперь можно поднять только домкратом.

— Ну, раз ты уже остришь, значит, все налаживается, — улыбнулся Сергей, а затем серьезно добавил: — Но тебе нужно поесть, иначе восстановление займет чертову уйму времени!

— Да я сейчас скорее добыча, чем охотник, — покачала головой Алекса. — С утолением жажды придется подождать.

— Не обязательно. — Теперь настала очередь Сергея качать головой. Затем он оттянул ворот своей рубашки и сказал: — Пей.

— Нет, я не могу.

— Можешь. Не говори глупостей! Помнишь, когда-то давно ты сама поила меня своей кровью — я тогда сильно обгорел при пожаре и был так же слаб, как и ты сейчас. Пришло время мне вернуть долг. К тому же только так ты сможешь восстановиться за довольно короткий срок.

Сергей помог Алексе сесть, чтобы ей было удобнее, и снова обнажил свою шею. При одном взгляде на пульсирующую вену Алекса почувствовала страшный голод. Такого с ней давно не было. Голод выжимал все ее внутренности, она еле сдерживалась.

— Спасибо, — тихо сказала Алекса, а затем обнажила клыки и впилась ими в плоть.

Кровь густым красным потоком потекла в ее горло. Она пила жадно, большими глотками. Это был настоящий пир, истинное наслаждение. Наконец пришло насыщение. Алекса взяла у Сергея много крови, она знала это. Будь на его месте человек — он давно умер бы. Но Сергей отделался лишь легкой слабостью. Совсем скоро с ним все будет в порядке.

— Как ты? — спросил Сергей, посмотрев на Алексу. Его глаза все еще были подернуты легкой дымкой.

— Великолепно, — улыбнулась Алекса. Это действительно было так. Силы стремительно возвращались к ней. Еще пару часов, и она будет в порядке.

Она снова откинулась на подушки. Ее сильно клонило в сон. Видя это, Сергей сказал:

— Ладно, спи. Так ты поправишься гораздо быстрее. И ни о чем не беспокойся. Никто тебя здесь не найдет.

— Хорошо, — только и успела ответить Алекса. Через пару секунд она уже провалилась в сон.

Люди во сне выздоравливают быстрее. То же можно сказать и о вампирах. Разница лишь в том, что сон последних больше походит на смерть: сердцебиение замедляется, они почти не дышат. Но все же их организм с непробиваемой иммунной системой работает, работает, с удивительной скоростью восстанавливая ткани, клетки, заживляя любые, даже самые страшные раны.

Алекса проспала всего часов пять-шесть, но, когда она проснулась, силы полностью вернулись к ней. Теперь она была готова к борьбе. Она вытащит Полину из лап Варлама, пусть ради этого ей придется идти по трупам.

Сергей был тут же, рядом с ней. Он был рядом все то время, что она спала. На секунду ей даже показалось, что он даже не изменил позы. Он сказал:

— С пробуждением!

— Сколько сейчас времени?

— Тринадцать сорок две.

— Отлично, значит, у нас в запасе больше суток. Алекса встала с постели и внимательно осмотрела себя. На теле не осталось ни ран, ни шрамов. Но грязь подземелья и пятна ее собственной крови никуда не исчезли, к тому же волосы были просто в ужасном состоянии. Нет, без ванны никак не обойтись. К тому же времени у них много. Поэтому она сказала:

— Сергей, надеюсь, ты не будешь возражать, если я воспользуюсь твоей ванной?

— Не задавай глупых вопросов! — отмахнулся Сергей. — Все здесь в полном твоем распоряжении! Кстати, тебе ведь нужна одежда.

— Да, не помешала бы, — согласилась Алекса. — Если я явлюсь на Совет в одном белье, они это вряд ли оценят.

— Ну, некоторые, несомненно, оценили бы, — начал Сергей, но, встретившись с ледяным взглядом Алексы, тут же сказал: — Ладно, подберу тебе что-нибудь из своего. Ты не против?

— К мужской одежде мне не привыкать, — ответила она, скрываясь за дверью ванной.

Одежда Сергея была Алексе лишь чуточку великовата, а в остальном все отлично подошло. Она сидела в его джинсах, в его рубашке, и они старались продумать план дальнейших действий.

— До суда нам в Катакомбы и соваться не стоит, — в который раз говорил Сергей.

— Согласна, — кивнула Алекса. — К тому же до этого времени жизни Полины ничего не угрожает. Варлам не тронет ее, ведь на суде он собирается развернуть для себя целую рекламную кампанию на тему, какой он замечательный магистр города.

— Это точно.

— Как бы мне хотелось связаться с ней, успокоить. Представляю, как она сейчас напугана, — вдруг сказала Алекса. В ее голосе сквозила чисто материнская забота.

— Забудь об этом! — тут же перебил ее Сергей. — Ты ведь лучше меня знаешь, чем это может кончиться! Варлам — творец Полины. То, что видит, слышит, чувствует она, без труда может стать известно и ему.

— Я знаю. Это была лишь минутная слабость. — Глаза Алексы вновь стали холодными, а лицо непроницаемым.

— Кстати, что мы будем делать, когда проникнем на суд?

— МЫ будем делать? — переспросила Алекса.

— Конечно — воскликнул Сергей, — Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя? Нет уж, дудки! Я иду с тобой, и не спорь.

— Ладно, — быстро согласилась Алекса. Она не собиралась спорить с ним. — Когда МЫ проникнем на суд, что тоже не обойдется без боя, — узнав, что я сбежала, Варлам примет все меры предосторожности, — так вот, проникнув, я брошу ему вызов.

— Вызов? Сразишься с ним один на один? — удивленно спросил Сергей. Он не думал, что она готова зайти так далеко. Устроить небольшое побоище — да, вырвать Полину из лап Варлама с боем — да, но бросить ему вызов перед лицом всех вампиров города! Сергей не ждал такого поворота событий.

— Да. Тебе что-то не нравится?

— Нет, просто… Ладно, я все равно на твоей стороне. Можешь рассчитывать на меня!

— Главное — не опоздать!

— Ничего, прорвемся! Не завидую я тому, кто посмеет встать у тебя на пути!

— Да ладно! — отмахнулась Алекса и вдруг тихо добавила: — Спасибо тебе за все! Если бы не ты…

— Я же твой друг! — ответил Сергей, избегая смотреть ей в глаза.

— Не всякий друг пошел бы меня спасать, ведь тебя могли убить! — ответила Алекса. И от этих слов у нее вдруг у самой все похолодело внутри. За несколько веков она уже так привыкла к тому, что он всегда рядом, всегда готов помочь, даже если находится на противоположном конце земного шара. Она даже не заметила, как он стал частью ее…

Все это натолкнуло Алексу на вывод, что она… Нет, она сама не могла поверить в эту мысль. Будто если она поверит в нее, то все изменится, перестанет быть таким, как раньше. И она не знала, радоваться ей или плакать.

Как бы она, наверное, удивилась, если бы узнала, что Сергея тоже сейчас мучили подобные сомнения. Он боялся сказать вслух то, что тяготило его не одно десятилетие, и в то же время не мог больше скрывать этого. Поэтому он и избегал смотреть в глаза Алексе.

— Я так испугался за тебя, когда приехал к тебе и никого там не нашел! — вдруг сказал он. — Почему ты не дождалась меня?

— Мне наконец-то удалось узнать, где Полина, и я поспешила к ней. К тому же, как ты теперь знаешь, это была ловушка. Если бы мы оба попались, то дело могло закончиться куда печальнее. Я не хотела рисковать тобой. Ты и Полина — единственные, кто дорог мне, ради которых я готова рисковать всем, — ответила Алекса и вдруг спросила: — Может, ты все же останешься? Я пойду, одна?

— Нет. Мы уже обо всем договорились! Я больше не оставлю тебя. Я… я люблю тебя, — наконец признался Сергей.

— Я знаю, — Алекса нежно улыбнулась.

Этого Сергей ну никак не ожидал и выглядел крайне удивленным. Наконец, справившись с чувствами, он спросил:

— И давно?

Прежде чем ответить, Алекса встала и отвернулась к окну. Смотря куда-то в вечернее небо, она сказала:

— Давно. Я уж и не знаю сколько десятилетий.

— Почему же ты…

— Молчала? Даже и не знаю, как объяснить, — ответила Алекса, не оборачиваясь, — Когда я ушла от Менестрес, я ушла в никуда. Я хотела узнать, что приготовила мне судьба, и не могла остаться…

— Понимаю.

— Долгие годы я была одна, но к одиночеству мне было не привыкать. Вскоре я поняла, что оно вовсе не тяготит меня. Мне нравилась такая жизнь, и я не хотела от нее отказываться. Возможно, это пошло с тех пор, когда я еще была обычным человеком, жила в деревне и была там изгоем. Не знаю. Конечно, у меня были друзья среди вампиров и даже среди людей. С кем-то я даже проводила ночь, творила птенцов, но на самом деле я оставалась одна. Я свято берегла свое одиночество. А потом появился ты…

Когда я узнала, что ты любишь меня, то, честно говоря, испугалась. Ты всегда очень много значил для меня, а это… это просто выбило меня из колеи. Поэтому я решила не подавать вида. Боялась, будто что-то необратимо изменится, прими я это…

Голос Алексы был необыкновенно тих. Обо всем этом она говорила как-то отстраненно. Сергей видел, как нелегко дается ей этот разговор. На самом деле они еще никогда не разговаривали так откровенно. Он не понимал, к чему она клонит. Сергей впервые видел Алексу такой. А она продолжала:

— И вот, снова возвратившись в Москву, я встретила здесь Полину. Это удивительная девочка. За какие-то несколько дней ей удалось заставить меня по-новому взглянуть на многие вещи. Уж не знаю, как у нее это вышло. Оказывается, я могу заботиться, и мне это может нравиться. Я поняла, что это не так уж и страшно — позволить кому-то войти в твое сердце. Случилось то, чего я никак не ожидала: я не хочу больше быть одна.

— Алекса…

— Я не привыкла говорить подобные вещи… — Алекса замялась. Это не было на нее похоже, но это было так. Наконец, она взяла себя в руки и сказала: — Я… я тоже тебя люблю. Возможно, уже давно, просто я всеми силами старалась убедить себя, что это не так. Боялась признаться в этом даже самой себе. Но теперь все изменилось… Да, я люблю тебя.

И тут Алекса — суровый воин, сильный вампир, привыкшая чаще поступать по-мужски, — покраснела.

Сергей стоял как громом пораженный. Даже откройся сейчас перед ним Врата Небесные или разверзнись земля — и то он удивился бы меньше. Его глаза выражали весь диапазон чувств: удивление, сомнение, растерянность и, наконец, счастье. Он заключил все еще немного растерянную Алексу в объятья и стал покрывать ее лицо поцелуями. Словно очнувшись, она тоже обняла его и одарила страстным поцелуем. Она готова была обрушить на него всю свою нерастраченную любовь, и он был вовсе не против такого поворота событий.

То, что произошло потом, можно и не описывать — понятно и так. Они наслаждались друг другом, забыв обо всем. Даже запылай небеса огнем, они не заметили бы этого. Но они оба заслужили это. Возможно, сейчас было не то время и место, но если все каждый раз ждали бы подходящего времени, то население планеты было бы в два раза меньше, а жизнь в два раза скучнее.

Трудно сказать, сколько прошло времени, когда они наконец нашли в себе силы оторваться друг от друга. Наверное, часов семь, так как за окном уже смеркалось.

Лежа в постели и все еще обнимая Алексу, Сергей сказал:

— Надо было признаться тебе гораздо раньше.

— Но тогда, — Алекса хитро улыбнулась, — все могло кончиться совсем по-другому.

— Да, — вздохнул Сергей, а затем спросил: — И что же теперь?

— Теперь мы должны спасти Полину. Если бы не она, то мы…

— Знаю-знаю. Я готов поставить ей памятник за это! И уж конечно помогу тебе ее спасти. А потом… потом мы все будем жить долго и счастливо!

— Ну… если ты, конечно, смиришься с моим темпераментом, — усмехнулась Алекса и в следующий миг уже была над Сергеем.

— А что я делал все эти века? — ответил Сергей и поцеловал ее.




Глава 11


Когда Варлам узнал, что клетка опустела и птичка упорхнула на волю, он пришел в неистовство. Тот вампир, который принес ему эту весть, жестоко поплатился. Варлам просто испепелил его, превратил в кучку праха на полу. Но это его нисколько не успокоило, наоборот, лишь усилило ярость. Испепеляющим взглядом он оглядел притихших подданных. Все вели себя тише воды ниже травы, никому не хотелось разделить участь гонца.

Сам Варлам и рад бы был выместить на ком-нибудь еще свое зло, но, несмотря на охватившую его ярость, понимал, что это будет уже слишком. Не стоило ронять свой престиж накануне столь важного события. Он лишь спросил:

— Где Оксана?

На минуту, не меньше, в зале повисла гробовая тишина, наконец один из вампиров его выводка дрожащим от страха голосом сказал:

— Господин, она… она мертва. Мы нашли ее тело в камере… сбежавшей.

— Та-а-ак, — протянул Варлам, и вампир замер от ужаса.

Смутные сомнения Варлама подтвердились. Теперь картина побега Алексы становилась более-менее ясной. Наверняка эта шлюха пошла в камеру пленницы, желая свести с ней какие-то свои счеты, но допустила какую-то глупость, поэтому Алексе и удалось вырваться. Оставалось неясным лишь одно: кто убил Оксану. Варлам сомневался, что у Алексы хватило бы на это сил. Такое длительное кровопускание ослабило бы кого угодно. Но если не она, то кто? Оставалось много неясного, и это сводило его с ума.

Ладно, со всем этим он разберется позже. До суда осталось всего ничего, а у него на руках самый главный козырь. Правда, Варлам сомневался, что Алекса будет сидеть сложа руки, конечно, ей понадобится время, чтобы восстановиться… Все равно, нужно принять все меры предосторожности. Больше он никому не позволит вмешиваться в свои планы.

Варлам приказал утроить охрану Полины, поставив там лучших из лучших, а также выставить отряды стражников во всех коридорах, ведущих в главный зал. Всем им был дан приказ костьми лечь, но не позволить пройти Алексе. Варлам с радостью активизировал бы и все ловушки, но не мог. Остальные магистры и сильные вампиры города, приглашенные на суд, непременно заметят их, а Варламу не нужны были лишние вопросы. По большому счету он уповал на то, что Алекса будет еще слишком слаба, чтобы появиться на суде.




Алекса собиралась с самым решительным видом. Она была одета в строгий серый костюм-тройку, позаимствованный у Сергея, глаза закрывали темные очки, а волосы, как всегда, были собраны в хвост. Она не хотела, чтобы ее сразу же заметили. Чем позже это случится, тем лучше. Не стоит сразу же афишировать свое присутствие. До суда оставалось около трех часов. Слишком рано там появляться не следовало — тогда их шансы уменьшатся. А вот если они пойдут вместе с остальными приглашенными, тогда возможно, вампиры Варлама не посмеют напасть. Хотя на это особой надежды не было. Она была настроена на бой. Поэтому и держала сейчас в руках свой меч: Сергей привез его еще утром по ее просьбе.

Укладывая оружие на заднее сиденье машины Сергея, Алекса сказала:

— Вот уж не думала, что когда-нибудь снова сниму его со стены и пущу в ход.

— Никогда не знаешь, что преподнесет тебе судьба, — пожал плечами Сергей.

Прежде чем машина тронулась с места, Алекса в последний раз спросила у Сергея:

— Ты точно решил отправиться туда со мной?

— По-моему, мы уже все выяснили по этому вопросу, — сухо ответил Сергей.

— Ладно, поехали. — Алекса примирительно чмокнула его в нос.

— То-то же, — сказал Сергей, нажимая на газ. — Чувствую, будет такой мордобой!

— Им же хуже. Я убью любого, кто встанет на моем пути. Варламу придется испить полную чашу моей ярости! — зло ответила Алекса, и в ее голосе был слышен скрежет металла.

— Ты хочешь обрушить на него всю свою ярость? — похолодевшим голосом спросил Сергей.

— Если придется, то да, — подтвердила Алекса.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Не совсем.

— Что? — не понял Сергей.

— То, что слышал. Я еще никогда не давала волю всей своей ярости, но в этот раз боюсь, что не сдержусь. И я не знаю, что из этого выйдет.

— Ты никогда не использовала свою силу до конца? — Сергей не мог в это поверить.

— Нет — покачала головой Алекса. — Как-то не доводилось. Поэтому я сама не знаю пределов своей силы.

— Мд-а-аа, — только и сказал Сергей.

Он знал, что Алекса сильна, очень сильна. Но любой вампир может определить уровень силы другого вампира лишь приблизительно, исключение составляла только королева, от которой, казалось, не существовало тайн. Так вот, у каждого вампира существовал еще и определенный потенциал, который был известен только ему самому, был он и у Алексы. Разница состояла лишь в том, что она не знала границ своего потенциала, хотя без труда контролировала все свои силы. Не то чтобы это было хорошо или плохо, просто когда она в ярости выпустит всю свою силу, можно будет ожидать всего, что угодно.

Но Сергей вынужден был прервать свои размышления на эту тему, так как они подъехали к одному из входов в Катакомбы.

Спрятав машину в одном из тихих переулков, Сергей вышел из нее, вслед за ним последовала и Алекса. Меч она держала в руках. Придирчиво осмотрев свою одежду, Алекса поняла, что в ней такое оружие не спрятать. Сокрушенно вздохнув, она сказала:

— Эх, где вы, средневековые плащи! Помнится, под ними можно было спрятать не только меч, но еще и автомат Калашникова, и базуку в придачу с небольшим слоном. И никто бы ничего не заметил! Ну почему они вышли из моды?!

На эту ее тираду Сергей лишь с улыбкой развел руками.

— А, ладно! — махнула рукой Алекса, просто заткнув меч за пояс. — Плевать, и так сойдет. Пошли.




Все это время Полина провела в полном одиночестве в той самой крошечной камере без единого окна.

О том, сколько она здесь находится, Полина могла судить лишь приблизительно. В этом глубоком подземелье день и ночь теряли всякий смысл.

Она не понимала, что происходит. Заперев ее здесь, Варлам больше ни разу не зашел сюда. Не было и других посетителей. Полина лишь слышала за дверью тихие шаги охранников, а раз в несколько часов один из них на секунду приоткрывал тяжелую дверь, чтобы убедиться, что она на месте. Ни один из охранников ни разу не проронил ни слова.

Время текло ужасно медленно. Полина всеми силами старалась не пасть духом, не отчаяться. Несколько раз она старалась связаться с Алексой, но у нее ничего не получилось. Не было никакого ответа. Лишь пустота… Но в ее душе все еще тлел лучик надежды, Полина продолжала верить, что она спасет ее, вырвет из этого кошмара. Нет, иначе быть не может! Она держалась за эту мысль, как за спасительную соломинку, чтобы не сойти с ума.

Вот дверь ее камеры вновь отворилась. Полина подумала, что это опять стражники. Но нет, на этот раз внутрь вошли две вампирши. У одной в руках был кувшин с водой, а у другой целый набор туалетных принадлежностей. Не проронив ни слова, они заставили ее подняться, затем умыли, причесали. В общем, привели в божеский вид. Столь долгое нахождение в подземной камере не могло не оставить следа на теле и лице Полины.

Потом вампирши так же молча удалились, а в камеру вошли два стражника, которые были не менее молчаливы. Один из них замкнул на руках Полины наручники — весьма мощное сооружение, больше похожее на кандалы прошлых веков: шириной с ладонь, без каких-либо цепей, но, в отличие от исторического прототипа, на электронике. Такие наручники, как правило, открываются специальной пластиковой картой-ключом. Полина попыталась разорвать их, на что один из стражников, усмехнувшись, сказал:

— Не глупи: сверхпрочный титановый сплав — может сдержать любого вампира. Уж такого, как ты, точно.

Другой лишь сухо добавил:

— Пошли.

Полину вывели из камеры, где к ним присоединились еще двое стражников. Затем вся процессия двинулась по коридору: двое впереди, двое сзади и Полина в центре.




Алекса и Сергей некоторое время следили за входом в Катакомбы. Вот внутрь вошел один из приглашенных вампиров. Алексе было знакомо его лицо, они виделись где-то пару раз до этого. Выждав еще пару минут, вошли и они.

Темнота ночи сменилась полумраком подземелья. По каменному коридору они спускались все дальше вниз, в глубь Катакомб. Пару раз Алекса заметила подозрительные тени, прятавшиеся во тьме коридора, но маячившая где-то впереди спина приглашенного гостя удерживала их от нападения. И Сергей, и Алекса прекрасно понимали это, но также понимали, что как только он уйдет достаточно далеко или скроется за каким-нибудь поворотом, они нападут.

Так и вышло. За гостем закрылись какие-то двери, и тут же раздалось:

— Кто вы и что вам нужно?

— Мы пришли на тот балаган, что вы зовете судом! — дерзко ответила Алекса, окинув окруживших их вампиров испепеляющим взглядом.

— Как ваше имя?

— Алекса. — Возможно, ей и не стоило называть свое имя, но она везде и всегда привыкла встречать врага с открытым забралом.

— Вот вас-то нам как раз и приказано не пускать ни в коем случае, а еще лучше убить.

— Что ж, попробуйте, — холодно ответила Алекса, доставая меч.

Они с Сергеем встали спина к спине, готовые ко всему.

Схватка закипела. Коридор заполнили звуки мечей рассекаемой плоти и предсмертные крики. Меч в руках Алексы был подобен смертоносной серебряной молнии, разя преградивших им путь вампиров одного за другим. Но и Сергей, действуя голыми руками, не собирался отставать. Нападающих было много, им приходилось отвоевывать каждый метр, каждый шаг вперед. Они шли буквально по трупам. Кровь заливала пол, делая его скользким и коварным. То тут, то там валялись тела убитых вампиров, зияющие жуткими ранами. Но все это лишь разжигало ярость в глазах Алексы, она неистово прорубала себе дорогу вперед. Вся ее одежда уже была забрызгана кровью убитых ею вампиров. Любой преграждавший ей путь становился ее врагом и, не размышляя ни минуты, она убивала его.

Сергей никогда еще не видел ее в таком неистовстве, хотя и сам сейчас был практически в таком же состоянии. Если его подруга сейчас и не испепеляла своих врагов одним взглядом, то лишь потому, что в ее руках был меч и она предпочитала орудовать им. Он всеми клетками организма чувствовал, как с каждой минутой все сильнее распалялась ее сила. И даже успел пожалеть нападавших, хотя численный перевес явно был на их стороне. Но они даже не представляли, что разбудили настоящий дремлющий вулкан.




Суд начался. Весь Совет магистров был в сборе, присутствовали и некоторые простые вампиры. Варлам, как всегда в безупречном костюме, просто сияющий от удовольствия, правил всем этим действом, сидя в резном кресле с высокой спинкой — прерогатива магистра города.

Полина была здесь же. Закованная в наручники, она сидела на неком подобии скамьи подсудимых под охраной все тех же четырех стражников, которые ни на секунду не спускали с нее глаз. Только сейчас до нее стал доходить смысл этого жуткого фарса. И хоть Алекса так и не успела рассказать ей правду о Варламе, теперь она сама постепенно стала понимать, в чем дело. Но это вряд ли могло ей сейчас хоть чем-то помочь. Варлам тщательно контролировал ее. При всем желании Полина бы просто не смогла сказать о своих догадках вслух, он бы ей не позволил.

Выждав трагическую паузу, Варлам начал свое обращение к Совету:

— Я рад приветствовать здесь всех собравшихся. Хотя собрались мы здесь по весьма серьезному поводу: чтобы вершить суд над той, кто попрала наши законы. Все вы слышали о новообращенной вампирке, которая терроризировала наш город. С большим трудом мне удалось поймать ее. И сегодня она предстанет перед нашим судом, — Варлам указал на Полину.

По залу разнесся гул одобрительных голосов, который был сладчайшей музыкой для ушей Варлама. В предчувствии триумфа, он продолжал свою обвинительную речь:

— Невинное лицо этой вампирки может обмануть многих, но ее существование — угроза всем нам. Она убивает своих жертв, за ней тянется целая вереница трупов. Причем она даже не удосуживалась прятать тела, а оставляла их где придется. Мне стоило невероятных усилий замять целый ряд уголовных дел. Вы только представьте, что могло бы произойти, если бы властям удалось поймать ее! Что вовсе не исключено, если принять во внимание ее весьма неосторожный образ жизни. Она угроза нашей более-менее спокойной жизни в этом городе!

Полина не могла поверить своим ушам! Она хотела сказать всем, что не виновата, что это он, Варлам обратил ее, это его надо судить, но не могла даже рта раскрыть. Ей оставалось лишь следить за развитием событий, холодея от ужаса.

А большинство вампиров слушали Варлама с явным одобрением. Он представил дело так, что они и впрямь видели в Полине лишь угрозу, опасность быть раскрытыми. Но вот один из вампиров, входящих в Совет, спросил:

— Но кто ее творец? На нем лежит не меньшая ответственность за все, содеянное ею.

— Этого мне выяснить не удалось, — сокрушенно ответил Варлам, и никто бы не заподозрил, что его слова не искренни. — Эта мерзавка отказывается говорить. К тому же ее творец вряд ли позволил бы ей назвать свое имя.

— Ты прав, — согласился вампир. Затем он некоторое время переговаривался с другими членами Совета и наконец спросил: — Какое наказание ты желаешь вынести ей?

Это был скорее ритуальный вопрос, означавший, что Совет согласен с обвинениями Варлама и практически любой приговор, вынесенный им, будет одобрен. Большинству присутствующих дело казалось очевидным, не требующим длительного рассмотрения, и Совет не был исключением.




В коридоре развернулось полномасштабное сражение. Весь клан Варлама сейчас сражался с Алексой и Сергеем, вернее та его часть, что еще была жива. У них просто не было выбора. Всем было прекрасно известно, что если им не удастся остановить эту парочку, то Варлам сам убьет их. И вполне возможно, что каким-нибудь весьма изощренным способом, по сравнению с которым смерть в битве покажется высшим блаженством.

Меч Алексы взмах за взмахом собирал свою кровавую жатву. Сейчас, перемазанная кровью своих жертв, она походила на индийскую богиню Кали. И глаза ее имели такое же безжалостное выражение, которое могло испугать любого. К слову сказать, Сергей выглядел практически так же и не отступал от своей разъяренной возлюбленной ни на шаг.

От входа в главный зал их отделяла всего пара метров, но это были самые тяжелые метры. И вот, сделав невероятное усилие, они наконец-то добрались до дверей. Ударив в створки со всей силой, Алекса распахнула их.




— Учитывая все преступления, в которых повинна эта вампирка, — начал Варлам, — единственным приемлемым приговором может быть смерть. И приговор должен быть исполнен немедленно!

Совет еще немного посовещался, отдавая дань традициям, и наконец один из членов совета сказал:

— Приговор справедлив и должен быть исполнен немедленно!

Губы Варлама тронула торжествующая улыбка, но тут раздался шум открывающихся дверей, и чей-то протестующий голос потребовал:

— Остановитесь!

Все обернулись на голос и увидели довольно жуткую картину. Там стояли двое. Оба в крови чуть ли не с ног до головы, а у одного в руках был окровавленный меч, к тому же это была еще и женщина, только в мужском костюме. Те вампиры, что стояли ближе всех к странной паре, невольно посторонились.

Полина и Варлам обернулись на вошедших практически одновременно, и оба мгновенно узнали их. У Полины при виде Алексы и ее спутника вырвался радостный возглас, который не мог остановить даже ментальный контроль, а вот у магистра города слова стали поперек горла. Его лицо окаменело, будто он увидел саму смерть.

— Кто вы? — сурово потребовал ответа один из членов Совета.

— Мое имя — Алекса. И я пришла, чтобы помешать свершиться этому фарсу. — Ее голос был полон решимости.

Варлам наконец немного пришел в себя, вспомнил, что он как-никак является магистром города и именно ему следует как-то реагировать на происходящее. Он сказал:

— Я требую уважения к суду! Немедленно выведите этих двоих отсюда!

— Уважения к суду? — процедила Алекса, с быстротой молнии пробежав зал и оказавшись возле Варлама. — Да ты сам превратил его в балаган!

— Выставите ее вон! — потребовал Варлам, и голос его был готов сорваться на визг.

Остатки клана Варлама попытались окружить ее, но Алекса грозно сказала, выставив перед собой меч:

— Предупреждаю, я убью каждого, кто приблизится ко мне! Я желаю обратиться к Совету.

— Ты не имеешь на это права! — вскричал Варлам.

— Это я-то не имею? — холодно ответила Алекса, а затем обратилась к Совету: — Я — Александра, вампир королевского клана, прошу Совет выслушать меня и только затем вынести решение по этому делу.

Прежде чем Варлам успел открыть рот, члены Совета благодушно кивнули, а один из них сказал:

— Говори, мы слушаем тебя.

— Варлам, магистр города, представил на суд эту недавно обращенную вампиршу — Алекса сделала жест в сторону Полины — Он обвинял ее в страшных преступлениях, но так ли уж велика ее вина? Не несет ли ответственность за все это тот, кто обратил ее? Он не дал ей выбора, обратил против ее воли, а затем бросил на произвол судьбы. Естественно, она не поняла, что произошло. Не зная, ни кто она, ни что с ней происходит, даже не догадываясь о наших законах, она вынуждена была следовать лишь инстинкту. Все, в чем ее обвиняют, она совершила лишь по незнанию.

— Если все так и было, то ты, безусловно, права, — согласился Совет. — Но кто тот вампир, кто так поступил с этой девушкой, поправ все наши законы? Не вызывает сомнений, что он должен предстать перед нашим судом. Почему обвиняемая так старательно скрывает его имя?

— Потому что она не знает его, — ответила за Полину Алекса. — Как не знает и его лица, так как обращение произошло не преднамеренно, а по неосторожности, ибо обративший ее вампир не может в полной мере контролировать свою силу.

Среди вампиров прокатился гул возмущенных голосов, так как обвинения Алексы были весьма серьезны. Гораздо более серьезны, чем те, что Варлам выдвигал против Полины. А Алекса продолжала свою обвинительную речь:

— Но даже если бы эта бедная девочка и знала его имя, он никогда не позволил бы ей сказать его вслух. Как сейчас, на протяжении всего суда, не позволил ей проронить ни слова!

— Так он среди нас? — почти что хором воскликнули члены Совета, остальные вампиры лишь выжидающе смотрели на Алексу.

— Да. Его имя Варлам! Это он повинен во всем этом! — с этими словами она указала на магистра города.

В зале повисла мертвая тишина. Такого поворота событий не ожидал никто. Глаза всех присутствующих были прикованы к Варламу. В них светились отвращение, презрение и ненависть. Не выдержав всего этого, он воскликнул:

— Нет, неправда! Это все ложь! Как можете вы обвинять в этом МЕНЯ, магистра города! Неужели вы поверите словам этой… этой…

— Кого, жалкий ты сукин сын?! — потребовала ответа Алекса.

— Если все, сказанное здесь, правда, то Варлам должен быть лишен степени магистра города и предан смерти! — сурово ответил один из членов Совета, а остальные лишь согласно кивнули.

— Нет, не посмеете! — истерично вскричал Варлам.

— Может быть, — криво усмехнулась Алекса. — Но я не собираюсь этого выяснять. Я, Александра, бросаю тебе вызов, Варлам!

— Нет, — попятился он.

— Вызов брошен, — возразил Совет. — Или ты примешь его, или сейчас же будешь предан смерти!

— Что ж, хорошо, — зло ответил Варлам. — Ты сама этого хотела, но ты пожалеешь!

— Сергей, присмотри за Полиной, — попросила Алекса, а затем, хищно улыбнувшись и отбрасывая меч в сторону, сказала: — Пришел час расплаты, Варлам.

В этой схватке должны были сразиться не столько физические, сколько ментальные силы каждого из них. Варлам должен был доказать, что у него достаточно сил, чтобы быть магистром города, держать все под контролем. Его лицо было искажено злобой, ярость полыхала в его глазах. И на то были веские причины: все, что он так долго и тщательно готовил, рухнуло.

Но в глазах Алексы ярости было никак не меньше, а еще лютая ненависть и, как ни странно, холодное спокойствие. Она знала, что она пойдет до конца, и это ясно читалось на ее лице. И все же Варлам сказал:

— Откажись от схватки! Все еще можно исправить. Если ты примешь мое предложение, то мы…

— Нет, — отрезала Алекса и нанесла первый удар своей силой. Это было подобно порыву ледяного ветра, который ударил в Варлама.

Он довольно легко отразил атаку, но это не смутило Алексу. Это был лишь пробный шар. Она прощупывала его, пробовала его силу на вкус. Варлам тоже нанес удар. У нее было такое чувство, будто ее коснулась волна бушующего пламени. Но и этот удар был легко отражен.

Сразу же за первым ударом Варлама последовал второй, гораздо сильнее. Он не собирался медлить и решил обрушить всю свою мощь сразу, надеясь этим сломить защиту Алексы. Она тоже не собиралась оставаться в долгу. Теперь битва велась на полномасштабном ментальном уровне, игры кончились. Волосы и одежду обоих вампиров трепал невидимый ветер, а в их глазах не осталось ничего человеческого: у Варлама — лишь мерцающая тьма, а у Алексы — сияющий лед, и все, ни чувств, ни жизни, ничего…

Битва продолжалась уже довольно долго. Варлам не собирался сдаваться, он использовал всю свою силу до конца. А Алекса… Да, в каждой атаке она была чуть впереди Варлама, но решающего перелома в схватке все не было. И вдруг у нее словно открылось второе дыхание. Она открыла в себе что-то новое, ей самой еще неизвестное. Сила была в ней, и она чувствовала ее. Но сейчас не было времени отвлекаться на все это, пытаться понять свои новые возможности, оставалось лишь действовать, отдавшись на волю инстинктов.

Алекса взмахнула рукой, и тут же грудь Варлама рассекли пять глубоких царапин, хотя он находился метрах в пяти от нее. Она сама не ожидала от себя такого: пускать кровь на расстоянии было очень редким даром, но сейчас было не время и не место все это обдумывать. Варлам охнул от боли и удивления, и Алекса не преминула воспользоваться этим. Она дала волю своей ярости и обрушила на него всю свою силу.

Варлам взвыл. У него было чувство, что мириады острейших осколков льда впиваются в его мозг, в самую его душу. Затем почва ушла куда-то из-под ног, он чувствовал бесконечное падение в бездну боли, и сердце его наполнилось ужасом. Боль. Она раздирала его всего, каждый мускул, каждую кость, каждую клеточку. Он был сломлен, он испытал полное поражение и знал это. И также знал, что не сможет сопротивляться.

Все вампиры видели победу Алексы и видели Варлама, сломленного, парящего в воздухе рядом с ней в полном бесчувствии. Он еще был жив, и эта жизнь была в руках Алексы. Видели это и Сергей, и Полина. Оба с удивлением и некоторым ужасом смотрели сейчас на нее.

Алекса взглянула на Варлама, и он тотчас же упал к ее ногам, так и оставшись стоять перед ней на коленях, но не потому, что она заставляла его, а просто потому, что у него не было сил встать.

Наконец он поднял к ней искаженное ужасом лицо и сказал, вернее взмолился:

— Прошу, пощади! Я сделаю для тебя все, что угодно, лишь пощади! Я стану твоим рабом!

Он попытался слабой рукой схватить Алексу за ногу, но та брезгливо отступила. Возможно, раньше она и сжалилась бы над ним, но сейчас ярость властвовала в ее сердце. Она холодно и непреклонно сказала:

— Ничтожество! И ты был магистром города! У тебя не хватает чести, даже чтобы достойно принять смерть. Умри!

Тут же Варлама скрутило от жуткой боли. Внутри него засветился красный пылающий шар. Он становился все больше и больше и наконец вырвался наружу. Бывший магистр города издал последний крик, а затем обратился в кучку пепла. Сила Алексы сожгла его дотла.

Сама она смотрела на все это с холодным равнодушием. Невидимый ветер продолжал развевать ее волосы, глаза все еще сияли призрачным светом. Легкое сияние исходило даже от ее кожи. Торжествующим взглядом она обвела зал. Но тут ее глаза нашли Сергея, увидели испуганное выражение лица Полины, и что-то в ней переменилось. Ветер стих, глаза стали прежними, и вся она стала другой. Она подошла к Полине, протянула руку к наручникам, все еще сковывающим ее, и одним легким движением сломала прочный металл. Все вампиры в зале выжидающе следили за каждым ее шагом.

Освободив ту, из-за которой, собственно говоря, все это и началось, Алекса нежно улыбнулась ей и Сергею.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— Увидишь.

С этими словами Алекса подошла к креслу, которое раньше принадлежало Варламу, и гордо села в него. Только теперь Сергей догадался о ее намерениях, и это удивило его гораздо больше, чем все, что случилось до сих пор. Этого он никак не ожидал, хотя с другой стороны… рано или поздно Алекса должна была сделать что-либо подобное. Такая, как она, не может всю жизнь прожить волком-одиночкой.

Среди других вампиров ее поступок не вызвал возмущения, даже наоборот, послышались робкие возгласы одобрения. Хотя еще никто толком не знал, как на все это реагировать. Выход подсказала сама Алекса. Она обвела взглядом присутствующих, отчего все сразу невольно притихли, и сказала спокойным ровным голосом:

— Варлам мертв. И теперь я объявляю себя новым магистром этого города. Кто-нибудь желает оспорить это мое право?

Это был обычный ритуал. Если были те, кто считал, что Алекса заняла это место не по праву или у нее недостаточно сил, чтобы владеть этим городом, они могли сейчас бросить ей вызов. Позже для этого нужны будут веские причины.

В зале на некоторое время повисла звенящая тишина. Безусловно, среди собравшихся вампиров были и такие, кто был старше Алексы, чей возраст уже перевалил за тысячелетие, возможно, они были и сильнее ее. Но никто не бросил ей вызова. Видно, ее кандидатура всех более-менее устраивала. Возможно, это было еще и оттого, что она принадлежала к королевскому клану, вампиры которого всегда считались одними из самых сильных и могущественных. К тому же часто сама королева оказывала им свое покровительство, хотя Алекса считала, что это как раз не ее случай. Наконец слово взял один из старших магистров, член Совета. Он сказал:

— Ты бросила Варламу вызов и победила его в битве. Его место теперь твое по праву. Отныне ты магистр этого города, госпожа.

Это было уже признание всех ее прав. Теперь она, Алекса, действительно магистр города. Произнеся про себя этот свой новый титул, она невольно улыбнулась. Алекса не так уж сильно желала власти, но и не собиралась от нее отказываться. Она сама пришла к тому, от чего так долго пыталась уйти. Круг замкнулся. Но Алекса не чувствовала, что предала себя. Просто она… изменилась. Она больше не считала, что ее путь — это одиночество. И еще ей вспомнились слова, которые она когда-то говорила Варламу: «Если бы я хотела — место магистра давно было бы моим. Если мне будет нужна власть, я сама возьму ее, а не приму в качестве подачки». Так оно и вышло.

— Но как быть с этой девчонкой, которую обратил Варлам? — вдруг спросил один из вампиров.

— Суд, устроенный Варламом, — сплошной фарс. Ведь именно на нем лежала вся тяжесть вины, — ответила Алекса — Возможно, Полина и виновата в нарушении некоторых наших законов, но она сделала это по незнанию. Каждый из нас знает, что обращение — это всегда сильный стресс, а остаться с этим наедине, да еще в столь юном возрасте… Я считаю, что все это сглаживает ее вину, поэтому я дарю ей жизнь.

Алекса увидела, что ее слова вызвали несколько недовольных взглядов, поэтому продолжила:

— Если кого-то беспокоит тот факт, что она может раскрыть нас, то я объявляю всем вам, что беру ее под свою опеку. Она пила мою кровь, и я отвечаю за нее, как если бы она была моим птенцом.

Это устраивало всех. Если уж сам магистр города признал, что отвечает за нее…

Больше вопросов не было, и все стали постепенно расходиться. Вскоре в зале остались лишь вампиры, которые принадлежали к клану Варлама, те, которые выжили в схватке с Алексой и Сергеем, пытаясь не пустить их сюда. Их было одиннадцать. Они стояли тише воды, ниже травы, боясь напомнить о своем присутствии, и в то же время не могли уйти. Один из них — самый старший или, возможно, самый смелый, сказал:

— Мы были птенцами Варлама, теперь, после его смерти, наша жизнь принадлежит вам.

Как это страшно ни звучало, но это было правдой. Все эти вампиры были еще довольно молоды, и без Варлама были лишены всякого места в их обществе.

Они принадлежали тому, кто убил их творца. Таковы правила этой игры. Некоторые вампиры использовали это, чтобы увеличить свой клан.

Вампиры смиренно ждали ответа Алексы. Она ответила не сразу. Если честно, она просто не знала как ей быть с ними. Наконец она сказала:

— Я не собираюсь наказывать вас за то, что вы делали по приказу Варлама. В конце концов, вы не могли ослушаться. Теперь вы будете служить мне. Но предупреждаю, предательства я не потерплю. Тому, кто задумает нечто подобное, лучше сразу убраться подальше, или его ждет смерть.

Вампиры согласно закивали. То, что предложила им Алекса, было настоящим подарком судьбы. Их могла ожидать куда более печальная участь, служа Варламу, они прекрасно это поняли.

Закончив с этим делом, она разрешила вампирам удалиться. Теперь в зале их осталось лишь трое. Конечно, за стенами зала находились другие вампиры, в обязанности которых входила охрана Катакомб, независимо от того, кто сейчас является магистром города. Безопасность прежде всего.

Только теперь, казалось, Полина осознала, что произошло. Она словно вышла из ступора, в котором находилась все это время. Кинувшись к Алексе, она обняла ее со словами:

— Мне было так страшно, Алекса! Я боялась, что ты не придешь! — Полина подняла к ней свое лицо, и та увидела, что по ее щекам текут слезы. Сейчас она была обычным испуганным ребенком.

— Я не могла бросить тебя, — ответила Алекса, ласково гладя ее по голове. — Ну-ну, успокойся. Все позади. Теперь никто и никогда не посмеет причинить тебе вред.

— Ладно, пойдем домой, — сказала Алекса девочке. — Тебе нужен хороший отдых и еда.

Они направились к выходу из зала, но, сделав несколько шагов, Алекса остановилась и сказала, обернувшись к Сергею, который остался стоять в нерешительности:

— Идем, или тебе нужно приглашение по почте выслать?

Сергей улыбнулся и последовал за ними.




И тут можно было бы поставить точку в этой истории, так как все, казалось бы, разрешилось. Полина была спасена, Алекса стала магистром города и наконец нашла свой путь. Изменила себя, не изменив при этом себе. Не каждому удается такое, тем более за такой короткий срок.

И все же это не конец истории. Произошло еще одно событие, которого сама Алекса никак не ожидала, но которое стало одним из решающих в ее судьбе…




Глава 12


С того дня, как Алекса стала новым магистром города, прошло почти два месяца. Новые обязанности сперва отнимали у Алексы много времени: нужно было решить кучу организационных вопросов, обсудить с Советом города изменения порядков, и все в таком же духе. К тому же имущество Варлама теперь перешло к ней, а это несколько ночных клубов, казино, два дома, несколько квартир, счета в банках — обо всем этом нужно было позаботиться, нанять юристов, которые займутся законодательными вопросами, и так далее, и тому подобное… Лишь спустя месяц Алекса смогла вздохнуть свободнее. Конечно, Сергей помогал ей изо всех сил, были у нее и еще помощники, но многие вопросы требовали ее личного вмешательства Пост магистра города — это не только власть, но и ответственность за свой народ. Алекса понимала это и не жаловалась, хотя Сергей видел, что бывали моменты, когда ей хотелось все бросить.

Теперь они жили все вместе в огромной шестикомнатной квартире практически в центре города. После очередной ночи, проведенной Сергеем у Алексы они решили, что глупо каждый день ему возвращаться в свою квартиру. Алекса предложила ему насовсем переехать к ней, на что Сергей предложил купить новую квартиру, где он, она и Полина, которая, конечно же, должна быть с ними, будут жить со всеми удобствами. На том и порешили. Через три недели они уже въехали в свое новое жилище.

Конечно, у Алексы, как магистра города, были довольно обширные и шикарно обставленные апартаменты в Катакомбах, но их она оставила только для деловых встреч. Постоянно жить там ей не хотелось, к тому же у Полины были еще свежи печальные воспоминания об этом месте. Так что их новая квартира стала оптимальным вариантом. И пока все было замечательно. Они жили как настоящая семья. Да, между ними не было кровных уз, но их связывало нечто гораздо более сильное.

Все наладилось, всем троим будущее рисовалось в радужных красках. И вот тут произошла встреча, которая роковым образом повлияла на судьбу Алексы.

Было четыре часа утра. Алекса как раз возвращалась домой, где ее ждали Сергей и Полина (надо заметить, что эти двое очень сдружились за прошедшее время), когда почувствовала вампира, весьма древнего вампира. Вдобавок к этим ощущениям примешивалось что-то еще, что-то давно забытое и в то же время… Нет, этого не могло быть! Но тут позади нее раздался голос, который рассеял все сомнения:

— Алекса! — Голос был чистым, глубоким. Он словно искрился светом, и его хотелось слушать бесконечно. Такой голос мог принадлежать только одному человеку, вернее вампиру.

Алекса обернулась. Посреди пустынной, скудно освещенной улицы стояла прекрасная молодая женщина в черном платье. Выглядела она не старше двадцати пяти. Высокая, с точеной фигурой. Волосы цвета спелой пшеницы мягкими волнами спускались ниже пояса, а изумрудно-зеленые глаза смотрели прямо на нее.

— Менестрес? — не веря своим глазам, тихо спросила Алекса. Меньше всего она ожидала встретить здесь, на тихой московской улице, саму королеву вампиров. Ту, что обратила ее. Алекса просто не знала, как реагировать, особенно если учесть, что она не слишком красиво ушла от нее. У королевы были все права злиться на нее.

— Давненько мы с тобой не виделись. — Королева медленно шла, будто плыла, в сторону Алексы.

— Да, — ответила та, продолжая стоять на месте. Хотя ее так и подмывало скрыться. Но нет, это было невозможно. Она не смогла бы жить с этим. К тому же надо было раз и навсегда все выяснить. Теперь Алексе это было просто необходимо.

— Ты все такая же, — Менестрес улыбнулась одними губами и провела по ее щеке кончиками пальцев, — и все же в тебе что-то изменилось.

От королевы не ускользнуло удивление, промелькнувшее в глазах Алексы. От нее вообще никогда ничего не ускользало. Она сказала:

— Нам нужно поговорить.

— Согласна. — Алекса тоже собралась идти до конца. — Спустимся в Катакомбы?

— Нет, — покачала головой Менестрес. — Не думаю, что это подходящее место. К тому же я в Москве ненадолго и не хочу, чтобы кто-либо знал о моем приезде.

— Тогда можем поговорить в моей квартире — это всего в пятнадцати минутах езды отсюда, — предложила Алекса. — Мы там будем одни.

— Хорошо.

Менестрес села в машину Алексы. А та, прежде чем сесть самой, еще раз оглядела темную улицу. Она ожидала, что вот-вот появится Димьен — верный телохранитель королевы, всегда следующий за своей госпожой словно тень, но этого не произошло. Словно прочтя ее мысли, Менестрес сказала:

— Я велела ему остаться. Ведь нам лучше поговорить с глазу на глаз.

На это Алекса лишь коротко кивнула и села за руль. Спустя миг машина фыркнула и тронулась с места. Всю дорогу они не проронили ни слова. Алекса даже практически не смотрела в сторону королевы. Разговор предстоял трудный, и ей не хотелось начинать его раньше времени.

И вот они прибыли на место. Но это был не новый дом Алексы, где она жила теперь вместе с Сергеем и Полиной. Они приехали на старую квартиру, которую Алекса собиралась продать, но как-то не было времени этим заняться. Теперь она даже радовалась, что не успела продать ее. Здесь они смогут поговорить без лишних свидетелей. И какой бы поворот ни принял их разговор — пострадает только она. Если королева злится на нее, что ж, Алекса была готова принять удар, но ни в коей мере не хотела подставлять под него Сергея или Полину. Это было не их дело, а только Менестрес и ее.

Алекса открыла дверь, приглашая королеву войти. Здесь практически все осталось по-прежнему: мебель, посуда. В новую квартиру она перевезла лишь те вещи, которые приехали вместе с ней в Москву, да часть одежды. Поэтому квартира казалась еще довольно обжитой, хотя Алекса в последний раз была здесь не меньше месяца назад.

Они молча прошли в гостиную. Разговор обещал быть долгим и непростым. Менестрес села в кресло, Алекса примостилась рядом на диване. Первой заговорила королева. Пристально посмотрев в лицо Алексе, словно пытаясь найти в нем что-то, она сказала:

— Подумать только, передо мной сидит вампирша с силой магистра, и она — мое создание.

Алекса практически не обратила внимания на эти слова. Желая наконец внести ясность в сложившуюся ситуацию, разобраться во всем раз и навсегда, она тихо, но бесстрашно спросила:

— Ты злишься на меня, госпожа?

Менестрес убрала упавшую на лицо золотистую прядь волос, еще раз посмотрела в глаза Алексы и только затем ответила:

— Нет. Я никогда не злилась на тебя.

— Правда? В голосе Алексы было неподдельное удивление. Откровенно говоря, она не ожидала подобного ответа и даже мысленно готовила себя к самому худшему.

— Да. Не скрою, то, как ты уехала, несколько раздосадовало меня. Но я уже некоторое время ждала чего-то подобного.

— Ждала?

— Именно, — легкая улыбка тронула губы Менестрес. — Я слишком долго живу на этом свете, и от меня не так-то легко что-либо утаить. Ты жила рядом со мной, и я видела, как мечется твоя душа. Ты всегда, даже еще будучи человеком, была похожа на волка-одиночку, предпочитала танцевать под звук своих собственных барабанов. Это-то и привлекло меня в тебе. И это же поставило тебя перед сложным выбором: предать самое себя или пойти тернистой тропой отступницы. Я видела, как тебе было нелегко, как ты терзалась. Ты должна была встречаться с другими вампирами, присутствовать на различных приемах, но ты этого не хотела. Не хотела идти той дорогой, которую выбирало большинство.

Тебе нравилось одиночество. Для многих оно — злейший враг, но для тебя оно всегда было другом. Волк-одиночка. Поэтому ты изначально была сильнее многих, но в чем-то и уязвимее. Тебе трудно было пустить кого-то в свое сердце. Возможно, это тоже оказало свое влияние, и ты сделала свой выбор.

Ты приняла тогда единственно правильное решение, не предала себя, и я не осуждаю тебя.

Алекса слушала Менестрес, затаив дыхание. Королеве удалось очень точно передать то, что она тогда чувствовала. Даже сама Алекса вряд ли смогла бы лучше рассказать о том, что с ней было тогда. Вслух же она сказала:

— Ты права.

На это Менестрес лишь снова улыбнулась. Она протянула руку и убрала челку, упавшую на глаза Алексы. Жест столь знакомый и родной, напомнивший им обоим о прошлом. Королева сказала:

— И все же ты изменилась. Я вижу это в твоих глазах. В них появилось новое выражение, и оно мне нравится. Думаю, здесь не обошлось без Сергея…

— Ты знаешь о нас с Сергеем? — В голосе Алексы было больше удивления, чем смущения.

— Конечно, ведь он тоже мой птенец. И я рада за вас, как и рада была узнать, что ты стала магистром этого города. Я всегда говорила, что рано или поздно это должно было случиться. И я желаю счастья вам и твоей юной подопечной.

— Спасибо, — только и смогла проговорить вампирша.

— Теперь я за тебя по-настоящему спокойна. До свидания. Еще увидимся.

С этими словами Менестрес исчезла. Секунду назад сидела тут, рядом, и вот уже нет. Даже для вампира она порой двигалась с молниеносной скоростью. Почему так стремительно? Королева, как и многие люди, не любила долгих прощаний.

Алекса мягко улыбнулась, пожала плечами и тоже покинула квартиру. Ведь ее ждали дома…




Ненависть в цепях дружбы





Часть I


Темнота. Почти кромешная тьма царит повсюду. Где-то вдалеке слышен звук капающей воды. Но стоячий воздух сух. Кругом один холодный камень, сквозь который вниз ведет узкий проход, практически щель. По нему со змеиной ловкостью пробирается одинокая фигура в черном, прекрасно ориентируясь даже без малейшего луча света.

По очертаниям фигуры можно догадаться, что это женщина. Но во всех ее движениях, ее ловкости есть что-то нечеловеческое. Обычный человек не пробрался бы там, где без труда проходила она.

Проход завершился тупиком. Казалось, впереди была только глухая стена, но женщина уверенно принялась шарить рукой по неприступному камню. Лишь один раз с ее губ сорвалось:

— Черт, я же знаю, что это здесь!

Наконец она надавила на потайную пружину, но ничего не произошло, пока женщина не начертила на камне замысловатый знак. Он вспыхнул огнем. Всего лишь на миг, но и этого оказалось достаточно. Тотчас внутри скалы что-то зашипело, заскрипело, засвистело, потом медленно, словно нехотя, поднимая горы пыли, часть скалы просто отошла в сторону, открыв еще один проход.

На секунду засомневавшись, женщина вступила в него.

Этот каменный коридор оказался шире предыдущего и короче. Вскоре женщина оказалась в зале или гроте, стены которого были украшены резьбой, словно на них выбили какой-то текст. Но что бросалось в глаза в первую очередь, так это огромный каменный саркофаг. Его крышка была в форме лежащего воина. На нем было что-то вроде костюма египтянина, но манера исполнения вовсе не древнеегипетская. На груди воина находился медальон в виде знака инь-ян, вплетенного в солнечный диск.

Прямо к этому саркофагу женщина и направилась. Положив ладонь на медальон, она повернула его на 180 градусов, приведя в действие какой-то скрытый механизм. Только потом она сдвинула крышку. В женщине скрывалась сила, которую никак нельзя было заподозрить в ее хрупком телосложении. Она сдвинула крышку с легкостью, а ведь это вряд ли оказалось бы под силу пяти крепким людям.

В саркофаге лежало тело мужчины лет тридцати, с длинными прямыми черными волосами, которые обрамляли красивое, но суровое лицо. Высокий, широкоплечий. Если когда-то и существовал бог войны, то он должен был выглядеть именно так.

Единственной одеждой ему служила набедренная повязка из кожи и пара браслетов на запястье и предплечье. Если и было что-то еще — оно просто истлело от времени. Но на теле мужчины не было ни следа разложения. Он будто спал.

Женщина провела рукой над его лицом и грудью. На ней было что-то вроде татуировки кроваво-красного цвета, в точности повторяющей узор медальона. Женщина дотронулась до этой татуировки, словно стараясь пальцами запомнить узор, потом достала из-за пояса кинжал и резким движением полоснула себе по запястью. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

Тотчас выступила кровь. Она закапала точно на губы лежащего в саркофаге мужчины. А женщина негромко, нараспев, заговорила:

— Встань, пробудись тот, кто зовется Кадамуном Я зову тебя по имени, приди на кровь мою. Откликнись на зов крови клана. Приди не для жизни, а чтоб совершить месть. Призываю тебя, Кадамун.

Кровь сама собиралась ему в рот, впитывалась в него. Но вот поток крови прекратился, и рана женщины зажила с удивительной скоростью. Когда впиталась последняя алая капля, знак на груди мужчины вспыхнул пурпурным светом и он открыл глаза, которые оказались холодными, янтарными с серым оттенком, как два куска какого-то диковинного драгоценного камня. Густым, но лишенным всякого выражения голосом мужчина спросил:

— Что вы приказываете мне сделать? Женщина облегченно вздохнула, а потом заговорила:

— Ты должен убить вампира по имени Сергей.

— Как я должен его убить? — все так же, без всякого выражения спросил Кадамун.

— Пусть перед смертью он испытает полное разочарование в жизни. Он должен умереть мучительно.

— Исполню. Я повинуюсь твоим словам. — На сей раз в глазах мужчины мелькнуло какое-то выжидательное выражение.

Женщина вновь протянула ему руку со словами:

— Испей от меня. Пусть кровь моя расскажет тебе о мире и о том, кого должно настигнуть мое возмездие.

Кадамун поднес тонкое запястье к губам. Сверкнули небольшие, но острые клыки. Миг — и они пронзили плоть. Горло заработало. Мужчина пил долго. Когда отпустил, женщина, тяжело дыша, прижала руку к груди. Две аккуратные ранки быстро затянулись и исчезли.

Но Кадамун, казалось, больше не замечал ее. Он сел, потом, одним плавным, текучим движением, поднялся из саркофага. Знак на его груди снова вспыхнул, и его совершенное тело скрыли черные одежды. Сам мужчина направился к выходу. Он ушел быстро, как порыв ветра. Растаял, как тень.




Аэропорт Шереметьево-2. Деловитая суета повсюду. Поток прилетающих смешивается с потоком отлетающих и разбавляется потоком встречающих и провожающих. И так круглые сутки. Вот и сейчас, а ведь время далеко за полночь.

Среди встречающих можно было заметить молодую девушку лет пятнадцати-шестнадцати. Изящная, среднего роста, с миловидным лицом в обрамлении черных волос, доходивших ей почти до плеч, с короткой челкой. В узких черных джинсах, алом топе, кожаном жакете и черных ботинках, она почти не отличалась от сотен других тинейджеров. Разве чуть бледна, да и солнечные очки, скрывающие горящие серые глаза, не совсем подходили ко времени суток.

Девушка не отрывала взгляда от табло. На нем как раз высветилась надпись о том, что совершил посадку самолет рейса Франкфурт — Москва.

Через некоторое время вышли первые пассажиры, прилетевшие этим рейсом. Наконец появилась та, которую девушка встречала. Ее трудно было не заметить. Девушка лет двадцати двух-двадцати трех. Высокая, под сто восемьдесят пять сантиметров. Спортивного, даже несколько мускулистого телосложения. Открытое лицо, высокие скулы и удивительные фиалковые глаза. Светлые волосы кажутся коротко остриженными, но на самом деле длинные и собраны сзади в хвост. В безупречном сером костюме. Ее вполне можно было принять за юношу. Чемодан и сумку она несла легко, без малейшего напряжения.

Едва завидев ее, черноволосая девушка тотчас кинулась навстречу с радостной улыбкой. Та, другая поставила сумку с чемоданом на пол, тоже улыбнулась и обняла ее со словами:

— Полина! Вот уж не ожидала, что ты будешь меня встречать!

— Время подходящее — почему нет, — пожала плечами девушка. — Я скучала по тебе, Алекса!

— Я тоже, моя дорогая. Я тоже.

— А где Сергей? Я думала, вы прилетите вместе.

— У него еще дела. Он прилетит через несколько дней.

— Понятно.

— Ну ладно, пошли. Я не хочу торчать в этом аэропорту до рассвета.

— Я вообще-то тоже. — Полина слегка поежилась. Алекса снова подхватила багаж, и они пошли к выходу, искусно лавируя в толпе.

— Да, а ты здесь что, одна? — как бы невзначай спросила Алекса.

— Ага.

— Вообще-то я велела Юлию за тобой присматривать и Жанне тоже.

— Ну велела, — согласилась Полина. — Но я же не ребенок!

— Не ребенок. Молодой вампир. И я за тебя отвечаю и беспокоюсь о тебе, а в мое отсутствие это возлагается на Юлия и Жанну. Если с тобой что случится, я с них шкуру спущу. Так что своим поведением ты подставляешь их под удар.

Полина сняла очки. Вид у нее был виноватый, но не слишком. Обхватив Алексу за руку, она проговорила:

— Прости. Я не хочу, чтобы им досталось из-за меня. Просто я так хотела тебя встретить.

— Ладно, чего уж теперь.

Они вышли на улицу. Ночь стояла теплая для начала мая. Плюс пять, не меньше. В воздухе пахло весной. Этот запах пробивался даже сквозь городской смог. И само это уже поднимало настроение.

Вздохнув полной грудью, Алекса сказала:

— Ну пошли ловить такси.

При этих словах Полина как-то смутилась и, чуть замедлив шаг, проговорила:

— Вообще-то я на машине. Она здесь, недалеко.

— Кхм. Значит, ты приехала сюда одна, да еще и за рулем?

— Ага, — кивнула девушка, не поднимая головы. — Ты же сама научила меня водить и научила, как затуманивать разум людей. Так что мне ничего не грозило. Прости.

Алекса внимательно посмотрела на свою подопечную. Да, она выглядела лет на пятнадцать, но на самом деле ей уже было больше семнадцати. Два года, как она вампир, и два года прошло с тех пор, как она живет вместе с ней. Нет, Алекса не обратила ее, это совершил вампир, ныне уже мертвый. Прежний магистр Москвы. Теперь магистром города была сама Алекса, уже два года как. И она взяла на себя заботу о Полине, спасла ту от неминуемой гибели. Для всех остальных вампиров девушка стала птенцом Алексы. Как-то само собой получилось, что Полина стала очень много значить для нее, сделалась родной душой. В какой-то мере они, возможно, спасли друг друга. Поэтому сейчас Алекса лишь потрепала девушку по волосам и сказала:

— Эх, да что с тебя взять. Маленькое чудовище. Стоило бы, конечно, сделать тебе втык, ну ладно. Показывай, где машину поставила. Но впредь постарайся слушаться тех, кто присматривает за тобой.

— Хорошо, — вздохнула Полина, приняв извиняющийся вид, но сквозь него проглядывала веселость.

Они пошли к парковке. Но один раз Алекса оглянулась. Ее цепкий взгляд выхватил из толпы мужчину, возраст которого был ближе к тридцати, чем к двадцати. Стройный, с огненно-рыжими волосами, ровно подстриженными на уровне скул, с небесно-голубыми глазами. Весь в коже, он стоял с совершенно невозмутимым видом. Встретившись с ним взглядом, Алекса улыбнулась. Что бы там Полина ни говорила, а Юлий свое дело знал туго и просто так под удар не подставится.

— Что там? — спросила Полина, останавливаясь.

— Да ничего. Ну где машина-то?

— Да вот.

Девушка махнула рукой, показывая вперед. Там, у тротуара скромно стоял темно-синий «вольво». Практически новый. Ему и было-то всего два года. Конечно, Алекса могла себе позволить и «мерседес», и «бентли», но ее устраивала эта машина. Она вообще ею не часто пользовалась.

Сейчас, погрузив вещи Алекса сама села за руль. Полина — рядом. Тихо фыркнув, машина тронулась с места.

В этот момент в аэропорту совершил посадку еще один самолет, что, в общем-то, неудивительно. Его рейс был с Мальты. Среди пассажиров находилась девушка лет двадцати, может, старше. Стройная, как ива. Высокая грудь, осиная талия. Лицо как у лесной нимфы или ангела в обрамлении длинных каштановых с золотым отливом локонов. Они бросались в глаза в первую очередь, а потом глаза — зеленые, как весенняя трава, сияющие двумя драгоценными камнями, взгляд которых был дерзок и пронзителен.

Она привлекала внимание практически всех мужчин, но ей самой, казалось, не было до этого никакого дела.




Меньше чем через час Алекса и Полина были дома. Теперь они вместе с Сергеем жили в «Алых Парусах», в пентхаусе. Они переехали сюда больше полутора лет назад. Сергей предлагал купить дом, но в Москве сделать это, не привлекая излишнего внимания, оказалась очень сложно. К тому же на тот момент предложенные дома требовали кардинальной перестройки. А в область Алекса переезжать не хотела: слишком много у нее было дел в столице. Вот выбор и пал на «Алые Паруса». Там было практически все, что им всем было нужно. К тому же дом охранялся.

В распоряжении семьи вампиров, как Полина называла их союз, было шесть комнат: три спальни, гостиная, кабинет и что-то типа спортивного зала — раньше это было столовой, но она вампирам ни к чему, поэтому претерпела некоторые изменения. Ну еще были кухня, прихожая и две ванных комнаты, правда, одна из них еще была недоступна — в ней заканчивали отделку.

В гостиной тон задавал портрет работы восемнадцатого века. На нем, несомненно, была изображена Алекса в шикарном платье той эпохи. Видеть ее в женском платье само по себе было редкостью. А портрет был замечателен — подарок вампирше от ее птенца. Одна из тех немногих вещей, которые Алекса бережно хранила долгие годы.

Картина висела прямо напротив входа, над искусственным камином. Здесь же находился просторный диван и два кресла, заваленные, как драгоценными камнями, шелковыми синими и фиолетовыми подушками, а также стеклянный журнальный стол. Еще в углу стояло фортепиано. Сама Алекса его бы ни за что не купила — это был подарок от Сергея. Пол покрывал нежно-голубой ковролин. Также в комнате нашлось место плоскому телевизору с огромным экраном и стереосистеме. На полках были расставлены кассеты, DVD и музыкальные диски. Может, Алекса и родилась на свет почти восемьсот девяносто лет назад, но она не отказывалась от современных достижений, делающих жизнь комфортнее или просто приятнее.

Не задерживаясь в гостиной, вампирша прошла с багажом в свою спальню. Она была самой большой из трех. Алекса делила ее с Сергеем. Здесь, так же как и практически во всей квартире, мебели было немного. Огромная кровать с пологом (дополнительная защита от солнца), стоящая на небольшом возвышении, две тумбочки, зеркало, комод, кресло, ну и что-то вроде гардеробной. На полу был серебристо-серый, чуть темнее, чем обои, ковер, а полог и покрывало кровати, как и кресло, сочного красного, практически бордового цвета. Большое окно закрывали глухие шторы такого же оттенка. Единственным украшением служила картина, изображающая чернокрылого ангела и пантеру. В ней преобладали черные и красные цвета, так что к обстановке она подходила как нельзя лучше. Рядом со спальней находилась ванная комната. Гробов не было. Ни Алекса, ни Сергей в них давным-давно не нуждались. Он был необходим пока только Полине.

Не особо церемонясь, Алекса водрузила чемодан прямо на кресло. Открывая замки, она спросила у Полины, севшей на возвышение, на котором стояла кровать:

— Ты сегодня питалась?

— Нет, но я не хочу.

— Твой голод уже не так мучителен? — улыбнулась вампирша.

— Ага. Похоже, что так, — кивнула девушка. — Тебе помочь разобрать вещи?

— Ну помоги. Да, это тебе.

Алекса достала небольшую коробку, обернутую в золотую бумагу, и протянула ее девушке.

— Мне? — Глаза Полины радостно загорелись.

В мгновение ока она распаковала подарок. В коробочке оказался кулон на цепочке в виде объемной многоконечной звезды из желтого и белого золота, в центре которой мелкими сапфирами была выложена витиеватая буква «П».

— Боже, какая красота! — выдохнула девушка, проводя пальцами по кулону. — Но он же стоит чертову уйму денег!

— Какая ерунда, — отмахнулась Алекса, помогая ей застегнуть цепочку. — К тому же у тебя скоро день рождения.

— И правда. — Но в голосе Полины проскользнули нотки грусти.

— Э, да что с тобой? — спросила вампирша, положив руки ей на плечи. Она всегда чувствовала малейшие изменения в настроении своей подопечной.

— Ничего.

— Не забывай, что я, как и все вампиры, безошибочно чую, когда говорят неправду.

— Просто я… я вспомнила о родителях и о брате. Мама всегда пекла на мой день рождения торт… Правда, он сейчас мне ни к чему…

При этих словах по лицу Алексы промелькнула тень, но она постаралась побыстрее ее прогнать. Полина впервые за эти два года заговорила о своих родителях. Это была довольно грустная история. Узнав о том, кем стала их дочь, они прогнали ее из дома. Перед ней поставили выбор: или она остается с ними, забыв обо всех этих «глупостях», что означало бы для девушки неминуемую гибель, так как у нее еще не выработался иммунитет к солнечному свету, или может домой больше не возвращаться. Полина ушла. Это было крушением всего ее прежнего мира. С тех пор она о родителях не говорила. Алекса с Сергеем тоже старались не поднимать эту тему, чтобы лишний раз не ранить ее. И вот сегодня Полина вдруг сама о них заговорила. Поэтому Алекса как можно тактичнее спросила:

— Ты хочешь их увидеть?

— Я… я не знаю. И да, и нет. После всего того, что они мне наговорили тогда… Может, я просто скучаю по старым временам, когда я была человеком и жила с ними и все казалось таким простым. Я, наверно, очень слабая, раз не могу окончательно и бесповоротно принять то, что случилось.

— Ты не слабая, и вовсе не это тебя беспокоит. А то, что те, кого ты любила больше всего, тебя не поняли.

— Наверное, ты права.

— Но ты сделала все, что могла. Ты открылась им, и уже от них зависит, смогут ли они это принять и понять, что ты не можешь ничего изменить.

— А если не смогут?

Как же Алексе хотелось сказать, что все будет хорошо, но она не могла, не хотела лгать, поэтому ответила:

— Я не могу ничего сказать наверняка, ведь я не предсказательница. И такой исход тоже вероятен. Людям всегда сложно принять того, кто отличается от них, кого они не понимают. Так было всегда. Но, думаю, тебе не стоит терять надежды. Во всяком случае, твои родители не похожи на фанатиков.

Полина слушала ее, обняв себя за колени. В ее глазах были смятение и грусть. Наконец девушка спросила:

— Скажи, а кто-нибудь из таких, как мы, когда-нибудь жил со своей семьей? Может, я зря пытаюсь?

— Не зря. И в нашей истории были такие случаи. Да, большинство порывают с родственниками, но некоторые не хотят рушить эту связь. Кто-то открывает свою сущность, кто-то нет. Есть такие, кто веками являются ангелами-хранителями своей семьи. Я уже говорила, что мы можем быть друзьями с людьми. Да, не со всеми, но все же.

— И что мне делать?

— Во всяком случае, не бросаться сразу в омут головой. Может, тебе стоит поговорить пока только с матерью? Она показалась мне разумной женщиной.

На это Полина слабо улыбнулась, проговорив:

— Ты, наверное, права. Как всегда.

— Позвони ей, или, хочешь, я позвоню?

— Наверное, это очень трусливо, но ты правда можешь позвонить?

— Конечно, глупая, — улыбнулась Алекса, потрепав свою подопечную по волосам. — Завтра позвоню и постараюсь устроить вам встречу, но она сможет состояться не раньше чем послезавтра. Завтрашняя ночь у меня занята. Думаю, в городе за время моего отсутствия скопилось немало дел.

— Да разве я что говорю! И спасибо тебе, что так со мной возишься.

— Это моя обязанность, насколько я помню, — еще раз улыбнулась Алекса, на что девушка улыбнулась в ответ. Они отлично понимали друг друга. И на самом деле это было куда больше, чем просто обязанность.

— Ну ладно. Сейчас мне больше всего хочется пойти в душ и скинуть всю эту одежду.

— Ой, ты ведь, должно быть, устала с дороги! Может, тебе налить ванну? Или, может, ты голодна?

— Да нет, родная. Не нужно.

— Ладно. Еще раз спасибо за подарок.

— Носи на здоровье.

Когда Алекса вышла из ванной, костюм сменила просторная темно-синяя рубашка мужского покроя и широкие вылинявшие джинсы — ее обычная домашняя одежда, при этом она осталась босой. Ее волосы все еще были чуть влажными после душа и от этого стали завиваться. Вампирша оставила их распущенными.

Она вернулась в гостиную. Там уже вовсю работал телевизор. Перед ним, прямо на полу, воспользовавшись многочисленными подушками, расположилась Полина. Она самозабвенно смотрела какое-то шоу, но все же заметила появление Алексы. Может, она и казалась простой девчонкой, но на самом деле являлась вампиром и обладала острейшими обонянием и слухом.

— Что смотришь? — спросила Алекса, забираясь с ногами на диван.

— Да так, передачу. Здесь ведущий прикольный. Минут пятнадцать в комнате стояла тишина. Алекса внимательно следила за действием, разворачивающимся на экране, потом сказала:

— Подумать только, сколько в этой стране людей, жаждущих засветиться на телеэкране!

— Ага. Это-то и смешно, — кивнула Полина, а потом задумчиво добавила: — Интересно, а что было бы, стань такой вот вампиром?

— Ты имеешь в виду ведущего?

— Ну да.

— Не думаю, что он бы справился. Слишком много гонора, как практически у любого известного в этой стране человека. Хотя… Многие известные люди становились одними из нас. Фараоны, короли… да мало ли.

— Фараоны? — удивленно переспросила Полина.

— Да. Взять хотя бы Тутанхамона.

— Того самого? Но он ведь был совсем мальчиком! Нам по истории говорили, что ему едва минуло шестнадцать.

— Сейчас этому мальчику почти три тысячи лет — усмехнулась Алекса.

В этот момент раздался звонок в дверь. Полина было поднялась, но Алекса уже стояла на ногах, сказав:

— Сиди, я открою.

В дверях стояла миловидная девушка лет двадцати, с непослушной копной черных волос и смуглой кожей, по цвету напоминающей молочный шоколад. Глаза у нее были огромные, карие и добрые. Но в глубине их было что-то завораживающе опасное, как в глазах хищника. И это в полной мере соответствовало действительности. Девушка была оборотнем, вервольфом. Алекса ощущала ее силу как некий теплый ветер, вибрировавший по ее коже.

— Привет, Жанна, — поприветствовала ее вампирша.

— Здравствуйте, Алекса. — Девушка разве что реверанс не сделала.

— Проходи.

Жанна появилась в окружении вампирши больше полутора лет назад. Она была чем-то вроде подарка ей, как новому магистру города, от местной стаи. Самой Алексе это не очень нравилось, но таков обычай. Тем самым оборотни признавали ее полномочия. Между ними и вампирами многие века существовал мир, и обе стороны прилагали все усилия, чтобы так и продолжалось. Никому не была нужна война, грозившая вылиться во внешний мир.

Так молодая волчица стала состоять при Алексе, но больше при Полине. У них была небольшая разница в возрасте, и они быстро подружились. Жанна оказалась весьма толковой и ответственной. Она стала лишними глазами и ушами Алексы, так что та была довольна.

— Рада, что вы вернулись, — с улыбкой проговорила девушка. — Надеюсь, путешествие прошло благополучно?

— Да, спасибо.

— Я пришла охранять дневной сон Полины.

— Это я уже поняла. Но теперь в этом нет необходимости.

— Понятно, — кивнула Жанна, потом будничным жестом убрала волосы, обнажив шею, предлагая себя вампирше.

Но та подняла руку в протестующем жесте и сказала:

— Нет, не нужно. Я не голодна.

На лице девушки отразилось непонимание и разочарование. Она возвратила волосы на место, потом несколько обиженно проговорила:

— Почему вы пренебрегаете мной?

— С чего ты взяла? — удивилась Алекса. — Просто не в моих привычках так брать кровь. К тому же я действительно не голодна.

— Но я предлагаю вам свою кровь добровольно и с радостью.

Вампирша вздохнула. Этот разговор велся не в первый раз, и у нее оставалось все меньше аргументов. Да и Юлий несколько раз намекал на то, что некоторые недоумевают, почему она так противится, не хочет принять этот дар до конца, а ведь кровь оборотня отличается от человеческой на вкус, и в лучшую сторону. Но Сергей понимал ее. Уж кто-кто, а он знал, что некоторые вещи, присущие магистру города, все еще не совсем приемлемы для Алексы. Она слишком долго вообще избегала общества вампиров, а тут такая перемена!

Еще раз вздохнув, вампирша сказала своей верволчице:

— Давай вернемся к этому разговору через некоторое время. Когда я хотя бы проголодаюсь.

При последней фразе Жанна просияла, будто ей пообещали драгоценный подарок, и просто ответила:

— Хорошо.

— А сейчас можешь идти. Ты отлично выполнила мое поручение. Иди домой, отдыхай. Тебе, наверное, недостает общения со стаей.

— Нет, что вы. Я рада служить вам!

— И все же ты заслужила несколько выходных. До конца недели можешь быть свободной.

— Спасибо.

Она упорхнула, подобно легкому весеннему ветру. В ней все еще находилось место некоторой детскости. Хотя тот образ жизни, что вела Жанна, мало способствовал этому.

Алекса покачала головой ей вслед, потом закрыла дверь и почти сразу столкнулась с Полиной.

— Жанна приходила, да? — Это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, она, — кивнула вампирша, возвращаясь в гостиную.

— А почему она не осталась?

— Ну в этом уже нет необходимости. К тому же Жанна заслужила небольшой отпуск.

— Да-да, конечно, — тут же согласилась Полина, и в ее голосе послышалось облегчение.

Алекса пару секунд смотрела на свою подопечную, потом не выдержала и рассмеялась. Полина же стояла и удивленно хлопала глазами. Отсмеявшись, вампирша сказала:

— Ты что, подумала, что я хочу ее наказать из-за тебя?

— Ну, честно говоря, да, — потупилась девушка.

— Нет, я не собиралась и пока не собираюсь этого делать. Ведь мы с тобой вроде все выяснили. Ведь так?

— Так.

— Вот и хорошо.

Вскоре наступил рассвет, и Полина вынуждена была удалиться на дневной сон. Она была еще слишком молодым вампиром и не могла бороться с солнечным светом. Он почти мгновенно погружал ее в дрему, в сон до заката. С Алексой было не так, ведь она была значительно старше. Поэтому солнце уже давно не имело над ней власти. Она могла безбоязненно разгуливать днем, но все равно вела преимущественно ночной образ жизни. Вот и сегодня она отошла ко сну почти сразу за своей подопечной.

Проснулась Алекса за несколько часов до заката. Часы показывали семь вечера. Вампирша приняла душ, переоделась, потом ушла в кабинет. В нем каждую стену от пола до потолка занимали стеллажи, уставленные книгами, и не только. На одной из полок, на специальной подставке, был установлен настоящий меч тонкой работы. Он был лишь на двадцать один год младше самой Алексы. Она сама его выковала, еще когда была человеком. И до сих пор клинок сохранял отличное состояние и был остер как бритва, так как о нем регулярно заботились. На полках среди книг было еще много редких, диковинных вещиц, и многие из книг представляли настоящую редкость.

Помимо стеллажей в кабинете стоял массивный письменный стол с компьютером и кожаное вертящееся кресло, вот и все. Да, еще здесь был телефон. Правда, он был и в гостиной, и на кухне, и в спальнях, но Алекса выбрала этот.

Номер она набрала по памяти, хотя то количество раз, что она звонила по нему, можно было пересчитать по пальцам. Трубку взяли на четвертом гудке, и мальчишеский голос проговорил:

— Да?

— Здравствуй, позови, пожалуйста, маму.

— Хорошо, сейчас.

Алекса осталась ждать, думая, что хорошо еще, что трубку не снял пылкий папаша Полины. А так хоть одной проблемой меньше. Вскоре в трубке раздался женский голос:

— Да, я вас слушаю.

— Здравствуйте, вы наверняка меня не узнали. Это Алекса.

— Алекса? — Голос женщины тотчас стал тише и серьезнее. — О, вы так давно не звонили! Как там Полина?

— Хорошо. Она делает большие успехи.

— А она не вспоминает… о нас? — Она спросила так, будто боялась услышать ответ.

— Собственно поэтому я и звоню.

— Да-да. — Похоже, женщина вся обратилась в слух.

— Она хочет встретиться с вами, поговорить.

— Правда?

— Да, но не думаю, что она вынесет еще одну порцию упреков, поэтому будет лучше, если вы придете одна.

— Да-да, конечно. Только скажите где и когда. Алекса задумалась. Ей не очень хотелось приводить мать Полины к себе домой, но, с другой стороны, и не хотелось, чтобы при разговоре присутствовали посторонние. В конце концов, решила она, можно просто применить морок, и та не сможет вспомнить, где проходила встреча. Поэтому Алекса сказала:

— Давайте завтра в девять. Знаете комплекс «Алые Паруса»?

— Знаю.

— Там есть кафе, в нем и встретимся. — Она объяснила, как лучше пройти, с трудом вспомнив точное название кафе.

— Хорошо. Я обязательно приду, обязательно! На том и распрощались. Алекса положила трубку, а спустя каких-то десять минут ощутила, как в своем гробу проснулась Полина. Она просто знала это, знала, что сейчас, в эту минуту, ее подопечная открыла глаза. Как магистр города, Алекса могла слышать, чувствовать всех вампиров Москвы и окрестностей, но Полину она всегда чувствовала особо.

Вот дверь спальни молодой вампирши открылась и она вышла. Алекса пошла к ней. У ванной они и столкнулись. На Полине все еще была шелковая пижама в звездах и лунах. Сейчас ей можно было дать и двенадцать лет.

— Добрый вечер. Как спалось?

— Хорошо. — Девушка сладко потянулась. — А ты вообще ложилась?

— Да, я встала не так уж давно. Ты давай умывайся, одевайся. Нам сегодня нужно быть в Катакомбах, и чем раньше, тем лучше. Конечно, если ты хочешь, можешь остаться.

— Нет, я с тобой. Дай мне пару минут, и я буду готова.

Полина действительно собралась очень быстро. Она стояла в короткой черной юбке, черных колготках, сапогах до колен и бордовом обтягивающем свитере. В одежде Алексы черный цвет тоже доминировал: кожаные черные брюки, черные ботинки, черный кожаный жакет. Только шелковая рубашка была сине-фиолетовой, почти под цвет ее глаз.

От «Алых Парусов» до места сбора вампиров города было рукой подать. Полчаса резвым шагом, так что машину гонять было бессмысленно.

Катакомбы существовали не одну сотню лет, Алекса была свидетельницей того, как их возводили. Чтобы до них добраться, надо миновать несколько препятствий. Помимо того, что везде стояли двери, по прочности сравнимые с сейфовыми, возле каждого входа днем и ночью стояла охрана, к тому же применялась липкая сеть морока, не действующая на вампиров, но порождающая в человеке беспокойство, тревогу, вплоть до паники.

Все это защищало Катакомбы от непрошеных посетителей. Даже от вездесущих диггеров, стремящихся исследовать каждый подземный ход.

Алекса и Полина шли не спеша знакомой дорогой. Ночь стояла тихая, для города, конечно. На улицах еще попадались прохожие, но их становилось все меньше, так как вампиры свернули в глухой переулок. Еще один поворот, и они были бы на месте, когда Полина тихо сказала:

— За нами кто-то идет.

— Я знаю. Похоже, очередной отморозок. Мне сразу дать ему в морду лица или ты голодна?

— Есть немного.

— Тогда вперед.

Полина промелькнула едва различимой тенью. Вскоре раздался тихий всхлип, потом шумное дыханье и, наконец, звук оседающего наземь тела. Мужчина был жив, но в обмороке под чарами вампира. Очнется часа через два и ничего не будет помнить о происшедшем. Вскоре Полина вернулась. Ее глаза сияли, а кожа порозовела. Алекса спросила:

— Ну как прошло?

— Все чисто. А ты не хочешь?

— Нет, может быть, завтра. Пошли.

Дверь им открыли сразу же. Вампиры за версту чуют своих. Страж застыл перед Алексой в позе почтения. Она лишь скользнула по нему взглядом, и они с Полиной пошли дальше. Коридоров, переходов, залов и зальчиков здесь было множество, так как некоторые вампиры, около трех десятков, жили прямо тут, но Полина уже научилась здесь не путаться.

У входа в главный зал их встретил Юлий. Тряхнув своими рыжими волосами, он отвесил легкий поклон и сказал:

— Здравствуйте, госпожа Алекса, Полина.

— Здравствуй, Юлий.

— Как прошло ваше путешествие?

— Все хорошо. Думаю, теперь, после официального обмена любезностями, мы можем приступить к делам. — Она всегда пыталась сократить приветствия до минимума, так как считала их пустой тратой времени. Хотя иногда необходимо было соблюдать протокол. Но сегодня не тот случай.

— Как пожелаете, — ослепительно улыбнулся Юлий.

Они прошли в зал. Сложно было поверить, что он находится глубоко под землей. Здесь вполне могли проходить королевские балы. Единственное — не было окон, но гобелены и шелковые драпри отлично это скрывали.

Зал не был пуст. В нем собралось несколько десятков вампиров. Среди них были и три магистра. Ольга — урожденный вампир, магистр, хотя ей всего двести двенадцать лет. С короткой стрижкой русых волос, твердыми чертами лица, но располагающим взглядом. Тахир — живший в России со времен татаро-монгольского ига. О его происхождении ясно свидетельствовали смуглая кожа, черные волосы и чуть раскосые глаза. Хотя для своего народа он был весьма рослым. Третьей была Николь. Ее возраст был около трехсот лет. Гордая, с непокорными светло-рыжими волосами. Она приехала с севера Франции, изъявив желание служить Алексе.

Эти трое вместе с Юлием были исполнителями воли Алексы. Все остальные вампиры города тоже принесли ей клятву верности, но эти были ее доверенными лицами. Юлий и Николь жили здесь, а Ольга и Тахир нет, но готовы были являться по первому зову своей госпожи.

Пройдя мимо всех, Алекса села в резное кресло с высокой спинкой, что-то вроде трона. Дань ее званию магистра города. Полина примостилась рядом. Закинув ногу на ногу, Алекса сделала знак рукой, подзывая к себе Юлия. Он тотчас оказался рядом, и вампирша спросила:

— Так что произошло в городе за время моего отсутствия?

— Никаких особых происшествий, — четко ответил Юлий, Алекса сделала знак продолжать. — Максим, правда, попал в тюрьму, но мы вытащили его без проблем.

— Это уже третий раз за последний год, — нахмурилась вампирша. — Ольга, он твой птенец.

— Да, госпожа.

— Образумь его! Или это сделаю я. Его неуемный темперамент уже раздражает и может, в конце концов, навлечь беду.

— Этого больше не повторится. Он уже наказан.

При последней фразе на лицах троих остальных скользнули сочувствующие ухмылки. Но они быстро погасли, будто их стерли. Вперед вышла Николь. Ее лицо было абсолютно непроницаемо. Она сказала:

— В нашем клубе замечен чужак.

— В каком смысле? Клуб — публичное заведение. Он открыт для всех. Под чужаком ты имеешь в виду вампира?

— Нет, это человек. Но он ведет себя очень подозрительно. Дважды он пытался проникнуть в наш зал для «специальных гостей», и это притом, что он бывает в клубе каждый вечер.

— Да, странно… — согласилась Алекса.

— Разрешите, я прослежу за ним и все выясню, — попросила Николь.

— Хорошо. Завтра, если будет время, я тоже загляну в клуб.

Все остальные дела были не так серьезны, хотя и требовали личного участия магистра города. Через некоторое время Алекса сделала всем знак удалиться.

Они ушли, но Юлий остался.

— Что-то еще? — спросила у него главная вампирша города.

— Да, моя госпожа. Могу я поговорить с вами наедине?

— Хорошо, — пожала плечами Алекса. — Пройдем в мои апартаменты.

Взглядом попросив Полину остаться, она вместе с вампиром покинула зал. Личные апартаменты магистра города находились рядом. Это несколько объединенных вместе комнат, рассчитанных на то, чтобы в них можно было жить. После прежнего магистра города здесь была проведена кардинальная переделка. Алекса не хотела, чтобы хоть что-то напоминало о Варламе. На самом деле это считалось в порядке вещей.

Алекса и Юлий вошли в кабинет, обстановка которого была стилизована под восемнадцатый век. Остальные комнаты также представляли собой различные эпохи. Сергей называл такой выбор Алексы путешествием из кабинета Людовика XIV во дворец паши.

Усевшись в позолоченное кресло, Алекса предложила сесть и Юлию, потом спросила:

— Ну что там у тебя?

— Я недавно получил новости из наших общин в Польше и Белоруссии.

— И?

— Среди прочего они сообщают о трех весьма странных убийствах. Тела абсолютно обескровлены, похожи на мумии, и на них были найдены характерные следы клыков.

— Хм. Новичок или обезумевщий вампир, — предположила Алекса.

— То-то и оно, что действия этого неизвестного весьма расчетливы. Трупы найдены только нашими, они были отлично спрятаны. Новички так не поступают, да и на безумца не похоже.

— Безумие бывает разным, — возразила вампирша. — А в Москве таких случаев пока не было?

— Нет. Но что-то подобное произошло в Петербурге.

— Что-то подобное или то же самое?

— Они не уверены.

— Хм. Узнай обо всем этом подробнее. Вполне вероятно, что он может появиться и в Москве, и мы должны быть подготовлены. Да, и обо всех приехавших в город вампирах, как всегда, сообщать мне лично.

— Непременно. И еще, касательно последнего. В Москву прибыла новая вампирша.

— Кто именно?

— Те, кто ее видели, ее не узнали. Но говорят, она сильна и ее возраст значителен. Что-то около шестисот лет.

— Интересно, — задумчиво проговорила Алекса. — Что ж, передай ей вот это приглашение.

Вампирша взяла лист бумаги и витиеватым почерком написала несколько строк, поставив в конце свою подпись. Сложив листок, она положила его в конверт, который и передала Юлию.

— Хорошо, я сейчас же займусь этим.

— Я написала, что жду ее завтра в нашем клубе, так что предупреди охрану. Да, и будь там сам, так как я могу задержаться.

— Можете рассчитывать на меня. Исполню все в точности.

— Я знаю.

В своих апартаментах Алекса провела весь остаток ночи, погруженная в различные дела. Да, все они были вампирами, но это не избавляло их от контактов с внешним миром. Она даже подумывала, не остаться ли здесь на день, но потом вспомнила о том, что завтра ее с Полиной ждет встреча с матерью девушки.




С самого первого мига пробуждения Полина не находила себе места от волнения. Когда она уже в надцатый раз прошла мимо Алексы, та не выдержала и сказала:

— Да успокойся ты! В конце концов, это просто разговор. Не стоит так себя изводить! Она же твоя мать, а не монстр какой-то.

— Я понимаю, но ничего поделать не могу! — вздохнула Полина, все-таки присев на краешек дивана.

Вампирша подошла к ней и, погладив ее по волосам, проговорила:

— Ладно. Мне пора идти ее встречать. Успокойся. Все будет хорошо. Я никому не позволю обидеть тебя. Ты же знаешь. Будь молодцом.

Прильнув к ее руке, Полина пробормотала:

— Хорошо, я постараюсь.

Это прикосновение успокаивало ее, словно Алекса делилась с ней своей силой. Вполне вероятно, так оно и было. Хотя раньше Алекса думала, что подобный обмен возможен лишь между творцом и птенцом. Но теперь она убедилась в обратном. Может, причина была еще и в том, что Алекса стала магистром города.

Поцеловав свою подопечную, вампирша вышла из квартиры. Она не особо торопилась, так как в запасе было еще больше получаса.

Вот и кафетерий. Алекса села за столик, выбрав его таким образом, чтобы хорошо видеть вход. Чтобы ей не досаждала официантка своими «Чего желаете?», она заказала кофе. Алекса ждала. И при этом старалась выглядеть по-человечески, а не застывать как кобра перед броском. Пару раз даже подносила чашку ко рту, делая вид, что пьет. Запах кофе ей нравился, но вкус был ужасен. Это не шло ни в какое сравнение с ароматом и вкусом крови.

Алексу очень развлекал разыгрываемый ею спектакль, но вот она увидела ту, которую ждала. В кафе вошла мать Полины, выискивая глазами вампиршу. Она была подтянутой женщиной лет сорока двух, с короткой стрижкой черных волос, одетая в серые брюки, светлую блузку и темно-серый плащ. Она практически не изменилась с того времени, как Алекса видела ее в последний раз. Разве что седых волос стало чуть больше, и взгляд таких же, как у Полины, серых глаз слегка потускнел.

Вампирша махнула женщине рукой, давая знать о своем местонахождении. Когда она подошла, то на ее лице явно отразилось разочарование.

— Здравствуйте, Алекса. А где моя дочь?

— По-моему, здесь не самое подходящее место для вашего разговора. Я провожу вас к ней. Идемте.

Алекса расплатилась за кофе, и они направились к выходу. Пока они шли к квартире, вампирша полностью завладела разумом женщины. Так что она ни за что не смогла бы вспомнить дорогу, даже под гипнозом.

— Вот здесь мы и живем, — проговорила Алекса, открывая дверь. — Проходите.

Конечно, Полина услышала их приближение и, когда они вошли, уже стояла в прихожей. Нет, она не бросилась навстречу, она лишь проговорила:

— Мама.

— Полечка!

Мать и дочь так и застыли в двух шагах друг от друга, не решаясь заключить друг друга в объятия, хотя это желание повисло в воздухе. У матери вырвалось:

— Ты совсем не изменилась! Невероятно! Не повзрослела ни на месяц!

— Я не могу повзрослеть, — покачала головой Полина. — И в тридцать, и в двести тридцать я буду выглядеть на пятнадцать лет. — Ее голос был не то чтобы грустен, но и не радостен.

Мать смотрела на дочь, и Алекса видела, как в ее глазах медленно тает иллюзия того, что это выдумка неправда. Ведь где-то в глубине души эта женщина продолжала верить, что Полина не вампир, а всего лишь запутавшийся ребенок.

Затянувшуюся паузу нарушила Алекса:

— Проходите в гостиную, — сказала она. — К сожалению, ни чаю, ни кофе я вам предложить не могу. Мы не держим продуктов.

— Ничего-ничего, — поспешно отозвалась мать Полины, присаживаясь на диван. Она наконец взяла дочь за руку, проговорив: — Ну, рассказывай, как ты.

— Хорошо, — тихо ответила девушка. Было видно, что обе хотят многое сказать друг другу, но сейчас разговор почему-то не клеился. Возможно, впервые Полина ощутила линию, отделившую ее отныне от людей. Иногда эта линия размыта и едва видна, а иногда подобна неприступной каменной стене.

— Ты здесь живешь?

— Да, у, меня своя комната. Здесь мой дом. — При последней фразе глаза женщины еще больше потускнели. Конечно, ведь ее дочь заявила, что у нее теперь другой дом. — А как там Паша и… папа?

— Нам с трудом удалось убедить твоего брата, что ты просто уехала учиться, в частную школу. А отец… он очень сожалеет о том, что тогда произошло. Он скучает по тебе, и я тоже. Что бы ни произошло, ты наша дочь.

Алекса подумала, что эти слова нужно было говорить два года назад, но промолчала, продолжая тихо наблюдать за разговором.

— Может, все же вернешься домой? — наконец спросила Полину мать.

— Нет, — отрицательно покачала головой девушка. — Не могу. Теперь мой дом здесь.

— Понимаю, Алекса может дать тебе многое из того, чего никогда не сможем себе позволить мы, но все же…

— Дело не в этом. Просто с ней я в безопасности.

— Это правда? — Женщина впервые обратилась к самой вампирше.

— Да, — кивнула она. — Я убью любого, кто посмеет причинить Полине хоть малейший вред.

— Вы так легко это говорите! — Глаза женщины слегка расширились от страха.

На это Алекса лишь пожала плечами, но ее подопечная знала, что это не просто слова, так и будет. Так и было, когда вампирша бросила вызов прежнему магистру города, чтобы спасти ее.

— Но неужели тебе все равно, что с нами? — вопрошала мать у Полины.

— Будь мне все равно, разве разговаривала бы я сейчас с тобой? — довольно резко бросила Полина, но по ее щеке скатилась одинокая слеза.

— Прости…

— Я скучаю по вам, всем вам. Скучаю так, что сердце разрывается! Но я не могу вернуться. Во всяком случае, пока вы будете смотреть на меня такими глазами, как ты сейчас. Я вижу в них жалость и неверие. Ты все еще не веришь, что я стала другой, и поэтому жалеешь меня. Хуже этого, наверно, был бы только ужас. Но я не запутавшаяся в жизни девчонка, не сумасшедшая! Я просто вампир! — Этими словами кричала сама душа Полины. Закончив, она обессиленно закрыла лицо рукой. На ее щеках блестели слезы, и эти слезы отражались в слезах, мерцающих в глазах матери. Наконец та произнесла:

— Прости! Прости, я не знала! Бедная моя девочка! Она обняла Полину. Так они и сидели, утешая друг друга. Сейчас, в данный миг, непонимание было устранено. Мать и дочь вновь обрели друг друга, но это был лишь первый шаг на большом и сложном пути.




Прежде чем мать Полины ушла, они договорились, что будут встречаться почаще, хотя бы раз в месяц, и непременно созваниваться. Напоследок мать все же спросила:

— Может, не сейчас, но когда-нибудь ты все же снова будешь жить с нами?

На это Полина покачала головой, проговорив:

— Вряд ли это возможно. Я теперь принадлежу новому миру, и мне нужно научиться жить в нем. К прошлому возврата нет.

— Я понимаю, и все же… Ты очень быстро повзрослела, как-то сразу… Я надеялась, что у меня в запасе будет хотя бы еще пара лет…

— Так уж вышло, — пожала плечами Полина.

На это ее мать лишь вздохнула, потом обратилась к Алексе со словами:

— Прошу, позаботьтесь о моей дочери. Похоже, теперь вам вести ее дальше по жизни.

— Можете на меня положиться.

— Как это ни странно, но я рада, что у Полины есть вы. — Женщина сделала попытку улыбнуться. — До свидания.

— Я вас провожу.

Хоть разговор и прошел в мирной обстановке, Алекса не могла позволить запомнить этой женщине их место жительства. Телефон — возможно, и только. Безопасность превыше всего.

Домой Алекса вернулась, когда было уже слегка за полночь. Свою подопечную она нашла в ее комнате. Девушка сидела на узкой кровати, ну не совсем кровати. Под нее был замаскирован гроб. Полина сидела такая тихая, задумчивая. Глядя на нее, вампирша подумала, что она постепенно овладевает той неподвижностью, которая свойственна всем представителям народа пьющих кровь.

Алекса, присела рядом и участливо спросила:

— Полин, как ты?

— Нормально, — чуть подумав, ответила она.

— Мне кажется, эта встреча расстроила тебя.

— Да я бы не сказала. Просто, наверное, я только теперь поняла, что к прошлому и правда возврата нет. Как раньше, я больше жить не смогу… никогда.

— Понимаю. Осознание этого всегда дается нелегко, — говоря это, Алекса взяла руки девушки в свои. — Мне бы хотелось как-то утешить тебя, но в этом я не сильна. Могу лишь сказать, что сделаю все возможное, чтобы тебе было легче.

— Ты и так сделала для меня очень много, — улыбнулась Полина, а потом серьезно добавила: — Ты мой самый лучший друг! Даже больше, ты мне как старшая сестра. Ты столькому меня научила!

— Ну уж! Учиться тебе еще многому. Ты в самом начале становления своей силы.

На это Полина лишь беззаботно пожала плечами, а потом спросила:

— А сегодня мы куда-нибудь пойдем?

— Вообще-то я планировала посетить «Ночной Полет».

— Здорово! Мне там нравится!

— Ну тогда собирайся, поедем.

— А можно, я поведу? — спросила юная вампирша, натягивая свитер. — Ладно, шучу.




Клуб «Ночной Полет» находился на Тверской и считался стильным заведением с хорошей репутацией. О последнем вампиры заботились особо. Да, они здесь охотились, практически каждый вечер, но делали это с холодным расчетом хищника. А все конфликты решали сами. Что же до местной милиции — то вся она, как это ни банально, была подкуплена и клуб вообще не замечала.

Весь персонал клуба состоял из вампиров или из людей, которых вампиры называли «друзьями». Круг последних был ограничен, но необходим.

Алексу и ее друзей здесь встречали с распростертыми объятиями, свято соблюдая правило: «Начальство нужно знать в лицо!» Ведь фактически клуб принадлежал ей, как и много чего еще в городе. Как приложение к званию «магистр города».

Вампирша и Полина не задержались в главном зале, сразу же последовав в другой, отгороженный от основного массивной дверью и грозным плечистым охранником. Там собирались только вампиры. Это был их закрытый клуб. Для Алексы там всегда оставляли столик с полукруглым алым диваном, стоящим в небольшом алькове, так что создавалась иллюзия уединения, которую лишь дополнял полумрак зала. Конечно, в клубе у главной вампирши был и свой собственный кабинет, но она часто проводила время в этом зале.

Едва они сели за столик, как к ним тотчас подошел Юлий. Сегодня на нем были узкие черные джинсы и черная шелковая рубашка, оттеняющая рыжину волос и бледность кожи. Он сказал:

— Здравствуйте, Алекса, Полина.

— Здравствуй, Юлий, — ответила вампирша и — Ты передал приглашение нашей гостье?

— Да, все сделал, как вы велели. — Ты узнал ее имя?

— Нет, она не пожелала представиться, но сказала, что будет очень рада встретиться с вами.

— Хм. Вот как? Что ж, как только она появится, немедленно приведите ее ко мне.

— Как пожелаете, — смиренно ответил Юлий.

— А где Николь?

— Где-то здесь. Позвать ее?

— Да.

Юлий растворился в толпе. Прошло совсем немного времени, и возле их столика появилась Николь. В коротком кожаном топе и узких кожаных штанах со шнуровкой вдоль правого бедра она походила на экзотическую птицу.

— Вы звали меня, госпожа? — спросила она, застыв как вкопанная, ожидая распоряжений.

— Да. Тот, о ком ты говорила, сегодня здесь?

— Здесь. Я поручила Варваре и Михаилу следить за ним.

— Я хочу на него посмотреть. Идем, покажешь его.

— Конечно.

Алекса встала из-за стола, но перед этим шепнула Полине:

— Я тебя оставлю ненадолго, дела. Не скучай.

Снова главный зал, который сразу оглушал своей громкой музыкой. Здесь народу было, безусловно, больше. Но даже в толпе вампирша безошибочно опознавала своих. И не важно, где они находились: в двух шагах или на другом конце зала. Но сейчас ее внимание было обращено не на них.

Смешавшись с толпой, Алекса и ее спутница некоторое время бродили по залу, пока Николь не тронула ее за плечо со словами:

— Вот он, у барной стойки. В темно-зеленой футболке с длинными рукавами.

Алекса сразу поняла, кого она имеет в виду. Мужчина под тридцать, с уложенными гелем темными волосами, открытым лицом, но колючим взглядом мутно-зеленых глаз. Под футболкой проглядывали рельефные мускулы. Этот мужчина не особо выделялся, но было в нем что-то такое, что цепляло взгляд.

— Может, он охотник? — тихо, одними губами, спросила Николь.

— Не думаю. Но пускай за ним следят. А теперь оставь меня, я хочу с ним поговорить.

— Как пожелаете.

Алекса села у стойки бара рядом с ним и заказала выпить. Так, для отвода глаз. К ее удивлению, он сам первый заговорил с ней:

— Добрый вечер прекрасная… э-э…

— Мы разве знакомы?

— Всегда можно познакомиться! Николай.

— Саша — Она воспользовалась другим сокращением от своего полного имени.

— А как вы думаете, Саша, кто владельцы этого клуба?

Вот так вот, в лоб. Но Алексу не так легко было застать врасплох. Сделав вид, что рассматривает кубики льда в бокале, она проговорила:

— Так ли уж это важно? Зачем вам это?

Николай выпил свой виски, хотя и так был уже изрядно подшофе, заказал еще и сказал, склонившись к Алексе:

— Здесь что-то творится, точно! По-моему, какое-то тайное общество.

— С чего вы взяли? — беззаботно улыбнулась вампирша.

— Нет, я серьезно! Это настоящая сенсация! Я тут давно наблюдаю. А однажды одна из них увела меня с собой. Я плохо помню, что было, но это было потрясающе! Нет, я должен узнать, что там творится, за той дверью! Алкоголь слишком развязал ему язык.

Пока он говорил, Алекса раздвинула завесы его разума, прочла его мысли и все поняла. Журналист. К тому же из тех редких людей, которые не до конца поддаются чарам вампира. Теперь у него, похоже, навязчивая идея.

Отодвинув бокал, вампирша посмотрела ему в глаза и сказала:

— По-моему, вы слишком много выпили. Вам лучше отправиться домой.

— О нет! Я отлично себя контролирую! — Но это он говорил уже пустому месту.

Алекса испарилась, как утренний туман. Пьяных она на дух не переносила и не понимала, как можно добровольно доводить себя до такого скотского состояния. Но о безопасности она не забыла. Отыскав в толпе Николь, она шепнула ей:

— Похоже, он журналист, но, может, за этим скрывается еще что-то, хотя и маловероятно. Наблюдайте за ним. Сейчас он пьян, и его можно вывести. Да, и объяви всем, что он неприкосновенен. Пусть не вздумают на него охотиться. У этого человека частичный иммунитет к нашим чарам.

— Понятно. Все будет исполнено в точности.

— Я рассчитываю на это.

В этот момент к ним подошел Юлий:

— Алекса, я искал вас. Пришла та вампирша. Вы просили сразу доложить об этом.

— Да, хорошо. Где она?

— Ждет вас в нашем VIP-зале. Привести ее сюда?

— Нет, я сама подойду.

Алекса вернулась в зал, где собирались вампиры. Ту, что пришла по ее приглашению, она увидела сразу и не могла поверить своим глазам. Она сидела рядом с Полиной и выглядела так же, как и почти двести сорок лет назад. Ей можно было дать лет двадцать. Стройная как ива, великолепно сложена. Зеленые, как весенняя трава, глаза, ангельское лицо в обрамлении длинных вьющихся волос, цвет которых переливался от каштанового до золотого. Он и был каштановым с золотым отливом. Одета вампирша была в узкое алое платье, поверх которого была накинута короткая меховая куртка.

Она тоже заметила главную вампиршу города, и взгляд ее заискрился неподдельной радостью:

— Алекса!

— Лазель…




Часть II


Россия. Декабрь. 1764 год.

Небо затянуло серыми облаками, солнцу и не проглянуть. Редкие снежинки, кружась, падали с небес на землю. Всюду, куда хватает глаз, раскинулось пушистое снежное покрывало, укрыв собой и землю, и деревья. С их ветвей снег свисал диковинной бахромой. А ели выглядели просто как на рождественской картинке.

Сквозь этот смешанный лесок тянулась дорога, тракт, соединяющий Москву с Петербургом. По нему, закутавшись в плащ и надвинув шляпу по самые глаза, ехал одинокий всадник на гнедом коне, который не без труда переставлял копыта в снегу.

Во всаднике легко можно было узнать Алексу. Как всегда, она путешествовала в мужской одежде, налегке. Покинув Венецию, вампирша почти двадцать лет колесила по Европе, пока наконец не добралась до России. Несколько лет Алекса прожила в Москве, в тех местах, которые были ей родными, пока не возобновилась тяга к путешествиям. Теперь она держала путь в Петербург, в столицу.

Плотнее закутавшись в плащ от снега, Алекса тронула поводья, так как лошадь стала замедлять шаг. Казалось, этой дороге не будет конца. Через некоторое время ветер донес до нее людские голоса и ржание лошадей. Чем дальше она ехала, тем голоса становились громче. Впереди кто-то был, и этот кто-то занимался чем-то тяжелым, так как иногда речь перемежалась матюгами.

Чуть пришпорив коня, Алекса выехала из леска и увидела, в чем дело. На обочине дороги стояла карета, стояла — сильно сказано, так как она ощутимо накренилась. Заднее колесо попало в запорошенную снегом выбоину, и кучер, кряхтя и ругаясь, пытался его вытащить. Помогал ему в этом пассажир кареты.

Это был гибкий юноша лет двадцати, с изумрудно-зелеными глазами и копной длинных каштановых, с золотым отливом волос, перевязанных черной лентой. Он был в камзоле шоколадного цвета, поверх которого накинут подбитый норковым мехом плащ.

Увидев его, Алекса убедилась в том, что почувствовала еще издалека. Этот юноша был вампиром, и сильным. К тому же его возраст составлял что-то около четырехсот лет.

Приблизившись к карете, вампирша спешилась, и их взгляды встретились. В его глазах плясала улыбка и проглядывал интерес. Стряхнув со шляпы снег, Алекса спросила:

— Вам помочь?

— Если вас не затруднит, — улыбнулся вампир.

Для них обоих не было секретом, что он мог поднять эту карету вместе с лошадьми и не запыхаться. У народа пьющих кровь огромная физическая сила. Но зачем выдавать себя?

Втроем они быстро вытащили карету. Путешествие можно было продолжать, но оба не спешили. Вампир протянул руку Алексе со словами:

— Спасибо за помощь. И разрешите представиться — Лазель Рамишь князь Орлайте.

— Алекс, граф Палехский. — Именно под этим именем она путешествовала по России. Легенда была проверенной: молодой граф, большую часть жизни проживший за границей, решил вернуться на родину. К тому же со своими способностями она могла заставить поверить в нее кого угодно.

— Очень приятно. Да нам, кажется, по пути. Поэтому предлагаю продолжить путешествие вместе. — Алекса сомневалась, что это хорошая идея, но Лазель продолжал уговаривать: — Прошу. Моя карета к вашим услугам. Дайте вашей лошади отдохнуть.

— Что ж, ладно.

Лошадь Алексы привязали сзади к карете, а сама вампирша разместилась внутри нее вместе с Лазель, и они наконец тронулись в путь. Да, таким образом путешествовать, безусловно, комфортнее и, что греха таить, теплее, хоть вампиры и мало чувствительны к холоду или жаре. Но, во всяком случае, в карете снег не летел в лицо, хотя путешествие и протекало медленнее.

Лазель гостеприимно предложил Алексе одеяло из медвежьей шкуры, но та отказалась. Мороз стоял градусов пятнадцать, но вампирше холодно не было. Она даже ослабила завязки плаща и сняла шляпу. Ее волосы, как всегда, были собраны сзади в хвост.

— Я правильно угадал, вы ведь тоже в Петербург? — спросил Лазель.

— Да.

— Вот уж не ожидал встретить одну из нас вот так, на дороге, да еще в мужском платье!

Тут Алекса не выдержала и улыбнулась. Она не питала иллюзий, что ее вид может обмануть вампира. Тем более такого сильного, как Лазель. Он ведь тоже был в ранге магистра, как и она сама. Да, она старше на два столетия, но их силы равны, а может, попутчик и сильнее ее.

— У вас красивая улыбка, — заметил Лазель.

— Спасибо. Вы откуда? Честно говоря, никогда не слышала о вампире с таким именем.

— А вот я о вас слышал, правда, очень немного. Но, судя по тому, что слышал, могу сделать вывод, что у нас есть нечто общее: мы не слишком-то любим общество себе подобных.

— Тут вы правы, — снова улыбнулась Алекса.

— А в Россию я приехал из Венгрии. Там у меня есть небольшой замок, и не только там.

— В таком случае до Петербурга вам было бы удобнее добираться другой дорогой.

— Согласен. Но у меня были дела в Москве. А вы?

— О, мой путь был долог и извилист. Европа, Москва, теперь вот Петербург.

— Понятно. Вы не голодны? До пункта нашего назначения еще день пути, мы могли бы остановиться в какой-нибудь таверне.

— Нет, спасибо. Не стоит.

— Тогда я хочу предложить вам то, что люди делают, выпив на брудершафт. Но, так как в нашем случае это затруднительно, обойдемся без этого. Давай на «ты».

— Хорошо, — со смехом согласилась Алекса.

Они пожали друг другу руки. Вампирша отметила, что у Лазель руки тонкие, с длинными пальцами, как у музыканта. Если ее можно было принять за юношу, то его, при определенных обстоятельствах, за девушку. Но Алекса точно знала, что перед ней мужчина. Любой вампир видит истинную сторону вещей.

— А ты планируешь остановиться в Петербурге или так, проездом? — как бы невзначай поинтересовался Лазель.

— Пока думаю пожить там какое-то время, а потом… Я не знаю, когда меня снова потянет в дорогу, — пожала плечами Алекса.

— Значит, у нас будет шанс встретиться, — ослепительно улыбнулся Лазель.

— Ничего не могу гарантировать.

— В таком случае положимся на судьбу.

Было заметно, что персона Алексы вызвала у него неподдельный интерес. Но за время их совместного пути он совсем не был навязчив или неучтив. Наоборот, с ним было легко. Он оказался весьма интересным собеседником. За разговорами и время текло незаметно, так что Алексе показалось, что они очень быстро достигли Петербурга.

Въезжая в него, вампирша подумала, что города теперь вырастают с поразительной скоростью. Многие люди называли Петербург северной Венецией, и в этом, безусловно, был смысл. Дворцы, каменные дома, как в лучших европейских столицах.

Пришло время расставаться. Алекса вновь оседлала коня и поблагодарила Лазель за компанию. На что тот ответил:

— Пустяки. Надеюсь, мы все же встретимся. Хотя бы на дворцовом балу.

На это вампирша лишь кивнула и, помахав шляпой, умчалась, взметая снег. Неумолимо вечерело, и ей хотелось успеть решить вопрос с жильем. В гостинице останавливаться не хотелось.

После нескольких неудач Алексе все же удалось снять симпатичный домик в два этажа из камня, а к домику прилагались конюх, горничная и дворецкий. Сначала вампирша хотела было их разогнать, но подумала, что если она носит титул графа, то тот факт, что она обходится без слуг, может вызвать подозрения. Поэтому согласилась принять их услуги. К тому же у них был собственный флигель, так что вмешательство слуг будет сведено к минимуму.

Разобрать вещи, так как доверять это слугам было рискованно, некоторые из вещей могли ее выдать, и запомнить расположение комнат в доме было делом одной минуты. Наконец-то выпала возможность отдохнуть и, что важнее, принять ванну, чего она не могла позволить себе уже довольно долго — все в дороге да в дороге. Алекса приказала приготовить ванну, но от помощи в принятии оной, по понятным причинам, отказалась.

Скинув камзол, рубашку и все остальное, она с наслаждением погрузилась в горячую воду. Приятных ощущений не мог испортить даже небольшой сквозняк. В конце концов, вампирам простуду схватить невозможно.

Закончив с водными процедурами, Алекса велела слугам ни в коем случае не беспокоить ее до следующего вечера и заперла двери спальни. Она располагалась на втором этаже, и почти всю ее занимала огромная кровать под балдахином, на которой, наверное, можно было уложить целый полк. Если задернуть полог, то получится эдакая комнатка в комнате. Алекса терялась в догадках, что сподвигло хозяина дома поставить здесь эту громадину. Но, с другой стороны, это лучше, чем какая-нибудь деревянная тахта, на которой и один человек с трудом боком умещается. Устроившись на кровати, она быстро провалилась в вампирский полусон, полусмерть. Но если кому-то все же взбрело бы в голову потревожить ее, она бы в мгновение ока перешла от сна к бодрствованию.

Когда Алекса проснулась, то почувствовала жажду. Она не была нетерпимой, но грозила стать таковой через день-два. И все же вампирша решила повременить с охотой. Сначала надо нанести визит местному магистру города, иначе ее действия могли быть расценены как вызов, а этого ей совсем не хотелось. Алексу вполне устраивало положение вампира-одиночки.

Говорили, что магистром Петербурга является сейчас семисотлетний вампир по имени Илья. По слухам, тот самый, который Муромец. Но это Алексу не особенно интересовало.

Натянув короткие штаны и рубашку, она направилась в ванную, чтобы умыться. Только она вытерла лицо, как ощутила в своем доме присутствие вампира. Он был где-то рядом.

Рывком распахнув дверь, Алекса вернулась в спальню и тут же увидела две вещи: во-первых, в камине полыхал огонь, а во-вторых, окно было открыто. На подоконнике в непринужденной позе сидел мужчина лет двадцати пяти, ростом, наверное, как и сама Алекса. Атлетического, немного худощавого телосложения, с открытым лицом, которое обрамляли длинные, немного вьющиеся темно-каштановые волосы, и светло-карими, просто ореховыми глазами. На нем был темно-зеленый камзол, поверх которого наброшен плащ, припорошенный снегом. На лице незнакомца играла улыбка, и он был вампиром.

Увидев его, Алекса тоже улыбнулась мимолетной улыбкой и проговорила:

— Привет, Сергей! Когда я тебя встречаю, меня всегда мучает один вопрос.

— Какой? — спросил он, все так же улыбаясь.

— Ты что, не знаешь, как дверь выглядит? И если уж входишь через окно, так, может, закроешь его? Все-таки не май месяц!

— Ладно, не хмурься, — примирительно проговорил Сергей, спрыгивая с подоконника и закрывая окно.

— Тебе еще повезло, что ты меня не разбудил, — буркнула Алекса, подкидывая дров в камин.

— Что, неужели я упустил возможность застать тебя нежащуюся в постельке? — На лице Сергея отразилось наигранное недоумение и разочарование.

Вместо ответа Алекса запустила в него первым, что попалось под руку. На его счастье, это оказалась всего лишь подушка, которую Сергей еще и поймал. Но взгляд вампирши оставался непреклонным. Тогда он прижал подушку к груди, при этом сложив руки в молитвенном жесте, и, упав на колени, проговорил:

— Все-все! Прости, прости меня грешного!

Состроив зверскую гримасу, Алекса схватила его за руки, но потом расплылась в улыбке и сказала:

— Поднимайся уж, шутник! — Правда, скорее она сама подняла его.

Небрежно прислонившись к каминной полке, Сергей сказал:

— Как же я рад тебя видеть! Мы последний раз встречались чертову уйму лет назад!

— Что верно, то верно, — согласилась Алекса, садясь в единственное в комнате кресло. Они с Сергеем были давними приятелями. Их знакомство состоялось при весьма странных обстоятельствах, к тому же, как выяснилось, они принадлежали к одному клану. Правда, от последнего факта Алекса не была в восторге, но сейчас это не так уж и важно. Она сама не поняла как, но Сергею удалось расположить ее к себе. Он был из тех немногих вампиров, которых Алекса могла бы назвать своим другом или хорошим приятелем.

— Я вижу, ты приехала совсем недавно.

— Ну да. Еще и дня не прошло. Удивительно, что ты так быстро узнал о моем приезде.

— Я это почувствовал, как чувствовал и раньше. Ведь у нас с тобой много общего. Мы с тобой из одного клана.

— Не начинай. Ты же знаешь, что я не люблю обсуждать эту тему.

— Хорошо. Я так понимаю, ты еще не была у магистра города.

— Вот как раз собиралась.

— В таком случае разреши тебя проводить. Ведь ты еще никогда не бывала в Петербурге и не знаешь, где располагается место наших собраний.

— Могла бы найти, — ответила Алекса, пожав плечами. — Но не будем играть в игры. Проводи.

— Отлично! — широко улыбнулся Сергей.

Вампирша наглухо застегнула жемчужно-серый, с серебряной отделкой камзол, а сверху накинула все тот же черный, подбитый мехом плащ. Завершила ее наряд черная шляпа с серебряной пряжкой. Глядя на все это, Сергей проговорил:

— Я вижу, ты нисколько не изменилась. Ты когда-нибудь надеваешь платье? Ведь оно должно тебе очень идти!

— Ну и что? — нахмурилась Алекса. — Я их терпеть не могу. Неудобно ужасно!

— Но твой внешний вид вызывает различные толки, — со смехом произнес Сергей.

— Думаешь, мне есть до этого хоть малейшее дело? — усмехнулась вампирша. — Я — вампир-одиночка, меня не слишком интересует наше общество.

— Ты не меняешься, — покачал головой Сергей.

— С чего вдруг? — парировала она.

Они вышли на улицу, где уже сгустились вечерние сумерки. Снег прекратился, и можно было даже увидеть луну. Морозец щипал щеки, и снег весело похрустывал под ногами. До места собрания решили идти пешком.

К удивлению Алексы, место сбора вампиров располагалось не под землей, как обычно. Это был большой красивый дом, даже скорее особняк, чуть ли не в самом центре Петербурга. Когда она сказала об этом Сергею, тот ответил:

— Мы пытались построить Катакомбы, но это практически невозможно. Город стоит на болоте, и все подземные ходы глубже двадцати метров моментально затапливаются. Но мы работаем над этим.

— Мы? — переспросила вампирша, — Ты тоже в этом участвуешь?

— Ну да, практически все мы участвуем. Участвовали с момента заложения первого камня в основание этого города. Так было решено нашим Советом. К тому же, если все мы тут живем, глупо не участвовать.

— Хм. Весьма практичный подход.

— Конечно. Наш магистр города тоже весьма практичен.

— Илья?

— Илья, — согласился Сергей. — Ты его знаешь?

— Нет. Как-то не доводилось встречаться, — покачала головой Алекса, — Но сейчас, думаю, я это исправлю. Он действительно тот самый Илья?

— Очень похоже, что да. Я не спрашивал его, мы не настолько хорошо знакомы. Да ты его увидишь скоро. Проходи.

Сергей открыл перед ней дверь ворот, ведущих в небольшой двор, окружавший дом. Сразу за входом их встретил рослый белокурый вампир. Судя по всему, он узнал Сергея, так как, встретившись с ним взглядом, отошел в сторону, давая пройти.

Они вошли в дом. Как и во многих других домах, принадлежащих вампирам, обстановка представляла перекрестье стран и эпох. Можно было найти вещи почти со всего света. Но особое внимание уделялось русскому оружию и амуниции. Особенно древнерусскому: кольчуги, шлемы, копья, щиты, луки и, наконец, мечи. Последние вызвали особое восхищение Алексы, к которому примешивался и чисто профессиональный интерес. Ведь она была кузнецом.

За осмотром всей этой обстановки Алекса практически не замечала присутствовавших здесь вампиров, которых было немало. Зато они внимательно рассматривали ее. Многие слышали об Алексе, да и она о них. Но пока она не переговорит с магистром города, их любопытство будет выражено лишь в этом немом изучении и перешептывании за ее спиной.

Они все шли и шли по коридорам, залам. Словно это могло помочь лучше узнать хозяина дома и морально подготовить к встрече с ним.

Но вот и зал, вход в который обставлен с особой помпой. У дверей стояли двое плечистых вампиров с двуручными мечами в руках. Скорее как некий символ уважения, силы и устрашения, чем действительно для охраны.

После того как Сергей и Алекса представились, один из стражей сказал раскатистым басом:

— Магистр города примет вас. Проходите.

Судя по всему, у Ильи со своими подданными налажен отличный телепатический контакт. Не всё на это способны.

Они вошли. Открывшийся перед ними зал был небольшим. Все окна тщательно занавешены. На полу расстелена шкура огромного медведя, на которой стоял массивный деревянный стул. Очень простой. На этом стуле, как на троне викинга, восседал огромный, под два метра, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. Все его тело было сплошные мускулы. От этого просторная белоснежная рубашка была натянута на его груди как на барабане и едва ли не скрипела. Она да кожаные штаны, уходящие в сапоги, — вот и весь его наряд. Волосы его были черны, как ночь, не очень длинны и завивались, обрамляя лицо с резкими, будто вырезанными из камня, чертами и горящими голубыми глазами. Настоящий богатырь!

Таков был магистр Петербурга — Илья. А подле него стояло около двух десятков вампиров. Их взоры были обращены на Алексу. Та даже бровью не повела, остановившись шагах в трех от магистра. Тот чуть подался вперед, отчего стул жалобно скрипнул, и сказал:

— Рад видеть тебя на нашем собрании, Алекса рода Инферно. — Голос его был глубокий и раскатистый.

Да, одно название рода, к которому она принадлежала, вызывало уважение. Инферно. Королевский род. Нравится ей это или нет, но ее создательницей была сама королева вампиров.

Алекса произнесла, склонив голову:

— Приветствую тебя, Илья. И прошу тебя, как магистра Петербурга, разрешить мне охотиться в этом городе на правах вампира-одиночки.

— Я даю тебе разрешение! Пусть слышат все! Алекса может жить и охотиться в Петербурге. Она — одинокий охотник.

Вампиры одобрительно закивали. Отныне Алекса была одной из них, а не чужаком. Официальная часть окончилась. Все нужные слова сказаны и ответы получены. Напряжение несколько ослабло. Некоторые вампиры стали переговариваться друг с другом. Предметом их разговора, конечно же, была Алекса. Но ее саму это мало интересовало.

Что до Ильи, то он лишь повел бровью, и в мгновение ока они остались в зале втроем. Все остальные вытекли из зала, как вода. Магистр города плавным, даже изящным движением, чего никак нельзя было ожидать при его комплекции, поднялся со стула и направился к Алексе.

Чисто человеческим жестом они пожали друг другу руки. Но вместе с этим рукопожатием они прощупывали и силы друг друга. Хоть Илья был лет на сто, если не больше, старше Алексы, их силы были равны, даже с перевесом в сторону последней. Вздумай вампирша бросить ему вызов, у нее были бы все шансы победить. Одно это заставляло насторожиться. Но к этому она не стремилась, о чем все прекрасно знали. Поэтому Илья лишь одобрительно хмыкнул, а потом как ни в чем не бывало сказал:

— Я вижу, вы с Сергеем знакомы.

— Да, мы с ним давние приятели, — усмехнулась Алекса.

— Конечно, вы ведь оба принадлежите к роду Инферно.

На это вампирша лишь согласно кивнула, а Сергей продолжал отмалчиваться.

Они вышли через вторую дверь и теперь прогуливались почему-то вроде галереи, стены которой тоже были увешаны всевозможным старинным оружием.

— Я слышал, ты тоже из этих мест, Алекса.

— Можно и так сказать. Моя родина гораздо ближе к Москве, чем к Петербургу. Правда, от моей деревни сейчас почти ничего не осталось. Она просто стала частью Москвы.

— А моя деревня давным-давно стерта с лица земли, — задумчиво проговорил Илья. Потом спохватился и сказал: — Но не будем о прошлом.

Алекса пожала плечами. Она и не собиралась откровенничать с магистром города, для этого она слишком мало его знала, да и вообще не имела склонности к этому. Остановившись возле трех крест-накрест висящих мечей, она сказала:

— У тебя очень обширная коллекция оружия.

— У каждого свое хобби, — просто ответил Илья, — А ты хорошо разбираешься в нем.

Это было скорее утверждение, чем вопрос, но вампирша все же ответила:

— Мой интерес скорее профессионального характера, — Брови Ильи слегка приподнялись в удивлении, а она продолжала: — Когда-то давно, очень давно, я была кузнецом, — почему-то сегодня ее потянуло на откровение. Редко с кем Алекса была такой.

— Ты не перестаешь удивлять меня, — проговорил магистр города.

— Это она умеет! — ухмыльнулся Сергей, за что тотчас был припечатан возмущенным взглядом Алексы.

Они поговорили об оружии, и не только. Правда, больше вампирша о своем прошлом не распространялась. Но вот беседа подошла к концу. Илья сказал:

— Не хочу вас более задерживать. Путешествие наверняка было утомительным, и тебе нужно поохотиться. Но я всегда буду рад видеть тебя в своем доме.

Ответив любезностью на любезность, Алекса покинула дом все так же в сопровождении Сергея. Правда, вскоре они распрощались. Алекса в самом деле сильно проголодалась, а охотиться предпочитала одна, за очень редким исключением. И сегодня была не та ночь, когда бы ей хотелось общества в этом деле.

К ночи мороз усилился. Людей на улицах практически не осталось. Да и оставить кого-либо без сознания под открытым небом даже на час означало бы для него неминуемую гибель. Алекса не была настолько жестока. Недолго думая, она свернула в ближайший трактир.

Ее сразу окутало тепло, даже жар, а в нос ударил запах дешевого вина вперемешку с запахами жареного мяса и лука. Едва вампирша успела стряхнуть со шляпы снег, как к ней подскочил сам хозяин трактира, заливаясь соловьем:

— Ваше сиятельство! Проходите. Вот сюда, поближе к огню. Сегодня на улице так холодно. Давайте, я помогу вам снять плащ. Эй, вы там! Вина! Самого лучшего! Молодой господин совсем озяб!

Подобное поведение было вполне понятно. Алекса выгодно отличалась от всех остальных посетителей трактира. А люди подобного рода, как трактирщик, за версту чуют возможность наживы.

Не прошло и десяти минут, как будущая жертва сама подошла к вампирше. Это была одна из девиц облегченного поведения. Вскоре Алекса вместе с ней удалилась в комнату наверху, за определенную плату любезно предоставленную хозяином трактира.

Вампирша насытилась быстро, Девушка толком и не поняла, что с ней произошло, сопротивления не было никакого. Теперь она лежала на кровати без чувств, а две маленькие ранки у нее на шее затягивались прямо на глазах. Закинув ногу на ногу, Алекса небрежно сидела на той же кровати, ожидая, когда девушка придет в себя. Она знала, что та не будет ничего помнить, но не хотела уходить, оставив ее здесь. Ведь тогда кто-нибудь обязательно зайдет сюда раньше, чем нужно.

Алекса сидела спокойно, практически неподвижно, и походила на довольную кошку. Голод был утолен, и можно забыть об охоте на несколько дней, а может и недель. Смотря по обстоятельствам.

Между тем девушка начала приходить в себя. Издав тихий стон, она села в кровати, непонимающе оглядываясь. Увидев Алексу, она настороженно спросила:

— Что произошло?

— Ничего, — просто ответила та. — Наверно, ты просто уснула.

— Наверно, — согласилась девушка, встретившись с ней взглядом и тотчас попав под чары вампирши. — Простите, мне как-то нехорошо!

— Ничего. Все было замечательно.

Оставив ей пару золотых, Алекса ушла. До рассвета оставалась пара часов, но она направилась домой. Должны были доставить ее остальные вещи, да и просто хотелось побыть немного в тиши и покое. Такое с ней случалось.

Она шла по пустынной набережной. В столь поздний час прохожих не осталось совсем. К тому же ветер поднялся, но он совсем не беспокоил вампиршу, хотя она и подняла повыше воротник. Алекса, погруженная в свои мысли, почти дошла до дома, как вдруг услышала за своей спиной:

— Я так и знал, что мы еще встретимся!

Она резко обернулась и столкнулась нос к носу со своим попутчиком. Лазель стоял перед ней. Полы подбитого мехом плаща развевались, показывая бордовый камзол. Ветер трепал собранные в хвост волосы и норовил унести шляпу, так что он придерживал ее рукой, но на его лице играла улыбка. Так что Алекса улыбнулась в ответ и сказала:

— Здравствуй, Лазель.

— Доброй ночи, Алекса. Неожиданные встречи всегда приятны.

Вампирша могла бы с этим поспорить, но промолчала.

— Я надеялся встретить тебя вчера у нашего магистра города, но не сложилось.

— Просто я была там только сегодня, — пожала плечами Алекса. — К тому же я вообще бываю в домах собраний очень редко.

— Это я уже понял. Что ж, не могу ни в чем обвинять — сам этим страдаю.

На это вампирша лишь рассмеялась. Они как раз подошли к ее дому. Открывая дверь, Алекса предложила:

— Зайдешь?

— Ты приглашаешь?

— Почему нет? К тому же погодные условия не располагают к прогулкам. Даже для нас.

Вскоре они сидели у камина, где весело потрескивал огонь. С любопытством оглядывая обстановку, Лазель произнес:

— Симпатичный дом! Мой немногим больше и находится совсем недалеко отсюда. Так что мы практически соседи.

— Просто это был первый подходящий вариант.

— Значит, тебе повезло.

— Можно и так сказать. Да, как обстоят твои дела здесь?

— Пока никак, — разочарованно протянул Лазель.

— Тебя это сильно беспокоит?

— О да! — выдохнул вампир, и глаза его недобро блеснули. Это не осталось незамеченным Алексой и заставило ее удивленно вскинуть брови. На что Лазель продолжил: — Дело, приведшее меня в Петербург, — месть.

— Месть? Кому?

— Долгие, долгие годы я ищу вампира, из-за которого погибла та, которую я так любил. — Было видно, что даже сейчас слова даются ему нелегко, пробиваясь сквозь толщу гнева. — Этот мерзавец пытался обратить ее, а она не выдержала. Сошла с ума и покончила с собой. На беду, меня тогда как раз не было рядом. Я вернулся в тот самый роковой день, когда она избрала смерть. — Все это Лазель говорил, глядя на огонь.

— Но как имя этого вампира? — Алексу, неожиданно даже для нее самой, очень тронуло горе ее нового друга.

— Оно мне неизвестно. Я знаю его лишь в лицо, которое не забуду до конца времен! Поэтому мои поиски так затянулись. Но я найду его, найду! Пусть даже мне придется искать тысячу лет! — Глаза Лазель полыхнули испепеляющей яростью.

— А ты не обращался к Совету? — участливо спросила вампирша.

— Чем он может помочь? К тому же это моя месть.

— Понимаю. — На самом деле Алекса на его месте тоже предпочла бы лично покарать мерзавца.

В ответ Лазель улыбнулся одними губами и проговорил:

— Прости. Не стоит мне досаждать тебе своими проблемами.

— Ну что ты, ничего страшного.

— Нет, все-таки это не дело. — Он покачал головой. — А как твои дела?

— Да у меня не было особых дел, — пожала плечами вампирша. — Меня сюда привела моя извечная тяга к перемене мест. Ну может, еще некоторая ностальгия по этой стране.

— Значит, здесь твоя родина? — заинтересованно спросил Лазель.

— Ну да. Я родилась в России. А где твоя родина?

— Я родился на Мальте. В те времена весь остров принадлежал нашему роду. Потом мы переехали в Австрию… А став вампиром, я долго жил в России, Венгрии, да много где еще. Наверно, в Европе не осталось страны, в которой я бы не побывал. Я даже пятнадцать лет прожил в Китае. Так что тяга к путешествиям у нас, похоже, общая.

Да, общее у них определенно было. Но в Лазеле присутствовало что-то еще, что-то, что сбивало Алексу с толку, так как она не могла понять, что именно. Как картинка-загадка: ответ лежит на поверхности, но постоянно ускользает.

Рассвет приближался, и Лазель счел нужным откланяться. На прощание он сказал:

— Смею надеяться, это не последняя наша встреча. Мы еще увидимся?

— Я не против, — просто ответила Алекса.

— Да, завтра вечером императрица дает бал в Большом Царскосельском дворце. Ты пойдешь?

— Не знаю.

— Откровенный ответ, — улыбнулся Лазель. — До встречи.

Вампир растворился в сумерках, как утренний туман. Алекса покачала головой, проводив его взглядом, потом поднялась к себе в спальню. По пути она убедилась в том, что ее вещи доставлены. Слуги не посмели их распаковывать без ее на то разрешения, и это хорошо. Правда, в основном это была одежда, ну и несколько милых ее сердцу вещей.

Скидывая с себя камзол, она вдруг вспомнила слова Лазеля о бале. Ей стало любопытно, какая она, императрица Всея Руси. Да и вообще, как изменилась в этой стране человеческая знать. Так что Алекса решила пойти, но перед этим не мешало выспаться.




Для бала вампирша выбрала синий с золотой вышивкой камзол, ну и все, что к нему полагалось: шпага, перчатки, сапоги, шляпа, ну и, конечно, плащ на меху — ведь далеко не лето на дворе.

Одетая во все это, Алекса предстала эдаким юношей-красавцем, мечтой юных дев. Никто и не догадается, кто на самом деле скрывается под этим обликом. Вампирша усмехнулась своему отражению. И кто придумал, что они не могут отражаться? Какая глупость! Она надела перчатки и вышла. Оседланная лошадь уже ждала ее у входа.

Дворец оказался не хуже венецианских палаццо и был построен по всем европейским канонам. Правда, из-за снега трудно было оценить все великолепие фасада, но и это добавляло какой-то особый колорит.

Алексу пропустили внутрь без всяких задержек. Присвоенный ей титул позволял это. А если кто и попытался бы воспрепятствовать, то не смог бы противиться чарам ее взгляда.

Убранство дворца было произведено с русским размахом и роскошью. Но Алекса почти не обращала на это внимания. В первую очередь ее интересовали люди. Вскоре она пришла к выводу, что здесь, как и в Москве, нравы знати стали очень близки к европейским, да и внешне они ничем не отличались. Камзолы, платья с глубокими декольте и пышными юбками, шпаги, кружева. От блеска драгоценностей порой слепило глаза.

Конечно, здесь были и вампиры. Пока Алекса насчитала трех. Но это были не те, с которыми ей хотелось бы общаться, так что она проходила мимо. Вампирша надеялась встретить здесь Сергея: он уважал подобные мероприятия, но его нигде не было. Наверное, решил сделать исключение. Что-то не было видно и Лазель. А ведь он говорил, что будет.

Что ж… Алекса пожала плечами. В конце концов, она пришла сюда не ради них, а ради собственного любопытства. Так вампирша бродила по залу, перебрасываясь с кем-то ничего не значащими фразами. Настало время танцев, и она отошла в тень стен, так как желания танцевать пока не возникло.

Но только Алексе стоило почувствовать за спиной каменную твердость стены, как она сразу же ощутила ауру приближающегося вампира и красивый нежный голос произнес:

— Вы не потанцуете со мной? Алекса обернулась и обомлела! На нее смотрело зеркальное отражение Лазель, только в женском варианте. Те же пышные золотисто-каштановые волосы, зеленые глаза. Черты лица, рост — все то же. Разве что появилась плавность линий и некоторые другие атрибуты женского тела. Сначала Алекса подумала, что это всего лишь переодевание. Но нет! Перед ней стояла женщина. Женщина в полном смысле слова. Притом вампир того же возраста и силы, что и Лазель.

А между тем она взяла Алексу за руку и тихо, так, чтобы никто другой больше не услышал, сказала:

— Пожалуйста, возьми себя в руки! Твое удивление может привлечь ненужное внимание. Это я, Лазель. Идем потанцуем.

Алекса справилась с удивлением, надев на лицо непроницаемую маску веселости, и дала себя увести в группу танцующих. Надо сказать, они казались очень гармоничной парой. Но все это время Алексу снедало любопытство, пришедшее на смену удивлению. Хотя она не подавала виду. Но наконец не выдержала и сказала:

— Что-то я ничего не понимаю!

— Обещаю, я тебе все расскажу. Но это долгая история, не здесь. А сейчас, прошу, просто поверь мне.

— Хорошо, — кивнула Алекса. Неизвестно, по какой причине, но она действительно верила ей.

Внезапно музыка стихла, все замерли, будто кто-то мановением руки остановил само время. Алекса и Лазель посмотрели туда, куда смотрели все. Огромные двери отворились, и чей-то голос на весь зал провозгласил:

— Ее Величество, самодержица Всея Руси, Государыня-императрица!

Волею судеб Алекса оказалась в первых рядах и все прекрасно видела. В зал вошла женщина лет тридцати пяти, в роскошнейшем платье, с чем-то вроде тиары в волосах. Но не платье и драгоценности выдавали в ней императрицу, а гордая осанка и величественная манера держать себя. И при всем при этом она была красива.

Ее сопровождал мужчина в не менее роскошном камзоле. По тихим перешептываниям Алекса поняла, что это граф Орлов, ее фаворит. Но вампирше одного взгляда хватило, чтобы понять, что хозяйкой положения всегда останется она, кому бы ни принадлежало сердце этой гордой женщины. Надо сказать, она вызвала у Алексы уважение.

Императрица шла по залу сквозь образовавшийся широкий проход, чтобы занять подобающее ей место на троне. Но вдруг остановилась как раз возле двух вампиров. Ее взгляд скользнул по Лазель, все еще стоявшей рядом с Алексой. И в нем промелькнуло что-то. Будто глаза на миг сбросили панцирь надменности, стали живыми, любящими. Это длилось лишь миг, но не осталось незамеченным вампирами. Императрица едва улыбнулась и спросила:

— Кто ты, дитя?

— Лазель Рамишь, княгиня Орлайте из Венгрии, — Алекса мысленно улыбнулась при этих словах, а также услышала, как императрица едва слышно прошептала: «Поразительное сходство!» Но тотчас спохватилась и проговорила голосом, полным величия:

— Что ж, будь желанной гостьей на этом балу, и твой спутник тоже.

Под спутником имелась в виду Алекса, не иначе. Императрица уже шла дальше. Но вампирша ощущала, как мечутся в ней чувства и что это надменное спокойствие лишь маска. Королевской особе не пристало терять лицо.

Между тем бал возобновился, вновь заиграла музыка. Правда, некоторые продолжали переговариваться насчет происшедшего, но это было неизбежно. Алексе и самой стало любопытно, что же, собственно, случилось. Ведь понятно, что императрица узнала Лазель, но что-то заставило ее усомниться в этом.

Алекса и Лазель вновь присоединились к группе танцующих. Они двигались, подчиняясь звукам музыки, и ничем не отличались от других людей, собравшихся в этом зале. Но Алекса беспрестанно ощущала устремленный на них взгляд той, что сидела на троне. Не утаилось это и от ее партнерши по танцам.

Во время короткого перерыва в музыке она осторожно тронула вампиршу за плечо со словами:

— Прости, но мне лучше уйти отсюда. Я обещала тебе все рассказать и слово сдержу, но я не смею просить уйти со мной…

— Почему нет? Пошли, — тотчас согласилась Алекса. Что-то шептало, что она никогда не простит себе, если не услышит историю Лазель. Странно как-то…

— Отлично. — Лазель сразу просияла.

Они исчезли из дворца, как две призрачные тени. При этом Алекса чувствовала себя принцем, похищающим с бала Золушку. Уехали они в карете Лазель, а лошадь вампирши опять привязали сзади.

Набережная, переезд через мост, две улицы — и они уже возле дома Лазель. Он и правда походил на дом, который сняла Алекса, разве что на несколько метров шире. Стоило карете остановиться, как тотчас подскочил заспанный конюх в тулупе, чтобы принять поводья.

Наконец они вошли в дом. Его внутренняя обстановка вполне соответствовала титулу князя или княжны, разве что присутствовала некоторая двойственность. Например, небрежно брошенная на кресло шпага соседствовала с длинными дамскими перчатками, платья — с камзолами.

Предложив Алексе, которая уже сняла плащ и шляпу, садиться, Лазель сказала:

— Подождешь чуть-чуть? Буквально минутку! Я переоденусь. Ходить в этом корсете долго — просто убийственно!

— Конечно, я подожду.

— Спасибо.

Когда Лазель вернулась, то была одета в короткие штаны, почти такие же, что носила сама Алекса, и в просторную белую рубашку с кружевными манжетами и воротником. Ни то ни другое не скрывало, несомненно, женских очертаний тела.

Одним взглядом она зажгла камин и села рядом с Алексой, проговорив:

— Думаю, у тебя ко мне накопилось много вопросов.

— О да! — согласилась вампирша. — Еще вчера я не сомневалась, что ты мужчина, но сейчас так же очевидно, что ты женщина! Не думаю, что все дело в переодевании.

— Ты права, одежда здесь ни при чем. Мой вчерашний и сегодняшний облик… они оба истинны.

Брови Алексы самопроизвольно поползли вверх. Она немного придушенно спросила:

— Как такое возможно?

— Конечно, ты знаешь, что существуют кланы вампиров.

— Да.

— Но слышала ли ты когда-нибудь о клане Инъяиль?

Инъяиль… да, это слово было ей знакомо. Алекса знала, что один из кланов носит такое название. Когда-то та, что создала ее, рассказывала о нем. Но что именно — она не могла вспомнить.

— Так вот, — продолжала Лазель. — Я принадлежу к этому клану. Нашим символом является вот этот знак, — она показала медальон, на котором был выгравирован символ, один в один похожий на «инь-ян». — Сейчас считают, что этот знак появился в Китае, но он гораздо, гораздо древнее. Уже сотни тысяч лет он — символ нашего рода, он отражает нашу суть.

— Единство противоположностей, — тихо проговорила Алекса — Света и тьмы, женского и мужского.

— Да. Именно так. Главная особенность нашего рода в том, что мы можем изменяться, менять пол. Причем это не иллюзия. Мы приобретаем все физические функции, свойственные полу, но при этом не имеем ничего общего с гермафродитами.

Некоторое время Алекса просто сидела, пытаясь переварить услышанное, потом, покачав головой, сказала:

— Никогда не слышала ничего подобного!

— Оно и понятно. Наш клан не так многочислен, как остальные. К тому же дар изменения передается не всем.

— Но тебе он передался.

— Да. И, что греха таить, он очень хорошо развит. Во многом потому, что я рожденный вампир.

«Конечно, рожденный!» — подумала Алекса. Это объясняло многие особенности ее силы. Да, не часто ей встречались те, кто принадлежал к народу пьющих кровь с первого момента жизни.

— Я вижу, тебя это не слишком удивило, — улыбнулась Лазель.

— Ну, по сравнению со всем остальным…

— Понятно. Но я не лгала, когда раньше рассказывала о себе. Я действительно родилась на Мальте. Вот уже многие тысячелетия там располагается основная резиденция нашего клана. Моя мать — Наиль…

— Постой, ведь, насколько я знаю, Наиль — член Совета. Того самого, который подчиняется только нашей королеве.

— Да, ты права. Моя мать член Совета и соответственно глава нашего рода. Когда-нибудь мне придется занять ее место. — В голосе Лазель не слышалось особого энтузиазма по этому поводу. Словно это было для нее неотвратимой данностью.

— Но почему тогда ты здесь… одна? Ведь у тебя семья…

— Вот уже больше двухсот пятидесяти лет, как я живу одна, лишь изредка навещая родителей. Только так я чувствую себя самостоятельной, самодостаточной, а не вечным ребенком.

— Понимаю, — усмехнулась Алекса.

— Я — вампир и сделала этот выбор более чем сознательно. Моя сила равна силе магистра и все еще возрастает. Моя мать понимает это и готовит меня к тому, что когда-нибудь я займу ее место. И все-таки… она — прежде всего мать.

— Мне кажется это вполне объяснимым. Ведь у нашего народа дети всегда являются желанными, чуть ли не высшей благодатью.

— Это так, — кивнула Лазель, соглашаясь. — Нашему роду это известно лучше других.

— О чем ты? — переспросила Алекса.

— Может, ты слышала легенду, рассказывающую о появлении нашего рода?

— Нет, никогда.

— Что ж, я расскажу. Мне почему-то хочется это сделать. Наверно, ты хорошо на меня влияешь, — улыбнулась Лазель, сцепив руки на животе. — Так вот. Легенда гласит, что когда появилась Первейшая Королева, то обратила десятерых. Не одновременно, конечно. Просто она устала от одиночества. Эти десятеро были ее птенцами, и они же положили начало десяти кланам. Они творили своих птенцов, те — своих, и так далее.

Но лишь одна из обращенных Первейшей, Шат, не последовала примеру остальных. Прошло четыре тысячи лет, а она сотворила лишь одного птенца. Вернее, одну. Казалось, этим двум никто не был нужен, кроме друг друга. И они хотели скрепить свой союз вечными узами. К тому же Шат унаследовала очень многое от силы Первейшей, но ее таланты, в отличие от остальных, еще никак не проявились.

История умалчивает, как именно получилось, но эти двое обратились к Первейшей. Они стали первыми и, насколько я знаю, единственными, которым было разрешено посетить Катакомбы. Когда они вернулись оттуда, то стали другими. У них появился дар нашего клана — способность менять пол. Легенда говорит, что лет через сто после этого у них родился сын, который позже стал вампиром. Клан Инъяиль стал расширяться. Но, повторюсь, этот дар проявляется не у всех. И до сих пор наш клан считается чуть ли не мифическим.

Вампирша закончила свою историю, но Алекса продолжала молчать, на ее лице отражалась задумчивость. Тогда Лазель сказала:

— Я вижу, в твоих глазах застыл какой-то вопрос. Спрашивай. Уверяю, каким бы он ни был, я не обижусь.

— Ты говорила, что являешься рожденным вампиром. — Алекса старалась покорректнее сформулировать вопрос: — Но какова твоя истинная суть?

— Ты имеешь в виду, кем я родилась? — лукаво улыбнулась Лазель.

— Да.

— Конечно, мы не бесполы. Я родилась девочкой и воспитывалась в основном как представительница женского пола. Но, конечно, меня учили и некоторым вещам, которые свойственны мужчинам. Меня старались подготовить ко всему. Впервые я изменилась, когда мне было почти сто лет. И длилось это недолго: день или два.

— А не опасно тебе долго находиться в измененном состоянии?

— Абсолютно нет. Проведи я так хоть пятьсот лет. Были в нашем роду случаи, когда мужчины меняли пол и вынашивали детей и наоборот.

— Хм. Это изменение настолько реально?

— Да. Я же говорила, после него приобретаются все физиологические особенности пола.

— Удивительно! — выдохнула Алекса, откидываясь на спинку дивана.

— Ну, у каждого клана свой удивительный дар, — протянула Лазель.

— Наверное, — пожала плечами вампирша.

— А какой дар у тебя? — На ее лице был написан подлинный интерес.

— Не знаю.

— Как так?

— У каждого вампира нашего клана это бывает по-разному.

— И к какому клану ты принадлежишь?

Лазель столько ей рассказала, так что Алексе было неудобно промолчать, да и желания таиться почему-то не возникало. Она сказала:

— К клану Инферно.

— Ты — инфернит? — Теперь настала очередь Лазель удивляться.

— Да.

— Значит, твоя создательница…

— Наша королева, — закончила за нее фразу вампирша.

— Поразительно! О ней ходят еще более фантастические легенды, чем о нашем роде! Как она выглядит?

— Ты должна была ее видеть, раз твоя мать член Совета.

— Но я же нет. К тому же я не часто бываю дома. Так какая она, наша королева?

Алекса не любила вспоминать о ней и тех временах, когда они жили вместе, так как их расставание произошло не слишком хорошо. Но сегодня, она решила сделать исключение.

— Менестрес — замечательная женщина, — начала Алекса. — И вампир такой силы, какая нам всем и не снилась. Если кто из нас и способен творить чудеса, так это она.

— И ей действительно больше шести тысяч лет? — с придыханием спросила Лазель.

— Да, это так, хотя даже сильнейшие из нас не способны определить возраст королевы без ее на то желания.

— А как вы встретились?

— Она попросила меня подковать ее лошадь, потом остановилась в моем доме.

— Вот так просто?

— Вот так просто.

— И что было потом?

— Потом, спустя где-то год, она обратила меня. Я стала птенцом Менестрес. Стала им по собственной воле.

— Но почему я вижу в твоих глазах печаль? — участливо спросила Лазель.

— Нет, я не жалею о тех временах, просто… Алекса пыталась подобрать слова, но ее собеседница дотронулась до ее руки, проговорив:

— Не стоит. Не говори о том, что тебе неприятно.

— Спасибо, — одними губами прошептала вампирша. Ей и вправду не хотелось развивать эту тему.

Только сейчас они заметили, что за окном давно рассвело. Слабые лучи зимнего солнца изо всех сил пытались прорваться сквозь глухие шторы. Лазель вздохнула и сказала:

— Прости. Я тебя совсем заболтала! Уже день на дворе.

— Да ничего страшного, — улыбнулась Алекса.

— Все равно. Тебе, наверное, нужно отдохнуть. Все мы днем чувствуем себя неуютно. Хочешь, я велю приготовить тебе спальню?

— Нет, не стоит беспокоиться. Я ведь живу совсем недалеко отсюда, — проговорила Алекса, накидывая на плечи свой плащ.

— Да, конечно. Надеюсь, мы еще не раз встретимся.

— Безусловно. У нас еще много тем для разговоров. Ты не будешь против, если я зайду к тебе завтра?

— Конечно, нет! Я буду очень рада видеть тебя снова! — широко улыбнулась Лазель. И был в ней какой-то внутренний свет, проникающий в самую душу. Так что Алекса невольно улыбнулась в ответ.

Потом она ушла. По пути домой вампирша даже насвистывала себе под нос какую-то песенку. Настроение было прекрасное. То, что она сегодня узнала о Лазель, нисколько ее не шокировало, скорее просто удивило. Что ни говори, а личность этой вампирши рода Инъяиль весьма притягательна. К тому же с ней Алекса чувствовала себя на удивление легко.

Но ее сегодня ожидала еще одна встреча. Прямо на пороге собственного дома. Там стоял Сергей и, судя по всему, ждал ее.

— Привет, — сказала Алекса, жестом приглашая его зайти.

— Привет. Что-то ты припозднилась.

— А что, есть какие-то проблемы?

— Нет, никаких, — примирительно проговорил Сергей, садясь в кресло, — Просто я надеялся встретить тебя на сегодняшнем балу императрицы.

— Но я была там, — возразила Алекса. — А вот тебя не видела.

— Просто я пришел довольно поздно.

— Тогда понятно. Мы ушли почти сразу после появления императрицы.

— Мы? — тотчас переспросил Сергей. — У тебя уже появились новые знакомые?

— Разве в этом есть что-то противоестественное? — недоуменно спросила Алекса.

— Нет, просто это так не похоже на тебя, — стушевался Сергей.

— И тем не менее. Мы вместе прибыли в город. Она очень интересный собеседник.

— Она? Это женщина? — На краткий миг в его глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение.

— Можно и так сказать, — улыбнулась Алекса. — Ладно, я вообще-то собиралась лечь спать.

— Тонкий намек, что мне пора бы уходить?

— Вот именно.

— Что ж, не смею больше вам надоедать, милая леди. — Сергей отвесил шутовской поклон.

— Иди уж! — Алекса кинула в него его же шляпой. Он ушел, но в комнате еще долго звучал его смех.

Вампирша лишь покачала головой и поднялась в спальню.




Лазель стояла у окна и наблюдала, как фигура Алексы быстро исчезает из виду. На ее губах играла едва заметная улыбка. Потом она отошла от окна и села на диван, где они еще совсем недавно болтали.

Впервые за долгие-долгие годы ее мысли были заняты чем-то, кроме мести. Нет, Лазель не отказывалась от своей вендетты, ибо знала, что, пока не отомстит, ей не будет покоя. Но эта вампирша… В ней было столько воли и сурового обаяния! Воительница, амазонка.

Лазель давно никто не был нужен, наверное с тех самых пор, когда она встала на путь мести. Но вот теперь она была в этом не уверена. Совсем не уверена.




Едва первые сумерки спустились на город, Алекса в своей спальне открыла глаза, пробуждаясь. Ей не нужны были часы, чтобы понять, сколько сейчас времени.

За день в комнате значительно похолодало, так как дрова в камине давно прогорели, а никто из слуг не смел войти в спальню и нарушить покой своего господина. «Но лучше так, — подумала Алекса, — чем они увидят меня спящей. А камин я в состоянии и сама разжечь». Вампирша нехотя вылезла из теплой постели, а спустя пару минут в камине уже весело трещал огонь, распространяя волны тепла по всей комнате.

Алекса не спеша умылась и оделась. Белье, чулки, рубашка, короткие штаны, жилет, камзол — все как всегда. Только она закончила приводить себя в порядок, как в дверь осторожно постучали. Получив разрешение, в спальню вошла горничная Софья. Она сказала:

— Здравствуйте, господин граф. Я могу у вас прибраться?

— Да, Софья, конечно.

— Вам подать ужин?

— Нет, не нужно. Я сейчас ухожу и приду, наверное, только утром.

— Как скажете, господин граф, — смиренно ответила женщина, подавая вампирше шляпу и плащ на меху. — Вы бы надели шубу. На улице морозно. Замерзнете ведь. К тому же снег идет.

— Не беспокойся, я не из мерзлявых, — улыбнулась Алекса. Она почти вышла из комнаты, но в дверях остановилась и спросила: — Да, завтра ведь воскресенье, так?

— Да, господин граф.

— Хорошо. Передай остальным слугам, что завтра у вас выходной. И так будет каждое воскресенье.

— Но, господин граф, — смутилась горничная, — так… так не принято…

— А теперь будет так. Есть какие-то возражения?

— Нет, господин граф.

— Вот и хорошо. — И Алекса вышла из комнаты, но все же услышала обращенное к ней «Спасибо!». На это она лишь усмехнулась, продолжая путь. В конце концов, и она сама отдохнет от слуг.

Вампирша направлялась к Лазель. Ведь она обещала, а свое слово держала всегда. Алекса не стала седлать коня, отправилась пешком. Тут идти-то всего ничего, минут пятнадцать, не более.

Ночное небо было затянуло свинцовыми тучами, опять валил снег, отчего ранняя темнота не казалась абсолютной. И Алекса брела в этой серебристой темноте темным пятном. Но сегодня она не была единственным путником. Первые сумерки окутывали город уже часа в четыре, а теперь было что-то около семи. Так что, несмотря на снег, улицы не были пустынны. Проезжали кареты, сани, всадники. Работали лавки. Кто-то торопился домой.

Прямо перед домом Лазель небольшая ватага ребятишек играла в снежки. Даже мороз был им нипочем. То и дело раздавался заливистый детский смех.

Один из неумело пущенных снежков угодил прямо в спину Алексе. Она резко обернулась. Смех замер на устах детей, они испуганно смотрели на вампиршу. Тот, который бросил снежок, подошел к ней, пролепетав:

— Простите, господин. Я не хотел! Простите. Это был мальчик лет семи, с огромными зелеными глазами и непослушными рыжими волосами. Он напомнил Алексе кое-кого, кого она знала очень давно. Она сказала, улыбнувшись:

— Ничего страшного. — Потом вампирша придала своему лицу наигранную мрачность и добавила: — Разве что…

С этими словами она быстро слепила снежок и кинула его в ребят, конечно, лишь в сотую долю своей силы, вызвав их веселый визг. Снежная возня тотчас возобновилась с шумом и гамом.

Когда Алекса все же добралась до дверей дома Лазель, то была в снегу чуть ли не с ног до головы.

Эта снежная забава немало ее позабавила. Даже сейчас искорки смеха продолжали мерцать в ее глазах.

Лазель открыла ей еще до того, как Алекса постучала, и на ее лице тоже отражалась веселость. Она проговорила:

— Алекса! Я так рада, что ты пришла! Проходи скорее. — Сегодня, как и вчера, она была в своем истинном облике. Наряд вампирши состоял из длинного платья изумрудно-зеленой парчи, застегивающегося под самое горло. Довольно простое, без корсета. А ее волосы свободно спадали на плечи, лишь у висков прихваченные изумрудными заколками.

Лазель сама помогла Алексе снять плащ и проворно отряхнула его от снега, проговорив:

— Ты так весело и просто возилась с теми детьми, — в ее голосе промелькнуло что-то очень похожее на грусть, но ни в глазах, ни на лице ничего подобного и в помине не было.

— Почему нет? — едва заметно улыбнулась Алекса. — У всех нас когда-то было детство.

— У меня о детстве остались довольно смутные воспоминания, хотя и приятные, — как-то безразлично пожала плечами Лазель, и уже совсем другим тоном добавила: — Там, на улице, с теми детьми, ты совсем не походила на вампира.

— Это плохо? — подняла бровь Алекса, садясь на диван и вытягивая ноги к огню.

— Нет, просто очень непохоже на наших. Большинство вампиров, даже едва разменявшие второе столетие, такие чопорные. Будто когда их сделали вампирами, то, по меньшей мере, возвели в титул императора! Ты совсем не такая.

— Мне это уже говорили, — улыбнулась вампирша. — Я знаю, что многие считают меня странной.

— Ну, это уже их проблемы.

— Я тоже так считаю. — И обе невольно рассмеялись. Смех Лазель поход ил на звон горного ручья. Алекса подумала, какой же он эффект должен производить на обычных людей, если даже у нее от него теплело на душе.

Тут вампирша вспомнила вопрос, который хотела задать прошлой ночью, но как-то не успела. Теперь времени было предостаточно, так что Алекса произнесла:

— Лазель, можно спросит тебя об одной вещи?

— Конечно, спрашивай, о чем хочешь.

— Вчера, на балу, у меня создалось такое ощущение, что Екатерина тебя узнала, но что-то смутило ее.

Лазель ответила не сразу. Присела возле вампирши, поправила юбки, только потом подняла голову и сказала, усмехнувшись, но усмешка вышла какая-то грустная:

— Это давняя история. Конечно, по нашим меркам не очень, но все же. Прошло уже более двадцати лет. Императрица не обозналась, хотя сама, безусловно, думает иначе. Я хорошо знаю ее… знала. Тогда она еще не была императрицей, да и по-русски практически не говорила. Дочь знатного, но небогатого рода Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская. Фике — так ее звали все. Молоденькая девушка четырнадцати лет.

Я была вынуждена остановиться в их замке из-за сильной снежной бури. Ехать куда-либо было немыслимо. Тогда я тоже, как и сейчас, носила титул князя и была в своем другом образе.

Мы с юной Фике быстро нашли общий язык, чему ее родители были только рады.

— Она в тебя влюбилась, — понимающе кивнула Алекса.

— Да. Но и мое сердце не было к ней безразлично. Я всерьез думала над тем, не сделать ли ее одной из нас, и все же чувствовала, что этому не суждено случиться. Я почти физически ощущала, что ей уготована великая судьба. И это подтвердилось, когда гонец привез пакет, в котором говорилось, что ее призывают к российскому двору в качестве будущей супруги Петра III. Я сама сопровождала ее до самой границы с Россией, где мы и расстались. Этот путь был нашим медовым месяцем и прощанием одновременно.

При этих словах Алекса кашлянула, проговорив:

— А я-то слышала, что жена Петра III еще чуть ли не три года после свадьбы сохраняла невинность.

— Ну, — рассмеялась Лазель. — Существует много других способов получить удовольствие, не нарушая физической невинности. Ими мы и воспользовались.

На это Алекса понимающе усмехнулась, а Лазель продолжала рассказ:

— Потом мы расстались. Конечно, она умоляла меня не оставлять ее, да и у меня на душе было тяжело, но я не поддалась. Я чувствовала, что у меня нет права мешать ее великой судьбе. К тому же я не была уверена на сто процентов, что она сможет стать хорошим вампиром. Мы должны были расстаться, иначе последствия могли быть гораздо хуже.

— Похоже, она тоже в конце концов это поняла.

— Хорошо, если так. Я не раз втолковывала ей слова Генриха Наваррского: «Париж стоит мессы». А российский престол стоит и больших жертв.

— Твой урок пошел ей на пользу. И все-таки она тебя узнала, даже спустя все эти годы.

— Узнала, — вздохнула Лазель. — Но теперь это дело прошлое. Конечно, в связи с этим в мужском теле я при дворе появляться не могу.

— Да, риск не оправдан, — согласилась Алекса. — Если ты, конечно, не хочешь снова…

— Нет, — категорично ответила Лазель. — В одну воду два раза не входят.

— Ты сожалеешь об этом?

— Нет. Не знаю… Наверное, она просто была первой после той трагедии, на которую я посмотрела другими глазами. Она была так юна и невинна. Из нее, как из податливой глины, можно было сотворить практически все, что угодно. А в этом всегда есть соблазн. Но этот соблазн зачастую разрушителен, к тому же мне не нужна была дочь. Хорошо, что я вовремя это поняла. А теперь во всем этом нет смысла.

— То есть сейчас ты бы уже не предложила ей стать одной из нас?

— Нет. Это было бы прямым вмешательством в человеческую историю, а это неправильно. Она принадлежит этой стране, этому народу.

— Я не совсем это имела в виду. Мой вопрос касался скорее чувств…

— Поняла, — кивнула Лазель. — Чувств почти не осталось. Это было увлечением, во всяком случае, сейчас я пришла именно к этому выводу.

Алекса слушала, и ей даже как-то не верилось, что у них завязался такой откровенный разговор. Словно они были давними подругами. Немногие люди или вампиры вызывали ее уважение и желание общаться, но Лазель это удалось.

— Скажи, Алекса, ты путешествуешь одна, но у тебя есть… кто-нибудь?

— Нет, — просто ответила вампирша. — Сейчас я принадлежу сама себе и этим довольна.

— А твои птенцы?

— У меня их очень мало, и все уже полностью самостоятельны, так что нет нужды таскать их за собой.

— В этом мы похожи, — улыбнулась Лазель. — Но тебе не бывает одиноко?

— Одиночество — моя суть, как мне кажется. Я привыкла жить одна. Исключение, наверно, могут составить лишь те времена, когда я была с Менестрес.

— И долго ты жила под патронажем нашей королевы?

— Больше полутора веков, потом я отправилась на поиски собственного жизненного пути — Как же Алекса не любила говорить об этом! Видно, что-то отразилось на ее лице, так как Лазель сказала:

— Я вижу, тебе неприятна эта тема. Тебе было плохо в те времена?

— О нет! — рассмеялась Алекса, ее взгляд сделался мечтательным. — Те времена были одними из самых счастливых.

Как и в прошлый раз, когда речь заходила об этом, Лазель не пустилась в дальнейшие расспросы, а просто перевела разговор на другую тему. Такта ей было не занимать. Она вдруг предложила:

— Давай прогуляемся? Вот и снег перестал.

— Хорошо, идем. — Алекса всегда была легкой на подъем.

Спустя четверть часа они обе вышли на улицу. С веселой улыбкой на губах Алекса церемонно предложила Лазель руку, сказав при этом:

— Прошу, моя леди.

— Благодарю, — ответила та, и обе рассмеялись.

Они шли по заснеженным улицам, окутанные этим смехом, как одним плащом на двоих. Порой им казалось, что город опустел, и нет никого, кроме них. Хотя, конечно же, это было не так. Во многих окнах все еще горел свет, оттуда доносились тихие разговоры. Иногда проезжала карета или быстрым шагом проходил прохожий. Но вампирши почти не замечали их. Они шли, два сверхъестественных существа, одновременно и принадлежащие, и не принадлежащие этому миру.

Ноги сами привели их в небольшой парк, где стояли голые, присыпанные снегом деревья. Рассматривая их, Лазель вдруг спросила:

— А ты никогда не была на Мальте?

— Однажды, давно. Заезжала на пиратском корабле.

— Пираты, — понимающе кивнула вампирша. — Один из моих учителей в прошлом тоже был пиратом. Подумать только, в те времена я даже не знала, как выглядит снег! Эмили научила меня любить его…

— Так звали ту, за которую ты мстишь? — осторожно спросила Алекса.

— Да, — Лазель поймала одинокую снежинку и смотрела, как та тает на ее ладони.

— Извини, тебе, наверное, неприятно говорить об этом. Прости мою бестактность.

— Ничего страшного. Когда-то одно это имя причиняло мне невыносимую боль, сейчас легче. Наверное, я созрела говорить об этом. Я делаю это не для того, чтобы причинить себе лишнюю боль, а чтобы подстегнуть свой гнев, жажду мести. Раньше я больше всего боялась, что забуду, и огонь моей мести потухнет. Но теперь я понимаю, что он будет гореть до тех пор, пока я жива, хотя и не застилает больше остальной мир.

Алекса слушала Лазель, поражаясь ее силе воли. Конечно, может, она где-то и перебарщивала в своем всепоглощающем желании отомстить. Но, с другой стороны, Алекса не могла утверждать, что не поступила бы на ее месте так же.

— Эмили… я до сих пор помню ее так ясно! А ведь со дня ее смерти прошло более ста двадцати лет. Ей тогда едва минуло двадцать два. Третья дочь небогатого сельского священника. Настоящая северная красавица: черные волосы, белая кожа. У нас с ней глаза были одного цвета. Я знала ее с семнадцати лет, ради нее я купила крошечный замок, единственный в том краю Польши. Думала, мы будем жить в нем, когда она станет одной из нас, — горько улыбнулась Лазель. — В итоге он стал ее склепом и погребальным костром.

В ее глазах сверкнуло что-то подозрительно похожее на слезы. Но они моментально были высушены полыхнувшим пламенем гнева. Из-за него на миг сами глаза стали двумя чашами зеленого огня. Глядя в них, Алекса подумала, что тот вампир, по чьей вине погибла Эмили, совершил большую ошибку, которая будет стоить ему жизни. В этом пламенном взоре отражалось, что он уже мертв, только еще не знает об этом. Алекса смогла сказать лишь одно:

— Мне очень жаль.

— Спасибо, — слабо улыбнулась Лазель, накрыв ее руку своей, — Но я вывалила на тебя слишком много проблем. Это не дело.

— Да все нормально. Каждому иногда бывает нужно, чтобы его выслушали.

— Надо отдать тебе должное, ты очень хороший слушатель, — все с той же улыбкой проговорила Лазель, а потом уже тише добавила: — И, наверное, такой же хороший друг.

— Уж чего не знаю — того не знаю, — рассмеялась Алекса, — Друзей у меня очень немного.

— А их и не должно быть много, настоящих друзей — задумчиво произнесла Лазель, устремив взор куда-то вдаль.

— Слушай, раз уж мы решили держаться вместе, давай сходим завтра на какую-нибудь оперу. Стыдно сказать, я еще ни разу не слышала оперу, исполняемую на русском языке.

— С радостью. Продолжим наш маскарад в светском обществе?

— О да! — снова рассмеялась Алекса. — Давно моя персона не вызывала такого интереса у людей. С тех самых пор, как я жила в Венеции, но там это имело меньшие масштабы. А здесь, в Петербурге… И эта известность получена благодаря тебе.

— Да-а… Внимание императрицы — за него многие готовы жизнь отдать, — усмехнулась Лазель. — Но мне от этого не слишком много пользы. Ты знаешь, менее всего я стремилась быть узнанной. А что произошло в Венеции?

— Так случилось, что я помогла одному дворянину отбиться от шайки разбойников, и людская молва вознесла меня чуть ли не в ранг национального героя. Делать им было нечего!

— Смешно. Ты так возмущенно говоришь об этом, будто они обвинили тебя во всех смертных грехах.

— Я не ищу славы, она скорее меня тяготит, — пожала плечами Алекса. — Поэтому я ношу звание вампира-одиночки и довольна этим.

— Это удивляет многих: как вампир сильнейшего клана, птенец самой королевы, — и совершенно не амбициозен, — согласилась Лазель, — Но, узнав тебя, я поняла, что ты никогда не будешь плыть по течению, это противоречит твоей сути. Ты предпочитаешь идти своим собственным путем. И не исключено, что когда-нибудь он приведет тебя в кресло магистра города, а может, и выше.

— Ну нет, — рассмеялась вампирша веселым искрящимся смехом, — это уж точно не мое.

— Кто знает, что случится через век или несколько веков?




Алекса сдержала свое слово, и следующим вечером они с Лазель пошли в оперу. Но это оказался далеко не последний их совместный выход в свет. Балы, ужины, театры… Им было как-то веселее вдвоем. Похоже, между ними и впрямь зародились ростки настоящей дружбы.

Вампирша хотела познакомить Сергея с Лазель, но как-то так получалось, что эти двое никак не могли встретиться, словно рок какой-то! Вот и сегодня Алекса только рассталась со своей новой подругой, проехала буквально метров сто, как встретила Сергея. Вернее, сначала она его почувствовала, а потом с ней поравнялся всадник.

— Привет. — Голос Сергея, как всегда, был пронизан смешинками, как кекс изюминками.

— Привет, — отозвалась вампирша, придержав поводья.

— Что-то ты совсем стала забывать друзей.

— Неправда, — возмутилась Алекса, вздергивая подбородок, — Просто у меня есть и другие дела и увлечения.

— О, как интересно! — Они ехали совсем рядом, будто их лошади были в одной упряжи. — Расскажешь?

— Сначала догони!

В ее глазах вспыхнули задорные искры, она пришпорила коня и вихрем умчалась вперед, лишь снег взметнулся из-под копыт. Но Сергей не собирался отставать и тут же рванул следом. До дома Алексы, этого импровизированного финиша, они доехали практически одновременно.

— Отличная у тебя лошадка, — искренне похвалил Сергей, спешившись. — Где ты ее купила?

— Где купила — там уже нет, — усмехнулась Алекса, тоже покинув седло. — Но, насколько я поняла, тебе грех жаловаться на своего жеребца. Английский?

— Да, — подтвердил он, потрепав животное по морде и отдав поводья конюху.

Они вошли в дом и тотчас были окутаны теплом. Комнаты были жарко натоплены, окна запотели. Так что и намека не осталось на царящий за ними мороз. Их встретила горничная с вопросом, не желают ли господа отужинать. Естественно, оба отказались, а Алекса попросила их не беспокоить.

Едва они расположились в гостиной, как Сергей произнес:

— Тебя постоянно видят в обществе какой-то вампирши. Я тоже видел вас однажды, правда, ее разглядел не слишком хорошо. Но и этого хватило, чтобы понять что она симпатична и очень сильна. Магистр, не меньше. Но кто она? — Видно, его так и распирало любопытство.

— Мой друг, — просто ответила Алекса, расстегивая пуговицы камзола.

— Друг, и все? — переспросил Сергей, а взгляд его неотрывно следил за движениями проворных пальцев вампирши.

— А ты чего ожидал услышать?

— Ну, хотя бы историю о том, как вы познакомились. Это произошло в Петербурге?

— Нет, по дороге.

— И кто она? Почему я ее не знаю, во всяком случае, не узнал?

— Не можешь же ты знать всех вампиров мира! — усмехнулась Алекса, — Она самый удивительный вампир из всех, кого я когда-либо встречала. Разве что кроме нашей создательницы.

— Та-а-ак, — протянул Сергей, подсаживаясь поближе. — С этого момента я прошу поподробнее!

— А что подробнее? Лазель просто не похожа на всех остальных. Во всех смыслах. — Вампирша вовсе не собиралась пересказывать Сергею все то, что подруга рассказала ей. Чужих секретов Алекса никогда не выдавала, да и своих тоже.

— Значит, ее зовут Лазель… что-то знакомое… но не могу вспомнить. Откуда она? Из какого клана?

— Слушай, я не собираюсь выкладывать тебе всю ее подноготную в трех экземплярах. Да и сама не стремилась узнать о ней все и сразу. Она просто моя подруга.

— Вот всегда ты так! — насупился Сергей, но эта хмурость была наигранной.

— Если всегда, то тебе пора бы уже привыкнуть, — усмехнулась Алекса.

— Ну почему я совершенно не могу на тебя рассердиться?

— Я-то откуда знаю? — со смехом развела руками вампирша. Отсмеявшись, она спросила: — А у тебя-то как дела? Как личная жизнь? Неужели ты еще не очаровал ни одну здешнюю женщину?

— Нет. — По его лицу промелькнула какая-то тень, но он поспешно придал ему веселость, так что Алекса ничего не успела заметить и воскликнула:

— Вот уж ни за что не поверю! Ты же здесь не первый год.

— Это да. Но нет, я подобному не потворствую.

Алекса подозрительно посмотрела на него, потом спросила:

— Ты случайно не ударялся головой ни обо что тяжелое? Может, в ночи на столб налетел? Рассуждаешь, как монах или евнух! Право слово! Неужели все из-за того происшествия в прошлом?

— Нет, пусть прошлое остается прошлым, — покачал головой Сергей, но глаза его стали грустными. Алекса знала, что давно, около полутора веков назад, у него произошла большая трагедия. С девушкой, которую он полюбил и сделал вампиром, случилось несчастье. Она погибла. Из-за этого Сергей долгое время был сам не свой.

— Хорошо, если так:

Они еще долго разговаривали, потом Сергей ушел.

Уже рассветало. Вампир неспешно ехал по городу. Конь под ним то и дело пофыркивал, словно предлагал снова устроить гонку, но Сергей не поддавался. На его лице застыло задумчивое выражение.

Его мысли занимала Алекса, и причина была не только в том, что они только что виделись. Это продолжалось уже несколько лет. Он любил эту свободолюбивую вампиршу. Сергей понял это, когда получил от нее письмо, в котором Алекса сообщала, что возвращается в Россию. Правда, это возвращение затянулось на пару десятков лет. Он был готов уже сам ехать ей навстречу.

Но осознание своих чувств стало для Сергея нелегким испытанием. Они с Алексой были друзьями не один год, не одно десятилетие, и он успел хорошо узнать ее. Сергей не решался признаться ей, так как даже представить не мог как та это воспримет. А он не хотел разрушать их дружбу.

Он даже разговаривал с Менестрес, их создательницей, об этом, но та не смогла ничего ему посоветовать. Вернее, сказала, что он должен разобраться сам. Также королева заметила, что Алекса очень свободолюбива и независима, во всяком случае, старается быть таковой. Она похожа на вольный ветер, и то, что привычно для других женщин, для нее может быть неприемлемо. Вампир сильной воли.

Сергей был согласен с каждым этим словом. Ведь это-то его и привлекало. Но любить он пока решил тайно, скрывая свои чувства. Иногда он даже думал, что это хорошо, что они видятся не слишком часто, и в то же время сожалел об этом. Порой, как сегодня, ему приходилось нелегко. Почему-то он с тревогой слушал рассказ Алексы о ее новой подруге. И эта тревога была подозрительно похожа на ревность, хотя и повода вроде никакого не было. К тому же Сергей как никто другой знал, что Алекса не потерпит никаких собственнических отношений по отношению к себе.

Так что он поглубже спрятал свои чувства, чтобы никак себя не выдать. Терпения Сергею было не занимать. К тому же в его распоряжении находилось все время мира.




Над Петербургом витал дух Нового года и Рождества. Запах ели и сладостей закрадывался в каждый уголок. Народные гулянья продолжались до самой ночи. Бублики, пирожки, конфеты, шутихи продавали чуть ли не круглосуточно. И никакой даже самый лютый мороз не мог всему этому помешать.

Алекса тоже поддалась этому праздничному азарту, во многом благодаря Лазель. Именно она уговорила ее приобрести огромную пушистую ель, которая с трудом влезла в гостиную. Когда они ее затаскивали в дом (действовали сами, так как все слуга были распущены на время праздников), Алекса сказала:

— Все это напоминает мне картину: негры ночью воруют уголь.

— Да ладно. Зато красиво будет и по-праздничному.

— Мда? — задумчиво протянула вампирша, устанавливая ель в углу гостиной.

— Именно. Ты же видела, она у меня тоже стоит.

— Ну установили мы ее, дальше что? Как-то она здесь не пришей кобыле хвост, — заметила Алекса. Она стояла в рубашке, коротких штанах и сапогах, уперев руки в боки.

— Конечно, — согласилась Лазель. — Ее ведь еще нарядить надо!

— Можно глупый вопрос?

— Ну?

— Чем?

— Хм. Все продумано! — Лазель жестом фокусника достала ящик, невесть откуда взявшийся, в котором что-то сверкало сквозь клочки бумаги. Наверное, чтобы не побилось.

— Как ты это сюда протащила? — Алекса удивленно пялилась на ящик.

— Легко. Пока ты с елкой возилась. Ну-с, приступим?

— Давай, — сдалась вампирша.

Вешая очередную игрушку на разлапистую ель, Алекса произнесла:

— Почему у меня Такое ощущение, что я впала в детство?

— Во времена нашего детства еще не праздновали Рождество с таким размахом. Жаль… Весело! Разве нет?

— Весело, весело, — рассмеялась вампирша, запустив руку в ящик чуть ли не по локоть. — Слушай, а украшения-то кончились, только вот это осталось. Куда вешать?

«Вот этим» оказалась стеклянная фигурка ангела в белоснежных одеяниях.

— Это на самую верхушку.

— Ну на верхушку, так на верхушку, — вздохнула Алекса. Чтоб это выполнить, пришлось немного полевитировать. — Уф. Вроде все.

— Да, похоже на то.

— Ну, слава богу, — вампирша рухнула на диван.

— Только не говори, что ты устала! Ни за что не поверю! — отозвалась Лазель, присаживаясь рядом. — Ой, постой! У тебя все волосы в бумажной мишуре и каких-то блестках!

— Да? А так? — Алекса встряхнула волосами.

— Все равно. Дай помогу.

Лазель запустила руки в волосы подруги, чтобы вынуть из них бумажные клочки. Но получалось не очень, так как волосы были собраны в хвост. Наконец Лазель сказала:

— Я распущу их? Иначе, боюсь, ничего не выйдет.

— Хорошо.

Она потянула черную ленту, развязывая замысловатый узел. Волосы Алексы золотой волной рассыпались по плечам. Пальцы Лазель нежно перебирали их, избавляя от мишуры. Она сказала:

— У тебя очень красивые волосы, как золотой шелк. Но почему ты не носишь их распущенными?

— Как-то не привыкла, — пожала плечами Алекса. — К тому же я практически всегда в мужском платье, и распущенные волосы не слишком подходят к этому образу. — Ее успокаивали ласковые прикосновения Лазель, погружали в какое-то умиротворение, оттого даже речь стала неспешной. Хотелось закрыть глаза и отдаться на волю этого чувства. На краткий миг Алекса так и поступила. Голос подруги донесся как-то издалека:

— Я понимаю. Сама, когда в мужском обличье, убираю волосы, но не всегда.

— Но тебе не нужно опасаться разоблачения.

— Это верно.

— К тому же, когда я долго хожу с распущенными волосами, они начинают меня жутко нервировать. Так бы и отрезала!

— Нет, что ты! Это было бы преступлением! — жарко возразила Лазель. Пока они болтали, она расчесала Алексе волосы и заплела их во французскую косу.

— Так, елку мы поставили, что дальше? — спросила вампирша, задрав голову, чтобы посмотреть в лицо стоявшей за ее спиной подруге.

— Люди празднуют Святки.

— Предлагаешь к ним присоединиться? — лукаво поинтересовалась Алекса.

— Почему нет? Пошли!

Они снова вышли на улицу, где народ, несмотря на поздний час, веселился вовсю. Катались на санках, пели, колядовали, а в небе то и дело вспыхивали фейерверки. Все дышало жизнью, праздником.

Глядя на всю эту круговерть и принимая в ней непосредственное участие, Алекса поняла, что проголодалась. Но она не хотела прерывать их прогулку с Лазель. Голод еще мог подождать.

Они проходили мимо целого ряда лоточников, где Лазель вдруг купила большой пряник.

— Ты что, решила перекусить? — подшутила над ней Алекса.

— Нет, конечно. Просто от него так забавно пахнет.

— Корица, насколько я понимаю.

— Не только. Еще мед, сахарная глазурь… Хм, я еще помню вкус меда… и корицы тоже, — мечтательно проговорила Лазель.

— Тебе не хватает вкуса еды?

— Очень редко. Помню, когда я только стала вампиром, меня очень удивляло, что запах еды по-прежнему приятен, но не вызывает никаких привычных эмоций. А если даже попробуешь, то вкус будет отвратительным. Да, меня предупреждали об этом, но столкнуться с этим в реальности… Поначалу было не просто.

— Но уже первая охота делает эту потерю незначительной, — добавила Алекса.

— О да! Любое лакомство ничтожно по сравнению со вкусом крови, — улыбнулась Лазель.

Они переглянулись, прекрасно поняв друг друга. Дальнейшие слова были ни к чему.

Две вампирши еще долго гуляли. Праздничное настроение оказалось заразительным, и никак не хотелось возвращаться домой. Расстались они у дома Лазель, когда уже начало подниматься ленивое зимнее солнце.

Проводив подругу, Алекса направилась на охоту. Не хотелось ждать, пока голод станет нестерпимым. Благо жертв сегодня было предостаточно. Всяческие празднества всегда играли на руку вампирам.




Лазель вернулась домой. Отослав слуг, она поднялась в спальню, на дневной отдых, но спать не хотелось. Вампирша подошла к окну, разукрашенному морозными узорами, обняв себя за плечи. Она так привыкла к обществу Алексы, что даже сейчас ей ее недоставало.

Вздохнув, она принялась переодеваться ко сну. Сняла платье, распустила волосы и надела ночную рубашку. Но мысли продолжали кружиться в ее голове. Мысли, которые не посещали ее очень давно и от которых где-то внутри становилось теплее.

Уже забравшись в кровать, Лазель достала золотой медальон, усыпанный мелкими изумрудами и сапфирами, который всегда носила на шее, не снимая ни при каких обстоятельствах.

Она открыла его, и взору предстал миниатюрный портрет девушки лет двадцати. Бледная зеленоглазая красавица с пышными черными, как ночь, волосами и тонким лицом. Ее нельзя было назвать хрупкой, но была в ее облике какая-то беззащитность.

— Прости меня, Эмили, — одними губами проговорила Лазель, глядя на портрет. — Ты была для меня всем, но теперь… Я не уверена… Одно могу сказать, я отомщу за тебя! Тот, кто повинен в твоей смерти, жёстоко поплатится! Большего я сделать не в силах… Боюсь, у меня осталась лишь память…

Лазель закрыла медальон, он снова повис на шее. По ее щеке скатилась одинокая слеза, оплакивающая расставание с прошлым. Но жизнь звала вампиршу вперед, и она готова была жить. От прошлого осталась лишь печаль и жажда мести.

Визит в Петербург стал для нее, в некотором смысле, поворотным пунктом. Знакомство с Алексой… Лазель не сказала бы, что оно изменило ее. Просто ее сердце наконец обрело привязанность. Эта вампирша, сама того не зная, стала для нее больше, чем другом.

Подумав о ней, Лазель невольно улыбнулась, поглубже забравшись под одеяло. Все это подозрительно походило на состояние влюбленности. Она бы, наверное, удивилась, если бы узнала; что Алекса сейчас тоже думает о ней.




Без особого труда утолив свой голод, вампирша клана Инферно шла по улице и думала, какой подарок лучше будет преподнести своей новой подруге на Рождество. Времени на его выбор оставалось крайне мало, а какую-нибудь ерунду дарить не хотелось. Но что выбрать для вампира, который прожил не одну сотню лет?

Погруженная в раздумья, она и не заметила, как оказалась в квартале ремесленников. Алекса, наверное, так и прошла бы мимо, если бы не услышала совсем рядом:

— Ах ты, мерзавец! Так тебя разэтак! Из-за тебя всю работу загубили! Я тебе куда говорил бить? Неслух несчастный!

Из распахнувшейся двери прямо перед Алексой, закрыв голову руками, выскочил взмыленный парень в одной рубахе и штанах. За ним, потрясая увесистым кулаком, гнался коренастый бородатый мужчина точно в таком же наряде, правда, рукава были закатаны выше локтей.

Если парень едва не сшиб вампиршу, то мужчина остановился и проговорил:

— Простите, господин. Вы пришли за заказом?

— Нет, я просто прогуливался. — Алекса получила возможность заглянуть в распахнутую дверь — кузня. Как она сразу не догадалась? Этот жар и запах раскаленного металла. — Я вижу, у вас тут кузня.

— Да, господин. Проходите, — с поклоном отозвался мужчина. — Лучше нас на этой улице никто тонкой ковки не делает.

Они вошли в небольшое, пышущее жаром помещение, посреди которого громоздилась наковальня с полыхающим рядом кузнечным очагом. Руки Алексы сами потянулись к молоту, и она вынуждена была скрестить их за спиной, чтобы не поддаться искушению.

На наковальне лежал небольшой кинжал, кончик которого еще был раскален. Но лезвие чуть выше кончика было заметно искривлено от неудачного удара молотом.

— Хотите заказать что-нибудь? — по-деловому поинтересовался мужчина. — Кинжал в подарок? Табакерку? — потом крикнул в дверь: — Макар, быстро в дом! Застудишься еще, неслух.

Парень робко протиснулся обратно, тут же получив звонкий подзатыльник и приказ:

— А ну, быстро меха раздувай! Только посмотри, всю работу испоганил! Хоть заново начинай!

— Все вполне исправимо, — не удержалась от замечания Алекса.

— Что, господин?

— Эх, ладно!

Вампирша скинула плащ и взялась за маленький молот и щипцы. Они показались ей до странности легкими. Сунув кинжал в огонь, она приказала:

— Раздувай!

Следующий час она была полностью погружена в работу, отдавая лишь короткие распоряжения. Руки вспомнили свое мастерство, а с вампирскими способностями действовали еще более точно и искусно. Наконец кинжал был готов. Алекса окунула его в воду и отложила инструменты.

— Ну, барин! Ну, мастер! — воскликнул мужчина, похлопывая себя по бедрам от избытка чувств, — Учись, Макар! Да тут и мне есть чему учиться! Я только однажды видел подобную ковку! То был очень старый клинок. Вот уж не думал, что кто-то еще обладает такой техникой! У вас, барин, был прекрасный учитель!

— О да — усмехнулась Алекса.

— При вашем молодом возрасте и такое мастерство!

Вампирше лишь оставалось стоять и улыбаться.

У нее постепенно начала формироваться идея насчет того, что подарить Лазель. Потирая пальцем подбородок, она спросила:

— А вы работаете с золотом и серебром?

— Да, работаем, хотя мы и не ювелиры. Кстати меня Петром зовут.

— Алекс, — представилась в ответ вампирша. — Похоже, у меня все-таки будет заказ.

— Я вас внимательно слушаю, барин. Что пожелаете?

— Основную работу я сделаю сам, но мне понадобится ваша помощь.

— Конечно, буду рад помочь.

Они еще долго беседовали об особенностях кузнечного ремесла. Домой Алекса вернулась лишь к полудню и сразу пошла спать.

Рождество получилось в этом году просто сказочным. Потеплело, и снег падал белый и пушистый. Праздничное настроение достигло своего апогея, от него просто звенело в воздухе.

Алекса поздравила Сергея, вручив ему подарок, который привезла еще из Венеции, потом направилась к Лазель. Они заранее договорились о сегодняшней ночи.

Праздник… и для вампиров Рождество было праздником, хотя они и не придавали значения его божественной сущности. Скорее, праздник семьи, ну или что-то вроде этого. Ночь, когда есть весомый повод, чтобы подарить любимому человеку или другу подарок, сделать соединяющие узы еще крепче.

Все окна дома Лазель ярко горели, оставляя на снегу ровные квадраты света. Алекса постучала в дверь, которая почти тотчас открылась. Хозяйка дома возникла на пороге. На ней было платье тончайшего шелка цвета кофе с молоком, украшенное золотой вышивкой. Никакой пышной юбки, декольте, корсета, как предписывала современная мода. От этого наряда веяло чем-то восточным, диковинным.

— Прекрасно выглядишь, — отметила Алекса, переступив порог.

— Спасибо. Подарок моей матери, вчера прислали.

— У нее отличный вкус.

— Это так. Ты раздевайся, а то запаришься. Давай сюда плащ.

Под плащом у Алексы был камзол ее любимого синего цвета, по воротнику которого расплескались кружева белоснежной рубашки, ворот был скреплен сапфировой брошью.

— Ты тоже очень красива, — сказала Лазель. — Надо отдать должное, тебе идут мужские камзолы. Даже гораздо больше, чем иным мужчинам.

— Вот уж над этим я никогда не задумывалась, — рассмеялась Алекса.

— Идем, я приготовила нам угощенье. Ведь праздник.

— Угощенье? — удивленно вскинула бровь вампирша, позволяя подруге увлечь себя в гостиную.

— Именно.

Усадив свою гостью на диван перед камином, Лазель достала из шкафа стеклянную бутылку причудливой формы и два бокала. Проворно разлив в них содержимое бутылки, она протянула один Алексе со словами:

— Прошу, угощайся. Этот нектар слаще всех вин мира!

Жидкость в бокале имела алый цвет, но при этом в ней то и дело мерцали синие искры.

— Что это? — не удержалась от вопроса вампирща, но догадка уже начала формироваться в ней: — Кровь?

— Да! — улыбнулась Лазель. — Кровь оборотня с добавлением нашего эликсира. Ты наверняка знаешь о нем.

— Тот самый, который позволяет крови сохранять тепло и свежесть на протяжении многих лет?

— Именно. Ну, как говорится, за нас!

Они чокнулись и почти одновременно пригубили содержимое бокалов. Что-то подобное Алекса пробовала лишь однажды, очень давно, когда еще путешествовала вместе с Менестрес. Вкус был очень своеобразный. Нет, в том, что это кровь, не оставалось никаких сомнений. Но она была немного другой, живее, что ли… И, что удивительно, вызывала легкое опьянение. Алекса почувствовала это где-то после третьего бокала. Когда она сказала Лазель, та заливисто рассмеялась и сказала:

— Еще бы! Кровь оборотня или вампира почти всегда вызывает такой эффект, в этом ее ценность. Еще?

— Спасибо, нет. Я и так не была особо голодна, а теперь…

— Ну, как хочешь. Кстати, у меня для тебя есть подарок.

— Да? У меня тоже.

— Я сейчас, — Лазель упорхнула, как порыв ветра. Вот она сидела рядом, и ее уже нет. Она вернулась всего несколько мгновений спустя. В ее руках был небольшой сверток, который вампирша протянула Алексе.

Та приняла сверток и нетерпеливо развернула. Увидев его содержимое, Алекса так и застыла. Лишь через некоторое время она вышла из ступора и, не сдержавшись, расхохоталась. На ее коленях, среди оберточной бумаги, лежал кинжал. Тот самый кинжал, который она помогла исправить в кузне Петра. Ну как тут не рассмеяться?

— Что с тобой? — удивленно спросила Лазель, присаживаясь рядом. — Тебе не понравился подарок?

— Нет, что ты, подарок замечательный, просто… — И она рассказала подруге историю, связанную с этим кинжалом. К ее концу они хохотали уже обе, да так, что слезы выступили.

С трудом снова обретя возможность говорить спокойно, Алекса достала свой подарок и вручила его Лазель, сказав:

— А вот это мой подарок тебе.

Открыв коробочку, вампирша увидела аккуратный перстень, в котором серебро и золото слились в вечном танце, образуя чеканный узор, повторяющий родовой знак Лазель, переплетенный с солнцем и луной.

— Это просто великолепно! — выдохнула вампирша. — Еще никому не удавалось так точно отобразить знак нашего рода! Спасибо!

Она поцеловала Алексу и тотчас надела перстень.

Так получилось, что они уже сидели не на диване, а на распростертой перед камином медвежьей шкуре, которая была просто огромна. Алексе нравилось ощущать под рукой шелковистый мех. Во всем этом было что-то первобытное. Они неспешно разговаривали обо всем и ни о чем. Но в словах и не было необходимости. Даже без них между этими двумя возникло некое духовное родство.

Наблюдая за игрой огня, Алекса неожиданно для себя самой спросила:

— Скажи, а когда ты меняешь облик, ты не боишься, что не сможешь измениться обратно?

— Это невозможно. За всю историю нашего клана подобного не было ни разу. Страха нет абсолютно, скорее эйфория.

— Но при изменении тела должно быть чертовски больно!

— Я бы не сказала. Захваченная экстазом изменения, ты не чувствуешь ни боли, ничего. Да и не такой это долгий процесс, — просто ответила Лазель, будто они обсуждали, как растут цветы на лужайке. Вдруг в ее глазах загорелся задорный огонек, и она сказала: — Я покажу тебе.

— Что? — удивленно переспросила Алекса.

— Я изменюсь при тебе, и ты все увидишь. Я хочу этого. — Голос ее уже был абсолютно серьезен, а выражение лица такое, что Алекса не смогла отвести взгляда. На нем читалось страстное желание открыться, открыться именно ей. Вампирше даже стало не по себе от такой откровенности. И она посчитала, что не вправе отказать ей в этом. Она сказала:

— Хорошо.

Лазель встала и стала расстегивать многочисленные застежки своего платья. Алекса так и осталась сидеть, прислонившись спиной к дивану и сцепив руки на колене согнутой ноги. Она не сводила глаз с подруги. Та уже расправилась с одеждой и стояла, обнаженная, распуская волосы. В конце концов единственное, что осталось на ней, это медальон, золотая цепочка которого обвивала тонкую шею, — и перстень — подарок Алексы.

— В одежде менять облик очень неудобно, особенно в женской, да и платье портить не хочется, — заметила Лазель.

Закончив с внешним видом, Лазель присела на шкуру рядом с Алексой, но не слишком близко, оставляя место для маневра.

— И что теперь? — спросила вампирша.

— Смотри.

Лазель закрыла глаза, положив руки на колени. Тотчас Алекса ощутила, что поток исходящей от нее силы усилился. Как если бы легкий ветерок стал вихрем, эта сила коконом окружала Лазель и вряд ли давала о себе знать за пределами этой комнаты. Алекса ее чувствовала, так как находилась совсем рядом.

Вдруг эта сила стала как-то плотнее, Лазель словно впитывала, втягивала ее обратно в себя. И в то же время ее кожа пришла в движение, как вода от брошенного камня, и создалось ощущение, что она светится изнутри.

Черты лица и тела стали меняться. Чуть более резкие линии, плечи стали шире, женская грудь исчезла в грудной клетке, но появились половые признаки мужчины. Алекса видела, как перекидываются оборотни, как из человека поднимается зверь. Во всем этом было нечто общее, но далеко не все. То, что она видела сейчас, казалось таким естественным, плавным.

Всего минуту назад рядом с ней сидела девушка, теперь на том же месте находился юноша. Юноша-вампир. Вот вихрь силы вокруг него совсем стих, и он вздохнул и открыл глаза. Его взгляд потряс Алексу гораздо больше всего остального. Казалось, сама душа Лазель раскрылась через них. За какой-то миг слишком многое отразилось в них и слишком честно. Доверие и боязнь отвергнуть своим видом, сила и опасение и еще что-то такое завораживающе-затягивающее, для чего просто не было названия.

Лазель неуверенно улыбнулся (мужской род теперь подходил ей… ему гораздо больше) и тихо сказал:

— Вот так. Теперь ты видела все.

— Да… — так же тихо, словно боясь спугнуть что-то или кого-то, ответила Алекса. — Это… это поразительно! Это действительно надо увидеть, чтобы поверить до конца!

— Я удивил тебя… но не шокировал. — В голосе Лазель, который стал чуть ниже и глубже, послышалось облегчение.

— Это в самом деле удивительно. Шокирует же что-то совершенно невообразимое, неприятное или ужасное. А все это кажется мне вполне естественным.

— Спасибо, — очень серьезно сказал Лазель.

— Да не за что. Я не привыкла лгать или лукавить и говорю, как есть.

— Это-то меня и радует, — улыбнулся вампир — Да, мне, наверное, надо одеться. Прости, я сейчас.

Лазель легко, одним плавным движением, которое больше всего свидетельствовало о его нечеловеческой природе, поднялся на ноги и вышел из комнаты. Алекса смотрела ему вслед, наблюдая как движутся мышцы под кожей стройных ног и ягодиц. Она поймала себя на мысли, что сейчас воспринимает Лазель как мужчину так же легко, как несколько минут назад воспринимала ее как женщину.

Вампир скоро вернулся. Теперь на Лазель тоже был камзол, изумрудно-зеленый, чуть темнее глаз. Склонившись над Алексой, которая опять сидела на диване, он спросил с лукавой улыбкой:

— Ну, нравлюсь я тебе таким?

— Тебе одинаково хорошо и в платье, и в камзоле, если ты об этом, — улыбнулась в ответ вампирша.

— А вообще? — В его глазах продолжали плясать веселые искорки, но голос стал серьезен.

— О чем ты?

— А ты как думаешь? — Их лица находились прямо друг напротив друга, между ними расстояние было меньше ладони.

— Я думаю, не ударило ли тебе в голову мужское начало, — шутливо ответила Алекса.

Лазель громко рассмеялся, потом наконец отошел от спинки дивана и сел уже рядом с вампиршей. Изящным жестом поправил кружева манжет и только потом сказал:

— По-моему, тебе не очень по нраву то, что я стал мужчиной.

— С чего ты взял?

— Предположим, подсказала интуиция.

— Вовсе нет. Просто дай мне чуть привыкнуть. Прости, если чем-то обидела тебя.

— О, ты не можешь меня обидеть. Во всяком случае, не этим.

Говоря это, Лазель взял ее за руку, и было что-то в этом прикосновении, что заставило Алексу пристальнее всмотреться ему в лицо. То, что она там увидела, ее слегка озадачило: нежность, переходящая в нечто большее.

Алекса не знала точно, что отразилось в этот момент на ее лице, но то, что последовало потом, она никак не ожидала. Лазель склонился ближе и поцеловал ее почти целомудренным поцелуем. Почти. Для Алексы это было настолько неожиданным, что она и не подумала отстраниться. Да и не захотела. В конце концов было приятно.

Наконец Лазель отстранился сам. Их взгляды встретились, и он первым отвел глаза, сказав:

— Прости. Наверное, мне не стоило этого делать.

— Не извиняйся. Все нормально, — ее слова были искренны. Алекса была не из тех, кто готов делать трагедию из простого поцелуя. Ну, может, не совсем простого.

Остаток ночи они больше не касались этой темы, говоря обо всем другом, но не об этом. Потом, с рассветом, вернее, чуть позже, Алекса вернулась к себе. Похоже, им обоим нужно было о многом подумать.




Алекса, проснувшись следующим вечером, честно пыталась уложить в голове все то, что произошло прошлой ночью. И гораздо больше ее мысли занимало не перевоплощение Лазель, а то, что случилось потом.

Хотелось, конечно, свалить все на стечение обстоятельств, но думать так значило лгать себе. А Алекса была не из таких.

Сидя на подоконнике, она думала о том, где же все-таки та грань, миновав которую дружба переходит в нечто иное. Вампирша просто не знала, как ко всему этому относиться. И дело было не в том, что Лазель как бы девушка. Она стала Алексе добрым другом, и не хотелось этого терять. Алексе всегда трудно давались привязанности. Что же до большего, тут ее сердце молчало, не желая давать ни малейшей подсказки.

Устав от бесплодных размышлений, Алекса соскочила с подоконника, решив, что хватит терзать себя. С самокопанием можно повременить, и пока лучше чем-нибудь отвлечься. Она решила написать письмо Рамине, своему птенцу, да мало ли еще дел.

И все равно долго не думать об этом не удавалось. Только забудешься, и мысли Алексы снова соскакивали в старое русло. «Да что ж с тобой такое? — спросила она сама себя. — Ты давно уже не ребенок и видела на этом свете едва ли не все. Что же тебя тут так зацепило?» Но ответа на все эти вопросы не было.

«Неужели нашей дружбе пришел конец?» — в который уж раз задавалась вопросом Алекса. Четырежды она собиралась пойти и все наконец выяснить, но каждый раз что-то ее останавливало. Она ненавидела себя за трусость. Ведь это было так на нее непохоже!

Но через две ночи Лазель пришла сама. Она снова была в своем истинном облике, правда, в мужском платье. Стоило лишь глянуть в окно, чтобы понять почему: снега намело много, да и ударили сильные морозы. В женском платье пешком далеко не уйдешь, а Лазель пришла именно пешком.

Увидев ее на своем пороге, Алекса первая приветливо улыбнулась и протянула руку со словами:

— Привет! Проходи скорее, на улице холод страшный!

— Да уж, — кивнула Лазель.

Ее рука оказалась холодной, как ледышка, будто в ней вовсе не было жизни. Алекса побыстрее повела ее к камину, говоря при этом:

— Ты что, совсем не питалась? У тебя сердце почти не бьется, да и бледная как смерть!

— На таком холоде никакое питание не поможет! — буркнула Лазель. — Ты не против того, что я зашла?

— Нет, конечно! Как ты могла такое подумать! — воскликнула Алекса. — Я как раз сама к тебе собиралась. Давай сюда плащ.

Только сейчас она получила возможность как следует разглядеть наряд Лазель. Черные штаны из кожи уходили в высокие сапоги до колен. Ярко-алая рубашка, просторная, но практически без кружев, поверх которой было надето что-то вроде кожаной куртки.

Удивленно поведя бровью, Алекса сказала:

— Оригинальный выбор одежды!

— Именно. И ветром не продувает, — кивнула Лазель. Она уже согрелась и снова выглядела как человек. Смертельная бледность исчезла без следа.

— Отогрелась? — заботливо спросила Алекса. — Может, тебе принести одеяло?

— Нет, не нужно. В конце концов, я же не могу простудиться! Просто кровь немного застыла. Сейчас все нормально. Спасибо за заботу.

Они сидели возле камина так же, как и многие вечера до этого. Но сегодня что-то было не так, разговор не клеился. Наконец, Алекса не выдержала этой неопределенности и сказала:

— Думаю, нам нужно поговорить.

— Ты права, поэтому я и пришла. Просто не думала, что начать этот разговор будет так непросто. — Лазель несколько нервным жестом убрала с лица выбившуюся прядь волос.

— Клятвенно обещаю внимательно выслушать! — улыбнулась Алекса. Но улыбка умерла на ее губах, когда она столкнулась с чрезвычайно серьезным взглядом подруги. — Прости.

— Тебе не за что извиняться, — покачала головой Лазель. — Абсолютно не за что. Скорее наоборот.

— То есть?

— То, что произошло той ночью, в Рождество… все это случилось не просто под наплывом чувств, не совсем спонтанно. — Она снова посмотрела в глаза Алексе, хоть ей это было и нелегко.

— Если тебя это волнует, то я не вижу в этом ничего такого, просто все произошло несколько неожиданно, — ответила вампирша, положив свою руку Лазель на плечо. У той в глазах промелькнуло что-то похожее на надежду, и она продолжила:

— Но дело не только в этом. Понимаешь… я очень к тебе привязалась. Ты стала мне хорошим другом. Я… — Лазель пыталась подобрать нужные слова. — Я не думала, что кто-то сможет заполнить пустоту в моей душе, которая осталась после гибели Эмили.

— Ты тоже стала для меня близким другом. Даже удивительно, ведь мы знаем друг друга так мало.

— Но ты для меня уже больше чем друг. Алекса, ты… ты мне очень нравишься. — Лазель, не в силах больше сдерживаться, вскочила, сделала два шага, остановилась, потом снова подошла к Алексе, которая, тоже встала, Они стояли так близко и неподвижно. На лице Алексы отражалась растерянность, нежность, желание хоть чем-то помочь. Для тех немногих, которые завоевали ее дружбу, она была готова в лепешку расшибиться. Но Лазель нужно было нечто иное. Она осторожно провела пальцами по лицу вампирши, словно боялась, что от неосторожного прикосновения оно рассыплется, как хрупкий фарфор, и тихо, практически одними губами, произнесла:

— Я люблю тебя.

Алекса подозревала, что разговор может, завести их в подобное русло, и все-таки растерялась. Растерялась потому, что сама в своих чувствах запуталась окончательно. Для Лазель грань между дружбой и нечто большим оказалась пройденной, а для нее? Полные любви зеленые глаза смотрели на вампиршу, ожидая если не ответа, то хоть какой-то реакции, а та находилась в полной растерянности.

Лазель не выдержала и, отведя глаза, сказала:

— Прости, не стоило, наверное, мне начинать этот разговор.

Она развернулась, собираясь уйти, но тут в душе Алексы что-то щелкнуло. Она не могла позволить всему закончиться вот так. В конце концов, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Алекса поймала вампиршу за руку и, притянув к себе, произнесла:

— Постой, не уходи.

Лазель с некоторой нерешительностью подняла глаза, словно боялась увидеть то, что отражалось во взоре вампирши. Но отражающиеся там чувства заставили заполыхать потухшее было пламя надежды. Что до Алексы, то она всем телом ощутила захлестнувшую Лазель волну эмоций, и это лишь наполнило ее решимостью. Поддавшись искушению, она обняла ее и поцеловала.

От этого раскаленного страстью поцелуя ауры, силы их обеих вспыхнули, перетекая друг на друга, лишь еще больше обострив чувства, сметая все постороннее, ненужное. Вампиры редко раскрывались друг другу, но сейчас был тот самый случай.

Пальцы Лазель играли с лентой, которой были перевязаны волосы Алексы. Когда они прервались, она спросила:

— Ты… уверена?

— Да.

— Но, если ты не…

— Не нужно лишних слов. — Алекса приложила палец к ее губам.

— Как пожелаешь, — счастливо улыбнулась Лазель, запустив руки ей под камзол.

Дальнейшее развитие событий убедило их в целесообразности переместиться в спальню. Алекса порадовалась, что они одни в доме, так как слуги были распущены ею на рождественские праздники и еще не вернулись. Пламя разгоревшейся страсти готово было заставить полыхнуть все вокруг.

По пути в спальню они частично растеряли свой гардероб и не собирались останавливаться на достигнутом. Одежда как-то вдруг оказалась лишней. Руки Лазель скользили под рубашкой Алексы, плетя дразнящую сеть ласковых прикосновений, начиная с плеч и настойчиво устремляясь дальше. Руки Алексы отвечали ей тем же, ни в чем не отставая.

Вот последняя деталь одежды была устранена. В ночи остались лишь два обнаженных, сплетенных в едином танце тела на кровати.

Склонившись над Алексой и покрывая поцелуями ее лицо, Лазель прошептала:

— Ты прекрасна. Если хочешь, если тебе так лучше, я снова изменюсь. Я буду такой или таким, как ты захочешь.

— Будь собой, — отозвалась вампирша, подтвердив свои слова поцелуем.

Ее руки ласкали спину, устремляясь дальше, пока не наткнулись на округлость ягодиц, но и на этом не собирались останавливаться, заставляя Лазель выгнуться и задышать чуть чаще. Но в следующий миг уже из горла Алексы вырывался вздох-полустон, так как беспощадные губы подруги добрались до ее груди. Руки тоже не бездействовали. Лазель оказалась более чем искусна.

Такой бурной ночи, плавно перетекший в бурный день, у Алексы не было очень давно. Она не могла даже припомнить точно, сколько раз их тела сливались в любовном танце. Между ней и Лазель не осталось абсолютно никаких барьеров: ни физических, ни, что более важно, ментальных. Тех, кому Алекса открыла самое себя, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но она ни в коей мере не жалела, что поддалась импульсу. Ей было очень хорошо.

Они так и заснули вместе, не размыкая рук. Совсем как люди. Алекса вспомнила, что такое просто провалиться в сон.




Когда вампирша проснулась, то сразу же, едва открыв глаза, увидела Лазель. К ее удивлению, та была уже полностью одета, хоть и сидела рядом на кровати, не сводя с нее глаз. Она улыбнулась Алексе, но в ее взоре был заметён налет грусти.

— Привет, — произнесла Алекса, приподнимаясь на локте.

— Привет, — эхом отозвалась Лазель.

Алекса уже сидела в кровати, всю сонливость как рукой сняло. Ничуть не заботясь о своем внешнем виде, то есть о полной обнаженности, она положила руку на плечо подруги, проговорив:

— Твои глаза печальны. Что-то не так?

— Нет, — покачала головой Лазель, улыбнувшись, но глаза нисколько не изменились. — Сегодня, этой ночью с тобой, я была счастлива, как не была очень давно.

— Но почему я слышу какое-то «но»?

— Просто нелегко видеть, как рассеиваются иллюзии.

— В смысле?

— В этом в никоей мере нет твоей вины, просто я сама возвела себе иллюзорный замок, который рухнул, столкнувшись с реальностью.

— Да о чем ты? — Алекса уже встревожилась не на шутку.

— Этой ночью все встало на свои места, наши сознания слишком открылись друг другу. Я для тебя стала другом, очень близким. Но любви между нами нет.

Алекса лишь сидела и хлопала глазами. Она просто не знала, что сказать. В основном потому, что все это было правдой, как ни грустно признавать. Алекса честно пыталась, но любовь так и не зародилась в ее сердце.

Словно услышав ее мысли, Лазель продолжила:

— Похоже, твое сердце просто еще не готово к любви. А мне не удалось его разубедить. — Она грустно улыбнулась.

Как бы вампирше хотелось переубедить ее, сказать, что все будет хорошо. Но утверждать подобное, означало лгать, а это было не в привычках Алексы. К тому же лгать другому вампиру попросту бессмысленно. Поэтому она лишь сказала:

— В этом нет ничьей вины. Такая уж я есть.

— Знаю. Может, именно за это я тебя и полюбила, — снова улыбнулась Лазель, но веселости не прибавилось. Чувства просто кричали из ее глаз. — Да, видно, не судьба. Прости.

— Тебе абсолютно не за что извиняться, — возразила Алекса, придвинувшись ближе.

— Смотря в твои глаза, я готова утопить себя в самообмане, — проговорила она, обвив шею вампирши руками и поцеловав. Долгий, страстный поцелуй. Но даже он закончился. Лазель отстранилась, проговорив: — Мне лучше уйти.

И, прежде чем Алекса успела хоть что-то ответить, ее и след простыл. Удалилась со свойственной всем вампирам, особенно старым, молниеносностью. Алексе показалось, или в воздухе повисло слово: «Прощай…» Она встала с кровати и подошла к окну. Сквозь морозные узоры вампирша увидела быстро удаляющуюся темную фигуру.

Все случилось совсем не так, как хотелось. Но, учитывая все обстоятельства, произошедшее вполне логично. Алекса вздохнула и пошла одеваться, а ее губы все еще хранили вкус поцелуя Лазель.




Прошла почти неделя. За все это время Алекса так и не встречалась с Лазель. У нее создалось впечатление, что та просто избегает ее. Алексе хотелось хоть как-то исправить эту ситуацию. А с другой стороны, ее мучил вопрос: имеет ли она на это право? Имеет ли право причинять боль тому, кого стала считать своим другом? Ведь чувства Лазель так серьезны.

Все это постоянно вертелось в ее голове. Даже Сергей заметил, что с ней что-то не так. Но когда он сказал об этом, Алекса ответила, что все нормально. Почему-то эту тему она с ним обсуждать не могла. Возможно потому, что сама для себя не могла все четко сформулировать.

К концу недели, не в силах больше бороться с этой недосказанностью, Алекса решила поговорить с Лазель, чтобы наконец все выяснить. Она всегда выбирала путь решительных действий.

Ей повезло: Лазель была дома. Ночь только началась, и вампирша, видимо, встала не так давно. Судя по всему, она не ожидала этой встречи. Лишь спустя пару секунд она проговорила:

— Алекса?

— Да. Можно войти?

— Конечно. Проходи.

Алекса вошла в дом, дверь за ней закрылась, и Лазель прислонилась к ней спиной. Вампирша решила не откладывать дела в долгий ящик и, повернувшись к ней, сказала:

— Думаю, нам снова нужно поговорить.

— Если хочешь, — отозвалась Лазель, отводя глаза.

Во всем этом было что-то такое, что заставило Алексу, положив руки ей на плечи, тихо сказать:

— Я не хочу говорить тебе «прощай», Лазель. Но, если ты не желаешь меня видеть, я уйду.

— Нет. — Она наконец подняла глаза на Алексу. — Я тоже не хочу прощаться с тобой.

— Прости, что все вышло так, как вышло. Но я не хочу, чтобы мы расстались именно так, не поняв друг друга до конца и причиняя тем самым только лишнюю боль. Понимаю, тебе нелегко сейчас, но мне бы очень хотелось остаться друзьями.

Лазель долго всматривалась в ее лицо, потом накрыла ладонью ладонь Алексы, все ее покоящуюся на ее плече, и сказала:

— Мне тоже.

— Значит, друзья?

— Друзья. — Она впервые улыбнулась. — Но мне понадобится время, чтобы научиться видеть в тебе только друга.

— Понимаю.

— Просто я сразу прошу меня извинить, если забудусь…

— Ничего страшного. Даже не надейся, что это меня разозлит или обидит, — усмехнулась Алекса. Все разрешилось более чем отлично.

— Ловлю тебя на слове.

— Сколько угодно. Да, как друг, предлагаю тебе отправиться на совместную охоту, — проговорила вампирша тоном заговорщика.

— Хм. Я успела тебя достаточно узнать, чтобы понять, что ты подобные предложения делаешь редко.

— Так идем?

— Идем.

Лазель собралась за считаные минуты, и они вышли в ночь, выискивая того или ту, кто разделит с ними сегодня свою кровь, напоит своим теплом. Но внешне они походили скорее на прогуливающуюся пару, чем на хищников. Шли, рассказывая друг другу истории. Дослушав очередную, Лазель весело рассмеялась. Но вдруг ее смех резко оборвался, будто его выключили, и она тихо проговорила:

— Я чувствую приближение вампира.

— Я тоже, — кивнула Алекса. — Похоже, я знаю этого вампира.

— Знаешь?

— Вот и получилось наконец познакомить тебя с моим старым другом, Сергеем. Я тебе о нем рассказывала.

— Да, помню.

— Сергей, где ты там? — громко спросила Алекса, оборачиваясь.

— Здесь я, просто не хотел мешать вашей маленькой компании.

Фигура вампира словно из воздуха соткалась прямо посередине улицы, всего в паре шагов от них. Церемонным жестом он снял шляпу и отвесил поклон со словами:

— Доброй ночи, милые дамы.

— Лазель, позволь представить тебе моего друга — Сер… — Голос Алексы оборвался, когда она, обернувшись, увидела лицо своей подруги. В глазах той вспыхнуло пламя ярости, так что даже хотелось отойти. Пронзив Сергея гневным взглядом, Лазель каким-то неживым, металлическим голосом проговорила, словно плюнула битым стеклом:

— Ты?!

— Простите, разве мы знакомы? — Было видно, что он опешил под этим испепеляющим взглядом.

— Мерзавец! Ты не помнишь меня, но я отлично запомнила твое лицо! Ты убил ту, кто была мне дороже жизни! Может, ты уже не помнишь и ее? Эмили погибла из-за тебя!

Последние слова упали в свинцовую, раскаленную тишину. Казалось, сам воздух был напряжен, как струна. И посреди этой тишины стоял Сергей. Стоял как громом пораженный. Он сделался таким бледным, белее снега. Плечи опустились, словно под тяжким грузом.

Алекса подумала, неужели та несчастная любовь Сергея и есть Эмили? Все сходилось…

— Идя на поводу собственной прихоти, ты сделал ее вампиром, и Эмили не выдержала этого — Голос Лазель подобно острому лезвию полосовал тишину. — А ты сбежал, сбежал как последний трус. Теперь ты даже забыл имя той, которая на могиле Эмили поклялась тебе отомстить!

— Я помню, — глухо проговорил Сергей.

Ответом ему был хлесткий удар, сбивший его с ног. Лазель осталась стоять там, где стояла, но по скуле Сергея расплылся большой кровоподтек. Он медленно поднялся на ноги. Что-то умерло в его глазах. Алекса смогла только спросить у него:

— Это правда?

— Да, — ответил Сергей, не поднимая глаз. Он казался каким-то раздавленным.

А Лазель просто кипела от ярости и ненависти, от этого ее сила клубилась вокруг, подобно шаровой молнии. У Алексы даже зубы заныли от такого напора. Но что-то было не так с этой силой, вампирша даже обернулась посмотреть на свою подругу и тогда сразу поняла, в чем дело. Лазель изменялась. Ее эмоции или желание были тому причиной, но она в считаные секунды превратилась в мужчину, но ненависти от этого не убавилось. Сергей смотрел на это с нескрываемым удивлением. А Лазель произнес:

— Я поклялся, что ты заплатишь мне за ее смерть жизнью. Я клялся в этом облике и в этом же исполню клятву. Я бросаю тебе вызов. Но наша битва состоится не сейчас, так что можешь составить завещание. — Зло засмеявшись, Лазель исчез, как мятежный порыв ветра, на крыльях собственного смеха. Это произошло прежде, чем Алекса успела хоть что-либо сделать.

Они с Сергеем остались на пустынной заснеженной улице одни. Алекса еще некоторое время смотрела на то место, где совсем недавно стоял Лазель, потом перевела взгляд на Сергея. Он стоял совсем потерянный, бледный, а в глазах была такая печаль, что страшно становилось.

И Алекса испугалась, впервые за время их знакомства испугалась за него и за Лазель. То, что сегодня произошло, означало только одно, что рано или поздно, скорее рано, эти двое встретятся, и тогда в живых останется только один. А она не хотела терять никого из них. Никого.

Она подошла к Сергею и осторожно тронула его за плечо со словами:

— Отомри, пожалуйста. Ты меня пугаешь.

— Все это правда, Эмили погибла из-за меня, — едва слышно прошептал вампир.

— Но как это случилось? Ты не похож на тех, кто насильно обращает людей, я тебя знаю, — проговорила Алекса. Она еще не была уверена, что осознала все произошедшее здесь.

— И, тем не менее, это так, — грустно усмехнулся Сергей.

Они шли к дому Алексы. Не зная почему, она хотела увести его подальше от этого места, лихорадочно соображая, как же можно разрулить эту ситуацию с наименьшими жертвами.

— Если хочешь — расскажи. Я тебя выслушаю. Я ведь твой друг.

— Друг, — повторил Сергей то ли для нее, то ли для себя — Да, наверное, нужно рассказать… Хотя, вполне вероятно, что ты после этого не захочешь меня знать.

— Я так не думаю, — покачала головой Алекса, пропуская его в дом.

— Я уж и не помню, каким ветром меня занесло тогда в ту деревню. Именно ее, Эмили, я встретил первой. Прекрасная девушка, идущая по дороге с корзиной спелых яблок, а сзади нее потухающее вечернее солнце. Картина, достойная любого живописца. Я влюбился, как мальчишка, и решил добиться ее во что бы то ни стало. К моей радости, Эмили к своим двадцати двум годам все еще была не замужем, а то, что к ней благоволил хозяин здешнего замка, я пропустил мимо ушей. Глупец!

Со мной Эмили была мила, но не более. Набожная и скромная, эта девушка, как никто, доверяла людям. Она часто рассказывала о своем друге из замка, и я изнывал от любви и ревности. А тут еще пришло известие, что в соседней деревне разразилась эпидемия чумы.

Я не находил себе места от ужаса, ведь она могла заболеть и погибнуть! Люди так хрупки… Подстегиваемый этим ужасом, я и решился обратить ее. Наивный, я представлял, каким счастьем станет для нее дар вечной жизни!

— Ты ей объяснил, что ее ждет?

— Ты все еще слишком хорошего обо мне мнения. Я пришел к ней ночью, как преступник. Похитил, спящую, из дома и обратил. Эмили так и не поняла, сон это был или явь, пока следующим вечером не пробудилась вампиром.

До меня стало доходить, что я натворил, когда я увидел ее глаза. Они были такими… потерянными. Ничего удивительного. Она абсолютно не понимала, что с ней происходит. Когда же я объяснил, стало только хуже. Эмили была не из тех, которые легко воспринимают перерождение.

Я еще надеялся, что первая охота все исправит, заставит по-новому взглянуть на все изменения, но нет. Это стало полным кошмаром. После своей первой трапезы Эмили забилась в истерике, а когда я попытался ее успокоить, пришла в ужас и убежала. Я искал ее до рассвета.

Только потом я сообразил, что она спряталась в замке. Когда я все-таки ее нашел, было уже поздно. Эмили очень, очень сильно обгорела на солнце. Когда я вносил ее в дом, она звала Лазель, разговаривала с ней, с ним. Эмили умирала и хотела этого, не желая жить той, кем стала.

Лазель вернулся в этот же день, и я узнал, что это тоже вампир. У меня не хватило ни смелости, ни душевных сил рассказать о том, что я натворил. Мое сердце кровоточило. Я бежал. Бежал от всех и от себя.

Эмили погибла, и Лазель ненавидит меня и жаждет отомстить. Я его понимаю. Он имеет на это право. Я виноват, страшно виноват, — выдохнул Сергей, уперевшись лбом в ладонь. Волосы упали вперед, скрывая лицо.

— Эй, ты что, умирать собрался? — Алексу сильно встревожил подобный настрой.

— Я должен искупить свою вину.

— Но не смертью же! Ты больше века места себе не находил, я же видела! Этим ты, мне кажется, полностью искупил свой грех.

— Не думаю, что Лазель согласится с тобой, — горько усмехнулся Сергей.

— Она слишком долго искала виновного в своем горе, — задумчиво проговорила Алекса.

— Она? — Он слегка оживился.

— Да. Лазель — вампирша клана Инъяиль и может менять пол. Но это она, женщина.

— Значит, мне не показалось тогда.

— Я поговорю с ней, постараюсь убедить Лазель отказаться от мести.

— Это ее право, — безразлично ответил Сергей.

— Проклятье! — взорвалась вампирша, — Я не хочу, чтобы ты погиб! Слышишь? — От избытка эмоций она встряхнула его пару раз.

— Я не имею права требовать снисхождения.

— Да ты хоть понимаешь, что твое благородство тебя погубит?!

— Понимаю, — кивнул Сергей.

— Может, тебе лучше уехать, а? — тихо предложила Алекса, присев перед ним.

— Нет, я слишком долго бежал. Больше не могу. — Он поднял на нее свои ореховые глаза и даже попытался улыбнуться, проведя пальцами по ее щеке. — Прости, что приходится огорчать тебя.

— Черт! Все это гораздо серьезнее, чем какое-то огорчение! Ты жизнью рискуешь! Обещаю, я поговорю с Лазель!

Она выбежала за дверь и уже не слышала, как Сергей сказал:

— Не стоит.




Алекса еще никогда так быстро не передвигалась по городу. Она летела как сумасшедший тайфун. Редкие прохожие даже не успевали ничего заметить. Через считаные минуты вампирша снова стояла у дома Лазель.

Но, видно, им не судьба была встретиться. Ее не было дома, и никого из слуг тоже не было. Лишь пустой и холодный дом. Алексе ничего не оставалось, как вернуться к себе, где она оставила Сергея.

Ей опять не повезло. Он ушел. Алекса поспешила к нему домой, но и там его не оказалось. Сердце вампирши забилось сильнее в плохом предчувствии.




Сергей шел по улице, даже не замечая, что снова начало вечереть. Погруженный в чувство собственной вины, он не замечал вообще ничего.

На набережной его окликнул холодный, разящий в самое сердце голос:

— Ты опять решил убежать, Сергей? — Имя было произнесено с особой тщательностью.

Он остановился и, обернувшись, увидел, что Лазель стоит прямо посреди улицы. От ветра его пращ развевался за ним подобно черным крыльям. Его лицо было непроницаемо, но глаза горели яростью.

— Нет, я никуда не бегу, — ответил Сергей.

— Хорошо. Может, у тебя и осталось что-то от чести.

— Что ты хочешь от меня? — Вопрос прозвучал как-то устало.

— А ты как думаешь? — зло усмехнулся Лазель. — Долгие годы я придумывал, какой наиболее мучительной смерти предам тебя, когда найду. Одной своей ненавистью я готов был спалить тебя. И вот мы наконец-то встретились. И должны решить все раз и навсегда.

— Согласен.

— Но не здесь, я не хочу, чтобы нам помешали. Тут на окраине города, есть пустующий дом. Идем.

Они шли, соблюдая просто гробовое молчанье. Надо сказать, Лазель едва сдерживал свою ярость. Он слишком долго жаждал мести. Что до Сергея, то он выглядел покорившимся судьбе.

Дом, где должно было все решиться, больше всего походил на заброшенную хижину или сарай.

Проходя вслед за Лазель, Сергей снял шляпу и, развязывая завязки плаща, проговорил:

— Прости меня, Лазель. Ты имеешь право мстить мне.

— Ты просишь о прощении?! — не оборачиваясь, процедил сквозь зубы Лазель. — А как же Эмили? Ты обратил ее вероломно, как ночной вор, и этим затушил пламя ее разума и жизни. За это ты просишь прощения? Так вот, у меня его нет!

Он наконец обернулся, вонзив в Сергея испепеляющий взгляд, в котором не осталось ничего, кроме ненависти.

— Я знаю свою вину, — глухо ответил вампир. — И не отрицаю ее. Но также знаю, что я любил Эмили. Любил так сильно, что решился на это.

— Любил… — хмыкнул Лазель.

— Да, но это чувство не было взаимным. В ее сердце был ты, она звала тебя.

— Тогда ты оставил ее. Ожоги Эмили, полученные на солнце, были ужасны, и она умирала из-за них. Умирала на моих руках! — Голос Лазель был пропитан яростью и грозил сорваться на крик, но по щеке скатилась слеза. — Она звала меня и плакала от страха и адской боли. Мне пришлось собственными руками прервать ее страдания!

Теперь уже слезы стояли в глазах Сергея. Слезы боли и ужаса. Но Лазель это не тронуло. Он толкнул его своей силой. Раздался звук, как от пощечины. Но от пощечины не отлетают на несколько шагов в сторону, и от нее, как правило, не появляется кровь. Алые капли закапали у Сергея из уголка рта.

— Это только начало, — пообещал Лазель. — Но бой будет честным, так что можешь попытаться мне ответить. Ну же! — и он еще раз хлестнул своей силой, сбив Сергея с ног. Потом еще и еще. Жажда мести, кипевшая столько лет, рвалась наружу.




Алекса понимала, что одновременное отсутствие Сергея и Лазель может означать только одно. И не было сомнений, что исход их встречи будет трагичен. Она видела, в каком состоянии находился Сергей, он не станет драться. И это его чувство вины приведет его в могилу.

Алекса должна была помешать этому! Она не простит себе гибели никого из них! Но как их остановить, если вампирша даже не знала, где искать этих двоих…

В отчаянии Алекса решилась использовать свой дар телепатии, который обычно блокировала. В Петербурге было много вампиров, но они с Лазель были достаточно близки, чтобы она могла ее, вернее теперь его, найти. В том, что остановить надо именно Лазель, Алекса не сомневалась.

Сконцентрировавшись, она раскрыла свой ментальный дар, как лепестки цветка, и стала искать, искать, искать… Вскоре ее разум коснулся разума Лазель. Алекса даже чуть отпрянула, так как его ненависть просто обжигала, но потом мысленно взмолилась:

— Прошу, не убивай Сергея! Он мой друг. Я понимаю твою жажду мести. Это твое право, но прошу!




Лицо Сергея было все в крови, будто его ткнули в кучу битого стекла. Он тяжело дышал, стоя на одном колене, и уже, похоже, был не в силах подняться. Лазель готовился нанести очередной удар, но вдруг остановился. Его лицо даже чуть просветлело, потом он усмехнулся и сказал:

— Твоя подруга, Алекса, просит сохранить тебе жизнь.

Что-то отразилось на лице Сергея, проступив сквозь кровавую маску. Что-то, заставившее Лазель опустить занесенную руку и пристальнее всмотреться в его глаза. Сергей не успел вовремя закрыть свой разум, и он сумел частично прочесть его мысли. Но и этого оказалось достаточно. Губы Лазель расплылись в ироничной улыбке, но глаза наполнились недоумением и досадой. Он сказал:

— Ты любишь ее. Любишь Алексу, хоть и не признаешься ей в этом.

— Да, — глухо ответил Сергей, кое-как поднявшись на ноги и вытирая кровь с лица.

— Какая ирония судьбы. Она снова столкнула нас в любви.

— О чем ты? — нахмурился вампир.

— Ты прекрасно понял о чем. — На сей раз голос Лазель прозвучал почти добродушно. — Алексу нельзя не полюбить. Не думал, что после Эмили я смогу испытывать к кому-либо подобные чувства.

— Ты… и Алекса, — начал понимать Сергей.

— Именно. И я рад, что осознание этого причиняет тебе боль.




Алекса уже знала, где находятся ее друзья, и неслась к ним так, что ветер в ушах свистел. И все равно она боялась опоздать. Поэтому продолжала уговаривать Лазель:

— Прошу, сохрани ему жизнь. Я не хочу, чтобы между нами была кровь, кровь моего друга. Это перечеркнет все, что было между нами.

— Тебе так дорог этот вампир? — наконец услышала она мысленный ответ Лазель.

— Да. Он мой друг. Лучший друг и дорог мне так же, как и ты.

— Это действительно так… — Его внутренний голос будто удалялся. — И ты просишь меня, как своего друга, сохранить ему жизнь?

— Конечно! Я прошу тебя об этом одолжении и понимаю, как тебе нелегко.

— Ты будешь страдать, если он умрет… А я меньше всего на свете хочу причинить тебе боль… Хорошо. Сейчас я сохраню ему жизнь, ради тебя, но он понесет наказание — и Лазель отрезал себя, свои мысли от Алексы.




Буквально пару секунд Лазель находился в каком-то оцепенении. В уголке его рта залегла горькая складка. Когда он вышел из этого состояния, его взгляд несколько потух. Все еще стоя напротив Сергея, он сказал:

— Ты любишь Алексу, но она не отвечает тебе взаимностью. Ты для нее лишь друг. Она никогда, слышишь меня, никогда не полюбит тебя! Ты будешь вынужден вечно скрывать свои чувства, иначе потеряешь ее! Это моя тебе месть, мое проклятие! Возможно, через пару веков оно покажется тебе хуже смерти.

Лазель зло расхохотался, но в смехе слышалась горечь. Он обрушил на Сергея свой последний удар. У того создалось впечатление, что его ударили жидким огнем, бросили в костер. От этого Сергей потерял сознание. Последней его мыслью было то, что откуда-то потянуло гарью и что-то тяжелое навалилось ему на грудь.




За сотню метров Алекса увидела полыхающее строение: то ли сарай, то ли дом. Ее моментально толкнуло: «Он там!» Вампирша не успела разобраться, ее это мысль или Лазель. Она ринулась туда, уже зная, что самой Лазель там нет, в отличие от Сергея.

Но в паре шагов от дома Алекса вынуждена была остановиться. Дом более всего походил на огромный костер. Пламя ревело так, что уши закладывало. Откуда-то издали начинали доноситься людские крики. Но он был там. Сергей находился внутри этого пекла — не было никаких сомнений. Алекса чувствовала его. И если она будет медлить, он просто сгорит, так как что-то подсказывало ей, что сам он не выйдет.

Недолго думая, она поглубже натянула шляпу и ринулась в дом, в пекло. Пламя ревело, норовя ее облизать, уже рушились прожженные им балки потолочных перекрытий, угрожая похоронить всех и вся в любой миг.

Плащ уже начал тлеть, когда Алекса наконец разглядела сквозь огонь распростертую на полу фигуру Сергея. Он был придавлен балкой и, похоже, без сознания, иначе смог бы выбраться. Пламя гудело и плясало вокруг. Алекса кинулась к нему, ни на что другое не обращая внимания.

Она голыми руками откинула пылающую балку, взяла на руки бесчувственное тело Сергея и поспешила к выходу сквозь это адово пекло. Стоило ей почувствовать под ногами снег, как позади раздался оглушительный треск. Крыша, чудом державшаяся до сих пор, рухнула, объятая огнем.

Но Алекса не обратила на это никакого внимания, равно как и на суетящихся вокруг людей, которые прилагали все усилия, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома, так как этот спасать было уже бесполезно. Вампирша шла сквозь толпу со своей ношей. Она спешила домой. Близился рассвет, а Сергей сейчас был не в том состоянии, чтобы выносить еще и солнечный свет, даже слабый свет зимнего солнца.

Вот и дом. Никогда еще вампирша так не радовалась своему возвращению. Слуги еще спали, так что она вошла никем не замеченная. Алекса отнесла своего друга в спальню, тщательно занавесив все окна, при этом еще и ставни затворив. Положив Сергея на кровать, она решила наконец осмотреть, насколько серьезны его повреждения. Стоило ей увидеть, как глаза защипало от подступивших слез.

Огонь беспощаден. Две трети лица страшно обгорели. Один сплошной ожог. Лишь волосы по какой-то иронии судьбы даже не подпалились. Одежда все еще тлела на нем, и Алексе пришлось содрать ее. Теперь картина предстала перед ней целиком. Руки, ноги, практически все тело покрывали ужасные ожоги, чуть бледнее там, где тело прикрывала одежда. Но все равно это был ужас. Будь на месте Сергея человек — он бы умер. А Сергей был жив. Алекса явно чувствовала это. Хотя он все еще лежал без сознания. Но такие страшные раны вряд ли дадут ему очнуться до вечера. Его тело и так тратило слишком много сил на восстановление. Алекса знала, что ожоги сходят дольше, чем другие раны. И все же, пока Сергей не очнется, она ничем не могла ему помочь, кроме как охранять его покой.

Устроив его в кровати получше, она накрыла его одеялом. Покалывание и жжение в руках заставило Алексу наконец обратить внимание и на саму себя. Она посмотрела в зеркало и невольно ахнула. Вампирша более всего походила на черта, вылезшего из печи. Скинув камзол, вернее его остатки, она приступила к более детальному осмотру.

Сквозь сажу проступали ожоги, конечно не такие сильные, как у Сергея, но все равно весьма глубокие. Они были сильнее на спине и особенно на руках. А на левом плече глубокая рана, к счастью уже переставшая кровоточить и начавшая затягиваться. А Алекса и не почувствовала, как поранилась. Наверное, тогда когда убирала балку. Еще сильно пострадали ее золотые волосы. Огонь подпалил их очень сильно.

Недолго думая, Алекса схватила ножницы и коротко обстригла их. Получилась эдакая мальчишеская стрижка. У нее не было по этому поводу ни малейшей жалости. Да и чего жалеть, если дня через три они снова станут такими, какими были. Закончив с этим, она приняла ванну, чтобы соскрести с себя сажу и избавиться от запаха гари. Потом, переодевшись, она попыталась, насколько это возможно, смыть сажу и с Сергея, действуя при этом как можно бережнее и нежнее. Алекса не отходила от него весь день.

К вечеру ожоги Сергея выглядели лучше, но не намного. Нужно было как-то подтолкнуть исцеление. Он медленно приходил в себя. Было видно, что ему тяжело даже глаза открыть. Но он сделал это, а увидев Алексу, даже проговорил:

— Алекса… ты спасла меня…

— Тихо. — Она приложила палец к его пересохшим губам. — У нас еще будет время поговорить. А пока отдыхай, тебе нужно восстанавливаться. Ты чертовски хреново выглядишь.

— И чувствую себя тоже, — попытался улыбнуться Сергей, но вместо этого у него вырвался стон боли.

Не желая казаться слабым, он закрыл глаза и отвернулся от Алексы. Но она не собиралась сдаваться так просто. Закатав рукав рубашки, она протянула левую руку прямо к его губам со словами:

— Пей.

— Что? — На миг взгляд Сергея стал абсолютно ясным.

— Пей, говорю! Тебе нужно поправляться, а без питания твое выздоровление слишком затянется.

Сергей хотел что-то возразить, но он был слишком слаб, чтобы противиться искушению. Жажда уже поднялась в нем, затмив собой разум. Весь мир для него сузился до протянутого ему запястья, жилка которого трепетала, показывая ровно бьющийся пульс. Вампир всем существом потянулся к этой руке, превозмогая боль и слабость. Вскоре острые клыки вонзились в плоть. Никогда еще питание не приносило Сергею такого блаженства. Он словно пил чистый свет.

Он все тянул и тянул. Алексе пришлось даже лечь рядом, чтобы ему было удобнее. Их лица находились совсем близко, но Сергей ничего не видел. Его глаза были закрыты, он полностью отдавался процессу насыщения. Вампир выпил очень много. Когда он наконец отстранился, Алексе даже стало как-то нехорошо. Поэтому она не спешила вставать с кровати.

Приподнявшись на локте, Алекса посмотрела на своего друга. Сергей лениво, будто нехотя, открыл глаза. В них был просто лихорадочный блеск, да и температура тела значительно повысилась. Кровь Алексы стала топливом, ускорившим его выздоровление. Его ожоги выглядели гораздо, гораздо лучше. Хотя до полного излечения было еще далеко.

Сергея снова клонило в сон. Где-то на грани яви и забытья он не без труда положил руку на талию Алексы и проговорил:

— Спасибо тебе… любовь моя, — и почти сразу же провалился в объятья исцеляющего сна.

А вот Алексе уже было не до отдыха. Она точно знала, что не ослышалась, равно как и то, что сказанное было правдой. Надо сказать, это признание выбило ее из колеи.

Они так долго были друзьями, лучшими друзьями. Вампирша не ожидала, что их отношения, вернее отношение к ней Сергея, может перерасти в любовь, да и не хотела этого. Как сказала Лазель, ее сердце было не готово к любви. Она берегла свой хрупкий покой одинокого человека.

Скользнув взглядом по лицу Сергея, Алекса сокрушенно покачала головой, потом поднялась с кровати. Сейчас ее волновали куда более насущные проблемы. Ей нужно было поохотиться, очень нужно, так как Алекса знала, что ей еще не раз придется давать свою кровь Сергею, прежде чем он сам сможет питаться. А без охоты в таком случае, она сама очень быстро ослабнет и вряд ли сможет помочь.

На вторую ночь в доме Алексы Сергею стало уже значительно лучше. Ожоги превратились в темные пятна, так что вампир походил на леопарда. Но он все еще был слишком слаб, все силы уходили на залечивание ран. Правда, Сергей уже был в сознании и больше не срывался на бред.

После того как Алекса в очередной раз разделила с ним кровь, он спросил, стараясь при этом не смотреть ей в глаза:

— Скажи, пока я тут валялся, я не сказал ничего лишнего?

— Что ты имеешь в виду под лишним? — насторожилась вампирша, на миг у нее даже сердце замерло, но она постаралась изо всех сил не подавать виду.

— Ну… что-нибудь… что пришлось бы тебе не по душе… или… — Он явно не мог найти нужных слов, вернее не решался сказать все, как есть.

— Нет, ничего такого, — тут же отозвалась Алекса, желая замять этот разговор.

— Точно? — Сергей даже приподнялся на локте.

— Абсолютно.

— Ладно — Было трудно определить — рад он этому или нет. Так же, как Алекса некоторое время назад, он старался не подать виду. Теперь они уже оба хотели сменить тему.

— Да, а что с твоими волосами? Вроде раньше они были длиннее, — как бы невзначай отметил Сергей.

— Ну да, но они пострадали от огня, так что пришлось их немного подстричь. Но они отрастут, завтра уже.

— А тебе так идет ничуть не меньше. Только сходство с парнем усилилось.

— Я знаю. Ну и хорошо.

— Ты неисправимый сорванец! — усмехнулся Сергей.

— На том стоим, — рассмеялась Алекса.

Еще через ночь следы от ожогов Сергея исчезли совсем, он поправился во многом благодаря стараниям Алексы, хотя сама она отказывалась признаваться в этом.

Когда жизнь и здоровье Сергея уже были вне опасности, Алекса решила отыскать Лазель. Ей не давало покоя, что она не смогла этого сделать сразу, но, по понятным причинам, она до настоящего момента не могла выходить надолго. Что же касается той ночи, то Алекса, входя в горящий дом, не чувствовала Лазель ни в нем, ни поблизости. Может, тогда это было и к лучшему, но теперь это ее беспокоило.

Вот и дом Лазель. В нем горело только одно окно, насколько поняла Алекса, где-то на кухне. Она постучала, но открыли далеко не сразу. К тому моменту вампирша уже знала, что ее подруги в доме нет, но все же спросила у возникшей на пороге заспанной служанки:

— Могу я видеть Лазель?

— Простите, сударь, но княгиня уехала.

— Давно?

— Вчера, сударь.

— Понятно, — кивнула Алекса. Она уже развернулась, собираясь уходить, но служанка остановила ее вопросом:

— Простите, вы не Алекс, граф Палехский?

— Да, я, а что?

— Княгиня оставила вам письмо. Минуточку. Вот оно. — Женщина протянула вампирше конверт, запечатанный сургучной печатью с оттиском того самого перстня, который Алекса ей подарила.

— Спасибо, — ответила она, принимая конверт. Вскрыла Алекса его лишь по прибытии домой, запершись у себя в кабинете. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь беспокоил ее в это время. Даже Сергей.

Глаза быстро пробегали по строчкам, написанным ровным, слегка округлым почерком. Лазель писала: «Алекса, мой добрый друг!

Прости за то, что не попрощалась с тобой и за мой скоропалительный отъезд. Я знаю, он очень похож на побег. Отчасти, наверное, так оно и есть. Мне пришло письмо от матери. Она хочет меня видеть, так что я еду к ней.

Только, прошу, не вини себя в моем отъезде. Это не так. Я благодарна тебе за все, что было между нами. С тобой я вновь почувствовала себя счастливой.

Не знаю, что ждет меня в будущем. Но я надеюсь, мы все еще друзья и останемся ими, несмотря ни на что. Прошу, не держи на меня зла. Мне было бы очень горько потерять такого друга, как ты.

Я люблю тебя, Алекса.

Лазель».

И все. Письмо было коротко и лаконично. О том, что произошло той ночью, и о Сергее ни слова. Но, даже несмотря на это, на душе Алексы потеплело, хотя ее все еще печалило то, что подруга уехала. И все же это письмо сняло с ее плеч тяжкий груз недосказанности.

Положив его к другим бумагам, которые она всегда возила с собой, Алекса вышла из кабинета. Ведь ее ждал уже практически выздоровевший Сергей.




Часть III


Москва. 2005 г.

Алекса смотрела на Лазель. Прошло более двухсот сорока лет, а она практически не изменилась. Изменчивость вообще не свойственна вампирам. На лице магистра города отразилась вся гамма чувств: от неверия до радости. На лице подруги отражалось практически то же самое, как у зеркального отражения. Алекса первая сделала шаг навстречу и, заключив вампиршу в объятия, радостно проговорила:

— Господи, это действительно ты! Ну наконец-то наши дороги пересеклись вновь!

— Могу сказать лишь то же самое. Как долго я ждала нашей встречи! — Лазель наконец с некоторым сожалением разомкнула объятия, и они сели за столик.

— Могла бы в таком случае и пораньше объявиться! — упрекнула Алекса.

— Прости, я пыталась… просто так получилось, — потупила взор Лазель. — К тому же тебя искать — что ветра в поле. Ты никогда не славилась оседлостью.

— Это так, — согласилась вампирша. — Во всяком случае, было так.

— А ты изменилась. Магистр города… кто бы мог подумать! Раньше ты сторонилась всего этого.

— Все течет — все меняется, — пожала плечами Алекса.

— А я-то все гадала, кто новый магистр Москвы… а это ты. Что же или, может быть вернее, кто оказал такое смягчающее влияние на твой характер? — лукаво спросила Лазель.

На это вампирша лишь снова пожала плечами, но ее взгляд невольно скользнул по Полине, которая во все глаза разглядывала Лазель. Потом Алекса спросила:

— Ну а ты-то как? Что произошло с тобой за все эти годы?

— Да много чего, — беззаботно ответила Лазель — Вот уже сто лет я представляю свою мать в Совете. Похоже, она решила отойти от дел, окончательно передав их мне.

— Тебе это не по нраву?

— Вовсе нет, в этом много плюсов. Просто… Совет неизменен на протяжении тысячелетий, главное — вжиться в его ритм. Ну да неважно.

— Надеюсь, здесь ты не по делам Совета?

— О нет! Так, захотелось попутешествовать, сменить обстановку. — Ответ прозвучал несколько уклончиво, но никто не обратил на это внимания. — А кто эта юная леди? — Лазель обратила внимание на Полину.

— Это Полина, — представила девушку Алекса.

— Твой птенец?

— Не совсем. Но это долгая история. В общем теперь она моя подопечная.

В этот момент к ним подошел Юлий, словно желая убедиться, что все в порядке. Здесь же, рядом, была и Николь. Алекса сделала им знак, что все хорошо, а Юлия попросила подойти, что он и сделал со словами:

— Да, госпожа? — Все было до жути официально, даже Полина сделала серьезное лицо, а магистр города сказала:

— Юлий, это Лазель. Отныне она живет и охотится в Москве, сколько сочтет нужным, я даю на то разрешение. Пусть все знают. Она мой старый добрый друг.

— Конечно, — проговорил вампир и, поклонившись, удалился.

В зале спало напряжение, хотя и раньше его почти не было заметно. Только когда оно исчезло, стало ясно, что оно вообще было.

Глаза Алексы и Лазель снова встретились, в них стояли сотни вопросов, которые они хотели задать друг другу, но здесь было не то место, где бы они желали говорить. Поэтому Алекса предложила:

— Слушай, поехали к нам в гости. А то скоро рассвет, и Полине пора спать.

— Хорошо, поехали, — просто согласилась Лазель.

— А ты где остановилась? В гостинице? — спросила Алекса, когда они уже вышли на улицу.

— Нет, я не могу останавливаться в гостинице дольше двух ночей, это меня нервирует. Я купила квартиру.

— Значит, есть шанс, что ты останешься здесь надолго.

— Не знаю, я еще не решила.

— Хм. По-моему, я повлияла на тебя слишком сильно, — рассмеялась Алекса.

Лазель ничего не ответила, лишь рассмеялась в ответ. Нет, прошедшие годы ничуть не повлияли на их дружбу. Они остались все так же близки, и сейчас, похоже, обе это ясно поняли.

Увидев жилище Алексы, Лазель удовлетворенно хмыкнула; проговорив:

— Уютная квартира. Сразу видно, что ты решила здесь надолго задержаться.

— И как ты это определяешь? — удивленно спросила вампирша.

— Просто я успела достаточно тебя узнать. Ты не стала бы все делать под себя, а воспользовалась бы готовым декором, если бы не планировала задержаться на продолжительный срок. И все же, вынуждена признать, я немного растерялась от тех перемен, которые произошли с тобой. Ты стала как-то мягче.

— Ну уж! — отмахнулась Алекса.

— Я серьезно. Не удивлюсь, если ты наравне с костюмами стала носить платья и юбки.

Магистр города состроила гримасу, будто съела что-то кислое, и сказала с притворным возмущением:

— Не дождетесь!

— Ну слава богу! — так же наигранно Лазель изобразила облегчение. — Хоть что-то осталось неизменным!

Они снова рассмеялись. Весело и беззаботно, словно и не было у них всех этих веков за плечами. Прямо обычные девушки.

Расположились на диване в гостиной, и это было так похоже на прежние времена. Конечно, Лазель сразу же заметила висевший прямо перед ними портрет и сказала:

— Великолепная картина. Почему я не видела ее раньше?

— Тогда, в Петербурге, она прибыла с опозданием. Это подарок Рамины.

— Твоего птенца?

— Да.

— Она талантливый художник. Но, судя по всему, у нее много и других способностей.

— С чего ты так решила? — Алекса приподняла бровь в удивлении.

— Вижу. Ей удалось надеть на тебя платье.

— Ты опять? — расхохоталась вампирша.

Они еще долго разговаривали, вспоминая старые времена. Полина слушала их, открыв рот. Еще бы! Эти двое так просто говорили о том, о чем она слышала разве что на уроках истории или в кино смотрела. Но через некоторое время Полина вынуждена была покинуть эту теплую компанию. Наступил рассвет, и ее неудержимо стало клонить в сон.

Когда за ней закрылась дверь ее комнаты, Лазель произнесла:

— Милая девушка. И перспективная вампирша. Она знает, какая сила в ней расцветет со временем?

— Я стараюсь ее к этому подготовить. Но сейчас Полину беспокоят другие проблемы. Ей нелегко найти общий язык со своими родителями в связи с тем, что произошло.

— Полина им рассказала?

— Да, но они оказались к этому не готовы.

— Но зачем же она тогда согласилась стать вампиром?

— Она и не соглашалась. То, что Полина стала вампиром, — несчастный случай. Ее творец утратил контроль над своей силой и случайно обратил Полину, питаясь от нее. Это был прежний магистр Москвы. Он решил замести следы и убить ее, но я нашла ее раньше. Потом я убила его. Теперь Полина — моя подопечная.

— Ты относишься к ней как к собственному птенцу. Мне почему-то кажется, что она отчасти послужила причиной тех изменений, что произошли с тобой.

— Может быть, — задумчиво ответила Алекса, — Но неужели я и правда так сильно изменилась?

— Только для тех, кто тебя хорошо знает, — улыбнулась Лазель. — Ведь тебе впервые захотелось, действительно захотелось остаться где-то надолго.

— Ты права.

— Не только ты выбрала этот город, но и город выбрал тебя. Такое бывает не часто. Но подобные союзы очень крепки.

Все это Лазель говорила, приобняв подругу за плечи. Только тут Алекса увидела на ее пальце перстень, подаренный ею тогда, в Петербурге. Осторожно дотронувшись до него подушечкой пальца, магистр города проговорила:

— Ты все еще носишь eго…

— Конечно. Это очень дорогой для меня подарок. — Она ответила так просто, будто Алекса и сама должна была это знать.

— Да, а как у тебя дела на личном фронте? Прошло столько времени… неужели ты так и не нашла свою половинку?

— Нет. Наверное, этот человек или вампир еще не родился или старательно прячется от меня, — говоря это, Лазель бросила украдкой взгляд на вампиршу. — Были, конечно, увлечения, романы, но… все не то.

Алекса ожидала, что в ее адрес будет задан такой же вопрос, но этого не последовало. Возможно, Лазель не хотела этого знать, так что она тоже решила промолчать. Алекса никогда не любила лишних слов.

— Я рада, что снова встретила тебя, — вдруг сказала Лазель.

— Я тоже. Мне тебя не хватало. А такое со мной бывает не часто.

— Знаю, и тем ценнее для меня твои слова.

Они снова поддались чувствам и обнялись. Теплые дружеские объятия. Наконец, отстранившись, Алекса сказала:

— Я искренне надеюсь, что в этот раз ты уедешь не скоро.

— Если ты приглашаешь, я, конечно же, готова остаться. — В голосе Лазель снова появилось лукавство.

— Я бы с радостью сделала тебя своей правой рукой, только не слишком ли это незначительно для члена Совета и фактически главы клана?

— Ну тебя! — со смехом отмахнулась вампирша. — Не подначивай!

— Я? Да как ты могла подумать! — воскликнула Алекса, но ей не удалось изобразить возмущение, так как она давилась от смеха.

Солнце стояло уже высоко, когда Лазель сказала:

— Ну ладно, мне, наверное, пора.

— Если хочешь, останься здесь. Места хватит.

— Спасибо за предложение, — ты даже не представляешь, насколько оно заманчиво, — но нет. Я лучше пойду.

— Но мы ведь еще встретимся?

— Конечно. Когда захочешь.

— Что если завтра, вернее уже сегодня ночью? Я бы показала тебе Катакомбы… если, конечно, у тебя нет других планов.

— Нет, планов нет, Я в полном твоем распоряжении:

— Вот и отлично. Тогда встретимся в Катакомбах.

— Хорошо. Да, вот мой здешний адрес и телефон. — Лазель протянула Алексе карточку. — Это чтоб ты всегда могла меня найти.

— Ладно.

Они попрощались, и Лазель ушла.




По одной из улиц окраины Москвы, пряча глаза от утреннего солнца за стеклами темных очков, шел черноволосый мужчина. Его одежда была также черна: кожаные штаны, кожаная куртка, тяжелые ботинки. Более всего он походил на Терминатора. Но скорее манерой держаться, чем внешностью.

Он шел, не замечая ничего вокруг. Во всяком случае, так казалось. В одном кривом переулке, где еще сгущалась темнота, его вдруг окликнул требовательный голос:

— Остановитесь, пожалуйста. Гражданин, я к вам обращаюсь!

Мужчина резко обернулся, оказавшись нос к носу с милиционером. Парнем лет двадцати семи, на котором форма висела несколько мешковато, а в глазах читалось, что он считает себя здесь царем и богом. Нехотя взяв под козырек, парень рявкнул:

— Сержант Иваньков. Ваши документы!

Мужчина недоуменно повел бровью и медленно снял очки. Парень даже попятился под этим тяжелым и колючим взглядом янтарных глаз. Его рука сама собой потянулась к рации, но было уже поздно.

Рука мужчины промелькнула смазанным движением, и парень оказался прижатым к нему без малейшей возможности пошевелиться. Пойманный колючими глазами, он даже не почувствовал, как клыки вонзились в его плоть.

Схвативший его вампир высасывал не только кровь, но и саму жизнь, будто пил саму душу. Когда он выпустил свою жертву, та стала походить на мумию.

Но вампира это нисколько не волновало. Бросив бездыханное тело, даже не потрудившись спрятать его, он пошел дальше. Прошел несколько кварталов, нашел заброшенный дом, где уснул под фундаментом, который расступился по одному мановению руки, потом снова сомкнулся над ним. Если кому-то и вздумается сюда забрести, то он ничего не заметит.




Полина, как всегда, проснулась на закате. Покинув свое ложе, она проследовала в ванную, где и столкнулась с Алексой. К удивлению девушки, вампирша, управляясь с феном, при этом что-то напевала. Подобное случалось довольно редко, так что от неожиданности Полина так и застыла в дверях.

Шум фена стих, и Алекса сказала, не оборачиваясь:

— Проходи, Поль. Что заставило тебя так застыть? Будто привидение увидела, ей-богу!

— Да нет, просто… — пожала плечами Полина, включая воду. — У тебя, похоже, сегодня хорошее настроение.

— Да. Так вроде и нет причин хандрить, — весело отозвалась вампирша. — Ты как думаешь?

— Согласна.

— Вот. — Но вдруг по ее лицу пробежала тень, — Постой, тебе, наверное, все еще не по себе от встречи с матерью. Прости, мне нужно было быть повнимательнее, — проговорила Алекса, погладив свою подопечную по голове.

— Да нет, со мной все в порядке. — Полина даже улыбнулась. — Не волнуйся.

Вампирша могла бы повторить, что прекрасно чувствует, когда ей говорят правду, а когда нет, но не стала. Вместо этого она сказала:

— Хорошо, если так.

Конечно, принять все то, что произошло с Полиной, невозможно за один день, даже за месяц. За годы — возможно. Сложность состояла еще и в неопределенности ситуации: она не отказалась от родителей, а те еще не готовы были принять ее такой, какая она есть. Но сама Полина сейчас не была настроена задумываться об этом, так как спросила Алексу:

— Это встреча с подругой так подняла тебе настроение?

— Не исключено, — хитро улыбнулась вампирша.

— Вы, наверное, очень давно знаете друг друга?

— Нет, мы были знакомы довольно короткое время, потом расстались и не виделись чертову уйму лет, вот до вчерашнего дня. Хотя иногда мне кажется, что мы дружим всю жизнь.

— Она веселая, и у нее не совсем обычная сила, чем-то похожая на силу Ольги.

— Конечно, ведь Лазель, как и Ольга, рожденный вампир, но ее сила больше.

— Как у тебя?

— Скорее даже Лазель сильнее меня, но мы никогда не задавались этим вопросом.

— А как вы познакомились?

— Мы встретились в 1764 году по дороге в Петербург, я…

Ее прервал звонок в дверь, звучавший весьма настойчиво. Застегнув рубашку, Алекса сказала:

— Ты умывайся, а я пойду открою.

— Хорошо.

На пороге стоял Юлий, и по его виду сразу было заметно, что произошло что-то серьезное. Это не обычный визит вежливости.

— Что случилось? — спросила вампирша, закрывая за ним дверь.

— От вас ничего не скроешь!

— Просто твое лицо тебя выдает. Так что произошло?

— Помните, я вам рассказывал о странных убийствах в наших соседних общинах?

— Да, конечно.

— Сегодня подобный случай произошел у нас. Во всяком случае, признаки те же: в теле не осталось ни капли крови, и оно похоже на мумию, также обнаружены ранки от клыков.

— Где это произошло?

— На юго-востоке, на самой окраине. Жертва, судя по всему, милиционер.

— Черт, это может стать проблемой! О теле позаботились?

— Конечно. Вы его осмотрите или приказать сразу уничтожить?

— Осмотрю. Может, это что-то даст. Подожди секунду, я сейчас.

Алекса вернулась в ванную, по пути одеваясь. Полина все еще была там и, увидев вампиршу, спросила:

— Кто там?

— Юлий. У меня возникло срочное дело, я должна уйти.

— Надолго?

— Не знаю. Я позвоню Жанне, она скоро придет. Дождись ее, и приходите в Катакомбы. Там и встретимся. Только обязательно дождись Жанну! Обещаешь?

— Хорошо. Что-то серьезное?

— Возможно. Я побежала. Будь умницей.

Жанне Алекса звонила, уже спускаясь с Юлием на лифте. Конечно, волчица сказала, что тотчас придет и что магистр города может во всем на нее положиться. Вампирша верила, и одной из причин этого доверия являлось то, что всем было хорошо известно: если с ее подопечной что-то случится, виновный в этом долго не проживет и легкой смертью не отделается. С первых дней Алекса ясно дала это понять.

На место происшествия, вернее туда, где спрятали тело, отправились на машине. По дороге Алекса сказала:

— Ты говорил, что в наших соседних общинах тела были спрятаны.

— Да.

— А то, что нашли у нас, спрятано не было?

— Именно. Но, возможно, ему что-то помешало. Сложно что-либо утверждать. Я никогда не видел ничего подобного! Это тело… как можно было довести его до такого состояния?

— Вот и мне интересно, — задумчиво проговорила Алекса. — В теле человека одной крови около пяти литров — выпить все это в один присест невозможно чисто физически. Если только будешь голодать лет пять. Можно, конечно, оставить открытую рану, и кровь просто вытечет. Но ведь возле тела не было ни пятнышка крови, так?

— Именно. Даже возле ранок ничего.

Чтобы посмотреть на тело, нужно было спуститься под землю. Здешние подземные переходы были в худшем состоянии, чем Катакомбы, но сейчас это было неважно.

Тело лежало в раскрытом мешке для трупов прямо на полу в небольшом, тускло освещенном помещении, но никому из собравшихся здесь не нужен был яркий свет. Возле тела стояли трое: двое мужчин и женщина. Ольга, Тахир, а третьим был вампир по имени Мстислав. Виски, посеребренные сединой, указывали, что ему было около сорока пяти, когда он стал вампиром. Именно он отвечал за этот район города.

Все трое были в темной одежде. Прямо люди в черном. Но людьми они являлись не в полной мере. Стоило появиться Алексе с Юлием, как все взоры тотчас обратились к ним. В воздухе повисло выжидающее молчание. Не нарушая его, магистр города склонилась над телом.

Сухая мумия. Кожа похожа на пергамент, а мышцы от обезвоживания скрутило так, что едва не переломало кости. Такое Алекса видела лишь у трупов, пострадавших от огня. Но то, что было перед ней, более всего походило на мумию из Древнего Египта. Но у этого тела прекрасно сохранились волосы, брови и остальное. Да и одежда была современной. Милицейская форма, еще хранившая запах тела. А вот и две аккуратные дырочки сбоку на шее, прямо у яремной вены. Хирургическая точность. Единственный ответ на вопрос о причине смерти.

Наконец Алекса поднялась. У нее возникло горячее желание обтереть руки о брюки, но она не стала. Скрестив их на груди, она сказала:

— Никогда не видела ничего подобного. Если это сошедший с ума вампир, то у него проблемы не только с головой, раз он творит с людьми такое. Этот человек выпит досуха. Абсолютно.

— Мы тоже никогда ни с чем подобным не сталкивались, — отозвался Мстислав.

— Какие будут указания? — спросила Ольга.

— Тело уничтожить. Еще с людскими властями нам не хватало осложнений. Объявить всем о повышенной бдительности. Если кто-то что-то узнает — немедленно докладывать лично мне. Так же, как и обо всех прибывающих в город.

— Будет исполнено, госпожа.

Уже покидая подземелье, Алекса обронила:

— Будем надеяться, что это окажется единичный случай. Если нет… Я доложу Совету, и будем принимать более радикальные меры. Я никому не позволю беспредельничать в своем городе и ставить под удар всех нас!

Это убийство развеяло хорошее настроение Алексы. В Катакомбы ехали в полном молчании. Вампирша не была настроена на беседу, а Юлий был умен и достаточно тактичен, чтобы не приставать к ней с разговорами.

Но стоило Алексе спуститься в свои апартаменты в Катакомбах и увидеть Полину, которая ждала ее, свернувшись в кресле, как улыбка сама собой заиграла на ее губах. Эта девушка всегда наполняла светом ее душу. Вампирша до сих пор не до конца понимала, что же за узы связывают их, но они были крепче многих других. Именно Полина пробудила в ней вкус к оседлости.

Подойдя к своей подопечной, Алекса поцеловала ее в макушку и спросила:

— Давно меня ждешь?

— Да нет, не очень.

— А где Жанна?

— Где-то здесь. Она вышла совсем недавно. Насколько я поняла, Жанна хотела о чем-то поговорить с тобой и выглядела весьма воодушевленной.

— Правда? Хм…

Алекса вспомнила о своем обещании верволчице. Ведь она сказала той, что позовет, когда проголодается.

Казалось, Жанну очень угнетает то, что вампирща пренебрегает ею в этом плане. Что ж, некоторые традиции можно изменить, а некоторые изменяют тебя. К последним, похоже, и относился этот случай.

— Позвать Жанну? — Голос Полины вывел ее из задумчивости.

— Нет, не стоит. Думаю, она сама скоро придет.

Едва Алекса это сказала, как в дверь постучали.

Вампирша изобразила фокусника, довольного по случаю удавшегося фокуса, и пошла открывать. Полина прыснула со смеху.

Как и ожидалось, за дверью была молодая верволчица. Но она была не одна. Рядом с ней стояла Николь. Ее лицо сохраняло непроницаемость. Она обычно не была склонна демонстрировать чувства.

— Что-то случилось? — спросила у нее вампирша.

— Нет, Алекса. Я просто пришла узнать, нет ли каких-либо распоряжений.

— Нет, пока нет, Николь. Скажи остальным, чтобы меня не беспокоили.

— Хорошо.

— Да, и когда придет Лазель, пусть сразу же проходит ко мне. Вели ее пропустить.

— Будет исполнено.

Николь удалилась, а Жанна так и стояла на пороге, пока вампирша не сказала ей:

— Проходи, я ждала тебя.

Верволчица лучезарно улыбнулась и вошла. Алекса поманила ее и Полину за собой и перешла из кабинета в соседнюю комнату своих апартаментов. Она называла ее комнатой отдыха, которая была отделана в восточном стиле. Голубые, алые, белые, оранжевые шелковые драпри придавали ей легкость, а мягчайший персидский ковер, в котором нога утопала по щиколотку, — уютность. В комнате стояли два низких турецких дивана, на которых, как и на полу, лежал целый ворох разноцветных подушек. Между диванами стоял столик красного дерева в виде огромной черепахи. С десяток светильников были расположены так, что походили на диковинные цветы. Еще в углу стоял настоящий кальян, но скорее как элемент декора, чем для практического применения. Вампиры не курят, так как это на них никак не действует.

Алекса села на диван, Полина напротив. Жанна устроилась было на подушках на полу, но магистр города поманила ее к себе. Верволчица тотчас подчинилась и застыла перед вампиршей с выжидательным выражением на лице.

Такое раболепие не слишком нравилось Алексе, но, с другой стороны, она понимала, что Жанна хоть и сильный оборотень, но пока не поднялась достаточно высоко в иерархии стаи, а это значит или подчинение — или смерть. Третьего не дано. Вернее, третьим стало то, что она теперь, как дар доброй воли, служила магистру города и очень дорожила этим местом.

Дотронувшись до руки верволчицы, Алекса проговорила:

— Я не хочу, чтобы ты считала, что я пренебрегаю тобой, Жанна. Наоборот, я тобой очень довольна.

— Спасибо, мне очень приятно это слышать. Вы возьмете мою кровь? — В ее глазах плясали радостные огоньки.

— Да, если ты все еще предлагаешь ее.

Это был определенный ритуал. Тот, кто предлагал свою кровь, сам выбирал место, откуда она будет взята: запястье, шея или что-то еще. Жанна выбрала шею. Опустившись на подушки, валявшиеся на полу, она оперлась на колени вампирши, склонив голову на бок и убрав волосы, чтобы не мешались.

Алекса вдохнула аромат ее кожи, позволив жажде развернуться в себе. Аура оборотня приятно щекотала что-то внутри. Вампирша провела рукой по шее, и тело девушки покорно обмякло. В следующий миг клыки пронзили смуглую кожу, но Жанна даже не вздрогнула. Виной тому были чары Апексы. Она старалась быть очень аккуратной и не причинять излишнюю боль. Вампирша знала, что оборотни не так сильно подвержены чарам, как люди, они не погружаются в беспамятство и потом все помнят: слишком быстрый метаболизм. И вместе с тем их кровь была настоящим деликатесом.

Алекса выпила очень немного. Когда она отстранилась, Жанна с тихим вздохом сползла на пол и лениво перевернулась на спину. На ее губах играла блаженная улыбка. Она походила на довольного щенка или волчонка. Похоже, все еще переваривала последние крошки чар вампирши. Наконец Жанна свернулась в клубочек и проговорила:

— Спасибо.

На это Алекса лишь улыбнулась. Ее взгляд наткнулся на Полину, которая наблюдала за всем происходящим, открыв рот. Только она хотела что-то сказать своей подопечной, как на пороге появилась Лазель. Сегодня на ней были надеты остроносые ботинки, узкие темно-зеленые брюки, такого же цвета жилет, поверх светло-зеленой, на грани бирюзового, рубашки. Волосы были распущены. Она улыбнулась одной из своих искрящихся улыбок и спросила:

— Я не помешала? — Ее внимательный взгляд тотчас заметил и свернувшуюся на полу Жанну, и необычно сияющий взгляд Алексы, который, как правило, бывает после насыщения. Ее глаза были словно два маленьких солнца. — Вижу, у вас тут небольшая трапеза.

— Ну да, — просто ответила магистр города, — Да ты проходи.

— Здравствуй, Полина, — поздоровалась с девушкой Лазель.

— Здравствуй, — ответила та, разглядывая вампиршу.

— Да, пока я сюда шла, заметила некоторую обеспокоенность в рядах твоих вампиров. Что-то случилось?

— В некотором роде да, — согласилась Алекса, садясь рядом с ней. — В Москве объявился вампир, который убивает людей, при этом осушая их досуха. О нем сообщали соседние общины, теперь вот у нас. Тело его жертвы похоже на мумию.

Услышав все это, Полина шумно выдохнула. Она еще не слышала об этом, но скрывать дальше не было смысла. И лучше уж она узнает сейчас от нее, чем от кого-то другого. К тому же и Лазель могла что-то знать об этом. У последней при этих словах отразилось на лице нечто мимолетное. Как будто какие-то глубинные переживания на миг вынырнули на поверхность и тут же скрылись обратно. Когда Алекса спросила у нее, не слышала ли она о чем-то подобном, та отрицательно покачала головой со словами:

— Нет, нигде, где я была, ни о чем подобном не говорили.

— Жаль. Хотелось бы изловить его до того, как будут новые жертвы. Если он в конце концов не уймется — придется объявлять охоту.

— Уверена, все образуется. — Лазель ободряющим жестом потрепала ее по руке.

В этот момент Жанна, находящаяся в усталой полудреме, пошевелилась и, сладко потянувшись, села среди подушек. Увидев, что их в комнате уже больше трех, она смущенно потупила взор, пробормотав:

— Простите.

— Тебе не нужно извиняться, — отозвалась Алекса.

— Я еще нужна вам, госпожа? — Она прибегла к официальному обращению.

— Нет, Жанна. Можешь идти отдохнуть.

— Хорошо, госпожа.

Когда за ней закрылась дверь, Лазель сказала:

— Оборотень? Интересно…

— Вервольф, от местной стаи…

— А-а, так, называемый залог мира, — понимающе протянула Лазель.

— Он самый. Нет, некоторые традиции не приводят меня в восторг!

— Зато они укрепляют власть и авторитет магистра города.

— Резонно.

— А все эти традиции были всегда? — робко спросила Полина.

— Иногда кажется, что именно так, — улыбнулась ей Лазель. — Но все-таки они меняются.

— Но не без труда, — вставила Алекса.

— И это тоже, — согласилась с ней подруга.

— Неужели их все придумала наша королева?

— Нет, конечно. Что-то подсказывала сама жизнь, что-то выработано Советом или самими магистрами городов, ну и королевой тоже.

Лазель еще долго рассказывала Полине о традициях, истории и о многом другом, охотно отвечая на ее вопросы. Наблюдая за ними, Алекса поняла, что Лазель прониклась искренней симпатией к ее подопечной. Это открытие нисколько не обеспокоило вампиршу. Наоборот, она не имела ничего против. Новое знакомство Полине не повредит, к тому же ей никогда не помешает иметь кроме них с Сергеем еще одного могущественного покровителя. Как говорится, в жизни всякое бывает.

Потом Полина вышла, у нее здесь было много знакомых, с которыми она хотела пообщаться. Но Алекса подозревала, что за этим поступком скрывалось желание просто оставить их вдвоем с Лазель. Когда она ушла, Алекса сказала то, что подумала раньше:

— Она тебе нравится.

Это не было вопросом, но Лазель все же ответила:

— Да. В ней есть что-то притягательное. Теперь я понимаю, почему она так много значит для тебя. Но ты недовольна?

— Вовсе нет! Не имею абсолютно ничего против.

— Нет, определенно, или она, или кто-то еще благотворно на тебя влияет.

— Ну уж! Ты так говоришь, будто я, по меньшей мере, изменила пол! Хотя… это скорее твоя прерогатива.

— Хм… ты не забыла о моих талантах, — улыбнулась Лазель.

— Забудешь тут! — Алекса улыбнулась в ответ, — Да, раньше, насколько я помню, ты предпочитала путешествовать в мужском облике.

— Сейчас в этом нет необходимости — спасибо женскому движению. А вот ты по-прежнему предпочитаешь в одежде мужской стиль.

— Ну… у людей есть поговорка: привычка — вторая натура. Похоже, это как раз мой случай. Мне ужасно некомфортно как в платье, так и в юбке.

— И сколько раз тебя принимали за юношу?

— Тебе назвать точную цифру? — усмехнулась Алекса, — В конце концов, это их проблемы.

— Вот! Узнаю тебя прежнюю!

Тут уж Алекса не выдержала и, расхохотавшись, кинула подушкой в подругу. Конечно, та ее поймала. Завязался короткий, но веселый бой, по окончании которого Алекса выдохнула:

— Видели бы сейчас остальные, чем занимается их магистр города и член Совета!

— Продолжительный шок им обеспечен! — усмехнулась Лазель. — Но неужели они не понимают, что постоянно сохранять чопорную надменность невыносимо! А таких личностей я предостаточно видела, пребывая в Совете.

— Да, кстати, когда-то давно я приглашала тебя поохотиться вместе. Предложение еще в силе.

— Правда? — игриво спросила Лазель.

— Конечно. Выбирай ночь. Но только не сегодня!

— Понимаю, кровь оборотня очень питательна. Может быть, завтра?

— Договорились.

— Тогда я зайду за тобой.

— Хорошо.

Они еще долго болтали, почти до самого рассвета. У Алексы даже был соблазн остаться в Катакомбах на день, но почему-то она решила этого не делать. Внутренний голос звал ее домой, а вампирша привыкла ему доверять.

Уже выходя вместе с Полиной из лифта, Алекса поняла, что в их квартире кто-то есть. И она прекрасно знала кто. Вампирша открыла дверь почти с нетерпением и сразу увидела до боли знакомую фигуру.

В дверях, встречая их, стоял улыбающийся до ушей Сергей. Он был в серых брюках от костюма и в серой же, только на пару тонов светлее, рубашке. Был еще и галстук, но сейчас он одиноко и печально висел на зеркале. Волосы Сергей собрал во французскую косу. А три верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, демонстрируя безволосую грудь.

Глядя на все это, Алекса поймала себя на мысли, что соскучилась по Сергею, и по его телу в частности. Это зажгло задорный огонек в ее глазах. Вслух же она проговорила:

— Сергей! Ты вернулся — Но эти слова были произнесены с такой теплотой и нежностью, что у самого Сергея все затрепетало внутри. Улыбнувшись еще шире, он сказал:

— Именно так, мои прекрасные леди.

— И давно ты приехал? — спросила Алекса, позволяя заключить себя в объятия.

— Да пару часов назад, — ответил вампир, а его пальцы играли ее волосами.

— Сообщил бы, мы тебя встретили бы, — с легким укором проговорила Алекса.

— Я слишком торопился домой, к вам. Так что, боюсь, даже телеграмма опоздала бы.

— Ну ладно, — усмехнулась вампирша, — Хотя мог бы воспользоваться другими способами, — Ее глаза игриво сверкнули.

— Учту, усмехнулся Сергей, — А как у вас тут дела?

— Почти замечательно.

— Почти? В смысле?

— Я тебе расскажу… потом, если захочешь, — соблазнительным шепотом проговорила Алекса практически ему на ухо и уже обычным голосом спросила: — А у тебя как? Все уладилось?

— Да, все замечательно.

— Ну и хорошо. А что мы все в коридоре-то стоим? Словно не в своем доме, честное слово! Идемте уж.

До рассвета осталось совсем чуть-чуть, так что вскоре они разошлись на дневной отдых. Правда, Алекса и Сергей свой сон отложили и занялись более интересным делом. Лишь ближе к полудню они насытились друг другом.

Опершись на локоть и смотря на лежащую рядом Алексу, Сергей проговорил:

— А я-то уже начал забывать, что живу с настоящим огнем!

— Забывать? — усмехнулась вампирша. — Может, напомнить еще раз?

— Нет! Не прямо сейчас! — взмолился Сергей.

— Ладно-ладно, — злорадно проговорила Алекса, томно потягиваясь и демонстрируя все изгибы и выпуклости своего тела. Она знала, что тот, кто лежит сейчас рядом с ней, не сводит с нее глаз.

Наконец Сергей не сдержался, его рука пробежала по ее телу, и он выдохнул:

— Какая же ты у меня, красивая! На это Алекса лишь рассмеялась, весело и беззаботно. Купаясь в своей любви, она порой позволяла себе забыть обо всем.




Кадамун медленно просыпался в своем дневном убежище. Собственная сила вытолкнула его на поверхность, снова заставив расступиться камень и бетон фундамента, словно это была вода. Оказавшись на полу, вампир распахнул глаза и проговорил лишь два слова:

— Он здесь!

Своим пробуждением он насмерть перепугал какого-то бомжа, который пытался развести костер. Но удивляться ему выпало недолго. Кадамун метнулся тенью и вот уже сжимал горло несчастного. Он выпил его досуха, как и других своих жертв. Сухая, мумифицированная оболочка жертвы заняла то самое место, где он спал. Больше Кадамун не хотел так опрометчиво оставлять следы на виду.

Надо сказать, жертва подвернулась весьма кстати. Он собирался приступить к изменению, а для этого ему нужно было напитаться как следует.




Вечером все в доме Алексы проснулись довольно поздно. Первой в ванную прошмыгнула сама Алекса. Она была уже полностью одета и расчесывала волосы, когда к ней присоединился Сергей, изъявляя желание продолжить начатое днем. Но, видимо, не судьба. Едва они успели обменяться одним-единственным поцелуем, как во входную дверь позвонили.

— Я открою! — крикнула Полина. Было слышно, как она бежит по коридору. Потом снова ее голос, чуть приглушеннее: — Здравствуй, Лазель! Проходи.

— Лазель? — тотчас переспросил Сергей, обнимая вампиршу сзади за талию. — Ты не говорила, что она приехала в Москву. Или на сей раз это он?

— Она. Да и когда мне было рассказывать? С тех пор как ты приехал, мы занимались несколько другим делом.

— Кхм… Ну да. — Он почти смутился.

— К тому же не следует требовать от меня отчета обо всем. Поверь, это все может плохо кончиться, — ласково, но твердо сказала Алекса.

— Так, ладно. Все понял и осознал!

— Хорошо, если так. Ладно, идем. По меньшей мере, невежливо заставлять Лазель ждать. Да, я помню, что вы расстались довольно скверно, но, думаю, пора уже найти согласие между собой. Столько лет прошло. Пора бы и простить друг друга.

— Не думаю, что ей нужно мое прощение или тем более моя дружба, — покачал головой Сергей.

— И все-таки хотя бы попытайтесь, — попросила Алекса, выходя из ванной.

Сергей вздохнул и последовал за своей возлюбленной, хотя не думал, что это хорошая идея. В голове вспышкой пронеслось прощальное проклятие Лазель в его адрес.

Гостья сидела вместе с Полиной на диване в гостиной. Они о чем-то оживленно болтали. Но стоило появиться Алексе, как Лазель тотчас обратилась к ней:

— Привет! Насколько я помню, кто-то приглашал меня на охоту. — Но когда она увидела спутника своей подруги, улыбку просто сорвало с ее лица. Каким-то неживым, холодным голосом она проговорила: — Сергей?

Вампиру захотелось съежиться под взглядом этих изумрудно-зеленых глаз, который стал тяжелым и колючим. Ему стоило больших трудов расправить плечи и проговорить:

— Здравствуй, Лазель.

Руки он не подал. Ему не хотелось давать ей ни малейшего повода обрушить на него всю эту гневную силу.

— Здравствуй, — уже мягче, но абсолютно безразлично отозвалась Лазель. Но за ее злостью скрывались досада и растерянность, которые она попыталась скрыть.

Ее растерянность не утаилась от Алексы, но она решила, что подруга просто не ожидала увидеть Сергея здесь и сейчас. В комнате повисло просто гнетущее молчание. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Алекса сказала Лазель:

— Я не отказываюсь от своего обещания. Идем?

— Идем, — как-то неуверенно отозвалась вампирша. Одевание у Алексы заняло считаные мгновения, и она, подталкивая подругу к дверям, бросила взгляд на Полину и своего возлюбленного, сказав:

— Мы ушли. Не скучайте.

Когда за ними закрылась дверь, Сергей испытал двойственные чувства. С одной стороны, ему стало чуть легче, когда Лазель ушла и не буравила его своим пламенным, ненавидящим взглядом. Но, с другой стороны, ему не хотелось отпускать с ней Алексу. И дело было вовсе не в беспокойстве — он знал, что Лазель никогда не причинит вреда его возлюбленной, — а в куда более темных чувствах. Сергей ревновал к ней Алексу, и осознание того, что Лазель любит ту же, что и он, и тот факт, что когда-то они были близки, вовсе не облегчали ему жизнь. К тому же он знал, что Алекса не потерпит по отношению к себе никакого собственничества. А Сергей так долго добивался ee.

Они прошли уже пару кварталов, но продолжали хранить молчание. Пока Алекса не остановилась. Лазель тотчас ощутила это и, обменявшись с ней взглядом, произнесла:

— Вы с ним вместе, больше чем друзья?

— Да — Почему-то Алекса ощутила что-то похожее на смущение. — Уже два года.

— Понятно. — Огромным усилием воли Лазель не позволила боли выплеснуться наружу, завязав ее в тугой узел, который спрятала внутри себя.

Но Алекса не была среднестатистическим вампиром и что-то все же почувствовала. Поэтому тотчас сказала:

— Прости. Я не подумала. Тебе, должно быть, неприятно это слышать. А эта встреча с моим… с Сергеем…

— Ничего — отозвалась Лазель, и ее голос был ласков, хоть и имел оттенок печали. — Ничего страшного. Когда-то давно мы договорились, что будем друзьями. А с кем еще делиться, как не с другом? Я рада, что ты счастлива. Ведь ты счастлива?

— Да.

— Хорошо. Ну, приступим к охоте? Или ты передумала?

— Конечно нет! Вперед. Ночь зовет нас.

— Ночь… о да! — На краткий миг глаза Лазель полыхнули зеленым огнем.

Их жертвой стал парень лет двадцати. Из тех, которые недостаток ума компенсируют самоуверенностью и навязчивостью. Но сегодня это ему не помогло. Он до конца и не понял, что же произошло, когда Лазель захватила его взглядом, и ему уже стало все равно. Парень ушел в нирвану.

— Ну что, на брудершафт? — лукаво подмигнула подруге Лазель.

— Скорее уж на швестершафт, сестрица, — усмехнулась Алекса.

— Как будет угодно.

Они одновременно приблизились к своей жертве, и две пары клыков синхронным движением пронзили кожу, быстро и точно отыскав вену. Струя горячей человеческой крови соединила собой два сверхъестественных существа, открывая их друг другу. Два вампира, объединенные одной жертвой, получили возможность ощущать все чувства, малейшие эмоции друг друга. Они стали единым организмом.

Это чем-то походило на секс, во всяком случае, в его эмоциональной части. Кайф был гораздо больше, чем от обычного питания. Окутанная эйфорией, Алекса явно услышала в своей голове мысль Лазель:

— Мне хорошо с тобой. — И тотчас ее окутал поток бескрайней нежности, радости, что они сейчас вместе, но под всем этим была глубокая печаль.

На все это Алекса могла мысленно ответить лишь одно:

— Мне тоже.

Они отпустили свою жертву, из которой, в принципе, выпили немного. Парень кулем осел наземь. Но это уже мало интересовало вампиров. Они долго шли, обнявшись, переживая то, что произошло, и почти не разговаривали. Слова сейчас казались им ненужными.

Наконец Лазель, положив голову Алексе на плечо, сказала:

— Как хорошо!

— О да! — согласилась вампирша, — Надо будет как-нибудь повторить.

— Согласна.

— Так странно, — вдруг задумчиво проговорила Алекса — Очень мало кому я так открывалась, как тебе.

— А Сергей?

— Я люблю его, мы знаем друг друга много столетий, но это другое.

— Понятно, — ответила Лазель каким-то потерянным голосом.

— Я обидела тебя?

— Нет, не обидела. Не стоит так опекать меня, я же не стеклянная! И живу на свете не первый день, даже не первый век, — улыбнулась вампирша.

— Хорошо.

Они гуляли по городу, и редкие прохожие принимали их за пару влюбленных. Потом Алекса предложила вернуться к ней домой, на что Лазель ответила:

— Не думаю, что это хорошая идея.

— По-моему, вам пора покончить с вашей враждой. Больше трех веков прошло.

— Покончу. Но не сегодня. Хорошо?

— Договорились.

Когда Алекса вернулась домой, у нее было отличное настроение. Полина и Сергей не преминули это заметить. Но не успела она перекинуться с ними и парой фраз, как в дверь снова позвонили.

На этот раз на пороге стоял Юлий. Лицо его было непроницаемо, но интуиция подсказывала Алексе, что он пришел не для того, чтобы пожелать им доброго вечера. Поэтому ее первым вопросом было:

— Что-то случилось?

— Да, госпожа. Здравствуй, Сергей. У нас еще один труп.

— Где?

— В старом доме, в районе по соседству с тем, где нашли первый. На этот раз тело было хорошо спрятано под фундаментом.

— Выглядит так же? — Да.

— Постой, Алекса, что значит второй труп? Что здесь происходит? — вступил в разговор Сергей.

— Расскажу по дороге. Я хочу осмотреть труп до того, как мы от него избавимся, — сказав это, вампирща обратилась к Полине, которая слушала их с ошарашенным выражением: — Поля, дорогая, посиди, пожалуйста, сегодня дома и никуда не выходи. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула девушка.

— Ну мы пошли. Идем, Сергей.




Лазель вернулась домой, в ту квартиру, которую купила совсем недавно. Она не была такой большой, как у Алексы, да ей это и не было нужно. Спальня, гостиная, что-то вроде кабинета, кухня и ванная комната. Лазель нравилось, как все здесь было отделано, нравилось доминирование зеленого и песочного цветов, хотя все это было и не ее рук дело. Так было изначально.

Вампирша прошла в комнату, не включая свет. Она забралась в кресло с ногами. Оно стояло возле окна, так что на него падал квадрат лунного света. Лазель все еще переваривала последние крошки их совместной с Алексой трапезы, и до сих пор ее согревал поток нежности при воспоминании об этом, но вместе с тем ее душа металась, разрываясь от чувства вины и отчаяния.

Алекса и Сергей вместе. Они пара, за неимением лучшего слова. Эта мысль раскаленным сверлом вертелась в мозгу Лазель. Она видела, как счастлива ее подруга. Нет, такого развития событий Лазель никак не ожидала. И от этого груз на ее душе становился невыносим.

Она ненавидела Сергея, желала ему смерти и сделала для этого все возможное. Все ее существо жаждало мщения. И вместе с тем он делал Алексу счастливой. А Лазель была готова на все, лишь бы сохранить счастье подруги, они никогда не причинила бы ей боль. Но колесо судьбы было запущено, и его не остановить. Перед Лазель стоял тяжкий выбор. Она все больше убеждалась в том, что нужно все рассказать Алексе, пока не стало слишком поздно.




Труп, лежащий на полу заброшенного дома, практически не отличался от того, другого. То же мумифицированное состояние, те же две аккуратные дырочки на шее. Похоже, этот вампир для укуса предпочитает именно шею. На сей раз его жертвой стал какой-то бродяга.

Вокруг тела, помимо Алексы и Сергея, стояло еще трое вампиров: Юлий, Николь и Мстислав — убийство опять произошло на его территории, что очень удручало вампира.

Алекса закончила осмотр: это тело уже ничего не могло сказать. Кроме укуса, вампир не оставил никаких следов. Вампирша поднялась, готовая отдать приказ уничтожить труп, но что-то заставило ее замереть. В помещении витала какая-то сила. Едва уловимая, как легкий запах духов, подхваченных ветром. Что-то в этой силе, вернее в ее остатках, показалось Алексе знакомым, но ее ощущение было слишком слабым, чтобы понять, что это.

— Что тебя так насторожило? — тихо спросил Сергей, тронув ее за руку.

— Сосредоточься, ты ничего не чувствуешь?

Все, как по команде, насторожились. Но, похоже, их совместной силы оказалось слишком много, и она вытеснила то, что оставалось витать здесь. Через некоторое время Сергей покачал головой:

— Нет, ничего не ощущаю.

— А по-моему, что-то было, — возразила Николь. — Но едва уловимое, какое-то эфирное.

— Возможно, этот вампир ушел отсюда не так давно, — сделала предположение Алекса.

— Вполне вероятно, — согласился с ней Юлий. — Судя по тому, как было спрятано тело, его силы равны магистру.

— Да, и это делает его более опасным. Усильте наши патрули, пусть они будут готовы столкнуться с обезумевшим магистром. Не обязательно схватить его живым. Главное — уничтожить с минимальным риском, — раздавала распоряжения Алекса.

— Хорошо, госпожа.

— Может, обратиться к местным оборотням? — предложила Николь.

— Можно. Скажите, что мы будем рады принять их помощь, — согласилась магистр города.

Тело уже унесли, и оставаться дальше в этом здании не было смысла. Все разошлись. Алекса и Сергей возвращались домой, ведь их там ждала Полина. Настроение было то еще. Когда они миновали где-то полквартала, Сергей проговорил:

— Никогда такого не видел!

— И никто не видел. Вернее, видели в соседних общинах, но там тоже не узнали, что это или, вернее, кто это, — хмуро ответила вампирша.

— Когда ты мне рассказала, я и подумать не мог, что все так серьезно.

— Да уж. Еще один подобный труп — и я обращусь к Совету. Не хотелось бы, но безопасность нашего народа мне дороже.

— Понимаю. Ты права, — согласился Сергей, открывая дверь их квартиры.

Они так и застыли на пороге. Полина сидела в коридоре, держа в руках швабру, как дубину. Она держала ее так, будто от этого зависела ее жизнь.

Алекса тотчас подбежала к своей подопечной и, опустившись рядом с ней на колени, обеспокоенно спросила:

— Полина, детка, что случилось? Почему ты тут сидишь? — Лишь со второй попытки вампирше удалось вынуть из ее рук швабру.

— Здесь… здесь кто-то был! — дрожащим голосом пролепетала девушка.

— То есть? Кто? — Беспокойство нарастало.

— Кто-то. Чужой вампир. — Она всем телом прижалась к Алексе.

— Он напугал тебя?

— Немного.

— Ты его видела? — спросил Сергей, присаживаясь рядом.

— Нет. Только чувствовала. Его сила гудела, у меня вся кожа вибрировала. Он стоял возле нашей входной двери, наверное, минут пять.

— Стоял и все? — Алекса и Сергей задали этот вопрос чуть ли не хором.

— Да. А потом ушел. Но мне стало как-то не по себе.

— Может, это был кто-то из наших вампиров? — участливо спросил Сергей.

— Нет, я бы узнала, — покачала головой Полина, поежившись.

— Ну, ничего, моя милая, все позади. Ты больше не будешь оставаться одна, это я тебе обещаю, — приговаривала вампирша, поглаживая ее по спине. — Все, пора завязывать с этим пикником на полу в коридоре. Идем в комнату. Сергей, побудь с ней, а мне нужно позвонить.

Алекса скрылась за дверьми кабинета. На самом деле она была в бешенстве. Одно дело — два человекоубийства при странных обстоятельствах, и совсем другое, когда какой-то вампир неизвестно зачем толчется у ее порога. Она позвонила Юлию и велела усилить охрану Катакомб и предупредить вампиров которые живут вне их. Узнав о случившемся, Юлий предложил прислать ей нескольких вампиров, на что магистр города возразила, что пока в состоянии сама защитить свой дом.

Закончив этот разговор, Алекса вспомнила о Лазель. Конечно, ее подруга очень сильна, член Совета и все такое, но все же на ее душе было беспокойно. Алекса достала карточку, которую Лазель ей вручила еще в первый день приезда, и позвонила по указанному в ней номеру.

Лазель сняла трубку практически сразу же, словно ждала звонка. Выслушав предупреждение Алексы, она некоторое время молчала, потом проговорила:

— Спасибо.

— Да не за что. Просто будь осторожна.

— Хорошо. Мне приятно, что ты заботишься обо мне.

— Как же иначе? Ведь ты мой друг.

— Друг… — с какой-то необъяснимой печалью повторила Лазель. — И все равно спасибо.

Они попрощались, и Алекса вернулась к своей подопечной. Конечно, Сергей гораздо лучше нее умел успокаивать и утешать, но ей Полина все же больше доверяла.




Закончив разговор с Алексой, Лазель опять забралась в кресло и погрузилась в раздумья. После этого звонка у нее на душе стало еще тягостнее. Она уже корила себя за необдуманный поступок. Но колесо судьбы невозможно повернуть вспять. А сидеть и наблюдать за его ходом не было сил.

У Лазель от всего этого жутко разболелась голова, сердце разрывалось. Наконец она решила все рассказать подруге, хотя после ее признания она вряд ли сможет так называть Алексу… Но лучше уж так.

Приняв это решение, Лазель незаметно для себя уснула прямо в кресле. Но сон ее был недолог и беспокоен. Снились какие-то ужасные черные тени. Когда вампирша открыла глаза, сквозь опущенные шторы пробивались лучи солнца.

Прошло, наверное, часа три, но и этого было слишком много. Лазель схватила телефон и набрала номер подруги. К ее счастью, Алекса сама подошла к телефону. Лазель боялась, что, если это будет Сергей, она смалодушничает и бросит трубку.

— Да? — Голос Алексы звучал почти бодро.

— Алекса, это я.

— Лазель?! Что-то случилось?

— Нет. Но мне нужно поговорить с тобой наедине. Очень нужно!

— Конечно. Хорошо. Ты только скажи, когда и где.

— Если тебя это устроит, приезжай ко мне. Это все лучше, чем лишние свидетели в твоем клубе или Катакомбах.

— Ладно, договорились. Я скоро приеду. — Я жду.

На этом разговор окончился. Лазель оставалось только ждать. Как говорится, жребий брошен, Рубикон перейден.




Когда Алекса повесила трубку, на ее душе стало очень неспокойно. Голос Лазель звучал так странно. О чем же она хочет поговорить? Но, пока не встретишься — не узнаешь.

Стоило ей сесть, свесив ноги с кровати, как вокруг ее талии обвилась рука и заспанный голос Сергея спросил:

— Кто там?

— Лазель. Ей нужно поговорить со мной.

— Хм… — Сергей уже не выглядел сонным и хмурился. — Она придет к нам?

— Нет, я к ней сейчас поеду. Лазель хочет поговорить без лишних свидетелей.

— О чем это? — В его голосе прозвучали нотки иронии.

— Не знаю. Ее голос меня встревожил, — говоря это Алекса успела одеться и снова сесть на кровать. Она пристально посмотрела в глаза своему возлюбленному. — Но почему я слышу в твоих словах какую-то недосказанность? Что-то не так?

— Ну, не то чтобы… — Вампир смутился, избегая смотреть ей в глаза.

— Сергей, не темни! Ты знаешь, я этого не люблю. — Теперь уже Алекса хмурилась. — Тебе не нравится, что я иду на встречу с Лазель?

— Честно говоря, я от этого не в восторге.

— Ревность? Вот это уже интересно.

— По-моему, есть повод. Я знаю, что в прошлом вы…

— Ну мало ли что, где и с кем у меня было в прошлом, — усмехнулась вампирша. — Что до Лазель… Мы давно выяснили, что я не могу полюбить ее больше чем как друга. Так что давай закроем эту тему. Ревность слишком разрушительное чувство, чтобы предаваться ей.

— И все же…

Но Алекса остановила готовые сорваться слова, приложив палец к его губам:

— Все, хватит. А то я разозлюсь, и добром не кончится. Признаю, может ты где-то и прав, но я терпеть не могу этого собственничества. Ведь мы знаем друг друга не один век, и доверяем друг другу. Разве не так?

— Так, сдался Сергей. — Просто порой нелегко любить феминистку.

— Да, наверное, это новое слово достаточно хорошо меня характеризует. — Со смехом ответила Алекса — Пусть так. Ладно, я пошла. Будь умницей, — она поцеловала своего возлюбленного. — Да, к вечеру придет Жанна.

— Я помню.

— Знаю.

С этими словами вампирша вышла из комнаты. Вскоре она уже была в гараже и заводила машину. Дорога заняла около двадцати минут. Время было без десяти четыре, когда Алекса вошла в дом, на пятом этаже которого располагалась квартира Лазель. Все очень уютно и комфортно.

Подруга встретила ее в простых бежевых брюках и облегающей футболке с длинными рукавами, цвета молочного шоколада, а часть правого рукава, спины и живота были в сеточку. Волосы вампирша заплела в косу. Ее лицо было невероятно серьезно. Лишь на краткий миг, когда Лазель увидела Алексу, оно осветилось улыбкой;

— Так о чем ты хотела со мной поговорить? — спросила магистр города, проходя за подругой в комнату.

— Как и раньше ты стремишься перейти прямо к делу, — с ноткой ностальгии отметила Лазель.

— Ой, что-то мне не нравится твоя меланхолия!

— Боюсь, наш разговор понравится тебе еще меньше. Прости, я, наверное, не дала тебе отдохнуть, пригласив сюда.

— Ерунда. Да о чем ты вообще?

— Мне не легко начать. Возможно, когда я закончу, ты меня возненавидишь, но если я промолчу, будет еще хуже.

— Вот теперь ты меня уже пугаешь!

— Прости… Прошу, выслушай меня до конца, ну а потом… — Лазель вздохнула, закрыв лицо рукой. — Тогда в Петербурге, после нашей встречи с Сергеем, я думала, что смогла справиться со своей ненавистью и погасить огонь мести. Ведь он оказался твоим другом… А ты стала для меня…

Я вернулась к матери, на Мальту. Решила начать все сначала, заняться делами клана и Совета. Более ста пятидесяти лет я создавала иллюзию нормальной жизни, стараясь сковать, похоронить свою боль. Найти любовь… за это время у меня были и любовники, и любовницы. Люди, вампиры… Но все не то. Ничего даже похожего на то, что было между нами или с Эмили. Я пыталась забыться, но иллюзия, так тщательно создаваемая мной, рухнула.

Мне стали сниться кошмары. Стоило мне закрыть глаза, как тотчас передо мной вставал образ Эмили. Мне постоянно снился день ее гибели. Каждый раз я спешила к ней и каждый раз опаздывала. Сны были такими яркими… Это невыносимо! Невыносимо снова и снова видеть обезображенное ожогами тело Эмили… слышать ее предсмертный крик. Боль и жажда мести сжигали меня денно и нощно, сводили с ума.

Все это, в конце концов, подтолкнуло меня к отчаянному шагу. Я… я пробудила Кадамуна.

— Кого? — переспросила Алекса. У нее внезапно перехватило дыханье.

— Кадамуна. Проклятого.

— Я думала, он лишь легенда.

— Нет. Он древний талисман нашего рода, если, конечно, можно так сказать. Почти шесть тысяч лет назад он был Черным Принцем нашего клана. Его сила была огромна, а вдобавок к ней он обладал и магией, что среди нашего народа большая редкость. Но Кадамун стал жесток, так жесток, что Жиль де Ре или Джек Потрошитель по сравнению с ним мальчики из церковного хора. И королева покарала его за преступления, наложив проклятие, ибо смерть для него было бы слишком легким наказанием. Кадамун был лишен души и воли и обязан вечно служить нашему клану, искупая грехи. Он погружен в подобие сна, пока в нем нет необходимости. Сейчас о нем знают только трое, и все они принадлежат к нашему роду: моя мать, я и… еще один вампир.

Кадамун спал уже более четырех тысяч лет, когда я разбудила его, напоив своей кровью и жаждой мести.

— Зачем? — спросила Алекса, но страшная догадка уже начала формироваться в ней.

— Я… я приказала ему убить Сергея, — обреченно вздохнула Лазель.

— ЧТО?! — воскликнула вампирша, вскочив на ноги.

— Прости, прости меня! Я… я не знала, что вы теперь вместе! Не знала! Моя месть застилала для меня все. — Слезы катились по ее щекам.

— Ты должна остановить этого убийцу! Отменить свой приказ! — сухо и холодно проговорила Алекса, не смотря на подругу.

— Ты не понимаешь! Это невозможно! Кадамуна нельзя остановить! Только когда он исполнит то, что ему было приказано, он вернется в свою гробницу.

— Тогда я убью его!

— Не получится. Кадамун не просто вампир, он Проклятый. Отруби ему голову — он будет жить, голова прирастет обратно. Разруби на кусочки — и они сползутся, вновь воскреснув. Его нельзя сжечь.

При этих словах что-то умерло в глазах Алексы. Ее руки сами собой опустились. Она тихо проговорила: Господи, что же ты наделала!

В ее голосе не было ненависти, скорее боль и разочарование. Эти же чувства отражались в фиалковых глазах. Но Лазель была полностью раздавлена таким взглядом. Она подумала, что лучше бы Алекса закричала, ударила ее, но не смотрела так. Это было невыносимо, но Лазель знала, что заслужила и это, и даже хуже.

— Но должен же быть какой-то способ остановить этого Кадамуна? — вопрошала Алекса. — Неужели за столько лет…

— Никто и никогда не останавливал его. Я не знаю есть ли способ!

— Его надо остановить! Я не позволю ему убить Сергея! — с маниакальным упорством твердила Алекса, сжав кулаки. Ее глаза стали холодными, как лед.

— Наверное, ты возненавидела меня. Я сделала такую ужасную вещь! Но знай, я сделаю все, все возможное, чтобы помочь тебе!

— Возненавидеть тебя… наверное, это было бы лучшим выходом, — вздохнула вампирша, но в голосе звенели и металлические нотки. — Черт! Самое мерзкое то, что я очень хорошо понимаю тебя! И, будь на месте Сергея кто-нибудь другой, которого я не знаю, я бы даже помогла в осуществлении твоей мести! — Она в отчаянии ударила кулаком по колену.

Лазель сидела, не в силах смотреть подруге в глаза. Вдруг, движимая порывом, она рухнула перед Алексой на колени, обхватив ее ноги со словами:

— Прости, я страшно виновата. Ты вправе…

— Не надо, — ответила вампирша, высвобождаясь из ее рук. Обхватив голову руками, она продолжила: — Моя душа словно раскололась надвое. Одна половина задыхается от злости и ненависти, а другая все понимает и, несмотря ни на что, не может ненавидеть тебя. Я не знаю, какая из них одержит верх. И сейчас мне на это плевать. Прежде всего я должна помочь Сергею справиться с этим Кадамуном. В этом я пойду до конца, пожертвую всем. Понимаешь?

— Да. И ради тебя я сделаю все, чтобы помочь в этой нелегкой борьбе. Может, это хоть как-то искупит мою вину… Если ты, конечно, примешь мою помощь…

— Приму. В конце концов, ты больше кого бы то ли было знаешь об этом Кадамуне.

— Знаю. Поэтому и предупреждаю. Ни ты, ни Сергей не вызывайте его на бой. Он бессмертен в прямом смысле этого слова, он убьет вас. Я запрошу все архивы нашего рода, постараюсь найти способ его остановить. Но нужно время.

— Сколько? — сурово спросила Алекса.

— Хотя бы пару дней. Спрячь на это время Сергея. Где угодно. Лучше в Катакомбах.

— Я не привыкла прятаться, и Сергей тоже. Да и что будет, если ты ничего не найдешь? Нет, я попытаюсь найти способ убить этого проклятого вампа. В конце концов, люди изобрели множество видов оружия.

— Хорошо, разработайте этот план, но дай мне хотя бы два дня! После этого я буду сражаться с вами плечом к плечу, если не найду ничего лучше.

— Ладно. Но не больше двух дней!

— Договорились. Будьте осторожны. Кадамун неутомим в своих поисках и может почувствовать Сергея. Выставите щит — это собьет его с толку, затруднит поиски.

При этих словах Алекса побледнела, проговорив:

— Господи! Значит, это он приходил вчера! И сейчас, пока я с тобой разговариваю… Черт! Проклятье! Все, я ухожу!

— Иди.

Вампирша молнией летела домой, ее сердце сжималось от дурных предчувствий, воображение рисовало картины одна ужаснее другой. От всего этого Алекса лишь сильнее давила на педаль газа. Просто чудо, что ее ни разу не остановила милиция.

Поднимаясь на лифте, она нервно постукивала пальцами по стенке, умоляя ехать быстрее. Лифт был скоростным, но ей казалось, что он ползет как черепаха.




Сергей честно пытался забыть о своей ревности и просто ждать возвращения своей возлюбленной. Он даже развернул газету, но ни одна строчка так и не была прочитана.

Полина сидела в дальнем кресле и читала какую-то книгу. Эта картина внушала Сергею умиротворение, но его хватило ненадолго.

Как какое-то видение, в его мозгу возникла поражающая своей реальностью картина: его Алекса обнимает Лазель, и они счастливо смеются. Сергей вздрогнул, и видение исчезло. Но горечь от него осталась. И словно кто-то шептал ему на ухо: «Ты так уверен в себе? Ведь Алекса может предпочесть ее тебе. Не забывай, она была с Лазель гораздо раньше, чем с тобой! Алекса сама говорила тебе, что она очень много значит для нее!»

Казалось, речам этого внутреннего голоса не будет конца. Сергей готов был взвыть, но именно в этот момент в комнату влетела Алекса. От одного взгляда на нее ему стало лучше. Она была его светом, стала самой его жизнью. Но где-то в глубине души все же остался осадок тьмы, остатки темных мыслей ревности.

— Ну наконец-то ты вернулась! Я уже начал было думать, не решила ли ты нас бросить: — Сергей не удержался от сарказма.

— С чего вдруг столько горечи? — недоуменно повела бровью Алекса. — Ну, да сейчас не время. Мы переходим на военное положение.

— То есть?

Но вампирша сделала ему знак замолчать и села на диван. На секунду она закрыла глаза, сосредоточилась. В тот же миг и Сергей, и Полина ощутили, будто порыв ветра пронесся по квартире, затыкая собой каждую щель. Алекса, как и советовала Лазель, создала щит, отрезала себя и тех, кого называла своей семьей, от всего остального мира.

— Что случилось? — забеспокоился Сергей. — Зачем ты оградила нас своей силой?

— Так надо, — глухо ответила вампирша. Она посмотрела на Полину, которая ни о чем не спрашивала, но на ее лице застыла тревога. Алекса сначала подумала было отослать свою подопечную и поговорить с Сергеем, но тотчас отказалась от этой мысли. Лучше, если она будет все знать. Предупрежден — значит вооружен. Поэтому Алекса сказала: — Мне нужно с вами поговорить.

— О чем? Что за паника? — продолжал вопрошать Сергей.

— Это не паника. Выслушай меня до конца и поймешь, что это лишь самая малая мера предосторожности.

И вампирша рассказала о Кадамуне, о том, что поведала ей Лазель, о предложенной ей помощи. Практически обо всем, кроме старой истории их с Сергеем вражды.

Первой заговорила Полина. Обхватив колени руками, она сказала:

— Не могу поверить, что Лазель выпустила такое… такое чудовище. Она казалась мне такой приятной…

— Своей местью она пыталась избавиться от боли, которая точила ее больше трех столетий, — как-то отстраненно заметила Алекса.

— Ты ее оправдываешь! — воскликнул Сергей тоном обвинителя.

— Нет. Но понимаю, — возразила вампирша. — Если, не дай бог, что-то случилось бы с тобой или Полиной, я бы тоже мстила, мстила до последнего.

— И все-таки ты готова принять ее помощь, даже после того, как она призналась, что хочет убить меня? Как ты можешь доверять ей? — не унимался Сергей.

— Она все же мой друг.

— Даже после всего этого?

— Думаю, да. К тому же, если кто и может помочь так это она. — Голос Алексы звучал как-то устало. Ей хотелось принять душ, лечь и забыть обо всем. Только сейчас это было невозможно. И оттого она чувствовала себя еще более усталой.

— И все-таки я не понимаю твоего безграничного доверия к ней, — сокрушенно покачал головой Сергей.

— Оно не безгранично. Я верю Лазель. Она никогда не желала причинить мне боль. И она поможет так как, если с тобой что-либо случится, мне будет очень больно. — Вампирша пыталась сформулировать то, что не могла четко объяснить и самой себе. Но она и правда верила Лазель и не могла перестать считать ее своим другом. Возможно, корни этого доверия находились в том, что Алекса ощущала, что та все еще питает к ней более глубокие чувства, чем просто дружба.

Сергей вздохнул, потом спросил:

— И что мы теперь будем делать?

— Я обещала дать Лазель два дня. Так что это время я тебя буду прятать. Мы сейчас же переезжаем в Катакомбы.

— Ты предлагаешь мне забиться в нору, как последнему трусу? — Он протестующее хмыкнул.

— Слушай, мне это тоже не слишком по душе. Но, как говорится, героем быть почетно, но лучше быть живым. Там мы постараемся придумать альтернативный план уничтожения этого неуязвимого Кадамуна. А сейчас мы собираем все необходимые вещи и уезжаем.

— Но…

— Никаких «но», Сергей. Все это слишком серьезно. Я отвезу тебя в Катакомбы, пусть мне даже придется тащить на себе твое бесчувственное тело. И можешь сколько угодно злиться на меня и бурчать, что я ущемляю твое мужское это. Мы поняли друг друга?

— Да, — сдался вампир. И все же у него осталось много невысказанного. Но сейчас для этого было не время. Он понял это по суровому и решительному лицу своей возлюбленной.

— Так, все, — подвела итог Алекса. — Собираемся по-быстрому. Берем самое необходимое и уезжаем.

Несмотря на такую экстренную ситуацию, Алекса сохраняла трезвость рассудка. Все ее действия были расчетливы и обдуманны, ни малейшей паники. Подобное хладнокровие в жизненно важных ситуациях и отличает истинного магистра.

Сборы заняли около часа. Все их вещи разместились в трех небольших чемоданах, которые погрузили в машину Алексы. Потом отправились в путь. По дороге почти не разговаривали. Слишком мрачное у всех было настроение.

До рассвета оставалось где-то полтора часа, когда Катакомбы открыли перед ними свои двери. Столь неожиданное появление магистра города и ее семьи вызвало у вампиров недоумение, но никто ничего не посмел сказать, а Алекса не была в настроении что-либо объяснять. Она лишь велела позвать к себе Юлия и Николь. Те явились еще до того, как она успела сесть за свой письменный стол.

— Вы нас звали, Алекса? — спросила Николь.

— Да. Несколько дней я, Сергей и Полина пробудем здесь. — Это сообщение, казалось, их обрадовало. А Алекса продолжала: — В связи со всеми тревожными событиями охрана Катакомб должна быть максимальной.

— Мы уже приняли меры, — отозвался Юлий.

— Хорошо. Да, и еще: любой новоприбывший не должен допускаться в Катакомбы, пока о нем не будет доложено мне лично.

— Понятно, — Оба кивнули практически одновременно.

— А теперь я хочу отдохнуть. Можете идти.

— Может, выставить у дверей в ваши апартаменты охрану? — предложил Юлий.

— Нет, это уже излишне.

Юлий кивнул и вышел, но Николь задержалась и, посомневавшись, спросила:

— Вас что-то встревожило, Алекса?

— Думаю, происходящие странные убийства стоят немного тревоги.

— Дело только в этом?

Алекса подумала, что в проницательности ей не откажешь, но ей не хотелось рассказывать историю заново. У нее созрела одна идея:

— Николь, могу я доверить тебе одно деликатное поручение?

— Я полностью к вашим услугам.

— Об этом никто больше не должен знать.

— Конечно.

— Ближайшие два дня Сергей не должен покидать Катакомб ни при каких обстоятельствах.

— Если что — я должна его остановить? — тотчас догадалась Николь.

— Да, или задержать до моего прихода любым способом.

— Хорошо.

Когда Николь удалилась, Алекса подумала, что все это не слишком честно с ее стороны, но так она будет спокойнее за судьбу своего возлюбленного. Алекса чувствовала себя очень усталой. Нужно было еще придумать альтернативный план, но это потом. Сейчас уже не было сил.

Вампирша направилась в ванную. Она располагалась прямо за одной из трех спален и была очень просторна. Вся в темно-синем с белыми прожилками мраморе. Пещера драконов. Они были здесь повсюду: в виде оправы большого зеркала над умывальником, на ручке душевой кабины, стояли по краям угловой ванны. Свет лился из множества лампочек в потолке, что делало его похожим на звездное небо. Здесь нашлось место даже для полукресла-полудивана.

На него-то Алекса и бросила свою одежду, потом подошла к зеркалу над умывальником и распустила волосы. Ненадолго она задержала внимание на ванне, но потом все же выбрала душ. Она побоялась, что если ляжет в ванну, то в ближайшие сутки из нее не вылезет.

Встав под тугие горячие струи, Алекса даже застонала от удовольствия. Она постаралась отгородиться от всего, хоть на краткий миг забыть о проблемах, смыть усталость. Весь мир сейчас сузился до воды, стекающей с тела.

Так прошло, наверное, минут десять, пока Алекса не услышала шум открывающейся двери. Ей не нужно было выглядывать, чтобы понять, что это Сергей. Не сказать, что она была этому не рада, но никак не отреагировала.

Вскоре дверь душевой чуть отъехала в сторону, образовавшуюся щель заполнила голова ее возлюбленного. Он спросил:

— Можно?

— Вообще-то, как мне кажется, ты уже вошел. Но все равно можно.

— Точно? — усмехнулся — Сергей. Рубашки на нем уже не наблюдалось, хотя секунду назад она была.

— Заходи уж.

Чуть позже руки вампира легли на ее плечи, выписывая забавные дорожки среди капель. Обняв Алексу сзади, Сергей поцеловал ее в шею и спросил:

— Сегодня дома ты серьезно говорила о том, что привела бы меня сюда насильно?

Вопрос как-то не вязался с его действиями, но вампирша ответила:

— Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что я была совершенно серьезна.

— Это да. — Руки замерли на ее талии. — Неужели ты считаешь, что я совсем неспособен защитить себя или вас с Полиной?

— Странный разговор, — хмыкнула Алекса, поворачиваясь к нему лицом. — Я знаю твою силу и не сомневаюсь в ней. Но Кадамун не тот противник, перед которым стоит играть в благородного рыцаря. Мне ты нужен живым. Ты что, все еще дуешься, что я ущемила твое мужское самолюбие?

— Есть немного.

— Ну да, романтические времена Средневековья, — хмыкнула Алекса.

— Ты тоже родилась не вчера и иногда могла бы быть и помягче, — возразил Сергей.

То ли Алекса очень устала, то ли эта фраза ее вконец доконала, но она не сдержалась и сказала:

— Слушай, если тебе нужен кто-то помягче, то ты тут не по адресу. — Она ткнула пальцем в его грудь, так что он охнул и чуть отступил. — Я такая, какая есть, и защищаю всех, кто мне дорог, как могу. В том числе и твою задницу! А если ты пришел сюда ссориться, то выбрал очень неудачный наряд.

Алекса резко развернулась, так что ее волосы хлестнули его по лицу, и вышла из душа. Сергей последовал за ней. Некоторое время они молчали, вампирша вытиралась большим пушистым полотенцем. Первым не выдержал и заговорил Сергей:

— Прости, наверное, я был не прав. — Вампирша лишь фыркнула в ответ — Просто, когда ты наконец-то ответила мне взаимностью… Порой нелегко любить такого сильного характером и независимого вампира, как ты!

— Для меня это тоже в новинку. Я слишком долго жила одна. Но измениться я не смогу и, главное, не хочу. К тому же я теперь магистр города.

— А я, выходит, что-то вроде принца-консорта?

— Выходит, так.

— Что ж, неплохо, — улыбнулся Сергей. Если какая-то обида и осталась, то теперь, от созерцания прекрасного обнаженного тела возлюбленной, на котором мягко мерцали капельки влаги, она куда-то выветрилась. Он чувствовал, что его улыбка расплывается еще шире.

— Что, перестал строить обиженного? — улыбнулась Алекса. Закончив вытираться, она и не подумала обмотаться полотенцем, а просто перебросила его через плечо.

— Думаю, да. Наверно, я слишком мягок.

— Тогда есть шанс, что лет эдак через сто мы все еще не поубиваем друг друга. Так как мы выяснили, что во мне мягкости очень мало, — рассмеялась Алекса.

Сергей рассмеялся в ответ. Выяснять отношения как-то сразу расхотелось.

Отсмеявшись, Алекса кинула ему свое полотенце со словами:

— Держи, вытрись. А то вода с тебя ручьём стекает.

— Правда. А я и не заметил.

Поймав полотенце одной рукой, другой Сергей притянул вампиршу к себе. Ванную они покинули еще не скоро, закрепляя свое примирение.

После всего этого усталость уже не так сильно давила на Алексу. И все же где-то в глубине души осталось что-то гнетущее. Это как след хищного зверя. Его самого не видно, но он есть.

Между тем солнце уже поднималось над горизонтом. Его появление вампирша ощутила так, словно на плечи набросили тяжелую ткань. Ее подопечной пора было отходить ко сну. Но перед этим Алекса решила поговорить с ней.

Полина расположилась во второй спальне, которую от их с Сергеем спальни отделял небольшой коридорчик, так что двери располагались практически напротив. Комната была небольшая, устланная пышным голубым ковром, а стены украшали гобелены со снежными пейзажами и единорогами. Посредине располагалась довольно широкая для одного человека кровать под тяжелым балдахином. Еще был пузатый комод, тумбочка, резное кресло. Вот и вся мебель.

Когда Алекса вошла в спальню, Полина уже переоделась в свою любимую пижаму со знаками зодиака. Она улыбнулась магистру города, но в глазах затаилась тревога. Такого взгляда у нее не было с тех пор, как вампирша впервые привела ее в свой дом.

Присев на краешек кровати, Алекса проговорила:

— Что такое? Тебя встревожила причина нашего неожиданного переезда?

— Да, — согласилась та, — Я не хочу терять никого из вас!

— Этого не случится, обещаю тебе! — ласково ответила вампирша, погладив ее по голове.

— Просто я еще никогда не видела тебя такой обеспокоенной. Все действительно так серьезно?

— Не беспокойся. Что бы ни случилось, я защищу и тебя, и Сергея. Я никому не позволю причинить вам зло.

Полина счастливо вздохнула, положив свою голову Алексе на колени, но потом спросила:

— А Лазель… неужели она это сделала? Почему?

— Давно, очень давно, у них с Сергеем вышла ссора. Сергей обратил человека в вампира, но этот вампир не мог смириться с тем, что произошло, и покончил с собой. Лазель любила этого вампира… — Она выдала укороченную версию истории.

— И поэтому она держит зло на Сергея?

— Думаю, сейчас гораздо меньше, чем прежде, — задумчиво ответила Алекса, перебирая пальцами ее темные волосы.

— Значит, я должна опасаться Лазель?

— Это вряд ли. Она будет нам помогать.

— Она все еще друг тебе?

— Я решила отложить все эти выяснения на потом, когда разрешится главная проблема, — тихо проговорила вампирша. Но тут она поняла, что ее подопечная уже не слышит ее. Полина заснула прямо у нее на коленях. Для нее уже наступил день.

Алекса уложила ее в постель, накрыв одеялом. Она опасалась, что Полине не очень удобно будет здесь после ее кровати. Но, похоже, опасения оказались напрасными. Здесь, в Катакомбах, гробы не являлись необходимостью даже для очень молодых вампиров. Ведь до солнечного света было очень далеко. Хотя было сделано все, чтобы забыть, что все это находится глубоко под землей. Была установлена даже система климат-контроля. И все же, чтобы Полине стало привычнее, Алекса тщательно задернула полог ее кровати, потом тихо вышла.

Она вернулась в свою спальню, где ее уже ждал Сергей, что для Алексы было очень приятно. Принимая ее в круг своих рук, он спросил:

— Она уснула?

— Да, все в порядке. И я собираюсь последовать ее примеру.

— Хорошо: Отдохни; любовь моя. А вечером уже займемся разработкой нашего альтернативного плана.

— Ага. Может, нам использовать нейтронную бомбу… — пробормотала Алекса, проваливаясь в сон.




Следующим вечером был устроен военный совет, на котором присутствовали Алекса, Сергей, Николь, Юлий и Полина, тихо сидевшая в дальнем кресле. Магистр города хотела, чтобы круг посвященных был как можно уже. Больно деликатное дело. По той же причине Николь и Юлию было рассказано самое необходимое и, конечно же, не названа причина, по которой Кадамун преследует Сергея и что в том вина Лазель.

— Может, использовать огнемет? — предложил Юлий.

— Не думаю, что получится, — покачала головой Алекса, — Насколько мы знаем, у этого вампира потрясающие способности к выживанию. Он близок к абсолютному бессмертию, если такое вообще возможно.

— И все-таки, если накинуться на него всем вместе… Неужели три десятка сильнейших из нас не скрутят его? — спросила Николь.

— А сколько из них погибнет при этом? — вопросом на вопрос ответила Алекса. — Я не хочу так сильно рисковать своим народом. Не скрою, такой план, при всей его простоте, привлекателен, но оставим его на крайний случай.

— Нужно что-то более радикальное, — согласился Сергей. — Вот только что?

— А если разрывные пули? — подала вдруг голос Полина. — В фильмах показывают, что они проделывают дыру размером с голову.

— Но что это даст, если раны вскоре заживут? — мягко возразила Алекса.

— А пока он будет восстанавливаться, тело можно расчленить и распихать по каким-нибудь прочным ящикам, а потом по частям уничтожить. Кинуть, например, в кипящий металл, — продолжала Полина.

Все, как один, переглянулись, потом Сергей сказал:

— Поразительно! Мы об этом как-то не подумали…

— Хороший план! Вот оно, дыханье современности! Видимо, в просмотре триллеров и ужастиков все-таки есть образовательное зерно! — проговорила Алекса. — Значит, нам понадобится огнестрельное оружие: пара автоматов, обрезов, пистолеты, ну и разрывные патроны к ним. А также ящики, типа сундуков. Лучше стальные, суперпрочные, для частей тела.

— Еще можно его заморозить, — предложила Николь. — Жидким азотом.

— Годится, — согласился Сергей.

— Хорошо. Нужно все это достать к завтрашнему дню.

— Это, думаю, не трудно, — проговорил Юлий. — За хорошие деньги в этом городе можно достать все, нам ли это не знать. Если вы не возражаете, я займусь этим. Мне уже приходилось иметь дело с московскими группировками, вы знаете.

Конечно, Алекса знала. На протяжении последних лет они не раз имели дело с криминальным миром. Он пытался подмять под себя их общину, но вампиры оказались слишком круты и чуть сами не подчинили их. Теперь вампов называли «полуночные» и уважали. Поэтому Алекса ответила:

— Отлично. — Займись и не стесняйся в средствах. Время дороже.

— Хорошо. Можете на меня положиться.

— Я знаю.




Лазель искренне желала помочь. Она чувствовала себя ужасно виноватой и надеялась хоть этим искупить вину. Хотя она и не питала иллюзий относительно своего прощения. И все же понимала, что, если Алекса ее возненавидит, ее сердце не выдержит и разобьется.

Телефон в ее квартире звонил беспрестанно, и она звонила тоже. Угрозы, убеждения, даже мольбы — все было пущено в ход. Наверное, впервые Лазель воспользовалась всей властью члена Совета, чтобы добыть нужную информацию. Беда в том, что тех, кто действительно мог ей помочь в этом, были единицы. Очень древние и своенравные вампиры их рода. Но и они знали лишь крупицы того, что ей было нужно. И эти крупицы никак не хотели складываться в целую картину.

В полном отчаянье на второй день Лазель связалась со своей матерью. Связалась не по телефону, а телепатически. Это одновременно было и легче, и сложнее, но вампирша уже была готова на все.

Связь матери и дочери всегда крепка, мать тотчас ответила ей, хотя их разделяла чуть ли не половина земного шара.

— Лазель, дорогая моя. — Даже в мыслях голос Наиль был вкрадчив, глубок и ласков.

— Мама, мне нужен твой совет… вернее информация.

— Я тебя слушаю — Она была разумной женщиной и никогда не обещала что-либо без оглядки, не узнав сути вопроса.

— Давным-давно ты рассказывала мне о хранителе нашего рода, о Кадамуне.

— Да, ты должна была знать о нем, как будущая глава нашего рода. Но не стоит просто, всуе, произносить его имя.

— Я бы хотела узнать о нем подробнее.

— Неужели ты извелась настолько, что решилась прибегнуть к этому шагу? — мысленный голос Наиль был полон обеспокоенности и сочувствия.

— Можно и так сказать, — вздохнула Лазель. Она балансировала на лезвии правды и лжи.

— Я не вправе указывать тебе путь твоей мести, ты давно уже не ребенок, как бы мне ни хотелось думать об обратном. Но будь очень осторожна, это может быть очень опасно.

— Я знаю, — глухо согласилась вампирша. — Ты рассказывала мне о ритуале пробуждения. Я хорошо его помню. Но можно ли его потом остановить?

— В ритуале говорится, что как только он исполнит то, зачем его пробудили, он сам вернется обратно в свой склеп и погрузится в сон.

— Но можно ли его остановить до того, как он исполнит то, что ему поручено? — спросила Лазель, и сердце ее замерло в ожидании ответа.

— Большинство легенд и летописей говорят, что это невозможно.

— Большинство, но не все? — робкая надежда пыталась просочиться сквозь бездну отчаяния.

— Очень давно я наткнулась на один манускрипт, в котором говорилось, что такая возможность все же есть, но риск огромен.

— Это неважно. Я хочу знать.

Повисло недолгое молчанье. Наиль сомневалась, стоит ли рассказывать, но наконец все-таки сказала:

— Хорошо. Ты узнаешь. Откройся мне, и увидишь моими глазами то, что я прочла тогда.

— Да, — только и ответила Лазель, распахивая свое сознание ей навстречу.

Это было похоже на переселение душ и путешествие во времени одновременно. Такое возможно лишь у пары или между близкими родственниками. Когда Лазель открыла глаза, то в ее руке была масляная лампа, в тусклом и неверном свете которой можно было увидеть манускрипт такой древний, что он грозил рассыпаться от малейшего прикосновения.

Он был написан на их языке, который для всего человечества был мертв уже десятки тысячелетий. Но для вампиров он стал ИХ языком. И Наиль его знала, знала и Лазель. Она пробежала манускрипт глазами, и, как только прочла последнее слово, ее отбросило назад, в реальность. Но этот текст, каждая его буква огнем полыхали в ее памяти.

— Ты поняла? — раздался в ее мыслях, откуда-то издалека, голос матери.

— Да, спасибо, — устало пробормотала Лазель, прерывая контакт. Но все же до нее донеслась последняя просьба Наиль:

— И все же, дорогая, триста раз подумай, прежде чем решиться на это. Прошу.

Потом тишина свинцовой тяжестью навалилась на вампиршу. Больших трудов стоило пошевелить даже пальцем. Такое бывает после подобных астральных путешествий. Лазель знала, что примерно через час это пройдет.

Она узнала то, что хотела узнать. Кадамуна и правда можно было остановить до того, как он исполнит приказ, но способ был ужасен и ставил ее перед не менее ужасным выбором.

Недалеко от Кадамуна должен был быть проведен ритуал Крови, опасный и непредсказуемый сам по себе. Этим ритуалом Лазель должна была привязать его сердце к своему. Только сердце того, кто пробудил Кадамуна, способно вновь заставить его погрузиться в сон. Как говорилось в манускрипте: «Как только остановится сердце ненависти, Проклятый вернется в склеп». Значит, Лазель должна уничтожить, остановить свое сердце, и она прекрасно понимала, что девяносто девять шансов из ста, что это погубит ее. Но она была настроена решительно.

Нет, не то чтобы Лазель не боялась. Очень боялась. Этот ритуал не мог не пугать. Но чувство вины было сильнее страха. Она знала, что должна это сделать. Просто должна. Теперь осталось сообщить Алексе, что она нашла способ остановить Кадамуна. Он ей, конечно, не понравится, но Алексе придется сделать тяжелый выбор.

Для себя Лазель этот выбор уже сделала и начала готовиться к проведению ритуала, предварительно позвонив подруге и сказав, что ей нужно с ней поговорить.




К утру второго дня все требуемое оружие было принесено в Катакомбы и сложено в одном из многочисленных залов, который превратился в оружейную и в тир.

Пистолеты, автоматы и все остальное были новенькие, едва ли не только что сошедшие с конвейера, и распространяли густой запах оружейного масла. Установки с жидким азотом походили на огнетушители или на акваланги. Они крепились за спиной, а раструбы с некой импровизацией спускового крючка — у пояса. Патроны, в количестве двух ящиков, стояли у стены.

Большинство вампиров мало что смыслят в современном огнестрельном оружии. Им это попросту не нужно, так как их сила и скорость порой смертоноснее и быстрее пули. Но Алекса была не из таких. Не сказать, что большой специалист, но автомат могла разобрать и собрать без труда.

Ее выбор пал на мини-узи, были и автоматы Калашникова, но они слишком громоздки, а этот чуть больше среднестатистического пистолета. Алекса пустила очередь, и каменная плита превратилась в груду камней. Звук выстрелов был почти не слышен, так как вампирша настояла, чтобы все стволы были снабжены глушителями. Потом она опробовала обрез и другое оружие. Так же поступили Сергей, Юлий и Николь. Даже Полину ускоренными темпами научили.

Пару часов в зале шла пристрелка. Алекса не хотела, чтобы в самый ответственный момент выяснилось, что какой-либо ствол не пригоден или установка с жидким азотом не работает. В результате выяснилось, что вампиры чуть ли не прирожденные стрелки. Их большая физическая сила сводит на нет любую отдачу. Когда они закончили, в зале стоял такой густой запах пороха, что хоть топор вешай. Пришлось включить вентиляцию на полную мощь.

Алекса и Сергей вернулись в апартаменты магистра города.

— И что теперь? — спросил Сергей, садясь в кожаное кресло и оставляя своей возлюбленной ее место за письменным столом. — У нас огневой мощи хватит, чтобы взять приступом Белый дом!

— Теперь мы будем ждать до завтра, как и договорились. А если более подходящего плана так и не представится, то отправимся искать этого Кадамуна и попытаемся его уничтожить, пока он…

— Не уничтожил меня, — закончил за нее Сергей — Что ж, не скрою, часть плана по его уничтожению мне нравится больше.

— Мне вообще-то тоже.

— Правда? А я уже начал сомневаться, — усмехнулся вампир.

На это Алекса нахмурилась и сурово спросила:

— Тебя сейчас стукнуть или чуть позже? — Но в ее глазах затаились искорки смеха.

— Лучше, конечно, потом…

— Ну-ну. Злые у тебя какие-то шутки стали.

— Прости.

Только вампирша собралась отпустить язвительную реплику, даже воздуха в грудь набрала, как телефон на ее столе зазвонил. Хмуро посмотрев на Сергея, Алекса взяла трубку. В ней раздался голос Ольги:

— Алекса?

— Да, я слушаю.

— Вам звонит Лазель. Соединить?

— Да, конечно.

Легкий щелчок, и голос Ольги сменился голосом подруги. От Алексы не утаилось, что он натянут, как струна.

— Здравствуй. Ты что-нибудь узнала? — Дело сейчас для магистра города было превыше всего.

— Не совсем то, что хотелось бы, но да, нашла. Правда, думаю, это не телефонный разговор.

— Согласна. — Алекса чуть было не предложила ей приехать в Катакомбы, но тут же поняла, что сводить сейчас ее и Сергея далеко не самый лучший выход, поэтому продолжила, — Я сейчас приеду к тебе, если ты не против.

— Конечно, не против. Приезжай, — ответила Лазель. Напряженность в ее голосе так и не исчезла.

Едва Алекса повесила трубку, как Сергей спросил:

— Это была она, ведь так? Ты собираешься к ней?

— Да, это была Лазель, и я еду к ней. Она что-то узнала. — Вампирша старалась говорить мягко, будто втолковывая упрямому ребенку.

— И почему мне все это не нравится? — как-то устало выдохнул Сергей.

— По-моему, угроза твоей жизни более чем достаточная причина. Или… твоя ревность пустила слишком глубокие корни, — задумчиво ответила Алекса, украдкой бросив взгляд на своего возлюбленного. Словно старалась увидеть в его глазах подтверждение своим предположениям.

— Может быть, — ответил он на все и ни на что.

— Ладно. Я пошла. Чем раньше мы все узнаем, тем лучше. А ты будь, пожалуйста, благоразумен и не покидай Катакомб.

— Конечно, я ведь само благоразумие!

— В последнее время я в этом сомневаюсь, — бросила Алекса и вышла за дверь, так и не дав ему возможности ничего возразить.

Это заставило Сергея нахмурится. Но буравить хмурым взглядом закрытую дверь было по меньшей мере глупо.




Лазель встретила Алексу все в тех же брюках и футболке с длинными рукавами. Лицо ее за эти дни побледнело, даже как-то посерело, под глазами легли тени. И причина всего этого была не только в недостатке питания.

Со всем этим резко контрастировали глаза Лазель, горевшие просто лихорадочным блеском. Зрачок был практически поглощен огненной зеленью.

— Здравствуй, Алекса. — Ее голос был тих и все так же натянут. — Проходи.

Магистр города пыталась сохранить бесстрастность и холодность, но не смогла. От одного взгляда на Лазель у нее сердце сжалось. Их узы дружбы оказались гораздо крепче, чем она думала. У Алексы само собой вырвалось:

— Ты что, совсем не спала в эти дни? — В голосе сквозило неподдельное беспокойство.

— Да. Было совсем не до этого. Ты садись, не стой.

— Согласна, дни стали слишком бурными, — кивнула вампирша, присаживаясь на диван. — Один из залов Катакомб пришлось превратить в оружейный склад.

— Вы решили использовать против Кадамуна современное оружие? — недоверчиво спросила Лазель, забравшись с ногами в кресло.

— Да, это может дать нам вполне реальные шансы. Но, думаю, ты предложишь нам что-нибудь получше.

— Не намного лучше, — возразила Лазель, и в ее глазах мелькнуло что-то, снова заставившее сердце Алексы сжаться — Хотя тебе, может быть, придется по вкусу. Это окажется для вас выходом.

Магистр города заставила подступивший было к горлу ком опуститься обратно и проговорила:

— Может, не будем говорить загадками?

— Хорошо, как пожелаешь.

— Ты и правда нашла способ остановить этого Проклятого или мы просто теряем время?

— Я не настолько жестока, чтобы заниматься всего лишь пустой болтовней в такой момент, — глухо ответила Лазель.

— Прости, я не…

— Не стоит. Я знаю, что заслужила такое отношение. Но не будем об этом. Мне удалось узнать один-единственный способ, которым можно остановить Кадамуна, вернуть его в тайный склеп. Нужно провести ритуал Крови.

— Отлично. Как? — нетерпеливо спросила Алекса.

От этого вопроса Лазель вздрогнула, словно от удара, взгляд вдруг стал загнанным, но она проговорила:

— Это очень старый ритуал, который не проводился тысячи лет. Для его осуществления нужно подобраться очень близко к Кадамуну.

— Сделать это, думаю, не очень сложно.

— Надо начертить кровью круг, прочитать заклинание, даже скорее заговор, и вырезать мне сердце.

— ЧТО сделать? — не веря своим ушам, переспросила Алекса.

— Только когда остановится сердце ненависти, Проклятый вернется в свой склеп. — Лазель ответила так, будто ее это совершенно не касалось, и так же равнодушно добавила: — Так что тебе осталось только сделать выбор, кто тебе дороже: жизнь Сергея или моя жизнь? — Она выжидающе посмотрела на подругу. Лазель желала знать ответ, и где-то в глубине ее глаз плескалось отчаяние.

Алекса сидела, не в силах поверить в услышанное. А она-то думала, что хуже уже быть не может. Оказалось, что это не так. Когда вампирша посмотрела на подругу, то на ее лице застыла растерянность.

Лазель не ожидала когда-либо увидеть подобное выражение лица Алексы. Ведь она всегда была такой сильной, волевой, а растерянной — никогда. Это состояние никак не увязывалось с ней. От этого у самой Лазель все сжалось внутри. Осторожно дотронувшись до плеча Алексы, она постаралась как можно спокойнее проговорить:

— Я знаю, выбора на самом деле нет. Ты ведь любишь его, а я… Не беспокойся, я все сделаю сама. У меня хватит сил провести ритуал до конца. Так что тебе не придется…

— Не смей! — тихо ответила Алекса. Ее руки впились в колени, сминая ткань брюк. — Не смей этого делать!

— Это единственный способ.

— Ты так плохо обо мне думаешь? Неужели ты считаешь, что я могу выменять жизнь Сергея на твою и спокойно жить после этого? — почти выкрикнула вампирша, схватив Лазель за плечи, — Вы мне нужны оба. Слышишь? Я хочу, чтобы и ты, и Сергей были живы! Ради этого я готова рискнуть всем! Всем! Даже жизнью.

— Но твое желание вряд ли осуществимо, — покачала головой Лазель, все еще сжимаемая руками Алексы, словно та боялась, что она прямо сейчас кинется совершать какую-либо глупость. Кадамун…

— Мы уже разработали план, — прервала ее магистр города. — Он должен сработать. Мы разнесем его на кусочки и сделаем все, чтобы эти кусочки больше не встретились.

— И все же, Алекса…

— Нет. Поверь, я смогу с этим справиться. МЫ сможем. Но не нужно таких страшных жертв. Я не могу потерять никого из вас. Может, мне и нужно злиться на тебя, но я не могу. Друг для меня не просто слово, я вкладываю в него слишком многое.

— Я не вправе просить твоего прощения, но я рада слышать твои слова, — совсем тихо проговорила Лазель, положив руки на плечи Алексы, словно повторяя положение ее рук.

— А я хочу, чтобы ты пообещала мне, что и думать забудешь об этом ритуале Крови! — серьезно потребовала главная вампирша города.

— Хорошо, — ответила Лазель, даже попыталась улыбнуться, но улыбка вышла усталой и оттого натянутой. — Но я обещала сражаться вместе с тобой плечом к плечу и слово свое хочу сдержать.

— Хорошо, — повторила ее слова Алекса. — А пока тебе нужно хоть немного отдохнуть и поохотиться, прежде чем мы ввяжемся в битву не на жизнь, а на смерть.

— Наверное, ты права, — согласилась Лазель. Похоже, напряжение отпустило ее, уступив место усталости.

— Вот, отдохни. Я вернусь в Катакомбы, а завтра начнем действовать.

Но Лазель едва ли расслышала эти слова. Она заснула, положив голову прямо на колени подруги. Словно одно присутствие Алексы принесло ее душе покой.

Вампирше не оставалось ничего другого, как осторожно переложить подругу на кровать и устроить ее поудобнее. Лазель даже не пошевелилась. Потом Алекса тихо ушла. Не стоило забывать, что время играет не на их стороне.




Поначалу Сергею некогда было задумываться о визите его возлюбленной к Лазель, нужно было решить некоторые дела, касающиеся вампиров города, в основном рутинные, но и они сами делаться не будут. Но когда он закончил, мрачные мысли вновь завладели его разумом. Словно кто-то невидимый наговаривал их ему на ухо.

Сергей в очередной раз подумал, как Алекса может доверять этой… Лазель. Здравый смысл подсказывал, что они все-таки друзья, но от этой мысли стало лишь хуже.

Желая хоть как-то отвлечься от всего этого, он бродил по бесчисленным коридорам Катакомб. Это был настоящий подземный город, тайну которого вампиры тщательно берегли и всеми силами поддерживали его отличное состояние. Сергей шел по длинному каменному коридору, тускло освещаемому редкими лампами. Это было сродни тому, как идти по улице, разве что был потолок над головой. Так же попадались редкие прохожие — знакомые, конечно. Вампиры.

Именно один из них, шедших ему навстречу, сообщил, что Алекса уже вернулась. Сергей поспешил обратно.

В их покоях Алексы не оказалось, но он уже слышал ее голос, который узнал бы из тысячи других. Он доносился из комнаты, располагавшейся за главным залом, слева от их апартаментов. К ней вел небольшой коридорчик. Идя по нему, Сергей понял, что Алекса с кем-то разговаривает по телефону. Еще через пару шагов он сделал вывод, что этот «кто-то» — Лазель.

Тут же какая-то сила заставила его замереть, затаиться, не выдавая своего присутствия. Он мог отчетливо слышать разговор, во всяком случае то, что говорила Алекса. И то, что он услышал, ошеломило его.

Она смеялась, и так соблазнительно! Будто теплый ветерок коснулся души, но он предназначался не ему.

— Не заставляй меня вновь объяснять, как много ты значишь для меня! — говорила между тем Алекса — Крепкие узы связали нас еще в Петербурге! Ха-ха! Нет, сейчас не могу. Ты же знаешь, что у нас тут творится… Этот убийца… Умный ход. Но придется подождать, когда все закончится. Иначе будет чересчур жестоко для Сергея… Ты всегда понимала меня лучше, чем кто бы то ни было. Ну ладно, еще позвоню.

Сергей услышал звук положенной на рычаг трубки и спешно удалился. Он уже не хотел, чтобы Алекса его заметила, даже боялся этого. Он несся по коридору подальше, подальше ото всех.

В висках стучало, перед глазами стояла пелена. Будь у него пистолет, он бы пустил себе пулю в лоб, лишь бы покончить с этим состоянием: Все существо Сергея отказывалось верить услышанному. Неужели все его самые страшные кошмары оказались явью? Она и Лазель; в самом деле… Сергей даже не мог произнести это сам себе. У него было чувство, что его сердце оплели колючей проволокой и теперь сдавливали, чтобы шипы вонзились посильнее.

Сергей шел и думал, что стоит ему увидеть Алексу, как он тотчас разразится обвинениями. Но этого не произошло.

Когда он вернулся в апартаменты, Алекса сидела в кресле, свесив ноги с подлокотника — одна из ее любимых поз. Вид у нее был несколько усталый и немножко сонный. Она посмотрела на него из-под полуопущенных век. И Сергей промолчал. Так и не упомянув о том, что он слышал ее телефонный разговор, он спросил:

— Уже вернулась?

— Да, только что.

На это Сергей не сдержался и, презрительно хмыкнув, проговорил:

— Ну и как прошла ваша встреча с Лазель?

— Могла быть и лучше, — вздохнула Алекса. То ли она не заметила состояние Сергея, то ли сделала вид что не заметила. Только что она, считай, отговорила подругу от самоубийства, но проблем не уменьшилось скорее наоборот. Просто уже никаких душевных сил не осталось. — А где Полина?

— Да где-то здесь, с Жанной.

— Хорошо.

— Так что там с твоей подругой? — Сергей особенно подчеркнул последнее слово.

— Лазель не сможет нам помочь. Она нашла один ритуал, но он слишком опасен. Слишком! Жизнь за жизнь — это не выход. Риск будет больше, чем если мы просто попытаемся убить Кадамуна, — как-то отстраненно ответила Алекса, словно мыслями она была не здесь, а где-то в совсем другом месте.

Это лишь подлило масла в огонь возмущения Сергея. Он язвительно заметил:

— Почему-то я так и знал!

— То есть? — Вампирша недоуменно посмотрела на него, даже чуть повернулась в кресле.

— Ты слишком доверяешь ей.

— И на то есть причины. Ты прекрасно меня знаешь, я не настолько доверчива, чтобы верить кому бы то ни было просто так, с первого взгляда.

— В таком случае, разреши поинтересоваться, что же это за причины такие?

— Сколько раз тебе говорить? — устало вздохнула Алекса — Она мой друг, и этого, похоже, уже ничто не изменит.

— Даже то, что она хочет меня убить?

— Хотела, — поправила она. — Да, даже это. И, по-моему, мы уже говорили с тобой на эту тему и все выяснили. — Вампирша уже хмурилась.

— И все-таки! Эта Лазель и ты… эта ваша дружба…

— Что же в ней такое? — В глазах Алексы замерцали недобрые огоньки — Черт! Да что с тобой вообще такое? Не наблюдала я раньше за тобой такой ревности! — Внезапно ее осенила догадка: — Постой, или тебе все еще не дает покоя тот факт, что мы с Лазель когда-то спали вместе?

От этих слов Сергей даже вздрогнул, уж слишком точной была эта догадка.

— Значит, я угадала, — усмехнулась вампирша. — Но это же вздор! Я прожила более восьмисот лет и, естественно, все это время не хранила целомудрие. Ты ведь тоже не один век живешь, но меня почему-то не волнует, что и с кем у тебя было в прошлом.

— Мне это не кажется вздором, — совсем тихо, но убежденно проговорил Сергей.

— Уж не думаешь ли ты, что мы и сейчас… — Она не стала договаривать, и так все было ясно.

Вампир молчал, но это молчание было красноречивее всяких слов. От него недобрые огоньки в глазах Алексы превратились в гневное пламя. Она опустила ноги на пол и уже сидела прямо, как на троне в главном зале. Впившись взглядом в своего возлюбленного, она сказала, тщательно выговаривая каждое слово:

— Воистину ревность лишает разума! Я не из тех, кто ведет подобные игры, и уж ты-то должен это знать, как никто. Даже если бы я, предположим, захотела быть с ней, я бы не стала образовывать банальный треугольник, лгать и изворачиваться. Я просто сказала бы тебе и сразу расставила все точки над «i».

— Ну, стоит немного подождать, и точки расставятся сами, — горько заметил Сергей.

Алекса вспыхнула и метнулась, почти не отдавая себе отчета, что делает. В следующий миг Сергей почувствовал удар по лицу такой силы, что его отбросило к стене, туда, где стоял диван. Но вампирша даже не оглянулась, она ушла, хлопнув дверью, и жаркое пламя гнева шлейфом тянулось за ней.

Лишь спустя некоторое время звон в ушах Сергея поутих, но вся левая половина лица горела от удара. Он и забыл, что его возлюбленная дерется по-мужски и бьет не промахиваясь.

Он сидел на диване и тряс головой. Одна его половина говорила, что по морде он получил вполне заслуженно, а другая, памятуя услышанный разговор, все еще возмущалась и негодовала. Никогда еще он не чувствовал себя таким растерянным.

Почему-то Сергею вспомнилась их первая, и чуть ли не единственная ссора. Она случилась очень давно, тогда они были знакомы совсем мало. Причиной стало то, что Алекса узнала, что он тоже из клана Инферно. То, что он скрывал это, не говорил, очень разозлило ее. Тогда она тоже чуть не врезала ему. В тот момент Сергей понял, с каким неукротимым огнем имеет дело, но это не оттолкнуло его, скорее наоборот. В конце концов ему удалось убедить ее в своих дружественных намерениях. Это было не сложно, но и не легко тоже. Но то, что случилось теперь…




Что до Алексы, то она не просто злилась, она была в бешенстве! Давно она так не выходила из себя. Чтобы как-то выпустить пар, она отправилась в самую дальнюю комнату своих апартаментов, которая была переоборудована в подобие спортзала. Вампирша сняла со стены длинный тонкий меч и встала в боевую стойку. Конечно, хотелось врезать по груше, но она боялась, что не сдержится и спортинвентарь просто разлетится под ее ударом.

Ей было приятно ощущать под пальцами твердую, холодную сталь меча, она пыталась сосредоточиться только на нем, но получалось не очень. Проснувшаяся не к месту совесть выдавала уколы за ту оплеуху, которую получил Сергей. Но все ее существо жаждало душу из него вытрясти за его слова.

При одном воспоминании о них разум Алексы снова захлестывало возмущение. Да как Сергей даже подумать посмел о том, что она может желать ему смерти! И это после того, что было между ними!

Меч неистово рассекал воздух. Под бархатистой кожей цвета слоновой кости перекатывались мускулы. Лицо решительно, даже сурово. Движения точны и молниеносны. Весь образ вампирши дышал силой. Истинный воин. Только в мыслях этого воина царила полная суматоха.

Вдруг Алекса заслышала в дверях какой-то шум. Резко обернувшись, она увидела замершую на пороге в нерешительности Полину. Она выглядела как-то испуганно. Это заставило вампиршу опустить меч и проговорить:

— Полина?

— Извини, я, наверное, тебе помешала…

— Да нет, проходи. Для тебя у меня всегда есть время, — ласково ответила Алекса, вешая меч обратно на стену.

— Тренировалась перед предстоящим боем? — спросила Полина, садясь на узкую скамью, стоящую вдоль стены.

— Можно и так сказать, — кивнула вампирша, присаживаясь рядом. Рукава ее рубашки были закатаны выше локтей, обнажая сильные, но изящные руки. Две пуговицы сверху тоже были расстегнуты.

— Почему ты хмуришься?

— Я? Хмурюсь? Вот уж нет!

— А вот и да! Вот здесь, — тоненькая, прохладная рука Полины коснулась лба вампирши, убирая золотистую челку с лица. Но та непокорно возвратилась обратно.

— Ну, может быть.

— А в чем причина?

На это Алекса ничего не ответила. Просто не знала что сказать. Не хотелось говорить о ссоре. Но Полина сама предположила ответ:

— Ты волнуешься из-за того, что случилось? За Сергея? Или расстраиваешься из-за Лазель?

— Наверное, и то и другое, — согласилась Алекса и добавила, обняв свою подопечную за плечи: — А ты стала очень наблюдательна. Это хорошо.

— Я стараюсь.

— Ты молодец, — улыбнулась вампирша, целуя ее в лоб. — Я горжусь тобой. Ты у меня очень смышленый птенчик.

— Правда? — Полина подняла на нее глаза, полные безграничного доверия.

— Ты же знаешь, я никогда тебе не лгу.

— Знаю. И ты заботишься обо мне и обо всех остальных. Николь называет тебя настоящим магистром города.

— В самом деле? — снова улыбнулась Алекса, все еще обнимая Полину за плечи.

От ощущения прижатого к ней тела девушки ей становилось легче. Негодование, ярость уходили. Они не исчезли совсем, но втянулись куда-то обратно, оставив темный осадок на душе. Полина словно излучала какой-то внутренний свет, который мог рассеять даже бешеную ярость Алексы, заставить ее смягчиться. Не совсем и не в абсолютно любых ситуациях, конечно. Но никому другому, за очень редким исключением, и этого не удавалось.

— Да, — между тем ответила Полина. — Николь рассказывала такие ужасные вещи про других магистров городов, которых ей приходилось встречать. Даже не верится, что такое вообще возможно.

— К сожалению, возможно. И встречается чаще, чем хотелось бы. Вон, прежний магистр Москвы тоже был порядочной сволочью.

При одном упоминании о нем Полина побледнела, но, чуть помолчав, ответила:

— Но ты победила его, так что все хорошо.

— Ладно. По-моему, нам всем уже пора спать. Завтра, вернее уже сегодня, ожидается трудная ночь. Мне так думается… — задумчиво проговорила Алекса, вместе со своей подопечной направляясь к двери.

В коридоре их пути разделились: Алекса свернула в комнату справа, а Полина — в комнату слева. В общем, разошлись по спальням.

Надо сказать, настроение магистра города уже не было таким мрачным. Хотя она еще не определилась: простила она Сергея или нет. Он слишком вывел ее из себя. Алекса, в принципе, была отходчивой, но не до такой степени. Она даже подумывала, уж не перейти ли в другую спальню, но решила, что это уже перебор.

Когда Алекса вошла в спальню, Сергей уже был там. Сидел в кресле, не сводя глаз с двери. Похоже, ждал ее. Но сейчас был тот редчайший случай, когда она не была уверена на все сто, а это уже о многом говорит.

Окутанная молчанием, как плащом, Алекса прошла к кровати и стала раздеваться. Глупо было бы ложиться спать в рубашке и брюках. У нее для этого имелась пижама. Правда, в последнее время она предпочитала спать без нее, но сегодня не тот случай.

Она уже избавилась от брюк и расстегивала рубашку, когда Сергей не выдержал и заговорил:

— У тебя тяжелая рука.

— Что я могу сказать? — пожала плечами Алекса, надевая верх пижамы, — Не нужно меня провоцировать.

— И все же…

— Сергей, — довольно резко перебила его вампирша, — Если ты не хочешь еще раз поссориться, то лучше заткнись. Я собираюсь лечь спать, чтобы завтра все силы направить на спасение твоей задницы. Хотя ты, судя по всему, предпочитаешь получить еще раз по шее, обвиняя меня невесть в чем! Эх, мой альтруизм меня погубит! — Это она проговорила, уже забираясь в кровать.

Последняя фраза заставила Сергея перестать хмуриться и даже улыбнуться. Он подошел к своей возлюбленной и осторожно поцеловал ее сомкнутые веки. На что она ответила, так и не открыв глаз:

— Я сплю. Тебе советую сделать тоже. Все извинения-примирения вечером.

Сергей вздохнул и, раздевшись, лег рядом. Но червь сомнений и ревности — тварь живучая, он никуда не исчез, продолжая изъедать сердце и душу.




Лазель проснулась довольно рано. День за плотно занавешенным окном спальни еще не погас. Как ни странно, она чувствовала огромный прилив сил. От воспоминаний о разговоре с Алексой где-то в груди разлилось тепло.

Все сомнения, нерешительность куда-то исчезли. Все стало таким четким и ясным, как будто исчезли все полутона. Она абсолютно точно представляла, что будет делать. Вернее, что должна делать.

Лазель приняла душ, оделась, еще раз прокрутила в голове, что ей может понадобиться. Никаких колебаний больше не было. Только холодное спокойствие и убежденность в том, что она поступает правильно.

И все-таки где-то в глубине души страх все еще существовал. Чисто животный страх, который удерживает от того, чтобы сунуть руку в огонь. Но Лазель знала, что может с ним справиться. Это не было серьезным препятствием против ее решимости.

Закончив с приготовлениями, она позвонила Алексе и сообщила, что готова присоединиться к ним. Собраться и обсудить стратегию и тактику было решено все в тех же Катакомбах.




Проснувшись, ни Алекса, ни Сергей о ссоре не вспоминали. Словно заключили негласное соглашение о перемирии. К тому же было много дел. Никто не забывал, что на одного вампира в этом городе открыт сезон охоты.

И все же, когда Сергей услышал, что скоро к ним присоединится Лазель, это ему не понравилось. Но свои чувства он выдал, лишь пренебрежительно хмыкнув. Разумом он понимал, что Лазель действительно может помочь, но сердце, памятуя подслушанный разговор, и слышать ни о чем не хотело.

Лазель появилась в Катакомбах с последними лучами догорающего солнца. Ее можно было охарактеризовать двумя словами: серьезная и собранная. Волосы забраны в тугую французскую косу, полностью открывая красивое лицо. Черные джинсы, не обтягивающие, просто прямые. Такие же черные высокие ботинки и свободная темно-зеленая рубашка навыпуск. Вся одежда явно была подобрана с таким расчетом, чтобы было удобно сражаться.

Весь ее облик дышал такой силой, которая большинству здешних обитателей и не снилась. Сила члена Совета окутывала Лазель как плащ. Вампиры города впервые начали осознавать, кем она является.

Алекса встретила ее в главном зале, восседая на своем троне магистра города. Сергей стоял рядом, положив правую руку на спинку кресла, всем видом подчеркивая свое положение. Его взгляд, обращенный на Лазель, был преисполнен недоверия и чего-то еще более темного.

С другой стороны кресла стояла Полина. Но она просто стояла. Весь ее вид излучал дружелюбие и интерес. Она казалась пронизанной теплым светом.

Еще в зале находились Юлий и Николь, больше никого. Все, кто был нужен, уже были здесь.

— Здравствуй, Алекса, — приветствовала подругу вампирша. — Полина… Сергей.

— Здравствуй, Лазель. Рада тебя видеть. — Алекса улыбнулась и, не дожидаясь, когда она подойдет, сама встала ей навстречу. На что Николь с Юлием переглянулись, а Сергей нервно кашлянул.

— Почему все так официально?

— Просто нужно было решить некоторые насущные дела. От появления новых проблем они не исчезают.

— Это да.

— Ладно, — обратилась вампирша ко всем — Предлагаю перейти в переговорную. Думаю, сидя за общим столом, нам будет удобнее вести разговор, — и она повела их за собой.

В небольшой комнате они развернули настоящий штаб. Конечно, не было карт или чего-то в этом духе, но обстановка стояла военная.

— Значит, вы предлагаете растащить Кадамуна на кусочки, которые потом уничтожить? — подвела итог Лазель. — Разумно, но трудно выполнимо. Он же не будет спокойно стоять и ждать, пока вы его расчлените.

— Согласна. Поэтому мы и воспользуемся оружием.

— Да, в близкий бой с ним лучше не вступать, отметила Лазель. — Не стоит забывать, что он не просто убийца. Кадамун — искуснейший палач и очень старый вампир с большим арсеналом ментальных способностей.

— Это так, — кивнула Алекса. — Но иного выхода у нас все равно нет. Мы должны уничтожить его, пока… ну понятно.

— Оставаться здесь — это все равно что лежать под дамокловым мечом, — вставил Сергей.

— Поэтому мы сами должны его найти, — решительно проговорила магистр города. — Скажи, ты можешь определить его местонахождение, Лазель?

— Я… я не знаю. Он из моего клана, это верно. Но он Проклятый, не похожий на всех остальных вампиров. Неизвестно, насколько он может скрывать свое присутствие. И все же я попытаюсь.

— В таком случае, — горько усмехнулся Сергей, — предлагаю самый проверенный способ — ловлю на живца. То есть на меня.

Алекса с Лазель переглянулись, и магистр города сказала:

— Нет. Риск слишком, слишком велик.

— Мы рискуем, как ни кинь. Так что какая разница, когда именно я буду рисковать? Доводы Сергея казались разумными, он говорил серьезно и рассудительно, но в глубине его слов таилось раздражение. Никто этого и не заметил, кроме Алексы и, может быть, Лазель, но именно им это и предназначалось.

— Ладно, пусть так, — сдалась Алекса, — Но сначала Лазель попробует найти его, и только потом, если ничего не получится, будем так рисковать.

— Хорошо, — кивнул Сергей.

— Лазель, что тебе нужно, чтобы найти Кадамуна?

— Ничего, — покачала головой вампирша. — Только выйти на поверхность, чтобы усилить метафизическую связь.

— Тогда так и поступим, подвела итог Алекса. — Вооружаемся и выходим.

— Может, позвать наших вампиров-защитников? — предложил Юлий.

— Да, пусть будут готовы. Отбери десять лучших и жди вместе с ними здесь, пока я не позову. Но не говори им ничего, пока я не прикажу. Ты понял меня, Юлий?

— Да… госпожа.

— Хорошо. Идемте. Нам нужно попытаться закончить все до утра.

Собирались молча. Движения всех были точны, как у специально тренированных коммандос. И ничто не указывало на то, что вампиры очень редко имели дело с оружием. Когда они закончили, то выглядели весьма устрашающе.

У Алексы с плеча свисал мини-узи, а за спиной крест-накрест располагались обрез и длинный тонкий меч, хотя если уж дело дойдет до него, значит, дело обернулось наихудшим образом. Еще на поясе был кинжал. Одежда ее, кожаные штаны и рубашка, были черного цвета. У Сергея черными были только брюки, а рубашка темно-синяя. За спиной установка с жидким азотом, в руках автомат. Еще одну установку взяла Николь, а также ее выбор пал на обрез. Лазель выбрала только мини-узи, меч и кинжал.

Настало время покинуть Катакомбы. Перейти к непосредственным действиям. Но, прежде чем уйти, Алекса подозвала к себе Полину, все это время молча наблюдавшую за их сборами. Положив руки девушке на плечи, она сказала:

— Ну, пожелай нам удачи.

— Удачи.

— А ты, прошу, не покидай сегодня Катакомб.

— Хорошо, как скажешь, — кивнула Полина, но на дне ее глаз плескалась тревога.

— Вот и умница. — Вампирша поцеловала ее в лоб и направилась к выходу.

Провожая их взглядом, Полина проговорила:

— Пожалуйста, возвращайтесь живыми.

Наверно, ее слова были услышаны, так как Алекса обернулась и улыбнулась ей.




Вампиры остановились на небольшом пустыре, с одной стороны которого была стройка, а с другой — вообще что-то непонятное.

— Ну что ж, давай, Лазель, приступай к поиску, — заговорил Сергей, и голос его нельзя было назвать дружелюбным.

Лазель презрительно полоснула по нему взглядом и сказала, обращаясь к Алексе:

— Мне потребуется немного свободного пространства. Слишком много сильных вампиров на одном месте.

— Хорошо, мы отойдем, — кивнула магистр города.

— Спасибо.

— Я верю в тебя, — Это Алекса произнесла одними губами.

Лазель улыбнулась, потом повернулась ко всем спиной. Ей нужна была полная сосредоточенность. То, что она собиралась сделать, было бы очень простым, если бы предстояло отыскать обычного вампира. Но она собиралась найти Проклятого. Единственного в своем роде. Поэтому она просто не знала, получится у нее или нет. Единственным, что хоть как-то облегчало задачу, было то, что Кадамун все-таки принадлежал к ее клану.

Отрезав от себя все звуки внешнего мира, Лазель сосредоточилась на той части себя, которая объединяла ее со всеми остальными вампирами рода Инъяиль. Развернула ее, максимально усиливая. Это было похоже на то, как если бы она развернула гигантскую сеть. Лазель даже мысленно видела ее. Потом ощутила слабую пульсацию, и еще одну, и еще. Нити паутины словно дрожали, и каждая из них вела к вампиру ее рода. Но все они были не теми, кого она искала. И она раскидывала сеть дальше и дальше.

И вот наконец что-то привлекло внимание Лазель. Какая-то едва уловимая пульсация; если бы кто-то попросил описать ее, она сказала бы «черный огонь». Он полыхнул и отрезал ее от себя, как дверь перед носом закрыл. Это заставило Лазель вздрогнуть и открыть глаза. Все кончилось, но у нее по позвоночнику все еще гуляли мурашки. Будто улитка проползла.

Алекса подошла к Лазель и участливым жестом положила руку ей на плечо, спросив:

— Что-то не так?

— Нет. — Она покачала головой, накрыв своей ладонью ее руку.

— Значит, ничего не получилось, — буркнул Сергей.

— Я этого не говорила, — холодно заметила Лазель. — Я ощутила в этом городе вампира с необычной аурой, имеющего отношение к моему роду. Думаю, это тот, кто нам нужен.

— Думаешь? — переспросил Сергей.

— Да, именно думаю, так как что-либо утверждать наверняка было бы глупостью, — резко ответила вампирша.

«Она просто издевается над тобой!» — пронеслось в мозгу Сергея. Он открыл рот, но успел сказать лишь презрительное «Хм!», как Алекса его перебила:

— Перестань, Сергей! Сейчас не время и не место ссориться!

— Отчего? — это уже завелась Лазель. — Давай, несмотря на то, что я пытаюсь спасти твою шкуру, Сергей!

— Ой ли? Да если бы… — Он нервно сжал кулаки.

— Если бы что? Рука не поднимается на женщину? Это можно исправить!

Полыхнул вихрь силы, и Лазель изменилась. Очертания тела, лица стали мужскими. «Она» стала «им».

И он сверлил неистовым взглядом Сергея, который стоял растерянный. Для него и для Алексы это представление было не в новинку, но они все равно были удивлены, каждый раз это было как чудо. Что до Николь, то она была не то что изумлена — ошарашена. Наконец она нервно сглотнула и тихо сказала Алексе:

— Никогда ничего подобного не видела!

— Лазель из клана Инъяиль. Это их дар.

— Похоже на чудо.

— Да. Но теперь главное, чтобы Сергей и это чудо не поубивали друг друга, — ответила Алекса и, встав между ними, довольно резко сказала: — Так, все! Договорились же о перемирии!

— Ты права, Алекса, — первым согласился Лазель.

— Хорошо, — кивнул Сергей.

— Лазель, ты можешь проводить нас туда, где ты почувствовал этого странного вампира?

— Да, могу. Это не слишком далеко. Но лучше поторопиться, так как он, думаю, тоже почувствовал меня.

— Так и сделаем. Идемте. И, думаю, лучше соблюдать максимальную осторожность и не обнаруживать себя раньше времени.

Они двинулись в путь, бесшумные и практически невидимые, как фантомы. Даже одежда и оружие, казалось, не издавали никаких звуков. Вампиры использовали чуть ли не главное свое умение — растворяться в ночи, обертывать себя тьмой.




Кадамун прикончил очередную жертву: ею оказалась девушка в вызывающе коротком платье. Он тщательно спрятал ее высохший, мумифицированный труп, а секундой позже почувствовал что-то, заставившее его улыбнуться. Но улыбка его получилась какая-то мертвая, просто как рефлекс лицевых мышц. Он произнес:

— Давай, иди ко мне. Иди навстречу своей смерти. К тому времени поток ненависти уже изведет тебя.

Проклятый пребывал в измененном теле, в женском, но не испытывал, казалось, никаких чувств по этому поводу. Он вообще не испытывал чувств, если приказ, отданный ему, не затрагивал этого вопроса. «Проклятый», «лишенный души» — это были не просто слова. Они очень верно отражали суть дела.

Кадамун чувствовал, что тот, относительно которого ему отдан был приказ, приближался не один. Но это его нисколько не волновало. Собственная безопасность его не беспокоила, ведь Кадамун знал, что неуязвим. Просто знал и ни в коей мере не сомневался. Ему вообще не свойственно было сомнение.




Вампиры шли по ночному городу, сосредоточенные и безмолвные. Никогда еще Москва не казалась Алексе таким шумным городом: звуки проезжающих машин, голоса людей, редкий лай собак — все это сливалось в единый городской гул. Ей хотелось прикрикнуть на него, чтобы повисла мертвая тишина, но это было бы, по меньшей мере, глупо. Поэтому они продолжали путь все так же молча.

Лазель вел их, положившись на свое чутье. Вел мимо жилого квартала, какого-то предприятия, через трамвайные пути, пока они не уперлись в ограду какого-то парка. Если учесть, в какой части города они находились, то это был Лосиный Остров. Значит, «не слишком далеко» оказалось все-таки приличным расстоянием. Они очутились в соседнем округе. Лазель поднял руку, прося всех остановиться, потом тихо сказал:

— Он где-то совсем рядом. Там. — Он указал в сторону парка.

— Ну что ж, пошли.

Двухметровая чугунная ограда не являлась для вампиров серьезным препятствием. Даже не требовалось никакого вандализма. Просто прыжок — и ты уже по другую сторону ограды. Как большой кузнечик. Встав рядом с Алексой, Николь тихо проговорила:

— А ведь совсем рядом располагается один из выходов наших Катакомб.

— Я знаю. Идем.

Они углубились в то, что вполне можно было назвать лесом. Правда, весьма загаженным гуляющими: пустые пакеты, бутылки — это еще самое безобидное, что попадалось на глаза. Но Алексу и остальных волновали сейчас иные проблемы. Они шли по лесу, и это напоминало ей фильм «Хищник». Тот самый момент, когда команда охотников искала монстра.




Кадамун стоял в сени парковых деревьев, прислушиваясь к звукам ночи. Он был здесь, совсем рядом. Проклятый слышал стук его сердца в своих ушах. Но на фоне этого стука слышались звуки еще трех. На это Кадамун лишь хмыкнул.

В его арсенале было много способов избавиться от тех, кто ему не нужен. Ведь когда-то он был Черным Принцем, и проклятие ничуть не уменьшило его силу, она продолжала расти во время его «сна» на протяжении тысячелетий. И его способности были далеко за пределами дара просто менять пол.

Он прикоснулся ладонями к груди, потом развел их в стороны. Почти тотчас же на его груди загорелся знак инь-ян, его свет просочился даже сквозь одежду. Два отражения этого знака занялись в воздухе возле его ладоней. Две точные копии, чуть бледнее оригинала. И эти две копии улетели в лес парка, словно подхваченные ветром осенние листья. Кадамун направился за ними. Губы были растянуты в подобие улыбки, отчего лицо походило на застывшую маску.




Лазель остановился возле какого-то заросшего ряской прудика, вслед за ним замерли и все остальные. Первым не выдержал Сергей, бросив:

— Ну что еще?

— Тихо. Он и так нас заметил, не стоит еще больше облегчать ему жизнь, — зашипела Алекса.

— Он не один! — растерянно проговорил Лазель.

— В смысле? — переспросила магистр города.

— Такое ощущение, что их теперь трое, трое совершенно одинаковых!

— Как такое возможно? — ахнула Николь.

— Не знаю. Я же говорил, что Проклятый — очень необычный вампир.

Вдруг в воздухе повисло напряжение, он разве что не гудел. Как перед грозой, только во сто крат сильнее. Воздух словно сдавливал каждого из вампиров невидимой рукой. Лазель лишь успел крикнуть:

— Осторожно! Он приближается!

В тот же миг они увидели его, вернее лишь смазанную тень. Даже для вампира он двигался чрезвычайно быстро. Будто ветер вселился в него. И этот ветер обрушился на них, едва не сбив с ног, но это было еще наименьшее из зол, которое он мог причинить.

В следующий миг, даже быстрее, вампиры были готовы к бою. Но Кадамун уже исчез за деревьями. Правда, это оказалось ненадолго. Воздух опять зардел от напряжения, и Проклятый вновь появился. Вот он! — вскрикнула Николь. Алекса нажала на курок, выпустив очередь, но пули не достигли цели, лишь попортили близлежащие кусты и деревья. Хорошо, что глушитель превратил выстрелы в легкие хлопки. Хоть люди не услышат.

— Он направился туда! — бросил Сергей, устремляясь за ним.

Лазель и Алекса обернулись почти одновременно и, увидев исчезающую за деревьями спину, устремились туда так быстро, как только могли. Лишь Николь осталась стоять на месте, пытаясь понять, почему они с Сергеем направились в разные стороны. В совсем разные. Вздохнув и взяв в руки раструб от установки с жидким азотом, чтобы быть готовой ко всему, она направилась за своим магистром. Николь меньше всего хотелось оставаться в стороне от битвы.




Сергей летел по парку с автоматом наготове. Никогда еще он никого не преследовал на такой скорости. Деревья мелькали мимо, как при поездке в поезде. Он искусно лавировал между ними, про себя проклиная коряги, которые так и лезли под ноги.

Вот тень, за которой гонялся Сергей, резко свернула влево, он устремился за ней. Но там уже никого не было. Вообще никого. Вампир вынужден был остановиться и оглядеться. Тут-то и выяснилось, что он стоит один посреди этого парка. Видимо, остальные отстали в пылу этой погони. А может, Алекса специально… Нет! Сергей поспешил отогнать от себя эту мысль. Все это походило на сумасшествие.

Он решил воспользоваться своими ментальными способностями и найти остальных. Все-таки Сергей был не настолько безрассуден, чтобы кидаться в схватку с Проклятым в одиночку. Поэтому он развернул свой ментальный дар, стараясь отыскать Алексу. Но… у него ничего не получилось. Сергей попробовал еще раз — и опять ничего: Словно в этом треклятом парке вообще не было вампиров!

Сергей выругался, но на ситуацию это никак не повлияло. Наверное, это шутки Проклятого. Ему оставалось лишь идти искать, положившись только на острый слух.




То, что они осуществляют преследование в неполном составе, Алекса и Лазель догадались минут через десять, уже успев преодолеть к этому времени приличное расстояние. Поняв это, Алекса резко остановилась, так что подруга, вернее сейчас друг, едва не врезался в нее. Они переглянулись, и Лазель проговорил:

— Хм… по-моему, мы разделились.

— Вот черт! — с чувством выругалась вампирша.

— Думаешь, здесь не обошлось без Кадамуна?

— Наверняка. Не та ситуация, чтобы я поверила в простое совпадение. А ты как считаешь?

— Скорее всего, ты права. Это вполне соответствует тому, что я слышал о Проклятом. Он избегает лишних жертв и преследует лишь того, в отношении которого отдан приказ.

— Благородный, ё-моё! — горько усмехнулась Алекса.

— Благородство здесь ни при чем. Таково его проклятье, — возразил Лазель. — Поэтому его иногда называют «Справедливый Палач». Но «Проклятый» больше соответствует его сути, ибо при жизни он не был ни справедливым, ни благородным.

— Значит, Сергею сейчас грозит огромная опасность, — выдохнула Алекса, пристально всматриваясь между деревьев.

— Думаю, да.

— Черт! — Что?

— Я его не чувствую!

— В смысле?

— Будто Сергея вообще нет ни здесь, ни в городе. Неужели… — Ее голос оставался ровным, но Лазель заметил, что она побледнела, и тотчас сказал:

— Не думаю. Мне кажется, Проклятый просто отсек нас друг от друга.

— Это в его власти? Раздробленный щит — дело очень сложное и требует массы сил.

— Когда-то он был Черным Принцем, и его сила возрастала с годами, так что ему это вполне по плечу.

— Проклятье! В таком случае нам надо поторопиться, — процедила Алекса, сжав кулаки, — Пусть даже нам придется прочесать весь этот чертов парк!

— Согласен, идем.

И они пошли, продираясь сквозь кусты, между деревьев и перелезая через поваленные стволы. Конечно, не непроходимые джунгли, но и не прогулочная аллея: парк был довольно запущен.

Минут через десять Алекса раздраженно проговорила:

— Надо было пригласить с собой кого-нибудь из вервольфов! У них очень острое обоняние, и нам не пришлось бы сейчас вести поиск только по слуху.

— Что уж теперь? — пожал плечами Лазель.

— Постой! Там какой-то шум! — воскликнула Алекса и резко устремилась влево, В следующий миг Лазель увидел лишь ее спину далеко впереди. Ему ничего не оставалось, как поспешить вслед.




Сергею уже надоело бродить по этому парку. Стали закрадываться подозрения, что он ходит кругами или, во всяком случае, по спирали, что не многим лучше. Будто кто-то нарочно заставлял его плутать. У вампира мелькнула шальная мысль: уж не является ли «Леший» одним из имен Проклятого.

В конце концов это ему надоело, и он стал делать кинжалом зарубки на деревьях. Но после четвертой или пятой зарубки Сергей вдруг услышал какой-то шум. Довольно громкий и совсем близко…

Готовясь к худшему, Сергей выхватил автомат, направляя его в сторону более чем подозрительного шума. Его палец уже начал давить на спусковой крючок, когда прямо перед ним из-за дерева появилась Алекса.

Мгновенно оценив ситуацию, вампирша проговорила с полуулыбкой на лице:

— По-моему, тебе лучше убрать палец с курка. Если, конечно, ты не хочешь изрешетить меня пулями.

— Нет, конечно, нет, — ответил Сергей, почему-то смутившись. Автомат он снова повесил через плечо.

— Это хорошо. — Она улыбнулась шире. — Надо сказать, тебя было нелегко найти.

— Да в этом парке-лесу вообще творится черт-те что! Тут поверишь, что можно заблудиться в трех соснах! — фыркнул Сергей. — А где остальные?

— Не знаю, — разочарованно пожала плечами Алекса. — Когда ты кинулся в погоню, все последовали за тобой. Но, похоже, мы разделились.

— Да, похоже.

— Нужно их найти, и желательно побыстрее.

— Что верно, то верно, — согласился Сергей. — Не хотелось бы плутать здесь до самого рассвета. Но я думал, что ты будешь вместе с Лазель.

— Она отстала. Надеюсь, скоро нагонит нас, или мы найдем ее. — Все это Алекса проговорила, с неподдельным беспокойством всматриваясь в лес. Словно надеялась увидеть знакомое лицо.

Все это острой бритвой полоснуло по сердцу Сергея. Ревность, эта живучая змея, вновь подняла голову, развернулась, заполняя все его существо. Он знал, что она беспокоилась и о нем, но так ли сильно? Кто ей дороже?

— Ты волнуешься о ней? — спросил Сергей, и в его голосе звучали обвинительные нотки.

— Конечно! Ты же знаешь, что Лазель значит для меня очень много! Она мой друг. Лучший друг, какого только можно пожелать!

— По-моему, гораздо больше чем друг, — зло отметил вампир.

— Вероятно, ты прав. Наши с ней узы крепки, и их ничто не разрушит. Ничто! — Глаза Алексы яростно сверкнули. — И советую закрыть эту тему, если не хочешь, чтобы мы окончательно рассорились! Лучше идем искать остальных. Не забывай, зачем мы здесь.

С этими словами вампирша резко развернулась и зашагала вперед, даже не оглянувшись. Сергей мог видеть лишь ее прямую спину, обтянутую черной тканью рубашки, да длинные золотые волосы, собранные, как всегда, в тугой хвост.

— Забудешь тут! — пробурчал Сергей и пошел следом. Что еще оставалось?

А возмущение и раздражение все росли, щедро сдобренные ревностью. Словно грозовая туча сгущалась над его головой. Даже казалось, что воздуха стало меньше. А Алекса все шла и шла вперед, огибая деревья и убирая с пути низко склоненные ветви. Такая гордая и неприступная. Если бы он не знал ее так долго, то подумал бы, что в ней течет истинно королевская кровь. Хотя, ведь ее, как и его, обратила Менестрес, их королева. Но дело было не в этом, или не только в этом. Изначально у Алексы был твердый характер и железная воля.

Сергей шел, продолжая буравить взглядом спину своей возлюбленной, и его мучил вопрос: «Что делать?» А делать что-то надо было непременно. Он чувствовал, как между ними воздвигается стена, отделяя их друг от друга. И она вполне могла придавить все то, чего он так долго добивался.

Через некоторое время Сергей проговорил:

— Черт! Этот парк вымер, что ли?

— Над ним витает иллюзия, — бросила через плечо Алекса.

— Ты что, ее видишь?

— Можно и так сказать.

— Но как? Вернее, почему я не чувствую ее, а только ощущаю тишину и пустоту?

— Я — магистр города, и это не просто красивые слова или титул. Ты знаешь.

— Да. Неужели только ты увидела обман?

— Мы все знали, на что идем. Но, думаю, Лазель тоже заподозрила неладное, ведь она — член Совета. И где же она сейчас?

— А я-то думал, что мы ищем Кадамуна!

При этих словах глаза Алексы подозрительно сузились, и она сухо проговорила:

— Да. Но я не хочу, чтобы она столкнулась с ним один на один. Это слишком опасно!

— Хм… — нахмурился Сергей.

— Твоя ревность уже переходит все границы! — возмутилась вампирша. — Ты говоришь о Лазель едва ли не с ненавистью. А ведь она теперь на нашей стороне, помогает спасти тебя. Хотя ты нанес ей незаживающую рану, и жажда мести очень долго сжигала ее.

— Поэтому я ей и не верю!

— Может, и мне не веришь? — полыхнула гневным взглядом Алекса. — Я лично твердо знаю одно: Лазель никогда не причинит мне боль, ни словом, ни делом. В отличие от тебя. — Последнюю фразу она произнесла холодно, не смотря на Сергея.

— Я? Причинил тебе боль? — ошарашенно переспросил вампир. — Когда?

— Взять хотя бы твою ревность, — бросила Алекса. — И, пожалуйста, избавь меня от своих оправданий. Мне они не нужны. Да сейчас и не место, и не время.

— Никогда не будет подходящего места и времени, — упавшим голосом проговорил Сергей. — Я все чаще задаюсь вопросом, что будет с нами потом, если, конечно, это «потом» будет.

— А что с нами может быть? — спросила вампирша, в ее голосе мелькали нотки раздражения.

— Не знаю. Это-то меня и пугает. Я, ты и эта Лазель.

— Ты так уверен, что все дело в ней?

— Я уже ни в чем не уверен! — вздохнул Сергей. — И это сводит меня с ума!

— А по-моему, тебе до сих пор не дает покоя совсем другое! То, что я была с Лазель раньше, чем с тобой, что мы стали близки, не будучи знакомы и нескольких месяцев. Ведь это так, согласись! — Похоже, Алекса перешла в нападение.

— Да, — совсем тихо, едва ли не беззвучно, ответил Сергей.

— И еще, ты постоянно думаешь о том, не переспала ли я с Лазель сейчас, когда она приехала в этот город. Я права? Твое воображение постоянно рисует картины, как это могло быть.

Этот удар был не в бровь, а в глаз. У Сергея все слова застряли в горле. Слишком близки к истине были слова его возлюбленной. И в самом деле, который уже день его преследовал один и тот же кошмар: он видел Алексу, его Алексу, но вовсе не его руки ласкали ее тело, не его губы целовали ее. Рядом с ней была Лазель, а ему она говорила, что уходит, так как обрела свою истинную любовь. А он был всего лишь увлечением, одним из многих.

С трудом снова обретя дар речи, Сергей как-то устало проговорил, опустив плечи:

— Зачем ты мучаешь меня так жестоко?

— Я? Мучаю тебя? — удивленно вскинула бровь Алекса. — По-моему, ты сам себя мучаешь своими подозрениями!

— Тогда скажи мне! Скажи, что они беспочвенны! Скажи, что для них нет никаких причин! — чуть ли не вскричал Сергей, схватив вампиршу за плечи.

Алекса смерила его суровым взглядом, словно он сделал что-то недопустимое, и сказала тихо, но внушительно, высвободившись из его рук:

— Я не умею утешать. И вряд ли смогу сказать что-либо такое, что рассеет твои подозрения.

У Сергея прямо все оборвалось внутри. Будто его сердце заморозили, а потом разбили на мелкие кусочки. Он отказывался верить в услышанное. А Алекса стояла такая спокойная и далекая. Наконец, он выдавил из себя:

— Неужели… неужели все это правда? Вы с Лазель в самом деле… — Сергею не нужно было быть провидцем, чтобы увидеть в глазах вампирши подтверждение своей ошеломляющей догадки.

— А что ты хочешь услышать? — как-то отстраненно проговорила Алекса, нервным жестом откинув назад волосы с лица. — Правду или пародию на нее? Такую, что придется по нраву тебе?

— Значит, ты выбираешь ее…

Это было утверждение, а не вопрос, но Алекса все же обронила:

— По-моему, ты уже сам ответил на свой вопрос.

— Ты можешь хотя бы ответить прямо? — взвился Сергея. — Разве я прошу так много?

— Хм… ты жаждешь этого просто с маниакальным упорством мазохиста. Что ж… — вампирша тоже распалилась и, перестав щадить его чувства, продолжила: — Ты хочешь знать, люблю ли я Лазель? О да! Люблю, как никого и никогда! В ее объятиях я забываю обо всем. Любит ли она меня? Ты и сам знаешь, что да. И мы хотим быть вместе. Хочешь еще что-нибудь спросить? — Ее голос звучал холодно и резко.

— И ты вот так просто променяла меня на женщину?

— Вот только не надо строить из себя обиженного мачо! Ее пол к делу не имеет никакого отношения. К тому же у Лазель очень много талантов.

— Ах да, я и забыл! Она же может менять пол, это ее дар. Значит, ты получаешь двоих в одном флаконе. — Сергей пытался скрыть язвительностью боль своего разбитого сердца. Из него словно вынули душу.

На его тираду Алекса лишь усмехнулась, произнеся:

— Это несерьезно. От тебя я как-то не ожидала таких детских обвинений.

— Ну извини, — развел руками Сергей. Он все еще никак не мог полностью осознать, что его возлюбленная уже больше не принадлежит ему. Чем сильнее он проникался этой мыслью, тем в большее уныние ввергался. Свет буквально уходил из его глаз, сменяясь отчаянием. Горло перехватывало, но он все же сказал: — Неужели то, что было между нами, все не серьезно? Все эти два года… это была не любовь, а лишь ее видимость? Я просто не могу в это поверить!

— Верь, чему хочешь. Эти два года… мои чувства к тебе… Я не знаю, что это было… Одно я знаю точно: то, что я сейчас испытываю к Лазель, — это и есть любовь. Даже века не могли потушить ее пламя.

— Как ты жестока в своей честности, — устало выдохнул Сергей, привалившись спиной к дереву. Он задрал голову и посмотрел на зацепившийся за кроны деревьев кусочек звездного неба. Ночь была ясная, но из-за московского смога звезды мерцали довольно тускло. Так же тускло было и на его душе. Снова переведя взгляд на Алексу, вампир глухо проговорил: — Одного не пойму. Раз я тебе больше не нужен, то зачем все это? Зачем спасать мою жизнь?

— Не понимаю тебя.

— Все ты понимаешь! — горько заметил Сергей, опустив голову.

— Объясни, — попросила вампирша. Именно попросила, словно ощущая свою вину.

— Ты всегда была светом моей жизни, Алекса. Всегда. Я любил и люблю тебя так сильно! И думал, что мои чувства смогут преодолеть все. Но, видимо, я ошибся. А довольствоваться одной дружбой я уже не смогу… Теперь мой свет покидает меня, и мне… мне незачем больше жить. — Казалось, устами Сергея говорит само его разбитое сердце. Но эта тирада не была спонтанной, в этом и заключалась вся трагедия. Он действительно так считал, и вряд ли что-то могло его переубедить. Даже голос вампира был тверд и практически спокоен. Лишь в глазах мерцали слезы, которым так и не суждено было пролиться.

Трудно сказать, какие эмоции испытывала сейчас сама Алекса. Ее взгляд был устремлен на Сергея, но за ее глазами будто ничего не было. Лицо вампирши походило на маску. Красивую, немного задумчивую маску. Наконец, Алекса мигнула, и эта маска разлетелась, обнажив подлинные чувства, но и они были довольно скупы. Она нервным жестом теребила кончик своих собранных в хвост волос, чего Сергей раньше никогда за ней не замечал, и вдруг спросила:

— Чего ты хочешь?

Сергей бы смолчал, но слова сами рвались из него:

— Отыщи Лазель и Николь и вместе с ними убирайся из этого парка. Желаю тебе счастливой жизни с твоей новой любовью. А я… пусть все будет, как будет. Не нужно меня спасать, ни к чему продлевать мои муки.

Алекса слушала молча и, когда он закончил, также не проронила ни слова. Это уже было выше сил Сергея, он почти прокричал на грани срыва:

— Ну! Уходи же! У тебя не хватит духа самой убить меня! Так уходи!

С вампиршей произошли какие-то неуловимые изменения. Это было подобно, тому, как вода превращается в лед. Она потянулась правой рукой себе за спину, бесстрастно проговорив:

— Ты недооцениваешь меня, Сергей.

Чуть позже Сергей с изумлением увидел, как в ее руках сверкнул меч. А он-то думал, что ему уже ничему не удивиться ни в эту ночь, ни в эту жизнь.

Сергей почти с безразличием следил за тем, как меч взвился вверх, потом пошел вниз. Это движение казалось ему невероятно медленным, будто время остановилось, хотя оно было на грани молниеносного. Но вдруг что-то буквально заставило его оглянуться.

Два события произошли практически одновременно. Сергей обернулся и увидел стоящую шагах в двадцати Алексу, которая что-то кричала, к ней подбежал Лазель. В тот же миг меч вонзился в плоть. Но из-за того, что вампир оглянулся, он не достиг цели, а насквозь прошил левое плечо Сергея, заставив его охнуть.




Алекса неслась через лес практически сломя голову. Лазель изо всех сил старался ее нагнать. Наконец деревья чуть расступились, открывая магистру города просто ошеломляющую картину.

Первым, кого она увидела, был Сергей. Он стоял, прижавшись спиной к дереву. Сказать, что на нем лица нет, — это ничего не сказать. Но выражение лица Алексы стало точно таким же, когда она разглядела того, вернее ту, что стояла рядом, с занесенным мечом. Тяжело узнать во враге… саму себя.

Справившись с шоком, Алекса закричала, чтобы Сергей хотя бы увернулся, так как стрелять не предоставлялось возможным из-за опасности попасть в самого Сергея.

Он то ли заметил, то ли услышал ее и оглянулся. Это и спасло ему жизнь. Алекса видела, как меч пронзил его плечо. Рана хоть и болезненна, но для вампира совершенно безопасна. Правда, меч буквально пришпилил Сергея к дереву.

Алекса видела, как он ошалело переводил взгляд с нее на двойника. Видимо, он тоже балансировал на грани шока. Именно в этот момент вампиршу нагнал Лазель. Мигом оценив ситуацию, он шепнул:

— Не стоит медлить.

Это вырвало Алексу из оцепенения, и она ринулась к своему возлюбленному, преодолев разделяющее их расстояние за какую-то пару секунд. Ее сила полыхнула вокруг нее, высвобождаясь от сдерживающих барьеров. Вампирша ткнула всей этой силой в своего двойника, как кулаком.

Ее копия явно не ожидала этого удара, который отбросил ее метров на десять, сбив с ног. Но особого вреда это не причинило, лишь слегка ошарашило.

Воспользовавшись этим, Алекса вырвала меч, все еще торчавший из плеча пригвожденного к дереву Сергея. Тем самым она освободила его. Рана тотчас, прямо на глазах, стала заживать. И все-таки в данной ситуации это происходило слишком медленно.

Двойник Алексы уже поднялся на ноги. Даже не шатаясь, словно его просто слегка толкнули. Он снова приближался к Сергею.

— Кадамун! Остановись! — закричал Лазель, пытаясь привлечь к себе внимание, и выпустила очередь из мини-узи.

Проклятый обернулся на свое имя, словно не верил, что кто-то произнес его. В тот же миг пули вонзились в плоть. Но его не перерезало пополам, как должно было. Пули пролетели навылет, и раны от них затянулись тотчас же. Это было подобно тому, как фокусник разрезает девушку пополам, потом бац — и она снова целая, только здесь не было никакого чудесного ящика, одна суровая реальность.

Но какое-то время выиграть удалось. Алекса успела помочь Сергею встать. Его рана стала уже в два раза меньше и не кровоточила. Они отошли подальше, и вампирша отгородила его, встав между ним и Кадамуном.

Прислонившись спиной к дереву и стараясь подготовить к действию установку с жидким азотом, Сергей сказал Алексе:

— А я думал, что она — это ты.

— Я уж вижу! — горько усмехнулась вампирша.

Но тут они вынуждены были прекратить разговор, так как Проклятый и не думал останавливаться. Он двинулся в их сторону, и Алекса полоснула по нему очередью из своего мини-узи.

Как оказалось — бесполезно. Кадамуна уже было не застать врасплох. Он всего лишь поднял руку, и пули остановились, не долетев сантиметров двадцати. Они будто столкнулись с невидимой стеной и опали на землю, как осенние листья.

Алекса удивилась, но тут же пустила еще одну очередь. Ее постигла та же участь. А Проклятый все приближался. И то, что он все еще был в ее облике, создавало жуткое впечатление. Переложив мини-узи в левую руку, правой вампирша выхватила меч и, выставив его перед собой, сурово процедила:

— Остановись!

Кадамун остановился, на его лице промелькнуло что-то похожее на заинтересованность и удивление. Он даже чуть склонил голову набок.

Алексу выводило из себя то, что на нее смотрело ее же лицо. Поэтому у нее вырвалось:

— Кончай свой маскарад, Кадамун! Он уже ничем тебе не поможет!

В тот же миг по лицу и телу Проклятого прошла рябь. Не было такого всполоха силы, как у Лазель. Просто сквозь женский образ вдруг проступили его истинные черты. Как если бы сдули песок, закрывавший поверхность зеркала. Алекса впервые видела лицо Кадамуна и вынуждена была признать, что оно не лишено привлекательности. Но это никак не повлияло на ее сосредоточенность.

Она выпустила еще одну очередь, но Проклятый опять отразил пули, спросив:

— Почему ты сражаешься против меня?

— А ты как думаешь?

— Мне не нужно думать: я выполняю волю пробудившего меня. Но я не должен убивать ни тебя, ни твоего спутника — он махнул в сторону Лазель, — Приказ касается только Сергея. Так что вам незачем сражаться со мной. Вы можете беспрепятственно уйти. К чему рисковать своими жизнями?

— Неужели ты думаешь, что я вот так просто оставлю того, кого люблю? — холодно спросила Алекса.

— Любовь… для меня ничего не значит это слово, — безразлично ответил Кадамун, — Но мне ни к чему убивать вас, только его. Разве смерть всех для вас предпочтительнее смерти одного?

— А мы вовсе и не собираемся умирать и с удовольствием уступим эту честь тебе. Если, конечно, ты просто не уйдешь.

— Я не могу. Я должен выполнить волю пробудившего меня.

— Ну тогда не обессудь, — пожала плечами вампирша, поудобнее перехватывая мини-узи и пуская очередь. — Сергей, Лазель, давайте!

Кадамуна стали брать в кольцо. С двух сторон автоматы плевались патронами, но те по-прежнему не достигали цели, удерживаемые силой Проклятого. Наконец Сергей привел в действие установку с жидким азотом. Он попытался заморозить ноги Кадамуна, и у него получилось.

Желая проверить свою теорию, Алекса стрельнула по его ногам. На этот раз пули достигли цели. Раздался звук, похожий на звон стекла. Проклятый пошатнулся: ему перебило ноги. Но фокус повторился. Выхваченная пулями плоть в следующий миг возвращалась обратно. Раны зажили, и Кадамун снова твердо стоял. Чтобы проморозить его насквозь требовалось время, а его-то и не было.

Проклятый перешел в нападение. Он вытянул вперед руки, и Алекса с Лазель вынуждены были бросить автоматы. Оружие раскалилось и, упав наземь, превратилось в лужицы белого от жара металла. Потом Кадамун резким взмахом очертил в воздухе полукруг. В тот же миг каждого из них будто кулаком садануло в грудь и отбросило метров на пятнадцать, раскидав в разные стороны.

Сергей пропахал в траве целую борозду своим телом, Алексу садануло спиной о дерево так, что в теле что-то хрустнуло. Наверное, ребра, но это ничего, это быстро заживет. Что до Лазель, то он полетом шмеля оказался в кустах. При этом в ушах зашумело так, что понадобилось некоторое время, чтобы понять, все ли части тела в наличии. Правда, нога оказалась сломана, и Лазель тем самым где-то на полчаса выбывал из игры.

А Кадамун, с упорством танка, опять направился в сторону Сергея, мотающего головой, чтобы утихомирить звон в ушах. Алекса уже была на ногах с мечом в руке, но она видела, что не успевает. Тогда вампирша вновь развернула свою силу, просто сорвала все сдерживающие барьеры, и метнула ею в Проклятого. Тот пошатнулся и обернулся. От середины лба и практически до подбородка у него шел глубокий кровавый порез, будто его раскололи надвое. Рана опять очень быстро зажила. Но Алексе нужно было лишь выиграть время. Она уже стояла возле него с мечом наготове.

Кадамун провел рукой по своему лбу. Алекса сделала еще один шаг в его сторону, как вдруг знак рода Инъяиль вспыхнул на груди Проклятого, его стало видно даже сквозь одежду. В тот же миг Сергей за спиной вампирши вскрикнул, неестественно выгнувшись. Словно его ударили чем-то тяжелым.

Быстро обернувшись, Алекса увидела в уголке рта своего возлюбленного кровь. Значит, были какие-то внутренние повреждения. И в тот же миг ее поразила страшная мысль, что Сергея от смерти отделяет только она сама. Если она отступит, замешкается, у Кадамуна хватит сил сейчас же убить его. Он весьма доходчиво продемонстрировал это.

И Алекса отчаянно ринулась в бой. Не надеясь только на меч, она вновь воззвала к своей ментальной силе, которая все еще витала у самой поверхности, не сдерживаемая никакими барьерами. Она каждой клеточкой чувствовала силу, окружавшую Кадамуна, как щитом. Этот щит просто давил на нее. И вампирша попыталась пробить его так же, как плоть мечом.

Но Проклятый был весьма проворен, так что первый удар Алексы пришелся вскользь, лишь оставив небольшую царапину на его плече. Точно такая же рана появилась на ее собственном теле. В руках Кадамуна тоже появился меч. Алекса чувствовала, что это лишь астральная проекция, а не настоящая сталь, но разил он от этого ничуть не хуже.

Вампирша не могла мешкать и вновь ринулась в атаку. Удар — и отсеченная рука Проклятого упала в траву, но тот невозмутимо и быстро поднял ее и приставил на место — она приросла. Алекса опять занесла меч. Раздался, звон стали. Потом ей показалось, что она со всего маху пролетела сквозь стену колючек, и какая-то сила вновь оттолкнула ее прочь, сшибив с ног.

Алекса поднялась, тяжело дыша. Все ее тело и лицо покрывали царапины, одежда во многих местах порвалась. Но самым страшным было осознание того, что ее сил не хватает. Кадамун, черт его побери, был сильнее. И все же этого было недостаточно, чтобы она отступила. Вампирша снова занесла меч, атакуя. Она целилась в горло и почти достигла цели, когда острая боль пронзила ее спину. Глубокий порез пересек ее наискось от лопатки почти до самого бедра.

Охнув, Алекса рухнула на колени и вновь поднялась. А поднимаясь, услышала в своей голове голос Сергея:

— Возьми мою силу! Возьми ее всю без остатка и присоедини к своей! Прошу! Мои раны заживают слишком медленно, и я не могу встать рядом с тобой с мечом, но еще способен поддержать тебя ментальной силой!

— Хорошо, — ответила вампирша.

В тот же миг она выпростала тонкий лучик своей силы и коснулась ею силы Сергея, она тотчас откликнулась и потекла в Алексу, наполняя, сливаясь с ее силой, многократно ее усиливая.

Воспрянувшая, освеженная, выставив эту двойную силу на острие своего меча, Алекса кинулась на Кадамуна. Она чувствовала неукротимый огонь в своих жилах. На этот раз она была быстрее и отсекла ему голову чистым, ровным ударом. Но не прошло и пяти секунд, как голова вновь возвратилась на свое законное место. Потом Алекса едва успела поставить щит, как на нее обрушился шторм силы Кадамуна, похожий на ливень невероятно острых лезвий, готовых изрезать все и вся на куски.




Ожидая, пока заживет нога, Лазель наблюдал за битвой Алексы. Та отсекала от Кадамуна кусок за куском: руку, голову, — но он тотчас восстанавливался. И за каждый удачный удар вампирша расплачивалась собственной кровью. И ее раны заживали куда медленнее. Лазель видел глубокую рану на ее спине, множество царапин, порез вдоль ребер.

Силы были не равны. Он понимал это лучше, чем кто бы то ни было. Стало очевидно, что их план полностью провалился. Хотя сама Алекса, похоже, отказывалась это признать и была настроена сражаться до самого конца.

Лазель невыносимо больно было смотреть на Алексу, всю истерзанную, но атакующую снова и снова. И вместе с этой болью в нем расцветала решимость. В конце концов он поклялся не в том, чтобы не думать о ритуале, а не совершать его.

Нога уже зажила, и можно было приступать: Он глубоко вздохнул, отметая все сомнения и страхи прочь, сосредоточиваясь на главном. Благо кусты скрывали его от всех остальных. Лазель достал кинжал и резким движением вспорол себе левую руку. Для начала нужна была просто кровь.

Встав на колени и позволяя крови течь прямо перед собой, Лазель зашептал первую часть заклятья. С первым словом его ровным кругом окружил ветер. Потом его кровь раздалась в стороны, обозначив такой же ровный круг со звездой внутри, в центре которой находился знак его рода. Казалось, что он пульсирует, ожидая чего-то.

Лазель замолчал. Все было готово, оставалось дело за главным. Он еще раз бросил взгляд на отчаянно сражающуюся Алексу, потом быстро расстегнул рубашку и приставил кинжал к груди, как раз там, где билось сердце. Его рука почти не дрогнула, вспарывая собственную грудину.

От боли потемнело в глазах, но Лазель изо всех сил постарался не обращать на это внимания. Выронив кинжал, он запустил руку в страшную рану, нащупав собственное сердце. Очередная волна боли смыла все изменения, снова вернув Лазель в женское тело. Но она ожидала нечто подобное. К тому же времени было слишком мало, чтобы отвлекаться на мелочи.




Этот парк казался Николь совершенно бесконечным. Хотя не раз и не два она ловила себя на мысли, что, вероятно, ходит по кругу. Вампирша уже не могла сказать, сколько часов так бродит. Она не могла почувствовать ни магистра города, ни остальных, и это сильно беспокоило ее. А до рассвета оставалось часа три, не больше.

Вдруг Николь услышала какой-то шум. Точно это был звон мечей! Выхватив из чехла обрез, она кинулась туда, на этот звон.

Вот сквозь деревья она уже видела Алексу. Та отчаянно сражалась с каким-то черноволосым вампиром. Наверное, это и был Кадамун. Николь выстрелила в него, встав рядом с магистром города. В груди Проклятого образовалась дыра где-то с два кулака, которая моментально заросла.

— Черт! — выругалась Николь.

— Ты как раз вовремя, — кивнула Алекса, вытирая рукавом лоб.

— Ты сражаешься с ним одна! Почему не позвала Юлия и наших ребят?

— А смысл? Если бы они и услышали мой зов, Кадамун не дал бы им найти нас, — фыркнула Алекса, снова ринувшись в бой.

На этот раз они с Николь атаковали Проклятого с двух сторон, но это не дало им серьезного преимущества. Его силы, казалось, не знали границ, а вот Алекса уже чувствовала себя довольно измотанной. И даже объединенные с Сергеем силы уже не давали прежнего эффекта.




Лазель слышала появление Николь, но это ничего не меняло. Ощутив трепещущую влажность собственного сердца в своей руке, она собралась с силами и духом и дернула. Постаралась, по возможности, ограничиться одним движением.

Звук рвущихся вен и сухожилий показался Лазель просто оглушительным. От боли было не просто трудно дышать — в груди словно произошел атомный взрыв. Любой другой уже был бы при смерти. От этого и от болевого шока ее удерживала лишь невероятно сильная воля и то, что она являлась членом Совета вампиров. И все же боль свалила Лазель с ног. Она повалилась набок, сжимая сердце в руке.

Собрав все силы в кулак, вампирша подползла поближе к центру пентаграммы. Потом протянула руку с сердцем прямо над знаком рода. Кровь капала точно в центр.

Боясь, что у нее не хватит сил долго продержаться, удерживая жизнь в своем теле, Лазель быстро зашептала заклятье, которое заканчивалось словами на древнем вампирском языке:

— Пусть ненависть остынет в этом сердце! Да свяжет кровь его с Кадамуном и заставит вернуться Проклятого в склеп. Пусть погрузится он в сон, забыв обо всем. Да будет так!

Сердце и пентаграмма осветились ярким алым светом, рой алых искорок от которого вырывался наружу. В это время в глазах Лазель потемнело. Жизнь покидала ее.




Алекса с Николь были опять отброшены прочь. К ране на спине у магистра города прибавилась еще одна, более глубокая, у Николь был рассечен лоб. А Проклятый опять ударил по Сергею, заставив его снова неестественно выгнуться; изо рта у него хлынула кровь.

Превозмогая боль и усталость, Алекса вскочила, услышав его тихий стон. Но стоило ей занести меч, как налетел вихрь алых искр.

Кадамун остановился, будто у него кончился завод, и уставился на них. А искры стали собираться в единое целое, в один шар на уровне груди Проклятого, который обратился в знак рода Инъяиль. Тотчас такой же знак вспыхнул на его груди. И эти знаки стали совмещаться. Кадамун покорно стоял и ждал, когда это произойдет. Его глаза как-то потухли, стали неживыми, будто два куска янтаря.

Одежда Проклятого тоже менялась. Сначала брюки и рубашка слились в одну длиннополую одежду, которая затем втянулась в знак на его груди. Он остался в кожаной набедренной повязке, когда знаки совместились. Кадамун тотчас весь осветился этим алым светом и проронил лишь одно слово:

— Ухожу.

И исчез. Растворился в снопе алых искр, которые устремились куда-то вверх, в уже сереющее перед рассветом небо. Тотчас растворилась и иллюзия, витающая над парком. У всех будто камень с плеч свалился.

Первой опомнилась Алекса. Страшная догадка поразила ее, заставив выдохнуть:

— О господи! Лазель!

— Что это было? — проговорил Сергей, сумев наконец не без труда подняться на ноги. Боль постепенно уходила, да и в голове как-то прояснилось.

Алекса его не слушала, так как в это время нашла Лазель, лежащую без движения. То, что она увидела секундой позже, заставило вампиршу замереть от ужаса. В груди подруги зияла страшная рана, а в окровавленной руке она сжимала сердце. Остановившееся и остывающее. Но каким-то чудом, каким-то немыслимым чудом Лазель все еще была жива. Хотя огонь ее жизни превратился в тлеющие угли, которые неумолимо затухали.

Не обращая внимания на кровь, которая была повсюду, и на боль собственных ран, Алекса рухнула рядом с ней на колени. Осторожно, дрожащими руками, вампирша взяла вырванное сердце и поместила его обратно, в грудь Лазель, лелея крохотную надежду, что у нее еще есть шанс выжить.

— Ну же, давай! Живи! Восстанавливайся! — жарко заклинала Алекса, не замечая, что по ее щекам текут горячие слезы. Руками она старалась хоть как-то зажать эту ужасную рану.

Лазель приоткрыла глаза и, с огромным трудом положив свою руку поверх рук вампирши, проговорила:

— Не стоит. Меня… не спасти. — Голос ее был очень тихий и хриплый.

— Нет! Ты жива! Значит, твое сердце еще можно заставить биться! — горячо возразила Алекса. Слезы на ее лице смешались с кровью от ран, но ей было все равно.

— Жизнь покидает меня, я… это чувствую. Ты плачешь… я никогда раньше не видела твоих слез… Не надо… Будь счастлива! И… скажи Сергею, что я… я прощаю его… Ты была для меня всем, Алекса, моя лю…

Она так и не договорила. Ее глаза закатились, рука соскользнула в траву, а из полуоткрытых губ не вырвалось ни звука, ни вздоха.

— Лазель!!! — закричала Алекса, не желая верить в случившееся. — Не смей умирать! Слышишь?! Борись! Борись за жизнь! — Она в отчаянии молотила кулаками по земле.

В это время к ним, немного шатаясь, подошел Сергей. Охватив взглядом распростертую на земле Лазель, он выдохнул:

— Господи! Кто сделал с ней такое?

— Она сама, — бесцветным, каким-то умершим голосом ответила Алекса. — Лазель вырвала себе сердце, чтобы остановить Кадамуна.

— О боже! Так вот что ты имела в виду, — ошеломленно пробормотал Сергей. Вся его ревность, нелепые подозрения куда-то ушли, растворились без следа, оставив место искренней печали.

Но Алекса не слушала его, проговорив: «Я не дам тебе умереть вот так!» Она собрала свою силу, всю без остатка, и обняла ею тело Лазель, наполняя каждую его клеточку, удерживая в них ускользающую жизнь. Сила вампирши слилась в единое целое с телом подруги, так что Алекса могла чувствовать каждый мускул, каждое сухожилие. И Она старалась исцелить их. Срастить ткани. Заставить сердце биться снова.

Медленно, словно нехотя, плоть стала поддаваться ее усилиям. Она чувствовала, как оборванные вены тянутся друг к другу, срастаются, срастаются и остальные ткани. И наконец затягивается, исчезая, рана под ее пальцами.

Но чего-то не хватало. Сердце по-прежнему не хотело биться.

— Ну же! Давай! Бейся! Бейся же! — умоляла Алекса, отдавая всю свою силу, всю себя, хотя у самой уже голова кружилась от этого.

— Алекса! — осторожно позвал Сергей, положив руку ей на плечо. — Остановись, прошу! Ты уже не сможешь ей помочь. Ее не воскресить.

— Нет! — резко, как отрезала, возразила вампирша. — Лазель просто не хватает сил бороться! И я дам ей эти силы!

Оставался последний способ, и Алекса решила использовать его, даже не задумываясь. Достав кинжал, она взрезала себе запястье и поднесла кровоточащую рану ко рту Лазель. Но одной рукой не получалось открыть его достаточно широко, чтобы влить в него алую жидкость. Тогда вампирша бросила через плечо: — Николь, помоги!

Та тотчас оказалась рядом и, запрокинув голову Лазель, открыла ей рот. Кровь Алексы быстрыми каплями закапала ей прямо в глотку, и Николь даже помогла ей глотать. Один глоток, другой… потом челюсти Лазель сомкнулись на запястье, и она начала пить сама. Но это было на грани рефлекса, так что радоваться было еще рано.

Лазель тянула в себя все сильнее и сильнее, у Алексы уже темнело в глазах, шумело в ушах от кровопотери. Будто сама жизнь перетекала из нее в Лазель. Алекса уже была вынуждена чуть ли не лечь рядом, так как сидеть становилось невмоготу. Но отнимать руку она и не помышляла. И то, что произошло потом, лишь укрепило ее решимость. Даже такое состояние не помешало Алексе услышать такой долгожданный стук сердца. Сначала один раз, робко, едва различимо. Спустя где-то минуту еще раз, чуть громче, и еще. Наконец сердце забилось, медленно, но верно входя в привычный ритм.

Но, чтобы не дать ему сбиться, нужна была кровь, еще много крови. А Алекса была на пределе, так как ее организм восстанавливался медленнее, чем пила Лазель.

Сергей видел, что его возлюбленная на грани, и просто не мог позволить ей одной так рисковать. Закатав рукав, он опустился на землю радом с ними и проговорил:

— Алекса! Ты очень ослабла. Позволь, я тебя заменю.

Вампирша подняла на него глаза, которые были подернуты мутной пеленой.

— Ей нужна кровь сильного вампира. Моя не намного хуже твоей, — продолжал настаивать Сергей.

— Хорошо, — тихо ответила Алекса, обессиленно рухнув в траву. Она чувствовала, что теряет сознание. Мир сливался для нее в одну сплошную тьму.




Алекса приходила в себя. Первым ощущением была невероятная тяжесть во всем теле и скребущая боль в спине. С трудом вампирша открыла глаза, но это мало чем помогло, так как что-то загораживало ей весь обзор. Вскоре она поняла, что это подушка. Алекса лежала на животе. Так вот почему ей было так неудобно!

— Наконец-то ты очнулась, родная моя! — Услышала она такой знакомый голос, но смогла лишь чуть повернуть голову, так что теперь лежала щекой на подушке.

— Сергей… слушай, встань так, чтобы я тебя видела! — Ее собственный голос походил на хрип, у нее все ссохлось внутри.

Тотчас вампирша увидела склоненное над ней улыбающееся лицо. Сергей спросил:

— Ну как ты?

— Хреново. И почему я лежу так неудобно?

— У тебя очень глубокие раны на спине. Пришлось даже повязку наложить.

— Да уж, замотали меня, как мумию, — буркнула Алекса, с кряхтеньем повернувшись на бок. Потом ее лицо стало очень серьезным, и она спросила: — А что с Лазель?

— Она жива. Каким-то чудом тебе удалось вытащить ее с того света. Но она еще не очнулась. Лежит в соседней комнате. — Он говорил все это очень спокойно, даже мягко, от былой ревности, похоже, не осталось и следа.

— Хорошо. — Словами не передать, какое облегчение она испытала.

— Если хочешь, я схожу посмотрю, как она.

— Да.

— Ладно. А с тобой тут еще хотят пообщаться.

Он ушел, а перед Алексой возникло обеспокоенное личико Полины. Она встала на колени возле кровати, чтобы ей не нужно было еще поворачиваться. А за спиной ее скромно стояла Жанна.

— Здравствуй, Полина, — все еще хрипло проговорила Алекса.

— Алекса… я так за тебя волновалась! Я испугалась, что ты…

— Нет, так просто я вас не оставлю! — Вампирша даже улыбнулась.

— Обещаешь?

— Да. Скоро буду как новенькая.

— Замечательно! — счастливо улыбнулась Полина, коснувшись щекой ее руки.

— Я вижу, Жанна все еще охраняет тебя, — заметила Алекса.

— Не совсем. Сергей попросил ее прийти. Он сказал, что, когда ты очнешься, будешь очень сильно голодна.

Пока она не сказала, Алекса не осознавала до конца, что же ее так сильно мучает. Вовсе не боль, а жажда. Такая всепоглощающая, что грозила затмить собой все. Она сковала все внутри, будто у нее все жилы высохли, и теперь они просто вопили от жажды. У вампирши горло перехватило и в висках застучало от предвкушения, стоило ей только скользнуть взглядом по Жанне.

Та восприняла это как руководство к действию и приблизилась к кровати, просто проговорив:

— Я полностью к вашим услугам.

Сейчас, в этот раз, Алекса не стала возражать. Жажда была настолько всеобъемлющей, что вампирша находилась на грани срыва. Она отдала слишком много крови. Поэтому Алекса просто приняла предложенное.

Кровь оборотня лучше снимает этот острый приступ жажды.

Она пила долго, очень долго. Ей казалось, что еще никогда трапеза не была таким наслаждением. И каждый глоток прибавлял ей сил, способствовал скорейшему заживлению ран. С большим трудом Алекса заставила себя перестать, отступиться, не осушить Жанну до конца. Когда вампирша выпустила ее, верволчица тихо улыбнулась, потом устало свернулась калачиком на краешке кровати.

Сама Алекса немного полежала, прислушиваясь к своим ощущениям, приходя в себя, потом села с явным намерением встать. Пока она надевала и застегивала верх от пижамы, так как на ней были лишь штаны, а почти всю спину и грудь покрывали повязки, Полина удивленно спросила:

— Ты что, уже собираешься встать?

— Именно. Хочу пойти к Лазель.

— А может, тебе лучше еще полежать? Твои раны…

— Да все нормально уже, — возразила Алекса, вставая. Но это оказалось не так-то просто, ее зашатало, и очень сильно, так что у нее вырвалось: — Ну почти.

Постояв минут пять, подождав, пока пол перестанет плясать под ногами, вампирша решительно направилась к двери. Ей хотелось, чтобы Лазель увидела ее, когда очнется. К тому же им было о чем поговорить.

Она сделала лишь пару шагов по коридору и столкнулась с Сергеем, вышедшим из комнаты рядом. Увидев ее, он сделал круглые глаза, проговорив:

— О! Уже вскочила! Совсем с ума сошла? Тебе лежать и восстанавливаться еще как минимум сутки!

— Ничего, выдержу! — отмахнулась вампирша. — Лазель там?

— Да. Идет на поправку, но еще не очнулась. Ты собираешься сидеть с ней?

— Именно это и собираюсь.

— Ладно, переубеждать тебя ведь все равно бесполезно.

— Вот именно. Но от твоей компании не откажусь. Правда, по-моему, тебе лучше сейчас отдохнуть. Ты сам едва оклемался, еще и с нами возился.

В самом деле, он выглядел бледнее обычного, под глазами залегли тени, но его это, казалось, не беспокоило. Сергей с улыбкой ответил:

— Уж с тобой я готов возиться сколько угодно!

— Все равно. Поспи, поохоться и приходи.

— Ладно, — кивнул вампир, поцеловав ее. Потом пошел дальше по коридору.

Алекса открыла дверь в их гостевую комнату. На широкой, застеленной небесно-голубым бельем кровати лежала Лазель. Лежала на спине, руки поверх тонкого одеяла. Волосы давно расплелись и разметались по подушкам. Она походила на спящую красавицу. Но в ее облике было что-то такое, что заставило сердце Алексы тревожно сжаться, какая-то уязвимость и беспомощность.

Грудь Лазель равномерно поднималась и опускалась. Она дышала. Алекса тихо села в кресло рядом с кроватью, ожидая, когда подруга очнется.

Ждать пришлось долго. Прошло, наверное, почти три часа, прежде чем веки Лазель дрогнули. Потом она быстро распахнула свои зеленые глаза. Алекса тотчас склонилась над ней, присев на край кровати, хотя такая не слишком удобная поза тотчас отдалась скребущей болью в спине.

Увидев вампиршу, Лазель попыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. А Алекса поспешно произнесла: — Не торопись!

Лазель прокашлялась, и ей удалось тихо проговорить:

— Разве я не умерла?.. Нет, не то чтобы я жалуюсь, но мне казалось…

— Нет, ты не умерла. Мы тебя вытащили, хотя это было очень нелегко.

— Мы?

— Я и Сергей отпаивали тебя своей кровью, пока твое сердце не забилось в нормальном ритме.

— Сергей?..

— Ты так сильно меня напугала! Зачем ты это сделала? — Даже сейчас, при воспоминании о содеянном подругой, у Алексы дрожал голос.

— Подействовало? — тихо спросила Лазель.

— Да. Кадамун вернулся в свой склеп.

— Хорошо. Значит, все проделано было не зря.

— И все-таки! Ты ведь практически умерла! — воскликнула Алекса.

— Прости, я не хотела причинять тебе боль. Но это был единственный выход. Ты же знаешь… Я затеяла все это, и я же должна была все исправить.

— А ты не подумала, что мне потерять тебя будет так же больно, как и Сергея? — Теперь, когда все было позади, вампирша не могла сдерживать возмущения.

Это заставило Лазель смутиться. Сглотнув, она посмотрела на свою подругу и проговорила:

— Я помню… твои слезы. — Она попыталась взять ее за руку, но двигаться ей еще было сложно, поэтому Алекса сама взяла руку подруги. — Мне жаль, что я была их причиной.

— Забудь, — попросила магистр города, чуть крепче сжав ее руку.

— Ты… больше не сердишься на меня? Все ведь уже позади, и теперь…

— Нет, я ни в коей мере не держу на тебя зла! Я уже говорила, что не могу ненавидеть тебя.

— И мы по-прежнему друзья?

— Друзья.

Услышав это, Лазель счастливо улыбнулась, и эта улыбка просто светилась каким-то внутренним светом.

Так что нельзя было не улыбнуться в ответ. Она лукаво спросила:

— А может подруга тебя обнять?

— Конечно. Но не слишком ли ты слаба для этого?

— Не слишком.

Они обнялись, правда, Алексе все же пришлось помочь ей сесть среди подушек, из-за этого и она сама практически целиком оказалась в кровати, только ноги свешивались. И именно в этот момент вошел Сергей. Окинув их взглядом, он усмехнулся и сказал:

— Ну, вы прям, как групповая статуя дружбы народов!

— Здравствуй, Сергей, — поприветствовала его Лазель, откинувшись обратно на подушки.

— Здравствуй. Как ты себя чувствуешь? Как сердце?

— Все хорошо, спасибо.

— Да, я должен тебя поблагодарить. Если бы не ты…

— Главное, теперь уже все позади, — просто ответила Лазель.

— Значит, мир?

— Мир — они примирительно пожали друг другу руки.

— Ну наконец-то! — облегченно вздохнула Алекса.

Позже, ночью, когда они с Сергеем остались наедине, он попросил у Алексы прощения за все то, что натворил в последние дни. Признался, что был сам не свой. Как Кай из «Снежной королевы», которому осколок волшебного зеркала попал в глаз, и он стал все видеть в темном свете, замечая лишь скверное. На что Алекса сказала, что все это наверняка дело рук Кадамуна. Потом состоялось бурное примирение.

Как ни странно, но Лазель решила остаться в Москве, хотя получила от матери письмо, в котором та предлагала ей вернуться. Возможно, Наиль о чем-то догадалась или почувствовала, что чуть не случилось с ее дочерью. И все же Лазель осталась. Алекса была только рада этому, и Сергей был вовсе не против. Его отношения с Лазель вообще весьма улучшились, находясь между приятельскими и дружескими. Они, похоже, на самом деле решили похоронить свою давнюю вражду.

Полина уже меньше горевала о своем прошлом, да и ее родители, похоже, решили пойти ей навстречу. Она регулярно созванивалась с ними. Еще Полина очень сдружилась с Лазель. Алекса не возражала и очень хотела, чтобы эти два родных ей существа были счастливы. Она все еще отлично помнила слова, сказанные подругой, когда та думала, что умирает, поэтому, если это снова сделает Лазель счастливой, то…

Хотя сейчас никто из них еще не загадывал так далеко. Все наслаждались победой, воцарившимся миром и дружбой. А потом… Кто знает, как повернется колесо судьбы?..




2003 г.