Дикие Сердца в Атлантиде
Алисия Дэй 


Воины Посейдона #2


Бастиен никак не мог поверить, что принц Конлан отправил его с заданием связаться с Флоридскими Пантерами — союзом оборотней. Но он воин, а не политик. Сделать ситуацию еще хуже, может только женщина, увидевшая истину за внешней маской спокойствия незнакомца, при этом она — полукровка оборотень, а значит заклятый враг властных защитников человечества. Однако прежние отношения могут поменяться…


Алисия Дэй

Дикие Сердца в Атлантиде


Глава 1


Бастиен осмотрел поле сражения, его челюсти ритмично сжимались и разжимались.

— Стратегия — всё в бою. Смотри и учись, юнец.

Его противник прищурил глаза, изучая поле.

— Ты находишься в опасности, воин. Знаешь, я сокрушу тебя в пух и прах, и ты потерпишь позорное поражение.

— О, во имя Богов, вы, двое, будете уже продолжать? У меня есть право на следующую игру и такое чувство, что аэро-хоккей и я можем стать очень хорошими друзьями, — сказал Дэнал, растянувшись на низкой кушетке. — Вы опуститесь в Город Лузеров, леди, если не поторопитесь.

Бастиен рассмеялся:

— Черт, Джастис. Выглядит так, словно твоя беспрецедентная репутация надирающего задницы воина может подпалиться, если малышу Дэналу удастся избежать неприятностей, назвав тебя леди.

Лорд Джастис перекинул через плечо свои заплетенные в косу до талии синие волосы и усмехнулся:

— Кажется, он назвал леди и тебя, если ты ничего не упустил.

Бастиен нанес сокрушительный удар прямо в ворота Джастиса.

— Эй, никаких проблем! Когда ты высотой почти семь футов, слабые удары отпадают сразу. Атлантида еще не видела воина подобного мне, — усмехнулся он.

Затем, запрокинув голову, сделал глубокий вдох чистого морского воздуха и вгляделся поверх ограды балкона в великолепие Атлантиды. Белые мраморные здания мерцали в жидком золоте созданного из волшебства солнечного света. Храм Посейдона с позолоченными колоннами был самым величественным из них, и гордо возвышался в центре. Насыщенный, бездонный синий цвет океанских волн ласково окутывал купол, покрывая его целиком.

— Как хорошо быть дома, — прошептал он так, что слышно было только ему. Он устал. Дьявол, они все устали. Миссии на поверхность земли никогда не были безопасными, но в последнее время стали слишком рискованными. Воины Посейдона оберегали человечество уже более одиннадцати тысяч лет, но всегда оставались в тени, не обнаруживая себя.

Инког-черт-возьми-нито, как сказал бы Вэн.

Бастиен вспомнил свое обучение и слова, которые воспламеняли его душу — кредо Воинов Посейдона…

Обязаны ждать. И наблюдать. И защищать.

Служить первой защитой в битве против уничтожения человечества.

Тогда, и только тогда возродится Атлантида.

Потому что мы — Воины Посейдона, и мы носим знак Трезубца, который служит символом нашей священной обязанности — оберегать человечество.

— Даже когда они настолько глупы, что позволили вампирам войти в Конгресс, а оборотням — в средства массовой информации, — проворчал он.

Джастис приподнял бровь в ответ на его слова. Он собирался отпустить какую-нибудь шуточку о воинах, которые говорят сами с собой, но огромные деревянные двери, между балконом и королевским залом, инкрустированные золотом, серебром и сплавом меди, медленно распахнулись. На балкон шагнул воин. Бастиен постарался не рассмеяться на то, как Дэнал чуть не свалился с кушетки, спеша встать по стойке «смирно».

— Лорд Мститель, — Дэнал резко поклонился, держа руки строго по швам.

Вэн не замедлил шагов.

— Вольно, чувак. Серьезно, Дэнал, мы должны вывести тебя из звания новобранца до того, как ты сделаешь всех нас чокнутыми.

Лицо Дэнала напряглось и, казалось, стало старше на сотню лет прямо перед их глазами:

— Я думаю, будучи убитым вампирами, а затем возвращенным обратно к жизни в результате жертвы нашей леди-королевы, я достоин носить звание опытного воина, мой принц.

Лицо Вэна стало серьезным:

— Так и есть, Дэнал, — затем он снова усмехнулся, — Но если ты еще раз назовешь меня «мой принц», я надеру тебе задницу!

Бастиен решил, что настало время сменить тему:

— Поговорим о свадьбе. Когда состоится это счастливое событие, Вэн?

Вэн повернулся к нему, и Бастиен снова заметил напряжение, в котором тот пребывал в последнее время. Черты лица Вэна стали жестче и суровее, чем несколько недель назад.

До того, как Высокий Принц Конлан встретил Леди Райли, и они убили вампирскую богиню Анубизу.

— Когда Конлан женится на Леди Райли? Я сам с нетерпением жду этого события. Атлантида заслуживает хорошего праздника после недель планирования наступившей войны с союзом вампиров и оборотней.

Вэн бросил короткий взгляд на недавно отремонтированный балкон, а затем покачал головой и улыбнулся:

— Я все еще не могу поверить в то, что Райли уговорила Конлана превратить это место в комнату для развлечений. У нас даже футбол теперь есть. Обожаю эту женщину!

Наконец заговорил Джастис:

— Все ее обожают.

Он вышел из-за опорной колонны и прислонился к ней, рукоятка его вездесущего меча выглядывала поверх плеча.

— С тебя всё началось, когда ты назвал ее Леди Солнечный Свет. Она источает свет и счастье всюду, где бы не появилась, — сказал он, в его словах явно присутствовал сарказм. — Даже некоторые из Старейшин, которые состоят в Совете, как ни странно, улыбнулись ей, когда она заходила, чтобы заявить, что они должны — какой пустяк — всего лишь изменить то, как всё делалось в Атлантиде на протяжении многих тысячелетий.

Бастиен услышал достаточно:

— Завязывай с этим, Джастис. У Райли сердце львицы, и сам Посейдон нарек ее будущей женой и королевой Принца Конлана. А теперь она вынашивает сына Конлана. Так что, чем скорее состоится свадьба, тем лучше для всех нас.

Джастис сузил глаза.

— Лучше для Конлана и Райли, по крайней мере. А для остальных — в этом я не так уверен.

Вэн взмахнул рукой:

— Я не хочу больше слышать это дерьмо от тебя, Джастис. Как одному из Семерки Конлан доверил тебе свою защиту. Это касается, в том числе, и политических разбирательств, а не только боев с кровопийцами и оборотнями.

Джастис слегка поклонился и направился к двери, но Вэн окликнул его:

— Стой. Очень хорошо, что я застал вас всех троих вместе, потому что мне нужно с вами кое-что обсудить.

— Обсудить что, Вэн? — спросил Бастиен, его тотчас же охватила тревога. Он был самым старшим из Семерки и всегда активнее всех защищал своего правителя. Часть его души была создана для чего-то еще, кроме сражений, но она давно иссохла и умерла внутри него. И он никогда не возражал против того, чтобы слегка надрать задницу вампиру или оборотню.

— Мы решили начать формировать наши собственные альянсы, чтобы попытаться наверстать десятилетнее преимущество, которые есть у вампиров. Варрава запустил свои грязные когти в каждую политическую интригу в стране в роли сенатора Барнса.

Бастиен неожиданно рассмеялся:

— Ага, а у тебя не теплеет на сердце оттого, что ты видел, чем для него всё закончилось?

Четыре воина одновременно вздрогнули. Злой трехтысячелетний вампир или нет, но смотреть, как парню отрывали его яйца, — у них прямо мороз по коже прошел. Когда Анубиза вырвала немертвое сердце Варравы из его тела, это стало почти облегчением.

Вэн пришел в себя первым:

— Мда. Итак, дело такое. Конлан хочет сформировать официальный союз Атлантийцев с оборотнями.

— В этом есть смысл. Мохнатики помешаны на протоколе и иерархии. Самцы альфа различных стай, семейств полосатых, свор и остальных группировок будут скорее сотрудничать с тем, кого они воспримут как персону с высоким статусом, — сказал Бастиен уклончиво. — Джастис — отличный вариант. Черт, с этими синими волосами он сам похож на полуживотное.

Вэн взглянул на Бастиена:

— Это не Джастис, большой парень. Конлан хочет, чтобы ты этим занялся.

Челюсть Бастиена отпала, затем он взял себя в руки и усмехнулся, догадавшись:

— Отлично. Очень смешно. Выбрать только мускулы, без умственных способностей и организационных возможностей на роль политика. Конечно. Эй, ты почти поимел меня, Вэн. Ты — молодец.

Однако Вэн не улыбался.

— Ты — единственный в Атлантиде, кто считает, что твоя ценность заключается только в физической силе, Бастиен. Сдается мне, Посейдон не собирается оставить тебя в покое надолго, но это между тобой и морским богом.

Прежде чем Бастиен смог придумать ответ, холодный вихрь пронесся сквозь теплое, солнечное пространство и замерцал, принимая форму. Заговори про дьявола…

Дьявол — Верховный жрец Посейдона — не такая уж большая разница.

Аларик вызывал страх морского бога в любом, кто смел перейти ему дорогу. Не многие на это решались.

Жуткие зеленые глаза Аларика вспыхнули силой, а затем прищурились, словно он пытался вытянуть мысли Бастиена. Но никто в настоящее время не имел древней Атлантийской власти сканировать мысли другого, если только у них не произошло смешение душ. Во всяком случае, Бастиен на это надеялся.

Аларик, наконец, заговорил, направив пламенный взгляд в сторону Вэна:

— То, чего желает Бог Морей, находится вне твоего ограниченного понимания подобных вещей. Возможно, тебе следует выполнять обязанности Королевского Мстителя, а мне оставить дела Храма Посейдона.

Вэн склонил голову:

— Как ты и сказал. Я здесь, чтобы дать Бастиену текущие распоряжения, после того, как Совет отозвал Конлана на закрытое совещание.

Он повернулся к Бастиену, который все еще пытался переварить информацию.

— Ты помнишь ту горячую девчонку-рейнджера, которую ты спас от банды байкеров несколько лет назад в Майами? Цыпочку из службы национального парка. Она пахла, как оборотень.

Бастиен почувствовал, как его внутренности сжались, он кивнул:

— Кэт Фиеро? Да, смутно припоминаю.

«Смутно припоминал» тот день двадцать один месяц и три недели назад.

— Смутно припоминаешь? Ну, задница! — ухмыльнулся Вэн, — Это был единственный раз, когда мистер Полное Спокойствие вышел из себя.

Слишком поздно Бастиен понял, что не должен был произносить ее имя так быстро, потому что теперь все, кто находился в комнате, уставились на него. С любопытством. Оценивающе. Возможно, в случае Джастиса, насмешливо.

По крайней мере, он не сказал ничего действительно глупого.

Например, как солнечный свет целовал ее желтовато-коричневые волосы, превращая их в золото.

Или как сила ее высокого, идеального, соблазнительного тела, погрузила его в фантазии наяву, столь явные, что понадобилось покинуть пляжный бар и направиться в океан прямо в одежде, чтобы хоть немного остыть. После того, как ему пришлось побороть примерно полдюжины вампиров, которые думали поиграть с одинокой красоткой-оборотнем.

Мистер Полное Спокойствие. Если бы они только знали. То спокойное дружелюбие, которое он так старался явить миру, было шуткой. Десятилетия борьбы против зла, которое преследовало человечество, пошатнули его здравый смысл. Если бы они только знали, в какую ярость он пришел, обнаружив, что вампиры сделали с младенцами в сиротском приюте в Румынии, они бы испугались его.

Любой здравомыслящий должен был бояться того, кем он стал, после того, как ему пришлось убирать их останки.

Младенцы, превратившиеся в вампиров, вызывали омерзительное чувство, и его душа никогда уже не оправится от того, что он был вынужден делать. Трех циклов очищения в храме оказалось недостаточно. Ничего никогда не будет достаточно, чтобы смыть эти пятна с его души. Такая женщина, как Кэт, заслужила большего, чем тот монстр, каким он стал в тот день.

— Да, — проговорил он раздраженным голосом, — я помню ее. Главным образом то, как ты клеился к ней, а она тебя отшила, — сказал он Вэну, пытаясь отплатить.

Вэн усмехнулся:

— Да, она меня отшила, и мои попытки очаровать ее, отразились на всей нашей группе. Дело в том, что в Национальном заповеднике Биг-Сайпрес[1 - заповедник Биг-Сайпрес находится на юге Флориды к северо-западу от национального парка Те-Эверглейдс. Он создан в 1974 г. как водоохранная зона, обеспечивающая поступление пресной воды в пределы Те-Эверглейдс. Центральная часть парка занята обширным мелководным озером Окичоби.] есть гнездо оборотней, которые вышли из-под контроля от возмущения, что какая-то шишка — альфа-самец во Флориде издал указ о союзе оборотней с вампирами. Мы надеемся, что сможем переманить их на нашу сторону. Группа в Биг-Сайпресе — пантеры, а их альфа — настоящий задира, по имени Итан.

— А Кэт?

— Мы надеемся, что она поможет нам попасть в группу. Из того, что мы слышали, она наполовину человек. Информация от Квинн.

Бастиен медленно кивнул. Сестра Леди Райли была одной из лидеров бунта людей против господства вампиров и оборотней и обычно она располагала очень полезной информацией.

— Это имеет смысл. Кэт выглядела… другой. Я ощущал запах большой кошки, чувствовал силу под ее кожей, но все это было не таким, как у ваших «инкубаторских» мохнатиков.

Джастис присвистнул:

— Ты чувствовал силу кошки под ее кожей? А что еще ты чувствовал? Насколько горяча эта цыпочка?

Его внутренности напряглись, Бастиен повернулся лицом к Джастису и хлестким ударом бросил хоккейную шайбу через комнату в него. Джастис отдернул голову в сторону, и Бастиен в ужасе увидел, как шайба попала в стену рядом с лицом воина.

— Что, во имя девяти кругов ада, это было? — крикнул Дэнал, а затем подошел, чтобы вытащить шайбу из стены.

Ему потребовались три попытки.

Бастиен почувствовал, что его лицо вспыхнуло от стыда. Хороший воин никогда не теряет контроль над собой. Годы тренировок отчеканили это в голове точно так же, как искусство владения мечом и стратегии ведения боя.

Что на него нашло?

Образ изгиба шеи Кэт вспыхнул в его сознании.

О, проклятье.

Он поклонился Джастису:

— Мои глубочайшие извинения, Лорд Джастис. Я не знаю… Я…

Джастис отрезал голосом, выражавшим смертельное спокойствие:

— Если на твоем месте был бы кто-то другой, я убил бы его за это. Но ты спасал мою задницу достаточно много раз, чтобы заработать бесплатный выстрел. Но впредь следи за собой, Бастиен.

Аларик бесшумно скользнул вдоль комнаты, чтобы встать перед Бастиеном и пристально посмотреть в его глаза. Жестокий зеленый огонь взгляда жреца пронзил жаром лицо Бастиена, и он задался вопросом, не использует ли Посейдон Аларика, чтобы остановить его (Бастиена), если он будет представлять опасность для элитной охраны Принца Конлана.

Он спрашивал себя, что было бы опаснее: любое наказание морского бога, которое он мог бы придумать своим капризным умом, или очередное столкновение с Кэт. Почти за четыреста лет его существования ни одна женщина не затронула его так, как эта. Его обязанность состояла в том, чтобы защитить человечество, но впервые за эти долгие столетия, что он был воином, Бастиен смог испытать что-то настолько личное.

Она даже не была человеком.

Она была запретным плодом.

Жрец, наконец, заговорил:

— Интересно. Эта миссия окажется очень… интересной. Вероятно, скоро мне придется посетить южную Флориду.

А затем Аларик превратился в мерцающий туман и тут же покинул балкон, оставив Бастиена стоять перед воинами, которые были его самыми близкими друзьями, и с миссией, для которой, как казалось, ему не доставало квалификации.

О, да. Никаких проблем.


Глава 2


Кэт сидела в своем джипе, блузка была влажной от пота из-за осенней жары южной Флориды, и размышляла над тем, что простая поездка в продуктовый магазин превратилась в тест на мужество. Термометр на здании банка показывал тридцать градусов — не совсем обычно для этого времени года, и дикой кошке внутри нее захотелось свернуться на солнышке где-нибудь на скале.

Возможно, вздремнуть.

Поймать парочку овечек.

— Да, все правильно. Пора отдохнуть от реальности.

Реальности, где она, Кэт Фиеро — официальный рейнджер службы Национального парка и дочь бывшего вожака союза пантер Биг-Сайпрес, которая ни разу не ловила овец или козла, или даже маленьких пушистых белочек.

— Фальшивый оборотень, никудышная пантера, никчемная сучка, — пробормотала она, — О’кей, это в значительной степени покроет доля счастья, которое я испытаю, если Фэллон и ее прихлебатели находятся в отделе тунца.

Она вытащила из рюкзака бумажник, засунула его в карман шорт, затем вышла и захлопнула дверь. Ее губы скривились и показались зубы, когда она увидела потасканный Ягуар с номерным знаком FALLON1.

— Мир катится в ад в гробу, но у меня есть время побеспокоиться о том, что эти идиоты замышляют против меня, и интересно почему?

Она вспомнила заголовки газет, которые с трудом проглотила с горьким кофе и пережаренными яйцами в Тельма Гриль.

Больше законопроектов издано Конгрессом, еще больше дополнительных, совершенствующих поправок внесено в законопроект «О Защите Нечеловеческих Особей — 2006». Как будто бедные люди настолько опасны для вампиров. Большинство из них забиваются ночью в свои дома, все еще не в состоянии поверить, — даже спустя десятилетие, — что существа, нападающие в ночи — реальны.

И вампиры, и оборотни.

Ее отец был против всего этого.

— Это разрушает естественный порядок вещей, Кэт, — повторял он снова и снова, — Нам предназначается жить в дикой природе, быть с ней в гармонии, а не играть в репортеров, служителей закона и других цивилизованных членов общества.

Но он женился на человеке, не так ли? А потом он умер, до последнего момента скрывая, насколько разочарован был в своем единственном ребенке. Дочери, которая была не в состоянии совершить переход. Даже однажды.

Теперь половина рейнджеров, с которыми она работала, и треть местных паранормальных оперативников были оборотнями.

— За исключением меня, — пробормотала она, открывая дверь магазина и чувствуя чудесные, прохладные потоки кондиционированного воздуха, которые охватили ее, — Я только наполовину оборотень. Я только…

— Ненормальная! — послышался насмешливый голос, — А мы как раз говорили о тебе, рейнджер из шоу-уродов.

Кэт опустила руку к кобуре со служебным револьвером, снова и снова сожалея о том, что по списку прав работника Национального парка стервозность не является основанием для использования оружия.

— Фэллон. Всегда одно удовольствие. Или подожди, вообще-то, никакого удовольствия.

Она наблюдала, прищурившись, поскольку чертова малышка, отравлявшая ее существование, с гордым видом направлялась к ней в дурацких туфлях на пятидюймовых каблуках, которые Кэт никогда в своей жизни не одела бы. Тогда она позволила себе немного высокомерия, потому что Фэллон все еще смотрела на нее снизу вверх. Быть выше почти на фут не всегда было плохо.

Фэллон провела рукой по массе своих черных кудрей, откинула их назад и вела себя так, как кошка во время течки. Какой она, надо полагать, и была.

Сучка.

Минутная гордость Кэт, вызванная ее высоким ростом, увяла, как и ее самоуважение, и она снова стала ощущать себя, словно мощная амазонка рядом с изящной красоткой. Так или иначе, она была уверена, что Фэллон тоже это осознавала. Слишком высокая, слишком сильная, вся слишком для человеческих самцов, и слишком неправильная для оборотней. Кэт никогда не была королевой бала и давно смирилась с этим. Но она хотела бы, хоть однажды, получить приглашение на проклятый танец. Найти человека, который не боялся бы ее и не чувствовал отвращения. Она не была уверена, что было бы хуже.

— Ты идешь на собрание сегодня вечером? Ох, постой. Все правильно. Ты ведь на самом деле не одна из нас. Ты наверняка не приглашена, — сказала Фэллон, голос был опасно близок к мурлыканью.

Кэт отчаянно захотела убраться прочь. Но она не собиралась доставлять Фэллон удовольствие видеть ее трусость:

— Я была приглашена. Только не заинтересована, — ответила она, вкладывая все скучное безразличие, которое у нее было, в голос.

Фэллон приподняла бровь:

— Неужели? Я все же думаю, что твои рейнджерские инстинкты слетят с катушек всего лишь от одной идеи о создании союза с Верховным Лордом Вампиров юго-восточного района. Я слышала, что у него и его кровавой стаи интересная манера развлекаться.

Кэт слышала сообщения. Людей мучили в течение нескольких дней, используя, как игрушки для нездорового, извращенного наслаждения этих ублюдков. Она сжала руки в кулаки, едва понимая, что ее ногти впиваются в ладони.

— Ты лжешь! — сказала она решительно, — Итан вовсе не собирается объединить силы с вампирами. Особенно не с группой Терминуса. Да эти двое чуть не убили друг друга в прошлом году, когда Терминус играл в свои игры с тремя самыми молодыми членами группы Итана.

— Разве ты не слышала? Терминус мертв. Какая-то новая банда на северо-востоке объединилась с этими идиотскими мятежниками или что-то типа того: короче, все изменилось, — Фэллон развернулась, собираясь уходить, — Не всё, вообще-то. Ты всё еще не настоящая кошка, так ведь? Скажи мне, что ты чувствуешь, работая с дикими пантерами и зная, что ты никогда не станешь одной из них?

Кэт сжала губы, понимая, что если она еще что-нибудь скажет, это только затянет баталию.

Фэллон рассмеялась, и этот звук резал, словно осколком стекла, открытую рану:

— Бедная, маленькая, ненормальная Кэт с ее жалкой матерью-человеком. И в самом деле, что они думали, назвав тебя Кэт, ведь ты никогда не сможешь стать кошкой.

Как только Фэллон процокала к двери на своих нелепых каблуках, Кэт попыталась придумать быстрый ответ. К несчастью, жгучая боль в горле заблокировала слова, готовые сорваться, так же, как человеческое ДНК, вращающееся в ее кровотоке блокировало появление пантеры.

Жалкая.


Итан прислонился к стене возле закрытой двери в комнату и посмотрел вокруг. Борясь со всеми инстинктами обеих его сущностей, чтобы казаться расслабленным и невозмутимым. Дикий зверь внутри него требовал вырваться наружу сквозь кожу и атаковать кровососов, находившихся в комнате. Пантер не волнует обилие запаха смерти, витающего вокруг.

Но политика была охотой, которой лучше занималась человеческая сторона его сущности. Вампир, стоящий в центре комнаты был искусным игроком и надеялся легко управлять Итаном.

Органоз будет неприятно удивлен.

— Итак, слухи верны, — подвел итог Органоз, — Исчезнувший континент Атлантида явно больше, чем сказка, которую никчемные людишки рассказывают своим детям. Эти воины напали и уничтожили Варраву и его кровавую стаю, по слухам, Анубиза ушла в подполье.

Итан улыбнулся, умышленно демонстрируя ряд весьма острых зубов:

— В подполье? Или же Атлантийцы убили и ее?

Органоз зашипел, и его клыки плавно выдвинулись вниз:

— Ты будешь говорить о нашей Богине с уважением, или этот союз прекратится, даже не возникнув. Нет такого человека, который мог бы победить Анубизу. Она разработала стратегию вне нашего понимания.

Итан приподнял бровь.

— В самом деле? Она не поделилась стратегией с тобой? Как союз оборотней и вампиров будет работать, если мы даже не в курсе того, что происходит?

— Ты узнаешь, что я знаю, как только я буду это знать. Конечно, ты согласен, что наша цель — подчинение человечества — стоит небольшой неизвестности?

Изучение лица вампира оказалось бесполезным занятием. Невыразительные черты Органоза ничего не обнаруживали. Он словно был сделан из холодного белого мрамора.

Или эта статичность начала вытачиваться два или три столетия назад.

Его кошка дрожала внутри, выражая отвращение хищника к падали. Итан послал мысли внутрь, успокаивая и усмиряя зверя. Скоро. Скоро мы уберемся отсюда, и я выпущу тебя прогуляться.

Кошка зарычала, тем не менее, успокоившись внутри него, напоминая о постоянной необходимости контроля. Самые сильные из двусущных вышагивали по краю пропасти, рискуя полностью трансформироваться навеки. Опасность остаться диким существовала всегда. Было слишком много тех, кто никогда уже не вернулся из облика зверя. Слишком много тех, чьи друзья пали жертвами проклятых людей и их беззаконной охоты.

Когда он увидел извращения в заведении Нельсона, он закричал от боли и поклялся отомстить. Затем он выбежал наружу и мчался прочь так далеко, как мог, а потом его рвало, выворачивая внутренности.

Как раз тогда он, наконец, согласился встретиться с Органозом. Он увидел своего кузена, друга детства, которого в кошачьем облике набили и выставили в магазине чучел.

Оборотень не оставался в теле животного, только его глаза после смерти становились звериными. Этот трюк требовал самой грязной черной магии. Те люди и, по крайней мере, одна ведьма с черным сердцем должны будут умереть.

Рыча, он тряхнул головой, в попытке избавиться от обжигающих мозг видений. Он пронзил Органоза пристальным взглядом:

— Полное подчинение. Да, они должны заплатить.

Вампир медленно приблизился, протягивая тонкую, бледную руку:

— Партнеры?

Итан постарался не думать о том, что Хэнк Фиеро, возможно, перевернулся в могиле от этой идеи. Старался не думать так же о Кэт Фиеро. Он протянул руку, подавляя сильное кошачье отвращение:

— Партнеры.


Глава 3


— Что, во имя девяти кругов ада, это такое? — Бастиен качнулся назад в ботинках и втиснул руки в карманы джинсов, — Мы встречаем потенциального связного в баре среди сброда юго-восточных оборотней?

Дэнал прочитал слова на шатко выглядящей неоновой вывеске:

— Это не просто бар. Это Тельма Бар и Гриль.

— Для меня выглядит, как чертова дыра, — проворчал Джастис, — Напомните мне, почему я снова согласился идти и нянчить вас?

Губы Бастиена дрогнули от идеи Джастиса его нянчить:

— Разумеется! Ты ничтожных шесть с половиной футов высотой и это армия?

Бледные зеленые глаза Джастиса засветились силой, и он поднял руку вверх ладонью, чтобы показать сверкающий электрический шар:

— Клоун, никто, кроме жреца, не управляет стихиями так же хорошо, как это делаю я. Почти семифутовый рост означает только то, что вмятина от тебя на земле будет больше, когда я собью тебя с ног.

Дэнал закатил глаза:

— Какого черта! Если вы настроены поиграть, давайте войдем внутрь и встретимся с этой женщиной. Я пойду туда ради пива, а еще пяти или шести чизбургеров.

— Ты всегда голоден, мальчик, — сказал Бастиен, сопротивляясь позыву потрепать волосы Дэнала. Дэнал был мужчиной более чем двухсот лет от роду, а не мальчиком, как Бастиен привык думать о нем. А смерть и воскрешение, коварным, но очень действенным способом, заставили воина повзрослеть.

Джастис проскользнул мимо них обоих и направился к двери:

— Да, но как бы ты там ни было, это территория оборотней. Они наверняка подают здесь только сырое мясо.

Дэнал едва слышно заворчал, а затем последовал за Джастисом в бар, а Бастиен снова осмотрел место для стоянки автомобилей. Его чувства, отточенные интенсивными тренировками и сосредоточенностью, улавливали вибрации, как людей, так и оборотней. Отдельно от каждого, но никогда от тех и других вместе. Обитатели Биг-Сайпрес были заметно изолированы.

Возникал вопрос: по чьему замыслу?

Качая головой, все еще озадаченный тем, что Конлан выбрал его для деликатной работы посла, Бастиен направился в помещение. И оказался прямо посреди драки в баре.

Он проворно увернулся от бутылки, которая пролетела мимо него, и оценивающе осмотрел комнату, когда бутылка разбилась о дверной косяк за его головой. Джастис прислонился к дальней стене, руки небрежно сложены впереди. Синяя коса и рукоятка меча выглядывали из-за плеча, вероятно, это было причиной спокойствия, которое его окружало.

Все в Джастисе выдавало крутого парня. Бастиен до сих пор не мог поверить, что он запустил хоккейную шайбу в голову воина после того, как Джастис поддерживал его в бесчисленных сражениях против всех видов оборотней и вампиров.

Тело летело по воздуху, и Бастиен вытянул руку, чтобы притормозить человека. Да, человека, он не пах, как оборотень, хотя в этом безумии было сложно сказать. Плечи мужчины обрушились на руку Бастиена, и он с грохотом свалился на стол.

— Бастиен! Сюда! — Бастиен обернулся на крик Дэнала и удивился тому, что обнаружил самого молодого члена Семерки в центре драки. Как раз, когда он смотрел, Дэнал ударил кулаком одного человека в глаз, в то время как другой схватил молодого воина за горло.

Дэнал усмехнулся, губа кровоточила:

— Наконец-то! Немного позабавимся! — крикнул он.

Бастиен тряхнул головой и двинулся в тумане с Атлантийской скоростью к двери, потому что заметил человека, поднявшего руку, чтобы бросить кинжал в его сторону. Дверь неожиданно распахнулась, и женщина, вошедшая внутрь, изгнала все здравые мысли из его разума.

Лишь от одного ее запаха он отвердел.

Ее глаза расширились, когда она внимательно посмотрела прямо, и Бастиен вспомнил о кинжале. Он быстро выставил руку, чтобы поймать его, слегка вздрогнул, когда лезвие порезало ладонь, но ни разу не отвел взгляда от девушки.

Когда она обратила свой пораженный взгляд на него, он низко поклонился:

— Леди Кэтрин Фиеро. Я — Бастиен из Атлантиды — к вашим услугам.

Кэт на секунду задержала дыхание, вдохнув его запах. Кошка заурчала внутри нее, казалось, что она потянулась и изогнулась под кожей Кэт, словно зверь хотел вырваться наружу и порезвиться после всех этих лет заточения.

Это был он. Мужчина-великан, которого она видела только однажды, кратко, почти два года назад. Он был единственным, кто защитил ее от байкерской банды вампиров, собирающимися сделать ее объектом своей кровавой охоты. Он пробился сквозь них, словно пантера в расцвете сил в стадо оленей. Затем проигнорировал ее пылкое спасибо и ушел. Он ни разу не оглянулся назад, шагая прочь в закат, словно какой-то выдуманный народный герой из детских историй.

И таким он и должен был быть, этот мужчина, которого она никогда не забудет. Он, как оказалось, был одним из Атлантийцев. Когда Квинн описала его… она не смела даже надеяться. Но это был он. Бастиен.

И он кланялся ей. Кланялся и… истекал кровью?

Она улучила момент, чтобы оглядеть бар. Ожесточенность людей и оборотней, которая витала в воздухе последние несколько месяцев, в очередной раз достигла критической стадии. На этот раз идиоты разгромили заведение бедной Тельмы. Это необходимо остановить.

Кэт должна прекратить это.

Она снова взглянула на мужчину — Квинн говорила, что они называли себя Воинами Посейдона. Любой, у кого есть глаза, мог бы без сомнения сказать, что этот человек был воином. В нем было семь футов безупречно отточенных в бою мускулов. Никто не может выглядеть так, занимаясь раз в неделю в гимнастическом зале. Его бедра были размером со ствол дерева в этих потертых джинсах. И, о, пожалуйста, не дайте ей пустить слюни, его плечи и грудь были стеной мускулов. Боже, его бицепс был размером с ее бедро, а она не была миниатюрной. А его лицо — о, его лицо. Мужчины не должны быть настолько красивы. Это нарушает естественный порядок вещей, или что-то вроде того. Скулы и эти роскошные черные волосы, хоть слегка длинноваты…

Великолепно, Кэт, ты допускаешь похотливые фантазии, в то время как эти мужчины бьют друг друга и громят бар Тельмы. Сделай что-нибудь, черт возьми!

Пантера Кэт зарычала внутри, выказывая свои желания.

Зверь хотел поиграть. Он хотел поиграть в дикие и опасные игры с этим воином. Пантера не была скована цепями строгих моральных обязательств и этики. Она хотела горячего, и грубого, и дикого, ненасытного секса.

Кэт почувствовала влажность между бедер и слегка вздрогнула от трения затвердевших сосков о ткань рубашки. Ее лицо запылало, и она попыталась, в очередной раз, сосредоточиться на сражении, бушующем вокруг. Она взглянула на Бастиена, сделала резкий вдох. Открыла рот, и закрыла снова.

Живой ум отражался в его суровых глазах. Ум и что-то более примитивное. Это было… неужели это было желание?

К ней?

Ее колени ослабли при мысли об этом. Секунды, которые прошли, пока она стояла там, словно замороженная, показались часами.

Бутылка, пролетевшая и разбившаяся о стену, вывела ее из ступора.

— Будь они прокляты! Они знают, что это место — вся жизнь для Тельмы. Извините меня, сэр, но я должна это остановить.

Он буквально зарычал. Если бы Кэт не знала его, то могла бы решить по свирепому выражению его лица, что он тоже оборотень.

— Черта с два я позволю тебе попасть в центр этой заварушки! На самом деле, почему ты не хочешь убраться отсюда до того, как тебе причинят боль? Я отвезу тебя домой, и мы сможем поговорить обо всем, во имя девяти кругов ада, о чем мы должны поговорить.

Он загородил ее от комнаты своим большим телом, и на одну короткую секунду она почувствовала себя защищенной. Оберегаемой. В некоторой степени, о ней еще никто не заботился так долго.

А затем она отбросила это чувство. У нее не было времени на слабость.

— Спасибо за заботу, но это моя работа. А сейчас уйдите с моего пути, — сказала она непреклонным голосом.

Его красивые, как лазурные волны океана, глаза прищурились, и черты его прекрасного лица стали еще жестче. Он прижал руки к стене по обе стороны от ее головы, удерживая на месте преградой своего тела.

— Ты не будешь этого делать.

— О, но я… — она запнулась. Затем повернула свои прижатые к бокам руки ладонями вверх и позволила шуму и буйству помещения постепенно угаснуть. Она закружила в водовороте потоки гладкого, чистейшего водоема в своем сознании. Кристальная, чистая гармония.

Спокойствие накатывало на края ее разума, словно волны океана. Ровные, ритмичные, успокаивающие волны.

Она глубоко вдохнула и так же выдохнула, направляя дыханием в воздух вокруг мир и спокойствие секретного водоема из своего разума.

Она открыла глаза и посмотрела, что получилось. Сначала воин сделал полшага назад, потому что стоял слишком близко и казался словно ошеломленным. Затем его крепко сжатый рот расслабился, и сдержанное спокойствие вернулось в его глаза. Она улыбнулась, положила руку на его руку, а когда он попытался заговорить, качнула головой, указывая на остальную часть комнаты.

Он повернулся к бару, все еще защищая ее своим телом. Они смотрели, как излитое Кэт спокойствие распространяется по комнате. Кулаки разжались. Мужчины удивленно моргали и отбрасывали бутылки, ножи и другое оружие, с которым сражались. Общий вздох нерастраченного гнева охладил бурную эмоциональную атмосферу комнаты от смертельной ярости до летаргической усталости.

Белокурая голова высунулась из-за барной стойки, и миниатюрная женщина осмотрела комнату:

— Все закончилось? Кэт, это ты? — спросила она слегка дрожащим голосом, — Ну конечно это ты. Больше никто не обладает твоим талантом успокаивать это стадо ослов.

Кэт пригнула голову, чтобы пройти в другой конец помещения к Тельме.

— Просто удачный выбор времени, Тельма. Эти замечательные джентльмены как раз подсчитывают, сколько денег они должны отдать тебе за ущерб, не так ли?

Парочка самых жестоких бойцов, которых она видела в драке, опустили головы и кивнули. Один человек, один оборотень. Итак, кризис проявляется быстрее, чем она думала.

— Тельма, ты скажешь им, сколько заплатить? И, я думаю, вы все можете помочь ей убрать этот беспорядок, кому не нужно в реанимацию, — сказала она, тоном добавляя дополнительную силу команде. Еще один из ее «талантов», о котором она не собиралась никому говорить.

— О, я заставлю их покрыть расходы, Кэт, — сказала Тельма, — Я дам тебе знать, если кто-нибудь не заплатит. Но почему ты все еще здесь? Незачем тут слоняться, и тебе, наверное, нужно на встречу?

Кэт грустно выдавила в ответ.

— Хорошо, если у тебя все под контролем.

Она знала, остаточные эффекты того, что она сделала, будут действовать в течение нескольких часов на всех, кто был в радиусе действия. Она не была уверена точно, насколько большим был этот радиус, но были, несомненно, звери-хищники в паре сотен ярдов по периметру бара, которые не будут чувствовать желания делать что-то со своей жертвой, по крайней мере, в течение короткого промежутка времени.

Она улыбнулась своим мыслям и повернулась к Атлантийцу, создавая защиту, чтобы он не увидел, что она реагирует словно глупая девчонка на один его взгляд. Он стоял не более чем в двух футах позади нее, хотя она даже не слышала, что он двигался, не смотря на чувствительность оборотня. Взгляд, которым он одарил ее, был проницательным и уважительным, как будто она сделала нечто важное. Вероятно, он не знал что именно, но нечто важное.

— Мы идем? Я уверена, вы хотели бы получить результаты от этой поездки, — сказала она, задаваясь вопросом, какими способами перемещения нужно владеть, чтобы добраться с затерянного континента, похороненного где-то в недрах океана, до природного заповедника в пятидесяти милях к западу от Майами. Она поглядела на его руку, с которой непрерывно капала кровь, — Мы можем и об этом тоже позаботиться.

Он кивнул и посмотрел налево и направо от нее, затем едва заметно подал сигналы. Два мужчины, которых она не заметила раньше, приблизились к ним, прокладывая себе путь среди потрясенных и пошатывающихся людей и оборотней. Оба подошедших были воинами, хотя один был похож на какого-то панка-гота со своими синими волосами и мечом, торчащим позади. Другой походил на чьего-то младшего братишку.

Младшего братишку, который повидал множество сражений, поправилась она, потому что взглянула в его глаза.

Затем она поняла что-то еще, поскольку Бастиен бросил на стол нож. Ни один из троих не находился под влиянием ее маленького волшебства — успокаивающий трюк подействовал на них не более чем на мгновение.

Это означало, что они были еще более опасными, чем она думала.


Глава 4


Бастиен был доволен, что джип Кэт открыт ночному воздуху. Если бы ему пришлось ехать в машине в ловушке ее запаха более пяти минут, он был бы близок к отчаянным мерам. Например, к тому, чтобы выпрыгнуть и попытать счастье, погрузив лицо в грязь на дороге.

Или попросить ее остановить машину, чтобы он смог сорвать одежду с ее сладкого тела.

Отчаянные меры.

Но влажная тяжесть болотного воздуха и буйная растительность, которая их окружала, отвлекали его достаточно, чтобы он мог держать свои руки при себе, включая ту, которую она полностью забинтовала, воспользовавшись аптечкой первой помощи из рюкзака. По крайней мере, на какое-то время.

Почему эта женщина так на него влияет? И как он выполнит свои обязанности перед Атлантидой, если не справится с этим? Его обязанностью было защищать людей, — всех людей. Но он бы с удовольствием сам послал запретное первоначало — огонь. Сжег бы и бар, и всех в нем, если это бы это понадобилось для защиты Кэт. Он желал отнести ее назад домой в Атлантиду, и никогда, никогда больше не подвергать ее опасности.

Оборотень в Атлантиде. Ха. Аларик бы сошел с ума. И Посейдон. Ой, его месть была бы невообразимой.

— Куда отправились ваши друзья? — ее голос прервал его реющие мысли. Дружелюбный, но бесстрастный. Вероятно, она просто старается побеседовать.

— Я послал их поговорить с несколькими контактами, которые у нас здесь есть среди людского населения этого района, — ответил он. Потом он осознал, что сказал и запнулся. Она была наполовину человеком. Может, она считала себя человеком? — Простите, я знаю, что вы… я имею в виду, так как вы работаете с пантерами, и ваш отец был вожаком, мы подумали…

Он махнул рукой и вздохнул. Снова.

Она рассмеялась. Как и сама женщина, ее смех был жарким и округлым. Насыщенным и теплым, с намеком на сексуальность.

Ой, черт. Посейдон, прошу, помоги своему простому воину. Потому что я падаю в черную дыру глупости, вызванную желанием.

Он напряг челюсть и устремил взгляд в пустоту перед собой, решив больше на нее не смотреть до тех пор, пока джип не остановится.

— Что это за шум?

— Какой шум? — переспросил он, и его чувства встрепенулись.

— Этот странный… ну, похоже на звук от пузырьков, — сказала она озадаченно. — Как тогда, когда вода кипит?

Он услышал этот звук, как только она о нем сказала, этот шум, на который прежде он не обращал внимания. Тот шум, причиной которому был он сам. Он непреднамеренно передавал перегруз бешеных эмоций в ближайший водный источник. Пробормотав несколько слов на языке атлантийцев, он глубоко вздохнул и отправил охлаждающую энергию на край болот, чтобы прекратить их кипение, надеясь, что изменение температуры не было столь уж долгим, чтобы серьезно навредить местной природной флоре и фауне.

Как только звук кипения прекратился, он заметил, что она смотрит на него, прищурив золотые глаза.

— Вы сделали это, не так ли? Я почувствовала, как из вас исходит какая-то энергия.

— Вы это почувствовали? Что вы имеете в виду? Только атлантиец, некоторые самые сильные вампиры и несколько ведьм, практикующие темные искусства, могут почувствовать, как житель Атлантиды проводит первоначальные элементы. Вы — ведьма? Точно не вампир. Я могу отсюда чувствовать жар вашего тела.

Ее щечки стали пунцовыми на минутку, а потом она опустила голову.

— Вы, ах, ну. Нет. Я точно не ведьма. Почему? И перестаньте меня отвлекать. Что вы сделали с водой?

— Это прием атлантийцев. Мы передаем первоначальные элементы, особенно воду. Иногда сильная, негативная эмоция переходит в ближайший водный источник. Я все исправил. — Он осознал, что его голос был грубым, но, черт побери, он вовсе не желал показывать слабость в первый день в роли посла. О чем Конлан думал? Вероятно, как посчитал Джастис, любовь затуманила мозги принцу.

Бастиен подождал, но она какое-то время молчала; фонари освещали ухабистую дорогу впереди. Он погрузился в свои размышления, ужасные ожидания дюжины способов того, как он мог бы подвести своего принца в этой миссии. Он был создан для битвы. Чтобы громить врагов Атлантиды и человечества. А не для деликатных политических переговоров.

— Что-то не так? — ее голос звучал нерешительно, но веселье все еще в нем присутствовало. — Кажется, вы много раз вздыхали. Я же не ранила вашу мужскую гордость, не так ли?

— Мою что?

— Эй, я живу и работаю с чертовски большим количеством всяких лидеров-вожаков на этой планете. Я узнаю раненую гордость, когда вижу ее.

Он посмотрел на нее с безупречным спокойствием на лице.

Он также заметил, что она слишком крепко сжимала руль.

Она его боялась. Осознав это, он ощутил боль в груди.

— Простите, Кэтрин. Мисс Фиеро. Рейнджер Фиеро, — он запутался в словах, торопясь выговорить их. — Как вы хотели бы, чтобы вас называли?

Она улыбнулась и расслабила свою руку на руле.

— Кэт вполне сойдет. А вы — Бастиен. Я правильно произношу?

Что-то внутри него подпрыгнуло, когда она назвала его по имени. Он не обратил на это внимание. Вероятно, несварение.

— Да, так и есть. Мама обожала Францию 1500-х. Она нам всем дала имена того времени и местности. Филипп, Мари, Антуан, и я. Я самый младший.

Она присвистнула.

— Вот тебе и младшенький. Вы что, семья гигантов? — потом поморщилась. — Эй, извините. Если кто-то не должен шутить насчет размера, так это я. Я практически урод от природы.

Он почти чувствовал ее боль, которой были проникнуты эти горькие слова. Пожелал убить того, кто ее вызвал. Разжав кулаки, он подумал, не сходит ли с ума.

Повернувшись на сиденье, он смотрел, как она въезжает на подъездную дорожку к маленькому дому, и медленно оглядел его сверху донизу.

— Если враг приблизится с коварными намерениями, вы получите преимущество при любой стратегии битвы.

Она выключила зажигание и установила нейтральную передачу, потом подняла голову и посмотрела на него этими необыкновенными янтарными глазами.

— О чем вы говорите?

— Проще говоря, кто бы ни выдал вам эту кучу дерьма, — идиот, и вы легко надерете его зад, — он поднял руку и коснулся пряди ее рыжеватых, золотых волос, которая выбилась из косы. — Вы настолько привлекательны, что сделали бы честь даже королевскому дому, и любой мужчина достоин вас.

Подумав про Вэна, брата Высокого Принца, и о том, как он приблизится к Кэт, Бастиен крепко сжал зубы от мучительной ревности.

Да, он теряет рассудок.

Глаза Кэт расширились, а зрачки стали настолько большими, что она больше напоминала пантеру, чем человека.

— Что? Никто так не говорит. То есть, вы наверно какой-то поэт? Они прислали ко мне посла-поэта? Но вы походите на воина…

Она запнулась. Хлопнула себя по лбу.

— Ладно. Вы смеетесь надо мной. Я поняла. Ну, к этому я привыкла, поэтому не возгордитесь. Всё это уже было, и у меня даже остался след от воротничка в качестве доказательства.

Прежде, чем Бастиен смог ее остановить, она вышла. Он вывалился из машины и сфокусировал свою энергию, чтобы оказаться перед джипом. Он поймал ее руку, когда она проходила мимо, и притянул к себе с едва скрытой яростью.

— Никогда не обвиняйте меня в том, что я насмехаюсь над вами, умоляю вас.

Он посмотрел в глубину ее золотых глаз и утонул в ней. Утонул в ее душе.

Внезапно он отчаянно устыдился. Освободил ее и отступил на шаг. Поклонился.

— Я искренне извиняюсь, леди Кэтрин. Я даже не начал еще пояснять, что я бы никогда не мог бы оскорбить или причинить вред женщине. Сама мысль о том, что вы считаете, что я мог бы оскорбить вас словами, была сильнее того, что я смог вытерпеть.

Она смотрела на него, потирая место на руке, где он ее схватил.

— Что… я не знаю, что с вами делать. Я планировала предложить вам свободную комнату в моем доме на ночь, но теперь я не так уж уверена в правильности этой идеи.

Его тело напряглось при мысли о том, чтобы отдохнуть рядом с ней. Увидеть ее без этой униформы, богатство ее волос, раскинувшееся на подушке. Он медленно выдохнул, снова стараясь обрести контроль. Решив попросить совета у Аларика как можно скорее.

— Я посплю под звездами, чтобы снова не причинить вам беспокойства. Прошу, не позволяйте моей дерзости влиять на ваше видение моей миссии и моего народа.

Она целую минуту смотрела на него, а потом неохотно улыбнулась.

— Это по-честному. Если бы по моему несдержанному темпераменту судили бы обо всех рейнджерах, нас бы вообще лишили работы.

Она повернулась к дому и направилась к двери. Он неподвижно стоял, глядя на грешную грацию ее походки. Ее округлые бедра точно наполнили бы его ладони.

Внезапно, она обернулась к нему.

— Ну, вперед. Вы можете устроиться в комнате для гостей, если обещаете мне хорошо себя вести. Вы же постарались защитить меня от тех отморозков. Тут присутствует некий вопрос о старом долге, — она опустила голову, не глядя на него.

За четыреста лет это приглашение не было ни самым теплым, ни самым ободряющим. Но ни одно из приглашений он не принимал так охотно. Он вынул свой вещевой мешок из багажника джипа, потом последовал за ней до двери, качая головой.

Посол-поэт. Вот Джастис об этом узнает. Но, подумав немного, решил, что, вероятно, лучше держать эту информацию при себе.


Глава 5


Кэт бросила ключи на стол и попыталась расслабить мышцы шеи. Все инстинкты, как человеческие, так и кошачьи, были начеку, взволновавшись от возросшего состояния предвкушения. И, хотя признать это было болезненно, от возбуждения.

И всё потому, что мужчина, нет, атлантиец, прошел за ней в дом.

И она не могла этого понять. Не то, чтобы она не встречала раньше сексуальных мужчин. Итан, например, был просто сногсшибательно великолепен. Если конечно, девушке нравятся длинные, стройные, сильные и надменные вожаки.

Она чувствовала, что скорее предпочитает тип поэта-воина-посла.

Она застонала.

— Я обязана справиться с этим.

— Прошу прощения? — Даже его голос был убийственным. Низкий и сексуальный, с легкой модуляцией, которая слегка напоминала гаэльский, который она частенько слышала в разговорах ирландцев, приезжающих в парк.

Расправив плечи, она повернулась к нему.

— Мне нужно проверить малышей. Я вернусь обратно через минуту.

Я ведь не убегаю, мне, правда, нужно посмотреть, как там малютки. Так что я вовсе не убегаю.

Она продолжала повторять это себе под нос, пока шла по коридору, надеясь, что скоро поверит в свои слова.

Бастиен опустил сумку на пол рядом с мягким диваном, думая о том, что делать дальше. Она, вероятно, хотела бы быть подальше от безумного дурака, которым он показал себя в машине. Он не мог винить ее.

Осмотрев маленькую, но уютную комнату, он заметил фотографии ее семьи на книжной полке. Подошел к ней и взял фото в рамке, узнав сильные черты Кэт и ее рост в мужчине, который стоял, обняв хрупкую женщине с ребенком на руках.

Малышка Кэт, вероятно? У той женщины были золотистые волосы Кэт, но она была крошечной. Квинн говорила, что мать Кэт — человек. Как же тяжело было расти, будучи дочерью-полукровкой вожака.

Его внимание привлек глухой вскрик из задней части дома, и он, поставив фотографию в рамке на место, бросился по коридору, автоматически потянувшись к кинжалам, которых у него при себе не было. Он бросил их в вещевой сумке из уважения к хозяйке; и вот из-за этого вежливого поступка, его могут убить. Теперь не оставалось времени их достать. Он, должно быть…

— Кэт? — Добежав до конца коридора, он ворвался в комнату, из которой лился свет, и увидел совершенно неожиданную картину: Кэт сидела на полу и смеялась, а четыре неуклюжих детеныша пантеры[2 - Детеныши пантеры] ползали и перекатывались через нее. Бастиен смотрел на нее и чувствовал, как в его легких заканчивается воздух.

Серьезная Кэт была красавицей.

А смеющаяся Кэт — богиней.

Она смотрела на него, всё еще улыбаясь.

— Простите. Вы услышали, как я закричала? — она подняла самого крупного детеныша мужского пола. У малышей шерсть сверху была цвета корицы с красноватым отливом, а скрытые части тела — белыми, с причудливым изгибом на кончиках хвостов. — Он пытался доказать, что он опаснее своих трех сестер, и сильно укусил меня за палец, не так ли, малыш?

Когда она склонилась и потерлась лбом о детеныша, Бастиен вдруг совершенно точно понял, почему тот замурлыкал. Он бы замурлыкал сам, если бы она потерлась о его живот.

— Они прекрасны, — сказал он правдиво. — Я никогда не видел детенышей пантеры. Они… то есть…

Она снова рассмеялась, но на сей раз в ее смехе была нотка горечи.

— Нет, они не оборотни. Они — настоящие пантеры. И какое-то время была опасность того, что мы никогда больше не увидели бы детенышей пантеры во Флориде, принимая во внимание то, что люди их убивали.

— Браконьеры? — он сел на пол, осторожно протянув руку к двум малышам рядом с ним. Одна из них совершенно проигнорировала его и начала мыть мордочку лапкой, а другая осторожно подкралась, прыгнула на его руку и рьяно напала на рукав его рубашки.

— Нет, не браконьеры, хотя теперь у нас с ними тоже проблемы. Верьте или нет, но на этих невероятных животных охота была совершенно законной еще совсем не так давно, в 1967 году, когда Департамент внутренних дел США определил, что они на грани вымирания. Что было чертовски запоздалым решением. Их почти истребили еще в 1955, — она прислонилась к стене и потянулась.

Бастиен постарался не обращать внимания на то, насколько длинные у нее ноги.

— Но сейчас ситуация улучшилась?

Она кивнула, но ее лицо осталось мрачным.

— Улучшилась. Но всё еще недостаточно. Соглашение с коалицией пум Техаса в 1995 помогло. Мы ввели восемь женских особей Техасских пум в семейство пантер, чтобы улучшить рождаемость.

Малыш свернулся у нее на коленях и заснул, а Кэт рассеянно почесывала его за ушком.

— Ситуация улучшается, но это не выход. Плюс, мы получили больше самок, чем хотелось бы, — горько заявила она.

Изменение ее тона озадачило его.

— Я думал, что они были важны для ваших котов?

Кэт моргнула, потом, казалось, поняла, о чем речь.

— Ой, не обращайте внимания. Я думала совсем не о том виде Техасских кошачьих, которые появились здесь. Если точнее, то ее зовут Фэллон.

Он изогнул бровь, и она ответила на его безмолвный вопрос.

— Мы… сами привезли несколько Техасских самок, по тем же соображениям, — сказала она, не глядя на него. — В особенности эта Фэллон совсем не уважает никого, кроме чистокровных, и совсем не стесняется это показывать. К сожалению, Итан взял ее в жены, так что…

И когда она замолчала, то он осознал скрытую правду. Фэллон оказалось той злобной сукой, которая при каждой возможности тыкала Кэт носом в ее недостатки. Фигурально выражаясь. Внезапно его ладони закололо от желания погладить Кэт по волосам и как-то успокоить ее.

И снова это не было на него похоже.

Та радость, с которой Кэт играла с малышами, испарилась, и она резко поднялась.

— Я покажу вам комнату, и мы утром начнем. Нам нужно о многом поговорить с Итаном, о той важной встрече сегодня вечером.

Он нежно отцепил зубы детеныша от своего рукава и поставил самочку на пол, потом тоже поднялся. Кэт остановилась в нескольких дюймах от него, словно попав в ловушку. В комнате вдруг возникло напряжение, и он, ощутив сухость в горле, посмотрел в глаза девушке.

— Кэт? Я…

— Дверь, — выпалила она. — Вы загораживаете дверь.

— Ой. Простите. Дверь.

Он отдвинулся в сторону, и второй раз за вечер она убежала от него.

Он медленно улыбнулся, глядя ей вслед. Если бы он был хищником, то ее побег только бы вовлек его в охоту. Он подождал прежде, чем последовать за ней по коридору, ожидая, пока его настойчивая твердость пойдет на убыль.

— У нас могут быть неприятности, леди Кэт, — пробормотал он себе под нос. Детеныши полусонно наблюдали за ним.

— Потому что я вдруг почувствовал себя хищником.


Аларик обернулся туманом и улетел прочь от коттеджа рейнджера, обеспокоенный тем, что почувствовал от оборотня и Бастиена. На стремительной скорости он несся вперед и вверх, пока не оказался над полуночными синими волнами Атлантического океана. Зигзагом опустившись в воду, по пути обретая форму, он направил магию для вызова портала в Атлантиду.

Мрачно надеясь, что этот портал будет сотрудничать. Портал обладал капризным характером, похожим на характер самого Бога Морей.

К счастью для срочности его миссии, портал тут же открылся, и он ступил на землю Атлантиды. Тут же Аларик испытал, как покой его родины наполняет его, проходя сквозь разъеденные уголки его души.

Хотя даже этот покой не мог заполнить пустоту от некоторых потерь. Некоторые раны никогда не затянутся. Он представил себе ее огромные глаза и почти дернулся.

Квинн.

Его глаза горели такой силой, что двое стражей портала испугались и упали при его появлении. Потом они низко поклонились.

— Аларик. Принц Конлан посылал за вами, — рискнул заговорить один из них, не глядя ему в глаза.

Аларик кивнул и направился во дворец. Те новости о связи Бастиена и оборотня, в которой почти наверняка была кровь Атлантийцев, были важнее его собственных желаний к женщине, которая никогда не будет ему принадлежать.

Квинн всё прояснила, а его собственные обязанности требовали того же.

Запутавшись в своем плохом настроении, он не почувствовал Конлана, пока принц не обернулся в форму на его пути.

— Какие новости, Аларик?

Аларик поднял голову, скрывая свои мысли под спокойным контролем и заставляя свое лицо также выражать только спокойствие.

— Есть проблема. В нашем оборотне течет кровь жителей Атлантиды.

— Что? Ты уверен? — Конлан запустил руку в волосы. — Как такое может быть в оборотне?

Аларик приподнял бровь.

— Принимая во внимание природу твоей возлюбленной и ее сестры, я не понимаю, почему ты так удивлен подобным развитием событий, — насмешливо заметил он.

— Но оборотень? Разве возможно, чтобы у атлантийца и оборотня мог родиться ребенок?

— Это возможно, если речь идет о человеке с едва заметной нашей ДНК от какого-то предка, рожденного более одиннадцати тысяч лет назад.

Конлан посмотрел на Аларика и кивнул.

— Ты прав.

— Я всегда прав. Ты можешь уточнить, в чем именно?

Конлан скривил губы в подобии улыбки.

— Когда мы познакомились с Райли и Квинн, ты сказал, что всё изменится. И спустя тысячелетие борьбы с оборотнями ради человечества, теперь ты мне говоришь, что они, — ну, по крайней мере, кто-то из них, — могли быть нашими родственниками.

— Сложно узнать того, с кем воюешь, когда личности противников меняются посреди схватки, — продолжал Конлан.

— Но всё еще хуже, чем ты думаешь, мой принц, — Аларик закрыл глаза и выбросил энергию из своего тела, чтобы она очистилась в воздухе и водах Атлантиды. И когда чистая сила поддерживающих первоначал его дома прошла через него, он почувствовал, как энергия в нем растет, пока сияющий энергетический нимб не засиял вокруг его тела.

Конлан сложил руки.

— Настолько плохо?

— Хуже. Маленький оборотень Бастиена может оказаться именно тем оборотнем Бастиена.

— Ты же не имеешь в виду…

— Так и есть. Их энергетика параллельна. У них есть возможность достичь смешения душ.

Лицо Конлана застыло.

— Значит, во дворец. У нас есть, что обсудить. Я не знаю, можно ли такое позволить.

Аларик рассмеялся, но отправился с принцем.

— Подумай о том, что ты чувствовал по отношению к Райли. Даже сам Посейдон не смог бы отказать тебе в желании быть с ней. И в случае Бастиена и его оборотня выбора тоже может не быть.


Глава 6


— Вам когда-нибудь придется рассказать мне об этом, — сказал Бастиен, следуя за Кэт по грязной заросшей тропинке. Девушка объяснила, что у них сейчас начало периода засухи, и во время сезона дождей, с мая по октябрь, тропинка покрыта обычно, по крайней мере, трехфутовым слоем воды. Они миновали ряды карликовых кипарисов и хвойных растений почти в молчании; Кэт старалась его игнорировать, а Бастиен отчаянно пытался подумать о чем-то вроде переговоров. И так как он всё еще не знал, что они означают, мужчина был готов последовать совету Дэнала и постараться «построить мост понимания» между обеими культурами. И разве не лучший способ сделать это, как не бродить дюжину миль по округе по влажному болотному региону? Да, ну ирония не была его сильной стороной, так же, как и дипломатия.

И всё же, посмотрев на округлости Кэт и ее длинные ноги, он осознал, что может придумать несколько намного лучших способов построить мосты.

— Рассказать вам о чем? — она спросила в ответ, не глядя на него. Девушка была в униформе и использовала своё официальное положение, как щит против него, и Бастиен не видел и следа той задыхающейся женщины, которая бежала от него прошлой ночью. Вместо этого, он слышал командный дух разума в ее телефонных разговорах с разными членами рейнджерской группы и местного отделения паранормальных оперативников.

Судя по тому, что ее телефон звонил постоянно, и по тем разговорам, которые он услышал, он понял, что обе группы уважают проницательность Кэт и ее авторитет. Он видел разницу при прибытии команды из зоопарка, которые приехали, чтобы перевезти малышей в безопасное место, где о них позаботятся и вырастят. Она попрощалась с ними с грустью, и в ее доброте и играх с малышами он увидел отблеск того, какой матерью она однажды станет.

Мысль о том, что однажды она будет носить ребенка другого мужчины, заставила его испытать боль, которую он отказывался определить.

Этот тур был попыткой исследовать непонятный отчет о беспорядках в районе, о которых сообщили прошлой ночью, до их назначенной встречи с Итаном, вожаком пантер.

Но ему всё равно было любопытно.

— Расскажите мне про свой дар.

Она остановилась, наконец, повернувшись к нему лицом.

— О чем вы толкуете? — искреннее замешательство наполнило ее взгляд, и она положила руки на бедра. Они прошли шесть миль пешком, а она даже не запыхалась. В этой женщине был дух воина. В его женщине.

Этой женщине. Она не его женщина. Эта женщина, черт побери.

— Ваш дар. Способность успокаивать агрессию. Эту способность оборотни держали в секрете?

Она моргнула, потом горько рассмеялась.

— Дар? Ладно. Вы имеете в виду проклятие. Милая способность успокаивать враждебность и агрессию во всех, включая саму себя. Дар, который не позволяет мне стать настоящей пантерой-оборотнем.

Каким-то образом, он почувствовал ту ярость, которая исходила от нее. Он увидел доказательства: сжатую челюсть, сощуренные глаза, руки, стиснутые в кулаки на бедрах. Но он чувствовал эту ярость и боль у себя внутри. Невозможно. Но это было так. Он попытался задать связный вопрос.

— Как это…

Она прервала его.

— Как вы думаете, как мы связываемся с нашей животной натурой? Мы сдерживаем наши звериные инстинкты. Пантера — настоящий хищник. Я сама не могу добраться до своей хищной части, и обладая двумя натурами или нет, но мой дар автоматически переключает на спокойствие любую агрессию рядом со мной.

Кэт сняла шляпу и вытерла лоб тыльной стороной руки.

— И если вы еще не поняли, также мою собственную агрессию.

Он дернулся от муки, которая появилась в нем. Подумал, как же можно чувствовать ее боль, горящую в его крови.

— Кэт, я… — Но пока он заговорил, одеяло спокойствия заглушило ее эмоции.

Он потянулся, не мог с собой справиться. Дотронулся до ее округлой щеки кончиками пальцев.

— Квинн говорила, что вы… Вы являетесь той связующей ниточкой. И принц Конлан согласился. И это мои первые переговоры, поэтому, может быть, мы сможем вместе понять, что к чему.

Казалось, что она сдерживала дыхание, глядя на него. Он мог потеряться в этом взгляде. Скользнуть в теплоту ее изумительного рта и провести следующий час или часов семь, целуя ее. Прикасаясь к ней. Погружаясь в нее.

Ее лицо внезапно порозовело, словно она могла прочесть все мысли, не имеющие отношения к переговорам, и резко отступила от него.

— Ну, гм. Ладно. Мы… мы проверили эту тропинку, и нет никаких следов беспорядков, которые…

Она резко подняла голову и повернула лицо к неспешному бризу, как будто обоняя ветер.

— Вы это чувствуете? — прошептала она, на ее лице обозначились резкие линии, а глаза стали дикими.

Он покачал головой.

— Я чувствую только болотистую местность. Что вы… — он замолчал. Чувства атлантийца обострились. Его обоняние, может, и не было таким же острым, как у пантеры, но его слух был просто сверхъестественно чутким.

— Стоны. Там, — он указал на рощицу, и устремился к ней. Стоны казались человеческими.

Даже в человеческой форме Кэт двигалась как пантера и, казалось, почти пролетела подлесок, где они нашли источник стонов. Это был оборотень—пантера. Мужчина дико смотрел на них, его горло насквозь промокло в алой крови от ран, которые покрывали его шею.

— Кэт? Это был Терминус, — сказал он, хриплым от усилия голосом. — Скажи Итану. Терминус сделал это.

Кэт опустилась на колени возле мужчины, слезы текли по ее лицу, и она тут же начала выкрикивать приказы по рации. Девушка сообщила их местонахождение, потом уронила рацию на землю и потянулась к запястью этого оборотня, пытаясь нащупать пульс.

— Ники? Нет, Ники, нет. Ты должен держаться. Мы приведем помощь, я обещаю.

По ее лицу текли слезы, а Бастиен стоял тут, беспомощный в своей ярости. Ужасно желая схватить ее, взвалить на плечо и унести ее прочь от возможной опасности. И осознавая, что не может этого сделать. Он положил руки на рукоятки своих кинжалов и осматривал местность, хотя его ощущения уже сообщили ему, что нападавших уже давно здесь нет. Потому что раны были укусами вампиров, а утреннее горящее солнце было достаточным свидетельством тому, что вампиры ушли под землю.

Ники протянул руку Кэт, и она сжала ее в своих.

— Прости меня, Кэт, — сумел он произнести, его хриплый голос угасал так же, как свет в его глазах. Бастиен смотрел, как глаза мужчины изменились. Стали глазами пантеры. Его смерть быстро приближалась.

Кэт качала головой из стороны в сторону.

— Нет. Ты скажешь, как тебе жаль потом, когда тебе станет лучше, — приказала она.

— Ты должна это знать, Кэт. Итан… Итан тебя хочет. Его план… его… — Грудь Ники поднялась в дрожащем вздохе, а потом его голова свалилась на бок, а рука выскользнула из хватки Кэт.

Она подняла голову и посмотрела на Бастиена, агония была видна в каждой черточке залитого слезами лица.

— Но это Ники. Он не может умереть. Он мой друг.

Бастиен не смог остановиться. Он стал на колени, чтобы схватить ее в свои объятия и поднял ее, баюкая у своей груди. Ему нужно было успокоить ее; его душа требовала этого.

— Тс, я так сочувствую потере твоего друга. Пусть Посейдон и все Боги твоих предков наблюдают за ним на его пути к свету.

Он наклонил лоб, чтобы дотронуться до нее, пытаясь передать свое сочувствие и скорбь в связи с ее утратой. Желая, чтобы он мог забрать ее боль в себя и защитить ее от этого.

Она ухватилась за его рубашку и отдалась буре рыданий, но это продолжалось меньше минуты. Потом внезапно ее слезы исчезли. Ее дыхание замедлилось после панического приступа и снова стало ритмичным. Размеренным. Спокойным.

Она взглянула на него, и сила муки в ее глазах погасла, пока он смотрел в них.

— Прошу, поставьте меня обратно сейчас же, — сказала она, явно пытаясь вернуть свое достоинство.

Его руки невольно сжались, но он заставил себя отпустить ее. Нежно поставил на землю так, что она оказалась на дорожке перед ним.

— Видите, — заговорила Кэт совершенно спокойно. Черты ее лица были абсолютно неподвижны. — Я не только полуоборотень. Я еще и получеловек. Мой дар, как вы его называете, даже не позволяет мне отдаться полностью скорби по другу детства. Я не человек и не оборотень, а чертов гибрид-полукровка.

Ее губы скривились в явном отвращении к самой себе.

— А если ты половина ничто — то ты и есть ничто.

Прежде, чем он смог заговорить, она услышала шум вездеходов, которые выбиралась на тропу позади них. Голоса звали Кэт. Девушка откликнулась на них, а эта возможность была упущена.

Но дар Кэт определенно срабатывал только с агрессией. Потому что мука, которая разрывала Бастиена при виде ее боли и самоуничижения совершенно не утихла.


Глава 7


Бастиен вошел в огромное здание, которое служило и жилищем, и штабом вожака Флоридских пантер, не спеша вышагивая впереди Кэт. То, что он слышал о репутации Итана, ему не нравилось, и предстоящая встреча обострила все его защитные инстинкты.

Осознание того, что дом, казалось, был пропитан силой и запахом хищника, вовсе не помогало. Все органы чувств Бастиена находились в состоянии боевой готовности, он в ожидании остановился.

Кэт, идущая с опущенной головой, врезалась в него. Он опустил взгляд на нее, и его дыхание застряло в горле от взгляда на опущенные плечи и мучительную печаль в ее глазах.

— Что случилось? Почему мы остановились? Итан приказал встретиться с ним в комнате для пула, — сказала она низким хрипловатым голосом.

— В самом деле? Одна из его сущностей — убийца, и у него есть время сыграть одну или две игры в пул? Не очень-то для вожака, не так ли? — Бастиен услышал резкий сарказм в собственном голосе и осознал, что такой тон не совсем подходит для посла. И тут же атмосфера в просторном вестибюле изменилась. За долю секунды до этого он почувствовал присутствие опасности и смятение, выхватил кинжал и телом заслонил Кэт.

Мужчина появился в помещении довольно близко к Бастиену. Несмотря на то, что тот никогда прежде его не видел, три столетия защиты человечества от оборотней и вампиров преподали ему несколько уроков. Этот мужчина является вожаком. Это очевидно по его позе — расправленные плечи, немного расставленные ноги.

Это Итан, и он ожидал мгновенного подчинения.

Чертовски плохо.

Кэт двинулась, чтобы обойти его, и Бастиен выставил руку, чтобы преградить ей путь:

— Наверное, ты можешь представить нас, — сказал он, не отрывая взгляда от стоящего напротив мужчины.

Итан растянул губы, обнажив зубы в улыбке, но ничего не сказал в ответ на замечание Бастиена. Он просто скрестил руки на груди и ждал.

Кэт оттолкнула руку Бастиена и подняла на него глаза.

— Итан — это вожак моей стаи, — сказала она с раздражением в голосе, — Тебе не нужно защищать меня от него.

— О, так вот что он делал? — голос оборотня был вкрадчивым, — Может быть, ты скажешь своему другу, что принадлежишь мне, а он, вмешиваясь в дела стаи, подвергает себя риску.

Мелкие волоски сзади на шее Бастиена приподнялись от этих слов.

— Я знаю о соподчинении в стае, оборотень. Имей в виду, что Кэт не принадлежит ни одному мужчине и в последнюю очередь тому, кто позволяет своей самке нападать на Кэт с угрозами.

Он услышал, как Кэт резко вдохнула от его слов, и понял, что позже ответит за них. Но что-то в глубине его души взбунтовалось от того, что мужчина назвал Кэт своей.

Она моя.

Итан зарычал и одним гигантским скачком преодолел разделявшие их десять футов. Бастиен поднял кинжал и приготовился к борьбе. Но Кэт встала между ними, подняв руки:

— Не заставляйте меня использовать секретное оружие, — сказала она, усталость наполняла ее голос, — Мы не можем сделать ничего лучше, когда Ники… когда он…

Бастиен ждал, когда вожак отступит. Мускулы мужчины напряглись, а затем расслабились, и он склонил свою голову перед Кэт и Бастиеном. Бастиен вложил свой кинжал в ножны, затем обнял рукой Кэт за плечи:

— Ты права, попытаемся еще раз.

Он расправил плечи и протянул руку Итану:

— Мои извинения. Я не хотел нанести оскорбления ни вашей семье, ни вашей чести, и я выражаю искренние соболезнования в связи с потерей ваших братьев по стае. Я — Бастиен из Атлантиды, и нам нужно поговорить.

Итан ждал продолжительное время, затем принял руку Бастиена и встряхнул ее.

— Извинения не обязательны. Я могу понять, почему человек или Атлантиец, хочет защитить честь Кэт. Она — одно из величайших сокровищ стаи. Ее… дар имеет невыразимое значение для нашей защиты.

Глаза Итана сузились, когда он многозначительно посмотрел на руку Бастиена, покоящеюся на плече Кэт. Взгляд собственника, с которым Итан смотрел на Кэт, вызвал у Бастиена желание сокрушить что-нибудь. Или кого-нибудь.

Кэт заговорила снова:

— Нам нужно поговорить о Ники, если вы двое прекратили метить территорию. Которая, я хотела бы вам напомнить, не включает меня.

Итан, очевидно, согласился. По крайней мере, с той частью, что им необходим разговор, так как протянул руку, чтобы указать им на комнату, из которой он только что появился в вестибюле. Бастиен улыбнулся своей самой лучшей улыбкой:

— После Вас.

Губы Итана дернулись в полуулыбке, и он шагнул вперед них в дверной проем.

Бастиен с неохотой отпустил плечи Кэт, но мягко придержал ее, когда она собралась двинуться за оборотнем.

— Ты в порядке?

— Нет. Нет, я ни в коей мере не в порядке, — сказала она, — Но нам необходимо сделать это.

Бастиен последовал за ней через дверной проем в огромную комнату, которая превосходила размером олимпийский бассейн. А, помещение с бассейном. Кто-то наворачивал круги в центре. Он приподнял бровь:

— Я и не знал, что пантеры любят воду.

Итан пожал плечами:

— Она нам нравится, хоть мы и кошки, но я обнаружил, что большинство из нас предпочитает ее в нашем человеческом обличии. А преимущества, которыми человек обладает в бассейне, очевидны. Он указал подбородком на край бассейна недалеко от них, где обнаженная женщина вышла из воды, подняла голову и стряхнула капли с волос. Ее глаза прищурились, когда она их заметила.

— А, это Кэт, — сказала она. С ее голоса стекали угрозы, так же, как с волос стекала хлорированная вода, — Я слышала о Ники. Он был твоим другом, не так ли?

Рядом с ним Кэт заметно вздрогнула от взгляда на женщину, но ответила спокойным тоном:

— Да, Фэллон. Был.

Так это и была Фэллон. Бастиен удержал себя от желания снова достать кинжал. Анубиза, злая богиня вампиров, научила его, что женщина может быть гораздо беспощаднее, чем мужчина — в любом биологическом виде.

Кэт внезапно повернулась к Итану, заняв позицию спиной к бассейну. Бастиен подумал, было ли это намеренно? Он задержал свой взгляд на женщине в воде и заметил, что губы Фэллон скривились, обнажив острые зубы, словно она беззвучно зашипела на Кэт.

Действительно, беспощадна.

— Итан, Ники сказал нам, что это с ним сделал Терминус. Перед тем, как умер, — голос Кэт надломился.

Бастиен коснулся ее руки, затем мягко прислонил ее спину к себе.

— Он сказал это, но он мог ошибаться. Мы уничтожили Терминуса несколько недель назад. Сейчас он навеки мертв.

Внимание Итана переключилось на Бастиена:

— Вы уничтожили одного из самых могущественных вампиров в Соединенных Штатах? Ты сказал «мы». Кто «мы»?

— Принц Конлан из Атлантиды и те из нас, кто состоит в его элитной охране. Терминус и несколько его прислужников напали на нас. Поверь мне, Терминуса больше не существует. И не один из могущественных вампиров, а двое, сейчас навеки мертвы. Вдобавок мы видели, как Анубиза убила Варраву, своего служителя, а потом ее уничтожили наш принц со своей суженой.

Шум плеска воды в бассейне насторожили Бастиена. Он резко повернул голову, предполагая угрозу от Фэллон, и был очень изумлен, увидев, как ее обнаженное, очень женственное тело выходит из бассейна. Часть его получила удовольствие от увиденного. Другая же, превосходящая часть, удивилась, почему он получил удовольствие меньшее, чем должен был бы. Прикосновение к женщине, почти незаметно дрожащей в его объятиях, ответило на вопрос. Что-то в Кэт заставляло его мыслить опасными словами. Словами такими, как защита. Поддержка. Забота.

Фэллон прошествовала по полу, надменно демонстрируя свою наготу. Несомненно, устраивая это шоу для Кэт. Подойдя к Итану, она обвилась вокруг него.

— Он заявляет о том, что уничтожил Терминуса, но что мы знаем о нем? Терминус был еще более могущественным, чем Органоз, — усмехнулась она, — Было бы глупо поверить этому, так называемому Атлантийцу.

Итан оттолкнул ее, и Фэллон на него огрызнулась. Бастиен смотрел на эту перемену и удивлялся, насколько демонстративно это было представлено, исключительно ради него. Или, он молча поправил себя, ради Кэт. Печаль, которая исходила от Кэт, приводила в темную и мрачную, почти неудержимую ярость, но стоило ему почувствовать эмоции девушки, прошедшие сквозь него, как они изменились. Снова стали спокойными. Ее дар снова сработал.

— Я — Воин Посейдона. Я здесь, чтобы предложить сотрудничество оборотням Восточного Побережья, начиная с вас, пантер, по совету того, кто с вами знаком, — сказал Бастиен, — Я предлагаю свою помощь в расследовании убийства вашего товарища. У нас большой опыт в таких делах.

— Опыт в каких делах? Убийства оборотней? — Фэллон плевалась в него словами, — Мы слышали о тебе. Знаем, что Атлантийцы из легенд ходили по Земле тысячелетиями, убивая наш вид ради защиты жалких односущных людей. Мы не нуждаемся и не хотим помощи от таких, как ты.

До того, как Бастиен смог ответить, Итан зарычал. Это был глубокий, гортанный рык самца пантеры в расцвете сил, и мощь его заставила Фэллон опуститься на колени перед ним. Кэт точно так же склонила голову, и Бастиен возненавидел этот смиренный жест.

Возненавидел мысль, что Кэт может подчиняться Итану даже на одну секунду в любой возможной ситуации. Он обошел вокруг нее и встал лицом к лицу с Итаном. В девять кругов ада политику. Он был готов один-на-один слегка надрать задницу.

— Мужчина, известный как Джек, утверждает, что воевал рядом с вашим принцем против Варравы. Ты знаешь об этом? — Итан адресовал вопрос Бастиену.

— Да. Я был там.

— Джек превращался в пантеру, когда вы воевали с вампирами?

Итан бросил взгляд вправо, оставляя Бастиену уверенность, что где-то в тени прячется армия оборотней, готовая убить его, если он ответит неправильно.

Кэт начала говорить, но Бастиен прервал ее ответом на хитрый вопрос:

— Нет, он этого не делал. Вместо этого превратился в тигра, черт, около десяти футов длиной.

Плечи Итана расслабились, и напряжение в комнате заметно снизилось.

— Да. Тигр говорил так же о тебе: высокая грёбаная боевая машина, — признался Итан, — Сказал мне, что такого, как ты, хорошо иметь рядом, когда мир требует спасения.

Бастиен ухмыльнулся:

— Я подумал то же самое о нем. Я намного лучше в бою, чем в политике, но мой принц поручил мне эту миссию. Поэтому я успешно завершу ее.

Итан пристально смотрел на него в течение нескольких долгих ударов сердца. Затем он откинул назад голову и расхохотался, хотя его смех был кислым, как будто из-за печали:

— Я думаю, ты начинаешь мне нравиться, Атлантиец. А сейчас давай пройдем в мой зал для переговоров, пообщаемся.

Когда оборотень прошел вдоль помещения, Бастиен заметил, что он ни разу не оглянулся назад на обнаженную женщину все еще съеживающуюся на полу. Кэт очень осторожно на большом расстоянии обошла Фэллон и последовала за Итаном. Как бы то ни было, привитые Бастиену моральные нормы не позволили ему бросить обнаженную женщину дрожать на полу. Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться, сделав лицо безразличным, пытаясь сохранить ей остатки потерянного достоинства.

Она зашипела на него и отползла назад дальше от его руки.

— Убирайся от меня, ты, кровожадный ублюдок. Мы знаем, кто ты такой. Ты не сможешь окупить тысячи лет убийств моего вида, создавая или делая вид, что создаешь, один или два лживых союза.

Она встала и сверкнула на него глазами, ненависть и ярость исходила из каждой черты ее тела:

— Передай этой уродливой сучке, чтобы держалась подальше от Итана. Он мой. Не имеет значения, сколько он будет думать, что хочет ее, он должен жениться на мне для сохранения чистоты вида. Что хорошего даст полукровка вожаку нашей стаи? — Она топнула ногой, а затем развернулась на пятках и бросилась прочь от него к двери, ведущей назад, в вестибюль.

Все тело Бастиена напряглось от скрытого смысла в ее словах. Итан, вожак стаи, хотел Кэт. Умирающий оборотень говорил то же самое. Имел ли Бастиен, как посол Атлантийцев, какое-нибудь право вмешиваться в это?

Каждая клетка его тела взбунтовалась от этой мысли. Не Кэт. Кэт принадлежит сама себе. Она не станет заложницей в какой-то древней иерархичной политике оборотней.

Что-то примитивное шевельнулось в темной глубине его души. Чертова политика. Я не позволю ему постоянно держать ее в своих руках. Скорее я прикончу его.

— Бастиен? — Кэт стояла в дверях, — Ты… О, Боже! Что ты делаешь?

Он взглянул на место, куда она указывала. Вода шипела, от нее исходил пар, окутывающий края бассейна. Всего лишь простая мысль о руках другого мужчины на теле Кэт привела к этому. Он направил абсолютную, мощную ярость в стихию воды.

Голос Итана, зовущий откуда-то вне поля зрения, прорвался сквозь изумленные мысли Бастиена:

— Кэт? Ты мне нужна.

И даже после того как Бастиен заставил свои руки разжаться, вода в бассейне продолжила кипеть.

Зал для переговоров, такой же просторный, как холл и комната с бассейном, был украшен. Мужчина здесь работал, это было очевидно. Руководитель. Деревянную столешницу покрывали документы и карты.

— Разрабатываешь стратегию? — Бастиен направился к столу, на котором лежали большие карты, но Итан спокойно встал между Бастиеном и своим рабочим местом.

— Не столько стратегию, сколько возможности, — сказал Итан ровно, усмешка в его глазах бросала вызов любому, кто усомнится в нем.

В данный момент в этом не было сомнений. Атлантида нуждалась в Итане и его оборотнях. Один шаг в нужное время, в это время.

— Каковы будут возможности, если вы объединитесь с вампирами, вашими старейшими врагами, против человечества? — спросил Бастиен, — Ведь некоторые из вас частично являются людьми.

Кэт издала, скорее всего, звук протеста. Возражения. Но в оборотнях не было ни капли вампирских крови, это неоспоримо.

Итан прислонился спиной к столу, планируя изобразить подобие безразличия. Но гнев в глазах противоречил его спокойной позе.

— Я не хочу слышать твои мнения о принятых мною решениях, Атлантиец. Ты не сталкивался с осквернением своего двоюродного брата, оказавшегося в форме животного во время смерти, из него сделали чучело и установили в магазине.

У Кэт перехватило дыхание:

— Нет! В магазине Нельсона?

Итан склонил голову, сжав челюсти.

Она затрясла головой, словно стараясь выкинуть ужасную картину из головы.

— Нет, не может быть — потом у нас в том месте было темное собрание, — она резко вскинула голову, пронзив Итана пристальным взглядом, — Огонь. Это сделал ты?

— Я поджог его. Если бы там находился Нельсон, я бы сжег его вместе с магазином, — он стоял гордый и непреклонный.

Бастиен невольно восхищался его поступком.

— Если бы подобное произошло с одним из моих братьев-воинов, я чувствовал бы себя так же. Твоя месть понятна. А вот создание союза с вампирами из мести или злобы — нет.

Итан выпрямился стремительным, гибким движением, мышцы тела двигались в соответствии с его натурой хищника.

— И мы должны объединиться с вами вместо них? Со смертоносной командой воинов-наблюдателей в темном, которая убивала наш род веками? Тысячелетиями?

Бастиен еще никогда не уступал:

— Ты в этом уверен, пантера? Разве мы когда-нибудь выступали против тебя или твоей стаи? Против отца Кэт или его отца? Воины Посейдона вмешиваются только тогда, когда человечество находится под угрозой. Это наша миссия, наш долг и наша священная клятва. Стаи оборотней, как твоя, которые никогда не угрожали людям, никогда не подвергались нашей мести.

Заговорила Кэт:

— Он прав, Итан. Наши знания об Атлантиде основываются только на мифах и рассказах людей. Мы слышали о воинах-наблюдателях, но они никогда не выступали против нас.

Итан обнажил зубы в немом рычании, низкий, выражающий недовольство, звук вырвался из его горла, и Кэт стала пятиться, пока снова не оказалась рядом с Бастиеном. Он притянул ее к себе и почувствовал легкую дрожь, пробегающую по ее телу. Бастиен обещал заставить заплатить любого, кто вынудит ее чувствовать что-то, кроме счастья. Возможно, этот «любой» стоит сейчас перед ним.

— Нет, мы никогда не угрожали людям, но они охотились на нас, чтобы практически искоренить, — Итан зарычал, — Не только наших бедных собратьев животных, но и наш вид. Сейчас они работают с Черными магами, чтобы загнать нас в смертельную ловушку ради спортивного развлечения. И почему бы мне не создать союз с Органозом?

Бастиен решил разыграть свою козырную карту, решив, что пришло время поделиться информацией, которую Аларик сообщил только ему перед тем, как он, Джастис и Дэнал покинули Атлантиду:

— Потому что Органоз играет с тобой, как с дураком. Он один из тех, кто сотрудничает с Черными магами.

У Кэт снова перехватило дыхание, в этот момент она отстранилась от Бастиена. Итан только сузил глаза:

— Как ты можешь это доказать? Почему я должен тебе верить?

— У меня есть только честное слово верховного жреца Посейдона. Он не лгал.

— Так говоришь ты, — произнес Итан, пожимая плечами, — Но я не знаю вашего жреца. Какие у тебя есть доказательства?

Руки Бастиена коснулись рукояток кинжалов в ответ на пренебрежение отношение к его чести, но затем он медленно отнял их.

— Посол, — напомнил он себе, тряхнув головой. — Меня соблазняет мысль вызвать тебя на бой за это высказывание, оборотень, но я должен помнить о моих служебных обязанностях. Поэтому предоставлю тебе то доказательство, которое ты требуешь. Окажешь ли ты мне любезность подождать, прежде чем заключишь союз с Органозом и его кровавой стаей?

Итан медленно кивнул:

— Сорок восемь часов. Я даю тебе так много времени, чтобы доказать, что ты говоришь правду. И если ты, — он улыбнулся так свирепо, что Бастиен смог прекрасно понять, почему мужчина стал вождем такой хищной коалиции оборотней, — Если ты окажешься прав, и вампиры убивают мой народ, мы прикончим их.

Улыбка Бастиена не уступала по свирепости улыбке Итана:

— Как посол, я могу официально заверить Вас в том, что буду там, рядом с вами, когда придет время. Если нашим политическим представлениям будет необходим бой с несколькими вампирами сейчас и потом.

Громкий смех Итана следовал за ними по коридору, когда они направились к выходу из дома. Кэт взглянула на Бастиена, удивление и раздумье показались в ее глазах.

— Я бы сказала, что ты ему почти понравился. А ему не нравятся посторонние. Никогда.

— Он свирепый воин, который пытается найти способ, как защитить свой народ. Я уважаю его за это, — ответил он, не замедляя шагов. Но, когда они вышли наружу, на угасающий солнечный свет, это напоминало ему неясность его миссии. Он осознал истину своих слов. Несмотря на то, что он уважает Итана, он должен без колебаний пристрелить его, если тот не отменит союз с вампирами.

Или если он попытается заявить свои права на Кэт, требовательно сказал голос в его сознании.

В этом еще предстоит разобраться. Ладно, мой Повелитель Посейдон, сейчас было бы действительно прекрасное время сжалиться над вашим воином и поделиться со мной своими планами.

К сожалению, как это часто бывает с Богами, ответом был только тихий, издевательский смех, эхом отразившийся в его голове.


Глава 8


Кэт поставила сумку с продуктами на кухонный стол и уставилась на нее невидящим взглядом, как будто внутри гранулированного бумажного пакета лежал секрет того, как исправить критические ситуации, перевернувшие с ног на голову ее тщательно распланированную жизнь.

Один из немногих друзей, что у меня остались в этом мире, убит?

Убит.

Итан признался, что пойдет на союз с вампирами? Признался. Фэллон ненавидит меня и вероятно попытается убить, после того, как я видела, как он ее унизил? Всё так и есть.

Я одна в доме с сумками, полными еды, которую я не знаю, как приготовить, и большим атлантийцем, который, кажется, чего-то от меня хочет? И это что-то я еще не готова дать?

Верно. И еще раз. И еще.

— Черт.

— Тебе не нравится стейк? — звук его голоса, несмотря на всю мягкость, все равно испугал ее. Что-то в его тоне — жестком, но нежном, — заставило покрыться мурашками ее позвоночник. Но не страха, а совсем наоборот. Влечения. Желания.

Потребности.

Она снова почувствовала то особенное ощущение, как будто животная сторона ее натуры, наконец, пробудилась от спячки, длившейся всю ее жизнь. Если бы это не было настолько невероятным, девушка подумала бы, что находится на грани перемен.

— Кэт? — Голос Бастиена снова проник в ее мысли, и на этот раз он казался обеспокоенным. Ей нужно обратить на него внимание. Попытаться ответить связными предложениями.

— Прости. Это был долгий день. Ники… Я полагаю, что мне нужно принять душ и просто отдохнуть, — мысль о душе была такой привлекательной, что она едва не заплакала. Но у нее гость. Он мог тоже захотеть помыться.

Она повернулась и попыталась улыбнуться, но мысль об обнаженном Бастиене опасно разогрела ее воображение. Придется ей постараться удержаться и не прыгнуть на него.

Он снова улыбнулся ей той невероятной улыбкой, и на долю секунды она вновь увидела проблеск огня в его глазах. Но потом искорка исчезла, и его лицо снова приняло выражение полного спокойствия мистера Посредника.

— Нет, но благодарю за доброту, — он слегка поклонился. Весь такой вежливый и галантный в то время, когда она хотела от него жара и огня. Страсти, которая заставит ее позабыть глаза Ники, безжизненно смотрящие на нее.

Она помотала головой, чтобы избавиться от этого видения.

— Тогда я пойду первая. Через некоторое время мы сможем подумать об ужине.

Но, сказав это, она не могла заставить себя даже пошевелиться. Несколько прядей волос упали на его щеку, когда он наклонил голову и разбирал продукты, а она смотрела на эту блестящую темную прядь, желая только одного — поднять руку и убрать ее с его лица. Войти в его объятия и впервые в жизни, где она должна была быть сильной, храброй, независимой и надеяться только на себя, — всего один чертов раз позволить кому-то другому проявить все эти качества.

Позволить ему быть властным. Только на мгновение.

Он поднял голову и увидел, что она на него смотрит. И должно быть прочитал что-то в ее глазах. Шагнул к ней.

— Кэт, есть кое-что, что мне необходимо…

— Нет! Я имею в виду, что нет, ничего, — она услышала свой лепет, но не могла остановиться. — Ну, вы должны просто… а я пойду. Сейчас. Я…

Он моргнул, вероятно, задумавшись, кто эта безумная женщина и что она сделала с Кэт, и чистое унижение избавило ее от странной неподвижности, и она побежала. Снова побежала, спотыкаясь, по коридору к ванной. Убежала от первого мужчины, в присутствии которого чувствовала себя в безопасности.

Бастиен открыл дверь и направился на улицу. Он знал, что ему это не показалось. Было такое мгновение. Мгновение с большой буквы, вот там, на кухне. Что бы это ни было, оно охватило его разум и чувства. Кэт тоже это почувствовала. По крайней мере, на мгновение. А потом она убежала от него. Еще раз.

— Как ужасно я действую на женщин, — пробормотал он. Потом заставил себя потянуться к спокойному центру своей безмятежности — центру, который, казалось, разбивался на мелкие кусочки, когда он находился рядом с Кэт. Он вдохнул полные легкие влажного вечернего воздуха и снял рубашку и штаны. Ему нужен был душ. Вероятно, часик и два под ледяной водой помогут его телу выйти из состояния болезненного возбуждения.

Он атлантиец. Ему не нужны трубы и водопровод, чтобы найти воду и помыться. Расставив ноги, он поднял лицо к вечернему небу. Воздел руки ладонями вверх и воззвал к морю. Воззвал к воде вокруг себя. Воззвал к первоначалам, чтобы они очистили воду и принесли ее ему.

Он рассмеялся, всё еще испытывая радость после сотен лет, когда вода побежала по его приказу. Он научился некоторым хитростям за века и манипулировал водными потоками, которые танцевали и извивались в воздухе вокруг него. Водные ленты сверкали и сияли, кружась вокруг и над ним, чтобы смыть пот и грязь с его тела.

Водная прохлада смягчила его слишком жаркую кожу, успокоила встрепенувшиеся и ноющие нервные окончания и ласкала сильно затвердевшую эрекцию, которая выступала на его теле. Всё в Кэт — ее соблазнительные округлости, ее запах солнца и леса, и ее шелковистые волосы цвета корицы и солнца — заставляло его испытывать постоянное возбуждение. Но выражение ее глаз на кухне вызвал у него желание поднять ее на стол прямо здесь и сейчас. Сорвать одежду с ее тела и войти в нее. Захватить ее жар и влажность, как его по праву, и потом провести следующие десять-пятнадцать лет, просто держа ее в объятиях.

Но желание завладеть ею было неправильным. Он ничем не лучше Итана. Не говоря уже о деликатной проблеме того, что она оборотень. Посейдон не разрешал своим воинам связываться с двойственными натурами. Он подумал про реакцию Аларика на новость, что Бастиен взял в жены оборотня, и поморщился.

Но это не имело значения. Кэт ясно дала понять, что не собирается иметь с ним дел, всё-таки, она же убежала по коридору. Бастиен послал свои ощущения в элементарные первоначала и исправил температуру воды, лившейся на его тело. Ему необходим ледяной душ.

Кэт закончила вытирать полотенцем волосы и потуже завернулась в халат. Она слишком увлечена Бастиеном, чтобы подумать о чистой одежде, когда убегала в ванную. Всего десяток шагов. Ей только нужно сделать десяток шагов по коридору к своей спальне, чтобы он ее не заметил.

— Ой, да успокойся, — поучала она свое отражение в покрытом паром зеркале.

— Непохоже, чтобы он собирался хватать тебя и похищать. Он идеальный джентльмен.

Ее отражение, казалось, имело собственные соображения на этот счет, так как состроило в ответ гримасу.

— Да, я знаю, — сказала она самой себе. — К черту везение, верно? И правда. Единственное, что может произойти, так это то, что я прыгну на него.

Она рывком открыла дверь ванной комнаты, осознав, что разговоры с собственным отражением в расчете на ответ сигнализируют о том, что только что-то неясное отделяет ее от безумия.

Она оглядела холл, чтобы посмотреть, нет ли там ее гостя. Но горизонт был чист.

Скользнув в холл, она услышала звуки дождя снаружи.

— Странно, а прогноз погоды обещал солнце на следующие три дня, — пробормотала она, отбросив хлопковую занавеску с узкого окна в холле, и выглянула на улицу.

Ее колени размягчились. Ей пришлось схватиться за подоконник, чтобы устоять, потому что предмет ее самых жарких фантазий принимал душ посреди ее двора. Совершенно голый. И насколько она могла судить, он каким-то магическим образом заставлял воду танцевать и ласкать каждый дюйм его невероятно твердого, мускулистого тела.

Она, застыв, стояла там и смотрела, как петли и изгибы воды кружатся вокруг его крупных бицепсов и по мускулистым равнинам спины до его, о Боже, до его твердой, тугой, восхитительной задницы. Она смотрела, как вода продолжала течь по тугим мышцам его огромных бедер и по всей длине его ног, и услышала низкий, грохочущий звук. И только минута ей понадобилась, чтобы понять, что этот звук исходил от нее. Она хотела облизать его. Кошка в ней села и молила об этом.

Рот Кэт пересох, пока она продолжала смотреть на него, неспособная оторвать взгляд. Он повернулся, и она заметила, что у него огромная грудная клетка и шелковистые волосы, которые вели к его паху, к его эрекции, которая была твердой и сильной, и такой же огромной, как и он сам. Жаркие эмоции ее кошки перемешались с ее собственными, более человеческими мыслями, и она могла думать только: «О, да, да, это, я хочу это, хочу лизать его и кусать, хочу поиграть и почувствовать, как он врубается внутрь меня этим, ой, прошу, прошу, мне так холодно, мне всегда было так холодно, я хочу этот жар». Теплый поток шелковистого, влажного жара полился меж ее бедер при этой мысли, при настоящем желание этого, и девушка застонала, впиваясь ногтями в деревянный подоконник. И мужчина повернулся, сверкая в свечении воды, которая его окружала, и посмотрел ей прямо в глаза.

Бастиен почувствовал, как она смотрит на него. Он знал, что она стоит за этим окном. Дикий воин, скрывавшийся под маской дружелюбия, которую он показывал миру, проревел внутри него, желая добраться до нее. Желая обладать ею. Испытывая потребность, по крайней мере, показать, что именно она с ним сотворила. Это не было ни галантным, ни вежливым, ни нежным. Только настоящая, дикая потребность охватывала при мысли о том, что она смотрит на него. Он повернулся к дому и к окну, где он знал, что она стоит. Расставил ноги и дал ей себя оглядеть. Всего себя. Дал ей увидеть его сильное возбуждение — его желание к ней. И только к ней.

Почувствовал, как его ноги дрожат от силы его влечения. Когда он встретился с ней взглядом через стекло, шок от осознания засверкал и загорелся в его венах. Она с той же силой жаждет его.

С мрачной решимостью он освободил воду, которую передавал, и направился к ступенькам перед домом. Молился, чтобы она ему не отказала. Но понял, той рациональной ниточкой, которая у него еще оставалась, что если она откажет, то им обоим будет лучше.


Глава 9


Кэт знала, в какую именно минуту Бастиен принял решение. Она увидела, что его глаза изменились, заметила, как они потемнели от жара, похожего на тот, что охватил ее. В изумлении смотрела, как усики воды засверкали вокруг него и запульсировали блестящим сине-зеленым светом. Почти упала на колени, когда он направился к двери.

Что она выпустила на волю и почему испытывала веселье, а не страх? Она задрожала от перспективы испытать страсть в объятиях воина, который вышел прямо из легенды. Она услышала, как стукнула дверь, и этот звук заставил ее испытать волны шока.

Схватившись крепко за халат у горла, она даже не подумала отступать. Она хотела его, — о, Господь в небесах, как она хотела его, — и он пришел.

Шел по коридору к ней с надменной гордостью воина и смертельной угрозой хищника. Она не знала, что ее возбудило сильнее. Кошка внутри нее прорычала смешанное возмущение и желание, а женщина издала низкий, горловой стон.

Он остановился всего в нескольких дюймах и посмотрел на нее. Его челюсть напряглась от усилий, которых ему стоило остаться на месте; чтобы удержаться и не дотронуться до нее. Страсть в его глазах впилась в нее, и она почувствовала, как вся тает, и как стекает теплая, кремовая влажность на ее бедра. Он еще ничего не сказал, но неясная, трепещущая дрожь, пробежавшая по его телу, ободрила ее. Это не дикарь, который берет, не спрашивая разрешения. Он хотел ее, но он ждал.

Знание того, какую власть она имеет над этим воином из старинного пророчества, возбудило ее больше, чем когда-либо прежде, и она положила руки на его грудь, чтобы удержаться на ногах.

— Да, — прошептала она. — Да.

Бастиен услышал ее капитуляцию и откинул голову назад, прорычал о своем обладании. Он и раньше передавал ярость молнии, но никогда не знал жгучего пламени, горящего в его крови. Голод отдавался и в его, и в ее пульсе, он услышал, как ее сердцебиение ускоряется, когда потянулся к ней. Наконец, наконец, он зарылся руками в ее богатство восхитительных волос и нежно обхватил ладонью ее затылок, притягивая ее к себе.

— Кэт, — промурлыкал он. — Леди Кэт, ты говоришь мне «да»? Если так, то ты будешь моей на эту ночь.

Она смотрела на него, и форма ее глаз удлинилась, а зрачки изменились. Секреты женственности и ее двойственной натуры отразились в этих глазах.

— Да, Бастиен. Я говорю «да». Мне нужно почувствовать себя живой.

Он помолчал, почти обезумев от ее слов.

— Я не собираюсь воспользоваться твоей скорбью, миледи, — резко сказал он. — Как житель Атлантиды, я могу вызвать холодный душ еще на часик другой, чтобы уменьшить огонь, который ты во мне вызываешь.

Она улыбнулась при видении, которое появилось в ее разуме, и покачала головой, потом приложила палец к его губам.

— Нет, атлантиец. Я говорю тебе «да» не из-за своей скорби, а от потребности, которую я испытываю в тебе, — она опустила голову, потом подняла, чтобы встретиться с ним взглядом. — Потребности, которую я почувствовала, когда впервые встретила тебя два года назад.

Смелость и желание, сияющие в ее глазах, освободили его от сдержанности, и он поднял ее на руки. Наклонил голову, чтобы поцеловать ее, зная, что, делая это, он пропадет. Когда их губы соприкоснулись, камень в его душе отпустил поток, похожий на тот, который ведет жителя Атлантиды к его судьбе.

Больше, больше.

Тлеющее благоразумие попыталось выплыть на поверхность, приведя с собой мысли о Посейдоне, Конлане и Атлантиде. Обязанность, честь, миссия.

Но желание затопило благоразумие. Влечение одержало победу над логикой. Ради Богов, ему нужна была она, а он не испытывал такой потребности во вкусе женщины за все четыреста лет.

Он ворвался языком в ее рот и поцеловал ее со всем отчаянным желанием, которое она в нем вызывала, и что самое удивительное, — она поцеловала его в ответ.

Разум Кэт бушевал от его ощущения, от его жара и стальных мускулов под кожей, трепещущих от ее прикосновений. Она задержала дыхание при первом прикосновении его губ и потерялась. Ее дыхание, его дыхание, они смешались в поцелуе, который длился дольше вечности, короче мысли. Пойманная силой его могучих рук, она растаяла рядом с ним, скользнула в его силу, охотно отдала ему свою душу.

Это было ее мгновение, независимо от того, что могло за этим последовать. Он принадлежал ей, даже если всего лишь на одну ночь. Она улыбнулась в его губы, а ее кошка внутри замурлыкала. На мгновение пойманные в свете звезд, охваченные желанием, две стороны ее двойственной натуры смогли быть вместе, как одна.

— Значит, ты — моя на эту ночь? Ты охотно отдаешь себя моей заботе? — спросил он, нет, потребовал ответа.

Сильное желание в его голосе унесло все оставшиеся сомнения в своих потоках. Она была желанной, и желала. Ничто не чувствовалось настолько верным для нее в этот момент, когда ее тело находилось в объятиях воина.

— Я твоя, — ответила она, отступая от контроля и полностью доверяя ему. — Я твоя.

Бастиен больше не спрашивал. Он получил позволение, теперь настал его черед брать. Брать и давать, и, наконец, прекратить эту муку желания, которая охватила его с тех пор, как он впервые увидел ее лицо, испуганное, но полное мрачной решимости, два года назад.

Он поднял ее с пола и, крепко сжимая руками ее округлые бедра, развернулся в направлении ее спальни. Она затаила дыхание, и он снова завладел е ртом, расхищая. Владея.

Моя. Голос в его голове требовал заявить о правах на нее, пометить ее, оставить свой знак.

Заботиться о ней, защищать, держать ее при себе долгие столетия его существования.

Тело мужчины требовало кое-чего более насущного и немедленного. Он еще больше затвердел, его член напрягся, прижимаясь к халату, который она носила, и он добрался до кровати. Медленно он позволил ей соскользнуть по своему телу. Потянулся, чтобы развязать пояс, который не позволял ему почувствовать ее влажную от душа кожу, прижатую к его нагретой плоти.

Когда он снял края халата с ее плеч, показалась кремовая кожа, отчего он едва не упал на колени перед ней. Он резко вздохнул, а потом немного подумал.

— Вот эта поза, — я на коленях, — кажется подходящим местом для меня при твоей красоте, леди Кэт, — промурлыкал он ей в волосы, прижимаясь к горлу, набухшим грудям, опускаясь на пол перед ней.

Она наклонилась и обхватила его голову руками, на ее бледном лице сияли огромные золотые глаза.

— Но…

— Тс, — прошептал он. — Позволь мне узнать секреты твоего тела. Позволь касаться тебя, пробовать на вкус, узнать тебя, — он поймал кончик ее груди ртом и лизал, сосал его, сначала нежно, потом сильнее, пока она не простонала и беспомощно не задвигала бедрами.

Тогда он перешел к ее другой груди, а на первой заменил свой рот пальцами, сначала нежно сжимая и легко пощипывая ее сосок, пока он сосал другой, пока снова не услышал ее стон, на сей раз она простонала его имя. Она зарылась пальцами в его волосы и потянула.

— Прошу, прошу.

Он посмотрел на нее, и мягкий румянец на ее коже в сочетании с жаром в ее глазах, заставил его потерять самообладание. Он больше не думал о нежном соблазнении, а только об обладании. О том, как он будет врезаться в нее настолько, что она никогда не избавится от него в себе.

О заявлении своих прав.

Он пальцем попробовал ее готовность, почти закричав от ощущения горячей влаги, которая встретила его в ее теле. Он снова склонил голову к соску и вошел в нее двумя пальцами. На сей раз закричала она, выгнувшись ему навстречу.

Одним движением он встал, поднял ее, потом повернулся и упал на кровать так, что она оказалась сверху. Он притянул ее голову к себе и снова завладел ее ртом, а его пальцы всё еще равномерно входили в нее. Потом он перевернулся так, чтобы оказаться на ее теле.

— Ты мне нужна сейчас, моя леди. Я должен принести извинения, что опять становлюсь поспешным юнцом, но я полагаю, что моя потребность быть внутри жара твоего тела больше, чем в следующем вздохе.

Она долгую минуту смотрела на него, ее тело трепетало от реакции на ее желание и на движение пальцем по жемчужине в средоточии ее жара. Он на мгновение задумался о тех тайнах, которые скрыты глубоко внутри этих янтарных глаз прежде, чем она медленно улыбнулась и подняла ноги, чтобы соединить их у него на спине.

— Мне ты тоже необходим, мой поэт-воин. И я припоминаю, что не одна я сдалась.

Он рукой направил головку члена в скользкую влагу ее входа, а потом положил руки на кровать по обе стороны от нее, чтобы наклониться и снова поцеловать.

— Рад, что я сдался, Кэт Фиеро, — прошептал он, а потом откинул голову назад и прорычал о своем обладании, войдя в нее одним ударом, не останавливаясь, пока не оказался погруженным до основания.

Она выгнулась навстречу его телу и закричала, и в этом сверхъестественном звуке слышалась и пантера, и женщина. Потом она вонзила ногти в его спину и вцепилась в него, выгибаясь одновременно с его толчками.

— О, да, прошу, сейчас, — говорила она, скорее требовательно, нежели умоляя.

— Да, mi amara, я рад повиноваться, — ответил он хриплым голосом от усилий говорить связно. Он входил в нее все сильнее и быстрее и почти обезумел от голода и отчаянной, ужасной страсти.

Зная, что противостоит самому Посейдону ради этой женщины.

Он почувствовал то мгновение, когда она подошла к взрыву; напрягшись вокруг него. Он вошел настолько твердый, его тело еще не было в таком состоянии.

И когда он поднял ее на край обрыва, она посмотрела ему в глаза, в его душу, и произнесла одно слово. Его имя.

— Бастиен, — прошептала она, и он оказался потерян.

Звезды, который определенно сияли в Атлантиде, освещая ее славные дни, взорвались у него перед глазами и в его крови, и на мгновение — долгое мгновение, неуловимое мгновение — он почувствовал ее внутри себя, когда драгоценные камни взорвались в его разуме, окрашивая его мир.

Во вселенской материи открылась щель, трещина в его пустом одиночестве, и она скользнула в нее, теплая и шелковистая, как летний дождь в океанских волнах. Ее сущность открылась ему, как развернутое ложе морских звезд, и она успокоила пустоту его окаменевшей души. Надежда встретилась с мрачной решимостью, сострадание с непреклонными обязательствами. Ее доброта вплелась в темные, разрушенные кусочки его темной души, и каким-то образом осветила дорогу к освобождению.

Он был потерян, и всё же она его нашла, и он никогда, никогда больше не станет прежним.


Глава 10


— Что только что произошло? — Кэт лежала, — ладно, вообще-то она свалилась сверху на Бастиена, а ее ноги свисали с кровати. Она силилась не признавать, что совершенно выбита из колеи. В основном, из-за того, что впервые занялась любовью с тех неэффективных перепихов в колледже. О да, и небо взорвалось в ее мозгу.

Ничего необычного. Всего лишь невероятно страстная интерлюдия с четырехсотлетним воином с исчезнувшего континента Атлантиды.

Голос Бастиена пророкотал в его груди под ее головой.

— Это, миледи, невероятная страсть в моей истории.

В его голосе сквозило такое же изнурение, какое она ощущала в себе. Кэт улыбнулась, испытывая огромную радость от этого.

— Правда? — девушка повернулась, чтобы посмотреть на него. — Должно быть, в твоей жизни было много женщин.

Он поднял бровь и потянулся, чтобы подтянуть ее повыше и устроить у себя на плече. Она удобно устроилась у него под боком, а ее нога — на его бедре.

— Не так много, как ты думаешь. Когда ты связан суровой обязанностью и миссией, то теряешь вкус к пустым времяпровождениям.

Она попыталась отодвинуться от него, но его рука вокруг нее напряглась.

— Разве я для тебя только лишь пустое времяпровождение? — она поморщилась от нотки неуверенности в своем голосе, даже когда услышала, как произносит эти слова, поэтому попыталась превратить всё в шутку. — Ну, тогда я просто ужасное времяпровождение, верно?

Он резко сел, притягивая так, чтобы она села рядом с ним.

— Если ты так думаешь, то сильно ошибаешься, — просто сказал он. — Больше не будет других, mi amara, для нас обоих. Прошу, больше не говори об этом.

Она моргнула.

— Ладно, я такого не ожидала. После тех храбрых слов у Итана, теперь ты предлагаешь мне отдать тебе свою независимость? И что значит mi amara?

— Когда ты признаешь меня своей, то отдашь не свою независимость, а избавишься от одиночества, я так полагаю, — сказал он, обернув ее одеялом, когда она задрожала от холодных потоков воздуха кондиционера, обдувающего ее обнаженную кожу. Он переплел свои пальцы с ее пальцами, и она посмотрела на их руки, удивившись, что могла чувствовать себя совершенно в безопасности и такой обласканной в объятиях человека, которого едва знала.

И все же… каким-то образом возник момент понимания. Тот момент, когда ее душа, казалось, улетела из ее тела и оплелась вокруг сердца Бастиена, так же, как спелись сейчас их пальцы. Она знала его на более глубоком уровне, чем знала любое другое живое существо: знала о боли, которую он испытал, о битвах, в которых участвовал, и о темных делах, которые он вынужден был совершить ради человечества.

Он полагал, что проклят из-за этого. Приговорен к девяти кругам ада, что бы это ни значило. Увидев его отчаяние, она могла об этом догадаться.

Сама мысль об этом ее испугала. Но прежде, чем она смогла найти слова, чтобы сказать ему, почему так думать нехорошо и просто неправильно во всех смыслах, он заговорил первым.

— Я не подхожу для тебя, — его темные глаза наполнились такой болью, что раздалась в ее сознании при звуке его слов. — Я столько всего сделал, был причиной стольких смертей и разрушений во имя своей миссии, — во имя моего Бога, — что я не смогу никогда возместить.

Она прислонилась к нему, привлеченная отчаянием в его тоне, готовая предложить ему покой вместо отказа. Ее сердце бунтовало при мысли о том, чтобы отвернуться от него.

— То, что ты сделал, ты совершил во имя своего обязательства защищать, не так ли?

Он кивнул, поймал ее руку своей и поцеловал пальцы.

— Да, но все атлантийцы имеют право выбора, mi amara. Я по своему выбору служу воином Посейдона. Бог морей поставил свой знак на каждом из нас во время церемонии посвящения, — ответил он, касаясь рукой странного символа сверху на правой стороне его груди.

Она провела пальцами по его очертаниям.

— Что это значит?

— Этот знак служит доказательством моей клятвы защищать человечество. Круг представляет всех людей на земле. Внутри него лежит пирамида знания, дошедшая до нас от древних. А очертания трезубца Посейдона делит их обоих напополам.

Он криво улыбнулся.

— Даже тот, чье достоинство состоит только в физической силе, может получить возможность хорошо послужить Посейдону.

— Зачем ты это делаешь? Почему недооцениваешь свой ум? — поинтересовалась она, нахмурившись. — Ты обладаешь не только силой. Как-то я оказалась внутри тебя и увидела глубокий ум, в котором ты даже самому себе не признаешься. Ты планируешь, спрашиваешь и создаешь стратегию с лучшими из них, не так ли?

— Но…

Она оборвала его, мудро кивнула.

— Ой, твой принц глуп, не так ли?

— Что? Принц Конлан блестящий правитель. Его…

— Неужели? — сказала она, подняв голову. — И поэтому Блестящий принц выбрал послом тебя, угу? Значит, он должен был знать, что делал.

Он нежно заткнул прядку волос за ушко.

— Ты также очень умная, не так ли? И так пылко защищаешь такого недостойного, как я. Если бы ты уже не завладела моим сердцем, ты бы только что получила его.

Она трепетала, не в состоянии вздохнуть.

— Твое сердце?

— Со дня моей клятвы и до сегодняшней ночи, я никогда не находил причины раздумывать над преданностью своим обязанностям. Но глядя на тебя, держа тебя в своих объятиях…

— А mi amara?

— Означает моя любимая.


При этих словах и выражении его лица, на котором сочеталось выражение собственника с сильным влечением, она испытала жар.

— Тс, — сказала она, посмеиваясь, пытаясь притвориться, что ее вселенная только что не перевернулась вверх тормашками. — Нет необходимости расспрашивать о чем-либо прямо сейчас. Нам не следует раздумывать на пустой желудок над преданностью, верно?

Он моргнул, потом расхохотался. Что-то прикрепленное к ее сердцу освободилось при звуке его свободной радости.

— Ах, да, мой милый котик. Я, в самом деле, голоден. Но займемся мы не едой.

В тот момент, он перевернул ее на спину, и она оказалась под ним, пока он радостно улыбался ей.

— И я в настроении первым делом попробовать этой ночью десерт.

И прошло много, много времени прежде, чем она смогла ясно думать.


Бастиен наблюдал за спящей Кэт и думал, почему Посейдон благословил его подобной женщиной. Он не заслужил ее.

Да, но Боги не всегда дают людям то, что они заслуживают. Это природа их капризной натуры. И вероятно она не для меня.

Всё в нем взбунтовалось при этой мысли. Вероятно, она не была создана для него, но это не значило, что он когда-нибудь сдастся. Если принц Конлан мог прервать традицию длиной в одиннадцать тысяч лет и жениться на человеке, явно он, ни единой клеточкой не являющийся королевской особой, мог также сделать свой собственный выбор?

Если она меня примет, я буду принадлежать ей.

Глядя на нее, он испытал чувство, которое заставило его высказать то, что было в его сердце. В его душе. Слова, который он произнес на своем родном языке, старинном атлантийском, только подчеркивали его клятву.

— Я предлагаю свой меч, свое сердце и свою жизнь, чтобы защитить твою. С настоящего момента и до того, как последняя капля океана исчезнет с земли.

Ты моя душа.

Она заволновалась во сне, но не проснулась. Просто произнеся эти слова, он освободил что-то в своем сердце, и снова возбудилось его тело. Он наклонился над ней, испытывая потребность снова разбудить ее и соединиться с ней, но решил позволить ей отдохнуть. Поставить ее нужды над своими собственными.

О, Боже. В следующий раз я буду выносить мусор и выбирать занавески.

Улыбнувшись, почти не переживая при этой мысли, он подумал о чем-то почти таком же важном, как любовь и еда.

Мужчина тихонько поднялся с кровати, собираясь пробраться на кухню и приготовить пир для нее, пока она спит. Она упомянула о голоде другого рода, чем тот, что они так хорошо утолили вместе. Дать ей понять, что у него есть и другие таланты, чем умерщвление и отправление правосудия.

Он прекрасный повар. И как там в той старой поговорке? Путь к сердцу оборотня лежит через ее желудок?

Мягко рассмеявшись, Бастиен натянул джинсы и футболку из своей сумки и направился на кухню. Мурлыча про себя, наслаждаясь спокойным и удовлетворенным состоянием своего тела, он потянулся к буфету за кастрюлей и почти пропустил тихий зов Джастиса в разуме. Бастиен? Ты, твердоголовый бык, ты там?

Он использовал ту ментальную тропинку, о которой знали только атлантийцы, за исключением Райли и ее сестры, и потянулся к своему приятелю-воину. Да. У вас есть что сообщить?

Мы на твоем крыльце. Ты захочешь это услышать.

Он прошел к входной двери, открыл ее и увидел Джастиса и Дэнала, которые ждали его.

— Что такое?

Дэнал осмотрел его с ног до головы, и тихо присвистнул.

— Хой, мальчик. Чем ты занимался? Или должен ли я сказать, кем ты занимался?

Бастиен так и не изменил выражения лица, но поднял молодого воина, схватив его рукой за горло.

— Вероятно, тебе следует воздержаться от дальнейших унизительных замечаний о леди Кэт, — сказал он, и его действия не вязались с тихим голосом.

Дэнал слегка кивнул, когда его лицо покраснело, а Бастиен опустил его на землю. Глаза Джастиса сузились.

— Почему от тебя несет неприятностями, мой друг? Она оборотень, и ты знаешь это.

Мужчина наклонил голову.

— Есть только некоторые факты, которые я ясно сознаю, и один из них — то, что Кэт — моя суженная пара. И то, как я урегулирую конфликт, будет решаться между мной и Посейдоном.

Джастис рассмеялся по-доброму.

— Ой, Бастиен. У тебя появились такие глубины, о которых ни один из нас и не мечтал. И я полагаю, что Аларику и Конлану будет, что сказать об этом.

Воин покачал головой.

— Мы объясним это позже, если вообще этим займемся. Какие у вас новости?

— Это Органоз, — сказал Дэнал, потирая свое горло, и осторожно посмотрел на Бастиена. — Его так называемый союз с Итаном — сплошная ложь, как и говорил Аларик. Его план состоит в том, чтобы путем вампирского контроля поработить всех оборотней Восточного побережья.

Бастиен прислонился к перилам на крыльце.

— Вампирский контроль? Это никогда не срабатывало на большие группы оборотней, или мы бы боролись с армиями оборотней веками.

— Явно, что Терминус и Органоз научились каким-то новым трюкам из старых свитков, которые Анубиза дала Варраве и им, прежде чем Конлан и Райли распылили его, — протянул Джастис. — Они теперь пробуют это на маленьких группах. Сегодня Флорида, завтра — весь мир. Что-то вроде того.

— Нам нужны доказательства, — заявил Бастиен, вспомнив свою клятву Итану. — Вожак предоставил мне сорок восемь часов на поиски доказательств, или он заключит союз с Органозом.

Джастис тихонько выругался.

— Да, и это. У нас тут был милый кровосос, который пел как немертвая канарейка, но он так напуган этим большим скверным букой и тем, что тот мог с ним делать, что воткнул сам в себя кол.

Дэнал поморщился.

— Да, прямо в машине. Это было отвратительно. Я надеюсь, что в компании по прокату мне не выпишут дополнительный счет на чистку.

Бастиен и Джастис повернулись и посмотрели на молодого воина, который немного поежился под их недоверчивыми взглядами.

— Ладно, ладно, я понял: конец света важнее, чем мое соглашение с фирмой проката машин.

Джастис закатил глаза, потом повернулся к Бастиену.

— В любом случае, нам придется вернуться к источнику, фигурально выражаясь, нырнуть в бар в Майами и достать еще одну певчую птичку, если нам нужны доказательства.

— И держать подальше от этого вампира острые деревянные вещи, — подколол Бастиен.

— Тем временем, я устрою встречу с Итаном, чтобы сообщить ему о том, что мы узнали, что сейчас происходит. Как только вы принесете мне доказательства, то можете отправиться в Атлантиду и передать новости Конлану, Вэну и Аларику.

Джастис улыбнулся ему, не двигаясь ни на дюйм.

— Что? — спросил он, с нетерпением желая куда-то отправиться. Сделать что-то, чтобы защитить Кэт и ее группу пантер.

— Для того, кто так неохотно надел мантию власти, ты хорошо справляешься, — все еще улыбаясь, заметил Джастис.

Бастиен промолчал, осознав что-то. В прошлом, он бы посмотрел на Джастиса, чтобы разработать стратегию. А сейчас он смотрел на дом. Осознание того, что Кэт спит внутри, всё еще нежась в запахе его тела, создало стальной щит в разуме, такой же, как в его позвоночнике.

Теперь он был вожаком, а вожак не мог поддаваться незначительным раздражениям. Он слегка поклонился Дэналу.

— Мои извинения, друг мой. Я должен был сообщить тебе о своих чувствах прежде, чем ожидать, что ты станешь уважать их.

Дэнал снова потер своё горло, слишком драматично, а потом улыбнулся своей мальчишечкой улыбкой.

— Нет проблем, старик. Стоило посмотреть на могучего воина, которого приручила кошечка, — он отступил, всё еще улыбаясь, прежде чем Бастиен мог ударить его по голове.

Джастис соскочил с крыльца.

— Значит, за работу. Мы как можно скорее вернемся с доказательствами, Бастиен. Счастливой охоты.

Дэнал пошел сразу за ним.

— Передай привет этому милому рейнджеру от меня, Бастиен, — крикнул он. Потом оба обратились в туман и поднялись над деревьями по направлению к океану.

Бастиен минуту смотрел за ними, потом вошел в дом, чтобы разбудить Кэт. Середина ночи или нет, ему нужно посетить вожака группы. Сейчас же.


Глава 11


Кэт медленно пробуждалась, продираясь шаг за шагом сквозь теплую, удовлетворенную усталость, следуя на зов своего имени и откликаясь на касание рук, мягко поглаживающих ей плечи.

— Кэт, ты должна проснуться, — настойчиво требовал хриплый голос. Сексуальный голос.

Голос Бастиена. Глаза Кэт распахнулись, и она уставилась в его лицо. Не сон, значит. Реальность. Он был реален.

— Что? Когда? Я умираю с голоду, — бормотала она, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки. Затем покраснела, вспоминая, как закончился последний разговор о голоде. — Я имею в виду обед, не …

Он улыбнулся, поймал её руку, и запечатлел поцелуй на ладони.

— Я бы с огромным удовольствием ещё послушал о твоих желаниях. К тому же, я собирался что-нибудь для тебя состряпать. Но мы должны пригласить Итана на встречу.

Она села, немедленно проснувшись.

— Что случилось?

Он откинулся назад, лицо прорезали суровые складки.

— Органоз. Возможно, на сей раз Итан примет во внимание мои предупреждения, теперь, когда я узнал истинную природу планов Органоза.

— Что же за ними стоит?

— Порабощение разума твоей стаи. Сначала твоей, а затем множества других. Как только вас пленят вампиры, человечество не сможет отвоевать себе свободу.

Она в полном смятении выскочила из кровати и натянула ту одежду, что была под рукой — пару штанов цвета хаки и старую футболку.

— Рабство, — решительно сказала она. — Именно то, чего никогда не пожелал бы мой отец. Если мы поработим людей, а вампиры поработят нас, то мир действительно прекратит своё существование, не так ли?

Каким-то краем сознания она холодно отметила, что словом «нас», объединила себя со своей стаей оборотней. Безвозвратно.

Поразительно, он улыбнулся, как только встал.

— Ты забыла про Атлантиду, но это нормально, учитывая твой скудный опыт общения с нами. Но мы всеми силами будем бороться с планом кровопийцы, а воинов Посейдона не так легко победить. Как раз сейчас, Джастис и Дэнал на пути к тому, чтобы получить доказательства этого плана, которые смогут удовлетворить Итана.

Кэт подбежала и обняла Бастиена, внезапно испугавшись, что это мгновение никогда не повторится. Слезы обожгли ей глаза от этой мысли, но она отчаянно сопротивлялась им. Воин заслуживал женщины ему под стать.

Он поцеловал её крепко, а затем схватил за плечи и отстранил от себя.

— Ты должна уйти отсюда. Немедленно. Я не позволю, чтобы ты подвергала себя опасности. Если тебе причинят зло, моё сердце высохнет, станет опустошеннее, как никогда прежде.

Потекли слёзы, но Кэт отрицательно покачала головой до того, как он закончил говорить.

— Проси о чём угодно, Бастиен, но только не это. Я не хочу и не могу оставить ни тебя, ни мою семью. Если мой дар успокаивать и был когда-либо полезен, так это сейчас.


— Он работает на вампирах?

Кэт на мгновение зажмурилась, а затем её сердце упало вниз.

— Я не… я никогда не пробовала его на вампирах. Я не знаю, сработает это или нет.

Рот Бастиена сжался в жёсткую линию.

— Я очень сомневаюсь в том, что получится, Кэт. Вампиры неуязвимы к тем воздействиям, что затрагивают людей, оборотней, и детей Посейдона. Они уже мертвы и поэтому непроницаемы для многих видов оружия, опасного для живых.

Она пыталась придумать более убедительный ответ, чем «мы должны будем проверить», или что-то такое же глупое, когда они услышали это. Вскрик женщины… или кошки.

За ним последовал громкий глухой звук.

Нарастающее эхо голоса, голоса такого чистейшего зла, что обжигало ей разум.

— Выходи, человек из Атлантиды. Выходи, полукровка. Пришло время поиграть.

Ужас заледенил кровь в жилах Кэт.

— Бастиен, мне знаком этот голос. Я слышала его прежде. Это — Органоз.

Он подлетел к окну, выглянул на улицу, затем обернулся и посмотрел на неё.

— Оставайся здесь. Ни при каких обстоятельствах, не выглядывай наружу. По крайней мере, я бы так тебя уберег.

Затем, прежде чем Кэт смогла возразить, Бастиен запечатлел один последний поцелуй на её губах, обратился в сверкающий туман, и исчез.


Глава12


Бастиен мерцающей дымкой промчался по дому, останавливаясь только для того, чтобы взять своё оружие, затем возвратился к туманному состоянию, чтобы вылететь через открытый дверной проём в небо перед домом Кэт. Он молился всем богам своих предков, чтобы девушка послушалась его и не высовывалась. Бастиен не хотел, чтобы она видела лежащее на земле измученное тело. Кэт не испытывала любви к Фэллон, но была слишком сострадательна, чтобы пожелать увидеть ту в таком состоянии — слепые глаза, смотрящие в ночь.

Он, всё ещё пребывая в форме тумана, сознанием ощупывал окрестности в попытках найти старшего вампира. Наконец, был вынужден признать поражение и возвратиться к своему материальному обличью, как только опустился на землю и встал перед домом с кинжалами наготове.

— Значит, ты боишься меня, дьявол? — выкрикнул он, бросая вызов.

Вызывающий дрожь смех материализовался перед своим источником.

— Боюсь тебя, Атлантиец? Не думаю. Ты — несущественная досада, прыщик на моей заднице, не более. Я даже не потрудился взять с собой кого-либо из моей кровавой стаи, чтобы разделаться с таким незначительным раздражителем.

Бастиен спокойно оценивал спикировавшего вниз на землю почти в дюжине шагов от него вампира. От призрачной бледной кожи его лица до красных огоньков, вспыхивающих в глазах, — каждая чёрточка кричала о его опасной сущности.

— Плащ? Не может быть! Не вышел ли он немного из моды? — Он сохранял голос спокойным и немного насмехающимся, зная, что ничто не выбьет из колеи старшего вампира быстрее, чем столкновение с тем, кто не был испуган.

Теряя последние капли терпения, вампир гневно зашипел.

— Как ты смеешь? Ты видишь, что я сделал с жалкой самкой вожака? Она хотела заключить со мной сделку, ты можешь представить это? Жалкая кошечка посмела состязаться в остроумии с более чем тысячелетним опытом?

— Она была дурой, — Бастиен медленно опустил на землю один кинжал, не убирая другой из своей левой руки, и правой вытащил меч. — Я не дурак.

— Всё же ты не спросил о предмете сделки, — размышлял вампир, прищурив глаза и наблюдая за каждым сделанным Бастиеном движением. — Ты так в себе уверен или просто глуп?

— Наверное, ты сам должен решить, немёртвый, — спокойно ответил Бастиен, не желая быть вовлечённым в игру слов с этой тварью.

Вампир засмеялся, и звук этого смеха скользнул вниз по спинному хребту Бастиена как чирикающие орды скарабеев в древнем Египте, несущие с собой дыхание смерти.

— О, но я хочу, чтобы ты услышал это. Я чувствую на тебе запах кошачьей полукровки-шлюхи, это могло бы заинтересовать тебя.

Вскидывая голову, Бастиен всеми силами пытался сдержать свой гнев. С трудом удерживая себя от того чтобы пронзить грязную голову Органоза, он поднял меч, чтобы срезать с шеи голову немёртвого. Он сжал челюсти и ничего не ответил, но призвал воду, сформировал ледяные осколки и бросил их в Органоза, стремясь отделить от тела голову вампира.

Вампир засмеялся и поднял руку, чтобы отбросить лёд в сторону. Лёд растаял в воздухе.

— Эта просила меня высосать жизнь из твоей полукровки. И хотя я убил Фэллон за ее дерзость, меня могло бы развлечь возможность попользоваться рейнджером. У меня много идей о том, как использовать красавицу, особенно мне нравится одна — та, в которой используется сила обеих её натур, чтобы помочь ей пережить мои более тёмные желания.

Туман сильного гнева, столь темной красноты, что казался почти фиолетовым, застлал глаза Бастиена, и в нём вспыхнула ярость.

— Ты не получишь её, — взревел он. Атлантиец прыгнул прямо в темнеющее ночное небо, призывая элементы воздуха привести его к его врагу.

Органоз усмехнулся и помахал рукой перед собой прежде, чем исчезнуть и вновь появиться позади Бастиена. Внезапная боль от кинжала меж рёбрами заставила Бастиена опуститься коленями на твёрдую землю, его меч выпал из внезапно обессилевших пальцев.

— Достаточно просто победить Атлантийца. Я удивляюсь слабости Терминуса, если слухи и в правду верны? — сказал Органоз голосом, наполненным насмешкой и презрением, пикируя вниз и представая перед Бастиеном, затем наклонился, чтобы поднять с земли меч. — Возможно, я сохраню твою голову, чтобы украсить себе стену.

Когда вампир поднял меч Бастиена, чтобы убить его, воин собрался для одной последней, отчаянной атаки.

Звук её голоса остановил их обоих.

— О, Органоз, ты можешь получить больше чем это. У тебя могу быть я, добровольно, если ты отпустишь Атлантийца.

Бастиен взглянул на Кэт, стоя обезоруженным перед древним вампиром и своим сердцем, съёжившимся у него в груди.

Кэт притворялась храброй, когда как в действительности единственное, что она хотела сделать, так это повернуться и убежать. Фэллон, хотя и не была ей подругой, особенно после того, о чём она только что подслушала, не заслуживала такой смерти. Единственный мужчина, которого она любила, стоял на коленях, истекая кровью, на земле под тенью поднятого меча верховного вампира.

Она призналась в этом самой себе, хотя это не имело никакого смысла. Каким-то образом она уже влюбилась в этого жестокого воина.

— В любом случае я не позволю ему умереть, — пробормотала она.

Затем, громче она повторила своё предложение.

— Что за сладость в порабощении любовницы, оборотня или нет? Мне лечь там?

Она проигнорировала рёв протеста Бастиена, не позволила себе даже посмотреть на него. — Отпусти его, и я обещаю поиграть во все любимые тобой грязные игры, вампир.

Смотря прямо на него широко распахнутыми и настороженными глазами, она направляла на Органоза волны мира и спокойствия. Возможно, это бесполезно, но она должна попытаться. Что-то в ее голове щёлкнуло от этих усилий, и она почувствовала струйку крови из одной ноздри.

Органоз даже не мигнул. Он на шаг отступил от Бастиена, несомненно, только из-за упавшего воина, а не чего-то, что она сделала, затем резко метнул взгляд в её направлении.

— Ты будешь играть в мои игры вне зависимости от своего желания, шлюха. Что заставляет тебя думать, будто бы мне не предпочтительнее делать это, заставляя тебя подчиняться моим капризам? Я знаю о твоем так называемом даре, — глумился он. — Даже если бы ты захотела, ты не смогла бы тягаться со мной. К тому же такие пустяки не действуют на мой вид.

Ужас и отчаяние угрожали сокрушить её. Жизнь глупого, подобного зомби, рабства у вампиров была хуже, чем смерть и, на мгновение, её отвага покинула её. И как она не пыталась протолкнуть слова мимо комка чистого ужаса, поселившегося в её горле, она чувствовала, как первые намёки спокойствия уменьшают её страх, поскольку начал проявлять себя её дар.

Нет! Только не сейчас! Я не могу позволить себе спокойствие! В чём я нуждаюсь, так это в ярости!

Она сжала руки в кулаки, опуская ногти в свои ладони, пока не потекла кровь, борясь каждой унцией своего желания против своего дара. Против её проклятия.

Моля богиню всех оборотней о покровительстве.

О чуде.

Бастиен сделал какое-то небольшое движение, почти незаметное, но Органоз зашипел и сосредоточился на нём, теряя интерес к ней. Она не заслуживала внимания и знала это.

Не оборотень. Не человек. Неудачница во всём. Где же её чудо?

ОНИ ВСЕГДА ПРИЗЫВАЮТ МЕНЯ, КОГДА НЕОБХОДИМО ЧУДО, ПОТОМКИ МОЕГО СЕМЕНИ, НЕ ТАК ЛИ?

Голос в её голове был скучающим и насмешливым, но вместе с этим через её разум прошёлся небольшой проблеск теплоты и приятия.

Кто ты, и что ты делаешь в моей голове? Она мельком взглянула на Бастиена, но его пристальный взгляд был сосредоточен на Органозе. И это был не голос Бастиена. Нет, этот голос был кого-то более… более…

ДА. БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ И БОЛЕЕ. И БОЛЕЕ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЕЛИКИЙ, ПРАВНУЧКА, СКРЕЩЕННАЯ СО ЗВЕРЕМ.

Кэт попытался думать, но происходило слишком много всего. Органоз в любой момент мог убить Бастиена, и кто-то хакнул её мозг. Этот… этот…

О. Мой. Бог. Ты…

ДА. Я — ТВОЙ БОГ И БОГ ВСЕХ АТЛАНТИЙЦЕВ. Я — ПОСЕЙДОН, ВЛАСТЕЛИН МОРЕЙ. А ТЫ ЯВЛЯЕШЬСЯ МОЕЙ И ТВОЯ СМЕЛОСТЬ МНЕ СИМПАТИЧНА. ПОЗВОЛЬ ЖЕ НАМ ПОСМОТРЕТЬ, КАКОЙ ТЫ СТАНЕШЬ БЕЗ ПОМЕХИ СВОЕГО ДАРА.

Голос…присутствие…ушли, но кое-что в Кэт сломалось. Органоз и пальцем не прикоснётся к Бастиену. Ей больше не придётся терпеть эту ничего не стоящую полу-жизнь.

Хватит! Ярость, чистая, кристально чистая, прошла через неё градом неистовства и ревущего остервенения. Кошка внутри неё, так долго заключённая в тюрьму неестественным спокойствием её человеческой натуры, проревела свой вызов.

Кэт сжала зубы, чтобы не издать ни звука, поскольку увидела, как Органоз снова медленно поднял меч, будто решая протянуть время и поиграть с Бастиеном прежде, чем убить его.

Но пантера внутри Кэт не имела терпения в запасе. Она ворвалась в неё, ломая кости и деформируя тело, кидаясь за своей добычей. Посреди прыжка — подвиг, настолько трудный, что только самый сильный оборотень мог сделать это — Кэт полностью прошла изменение от человека к кошке и устремилась к обнажённой шее вампира.

Когда она, летя по воздуху, обнажила когти, она видела, что Бастиен бросился на Органоза. Кэт подняла огромную лапу, упиваясь свободе и силе этого нового тела, и со всего размаху опустила ее вниз на шею вампира, почти оторвав голову от его тела.

Когда она падала, крутясь, к земле, она видела, как Бастиен погрузил свой кинжал в сердце Органоза. Кошка дико взвыла от ярости и триумфа, припала к земле перед вампиром, готовясь рвать и метать.

Бастиен бросился на неё и оттолкнул назад, когда Органоз, растворился в потоке едкой слизи. Она зарычала на него, но спрятала когти, сохраняя понимание того, кем она была.

Не пантера, а женщина. С двумя сущностями, но всё же человек.

Он посмотрел в её глаза, и она задалась вопросом, что же он видел. Спрашивая себя, что если его лишь недавно возникшие чувства к ней обернутся к отвращению, теперь, когда она и взаправду была одной из расы, с которой тысячелетиями боролся его народ.

Он на ладонях поднял её лицо, наклонил лоб, чтобы коснуться её.

— Я навеки в долгу за твою попытку принести себя жертву и твою храбрость, моя леди.

Он стоял, словно скрученная пружина силы.

— И всё же, если ты снова когда-нибудь подвергнешь себя опасности, то я запру тебя и никогда не выпущу, — сказал он грубо. — Моё сердце чуть не остановилось от мысли, что тебе причинят вред.

Она снова зарычала, затем обошла вокруг него, упиваясь ощущением своего нового тела. Её новой силы. Но взгляд, брошенный на него, остановил её. Страсть, сиявшая в его глазах,… любовь… пронзила её своей глубиной. Кошка оставила свою власть, и возвратилась женщина.

Мускулы и кости восстановили первоначальную форму, но Кэт теперь знала, какими они могут быть. Знала, что снова сможет измениться, и была рада этому.

Она поднялась в величественной наготе — одежда порвалась во время изменения и предстала перед ним. Он улыбнулся этой своей медленной, опасной улыбкой и, обняв ее, поднял вверх.

— Ты — моя, маленький оборотень. И никогда никакому врагу не забрать тебя у меня.

Она обвила руками его шею и улыбнулась.

— Это палка о двух концах, Атлантиец. Ты — тоже мой, — затем её улыбка исчезла. — Но нам предстоит столкнуться со множеством проблем. Мы должны сказать Итану о Фэллон и устроить её похороны, — её голос дрогнул. — И Никкины.

Голова Бастиена внезапно вскинулась, и он, освободившись из её объятий, вынул кинжалы из ножен.

— Покажись, — крикнул он в сторону неясных теней на краю лужайки.

Огромная пантера кинулась к ним, изменяясь во время бега, а затем перед ними предстал полностью одетый Итан.

Я должна научиться этому, рассеянно подумала она, внезапно осознавая свою наготу. Бастиен сорвал со своего тела рубашку и вручил её ей. Как только Кэт натянула её через голову, и опустила вниз почти до колен, она услышала несказанно утомлённый голос вожака своей стаи.

— Вам нет нужды что-либо рассказывать мне. Я здесь, — сказал Итан, опустив взгляд на тело своей мёртвой подруги. — Хотел бы я ничего не чувствовать из-за этой смерти, зная, как дёшево она купила её себе, и о её изменнических поступках.

— Смерть никогда не должна легко восприниматься, и ты был привязан к этой женщине, — ответил Бастиен, притягивая к себе Кэт. — Сочувствую твоей потере. Вполне вероятно её ввели в заблуждение.

— Мои люди перехватили твоих в их поисках `доказательств, дубль два, как твой воин назвал это, — продолжил Итан. — Вместе они нашли несколько недавно созданных вампиров согласных продать Органоза в надежде, что наши люди оставят их в живых. Твои сведения были верны. К тому же мы получили имена помогавших ему чёрных ведьм.

— Они оставили? — спросила Кэт.

— Они оставили что?

— Оставили вампиров в живых?

Сама смерть мерцала в диких глазах Итана.

— Нет. Как не оставим в живых и ведьм.

Бастиен поднял бровь.

— Согласно Библии?

— Наша религия не сильно отличается от Христианства, Атлантиец, — сказал Итан. — Я с удовольствием когда-нибудь обсудил бы вашу идеологию с вашим жрецом.

— Я уверен, что и он был бы рад обсудить её с тобой. В более мирные времена.

Кэт задрожала.

— Это то, о чём мы должны молиться, все мы. О более мирном времени.

Бастиен обернул руки вокруг неё.

— Молиться и бороться. В зависимости от того, что потребуют Посейдон и твои собственные боги.

Звук приближающегося автомобиля становился всё ближе.

— Это, должно быть, мои люди. Я созову совет, чтобы обсудить эти вопросы. Но ты можешь быть уверен, что в приближающейся войне мы будем на твоей стороне, Бастиен.

— Война, которую мы выиграем, Итан. Сильные союзники и правое дело должны победить.

Мужчины пожали друг другу руки, а затем Итан опустил взгляд на Кэт.

— Я вижу, ты сделала выбор, моя Кэт, которая больше не является моей Кэт.

— Я никогда не была твоей Кэт, Итан. Ты сделал свой выбор, как и я сделала свой, — сказала она. — Я, правда, сожалею о твоей потере. Независимо от того, кем она была или что сделала, она не заслуживала этого. Я рада, что мы убили Органоза и тем самым отомстили за неё.

Бастиен издал ворчливый звук.

— Ты и правда была грозной в виде пантеры.

Глаза Итана вспыхнули с интересом.

— Это также является кое-чем, что я хотел бы увидеть и о чём хотел бы услышать. Но в другое время, — он наклонился, чтобы поднять измученное тело Фэллон на свои руки, и тотчас же на дороге блеснули автомобильные фары.

— В другое время, — печально ответила Кэт. Она и Бастиен стоя наблюдали, как Итан с телом своей мёртвой половинки уезжает прочь. Затем она повернулась, чтобы оказаться лицом к лицу со своей собственной половинкой, поскольку она теперь знала, что это именно он.

— Я слышала твоего морского бога в своей голове, — сказала она ему, чуть улыбнувшись. — Он, кажется, думает, что я — его давно потерянная правнучка или что-то в этом роде.

Глаза Бастиена расширились от удивления.

— Посейдон говорил с тобой?

— Да, и я думаю, что он делал не только это. Я думаю, что он помог мне прорваться через мой дар, чтобы призвать мою пантеру.

— По правде говоря, он всегда восхищался храбростью, Посейдон, — признал Бастиен.

— Но прямо сейчас, у нас есть много того, что надо сделать.

— Прежде всего, я должна одеться, — заметила она.

Он рассмеялся и сгрёб её в свои объятья. — Это совсем не то, чего бы мне хотелось сперва сделать, красавица моя.

— Бастиен, мы должны присутствовать на этом совете, — сказала она, хотя ей было жаль, что она не могла провести следующую неделю, скрываясь вместе с ним в своей спальне.

— И принца Конлана надо известить об этих делах, — добавил Бастиен, шагая к дому с нею на своих руках.

— Мы должны разрушить это устройство для порабощения разума и спасти от него моих людей. О, и ты должен преодолеть своё «я — воин, а ты прячься в спальне».

Он заворчал, затем прижался поцелуем к её губам, и, пройдя в дверь, пинком закрыл её позади них.

— Пока я проигнорирую это. Мы должны заключить союз между твоими людьми и Атлантидой, чтобы твои мерзавцы-оборотни прекратили охотиться на людей.

Она вздохнула и положила ему на плечо голову.

— Не то что бы «я ненавижу свою потенциальную свекровь» — маловажная проблема между нами, Бастиен. Нашими проблемами могли бы быть …

Он снова поцеловал её, на сей раз основательнее. К тому времени, когда он поднял свою голову, они оба уже дрожали.

— Наши проблемы — мировые проблемы, mi amara. Решая их, мы защищаем будущее всех наших рас.

Она улыбнулась, отважившись на надежду.

— Вместе?

Её воин заключил её в объятья.

— Вместе.


notes


Примечания


1


заповедник Биг-Сайпрес находится на юге Флориды к северо-западу от национального парка Те-Эверглейдс. Он создан в 1974 г. как водоохранная зона, обеспечивающая поступление пресной воды в пределы Те-Эверглейдс. Центральная часть парка занята обширным мелководным озером Окичоби.


2


Детеныши пантеры