Война химеры Алексей Александров Химера #2 Империя эльфов на вершине могущества. Но время ее стремительно уходит. Зреет губительный раскол среди эльфийских домов. На севере кипит яростная война между гномами и гоблинами. На юге поднимают голову королевства людей. А на востоке зализывает раны войны и набирает мощь королевство полукровок. Ты мечом доказал свое право на трон. Но способен ли ты нести бремя правления в это тяжелое время? Мир застыл на пороге войны – кто будет союзником, а кто станет врагом? Какие решения ты примешь? И какую цену ты готов за них заплатить? Империя эльфов на вершине своего могущества… в шаге от пропасти. Алексей Александров Война химеры Пролог Площадь была забита народом. Разношерстная толпа заполнила ее от края до края, выплеснулась на крыши домов. В редком окне не торчало двух-трех голов жадных зрителей. Жители славного города Гутора – столицы Восточного королевства – любили зрелища. И нет зрелища более чарующего, чем казнь, – разумеется, если эта казнь не твоя. Да и казнили сегодня не каких-нибудь татей лесных. Кого этим удивишь? А двух не самых безызвестных вельмож королевства. В центре площади, заполненной бушующим людским морем, высился квадратный деревянный помост, где должна была совершиться расправа. Посредине эшафота находилась наковальня. Позади нее возвышались два столба, вершины которых были соединены мощной перекладиной. Когда на площадь вкатилась тюремная телега с двумя обреченными, толпа разразилась ликующими воплями. Телега, неотвратимо влекущая осужденных к месту казни, подверглась настоящему обстрелу гнилыми овощами, камнями и грязью. Один из ушлых торгашей даже заранее организовал продажу гнилых яблок. Когда еще доведется заполучить такое развлечение – безнаказанно метнуть гнилой плод в цельного графа. Изрядно досталось не только осужденным, но и ругающемуся вполголоса вознице. Медленно громыхая по булыжникам площади, тюремная колымага доковыляла до эшафота и остановилась возле деревянной лестницы. Два палача выдернули понурых приговоренных из телеги и повели их на эшафот. Вслед за палачами на помост поднялись три королевских глашатая в черно-красных одеяниях с вышитым золотыми нитями королевским гербом – химерой. В руках двух из них поблескивали начищенной медью длинные трубы. Третий держал свиток, скрепленный королевской печатью. Глашатаи с трубами встали по краям возле виселицы. Их третий собрат остановился в центре эшафота. Толпа заволновалась в предвкушении начала зрелища. Скрещенные алебарды кольца оцепления едва сдерживали беснующееся людское море. Пронзительный звук медных труб разорвал воздух и поднялся ввысь, спугнув стаю голубей с парапета покатой крыши храма Творца. Едва трубы смолкли, глашатай в центре эшафота сломал королевскую печать и, развернув свиток, громко провозгласил приговор: – Свидетельствуйте все собравшиеся здесь священную силу королевского правосудия! За заговор против королевской власти, мятеж и измену граф Агнар Монс и граф Гелон Рош-Брасс лишаются дворянского звания и приговариваются к подлой смерти через повешение, как надлежит казнить всех разбойников и убийц. Весь род предателей лишается всех дворянских прав, земель и прочего имущества. И изгоняется из королевства без права на возвращение. А кто вернется, будет бит плетьми и вновь выдворен вон. Свернув указ, глашатай взмахнул рукой. На эшафот вынесли два щита, украшенных гербами графов Монса и Рош-Брасса, и два лишенных ножен рыцарских меча. Один из палачей взял в руки кузнечную кувалду. Несколько ударов – и обломки гербовых щитов и мечей полетели к подножию эшафота. Приговоренных подвели к виселице и накинули им на шеи веревочные петли. На эшафот поднялся священник Творца и прочитал короткую молитву. Толпа затаила дыхание. Один из палачей подошел к едва заметному железному рычагу. И, поплевав на ладони, резко дернул его. Люк в центре помоста распахнулся, приговоренные рухнули и забились в петлях, а в небеса летели жадные крики толпы. Глава 1 Тишина грозы За окном было по-весеннему солнечно и тепло. Солнечный луч сверкнул на россыпи драгоценных камней золотой короны, лежащей на пачке изученных докладов. Все попытки ветра, порывами пробивающегося из раскрытого настежь окна, разметать мои бумаги по столу оканчивались неудачей. Хоть какая-то польза от этой драгоценной железки. Скоро будет год с того времени, как моя жизнь круто повернулась. Видит Творец, я не желал для себя короны! Мне и так неплохо жилось. Племянник короля, не особо отягощенный «службой на благо родного королевства». Беззаботное будущее представлялось в самых радужных красках. Творец! Каким же глупым и самонадеянным юнцом я был… Все началось с того, что в Гутор прибыл эльфийский гонец. Восточное королевство почти два века считалось вассалом эльфийской империи. Высокий лорд одного из старших эльфийских домов убедил императора начать очередную войну с драконами. К слову сказать, ничем хорошим эти войны ни разу не заканчивались, но эльфы, словно одержимые, продолжали досаждать крылатым владыкам. Для войны высокий лорд Уриэль помимо войск собственного дома привлек, с разрешения императора, всех вассалов империи: семь королевств людей, гномов и нас – полукровок. Если бы мы знали тогда, что лорд Уриэль – грязный предатель, все могло бы пойти по-иному… Поход закончился страшным разгромом. В самый напряженный момент сражения эльфийская армия ударила в спину своим союзникам. Битва превратилась в бойню. Десятки тысяч погибших, весь цвет знати королевств, в том числе мой дядя король Уритрил Третий и двоюродный брат Ольден. Мне «повезло» уцелеть, и я в качестве трофея отправился в столицу империи Иллириен. Там я с удивлением узнал, что высокий лорд обвинил союзные армии в мятеже против императора. Остальные старшие дома с удовольствием поверили в подобную чушь. Особенно если эту чушь подтвердили живые свидетели, в том числе и я. Правда, это было сделано под магическим воздействием, но кого волновала подобная мелочь? Точно не императора. Да и не дело отвлекать его светлейшее величество на подобную ерунду. А для мятежников есть Арена казней. Впрочем, мне не досталось и этого. Высокий лорд Уриэль захотел сделать из моей казни развлечение лично для себя. И с песка арены я отправился прямиком в Потерянную долину – чтобы стать добычей для очередной эльфийской охоты. В этот раз любимая эльфийская забава закончилась для охотников весьма неудачно. Весь отряд эльфов нашел свой покой под сошедшей лавиной. Уцелели только высокий лорд Уриэль и племянница императора светлая леди Эйвилин, которую из-под лавины вытащил я. Потом была неудачная попытка побега и пыточные подвалы, из которых я выбрался только благодаря Эйвилин. Оказалось, что и эльфы могут быть благодарны и умеют возвращать долги. Редкое качество для ушастых. Я бежал. Меня гнали, словно дичь, но я ушел. Не мог не уйти! Путь к дому был отрезан владениями Восходящего солнца. И я решил попытать удачу в Горном королевстве, вотчине наших древних союзников-противников – гномов. Им тоже досталось от предательства Восходящего солнца, и я рассчитывал получить от них помощь. В горы я поспел прямо к началу новой войны. Дикие земли к северу от гномов были заселены племенами гоблинов. Гномы и гоблины враждовали саму вечность. Сокрушив пограничные рубежи, гоблины захватили западные земли гномов и осадили столицу подгорного народа Железный холм. Вновь вереница воспоминаний проплыла перед моими глазами живыми картинками. Железный холм… Ты еще долго будешь сниться мне в ночных кошмарах. Дни затишья и яростные штурмы. Жаркие схватки на стенах и охваченные огнем улицы. Отряд безбородых мальчишек Янвира, прикрывший наше отступление ко вторым стенам. Всего и не упомнишь, да и не хочется вспоминать. От разгрома гномов спасла подошедшая на помощь императорская армия во главе со старшим братом императора Артисом, отцом Эйвилин и не самым плохим эльфом. Да, бывают и такие. Дожидаться благодарности от эльфов я не стал, а потому вновь бежал. В Ничейных землях – пограничной территории между королевством гномов и полукровок – меня ждали две интересные и смертельно опасные встречи. Сначала меня посетил один из драконов-владык – туманными полунамеками он указал на неизвестного мага, виновника всех моих несчастий. До сих пор ломаю голову – зачем дракон меня предупредил? Какие цели преследовал? И о чем умолчал? Вторая встреча была менее интересна, но столь же смертельно опасна. Неугомонный высокий лорд Уриэль послал по мою душу пару убийц. Бедняга никак не мог смириться с тем, что я все еще жив, и не оставлял попыток исправить эту несправедливость. К несчастью для высокого лорда, встреча с убийцами закончилась немного не так, как он рассчитывал. Старший убийца погиб, а младший, Мезамир, принес мне кровный долг, обязавший его и его потомков служить мне и моим наследникам. Восточное королевство встретило претендента на престол отнюдь не ласково. Армия Дома восходящего солнца оккупировала Гутор и вела затяжную войну с орками Приграничья. В лесном сражении на подступах к столице моей наспех собранной армии удалось разбить эльфов. Но у победы оказался горький вкус. Высокий лорд Уриэль перед смертью подтвердил слова дракона – все мы были просто фигурами в игре неизвестного мага. Знать Восточного королевства далеко не вся приветствовала мое восшествие на престол. Два герцога, Гхан и Сигурт, решили, что мой двоюродный племянник, которому было от силы несколько месяцев, на троне гораздо выгодней, чем я. Так, не успев покончить с одной войной, я влез в еще одну – на этот раз со своими подданными. Мятеж имел бы все шансы на успех. Ночное нападение на королевскую резиденцию отняло у меня немало близких и друзей. Заговорщики не учли одного: из того проклятого похода на драконов прежний Леклис не вернулся. Он навсегда остался на том страшном поле вместе со своими друзьями. А новый Леклис умел быть безжалостным и жестоким. Его этому научили. Я уцелел, а мятеж был жестоко подавлен. Но очаги недовольства моим правлением еще долго тлели по всем землям Восточного королевства. В империи сменился правитель. Артис взошел на трон, сместив своего непутевого брата. Империя и Восточное королевство заключили мир, а с меня сняли все обвинения в мятеже. Впрочем, на последнее мне было плевать. Да, год был насыщенным… Прошлое оставило на мне немало своих неизгладимых отметин. Наверное, это и называется «вырасти», когда перестаешь считать количество заплаток на своей шкуре. Я непроизвольно дотронулся до нитки шрама над бровью – напоминание о той какофонии бесконечной рубки и смерти, царившей на охваченных пожаром улицах Железного холма. Но шрамы на душе гораздо страшнее шрамов на теле. Однажды кто-то из придворных сказал, видимо желая сделать мне приятное, что мое восхождение на трон – это лестница из костей моих врагов. Не знаю, что меня тогда удержало и я не снес пустой головы этого идиота! Если мое восхождение – это лестница, то вымощена она костьми моих друзей и близких. Мне часто снится кладбище. Потемневшие и изъеденные временем каменные плиты. Величественные мраморные надгробья и потрепанные непогодой гранитные обелиски. Отвратительные черные вороны, вальяжно расхаживающие по этому царству смерти. Над всем этим высится холм с выжженной до корней травой. И мой трон застыл на его вершине… Наверное, мои враги были правы, называя меня безумным… Я отдал бы многое… Нет! Я отдал бы ВСЕ за возможность изменить прошлое. Жизнь не стоит на месте. Многое изменилось за прошедшие месяцы, и изменилось, как я надеюсь, к лучшему. Восточное королевство медленно, но верно затягивало раны от войны и мятежей. А с теми, кто этому мешал, я не церемонился! В лесах развелось много разбойников, практически заблокировавших торговлю. Что же! Ведомые моим приказом, орки и маги не знали пощады, и на ветвях придорожных деревьев созрели страшные плоды. Я сильно уменьшил привилегии дворянства, заставил их платить налоги с владений и лишил права собирать дорожные пошлины. Естественно, это не добавило мне популярности у знати. Стали поговаривать, что я «разрушаю старые, основополагающие устои королевства»… Зажравшиеся свиньи! Стоило оторвать их рыло от кормушки, как они тут же подняли визг. Парочка зарвавшихся графов попыталась поднять мятеж в западных провинциях… Развалины их фамильных замков стали прекрасным украшением пейзажа. Сами неудавшиеся мятежники и их сторонники отправились в пыточные застенки. Старик Баллард – королевский палач – был рад… Простой народ меня тоже не слишком любил. Мои преобразования требовали денег, а средств королевской казны катастрофически не хватало. Пришлось пойти на крайние меры и существенно увеличить налоги. Меня называли жестоким, безжалостным, жадным. Награждали нелестными кличками. Плевать. Я просто делал свою, зачастую грязную, работу. И мог гордиться полученными результатами. Я драл три шкуры с торговцев, но теперь можно было пересечь все королевство от Приграничных земель до Теплого моря, не опасаясь, что тебя несколько раз ограбят в пути. Увеличенные налоги шли не на содержание королевского двора или развлечения. Ремонтировались дороги, строились новые торговые посты. Возрождались из пепла приграничные крепости. Создавался тот столп, который в будущем станет основной опорой королевства, – его новая армия. Я хорошо помню тот день… Весна в этом году пришла рано, словно в искупление за суровую зиму. С первым месяцем весны морозы прекратились, начались оттепели, и снег стал интенсивно таять. Вскоре на открытых пространствах его уже не было, а оставшийся в затененных местах весь насквозь пропитался водой. Проклюнулась первая трава. Сначала осторожно, а потом все смелее и смелее покрывая землю зеленым ковром. Ровные ряды солдат… Солнечные лучи бликами танцевали на тысячах новых, отполированных до зеркального блеска доспехах, еще ни разу не целованных вражеской сталью. За моей спиной ветер весело играл с химерой на черном шелке королевского знамени. Рядом старательно надрывался королевский глашатай, читая составленный мной указ. Обычная пафосная болтовня про честь, верность короне, славных предков и прочее. Наконец глашатай закончил. Бывший капитан Рунк в сияющих доспехах в сопровождении старших офицеров легиона. Они остановились в трех шагах от меня и дружно припали на одно колено. Я взял из рук Глока свернутое знамя с золотой фигурой химеры на вершине толстого тяжелого древка и развернул, склонив в сторону Руки легиона. На черном шелке, в золотом венке, блеснула белая руна полузабытого языка орков, напоминающая воткнутый в землю меч. Рулэ – Первый. Коленопреклоненный Рунк поцеловал черный шелк и, поднявшись, осторожно, словно новорожденное дитя, принял древко знамени из моих рук. Пронзительно запели трубы, ударили барабаны орков. Рунк поставил древко вертикально, черное полотнище величественно развевалось на ветру. Небеса содрогнулись от неистового рыка тысяч луженых глоток, трижды прокричавших «хараг!» [1] , ударяя сжатыми кулаками по левой стороне груди. В тот момент я понял, что в этом пафосе воинских ритуалов что-то есть. Что-то древнее, как сам мир. Какая-то энергия, отныне связывающая воедино стоящих рядом орка и эльфа-полукровку, человека и гнома. Такого не передать словами, такое можно только почувствовать. Недаром у всех рас этого богом забытого мира веками бережно соблюдались свои ритуалы. Теперь я понимал почему. Рулэ… Потом будут и другие легионы. Но этот даже в вечности останется Первым. Внезапно сердце сдавила глухая тоска. В глазах что-то противно защипало – наверное, пыль попала сквозь забрало шлема… Я печально улыбнулся, словно почувствовал будущую судьбу этого легиона, отныне неразрывно связанную с моей… Рядом громко закашлял Ририн, пытаясь привлечь мое внимание. Коренастый гном осторожно положил на стол несколько свитков. – Что там еще? – тяжело вздохнул я. – Отчет о сборе новых налогов с герцогства Табас. Нужна ваша печать и подпись. Ририн – мой новый казначей. Представьте мое удивление, когда этот гном, пользуясь каким-то древним полупозабытым законом, по которому любой подданный королевства может в первый месяц года добиваться аудиенции короля, пришел и заявил, что готов стать королевским казначеем. «Вы дурак?» – первые слова, что вырвались у меня, слегка опешившего от подобной наглости. Он почесал бороду и осторожно спросил: «А это обязательное условие?..» Так я обзавелся новым казначеем. Как показало время, Ририн оказался настоящей находкой. Во всех этих навевающих на меня скуку финансовых отчетах (о налогах, пошлинах и прочем) гном чувствовал себя словно рыба в воде. Он за пару месяцев смог совершить маленькое чудо, наладив работу королевского казначейства. Поначалу я не слишком доверял этому «подарку судьбы» – шпионы новоиспеченного герцога Ховальда следили за каждым его шагом. Но пока, за все короткое время своей службы, Ририн не дал ни одного повода усомниться в своей верности. Пусть он не был полукровкой или орком, но это не столь уж редкая история в моем королевстве. Один из его далеких предков совершил какое-то преступление и был изгнан гномами вместе с семьей. Восточное королевство стало их новым домом. Ририн родился и вырос тут, как до него родились и умерли десятки его предков. С Горным королевством его ничто не связывало, кроме того, что по странной прихоти судьбы он был рожден гномом. Если знать ненавидела кого-то больше, чем меня, так это нового казначея королевства. Я ввел новые налоги, а он создал систему их подсчета и сбора. Он выжимал из дворянства все, что причиталось казне, до самой последней медной монеты. Его пытались запугать, угрожали, пробовали подкупить, но тщетно. В конце зимы на него было совершено покушение, к счастью, неудавшееся. Шпионы Ховальда оказались на высоте, доставив несостоявшегося убийцу прямо в руки палача. В результате в королевстве освободилась еще парочка дворянских титулов, а Ририна всюду стала сопровождать охрана из нескольких орков. Бегло просмотрев принесенные отчеты, ставлю под ними свою подпись и печать. – Это все? – Да, ваше величество, – хитро ухмыльнулся надоедливый гном, – но за дверьми уже ожидает аудиенции герцог Ховальд. – Хорошо, – кивнул я, – пусть войдет. Едва гном удалился, в кабинет вошел Ховальд. За прошедшее время облик бывшего главы воровской гильдии разительно переменился. Ему потребовалось на удивление мало времени, чтобы по достоинству распорядиться дарованным ему титулом и привилегиями. Теперь предо мной стоял не тайный правитель воровского мира, а один из самых влиятельных вельмож королевства. Простые неброские наряды сменились буйством красок эльфийского шелка и кичливым блеском золота. Впрочем, у всех нас есть маленькие слабости. А свои обязанности новоиспеченный герцог выполнял образцово. – Рад видеть вас в добром здравии, герцог. – Я махнул рукой в сторону свободного кресла. – Надеюсь, вы пришли сообщить новости о прошлогоднем покушении на меня? Странность этого покушения все не давала мне покоя. «Убийцу королей», редчайший артефакт, что для него использовался, так просто не достанешь. Их создание запрещено, а те, что существуют, надежно заперты в сокровищнице императора. Да еще эта пропажа артефакта и исчезновение из тюрьмы незадачливого убийцы… Список тех, кому выгодна моя смерть, весьма длинен (и постоянно удлиняется), но вот использование запрещенного артефакта сужало его до нескольких строчек. И эти несколько строчек мне весьма не нравились. Кто же заказчик? Герцог Рокнар Хэпланд? Маловероятно, но все же. Слишком себе на уме был правитель Нимиса. С одной стороны, он вроде бы меня поддерживает, но с другой – он сейчас самый влиятельный вельможа королевства. Древний род, огромные богатства – чем не замена практически истребленной королевской династии? Тем более что большинство его соперников устранено моими же руками. Неизвестный маг ордена Жизни? Самая противоречивая карта в этом раскладе. Его цели малообъяснимы и непонятны, а потому никогда не знаешь, чего от него ждать. Он подобен еще одному дракону-владыке – так же загадочен и смертельно опасен. Кто-то из ближайших правителей людей? Смута в Восточном королевстве была бы им на руку. Пользуясь ею, можно увеличить свои владения за счет восточного соседа. Кто-то из высоких лордов эльфов? Эльфийское посольство во главе с Артисом в то время как раз находилось в моей столице. – Боюсь, что нет, сир, – отрицательно покачал головой Ховальд. – Выяснить, кто изготовил «убийцу королей», пока не удалось. Слежка за герцогом Рокнаром также ничего не дала. – Продолжай поиски! – приказал я, хотя надежды на их успешный исход было все меньше. – Что еще? – Пришли вести из королевств людей. Король Эльдор захватил столицу Гульма и объявил о создании единого государства. – И остальные человеческие правители позволили ему это? – удивился я. – Его ближайшие соседи, королевства Оган и Харат, заняты войной между собой, – пояснил Ховальд, – а с лежащими на побережье Вольными городами у Эльдора союз. – Интересно, что он будет делать дальше? Человеческие королевства в последнее время приковывали мое внимание все чаще. Эльфы были слишком заняты севером и вторжением гоблинов. Впрочем, глупо готовиться к наводнению, если твой дом вот-вот снесет ураган. Гоблины пока были единственной угрозой империи. А люди? Что люди! Впервые за несколько веков у них появился шанс избавиться от владычества эльфов, а они, как всегда, передрались между собой. Люди, что с них взять… Чрезмерное усиление одного из человеческих королевств угрожало Рассветной империи, и я следил за югом. Разумеется, не из большой любви к лиственной короне. У Восточного королевства тоже были границы с людьми, и за них я опасался даже больше, чем за границу с эльфами. Гоблины – это очередные пешки, призванные отвлечь эльфов от людей. Следующий удар маг Жизни должен нанести именно с юга. Было непонятно одно: почему он медлит? Гоблины обречены. Да, они могут измотать легионы гномов и армии домов, но победить – нет. Они лишились своего главного преимущества – внезапности, и их громадная численность уже не имеет значения. Стрелы и магия эльфов рано или поздно скинут их с горных перевалов. Вот только рано или поздно? Однако пока не было никаких следов мага Жизни, и это настораживало. Человеческие королевства воевали друг с другом, мирились и опять воевали. За полгода границы королевств перекраивались по нескольку раз, но все это люди проделали сами, без помощи запретной магии. И вот теперь один из человеческих королей совершил то, чего за последние три сотни лет не удавалось никому: завоевал и присоединил соседнее королевство. Раньше эльфы внимательно следили, чтобы подобного не происходило. Стоило кому-то из человеческих королей добиться значительного перевеса над соперником, как к нему прибывал гонец из Иллириена и требовал немедленного примирения враждующих сторон. И короли людей подчинялись. А если не подчинялись, то вскоре на освободившийся трон восходил новый король, который подчинялся. – Ховальд, присмотри за королем Эльдором повнимательней, – распорядился я. Все, что я пока могу делать, – это восстанавливать свое королевство и наблюдать. В середине зимы была предпринята осторожная попытка заключить союз с двумя ближайшими королевствами людей – Итанолом и Азманом, но те, как назло, в очередной раз поссорились из-за нескольких приграничных провинций. И их мелкие стычки в любой момент могли перерасти в большую войну. – Уже сделано, ваше величество, – кивнул глава Тайной канцелярии. – Сегодня вечером в Вольные города уйдет корабль, на котором под видом купцов будет несколько моих лучших агентов. – Хорошая работа! – Чем мне нравился Ховальд – так это способностью принимать самостоятельные решения, не дожидаясь моих «ценных» указаний. – Немедленно доложи мне, как только придут их первые доклады. – Будет исполнено, – коротко поклонился он, оставляя меня одного. Нечто за окном привлекло мое внимание. Рабочий кабинет находился на втором этаже центрального крыла, и его единственное окно выходило в небольшой сад – дань эльфийской моде. Среди миниатюрных деревьев, уже зеленевших молодой листвой, прогуливалась леди Диана в сопровождении Мезамира. Парочка о чем-то оживленно спорила. Диана входила в мою жизнь неспешно, но настойчиво, словно ящер. Правитель Нимиса герцог Рокнар Хэпланд сделал мою свадьбу со своей дочерью условием своей безоговорочной поддержки. Со временем наша взаимная неприязнь переросла сначала в терпимость, а потом в симпатию. Девушка понравилась даже Глоку – моему наставнику, а это говорило о многом. Старому капитану я доверял больше, чем всем моим придворным, вместе взятым. Свадьбу официально назначили на конец весны: дольше откладывать ее я не мог. Меня могут считать безжалостным, но лжецом не назовут. Помощь герцога Рокнара помогла избежать гражданской войны, и я намеревался вернуть долг. Что ни говори, а из его дочери со временем получится замечательная королева. Хотя, не скрою, я хотел бы видеть на ее месте другую… Эйвилин… Воспоминания об эльфийке еще тревожили меня. Говорят, время лечит… Видимо, его прошло еще слишком мало… * * * Добрые четверть часа перед трудным разговором с дочерью Артис – милостью Творца император Элберт VIII – просидел молча, погруженный в собственные мысли. Эльфийская империя переживала не лучшие времена в своей истории. Безумная интрига высокого лорда Уриэля рассорила империю со всеми вассалами. Восточное королевство было потеряно окончательно. Хорошо хоть мир удалось заключить. За полукровками последовали бы и гномы, но, на счастье эльфов, Горное королевство слишком зависело от поставок продовольствия из империи. Семь королевств людей передрались друг с другом, а армии домов были слишком заняты на севере, чтобы их приструнить. Но не это было главным. В самих старших домах – основе Рассветной империи – не было единства. Признаться, полного единства в них не было со времен завоеваний Элберта I, но именно сейчас противоречия между ними обострились как никогда ранее. Артис с горечью осознавал, что в этом отчасти есть и его вина. Отречение Элберта VII в пользу старшего брата не нашло поддержки у большинства высоких лордов – всесильных правителей старших домов, что по сути были государствами в государстве. Из брата Артиса вышел слабый правитель – такой был выгоден высоким лордам. За время правления Элберта VII они добились увеличения своих и без того немалых прав и свобод. Но то, что было хорошо для высоких лордов, представляло опасность для империи. Особенно сейчас! Едва сместив брата, Артис начал последовательное наступление на права и вольности высоких лордов и старших домов. Возможно, начал он слишком резко, но у империи было мало времени, чтобы терять его на уговоры и поиски компромисса с высшими вельможами. Противоречия в совете нарастали, словно снежный ком. Артис с горечью понимал, что высоким лордам придется кинуть кость, чтобы слегка унять их недовольство. Особенно горько императору было осознавать то, что этой костью придется стать его любимой дочери. – Ты звал меня, отец? – спросила Эйвилин, осторожно заходя в кабинет императора. – Да. – Артис посмотрел на дочь и торопливо отвел взгляд сторону. – Оставьте нас. – Он повелительным жестом отослал охрану. Кипарисы вышли, плотно закрыв за собой двери. Некоторое время эльф молчал, раздумывая, как начать непростой разговор с дочерью. – Мы нашли тебе подходящего жениха. Стой! Выслушай меня сначала, – поспешил он произнести, видя, что она собирается немедленно уйти. – Я всегда говорил, что не буду настаивать на твоем скорейшем замужестве, и не изменю своему слову. Подожди! – Артис поймал Эйвилин за руку уже у самой двери. – Просто выслушай меня! – Мой ответ – нет! – вспылила девушка, пытаясь вырваться. Артис повернул дочь к себе лицом и нежно, но настойчиво прижал к груди. И держал в объятиях, не обращая внимания на больно бьющие по спине кулачки, пока она не успокоилась. – Теперь ты готова меня выслушать? – осторожно спросил он, отстраняясь. Эйвилин хмуро кивнула в ответ. – Я долго думал над этим и нашел вариант, который устроит всех. В том числе, я на это надеюсь, и тебя. Гленлин – племянник главы Дома зимнего солнца, наследник первой ветви. Шансов стать во главе Дома у него мало, у лорда Эльрара сын и два внука, но Гленлин пользуется популярностью среди младших домов, подчиненных Зимнему солнцу. Я хорошо знал его прежде, он был моим наставником. Кстати, он – один из немногих, кто заступился за меня и твою мать перед императором. За что попал в опалу и был также сослан подальше от Иллириена. – Сколько же ему лет? – невольно изумилась Эйвилин. – Он немного старше меня. Даже у людей разница в сорок лет не стала бы препятствием для брака, а по нашим меркам он еще молод. Я не настаиваю, чтобы ты приняла решение немедленно. Но так мне было бы спокойней за тебя. После замужества никто не сможет оспаривать твоих прав на трон. Не хочу, чтобы твоя судьба зависела от Совета домов, если со мной что-нибудь случится. Гленлин далек от столь нелюбимого тобой двора и относится к нему не лучше меня. Почти уверен, что он тебе понравится. Ты даже сможешь полюбить его… со временем. У тебя будет время, чтобы лучше узнать Гленлина и решить самой. Но поверь мне: это лучший из возможных кандидатов. Моим указом он поставлен во главе Объединенной армии домов и должен уже прибыть в Железный холм. Ты поедешь туда с официальным дружественным визитом к гномам. Все необходимые бумаги и свита уже готовы. Илион будет тебя сопровождать. – Это все? – раздраженно спросила Эйвилин. – Да. – Тогда мой ответ – НЕТ! Я не собираюсь выходить замуж ни за Гленлина, ни за кого бы то ни было еще! – Эйвилин, послушай! – Я тебя слышала! А ты слышал мой ответ! Я не передумаю! «Быть правителем гораздо проще, чем отцом», – устало подумал Артис, провожая дочь взглядом. Оставив отца, Эйвилин некоторое время молча стояла, собираясь с мыслями и приходя в себя после трудного разговора. Слухи о ее возможном замужестве уже давно будоражили сонную жизнь эльфийского двора. А охота за вниманием Эйвилин стала любимым развлечением старших. Нескольких особо навязчивых ухажеров удостоились чести испытать на себе все возрастающие магические способности девушки, но остальных это не остановило. «Нет, и не подумаю ехать к гномам!» – непокорно тряхнула головой Эйвилин, направляясь к своим покоям. Попадавшиеся на ее пути представители старших домов, завидев лицо девушки, разумно не пытались привлечь к себе внимания. Весмина ожидала дочь в небольшой гостиной рядом со спальней. Эйвилин не очень удивилась, увидев мать в своих покоях. – Можешь начинать! – Она с недовольным видом села в кресло напротив матери. – Ты ведь пришла, чтобы расписать все прелести предстоящего замужества? Некоторое время Весмина задумчиво смотрела на дочь. – Эйвилин, вас слишком многое разделяет, – неожиданно сказала она. – Не делай вида, будто не понимаешь, о ком я говорю. Мы с отцом не слепые. Я рада, что ты не решилась остаться в Восточном королевстве с Леклисом. – Я хотела, – едва слышно проговорила Эйвилин, – но он меня отговорил. – Хотела остаться? Отговорил? О чем ты думала! – взволнованно выдохнула Весмина. – Ладно, забудем об этом, – добавила она, взяв себя в руки. – Мальчик похож на твоего отца гораздо больше, чем я думала. – Отца не остановило то, что ты из младшего дома, – понурила голову Эйвилин, ее былая решимость таяла на глазах. – У твоего отца выбор был гораздо проще. Ради нас ему не пришлось предавать все, за что он боролся, и рисковал он только своей судьбой и моей. – Мою судьбу вы решаете за меня. – Эйвилин с трудом удавалось сдерживать слезы. – Словно я – вещь! Весмина поднялась и обняла дочь: – Ты же понимаешь, что мы с отцом желаем тебе только добра. – Я знаю, мама, – тихо всхлипнула Эйвилин. – Просто мне надо немного больше времени. – Время – это то, чего у нас нет, девочка, – вздохнула Весмина, успокаивающе поглаживая дочь по волосам. – Совет уже трижды поднимал вопрос о твоем замужестве. Даже намек на твою возможную помолвку с лордом Гленлином немного успокоит их. А там, возможно, появится кто-то из старших, кто действительно понравится тебе. Но сейчас тебе надо поехать к гномам. Небольшое путешествие пойдет тебе только на пользу. – Делайте как хотите, – еле слышно проговорила Эйвилин. – Мне уже все равно. * * * Первое сражение он проиграл. Ворон с легкостью и равнодушием признавал это. Эльфы и полукровки не сцепились в смертельной схватке, как он задумывал. Король Леклис оказался не столь горяч, а у императора, несмотря на противодействие Совета, хватило мозгов направить на переговоры с полукровками Артиса. Засада на кортеж Артиса закончилась ничем. Кто же знал, что в это же время и этой же дорогой в Гутор должна была прибыть невеста короля Леклиса и король решит ее встретить… Да, первое сражение было проиграно… но это не столь важно. Война продолжается. До победы! И только его! ОНИ заплатят за все. За обман, ложь и гнусное предательство! За свои вечные игры чужими судьбами и жизнями! Без них мир будет гораздо чище! Из-за поворота дороги появился одинокий всадник в дорожном плаще. Лицо его скрывалось под низко надвинутым капюшоном. Оглядевшись, он поехал прямо навстречу магу. Поморщившись, Ворон неуклюже слез со спины своей лошади – отвык он от подобного средства передвижения. Потерянное этими недоучками, именующимися тут магами, искусство порталов отнимало уйму сил. И Ворон старался не использовать их без нужды. Неизвестный всадник также спешился и, ведя коня в поводу, направился к магу. – Рад видеть вас, учитель, – поклонился он, так и не открывая своего лица. – Как поживает блистательный Иллириен? – спросил маг после ответного приветствия. – Все как вы и предполагали. Совет домов бурлит, словно кипящий котел. Артис не нравится многим. – Хорошо, тем проще будет убедить твоих друзей. – Их не надо убеждать. Скорее они будут убеждать меня присоединиться к ним. Они уже готовы поднять мятеж и ждут лишь наиболее благоприятного момента. – Не спеши соглашаться. Удар должен быть молниеносен и смертелен. – Так и будет, учитель. Глава 2 Выбор без выбора – Разумно ли это, ваше величество? Сегодня различные вариации этой фразы мне пришлось выслушать не менее десяти раз. Наиболее красноречив был Глок. Впервые с тех пор, как я стал королем, он не церемонился и высказал все, что думает о моей затее, чередуя официальное «сир» и «ваше величество» с красочными выражениями вроде «безмозглый щенок, каким местом ты думаешь». Слушать это первые минут пятнадцать было даже забавно. Мне вспомнилось время, когда Глок устраивал настоящие облавы по всему городу, чтобы найти наследных принцев, умудрившихся в очередной раз сбежать из дворца в поисках приключений на свою пятую точку. Жаль, эти времена уже не вернутся. Однако переубедить меня в этот раз Глоку не удалось. – Ваше отсутствие будет на руку вашим противникам в землях королевства и за его пределами, – занудно продолжал гнуть свою линию магистр Мартин. – Меня не будет немногим больше месяца, – устало повторил я, наверное, уже в сотый раз. – Если за это время королевство развалится, это будет значить – все, что я делал последние полгода, не стоит и ломаной медной монеты. Вы прекрасно справитесь, магистр. На Ририне остается казначейство, Глок присмотрит за формированием новых легионов. Мое решение окончательно. Можете идти. Тяжело вздохнув и пробормотав себе под нос что-то о моем упрямстве, маг ушел. Еще долго я неподвижно сидел, сложив руки на груди и прикрыв глаза. Как я и думал, принятое решение не нашло поддержки даже среди моих самых близких сторонников. Но становится ли оно от этого неверным? Вот уже месяц со всех концов королевства приходят лишь обнадеживающие известия. Торговцы зашевелились, оживляя торговлю и пополняя, на радость Ририну, оскудевшую королевскую казну. Маги обещали в новом году богатый урожай. Устрашенное дворянство боялось даже думать о мятежах. Мне бы еще несколько лет! Так много нужно сделать! Но не следует себя обманывать – этих нескольких лет у меня нет. Карающий меч уже вознесся над Рассветной империей. Остановить его эльфам будет ох как непросто. Впрочем, судьба империи меня волнует мало. Империю можно не любить, можно ненавидеть, но недооценивать ее роли нельзя. Скорое и стремительное обрушение этого колосса принесет с собой хаос и смерть. Возможно, Артис будет хорошим императором, но, боюсь, остановить агонию империи не сможет даже он. Восточному королевству нужны союзники. Но где их взять? Люди? С их вечной взаимной враждой и готовностью грызться друг с другом по любому поводу и без оного? Они скорее угроза. Эльфы? Уж лучше сразу положить голову в пасть дракона. Кстати, о драконах! Расстегиваю воротник рубашки и достаю висящий у меня на шее амулет в виде лапы дракона, держащей небольшой круглый камень странного меняющегося цвета. Пропускаю серебряную цепочку между пальцами так, чтобы артефакт оказался посредине раскрытой ладони. И долго, пристально рассматриваю переливающийся всеми цветами радуги камень. Сколько раз этот малыш спасал мне жизнь! Но кто знает, какими еще свойствами, кроме защиты владельца от магии, обладает он? Драконы… В последнее время все чаще в мою душу закрадывались сомнения: не верится, что маг Жизни мог так просто обмануть крылатых владык! Красный дракон что-то скрыл во время нашей встречи. А как изящно он сунул мне под нос простое объяснение про Сердце Дракона! Слишком просто, чтобы быть правдой… Слишком просто, чтобы быть ложью… ВОПРОСОВ ВСЕ ЕЩЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОТВЕТОВ, ЛЕКЛИС. Похоже, мой рок – вечно блуждать в паутине догадок. И надеяться, что сделанный выбор окажется правильным. А ЕСЛИ НЕТ? Люди, эльфы и драконы отпадают. Значит, вновь остаются только гномы. Гномы и полукровки издавна враждовали друг с другом. Гномам нужны были торговые пути, неподконтрольные эльфам. А Восточное королевство надежно перекрывало доступ гномов к Теплому морю. Да и мои предки не были воплощением добродетели. Богатство королевства гномов всегда привлекало к себе немало алчных взоров. Люди, полукровки, эльфы – все светлые расы не раз проверяли крепость подгорного народа. В оправдание моих предков можно сказать, что не всегда речь шла только о золоте. Несмотря на свою большую территорию, Восточное королевство не могло похвастаться богатыми залежами полезных руд, а в горах гномов стоило только ткнуть киркой в породу, чтобы найти ценную рудную жилу. Войны между полукровками и гномами случались с периодичностью летних лесных пожаров. Даже тонкая перемычка в виде Ничейных земель не останавливала нас. Иногда успех сопутствовал Восточному королевству, иногда гномам, но в результате рано или поздно вновь восстанавливались старые границы. Постепенно полукровки и гномы пришли к выводу, что взаимовыгодная торговля гораздо лучше войны. А вскоре оба королевства «добровольно» вошли в состав империи эльфов. Да, сейчас гномам приходится нелегко. Неудачный поход на драконов и нашествие гоблинов поставили их у края пропасти. По странной прихоти судьбы спасли гномов эльфы, чьи интриги во многом способствовали нынешнему бедственному положению подгорного народа. Руками эльфов гномы разобьют гоблинов. Но что потом? Не думаю, что они забыли про истребление своих соплеменников. Конечно, гномы не выступят против империи… пока не выступят, – но на месте эльфов я бы не рискнул повернуться к ним спиной. Посольство в Горное королевство я задумал уже давно, но наведение порядка в моих землях заняло больше времени, чем ожидалось. Всю зиму пришлось мотаться из одного конца королевства в другой, иногда с армией, иногда только с несколькими доверенными телохранителями. Даже моя столица привыкла к постоянным разъездам своего короля. И, похоже, чем дальше от столицы находился король, тем спокойней было ее жителям. Плевать! Возможно, порой я бываю жесток, но, что бы ни говорили мои враги, если я кого-то казнил, то делал это не из пустой прихоти или потому что мне нравится убивать, а лишь потому, что такова суровая необходимость. Сорная трава должна быть вырвана с корнем! Я знал, что меня ждет, когда надевал на себя корону. Пускай меня запомнят как жестокого короля, исказят и переиначат поступки и проклянут деяния. Главное – чтобы меня не запомнили как последнего короля полукровок! Если мне повезет, то следующий король сможет позволить себе роскошь быть добрым и милосердным. А если нет – судить будет некому. Осторожный стук в дверь отвлекает от размышлений. Убираю амулет драконов под рубашку. Стук повторяется. Затем дверь слегка приоткрывается и в мой рабочий кабинет осторожно заглядывает леди Диана. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это ее. – Я вас не очень отвлекаю? – настороженно спросила девушка, входя в комнату. – Чем я могу быть вам полезен, леди? – Я слышала, вы скоро уезжаете… Вновь… Интересно, откуда она узнала? Мой отъезд не был тайной, но все же знали о нем пока немногие. Глок, Ририн, Мартин, Мезамир… Хм… Ответ найден. Дружба вампира с Дианой не могла остаться незамеченной. До сегодняшнего дня я был даже рад за Мезамира. Диана единственная, кто не шарахался от него словно от чумы. А теперь в мою душу заползали сомнения. Возможно, девушка просто использует вампира. Под неприметной маской тихой скромницы может скрываться властолюбивая и опасная натура. Меня охватило отвращение к самому себе. Подозревать всех, кто меня окружает! В каждом шаге, в каждом вздохе видеть угрозу! Раньше я ведь не был таким! Мезамир вполне мог рассказать Диане о нашем отъезде. Чего тут такого? Я не запрещал ему этого. Вампир молод, но не глуп. Не думаю, что Диана может манипулировать им. – Да, – не стал я отпираться, – нужно кое-что обговорить с Советом старейшин. – Тогда я хотела бы поехать с вами. Откидываюсь в кресле и с нескрываемым интересом смотрю на Диану: – Зачем вам это, леди? – Зачем… Мне надоело ждать, когда его величество соизволит обратить внимание на свою невесту. – Может, вы не заметили, леди!.. – неожиданно разозлился я, голос сорвался на крик. – Но мое величество в последнее время было слишком занято спасением этого проклятого королевства! Диана отшатнулась, в глазах появилось смятение и даже страх. Мне стало стыдно. Что на меня вновь нашло? Девушка меньше всех повинна в моих проблемах. – Прошу прощения за свою несдержанность, леди. – Я устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вновь ужасно разболелась голова, а обруч короны нещадно давил на виски. Диана посмотрела на меня с нескрываемым изумлением. Похоже, она всерьез полагала, что я умею только воевать и рубить головы неугодным, но уж никак не признавать собственные ошибки и извиняться. И сейчас на ее глазах рушилось привычное мироустройство. – Я понимаю, ваше величество, вам тяжело, – участливо проговорила девушка после недолгого молчания. – Прекратите называть меня столь официально, тем более что сейчас мы одни. Я собственное имя скоро забуду! Так зачем вы решили ехать со мной к гномам? Это будет не праздная прогулка, и я не собираюсь тащить с собой вереницу карет и караван слуг. Путь в Горное королевство с таким кортежем растянется на месяц. – Мне надоело сидеть в королевском замке, словно пленнице! – возмутилась Диана. – Я могу ехать верхом наравне со всеми! И не прошу брать с собой карету и слуг. Со мной поедет только мой наставник. – Хорошо, – неожиданно согласился я. У меня не было ни сил, ни желания переубеждать девушку. Если моей невесте восхотелось приключений, она их получит. Мы не успеем доехать до границы королевства, как ей надоест трястись в седле и ночевать под открытым небом. Она устанет и захочет вернуться. Наше недолгое путешествие может немного успокоить герцога Рокнара, озабоченного тем, что я уделяю мало внимания его единственной дочери. Я был неправ, думая, что Рокнар через Диану хочет получить больше власти. Похоже, он искренне верил, что обеспечивает будущее счастье дочери. Это свойственно многим родителям: брать на себя право решать, что хорошо для их чад, а что нет. Удивленная столь быстрой победой, Диана, даже не попрощавшись, быстро выскользнула из моего рабочего кабинета. Нужно найти Ховальда. Отъезд был назначен на завтра, а перед этим нужно отдать еще одно распоряжение… КОРОЛЬ НЕ УБИВАЕТ: КОРОЛЬ УСТРАНЯЕТ ПРЕПЯТСТВИЕ. * * * Было еще рано, солнце только взошло. Его теплые лучи прогоняли сырой утренний туман и постепенно согревали землю. Кольчуга на теле. Химера на поясе. Плечи укрыты теплым черным плащом (подарок Эйвилин, не единожды латанный спутник моих странствий). Во внешнем дворе, у массивных казарм королевских гвардейцев, меня уже ожидал эскорт. Приняв, скрипя зубами, мое решение, Глок все же настоял на том, чтобы я взял сильную охрану, и лично отобрал четыре сотни орков, которые должны были сопровождать меня к гномам. Все мои попытки ограничить их количество хотя бы парой сотен встретили яростное сопротивление старого капитана. Придется тащить с собой к гномам эту маленькую армию и мириться с постоянным присутствием за спиной охраны. В противном случае Глок впадет в бешенство. Рядом с орками остановился Эстельнаэр с несколькими стихийными магами. Держи друзей близко, а врагов еще ближе – я прекрасно помнил этот древний девиз. Эстельнаэр стал моим постоянным спутником. Магом он был неплохим, а под руководством Мартина его силы и знания росли. Подозреваю, что только желание найти средство избавиться от «поцелуя змеи» – артефакта подчинения, что я надел ему на голову после его участия в мятеже, – подстегнуло полуэльфа к занятиям магией. Мечтатель. Средств снять «поцелуй змеи» не существовало. Как маги Жизни убедили эльфов отказаться от подобного артефакта? На Эстельнаэре было нечто напоминающее мантию мага, но совершенно чудовищного ярко-оранжевого цвета. Мне всегда не нравилась нарочитая броскость его одежды. И похоже, магу это было хорошо известно. Иначе для чего он с упорством, которому можно было бы найти лучшее применение, одевался словно для бала, а не долгого похода? Понимая, что «поцелуй змеи» полностью подчиняет его моей воле, он находил утешение в таких вот мелких уколах. Ветер нетерпеливо бил копытом, проверяя булыжники мостовой на прочность. Мезамир попытался погладить его по морде. Хищно клацнули зубы. Вампир молниеносно отдернул руку. – Похоже, твоему коню тоже надоело сидеть в замке, – усмехнулся он, дразняще помахав рукой перед носом жеребца. – Признайся, Леклис, ты решил отправиться к гномам просто потому, что тебя пугает перспектива провести всю весну за письменным столом. – Если тебе так нравится в столице, оставайся здесь. – Ну нет! Чтобы я пропустил такое приключение! – Это будет обычная, донельзя официальная и скучная миссия. Или ты думаешь, что я с шестью сотнями собираюсь ввязываться в войну с гоблинами? – Посмотрим. – Вампир беззаботно пожал плечами. Мальчишка! Такой же, как я когда-то. – А чего мы ждем? – Мезамир нетерпеливо осмотрелся. – Не чего, а кого, – поправил я вампира. – А вот и она. Через ворота в стене, разделяющей королевский замок на внутренний и внешний двор, появился десяток всадников. Во главе ехал пожилой рыцарь – сэр Альдер, чистокровный человек, не иначе как чудом оказавшийся среди полукровок. Незаменимый наставник и телохранитель Дианы. Хм, а где же моя невеста? – Она? – переспросил Мезамир, отвлекая мое внимание. Ворота находились у него за спиной, и он не видел подъезжающих всадников. – Нет! Только не это! Она будет нам только мешать. – Кто будет мешать? Мезамир удивленно оглянулся. Я поднял взгляд на всадников. По правую руку от Альдера ехала Диана. В штанах, сапогах и коротком полушубке, с убранными под теплую шапку волосами, она напоминала мальчишку-оруженосца. Я грустно улыбнулся, вспоминая свою первую встречу с Эйвилин. – Э-э-э… – Мезамир развернулся и замер под взглядом Дианы. Ища выход, он судорожно оглянулся на меня в ожидании поддержки. – Дорога к гномам трудна и опасна… леди… – наконец смог внятно произнести вампир. – Вам лучше остаться в замке. – Я способна за себя постоять, лорд Мезамир! – В руках Дианы появился небольшой короткий меч. Его острие угрожающе замерло перед лицом вампира. Мезамир замолчал, удивленный то ли мечом в руках девушки, то ли тем, что его обозвали лордом. Моя недавняя уверенность в том, что Диана доедет с нами до границы королевства и вернется обратно в столицу, таяла. А я так рассчитывал отправить обратно вместе с ней большую часть своей орочьей свиты! Улицы были по-утреннему пустынны. Покидать замок спозаранку вошло у меня в привычку. Меньше фальшивых приветственных криков и лишних глаз. Несколько ранних прохожих спешно скрылись в боковых улицах, едва заметив мое знамя. Похоже, перспектива встречи со своим королем их не слишком радовала. Торговцу, везшему свежие продукты на городской рынок, повезло меньше: его лошадь, наплевав на мою недобрую славу, заупрямилась и остановилась посреди улицы. Несмотря на то что бедняга соскочил с повозки и отчаянно тянул животное на боковую улицу, неблагодарная скотина отказывалась повиноваться. Надо сказать, мои стражники приняли непонятные игры с лошадью весьма подозрительно. Пятерка окружила телегу торговца. Несколько орков достали и взвели арбалеты, настороженно поглядывая вверх на крыши домов и закрытые ставнями окна. Мезамир посматривал на эти приготовления со скептической усмешкой – значит, опасности не было. Но останавливать орков я не спешил: вера во всесилие вампира однажды может сыграть злую шутку. А моим телохранителям не помешает лишняя тренировка. Торговец между тем с обреченностью взирал на суровые лица орков и взведенные арбалеты и уже мысленно прощался с жизнью. Он поспешно стянул с головы высокую шерстяную шапку и, кажется, испытывал страстное желание плюхнуться передо мной на колени. Любит меня мой народ… Не зная, смеяться мне или плакать, я миновал неудачливого возницу. Наконец впереди показались городские ворота. Стражники торопливо раскрыли тяжелые створки, и городская стена осталась позади. Несмотря на раннее время, невдалеке от города вовсю кипело строительство новой крепостной стены. Громадная статья расходов казны и воплощенный ужас бережливого Ририна. Едва растаял снег и солнце слегка согрело землю, маги Земли, собранные со всех концов королевства, за пару дней создали огромный длинный котлован под основание. Водные маги отвели грунтовые воды. Скоро будто из-под земли начнут расти стены, даря жителям города защиту и безопасность. Наконец и котлован остался позади. Широкая, тающая в тумане дорога вновь звала меня. * * * Железный холм встретил Эйвилин величественным высокомерием мощных крепостных стен. За зиму гномы практически полностью восстановили их, вернув неприступной цитадели ее былую славу и мощь. Лишь черные от копоти надвратные башни да наспех расчищенные развалины за первой стеной напоминали об осаде. Первое, что бросилось эльфам в глаза, – это пустынные улицы столицы гномов. Редкие жители, в основном женщины и дети, да стража на стенах. Легионы гномов и армия эльфов стояли у западных горных перевалов, ожидая гоблинов. За последними воротами всадников встретила представительная процессия из гномов и эльфов: не каждый день в подгорную столицу прибывает наследница империи. Во главе гномов Эйвилин с удивлением увидела старейшин всех горных кланов. Стоило ей миновать ворота, как все, даже гордые старейшины, покорно склонив головы, опустились на одно колено, приветствуя наследницу престола. Эйвилин растерянно смотрела на эту непривычную пеструю картину. Знамена эльфийских старших и младших домов соперничали со знаменами горных кланов. Ее взгляд замер на высоком стройном эльфе, стоящем во главе ее соплеменников. Эльф поднял голову, словно почувствовал взгляд девушки: – Светлая леди! Я – лорд Гленлин из Дома зимнего солнца. Рад приветствовать вас в Железном холме. При звуке этого имени Эйвилин едва заметно вздрогнула и окинула эльфа более внимательным взглядом. Лорд Гленлин оказался высоким, хорошо сложенным и подтянутым эльфом с суровым обветренным лицом. Вся дальнейшая церемония встречи со старейшинами гномов прошла словно в тумане. Эйвилин улыбалась, слушая приветствия старейшин и отвечая на них. Но мысли девушки были заняты эльфом, почтительно замершим рядом. – Надеюсь, светлая леди окажет нам честь и почтит своим присутствием вечерний пир в честь вашего прибытия! – наконец закончил один из старейшин, чем-то похожий на хорошо знакомого ей Бальдора. – Позвольте мне, светлая леди, проводить вас в ваши покои. – Гленлин галантно подал Эйвилин руку. Старейшины поклонились и ушли. Эйвилин в сопровождении Гленлина и пышной свиты вошла в город гномов. – Старейшины выделили вам лучшие покои, прямо около зала Совета. Эйвилин повелительным жестом отпустила порядком утомивший ее эскорт из представителей старших и младших домов. Осталось только несколько стражей из Кипарисов и Тигров, которые держались на почтительном расстоянии от разговаривающей пары. – Давно вы знаете моего отца? – наконец спросила эльфийка. – Довольно давно, светлая леди. – Отец говорил, что вы были его наставником. – Наставником? Я? – искренне удивился эльф. – Артис… или мне следует говорить теперь «светлейший император Элберт Восьмой»?.. Он слишком высокого мнения о моей скромной роли. Мне тогда было немногим больше, чем вам. Хотя я уже успел поучаствовать в нескольких войнах с людьми. – С людьми? Мы же уже сотню лет не воевали с их королевствами. – С их королевствами – нет. С людьми – воевали. – На лицо эльфа набежала тень. – И это не та страница истории, которую мне хочется вспоминать… Вы изменились со времени нашей последней встречи, – сменил тему разговора Гленлин, уходя от неприятных воспоминаний. – Разве мы были раньше знакомы? – удивилась Эйвилин, тщетно пытаясь вспомнить, где и когда они могли познакомиться. Она была твердо уверена, что видит эльфа впервые. – Я имел честь быть гостем вашего отца. В то время, когда он был наместником в южных провинциях. – Странно, я вас совсем не помню. – Это неудивительно, – тонко улыбнулся эльф. – В ту пору вы были еще маленькой девочкой. Девушка невольно улыбнулась: – С того времени я действительно здорово изменилась. – Прошу прощения, лорд Гленлин! – раздалось сзади. Эйвилин и Гленлин обернулись. – Кто это? Неужели Илион! – изумился Гленлин. – Прости, я не сразу тебя узнал. Ты здорово вырос, мой мальчик! – У меня письмо от императора с распоряжением передать его вам лично в руки, – коротко поклонился Илион, протягивая свиток, запечатанный печатью с символом лебедя. – Вот как? Посмотрим, что пишет нам светлейший. Эльф взял свиток и, сломав печать, углубился в чтение. «Неужели он еще ничего не знает?» – подумала Эйвилин, внимательно наблюдая за реакцией потенциального жениха. Девушка догадывалась о содержании письма. Прошла пара томительных, длинных минут. – Хм, это довольно неожиданное известие. – Гленлин оторвался от чтения и с интересом посмотрел на Эйвилин. – На время вашего пребывания в Железном холме вы, светлая леди, становитесь моей ученицей. – Вы – маг? – удивилась Эйвилин. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Артис прекрасно знал тягу дочери к магическим знаниям. Эйвилин не могла знать, что именно владение Гленлина магическим даром стало одной из причин, почему Артис остановил свой выбор на старом друге. – Да, кровь великих предков играет, – усмехнулся эльф, намекая на историю возникновения старших домов. – Но, боюсь, ничему новому столь прекрасного адепта боевой магии скромный огненный стихийник обучить не сможет. – Больше там ничего нет? – настороженно спросила Эйвилин. Ей с трудом верилось, что отец не известил своего старого друга, какое «счастье» в ее лице ему грозит. – Нет, – покачал головой эльф. – А он должен был написать что-то еще? Встречный вопрос застал девушку врасплох. Самой сообщать решение отца Эйвилин не хотела. Повисло неловкое молчание. – Вот дверь в ваши покои, светлая леди. Вы наверняка утомились в дороге и хотите отдохнуть. – Да, наверное, вы правы. – Только сейчас Эйвилин ощутила, насколько устала. Дорогу к гномам нельзя было назвать простой, но не только трудности пути измотали девушку. Ей не давал покоя разговор с отцом. – Пир в вашу честь будет вечером. Позже я пришлю слуг, чтобы они помогли вам подготовиться. – Не стоит. Мне достаточно Илиона и тех слуг, что прибыли со мной. – Хорошо, но, если вам что-то понадобится, обращайтесь прямо ко мне. – Так я и сделаю, лорд. – Тогда желаю вам хорошо отдохнуть, светлая леди. – Гленлин учтиво поклонился. Эйвилин отрешенно кивнула и вошла в свои покои. Она не могла видеть, как Гленлин задумчиво смотрит ей вслед. Едва она скрылась, эльф еще раз внимательно прочитал послание императора. Затем зажал свиток между раскрытыми ладонями, бумага почернела и пеплом осыпалась на пол. Глава 3 Поворот колеса Ничейные земли – так называют довольно обширную территорию, граничащую одновременно с Горным королевством гномов, империей эльфов, землями драконов и королевством полукровок. Ее настоящего имени жестокое время не сохранило, сделав ареной постоянных схваток. Тут произошло немало сражений, предопределивших исход войн, а порой изменивших судьбы целых народов. Эта земля не познала плуга, зато ей (был) хорошо знаком вкус крови, дробный топот копыт, лязг стали, крики живых и стоны умирающих. Неудачное расположение сделало ее вечной ареной вечных войн. Гномы, правда, пытались закрепиться на этих землях во время очередной войны с Восточным королевством и даже построили несколько крепостей. Их полуразрушенные скелеты теперь, словно в насмешку, служат своеобразными путевыми ориентирами в земли Горного королевства. Горы были все ближе, постепенно превращаясь из узкой полосы на горизонте в разрезающих облака гигантов. Я ехал немного впереди основной колонны – еще одна привычка, от которой так трудно избавиться. Сколько Глок ни пытался вбить мне в голову простую истину: «Король не должен двигаться впереди своей охраны. Засада – и первая стрела, Леклис, твоя», – понимая справедливость его слов, я зачастую продолжал пренебрегать собственной безопасностью. В этот раз, правда, все было немного по-другому. Из четырех сотен орков за мной ехала лишь половина. Полусотня разведывала дорогу впереди. Остальные, разбитые на пятерки, держались по бокам и позади основной колонны. Ничейные земли – не Восточное королевство: если что-то случится, никто и никогда не узнает, куда исчез король Леклис и его свита. С четырьмя сотнями орков можно не опасаться разбойников, но как быть с эльфами? Цена договоров с ними хорошо известна. Мое отбытие в земли гномов не могло не остаться незамеченным. Какой-нибудь старший дом может не захотеть упустить момента разделаться с ненавистным королем полукровок. – Можно? Голос Дианы вырвал меня из пелены мрачных мыслей. Ее лошадь поравнялась с Ветром. – Извини, ты показался мне каким-то грустным. Я подумала, что могла бы… боюсь, я только помешала, извини. – Она уже хотела натянуть поводья и вернуться назад. – Нет, ничего. – Я улыбнулся, пытаясь согнать с лица мрачную мину. – Просто задумался. Некоторое время мы ехали бок о бок молча. Все трудности долгого путешествия к гномам Диана преодолевала с достойным восхищения упорством. Это оценили даже орки, сперва смотревшие на девушку как на ненужную обузу. Мы ехали целыми днями, с редкими короткими остановками. День за днем, с утра и до вечера, так быстро, насколько хватало сил лошадей. Такой стремительный темп с трудом выдерживали даже трехжильные воины. Но Диана не жаловалась. Ее шутливые перепалки с Мезамиром скрашивали унылые, похожие, словно близнецы, дни похода. – Красиво… – неожиданно проговорила Диана. – Что? – переспросил я. – Горы, – пояснила девушка, наблюдая мой недоумевающий взгляд. С вершины холма, по которому мы ехали, открывался великолепный вид. Суровые горные вершины терялись среди пухлых белых облаков, неспешно плывущих по ослепительно-голубому небу. На короткий миг выглянуло солнце, поиграв лучами среди белесых снежных пиков. Я смотрел на горы со смешанным чувством радости и тоски. Железный холм… Он часто мучает меня в ночных кошмарах. Но все же это не худшая страница моей жизни. Тогда все было проще: там – враги, тут – друзья. Любыми способами убей врага, иначе он убьет тебя. Ты не ждешь, что тебя предадут, ударят в спину. Несмотря на всю свою грязь, война зачастую гораздо чище политики. Понимание этого пришло ко мне вместе с короной. Холмы расступились, открывая вид на широкое ущелье. Словно гигантский меч вырезал его меж двух гор. И показалась она… – Твердь… – еле слышно выдохнул один из ехавших позади орков. – О чем они? – удивленно повернулась ко мне Диана. Любопытство было ее отличительной чертой наравне с упорством. – Твердь показалась… это крепость гномов. Орки хорошо помнят ее. – Почему? Некоторое время я молчал. – Это случилось через год после того, как орки сожгли и разрушили Иллириен. Посчитав, что с эльфами покончено, Урраз повел армию на гномов. Твердь перекрывает единственный юго-восточный проход в Горное королевство, по которому можно провести армию. Остальные пути через эти горы слишком трудны и опасны. По ним можно провести небольшой отряд, но безрассудно вести армию… В этих предгорьях на подходе к крепости орков встретили легионы гномов. Когда битва была уже в самом разгаре, в спину оркам ударили остатки армий эльфийских старших домов… – Кривая усмешка исказила мое лицо. – Эльфы любят бить в спину. – Орки проиграли? – Нет, орки победили. Битва продолжалась до глубокой ночи. Пока основные силы сражались с гномами, Великий Рука лично возглавил один из пальцев и повел на эльфов. Безумная атака, о которой потом сложили легенды. Две трети орков погибли под стрелами, но, несмотря на это, остатки пальца смяли эльфийские дома и обратили их в бегство. Один гномий хирд попал в окружение и был полностью уничтожен. Второй с трудом пробился обратно в Твердь. Правда, победа досталась оркам дорогой ценой – каждый второй не вернулся с поля сражения. Урраз получил смертельное ранение, и даже маги не могли его спасти. Наутро после победы Великий Рука умер, по праву стяжав славу непобежденного. – Он похоронен где-то здесь? – Да… наверное… – пожал я плечами. – Ты не знаешь? – удивилась Диана. – Никто не знает. Рука был захоронен тайно. Как гласят легенды, сотня орков и несколько магов увезли его тело в сторону восходящего солнца и не вернулись. Скорее всего, они убили друг друга сразу после погребения Великого Руки. – Ужасно! – покачала головой девушка. Я вновь усмехнулся: – С точки зрения орков, это была великая честь. Своей смертью они обеспечили тайну и неприкосновенность могилы Урраза. Даровав Великому Руке покой, которого ему так не хватало при жизни. – В детстве мне рассказывали, что Урраз был воплощением зла, – задумчиво проговорила Диана. – Орки считают его героем. А что о Руке думаешь ты? – Он заслужил право называться Великим, – не кривя душой ответил я. Обманывать девушку не хотелось, но стоило уважать наивную детскую веру орков в Урраза. Кем был Великий Рука на самом деле? Для орков – легендарным героем, для остальных – безжалостным завоевателем. Величайший правитель орков и их величайшее проклятие. Он объединил их племена и завоевал с ними треть континента. Но созданная им империя лишь на год пережила своего создателя, не оставив после себя даже названия. Война, где на одной стороне орки, а на другой весь остальной мир, – вот его наследство. Исход был закономерен и предопределен. Многочисленные войны распыляли и подтачивали силы орков. Соперничество потомков Великого Руки переросло со временем в ненависть, вражду и междоусобные войны… Остатки орков нашли последнее прибежище в пограничных с драконами землях Восточного королевства. Солнце едва успело пройти половину пути по небесному своду, как мы оказались под стенами крепости гномов. Твердь! Глядя на нее, невольно ощущаешь уважение к подгорному народу. Пожалуй, даже Железный холм не выглядит столь внушительно, хоть и в десять раз больше. Три стены друг за другом образовывали гигантскую лестницу. Верхние площадки башен одной стены были частью другой – можно легко отступить или подбросить подкрепление на нужный участок. Толстые каменные стены из идеально подогнанных друг к другу каменных блоков угрожающе щурились узкими прорезями стреловидных бойниц. Ширина стен без труда позволяла разместить на них столь любимые гномами метательные машины, а налет копоти около бойниц нескольких башен явственно указывал на установки с «гномьим огнем» – одним из тщательно охраняемых секретов подгорного народа. В былые времена эти стены защищали два далеко не худших легиона гномов – невольное признание боевых достоинств орков и полукровок. Но сейчас на них скучало лишь несколько одиноких стражников. Основные силы гномов были на западе, в ожидании нового нашествия гоблинов. Нас уже ждали. Передовой отряд прибыл сюда еще утром. Едва мы приблизились к воротам, выкованные целиком из железа створки стали с лязгом раздвигаться, открыв путь в арку, больше напоминавшую пещеру или длинный туннель. Световые кристаллы, искусно вмурованные в стены, только усиливали это ощущение. Лошади испуганно косились на них, отказываясь входить в ворота. Оркам пришлось спешиться и вести их в поводу. За воротами нашу процессию встречало два десятка гномов, на доспехах которых гордо сверкала серебряно-белой вершиной черная гора. Приехавшие еще утром орки передового отряда выстроились вдоль дороги, образуя живой коридор. Похоже, меня ожидает еще одна, донельзя скучная и длинная, официальная церемония. Вздох облегчения едва не вырвался из груди, когда я увидел предводителя гномов. Маска остроконечного шлема закрывала его лицо, но скрыть роскошной белой бороды она не могла. – Привет, Бальдор, – усмехнулся я. – Как погляжу, ты все растешь в ширину. – Хорошего гнома должно быть много. И вообще это мышцы! – хмыкнул гном, подходя ко мне. – Рад тебя видеть, Леклис. Невозмутимо выдержать его дружеский хлопок по плечу было нелегко. Удар булавы – и тот мягче! Доспехи доспехами, но синяк останется. – Леди Диана, для меня честь приветствовать вас в землях гномов. – Бальдор с достоинством поклонился моим спутникам. – Ты наконец-то обзавелся достойным эскортом. – Гном уважительно рассматривал все въезжающих в крепость орков. – Да их тут целая армия! – присвистнул он. – Решил захватить Твердь, пока наши легионы заняты на западе? – А это неплохая мысль. – Правильно! – Улыбка гнома стала шире. – Потом у тебя не будет ни одного шанса. – Если ты не покажешь места, где можно разместить и накормить моих телохранителей, то безопасность милой каждому гному крепости действительно окажется под угрозой, – пообещал я. – Дорога была долгой. В городе найдется что-нибудь, кроме сыра, черствого хлеба и вяленого мяса? – Все-таки ты еще не безнадежен, Леклис, – смахнул несуществующую слезу гном. – Понял наконец, что ничто так не улучшает самочувствия, как добрая пинта пива и кусок хорошо прожаренного мяса. – Довольно, Бальдор! – осадил я гнома. – Ты, конечно, мой друг, но, если сейчас не замолчишь, я прикажу зажарить тебя вместо кабанчика. В глазах орков появились нездоровые плотоядные огоньки: мои слова пришлись им по душе. – Ладно. Поехали. На окраине города есть постоялый двор. Чувствую, сегодня он останется без годовых запасов продовольствия. Если во времена Великого Руки Твердь была только крепостью, то теперь стены укрывали за собой небольшой городок, хорошо знакомый купцам полукровок. Все торговые пути из Горного в Восточное королевство и обратно проходили через Твердь. Остальные дороги через горные перевалы были опасны и труднопроходимы. Небольшие каменные домики в один-два этажа теснились друг к другу, образуя вдоль узких улиц еще одно подобие крепостных стен. На улицах было на удивление оживленно. Множество загруженных различной домашней утварью и вещами повозок и возов разного размера разместились вдоль мощенной каменными валунами дороги. На небольшой площади в центре города возле многочисленных костров грелись гномы. – Прости, Леклис, – неожиданно извинился Бальдор. – Город заполнен беженцами из западных провинций. Несмотря на наши страхи, многим удалось выжить. Целью гоблинов был Железный холм, и они, захватив западные земли, не слишком усердствовали в поисках жителей. А ты же знаешь, что, кроме шахтерских поселков да торговых постов, там ничего нет. Большей части гномов удалось укрыться под землей: у нас в шахтах еще полно убежищ – наследство былых войн. Гоблины туда не рвались – видимо, решили оставить их на потом… Свежих припасов мы наберем, но расположить твою свиту негде, ты уж извини. Вот доберемся до Железного холма – выделим тебе лучшие подземные апартаменты. – Ладно, – кивнул я. – Найди пару комнат для Дианы. Я с орками остановлюсь за стенами. Мне не привыкать ночевать под открытым небом. – Просто ты еще молодой и глупый. С возрастом приходит житейская мудрость – начинаешь ценить мягкую постель и уют горящего очага. – Глядя на тебя, я в этом сильно сомневаюсь. Гном коротко хохотнул: – Горный воздух хорошо на тебя влияет, Леклис, ты шутишь и улыбаешься. Помню, во время пребывания эльфов в твоей столице у тебя с лица не сходила угрюмая, усталая мина. – Порой я жалею, что позволил надеть на себя корону. Сражаться с гоблинами проще. Как они, кстати? – Кто? Гоблины? Ждут, – пожал плечами Бальдор. – На перевалах еще полно снега. Вести через горы армию – сущее безумие. Погодники говорят, что у нас есть еще пара недель. Эльфы не хотят дожидаться их нашествия. Они готовят нападение на Клык ветра – это самая сильная наша крепость. Захватив ее, мы разрежем орду гоблинов на две части и легко разобьем. – Неплохой план. – Его подготовил Артис, когда стоял во главе армии домов. – Да, а кто сейчас командует эльфами? – поинтересовался я. – Лорд Гленлин, Дом зимнего солнца. Хороший маг, да и воин отменный. Да! Поговаривают о его скорой помолвке с леди Эйвилин. Ты же знаешь эльфов, с их сумасшедшими зако… С тобой все в порядке, Леклис? – прерываясь на полуслове, осторожно спросил гном. – Все хорошо, – улыбнулся я. Получилось плохо, но гном, похоже, ничего не заподозрил. – Дорога была трудной. ТЫ ЖЕ ЗНАЛ, ЧТО ТАК И БУДЕТ. …Но все равно больно. – Артис знатно прижал старшие дома. А то они уже стали забывать, что такое власть императора… Бальдор продолжал что-то рассказывать, но я его почти не слышал. * * * – Огонь эгоистичен и жесток – ему всегда требуется пища. Он может согреть дом, а может сжечь его дотла. Огонь нуждается в постоянном контроле, иначе он становится опасен. Заклинания стихии Огня разрушительны и могущественны, но огонь не прощает ошибок и не щадит неумех. Огонь дружит с Воздухом, терпит Землю и ненавидит Воду. Помните это, вплетая одно заклинание в другое. Ослепительная вспышка заставила Эйвилин закрыть глаза. «Дыхание дракона» с оглушительным ревом врезалось в стену, с верха сторожевой башни раздались гневная ругань и крики гномов. Девушка открыла глаза. Камни на участке стены, в который ударила стремительная стихия, покраснели и начали плавиться, тонкими ручейками стекая на землю. – Отлично! – Из рук Гленлина ударила тугая водная струя. Камни зашипели, словно рассерженные змеи, яростно плюясь в воздух облаками белого пара. – Вы же огненный маг! – не смогла скрыть своего изумления Эйвилин. Водная струя ослабла и рассыпалась веером сверкающих брызг. – А вы не заметили? – Эльф продемонстрировал девушке руки: сверкнули драгоценными камнями многочисленные золотые и серебряные перстни. Сосредоточившись, Эйвилин смогла разглядеть окружающую предметы магическую ауру. – Это все артефакты? Так много? – Прежде ей казалось, что многочисленные украшения – всего лишь увлечение Гленлина. – Стихийники вроде меня, – усмехнулся эльф, – лишены возможности творить заклинания не своей стихии. Приходится выкручиваться с помощью артефактов. Разве вы не замечали, что большинство стихийных магов напоминают выставку ювелирных украшений? – Раньше я мало обращала на это внимания, – слегка смутилась Эйвилин. – Боевые маги слишком часто недооценивают обычных стихийников, – посерьезнел Гленлин. – Такая ошибка может стоить вам жизни. – Я запомню это, – кивнула Эйвилин. – Хорошо. На сегодня, я думаю, достаточно. Стражники на стенах вздохнули с облегчением. Ежедневные магические тренировки наследницы империи уже неоднократно колебали их веру в магическую несокрушимость стен Железного холма. – Светлая леди, – Гленлин отвесил шутливый поклон, – вы позволите проводить вас? Эйвилин улыбнулась. Гленлин нравился ей, с ним было легко. За прошедшую неделю она узнала о магии Огня больше, чем за всю свою жизнь. Слух об их будущей помолвке разлетелся по Железному холму со скоростью пожара, но сам Гленлин не делал ни малейшей попытки поухаживать за девушкой. Теперь ей не хотелось возвращаться в Иллириен. Последние несколько месяцев в столице были просто невыносимы. С каждым днем Эйвилин все четче понимала правдивость слов отца: ее не оставят в покое, пока она не выберет себе мужа из старших, но все же ей было трудно представить Гленлина в этой роли. Да, Гленлин был хорош собой, она могла признать это. Высокий даже по меркам эльфов, с прекрасной фигурой, он наверняка пользовался успехом у женщин. С нею Гленлин был мил и дружелюбен, с ним было интересно общаться. Но все же, несмотря на это, она не испытывала к нему ничего, кроме дружбы. С Леклисом все было по-другому, хотя они провели вместе гораздо меньше времени. Почему так произошло? Ответа на этот вопрос Эйвилин не знала. Да и кому известен этот ответ? Воспоминания о Леклисе нахлынули внезапно. – Светлая леди! Лорд! – От замешательства Эйвилин спас внезапно прибывший гонец одного из младших домов. Он почтительно преклонил колено, не доходя нескольких шагов до замершей парочки. – Разведчики, посланные в Клык ветра, вернулись. Крепость оставлена и, похоже, давно. Никаких следов гоблинов найти не удалось. – Что? – не поверил Гленлин. – Куда они могли подеваться? Неужели ушли в свои леса? – Он словно в чем-то пытался убедить себя самого. – Нет! – Эйвилин с удивлением отметила, что глаза Гленлина сузились и стали иссиня-черными, а челюсти сжались, так что стали видны желваки на скулах. – Зная гоблинов, я сильно в этом сомневаюсь. Нужно переговорить с Советом, – пробормотал эльф себе под нос. – Прикажите домам и легионам быть наготове. Похоже, скоро начнется… В очередной раз, светлая леди, прошу меня простить. – Гленлин повернулся к девушке, и на мгновение его взгляд смягчился. – Вынужден оставить вас на попечение вашей охраны. Глава 4 Скорбная плата Чуть свет меня разбудило лошадиное фырканье. Нехотя открываю глаза. Ветер. Мне следовало догадаться. Конь легко миновал кольцо охраны и, подойдя к месту моего ночлега, принялся старательно обнюхивать мою голову. Отпихиваю его морду в сторону и поворачиваюсь на другой бок с твердым намерением еще немного поспать. Зря! Ветер потряс головой, и с его роскошной гривы мне на лицо обрушился настоящий дождь из холодных капель утренней росы. Остатки сна с меня как рукой сняло, и я, не стесняясь в выражениях, сказал неблагодарной скотине все, что о ней думаю. Убедившись, что я окончательно проснулся, и, могу поспорить, донельзя довольный сделанным, Ветер вернулся к остальным лошадям. Мне оставалось лишь вытереть лицо и, сделав несколько глубоких вздохов, встать. Утро выдалось на редкость сырым и холодным. Едва выглянувшее из-за гор солнце терялось в густой белесой дымке. На ночь мы остановились за городскими воротами Тверди, у дороги, ведущей в глубь королевства гномов. Несмотря на внешнее радушие, гномы смотрели на орков с опаской. Впрочем, этим болели не только гномы. Орков мало кто любил даже среди полукровок. Грозная и жестокая слава до сих пор довлела над практически истребленным народом. Грязные, вечно пьяные варвары-орки. Пьют все, что горит, и насилуют все, что шевелится. Все, что не горит, – поджигают и пьют, а все, что не шевелится, – шевелят и насилуют. Ушастые сочинили множество историй про кровожадность орков. Может, потому что и сами далеко не безгрешны? Наскоро вымывшись холодной водой из ручья неподалеку от нашей стоянки, надеваю уже привычную кольчугу. Стальные кольца приятно пахнут металлом и свежим маслом. Один из орков помогает пристегнуть половинки стального панциря, украшенного искусной гравировкой и позолотой. В дороге я вполне обходился одной кольчугой, но теперь пришлось нацепить на себя этот красивый, но совершенно бесполезный в настоящем бою доспех. Отряхиваю служивший мне одеялом плащ от утренней росы и накидываю на плечи. Ножны с Химерой привычной тяжестью ложатся на широкий пояс. Повинуясь старой привычке, проверяю, хорошо ли меч выходит из ножен, и осматриваюсь по сторонам. Большая часть орков уже встала. Кто-то разводил погасшие за ночь костры, остальные приводили в порядок оружие и доспехи, натирая их до блеска и очищая от вечного бича благородной стали – мелких рыжих пятен ржавчины. Два десятка, несшие первую и вторую стражу, еще спали, плотно закутавшись в теплые плащи. У костра в центре лагеря заметил Бальдора и Мезамира. Вампир сидел, скрестив ноги, возле лениво развалившегося рядом с огнем гнома. Поправив ножны, я направился к ним. Занятые своими делами, орки не обращали на меня никакого внимания. Старина Глок от такого пренебрежительного отношения к этикету и традициям схватился бы за сердце. Он слишком чтил все эти ритуалы. У всех есть свои недостатки. Мне потребовалось на редкость много времени, чтобы отучить свою охрану вскакивать и отдавать воинское приветствие при каждом моем появлении. Эти орки могут в любой момент отдать за меня свои жизни. Зачем требовать от них большего? – Тогда почему вы, гномы, так недолюбливаете мечи? – донесся до меня вопрос Мезамира, отчаянно пытавшегося расшевелить полусонного гнома. – Пф-ф-ф, мечи! Посмотри на меня! – Бальдор, поняв, что надоедливый мальчишка от него не отстанет, сел, вытянув перед собой свои могучие руки. – С нашим ростом и длиной рук мечи бесполезны. К тому же междоусобицы среди подгорного народа прежде не были редкостью, а хорошие доспехи умеют делать все кланы. У Подземной реки, правда, лучшие мастера, – похвалился гном. Скромность никогда не была его главным достоинством. – Ну и что? – удивился вампир. – Топором доспехи пробивать гораздо удобней, нежели мечом, – пояснил гном, почесывая бороду. – Посмотри на Поющую! – Он с легкостью вытянул вперед свою секиру. Да, гномы знают толк в прекрасном оружии. Секира Бальдора не была исключением. Два серповидных лезвия: одно большое, а другое в два раза меньше – на длинном толстом древке. Мог бы поспорить, они заточены так, что способны разрезать случайно упавший на них волос. Расклиненный обух был спрятан за массивной металлической насадкой. Круглый набалдашник с обратной стороны препятствовал соскальзыванию руки с топорища. Кроме того, набалдашник выполнял защитную функцию, предохраняя рукоятку от разломов и трещин. Поющая… Хм… Не думал, что ее так зовут. Зная гнома, я полагал, что у его оружия более грозное имя… – Нет доспеха, способного спасти от ее удара, – продолжал хвалиться Бальдор. – Нет, есть доспехи и шлемы, которые она не смогла пробить, но нет ребер или шеи, защищаемых этими доспехами, которые она не смогла бы сломать. – Он любовно провел пальцами вдоль древка своего оружия. – Доброе утро, Леклис! – наконец заметив меня, приветственно махнул рукой гном. – Доброе, – коротко поздоровался я, присаживаясь у костра. – Все спорите о любимых игрушках? – Игрушках? – непонимающе сдвинул брови Бальдор. Мезамир зашелся кашлем, пытаясь скрыть приступ смеха. Гном непонимающе посмотрел сначала на него, потом вновь на меня и перевел взгляд на свои руки, все еще крепко сжимающие древко секиры. – Ах вот ты о чем, – усмехнулся он, вызывая у Мезамира очередной приступ кашля. – Любимые игрушки… В чем-то ты прав… До Железного холма три дня пути, вчера я послал гонца к старейшинам и лорду Гленлину. Вас уже будут ждать. Эта весна богата на дипломатические визиты. Сначала светлая леди Эйвилин, теперь вот ты. Проклятье! Гном не мог выбрать другой темы? Весь прошлый вечер я старательно гнал в сторону мысли об эльфийке. Нельзя сказать, что известие о ее предстоящем замужестве стало для меня неожиданностью. Артис слишком хорошо знает, что такое старшие дома, и это было лишь вопросом времени. Но вчерашние новости вызвали у меня очередной прилив черной меланхолии. А в такие моменты я становился опасен. Если у себя в замке я легко мог запереться в рабочем кабинете и послать всех к Падшему, то здесь такое было невозможно. Весь вчерашний вечер я бродил по лагерю, пугая своим мрачным видом даже много чего повидавших орков. Из-за какой-то мелочи накричал на Эстельнаэра и едва не сорвался на Мезамира. Хорошо хоть Бальдор был в Тверди. Самым отвратительным было то, что я не жалел о сделанном выборе даже теперь. Хотя какой, к Падшему, выбор? Мезамир, помня вчерашний вечер, кинул на меня настороженный взгляд. Мне стоило огромных трудов сохранить равнодушный и скучающий вид. – А лорд Гленлин? Кто он? – спросил я, прячась за маской безразличия. – Он неплох для старшего, – пожал плечами Бальдор. – Возможно, слегка высокомерен, но по сравнению с остальными старшими его можно считать воплощением скромности. Неплохой воин и маг. Был правой рукой Артиса во время последней войны с драконами. Да и светлой леди Эйвилин он вроде небезразличен: с тех пор как она приехала в Железный холм, их довольно часто видят вместе. Думаю, за свадьбой дело не станет. – Рад за них, – криво усмехнулся я. Еще не зная лорда Гленлина, я уже заранее его ненавидел. Но вскоре на смену ненависти пришло отвращение к самому себе. ВСЕ ТВОИ СЛОВА, что участь любовницы не для нее, были просто пустой болтовней? Да, Леклис! Лицемерно говоришь одно, а втайне надеешься на совершенно иное. Ты стал истинным королем… – Стой, куда прешь! Да остановите же его! Где маги? Голоса орков, несших стражу вокруг нашей ночной стоянки, отвлекли меня от мрачных мыслей. – Что там приключилось? – Удивленный Бальдор встал с земли, крепко сжимая в руках секиру. – Всадник. Едет к нам, – равнодушно пояснил Мезамир, оставаясь все так же спокойно сидеть. Значит, опасности не было. Повернувшись, я увидел клячу, к седлу которой был привязан какой-то запыленный тюк с вещами. Лошадь роняла пену и дрожала, едва передвигая ноги. Внезапно она споткнулась, захрипела и стала заваливаться на землю. То, что я принял за тюк с вещами, оказалось гномом, крепко привязанным веревками к седлу. От удара о землю гном тихо застонал: – Grobi! Bizar Az! – прошептал он, теряя сознание. Язык гномов я знал отвратительно. Если быть точным, то, кроме нескольких грязных выражений, часто используемых Бальдором в схватке, я не знал его вообще. Но первое слово – «гоблины» – в переводе не нуждалось. Один из орков разрезал веревки, вытащил гнома из-под лошади и аккуратно положил на землю. – Дайте ему воды, – приказал я. – Бальдор, что он сказал про гоблинов? – Это невозможно! – пораженно прошептал Бальдор, не обратив никакого внимания на мой вопрос. Другой орк сбегал к ручью, принес в шлеме воды и часть ее вылил на голову гнома. Тот вновь застонал и открыл глаза. Только теперь я заметил, что гном был еще очень молод. Едва пробивающаяся рыжая борода не могла скрыть заметных юношеских черт. Гном с жадностью выпил принесенную орками воду. Взгляд его прояснился, и он, пошатываясь, встал на ноги. – Повтори, что ты сказал! – Гоблины в Долине Воды! – едва ли не прокричал гном на общем. У него заметно дрожали руки, а в глазах стояли слезы. – Соберись! – одернул я гонца. – Большой набег? Сколько их? – Это не набег! Они все тут! Спустились с гор словно лавина! Дунглор в огне! Золотой легион попал в окружение и, скорее всего, погиб. Меня послал тан Руфур, он с Серебряным легионом удерживает… – Гном осекся и всхлипнул. – …Удерживал переправы на Ллуре. Он послал меня и других предупредить жителей, чтобы они спасались. Дороги забиты беженцами, большая часть идет к Железному холму, остальные сюда, к Тверди. – Гном застонал и сел на землю, обхватив голову руками. Новости, принесенные им, были не просто плохими. Это была катастрофа! Восточная часть Горного королевства – огромная долина, река Ллур разрезает ее на две почти одинаковые части. Если в Железном холме проживает половина подгорного народа, то две трети из оставшихся живут в Долине Воды. Здесь же помимо выходящих к самой поверхности рудных жил находятся малочисленные участки плодородных пахотных земель и небольшой тщательно охраняемый лес. Дунглор – второй по величине город гномов – располагался на севере у склонов Туманных вершин. Хоть он в десятки раз меньше Железного холма, но тысяч пять жителей там все же набиралось. Зная гоблинов, можно быть уверенным, что теперь все жители мертвы. Гоблины вновь совершили невозможное. Их не ждали так рано. И уж тем более не ждали здесь. Они вновь поставили все на внезапность и опять не прогадали. Два легиона, оставленные для прикрытия этих земель, не могли остановить их яростного напора. За то время, пока старейшины и эльфы перебросят сюда подкрепление, гоблины успеют вырезать все население долины. Шах и мат… О помощи гномов в новой войне теперь можно забыть. Подгорному народу потребуется несколько лет, чтобы оправиться от этого нашествия гоблинов. – Бальдор! Сколько нужно времени, чтобы перебросить ваши легионы с запада на восток? – Я сам удивился спокойному тону своего голоса. – Неделя минимум, – нехотя отозвался гном. – Как эти проклятые твари додумались до такого? – Впервые я видел Бальдора в состоянии, близком к панике. – Переход через пики Азанбунда! [2] Да еще весной! Они же положили там треть своей армии! Слова «потери» для этого отродья просто не существует, – сокрушенно покачал он головой, беря себя в руки. – Надо подготовить Твердь к обороне, – добавил уже сухим спокойным тоном. – Хорошо. Я с орками встречу беженцев и провожу их до Тверди… если получится. – Спасибо, Леклис. Я не посмел бы просить тебя об этом. – Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле. В этот раз за свою помощь я потребую от вашего Совета не только слов благодарности. Что застыли? – повысил я голос на замерших орков. – Седлайте лошадей, мы выступаем! Мезамир! Сообщишь Диане, чтобы она не вздумала покидать Твердь. – Ну уж нет! – возмутился вампир. – Я не мальчик на побегушках! Бальдор все равно едет в город, вот пусть он и сообщит известия. Из моей груди вырвался тяжелый вздох: – Не могу поверить, что я сам когда-то был таким же глупым. Ты все еще думаешь, что война – это забава? Хорошо, я знаю, как это вылечить. Держись рядом со мной, не лезь в драку и не делай глупостей. – Кто бы говорил… – едва слышно пробормотал вампир. Сборы были недолгими. Орки не нуждались в повторных приказах. Отчаянно зашипели и задымили заливаемые водой костры. Воздух наполнился звуками отрывистых команд, ржанием лошадей и лязгом оружия. Мезамир подвел ко мне уже оседланного Ветра. Поймав ногой стремя и взявшись рукой за заднюю луку седла, сильно отталкиваюсь правой ногой от земли и оказываюсь в седле. По камням дороги уже бойко стучат копыта лошадей. Десяток орков, не дожидаясь приказа, отправился разведывать путь впереди. Остальные быстро, но без спешки выстраиваются в походную колонну. * * * Зеленый шелк платья приятно холодил кожу. «И выглядит оно тоже неплохо», – решила Эйвилин, придирчиво рассматривая свое отражение в зеркале. День обещал быть крайне насыщенным. Старейшины гномов и лорд Гленлин собирались на совет, на котором она, хоть ей и отводилась роль почетного зрителя, должна была присутствовать как наследница престола. Тяжело вздохнув, Эйвилин взяла шкатулку с драгоценностями и осторожно подняла крышку. Внутри сияло ожерелье из тонкой серебряной сетки с крупным зеленым изумрудом посредине и серебряное кольцо в форме змеи, крепко сжимающей в челюстях такой же зеленый изумруд. Надев кольцо, девушка полюбовалась на игру света в камне. Ожерелье и кольцо преподнесли ей в подарок старейшины гномов. Не надеть их на предстоящую встречу было бы проявлением неуважения. – Очень элегантно, – непринужденно поклонилась своему отражению эльфийка. – Согласен с тобой, – раздался сзади насмешливый голос. Эйвилин удивленно обернулась. Илион стоял у дверей в своей излюбленной позе, сложив руки на груди и прислонившись спиной к стене. В это мгновение он был особенно похож на отца. Отношения Илиона с Артисом всегда были натянутыми, но Эйвилин часто замечала, что брат во многом пытался подражать отцу. Это было особенно заметно в манере одеваться и легкой небрежности в одежде. – Илион! – возмутилась Эйвилин. – Тебя не учили стучать в дверь, прежде чем войти? А если бы я была не одета? – О! – усмехнулся эльф. – Это был бы лучший день в моей жизни! – Скорее последний! – пригрозила девушка. Ее отношения с братом после ссоры восстанавливались медленно и с трудом. Они никогда не возвращались к произошедшему в замке Леклиса, старательно избегая любых тем, связанных с Восточным королевством и его королем. – Раз уж ты здесь – помоги мне надеть это, – попросила Эйвилин, указывая на ожерелье. – Как вам будет угодно, моя леди, – слегка поклонился Илион, подойдя к шкатулке с драгоценностями и взяв ожерелье. Эйвилин руками подняла волосы с шеи. Илион с ловкостью, говорившей о богатом опыте, надел на нее ожерелье, а потом осторожно высвободил волосы эльфийки из ее рук и уложил их волной на спине девушки. Затем, не удержавшись, наклонился и нежно поцеловал Эйвилин в шею. – Иногда я жалею, что мы с тобой брат и сестра, – прошептал он, обнимая девушку за талию и привлекая к себе. – Прекрати, сейчас не время для шуток, – мягко отстранилась от брата Эйвилин. – Ты чего-то хотел? – Она повернулась перед зеркалом, любуясь, как колье обвивает ей шею. – Да, – грустно усмехнулся эльф. – Как тебе лорд Гленлин? Последние дни вас часто видят вместе. – С ним интересно, – осторожно ответила Эйвилин. – Он много знает о магии. – Это внушает надежду. – Мне просто интересно с ним, – отмахнулась девушка. – Со временем интерес может перерасти в нечто большее, ты так не думаешь? – И ты туда же! – возмутилась Эйвилин. – Все, умолкаю. – Эльф сделал руками примирительный жест. – Да! – Илион остановился уже на выходе из ее покоев, словно только что вспомнил нечто важное, и, немного помедлив, спросил: – Ты уже слышала новости? – Какие? – удивилась Эйвилин. – Леклис скоро прибудет в Железный холм для заключения торгового соглашения с Советом старейшин. Надеюсь, – выдержав паузу, добавил эльф, – ты не наделаешь глупостей. Дверь за ним беззвучно закрылась. Эйвилин устало села на кровать. * * * Солнце не успело проделать и половины пути по небосклону, как впереди на дороге показались первые вереницы беженцев. Сначала это были небольшие отдельные группы. Потом их становилось все больше и больше, пока дорога не стала напоминать сплошной поток из гномов, лошадей и повозок со скудным, наспех собранным скарбом. Если сначала мы ехали широкой колонной, то теперь орки выстроились в цепочку друг за другом, прижимаясь к самому краю дороги. – Они идут так медленно, и их так много, – прошептал Мезамир. Его лошадь шла след в след за Ветром. – Как ты думаешь, Леклис, гоблины далеко? – Уже не терпится побывать в сражении? – криво усмехнулся я. – Будем надеяться, что они дальше, чем тебе хочется. – Вовсе нет! Просто все эти гномы… Им ведь нужно время, чтобы добраться до города. Мы сможем остановить гоблинов? – Остановить – нет. В лучшем случае – задержим на пару часов, если не повезет и нам придется ввязаться в схватку. А если повезет, то мы сможем задержать гоблинов до вечера, а то и до утра, не потеряв при этом ни одного из моих орков. – Как это? – удивился вампир. – Скоро увидишь, – мрачно пообещал я. Есть старая легенда, повествующая о том, как четыре сотни орков, заняв оборону в одном из горных ущелий на побережье Теплого моря, десять дней сдерживали наступление тридцатитысячной армии двух эльфийских домов. Красивая легенда. Кажется, многие орки до сих пор в нее верят… Лишенная романтического ореола правда, как всегда, банальней и проще. Да. Орков было всего четыре сотни, но вместе с ними ущелье удерживала восьмитысячная армия одного из человеческих королевств. А гибель всего войска была закономерным итогом недальновидности оркского командира, проигнорировавшего предупреждение о том, что эльфы могут обойти их с тыла, и не отступившего тогда, когда это было необходимо. Результат – окружение, восемь с половиной тысяч трупов и обнаженный фланг основной оркской армии. Легенды очень часто лживы. У меня не было ни малейшего желания влезать в битву с гоблинами. Итогом подобной глупости было бы рождение очередной героической легенды. Если бы сейчас мне противостояли эльфы или люди, я, не задумываясь ни секунды, бросил бы гномов на произвол судьбы. «Не думай обо мне лучше, чем я есть на самом деле», – я сказал это Бальдору совершенно искренне. С людьми или эльфами всегда маги, и мой план был бы обречен с самого начала. А с гоблинами может получиться. Если повезет. – Здесь, – проговорил я, останавливая Ветра. – Мезамир! Найди мне Эстельнаэра. Быстро! Вампир развернул свою лошадь и отправился на поиски мага. Я пустил Ветра немного в сторону от дороги: тут была обширная ровная площадка, с которой открывался хороший вид. Тут уже расположились орки, ехавшие впереди нашей колонны. Дорога делала поворот и резко устремлялась вниз. Глубокая пропасть разрезала ущелье на две части. Дорога змеей тянулась вниз вдоль пологих склонов гор и переходила в большой каменный мост, спасительной дугой нависший над пропастью. За мостом виднелось продолжение дороги, теряющейся за очередным поворотом ущелья. Дорога и мост были забиты гномами. На мосту их скопилось столько, что я стал опасаться за сохранность этого сооружения. Внезапно на той стороне ущелья раздались дикие отчаянные крики. Гномы в панике бросились вперед, стараясь как можно скорее преодолеть мост. Возникла свалка, на самой середине моста отчаянно заржала лошадь, стараясь вырваться из упряжи. Возница, пожилой гном, спрыгнул с повозки и попытался успокоить испуганное животное. Удар копыт опрокинул его на перила моста, и он стал заваливаться. Другой гном бросился к нему на помощь, но его руки схватили только воздух. Возница с криком рухнул в пропасть. – Слезы Творца! – зло прокричал я, сжимая кулаки. – Где эти проклятые маги?! Словно дожидаясь этих слов, из-за потока гномов показались лошади Мезамира и Эстельнаэра. – Убери эту спятившую лошадь с моста! – приказал я, не давая магу ни секунды на оправдание своей задержки. В такой толчее и сутолоке вообще удивительно, что мы смогли сохранить хоть какое-то подобие колонны и пробиться вперед. Эстельнаэр сосредоточенно забормотал себе что-то под нос и хлопнул в ладоши. Повозка с лошадью поднялась в воздух, на мгновение зависла и рухнула в пропасть вслед за незадачливым хозяином. Крики на той стороне ущелья стали еще громче. Из-за поворота дороги показались отчаянно мчащиеся гномы. За ними с дикими криками и отвратительным визгом катился вал гоблинов. Гоблины прыгали на спины бегущих – то тут, то там были видны катящиеся по дороге фигуры. Гномы не спешили отдавать свои жизни просто так, но гоблинов, как всегда, было больше, а среди гномов в большинстве были безоружные женщины и дети. Свалка и паника на мосту все увеличивались. – Эстельнаэр! Ты можешь перегородить ущелье ядовитым туманом? – спросил я, в бессильной ярости сжимая рукоять Химеры. – Да, – кивнул маг, – но яд накроет и задние ряды гномов. – Сделай это! – Но гномы! – Их уже не спасти. Ставь ядовитый туман! Немедленно! – Подчиняюсь. Полуэльф вскинул руки к небу, громко и нараспев произнося слова заклинания. За бегущими гномами выросло огромное ярко-оранжевое облако. Попавшие в него гоблины и гномы упали на землю, корчась в предсмертной агонии. – Хорошо, – кивнул я, стараясь не слышать криков умирающих. – Сколько у нас времени? – Через полчаса ядовитое облако рассеется. Я могу поставить его на более долгий срок, но на это уйдет много сил. – Не нужно, – произнес я, наблюдая, как губительная паника оставила гномов и последние беженцы покидают мост и начинают подъем по дороге. – Просто разрушь мост. Маг принялся читать новое заклинание. Раздался хруст, словно кто-то расколол скорлупу ореха, и каменная громада моста рухнула в бездну, оставляя после себя лишь легкое облако пыли. – Это все? Гоблины теперь не пройдут? – спросил вампир, переводя задумчивый взгляд с облака ядовитого тумана на меня. Похоже, теперь он понял, что означали мои недавние слова и то, что я догадывался, какова будет цена этой победы. – Если бы все было так просто, – горько усмехнулся я. – Это была главная, но далеко не единственная дорога к Тверди. Сегодня будет очень долгий день. Глава 5 Тот, кто ведет дорогой предков Холодные горные склоны жадно впитывали в себя последние лучи стремящегося к горизонту солнца. Орда гоблинов полноводной рекой двигалась по дороге по направлению к Тверди. Город старых врагов был уже недалеко. Близость вожделенной цели заставляла гоблинов сжимать зубы и ускорять темп марша. Впереди показались низкие каменные дома небольшого шахтерского поселения гномов. Передовые отряды гоблинов заволновались. Несколько разведчиков отделились от общей массы, чтобы осмотреть оставленные своими хозяевами на произвол судьбы дома. Первая пятерка влетела в распахнутые настежь двери крайнего дома… Удивленное выражение навечно застыло на их лицах. Залп десятка арбалетов просто снес худые тела с крыльца. С характерным громким хлопком на дороге перед селеньем выросло ядовитое облако. Словно граница между еще живыми и уже мертвыми. Некоторые мертвецы, правда, этого еще не понимали. Они метались по селению, громко кричали, размахивали оружием и почему-то никак не хотели умирать. Стрелы, арбалетные болты и заклинания магов рьяно принялись исправлять это недоразумение. Большинство гоблинов погибло, так и не увидев врагов и не поняв, что же их убило. Две сотни орков показались из-за домов, преграждая дорогу сплошной стеной щитов и остро отточенной стали. Их сородичи, засевшие в домах вдоль дороги, отчаянно били из арбалетов по всему, что движется. Подо мной раздраженно фыркнул Ветер. Крики умирающих гоблинов противно резали уши. Я молча наблюдал за битвой… хотя какая это битва. Бойня. Гоблины бестолково метались по дороге и гибли… Гибли. Гибли! Сколько их попало в засаду? Сотни четыре-пять, не меньше. Сейчас же осталось меньше половины. Наиболее глупая часть гоблинов бросилась вперед, на орков. Те деловито и не торопясь вскинули арбалеты и, с ужасающим хладнокровием подпустив гоблинов как можно ближе, выстрелили. Из-под земли выросли острые каменные шипы, пронзая бегущих, словно вертел дичь. Стихийные маги развлекались по полной. Арбалетные болты собрали куда меньшую часть кровавой дани. Орки убрали арбалеты и обнажили мечи, но живыми до них добралось не больше десятка гоблинов. Везение, которое уберегло их от смертоносных арбалетных болтов и заклинаний магов, закончилось на остриях оркских мечей. Я не испытывал жалости к гоблинам, но и особой радости от их гибели тоже не было. Сомкнутый строй орков двинулся вперед по дороге. Если среди мертвецов прятались живые или раненые, то теперь у них не было ни единого шанса. Остатки попавшего в засаду отряда попытались пробиться в один из домов. Их вел крепкий и довольно высокий гоблин с медвежьим черепом на голове вместо шлема. Видимо, вождь. – Эстельнаэр! – повернулся я к замершему по левую руку от меня магу. Его участие в этой бойне пока ограничилось установкой ядовитого тумана. Среди гоблинов нет магов, а у моего единственного боевого мага далеко не безграничные магические силы, и их нужно было беречь. – Видишь вон того гоблина, с черепом на голове? Мне он нужен живым. – Где? – привставая в седле, спросил маг. – Слева, у стены крайнего дома. Еще пару мгновений Эстельнаэр, сощурив глаза, всматривался в указанном направлении. – Все, вижу! – наконец кивнул он. – Так действуй, забери тебя Падший! Эстельнаэр задумчиво почесал подбородок. Затем вскинул руки и забормотал под нос какую-то магическую тарабарщину. Я перевел взгляд на гоблинов. Их осталось всего пятеро, в том числе и вождь. Они жались к стене здания, безмолвно наблюдая за приближающимися орками. Странно. Теперь в них совсем не чувствовалось страха. Гоблины молча стояли друг рядом с другом, с холодной решимостью ожидая смерти. Внезапно гоблина с черепом на голове охватило яркое мерцающее сияние, вскоре перекинувшееся и на остальную пятерку. Гоблины замерли и внезапно повалились на землю. – Готово, – выдохнул рядом Эстельнаэр. Я спрыгнул с седла и направился к скованной заклинанием пятерке. Орки подбежали к пленникам и обезоружили их. Как раз вовремя: действие заклинания заканчивалось, и светящийся ореол угасал на глазах. Перешагнув через очередного мертвеца, я оказался перед пленниками и внимательно рассмотрел гоблина с черепом на голове. Гоблин был стар. Не знаю, сколько они живут, но этот прожил явно немало, и жизнь его вряд ли была простой. На испещренном глубокими морщинами лице белели два огромных шрама, а на левой руке не хватало двух пальцев. Магические путы уже исчезли, и гоблин просто сидел на земле, устало прислонившись спиной к стене дома. Он поднял голову, словно почувствовал, что я его рассматриваю. На мгновение наши взгляды пересеклись. Я едва заметно вздрогнул. Слишком часто я видел такой же мрачный, полный холодного равнодушия взгляд в зеркале. Не знаю, что увидел в моих глазах гоблин, но неожиданно он мрачно усмехнулся. – Моя восхищен твой мастерством, Реломтулдул. – Похоже, ни один гоблин не может говорить на общем, не коверкая слов. – Реломтул… – переспросил увязавшийся следом за мной Мезамир. – Что это значит? – Мой народ видеть тебя на стенах Холма Железа. Мой народ помнить тебя и твой меч. Мой народ дать тебе истинное имя. – И что оно означает? – Реломтулдул – Тот, кто ведет дорогой предков. – Даже гоблины назвали его «несущим смерть», – нервно рассмеялся Эстельнаэр. – Надеюсь, вы, ваше величество, – маг отвесил мне шутовской поклон, – гордитесь этим. У меня зачесались кулаки от стойкого желания хорошенько двинуть ему по лицу. Эстельнаэр, видимо, это понял и быстро отошел в сторону. Из-под складок своего раздражающе яркого одеяния он достал небольшую медную флягу, отвинтил крышку и сделал долгий, жадный глоток. Утерев губы обратной стороной ладони, убрал флягу и пошел к своей лошади. Вновь перевожу взгляд на молчаливо рассматривающего разыгравшуюся сцену гоблина. – У меня мало времени. – Острие Химеры уперлось гоблину в подбородок, но, похоже, никакого впечатления это на него не произвело. – Ты знаешь, кто я и какие слухи обо мне ходят. Так вот, большая часть из них – правда. Я мог бы тебя пытать, но вижу: ты не боишься боли и смерти. Поэтому думаю, мы можем сделать кое-что другое. Если ты ответишь на мои вопросы, я обещаю вам всем быструю и безболезненную смерть. Иначе заберу вас в Твердь и отдам гномам – они найдут, что с вами делать. Мне показалось или руки гоблина едва заметно дрогнули? – Твоя умеешь уговаривать, – мрачно усмехнулся гоблин. – Моя ответить на вопрос. Поклянись, что ты даришь нам легкий смерть после ответ. – Слово короля! – пообещал я, не кривя душой. – Задавать свой вопрос. Я задумался. Благодаря рассказам беженцев мне уже удалось создать довольно четкую картину произошедшего. Орда гоблинов, перейдя Туманные горы, вышла прямо к Дунглору. Сказать, что город гномов был не готов к осаде, это значит не сказать ничего. Крепостная стена без должного количества защитников – просто груда камня. Гоблины легко ворвались в город и устроили настоящую резню среди мирных жителей. Уйти удалось единицам. Предав город огню, гоблины смерчем прошлись по северо-восточной части долины. Теперь большая часть их орды скорым маршем рвалась к Железному холму. Надеюсь, гномы и эльфы достойно их встретят. К Тверди шла лишь небольшая часть гоблинов… Вот только «небольшой» она была только с точки зрения самих гоблинов. Даже если Бальдору удастся вооружить всех, кто способен держать оружие, соотношение сил будет в лучшем случае десять к одному. Да, у Тверди мощные, несокрушимые для прямого приступа стены… вот только находятся они со стороны Ничейных земель. Стена, защищающая город от нападения из внутренних областей королевства гномов, была, мягко говоря, значительно слабее. Немногим больше двух моих ростов, лишенная башен, установок с гномьим огнем и метательных машин – это была не стена, а скорее каменная загородка. Не знаю, чем руководствовались гномы, строя укрепления Тверди. Наверное, считали, что со стороны Долины Воды нападать на крепость, кроме них самих, просто некому. Но теперь этот просчет подгорному народу будет стоить очень дорого. Не прибудь в крепость я с орками и магами, ее судьба была бы решена за несколько часов. А так – отобьемся… может быть. – Когда ты последний раз видел мага, которого вы, гоблины, признали Великим вождем? – наконец спросил я у гоблина, убирая Химеру обратно в ножны. Таинственный маг никак не давал мне покоя. Он, словно опытный кукловод, дергал то одну, то другую ниточку. Хуже всего было то, что его действия были так трудно предсказуемы. – Моя не иметь чести знать Великий вождь и никогда не видеть его. Последний раз он приходить к мой народ очень давно, еще до нападения на королевство гном. Ответ гоблина меня несколько озадачил. – Тогда откуда ты знаешь общую речь? – Моя в детстве быть рабом у гномов, там узнавать ваш единый язык. Копать Кровавый камень, из которых гномы добывать Слезы дракона. Много гоблин гибнуть в шахта. Мне везти. Я выжить. Я сбежать. Не давай нас гномам, Реломтулдул, ты обещал. – Значит, не Великий вождь приказал вам перейти через горы и напасть на Долину Воды? Неожиданно гоблин хрипло рассмеялся: – Даже мой народ понимание, что Великий вождь наплевать на гоблин. Он хотеть развязать войну в королевстве гном. Зачем? Мы не знать. Но нам и не нужно знать, чего добиваться Великий вождь. У нас свой цель, у него свой. Мой народ не такой глупый, как думать светлый народ. Вожди всех племен собираться в середине холодных дней, решать – что делать дальше? Вожди долго спорить. Вожди принять решение – перейти горы Тумана. Мы выступать. – Он вновь помрачнел. – Трудный переход быть. Много гоблин мерзнуть и падать в пропасть, очень много. Но много и дойти. Гномы не ждать нас. Мы убивать гномов, жечь их города. Пока подойдет армия, мы много сжечь, много убить, прежде чем умереть самим. – Умереть? – не скрывая удивления, спросил я. – Тогда для чего вы сражаетесь? Зачем все эти смерти, гоблин?! – Мой народ умирать. – Гоблин вновь посмотрел мне прямо в глаза. – Дичи мало, рыбы мало, гоблин много. Наши дети голодать. Мы уходить на войну, чтобы победить или умереть, другие будут жить и мстить за нас, когда придет время. – Не жди от меня сочувствия, вы сами выбрали свою судьбу. Многие земли все еще помнят вашу ненависть и вашу жестокость. Вы не хотели жить в мире, и теперь незачем пенять на последствия войн. – Мы не хотеть мира… – Щека гоблина дернулась, в уголках глаз отчетливей пролегли морщины. – Историю писать победивший, – после продолжительной паузы добавил он, – оставляя нам только месть. Ты слишком многого не знать, юный вождь. Да, мой народ жесток, но это вы делать нас такими. По моей спине пробежал легкий озноб. Не так давно я сам произнес похожие слова. – У меня больше нет вопросов. – Это хорошо. – Гоблин вскинул голову, всматриваясь в стремительно темнеющее небо. – Моя очень устать, – тяжело вздохнул он. – Легкая смерть. Ты обещал. Я отвернулся и направился к Ветру. – Моя хотеть бы, чтобы у мой народ был такой же вождь, как ты, но даже сейчас я не променять свой путь жизни на твой. Прощай, Реломтулдул, – прошептал гоблин мне в спину. Гоблины умерли быстро, как я и обещал. Орки вытерли мечи и вернули их в ножны. Не сдержавшись, я бросил последний взгляд на вождя. Гоблин все так же сидел, прислонившись спиной к стене дома. На его губах навечно застыла усталая улыбка. – Гоблин сказал правду? – перехватил мой взгляд молчавший доселе Мезамир. – Какое это имеет значение? – передернул я плечами. – Они – наши враги… – Мезамир оглядел заваленную трупами дорогу. – Но почему-то мне их жаль. – Жалость – глупое чувство. Они взяли в руки оружие и знали, на что шли. – Возможно, у них не было выбора! – А какой выбор есть у гномов? – раздраженно отмахнулся я. – Дружно покончить жизнь самоубийством? Запомни, Мезамир! Раз и навсегда запомни: права только та сторона, за которую сражаешься ты сам! Гоблин был прав только в одном, – добавил я, слегка успокаиваясь, – у всех нас нет выбора. – Тебе совсем не жаль его народ? – Мне наплевать на гоблинов! Как, впрочем, наплевать на гномов, эльфов и людей, если те не являются моими подданными. Я – король полукровок! Почему, слезы Творца, должно быть по-другому? – Но ты же спас жителей долины, – возразил Мезамир. – Кого смог. – Ерунда! – вновь отмахнулся я. – Это было несложно и будет хорошим подспорьем, когда мы встретимся с их старейшинами. Некоторое время Мезамир что-то обдумывал молча. Орки еще раз прочесали селение и проверили мертвецов. Эстельнаэр выразительно посмотрел в сторону ядовитого тумана, из-за которого доносились злобные и яростные крики гоблинов. Завеса не могла держаться долго и скоро начнет рассеиваться. – Почему-то я тебе не верю, – наконец поделился своими мыслями вампир. – Хладнокровный и расчетливый мерзавец у тебя все еще плохо получается. – Это исправимо, и я еще научусь, – криво усмехнулся я. – Почему ты не приказал Эстельнаэру поставить туман или сделать завал? – Кто испугался – уже наполовину побежден. Если поставить ядовитый туман, то, едва он спадет, гоблины бросятся вперед с утроенным темпом. А теперь, опасаясь новых засад, они будут идти осторожно и медленно. Это поможет выиграть нам немного времени. – Хороший оползень или каменный завал преградит дорогу лучше каменной стены, – предложил Мезамир. – Мы могли бы отрезать гоблинам все подходы к Тверди и спокойно дожидаться их разгрома. Мезамир торжествующе посмотрел на меня, донельзя довольный собственной задумкой. Да. Я не зря поручил ему судьбу Уритрила в случае моей смерти. Со временем из мальчишки выйдет толк. Он имеет все шансы стать неплохим правителем. Но он все еще слишком переоценивает собственные силы. Однажды это может ему дорого обойтись… – Будь у меня хотя бы в два раза больше магов, тогда твои слова имели бы смысл, – сорвал я грандиозный стратегический замысел молодого вампира. – А с одним боевым и десятком стихийников это авантюра. Им просто не хватит сил на надежное блокирование всех дорог. – Тогда, может быть, устроим еще одну засаду? – Нет, – отрицательно покачал я головой. – Лошади устали. Пора возвращаться в Твердь. Нам нужно хорошенько отдохнуть: к утру гоблины будут под стенами крепости… Как же я ненавижу эти проклятые горы! * * * – Долго вы еще возиться будете? – крикнул вниз Бальдор. Несколько гномов спешно обшивали деревянные створки ворот широкими медными листами. Рядом со стеной у надвратной арки высилась гора массивных каменных блоков и деревянного бруса из крепостных запасов. Ими гном планировал замуровать вход. Кто знает, сколько им предстоит держаться и какие машины умудрятся притащить с собой гоблины? – Все! – помахал рукой один из мастеровых. – Почти закончили! – Добро! – кивнул в ответ Бальдор. – Роин! – Он повернулся к тану Тверди. – Проследи, чтобы на стенах запасли побольше факелов. Гоблины могут появиться в любой момент. – Будет сделано, старший сотник! – беспрекословно подчинился приказу тан. В этом не было ничего странного. Звание сотника Железного легиона приравнивалось к званию командира обычного легиона гномов, а ценилось гораздо выше. Многие таны после нескольких лет службы подавали прошение о переводе в прославленный легион хотя бы десятниками. Бальдор в очередной раз посмотрел на приготовления защитников и тяжело вздохнул. Шесть сотен. У него всего шесть сотен. Не так мало, если бы не одно большое «но»… – Кто строил эту стену?! Troh tim ons! – зло выругался гном, перегнувшись через зубец надвратной башни и сплюнув вниз. – Ее же переплюнуть можно, если захотеть! Вновь тяжело вздохнув, Бальдор посмотрел в сторону дороги, постепенно исчезающей в сгущающихся сумерках. – Они все еще не вернулись? Бальдор повернулся. Диана в сопровождении своего неотступного стражника-человека поднялась на башню. – Нет, леди, – покачал головой гном. – Последние беженцы вошли в крепость двадцать минут назад, но они видели короля Леклиса только днем. – Значит, нет никаких вестей? – помрачнела девушка. – Не стоит волноваться, леди, – постарался ободрить Диану гном. – Я уверен: ваш жених скоро вернется в крепость. Леклис выбирался и не из таких передряг! Один только ночной прорыв к третьей стене Железного холма чего стоит. – Едут! – раздался радостный крик одного из стражников. Диана и Бальдор бросились к краю стены. Вдали, там, где дорога делала свой поворот, показались яркие огоньки магических светлячков. Вскоре уже можно было различить колонну всадников. – Откройте ворота! Шевелитесь! – зычно приказал Бальдор. Деревянные створки нехотя отворились. Уставшие лошади внесли всадников в крепость гномов. Леклис покинул седло и протянул поводья быстро подбежавшему мальчишке-гному, сыну хозяина одного из постоялых дворов. Ветер зло покосился и поднял верхнюю губу, демонстрируя зубы. Молодой гном ойкнул и попятился. – Не шали! – Леклис ласково потрепал жеребца по шее. Ветер раздраженно фыркнул и, помотав головой, лениво направился в сторону конюшни у постоялого двора рядом со стеной, где уже находились лошади Дианы и ее спутников. Здраво рассудив, что расседлаться сам конь все же не сможет, гном побежал вслед за ним. Диана и Бальдор спустились со стены к воротам. Орки уже расседлывали лошадей. Один из магов просто сполз с седла, едва не попав под копыта собственной лошади. Пара орков помогла ему встать и, взяв под плечи, отнесла к крепостной стене. – Всем отдыхать! – коротко приказал Леклис. По черным кругам под глазами было заметно, что и сам он сильно устал. – Бальдор, надеюсь, ты не заставишь нас вновь ночевать за городскими воротами? – Я переселил всех жителей крайних домов на внешние стены Тверди. Твои орки могут располагаться тут. – Хорошая работа. – Леклис протянул руку, чтобы дружески похлопать сотника по плечу, но словно что-то вспомнил и не стал этого делать. – Диана! – обратил он свое внимание на стоявшую рядом с гномом девушку. – Тебе с охраной нужно подготовиться к отъезду. – И не подумаю! – возмутилась та в ответ. – Это не просьба, это приказ! Ты и твоя свита должны быть готовы к отъезду в любой момент. Мезамир! – Леклис повернулся к вампиру. – Проследи за этим! – Хорошо, – кивнул Мезамир, кинув на девушку виноватый взгляд. Та демонстративно отвернулась. Вампир с трудом подавил тяжелый вздох, предчувствуя, что этот приказ Леклиса выполнить будет непросто. – Пошли, посмотрим на стену и твоих гномов, – картинно проигнорировав насупившуюся девушку, вновь обратился к Бальдору Леклис. – Может, потом? – осторожно предложил гном. – Тебе тоже нужно отдохнуть. – Отдохнем в чертогах Творца, – мрачно пошутил Леклис, направляясь к лестнице, ведущей на стену. Глава 6 Злейший друг Рулуз прижался к холодному камню подножия стены. Несмотря на то что на стене вовсю шел бой, арбалетчики гномов еще вели обстрел атакующих. Один из болтов выбил искры рядом с Варатом, но гоблин этого даже не заметил. Вцепившись в веревку, он стал ловко карабкаться наверх. Чье-то тело пролетело мимо него, и гоблин мысленно пожелал собрату доброй охоты в небесных лесах. Гоблин, что лез перед ним, остановился. – Долго ты собираешься там висеть, Варат? – прохрипел Рулуз. Для стороннего наблюдателя слова гоблина показались бы бессмысленным набором шипящих звуков: гоблинская речь никогда не отличалась красотой слога. Тот, кого гоблин назвал Варатом, извернулся и посмотрел вниз. – Некуда там лезть. Вся стена забита. К вечеру мы возьмем город предателей. Добрая будет охота! Рулуз, весело засмеявшись, взглянул на другие веревки. Вдоль всей стены происходило то же самое: восхождение прекратилось, и наверху слышались звуки битвы. Оттуда то и дело валились тела, и Рулуз опять прижался к стене. Гоблин, висевший чуть ниже, дернулся, получив в спину арбалетный болт, и сполз вниз, не выпустив веревки из рук. – И долго нам изображать мишени? – скривился Рулуз. – Лезь давай! – Я уже почти наверху, – хмыкнул его товарищ. Не теряя больше времени, Рулуз ухватился за узловатую веревку и полез вслед за Варатом. Если слухи не врут, на стенах Снежная борода и Тот, кто ведет дорогой предков: добрая будет охота! Вечером они выпьют грибной браги из их черепов. А охотники, сразившие эту знатную добычу, украсят их зубами свои ожерелья. Твердь падет – и ничто больше не остановит гоблинов! Пламенем пожара они пройдутся по землям империи. Могучие и длинные заплатят за свое гнусное предательство и смерть владыки. Добрая будет охота! Варат уже взобрался на стену, выхватил короткий кривой меч и подал руку Рулузу. На этом участке стены гоблинам удалось потеснить защитников, и бой шел в нескольких десятках шагов от Рулуза и Варата. – Шевелитесь, козьи задницы! Дайте место! – крикнул поднимавшийся следом за ними гоблин. – Погоди маленько, – усмехнулся Рулуз, протягивая гоблину руку и помогая перелезть на стену между зубцами. Оглядевшись, Рулуз с воинственным кличем бросился в кипевшую неподалеку схватку. Остальные гоблины последовали за ним. Их удар пришелся как нельзя вовремя: заметив занятый гоблинами плацдарм, гномы перебросили на этот участок стены подкрепление. Перед Рулузом упали сразу два гоблина. Могучие не зря звались могучими. Рулуз бросился на сразившего их гнома. Ловко поднырнув под удар тяжелого топора, гоблин извернулся и змеей юркнул между ног гнома. Кривой клинок дернулся вверх – закричав от боли, воин-гном бросил топор и схватился за пах. Следовавший за приятелем Варат нанес удар – меч гоблина срезал клок бороды и ударил раненого гнома в горло. Добрая охота! Рулуза охватил кровавый задор, словно он был в круге охоты, когда танцующие под заунывные завывания шаманов охотники просят духов даровать достойную добычу. Могучие презрительно называли их крысами. Посмотрим, как ухоженные домашние коты смогут противостоять стае голодных крыс! Дальнейшие несколько минут смазались в памяти Рулуза, он уворачивался, бил – первое чаще, чем второе. Кажется, ему удалось достать еще одного могучего, а затем его оттеснили назад. На стене было уже немало достойных охотников, и каждый из них хотел получить свою долю славы. Впрочем, многих ждал только проводник в места вечной охоты. Когда охотничий азарт отступил, Рулуз увидел, как раненый Варат корчится под ногами сцепившихся гномов и гоблинов. Издав яростный клич, Рулуз кинулся к другу и вытащил его из свалки. Короткого взгляда на рану Варата хватило, чтобы понять: больше он ничего не мог сделать, Варат умирал. Это было несправедливо – Варат был добрым охотником и хорошим другом. Рулуз поднял глаза и увидел, что гоблинов почти сбили со стены. На помощь проклятым могучим пришли яростные с самим Тем, кто ведет дорогой предков. Рыцарь в богато украшенных доспехах прорубал себе путь вперед, и страшный черный меч в его руках разил одного охотника за другим. Умирающий друг тут же был позабыт, а охотничий азарт вновь вернулся, заставляя все быстрей и быстрей биться отважное сердце. Добрая будет охота! Подобрав чье-то короткое копье, Рулуз, выждав нужный момент, прыгнул вперед. Острие копья метнулось вверх прямо в лицо Тому, кто ведет дорогой предков. Время словно замедлилось. Острие копья было все ближе и ближе к цели, – но вот Тот, кто ведет дорогой предков, устремил свой взгляд на Рулуза. Черный меч ударил плашмя под древко, уводя смертельное жало в сторону, а после больно ужалил гоблина в грудь. Это отбросило Рулуза назад. Его тело ударилось о парапет и осело рядом с Варатом. – Рулуз! – тихо прохрипел Варат, с трудом придвигаясь к другу. – Да, Варат, я слышу. – Это была добрая охота! – Да, друг мой. Это была добрая охота… * * * – Они прорываются… Нам не сдержать их… – тяжело дыша, прохрипел Бальдор. – У, погань! – Гном ловким ударом топора сбил очередного гоблина со стены, но рядом спрыгнули два новых. – Эстельнаэр! Давай! Несколько водяных бичей смели гоблинов с площадки надвратной башни. Маг подбежал к самому краю стены и вскинул руки над головой. Под крепостными стенами рассерженной змеей зашипел воздух, меняя цвет и образуя огромное клубящееся у земли облако. Оно стало подниматься и расти. Окружающие горы содрогнулись от предсмертных криков гоблинов. Ядовитое облако поднялось почти до самого верха крепостных стен и остановилось. Эстельнаэр покачнулся и стал заваливаться вперед. Схватив мага за шкирку, словно провинившегося котенка, я оттащил его назад под защиту зубцов стены: – Даже не надейся сдохнуть! – тяжело дыша, прошипел, усаживая мага у крепостного зубца. Эстельнаэр трясущимися руками утер пот со лба. Внезапно на его губах появилась улыбка: – До нашей встречи я думал: смерть – самое плохое, что может со мной случиться. Все… – устало прошептал он, закрывая глаза. – Теперь я неделю не смогу создать ничего сложнее светлячка. – Сколько у нас времени? – За двенадцать часов могу поручиться собственной головой. – А воздушные маги не могут сдвинуть облако вперед? Мы смогли бы отбросить гоблинов еще дальше от стен. Это возможно? – Заклинание и так не слишком стабильно! – сердито выдохнул Эстельнаэр. – Пусть лучше воздушники проследят, чтобы не было сильного ветра или дождя, иначе все мои усилия будут напрасны. – Мучительный кашель сотряс его тело, на губах запенилась кровь. Остатки сил покинули мага, и он со стоном потерял сознание. – Отнесите мессира к целителям, – кивнул я паре орков, приставленных к магу для охраны. – И поаккуратней! Орки притащили парусиновые носилки, осторожно положили на них мага и унесли со стен в один из домов, где уже второй день не покладая рук трудились целители. Работы у них было много… Вытерев Химеру о край плаща, убираю меч обратно в ножны. На стене орки и гномы добивают остатки гоблинов, сбрасывая убитых и раненых в стелющееся у стены ядовитое облако. Сколько гоблинов мы истребили за эти два дня, не знает даже Падший. У стен крепости вырос самый настоящий вал из тел. Если так пойдет и дальше, то для штурма гоблинам станут не нужны крючья и лестницы – они просто поднимутся на стены по телам. В пропитанный запахом крови и пота воздух медленно просачивался кисловато-терпкий трупный запах. Первый день был самым сложным. Передовые отряды гоблинов вышли к Тверди незадолго до рассвета – огромная огненная змея из светящихся факелов, ползущая по дороге вдоль ущелья. Кривые мечи, булавы, копья, ненависть и ярость, брошенные на стены… Мы знали, что они придут… Мы ждали их… Мы встретили их арбалетными болтами, топорами и молотами гномов, сталью оркских мечей и заклинаниями магов. Мы встретили их и сдержали. А цена? Цена всегда одинакова. Темный жнец вновь и вновь беспечно метал свой жребий: одним – жизнь, другим – вечное забвение. Из тех орков, что я взял с собой в королевство гномов, в строю осталось меньше половины. Потери гномов были куда страшней. Из набранных Бальдором восьми сотен в первый же день погибла треть. Старики и мальчишки, почти дети – вот чем мы затыкали дыры в обороне. Я видел, как они гибли… Да, у нас не было выбора! Но разве от этого легче? – Бальдор! Сколько еще нужно времени, чтобы оставшиеся жители покинули крепость? – Пять-семь часов. – Поторопи их, к вечеру мы должны убраться отсюда. Эти два дня нам и так дорого обошлись. – Сделаю что смогу. То, что Тверди нам не удержать, было понятно даже гномам. Едва расспросив гонца, Бальдор приказал жителям и беженцам уходить в Ничейные земли. Нам лишь оставалось выиграть время. Я едва не споткнулся о тело мертвого орка. Шлем с его головы был сбит, и на лице навсегда застыло какое-то детское недоумение. Почему я? Почему именно здесь? Наклоняюсь и закрываю орку глаза. Сколько уже вас, идущих за мной, легло в сырую землю? Сколько еще ляжет? Ради чего они умирали, Леклис? Ради высокой политики, твоих великих замыслов и высших интересов? Скажи это их семьям – это наверняка избавит их от боли потерь. – Проклятые горы, – прошептал я, усаживаясь на скользкие камни крепостной стены рядом с мертвецом. Тело скрутила усталость и резкие, колючие молнии боли в мышцах. Хотелось стать каменной статуей и больше никогда не двигаться. – Ты не ранен, Леклис? – Бальдор протянул мне свою могучую руку. – Поднимайся, надо показать тебя целителям. Встать даже с помощью гнома удалось с трудом. Налитые свинцовой тяжестью мышцы просто взвыли от боли, перед глазами все поплыло. – Дышать трудно, – прохрипел я. – Это неудивительно, – хмыкнул гном. – Твой доспех на груди смят, словно по нему усиленно молотила пара дюжих молотобойцев. Надо снять с тебя эту железку, теперь ей прямая дорога на переплавку. Жаль, добрая работа. Старые мастера делали. Этот доспех хоть и парадный, но сделан нами, а мы свою работу знаем. Поцокав языком, гном принялся рассматривать специальные замки-защелки, с помощью которых две половины доспеха соединялись воедино. После короткой возни ему удалось открыть одну, но на месте второй виднелась внушительная вмятина. – Попробуем по-другому! – потянулся за своей секирой Бальдор. – Так! – Тонкое, словно бритва, лезвие вошло в сочленение между двумя половинками панциря. Раздался хруст. Надеюсь, это были защелки доспехов, а не мои кости. – Все, можешь начать дышать. На вот, выпей. – Гном сунул мне под нос небольшую фляжку, на дне которой плескалась непонятная жидкость с едким острым запахом. – Что это? Какая-то алхимическая гадость? Не обладающие магией гномы слыли неплохими алхимиками. Созданные ими зелья могли бы составить конкуренцию зельям магов Земли. К счастью для магов, гномы делали их только для себя. Да еще и с превеликим удовольствием выкупали добрую треть произведенных земными магами снадобий и ингредиентов. – Она самая! – радостно подтвердил гном мои худшие опасения. – Пей, не бойся, мы ее уже испытали… – Я отпил неприятно пахнущую жидкость – вкус у зелья оказался еще хуже, чем запах. – Правда, только на крысах, и они умерли. Из клетки убежали, и кошка алхимика их сожрала, – хохотнув, добавил Бальдор. Между тем зелье волной вяжущей горечи проникло в желудок, проверило его на прочность и попыталось выбраться наружу. Пришлось приложить усилия и не дать ему этого сделать. Внезапно боль в мышцах ушла, а в голове прояснилось. – Вижу, работает, – с наигранной бодростью потряс меня за плечо Бальдор. Не думаю, что ему на самом деле так уж весело: слишком много боли было в его взгляде, то и дело натыкавшемся на раненых и убитых. Каждый сам выбирает, как бороться с окружающей кровью и грязью. Один спрячется за маской холодного безразличия, другой – за наигранным весельем. А то, что творится на душе у обоих, знают только ночные кошмары. – Действие, правда, пока недолгое, но до целителей мы дойти успеем. – Бальдор приложился к фляжке сам. – Ты прав – вкус омерзительный, – добавил он, утерев губы, и, закрыв фляжку, убрал ее за отворот сапога. – Сперва к целителям, а потом надо хорошенько отдохнуть: поесть и обязательно выпить! – Отдых отменяется, – мрачно оборвал я гнома. – Почему? – удивился Бальдор. – Вон почему! – указал я рукой. По главной улице Тверди по направлению к нам двигался небольшой отряд эльфов и гномов. * * * – Совет просит всего три дня. Помощь будет! – продолжал Илион. Эльф, Бальдор и я собрались в небольшой комнатке на втором этаже таверны, расположенной неподалеку от стен. Я зло усмехнулся, потерев шрам над глазом. Проклятье! Усталость вновь вернулась, и даже это простое движение вызвало вспышку боли по всему телу. Как я и предполагал, эльфы прибыли в крепость отнюдь не для того, чтобы похвалить нас за спасение жителей города. Этот небольшой отряд преодолел трудный переход через горы только ради одной цели – убедить нас, что мы должны все тут передохнуть на этих проклятых стенах, но не дать гоблинам уйти. И возглавил этот отряд мой злейший эльфийский «друг» – Илион. – Мы заранее узнали, что гоблины оставили горные крепости, и начали отводить часть войск к Железному холму. Мы разобьем гоблинов на подходах к столице Горного королевства. И постараемся оттеснить остатки орды к Тверди. Если Твердь устоит, то мы можем одним ударом покончить с гоблинами раз и навсегда. Это приказ лорда Гленлина, жениха светлой леди Эйвилин. – Последние слова эльф произнес медленно и с удовольствием, глядя мне прямо в глаза и мстительно, победно ухмыляясь. Все-таки надо было его убить, когда была такая возможность. С трудом давлю в себе желание выразительно разъяснить эльфу, куда следует отправиться лорду Гленлину вместе с его приказами. – Я что-то пропустил? – Можно себя поздравить: холодное равнодушие моего голоса мгновенно согнало торжествующую улыбку с лица Илиона. – Восточное королевство опять стало частью империи? Орки подчиняются мне! И только мне принимать решение – останемся мы или уйдем. – Со мной полсотни лучников и шесть десятков легионеров Железного легиона, один боевой маг и около двух десятков стихийников. Этого хватит, чтобы удержать Твердь! – вспылил эльф. Мне все-таки удалось вывести его из себя. – Вас, ваше величество, – зло процедил он сквозь зубы, – мы не задерживаем. – Не тебе, младший, – чуть ли не по слогам произнес я, – указывать мне, что я должен делать. Лицо Илиона перекосило от злобы и ненависти, он положил руку на рукоять меча. Это вызвало у меня лишь усмешку: «Ну, давай! Попробуй! В этот раз тут нет Эйвилин, и, клянусь Творцом, мою руку ничто не остановит!» – Леклис! – Бальдор, похоже, понял, что еще немного – и мы с эльфом вцепимся друг другу в глотки. – От имени Совета я прошу тебя остаться в Тверди и возглавить ее оборону. – Вы не можете! – попытался возразить Илион. – Я – старший сотник Железного легиона! – слегка возвысил голос Бальдор. – Спроси у любого гнома в этой крепости, какие решения я могу принимать, а какие нет! Если наши эльфийские союзники не хотят подчиняться моим приказам, то им лучше уйти. Леклис! – Гном вновь повернулся ко мне. – Я повторяю свое предложение. Возглавь оборону Тверди, и тогда весь этот спор потеряет смысл. – Хорошо! – раздраженно дернул я плечами. – Вы согласны с этим решением, лорд Илион, или нет? – спросил гном у эльфа. Было видно, что Илиону страшно хочется громко крикнуть: «Нет!» – и как можно скорее убраться подальше отсюда. – У меня приказ сделать для обороны Тверди все, что возможно, – зло прохрипел эльф, принимая очередную насмешку судьбы. – Вот и хорошо, – покладисто согласился гном. – Я думаю, этим нам и надо сейчас заняться. Леклис, мы ждем твоих распоряжений. Я задумался, втайне кляня себя за то, что вновь позволил втянуть себя во все это. Три дня! Всего три дня! Еще три дня… – Лорд Илион! – Скрежет зубов эльфа, принявшего – не без основания – титулование его «лордом» как очередное замаскированное оскорбление, наверняка услышал даже Бальдор. – Пусть маги усилят ядовитую завесу. Нам необходима хотя бы суточная передышка. И маги должны нам ее дать! Иначе все бессмысленно. – Будет исполнено! – кивнул Илион с таким выражением на лице, словно я приказал ему в одиночку выйти и сразиться со всей армией гоблинов. Интересно, а он выполнит подобный приказ? Мечты… Мечты… – Хорошо. Бальдор, – обратился я к гному, – то, что к нам идет помощь, ничего не меняет: последние жители должны покинуть город еще до заката. Если через три дня помощь не подойдет, крепость будет оставлена. – Будет исполнено! – задумчиво почесал бороду гном. Глава 7 Тень крыльев Эйвилин была в ярости. Только утром ей удалось узнать причину пропажи Илиона из столицы гномов. «Вызваться возглавить отряд добровольцев, ушедший через горы к Тверди, – фыркнула про себя девушка. – Вполне в духе этого несносного мальчишки! Если его не убьют гоблины или Леклис, то это сделаю я. Пусть только попробует погибнуть!» Так как Илион был далеко, объектом гнева Эйвилин должен был стать лорд Гленлин, не воспрепятствовавший отправлению брата девушки в Твердь. К тому же лорд Гленлин приказал страже ни в коем случае не выпускать наследницу империи из Железного холма. Так что наблюдать за битвой с гоблинами девушке пришлось со стен. Миновав несколько постов охраны и коротко поприветствовав скучающих в ожидании приема у командующего старших, Эйвилин остановилась перед дверьми в кабинет Гленлина. Скупым жестом отослав свою охрану и пару раз глубоко вздохнув, девушка решительно потянула вниз медную дверную ручку, но доносившиеся из-за дверей голоса заставили ее остановиться. – Вы – невежественный сопляк! – Голос Гленлина кипел от ярости. – Я отдал четкий приказ не увлекаться преследованием гоблинов! Почему вы не подождали подхода Медного легиона? Вы знаете эти горы лучше гномов? Из-за вашей глупости мы потеряли прекрасного боевого мага и по меньшей мере три сотни воинов! – Они выполнили свой долг! – Второй голос принадлежал лорду Даросу из Дома серебряной лилии. Эйвилин поморщилась: к Даросу у нее была стойкая неприязнь. Молодой эльф подобно многим из старших домов добивался ее руки, но делал это с упорством и настойчивостью взявшей след гончей. Слегка охладить пыл эльфа смогла только пара болезненных заклинаний, которые однажды применила взбешенная его настойчивостью Эйвилин. К тому же лорд Дарос слыл одним из лучших друзей убитого Леклисом Уриэля, и любое упоминание о короле Восточного королевства приводило его в бешенство. – Сперва вы загнали их в засаду! Затем бросили! Спасая свою жалкую жизнь. И теперь заявляете, что таков был их долг – умереть из-за скудоумия одного старшего, – продолжал бушевать Гленлин. Впервые девушка застала его в такой ярости. – Забавно слышать о потерях, – не сдавался Ольар, – из уст прозванного палачом Лай… Глухой удар и проклятия подсказали Эйвилин, что ссора вошла в решающую фазу и ей пора вмешаться. Девушка решительно распахнула двери. Лорды замерли друг напротив друга с уже вытянутыми мечами. Из разбитой губы Дароса сочилась кровь. – Оружие в ножны! Что тут происходит? – недовольно спросила Эйвилин. – Легкое недоразумение, светлая леди. – Гленлин учтиво поклонился девушке, убирая меч. В отличие от большинства старших, Гленлин носил только один короткий клинок для левой руки в ножнах справа на поясе. Впрочем, для огненного мага, способного зажечь противника щелчком пальцев, это было неудивительно. Дарос покраснел от ярости, пару мгновений буравя противника полным ненависти взглядом, но все же убрал свои мечи в ножны. Поклонившись Эйвилин, он направился к дверям, коротко бросив на прощание: – Совет домов узнает об этом недоразумении очень скоро. – Я всегда к вашим услугам и без всякого Совета, – презрительно бросил в спину уходящего Дароса Гленлин. – Прошу простить за отвратительную сцену, – повернулся он к девушке. – И спасибо… Вы вовремя появились. – Что все же случилось? – Мальчишка, прочитав пару трактатов по военному искусству, возомнил себя гениальным стратегом! – тяжело вздохнул Гленлин. – Вместо того чтобы дождаться гномов, он повел свой отряд прямо в ущелье. Эти горы изъедены шахтами, пещерами, подземными ходами, словно эвмерский сыр дырками. О некоторых ходах даже гномы уже не помнят. Гоблины пропустили отряд в глубь ущелья и навалились со всех сторон. Боевой маг успел пробить путь из окружения, но сам погиб. Вырвался только лорд Дарос с парой всадников. Лучше бы он лег в этом ущелье! Хуже всего то, что Дарос не понимает или не хочет понимать, что в гибели отряда виноват он сам. Воистину глупцы учатся на своих ошибках, мудрецы на чужих, а некоторые безмозглые старшие не учатся совсем. Простите, светлая леди, – в очередной раз извинился Гленлин. – Вы хотели о чем-то поговорить? – Да. – Эйвилин на мгновение замялась. Сейчас было не лучшее время вымещать на эльфе свое недовольство. – Я пришла поздравить вас с победой, – наконец нашлась девушка. – Победой? – Эльф критически покачал головой. – Гоблины – это не те враги, победами над которыми следует гордиться. Да и победой это назвать сложно. Окружить их основную орду не удалось: часть гоблинов прорвалась к переправам на Ллуре, и теперь они отходят к Туманным горам, но большая часть орды отошла в сеть ущелий на юге. – И теперь они рвутся к Тверди, – подытожила Эйвилин. – Да, леди, – кивнул Гленлин. – Гоблины в ловушке. Все дороги между Твердью и Долиной Воды заняты нами. Еще, правда, есть дорога, ведущая к Дунглору, но кто-то разрушил мост через пропасть, и гоблинам по ней не пройти. Завтра утром они обрушат на Твердь все свои силы. – Мы успеем на помощь? – осторожно спросила Эйвилин. – Нет, – покачал головой Гленлин. – И вовсе не потому, что часть старших настаивает оставить Твердь и короля Леклиса на произвол судьбы. Войска устали, а свежие силы еще не подошли к Железному холму. Гоблины разбиты, но их все еще очень много, и сдаваться они не собираются. – Вы бросите гномов и короля Леклиса умирать? – Я этого не говорил. Помощь будет. – Какая? Пошлете через горы очередной отряд самоубийц? – начала закипать Эйвилин. – У меня под рукой почти два десятка боевых магов. И несколько сотен обычных стихийников – это уже само по себе армия, – успокоил девушку Гленлин. – Завтра маги применят в ущелье «огненный ветер». – Никогда не слышала о таком заклинании. – Его знают единицы, а применяют и того реже. Оно пожирает просто уйму энергии, и собрать вместе нужное количество магов очень сложно. К тому же это заклинание, как и большинство заклинаний Огня, весьма капризно – любая ошибка или сторонняя помеха могут сделать его неуправляемым. * * * Ночью над горами шел дождь. Цепляясь за вершины гор, плотные темные тучи висели так низко, что казалось, вот-вот упадут на землю. К утру дождь прекратился. Над горами потянул колючий сивер [3] , а небо на весь день обложила густая серая хмарь. К вечеру горные вершины стало затягивать туманом, клочья которого медленно сползали вниз, в ущелье. Белая мантия тумана придавала горам слегка зловещий вид. Казалось, что кто-то прячется там, за этой густой пеленой… Прячется и наблюдает. «А тогда был дым…» – отстраненно подумал Гленлин, кинув на горные склоны тревожный взгляд, и едва заметно поморщился. Это противное, липкое чувство чужого взгляда, преследовавшее его целый день, навевало весьма неприятные воспоминания. Столько лет прошло. Казалось бы, все уже давно должно быть позабыто, похоронено за чередой событий и грузом лет, но нет… Огонь и вода – странное, противоестественное сочетание. Скупой моросящий дождь не мог победить ярости бушевавшего на городских улицах пожара. От удушливого дыма першило горло, казалось, что дым полностью заменил воздух. – Артис! Артис! – скандировали тысячи голосов. – Во славу империи! Отряд за отрядом, повинуясь его приказу, они уходили туда, прямо на охваченные пламенем улицы. Многие там и остались… – С вами все в порядке? – Голос Эйвилин вырвал Гленлина из омута воспоминаний. – Вы так помрачнели. – Просто задумался, – ответил тот, стараясь спрятать обуявшую его хандру за вежливой улыбкой. – Долго еще? – поинтересовалась девушка. – Солнце уже садится. Гленлин вопросительно посмотрел на ехавшего рядом с ним главу магов. – Пожалуй, можно начинать, – кивнул тот. – Отводите передовые отряды. – Всем назад! – приказал Гленлин. – Дайте почтенным мессирам побольше места. Одинокий всадник метнулся вперед, чтобы предупредить головной дозор. Следовавшие в авангарде воины развернули лошадей. Все маги спешились. Никогда прежде Эйвилин не доводилось видеть стольких сильнейших магов в одном месте. Их немногочисленный отряд почти на треть состоял из магов. Спасавшиеся бегством гоблины были бы немало удивлены численностью преследователей, далеко оторвавшихся от основных сил эльфийской армии. К счастью (в первую очередь для самих же гоблинов), за день пути эльфы Гленлина не встретили никакого сопротивления. Гоблинов обуяла лишь одна мысль – скорее вырваться из этой страшной ловушки! Один выход к спасению лежал по головам всей эльфийской армии, второй – через Твердь. Гоблины, не будучи дураками, выбрали второй. Спрыгнув на землю, Гленлин протянул Эйвилин руку, помогая девушке слезть с лошади. Почти два десятка магов, взявшись за руки, образовали круг. Один из магов, красная туника которого указывала на приверженность его владельца стихии Огня, занял место в его центре. Второй живой круг, в центре которого был первый, образовали обычные стихийники. Оставшиеся маги встали цепью за кругами, выстраивая чары магической защиты. Из-за поворота ущелья показался передовой дозор. Нахлестывая лошадей, всадники торопились спрятаться за спинами волшебников. Когда они это сделали, начался ритуал. – Смотрите внимательно, светлая леди. Вряд ли вы когда-нибудь увидите нечто подобное, – проговорил Гленлин. – Я сам наблюдал это лишь один раз. «Огненный ветер» может создать даже слабый огненный маг, но это заклинание слишком жадное, оно вытягивает из мага всю силу без остатка, просто убивая глупца, воззвавшего к нему. Чем больше магической силы оно впитает, тем сильнее будет. «Огненный ветер», вобравший силу одного мага, будет опасен в лучшем случае ярдов сто-двести. Но напитанный десятком боевых магов – он способен выжечь целый город. В руках одинокого мага, в центре построения, появилась небольшая сфера, словно сотканная из живого огня. Эйвилин едва сдержала восхищенный вздох – невидимые обычному взгляду потоки силы устремились к сфере, образуя вокруг нее настоящее буйство магии. Маг поднял сферу высоко над головой, и потоки закружились вокруг нее в неистовом водовороте. Вскоре сфера сияла, словно рукотворное солнце, а возможно, так оно и было. Осторожно положив ее на землю, маг быстро отошел. Круги магов распались, и участники ритуала поспешили спрятаться за созданной их собратьями защитой. Сфера на земле начала увеличиваться. У Эйвилин перехватило дыхание. Воздух раскалился, словно сейчас была не весна, а середина знойного лета. Во все стороны от сферы стали вырываться жадные огненные языки. Зачарованная зрелищем девушка увидела, как маги спешно усиливают защитные чары. На ее глазах огненный сгусток, проигнорировав подобную защиту, задел одного из магов. Пламя охватило левый рукав одежды чародея, и не успел он и глазом моргнуть, как огонь белкой взбежал на плечо, оказавшись в опасной близости от лица и волос. Маг взвизгнул и, как обезумевший, заколотил второй рукой по пылающему рукаву, а затем повалился на землю. Несколько магов воды споро сбили пламя и унесли раненого подальше от разбушевавшегося заклинания. – Так и должно быть? – стараясь перекричать грохот разгулявшейся стихии, спросила Эйвилин. – Не понимаю. Огромная концентрация энергии… – прокричал в ответ Гленлин. – Намного больше, чем должно быть… Назад! – неожиданно махнул он рукой. – Они теряют контроль! Все назад! Предупреждение запоздало. Да и услышать его в оглушающем рокоте было сложно. Земля задрожала, словно где-то внизу просыпался пышущий яростью вулкан. С окрестных гор полетели камни. Гленлин бесцеремонно сгреб Эйвилин в охапку и повалил на землю. Девушка лишь успела заметить, как вокруг них образуется мерцающий защитный кокон. С оглушающим грохотом сфера, выросшая уже до размеров небольшого дома, лопнула. Огненная волна врезалась в наспех созданную боевыми магами защиту. Эйвилин отчетливо видела, как смертоносное буйство огненной стихии бьется в невидимую стену в нескольких шагах от них. Внезапно раздался звук, словно кто-то разбил зеркало. Жадный, сметающий все на своем пути огонь накрыл эльфов… * * * Эльфийские маги потрудились на славу. Ядовитый туман окутывал стены больше двух суток, не давая гоблинам вновь пойти на штурм. Две трети приведенных Илионом магов слегли от переутомления, поддерживая яд у стен, но это того стоило. Сперва, правда, лучники гоблинов пытались усложнить нам жизнь постоянными обстрелами. Но арбалеты гномов и луки эльфов быстро свели их энтузиазм на нет. Гоблины отступили, оставляя на земле несколько десятков своих менее удачливых собратьев. Вечер второго дня прошел в тревожном ожидании. С юга подошла огромная черная туча, грозя дождем уничтожить все труды магов, а у них уже не было сил ей помешать. Мы стали готовиться к ночному штурму – на погоду и ночь гоблинам было совершенно плевать, – но все обошлось. На рассвете третьего дня ядовитое облако стало медленно оседать, стелясь по земле все ниже и ниже, словно впитываясь в каменистую почву. Наученные горьким опытом, гоблины жадно дожидались своего часа в почтительном отдалении от стен. Едва последние клочья ядовитого тумана развеялись, они, завывая, словно почуявшие добычу волки, бросились на приступ. Началась новая круговерть резни и смерти. Количество атак перевалило за десяток, а к вечеру гоблины просто обезумели, набросившись на крепость единой сплошной лавиной. Мы держались, пока были силы. А потом держались, когда сил уже не было. Что-то острое ударило в левую руку. Короткая гоблинская стрела, коварно пройдя между плетениями кольчуги, пронзила предплечье. Выругавшись, сломал древко у самого острия и нанизал на Химеру очередного гоблина. Стряхнув с острия мертвое тело, угостил удачно оказавшегося ко мне спиной гоблина ударом рукояти в затылок. Мой удар отбросил его прямо под ноги Бальдора. Поющая закончила начатое Химерой. – Ненавижу гоблинов! – плюнул на мертвое тело Бальдор. – Просто вы, гномы, не умеете их готовить, – прохрипел прикрывающий ему спину невысокий коренастый орк с длинными, до плеч, волосами, на висках сплетенными по старому оркскому обычаю в две небольшие косы. Оба дружно расхохотались. Гоблины лезли на стену из всех щелей, а порой казалось, что они появляются прямо из воздуха. Как бы ни были сильны орки и прочна гномья броня, нельзя сражаться практически без отдыха несколько дней кряду. Гоблины могли швырять на стены одну сотню за другой, у меня же каждая потеря была невосполнимой. – Леклис! – Чей-то возглас заставил меня обернуться. В десятке шагов от меня стоял Илион. Стрела на натянутой тетиве его лука смотрела мне прямо в лицо. Эльф выстрелил. Стрела просвистела над ухом, срезав пядь волос. Позади раздался короткий вскрик, перешедший в бульканье. Я оглянулся. Гоблин на зубце крепостной стены уронил занесенный для удара меч и стал падать вниз. Оперенье стрелы Илиона белело в его горле. На удивление не оставалось времени, потому что мертвого мгновенно заменяли живые. Сразу два гоблина с ловкостью пауков взобрались прямо на каменные зубцы стены и, злобно вереща, прыгнули на меня. Еще два сухих щелчка тетивы – и два новых мертвеца пали мне под ноги. Крики гоблинов под стенами сделались особенно громкими. Даже здесь было слышно, как створки городских ворот дрожали под ударами. Пользуясь минутной передышкой, я осторожно выглянул из-за каменного зубца. Несколько гоблинов дружно рубили деревянные створки небольшими грубыми топорами. – Бальдор! Ворота выдержат? – Выдержат! Их и тараном-то возьмешь не сразу… Ну куда! Куда вы все лезете! – пропыхтел гном, щедро раздавая удары Поющей. – Sek grobi! Borum tim ons! – зло выдохнул он, сбрасывая очередного гоблина со стены. – Не дадут спокойно поговорить. Словно дожидаясь его слов, по ущелью пронесся хриплый звук сигнального рога, предвещая краткую передышку измученным стенам. Гоблины засуетились и стали отходить. – Sanare! – яростно защелкали луки эльфов. Стрелы торопились собрать положенную им дань. Хорошо хоть стрел у эльфов было вдоволь. Тот, кто послал сюда отряд Илиона, прекрасно знал, что в Тверди запасов стрел нет. Эльфийские лучники принесли с собой целые вязанки стрел и теперь не жалели их на гоблинов. – Наконец-то угомонились. – Бальдор снял шлем и устало утер лоснящийся от пота лоб. Только расстреляв остатки стрел из колчана, Илион опустил лук. Достав короткий нож, эльф направился ко мне. – Решили меня добить… ирлимар Илион? – спросил я, едва не обозвав эльфа по привычке лордом. – Это было бы актом милосердия, – усмехнулся эльф. – Нет. Вы еще помучаетесь. Не дойдя пары шагов, Илион взял новый пучок связанных стрел и, перерезав веревки, положил стрелы в колчан. Вряд ли нас теперь можно назвать друзьями, но, по крайней мере, с мечами друг на друга мы теперь не спешили. Я осторожно потрогал остатки стрелы в предплечье, тело отреагировало резкой вспышкой боли. – Целитель! Подошел маг. Один из тех, кто пришел с Илионом. Поверх синей хламиды целителя блестел неплохой чешуйчатый панцирь, а слева на поясе висел короткий меч в богато украшенных ножнах. Все же маги людей или полукровок – во многом не чета чистокровным эльфийским магам. И не только по силам. Несмотря на то что у эльфов магическое искусство развито гораздо лучше, чем у прочих рас, эльфийские маги в армиях домов вполне сносно владели оружием, да и доспехами не пренебрегали. Моим магам стоило бы у них поучиться. Эстельнаэр мечом может только заколоться, да и то не с первого раза. Остальные маги моей свиты не лучше. Эльф внимательно осмотрел остатки стрелы в моем предплечье и аккуратно ее вытащил, одновременно заживляя рану. Будь стрела эльфийской – так просто она с добычей не рассталась бы. Наконечник эльфийских стрел закрепляется на древке нежестко и при выдергивании часто остается в ране. Во время боя эльфы втыкают стрелы в землю перед собой, это увеличивает скорость стрельбы. Помимо этого, попадание земли в раны вызывает серьезные, а иногда и смертельные осложнения. Возможно, поэтому многие считают, что эльфы пользуются отравленными стрелами. Также эльфы любят мечи и кинжалы с волнистым лезвием. Без своевременной помощи целителей раны, нанесенные таким оружием, быстро воспаляются и загнивают. Из-за подобных уловок орки нередко обвиняют эльфов в трусости, но трусами эльфы не являются. И уж кому, как не оркам, знать это. Дом вяза пять дней в одиночку сдерживал армию Великого Руки под стенами Канн-Сильвана – своей резиденции, давая возможность остаткам армии домов отойти к Иллириену. За это орки вырезали этот эльфийский дом под корень, не щадя никого. – Что-то они засуетились. Как думаешь, может, эльфы подходят? – спросил Бальдор, наблюдая за отступлением гоблинов. Свой шлем гном водрузил на стену и теперь был занят полированием лезвия любимой секиры. Фляжка с маслом и небольшой точильный камень хранились у гнома вместе с запасом табака и трубкой. – Вряд ли. – Я поднялся и встал рядом с гномом. Целитель уже ушел осматривать других раненых. – Сейчас они бросят на нас свежие силы. Вон из-за поворота выходит новый отряд. – Видимо, покурить я уже не успею, – тяжело вздохнул Бальдор. – Скорей бы подошли эльфы. – Вот уж не думал, что когда-то вновь буду мечтать об этом, – проворчал я, оглядываясь на Илиона. – Это становится традицией, – усмехнулся гном. – Что? – Ты, я, обреченная крепость и идущие на помощь эльфы. – Я есть. Ты есть. Крепость – будь она проклята – тоже есть. А вот помощи эльфов что-то не видать. * * * Последний день обороны Тверди был, наверное, самым кровавым из всех. Оставшаяся горстка защитников совершила невозможное, устояв до самого вечера. Небо начало наливаться багровым светом, предвещая скорый закат. Сражение подходило к своему закономерному финалу. Эльфы не пришли. Возможно, не смогли к нам пробиться. Возможно, не захотели. Стены были завалены трупами: орки, эльфы, гномы вперемежку с кучами гоблинов. Там, где схватки были особенно яростны, выросли настоящие курганы из тел. К несчастью, количество живых гоблинов на стене превысило все разумные пределы. Небольшие группы последних защитников уже не пытались сбросить их со стен, а просто старались дороже продать свои жизни. Возле одной из ведущих на стены лестниц гоблины смяли жидкий заслон из нескольких раненых гномов и небольшими группами стали просачиваться в город, отрезая последние пути отступления. Хорошо, что Твердь была пуста. Последние жители оставили город еще вчера, с ними же были отправлены все тяжелораненые. Я огляделся. Центральная башня, над которой ветер рвал черное знамя с золотой химерой, стала одним из последних рубежей обороны Тверди. Орки и гномы стеной щитов перегородили две ведущие на башню лестницы, из последних сил сдерживая беснующихся гоблинов. На стене слева от ворот битва плавно перетекала в бойню. Одни из последних защитников, зажатые гоблинами между лестницей и башней, попытались пробиться к нам. Их вел орк в иссеченном и измятом панцире. Двуручный меч в его руках срезал гоблинов, словно коса траву. Гном с клевцом и раненый эльф с коротким мечом в левой руке прикрывали ему спину. Гоблины волной накатили на них и повалили на стену. Вновь подняться на ноги удалось только орку. В его грудь тут же жадно впился арбалетный болт, пущенный почти в упор. Орк пошатнулся и страшно закричал. Двуручный меч в его руках сделал сверкающий круг, уведя по дороге предков арбалетчика и еще тройку зазевавшихся гоблинов. Дальше произошло то, чего я никогда не забуду. Если бы я не видел этого собственными глазами, то никогда бы не поверил, что подобное возможно. Тридцать шагов отделяло орка от нашей башни… Тридцать шагов – и не меньше трех десятков гоблинов, по одному на каждый шаг. Орк прошел эти тридцать шагов, оставляя после себя только трупы. Петляя и спотыкаясь о мертвых, он поднялся по широким ступеням, волоча двуручник на вытянутой руке за собой, и со стоном повалился на стену щитов. Из его спины зловеще топорщились оперенья не меньше пяти арбалетных болтов. Когда орка внесли на площадку надвратной башни, он уже не дышал. Стена справа от ворот пока держалась. Остатки гномов Железного легиона с пятеркой эльфов и одним огненным магом успешно пресекали поползновения гоблинов занять последнюю ведущую на стены лестницу и окончательно отрезать нас от города. Рассматриваю остатки своего воинства. Десяток орков. Семь гномов, два из которых были из Железного легиона, четыре – из стражи Тверди, а еще один, судя по большим, явно не по размеру, доспехам, – особо удачливый ополченец, сумевший пережить эти несколько дней каким-то чудом. Десять эльфов во главе с Илионом. Огненный и водный маг. Еще один маг – боевой – лежал в полубреду в тени одного из крепостных зубцов, рядом с парой тяжелораненых – гномом и орком. – Сигнал к отступлению! – кивнул я орку, стоящему рядом с черным полотнищем знамени. Твердь обречена. Мы сделали все, что могли, и никто не вправе требовать от нас большего. Над стеной скорбно пропел рог. Один короткий сигнал, два длинных. Один короткий, два длинных. Сигнал к отступлению, или – как метко окрестили его солдаты – «спасайте свои задницы». – Будем прорываться к лестнице. Я с орками расчищу дорогу. За нами пойдут маги. Илион, твои лучники помогут нести раненых. Бальдор с гномами прикрывает наши спины. – Хорошо, – кивнул гном. Он как-то на редкость легко принял приказ об оставлении Тверди. – В гостинице у стены есть лошади – гоблины, похоже, до них еще не добрались. Один из тяжелораненых, грузный орк с перевязанной головой, поднял руку, привлекая к себе мое внимание. Я подошел к раненым. Выглядели они плохо. Целители тоже не всесильны. – Мой король. – Орк оглянулся на гномов, словно искал поддержки. – Мы слышали ваши слова. Оставьте нас и уходите. Ничего говорить не надо! – Он предостерегающе поднял руку. – Мы вместе так решили. Без нас вам будет проще пробиться. – Хватит нести чушь! – разозлился я. – Мы прорвемся! Все! Или все ляжем! Решили они… Илион! Пусть твои лучники немного проредят гоблинов слева. Не хочу, чтобы они сразу сели нам на хвост. И не забудь взять с собой стрелы. Оркам приготовиться. Повинуясь команде Илиона, эльфы принялись методично обстреливать левую стену. – Проклятье Падшему! – Краем взгляда замечаю, как раненый орк, с которым я только что разговаривал, потянул из ножен тяжелый охотничий нож. – Остановите его! Раненый усмехнулся и двумя резкими ударами в шею добил лежащих рядом с ним гномов, затем молниеносным движением вогнал нож себе под подбородок. Подбежавшему к нему водному магу оставалось лишь покачать головой: – Мертв. – Проклятье! – Бессильная ярость душила меня. – Приготовиться! – зло прикрикнул я на замерших орков. – Вперед! – УР-Р!!! – Клич орков заставил стены содрогнуться. Усталость и боль ушли, словно их и не было. Мы ринулись вниз по ступеням, и остановить нас не смог бы даже Падший. Не стоит злить химеру и загонять ее в угол. До вожделенных ступеней в город оставалось лишь несколько шагов, когда ущелье задрожало. Я удивленно обернулся в сторону дороги, ведущей в королевство гномов, и увидел несущийся на Твердь огненный вал. – Ложись! – едва успел проорать, падая на живот и закрывая голову руками. Отчаянно завизжали сгорающие заживо гоблины. Стена раздраженно вздрогнула, всполохи пламени жадными языками вырвались меж крепостных зубцов. Глава 8 Первый союз Серая зола и пепел падали с небес, словно снег. Пепел в воздухе… Пепел под ногами… Земля черна. Зола и пепел черным бархатом лежат на ее поверхности, выжженной до сухого и такого же черного цвета. Зола забивается в глаза и нос. Становится трудно дышать… Я вскочил, отчаянно хватая ртом воздух, и с удивлением обнаружил себя сидящим в постели под ворохом теплых шерстяных одеял. – Проклятье! – вспыхнула в голове мысль. – Гоблины прорвались в город! Попытка встать на ноги удалась с трудом. Тело казалось каким-то неестественно легким, но при этом ноги упорно отказывались его держать. Сердце колотилось как бешеное. А перед глазами все почему-то плыло и двоилось. Покачиваясь, я дошел до стены. Здесь, на деревянной лавке, аккуратной стопкой лежала моя одежда и ножны с Химерой. Одеться было делом не легким. Ноги упорно не хотели попадать в штаны, а руки эти штаны постоянно роняли на пол. Натянуть сапоги вообще оказалось непосильной задачей – после третьей неудачной попытки я зло выругался и запустил сапог в сторону двери. Звук от удара кожаной подошвы о дерево надсадным колокольным звоном отозвался в моей голове. Мир померк. Я вновь провалился в бездонную душную тьму, отвратительно пахнущую кровью и гарью, наполненную звоном оружия и криками умирающих. – Леклис! Ты как? Ты меня слышишь? Очнулся я оттого, что кто-то усиленно тряс меня за плечи. Подняв голову, я увидел встревоженное лицо Бальдора. – Почему ты не на стенах? И где эти проклятые гоблины? – Хрип, который непослушные губы выплеснули вместо связных слов, трудно было разобрать, но гном, похоже, их понял. – Ты ничего не помнишь? – Он наконец-то перестал меня трясти, и я с наслаждением привалился спиной к стене. – Последнее, что я запомнил, – это горящие стены Тверди. – Это у эльфийских магов что-то пошло не так с заклинанием, – кивнул гном. – Тряхнуло так, что я уже думал: все! Сейчас стены развалятся и похоронят нас вместе с гоблинами. Но они, слава Творцу, устояли. Зато почти все гоблины под стенами погибли, да и не только под стенами. До нас огненная волна прошла миль десять по ущельям, забитым гоблинами. Теперь там только расплавленный камень и тлеющие тела. Эльфы сами ошарашены произведенным эффектом. – Эльфы? – Я постепенно приходил в себя. Комната постоялого двора стала приобретать более четкие очертания. – Они все-таки успели? – Ну, можно сказать и так. Их передовые отряды подошли к Тверди на следующий день. – На следующий день? – Ты и правда ничего не помнишь, – тяжело вздохнул Бальдор. – На стене ты потерял сознание и три дня провел в беспамятстве. Твои раны воспалились, и у тебя был ужасный жар. Эстельнаэр ничего не мог сделать – целительство никогда не было его сильной стороной, да и сам он не в лучшей форме. Ты бредил, страшно кричал, с кем-то рубился и требовал, чтобы Химера всегда была при тебе. В конце концов в бреду ты едва не зарубил одного из орков. Твои телохранители едва тебя уняли и отобрали меч. Они, по-моему, даже связать тебя хотели, но не решились. – Так ты говоришь – три дня? – Я резко помотал головой и потер ладонями виски. В памяти с трудом стали вырисовываться картины моей болезни: орки, пытающиеся меня утихомирить; Бальдор, кормящий меня с ложки, словно маленького ребенка. И даже склонившаяся надо мной Эйвилин. Я видел слезы в ее глазах и даже смог почувствовать холод ладони, прижатой к моему лбу. Привидится же такое! – Да, уже четвертый пошел, – кивнул гном. – Мы пытались лечить тебя своими алхимическими эликсирами, но они помогали плохо. Эльфийских магов орки к тебе не подпускали. С каждым днем тебе становилось все хуже и хуже. Я послал в Железный холм за целителями-людьми, но вчера ночью, как рассказывают орки, к ним пришел эльфийский маг. Он им показал кольцо с твоей печатью, и они его пропустили. Судя по твоему сегодняшнему состоянию, сделали они это не зря. – Где этот маг?! – Похоже, Эйвилин мне не привиделась в бреду. – Не знаю, – пожал плечами гном. – Орки клянутся, что не видели, как он уходил. Хотя не представляю, как это возможно. Утром я с целителем пришел тебя проведать. Мага тут уже не было. Целитель тебя осмотрел, перевел дух и сказал, что теперь с тобой все будет в порядке. – Рассказывай по порядку: что с Твердью, гоблинами и эльфами? – Хорошо, Леклис, – покладисто кивнул гном. – Но я думаю, сперва тебе не помешает хорошенько перекусить. Да и мне, признаться, тоже. За хорошим обедом рассказ пойдет гораздо лучше. При мысли о еде мой желудок призывно заурчал. – Еда – это хорошо, – кивнул я. – Только давай спустимся в общий зал. Бальдор протянул мне раскрытую ладонь и помог принять вертикальное положение. Дальше я шел сам, пресекая его попытки помочь. До дверей добрался, уже практически не шатаясь. Пятеро орков, несших стражу на лестнице, удивленно замерли, увидев меня на ногах. Через несколько мгновений стены задрожали от их радостного рева. На крик выскочило еще несколько орков, видимо не занятых стражей. Я с горечью заметил, что все они ранены. – Сколько их осталось? – тихо спросил я у гнома. – Тридцать четыре, – пряча глаза, ответил Бальдор. – Много тяжелораненых. Подавив стон, я ногтями вцепился в деревянные перила лестницы. Из Восточного королевства со мной вышло четыре сотни орков, а назад, вместе с отправленными заранее из Тверди ранеными, вернется меньше четверти. Наконец приветственные крики стихли, орки успокоились и стали расходиться. Бальдор провел меня к одному из массивных столов, и мы сели. Тут же возле нас появился хозяин постоялого двора. – Рад видеть вас в добром здравии, мастер, – удивленно поприветствовал я гнома. – Ваши раны зажили, как я вижу. Это было в первый день обороны. Мы с Бальдором как раз решали, где будем размещать раненых, когда к нам подошел этот гном и предложил превратить во временный лазарет свой постоялый двор. Имени его я тогда не запомнил, но на лица память у меня всегда была хорошая. Еще через день, пользуясь редкой передышкой, я наблюдал, как из Тверди отправляют повозку с ранеными. Этот гном был среди них: он так же, как и многие его сородичи, сражался с нами на стенах в рядах городского ополчения, и я был рад, что ему повезло уцелеть. – Спасибо, ваше величество, – поклонился гном. – Моя семья молила Творца о вашем выздоровлении. – Жители уже помаленьку возвращаются в город, – видя мой недоуменный взгляд, пояснил Бальдор. – Тащи на стол все самое лучшее, что у тебя есть! – повернулся он к трактирщику. – Мы будем праздновать победу и твое, Леклис, выздоровление! – Победу, – горько усмехнулся я про себя, вспоминая жалкие крохи уцелевших защитников Тверди. – Некоторые победы тяжелее иных поражений. Еще раз низко поклонившись, трактирщик исчез, но вскоре вернулся и поставил на стол пару небольших глиняных кувшинов с потемневшими от времени боками и залитой сургучом пробкой. – Это – меньшее, что я могу предложить за спасение наших жизней, – в очередной раз глубоко поклонился он. – Это же «Утренняя роса»! – восхищенно выдохнул Бальдор, рассматривая сургучную печать. – Где же ты достал такое сокровище? Вино, достойное короля! Настоящее? – Обижаете, мастер Бальдор, – нахмурился трактирщик. – Я небогат, но для короля Леклиса мне не жалко самого лучшего. Мое богатство – моя семья. Они живы и здоровы благодаря вам. И это дороже всего. Гном сломал печать на одном из кувшинов и вытащил деревянную пробку, к ее внутренней стороне был прикреплен длинный серебряный стержень – отличительный признак этого древнего эльфийского вина. На него было наложено заклинание, позволявшее вину сохраниться в течение тысячелетий. – Давай, Леклис! – Бальдор протянул мне наполненный вином медный кубок. – За тех, кто выжил, и за тех, кто пал! Вечная им память! Мы встали и молча, не чокаясь, выпили с гномом. – Рассказывай, – попросил я после второго кубка вина. – Да что рассказывать? – Гном в очередной раз наполнил наши кубки. – Ты потерял сознание, и мы унесли тебя со стены, хотя, признаться, и сами едва стояли на ногах. Жалкие крохи уцелевших гоблинов в панике бежали из города в Ничейные земли. На следующий день в Твердь прибыли первые отряды эльфов. Их маги что-то напортачили с тем заклинанием, и оно едва не погубило их самих. Говорят, что эльфы потеряли около десяти магов, в том числе двух боевых. Даже светлая леди Эйвилин едва не погибла, но лорд Гленлин ее спас, хотя сам сильно пострадал. – Едва не погибла?! – не поверил я своим ушам. – Как такое могло произойти? – Ну, всех подробностей я не знаю. Но эльфы не успевали к Тверди в срок и решили расчистить часть пути с помощью какого-то шибко сильного заклинания, которое не применялось уже чуть ли не тысячу лет. Конечный результат ты видел на стене. Эльфийские маги сами понять не могут, как такое произошло. И надеюсь, – добавил гном, – не поймут. – К Падшему магов! – разозлился я. – Что с… со светлой леди Эйвилин? – Да ничего, – удивленно посмотрел на меня гном. – Говорят, лорд Гленлин закрыл ее собой, когда магическая защита разрушилась, и она не пострадала. Сам лорд сильно пострадал, но уже идет на поправку. Леди Эйвилин лично следит за этим и не отходит от него ни днем, ни ночью. Про ночь Бальдор зря заикнулся. У меня возникло стойкое желание оторвать его бородатую голову. А потом пойти исправить несправедливость судьбы, не позволившей лорду Гленлину сдохнуть от эльфийской магии. ЭЙВИЛИН – НЕ ТВОЯ СОБСТВЕННОСТЬ, ЛЕКЛИС! ОН – ЕЕ ЖЕНИХ И, ЗАМЕТЬ, СПАС ЕЙ ЖИЗНЬ. ЗАБУДЬ О НЕЙ, ВАС СЛИШКОМ МНОГОЕ РАЗДЕЛЯЕТ. Я осушил очередной кубок с вином. Впервые за долгое время у меня появилось желание напиться. – Да, Леклис! – неожиданно вспомнил Бальдор. – Совет старейшин вчера прибыл в Твердь. Они хотели встретиться с тобой, когда ты поправишься. – Тогда передай им, что я жду их, – сказал я, поднимаясь из-за стола. Проклятье! Я начинаю ненавидеть этот мир! Даже напиться спокойно – и то не позволят. * * * Старейшин гномов я принял в своей комнате на постоялом дворе. Долгое соседство с эльфами не входило в мои планы. Ушастые не питают ко мне теплых чувств. Впрочем, это у нас взаимное. Приезд вместе с эльфами гномьих старейшин мне был только на руку, позволяя наконец-то приступить к тому, ради чего я и затеял эту авантюру с посольством. Все шесть старейшин мне были хорошо знакомы еще со времен моего пребывания в Железном холме. Как мне рассказал Бальдор, еще четверо старейшин были в Дунглоре, когда гоблины напали, и судьба их до сих пор неизвестна. – Прошу простить, что не могу оказать вам достойного приема, – сказал я, поприветствовав гномов. – Достойные деяния лучше достойных приемов, – степенно поклонился мне старейшина Тельдор, отец Бальдора. Многие пророчили ему звание нового подгорного короля. И думаю, они были недалеки от истины. – Это мы должны принести извинения за то, что не можем воздать вам заслуженных почестей. Мы рады видеть вас в добром здравии, король Леклис. Вы опять пришли в не лучшие для нас времена и вновь помогли. Подгорный народ будет помнить об этом всегда. – Времена действительно тяжелые. Я скорблю вместе с вами по всем погибшим в этой войне. – Терпеть не могу этого пафосного дипломатического языка. Жаль, Бальдору не светит стать подгорным королем. С ним бы мы быстро договорились, не отходя от стола с вином и закусками, – это было бы проще и куда приятней. Отдав минутным молчанием память погибшим, гномы расселись на деревянных лавках вдоль стен. Да, эта встреча точно войдет в историю. Если не из-за принятых решений, то из-за места встречи – скромная комната на дешевом постоялом дворе. Впрочем, если покопаться в истории, то бывали места и поинтересней: например, договор о «добровольном» присоединении Восточного королевства к империи писался и подписывался прямо на поле боя, после только что отгремевшего сражения. А один из союзов между человеческими королевствами подписывался на плоту посреди разделяющей два королевства реки. – Я прибыл сюда с целью возродить все прежние договоры о мире и дружбе между нашими королевствами, – начал я. – И предложить условия нового договора о торговле. Прежний торговый договор между нами был хорош, но теперь он нуждается в легких исправлениях. Услышав про «легкие исправления», старейшины насупились, видимо ожидая, что я увеличу размер пошлин, которые прежде были смехотворно мизерны. Гномы любили жаловаться на чрезмерные подати за провоз товаров по землям империи, но вместе с тем основная часть их торговых караванов шла именно через земли эльфов. Виной этому были Ничейные земли, через которые проходил единственный торговый маршрут, неподконтрольный империи. Но путь через эту забытую Творцом землю всегда был опасен. Много торговых караванов пропадало среди бескрайних холмистых степей. И кто знает – разбойники или эльфийские дома были тому виной. – Дорога. – Я произнес ключевое слово нового договора. – Что? – удивленно выдохнул Тельдор, непонимающе переглядываясь с остальными старейшинами. – Настало время расширить и укрепить наши торговые связи. Хорошая дорога через Ничейные земли от Тверди до границы Восточного королевства будет неплохим началом. Разумеется, столь важный торговый путь не должен оставаться беззащитным. Поэтому старые крепости в Ничейных землях должны быть восстановлены. Исключительно ради защиты торговцев. – Я позволил себе легкую усмешку. – Две из них отойдут Горному королевству, а одна Восточному. От наглости подобного предложения старейшины опешили. Под прикрытием торгового договора я фактически предложил им разделить Ничейные земли между гномами и полукровками и убрать эту естественную стену между нами. И все это под носом у эльфов, которые отнюдь не заинтересованы в подобном обороте и сближении наших королевств. – Взамен я дарую вашим торговцам право в течение двух лет не платить пошлин на ввозимые товары. – Толку-то: пошлины и прежде были весьма умеренны, – позволил себе замечание старейшина Бирин из клана Подземной реки. Этот клан гномов как никто другой был заинтересован в хороших условиях торговли с Восточным королевством. – Но теперь никто не потребует с вас ни дорожных сборов, ни сборов за топтание земли и использование мостов, почтенный гном, – выложил я свой последний козырь. – Отныне дворянство лишено всех этих привилегий. – «Иногда вместе с головой», – добавил я про себя. Вот тут старейшины крепко задумались. Дорога снизит зависимость гномов от империи. К тому же с крепостями к ним отходил солидный кусок Ничейных земель, бывший прежде предметом постоянных споров между нашими королевствами. А два года беспошлинного ввоза товаров сулили неплохие доходы. Да какие, к Падшему, неплохие! Ририн просто плакал, когда подсчитывал наши примерные потери от отмены этого налога. Хотя гномы еще не предполагают, какую каверзу я задумал с этими пошлинами. Пусть беспрепятственно ввозят свои товары ко мне в королевство. Дальше моих границ уйдет только то, что я дозволю. Когда договор будет заключен, то через месяц-другой, когда торговцы гномов потянутся в Восточное королевство, я введу громадный налог на вывоз их знаменитого оружия и доспехов. Они мне пригодятся, а людям хватит золотых безделушек, драгоценных камней да чудных механизмов. Старейшины, правда, не настолько наивны, чтобы их можно было так просто провести, и этот пункт договора они явно захотят оспорить. Но что-то менять в нем я не намерен. Либо они принимают все мои предложения, либо нет. В первом случае они ослабляют чрезмерную зависимость от империи. Во втором – придется мне искать союзников среди людей. Хотя и очень не хочется. – Мы хорошенько обдумаем ваше предложение, – кивнул Тельдор, – и завтра сообщим о своем решении. От сердца сразу отлегло: гномы не хуже меня понимают, что мое долгое соседство с эльфами чревато неприятностями. – А пока позвольте в знак нашей благодарности преподнести вам эти скромные дары. – Тельдор громко хлопнул в ладоши. Вошли четверо гномов, с трудом протаскивая в узкие двери два больших сундука. Старейшины вежливо попрощались и ушли. – Ты удивил меня, Леклис. – Присутствовавший на совете Бальдор задумчиво перебирал свою роскошную белую бороду. – Думаешь, согласятся? – Почти уверен. – Это только начало, Бальдор. Мы можем заключить не только торговый союз… – Хех, – усмехнулся в бороду гном. – Думаешь, эльфы позволят нам? – Поверь моим словам: старшим домам скоро будет очень сильно не до нас. Но даже сам для себя я не мог решить – хорошо это или плохо. Орки говорят: «Нет хуже доли, чем жить в эпоху перемен». И я, пожалуй, согласен с ними. Как ни плоха была империя, но именно она поддерживала мир и порядок на всех землях. Да, это был эльфийский порядок. Но то, что уже шло ему на смену, мне не нравилось еще больше: люди и запретная магия! Трудно выдумать более опасного союзника. Противостоять ему будет очень непросто. А противостоять придется… – Ты не оценишь наши дары? – нетерпеливо сменил тему разговора гном. – Мы долго подбирали то, что тебе понравится. Он открыл первый сундук и вытащил на свет прекрасный панцирь из того же сплава, что и Химера. Гномы назвали этот новый сплав «ночная звезда», доспехи и оружие из него ценились на вес золота. За панцирем последовала кольчуга, остроконечный шлем, наручи и поножи. Панцирь и остальные части доспеха без какой-либо ненужной гравировки и позолоты, только добротная сталь. Доспех – для боя, а не для парадных смотров. Да, пожалуй, старейшины знали, как мне угодить. Несмотря на еще не прошедшую слабость после болезни, я не удержался от искушения и попросил гнома помочь мне облачиться в новые доспехи. – Мир, в котором мужчина не будет испытывать благоговения перед сверкающей сталью клинка или доспеха, будет проклят, – восхищенно пробормотал Бальдор, помогая мне надеть кольчугу и панцирь. – А может быть, этот мир будет счастлив? – спросил я, пристегивая к поясу ножны с Химерой. – В любом случае, – пожал плечами гном, протягивая мне шлем, – это будет очень скучный мир. Глава 9 «Крысиный погребок» День выдался отвратительно холодным. По правде сказать, я не помню, чтобы в этих проклятых горах были другие дни. Солнце пряталось за пепельно-серыми тучами, метавшими на землю жалкое моросящее подобие дождя. Порывы холодного ветра противно царапали шею, стараясь пробиться сквозь плотную ткань дорожного плаща. Пока я пребывал в болезненном бреду, погибших защитников Тверди успели похоронить. И в отдалении от стен крепости, которую они защищали, в холмистых предгорьях Ничейных земель, вырос мрачной черной язвой скорбный могильный курган. – Спите спокойно, ваша война окончена, – прошептал я, бросая горсть земли на общую могилу: последняя дань и извинение живого перед мертвыми. – Давненько подобного не случалось, – тихо произнес рядом Бальдор. – Если когда-либо случалось вообще. Сперва мы хотели похоронить своих погибших по своим обычаям, но потом старейшины решили сделать одну общую могилу, как велит традиция орков. Так что тут лежат все. И твои, и наши… Ты, я надеюсь, не против. – Старейшины поступили мудро, – кивнул я. – Закопать тела эльфов, как я понимаю, старшие дома вам не дали? – Ты же знаешь их обычаи. Своих погибших они сожгли вчера на закате. Урны с пеплом отправят в старшие и младшие дома, где их похоронят в фамильных усыпальницах. – А что с телами гоблинов? – Ты не был в ущелье? Твое счастье. Пепел, расплавленный камень и горы обгоревших костей. Мы грузим их целыми возами и сбрасываем в Гибельную пропасть. Я много чего повидал, и вряд ли кто-то может назвать меня трусом, но это… – На мгновение гном запнулся, но затем продолжил: – Это страшно, Леклис. Не знаю, как эльфы смогли сотворить подобное. Такая сила… Она не должна существовать. – Что говорят наши злейшие ушастые друзья? – Они говорят, что это случайность, – скривился гном. – Но упаси нас Творец от повторения подобной случайности. – Смотри на это с другой стороны: их вмешательство спасло наши жизни, – равнодушно заметил я. Оставив, однако, зарубку в памяти – Ховальду стоит заняться этим поподробнее. Я хорошо помнил тот огненный вал, летевший к Тверди. Сильнейшее заклинание Огня «дыхание дракона» – всего лишь дешевый балаганный фокус по сравнению с подобной магией. – Ха, – хмыкнул гном, – а вот это уж точно было случайностью! Будь уверен – наши жизни волновали их меньше всего. Мы живы лишь благодаря камню стен, стали доспеха и огромной доле удачи. – Удача! – горько усмехнулся я. – Рано или поздно обнаруживаешь, что леди Удача – продажная девка, а у тебя только что закончилась звонкая монета. – Все же лучше поздно, чем рано, Леклис. Как ляжет жребий жнеца, так и будет. Этого уже не изменить. Пойдем, вино – хорошее средство от хандры. Поверь, я знаю это лучше, чем кто-то другой. – Пойдем, – кивнул я. – Только пусть вино будет крепким, очень крепким. – Конечно, Леклис, так и будет. Унылое серое небо над головой, моросящий дождь, пронизывающий ветер и мрачный холм – последнее прибежище для очередных жертв этой бесконечной войны… Новые кости у подножия моего трона. Не спрашивайте меня, почему я ненавижу дождь и горы. Один из орков подвел наших лошадей. Поборов внезапно нахлынувшую слабость, я тяжело и неуклюже забрался в седло невзрачной пегой кобылы, мысленно пожалев об отправленном из Тверди еще до осады Ветре. Надеюсь, Мезамир проконтролирует, чтобы с ним все было в порядке, а Диана проследит за вампиром. Оба они не обрадовались приказу убираться из Тверди вместе с беженцами. И если Мезамир был вынужден подчиняться моему приказу, то Диану из крепости увезли чуть ли не силой. В день отъезда, когда все уже готовы были выступить, девушка нагло заявила, что она не солдат, мои приказы ее не заботят, и вообще она будет делать только то, что хочет. Тут как нельзя кстати пришлась помощь ее наставника сэра Альдера. Рыцарь не стал тратить время на долгие уговоры, а просто сгреб визжащую девушку в охапку, перекинул через круп своего коня и, невзирая на крики Дианы, пустил его легкой рысью к воротам. За ним последовали Мезамир и стражники из свиты Дианы. Хорошо, что они уехали тогда. Война – это кровь и грязь, их я оставлю себе… мне ведь не привыкать. Не хватало этой парочки: я успел привыкнуть к ним за время путешествия. Сейчас мне уже не казалась глупой затея Дианы с совместной поездкой. Может, между нами и не было любви, но по крайней мере теперь есть хоть что-то вроде дружбы. А это уже неплохо. Обратно в Твердь возвращались молча. За эти несколько дней город изменился до неузнаваемости. От обилия эльфийских стягов болели глаза. Знамена старших домов, младших, знамена отдельных отрядов и огромные зеленые знамена империи. Весь город пестрел этими цветными тряпками, словно сюда приехала бродячая ярмарка. Пользуясь отсутствием жителей, эльфы капитально обосновались в самом центре Тверди, и не думаю, что старейшины гномов сказали бы им хоть слово поперек. Теперь постепенно возвращающиеся хозяева рисковали обнаружить, что их дома превратились во временные резиденции эльфийцев – и они в них незваные гости. Правда, сомневаюсь, чтобы гномы рискнули протестовать против подобного положения вещей. На улицах городка творился форменный хаос. Эльфийские воины вперемежку с легионерами гномов, местные жители, беженцы, лошади и повозки. Все куда-то спешили, мешали друг другу, ругались. Мое появление не осталось незамеченным, но город продолжал жить своей жизнью. Разве что взгляды, которые бросали в мою сторону попадавшиеся на пути эльфы, вряд ли можно было назвать дружескими. Скорее бы старейшины подписали договор. Надеюсь, они понимают, что мое долгое соседство с ушастыми ни к чему хорошему не приведет. Слишком много крови пролито между нами. Убийства одного из высоких лордов старшие никому не простят. То, что ныне покойный Уриэль был мерзким властолюбивым ублюдком, значения не имеет. Две трети высоких лордов ничуть не лучше. Сколько старшие дома грызутся друг с другом за власть? Наверное, столько же, сколько и существует Рассветная империя, сгори она в бездне! Лишь сильная власть императора удерживает старшие дома хоть в каких-то рамках. Недаром об интригах у подножия императорского трона ходят легенды. Эльфы живут дольше, чем остальные светлые расы. Но вот странность. Множество старших гибнет, не успев разменять и первой сотни лет. Несчастные случаи, дуэли, не поддающиеся лечению болезни вроде отравленного кинжала в бок прорежают ряды старших домов с завидной регулярностью. А смерть отца последних двух императоров? Несчастный случай на охоте – так я и поверил. Несчастные случаи на охоте у эльфов происходят с такой завидной регулярностью, что меня уже давно терзают смутные сомнения – уж не друг ли на друга они охотятся? Зная ушастых, я бы не удивился. Из ныне здравствующих высоких лордов только половина разменяла первую сотню лет. Остальные, по меркам эльфов, довольно молоды. Большая часть из них пришла к власти после трагической и, разумеется, случайной гибели Элберта VI и восшествия на престол его младшего сына. После чего последовала целая плеяда непонятных смертей в старших домах. Все это, разумеется, просто совпадение. А если кто-то вздумает распускать язык, ставя под сомнение эту версию… наемные убийцы в империи работают почти легально. Да, старшие дома не пылают любовью друг к другу, но публичного вызова одному из домов не простят никому. Не забывая при этом о собственных интересах. Мы миновали небольшую площадь, в центре которой на сером каменном постаменте застыл памятник одному из гномьих королей прошлого, и нырнули по узкой улочке, ведущей к внутренним крепостным стенам. Неожиданно дорога впереди оказалась перегорожена разномастной толпой. Сопровождающие меня орки заметно напряглись и потянулись к оружию, но на нас никто не обратил внимания. В другом конце улицы происходило что-то гораздо более интересное, нежели появление короля полукровок и его стражи. – Что там? – поинтересовался Бальдор, нетерпеливо привставая в седле. – Двое младших затеяли дуэль прямо посреди улицы, – доложил один из орков, ехавший первым. – Мы можем их объехать, – повернулся ко мне гном. – Надо только вернуться немного назад. – Нет, я хочу посмотреть. Давно не видел, как эльфы убивают эльфов, – мрачно усмехнулся я. Проехав немного вперед, мы оказались прямо за спинами перегородившей дорогу разномастной толпы. В центре огороженного зрителями пустого пространства шел дуэльный поединок двух эльфийских копейщиков. Похоже, схватка началась не так давно. Эльфы обменивались ленивыми ударами, словно присматривались друг к другу. Знаков младших домов было не разглядеть, но на плащах были четко видны символы правящих ими старших. У левого эльфа был синий плащ с вышитой серебряной лилией – знак одноименного старшего дома. У правого на фоне серого плаща красовалось большое белое солнце – Зимнее солнце. Раз эльфы были вассалами разных старших домов, то дуэль между ними, скорее всего, должна быть до смерти. Вот если бы оба подчинялись одному старшему дому, схватка была бы только до первой крови. Хотя любой старший из главенствующего над ними дома мог бы разрешить дуэль до смерти. Вообще эльфийские дуэльные правила крайне запутанны. В свое время мне так и не хватило терпения изучить пресловутый «Дуэльный кодекс» ушастых. Но основные положения мне были неплохо знакомы. Они не слишком отличались от дуэльных правил людей и полукровок. «Если между рыцарями возник спор или один из них словом или поступками своими оскорбил другого, то рыцарь может требовать удовлетворения в честном поединке в присутствии не менее трех свидетелей или отречения оппонента от своих слов и раскаяния в своих поступках. Оскорбленная сторона выбирает оружие и вид дуэли: пеший или конный бой»… – и прочая великосветская чушь. Эльфийский «Дуэльный кодекс» был еще к тому же непомерно раздут кучей положений, расписывающих правила вызова и дуэли между представителями разных домов. Младшие из одного дома могли драться до смерти только с разрешения главы дома. Младший мог вызвать старшего, но старший был вправе выставить вместо себя любого воина. Старший, бросивший вызов младшему, должен был драться сам, но в этом случае дуэль была бы только до первой крови, даже если старший был из дома, не имеющего власти над домом младшего. Дуэли между высокими лордами и наследниками первой ветви были запрещены – любая ссора с их участием должна была рассматриваться Советом домов, хотя имелись и исключения. Между тем эльф в синем плаще провел глубокий выпад копьем и едва не достал своего противника. Над рядами невольных зрителей прошел довольный гул. Я поморщился – толпа всегда одинакова, и для нее нет зрелища желанней и слаще чужой игры со смертью. Эльф в белом плаще ушел в глухую оборону, принимая удары на листовидный щит и изредка контратакуя. Его противник стал постоянно атаковать, пытаясь найти бреши в обороне, и мгновение спустя едва за это не поплатился. Очередной глубокий выпад эльфа в синем плаще – острие копья с лязгом ударяется в подставленный щит, делая вмятину и сдирая краску с медной обшивки, – эльф в сером делает резкий молниеносный выпад в лицо противника, непозволительно низко опустившего свой щит. Синий плащ каким-то чудом ушел от этой атаки – острие копья прошло на волоске от его головы – и резко разорвал дистанцию. Следующую пару минут эльфы кружили друг против друга, вновь обмениваясь лишь ленивыми, нарочито медленными разведывательными выпадами. Развязка наступила внезапно. Эльф в синем плаще начал очередную атаку, ударив вниз, по ногам соперника, контратака белого была стремительна и молниеносна, но его рука, державшая щит, ушла назад на три пальца дальше, чем было нужно. Синий плащ словно этого и ждал. Поднырнув под копье белого и вновь пропустив смерть в волоске от своей головы, он резко выстрелил вверх, и его копье с хрустом вошло под подбородок соперника. Эльф в сером плаще беззвучно повалился в грязь. Наблюдавшему за боем целителю оставалось лишь скорбно покачать головой: воскрешать мертвых он не умел. Победитель бросил свое оружие на землю и устало стянул с себя шлем. Пара эльфов в таких же серых плащах, как на мертвом, унесла тело. Зрители стали постепенно расходиться. Через минуту о кипевшей схватке напоминала лишь лужа крови на камнях мостовой – вскоре дождь смоет и ее. Мы продолжили свой путь по улицам Тверди. Несмотря на то что дрались эльфы, дуэль произвела на меня гнетущее впечатление. Хотя еще несколько минут назад я думал, что хуже мое настроение быть уже не может. Дуэль – это глупая игра, прикрытая маской благородства и романтики. Сколько пролилось крови из-за неосторожно сказанных слов, нелепой гордыни или вековой кровной вражды, истоков которой уже никто не помнит! Сколько молодых жизней… Жизней, которые могли бы принести пользу!.. Потеряно впустую. Вот почему одним из первых своих указов я запретил дуэльные поединки. Ослушников ждало лишение дворянства и отправка в армию простым солдатом. Коль молодые глупцы желают поиграть со смертью, пусть играют с нею в передовых рядах моих легионеров. Глок, правда, сперва настаивал приговаривать нарушителей к смерти. Не ожидал от него подобной кровожадности – видимо, в то далекое время, когда теперешний граф еще только получил титул барона, столичное дворянство крепко достало его постоянными вызовами. Но магистр Мартин настоял на смягчении закона, и это был тот редкий случай, когда я с ним полностью согласился. Очередное «посягательство на дворянские права» и «нарушение древних устоев королевства» не прибавили мне популярности, зато сохранили жизни. В конце улицы показался уже знакомый трактир. Забавно, впервые за эти несколько дней я обратил внимание на его название. «Крысиный погребок», – гласила покачивающаяся на ветру деревянная вывеска с тремя довольно искусно намалеванными крысами, салютующими пивными кружками. Я едва сдержал сумасшедший смешок – воистину черен юмор у моей судьбы. Большую половину моей теперешней проклятой жизни именно загнанной в угол крысой я себя и ощущаю. Трактир охранялся двумя десятками гномов из Железного легиона, сменивших моих измученных орков, да и вообще на этой улице были размещены только гномьи отряды, что было весьма кстати. Из Железного холма прибыл маг-целитель из людей. Старейшины вызвали его для помощи мне, но провидение в лице Эйвилин поставило меня на ноги раньше. Зато теперь было кому залечить раны выживших орков, а ранены были почти все. В зале царил обычный полумрак. Трактирщик с семьей гремел посудой на кухне. Оттуда шел ароматный запах жареного мяса. У лестницы скучала пара орков, несшая стражу. При моем появлении они немного «оживились», приняв подобающий моменту вид подтянутых и недвижимых каменных истуканов. За центральным столом скучал Эстельнаэр. Выглядел молодой маг все еще неважно, но уже гораздо лучше, чем тогда, когда я его с ранеными отправил прочь из Тверди. По крайней мере, теперь он хотя бы мог ходить сам. Правда, прилично колдовать полуэльф не сможет еще очень долго. – А вот и наш славный проводник в царство мертвых. Ремотул… Ремодутул… или как там тебя обозвал тот коротышка-гоблин, – отсалютовал мне винным кувшином Эстельнаэр. – Вижу, господину магу уже полегчало? – Я жестом отослал свою охрану и сел за стол мага. – Мне? Нет, ни капельки не полегчало. Но абсолютно точно полегчает, после того как я добью этот чудный кувшин с вином. А потом еще один. А лучше два, – пьяно качнулся Эстельнаэр, едва не упав. – Странный у тебя боевой маг, – удивился Бальдор, садясь напротив меня. – Мне кажется или он тебя терпеть не может? – На самом деле мы с ним лучшие друзья, просто успешно это скрываем, – жестоко усмехнулся я. Полуэльф со стоном повалился на пол, схватившись за голову руками. Потерял контроль и вновь стал жертвой «поцелуя змеи». Только благодаря этому артефакту удается держать мага в подчинении. – Что это с ним? – участливо повернулся к магу гном. – Это он радуется моему возвращению. – Мага мне было нисколько не жаль. Эстельнаэр так и не примирился со своим положением и вынужденной службой мне. И в чем-то я его мог понять. Боевые маги высоко ценятся, и ему трудно смириться со своей участью, больше похожей на долю раба благодаря «поцелую змеи». Я ценил мага, как ценят нужную вещь, но не забыл той страшной ночи перед моей коронацией. Никогда не забуду и не прощу! Я дал ему выбор: служба мне или смерть, – он сам выбрал первое. Возможно, когда-нибудь я освобожу его от запретного артефакта, но для этого магу придется поработать. И Твердь для него только первый шаг на пути к свободе. Эстельнаэр поборол очередной приступ ненависти ко мне и наконец-то выбрался из-под стола. Сев рядом с гномом, он занялся изучением дна нового винного кувшина. Правда, этому занимательному исследованию мешало налитое в кувшин вино, но маг знал, как от него избавиться. Из кухни появился трактирщик. Бросив быстрый взгляд на меня и гнома, он споро убрал пустые кувшины и объедки, затем принес еще вина, пару медных кубков и свежую закуску. – Мастер-трактирщик читает твои мысли, – проговорил Бальдор, откупорив один из кувшинов и понюхав его содержимое. – «Вода орков» – крепче пойла в этом мире не найти. То, что нам сейчас и надо, дружище. Старейшины обсуждают предложенный им торговый договор. Ушастые решают: прирезать меня по-тихому в Тверди – или все же соблюсти приличия и подождать, пока я двину через Ничейные земли назад в Восточное королевство, и прирезать меня по пути. К Падшему их всех! Сегодня у меня было стойкое желание напиться, и даже второе нашествие драконов не сможет этому помешать. – К вам посланник от командира эльфов, сир, – прервал так и не начавшуюся пьянку один из стражников-гномов. – Можешь от моего имени послать его подальше, – недовольно отмахнулся я: ушастые, как всегда, вовремя со своими гонцами. – Он назвался Илионом, – добавил гном. – Хорошо, – вздохнул я. – Тащи его сюда. Эльф вошел в зал и сразу направился ко мне. Выглядел Илион лучше, чем я, гном и Эстельнаэр, вместе взятые. Чистая одежда, до боли в зубах цветущий вид, без какого-либо намека на ранения или усталость. Видимо, над ним кое-кто тщательно поработал целительной магией. Ставлю половину своего королевства, что эта была Эйвилин. Кто мы теперь с эльфом друг для друга? Враги? После того как прикрывали друг другу спины в этой бойне на стенах. Друзья? Это даже не смешно. Пожалуй, если прежде мы бы с удовольствием перерезали друг другу глотки, то теперь сделаем это же, но уже с чувством глубокого уважения к противнику. Нам слишком нравится друг друга ненавидеть… Хотя причин для ненависти вроде бы уже и не осталось. – Лорд Гленлин приглашает его величество короля Леклиса к себе и просит прощения, что не может нанести визит лично, – произнес вместо приветствия Илион. – Он еще не оправился от ран после битвы. – Просит… Приглашает… – зло удивился я. – Какой странный лорд. Он точно эльф? Где обычное «требует» и «приказывает»? Вот что, Илион. Передай лорду Гленлину, что я крайне признателен за столь любезное приглашение и ценю оказанное им доверие, но состояние моего драгоценного здоровья не позволяет мне его принять. Короче – пусть катится к Падшему! Илион ухмыльнулся и, отвесив оскорбительно небрежный поклон, скрылся за дверью. Интересно, он рискнет передать заключительную часть моего ответа? – Иногда, Леклис, ты ведешь себя как избалованный мальчишка, – с шумом выдохнул воздух из легких гном. – Не стоило отклонять приглашение лорда Гленлина. Он не самый плохой старший, поверь мне. К тому же того и гляди станет мужем наследницы империи. – Бальдор, сделай доброе дело, помолчи немного. Сегодня я не желаю ничего слышать об эльфах, какими бы хорошими они ни были. Я уже заранее ненавидел этого Гленлина. Это была не зависть и не ревность, а именно слепая ненависть, причины которой я понять не мог. Точнее, причина-то как раз была понятна. – Надеюсь, старейшины не станут тянуть с договором. Мне до смерти надоели ваши горы. – Ты не поедешь в Железный холм? – удивился гном. – Зачем? – пожал я плечами. – Старейшины столь удачно прибыли в Твердь. Как только они подпишут предложенный договор, я отправлюсь назад. Ваши ушастые союзники и так уже волками смотрят на мое знамя. От него у них почему-то резко портится настроение. Чувствительные они… твари. – Ты на земле гномов, ты друг гномов. Если эльфы посмеют хоть пальцем тебя тронуть, против них поднимутся все горные кланы! – возмутился гном. – Кланы ослаблены. Ты не хуже меня это знаешь. В новой войне вам не победить. Всем будет лучше, если я покину Твердь. Без лишнего шума и как можно скорее. – Хорошо, я постараюсь поторопить старейшин с принятием решения. В конце концов, мой отец – один из них. Клянусь тебе, Леклис! В следующий твой приезд в наши горы ты получишь почести, достойные тебя как короля и как друга гномов! Я подавил мрачную усмешку. Заманить меня в третий раз в эти горы будет ох как сложно. – Пожалуй, я прямо сейчас этим и займусь. Завтра полностью подписанный и скрепленный печатями договор будет у тебя. Мой народ должен тебе еще со времен обороны Железного холма. Настала пора расплатиться хотя бы за это. – Бальдор одним залпом осушил полный кубок «оркской воды». – Будь осторожен и постарайся не вляпаться в неприятности, – проговорил он, поднимаясь из-за стола и направляясь к двери. – Я всегда осторожен. От неприятностей это не спасает, – отмахнулся я. * * * – Прошу прощения, мессир маг. Но у нас приказ никого сюда не пропускать. – Мне нужно поговорить с королем. Это важно. Как и в первый раз, Эйвилин тщательно подготовилась к визиту. Иллюзия надежно укрыла ее от любопытных глаз ненужных свидетелей. Вместо юной девушки перед гномами стоял пожилой человеческий маг, словно сошедший с книжной гравюры, – опирающаяся на тяжелый резной посох фигура в длинной тунике, с накинутым на плече плащом, густыми, нависающими над глазами бровями и длинной, до пояса, посеребренной благородной сединой бородой. Не мудрствуя лукаво, именно из книги Эйвилин и взяла образ для своей иллюзии. Изменить с помощью заклинаний внешность и голос было нетрудно. Так же как и избавиться от надзора собственной охраны. Единственное, чего девушка не учла, – так это упертости гномов, сменивших на страже гораздо более сговорчивых орков. – У нас приказ никого не пускать. – На стражников-гномов кольцо с химерой не произвело никакого эффекта. Эйвилин начала терять терпение. Какой бы совершенной ни была ее иллюзия, чем дольше она ее использовала, тем больше был шанс разоблачения. – Все в порядке, господин маг может пройти, – раздался рядом чей-то голос. – Мое почтение, мессир. Эйвилин посмотрела на говорившего – это оказался орк. Один из тех, кто нес стражу во время ее первого прихода к больному Леклису. Девушка запомнила, как расширились его глаза, когда она показала ему перстень с химерой. Пререкаться с орком гномы не стали и позволили Эйвилин войти. Общий зал с момента ее последнего визита заметно изменился. Пол и столы были тщательно вымыты, с кухни шли аппетитные запахи готовящейся еды – похоже, хозяева таверны вернулись обратно. – Мессир маг со мной, к королю, – сказал провожатый Эйвилин оркам у лестницы на второй этаж. – Может, не стоит его сейчас беспокоить? – с сомнением потянул один из стражей. – Дельная мысль, – хмыкнул сопровождающий Эйвилин. – Но, как я понимаю, у мессира мага не так много времени. Эйвилин утвердительно кивнула. – Хорошо, можете проходить, – посторонился один из стражей. На втором этаже Эйвилин едва нос к носу не столкнулась с магом-целителем из людей. Человек как раз выходил из комнаты с ранеными. Не обращая внимания на слегка удивившегося орка, Эйвилин споро набросила себе на голову капюшон плаща, стараясь спрятать лицо. Опытному магу разоблачить ее маскировку не составило бы особого труда. Несколько шагов до комнаты Леклиса показались Эйвилин вечностью. Целитель с интересом посмотрел на нее, когда она проходила мимо, но ничего не сказал. Вряд ли он успел разглядеть ее лицо, но у него все равно мог бы возникнуть резонный вопрос – что эльфийка-маг делает в стане того, кого ее народ считает злейшим врагом? У самых дверей сопровождавший девушку орк остановился и на пару мгновений осторожно прислушался. – Кажется, успокоился, – пробормотал он, поворачиваясь к заинтригованной подобным поведением Эйвилин. – Мессир маг… – слегка замялся орк. – Хочу только предупредить. Его величество… Как бы это сказать… Слегка не в форме. – Ему стало хуже? Болезнь вернулась? – взволнованно спросила Эйвилин. – Болезнь? А, нет, просто его величество… Впрочем, смотрите сами, – пробормотал орк, открывая дверь в комнату. Сперва Эйвилин не поверила собственным глазам. Леклис, такой сдержанный и хладнокровный, всегда настороженный, словно хищный зверь, и вечно ожидающий нападения… был в стельку пьян. Комната являла собой картину полного разгрома: на полу валялось оружие и части рыцарских доспехов. Что добило девушку окончательно – так это валяющийся прямо у дверей знаменитый меч Леклиса Химера, черное лезвие которого обиженно сверкало в груде черепков от разбитого винного кувшина. – А, это ты, Харг. – Пьяный Леклис наконец-то соизволил обратить на них свое внимание. – Представляешь, – он запнулся, мотнул головой из стороны в сторону, с раздражением убрал опавшие на лицо пряди волос назад и продолжил: – Это клятое вино опять закончилось. Сбегай к хозяину и принеси мне еще кувшин. – К вам мессир маг, сир, – осторожно сказал орк, но Леклис его уже не слушал – он что-то сосредоточенно пытался разглядеть на голой каменной поверхности стены. – Оставьте нас наедине, – приказала Эйвилин, когда к ней вернулась утраченная было от удивления способность говорить. – И проследите, чтобы никто не беспокоил, – напутствовала она стражника, решительно входя в комнату и плотно закрывая за собой дверь. – Будет сделано, мессир маг, – отозвался из-за закрытых дверей орк, которого Леклис называл Харгом. * * * И опять кто-то меня тряс. Открывать глаза страшно не хотелось. Голова казалась тяжелой и немилосердно болела. – Проваливайте к Падшему! – выругался я, не открывая глаз. Результатом подобного заявления стало несколько пощечин. Меня это немного разозлило. Отвешивать мне затрещины было позволительно только старине Глоку, а я точно знал, что в Тверди его нет. Твердь! Это слово мгновенно выдавило часть хмеля из моей головы, дрожью и холодным потом прошло по телу. Твердь – новая пища для моих ночных кошмаров. Не думал, что после Железного холма и ночной резни перед моей коронацией это возможно. – Ты пришел в себя? – спросил чей-то мужской голос. – Или мне еще тебя ударить? Резко открыв глаза, я обнаружил, что валяюсь на полу, а какой-то незнакомый старик стоит передо мной на коленях, занося раскрытую ладонь для очередного удара. – Какого тут происходит? – недоуменно огляделся я. В голове все еще был сплошной туман, а любое движение отзывалось вспышкой острой боли в висках. Оглядев картину учиненного разгрома и догадавшись, кто был ему виной, я вновь уставился на незваного гостя. Этого старика я видел впервые. Неожиданно мое внимание привлекла тонкая серебряная цепочка на шее старика, на которой, словно кулон, висел хорошо знакомый мне перстень с моим гербом. – Откуда это у тебя? – недоуменно спросил я. – Эйвилин? – Ты поразительно догадлив. – Фигура человека смазалась, и на его месте я увидел эльфийку. – На твое отрезвление я потратила треть своих магических сил. – Что ты тут делаешь? – спросил я: в реальность происходящего мне все еще не верилось. – Как я понимаю, это у тебя вместо приветствия и благодарности? – вопросом на вопрос ответила девушка. – В мой прошлый визит я нашла тебя умирающим от ран. Еще немного – и спасать было бы уже некого. Ты никогда не изменишься! Да? Все время на острие, считаешь себя бессмертным? – В ее голосе появились заметные истерические нотки, а в уголках глаз сверкнули слезы. – Я все еще жив, не надо меня оплакивать. – Я ласково погладил Эйвилин по щеке. – Не надо меня оплакивать и когда я уйду. Я не стою ничьих слез, а тем более твоих. – У нас мало времени, меня могут хватиться в любой момент, – неожиданно отстранилась Эйвилин. – Ты должен как можно скорей покинуть Твердь. Сегодня несколько старших убеждали Гленлина в том, что нельзя упускать дарованного судьбой шанса и тебя нужно убить, невзирая на гномов. – Твой будущий муж, конечно, согласился? – едко поинтересовался я. – Ты зря так плохо думаешь о Гленлине, – нахмурилась Эйвилин. – Он приказал им убираться прочь. – О, я ему страшно признателен! – Откуда в тебе столько злости! – еще больше нахмурилась девушка. – Ты его совсем не знаешь! Он умен, благороден и добр. – Я просто счастлив за вас, светлая леди, – криво усмехнулся я. – Жалеешь о сделанном выборе? – тихо спросила Эйвилин. – Совру, если скажу, что не жалею. Но менять что-либо уже поздно, да и не стал бы я этого делать. – Ты действительно не изменился, Леклис, – горько усмехнулась она. – Я такой, какой я есть. Хотя очень часто жалею об этом. Прости меня за резкие слова про лорда Гленлина. – Иногда я поражаюсь границам своего лицемерия. Не думал, что способен вот так откровенно врать, глядя Эйвилин прямо в глаза. – Я искренне желаю тебе счастья. – Вот тут все же я не врал. Эйвилин заслуживает счастья как никто другой, но лорду Гленлину я так же искренне желал сдохнуть в страшных мучениях. – Мне уже пора, – поднялась она. Миг – и иллюзия вновь изменила ее внешность. – Уезжай из Тверди. Скрипнул засов, и я вновь остался один. Глава 10 Теплый прием Королевский дворец Гульма еще не успел отойти от великолепных празднеств, возвестивших миру о рождении нового государства людей. На улицах города гуляющая толпа славила силу, мудрость и величие нового короля. Словно и не завоеватели вовсе пришли на их землю, а освободители. Много ли нужно толпе? Удержать своих солдат от грабежей, произнести красивую речь с балкона королевского дворца, в которой пообещать богатство и процветание под своей дланью. Затем объявить несколько дней праздничными, выкатить из королевских винных погребов побольше бочек вина и устроить яркое, пышное торжество. Если ко всему этому добавить еще парочку красивых жестов – например, снизить налоги и отпустить по домам пленных, – то простой народ будет рыдать от счастья и славить приход такого мудрого, справедливого и доброго правителя. Поддержкой вассалов прежнего владыки заручиться еще проще. Особенно если часть из них еще перед войной получила щедрые подачки из твоей казны. Остальным пообещать сохранение владений и вольностей. Тонко намекнуть, что это только начало: величие, слава и богатство всех еще ждут впереди. Подкрепить свои доводы показательной казнью особо упрямых и ненавязчивой демонстрацией своей победоносной армии. Именно так и происходило умиротворение побежденного Гульма. Это вообще была странная война. Гульм считался самым сильным из семи королевств. А его противник, королевство Осфор, вот уже сотню лет влачило жалкое существование, постепенно теряя одну территорию за другой. Если бы не эльфы, от Осфора уже давно бы остались одни лишь воспоминания. Все изменилось с приходом к власти Эльдора II. Новый король был молод, амбициозен и деятелен. За каких-то пять лет он укрепил свою власть, заключил крайне выгодный военный союз с Вольными городами, выиграл пару мелких пограничных войн и остановил расползание земель. Столь стремительное усиление соседа пришлось не по нраву королю Гульма Гедору V, который уже давно положил глаз на ослабевший Осфор и считал его практически частью своего королевства. Нужен был лишь повод для войны, и он не замедлил появиться. Неизвестные напали на торговый караван Гульма в пограничных с Осфором землях. Гедор V увидел в этом свой шанс и немедленно обвинил в случившемся солдат Эльдора II. Затем потребовал извинений и огромной, больше похожей на дань, денежной компенсации. Отклонение Эльдором столь нелепых требований и послужило поводом к войне. Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Мало того что в сражении, решившем исход войны, Гульм потерпел страшное поражение, так к тому же погибли оба наследника Гедора V и несколько ближайших его родственников, стоящих в очереди на престол. Сам Гедор едва спасся и с остатками войск откатился к границе. Но вернуться на родину ему было уже не суждено. Через два дня после разгромного поражения Гедора V нашли мертвым в своем шатре. Говорили, что сердце короля не выдержало потери любимых сыновей и просто остановилось. Гульм оказался лишен головы. При грозившей разыграться кровавой драке за свободный престол ответное вторжение Эльдора многими было принято как спасение. Войска молодого короля практически без сопротивления заняли столицу Гульма, и спустя несколько дней Эльдор II короновался, объединив два королевства в одно. Мало кто знал, что ко всему произошедшему сам Эльдор имел весьма косвенное отношение. Ночь всегда была любимым временем суток Ворона. Тому имелось много причин. Главная из которых, конечно, та, что маг не любил лишних глаз. По королевскому замку маг ходил почти не таясь. Его тут многие знали – разумеется, не как магистра ордена Жизни, а как одного из слуг короля Эльдора. А кто обращает внимание на слуг? Первой странностью для Ворона стало отсутствие у дверей королевской спальни положенной стражи. Второй странностью были сами открытые настежь двери. Ворон, не особо таясь, шагнул внутрь королевской спальни. Тут царил густой полумрак. Среди роскошной обстановки замерли несколько темных человеческих силуэтов. Завершал картину мертвый король Эльдор, тело которого раскинулось на прекрасной кровати с балдахином. То, что король мертв, было очевидно: сложно выжить, если у тебя в сердце торчит три дюйма кинжального лезвия. – Убейте старика, – кивнул в сторону Ворона главарь убийц – именно его кинжал торчал сейчас из груди мертвого Эльдора. Стоящий у дверей похожий на башню гигант бросился на мага. Это было его, наверное, не первой, но уж точно последней ошибкой. Ворон тряхнул ладонью, словно сбрасывая с пальцев капли воды. Громила замер и на глазах своих изумленных товарищей рассыпался прахом. Куча белых, отполированных до блеска костей осела на пол, белесый череп покатился прямо под ноги мага, и тот небрежно пнул его в сторону. Убийцы растерялись: они были опытными воинами, их было больше, но противник оказался не обычным человеком, а магом. Магом, готовым к бою, а потому еще более опасным. А ведь все так хорошо складывалось. Подкупленный офицер под надуманным предлогом убрал из этого крыла дворца всю стражу. Магов в охране дворца не было: говорили, что король не доверяет всему, что связано с магией. И вот на тебе – напороться на мага, когда дело уже сделано и все мысленно делят обещанную награду! Главарь убийц вскинул руку, но новый приказ так и не успел сорваться с его губ. Что-то острое сильно ударило ему в спину, и он с удивлением обнаружил, что из его живота выходит острие чужого меча. Прежде чем упасть, убийца успел обернуться, чтобы увидеть, как с обнаженного клинка только что убитого им короля падают густые кровавые капли. И глаза! Больше всего главаря поразили глаза Эльдора – холодные и безжизненные, словно два куска камня. «Таких глаз у людей не бывает», – мелькнула у главаря мысль, прежде чем пришла темнота. Нежданно оживший мертвец вверг пятерых оставшихся убийц в панику. Они стали похожи на стаю крыс, загнанную в угол, а крыса, загнанная в угол, особенно опасна. Один из душегубов, занеся меч над головой, с диким криком бросился на мага. Ворон даже дал ему возможность нанести один удар: бессмысленный героизм всегда вызывал у него снисходительное уважение. Стальной клинок разрезал воздух в том месте, где маг только что стоял. Нападавший подался вперед и едва не упал. Он еще успел удивиться, когда чья-то холодная ладонь легла на его затылок. Умер он очень быстро. Щелкнула тетива – это небольшой гномий арбалет послал в сторону мага две унции забирающей жизнь стали. Ворону это не слишком понравилось. Пусть арбалетный болт и упал к его ногам, остановленный магической защитой, но наглого стрелка следовало как следует наказать. Небрежный пасс руками – арбалетчик, хрипя от боли, скорчился на полу и, ломая ногти, пытался содрать с себя одежду, которая внезапно стала жечь тело, словно дюжина ядовитых змей. Пользуясь тем, что неизвестный маг занят расправой с арбалетчиком, один из убийц попытался бежать. Прокравшись в тени стены, он оказался прямо за спиной Ворона, но не рискнул напасть, а бросился к распахнутой двери. До нее он так и не добежал: невидимая сила сбила его с ног и повалила на пол. Отчаянно крича, он попытался встать, но почувствовал, что тело словно прилипло к полу. Маг медленно повернулся к нему. В глазах чародея убийца увидел собственную смерть. – Мы сдаемся! – Двое оставшихся в живых убийц не стали геройствовать и бросили оружие. – Это хорошо, меньше возни. Убей их, – кивнул Ворон королю. Ему не нужны были живые свидетели произошедшего, а нужную информацию проще узнать у трупов. Мертвецы ведь не пытаются обмануть. Нет нужды тратить время на жестокие пытки, чтобы узнать что-то важное. Мертвые расскажут все сами, без утайки. Они ведь гораздо разговорчивей живых… нужно лишь уметь с ними разговаривать. – Почем… – едва успел выдохнуть один из несостоявшихся убийц, прежде чем его срубленная голова покатилась по мозаичному паркету. – Вам что-нибудь нужно, господин? – Эльдор, расправившись с последним из ночных гостей, замер рядом с Вороном. Будь свидетелем этой картины кто-то еще, он бы несказанно удивился подобному обращению сильнейшего человечьего короля последнего столетия к какому-то слуге. Впрочем, вряд ли невольный свидетель прожил бы долго… Ворон присел возле тела предводителя наемников, столь внезапно убитого в спину ожившим Эльдором. Впрочем, почему ожившим? Как и любой бездушный, Эльдор был наполовину мертв, причем уже очень давно. Вот бы удивились его подданные! – Избавься от тел, – отрешенно ответил маг. – Слушаюсь, господин. Мои артефакты… Не забудьте зарядить их перед уходом, – напомнил Эльдор магу причину его появления здесь. Ворон по праву считал Эльдора лучшим из своих творений. Бездушный ел, спал, дышал, искусно имитировал эмоции. Даже многочисленные любовницы молодого короля не замечали в нем ничего необычного. Единственной странностью Эльдора было только то, что он никогда не расставался с перстнем на безымянном пальце левой руки и кулоном с рубином на шее. Именно эти артефакты и поддерживали эту совершенную иллюзию живого человека. Только из-за разрядки одного из них убийцам перед смертью удалось увидеть истинный облик короля Осфора. Но они ведь уже никому не расскажут. Маг между тем перевернул убитого на спину. Большинство заклинаний магии Жизни не терпели суеты. Для построения многих из них требовалось гораздо больше времени, нежели на самые сильные заклинания прочих стихий. Но конечный результат стоил потраченных усилий. Ножом, позаимствованным у лежащего рядом трупа, Ворон разрезал одежду на груди предводителя убийц. Отбросив нож в сторону, маг достал костяной кинжал и принялся аккуратно наносить магические символы на мертвое тело. Он узнает все еще до рассвета. Ведь мертвые гораздо разговорчивей живых… * * * – За спину не опасайся. Сегодня ни один эльф не покинет Твердь. Жаль, что тебе приходится уходить под покровом ночи, словно ты вор какой! – посетовал Бальдор. – Оставь это! – отмахнулся Леклис. – Со старейшинами я переговорил, а для почестей и прочего у вас есть куча ушастых. Два друга крепко обнялись, и Бальдор помог Леклису забраться в седло. Затем гном махнул рукой охраннику надвратной башни, наблюдавшему за отъездом свиты короля. Тот, кивнув, исчез в недрах башни. Вскоре подъемная решетка ворот с лязгом поползла вверх. Леклис тронул коня и направил его к воротам крепости. Вслед за королем двинулась его свита. «Как же мало их осталось», – горестно подумал Бальдор, вспоминая недавнее прибытие Леклиса в Твердь. Всадники тройка за тройкой въезжали в длинную, словно туннель, надвратную арку, проходившую насквозь через три крепостные стены. В свете световых кристаллов на стенах арки причудливо плясали тени. Когда проехал последний всадник, решетка ворот опустилась за его спиной. Сейчас страж башни поднимется на ее вершину и факелом подаст сигнал на первую стену, чтобы там открыли внешние ворота Тверди. Твердь по праву считалась сильнейшей крепостью гномов. А надвратная арка была самой настоящей ловушкой. Помимо внутренней решетки, закрывающей выход из нее в город, от второй до третьей стены параллельно арке шла галерея для стрелков. Сама арка была отлично освещена световыми кристаллами, и это было сделано вовсе не для удобства въезжающих в Твердь, а для того, чтобы арбалетчикам не пришлось выглядывать цели. При желании арка и вовсе превращалась в русло подземной реки. – Теперь займемся эльфами, – пробормотал Бальдор, потирая руки. – Нечего им сегодня по Ничейным землям шляться. Решительно тряхнув головой, гном направился к двери, ведущей в караулку стражи. Караулка была пуста. Сегодня стены Тверди, смотревшие в Ничейные земли, охранялись слабо как никогда. Несколько дозорных постов на самой первой стене да стражник у внутренних ворот. Поднявшись на башню, Бальдор отослал единственного стража прочь. Немного полюбовавшись открывающимся с вершины башни видом, гном спустился к подъемному механизму решетки. Сам механизм прятался в одной из стен. Судя по едва слышному шуму воды, старые мастера гномов нашли не одно применение протекавшей под Твердью подземной реке. Видимым взгляду оставался только большой ворот, от стены до стены. Две намотанные на него толстые цепи шли вниз в отверстия в полу. Несмотря на свою монструозность, весь механизм управлялся всего одним рычагом, и справиться с подъемом решетки мог бы и ребенок. Пройдя вокруг механизма, Бальдор вынул из сумки на поясе небольшой стеклянный пузырек, внутри которого лениво плескалась чайная ложка яркой изумрудной жидкости, густой, словно кисель. Достав из правого сапога, что часто служил ему дополнительным карманом или ножнами, кинжал, Бальдор осторожно открыл пузырек и вылил его содержимое на одну из цепей. – Ах, ты… – выругался он, заметив, что несколько капель зелья попали ему на руку, к счастью, защищенную перчаткой. Не медля ни секунды, гном стащил перчатку с руки и бросил ее в угол. Осмотрев руку, он с облегчением убедился, что зелье не добралось до кожи. От созерцания собственной пятерни гнома отвлек грохот падающей в отверстие цепи. Состав сработал: одно из звеньев цепи просто исчезло – растаяло, словно лед под жарким солнцем. Довольно хмыкнув, Бальдор перевел управлявший механизмом рычаг в крайнее правое положение. Затем он слегка повернул Т-образную рукоять и окончательно заблокировал решетку. – Теперь посмотрим за метаниями эльфов. Это обещает быть забавным! – усмехнулся он. Подойдя к остаткам своей перчатки и поворошив их ногой, гном осторожно подцепил обрывок острием кинжала. Напевая под нос веселую трактирную песенку времен своей бесшабашной юности, Бальдор спустился вниз, вышел из надвратной башни и присел на бочку возле стены одного из домов. Осмотрев остатки перчатки, хотя узнать в этом изъеденном куске кожи перчатку теперь было сложно, Бальдор покрутил их на острие кинжала и ловким броском отправил прямиком в кучу строительного мусора неподалеку. Шумно вдохнув воздух, гном полез за пазуху. Достав кисет с табаком, огниво и любимую трубку, он принялся ее неспешно набивать. Курение трубки не терпит суеты и спешки. Это занятие должно принести наслаждение и отдых. В неторопливых движениях Бальдора было скрыто столько предвкушения удовольствия и нежности, словно он общался с любимой женщиной… или секирой. Убедившись, что трубка набита аккуратно и равномерно, гном ее неторопливо раскурил. Набрав полный рот ароматного дыма, Бальдор выпустил тонкую дымную струйку в воздух. Смакуя вкус табачного дыма, он чувствовал, как в нем растворяются все проблемы и суета последних дней. Долго предаваться любимому священному действу ему не дали. В дальнем конце ведущей к воротам улицы послышался звонкий стук копыт. Спустя полминуты к воротам подъехал императорский гонец со своим вечным напарником – сигнальным знаменем. – Именем императора, откройте ворота! – прокричал гонец звонким юношеским голосом. – Это невозможно, уважаемый, – степенно ответил Бальдор, выпуская в воздух еще одну струйку ароматного дыма. – Почему? – удивился гонец. – Цепь порвалась. – Что? – Одна из цепей, поднимавших решетку ворот, порвалась, – подробно пояснил Бальдор. Некоторое время имперский гонец молча смотрел на решетку городских ворот, переваривая сказанное гномом. Цепи, коими она поднималась, были ему не видны, но сама решетка состояла из толстых железных прутьев толщиной в руку. Цепи, способные ее поднять, должны были быть такой толщины, что на них не стыдно было бы посадить и дракона. – Это такая гномья шутка? – осторожно поинтересовался гонец. – Как можно, уважаемый! – почти искренне возмутился Бальдор. – Не верите – можете сами сходить посмотреть. Немного помедлив, гонец все же покинул седло. Привязав лошадь к коновязи у башни, Эльф толкнул неприметную дверь в караулку стражи и исчез в недрах гномьей твердыни. Когда он вернулся, вид у него был слегка ошалелый. – Как такое возможно! Там цепи толщиной с мою руку, если не ногу! – Понятия не имею, – правдиво ответил гном: о рецепте состава он и вправду не имел ни малейшего понятия. – И что теперь делать? – Гонец в бессилии пнул в сторону решетки мелкий камешек, попавшийся под ногами. – Ждать, – равнодушно пожал плечами Бальдор. – Дня через два ворота починят. – Два дня! – возмутился гонец. – У меня срочное сообщение, на нем дата стоит. С меня же шкуру спустят, если я не доставлю его в срок! – В этом нет вашей вины. – Кто бы сказал это главе императорской канцелярии! Еще немного побродив у ворот, гонец отвязал лошадь и уехал обратно в город. Проводив его насмешливым взглядом, Бальдор продолжил дымить трубкой. В конце улицы вновь послышался стук копыт, но в этот раз к воротам ехал целый отряд эльфов. Во главе отряда под знаменем с серебряной лилией ехал сам командующий армией Дома серебряной лилии – лорд Дарос. Бальдор улыбнулся в предвкушении. Этого старшего он недолюбливал. Слишком много высокомерия, спеси и самомнения для одного эльфа, к тому же едва ли не из самой захудалой ветви дома. – Именем высокого лорда Тиалиса, откройте ворота! – прокричал выехавший вперед герольд в цветах Серебряной лилии. – К сожалению, это невозможно, достойнейший, – пряча издевательскую ухмылку, ответил Бальдор. – Цепь порвалась. – Ты смеешься надо мной, гном? – не выдержал лорд Дарос, прежде не удостоивший Бальдора даже взглядом. – И в мыслях не было, досточтимый. – Бальдор почти лучился почтением и миролюбием. – Ворота сломаны, сами можете посмотреть. – Одна из цепей и правда порвана, господин, – доложил вернувшийся воин. – Но еще недавно король Леклис спокойно покинул город! – возмутился разом помрачневший лорд Дарос. – Так вот сразу после короля цепь и порвалась, – ответил Бальдор. – Проклятье! Вы за это еще ответите! – зло прошипел лорд. Иллюзий по поводу «случайно» сломанных ворот у него не было. – Эй, вы, там. Поднимите решетку руками, – приказал он своим воинам. Решетку ворот облепило с десяток эльфов, но сколько бы они ни старались, решетка не поднялась вверх ни на палец. – Маги, помогите им, – нервно дернул щекой лорд Дарос. Повинуясь приказу, в дело вступили маги – судя по одеждам, обычные стихийники, маги Воздуха. Им удалось поднять… одного из эльфов. Эльфийский воин подлетел вверх на высоту башни. Смешно махая руками, словно пытаясь научиться летать, он с криком рухнул на мостовую. К счастью для эльфийского воина, маги быстро исправили свою оплошность и поймали несчастного у самых камней, не позволив тому на собственной шкуре ощутить всю силу земного притяжения. Первая неудача не остановила эльфийских магов, и суета у ворот продолжилась. «Есть вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как течет вода, как горит огонь и как трудятся эльфы», – подумал Бальдор, выпустив в воздух еще одну струйку дыма. Только когда табак в трубке гнома окончательно прогорел, свита лорда Дароса оставила бесплодные попытки и потянулась в город. Проклятия, коими при этом сыпал лорд Дарос, были для Бальдора сродни музыке. Подавив мальчишеское желание издевательски помахать рукой вслед эльфам, он принялся чистить любимую трубку. Закончив чистку, гном спрыгнул с бочки и вновь поднялся на башню. Проверив, что ворота все так же заблокированы, гном долго стоял на смотровой площадке. Когда он спустился и уже вышел из караулки стражи, на площади перед воротами – впрочем, столь громкого названия небольшая площадка явно не заслуживала – его уже ждал отец. Старейшина Тельдор был уже далеко не молод, когда возглавил клан Подземной реки. Но и теперь, добрый десяток лет спустя, прожитые годы мало на нем отразились. Это был могучий широкоплечий гном с выпуклой грудью и толстыми, сильными руками. Вся его внешность кричала о недюжинной силе ее обладателя. Отношения Бальдора с отцом всегда были далеки от идеала. Их клан славился своими оружейниками, а Тельдор Золотой Молот до избрания старейшиной был известнейшим мастером, слава о котором гремела по всей империи. Меч короля Леклиса – Химера – была (у гномов оружие всегда женского рода) именно его работой. Бальдор стал долгожданным первенцем в семье гнома. С ранних лет он помогал отцу в кузне. В те годы тот еще не протирал штанов в зале старейшин. То ли Тельдор был хорошим учителем, то ли Бальдор прекрасным учеником, а может, это был зов крови, – но юный гном добился немалых успехов и стал известен в гномьих горах. Все пророчили ему будущее блестящего мастера-оружейника, который однажды сможет превзойти своего отца. Все… кроме самого Бальдора. В родных горах юному гному было тесно и скучно. А стезя мастера оружия? Что же, она почетна, доходна, но душа Бальдора к этому занятию совершенно не лежала. Когда достиг совершеннолетия, он озвучил свое решение – стать воином. Это был скандал, выплеснувшийся далеко за пределы клана Подземной реки. Ссора между отцом и сыном была страшной. Нет, воинский долг у гномов всегда был в чести. Но Бальдор не собирался служить подгорному престолу. Как тут посмотришь мир? Чудом избежав изгнания из клана, юный гном отправился далеко на юг империи, в Вольные города и их грозно и печально знаменитые Вольные роты. Жизнь наемника трудна и опасна. Следующие несколько лет Бальдор познал это на собственной шкуре. Он дрался с пиратами Расколотого архипелага, участвовал в десятке мелких войн между королями людей. Прошел путь от рядового наемника до капитана Вольной роты. Потом был поход Дома восходящего солнца на драконов. Помимо собственной армии дома тогдашний правитель Восходящего солнца нанял чуть ли не половину Вольных рот. Поначалу успешный поход обернулся кровавой мясорубкой в подземельях Арашмира. Бальдор до сих пор с содроганием вспоминал ту битву. Ловушки, неожиданные обвалы, атаки зашедших тайными ходами драконитов с тыла и прочие «прелести» боев в подземельях дорого обошлись эльфийской армии и наемникам. Затем было отступление, больше похожее на бегство, и висевшая на пятках армия драконитов. Именно тот поход Восходящего солнца перерос в то, что потом назвали очередной войной с драконами. Разгребать заварившуюся на границах империи кашу император отправил своего старшего сына. И долгих два года в Ничейных землях шли вялые стычки. Вялыми они, правда, стали только после ответного визита драконитов в земли Восходящего солнца. За разорение Арашмира сполна расплатился Эйалет – крупный эльфийский город-крепость, что прежде стоял в Ничейных землях, – сейчас на этом месте не осталось и руин. Там-то Бальдору и довелось спасти жизнь наследнику империи – в то время, несмотря на начало бурного романа с Весминой, Артис еще считался таковым. Хотя разобраться, кто кому спас тогда жизнь, было сложно. По сравнению с Эйалетом подземелья Арашмира были легкой прогулкой. Дракон-владыка – эльфы до сей поры спорят, какой из драконов это был, – почтив город своим личным присутствием, превратил его в огненный кошмар. Но даже это не остановило кипевшей на улицах Эйалета битвы. Отряд наследника империи и остатки Вольной роты Бальдора оказались в центре этого кроваво-огненного хаоса и просто пытались выжить. А считать, кто кому и сколько раз прикрыл при этом спину, – просто глупость. На улицах Эйалета осталась вся рота Бальдора и четыре пятых отряда светлого лорда. Там бы остался и сам Бальдор… Все пережившие тот кошмар потом утверждали, что он принял на себя удар копья, предназначавшийся в спину Артису, но сам гном этого совершенно не помнил. В его памяти весь тот день был нескончаемой чередой больших и малых схваток на охваченных пламенем улицах. Затем были боль и беспамятство. Как он потом узнал, к ним все же пробилась подмога. По личному приказу Артиса израненного и едва дышавшего гнома доставили в эльфийскую ставку, где им занялись лучшие целители империи. – Как все прошло? – спросил Тельдор, встав рядом с сыном. – Как это ни странно, но вослед за Леклисом рвался только лорд Серебряной лилии, – ответил Бальдор. – А я-то думал, что тут от старших будет не протолкнуться! – Это я уже знаю, был у лорда Гленлина, когда лорд Дарос ворвался и закатил огромный скандал. У него-де срочное дело в Ничейных землях, а «проклятые недомерки» заперли его в Тверди. – Что это за дело в Ничейных землях, да еще с таким количеством магов и воинов? – Именно этот вопрос, слово в слово, задал ему и лорд Гленлин. – И каков был ответ «почтенного» лорда? – «Интересы дома, а отряд – всего лишь охрана». Отец и сын презрительно усмехнулись. Интересы дома – любимейшая отговорка всех старших, которой, по их мнению, можно оправдать любую подлость, низость, предательство и жестокость. – Завтра Совет возвращается в Железный холм. Ты едешь со мной, – неожиданно сказал Тельдор. – Зачем? – поинтересовался Бальдор. – Узнаешь в столице. – Надеюсь, речь идет не о смотринах невест? – Вот уже несколько лет женитьба непутевого старшего сына входила в список особо важных дел Тельдора. Старейшина не раз далеко не тонко намекал сыну, что тот давно уже не мальчик, а сам он не прочь понянчить внуков. Хотя с последним у почтенного Тельдора никаких проблем не было: у двух младших братьев Бальдора были многочисленные семьи. – Нет, – усмехнулся в бороду Тельдор. – Хотя над этим тебе стоит подумать. Особенно теперь… – многозначительно добавил он. * * * На рассвете мой изрядно поредевший отряд покинул Твердь. Нескольких тяжелораненых пришлось оставить: они были еще слишком слабы, и целитель сказал, что переход их убьет. Бальдор заверил меня, что лично проследит за их безопасностью. Первые дни мой небольшой отряд гнал лошадей что было сил, словно у нас на хвосте висела вся эльфийская армия. Остановки делали лишь на ночлег. Бальдор пообещал задержать эльфов, вознамерься те отправить за мной погоню. Я доверял гному, но чем дальше я окажусь от напичканной эльфами по башенные флагштоки Тверди, тем мне будет спокойней. Наконец, спустя три дня безумной скачки, мы немного сбавили темп. Граница Восточного королевства была всего в двух днях пути. Ха! А я считал, что это к гномам мы едем очень резво. Оказывается, этот же путь можно проделать в два раза быстрее. Солнце неумолимо клонилось к горизонту, готовясь уснуть за спинами далеких холмов. Шел к концу четвертый день моего обратного путешествия. – Лошади устали, сир, – остановил рядом со мной своего коня Харг. – Нужен привал. Да и ночь скоро. – Хорошо, – кивнул я. – Разбиваем лагерь. На ночь мы остановились в небольшой, поросшей мелким кустарником низине, зажатой между двумя холмами. Пока орки занимались устройством ночной стоянки, я с наслаждением растянулся в душистой траве, положил руки под голову и закрыл глаза. Чье-то упорное сопение и треск сухих веток привлекли мое внимание. Подняв голову, я заметил, что Эстельнаэр пытается разжечь костер с помощью магии. Наблюдать за потугами мага со стороны было забавно. Сперва он что-то сосредоточенно шептал себе под нос, делая непонятные пассы руками над сложенными дровами, но огонь разгораться не спешил. – Может, не стоит тратить силы, мессир? – осторожно спросил Харг, справедливо полагая, что при разведении огня такими темпами мы все можем остаться без ужина. – Не мешай, – одернул его Эстельнаэр. – Все должно получиться. Орк пожал плечами и пошел к лошадям снять сумки с припасами. Эстельнаэр проводил его раздраженным взглядом и вновь принялся бормотать заклинания, правда, все так же без толку. – Ах так?! – разозлился маг, вскакивая на ноги и поднимая руки высоко над головой. – Загорайся! Падший тебя забери! Дрова ярко полыхнули сильным огненным сгустком, едва не опалившим полуэльфа. Эстельнаэра спасло только то, что он успел довольно прытко отскочить назад. Пламя постепенно уменьшилось, предпочтя полуэльфу сухие дрова костра. – Вижу, твои силы восстанавливаются? – Я поднялся и подсел поближе к огню. – Похоже, – раздраженно кивнул маг. – Но если такое простейшее заклинание заняло столько времени, то полностью силы вернутся еще не скоро. – Два дня назад ты не мог даже этого. Харг между тем поставил над огнем знававший лучшие времена помятый медный котел. Ручьев поблизости не было, поэтому, чтобы его наполнить, пришлось опустошить половину дорожных фляг. Пополнить запасы воды можно будет и завтра, а ужинать черствыми сухарями и вяленым мясом – не самое приятное удовольствие после тяжелого дневного перехода и скудного обеда из сухарей прямо в седле. Я поднялся, отошел немного в сторону от костра и вытащил из ножен меч. Стараясь не обращать внимания на боль уставших мышц, немного размялся с Химерой, а затем внимательно осмотрел ее лезвие, тщательно проверил, легко ли она входит и выходит из своей обители – ножен. «Лучше потерять несколько минут, чем жизнь», – так приговаривал старина Глок, уча меня и Ольдена заботиться и ежедневно проверять свое вооружение. – Ужин готов, сир, – окликнул меня Харг, и я вернулся к костру. Стреноженные лошади, лениво переминаясь с ноги на ногу, щипали траву. Повеселевшие орки, рассевшись вокруг огня, прихлебывали из медных походных кружек ароматное мясное варево. Вернувшись к костру, я с благодарностью принял кружку со своей порцией мясного бульона. Начали петь свои песни ночные насекомые. По телу расползлось приятное тепло, расплавляя сковавшую мышцы свинцовую усталость. От второй кружки меня стало клонить в сон. Я лег у костра, положив голову на седло и плотно завернувшись в дорожный плащ. По наливающемуся чернотой небосводу драгоценными камнями загорались первые звезды. Ленивый ветерок доносил пьянящие запахи степного разнотравья и первые песни ночных насекомых. Мучавшая мою душу горечь сдалась и ушла, затаившись до поры. Даже вечно кислая рожа Эстельнаэра не вызывала у меня приступов неприязни. Может быть, хотя бы сегодняшней ночью не будет кошмаров. Харг назначил первую стражу: пара орков, тяжело вздохнув и наверняка помянув про себя сотника парой добрых и ласковых слов, покинула нагретое у костра место, растворяясь в нависающих густым киселем сумерках. Часть орков последовала моему примеру и легла, остальные предпочли заняться своими делами. Эстельнаэр в очередной раз приложился к своей фляге. Я подозревал, что в ней он хранит совсем не воду. Харг достал точильный камень и, тихо напевая себе под нос незамысловатую застольную песенку, принялся точить короткий меч. Под этот мерный скрежет я и заснул. Меня разбудило непонятное, смутное чувство тревоги. Вокруг царила поздняя ночь. Диск Уртай злобно щурился с небосвода, ее сестра Аишиу была затянута ночными облаками. Дурная оркская примета: кровь будет пролита сегодня ночью, и милосердная Аишиу не хочет на это смотреть. Было необычайно тихо, заснули, похоже, даже ночные насекомые. Тишину нарушало лишь едва слышное сопение спящих орков да легкий шелест тлеющих углей костра. Все же что-то было не так. Я напрягся, прогоняя остатки сна. По телу прошла волна непонятной дрожи, и не холод ночи был тому виной. Рука плавно легла на рукоять Химеры, а сам я жадно, до боли в ушах вслушивался в окружающую тишину. Вот оно! Легкие крадущиеся шаги и тихий, едва слышный шепот покидающей ножны стали. – Тревога! – прокричал я, вскакивая на ноги и вырывая Химеру из ножен. К несчастью, это было все, что я успел сделать. Нападавшие были гораздо ближе, чем мне казалось. Удар по ногам опрокинул меня обратно на землю. Упав на живот, я едва не напоролся на собственный меч. Подняться вновь мне уже не дали. Кто-то навалился сверху, плотно прижимая меня к земле, и схватил за волосы. Под горло уперлось остро отточенное лезвие ножа. Остальные нападавшие между тем скрутили полусонных орков, которые так и не смогли оказать сколь-нибудь внятного сопротивления. – Вас только что убили, сир! – раздался на моим ухом голос Глока. – И это была очень глупая смерть. Лезвие ножа перестало щекотать мое горло. Глок помог мне подняться на ноги. Загорелось несколько факелов и магических светлячков, и я наконец-то смог нормально разглядеть нападавших. Хвала Творцу, это оказались не эльфы. Впрочем, это я и так понял, едва услышал голос своего старого учителя. Я вряд ли когда-нибудь ему признаюсь, но это был один из самых радостных моментов моей паршивой жизни: с ножом у горла я уже мысленно с нею попрощался. Не то чтобы я боялся умереть, но после пережитого это была бы и в правду очень глупая смерть. Нападавшими оказались полукровки, в основном квартероны, не иначе выходцы с побережья Теплого моря, лучники и разведчики моих легионов. В ночной темноте их легко можно было перепутать с эльфами. Моя помятая стража тоже поднялась на ноги, и, судя по злым лицам орков, эта дерзкая выходка разведчиков им не понравилась. Орки вообще были склонны недолюбливать всех, в ком текла кровь ушастых. И теперь, невзирая на наше с Глоком присутствие, орки готовились кулаками разъяснить обидчикам болезненность, а также беззубость подобных шуток. – Немедленно прекратить! – приказал я своей страже, бросив все же задумчивый взгляд на Глока: у меня у самого возникло схожее с орками желание. Правда, чувство самосохранения быстро взяло верх. Во-первых, вряд ли старина Глок дал бы спокойно набить себе морду. А во-вторых, он ведь может и победить. Да и не слишком хорошо выглядит, когда король у всех на виду мордует фактически главнокомандующего своей армии. А это мысль! В голове сразу возник план мести дерзкому старику. Я не злопамятен, просто сейчас невыспавшийся и злой, а память у меня хорошая. – Что это за мальчишество! – начал распекать меня Глок. О, если он перестал добавлять через слово «сир» и «ваше величество», значит, дело действительно плохо. – Два часовых! Два! И без магической поддержки. Где была твоя голова! Их же как детей сняли! – Ну, «как детей» – это Глок, конечно, погорячился, но судя по всему, с ним пришло несколько магов – с их помощью снять моих часовых было не слишком сложно. – Почему с тобой так мало охраны? – не унимался орк. – Остальные идут следом? – Это все, кто остался, старина, – мрачно ответил я. – Что значит – все, кто остался? Тут всего… – Глок запнулся. – Трудно пришлось? – Troh! – процедил я. Грязное гномье ругательство для описания произошедшего подходило как нельзя лучше. – Это с самого начала была безумная затея, – пробормотал Глок. – Надо было взять отряд побольше. – Я ехал не на войну! – Но ты с успехом в нее ввязался! Возомнил себя древним героем? Как только ты надел корону, твоя жизнь перестала принадлежать тебе. Особенно сейчас, когда от всей династии остались безмозглый юнец и едва рожденный младенец! – Не сердись, старина, – успокаивающе похлопал я старого ветерана по плечу. – Я не мог уйти. Ты слишком старательно учил меня: «Умирать должны солдаты, а не землепашцы», – это твои слова, не мои. – Не рискуй, мальчик, – покачал головой Глок. – Договор-то хоть эти бородатые недомерки подписали? – Попробовали бы они отказаться, – горько усмехнулся я: «…Ведь каждая его буква написана кровью моих солдат». – Так что вокруг нас теперь новые земли Восточного королевства. – Зачем нам эти пустоши? – В принципе ни за чем, – пожал плечами я. – Тут мало полезных руд, не слишком плодородная почва, пастбища разве что неплохие, но не в этом дело. Теперь не существует этого уродца прошлых войн – Ничейных земель, и у нас есть общая граница с гномами. – Эльфы с одной стороны, драконы с другой, – проворчал Глок. – И чуть что – все движение пойдет по нашим головам. – В случае очередной войны между эльфами и драконами мы все равно окажемся посредине, кусок Ничейных земель этого положения не изменит. К счастью, эльфам сейчас не до драконов, а драконам всегда было наплевать и на нас, и на ушастых. – Ты недооцениваешь драконов, Леклис. По сравнению с ними эльфы просто дети, да, впрочем, так оно и есть. – Когда они в последний раз начинали войну? Двести лет назад? Триста? Это мы во главе с эльфами с упорством самоубийц лезем на их земли. Раз за разом получаем кровавые оплеухи, утираем кровь и заново лезем. – Что такое двести лет для тех, имя которым – вечность? Помнишь, чему я тебя учил? Опасней всего враг, действия которого непредсказуемы. Не забывай о драконах. – Я вспоминаю их даже чаще, чем ты думаешь, – криво усмехнулся я. Это было сущей правдой. Сколько уже раз я восстанавливал в своей памяти встречу с красным драконом. В этом затянувшемся противостоянии неизвестности с неопределенностью драконы – самый большой из вопросов. К Падшему! Повлиять на крылатых владык я все равно никак не могу. Все мое влияние на них сводится к поддержке армии в Приграничье. А я никогда не снижал ее численности. – Жалуйся, старина. – Сир? – удивился Глок. – Что произошло, пока меня не было? Начинай с самого плохого – меня сложно удивить. Соседи успели объявить нам войну? – поинтересовался я. – На границах спокойно как никогда, сир. – Наводнения, болезни, небесный огонь? – Нет, сир, все в порядке. – А столица за время моего отсутствия не сгорела? – Нет, – отрицательно покачал головой Глок. – Странно, – усмехнулся я. – Просто ее некому было сжигать, – раздался из-за спины Глока ехидный голос Мезамира. Ночь расступилась, выпуская в круг света свое дитя. В поводу за вампиром бодро шагала массивная фигура Ветра. – Вон, чудовище, твой горячо любимый хозяин, – кивнул Мезамир в мою сторону, обращаясь к Ветру, – такое же чудовище, как ты сам. Ветер резко мотнул головой. Вырвал повод из рук не готового к подобной подлости вампира. Подбежал ко мне и принялся по привычке настороженно обнюхивать мои волосы и лицо. – Рад тебя видеть. – Я дружески потрепал коня по лохматой гриве. – Я тоже, – отозвался Мезамир. – Вообще-то я говорил с Ветром, – обрадовал я вампира, – но тебе я тоже рад. Вижу, вы с ним поладили. – Поладишь с ним, как же, – ухмыльнулся Мезамир. – Скорее он позволил мне доставить себя к тебе. Он не хотел оставлять тебя в Тверди. – А я не хотел его отпускать, но должен же был кто-то присматривать за тобой. Кстати, а что ты вообще тут делаешь? По-моему, я приказал тебе сопроводить леди Диану до столицы. – Ты приказал сопроводить ее в безопасное место. О столице речи не было, – уточнил Мезамир, прекрасно зная, что под безопасным местом я подразумевал именно столицу. – А крепость на границе, где стоят твои войска, вполне безопасна. К тому же туда как раз подошел Глок с армией. – Со мной шесть сотен легкой конницы, – вмешался Глок. – Пехота первого легиона в трех часах ходьбы отсюда. – Разъясни мне, старина, откуда вы вообще взялись? На крыльях прилетели? Гонцов за помощью я не посылал, а первые новости о новом вторжении гоблинов дошли бы до Восточного королевства только с леди Дианой и Мезамиром. – Прошу прощения, сир, но, зная вашу любовь влипать в неприятности, я послал за основным отрядом несколько разведчиков. Так. На всякий случай. Они-то и принесли мне новости о падении Дунглора и осаде Тверди. Я сразу же поднял по тревоге первый легион, и вот мы тут. – Будь твоя воля, ты бы притащил на мое спасение всю армию. – У меня было мало времени, – скупо улыбнулся старый ветеран. – Пришлось брать те войска, что были под рукой. – Надеюсь, ты понимаешь, что это было глупостью? Вы все равно не успели. – Это как посмотреть, – внезапно нахмурился Глок. – По-моему, глупостью было бы, если бы вы, сир, сложили свою голову на груде гномьих камней. И бросили свое собственное королевство в пекло новой гражданской войны. – Оставим эту тему! Сделанного не воротишь. Я рад, что ты тут. Если плохих вестей нет, можешь сообщить остальные. А с тобой, Мезамир, – повернулся я к вампиру, – мы попозже поговорим о верной трактовке моих приказов. – Да рассказывать почти нечего, сир. Несмотря на ваш отъезд, все спокойно. Дворяне ведут себя тише травы и по большей части сидят безвылазно в своих поместьях. Магистр Мартин до хрипоты спорит с Ририном о статьях расхода. Маги Земли предрекают в этом году богатый урожай. Торговцы жаловались на разбойничью шайку на главном тракте – это, видимо, те недобитки, что ускользнули при прошлых облавах, но Меченый быстро с ними разобрался. Все же у него богатый опыт, – усмехнулся Глок, намекая на краткое разбойничье прошлое одного из моих старших офицеров. – Да, еще когда мы готовились выступать, у меня была престранная встреча с герцогом Ховальдом. Он просил передать вам всего одно слово: «нет». – Нет? Спасибо, старина, это было очень важно. – Важно? Ну, важно, так важно. Глоку не стоило знать о тех делах, которые я проворачиваю при помощи Ховальда. Я доверяю старому служаке как самому себе, но вряд ли бы он одобрил те вещи, которые я поручал главе Тайной канцелярии. Глок – это воплощенный образ рыцарства. Разумеется, не как железного болвана на коне (как и большинство орков, Глок был не слишком умелым наездником), а как образец благородства, чести и верности долгу. Но правителю нужны и другие: скользкие, хитрые, способные время от времени нарушать законы и нормы морали. Да, за ними нужен глаз да глаз, но они необходимы. Меньшее зло – оно существовало всегда. И лицемерит тот, кто заявляет, что это не так. Глава 11 Сети интриг Раскинувшийся на добрую четверть далеко не маленького Иллириена императорский дворцовый парк по праву считался одним из чудес империи. В его многочисленных садах и оранжереях были растения со всех уголков страны. Даже невзрачному сорняку меднолисту нашлось в нем место. Величественное здание императорского дворца делило парк на две практически равные части. Западная часть парка была самой настоящей частичкой Западных лесов – древней эльфийской родины. Восточная часть отличалась от своей западной сестры, как луны отличаются от солнца. А что лучше? Это каждый решает для себя сам. Одним по нраву теплые лучи светила дневного, другим – холодное спокойствие сестер ночи. Восточная часть парка поражала своим солнечным великолепием. От украшенной дивными фонтанами площади перед входом во дворец веером расходились прямые, словно стрела, дорожки, вымощенные плиткой. Вдоль них стояли мраморные статуи императоров, древних эльфийских героев и магов. От дорожек то и дело отходили узкие тропинки, выложенные разноцветной речной галькой. Тропинки терялись в лабиринтах ухоженных живых изгородей из роз, акации и шиповника. В самих же лабиринтах притаилось немало укромных беседок, скрытых от любопытных взоров. Для любителей же иных, помимо встреч с ветреными кокетками, развлечений прямо в парке было турнирное поле – высокие лорды отнюдь не брезговали этой древней человеческой забавой – и стрельбище. «Так и знала, что он опять здесь!» – подумала Весмина, спускаясь с выгнутой подковой террасы, и направилась к мужу, методично вгонявшему стрелу за стрелой в мишень. Темно-зеленый камзол Артиса, густо украшенный золотым шитьем и позументом, был небрежно распахнут, выставляя напоказ нижнюю рубаху. Тяжелый парадный плащ валялся прямо на траве вместе с богато украшенными ножнами с мечом. Обманчиво ленивыми, но выверенными и отточенными движениями Артис наложил на тетиву стрелу, натянул лук, прицелился, взяв поправку на небольшой боковой ветер и выпустил стрелу в мишень, в которой уже было немало ее оперенных сестер. Со стороны складывалось ощущение, что тело эльфа действует само, а его разум сейчас где-то далеко. – И давно он так? – тихо поинтересовалась Весмина у одного из Тигров охраны. – С окончания совета, леди, – так же тихо ответил Тигр. Заметив, что в колчане императора заканчиваются стрелы, собеседник Весмины хотел было уже подойти и осторожно вложить в колчан императора новые, но Весмина жестом остановила его и тихо приблизилась к мужу. Тяжело вздохнув, она наклонилась и подняла с травы плащ и ножны. Отряхнув плащ, Весмина аккуратно положила его на ближнюю мраморную скамейку, туда же легли и ножны с мечом. Не обращая никакого внимания на жену, Артис выпустил в мишень еще одну стрелу. Потянувшись за новой, он наткнулся только на пустой колчан. Гневно оглянувшись в сторону охраны, эльф наконец-то заметил Весмину. С шумом выпустив воздух из легких – видимо, он готовился дать отповедь своим нерадивым слугам, – Артис хотел уже было бросить лук на траву, но передумал и просто протянул его на вытянутой руке в сторону. Один из Тигров с поклоном принял оружие из рук императора и тихо отошел в сторону. – Совет прошел не слишком удачно? – спросила Весмина, когда Артис устало сел на мраморную скамейку. – Половину высоких лордов я хотел бы видеть на месте вон тех мишеней. – Артис гневно кивнул в сторону стрельбища. – Только половину? – удивилась Весмина, разминая мужу плечи. – Вторую половину мне хочется просто тихо прирезать, – грустно улыбнулся Артис, перехватив руку жены, и поцеловал ей ладонь. – Все настолько плохо? Артис неопределенно пожал плечами: – Полностью мы можем рассчитывать только на Зимнее солнце. С лордом Эльраром у меня еще со времен нашего с тобой брака довольно теплые отношения. – При этих словах мужа Весмина едва заметно вздрогнула. Не заметив этого, Артис продолжил: – Брак Гленлина с Эйвилин укрепит их еще больше. – Это же еще не решено окончательно. Ты сам оставил последнее слово за Эйвилин. – Лучшего кандидата просто не найти! Гленлин ей по крайней мере симпатичен. Мы это еще раз серьезно обсудим, когда она вернется. И ты должна мне помочь ее убедить. Поддержка Зимнего солнца очень важна! – Важнее счастья собственной дочери? – Эйвилин умная девочка, а Гленлин благородный и достойный старший – я уверен, что она согласится. – Зачем тебе тогда моя помощь? – резонно заметила Весмина. – Вдвоем мы ее точно убедим. Мы уже сотню раз это обсуждали! И ты согласилась, что Гленлин – идеальный кандидат. – Но решать ей! – Она и будет решать, мы просто поможем ей ускорить это решение! – поморщился Артис. – Думаешь, мне это нравится? Этот брак поможет нам найти новых союзников и слегка успокоит старших. У нас нет времени ждать, пока она созреет для этого решения! – Тяжело вздохнув, он грустно усмехнулся: – Забавно, не правда ли? Мы живем так долго, но нам, как и короткоживущим людям, всегда не хватает времени. – Хорошо, – сказала Весмина, немного подумав. – Я помогу тебе убедить Эйвилин. Мы правильно сделали тогда, взяв ее с посольством в Восточное королевство, – это должно было избавить ее от бесплодных иллюзий. – Кстати, пока я не забыл за всем этим ворохом дел, ты не знаешь, где подарок отца на нашу с тобой свадьбу? После возвращения из Восточного королевства я нигде не могу его найти. – Это неудивительно, учитывая тот бардак, в котором обычно пребывают твои личные вещи. Вечером я наведу среди них порядок. – Лукаво усмехнувшись, Весмина наклонилась к мужу и прошептала ему на ухо: – Конечно, только если ты опять будешь всю ночь возиться со своими бумагами, а не найдешь нам более интересного занятия. – Приложу к этому все силы, дорогая, – серьезно кивнув, ответил Артис, хотя глаза его смеялись. – Слово императора нерушимо! – грозно заметила Весмина. – Да, дорогая, – кивнул Артис, целуя в очередной раз руку жены. Внезапно на его лицо вновь набежала тень, и он добавил: – Я решил отозвать Гленлина в столицу. Как только он прибудет, мы объявим об их помолвке с Эйвилин. – Это ведь не все? – тихо спросила Весмина. Почувствовав, как вновь стремительно портится настроение мужа, она крепко обняла его за шею. – В королевствах людей неспокойно, а война с гоблинами, наоборот, затихает. Я решил отвести часть армии домов к столице. – И когда будет новый Совет домов? – Как только подойдут войска, – ответил Артис, закрывая глаза. * * * – Будь ты проклят, Артис! – дал выход накопившемуся гневу высокий лорд Дома пурпурного лотоса Вэон, наконец-то оказавшись в своих покоях. Нала и Альта, две эльфийские гончие, любимицы высокого лорда, с жалобными поскуливаниями умчались в спальню, боясь попасть под горячую руку хозяина. Впрочем, хотя о высоком лорде Вэоне можно было сказать немало плохого, на собаках своего раздражения он никогда не срывал. Причиной ярости эльфа было недавно закончившееся заседание Совета домов. Новый император последовательно, шаг за шагом, отбирал у высоких лордов привилегии, которых они смогли добиться за время правления его младшего брата. Императорский дом стремился к усилению своей власти над старшими домами, и понравиться своевольным главам старших домов это не могло. – Артис! Почему?! Почему он не сдох на войне! – В бессильной злобе Вэон ударил кулаком в стену. Его распирало от клокочущей ярости. А еще где-то в глубине души высокому лорду Вэону было страшно. – Простите за беспокойство, garonellare, – заглянул в покои высокого лорда испуганный слуга из вассального дома. – Чего тебе? – гневно сверкнул глазами лорд. – Прибыли почтенные garonellare Вираэль, Нивин, Тиалис и Амолин. – Слуга на одном дыхании перечислил четверых наиболее влиятельных членов Совета домов. С каждым из этой четверки высокого лорда Вэона многое связывало. Восхождение к вершинам власти они начинали вместе, и лепестками роз сей путь не был усеян. Их нельзя было назвать друзьями – скорее гном подружится с гоблином, нежели два высоких лорда, – но в вечной подковерной борьбе старших домов они поддерживали между собой строгий нейтралитет, а зачастую вместе топили особо опасных противников. – Проводи лордов в мои покои и размести их свиту. Слуга ушел. Вэон несколько раз прошелся по комнате, нервно взъерошивая рукой и без того растрепанные волосы. – Вижу, не только меня вогнал в тоску последний эдикт императора, – раздался от дверей мягкий голос. Вэон узнал бы его из тысячи – высокий лорд Дома серебряной лилии Тиалис. Вэон уже давно мало чего боялся, но от этого мягкого, слегка насмешливого голоса лорда Серебряной лилии по его спине каждый раз пробегали предательские мурашки. Тиалис мало походил на одного из высших вельмож империи. В своей скромной и неброской одежде невысокий эльф с мягкими чертами лица и теплой улыбкой больше напоминал священника. Заблуждение, для многих ставшее последним в жизни. Вэон знал, как коварен и жесток может быть лорд Серебряной лилии, и потому не хотел оказаться в числе его врагов. – Тоску?! Мне бы твое хладнокровие, Тиалис! – Гнев на императора быстро пересилил в Вэоне страх. Да и как бы ни был опасен Тиалис, по сравнению с новым императором высокий лорд был безобидной овечкой рядом со львом. – Я едва сдержался, чтобы не высказать светлому лорду все, что я думаю о его новом указе. Как! Как мы умудрились проворонить это отродье Падшего?! Глупцы! Он всех нас одурачил! Столько лет держался в стороне от властной грызни, корчил из себя тихого семьянина. И мы купились на это! – Сожалеть уже поздно, – жестко отрезал Тиалис. – Надо решать, что делать дальше. Собственно, поэтому мы здесь. Ты так торопился, что мы не успели перехватить тебя после заседания совета. Но оно и к лучшему: в императорском дворце слишком много лишних глаз и болтливых языков. Надеюсь, ваши слуги надежны? – Болтунов среди них нет. Я их уже давно приучил, что длинный язык – прямой путь на виселицу. – Весьма действенный способ. Мое почтение лордам. – Гремя подкованными сапогами, в покои Вэона ввалился Нивин – высокий лорд Дома ночной рыси. Нивин был полной противоположностью Тиалиса. Единственным достойным одеянием лорда на редкость высокий и не по-эльфийски широкоплечий Нивин считал походные доспехи. Для эльфа, в военных походах ни разу не замеченного, увлечение весьма странное. Вот и сейчас Нивин был в богато украшенном серебром и золотом чешуйчатом панцире. Поножи и наручи с искусной гравировкой, парные мечи в ножнах за плечами и широкий нож на поясе завершали картину. Не было только шлема, но Вэон был готов поставить половину богатств своего дома на то, что Нивин просто оставил его одному из слуг своей свиты. Следом за Нивином появились Вираэль и Амолин – высокие лорды Домов белого единорога и ранней листвы. Вираэль был магом Воздуха, и весьма неплохим. Вэон отметил полный раздражения и брезгливости взгляд, брошенный главой Дома белого единорога в сторону Нивина. Вираэль недолюбливал лорда Ночной рыси и ничуть этого не скрывал. В дуэлях, которые не раз возникали из-за ссор двух высоких лордов, уже полегло немало представителей младших домов. Причем счет был явно не в пользу Белого единорога. Возможно, Нивин не был великим воином, но дуэлянтом он был отменным, не раз и не два выходя на поединки чести лично, а не выставляя вместо себя положенной высокому лорду по дуэльному кодексу замены, как это делал Вираэль. Последний высокий лорд – Амолин – единственный из пятерых хотя бы богатством одежды был похож на правителя старшего дома. Столько эльфийского шелка, золотого шитья и драгоценностей на одном эльфе найти было сложно. Но Вэон знал лучше многих, что за богатой упаковкой скрывается довольно робкий и чрезмерно осторожный или, как говорят некоторые, трусоватый старший. Только поддержка четырех не самых слабых высоких лордов позволяла Амолину удерживаться во главе своего дома, и он это прекрасно осознавал, отвечая им полной лояльностью. – Мой маг недавно создал интересную вещицу. – Подождав, пока гости рассядутся за небольшим круглым столом, Вэон поставил перед ними большой, прекрасно ограненный изумруд в золоченой, напоминающей подсвечник подставке. – Артефакт заряжен слегка подправленной версией «купола тишины», – пояснил он, видя недоумевающие и настороженные взгляды высоких лордов. – Незаменимая вещь для ряда дел. Теперь, даже если нас кто-то и подслушивает, он услышит лишь пустой разговор о погоде. – Разумно, – кивнул Тиалис. – Мне хотелось бы его получше изучить, – заинтересовался Вираэль. – Ты не против? – Я думаю, это возможно, но после нашей встречи, – пожал плечами Вэон. Большим секретом он артефакт не считал, иначе бы просто не показал его. – Магические побрякушки, – скривился в отвращении Нивин. – Я думаю, всем понятна причина, по которой мы сегодня собрались, – начал Тиалис. – Артис! – зло выдохнул сквозь зубы Вэон. – Он – угроза всему, чего мы достигли, – кивнул Тиалис. – Нужно вернуть на трон Амонмира, – бросил пробный камень Вэон, хотя и не слишком рассчитывал, что подобное возможно. – И как вы себе это представляете? – удивился Тиалис. Похоже, подобного он не ожидал. – Амонмир никогда не пойдет против своего брата. Он всегда был слабаком и трусом. Ни он, ни его сын Артису не соперники. – Артис не вечен, – заметил Вираэль. Яблоко, до этого спокойно лежащее среди других фруктов на большом серебряном подносе в центре стола, поднялось в воздух. Вираэль махнул в его сторону двумя пальцами – «копье воздуха» проделало в яблоке дырку, практически разорвав плод напополам. – Светлая леди Эйвилин, возможно, будет более сговорчивой. Вэон заметил, как при этих словах скривился Нивин. – Эта не к ночи упомянутая леди пошла вся в мать. Послушной куклой она не будет. К тому же она боевой маг, и, говорят, весьма неплохой. Кое-кто убедился в этом на себе, – ухмыльнулся Тиалис. – Эта стерва еще пожалеет о том, что так обошлась со мной у всех на виду! – зло прохрипел лорд Ночной рыси. Не так давно на одном из приемов Эйвилин, выведенная из себя назойливостью ухаживаний высокого лорда, подпалила Нивину волосы. Разумеется, девушка сделала вид, что это произошло совершенно случайно, из-за ее неопытности как мага, и сразу же рассыпалась в извинениях, но вряд ли подобное притворство могло кого-то обмануть – слишком уж часто горели, окатывались водой или ронялись ветром ухажеры наследницы престола. – Других подходящих представителей у императорского дома нет, – задумчиво постучал пальцем по столу Вэон. – Значит, стоит задуматься о смене династии! – резко заметил Нивин. – Например, на вашу? – не удержавшись, съязвил Вираэль. – Императором должен стать достойнейший из нас, – насупился Нивин. – А его вы каждый день видите в зеркале. – Сейчас не время для споров! – на корню пресек рождение очередной ссоры двух высоких лордов Тиалис. – Глупо делить шкуру неубитого волка. – А зачем нам, собственно, император и императорский дом? – мягко поинтересовался Вираэль. – Совет домов вполне способен управлять империей. – Старшим домам трудно договориться между собой, – покачал головой Вэон. – Наши же дома договариваются, причем довольно давно, – парировал Вираэль. – Возможно, в совете просто слишком много старших домов. – Скажи это на совете – и против нас будет половина империи! – громко рассмеялся отошедший от словесной перепалки Нивин. – Зато за нами будет вторая половина, – все больше распалялся Вираэль. – Время императоров прошло! – Эльф не удержался и, резко вскочив со своего места, принялся ходить вокруг стола. – Мы! Представители самых сильных и влиятельных старших домов! Кому, как не нам, можно доверить судьбу империи! – Ведь это же война, – тихо заметил молчавший до этого Амолин. – Не будет никакой войны. Императорскому дому не устоять против пяти старших домов! – неожиданно поддержал Вираэля Тиалис. У Вэона внезапно возникла мысль, что Вираэль и Тиалис уже заранее договорились между собой, а теперь просто разыгрывают красочный спектакль, стараясь убедить остальных. Возможно ли было такое? Вполне, решил эльф. – Есть еще Зимнее солнце, Солнечный ветер, Восходящее солнце. Они не уступают нам в силе, – заметил Амолин. – Про Золотое дерево, Полную луну и прочих я уже молчу. – Восходящее солнце и Солнечный ветер нам не помеха, – отмахнулся Тиалис. – В первом после смерти высокого лорда Уриэля наследники грызутся за власть. Владения второго слишком близко к королевствам людей, а у них сейчас неспокойно. Зимнее солнце всегда сторонилось игры во власть, к тому же их основные владения на окраинах империи и быстро оказать помощь императору они не смогут. Остальные слабы, разобщены, и многим из лордов Артис также уже стоит поперек горла. Мы найдем больше союзников, чем врагов. – Если бы все было так просто, власть уже давно была бы у нас в руках, – не сдавался Амолин. Его настойчивость слегка удивила Вэона: обычно лорд Ранней листвы не лез в их споры и пассивно принимал любое решение большинства. – Что вы предлагаете? – Голос Тиалиса можно было намазывать на хлеб вместо меда. Вэон знал, что это означает признак крайнего раздражения. К такому вопросу Амолин был явно не готов: – Мы могли бы надавить на императора, – неуверенно проговорил он. – Подать прошение о недопустимости урезания наших вольностей и пригрозить низложением в качестве отказа. – Заставить Артиса принять наши условия?! Это смешно! – отрицательно покачал головой Тиалис. – Не стану говорить в столь блистательном обществе, что он сделает с нашим прошением. Низложение? Как долго мы проживем, заикнувшись о подобном? Я думаю, до выхода из дворца мы уже не доберемся. Лестницы там крутые, свернем себе шею где-нибудь по дороге или на меч случайно напоремся, а Тигры и Кипарисы с удовольствием нам в этом помогут… К тому же император проявляет все больший интерес к обстоятельствам смерти своего отца, – выложил заранее заготовленный козырь Тиалис. – Не мне вам объяснять, что это значит. Артис не остановится, пока не докопается до правды, а он докопается рано или поздно. Кто как, а я не хочу закончить жизнь на Арене казней. Многие находили странную связь между смертью Элберта VI и скорой сменой глав в пяти старших домах. Едва взошедший на престол Амонмир, принявший имя Элберта VII, был слишком занят, чтобы разбираться в причинах повальной эпидемии несчастных случаев, самоубийств и внезапных смертей, охватившей ряд влиятельных домов и приведшей к власти в пяти из них наследников даже не третьей, а пятой-седьмой очереди. Но кое-кто заинтересовался этим странным совпадением событий. Некоторые даже попытались разобраться в обстоятельствах гибели Элберта VI… Малая их часть даже осталась жива и относительно здорова. Остальные намек поняли, и больше трагической гибелью императора никто особо не интересовался. – Мы должны решить здесь и сейчас! – закончил Тиалис. – Я согласен! – воскликнул Вираэль, наконец-то прекратив свои метания вокруг стола. – Старшим домам не нужен император, вечно лезущий в наши дела. «Уж кто бы сомневался, что ты согласен, – зло подумал Вэон. – Актер из тебя бездарный». Разумеется, озвучивать свои мысли высокий лорд не стал. – Совет старших домов… Нет! Совет Пяти во главе империи – мне нравится эта идея! – Нивин в избытке чувств ударил кулаком по столу. – Совет Пяти? Почему бы и нет… Хорошее название, – одобрил Тиалис. – Что об этом подумают высокие лорды остальных старших домов? – скептически поинтересовался Амолин. Он не горел желанием ввязываться в борьбу против императора, но в то же время прекрасно понимал, что у него не получится остаться в стороне. – Некоторые могут нас поддержать, но изменения в совете их вряд ли устроят. – Их необязательно извещать обо всех наших планах, – тонко улыбнулся Тиалис. – Пусть думают, что мы хотим увеличить власть и влияние всех старших домов. После победы мы сами будем решать, какой дом достоин называться старшим. – Начинать сейчас противостояние с императором бессмысленно, – вновь подал голос Амолин. – Война с гоблинами и разгром Восходящего солнца сильно ослабили империю. Королевства людей волнуются, а король Леклис укрепляется на востоке. – Люди… – На лице Тиалиса появилась презрительная усмешка. – Мы играючи справимся с любой из этих коронованных марионеток. А укреплением Восточного королевства мы в первую очередь обязаны именно нынешнему императору. Король Леклис – этот жалкий полукровка, посмевший убить одного из нас, – так и не понес заслуженного наказания. – Уриэль был идиотом, – недовольно скривил губы Вэон. – Позволил вертеть собой какому-то человеческому магу. Мне его ничуть не жалко. – Он был высоким лордом! – слегка повысил голос Тиалис. – Этот ублюдок Леклис должен заплатить за его смерть!.. Итак, что вы решили? – Я еще буду жалеть об этом, но я согласен, – решился наконец Вэон. – И все же это война, – пробормотал Амолин. – Все пройдет как надо! – впервые за время беседы повысил голос Тиалис. – Войны не будет. Будет новая империя! С самыми достойнейшими из эльфов во главе. – Хорошо, – кивнул Амолин, – я с вами. – Надеюсь, все понимают – императорский дом должен исчезнуть. Полностью. Это наш единственный шанс. Глава 12 Ответный удар Медленный, размеренный говор Ририна всегда вызывал у меня сонливость. А кипы невероятно подробных отчетов вгоняли в тоску, а порой вызывали страстное желание придушить моего казначея. Стоило Ветру миновать внутренние замковые ворота, как на его пути словно по волшебству появились Ририн и Мартин. При виде довольных лиц первого министра и казначея я едва не рванул обратно в Ничейные земли, а спустя уже пару часов жалел, что не сделал этого. Потекли унылые, бесконечно похожие, словно братья-близнецы, дни этой до смерти надоевшей рутины, именуемой правлением. Хуже ежедневной рутины были только дурацкие церемонии. Сегодняшний день, например, был убит в Большом зале городской ратуши. Очередной праздник – День города – разумеется, не мог пройти без моего участия. Сначала очередной торжественный проезд по улицам, потом бал в городской ратуше. И если в бытность мою одним из принцев на официальную часть можно было наплевать и просто повеселиться на балу, то теперь подобное стало невозможно. Королю на подобном балу полагалось исполнить множество положенных по этикету ритуалов. Если первая часть – начать бал – была чем-то даже приятной, то дальше началось самое ненавистное, а именно: «Король обязан поощрить всех членов городского совета дружеской беседой». Пришлось стиснуть зубы и целых два часа смотреть на заискивающие рожи советников, выслушивать льстивые дифирамбы, после чего еще прослушать кучу замаскированных под учтивую беседу доносов. Мол, передо мной самый честный и верный советник, а вот все остальные – сплошь воры, взяточники и потенциальные мятежники. Нет, в городском совете было несколько вполне нормальных советников, в основном самых влиятельных, не устраивающих ритуальных танцев орочьих шаманов в моем присутствии, но их было гораздо меньше половины. К концу этого проклятого вечера городской совет настолько меня достал своими детскими интригами, что я всерьез вознамерился поручить Ховальду расследовать их махинации. Один День единения влетел королевской казне в сумму, которой хватило бы на создание пары новых легионов. Потом, правда, я немного остыл. Пока группировки в совете грызутся между собой, они не слишком влезают в сторонние интриги и заговоры. Сохраняя, таким образом, некое подобие верности короне. Да и Ририн утверждал, что совет уменьшил свои денежные аппетиты после моего восшествия на престол и взятки берет в достаточно скромных объемах. Хотя, возможно, Ририн просто уже успел обложить все взятки советников налогами – с него станется. Остаток приема был не менее скучен – вспоминать не хочется. – Последнее, сир! – нарочно громко проговорил Ририн, видя, что я его совершенно не слушаю. – Сильный паводок на севере Табаса, затоплено несколько деревень, разрушен один из мостов через реку Типр. – Погибшие? – В этот раз обошлось. – Хорошо. К завтрашнему дню подготовь указ: пострадавшие деревни освобождаются на полгода от всех податей. Мост нужно восстановить в кратчайшие сроки, выдели из казны средства. – Все уже готово, сир. Требуется лишь ваша печать и подпись. Ририн обладал уникальным даром предвидеть мои решения. Качество неоценимое, но порой крайне раздражающее. Ведь добиться от него самостоятельных действий без моего письменного приказа было практически невозможно. – На сегодня все, сир. – Гном деловито собрал со стола все подписанные бумаги. – Слава Творцу! Меня уже мутит от твоих бумажек. Если завтра заявишься с подобной кипой докладов, я поищу себе менее трудолюбивого казначея. – Что вы, сир, – лукаво усмехнулся Ририн: мои угрозы его нисколько не впечатляли. – Я раздобыл крайне любопытные сведения о доходах столичных торговых домов в этом месяце. Цифры несколько отличны от тех, что торговцы представили королевской казне. Это требует самого пристального вашего внимания. Следует устроить показательную порку провинившимся… Образно выражаясь, – уточнил гном, бросив на меня опасливый взгляд. Видимо, он решил, что я вполне могу устроить провинившимся торговцам вполне реальную порку на главной столичной площади. А это, кстати, мысль! Штрафы штрафами, а своя шкура дорога всем. Хотя в случае с главами торговых домов в этом я не совсем уверен. Выбирая между крупным штрафом и публичной поркой, эти скупердяи вполне могут выбрать порку, а денег в казне с их испорченных шкур не прибавится. – К завтрашнему дню я подготовлю подробный доклад. Он будет в полтора раза больше, чем сегодняшний, – с невозмутимым видом добавил гном. – Убирайся с глаз долой! – простонал я. Желание придушить гнома стало как никогда сильным. Шурша бумагами, Ририн ушел. Я встал с надоевшего кресла и, сладко, до хруста в костях потянувшись, подошел к окну. Было уже довольно темно, но взбудораженный дневными гуляньями город не торопился засыпать. Гул веселящейся многотысячной толпы на площади перед дворцом и близлежащих улицах доносился даже сюда. Скоро должен был состояться финальный акт празднеств – красочный магический фейерверк. В детстве я очень любил это великолепное зрелище. Наконец ожидание жаждущей зрелища толпы закончилось, высоко вверх полетела первая сияющая звезда и рассыпалась сверкающими огнями над самыми высокими башнями королевского замка. За первой звездой последовала вторая, третья… пятая. В ночном небе расцвели красочные огненные цветы, сотканные из сверкающих искр изображения мантикор, грифонов, единорогов и других мифических и не очень существ. За спиной тихо зашелестела открываемая дверь. – Кого там Падший несет в такое время?! – Я с неохотой оторвался от зрелища. – А, это ты, Диана. – Моя невеста, в отличие от меня, успела сменить свой праздничный наряд на более скромное платье. Скромное – это если помнить, что ее отец – богатейший вельможа Восточного королевства. Платье Дианы стоило не меньше двух десятков золотых. Я тряхнул головой, прогоняя прочь эти нелепые мысли. Все-таки Ририн на меня плохо влияет: после общения с ним у меня в голове вертятся мысли лишь о трех вещах – деньгах, деньгах и еще раз деньгах. Диана медленно подошла ко мне. Было видно, что она чем-то взволнована, но я не обратил на это большого внимания – день выдался напряженным не только у меня. За окном грохнул особо зрелищный фейерверк, и я невольно оглянулся: в небе золотыми огнями светился герб Восточного королевства – химера. – Ты хотела о чем-то поговорить? – вновь повернулся я к девушке. Узкое лезвие кинжала ударило в живот и зло лязгнуло, остановленное «гномьей рубашкой», надетой под верхнюю одежду. Не успев даже удивиться, я перехватил руки Дианы у запястья, не давая ей нанести нового, более удачного удара. Некоторое время девушка сопротивлялась, силясь вывернуть руки из цепкого захвата. Наконец, всхлипнув, она разжала пальцы – кинжал обиженно звякнул о мраморный пол. Диана обмякла, неуклюже осела на пол и расплакалась, словно маленькая девочка. Я отбросил кинжал ногой в сторону и выпустил ее руки. – В следующий раз, леди, старайтесь бить в шею, – слегка ошарашенно посоветовал я. Произошедшее казалось каким-то нелепым сном. Какого Падшего тут вообще происходит? – Он был хороший! Строгий, но хороший! – прокричала сквозь рыдания Диана. – Он доверял тебе! Как ты мог так с ним поступить?! Двери в мой кабинет едва не слетели с петель от могучего удара. В моих руках блеснуло черное лезвие Химеры, готовое горячо поприветствовать нежданных визитеров. К счастью, это оказался Глок, за спиной которого маячил Ховальд и несшие службу у дверей стражники. Как всегда, вовремя! Падший их забери! – Все вон! – одновременно приказали Глок и Ховальд, словно прочитали мысли друг друга, преградив стражникам путь и оттесняя их назад. Представляю себе со стороны картину, которую увидели невольные свидетели: рыдающая девушка на коленях и зависший над ней с мечом король. Чувствую, скоро по городу будет гулять еще парочка свежих сплетен. Болтливые языки есть везде, и моя стража не исключение. Пара крепких кувшинов вина, несколько благодарных слушателей – и слегка приукрашенная, да еще щедро разбавленная собственными домыслами рассказчика история увидит мир. Ее перескажут, переврут, придумают душещипательные подробности – и новая сплетня родится в мире. Не удивлюсь, если скоро начнут рассказывать, что я в ярости едва не разрубил Диану и стража меня с трудом от нее оттащила. Наконец Глок и Ховальд плотно закрыли дверь, скрывая разыгравшуюся сцену от посторонних глаз. – Мне только что сообщили, сир, – глухо проговорил Ховальд, подходя ко мне. – Два дня назад герцог Рокнар был найден мертвым в своей спальне. – Так… – скривил я губы, убирая меч обратно в ножны. – Теперь мне все становится ясно. Помогите ей подняться, – приказал я Глоку и Ховальду, устало опускаясь в удачно оказавшееся рядом кресло. Мысли в голове путались. Герцог Рокнар мертв. Лучше вражеская армия у границ, чем подобная новость. Он мне, конечно, никогда не нравился, но смерти ему я не желал. Что самое паршивое – никто ведь в мою невиновность не поверит. Пример – перед глазами. Глок помог Диане подняться с пола. Ховальд приволок от окна кресло, упав в которое девушка вновь разрыдалась, бросая на меня полные ненависти взгляды. Объяснять ей что-то сейчас бесполезно. – Ховальд, – повернулся я к главе Тайной канцелярии. – Там на столе у окна кувшин с вином. Налей один кубок и заставь ее выпить. Бывший глава воров, молча кивнув, отошел к окну и вернулся уже с полным серебряным кубком. Кое-как, не без помощи Глока, Ховальду удалось заставить Диану выпить вино, добрая половина которого все же осталась у девушки на платье. – Соболезную, Диана. Утешать я не умею, – откровенно сознался я, – но могу сказать лишь одно: на моих руках нет крови твоего отца. Я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы найти и покарать убийц. Девушка молча кинула на меня очередной полный ненависти взгляд. Не поверила. Я бы на ее месте тоже, наверное, не поверил. Глок поднял сиротливо лежащий у стены кинжал и, удивленно хмыкнув, показал мне. – Изящная игрушка. – Губы скривились в усмешку. – Интересно, где шляется его хозяин? По идее, он должен меня охранять. Грохот за дверьми обозначил запоздалое прибытие к месту действа Мезамира. Вампир влетел в комнату с висящими на плечах орками охраны, видимо пытавшимися его остановить, – наивные парни, не иначе недавно в страже дворца. Увидь я подобное зрелище при других обстоятельствах – не удержался бы от смеха. Забавно смотрится, когда хрупкий на вид подросток тащит на себе двух здоровых орков, каждый из которых на голову выше него и в два раза шире в плечах. – Что произошло? – спросил вампир, небрежно стряхнув с плеч лишний груз. Слегка помятые орки поспешили вернуться на свой пост за дверьми. – Ничего особенного, – ответил я. – Просто леди Диана пыталась меня убить, и, по-моему, этот ножик – из твоего арсенала. Увидев у Глока знакомый кинжал, Мезамир побледнел, беспомощно переводя взгляд то на Диану, то на меня. – Я готов понести любое наказание! – Он припал на одно колено и склонил голову. – Он тут ни при чем, – всхлипнула Диана. – Виновата только я. Если кого-то надо казнить, то казни меня… Убийца! Ненавижу! – неожиданно яростно закричала она, бросаясь на меня. Хорошо, что Глок и Ховальд успели ее остановить и силой вновь усадили в кресло. – Мезамир, – тихо окликнул я коленопреклоненного вампира. – Уведи леди Диану в ее покои и проследи, чтобы она не наделала глупостей: теперь ты отвечаешь за ее охрану. Несмотря на мои опасения, Диана позволила Мезамиру себя увести. Я смотрел в спину удаляющейся девушки с непонятной тоской. Меня неожиданно сильно задели несправедливые и незаслуженные обвинения, брошенные ею на прощанье. А еще и Мезамир! Не нужно считать меня слепцом, я прекрасно знал, что Диана ему более чем небезразлична, и похоже, он ей тоже. К Падшему! У меня есть более важные дела, чем эта парочка. Рокнар мертв! – Нас можно поздравить: не успев отойти от одной гражданской войны, мы уже стоим на пороге другой, – тихо произнес я, с трудом подавляя клокочущую внутри ярость. Меня опять переиграли! Ховальд. Как это произошло? – Вечером герцог заперся в своих покоях. Это часто случалось. Герцог любил вечером побыть один. Утром личный слуга пришел его разбудить и нашел Рокнара уже мертвым. Охрана клянется, что ничего не слышала. – Как его убили? – Зарезали спящим, других подробностей пока нет. Мои шпионы торопились сообщить новости, но, как видно, их успели опередить. – Да, опередить их явно успели. Кстати, срочно выясни, от кого Диана получила известия о смерти отца. И найди мне убийцу! – слегка повысил я голос. – Хотя бы так же, как ты нашел мне когда-то гонца, – добавил я уже тише. – Будет исполнено, сир, – кивнул Ховальд. Он всегда был понятливым малым. – Позвольте мне вас оставить. – Он не найдет убийцу, – покачал головой Глок, когда двери за Ховальдом закрылись. – Подобраться к Рокнару и не оставить следов – тут поработал мастер, не иначе. – Посмотрим, – криво усмехнулся я, прекрасно осознавая, что истинного убийцу Ховальд, скорее всего, не найдет, хотя и попытается. Зато Ховальд вполне сможет отыскать пару, а то и тройку людей или не совсем людей, которые подойдут для показательной казни. В королевстве все еще полно преступных отбросов, которым не помешает близкое знакомство со стариком Баллардом. Пусть послужат интересам страны хотя бы своей смертью. Ладно, все это дела недалекого будущего, а мне еще надо разобраться с паршивым настоящим. Новость о смерти Рокнара уже распространилась по Нимису. Значит, времени почти не осталось. Южное дворянство всегда славилось не слишком характерной для знати преданностью правящему ими герцогскому роду. Его сторонники уже небось принялись собирать войска. А как же иначе? Ведь единственная наследница находится, по их мнению, в руках убийцы. Нужно опередить их и не дать собрать разрозненные силы в один кулак. А там посмотрим. Те, кто решит сложить оружие, – будут жить. Остальные сами выбрали свою судьбу, пусть ими и движет верность правящему дому. Самые благородные мотивы зачастую и приводят к наибольшему злу. Сколько пролилось крови ради самых светлых идей? А сколько прольется еще… К дворянству прибавим глав торговых домов, кои в Нимисе обладают если не большим, то по меньшей мере равным голосом. Хотя о чем я говорю – главы торговых домов уже давно состоят в родстве со знатнейшими фамилиями. Золото может открыть многие двери, а богатые торговцы юга недостатка в нем не имеют. Прибавим ко всему вышесказанному популярность Рокнара среди простого народа… Если Нимис вспыхнет, то для его умиротворения мне придется вырезать половину населения. Прекрасная, забери меня Падший, перспектива! Я нервно прошелся по рабочему кабинету и остановился у огромной карты королевства, висящей на стене между двумя пыльными гобеленами. Мой взгляд впился в нижнюю часть карты. Вот он, Нимис. Не очень большой, по меркам Восточного королевства, но очень богатый край. Река Нимискар [4] , от сокращения названия которой и пошло название герцогства, пересекала территорию Нимиса почти по центру и была естественной торговой артерией, определившей будущее богатство этой земли. Прибавим к этому множество плодородных пахотных земель, соляные шахты и серебряный рудник почти на границе с людьми – богатству герцога Нимиса могли бы позавидовать некоторые короли. Впрочем, были и минусы. Если Восточное королевство находилось посредине между империей и драконами, то Нимис как раз и отделял остальные земли королевства от алчных соседей. И разумеется, оставлять столь богатый край жалким полукровкам не хотели ни эльфы, ни люди. Трижды эти земли отходили к людям. Один раз на непродолжительный срок на них удалось закрепиться эльфийским домам. Но вновь и вновь зализавшее очередные раны Восточное королевство отбивало Нимис назад. Теперь, чтобы сохранить Нимис в составе Восточного королевства, мне придется утопить его в крови. Или не придется? – Глок! Какие силы, кроме первого легиона, мы можем подтянуть к столице до рассвета? – мрачно спросил я, принимая решение. – Седьмой легион также находится в лагере под столицей, – коротко доложил Глок. – Но он до конца не укомплектован и состоит из одного молодняка. Они едва научились держать в руках меч так, чтобы самим не пораниться. – Сколько их? – Около двух тысяч, – после короткой заминки ответил Глок. – Пускай готовятся, доспехи, оружие, провизия на три дня, выступаем на рассвете. – Это невозможно! До рассвета осталось всего несколько часов! – возразил Глок. – Значит, тебе, старина, нужно сделать невозможное. Третий легион все еще на побережье? – Да, портовый Ун никогда не слыл спокойным городом. Королевские солдаты под его стенами охладят горячие головы. – Отлично, готовь гонцов. Третьему легиону занять Раглан. – Я зло ударил указательным пальцем по точке на карте. – А я с первым легионом двинусь прямо на Дуин. – Все решат, что Рокнара убили по твоему приказу, Леклис, – мрачно «утешил» меня Глок. – Чтобы устранить последнюю угрозу твоей единоличной власти. – Что они решат, будет уже не столь важно, – отрываясь от карты, яростно сжал я кулаки. – Дуин – это сердце торговых путей и контроль над Нимискаром, там резиденции торговых домов и казна герцога. Раглан – крупнейший морской порт королевства. Единственное, что сейчас важно, – время. Быстро заняв эти два города, мы возьмем сторонников покойного Рокнара за горло и свяжем им руки. В таком положении трепыхаться бессмысленно. Главное – не дать им возможности собрать войска. А там можно и переговоры провести. Мне не нужна война на юге, Глок. Тем более сейчас. Не стоит вводить в искушение эльфийские дома и людей. Они и так могут использовать волнения в Нимисе для нового вторжения. Действуй, старина! Остаток ночи был убит отдачей распоряжений на время моего отсутствия. Наконец с первыми лучами рассвета я с помощью слуг облачился в подаренные гномами доспехи. Во внутреннем дворе уже ждал готовый к новому походу Ветер. – Знаешь, старина, – тихо сказал я Глоку, покидая королевский замок, – впервые я не чувствую, что прав. Глава 13 Прыжок в бездну Даилин из Дома клена искренне ненавидел свою службу императорского гонца. Да и кому она может нравиться? Это только со стороны выглядит красиво: стремительный всадник в зеленом с золотым одеянии, играющий шелком сигнального знамени ветер… На самом деле служба гонца – это отбитая о седло задница, постоянные разъезды, отвратительная еда и выпивка дорожных трактиров, холод, палящая жара, дождь и снег. Сообщение императора должно быть доставлено точно в срок, и плохая погода – не повод для задержки. Даилин с ненавистью покосился на впившееся в левое плечо деревянное древко – больше всего в своей службе он ненавидел это следование древней эльфийской традиции с сигнальными знаменами. Согласно ей каждое сообщение императора сопровождалось своим знаменем, цвет которого зависел от содержания сообщения и его важности. Красное полотно с черным мечом – знак войны, синее с белым голубем – мира, черное с золотым кругом – траура. Подобных знамен насчитывалось около двух десятков. Истоки традиции лежали в далеком прошлом. Эльфийские дома не всегда жили в мире друг с другом. Хотя миром сложившееся положение вещей в империи можно было назвать лишь с большой натяжкой. Вражда старших домов не истлела со временем, просто перешла в иное русло. За внешним блеском высоких домов скрывалась столь грязная смесь из изящных интриг, искусных предательств и подлых убийств, что перед нею порой меркла вся жестокость открытых военных противостояний. В те времена, когда одни эльфийские дома с превеликим удовольствием пускали кровь другим, и возник обычай выдавать гонцу сигнальное знамя. Связано это было с тем, что эльфы предпочитали сначала стрелять, а уже только потом интересоваться, за каким Падшим одинокий эльф из враждебного дома залез на их территорию. Стреляли эльфы всегда хорошо, а вот десятком жизней Творец своих первых детей наделить позабыл (досадный промах с его стороны), и потому первая же стрела, пущенная из засады, часто становилась для вестника смертельной. Шелковое полотнище, колыхавшееся над всадником, существенно увеличивало его шансы добраться до адресата сообщения живым. Но то, что подходило для древних времен, жутко мешало и раздражало теперь. Императорским гонцам сигнальные знамена стали ненужной обузой в их и без того непростой службе. Теперь шанс получить стрелу или арбалетный болт у императорского гонца был не больше, нежели поймать удар молнии в грозу. Даже самые отмороженные разбойники и головорезы предпочитали с ними не связываться. Добыча чаще всего была весьма скромной, а вот неприятности – наоборот, весьма весомыми. Но все равно надежды на то, что древнюю традицию отменят, было мало: старшие весьма трепетно относились к древним традициям и ритуалам, да и таскаться с сообщениями нужно было не им. Даилин всегда считал, что достоин большего, чем мотание по всей империи с распоряжениями императора. Поступив пять лет назад в императорскую канцелярию, молодой амбициозный эльф рассчитывал сделать стремительную карьеру. Однако одних амбиций для этого оказалось маловато. Подножие императорского трона всегда привлекало к себе молодых и амбициозных, дразня их сладким словом «власть», но к ее вершинам допускал лишь немногих. Вот Даилин и застрял на почетной, но совершенно не устраивающей эльфа должности «уст императора». Отвлекшись от горьких воспоминаний, Даилин настороженно огляделся. Прямой, словно стрела, Императорский тракт был пуст. Лишь далеко впереди на границе видимости пылили телеги торгового обоза. Еще раз оглядевшись по сторонам, эльф съехал с тракта на заброшенную и едва заметную среди травы проселочную дорогу, уходящую к северу и теряющуюся в небольшой роще на холмах. Поздняя весна уже давно покрыла склоны окрестных холмов зеленым ковром травы с яркими пятнами полевых цветов. В лучах восходящего солнца радужно переливалась и блестела на кончиках листьев утренняя роса. Гнедой конь по самое брюхо увязал в густой траве. Примятая конскими копытами, она вскоре вновь поднималась, бесследно скрывая под собой заброшенную дорогу. Полевые цветы наполняли воздух дурманящим пряным ароматом. Роща встретила всадника пронзительной тишиной и приятной прохладой, надежно укрывая как от стремящегося вверх и медленно набирающего силу солнечного диска, так и от посторонних глаз. Место было приметным: гигантская липа, расколотая ударом молнии. Даилин бывал тут уже не один раз. Спешившись, эльф в очередной раз тревожно огляделся. Рядом отчетливо хрустнула ветка, Даилин небрежно положил правую руку на рукоять короткого меча: лучше быть осторожным гонцом, чем мертвым. Со стороны густого лесного орешника показались двое эльфов, ведущих за собой в поводу лошадей. Одного из них Даилин прекрасно знал – это был высокий лорд Тиалис, – а вот второй скрывал лицо под глубоким капюшоном дорожного плаща. – Мое почтение, garonllare, – склонился в поклоне Даилин, бросив заинтересованный взгляд на спутника высокого лорда. Обычно Тиалис приходил на их редкие встречи один. – Полно, – отмахнулся Тиалис, приветливо улыбаясь, – какие могут быть условности между друзьями. Оно с вами? – Да, лорд. – Даилин достал из сумки свиток, скрепленный императорской печатью. – Как и всегда. – Великолепно! – Тиалис жадно схватил протянутый свиток и, сломав печати, углубился в чтение. Увидев сломанные печати, Даилин побледнел и судорожно сглотнул. Обычно высокий лорд просто подносил к свитку с приказом похожий на увеличительное стекло артефакт, позволявший видеть написанное через пергамент. – Как я и думал, – усмехнулся Тиалис, закончив чтение. – Что с вами? – спросил он, увидев хватающего воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба, Даилина. – Печати… вы их случайно сломали. – Не переживайте так, друг мой, – рассмеялся Тиалис, укрыв приказ императора полой плаща. – Вот вам ваш свиток с совершенно целыми печатями. – Высокий лорд одернул плащ, и в его руках оказался свиток с уже целыми печатями. – Мой маг постарался. Держите. Внимательно осмотрев со всех сторон возвращенный свиток, Даилин перевел дух. Да, это был именно он. Подлинность печатей и их целостность сомнений не вызывала. – Ну что там, все в порядке? – участливо поинтересовался Тиалис. – Да, лорд, – отозвался Даилин, оторвавшись от разглядывания свитка. – Вот и хорошо. У меня к вам еще одна просьба, друг мой. Ваш путь ведь лежит в ставку императорской армии? Если не трудно, захватите с собой вот этот пакет для лорда Дароса. Он командует армией моего дома. – Польщен вашим доверием, высокий лорд, – поклонился Даилин. – Возьмите еще вот это. Надеюсь, это вполне компенсирует доставленное мной легкое беспокойство. – Тиалис протянул гонцу вместительный, приятно звякающий кошель. – Благодарю, – в очередной раз поклонился Даилин. Деньги он любил и знал целую кучу мест в столице, где их можно было потратить. Собственно, это и положило начало их странному знакомству. Года три назад он крупно проигрался. Настолько крупно, что ни о какой долговой тюрьме речи уже не шло. Кредиторы хотели получить его голову, и что самое досадное – отдельно от тела. Но произошло чудо. А как иначе объяснить встречу и знакомство простого императорского гонца со всесильным высоким лордом? Кредиторы мигом забыли о его существовании. А в карманах Даилина то и дело стало звенеть не мелкое серебро, а полновесное золото. Взамен требовалась сущая мелочь: изредка встречаться с высоким лордом, если того заинтересует послание, которое должен доставить Даилин. – Примите в знак моего особого расположения еще один дар. – Тиалис снял с безымянного пальца левой руки золотой перстень с искусно ограненным молочно-белым опалом. – Это символ нашей доброй дружбы. – Высокий лорд надел на палец опешившему Даилину перстень. – Носите его не снимая. – Вы слишком добры, милорд, – выдохнул Даилин, жадно разглядывая игру камня в лучах света. – Жаль расставаться, но вам пора, друг мой. Пусть легок и прям будет ваш путь. Коротко попрощавшись, Даилин взобрался в седло и, ударив под бока жеребца, унесся прочь. – Полезный дурак, – презрительно скривил губы Тиалис, когда гонец скрылся. – Он хорошо тебя знает и потому опасен. – Вэон скинул с головы капюшон плаща. – А ты думаешь, зачем я подарил ему перстень? Глупец не догадывается, что носит на пальце собственный смертный приговор. Обратно в Иллириен он уже не вернется. Лорд Дарос позаботится об этом. – Все как мы и думали? – Да, вот, можешь сам прочитать. – Тиалис вынул из-под складок плаща свиток с приказом императора и протянул его Вэону. – Артис отзывает преданные себе войска в Иллириен, а армии домов остаются у гномов «крепить наших верных союзников», – издевательски процитировал Тиалис строчки из приказа императора. – Думаешь, он что-то заподозрил? – Кто знает! Но сейчас мы его переиграли. В поддельном приказе я слегка изменил указания нашего дражайшего императора. Отряды преданных Артису домов останутся у гномов, в то время как наши армии отзываются в столицу. Скоро все решится! – Открытый мятеж и штурм императорского дворца… – пробормотал Вэон. – Не понимаю, почему ты настоял именно на этом плане? Я ожидал подобного от Нивина, но не от тебя. Ты всегда предпочитал действовать более тонко. – Выбора нет, – скривился Тиалис. – Это единственная возможность разделаться с Артисом. Знаешь, сколько покушений с момента коронации он пережил? – Мне известно о двух. – Семь. Так что штурм императорского дворца – наш единственный шанс. – Рискованно. Там лучшие маги и гвардия. – Магами занимается Вираэль. Ты думаешь, откуда у меня поддельный приказ с подлинной императорской печатью? Вираэль уже заручился поддержкой верховного мага – это было несложно: тот терпеть не может Артиса, и это чувство взаимно. Не будь император столь занят старшими домами, в империи уже давно был бы новый верховный маг. Надо ли говорить, кто именно? Магов можно не опасаться, а Кипарисов и Тигров не так много. – Слишком уж просто все выходит. – Просто? Тебе это только кажется. На подкуп всего трех императорских гонцов и чиновника, решающего, кому с каким приказом отправляться, я потратил за эти годы целое состояние. – Годы? Интересно, к чему тебе это было нужно при предыдущем императоре? – поинтересовался Вэон. – Теперь это уже не так важно, – отмахнулся Тиалис. * * * Прошедший ночью дождь и сапоги сотен солдат быстро превратили дорогу в бесформенное грязное месиво. Порой мне кажется, что непобедимость Восточного королевства кроется в его отвратительных дорогах. Нет, летом, высушенные жадным солнцем, они были еще ничего, если не принимать во внимание вездесущую пыль. Но весной и осенью превращались в самое настоящее болото. По которому сейчас и маршировала моя армия. Если опять пойдет дождь, то до Дуина придется добираться вплавь. Надеюсь, маг, отвечающий за погоду, в этот раз будет внимательней. Иначе остаток своей жизни он проведет в самом далеком и задрипанном гарнизоне, какой только я смогу найти. В шедшем впереди отряде пикинеров возникла сутолока. По закону подлости кто-то поскользнулся прямо посреди грязной лужи и упал, зацепив соседа. На упавших налетели шедшие следом. В один миг отряд стал напоминать дорвавшееся до грязи стадо свиней. Хотя нет, свиньи не умеют так виртуозно ругаться. Десятникам потребовалось несколько минут и пара зуботычин, чтобы навести порядок в отряде и продолжить движение. Наконец вдалеке показалась тонкая сверкающая полоска воды и раскинувшийся вдоль речных берегов город. Вырос он из двух небольших рыбацких поселков, расположенных друг против друга на разных берегах могучего Нимискара – крупнейшей водной артерии востока. Шли годы. Миновали темные времена и эпоха становления империи, откипели жестокие битвы Века орков. На месте рыбацких поселков возникли конкурирующие друг с другом бойкие торговые городки, чем-то приглянувшиеся первому герцогу Нимиса – нового герцогства еще молодого Восточного королевства. И вот спустя века вдоль берегов Нимискара раскинулся Дуин – богатая столица Нимиса, разделенная рекой на две практически равные части. – Рунк! – позвал я. Ехавший позади Рука легиона слегка подстегнул своего коня и поравнялся со мной, молча ожидая приказов. – Вышли три сотни всадников на разведку. Посмотрим, как нас встретит Дуин. Если ворота открыты, то одна сотня пусть немедленно их займет и обеспечит нам беспрепятственный вход. Второй сотне – приказ двигаться сразу к замку герцога, оставшаяся сотня занимает остальные городские ворота и никого не выпускает из города. – Мост, сир, – тактично напомнил Рунк. Я мысленно хлопнул себя по лбу, ругая за забывчивость. Прежде обе части Дуина связывало несколько паромов, но где-то лет сто назад отцу ныне покойного Рокнара в голову пришла здравая мысль, что это жутко неудобно. Но что было делать? Глубокий, широкий, а главное – судоходный, Нимискар убивал на корню возможность постройки моста. Для решения задачи потребовались лучшие гномьи мастера – даже в мыслях не хочу себе представлять, в какую гору золота это обошлось, – которые совершили настоящие чудо, построив первый и до сей поры единственный разводной мост. Рунк правильно сделал, что напомнил мне про это инженерное чудо. Без занятия моста захват всего Дуина невозможен. Летать мои солдаты не умеют. А жаль. – Думаю, полсотни на первые ворота вполне достаточно, – внес я коррективы в предыдущий план. – Вторая половина пусть берет под контроль мост. – Что делать передовому отряду, если ворота города закрыты? – спросил Рунк. – Стоять на месте и ждать неприятностей. Потому что весь план этой кампании летит прямиком к Падшему. – Сил и средств для осады неслабо укрепленного Дуина у меня просто нет. Хоть сперва я и планировал снабдить каждый легион небольшим парком осадных машин, перевозимых в разобранном виде, Глок отговорил меня, убедив, что лишенный большого обоза легион будет гораздо мобильней. Практика показала правдивость его слов. Несмотря на отвратительную дорогу, шестидневный пеший переход был проделан моей армией за четыре дня. С обозом мы могли бы не уложиться и в семь. Впрочем, при таком бездорожье обоз до Дуина точно не добрался бы, намертво застряв где-нибудь по дороге. Рунк, коротко кивнув, жестом подозвал к себе одного из офицеров связи и повторил ему мой приказ, дополненный собственными указаниями. Гонец метнулся куда-то в хвост растянувшейся колонны легиона. Спустя пару минут по краю дороги вдоль маршевых колонн заструился слабый ручеек всадников в легких кожаных доспехах. После долгих споров Глоку удалось также уговорить меня включить в состав новых легионов только легкую конницу для разведки, связи и поддержки. Тяжелую планировалось выделить в отдельные «крылья» – полутысячные отряды. Всадники собрались в голове колонны в единый отряд и бодрой рысью, постепенно переходящей в галоп, ринулись в сторону города. – Барабаны! Бой! – махнул рукой Рунк. Позади небольшого отряда знаменосцев и моей личной охраны, на специальной повозке, которую флегматично тащила за собой пара могучих жеребцов-тяжеловозов, ждал своего часа огромный оркский барабан. Орки говорят: «Битва не проиграна, покуда слышен бой барабанов». Справедливое утверждение – ведь самые большие барабаны размещались в ставке Руки их воинской орды. Создание барабана у орков сродни религиозному ритуалу. Барабан состоит из десяти секций – каждая из своей породы дерева, – скрепленных между собой с помощью хитрой системы из пеньковых веревок. Сверху на круглый каркас натягивается невыделанная оленья кожа. Насколько я помню историю, в прежние времена орки разводили специальных белых жертвенных оленей, кожа которых и шла на барабаны. В орочьей орде барабанам всегда отводилась почетная роль – ведь недаром второй после Руки вождь назывался Хранителем барабанов. Услышав приказ, очнулись от блаженного безделья два дюжих орка-барабанщика, ехавшие в повозке один впереди барабана, а другой позади. Подхватив по паре похожих больше на палицы деревянных дубинок, они принялись по очереди наносить по барабану ритмичные удары. Воздух загудел от густого звука небесного грома, рожденного на земле. Идти стало сразу как-то если не веселее, то уж точно бодрее. Спустя полчаса прискакал гонец с докладом от передового отряда. Несмотря на мои опасения, ворота Нимиса оказались открытыми, и пока все шло строго по плану. Уже на подходе к крепостным стенам прибыли сразу два гонца. Один – от полусотни, выделенной на захват моста, сообщивший, что мост захвачен. Второй – от сотни, посланной к герцогскому замку, – его вести были уже не столь радужны: замок оказался пуст. От оставшихся слуг удалось узнать, что гвардия герцога и его маги ушли из города еще вчера. Это было бы не столь уж страшно – гвардия герцога насчитывала едва ли две сотни воинов, – если бы они не увезли с собой всю казну. А это уже говорило о том, что уходили они отнюдь не в спешке, кто-то ими явно руководил. Новость хуже не придумаешь. Так что за вступлением своих войск в Дуин я следил без всякой радости. – Да, любой враг просто разбежится от одного вида моего воинства, – проговорил я самому себе, глядя, как уставшие, грязные, с украшениями из темных точек свежей ржавчины на доспехах отряды входят в город. Всадники выглядели немногим лучше, ноги и брюхо лошадей были покрыты грязной коркой, словно второй кожей. – Королевские солдаты должны внушать страх, – усмехнулся рядом Рунк, проследив за моим взглядом. – Сейчас мои солдаты внушают скорее жалость, – поморщился я. – Ладно, поехали, посмотрим на замок герцога. Дуин словно вымер. Улицы были пусты. Закрытые ставни на окнах, запертые лавки. Королевскую армию явно ждали, и, пожалуй, стоит поблагодарить Творца, что ее встретили всего лишь пустыми улицами, а не стрелами и смолою с крепостных стен. Наконец показалась большая площадь, в центре которой бил высокий фонтан. Справа площадь упиралась в мост через Нимискар и закованную в гранит набережную. Слева теснились богатые дома. А прямо впереди вольготно расположился замок герцогов Нимиса. Надо сказать, устроились герцоги Нимиса весьма неплохо! Внешние стены, в подражание эльфам, блестели «снежным мрамором» – ненавижу этот цвет, слишком он мне напоминает про Иллириен. Решетка ворот была поднята, во внутреннем дворе жалась друг к другу небольшая кучка испуганных слуг в окружении моих солдат. Из тех, кто не успел или не захотел покинуть замок. При виде меня они дружно рухнули на колени. Единственным, кто остался стоять на ногах, был старый маг-человек в одеждах целителя. – Рады приветствовать вас, ваше величество! – вежливо поклонился он. Маг меня заинтересовал. В его поклоне не было страха или подобострастия – простая дань вежливости и этикету, не более. – Не вижу радости на их лицах, – скупо усмехнулся я, окинув взглядом слуг. – Они боятся, – пожал плечами маг, смело подойдя к морде Ветра и дружески погладив коня по шее. Похоже, быстрый марш утомил не только меня – Ветер не обратил на мага ни малейшего внимания. – А вы не боитесь? – спросил я. – Я уже слишком стар, чтобы бояться, сир, – открыто улыбнулся маг, отходя к слугам. – К тому же я знаю, что к смерти Рокнара вы не имеете никакого отношения. Но этот разговор не для чужих ушей. Может быть, мы позже продолжим его. Вам нужен отдых. – К Падшему! – упрямо дернул я головой. – Рассказывайте все, что вам известно, мессир. – Хорошо, ваше величество, – покорно кивнул маг, пробормотав себе под нос что-то про молодость и упертость. Слуги, которым слова мага были слышны лучше, чем мне, едва не рухнули в обморок. – Любовь простого народа к скромной персоне вашего величества принимает порой такие причудливые формы, – позлорадствовал за моей спиной Эстельнаэр. Не слишком разговорчивый во время наших путешествий, по прибытии на место он порой становился невыносим. – Напомни мне перевести тебя из магов в шуты, когда мы вернемся в столицу, – вернул я колкость. – Как пожелаете, сир, – издевательски поклонился он. – Что делать с замковыми слугами? Повесить, распять, устроить ритуальное сожжение, практикуемое в прошлом орками? Слуги заметно побледнели, некоторых начала колотить нервная дрожь. – По огню ты у нас мастер! – огрызнулся я, поворачиваясь к полуэльфу. Никогда еще желание съездить пару раз кулаком по его наглой роже не было столь сильным. Многие из моего окружения не понимают, почему я терпеть не могу Эстельнаэра. Но рокот «дыхания дракона» еще слишком часто снится мне в ночных кошмарах. Возможно, со временем я стану ему больше доверять, но вот простить не смогу никогда. – Успокойтесь, сир, – прервал зарождавшееся избиение целитель. – Пройдемте в замок, мне есть что вам сказать. – Размещай войска на отдых и узнай, куда ушла гвардия герцога, – приказал я Рунку, поменяв седло на спине Ветра на землю под ногами и направляясь за целителем. – Что делать со слугами? – спросил Рунк. – Отпустить по домам? – Пускай занимаются тем, чем должны, – отмахнулся я. – Найди среди них того, кто хорошо знает замок, и пришли ко мне. После дневной тряски в седле преодоление небольшой лестницы стало для меня настоящим испытанием. Не чувствуя ног и стараясь по возможности не шататься, я поднялся вслед за магом к большим, богато украшенным дверям парадного входа в резиденцию герцогов Нимиса. Открывшаяся взору картина превзошла мои самые смелые ожидания. Я всегда знал, что герцоги Нимиса очень богаты, но только сейчас понял насколько. Убранство небольшого зала, в котором я оказался, миновав парадный вход, прямо-таки кричало о богатстве и любви к роскоши его владельцев. Мрамор, серебро, золото, дорогая лепнина, мебель из редких пород деревьев и тонкий эльфийский шелк. – Следуйте за мной, сир, – махнул рукой маг в сторону лабиринта коридоров. – Как ваше имя, мессир? – Неожиданно я вспомнил, что не имею понятия, как зовут моего случайного проводника. – Ах да! – хлопнул себя ладонью по лбу целитель. – Простите, ваше величество, где была моя голова? Мессир Сальвий, к вашим услугам, сир. – Вы служили герцогу Рокнару? – спросил я, едва поспевая за магом. Для своих почтенных лет мессир несся по коридорам весьма резво. Тяжело дышащий мне в затылок Харг с десятком охраны был, по-моему, такого же мнения. – Скорее его отцу, – ответил маг, не сбавляя темпа, которому мог бы позавидовать иной скороход. – У меня уже не тот возраст для практикующего мага. За моей спиной кто-то недоверчиво хмыкнул. Согласен. Неплохо целитель сохранился для своих лет, надеюсь, я буду так же резв в его годы. – Просто я слишком привык к этому замку, – не оборачиваясь, продолжал между тем Сальвий, – чтобы оставить его и уйти на покой. Кстати, – неожиданно оживился (куда уж живее!) маг, – вы знаете, сир, тот мальчик-маг вас до смерти боится! – Этот мальчик на порядок старше меня, – стараясь беречь дыхание, усмехнулся я, представив себе реакцию Эстельнаэра, если я снисходительно назову его мальчиком. Надо будет как-нибудь попробовать. Хотя, наверное, лучше не стоит. Он нужен мне, хоть я и терпеть его не могу. – Если Эстельнаэр меня боится, то зачем постоянно пытается вывести из себя? – Для мага нет ничего опасней страха. Стихии капризны и коварны, применять их, когда сердце сидит в пятках, сродни попытке самоубийства. Вообще-то это утверждение я мог бы и оспорить. Порой Эстельнаэр творил заклинания, находясь практически в бессознательном состоянии от выпитого вина. – Вот мы и пришли. – Стремительно влетев в небольшую комнату, маг остановился. – Тут нас никто не побеспокоит. Окружающая обстановка была гораздо скромней, чем общее убранство замка: кровать, рабочий стол, несколько больших стеллажей с книгами. Мебель дорогая, но довольно старая. – Так что вы мне хотели сказать, мессир? – спросил я, подождав, пока Харг с охраной, внимательно осмотрев все вокруг, скроются за дверью. – Герцог умер спокойно, во сне, от остановки сердца, а вовсе не от удара кинжалом, как многие считают, – сообщил Сальвий. – Кинжал воткнули в грудь мертвеца. – Зачем? Если герцог умер сам… – Слова мага сперва вогнали меня в ступор. – Почему вы решили, что он умер сам? – спросил маг. – Вы же сами сказали… – Запоздалая догадка вспыхнула в голове, и следующие слова мага ее только подтвердили: – Я сказал лишь то, что он умер во сне от остановки сердца. Почему это произошло, я не знаю, но, согласитесь, странное совпадение – умереть самому прямо перед глазами убийцы. – Целитель мог бы сотворить подобное? – Целитель? Вроде меня? Нет, сир, – покачал головой маг. – Нас называют целителями, но все же изначально мы – водные маги. Унять кровотечение, притупить боль, затянуть рану или исцелить болезнь – все это может любой маг-стихийник. Просто вода более предрасположена к лечебной магии, и потому водный маг сделает все это гораздо эффективней и быстрей, но даже ему не под силу столь искусно остановить сердце живого существа. Я не знаю магов, которые на такое способны. – А маги Жизни? – спросил я. Для себя уже решив, что знаю ответ. – Маги Жизни? – В глазах Сальвия появился интерес. – Давно не слышал этого слова. Удивлен вашими познаниями, сир. Однако вы дали почву для размышлений… – Он задумчиво потер лоб. – Да, если хотя бы половина того, что я читал об этих магах, правда, то они вполне могли бы сотворить подобное. Откуда только им взяться в нашем герцогстве? – Сальвий испытующе посмотрел на меня, словно ожидая ответа. Итак, мой неуловимый враг, ты все-таки нашел мое слабое место и нанес удар. Ответный удар, надо признать… Что это? Месть? Предупреждение? Или попытка отвлечь меня от королевств людей? – Почему вы не поделились своими соображениями с магами герцога и свитой? – спросил я, отвлекаясь от мрачных мыслей. У меня еще будет время все обдумать. – Я говорил, но они не стали слушать. Считают меня старым, выжившим из ума маразматиком, – презрительно скривил губы Сальвий. – А когда первые вести о выступлении вашей армии достигли Нимиса – все вопросы о причинах смерти Рокнара отпали сами собой. Врагов у герцога благодаря вам уже не осталось. А усиления королевского дома сложно было не заметить. – Усиления королевского дома? – разозлился я. – Младенец и юнец – вот и все, что осталось от королевского дома! – Вы, сир, стоите десятка обычных королей. Это не лесть и не комплимент – это истина, – охладил мой гнев Сальвий. – Возможно, при других обстоятельствах вы бы остались на задворках истории и вскоре были бы забыты, как множество других королей, от которых остались только имена, да и те известны лишь историкам. Но я уже сейчас предвижу, что ваша слава переживет века. – Слава – отвратительное слово, – скривился я. – Я знаю, какова ее цена, и совсем не прочь попасть в число королей, забытых историей. Не хочу, чтобы моим именем пугали или, что еще хуже, делали его знаменем, под которым потащат очередных юнцов на бойню в этой вечной игре за власть. – Наши желания порой не имеют никакого значения. – Сальвий, показывая, что разговор окончен, подошел к дверям. – Не буду больше вам докучать, сир. Правда, я все же настоятельно рекомендую вам хорошенько отдохнуть. – Спасибо, мессир. Я воспользуюсь вашим советом. Если вам надоест Нимис, буду рад принять вас у себя. Да! – вспомнил я уже перед самой дверью. – Вы что-то говорили о книгах про магов Жизни. Могу ли я их увидеть? – Я пришлю их вам, сир. Тепло попрощавшись с магом, я оставил его возиться с бумагами. За дверьми меня уже ожидал невзрачный тощий субъект, комично выглядевший в окружении здоровых орков моей охраны. – Его Рука легиона прислал, – пояснил Харг. Со времени обороны Тверди этот орк стал моей тенью. – Вы просили найти среди слуг того, кто хорошо знает замок. – Кто ты? – поинтересовался я у взмокшего под моим взглядом человека. – Я – Габ, помощник управляющего, ваша милость, – выдохнул тот. – А где сам управляющий? Сбежал? Впрочем, ладно. Гостевые покои тут имеются? – Конечно, сир. – Приготовь все необходимое. – Будет исполнено, сир. Помощник управляющего исчез так быстро, что его впору было заподозрить в применении утраченных знаний телепортации. Мы с Харгом недоуменно переглянулись. Интересно, а кто, собственно, теперь покажет нам, где эти самые гостевые покои находятся? Впрочем, исчезнувший Гап… или Гарб… помимо телепортации, похоже, владел еще и навыками чтения мыслей и предвидения. Потому, когда, уставший и злой, я уже начал подумывать, а не устроить ли помощнику управляющего то самое ритуальное сожжение, – нас нашел замковый слуга. Который и проводил заплутавшего короля к предназначенным ему для отдыха комнатам. Гостевые покои в замке герцога могли поспорить по роскоши с королевскими покоями в моем замке. Пожалуй, в них не стыдно было бы остановиться самому императору. Только стоя в окружении всего этого великолепия, я осознал, что грязен, плохо выбрит, одежда под доспехами пропитана потом, да и сами доспехи потеряли былой блеск. До поры таившаяся усталость навалилась на меня. Хотелось одного – содрать с себя эти проклятые железки, рухнуть на постель, заснуть и пару суток не просыпаться. А что мне, собственно, мешает? Хоть любой план хорош лишь на бумаге и живет ровно одну минуту с начала его выполнения, но в этот раз начало можно считать неплохим – Дуин у меня в руках. Настораживает то, что гвардия герцога с магами и казной из города исчезла, но гнаться за ними не было сил. Моей армии, да и мне самому необходима передышка. Нужны сведения от третьего легиона, вести о настроениях простого народа и знати и многое другое. Нимис мне нужен верным и процветающим, а не усмиренным и разоренным. Впрочем, второго варианта я отнюдь не исключаю. Не хочу, всеми силами постараюсь избежать, но… не исключаю. Помыться, хорошенько перекусить и выспаться – звучит неплохо. А мир пусть пока катится к Падшему! – Желаете чего-то еще, сир? – согнулся в подобострастном поклоне невесть откуда взявшийся Габ. Нет, он точно умеет читать чужие мысли. – Где тут можно помыться? – У нас прекрасные купальные комнаты, ваше величество. Я прикажу их подготовить. Один из телохранителей помог мне избавиться от доспехов и забрал их с собой приводить в порядок. Стянув сырой поддоспешник и рубашку, я скинул сапоги. Из одежды на мне остались лишь штаны да накрученные на левую руку ремни перевязи с Химерой и коротким кинжалом – привычка стараться не выпускать оружие из рук в меня крепко въелась. Вид, прямо скажем, не совсем королевский, но не в доспехах же мне лезть в купальню. Наконец помощник управляющего сообщил, что все готово. Если мой внешний вид его и удивил, то он не подал виду. Миновав несколько комнат и шокировав своим непотребным видом с десяток попавшихся по дороге слуг, я оказался перед заветной целью – дверью в купальню. Отдав страже ножны с мечом (бессовестно врут те, кто говорит, что я не расстаюсь с Химерой даже при мытье, – кинжала мне вполне достаточно), я вошел в купальню, где уже исходила паром большая медная ванна, заботливо проложенная простыней. Купальня, как и все в замке герцогов Нимиса, была просто роскошна. Как-то незаметно подкралась мысль: не перенести ли столицу в Дуин? А ведь я всегда считал себя равнодушным к роскоши. Жестом отослав слуг и стражу, я разделся и залез в пахнущую лесными травами воду. Уставшие мышцы застонали от наслаждения, по телу разлилась приятная нега, а мир уже не казался мне таким уж отвратительным местом. За дверьми раздался приглушенный визг, и в купальню влетели две раскрасневшиеся молоденькие служанки: одна с большим кувшином, другая с ворохом чистых льняных полотенец. Девушки, видимо, только что подверглись самому тщательному и пристрастному обыску со стороны моей охраны. Безобразие! Почему-то при обыске симпатичных молоденьких девиц мои стражники проявляют особое рвение. Впрочем, большее им вряд ли грозило. Насилие и грабежи в моей армии пресекались жестоко. Мало кто хотел кормить воронье на виселице. Армия без суровой дисциплины – это сброд. Глава 14 Первая кровь Стены Тверди остались далеко позади, и Даилин позволил себе немного придержать коня. Он еще успеет отбить себе задницу о седло. Сигнальное знамя было снято с выброшенного древка и покоилось в притороченной к седлу дорожной сумке. Хорошо все же, что только письма императора обладали правом на этот проклятый обычай. Зато вместо древка плечо теперь натирала сумка с кучей разномастных писем. Окружение Гленлина словно сговорилось загрузить несчастного имперского гонца посланиями императору. Ладно лорд Гленлин и светлая леди – это еще можно понять. Но за каким Падшим он должен таскать письма простого ирлимара и какого-то там гнома! Если бы не прямой приказ лорда Гленлина, он послал бы их в известном всем направлении! При воспоминании о командующем Объединенной армии Даилин поежился. Он еще помнил цепкий, острый взгляд лорда Гленлина, которым тот наградил его, прочитав послание императора. А еще эльфа до дрожи в коленях испугала тщательность, с которой лорд проверял подлинность имперской печати. «Он догадался! Мне конец!» – билась в его голове паническая мысль. Сейчас лорд отдаст приказ – и им, таким славным малым, займутся палачи. Даилин не считал себя героем. Дружба с высоким лордом – это, конечно, здорово, но своя шкура дороже, а пытки могут ее серьезно подпортить! Оказавшись за дверьми приемных покоев лорда Гленлина, гонец едва смог сдержать вздох облегчения. Но окончательно он успокоился только после того, как пропустил несколько стаканчиков вина в таверне. Выполнить второе поручение было гораздо приятней. Сперва лорд Дарос встретил гонца довольно холодно, но затем его взгляд зацепился за подаренный высоким лордом Тиалисом перстень, и настроение Дароса резко переменилось. Пока лорд изучал послание главы дома, Даилин, чуть ли не насильно усаженный в его кресло, смаковал дорогое вино. Наградой за ожидание стал кошель серебра – жаль, конечно, что не золота, – и расстались они с лордом почти друзьями. Разумеется, Даилин не мог отказать своему новому другу в небольшой услуге, тем более если за оную обещали щедрую награду. «А вот и они!» – подумал Даилин, увидев на вершине одного из холмов рядом с дорогой двух всадников. Не удержавшись, он погладил один из карманов одежды, в котором покоились два туго набитых кошелька. Быть может, к ним добавится и третий? Один из всадников помахал гонцу рукой и съехал с холма в сторону от дороги. Ну что же, и это привычно. Да и сам Даилин вовсе не горел желанием, чтобы об этой встрече кто-либо узнал. Несмотря на то что сейчас дорога была пуста, в последние дни путь из Тверди стал слишком оживленным. Часть эльфийской армии отходила к Иллириену. И хотя император еще и не объявил об окончании воины с гоблинами, некоторые отряды уже возвращались в свои дома. У высоких лордов было право самостоятельно отзывать часть переданных императору на время войны сил. Иногда этим правом пользовались в силу необходимости – например, из-за мятежа людей на подвластных землях. Но чаще всего это делали просто назло императору, чтобы напомнить тому об «опоре трона» – высоких лордах – и их «законных» правах. Свернув с дороги и перевалив через вершину холма, Даилин спустился в узкую ложбину, поросшую кустарником. Тут его уже дожидался лорд Дарос в сопровождении охранника. Покосившись на ненавистную сумку, с которой он не должен был расставаться даже во сне, Даилин покинул седло и, привязав лошадь к ближайшему кусту, направился к ним. – Мое почтение, garonellare! – поприветствовал он лорда. – Кто тебя видел, когда ты покидал Твердь? – холодно спросил Дарос вместо ответного приветствия. – Многие. Это должно было быть тайной? – удивился Даилин. – Нет. Все хорошо, – кивнул Дарос. В то же мгновение горло Даилина стиснула тонкая удавка. Занятый беседой с лордом, он и не заметил, что охранник Дароса зашел ему за спину. Хрипя, эльф тщетно хватал ртом воздух. Он вцепился в удавку, стараясь хоть ненадолго освободиться от беспощадной хватки, но петля только сильнее стиснула горло. Спустя несколько минут тщетных трепыханий его глаза стала заволакивать темная пелена… Тело имперского гонца еще несколько раз судорожно дернулось и безвольно повисло на руках палача. Убийца медленно опустил тело на землю, наклонился и, прижав ухо к груди, утвердительно кивнул: – Готов! – Обыщи его, – приказал Дарос. Охранник Дароса снял с гонца сумку с документами и, протянув ее лорду, принялся обшаривать карманы мертвеца. – Два кошелька, господин, больше ничего нет, – закончил он обыск. – Деньги оставь себе, – отмахнулся Дарос, изучая найденные бумаги. – Перстень лорда сними! Кошели с монетами сменили хозяина, и повеселевший охранник попытался стянуть с пальца мертвого гонца перстень. Расставаться с подарком повелителя Серебряной лилии, который стал его приговором, мертвец категорически не хотел. – Долго будешь возиться? – подстегнул охранника Дарос. – Отрежь ему палец! Охранник потянул из-за пояса нож и после небольшой возни протянул лорду жуткий трофей. – Мне только перстень нужен! – холодно заметил Дарос. – Простите, господин. – Спутник поспешил исправить свою оплошность. Избавившись от пальца и завернув липкий от крови перстень в платок, он вновь протянул его лорду. – Тело отвези подальше и сожги, – благосклонно кивнул Дарос, убирая трофей. – И избавься заодно от его лошади. * * * Мощный удар щитом отбросил меня назад. Атаку мечом удалось увести в сторону лезвием Химеры, а вот увесистый пинок по ногам стал для меня полной неожиданностью. Потеряв равновесие, я покатился по мостовой. – Сегодня вы явно не в форме, сир, – сокрушенно покачал головой Харг, убирая меч в ножны и помогая мне подняться. – Продолжим? – Хватит, пожалуй, – отмахнулся я, жестом подзывая слугу с мокрым полотенцем и свежей рубашкой. К концу подходила первая неделя моего пребывания в столице Нимиса. И с каждым днем нарастало ощущение скорой грозы. Все слишком хорошо началось. Взятые без помех Дуин и Раглан подарили надежду на скорое окончание этой нелепицы, вызванной столь несвоевременной смертью герцога Рокнара. Однако уже спустя пару дней меня начали одолевать сомнения в легком исходе. Дворяне Нимиса не слишком торопились предстать пред мои светлые очи с выражением покорности и смирения. Вот уж не думал, что меня может задеть их отсутствие. А Дуин между тем понемногу вымирал. Жители разбегались из города, словно в нем обосновалась чума, а не королевская армия. К концу недели из четырех с лишним тысяч горожан в наличии осталась в лучшем случае четверть. Но плохо было не это. За последние пять дней в город не прибыло ни одного гонца. Не было вестей от Глока и от седьмого легиона, занявшего Раглан на побережье Теплого моря. Я не имел не малейшего представления о том, что творится на землях Нимиса дальше двух миль от города. Вынужденное бездействие и отсутствие новостей меня раздражало. Все планы летели к Падшему! Сидеть на месте больше не имело смысла, но действовать, не зная обстановки, на землях Нимиса было опасно. Мне нужны были вести. Любые. Хорошие или плохие – не суть важно. Закончив разминку с Харгом, я вернулся в гостевые покои. Тут меня уже ожидал Рука первого легиона. – Все глухо, сир, – покачал головой Рунк, предвидя мой первый вопрос. – Третий день ни одного гонца. Это странно. – Похоже, кто-то плотно перекрыл дороги, словно мы в осаде. – Я подошел к большому письменному столу, на котором за столь короткое время уже успел устроить бардак. С бумагами у меня это как-то само получалось. Порывшись в ворохе докладов, я достал пару заранее подготовленных приказов. Бегло пробежав по ним взглядом и убедившись, что это то, что мне надо, я, поставив подпись и печать, протянул их орку. – Вот новые приказы для Глока. В этот раз отряди с гонцом сильный отряд сопровождения… Нет! Два отряда, – добавил я, вспомнив затею Глока при моей поездке к гномам. – Один чуть позади другого. Если первый отряд перехватят, второму в бой не вступать, а немедленно отходить назад. Хотя бы узнаем, верны наши догадки или нет. – Сомневаюсь, что предыдущие гонцы просто заблудились. Будет исполнено, сир! – коротко отсалютовал мне Рунк, направляясь к дверям. Подавив тяжелый вздох, я с ненавистью оглядел опостылевшие за прошедшие дни покои. Поразившая меня в первый раз роскошь теперь откровенно раздражала. Впрочем, последние несколько дней меня раздражало все, что попадалось на глаза. Хотя нет, вон тот симпатичный столик у стены, и особенно стоящий на нем в окружении кубков кувшин с вином, раздражения у меня не вызывал. Надеюсь, отравить его еще не успели. Усмехнувшись собственной шутке, я удобно устроился в одном из кресел, подавив в себе стойкое, но непонятное желание закинуть еще и ноги на стол. Этот проклятый Нимис на меня явно плохо влияет. Ладно, Леклис. Отсутствие новостей – тоже новость. Совершенно ясно, что на землях Нимиса что-то происходит. Знать бы – что? Как же не вовремя ты ушел, Рокнар. Да, ты мне не нравился, но смерть твоя была мне невыгодна и не нужна. Осторожный стук в дверь отвлек меня от размышлений. – Ваше величество, – заглянул в мои покои один из стражников. Молодой орк, похоже, кто-то из новичков: уж больно заметно он нервничал. – К вам тут… это… – запнулся он, совершенно растерявшись под моим взглядом. – Эта… мессир Сальвий пришел к вам… сир, – наконец выдавил он. – Пусть проходит, – махнул я рукой. Орк с явным облегчением освободил проход для целителя. – Добрый день, ваше величество, – бодро поздоровался маг. Я слегка позавидовал его неувядающей бодрости и энтузиазму. – Я вам не помешал? – Отнюдь, мессир. Похоже, все мои горячо любимые подданные разом позабыли, что у них есть король. Маг моей иронии, видимо, не понял, но на всякий случай участливо покачал головой. – Вы прочитали те книги, что я вам давал, по магии Жизни? – спросил Сальвий, проходя в мою комнату. Он честно выполнил свое обещание, данное при нашем знакомстве, и на следующий день принес целую кипу старых потрепанных фолиантов. Полистав их на досуге, я понял, что ни Падшего в них не понимаю. Книги писались магами и для магов. Любому, не сведущему в их терминологии и понятиях, написанное казалось бессмысленным набором слов. – Меня не учили на мага, мессир, и я мало что понял, – откровенно признался я. – Если у вас есть время, то, возможно, вы просто ответите на мои вопросы? – Почту за честь, сир, – легко поклонился Сальвий. – Правда, мои знания о магах Жизни тоже весьма куцы. – В любом случае вы знаете больше, чем я. Присаживайтесь, мессир, – указал я магу на кресло напротив. – Может, вина? – Не дожидаясь ответа, я наполнил второй кубок. – «Эльфийские слезы» с лучших виноградников юга империи. Некоторое время мы с магом отдавали должное эльфийским виноделам. Что у ушастых хорошо получается, помимо предательств и интриг, так это вино. – Итак, орден Жизни, – отставив кубок в сторону, утер ладонью губы Сальвий. – Впервые о магах ордена упоминается в «Песнях леса». – Сборник эльфийских рукописей середины Темных веков? – уточнил я, покопавшись в памяти. – Браво! – склонил голову маг. – Вы вновь меня удивили, сир. Не думал, что вам интересны эльфийские легенды. – У меня были неплохие учителя, – пожал я плечами, решив не извещать мага о злосчастной судьбе копии «Песней леса», попавшейся мне под руку в далеком детстве. А что? Хорошая была книжка. Толстая. И горела неплохо – потому-то мне, собственно, и запомнилась. – Жаль, что все подлинники «Песен леса» сгорели при пожаре Иллириона, которым орки отметили его захват. Тогда погибло много ценнейших документов, – тяжело вздохнул маг. – Любим мы губить свое прошлое. Мало нам знаний, потерянных во время Темных веков. – При чем тут Темные века? – растерянно переспросил я. – А вы всерьез верите, что до них по земле бродили лишь полудикие племена орков и людей, в горах гномы рыли первые туннели, а эльфы скакали по деревьям в своих лесах? Нет, сир. Даже по скупым обрывкам, чудом дошедшим до нас, можно с уверенностью сказать, что эльфы и их Рассветная империя – лишь жалкая тень легендарных империй прошлого. Поглощенный океаном Аталам. Тиррения – страна тысячи городов. Эльио. Узбад Алад. Древние легенды и сказания зачастую донесли до нас лишь имена. – Всегда считал эти истории детскими сказками. – Многие так считают. Может, так оно и есть. Сожженную книгу уже не прочитаешь, – грустно улыбнулся Сальвий. Слова мага насчет сожженных книг вызвали у меня легкое беспокойство. Неужели совесть проснулась? Поздновато, однако. – Мы очень мало знаем даже о середине Темных веков, – продолжил маг, – и не знаем практически ничего о начале. Старые знания были утрачены. Почему? Неизвестно. Катаклизм? Война? Нет даже намека, из-за чего древние и весьма развитые государства обратились в прах. Одни расы вымерли, а те, кому посчастливилось уцелеть, скатились в глухое варварство. Последствия Темных веков корежат нашу землю до сих пор. Непримиримая вражда гномов и гоблинов, непомерно разросшиеся владения драконов – все это глухое эхо нашего забытого прошлого. – Разросшиеся владения драконов? – зацепился я за последние слова мага. – Мне всегда казалось, что это мы их постепенно тесним. – Так тесним, что бедные крылатые ящерицы ютятся всего лишь на половине материка? – вопросом ответил мне Сальвий. – Большинство земель к востоку от границ нашего королевства в древности принадлежали отнюдь не драконам, а людям. Драконам эти земли достались после так называемого исхода народов – массового переселения людей на запад в самом начале Темных веков. Чем оно было вызвано – неизвестно. Драконы пришли на земли людей гораздо позже. Наше постепенное продвижение на восток связано лишь с тем, что драконы отхватили земель гораздо больше, чем нужно им для своих непонятных игр. Причем настолько больше, что они и теперь не очень обращают внимание на потерю того или иного куска своих владений на западе. Лишь изредка устраивая показательную трепку, если мы или эльфы сильно наглеем. Они слишком заняты противостоянием друг с другом. И это хорошо. Тут я с магом был полностью согласен. Моя рука непроизвольно легла на грудь, где под сталью кольчуги и одеждой таился дар красного дракона. Мне не нравился интерес драконов-владык к моей скромной персоне. Очень не нравился. В бескорыстие и дружелюбие драконов поверит только глупец. Мне еще предстоит расплатиться за их дар, и какова будет эта плата? – Однако мы отвлеклись. Прошу простить, сир, история – моя страсть, – смутился Сальвий. – На чем я остановился? Ах, да! Дар Жизни… Дар мага Жизни редок, очень редок. Но знаете, что в нем самое ценное? – Сила, которую он дает своему обладателю? – жадно спросил я. – Нет. На любую силу можно найти силу большую. Судьба ордена Жизни тому пример. Да, эльфийские дома положили в борьбе с орденом Жизни цвет своих магов и тысячи простых воинов, но ведь в конце-то концов они победили. Самое ценное в даре Жизни то, что он с большой долей вероятности может передаваться по наследству. Как вы знаете, сейчас наличие стихийного дара у родителей не особо способствует пробуждению дара у детей. Да, шанс несколько больше, чем у простых смертных, но не более того. Все же у магов дети с даром – редкость. Есть только одно исключение. – Магия Жизни, – понял я. – Именно она, – кивнул Сальвий. – У двух магов Жизни дети обязательно наследуют дар. Если магом Жизни был только один из родителей, то вероятность наследования дара все равно очень высока. Более того! Если помимо магии Жизни отец или мать владели еще какой-либо стихией, то подобный дар пробуждался и у детей. А уж если отец или мать были боевыми магами… Вижу, вы уже догадались. – Дети могли управлять всеми пятью стихиями! – пораженно выдохнул я. Даже моих скромных познаний о магии было достаточно, чтобы понять, какой силой подобный маг мог бы обладать. – Да, если повезет, – тонко улыбнулся Сальвий. – Подчинение пяти стихий – это ли не мечта мага? Предложи мне Падший продать душу за подобную силу, я бы не колебался ни мгновения. Какая мощь! Какие перспективы для магических исследований! В голосе старого целителя появились мечтательные нотки, а я подавил скептическую усмешку. «Какой соблазн», – следовало бы добавить Сальвию. Исследования, изучение – чушь. Обладающий такой силой захочет и власти. Ну и наверняка найдется пара особо одаренных, которые решат использовать свою власть для изменения мира к лучшему – разумеется, как они это понимают. Если кто-нибудь спросит у меня, что может быть хуже кровожадного тирана у власти, я отвечу: фанатик-идеалист, мечтающий изменить мир к лучшему. Ни один тиран не пролил столько крови, сколько фанатики с благими девизами на устах. – Впрочем, орден Жизни решил пойти еще дальше, – прогнав мечтательность, добавил Сальвий. – Маги ордена начали проводить среди носителей магического дара настоящую селекцию, пытаясь создать магов со все более и более сильным даром. Они даже достигли некоторых успехов. – И эльфам это не понравилось. – Эльфам не нравилось? – Сальвий хрипло рассмеялся. – Старшие дома занимались разведением магов еще интенсивней ордена, – пояснил он причину своего веселья. – Неизвестно почему, но дар Жизни пробуждался у эльфов особенно редко. Несмотря на это, старшие дома с истинно имперским размахом пытались вывести чистокровную эльфийскую линию магов Жизни, а впоследствии и магов пяти стихий. Эльфийские маги с даром Жизни настругали детей на пару младших домов, но безрезультатно. Дети ни разу не унаследовали дара, даже если оба родителя были магами Жизни. Гораздо лучше дела пошли от кровосмешения с орками и людьми, но плодить магов-полукровок старшие дома не стали. Меня передернуло от отвращения. Разводить магов, словно племенных жеребцов для призовых королевских скачек! Есть ли границы у подлости, на которую готовы пойти алчущие могущества? – А раз не нам, так, значит, и никому, решили эльфы, – зло усмехнулся я. – Да, – кивнул Сальвий. – Никто не захочет смотреть, как подобная сила песком утекает сквозь пальцы и достается другим. – Теперь мне стало ясно, почему эльфы истребляют всех, у кого пробудился жизненный дар. – Вы и это знаете? – Сальвий помрачнел. – Отвратительное пятно на всех магах. – Почему человеческие маги мирятся с этим? – Этот вопрос занимал меня с тех самых пор, как я стал догадываться о судьбе тех, в ком проснулся проклятый дар. – Большинство и знать ничего не знает о стихии Жизни. Эльфы постарались предать орден забвению и весьма в этом преуспели. Хотя, откровенно говоря, даже если бы остальные маги знали, они не стали бы вмешиваться. Дар Жизни пробуждается редко. Один-два случая в десять лет. Всего две жизни, – грустно вздохнул маг, – разве это большая цена за установившееся равновесие? Нет, небольшая – так скажет большинство, и остальным придется смириться. Магам неплохо живется на землях империи. – Интересно, своих магов Жизни эльфы тоже убивают? – задумчиво проронил я. – Хороший вопрос, – кивнул Сальвий. – Но ответа на него у меня нет. После разгрома ордена Жизни мне неизвестно ни одного случая появления дара Жизни у эльфов. Это, правда, отнюдь не означает, что таковых не было. Старшие дома попытались бы сохранить подобное в тайне. Хотя, неплохо зная историю, эльфу-магу Жизни я бы не позавидовал. Старшие могут быть очень жестокими даже к своим собственным детям, если дело касается интересов дома. Кстати, сир, любопытный факт: столь почитаемый эльфами первый император был магом Жизни. Причем, как гласят легенды, весьма сильным. Возможно, именно поэтому поначалу в правящем эльфийском доме маги рождались довольно часто. Вплоть до правления Элберта Четвертого все императоры были боевыми магами. Потом, правда, эта полноводная река порядком обмелела. Сведения, дошедшие до нас с тех давних пор, отрывочны, весьма туманны, да к тому же эльфийские дома весьма подчистили те места, которые могут бросить на них хоть какое-то подобие тени. – Действительно любопытно, – задумался я. – А что драконы? Они магией Жизни владеют? – Никаких упоминаний об этом нет, – немного подумав, ответил Сальвий. – Но мы знаем о драконах не больше, чем о начале Темных веков. – Вы много знаете, мессир, – осторожно произнес я. – Скажите, встречалось ли вам когда-нибудь упоминание о Сердце Дракона? – А у них есть сердце? – усмехнулся маг. – Во всех знакомых мне легендах драконов описывают на редкость бессердечными тварями. – Это название артефакта. – Тогда я впервые о таком слышу, – пожал плечами маг. Глава 15 Сделка Спустя два дня, так и не получив никаких известий от ушедших с донесениями отрядов, моя армия покинула Дуин и устремилась на юг, к побережью Теплого моря. Это было давно назревшее решение. В Раглане я надеялся объединить свои силы с третьим легионом, наладить связь с Глоком, подождать подкреплений и наконец-то выяснить, что же, собственно, происходит в Нимисе. В Дуине остался лишь небольшой гарнизон. Еще через два дня моя армия напоролась на армию Нимиса, закрепившуюся у излучины реки. Когда взмыленный гонец от передового дозора сообщил мне новость об обнаружении армии, я ему не поверил. К вечеру мои сомнения развеялись. Не заметить укрепленного лагеря нимисцев было сложно. Не знаю, кто умудрился так быстро собрать – пускай и весьма разношерстную – армию, но теперь дорога на юг мне была закрыта. Потоптавшись перед позициями нимисцев, мои легионы отошли назад до небольшой рыбацкой деревеньки и, выставив усиленную стражу, стали на ночевку. – Надо атаковать! – размахивая руками, горячился Рунк. Военный совет собрался в доме местного старосты, ставшем на эту ночь местом моего ночлега. Староста, как и большинство жителей деревни, решил не дожидаться прихода моей армии и оставил деревушку на произвол судьбы. – С каждым днем нимисцев будет все больше и больше. – Посланный с последними приказами отряд должен был прорваться! – возразил Альдигон. – Рука седьмого легиона и, возможно, единственный чистокровный эльф в моей армии, по крайней мере среди ее высших офицеров – точно. Он происходил из Дома ясеня. Во времена завоевательных походов Урраза тогдашний глава Дома ясеня без боя сдал оркам Аль – небольшой, но хорошо укрепленный городок, который мог если не остановить, то по крайней мере ненадолго задержать продвижение армии Великого Руки к Иллириену. Не знаю, что двигало тем эльфом. Может, он пытался спасти свою жизнь или жизни своих близких, а может, хотел избавить город от участи открытого военного трофея. Старшие дома от подобного решения пришли в ярость и объявили изгоями – вне закона – целый дом. У эльфов Дома ясеня был только один путь: в дикие восточные земли. Куда они и отправились, основав вместе с другими изгнанниками небольшую эльфийскую общину, которая и поныне неплохо себя чувствует в качестве одного из графств Восточного королевства. Разумеется, живут в нем теперь не только эльфы, но род правителей по традиции старается поддерживать чистоту крови. Альдигон как раз и был одним из младших сыновей графа Эльвэ – главы Дома ясеня. – Это не гонцы-одиночки, – настаивал Альдигон. – Предлагаю вернуться в Дуин и подождать подхода подкреплений. Вести войну с Нимисом двумя неполными легионами невозможно! У города хорошие стены, мы легко отобьем атаку с любой стороны. – А что мы будем жрать через пару дней? Жителей? – возмутился Рунк. – Коих, к слову, не так уж много осталось. Город совершенно не готов к осаде! Хранилища пусты, арсенал вывезен подчистую, а наши собственные припасы весьма ограничены. Пока мы будем ждать подкреплений, мятеж только сильнее разгорится! Через пару дней под стенами Дуина будет несколько тысяч мятежников, а еще через неделю их будет в пять раз больше. Даже если подойдут подкрепления, смогут ли они сразу снять осаду? Остальные офицеры легионов угрюмо молчали. Все они еще вечером смогли оценить оборонительные приготовления нимисцев и вряд ли горели желанием лезть на ощетинившиеся сталью склоны. Я их прекрасно понимал. Армия Нимиса разбила лагерь на небольшом плато с крутыми песчаными склонами, достаточно широком для развертывания отрядов и с хорошими позициями для стрелков. Их правый фланг был надежно прикрыт могучим Нимискаром, левый упирался в большой ручей с заболоченными берегами и редким кустарником. В тылу у нимисцев лежал хороший торговый тракт, удобный для отхода. Небольшое численное преимущество королевских войск в таких условиях значения не имело. Да и местность не располагала к атаке плотным сомкнутым строем, которым столь славились орки. Конечно, мы победим. Должны победить! Дворянские дружины невелики, а вчерашние крестьяне не ровня даже новичкам седьмого легиона, но слишком уж велика будет цена, заплаченная за победу. Будь у меня выбор, я бы отвел свои войска, но выбора у меня не было. Рунк прав. Промедление сейчас грозило обернуться еще большей кровью потом. – Атакуем завтра в полдень, – глухо приказал я. – Рунк, к рассвету мне нужен план сражения. Совет окончен. Все свободны. Альдигон хотел что-то возразить, но, поняв, что окончательное решение уже принято и меня не переубедить, махнул рукой. Пара офицеров предприняла попытку разбудить бессовестно храпящего у входа Эстельнаэра. Расставание с винными подвалами Дуина стало для него настоящей трагедией. Вот уже два дня боевой маг усиленно залечивал эту душевную травму, и застать его трезвым было попросту невозможно. «Надо не забыть отдать приказ перерыть багаж Эстельнаэра, – решил я. – Все вино в реку! Завтра он мне нужен трезвый и злой с похмелья». Маг, не размыкая глаз, сонно послал тормошащих его офицеров по известному всем адресу, но те не обиделись. До тех высот многоэтажной ругани, коей награждал их за мелкие провинности Рука первого легиона, магу было еще расти и расти. Оставив тщетные попытки растолкать Эстельнаэра, офицеры легиона просто подхватили его под руки и унесли прочь. Оставшись один, я еще долго сидел в раздумьях. * * * – Крепко стоят. Попортят они нам крови, ох попортят, – тяжело вздохнул ехавший рядом Харг. – Может, их магией какой сковырнуть? А, мессир Эстельнаэр? – Там полно стихийников, – отмахнулся трезвый, а потому крайне раздражительный Эстельнаэр, – а я один. На многое не рассчитывайте. – Жаль. – С их стороны магических сюрпризов тоже ожидать не стоит. – Слабое утешение, – покосился на крутые склоны Харг. – Стрел и арбалетных болтов вполне хватит, чтобы атака захлебнулась на склонах. На месте их командира я бы еще и бревен заготовил. – Смотрите! Вон там, слева, – указал рукой Харг, – склон менее крутой. Точно! – оживился глава моих телохранителей. – Вон, даже на лошадях проехать можно. По склону действительно медленно спускалась небольшая группа всадников. Подъехав к рядам моих солдат на расстояние полета стрелы, всадники остановились. Один из них выехал вперед и замер. – Переговоры? – заинтересовался Харг. – Может, они хотят сдаться? – Вряд ли, – развеял я мечты орка, с удивлением узнав всадника, а точнее – всадницу. – Стойте здесь. – Это опасно, сир, – возразил Харг. – Для встречи с невестой мне охрана не нужна, – отмахнулся я. – Она не сможет меня убить, даже если очень захочет. Уже пыталась как-то. – Вы думаете, это леди Диана, сир? Как она оказалась в Нимисе? – удивился орк. – Спроси чего полегче, Харг. Передай Рунку: пусть готовит войска к атаке, – приказал я, направляя Ветра через расступившиеся в стороны ряды солдат к Диане. Утомившийся от долгого стояния на одном месте, Ветер, сбивая копытами росу с густой осоки, резво рванул вперед, в несколько ударов сердца преодолев расстояние до Дианы. Мы замерли друг напротив друга, даже не обменявшись приветствиями, и долгое время молчали. Никто не решался первым начать разговор. – Мне бы хотелось извиниться перед тобой, – неожиданно произнесла Диана. – Время и место ты выбрала весьма удачно, – криво усмехнулся я, разглядывая девушку. – Что ты тут вообще делаешь? – Стараюсь уберечь тебя от страшной ошибки, – серьезно ответила Диана. – А это? Средства убеждения? – Я раздраженно махнул рукой в сторону готовых к сражению отрядов нимисцев. – Дипломатия мечей? – У меня был хороший учитель. Надо же было что-то противопоставить твоей дипломатии пик. – Ладно. Оставим это. Ты хотела переговоров. Я готов тебя выслушать. – Уведи своих солдат. Тогда я смогу успокоить торговые дома и знать. Я объясню им, что не ты виноват в смерти моего отца. – И они поверят? Так просто? – удивился я. – Поверят, но только если твои войска уйдут. – Еще совсем недавно ты сама не верила в мою невиновность и пыталась меня убить, – напомнил я. – Мой отец был убит – что я могла думать?! – вспылила Диана. – Да, я поддалась гневу и совершила ошибку, обвинив тебя, но сейчас я хочу избежать еще более страшной ошибки. Ни тебе, ни Нимису не нужна война! – Думаешь, кучка дворян и ополченцев сможет меня остановить? – Это лишь первые ласточки. Будут другие, их будет много. Да, ты приведешь на мои земли еще солдат и рано или поздно победишь, но что получишь в итоге? Разграбленную, опустошенную провинцию, измотанную армию и оголенную границу. Нужна ли тебе такая победа? Нет. Не пытайся казаться хуже, чем ты есть. – Хорошо. Ты права, война с Нимисом мне не нужна, но у меня есть ряд условий. – Я готова их выслушать, – кивнула Диана. – Первое: армия Нимиса должна быть распущена. – Как только твои солдаты пересекут границу. – Второе… – Я немного замялся. – Одного твоего слова мне недостаточно, а мой двор в последнее время непозволительно оскудел. – Тебе нужны заложники? – догадалась Диана. – Откровенно говоря, да. – Ты мне не доверяешь? – Тех, кому я доверяю, можно пересчитать по пальцам одной руки. И благодаря тебе их на одного стало меньше. Клятва – всего лишь слова, а договор – просто бумага. – Трудно так жить? – осторожно спросила Диана. – Мерзко, – честно ответил я. – Хорошо, я попытаюсь убедить их принять твои условия. – Сделай это – и мои войска уйдут. Слово короля! Иначе мне придется уничтожить всех. У меня уже нет другого пути. – А может быть, ты просто не хочешь его искать? – У меня нет времени на поиски. Ни у кого из нас его нет, – покачал я головой. – Убеди их. По одному заложнику от самых влиятельных дворянских родов и глав торговых гильдий. Старшие наследники мне не нужны. Младшие дети, племянники – вполне подойдут. Что их ждет здесь? Прозябание на вторых, а то и третьих ролях. Я могу дать им больше. Гораздо больше – титулы, богатство, власть, земли – и потребую лишь подчинения и верности взамен. По-моему, вполне справедливый обмен. Умные это поймут и пойдут за мной, а дураки никогда ничего не решают. – У меня тоже есть два условия, – удивила меня Диана. – Я слушаю. – Ты можешь освободить Мезамира от клятвы? – На щеках девушки вспыхнул легкий румянец. – Нет, – покачал я головой. – Он тебе не говорил? Кровный долг отменить невозможно, поэтому он так редок. Кстати, как тебе удалось от него убежать? – Обещаешь, что не будешь сердиться? – неожиданно улыбнулась Диана. – Даю слово. – Мезамир тут, со мной. Он не предавал тебя! – быстро добавила Диана, заметив, как ожесточился мой взгляд. – При побеге я его захватила в качестве заложника. – Представляю, как это было! – Я громко расхохотался, переварив услышанное. – Ты изложила план своего побега, он сказал: «Даже не думай, я должен исполнять приказ. – А затем добавил: – Вот если бы тебе удалось меня пленить…» И рассказал, как лучше это сделать. – Как ты узнал? – Просто догадался. – Ты не сердишься? – Победителей не судят. Его выходка принесла пользу, так что не сержусь. Он молодец. Нет, – добавил я, – вы оба молодцы. Что там вторым пунктом твоих условий? – Наша свадьба… – замялась Диана. – Ее придется отменить. – Ты многого просишь, – помрачнел я. – Я дал слово твоему отцу. А разбрасываться обещаниями я не привык. – А меня поставили перед свершившимся фактом! Отец считал тебя прекрасной партией. О нашем браке он предварительно договорился еще с твоим дядей. Вот это новость! А я-то искренне считал себя выше и умней двух этих старых интриганов – моего дяди и магистра Тиллита. Проклятье! Как же мне их не хватает! – Ты не хочешь быть королевой? – спросил я. – Если к короне в довесок идет король вроде тебя, то нет, упаси Творец. – Довесок? Никогда не задумывался о себе в таком ключе. Я плохой король? – Ты хороший король, хоть и чересчур суровый порой. Но твоей будущей жене можно только посочувствовать. Ты уже женат на своей короне, Леклис. – Диана неожиданно подъехала очень близко и сжала мою руку. – И будешь верен в первую очередь именно ей. А я хочу нормальной семьи. – Ты думаешь, она у тебя будет? – Слова Дианы меня почему-то задели. Хотя… Нет. Я прекрасно осознавал – почему. Порой неприятно слушать о себе правду. – Теперь ты – герцогиня Нимиса. Род, по древности соперничающий с королевским. Богатейшие земли, огромное состояние. Не боишься, что, едва твое новое окружение узнает о расторжении нашей помолвки, они принудят тебя к браку с каким-нибудь особо влиятельным графом? – Со своими подданными я справлюсь! – В голосе Дианы проскользнули неведомые мне прежде стальные нотки. – А ведь ты действительно справишься! – изумился я. – Я уже даже начинаю жалеть, что ты не хочешь стать королевой. Мне не помешала бы помощь. – В качестве герцогини Нимиса я принесу больше пользы, – мягко улыбнулась Диана. – Уж не Мезамира ли ты видишь в роли герцога? – поинтересовался я. – А если я скажу – да? – Во взгляде Дианы появилось упрямство. – Чего-то подобного я и ожидал. – Догадаться было нетрудно. Эта парочка уже давно неровно дышала друг к другу – это было понятно даже мне. – Более того, я готов сделать Мезамира графом: в королевстве сейчас полно свободных титулов и земель, некоторые как раз на границе с Нимисом. Тогда ваш возможный брак обретет полную гармонию. – И что ты потребуешь взамен? – прозорливо поинтересовалась Диана. – Может, я решил это сделать просто по старой дружбе… – усмехнулся я. – Сомневаюсь, – вернула усмешку Диана. – Ищешь подвох? Правильно, впрочем. Вы с Мезамиром возьмете на себя заботу об Уритриле. Если со мной что-нибудь случится, вы сделаете все, чтобы он по достижении совершеннолетия стал следующим королем. Если, естественно, сам захочет лезть в это болото. Диана задумалась. – Я не понимаю тебя, Леклис, – тяжело вздохнула девушка. – Ты только что говорил, что не доверяешь мне, а теперь готов отдать мне на попечение единственного прямого наследника престола. – Ты заинтересована в том, чтобы Уритрил стал королем, гораздо больше меня, – криво усмехнулся я. – Долг крови… Ты же не враг своим будущим детям. – Значит, ты – враг своим. – Диану было нелегко обескуражить. – Сейчас меня больше волнует настоящее, а не будущее. Возможно, весьма отдаленное. – Хорошо, – кивнула девушка, – я сделаю, как ты просишь. – Твои подданные волнуются, – покосился я в сторону свиты Дианы. – Пора заканчивать нашу беседу. Мои легионы начнут отходить к границам Нимиса уже сегодня. – Спасибо, Леклис, ты не пожалеешь. Буду рада видеть тебя гостем в Дуине. – Пожалуй, я приму твое предложение, – подумав, согласился я. Помахав на прощание рукой, Диана направилась к своей свите. «Обвенчанный со своей короной. Диана, Диана… Смешная и наивная девочка. Ты даже не понимаешь, насколько права», – глядя ей вслед, подумал я. Глава 16 Ночь бури – Вы не устали? – учтиво спросил Гленлин, повернувшись к Эйвилин. – У Соленого озера сделаем привал. Это последняя остановка в Ничейных землях, завтра мы пересечем границу владений Дома восходящего солнца и остановимся на ночлег в одной из гостевых резиденций. – Соленого? – заинтересованно переспросила девушка. – В нем и правда соленая вода? – Да, она солоновата на вкус, как на целебных источниках Лимолена. Будь озеро расположено не в Ничейных землях – было бы популярным местом отдыха. Извинившись, Гленлин уехал проверить хвост длинной, изогнувшейся, словно змея, колонны. Еще только отправляясь к гномам, Эйвилин была удивлена количеством свиты, навязанной ей отцом: одних только Кипарисов с Тиграми в ней насчитывалось около пяти сотен! Прибавим к этому по паре-тройке представителей от всех младших домов, подчиненных императорскому дому, и два десятка представителей (или, вернее, шпионов) старших домов. Как оказалось, Гленлин был тоже удивлен: сопровождение наследницы престола, по его мнению, было слишком скромным. Мириться с таким просчетом эльф не стал и увеличил охрану посольства почти вдвое. Илион неожиданно сдружился с Бальдором и, приняв его приглашение погостить в Тверди, остался у гномов. Эйвилин скучала по брату. Да, порой они ссорились. Положение незаконнорожденного тяготило Илиона. Поэтому его отношения с отцом всегда были натянутыми. Они почти не разговаривали, а когда подобное и происходило, Илион прятался за маской холодной учтивости, обращаясь к Артису как к старшему лорду, а не отцу. А Артис, несокрушимый Артис, от подобного обращения сына как-то сразу терялся, становясь не похожим на самого себя. Эйвилин, да и Весмина, к которой Илион относился с искренним почтением, неоднократно пытались их примирить, но пока это ни к чему не привело. Девушка знала, что ее отец, став императором, сразу начал искать лазейки в древних эльфийских законах, чтобы ввести сына в императорский дом. Результатов это пока не принесло, но Артис не сдавался. Возможно, через два – три года, приструнив старших и наведя порядок в империи, Артис официально признает Илиона своим сыном, наплевав на древние законы об Atalante Ole\'a. Возвращение в Иллириен затянулось, но Эйвилин была этому даже рада. Изначально она была против поездки к гномам, а теперь ей не хотелось возвращаться. Девушка не слишком любила тщеславную и шумную столицу эльфийской империи. Снова череда навевающих скуку бесконечно длинных официальных приемов, уже не радующих балов и назойливое до раздражения внимание старших. Утомленные долгим переходом лошади еле переставляли ноги. Наконец впереди между холмами блеснула гладь озера, и животные приободрились, почувствовав близость желанного отдыха. Слуги из младших домов принялись обустраивать ночлег. На берегу стали расти купола походных шатров. Кипарисы и Тигры привычно несли стражу. Стихийные маги, которых в свите Эйвилин было около десятка, неторопливо и обстоятельно выстраивали защитные чары. Немного понаблюдав за суетой по обустройству ночной стоянки, Эйвилин решила прогуляться вдоль берега. Увязавшихся следом стражей девушка демонстративно не замечала. В предвечерних сумерках озеро было прекрасно. Не слишком широкое, зато довольно длинное, оно тянулось на несколько миль с востока на запад и было разделено на две части узким, в два полета стрелы, проливом, на берегу которого и расположился эльфийский лагерь. Несмотря на все сгущающиеся сумерки, Эйвилин все еще отчетливо видела противоположный берег пролива, заросший густым камышом. Уставшее за день солнце вызолотило на воде ослепительно яркую дорожку, играющую яркими бликами. Ветер стих, обещая чудесную тихую ночь. Опустив ладони в воду, девушка с сожалением отмела мысль о купании. Конец весны выдался на редкость жарким, но, несмотря на это, вода в озере была еще довольно прохладной. Пройдя еще немного вдоль берега, Эйвилин вернулась в лагерь, где ее уже ожидала теплая вода для умывания и горячий ужин. Наконец уединившись в своем шатре, Эйвилин быстро наложила пару защищающих от любопытных глаз и подслушивания заклинаний. Убедившись, что защита поставлена, девушка достала из любезно доставленного в шатер слугами личного багажа кожаную сумку с длинной широкой лямкой. В ней лежали всего лишь две книги: одна из них была обычным сборником начальных стихийных заклинаний, зато вторая… Пальцы Эйвилин с благоговейным трепетом заскользили по черной коже переплета и серебряному замку. Запретная магия… Девушка сама не могла объяснить, почему ее так влекут запрещенные знания. Возможно, именно потому, что они были запрещены? * * * Дракон падал. Он отчаянно и яростно боролся за жизнь. Огромные крылья еще пытались остановить стремительное падение, но воздух… Покорный прежде воздух отказался держать могучее тело. У самой земли ему все же удалось замедлить падение, и на мгновение показалось, что он сможет вновь подняться в небесную высь. Поздно! Гигантское тело с оглушительным грохотом ударилось о брусчатку внутреннего двора замка. Выворачивая камни и комья земли, оно пропахало широкую борозду и врезалось в крепостную башню. Стена вздрогнула. По основанию башни пробежали быстро разрастающиеся трещины, она начала крениться и рухнула, погребя под своими обломками небесного исполина… – Тревога! – Истошный крик разорвал тишину, выдернув Эйвилин из пучины ночного кошмара. Сперва ей показалось, что это просто продолжение плохого сна. – Трево… – Крик оборвался, а ткань шатра пробило сразу несколько стрел. Плохо понимая, что происходит, Эйвилин, схватив сумку с книгой, выскочила наружу. Стражник, несший дежурство у входа, тихо стеная, корчился на земле. Стрела вошла ему в живот, чуть ниже ребер. Эйвилин кинулась к раненому, восстанавливая в памяти строчки целительного заклинания, но еще несколько стрел просвистели рядом. Упав на колени рядом со стражником, она с горечью осознала, что ее помощь тому уже не нужна. Одна из стрел пробила Тигру шею, просто приколов несчастного к земле. Эльф дернулся несколько раз и затих. Уже навсегда. Неподалеку на склонах холмов загорелись яркие огоньки. Их становилось все больше и больше, внезапно они устремились ввысь и огненными каплями упали на лагерь. Обмотанные горящей паклей стрелы превращали шатры в настоящие костры. Жадный огонь мгновенно расползался по сухой ткани. Воздух наполнился криками боли и отчаяния сгоравших заживо раненых, не способных самостоятельно вырваться из огненного плена. – Леди, вы в порядке? – Из темноты выскочил полуодетый Гленлин с несколькими Кипарисами и парой магов. Из одежды на эльфе были только длинные кожаные штаны и перевязь с мечом. Да и Кипарисы за его спиной были практически без доспехов. – Что происходит? Кто на нас напал? – Эйвилин постаралась, чтобы ее голос не слишком дрожал. – Пока не знаю. Вы можете накрыть нас щитом от стрел? Наши маги, как оказалось, ни на что не годятся, – зло покосился он на пришедших с ним магов. – Защита была! – возмутился один из магов в зияющем свежими дырами плаще. – Я лично поставил стандартный «щит воздуха»! – Потом разберемся! Нам нужна защита, пока нас не перестреляли, словно уток. – Я не знаю, – растерялась Эйвилин. – У меня мало опыта в построении столь сложных заклинаний… – Соберись, девочка! Ты – единственный боевой маг. – Хорошо, я попробую. Стоило только начать читать заклинание, как страх ушел, забрав с собой растерянность и волнение. – Все сюда! В круг! – Гленлин призывно взмахнул над головой мечом. Кипарисы окружили девушку и магов. – Готово! – тяжело выдохнула Эйвилин, утирая взмокший разом лоб. Очередной залп огненных стрел не долетел до охваченного пожарами лагеря, а просто завис в воздухе. Спустя мгновение стрелы осыпались на землю, не причинив никому никакого вреда. – Хорошо! – отметил Гленлин. На юго-восточной окраине лагеря уже вовсю кипел бой. Оправившиеся от внезапного нападения стражники отчаянно сопротивлялись. Сильная вспышка – и густой трубный гул «дыхания дракона» возвестил, что не все маги погибли под стрелами. Эйвилин догадалась, какие чувства сейчас испытывает Гленлин. С одной стороны, его место было сейчас там, где кипел бой. С другой – первейшей задачей эльфа было обеспечение ее безопасности. – Прорываемся к лошадям! – хмуро махнул рукой Гленлин в противоположную от шума боя сторону. – Мы испугались каких-то сумасшедших грабителей, спутавших нас с торговым караваном? – недоуменно спросил один из Тигров. – Замолкни! – резко перебил его другой. – Твое дело выполнять приказы, а не обсуждать их! На склонах минимум три сотни лучников и маги. И если это грабители, то я – высокий лорд. Небольшой отряд устремился к стоянке лошадей. Миновав несколько чудом не тронутых огнем шатров, они вышли прямо в тыл пятерки эльфов, прижавших к горевшему шатру одинокого раненого Тигра. Кипарисы с воинственными кличами бросились вперед, и не ожидавший удара в спину враг был смят в считаные мгновения. Гленлин носком сапога перевернул одного из убитых эльфов и зло выругался: – Дом белого единорога! Забери меня Падший! Похоже, кто-то из высоких лордов решил подергать тигра за усы. Нам нужно скорее вырваться из этой ловушки. – Лорд Гленлин! Светлая леди! – Со стороны берега показался отряд эльфов во главе с лордом Даросом из Дома серебряной лилии. – Что происходит? Кто посмел напасть на лагерь? – Стойте на месте, лорд! – холодно приказал Гленлин. Эйвилин только сейчас отметила, что подошедший с лордом Даросом отряд начал охватывать их полумесяцем. Да и на фоне ее полуголых защитников явно не наспех одетые и прекрасно вооруженные воины Серебряной лилии выглядели весьма подозрительно. – В чем дело, лорд Гленлин? Вы не узнали меня в темноте? – улыбнулся Дарос. – Я сказал, стойте на месте! Улыбка на лице лорда Дароса сменилась злым оскалом: – Убить их! Пятьсот золотых тому, кто принесет мне голову девчонки! И сотню за башку Гленлина. Отряд лорда Дароса с воинственным кличем кинулся на Кипарисов. Эйвилин заметила, что среди нападавших помимо Серебряной лилии были воины еще минимум из трех старших домов. Воздух наполнился звоном стали о сталь. Врагов было больше, но пока Кипарисы их уверенно сдерживали. Гвардейцы императорского дома годились не только для парадных смотров. Кипарисы и Тигры не просто назывались лучшими эльфийскими воинами – они ими были. Почувствовав под ногами возмущение магических линий, Эйвилин быстро вмешалась, не давая неизвестному магу завершить атакующее заклинание. Гленлин попытался достать Дароса незнакомым девушке заклинанием Огня. Но среди нападавших тоже были маги, хотя, судя по вялости атакующих заклинаний, явно не очень сильные. Очередной отряд Серебряной лилии вынырнул из темноты откуда-то сбоку, Эйвилин не задумываясь полоснула по нападавшим «водяным бичом» – не очень сильным, но крайне эффективным в ближнем бою заклинанием. Гибкая водяная струя, разрубая сталь доспехов, ткань одежды и плоть тел, просто смела первый ряд нападавших. Не давая врагу опомниться, в брешь врубилась семерка построенных клином Кипарисов, охранявших до этого тыл. Еще один отряд показался из-за горящих шатров. «Да сколько же их тут!» – с горечью подумала Эйвилин, готовя новый «водяной бич». – Это свои! – не давая ударить, ухватил ее за руку Гленлин. Подошедший отряд – только теперь Эйвилин разглядела знаки Зимнего солнца на одежде – с ходу атаковал правый фланг Серебряной лилии. Расстановка сил сразу изменилась не в пользу лорда Дароса, и он это быстро понял. – Отходим! Назад, все назад! – Возможно, он был предателем, но явно не подлецом или трусом. Несмотря на практически полный разгром своего отряда, Дарос не бросил оставшихся. – Назад! Пусть уходят! – остановил Гленлин Кипарисов, увлекшихся преследованием. – Мой лорд! – отсалютовал ирлимар подошедшего отряда Зимнего солнца. – Хорошо, что я вас нашел. Внешний периметр на юге и востоке практически смят. Врагов очень много. – А на западе, у стоянки лошадей, тихо. Подозрительно тихо, – задумчиво потянул Гленлин, смотря в темноту. – Так точно, лорд! – Думаете, там засада? – спросила едва отошедшая от горячки боя Эйвилин. – Уверен. Вы же любите охоту, леди, и знаете, как егеря шумом загоняют зверей прямо под стрелы охотников. Вы хорошо плаваете? – неожиданно спросил Гленлин. – Озеро, – мотнул он головой в сторону воды. – Это единственный путь! До другого берега рукой подать. – Зачем плыть? Можно просто заморозить воду и пройти по льду. Сил у меня хватит. – Вот и поберегите их, они вам еще понадобятся на том берегу. У Серебряной лилии и Белого единорога полно магов. Сильное магическое возмущение будет для них словно сигнальный фонарик: искать здесь! – Гленлин на секунду смолк, внезапно по его губам проскользнула улыбка. – А ведь на этом можно сыграть! Нужно что-то очень сильное. Воздух и Вода отпадают. Значит, Земля. Ход! Подземный ход! Вы можете создать что-то подобное, леди? – Мне нужно несколько минут, – кивнула Эйвилин, вспоминая подходящие заклинание. – Не жалейте сил на его создание и защиту. Их маги должны клюнуть на пустую обманку. Закончив читать заклинание, Эйвилин присела на корточки, приложив ладонь к земле. Земля под пальцами девушки стала втягиваться в быстро образующуюся воронку. – Все назад! – приказала девушка, подавая пример – отходя от воронки в сторону. Уговаривать эльфов не пришлось. Каждый из них знал простую истину: маг говорит тебе «беги» – надо бежать, говорит «падать на землю» – падай. Воронка разрасталась, уходя все дальше в глубь земли. Наконец рост остановился. Земля под ногами задрожала, словно глубоко под ней рос яростный вулкан. Шум пошел в сторону от лагеря, постепенно становясь все тише и тише. – Готово! – впервые за ночь улыбнулась Эйвилин. – Хорошо, – кивнул Гленлин. – Вы, пятеро! – указал он на прибившихся к отряду Тигров. – Плывете вместе со светлой леди. Головой отвечаете за ее безопасность! – А вы? – удивленно спросила Эйвилин. – Мы отвлечем их немного: не зря же они готовили засаду. И поплывем сразу за вами, – соврал Гленлин. – Удачи, девочка. Все сюда! Защищайте светлую леди! – Призывно размахивая мечом и громко крича, Гленлин повел свой небольшой отряд на запад. – Мы должны торопиться, леди! – ухватил девушку за локоть один из Тигров. – Времени мало. Эйвилин настороженно посмотрела на темную воду: лезть в нее ей совершенно не хотелось, но Гленлин был прав – иного выхода не было. – Идемте, – кивнула она Тиграм, решительно заходя в воду. Сперва вода показалась девушке ужасно холодной. Такой холодной, что Эйвилин с трудом подавила в себе желание плюнуть на маскировку и применить магию. Бой на берегу и обманное заклинание истощили ее магические резервы, но простенькое подогревание воды рядом с собой ей было еще по силам. На западной окраине лагеря, где оставались лошади, вспыхнуло настоящее солнце. Огненный смерч пожирал все, что попадалось на его пути. Похоже, лорд Гленлин все же нашел засаду. Эйвилин ощутила, как напрягаются магические потоки. Таившиеся до поры боевые маги, решив, что птичка угодила в силки, вступили в битву. Защита от стрел даже не исчезла – ее просто грубо рассеяли, словно насмехаясь над создавшей ее недоучкой. В небо взмыло несколько усиленных вариантов «светлячков», осветив место побоища неровным мерцающим светом. Девушку едва не парализовало от страха: холмы на западе просто кишели войсками мятежных домов. Внезапно рядом раздались непонятные всплески. Их маленький отряд заметили! Стрелы жалили воду прямо рядом с ними. Вновь поставить защиту от стрел не хватало ни сил, ни времени. Что-то ударило Эйвилин в спину под лопатку, и она с ужасом почувствовала, что уходит под воду… * * * – Тело! Мне нужно тело! – кипел от ярости лорд Дарос, в злобной тоске оглядывая поле ночного сражения. Победа обошлась слишком дорого. И что самое обидное, основные потери понес именно Дом серебряной лилии. Это может вызвать недовольство высокого лорда Тиалиса, особенно если он не сможет предоставить доказательств своей безоговорочной победы. Многое, слишком многое стояло сегодня на карте. Успех сулил величие и почет, а неудача – позор и забвение. Промашки высокий лорд не простит. – Очень сложное заклинание Земли, мой лорд, – терпеливо объяснял Даросу боевой маг. – Ход довольно глубоко. Да и защита сильна. Нужно время! – Вы уверены, что никто не смог выбраться наружу? – Клянусь головой! – кивнул маг. – Хорошо! – усмехнулся Дарос. – Я запомню вашу клятву. Другим путем кто-нибудь мог вырваться из окружения? – Насколько я знаю – нет. Небольшая группа пыталась переплыть пролив, но лучники не оставили им шансов. Никто не выжил. – Все равно прочешите противоположный берег! – приказал Дарос. – Мой лорд, мы нашли его! – Обходя черные пятна земли, где прежде стояли походные шатры, к лорду Серебряной лилии подошел один из его офицеров. – Единственная хорошая новость за эту ночь. Ведите! – приказал Дарос. Место ночного боя выглядело жутко. Защитники наследницы империи дорого продавали свои жизни: мертвые тела ковром устилали землю. Смерть примирила воинов разных домов – гвардейцы императора лежали бок о бок с Волками и Шиповниками. Впервые за века эльфы в открытую убивали эльфов. Страшное и вместе с тем завораживающее зрелище. Там, где сражался пошедший на прорыв отряд лорда Гленлина, был целый вал из трупов. Его трудно было не заметить. – У нас есть пленные, лорд, – махнул рукой в сторону связанных эльфов проводник. – Что делать с ними? – Какие пленные? – изумился Дарос. – После нападения никто не выжил. Никто! Вы меня поняли? – Будет исполнено, мой лорд, – скривился эльф. Приказ ему не понравился: он не испытывал раскаяния, убивая вооруженных сородичей, но убивать безоружных ему претило. – А вот и ваш враг, лорд, – кивнул он на одно из тел. – Переверните его. Я хочу посмотреть в лицо этой падали! – усмехнулся Дарос. Воины Серебряной лилии поспешно исполнили приказ. На мертвых губах лорда Зимнего солнца навсегда застыла мрачная усмешка, из-под Гленлина выкатился небольшой, пульсирующий огненный шар. Испугаться лорд Дарос даже не успел. Неукротимый огненный вал смял и победителей, и побежденных… * * * Свадьбу было решено сыграть как можно скорее. Возможно, это было не слишком красиво и немного цинично – праздник сразу после траура по убитому Рокнару, – но так решила Диана, а не я. Жизнь продолжается, несмотря ни на что. Надо отдать должное Мезамиру: он продержался целых пять дней, прежде чем сдаться и сделать предложение Диане. Похоже, он всерьез считал, что сам принял это решение. Наивный. Титул графа я даровал ему на следующий день после памятных переговоров с Дианой. Мелочиться я не стал, выделив вампиру неплохие земли аккурат на границах Нимиса. Видимо, только на свадебном пиру Мезамир начал догадываться, в какую ловушку попал. Больно уж ошалевшим – и точно не от счастья – он выглядел. Но, думаю, это у него скоро пройдет. Нет, если бы Мезамир пришел ко мне и заявил, что не горит желанием жениться на Диане, попросил бы помощи, то я бы его внимательно выслушал, проникся, посочувствовал… и приказал жениться. Нет, это не месть. Совсем не месть. Я вообще не злопамятен: сделаю зло – и забуду. Тут вообще ничего личного. Интересы короны превыше всего! Диана теперь правительница Нимиса, и коль нашей свадьбе не бывать, я сделал бы все, чтобы в ее мужьях так или иначе оказался мой преданный сторонник. Или, по крайней мере, попытался… Мезамир подходил на эту роль идеально. Пусть он своенравен и склонен переиначивать мои приказы. Пусть. Но долг крови – это долг крови. И за Нимис теперь я мог быть спокоен. Мнение самого вампира насчет этого брака меня интересовало мало. То, что эта парочка влюблена друг в друга, было очевидно. Они прекрасно ладят, и побег Дианы из-под стражи тому подтверждение. Так что совесть меня не мучает. Она в последнее время вообще крайне редко меня беспокоит. Едва отошедший от траура Нимис погрузился в лихорадочную подготовку к торжеству. Наблюдать за этой суетой со стороны было даже забавно. От мысли, что на месте бедняги Мезамира мог очутиться я сам, по спине пробегали предательские мурашки. Каждый мужчина, конечно, должен жениться. Но чем позже – тем лучше! Хотя, наверное, это во мне бунтуют остатки того, прежнего Леклиса. Сейчас вернется тот мрачный парень, которого теперь именуют королем, и решит, что негоже упускать появившуюся возможность укрепить собственную власть каким-нибудь выгодным короне браком. Сдержав слово, я первым делом отослал обратно все пришедшие со мной войска, оставив лишь небольшую охрану. Правда, спустя несколько дней Глок прислал в Дуин две полные сотни королевских гвардейцев. В прибывшем с ними послании он недвусмысленно намекнул, чтобы я даже не надеялся избавиться от них. Иначе Глок грозился прибыть для обеспечения моей безопасности лично. Прикинув, что две лишние сотни телохранителей – это гораздо лучше, нежели вся королевская армия, которую несомненно притащит с собой неугомонный Глок, я не стал возражать. Еще прибыли письма от Ририна и магистра Мартина, в коих казначей и первый министр настойчиво зазывали меня обратно в столицу, ссылаясь на кучу накопившихся дел. Изучив эти послания, я после коротких раздумий решил задержаться в Нимисе до середины лета… а может, и дольше. Знаю я их дела! Очередная вереница прошений и скучнейших докладов. Пусть сами разбираются. Остальные вести были не столь важны. Глок возился с королевской армией. К концу лета она должна была разрастись до десяти полнокровных легионов – и это не считая армии орков в Приграничье. Жаль, с магами дела пока плохи: Мартин собрал в академии всех, в ком нашлась хотя бы крупица дара, но мага не подготовишь за месяц, да и за год – тоже. По словам Мартина, на восстановление прежней – кстати, не столь уж и великой – магической мощи королевства потребуется не менее пяти-семи лет. Если бы они еще у меня были… Волнения в Нимисе закончились, не успев толком начаться, поэтому на жизнь королевства не очень повлияли. Нет, разумеется, прошел мерзкий слушок о том, что именно я приложил руку к смерти герцога Рокнара. Но про меня ходит такое количество отвратительных слухов один другого краше, что появление очередного ничего не изменит. Больше меня занимали свежие новости из человеческих королевств и империи, но Ховальд молчал – значит, там пока все спокойно. Относительно спокойно, естественно. Вялотекущая междоусобица у людей не думала прекращаться. В империи Артис укреплял свою власть, старшие дома вяло интриговали против нового императора, но в целом вели себя тихо. Весь мир замер. Так ветер затихает перед грозой. А она была уже близко. Очень близко. И смерть Рокнара – тому свидетельство. – Сир! Сир! – От размышлений меня отвлек тихий шепот одного из моих стражей, трясущего меня за руку. Свадебный пир был в самом разгаре. Слегка опьяневшие, но еще вполне вменяемые гости изощрялись в здравицах и пожеланиях счастья молодым. Парочка льстивых тостов досталась и моей скромной персоне, водруженной на почетном месте рядом с молодоженами. Стандартное восхваление моей мудрости, силы, великодушия и прочее. При каждом подобном тосте сидящий неподалеку и уже изрядно набравшийся Эстельнаэр давился со смеху, но на это мало кто обращал внимание. Впрочем, подобные мелочи не могли мне испортить хорошего настроения, в отличие от слов, которые произнес мой стражник. – Прибыл герцог Ховальд, сир. – Орк перестал трясти меня за руку. – Он в соседних покоях. И у него что-то важное. Стараясь не привлекать ненужного внимания, я поднялся из-за стола. Если Ховальд прибыл лично, то дело действительно серьезно. Слезы Творца! Почему все дурные вести приходят ко мне в самое неподходящее время?! Растрепанный и явно проведший пару суток в седле Ховальд встретил меня прямо на пороге пиршественного зала. – В империи раскол, сир, – сразу доложил он. – Несколько старших домов подняли мятеж и приступом взяли императорский дворец. Иллириен в огне. На улицах идут бои. Мятежники кричат, что император мертв. – Проклятые властолюбивые ублюдки! – зло выругался я. – Лучшего времени для грызни они, конечно, не нашли? Люди будут просто счастливы! Глупцы. Какие глупцы! Старшие дома действительно вырождаются, иначе откуда такое количество кретинов среди высоких лордов! Есть что-то еще? – Да, сир. – Ховальд слегка промедлил с ответом – Говорят, что светлая леди Эйвилин также погибла. Но сведения неточные, – поспешно добавил глава Тайной канцелярии. – Как это произошло? – тихо спросил я. – Старшие дома решили не церемониться и попытались убрать всех, кто так или иначе мог претендовать на лиственную корону. Достоверно известно о гибели Амонмира и светлого лорда… – К Падшему Амонмира и его никчемного сына, что с Эйвилин, я тебя спрашиваю! – Я не знаю, сир. Известно лишь то, что было нападение на свиту светлой леди. Вся охрана перебита, погиб в том числе и лорд Гленлин, но тела светлой леди так и не нашли. Есть надежда, что ей удалось спастись. – Надежда – весьма глупое и лживое чувство. – В меня вновь вселилась та крайне хладнокровная и расчетливая сволочь, женатая на собственной короне, как сказала не так давно одна моя теперь уже замужняя знакомая. – Пожалуй, мне стоит вернуться в столицу. Люди будут круглыми дураками, если не воспользуются расколом в империи. Эльфийские дома на границах с человеческими королевствами уже сейчас можно списывать в расход. Когда старшие прозреют, будет уже слишком поздно. Думаю, к концу лета люди будут под стенами Иллириена. Если, конечно, старшие дома от него что-нибудь оставят. А когда империя падет, мы останемся с людьми один на один. – Вы хотели сказать, если империя падет, – поправил меня Ховальд. – Когда падет… Когда, – мрачно повторил я, тарабаня пальцами по рукояти Химеры. Больше всего мне сейчас хотелось снести пару остроухих голов. – Империя обречена. Если раньше против объединенных людей у них был небольшой шанс на победу, то теперь его нет. – Но люди далеко не едины, – возразил Ховальд. – Король Эльдор силен, спору нет, но он не выстоит и против двух старших домов. – Старшие дома сейчас делают все, чтобы облегчить ему задачу. К середине лета даже самый осторожный и ленивый человеческий король захочет отхватить свой кусок от разлагающейся империи. – Что будем делать мы? – Пока готовиться и выжидать. – Что-то случилось? Повернув голову, я увидел взволнованную Диану. Да и в пиршественном зале стало подозрительно тихо. – Ничего важного, но мое присутствие требуется в столице, – как можно небрежней ответил я, стараясь заставить непослушные губы изобразить улыбку. Наверное, зря. Зеркала рядом не было, и плоды усилий мне были не видны, но Диана еще больше встревожилась и помрачнела. – Почему-то я тебе не верю, – покачала она головой. – Герцог Ховальд, можете не прятаться под капюшоном плаща. Я вас узнала. – Мое почтение, миледи. – Ховальд, ничуть не смутившись, бодро изобразил придворный поклон. – Счастлив поздравить вас со столь знаменательным днем. – Оставьте, – раздраженно махнула рукой Диана. – Сомневаюсь, что вы проделали весь этот путь только ради этого. – Несколько старших домов подняли мятеж против императора, – признался я. – Тебе не стоит забивать себе этим голову в такой день. Прости, но я должен вернуться в столицу. Диана посмотрела мне в глаза: – Что-то ведь еще случилось? Так? – Я должен вернуться в столицу, – повторил я. Деланое спокойствие давалось мне уже с трудом, кровь стучала в висках так, что я едва слышал свой голос. – Прости. Потом все объясню. Мне надо ехать. Ступени до конюшни показались мне вечностью. Только оказавшись в седле Ветра, я дал волю сжигающим мою душу чувствам. «Месть! Месть! Месть!» – кипело в венах. «Месть!» – вторило сердце. Глава 17 Пламя войны Восемь. Бежать! Оперение новой стрелы приятно щекочет пальцы. Мох бледно-зеленым ковром стелется под ногами. Перед глазами мелькают стволы деревьев. А в спину несутся яростные крики. Бежать! Не заметив коварно притаившейся подо мхом и листьями ямы, Кеар споткнулся и со стоном покатился по земле, едва не потеряв лук. Жгучая боль в левой ноге стала просто невыносимой. «Будь проклят этот ливень и моя горячность», – горько подумал эльф, отползая к стволу молодого дуба. Попытка подняться отозвалась еще большей болью в вывихнутой ноге. Переборов боль, Кеар с трудом встал, вжавшись спиной в мокрый ствол дерева. С такой ногой далеко ему не уйти. Глупо все получилось. Возможно, другим повезет больше. Кто-то же должен прорваться. Обязательно должен! Империя должна знать, что Дом шиповника погиб, но исполнил свой долг до конца. Сторожевые посты, щедро разбросанные вдоль границы, были просто сметены, но главная резиденция дома держалась… пусть и четыре дня. Штурм следовал за штурмом, одна магическая атака за другой. Дом был обречен, но они сражались, зная, что не будет им ни помощи, ни пощады. Когда гибли воины дома, женщины и дети вставали на их место. Четыре дня они держали многотысячную армию людей под своими стенами. Четыре дня славы и смерти. И лишь когда верховный маг дома упал мертвым, вложив перед смертью крупицы оставшихся сил в последние заклинания, стены пали. Кеар был бы рад принять смерть вместе с родичами, но судьба в лице главы дома – младшего лорда Альмальда – подготовила для молодого эльфа иное. Когда маги людей обрушили древние стены, его и еще пятерых вывели тайным подземным ходом. По приказу главы дома им шестерым выпал жребий сообщить империи о падении границы и гибели Дома шиповника. Возможно, во многом гибель дома была виной младшего лорда, пренебрегшего сообщениями шпионов о волнении среди людей. За века существования империи эльфы привыкли снисходительно относиться к семи королевствам. Считать вечно грызущихся между собой людей опасностью мог только безумец. Как же они ошибались! Когда люди неукротимым валом хлынули через границу, жалеть о допущенных просчетах стало поздно. Отослать гонцов да поставить воинов на стены – вот и все, что успел младший лорд. Впрочем… не стоит плохо говорить о мертвых. Стремительная скачка в предрассветной мгле сквозь холодные упругие струи дождя закончилась для Кеара весьма неожиданно. Слишком поздно он заметил перекрывший дорогу аккурат перед ее поворотом в лесную чащу отряд людей. Конь под эльфом упал, пронзенный длинной пикой. Кеар едва успел соскочить с завалившегося набок животного, но упал крайне неудачно и вывихнул левую ногу. Каким-то чудом ему удалось пробиться к лесу и слегка охладить пыл людей острыми эльфийскими стрелами. Если бы не нога, он легко бы от них оторвался. Голоса преследователей были все ближе, но раздавались откуда-то справа. Неужели люди его потеряли? Неожиданно слева хрустнула ветка. Из густого малинника вышел молодой парень в простой кожаной безрукавке вместо доспеха, с коротким копьем в руках и топором на поясе. Явно вчерашний крестьянин, загнанный не иначе как силком в ополчение. А может, и не силком. Кто его знает? Не заметив стоявшего в пяти шагах эльфа, он небрежно прислонил копье к соседнему дереву. С проклятьем стянув с правой ноги грубый сапог, парень принялся усердно его вытряхивать. Кеар поднял лук, слегка натянув тугую тетиву, и замер, боясь лишний раз вздохнуть. Стальной наконечник стрелы следил за каждым движением человека. Закончив вытряхивать правый сапог, парень надел его назад и снял левый. Наконец оба сапога были вытряхнуты и вернулись обратно на ноги. Тихо насвистывая под нос веселую песенку, парень потянулся за оставленным копьем и только теперь заметил эльфа. – Эк… – только и успел выдохнуть он, прежде чем повалиться на землю со стрелой в горле. Кеар потянулся к колчану, пальцы привычно пробежались по оперенью оставшихся стрел. Семь. – Он здесь! Я наше… – эхом пронесся по лесу дикий крик, чтобы оборваться на полуслове. Шесть. Щелчок со стороны малинника, из которого до этого вышел теперь уже мертвый человек. В дерево в паре пальцев от лица эльфа жадно впивается арбалетный болт. Ответная стрела уходит в зеленую листву, а сдавленный крик извещает о том, что она нашла свою цель. Пять. Ломая жидкие кусты, в его сторону бегут сразу двое. Четыре. Три. С такой дистанции эльфийские стрелы не знают промаха. Еще два мертвых тела дополнили лесной пейзаж, но на смену мертвым уже спешили их живые соратники. «Если бы не проклятый дождь…» – горько и зло усмехнулся Кеар, выпуская очередную стрелу. Две… * * * Конь, становясь на дыбы, гарцевал по гряде холмов, оставаясь в защитной тени росших вдоль дороги деревьев, надежно укрывших его и его всадника от вражеских глаз. Наконец могучий жеребец застыл на месте, позволив королю Эльдору вглядеться сквозь влажные пахучие ветви в широкие просторы, открывавшиеся внизу. Внизу по дороге пылила длинная колонна эльфийской армии. Дом солнечного ветра не мог оставить безнаказанным нападение на Дом шиповника. Люди решили проверить эльфийские дома на прочность. Хорошо! Они увидят, что, несмотря на все, дух эльфов крепок, а стрелы и клинки остры! Королевства людей всегда были беспокойными соседями, наверное, даже более беспокойными, чем самоуверенные полукровки. Тем хуже для них. Настало время напомнить человекам их место. А то, что людей больше? Ну что же – тем больше будет слава их победителя – Дома солнечного ветра! Да, на помощь Дому шиповника высокий лорд смог отправить только пять тысяч воинов. Не считая гарнизона столицы дома, это были последние силы Солнечного ветра. Высокий лорд Гильнис призвал под свои знамена практически всех старших и младших, способных носить оружие. Но это пять тысяч эльфийских воинов! Они разобьют людей, пусть тех будет хоть в три раза больше, и снимут осаду с Дома шиповника. «Идут так, словно это их земля. Ах да, так оно и есть… пока. Похоже, высокий лорд так и не узнал, что Дом шиповника пал», – с мрачной усмешкой подумал Эльдор. – Возвращаемся! – махнул он рукой страже и ударил коленями в бока своего жеребца. Легонько всхрапнув, жеребец устремился в лес. Некоторое время стремительные всадники неслись сквозь чащу по петляющей между деревьями тропе, мало обращая внимания на то и дело хлеставшие их по лицу мелкие ветки. Внезапно лес кончился, и перед ними открылся широкий, слегка волнистый гребень холма. На мгновение Эльдор замер – со стороны казалось, что он любуется открывшимся зрелищем. Левые пологие склоны холмистой гряды спускались прямиком к дороге. Ветер весело играл зеленым морем травы. Правые склоны были темны от изготовившейся к удару армии. Эльдор оглянулся. Голова эльфийской колонны терялась вдали и бодрым маршем шла прямо в расставленные силки. – Как обстановка, граф? – спросил он подъехавшего к нему командующего армией – настоящего гиганта в начищенных до блеска доспехах. Эльдор на его фоне выглядел на редкость бледно. Король Осфора не мог похвастаться высоким ростом и могучим телосложением. Да и что отрицать очевидное – он был далеко не красавцем. Впрочем, у него было одно неоспоримое достоинство, делающее его желанным для многих красоток: он был королем. – Мы перебили разведку эльфов – два десятка всадников. Следы боя убраны, – доложил граф. – Хорошо, – кивнул Эльдор. – Подождем, пока эльфийская армия втянется в долину, и атакуем. Медленно съехав с вершины холма, король спешился. Подскочившие оруженосцы принялись надевать на него латы. Один из них подвел к Эльдору свежего коня, надежно укрытого конским доспехом. Тяжелое наголовье с травлеными и золочеными украшениями полностью укрывало голову жеребца со всех сторон, до шеи. Для ушей в нем имелись ушные трубки, для глаз – широкие глазные отверстия, закрытые выпуклыми глазными решетками. От наголовья до седла шел широкий ряд пластин, закрывавших шею жеребца настоящим латным шарфом. Грудь прикрывала стальная пластина, надежно прикрепленная толстым ремнем к луке седла. А круп был укрыт накрупником, пристегнутым к задней части седла. На подобном коне рыцарь становился похож на несокрушимую стальную башню. Колонна эльфийской армии беспечно втягивалась в долину, навстречу собственной гибели. Внезапно взревели сигнальные роги. Сперва над холмами поднялись яркие полотнища вымпелов и флагов. А затем из-за гребней холмов показалась длинная, ровная линия рыцарей. Не давая врагу времени опомниться, они устремились вперед, разгоняясь для всесокрушающего копейного удара. Их атака была страшна и одновременно с этим чарующе прекрасна. Почти пять сотен отважных рыцарей, облаченных в доспехи с ног до головы, на огромных конях. Могучие животные скакали с грохотом, словно чудовища в бряцающих пластинчатых панцирях. На ветру трепетали яркие флажки на наконечниках длинных копий. К чести эльфийских воинов, они не поддались панике. Ни один из эльфов не кинулся бежать. Эльфийская колонна заволновалась, пытаясь перестроиться для отражения атаки. Жидкий залп лучников выбил несколько рыцарей, но было уже слишком поздно. Тяжелая конница просто смяла центр эльфийской колонны, прошла через него, как раскаленный нож сквозь кусок масла. Дорога, словно ковром, покрылась телами убитых и искалеченных эльфов. Не успели эльфы оправиться от удара, как на них налетела шедшая следом за рыцарями человеческая пехота… * * * Гибель Эйвилин вогнала меня в жесточайшую депрессию. Почти три недели прошли словно в тумане. Я находился в состоянии такого отупения, что потерял связь с собой, с внешним миром, мысли перекатывались медленно и бестолково. Мне стало наплевать на себя и на окружающих. Запершись в своих покоях, я принялся уничтожать винные запасы королевского замка. Все чаще меня охватывали резкие вспышки беспричинного гнева. Попадаться в такие моменты мне на глаза было опасно. Когда злоба уходила, ощущение тщетности и бессмысленности всего того, что я делаю, приходило ей на замену. Люди. Эльфы. Пусть весь этот мир катится к Падшему, ему там самое место. В конце концов очередной день начался с ведра ледяной воды, вылитого мне, спящему, прямо на голову. – Доброе утро, сир, – холодным голосом прервал струившийся из меня поток нецензурной брани Глок, выливая мне на голову второе ведро. – Оставь! – Он перехватил мою руку, потянувшуюся к стоящему на прикроватном столике кувшину с вином. – В последнее время ты слишком увлекаешься выпивкой. – С каких это пор ты стал моей совестью?! – вспылил я, поднимаясь с больше похожей на лужу постели. – Хватит читать мне нотации! Я уже давно не твой воспитанник, старик. Какого Падшего ты тут вообще делаешь? Ты сейчас должен находиться в Приграничье с инспекцией гарнизонов. – Вы можете немедленно отдать приказ о моей казни, сир, – проворчал Глок, стаскивая с вяло сопротивляющегося меня мокрую рубашку. – Перегнуть бы тебя через колено, мальчишка, да всыпать хорошенько, – добавил он, тяжело вздохнув. – Одевайся! – Под ноги мне упал сверток с одеждой и сухое полотенце. – И марш в фехтовальный зал. Будем проводить там курс интенсивного вправления мозгов одному безмозглому королю. – Будь она проклята, эта корона, – тихо прошептал я. – Позади меня лишь пепел и кости, а впереди тьма. Скольких я уже похоронил? И кто будет следующим? Что мне делать, старина? – Делай что должен, и пусть будет что будет. Грядут дурные времена. Много прольется слез, и еще больше крови. Ты нужен своему народу, мальчик. Вести его больше просто некому. – Если бы я еще знал, куда их веду… – Глубоко засевшая в моей душе меланхолия никак не хотела сдавать свои позиции. – Быть может, прямо в бездну? – С тобой мы примем даже ее, и Падшему придется потесниться, – с несокрушимой уверенностью ответил Глок. – Ладно, старина, – мрачно усмехнулся я. – Ты умеешь убеждать. Прости, если я тебя обидел. Ты прав. Всегда прав. Сейчас не время раскисать. «Ей бы это тоже не понравилось», – добавил я про себя, спешно вытираясь и натягивая сухую одежду. Следующие несколько часов Глок гонял меня, словно зеленого новобранца в учебном лагере. А гонять Глок отнюдь не разучился: мои стонущие мышцы и свежие синяки были тому подтверждением. – Ты двигаешься как беременная корова, Леклис, – недовольно отметил старик, когда спустя два часа я устало рухнул на мраморную скамейку в малом фехтовальном зале. Да, старых навыков мой бывший учитель явно не утратил. Доведя меня до полного изнеможения, Глок даже не запыхался, хотя он, по своему обыкновению, был в полном доспехе, а я лишь в легкой одежде. Интересно, видел ли я когда-нибудь Глока без доспехов? Кажется, нет. – Рад видеть вас в добром здравии, сир, – склонился в поклоне подошедший Ховальд. Я смерил главу Тайной канцелярии недобрым взглядом. – Да, снова я и с дурными вестями, – кивнул он в ответ. – Рассказывай. – Десять дней назад король Эльдор вторгся в земли империи. – Война началась, – отметил Глок. – Она и не заканчивалась, старина, – зло усмехнулся я. – Дом солнечного ветра, – продолжил Ховальд, – земли которого, как вы знаете, лежат вдоль границ с несколькими королевствами людей, сопротивляется отчаянно, но без поддержки остальных старших домов он обречен. К тому же лучшая часть его армии была уничтожена в Ничейных землях. Об этом я доложу позже, сир, – добавил он, видя мой недоумевающий взгляд. – Основные силы Солнечного ветра блокированы армией Эльдора в главной резиденции дома. Думаю, неделю-две они продержатся. Помимо войск объединенного Эльдором Гульма и Осфора на земли эльфов вторглись наемные отряды Вольных городов, а также армии Огана и Харата. – Люди объединились, – мрачно заметил Глок. – Да, – кивнул Ховальд. – Но пока еще далеко не все. – Сейчас империи с лихвой хватит этих пяти королевств. Старшие очень уж вовремя передрались между собой. Кстати, им могли помочь? – поинтересовался я у Ховальда. – Позвольте в этом усомниться, сир. Напряжение между старшими домами и императором росло уже давно. Люди тут ни при чем. По крайней мере король Эльдор. Мои источники единогласно утверждают, что новости о мятеже домов стали для него неожиданностью и поход на Солнечный ветер готовился в ужасной спешке. Думаю, люди просто решили не упускать своего шанса. – Я не верю в случайные совпадения, – покачал я головой. – Сначала гоблины, потом мятеж, а теперь вторжение людей. – Но все же они случаются. – Глок, найди мне Ририна и Мартина, жду их через полчаса в своем кабинете. Будем решать, что делать дальше. Коротко отсалютовав, Глок ушел. – Ховальд, помоги мне встать, – попросил я, когда орк скрылся за дверьми фехтовального зала. Уставшее тело категорически отказывалось мне повиноваться. – Мастер Глок был сегодня в ударе, – понимающе хмыкнул бывший глава воров, протягивая мне руку. – Обопритесь о меня, сир. Кое-как с его помощью мне удалось привести себя в вертикальное положение и дойти до дверей. Вспомнив, что до кабинета придется преодолеть длинный коридор и крутую лестницу, я едва не застонал. Чего стоило мне назначить совет в ближайших покоях или прямо тут, в фехтовальном зале? Правда, скамейка тут только одна, но мне-то больше и не надо, а остальные вполне могут постоять: их-то Глок не гонял. * * * Ририн и Мартин посматривали на Глока с плохо скрываемым восхищением и благодарностью. За время моей короткой… хм… болезни они поодиночке и на пару предприняли несколько робких попыток привести меня в чувство. Память услужливо подсказала, в каких именно выражениях и как далеко я их послал. Пожалуй, после совета стоит извиниться и перед ними. Ховальд вторично пересказал последние новости, добавив в безрадостную картину еще несколько мелких деталей. Итак, то, чего я ждал, произошло. Люди начали войну с империей. Король Эльдор показал себя не только умелым военачальником, но и прекрасным дипломатом. Объединение Гульма и Осфора сделало его могущественнейшим из людских владык. Но для успешного противостояния даже одному старшему дому этого было, пожалуй, маловато. Похоже, Эльдор это прекрасно понимал, сколотив за короткое время весьма разношерстный, но сильный альянс из Гульма, Осфора, Вольных городов, Огана и Харата. Вхождение в альянс последних двух было особенно поразительно: эти королевства постоянно враждовали. Забавно. Сговор пяти старших домов развалил империю, а союз пяти человеческих государств ее окончательно прикончит. Хотя чего тут, задери Павший, забавного? Видит Творец, я не люблю империю, но не спешу потанцевать на ее костях. Империя падет. А что потом? Мир во всем мире и всеобщее благоденствие? Это было бы смешно, если бы не было грустно. Почувствовав свою силу, люди не остановятся. Вслед за эльфами кровью придется умыться и гномам, и полукровкам. Если бы старшие дома встретили людей вместе, то война бы неминуемо затянулась, даровав мне столь необходимое время. Пускай люди и эльфы убивают друг друга. Пускай. Я приложил бы все усилия, чтобы остаться в стороне. Выжидал, копил силы, возможно, даже тайно подпитывал эту бойню оружием и золотом. Чем больше человеческих и эльфийских воинов ляжет на полях сражений, чем больше земель будет разорено, тем для Восточного королевства лучше. Старая оркская мудрость гласит: «В схватке тигра и медведя побеждает умная обезьяна, сидящая на дереве». Если бы орки ее вспоминали почаще и не бросались из одной войны в другую, то вместо империи эльфов была бы империя орков. Ладно. Раскол среди старших домов ставит на старых планах жирный крест. Теперь в лучшем случае у меня есть год, а затем я останусь с людьми один на один. Гномы еще долго будут восстанавливаться после нашествия гоблинов, а остатки эльфов будут заняты собственным выживанием. Если люди не передерутся между собой, деля куски империи, то их взоры неминуемо повернутся на восток. Смогу ли я сдержать их в одиночку? К Падшему! Если они хотят войны – пусть приходят! Много земли я им не обещаю, но по полтора ярда на брата выделю и с удовольствием их там закопаю. Погрузившись в свои мысли, я не сразу заметил, что Ховальд уже давно закончил свой доклад и теперь все взоры устремились на меня. – Созывай ополчение, старина, – повернулся я к Глоку. – Будем делать из них вспомогательные легионы, пока есть время. Нам понадобится много солдат. Хотя бы в два раза больше, чем у нас есть сейчас. Мне почему-то вспомнился Железный холм, Янвир и мальчишки-гномы, посланные нам в подкрепление Советом старейшин во время обороны гномьей столицы. Их гибель – моя ошибка. Умом я понимал, что у старейшин просто не было выбора, но от этого на душе становилось только противней. Повторять ошибку гномов я был не намерен. Времени мало, но оно еще есть, и не воспользоваться им – преступная глупость. – Сир, долго содержать столь большую армию мы не сможем, – заволновался Ририн. – Казна напряжена до предела. Я сбился с ног, сводя доходы и расходы в равновесие. – На сколько хватит средств? Ририн, нервно теребя бороду и шевеля губами, принялся что-то подсчитывать в уме: – Два месяца, – ответил он. – Может быть, пять. – Год. Мне нужен год. – Это просто невозможно! – всплеснул руками гном, вскакивая с места. – Мне нужен год! – повторил я, слегка повысив голос. – Придется поднимать налоги, – нахмурился Ририн. – Иначе никак. – Хорошо, – кивнул я. – Подготовь необходимые бумаги. – Может, не стоит торопиться? – осторожно заметил молчавший до этого Мартин. – Подобная мера вызовет недовольство среди населения и знати. – Я делаю это для их блага! Если мы не сдержим людей на границах, они потеряют гораздо больше. «Милосердную» пяту эльфов они уже позабыли? Мятежей я не потерплю и щадить никого ни буду! – Это неправильно, – покачал головой Мартин. – Что? – зло переспросил я. – Повышать налоги или казнить мятежников? Если вы, мессир, знаете, где взять нужные короне средства, не прибегая к столь радикальным мерам, то я готов выслушать ваши предложения. Маг отрицательно помотал головой. – Да, Ририн. – Мне в голову пришла неожиданная идея. – Собери самых богатых купцов и тонко намекни им, что короне нужны деньги, а свободных дворянских титулов в королевстве много. – Будем продавать титулы? – не поверил своим ушам гном. Продажа титулов всегда считалась делом весьма зазорным, и прибегали к этому средству довольно редко. – Зачем же продавать? Награждать за службу верное купечество, пришедшее королевству на помощь в трудную минуту, – усмехнулся я. – Это может их заинтересовать, – задумался Ририн. – Многие толстые кошельки грезят дворянскими титулами и стараются связать своих детей браком с представителями знатных фамилий. – Похвальное устремление, – отметил я. – Только не продешеви… Что творится у нас на границах? – На землях Восходящего солнца идет откровенная резня, – ответил Ховальд. – Старшие дома слишком уж рьяно принялись сводить старые счеты. А у Восходящего солнца как раз стояли армии доброй половины домов. Треть из них сразу передралась между собой. Треть спешно ушла в свои земли. Остальные решили свести старые счеты с Восходящим солнцем. И весьма в этом преуспели, надо признать. Тонкий ручеек беженцев, двинувшихся в наши земли с началом войны, превратился в стремительный поток. Люди, множество эльфов из младших домов. Да, – внезапно улыбнулся глава Тайной канцелярии, – вам это особенно понравится – сегодня утром в столицу прибыл гонец: к нам направляется срочное посольство Восходящего солнца. Они смиренно просят их принять. – Просят? – неверяще переспросил я. – Да еще и смиренно? Куда катится этот мир! Когда они прибудут? – Дней через пять. – Хорошо, я их приму. Неужели всем старшим домам свобода от власти императора ударила в голову? – пробормотал я. – Большей части, – ответил Ховальд, решив, что вопрос предназначен ему. – Половина высоких лордов объявила себя императорами. Совет Пяти подгреб все центральные провинции империи. О сохранении верности императорскому дому объявили лишь Зимнее солнце и Золотое дерево. Сейчас на западе они собирают войска, и именно в их земли отходят преданные императору отряды и младшие дома. Глава 18 Закат Восходящего солнца Новость о новом повышении налогов была воспринята на редкость спокойно, по крайней мере в столице. Возможно, это было следствием того, что я брал эти деньги не на организацию шумных пиров или пышных приемов. А возможно, и потому, что несколько особо рьяных крикунов, осмелившихся публично поносить мой последний указ, получили по ребрам от грозного вида ребят, не имевших никакого отношения к королевской страже. Цены на продовольствие и оружие, и без того выросшие с началом раскола в империи, рванули к небесам, словно магический фейерверк. Это меня взбесило. Уж чего-чего, а проблем с продовольствием в королевстве не было. Три самых наглых спекулянта зерном отправились прямиком на виселицу. Рядом с болтающимися телами было оставлено несколько пустых петель. А на деревянном щите перед виселицей висел список, в котором были перечислены все заигравшиеся с ценами купцы. Выводы были сделаны быстро. Наиболее умные на следующий день сами примчались кланяться в ножки Ририну – так им хотелось повиниться и заплатить немаленький штраф. Двое купцов бежали из города. Искалеченное до неузнаваемости тело первого из них три дня спустя нашли в придорожной канаве на полпути к Теплому морю. Беда с этими разбойниками, совсем распоясались, мерзавцы! Второй вернулся сам. Валяясь у меня в ногах и едва не целуя сапоги, он просил корону принять все его состояние. Де, в пути его настигло откровение, и понял он, что жил неправильно. Разумеется, я внял его мольбам. Осчастливленный купец отправился замаливать свои грехи в монастырь. А легкая седина ему даже шла. Надо, кстати, не забыть наградить откровение. На следующий день у меня в ногах валялись остальные купцы, упомянутые в списке. Почувствовали, видать, что следующее «откровение» придет по их души. Особо зверствовать я не стал, оставив Ририна разбираться, на какую сумму можно облегчить их кошельки, чтобы не разорить. Бодро ползущие вверх цены так же бодро поползли вниз. Я запретил вывоз продовольствия, сделав исключение лишь для гномов. Караваны Горного королевства с рудой и оружием все шли и шли через Ничейные земли. Несмотря на охватившее эльфов безумие, старейшины гномов чтили наш договор. На развалинах старых крепостей в Ничейных землях уже кипела работа, а первые камни уже легли в основание новой дороги. Старшие дома пока не обращали на эти телодвижения никакого внимания. Впрочем, им сейчас было не до Ничейных земель. А как же! На кону стоит власть в империи! А гномы и полукровки пускай себе пока резвятся. Рано или поздно придет и их черед. Глупцы. Люди уже почти уничтожили один из старших домов, а остальные старшие этому лишь порадовались: одним конкурентом меньше. Когда они прозреют, будет уже поздно. Те остатки эльфийской армии, которые еще оставались в Горном королевстве, вели себя на редкость благоразумно. В основном это были личные войска императорского дома. Большая часть из них ушла на запад, к Зимнему солнцу. Остальные остались у гномов под началом Илиона. Брат Эйвилин пытался пробиться к Соленому озеру, чтобы найти тело сестры, но на полпути его отряд перехватили солдаты мятежных домов. Понеся большие потери, Илион вернулся в Твердь. Совет Пяти укреплял свою власть, методично давя любое сопротивление в центральных провинциях империи. Вестей об императоре не было, но, судя по царящему среди старших домов шатанию, слухи о его смерти имели под собой веские основания. Поток беженцев в мои земли все возрастал. Эльфы и люди, слуги и их хозяева – все перемешалось. Апофеозом охватившего империю безумства стало прибытие с беженцами лорда Фираваля. Двоюродного или троюродного кого-то там, Падший разберет дома эльфов с их ветвями, бывшему высокому лорду Восходящего солнца Уриэлю, успешно отправленному с этого света на тот черным лезвием Химеры. – Живей! Живей! – поторапливал новобранцев седоусый сотник. Сотня пикинеров под его началом бодро маршировала неподалеку от строящейся конюшни. С утра, самым циничным образом наплевав на очередные доклады Ририна и Мартина, я сбежал в учебный лагерь королевской армии в пригороде столицы. Даже легкий моросящий дождь меня не остановил. Сам лагерь уже давно отличался от того, что был на этом же месте прежде. Палатки сменились двумя длинными двухэтажными казармами, еще две, вместе с конюшней и хозяйственными постройками, должны были достроить к концу лета. Несмотря на дождь, рабочие заканчивали мостить камнем большой квадратный плац. Когда новые крепостные стены закончат, лагерь окажется в черте города и станет его новой частью. Я планировал держать тут на постоянной основе первый легион, а также проводить первичное обучение новобранцев. В сопровождении Альдигона и стражи я придирчиво осмотрел весь лагерь. В целом строительство шло по графику, а мелкие недочеты не портили общей положительной картины. Уже заканчивая обход, я остановился неподалеку от достроенной части плаца понаблюдать за обучением новобранцев. – Внимание! Кавалерия неприятеля атакует справа! – продолжал надрываться сотник. Сперва он несколько ошалел от моего появления в сопровождении Руки легиона. Но после положенного приветствия и короткого доклада вернулся гонять новобранцев и так увлекся, что вскоре перестал обращать на нас внимание. – Сомкнуть строй! Шевелитесь, коровы беременные! – При этих словах легкая улыбка сама наползла на мое лицо. – Враги вас ждать не будут! Ровней! Повторяю специально для стада глухих гамадрилов на правом фланге: строй ровнее держите. Пики…товсь! – Сотня новобранцев неуклюже построилась, первая шеренга упала на колено, направив пики под углом к земле в сторону предполагаемого неприятеля. Вторая и третья шеренги выставили пики параллельно земле. Сотня стала напоминать ощетинившегося иглошкура. Справились новобранцы в целом неплохо, но неугомонный сотник был недоволен: – Центр, куда вы их задрали? – завопил он. – Хозяйство свое перед девками будете так задирать! Ниже! Острие на уровне груди! Отставить. Вражеская кавалерия вас уже смяла. – Что с доспехами? – поинтересовался я у Альдигона, заметив на части новобранцев кожаные куртки вместо положенного неполного доспеха. Над снаряжением для своих легионов я долго не думал, взяв за основу снаряжение «оркских компаний» – прославленных наемных отрядов, лет сто назад, до окончательного вхождения Приграничья в состав Восточного королевства, бывших нередкостью даже в армиях эльфийских домов. Типичный доспех орка-наемника состоял из кирасы с ожерельем и набедренниками, представлявшими собой единственную защиту для ног. К ожерелью прикреплялись наплечники, доходившие до локтя. Голову защищал простой, но надежный пехотный салад [5] . – Гильдия кузнецов обещала привезти завтра последнюю партию. Остальное снаряжение мой легион уже получил. – Хорошо, – кивнул я. – Так, бойцы, – прошелся перед шеренгой сотник. – За выдающиеся успехи в учебе восьмой и девятый десяток награждаются внеочередным нарядом по уборке лагеря. – Напра-во! Еще два круга вокруг лагеря. Ускоренным маршем. Арш! * * * Едва копыта Ветра переступили границу, ко мне тут же подскочил посыльный от Мартина. Признаюсь, это уже начинает слегка надоедать: не успеешь добраться до дворца, а на тебе уже висит с десяток совершенно срочных дел! – Ваше величество! Магистр Мартин настоятельно просит вас поторопиться. Прибыло посольство Дома восходящего солнца. – Они не торопились, – скривился я: прибыть эльфы должны были еще три дня назад, но почему-то задержались в пути. Оставив довольного тем, что наконец-то оказался в сухости, Ветра заботам конюхов, я направился в тронный зал. Магистр Мартин перехватил меня ровно на половине пути. – Сир, вы собираетесь принимать эльфов в таком вот виде? – недоуменно поинтересовался он после приветствия. Пожав плечами, я посмотрел в большое зеркало. Нормальный вид. И что только этому магу не нравится? Ну да, плащ и сапоги немного забрызганы грязью. Хорошо, пусть не немного. Да, доспехи тоже слегка грязны. Хм, волосы, пожалуй, тоже не помешает вытереть. – Хорошо. Полчаса эльфы вполне могут подождать, – сдался я, направляясь в свои покои. Когда переодетый, причесанный и слегка умытый, я наконец появился в тронном зале, в нем оказалось на удивление много народу. Пожалуй, последний раз подобное столпотворение было тут еще до моей коронации. Мое появление вызвало легкое смятение. Большую часть надоедливого придворного этикета я упразднил сразу после коронации, а потому собравшиеся не могли понять, как же им себя вести. – Откуда их тут столько? – спросил я у Мартина, осторожно качнув в сторону новоявленных придворных. – Из Нимиса ко двору недавно прибыло множество молодых дворян. Герцогиня Диана присылала вам по этому поводу письмо. – Странно, я не помню никакого письма. – Это было две недели тому назад, – тактично намекнул Мартин. – Тогда понятно, – хмуро кивнул я. – Что я с ним сделал? – Сожгли не распечатывая, сир. – Кхм… – Я сглотнул. – Надеюсь, ничего важного в нем не было. Не забудь мне напомнить написать ответ герцогу и герцогине. – Я напомню, сир. – И присмотрись к залож… прибывшим. Кто какую пользу может принести. – Хорошо, сир. Наконец парадные двери распахнулись, и в тронный зал вошли эльфы. Первое непонятное беспокойство кольнуло меня, когда я получше разглядел посольство Восходящего солнца. Эльфов было чуть больше тридцати, и почти половина из них дети. Проклятье, те, что из второй половины, тоже не слишком давно вышли из детского возраста. Лорд Фираваль, возглавляющий посольство, производил странное впечатление. Эльфы не стареют. Странная насмешка Творца – то ли дар, то ли проклятие. Но что-то мне подсказывало, что лорд Фираваль стар. Очень стар. Старость… или нет, древность – это пряталось в его глазах. – Перед вами все, что осталось от Дома восходящего солнца, сир, – тихо произнес эльф вместо приветствия. Слова застыли у меня на языке. Я не знал, что ему ответить. Вроде бы меня должна была охватить радость – давний враг погиб, – но радости почему-то не было. Только сейчас я отчетливо понял, до какого ожесточения дошла свара старших домов. Внезапно Фираваль, а вслед за ним и все эльфы опустились на одно колено, склонив головы. – Слова, которые я сейчас произнесу, никогда еще не звучали в нашем мире. Я, Фираваль, undio [6] Леклидила, garonellare Дома восходящего солнца, по собственной воле, а не по принуждению, признаю короля Леклиса II сюзереном Дома восходящего солнца. Обещаю и клянусь честью дома и честью своей быть верным господину своему взамен на его покровительство и защиту. А если я или мой дом словом или делом навредят господину своему – да постигнет нас кара его. Пусть Творец будет свидетелем этой клятвы. Torh! Что же ты творишь, лорд?! Мои мысли заметались, словно раненые звери. Первым моим желанием было спустить проклятого старшего с лестницы. Это же надо додуматься! Принести МНЕ вассальную клятву. И кто? Высокий лорд! Мне – и высокий лорд! – какая ирония! Со времени разгрома войск Восходящего солнца прошло чуть больше года, и вот бывшие завоеватели просят у меня защиты. Видимо, дела у эльфов действительно дрянь. Даже императорам старшие дома никогда не приносили вассальной клятвы, а лишь клялись в верности «дому и империи». Да, именно так: ДОМУ и империи. Чьи интересы стояли на первом месте, пояснять не нужно. Чем это закончилось, тоже видно. А сейчас лорд Фираваль признал меня своим господином. При том, что император был лишь первым среди равных! Фактически лорд Фираваль отдавал мне статус высокого лорда со всеми землями Восходящего солнца и младшими домами. Подобного никогда не происходило. Молчание в зале затягивалось. Эльфы неподвижно застыли в ожидании ответа. Со стороны моих новых придворных послышались нервные перешептывания. Итак, нужно что-то решать! Либо я принимаю клятву Восходящего солнца, либо нет. В каждом из вариантов есть свои плюсы и минусы. Через земли Восходящего солнца я получаю прямой выход к Горному королевству. Нимискар – одна из главных водных артерий королевства – становится еще оживленней, богаче и важней. Торговый оборот с гномами вырастет в три-четыре раза. Никакая дорога через Ничейные земли такого результата не даст. Союз с гномами с учетом нового торгового договора становится еще крепче. Маги и армия Восходящего солнца, или, вернее, то, что от них осталось, переходят в подчинение мне. Может ли бывший враг стать верным союзником? Да, может. С гномами мы тоже далеко не всегда ладили. Даже если я не приму присяги Восходящего солнца, то все равно информация об их клятве просочится к старшим домам. Особенно если этому помочь. О милости со стороны сородичей Восходящее солнце отныне может забыть. А это значит, что единственной гарантией его существования теперь становится Восточное королевство. Даже если случится чудо и эльфийская империя уцелеет, Восходящему солнцу уже не будет в ней места. Моего финта с признанием Восходящего солнца своим вассалом высокие лорды мне не простят. Пока земли Восходящего солнца становятся моими лишь формально. Сейчас их истинные хозяева – остатки армий старших домов, мародеры, разбойники и падальщики. Вводить на них свои войска – значит идти на обострение отношений со старшими домами, а война с ними сейчас мне не нужна. Зачем облегчать людям задачу – эльфы для этого уже и так приложили немало усилий. А вот когда Совет Пяти втянется в драку с королем Эльдором, тогда уже можно будет подумать о подкреплении своих притязаний силой. Встав с трона, я спустился к коленопреклоненным эльфам и возложил руку на плечо Фиравалю. – Принимаю эти слова и клянусь быть справедливым и щедрым правителем тебе и дому твоему. Все. Выбор сделан. Теперь лишь время рассудит, плох он был или хорош. – Магистр, – повернулся я Мартину, – проследите, чтобы моих новых подданных подобающе разместили. Аудиенция окончена, все свободны. – В переводе с королевского на общий это значило: пошли все вон. – Лорд Фираваль, а вас я попрошу остаться. Придворные потянулись из зала, с ними же ушли мои новые ушастые подданные. Нет, это же надо! Дом восходящего солнца – мои подданные. Пару дней назад я бы с удовольствием посмеялся над подобной шуткой, но сейчас мне было не до смеха. – А теперь, почтенный лорд, потрудитесь объясниться, – не скрывая раздражения, поинтересовался я. – Вы делаете все для сохранения своего королевства, а я – все для сохранения своего дома или, по крайней мере, его остатков. – Почему именно я? – Скоро вы все поймете, ваше величество. Мир изменился, вражда губительна для старших домов. Жаль, мало кто это понимает. Надеюсь, жертва моего дома поможет возрождению эльфов… – Лорд Фираваль сбился и закашлялся, прикрыв рот вынутым из кармана платком. Его тело охватила дрожь, а непрерывный кашель просто выворачивал наизнанку. На белой батистовой ткани платка отчетливо проступили кровавые пятна. – Что с вами? Вы ранены или больны? Чего стоите как истуканы?! – прикрикнул я на недоуменно таращившихся на эльфа стражей у подножия моего трона. – Целителя сюда. Живо! Один из орков, гремя церемониальными доспехами, кинулся к входу. – Целитель уже не поможет, – прохрипел Фираваль, медленно оседая на серый гранитный пол. – Перед тем как прийти сюда, я принял отличный яд. Последний высокий лорд Дома… Жизнь с таким позором не для меня… – Голос эльфа становился все слабее и тише. Фираваль впал в забытье и принялся бормотать что-то на эльфийском. Из его рта, носа и ушей хлынула кровь, после чего тело эльфа несколько раз дернулось в предсмертной агонии и затихло. Прибежавшему вместе со стражей целителю осталось лишь скорбно покачать головой. * * * – Они уже на стенах! – крикнул Сшанаис, указывая рукой на кусок стены слева от ворот. Кайэвар посмотрел туда, куда указывал ирлимар. Небольшому отряду людей удалось закрепиться возле надвратной башни. Один десяток вел бой с измученными защитниками на стене. Второй прикрывал три приставленные к стене лестницы и здорового гиганта, ломающего двуручным топором дверь в башню. «И резервов, чтобы выбить людей со стены, у меня больше нет», – холодно отметил ларгон Солнечных клинков. – Снимите его! – приказал он замершим на последнем рубеже обороны дома лучникам, указав на человека. В человека впилось не меньше пяти стрел. Выронив топор, гигант закачался и, сделав несколько неуклюжих шагов, сорвался со стены. Но сразу два воина бросились ему на смену. Первый подхватил топор и с яростью принялся крушить дверь, а второй поднял со стены еще один щит и закрыл приятеля от стрел. – Прощай, Сшанаис, – кивнул старому другу эльф. – Ты знаешь, что делать. Во славу дома! – Во славу дома! – Сшанаис отсалютовал поднятым над головой мечом. – Солнечный ветер! – Солнечный ветер! – подхватили клич замершие на жалкой баррикаде – последнем рубеже обороны – клинки, лучники и стихийные маги. – Солнечный ветер! Во славу дома! – Гордый воинственный клич пошел гулять по стенам и поднялся ввысь над охваченным пламенем городом. – Солнечный ветер! – прошептал Кайэвар, наваливаясь на тяжелые дверные створки. Если бы не прямой приказ высокого лорда, он бы предпочел встретить жнеца вместе со своими воинами. Наконец последний засов лег на свое место. Кайэвар несколько раз сильно ударил в дверь рукоятью меча. Это было сигналом для магов. Одни засовы надолго задержать людей не могли. В пустом полутемном тронном зале одинокая, недвижно застывшая на троне фигура выглядела жутковато. Когда армия людей подошла к стенам главной резиденции дома, люди кинули к воротам голову сына и наследника высокого лорда, командовавшего пограничной армией. И что-то умерло в лорде Гильнисе в тот день. Всю осаду он провел запершись в тронном зале, лишь однажды вызвав Кайэвара к себе. Чтобы отдать этот странный приказ: лично сообщить ему, когда люди ворвутся за внутренние стены. – Они идут, – кивнул Кайэвар в ответ на вопросительный взгляд. – Вы еще можете бежать подземным ходом, мой лорд. – Оставь, – равнодушно прервал Кайэвара лорд Гильнис. – Я разделю судьбу своего дома! Но напоследок, – черты лица высокого лорда ожесточились, а на губах появилась злая усмешка, – у меня есть подарок людям и предателям. Гильнис стремительно встал с трона, и только сейчас Кайэвар заметил, что по правую руку от высокого лорда стоит небольшая, богато украшенная магическими письменами серебряная купель. – Бери ее и ступай за мной, – приказал высокий лорд. Восхождение лорда на вершину башни по длинной винтовой лестнице показалось Кайэвару вечностью. Непонятный артефакт – а в том, что купель была именно артефактом, эльф не сомневался – не был тяжел, но от холодного серебра исходила столь ощутимая эманация боли и смерти, что даже смотреть на артефакт, а не то что нести в руках, было отвратительно. Наконец впереди показалась дверь, открыв которую, высокий лорд и ларгон оказались на вершине башни. Избавившись от артефакта, Кайэвар подошел к краю башни и, облокотившись руками на холодный камень, с болью посмотрел на пылающий город. Тут прошло его детство, тут он встретил юность и зрелость, тут он примет смерть. Судя по крикам ярости и боли, битва во внутреннем дворе входила в завершающую фазу. Если людей не остановили три крепостные стены и почти четыре тысячи защитников, то жидкая, наспех сколоченная баррикада и две сотни гвардейцев дома их уж точно остановить не могли. – Зачем мы поднялись сюда, лорд? И что это за артефакт? – не поворачиваясь, спросил Кайэвар. – О, у этого артефакта очень насыщенная и богатая история. Его создал один из магов нашего дома в самом конце Темных веков. Я бы рассказал тебе больше, но у нас совершенно нет времени… Прости и прощай, Кайэвар, ты был верным слугой. Кайэвар непонимающе обернулся и еще успел заметить блеск острия меча до того, как его голова, оставляя кровавый след, покатилась по камням. Обезглавленное тело еще пару мгновений стояло на ногах, а затем упало на камни вслед за головой. – Похоже, мы смогли его удивить! – сумасшедше хихикнул высокий лорд. – Теперь дело за тобой, – подмигнул он купели. – Что? Не хочешь? Я тебе сейчас помогу. Подтащив обезглавленное тело Кайэвара к купели, Гильнис с радостным блеском в глазах наблюдал, как кровь капля за каплей заполняет артефакт. Отпихнув тело ларгона в сторону, Гильнис макнул палец в кровь и, словно кистью по холсту, старательно принялся водить им по украшающим древний артефакт письменам. Там где проходил палец эльфа, письмена наливались ярким багряным светом. – Поздравляю с возвращением в наш чудесный мир, «багряная леди», – издевательски поклонился купели эльф. – Надеюсь, вы соберете достойный урожай. А теперь простите, но мне пора. Безумно смеясь, Гильнис взобрался на каменный парапет башни и, раскинув руки в стороны, шагнул вперед. А в небо над полыхающим городом ударил багряный смерч. Глава 19 Новая надежда – Мой господин просит прощения за задержку и просит вас подождать его здесь. – Младший поклонился и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Окинув скучающим взглядом рабочий кабинет Амолина, Вэон неторопливо прошелся вдоль книжного стеллажа, лениво изучая его содержимое. Высокий лорд Амолин любил книги, и его рабочий кабинет больше походил на библиотеку. Три стены были отданы во власть высоким, от пола до потолка, ореховым стеллажам. Книг было очень много, и самых разнообразных: труды по истории, экономике, астрономии и, разумеется, магии. Дорогие фолианты в кожаных переплетах с золотым тиснением и обрезом чередовались с растрепанными книжками без переплетов и рукописями. В центре кабинета стоял рабочий стол и кресло с резной широкой спинкой. Собеседнику лорда кресла предусмотрено не было. А для дружеских встреч, ежели таковые вообще возможны в среде высшей знати империи, у камина стояли два низких кресла полукруглой формы, разделенные между собой небольшим столиком. Пока пальцы Вэона отвлеченно перебирали дорогие переплеты, сам правитель Дома пурпурного лотоса предавался невеселым думам. Все шло как-то не так, как они планировали. Нет, сначала все было хорошо. Да что там говорить – просто замечательно! Молниеносный захват Иллириена и внезапное нападение на императорский дворец. Гвардейцы правящего дома отбивались отчаянно, но противостоять целой армии не могли и они. Почти одновременно с нападением на императора был разгромлен, пусть и ценой больших потерь, кортеж светлой леди Эйвилин. Но первая эйфория уже давно прошла. И картина, что вырисовывалась теперь, была далеко не так радужна, как еще недавно казалось Вэону. Первый неприятный звоночек прозвучал, когда так и не удалось найти тела Артиса и Весмины среди обломков разрушенного крыла дворца. «Нет! – зло подумал Вэон. – Они не могли уцелеть! На моих глазах Артис и эта сучка Весмина попали под удар магов. А тела? Их мог уничтожить пожар, да и развалины дворцового крыла еще не до конца разобрали. Да! Так оно и есть!» – Но, несмотря на все доводы, его не переставая грыз крохотный червячок сомнения. Правители даже самых слабых старших домов что-то не спешили выразить свою покорность Совету Пяти. Империя, казавшаяся еще вчера незыблемой, словно древняя гора, развалилась на части. Почувствовав долгожданную свободу от всесильного императорского слова, что было самим законом, старшие дома припомнили друг другу все древние, казалось бы, уже давно забытые, обиды. Вчерашние друзья стали соперниками, а соперники – кровными врагами. Давно, ох, как давно эльфийские дома не сходились в прямой схватке друг с другом. Враждовали, плели интриги, но не воевали! И вот теперь империя пылает пожаром междоусобной войны, и Вэон с горечью осознает, что в этом есть и его вина. Эльф настолько погрузился в собственные мысли, что заметил появление Амолина, только когда тот подошел на расстояние вытянутой руки. – Ты неважно выглядишь, – участливо заметил Амолин, после того как они обменялись приветствиями. – Плохо спал в последние дни, – скривился Вэон, потирая пальцами припухшие, покрасневшие веки. – У меня к тебе дело. – Вот как? А я-то думал, что ты с простым дружеским визитом, – укорил его старый приятель. – Присядем, – кивнул он в сторону камина. Подойдя к своему рабочему столу, Амолин взял небольшой серебристый колокольчик и несколько раз махнул им в воздухе – комнату огласил резкий короткий перезвон. Появившаяся словно по волшебству служанка из младшего дома водрузила на столик у камина хрустальный графин с серебряным горлышком и два бокала. Она уже собиралась наполнить бокалы вином, но Амолин властным жестом отослал ее прочь. – Ты уже знаешь, что Солнечный ветер разгромлен? – спросил Вэон, устраиваясь в кресле, пока Амолин разливал вино по бокалам. – Да, утром мне об этом доложили, – поморщился Амолин. – Люди стали слишком сильны. – Это просто случайность. Солнечный ветер слишком расслабился, а потому и пал. Лорду Гильнису стоило бы поддержать нас. – Что ты думаешь о последней инициативе Нивина? – пригубив вино, поинтересовался Вэон. – Его речь на совете была очень убедительна, – отозвался Амолин. – Да уж, – фыркнул Вэон. – Не ожидал от него такого красноречия. Война с полукровками – глупость! – распалялся он. – У нас хватает врагов и без них. Мы сейчас похожи на рыбаков, вышедших в море на дырявой лодке. И вместо того чтобы латать пробоины и вычерпывать воду, мы пытаемся рыбачить. Стараясь скрыть охватившее его раздражение, Вэон залпом выпил свой бокал и наполнил его заново. – Но земли Восходящего солнца всегда были частью империи… – начал было Амолин, однако Вэон грубо его перебил: – Мне проще перечислить те части империи, которые признают нашу власть, и нам стоило бы приложить силы, чтобы это так и было. Зачем нам земли Восходящего солнца? Этого куска нам все равно не прожевать. А зная Нивина, я уверен, что он захочет еще и короля Леклиса проверить на прочность. Напомнить тебе, чем подобная попытка обернулась для Восходящего солнца? – Мы сильней, – попытался возразить Амолин. В отличие от заседаний совета, на которых он больше напоминал безвольную куклу, один на один с Вэоном Амолин вел себя гораздо более решительно. – У нас хватает дел и без войны с полукровками. Я бы даже уступил королю Леклису эти проклятые земли Восходящего солнца в обмен на его невмешательство в наши дела, но, к сожалению, в этом меня никто не поддержит. А жаль. Нам не нужна война на востоке. – Чего ты хочешь от меня? – Поддержи меня на совете против авантюры Нивина. – Два голоса против трех – это мало что решит. – Я надеюсь перетянуть еще и Вираэля. – Вряд ли у тебя это получится, – пожал плечами Амолин. – Если ты согласишься, то я все же попытаюсь. – Я подумаю над этим, – уклончиво ответил Амолин, нервно потирая мочку уха, и Вэон понял, что проиграл. * * * Яростно скомкав лист бумаги, я швырнул его в сторону камина. В этот раз попал! Упав среди еще тлеющих углей, бумага почернела и съежилась, вспыхнув на прощание ярким огненным языком. Тяжело вздохнув, я встал из-за рабочего стола и прошелся по кабинету, собрав и выбросив в камин попавшиеся по пути комки бумаги – неудачные страницы нового закона. Бросив на рабочий стол взгляд, полный ненависти, я подошел к окну. Первая неделя лета оказалась дождливой и холодной, но сегодня природа сменила гнев на милость. День выдался на славу. На небе не было ни облачка, и яркое солнце щедро согревало озябшую было землю. В небольшом садике во внутреннем дворе под присмотром молодого эльфа резвилась дворцовая ребятня, оглашая древние стены замка радостным визгом. Идиллия. Задери ее Падший. Помянув несколькими отнюдь не добрыми словами покойного Фираваля, я отвернулся. Знаю, о мертвых плохо говорить не принято, но размер свиньи, подложенной мне высоким лордом, начал вырисовываться только после принятия присяги эльфов. Как обеспечить сосуществование давних врагов в одном государстве? Да, от Восходящего солнца мало что осталось. Потеряны сильнейшие маги. Погибло множество старших и полностью перебита часть младших домов. Сейчас Восходящее солнце – лишь бледная тень старшего дома, но что ждет нас в будущем? Можно было, конечно, расправиться с остатками старших и младших домов. Благо большинство из них сейчас в моей власти. Да, это было бы жестоко, гнусно и откровенно подло. Но я не святой – и сделал бы это, если бы был уверен, что для Восточного королевства так будет лучше. А вот уверенности как раз и не наблюдалось. Значит, нужно думать, как сделать так, чтобы в будущем дом Восходящего солнца стал для королевства не обузой и источником вечных проблем, а надежной опорой. И вот два дня я усердно корпел над новым законом. Общие положения уже были готовы. Условия были жесткими. Старший дом с теми же правами и вольностями, как в империи, мне был совершенно не нужен. Яму или, вернее, пропасть, в которую рухнула империя, своевольные эльфийские лорды создали сами. И мне не хотелось, чтобы мое королевство полетело туда же. Привилегии высоких лордов я отправил в камин первыми. Герцог дома – или как там эльфы обзовут своего нового главу: высокий лорд, старший лорд, да хоть божественный лорд! – приравнивался к прочим герцогам моего королевства. С теми же обязанностями и правами (изрядно мной уменьшенными). Армия дома, за исключением личной полуторатысячной гвардии лорда, упразднялась. Любые дипломатические шашни с остальными старшими домами признавались изменой, со всеми вытекающими. По сути, от старшего дома оставалось одно название, и Восходящее солнце становилось просто четвертым – хотя и несколько обособленным – герцогством в составе Восточного королевства. К кнуту прилагался пряник. Во-первых, я не планировал дробить обширные земли Восходящего солнца на части, и герцогство у эльфов получалось чуть ли не с треть всего моего королевства. Во-вторых, пока оставалась в действии часть эльфийских законов. В основном те, которые касались взаимоотношений старшего и младших домов, младших домов и слуг-людей. Благо особо эльфы их и не притесняли, уже давно поняв, что сытая овца дает больше шерсти. Впрочем, пока все эти планы были не более чем дележ шкуры неубитого медведя. На землях Восходящего солнца творился такой кавардак, что лезть в них мне совершенно не хотелось. Да и остальным старшим домам это вряд ли понравится. – Разрешите, сир? – В кабинет заглянул Ририн. – Проходи. Что там у тебя опять? – подавив тяжелый вздох, я вернулся за рабочий стол. – Остатки армии Восходящего солнца перешли границу. – И сколько их? – Чуть больше трех тысяч. – Старшие дома, однако, постарались. – Я покачал головой. – Часть воинов дома могла затеряться среди беженцев. Кто-то скрывается на своих землях. – Кстати, сколько у нас уже беженцев? – Около тридцати тысяч. Пятая часть из них – эльфы. И это за неполный месяц. – Сейчас от Восходящего солнца больше проблем, чем пользы. Ума не приложу, что делать с этой оравой, – вздохнул я. – Людей – на работы, – пожал плечами Ририн. – Тем же гномам в Ничейных землях лишние рабочие руки не помешают, а мы их с удовольствием им предоставим. Пускай сами их кормят. С эльфами сложнее. Младшие как-никак, а не «обрезанные ветви» какие. Думаю, сперва их всех надобно собрать в одном месте, а там посмотрим. Воинов дома по вспомогательным легионам раскидаем. Кто даром магическим владеет – так тех на пользу употребим или на учебу отправим. Маги-то нам ох как нужны. Да и остальных к службе какой, по первости не шибко важной, приставить можно. – Только не тащи их всех в столицу, – поморщился я. – Мой замок и так уже похож на резиденцию эльфийского дома. – И в мыслях не было, сир, – усмехнулся Ририн. – У вашего величества есть прекрасная летняя резиденция возле Серебряных озер. Туда их всех и отправим. Солнце, горы, свежий воздух и земли орков под боком – думаю, младшим это понравится. Да и старших большинство туда можно спровадить. – Неплохая мысль, – одобрил я. – А все-таки что ты хотел обсудить на самом деле? – За время службы Ририна я успел его неплохо изучить. И то, что гном из кожи лез, чтобы получше пристроить эльфов, было явно неспроста. – Так ведь… Тут эта… – немного замялся Ририн. – Земли-то Восходящего солнца когда воевать будем? – наконец спросил он. – Надо бы поскорей. Дорогу гномы когда еще проложить успеют, а тут Нимискар, почитай, прямо у них с гор свой бег начинает. Да и Финаве там же. Помимо истоков Нимискара в основании Гномьих гор начинал свой путь один из притоков Финаве – крупнейшей реки империи, с востока на юго-запад пересекавшей половину земель эльфов. – Торопишься, Ририн, – покачал я головой. – Лезть сейчас в земли Восходящего солнца нам не с руки. Про локоть, который хоть и близок, а не укусишь, тебе напомнить? – Уверен, это временно, – лучился оптимизмом мой казначей. – Захватим верховья Нимискара – всю торговлю с гномами под себя подгрести сможем. – А затем пророем канал, который соединит Нимискар и Финаве, – сказал я больше в шутку, чем всерьез. У гнома подозрительно заблестели глаза и задрожали руки: – Вы – гений, сир! – Ририн подошел к занимающей половину стены карте. И замер, что-то шепча себе под нос. – Как же я сам до этого не додумался? – Остынь, Ририн, ты сам говорил, что в казне нет денег, – попытался я спустить его с небес на землю. – Найдем! – отмахнулся Ририн, жадно потирая руки и разглядывая карту. – Торговый путь из Теплого моря к Океану Бурь. Жила! Настоящая золотая жила. – Ририн! – повысил я голос. – Война на носу! Какие, к Падшему, каналы и торговля? – Простите, сир, увлекся, – повинился гном, поворачиваясь ко мне. – С эльфами ты хорошо придумал. А об остальном пока забудь. Что там у нас с деньгами? – Пока все неплохо, – ответил Ририн, все еще тайком поглядывая на карту. – Потянем мы увеличение армии? – поинтересовался я. Глок уже начал собирать вспомогательные легионы. Столичный лагерь королевской армии пополнился еще пятью тысячами новобранцев, собранных с окрестных земель. Через месяц к семи уже имеющимся легионам и пяти крыльям тяжелой конницы я надеялся получить еще хотя бы шесть вспомогательных легионов пехоты и одно крыло кавалерии. К середине лета у меня будет почти шестьдесят тысяч пехоты и около восьми тысяч конницы – это не считая семитысячной армии орков в Приграничье и крепостных гарнизонов. – За этот год можно не волноваться, – твердо ответил гном. – Дальше придется попотеть. Торговля с эльфами уже накрылась медным тазом, да и с людьми потихоньку замирает. Потому-то нам бы и не помешал прямой выход через Нимискар к горам гномов. Мы с Горным королевством друг друга неплохо дополняем. – Я подумаю над этим, – кивнул я Ририну. Хотя влезать в войну с эльфами именно сейчас мне не хотелось. * * * Одна из свечей, прогорев до самого конца, погасла. Оставшиеся две еще горели, но еле-еле, крохотные желтые огоньки едва мигали над оплывшими огарками. Отбросив в сторону перо и потянувшись, я посмотрел сквозь открытую дверь на давно разложенную в спальне постель, но идти спать пока совершенно не хотелось. Подавив легкий зевок, я полез в стол, точно зная, что в одном из двух ящиков было несколько свечей. За окном шелестел ночной ливень. Надеюсь, завтра или, вернее, уже сегодня к утру погода наладится. Я планировал в очередной раз навестить с проверкой лагерь королевской армии. Это был чуть ли не единственный способ удрать подальше от этих проклятых бумаг. Указы, отчеты, доклады – я чувствую себя мелким чиновником, а не королем. Когда же наконец начнутся истинно королевские занятия: пиры, охота и турниры?! Свечи нашлись на самом дне второго ящика. Ровно три штуки. Немного повозившись и уронив несколько капель расплавленного воска на пальцы, я поменял прогоревшие свечи на новые. – К вам посетитель, сир. – В мой рабочий кабинет осторожно зашел один из несущих ночную службу стражников. – В такой час? – изумился я. – До утра он подождать не может? – Не знаю, сир. Но вот, вам просили это передать. – Стражник направился к моему столу. Моя рука сама замерла возле рукояти меча. Осторожность? Паранойя? К Падшему, я уже давно смирился с некоторыми своими привычками. И лучше уж быть живым параноиком, чем мертвым дураком, ожидающим от судьбы только хорошего. А я видел слишком много смертей и предательств, чтобы доверять этой своевольной тетке. Подошедший орк положил на стол передо мной массивный золотой перстень. В свете свечей блеснула рубиновая химера. Меня бросило в жар: этот перстень я узнал бы из тысячи. – Зови сюда. Немедленно! – махнул я стражнику. Когда стражник ушел, я жадно схватил перстень-печать и долго его рассматривал. Да. Сомнений больше не было. Это именно тот перстень, который я подарил Эйвилин. Ну где там этот посланник?! Поднявшись из-за стола, я несколько раз нервно прошелся от стены к стене. Проверил на всякий случай, легко ли выходит из ножен Химера. Наконец стражник вернулся, за ним в кабинет проскользнула тонкая фигура, с ног до головы укутанная в насквозь промокший плащ. – Оставь нас, – кивнул я стражнику. Подождав, пока мы останемся одни, незнакомец скинул промокший плащ. Я замер, не в силах поверить собственным глазам: – Эйвилин, это ты? Правда ты?.. – Я сам не понял, как девушка оказалась в моих объятиях. – Мне больше некуда было идти, – тихо ответила она, пряча голову у меня на груди. Не знаю, сколько мы так простояли, вжавшись друг в друга, словно стараясь слиться воедино. Война, люди, эльфы – все это стало как-то блекло и далеко. Внезапно тело Эйвилин обмякло в моих объятьях. Голова девушки безвольно упала назад. – Эйвилин, что с тобой? – Я подхватил на руки потерявшую сознание девушку. – Эй! Кто там есть! Стража! – От моего яростного крика проснулась, наверное, половина дворца. Один раз я ее уже потерял, и если сейчас с ней что-нибудь случится, эльфы пожалеют о своем появлении в этом мире. Несколько стражников, сверкая обнаженными мечами, неуклюже ввалились в мои покои. Видимо, они решили, что мне угрожает опасность. – Магистра Мартина ко мне! Срочно! – рыкнул я, бережно перенеся Эйвилин из кабинета в свою спальню и положив на кровать. От мысли, что девушка может умереть прямо у меня на глазах, стало страшно. Мне показалось, что она уже не дышит. – Где носит моих магов, когда они так нужны?! – Мой голос сломался: злой хрип перешел в яростное шипение. – Что случилось, сир! Покушение? Вы не ранены? – Мартин влетел в мою спальню в одном ночном халате и мягких тапочках на босу ногу: похоже, стражники подняли его прямо с постели. – Я в порядке. Осмотрите светлую леди. Она потеряла сознание. Встревоженный и слегка запыхавшийся Мартин сел на постель рядом с телом Эйвилин. Пощупав пульс, он укоризненно поцокал языком и нахмурил брови. Склонив голову и приложив ухо ко рту девушки, маг проверил дыхание. – Что с ней? – жадно спросил я. – Сильное магическое и физическое истощение. Плюс остаточные следы какого-то очень сильного заклинания, – покачал головой Мартин, положив ладонь на лоб Эйвилин. – Она поправится? – Не стоит беспокоиться, – видя, как помрачнело мое лицо, поспешил успокоить меня маг. – Хороший отдых, постельный режим и усиленное питание. Побольше фруктов, молока и меда. Вот, пожалуй, и все, что я могу посоветовать. – Хорошо, – кивнул я. – Она точно поправится? – Вам бы тоже не помешал отдых, сир, – тактично заметил Мартин. В ответ я упрямо покачал головой. – Эйвилин поправится? – в третий раз спросил настойчиво. Мартин страдальчески поднял лицо к потолку. Кажется, впервые на моей памяти всегда вежливому и спокойному, как скала, магу захотелось крепко выругаться. – Агх! – шумно выдохнул магистр, но сдержался. Вот что значит хорошее воспитание. – Если вы не против, сир, то я пойду. Время позднее. С ней все будет в порядке! – добавил он на всякий случай, видя, что я хочу ему что-то сказать. – Доброй ночи, магистр, – кивнул я. – Хотелось бы мне пожелать вам того же, сир, – укоризненно покачал головой маг, – но вы вряд ли внемлете моему совету. Сразу после ухода Мартина я аккуратно снял с Эйвилин сапоги и дорожный плащ. Под которым, к моему удивлению, у нее оказалась только знавшая лучшие дни ночная рубашка. Мои скулы свело от бессильной ярости. Что же ей пришлось пережить за эти дни! Плотнее закутав Эйвилин в одеяло, я некоторое время молча сидел рядом, сжав ее левую ладонь. Слова мага немного успокоили бушевавшую во мне бурю страха, ярости и злости, но заставить себя отойти от нее хоть на шаг я просто не мог. Не знаю, сколько прошло времени. Наконец усталость начала брать свое, мои мысли стали путаться, веки налились свинцом. С сожалением отпустив руку девушки, я устроился в кресле рядом с постелью и задремал, положив на колени ножны с Химерой. * * * «Мертвы?! Нет! Не может быть!» – тяжелым набатом билось в ее голове. Из ниоткуда на плечо Эйвилин опустилась тяжелая рука, резко развернув назад. – Я знал, что мне не померещилось! Ого, да тут лакомый кусочек! Смотрите, какая милашка. – Нависающий над ней воин, крепко обхватив ее руку длинными пальцами, вытащил девушку из ее укрытия к огню. – Да ты только глянь! Она уже сама почти готова, – хохотнул пленитель, грубо сдернул с Эйвилин плащ, под которым у девушки была лишь заправленная в штаны ночная рубашка. – Не дергайся, киска. И будь хорошей девочкой. Если нам понравится, то мы не станем спрашивать, что ты тут делаешь и от кого прячешься! – произнес он, тяжело дыша. По-хозяйски притянув Эйвилин к себе, эльф запустил левую руку в глубокий вырез ее ночной рубашки. Все еще ошеломленная новостью о смерти родителей, Эйвилин не нашла ничего лучше, как вцепиться зубами в руку воина. Заорав от боли и неожиданности, эльф выпустил ее руку. – Сучка, кусается! – взревел он, с силой отталкивая девушку от себя. Отлетев в сторону, Эйвилин больно ударилась спиной о стену. – Мертвы. Мертвы… – эхом шептала она сквозь едва приоткрытые губы, вновь поднимаясь на ноги. Внезапно ее захлестнула волна дикой ярости. Самым первым умер ее неудачливый пленитель. С пальцев Эйвилин сорвалась небольшая искорка и впилась в грудь эльфа. Тот замер, его лицо исказилось в гримасе ужаса и боли. Дико закричав, он стал рвать на себе одежду. Его захмелевшие товарищи, сидевшие у костра, не сразу поняли, что случилось. Однако пьяный смех и ободрительные возгласы быстро оборвались. Изо рта пораженного заклинанием Эйвилин эльфа повалил дым, последний самый страшный и отчаянный крик боли поднялся к небесам. Кожа эльфа лопнула и, полыхая, расползлась, словно сгорающая бумага. Пламя резко потухло, а обугленное тело упало на землю, оставив в воздухе тошнотворный запах горелой плоти. – Она – маг! – крикнул один из воинов неожиданно низким голосом. – Убейте ее быстрее! На лицах эльфов отразился страх. Встречаться с магом хорошо, когда у тебя за спиной стоит два-три своих мага. Да и то лучше такой встречи избежать. Эльфы потянули из ножен мечи, но было уже поздно. Повинуясь воле девушки, огонь костра словно ожил. Взметнулся выше крыш разрушенных домов и с силой кипевшей в сердце Эйвилин ярости бросился на своих бывших хозяев. Четверых из пяти оставшихся эльфийских воинов охватило пламя. Напрасно они, крича, катались по земле, тщетно силясь от него избавиться. Огонь голодным зверем пожирал их одежду и тела. Последний эльф оказался несколько удачливей своих товарищей. Удачно избежав встречи с пламенем и справедливо рассудив, что шансов против мага у него нет, он кинулся к лошадям. Знай эльф, что будет дальше, возможно, он бы предпочел огонь. Короткий шепот и небрежный пасс руками в сторону беглеца – и вот тот уже беспомощной куклой висит в воздухе, со все нарастающим ужасом наблюдая за медленно и даже как-то лениво приближающейся к нему магичкой. – Пощади! – просипел пленник разом пересохшим горлом. Ответом ему была только неожиданно ласковая улыбка девушки, а приговором – блеск безумия в ее глазах. Он еще успел почувствовать боль ломающихся костей и закричать… Эйвилин проснулась, обливаясь потом и сотрясаясь от дрожи. Творец! Опять эти воспоминания, что стали ночным кошмаром. Она заставила себя глубоко дышать, неподвижно лежа на широкой мягкой кровати, пока дрожь не прошла. Потом открыла глаза и осмотрелась. Было уже довольно позднее утро. Лучи восходящего солнца косыми линиями проникали сквозь окно, ярко освещая небольшую комнату. Откинув одеяло, в которое она была укутана, словно младенец, Эйвилин попыталась подняться с постели. Но едва она встала на ноги, у нее резко закружилась голова, а перед глазами все поплыло. Пошатнувшись, девушка села на постель, чтобы не упасть. Закрыв глаза, она выровняла дыхание и, подождав, когда головокружение прекратится, вновь встала. Хотя даже самое элементарное движение отдавалось болью по всему телу, слегка покачиваясь, Эйвилин медленно пошла к окну. Это оказалась не самой лучшей идеей. Сделав несколько шагов, она почувствовала, что падает на пол. Но тут ее мягко подхватили чьи-то сильные руки. – Тебя и на минуту нельзя оставить одну, – проворчал Леклис, перенеся ее обратно на кровать. – Лежи, тебе еще рано вставать. * * * – Как тебе удалось спастись? – спросил, устраивая Эйвилин на постели. – Я не помню. Меня ранило, когда мы пытались бежать вплавь через озеро. Наверное, меня спас один из Тигров, что плыл со мной. Очнулась я в небольшой роще у подножия Гномьих гор, неподалеку от Соленого озера. Не знаю, сколько я была без сознания и куда делись мои спутники. Рядом никого не было. Возможно, Тигры ушли за помощью и нарвались на патруль мятежных домов. Или они просто решили, что я умерла, и ушли. Сперва я хотела самостоятельно добираться до Иллириена. В землях Восходящего солнца наткнулась на разграбленную и сожженную резиденцию одного из младших домов. Некоторое время пряталась в ней. Затем туда нагрянул один из патрулей Серебряной лилии. Я думала, что они ищут меня, а они просто решили остановиться на ночлег. Из их разговора я узнала, что в империи война, а мама и отец убиты. – Эйвилин зло сжала кулаки и замолчала. – Что было потом? – осторожно спросил я. – Меня заметили, и мне пришлось их всех убить, – немного помедлив, ответила она, пряча взгляд. – Это не твоя вина, – успокаивающе проговорил я. – Ты просто защищалась. – Просто защищалась?! – дернулась, словно от боли, Эйвилин. – Ты не понимаешь. Я разорвала их магией на куски. То, что меня заметили, просто оправдание. Я хотела их убить! Каждый их крик боли был для меня словно музыка. – Ты была напугана и измучена, а тут еще новость о гибели родителей. Вряд ли любой другой маг на твоем месте смог бы сдержаться. Да и немаг – тоже. – Но это была я! – Оставь это нелепое самокопание. – Я обнял девушку. – Ты спаслась, и это главное. Думаешь, те патрульные тебя пощадили бы? Некоторое время Эйвилин робко пыталась вырваться из моих объятий, но вскоре успокоилась и затихла. – Ты знаешь подробности гибели моих родителей? – тихо спросила она. – Все, что мне известно, – это то, что войска Совета Пяти штурмом взяли императорский дворец. – Совет Пяти? – недоуменно подняла бровь Эйвилин. – Так себя называют высокие лорды пяти старших домов, поднявшие мятеж. – У Соленого озера на нас напали Белый единорог и Серебряная лилия. Кто еще? – Ночная рысь, Ранняя листва и Пурпурный лотос, – пополнил я список девушки. – В Иллириене было настоящее сражение, город сильно пострадал. Точно о судьбе твоих родителей мне ничего не известно. Много слухов о смерти твоего отца, но ни подтвердить, ни опровергнуть их я не могу. Возможно, твои родители еще живы. – Надежда – глупое чувство, – понурила голову Эйвилин. Мои губы сами сложились в усмешку: – Я сказал те же слова, узнав о твоей возможной гибели. Но вот ты, сидишь предо мной. Не отчаивайся раньше времени и никогда не сдавайся! Глава 20 Навстречу судьбе Страх опять подкрадывался к ней тягучим, сводящим с ума болотом. Не в силах терпеть эту пытку, она вскрикнула и побежала. Прочь, в ночь, в пустоту, как можно дальше отсюда. Ничего не в силах разобрать в кромешной темноте, она на ощупь пробиралась по лесу. А страх догонял, тянулся к ней бесплотными щупальцами, стремясь окутать, опутать и растворить в себе… В этот раз Эйвилин проснулась, едва сдержав крик. «Это сон. Просто плохой сон», – прошептала она, приходя в себя и оглядываясь. Ночные кошмары уже стали ее постоянными спутниками, но этот был особым, напомнив почти позабытый случай из детства. Несмотря на крайне натянутые отношения со старшим сыном Артисом и откровенную неприязнь к его жене Весмине, свою внучку Элберт VI любил. До его трагической гибели Эйвилин по меньшей мере один из месяцев в году проводила с дедушкой. Элберт VI оставил о себе противоречивую память. Одни вспоминали его правление со страхом, другие – с восхищением называли эти годы временем величайшего расцвета империи. Вступив на трон в весьма зрелом возрасте, Элберт VI больше века стоял во главе империи. Именно он начал планомерное наступление на слишком уж разросшиеся привилегии старших домов. Реформатором назвали его одни, нарушителем устоев – другие, но Эйвилин запомнила дедушку просто уставшим эльфом с грустными глазами и теплой улыбкой. За величие и расцвет империи император сполна заплатил собственным семейным счастьем. Первая, нежно любимая, жена, с которой он прожил добрую половину жизни, тихо угасла, устав бороться со страшным приговором целителей – бесплодием. Вторую жену предали смерти за измену всего через год после свадьбы. Наконец, был третий брак в достаточно почтенном даже для эльфов возрасте. Третья жена, которая годилась ему по возрасту даже не в дочери, а во внучки, подарила Элберту VI долгожданных сыновей – сначала одного, а затем и второго. Но Элберт VI уже слишком давно был императором, чтобы стать хорошим семьянином. Не выдержав последовавшей за рождением наследников холодной отстраненности императора, молодая императрица покончила с собой. Затем ссора со старшим сыном и лишение его прав на трон. Они были слишком похожи – отец и сын, – но по-разному смотрели на многие вещи. И были слишком горды и упрямы, чтобы прийти к согласию. Никто так и не узнал, как охрана умудрилась потерять внучку императора, возвращавшуюся из столицы к родителям. Искала ее тогда целая армия во главе с лучшими магами, и нашли только через два дня: голодную, заплаканную, совершенно не помнившую событий последних дней, но целую и невредимую. Девушка до сих пор помнила слезы в глазах матери… Несмотря на очередной кошмар, Эйвилин почувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Первые три дня она провела в постели, практически не вставая. Все это время Леклис неотлучно был рядом с нею, превратившись в заботливую сиделку. Он даже спал здесь, устроившись в большом кресле. Увидь это кто-то посторонний – не поверил бы собственным глазам: столько тепла и заботы было в том, кого часто называют суровым и нередко – жестоким. Еще немного полежав в постели и окончательно прогнав видения ночного кошмара, Эйвилин встала. Наскоро умывшись, она посмотрела в зеркало. В нем отражалась бледная, похудевшая девушка с ввалившимися глазами и растрепанными светлыми волосами. – В гроб и то краше кладут, – сказала отражению Эйвилин, пытаясь привести прическу в какое-то подобие порядка. В подобных мелочах было ее спасение. Она уже давно обнаружила, что любое, пусть и незамысловатое, занятие приносит ей некоторое облегчение. Смерть Гленлина и весть о гибели родителей породили ощущение беспомощности. А при воспоминании о той яростной и жестокой расправе над заметившим ее патрулем она испытывала отвращение к себе – своей слабости и силе. На придвинутом к постели кресле аккуратной стопкой лежала одежда: белое нижнее платье-туника из тонкой, полупрозрачной и едва весомой льняной ткани и изящное верхнее платье из зеленого шелка со шнуровкой на талии и длинными широкими рукавами с золотой тесьмой. Немного повозившись – она всегда недолюбливала платья, – Эйвилин оделась, укрыв напоследок голову и лицо полупрозрачным газовым шарфом. Тяжелая дубовая дверь между спальней и рабочим кабинетом Леклиса, дополнительно укрепленная медными полосами, украшенными искусной гравировкой, сделала бы честь иной крепости: старым привычкам молодой король так и не изменил. Эйвилин покачала головой и осторожно потянула дверь на себя. Леклис сидел за заваленным бумагами письменным столом, в трех шагах перед ним стоял эльф в одеждах мага. Эйвилин заметила, что укрытые от глаз мага крышкой стола руки Леклиса сжимают ножны и рукоять Химеры. Маг скользнул по девушке быстрым, но внимательным взглядом. – У вас есть выбор. – В голосе Леклиса сложно было уловить какие-либо эмоции, кроме явно показной скуки. – «Поцелуй змеи» или… – Смерть? – удивился эльф. – Вы так торопитесь умереть?.. Или назначение в Приграничье к оркам, – продолжил Леклис. – За вами будут постоянно следить и не дадут наделать глупостей. Если бы я хотел вас убить, мессир, – равнодушно добавил он, – то не начинал бы этого разговора. Первому магу, голову которого украсил такой же артефакт, я вообще не давал никакого выбора. У вас он есть. – Я согласен на «поцелуй змеи», сир, – склонил голову маг. – Хорошо, это ваш выбор. Отпустив рукоять меча, Леклис стремительно встал и взял со стола простой на вид обруч. Эйвилин уже видела подобный на голове другого мага Леклиса, кажется, того звали Эстельнаэром. Эльфийский маг преклонил колени, словно его посвящают в рыцари, а не надевают магические оковы. – Интересно, как мыть волосы с этой штукой на голове? – мрачно пошутил эльф, когда обруч охватил его голову. – Можете прямо сейчас узнать это у мессира Эстельнаэра, – немного отрешенно махнул рукой в сторону выхода Леклис. – Я вас больше не задерживаю. Маг встал на ноги и, легонько дернув надетый обруч вверх – проверяя, правда ли тот не снимается сам, – едва не выругался от скрутившей его тело боли. – Простите, сир, я должен был убедиться. – Бросив в сторону Эйвилин еще один внимательный взгляд, он коротко поклонился и направился к дверям. – Почему вы выбрали «поцелуй змеи»? – внезапно догнал его вопрос Леклиса. – Еще недавно у меня была семья. Теперь уже нет, – не поворачиваясь, сухо ответил эльф и вышел. Леклис повернулся, задумчиво почесывая шрам над бровью, и только тут заметил притаившуюся у входа в спальню девушку. – Эйвилин? Зачем ты встала? – Он стремительно пересек комнату и замер в двух шагах от нее. – Ты же еще слишком слаба. Как ты себя чувствуешь? – Мне уже гораздо лучше. Хоть я и выгляжу как огородное чучело, – вымученно улыбнулась Эйвилин. – Зря ты на себя наговариваешь, – серьезно заметил Леклис, хотя глаза его смеялись. – Как огородное чучело ты выглядела, когда появилась в замке, а сейчас больше похожа… * * * – …На полуживое умертвие, – усмехнулся я, перехватив ладонью в районе груди шутливый удар Эйвилин, и притянул девушку к себе. – Рад, что с тобой все в порядке. – Что это был за маг? – спросила она, уткнувшись лбом мне в грудь. – Мессир Лорар. Видимо, последний боевой маг Восходящего солнца. – До сих пор не могу поверить, что старший дом решился присягнуть тебе на верность, – покачала головой Эйвилин. – Никогда прежде старший дом не решался на такое, даже по отношению к императору и другим старшим домам. А тут – присяга давнему сопернику, или скорее даже врагу. – Мне и самому в это плохо верится, – признался я. – С этим миром творится что-то не то, и что из этого выйдет, не знает даже Падший. Тебе правда лучше? Может, позвать магистра Мартина? – Не нужно, – отстранившись, покачала головой Эйвилин. – В последние дни ты его и так загонял. А вот от хорошего завтрака я бы не отказалась. – Прости, – повинился я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Конечно же ты проголодалась. Надеюсь, вы окажете мне честь и отзавтракаете со мной, светлая леди? – Я отвесил девушке строгий церемониальный поклон. Веселый и бесшабашный настрой, захвативший меня после того, как я окончательно убедился, что Эйвилин поправляется, никак не желал проходить, но я ничуть об этом не жалел. – О нет, это вы окажете мне честь, сир, – жеманно улыбнулась Эйвилин, присев в глубоком реверансе, после чего мы оба рассмеялись. Война, смерть, скорбь о погибших – пусть все это оставит нас хоть на краткий срок. – Все в порядке, сир? – осторожно заглянул в мой кабинет один из стражников. – Да, – отмахнулся я. – Слуги у входа есть? Пусть принесут сюда завтрак на двоих. Понятливо кивнув, стражник прикрыл дверь. Не прошло и минуты, как появились слуги и принялись молча сервировать небольшой столик. Быстро закончив, они так же молча поклонились и исчезли. – Все, нас никто не побеспокоит, – сказал я, закрыв за слугой дверь на замок. – Можешь перестать прятать лицо. И прости за это небольшое неудобство. – Я прекрасно понимаю, что, укрывая меня, ты рискуешь навлечь на свое королевство гнев Совета Пяти, – кивнула Эйвилин. – Сейчас бравировать новостью о твоем спасении было бы несусветной глупостью, – слегка раздраженно передернул я плечами. – Поэтому о тебе знают только мои ближайшие советники. Для остальных пущен слух, что у меня появилась любовница из младшего дома. Надеюсь, те немногие стражники и слуги, видевшие твое появление, не опознали в тебе дочь императора. – Любовница из младшего дома? – Эйвилин недоуменно выгнула бровь. – А что на это скажет твоя жена? – Кто? – Я едва не подавился. – Диана, – пояснила она. Похоже, новость о моем несостоявшемся браке до нее дойти не успела. – А, ты об этом. У нее полно дел после замужества, – ответил я, старательно спрятав усмешку за кубком сильно разбавленного водой вина. – Как прошла свадьба? – О! Просто великолепно! Диана была счастлива. – Рада за вас. И где же она сейчас? – Проводит медовый месяц в Нимисе. – А почему ты не с ней? – задала резонный вопрос девушка. – А зачем там я? – спросил я, сдерживая смех. – Зачем нужен муж жене в медовый месяц? – Вопрос интересный. Когда женюсь, думаю узнать об этом поподробнее. – А разве ты с Дианой… – окончательно растерялась Эйвилин. – Нет. Диана вышла за Мезамира, – рассмеялся я. – Вот, значит, как… – Так что у тебя есть шанс быстро охмурить бедного меня и затащить под венец. Предупреждаю: я буду сопротивляться изо всех сил! – Дурак! – возмутилась Эйвилин. – Впрочем… – она прищурила глаза, – я над этим подумаю. Мысленно укорив себя, я прикусил язык. Невинная шутка слишком далеко зашла. Сейчас последствия подобного брака было бы сложно предсказать. Власть над империей? К Падшему империю! Никогда не стремился к власти. У меня и от управления королевством голова пухнет. Если империя и уцелеет, в чем лично я сильно сомневаюсь, следующему императору я бы все равно не позавидовал. Ты опять врешь. Сам себе врешь. Тебя останавливает отнюдь не это. Ты боишься, Леклис. Боишься опять ее потерять. Старшие дома не оставят ее в покое, и все равно, захочет она вернуть себе трон или нет. Одни увидят в ней в лучшем случае – знамя, в худшем – марионетку, а для других она – мишень. Только здесь Эйвилин в относительной безопасности, это главное. Вот она, рядом со мной – стоит только руку протянуть, а остальное не суть важно. Завтрак мы закончили в молчании. Эйвилин вновь спрятала лицо за газовым шарфом, я отпер дверь, слуги быстро убрали посуду. Эйвилин стало клонить в сон, но в спальню идти она отказалась, задремав в стоящем у камина кресле. Подавив тяжелый вздох, я вернулся к работе над бумагами. Спустя полчаса после начала этой бумажной пытки мне доложили о прибытии Ховальда и Глока. Ко мне в кабинет эта парочка вошла, ожесточенно споря. Впрочем, свой спор они сразу же прервали. Это уже становилось традицией. Бывший вор и бывший глава стражи любили спорить по любому поводу, а зачастую и без оного. Наверное, это была такая странная и причудливая форма дружбы двух противоположностей. – Дурные вести, сир, – начал Ховальд. – Других от тебя и не дождешься, – проворчал я. – Совет Пяти отправляет в земли Восходящего солнца армию. – Ховальд проигнорировал мое замечание. – Думаешь, они по наши души? – помрачнел я. – Они узнали о моем спасении? – одновременно со мной спросила Эйвилин. – Узнали? Нет, – посчитав на пальцах, ответил Ховальд. – Даже если бы кто-то узнал, то до Совета Пяти эта новость еще просто не успела бы дойти. Скорее всего, причиной похода стала присяга Восходящего солнца. Опять это проклятое Восходящее солнце! Знал ли мертвый лорд Фираваль, когда привел старший дом под мою руку, к чему приведет его выходка? Знал. Уверен, что знал! И, возможно, именно этого и добивался. Зачем ему это понадобилось? Не знаю. Возможно, месть. Мне или Совету Пяти. Клятва принесена, и теперь судьбы Восходящего солнца и Восточного королевства связаны воедино. – Высокие лорды совсем обезумели! Война со мной?! И это в то время, когда люди уже кромсают империю на части! – У эльфов слишком давно не было достойных противников, – скривился Глок. – Они до сих пор тешат себя мыслью, что двух эльфийских домов хватит, чтобы втоптать в землю любую человеческую армию. – Сколько у нас времени? – Армия Совета Пяти выступит не раньше чем через неделю, – твердо ответил Ховальд. – Поведет ее высокий лорд Нивин, глава Ночной рыси. Совет выделил для похода по четырехтысячному отряду от каждого из пяти домов. – Похоже, Совет Пяти весьма невысокого мнения о наших силах, – задумчиво потер подбородок Глок. Тут я склонен был согласиться со старым ветераном. Двадцатитысячная эльфийская армия – сила, конечно, немалая, но Совет с легкостью мог выставить войско в два-три раза больше. И все же как не вовремя, забери их Падший! Сколько я ни пытался уйти от войны, она все равно меня настигла. Жаль, конечно, но раз войны нельзя избежать, остается только одно – ее надо выиграть. – Готовить армию к выступлению? – по-солдатски вытянулся Глок в ожидании приказов. – Да, пожалуй… Хотя… нет! – зло усмехнулся я, потирая шрам над бровью. – Не будем спешить. Ховальд! Как ты думаешь, Совет Пяти догадывается о том, что мы знаем об их планах? – Сомневаюсь, сир, – немного подумав, ответил глава Тайной канцелярии. – Это хорошо. А много ли у меня в столице шпионов эльфийских домов? – Не много, но кое-кто точно есть. Всех крыс перебить невозможно, – словно извиняясь, пожал он плечами. – Ничего, их время тоже придет, а пока нам нужно скрыть приготовления к войне. – Это будет сложно, – нахмурился Глок, в задумчивости склонив голову. – Армия не иголка, ее не спрячешь. Стоит начать переброску войск к границам Восходящего солнца – и даже высоким лордам станет понятно, что мы знаем о предстоящем нападении. – Иногда, чтобы что-то спрятать, нужно положить это у всех на виду. – Усмешка, больше похожая на злобный оскал, никак не хотела сходить с моего лица. – Границы моего королевства весьма обширны, и мест, где не помешают королевские войска, много. Прятать ничего не будем. Наоборот! Завтра даже самый последний нищий в столице должен знать, что основные силы королевской армии уходят к границам с людьми. Нужно создать у эльфов иллюзию, что людей мы опасаемся больше, чем старших домов. Ховальд, это на тебе. – Глава Тайной канцелярии понимающе кивнул. – Кожа из чистой лжи слишком легко рвется, – продолжил я. – Под ней должны быть мясо и кости. А потому на границу с Восходящим солнцем отправим усиленный свежим ополчением седьмой легион. Эльфы наверняка в курсе, что в седьмом одни новички, недалеко ушедшие от свеженабранного ополчения. Думаю, это их убедит, что мы не ждем нападения. – План хорош, – кивнул Глок. – Под видом ополчения мы сможем перебросить к границам эльфов наши основные силы. И когда придет время, отвесим лорду Нивину такого пинка, что он будет катиться до стен Иллириена. Эту часть я готов взять на себя. – Нет, старина. Ты слишком приметная фигура, а потому отправишься с ополчением к границе с людьми. Гоняй их хоть целые сутки, но через месяц у меня должно быть еще несколько легионов. Используй для этого остатки армии Восходящего солнца. – И кто же тогда, ваше величество, возглавит основную армию? – ядовито-елейным тоном поинтересовался Глок. «Даже не думай!» – красноречиво говорили его глаза. – Вот еще! – Я притворно возмутился. – Делать мне больше нечего, как на границе с эльфами торчать. И вообще я на охоту собираюсь. Похоже, мне не поверили ни Глок, ни Эйвилин с Ховальдом: больно уж похожими были выражения их лиц – мол, ври дальше. – Поохотиться, как я понимаю, ты решил недалеко от границы с эльфами? – усмехнулся Глок. – Почему бы и нет? Там неплохие охотничьи угодья. – Будь осторожен, – осуждающе покачал головой Глок. – И это все? – Я не поверил своим ушам. – А где долгие речи на тему ценности моей жизни и долга перед королевством? – Отговаривать тебя все равно бесполезно, – тяжело вздохнул мой старый учитель. – Баранье упрямство – фамильная черта королевского рода. Пообещай мне хотя бы не лезть в первые ряды атакующих. – Не беспокойтесь, я лично прослежу за этим, – вдруг произнесла Эйвилин. – А ты куда? – удивился я. – Останешься в столице под надежной охраной. Это не обсуждается! – Когда это я успела стать твоей подданной? – холодно спросила Эйвилин. – Интересно, как ты меня удержишь? У тебя много лишних магов? Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза. – Спорим на десять золотых, что он согласится? – едва слышно прошептал Глоку Ховальд. – Ищи дурака, – хмыкнул тот в ответ. Я бросил в их сторону свирепый взгляд. – Не будем вам мешать, сир. – Скрывая ухмылку, Ховальд поклонился и, подхватив Глока под локоть, быстро потащил его к выходу. Я вновь посмотрел на нахмуренную девушку и поднял вверх ладони в примиряющем жесте: – Хорошо, сдаюсь, поедем вместе. Мой замок мне пока еще дорог как память и для содержания под замком боевых магов не подходит совершенно. – Верное решение, – отметила Эйвилин. – Это и моя война. Я не успокоюсь, пока не отомщу. – Месть не приносит покоя. Поверь, я знаю, о чем говорю. * * * Покусывая травинку, я откинулся на спину, широко разбросав руки в стороны, и лениво наблюдал за облаками, скользившими по ярко-голубому небу. Погода выдалась солнечной, дул легкий ветерок. Сейчас я уже почти благодарен Совету Пяти за их бессмысленный поход, который неожиданно даровал мне с Эйвилин почти неделю отдыха. Местом сбора армии к предстоящему походу в земли Восходящего солнца стал лагерь в нескольких переходах от северо-западной границы. Прибыв в него, я не особо утруждал себя заботами по подготовке к броску, проводя все свое свободное время с Эйвилин. Глок был на другом краю королевства. Мартин и Ририн сидели в столице. Могу поспорить, что в данное время они наверняка призывали на мою голову всевозможные проклятия. Благодаря «очередной королевской авантюре» им вновь пришлось полностью взвалить на себя управление королевством. Странные они: другие бы только радовались, получив в руки подобную власть, но Ририн и Мартин были из другого теста. Пока они меня не подводили. Надеюсь, так будет и впредь. А Ховальд проследит за тем, чтобы власть не ударила им в голову. Переведя взгляд на Эйвилин, я мягко улыбнулся. Девушка сидела на коленях рядом со мной. Задумчиво склонив голову набок, она что-то тщательно выбирала в охапке свежесобранных полевых цветов. На ее коленях лежал почти законченный венок. Эти несколько дней, что мы провели вместе, стали одними из самых счастливых в моей проклятой жизни. Я не знаю, что нас ждет впереди. Хотелось бы надеяться, что что-то хорошее, но… Впрочем, к Падшему эти мысли! Будь что будет! Не сегодня! Не сейчас! Нужно просто наслаждаться жизнью, пока есть такая возможность. Несколько дней покоя и отдыха. Подальше от суеты и кровавого безумия, захлестнувшего мир. Разве мы этого не заслужили? Кульминацией нашего нежданного отдыха стал побег от неусыпного, но крайне утомительного надзора моей охраны. Из-за него я порой чувствую себя узником, а не королем. Нет, я все понимаю – у меня немало врагов. И я уже давно привык к вечным охранникам-теням у себя за спиной, но иногда они меня просто бесят. Накинутая Эйвилин иллюзия позволила нам ускользнуть от охраны и выбраться из лагеря. Представляю, какой переполох устроил Харг, когда обнаружил нашу пропажу. Подавив смешок, я выбросил травинку и, придвинувшись поближе к Эйвилин, положил голову ей на колени. – Это что ты еще придумал? – оторвавшись от венка, поинтересовалась она. – Земля такая холодная, – капризно протянул я, крутя головой и устраиваясь поудобней. – Знаешь, что я тебе скажу? Ты донельзя избалован! – притворно тяжело вздохнула Эйвилин, убрав прядь волос с моего лба и возвращаясь к работе над венком. – Несомненно. Я ведь король. – Готово. – Тонкие пальцы Эйвилин ловко вплели в венок последние стебли. Немного полюбовавшись собственным творением, она водрузила венок мне на голову, прибавив к этому нежный поцелуй. Второй поцелуй последовал сразу за первым, продолжился, затянулся, перешел в третий. Эйвилин оказалась на мне, ее руки забрались мне под рубашку, просто срывая неуступчивые пуговицы. Мои руки, впрочем, тоже не теряли зря времени, вольно гуляя под юбкой девушки… Рядом раздалось осторожное покашливание. Смущенно пискнув, Эйвилин отскочила от меня и принялась поправлять платье. Приподнявшись на локте, я недовольно посмотрел на Харга, незнамо как оказавшегося неподалеку от нас. Впервые я всерьез задумался о смене главы своей охраны… Ну ладно, не о смене – об убийстве! – Простите, что помешал, сир, – повинился орк. – Но новости срочные! – Проклятье, и как нас так быстро нашли! – проворчал я, поднимаясь на ноги. – Я помог, – выглянул из-за спины орка ухмыляющийся Мезамир. Посмотрев на наши с Эйвилин лица, он решил не искушать судьбу и благоразумно спрятался за спиной главы охраны. – А ты что тут делаешь! Счастливый молодожен. Только не говори, что ты сбежал от Дианы. – Хорошо, не скажу, – в излюбленной манере ответил он, вновь выглянув из своего укрытия. Эйвилин закончила поправлять одежду и, кинув в сторону Мезамира злой взгляд, молча направилась к оставленным неподалеку лошадям. Провожая ее глазами, я поймал себя на том, что уже мысленно сочиняю проникновенное письмо Диане, в котором оправдываю себя за убийство ее мужа. – И когда нам ждать армию Нимиса, посланную за тобой в погоню? – Да не переживай, не будет армии… наверное, – осторожно добавил Мезамир. – Я оставил ей письмо. – Надеюсь, кроме слов «Уехал на войну, скоро буду» там есть еще что-нибудь? – Есть! Еще одно слово: «Дорогая». – Зря я пророчил Эстельнаэра на роль придворного шута, – покачал я головой. – Это место должно принадлежать тебе… Ладно, что там за новости? – Несколько дней назад армия Совета Пяти переправилась через Финаве, – ответил Харг. – Они все же решились. Признаться, я до последнего не верил, что Совет Пяти, как они себя называют, решится на войну с Восточным королевством. У эльфов сейчас куча проблем помимо непокорных полукровок. – Да, сир, – кивнул Харг. – Армия совета идет прямо к нашим границам. Земли Восходящего солнца им не нужны. – Как наши войска? – Мы готовы, – отсалютовал Харг. – Хорошо. Тогда выдвигаемся к границе. Надо встретить дорогих гостей, – зло усмехнулся я. Глава 21 Особенности ночной охоты Со стороны эльфийского лагеря показался конный дозор. Дюжина всадников на невысоких, но резвых алкестийцах. Не доехав до леса, эльфы пустили коней медленным галопом вдоль опушки. – Они точно не сунутся в лес? – поинтересовался я, припав коленом на корень высокого вяза. Густой кустарник подлеска и маскирующие заклинания надежно укрывали наш небольшой отряд от жадных взоров, но заклинание было слабеньким. Сильное магическое возмущение могли засечь маги эльфов. Если бы всадники подъехали ближе, нам пришлось бы уходить в лес. – Нет, сир, – ответил ирлимар Алраль. – Последние несколько дней приучили их держаться от лесов как можно дальше. Я недоверчиво покачал головой – эльфы боятся леса… Что дальше? Гномы, не кажущие носа в штольни? Земли Восходящего солнца сейчас служили наглядной картиной того, что ждет империю. На месте Кинвэя, главной резиденции Дома восходящего солнца и одного из крупнейших городов востока империи, остались лишь руины. Большинство резиденций младших домов разделили судьбу столицы. Да и все земли Восходящего солнца теперь напоминали не один из самых богатых доменов империи, а кладбище напополам с пепелищем. «Кровожадным» оркам на подобное понадобилось бы не меньше полугода, а «благородные» эльфы умудрились уложиться в два неполных месяца свободы. Вижу, врожденных навыков ушастые не растеряли. Имея перед глазами столь впечатляющий результат, мне даже представить сложно, что сейчас творится на землях Рассветной империи. Энтузиазм, с которым старшие дома принялись сводить друг с другом старые счеты, вызывал оторопь. Еще месяца три – и воевать с людьми станет просто некому. – Надеюсь, одними лесами вы не ограничились? – Любой малый отряд или дозор, рискнувший сунуться на несколько миль в сторону от основной колонны армии Совета Пяти, уже неоднократно подвергался нападениям неизвестных, – усмехнулся Алраль, поглаживая ножны с мечом. – Теперь лорд Нивин не рискует высылать дальние дозоры. Его армия практически слепа. Магические следящие чары слишком легко обмануть. Это наша земля, не их. – Эльф неожиданно зло сжал кулаки. – Мы знаем ее как свои пять пальцев. Одно это помогает нам! Предателям империи на ней места нет! Последнюю фразу эльфа можно было понять двояко. Предателем империи некоторые считали, а кое-кто и продолжает считать, меня. Стоит внимательней присмотреть за ирлимаром Алралем. Возможно, он далеко не сторонник принятого высоким лордом Фиравалем решения. Досадно, если это так. Алраль мне успел понравиться. Хороший и опытный командир. В свое время он успел поучаствовать в неудачном походе Восходящего солнца на мое королевство. Кстати, спасением своей жизни ирлимар обязан лично высокому лорду Уриэлю – надеюсь, у Падшего тому не скучно. На совете перед разгромом эльфийской армии Алраль посмел оспорить решение высокого лорда, за что попал в опалу и был отослан обратно в свой дом. Забавны прихоти судьбы: Алраль жив, а те, кто слепо следовал за высоким лордом Уриэлем, уже давно стали прахом. Раскол среди старших домов застал его на должности коменданта отдаленной, забытой Творцом крепости на юге обширных владений Дома восходящего солнца. Смерть Артиса стала тем самым камешком, который обрушил лавину. Сдерживаемая властью императора, словно плотиной, вражда старших домов разодрала империю в клочья. На землях Восходящего солнца оказалось сразу несколько, мягко говоря, недружественных армий, решивших сполна рассчитаться за древние обиды. У ослабленного Восходящего солнца не было шансов. Его армия была разгромлена, владения разграблены, а большинство жителей перебито. Старшие, младшие, люди – смерть уравняла всех. Несколько небольших отрядов разбитой армии Восходящего солнца укрылись в лесах, постоянно терзая врагов наглыми вылазками. Одним из таких отрядов и командовал Алраль, когда до него дошли вести о решении высокого лорда Фираваля. Чем мне всегда нравились младшие дома ушастых, так это их абсолютной верностью своим старшим домам и высоким лордам: моей бы знати такую верность! Нет, предатели бывают и среди них. Блеск золота… он так заманчив. Но для большинства младших честь дома, интересы дома – отнюдь не пустые слова. С принятием присяги Восходящего солнца я получил не только головную боль, но и преданных – пока, по крайней мере – младших. Уверен, далеко не всем пришлось по нраву решение лорда Фираваля, но открытого возмущения или неповиновения не было. С одной стороны, это хорошо, а с другой – опасно. – Что с обозами? – поинтересовался я. Еще до выступления армии Совета Пяти я набросал план, как можно осложнить ей продвижение. Найти на разоренных землях фураж и припасы было трудной задачей, а солдаты любой армии, эльфийская она там или человеческая, под аккомпанемент томительного урчания в пустом брюхе воюют весьма неохотно. Потому-то первейшей задачей летучих отрядов ирлимара Алраля, помимо отлова разведчиков, было уничтожение обозов с припасами. Многого я не ждал. До голода или массового падежа лошадей в армии Совета дело все равно не дошло бы, но идти воевать эльфам стало как-то грустно. – К обозам не подступиться, – покачал головой Алраль. – После наших первых нападений лорд Нивин отрядил почти треть армии на их прикрытие. – Предусмотрительно, – согласился я. Армии Совета Пяти понадобилось почти две недели, чтобы пересечь земли Восходящего солнца. Летучие отряды ирлимара Алраля постарались скрасить эльфам путь, но серьезно помешать не могли. Хотя это было и не нужно. Наконец армия Совета Пяти встала большим лагерем в двухдневном переходе от границы с Восточным королевством. Здесь высокий лорд Нивин намеревался дать передышку уставшим воинам и лошадям, подтянуть отставшие обозы и отряды охранения. О месте остановки эльфов я узнал едва ли не раньше половины эльфийской армии. Хитрость с перетасовкой легионов, похоже, прошла удачно, и высокий лорд Нивин был уверен, что никаких крупных сил полукровок, кроме седьмого легиона и ополчения, на северо-западной границе Восточного королевства нет. Пограничные крепости надолго задержать эльфийскую армию просто не смогли бы. Во-первых, после последней войны их так до конца и не восстановили. А во-вторых, у меня все еще не хватало магов, чтобы укрепить ими крепостные гарнизоны. Без должной магической поддержки стойкость и храбрость защитников роли не играет. Маги эльфов просто сровняли бы крепости с землей и бодрым маршем двинулись дальше. Так что шансы на успех у лорда Нивина были. Сокруши он усиленный седьмой легион – и путь на мою столицу открыт. Взять ее сложно, но при должном количестве магов вполне возможно. А дальше – кто знает! Совет Пяти мог послать подкрепления. Или у части моей «горячо любимой» знати могли бы появиться нехорошие мысли о моей слабости, а там и до мятежа недалеко. Откуда же Нивину было знать, что его ждут отнюдь не ополченцы, а мои основные силы: двадцать пять тысяч пехоты и три тысячи конницы. В их числе первый, второй и четвертый легионы, набранные по большей части из проверенных ветеранов старой королевской армии. Хищная кошка выслеживает добычу, подкрадываясь к ней так, чтобы быть как можно ближе, но оставаться незамеченной. Один стремительный бросок или прыжок – кошачьи когти и клыки впиваются в тело жертвы. Вот и моя армия, подобно кошке, замерла в густом лесу на расстоянии четырехчасового броска от лагеря армии Совета Пяти. Завтра утром у эльфов будут гости, а веселую ночку я ушастым обеспечу лично. В лесу возле эльфийского лагеря стояла часть первого легиона, усиленная собранными воедино отрядами Алраля. Полторы тысячи пехоты, почти семь сотен легкой конницы и две трети всех моих армейских магов. Принять такими силами открытый бой было бы равносильно самоубийству, а вот на ночную вылазку их более чем достаточно. Лагерь эльфы разбили на большом холме неподалеку от основного торгового тракта. Нельзя сказать, что армия Совета вела себя беспечно. Стража несла службу, маги поставили защитные и сигнальные заклинания. Даже на лес, в котором укрылся мой отряд, было наложено следящее заклинание. Кстати, весьма необычная предосторожность. Видать, крепко достали лорда Нивина конники Алраля. Правда, общая беда всех следящих чар, раскинутых над большой территорией, в том, что их слишком легко обнаружить и обмануть. На это способны даже маги средней руки. Отправь эльфы в лес разведчиков – нашли бы много чего интересного. Впрочем, вряд ли бы разведчики смогли сообщить о своих находках оставшимся в лагере. Сверху раздался тихий шелест – Мезамир спрыгнул с дерева, ловко приземлившись на землю в двух шагах от меня. – Все осмотрел? Тогда уходим! – Дождавшись утвердительного кивка, я махнул рукой в глубь леса. Не стоит столь нагло и долго маячить перед носом у эльфов. Следующий патруль может оказаться гораздо внимательней своих предшественников. В лесу царил полумрак, лучи солнца едва пробивались сквозь густые кроны деревьев. Пахло сыростью. Под ногами стелился мягкий ковер из изумрудного мха, опавших листьев и мелких веток. По пути то и дело попадались густые кустарники и заросли папоротника. Наконец, спустя непродолжительное время, миновав два круга секретов и стражи, мы вышли на небольшую лесную прогалину, заполненную вооруженными воинами. Эльфы, полукровки, орки отдыхали после долгого марша чуть ли не в обнимку друг с другом. Костров разжигать я не разрешил: простой дым мог выдать нас почище иного заклинания, а в лесу, несмотря на набиравшее силу лето, было зябко. – Все в порядке, сир? – поспешил ко мне с расспросами Харг. – Да, похоже, лорд Нивин нас не ждет. Отряжай гонца к Рунку: пусть готовится выступить. Завтра с первыми лучами солнца перед лагерем эльфов должна стоять вся моя армия! Точка сбора… Как называются те развалины к югу отсюда? – повернулся я к Алралю. – Астанар, сир. – Точно! Астанар. Так вот, там я его и встречу… Пока все. Всем отдыхать. Через три часа я жду всех офицеров возле своего шатра. Стянув с головы шлем и бросив его одному из стражников, я направился к единственному походному шатру, разбитому в центре поляны. Ободряюще кивнув охране, я откинул входной полог и шагнул в шатер. Эйвилин сидела скрестив ноги на груде спальных мехов и увлеченно читала очередную книгу по магии. Тяга к знаниям в ней неистребима. Хотя сама она утверждает, что это случайность, но даже при бегстве от мятежников единственной вещью, которую она с собой взяла, стала книга. Протянула мне кружку с чем-то горячим. – Это что? – спросил я, с подозрением глядя на исходившую паром жидкость. – Травяной чай. – А вина нет? Она покачала головой. – Еще одна причина разделаться с лордом Нивином как можно скорее, – пробормотал я, пробуя чай. – Надеюсь, у него есть личные запасы «Эльфийских слез» или «Вечерней росы». * * * – Харг, атака лагеря на тебе. От леса до склонов холма почти шесть сотен ярдов. Неподалеку есть неглубокая балка, она идет аккурат к холму, – используй ее. С ходу врывайтесь в лагерь, жгите шатры и бейте спящих. Повязки подготовили? Пусть твои офицеры обязательно проследят, чтобы никто не забыл их надеть. Разбирать при ночной атаке, кто перед тобой – эльф или полукровка, свой это эльф или чужой, – не будет времени. У кого нет белой повязки, тот враг. Хороший враг – мертвый враг. – Будет исполнено, сир, – кивнул Харг, ударив кулаком по груди. – Сильно не увлекайтесь. Осторожность – лучшая часть отваги. По сигналу отступаете обратно в лес. Мезамир, ты точно справишься со стражей? – Легко, – самоуверенно кивнул вампир. – Передвижение по балке могут заметить только с одного поста, почти у самого лагеря. Там трое часовых. Их меняют каждые два часа. Изредка посты проверяет дежурный десяток. – Хорошо. Я рассчитываю на тебя, но особо не рискуй. В случае опасности сразу уходи. Снимешь пост тихо – проси любую награду. Кроме развода, – добавил я на всякий случай. – Да я и не собирался… – смутился Мезамир. – В бой не лезь! Снимаешь стражу, подаешь сигнал – уходишь. – Видя, что Мезамир хочет оспорить последний приказ, я слегка возвысил голос: – На твой век еще хватит битв! – Как стражу снять – так «будь любезен», а как интересное что – «не лезь», – недовольно поворчал вампир. Подавив тяжелый вздох, я повернулся к магам. Лорар и Эстельнаэр, эльф и полуэльф, стояли рядом. Эти двое вообще удивительно быстро сошлись. Может, это случилось из-за того, что у них в волосах сверкали «поцелуи змеи»? – Что у нас с магической защитой лагеря? – Защита обычная, – задумчиво почесал подбородок Лорар. – На полпути к лагерю – первый круг сторожевых чар. В ста пятидесяти ярдах – второй, более сильный. Непосредственно над лагерем стандартные заклинания защиты от стрел и магии. – Вам хватит сил, чтобы обмануть сторожевые чары? – Первые – легко, а вот вторые вряд ли. Но можно сделать проще. Нам ведь надо просто выиграть время, не так ли? Пусть маги знают, что второй сторожевой периметр нарушен. Нам хватит сил, чтобы они не смогли отличить крупный отряд от одинокого нарушителя. Тогда маги не будут поднимать тревогу, а лишь поставят в известность дежурного офицера. Пока тот пошлет отряд, чтобы схватить лазутчика, наши воины достигнут лагеря – и уже не будет нужды скрываться. – Что с защитными чарами? – Мы попытаемся их снять, когда начнется атака, – подал голос Эстельнаэр. Сегодня он был на редкость собран и, что самое удивительное, трезв. – Шансы есть, но однозначного успеха обещать мы не можем. – Собрав почти две сотни магов, я рассчитывал на более впечатляющий результат. Ну да ладно. Основной удар мы нанесем с юга. Снимете защиту – бейте по северной части лагеря всем, чем только сможете. – Будет исполнено, сир. – Ирлимар Алраль, на вас резерв. Оставлю вам половину ваших всадников и две сотни пехоты. – «Которая проследит, чтобы вы не ударили нам в спину», – добавил я про себя. – Вопросы есть? Тогда все свободны. – А что делать мне? – поинтересовалась Эйвилин, когда я вернулся в шатер. – Вам, леди, достается самая важная задача. – Я отвесил девушке придворный поклон. – Охрана моего драгоценного здоровья. – Это нечестно. Я тоже маг! – возмутилась эльфийка. – Я это прекрасно знаю, но мессиры Лорар и Эстельнаэр гораздо опытней тебя. – Сил Эйвилин, конечно, не занимать, но опыт – это тоже немало. Да и знаний девушке пока явно не хватало. Даже недоучка Эстельнаэр как боевой маг был гораздо более ценен. Хотя недоучкой я его называю скорее по привычке. Теперь это пусть и молодой, но уже довольно опытный боевой маг. За плечами которого осада Кириона, оборона Тверди и несколько походов против мятежных лордов. – К тому же Лорар прекрасно знал всех боевых магов Восходящего солнца и их учеников. Да и многих простых магов тоже. Он уже и так весьма подозрительно на тебя косится. Как ему объяснить появление боевого мага Восходящего солнца, о котором ему ничего не известно? По легенде, Эйвилин была моей любовницей из младшего дома, ученицей погибшего огненного мага. – Не переживай раньше времени. Тебе будет чем заняться. Нападение – это замечательно, но, когда эльфы очнутся, нам придется отступать. И если что-то пойдет не так – свежий боевой маг в резерве будет весьма кстати. – А как же легенда? – Если случится что-то непредвиденное, то это мало кого будет интересовать. А потом мы что-нибудь придумаем. * * * Эльфийский лагерь был хорошо защищен. С точки зрения эльфов. Мезамиру не составило труда распознать с десяток различных сторожевых и защитных заклинаний, невидимых обычному глазу. Эльфы всегда слишком полагались на магию и зачастую пренебрегали остальной защитой. Ров или земляной вал доставили бы вампиру гораздо больше неудобств, чем все защитные плетения магов. Планировка лагеря тоже не отличалась оригинальностью: целое море ярких, богатых шатров, украшенных гербами различных младших домов. В лучших эльфийских традициях лагерь был разбит на пять частей, по числу участвующих в походе старших домов. Помимо общих чар защиты каждая из частей лагеря была закрыта своими защитными заклинаниями – наглядный образец искреннего доверия, царившего между высокими лордами Совета Пяти. Выставлять дозоры, правда, эльфы не брезговали. Круг костров, идущий после сторожевых заклинаний, четко обозначал границу сторожевых постов. Припав к земле, Мезамир осторожно рассматривал тройку стражников. Один из эльфов дрых без задних ног, закутавшись в плащ. Второй неторопливо прохаживался вокруг костра, положив на плечо копье. На поясе у него рядом с коротким мечом висел большой сигнальный рог, способный перебудить половину лагеря. Последний стражник сидел у костра скрестив ноги и зашивал свежую прореху на гербовом плаще. Мезамир достал из кармана небольшой, гладкий речной голыш и запустил в темноту. Девственную тишину ночи нарушил глухой, но отчетливо слышный удар камешка о землю. – Схожу гляну, что там за шум, – сказал эльф с копьем, напряженно вглядываясь в темноту. Стражник, занятый починкой плаща, не обратил на слова товарища ни малейшего внимания. Подобрав с земли щит, эльф на пару мгновений замер на границе отбрасываемого костром круга света и шагнул в темноту. Не сделав и десяти шагов, он умер… Мезамир подхватил начавшее оседать тело и потихоньку опустил его на землю. Вытерев об одежду мертвого лезвие ножа, он, ничуть не скрываясь, пошел прямо к костру, стараясь оказаться точно за спиной сидевшего у огня стражника. – Нашел чего? – не оборачиваясь, поинтересовался тот, услышав за спиной шаги вампира. – Нашел, – прошептал ему на ухо Мезамир, зажав стражнику рот и вгоняя в область печени отравленное лезвие. – Чем это вы занимаетесь? – ошалело заморгал не вовремя проснувшийся эльф, увидев у костра две обнявшиеся фигуры. Свистнул метательный нож – и последний эльф, хрипя, уткнулся лицом в землю. Отпустив мертвеца, Мезамир одним ловким, смазанным движением подскочил к упавшему эльфу. – Готов, – хладнокровно отметил вампир, глядя, как остатки жизни покидают тело стражника. Крики тревоги и звуки сигнальных рогов не сотрясали воздух, а это означало, что его «бурной деятельности» никто не заметил. Любому стороннему наблюдателю отсутствие у костра стражников могло показаться подозрительным. Недолго думая, Мезамир устроил мертвые тела эльфов в сидячем положении. И теперь казалось, что стражники просто присели погреться у огня. Едва он закончил возиться с мертвецами и приготовился подать сигнал, как его чуткие уши уловили чьи-то отдаленные шаги. Двое эльфов, скрытые пока еще шатрами лагеря, шли аккурат в его сторону. «Падший задери! Кому там не спится?» – ругнулся про себя Мезамир, резво накинув на плечи так и не дочиненный плащ мертвого стражника. Подхватив с земли эльфийский щит и копье, он прошелся вдоль круга света так, чтобы со стороны лагеря была заметна лишь его темнеющая на фоне огня фигура. Прошло несколько томительно долгих секунд. Наконец у крайних шатров сверкнул огонек магического «светлячка». В его свете появились два эльфа в одеждах магов. – Эй, стражник! – негромко окрикнул Мезамира эльф в ярко-красной тунике огненного мага. – Ничего подозрительного не заметил? – Нет, мессир! Все спокойно! – беспечно откликнулся вампир, внутренне подобравшись, словно сжатая пружина. Если его маскарад сейчас раскроют, то придется удирать со всех ног. – Спокойно… Службу лучше несите! Спокойно у них. И растолкай тех двоих у костра, – приказал огненный маг, поворачиваясь в сторону лагеря. – Совсем уже обленились. – Я же говорил, что тебе показалось. Стоило сюда переться… – Маг в синей тунике с трудом подавил зевок. – Хорошо, что мы не подняли тревоги, а решили сами все проверить. «Еще как хорошо! – согласился с водным магом Мезамир. – Да и зашли вы весьма удачно. Удачно для меня и неудачно для вас». Подождав, пока маги скроются, Мезамир избавился от щита и копья и бросился вверх по склону холма. Его захватил азарт охотника, загоняющего дичь. Ради таких моментов он и жил. Не следовало упускать возможности убрать вместе со стражей и несших ночное дежурство магов. «Леклис опять будет зол, когда узнает, – отметил вампир. – Но победителей не судят». Замерев меж двух больших шатров, он настороженно прислушался. В левом шатре кто-то громко завозился и хрипло закашлял. Мезамир подобрался и весь превратился в слух. Кашель прекратился, и вновь установилась тишина. Перешагнув веревочную растяжку шатра, Мезамир быстро преодолел небольшое пустое пространство с едва тлеющим костром и вновь замер в тени следующего ряда шатров. Ауры магов призывно маячили всего в двух десятках шагов перед ним. Где-то в стороне всхрапнула лошадь. Внезапно совсем рядом Мезамир услышал глухое, раздраженное рычание. «Вот зараза!» – в очередной раз выругался про себя вампир, осторожно повернув голову на источник звука. В шатре по правую руку от него в тусклом свете масляной лампы появилась собачья тень. Тихо рыкнув, пес принялся сосредоточенно тянуть носом воздух. Мезамир сделал осторожный шаг в сторону. Недоуменно поскуливая, пес нервно пробежался вдоль стенки шатра и поскреб лапой плотную ткань, отделявшую его от непонятного ночного визитера. – Тише, мальчик. Что ты разбегался? – раздался из глубины шатра недовольный, сонный голос хозяина собаки. – Спи, все хорошо… Проклятые крысы. Пес глухо, обиженно заворчал и лег на землю, положив голову на лапы. Мезамир сделал еще несколько осторожных шагов в сторону и немного перевел дух. Идея охоты на магов больше не казалась ему удачной. Однако отойдя подальше от бдительного четвероногого сторожа, он вновь устремился к своей цели. – Подожди. – Маги разговаривали очень тихо, но Мезамир отлично их слышал. – У меня припрятан кувшин «Эльфийских слез». – Если мессир Малвин узнает, что мы пили во время дежурства, он нам голову оторвет. – Откуда он узнает? – Явно не от меня. – Ну и тем более не от меня. – А ирлимар Банатар? – Ну так мы и с ним поделимся. Его смена, так же как и наша, скоро закончится. Нам не повредит капелька хорошего вина перед сном. Наоборот, сны слаще будут. – Хорошо, – сдался наконец огненный маг. – Только быстрей! Я пока вперед пойду. – Я мигом, – ответил его приятель, бодро ныряя в свой шатер. Подождав, пока огненный маг скроется за поворотом, Мезамир осторожно проник вслед за водным магом. Эльф был столь увлечен поиском драгоценной заначки, что не обратил ни малейшего внимания на еле заметное колыхание входного клапана шатра за своей спиной. – Ага! – вполголоса воскликнул он, доставая кувшин из-под груды одежды. Радостный, маг развернулся, чтобы выйти, и пятидюймовый клинок, войдя прямо в сердце, навсегда запечатлел улыбку на его красивом лице. «Теперь я вижу, что это правда: алкоголь действительно убивает», – усмехнулся Мезамир, перехватив кувшин с вином из рук мертвого мага и осторожно поставив его на землю рядом с телом. Слегка пожалев, что не может забрать с собой этот трофей, вампир неосязаемой тенью выскользнул из шатра. Только мертвец с улыбкой на губах да кувшин с «Эльфийской слезой» указывали на то, что он тут был. Красный, как только что пролитая кровь, глаз Аишиу близился к полнолунию. Огненный маг еще не успел далеко уйти, Мезамир легко его настиг. Немного подумав, вампир решил, что маг движется прямиком к горящему впереди большому костру, у которого смутно угадывались фигуры бодрствующих стражников. Быстро обогнав мага по параллельному проходу, Мезамир затаился в тени обозной повозки, оставленной у одного из шатров. Огненный маг прошел мимо, тихонько насвистывая незатейливую мелодию. Ему в унисон в воздухе просвистела пара метательных ножей. Покачнувшись, маг плашмя рухнул на землю и мгновенно затих. Оставшийся без хозяина «светлячок» заметался в воздухе и рассыпался яркими огненными снежинками. Мезамир кинул настороженный взгляд в сторону далекого костра, но стражники были заняты своими делами и прощального танца осветительного заклинания не заметили. Оттащив тело мага в тень между двумя шатрами, Мезамир прикинул, сколько прошло времени: «Нет, Леклис меня точно убьет», – тяжело вздохнул вампир, устремляясь в ночную тьму. * * * – Убью поганца! Легко, значит? – тихо злился я, ожидая условного сигнала от Мезамира. Уже прошло немало времени, и, хотя в эльфийском лагере не было ни следа тревоги, я был уверен, что неугомонный мальчишка решился на какую-то авантюру. – Все будет хорошо. Он вернется, – погладила меня по руке Эйвилин. Лицо девушки было вновь укутано полупрозрачным шарфом. – Конечно, вернется! Пусть только посмеет не вернуться! Он просто в очередной раз что-то затеял. Высокого лорда Нивина, например, решил убить или всех вражеских магов вырезать… Своими руками придушу паршивца! – Сигнал, сир! – встрепенулся Харг. Рядом с эльфийским лагерем, аккурат в том месте, где сухая балка подходила к холму, отчаянно мигал едва заметный огонек. – Начали! – дал я отмашку. – И все равно я его придушу… Колонна легиона рекой теней двинулась вдоль неглубокой балки. Правда, топали эти «тени», на мой взгляд, как табун лошадей. Ставить на такую ораву полог невидимости или тишины, когда рядом столько вражеских магов, равносильно громкому крику «Тревога!». Я напрягся, ожидая сигнала этой самой тревоги, но пока все было тихо. Спина последнего солдата скрылась в темноте. Все. Теперь осталось только скрестить пальцы на удачу. Секунды бежали одна за другой, складываясь в томительно долгие минуты. Падший задери! Никогда не думал, что шестьдесят секунд – это так много. – Наш черед! Командуйте, ирлимар. Алраль призывно махнул мечом, и резервный отряд тронулся вслед ушедшему в ночь легиону. Следом за ним, в окружении телохранителей и магов, двинулся я. Мы прошли половину пути до лагеря, когда тишина ночи раскололась от яростного крика: «Ур-р!..» – Живо наверх! – приказал я, подавая пример и быстро взбираясь по задернованному склону. Стража и маги двинулись следом. В слабом свете факелов на краю эльфийского лагеря замелькали тени, к ночному небу взметнулись предсмертные крики эльфов. Несколько крайних шатров смело «дыханием дракона» – огонь мгновенно пожирал сухую ткань, превращая их в погребальные костры. – Мессиры! Ваша очередь, – повернулся я к магам. Лорар и Эстельнаэр синхронно кивнули и немного отошли в сторону. Мое внимание привлекли несколько эльфов в горящей одежде, чудом уцелевших под могучим огненным заклинанием. С отчаянными воплями они катались по земле, тщетно пытаясь сбить с себя жадное пламя. В свете догорающих шатров было прекрасно видно, как со стороны балки к эльфам подбежало несколько теней. Зловеще поднялись и резко опустились обнаженные мечи, и эльфы затихли. Перекрывая шум начавшейся битвы, неподалеку раздался хриплый, панический звук сигнального рога, но вскоре стих. Яростный гул схватки нарастал. Звенела сталь, а воздух дрожал от криков ярости и боли. Несколько магических фейерверков рванулось в небеса, освещая картину ночного боя тусклым красноватым светом. В тот же момент чуть впереди и немного правее от того места, где я стоял, послышались звуки боя. Фейерверки погасли, свет отступил перед ночной темнотой. – Узнай, что там, – кивнул я в сторону шума одному из своих телохранителей. Орк, покрепче перехватив рукоять топора, скрылся в ночи. – Защита над лагерем еще держится? – повернулся я к Эйвилин. Эльфийка на мгновение замерла, что-то сосредоточенно шепча. – Да, – наконец ответила она. Похоже, тут мои планы давали сбой. – Может, мне стоит помочь твоим магам? – Они справятся. – Патруль эльфов, сир, – доложил вернувшийся орк. – Всего десяток воинов. Спешили в лагерь, а наткнулись на нас. Их уже перебили. Молча кивнув орку, я перевел взгляд на лагерь. Время! Время! Скоро эльфы придут в чувство, и мои потери возрастут. Сигнал к отходу нужно подать раньше, чем это произойдет. Неожиданно с небес на эльфийский лагерь обрушился столб искрящегося света. Стало светло как днем. – Им удалось! – восторженно выдохнула рядом Эйвилин, прикрыв ладонью глаза. – Сигнал к отступлению! – похлопал я по плечу одного из своих телохранителей. Орк поднес к губам изогнутый рог. Пронзительный звук повис над лагерем и разнесся далеко в ночи. Там, где работает высшая магия, благородной стали места нет. – Прости, я немного задержался, – раздался голос Мезамира. Неведомым образом миновав охрану, вампир встал рядом со мной и постарался придать своей довольной физиономии виноватое выражение. Получилось у него плохо. – Где тебя носило? – Дежурные маги что-то почувствовали. Пришлось заняться и ими. – Потом подробнее объяснишь, – хмуро пообещал я. Эх, мало его пороли в детстве. Мало. А теперь уже поздно. Впрочем… – А я подумаю, о каких из твоих подвигов стоит поведать Диане. – А может, не надо? – не на шутку испугался Мезамир. – Посмотрим. Южная часть эльфийского лагеря постепенно превращалась в большой костер. Отступая, легион предал огню все, до чего смог дотянуться. Надо же немного занять ушастых, чтобы они не сразу встали на наш след. В центре эльфийского лагеря продолжал бушевать поток света. Понятия не имею, что это было за заклинание, но не сомневаюсь – мало лорду Нивину не покажется. В свете разгорающегося пожара на склонах холма наконец-то показались отступающие отряды первого легиона. Им в затылок дышали эльфийские отряды. – Ilindith! Sanare! Лучники Алраля натянули луки, и навстречу ушастым умчались стрелы. Было отчетливо видно, как темнеющие на фоне огненного зарева фигуры валятся в траву. После второго залпа эльфы решили не искушать судьбу и откатились назад. – Это все, сир! – тяжело дыша, доложил Харг, появившийся во главе одного из отрядов. – Можно уходить. До рощи мы добрались без приключений. Эльфы в погоню не торопились. За нашими спинами пылал эльфийский лагерь. Но едва мы достигли лесной поляны с укрытыми на ней лошадьми, везение закончилось. – Сильное магическое возмущение, – прохрипел Эстельнаэр, едва взобравшись в седло. – Да что же они творят?! Земля отчетливо задрожала. Все усиливающийся ветер яростно трепал древесные кроны. – Вы можете их остановить? – Мы почти пусты, сир, – спокойно ответил за полуэльфа Лорар. – Если сейчас мы вступим в противостояние с магами эльфов, то завтра ваша армия будет сражаться без магической поддержки. Я вопросительно посмотрел на Эйвилин. – Я постараюсь, – кивнула она в ответ. – Но из рощи нам лучше уходить. Последнее напоминание было лишним. Прятаться по кустам в ожидании преследователей я не собирался. Вскочив в седло Ветра, я протянул девушке руку и помог сесть перед собой. – Уходим! Место сбора – руины Астанара! Освещая путь факелами и магическими «светлячками», разбитый на несколько меньших отрядов легион двинулся в путь. Лошади дрожали и испуганно косились на ходившие ходуном стволы. Буря немного стихла, но за нашими спинами лес трещал, словно в нем резвилась парочка драконов. – Берегитесь, сир! Крик Харга был оборван оглушительным треском. Гигантский дуб переломился у корней, словно сухая лучина, и начал заваливаться прямо на нас, ломая ветви окрестных деревьев. Лошадей охватила паника. К счастью, впереди уже маячил просвет. Прикрыв Эйвилин краем плаща, я слегка пришпорил Ветра, и конь в два прыжка вынес нас на лесную опушку. Ставшая ловушкой роща, полоснув меня на прощание по лицу мелкими ветками кустарников подлеска, осталась позади. От треска ломающихся веток заложило уши. Вокруг царил настоящий хаос: с диким ржанием носились лошади, они падали, вставали на дыбы и сбрасывали с седел своих всадников. – Вам лучше уходить, сир. Забирайте эльфов и магов и скачите к Астанару! – вцепился в поводья Ветра Харг. – Я сам приведу остальных на место встречи. – Мы пришли сюда все вместе и вместе уйдем. Это не обсуждается! Лучше наведи порядок, через десять минут мы должны выступить. Пробормотав что-то про ослиное упрямство – ума не приложу, что он имел в виду, – орк криками, крепкой руганью, а порой и зуботычинами принялся восстанавливать порядок. Странно, но погони за нами не было. Лишь заклинания эльфийских магов крушили рощу. Наконец порядок был восстановлен, и мы двинулись в путь. Ночной марш запомнился мне плохо. В дрожащем свете факелов остатки отряда двинулись к месту встречи с остальной армией. Один за другим проползали словно сотканные из мрака склоны холмов, тенями мелькали небольшие рощи и отдельные деревья. Наконец, когда небо на востоке стало понемногу светлеть, впереди показались руины Астанара. Глава 22 Астанарская бойня Обстановка в шатре высокого лорда была, мягко говоря, напряженной. Ночная схватка обошлась эльфам дороговато. Потеря убитыми и ранеными почти двух тысяч воинов была болезненна, но для многотысячной армии это не более чем укол: больно, неприятно, но не смертельно. А вот гибель, тяжелые ранения и магическое истощение почти трети магов, да еще и двух из четырех боевых, можно было смело назвать настоящей катастрофой. Именно перевес в магах давал Нивину надежду на быстрый успех военной кампании против полукровок. – Как вы можете это объяснить?! – низким, чуть охрипшим голосом кричал Нивин на замершего перед ним главного боевого мага. – Не вы ли убеждали меня в том, что для защиты лагеря достаточно одних чар?! Мессир Алимир, несмотря на все свое показное спокойствие, чувствовал себя не слишком уютно. У высокого лорда были весьма веские причины для гнева. Именно Алимир настоял на том, что одной магии для защиты лагеря будет достаточно. И, откровенно говоря, сделал он это просто из-за стойкой неприязни к ларгону Кингеару – правой руке лорда Нивина в этом походе. Старый ветеран настаивал на обустройстве лагеря по всем правилам. Напрягать магические силы на создание совершенно ненужного, по его мнению, рва и вала мессиру Алимиру не хотелось, пусть даже ему самому не пришлось бы для этого и пальцем пошевелить. Зато боевому магу весьма не нравилось усиление влияния ларгона на высокого лорда. Зазнавшегося младшего стоило поставить на место! Возможно, высокий лорд Нивин был вспыльчив и груб, но глупцом он не был. Глупцы вообще весьма редко достигают вершин власти. Нивин отнюдь не мнил себя великим полководцем, а потому своим заместителем назначил действительно опытного и хорошо зарекомендовавшего себя командира Дома ночной рыси, фактически свалив на того все управление армией и внимательно прислушиваясь к советам ветерана. Только при обустройстве лагеря Нивин отступил от этого правила, вняв доводам мага. – Стража… – начал было Алимир, бросив злой взгляд на Кингеара, стоявшего во главе группы высших офицеров. – Ночная стража тут ни при чем! Не пытайтесь свалить свою вину на них, мессир. Сперва ваши хваленые сторожевые чары проворонили это дерзкое нападение. А затем и защитные чары дали слабину и позволили нанести по лагерю столь сокрушительный удар! – Защита была превосходна! – неуклюже попытался оправдаться маг, хотя на самом деле он прекрасно понимал всю справедливость упреков высокого лорда. – Не иначе имел место заговор… – Я допустил большую ошибку, – перебил мага Нивин, устало опускаясь в кресло. – С самого начала похода все пошло не так, – задумчиво добавил он. – Король Леклис явно нас ждал. Это было очевидно уже после первых нападений на наши обозы. – Но наши шпионы докладывали, что армия Восходящего солнца ушла к границам с людьми, – несмело возразил один из ирлимаров. – Чушь! – фыркнул ларгон Кингеар. – Все убитые ночью полукровки и орки носили орочью руну Рулэ – знак личного королевского отряда. – Этого просто не может быть! – Всем заткнуться! – властно перебил спорщиков Нивин, подняв вверх раскрытую ладонь. – Слушайте! Сквозь шум проснувшегося эльфийского лагеря с устрашающей четкостью пробивался отдаленный рокот барабанов. – Походные барабаны орков, – криво усмехнулся Кингеар. – Пропустите! Срочное донесение! – В шатер высокого лорда ввалился взмыленный эльф. – Плохие вести, мой лорд! – преклонил колено гонец. – Армия полукровок замечена у Астанара. Их передовые отряды могут достичь нас в течение часа. – Ушла, значит, к границам с людьми? – с неприкрытой издевкой поинтересовался Нивин у стушевавшегося под его взглядом ирлимара. – Стройте войска, ларгон! Растревоженный и так и не отошедший после ночного нападения эльфийский лагерь забурлил, словно кипящий котел. Засновали гонцы. Зазвучали команды. Отряды эльфийской армии один за другим покидали лагерь, выстраивая на юге четкие оборонительные порядки. Маги, заслужившие сегодняшней ночью немало косых взглядов и проклятий в свой адрес, принялись спешно строить защитные чары. Выпавшая за ночь обильная роса превратилась в густой молочно-белый туман, плотным покровом окутавший окрестные холмы и луга. Окруженный охраной, высокий лорд Нивин в сопровождении ларгона Кингеара объехал построенное эльфийское войско. Несмотря на первоначальное смятение и отвратительную видимость, отряды домов, повинуясь командам, споро заняли свои места в боевом порядке. Вид стройных шеренг пехоты и лучников взбодрил высокого лорда, и к своей свите он вернулся в приподнятом настроении. Ночное поражение казалось ему теперь не более чем случайностью. Он не может проиграть! Не имеет на это права! Сейчас в его руках судьба всей эльфийской империи. Полукровки должны быть сокрушены! Они, а вовсе не люди – главная угроза могуществу эльфов. Отпущенный час уже давно прошел, а врагов все еще не было видно. Хотя, откровенно говоря, в этом проклятом тумане Нивин с трудом мог разглядеть даже самый ближний из отрядов своей армии. С некоторой завистью высокий лорд в очередной раз высоко оценил мастерство Кингеара. Огромным армейским организмом старый ларгон управлял с непринужденной ловкостью. Оркские барабаны все так же размеренно ворчали вдалеке. С обеих сторон в тумане жадными волками рыскали разведывательные разъезды легкой конницы, то и дело вспыхивали мелкие стычки. – Не нравится мне этот туман, – невольно поежился Нивин, до боли в висках всматриваясь в белесую пелену. – Не видно ни Падшего. Эти проклятые полукровки могут быть у нас под самым носом… Мессир Алимир! Вы можете с ним что-нибудь сделать? – Не стоит беспокоиться, мой лорд, – вмешался ларгон Кингеар, прежде чем Алимир успел ответить. – Солнце почти встало. Скоро туман спадет сам собой. К тому же полукровкам он сейчас мешает гораздо больше. Их отряды должны идти просто на ощупь. Однако мне не нравится долгое отсутствие вестей об их продвижении. – Они не могли обойти нас с фланга? – Сомневаюсь. Я втрое увеличил разведывательные отряды. Мышь в этом тумане мимо них, может, и проскочит, а вот крупный отряд, тем более армия, вряд ли. Если бы мессиры Луэр и Арнаил были в строю, тогда бы я немедленно приказал нашей легкой коннице атаковать армию полукровок на марше… И все же – почему они вот уже второй час топчутся на месте? – задумался ларгон. – Мне кажется или звуки барабанов стали ближе? – Нивин прислушался. – Вы правы, мой лорд. Похоже, армия короля Леклиса наконец-то сдвинулась с места. – И идут они прямо на нас. Орочьи барабаны стали набирать силу. Под эти звуки и опытных, не раз смотревших в лицо смерти воинов пробивала постыдная дрожь. Казалось, от могучего рокота дрожит земля. Наконец под лучами позолотившего верхушки деревьев солнца туман стал таять и отступать. Теперь эльфы могли отчетливо видеть, как на юге неспешно заканчивает развертывание вражеская армия. На фоне зеленого ковра отчетливо колебались волны пехоты. Солнце играло бликами на тысячах доспехов. Легкий утренний ветер нервно теребил шелк черных знамен с золотой химерой. На флангах виднелись высокие фигуры всадников. Не дойдя до эльфов добрых двух полетов стрелы, ряды армии Восточного королевства дернулись и застыли. Над полем предстоящей битвы повисла тишина. * * * Поднявшееся лишь к полудню солнце отчаянно припекало. Подавив зевок и вытерев краем плаща красные от бессонной ночи глаза, я в очередной раз приложился к фляге с водой. Уф! Жарковато сегодня. – Долго нам еще ждать? Чего мы топчемся? Надо было сразу ударить. Сейчас бы уже вино пили в шатре лорда Нивина, – недовольно проворчал Мезамир, принимая из моих рук флягу с водой. – Внезапные атаки хороши из засад или малыми отрядами. Да и не получилось бы внезапной атаки. Лезть в бой прямиком с марша рискованно. У меня не одна тысяча воинов, а больше двадцати. Легионам нужно время, для того чтобы просто достичь поля битвы, не говоря уже о развертывании. Когда авангард подходил к лагерю эльфов, арьергард еще и полпути не прошел. И это несмотря на то что марш совершался тремя отдельными колоннами. – Ну так обождали бы чуток, как мы утром у Астанара сделали. Я даже поспать успел часик. Да и вдарили бы. – А смысл? Внезапная атака потому-то так и называется, что она внезапна и враг к ней не готов. А о нашем появлении у Астанара высокий лорд Нивин узнал раньше, чем последний отряд моей армии закончил марш. – Еще бы, твои орки гремели своими походными барабанами так, что и глухой услышит. – Да даже запрети я им это делать, нас бы все равно заметила разведка эльфов. Не знаю, чего Мезамир так дергается? Вон ушастые стоят и не дергаются. Хорошо так стоят. Бодро. А ведь сколько часов на ногах, не считая бессонной ночи. Бедняжки, мне их так жаль, аж слезы на глаза наворачиваются. Может, и правда начать атаку? Я кинул взгляд на построенные в боевой порядок легионы. Огромная масса пехоты и конницы растянулась на фронте шириной больше мили. И похоже, добрая половина из них, а может, и больше – мучаются сейчас вопросом, схожим с тем, что задал мне Мезамир. Действительно, какого Падшего мы играем в гляделки с эльфийской армией? У эльфов за плечами долгий и трудный переход, весьма короткая передышка и отвратительная ночь. А внезапное утреннее появление моих войск под стенами их лагеря оставило ушастых еще и без завтрака. В отличие от эльфов, мои солдаты все последние дни отдыхали. После короткого ночного марша и сосредоточения возле развалин Астанара легионеры получили двухчасовую передышку и плотно позавтракали, добив остатки походного пайка. Эльфы в это время как раз спешно строились, готовясь отразить нашу возможную атаку. А коварные полукровки взяли и не пришли. Вот ведь мерзавцы. «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отними у врага», – как говорят орки. И мои легионеры были в курсе, что наши обозы с припасами будут в лучшем случае завтра вечером. Так что если они не разобьют эльфийскую армию и не захватят ее лагерь, то и вправду останутся голодными. Шутки шутками, но порой именно подобные мелочи решали исход крупнейших сражений. Во время осады Урразом Иллириена плохо подкованный конь высокого лорда Луэра стоил эльфам Крылатой сотни. В прежние времена этот отряд стоял на одной ступени с Кипарисами и Тиграми. Но, в отличие от Кипарисов и Тигров, которых набирали из младших одноименных домов, в Крылатую сотню входили только старшие. Зачастую наследники первой или второй ветви. Высшая знать империи на прекрасных лошадях – призерах скачек, в лучших доспехах, настоящих шедеврах древних гномьих мастеров, вооруженные фамильным, передававшимся от отца к сыну оружием и сильнейшими артефактами древности… Все они погибли на пиках орков при неудачной вылазке из Иллириена, выполняя неправильно понятый приказ лорда Луэра. Возможно, тот смог бы их остановить, но прямо перед самоубийственной атакой высокий лорд неудачно упал с захромавшей лошади, свернув себе шею. А сын Урраза – Разрог – проиграл сражение из-за съеденного незрелого яблока, хотя тут хронисты расходятся во мнении: кое-кто утверждает, что Разрог был отравлен. Прямо на поле битвы у орка разболелся живот. Он оставил руководство сражением на помощников, а сам удалился с целителем в свой шатер. Когда целитель поставил его на ноги и Разрог вернулся на поле битвы, сражение было уже проиграно. Так что не стоит недооценивать мелочи. Потому-то я и не спешил с атакой, давая голодным ушастым сполна насладиться эффектом пропущенного завтрака. Сами эльфы лезть на пики орков тоже не спешили. Еще бы, это им не в спину бить! В этом-то ушастые не знают себе равных. К тому же еще и численный перевес был на моей стороне. Единственная крупная стычка произошла около часа тому назад. Примерно в одно и то же время мне и лорду Нивину пришла в голову идея посмотреть, а что, собственно, творится в тылу у неприятеля. Я послал две сотни всадников Алраля в обход рощи – точнее, ее остатков – на моем левом фланге. Тому, что сотворили эльфийские маги с бедными деревцами, достойное название придумать было сложно; тоже мне лесной народ. Лорд Нивин – бывают же совпадения! – послал тоже примерно две сотни, но со своего правого фланга. Отряды встретились аккурат на середине пути – и после короткой, но яростной стычки откатились обратно. Больше особых телодвижений ни с моей стороны, ни со стороны Нивина не было. Подо мной возмущенно всхрапнул Ветер. Затем конь повернул ко мне голову и с укором во взгляде гневно заржал, ударив копытом в землю. Похоже, и ему до смерти надоело это дневное стояние. – Самое время ударить, сир, – обронил Рунк, задумчиво всматриваясь в эльфийские порядки. – Хорошо, – кивнул я в ответ, успокаивающе похлопав Ветра по шее. – Начинаем атаку. Чувствуя себя участником дешевого уличного спектакля, я надел на голову глухой шлем и поднял вверх руку, закованную в тяжелую латную перчатку. Подождав пару мгновений, я картинно махнул ею в сторону эльфов. Гром барабанов разорвал воздух, и моя армия двинулась навстречу врагу. Первое сражение похода, который намного позже назовут Проклятым, началось. Обрадованный Ветер рванул вперед, взяв с места в карьер. Мне пришлось умерить его пыл, грубо натянув поводья и заставив перейти на медленный шаг, за что я заработал еще один укоризненный взгляд боевого коня. Сперва движение к эльфам начала вся моя армия. Но затем, слегка сократив расстояние между двумя армиями, непосредственно в атаку двинулись лишь три легиона. Второй по центру, четвертый и пятый на флангах. Причем идущий по центру второй легион наступал медленно и даже как-то лениво. А четвертый и пятый, наоборот, вырвались вперед и, пользуясь преимуществом в численности, стали понемногу охватывать фланги эльфийской армии. Со стороны эльфов звонко запели сигнальные рожки. – Чего это они засуетились? – привстал в стременах Мезамир. – Сейчас на четвертый легион обрушится эльфийская кавалерия, – ответил я. – С чего ты взял? И почему именно на четвертый? – заинтересовался Мезамир. – Смотри сам, – пояснил я. – Пятому легиону охватить эльфийский фланг не удастся. Ему мешает то, что осталось от рощи. Если легион туда сунется, то собьет строй, а эльфы, если не дураки, тут же его контратакуют. А вот за свой левый фланг ушастые должны поволноваться. Невысокий пологий холм, на котором он расположен, – позиция не слишком сильная. Если четвертому легиону удастся его охватить, у лорда Нивина начнутся проблемы. В подтверждение моих слов с холма на левом фланге эльфов потянулась колонна всадников. Как я и думал, лорд Нивин понял угрозу и бросил на четвертый легион свою конницу. Живая змея всадников двинулась вперед, постепенно наращивая ход. Разумеется, вряд ли эльфы хотели повторить судьбу Крылатой сотни, и на оркские пики они бросаться не стали. Достав луки, всадники повернули коней и закружились возле моих слегка замедливших наступление отрядов, осыпая их градом стрел. * * * – Возвращается, значит, лорд-маршал Глок с королевской армией из похода. Вызывает его к себе его величество Леклис Второй, да продлит Творец его годы, и спрашивает: «Рассказывай, старина, что ты сделал для своего короля?» – «Ваше величество, – почтительно склонив голову, отвечает лорд-маршал, – во славу вашего имени мы разгромили, развалили и сожгли все земли ваших врагов к востоку от нашего королевства». «Что ты такое говоришь, старина?! – вскричал его величество. – У меня нет никаких врагов на востоке!» «Правда? – удивился лорд-маршал. – Не беспокойтесь, сир, теперь они у вас там точно есть». Воздух вздрогнул от громкого хохота, одновременно вырвавшегося из десятка молодых здоровых глоток. Несколько ближних легионеров удивленно покосились на гогочущих всадников. – Всем тихо! – одернул товарищей один из рыцарей. – Наковальня прямо сюда смотрит. Командиром Вепрей – сухие цифры не нравились рыцарям, и своему первому крылу они быстро подобрали более звучное название – был барон Гил Риоган, прозванный своими подчиненными Наковальней на лошади. Еще бы: рыцарь-гном! Подобное было возможно только в Восточном королевстве. Справедливости ради стоит заметить, что гномьей крови в бароне не было и половины, хотя по внешнему виду он был неотличим от чистокровного подгорного жителя. – Ох и дошутишься ты когда-нибудь, Фитал, – покачал головой другой рыцарь. – Будешь тюремщиков развлекать в королевской темнице. – Король милостив, Гверн, – беззаботно отмахнулся Фитал. – Гляньте-ка лучше, не по наши ли души этот гонец? Со стороны королевской ставки показался мчавшийся во весь опор всадник. Подлетев к голове клина и коротко отсалютовав, гонец бросил несколько слов командиру Вепрей. – Похоже, ты прав, – кивнул тот, кого Фитал назвал Гверном. – Сейчас начнется. Вон как Наковальня подобрался. – Давно пора! – бодро воскликнул Фитал, опуская забрало шлема. – Вдарим ушастым, чтобы до самого Иллириена летели! Приятели поддержали его слова одобрительным гулом. – Смотри, как бы нам не пришлось лететь вслед за ними, – тяжело вздохнул лишь один из них. – Что-то подсказывает мне, что одной битвой с эльфами мы не отделаемся. Коротко пропел, привлекая к себе внимание, сигнальный рог. По его второму сигналу клин рыцарей неспешным шагом двинулся в сторону врага, при этом сильно забирая вправо. Вскоре эльфийские всадники, ведущие обстрел наступающего легиона, оказались по левую руку от клина. Повинуясь очередному сигналу, рыцари развернули коней и стремя в стремя бросились на эльфов. Постепенно разгоняясь, крыло стало раздаваться в стороны. Длинные тяжелые копья угрожающе покачивались в такт движению могучих коней. Эльфийская конница заметалась. С одной стороны наступал четвертый легион, с другой катила волна тяжелой конницы, и встречаться с ней эльфам не слишком хотелось. Рассыпавшись в разные стороны и отчаянно огрызаясь стрелами, эльфийские всадники бросились назад, к своим порядкам. Вторично прозвучал сигнальный рог. Фитал недовольно придержал своего коня, переходя с галопа на легкую рысь. – Эльфийская легкая конница непобедима, – хмуро заметил он. – Это еще почему? – поинтересовался Гверн. – Еще ни одному врагу не удалось ее догнать! Магический щит над рыцарями полыхнул, принимая на себя залп эльфийских лучников. Слишком близко оказались рыцари к стрелкам. – Пора отступать, – поежился Гверн. Прошло немногим больше четырех сотен лет с битвы при Кернане, в которой эльфийские стрелки устроили настоящую бойню рыцарям последнего независимого королевства людей. Стрелять, к слову, эльфы за это время не разучились. – Королевская тяжелая конница никогда не отступает! Если необходимо, мы просто поворачиваемся к врагам спиной и наступаем в другую сторону, – усмехнулся Фитал. * * * Искусный маневр тяжелого крыла отогнал легкую конницу эльфов в сторону от четвертого легиона. И хотя я сильно сомневался, что рыцарям удалось догнать хотя бы одного эльфа – бегают ушастые всегда быстро, а уж на лошадях их и ветер не догонит, – но свою задачу они выполнили. В этом им слегка помогли мои маги – Эстельнаэр и еще десяток магов сейчас находились в центре четвертого легиона. Весьма рискованный ход с моей стороны, зато какой эффект! Боевая магия – это не только огненные шары и молнии. Иногда простенькое заклинание для испуга лошадей ценнее нескольких «дыханий дракона». Кони у эльфов не чета рыцарским: в схватку они не рвутся, а от опасности предпочитают убежать. Едва эльфы начали отступать, в них ударило заклинание Эстельнаэра. И так уже взбудораженных лошадей охватила откровенная паника – они понесли. К счастью для эльфов, обезумевшая масса всадников не втоптала в землю их собственный фланг. Неожиданно центр моей армии, и так едва переставляющий ноги, остановился. Эльфийским лучникам оставалось лишь кусать губы от злости. Легион замер на самой границе их досягаемости. Впрочем, скучали эльфийские лучники недолго. Движение в центре продолжили мои стрелки. Фланговые отряды надвигались на эльфов, не сбавляя темпа. Их уже ждал холодный стальной дождь. Тысячи стрел одновременно взмыли в воздух и, достигнув высшей точки, устремились вниз, к своим целям. Львиную их долю остановила магическая защита, но часть стрел продралась и через нее, жадно впиваясь в землю, щиты и живую плоть. Упали убитые и раненые, но мерно наступающие под бой барабанов отряды лишь сомкнули бреши в своих рядах, продолжая движение вперед. Все силы моих магов были отданы на поддержание защиты от стрел. Мне не нужна победа ценой двух третей моей армии! В перестрелку между тем вступили и мои лучники. В воздухе стало черно от стрел. Эльфийский центр оказался в интересном положении: атаковать второй легион означало загнать себя в мешок, а поддержать фланги – ослабить центр. «Уррр!!!» – Дикий воинственный клич повис над полем боя, заглушив на мгновение даже барабаны орков. Четвертый и пятый легион наконец-то достигли эльфов, и на флангах сейчас шла отчаянная рубка. Ломались пики, щиты, трещали кости. Щедро лилась на траву красная плата за игры властителей. Первые две атаки эльфы сдержали: подведенный высоким лордом Нивином резерв не дал четвертому легиону охватить левый фланг эльфийской армии. В центре шла вялая перестрелка между лучниками. И, похоже, мои стрелки ее проигрывали. Эльфийские маги попытались достать второй легион чем-то вроде того ядовитого тумана, что сотворил Эстельнаэр под стенами Тверди. Но у них ничего не вышло. Заклинание было развеяно, прежде чем смогло нанести сколь-нибудь значительный вред. Атака на правый фланг эльфов тоже пока ничего не дала. * * * «Нет, он точно хочет, чтобы меня убили!» – подумал Эстельнаэр, с откровенным беспокойством наблюдая за приближающимися эльфийскими порядками. Он шел за наступающими пальцами вместе с Рукой легиона и тремя сотнями резерва. С каждым шагом рассыпанный строй лучников становился все ближе. Все четче и четче слышны отрывистые команды командиров стрелков: – Serto\'uthili! Ilindith! Sanare! – И новая волна стрел устремляется к своим целям. Пламенными всполохами мерцает магическая защита, принимая в себя большую часть смертельного роя. Но и она не всесильна! С каждым залпом в траву валятся все новые убитые и раненые. Немного… просто капля, но капля точит камень. «Э-э-э нет! Так не пойдет!» – Полуэльф спешно усилил начавшую сдавать под градом стрел защиту. – Хорошая работа, мессир, – похвалил мага Рука четвертого легиона. – Всегда бы маги так нас прикрывали… Из-за строя эльфийских пехотинцев вылетело несколько огненных шаров. Вдохновленный скупой похвалой, Эстельнаэр заставил их картинно зависнуть в воздухе, а после отправил обратно к эльфам. Подарок мага они приняли с неподдельной радостью… иначе почему они так кричали? Со стороны эльфов пропел рог. Услышав сигнал, лучники развернулись и спешно, но без суеты ушли под защиту своей пехоты. «Кулак орков», в этот раз всего из двух неполных пальцев, перешел на бег. «Уррр!» – разом вырвалось из тысяч глоток. С оглушающим грохотом ставшие единой волной, пальцы врезались в эльфов. – Навались! Смерть! Дави ублюдков! Дави! – отчаянно кричали задние ряды пальцев, толкая своих товарищей вперед. У передних рядов времени на крики ободрения не было. Тут строй шел на строй. Сталь встречала сталь. Трещали щиты, ломались пики. Падали убитые и раненые. Минута шла за минутой. Эстельнаэр уже сбился со счета от количества нейтрализованных им до начала своих разрушительных действий заклинаний эльфийских магов. Молодые солдаты, глядя на застывших и, на первый взгляд, ничего не предпринимающих магов, нередко считают их бездельниками. У них просто еще не было возможности увидеть, что могут сотворить с сотенным отрядом сдерживаемые этими «бездельниками» заклинания врагов. Яростный бой не затихал ни на секунду. Счет убитыми с обеих сторон уже перевалил за сотни. Но на место каждого павшего тут же вставал другой боец и вступал в схватку. Пехота эльфов держалась. И держалась на удивление стойко. Рука легиона недовольно поморщился. Он не рассчитывал на легкую победу, но хотя бы пару брешей к этому времени его легионеры могли бы и пробить. Охватить эльфийский строй с фланга также не удалось. Подтянутый эльфами из тыла резерв закрыл опасное направление и связал правый палец боем. Рука легиона жестом подозвал к себе одного из гонцов. Изображать мишени для эльфийских лучников никто не хотел, а потому все офицеры и гонцы вели лошадей в поводу. Защита – это замечательно! Но еще лучше – это когда в тебя не стреляют. А даже эльфу понятно, что если над строем пехоты торчит фигура всадника, и этот всадник суетится, машет руками и кем-то командует, то валить оного всадника нужно в первую очередь. – Скачи к королю… – начал Рука. – Отставить! – добавил он, всматриваясь в сторону королевской армии и прикрыв глаза ладонью от солнца. – К нам уже идут подкрепления. Как раз вовремя, забери меня Падший! Утерев со лба пот, Эстельнаэр мысленно согласился с командиром легиона. * * * – Ну что, Рунк, – повернулся я к Руке первого легиона, – пришло твое время. Выдвигай своих ребят на подмогу четвертому. Сбей ушастых с этого холма! – Можете положиться на меня, сир. Слава королю! – Орк бодро ударил себя сжатым кулаком по груди. Я машинально повторил воинское приветствие. Пришпорив коня, Рунк поскакал к первому легиону. Спустя мгновение барабанный бой известил меня о том, что первый легион двинулся в наступление. Лорду Нивину очередное копошение войск на моем правом фланге не очень понравилось. На поле боя вновь показались эльфийские всадники. Похоже, стремясь предотвратить подход первого легиона, высокий лорд бросил в контратаку всю свою легкую конницу. – Первое и второе тяжелое крыло – в атаку! Отбросить эльфийскую конницу! Один из гонцов вскочил в седло и стремглав бросился к позициям тяжелой кавалерии. Вскоре, дополняя степенный рокот барабанов, звонко пропели сигнальные рога. Земля дрогнула под копытами тысяч лошадей. Навстречу пятитысячной эльфийской лавине я бросил почти всю конницу, что была у меня: два тяжелых крыла, усиленных легкой конницей. Две конные лавины с грохотом столкнулись. По-моему, чуть ли не половина первого ряда эльфийских всадников полегла под ударами длинных рыцарских копий, но эльфов это не остановило. Рыцари бросили ненужные уже копья и потянули из ножен мечи. Лошади топтали убитых и раненых, не делая разницы, свои это или чужие. Крики ярости и боли, звон стали – все слилось в единую ужасающую какофонию. Часть второго легиона устремилась на помощь тяжелой коннице, но все равно еще долгое время на фланге шла отчаянная схватка. Весы победы то и дело колебались из стороны в сторону. Наконец, нахлестывая уставших лошадей, эльфы стали откатываться назад. Это и стало предвестником скорого конца эльфийской армии. – Леклис, а можно я задам тебе вопрос? – Голос Мезамира отвлек меня от наблюдения за сражением. Я удивленно посмотрел в сторону вампира, и тот, слегка наклонившись в седле в мою сторону, тихо, чтобы было слышно только мне, спросил: – А где Эйвилин? Оглянувшись в сторону магов и не найдя взглядом знакомой фигуры, я громко и с чувством выругался. * * * Нивин сумрачно взглянул на покрытого грязью и пылью гонца. Тот был наспех перевязан и едва держался в седле, а его лошадь заметно хромала на заднюю левую ногу. – Garonellare, нас почти смяли. Если полукровки усилят натиск, нам не устоять. Нивин ничего не ответил, только тронул коня и рысью погнал его к правому флангу своей измученной армии. В том направлении, откуда прискакал гонец. Проклиная все на свете, ларгон Кингеар последовал за ним. К удивлению ларгона, за ними, помимо охраны высокого лорда, увязался и глава магов мессир Алимир. Нивин остановил коня на пригорке за разомкнутым строем лучников. – Serto\'uthili! Ilindith! Sanare! Serto\'uthili! Ilindith! Sanare! – звучало над рядами стрелков, и словно единый живой механизм посылал волны стрел в сторону врагов, неумолимо надвигавшихся на эльфийские порядки. Между рядов лучников сновали разносчики стрел. Обозные телеги с запасом метательных снарядов стояли прямо за спинами стрелков. Командир правого фланга подскакал к Нивину, ожидая приказа. – Держать строй! Любой ценой держать строй! – выкрикнул высокий лорд, но из уст его вырвался только хриплый шепот. Правый фланг эльфов пока еще держался. Он уже опасно истончился, прогнулся под напором пехоты полукровок. Уже давно были бесполезны длинные пики и короткие эльфийские копья. Передовые ряды смешались. Давние враги сошлись лицом к лицу. Сплелись в «змеином узле» – страшной свалке смешанных порядков, где в ход шли кинжалы, кулаки, а зачастую просто зубы. Обезумевшая, задыхающаяся от невообразимой давки толпа мгновенно затаптывала и своих, и чужих раненых. Нивин чуть было не застонал. Его разбитая и опрокинутая конница стала откатываться в сторону. И это было не отступление, а самое настоящее бегство. Легкая конница полукровок ринулась в погоню за эльфийскими всадниками. Тех еще было в два раза больше, но вряд ли теперь нашлась бы сила, способная собрать их вновь, чтобы бросить в контратаку. Между тем тяжелая кавалерия полукровок стягивалась к черным знаменам, спешно выстраивая новый боевой порядок. Вознеслись к небу звуки сигнального рога. Тяжелая конница полукровок неспешно двинулась вперед, обходя избиваемый левый фланг эльфов по широкой дуге. Это был конец. Сейчас тяжелая конница полукровок обрушится на их тыл, и битва плавно перетечет в избиение. Эльфийские лучники начали спешное перестроение, разворачиваясь лицом к новой опасности, но то был жест отчаяния. Будь холм, вершину которого они занимали, повыше, склоны круче, а позиция прикрыта хотя бы парой рядов копейщиков, – они могли бы сдержать тяжелую конницу. Теперь же оставалось просто исполнить свой долг, забрав с собой как можно больше врагов. – Сражение проиграно. Вы должны… уходить, господин. – Слова, что произнес Кингеар, давно так и просились на уста. Несмотря на гвалт идущей неподалеку схватки, громовая поступь тяжелой конницы отдавалась в ушах тысячекратно усиленным рокотом морского прибоя. Слыша этот сотрясавший землю гул, Нивин испытал детское желание зажать уши, закрыть глаза, свернуться в комочек и спрятаться, лишь бы не видеть и не слышать приближения этой смертоносной волны. Внезапно на Нивина снизошло какое-то ледяное спокойствие. Окинув взглядом построение лучников, он посмотрел на свою личную охрану – две сотни гвардейцев Дома ночной рыси. Личная охрана всех высоких лордов, в подражание императорской охране, набиралась из одного, реже двух или трех одноименных с названием отрядов домов. Вооружение и снаряжение этих отрядов, также в подражание гвардии императора, было отлично от обычного снаряжения младших. Гвардия Ночной рыси, младший Дом рыси – злые языки утверждали, что своим названием этот дом обязан тем, что основателем его был бастард первого высокого лорда Ночной рыси, – слыли лучшими эльфийскими наездниками. – Мессир, – повернулся к Алимиру Нивин, – помогите лучникам укрепиться на позиции. Делайте что хотите, но конница полукровок не должна прорваться в наш тыл. – Но на это нужно время! – почти прокричал Алимир. – Время у вас будет! – осадил его высокий лорд, подавая сигнал своей охране следовать за ним. – Может, вам все же не стоит… – начал было ларгон, но, заметив недовольный взгляд Нивина, смолк, а затем тихо добавил: – Мы все погибнем. – Ты что же, боишься?! – вскинулся Нивин. – Просто констатирую факт, – равнодушно заметил старый вояка. Глава 23 Да придет спаситель! За стенами шатра стоял привычный шум военного лагеря. Мои солдаты неспешно обживали бывшую стоянку эльфов – точнее, то, что от нее осталось. Сам я расположился в шатре, еще недавно принадлежавшем высокому лорду Нивину. К слову сказать, в отличие от другого неплохо мне знакомого, а ныне также покойного, высокого лорда Уриэля, Нивин обладал чувством вкуса, а главное – меры. Его походные покои были обставлены богато, но просто и без излишеств. Небольшой стол, легкое изящное кресло, спальные меха, стойка для оружия и доспехов да сундук с казной – для высокого лорда весьма и весьма скромно. У Уриэля, к примеру, в обозе были такие несомненно нужные в походе вещи, как скульптуры, драгоценные вазы и массивная позолоченная арфа. Про трех любовниц я уж не говорю. О происшедшем два дня тому назад сражении теперь напоминала лишь выжженная и вытоптанная трава на поле битвы, усеявшие его обломки оружия, пик и щитов да два свеженасыпанных кургана. В одном лежали мои воины, в другом – пепел эльфов. В вопросе погребения эльфы тщательно придерживаются традиции предавать тело умершего огню. По их поверьям, только вместе с тянущимся вверх пламенем к звездам отлетает бессмертная душа, чтобы вновь переродиться в эльфа. Правда, в другом времени и мире. Я не мелочен и не воюю с мертвыми. Павших эльфов сожгли согласно всем правилам ушастых. Разве что пепел эльфийских воинов не вернется в родовые усыпальницы, а будет покоиться в погребальном кургане. – Наибольшие потери понес третий легион и тяжелые крылья конницы. – В сухом бесстрастном голосе Рунка сложно было уловить хоть тень эмоции. Орк по привычке стоял навытяжку. В этот раз, правда, без доспехов. – Наши потери пока уточняются, но, по примерным подсчетам, это около четырех тысяч убитых и до девяти тысяч раненых. – Он слегка потер свою левую руку с тугой повязкой на предплечье. Ему тоже досталась часть эльфийской стали. – Треть раненых в течение десяти дней может встать в строй. В этом было что-то зловещее. Сотни и сотни людей, полукровок, орков и эльфов, со своими именами, судьбами и жизнью, в одночасье превратились лишь в бездушные цифры. А сколько еще их будет? – Потери эльфов? – спросил я, гоня прочь мрачные мысли. – В битве и при бегстве, по самым скромным подсчетам, эльфы потеряли около восьми тысяч только убитыми. Еще у нас примерно столько же пленных, в основном раненых. Уйти удалось только части эльфийской конницы. Высокий лорд Нивин погиб. Его тело… – Мне показалось или Рунка слегка передернуло? – …Найдено и опознано. Бросив быстрый настороженный взгляд в сторону девушки, Рунк смолк. Эйвилин сидела в глубине шатра, на груде спальных мехов, чуть в стороне от моего кресла, и делала вид, что читает очередную книгу по магии. Да уж, высокому лорду Нивину не повезло вдвойне. Во-первых, Эйвилин добралась до него раньше клинков моих воинов. Откуда же ему было знать, что Эйвилин с небольшой охраной сорвалась вслед за тяжелыми крыльями моей конницы. Во-вторых, Нивин попал в руки Эйвилин еще живым… это уже потом его собирали по кусочкам. Так что теперь Совет Пяти можно смело переименовывать в Совет Четырех. Хотя, зная Эйвилин, можно называть их сразу Советом Мертвецов. Проклятье, даже я начинаю ее побаиваться. Что за демоны поселились в ее душе? Это потом, когда мы остались одни, она позволила себе расплакаться, уткнувшись мне в грудь. А тогда, над телом мертвого лорда, ее глаза горели каким-то мрачным торжеством. И это было жутко. Легенда о слабеньком маге из младшего дома трещала по всем швам. Думаю, по крайней мере, Эстельнаэр и Лорар догадываются о том, кто прячется за этой маской. А уж слухи, что теперь ходят по лагерю… «Древняя ведьма, демон из бездны», – тихо перешептывались легионеры. – Целители в чем-нибудь нуждаются? И что там у нас вообще с припасами? – Все хорошо, – успокоил меня Рунк. – Вчера вечером пришли свежие обозы. И если позволите, сир… Раз уж мы застряли на землях Восходящего солнца, то нам необходимо перенести основной лагерь западнее. По реке проще будет наладить снабжение. – Хорошая мысль, – признал я. – Узнай у Алраля, есть ли рядом на берегу Нимискара уцелевшие поселения. Городки, рыбацкие поселки. Эльфы не могли истребить всех. – Будет исполнено, сир. – Можешь идти, Рунк. И загляни к целителям. – Я взглядом показал орку на перевязанную руку. – Тяжелораненые уже идут на поправку. – «…Либо отошли в мир иной», – добавил я про себя. – В любом случае целители вполне могут тобой заняться. Коротко поклонившись, орк ушел. Едва полог шатра упал за спиной орка, Эйвилин отложила книгу и поднялась с ложа. Тихо встав рядом, она нежно обняла меня сзади за плечи. Я откинул голову назад и расслабился, наслаждаясь краткой минутой покоя. – Что ты намерен делать дальше? – Пока не знаю. Займусь наведением порядка на землях Восходящего солнца, раз уж имел глупость в них залезть. Налажу жизнь уцелевших жителей – теперь они мои подданные. Разгоню разбойников и мародеров. – А как же война? Ты не нанесешь ответного удара Совету? – Всему свое время. Сейчас мне выгодна любая передышка. Мне нужны новости о том, что творится в землях империи и у людей. Эйвилин разорвала объятия и прошлась вдоль стены шатра, задумчиво проведя ладонью по грубой ткани. – Думаешь, империя обречена? – спросила она наконец. – Империи больше нет, Эйвилин. Есть кучка разрозненных старших домов со своими землями, армиями и интересами. – Ты не думал, что все еще можно исправить? У тебя есть сила! А у меня есть права на престол! – Старшие дома никогда не примут меня даже в качестве консорта, не говоря уже о большем. – Я недовольно передернул плечами. – Ты сам говоришь, что сейчас главная угроза исходит от людей. Когда они сокрушат этот самозваный Совет, остановить их сможешь только ты. И высоким лордам придется принять мое решение. Подумай! Ты сможешь получить власть над империей. Встав с кресла, я подошел к разгорячившейся девушке и, осторожно обняв за талию, притянул к себе. – Мне не нужна империя. Мне нужна ты. Некоторое время мы молча стояли обнявшись. Слова были просто не нужны. Они казались какими-то лишними. – Сир! – осторожно покашлял за входным клапаном шатра один из стражников. – Прибыл гонец от магистра Мартина. Подавив вздох разочарования, я отпустил девушку и вышел из шатра. Вымотанный донельзя гонец – полуэльф в грязной, пропитанной потом одежде – едва держался на ногах. Сколько суток он провел в седле? Сколько лошадей сменил на торговых постах? Протянув мне свиток, скрепленный печатью Мартина, гонец покачнулся и едва не упал на землю. К счастью, стражники успели его подхватить. – Отнесите его целителям, – кивнул я страже. – Так, посмотрим, чего там такого важного? Сломав печати, я углубился в чтение. С каждой прочитанной строчкой все глубже в мое сердце вползало уже было забытое ощущение… – Что там? – осторожно спросила Эйвилин. – «Багряная леди» вернулась… В воздухе повисло тяжелое, недоверчивое молчание. От этих коротких слов веяло просто ледяным ужасом. «Багряная леди» – и даже самое храброе сердце сжимается от страха. Она появилась в самом конце Темных веков и волной смерти прошлась по землям людей, лишь краем зацепив орков и эльфов. «Багряная леди» дала название целому столетию, прозванному Веком Мора. В королевствах людей она забрала тогда две трети населения. Во многом благодаря этой опустошительной эпидемии стали возможны завоевания эльфов. Ушастые тоже немало пострадали от Века Мора, но для людей он стала настоящей катастрофой. Ждать, пока численность людей восстановится, эльфы не стали и нанесли удар. За время существования Рассветной империи болезнь ни разу не появлялась. А с эпидемиями болотной лихорадки или медной оспы справлялись целители. Казалось, «багряная леди» навечно поселилась лишь на страницах древних фолиантов, в страшных рассказах и мрачных пророчествах. Но о ней помнили. Помнили и боялись. И вот она вновь вернулась… Мор на западе! С моих губ сорвался сумасшедший смешок – пророчество красного дракона полностью исполнилось. – Харг! Мне нужен твой самый быстрый гонец. Рунк, готовь мой эскорт, мы возвращаемся… Эйвилин, собирай свои вещи. Мы выступим до полудня. Быстро набросав приказ и запечатав его своей личной печатью, я покинул шатер. Вызванный Харгом гонец молча преклонил колено и поклонился. – Границы закрыть! Беженцев принимать только с земель Восходящего солнца, да и тех помещать в десятидневный карантин. Торговые караваны, возвращающиеся от людей, туда же. – Я протянул свиток гонцу. Тот понятливо кивнул, убрав послание в кожаную сумку на боку. * * * – Стой! Падший тебя забери! Да остановись ты! Все потуги обуздать Ветра были тщетны. Не слушая приказов и мало обращая внимания на натянутые поводья, он мчался вперед, не разбирая дороги. Сперва моя охрана пыталась держаться за обезумевшим жеребцом, но скоро их лошади стали сдавать. Разрыв между нами все рос, наконец вся моя охрана безнадежно отстала и скрылась из виду. Бешеная скачка закончилась так же внезапно, как и началась. Ветер постепенно перешел на шаг, а затем и вовсе замер на месте, недвижим, словно статуя. Это мне многое объяснило. Покинув седло, я покрепче вцепился в рукоять Химеры и посмотрел на небо. На меня упала огромная тень, заслоняя солнце и навевая давние воспоминания. Старый знакомец, красный дракон сел на землю в десяти шагах от меня. Огромные когти взрыхлили землю, словно плуг. Поднятый крыльями порыв ветра пригнул к земле стебли травы и заставил меня крепко зажмуриться, прикрыв глаза ладонью. Сложив крылья, дракон медленно лег, вытянув вверх длинную шею. Огненным всполохом блеснула в свете солнца рубиново-красная чешуя. – Вижу, ты все такой же храбрец, – прошептал над моим ухом знакомый голос. Лишенные зрачков глаза уставились прямо на меня. Если глаза – это отражение души, то драконы совершенно бездушные твари. Я с удивлением отметил, что против воли меня охватывает легкая дрожь. – Чем обязан твоему визиту, небесный владыка? – Небесный владыка? Однако ты растешь, мальчик. Видимо, та золотая штука, что ваши правители надевают себе на голову, прибавила тебе капельку ума. К сожалению, лишь капельку, не больше. – Ты прилетел поделиться со мной этой новостью? – Разумеется, нет. – В голосе дракона появились немного недовольные нотки. – Ты помнишь наш уговор? – Помощь в обмен на Сердце Дракона, – усмехнулся я. – Ты поторопился. У меня его нет. – Ты должен повести свою армию навстречу людям. Их надо остановить. Иллириен. Все решится там. – И не подумаю. Зачем мне это? – Останови людей – и ты получишь ответы на все свои вопросы. – Я больше не ищу ответов. Все, чего я хочу, – это чтобы меня оставили в покое. Ищи другую игрушку для вашей дуэли с магом Жизни. Дракон дернулся, словно его ударили. – Дерзкий червяк! Ты думаешь, что можешь вот так просто все бросить? Не хочешь по-хорошему? Хорошо! Будет по-плохому. Выбирай: война с эльфами и людьми или война с нами? Со всеми нами! Или ты уже позабыл свою первую битву? Меня передернуло. – Вот, значит, как ты заговорил, великий дракон. – Ты не оставил мне выбора. Можно смириться с вашим существованием, но мы не намерены мириться с тем, что в руках жалких червяков вроде тебя – судьба этого мира. – Хорошо. Что я с этого получу? – нагло поинтересовался я. Дрожь не унималась, но страха уже не было: ему на смену пришли легкая веселая злость и боевой задор. – Плату?! – Дракон недоуменно помотал головой, задрал оскаленную пасть к небесам и вновь впился в меня взглядом. – Дерзкая букашка! Ты просишь платы?! – Либо он хороший актер, либо я все же смог его удивить. Надеюсь, я проживу достаточно, чтобы рассказать об этом, без сомнения, великом деянии. – Почему бы нет, – равнодушно пожал я плечами. Сохранять показное равнодушие всего в нескольких ярдах от пасти разозленного дракона было нелегко. Одно движение исполина – и я стану обедом. Искренне надеюсь, что тварь хотя бы подавится. – Эта война нужна вам, а не мне. Стараясь унять дрожь, я плотнее закутался в плащ. И замер в ожидании ответа дракона. – Того, что я оставлю жизнь тебе и твоему жалкому муравейнику, недостаточно? – наконец прошептал над моим ухом голос. – Хорошо. Я могу дать тебе слово, что если ты выступишь против людей, то ни один наш подданный никогда не нарушит границ твоего королевства или завоеванных им земель. Вечный мир между полукровками и драконами тебя устроит? И знай: мы никогда не нарушаем данного слова. НИКОГДА! – Теперь голос дракона гремел, словно гром. Мои мысли заметались… Верить или нет? Предложение дракона было щедрым. Если, конечно, может быть щедрым предложение грабителя, приставившего вам к горлу нож и требующего кошелек или жизнь. Жаль, что мой выбор не столь прост. Дракону не нужна ни моя жизнь, ни мое золото. И все же слово дракона позволит мне снять с Приграничья армию орков. Это как минимум два легиона, причем не зеленых новобранцев – вчерашних крестьян и мастеровых, – а опытных и закаленных в боях воинов. Но хватит ли этого для войны с людьми? Сдержат ли драконы данное слово? Вопросы… Вопросы… Вновь одни только вопросы. – Итак, каково твое решение? Похоже, время на раздумья вышло. Надо сделать выбор. Хотя война с драконами или с людьми – какой тут, к Падшему, может быть выбор! – Хорошо! – согласился я. – Но мне нужен по крайней мере месяц на подготовку. – Разумная просьба. Считай, что это время у тебя есть. – Голос дракона слегка потеплел. – Но к середине лета ты должен выступить к Иллириену. Все решится там. Даже если ты проиграешь, я от имени всех драконов даю тебе слово, что отныне твои границы неприкосновенны для нас и наших подданных. Да будет так отныне и вовеки! – Есть еще одно, – помрачнел я, только сейчас вспомнив о причине своего спешного отъезда. – На землях империи бушует «багряная леди». Моя армия быстрее погибнет от болезни, чем от мечей людей. – «Багряная леди»… – усмехнулся где-то позади меня голос. – Лорд Солнечного ветра вспомнил напоследок о любимой игрушке своего дома. Эта проблема решаема. Ведь когда-то именно мы помогли магам людей побороть эту болезнь. Ты этого не знал? – Голос вновь усмехнулся. Похоже, я переоценил свое умение скрывать собственные эмоции. – Впрочем, ваши народы всегда были неблагодарными червяками. Мы к этому уже привыкли. Маги людей тянули до последнего, прежде чем кинуться нам в ноги, моля о помощи. Все думали, что могут справиться сами, а болезнь пожирала тысячи их соплеменников. Жалкие недоучки! Всегда такими были – и таковыми остались. Могу поспорить, сейчас в мире не найдется и трех магов, способных остановить эту болезнь. За какие заслуги вам… Впрочем, хватит о прошлом. Болезнь не помешает твоей армии. Подойди ко мне. Встав на ноги, я, сжав зубы, с трудом заставил себя сделать эти несколько шагов, отделяющих меня от дракона. – Не бойся. Я тебя не съем, – с легкой иронией прошептал мне на самое ухо голос. – Вы, полукровки, вообще невкусные… Достань амулет, – деловито продолжил он. – И поднеси ко мне. Стараясь унять дрожь, я снял с шеи амулет и осторожно поднес его к чешуе дракона. Ящер прикрыл глаза. Мои пальцы обожгло стальным холодом. В глубине амулета сверкнула и погасла яркая искорка. – Готово. – Дракон открыл глаза. Я опасливо посмотрел на амулет. – Теперь болезнь не страшна ни тебе, ни тем, кто тебя окружает. В радиусе нескольких миль от амулета «багряная леди» теряет свою заражающую силу, а больных ты можешь вылечить простым прикосновением. – Голос внезапно рассмеялся, а дракон с шумом выдохнул воздух. – Да придет спаситель! Того и гляди, тебя объявят воплощением вашего почитаемого Творца. Это будет забавно, право слово, забавно. Глупые, наивные и такие забавные букашки. Вы готовы поверить в любую глупость. И все же мир без вас был бы слишком предсказуем и скучен. А в вечности нет ничего отвратительней скуки. – Этого мало. Толку мне от армии, если она вернется на пепелище… – Хватит! – разозлился голос. – Не испытывай моего терпения! Твое королевство – твоя забота. И меня не волнует, как ты будешь защищать его от болезни. Помни: у тебя есть один месяц на подготовку. Если ты не вмешаешься, то к середине осени люди возьмут Иллириен. Этого нельзя допустить! Варианты будущего после этого события не слишком приятны. Впрочем, если тебе удастся остановить людей, то я обещаю: «багряная леди» навсегда прекратит свое славное шествие и исчезнет из этого мира. И не забудь про Сердце… Оно нам нужно, – произнес голос после небольшой заминки. – Да, еще, – добавил он. – Если увидишь, что стоишь на грани поражения, просто призови нас, ломать амулет теперь для этого не нужно. Достаточно просто позвать. Дракон поднялся с земли, расправляя огромные крылья. Я поспешил отбежать в сторону. Крылья несколько раз ударили воздух, поднимая вокруг настоящую бурю, и гигантское тело стремительно взмыло ввысь. За несколько ударов сердца дракон превратился в едва заметную точку, а затем и вовсе скрылся в облаках. Проклятье! Я почувствовал, как во мне поднимается волна ярости. Гнев душил меня, эмоции требовали выхода. Выхватив из ножен Химеру, я набросился на ни в чем не повинные заросли колючего кустарника, что рос неподалеку. И не успокоился, пока среди колючих ветвей не появилась внушительная просека. Мерзко чувствовать, что вся моя сила и власть – просто пыль перед драконами. Стоило им немного надавить – и я, словно послушная собачка, готов исполнить данную мне команду. Твари! Наконец гнев стал понемногу отступать. Убрав меч, я вернулся к Ветру. Сев на землю, обхватил голову руками и погрузился в раздумья. Ладно, Леклис. Ты знал, на что шел. Мы сами положили ноги в костер, и теперь глупо жаловаться на то, что огонь поджарил нам пятки. Мы сделали свой выбор – настала пора за него платить. Драконы хотят, чтобы я влез в свару с людьми. Надо признать, это не самое плохое пожелание. Рано или поздно с людьми мне все равно пришлось бы схлестнуться. Но я надеялся, что это произойдет хотя бы через год, а не через выторгованный у драконов месяц. Чем же так насолил им этот человеческий маг? Подарок дракона тоже неплох и весьма пригодится в походе. Жаль, что не удалось добиться большего. Впрочем, то, чего удалось добиться, – уже небольшой подвиг. Очнувшийся Ветер, словно почувствовав мое состояние, склонил голову и по-собачьи ткнулся носом мне в шею. Я ласково потрепал коня по голове и тяжело вздохнул. К Падшему! Глупо скулить и жаловаться на судьбу. Наша судьба во многом зависит от суммы учиненных нами же глупостей. Дракон прав. Я сам влез в эту игру, когда решил бороться за корону, и теперь обязан идти до конца… Каким бы он ни был. В очередной раз погладив Ветра, я поднялся с земли и вскочил в седло. – Ну что, приятель, поедем искать этих черепах из свиты? Ловко ты их обставил. Довольный похвалой, Ветер гордо вскинул голову и презрительно фыркнул, выражая, видимо, свое отношение к лошадям моей охраны. – Но-но, не зазнавайся, – усмехнулся я, старательно гоня прочь воспоминания о произошедшем. Удавалось это, правда, плохо. Дракон порядком потоптался по моей гордости. – Напоминаю тебе, что все припасы остались у них. Если к вечеру мы не найдем наших попутчиков, то кое-кто, между прочим, вместо отборного овса будет довольствоваться обычной травой. Надеюсь, ты помнишь дорогу обратно. Встрепенувшийся при этом замечании Ветер повернул ко мне свою голову. На умной морде читалась воистину вселенская скорбь и обида на несовершенство мира. Перспектива ужина простой травой не слишком вдохновила боевого коня. Оглядевшись по сторонам, Ветер уверенно двинулся в сторону большого холма на севере. Но едва мы проделали половину пути, как на вершине холма показались темные точки всадников. – Вы целы, сир? С вами все в порядке? – засыпал меня вопросами взволнованный Харг, едва остановив своего разгоряченного скачкой коня возле Ветра. – Все хорошо. Мне просто надо было побыть одному, – не найдя лучшего объяснения, ответил я. Эйвилин бросила в мою сторону недоверчивый взгляд, но промолчала. – Теперь мы можем двигаться дальше. – Наши лошади выбились из сил, – с легкой укоризной в голосе заметил Харг. – Хорошо, делаем привал. Выдвинемся в путь завтра утром. Мои телохранители стали спешно разбивать лагерь. Несколько орков отправились в близлежащую рощу и вскоре вернулись с охапками сухого валежника. У подножия холма, в поросшем мелким кустарником овраге, обнаружился ручей. Тройка моих телохранителей отправилась туда, весело помахивая медными котелками. Ветер, получив свой заслуженный ужин, бодро хрустел овсом в подвешенной на морду торбе, изредка забавно мотая головой. Суеты по обустройству лагеря избежали лишь мы с Эйвилин. Девушка ненавязчиво взяла меня под руку и отвела немного в сторону от лагеря. Моя история с внезапным желанием побыть одному ее явно не убедила. Впрочем, я сомневаюсь, что она убедила хоть кого-то из моего отряда. Просто мои вышколенные телохранители уже давно не задавали лишних вопросов. – Что на самом деле произошло? – спросила Эйвилин, убедившись, что нас не могут подслушать. – У меня был гость, – криво усмехнулся я. – С двумя большими крыльями, огромной зубастой пастью и на редкость умной головой, на которую я бы с удовольствием полюбовался отдельно от тела. – Дракон? – удивленно воскликнула Эйвилин. – Тише! – прошипел я на девушку. – Эта не та новость, которой следует со всеми делиться. – Чего он хотел? Он знает что-нибудь о моих родителях? – Боюсь, что судьба твоих родителей мало волнует этих ящериц-переростков. Дракон хотел, чтобы я остановил людей. И он был весьма убедителен. Мне удалось выторговать лишь небольшую передышку. – Ты так не хотел влезать в эту войну! – сокрушенно покачала она головой. – Теперь уже поздно сожалеть. Людей придется остановить любой ценой. Есть еще одно… Раз войны не избежать… Мне будет спокойней… – замявшись, добавил я, опускаясь на одно колено и делая, возможно, главный выбор в своей жизни. – Светлая леди, не согласитесь ли вы стать моей женой? Эпилог Что есть дракон? Дракон – это сила! Сила божественной крови, что пульсирует в жилах. Сила гармонии стихий, заключенных под древней чешуей. Дракон – это власть! Истинная власть! Эгоистичная, грубая, жестокая и справедливая. Дракон – это мудрость! Мудрость тысячелетий. Мудрость самой вечности, что и сама есть дракон. Все в Едином, и Единое во всем! Дракон – это лучшее, что есть под небесами, это крылья, меняющие мир. Нет и не будет в мирах существа более чарующего и одновременно с этим внушающего благоговейный страх. Солнечные лучи играли бликами на кроваво-красной чешуе. Могучие крылья мерно били по воздуху. Сквозь просветы в облаках мелькала земля. Наконец впереди показались острые горные пики, окутанные туманной дымкой, а внизу блеснула узкая полоса крупной реки. Сложив крылья, красный дракон камнем рухнул вниз. Огромное тело с глухим, грозным гулом рассекало воздух. Земля становилась все ближе и ближе. Резко хлопнули разом расправившиеся крылья, замедляя стремительное падение. Дракон осторожно приземлился на большой каменный уступ и, не глядя на десятки жрецов, разом упавших на колени при появлении своего бога, направился к темнеющему неподалеку провалу пещеры. Бледное пятно входа осталось далеко позади, густая темнота приняла могучее тело в свои объятия. Огромный ход все тянулся и тянулся вниз, в самое чрево горы. Наконец дракон оказался в гигантской пещере. Казалось, что древняя гора просто выдолблена изнутри. Расправив и вновь сложив крылья, он прошествовал к центру пещеры, улегся на каменный пол и закрыл глаза. – Мы ждали тебя… Брат, – разом прозвучали в его голове пять голосов. Не столь важно, что их разделяли сотни и сотни миль. Здесь для разума красного дракона не было преград и расстояний. Утар-Ар-Лог видел и слышал своих братьев, словно они стояли перед ним. Их осталось всего шестеро. А когда-то давно, на заре мира, их было несколько десятков. Первые дети истинного Творца. Его единственные дети! Это потом… Все было потом… Боги, эльфы и прочие ничтожества. Они были первыми! И только они достойны были ими быть! Их осталось всего шестеро. Самых могучих! Совершенных! Умных! Хитрых! Жестоких! Их осталось всего шестеро… а шесть драконов-владык – это слишком много. Ведь на вершине есть место только одному… – Ты смог его обмануть? – спросил один голос за всех. – Вы сомневаетесь в том, что я способен перехитрить низшее существо? – И все же ответь. Он поверил твоим словам? – Полностью – вряд ли. Он крайне недоверчив для столь никчемного создания. Но у него нет выбора. – Ты уверен, что он призовет нас? – Без нашей помощи победы ему не видать. Я сам поставил его в такие условия. – А если он узнает? – Что с того? Пусть призовет нас – остальное не так важно. Будущее туманно. Но его нить оборвется в тот же день. Вы сами видели это. – Хорошо. Ты знаешь, чем рискуешь. Драконы ликовали: их время пришло! Этих жалких червяков Творец одарил слишком щедро. Так не должно быть, и так не будет. Люди, эльфы… Как смеют эти жалкие двуногие считать себя равными тем, с кем не сравнялись даже боги? Творец, Падший… Представления смертных о мире скудны так же, как и их разум. Жалкие двуногие червяки, и столь же жалкие знания. Их память коротка, как и их жизни. В этом мире уже давно нет богов. Как нет и не будет силы, способной противостоять им, драконам. Красный дракон молчал. Шесть драконов-владык – это все-таки слишком много. И багряный великан точно знал, кто из них дойдет до вершины: он. Именно он достоин остаться последним и сокрушить границы этой презренной клетки. Он – лучшее из всех Его творений! Он станет Им, тем самым – Первым! Тем, кто на самом деле сотворил этот мир и множество других миров. Мертвые боги были лишь жалким подобием Его. Они были слабы, а потому пали под напором Его первых творений, первых детей, имя которым – драконы. – Века ожидания позади. – Утар-Ар-Лог не тешил себя иллюзиями и знал, что похожие мысли бродят и в головах остальных драконов. В конце концов, они знают друг друга целую вечность. – Это наш мир! По праву первородства и силы. Только мы должны вершить его судьбу. Так было! Так есть! И так будет! От начала времен и до их конца! Прощай, брат. Голоса драконов смолкли, а Утар-Ар-Лог погрузился в раздумья. Примечания 1 Верность ( ороч .) 2 Туманные вершины ( гном .). 3 Холодный северный ветер ( др. – рус. ). 4 Длинная вода ( ороч .). 5 Группа шлемов, различных по форме (от похожих на каску до похожих на шляпу), но имеющих в качестве общей черты назатыльник, а также продольное ребро жесткости, нередко (но не обязательно) превращающееся в настоящий гребень. 6 Сын ( эльф. ).