Леон. Встань и иди
Александр В. Белый








Наперекор течению судьбы сильный духом молодой парень, сирота, потерявший в детстве родителей, но самостоятельно воспитавший в себе мужчину, с помощью новой семьи, доброго слова и автомата Калашникова строит новую жизнь… на другой планете.






Александр Белый

Леон. Встань и иди!


Все, о чем здесь написано, есть художественный вымысел.

Не нужно сопоставлять имена, события и даты, т. к… эта фантастическая

повесть предусматривает весьма определенные несоответствия

реальному положению вещей.






Пролог


Флаер завис на уровне верхних веток кроны этого грандиозного создания инопланетной природы. Двое молодых мужчин расположились в креслах открытого салона и рассматривали красивейшие окрестности, которые простилались сквозь голубоватую дымку чистого и прозрачного воздуха далеко-далеко вокруг. И монитор бортового компьютера флаера, и экран биокомпа светловолосого молодого человека с классическими чертами лица и восторженным взглядом серо-голубых глаз, удивленно смотревших в мир, показывал одну и ту же высоту: двести восемнадцать метров.

Небо было изумительного, насыщенного ярко-синего цвета, кое-где взорванное вспышками белоснежных облаков. Привычная на Земле чистая зелень растений, здесь была разбавлена совсем другими красками. Листья на этом гигантском дереве отдавали синевой, а стебли камыша у реки — имели оттенок салатного цвета.

Река, в этом месте, шириной в три с половиной километра, величаво и медленно текла с севера к морю. И там, далеко на юге было видно, как она становится еще шире и распадается на три рукава, с двумя длинными островами посредине.

Там, вырастая из моря и двигаясь на север, теряясь далеко за горизонтом, шла горная гряда. Скалы были серого и почти черного цвета. Только почти идеально ровная площадка, на которой стоял эллиптический, вернее, имеющий вид сдавленного в верхней и нижней плоскости шара космический корабль, была из светло-бежевого мрамора.

Километрах в трех ниже стоянки, на горном плато блестело обширное зеркало озера, шириной километров шесть, а длиной словно безбрежное море, которое впитывало в себя реки, речушки и ручейки из окрестных гор. По краям озера с высоты сто двадцать метров низвергались два широких, мощных и красивых водопада. А внизу, среди каменистых скал, каждый из них образовал небольшое пенистое озерцо, откуда по глубоким трещинам в граните, образовавшим целые каньоны вода устремилась к Большой реке.

— И, как тебе вид? — спросил мужчина постарше.

Это был черноглазый брюнет с длинными вьющимися волосами, который внешне выглядел лет слегка за тридцать. Гримаса, которая застыла на его лице, на лбу образовала глубокую морщину. Он глядел вдаль, словно в пустоту, грустным-грустным взглядом.

— Потрясающе! — ответил тот, который моложе.

Брюнет вдруг встрепенулся, коротко взмахнул кистью правой руки, словно отгоняя тяжелые воспоминания и, в общем-то, симпатичное лицо, разгладилось.

— Потрясающе! — повторил светловолосый, не отрывая глаз от горизонта, туда, где уже не видно было редко растущих гигантов, где зеленая степь сливалась с синим небом, туда, где еще дальше на север начинались лиственные леса и хвойная тайга.

— Здесь я построю наш дом! И создам свой, новый мир!




Глава 1 Воспоминания из детства


Поселок Лесной, в 11 км от Киева, пятница 10.11.1977.


Старенький желтый автобус, звякая всеми железками, свернул из трассы на израненную временем, когда-то хорошую асфальтную дорогу, ведущую к школе-интернату имени Н.К.Крупской. Двое сопровождающих мужиков сидели спереди, пили прямо с горлышка бутылочное «Жигулевское» пиво, о чем-то говорили и громко смеялись. Мы же с сестрой забрались на самые задние сидения, где мотор с натугой гудел и давил на уши, зато сидеть здесь было тепло.

— Надо сдерживаться, Витя. Жили бы мы в своей квартире, ходили бы в свою школу, — сказала Светулька.

Моей сестричке второго октября исполнилось пятнадцать лет. А мне исполнилось одиннадцать весной, в апреле. Тогда еще жив был папа, и мама не болела. И жили мы в своем доме там, в центре, на улице Прорезной.

— В свою школу! — передразнил ее, — Разве не видишь, как учителя стали относиться к нам? Историчка в прошлом году, как ко мне обращалась? Говорила: Львов Виктор, к доске. А сегодня как? Эй, ты! Львов! И большинство учеников, особенно дети офицеров с бывшей папиной части шарахаются, как от прокаженных.

— Все равно, Витя, ты не знаешь, что такое интернат, а одна девочка мне рассказывала.

— Ничего. Папа говорил, как себя поставишь перед другими, так тебя и воспримут, кем захочешь быть в обществе, тем и будешь. Только надо иметь силу воли. А я сильный! Никому не позволю на себе ездить. И тебя буду защищать, никому не дам в обиду!

— Молчи уж, защитник! — помню, Светочка толкнула меня локтем, затем обняла и смахнула с глаз слезинку.

Тайна смерти нашего отца и сегодня покрыта мраком. Известно, что его вызвали к исполняющему обязанности командующего, а после разговора задержали на сутки в комендатуре. А ночью он написал какое-то покаянное письмо и повесился. Никакого письма мы не видели, но и то, что он мог лишить себя жизни, тем более таким унизительным способом, не поверил никто. Уже после развала Союза, в 92-м году у меня возникли и желания, и возможности поспрошать с пристрастием этого самого «исполнявшего обязанности» но, оказалось, что тот генерал умер от инсульта еще пятнадцать лет назад, ушел сразу же следом за моим отцом.

Бывший отставник, Николай Петрович Штеменко, в силу сложившихся обстоятельств, навсегда ставший для меня папой Колей, как-то говорил: «Пфе, Виктор, у нас, в Союзе генералов, маршалов расстреливают, а что целый полковник повесился, никого не удивишь. Но то, что они с вашей семьей сотворили, это не ладно, это не правильно».

По какому-то решению какого-то суда было конфисковано наше имущество. Помню, как какие-то дядьки, под управлением злой тетки в синем мундире, в присутствии наших соседей, выгребали из квартиры все. Нас, правда, под дождь не выкинули, а помогли переехать с тремя узлами в однокомнатную, на Святошино. Район сейчас, в общем-то, неплохой, но тогда это было в черта на куличках.

Мама сильно заболела и попала в больницу, а мы остались в голых четырех стенах одни. Через несколько дней, вернулись из школы домой и увидели, что квартира затоплена жильцами сверху. Побежали предупредить да поругаться. Вышел лысый дядюга, пьяный в стельку — очень нехорошо Светульку обозвал и сделал ей неприличное предложение. Не знаю, может быть пару месяцев назад я был не готов на такой поступок, но сейчас, услышав эти грязные слова, мой детский разум взбунтовался, а душу разорвала злоба и ненависть. Рядом в коридоре, лежала швабра, ухватил ее и дважды нанес рубящие удары по лысой башке. Тот свалился на пол без чувств с разбитым, окровавленным лбом и раскинул руки. Был бы я чуть постарше и чуть посильней — убил бы алкаша, а так — Бог миловал и прибрал сам: четыре года спустя тот сгорел после потребления денатурата.

В течение следующей недели некоторые сердобольные соседи вплотную занялись продвижением дальнейшего обустройства этих безнадзорных малолетних бандитов, то есть, нас. И, наконец, приехал желтый автобус с двумя сопровождающими, имеющими на руках постановление о нашей дальнейшей судьбе и еще какими-то бумажками, взяли нас под рученьки и повезли. Хорошо, хоть квартиру дали нормально запереть.

Территория интерната находилась в окружении высоких сосен и была ограждена сетчатым забором. За высокими, коваными воротами были видны три здания, расположенные буквой П. Центральное — трехэтажное, левое — двух, а правое здание — одноэтажное, длинное, как коровник в колхозе. На въезде, слева от ворот стояли гипсовые скульптуры, изображающие пионера с пионеркой, отдающих честь, справа — колхозница, удерживающая серп и сноп с зерном и рабочий, с отбойным молотком на плече. А посреди небольшой площади находился свежевыбеленный памятник сидящей на стуле толстой тетки с одутловатым лицом и в круглых очках.

Светочка оказалась права, не дай Бог ребенку, выдернутому из благополучной среды, нормальной семьи и адекватного окружения, попасть в обстановку групповой неприязни, детского насилия, безразличия воспитателей и административного произвола. Здесь на вас всем глубоко плевать, и вышестоящим функционерам от образования тоже.

Говорят, что новичков всегда вначале приводят к директору, но нас привезли в день, когда старого директора уже «ушли», а новая директриса к делам еще не приступила, и нас принимали замы — дядька с выпученными глазами, который ведал воспитательным процессом и тетка-завуч, худая и плоская, как тарань. Насколько помню, эти двое тоже долго не продержались, и через неделю-две отправились следом за своим бывшим шефом. Так вот, мы им не понравились. Когда выходили из кабинета, дверь в тамбуре осталась приоткрытой, и мы слышали, как лупоглазый то ли осуждал, то ли обсуждал Светкину походку, а «плоская тарань» возмущалась тем, как мы сидели за столом, высоко подняв подбородки, а в конце пренебрежительно выплюнула:

— Пррынцесса. Ничего, за пару дней обломают.

Не знаю, что ей не понравилось, но мы сидели так, как привыкли сидеть дома за столом или в школе за партой. Что же касается Светкиной походки, то да, настоящая принцесса. Ну, как может ходить кандидат в мастера спорта по художественной гимнастике?

Нас переодели в новую форму. Костюмчик на мне из драп-сукна-полурядюги был несколько длинноват, платье и фартук на Светке были несколько коротковаты, но таскать можно.

За дверью складского помещения нас уже ожидали. Меня — на предмет ошмонать, Светку — по другому поводу. Если целка, то три дня сроку, чтоб распечатали пацаны, а если не захочет, то как сказала злая паскуда и тварь из девятого Б — класса, коза драная по кличке Кизя, дырку разорвет сама, пальцами.

И мы дрались, по-черному. Пацану Костику, с которым в будущем стали закадычными друзьями, сходу расквасил нос; Витьку (имена узнал потом), ногой пробил по голени, а Пашке засветил в глаз, бланш неделю не сходил. Потом меня сбили с ног и подняли на носаки, в смысле, выставили вместо футбольного мяча.

Очухался и стал нормально себя чувствовать на следующий день, но с постели не вставал еще полдня. Проснулся после обеда от звука шлепков и каких-то выкриков. Это на центральном проходе между кроватями встретились два ничтожества: слева на карачках стоял неряшливый, совсем зачуханый, худющий пацан, а справа крепыш, лет семнадцати, одетый в фирменный джинсовый костюм, с выражением брезгливости и удовлетворения на роже, лупил того ремнем и приговаривал: «Обосцышся — бить не буду. Обосцышся — бить не буду». В палате наступила тишина, и как только послышался журчащий звук, грянул дружный веселый смех. Как потом узнал, это было обычное развлечение чмошника Игорька и короля интерната Вовы Бурого.

Моя одежда была сложена на табурете, а вместо новеньких ботинок стояли чьи-то старые, большие говнодавы. Когда оделся и выходил, двое каких-то пацанов показывали на меня пальцем и ржали, как обкуренные. Впрочем, они тогда и были обкуренными.

По субботам все «немцы», кроме дежурного персонала, как можно раньше разбегаются по домам, завтра воскресенье, выходной день. Некоторые пацаны и пацанки из застенков интерната рванули самоходом в город, по своим делам: кто попрошайничать, кто воровать или выдергивать дамские сумочки, а кто и в подпольный публичный дом.

В туалете взглянул на себя в зеркало — правое ухо было синим и оттопыренным, следов других побоев не заметил, но болело в боку и немного подташнивало. Привел себя в порядок, умылся и пошел разыскивать Светку. Нашел в медпункте, где ее целые сутки продержала воспитательница — мама Нина.

Моя сестричка тоже приличной фурией оказалась, одной пацанке расцарапала лицо, а Кизе — чуть глаз не вынула. Вот и Свету девки побуцали ногами тоже неслабо.

Мы сидели на топчане и рассказывали друг другу о своих злоключениях, как открылась дверь, и вошел Бурый. Осмотрел комнату, ухмыльнулся и процедил:

— Эй, соска! Сегодня после отбоя что бы была в каптерке, на третьем этаже. Буду один. И смотри, сучка, если не придешь, поставлю на хор, — повернулся и ушел.

— Что будем делать, Света? — как это ни странно, она не заплакала и внимательно взглянула мне в глаза.

Уж очень был похож взгляд моей старшей сестры на взгляд отца, когда он пытался донести до моего сознания какое-нибудь серьезное слово. Помню, за день до того, как он навсегда не вернулся, мама сервировала в столовой и подала пельмени. Отец ещё пошутил, мол мать, ты же знаешь, что в моем возрасте вареное тесто противопоказано. Мол, сама себя наказываешь. Мама тогда как-то отшутилась и ушла на кухню. Вот тогда отец так же внимательно уставился мне в глаза и говорит:

— Ты, сынок, уже не есть дите неразумное. Запомни, после меня ты единственный мужчина в семье, — отложил вилочку и покивал указательным пальцем, — Если что, присмотри за нашими женщинами, не дай их в обиду.

— Хорошо, папа, — беспечно отмахнулся рукой.

— Сын, ты меня не услышал. Повторю еще раз, ты мужчина, а мужчина должен защищать своих близких.

— Понял, папа, понял! Когда вырасту…

— Ничего ты не понял! Даже если не успеешь вырасти, для своей семьи ты должен делать все возможное и невозможное.

Теперь вспомнил этот взгляд — точь-в-точь такой, каким смотрит сейчас Светка.

— Брату такого не говорят, но сказать больше некому. Мне, как гимнастке, это дело не повредит, даже совсем наоборот. Знаешь, раньше себе мечтала, как это все будет, и с кем… Но под эту тварь не лягу, — решительно стукнула кулачком по коленке, — Не буду прятаться и пойду к нему. Я его убью! И будь что будет.

В руке, которую все время держала под фартуком, а сейчас вытащила, она держала самодельную стальную шариковую ручку, стилизованную под гвоздь. Светка, которая рыдала взахлеб, увидев, как мы во дворе с мальчишками разрезаем лезвием жабу (и где она взялась в центре Киева?), чтобы посмотреть, а что там у нее внутри? Моя Светулька, которая пережила унизительную смерть отца, получила пинок под зад из своей любимой комнаты и нашей родной квартиры, которая еще вчера была растерянной и жалкой.

— Пойдем вместе, — протянул открытую ладонь, — И дай сюда гвоздь, сама знаешь, этот фокус у меня получается много лучше. И я — мужчина.

Она подумала-подумала, и вложила гвоздь в руку, и мне удалось затолкать его под тугую манжету левого рукава рубашки.

Мы вообще-то, дети спортивные, Светка — гимнастикой занималась с пяти лет, а я — саблист, тогда имел первый юношеский разряд официально, но мог победить некоторых взрослых. Дедушка говорил, что из давних времен, все мужчины нашей семьи обучались бою холодным оружием, начиная с шести лет отроду. А некоторые, с одиннадцати-двенадцати лет даже на войну ходили. Вот и меня к шести годам сдали на фехтование. Однажды, тренер обучил фокусу, а девчонки-гимнастки, которые занимались в этом же зале, подсмотрели: нужно было голой рукой (махом) загнать гвоздь в пятисантиметровую доску. Все ребята нашей секции этому научились — гвоздь садился по самую шляпку. Светка, как это ни странно, доску двадцатку пробивать научилась, правда, чтобы не пораниться, наматывала на ладонь носовой платок.

Мы долго сидели, обнявшись, стало совсем темно, и вдруг в голове сформировалось понимание, что с этого момента мое детство закончилось, пришла и моя пора. Пора быть готовым на поступок и пора за этот поступок быть готовым нести ответственность.

— Сегодня дежурит какая-то Юля, — Света включила настольную лампу, — Мама Нина говорит, что она безалаберная, после отбоя вечно сбегает в соседний дом отдыха. Значит, нам никто не помешает.

С тех пор прошло много лет и, анализируя тот день, когда мы, воспитанные дети из благополучной семьи целенаправленно пошли на умышленное убийство, прекрасно понимаю, что система сознательно окунала в дерьмо и загоняла в угол, откуда не убежать. Но вся сущность, одиннадцатилетнего мужчины, с вбитыми в мозги принципами поведения потомственных военных не знаю в каком колене, восстала. Именно в этот день, в этот миг перестал бояться обстоятельств, именно тогда стал относиться к вопросам жизни и смерти обыкновенно, как к данности и неизбежности. Именно так, как относится к вопросам бытия воин на поле боя.

Вдруг открылась входная дверь и заглянула какая-то тетка. Сейчас понимаю, что это была молодая женщина лет двадцати пяти, но тогда для нас это была чужая тетка.

— Что за бардак! Ну-ка марш спать по норам! — закричала на нас, но Светка не сдрейфила, а ответила вполне спокойно.

— А мне не показали место, где спать. Мама Нина сказала находиться здесь до понедельника, и ключ дала. Вот! — Светка показала ключ от медпункта.

— А! Это вы те, за которыми Петрович сегодня присматривает? Ну-ну! Тогда ложитесь спать, вон на кушетки. А завтра будет Наталья Николаевна и разберется, — Развернулась и вышла, прикрыв за собой дверь.

Мы тогда еще не знали, ни имени директрисы, ни кто такой Петрович, даже не замечали, что кто-то за нами присматривает. Но, да, как потом оказалось, присматривали.

После звонка отбоя, сидели еще минут пятнадцать.

— Ну, пошли, — тяжело вздохнула Светка и выключила лампу.

— Пошли, — решительно встал и открыл дверь. В коридоре было темно и тихо. Мы вышли и отправились за угол, к светлому пятну освещенного входа на лестничную площадку. Взял сестру за руку и пошли наверх, на третий этаж.

Раньше и перед соревнованием и перед дракой с пацанами улица на улицу, испытывал волнение, сейчас же, шел убивать и не чувствовал никаких эмоций. Вот Светка боялась, ее рука подрагивала, но она плотно стиснула губы, а ноги на ступеньки ставила уверенно.

— На, оберни руку для упора, — на выходе с площадки протянула носовой платок.

— Не нужно, обойдусь — отвел ее руку, — У меня на подушечках мозоли.

На этаже был полумрак, единственная лампочка горела в конце коридора. Здесь, видно, проходил ремонт. Стояли строительные козлы, какие-то ведра, сильно воняло краской: перекрашивали серые панели стен в синий цвет.

— Все, пошел. А ты в коридор не выходи, стой здесь, на площадке. Будешь на атасе, — сказал и направился к единственной двери, под которой виднелась полоска света. Постучал, и она тут же открылась — в двери возник почти голый Бурый. Он стоял в модных, обтягивающих трусах.

— О! А эта где?! — схватил меня за руку и втащил в комнату с невзрачной обстановкой. Прямо перед дверью стоял, измазанный желтой краской стол, который был сервирован бутылкой «биомицина» (вино «Біле Міцне» или Белое Крепкое) и двумя залапанными и мутными гранеными стаканами. Слева, под самый потолок громоздились какие-то мешки, а в правом углу, прямо на полу валялся грязный, в ржавых разводах ватный матрас, немало повидавший некоторые виды и способы человеческих отношений.

— Ну, это… Она побоялась, что вас тут много.

— Я ж ей, бляди, сказал, что буду один!

— Так это! Она просила, чтоб ты сам к ней пришел. Она там одна, — тихо буркнул. Сердце сдавило от ненависти к этой твари, грязно обозвавшей мою сестру.

— Ну, сука, сама напросилась. Рвать буду все щели, — схватил и стал надевать рубашку и джинсы. Затем, нагнулся к обуви. Рядом с его кроссовками, стояли мои исчезнувшие новенькие ботинки, с теми же выпачканными глиной каблуками.

Без участия сознания, чисто автоматически, фаланги указательного и среднего пальцев правой руки захватили под манжетой рубашки ручку-гвоздь и удобно прижали шляпку к ладони. Сделал шаг вперед и резко взмахнул рукой. Здесь шляпка в темечке не торчала, как в доске, а спряталась в волосах, голова Бурого стукнулась лбом о пол, а тело опрокинулось набок. Одна кроссовка была не обута.

Разум не испытывал ни чувства страха, ни боязни ответственности за содеянное убийство. Было лишь чувство удовлетворения правильно выполненной работой. Все равно, как если бы дома навел порядок в своей комнате, заслужив благодарность мамы и похвалу отца.

Подтянул к себе табурет, уселся, скинул «говнодавы» и стал переобуваться в мои ботинки. Говорят, что детская жестокость самая холодная и беспринципная. Наверное, на этот счет есть целая теория, но думаю, это потому, что дети попадают в обстоятельства, при которых просто не успевают научиться бояться, поэтому, не осознают некоторые аспекты своего поведения. А еще неугнетенная наследственность и состояние духа.

Мне, вдруг, стало дурно, в голове зашумело, очертания предметов поплыли перед глазами. Хорошо, что сидел, иначе бы, наверное, свалился. Но все как-то быстро стало проходить, — комок, который подкатил к горлу, рассосался; пелена с глаз слетела. Нет, это не был синдром постфактум, это всего лишь усталость организма, битое детское тело и пропущенные два ужина, завтрак и обед.

Вдруг, сзади скрипнула дверь, и раздался мужской тихий голос:

— И что же ты наделал? А, парень? — помню, даже не испугался, безразлично повернулся и увидел седоватого дядьку, склонившегося над телом этой мрази, — Бог мой, как я не доглядел. Крови нет, только клочок волос мокрый. Интересно, кто тебя научил такому фокусу? Ты хоть представляешь, парень, как ты попал? Чего молчишь?

— Мне все равно, — отвернулся от него, завязывая шнурок ботинка. Тогда не думал ни о каких последствиях, тогда мне было наплевать. Это потом, гораздо позже, этот самый дядька, который до конца жизни останется папой Колей, научит играть в шахматы и делать правильные ходы.

— Взбодрился бегом! — яростно зашипел голос, и моя дурная голова получила увесистую затрещину, — Встать! Кроссовок с пола подыми и шапку с крюка сними, и сунь вон в ту сумку. Правильно. Теперь, сними с крючка курточку, возьми в руки сумку и слушай меня внимательно.

Подзатыльник просветлил мозги! Не знаю почему у меня, озлобленного зверька, возникло убеждение, что рядом стоит именно тот старший, которому можно довериться? Почувствовал всеми фибрами души, что этот человек поможет и не предаст, поэтому, резво подскочил и ринулся выполнять все его распоряжения.

— Сейчас по пути скажешь сестре, пусть повесит мухобойку на место, двигает в медпункт и там ждет тебя. А ты по лестнице спустишься в подвал и возле входа в котельную, отключишь рубильник. Знаешь, что такое рубильник?

— Знаю.

— Тогда исполняй и ожидай меня внизу.

Подхватил сумку и курточку Бурого, выскользнул в коридор и заглянул за угол перед лестничной площадкой. Моя Светулька, широко открыв глаза, прилипла к стенке, удерживая над головой тяжеленный багор, снятый с пожарного щита.

— Все нормально, — шепнул.

— Фух! — облегченно выдохнула она, и багор стал стремительно заваливаться, довелось подставить руку с курточкой и помочь удержать, что бы тот не грохнулся о пол, — А этот дядька где?

— Все нормально, — повторил и помог навесить багор на место.

— А Бурый? Это его вещи? — в ее глазах страха не было, только интерес. Недетский.

— Его больше нет. Пошли, потом все расскажу, — и мы заторопились вниз, — Иди в медпункт, я тоже скоро приду.

— Нет! Я с тобой! — пискнула Светка.

— Тебе нельзя! И вообще! — громко зашептал, — Я здесь мужчина! Я главный! Слушайся меня!

У нас дома слово отца было законом для всех, — хоть для нас, детей, хоть для мамы. Мужчина — есть мужчина. Светка открыла рот, хотела что-то сказать, потом захлопнула, резко крутнулась так, что фартук развернулся веером, и заспешила по коридору.

Рубильник разыскал там же, где говорил дядька. Потянул ручку вниз, что-то щелкнуло и стало темно, хоть глаз выколи. Через пару минут совсем рядом услышал громкое дыхание и тихие шаги. Скрипнула дверь котельной и в отблесках прикрытого поддувалом тусклого огня, в дверном проеме появился силуэт человека, который тащил что-то на плечах.

— Придержи дверь, здесь пружина, — услышал напряженный голос дядьки и подскочил к нему, — Резко не отпускай, чтобы громко не треснула. И следуй за мной.

Не снимая с плеч ноши, завернутой в одеяло, он подошел к печке и потянул ручку: половинки дверец разъехались на стороны, явив взору просторную, пышущую жаром топку самого настоящего паровозного котла.

— Брось барахло прямо на пол, — дядька кивнул подбородком мне за спину, — В углу доска стоит, возьми и задвинь один край в топку.

Когда все сделал, он аккуратно выложил завернутый в одеяло сверток на доску, затем, приподнял другой ее край и с разбегу задвинул внутрь полыхающего пламени.

— Сегодня в наших корпусах будет жарко, — хрипло сказал он и взял в руки совковую лопату. В зев топки полетел уголь.

Я не был тупой бестолочью, все прекрасно понимал и благодарил в душе Бога, ибо иначе судьба моя была бы непредсказуемой, пошел бы по колониям да по этапам и сгинул бы незнамо когда, и незнамо где. Дядька закончил кидать уголь, задвинул дверцы и сел на табурет.

— Удачный день сегодня. Гришка, кочегар наш, забухал и мне его подменить пришлось. Не куришь? — я отрицательно мотнул головой, а он вытащил папиросу «Берамол Кэнэлс», подкурил от спички, глубоко затянулся и пыхнул дымом, — Молодец. Твой дедушка, Сергей Константинович, тоже не курил.

Немного помолчал и продолжил:

— Он когда-то моему старшему брату жизнь спас, воевали они вместе. Вот теперь и я отдал семейный долг, — за пару минут дотянул огонек папиросы до самого мундштука, затушил и бросил на угольную кучу, — А отец твой, Алексей Сергеевич, курил?

— Нет.

— Тоже молодец, это в вас семейное. Я его вот таким помню, — он поднял ладонь на полметра от пола, — Хороший был парень, царствие ему Небесное. Итак, докладывай, где ты сегодня был, чем занимался?

— Как где?

— Заруби себе на носу, сынок, — дядька серьезно смотрел на меня прищуренными глазами, — Вы с сестрой целый вечер и всю ночь были в медпункте и никуда не отлучались. Ясно?

— Да.

— Повтори.

— Мы с сестрой весь вечер и всю ночь были в медпункте и никуда не отлучались. Нас еще эта, Юля видела.

— Очень хорошо, я вас там тоже видел, но вы меня не видели. Ясно? Все, иди, поговори с сестрой, и отдыхайте.

Поселок Лесной, в 11 км от Киева, суббота, 11.11.1977.


На следующий день к обеду, на черной «Волге» приехала Светкина тренер, Людмила Николаевна, красивая и молодая, именитая и знаменитая. Предъявила какие-то бумаги и увезла ее в спортивный интернат. Когда долго искали Светкины вещи, сильно разругалась с «лупоглазым» но, увидев синяки на ее теле, устроила настоящий скандал, громко обозвав того «козлом вонючим».

Первоначально, Светка уходить без меня не желала ни в какую.

— Не переживай, девочка, мы его выдернем отсюда. Чуть позже, — ткнула указательным пальцем ухоженной руки с коротко подстриженным маникюром мне в грудь и продолжила, — Смотри мне, не опускайся, не сдавайся, воспитывай в себе мужчину. Их так мало, одни козлы.

Когда уходили, в глазах сестры стояли слезы.

О Буром, как это ни странно, никаких разговоров не возникало. Почему-то считалось, что он отправился куда-то по делам, в очередные мандры[1 - путешествия (искаж. укр.)].

Нужно сказать, что Людмила Николаевна сдержала слово, подготовила и мой перевод, но теперь уже я сам воспротивился.

Учителя здесь были нормальные, в большинстве своем терпеливые, настойчивые и компетентные, по крайней мере, не хуже, чем в нашей бывшей школе, одной из лучших в Киеве. К этому времени удалось приобрести кое-какой авторитет, как среди старших, так и среди младших. Да и к Николаю Петровичу привязался, как волчонок к папе-волку. И он ко мне тоже. Кстати, отношение пацанов изменилось в тот же день, когда все увидели на моих ногах мои ботинки.

Так вот, со временем пообвык, постоянно пару раз в неделю самоходом встречался с сестричкой, проведывал квартиру и больную маму в больнице. С годичной командировки вернулся Дядя Федор, стал частенько навещать меня в интернате и уделял много внимания, хотя, сегодня-то мне точно известно, что больше всего внимания он уделял училке музыки, с которой они как-то познакомились. Встречались периодически, но долго, года четыре или пять. Периодически, потому, что Дядя Федор нередко убывал в длительные командировки. И папа Коля его знал, они при встречах закрывались в спортзале в кабинете, где любили поговорить за жизнь и раздавить «мерзавчика».

Мама умерла через четыре месяца. Ее брат, дядя Володя из Иркутска, после перенесенной операции приехать не смог, а со стороны папы близкой родни у нас давно не было, поэтому, похороны организовал дядя Федор.




Глава 2 Продолжение воспоминаний


Киевская область, полигон. 21.07.1983.


Всю свою маленькую жизнь мечтал поступить в Высшее Командное Дважды Краснознаменное… Заблаговременно подал заявление через военкомат, как интернатовец и сирота. Дождавшись вызова на сдачу экзаменов, ухватил свой аттестат, кстати, с очень хорошими оценками и рванул по указанному адресу: на полигон, в учебный центр военного училища, который дислоцировался в лесу, в сорока километрах от города.

Сдал русский язык и математику устно на пять баллов, физику на четыре, а вот последний экзамен, математику письменно — на два. Документы забирал с другими прочими неудачниками в летнем домике с настежь открытой дверью, из которой, разговаривая по телефону и вспоминая чью-то маму, громко орал дяденька подполковник:

— Какой на! из него курсант?! Он на! в сочинении всего двадцать шесть слов написал, из них двадцать пять — с ошибками! Он на! по письменной математике пустой лист сдал! У меня некуда его всунуть! Да у меня на! двенадцать человек на место!.. Есть! Есть! Есть, товарищ полковник! — затем послышался резкий удар трубки по аппарату, — Что за жизнь на? Следующий!

Я зашел и назвался.

— А! Это ты Львов? А чего ж ты родной на! не написал в анкете, что твой отец растратчик государственного имущества? А бабка — вообще американка? — швырнул на стол картонную папку с моими документами, — Забирай.

Последние годы меня не воспитывали добропорядочным комсомольцем, почем фунт лиха — очень хорошо знал, поэтому, молча стиснув зубы, забрал документы, развернулся и ушел.

Да, был такой факт в жизни нашей семьи, который не афишировали, но и не скрывали. Бабушка Катя, мамина мама, родилась в штате Монтана и, когда-то, в 1911 году, ее родители на семейном совете решили возвращаться на историческую Родину. В газетах писали о широкой продаже царских земель (именно так бабушка говорила) и весьма недорого. С напряженного труда двух поколений, семья скопила в Штатах приличный капитал, поэтому, на территории Украины, в районе реки Тетерев, удалось выкупить семьдесят две десятины запущенного поля, около тридцати десятин смешанного леса и двенадцать десятин болотистой балки с ручейком. Через три года здесь был убран первый приличный урожай, лесок расчистили, на ручье стояла водяная мельница, а вместо болота красовалось огромное озеро.

В конце 1913 года, тогда еще совсем молоденькая бабушка Катя вышла замуж. Но счастье длилось недолго, через год муж ее был призван в армию и погиб на русско-германском фронте. Бабушка осталась молодой вдовой с двумя малюсенькими сыновьями на руках, Лавром и Федором.

Однако, пришла советская власть и в 1926 году отобрала все поле, мельницу, озеро и лес в пользу комитета бедноты. Всю семью уничтожили, старших постреляли, а детей закололи вилами. Бабушка Катя тогда спаслась, перед этим она вдвоем с новым мужем, дедом Иваном, уехала гостить к его родственникам.

Годы заглушили боль утрат, бабушка родила трех деток, в том числе мою маму. Землю, которую у них отобрали, никто не обрабатывал, она стала зарастать подлеском, поэтому, никто не отказал деду Ивану в выделении надела для строительства хутора на развалинах сгоревшей усадьбы. Были они работящими и вскоре опять выбились из нищеты в хозяева.

Но семья недолго радовалась, их интересы и нужды с интересами и нуждами государства не совпадали. Кроме того, советской власти хозяева не нужны, они дискредитируют саму ее суть, и их нужно было уничтожить, как класс. В 1932 году из амбаров повсеместно был выметен весь урожай, все до последнего зернышка.

В 1933 году дед был пойман в колхозном коровнике на краже, в карманах нашли толчь — корм для телят, который он тащил, чтобы накормить голодных детей. За это его посадили на пятнадцать лет, и оттуда он уже не вернулся. Бабушку с двумя малолетними детьми (старшая девочка быстро опухла и умерла от голода), вместе с другими раскулаченными выслали на поселение в Иркутскую область.

Бабушка Катя вдвоем с мамой, вернулись в Украину в 1953 году, а дядя Володя остался жить в Иркутске, женился и стал там укоренять свой род.

* * *


После провала с военным училищем, я еще успел сдать документы в политехнический институт, поступил и успешно, через пять лет окончил. Светулька моя тоже окончила спортивный институт и достигла определенных успехов в художественной гимнастике. Где-то на соревнованиях познакомилась с молодым, симпатичным австрийским бизнесменом Вольдемаром Карпински и после полугода ухаживаний, вышла за него замуж. Вместе они живут уже шестой год, а три года назад мне сестричка родила двойню племянников — Александра и Анну.

Проведывал их трижды, последний раз гостил в прошлом году, при этом был и в венской квартире и в Альпах, их загородном доме.

Светочка вместе с еще одной девочкой-киевлянкой, тоже гимнасткой, открыли в Вене приватную спортивную школу и тренируют маленьких девчонок, говорят, весьма успешно. Вольдемар бурчит на нее и ругается: видите ли, ей хочется быть самодостаточной и финансово независимой, но любит. Я вижу, как нежно они относятся друг к другу и к детям. А мне, готовому жизнь положить во благо своих близких, это чертовски приятно.

г. Киев, август 1991.


Дядя Володя не был в Украине шестьдесят лет, с того смертельно-ужасного тридцать третьего года. Сейчас мы впервые увидели друг друга и, наконец, познакомились. Проведали могилы бабушки и моих родителей, затем, съездили на тот самый родовой хутор. Ни поля, ни озера не нашли, на том месте, между болотистых прогалин рос осиново-березовый лес, и чащи непроходимого кустарника.

В тот августовский день, когда трое государственных смотрящих вступили в преступный сговор и в Беловежской пуще раздерибанили Великую Страну, дабы самим стать главными паханами в законе, у меня состоялся серьезный и длительный разговор с дядей Володей.

Мы приехали в вареничную, долгое время располагавшуюся в том самом бывшем нашем доме на улице Прорезной, между улицами Владимирской и Крещатиком. Заведующая, которая меня прекрасно знала, налила из-под полы для дяди Володи большой сферический стакан настоящего пятизвездочного азербайджанского коньяку, в те времена редкости огромной. А для меня — бокал грузинского «Саперави».

Только сейчас, в конце концов, узнал, почему мой отец так долго и настойчиво хотел выкупить здесь квартиру. И именно на втором этаже. Оказывается, этот дом до 1919 года был нашим домом, и наша семья занимала весь второй этаж с отдельным парадным входом.

Ильф и Петров утверждали, что до революции здесь рядом, по соседству, жил некий Паниковский — Великий Слепой. Возможно, в каком-нибудь углу и жил, но отношусь к этому с большой долей сомнения, т. к. в те времена, именно в этих домах проживали Пожарские, Ростовы, Конецпольские, Терещенки, Самойловичи, Самсоненки. Да и в трех прочих доходных домах, жил народ более обеспеченный и благопристойный, чем этот самый Слепой.

В восемнадцатом году, резко перекрасившийся в красный цвет бывший подполковник Русской армии, товарищ Муравьев, привел к Киеву красную гвардию и с помощью газовой атаки отравляющими веществами ворвался в город, где установил режим жестокого террора. Тогда да, для господ Паниковских большевистская идея выглядела наиболее коммерчески привлекательной, тогда-то они и вошли в наши дома вместе с пьяными от вина, крови и вседозволенности революционными матросами. Они грабили дома и церкви, насиловали горожанок и монашек, в том числе и взрослых женщин и совсем маленьких девочек. Тогда же был ограблен и убит Киевский митрополит Владимир.

На зачистку нашей квартиры, например, которую потом разделили на три — вошел большевистский функционер, товарищ Левинзон, и остался жить. Трупы отсюда вынесли, но следы остались: брызги мозгов на стенах от разбитых детских голов и потеки плохо замытой крови изнасилованных и зарезанных женщин и девочек-гувернанток, были спрятаны за передвинутой мебелью.

Дядя Володя вспоминал рассказ мамы, когда они всеми правдами и неправдами все же вселились сюда и занялись ремонтом, то за шкафами, которые долгие годы никто ни разу не удосужился передвинуть, обнаружили голые грязно-бурые стены. Отец эти пятна соскоблил и отдал через какого-то знакомого на подпольную экспертизу. Тогда-то и прояснилась картина разыгравшейся пятьдесят лет назад трагедии. После этого в квартиру тайно привезли попа, и он целые сутки молился, родители тоже отстояли на коленях целую ночь.

Дедушка Сережа, полковник лейб-гвардии конно-гренадерского полка, вернулся с Русско-Германского фронта, пролежав полгода в госпитале, — раненной, бездомной собакой. Даже могилок жены и детей не нашел. Некоторое время жил в квартире у своих знакомых, но рана на груди не заживала и ему рекомендовали уехать на лечение к доктору, который эмигрировал во Львов. Дедушка вынужден был покинуть Родину, правда, перед этим отдал долг, встретил и убил Левинзона.

К этому времени город Львов был выведен из состава Австро-Венгерской империи и отошел к Польше, но он хорошо знал и немецкий и польский язык, как и восемь других языков, поэтому, проблем общения не существовало. Так и остался здесь жить после излечения. В гражданской войне участвовать отказался, стал работать представителем попечительского совета, затем, директором одной из приватных школ. Создал новую семью, здесь же и родился мой папа.

Однако, пришел 1939 год, и по договору между гитлеровской Германией и Советским Союзом, советская власть осчастливила часть народов Европы освобождением от гнета западной загнивающей цивилизации, в том числе и Львов, который был под этим самым гнетом целых пятьсот девяносто лет.

Чтобы не превратить себя и свою семью в удобрение и не оказаться в загородной канаве, деду в муниципалитете шепнули зарегистрироваться простым учителем русского языка.

Почему-то в отделе образования, созданном после утверждения новой власти, ему предложили переехать на работу учителем в степной район Днепропетровской области, и он согласился. Вот так судьба сделала новый поворот.

Утро 22 июня 1941 года, застало группу школьников, во главе с дедом, в которой были и бабушка, и папа, на подъезде с экскурсией к Ленинграду. Вернуться уже не смогли, поэтому, дед ушел добровольцем на фронт, а бабушка с папой, которому тогда было тринадцать лет, и с другими детьми осталась в одной из школ города.

Блокаду бабушка не пережила. Дед, дослужившись от рядового до старшего лейтенанта, с тремя медалями и двумя орденами, вернулся с фронта без левой ноги. Папа, после освобождения города, ушел учиться в военное училище.

О военном прошлом всех моих предков я, конечно, знал, и про блокадный Ленинград тоже, но такой конкретики, которую поведал дядя Володя, даже не предполагал.




Глава 3 Ознакомительная


г. Киев, суббота 09.07.1994.


…Одиннадцать, двенадцать, что и требовалось доказать. После двенадцатого звонка телефон затих. Это Ольге нечего делать и решила меня нагрузить непотребными разговорами, ведь знает же, чем сейчас занимаюсь. Обиделась вчера из-за какого-то мелкого недоразумения, вот и трезвонит, дабы дополнительных шпилек вставить. Не-е-т, вот закончу обязательный моцион, тогда и отвечу на твой звонок, тогда и помиримся.

Сегодня суббота, а в этот день, как правило, я бегаю по потолку. Так называется момент начала уборки в квартире.

На заре моей юности, отец построил меня в собственном кабинете для внедрения нового действенного этапа в воспитании отпрыска. Это он увидел, как мама складывает в коробку мои игрушки: машинки, конструктор и пистолеты.

— Знаешь ли ты, сын, что такое пехедэ?

— Да, это когда у тебя в полку делают уборку.

— Немного не так, но где-то так. Виктор, тебе исполнилось пять лет и ты уже почти взрослый, поэтому парень, пора тебе и к жизни начинать относится по-взрослому. Завтра у нас суббота и, начиная с завтрашнего дня и до того дня, когда ты себя почувствуешь! стареньким и немощным дедушкой, ты будешь за собой ухаживать сам. Прислуги у нас нет, так что изволь. Сначала будешь наводить порядок в своей комнате, когда подрастешь и будет у тебя собственная квартира, значит, в квартире. А когда будешь командовать полком, то и в полку тоже. Понял, сын?

— Понял, — понуро сказал я.

— Не слышу?!

— Так тоцьно! Понял!

— О! Слышу голос мужчины. Теперь вольно, разойдись.

С тех самых пор субботний ПХД (если был дома) начинался одинаково. С подъемом я стягивал с кровати постельные принадлежности, затем в стиралку паковал семь комплектов носков-трусов-футболок (теннисок) и еще чего-нибудь, а на втором круге постельные принадлежности.

А в это время брал лестницу-стремянку и начинал делать уборку: с верхней крышки посудного шкафа на кухне, слева направо по всей квартире, заканчивая плиткой в туалете и на кухонном полу.

Занимало это действо у меня около двух часов и, как это ни странно, доставляло удовольствие.

Нет, однажды, будучи в отъезде, уборку сделала Оля, моя постоянно-периодическая подруга и партнер (в некоторых отношениях). Но когда по приезду собрал с верхних кромок плинтуса на полпальца пыли, с тех пор пресекаю всяческие поползновения в попытках подобной помощи и в пятницу вечером выставляю подругу дней моих суровых, за дверь. Пусть идет помогать маме, будет больше толку. Вот гладить да, гладить я ей доверяю, особенно простыни и пододеяльники.

Моя соседка, Надежда Николаевна, часто ругается. Мол, с таким отношением к себе и другим людям, я никогда не женюсь. Ой! Еще не вечер, молод я и мне еще рано. Нет у меня еще моральной готовности для воспитания собственных детей, да и материальные возможности не весьма. На старт, правда, есть, но для полноценной жизни — слабовато.

А Оля? Оля — подруга детства. Мы с ней с первого класса сидели за одной партой. Потом, когда случилась ужасная трагедия в нашей семье, когда многие друзья перестали быть друзьями, а некоторые соседи шарахались, как от прокаженных, отношение этой одиннадцатилетней девочки ко мне… она меня любила. Я ее тоже. Может быть не так, как нужно для создания семейных отношений, но она мне дорога, и не просто прошлой памятью, но и сегодня.

Да, по причине паскудных обстоятельств, мы с ней расстались на целых десять лет. За это время Оля уже успела сходить замуж и развестись. Она всегда, еще с детства, считала меня своим будущим мужем что, правда не помешало ей сбегать замуж еще раз, повторно, сроком ровно на один год, когда пришлось уехать на работу в Якутию. Экспериментировала, наверное.

Вот так и живем.

Телефон опять зазвенел. Что ж, к этому времени белье уже досушивается на балконе и моцион исполнен, пора идти мириться. Однако! АОН номер не определяет!

— Алло!

— Привет, Виктор! — услышал голос Демона, своего бывшего сослуживца и вообще, хорошего парня, — Я тебя уже два дня разыскиваю, звоню и утром и вечером. Вот, наконец, поймал.

— Демон, чертяка! Рад тебя слышать! Ты где? Судя по длине гудка в Киеве? Двигай бегом ко мне.

— Вот-вот. Рядом со мной Никола Питерский и Яшка Якут и они слышат, как какой то «пиджак», старлей запаса да боевому офицеру, целому майору отдаёт команду «бегом».

— Ребята, давайте быстренько ко мне, всех приютю! Комната большая, а на антресолях три матраса, в тесноте — да не в обиде, и водка чувства заполирует.

— Широка душа! С тебя, Виктор, такой пьяница, как с меня балерина. Короче, слушай, прилетает Дядя Федор и сегодня на пять вечера объявлен большой сбор. Много наших ребят будет, тебе тоже надо быть, есть тема.

— Я и без темы хочу всех видеть, буду обязательно.

А мне-то как Дядя Федор нужен! Ничего не попишешь, с Олей мириться будем завтра.

Святошинский р-н, тогда же, вечер.


Здесь собрались все мои друзья. Дяди Федора, правда, еще не было, хозяином сабантуя выступал его зять, Валентин. Только что приехал с аэропорта и сказал, что самолет задерживается на пять часов.

Дача не имела шикарный вид, но в окружении фруктовых деревьев, небольшой двухэтажный домик выглядел достаточно уютно. Но самое главное, рядышком с обширной беседкой бил настоящий родник! Поэтому, даже несмотря на жаркий вечер, в опутанной плющом беседке, укрытой в глубине сада терновым кустарником, ощущалась свежесть и прохлада.

Коля Прохоров, капитан запаса, он же Никола Питерский, действительно уроженец Питера и там же проживают его родители, жена Катерина и двое пацанов — четырех и шести лет. Свое прозвище он получил ещё будучи курсантом, после просмотра фильма «Джентльмены удачи».

Яша Михайлов, старший прапорщик, классный снайпер, тоже ушел в отставку в 91-м году. Почему Якут? Да потому, что он и есть якут настоящий. Это именно он, узнав о моем выходе в запас, уговорил приехать в Якутию и устроиться механиком на прииски, то есть на добывающий участок, где я успешно отработал два с половиной сезона.

Валентин, зять Дяди Федора, тоже «пиджак», лейтенант из нашего автопарка. Однако, не правильно, что нас называют «пиджаками», все же мы служили, лично я — четыре года. Валентин — парень не глупый и работящий, и когда нас коллективно «ушли» в запас, он пристроился начальником смены на авторемонтном заводе. Не без помощи тестя, естественно. Хотя сейчас у них работы очень мало, а зарплату постоянно задерживают.

Демон — Дима Кончеровский, служит до сегодняшнего дня. Правда, сейчас находится в отпуске и, как нам стало понятно, такая служба заколебала его в корень, постоянно задерживаются все виды выплат и скоро семья положит зубы на полку. Стыдно сказать, боевой офицер, майор, высококлассный специалист — разведчик — стране не нужен. Государство само толкает своих граждан, здоровых и голодных, на самостоятельное решение собственных вопросов, например, на экспроприацию экспроприаторов. Поэтому, он уже придумал, как в ближайшие дни свалить на пенсию.

Прапорщики: Коля Макаренко, Витя Непийвода, Жора Габаидзе — тоже отличные ребята, все молодые, не старше тридцати двух лет, все в отставке.

Федор Иванович Клочков или Дядя Федор, потомственный военный. Кстати, мой отец впервые стал командиром взвода в батальоне, где комбатом был Клочков — старший, Иван Николаевич. Прошли годы, и теперь его сын Федор служил командиром разведроты в полку моего отца. Ничего необычного здесь нет, такие случаи в армии возникают сплошь и рядом. Несмотря на то, что он был намного меня старше, всю жизнь мы относились друг к другу, как братья. И никогда не было у меня брата лучше.

Это имечко — Дядя Федор, моя заслуга. В один из редких случаев, когда отец меня взял с собой на службу, тот был дежурным по части. Укоротил солдатский ремень с начищенной бляхой и мне задарил, а я бегал по штабному крылу и визжал от счастья: «Смотрите! Смотрите, что мне дядя Федор подарил!» И хотя и я, и дядя Федор за этот визг получили неслабых звиздюлей, но имечко прижилось. И бывшего полковника ГРУ в отставке знают под ним во всех армейских разведках всех новообразованных стран не только бывшего Советского Союза, но и Стран Варшавского Договора.

Юлина мама, Дяди Федора супруга, умерла совсем молодой, при родах, с тех пор он так и не женился. В отставку вышел в октябре 91-го года, закосив по здоровью и получив в подарок вполне заслуженную папаху, и сразу же уехал в Южную Америку зарабатывать на жизнь. И ребят, которые сегодня здесь сидят (кроме Демона, Валентина и меня — мы тогда еще служили в наших ВС) забрал с собой, дабы не роняли честь: не бандитствовали и не воровали, за ради пропитания семьи.

Да! Обо всех сказал, но забыл о себе. Нет, прошу прощения, еще не обо всех. Совершенно выпустил из виду Розу Волер, доктора. Ее младший брат Алик был моим одноклассником в школе и одногруппником в институте, сейчас проживает в Штатах, работает в какой-то компании конструктором. Старший брат Миша тоже был доктором, вернее армейским хирургом, который когда-то в Афгане, после боя оперировал собственного друга — Федю Клочкова. Потом Миша погиб, духи напали на госпиталь, не посчитали священным местом, и зарезали его прямо в операционной. С тех пор Дядя Федор взял над Розой покровительство и шефство, она тогда еще в школе училась, в десятом классе. Не буду рассказывать об уровне их личных взаимоотношений, но встречаются они и совместно проводят время, с некоторыми перерывами, до сегодняшнего дня.

После мединститута Роза эмигрировала в Израиль и лет пять служила армейским доктором. По выходу Дяди Федора в отставку, объявилась здесь и затем, они вдвоем отправились в Бельгию, где каким-то образом зарегистрировали приватную военизированную компанию. Два года с ребятами работали в Южной Америке, а теперь, насколько стало понятно из предварительных переговоров, что-то затеяли в Центральной Африке и в настоящее время собирают новую команду.

Сейчас рассказал о друзьях, мне очень близких. Есть, конечно, и другие достойные, мною уважаемые, о них в дальнейшем тоже расскажу. И еще Светка, моя родная сестричка, но она для меня самая главная.

Теперь, ваш покорный слуга, Виктор Львов.

В военное училище меня, сына осужденного и убиенного государством старшего офицера не пустили, но служить офицером в Армии хотелось ужасно как. Мой отец, дед и прадед служили Отечеству. Его прадед и прадед этого прадеда тоже. Короче, точно известно, что в 1703 году наш предок по отцовской линии был воином и служил с оружием в руках. В нашей семье отцами и дедами вбивалось в голову, что если мужчина не воин, то он — пожизненный мужик. Правда, ныне властвующие, обильно пьянствующие мужики, дирижирующие с похмелья воинскими оркестрами, и в присутствии дипломатов разных стран и толпы журналистов, награждающие заслуженных генералов зуботычинами, значение этого слова несколько исказили. Нет, ничего не имею против настоящего мужика — пахаря и работяги, к такому человеку отношусь с искренним уважением. Но, мужик — это не воин, а воин — это не мужик, а мне с детства хотелось быть именно воином, как и все мои предки.

Однако, нашей Советской Армии офицер, получивший звание после военной кафедры политеха, был категорически не нужен.

Не знаю, какие связи использовал Дядя Федор, но он этот вопрос решил и выдернул меня на службу командовать отдельной, вновь организованной рембазой, призванной обеспечивать обслуживание его отдельного подразделения. Дал в помощники двух старых прапорщиков: Максимыча и Петровича, которым поручил в течение полугода обучить правде жизни и сделать из меня подобие армейского механика.

Помню, на третий день службы с иголочки одет в отлично подогнанную форму, был торжественно встречен Максимычем, который вручил мне танковый комбез и сказал: «Ну! Пошли, товарищ лейтенант, будем командирского „козла“ перебирать». А через четыре дня, когда этот УАЗ выехал за ворота бокса, подкатил Петрович: «Товаришу лейтенант, вы знаитэ що таке винтовка?» Конечно, говорю ему, кто же не знает. «Ни, товаришу лейтенант, вы знаетэ як с ней стрельнуть, а всёму иншому я вас навчу». Взял он меня аккуратно за локоток и потащил в оружейку.

Несмотря на то, что за полгода был набран полный штат, я не считал зазорным иногда одеть комбез и идти помогать Славику — мотористу, или с Петровичем дорабатывать какой-то новый ствол. Да, только один Якут свои стволы никому не доверял. Ну, разве что Петровичу. Подержать.

И вот сейчас, старший из присутствующих по возрасту, званию и должности вышел на крыльцо и стукнул вилкой по стакану.

— Товарищи офицеры! Нам позволено зайти и занять места за столом. Прошу.

— Согласно купленным билетам, — язвительно добавил Никола Питерский.

— А самые вумные пролетают, как фанера, — парировал Демон.

— Да по такой жаре я больше, чем на стакан, и не претендую.

— Ребята, кондиционер работает, — Валентин сделал важное заявление.

Стол был накрыт разными вкусностями, закусонами, выпивонами и напитками. Постарались Юля, дожидаясь папу, а помогала ей Наташка, Коли Макаренко жена. Молодые и красивые женщины.

Выждав, пока мужчины расположились за столом, а женщины ушли с большой, запотевшей бутылкой напитка на улицу в беседку, поговорить о своем, о женском, Демон взял слово.

— Господа офицера´, по полстакана´ на локоток-с, маленький закусон, и поговорим о деле. И только после этого ешьте-пейте, сколько кому чего на душу ляжет.

Не знаю, откуда взялась такая традиция, но на столе рюмок не было, только тонкие стаканы. Ребята разлили по законной половинке беленькой, себе же налил грамм тридцать грузинского коньяку.

— За неё! За удачу!

Из доклада Демона, будущего инструктора-начальника штаба бригады, стало ясно, что Африканский проект уже работает два месяца. Если раньше чернокожие вожди ставили под ружье детей одиннадцати-тринадцати лет, три дня гоняли и кидали в мясорубку, то нынче принц Мбомба или, тьфу, Мгомба, который когда-то учился в Киеве, уговорил своего отца, Великого Вождя, создать нормальную армию. Ну, армию, не армию, но на полноценную обученную мотострелковую бригаду замахнулся. А это в их регионе будет очень большая сила, которую в будущем можно развернуть и в армию. А сейчас две сотни чернокожих пацанов шестнадцати — восемнадцати лет обучаются языку, владению техникой и оружием на территории бывшего пионерского лагеря. Кстати, Коля, Витя, Жора и Яша Якут, уже с ними работают.

Мне предложили найти пять-шесть спецов, желающих зарабатывать две тысячи долларов в месяц, отобрать десяток негритят на воспитание и заняться привычным делом. Мгомба, у которого под ногами алмазы валяются, как мусор, сделал ставку на Дядю Федора и готов платить деньги немалые, ибо в будущем надеется наследовать отца и стать Великим Вождем.

Я был единственным, кто отказался от участия в этом фильме. И не потому, что предложенная годовая зарплата в семьдесят тысяч долларов, по нынешним временам сумма огромная, меня не устраивала. Хотя, если честно, где-то такие деньги нынче зарабатывал на собственном предприятии.

— Дима, не могу. Просто, перед собой поставил задачу, от которой отступать поздно. Не обижайтесь, ребята, сейчас рассказать не имею права, но где-то надеялся на некоторую вашу помощь в будущем.

— Да никаких обид, желающие на это место найдутся. Ты только свои вопросы с командиром перетри. А в отношении помощи, не стесняйся, поможем в любом случае.

Около десяти вечера, когда народ полностью расслабился, а Никола Питерский вышивал на гитаре и вместе с Наташкой пел романсы, открылась дверь и вошла красивейшая и интереснейшая из женщин, удерживая крохотную дамскую сумочку в руках. Роза. Следом, ввалились Дядя Федор и Валентин, затаскивая огромные чемоданы.

— О!!! Командир! Здравия желаем!!! — ребята вскочили со своих мест. И тот, не чинясь, как отец родной каждого обнял и похлопал по спине. Здесь собрались не простые подчиненные, а братья, с которыми довелось плечом к плечу многие годы месить грязь и нюхать порох и кровь, пройти через джунгли Индокитая и Центральной Америки, делить последний кусок хлеба.

Стремительней Розы — не бывает. Буквально, за секунду возникла передо мной и подставила щечку. Подобную вольность позволяет только со мной, всем прочим протягивает для пожатия ручку, ибо я тот самый малышня, который, будучи у брата Алика в гостях, дразнился с ней и дрался. Чмокнув в щечку, затем, поцеловал кончики пальцев руки, которая умеет не только уверенно держать скальпель, но и боевой нож.

— Здравствуй, дорогая.

— Здравствуй дорогой. В прошлом месяце Алика видела, тебе привет передает.

Дядя Федор, спортивно скроенный, подтянутый мужчина — черные волосы слегка побиты сединой, строгие зеленые глаза сейчас чуть улыбались. На свои сорок восемь лет совершенно не выглядит. Душа компании и любимец женщин, насколько мне известно (хорошо, что не известно Розе), на сабантуях им даже молодые девки интересуются и очень даже успешно и взаимно.

Он подошел, прижал меня к груди и хлопнул по спине.

— Привет, Дядя Федор, — шепнул ему на ухо. Он понимающе кивнул. Обычно обращался к нему так, когда нужно было поговорить за жизнь.

— Поужинаем, потом уединимся, — ответил тихо. Конечно, не сомневаюсь, Валентин уже выдал весь расклад.

* * *


— Докладывай. Начни с проблем, и какая нужна помощь? — Дядя Федор нажал на клавишу кассетного магнитофона и тихо зазвучал его любимый спейс-рок в исполнении группы «Pink Floyd».

— Проблем никаких нет, но вопросы есть и помощь твоя нужна. Оружием.

— В каких это разборках ты собираешься участвовать?

— Никаких разборок, я не больной на всю голову. Кроме того, нынешний смотрящий в нашем районе — из воров, не беспредельщик, вполне адекватный человек. Знает, что мы «греем» свой интернат, а он и сам из воспитанников какого-то интерната, поэтому, запретил своим бандитам дергаться в нашу сторону. Что же касается оружия, то дело в том, Дядя Федор, что готовится один проект, о котором знают только четыре человека, мои ближайшие помощники. Ты для меня здесь — самый близкий, поэтому, введу тебя в курс дела. Но учти, информация строго конфиденциальная, когда все расскажу, то сам поймешь, что может грозить носителю этих знаний.

— Можешь говорить, я не сегодняшний.

— Разговор длинный, Дядя Федор, давай схожу к Юле, пусть запарит нам термос крепкого чаю.

— Сиди, сам хожу, — он исчез из кабинета минут на десять, а вернулся с большим китайским термосом и двумя чашками. Следом зашла Юля, занесла и поставила на журнальный столик полбутылки коньяку, два бокала и тарелочку с нарезанными лимонами.

— Спать будешь здесь, — сказала мне, — Внутри дивана подушка и две простыни.

Когда за ней закрылась дверь, дядя Федор уселся в кресло и продолжил, вроде как разговор не прерывался:

— И кого это нынешний начальник Базы хранения военной техники и вооружений, в детстве конфетами угощал? Да тебя там все старые прапора знают. Ты и в формируемой моей новой бригаде, первое время этими вопросами должен был заниматься.

— Оружие, брат, уже давно собрано и упаковано в контейнеры. Взятки налом розданы всем заинтересованным лицам. Осталось его официально выкупить и вывезти из страны, желательно морем.

— В КОНТЕЙНЕРЫ? МОРСКИЕ?? — сощурив глаза и склонившись ближе, шепотом спросил, обычно бесстрастный дядя Федор, — А теперь все с самого начала и по порядку.

Спейс-рок тихо звучал непрерывно до самого рассвета. Дядя Федор ушел в спальню к Розе в полпятого утра, я же, кинув на диван подушку, завалился спать не раздеваясь.




Глава 4 Любимая кафешка


г. Киев, пятница, 10.12.1993.


В зале нашей кафешки людей было немного. Да и время — всего третий час по полудню и те офисные клерки и государственные служащие, кто в обеденный перерыв мог позволить себе спрятаться от суеты в тихом, но весьма не дешевом месте, уже разошлись. Вот после шести вечера, народу будет много. Нет, здесь не кормили. Подавали только десерт: пирожное, мороженное, шоколад и фрукты. Но главное — натуральный кофе и настоящий непаленый армянский коньяк.

О том, кто из кофеманов какой и когда-либо пил кофе (хороший, очень хороший, отличный, суперотличный), можно полемизировать часами. Мне лично доводилось пить отличный кофе в Вене. Говорят, эту кофейню (первую в Европе), когда-то открыл, воевавший там с турками в наемном войске Запорожский казак Юрий Кульчицкий. Так вот, в киевских кафешках хороший кофе встречается крайне редко. Но Ашот откуда-то привозит сырые зерна аргентинского кофе, как-то подсушивает, обжаривает, что-то еще делает, не знаю. Однако, такого изумительного кофе ни в каком другом месте точно не подадут.

На этом месте раньше была вареничная, кстати, очень неплохая, ее знали и любили посещать и местные жители, и гости столицы. Но, за последние годы она захирела и стала превращаться в настоящую забегаловку. Однако, объявился армянин Ашот, подсуетился, нашел кому дать взятку и прибрал к рукам.

Сейчас это очень приличное заведение, нейтральная территория для пообщаться и решить вопросы. Сюда ходят люди серьезные и состоятельные. И братва не появляется совсем. Да, здесь чашечка эспрессо стоит два доллара — дороже, чем где-либо в городе, например, доктору или учителю при зарплате в шестьдесят долларов в месяц, здесь делать нечего.

Лично я — не мэн деловой и далеко не состоятельный, можно сказать, даже безработный. Живу в Святошино, совсем не центральном районе Киева, один в однокомнатной квартире, но пару посещений в неделю могу себе позволить. Денежка есть, как раз отработал третий сезон в Якутии на прииске, а сейчас — зимний отпуск.

Тянет меня сюда, когда-то в этом доме мы жили всей семьей. И знают меня здесь все, и я всех знаю. И в кафешке среди постоянных посидельцев, отношения доброжелательные, главное — не совать нос в чужие дела.

Чтобы не переться по кругу со стороны улицы Владимирской, обычно подъезжал сюда со стороны улицы Крещатик. Это был целый ритуал: на улице Прорезной одностороннее движение и поворот запрещен, поэтому, как только какая машина поворачивала направо, из какого-нибудь припаркованного частного «жигуля», выскакивал спрятавшийся собиратель мзды, инспектор ДАЙ[2 - ДАИ — аббревиатура «Державна автомобільна інспекція» (укр.), переводится, как государственная автомобильная инспекция.]. Вот и сейчас, повернув на своей подержанной, но вполне боевой «восьмерке» к кафешке, увидел вынырнувшего с полосатой палочкой собирателя. С меня брал обычную таксу — постоянно инфляцируемые купонно-карбованцы, стоимостью в два доллара.

— Прошлый раз хотел с тобой поговорить, да не получилось, — Алексей приподнял бокал с коньяком.

Клиентура в кафешке, постоянная, новое лицо мелькает редко, а этот мужчина, возрастом слегка за тридцать, говорят, здесь впервые объявился еще весной. Оказалось, что это Алексей Хромов — новый хозяин нашей бывшей квартиры. Откуда-то он знал обо мне, и сам подошел познакомиться.

Мне, честно говоря, с этим красавчиком общаться не хотелось, но он каким-то образом сумел расположить к себе (сейчас-то я очень хорошо знаю, каким именно). Это был высокий, худощавый, кареглазый брюнет, с симметричным телом и правильными чертами лица. Длинные черные вьющиеся волосы открывали высокий лоб и были зачесаны назад. И костюм от «Кардена». Подобная модель была и у меня, такие — свободно в нашей стране точно не продавались. Будучи в Вене, в гостях у Светочки, насмотрелся на различное барахло и кое-чего начал в нем понимать.

За два месяца знакомства, наши отношения стали не то что дружеские, но товарищеские, мы часто встречались за чашечкой кофе и рюмочкой коньяку. Он даже к себе домой приглашал, но я отказался, не хотелось терзать душу. Был он доктором, практикующим нетрадиционную медицину, как раз то, что на данный момент было модным и приносило немалые деньги. По этому поводу часто над ним подшучивал:

— Леша, ты ученик Алана Чумака или Кашпировского?

Он заразительно смеялся и отвечал:

— Нет, заряжать воду «здоровьем» через экраны ваших телевизоров, меня не учили. Но люди они талантливые, умеют дурить головы миллионам глупцов, а гонорары собирают сумасшедшие, — потом лицо становилось серьезным и он продолжил, — Мои клиенты — это тяжелые или, чаще всего, безнадежные больные. Да, беру очень дорого, но только после излечения.

— Очень дорого, это сколько?

— Тебе могу сказать. Иногда, несколько миллионов долларов.

— Круто. А ты не боишься, что после лечения, клиент тебя просто кинет?

— Нет. Я не лечу того, кто собирается меня кинуть.

— Как ты это можешь знать?

— Нет ничего сложного, тебя тоже научу.

— Да?! Хочу уже! Что для этого надо?

— Немного терпения.

— Леша, если серьезно, то мне не доводилось ни читать, ни слышать о таком докторе, который успешно лечит безнадежных больных. Ты сейчас все серьезно говоришь?

— У меня очень специфический и узкий круг пациентов. Кроме того, я не заинтересован в предании гласности своих методов лечения.

Тогда этот разговор прервался внезапно. В окно кафешки увидел, как по улице мчалась молоденькая девчонка, одетая в черную курточку и синюю вязаную шапочку с пластиковым пакетом в руках, ее преследовал ментовский сержант. А наперерез, размахивая демократизатором, бежала еще один мент. Эту девочку я знал, это Света из 10-го А класса, она почти всегда мне встречалась, когда проведывал в своем бывшем интернате папу Колю, маму-заучку, Нину Владимировну и мою любимую маму Наташу, ныне директрису Наталью Николаевну.

Папа Коля говорит, что она хорошая спортсменка, ходила с подружкой в какой-то подпольный клуб, где изучали тхэквондо. Когда полтора года назад он об этом узнал, то отвел их к знакомым, в секцию только-только рассекреченного боевого самбо. Да и сам вспоминал молодость, потихоньку спаринговал с ними и разминал свои старые кости. А еще (говорят, что об этом все знают), с доски почета выпускников, четыре года подряд Света ворует мои фотографии.

И вот сейчас я ее увидел в окно. Девочка поднырнула менту под руку, на ходу ухватила и резко потянула демократизатор к себе, затем, оттолкнула чуть с поворотом. Мент развернулся вокруг оси на триста шестьдесят градусов и шлепнулся на задницу, прямо в ноги набегающему сержанту. Тот споткнулся, навернулся через молодого коллегу и грохнулся рожей в лужу.

Погода была мерзопакостная, шел мокрый снег. К этому времени я уже выскочил в одном свитере на улицу и побежал к ним. Сержант, сидя на газоне в кашице из воды и снега, водил трясущейся рукой по кобуре, пытаясь вытащить пистолет.

— Стоять!!! — гаркнул громко, чтобы менты отвлеклись и обратили на меня внимание. Но эта дурочка тоже остановилась, словно на препятствие напоролась, повернулась лицом ко мне, широко распахнула глаза и застыла, как каменное изваяние. На мое шипение и размахивание рукой: «Беги! Беги!» совершенно не реагировала.

— Внимание! Тихо! — услышал за спиной голос Алексея. Все развернулись и посмотрели на него, он так же стоял на улице в одном костюме. Приподняв руку, ладонью покивал к себе, — Девочка! Подойди к нам! А вы, товарищи милиционеры, почему сидите в воде? Немедленно встаньте и помогите друг другу очистить одежду. Вот! Молодцы! А теперь расскажите, зачем вам нужна эта девочка? Говори ты, — ткнул пальцем в сержанта, ставшего по стойке смирно и преданно глядящего на Алексея.

— Она торговала открытками, поэтому должна была уплатить нам налог в пять долларов, — быстро проговорил сержант, — Такова такса.

— Кто установил такую таксу?

— Начальство. Мы должны с каждого дежурства принести и отдать начальству сорок долларов. Все, что сверху — будет наше.

— Сколько вы уже собрали?

— Пятьдесят два.

— Молодцы! Теперь верните девочке сдачу в двенадцать долларов.

Сержант немедленно вытащил из кармана жмут купоно-карбованцев, отслюнявил несколько тысяч и протянул Свете. Та свернула их в трубочку и, как вроде, так и надо, положила в карман.

— Товарищи милиционеры! Смотрите мне в глаза! Сейчас вы отправитесь в свое отделение и забудете о нас. Идите! — те повернулись и пошагали в сторону улицы Владимирской. С их одежды стекала грязная вода, — А ты, девочка, пошли с нами, в кафе обогреешься и отправишься по своим делам.

В окнах торчали посетители. Когда мы вошли, они нас бурно приветствовали. Ашот, широко улыбаясь, лично принес к нашему столику еще один стульчик, помог девочке снять курточку и унес в гардероб.

Представление получилось интересным, никто не понял юмора, почему ушли менты, да еще девчонке денег дали? Если честно, то я и сам не понял. Но у меня закралось подозрение, что такому доктору и лечить никого не надо, ему любой больной и так все деньги отдаст.

— Ты не прав, Виктор, — внимательно посмотрев мне в глаза, словно читая мысли, вдруг сказал он, — Я действительно лечу людей. А как звать девочку?

Спросил он именно меня, затем, дотронулся указательным пальцем левой руки к ее лбу, после чего ее руки перестали вздрагивать, черты лица разгладились, напряжение адреналинового отката исчезло, она совершенно успокоилась.

— Хоть нас никто и никогда не представлял друг другу, но точно знаю, что девочку звать Света. Так же зовут мою сестру. Правильно? — теперь обратился к ней. Она кивнула, густо покраснела, низко опустила голову и спрятала под стол руки с закатанными рукавами длинного секендхендовского свитера. Что бы отвлечь от смущения, спросил, — Как ты относишься к кофе?

— Хорошо, — тихо буркнула она, — Люблю. С молоком.

Расспросили ее, чем она торговала. Оказалось, что она не продавала, а бесплатно раздавала рекламные буклеты новомодного магазина одежды с предложениями скидок на цены. За эту работу ей платили деньги, плюс за каждого покупателя, распространителю с каждой рекламной карточки капало пару сотен купонно-карбованцев. Алексей взял все эти буклеты и раздал посетителям, штук пять дал Ашоту. Почему-то был уверен, что Свету ждет неслабый гонорар. Если, конечно, директор магазина не обманет.

Через полчаса, поговорив ни о чем, быстро свернули встречу и распрощались с Алексеем. Известие о том, что доставлю ее домой, в интернат, на своей машине, девочка восприняла с огромным удовлетворением.

— Света, а это обязательно работать распространителем? Когда я учился, у нас многие ученики подрабатывали на клейке конвертов, — спросил, когда ехали домой.

— На конвертах заработок очень маленький. Видишь же, в чем одета? — она провела руками по курточке и штанах, — А мне хочется выглядеть так, как твоя сестра, которая приезжала с тобой в прошлом году. Некоторые девчонки берут в аренду дорожный столб, там можно заработать быстро и много.

— Света, ты дурочка? Там если жизни не лишиться, то заболеешь запросто.

— Я не дурочка, я девочка и берегу себя для будущего мужа, — поерзала в кресле, приосанилась, выдвинула вперед свои маленькие грудки, повернулась лицом ко мне и вызывающе посмотрела, как человек, знающий себе цену.

Да, красивая девчонка. Роста среднего, но ноги длинные, стройные. Русые вьющиеся волосы и зеленые глазища на пол лица, высокий лоб, маленький курносый носик и детский подбородок. И маленькие ямки на щеках, а еще на щеке у левой ямки — родинка. Правда, некоторый диссонанс создают слегка заметные мозоли на костяшках и верхних фалангах длинных, словно в пианистки пальцев рук, точно, отрабатывает на макиваре не перебинтованными руками. Фигуру скрадывает бесформенная курточка, но я-то ее видел раньше, она частенько мне на глаза попадается, когда приезжаю в интернат к кому-то в гости. Уже в прошлом году ее фигурка была сформированной: попка симпатичная, талия узкая, облегающие короткой майкой маленькие круглые шарики с короткими сосками и прокаченный пресс.

— Молодец! Кому-то попадется редкая жена, ответственная и преданная.

— Тебе.

— Что, тебе?

— Мы в седьмом классе с девчонками ходили к гадалке, и я ей показывала твою фотографию. Она тогда сказала, что все мы будем к тебе каким-то образом привязаны, наверное, потому, что воспитывались в одном интернате. Это — как семья. А вот мы с тобой, я и ты, будем вместе всю жизнь. Она тогда очень долго гадала, а в конце сказала, что такого не бывает, но даже не видит края нашей совместной жизни. Так что я уже попалась. Тебе.

— К гадалке! — передразнил ее и рассмеялся, — Придумала же ерунду такую. Ты, наверное, не знаешь, у меня уже есть девушка.

Мы замолчали минут на двадцать. На выезде за городскую черту, она опять заговорила:

— Знаю. Ее звать Оля и она не девушка, недавно развелась после второго брака. И не будет она твоей женой! Никогда!

— Все-то ты знаешь, девочка, но маленькая ты еще рассуждать на эти темы. Вот подрастешь, найдешь себе мальчика…

— Не нужны мне мальчики! И я не маленькая уже, мне скоро будет семнадцать! А спешить мне некуда, я подожду.

При общении с воспитанниками интерната, тормоза у них на многие условности отсутствуют напрочь. Иногда можно услышать то, что девушка из обычной среды сказать мужчине постесняется. Вот и Света, начала разговор с некоторым напряжением, а сейчас ведет себя расслаблено и говорит совершенно свободно.

Дорога от трассы до интерната и раньше была плохая, сейчас же выглядела вовсе никакой, сплошные выбоины и лужи, а в темное время суток ни один фонарь не горел. Но территория центральной площади была освещена хорошо, с неба больше ничего не летело и на улице тусовалось множество детей: и старших, и младших.

В темноте, за воротами, высаживать девочку посчитал неприличным, поэтому, медленно двинулся к парадному входу центрального здания. Подъехал к ступенькам и остановился.

— Света, пацаны ничего плохого тебе вякать не будут?

— Ну что ты! Тебя все считают клевым чуваком! — затем, опустила голову и что-то прошептала.

— Что-что? — приглушил звук музыки и склонился к ней, — Говори громче.

— Вот я и говорю. Ты же меня не опозоришь, нет?

— Не понял? Это каким макаром?

— А таким, — она повернула голову и в ее глазах светились веселые искорки. Затем, резко подалась ко мне, поцеловала в губы, отстранилась и сказала, — Сбылась мечта идиотки.

— Ну, ты даешь, ты знаешь, кто ты? — хотел одернуть, но сдержал себя от резких слов и движений. Действительно, зачем и себя и девочку ставить в позорное положение. Оглянулся вокруг: на разной дистанции от машины стояли и наблюдали за нами человек тридцать. Посмотрел ей в глаза, веселые искорки исчезли, осталась только грусть. А что, собственно, произошло? Давно влюбленная девочка, имеющая своеобразный характер, использовала неожиданно свалившиеся обстоятельства и публично предъявила свои чувства? Так об этом, насколько я понял Петровича и маму Наташу, и так все знают. Я улыбнулся и подмигнул ей, — Нет, ты не малолетняя хулиганка, ты хитрющая и коварнейшая особа, соблазнительница взрослых мужчин. Будь моя воля, отшлепал бы тебя так, что бы попа была синей.

— Правда?! — ее лицо опять приобретало веселое выражение, — Когда такое случится, тот день будет самым счастливым в моей жизни.

— Дурочка. Я говорил, что ты дурочка? В-общем так, несчастье, давай договоримся о следующем. Во-первых, до окончания школы выбрось из головы любые глупости, на рожон нигде не лезь и держи себя в руках. Во-вторых, школу должна окончить хорошо, уж постарайся. В-третьих, мы с тобой молоды, а ты вообще девчонка. Все течет, все меняется, а семь пятниц на неделе будет не всегда. Короче, жизнь покажет. Ясно?

— О пятницах не поняла, но мне все ясно. Уже давно. Но позвонить разреши, хотя бы иногда.

— Знаешь ли мой номер домашнего телефона, даже не спрашиваю. Почти каждый вечер какой-то чудик названивает с интернатовского номера: молчит и дышит, — Света опять опустила голову, — Ладно, если что серьезное, то звони. И иди уже. Видишь, у ваших чуваков подбородки упали на асфальт, а у чувих — глаза, размером с блюдечко.

Света колокольчиком засмеялась, открыла дверь, выскользнула и тут же подбежала к какой-то девчоночьей стайке. Я же развернулся вокруг памятника и отправился домой.

г. Киев, пятница, 17.12.1993.


В кафешке тихо звучала музыка, настенный бра мягко освещал наш столик. На улице держался крепкий мороз и сыпал мелкий, колючий снег, но здесь было тепло и уютно.

— Прошлый раз хотел с тобой поговорить, да не получилось, — подошел Алексей и приподнял бокал с коньяком, — Как поживает твоя Света?

— Да она не моя!

— Твоя-твоя! Это ты — не ее. Пока. А она — точно твоя, поверь специалисту.

— Леша, меня интересуют не девочки, а женщины, и взаимоотношения — совсем не платонические, я же мужчина. Поэтому, не о чем говорить.

— Юность — это тот недостаток, который очень быстро проходит. Ну, да ладно. Скажи, не хочешь ли поменять место жительства, переехать в другую страну? Нет-нет, если не хочешь отвечать, не надо, — поднял руки ладонями вверх, — Я ведь тоже всего два с половиной года, как приехал из Прибалтики и получил гражданство. Просто, не могу понять сущности государства, в котором живу.

— Не знаю как там у вас в Прибалтике, но в Украине ее нет. Атрибуты государственности есть, а сущности нет, по крайней мере, за два с половиной года самостийности, не появилась. И какое поколение созреет к пониманию ее, даже не представляю. Мне совершенно неприятен, как местечковый национализм, так и великодержавный шовинизм. В идеале далекого будущего, не должно быть совершенно никаких государственных образований, выражаясь словами классиков — органов принуждения, а говоря откровенно — рекетирствующих бандформирований-в-законе, обирающих народы для создания условий постоянного повышения личного благосостояния главных рулевых Паханов.

На простой народ любому государству глубоко наплевать. Просто, в более развитых странах существуют правила игры, где Паханы пытаются поддерживать условия усредненного благополучия населения и удерживать ситуацию, не доводя ее за кромку взрывоопасной. В нашем же случае, все грани размыты. Административные, силовые и правоохранительные структуры вошли в сговор, приблизили криминалитет для создания напряженной обстановки и хаоса в стране. А сейчас, никого не стесняясь, рвут на куски и присваивают в личное пользование многовековое наследие Великой Империи.

Возьми армию. Даже в низах, какой-нибудь прапорщик будет считать себя последним лохом, если не продаст на сторону пару пистолетов или танк на металлолом. А что делается в верхах?!

Возьми правоохранительные органы. Судьи продаются и покупаются, прокуроры зажигают в саунах с проститутками. Посмотри на любое подразделение милиции: здесь погрязли в коррупции, начиная с рядового мента. Обирают даже бабушку, торгующую клубникой из собственного огорода. А как относятся к своим обязанностям? Не надо далеко ходить, возьму свой дом: Профессионально обворовали три квартиры соседей — настоящие воры не найдены, а посадили подвального бомжа; угнали из нашей стоянки две машины — воры не найдены. Правда, пришли к хозяину украденного автобетоносмесителя на шасси КАМАЗ и говорят, если дашь денег на бензин, то будем ездить и искать. На полном серьезе!

Надеюсь, что среди ментов остались еще люди порядочные и не запачканные, но знаю только одного, опера из городского управления. Хотя, думаю, он там тоже долго не задержится; либо подставят и выгонят, либо сам уйдет. Ментовская система из любого своего служащего формирует мразь, она рассматривает человека сначала как дойную козу, а затем, как грязь, которую без суда и следствия, прямо в отделении можно забить ногами до смерти.

Так быть не должно. Не знаю, сколько лет пройдет но, в конце концов, они должны нажраться и повернуться к простому человеку лицом, иначе простой человек не выдержит и поможет им лопнуть от переедания.

В общем, на твой вопрос отвечу так. К самоопределению народа отношусь с уважением, буду исполнять его конституцию и законы, но если говорить о чувствах, то лично к своему государству отношусь точно так, как и оно ко мне. Никак.

Для меня это больная тема: и свалил бы отсюда нафик и бежать некуда. Не потому, что нет других мест, наоборот, есть и места, есть и перспективы. Да в туже Вену, например. Просто, от себя не убежишь, а повлиять на ситуацию нет возможности.

— Понятно, Виктор, ты не одинок. Давай-ка отвлечемся от неприятной темы. Скажи, ты любишь путешествовать, смотреть мир.

— Кто же не любит? Конечно! Ты хочешь предложить куда-нибудь съездить?

— Хочу тебя пригласить в путешествие по живописным и красивым местам. Поохотиться, порыбачить.

— Только «за»! Даже завтра собираюсь ехать в Житомирскую область на зайчика. Поехали вместе.

— Нет, на зайчика не поеду. Приглашаю на более серьезную охоту в более интересные места.

— А куда?

— Пусть это будет сюрприз, но места такие, где ты еще никогда не бывал. Ты ведь в отпуске?

— Да, до конца апреля.

— Путешествие займет определенное время, рассчитывай месяца на полтора. Будет у тебя столько свободного времени?

— Конечно! Судя по срокам, это Африка или Южная Америка, так как в Северной, нам поохотиться не дадут. Правильно? — Алексей отрицательно покачал головой, — Скажи хоть, визу куда-нибудь оформлять нужно или нет?

— Не нужно. Если не возражаешь, отправимся сразу же после Нового года. Транспорт мой, обещаю незабываемые впечатления.




Глава 5 Мы полетим на другую планету


г. Киев, суббота, 08.01.1994.


Мы сидели у него дома в комнате, которая когда-то была кабинетом моего отца. Обсуждать будущее путешествие в кафе, Алексей категорически отказался.

— Мы полетим на другую планету.

Сказать, что после такого заявления был ошарашен, значить, ничего не сказать.

— Леша?! Признайся, что ты пошутил.

— Нет, не пошутил.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть космический корабль??

— Есть, — снисходительно кивнул он.

— Значит, ты инопланетянин???

— Да.

— Леша, кончай дурачиться, на инопланетянина ты совсем не похож.

— А какие они, инопланетяне, ты знаешь?

— Н-у-у, — растопырил пальцы и повертел руками, — Они такие маленькие, с длинной шеей, круглыми глазами и большими ушами.

Алексей широко улыбнулся и покачал головой.

— К твоему сведению доподлинно известно, что все разумные, населяющие нашу галактику, которая на Земле называется Млечный Путь, не зависимо от расы, имеют единого общего предка, на которого мы с тобой похожи и внешне и генетически. Такое же положение дел и у ближайших соседей — в галактиках Туманность Андромеды и Малое Магелланово Облако.

— Так это правда? Они — как люди??

— Правда, правда. Только не они, а мы. Мы и есть люди.

— Невероятно! А показать чего-нибудь можешь, такого, инопланетного?

— Покажу, конечно. Выражаясь вашим языком, и флаер, и скутер, и орбитальную капсулу и космический шлюп, и много других мелочей.

— А сейчас что-нибудь показать можешь?!

— Ничего подобного дома не держу. Впрочем, возьму у жены ее старый коммуникатор, — встал и вышел из комнаты. Через полминуты дверь опять открылась, и он показал блестящую пластинку, размерами где-то 12 на 6 сантиметров и толщиной, миллиметров пять, — Знаешь, что такое компьютер?

— Видел. Два ящика и небольшой телевизор.

— А вот это, — показал он на пластинку, — обычный наладонник, самый простой и дешевый персональный компьютер, но с хорошим микропроцессором и серьезным программным обеспечением. Он же имеет функцию спутникового телефона, через него можно связываться не только с абонентами внутри планеты, но и находящимися в других звездных системах, за много-много световых лет. К нему еще прилагается вставляемая в ухо горошина телефона.

— Лично у меня биологический компьютер, он имплантирован в организм тела. Телефоны вмонтированы во внутренние уши, микрофоны — в нижнюю челюсть, в пальцах — датчики для виртуальной клавиатуры, а системный блок с микропроцессором — в основании черепа. Работает от жизненной энергии человека. О системе питания рассказывать не буду, она сложная. Наладонник же заряжается от дневного света. Для пятисуточной работы ему вполне достаточно двадцатиминутного пребывания в светлой комнате. Смотри, сейчас мой космический корабль находится на видимой орбите, поэтому, через него я могу спокойно связаться с этим абонентом.

Действительно, пластинка в его руках засветилась и завибрировала. Он нажал кнопочку и послышался громкий голос его жены:

— Слушаю тебя, милый.

— Ничего, Люда, это я Виктора развлекаю.

— А-а-а, — хихикнула она и отключилась.

— Смотри, в нижней части экрана находятся сенсорные кнопки, а верхняя часть работает как монитор. Но информационный экран можно сделать голографическим и он будет висеть над наладонником.

Над столом из ниоткуда возник огромный экран, сантиметров восемьдесят на восемьдесят. На нем бежал какой-то текст латинскими буквами. Затем, он провел пальцем по наладоннику, и плоский экран трансформировался в объемное изображение каких-то машин, высотных зданий, людей.

То, что это неземные технологии, было ясно. Свои ощущения передать не могу, душу переполняла эйфория от прикосновения к немыслимой тайне Вселенной.

— Невероятно! А текст идет только латинским шрифтом или можно запрограммировать на любом языке?

— Можно запрограммировать на любом, но это не латинский шрифт, это шрифт нашего единого галактического языка. Это кто-то из наших пришельцев в вашей древности развлекался и обучил какого-то латинянина письменности. То же самое и с арифметикой. Вы используете не арабские цифры, а общегалактические. Система мер, принципы определения объемов и весов, — почти совпадают. Правда, имеются расхождения в величинах. Например, калибр вашего огнестрельного оружия в 7,62 мм соответствует нашему стандарту в 7,5 единиц, а размер в 12.7 мм соответствует 12,5 единиц.

— Интересно! Леша, а как твое настоящее имя?

— Лех Гувар Кром. Но называй как и раньше — Алексей.

— А жена твоя тоже инопланетянка?

— Именно Люда — землянка, мало того, киевлянка. Я ее вылечил от сложной формы рака, с тех пор мы вместе. Даже двух дочерей мне родила.

— А там, — показал пальцем вверх, — Тоже есть жена?

— Есть, — его лицо сделалось грустным, — У меня официально было две жены. Одна недавно погибла, а вторая осталась дома, на Эдерре. С нами связь прервалась, и она там переживает, а мы очень любим друг друга.

— Леша, у вас там разрешено многоженство? А как же теперь Люда?

— А почему оно должно быть запрещено? А Люда обо мне все знает, и когда мы выберемся отсюда в цивилизацию, то уверен, что моя Иланна, против нее тоже возражать не будет. Мой младший брат вообще женился самый первый раз на трех сразу, двух девушках и их маме. Правда, мама и одна из них через четыре года расторгли брачный контракт, и вышли замуж совсем за других мужчин, а вторая прожила вместе с братом пятьдесят пять лет.

Поймал себя на том, что мой рот открыт, поэтому, резко захлопнул, только зубы щелкнули.

— Леша, какая мама, какой младший брат, какие пятьдесят пять лет??

— Хм, — он улыбнулся, — Дело в том, что средняя продолжительность жизни подавляющего большинства граждан Галактического Содружества, составляет сто восемьдесят лет. Первые шестьдесят лет жизни мы выглядим, как 20-30-летние земляне, через последующие двадцать лет мы будем выглядеть на все сорок пять, а к девяноста — процесс старения резко усиливается, поэтому, не переваливая этот рубеж, люди проходят курс омоложения. Это стандартная процедура и стоит она пятьсот двадцать тысяч кредитов, у нас так называется электронная денежная валюта. Обычно, любой работающий человек, такие деньги откладывает за двадцать-тридцать лет, самые ленивые — за сорок-пятьдесят. Повторно такую стандартную процедуру омоложения могут пройти всего несколько процентов населения, никто не знает, с чем это связано. Все остальные, кто хочет жить двести пятьдесят — триста лет, должны пройти индивидуальную процедуру, которая стоит десять миллионов кредитов. Это опять же, такую материальную возможность имеют всего несколько процентов населения. Можно пройти еще третий курс омоложения, но стоить это будет сто миллионов, и сделать это смогут единицы. Все. Считается, что четвертый курс организм отторгает и человек немедленно умирает. Теперь тебе ясно, что если в данном, конкретном случае, поставить рядом дочь и маму, сына и отца, то угадать, кто из них есть кто, — невозможно. Только для жителей присоединившихся планет, продолжительность жизни которых невысокая, первое омоложение надо проводить лет в шестьдесят.

— Леша, тебе-то сколько лет?

— Сто сорок два.

— Нифигасе! И я хочу!

— Здесь нет ничего невозможного, — он поднял руку, открытой ладонью вверх, — Все будет зависеть от тебя, от того, кто ты: болельщик у экрана телевизора или игрок на стадионе.

Вопросы-ответы, вопросы-ответы… Этот захватывающий диалог о совсем других мирах, совсем другой жизни и совсем других законах бытия, возмутил мою душу. Каждый ответ тянул за собой все новый шлейф разных вопросов. Мы проговорили часов пять, до темноты.

Оказывается, в нашей галактике несколько миллиардов звездных систем, подобных нашей солнечной, но планет, пригодных для жизни — только один процент, из них населена людьми всего пятая часть.

Все живое в галактиках создали Древние, в том числе людей — по своему образу и подобию. Они, используя свои немыслимо колоссальные возможности, зажигали новые звезды, подправляли орбиты и пространственное месторасположение планет, создавали на них атмосферу, расселяли микроорганизмы, флору и фауну, присматривали, развивали и ухаживали за ней.

Все планеты, пригодные для жизни, не зависимо от цикличностей вращений вокруг звезды и собственной оси, имеют приблизительно одинаковые размеры, силу тяжести и состав атмосферы. Флора и фауна на различных планетах прошла различное эволюционное состояние, но имеет общие корни.

Древние нас покинули около двадцати тысяч стандартных циклов назад. Почему и куда ушли, доподлинно неизвестно, но они нам дали жизнь, а после себя оставили прекрасный уголок Вселенной.

Сегодня открыто пятьсот двадцать планет, населенных людьми, находящихся на различных ступеньках социального и технического развития, в том числе и наша Земля. На них всех установлено специальное исследовательское оборудование для мониторинга космического пространства и маяки. Предполагается, что в галактике Млечный Путь около семи миллионов таких планет, но за семь с половиной тысяч лет от создания Галактического Содружества, в него вошли всего триста сорок восемь полноправных членов и две планеты — «стремящихся». Между ними существует нормальная, быстрая гиперсвязь а, например, с Земли информация в глобальную сеть поступает один раз в восемнадцать стандартных лет.

Корабль-носитель, на котором находился Алексей, попал в редкую аномалию, был поврежден и выброшен на нашу окраину галактики. В результате этого перемещения, гипердвигатели вышли из строя, корпус корабля у реакторного отсека был разорван. Один из шлюпов, состыкованных с носителем, тоже был деформирован, его верхняя часть, где находился пункт управления, выглядел смятой лепешкой. А вот второй шлюп не пострадал совершенно, и хотя на нем гипердвигатели отсутствовали, переместиться несколько раз между рядом расположенными системами очень даже можно.

После катастрофы ИскИн корабля определил ближайшую планету, подверженную мониторингу Содружества: это оказалась Земля. Так-то Алексей здесь и оказался. Выяснил, что маяк, находящийся в Гималаях, получит возможность выдать очередной информационный пакет через пятнадцать лет (теперь уже через двенадцать), зарегистрировал свой SOS и стал обустраиваться.

Будучи высококвалифицированным доктором-псионом, владея супертехнологиями, смог быстро постичь социально-политическую обстановку, изучить языки и оформить гражданство в четырех странах мира.

— Леша, но почему Киев?

— Меня заинтересовала возможность изучения вживую психологической составляющей постчернобыльского синдрома. Уверен, что чернобыльская авария заставит сделать самый первый шажок к вступлению планеты Земля в Галактическое Содружество. Надеюсь, что когда вернусь в цивилизацию, мои исследования по данному вопросу вызовут в научных кругах большой интерес.

— И когда Земля сможет вступить в это самое Содружество, как ты думаешь?

— Когда ваши народы объединят научно-технический потенциал и материальные ресурсы на выход во Внешний Мир, где самостоятельно обнаружите развитую цивилизацию и войдете с ней в контакт, именно тогда, если захотите, сможете подать заявку. Высший Совет Галактики, это совет председателей девяти крупнейших корпораций, дает рекомендации Высшей Ассамблее, которая состоит из трехсот сорока восьми Планетарных Ассамблей. Как правило, новых членов принимают с удовольствием, но заявитель должен на своем планетарном объединенном Совете ратифицировать законы Содружества:

В социально-политической сфере — свобода перемещений, единый официальный язык общения, отсутствие любых государственных образований, запрет на немирные религиозные организации и противодействие межрелигиозным и межнациональным конфликтам. Все фанатики и их последователи должны быть немедленно депортированы в резервации на планеты фронтира.

Следующие условия, это единые финансово-экономические правила игры, в том числе, единая валюта Центрального банка Высшего Совета Галактики — электронный «кредит» и свободный допуск в бизнес внешнего инвестора.

Правда, в Содружество вначале принимают в качестве «стремящихся», на срок от пятидесяти до двухсот пятидесяти лет. Это нужно для адаптации населения и реорганизации технологий и инфраструктуры.

— Леша, если нет государств, то кто рулит?

— Экономикой и промышленностью — корпорации. Обычно, вновь принятую планету опутывает этот спрут — олигархический Совет Девяти, конечно, не без доморощенных миллиардеров и бывших президентов (нынешних олигархов). На местном уровне — профессиональные муниципалитеты, которые объединены в местные советы, здесь уже на общественных началах, то есть, без оплаты. Всеми текущими вопросами жизни людей ведают Искусственные Интеллекты, объединенные в единый планетарный ИскИн. Например, что бы зарегистрировать брачные отношения, ожидать месячной очереди для похода в ЗАГС не надо. У нас делается все это с помощью персонального компьютера за пять минут. Представляешь, сколько бездельников высвобождено? И так во всех сферах бытия.

— А как же милиция, армия?

— Правоохранительные органы при муниципалитетах есть. И планетарные войска, подчиненные Планетарному Совету или Ассоциации тоже есть. И там, и там очень серьезный кадровый отбор и обучение. Зарплаты очень высокие, но ответственность за поступки тоже очень высокая, ИскИн в этом отношении беспристрастен. Количественный состав полиции муниципалитет определяет самостоятельно, а вот Планетарная Армия обычно состоит из четырех десантно-штурмовых бригад быстрого реагирования. При современных технических средствах и возможностях мгновенной локализации даже многомиллионного города, больше не надо. Не с кем воевать, разве что с пиратами или каким-нибудь анклавом обнаглевших религиозных экстремистов.

А теперь посмотри на положение дел на своей родной Земле. Две сотни государств, шесть тысяч разных языков, сотни миллионов государственных служащих. Это же какие материальные ценности они могут создать, если их высвободить для производительного труда?! Это как бы люди жить стали, если бы налоги были направлены не в военно-промышленные комплексы, многомиллионные армии и карманы государственных функционеров а, например, в социальную сферу?! Да половины этих денег хватило бы на организацию проекта выхода во Внешний Мир.




Отступление


Планета Эдерра, космодром г. Эол, 7498 год.


Во всех школах и высших учебных заведениях планеты сегодня начинался новый учебный год. Для двенадцати преподавателей, сорока трех лаборантов, трех врачей и шестисот двух студентов третьего курса Эольской Высшей Химико-Технологической Школы этот день был особенным: они на два с половиной стандартных года улетали в неисследованный космос на учебно-производственный практикум.

На одной из погрузочных площадок космодрома города Эол было шумно. Множество родственников провожали своих детей, братьев, сестер или друзей в дальнее и длительное путешествие.

Лех Гувар Кром, доктор-псион седьмого уровня, который с помощью специального оборудования обеспечивал усвоение студентами учебных программ, стоял вместе с двумя своими женами у входа на подъемный эскалатор космического шлюпа. Улла, преподаватель геодезии отправлялась с ним, а Иланна оставалась дома. Они решили снести старый дом и строить для семьи новый, из натуральных материалов и по древним технологиям. Этот последний писк моды был очень затратным, но они его могли позволить, уровень дохода был выше среднего. Вот Иланне и предстоит осуществлять данный проект.

Шлюп был универсальным и выполнял многие задачи. Если на нем стоял приличный реактор и малый прыжковый двигатель, он мог быстро перемещаться между близкими по расположению системами. Но, чаще всего, это была универсальная грузовая или пассажирская секция, базируемая или на ракете-носителе или орбитальной станции. На небольшом носителе «Студиоз», который уже ожидает на орбите, таких шлюпов будет два, а один из них, загруженный оборудованием, техникой и мини-заводами, уже состыкован.

Этот же шлюп, кроме отсека на 690 камер анабиоза, имел отсек лабораторно-исследовательского комплекса, грузовой отсек и учебно-бытовой, с раскладными креслами-кроватями, с навесным, переносным обучающим оборудованием, за которым и присматривали трое лаборантов Леха Крома.

Учиться и отдыхать в этом отсеке, длительное время было невозможно. Попробуй сидеть-лежать, учиться-отдыхать в таком столпотворении на одном и том же месте. Поэтому, во время путешествия, основная часть студентов находилась в камерах анабиоза, а исследовательская группа, прыгая из системы в систему, разыскивала в ранее неисследованных зонах перспективную незаселенную кислородную планету с хорошими природными ресурсами.

Обычно, на подобные поиски уходило от двух до пятнадцати тысяч стандартных часов. В конце концов, если такую планету находили, то сканеры засекали богатые или не очень, залежи полезных ископаемых. После этого студентов выводили из анабиоза, запускали спутники, с помощью которых геодезисты делали свою съемку, а геологи производили глубинное сканирование ресурсов, определялись территории для размещения площадок шести учебно-производственных групп.

Когда начиналась работа, были довольны все. Студенты полностью окупали стоимость своего обучения, а преподавательский состав после реализации добытых и переработанных ресурсов рассчитывал на немалую дополнительную прибыль. К сожалению, последние два практикума проходили на одной и той же планете, очень бедной на природные ископаемые.

Кроме небольшой группы геодезистов и геологов, будущие специалисты стремились стать шахтерами, химиками и металлургами. Эта Высшая Школа не являлась собственностью какой-либо корпорации, ее владельцами была группа профессуры, в их числе и доктор Лех Кром. Так же следует отметить, что она считалась достаточно престижной, а студенты заключали контракты с компаниями-работодателями еще до начала учебно-производственного практикума, то есть, задолго до окончания учебы.

Наконец, внутри входных люков загорелся зеленый свет, народ заволновался, а студенты, подхватив мелкую ручную кладь, двинулись к эскалатору. Пятисотлитровые контейнеры с вещами и скутеры, которые разрешалось брать каждому студенту и лаборанту, были давно погружены в грузовой отсек.

— Все, милая Иланна, нам пора.




Глава 6 Космические туристы


Открытый космос, 10.01.1994. по Земному летоисчислению от Р.Х.


«Космонавты» — звучит невероятно, а «космические туристы» — звучит вообще странно. Таких сегодня в Киеве быть не просто не может, а не может быть в принципе. Между тем, мы с Алексеем продвигались по, так сказать космодрому, коим являлся чердак нашего дома, то есть, моего бывшего дома.

Одет я был в зимний комбез и обувь альпийского стрелка сухопутных войск, вооруженных сил Австрии. Будучи у Светочки в гостях, купил по случаю, увидев добротную вещь. На себе тащил тяжелый баул с оружием. Алексей одет был попроще, говорит, в шлюпе у него все есть, даже и меня обеспечит.

Подошли к невысокому торцевому окну.

— Челнок висит уже восемь секунд, — сказал Алексей, открывая окно внутрь, — Иди вперед, я следом, окно нужно прикрыть.

Склонившись пониже, что бы выбраться из проема, увидел придвинутый к стене дома рифленый трап. Осторожно стал на него, вроде ничего, не провалился. Взглянул вниз, в сторону ярко освещенной улицы: несмотря на морозный вечер, народ по Крещатику туда-сюда слонялся.

— Там люди ходят.

— Они нас не видят, двигай быстрей, — услышал сзади и решительно шагнул вперед, в сторону огромного проема, едва-едва отсвечивающего синеватым светом.

Вошел внутрь и осмотрелся. Эта капсула, как говорит Алексей, была больше всего похожей на пустой внутри, здоровенный железный ящик или контейнер, шириной и высотой метра по четыре и длиной, метров пятнадцать. Спереди стояло единственное кресло с откинутой высокой и глубокой спинкой, на подлокотниках которого располагались целые батареи различных кнопок. Вдоль левого и правого борта тянулись самые обыкновенные скамейки, а к стенам крепились по два десятка спинок, с боковин которых свисали ремни безопасности с замками, похожие на наши, самолетные. Зато никаких окон, ни спереди, ни с боков не наблюдалось. Интересно, как он ее из космоса вызвал? И как она сама прилетела? Автопилотом?

Под ногами ощущалась слабая вибрация, а подымающийся вверх трап, который должен был стать задней стенкой, издавал шипение.

— И шлюп и капсула находится в режиме электронной и визуальной невидимости, а приборы, которые способны нас засечь, на Земле еще не существуют, — просвещал Алексей, следуя в носовую часть шлюпа, — Присаживайся и обязательно пристегнись, некоторое время будем находиться в состоянии невесомости. И вещи удерживай под ногами.

— Леша, а можно как-то посмотреть, что там делается снаружи, в космосе?

— К сожалению, нет. Капсула управляется с помощью ПК пилота, и изображение поступит на мой глазной монитор. А на космос насмотришься из шлюпа, — он уселся в кресло и стал щелкать замками ремней.

— Ясно, — так же поспешил присесть и пристегнуться. Баул с оружием задвинул под скамейку, поджав ногами.

К вопросу оружия отнесся вдумчиво. Алексей говорил, что малогабаритным средством самозащиты и экипировкой он меня обеспечит но, если есть такое, которое бы могло свалить большого быка, то рекомендовал обязательно взять. А у меня есть. Впрочем, сегодня только у ленивого обывателя или последнего доверчивого лоха дома нет никакого ствола.




В позапрошлом году, сразу же за Вышгородом, в 15 км от Киева, выкупил за две тысячи долларов небольшой старый домик с участком в 12 соток. Да я бы его ни в жисть не покупал, но побывав в гостях у Светки, в загородном доме в Альпах, мне тоже захотелось чего-нибудь этакого. Ну, Альп у нас, конечно, нет, но этим участком соблазнился потому, что он располагается на высокой круче, с которой открывается красивый вид на Киевское море.

Вернувшись в прошлом году из Якутии в отпуск, застал свой домик, как игрушку, в состоянии полностью отремонтированном. Костик, мой бывший однокашник по интернату, а ныне безработный инженер-строитель, собрал бригаду своих бывших работяг, перештукатурил стены и потолки, поменял окна, двери, крышу и полы. А еще за домом, на глубине шести метров, соорудил бетонный бункер. Сколько он бетона скоммуниздил и вбухал сюда, даже не представляю, но потолок и стены — точно с метр толщиной. И две стальных двери, толщиной листа шестнадцать миллиметров, ведущие: одна — в подвал дома, а вторая — под обрывистую кручу к Днепру. И большая пирамида оружейная, упрятанная за стенкой с полочками для консервации.

Ну, мания у него такая, антиапака… тьфу ты, апокалипсическая.

Есть еще один дружок, Валерка, мой однокашник из политеха. Этот — копатель. Именно он заполнял пирамиду стволами, времен Великой Отечественной войны. Стоит здесь три пулемета: два МG-42 и «Максим»; семь единиц винтовок: четыре Маузера К98 и три «Мосинки»; четыре самозарядных карабина, из них три К43 и одна «Светка» (не девочка). Один К43 был со старой цейсовской оптикой, кстати, отреставрированной. Стояли здесь так же автоматы: один ППШ, два ППС и три Шмайсера, из них один с деревянным прикладом. Пистолеты тоже есть: четыре ТТ, два Люгера Парабеллум, один Вальтер Р38 и два револьвера системы Наган, образца 1895 года. Да, и еще, когда-то принесенные домой бесхозные, а теперь мои: АКМН, ПП-19 «Бизон» под макаровский патрон, ну и сам «Макарка», а так же официально зарегистрированный автоматический дробовик МЦ 21–12. Все оружие ухоженное, в отличном состоянии. И, конечно, патронов разных больше шестнадцати тысяч. Каждая найденная копателями партия подвергалась испытанию а те, которые хранились не в запаянном цинке, были протерты промасленной ветошью, затем, насухо вытерты хэбэшкой и аккуратно уложены в коробки.

Вчера был на даче. Отопление здесь газовое, работает круглосуточно. За домом присматривает соседка, баба Люба, она же шуршит на огороде, и за садом ухаживает. Я же через подвал спустился в бункер, отодвинул полочки с консервацией, вскрыл пирамиду и занялся оружием. Перечистил все стволы и отложил то, что возьму в дорогу.

Решил брать: Парабеллум и Вальтер (лично для себя его уже давно прихватизировал), к каждому снарядил по три магазина; два обычных Шмайсера МР40, с пятью снаряженными магазинами к каждому и цинком парабеллумовской девятки, один К43 с оптикой и тремя сотнями маузеровских патронов. И МЦ 21–12 с сотней «нулей» и двумя сотнями картечи. Кофр по весу получился неслабый.

Конечно, было бы лучше взять для себя «Калаш», а «Бизон» для Лехи, тем более он в два раза легче Шмайсера. Но патронами, гадство, своевременно не озаботился, а то наличие, которое есть в сто девяносто — двести штук, меня никак не устраивает. И напоминал мне Валерка, что бы разжился автоматной семеркой и «макаровской» девяткой, да все было недосуг. Ничего, как только вернемся, сразу же по пару цинков притащу.

Для тех обстоятельств, которые могут возникнуть, и о которых рассказывал Алексей, взятого оружия вполне достаточно, зато избежал увеличения номенклатуры боеприпасов. Сверху в сумку кинул две энкавэдэшных финки и самодельный охотничий нож с наборной рукоятью. Гранат, к сожалению, не было но, думаю, они нам не понадобятся. Приподнял сумку и понял, что слегка перестарался, но фиг его знает, куда мы попадем, поэтому, лучше перебдеть. Возможно, там даже ни разу стрелять не придется, но надо щоб було.




Момент выхода в космос почувствовал сразу же. В капсуле прекратилась вибрация, а тело стало невесомым. Взмахнул рукой, и меня чуть ли не развернуло на месте, если бы не был пристегнут, так и сделал бы тройной тулуп с одновременным сальто. Но состояние это длилось не долго, минут двадцать. Потом, на несколько минут возобновилась легкая вибрация и все затихло, баул под ногами больше не плавал.

— Сейчас пройдем шлюз и будем на месте, в грузовом отсеке, — громко сказал Алексей, отщелкивая замки, — Здесь искусственная гравитация, так что ремни можно отстегнуть. И оставь этот мешок с железом здесь, — добавил, увидев, как я пытаюсь вытащить баул с оружием из-под скамейки, — Все равно высаживаться на ту планету будем в этой же капсуле, здесь же и вооружимся.

Внутри загорелся яркий свет. Когда он встал, пошел и сам следом, к опускающейся задней стенке. Помещение, в которое вышли, больше всего походило на огромный склад, в котором стояли какие-то контейнеры, оборудование, странные машины и мотоциклы без колес. Стены, пол и потолок имели тусклый отблеск какого-то металлического сплава. Здесь, как и в капсуле, ламп не видно, но освещение было ярким, как днем.

— Леша! Ничего не понимаю, это космический корабль? Мы в космосе?

— Да в космосе, в космосе! Только это не корабль. Корабль-носитель в нашем понимании, это модульная конструкция с пунктом управления полетами, мощным реакторным отделением, гипердвигателем и блоком маневровых двигателей. Все остальное пространство занимают боевые секции, если это военный корабль или от двух до двадцати четырех стандартных шлюпов различного назначения, если это многофункциональный корабль.

— Сейчас мы находимся в грузопассажирском шлюпе. Пошли к лифту, проведу тебе маленькую экскурсию, — махнув рукой вперед, пошагал к стене, к одной из сдвинутых шторок. Они разъехались, и мы вошли в кабину. Самое интересное, что Алексей не нажимал никаких кнопок, хоть они и были. Двери открывались сами, стрелки загорались вверх-вниз, и кабина останавливалась на нужном нам уровне. Оказывается, он управляет всем, в том числе лифтом, через Искусственный Интеллект, с помощью собственного биокомпьютера. И главное — молча. Он продолжил свою лекцию, когда мы вошли в зал с множеством удлиненных прозрачных камер и откинутыми верхними крышками.

— Изначально, еще две тысячи лет назад, космические суда были не сборными модульными, а цельнометаллическими, самых различных размеров и конфигураций. Затем, создали модульную конструкцию корабля, на котором базируются эти шлюпы, имеющие форму эллипсоида или сдавленного с двух сторон шара диаметром сто восемьдесят два метра и высотой тридцать один. Поставлялись они в космические войска и предназначались для дислокации и перемещения десантно-штурмовых батальонов. С тех пор они получили очень широкое применение во всех сферах хозяйственной деятельности и стали универсальным средством доставки, как грузов, так и пассажиров, во всех мирах нашего Содружества.

Здесь шесть уровней и девять секций. В самой нижней полусфере находится реактор и малый прыжковый двигатель, мощность которого достаточна для десятка прыжков между рядом расположенными системами. Однако, это не гиперперемещение, и такие полеты длятся довольно долго. Например, перелет к нужной нам планете, будет длиться четыреста шестьдесят восемь стандартных часов. Стандартный час Содружества на пять процентов короче земного.

— А если бы был, как ты говоришь, гипердвигатель, тогда сколько времени длился бы полет? — в помещении было тепло и верхнюю курточку пришлось снять.

— Не более тридцати шести часов. Так вот, на втором уровне находится грузовая секция, мы в ней только что были. Здесь, на третьем уровне находится секция анабиоза из шестисот девяноста камер, используемых при длительных перелетах. И госпиталь.

Сверху есть еще три уровня. Над нами учебно-бытовая секция, спортзал и бассейн. Весь пятый уровень занимает лабораторно-технологическая секция, которая состоит из оборудования для химических исследований природных ресурсов и универсального химико-технологического учебно-производственного комплекса.

Шестой уровень — это верхняя полусфера, там находится секция экипажа. Но для управления шлюпом достаточно одного пилотского кресла или вообще, как сейчас, ИскИн все сам сделает, поэтому, мы ее переоборудовали под каюты для профессорско-преподавательского состава.

— А что это значит, ИскИн все сам сделает?

— А то и значит, что координаты нужной нам системы и планеты известны, команда через биокомп отдана, все процедуры выполнены и мы уже четыре минуты, как летим.

— Почему же я ничего не слышу?

— Негромкий гул можно услышать на самом нижнем уровне, а все вибрации и ускорения гасит система искусственной гравитации. Да, еще не сказал о последней секции, которая размещена по всему полусферическому боковому контуру шлюпа. Здесь находятся двенадцать маневровых двигателей. В дальнейшем, у тебя будет время все это посмотреть. Сейчас же, займемся совсем другими делами, пошли, присядем.

Мы подошли к одной из камер, и Алексей опустил откидное сидение, которое предложил мне. Сам же уселся на ее край. В моей голове прыгало стадо сумбурных мыслей, все происшедшее выглядело удивительно и невероятно.

— Виктор, у меня есть предложение на деловое взаимовыгодное сотрудничество, ты как?

— Только «за». Леша, я не тупой и давно уже понял, что ты из-под меня чего-то хочешь поиметь. Иначе, я бы здесь никогда не оказался.

— Знаю, что ты об этом догадывался. Тогда, чтобы нам разговаривать на одном языке, и в прямом и переносном смысле, предлагаю внедрить тебе некоторые знания.

— Внедрить, это как, молотком или сверлом? Или ты меня не больно зарежешь?

— Нет-нет, — рассмеялся он, — Здесь есть специальное оборудование, и с его помощью, и с помощью обучающих программ, на кору головного мозга накладывается матрица определенных знаний. Не переживай, знаешь, сколько студентов прошло через мои руки? Я в этой области специалист и у меня есть официальная лицензия от «Геды», одной из корпораций Содружества.

— И что ты предлагаешь внедрять?

— Есть такой комплекс обучающих программ для жителей вновь присоединившихся к Содружеству планет. Для детей существует одна программа, а для взрослых другая, потому что у них мозги более прокачаны. После ее внедрения, вроде ничего не происходит, но если с тобой начинают говорить на Общем языке, ты сразу же, сможешь его понимать и на нем общаться и читать. Увидишь какой-то бытовой прибор, понимаешь, как с ним работать. Сядешь за пульт скутера или в салон гравилета, сходу понимаешь, как им управлять и какие существуют правила перемещения. В общем, все мелочи повседневной жизни на планетах Содружества. Ну, и станешь нормальным пользователем ПК.

— Хочу! Это нужное дело.

— Кстати, о ПК. С наладонником или даже браслетом и очками-мониторами, на Земле ты запросто засветишься и спалишь меня, поэтому, имплантирую тебе биокомпьютер, один из закупленных студентами, но по известной причине не поставленный. Они лежат у меня на хранении.

— Это будешь разрезать голову и вставлять туда железки?

— Операцию сделает хирургический мед-блок, без моего участия. Не переживай, это стандартная процедура, хоть и дорогостоящая. Сам биокомп стоит пятьдесят две тысячи, поверь, не каждый человек позволит себе так потратиться, когда обыкновенный нормальный наладонник стоит от пятидесяти до трехсот кредитов. Но без него глубоких знаний не получить, поэтому, каждый уважающий себя молодой человек, достигший совершеннолетия, обычно приобретает его в кредит.

— Леша, я тебе один раз доверился и решил верить до конца.

— Просто, я чувствую эмоции и слышу, как скрипят твои мозги, поэтому и успокаиваю.

— Ага! Так ты все-таки умеешь читать мысли?! — изобличающе ткнул в него пальцем.

— Мысли не читаю, но вижу направление их движения, чувствую эмоции людей, их отношение к себе лично и к окружающим. Еще предвижу все действия человека, которые тот предпримет в ближайшие десять-пятнадцать минут.

— Невероятно. Я в шоке.

— У тебя тоже есть предрасположенность к получению пси-способностей. Лететь нам долго, чуть больше двадцати земных суток, короче, займусь тобой конкретно. Правда, сильным псионом ты не станешь, для этого нужна целая бригада докторов, имеющих специальную подготовку, но на второй, возможно, третий уровень, мозги попытаюсь разогнать.

— Что это значит: второй-третий уровень.

— Это значит, что возможность предвидения недалекого будущего ты не получишь, но куда не надо совать нос и откуда собирается упасть кирпич, знать будешь точно. Будешь чувствовать эмоции людей, их отношение к тебе и друг к другу.

— Супер! — интересно, подумал я, что же он потребует взамен за эти все ништяки и способности.

— Да это еще не все, — Алексей с улыбкой поднялся и взмахнул, приглашающее рукой, — Пошли в госпиталь, для начала сделаем тебе полное обследование организма.

Мы направились по проходу между камерами к центру зала, где располагалось круглое помещение. Раскрылся дверной проем, и мы вошли внутрь отделения с несколькими кабинами.

— Раздеваемся пока, одежду сложи вон там, — он показал на угол, где в стене были видны ручки дверей от встроенных шкафов и пока я разоблачался, продолжал просвещать, — Заходим в душевые кабинки, когда загорится красный свет, постарайся не дышать, тебя обольет активной пеной. После сушки, надень на ноги бахилы и двигай к двери с зеленой лампочкой.

Мылись буквально три-четыре минуты, после чего попал в помещение, где стены и потолок сияли белизной, только одну торцевую стену, от пола до потолка, занимало какое-то оборудование.

Было непривычно наблюдать как, не нажимая ни на какие кнопки, сами собой открываются двери и люки. Вот и сейчас, из стены с оборудованием стал выезжать длинный полуцилиндр, внутри которого было такое же анатомическое спальное место, как и в камерах, которые только что видел в зале.

— Это хирургическая регенерационная камера. Здесь же можно пройти полное обследование, — Алексей вошел в тонком комбинезоне желтого цвета и такой же шапочке, на руках были хирургические перчатки, — В принципе, после обследования, регенерацию любого органа можно провести и в капсуле анабиоза, но сделать имплантацию можно только здесь. Это именно то, что нам надо. Здесь же отправлю тебя в анабиоз.

Слушал его настороженно, с опаской заглядывая внутрь полуцилиндра.

— Ну, все, ложись, — показал жестом на камеру и после того, как я поерзав, улегся, продолжил, — Голову закреплю. Когда проснешься, не переживай и не дергайся, компьютерная программа получит сигнал и в течение минуты освободит. В период анабиоза ты будешь полностью покрыт специальной жидкостью, в составе которой находятся биороботы, — увидев, что пытаюсь задавать вопросы, приподнял руку, — В обучающей программе вся эта информация есть. Так вот, для людей, которые родились с подобными биороботами, то есть, для жителей Содружества, они выполняют обычную очищающую и общеукрепляющую функцию, а вот для вновь присоединившихся членов — это панацея от многих заболеваний, людей с чистой кровью они очень сильно оздоровляют, даже уничтожают некоторые сложные застарелые болячки. Но у меня есть для тебя дополнительный сюрприз.

Он подошел к стене напротив, открыл встроенный шкаф и что-то вытащил.

— Вот, — он показал круглую прозрачную коробочку с большой коричневой таблеткой, — Это, так называемый, комплекс биороботов номер два, разработанный учеными корпорации «Геда». Любому военно-десантному или пассажирскому шлюпу, тем более, если он перевозит детей, выход в космос без этого средства запрещен, он универсален на многие случаи жизни. Стоит дорого, около двухсот тысяч.

— Ой, Леша, чувствует моя задница, что за эти сюрпризы, рассчитываться буду долго и нудно.

— Не беспокойся, я больше, чем уверен, что ты будешь вполне платежеспособен. Это, конечно, не комплекс номер один, предназначенный для возвращения молодости, тебе это и не надо, но эти биороботы качественно произведут очистку и укрепление всех внутренних органов, сердечно-сосудистую, мочеполовую систему, дыхательный аппарат и желудочно-кишечный тракт, регенерацию костной ткани и верхнего кожного покрова и серьезно усилят иммунную систему. И вирусным инфекциям они не дают закрепиться, а после их внедрения, процесс старения человека замедляется в среднем на двадцать семь — тридцать лет.

— Круто.

— Ну, все, Виктор, может быть, у тебя есть какие особые пожелания?

— В смысле? Не понял?

— Скажем, чего-нибудь увеличить или уменьшить? Вон, прибор для воспроизводства, какой солидный, — ухмыляясь, кивнул Алексей.

— Эй! Стой! Сюда не лезь, здесь все нормально, — придурок, подумал я, прикрывая руками хозяйство.

— Ладно-ладно, но волосатость на причинном месте немножко уменьшу. Ресницы, брови и волосы на голове оставлю, все остальное — уберу. Бриться больше не будешь.

— Как это, не буду?

— А так же, как и я. Все, спокойной ночи, — сказал Алексей, и мою голову с трех сторон что-то обжало, а камера стала въезжать вглубь стены с медицинским оборудованием.




Отступление


Неисследованный космос, борт корабля «Студиоз», 7499 год.


Уже почти полтора года, по летоисчислению центральных миров Содружества, сам носитель и расстыковавшиеся оба шлюпа, прыгали по разным, рядом расположенным системам, в поисках новой кислородной, не населенной людьми планеты. Пока что поиски были безрезультатны.

Далеко от линий гиперсвязи, в соответствии с договором, заключенным со страховым агентством, они отдаляться не рисковали. В случае нужды, на помощь примчаться все ближайшие подразделения военно-космических флотов всех Девяти Корпораций. Впрочем, детей никогда никто не трогал. Если за обычное пиратство промывали мозги, минимальным сроком на двадцать лет (узаконенное рабство, хотя, рабство и торговля людьми официально запрещена уже семь с половиной тысяч лет), то за захват детей пиратов находили и через годы и обязательно казнили насмерть.

Организация учебно-производственной экспедиции, вещь очень недешевая. Если не учитывать стоимость самого космического комплекса «Студиоз», который являлся собственностью Вы Ша, то все прочее, в том числе исследовательские геологические спутники, зонды, лабораторное, учебное и, главное, производственное оборудование, — стоило двести девяносто пять миллионов кредитов. Надо учесть, что через каждые три практикума, все это частично обновлялось, а еще через два — полностью заменялось на новое. Кроме того, запас пищи стоил четыре с половиной миллиона, реакторное питание — девять миллионов, а комплектация медицинскими препаратами по норме на шестьсот человек, сроком на два с половиной года — все двенадцать.

Теперь было ясно, что наступил момент принятия решения. Преподавательский состав посовещался и проректор, ответственный за практикум отдал пилотам корабля новую карту полета с двумя гиперпрыжками в систему с той самой бедной на ресурсы планетой. Пусть будет синица в руках, пусть они не получат ожидаемой прибыли, зато все затраты отобьют точно, а студенты получат нормальную практику.

На промежуточном выходе из гиперпрыжка им все же попалась незарегистрированная ранее кислородная планета. К сожалению, заселенная людьми. Да и древний планетарный мусор болтался на орбите.

Для геодезистов и геологов наступила настоящая практика. Они запустили исследовательские спутники и зонды, приступили к съемке поверхности и глубинному сканированию недр.

Проявилась удручающая картина. Когда-то умеренно развитая цивилизация, которая имела начальный уровень развития космических технологий, превратилась в руину. Мегаполисы, города и крупные поселки были разрушены лет сто пятьдесят назад. Торчали только полуразвалившиеся остовы высотных домов. Обширные территории планеты превратились в радиоактивные пустоши, а водные ресурсы были заражены ядовитыми химикатами. И отброшенная на многие века цивилизация. Люди жили в небольших поселках, ездили верхом на быках, стреляли друг в друга из арбалетов и дрались железными палицами.

Но, как это ни странно, природные ресурсы истощены небыли. За исключением некоторых редчайших, сложных элементов, присутствовала вся химическая таблица в объемах, достаточных для масштабной добычи и промышленного производства. Некоторые месторождения вообще были не тронуты. Например, редкие на планетах газ и нефть. Под океанским дном и под одной из пустынь разливались огромные моря черного золота. На одном из горных кряжей были замечены нетронутые кимберлитовые трубки, с высокой долей вероятности, алмазы там были и немало.

Задержались здесь на трое местных суток, готовили видеоролик, который гарантированно будет пользоваться успехом не только в научных кругах, но и в глобальной сети. Затем, ушли в последний прыжок, к своей планете.

Почему Древние запретили жителям высоко технологичных миров светить себя перед общественностью отсталых планет, никому неизвестно, но можно только догадываться. Однако, все абсолютно точно знали, — если среди аборигенов останутся свидетельства об НЛО или «спустившихся с неба», то виновные заплатят жизнью.

Нет, ежегодно сотни тысяч людей с таких планет исчезают бесследно. И немалую лепту в это дело вносят разные отмороженные пираты, которые частенько тайно наведываются нахватать самый ценный ресурс на фронтире — людской. Однако, если такой больной на голову «светился», то очень скоро умирал от какой-нибудь неизвестной болезни или погибал. И экипаж погибал, все до последнего участника, даже если разбегались в разные стороны. Или весь корабль влетал в астероид. Навсегда.

Говорят, что так развлекаются Наказующие, которых Древние оставили присматривать за своими «аквариумами». Опять же, как они выглядят, никто не знает. Предполагают, что уровень их технологий достиг таких вершин, что они отказались от материальной формы существования, а живут и перемещаются в пространстве в виде энергетического сгустка.

Сумасшедших на борту «Студиоза» не наблюдалось, никому даже в голову не пришло попытаться поиметь что-либо с этой планеты, поэтому, ровно через сорок два стандартных часа корабль вынырнул из гиперпрыжка в запланированной системе.

Это была пятая от светила планета с богатой и хорошо исследованной флорой и фауной. В базе данных ИскИна корабля о ней хранилась полная и избыточная информация, но практику студентам проходить все равно надо, поэтому, была запущена половина из имеющихся исследовательских спутников и все приступили к стандартным процедурам.

Геодезисты и геологи определяли шесть наиболее перспективных мест добычи и переработки природных ископаемых, а штатный биолог с лаборантами производили зачистку этих территорий. При этом, они сбрасывали зонды с «пугалами», представляющими собой пластиковые трубки с одним заостренным концом, издающие инфразвук, похожий на издаваемый царем фауны одной из планет фронтира — раптором. «Пугала» были неоднократно испытаны и считались эффективным средством, даже самые свирепые хищники разбегались вон. Следом разбрызгивалось средство с биологически активными роботами, которые очищали пространство от всех ползающих и летающих тварей и насекомых.

Наступала очередь учебно-производственных групп: будущих горняков, химиков и металлургов. Вместе с ними сбрасывали сборные модульные конструкции учебно-бытовых помещений и первую очередь горнопроходческого, производственного оборудования и мини-заводов.

Оба шлюпа, и грузопассажирский и грузовой, садились в разных точках планеты шесть раз. Перед этим они совершили по десятку прыжков между системами, в результате их энергетический ресурс снизился до минимума. Поэтому, бортовые ИскИны и головной ИскИн корабля затребовали проведение технического регламента их энергетического и двигательного оборудования, замене подлежали питающие стержни всех реакторов. В этих целях, на орбите их ждал корабль-носитель с технической службой на борту в полном составе.

В то же время, в медицинском секторе шлюпа, доктор-псион Лех Кром заканчивал мероприятия по внедрению в биокомп курса повышения квалификации одному из техников, которого переводили на более высокий профессиональный уровень, и был вынужден отправиться в космос на десятидневный ремонтный период. Но этому он был даже рад, его любимую Уллу ученый совет обязал после выполнения регламентных работ, исследовать неизвестно откуда появившийся в системе огромный астероид, медленно-медленно двигающийся к светилу, на предмет определения его материальной ценности.

Все десять дней они отдыхали и наслаждались друг другом. Но всему хорошему приходит конец, свою работу техники выполнили, и Улле пора было заняться исследованиями. Лех остался в госпитале, а она переместилась в грузовой шлюп, чтобы подготовить дрон к отправке для изъятия образцов породы.

Трагедия произошла, когда дежурный пилот попытался подвести корабль поближе. Вдруг, словно щупальца гигантского осьминога, какая-то сила захватил корабль, и резко потащила к огромной черной глыбе. Нет! Это был не астероид! Это была его проекция, проявленная через аномальное пятно из, Древние его знают, какого пространства.

Неожиданно исчезла гравитация, Леха подкинуло к потолку, и он потерял сознание.




Глава 7 Удивительный мир, взгляд из космоса


Планета Без-Названия, 33 июня, год Неопределенный


Облет планеты осуществляли с понижением орбиты. Огромный экран монитора демонстрировал завораживающее зрелище: в абсолютной черноте все больше увеличиваясь в размерах, в безграничном пространстве висел и светился голубой шарик. Уже были видны континенты, острова и океаны.

Воды оказалось много больше, чем суши, а материков — всего два. Один из них, который находился в южной части полушария, был огромен, очень похож на морского краба и, словно клешнями с запада и востока охватывал около трети территории всей планеты. Второй, был расположен с противоположной стороны и внешне, больше всего походил на акулу, хвост которой свисал чуть ниже экватора, а нос приоткрытой пасти слегка не доставал до северного полюса.

— Настоящее чудо! Леша, как она правильно называется?

— Аборигены никак не называют, считается, что она единственная во вселенной, но тридцатизначное число, обозначающее номер и координаты, я ей присвоил, а Элвик при ближайшей возможности скинет в глобальную сеть.

Элвик, — так Алексей обзывал свой ИскИн.

— Лови файл, — на мониторе биокомпьютера появилась желтая иконка и Алексей, между тем, продолжил, — Мои одиннадцать спутников до сих пор висят здесь, так что весь комплекс работ по картографии и геологии выполнен в полном объеме. Элвик параллельно проводил исследования по биологии, флоре и фауне суши и водных ресурсов. Население планеты тоже промониторили. Все места жительства, независимо от плотности, даже те, где были замечены не менее пяти человек, нанесены на карту.

Было необычно вдруг понимать вещи, о которых ранее никогда ничего не знал. С того момента, как проснулся, мозги были пересыщены Знаниями. Но мало того, если чего не знал, то для ознакомления с темой, в библиотеку бежать не надо, биопроцессор тут же открывал невообразимо огромный массив информации.

Биомонитор, чтобы не мешал обычному зрению, по рекомендации Алексея разместил сверху, поднял вверх, словно очки на лоб. Подвел курсор к иконке, у которой сразу же высветилась целая куча цифр, это название планеты такое, и дважды моргнул левым глазом: возникло множество папок. На первой же, была информация по оси мира и эклиптики, точкам равновесия и солнцестояния.

Период вращения вокруг светила составлял 396,2 суток, значит, если взять за базу, что в году 12 месяцев, то в каждом месяце 33 дня, и каждый пятый год будет високосным. Время вращения вокруг собственной оси — 22 часа 52 минуты 5 секунд стандартного времени, или 24 часа 9 минут 11 секунд Земного. ИскИн рассчитал, что в привычном мне исчислении, сегодня 33 июня, то есть, завтра будет первое июля.

Изображение планеты было разграфлено привычными меридианами и параллелями. Самая длинная параллель — экватор, был длиной 41102,221 км., если мне не изменяет память, то немного длиннее Земного.

Материк, похожий на краба, отныне его так и буду называть, имел площадь 47,342 млн. км. квадр. и выглядел не намного меньше нашей Евразии. Его населяло 318,246 млн. человек. Материк, который поменьше, буду называть его Акула, имел площадь 17,85 млн. км. квадр., а населения — НОЛЬ. Все острова населяли 3,115 млн. человек.

— И все же, Леша, почему на Акуле людей нет?

— Это ты так материк назвал?

— Да, уж очень напоминает нашу зубастенькую.

— Действительно, похож, — он внимательно посмотрел на экран большого монитора, — Цивилизация там была, правда, не ахти какая первобытная, но около трех тысяч лет назад вымерла. Прилетим, — причину увидишь. Нет-нет, — прервал невысказанные мной вопросы, — Давно уже нет ничего страшного, кстати, погибли только люди, то есть, не погибли, а выродились, все остальное развивалось по своим законам и сегодня там чудеснейшая природа. Сам увидишь.

— Но почему же его до сих пор не заселили, ни островитяне, ни жители большого материка?

— А ты, Виктор, открой папку с населением и посмотри, как далеко они все находятся. Кроме того, внизу под экватором проходят два мощных противоборствующих течения, теплое и холодное. Собственно, это одно и то же течение. Подымаясь вверх, оно омывает восточную сторону Акулы, как ты говоришь, обогревая северную часть материка, поэтому, вечная мерзлота охватывает только небольшой участок на северо-западе. Течение, уже более холодное, возвращается западной стороной и в трехстах километрах от хвоста материка, уходит резко вправо. Это хорошо тем, что и на крайнем севере и в районе экватора среднегодовой температурный режим и природные условия сравнительно комфортны. Примитивные галеры аборигенов просто не могут преодолеть это течение, несколько судов, когда-то давно затертых во льды, и выдавленных на скальные острова ты потом увидишь. Между прочим, ты обо всем и так знаешь, эту программу я тебе заложил. Недаром в свое время запускал по пять зондов в города местной империи, в четыре самых крупных королевства и ханство. Присматривался, как люди живут, от нечего делать изучал языки. Кстати, имперский и восточный ты тоже знаешь.

Знаю ли какой иной язык еще, кроме русского, украинского, польского, английского, немного французского и общегалактического, так и не вспомнил. Алексей неожиданно с общего языка перешел на какую-то тарабарщину. Вдруг, прислушавшись, стал отчетливо все понимать, даже их заковыристую письменность «вспомнил».

— Просто, нужна разговорная практика, — сказал он на восточном диалекте, затем, продолжил на-имперском, — Я тогда выдвигался на флаере, с функцией визуальной маскировки, и лично посетил шесть мест с наибольшей плотностью населения. Это столица империи Татл, с населением в шестьсот двадцать тысячи человек, столицы четырех королевств, в каждой проживает народа от восьмидесяти до ста пятидесяти пяти тысяч. И стойбище в степи Великого хана, там скучилось около десяти миллионов кочевников и лошадей миллионов сорок.

— Лично ни с кем общаться не рискнул, уж больно мы разные. Самый высокий абориген имел рост под метр семьдесят пять, а средний рост мужчины, где-то метр шестьдесят, а женщины — метр пятьдесят. Но главное, что все они — краснокожие, только у восточников лицо плоское и глаза узкие. Представь себе, здесь я выхожу, ликом — бледнолицый и ростом на две головы выше любого из них. У них и так, скульптуры всего пантеона богов рубят с красного гранита, а главные бог и богиня, выше прочих и из белого мрамора, даже на иконах изображают их с белым лицом. Думаю, к моему появлению отнеслись бы неадекватно, поэтому, не рискнул. Зато, «жучков» с зондов накидал много, почти все до сих пор работают. Откроешь закладку с видеороликами, там есть барак с рабами, дом земельного арендатора, замок владетеля и дворец императора, здесь «жучков» разместил больше всего, два зонда работало. И архитектура у них красивая, у нас такую любят посещать профессиональные туристы из числа богатых бездельников. А вот с восточниками получилось хуже, они постоянно мигрируют по степи, поэтому, мои «паучки» давно издохли.

Не удержался и открыл первую попавшуюся закладку.

Когда-то в Москве в кинотеатре «Октябрь» смотрел в стереоизображении фильм «Таинственный монах». Так вот, куда там этому «монаху» браться, по сравнению с тем объемным изображением, которое ретранслировал на мой биокомп ИскИн корабля.

Перед глазами развернулось настоящее средневековое сражение. Был слышен гул голосов и звон железа. Армия, обмундированная в доспехи, подобные римским легионерам, вооруженная колюще-режущими предметами, по всем правилам штурмовала укрепленный замок. На остроконечных шлемах нападающих развевались черно-белые ленты. Они лезли вверх по лестницам, а защитники их сбивали, обливали чем-то черным, вероятно, кипящей смолой, а те с гримасами боли и ужаса валились вниз. Раненые и искалеченные пытались отползти, но еще больше на земле оставалось неподвижных тел. У надвратной башни сопротивление защитников было сломлено, и на стены хлынул поток захватчиков, возглавляемых рослым воином в позолоченном шлеме. Они стали теснить обороняющихся, выдавливая тех вниз и продвигаясь к воротам. Защитники были одеты в такие же доспехи, но ленты имели желто-зеленого цвета.

Все люди были нормального телосложения, чертами лица походили на нашего европейца, но кожа, действительно, красновата, словно у курортника, резко дорвавшегося к летнему морскому побережью.

— Леша! Открой видеоролик номер пятнадцать. Здесь целая война записана!

— Ага, точно, — сказал он, — Но это не запись, трансляция идет в режиме реального времени. Это замок крупного владетеля, там двенадцать видеокамер размещено, в том числе в помещениях. Выйди на общий экран и можешь смотреть любой квадратик.

Действительно, общий экран этой закладки был разделен на двенадцать изображений. Одна камера показывала пустую комнату довольно симпатичного дворца, вторая — фонтан крови с обезглавленного тела, третья — искаженное горем лицо девочки, стоявшей на просторной площадке у входа во дворец, в группе женщин и детей. Спереди, на ступеньку чуть ниже, с обнаженным торсом стоял мальчик, лет одиннадцати-двенадцати. Он удерживал в руках длинный и узкий меч, похожий на шпагу.

Увеличил изображение и усилил звук.




Отступление


Мир, Междуречье, последний день месяца сочных трав, 991 год от пришествия Великих Богов.


После тридцатидневной осады и кровопролитных боев, вчера город пал и сорокатысячная армия королевства Итутуа, под личным командованием короля Итту Седьмого ворвалась на его улицы. Это было одиннадцатое, последнее из оставшихся, когда-то суверенных государств, которое за шесть лет легло под стопу молодого короля.

Когда-то, четырнадцать лет тому, дочь владетеля Земли Аттарт, красивейшая из красивых, принцесса Инна, отказалась стать второй женой принца небольшого горного королевства, и отдала свою руку сыну владетеля Междуречья. Принц Итту поклялся обиду не простить никогда и обязательно сделать ее своей женой, даже насильственно, теперь уже двенадцатой, ровно столько может иметь любой свободный мужчина Мира. Однако, никто не воспринимал этих угроз и обещаний всерьез. Ну, что могло противопоставить какое-то бедное королевство, богатым и сильным Землям, таким как Аттарт или Междуречье, тем более, что они разделены десятком других государств.

Сто восемь лет на землях Мира не было войн, многие Владетели растолстели и обленились, лишь иногда разрешая своим вассалам развлечься и вести местечковые бои за какой-нибудь кусочек удела.

Шесть лет, как умер старый король Итутуа, Ацт Девятый Справедливый, и молодой Итту взошел на престол. С младенчества воспитанный воином, неоднократно участвовавший в принуждении горных кланов к повиновению, оттачивавший свое воинское искусство в пиратских набегах на города островных государств, он создал крепкую армию по принципу построения имперских легионов.

Осуществлению его тайных помыслов содействовали Великие Боги и то, о чем шушукались несколько последних лет при дворах многих королей и владетелей, — свершилось. Столетию загнивающего и скучного бытия наступил конец. Восточный сосед, могущественная Империя Татл, впервые за многие годы начала военные действия и двинула свои легионы на восток и юго-восток, для присоединения двух королевств и прочих мелких государств.

Король Итту Седьмой нисколько не сомневался, что войска молодого императора Татла, Арука Третьего, поставленные задачи выполнят и как только Империя насытится, они вернутся на северо-запад, перевалят через горный хребет и пройдут от моря до моря, поглощая все новые и новые территории.

Чтобы этого не случилось, здесь должно стоять единое сильное государство, с которым бы Империя считалась, как считается с соседом на Севере — мощным королевством Дикатл, и с соседями на Юге — королевствами Икавха и Раунха.

Настал звездный час короля Итту. Пока Империя Татл пересыщена он, как горячий нож сквозь масло прошел через богатые земли одиннадцати стран. Теперь на их месте возникла новая сильная Империя, с которой будут считаться все — Империя Итутуа.

Сегодня, наконец, его армия стояла на берегу Западного моря. Вот-вот ворота последней цитадели будут открыты, и будет поставлена последняя точка, а бывшая владетельница, Сиятельная Инна все-таки станет его женой. Двенадцатой. В любом случае ему придется взять ее в жены. Или ее дочь. Точно так же, как взял в жены трех бывших владетельниц и семь принцесс, ранее завоеванных десяти государств, дабы соблюсти преемственность вассалитета и остановить кровопролитие и гражданское неповиновение, дабы не входить в противоречия с постулатами Храма Богов.

Изумрудный дворец, родовое гнездо Владетеля Междуречья, еще держался из последних сил. В это время, в кабинете хозяина, ведущего бой на стенах, собралась вся его семья: первая жена Инна, с тринадцатилетними двойняшками, сыном Датлом и дочерью Катлой; вторая жена — беременная Мина; одноногий дядька Рунтл, воспитатель Датла, а так же старая кормилица Светлейшего и две служанки. На поясах членов семьи висели ритуальные ножи, и лишь дядька Рунтл был при боевом оружии — левой рукой поддерживал любимую боевую секиру. В углу на стульчике, не вмешиваясь в происходящее, незаметно и тихо сидел, одетый в белую мантию и круглую белую шапочку, жрец Храма Великих Богов.

Вдруг открылась входная дверь и в кабинет, удерживая ножны с очень знакомым всему Миру мечом, чеканя шаг, вошел забрызганный кровью тысячник Илт, родной сын дядьки Рунтла.

— Илт! Что там?! И… почему ты здесь? — Датл устремился к нему, но тот упал на колени и двумя руками поднял меч над головой.

— Сиятельный отправился в чертоги Богов, — прохрипел он, — А там — идет бой у надвратной башни.

Струна витавшего напряжения лопнула и все женщины, за исключением Сиятельной Инны и принцессы Катлы, завыли в голос.

— Тихо, — воскликнула Инна и обвела всех взглядом. Ее лицо посерело, а черты лица заострились, — Илт, почему именно ты пришел?

— Других высокородных больше нет, все ушли в чертоги, — тихо ответил, затем, взглянул на мальчика и протянул ему меч, — Прими символ Владетеля, Сиятельный.

Мальчик дрожащими руками взял меч и недоуменно, полными слез глазами, посмотрел на дядьку:

— И… Что мне теперь делать?

— Теперь? — спросил седовласый одноногий воин, — Теперь нужно выйти к парадному входу и либо поднять его против врагов. Либо, если ты боишься отправиться в чертоги Богов, стать на колени и вручить победителю.

— Нет! — Звонко сказал Сиятельный Датл, поморгал, и глаза его немедленно высохли, — Я ничего не боюсь! И никогда наш род не становился на колени! — аккуратно положил оружие на подлокотники кресла и стал снимать с себя верхнюю одежду. Мужчины последовали его примеру.

— Белила подай, — сказал дядька одной из служанок, и та метнулась к шкафу. Белая краска в стеклянной бутылочке и маленькая серебряная миска, всегда стояли на полочке в этом кабинете.

Мужчины, оказавшись с голым торсом, подходили к столу, совали руки в мисочку и проводили пальцами по груди сверху вниз, нанося ритуальные белые полосы «идущих на смерть». Следом подошла Инна и погрузила пальцы в краску.

— Но тебе же нельзя, Сиятельная! — воскликнул, доселе молча сидевший в уголке кабинета жрец Храма Великих Богов, — Одна из вас должна стать женой Итту, иначе все родственники и вассалы должны будут последовать за своим господином. В Междуречье больше нет силы, способной остановить армию Итутуа, реки крови прольются. Подумайте!

— Никогда! Никогда Итту не прикоснется к моему телу, — Инна провела руками по лицу, нанося краску, и требовательно взглянула на Мину. Та отрицательно покачала головой и также окунула руки в мисочку, — Но почему, Мина? Ты же еще так молода, жизни не видела? Ты можешь стать одной из королев!

— Пойду следом за мужем, я ведь его тоже безумно люблю. И вам там без меня будет скучно, — Мина нанесла на лицо белые полоски.

Все присутствующие посмотрели на принцессу Катлу, пробирающуюся к столу.

— Дай свой нож, — жрец протянул к ней ладонь.

— Нет.

— Да, — сказала Инна.

— Нееет!!! Не хочу быть его женой, я его ненавижу! — слезы градом покатились с глаз принцессы. Она пошатнулась и упала бы, если бы служанки не поддержали. Затем, присела, закрыла лицо руками и надрывно сказала, — Хочу уйти с вами!

— Тебе еще рано, у тебя вся жизнь впереди, — Инна сняла с головы гребень с диадемой, одела на голову дочери, взяла под руку, помогла подняться и добавила, — Сиятельная.

— Идите! — махнул жрец зажатым в руке ритуальным ножом Катлы, — С вами Великие Боги!

Они вышли к парадному входу. Сиятельный Датл, подняв меч клинком вверх, сошел на три ступени ниже, а чуть сзади, слева и справа, обнажив оружие, стали его дядька Рунтл и тысячник Илт. Женщины остались на верхней площадке, Инна, Мина и старая кормилица приставили ритуальные ножи к сердцу. Сиятельная Катла, поддерживаемая служанками, беззвучно рыдала.

Бой у ворот закончился, и толпа воинов с черно-белыми лентами на шлемах захлестнула площадь и неслась в сторону дворца. Вдруг раздались сигналы горна и воины стали замедлять свой бег. Остановились у самых ступеней и раздались в стороны, освобождая проход.

От дальних ворот, через площадь, в сопровождении знаменосцев медленно двигались всадники. Впереди всех, восседая верхом на белом коне в сияющих на солнце доспехах и одетой на шлем золотой короне, угрюмо глядя вперед, ехал гордый красавец, сам Итту, император новой Империи. И с каждым шагом, выражение его глаз менялось. Подъехав к парадному крыльцу, он только один раз мазнул глазами по мужчинам, ожидающим последний бой. Взглянул сначала на Инну, затем, перевел глаза на Катлу, долго на нее смотрел, и опять, уставился на Инну.

— Она на тебя похожа, такая же родинка на щеке, — тихо сказал Император и спрыгнул с лошади. Следом спешились два десятка сопровождающих офицеров и гвардейцев.

— Она твоя будущая жена, — буркнул сбоку жрец, но тот не обратил на него внимание.

— Инна, не надо! А? — Итту эти слова сказал с таким выражением, которое от него никто никогда не слышал ни до того, и никогда не услышит после. Словно ребенок, у которого отбирают любимую игрушку. Однако, бывшая Сиятельная, а ныне — уже «почти мертвая», даже не шелохнулась.

— Идущих в чертоги отговаривать грех, их ожидают Боги, — проскрипел жрец.

— Да, — кивнул Император и отвернулся. Два офицера, из числа его свиты, поднялись по ступенькам, взяли под руки девочку и свели вниз, обе служанки отправились следом.




Мы с Алексеем наблюдали финал этой драмы. Как только девочка и две молодых женщины, сошли вниз та, которую называли Инной, приставила нож под левую грудь и резко надавила. Беременная женщина и старуха, покончили с жизнью на полсекунды позже. Они еще не успели упасть, как десяток воинов из свиты коронованной особы, обнажили мечи и рванулись вперед, на разрисованных белой краской мальчика, мужчину и одноногого старика. Густо взлетели красные брызги, но бой длился не более трех-четырех секунд. Когда все расступились, стали видны результаты схватки: рядом с погибшими разрисованными, агонизировало еще четыре тела.

Коронованная особа, не обращая внимания на трупы, вступая в растекающиеся лужи крови, двинулся вверх по лестнице.

— Дикари, — сказал Алексей и сменил картинку на огромное изображение приближающейся планеты.

Стали отчетливо видны синие нити рек и темные горы материков и островов, их светло-зеленые леса и степи, желтое пятно пустыни и белые ледники у северного полюса. И океаны. Перед глазами было действительно завораживающее зрелище.

Обратил внимание, что наслаждаясь удивительно великолепным видом планеты, край сознания продолжает переваривать только что увиденную бойню. И эта девочка, кого-то она мне напоминает.

— Леша, на борту твоего корабля случайно нигде бутылочки коньяку не припрятано? Грамм бы пятьдесят бахнул.




Глава 8 Удивительный мир, девственная земля, Чудо Света


Материк Акула, планета Без-Названия, 33 июня, год Неопределенный


На планету можно было садиться прямо на шлюпе, но мы его оставили на орбите. Уж слишком много энергии пришлось бы сжечь при старте обратно, в космос. Капсула, как ее называет Алексей, внутри смотрелась как контейнер ящикоподобный, однако, приземлившаяся на поверхность, с неубранными нижними и задними крыльями, внешне имела аэродинамические формы и выглядела достаточно презентабельно: бока и верх были полукруглой формы, а наружная носовая часть сужалась и была остроконечной. Лично я бы назвал ее не капсулой, а шаттлом обыкновенным.

Флаер, с крышей, сложенной как в кабриолете, вывел из утробы капсулы лично сам и приподнял над поверхностью земли, осматривая окрестности.

Мы приземлились, почти у подножья горной гряды, на каменистую, похожую на мрамор площадку светло-бежевого цвета. Но скалы, которые вырастали на юге из недалекого океана и двигались вдаль на север, были из черного гранита. Сверху блестело зеркало обширного горного озера, по краям которого, километрах в шести друг от друга низвергались, отливающие живым серебром, два величественных водопада и каждый из них находился под куполом огромной радуги. Удивительное сочетание цветов, — красивейшее, созданное самой природой место.

Ярко светило солнце, синее-синее небо было без единого облачка. Километрах в двенадцати от гряды, величаво и медленно текла река, шириной, как море. А за ней, теряясь за горизонтом, раскинулась бескрайняя степь.

— Леша, а что это за темные пятна разбросаны по степи?

— А ты выйди на Элвика, допуск у тебя уже есть, и закажи спутниковое изображение этой координаты, все сам и увидишь.

Действительно, орбитальная информационная система была сведена в единую сеть и завязана на ИскИн висевшего в космосе Лешиного корабля.

Раньше в компьютерах вообще ничего не соображал. В институте ходил на информатику, на практических занятиях в немаленькой аудитории с кучей огромных ящиков что-то там делал с перфокартами, но зачет сдал. Помогла девчонка-лаборант, правда, отблагодарил ее тоже неслабо, два дня зажигали. В кабинете завлаба, говорят, был компьютер совсем небольшой, но студентов туда не пускали. Сейчас же, биокомп для меня, как игрушка, никак успокоиться не могу.

Быстро нашел наш флаер в пространстве, посмотрел крупным планом на себя и Лешу и помахал объективу спутника рукой. Даже не надо было координаты вводить, просто, передвинул курсором изображение к ближайшему пятну в степи и увеличил.

… Это было величественное создание местной флоры. С вершины кургана, устремляясь вверх на высоту более двух сотен метров, росло исполинское дерево с диаметром ствола метров в пять и обширной кроной, раскинувшейся метров на пятьдесят. Сотни и сотни таких деревьев были разбросаны по степи в двух-трех километрах друг от друга и все росли на курганах, высотой метров десять. Двинув над поверхностью широченной реки, к подножью одного из них направил наш флаер.

— Это — ореховое дерево, оно растет полторы-две тысячи лет. Аборигены называют его деревом жизни и без него не представляют своего существования, — начал объяснять Алексей, — Оно не из горы растет, это остатки ореховой кожуры, которую не успели употребить в пищу дикие быки, свиньи да олени. На том материке, таких гор под деревьями нет, там даже кожура идет на помол.

Вдруг и мне «вспомнилось», что сама древесина этого исполина — очень плотная и твердая, имеет цвет спелой вишни, плохо поддается обработке, но галеры флота Империи Татл построены именно из этого дерева и некоторые экземпляры ходят по морю более сотни лет. Рубить такое дерево без разрешения императора даже владелец не имеет право. Впрочем, такая глупость никому и в голову не придет, разве что оно начнет засыхать. Плоды — без них пищевой рацион местных жителей считается немыслим. Хозяин с такого дерева собирает до девяноста тонн орехов и считается весьма богатым человеком. А здесь, на месте нашей высадки их, ух как много! Даже глядя над кроной на высоте в двести метров, за горизонтом их верхушки не кончаются.

Управление флаером, который еще на корабле нужно было загнать в шаттл, Алексей доверил мне. Нисколько этому не удивился, ибо знал, как это сделать. Мало того, я даже знал, как управлять шаттлом, нужно только договориться с ним о нескольких практических занятиях. Впрочем, еге-то он отправил на планету в режиме автопилота.

Ничего из своего обмундирования одевать не пришлось, даже трусы, то есть, трусы не одевал вообще. Алексей подарил очень интересный, облегающий костюм, который одевается на голое тело в надутом, как воздушный шарик состоянии, имеет встроенный блок питания, аптечку и маленький кислородный баллон. Внутренняя поверхность костюма изготовлена из псевдокожи, имеющей потовыводящие каналы и принудительную вентиляцию поверхности тела. Снаружи, это эластичная ткань, укрытая множеством раздвижных чешуек, мимикрируемых в цвете на фоне местности, а в случае точечного поражения, например, пулями, костюм работает, как монолитная конструкция, перераспределяет и рассеивает энергию удара. К нему прилагаются перчатки, ботинки, имеющие функцию самонастройки размера и тактический шлем с коммуникатором, светофильтром и двадцатикратной видеокамерой, обеспечивающий с помощью электромагнитной сетки воротника полную герметизацию тела.

Моя «память» подсказывала, что это — костюм планетарного разведчика с индексом восемь, военная разработка тысячелетней давности, но и сегодня подобный костюм по стоимости соизмерим с гравилетом среднего класса — не менее двадцати двух тысяч кредитов.

Еще, он подарил гражданский импульсный шокер, очень похожий на дамский короткоствольный пистолет, самое популярное и общедоступное оружие самообороны на планетах Содружества. Человека убить им достаточно сложно, но если высадить с десяток импульсов, то сердце остановится запросто.

Да уж, нет никаких сомнений, Алексей имеет предложить неслабую тему, и в этом фильме мне предназначена главная роль.

— Выглядишь, как местный бог, — осмотрел меня со всех сторон.

— В каком смысле, — не понял.

— Знаешь, каким богам дикари почти тысячу лет поклоняются?

— Знаю, двум каким-то, богу и богине. Судя по той информации, которую мне заложил, они сошли с небес, проповедовали, как нужно жить, лечили умирающих и безнадежно больных, поражали и обездвиживали неверующих на расстоянии. И на небеса ушли. Что-то такое.

— Точно, — он весело рассмеялся, — Двум приколистам с Ассандры, одной из наших центральных планет, они поклоняются! Когда в доме торговца, мягко выражаясь, тайно позаимствовал одну из книг для изучения письма и чтения, то уже тогда заподозрил, что дело здесь нечисто. Вообще-то, на статуях боги изображены в тогах, а в местном святом писании написано, что они с небес сошли в облегающих костюмах в блестящей чешуе. Так вот, не сразу, но нашел я их на небесах. Их древнее, сигарообразное корыто болтается здесь, на высокой геостационарной орбите.

— А может, это не они? Чего ж тогда не улетели?

— Они-они! — Алексей уверенно кивнул головой, — ИскИн там, конечно, не плохой, но мой Элвик его расколол, как орех, все-таки, на тысячу лет моложе. Как это ни парадоксально, но попали они в туже аномалию, что и мы, потерпели серьезную аварию и восемь тысяч часов стояли в ремонте. Дроны уже заканчивали восстановительные работы, когда рванул и разгерметизировался сектор одного из движителей. В этот момент там находились оба пилота, там они и погибли. ИскИн корабля, между прочим, причины случившегося не знает, но мой Элвик предполагает, что их Наказующие приговорили, за святотатство.




Отступление


Неисследованный космос, борт корабля Студиоз, 7499 год


Лех очнулся, лежа на полу медицинской секции. Болел правый локоть и затылочная часть головы, видно, приложило неслабо. Головной ИскИн корабля не отвечал, поэтому, тут же переключился на Элвика, искусственный интеллект грузопассажирского шлюпа. Тот немедленно ответил и выдал всю имеющую информацию, которая повергла Леха в шок.

Корабль-носитель через аномалию, выбросило на окраину галактики. Гипердвигатели вышли из строя, корпус корабля у реакторного отсека был разорван. Специалисты технической службы в полном составе погибли. Грузовой шлюп, состыкованный с носителем, тоже был деформирован, его верхняя часть, где находился пункт управления, выглядел смятой лепешкой. Улла умерла в один миг.

Только высокие пси-способности не позволили потерять бодрость духа.

Переодевшись в скафандр и нацепив ранец с движителем для перемещения в пространстве, Лех в первую очередь, с соблюдением всех правил, захоронил в космосе погибших. Затем, тщательно обследовал корпус носителя, оба шлюпа и шесть грузовых модулей.

Гиперсвязь отсутствовала напрочь, даже намека на какие-то ее каналы в ближайшем пространстве не было. А это значит, что находится он в далеких далях. Головной ИскИн не работал по банальной причине — разрыв силового кабеля. Произведя обходное подключение, Лех протестировал все оборудование и состыкованные модули. Единственно шлюп, в котором он находился, не пострадал совершенно.

Ориентировочно определившись с местонахождением в пространстве, он понял, что очутился почти на окраине галактики и без гипердвигателей возвращение в цивилизацию будет затруднительно. И это в лучшем случае, а в худшем — невозможно.

ИскИн мог найти ближайшую планету, подверженную мониторингу Содружества, но для этого необходимо привязаться к какой-нибудь звездной системе. По счастливой случайности, сравнительно рядом располагался один из Желтых Карликов, столь любимых Древними, в которых они, как правило, создавали новые цивилизации.

На шлюпе туда можно было прыгнуть за девяносто часов, но Студиоз бросать дрейфовать в космосе, как ненужный мусор, совершенно не хотелось. И стоит он немало, и оборудования там на сотни миллионов кредитов, а вдруг чего понадобится, лучше уж привязать к какой-нибудь орбите. Но самостоятельно он мог перемещаться только на маневровых двигателях, а это заберет часов семьсот. Однако, торопиться некуда и головной ИскИн проложил новый маршрут.

В системе, в которую он, наконец, добрался, его ожидала следующая счастливая случайность: четвертая от звезды планета была заселена людьми. Отправив в пространство сигнал бедствия и, настроившись на длительное ожидание обратной связи, Леху ничего не оставалось делать, как приступить к ее исследованию. На борту сохранилось двенадцать ранее неиспользованных спутников, одиннадцать из которых он и запустил по штатной программе.

К сожалению, цивилизация была дикой и только-только выползла из бронзовых веков, а общество строго разделено на классы, на нижнем уровне которого находился бесправный раб. Но Лех был все равно рад, даже если ему не суждено вернуться домой, одиноким теперь не останется, а с его-то способностями, в любом случае, в обществе займет достойное место.

В результате исследований, на одном из двух материков был обнаружен артефакт Древних, за который в центральных мирах платили бы чудовищную цену, но здесь он был чуждым: для приматов, обезьян и людей — исключительно вреден. Обычному человеку подходить к нему более чем на тысячу метров нельзя, излучение артефакта убивало детородную функцию. Мало того, облученный сам становился носителем излучения, болезнь распространялась с геометрической прогрессией. Поэтому-то материк и был совершенно безлюден.

Были и другие великолепные и невероятные открытия, но самым счастливым стал день, когда по обратной связи поступил ответный сигнал контрольного маяка Содружества. Обычно, такие маяки проводят мониторинг атмосферы, воздушного и космического пространства планет, достигших довольно высокого уровня технического развития.

Сигнал был получен из системы еще одного Желтого Карлика, с населенной планеты, которую аборигены называли Терра или Земля. Находилась совсем недалеко, на шлюпе ее можно было достичь не более, чем за четыреста семьдесят часов. Все, Лех знал, пусть пройдут годы, но он обязательно вернется домой, а его большая семья будет богатой и счастливой. Уж он-то постарается.




Пикник с Алексеем организовали у ручья, совсем рядом с Чудом Света. Чудом, не только в рамках, например, планеты Земля, но судя по имеющимся у меня знаниям и информации ИскИна, — в рамках вселенной. Аналогичный артефакт лишь однажды был найден на спутнике одной из необитаемых планет три тысячи сто двадцать лет тому.

Что это такое? Рудиний. И не в составе сплава, а абсолютно чистый. Элемент, о котором у нас никто не слышал. Да и не встречается он никогда на кислородных планетах, только в очень редких породах астероидных полей в открытом космосе. Там же и получают его в результате сложного синтеза в очень небольших количествах.

Без этого элемента, нормальное существование развитой цивилизации уже просто невозможно. Сегодня энергия различного по размерам и мощности низкотемпературного термоядерного реактора используется везде, от обычного гравилета, флаера и жилого дома, до крупного промышленного предприятия или космического корабля. Вот, небольшая, в процентном содержании добавка рудиния и используется в питающих стержнях данных реакторов. Предполагалось, что этот круглый столбик тоже является утерянным стержнем, но какого-то монстрообразного реактора Древних.

Мы не боялись находиться рядом, ибо совершенно точно известно, что для людей, имеющих в крови специальные биороботы, в том числе и для меня, излучение этого Чуда Света совершенно безвредно. Даже наоборот, помогает ускорить обмен веществ.

Круглое в сечении Чудо, диаметром ровно шесть метров, с небольшим наклоном, торчало из земли в виде отливающего желтым металлом столба. Его высота, с учетом спрятанной под землей части, составляет двадцать четыре метра, а теоретический вес — десять миллиардов восемьсот миллионов грамм. Почему не десять тысяч восемьсот тонн? Потому, что на рынке взвешивают его в граммах, а один грамм сегодня стоит семьдесят два кредита, ровно в четыре раза дороже золота.

— Семьсот семьдесят семь миллиардов шестьсот миллионов кредитов, — вслух озвучил Алексею сумму, устанавливая на полянке противосолнечный зонтик — Даже если приравнять один кредит к одному доллару, то, думаю, на Земле нет государства, способного заплатить такие огромные деньги. Впрочем, судя по тем знаниям, которые ты мне вложил, даже кусочка от этого столбика землянам предлагать нельзя. Наказующие не появляются столетиями, но в данном случае появятся быстренько и разберутся с нами бегом.

— Не с нами, а со мной. Ты будешь при делах, когда твоя, — Леша акцентировал внимание на этом слове, — Планета войдет в состав Содружества. А до этого момента вы в своем доме можете хоть ядерную войну организовать, хоть всемирный потоп, Наказующим на вас наплевать. По крайней мере, именно такое положение дел существует последние семь с половиной тысяч лет. Ладно, давай выставим раскладной столик.

Недавно мы очень неплохо поохотились. Первоначально хотел добыть небольшого теленка, из числа невообразимого множества бредущих по степи, Леша же пожелал горного барашка, мясо которого ему когда-то очень понравилось. Но вышло ни по-нашему, ни по-вашему. Когда проходили на флаере над рекой, из камышовой бухты подняли большую стаю гусей; не удержалась охотничья натура, выхватил заряженный картечью дробовик и снял одного гуся. Лешка тоже возжелал произвести выстрел, и снял второго.

Мне не впервой обдирать пух и перья, поэтому, выпотрошив огромных серых птиц, опалив тушки компактной газовой горелкой, одного гуся сунули в холодильник флаера, а второго — перетерли солью и специями, завернули в фольгу и засыпали жаром выгоревшего костра. И вот сейчас готового достали и развернули; жира натекло, наверное, с полведра.

— В обычной среде кусок чистого рудиния ни отбить, ни отпилить, ни лазером отрезать невозможно. Обрабатывается только при температуре абсолютного нуля, то есть, в космосе, — продолжил Алексей разговор, разливая по стаканам холодный гранатовый сок, — Но девять покупателей, которые сразу же заплатят деньги за весь этот столбик, все же есть. Это наши главные олигархические кланы, хотя, предпочтительное право, думаю, при определенных условиях передадут корпорации «Стаун». Именно ее сотни тысяч дочерних предприятий занимаются производством и комплектацией низкотемпературных реакторов.

— Разумом понимаю, ты мне это дело в голову заложил, но душа не может постигнуть, как это так, узнав о бесхозных многих сотнях миллиардов, никто не захочет их взять? Неужели все так боятся Наказующих, которых никто никогда в глаза не видел?

— Поверь, Виктор, никто в здравом уме для изъятия этого столбика на обитаемую планету не полезет. Мертвому рутиний не нужен. Вот когда вытащат с планеты, тогда да, многие бы пожелали такой груз перехватить.

— И купить никто не сможет, продавца нет, — взял в руки кусочек черного хлеба, отломил от гуся ногу и ткнул ею в направлении Алексея, — Но мне что-то кажется, что аналитики той же корпорации «Стаун» что-нибудь придумают обязательно.

— Вот! Правильно, конечно придумают. Но разве мы тупее?! Я долго ломал голову, нагрузил Элвика и он выдал множество разных вариантов, но ты сказал ключевое слово — продавец, — Леша замолчал, заинтересовано поглядывая на меня, затем, оторвал от гуся кусок грудинки и впился зубами, по руке обильно потек жир.

Даже не сомневаюсь, что в роли будущего продавца он видит меня. Понимаю, что компьютер явную глупость прорабатывать не будет, интересно, как все это может выглядеть? В любом случае, населенная аборигенами планета, из недр которой будут добыты и реализованы материальные ценности, должна быть в составе Содружества, иначе ни сверхсовременных знаний, ни космических технологий, ни галактического товарного рынка не видать, как собственных ушей.

Непроизвольно оглянулся. Да, природа здесь красивая, отличная экология, чистейшие вода и воздух, никакой радиации, никаких озоновых дыр. Богатейшие природные ресурсы: Дремучие леса, глубоководные реки, моря, острова с дикорастущим хлопковым кустарником, бескрайние степи, хорошая земля. Даже здесь, где мы сидим и швыряем в выкопанную ямку обглоданные кости, до глины так и не докопались, сплошной чернозем. А там, где мы высадились? Какой красивый город можно построить между водопадами: из белого мрамора и черного гранита!

Вывел на биомонитор данные геологических сканеров: Металлы, полуметаллы, лантаноиды, актиноиды, газы, галогены. Железо, разное и много, с различными химическими добавками. Большие свинцово-цинковые, свинцово-серебряные месторождения, кусковое серебро в виде плит. Трехсоткилометровая пещера, высотой восемнадцать метров, забитая чистой селитрой и пищевой солью. Множество других больших и малых месторождений меди, олова, сурьмы, серы, марганца, магния. Платина и золото, самородное и в песке. Кимберлитовые трубки с гарантированным наличием алмазов, рубины, сапфиры в россыпи, другие драгоценные и полудрагоценные камни. Огромные подземные моря нефти и газа.

Алексей говорит, что несмотря на разницу в площадях суши, все те объемы ресурсов, которые присутствуют на Земле, есть и на этой планете. А, например, титановых месторождений — титанита и рутила, алюминиевых глиноземов, а так же природного газа, гораздо больше.

На одном из островов в океане пылает огромный факел, местные легенды говорят, что сколько существует мир, столько он и горит. Видно, в ядре планеты происходят процессы, способствующие созданию и нагнетанию газа.

Действительно, богатейшая земля, огромные ценности, бери — не хочу. Ни одному, даже самому крутому владыке не явится подобная мечта.

Мечта? А о чем мечтаю лично я? Чего хочу от жизни? Да, вкалываю на объектах разных стран, — хочу иметь хорошее материальное благосостояние, хороший дом, любимую женщину и счастливую семью. И все? Ну, может быть еще тачки, брюлики, шмотки. А след? А нужен ли он, след? Ведь это надо не только самому напрягаться, но и ближних прогибать под себя. Не проще ли жить беззаботно, для собственного удовольствия?

Помню, лет в шестнадцать приснился мне сон, и был он такой выразительный и конкретный, что не выветрился из сознания до сего дня. Вроде, лежал в своем доме и своей комнате на диване и страдал от ничегонеделанья, вдруг в дверь постучали, и вошел отец. Он был такой, как всегда, красивый и сильный.

— Что, сын, лежишь, мучаешься от безделья и о чем-то мечтаешь? — присел рядом со мной.

— Да так, кое о чем, — ответил ему.

— Ты сын, не лежи и не пялься в потолок, вроде там голую девочку показывают. Мечта подчиняется идущему, поэтому, встань и иди!

— Куда, папа?

— Да куда хочешь. На стадион, например. Или разыщи ту девочку, которую на потолке видел, — поднялся и направился к двери. На выходе оглянулся и сказал, — Нечего балдеть даром, под лежачий камень вода не течет.

Раньше отец мне часто снился, правда, сны я запоминал плохо, но именно этот сон запечатлелся в памяти навсегда. Нет, то, что мы улетим отсюда с полными карманами, набитыми алмазами, даже не сомневался, но теперь поймал себя на мысли, что подсознание говорит: Своя страна, счастливое сообщество людей. Нужны люди, нужны деньги, оружие, техника, оборудование, организация бытия и обеспечения тыла. Но главное — надежные, ответственные люди. Много.

Жевал чисто автоматически, не ощущая вкус. Судьба возвысила и дала великолепный шанс и отказаться от него может только идиот с иждивенческой психологией или тупорылый лентяй, а к таковым себя не относил. Вопрос Алексея вывел из задумчивости:

— Так кто ты Виктор, игрок или болельщик?

— Игрок, конечно, — усердно заработал челюстями, поглощая вкусную, хорошо упревшую гусятину, запивая натуральным гранатовым соком. Съев целую ногу, вздохнул от сытости и тщательно вытерся салфетками. Затем, глядя ему в глаза, добавил, — Но, ненадолго.

— Это почему же? С тех пор, как прокачал тебе пси до третьего уровня, не всегда могу уловить твои мысли.

— А я нашел в базе своего биокомпа информацию, как их надо прятать. Вот сейчас и тренируюсь. А ненадолго — потому, что одного игрока здесь мало. В перспективе хочу стать тренером этих самых игроков.

— Значит, берешь, — он кивнул в сторону столпа.

— Говоришь о рудини?

— Не придуривайся, планету имею в виду?

— Глупо отказываться от материальных благ, от возможности жить в современной цивилизации, с ее техническим совершенством, идеологическими и духовными ценностями. Знаешь, с тем багажом знаний, который сейчас в моей голове, в дальнейшем уже не смогу спокойно жить как раньше. Самосознание требует действий, а на Земле придется либо жить где-нибудь на островах, пусть богато, но тихо, с репутацией чудака, либо попадусь какой-нибудь спецслужбе, и направят в лабораторию на опыты или разберут на запчасти. А здесь…здесь я смогу реализовать свои амбиции, — мои мысли оперативно складывались в цепочку, формулирующую ближайший план действий, — Только надо определиться с нашими задачами, а вдруг они не совпадают?

— Совпадают, поэтому, давай-ка Виктор, распределим права и обязанности. Лично я возьму на себя финансирование, материально-техническое обеспечение проекта и доставку людей. Отдам все мини-заводы, энергетические реакторы и технику, имеющуюся здесь и на грузовике. Да, лаборатории и обучающее оборудование вместе с программами, тоже отдам, — Алексей из ящика вытащил бутылку Агорского коньяку (прошлый раз сей напиток мне понравился весьма) и стал разливать в чистые бокалы, — Будем на Земле, слетаем в Израиль, там одного человека лечил. Он мне помог реализовать алмазы на восемь миллионов долларов. На этой планете, прошлый раз набрал образцов, так еще осталось миллионов на сорок пять. Он же поможет приобрести любую технику и любое оборудование, только оружием не занимается.

— Оружие — не вопрос, Леша. Сейчас из стран Варшавского договора столько эшелонов техники и вооружений выгнали, что захоти мы приобрести комплектную танковую дивизию за недорого, поверь, продавец сто процентов найдется. Но танки, Леша, нам не нужны, а по стрелковому вооружению определенные связи у меня имеются, так что найдем, по нормальной цене и в нужном количестве. А вот люди — да. Это вопрос, над коим надо серьезно думать.

— Время у нас есть, за год-полтора можно подготовиться. Но учти, людей — не более шестисот девяноста человек, и если среди них будут несовершеннолетние до восемнадцати лет, то переселение должно быть с согласия детей и их родителей. Иначе, на шлюп категорически не пущу.

— Да это понятно. А скажи, если у родителя будет, скажем, сто детей?

— Интернат! — его озарило и он понимающе кивнул головой, затем, пожал плечами, — Да хоть двести. Ты мне бумажку с подписью ребенка и приемных родителей дашь, заверенную двумя взрослыми свидетелями, я внесу данные в ИскИн и все, нет вопросов.

— Не хватит нам года на подготовку, нужно два-три. Мне не нужны любые бомжи, которых нахватаю с улицы, притащу сюда и буду чего-то приказывать делать. Мне нужны ответственные молодые люди, специалисты самой разной деловой и научной направленности, нужны боевые офицеры.

— Солдат здесь наберешь?

— Здесь. И наберем и воспитаем.

— Разумно. Только учти, Виктор, действовать нужно оперативно. До моего выхода в цивилизацию и расшифровки данных ИскИна, ты должен успеть выполнить все мероприятия, необходимые для подачи заявки на вступление планеты в Содружество.

— Ты мне грузовик задаришь?

— Нет. Это против правил. И спутники свои тоже заберу. Но твое присутствие в космосе обеспечим за счет бывших приколистов с Ассандры. Если бы не было этого старого корабля со спящим генератором стазис-поля, не затевал бы всю эту историю, у меня нет желания попасть Наказующим даже на краюшек зуба. Да и Элвик ситуацию просчитал.

Увидев мою погрустневшую физиономию, улыбнулся и продолжил:

— Не переживай, даже шатл, как ты говоришь, у тебя будет собственный, есть еще два десятка спутников связи и видео-наблюдений. Семьдесят восемь процентов земной коры на сегодняшний день просканировано, поэтому, никакие другие пока не нужны. И флаер там есть неплохой, с электромагнитным пулеметом, кстати, — увидев посетившее мое лицо удовлетворение, закончил, — Всему тебя обучу. Отдохнем и отправимся смотреть твое новое хозяйство. Переподчиним и перепрограммируем ИскИн и будем заключать контракт.

— Какой контракт?

— Как какой? Деловой! Мы ведь с тобой деловые люди и строим отношения исключительно на деловой основе.




Глава 9 Первый кирпичик в фундаменте Империи


Планета Леон, окрестности будущей столицы Викторград, 2 июля 991 г.


Сегодня в столице планеты-государства «Империя Леон», в городе Викторград, был заключен контракт о деловых намерениях между Владыкой планеты, Императором Виктором и членом совета директоров Эольской Высшей Химико-Технологической Школы, Лехом Гуваром Кромом.

О том, что существует такая планета, такой город и такой Владыка — Император Виктор, во всей вселенной пока что знали всего два человека. Только это нисколько не мешает считать настоящий контракт, составленный по всем правилам законодательства Содружества, официальным документом. Тем более, что он зарегистрирован главным планетарным ИскИном Леона и ИскИном «Студиоза», корабля, приписанного к планете Эдерра Галактического Содружества, который потерпел крушение в системе Желтого Карлика, так же принадлежащей Империи Леон.

По настоянию Алексея, перед заключением контракта, довелось определиться с привязкой — названием планеты и ее столицы. Задушив в зародыше чувство скромности, предложил планету назвать «Львов», но он переиначил под общий язык Содружества, и она стала называться Леон. А вот русское Викторград, переиначивать не позволил. Не вечно Земля будет в неведении о других цивилизациях, поэтому, пусть в будущем весь мир знает, откуда на Леоне ноги выросли.

Название месяца записал — июль, привычное на Земле, а летоисчисление местное не менял, так и оставил — 991 год от пришествия Великих Богов. Зачем самому себе создавать препятствия, затем, героически преодолевать, к тому же, на сей счет у меня есть определенные мысли.

В порядке доброй воли, в обеспечение контракта, контрагент, в лице господина Крома, передал на Леон учебно-производственные лаборатории и мини-заводы, а так же один горнодобывающий и перерабатывающий комплекс космического базирования, все общей стоимостью сто пятнадцать миллионов кредитов. Алексей говорит, что это лишь треть того, что было и подлежало к выгрузке на той планете во вторую очередь, да судьба повернула иначе.

Кроме того, Алексей решил раскурочить носитель и грузовой шлюп и изъять головной ИскИн и прыжковые двигатели, дабы не оставлять в чужой системе современные космические технологии (так положено по правилам), остальное было отдано мне на откуп. В результате, материальная база моей Империи пополнилась ИскИном грузового шлюпа за два миллиона кредита, который отныне стал Планетарным, а так же шубатуркой, то есть, обычными пустыми модулями или складскими помещениями космического базирования (бесплатно) и семью энергетическими низкотемпературными термоядерными реакторами различной мощности. Их оценили дорого, как новые, в сорок один миллион. Зато в комплектации питающих стержней было лет на двадцать работы при полной нагрузке, а этого более, чем достаточно.

В контракт так же включили шестьсот восемьдесят пять комплектов обучающего оборудования (пять комплектов для чего-то он оставил за собой) и одну хирургическую регенерационную камеру, но демонтировать их решили только после Великого Переселения.

Любому стряпчему, одним глазом взглянувшему на наш контракт, было совершенно понятно, что вся эта глобальная писанина затеяна по единственной причине: рудиниевый столбик, минимальной стоимостью семьсот семьдесят семь миллиардов кредитов, двадцать процентов из которых будет принадлежать Эольской Высшей Химико-Технологической Школе.

— Леша, двадцать процентов, это не мало? — спросил у него.

— Нормально. Если посчитать будущий вклад в дело каждого, то тебе напрягаться придется раз в десять больше. Так что, нормально.

— А корпорации нас потом не кинут?

— Во-первых, наш контракт открытый, то есть гласный. Во-вторых, твое прошение о принятии в Содружество, в Галактике вызовет фурор. Естественно, всем ясно, что написан он вилами по воде, но у нас рулит олигархия и, поверь мне, как доктору-псиону с многолетним стажем, который некоторое время был помощником главы Планетарного Совета, этот наш контракт и твое вступление в Содружество, будет выгодно всем Корпорациям. И не потому, что для будущего покупателя, грамм рудиния, после вложения в питающий стержень реактора, увеличивается в цене в три с половиной раза. И не потому, что для другой Корпорации, которая занимается в мирах химической промышленностью, твои запасы нефти и газа будут выглядеть весьма привлекательно. Тебе ведь не секрет, что на необитаемых планетах, почему-то этих ресурсов нет, а если есть, то очень мало. И не потому, что для всех прочих значительно увеличивается рынок сбыта. Главнейшее то, что появляется огромный незадействованный людской ресурс.

— Виктор, современная промышленность на девяносто семь процентов роботизирована, но есть отрасли, где без людской рабсилы никак не обойтись, особенно это касается планет фронтира. За одного переселенца здесь платят муниципалитетам, а в конкретном случае будут платить тебе, сто тысяч кредитов, не зависимо от возраста и пола. И если в меморандум будет внесен пункт о добровольно-принудительных переселенцах, то не сомневайся, планету включат в Содружество очень быстро. Тебе же рабство ликвидировать все равно придется, а бывшие рабы без психокоррекции — работники никакие, поэтому, можешь спокойно миллионов десять народа включать. А после внедрения нормальной медицины здесь будет такой всплеск рождаемости и количества выживших детей, что придется сплавить в два-три раза больше. Будет всем хорошо, особенно старикам. Они за двадцать пять лет смогут отработать корпорациям возврат молодости, ты же будешь свой прогресс двигать с новыми поколениями.

— Действительно, сумасшедшие деньжищи. На ровном месте, — согласился с ним.

— Еще, Виктор, хочу тебе сделать некоторые подарки.

— О! Кто подарков не любит? Давай!

— По существующим правилам для организации связи во время практикума, мы своим студентам закупаем элементарные ПК, типа наладонников. Никто их, конечно, не носит, у всех чего-нибудь покруче, поэтому, у нас их там валяется около тысячи штук, заберешь себе. Это еще не все, ты знаешь, у нас имплантирование разрешено, начиная с совершеннолетия. Так вот, в период практикума, четырехсот тридцати семи студентам исполнялось восемнадцать лет. Да-да, у нас базовое образование дети получают гораздо раньше, а самое позже к девятнадцати годам, это уже готовые специалисты с высшим образованием. Они обычно заблаговременно заключают договора с компаниями работодателями на закупку биокомпьютеров, в счет будущих доходов. Это у нас обычная практика. Один из них уже установлен тебе, а еще четыреста тридцать один, тоже отдам. При переселении имплантирую тем, кому скажешь, а остальное заберешь. Пользоваться программой хирургической камеры обучу. Это, считай, на двадцать два с половиной миллиона кредитов, очень немалые деньги, но они мне сейчас без надобности, потом откуплю, а тебе будут нужнее. Обеспечишь нужным людям допуск к информации и нормальную планетарную связь.

Да, есть еще сто двенадцать гравитационных скутеров, одна из групп студентов не забрала. Они им были тогда не нужны, тем более, что на той базе, где разворачивала производство их группа, планировалась стоянка моего шлюпа. Из них сто семь единиц тоже тебе отдам.

— А тот второй флаер, который стоит в грузовом отсеке, задарить не хочешь? — в шлюпе справа от шлюза заметил большой флаер, цвета серый металлик, двери в нем были открыты, и я заглядывал. Классная тачка — большущее спальное место-аэродром и все удобства. И отделана неплохо.

— Это будет слишком жирно, обойдешься, у меня на нее свои планы. С учетом наследства, доставшегося от приколистов с Ассандры, у тебя и так ништяков немало.

Да уж, грех жаловаться. Ну и что с того, если оборудование на тысячу лет старше, ведь оно работающее, вроде бы вчера изготовлено, только системы находились в режиме сна. Для обычного землянина все это оборудование, техника и транспорт имеют удивительный внешний вид и заоблачные технические характеристики.

Затем, на шаттле Алексея мы стартовали на орбиту и отправились на осмотр и подчинение моего нового хозяйства. Теперь уже во время полета и сам мог принимать на свой биокомп сигнал наружных видеокамер.

Мой корабль был огромен: порядка шестисот метров в длину и восьмидесяти в диаметре. Раньше строили такие громадины только из-за объемных и габаритных высокотемпературных ядерных реакторов, которые использовались для питания гипердвигателей, лазерных пушек и генераторов силового поля. Впрочем, именно этот корабль не считался большим, даже средним не считался, были монстры гораздо больше.

Компактные низкотемпературные термоядерные реакторы очень широко и тогда применялись — от флаеров и жилых домов, до небольших промышленных объектов. Но питать энергией гипердвигатели без специальных генераторов, ими тогда не умели.

Состыковались с кораблем, который отныне носит название Леон-1, буквально через полтора часа с момента старта. Стыковочный узел, к моему удивлению, был аналогичен и, за тысячу лет в нем ничего не изменилось.

Управление всеми системами корабля, еще на подлете, взял на себя Элвик и к нашему прибытию, мой идентификатор, который зашифрован в биокомпе по стандартам Содружества, был зарегистрирован в его ИскИне, как идентификатор владельца и капитана. Здесь, действительно, куда там браться технологиям тысячелетней древности, особенно в области информатики. После фиксации моего голоса, подчиненный Элвиком ИскИн, теперь уже корабля Леон-1, стал выполнять все мои команды.

Заслушали его отчет о состоянии гравитации и атмосферы. Внутрь вошли через стыковочный узел, так как была информация, что шлюзовая камера имела какие-то повреждения и требовала незначительного ремонта.

Мне все было интересно. И страшновато. Но, глядя на уверенные действия Алексея, который ощутил мой страх, подмигнул мне и хлопнул по плечу, поэтому, взял себя в руки и стал следовать его рекомендациям. В первую очередь, затребовал протокол технического регламента и пробежал по пунктам состояния систем и узлов. Оказывается, когда Алексей прошлый раз разбудил этот ИскИн, то тот поднял ремонтные дроны и закончил все мелкие ремонтные работы. Так что герметичность корабля была в полном порядке и шлюз давно исправен.

Корабль оказался обычным «Искателем». Его команда, ранее состоявшая из девяти человек, занималась розыском и добычей ценных ископаемых, как на планетарной поверхности, так и в открытом космосе. Фирм, занимающихся подобным промыслом, во все времена было великое множество, даже сейчас, например, высшая школа Алексея готовит подобных специалистов.

Семь человек экипажа погибли, вероятно, в той же аномалии, в которую в свое время попал Алексей. Судьба двоих оставшихся была уже нам известна.

Этот корабль исследовал окраины, отдаленные от цивилизации и гиперсвязи, поэтому, для самозащиты имел на вооружении две лазерных пушки и мощный генератор силового поля. Сегодня тоже дальние корабли-исследователи имеют похожее вооружение, что позволяет при необходимости отбиться от пиратов или самим, иногда, попиратствовать.

Пушки на землю снимать не буду, при плохой погоде, в тумане или осадках, их эффективность близка к нулю. А вот генератор силового поля — очень даже может быть, но потом.

Гравитация была невысокой, с непривычки во время ходьбы подпрыгивал, поэтому, старался ступать аккуратно, а мягкое покрытие пола скрадывало звук шагов. Воздух был вполне нормальным и свежим, дышалось легко. Мы шли по длинному коридору из металлических стен и потолка к командному мостику, сопровождаемые виртуальной зеленой стрелкой.

Створки двери в конце коридора разъехались, и мы попали в помещение, в котором сразу же вспыхнуло освещение. На расположенных полукругом шести огромных экранах, появилось изображение окружающего корабль пространства. На одном из них был виден наш шаттл. У длинной дуги пульта управления с небольшими экранами и кучей кнопок, были установлены три кресла. Алексей показал рукой вперед и подтолкнул:

— Садись в среднее кресло и приложи ладонь к экрану, который перед тобой, — сам он плюхнулся слева.

Сидеть было удобно. Крутнувшись вокруг оси, внимательней рассмотрел помещение: везде было чисто и аккуратно, не скажешь, что корабль спал тысячу лет. А множество экранов, кнопочек и разноцветных огоньков, возбуждало чувство нереальности происходящего, вроде бы попал внутрь какого-то космического фильма-блокбастера. Положил руку на экран и тут же услышал негромкий механический голос на общем языке:

— Идентификатор зафиксирован. Капитан Виктор Леон, рад приветствовать вас на борту космического корабля Леон-1.

— Отлично! Отныне буду называть тебя по имени корабля.

— Слушаюсь.

— Леон-1, доложи о состоянии эфира за последние сорок тысяч часов.

— Тридцать восемь тысяч сто тридцать два часа назад поступил сигнал СОС, потерпел аварию учебно-производственный корабль Содружества «Студиоз», приписан к космодрому г. Эол, планеты Эдерра, под командой исполняющего обязанности капитана корабля Леха Гувара Крома.

— Тогда немедленно, прямо сейчас, действуй согласно штатной ситуации, дай ему наши координаты и предложи от моего имени любую помощь и поддержку, — взглянул на Алексея, тот утвердительно кивнул головой, работая на виртуальной клавиатуре.

— Приглашение принято, — сообщил компьютер, — Капитан Лех Гувар Кром просит разрешения на стыковку. Ориентировочное время прибытия шлюпа через один час двадцать минут.

— Разрешаю стыковку шлюпа по прибытию. А сейчас, Леон-1, выдай-ка мне на отдельный файл информативный материал по управлению кораблем.

— Капитан, мой интеллект способен управлять всеми системами корабля самостоятельно.

— Это хорошо, мой интеллект тоже кое на что способен, но этот файлик на мой биокомп скидывай.

— Есть. Он у вас на рабочем столе, капитан.

Активировав биомонитор, в верхнем левом углу увидел новое поступление.

— Хорошо. Теперь давай перечень всех грузов и находящегося на борту дополнительного оборудования, техники и транспорта, а так же информацию о его комплектации и техническому состоянию, — перед глазами стал вырастать столбик иконок.

Алексей откинулся в кресле, закрыл глаза и продолжал шевелить пальцами. Не понимаю, почему он называет этот большой, аккуратный и красивый корабль старым корытом. Ну и что, что он древний? Глядя на него хоть снаружи, хоть изнутри — этого не скажешь. Даже комфортней, чем в его шлюпе, а выглядит — величественно и грандиозно. К сожалению, далеко на нем сейчас не улетишь, но в системе туда-сюда двигаться сможет. Ничего, не всем же сразу положен мед медовый. Лично мне, для начала, вполне достаточно, просто мед. Зато мой! Собственный! Еще совсем недавно, о таком даже помыслить не мог.

А хозяйство досталось солидное.

Три горнодобывающих комплекса, один из них «Тоннельный шахтер», а два — Роторные машины открытой добычи; один металлургический комплекс, с двумя плавильными печами и прокатным станом и один мини-завод по переработке редкоземельных металлов. Все оборудование малогабаритное, имеет сравнительно невысокую производительность. Например, одна из печей при непрерывной работе может отлить не более тридцати двух тонн стали в сутки, а вторая — для металлов с невысокой температурой плавления, всего около шести тонн. Зато имеет модульные конструкции, удобно транспортируемые шатлом, очень быстро монтируется и вводится в эксплуатацию.

Есть, правда, некоторые неприятные моменты и ограничения. Оборудование считается стареньким, остаточный срок его эксплуатации с ремонтной поддержкой определен в восемнадцать лет. Очень надеюсь, что за это время все наши вопросы с Содружеством будут решены. И следующее, если горнодобывающие комплексы могут работать и в безвоздушном пространстве, то металлургическое — только на поверхности кислородной планеты. Но мне этот момент безразличен, всё оно будут эксплуатироваться внизу, на Леоне.

Смотрим дальше. Есть тридцать два ремонтных дрона различного назначения, комплектующие и топливные стержни к основному ядерному реактору, лет на сто работы, и низкотемпературным реакторам, установленным на оборудование, лет на двадцать. В грузовом отделении находятся двенадцать гравитационных манипуляторов, различной грузоподъемности и стоят две шестидесятитонных гравиплатформы для сыпучих грузов, правда аккумуляторных, с дальностью доставки шестьсот километров и крейсерской скоростью двести пятьдесят километров в час. Ничего, в случае надобности, аккумуляторный блок можно приспособить куда-нибудь в другое место, а вместо него установить маленький реактор, из числа обещанных Алексеем. Так что спокойно можно будет заказывать безостановочную кругосветку, пусть суток за семь, но долетит. Еще здесь стоит три скутера и два флаера, один представительского класса, а второй — грузопассажирский, специально оснащенный для исследования диких кислородных планет, с электромагнитным пулеметом калибра 12,5 мм. Все, флаера мои. Оба. Никому не отдам.

— Леша, — взглянул на него, он так и сидел, откинувшись в кресле с закрытыми глазами, — Бортовые компьютеры на флаерах переподчинить сможешь?

— Напрягаться надо. Ты поручи своему ИскИну, он сделает эту работу параллельно с другими за какие-то минуты. Свое новое имущество смотришь?

— Да.

— Склады у них почти забиты, наверное, в аномалию попали при возвращении домой.

А что у нас на складах? Ого, обновленная база ИскИна говорит, что здесь хранится материалов на общую сумму в семнадцать миллионов кредитов. Металлопрокат конструкционный и арматура — девять тысяч тонн, пятнадцать килограмм платины, сто восемьдесят — золота, пять тысяч двести десять серебра. По нескольку тонн меди, цинка, олова, свинца. Даже редкоземельные элементы есть — по сто-сто сорок килограммов различных оксидов.

Лежит еще сорок две тонны сухого пенобетона, прочностью пятьсот единиц, использовался для быстрого монтажа фундаментов под оборудование, но ИскИн говорит, что за тысячу лет ему наступила хана, надо бы в дальнейшем изучить возможность его производства. Да, стройматериалы — это сложный вопрос. Если цементом все же придется заниматься, то со щебнем возиться не хотелось бы. Поручим это дело Костику, возьмем из базы данных новейшие технологии производства стройматериалов, и пусть он со своей Леночкой химичит. Она у него, кстати, учитель химии. Познакомились когда-то в стройотряде на Севере, а после окончания институтов — женились. О! Она ведь родом из Коврова и дед ее, говорила, в девяносто первом году на пенсию вышел, то ли сам был оружейником-конструктором, то ли работал с кем-то из оружейников. Надо уточнить, это важный момент для будущего. И с Дядей Федором поговорить надо, и с мамой Наташей, и с ребятами.

Почему-то даже не задумываюсь, захотят ли мои друзья разделить со мной два мешка ответственности и мешок денег, именно в такой последовательности, и стать в этой жизни КЕМ-ТО.

— Все, время! Считай, только что состыковался, и состоялась наша радостная встреча, все необходимые процедуры для легализации перед Содружеством нового игрока, выполнены, — Алексей выбрался из кресла.

— Отлично! Тогда пошли, сходим в грузовой терминал и посмотрим, чего там есть.

— Зачем туда ходить? Это неэкономичное использование собственного времени. Вон, на экране посмотри, и достаточно.

— Нет, Леша, во мне течет четвертинка украинской крови, а люди, в которых есть хоть капля оной, если вещь не погладят и не пощупают, никакому компьютеру никогда не поверят. Леон-1, сопровождай!

— Ну, если так, то пошли — рассмеялся он, и мы направились по виртуальной зеленой стрелочке в сторону лифта, — Ты сказал четвертинка. А прочие три четверти, — какая?

— Сложно сказать, — мы вошли в просторную кабину, и ИскИн отправил ее к грузовому сектору самостоятельно, — Мама моего прадеда по отцовской линии была татаркой, прадед был женат на племяннице Черногорского владетеля, подданной Австрийской империи, дед — на польской шляхтянке, моя же мама была наполовину украинкой, наполовину белорусской. Но мы, Львовы, испокон веков были воинами и служили земле Русской, поэтому, и считаем себя русскими.

Лифт остановился в нужном нам секторе и дверь распахнулась. В большом, ярко освещенном помещении стояли тридцать восемь модулей горнодобывающего оборудования и мини-заводов. Имели они внешний вид контейнеров, высотой и шириной четыре на четыре метра. А вот длинна их была — либо шесть, либо двенадцать метров, но при транспортировке на поверхность планеты они свободно размещались в пятнадцатиметровой утробе шатла.

— Вы, земляне, слишком большое значение придаете национально-патриотическим вопросам, — Алексей после некоторых раздумий начал прививать тезисы для воспитания будущего императора, — Учти, в Содружестве подобные идеи не имеют права на существование, у нас даже понятие рас размыто. Общечеловеческие ценности должны иметь приоритет над государственностью.

— Космополитизм чистой воды. Эти идеи мне тоже нравятся, но у нас они невозможны.

— Здесь ты не прав, Виктор. У нас это стало возможным семь с половиной тысяч лет назад. На Земле это станет возможным очень скоро, поверь, я изучал этот вопрос. У вас уже лет сто витает идея Соединенных Штатов Европы, а в прошлом году это объединение было создано под названием Евросоюз.

— Никогда пастух не откажется от этого наркотика: Власть над стадом, стрижка шерсти и ее распределение.

— Поверь, с каждым годом Евросоюз будет увеличиваться за счет нужных и политически близких режимов. И не только за счет Европейских стран, а также за счет всех других континентов. Сначала будут превалировать экономические интересы, — возникнет единая валюта, затем, избавятся от излишней бюрократии и, в конце концов, возникнет новая супердержава. В противовес ей на Земле возникнет две-три аналогичных супердержавы. Потом, если своими амбициями не сожгут народы Земли ядерным оружием, то выйдут в дальний космос, попадут в состав Содружества стремящимися и, наконец, примут общегалактические правила игры. Таков мой прогноз в отношении Земли на ближайшие две-три сотни лет.

— Очень может быть. Но лично я связываю свою судьбу именно с этим миром, а здесь ты совершенно не компетентен. О каких общечеловеческих ценностях можно говорить в отношении вчерашнего раба и его господина?! Чтобы сломать эту психологию, нужны многие поколения, например, у нас на постсоветском пространстве, рабство ликвидировано сто сорок лет назад, но люди до сих пор в ожидании справедливого поводыря. Не собираюсь тебя обманывать, Леша, но в первое время здесь не только космополитизма, здесь даже демократии никакой не будет. Только диктатура, и править буду железной рукой. А вот со временем, после ратификации законов Содружества, в период пребывания планеты в качестве стремящейся, вожжи начну потихоньку отпускать. Не переживай, к моменту принятия в полноправные члены, — от престола отрекусь… Наверное. В общем, сделаем все, как надо. Так, как будет написано в диссертации самого знаменитого и очень небедного профессора, не буду показывать пальцем.

— Ладно-ладно, не паясничай. Но, в отношении диссертации — мысль интересная.

— Леша, мне хочется все здесь осмотреть, а ты голову морочишь, знаешь же прекрасно, что я вполне адекватный человек, — прекратил давно напрягающий мозги разговор, и завертел головой по сторонам.

Здесь так же, как и везде, всё это богатство выглядело, словно бесконечно длинную тысячу лет находилось в консервирующей субстанции. Нигде не было ни пятнышка, ни пыли. Шатл стоял рядом, у входа в шлюзовую камеру.

— Леон-1, разбуди движительный реактор шатла, отныне буду его так называть. Включи его бортовой компьютер и внеси данные нашего последнего протокола.

— Выполнено, — механический голос ИскИна прозвучал секунд через пятнадцать, — Капитан, кодовое слово для управления — «Аден».

— Аден, подать трап, хочу тебя осмотреть.

Трапом была задняя стенка, точно как и в капсуле Алексея. Она опустилась, и внутри утробы вспыхнул зеленоватый свет. Прямо за трапом на нас смотрело затемненное лобовое стекло флаера с капотом серого цвета. Из знаний, вложенных Алексеем, такая модель что-то не припоминается. Его ширина и высота были чуть больше двух метров, а длина — метров пять с половиной. Больше всего он был похож на микроавтобус без колес, это, наверное, и есть тот самый грузопассажирский флаер. Сразу же за ним стоял второй, черного цвета, высотой чуть ниже первого, с красивыми аэродинамичными обводами.

В биокомпе открыл папку с наименованием транспорта и быстренько нашел оба флаера. Оказывается, ИскИн уже успел организовать права пользователя на обе машины. По правилам, введенным новой программой Элвика, черной «Антилопой» можно управлять на любой планете Содружества, а серым «Бизоном» — только на фронтире, на центральных планетах его комп будет заблокирован. У него на крыше, на вращающемся диске установлена черная коробка с двумя трубами — коротенькой и длинной, видеокамерой и стволом электромагнитного пулемета.

Открыл дверь «Антилопы» и в салоне вспыхнули разноцветные огни приборов и сенсорных панелей, уселся в кресло, кожа оказалась на удивление мягкой.

— Нравится? — Алексей заглянул внутрь салона.

— Еще бы! Нравиться все! Нравятся перспективы! Теперь не откажусь от задуманного даже под угрозой расстрела.

Планета Леон, территория материка Акула, 10–21 июля 991 г.


Для реализации будущих планов по этой планете, Алексей категорически отказался использовать в дальнейшем собственную космическую технику. Он даже отозвал все свои спутники, и десятого июля мы только тем и занимались, что снимали их с орбиты. Управление оставшимися в живых «жучками» наблюдения, передал моему головному ИскИну. Очень жаль, скоро и эти вымрут. Между тем, мне интересно просматривать и записи с них, и живое изображение. Не потому, что у меня натура такая, маньяка — наблюдателя, а потому что хочется разобраться во взаимоотношениях людей из самых разных слоев общества этого мира, изучить их быт и поведение.

На следующий день на различные орбиты выставляли теперь уже мои спутники. Два десятка вместо одиннадцати, улучшили связь значительно. Но, все равно, на поверхности планеты останется много пятен, где связь будет отсутствовать полностью. Сделали так, чтобы эти места оказались, в основном, на просторах океанов, но и на суше останется много мест, где время в эфире через спутник будет сильно ограничено.

Алексей домой не рвался, говорил, что в запланированные каникулы надо отдохнуть и оторваться по полной программе. Мы и отрывались. День начинали утренним кофе и купанием в океане, благое дело лететь на флаере от места дислокации всего минут пятнадцать. И песчаный пляж нашли интересный — скалы с соляными пещерами и тихий залив с очень соленой водой. Алексей говорит, что спутники-сканеры за все годы не засекли здесь ни одного хищника, да и для здоровья неплохо. Вероятно, в будущем на этом месте построю курорт.

Оба моих флаера были с санузлом и душевой кабиной, поэтому, обычно после двух часов купаний смывали с себя соль и отправлялись на осмотр территорий. Мы не просто рыбачили, охотились и жарили шашлыки, а занимались общественно-полезным трудом, проведав и разметив места будущих производств. Какими должны быть основные из них, подсказали основы базового учебного курса Эольской Высшей Химико-Технологической Школы. Нужно сказать, что благодаря моей многолетней теоретической инженерной подготовке, то есть, учебе в институте, а так же практическому опыту работы, матрица этих знаний усвоилась под обучающим модулем всего за пять восьмичасовых сеансов. Развивать их особо не стал, для этого нужны несколько тысяч часов, а у меня этого времени нет. Да и не мое это, перед собой поставил совсем другие задачи.

Вначале посетили ближайшее месторождение, где по данным ИскИна спутниковые геологические сканеры разведали огромное подземное нефтяное озеро. В этом месте нефть подступила к поверхности земли на расстояние в сорок два метра. Так что проблем с ее добычей не предвидится, тем более, что опытный специалист-нефтяник на примете есть. Это родной брат Натальи Николаевны, директрисы школы-интерната, который сначала двенадцать лет безвылазно отпахал буровым мастером в Тюмени, затем, вместе со своим шефом переехал в Волчанск, где еще одиннадцать лет отработал начальником цеха на вновь построенном нефтеперерабатывающем заводе. Частенько слышал, как он жалуется, что на пенсии ему стало скучно жить, но ничего страшного, теперь сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

Дальше слетали к горной гряде, где ИскИн обозначил наружный выход хорошо коксующегося угля, и наметили расположение будущего разреза. Лет через двадцать здесь, конечно, будет стоять мощный экологически чистый коксохимический комплекс с ресурсосберегающими технологиями. Чего только ныне не удумала галактическая инженерная мысль. Однако, пока суд да дело, будет здесь размещен один из болтающихся сейчас на орбите автоматических горнодобывающих и перерабатывающих комплексов в комплекте с небольшой коксовой батареей и химическим производством.

Определились мы с добычей и переработкой хромистого железняка, марганца и никеля, а так же медно-цинковых руд и олова. Однако, уже сейчас ясно, что объемов, которые нам может обеспечить имеющееся оборудование, катастрофически мало и хватит только на стартовые два-три года. Что ж, никуда не денешься, придется дополнительно настраивать и дедовские технологии металлургического производства.

Больше всего провозились с лесом, нужно было сделать заготовку древесины на строительство флота вторжения. Осуществили облет всех четырехсот восьмидесяти четырех двухсотметровых полуторатысячелетних ореховых гигантов, шестьсот восемнадцать штук деревьев поменьше и пятьсот четырнадцать вообще молодняка, возрастом до двухсот пятидесяти лет. Рядом с ними дали ростки около двух тысяч штук совсем небольших деревьев. Думаю, что коль этот орех для местных аборигенов является «деревом жизни», то его нужно рассадить и беречь.

Все же одиннадцать древних гигантов уже подсохли, и Алексей предложил их вытащить из земли вместе с корнем и перенести на распиловку поближе к будущему городу. Лично я не представлял, как это можно сделать, но очень быстро все понял и даже поучаствовал. Мощнейшая вещь, скажу вам, эти антигравитационные движители шатла, которые вытащили захваченный манипулятором исполин, объемом в семь тысяч кубов деловой древесины, как травинку.

Алексей говорил, что в центральных мирах изделия из столь прекрасного по текстуре и цвету дерева будет стоить больших денег. Не знаю, как там в других мирах, но мебель и отделку в своем дворце мне тоже надо из чего-то делать, поэтому, на строительство будущих кораблей решили использовать целое нагромождение топляков, нашедших покой в одном из заливов Большой реки. Деревья по структуре и твердости были очень похожи на земные дубы, и было их так много, словно стихия смыла в реку многовековый бор. А может, так оно и было? Между тем за три дня мы перетаскали всего лишь малую их толику, разложив для сушки на двух гектарах территории. Впрочем, сканер ближайшего спутника отметил вдоль четырех приток и правого берега Большой реки немало других нагромождений топляков. Так что даже с помощью специально смонтированных на флаер манипуляторов, чтобы повытаскивать их предстоит не один год работы.

Диаметр схожих на дуб стволов был от одного до двух с половиной метров, поэтому, закралась мысль, что под такие огромные бревна в нашем мире даже пильных рам найти не сможем но, в этом случае удивил Алексей. На антигравитационный манипулятор он закрепил лучевой резак и, не убирая прочих веток, кстати, тоже очень толстых, распустил вдоль все стволы. При этом, сам рез не рвал текстуру дерева, его толщина была не более двух тысячных миллиметра, а каждое бревно располовинивалось за какие-то три секунды. Таким образом, стало ясно, что с распиловкой бруса теперь никаких проблем нет, и для наших плотников и корабелов фронт работы будет организован сразу по прибытию. Только для продольного реза нужно будет изготовить специальный станок с поперечным пошагово фиксированным перемещением оправки с укрепленным на ней резаком. Впрочем, эта операция не отменяет наличия всех прочих деревообрабатывающих станков.

Глядя на работу этого изделия, изготовленного по неземным технологиям, в голову пришла интересная мысль, поэтому, решил проверить, как он режет гранит. Оказывается, ему все равно, что резать, нужно только настраивать длину и мощность луча, но на разрушение структуры камня и металла, например, энергии идет гораздо больше. Так вот, о пришедшей мысли. Почти вертикально отвесная скала между водопадами горного озера имеет длину шесть километров и монолитное тело без трещин на высоту до ста двадцати метров. А почему бы эту скалу не подровнять и не построить в ней будущий деловой и торгово-развлекательный центр столицы? Может получиться довольно оригинально.

Алексей подтвердил, что подобную работу может выполнить любой горнопроходческий комплекс, которому можно задать любую программу формирования пустот. При этом, либо вырезать гранит блоками определенного размера и складировать на площадке, либо дробить все в щебень, либо делать и то, и другое. Вот тебе и часть материалов для строительства города, который должен иметь свое оригинальное лицо. А то, что собственную штаб-квартиру, деловой и культурный центр столицы хочу построить из черного и красного гранита, а так же белого мрамора и других натуральных стройматериалов, даже не обсуждается. Что же касается новейших иномирных технологий, когда тысячеквартирная жилая башня со всей коммунальной, торговой и культурной инфраструктурой возводится и сдается в эксплуатацию за какие-то три декады, то отказываться от них грех. Вот выйдем, лет через пятнадцать-двадцать на межгалактический рынок, тогда и мы так строить будем.

Проверил наличие переданной Элвиком на планетарный ИскИн Леона информации о сканировании здешнего гранита. Оказалось, что в базу данных его минеральный и геохимический состав тоже внесен. Мой биокомпьютер, получив исходные данные и предложения по проекту, выдал оптимальное техническое решение по устройству различных помещений в гранитной скале. Здесь были расчеты толщины стен и перекрытий, арочных и прямых потолков, размеры и форма проемов.

Я был несказанно доволен, что работа, которую надо было бы поручить целому институту, мной выполнена самостоятельно за какие-то двадцать минут. В скором будущем таких специалистов, но с более развитыми определенными научно-техническими направлениями, у меня должно быть еще четыреста тридцать человек, по числу оставшихся биокомпов. И это не говорю о наличии тысячи штук обычных для Содружества наладонников, но необычных для Земли суперкомпьютеров, коими они через информационный блок ИскИна будут являться на самом деле.




Глава 10 Какой дорогой идти к Храму?


Планета Леон, необитаемый остров, 23 июля 991 г.


На горное плато этого острова, мы приземлились на моем шатле и к берегу моря прилетели на моем же «Буйволе». А шаттл Алексея или капсула, как он говорит, так и осталась на орбите, стыкованной с Леоном-1.

Остров находится в шестистах километрах от побережья материка Краб и в шестистах двадцати километрах от города Татхалл, столицы Империи Татл. Накупавшись в одной из его бухт до «не хочу», мы рыбачили, стоя на скалах. Собственно говоря, рыбачил Леша, это его азарт еще не покинул. Поклевка была частой — через один-два заброса спиннинга. Рыбины цеплялись солидные, очень похожи на ставриду и весом около двух килограмм каждая. Поймав две штуки, одну выпустил, а вторую посадил на кукан, пусть плавает ну, куда нам больше? Хочу на обед сварганить ушицу с кусочком оставшегося гуся. Леша говорит, что различные змеиные супчики и раньше ел, а Люда здесь борщом частенько потчевала, но уху за все свои сто сорок лет он точно, даже не пробовал. К ней бы осетринки, да ничего, свежий «скумбриевич» тоже подойдет.

Сидел на камне в тени скалы и наблюдал за рыбаком азартным. Он вытащит рыбину, отцепит с крюка, подержит и выпускает. Но когда стали попадаться одни и те же, с отметинами от блесны, он успокоился и стал сворачивать снасть. Я же приступил к чистке и потрошению.

— Леша, что-то не найду в базе данных, которые ты мне заложил, информацию о войнах. Планеты Содружества между собой войны ведут или нет?

— Нет, уже восемьсот лет в системах, входящих в состав Содружества, любые военные действия запрещены. Да и делить там нечего. Раньше ведь Советом рулило десять олигархий, и по вине одной из них была потушена звезда, в системе которой проживало шестнадцать миллиардов человек. Так вот, тогда все правые и виноватые объединились и ликвидировали эту самую десятую.

— Так что? Сейчас вообще никаких конфликтов нет?

— Как же нет? — удивился он, укладывая спиннинги в чехол, — Война — двигатель прогресса. Корпорации постоянно между собой поделить чего-нибудь не могут. В-основном — ресурсы. Это они в Совете показывают себя улыбчивыми и любящими весь мир, а в космосе, иногда, готовы порвать друг друга на куски. Не часто, но бывает, что во фронтире разворачиваются целые сражения. В этом случае, нейтральные корпорации направляют своих арбитров. Есть единственная корпорация, которая вообще явно никогда не воюет, это Геда. Именно она занимается продлением жизни людей, поэтому, с ней связываться — дураков нет.

— Понятно, — удовлетворив любопытство, приступил к приготовлению ухи, которая имела совсем другой запах и вкус чем та, которую несколько дней назад готовили из тайменя.

Да, для нашей следующей задумки нужно было серебро или золото. Хотел забрать пять тонн в слитках из собственного терминала, но Леша порекомендовал слетать к одному месторождению, где на поверхности земли есть выход крупных самородных серебряных плит, весом от пятнадцати килограмм, до пятнадцати тонн. Местечко это располагалось на северо-востоке материка Акула, у обширного, размерами не менее Байкала озера. Вообще, на планете было пятьдесят два серебряных рудника с хорошим потенциалом промышленной добычи, почти все они имели различные химические примеси: сера, сурьма, бром, мышьяк, хлор, свинец, медь. Но именно в этом месте, серебро было чистым и его объемы, по расчетам Элвика, составляли двадцать восемь тысяч тонн. Взглянув на карту руд, обнаружил совсем рядом, на берегу одной из рек, небольшую открытую жилу самородного золота, приблизительным объемом в двести тонн.

Хорошее и красивое местечко оказалось, а для тех, кто бывал на Байкале, скажу: не хуже. С юга, запада и севера — глухая тайга, а с востока — степь бескрайняя, многочисленные виды непуганого зверья, самые разные деревья, растения и цветы. Озеро назвал Серебряным.

Очень удачно, что захватили с собой два антигравитационных манипулятора, иначе толстую плиту, теоретическим весом, как определил мой биокомп в пять тысяч сто один килограмм, пришлось бы резать на кусочки лазерной пилой. А так, спокойно, не напрягаясь, прямо в кузове флаера активировали их работу, довели до невесомости, зашли к плите с противоположных сторон, задвинули захваты, увеличили режим грузоподъемности до необходимого веса и, когда плита приподнялась, занесли ее в машину, словно обыкновенный матрас.

На озере Серебряном, кстати, тоже порыбачили. Вытащили некрупного тайменя, килограмма три весом и устроили из оного шашлычок. Таким образом, отметили успех мероприятия, организовав небольшой пикник. Правда, коньячишко не пьянствовали, но по большому бокалу белого «сухарика», да, употребили.

Все эти дни, нагрузив различной информацией ИскИн, мы еще раз и еще раз, занимались анализом будущих действий. Да, для основной массы людей, прогресс несет благо, но так же для многих он несет кровь, пот и слезы. И вот, сегодня мне предстояло пройти один из главнейших этапов разработанного проекта. От того, как он пройдет, во многом зависели сроки выполнения наших дальнейших планов.

Ни светская, ни духовная власть от привычного положения, занятого в иерархии общества не откажутся никогда, даже если их на то будут подговаривать боги. Они скорее откажутся от таких богов! Но мой демарш состоится, не смотря ни на что.

Конечно, целый слой власть имущих не воспримет новых общественных отношений и будет раздавлен под катком более совершенной цивилизации. Но нет пути назад и во мне нет сомнений, путь предопределен. К сожалению, он будет кровавый, но насколько именно, покажет сегодняшний день.

Биокомпьютер хорош тем, что на экран монитора можно смотреть в любом месте и в любое время. Хочешь — с открытыми глазами, а хочешь — с закрытыми. Вот и сейчас, вывел спутниковое изображение площади перед Храмом Творца Всего Сущего и Детей Его — Великих Богов и, заканчивая хлебать ушицу, наблюдал за обстановкой. Алексей уже поел и приступил к помывке посуды.

Этой ночью, ближе к рассвету, мы собираемся посетить столицу, более точно — Храм Творца, главную цитадель половины верующих этого Мира.

— Леша, а как с болячками? Как-то в фантастической литературе читал, что попаданец в другой мир является разносчиком болезнетворных вирусов и способен загубить все население.

— Не все, но что касается этой планеты, то 941 год тому, по всему континенту прошел небывалый мор. От разных болезней умерло до трети населения. Не надо рассказывать, кто их занес? Они, кстати, многих излечили, но это малая капля, по сравнению с тем штормом, который пронесся по жизням людей. Мне кажется, что Наказующие их приговорили именно за это. Обычно, перед контактом с цивилизацией, вирусологи готовят аборигенов несколько лет, а те об этом даже знать не должны.

— А как же моя встреча?..

— А ты их ничем уже наградить не сможешь, разве что двумя не смертельными штаммами гриппа, которые могут повредить совсем уже древнему старику с полностью ослабленным организмом. Этот момент выяснил еще в прошлое свое посещение: герметизировал шлем, импульсником вырубал двух бродяжек и брал на анализ кровь. Так вот, иммунитет у них — будь здоров.

— А для меня их бациллы не опасны?

— Их бациллы твоим биороботам на один зуб.




Отступление


г. Татл, Храм Творца, 42-й день жаркого цикла, 991 г.

Наступал день летнего солнцестояния, самый долгий день в году. С ночи ко всем Храмам Творцу и Великим Богам собирались семьи воинов, сыновьям которых к этому дню исполнилось двенадцать лет. Сегодня такого мальчика возводили в сословие воинов, а отец, дядя или старший брат, перед алтарем ему торжественно вручал боевой бронзовый нож.

Немного в сторонке, прислонившись в темноте к колонне, устроились трое: Лота, седая старушка, девочка Ханда, четырнадцати лет и мальчик Юрг, соответствующего посвящению возраста. Это, вместе с бабушкой, были дети недавно погибшего в бою Междуреченского сотника Матхала.

Нож Юргу вручать было некому, да и самого ножа не было. Когда отец посадил их на корабль, идущий в Империю, то в сундучке был и нож будущего воина, и серебро, и немного золота, и целый узел с одеждами. Но при высадке в порту Татла, их самым наглым образом ограбили. Какие-то четыре темных личности вырвали из рук вещи и скрылись, разбежавшись в разные стороны. Толстый стражник жалобу Междуреченских беженцев записал, но за два дня грабителей не разыскали и будут ли когда-нибудь они найдены, неизвестно.

Бабушка Лота, каким-то образом сохранила заначку в три золотых монеты. Пройти достойно посвящение, купить нож и устроиться одним из помощников мастера в школе боевого искусства, этих денег бы хватило. Но как жить дальше, тем более, Ханде через год-два пора выходить замуж, а бесприданница кому нужна, разве что купят наложницей. Поэтому, на семейном совете решили, что сегодня Юрг попросится к кому-нибудь из богатых в товарищи, это все равно, что в услужение и только по истечению десятилетнего срока он станет полноценным воином. Но деваться некуда, зато будет при деле, при оружии, одет, обут и сыт. А с такой известной воинской фамилией, как у него, в богатый дом возьмут с удовольствием, он даже не сомневался.

— Говорят, сегодня здесь будет проходить посвящение племянник Императора, проситься нужно будет к нему, — сказала бабушка Лота.

Хорошо бы, но, бездна его забери, как бы хотелось пройти посвящение самому и не быть от кого-то зависимым.

* * *


Шушуканье бабули и детей, мне было довольно хорошо слышно.

Еще за полночь мы с Алексеем благополучно добрались до места и, включив генератор силового поля в режим оптической невидимости корпуса флаера, нырнули под арку Храма. Створки входных ворот были огромны, можно было открыть и залететь внутрь, но мы этого не стали делать. Приоткрыв одну из них, заглянули внутрь. Помещение выглядело огромным и впечатляющим, редкие ночные светильники выхватывали на стенах и колонах резьбу и фрески, изображающие сцены из жизни и быта людей. Еще хорошо была освещена дальняя стена, где высоко под куполом выступал вырезанный из белого мрамора огромный барельеф головы мужчины с длинными кудрями и бородой. Внизу, под ним, стояли статуи мужчины и женщины, изготовленные из белого же мрамора. Рядом с воротами, сидя на скамеечке и опершись спиной на стенку, сладко спал мальчишка, одетый в какой-то белый балахон.

Активировали грузоподъемные манипуляторы, подхватили плиту самородного серебра и затащили в дальнюю темную нишу, справа от памятников, после чего Алексей сел во флаер и быстро убрался. Договорились, что будет висеть в работающем режиме здесь же, над крышей. Энергии даже за сутки съест ноль целых, ерунду десятую, зато он, и пулемет флаера всегда будут на подхвате. Договорились, что ретрансляцию изображения из собственных глаз на биокомп отключать не буду.

— Эй, — потряс за плечо спящего мальчишку. Тот испугано приоткрыл мутные от сна глаза, увидел, как смотрю на него сквозь забрало гермошлема и широко улыбнулся. Через секунду карие глаза просветлели и широко открылись до белков, нижняя челюсть упала, а улыбка стала сползать.

— Бог, — прошептал он и свалился на пол без чувств.

— Эй! Эй! Ну-ка, очнись, — с собой нашатыря не предусмотрел, была ампула совсем другого эфирного действия, которая в закрытом помещении распространялась за секунды и мгновенно усыпляла все живое. Начал хлопать ладонью по щеке. На руках были одеты перчатки с чешуйками на тыльной части, но псевдокожа и эластичная ткань пальцев и ладонной части поранить пацана не могла. Он стал приходить в себя и опять уставился на меня со страхом. Еще раз встряхнул его, приподнял и усадил на скамейку, придерживая руками.

— Слушай меня внимательно и отвечай, — мой голос звучал, немного усиленный динамиком гермошлема, — Кто здесь старший?

— Первый жрец Твой, — прохрипел пацан. Слово «Твой» он говорил с придыхом, его душу стало переполнять торжество.

— Он здесь самый главный?

— Нет. Самый главный помазанник Твой, — Святейший.

— Тогда веди сюда Святейшего. И быстро, — поднял мальчишку со скамейки и шлепком под зад придал ускорения. Тот метров пять отбежал, остановился и опять посмотрел на меня, — Быстро, сказал! У меня нет времени.

Через пару секунд мальчишка исчез в каком-то темном коридоре, я же в ожидании стал рассматривать рисунки на стенах, переходя от одного к другому. Прошло минут десять, а его все не было. Подозреваю, что все пойдет по инстанции, сначала старшие служки надают ему подзатыльников, затем, кто-нибудь пойдет проверить наличие привидения от сновидения.

Так и получилось. С ним приперся такой же служка, только постарше. Этот тоже, увидев меня, упал животом на пол, пришлось наорать и прогнать. Прошло еще минут пятнадцать, — может быть, сейчас придет, наконец, кто-нибудь более вменяемый.

— Виктор, — услышал в телефоне внутреннего уха голос Алексея, мы с ним были на постоянной связи, — На площадь народ собирается.

Действительно, от входных ворот почувствовал приближение людей, затем, послышались голоса. Спрятался за колонну и прошел в ту нишу, где положили серебряный слиток.

— Все нормально, — шепнул в ответ.

В Храм стали входить группками обычные люди, взрослые и дети. Впрочем, взрослые и правда оказались невысокими, как наши вьетнамцы. Это не есть гут, совершенно не предусматривал участие мирян в моей встрече с главами религиозного культа. За колонну в темный угол зашли трое — старушка и двое детей, мальчик и девочка. Между собой они говорили тихо, но мои настроенные микрофоны дали возможность отчетливо слышать весь разговор.

В это время почувствовал усиливающиеся эмоции, направленные непосредственно на меня. Через минуту из коридора вышла целая процессия священников, подталкивая в спину обоих служек.

— Что-то они рано, до рассвета еще далеко, — шепнула бабуля.

— Зажгите светильники, — громко сказал один из вошедших, невысокий седенький старичок, одетый в расшитый золотом балахон и посохом в руке. Толпа служек с горящими масляными плошками разбежалась по залу, один из них направился в мой темный угол.

Что ж, не хотелось подобной публичности, но отыграть назад нельзя. Поправил на плече «шмайсер», ощупал подсумок с магазинами, провел рукой по кобуре с «вальтером», финке и охотничьему ножу и проверил кармашек с ампулой сонно действующей субстанции.

— Леша, я пошел, — шепнул в микрофон и вышел из ниши под блики освещающего памятник светильника. В гермошлеме и костюме планетарного разведчика, внешне выглядел очень похоже на пришедших когда-то в этот мир инопланетян с планеты Ассандра. Идущий в мою сторону служка стал столбом, словно натолкнулся на стену, из его рук выпала горящая плошка.

Легкий гул голосов в Храме прекратился, наступила глухая тишина, и несколько секунд только эхом отдавался звук моих шагов.

— Бооог!!! — надрывно закричало несколько голосов, а народ немного помедлил и рухнул всем телом на пол. На меня хлынули эманации невероятных чувств, физически осязаемой яркости, страха, любви и добра. Но, дедок с клюкой и трое богато одетых горожан, глядя на меня удивленно и недоверчиво, продолжали стоять.

— Это стоит твоя будущая проблема, — услышал голос Алексея, наблюдающего за ситуацией моими глазами.

— Мы их тоже победим, — ответил ему, затем, изменил направление движения, подошел ближе к лежащим ниц людям и сквозь прозрачное забрало уставился в глаза стоящему на ногах, видимо, главному из горожан, пытаясь подавить его волю. На секунду раньше бухнулись на колени и уткнулись лицом в пол его сопровождающие. Тень ужаса мелькнула в глазах, и он рухнул следом.

Окинув взглядом зал, направился к дедушке-жрецу, который находился в полном ступоре. Резной посох, украшенный золотом и красными камнями, громко упал и покатился к моим ногам, я остановился и поднял его. Подошел, взял дедушку под руку, вернул посох и громко крикнул:

— Встаньте, люди! Не поклоняйтесь мне! Недостоин вашего поклонения! — руку поднял вверх и показал на громадный барельеф, — Ему молитесь! Великому Творцу Всего Сущего, — затем, тихонько дедушке сказал, — Веди в спокойное место, поговорим.

Мы вошли в просторную комнату и разместились за большим круглым столом, изготовленным из красного орехового дерева. Помещение освещалось множеством коптящих масляных ламп. Когда меня провели сюда, снял шлем и уселся в самое богато отделанное резное кресло. Вся компания высших руководителей религиозного культа собралась буквально за несколько минут. Посмотрев на их одухотворенные лица, предупреждая любое поклонение, сразу же перешел к делу.

— Прошу выслушать меня, не перебивая. Выскажетесь потом, — посмотрел в глаза присутствующих, это были люди не простые, чувствовалась исходящая от них сила. Настроил псионическую программу внушения, как учил Алексей и начал говорить, — Совсем не хотел, что бы меня преждевременно увидели обычные миряне, но получилось так, как получилось. Я — не Бог. Мое имя — Виктор Леон, прилетел к вам, как и те, которых вы тысячу лет считаете Богами, на космическом корабле с другой планеты. Те двое, статуи которых стоят в Храме, тоже жители другой планеты. Мой мир, — такой же, как и ваш, но более развит и в общественном плане, и в техническом. Например, если ваш кузнец за день сможет изготовить один нож, то у нас придуманный человеком механизм, может наштамповать десять тысяч таких ножей. И еще, миров, населенных людьми, Творец создал великое множество, воспринимайте это, как абсолютный факт.

Помолчал немного и продолжил:

— Месторасположение вашей планеты в космосе стало известно в других мирах. Не сегодня, так завтра, не я, так другой, но кто-то обязательно прибыл бы ее покорять. И не факт, что тот, другой, пришел бы с вами договариваться. Сегодня высокоразвитые цивилизации воюют не мечами, а таким ужасным оружием, которое может уничтожить в одночасье и сто человек непокорных, и миллион, — акцентировал, что бы жрецы прониклись, и внимательно всмотрелся в их лица. Были здесь удивление, неверие, страх, даже злоба.

— Ваша Божественная святость, странные и невероятные слова мы слышим, — тихо и медленно, но строго и весомо проговорил самый старый жрец, — Они смущают наши души.

— Понимаю, что вы влияете на умы миллионов людей и мои слова вам не по нраву. Они противоречат всем религиозным канонам и догмам, существующим уже тысячу лет. Но так сложилась объективная реальность или считайте, что такова воля Творца, но теперь жизнь вашей планеты, а соответственно и ваша жизнь изменится в корне, и ничего с этим поделать нельзя.

— Простите недостойного, Ваша Божественная святость, — сказал один из жрецов, с бесстрастным выражением лица, — Мы веруем этим догмам и канонам, никому и никогда не позволим нанести ущерб религии нашей, да и нет у нас другой перспективы бытия.

— Не называйте меня Божественной святостью, прошу вас. Однако, в отношении религии совершенно с вами согласен, уважаемые, и нисколько не сомневаюсь, что здесь собрались люди разумные. Не хочу вас учить, но мне кажется, что любое противоречие можно интерпретировать, как поспевшее к сроку дополнение. Что же касается перспектив, то в моих планах они таковы. В области светской, сейчас на планете существует две империи, восемь крупных королевств и степное ханство с соответствующими одиннадцатью владетелями. Через несколько лет будет единственная в мире империя с единовластным императором. В области общественной — обязательная ликвидация рабства, оно экономически не выгодно. В области духовной, императору совсем не нужна религиозная разобщенность народов, поэтому он, всеми доступными методами, будет содействовать объединению всех конфессий, под управлением одного, единственного Святейшего.

— Интересные перспективы, трудно переоценить их значение, если это случиться, — сказал старейший жрец, а все остальные серьезно покивали головой, — А единовластный император, это ты?

— Совершенно верно, через несколько лет корону императора ты возложишь именно на мою голову.

— Через несколько лет? Стар я уже, вряд ли доживу.

— В этом как раз проблемы нет, если ты свяжешь свою судьбу со мной, то доживешь. Укрепить здоровье и продлить жизнь лет на двадцать-тридцать вполне в моих силах.

— Значит, все же ты бог?!

— Нет-нет, лично я здесь ни при чем, возможности современной медицины позволяют даже молодость вернуть, и жить от ста пятидесяти до трехсот лет.

При этих словах все пятеро жрецов посмотрели на меня с нескрываемым удивлением, только один из них самый низенький, с душой исторгающей злобу, свои маленькие колючие глазки поспешил отвести в сторону.

— Правда, такие серьезные препараты у меня появятся несколько позже, а временный вариант омоложения лет на двадцать-тридцать решаем прямо сейчас. Только нужно будет вместе со мной слетать в космос, там на корабле лечь на несколько дней в специальную медицинскую капсулу. Биологически активные вещества запустят процесс регенерации внутренних органов, и вы отлично поправите свое здоровье. Так что Святейший, придется править тебе еще долго.

— Ты посланник бездны, наряженный Богом, — вдруг прошипел тот самый злобный жрец, — Принес глыбу серебра, весом в двести пятьдесят мер, которую и сто человек не подымет. Купить нас хочешь? Прибыл смутить умы и отринуть нас от истинного учения наших Богов Великих? Не будет так!

— Покупать вас нет необходимости. А это серебро — занесено с помощью механизмов, которые могут таскать и более тяжелые грузы, и предназначено оно совсем на другие нужды. И никакой я не бог и не посланник бездны и ты это прекрасно понял, — наклонился над столом и ткнул в него указательным пальцем, — Я тебя насквозь вижу, небось, возжелал стать верховным жрецом, а теперь им точно не станешь. Ты испугался перемен, и сейчас думаешь, как бы меня отправить в небытие, чтобы все осталось по-прежнему. Так знай, и это уже не от меня зависит, что очень скоро, через несколько лет таких, как я появятся в этом мире тысячи. И если ничего не предпринимать, то народ спросит, а что же вы проповедовали девятьсот девяносто лет? — мне было совершенно ясно, что подобные мысли мечутся в головах всех собравшихся за столом жрецов. Трое имели вид растерянный. Самый пожилой жрец, которого называли Святейшим, несмотря на свой преклонный возраст, имел живой взгляд умных глаз, и сейчас с интересом смотрел на меня.

— Не верю! Ты исчезнешь, и будет все так, как было, — выкрикнул злобный коротышка.

— Вот здесь ты не угадал. Всё, не исчезну я. Уйду ненадолго, затем, вернусь и приведу много таких же, как сам, сяду на трон и буду править этим миром. Имейте в виду, с кем не договорюсь, того уничтожу.

— Не пугай, мы давно отбоялись свое, — тихо сказал Святейший, поглаживая морщинистой рукой мой гермошлем, стоящий рядом на столе. Самое интересное, что это был единственный человек, эмоций которого не ощущал совершенно, но «слышал» его безрезультатные попытки гипнотического воздействия, — Вижу, ты не Бог, ты очень сильный человек, и внешне не такой, как мы. Надеюсь, понимаешь, что нынешние императоры и короли не согласятся ни с одним из твоих предложений?

— Понимаю. Для меня нет никаких проблем за один день, например, уничтожить в этом городе все живое. Но не вижу необходимости, мне нужны подданные и, когда наступит время, умрут только непримиримые.

— Не буду скрывать, — продолжил Святейший, — предложение об объединении конфессий импонирует всем, но оно недостижимо без объединения государств. Но нынешним владетелям земель, владельцам говорящего имущества и всей светской власти, твои предложения будут не по душе. Не думаю, что о них стоит распространяться преждевременно, не правда ли?

— Истинно так, приятно иметь дело с разумными людьми. Нисколько не сожалею, что договариваться о мирном и взаимовыгодном сосуществовании пришел именно к вам, а не к еретикам и язычникам. Надеюсь, в будущем это поможет избежать излишнее кровопролитие.

— Мудрый Творец вездесущ и появился ты здесь провидением Его, иначе быть не может. И договариваться будем, но нам нужно еще посоветоваться. Да, подумать, посоветоваться, скажем, два дня, — он покивал головой, затем, склонил голову к плечу и взглянул искоса, — А что еще может предложить могучий Император бедному Храму?

— Храм ваш совсем небедный, алхимические приборы моего космического корабля показали, что под этим зданием, на глубине десять метров, лежит серебра в восемь раз больше, чем я сюда занес. Есть там много золота и драгоценных камней, — все жрецы между собой переглянулись, а в глазах Святейшего вспыхнула искорка и он, улыбнувшись, спросил:

— На этот корабль, которым летаешь в небе, интересно было бы взглянуть. Покажешь?

— Покажу, конечно. И корабль, и звезды, и нашу планету, заодно и здоровье вам всем поправим.

— Девятьсот девяносто один год назад, Великие Боги, которых ты считаешь такими же людьми, вышли на это место, где наши потомки построили нынешний Храм и исчезли, а в небо унеслось два мигающих огонька — красный и синий.

— Это будет выглядеть аналогично, можем отправиться прямо сейчас.

— Скоро рассвет. Сегодня в обеих наших империях и трех королевствах большой праздник, — посвящение будущих воинов. Проведем обряд, тогда и отправимся. Подождешь здесь или явишься народу?

— Да незачем смущать неподготовленную психику обычных людей.

— Разумно. Слово «неподготовленную» — ключевое, — сказал Святейший, после чего они все встали и вышли из-за стола.

Злобный коротышка у двери оглянулся и окинул меня странным взглядом, словно прицеливался, куда бы всадить нож и вычеркнуть из списков. Навсегда. Ничего, жрец, и здесь ты не угадал, если мне понадобиться уйти, — ни ты, ни все прихожане вместе взятые удержать меня не смогут. Тем более, не пойдешь ты против принятого решения своего главного шефа.

Однако, ошибся.

Сидел в комнате один, уже минут двадцать. На улице рассвело и в узких окнах, остекленных чем-то мутным, блеснуло солнце. Вытащил из кармашка двоих миниатюрных «жучков»-передатчиков и зашвырнул на высокий потолок. Серебристые многоножки шустро расползлись по углам, замерли, сменили цвет и слились с поверхностью.

— Хлопни в ладоши, — сказал Алексей и я выполнил его просьбу, — Нормально, все видно и слышно. Они подзаряжаются от ультрафиолетовых лучей, так что если в течение ближайших семи-восьми лет не будут делать капитальный ремонт и не станут обдирать потолки, то о работоспособности можно не беспокоится.

— Отлично, — кивнул головой и включил на свой биомонитор трансляцию с площади. Людей набилось множество, и они шли и шли, на лицах было написано любопытство, удивление и ожидание. Вдруг, от входной двери в комнату повеяло ощущением угрозы. Единственное, что успел сделать, — одеть гермошлем. Еще герметизировал его, подтягивая левой рукой воротник костюма, а правой подхватил «шмайсер», как створки двери распахнулись, и в помещение стремительно вошел злобный коротышка, а следом, вбежали семеро довольно высоких, по меркам обычных аборигенов служек, ростом под метр восемьдесят. У всех, без исключения, глаза были навыкате, у троих изо рта текла слюна, видно, их чем-то опоили, и каждый в руках удерживал арбалет.

— Убейте его! Это исчадие бездны! — злобный дядька стукнул посохом о пол, а его бойцы стали поднимать оружие. Последние арбалетчики еще толпись у двери, как мне удалось, свалив соседний стул, резко оттолкнуться и отпрыгнуть влево.

Отработанных до автоматизма навыков работы со «шмайсером» не было, поэтому, с полсекунды потерял, откидывая ручку затвора с предохранительного гнезда. В результате, стрелки двумя болтами, все же, приложили. Один попал в шлем, а второй — в бедро. Проникающих ранений не случилось, материал костюма выдержал, замонолитив его конструкцию в момент поражения и рассеяв энергию ударов по всей поверхности. Но мощь тяжелого арбалетного болта была настолько высока, что попадание в бедро раскрутило меня в воздухе на сто восемьдесят градусов, а попадание в шлем, если бы не успел сблокировать его с воротником костюма, — сломало бы шею.

Прокатившись по полу, завалился под стол и из-под его ножек дал в сторону нападающих короткий веер. Особого вреда стрелкам это не принесло, но грохот выстрелов, редкие раны и вскрик двух бойцов, сбило прицел оставшихся троих, их болты ушли в стены. Теперь, настала моя очередь: откатился еще раз, подтянул правую ногу и быстро привстал на колено, левой рукой подхватил цевье, которое должно быть горячим, но температура через перчатку не ощущалась, набрал полную грудь, затаил дыхание и, на полном выдохе расстрелял всех длинной очередью. Автомат, без упора в откинутый приклад, трясся в руках, как в лихорадке, но ничего, на такой короткой дистанции работал сверхточно. Начал из двух шустриков, которые бросили разряженные арбалеты и намеревались запустить метательные ножи, но на долю секунды не успели, и закончил их злобным боссом. Этот умирал бесстрашно. Впрочем, и ранее, при просмотре видеороликов о жизни аборигенов, обратил внимание, что все они к смерти относятся более обыкновенно, совершенно не так, как цивилизованные люди на Земле. Где-то в душе шевельнулось желание оставить его в живых, пускай бы посмотрел на будущую новую жизнь, но осознание факта, что жрец собственные амбиции противопоставил готовому разумному решению и интересам большинства, возглавляемого Святейшим, пересилили. Таким людям не место в команде.

Перезарядил автомат, подал патрон в патронник, затем, затвор завел в предохранительное гнездо и переложил ствол на локтевой изгиб левой руки. Правой вытащил «вальтер», и все восемь патронов магазина использовал на контроль. В будущем, даже в самой отдаленной стае, бешенные собаки мне не нужны. Сменил магазин, спрятал пистолет в кобуру и уселся на скамейку у стены, удерживая под контролем входную дверь.

— Да, неслабо тебе пришлось, — Алексей, наконец, подал голос, — Пятьдесят две секунды.

— Что, пятьдесят две секунды?

— Боя! — ответил он, — С момента появления убийц и до момента, когда ты убрал в кобуру пистолет.

Восемь человек! Несмотря на то, что крови в жизни повидал немало, начало слегка потряхивать, видно, отходняк пошел. Неожиданно в левом плече почувствовал укол. Ага! Это диагност-аптечка сработала, и через тридцать секунд тонус организма вошел в норму.

— Леша, что там на улице? — спросил и переключился на ретрансляцию из его видеосистем.

— Да народ все прибывает.

— Вижу, — Алексей находился на крыше и съемка сверху показывала толпы людей, двигающиеся по прилегающим к площади улицам.

В это время почувствовал приближение группы людей, угрозу они не несли. Не знаю, как назвать эти чувства, возникшие после приобретения пси-способностей но, например, хищника и травоядного зверя тоже ощущаю совсем по-разному. А сейчас сквозь открытую дверь стал четко слышен звук множества шагов.

Первым вошел, постукивая посохом Святейший, окинул холодным взглядом комнату и, не выразив никаких эмоций, подошел к бывшему коллеге, прислонившемуся к стенке с дыркой во лбу и застывшей злой гримасой на лице. Следом вошли, переступая через трупы и раскиданное оружие трое высших жрецов, которые ранее присутствовали при разговоре. Взглянули на меня с опаской и, проговорив почти хором: «Величайший», опираясь на палки, глубоко поклонились. Я знал, что здесь так обзывают императора. Дальше в дверь протиснулись десяток прочих служителей культа. Эти, увидев меня, рухнули на пол.

— Глупый Гунн. Закономерный итог неверующего, который решил оспорить промысел Его, — Святейший указал младшим жрецам на трупы и на дверь, минуту помолчал, затем, развернулся лицом ко мне, обозначил учтивый поклон и продолжил, — Надобность в том, чтобы еще раз посоветоваться, отпала. Величайший изволит явить миру очередное чудо?

— В смысле, подняться в космос? — дождавшись утвердительного кивка, спросил, — А нужно ли это делать при всех? Мне что-то не хочется дурачить народ.

— Нужно, Первый жрец Гунн был братом императора, поэтому кое-кому выгодно укоротить мой век, и ты останешься без союзника. Впрочем, я не боюсь отправиться в чертоги Богов, но одно вознесение вместе с тобой остудит горячие головы и даст мне время, — он опустил глаза и надолго задумался, а я его не торопил. Наконец, он окинул тяжелым взглядом окровавленный пол, и тихо продолжил, — Теперь верю, что прежней жизни не бывать, и если не будет тебя, то придет кто-то другой, сильный и беспринципный, а пожелает ли сотрудничать с нами, не известно. Хочешь, не хочешь, но дело делать надо вместе, иначе те, другие сотрут с лица земли и нас, и наш Храм. Поэтому, в чертоги Богов мне сейчас никак нельзя. Ты, император, подготовься, как следует, бери власть и управляй людьми, а возможность кормить их пищей духовной предоставь нам, мы в этом деле понимаем неплохо.

Действительно, каждый должен заниматься своим делом.

— Еще раз удостоверился, Святейший, что ты исключительно умный человек. Благодарен Творцу, который связал наши судьбы. Хорошо, в космос летим открыто, сколько будет человек?

Святейший показал посохом на двоих:

— Со мной отправятся Первые жрецы Лурд и Ворт, а на Первого жреца Игира возлагаются, на время моего отсутствия, мои обязанности, — дедок, который этим утром первым меня встретил и проводил к главным жрецам, глубоко вздохнул, то ли от облегчения, то ли от огорчения.

— Не переживай, — легонько хлопнул по плечу побледневшего дедка, — В следующий раз возьму тебя с собой обязательно, восстановлю здоровье и еще ни одну девку не пропустишь мимо, — затем, обратился к Святейшему, — Пойдем через черный ход?

— Надо сделать все так, как было девятьсот девяносто один год назад, — мы вышли в коридор и двинулись в сторону многочисленных переходов. Незаметно вытащил ампулу с эфирной субстанцией и зажал между пальцами. На всякий случай.

— Леша, — тихонько шепнул, — Приготовься. Внутренние помещения — не страшны, главное — проконтролируй выход.

— Понял, зайду с левого фланга.

В зале люди спрессовались так, что на живот падать им было некуда, они стояли и во все глаза смотрели на меня. Выйдя на улицу, в толпе слева, заметил сжатого со всех сторон того самого мальчишку, с сестрой и бабушкой. Показал на него указательным пальцем и кивнул рукой к себе. Тот побелел, широко открыл рот и глаза.

— Ты-ты. Иди сюда, не бойся, — его вытолкали из толпы и он упал к моим ногам, — Встань.

Наклонился и поставил его на ноги. Затем, расстегнул тактический пояс и снял ножны с финкой. Вытащил отполированный клинок, блеснувший на солнце, поднял его вверх и вложил обратно в ножны.

— Держи. Будь воином, — мальчишка в ступоре прижал его к себе.

— Ты сейчас возвысил на небывалую высоту какого-то мальчишку, — тихо сказал Святейший.

— Это не какой-то, это сын погибшего воина, междуреченского сотника. И то серебро, которое сейчас лежит в Храме, предназначено для содержания именно таких мальчишек. Собирайте их по всему миру, мне нужно десять-двадцать тысяч здоровых детей такого возраста, обучайте их грамоте и воинскому искусству. Только дети рабов не нужны, рабская сущность не выветрится и через пять поколений. Да, девочки тоже будущим воинам нужны. И бабушек не забывайте, надо же кому-нибудь для детей пищу готовить.

Святейший оглянулся на Первого жреца Игира, тот кивнул головой. Что ж, об этой семье можно не беспокоиться.

— Леша, садимся, — прошептал и перед глазами увидел возникшее размытое пятно с блеклым зеркальным отображением себя и жрецов: это опустился флаер, на котором работала система «хамелеон». Открылась дверь и перед тем, как сесть в салон самому, пришлось усаживать в кресла каждого нерешительного жреца, — Отлично, Леша, включай навигационные огни.




Глава 11 Мартовские побегушки


г. Киев, четверг, 10.03.1994.


Оружие с собой не забирал, оставил в «Буйволе», все равно его скоро придется вызывать с орбиты. Дома мы отсутствовали ровно два месяца. В три часа утра ИскИн шатла в режиме невидимости доставил нас точно туда, где и подобрал, на чердак моего бывшего дома по улице Прорезной. На улице была мерзопакостная погода, но под дождь со снегом мы не попали, трап откинулся прямо к смотровому окну, видно, эта координата рассчитана уже давно.

Перед самым входом на чердак Алексей придержал меня за руку.

— Ну-ка, Виктор, послушай дом.

— Как это?

— Обыкновенно. Устремись сознанием и ощути свое присутствие в помещении чердака, на лестничных маршах, в квартирах. Давай-давай, ты можешь.

Закрыв глаза, попытался отстраниться от внешних раздражителей и мысленно сделал шаг за стену. Сначала ничего не ощутил, затем решил, что надо попытаться заглянуть дальше, и сознание, вроде бы как полетело через пространство. Вдруг в дальнем углу чердака с удивлением заметил четыре красных пятна, два из них подорвались, выгнулись дугой, выставили хвосты и зашипели. Откуда-то знал, что это три кота и одна кошка. Не знаю, как они увидели мой невидимый взгляд и чего испугались, но все четверо рванули к открытому смотровому окну и исчезли на крыше. Мое же сознание, или его «глаза», не останавливаясь, стало опускаться вниз сквозь бетонные ступеньки лестничных маршей. От того, что постиг непостигаемое, на душе было странно и радостно.

— По-моему, чисто все, никого нет, можно идти, — осторожно выразил свое мнение.

— А видел кого?

— Четверо котов рванули на тысячу, как на пятьсот.

— Угу, а еще что?

— На четвертом этаже, квартира справа, мужчина и женщина сексом занимаются.

— Говори конкретней, Виктор, какой у них возраст?

— Фигвам его знает, контуры только вижу. Темнее и крупнее лежит и тяжело дышит, а цветом светлее и помельче, сверху скачет.

— Там лысый старик, за шестьдесят лет и девятнадцатилетняя проститутка, с профессиональным стажем от четырех до пяти лет. Теперь с нижних этажей давай, что видишь?

— Спят все, но на первом этаже два пьяных мужика водяру хлещут, а на втором твоя дражайшая супруга на кухне мечется.

— Точно, моя девочка соскучилась, она меня еще на орбите поймала. Да, Виктор, твой дар, конечно, слабенький.

— Ничего себе слабенький! Да я круче Пизанской башни, здесь так делать вообще хрен, кто умеет. Ну, кроме тебя.

— Поверь, многие умеют, они себя называют экстрасенсами. Но ничего, когда реализуется наш контракт, прилетишь ко мне на Эдерру, и мы в специальной клинике твое пси прокачаем по полной программе. А сейчас тренируйся, со временем будешь отслеживать внешнюю обстановку походя, чисто механически.

Мы прошли на чердак и прикрыли смотровое окно, а ИскИн выполнил программу и убрал трап, захлопнул люк и шатл тихо отправился к шлюпу на геостационарную орбиту. В квартиру тоже спустились никем не замеченные, где были встречены красивой женщиной с широкой, доброй душой.

Хотелось съесть большой кусок прожаренной телятины, но Люда была другого мнения и считала, что после корабельного кухонного комбайна нужно денек посидеть на диете. Вот и насыпала нам жиденького куриного супчика. Алексею, скажем, это даже неплохо, ИскИн разбудил его и выпустил из капсулы анабиоза за два часа до прибытия на орбиту Земли, так что его «засохший» желудок требовал именно такой пищи. Мой же анабиоз длился всего триста тридцать два часа, а остальное время, почти четверо земных суток пришлось потрудиться в лаборатории, поэтому, от обильной пищи не отказался бы. Но выпендриваться не стал, решил, что приеду домой, отосплюсь нормально, а вечером встречу Ольгу с работы и завалим в один симпатичный ресторанчик на Подоле.

Перед убытием из Леона мы вернули на шлюп капсулы, ранее изъятые для оздоровления жрецов, так как буквально каждая из них нам понадобится для переселенцев. Подсмотрев, что такая же стоит в одном из флаеров Алексея, в которой он лечит уснувших землян, возжелал точно так же оснастить и своего боевого «Буйвола». Возражений не последовало, но оговорки были, что обучающие мероприятия для доверенных людей могу проводить самостоятельно сколько угодно, а врачебные без его участия никак. Впрочем, было ясно и коню, что даже для учебных целей без участия Алексея не смогу ни шатл с орбиты вызвать, ни свой флаер оттуда изъять.

С лечебными препаратами так же были определенные ограничения. Мог рассчитывать всего лишь на двенадцать регенерационных комплексов?2, способных отращивать костную ткань, и то, получить их мог только во время космического перелета людей на переселение. Тогда как с комплексом, используемым для создания питающего геля анабиозных камер, проблем не было. Было их в запасе более шести тысяч упаковок, Алексей оставлял себе одну тысячу, а все остальное отдавал мне. Для наших землян, благодаря наличию в его составе лечебных биороботов, это был отличный оздоровительный препарат, и панацея от всех болезней. Решил не применять его, как попало и кому попало, а за исключением шестисот девяноста комплектов, которые уйдут для анабиоза во время перелета, прочий остаток растянуть до времени вступления в Содружество и выхода на галактический рынок. Однако, для нужных людей и эффективных исполнителей, никаких ограничений не будет.

В «Буйвол» так же сложили три раскладных кресла с обучающими системами, потом нужно будет продумать место их установки. А справочной литературы и учебных программ в мой биокомп Алексей закачал столько, что в обычной ситуации гражданин Содружества за нее должен был бы выложить сумасшедшую сумму — сто восемьдесят восемь миллионов кредитов. Однако, это не значит, что я стал в одночасье шибко умным, это всего лишь пакет файлов.

Со справочной литературой все ясно: нужна какая-то базовая информация, — разыскал, открыл и посмотрел, ее же в будущем можно будет найти в галактической сети. Совсем другое дело обучающие программы. Чтобы все их усвоить, необходим высокий уровень интеллекта и десять трехсотлетних жизней. Лично передо мной такая задача не стоит, у меня будет кому их усваивать.

Здесь для изучения и усвоения баз знаний необходимо погружаться в виртуальную реальность. Например, для получения очень востребованной на некоторых планетах фронтира профессии охотника-промысловика, человек за семичасовой сон проживает в виртуале трое суток, где охотится, свежует добычу, снимает и обрабатывает шкуры, разделывает мясо. Проснувшись, можешь применять вроде бы как свои умения на практике.

Интеллектуальные программы так же изучаются и усваиваются подобным образом. Однако, для этого необходимо, чтобы студент имел базовые основы знаний, которые в Содружестве получают путем обучения школьников различным предметам посредством виртуальных игровых программ. Кстати, чередуются они реальными физическими нагрузками.

Существует восемь уровней знаний, которые ребенок проходит, словно компьютерную игру. Начинается обучение с шести лет и, обычно, к тринадцати-четырнадцати происходит выход на восьмой уровень, который, правда, постигают далеко не все. Но в любом случае, высшее достижение по каждому предмету с количеством набранных баллов обязательно вносятся в идентификатор. В-общем, электронный аттестат за взятку получить не возможно, ибо заработан он исключительно благодаря трудолюбию и уровню твоего интеллекта.

Высшее образование тоже имеет восемь рангов. Например, студент, за четыре года обучения достигший третьего уровня знаний, получает третий ранг и считается вполне готовым и востребованным специалистом. Шестой или седьмой ранг, как у Алексея, например, это уровень серьезного ученого, каких не так уж и много. Это все равно, как наш академик. О восьмом уровне даже не говорю, это редкие специалисты. Алексей говорит, что лично знает лишь троих, и работают они топ-менеджерами крупнейших галактических корпораций.

К счастью, методом проверки, моя земная школьная и институтская программы для дальнейшего интеллектуального развития была признана вполне приемлемой.

По рекомендации Алексея, чтобы зря не терять время сна, решил заняться получением элементарных знаний. Для начала получил две профессии: оператор обучающих систем и более серьезную — оператор регенерационных и лечебных систем. Наплевать, что в жизни тот же преподаватель или врач подобную работу всегда выполняет сам и никакие помощники ему не нужны, зато теперь и я не дилетант.

Мои ближайшие планы требуют изучить юриспруденцию и управление, экономику и финансы, думаю, что они пригодятся не только в Содружестве, но и на Земле. При этом оказалось, что на полное усвоение любого из этих курсов, нужно от восьмисот до одной тысячи двести часов реального времени, которого у меня сейчас нет. Пришлось согласиться на усвоение по этим предметам только основ и базового курса, на что времени нужно было всего лишь четыреста тридцать два часа.

Теперь во время каждого сна я проживал несколько дней жизни экономиста предприятия, банковского клерка, референта руководителя или помощника юриста, которые на практике применяют свои знания в делах, начиная с реализации теоретических азов. С ума можно было сойти, поэтому, через день каждый из этих предметов разбавлял обучающей программой по рукопашному бою или программой по применению кинетического оружия.

Алексей, как спарринг-партнер был так себе. Зачем ему рукопашка, когда он спокойно, без применения физической силы, мог подчинить своей воле любого неподготовленного человека. Нет, со своим вторым уровнем, для Земли он был спецназовцем, я же к концу пребывания на Леоне начал усваивать третий.

В виртуальном бою меня убивали семь раз, но наконец, наступил день, когда я выжил, и программа по данному уровню обучения приняла решение, что я ее усвоил. Зато потом из пистолетов, автомата и винтовки так же настрелялся от души, фактически сжег все свои боеприпасы. Конечно, таких систем наведения, как в обучающей программе у меня не было, но сейчас с уверенностью могу сказать, что владею огнестрельным оружием хорошо, стреляю быстро и точно, и «маятник» могу качать по-настоящему.

Не знаю, пригодятся ли когда-нибудь эти умения, но теперь они у меня есть, и я этому рад. Нужно только постоянно поддерживать себя в тонусе.

Во время перелета к Земле пришлось доучивать экономику и финансы, а так же в виртуале осваивать работу техника-инструментальщика. Вообще-то, в современных технологиях Содружества такое понятие, как металлорежущие станки и инструменты отсутствует напрочь, вместо них применяется множество видов высокоточного литья. Однако, в лабораториях высших школ и уважающих себя солидных промышленных предприятий, для доводки опытно-экспериментальных образцов и изделий, подобные операции иногда применяли. Самое интересное, что производственный модуль по изготовлению инструментально-мерительного инструмента и приспособлений успешно шлифовал самые твердые материалы. Мне же для полного счастья нужно было обучиться составлять компьютерную программу обработки алмазов.

Вопрос создания стартового капитала для подготовки и финансирования проекта, можно было решить несколькими путями. У нас было золото, платина и камни, и все же, решили остановиться на бриллиантах. Не стали смущать умы заинтересованных людей, так как неземное происхождение металла наружу вылезет сразу. С камнями будет проще, например окажется, что они из неизвестного ныне месторождения.

К кимберлитовой трубке, которую прошлый раз забурил Алексей, мы летали, но повторно снимать с орбиты горно-добывающий модуль не посчитали нужным. Алмазов уже и так было добыто приблизительно на сорок миллионов долларов, кроме того, у Алексея есть возможность их реализации в Тель-Авиве. Я же ему предложил другую схему действий, с продажей не алмазов, а бриллиантов, и не несколько крупных, как сделал он, а всю мелкую мелочь. В крайнем случае, если не получится, то Тель-Авив, как вариант, никуда от нас не убежит.

За четверо суток до прибытия на орбиту Земли, ИскИн меня разбудил и выпустил из камеры анабиоза и теперь, обладая определенным массивом нужных знаний, я приступил к работе. Как оказалось, три тысячи самых мелких камней были хоть и разными по размеру, но тоже не совсем мелкими, поэтому, компьютер инструментального модуля их распределил на шесть различных весовых групп. При этом, для каждой группы были предложены по четыре вида огранки. Выбрав наиболее оптимальные, загрузил в приемник первую партию.

Каждая из групп алмазов обрабатывалась в течение двенадцати-восемнадцати часов, так что к завершению полета вполне успел. Моих знаний хватило, чтобы на универсальном модуле по производству изделий из пластмасс, дополнительно изготовить шесть пеналов с четким количеством гнезд под хранение бриллиантов. Да и девяносто часов времени между загрузками партий алмазов и выгрузкой бриллиантов, даром не терял, а изучил программу знаний руководителя среднего звена третьего ранга по классификации Содружества.

Кстати, обратил внимание, что если у нас сегодня решительные люди, это в основном, бывшие военные, то в Содружестве такие вырастают из числа специально подготовленных управленцев или, как на Западе говорят менеджеров. К приходу в верхний эшелон власти, они становятся настоящими абсолютно беспринципными и жестокими акулами. Куда там браться нашим даже самым эмоциональным нынешним директорам или председателям исполкомов. Однако, ничего не поделаешь, точно также придется учиться и нам.

* * *


По завершению позднего ужина или раннего завтрака, не знаю, как правильно сказать, распрощался с двумя любящими друг друга сердцами и пошел во двор к своей застоявшейся на зимних морозах «восьмерке». Стартер тяжело вжикнул три раза, на четвертом обороте двигатель показал признаки жизни, а на пятом радостно и громко загудел. Постепенно прикрывая дроссельную заслонку карбюратора, отрегулировал обороты и стал прогревать машину. То, что мог сесть аккумулятор, не переживал, в сторожке дяди Коли под аркой был «прикуриватель».

Когда-то многодетная семья дяди Коли была нашим соседом, и проживала на первом этаже. Прошлой осенью один из новых русских или, скорее, украинцев предложил ему обмен на две трехкомнатные квартиры в районе Троещины, и тот согласился. Думаю, надурили их здорово, стоимость недвижимости в центре растет не по дням, а по часам, и если сейчас продать эту огромную пятикомнатную квартиру, то денег хватит на покупку на той же Троещине трех трехкомнатных квартир, трех «жигулей» и мебели.

Ничего не попишешь, своих мозгов людям не вставишь. Правда, прижились они здесь капитально, несмотря на то, что переехали, были наняты жильцами дома для работы охранниками. Вот и охраняют.

Когда стрелка датчика температуры охлаждающей жидкости сдвинулась с нуля, взял щетку и стал чистить оттаивающее лобовое стекло. Еще пару минут и можно будет ехать.

— Витька, привет! А чего я не видел, как вы вернулись? — из будки выполз дядя Коля.

— Да мы еще вечером вернулись, калитка в воротах была открыта, вот мы и прошли.

— И что, я не видел?

— А ты в будке склонился и что-то на полу высматривал.

— И калитка была открыта? Не может того быть!

— Склероз уже у тебя, дядя Коля, не с неба же мы свалились.

— Ну, да, — с недоумением он почесал затылок.

— Открывай лучше арку, выезжаю я.

Даже по пустынным улицам ночного города домой на Святошинскую добирался долго, почти полчаса. Особо не разгонишься, дороги скользкие, а городские дорожные службы мышей не ловят и работают из рук вон плохо. И машину у дома просто так не бросишь, быстренько угонят, тем более «восьмерку». Хорошо, что есть возможность эксплуатировать пятачок на внутреннем дворе расположенного рядом гастронома. Елизавета, его директриса выходец из наших, интернатовских. Сделала карьеру из простых продавщиц, окончила заочно торговый институт, сначала стала заведующей отделом, а потом и директрисой. Не без помощи влиятельного любовника, конечно, но как бы там ни было, директор гастронома в наши времена, это не простая личность. Когда пришел попроситься разок на стоянку, сразу ее узнал, она старше меня на четыре года. Лиза тоже меня признала, вывела во двор, подозвала старшего охранника, топнула на пятачке ногой и сказала: «Здесь будет стоять его машина. Всегда. Пока я здесь хозяйка». С тех пор у нас сложились братские отношения.

Вот и сейчас мой пятачок был свободен, дежурный охранник открыл ворота, а я привычно вывернул руль, припарковался, закрыл машину на ключ и поспешил со слякотной улицы к теплому парадному своего дома. В квартире был порядок, видать, Оля периодически убирала, правда, верхняя кромка плинтуса выглядела серовато. Так и есть, опять на полпальца пыли. Подавил раздражение и успокоился, надо благодарить и за то, что старалась.

Когда после теплого душа ложился спать, вдруг вспомнил, что два дня назад было восьмое марта. Да, к празднику не поспели. Но ничего, интернатовских цветами и подарками поздравлю завтра, а сегодня встречу Олю с работы и сделаю ей много хорошего. Ух, как я ее хочу! Так, ну его! Ну, его! Надо отвлечься от этих сладких мыслей и спать.

Впервые за два месяца обошелся во сне без погружения в виртуальный мир обучающей системы. Мало того, продрых девять часов подряд совершенно без сновидений, а в три часа дня уже названивал на Ольгин рабочий телефон.

— Алло, слушаю вас, — на девятом гудке услышал характерный голосок голубоватого Миши Немина, заместителя генерального директора компании и непосредственного Ольгиного шефа.

— Привет, Миша. А чего это ты на телефоне моей любимой женщины сидишь?

— О, привет! Седьмого марта у нас был междусобойчик, Оля без тебя пришла, говорит, что ты где-то в Африке на сафари. Это правда, да?

— Да, но только что приехал, — в их офисе бывать доводилось, Ольга затаскивала, даже пару раз участвовал в пьянках и оргиях, — Так, где моя любимая, Миша?

— Ах, а мы ее вчера в Питер отправили, контракты подписывать.

— Какие контракты, нафик?

— Ну, контрагент затребовал исполнителя, а документы готовила лично она, вот она в командировку и отправилась. Да ты, Витя, не переживай, там люди серьезные, нормально встретят, нормально проводят и в обиду не дадут.

— Ясно, дай-ка Питерский номер телефона, где ее можно разыскать.

— Ммм, — промычал он, — У меня есть номер президента компании и, сам понимаешь, дать его никому не могу. Но я сейчас попытаюсь связаться, и ее там разыщут, будь дома на телефоне.

— Добро. В крайнем случае, перезвоню тебе через полчаса.

Через двадцать пять минут он меня сам набрал.

— Ах, Витя, офис-менеджер президента говорит, что они где-то там пункты контрактов утрясают и, как только освободятся, ее сразу же известят. Так что жди, ничем другим помочь не могу.

Длинный гудок межгорода раздался лишь в седьмом часу вечера.

— Алло, ты уже дома? Фу, наконец-то, — услышал скороговорку дорогого мне человека.

— Привет, солнышко. Я так страшно соскучился, приезжаю, а тебя нет.

— Соскучился?! А где ты был вообще?!

— Ты же знаешь, в джунглях были, а связи там никакой.

— В джунглях? За два месяца ни слуху, ни духу, среди людоедов! Да я места себе не находила, испереживалась вся. Хорошо, что оставил домашний телефон своего Алексея. Хоть он не совсем дурак, да нашел возможность несколько раз жене позвонить. От нее и узнала, что у вас как бы все нормально. Ты гад!

— Солнышко, не ругайся, ты же знаешь, как я люблю тебя. Я за тобой так соскучился.

— Любит он! Соскучился! — передразнила она меня, — Знаю я тебя, два месяца с негритянок не слазил!

— Неправда, ни одну даже не нюхал, поверь. У меня ведь есть ты, поэтому, и воздерживался в ожидании нашей встречи.

— Воздерживался? Да ты два дня без секса вытерпеть не можешь, а здесь целых два месяца! И ты думаешь, я тебе поверила?

— Да что ты напала, говорю тебе, не было никого! Ты что, перестала мне доверять? Брось, никто мне не нужен, даже если появится какая другая женщина, ты об этом первая узнаешь.

— Узнаю? А Валька, которая жила с вами в Якутии и была одна на четверых?

— Ну, вспомнила. Между прочим, ты тогда решила на годик замуж сходить, не мучится же мне без женщины.

— Нет, это было еще до того. Я, может быть, потому и вышла замуж, с горя!

— Замуж — с горя! Ну, ты и сказанула!

— Да, именно с горя! Так Валька и после того жила с вами, и в прошлом году тоже, разве не так? — язвительно спросила она.

— Да? А ты не понимаешь, что если бы я не был участником общественной очереди, у меня бы яйца отвалились? И я бы не смог любить тебя мою милую и дорогую?

— Ага! Вот как это называется, ежегодно брали с собой проститутку в лечебных целях.

— Напрасно ты так. Валька нам готовила, обстирывала, работала с утра до вечера, лишь бы мы на эти дела не отвлекались, получала свою долю справедливо.

— Ты забыл сказать, что и обслуживала.

— Да, и обслуживала, а как же, молодец она! И жены всех моих ребят о ней знали, видишь, и тебя просветили.

— К твоему сведению, просветили, да! Ой, да нет, ничего, — вдруг Оля смешалась и что-то невнятное пробормотала.

Странно, подобных разборок, тем более по телефону, у нас еще не было никогда в жизни. Интеллигентная и сдержанная Оля словно с цепи сорвалась, но сейчас было слышно, как на той стороне телефонной линии кто-то зашел в помещение, где она находилась, и помешал ей окончательно испортить наши отношения. А может, и не помешал?

— Все, Виктор, мне нужно заканчивать, я приеду послезавтра, — вдруг сказала она совершенно изменившимся, тихим голосом.

— Нет, дорогая, ты приедешь завтра, — мою душу неожиданно заколотило от неприятных ощущений, в кровь хлынул адреналин.

— Я не смогу, — нерешительно сказала она, при этом ей кто-то суфлировал, — Мне документы только завтра отдадут.

— Пусть отдают сейчас или отправляют почтой, но ты немедленно вызываешь такси, едешь на вокзал, и звонишь мне оттуда.

— Но я не могу завтра, как ты не понимаешь, — рядом с ней опять кто-то бубнил. Я никогда не был ревнивым, наоборот, пускай бы побыла в Питере еще день-два, но почему-то именно сейчас тихий мужской бубнежь рядом с моей женщиной очень сильно волновал и раздражал.

— Короче, любимая, я тебя завтра встречаю. Либо не встречаю больше никогда, — веско проговорил каждое слово и положил трубку.

г. Киев, пятница, 11.03.1994.


Спальный вагон, в котором ехала Ольга, остановился прямо напротив центрального выхода из вокзала на перрон. Лицо ее ни лаской, ни дружелюбием не светилось, не растопил айсберг даже огромный букет из роз. И отношение ее ко мне было каким-то странным, ранее ничего подобного не ощущал, но понял, что это проявились мои новые способности. Между нами словно стоял барьер, а Ольга не знала, остаться за ним или переступить и сделать шаг навстречу. Я ее нежно прижал к себе, поцеловал, но она только коротко взглянув, отстранилась и хмуро затребовала, чтобы отвез ее домой, к маме.

— Мне было крайне неудобно объясняться, почему я должна все бросить и мчаться в Киев. Ты меня обидел и опустил.

— Дорогая, я сам не знаю, что на меня нашло, — отобрал у нее дорожную сумку, — Поехали ко мне, а?

— Нет, только не сегодня, сейчас я вся на нервах, вези домой, на Крещатик.

— А на работу заезжать не надо?

— Надо, но потом.

— Давай, Олечка, не будем ругаться, а сделаем так, как нужно нам обоим. Сейчас отвезу тебя к маме и отправлюсь по своим делам, а в три часа дня заберу и отвезу на работу. А оттуда мы едем ко мне. Я сам исстрадался, хочу тебя до опупения.

— Исстрадался, — она кисло улыбнулась, — Ты не знаешь, как я исстрадалась, мучитель мой. Ты меня мучаешь всю жизнь, с самого детства.

По ее щекам покатились две слезинки, она выхватила из рукава дубленки носовой платок и промокнула глаза.

— Олечка, не плачь. У нас все будет нормально, — взял ее за руку и повел через здание вокзала к платной стоянке легковых автомобилей.

Мы шли к машине, а ее холодная ладошка в моей руке стала теплой, барьер отчуждения начал развеиваться и, наконец, исчез. Я ощутил это физически. Ольга вдруг остановилась, прильнула ко мне и крепко обняла. Мы так и простояли несколько минут неподвижно, посреди вокзальной площади, не обращая никакого внимания на снующих людей.

Доставив ее домой и, договорившись о встрече после обеда, отправился по ранее запланированным делам.

Оле розы покупал на рынке, но сейчас предстояла поездка в тепличное хозяйство Ботанического сада за еще одним букетом из двадцати пяти роз и ящиком с тремя сотнями тюльпанов, а затем, мой путь лежал в школу-интернат поздравлять женский коллектив и учениц. С собой еще брал пятнадцатикилограммовую коробку шоколадок «Гулливер». Делал это уже семь лет подряд, каждого седьмого марта. Боже мой, как эти сопливые девчушки ожидали этого дня, а я взял и не приехал. Ничего, сейчас вину загладим.

С началом перестройки в магазинах найти хорошие конфеты было сложно, но Елизавета выручала всегда, даже один раз ездила вместе со мной. Кстати, за конфеты, которые везу в интернат, денег не брала никогда. С цветами дело обстояло проще. Стране на науку стало глубоко наплевать, поэтому, для научных работников НИИ и преподавателей ВУЗов наступили тяжелые времена безденежья. Многие из них уехали за рубеж, а некоторые даже на рынок пошли торговать. Сельскохозяйственники со своим опытным садом и теплицами оказались в более благоприятных условиях, результат которых поместили в багажник: большой букет роз и ящик с тремя сотнями тюльпанов. А стоило все это богатство сущую ерунду — сотку баксов.

Когда подъехал к центральному входу учебно-бытового корпуса и стал вытаскивать из машины цветы, то заметил, что все окна второго и третьего этажей заполнены детскими лицами. Черт побери, сорвал уроки, не вовремя прибыл. Мама Наташа опять будет ругаться, но надеюсь, что как всегда, не очень сильно.

Вдруг парадная дверь распахнулась, и на улицу вылетело полураздетое светлое создание. Светлое, не из-за цвета одежды или волос, а из-за счастливого выражения лица и распространяемой вокруг яркой энергетики. Совершенно никого не стесняясь, оно нахально повисло у меня на шее и крепко прижалось к груди.

— Света, ты чего это? — хотел ее отстранить но, увидев заполненные лицами окна, сделал вид, что так и надо, и взлохматил ей короткую стрижку.

— Вернулся, наконец, вернулся, — громко и жарко прошептала она, — Я так ждала тебя еще седьмого числа, девчонки меня до самого отбоя спрашивали, приедешь или нет. А я не знала что ответить. И вот ты есть.

— Я же говорил, что месяца на полтора-два уеду по делам. Наконец, управился и вчера приехал, — после встречи в кафешке она мне частенько названивала, и я всегда на разговор минут пять-десять уделял. Так что о моем отъезде она тоже знала, — Кстати, а чего это девчонки обо мне у тебя спрашивали?

— А у кого же им еще спрашивать? — она откинула голову назад и взглянула на меня удивленными глазами. Слишком близко они были. Вдруг она тяжело вздохнула, душа ее вздрогнула, пухлые губы приоткрылись, длинные ресницы затрепетали, а большие голубые глаза покрылись туманной поволокой.

— Так, ты чего голая? Брысь в корпус! — резко ее встряхнул и сделал строгое лицо. Она была в том же свитере с закатанными рукавами, который на ней уже когда-то видел. Заметив, что она не реагирует на мои слова, и чтобы не отдирать от себя ее руки, кивнул на машину, — Ладно, давай помогай мне, будешь тащить цветы.

— Давай! — она, наконец, от меня отцепилась и со счастливейшим выражением лица ухватилась за ящик.

— Куда тяжести хватаешь?

— Какие же это тяжести, это для меня пыль!

— Нет, я тебе доверяю букет роз, мы их в учительскую понесем.

— В учительскую? — с некоторой настороженностью спросила она.

— Что, струсила?

— Я? Нет, я ничего не боюсь, — Света тряхнула короткими русыми кудряшками и взяла в руки большой букет роз.

— Раз ничего не боишься, то молодец, тогда получай сразу и от меня подарок, — пальцы чисто автоматически отделили: три, пять, семь, девять, одиннадцать ярко-красных тюльпанов и я их вручил девчонке.

По тому, как радостно полыхнули ее глаза, понял, что сделал что-то не так. Точно! Я же всем девочкам без исключения всегда дарил по одному тюльпану. По одному! Но, черт побери, не отбирать же букет обратно?

Нет, тюльпанчиков всем хватило. Ежегодно здесь обитает около пятисот воспитанников и, несмотря на то, что многие после восьмого класса уходят в профтехучилища и техникумы, девятые и десятые классы все равно доукомплектовываются за счет двух других интернатов-восьмилеток. То есть, насколько мне известно, в этом году здесь по списку четыреста восемьдесят пять детей, из них девочек — двести семьдесят три. Так что да, тюльпанчиков было достаточно, да и шоколадок тоже.




Поздно вечером, насытившись очередным блюдом любви с дорогой мне женщиной, мы лежали в постели, нежно лаская друг друга. Оля закинула сверху ногу и водила рукой мне по подбородку, целовала щеки и шею, радуясь, что ради нее я сегодня дважды побрился и бородой не оцарапал лицо. Не знала она, что в этом месте волосы у меня больше не растут.

— Да, все ради тебя, милая, — губами щекотал ей ухо, а руками поглаживал плечи, бедра, округлости, высокие холмы и глубокие впадины. О планете Леон и будущем проекте ничего ей рассказывать не стал. Вот знал, что нельзя этого сейчас делать и все. Перед самой отправкой поставить перед фактом и объяснить перспективы можно. Согласиться ли разделить со мной будущие вероятные обстоятельства, не знаю, здесь пятьдесят на пятьдесят. Поэтому да, говорю, что был в Африке, где охотились, рыбачили, готовили уху и шашлыки. В общем, отрывались по полной программе. Нет-нет, никаких веселых женщин не было, совсем.

— А как твоя поездка в интернат? — спросила и положила мне голову на грудь.

— Отлично! Наталья Николаевна поругалась немного, своим прибытием сорвал последний урок. Но это так, для порядка, ты же знаешь, что она меня любит. Как обычно, преподнес учительницам и мамам-воспитательницам по розочке, а девочкам по шоколадке и тюльпанчику. Одна девчонка и двое пацанов в помощники напросились, так что управились быстро.

— А девчонка-помощница, это не та, которая сюда звонит постоянно?

— Та, а откуда ты ее знаешь?

— Я ее не знаю, и знать не хочу, — безразлично ответила Оля. От нее и правда не исходило никаких эмоций, она не считала какую-то интернатовскую девчонку своим конкурентом, но затем добавила, — Нахальная особа.

— Угу, — согласился в отношении понятия «нахальной», продолжая ласкать разные интересные места.

— Ах, м-м-м, — замурлыкала она и выгнула спину, — Я опять мокрая.

— Так я же ничего не делаю.

— Ах! Так делай чего-нибудь!




Глава 12 Первые соратники


Вышгородский район, воскресенье, 13.03 1994.


Было совершенно ясно, что потянуть весь массив подготовительных мероприятий, самостоятельно не смогу. Нужны надежные помощники, которые бы заболели этой идеей и взвалили на свои плечи ответственность за порученное дело, по тому или иному направлению. К сожалению, людей, которым мог полностью довериться, было совсем немного. Из старших, это Дядя Федор, Петрович и Наталья Николаевна, которые относятся лично ко мне, как родному, имеют твердый характер вообще, и по жизни не предадут. А еще к списку нужно добавить Костика и Валерку, обоих моих корешей, с которыми повязан некоторыми тайнами уже многие годы.

Вот и все. Правда, еще есть нескольких моих бывших сослуживцев, но они сейчас под командой Дяди Федора работают вдали от дома, совсем на другой стороне земного шара. Однако, нисколько не сомневаюсь, что когда вернутся, то присоединятся к нам однозначно.

Людей пока что очень мало, а дел, по которым необходимо начинать работать — достаточно много. Сюда нужно отнести науку и медицину, а так же первоочередные направления хозяйственной деятельности: горнодобывающее, металлургическое и химическое; производственно-механическое, строительной индустрии и аграрное; производства товаров народного потребления, легкой и пищевой промышленности. А еще нужно строить вооруженные силы и готовить средства вторжения на населенный материк. Короче, будет, как в анекдоте про мужика-комбайнера, которого поощрили курортной путевкой в Ялту; он вышел на пляж, оглянулся вокруг и понял — работы непочатый край!

Без базы для обеспечения проекта никак не обойтись. В ее организации Алексей не помощник, он наших реалий не знает. Значит, мне нужно быстренько зарегистрировать какое-нибудь производственное предприятие, как крышу для подготовки персонала, накопления необходимых материалов и оборудования, а так же отработки технологий производства нужных в будущем изделий. В отношении аренды площадей для хозяйственных нужд никаких проблем не вижу, сейчас этих умирающих заводов тьма по всему Киеву, режут их на металлолом полным ходом.

Кстати, металлолом! Это интересная тема, в какой-то металлоломной компании ныне работает Петрович, вот с кем нужно посоветоваться в первую очередь. В шестьдесят два года, как бы он не хотел остаться в школе-интернате, но его выпроводили на пенсию, даже мама Наташа помочь не смогла. Одно радует, что учителем физкультуры прислали вполне вменяемого и веселого парня, выпускника «спортивного» института. Ну, а Петрович высидеть дома не смог и устроился на какую-то маленькую, но непыльную должность в фирме сына нашей бывшей заучки.

В металлоломном бизнесе, конечно, уже давно все схвачено, и отщипнуть от этого пирога будет непросто, да и бандиты там пасутся полным ходом, однако, попытаться стоит. По крайней мере, за спрос не бьют в нос.

Не откладывая дела в «длинный ящик», сел на телефон и договорился с Петровичем, Костей и Валерой о сегодняшней встрече в моем загородном доме. Ребята приедут сами, у них даже ключи от входа есть, а папу Колю нужно встретить самому. Жил он в поселке Лесном, в том же, где находится наш интернат, недалеко от железнодорожной платформы, и до перехода на станцию метро Святошино ему добираться было проще простого, пятнадцать минут на электричке. Так что когда я подъехал, он меня уже ожидал.

— Привет, папа Коля.

— Привет, — хлопнув дверкой машины, он снял с головы влажный от мокрого снега меховой картуз из морского котика и пригладил совсем седые волосы.

Если бы не белоснежная седина и сеть морщин на лице, то можно было бы сказать, что за шестнадцать лет нашего знакомства, внешне он совсем не изменился, такой же подтянутый и спортивный дядька, настоящий офицер. С военной службы он уволился в сорок шесть лет в звании подполковника. Насколько мне известно, на протяжении девяти лет с момента окончания училища, он служил в Центральном спортивном клубе армии, был хорошим пятиборцем и биатлонистом, последующие пять лет служил в Германии, затем, Киевский военный округ, где до самого увольнения занимал должность начальника учебной части, в которой готовили младших специалистов и сержантский состав. Именно здесь он заимел дурацкую привычку дымоглотательства и стал заядлым курильщиком.

Сам Петрович об этом не распространяется, но говорят, что его и в дальнейшем ожидала неплохая воинская карьера, даже генеральские погоны, но по какой-то причине вышел в отставку, о чем никогда не рассказывал, а при неудобных вопросах всегда уводил разговор в сторону. При этом, хорошую квартиру в Киеве все же получил, но с семейством жил, в основном, в поселке Лесном, где им теща в наследство оставила домик. Здесь же и на работу устроился в школу-интернат учителем физкультуры, пенсионерствовать с еще резвым телом и светлыми мозгами, категорически не захотел.

— Говори, Виктор, не темни, чем там тебе нужно помочь, какую лавку с места на место перенести, которая не под силу твоим дружбанам? — усмехнулся он.

Когда звонил им домой, то сказал его супруге, Марии Ивановне, что мне без помощи Петровича никак не обойтись.

— Ты не смейся, батя, кое-что перенести надо, но я тебя не носильщиком позвал, а консультантом.

— По какому вопросу? — он близоруко сощурился, вытащил из футляра очки, одел и внимательно посмотрел на меня.

— Не буду сейчас говорить, сюрприз, — ответил ему, выезжая в направлении окружной дороги, — Но одну консультацию можешь дать прямо сейчас.

— Ну? — поторопил он мое затянувшееся молчание, — Не тяни кота за хвост.

— Хочу свой бизнес организовать.

— Надоело по Северам мотаться?

— Не в этом дело, пора начинать думать о будущем.

— Давно пора, — он утвердительно кивнул головой, — И жениться пора!

— Нет, женится еще рановато.

— Какой там рановато?! И девчонка есть, без приданого правда, но очень хорошая. Про Светку малую говорю, любит она тебя, сам знаешь. И поверь моей чуйке, всю жизнь тебе преданной будет, как собака.

— Брось, папа Коля, в отношении этой девочки никаких серьезных намерений у меня быть не может.

— Дурень, ты. Что могу еще сказать?

— Действительно, нечего. Ты лучше Сашку да Петра уговаривай.

— А! — он махнул рукой, — Такие же оболтусы, как и ты.

Оба его сына служили на флоте, старший Сашка, капитан третьего ранга, на Балтике, три года как развелся и больше не женился, а младшему Петру, капитану в военно-морском десанте на Черноморском флоте было тридцать один год, но он вообще жениться не собирался.

— Так каким бизнесом хочешь заняться? — сменил он больную тему.

— Еще не знаю, но каким-то железоделательным.

— Что, денег некуда девать? Глупости задумал, прогоришь! Сейчас этим никто не занимается, любую железяку легче притащить из Польши или Германии, много качественней и гораздо дешевле. А все железоделательное полным ходом сдают в металлолом. Не поверишь, почти новые металлорежущие станки, гидромолоты и прессы везут, сейчас заключаем договора, и целые заводы автогеном вырезаем.

— Слышишь, станки — это очень важная тема, немного позже переговорим. Ты лучше скажи, собственной фирмой можно организоваться под сбор металлолома или как?

— Под сбор организоваться можно, но под его реализацию… — он поднял руку и потряс указательным пальцем, — Это все, Виктор, не так просто. Здесь отработан целый механизм, в том числе площадка для заготовки и резки на мерные куски, железнодорожная ветка и договора с железной дорогой, вопросы подачи и простоев вагонов, договор с металлургическим комбинатом, отгрузка, приемка и, наконец, итог всего этого телодвижения — деньги, в том числе нал и безнал. Существует определенный порядок откатов и расчетов, даже я всего не ведаю, но точно знаю, что ежемесячно «крыше» надо отстегнуть пятнадцать штук баксов.

— Ничего себе!

— То-то и оно! Многие рестораны платят гораздо меньше. Правда, здесь наш Гоша сам виноват, раньше он отстегивал десять, но потом дико проигрался в казино и задержал выплату. Так бандиты поставили его на счетчик и увеличили мзду до пятнадцати. Анечка все это вызнала и мне шепнула.

— Анечка, это кто?

— Из наших, интернатских, числится на фирме секретарем, но всю конторскую работу сама тянет, и с железной дорогой на связи, и с меткомбинатом. Между прочим, Татьяна, наша бухгалтер, тоже интернатская, и тоже девка неглупая. Алевтина знала, кого на работу брать, — Петрович минуту помолчал и продолжил, — Это ведь Гошик, тварь поганая, ее в гроб загнал. Прошлый раз тоже на деньги попал, а она его откупила, да от инфаркта сама слегла, а через два дня и умерла.

Нашу бывшую заучку, Алевтину Степановну многие недолюбливали. Была она горластой командиршей и железной теткой, с воспитанниками не сюсюкалась и держалась строго. Злые языки поговаривали, что она собственного мужа зашугала так, что тот через год совместной жизни сбежал на край земли. А вот сынуля Гошик, кстати, младше меня на два года, мог из нее веревки вить.

— Алевтина везде имела связи, и дела в фирме в свое время отладила, как часы. Этому ее выродку сейчас и делать ничего не надо, только деньги лопатой грести, да в казино спускать. Так слышишь, Виктор, он уже и нам зарплату за полтора месяца задолжал. Мне так ладно, я работаю кладовщиком, на весах и без него украду. А девки? Тем более, что Татьяна — мать-одиночка.

— Так может, давай ему поможем?

— Что поможем?

— Поможем загнать в еще большие долги, а потом дадим денег для игры в казино.

Петрович развернулся ко мне, поправил очки и несколько минут внимательно рассматривал в упор. Я не обращал на него внимания и контролировал дорогу, но взгляд и бурю противоречивых душевных волнений прекрасно чувствовал.

— А крыша его как на это посмотрит? — тихо спросил он, — Там смотрящим Вовка Седой, вор серьезный.

— Ну и что? Какая им, нахрен, разница, какой именно барыга будет бабки отстегивать, своевременно и без проблем? За это, батя, не переживай, на себя беру.

Петрович молчал до самого дома, только когда мы свернули в свой переулок, вдруг зло сказал:

— А ведь это Гошик, падла, Татьяну изнасиловал. И дите от него. Алевтина тогда еле все уладила и уговорила, чтобы та аборт не делала, надеялась сынульку, наконец, женить и связать семьей. А он на Татьяну и ребенка плевать хотел, сейчас даже денег не дает, — Петрович немного помолчал, затем добавил, — Правда, это еще до меня было.

— А чего ж она сидит на этой фирме, любит, наверное? — пожал я плечами.

— Какой там любит? И куда ей деваться?! Работы-то нет нигде и никакой. Сегодня даже подметайлом в ЖЭК устроиться нет возможности.

— Понятно, — кивнул головой и отдал команду биокомпу на связь со шлюпом. Сигнал поступил тут же, и я вывел на глазной монитор изображение участка своего местопребывания. Алексей предоставил мне допуск к одной из видеокамер, чем я активно пользовался. Укрупнив картинку с движущейся по поселку «восьмеркой», передвинул курсор на собственный дом и увидел во дворе двенадцатый «Москвич» Валеры и «Жигули-копейку» Кости. Погода была плохая и, несмотря на то, что тучи здесь были разорваны, изображение все равно снежило.

Валера в растерянности с ключами в руках стоял перед гаражными воротами, а Костя дергал за ручку. Ага, бесполезно, ребята, Алексей подарил мне три электромагнитных блокиратора, которые состоят из двух небольших пластинок, и цепляются с внутренней стороны металлической двери или на дверцы сейфа и без команды моего биокомпа, никакие ключи не помогут. Даже если кто-то вырежет замки резаком, его ожидают и другие сюрпризы: при открывании двери сработает клапан маленького баллона с ОВ, который все живое, находящееся в радиусе шестидесяти метров гарантированно уложит спать на срок от семи до девяти часов. Время его действия зависит от веса индивидуума.

Остановился перед домом, посигналил и, дождавшись распахнутых ворот, тронулся с места и зарулил во двор. После того, как поздоровались, Костя кивнул на гараж и развел руками:

— Представляешь, какая ерунда, все замки открыли, а сами ворота не открываются.

— Сейчас будет все нормально, вы только свои машины задвиньте подальше, освободите проход, будем кое-что заносить в дом.

Подумал себе, что заниматься с ними долго болтологией о делах невероятных не стоит. Народ нужно сразу ввергнуть в культурный шок, после чего информация будет восприниматься более адекватно.

Эту ночь мы с Олей провели здесь. В пять часов утра по вызову Алексея проснулся, тихонько вышел на улицу, просканировал территорию на предмет нежелательных соглядатаев и принял с зависшего над садом шатла свой грузопассажирский флаер, в который было загружено все необходимое оборудование. В гараже его едва разместил, по габаритам получалось почти впритык. Поэтому, есть чем людей удивлять без лишних слов и жестов.

Когда ребята освободили территорию и выбрались из машин, кивнул на гараж и сказал:

— Всё, можно открывать.

Все трое с недоумением уставились на меня, восприняв эти слова, как шутку, ведь было видно, что с места не уходил и совершенно ничего не предпринимал.

— И как они могут открыться? — недоверчиво спросил Валера, но я улыбнулся, подошел к гаражу и одним пальцем распахнул правую створку ворот, затем, вытащив верхний и нижний фиксатор, раскрыл и вторую створку.

— А это что за автобус? Что это такое? — одновременно заговорили они, глядя на стоящую впритирку к стенам и воротам гаража заднюю часть машины, внешне похожей на автобус.

— Это, ребята, флаер серии «Буйвол», транспортное средство высокоразвитой космической цивилизации. Для его перемещения в пространстве используется низкотемпературный термоядерный реактор, питающий энергией тридцать два антигравитационных компенсатора и девять движителей, принцип действия которых основан на использовании потенциала магнитного поля планеты. Оснащен бортовым компьютером, способным управлять движением в режиме автопилота, и вооружен электромагнитным пулеметом, калибра одиннадцать с половиной миллиметра. Эта модель предназначалась для перемещения по поверхности диких кислородных планет на фронтире галактики. Почему предназначалась? Потому что этому флаеру без малого тысяча лет, а технологии сегодня шагнули далеко вперед, хотя базовые технические принципы перемещения остались прежними. Впрочем, этот действующий древний раритет в цивилизованных мирах можно обменять на два современных планетарных разведчика типа «Хамелеон», полностью оснащенных и вооруженных.

Петрович и ребята молча переглядывались между собой, кидая на меня настороженные и удивленные взгляды. Мол, в здравом ли он уме? И действительно, что они сейчас видят? Задницу какого-то небольшого автобуса серого цвета в грязных разводах и заполнившего все пространство гаража, только без окон и колес.

Не давая им возможности открыть рот и высказать все, что обо мне думают, через биокомп активировал работу реактора и отдал команду бортовому компьютеру открыть заднюю дверь. Под днищем флаера еле слышно загудел холодильник реактора, по контуру корпуса ярко вспыхнули габаритные огни, а задняя дверь отщелкнула немного назад, разгерметизировала салон и резко поднялась вверх. Нужно было видеть, как менялось выражение лиц у ребят, из недоверчиво-снисходительного на совершенно обалденное, даже Петрович рот раскрыл.

— А это, — ткнул пальцем в открывшийся зев грузового отсека, где стоял саркофаг серебристого цвета с прозрачной пластиковой крышкой, — Называется капсула анабиоза, она же, регенерационная камера. В основном используется для сна при длительных космических перелетах, но она нам нужна сейчас совсем для других целей.

— Братан, ты шутишь, да? — тихо спросил Костя.

— Ребята, мне не до шуток, надо все быстро заносить в бункер и гараж закрыть, день на дворе, нехрен соседям глаза срывать. Вон, в щель между калиткой и забором все очень хорошо видно, — при этом наклонился, вытащил небольшую коробку с рукоятью и сунул ее Косте, — Смотри, это называется ручной антигравитационный манипулятор, грузоподъемностью три с половиной тонны. Видишь, когда ладонью обжимаешь рукоять, загорается окошко с двумя сенсорными круглыми кнопками и двумя стрелками, направленными вверх и вниз. Что говоришь, Валера? Почему кнопка называется «сенсорной» к завтрашнему утру будете знать, теперь смотрите дальше. Одна кнопка выдвигает лапу, а вторая освобождает две стропы с захватами. Нам нужны захваты, цепляем их сюда, к петлям капсулы. Натяжение и центровку груза манипулятор отрегулирует самостоятельно. Теперь нажимай, Костя, стрелочку, которая смотрит вверх до тех пор, пока груз не приподнимется над полом. Отлично! Ты, Валера, тоже не балдей, хватай второй манипулятор, лезь в салон и цепляй ту сторону, а я пойду открывать дом и бункер.

Вытащил из салона и закинул на плечо сумку с оружием, затем, подошел к ступенькам перед входной дверью, вынул ключи из кармана и взглянул на ребят. Костя держал манипулятор, глядя на него широко открытыми глазами, и игрался с сенсорными стрелками: вверх-вниз, Валера в ступоре посматривали то на капсулу, то на меня, а Петрович нервно подкуривал папиросу.

— Валера! Чего тормозишь, дело делай.

— Так ты не шутишь, что ли?

— Не шучу! Короче! Нефик скрипеть мозгами, за вас думает фюрер! Арбайтен, арбайтен! — шуганул по армейской привычке, ибо ничто так не может отвлечь от дурных мыслей, как физические нагрузки. Да, в нашей армии порядки не дураки заводили, поэтому, личный состав по той же привычке быстро вышел из ступора и зашевелился. Лишь Петрович в своем длинном кожаном пальто и с зажатой в пальцах папиросой выглядел, как памятник.

Регенерационную камеру с ящиком расходников и все три обучающих комплекса быстро перетащили в глубокий бетонный подвал, а гараж закрыли. По результатам видеонаблюдения, поступающего с орбиты определил, что ни соседи, ни прохожие, происходящим в моем дворе не заинтересовались. Ну, и слава Богу.

Пока мы с Костей расставляли и раскладывали кресла с обучающими устройствами, Валера подсоединял к сети изготовленный и подаренный мне Алексеем преобразователь электроэнергии с аккумулирующим устройством. А Петрович, так и не сняв верхней одежды, крепко стиснул губы и шумно сопя, нарезал круги от нас к оружейной пирамиде, к жилому отсеку на четыре спальни и кухне. Раньше здесь в гостях он бывал, и о строительстве бункера был в курсе дела, но попал сюда впервые.

— Готово! — Валера закрыл электрический щиток и повернулся к нам. Его глаза заинтересовано забегали по размещенному в комнате оборудованию.

— Включай, — сказал ему и перенаправил связь со всеми устройствами на свой биокомп. Пока шло их тестирование и наладка обучающей программы, повернулся к ребятам и посмотрел каждому в глаза. Эмоции нетерпения и любопытства переполняли их, даже Петрович еле удерживал рот на замке.

— Батя, здесь не холодно, раздевайся.

— Ну-ну, — наконец-то буркнул он, снимая пальто.

— И вообще, ребята, занимайте любое кресло, которое на вас смотрит, — кивнул на подготовленные учебные комплексы. Давайте-давайте, не стесняйтесь.

Костя плюхнулся первым и поерзал, поудобней устраиваясь. Остальные тоже не заставили себя ожидать.

— Ну ты, нервомотатель, — озвался Валера, — рассказывай уже.

— Итак, ребята, если я начну просто молоть языком, это будет долго, нудно и мало информативно, поэтому, сейчас вы просто посмотрите фильм. На правом подлокотнике под выдвижной белой крышечкой есть пульт регулировки элементов кресла, поиграйтесь им и устройтесь поудобней. Но ноги обязательно должны быть приподняты, а спина находиться в полулежащем состоянии, — мои наставления были выполнены без лишних вопросов и, самое главное, ни от кого из них ощущений недоверия или сомнений не исходило, — Теперь из люка под креслом с левой стороны достаньте шлемы.

— Нифигасе, какой шлем, — удивился Костя, — Даже намордник есть, как у летчика, здесь только забрало черное.

— А кислородные маски одевать обязательно? — спросил Петрович.

— Эта маска не совсем кислородная, но она обязательно нужна, тот состав, который будете вдыхать, стимулирует работу мозга и ускоряет процесс восприятия информации во многие разы. Короче, не стесняйтесь, надевайте шлем и поехали, а потом поговорим.

Когда ребята заметно расслабились, а значит вошли в состояние учебного сна, отдал команду на включение на каждом комплексе энергетического поля, воздействующего на нервные окончания тела, и запустил для всех обучающую программу?1. Это простейший учебный курс для аборигенов присоединившихся к Галактическому Содружеству планет. Нет, документальный фильм о моем пребывании в космосе и на планете Леон, а так же обо всем отсюда вытекающем, они тоже посмотрят, как же без этого. Таким образом, без излишнего разжевывания через двенадцать часов всем всё станет ясно.

Конечно, для закрепления элементарных знаний нового жителя Содружества, необходимо изучить еще и программу?2, а так же заняться разговорной практикой и постоянной работой с компьютером. Но ничего, за недельку освоятся, а там, глядишь, и сами начнут развиваться по самым разным профессиональным направлениям.

— Как чувствуете себя, господа? — спросил их на общегалактическом языке.

— Нормально, — тихо и медленно ответил Петрович.

— А наладонниками обеспечишь, ваше величество? — Коверкая слова, спросил Валера.

— Могу обеспечить, но вам они не нужны. Часов по семьдесят полежите в регенерационной камере, пройдете курс оздоровления и там вам будет установлен биокомпьютер. Так что скоро между нами будет постоянная мобильная связь, а каждый из вас персонально получит огромные информационные возможности. А тебе, батя, придется залечь на десять суток, возраст у тебя такой, быстрее никак.

— Это что, будет курс омоложения, что ли?

— На курс омоложения у меня препаратов нет, и сам понимаешь, лет восемнадцать еще не будет, но очистка организма биороботами, это для наших людей серьезная «поддержка штанов», лет на двадцать. Да и Марью Ивановну придется через камеру пропустить, не то увидит, что у тебя морщины разгладились, вместо седины черный волос попер и в штанах столбняк, сразу непонятка будет. Или ты уже какую помоложе захочешь, а?

— Нет-нет, Машу тоже… — Петрович откинулся на приподнятую спинку кресла и самодовольно ухмыльнулся.

г. Киев, понедельник, 21.03.1994.


Дверь открылась и вошла слегка полноватая молодая шатенка, в синем платье и роговых очках.

— Ну что?! — резко подался вперед белобрысый хозяин кабинета, одетый в джинсы, водолазку и в серую кашицу пиджак.

— Поступили, — ответила шатенка, — только что связывалась с нашим оператором из банка.

— Тогда давай мне заготовленные платежки, и на всю оставшуюся сумму чек. И закажи обмен на доллары.

— Гоша, так я и зарплату посчитала, хочу в чек вписать.

— Вписывай, но получите ее позже.

— Когда это позже, сколько можно, ты что, опять издеваешься? Через пять дней будет два месяца, как ты ничего не платишь.

— Так, Танька, не сцы в компот! Уже все наладилось, только проверну одно дело и со всеми рассчитаюсь.

— Слушай, директор, у меня сейчас и на работу ездить не за что, и ребенка нечем кормить. Между прочим, твою дочь! Не наглей, выдай зарплату!

Гоша достал из кармана бумажник, вытащил и бросил на стол две купюры.

— Возьми сорок баксов, пять дней протянешь.

— С таким твоим отношением скорее ноги протянешь, — огрызнулась она и протянула руку, — Анечке тоже давай!

— Обойдется!

— Не обойдется, она в этом месяце даже проездной за свои деньги покупала, а сейчас ей надо на железную дорогу ехать.

— Ну, на! — кинул еще одну двадцатку и раздраженно махнул рукой, — Иди!

«Жучок» разместился в правом верхнем углу кабинета, и картинку давал очень четкую. Это Петрович зашел к шефу отпроситься на десять дней по семейным обстоятельствам, и оставил такой «подарок». Аналогичный «подарок» забросили под сидение Гошиной «ауди», который изображения не давал, но слышимость была четкая.

Валеру и Костю на прошедшей неделе через регенерационную камеру прогнал и биокомпы установил, правда, для довольных ребят сейчас это не информаторий с вычислительным центром, а настоящая игрушка. А вчера подошла очередь Петровича. Мы специально процедуру оттянули, так как до пятницы ему нужно было отгрузить два вагона черного металлолома и вагон каких-то ракетных стабилизаторов из цветника, которые привез знакомый прапор, их постоянный поставщик металлолома. За эти вагоны в ближайшие дни и должны были поступить деньги. Ну а мне предстояло изучить порядок их движения, денег, имею в виду.

Таким образом, пока Петрович лежит в камере, заботу себе тоже нашел. Вчера, например, пролистал оба городских телефонных справочника, зафиксировав все городские номера и теперь, если Гоша кому звонит, то биокомп информацию по абоненту выдает мгновенно. Вот и сейчас, едва кнопки номеронабирателя были нажаты, я уже знал, что звонит он начальнику цеха забоя скота на Пятый мясокомбинат.

— Рафик Мамедович? Уже все есть, забирать буду через час, — он с минуту послушал собеседника и кивнул головой, — Да-да, мешок тяжелый, но никому из своих звонить не буду. Нужно чтобы кто-то помог поднести, поэтому, пускай ваши люди подъедут.

Положив трубку, он потянулся к другому телефону с дисковым номеронабирателем и крутанул три цифры.

— Аня! — сказал он, доставая пачку сигарет, — Юру мне найди, пускай ко мне идет.

Минут десять Гоша нервно барабанил пальцами по столу, при этом успел выкурить две сигареты. Наконец, в кабинет ввалился здоровенный мужик с монголоидным лицом, ростом под два метра, одетый в зеленую курточку и огромный грузинский «аэродром» на голове.

— Вызывали, шеф?

— Вызывал. Ты вот что, Юра, возьми волыну и покатаешься со мной. Понял?

— В банк поедем? — спросил мужик.

— Да, сначала в банк, а потом на Пятый мясокомбинат.

— И че делать надо?

— Как обычно, посидишь в машине, но будь на стреме.

Через полчаса Гоша с Татьяной уселись спереди, а Юра-монгол на заднее сидение «ауди» красного цвета, и выехали с территории авторемзавода, где их предприятие арендовало полигон с козловым краном и заготовительный цех. Проехали недалеко и остановились у отделения банка там же, в Дарницком районе. Гоша с Татьяной вошли в здание, а монгол оставался в машине. Минут через сорок они вышли, при этом никаких тяжелых мешков не тащили. Татьяна ушла пешком, а Гоша уселся за руль и поехал в сторону Днепра.

Мне было ясно, куда он едет, но заинтересовал разговор внутри салона.

— Э, шеф, за нами какая-то левая синяя «девятка» привязалась, от самого банка едет. Это тачка не нашей «крыши».

— Я знаю о них, это другие люди едут, так надо.

— Так что, от нашей крыши нас сегодня никто не сопровождает? Рискуете, шеф.

— Чего это рискую? — зло проговорил Гоша, — Я деньги везу, что ли?

— Ага! А я думал, что раз меня взяли, то поехали за деньгами.

— Не за деньгами, но твое присутствие, Юра, не лишнее, так что будь на стреме.

Через час они добрались до мясокомбината, Гоша припарковался у телефона-автомата, вышел и стал кому-то звонить. Догадаться кому, было несложно. Вскоре из проходной вышел мужчина, внешне ничем не похожий на татарина или кавказца, такой себе обычный восточный европеец, несмотря на имя-отчество. Съемка велась сверху с орбиты и четкого южного направления, но мужчина голову держал ровно, так что и в фас, и в профиль, был зафиксирован неплохо. Вначале он внимательно посмотрел в сторону стоявшей невдалеке «девятки» и, видимо получив какой-то знак, пошел к машине.

— Юра, мы поговорим, а ты выйди и погуляй.

— Угу, — сказал тот и выбрался на улицу, а на его место тут же уселся подошедший мужчина.

— Здравствуйте, Рафик Мамедович.

— И тебе не кашлять, Георгий. Как дела?

— Нормально, привез, как и уговаривались двести десять штук зелени.

— Хорошо, доставай, — сказал Рафик Мамедович, и в салоне зашуршала бумага.

— Да они только что из банка! — голос Гоши прозвучал с нотками неудовольствия.

— Не дергайся. Деньги серьезные, четыре выборочных пачки проверю и пересчитаю. И вообще, помни, что иду навстречу в память о твоей матери, не ты один такой желающий заработать. Ясно, молодой человек?

— Да я ничего не имею против.

— Еще бы ты чего имел, — недовольно буркнул собеседник и в салоне на некоторое время разговоры прекратились.

— Нормально? — наконец подал голос Гоша.

— Похоже, что нормально, — ответил мужчина, — Значит, до пятницы оттягивать не будем. Два вагона и теплушку, запланированные на станцию Краснодар должны подать до утра. Как только поступят, сразу грузим по семьдесят тысяч банок говядины в каждый. К двенадцати часам можешь подъезжать с сопровождающими, при вас их и опломбируют. Документы к этому времени тоже будут готовы. Все, будь здоров.

Он вышел из машины и поспешил на проходную, а Гоша развернулся и вместе с Юрой отправился восвояси. Сегодня я за ними больше не следил, надеюсь, самое интересное и веселое увидеть завтра. А если все сложится удачно, то в этом веселье и поучаствую.




Глава 13 Как вступают в бизнес и чем это пахнет


г. Киев, вторник, 22.03.1994.


Наконец-то весна вступила в свои права. Солнце светило ярко, голубое небо было совершенно прозрачным, без единой тучки. Градусник за окном показывал плюс семнадцать, а по тротуарам и обочинам дороги потекли бурные ручьи. Очень скоро народ станет освобождаться от теплых вещей, и девчонки продефилируют по улицам города в футболках, шортиках и юбках.

Мда, что-то мои мысли свернули не в ту степь. Однако, надо заняться делом.

В плохую погоду поступающее с геостационарной орбиты изображение обычно слегка «снежит», уж не знаю, как видеокамера фильтрует пасмурную атмосферу, но сегодня картинка была просто идеальной. Целая компания из восьми человек, среди них один милиционер и двое явных кавказцев, а так же Гоша и Рафик Мамедович, ходили вдоль состава, наблюдая за погрузкой своих двух вагонов, затем, их пломбированием и отправкой.

Перед тем, как состав тронулся, четверо присутствующих забрались в теплушку, пятый ушел в здание отдела сбыта, а милиционер и еще двое так и остались стоять на погрузочной площадке. После этого семнадцать минут совершенно ничего не происходило. Наконец, дверь вагона отворилась, и из нее сначала показался Гоша, а следом и Рафик Мамедович, который и дал отмашку выглядывавшему в окошко машинисту тепловоза. Милиционер тут же забрался в теплушку и состав тронулся. Я еще проконтролировал выезд вагонов с территории мясокомбината, заметив, как за железнодорожными воротами выбежали из кустарника и запрыгнули в теплушку к своим соотечественникам еще два кавказца, которые тащили на плечах тяжелые сумки. Ну, все правильно, ныне без хорошо вооруженной охраны такой груз на ветках железной дороги потерялся бы точно.

За развитием событий мы с Костей наблюдали, сидя на кухне в моем загородном доме. Я ему тоже дал допуск к видеосвязи, и он иногда подымая левую бровь вверх, активируя таким образом биомонитор и посматривая на происходящее, больше внимания уделяя запеченной в духовке бараньей ноге и красному «сухарю». Конечно, отвлек я его от любимых тем: новых строительных технологий Содружества и разных компьютерных стрелялок и игрушек.

— Смотри! — оживился он только тогда, когда из теплушки выбрались наши клиенты, — У Гоши под рукой сверток появился, бабло, наверное!

— Наверное, — согласился с ним.

— А я думал, что расчеты где-то на границе делают.

— Нет, Костя, сегодня без предоплаты никуда не поедешь. А здесь все давно отработано, схвачено и оплачено, тем более, что и дорожный мент с ними в сопровождении.

— Так какие наши действия?

— Экспроприировать у Гоши деньги втихаря, затем, выступить по старой дружеской памяти его спасителем перед кредиторами и его же деньгами выкупить фирму.

— Слышишь, какой он нам друг? Дерьмом он был всегда, дерьмом и останется, — он сделал глоток и кивнул, — Классное вино. И как ты говоришь, мы действуем дальше?

— А смотрим, куда он направляется с деньгами. Если домой, то сегодня ночью в квартиру подпустим немного усыпляющего «туману», упаковка блистеров от электромагнитных запоров у меня есть. Затем, проникаем, находим все, что нам нужно, изымаем и уходим.

— Он на четырнадцатом этаже живет, — напомнил Костя, — Будем использовать флаер?

— Не хотелось бы, но придется. Включим режим визуальной и электронной невидимости и быстро махнем к его шестнадцатиэтажке.

На этот раз автомашина Гоши стояла на территории грузовой площадки внутри мясокомбината. Когда ее выпускали с грузового двора, то охранник с револьвером на боку, салон и багажник проверил конкретно, наверное, на предмет наличия неучтенного мяса. Удовлетворившись осмотром, кивнул кому-то в будке и ворота стали отъезжать в сторону. Стоявший рядом Рафик Мамедович тоже взмахнул рукой, прощаясь, и заторопился в здание, а в тронувшейся с места машине послышались голоса.

— Как дела, шеф, срослось или не срослось?

— Нормально, Юра, пару баксов заработали.

— А че так мало, вы же мне обещали три сотни?

— Хе-хе, ты свои три сотни заработал, — сказал Гоша и, помолчав немного добавил, — Ну, и я свои пару баксов тоже. Сейчас едем ко мне домой, ты меня проводишь в квартиру, там и рассчитаюсь.

— Так вы на работу сегодня больше не едете?

— Нет, и ты можешь не ехать.

Пока они добирались домой, мы тоже занялись делами, не выпуская из виду картинку с движущейся машиной. Костя вымыл посуду, а я проверил состояние Петровича. Выделил часть экрана биомонитора и вывел показания, поступающие с датчиков камеры анабиоза, и увидел то, что и должен был увидеть. По понятиям галактической медицины, ситуация здесь была нештатной, вместо того, чтобы спокойно обеспечивать жизнедеятельность «пассажира космического корабля», биороботы выявили в здоровье клиента значительные отклонения от стандартов и забили тревогу. Сейчас они вовсю проводили чистку и регенерацию органов.

Уложить Петровича в анабиоз и настроить камеру мне помог Алексей, все-таки я делал это впервые. Так он говорил, что подобная ситуация была и со мной, только мне понадобилась всего одна очистка, а здесь уже была произведена третья с полной заменой питающего состава. И не было у меня предупреждения о сроках курса омоложения, а Петровичу конкретно указано, что начало необратимых процессов в организме начнется через двадцать шесть стандартных лет. Тогда уже ничего не поможет, вот так.

Как оказалось, в капсулу мы его сунули очень своевременно, так как закупоренное тромбами сердце уже «дышало на ладан» и вот-вот должно было остановиться. А ведь внешне выглядел таким себе резвым живчиком! Нет, батя, рано тебе еще копыта откидывать, уж слишком много работенки предстоит. Правда, глотать никотин больше не придется, уж я постарался тебе помочь даже его запах возненавидеть. Впрочем, знать тебе об этом не стоит.

— Приехали, — отвлек меня голос Гоши, прозвучавший из салона машины, — Пошли, Юра, проводишь меня в квартиру, там и дам тебе бабло.

Он подъехал к дому и загнал свою «ауди» на огражденную детскую площадку. К вечеру сюда приходил охранник, и она превращалась в платную стоянку для машин. Точно так же делали во многих дворах города, ибо угонщики ныне работали на счет «раз». Впрочем, если был заказ на какую-то определенную тачку, то где бы ты ее не ставил, украдут обязательно.

— Выдвигаемся, как стемнеет? — спросил Костя, когда наши подопечные вошли в парадное.

— Раньше трех ночи, думаю, не стоит, но выход из дома держим под наблюдением. Первым заступаешь ты, и меняемся через каждый час.

— Угу, — Костя кивнул головой, а я уже собирался отключить биомонитор, как дверь парадного открылась и наружу вышли два мужика. Тот, который вышел первым, нес точно такой же пакет, который только что был в руках у Гоши. Увеличив изображение, узнал в них выходцев с гор Кавказа.

— Ты видишь то же, что и я? — спросил у Кости.

— Капут, — сказал он и стал громко вспоминать гулящую девку и чью-то мать.

Между тем, оба кавказца быстро прошагали за угол и сели в белую «копейку-жигули», которая тут же рванула с места. Через три квартала она припарковалась у продуктового магазина и из нее вышли трое, в том числе и водитель. Вход в магазин они миновали, а вошли под арку, ведущую во двор, где их поджидала синяя «девятка», и когда все трое сели в салон, она тут же тронулась с места, Выехала она через противоположную арку на параллельную улицу. Но самое интересное выяснилось, когда я прокрутил вчерашнюю запись Гошиных перемещений. Оказалось, что это была та самая машина охранников, которых присылал к банку Рафик Мамедович.

— Наши планы меняются, Костя, но первоначальная цель остается прежней, эти деньги нужно изъять.

— Жучка в «ауди» надо уничтожить, — подсказал он, — Менты сейчас наедут, машину обязательно шмонать будут.

— Уже активировал, так что получат они горку серой ржавчины.

Камера транслировала четкое изображение всех перемещений «девятки». Вот она приехала в район старых трехэтажных бараков, в которых жили рабочие завода «Коммунист», высадила двоих кавказцев и отправилась дальше. Пришлось увеличить дальность изображения, чтобы взять под контроль большую территорию, и увидеть в какой именно подъезд они вошли, не потеряв из вида саму машину. Кроме того, пришлось срочно выходить на связь с Алексеем.

— Привет, нужна помощь.

— Что надо сделать?

— Нужен ресурс еще одной камеры, буквально срочно.

— Это важно?

— Да. В разработке операция по приобретению бизнеса, но все пошло не так, как планировалось. Появились новые действующие лица, не хочу потерять цепочку связей.

— Понял, сейчас решу, — он несколько секунд помолчал и сказал, — Лови, код доступа постоянный. Пользуйся на здоровье.

— Благодарю, с меня пузырь.

— Хорошо, — Алексей рассмеялся и отключился, а у меня появилась иконка с сообщением. Распаковав его и активировав, получил из космоса маленькую картинку своего дома, вторая видеокамера нашла меня автоматически. Переведя курсор на нужную координату, взял под контроль подъезд, куда вошли кавказцы, при этом, первую камеру настроил на сопровождение «девятки».

Вскоре стало ясно, что едет она в частный сектор Обуховского района. А когда остановилась у приличного двухэтажного особняка, калитку во двор которого открыл Рафик Мамедович собственной персоной, я даже не удивился. Один из прибывших, молодой парень кавказской национальности вошел во двор и передал хозяину тот самый злосчастный пакет, но наполовину прохудившийся. Затем, постояли буквально минуту, что-то друг другу сказали и расстались.

Пока машина выезжала из поселка на трассу, успел на минуту перевести курсор на координаты дома Гоши и взглянуть, что там делается. А там в это время из двора выезжала машина скорой помощи, а у парадного стояли два ментовоза и труповозка. Вероятней всего, кто-то из них погиб, а кто-то остался жив. Лично в мои планы не входило кого-то лишать жизни, собирался использовать исключительно не летальные спецсредства. Более того, в решении моих вопросов именно Гоше отводилась немаловажная роль, но теперь ситуация изменилась, контачить придется с убийцами, поэтому, решили вооружиться.

— Костя, пострелять придется.

— Придется, и ладно, — твердо ответил он, — Значит, так тому и быть.

Стрелял он неплохо, правда, немного хуже нас с Валеркой, но из револьвера у него получалось лучше всех. Мне-то в прошлом году в Якутии немного пришлось повоевать, даже одного фраера ушастого завалил. Там, кстати, тоже были отмороженные бандиты, возжелавшие чужого куска. А вот Косте в людей стрелять вряд ли приходилось, но вел он себя довольно спокойно, а иначе и быть не могло.

Помню, насобирали они с одноклассником Мишкой пустых бутылок возле стадиона и на стройке, находящейся рядом присели отдохнуть от трудов праведных. А какой-то шустрый бродяга попытался эти бутылки стащить, так они пресекли его желания самым кардинальным образом, кусками арматуры забили до смерти. Тогда после футбольного матча, когда уже выбрался из стадиона, захотелось отлить, вот и забрался на стройку, где стал очевидцем всего этого дела, но никому об увиденном не сказал до сегодняшнего дня, даже пацанам не заикнулся. Поэтому, сейчас и не спрашивал, пойдет он на дело или нет, был уверен, что пойдет со мной до конца.

Мы спустились в бункер и вначале пошли переодеваться. Валерка недавно выменял у какого-то прапора сорок комплектов различного обмундирования, поэтому, особо не заморачивались, оделись в теплое белье, полушерстяные штаны, ватные телогрейки и армейские ботинки. В карманы сунули матерчатые перчатки, а на головы напялили скатанные шерстяные гетры с обмётанными ниткой прорезями для глаз и зашитые сверху. Еще нужны были средства индивидуальной защиты дыхательных путей. Но в нашем случае, к сожалению, обычные армейские противогазы были неэффективны, поэтому, пришлось отсоединить от обучающих комплексов шлемы с кислородными масками. Картриджи с воздействующим на мозги составом отключили.

Немного подумав, вооружились «наганами» со спиленными мушками и нарезанной на стволах резьбой под ПБС, а так же взяли мой АКМН с двумя магазинами дозвуковых патронов и «бизон» с одним шнековым магазином под макаровский патрон. Все приборы бесшумной стрельбы были Валеркиной самодеятельностью но, между тем, работали отлично. Надеюсь, что автоматическое оружие нам не понадобится, однако, на всякий случай пускай будет.

К этому времени картинка, подаваемая с орбиты на биомонитор, стала отсвечивать зеленью, это значит, что на улице начало темнеть, а это для нас неплохо. Для флаера, с включенным генератором силового поля, с помощью которого работает функция электронной невидимости и визуальной маскировки, день или ночь не имеет значения. Но мы все равно еще сорок минут выждали, пока на землю не опустилась глухая темень, впрочем, звезды были хорошо видны. Перед убытием о развитии ситуации проинформировал Валеру, который сегодня был на работе, пускай будет в курсе дела. На всякий случай.

Бандиты, обитавшие в микрорайоне завода «Коммунист», из дому не выходили, поэтому, мы направились прямо к ним. Задал бортовому компьютеру флаера необходимую точку прибытия, и он домчал нас до места в течение всего одиннадцати минут, при этом двигался со скоростью в четыреста пятьдесят километров в час.

Обойдя на флаере нужное нам крыло дома, сначала услышали громкие гортанные разговоры и смех, а затем, заглянув в окно, обнаружили четверых наших клиентов в комнате на втором этаже, собирающими и пакующими свои вещи. «Девятка» стояла уже внизу, вероятно, они собирались переехать на другое место жительства. Входить решил через балкон, его окно было зашторено, но дверь слегка приоткрыта. Отсюда валил сладковатый сигаретный дым, без слов говоривший о том, что в комнате курили анашу.

— Проверяем револьверы.

— Да что их проверять, они безотказны, — Костя натягивая перчатки пожал плечами, — А автоматы что, не берем?

— Обойдемся. А ты сам как, готов?

— Все нормально, идем, — кивнул он и спросил, — Маски одеваем или мочим всех?

— Лишившись таких денег, они не успокоятся и начнут создавать проблемы себе и людям. Как говорил великий отец народа: «нет человека — нет проблем», поэтому, мочим. В квартире их четверо и больше никого нет, значит, делаем так: я заваливаюсь в комнату и ухожу влево, работаю по своему сектору. Ты стреляешь прямо из двери балкона, только присядь. Твои двое сидят за столом справа, один спиной к стене, а второй — лицом к окну.

— И как ты их видишь?

— Чувствую, потом расскажу как.

Зависнув над ржавыми перилами, нажал кнопку открытия двери салона и, когда она отъехала, тихо слез на прогнивший деревянный пол перекосившегося балкона. Действительно, со стороны флаер был совершенно невидим, его наличие выдавало пятно смазанной серой темноты и открытая дверь салона.

Дождавшись Костю и его дыхания за своей спиной, взвел курок и толкнул локтем наполовину распахнутую дверь. Ступив в комнату, отстранил штору и сразу же сделал два шага влево, освобождая сектор обстрела правого фланга.

Сидевшие за столом двое небритых кавказцев с густо заросшей щетиной, чистили пистолеты. Водитель «девятки», присев на корточки в шаге от меня, застегивал замки туго набитого баула. Со спины он видеть нас не мог, тогда как четвертый бандит, развалившийся на диване, шумно всасывал папиросный дым и глядел на трубу глушителя совершенно мутными глазами. Наверное, его уже «вставил приход», так как на мое появление он совершенно не прореагировал.

Подхватив рукоять револьвера на упор левой руки для устойчивости слишком длинного ствола, выстрелил в затылок водителя «девятки», после чего тут же прицелился в закумаренного. Самовзвод работает немного туговато, но попал я именно туда, куда целился, в переносицу. Еще два хлопка раздались почти одновременно с моими, это напарник не сплоховал, тем более, что комната здесь небольшая, а дистанции получились короткими. Ближнему противнику он попал в височную кость, а самому дальнему, сидевшему за столом лицом к нам, в правый глаз. К вонючему запаху никотина и анаши добавился запах сгоревшего пороха.

Самое интересное, что ни в одном из четырех случаев, пуля не прошла навылет, все застряли в черепной коробке. Костя позже говорил, что это патроны старые, мол, от времени потеряли мощность, но лично я считаю, что патроны здесь ни при чем, а потеря энергии произошла в трубе глушителя.

— Шмонай своих и те три сумки у стены, — кивнул напарнику, — Отдельно собираем деньги, документы и оружие.

— А «рыжье»? — показал он на крупную цепь, висевшую на шее свалившегося на пол трупа.

— Снимаем, зачем добро выбрасывать, потом эти цацки переплавим.

Закрыв балкон и плотно зашторив окно, принялся выворачивать карманы своих клиентов и потрошить сумки, барахло из которых вываливал прямо на пол.

— Ну, нихренасе улов, — приговаривал Костя, складируя на столе рядом с только что собранными до конца двумя ПБ — бесшумными пистолетами Макарова, еще два «укорота» Калашникова, автоматные магазины, цинк «пятерки», тяжелый пакет патронов россыпью и пачки долларов, запечатанные в банковские упаковки.

Подобный улов был и у меня. На свободный участок дивана выложил такие же два «укорота» в отличном состоянии, две совершенно не затертых модификации пистолета Стечкина — АПБ, и много денег. Странным было видеть в распоряжении бандитов оружие, которым комплектуются спецвойска. Но сегодня, наверное, за деньги можно добыть все, что угодно.

Метнувшись в коридор, удостоверился, что входная дверь на внутренние запоры не закрыта, а захлопнута на обычный английский замок. По пути стащил с вешалки верхнюю одежду, с которой собрал все документы и портмоне.

Машину решил тоже забрать. В принципе, для того, чтобы следствию не дать лишней улики, можно было ее просто перегнать в какой-то переулок и бросить. Но опять же, с гарантией в сто процентов ей немедленно приделают ноги. Так зачем же радовать какого-то фраера, лучше мы обрадуем себя. Тем более, что никаких препятствий в реализации этого вопроса не вижу. Валера, после смерти предприятия, где он трудился механиком транспортного цеха, вынужден был устроиться мастером на одной хитрой СТО, хозяином которой после отсидки в местах не столь отдаленных неожиданно стал тот самый Мишка, наш одноклассник. А у него в ДАИ на регистрации сидел свой, проплаченный мент. Таким образом, доступ к конвейеру ворованных и подготовленных к реализации машин, у нас был. Почему бы через него не прогнать и эту?

Проверив техпаспорт на машину, скинул сообщение на биокомп Валеры: «Нужны документы на свежую девятку, есть синяя прошлогодняя». Ответ пришел через полторы минуты: «Решаемо, будет девяносто второго года, но если не выбросили паспорт бывшего владельца, то все гораздо проще».

— Все, Костя, бросай хабар в отдельные сумки, а прочее барахло вяжи в узлы.

— А нахрена с ним возиться?

— Мы не только с ним будем возиться, мы и трупы заберем, иначе правоохранительные органы получат еще один конкретный висяк.

— О чем ты говоришь?! — гибкий и юркий Костя раскинул пальцы веером и скорчил удивленное лицо, — Не знаешь, как они сейчас работают? Да найдут первую подходящую кандидатуру или бомжа какого-то и спишут все висяки и глухари. Поверь, Виктор, статистика у них будет то, что надо.

— Ты делай, что тебе говорю. А сейчас выглянь и посмотри обстановку на улице, и неси манипуляторы из грузового отсека, — кивнул головой на балкон, при этом отмечая на виртуальном хронометре убежавшую одиннадцатую минуту с момента начала действий.

— Все тихо, — вскоре сказал он и стал приспосабливать зажим манипулятора к брючному поясу одного из трупов.

Последующие пять минут мы пыхтели на погрузке флаера. Освободив квартиру, мы выключили свет и вышли на балкон. Перед тем, как убраться восвояси, перекошенную дверь балкона я резко притянул к себе и заклинил в запертом виде.

— Держи, — расположившись в салоне, подал напарнику ключи, документы водителя и техпаспорт на «девятку», — Сейчас тебя высажу за углом, садишься в тачку и двигаешь к Валерке. Пока что там ее и бросишь, а затем оформишь на себя.

— Ух ты, класс!

— Пользуйся на здоровье, потом обменяешь на «Ниву» или какой-нибудь УАЗ, — вытащил из своего бумажника три долларовых полтинника и сунул ему в руку, — Возьми на случай, если какому-то менту сейчас придется замыливать очи. А я освобожусь от мусора и подберу тебя на заднем дворе СТО. Кстати, со следующим клиентом нужно успеть разобраться до утра. Все, двигай и будь на связи.

Проконтролировав выезд Кости со двора, отправился решать вопросы в сторону Днепра. Катушку мощной мононити, которая не сгниет в воде и за триста лет, в коробке среди оснастки флаера как-то видел, осталось еще найти четыре хороших булыги. Решил с этим голову не морочить и по пути заскочил на знакомый гранитный карьер, где выбрал то, что мне надо, подобного добра здесь лежало тысячи тонн.

Удалившись на пятьдесят километров от Киева, прошелся сканером над поверхностью реки и в заливе с очень слабым течением определил самую глубокую впадину. Место для сохранения тайны посчитал удачным, поэтому, быстро освободился от непотребного груза и более не задерживаясь, взял курс на освещенный вечерними огнями город. Буквально через десять минут был у СТО и встречал светившуюся довольством физиономию Кости.

— И как дела? — спросил его, запуская флаер курсом на Обуховский район.

— Отлично, даже номера перебивать не надо. Сейчас оформят покупку на какого-то бомжа, а к субботе перепродадут барыге из Бреста.

— А тебе с этого какая радость?

— А мне — дизельный внедорожник «Фольксваген», бундесверовский, только что из Германии пригнали. Завтра оформят, и можно будет забрать, но нужно еще две штуки зелени доплатить.

— Не вопрос, возьмешь.

— Правда, там салон оборудован чисто по-армейски, нужно будет кожей перетянуть. Но сюда денег не надо, ребята это сделают в обмен на «копейку». Представляешь, как все удачно сложилось?

— Да, удачно, — согласился с ним, настраивая на автопилот полученную с орбиты координату нужного дома, трансляция изображения шла до сих пор.

Максимально укрупнив зеленоватую картинку ночного изображения, спросил:

— Ну-ка Костя, смотри вместе со мной, живности во дворе клиента никакой не наблюдаешь?

— Не-а, собак точно нету.

Собаки, конечно, нам не помеха, но лишнего шума хотелось бы избежать. И вот мы зависли над крышей дома, а на экране монитора четко высветились контуры флаера. Оказывается, для современных космических технологий силовой щит генератора тысячелетней давности никакого секрета не представляет. Мало того, ИскИн шлюпа Алексея выдал полную информацию и на экране биомонитора появился текст, где указывалась не только модель, но и собственник транспортного средства. Так и было написано: «рейдер планетарной разведки типа „Буйвол“, модели VSS342FI — 6538-06; владелец — император Леон Виктор-первый, идентификационный номер (шестнадцатизначное число и группа букв), правитель планеты-государства Леон, регистрационный номер…», а дальше шло множество цифр и букв, обозначающих номер планеты в реестре и ее координаты в пространстве галактики.

— Вот так, знай наших!! — прочитав текст, Костя сделал зверскую рожу и энергично обозначил удар кулаком в пространство.

— Ладно-ладно, — самодовольно ухмыльнулся, — Теперь продолжаем работать, берем шлемы с кислородными масками и автоматы. Глушитель не забудь навернуть.

Зависнув у ворот на полуметровой высоте, тихо выбрались во двор. В двух окнах дома и занавешенном окошке гаража горел свет. Форточка одного из светящихся окон была приоткрыта, и из нее слышался звук работающего телевизора.

Не умею еще походя отслеживать окружающую среду, поэтому, отрешившись от мира и прикрыв глаза, направил свой внутренний взор на дом. Там выявил четырех взрослых человека, двое из них сидели в креслах перед телевизором, а третий и четвертый в разных комнатах лежали на возвышенностях, вероятно, на кроватях. Почему-то знал, что все четыре розовых пятна, одно из которых было более темным — это женщины.

Въездные ворота гаража, и входная боковая дверь были закрыты изнутри, а контур находившегося там мужчины сидел неподвижно, склонившись над столом, шевелились только его руки.

— Надеваем кислородные маски, — прошептал Косте, — Ты смотришь за выходом из гаража, там хозяин. Если он выйдет раньше моего прибытия, то вырубишь. А я пока домом займусь.

Напарник энергично кивнул головой, быстро и мягко отошел к гаражу, прислонился спиной к его стене и стал напяливать перчатки и шлем с кислородной маской. Я тоже выполнил аналогичные действия, затем, закинул свой автомат в походное положение и направился к веранде. Думал, что если парадная дверь закрыта на замок, то придется работать через форточку или бить стекло, но она оказалась незапертой.

Приоткрыв дверь и услышав громкий голос телеведущего, вытащил из кармана маленький металлический стаканчик, свинтил колпачок и вытряхнул на ладонь блистерную капсулу с сильнодействующим сонным веществом «Туман». Сдавив ее пальцами, бросил на пол. Она так и не успела приземлиться, еще в воздухе превратилась в туманный шарик, который за одну секунду совершенно рассосался в атмосфере.

Через стенку «увидел», как более темное пятно человеческого контура удлинилось, вероятно, кто-то пытался встать, но тут же свалился обратно. Выждав минуту, рискнул заглянуть в комнату, где в креслах в глубоком сне сопели две женщины, одна лет сорока пяти, а вторая около двадцати. Решил пройтись по коридору и приоткрыть дверь к другим спящим, пускай они спят более гарантировано. Впрочем, этого делать и не нужно, ОВ от эпицентра активации быстро распространялось во все стороны на дистанцию около пятидесяти метров, при этом проникает во все щели. И самое интересное, что ни сквозняки, ни ветер выдуть его с места активации не могут, по каким-то непостижимым законам, движение воздуха на него не действует.

Дверь на улицу была приоткрыта, так что джин прилетел и сюда. Между тем, Костя так и стоял под стенкой гаража.

— Как все прошло, — спросил он меня по сети.

— Не видишь разве, — показал на пробегавшую кошку, которая просто свалилась среди двора, затем, показал ему стаканчик с ОВ, — Смотри, здесь колпачок играет роль индикатора. Сейчас он черный, но когда его цвет не будет отличаться от цвета корпуса стаканчика, тогда и намордники снимем. Короче, период полного распада ОВ длится целый час. А здесь что нового?

— Клиент стучит и шебаршится, наверное, скоро выйдет.

Прикрыв глаза и сделав сознанием шаг за стену, заметил происшедшие изменения. Светло-фиолетовый сгусток тела Рафика Мамедовича теперь уже не сидел за столом, а стоял под ним на корточках, и что-то тяжелое ворочал. Думаю, у него там тайник и теперь, наверное, колоть антидот, выводить его из сна и пытать на предмет местонахождения награбленных богатств, не придется.

Наконец, он встал, выключил свет, подошел к выходу и распахнул дверь. Несколько секунд постоял на пороге, глядя на меня широко открытыми глазами, глубоко глотнул воздух, как вытащенная из воды рыба, пытался что-то сказать и на пороге свалился.

Мы его подхватили под руки и втащили внутрь гаража, заперли дверь на задвижку и включили свет. Перед нами предстал блестящий оранжевый кузов трехсотого «Мерседеса», а там где хозяин этого великолепия только что ковырялся, стоял большой и тяжелый слесарный верстак с двумя тумбами.

Ящики левой тумбы, стал вытаскивать и отставлять в сторону. Наконец, добрался до днища из листового металла и, если бы не уверенность, что его только что демонтировали, подумал бы что это несъемный элемент конструкции верстака. Первоначально не мог понять, как именно его снять но, в конце концов, заметил с края фронтальной части неоднократно оцарапанное мелкое отверстие. Только тогда смог его зацепить и поднять, как крышку.

В углублении стоял металлический ящик для слесарного инструмента, только никакого инструмента внутри не оказалось. Здесь лежал пистолет ТТ, и деньги. Много самых разных денег: три тысячи двести фунтов стерлингов, восемнадцать тысяч дойче марок и триста сорок восемь тысяч американских долларов, а также, золотые кольца, перстни браслеты, сережки и сто двадцать один золотой царский червонец. Немного позже эту сумму пополнили сто пятьдесят три тысячи долларов, изъятые у бандитов.

— Ящик с деньгами и барыгу грузи во флаер, — посмотрев на картинку спутникового изображения, приказал все еще шокированному Косте, — а мне нужно в дом заглянуть, захватить кое-какие вещи.

Хозяйские пальто и шапку снял с вешалки в прихожей, там же взял его ботинки. Два костюма, три рубашки, стопку трусов, маек и носков вытащил из шкафа и сложил в тут же найденный чемодан. Ключи и документы на машину лежали в пальто, а паспорт и какие-то дипломы нашел в секретере. Еще здесь лежало шесть пачек украинских карбованцев и стопка американских долларов различного достоинства. Документы хозяина изъял все, а оставшиеся деньги брать не стал.

Покидая дом, телевизор и свет выключил, а парадную дверь запер найденным ключом.

— Придется тебе, Костя, еще раз на машинке прокатиться.

— Слышь, Виктор, эта тачка никому и нахрен не нужна, мы с ней запросто спалимся.

— Костя, я не больной на всю голову, ее нужно отогнать к лесопосадке, а там зацеплю грузовыми манипуляторами флаера и утоплю в глубоком месте. Просто нужно имитировать беспричинный побег.

— А, понял! — он взял ключи от «Мерседеса», открыл гараж и стал выруливать на улицу.

Несколько машин по дороге в одну и в другую сторону проехали, но явных соглядатаев мы не заметили. Закрыв за собой ворота и не снимая кислородных масок, мы через полчаса на бреющем через поле добрались к Днепру. У нас под днищем висел трехсотый «Мерседес», который вместе со своим хозяином вскоре обрел вечное пристанище в одном из глубоких заливов реки.

г. Киев, среда, 30.03.1994.


Исхудавшего, но заметно помолодевшего Петровича регенерационная капсула выпустила позавчера, в понедельник. И когда я отвозил его на электричку, то знал, что вскоре нужно ожидать новых гостей. Так оно и произошло, утром Петрович вышел на связь и предупредил, что едет ко мне со своей дражайшей Машей. Впрочем, он меня не удивил, это действие было плановым и ожидаемым.

— Марь Ивановна, дорогая, вы же понимаете, что использовать ресурс, который на Земле оценивается в миллионы долларов, просто так не имею права, — почувствовав, как переполненное надеждами состояние ее души меняется на перепугано-огорченное, поднял руку и успокоил:

— Нет-нет, супруга начальника военно-учебного центра, который будет готовить кадры вооруженных сил империи, мать командующего военно-морскими силами и командующего одной из армейских групп, безусловно имеет право на оздоровление, этот вопрос не обсуждается, — после этих слов заметил, как внутреннее напряжение ее покинуло и она успокоилась, — Речь идет о биологическом компьютере, имплантированию которого подлежат в первую очередь нужные моему государству специалисты. Так что если вы хотите быть просто домохозяйкой, то это один вопрос, а если пожелаете быть полезной общему делу, то вы в команде.

— Ой, Витя, даже не знаю, — она пожала плечами и посмотрела на сидящего рядом супруга, — Я всю жизнь проработала в текстильной промышленности, начинала в цеху мастером участка, а на пенсию уходила с должности главного технолога.

— Отлично, Марь Ивановна, конечно нам нужен такой специалист, поэтому, биокомп вам поставлю. Теперь ваша задача состоит в том, чтобы определить комплекты лучшего в мире переналаживаемого оборудования, которое обеспечило бы тонкими и плотными шерстяными, а так же хлопчатобумажными тканями до ста тысяч человек в год. Имейте в виду, что половина акций всех организованных вами предприятий перейдет в полную вашу собственность. Как вы на это смотрите?

— Да я согласна работать, Витя. Думаешь, на пенсию в пятьдесят пять ушла по своей прихоти? Но у меня в голове столько вопросов… И по деньгам, и по объемам грузовых площадей, которое выделят мне под оборудование, и почему только сто тысяч человек, ведь там миллионы, и неужели Саша и Петя уже узнали…

— Все! Подождите с вопросами, — поднял руки вверх, — Ваши сыновья еще ничего не знают, разговор только предстоит. Что касается миллионов подданных, то мы им наладим выпуск чего-то более технологичного, чем их примитивные прялки и ткацкие станки. Это до тех пор, пока у нас не появятся галактические технологии. А сейчас, дорогая, вам надлежит сходить в туалет, обнажится полностью и ложиться вот сюда!

Таким образом, перепугано-удивленную Марью Ивановну вчера и сунул в регенерационную капсулу. Интересно, что диагност определил ее здоровье, как много лучшее, чем у супруга, а значит, наша бабушка еще попрыгает и побегает.

Петрович всячески поддерживал благоверную и до момента запуска программы анабиоза, а в нашем случае очистки и регенерации органов, от капсулы не отходил ни на шаг. Было видно, что сейчас он волновался гораздо больше, чем когда принимал решение в отношении лично себя.

— Да не переживай ты, батя, все будет нормально.

— Ладно, не переживаю уже, — он внутренне собрался, затем, посмотрел на меня с недоумением и сменил тему, — А зачем в Гошу стреляли?

— Ха! Пойдем наверх, расскажу все, как было.

Да, как это ни странно, но получив два проникающих ранения в грудь, Гоша остался жив, сейчас чувствовал себя намного лучше, и его перевели из реанимации в обычную палату. После нашего разговора, Петрович отправился в больницу, где выслушал жалобы на жизнь потерявшего деньги, здоровье, а с ними наглость и спесь азартного, но безответственного лентяя.

Как выяснилось, никому он не нужен и не интересен, некоторые друзья даже проведать не пришли, а те что приходили, зачастую оказались кредиторами. Они вскользь сожалели о случившемся, но напоминали о необходимости возврата долгов. Представитель «крыши» Васька Малый, о своевременном отстегивании в общак не упоминал, это подразумевалось само собой, но о причинах случившегося допытывал скрупулезно.

Признаваться в том, что на подведомственной бригаде территории он обтяпывал свои дела, наплевав на интересы «крыши», было смерти подобно. За это в лучшем случае перевели бы в категорию бомжей. Но об ограблении кавказцами, которые забрали все полученные в банке деньги, рассказал, при этом кое о чем забыл упомянуть. Ту же лапшу он и осведомленному Петровичу вешал.

Врачи и администрация больницы, наконец, были подмазаны, и сегодня с утра Гошу перевели в отдельную одноместную палату с телефоном и телевизором. И сейчас у него собралось маленькое производственное совещание. Считай, я на нем тоже присутствовал, правда, инкогнито. Получив открытый доступ к биокомпу Петровича, всё происходящее мог наблюдать его глазами.

— Ну что, Гоша, — бухгалтер Татьяна сидела напротив и просвещала о текущем положении дел, — Завтра крайний срок по расчетам с кредиторами. Четвертый раз звонили с завода «Стройиндустрии», где мы вырезали полигон сборных конструкций, а вчера, между прочим, их директор звонил лично и в трубку плевался. Кроме расчетов по безналу, мы ему еще нала сорок тысяч долларов должны. Нам это дело не спустят, у него тоже «крыша» неслабая. Что еще? Дебиторской задолженности нет, а кредиторской, в переводе на доллары — двадцать шесть тысяч, плюс пятьдесят пять нужно отдать налом. Всего восемьдесят одна тысяча. Но в первую очередь пятнадцать тысяч нужно отдать рэкетирам.

Гоша полулежал на высоких подушках и угрюмо смотрел в стену.

— Ну, чего ты молчишь?! — возмутилась Татьяна, — ты думаешь просто так этот бандит интересовался отчеством моей Кристинки?!

— А что я тебе скажу? — несмотря на болезненное состояние, он начал орать, — Где я тебе, нахрен, возьму эти пятнадцать тысяч, а?! У меня проблемы!

— Твои проблемы меня не волнуют, — вдруг тихо сказала она, — меня волнует здоровье и благополучие дочери, на которую лично тебе глубоко плевать. Короче, звони куда хочешь, выкручивайся, как хочешь, но вопрос решай.

— Как ты не понимаешь, Танька, обзвонил уже кого только мог, никто помочь не может.

— А кто захочет помогать такому обманщику, как ты?

— Эй, ты, сука, ты забыла с кем говоришь!

— Ну-ка тихо, тихо! — в разговор встрял Петрович, — У меня есть предложение.

— Какое? — они спросили одновременно.

— Нужно попробовать фирму продать.

— Хм, — Татьяна разочаровано махнула рукой, — Кто ее купит? Завтра и так бандиты отберут и на кого-то перепишут. А потом тебя, Гоша, на счетчик поставят, продашь и квартиру, и машину, и еще должен останешься.

— Не звизди, сука, я тебе сказал, иди нахер отсюда!

— Знаешь что?! Если бы речь шла только о тебе, я бы уже давно плюнула и ушла.

— Все, молодежь, хватит ругаться! — Петрович повысил голос, — Я серьезно задал вопрос, за сколько ее можно продать?

— За сто тысяч баксов можно! — уверенно сказал Гоша.

— Ну зачем ты обманываешь себя и других, — сказала Татьяна, — Сам посчитай, основных фондов у нас один КАМАЗ тягач и разгонный УАЗ, в переводе на доллары — семь тысяч. Мебели, разных резаков, пропановских и кислородных баллонов — еще на шесть. Всего тринадцать тысяч с мелочью, а ты говоришь сто.

— Между прочим, моей маме предлагали за нее пятьдесят, — не согласился Гоша и повернулся к Петровичу, — Так слышь, дед, у тебя есть клиент или ты просто так говоришь?

— Есть один товарищ, мотался по Северам, а сейчас решил остепенится, семью завести, какой-то бизнес прикупить, вот я и подумал, что может быть ему нашу фирму предложить. Если бы он ее купил, то и мы все на месте бы остались, имею в виду контору и работяг. Могу ему позвонить прямо сейчас.

— А кто это, Николай Петрович? — осторожно спросила Татьяна.

— Так вы его знаете! Львов это, Виктор!

К шестнадцати часам вечера переговоры были завершены, и приглашенный в больницу знакомый нотариус оперативно оформил все документы и засвидетельствовал договор. Но перед этим спорили и торговались до хрипоты, этот хмырь вознамерился зарядить за фирму сто двадцать тысяч зелени. В конце концов, я встал со стула и сказал:

— Восемьдесят пять тысяч мое последнее слово, других денег нет, и не будет. Либо ты, Гоша, не соглашаешься и я ухожу, — сделал паузу и продолжил, — Либо соглашаешься, и я в течении двух часов привожу тебе пятьдесят девять тысяч долларов наличных, а остальную сумму отношу на увеличение уставного фонда и от своего имени вношу на счет предприятия. Решай.

Бледно выглядевший Гоша, напичканный лекарствами, вяло махнул рукой и согласился. В принципе, я чувствовал его гнилое нутро и мог поставить в позу на сумме раза в два меньшей, чтобы он отрыгивал задолженность долго и нудно, но предварительно, еще до начала переговоров определил для себя сумму сделки именно в восемьдесят пять тысяч, поэтому, на ней и решил остановиться.

При внесении на счет предприятия денег, разрешил Татьяне произвести получение и выдачу заработной платы, а она вдруг вцепилась мне в плечи, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась. А вечером посетил свой новый офис, где нового владельца и директора встречали все четырнадцать работников моего предприятия.

Восемь человек были настроены ко мне приветливо и благосклонно, все-таки большинство из них интернатовские воспитанники, которые знали меня как облупленного. Тем более, что в свое время никому из них на хвост соли не насыпал. Двое менеджеров отнеслись настороженно и, почему-то со спрятанной в душе неприязнью, но самыми счастливыми выглядели девчонки, Татьяна и Анечка.




Эпилог


Впервые увидел этого хладнокровного и циничного человека, который никогда ничего не делал просто так, совсем с другой стороны. Оказалось, что к детям Алексей относится с большим пиететом. Розу и ее подчиненных совсем загонял, обязал их и маленькую девочку и большого парня перед укладкой в капсулу анабиоза тщательно отсканировать со всех сторон, а данные сбросить на его биокомп.

За весь полет он сделал себе лишь один выходной, а в течение остальных девятнадцати стандартных суток уделил внимание фактически каждому ребенку, при этом без каких либо просьб провёл многим из них коррекцию внешности, убрал врожденные и приобретенные дефекты. Нашему медперсоналу не давал покоя ни условным днем, ни условной ночью, заставлял контролировать процессы регенерации и наблюдать изменения, происходящие в организмах. На робкое замечание, что компьютер капсулы и сам все сделает, безапелляционно заявил:

— Это есть обязательный практикум для всех изучающих программу медицины, зато соответствующее тестирование на право занимать вакансию младшего медицинского работника на любой планете Содружества вы сможете пройти без проблем. Цените, лентяйки.

Оба его ребенка сейчас тоже находились в капсулах анабиоза, а он с Людой гостил в выделенной нам большой каюте кого-то из бывших членов экипажа. В настоящее время была, можно так сказать, условная ночь, но нам совершенно не спалось. Мы распивали захваченную мной из дома бутылочку армянского коньяку, долго говорили о нашем будущем и о всякой всячине. Уже сегодня, совсем скоро мы прибудем на место, а завтра расстанемся на долгие годы.

— Счастливые вы, ребята, — Алексей поднял бокал, — У вас будет самая большая и дружная семья на планете. Между прочим, преданы они будут беззаветно не только тебе и Свете, но и друг другу.

— А знаешь, Леша, мы этому рады и признательны тебе. За все.

— Рады и благодарны, — поддержала меня Света и улыбнулась, затем, сосредоточено нахмурила брови, — А что по психокоррекции этих одиннадцати?

— Все сделал нормально, не переживай, девочка.

— Хотя бы не в тупые овощи превратятся?

— По Земной классификации получились флегматики, немного заторможенные, но вменяемые.

— А в интеллектуальном плане? — спросил я.

— Учеными и воинами им уже не быть, зато станут людьми спокойными, послушными и трудолюбивыми, — Алексей пожал плечами, — В любом случае выучиться на оператора горнопроходческого оборудования или металлургического комплекса, интеллекта хватит. И семьянинами должны быть порядочными, правда, доминантами в доме им тоже не быть.

— Ничего страшного, — пожал я плечами, — есть у меня такие знакомые. Самое главное, чтобы были адекватными и востребованными членами общества.

— Кстати, оставлять их в привычной среде обитания не стоит. Нужно как можно быстрее обучить каким-нибудь профессиям и отправить на работы на дальние объекты, пусть адаптируются и вживаются в обычную рабочую среду. Так будет лучше для всех, и в первую очередь для них самих.

— Понимаю, так и сделаем, — согласился с ним, а затем долил себе коньяку и, глядя ему прямо в глаза, спросил, — А скажи мне, Леша, почему именно я? Ведь не за красивые глаза? Не поверю, что у тебя на примете не было других кандидатур.

— Четыре, — не задумываясь ответил он, — Было четыре кандидатуры: германец, аргентинец, израильтянин и ты, русский. Первых троих я лечил, это богатые, энергичные, решительные и властные люди, которые умеют решать вопросы. Вначале больше всего склонялся к аргентинцу, но потом обратил внимание на тебя из-за предрасположенности к пси-способностям. Когда ты ставил во дворе машину, то Коля, наш охранник сказал, что ваша семья ранее жила в квартире, которую я купил, а потом выложил о тебе всю подноготную, которую знал. Я и в кафе стал ходить, чтобы познакомиться и войти в доверие. Дело затевалось серьезное, и рисковать или ошибиться не имел права. Сам знаешь мои возможности, не только пси, но и технические, поэтому, уже через год мы имел на тебя и на твое окружение досье, которое если распечатать на бумаге, то получилось бы пять больших томов. А еще длинный фильм. Люда больше Киевом занималась, а я внешними контактами: и в Якутию к тебе летал и в Южную Америку к Федору. В общем, еще задолго до того, как ты выбежал из кафе на защиту своей будущей супруги, мы с ИскИном Элвиком решили поставить именно на тебя. Вот так.

Слушая его признание, только сейчас вспомнил, что как-то давно, убирая пыль сверху одежного шкафа, заметил странную горку ржавчины. Уже много позже, впервые ликвидировав «жучок» и увидев, во что он превращается, подумалось, что где-то что-то подобное уже видел. А оно вон куда собаку закопали.

— И сколько ты потратил на меня «жучков»? — спокойно спросил у него. Как это ни странно, но я на него совершенно не обижался.

— Люда, ты вела такой учет?

— Конечно, сейчас посмотрю, — она на минутку замолчала, видать, активировала свой биокомп, затем ответила, — На Виктора и его окружение — сто двадцать один «жучок».

— Сколько?! — я был удивлен до невозможности, а Алексей только пожал плечами и руками развел.

— А ты, дорогая, оказывается, тоже была в этой банде! — обличительно ткнул пальцем в Люду.

— Почему была? Я есть! — с улыбкой ответила она и хотела еще что-то добавить, но в это время по корпусу корабля прошла легкая вибрация, к горлу подкатил комок, и на несколько секунд закружилась голова. Обратил внимание, что Света и Люда побледнели.

— Все, прибыли, мы на месте, — сказал Алексей и активировал в каюте панель головизора, на который вывел данные, поступающие с ИскИна корабля и обзорных камер.

Гиперпрыжок в нашу звездную систему завершился штатно. Как и планировалось, его продолжительность была четыреста шестьдесят восемь часов ровно, и вынырнули мы в районе четвертой планеты на расстоянии тридцати восьми тысяч километров от ее поверхности.

Да, это Леон. На стороне, развернутой к светилу, ранее названому мной по земному аналогу — Солнце, посреди вод трех океанов четко выделялось тело вытянутой носом к северному полюсу морской хищницы: материк Акула.

Сегодня 03.03.993 года, здесь начнется наша новая жизнь! На этом материке мы построим наш дом, на этой планете мы создадим свой мир!


notes



Примечания





1


путешествия (искаж. укр.)




2


ДАИ — аббревиатура «Державна автомобільна інспекція» (укр.), переводится, как государственная автомобильная инспекция.