Не спорь с судьбой
Айрис Оллби








Как трудно порой бывает преодолеть детские страхи, освободиться от груза тяжелых воспоминаний.

Тамара — привлекательная молодая женщина, у нее нет недостатка в поклонниках. Но замужество пугает ее, она не доверяет мужчинам, боится потерять свободу, боится иметь детей. Ей не хочется повторить судьбу матери, прожившей трудную жизнь и умершей при родах.

Найдется ли мужчина, который своей любовью и преданностью поможет Тамаре вырваться из плена прошлого?






Айрис Оллби

Не спорь с судьбой





Пролог


Неужели здесь всегда так тихо, подумала Тамара, уже который день задерживаясь на работе допоздна. И тут же справа от нее резко зазвонил телефон. От неожиданности она вздрогнула. Сердце тревожно забилось. Ругая себя за глупый испуг, она сняла трубку.

— Алло, Тамара, — прозвучал вкрадчивый голос Скипа, и женщина слегка поежилась. Им уже не о чем было разговаривать.

— Привет, Скип.

— Поздно работаешь, — заметил он. — Позволь мне заехать за тобой, и мы сможем где-нибудь спокойно поужинать.

— Благодарю, но мне кажется, нам не стоит этого делать.

— Так решила ты, — с обидой в голосе произнес он. — А мне бы хотелось, чтобы мы продолжали встречаться, и тогда ты поймешь, какую ошибку совершила, отменив нашу свадьбу.

Надо отдать должное его настойчивости, подумала Тамара. Она отказалась от замужества и вернула ему обручальное кольцо, но Скип не хотел мириться с поражением. Красивый, обаятельный, богатый, он не знал слова «нет».

— У меня много работы, Скип, — начиная закипать, сказала Тамара. Она представила себе, как его голубые глаза сверкнули от негодования, а губы надменно искривились. Тамара устала от бесконечных словесных стычек с бывшим женихом.

— Я, разумеется, не хочу вставать между тобой и твоей работой, — протянул он не без сарказма. — Мы оба понимаем, что твоя семья и семейный бизнес гораздо важнее для тебя, чем желания простого смертного. Прошу прощения за то, что отказываюсь быть отвергнутым ради твоей настоящей любви.

Тамара вздохнула — сколько можно говорить об одном и том же? Ее семья и «Беннингтон Департмент Сторс» — сеть магазинов Беннингтонов — всегда будут много значить для нее.

— До свидания, Скип, — тихо проговорила Тамара и положила трубку.

Она взялась руками за голову и, опершись локтями на стол, попыталась расслабиться, когда снова зазвонил телефон.

— Алло.

На другом конце провода — напряженное молчание. Тамара насторожилась. Когда в трубке раздался уже знакомый грубый, скрипучий голос, она почувствовала холодок в груди.

— Работаете поздно? И все одна, мисс Управляющая? — в издевательском тоне проскальзывали угрожающие нотки.

По спине Тамары пробежали мурашки. В последнее время было несколько анонимных звонков. И хотя прямо ей не угрожали, говорившие явно хотели запугать ее. В трубке прозвучал сиплый смех, который напомнил ей Марлона Брандо в роли сицилийского крестного отца.

— Это хорошо. Это очень хорошо, мисс Управляющая, — посмеиваясь, произнес обладатель скрипучего голоса. — Желаю благополучно добраться до дома.

Раздался резкий щелчок, прервавший связь, и Тамара снова вздрогнула. Она просто ненормальная, если терпеливо выслушивает эти угрозы. Следовало бы поставить телефон на прослушивание или включить автоответчик. Надо заняться этим на следующей неделе. А сейчас пора домой.

Тамара выключила свет, заперла дверь кабинета и направилась к лифту, уговаривая себя, что в собственном здании ей нечего бояться. Здесь была самая надежная охранная система — Беннингтоны могли позволить себе это.

Когда лифт, слегка дернувшись, остановился, Тамара оцепенела, но мгновение спустя уже ругала себя за трусость. Лифт всегда так останавливался в подвальном помещении, где располагался гараж.

— Добрый вечер, Тамара, — приветствовал хозяйку ночной сторож… — Рабочий день окончен?

Она тепло улыбнулась начальнику охраны. Его присутствие немного успокоило молодую женщину.

— Я бы сказала — рабочая неделя окончена, — ответила Тамара с облегчением. Она редко заканчивала неделю в четверг, но на этот раз ей понадобятся три выходных. — Завтра мне надо будет помочь Кэти купить кое-что из одежды и собраться на летние каникулы. В субботу утром я отвезу ее на ранчо.

— Ваши дядя и тетя будут рады, — заметил охранник и, взяв Тамару под локоть, повел ее к автомобилю. На этой процедуре настоял дядя Гарольд.

Тамара не возражала против такой заботы. Пытаясь отвлечься, она спросила охранника о его семье и сосредоточила внимание на том, что он отвечает. Успокоение, однако, не приходило. Тамара не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала такое гнетущее предчувствие надвигающейся опасности.

Только они вышли из подъезда, как в глаза им ударил яркий свет автомобильных фар. Все произошло так стремительно, что позже Тамара не смогла восстановить детали случившегося. Она помнила слепящий глаза свет, визг покрышек, свой пронзительный крик и мгновенную реакцию охранника — он вытащил ее буквально из-под колес промчавшейся машины.




1


Рейн Мастерс удобно устроился в легком плетеном кресле, положив ногу на ногу. Длинные пальцы поддерживали стакан с виски, который балансировал на узком подлокотнике. Он сидел в расслабленной позе, плотно прилегающие джинсы не стесняли движений. Но внимание Мастерса было сосредоточено на беседе, которую вели два других человека.

Лейтенант Карлиль из полиции Сан-Антонио ходил из угла в угол, звуки его тяжелых шагов скрадывал толстый ковер, покрывавший все пространство комнаты. Рейн уже не раз встречался с этим высоким сухопарым человеком, но до сих пор лишь на неофициальном уровне.

Семидесятилетний Гарольд Беннингтон был, в противоположность Карлилю — небольшого роста и полноват. Единственное, что заботило этого обеспеченного человека, — здоровье и благополучие семьи.

— Меня очень беспокоит Тамара, — сказал Гарольд, тяжело вздохнув. Он сидел за старинным столом, попивая виски. В обычно спокойных, ясных глазах проскальзывала тревога. — Вчерашний инцидент сильно напугал ее. Я имел с ней продолжительный, серьезный разговор, умолял взять отпуск и уехать куда-нибудь из города, но она категорически отказывается — не хочет волновать Кэти и своих подчиненных.

— До вчерашнего вечера, когда ее чуть не переехала машина, я соглашался со всем, — произнес лейтенант озабоченно. — Возможно, между этим случаем и угрожающими звонками нет никакой связи. Но в преступных намерениях вчерашнего водителя сомневаться не приходится.

Лицо Рейна мрачнело по мере того, как Карлиль излагал свои соображения. Если они не найдут способ защитить Тамару, следующая «случайность» может оказаться для нее фатальной.

— Я предложил ей пожить в одном из наших охраняемых домов, но она наотрез отказалась. Поскольку Тамара не является официальным свидетелем, я не могу заставить ее следовать нашим указаниям, — заявил Карлиль. — У меня нет людей, чтобы обеспечить ей круглосуточную охрану. В данный момент она просто частное лицо, невольно вовлеченное в опасную игру.

— Инцидент прошлой ночью сделал ее запротоколированным участником драмы, — вставил Рейн.

— Нет, потому что она не получила никаких повреждений, — возразил Карлиль.

— Получается, что она может рассчитывать на официальное внимание со стороны полиции только в том случае, если с ней что-то произойдет, например, она погибнет? — возмущенно проговорил Рейн.

— К сожалению, охраняемый полицией дом — единственное, что я могу предложить в настоящее время. Расскажите мне побольше о своей племяннице, мистер Беннингтон, — попросил лейтенант.

Ему хотелось получить конфиденциальные сведения, которые помогли бы лучше понять эту упрямую, независимую женщину.

На губах Гарольда появилась теплая улыбка, когда он начал вспоминать события, имевшие место несколько лет назад.

— Моя сестра Каролина вышла замуж за жителя горной части Виргинии и исчезла из поля нашего зрения лет тридцать назад. У нас с Люсиндой не могло быть детей, и мы смирились с тем, что после нашей смерти фамилия Беннингтонов бесследно исчезнет. Но вот — с тех пор прошло девять лет — на пороге своего дома я увидел семнадцатилетнюю Тамару с ее младшей сестренкой Кэти на руках. Грязная, изможденная, худая, она, тем не менее, была точной копией своей красавицы-матери. У меня возникло ощущение, что сама Каролина снова вошла в мой дом. — Голос Гарольда стал глухим. — Каролина и ее муж умерли. Но перед смертью моя сестра успела сказать Тамаре, чтобы она взяла Кэти и отправлялась в Техас. Одному богу известно, как девчонке без гроша в кармане удалось преодолеть такой путь, да еще с малышкой на руках. Но она сделала это. Мы с Люси встретили их с распростертыми объятиями. Эти девочки дали нам счастье и радость, о которых мы и не мечтали.

— И теперь именно Тамара руководит корпорацией?

— Да, — не без гордости ответил Гарольд. — Она почти с первого дня проявила большой интерес к делам компании. Моя племянница упорно училась и, пройдя все ступени, заняла пост помощника управляющего. В прошлом году я с удовольствием передал ей бразды правления. Теперь она — президент компании, и за это время доходы «Беннингтон Департмент Сторс» возросли вдвое. Тамаре удалось сделать это, в частности, потому, что она всегда доступна для персонала компании и для покупателей.

Рейн допил виски. Если Тамара не превратится в невидимку на какое-то время, то ее наверняка уберут — физически, подумал он.

— Мы должны придумать что-то для ее безопасности сегодня же, — объявил он решительно.

Карлиль кивнул в знак согласия и опустился в кресло.

— К сожалению, я тут беспомощен. Если Тамара не пойдет на сотрудничество с нами, я не смогу ничего сделать, чтобы уберечь ее от опасности.

Хотя она не была свидетелем убийства, Тралоза убежден в обратном.

Энтони Тралоза — главарь преступного клана, много лет занимавшегося незаконными делами в Техасе, недавно был арестован по подозрению в убийстве. Помощница Тамары оказалась свидетелем этого преступления, и ее сейчас охраняли федеральные агенты. Тамара же, хотя и находилась неподалеку от места убийства, ничего не видела. К сожалению, Тралоза считал ее либо вторым свидетелем, либо человеком, который представляет опасность для него.

Рейн подозревал, что все «случайности» на грани смерти, происходившие с Тамарой в последнее время, — дело рук клана. Он знал, что Тралоза преступник, но прямых улик против него и его людей все же не хватало.

— Я считаю, что мой план — самый надежный способ уберечь Тамару, — сказал Рейн твердо.

— Представляю, как Тамара отреагирует на то, что ее похитят и продержат взаперти невесть сколько, — счел своим долгом напомнить молодому другу Гарольд. — Бежать и скрываться совсем не в ее характере.

— Если кто-то из вас двоих замышляет что-нибудь противозаконное, то мне лучше об этом не знать, — предусмотрительно заметил Карлиль и обратился к Гарольду: — Она согласится на этот план, если вы настоите?

— Я пытался в разговоре с ней привести разумные доводы, — сказал, вздыхая, Гарольд. — Тамара чрезвычайно самостоятельная и умная женщина, и мне не хотелось бы использовать ее любовь ко мне, настаивая на своем.

— Может случиться так, что у вас не будет выбора. Если ваша племянница откажется жить в охраняемом доме до окончания суда над Тралозой, ей придется уехать из Сан-Антонио в длительный отпуск, причем туда, где ее не знают.

— Тамара, наверное, хочет использовать отпуск для своего медового месяца, — бросил Рейн, наливая виски в стакан.

— Нет, — сказал Гарольд, внимательно посмотрев на него. — Она разорвала помолвку со Скипом и отменила свадьбу недели две назад, когда тебя не было в городе. Мы планировали объявить об этом, но помешали последние события. Я был так озабочен безопасностью Тамары, что забыл сказать о ее решении.

Рейн тяжело откинулся в кресле и уставился на Гарольда.

— Забыли? Отвергнутый жених, особенно такой надутый эгоист, как Скип Ридон, представляет угрозу. Вы не думаете, что именно он пытается навредить Тамаре или хотя бы запугать ее?

Гарольд отрицательно покачал головой.

— Сомневаюсь. Этот парень никогда не нравился мне, но не думаю, что он может причинить вред Тамаре.

Лейтенанту это высказывание пришлось не по душе.

— Никогда не преуменьшайте силу мести. Преступлений в порыве неудовлетворенной страсти совершается гораздо больше, чем на почве денег. Возможно, мы пошли по ложному пути и Тамару преследует отвергнутый жених.

— Пока мы не знаем, кто пытается навредить Тамаре, наша забота — обеспечить ее безопасность, — произнес Рейн, сохраняя спокойный тон. — А для этого необходимо вывезти Тамару из Сан-Антонио. — Он обратил свой задумчивый взор на Гарольда.

Рейн удивился, услышав, что Тамара отменила свадьбу, но еще больше его поразило то, как эта новость подействовала на него. Немного помолчав, он продолжил:

— Если вы поможете посадить ее в мой самолет, я вывезу вашу племянницу из Техаса, из этой опасной атмосферы. Тамара, конечно, придет в негодование от нашего самоуправства, но она поймет, что мы действуем в интересах ее безопасности.

На лице Гарольда появилось напряженное выражение.

— Тамара пойдет на сотрудничество, если я настою, но придется выдержать бурю эмоций с ее стороны. Чего доброго, она подумает, что я чересчур опекаю ее.

— А вы могли бы пригрозить ей потерей положения в компании или наследства? — поинтересовался Карлиль.

— Это, несомненно, огорчит Тамару, но не остановит, — пояснил Гарольд. — Она умная и много работающая амбициозная женщина. Ее успех в делах не зависит от поддержки семьи.

— Не мешало бы ей напомнить, что именно благодаря вам она и ее сестра имеют такую обеспеченную жизнь. Вы удочерили их, они носят вашу фамилию, — сказал Карлиль.

Гарольда слегка передернуло. Тамара ничего ему не должна. Она и Кэти дали им с женой и компании гораздо больше, чем получили, но Тамара считала, что она перед дядей в неоплатном долгу.

— Думаю, эти разговоры нас ни к чему не приведут. Я хочу защитить племянницу, — произнес он устало. — Даже если при этом придется действовать вопреки ее желанию и использовать предложенный Рейном план. Тамара, конечно, придет в бешенство поначалу, но она незлопамятна. Мне остается молить бога, чтобы она поняла меня и простила.

— А тем временем, — добавил Рейн, — я попрошу людей из охраны на моем ранчо позаботиться о других членах вашей семьи. После исчезновения Тамары злоумышленник может начать действовать против ее близких.

В комнате повисло гробовое молчание. Все обдумывали только что сказанное. Если преследователь знает о том, как сильно Тамара любит свою семью, он может выйти на нее через дорогих ей людей. Тралоза ли стоит за всеми попытками покушения на жизнь Тамары или кто-то другой, нельзя считать, что ее близкие находятся в безопасности.

— Когда вы собираетесь осуществить свой план? — спросил Карлиль, желая знать подробности.

— Утром Тамара привезет сюда Кэти. У девочки начинаются летние каникулы, и она проведет их со мной и Люси. На ранчо много интересного для тринадцатилетнего подростка.

— Можно сделать это завтра? — спросил Гарольд Рейна.

— Да. Мне только нужно кое-куда позвонить.

Карлиль поднялся и пожал руки обоим мужчинам.

— Я надеюсь на вас, — сказал он, направляясь к выходу.

Гарольд и Рейн не обронили ни слова, пока за лейтенантом не закрылась входная дверь.

— Можете рассчитывать на меня, — заверил Гарольда Рейн.

У него был свой долг перед этим человеком. Беннингтон водил с ним дружбу и тогда, когда многие из техасских соседей Рейна демонстративно не замечали его. Он доверял Гарольду и готов был сделать для него все, что было в его силах.

Старый джентльмен тепло улыбнулся. Он не сомневался в том, что Рейн позаботится о Тамаре, но молодой человек и не подозревал, какой упрямой и несговорчивой может быть эта женщина. Без борьбы она ни за что не подчинится его приказам и, возможно, никогда не простит, что они так своевольно распорядились ее судьбой. Впрочем, время покажет…




Тамара Джо Беннингтон глубоко вздохнула, глядя из окна спальни на широкую панораму ранчо. Она помогла Кэти распаковать чемоданы и теперь ждала, когда же наступит расслабление — впереди было три свободных от работы дня. Но напряжение будто и не собиралось отступать.

Комната, в которой находилась Тамара, показалась ей раем, когда она — бродячая сирота — появилась здесь девять лет назад. Девочка, выросшая в простой обстановке в горах, чувствовала себя Золушкой, попавшей в сказочный замок.

Сейчас Тамара ощущала себя круглой дурой, В июне она должна была выйти замуж, но сама расстроила свадьбу. Ей было нелегко принять это решение. Но ее чувства к Скипу Роберту Эйверу Ридону претерпели серьезные изменения. Она не могла игнорировать появившиеся в душе сомнения и страхи.

В начале помолвки они договорились, что не будут спать вместе до свадьбы. Тем не менее каждый раз, когда они встречались, Скип настаивал на более близких отношениях. Тамара прямо-таки цепенела от робости и смущения, когда жених становился слишком настойчивым.

Скип соглашался также с тем, что после свадьбы Кэти будет жить с ними. Гарольд и Люсинда очень любили младшую племянницу и хотели, чтобы она осталась в их доме. Но Тамаре никогда не приводила в голову мысль оставить у них сестру навсегда. Она несла ответственность за Кэти и полагала, что Скип разделяет ее чувства по отношению к младшей сестре. Однако он часами доказывал Тамаре, что Кэти гораздо лучше будет в пансионе при колледже.

В тот день, когда они встретились в последний раз, все было прекрасно. Скип казался особенно внимательным и предупредительным. И у Тамары мелькнула надежда, что они смогут решить все свои проблемы. Но тут он признался, что хочет иметь детей.

Тамара считала Кэти своим ребенком и не помышляла о собственных детях. Она знала, как трудно, порой небезопасно рожать и растить ребенка. В начале помолвки Скип уверял ее, что тоже не хочет иметь детей, но по прошествии времени, отказался от своих слов. Невеста запаниковала, когда поняла, как мало ей известно о человеке с обходительными манерами жителя Юга. Она осознала, что совершила ошибку, приняв его предложение. После расторжения помолвки ей хотелось забыть о своей оплошности и вернуться к прежней размеренной жизни.

Но, к сожалению, в последнее время Тамара столкнулась с большими неприятностями. Сначала полетели тормоза ее автомобиля, когда она ехала на работу. Машина получила повреждения, но сама она отделалась испугом. Затем начались — в офисе и дома — таинственные телефонные звонки с угрозами. Они лишали ее покоя, постепенно превращая в неврастеничку.

А в этот четверг кто-то явно пытался сбить ее машиной у дверей офиса. Тамара содрогнулась при воспоминании о страшном инциденте. За последние две недели это был второй случай, когда она находилась на волосок от смерти. Кто-то упорно пытался навредить ей или даже убить ее.

Тамара не могла игнорировать эти факты и беспокойство Гарольда за ее жизнь. Она говорила дяде, что не нуждается в охране, но теперь, взвесив все, изменила свое мнение. Она сегодня же скажет ему об этом. Карлиль поможет найти охранника.

Многие считают, что все эти угрозы исходят от Тралозы. Но она дала в полиции письменные показания, подтвердив, что ничего не видела в тот вечер, когда, как утверждают, этот мафиози убил человека. Тамара и ее помощница Карла ужинали в ресторане, а выйдя на улицу, разошлись в разные стороны. Как совершалось преступление, видела Карла, а угрожают ей.

Можно ли подозревать Скипа? Нет! Он не пошел бы на преступление.

Сняв летний костюм, Тамара надела бикини ярко-синего цвета. Она купила его для медового месяца, но, поскольку поездка на Багамы теперь не состоится, решила использовать этот красивый купальник здесь, на ранчо. Отменив свадьбу, Тамара получила немного свободного времени. Она уже несколько месяцев работала без выходных. Сегодня суббота, и деловая женщина собиралась немного побездельничать.

— Тэмми Джо? — Тамара услышала голос Кэти, прежде чем та показалась в дверях ее спальни. — Ого! — воскликнула девочка при виде бикини. Узкий бюстгальтер и плавки едва прикрывали красивое тело старшей сестры. — Вот это костюм! Надеюсь, ты не собираешься мочить его. Если он сядет, ты окажешься просто голой.

Тамара рассмеялась.

— Тогда мне ничего не останется, как загорать обнаженной, — поддразнила она сестренку. — Представляешь, какой у меня получится ровный загар.

— Смотри не сожги кожу, — посоветовала Кэти с наигранной заботой. — Ведь тебе придется загорать в королевском наряде несколько дней.

Обняв сестру, Тамара снова рассмеялась.

— Ты неисправимый ребенок.

— Ну нет, — возразила девочка. Спорить она любила чуть ли не больше всего на свете. — Я — пацифистка.

— Куда же направляется наша мисс Пацифистка? Ты ведь не случайно надела это красивое платье?

— Тетя Люсинда попросила меня пойти с ней к Коннорсам. Она и Сибил должны что-то сделать для местного комитета.

Семья Коннорсов, очень милых людей, у которых был сын возраста Кэти, жила по соседству.

— Не думаю, что Арон будет помогать им в этой работе, — заметила Тамара.

— Ты ведь не считаешь, что я иду ради встречи с ним?

— Нет! — успокоила сестренку Тамара.

Кэти сменила тему.

— Как ты думаешь, я когда-нибудь буду так же великолепно выглядеть в бикини, как ты?

Тамара закатила глаза к небу и обернула вокруг себя юбку с запахом, как и бикини, синего цвета. Кэти была всего на два дюйма ниже сестры, рост которой составлял пять футов и пять дюймов, и сможет носить бикини очень скоро.

— Боюсь, что ты будешь брать мою одежду напрокат.

— Ты самый настоящий босс!

— Что ты знаешь о боссах? — с деланным возмущением проговорила Тамара, уперев руки в бока.

Кэти, шутливо ее передразнивая, тоже изобразила благородное негодование.

В комнату вошла Люсинда — полная женщина преклонных лет с подозрительно темными волосами. В ней чувствовалась жизненная сила. Она любила поворчать, подковырнуть ближнего, но обладала добрейшим сердцем.

— Пройдет еще немного времени — весело промолвила она, — и люди начнут вас путать, голубушки. — У сестер были одинаковые фигуры, карие глаза и тяжелые вьющиеся каштановые волосы. — Бедняге Арону Коннорсу придется поразмышлять, кто из вас больше ему подходит.

— Тетя Люси? — обидчиво воскликнула Кэти, в то время как Тамара с удовлетворением рассмеялась.

— Знаю, знаю, — как бы извиняясь, сказала Люсинда. — У тебя нет никакого романтического интереса к Арону. Тебя привлекают исключительно его спортивные таланты.

— Вот именно, — подтвердила Кэти. — Арон собирается обучить меня подводному плаванию.

— Тогда пошли. Мне бы не хотелось лишать тебя возможности потренироваться с олимпийской звездой.

Кэти чмокнула сестру в щеку.

Люсинда спросила:

— Ты уверена, что не хочешь присоединиться к нам?

— Абсолютно. Привет всем. Желаю хорошо провести время.

Повернувшись к зеркалу, Тамара прошлась щеткой по волосам и собрала их на макушке, укрепив шпильками. Непослушные кудри доставляли ей много хлопот. Тамара всегда следила за своей прической, но сегодня ей не хотелось возиться.

Просунув ноги в удобные сандалий, она вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице, касаясь ступенек подолом роскошного туалета. При движении юбка распахивалась, открывая стройные ноги.

В этот момент в дверях показался Рейн Мастерс. При виде полуобнаженной женской фигуры он замер, наслаждаясь великолепным зрелищем.

Его взгляд остановился на длинной, стройной ноге, показавшейся в разрезе юбки, потом поднялся выше: тонкая талия, плоский живот, стройный торс, длинная шея. Струящаяся ткань бикини едва прикрывала округлость полных грудей.

Кожа на шее казалась такой гладкой, что у Рейна пересохло в горле, возникло внезапное желание прикоснуться к ней губами.

Тамара почта дошла до конца лестницы, когда заметила стоящего в дверях Рейна. От неожиданности она споткнулась на последней ступеньке, но сильные мужские руки подхватили ее за талию, помогли удержать равновесие. Замерев, молодые люди какое-то время стояли, глядя друг на друга. В глазах Рейна было что-то такое, что лишало Тамару самообладания.

— Ты прекрасно выглядишь сегодня, — хрипло произнес он.

Многие — и не раз! — говорили ей о том, как она привлекательна. Но тлеющий в глазах Мастерса огонь и глубокий, чувственный голос заставили Тамару по-особому отнестись к привычным словам. Она почувствовала, как по спине пробежали приятные мурашки, а на том месте, где лежали его ладони, кожу обдало жаром. В холл из библиотеки вышел Гарольд, и Рейн отодвинулся в сторону, давая Тамаре возможность подойти к дяде. При виде племянницы глаза его засветились гордостью.

— Как я рад, что ты решила провести выходные с нами! — воскликнул он, обнимая родственницу.

Она обвила дядю руками и поцеловала в щеку, Тамара знала, как Гарольд беспокоится о ее безопасности, но решила, что рассеет его страхи, когда поговорит с ним наедине.

— Вчера весь день я провела с Кэти в магазинах поэтому мне необходим отдых, — пошутила она, не желая затрагивать серьезные вопросы в присутствии Рейна. — Они с тетей ушли?

— Только что, — ответил Гарольд. Он взял племянницу под руку и повел в гостиную, приглашая Рейна жестом следовать за ними. — Кэти торопилась — что-то связанное с уроком плавания.

Тамара усмехнулась.

— В таком случае, джентльмены, я оставляю вас — поищу удобный шезлонг и позагораю.

Рейн был частым гостем в доме Гарольда, и Тамара обычно уходила, предоставляя мужчинам возможность обсуждать дела.

— Не убегай, пожалуйста, — в словах Гарольда звучала мягкая просьба. — Присядь, отдохни. Я приготовлю тебе что-нибудь прохладительное. Что предпочитаешь?

— Колу без сахара, — ответила Тамара, опускаясь на диван. Чувствуя себя раздетой, она поплотнее запахнула юбку вокруг ног, но ее грудь четко проступала через шелк бикини. — Эти туалеты не очень практичны.

— Модельер, скорее всего, был мужчиной, — заметил Рейн, наслаждаясь видом молодой женщины.

Тамара, встретившись с ним взглядом, увидела в его глазах откровенное восхищение. Он лукаво улыбнулся, когда она негодующе дернула плечами. Варвар, сердито подумала Тамара, чувствуя, как по телу разлилась приятная теплота. Мастерс был одним из немногих мужчин, заставлявших ее так остро ощущать себя женщиной.

— Спасибо, — сказала она, принимая бокал из рук дяди.

Гарольд передал Рейну наполненный стакан и устроился на диване рядом с Тамарой. Она пила жадно, пытаясь охладить свою реакцию на замечание Рейна о бикини.

— Чем ты собираешься заняться сегодня, Тамара? — спросил Гарольд, делая очередной глоток напитка.

— Полежу на солнце у бассейна.

— У тебя нет никаких неотложных дел?

— Ничего, что не могло бы подождать, — ответила Тамара, удивляясь, почему дядя так внимательно смотрит на нее.

— Это хорошо, — удовлетворенно заявил Гарольд. — Ты так много работаешь, что заслужила отдых.

— Как дела с новым магазином? — Рейн любовно глядел на нее.

— Все идет как по маслу. Я передала своим помощникам многие функции по управлению компанией, и они прекрасно с ними справляются. — Тамара внезапно почувствовала сонливость.

— Всегда полезно иметь людей, которым ты можешь передать дела на время своего отсутствия, — произнес дядя.

Тамара кивнула, удивившись тому, как потяжелела ее голова. В последнее время она неважно спала, но не испытывала вялости днем. Осторожно наклонившись вперед, женщина поставила бокал на кофейный столик, затем поднесла руку ко рту, чтобы скрыть напавшую на нее зевоту.

— Извините. — сказала Тамара. — Должно быть, я устала гораздо больше, чем предполагала. Мне лучше выйти на свежий воздух. Там я смогу позагорать и поспать одновременно.

— Останься ненадолго, пожалуйста, — умоляющим тоном произнес Гарольд. — Я редко вижу тебя в последнее время. Ты так сильно загружена работой, что не можешь навещать нас почаще.

Тамара снова зевнула.

— Извините. Не знаю, что на меня нашло.

— Ты слишком много работаешь, — высказал свою точку зрения Рейн. — Мало спишь, наверное. Надо больше отдыхать.

— Возможно, ты прав. — Ее речь звучала нечленораздельно. Тамара начала подниматься с дивана, но качнулась в сторону. Ее веки опустились, она заснула.

— Что вы ей дали? — спросил Рейн.

— Довольно мягкий седативный препарат, но быстродействующий, — успокоил его Гарольд. — Он не причинит ей вреда. Тамара будет спать до тех пор, пока ты не поднимешь свой самолет в воздух. У тебя все готово?

— Пока все идет нормально, — ответил Рейн, не отводя глаз от утонченной красоты Тамариного лица. Он удивлялся, что получает огромное удовольствие, держа ее на руках.

Гарольд проводил Рейна и помог ему устроить спящую племянницу на заднем сиденье его «мерседеса».

— Я попросил одного из своих людей отвезти ее багаж в аэропорт, — сказал он. — Никто не знает о наших планах, надеюсь?

— Эндрюс — единственный, кто будет знать о нашем местонахождении, — напомнил Рейн. — Он надежный человек, через него вы сможете связаться с нами в любое время.

— Мое письмо к Тамаре у тебя? — Получив утвердительный ответ, Гарольд добавил: — Дай ей прочесть его, если почувствуешь необходимость в этом.

— Как вы думаете, Тамара пойдет на компромисс?

— Надеюсь.

— Мы ведь делаем это из лучших побуждений!

— Хотелось бы, чтобы она с этим согласилась, — пробормотал Гарольд. — Счастливого пути!




2


Мастерс проверил работу приборов, радировал координаты ближайшей диспетчерской службе и получил разрешение на пересечение границы между Техасом и Оклахомой. Все шло по плану, но человек, сидящий за штурвалом самолета, как ни старался, не мог расслабиться. Он не имел представления, как поведет себя Тамара, когда проснется и узнает, что с ней произошло, но мысленно подготовился к ее гневу.

Зеркало, висящее над приборной доской, давало пилоту возможность видеть, что происходит в салоне, — женщина крепко спала. Рейн не мог заставить себя отвести взгляд от этого прекрасного зрелища. Тамара заинтриговала его с того самого дня, когда Рейн впервые встретил ее в доме Гарольда. С тех пор он по непонятной причине ощущал себя ее защитником. За свои 35 лет Рейн перевидал много женщин, но ни одна из них не затронула его душу так, как Тамара.

Рейн чувствовал, что при каждой встрече какая-то взрывная реакция происходит между ними, но она намеренно это игнорировала. Он же не мог не обращать внимания на свои столь непривычные чувства. Когда Тамара, внезапно уснув, упала в его объятия, его сердце сбилось с ритма. Он ощущал на своем лице шелк ее густых волос, от которых пахло жимолостью. А когда спящая женщина прижалась к нему и уткнулась в плечо, Рейн был счастлив, что увозит ее от опасности.

Еще раз взглянув в зеркало, Рейн заметил в салоне какое-то движение. Тамара все еще была в бикини, но он накрыл ее пледом.

Она подняла руку и провела ею по волосам. Погоди, где она находится? Эта мысль заставила женщину открыть глаза. Она увидела, что над ней нависает потолок самолета.

Голова была тяжелой. Тамара слегка подвигала ею — боли нет, только легкое головокружение. Можно осмотреться. Она была пристегнута ремнем безопасности к мягкому дивану в роскошном салоне небольшого самолета. Ее тут же охватила тревога. Тамара стала нащупывать застежку ремня, пытаясь понять, что произошло. Неужели ее похитили?

Посмотрев на себя, она обнаружила, что одета в пляжный костюм. И тут же ей удалось вспомнить, как она сидела в гостиной в доме дяди и пила колу.

Ее накачали наркотиками? В доме дяди? Не может быть! Тогда почему же она вырубилась, как электрическая лампочка?! Имеет ли к этому какое-нибудь отношение Рейн? Он напоил ее наркотиками? Нет. Бокал с колой принес дядя. Мастерс только подхватил ее на руки, когда она начала падать. Воспоминание о его сильных руках вызвало дрожь во всем теле. Но Тамаре не хотелось заострять внимание на том, какое глубокое эмоциональное воздействие оказывает на нее этот мужчина.

Отстегнув ремень, она приняла сидячее положение и еще раз осмотрелась. В небольшом уютном салоне разместились овальный столик, два кресла, бар и письменный стол. Мебель была красивая, дорогая и практичная.

Тамара посмотрела в сторону кабины пилота и увидела внушительную спину крупного мужчины. В зеркале их взгляды встретились. Мастерс! Такие темные проницательные глаза были только у него! Что происходит, черт возьми?

Пытаясь встать с дивана, Тамара почувствовала слабость в ногах. Почему она так крепко уснула? Сколько времени проспала? Слава богу, ноги и руки не связаны. Правда, убежать с высоты в несколько тысяч футов все равно невозможно.

Прищурив глаза, Тамара вошла в кабину, протиснулась в свободное кресло второго пилота и сурово, требовательно посмотрела на Мастерса.

— Тамара! — вежливо приветствовал тот гостью.

Женщина метнула в него молнию решительного взгляда.

— Я жду объяснений, и немедленно.

Рейн взглянул на сонную, взъерошенную красавицу и снова стал смотреть в чистое, голубое небо перед собой.

— Мы покидаем Техас. Ненадолго.

— И это все? — воскликнула Тамара недоуменно, когда поняла, что Рейн не собирается продолжать. — «Мы покидаем Техас» И никаких: «Что ты думаешь, Тамара, по этому поводу?», «Не возражаешь ли прокатится, Тамара?». Меня просто посылают в нокаут и привязывают в твоем самолете! — Она бушевала от негодования, все еще не веря, что с ней могли так поступить.

— Тебя не лишали сознания.

— А что тогда произошло со мной? — бушевала Тамара.

— Гарольд дал тебе снотворное.

— Дядя дал мне снотворное? — в ее голосе звучало беспокойство. — Зачем ему это понадобилось? Он прекрасно знает, что я готова сделать для него все, что он захочет.

— Твой дядя очень беспокоился о тебе, особенно после недавних покушений на твою жизнь. Гарольд старался убедить тебя уехать из Сан-Антонио, но ты не соглашалась, поэтому он попросил вывезти тебя из Техаса на какое-то время.

Мысли Тамары находились теперь в полном смятении. Откуда ей знать, что не Рейн Мастере стоит за всем этим? У него не было на это никаких причин, подсказала ей логика. Мастерс мог ей не нравиться, но она знала, что дядя доверяет ему, а Гарольд прекрасно разбирается в людях. Кроме того, стакан с колой дал ей не Мастерс.

— Гарольд знает, что я не могу вот так просто исчезнуть. Я отвечаю за работу компании, от меня зависят судьбы многих людей. Возникнут проблемы, которые могу решить только я. Мои друзья будут спрашивать обо мне.

— Управление компанией на это время Гарольд возьмет на себя — он же возглавлял ее многие годы. Он справится, к тому же рядом с ним будут твои помощники. Ты ведь все равно собиралась в отпуск.

Это было правдой. Тамара подготовила персонал компании к тому, что будет долго отсутствовать, — ей предстоял медовый месяц. Но она уже сообщила, что отменила свадьбу и никуда не поедет. Ее исчезновение вызовет недоумение у подчиненных.

Тамара снова почувствовала головокружение. Беспорядочно возникали разные мысли. Она внимательно посмотрела на Рейна. Несмотря на частые встречи с ним в доме дяди, Тамара мало о нем знала, а ей все время хотелось услышать об этом человеке, о его жизни.

Рейн Мастере был крупным мужчиной — более шести футов роста и не менее двухсот фунтов веса, тем не менее его фигура отличалась стройностью. Его нельзя назвать красивым в общепринятом смысле этого слова, но жесткие черты лица не лишены привлекательности. Длинные черные как смоль и густые волосы. Темно-бронзового оттенка кожа. Гарольд как-то упомянул, что в крови Рейна имеются гены американских индейцев.

— Где мы находимся?

Похититель напрягся. Ситуация начала осложняться.

— В данный момент мы пересекаем границу Техаса.

— Ты можешь развернуть эту штуку и пересечь границу в обратном направлении? — требовательно спросила Тамара. — Я вернусь домой и обговорю эту проблему с дядей без излишнего драматизма. Каникулы не входят в мои ближайшие планы.

— Боюсь, что у тебя нет выбора, — спокойно ответил Рейн.

Женщине не понравились его тон и упрямо сжатые губы.

— Не поняла, — холодно промолвила она.

— Кто-то желает твоей смерти, а твой дядя хочет, чтобы ты осталась живой. Преступники тебя не найдут и не смогут причинить никакого вреда. Так что расслабься и предоставь мне возможность заботиться о тебе в ближайшие несколько недель.

— Недель?! — взорвалась Тамара. — Ты с ума сошел? Я не собираюсь расслабляться. И не намерена позволять кому-то запугивать меня. Я не останусь с тобой ни одного дня!

— Гарольд пытался убедить тебя нанять круглосуточную охрану, ты отказалась. Он хотел, чтобы ты уехала в отпуск или переехала в охраняемый полицией дом до окончания суда над Тралозой, ты и это отвергла. У него не оставалось выбора.

— Я даже не уверена, что виновником всех моих проблем является Тралоза — возразила Тамара, — и если сейчас исчезну, то никогда не узнаю правды. Я уже подумывала о том, чтобы нанять охрану, ноле успела сказать об этом Гарольду.

Все прожитые совместно годы дядя не контролировал ее. Он мог посоветовать что-то или предложить помощь, но никогда не вторгался в ее жизнь. Тамара поняла, что только отчаяние могло заставить его отступить от своих принципов и вмешаться, да еще таким жутким образом. Она согласилась бы почти на все, если бы знала, что он напуган до такой степени. Но этот вопрос подлежал обсуждению только с ним.

Ладно, она позволит Мастерсу доставить ее в то место «отдыха», которое они с дядей выбрали. Но по прибытии в «пункт назначения» она немедленно свяжется с Гарольдом. Ей понятно беспокойство дяди по поводу ее безопасности, но и он должен будет понять ее. Тамара была борцом. Она привыкла решать свои проблемы сама и предпочитала встречаться с противниками лицом к лицу. Она согласится на охрану, перестанет появляться на публике, пока власти не найдут того, кто пытается причинить ей вред. Но прятаться она не будет!

Рейну не терпелось узнать, что творится в этой красивой головке. Его удивило спокойствие, с которым Тамара подчинилась приказу дяди. О ней сложилось мнение как о хладнокровной леди, которая всегда контролирует свои чувства. Тем не менее Рейн мысленно приготовился ко всему — от эмоционального взрыва до истерики. Ее спокойствие сбивало с толку. Может быть, она просто не способна на проявление обычных человеческих слабостей, а ее репутация жесткого предпринимателя отражает истинную суть Тамары Беннингтон?

— Тебе-то зачем все это надо? — безразличным тоном спросила Тамара.

— Месть. Я уверен, что за тобой охотится Тралоза, а у меня к нему свой счет.

Тамару удивило последнее заявление.

— Какая месть? Что тебе сделал Тралоза?

— Можно сказать, что я был одной из его первых жертв и хочу, чтобы он угодил за решетку за свои преступления.

— Власти здорово его прижали, но я к этому не имею никакого отношения, — заявила Тамара.

— Тралоза — преступник, умеющий постоять за себя. Я не хочу, чтобы процесс против него сорвался.

— Но я не представляю для него никакой угрозы! — настаивала Тамара. — Я не видела, как он убил человека.

— Он так не считает. Но независимо от того, что он думает, я обещал Гарольду обеспечить твою безопасность.

— Однако твоя основная цель — месть.

— Да, и это будет сладкая месть.

— Какая месть может оправдать риск быть обвиненным в похищении человека? — спросила Тамара сердито. Чтобы привлечь внимание Рейна, она ладонью коснулась рукава его рубашки. — Что сделал Тралоза тебе?

Рейн почувствовал горячий прилив крови в том месте, где лежала рука Тамары, и плотно сжал зубы. Ее насмешливее вопросы задели его за живое.

— Из-за алчности Тралозы я провел некоторое время за решеткой. Я был тогда очень молод, а он только начинал свою преступную деятельность. Я заплатил высокую цену, а он все эти годы попирал закон и выходил сухим из воды. Тюрьма давно по нему плачет. Тралоза должен получить свой срок!

Тамара подняла глаза к небу. Боже, Рейн сидел в тюрьме! Она уже стала сомневаться в проницательности своего дяди. От кровожадного маньяка ее спасает обозленный преступник. Из двух зол приходится выбирать меньшее, но она, оказывается, совсем не знает Рейна Мастерса. Придется положиться на дядю. Он доверял Рейну, они вместе разработали план ее спасения. Рейн дал возможность пленнице переварить услышанное. По радио он запросил разрешение войти в воздушное пространство штата Канзас и занялся расчетом полета на следующие два часа.

— Если ты хочешь пить или голодна, то в салоне имеется бар и забитый продуктами холодильник. Сумка с твоими вещами в шкафу. Можешь пользоваться всеми имеющимися на борту удобствами.

Ему хотелось расслабиться, он с удовольствием избавился бы от присутствия Тамары в пилотской кабине. Она хотела посмотреть, какую одежду ей собрали в поездку. Кроме того, ей нужно было обдумать свои дальнейшие действия.

У Рейна возникло непреодолимое желание прикоснуться рукой к ее бедру, когда Тамара, шелестя синей юбкой, прошла мимо него. Крепче сжав штурвал, он подавил внезапный взрыв эмоций. Ближайшие несколько недель будут полны искушения.

Тамара вошла в салон и направилась к большому шкафу. Она быстро просмотрела содержимое своего багажа: Джинсы, тенниски, шорты. Куда они направляются? Ясно, что не в солнечный курортный край. Единственными предметами легкой одежды были довольно фривольное белье и прозрачные ночные сорочки, купленные ею в преддверии свадьбы.

Схватив джинсы, майку лавандового цвета и кроссовки, Тамара направилась в туалетную комнату, чтобы переодеться. В практичной одежде она всегда чувствовала себя увереннее. Тамара умылась и прошлась расческой по спутавшимся волосам, свободно падавшим на плечи. Ее это стесняло: обычно она закалывала свои кудри.

Она порылась в вещах в поисках кошелька. Неизвестно, куда они летят, но в любом случае ей потребуются удостоверение личности и деньги или кредитная карточка, если придется возвращаться домой, не прибегая к помощи Мастерса. Пленница застонала, ничего не обнаружив, но не удивилась: Гарольд, видимо, решил, что это ей не понадобится.

Следующим объектом ее внимания стал холодильник. Тамара чувствовала голод и к тому же сознавала, что следует сохранять силы. Бегство от Рейна Мастерса, несомненно, потребует огромного запаса энергии. Все будет зависеть от того, куда они прибудут, и от ее звонка дяде.

Перекусив холодной курицей, сыром и фруктами, Тамара устроилась на диване со стаканом колы. Она все еще испытывала сонливость. Надо вздремнуть, подумала она, но сначала выяснить, сколько продлится полет.

Когда Тамара появилась в кабине, Рейн сжал рычаги управления. Меньше всего ему сейчас нужны были осложнения на почве эмоций, но он не мог оставаться равнодушным к этой женщине.

Заняв кресло второго пилота, Тамара посмотрела на Рейна.

— Куда мы летим? — спросила она как можно спокойнее.

— В одно место для отдыха, которое принадлежит мне.

— Где это? — настойчиво добивалась ответа Тамара, поняв, что Рейн не собирается раскрывать все карты.

— Это не имеет значения, — мягко проговорил Рейн. — Главное, что ты будешь в полной безопасности.

— И как долго я пробуду там? — Она не стеснялась своего сердитого тона. — Сколько вы, бравые мужчины, собираетесь держать меня взаперти ради моей безопасности?

— Ты планировала медовый месяц, — напомнил Рейн тихим голосом. — А суд над Тралозой закончится как раз через месяц. Как только его осудят, ты сможешь вернуться.

Тамару затрясло от едва сдерживаемой ярости: столько лет быть хозяйкой своей жизни и видеть теперь, как рушится ее надежный маленький мир! И в то же время она была напугана. Мастерс — чужой человек, и она полностью в его власти.

— Не могу поверить, что Гарольд согласился на то, чтобы меня держали в плену неопределенное время!

— Твой дядя понимает ситуацию и надеется, что ты тоже поймешь, почему он пошел на это. Он сделает все, чтобы уберечь тебя от опасности.

— Хочу я того или нет? — рявкнула Тамара возмущенно. Она схватила Рейна за рукав. — То, что ты делаешь, — незаконно. Если ты отвезешь меня куда-нибудь против моего желания, это будет похищением. Получается, что ты такой же преступник, как и Тралоза. Я хочу вернуться домой сейчас же!

Мускулы под ее рукой напряглись. Лицо Рейна напоминало гранитную маску, глаза растерянно блестели. Тамара отдернула руку словно обжегшись. Она понимала, что это безнадежный случай, но все-таки предприняла еще одну попытку договориться.

— Предлагаю компромисс, — сказала она деловито. — Если ты отвезешь меня домой, я найму охранника.

— Боюсь, что для компромиссов нет времени, — сказал Рейн жестко. — Твоя жизнь подвергалась опасности в течение нескольких недель, но ты предпочла не обращать на это внимания.

— Теперь я буду умнее, — с отчаянием в голосе молила Тамара, — окружу себя охраной и буду носить пуленепробиваемый жилет! — Она ненавидела себя за то, что ей приходится унижаться, но обстоятельства требовали решительных действий.

Рейн никак не отреагировал на ее мольбу. Она постаралась взять себя в руки. Спор еще больше разъярит его. Надо уговорить Рейна, приведя разумные доводы.

— Ты же не можешь тратить свое время на то, чтобы быть нянькой при мне. У тебя есть ранчо, которое требует внимания, ты руководишь своей авиалинией.

Официально Рейн отошел от дел своей компании, но Тамара сомневалась, что он отдал кому-то бразды правления.

— Я думаю, что совершенная Тралозой в отношении тебя несправедливость не может заставить такого человека, как ты, добровольно отправиться в ссылку.

— Его преступление оправдывает мое желание мстить, но я лишь одна из многих жертв Тралозы, — сквозь зубы выдавил Рейн, радируя на ближайший контрольный пункт.

— Каким образом ты познакомился с Тралозой? — Тамаре не терпелось узнать о связях Рейна с преступным миром.

Рейн не хотел посвящать ее в детали давней истории, но решил показать, насколько сильно его желание отправить мафиози за решетку.

— Мы с отцом только начинали создавать авиакомпанию, и Тралоза нанял меня перевезти груз из Мексики. Я не знал, что он загрузил самолет контрабандным товаром. Когда я собирался взлететь, самолет окружила полиция. Меня арестовали, признали виновным на процессе, напоминавшем цирк, и посадили. Посадили в мексиканскую тюрьму. — Когда Рейн сказал ей в первый раз о тюрьме, до нее не дошел весь смысл случившегося. Она вспомнила ужасные истории, которые ей доводилось слышать об американцах, попавших в тюрьмы за рубежом.

— Но если ты был невиновен, почему тебя не освободили?

Рейн посмотрел на нее как на наивную дурочку.

— Мы только начали свое дело и испытывали финансовые трудности. У нас не было денег на крупные взятки чиновникам, а они к этому привыкли. Зато самолет стоил дорого. Добившись моего осуждения, они по закону конфисковали все мое имущество.

Тамара была в шоке. На лице ее читалось возмущение столь явной несправедливостью.

— И сколько времени ты провел в тюрьме?

— Два года, — быстро ответил Рейн.

Он уже сказал ей больше, чем хотел, и не нуждался в жалости и сочувствии.

— Сколько тебе было лет, когда ты вышел из тюрьмы?

— Двадцать один, но мне казалось, что все сто. В заключении быстро стареешь. Это произошло четырнадцать лет назад, но мое желание видеть Тралозу за решеткой не прошло. Пытаясь вызволить меня, отец обанкротился и умер от инфаркта. Он никогда не доверял этому негодяю и умолял меня не связываться с ним. Но я был молод и упрям, мне казалось, что я лучше, чем отец, знаю, что нужно нашей компании.

Рейн потряс головой. У него до сих пор ныло сердце при воспоминании о тех днях.

— После смерти отца мать добилась моего освобождения.

— Ты хоть раз сталкивался с Тралозой после того случая?

— Нет. Я не хотел снова попасть в тюрьму, на этот раз за убийство. — От его тона Тамара содрогнулась. — Он создал свою преступную империю на юго-западе Техаса. До меня доходили слухи о его деяниях, но Тралоза всегда держался на безопасном расстоянии от меня.

Тамара вдруг почувствовала страшную усталость. История, рассказанная Рейном, лишила ее остатков сил.

— Сколько нам еще лететь?

— Часа два.

— Тогда я посплю.

— Пристегни ремни, — сказал он и как бы забыл о пассажирке.

Устроившись на диване, Тамара постаралась вычеркнуть из памяти этот разговор и сосредоточила внимание на плане побега. Когда самолет приземлится, она определит место посадки и будет ждать удобного случая для бегства.

Женщина засыпала с мыслью о том, что она борец и преодолеет любое препятствие, возникающее на ее пути. Единственным, кто мог создать трудности, был Рейн Мастерс.




3


Посадив самолет, Мастерс отключил приборы, вылез из кресла пилота и прошел в салон. Тамара крепко спала. Довольный увиденным, он осторожно собрал багаж.

Пусть поспит еще немного, решил Рейн и покинул самолет. Его ожидал служащий небольшого аэродрома. Вместе они перенесли багаж в стоящий неподалеку вертолет, на котором Рейну предстояло совершать последний отрезок пути.

Пора было вылетать, а Тамара все не просыпалась. Рейн слегка потряс ее за плечо, но она по-прежнему находилась в глубоком сне. Снотворное, видимо, еще продолжало действовать. Рейн наклонился, чтобы взять Тамару на руки.

Едва коснувшись ее, Рейн почувствовал, как его обдало волнующим ароматом. Он прижал к себе хрупкую фигурку и с трудом удержался от искушения окунуть свое лицо в шелковистые волосы Тамары. Упругая грудь молодой женщины коснулась его груди, и похититель блаженно застонал. Ему так хотелось хоть какое-то время побыть с ней наедине, что он охотно согласился участвовать в этой авантюре. Когда она, сонная, доверчиво приникла к нему, Рейн понял, что мучения, на которые он сам обрек себя, только начинаются. По его телу прошла теплая волна нежности и желания. Усилием воли он заставил себя двигаться к вертолету.

Когда Рейн пристегивал Тамару ремнями к кушетке, она открыла глаза и посмотрела на него затуманенным взором.

Проснулась она только тогда, когда шасси вертолета коснулось земли. Тамара поняла, что они наконец прибыли на место. Она решила, что проспала до вечера, но вскоре сообразила: машина приземлилась на небольшой вертолетной площадке, окруженной высокими соснами, почти не пропускавшими дневного света. Она услышала, что Рейн отстегивает ремни и выбирается из вертолета, но теперь женщине стало безразлично, что он делает и куда направляется.

Внезапно Тамара ощутила, как обостренно она воспринимает окружающую обстановку, как ее охватывает волна паники. Она почувствовала знакомый запах деревьев и влажной листвы — это давало ей представление о том, куда они прибыли. Ночной кошмар, сказала себе Тамара. Она спит, и во сне ей явились страшные видения прошлого. События этого дня лишили ее уверенности в себе, а мозг сыграл с ней злую шутку.

Невозможно, чтобы они прилетели в горы, чтобы она, Тамара, находилась сейчас на вершине горы. Она ущипнула себя за руку и убедилась, что ей это не снится. Однажды она уже прошла через жизнь в горах, оставившую жуткие воспоминания. У нее нет сил бороться со старыми сомнениями и болью. Сражаться с горами она не сможет! Неужели кто-то намеренно пытался заставить ее снова пройти через все это?

Рейн открыл дверь вертолета и поставил ногу на ступеньку, чтобы помочь Тамаре. Он поднял руки и увидел ужас в ее глазах. Сердце сделало резкий скачок от необъяснимого щемящего чувства.

— Тамара?

Что могло вызвать у нее такой страх?

Она молчала, продолжая смотреть на него, как будто он был воплощением дьявола. Тамара не хотела верить, что кто-то мог быть настолько жестоким, чтобы привезти ее в горы. Но этот кто-то находился рядом и вызывал у нее панический страх.

— Как ты мог? — прошептала она осипшим голосом.

Как он узнал о ее прошлом? Тамара была уверена, что ни один человек не мог проследить ее жизнь до того момента, когда она появилась на пороге дома Беннингтонов. Гарольд, Люсинда, даже Кэти не догадывались о страшной тайне ее жизни. Если Мастерс узнал ее, то не без помощи какой-то неземной силы.

— Откуда ты узнал? — с изумлением задала вопрос Тамара, когда Рейн, легко приподняв, поставил ее на землю.

Ему хотелось встряхнуть ее и потребовать объяснений, но Рейн видел, что она находится во власти неконтролируемого страха. Что могло так напугать Тамару?

— А что я узнал? — спросил он мягко.

— Где мы? Какие это горы?

Тамара ждала ответа с выражением ужаса на лице.

Мастерс не хотел отвечать ей, боясь поставить под удар задуманный план.

— Разве это так важно?

Нет. Название гор не имело значения. Главное, что это были горы — место, которого надо бояться больше всего на свете. Тамара не знала, был ли ее похититель жестоким человеком, способен ли использовать против нее информацию, полученную каким-то непостижимым способом, или он ничего не знал об этом. Как бы то ни было, злой рок безжалостно настигал ее.

— Куда мы идем? — Тамара пыталась справиться с шоком и страхом, но все еще находилась под воздействием пугающего поворота событий.

— Недалеко отсюда у меня есть небольшая деревянная хижина.

Разговаривая, Рейн внимательно следил за пленницей, двигавшейся как привидение. Что это? Запоздалая реакция на события в Сан-Антонио?

— С тобой все в порядке? Она не ответила, и Рейн, слегка отстранив спутницу, обошел ее и направился по узкой тропинке, ведущей к его горному жилищу. Неожиданно возникла мысль, что Тамара страшится остаться с ним наедине, довериться ему. Каковы бы ни были причины, но она панически боится чего-то. Рейна встревожило то, как все это подействовало на него. Он не ждал, что Тамара будет смотреть на него с восторгом или благоговением, но его глубоко задело, что он вызывал у нее неподдельный ужас.

Они медленно продвигались по тропинке, ведущей вверх по склону горы. Нервы Тамары были напряжены. Холод и мрак угнетали ее. Физически Тамара могла справиться с окружающей природой, но сможет ли она пережить новую эмоциональную травму, которая неминуемо случится, когда она предпримет попытку убежать с горы, на которую ее привез Рейн?

Тропинка пролегала по местности, поросшей густым кустарником и старыми деревьями. Большую часть пути Рейн шел впереди, потом взял Тамару за руку. Наконец они оказались возле хижины, построенной на подковообразной горе.

Рейна беспокоило напряженное состояние гостьи. Он еще больше заволновался, приглядевшись к ней. Женщина была в шоке. Рейну хотелось поскорее впустить ее в хижину и дать возможность отдохнуть. Тамара поймет, что он не собирается причинять ей вред, и успокоится.

— Ты продрогла. — Рейн попытался разрядить напряженную атмосферу. — Сейчас отдохнешь и почувствуешь себя лучше.

Отперев дверь, он обернулся, чтобы помочь Тамаре войти, но она словно приросла к месту. Женщина смотрела на дверь хижины полными ужаса глазами. Испугавшись, что она потеряет сознание, Рейн быстро обхватил ее талию руками.

— Ты не должна бояться меня.

Тамара по-прежнему не реагировала. Но когда надо было переступить порог хижины, она руками и ногами зацепилась за внешнюю сторону дверной рамы, не желая входить.

Стоявший позади нее Рейн не ожидал такой быстрой и сильной реакции со стороны Тамары. Он пытался оторвать пленницу от двери, но каждый раз, когда ему удавалось ослабить ее хватку, она сопротивлялась с еще большим упорством.

— Прошу тебя, веди себя разумно и прекрати эту бессмысленную борьбу. Ты можешь поранить себя, — прохрипел Рейн. — Я не собираюсь бросаться на тебя, когда мы войдем в хижину. Перестань упрямиться, тебе не грозит опасность.

Его слова не производили ни малейшего впечатления на Тамару. Ее мертвенно-бледное лицо напоминало маску. Тамара смотрела на него с непонятной ему мрачной решимостью.

— Как только ты войдешь внутрь и отдохнешь, сразу почувствуешь себя лучше. — Уговорами он пытался заставить ее отказаться от сопротивления.

— Нет! — Тамара еще крепче ухватилась за дверной косяк.

Рейн отбросил тактику уговоров и умасливания. Он просто приподнял женщину и перебросил ее тело через свое плечо. Но когда он попытался переступить через порог, Тамара снова зацепилась руками за раму. После долгих усилий Рейн почти преуспел в попытке протащить ее внутрь хижины, но Тамара начала исступленно, с неистовой силой брыкаться и вопить, молотить кулаками по его спине и биться об него.

Отражая ее яростные удары, Рейн отступил, потерял равновесие и упал, увлекая свою ношу за собой. Он лежал на спине, а она колотила его кулаками, метя в лицо и грудь.

Тамара боролась, как дикая кошка, с яростью вырываясь и царапаясь. Он понял, что не сможет утихомирить ее словами — она пропускала их мимо ушей, — и решил продолжать схватку до тех пор, пока женщина не выбьется из сил.

Тамаре удалось ударить его по щеке, и Рейн застонал от боли. Он повернулся на бок и подмял Тамару под себя, прижав к земле руками ее грозные кулаки. Рейн почти достиг цели, но тут она вывернулась и нанесла удар коленом в опасной близости от паха. Рейн невольно соскользнул с нее, и она, освободившись от ненавистных пут, отползла от своего мучителя.

Но Рейн ухитрился снова схватить пленницу и пресечь ее побег. Борьба, казалось, не только не ослабевала, но становилась все более ожесточенной. Прошло довольно много времени, прежде чем Рейн смог вновь подмять хрупкую, но сильную фигурку Тамары под свое мощное, тяжелое тело. Он крепко прижимал ее руки к земле, а его мускулистые бедра сдерживали своим весом ее попытки пустить в ход ноги. Оба тяжело и отрывисто дышали, глядя друг на друга.

Он понимал, что Тамара возобновит сопротивление, стоит лишь ослабить хватку. Ему еще не приходилось сражаться с женщиной, да и мужчин, сопротивлявшихся так неистово, он тоже не встречал. Его первоначальное мнение о Тамаре Беннингтон как женщине, лишенной эмоциональной глубины, полетело ко всем чертям. Эта привлекательная особа была переполнена страстью и силой духа, обладала железной хваткой.

Рейн решил действовать быстро, воспользовавшись моментом, пока Тамара пыталась восстановить дыхание. Он стремительно выпрямился и, подняв противницу рывком с земли, снова перекинул через плечо.

— Я не пойду туда! — прохрипела женщина, возобновив яростные удары кулаками по широкой спине Рейна.

Она снова зацепилась руками за дверной косяк, когда Рейн пытался пройти внутрь помещения, но на сей раз у нее не хватило сил, чтобы противостоять мужской мощи.

Войдя в хижину, он почувствовал, как тело Тамары обмякло в его руках. Рейн отнес ее в комнату и бережно опустил на кровать. Он был потрясен: она лишилась сознания!

Присев на край постели, он убрал с лица Тамары спутавшиеся пряди волос и внимательно посмотрел на нее. Кожа была влажной и слегка порозовевшей от борьбы. К утру на теле женщины появится много синяков. Какого черта она так яростно боролась с ним? Сейчас ее лицо казалось умиротворенным, хотя и уставшим. Рейн не смог удержаться и коснулся пальцем нежной кожи, после чего слегка похлопал Тамару по щеке, стараясь привести в чувство. Он просто отказывался верить, что та боялась именно его. Конечно, он огромный и страшный, но утром она не реагировала на него так враждебно. Откуда этот панический страх? Может быть, Тамара решила, что он собирается изнасиловать ее в хижине?

Открыв глаза, молодая женщина встретилась с пристальным взглядом Рейна. Она заметила, что он чем-то обеспокоен, и сообразила, что лежит на кровати, а он сидит рядом.

— Что произошло? — спросила Тамара, вспомнив их борьбу и то, как осторожно Рейн старался ее утихомирить.

— Ты потеряла сознание, — ответил он.

— Я ни разу в жизни не падала в обморок! — возмутилась Тамара. Попытавшись сесть, она застонала от боли в мышцах. — Это ты, наверное, нанес удар, лишивший меня сознания!

В комнате раздался низкий, хриплый смех Рейна. Тамара ощутила приятную дрожь во всем теле. Его смех доставил ей удовольствие. Если бы она не контролировала себя, то Рейн Мастерс, чего доброго, понравился бы ей слишком сильно.

Тамара инстинктивно чувствовала, что Рейн не тот тип мужчин, с которым она могла бы поддерживать платонические отношения. Он был человеком сильных эмоций и желаний. Женщина должна любить его, быть преданной ему всем сердцем, но Тамара не обладала эмоциональной раскованностью. Она все время была бы начеку, боясь выдать свои чувства, дать возможность порывам страсти вырваться наружу.

— Нет, я тут ни при чем, хотя соблазн был большой, — признался Рейн, почувствовав огромное облегчение от иронии, прозвучавшей в ее обвинении. — Я думаю, твой мозг решил дать тебе возможность снять напряжение.

— Напряжение, — повторила Тамара, вспомнив о причине своей паники. Он пытался затащить ее в темную хижину. В эту хижину, подумала она мрачно, оглядываясь вокруг и страшась приступа клаустрофобии.

— Здесь темно и душно, — прошептала гостья, пытаясь справиться со своим страхом.

Рейна озадачила внезапная перемена в ее настроении. Он протянул руку за спиной Тамары и нажал на кнопку. Огромная дубовая панель на потолке медленно открылась, впустив в хижину свет предзакатного солнца. Испытывая невероятное облегчение при виде желто-розовых солнечных лучей, Тамара постепенно успокаивалась. Она убеждала себя, что ее страхи совершенно необоснованны, и пыталась сбросить тяжелый груз воспоминаний о другой хижине в горах — маленькой и темной.

Тамара заметила, что Рейн внимательно смотрит на нее, и подняла руки, чтобы поправить растрепавшиеся волосы. Она знала, что похожа сейчас на взъерошенную курицу, и стала быстро одергивать тенниску, но тут же обругала себя за эту глупость. Почему она должна беспокоиться о своей внешности в присутствии этого человека? Ее держат здесь против воли, в ее похищении виноват Рейн. Он ей даже не нравится!

— Что дальше? — спросила Тамара раздраженно, оглядывая огромную комнату, служившую одновременно спальней и гостиной. Естественное освещение помещения подчеркивало его простоту, в то же время здесь находились дорогая современная мебель и даже предметы роскоши. Пол из крашеных досок покрывали яркие коврики. Красивый камин протянулся во всю ширину стены.

Здесь не было ни телевизора, ни приемника, зато в углу стояла новейшая стереосистема, свидетельствующая о наличии в хижине электричества. Софа, маленький диванчики кресло были покрыты бархатом оранжево-коричнево-золотистых тонов. Все в комнате, включая огромное кожаное кресло, было предназначено для крупного мужчины, который сидел на кровати рядом с ней.

— Мне надо проверить электрогенератор и водяной насос, — произнес Рейн, держась на безопасном расстоянии от своей очаровательной пленницы. — После этого мы сможем поужинать.

— А мне что прикажешь делать? — рявкнула Тамара. — Меня не обучали манерам поведения похищенной пленницы.

Рейн подавил улыбку.

— Ты можешь осмотреть окрестности. — Он хотел, чтобы Тамара привыкла к этому месту и почувствовала себя в безопасности. — Только не уходи далеко от дома. Это рискованно. — Он боялся, что к ней вернется страх, и в то же время опасался, как бы она ни натворила глупостей. Направляясь к двери, Рейн не заметил, что глаза Тамары загорелись вызовом. Она выросла в горах и не боялась дикой природы. Ее пугала только изоляция.

Девять Лет назад Тамара с трудом пробиралась по горным тропам, спускаясь вниз с четырехлетней сестренкой на руках. Позже ей никогда не приходило в голову, что придется когда-нибудь вновь проделать этот мучительный путь. Но Тамара знала, что способна повторить его, если окажется в безвыходной ситуации. Неважно, в каком месте они находятся, — дорога, которая выводит с гор, всегда идет вниз.

Услышав звук закрывающейся двери, Тамара встала с кровати и последовала за Рейном. Она испытала удивление и восторг, попав на заднюю половину хижины и обнаружив достаточно большое помещение, поделенное на кухню и ванную.

Кухня, оборудованная современной бытовой техникой, сверкала блестящими поверхностями. Ничего общего с жалкой горной хибарой ее детства! Столовый гарнитур явно сделан вручную по индивидуальному проекту из прочного дерева. Пол выложен белоснежной плиткой. Стены ярко-желтые. На окнах разноцветные веселые занавески. Ванная тоже сверкала хромом. Ее оборудование свидетельствовало о наличии в хижине водопровода и канализации. Тамара была поражена тем, что все это существует в местности, затерянной далеко в горах. В доме ее родителей не было даже элементарных удобств. Наверное, хижина Рейна расположена недалеко от современного поселения.

Женщина ходила по кухне, дотрагиваясь до всего руками. Современная плита с микроволновой печью, посудомоечная машина, холодильник, морозильная камера… В холодильнике гостья обнаружила большой запас продуктов. Кухонные шкафы были забиты банками, пакетами со специями, кондитерскими полуфабрикатами. Интересно, подумала Тамара, сколько времени ей придется наслаждаться запасами этой провизии, и тут же решила — недолго. Тем не менее она постарается получить удовольствие от всего этого.

Снаружи раздался шум, и женщина вышла через кухонную дверь посмотреть, чем занимается Рейн. Ее ожидал еще один сюрприз: во всю длину хижины тянулась застекленная веранда. Солнечные лучи, проходящие через ветви деревьев, заливали ее теплым светом. Мебель из дуба, отделанная мягким плюшем, большие подушки на диване создавали атмосферу уюта и комфорта.

Все в хижине располагало к отдыху. Но Тамара не должна попасться на крючок. Ей надо сосредоточиться на плане побега. У нее вовсе не было желания провести четыре недели в плену.

Хозяин что-то делал в небольшом сарае, где находились электрогенератор и водяной насос. Ее похитителю, казалось, была хорошо знакома любая работа, и Тамара подумала, что он вполне мог принимать участие в оформлении интерьера хижины. Похоже, Рейн был разносторонне одаренной личностью.

А как насчет похищений? Пока он преуспел в этом деле, но создается впечатление, что не забивает голову мыслями о побеге пленницы. Тамара надеялась, что он и впредь будет доверять ей.

При первой же возможности, как только Рейн отпустит ее от себя на достаточно большое расстояние, она убежит. За кухней росло несколько высоких деревьев. Забравшись на одно из них, она определит, в каком направлении следует бежать. По расположению солнца Тамара поняла, что для осуществления задуманного у нее совсем мало времени.

Выйдя из сарая, Рейн направился в хижину. На веранде он заметил Тамару, стоящую в дверях кухни. После их ожесточенной схватки она была в смятой одежде. Глаза ее вновь стали ясными, но настороженность в них сохранилась.

— Хочешь поесть? — Он изучающе поглядел на нее.

Жертва уставилась на похитителя твердым взглядом, сейчас она не выглядела напуганной.

— Да, — ответила Тамара.

Она забыла, когда ела в последний раз, а ведь ей потребуется много сил для побега.

— Ты осмотрела содержимое холодильника? — спросил Рейн, прохода мимо нее в ванную. Он вел себя так, будто они были давними друзьями.

— Я видела там ветчину и сыр. — Тамара решила принять его линию поведения: если Рейн делает вид, что в этой ситуации нет ничего странного, то она может изобразить из себя покорную пленницу на какое-то — очень короткое — время.

— В холодильнике есть хлеб, можно разогреть его в микроволновке, — сказал Рейн, вытирая ветошью руки.

— Мне надо вымыться, — заявила Тамара, уныло разглядывая свою грязную одежду, которая собрала с пола все, что можно, когда пленница каталась по нему, как борец сумо.

Рейн вышел из ванной и галантно придержал дверь, приглашая Тамару войти. Ему нравилось наблюдать за ее движениями.

Попав в ванную, Тамара воспользовалась всем, что оказалось в ее распоряжении: душистым мылом, новой щеткой для волос, мягкими махровыми полотенцами. Одно их них она использовала для чистки своей одежды. Тамара слышала легкие шаги Рейна в кухне. Интересно, подумала она, он все делает с такой легкостью и непринужденностью?

— Пиво, колу или чистую горную воду? — предложил Рейн, когда Тамара вышла из ванной.

Он уже приготовил ужин, накрыл обеденный стол и наливал пенящееся пиво в один из стаканов.

Тамару начинала раздражать его предупредительность. Ведь она считала, что он обыкновенный эгоист, который привык к тому, что все скачут вокруг него на задних лапках.

— Простую воду, пожалуйста, — произнесла Тамара, усаживаясь за стол. Рейн устроился напротив. Они сразу же встретились взглядами, и между ними возникло сексуальное напряжение.

Тамара ощущала кожей его близкое присутствие. Проглотив комок, она сделала над собой усилие и сбросила это ощущение. Она не позволит себе увлечься этим человеком!

Надо просто не обращать на него внимания, подумала Тамара, Рейн, казалось, придерживался того же мнения. Они поужинали в полном молчании, убрали со стола. Рейн хотел включить посудомоечную машину, но Тамара остановила его.

— Я сама вымою посуду, — сказала она, заполняя раковину водой.

Тамара молила бога, чтобы Рейн ушел из кухни: светлое время дня было на исходе.

Он подозрительно посмотрел на женщину, но она сосредоточенно мыла посуду. Ему хотелось верить, что она смирилась со своим положением пленницы, но он все-таки не доверял ей, чувствуя, что борьба не окончена. Ему не улыбалась новая схватка. Тамара все больше овладевала его мыслями. Он уже мечтал о том, чтобы заняться с ней любовью. Если она опять набросится на него, как сегодня днем, ему, возможно, не удастся справиться со своим темпераментом.

— Схожу за чемоданами, — сказал Рейн. — Вернусь до наступления темноты. Лучше оставайся в хижине. Никогда не знаешь, что может случиться в лесу в темное время суток.

Рейн надеялся, что это предупреждение охладит ее пыл и Тамара с нетерпением будет ждать его возвращения. Ага, когда рак на горе свистнет! Он усмехнулся.

Тамара тоже усмехнулась. Единственное дикое животное, которое может поджидать ее в засаде, это ее похититель. Она знала, что в горах водятся дикие звери но не собиралась нарываться на них и тем более их тревожить.

Как только за Рейном закрылась дверь, она подбежала к окну. Когда его высокая фигура скрылась из виду, Тамара выскользнула из хижины через дверь веранды. Уже начало темнеть, но она хорошо различала пригорок, на котором росли деревья, примеченные ею днем. Она выбрала самое высокое из них с сухими ветвями. Их можно использовать в качестве ступенек.

Прошло немало лет с той поры, когда Тамара в последний раз взбиралась на дерево, и сейчас ей было нелегко. Но, добравшись до веток повыше, она могла видеть на мили вперед, даже в сгущающихся сумерках.

Хижина Рейна располагалась на вершине горы. Склоны ее были покрыты густым лесом. Тамара заметила вдали равнины, которые могли быть заселены людьми. Ближайшая из них, по ее подсчетам, лежала в пяти-шести милях от хижины, однако в действительности это расстояние могло быть гораздо больше.

Путь предстоял долгий и нелегкий, но у нее не была выбора. Ей придется преодолеть страх темноты и опасностей густого леса. Тамара была полна решимости выбраться отсюда. Она не могла связаться с Гарольдом из-за отсутствия телефона, придется воспользоваться другими средствами. Физически ей не справиться с Мастерсом, но она все равно одолеет его.

Спускаться с дерева было труднее, чем карабкаться наверх; на это ушло больше времени, чем она рассчитывала. Тамара тихо ругнулась, скользнув ногой по грубому стволу дерева. Она ахнула, когда поняла, что падает. Из груди вырвался сдавленный крик, но почти у самой земли ее подхватили крепкие мужские руки. Ей не надо было гадать, чтобы узнать, кому принадлежит мощное, сильное тело, к которому она оказалась прижата. Тамара даже не пыталась сопротивляться, когда Рейн медленно повернул к себе ее перепуганное лицо.




4


— Т-а-а-к, — протянул Рейн укоризненно, сверля ее глазами. — Значит, твоя учтивость была маскировкой?

Тамара вспыхнула и вызывающе вздернула подбородок. Никаких объяснений. Пусть думает что хочет.

— От тебя так и жди сюрпризов! Кто бы мог подумать, что такая красивая маленькая женщина обладает стальными нервами и решимостью десятерых мужиков?

— Я не маленькая, — возразила Тамара, пытаясь высвободиться из объятий. Теплота его тела выводила ее из равновесия. — Это ты слишком большой.

Она надеялась, что капризно-сварливый тон поможет ей скрыть острое ощущение волнующего мужского начала в Рейне. Он еще крепче обхватил ее руками и приподнял без всяких усилий, теснее прижав хрупкую фигурку к груди.

— Да, я большой, — проговорил он низким, приглушенным голосом. — Будет лучше, если ты запомнишь, какой я сильный, когда попытаешься выкинуть очередной фортель.

Тамара с трудом переводила дыхание, но считала, что это вызвано падением с дерева и испугом, который она испытала, когда Рейн подхватил ее чуть ли не у самой земли. Сердце забилось еще сильнее, оттого что он своими шепчущими губами почти касался ее уха и щеки. Она не хотела даже задумываться над тем, почему испытывает восторг от его близости.

— Я собираюсь поцеловать тебя, — сказал Рейн.

Частые удары собственного пульса громко отдавались в его ушах, когда он вдыхал неповторимый запах своей пленницы. Опустив голову, Рейн стал нежно касаться губами ее губ. При первом же прикосновении он почувствовал, как по телу пробежала легкая дрожь, и прикрыл глаза от удовольствия. Ему приходилось усилием воли сдерживать острое желание наброситься на нежный рот, впиваясь в него долгим, страстным поцелуем. Но пока он довольствовался тем, что нежно, изучающе, скользил по соблазнительным губам.

У Тамары перехватило дыхание. Ее тело отказывалось подчиняться предупреждающим сигналам мозга. Ее похититель не проявлял настойчивости, но его прикосновения воспламеняли ее. Если она не воспротивится медленным, нежным ласкам Рейна, он превратится для нее в реальную угрозу. Тамара заставила себя оторваться от его настойчивых губ и высвободиться из объятий.

— Ты слишком быстро вернулся, — сказала она хрипло.

— Мне стало очень одиноко, — пошутил Рейн, стараясь охладить захлестнувший его тело жар. Еще ни одна женщина не возбуждала его так быстро и глубоко, как эта. — Я решил взять тебя с собой. Поможешь принести багаж.

Ничего не ответив, Тамара пошла за ним. Они обогнули хижину и направились к вертолетной площадке. Женщина решила, что самым безопасным для нее будет молчание.

Рейн сразу почувствовал ее внутреннее сопротивление, но не мог понять, что ее разозлило: его поцелуи или то, что она была поймана «с поличным». Объятие, которое доставило ему такое удовольствие, оставило Тамару равнодушной. Рейн подумал, что сейчас глупо добиваться от нее ответной реакции. Но ее безразличие к нему гораздо сильнее задевало его, чем враждебность. Невозмутимость молодой женщины, стремление держаться на расстоянии от него вызывали желание разрушить барьеры, которые она постоянно воздвигала между ними.

Рейн обратил внимание на то, с какой грациозной ловкостью Тамара передвигалась по лесной тропинке. Видно было, что она не чувствовала себя чужаком в лесу. Пожалуй, предположив, что ей не захочется покинуть надежные стены хижины, он ошибся.

Где она научилась так проворно лазать по деревьям? Откуда знает, что дерево можно использовать как обзорную вышку? Что она высматривала там? Дорогу? Дома? Путь для побега? Тамара умна, ничего не скажешь, но немногое могла она увидеть со своего наблюдательного поста. Автомобильная дорога пролегала в семи милях отсюда, путь к ней был извилистым и долгим. Ближайший населенный пункт — в десяти милях от дороги.

Они подошли к вертолету. Тамара молча ждала указаний. Он вручил ей небольшую сумку, сам подхватил два чемодана.

— На сегодня хватит, — произнес он самым будничным тоном, стараясь не поддаваться ее мрачному настроению. — Остальное заберем завтра.

На обратном пути Рейн снова шел впереди. Он почувствовал, что его спутница напряглась, когда они вошли в густые заросли кустарника. Рейн молил бога, чтобы она снова не наделала глупостей. В этой дикой местности легко заблудиться или пораниться.

Как только они вошли в хижину и поставили на пол багаж, Рейн обернулся к Тамаре и строгим голосом велел снять обувь. Она широко раскрыла глаза и посмотрела на него с выражением надменного презрения. Женщина поняла, почему прозвучала эта команда: босиком она далеко не уйдет!

Сев на край кровати, Тамара сбросила кроссовки, Рейн включил свет, и мрак, начавший сгущаться в хижине, рассеялся. Подняв с пола обувь, Рейн положил ее в шкаф, заперев его ключом. Он почувствовал, как внутри него поднимается раздражение. Ей может не нравиться сложившаяся ситуация, но ведь он старается спасти ее упрямую голову!

— Угомонись, — произнес он сердито. — Нравится тебе это или нет, но мы проведем здесь продолжительный отпуск. Наверное, мы оба почувствуем себя лучше, если примем ванну и сбросим с себя грязную одежду. Можешь первой идти в ванную.

Тамара подумала, что это еще один способ удержать ее от побега. Возможно, грязную одежду он тоже запрет в шкафу, а она останется в одном нижнем белье. Взяв из рук Рейна сумку, Тамара пошла в ванную. Ничего подходящего из одежды в сумке не оказалось. Укладывая вещи, Гарольд почему-то выбрал белье, которое она купила для приданого, и легкую, прозрачную верхнюю одежду. Тамара в раздражении заскрежетала зубами, тем не менее с радостью скинула испачканные джинсы и майку. Женщина нежилась в огромной ванне, не забывая ни на минуту о том, что ее похититель находится в соседней комнате. Она знала, что Рейн не воспользуется ситуацией, когда она находится в ванной, но даже это почему-то раздражало ее. Ее не волновало, был ли он вежливым, хорошо воспитанным, способным на джентльменское поведение и альтруистические действия. Тамара просто хотела сохранить между ними дистанцию. Пока Рейн рядом, она должна постоянно держать ухо востро.

Не дай бог потерять бдительность! Тогда она полностью подпадет под влияние этого мужчины, который буквально перевернул ее жизнь. А теперь он еще надеется, что она будет вести себя как послушная маленькая леди, благодарная ему за спасение. Этого он от нее не дождется! Надо вернуться домой и спокойно обсудить ситуацию с дядей и полицией.

Полчаса спустя Тамара вылезла из ванны, растерлась мягким полотенцем, расчесала волосы и заплела тугую косу. Она выбрала из белья самое плотное, а сверху надела пеньюар, слишком, правда, прозрачный, лишающий ее спокойствия.

Пленница ощущала себя невероятно уязвимой и старалась вычеркнуть из памяти соблазнительные поцелуи Рейна. Это не медовый месяц, и нет причин так сильно нервничать.

Рейн полулежал в кресле, дав волю своему буйному воображению. Гостья вошла в комнату. Увидев цветущую женскую красоту, хозяин вынужден был усилием воли подавить вспыхнувшее в нем желание. Он замер, чувствуя, как кровь бешено пульсирует в его жилах. Тамара выглядела божественно.

— Я закончила.

Она заставила себя произнести эти слова, заметив эротический огонь в глазах Рейна. Эта мимолетная вспышка неприкрытого сексуального голода заставила ее вздрогнуть от плохого предчувствия. Высокая, стройная фигура Рейна должна была внушать спокойствие, но он выглядел опасным.

Рейн подошел к ней, чтобы забрать грязную одежду, которой она как бы прикрывалась спереди. Тамара замерла. Он положил джинсы и майку в шкаф, рядом с обувью, запер его и, подхватив свою сумку, направился в ванную.

— Я недолго, — бросил он на ходу угрожающе. За ним захлопнулась дверь, и Тамара поняла, что все это время не дышала. Когда в ее воображении возникло его обнаженное мускулистое тело, Тамара отругала себя за слабость. Каким бы привлекательным ни было его тело, она должна выбраться из хижины сегодня ночью. Действовать надо без промедления.

Услышав звук льющейся воды, Тамара поспешила к выходу. Открыв верхний ящик, она обнаружила мужскую одежду. Не теряя ни минуты, женщина схватила футболку и, стянув с себя пеньюар, надела ее Майка была настолько длинной, что вполне могла сойти за платье, толстые шерстяные носки заменили обувь. Открыв входную дверь, Тамара тихо выскользнула из хижины.

Пленница сожалела, что у нее нет с собой хотя бы небольшой суммы денег, но решила не забивать голову этой проблемой, пока не доберется до какого-нибудь поселения. Она была уверена, что они должны быть в пределах досягаемости — с дерева просматривались столбы телефонной электросети.

По знакомой тропинке беглянка шла быстро и уверенно, но, углубившись в лесную чащу, почувствовала себя неуютно. Сгустившаяся темнота и одиночество возродили в ее душе ледяной страх, от которого, оказывается, она так и не смогла избавиться. Чтобы преодолеть трудный путь, надо выбросить из головы пугающие мысли и сконцентрироваться на побеге.

Не зная, что ждет ее впереди, Тамара двигалась в направлении высоковольтных линий. Понимая, что ей следует все время спускаться вниз, к долине, беглянка продиралась через густые заросли кустарника. Она полагалась на свой природный инстинкт, который никогда не подводил ее. Свет луны едва проникал сквозь густую листву деревьев. Несмотря на страх, Тамара была, благодарна темноте, служившей надежным прикрытием. Ей хотелось верить, что Рейн не станет преследовать ее, но она знала, что этот человек был таким же смелым и решительным, как и она сама.

Похититель вызывал у жертвы восхищение. Если то, что он рассказал о себе, было правдой, ему пришлось пройти через суровые испытания, но Рейн нашел в себе силы добиться большого успеха. Она чувствовала, что между ними было что-то общее — Рейн, как и она, был борцом. Он принадлежал к тем людям, которые, стремясь к поставленной цели, добровольно идут на риск. Тамара питала уважение к Рейну, хотя борьба с таким сильным противником не доставляла ей удовольствия.

Перелезая через ствол упавшего дерева, Тамара вспугнула стаю птиц, уже устроившихся на ночлег. Она петляла между деревьями, уклонялась от хлеставших по лицу колючих веток, следила за тем, чтобы не напороться на острые сучья, — все это требовало огромного напряжения, изматывало давно не тренированное тело. Она немного сбавит темп, как только убедится, что находится на безопасном расстоянии от Рейна. Пройдя около мили, беглянка остановилась. Ее прерывистое дыхание громко отдавалось в ушах. Тело покрылось испариной, ночная прохлада сейчас была весьма кстати.

Дыхание Тамары немного успокоилось, и она вдруг услышала сиплые звуки. Кто-то находился недалеко от нее и вспугнул птиц, которых минуту назад потревожила она. Этот кто-то не скрывал своего присутствия и стремительно приближался к ней. Рейн! Надо скорее уходить. Его длинные ноги быстро сократят расстояние между ними.

Она изменила направление движения, но преследователь не отставал. Тамара чувствовала, что впадает в панику. Под ногами трещали сухие ветки и шишки, из груди вырвался невольный стон, когда листва больно ударила ее по лицу.

Услышав шаги Рейна, Тамара не удивилась, но, почувствовав его дыхание на своей шее, вздрогнула и споткнулась. Горячие руки подхватили ее за талию. Рейн крепко держал женщину, не давая ей упасть, его прикосновение было обжигающим. Когда он притянул Тамару к своему телу, она еще острее почувствовала исходящий от него жар. Оба прерывисто дышали, прильнув в изнеможении друг к другу и жадно ловя ртами прохладный ночной воздух.

Немного успокоившись, Рейн огласил безмолвие леса проклятиями, которые в другое время повергли бы Тамару в шок. Он обнимал ее дрожащее тело, продолжая бранить. Повторив не раз, как опасно находиться в лесу ночью, Рейн слегка встряхнул Тамару, заставив посмотреть ему в глаза.

— У тебя есть голова на плечах? — хриплым голосом произнес он. — Какого черта ты ударилась в эту идиотскую авантюру, да еще в нижнем белье?! Ты бы разодрала кожу в клочья!

Тамара молчала. Она еще не справилась со своим дыханием, и ей было трудно говорить. Кроме того, она знала: что ни скажи, этот гигант все равно не успокоится. Женщина видела огненный блеск в его глазах и смотрела на него немигающим, твердым взглядом, не проронив ни звука.

— Чертова баба, — бушевал Рейн. — Как ты могла видеть, куда идешь в этой кромешной тьме? Люди, попав в лес, часто теряются даже в дневное время. Ты же передвигалась как высокочувствительный электронный прибор.

— Я двигалась в направлений населенного пункта? — спросила Тамара, и в ее глазах засветилось удовлетворение.

— Ты бесстрашная или ненормальная? — рявкнул он, игнорируя вопрос.

Но ей не нужен был ответ — она все поняла.

— У тебя глаза кошки и инстинкты животного?

При мысли о диких животных Рейн крепче сжал объятия. Он представил себе, что могло произойти с Тамарой в лесу. Ему было невыносимо даже думать о том, что она могла испытать боль. Рейн был в ярости: эта упрямица перепугала его.

— Ты сумасшедшая! — выкрикнул он, прижав ее к себе.

Объятие было настолько крепким, что Тамара сделала глубокий выдох. От перенесенного напряжения ее тело взмокло, и она начала зябнуть. Рейну тоже становилось прохладно, но близость женщины раздувала в нем огонь желания. Он ощущал упругость ее сосков, проступающих через тонкую ткань, и старался подавить инстинкты, разбуженные пленницей.

Рейн понимал, что им надо поскорее вернуться в хижину, пока Тамара не подхватила пневмонию. Но ему отчаянно хотелось улечься с ней на земле и без оглядки отдаться любви. Его потрясло неистовое желание, которое он испытывал к этой женщине. Он подумал, что Тамара, тесно прижатая к его телу, шокирована явным доказательством его страсти. Возможно, поэтому она замерла в его руках. У нее хватило ума не двигаться, ожидая, когда к нему вернется самообладание.

— Нам лучше вернуться в хижину, ты совсем продрогла. — Его голос звучал сердито, но толчок, которым он направил ее вперед, был легким и нежным. — Сейчас не больше двенадцати градусов, а ты привыкла к жаркому климату южного Техаса.

Тамаре потребовалось время, чтобы попасть на дорогу, которой она пришла сюда, но Рейна поразила ее сверхъестественная способность к ориентировке. Он был знаком с местностью, окружающей его участок земли, и без труда находил дорогу, но Тамара даже не знала, в каком штате они находятся. Как ей удавалось так легко передвигаться?

Путь к хижине показался ей в три раза длиннее и в десять раз тяжелее, чем во время побега. Она взвалила на себя непосильную ношу, силы ее были на исходе. Последние ярды дались с таким трудом, что она несколько раз споткнулась, зацепившись за корни деревьев. Тамара не сопротивлялась, когда руки Рейна подхватывали ее, не давая упасть. Он перенес ее через порог хижины, женщина не сопротивлялась. Рейн был большим, крепким и надежным. Тамара положила голову ему на плечо и заставила себя ни о чем не думать.

Ее носильщик направился прямо в ванную, поставил Тамару на ноги и включил воду. Когда они встретились взглядами, Рейн заметил в ее глазах настороженность. Очень хорошо — она ведет себя благоразумно, не пытаясь провоцировать его.

— Даю тебе пять минут на то, чтобы принять ванну, вытереться и завернуться в полотенце. А я тем временем поищу для тебя что-нибудь подходящее из одежды, — сказал он, бросая жадный взгляд на очаровательную беглянку.

Тамара, почувствовав внезапный прилив сил, быстро скинула влажное белье и залезла в ванну. Она ахнула, когда теплая вода обожгла ее озябшую пораненную кожу. Глубокие царапины по всему телу ныли, как бы в отместку за ее бунт. Теперь Рейн не отпустит ее от себя.

Едва Тамара успела обернуться полотенцем, как вошел Рейн. С обнаженной грудью, покрытой темным ковром вьющихся волос, в облегающих бедра джинсах, он выглядел волнующе. У него была великолепная фигура, и Тамара не могла не вспомнить ощущение его упругого тела, когда он прижимался к ней в лесу. Женщина невольно покраснела. Было что-то интимное в том, что она делила ванную с таким ярким представителем сильного пола. Ее блуждающие мысли еще усиливали ощущение близости, возникающей между ними.

— Тебе тоже следует погреться, — пробормотала Тамара, пытаясь скрыть смущение.

Рейну хотелось верить, что ее на самом деле волнует его здоровье, но он больше не позволит ей делать из него дурака. Нет никакой гарантии, что она не совершит третьей попытки побега — даже если ее тело будет прикрыто только полотенцем. Эта женщина просто не знает слова «хватит». Они должны прийти к какому-нибудь соглашению.

— Я собираюсь принять душ, — сказал Рейн, подталкивая Тамару назад до тех пор, пока она не села на крышку унитаза. — А ты будешь сидеть здесь, чтобы я видел тебя. Можешь закрыть глаза, если хочешь, но не вздумай сбежать.

Тамара вскинула брови, выражая надменное негодование, и собралась вступить в очередную перепалку, но Рейн быстро расстегнул молнию на джинсах, и она поняла, что он не шутит. Женщина стиснула зубы, презирая себя за стыдливость. Будь она хоть немного смелее и искушеннее, смотрела бы на наглеца с полнейшим безразличием.

Рейн пустил едва теплую воду и стал под душ. Он усмехнулся, когда, выключив воду и взяв полотенце, заметил, что Тамара продолжает сидеть с закрытыми глазами.

По мнению Рейна, она была потрясающе привлекательной. Несколько прядей выбились из косы и вились маленькими колечками вокруг нежного овала лица. Длинные пушистые ресницы лежали на слегка порозовевших щеках. Гладкая матовая кожа вызывала у него жгучее желание прикоснуться к ней пальцами. Он увидел на ее теле синяки и царапины. Это зрелище расстроило Рейна гораздо сильнее, чем ему этого хотелось.

— Можешь открыть глаза, — сказал Рейн. Он заметил, как ресницы дрогнули и осторожно приподнялись. Его поразила ее стыдливость. Неужели Тамара так невинна? Ведь она была помолвлена и наверняка имела какой-то сексуальный опыт.

— Что дальше? — промолвила она, стараясь не смотреть на стройное, мускулистое тело стоящего перед ней мужчины. Его близость сдавила ей горло. Глаза женщины настороженно следили за каждым движением Рейна, и это его раздражало.

— Теперь, я думаю, мы можем лечь спать, — отрезал он, вручая Тамаре чистое белье и одну из своих рубашек. — Тебе придется воспользоваться моей фланелевой сорочкой — в твоем багаже нет ни одной практичной вещи.

Тамара чувствовала себя обнаженной, оттого что Рейн был осведомлен об особенностях ее гардероба. Ей хотелось переодеться, и она метнула на мужчину многозначительный взгляд.

— Я оденусь в комнате, — сказал Рейн и быстро вышел.

Оставшись одна, Тамара глубоко вздохнула. Этот человек умудрялся лишать ее самообладания и уверенности в себе. Он обострял ее ощущения, и Тамара не знала, как ей с этим бороться. Он лишал ее всех защитных свойств, вроде бы не прилагая усилий, и она не могла разобраться в происходящем.

Фланелевая сорочка была старой, мягкой и очень большой, но Тамара чувствовала себя в ней очень уютно. Она закатала рукава до локтей и застегнулась на все пуговицы. Ощутив себя достаточно уверенной, женщина покинула ванную.

На Рейне были поношенные, выцветшие джинсы, плотно облегавшие бедра. Он готовил ей горячий шоколад, время от времени отпивая из высокого стакана жидкость янтарного цвета. Увидев Тамару в своей любимой рубашке, Рейн улыбнулся.

— Я подумал, что тебе захочется выпить согревающего.

Тамара села за стол и взяла из его рук чашку с дымящимся шоколадом. Напиток был превосходным, и пленница вежливо поблагодарила Рейна, оценив его заботу.

— На здоровье. — Рейн хотел избежать напряженности в их отношениях, его терпение подходило к концу.

— Ну как, ты покончила с попытками убежать отсюда? — тихо, но грозно спросил он.

Чувствуя, что Рейн находится на грани срыва, Тамара решила не рисковать.

— Я очень устала.

Он не сводив с нее глаз.

— Ты, должно быть, вымотана до предела, — высказал предположение Рейн. — Я, во всяком случае, дошел до ручки.

Допив шоколад, Тамара отнесла чашку к раковине. Ей не нравилось, что Рейн так бдительно следит за ней, но, не желая провоцировать его, она промолчала. У обоих, казалось, уже не было сил для беседы.

— Время для сна, — объявил Рейн, заметив, как устало опустились плечи пленницы. — Я запру двери, а ты ложись.

Тамару возмущали его приказы. Она мечтала только о постели, но вдруг вспомнила, что в хижине всего одна кровать.

Рейн предвидел ее реакцию.

— Я хотел воспользоваться софой. Но теперь думаю, что не разумно мне отдаляться от тебя ночью.

У Тамары не было сил спорить, но она ощетинилась:

— Вот еще!

— Мы собираемся спать, — заявил Рейн тоном, который отметал любые ее опасения. — Это не означает, что я не хочу тебя, — добавил он хрипло. — Но сегодня мы будем просто спать.

Тамара содрогнулась от откровенности и неприкрытого голода в глазах Рейна. Он не сказал, что этого вообще не случится. И она не возразила.

Ее потрясло сознание того, что идея заниматься с Рейном любовью не показалась ей отталкивающей. Тамара не была искушенной в любовных делах, как полагал Рейн, и считала, что отсутствие у нее сексуального опыта разочаровало бы его. Тамара не хотела, чтобы он знал, насколько неуверенной она чувствовала себя, когда дело доходило до интимных отношений. Ей следует быть очень осторожной, чтобы не позволить похитителю сломать ее защитные барьеры. Умерив свой боевой пыл, пленница молча направилась в гостиную. Рейн последовал за ней. Она наклонилась над кроватью, чтобы снять покрывало.

Вид ее длинных, стройных ног и мягко очерченных бедер нанес ощутимый удар по бунтующей плоти Рейна. Неудовлетворенное желание, дикое, неуправляемое, разъедало его изнутри. Чтобы справиться с огненной лихорадкой, он стал проверять, все ли вещи Тамары заперты. Неубранными остались только нейлоновые чулки. Они могут пригодиться.

Тамара нырнула в постель. Ее тело с благодарностью восприняло твердый матрас и свежие простыни. Но когда Рейн подошел к кровати с ее чулками в руке, женщина нахмурилась. Зачем они ему понадобились?

Он присел на край кровати и протянул руку к ее ноге.

— Что ты делаешь? — изумленно воскликнула она, когда Рейн, не обращая внимания на протест, стал обматывать чулок вокруг ее левой щиколотки.

— Собираюсь привязать тебя к кровати.

— Черта с два! — выкрикнула Тамара, пытаясь высвободить ногу. — Это безумие. Ты же должен защищать меня!

— Я не могу защищать тебя, когда ты совершаешь глупости, и слишком устал, чтобы гоняться за тобой ночью.

Тамара огрызалась, пока он подтягивал ее ногу поближе к раме кровати, но противостоять ему у нее не было сил. Вскоре она была уже совершенно беспомощна и лишена возможности свободно передвигаться.

— Я не могу спать в таком положении! — вопила Тамара, и дух борца с новой силой овладевал всем ее существом.




5


— Ты думаешь, что не можешь спать в таком положении. А я знаю, что не засну в любом другом, — спокойно возразил Рейн. — За тобой нужен глаз да глаз днем и ночью. Мы оба сможем выспаться, только если будем привязаны к кровати.

— Мы привязаны? — возмутилась Тамара. Он свободно передвигается по хижине, а она не может даже встать! Но если у нее будет привязана только одна нога, то она без труда выберется отсюда, когда похититель заснет.

Рейн не сомневался, что Тамара прокручивает в своем изобретательном мозгу план нового побега, но он положит конец этим мыслям. Сначала, правда, надо оказать медицинскую помощь несговорчивой пленнице. Рейн принес из ванной антисептическую мазь.

— Вытащи руки из рубашки и ляг на спину, — скомандовал он, усаживаясь на кровать.

— Почему бы тебе не оставить меня в покое? — огрызнулась Тамара.

Она знала, что Рейну приходится бороться со своими плотскими желаниями. Бели между ними опять вспыхнет огонь возбуждения, то и она может обжечься.

— У тебя несколько опасных царапин, — пояснил Рейн.

Он наклонился над кроватью, но Тамара успела отодвинуться. Рейн сжал зубы. Он вынужден дотрагиваться до нее в силу необходимости: у женщины царапины, до которых сама она не могла дотянуться. Его терпение достигло предела.

— Снимай сорочку, или я сделаю это за тебя.

Увидев злые искорки в его глазах, Тамара протянула руку к пуговицам. Процесс их расстегивания был медленным и мучительным для обоих. Она знала, что Рейн не воспользуется ситуацией, но ее смущал его пристальный взгляд.

Застенчивость Тамары и ее неуклюжие движения едва не свели Рейна с ума. Он скрежетал зубами, стараясь не поддаться на эту невольную провокацию. Его цель — оказать ей помощь, а затем выбросить эту женщину из головы.

Тамара робко потянулась за мазью, но Рейн вернул женщину в горизонтальное положение. Жесткие черты его лица были напряжены, в глазах тлел опасный огонь. Тамара лежала не шевелясь, почти оцепенев от этого зрелища. Внушительная фигура Рейна как бы предупреждала: не буди лиха! И женщина смирилась. Как ни странно, она доверяла ему.

Накладывая мазь осторожными движениями, едва касаясь болезненных мест, Рейн старался держаться отстранение. Царапины были на шее и плечах, глубокая красная борозда проходила над правой грудью. Он прошелся по соблазнительной поверхности и попросил Тамару перевернуться на живот.

Она молча повиновалась. Мягкие, медленные движения мужских пальцев расслабляли ее. Тамара задержала дыхание — ее целитель стал дышать спокойнее. Когда он обработал спину, она перевернулась и бросила на него изучающий взгляд.

Опасная царапина была на животе, и Рейн занялся ею. Его восхищала гладкая, эластичная кожа, но когда Тамара вздрогнула от боли при прикосновении его пальцев, он снова сжал зубы. Рейн обвинял себя в том, что она страдала. Это великолепное тело надо холить и лелеять, а не бить и царапать. Рейн содрогнулся при мысли, что Тамаре больно, особенно от его прикосновений. И снова удивился, как ему удается сдерживать свои сексуальные инстинкты. Он ощущал себя единственным покровителем и защитником этой женщины.

Рейн старался не смотреть на бугорок, который проступал сквозь тонкую ткань трусиков. Тамара повернулась, чтобы он мог осмотреть привязанную ногу. Она была в порядке, и лекарь занялся правой ногой. Последним на очереди было бедро. Мужчина действовал с еще большей осторожностью, накладывая мазь на царапину. Хотелось двигаться по ее телу губами, целуя каждый дюйм, но Рейн взял себя в руки. Закончив, он быстро ушел в ванную.

Тамара глубоко вздохнула. Груди ее горели, соски напряглись. Нежные прикосновения пальцев Рейна разбудили дремавшие в ней эмоции. Тамара не подозревала, что простое прикосновение мужских рук может привести ее плоть в смятение. Она еще не встречала мужчину, который столь откровенно дал бы ей почувствовать, насколько она желанна, и в то же время так сдерживал свои чувства. Тамара догадывалась, что Рейн мог быть очень нежным, но и требовательным, страстным любовником. Она боялась, что, если даст волю своим чувствам, отдастся ему, то перевернет всю свою жизнь.

Рейн вернулся в комнату, погасил свет и снял джинсы. В хижине не было пижамы. Тамаре придется смириться с тем, что он будет спать в трусах.

Пленница лежала на левой половине кровати, Рейн занял правую. Тамара напряглась, когда он протянул к ней руку, ворча что-то себе под нос. Вторым чулком он связал правое запястье ее руки со своим левым. Теперь упрямица не сможет покинуть кровать, не разбудив его.

— Я не привыкла спать на спине, — прибегла Тамара к последнему аргументу, ощутив жар в том месте, где их руки соприкасались.

— Придется потерпеть, — заметил Рейн невозмутимо.

Они так устали, что, наверное, могли бы спать стоя. Если ему удастся отвлечься от мыслей об очаровательной пленнице, то, возможно, он немного поспит.

— Хочешь, я опущу панель над головой? — предложил Рейн.

— Нет! — решительно заявила Тамара. — Мне нравится, когда она открыта.

— Мне тоже, — пробормотал Рейн.

Надо отдохнуть хотя бы немного. Сон поможет избавиться от чар этой женщины и справиться со своими эмоциями.

— Спокойной ночи, Тамара.

Она ответила что-то сонным голосом. Тамара остро чувствовала близость Рейна, но ее убаюкивали удобная постель и ночное небо, усыпанное звездами. Пушистые ресницы вздрогнули, веки опустились, напряжение спало. Она заснула.

Рейн заставил себя не думать о соблазнительной соседке. Вскоре сон одолел и его.

Ближе к утру, хорошо отдохнув, Рейн видел отчетливые сны о леди, делившей с ним постель. Медленно просыпаясь от своих фантазий, он обнаружил, что к нему прижимается теплое, нежное тело женщины. Жар, исходивший от нее, опалил Рейна. Он открыл глаза и повернул голову к Тамаре. Она крепко спала. Рейн сожалел о том, что привязал ее, но эта предосторожность, кажется, не причинила ей вреда.

Судя по всему, Рейн вел себя ночью очень беспокойно. Их связанные руки лежали над ее головой, а его тело прижалось к ее уютной фигурке. Осторожно развязав узел и освободившись от пут, Рейн потрогал лоб лежащей около него женщины.

Лицо Тамары обрамляли кольца волос, освободившиеся из заточения тугой косы. Она выглядела юной, невинной и очаровательной. Длинные густые ресницы спокойно замерли, щеки порозовели. Сердце Рейна забилось при виде этой хрупкой красоты. Безукоризненный цвет лица портили царапина и потемневший синяк на левом виске. Вид этих следов вчерашнего побега заставил его сердце сжаться. Эта независимая леди разбудила в нем такие чувства, о которых он и не подозревал.

Рейн чувствовал, как тянет его к Тамаре, как усиливается его беспокойство за нее, и не был уверен, что ему это нравится. Он попал в капкан, который сам поставил, но не мог и не хотел отказываться от обязательств. Он должен провести месяц наедине с Тамарой!

Слегка коснувшись ее щеки большим пальцем, мужчина ощутил, как внутри него поднимается волна нежности. Тамара была маленькой по сравнению с ним, но в то же время сильной и смелой. И желанной! Рейну хотелось обладать ею.

Он боролся с этим наваждением со дня их первой встречи. Но сейчас, когда узнал ее лучше, не мог бы сказать, что испытывает к ней только физическое влечение. То, что Тамара нуждалась в его помощи, рождало в нем другие эмоции, и ему хотелось, чтобы она поняла, как он необходим ей.

Рейн погладил ее по подбородку, коснулся нежной щеки. Не задумываясь над своими действиями, он наклонился и прижался губами к слегка приоткрытому рту Тамары. Ему хотелось разбудить ее своими поцелуями. Он продолжал играть с ее губами, ласково теребя их своим языком.

Внезапно Тамара проснулась и встретилась затуманенным взором с глазами Рейна. Ее губы слегка дрожали. Пульс от медленного сонного состояния перешел к бешеному, неровному ритму. Чувственная волна начала захлестывать все ее существо. Женщина смотрела на Рейна широко раскрытыми глазами, подсказавшими ему, что она знает о его желании.

— Что ты хочешь от меня? — спросила она, ощущая прижатое к ней мужское тело.

— Я хочу любить тебя, — ответил Рейн мягко.

Их взгляды, полные взаимопонимания, встретились.

— Но ты ведь не сделаешь этого?

Фраза прозвучала как утверждение. Тамара знала, что Рейн не будет действовать против ее воли.

— Нет, если ты этого не захочешь, — сказал он низким голосом и оставил на ее губах легкий поцелуй, стараясь разбудить в ней такое же сильное желание, какое испытывал сам.

Тамара почувствовала, как его горячие токи медленно перетекают в нее. В нежных поцелуях Рейна содержалась гипнотическая сила. Тамара почувствовала волнение, желание дотронуться до него, но голос рассудка услужливо подсказал ей: не буди страсть, которую не сможешь удовлетворить.

Губы Рейна передвинулись к щеке, затем к уху и шее, в то место, где заметно пульсировала кровь. Прикосновения Рейна действовали на Тамару возбуждающе. Как же это случилось?

Попытки мужчин соблазнить ее никогда не будили в ней желания. Правда, ни один из них не был в ситуации, в которой оказались она и Рейн. Вдвоем им пришлось пережить в течение суток целую гамму разнообразных эмоций. Нежность Рейна побуждала ее полностью отдаться его власти. И это пугало.

— Доброе утро, мисс Беннингтон, — проговорил он, любуясь ее лицом, освещенным лучами утреннего солнца.

Уверенный тон Рейна заставил Тамару покраснеть. Блеск его глаз встревожил ее. Утонченные комплименты не могли бы подействовать на нее так, как это утреннее приветствие, произнесенное хрипловатым баритоном.

— Вы опасный человек, Рейн Мастерс, — сказала Тамара севшим от волнения голосом.

Суровые черты лица Рейна смягчились, губы медленно растянулись в обворожительной улыбке.

— Тебе не надо бояться меня. Единственное, чего я хочу, это поделиться с тобой своим телом.

Рейн протянул к ней руки. Левой он убирал волосы с ее лица, правой гладил плечо.

Услышав столь откровенное признание, Тамара покраснела, ее обдало жаром. Ему не нужно было говорить, чего он хочет от нее, — женщина ощущала это каждым своим нервом. Руки Рейна огрубели от работы, но его прикосновения были нежными и возбуждающими.

— Я тебя почти не знаю, — выдохнула она.

Тамару беспокоило, что ее голос звучит так предательски хрипло. Но ее ответ был не совсем правдивым. Она знает об этом гиганте, который постоянно провоцирует ее, гораздо больше, чем о Скипе, за которого собиралась выйти замуж.

Странные отношения между ней и Рейном сложились, скорее всего, вследствие того, что их связывало родство душ. Он был сильным, решительным, уверенным в себе человеком, а также заботливым, способным на бескорыстную преданность. Хотела она того или нет, но этот мужчина интересовал ее, постоянно притягивал к себе ее внимание.

— Я хочу, чтобы мы узнали друг друга лучше, — тихо прошелестел Рейн, касаясь губами нежной кожи под подбородком. — Обещаю не делать ничего, что могло бы причинить тебе боль.

Тамара хотела возразить, но Рейн остановил ее, положив пальцы на ее губы. Затем его рука скользнула вниз, к вырезу фланелевой сорочки. Он быстро расстегнул пуговицы и распахнул полы рубашки. С тоненькой полоской бикини Тамара выглядела прелестно.

В ее ушах застучали стремительные удары пульса, заглушившие сигнал опасности, посылаемый мозгом. В том месте, на котором останавливался взгляд Рейна, кожу обжигало огнем. Надо остановить это наступление. Но любопытство, ожидание и растущее возбуждение приковали Тамару к постели, позволяя глазам и рукам Рейна исследовать ее тело.

От прерывистого дыхания её грудная клетка не знала покоя. С каждым коротким вдохом грудь девушки плотно натягивала эластичную ткань лифчика. Чувственность, разливавшаяся по всему телу, вызывала в набухших сосках сладкую, томительную боль. Под его пальцами они превратились в твердые бутоны. Он наклонился и стал теребить губами один сосок, в то же время лаская другой рукою. У Тамары от возбуждения перехватило дыхание. Подняв руки, она запустила пальцы в его густую шевелюру.

— Рейн!

Ее неистовый крик был полон нежности и ласки. Тамара приподняла его голову, чтобы прийти в себя.

Он оторвал губы от твердого соска, оставив влажное пятно на ярко-синей ткани лифчика, но сладостная мука продолжала терзать женщину. Когда он коснулся языком второго соска, Тамара еще сильнее потянула своего мучителя за волосы. Схватив обе ее руки, Рейн поднял их над головой Тамары. Он не хотел, чтобы она дотрагивалась до него сейчас, не хотел, чтобы мешала изучать ее тело.

Тамара раскрыла рот от изумления. Чувствуя себя незащищенной и уязвимой, она по какой-то причине не сопротивлялась. Рейн начал гладить ее живот, и она затаила дыхание. Прикосновение было жарким и нежным. Рейн заботливо обходил поцарапанные участки кожи. Тамару пугали накал его чувств, его восхищение, ее собственное стремление познать этого мужчину. Каждое прикосновение его пальцев приводило женщину в трепет.

Получив в свое распоряжение это прекрасное тело, Рейн распалялся все больше. Тамара отбросила притворство, давая понять, что ей нравятся ласки и попытки заняться с нею любовью. В то же время напористость мужчины шокировала ее.

Рейн посмотрел на Тамару, когда его пальцы оказались рядом с синяком на животе. Она поморщилась, и его встревоженный взгляд сказал, что он разделяет ее страдания. Отпустив ее руки, Рейн приник губами к ушибленному месту, пытаясь поцелуем смягчить боль. Тамара обмякла, и узда, в которой Рейн держал свои эмоции, ослабла.

Он не собирался посягать на нее, но все его существо требовало выхода накопившейся энергии. Рейн обхватил Тамару за бедра и опустил лицо в теплоту треугольника между ними. Он нежно водил губами по шелку трусиков.

Тамара отчаянно пыталась восстановить дыхание, сопротивляясь горячей волне, захлестнувшей тело. Она притянула голову Рейна к своей груди, стараясь прийти в себя. Но Рейн уже снова теребил ее чуткие соски, заставляя женщину сладостно постанывать.

— Пожалуйста, больше не надо, ты должен остановиться! — прохрипела она.

Тамара чувствовала каждый дюйм мускулистого мужского тела, прижимавшегося к ее тонкой фигурке.

— Я не хочу останавливаться, — прерывисто дыша, почти грубо ответил он.

Неистовая реакция Тамары на его прикосновения возбуждала как ничто другое. Его руки ласкали тонкую талию, а губы — набухшие соски. Рейн двигался вверх и вниз по ее округлым бедрам, тесно прижимаясь к ним.

Тамара утопала в волнах эротических ощущений. Она никогда прежде не испытывала такого неукротимого желания и теряла контроль над собой. Неужели она отважится предоставить этому человеку такую власть над собой?

— Рейн, прощу тебя! — Тамара не могла позволить себе поддаться его всепоглощающему эмоциональному воздействию и умоляюще простонала: — Остановись!

Прозвучавшие в ее голосе панические нотки заставили Рейна посмотреть ей в лицо. Она была возбуждена, глаза горели от желания, но он уловил в них неподдельный страх.

Мастерс вздрогнул от неожиданности, но тут же подумал, что ведь это абсурд — бояться интимных отношений, если она собиралась выйти замуж! Он смотрел ей в глаза, одновременно опуская руку к холмику между ее ногами. Женщина вздрогнула от молниеносного электрического разряда, пронзившего тело. Но страх не покидал ее. Рейн глубоко, мучительно вздохнул.

— Ты боишься, что я сделаю тебе больно?

Тамара опустила ресницы, отгораживаясь от будоражащего взгляда темных глаз. Как она могла объяснить Рейну, что не боится его физически, просто его нежность сжигает ей душу, а его бескорыстная любовь делает ее незащищенной?

— Я не боюсь тебя, — произнесла Тамара, открывая глаза.

— Может быть, ты вообще боишься мужчин? Боишься физической близости? Венерических болезней? Беременности? — спрашивал он наугад, пытаясь унять бушующую страсть.

— Я не позаботилась о предосторожности.

Глаза Рейна с мукой смотрели на нее.

— Ты же собиралась выйти замуж!

Тамару передернуло.

— Я не посещала врача после расторжения помолвки.

Рейн издал мучительный стон, он никогда не привозил женщин в хижину, поэтому здесь не было противозачаточных средств. Скатившись на свою половину постели, Рейн прикрыл глаза рукой. Усилием воли он хотел успокоить свою возбужденную плоть, но тело рассудку не подчинялось. Ни одну женщину он не хотел так страстно и неистово, как Тамару, но он отвечал за ее безопасность. Гарольд доверял ему, а Рейн был в долгу у дяди своей пленницы. Как же быть, черт возьми?

Чем лучше он узнавал Тамару, тем яснее ему становилось, что любой мужчина мог потерять из-за нее голову. Она была редчайшим созданием, обладающим сердцем и смелостью тигрицы, скрытыми под покровом подкупающей застенчивости и потрясающей сексуальной притягательности.

Успокоив дыхание и пыл, Тамара рискнула посмотреть на Рейна. Он тоже дышал ровнее, но ему еще не удалось укротить разбушевавшуюся страсть.

Тамара мало знала о мужчинах, но чувствовала, что Рейну гораздо труднее, чем ей, справиться со своим желанием. Она ненавидела себя за то, что стала причиной его мучений.

И все же Тамара понимала, что, если бы Рейн был эгоистичным парнем, каким она считала его раньше, он не колеблясь воспользовался бы ситуацией. Ее подвело собственное тело. Рейну удалось довести ее до полного исступления.

Нередко Тамаре приходила в голову мысль о том, что она фригидна, но нежные прикосновения Рейна развеяли это предположение. Она догадывалась, что гигант, лежащий справа от нее, превратил бы их занятия любовью в нечто ошеломляющее. Но Тамара Джо Беннингтон не хотела быть ошеломленной. Она хотела быть хозяйкой своих эмоций.

— Ты справишься с собой? — спросила Тамара, застегивая сорочку. Она пыталась смотреть на его широкую сильную грудь равнодушным взглядом, но ей не удалось обмануть себя.

Рейн опустил руку и повернулся к Тамаре. Его приятно удивила ее непосредственность, но в ответе звучала насмешка.

— Справлюсь, — бросил он, — если выживу.

Тамара улыбнулась.

— Я никогда не обещала тебе дорогу, усыпанную розами.

Ее весёлая реакция на его раздраженную реплику поразила Рейна. Он стал внимательно изучать ее лицо. Тамара пожала плечами, давая понять, что не знает, почему так выразилась. Этот неопределенный жест развеселил его, и Рейн начал хохотать. Его смех был заразительным, Тамара присоединилась к нему, и смехом они отметили свое необычное положение. Сексуальная напряженность постепенно исчезла. Смех Рейна затих, и Тамара посмотрела на него с теплой улыбкой. Он был нежным любовником, и в то же время достаточно волевым, чтобы уберечь ее от неприятностей. Она больше не думала о нем как о постороннем человеке или преступнике, но сознавала, что он представляет угрозу для ее покоя.

— Куда мы направимся отсюда? — Ее вопрос прозвучал непринужденно, но тон был серьезным.

Рейн, прищурив глаза, проницательно оглядел свою гостью.

— Это зависит от тебя, — так же серьезно ответил он.

— Ты можешь отвезти меня домой?

— Я дал обещание твоему дяде и собираюсь сдержать его.

Тамара задумалась. Здесь она в безопасности. Но что предпримет ее преследователь, обнаружив, что она исчезла? Если кто-то хочет нанести ей вред, как он поступит, узнав, что ее нет в городе? Вдруг он примется терроризировать ее семью? Тамара была настолько занята личными проблемами, что не подумала о возможности такого развития событий.

— И какой же у нас выбор?

— Мы остаемся здесь.

Тамара рассердилась. Ей не нравилось, когда кто-то командовал ею или лишал ее свободы действий.

— Я не желаю оставаться в глуши. Ты же понимаешь, что наша жизнь здесь чревата осложнениями. Можно легко организовать мою безопасность в Сан-Антонио. Если я вернусь домой к понедельнику, никто ничего не заподозрит.

— Гарольд собирается объяснить всем, что ты взяла длительный отпуск. Мы не вернемся сейчас в Сан-Антонио.

Голос Рейна звучал решительно. Тамара начала закипать — у нее возникло горячее желание влепить опекуну пощечину.

Рейн видел ее ярость, но ему надо было добиться от Тамары понимания.

— Я гораздо опытнее и сильнее тебя, — предупредил он. — Советую не начинать того, с чем не справишься.

Рейн придвинулся к ней, и она неожиданно оказалась под его сильным, упругим телом. Он опирался на руки, защищая ее хрупкую фигурку от сокрушительного давления своего торса.

Жар его тела опалил Тамару и разбудил с таким трудом затихшие эмоции. Рейна прикрывали только хлопковые трусы, рубашку заменял ковер густых вьющихся волос. Он был настолько мощным и сексуальным, что у женщины вновь перехватило дыхание.




6


— Ты намеренно пытаешься меня запугать, — бросила обвинение Тамара.

— Я просто хочу, чтобы ты поняла, насколько эта ситуация неустойчива, — сердито промолвил Рейн. — Я дал обещание и собираюсь его выполнить. Можешь помогать мне или продолжать хитрости. Но предупреждаю: моему терпению приходит конец.

— Какой примитивный шантаж! — сказала она, зная, что это разозлит Рейна.

Его скулы напряглись. Рейн отказывался верить, что Тамара рискнула посмеяться над ним. Немногие мужчины осмеливались провоцировать его. Может быть, его мягкое обращение так раззадорило Тамару?

— Предлагаю компромисс. Ты прекращаешь безрассудные попытки убежать, я обещаю не навязывать тебе свою персону.

Он прижал ее руки к кровати и приблизил свое лицо на опасное расстояние. Сердце Тамары сделало резкий скачок. Она почувствовала силу мышц и твердость широкой груда Рейна. Безошибочное свидетельство возникшего у него желания чувствовалось бедром. У Тамары закружилась голова от запаха мускуса и ощущения мужского начала. Как он мог обещать оставить её в покое, если испытывал такой сексуальный голод?

— Я не говорил, что это будет легко, — прохрипел он, угадав ее мысли.

Рейн нестерпимо желал эту женщину, но забота о ее безопасности помогала подавить эмоции. Привязывая Тамару к кровати на ночь, он боялся, что она может поранить себя во сне. В любом случае, это не было лучшим решением проблемы. Рейн ждал от нее обещания вести себя благоразумно.

— Я хочу заниматься с тобой любовью, — продолжал он, — но не желаю использовать сложившуюся ситуацию для достижения этой цели. Я не могу отвезти тебя домой сейчас, а мое влечение к тебе вряд ли уменьшиться. Чтобы решить эти проблемы, нам следует избегать физического противостояния и держать под контролем наши эмоции.

— И у нас получится? — Голос прозвучал мягко.

Рейн закрыл глаза и прислонился лбом к ее голове.

Тело откликнулось короткой волной дрожи. Борьба за контроль над эмоциями была чужда Рейну, и это тревожило его. Он утопал в зыбком море эротических ощущений.

Тамара испытывала благоговейный трепет, видя, как Рейн мучается, пытаясь обуздать свою страсть. Она не принадлежала к числу тех женщин, которые заставляли мужчин терять голову. В то же время прежде не испытывала таких противоречивых эмоций: желание и страх. Рейн Мастерс внес полное смятение в душевный мир Тамары. Ему удалось заставить ее почувствовать себя особенной, отличающейся от других женщин. Он разбудил в ней то, о чем она не хотела знать.

— Обещай мне, что ты не убежишь от меня, — настойчиво повторил свою просьбу Рейн, глядя Тамаре в глаза.

Она понимала, что ей следует успокоить его, дать обещание, которое он из нее вытягивал, а затем нарушить. Но ее понятие о чести не позволяло ей лгать.

— А моя семья? — закинула она удочку.

Рейн сжал зубы. Эта женщина не успокоится никогда.

— Мои люди охраняют твою семью круглосуточно.

Тамару охватила тревога.

— Ты думаешь, им угрожает опасность? Из-за меня?

— Я уже сказал тебе, что они под надежной охраной. Твоя семья в гораздо большей безопасности, когда тебя нет в городе.

Тамара обдумывала слова Рейна. Если кто-то пытался навредить ей, то теперь он переключит внимание на ее семью.

— Об этом я даже не подумала, — прошептала Тамара… — До самого последнего случая, когда меня чуть не сбила машина, я отказывалась верить, что кто-то хочет убить меня.

Рейн увидел, что Тамара задрожала от волнения и запоздалого испуга. Не думая о последствиях, он привлек ее к себе и крепко сжал в объятиях. Близость ее изумительного тела так волновала его, что Рейн отпустил Тамару и, встав с кровати, направился в кухню. Тамара почувствовала себя одинокой. Лишившись тепла Рейна, она ощутила озноб и, закрыв глаза, приказала себе успокоиться. Ей еще не встречался мужчина, который мог бы лишить ее самоконтроля.

Наполнив стакан холодной водой, Рейн выпил его залпом, провел рукой по волосам и стал ходить взад-вперед по кухне, чтобы успокоиться и восстановить дыхание. Волнение постепенно затихло, можно было вернуться в комнату.

Тамара отвязала чулок и вытянула затекшую ногу. Решив сделать что-нибудь полезное, убрала постель. Раздумывая над тем, стоит ли ей показываться в кухне, она увидела входящего в комнату Рейна. Натянув джинсы, он отпер шкаф и позволил Тамаре взять одежду и обувь.

— Готова для завтрака?

— Хорошая идея.

— Ты пока оденься, а я приготовлю яичницу с ветчиной.

— Прекрасно.

Рейн кивнул.

— Заказ принят. — И ушел в кухню.

Тамара протяжно вздохнула. В ванной она умылась, надела чистые джинсы и хлопковую рубашку, переплела косу. Соблазнительный запах жареного бекона поманил ее в кухню.

— Кофе готов, — объявил Рейн.

Тамара разлила кофе по чашкам и накрыла на стол. Обнаружив буханку хлеба, она приготовила тосты. Вскоре они уже сидели за столом.

Все было очень вкусным, и Тамара ела с аппетитом. Рейн съел в два раза больше, но он и был в два раза крупнее. Даже кофе показался Тамаре особенным. Вероятно, необыкновенный вкус ему придавала вода из горного источника. А может быть, это от ее эмоционального состояния? Солнце казалось ей ярче, воздух прозрачнее и чище, еда вкуснее. Она улыбнулась Рейну.

— Завтрак просто великолепный. Ты избалуешь меня.

Глаза Рейна изучающе смотрели на пленницу. Волосы Тамары были заплетены в косу, открывая ослепительную красоту лица. Несмотря на небольшие царапины и отсутствие косметики, она была самой красивой женщиной, которую Рейну когда-либо доводилось видеть. У нее были большие умные глаза, прямой нос, полные губы совершенной формы. Гладкая кожа излучала здоровье.

— Я тебя еще не видел такой умиротворенной, — заметил Рейн, поняв, что именно отсутствие напряжения делало ее столь очаровательной.

Тамару удивило замечание Рейна, но она вспомнила, что впервые за несколько последних месяцев расслабилась.

Работа, личные проблемы и угрозы преследователя сильно повлияли на ее нервную систему.

— Могу поспорить, что ты испытываешь классические проблемы заработавшегося босса. В последнее время ты, очевидно, мало спишь, страдаешь от головных болей, твой желудок плохо функционирует. Тебе нужен хороший отдых. Здоровье гораздо важнее, чем все остальное.

— Откуда такая осведомленность? — Вопрос прозвучал непринужденно.

— Прошел через это, — сказал Рейн. — Управляя авиакомпанией, я работал по восемнадцать часов в сутки, пока не свалился.

После освобождения из тюрьмы он, испытывая вину перед отцом, задался целью воплотить в жизнь его мечту.

— Что же ты сделал?

— Ушел от дел, передав их опытным управляющим. Потом купил хижину и жил здесь, пока душа и тело не поздоровели. Я до сих пор президент компании, но не управляю ею.

— Передал под полный контроль чужим людям семейное дело? — Тамара не могла поверить в это.

— Мне нравится работать на ранчо, — сказал Рейн. — Это тяжело, рабочий день длится долго, но ответственность совсем другая. У меня служат люди, которым я доверяю, поэтому могу в любое время уехать куда захочется.

Тамара задумалась над его словами. Компания не развалилась бы без нее. Наоборот, администрация, возможно, была бы даже рада проявить свои способности в полную силу.

— Незаменимых нет? — Эта мысль навеяла на Тамару грусть.

Рейн улыбнулся, поняв ее настроение. Он подумал, что такая женщина вполне может быть незаменимой, но промолчал.

— Пора уже начать заботиться о себе. — Тамара нахмурилась — она не знала, сможет ли существовать без работы.

— Я не уверена, что умею расслабляться, — призналась собеседница, открыто посмотрев на Рейна.

— Если не будешь сопротивляться, это придет.

И снова Тамара задумалась над его словами. Сейчас, после жуткого напряжения последних суток, она чувствовала себя хорошо отдохнувшей. И все же именно освобождение от привычного круга забот избавило ее от усталости.

— Возможно, мне действительно нужен отдых.

— Лучшего места, чем это, ты не найдешь.

Глаза женщины сузились — он ошибается. Она ненавидела изоляцию в горах, страдая от старых душевных ран, которые так и не зажили. Правда, комфортабельная хижина Рейна несравнима с лачугой ее детства, а сам он был привлекательным стимулом для того, чтобы провести отпуск здесь.

— Но у тебя нет ни телефона, ни радио, — привела она слабый довод.

— Телефон — самая последняя вещь, в которой ты нуждаешься. А радио есть в вертолете.

— Я должна держать постоянную связь с семьей, — настаивала Тамара. — Не смогу спокойно отдыхать, если не буду знать, что там происходит.

— Один из моих служащих, Дейв Эндрюс, будет регулярно летать сюда, и привозить тебе пленки с голосами твоих близких. Первую он привезет завтра. А ты можешь записать свой ответ, отправить его с Дейвом и спокойно продолжать свой отпуск.

Это звучало разумно, но с какой готовностью она шла на принятие всех предложений Рейна!

— Нет, я не могу оставаться так долго вдали от дома.

— Даже ради Гарольда? — Рейну пришлось надавить на ее родственные чувства.

— Дядя поймет меня. Вернувшись, я все ему объясню.

— Ошибаешься, — ответил Рейн, вставая с кресла.

Он вышел из комнаты, но вскоре вернулся и передал ей письмо.

Тамара узнала фирменный конверт. Она подарила комплект дяде на Рождество в прошлом году. Страшась дурных вестей, Тамара заставила себя прочитать письмо.




«Моя дорогая Тамара!

Ты — дочь моей сестры, но даже не догадываешься, как сильно я люблю тебя. Мне невыносима сама мысль о том, что с тобой может произойти несчастье. Это разбило бы жизнь Люси, Кэти и мою. Я должен защитить свою семью.

Уверен, что ты требуешь от Рейна отвезти тебя домой. Умоляю — измени свое решение. Я никогда не просил тебя об одолжении и не считал, что ты обязана мне чем-то. Но сейчас я обращаюсь к твоей любви и преданности и прошу пойти на уступки Рейну и мне. Останься с ним и хорошо отдохни. Ты заслужила это.

С любовью, Гарольд».




Тамара прочитала письмо дважды. Как она могла проигнорировать мольбу дяди? Ведь она стольким обязана ему и любит его всей душой. Но почему он обращается к ней письменно? Почему не хочет встретиться и обсудить проблему лично? Может быть, он думает, что племянница слишком эгоистична, чтобы выполнить его просьбу? А не стала ли она действительно эгоисткой в последнее время? Погрузившись в собственные проблемы, перестала замечать то, что волнует ее близких. Что же ей делать? Рейн сказал, что пока у нее одна перспектива — остаться в хижине.

— Ты обещаешь мне, что я буду поддерживать связь с Кэти? — спросила Тамара.

У Рейна перехватило дыхание.

— Даю слово, если ты обещаешь не предпринимать попыток к бегству, — ответил он твердо.

— И можешь поклясться, что не будешь меня соблазнять, так сегодня утром? — Теплая волна прилила к ее лицу.

— Я не евнух, — возразил Рейн низким голосом, внимательно глядя на Тамару. — Но могу обещать, что не буду ни на чем настаивать или предпринимать рискованные шаги.

Тамара знала, что может верить Рейну, но здравый смысл говорил обратное: они находились одни в хижине, что само по себе уже было рискованно! Тем не менее сердце настаивало на том, чтобы она осталась и разобралась в своих необычных чувствах к притягательному похитителю.

— Будем считать, что мы договорились, но при условии — ты выполняешь обещания и обеспечиваешь мне связь с семьей.

Вздох облегчения вырвался из груди Рейна. Тамара согласилась остаться — ей хочется разобраться в своих чувствах.

«Тэмми, неужели это правда? — высокий голосок Кэти звучал отчетливо и громко. — Все здесь считают, что ты сбежала с Рейном Мастерсом. Весь город только об этом и говорит…»

Тамара быстро выключила магнитофон и, сверкая глазами, повернулась к Рейну. Уперев руки в бедра, она приготовилась к бурному разговору. Но увидев его удивление, сбавила воинственный пыл.

— Ты хочешь сказать, что не имеешь к этому никакого отношения? — призвала Тамара своего похитителя к ответу. — Надеюсь, это не является частью разработанного тобой плана?

Изумление Рейна постепенно перешло в задумчивое напряжение. Тамаре это не понравилось.

— Клянусь, я непричастен к этим слухам. Не думаю, что кто-то видел, как я нес тебя к самолету.

— Твои друзья, семья, служащие знают, где мы находимся?

— Только Дейв Эндрюс. Даже Гарольд не знает.

— Значит, они не могут думать, что здесь мы проводим медовый месяц? — почти с отвращением спросила Тамара.

— Я никому не говорил о намерении жениться, и они не воспримут эти слухи всерьез.

Тамара верила ему, но почувствовала, что слухи о ее бегстве с ним совсем его не расстроили.

— Эти разговоры в Сан-Антонио могут сослужить нам хорошую службу, — заметил он, скрещивая руки на груди.

— Да? — возмутилась Тамара. — Какой пример я подаю Кэти? Она подумает, что я связалась с мужчиной, которого почти не знаю, или что я безответственный человек, удравший неизвестно куда, даже не предупредив родных. А Скип? В какое унизительное положение я поставила его! Он заподозрит, что я обманывала его с другим задолго до того, как отменила свадьбу. А мои служащие? Они подумают, что я сошла с ума!

Рейн безуспешно пытался подавить улыбку. Тамара была прекрасна в гневе.

— Это не смешно, Мастерс! — вне себя выкрикнула она.

Рейн не смеялся, но глаза его насмешливо блестели.

— Ты напрасно злишься. Меня тоже не забавляет эта ситуация, — оправдывался он, переходя к другой теме, — Я просто нахожу тебя очаровательной. — Рейн задержал дыхание.

Она уставилась на него в недоумении. Очаровательная?! Это слово подходит только к кошечкам, собачкам и младенцам.

— Какая я? — услышала Тамара свой голос.

— Очаровательная и необыкновенно привлекательная, — тихо подтвердил Рейн, удивляясь ее реакции.

Она вела себя так, будто ни разу не слышала настоящего комплимента от мужчины.

Впрочем, что такое комплименты, Тамара знала. Многие мужчины говорили ей, что она красивая и желанная. Скип находил ее сексуальной и божественной. Но она всегда относила эти слова к своим внешним данным. Любовь и очарование были нежными, интимными словами из области глубоких чувств.

— Не думаю, что хочу быть очаровательной, — упрямо заявила женщина.

И снова Рейна поразила ее реакция. Он понял, как успокоить Тамару, отвлечь от будоражащих ее мыслей.

— Я считаю, что слухи о бегстве могут помочь нам. Ты, конечно, не согласишься, — заметил он язвительно, — но брак со мной будет для тебя надежной защитой.

Тамара вспыхнула. Сердце забилось еще сильнее. Рейн дразнит ее, она не попадется на эту уловку.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она строго.

Рейну приятно было думать о возможности брака с Тамарой, хотя бы по практическим соображениям.

— Тралоза меня хорошо знает. Многие годы мы не выпускали друг друга из виду. Ему известно, как я ненавижу его, но я действую в рамках закона. Этот подонок понимает, что при малейшем неверном шаге с его стороны я упеку его в тюрьму.

Тамара как зачарованная смотрела на Рейна — искреннее негодование исказило черты его лица. В какой-то момент он показался ей опасным. Какое счастье, что у Рейна нет претензий к ней, подумала она с облегчением. Он представляет собой грозного противника, даже для бандита Тралозы.

— И ты думаешь, что Тралоза забудет обо мне, если я выйду замуж за такого сильного человека, как ты?

Глаза Рейна гневно сверкнули, когда Тамара бросила ему вызов. Ее открытая насмешка показала, что пленница не из боязливых. Она покоряла его не только женскими чарами, но и своей смелостью. Эта маленькая женщина была готова бороться с ним на равных.

— Полагаю, такая независимая, свободная женщина, как ты, воспринимает помощь со стороны мужчины с отвращением.

— Я никогда не нуждалась в мужчине, чтобы защитить себя, — сказала Тамара, избегая его взгляда. — И у меня нет желания отказываться от своего независимого положения.

— Речь идет не о каких-то кардинальных изменениях, — возразил Рейн. — Я предлагаю тебе вступить со мной в брак. Тралоза не будет угрожать моей жене.

Рейн говорил убедительно и твердо. Тамара не сомневалась, что он прав, но не была уверена, что за угрозами в ее адрес стоит Тралоза.

— Возможно, твое имя будет надежной защитой от одного сумасшедшего. Но подумай обо всех общественных и правовых аспектах такой сделки, о прессе и бесконечных вопросах. Зачем брать на себя все эти хлопоты? К тому же я допускаю, что навредить мне пытается кто-то другой.

Рейн кивнул, отметив про себя, что Тамара не отказалась от его предложения с ходу, она все тщательно обдумывала.

— Ты волнуешься о Скипе Ридоне? Тебя он все еще привлекает и ты надеешься уладить ваши разногласия?

Тамаре претило обсуждать Скипа, но кое-что она все-таки хотела прояснить.

— Мои отношения со Скипом касаются только меня. Неудача задела мою гордость, но не сердце, — призналась Тамара. — Я хотела порвать эту связь, Скип возражал, наказывать его за это или унижать я не собиралась.

— Очень хорошо!

Рейн надеялся, что эмоционально Тамара освободилась от этого хлыща. Судя по ее тону, она никогда и не была особенно привязана к нему.

— Значит, никто и ничто не мешает тебе вступить в брак по расчету, — настаивал Рейн, сверля ее глазами.

— Только здравый смысл и острый инстинкт выживания, — насмешливо произнесла Тамара, отворачиваясь от Рейна.

Рейн знал, когда следует наступать, а когда лучше остановиться. Он будет терпеливо ждать.

Тамара нажала кнопку магнитофона, чтобы дослушать пленку.

«Наш телефон раскалился от звонков! Все хотят знать подробности, а я сама ничего не знаю!..» взахлеб тараторила Кэти. Тамара нахмурилась, ощущая себя обманщицей.

«Тетя Люсинда немного сердита на тебя. Она хотела устроить грандиозную свадьбу. Мы обе злы из-за того, что не были посвящены в эту тайну. Дядя Гарольд почти ничего не говорит, по крайней мере мне. Но тетя Люсинда устроила ему хорошую взбучку. Она считает, что он все знал…»

Тамара выключила магнитофон и повернулась к Рейну.

— Из этого ничего не получится! Я не могу причинить им боль, допустить, чтобы они думали, что я обманула их. Чему я научу Кэти? Как, по-твоему, я буду чувствовать себя, если моя сестра возьмет с меня пример и убежит с первым попавшимся парнем, в которого влюбится?

— Тебе не надо обманывать Кэти или кого-то другого, — спокойно возразил Рейн. — Ей и Люсинде можно сказать правду. Они не будут сердиться, если узнают, что мы пошли на обман вынужденно, ради твоей безопасности.

— А что они подумают о моей морали, узнав, что я провела целый месяц наедине с мужчиной, которого едва знаю?

— Им не обязательно знать, где мы были все это время. Мы могли бы отдыхать на Багамах в окружении свиты слуг.

Тамара заскрежетала зубами, вспомнив, что еще недавно предполагала провести на Багамах медовый месяц.

— Ты не обязана оповещать семью о подробностях отдыха, — успокаивал ее Рейн. — Кэти даже обрадуется, узнав, что принимает участие в заговоре. Просто скажи им, что мы не можем раскрывать конфиденциальную информацию.

В аргументах, которые приводил Рейн, был смысл, но Тамара все еще смотрела на мужчину широко раскрытыми глазами. Она не желала думать о последствиях этого маневра. В данный момент ей хотелось слышать голос Кэти.




7


«Серьезно, я так рада за тебя. Мне не хотелось говорить об этом, но я всегда была против того, чтобы ты выходила замуж за Скипа, и очень боялась, что ты помиришься с ним…»

Тамара раскрыла глаза от удивления. Кэти ни разу, даже намеком, не дала ей понять, что ей не нравится Скип.

«Боялась, что, если скажу тебе об этом, ты подумаешь, что я ревную тебя к нему или что я эгоистка. Мне хотелось, чтобы ты была счастлива, но я знала, что ты не любишь Скипа так, как нужно любить мужчину, за которого собираешься замуж…»

На глаза Тамары чуть не навернулись слезы, и она потрясла головой. Кэти была безнадежным романтиком. Она считала, что на свете существует только неземная любовь.

«Рейн Мастерс — совсем другое дело», — продолжала размышлять Кэти.

Тамара фыркнула, а Рейн весело хмыкнул.

«Это невозмутимый пижон и совершенно потрясающий амбал…»

Рейн разразился хохотом, и Тамара быстро выключила магнитофон. Она пыталась сохранить строгое выражение лица, но смех Рейна был столь заразителен, что женщина улыбнулась.

— Это не так уж смешно, — укоризненно произнесла Тамара, в то время как Рейн продолжал смеяться от души.

— По-моему, наоборот, — сказал он, давясь от очередного приступа смеха. — Ты хотела убедиться, что с Кэти все в порядке. Я бы сказал, что девочка находится в прекрасной форме. Кроме того, она полагает, что я совершенно потрясающий амбал.

— Моя сестра всегда в прекрасной форме, и, чтобы ты ни раздувался от важности, хочу сказать, что Кэти считает Дуди Хаузера тоже потрясающим амбалом.

Рейн опять засмеялся. Тамара даже себе не признавалась, что его смех доставляет ей удовольствие. Она снова включила магнитофон.

«Итак, когда ты с моим новым родственником вернешься домой? Мне всегда хотелось иметь большого брата, ты же знаешь. Считай, что я уже полюбила Рейна…»

Наивные восторги Кэти неприятно подействовали на Тамару. В голосе сестры была задумчивая тоска. Тамара решила, что навредила Кэти своей чрезмерной опекой. Девочка ни с кем не водила тесной дружбы. Женщина выключила запись.

— Было бы нечестно обманывать Кэти, — сказала она. — Я никогда не лгала ей и не хочу делать это сейчас.

Рейн наблюдал за гаммой чувств, отражавшихся на лице Тамары. Она была глубоко связана с сестрой эмоционально. Хорошо бы и мне завоевать такую привязанность, подумал он.

— Не надо обманывать ее, — продолжал уговаривать Рейн. — Ты скажешь ей правду, когда мы вернемся. А пока пусть думает, что мы поженились. Это в интересах ее и твоей безопасности.

Тамара неохотно согласилась с ним. Она нажала клавишу, и в комнате снова зазвенел голосок Кэти.

«Надеюсь, ты знаешь, что у Рейна миллион друзей. У мистера Эндрюса три сына, и один из них будет охранять наш дом круглосуточно. Дядя считает, что это необязательно, но мистер Эндрюс заявил, что таково указание Рейна. Ничего что я называю его просто Рейн? Мастере звучит слишком официально для фата. Ну надо же! Я представления не имела, что вы любите друг друга! Здорово вы нас одурачили! Как ты думаешь, он не будет возражать против того, что у него появится сестра? Ты не могла бы передать ему от меня привет?..»

Затем Кэти рассказала сестре о своей встрече с Ароном Коннорсом и своем желании научиться подводному плаванию. Потом объявила, что дядя и тетя хотят сказать несколько слов.

Гарольд сделал вид, что ничего не знает о похищении, и посоветовал Тамаре не беспокоиться о делах и наслаждаться отдыхом. Люсинда поворчала, потом повторила вслед за Гарольдом, чтобы Тамара ни о чем не волновалась. К концу пленки раздался голос Кэти. «Тэмми Джо! — воскликнула она с тревогой. — Не вздумай дать Рейну прослушать это — он подумает, что я глупая овечка!..»

— Не вздумай считать ее глупой овечкой, — преувеличенно строго наказала Тамара.

— Кэти просто прелесть. Отдаю тебе должное, ты хорошо ее воспитала, Тэмми Джо! — с придыханием произнес он семейное имя Тамары.

— Еще раз скажешь это, и я задушу тебя, — притворно сердито ответила она. — Когда мы пошлем ответ?

— Дейв прилетит завтра и возьмет его. Мы сможем обмениваться информацией раз в неделю.

Тамара опустилась в кресло. У нее гора с плеч свалилась. Рейн знал, что Кэти много для нее значит, но только сейчас начал понимать, как много.

— А мне можно ответить Кэти? — спросил он, ухмыляясь.

— А почему ты улыбаешься? И что собираешься сказать ей?

— Только то, что позабочусь о ее старшей сестре, а мои люди будут заботиться о ней.

Тамара внимательно оглядела Рейна. Обычно ей не требовалось много времени, чтобы разобраться в мужчине и отнести его к той или другой категории, представителей сильного пола. Мастерс был полон сюрпризов.

— Хочешь проверить, что я запишу для Кэти?

— Зачем? Просто следи за тем, что будешь говорить. Для ее безопасности лучше, если Кэти пока останется при своем мнении. Она все поймет, когда узнает, зачем мы это сделали.

— Ты слышал, что она сказала о старшем брате, — напомнила Тамара. — Я не хочу причинять ей боль или разочарование.

— Твоя сестра — умная, энергичная молодая леди, Тамара. Она способна оценить ситуацию правильно.

— Но она очень уязвима, а я вижу, что Кэти собирается установить с тобой прочные отношения.

— А ты хочешь, чтобы этого не произошло? — язвительно процедил Рейн.

Тамару удивил его тон. Он что, хочет, чтобы девочка-подросток боготворила его?

— Возможно, вам не хватит времени для этого.

— Другими словами, — заметил Рейн, — ты настроена не допустить нашей дружбы.

— Правда ли, что ты хочешь поближе с ней познакомиться?

Рейн задумался. Он понимал, что его ответ очень важен для Тамары и для их дальнейших отношений.

— У меня не было ни брата, ни сестры, — пояснил он. — Кэти — симпатичный ребенок. Я хочу узнать ее получше.

Тамару ответ обрадовал. Рейн явно намеревался закрепить связи с ее семьей. Сердце женщины забилось учащенно.

— Только бы Кэти не пострадала при этом!

— Я не собираюсь делать ничего такого, что могло бы причинить ей вред. Я испытал на себе твой гнев и еще одну такую вспышку просто не переживу.

— Мой гнев? — возмутилась Тамара.

— Ты сбила меня с ног и пыталась поколотить, — поддразнил он, сверкая глазами.

— Да, но ты меня спровоцировал на это! — возмущенно защищалась Тамара.

Вспомнив, как они боролись, катаясь по полу, пленница зарделась от смущения.

Рейну понравилось, что мысли об их физическом контакте вызвали у нее такую реакцию. Ему было интересно узнать, что Тамара думала о ночи, проведенной в одной постели. Прошлую ночь он провел на кушетке: даже смотреть на пленницу было для Рейна большим соблазном, а уж спать рядом с ней просто небезопасно. Его желание немного поутихло, но он был очень осторожен, чтобы не спровоцировать новой вспышки страсти.

— Мы пошлем Кэти совместное послание, — заявила Тамара, меняя тему. — Что же мне говорить ей, чтобы не солгать?

— Можно спросить, чем она занимается, или предложить ей быть посредником между тобой и твоими служащими.

— О, это Кэти понравится. А ты что скажешь?

— Расскажу о ранчо и о моей матери, — ответил Рейн.

Он уже довольно давно знал племянниц Гарольда, но не посвящал их в свои семейные проблемы.

Тамара ни за что бы в этом не призналась, но ее очень интересовала личная жизнь Рейна. Боясь, что он прочтет любопытство в ее глазах, она стала перематывать пленку.

— Почему бы тебе не начать, а я продолжу. Если тебе нужны какие-то вещи, скажи об этом Кэти, и она пришлет их.

Тамару поразило, что она не вспомнила ни одной вещи, которая была бы нужна ей здесь. Можно попросить прислать теплые ночные сорочки, но она уже привыкла к фланелевой рубашке Рейна и чувствовала себя в ней очень уютно. Тамара не испытывала ни в чем нужды.

Вместе они составили послание Беннингтонам. Она старалась, чтобы голое звучал спокойно и уверенно. Не упомянув о замужестве, Тамара просто пояснила, что будет отсутствовать какое-то время и надеется хорошо отдохнуть. Она попросила Гарольда и Кэти передать кое-какую информацию и деловые бумаги в компанию, но когда начала вдаваться в детали, Рейн мягко напомнил ей, что настала его очередь.

Слушая его голос, Тамара вдруг почувствовала острую тоску, причину которой не могла постигнуть. Она никогда никого не просила помочь ей, разделить ответственность за дела компании или за семью. Но теперь надеялась, что человек, который ей небезразличен, поймет ее привязанность к семье и преданность семейному бизнесу.




Следующую неделю жизнь в хижине протекала слажено. Рейн и Тамара занимались каждый своим делом, избегая — без всякого усилия — близкого физического контакта. Тамара взяла на себя хлопоты по кухне и уборке хижины. Ей даже доставляло удовольствие выполнять обычную домашнюю работу.

Закончив дела, она выбирала книгу на полках, забитых всевозможной литературой, и погружалась в чтение. Дома ей не хватало времени на чтение. Что бы она ни делала — работала или отдыхала, Тамара включала великолепную стереосистему Рейна, и в хижине постоянно звучала музыка.

Она не покидала хижину. Рейн же проводил большую часть времени вне дома — колол дрова, ремонтировал постройки, ловил рыбу.

Сначала Рейн думал, что Тамара не выходит во двор из-за того, что он проводит там время, но вскоре понял, что она чувствует себя в большей безопасности внутри хижины. Это его удивляло и интриговало. По лесу Тамара передвигалась с уверенностью горного жителя, но не выходила из помещения даже ради глотка свежего воздуха.

После двух недель их пребывания в горах Рейн решил, что настало время изменить сложившийся образ жизни. Как дружески настроенные компаньоны, в отношениях которых не существовало ничего личного, они спорили о политике, искусстве, бизнесе. Проявляя уважение друг к другу, избегали вторжения в мир затаенных мыслей и чувств собеседника.

Рейну же хотелось большего. Он понимал, что играет с огнем, но его желание установить с Тамарой доверительные отношения росло с каждым днем. Его физическая потребность в ней тоже возрастала, хотя важнее было завоевать ее дружбу.

Однажды жарким солнечным полднем Рейн ввалился в кухню. Тамара укладывала в морозильник только что испеченный кекс.

— Хочешь искупаться? — спросил он, посмотрев ей в глаза.

— В горной реке? — Она удивленно подняла брови. — Я что, похожа на идиотку?

Рейн хитро улыбнулся.

— Почти тридцать градусов, — сказал он, наслаждаясь исходящим от женщины ароматом свежести.

— Советую тебе окунуть градусник в ледяной поток, — ответила она. — Вода спускается со снежных вершин и никогда не достигает подходящей для меня температуры.

Рейн разразился хохотом. Тамара не могла сдержать улыбку. Она удивлялась, как легко и непринужденно они подтрунивали друг над другом. Тамаре было приятно смотреть на Рейна. Он постоянно носил шорты, сделанные из обрезанных джинсов. Его тело покрывал бронзовый загар. Несмотря на внушительные размеры, фигура Рейна была стройной и весьма привлекательной. Сколько раз Тамаре хотелось коснуться его, но это приводило ее в смятение. Особенно после того, как Рейн дал обещание первым до нее не дотрагиваться.

— Так, значит, вода холодновата для тебя, — констатировал Рейн, хмыкнув.

Он сунул пальцы в морозильную камеру и, скривив губы, приложил их к плечу женщины.

Тамара удивилась: Рейн, кажется, снова начинает заигрывать с ней. Он так долго вел себя пай-мальчиком, что она перестала беспокоиться о своей безопасности, но сейчас, увидев дьявольский огонь в глазах Рейна, вздрогнула от внезапно набежавшей горячей волны.

— Уверена, что вода ледяная, — поправила его Тамара, отступив на шаг.

Она спорила, чтобы выиграть время и успокоиться, но не могла справиться с переполнявшим ее возбуждением. Рейн явно решил разрушить некоторые барьеры, которые сам воздвиг. Эта мысль взволновала и напугала Тамару.

— Хорошо, — уступил он. — Мы отложим на время купание. А как насчет рыбалки?

Тамару злило, что ее сердце от радости готово выпрыгнуть из груди: Рейн хочет взять ее с собой! Она встретилась с ним взглядом, обдумывая, стоит ли принять приглашение.

В хижине женщина чувствовала себя в безопасности. Там ее окружала привычная обстановка, позволяющая вести цивилизованный образ жизни, и ничто не напоминало об их полной изоляции.

Леса Тамара не боялась. Но если она проведет много времени вне хижины, тяжёлая атмосфера дикой природы начнет душить ее. К ней вернутся воспоминания о далеком прошлом и старые страхи.

Она знала, что Рейн не сможет понять ее опасений. В ту первую ночь она пыталась бежать через лес, но тогда желание освободиться из плена затмило воспоминания об эмоциональной травме, перенесенной девять лет назад. Сможет ли она справиться, если жуткие воспоминания снова захлестнут ее?

— Мы должны будем съесть то, что поймаем? — спросила она.

Желание быть рядом с Рейном заслонило мрачные мысли.

— Сначала надо бы поймать, — ответил он беспечно, хотя чувствовал: что-то не так. По напряженному выражению лица Тамары он понял, что в ней происходит внутренняя борьба.

— Какую приманку мы используем?

— Жирных земляных червей, — дразнящим тоном произнес Рейн.

Его сердце дало сильный толчок, Тамара, кажется, готова отправиться с ним.

— Я не хочу нанизывать их на крючок, — предупредила она, заметив по глазам Рейна, что ее согласие доставило ему радость.

— Каждый рыбак должен уметь пользоваться приманкой, — продолжал посмеиваться Рейн, боясь переборщить, чтобы не поколебать зарождающееся доверие к нему.

— Я рыбачка, но мой папа всегда готовил для меня приманку. — Тамара замерла в шоке: она упомянула об отце!

— Да? — как бы удивляясь, тихо спросил Рейн, не желая расстраивать женщину.

А не был ли именно отец виновником всех ее страхов и замкнутости?

— У тебя есть лишняя удочка? — спросила Тамара, избегая его пронзительного взгляда.

— Несколько. Даю тебе возможность выбрать ту, которая понравится, — галантно произнес Рейн.

— Это далеко отсюда? — Хотя Тамара и приняла решение, у нее все еще оставались сомнения.

— Горная речка примерно в двухстах метрах от хижины.

Тамара бросила взгляд на уже знакомую панораму за окнами веранды. Первые двадцать ярдов покрыты травой, но дальше начинался лес, который казался ей угрожающим. Надо наконец посмотреть в лицо терзающим ее страхам и оставить в прошлом детские опасения. В голубом небе ярко светило солнце, вряд ли они заблудятся в лесу. Рядом будет Рейн.

— Я думаю, мне стоит подышать свежим воздухом и побыть на солнце. — Тамара стряхнула остатки муки с рубашки и вытерла руки о шорты. — Кэти оценит мой загар.

Рейн следил за нервными движениями Тамары, и думал о причинах, которые вызывали у нее такое напряжение. Ему хотелось прижать ее к себе и держать до тех пор, пока не улетучатся все ее страхи. Он уже начинал думать о Тамаре как о своей женщине, как бы примитивно это ни звучало. Рейн жаждал узнать, что причиняло боль его умной независимой пленнице.

— Я покажу, где хранятся снасти. — И протянул ей руку.

Тамара посмотрела на широкую ладонь и опустила на нее свою. Напряжение немного ослабло. Рука Рейна была сильной и теплой, волнующей и в то же время успокаивающей. Выйдя через заднюю дверь, они направились к сараю.

Пока они шли по заросшему душистой травой лугу, Тамара была спокойна, но как только ступили в полосу густого, темного леса, напряжение вернулось к ней. Рейн сразу почувствовал перемену и, обхватив ее одной рукой за талию, быстро вывел на открытое место, где бурлил широкий, но неглубокий горный поток. Эта территория была собственностью Рейна.

— Ну вот, видишь, это было совсем не страшно, — прошептал он почти у самого ее уха.

Его хрипловатый голос успокоил Тамару, вызвав желание броситься к нему в объятия и прижаться к его сильному телу. Но она решила поднять настроение легкой болтовней.

— Ты всегда ходишь сюда рыбачить?

— Здесь я поймал форель, которую мы ели на прошлой неделе. — Рейн раскладывал на земле снасти и банки с приманкой. — Подержи свою удочку, пока я буду нанизывать приманку на крючок.

— Если я поймаю что-нибудь, то выброшу снова в реку, — предупредила Тамара.

— Угу, — ответил тот машинально.

Медленным, плавным движением Тамара ловко закинула удочку. Брови Рейна поползли вверх от удивления.

— Ты, кажется, не такой уж новичок в рыбалке.

— Хочешь проверить? — поддразнила она его.

Рейн усмехнулся и отрицательно покачал головой. Она сама объяснит, когда захочет, и ни минутой раньше.

— Нет уж, спасибо. — Рейн закинул удочку в реку. — Тебе часто приходилось рыбачить? — не утерпел он.

— Не-а. — Ее ответ сопровождала задорная улыбка.

Ответная улыбка Рейна была теплой и невероятно обольстительной. У Тамары перехватило горло, и она поспешно отвела взгляд. Этот мужчина постоянно угрожал ее спокойствию, но ей нравилась его компания.

Тамара опустилась на густую траву, сложив ноги по-индейски. Она подняла лицо к солнцу, нежась в его теплых лучах. Красота и спокойствие природы помогли снять напряжение.

Укрепив удочку, Рейн тоже решил присесть. Затем он откинулся назад, подложил руки под голову и стал наблюдать за Тамарой. Солнце высвечивало золотом отдельные пряди ее волос, и Рейну захотелось расплести толстую косу. Если бы ему было позволено осуществить свои желания, то он расстегнул бы пуговицы на ее рубашке и даже помог бы Тамаре вовсе освободиться от нее. К округлым бедрам женщины плотно прилегали шорты. Рейн не возражал бы снять и их — Тамара была слишком хороша, чтобы скрывать свое тело под одеждой.

В течение двух долгих, мучительных недель Рейн страдал от воспоминаний об этом божественном теле. Его чувства обострялись каждый раз, когда Тамара подходила к нему. Он провел не одну беспокойную ночь, думая о ее эмоциональной реакции на его осторожные попытки интимной близости.

На что же будет похожа их любовь, когда Тамара освободится от сдерживающих ее пут? От одной мысли об этом по телу Рейна пробежала горячая волна желания. У них это получится потрясающе. В Тамаре дремала страсть, ничуть не уступавшая его собственной. Рейн поклялся сдерживать свои желания, но разве нельзя просто дотронуться до нее?!

Он не внял голосу разума и, уверенно положив ладонь на ее бедро, начал гладить его. Рейн почувствовал, как мышцы Тамары напряглись, но она не ударила его по руке и не сбросила ее с бедра. Их взгляды встретились: один — темный и жадный, другой — удивленный и настороженный.

Она совершила ошибку, посмотрев в бархатистую глубину его глаз. Горячая волна чувственности, исходящая от Рейна, моментально захлестнула женщину. Желание, которым горели его глаза, заставило ее сердце бешено колотиться. Взбудораженные мысли крутились в водовороте предчувствий, восторга и сомнений. Она не могла скрыть своих чувств.

Рейн заметил нерешительность в ее глазах, но, ободренный ее молчаливым согласием, медленно опустил Тамару на спину. Он наклонился над ней, и его ладонь, лежавшая на женском бедре, скользнула под рубашку к животу. Рейн еще ниже склонил голову, ни на миг не отпуская взгляд Тамары.

Его рука обжигала нежную кожу ее живота, и Тамара подумала, что всегда будет ощущать это прикосновение. Рейн заслонил головой солнце, и она почувствовала у своих губ его горячее дыхание.

— Я хочу поцеловать тебя — всего один-два раза, — тихо промолвил он, касаясь губами ее полуоткрытого рта.

Не в состоянии сдерживаться, Рейн жадно приник к манящим устам.

Тамара вернула ему поцелуй с неменьшей страстью. Ее руки обхватили широкие плечи, пальцы вонзились в спину. Рейн был таким большим, теплым и мужественным, что противостоять ему было выше ее сил. Тамара притягивала его к себе, поощряя к продолжению поцелуя. Его язык, проникнув в сладкую глубину нежного рта, игриво касался языка Тамары. Она была горячей и желанной. Внезапно Рейн почувствовал, что не в силах обуздать бушующий в его крови огонь. Он еще крепче обхватил тонкую фигурку и теснее прижал ее к себе. Их тела прильнули друг к другу, и Рейн ощутил, как внутри него вспыхнуло пожирающее все его существо пламя желания. Он боялся своего порыва и не менее сильной ответной реакции женщины. Боялся потерять контроль над собой, разрушить то хрупкое доверие, которое только-только зародилось у Тамары.

Медленно и неохотно Рейн оторвался от ее губ, и Тамара увидела, каким жгучим желанием горят его глаза. В ее взгляде читалась та же всесокрушающая страсть.

— Боже, ты такая красивая и желанная, — охрипшим голосом произнес он, сорвав с ее губ короткий поцелуй. — Но я не хочу делать ничего против твоей воли.

Тамара испытывала мучительную боль от неудовлетворенной страсти. Не смея признаться в этом, она притянула к себе лицо Рейна и приникла к его губам, полностью погрузившись в неистовый поцелуй. Ее горячая кровь забурлила сильнее, откликаясь на дрожь, охватившую мужчину. Тамара опомнилась, когда сильные руки Рейна подняли ее и понесли к кромке воды.

— Рейн? — в ее шепоте отразилась вся гамма чувств.




8


— Время охладиться, — таинственно заявил Рейн, сверля Тамару горящим взором.

Когда до нее дошел смысл его слов, она завопила:

— Не надо, Рейн!

Но он, не обращая внимания на ее мольбы, ступил в воду.

— Не так уж и страшно, — сообщил он, продолжая двигаться в глубь горного потока, пока не почувствовал, что его мышцы начали неметь от холода. Рейн прикрыл глаза и протяжно застонал, опуская ноги Тамары в воду.

— Холодно! — закричала она, став на ноги и оказавшись по пояс в ледяной воде. Тамара ухватилась за его плечи.

Рейн усмехнулся, чувствуя, как охлаждается его эротический пыл. К нему вернулось веселое настроение.

— Неженка.

— Эта неженка не приготовит тебе обед и не даст пирог на ужин, — пригрозила Тамара, когда он преградил ей путь на берег.

— Если уж ты такой нытик, то обхвати ногами мою талию, я вытащу тебя из воды.

Тамара метнула на него сердитый взгляд, но предложение приняла и, уцепившись ногами за его бедра, приподнялась над водой. Руками она крепко держалась за шею Рейна. Он пристально смотрел ей в глаза, поддерживая Тамару снизу.

— Ты спятил, — произнесла она обвинительным тоном. Интимность их необычного объятия смущала ее.

— Я всего-навсего совершенно потрясающий амбал, — напомнил Рейн усмехаясь и плотнее прижал Тамару к себе. — Я также совершенно расстроенный амбал, — протянул он, заметив вспыхнувший на ее щеках румянец. — У нас с тобой либо пламя, либо лед.

Женщина уткнулась лицом в его плечо, чтобы скрыться от дьявольских насмешливых огоньков в глазах Рейна. Тамара уже более спокойно реагировала на его поддразнивания, но, непривычная к эротическим откровениям, злилась, когда ему удавалось смутить ее, как школьницу.

Пора показать, на что она способна, и согнать с его лица самодовольную ухмылку. Недолго думая, Тамара ухватила зубками шею своего мучителя. Рейн моментально усилил объятия, его расслабившееся тело снова напряглось. Тамара поняла, что ей удалось вывести мужчину из равновесия. Его пылающие, нетерпеливые губы прошлись огнем по ее шее.

— Ты играешь в опасную игру, если таким образом хочешь отомстить мне, — прошептал Рейн, почти касаясь ее губ.

Глаза его сверкали, и Тамара пожалела о своей неуместной выходке. Рейн старается уберечь их обоих от неверного шага, а она только мешает ему.

— Кажется, мы пришли сюда порыбачить, — проговорила она, замерев от страха, что может снова разбудить в нем беса. — Нам, наверное, лучше выйти из воды, а то распугаем всю рыбу.

Рейн принял эту форму извинения и повернул к берегу, умудрившись поднять огромный фонтан ледяных брызг. Они сбросили кроссовки и, проверив удочки, опустились на нагретую солнцем землю. Тамара подставила лицо под горячие лучи. Однако они согревали слабо сквозь промокшую одежду.

— Разденься, — посоветовал Рейн.

Она внимательно посмотрела на него. Ей действительно хотелось скинуть с себя мокрую одежду и погреться на солнышке, но, пожалуй, сейчас это неразумно.

— Будь я здесь одна, позагорала бы вообще без одежды, — заметила она, как бы предлагая ему удаляться.

— Ты можешь делать все, что хочешь, независимо от того, здесь я или нет, — возразил Рейн, придвигаясь ближе. — Я тебя не побеспокою.

Он всегда меня беспокоит, подумала Тамара. Ее дыхание стало прерывистым, когда Рейн начал медленно расстегивать пуговицы на ее рубашке. Она боялась вдохнуть, пока он не снял с нее ковбойку. Рейн повесил рубашку на ветках ближайшего куста и снова повернулся к пленнице.

По его сузившимся зрачкам Тамара поняла, что Рейн не был готов к тому, что увидел. Ее упругие груди прикрывала узкая полоска легкого кружева. Он заскрежетал зубами, ощутив знакомую дрожь в теле, но решил дать Тамаре возможность чувствовать себя спокойно в его присутствии. Глубоко вздохнув, Рейн взялся за ее шорты.

— Я думаю, что этого не стоит делать. — Голос Тамары звучал низко, приглушенно, в ушах отдавался стук сердца.

— Тебе, должно быть, неудобно сидеть в мокрых шортах, — тихо промолвил Рейн. — Мои тоже насквозь промокли.

— Но ты же не снимаешь их, — мягко заметила Тамара, не отводя от него глаз.

— Для нас обоих будет лучше, если я останусь в джинсах. Тем более что твое бельё очень похоже на бикини.

— Не совсем, — возразила Тамара. Ее белье, плотно облегавшее тело, было экстравагантным напоминанием о несостоявшемся романтическом медовом месяце.

Припекающее солнце и спокойный взгляд Рейна придали Тамаре смелости. Она расстегнула шорты и стащила их с себя. Кожа женщины была медового оттенка, ее так и хотелось потрогать. Пульс Рейна снова усиленно заработал, когда Тамара томно опустилась на травяной ковер. Он повернулся к ней, не в силах противостоять соблазну.

Тамара вздрогнула, ощутив на животе ладонь Рейна, и вопросительно посмотрела на него.

— Мне хочется дотрагиваться до тебя. — Голос его звучал мягко.

— Ты сам сказал, что не будешь меня беспокоить, — с трудом промолвила Тамара. Каждое прикосновение этого мужчины лишало ее способности нормально дышать.

— Я буду вести себя хорошо, если ты не станешь прикасаться ко мне.

— Ты не находишь, что это нечестно?

— Возможно, — согласился Рейн, следя за тем, как его пальцы протискиваются под кружево лифчика.

Дыхание Тамары участилось, и Рейн как зачарованный смотрел на ее грудь. Его руки достигли твердых сосков. Тамара закрыла глаза и подавила готовый вырваться стон наслаждения. Легкое, дразнящее прикосновение пальцев Рейна вызывало в ней томительную негу и заставляло желать гораздо большего, чем то, что он давал ей в данную минуту.

— Рейн! — Она не знала, чего хочет или ожидает от него.

В ответ на эту мольбу он расстегнул лифчик и обхватил губами набухший сосок. От едва сдерживаемого желания Тамара сжала пальцы в кулаки, и Рейн, ощущая ее напряжение, продолжил ласки. Он понимал, что своими эротическими движениями причиняет ей — как и себе — неимоверные муки, но ему нравилось дотрагиваться до нее.

Кожа Тамары была похожа на атлас. Она была женщиной до кончиков ногтей. Рейну не хотелось причинять ей страдания, он не знал, как она отреагирует, если попытаться удовлетворить ее желание, не прибегая к половому акту. Рейн боялся вызвать у Тамары неодобрение своими действиями и начал успокаивать ее, лаская все осторожнее.

Тамара испытала одновременно облегчение и раздражение. Она заставила себя дышать ровнее и почувствовала, что страсть постепенно затихает. Только тогда женщина рискнула открыть глаза. Ее и Рейна взгляды встретились, и оба вздрогнули от пронзившего их разряда эмоций.

— Я говорила, что ты опасный человек, — вымолвила Тамара, все еще прерывисто дыша.

— Это потому, что я тебе нравлюсь больше, чем тебе бы этого хотелось? — спросил Рейн с лукавой улыбкой. — Потому, что со мной ты чувствуешь себя желанной? Потому, что тебе ни с кем, кроме меня, не хотелось заниматься любовью?

Тамара опустила веки, чтобы Рейн не видел ее реакции на эти будоражащие тело и душу вопросы. Да, он ей очень нравился. Да, он заставил ее почувствовать себя живой и желанной. Да, она хотела его так, как не хотела ни одного мужчину!

Но чего добивался Рейн? Любовной интрижки? Удовлетворения своих мужских потребностей? Возможно, Тамара согласилась бы на чисто плотские отношения с ним, но интуиция ей подсказывала, что Рейн Мастерс никогда не пойдет на отношения двух независимых партнеров. Он принадлежал к той категории людей, которым надо было «все или ничего», а Тамара никому не могла отдать всю себя.

— Поговори со мной, — мягко, но настойчиво попросил Рейн. — Скажи мне, о чем ты думаешь.

Тамара не знала, как объяснить ему свои желания и потребности, и решила увести разговор от опасной темы.

— Я подумала, если кое-кто оставит меня в покое, то смогу немного поспать на солнышке.

— Тебе кто-то мешает? — с подкупающей наивностью спросил Рейн, но руки все же убрал.

У Тамары вырвался вздох облегчения, когда Рейн прекратил ласки. Он постоянно угрожал ее спокойствию. Ей нравилось чувствовать себя свободной и раскованной. Приятно было ощущать солнечные лучи на своем обнаженном теле.

— Поговори со мной, Тамара, — повторил просьбу Рейн.

Он лег на спину и подложил руки под голову — от греха подальше.

— О чем ты хочешь поговорить? — прикинулась она наивной, хотя понимала, что Рейну нужен серьезный разговор, а не пустая болтовня.

— Расскажи мне о себе. Объясни, почему ты ведешь себя в горном лесу, как дикое животное, и в то же время цепенеешь от ужаса, когда тебе надо покинуть хижину.

Озабоченность Рейна ее поведением согревала душу, но и настораживала. Он заставлял ее раскрыться перед ним, чего раньше ей не приходилось делать. Тамара знала, что может довериться Рейну, и незаметно дня себя начала делиться с ним самыми сокровенными тайнами.

— Я родилась и выросла в горах, — произнесла она тихо. — Не в этих горах — я даже не знаю, где мы находимся.

— Плато Озарк, — не колеблясь сообщил Рейн.

Волна благодарности за доверие нахлынула на Тамару.

— В наших местах растительность и ландшафт иные, но горы — это горы.

— А в каких местах ты росла?

— Графство Покахотас в Восточной Виргинии. — Она грустно вздохнула. — Десять лет назад там примерно на каждые двадцать миль приходилась всего одна семья. Мы к тому же жили высоко в горах, в глухом лесу, где другие не хотели селиться. Семья была в полном смысле слова изолирована от того мира, который принято называть цивилизованным обществом.

— Гарольд как-то упомянул, что твой отец был горцем.

— Когда ему исполнилось двадцать лет, он решил увидеть всю страну. Нанялся на работу в нефтегазовую компанию и дошел до Техаса. Там встретил мою мать, они поженились, и отец увез ее в Восточную Виргинию.

— Его семья все еще живет там?

— Мать и единственная сестра давно умерли. Мой дед был жив, когда мама приехала туда, но скончался до моего рождения. Отец считал себя истинным горцем. Встретив мою мать, он был счастлив прожить с ней всю жизнь в своем горном жилище.

Ее голос начал звучать горько, она не могла справиться с чувствами, навеянными грустными воспоминаниями.

— Вы были очень бедны? — спросил Рейн, пытаясь понять причину ее горечи. Возможно, полное нужды детство привело к душевной травме. — Именно поэтому ты боялась войти в хижину? — Рейн внимательно вглядывался в ее прелестное лицо.

— Оглядываясь назад, я понимаю, что мы были бедны — в смысле денег, — пояснила Тамара, застегивая лифчик. — Отец за всю свою жизнь не заработал столько денег, сколько я получаю в месяц, они для него ничего не значили.

— Как же вы жили?

Задавая вопрос, Рейн наклонился к Тамаре и головой заслонил солнце. Она посмотрела ему в глаза.

— Отец был бедным, но не ленивым, — сказала она. — Он много работал — обычно от восхода солнца до темноты. У нас была крыша над головой, необходимая одежда, еда. Он ловил рыбу, охотился, ставил капканы на зверя и обменивал наши запасы на то, что мы не могли сделать или вырастить сами. У мамы был огород, на зиму она консервировала фрукты и овощи. О микроволновых печах или посудомоечных машинах мы и представления не имели. У нас даже не было водопровода. Мама готовила на печи, которая топилась дровами, а продукты мы хранили в погребе. В общем, мы жили как в древние времена.

— Тяжело, — мягко заметил Рейн, продолжая внимательно следить за выражением ее лица.

— Да, жизнь была трудной, — согласилась Тамара. — Но мама всегда держалась как настоящая леди с Юга. Она обучала меня правилам этикета, чтению, письму и арифметике, приобрела учебники. Круглый год она заставляла меня заниматься по нескольку часов в день.

— И никаких летних каникул? — пошутил Рейн.

— Я и не подозревала, что они существуют, пока не попала в Техас. Когда речь заходила об уроках, мама вела себя строже полкового сержанта. Мать моего отца вела себя точно так же по отношению к своему сыну, когда он рос, и у моих родителей не было разногласий по поводу моего воспитания.

— А отец учил тебя охотиться и рыбачить?

Тамара кивнула, перебирая травинки. Рейн видел, что воспоминания заставляют ее нервничать, но пока не услышал ничего, что могло бы объяснить причину ее страха и неуверенности.

— Меня постоянно чему-то учили, — сказала Тамара, усмехнувшись. — Жизнь в горах трудная, там можно выжить лишь при условии, что ты знаешь и понимаешь окружающий мир. Родители вырастили из меня человека, приспособленного к выживанию.

— Одинокого человека? Вы что, никогда не спускались с гор, не ходили в гости к соседям? — спросил Рейн.

Он положил ладонь на беспокойные пальцы Тамары, молча предлагая свою поддержку. Она обхватила его руку ладонями и прижала к животу, чувствуя себя в большей безопасности, когда Рейн находился так близко.

— Два раза в год — весной и осенью — отец ходил в старый универмаг, где обменивал наши запасы. Иногда мы с мамой присоединялись к нему. Ближайшие соседи находились довольно далеко от нас. В основном мы жили своей семьей. Когда это было необходимо, к нам приходила акушерка.

— А власти графства? Вы получали какую-нибудь почту, к вам заглядывали правительственные чиновники? Как вы могли существовать, не имея обычных каналов связи с внешним миром?

— Отец не заполнил ни одной налоговой декларации. У нас даже не было адреса или почтового номера. Что касается властей графства или федеральных чиновников, то для них мы просто не существовали. Отец именно этого и хотел.

Рейн подумал, что отец Тамары был мудрым человеком, но ничего не сказал, боясь, что она с ним не согласится.

— Кэти твоя единственная сестра? — спросил Рейн и нахмурился, увидев, как по лицу Тамары пробежала тень.

— Долгие годы я была единственным ребенком в семье, — сказала она, улыбнувшись. — Мой мир вращался вокруг родителей и домашних животных. Когда родилась Кэти, я решила, что умерла и воскресла на небесах. Она была прелестной, очаровательной крошкой. Куклы меня уже не интересовали, поэтому все свое внимание я переключила на нее. Папа шутил, что я вконец измучаю сестренку, если не перестану ее тискать.

— А Кэти помнит родителей?

— Нет, — ответила Тамара снова погрустнев. — Она что-то помнит о нашем путешествии в Техас, о жизни в горах ее память ничего не сохранила. — Тамара благодарила бога за то, что у Кэти не осталось воспоминаний, которые преследовали бы сестренку так же, как и ее саму.

— Несмотря на то, что вы жили так изолировано и ты росла в такой архаичной обстановке, твое воспитание вполне на уровне, — осмелился заметить Рейн, продолжая искать причину ее страхов.

Тамара сжала ладонями его руку и закрыла глаза, думая о прошлом. Нынешнее пребывание в горах воскресило чувства, о которых она, казалось, забыла. Тамара удивилась, вдруг осознав, что не утратила и приятные воспоминания.

Отец был высоким мужчиной атлетического телосложения. Он таскал ее на своих широких плечах, учил плавать, ловить рыбу и даже лазать по веревке. Часто он подхватывал маму на руки и носил по двору. Мама много смеялась. Тамара не помнила, чтобы родители хоть раз повысили голос друг на друга. Открыв глаза, Тамара улыбнулась Рейну.

— Ты прав. Нас любили и пестовали, как это происходит в любой нормальной семье. Меня учили, как надо трудиться и играть, учили отвечать за свои поступки.

— Но? — Рейн придвинулся поближе к Тамаре.

— Но были и плохие времена.

— Настолько плохие, что о них даже трудно говорить? — мягко спросил Рейн.

Яркое солнце, ленивый теплый день и присутствие Рейна под боком — все это успокаивало Тамару.

— Мои родители были здоровыми людьми. Они любили друг друга и не признавали контроля за рождаемостью. У мамы было два выкидыша до моего рождения, пять — между мною и Кэти и два — после Кэти. С каждым разом она становилась слабее, болезненнее, но ей не приходило в голову спуститься с гор и обратиться к врачу. Мама хотела подарить отцу сына.

— А что он?

— Не знаю, что отец думал об этом, но он не отвез маму к доктору, и она продолжала мечтать о сыне.

— Ты считаешь, что в этом был виноват твой отец? — Рейн понимал, что они приблизились к источнику ее мучений. — Но в зачатии ребенка участвуют двое, — осторожно заметил он.

Тамара пропустила мимо ушей этот мягкий намек по поводу ответственности.

— Мать слабела с каждой беременностью. А потом отец погиб в результате несчастного случая. Мама была беременна, произошел выкидыш, и она умерла.

Рейну захотелось обнять Тамару, прижать к своей груди, избавить от тяжкой ноши воспоминаний о потере родных и помочь ей справиться с тревогой и неуверенностью. Эти утраты, последовавшие одна за другой в короткий промежуток времени, оставили в ее душе неизгладимый след.

Руки Рейна тянулись к Тамаре, чтобы утешить ее, но он почувствовал, что она хочет соблюсти дистанцию между ними. Тамара не могла не сравнивать свою прошлую жизнь с сегодняшней ситуацией. На Рейне лежала ответственность за то, что она вновь оказалась изолированной от внешнего мира, но он надеялся, что его пленница понимала: теперь обстоятельства были иными.

— Когда мы приехали сюда, ты думала, что я знаю о твоем прошлом? — спросил он.

Тамара посмотрела ему в глаза и отвела взгляд.

— Думаю, что только дьявол мог знать о моем прошлом, ведь я не говорила об этом ни с одной живой душой.

— А наша борьба в первый день? — мягко, с веселым оттенком в голосе спросил Рейн. — Ты запаниковала, потому что моя горная хижина напомнила тебе отчий дом?

— В тот день я плохо соображала, — заявила Тамара.

— Ты должна знать, что я никогда намеренно не сделаю ничего, что может причинить тебе боль, — твердо произнес Рейн. — Я привез тебя сюда потому, что мне нравится это место, и потому, что оно всегда действовало на меня успокаивающе. Как я мог знать, что на тебя оно произведет иное впечатление?

Забота Рейна вызывала доверие. Тамара села и, поднеся его руку к своим губам, стала слегка прикасаться к ней.

— Думаю, это укромное местечко могло бы помочь и мне, — произнесла она задумчиво. — Под бременем своих воспоминаний я жила, чувствуя себя незащищенной, но ты помог мне заглянуть в прошлое, увидеть и то хорошее, что происходило в моей жизни. Я уже стала забывать неповторимые звуки леса, вкус воды из горного ручья, чистые цвета природы. Здесь царят мир и покой, которых мне недостает уже много лет.

Рейн понимал свою пленницу. Он мягко высвободил руку из ее ладоней и, сняв с куста рубашку, протянул Тамаре.

— Тебе лучше надеть это, а то сожжешь кожу. — Он сел, обхватив колени руками. Соблазн обнять Тамару был очень велик, однако сейчас ему надо быть сдержанным. — Но я все еще не понял, откуда у тебя такой страх перед горами?

Тамара застегнула пуговицы на рубашке и подумала: как передать словами ужас, который она испытала в свою последнюю зиму в Восточной Виргинии? Леденящий холод и слепящее солнце за порогом хижины, темнота и удушающая жара внутри. Одиночество, беззащитность и страх.

— Мой день рождения — в сентябре. После того, как мы отпраздновали мое семнадцатилетие, папа совершил очередной — последний — поход за продуктами. Я не пошла с ним — мама была беременна, мы не хотели оставлять ее и маленькую Кэти одних. — В памяти Тамары оживали последние дни жизни в родной семье. — В сентябре стояла прекрасная погода, но октябрь выдался холодным и ветреным. Папа рубил дерево, заготавливая дрова на зиму. Вдруг — мы так и не поняли почему — дерево упало прямо на него. Папе раздавило череп. Мы с мамой похоронили его на нашем маленьком семейном кладбище.

Рейн сжал пальцы так, что удочка в его руках чуть не переломилась. Он испытывал боль за беременную женщину и хрупкую девушку, на которых обрушилось такое горе.

Тамара машинально потрогала свои мокрые шорты и перевернула их. Мысли ее сейчас были в прошлом.

— После гибели папы мы думали перебраться поближе к цивилизации, но мама была не в состоянии преодолеть 20 миль на муле или пешком. У нас было много припасов, и мы решили подождать до весны. К тому времени должен был родиться ребенок.

Тамара замолчала, вспомнив ужас последней зимы. После смерти отца она постоянно ощущала холод и страх.

— Мама потеряла волю к жизни, — мрачно констатировала Тамара, вернувшись к своему печальному рассказу. — Она целиком отдалась горю и довела себя таким образом до смерти. У нее произошел выкидыш. Я умоляла ее не покидать нас с Кэти, но что могла поделать обреченная женщина? Мама все время повторяла, что любит нас, и настаивала на том, чтобы я с Кэти отправлялась в Техас, к ее брату.

Рейн повернулся к Тамаре, обнял ее. Он хотел выразить ей свое сочувствие. Женщина была напряжена, но не сделала попытки вырваться из его объятий.

— Представляю, как тебе было одиноко и страшно. Как долго это продолжалось? — спросил Рейн, прижавшись губами к ее уху. Он медленно покачивал Тамару в своих руках.

— Мама умерла в январе, — продолжала Тамара, — но похоронить ее сразу я не могла — земля окаменела от мороза. А в хижине была жарко и душно. Пришлось держать мамино тело под снегом вплоть до самых похорон.

Прикрыв глаза, Рейн стал шептать на ухо Тамаре что-то нежное, успокаивающее. Он представил себе ужас юной девушки, оставшейся в одиночестве в горах. Взрослые могли бы сойти с ума только от горя, а Тамаре приходилось сохранять тело умершей матери и ухаживать за маленькой сестренкой. Как она вообще смогла справиться с этим физически и духовно?

Теперь Рейн понял причину ужаса, охватившего Тамару, когда он пытался втащить ее в свою хижину. Ведь он невольно воскресил жуткие воспоминания. Образ мертвой матери навсегда запечатлелся в памяти Тамары. Эмоциональное и физическое потрясение она пережила вновь, когда хоронила мать.

— Слава богу, что у тебя была Кэти, — прошептал Рейн.

Тамара обхватила руками его талию и потерлась головой о широкую грудь Рейна.

— Кэти сохранила мне жизнь. Без нее я бы, возможно, сдалась и умерла.

Рейн возмущенно хмыкнул, и женщина улыбнулась.

— Она стала моим страховым полисом. Родители обеспечили нам физическое выживание, а Кэти не дала мне сойти с ума в ту ужасную зиму.

— А весной ты похоронила мать и спустилась с Кэти с гор, — помог Рейн закончить рассказ.

— Это была самая длинная зима в моей жизни, и самая трудная весна. Я думала, что оставила все позади.

— Но пришел Мастерс и вернул воспоминания и страхи, — сердито проговорил Рейн, обвиняя себя.

Тамара высвободилась из его рук. Газа ее оставались напряженными, но губы тронула улыбка.

— Ты ведь не знал ни о чем! Вероятно, это было необходимо. Кто-то должен был напомнить мне и о том хорошем, что случилось в моей жизни до того, как начались несчастья. Я вела себя эгоистично, долгие годы отказываясь вспоминать лучшие события моей жизни.

— Почему эгоистично?

— Мне следовало поделиться воспоминаниями с Кэти, Гарольдом и Люсиндой. Я никогда не говорила им, как папа с мамой сильно любили друг друга, как все мы были счастливы.

— У тебя имеются все основания для того, чтобы не забывать свое прошлое, — сказал Рейн решительно, все еще находясь под впечатлением рассказа Тамары.

Кэти помогла ей сохранить разум и волю к жизни, и он, Рейн Мастерс, должен быть благодарен этой крошке.




9


Тамара немного отодвинулась от Рейна и протянула руку за шортами. Они почти высохли, она надела их и, более не чувствуя себя незащищенной, направилась к воде. Ее мысли все еще вращались вокруг прошлого, восстанавливая различные сцены из жизни семьи, которые она старалась изгнать из памяти. Вероятность повторения судьбы матери вселяла в Тамару неподдельный ужас.

— Почему ты сменила фамилию? — прервал затянувшееся молчание Рейн.

Тамара взглянула на него, немного удивившись вопросу.

— Фамилия отца была Крэкенс. Гарольд хотел официально удочерить нас, я не возражала. Оказавшись в Техасе, я решила порвать все связи с прошлым.

— У твоего отца были родственники?

— Нет. Жизнь в горах слишком сурова, — ответила она.

— Но не для нас, — произнес Рейн и, потянув Тамару за руку, привлек к себе. — У нас с тобой каникулы.

Она засмеялась вместе с ним, почувствовав себя свободно и легко. Пленница постепенно привыкала к мысли о том, что встреча с Рейном Мастерсом — самое лучшее, что происходило когда-либо в ее жизни. Но эта мысль возродила и страх.

— Мы еще не поймали ни одной рыбки на обед, — сказала Тамара, трогая удочку Рейна. — Думаю, приманка давно съедена.

Рейн пропустил мимо ушей ее замечание и сосредоточил внимание на мягкой линии женских ног. Выражение его лица было таким сладострастным, что Тамара начала хихикать.

— Веди себя прилично, а то ничего не получишь на ужин, — пригрозила она и игриво толкнула его в плечо.

Рассмеявшись, Рейн схватил ее за руку и привлек к себе. Он лег на спину и сильно сжал Тамару в объятиях. Она уютно устроила голову на его плече, положила руку ему на живот и расслабилась в лучах теплого солнца.

Закрыв глаза, Рейн умиротворенно вздохнул. Ему нравилось, как развивались их отношения, и особенно то, что Тамара стала доверять ему.

— Удобно?

— Угу, — ответила она, перебирая пальцами курчавые волосы на его груди.

— Нашла что-нибудь интересное для себя? — поддразнил он.

Его игривый тон придал Тамаре смелости.

— У меня на груди нет таких мягких вьющихся волос, — пожаловалась она.

Рейн бросил на нее утешающий взгляд и прикрыл глаза.

— Можешь играть с моими, когда захочешь.

Тамара рассмеялась, услышав такое многообещающее заявление.

— Тебе не кажется, что сегодня говорю только я? — Тамара посмотрела на Рейна. — Не хочешь ответить на мои вопросы!

Она почувствовала, как напряглось тело Рейна. Ее удивило, что на него так подействовала простая просьба.

— В чем дело, Мастере? — игриво спросила Тамара. — Сам ты буквально засыпал меня вопросами.

— Что бы тебе хотелось узнать, Тэмми Джо? — Легкость, с какой Рейн произнес это, помогла ему немного расслабиться.

Называя Тамару ее семейным именем, Рейн получил дополнительное время для обдумывания ситуаций. Женщину снедало любопытство — за две недели, проведенные с ним наедине, у нее наверняка накопилось много вопросов.

— Ну, для начала не скажешь ли, откуда у тебя эти шрамы на животе? — Тамара провела пальца ми по огрубевшей коже. — Ты чем-то болел или?..

Рейн положил свою ладонь на руку Тамары. Небольшие круговые шрамы были едва заметны для постороннего глаза. Он старался не вспоминать о них.

Почему он тянет с ответом? Тамара пожалела, что задала этот вопрос, видя, какую реакцию он вызвал у Рейна. Она спросила потому, что эти почти невидимые шрамы были единственным, что немного нарушало гармонию его совершенного тела.

— Тебе неприятно смотреть на них?

Наоборот. Они интриговали Тамару, как и все остальное в нем. Она молча наклонилась и поцеловала это место. Влажное тепло ее губ заставило Рейна замереть, а затем легкая дрожь пробежала по всему его телу.

— Черт, Тамара, не делай этого, — произнес Рейн, прерывисто дыша. Он схватил ее волосы и погрузил в них свое лицо.

В глазах женщины таились любопытство и восхищение. Лицо мужчины отражало восторг и муку.

— Тебе не нравится? — промолвила она тихо.

— Слишком нравится, — хриплым голосом ответил он.

— И мне тоже, — заметила Тамара легко. — Как только тебе в голову могло прийти, что в твоем теле что-то может быть неприятным для меня!

Рейн вздохнул, насмешливо улыбнулся и, успокоившись, притянул голову Тамары себе на плечо.

— Некоторые женщины отворачиваются при виде шрамов или других изъянов на теле, — пояснил он. — Я, правда, еще не сталкивался с этим, — добавил Рейн с лукавой улыбкой.

Тамара слегка толкнула его в бок. Это была ее единственная реакция на упоминание Рейна о женщинах, хотя она и расстроилась при мысли о них.

— Я жду, — напомнила она мягко, давая понять, что не позволит ему уйти от заданного вопроса.

Именно этот отрезок жизни, связанный с появлением шрамов, Рейну не хотелось вспоминать. Он видел, что отношение к нему Тамары постепенно улучшается, и боялся напоминать о том, что он бывший заключенный. Однако более подходящего времени для откровенного разговора, возможно не представится. А Рейн хотел открытых отношений с Тамарой.

— Я говорил тебе, что сидел в мексиканской тюрьме. Не могу сказать, что я был послушным заключенным. За мою строптивость охранники наказывали меня при каждом удобном случае.

— Тебя пытали? — в ужасе воскликнула Тамара, поднимаясь с травы. Ее рука вернулась к шрамам и погладила их. — Как они могли пойти на такое!

Рейну стало легче от ее сочувствия.

— Тюремные стражи делают все, что им взбредет в голову, а мой живот они использовали в качестве пепельницы.

— Они специально делали это? — Сердце Тамары наполнилось состраданием к гордому, строптивому юноше, каким, должно быть, был в то время Рейн. Пальцы, лежащие на шрамах, задрожали, и Тамара повернула к нему побледневшее лицо. Он уже пожалел о том, что сказал правду.

— Это произошло очень давно, — успокоил он ее. — Но в то время эта боль служила мне напоминанием о том, что я не потерял своего боевого духа.

Тамара продолжала гладить старые шрамы нежными пальцами.

— Тралоза виноват в этом, — прошипела Тамара сквозь зубы. — Пусть он сгниет в тюрьме и сгорит в аду!

— Поддерживаю, — смеясь согласился Рейн, получая удовольствие от такой яростной защиты.

Он прижал Тамару к себе.

— Расскажи мне об этом.

— Особенно и рассказывать нечего. Я пробыл в заключении два года, а затем вернулся домой и взялся восстанавливать семейный бизнес.

— Тебя лишили летных прав или что-то в этом духе?

— Мексиканское правительство конфисковало самолет, что и стало причиной нашего разорения. Отец отчаянно пытался через суд добиться моего освобождения, но для этого у него не было достаточной поддержки и денег.

— Он умер, так и не добившись своей цели? Прости за любопытство, — тихо произнесла Тамара.

— Да, — с горечью промолвил Рейн.

Несколько минут они молчали. Тамара понимала, что Рейн мысленно ушел в прошлое, как и она недавно. Ей очень хотелось, чтобы он поделился с ней своими мучительными воспоминаниями.

— К какому сроку тебя приговорили? — осторожно начала Тамара.

Рейн хотел рассмеяться, но вместо этого у него получилось презрительное хмыканье.

— Мексиканские чиновники готовы были держать меня в тюрьме до конца моих дней. Они не собирались отдавать наш самолет без компенсации.

— Как же твоя мать смогла собрать столько денег?

Этим вопросом Тамара задела самую болезненную для него тему. Он никогда не обсуждал ее даже с матерью и не знал, как приступить к этому сейчас.

— Один богатый владелец ранчо преклонялся перед моей матерью, но знал, что она хранила память об отце и не собиралась вновь замуж. Ранчмен предложил ей сделку.

Тамара видела, как мучительно Рейну продолжать рассказ.

— Да ладно, это не имеет значения, — попыталась она перевести разговор на другую тему.

— Не имеет значения, что моя мать продала себя, чтобы вытащить меня из тюрьмы?! — с болью и виной в голосе промолвил он, отодвигаясь от Тамары. — Она вышла за него замуж, а затем использовала его деньги и влияние, чтобы обвинения против меня сняли. Мое дело пересмотрели и вернули нам самолет. За все это мать заплатила собой.

— Ты как будто обвиняешь ее за то, что она помогла тебе.

— Нет! Никогда! — вскричал Рейн. — Я бы продал собственную душу, чтобы вылезти из той тюрьмы.

— Но не душу твоей матери?

— Конечно!

— Ты думаешь, она страдала от того, что сделала? — спросила Тамара, сознавая, что Рейну надо выговориться.

— Нет, — вынужден был признать он. — Мать восприняла все не так драматично. Муж обращался с ней как с королевой и, возможно, никогда не настаивал на том, чтобы их брак был полноценным. Вскоре после моего освобождения он умер. Вероятно, он знал, что болен, когда женился на ней. У меня не хватило смелости спросить мать об этом.

— А она никогда не заводила разговор на эту тему? Может быть, думает, что ты перестал уважать ее, потому что она вышла замуж из-за денег?

— Не может быть! Она ведь сделала это ради меня! — сказал Рейн, хватая удочку… — Я никогда не мог найти нужных, правильных слов, чтобы выразить ей благодарность за то, что она сделала. Мы вообще не говорили на эту тему, за исключением первых дней после моего освобождения.

Лицо Рейна оставалось мрачным, пока он собирал рыболовные снасти. Тамара поняла, что они возвращаются домой, но она еще не все выяснила.

— Ты думаешь, что мать обижена на тебя за то, что ей пришлось это сделать?

Тамара попала в самое больное место. Рейна постоянно преследовало сознание, что его мать таит обиду против него или перестала его уважать. Он знал, что мать его любит — она доказала это, — но не был уверен в ее прощении.

— Я могу понять ее, — возмущенно проговорил он. — Моя глупость и самонадеянность лишили ее мужа, которого она любила, и заставили выйти замуж за нелюбимого человека.

— Но никто не заставлял ее пойти на такой шаг, — размышляла Тамара по дороге к хижине.

Она так глубоко окунулась в личные проблемы Рейна, что забыла о своей боязни темноты.

— Думаю, что нет, — сказал Рейн. — До сих пор не знаю, как она относится ко всей этой истории и ее последствиям.

— А я знаю.

Услышав такое твердое заявление, Рейн обернулся и вопросительно посмотрел на свою спутницу.

— Да? — произнес он, насмешливо глядя на Тамару. — Ты даже не встречалась с моей матерью, но знаешь?

Они подошли к сараю, и Рейн поставил рыболовные снасти. Тамара ждала его, чтобы продолжить свою мысль.

— Да, знаю, — повторила она, встретившись с Рейном взглядом. — Если и ты хочешь знать, то я тебе скажу.

Он уставился на нее и понял, что она говорит серьезно.

— Расскажи.

— Твоя мама чувствует себя так же, как чувствовала бы себя я, если бы Кэти угрожала опасности. Это всепоглощающая любовь, которая заставляет человека совершать неординарные поступки. Я бы пошла на все, чтобы защитить Кэти. На все, — подчеркнула Тамара, уперев руки в бока и приняв воинственный вид. — И независимо от того, что мне пришлось бы сделать, я не перестала бы уважать и любить ее. Возможно, твоя мама думает, что ты презираешь метод, который она выбрала, чтобы спасти тебя, но могу поспорить, что за прошедшие годы ее уважение к тебе возросло, а не уменьшилось. Вполне вероятно, что она тебя любит больше с каждым днем и считает, что за твою свободу можно было заплатить любую цену.

Слушая, как уверенно Тамара защищает незнакомую женщину, Рейн начал понимать, что потерял много лет зря, ложно оценивая свои с матерью взаимоотношения. Тамара обладала колоссальной способностью любить, и Рейн завидовал тому, кого она любит. Он никогда не хотел, чтобы женщина была всецело предана ему. Но его чувства к Тамаре отличались от тех, которые он испытывал к другим женщинам.

— Вероятно, ты права, — тихо заключил Рейн.

— Конечно, права, — насмешливо откликнулась Тамара. — Когда речь заходит о материнской любви, я становлюсь мудрой.

Сказав это, она побежала к хижине. Рейн любовался ее развевающимися волосами, но мысли были направлены на аргументы в защиту матери, приведенные Тамарой. Эта молодая женщина перенесла неимоверные трудности, тем не менее ей не пришло в голову сбросить с себя заботы о сестренке. Рейн знал, что Гарольд и Люсинда были бы счастливы оставить Кэти у себя, и все же они согласились с тем, чтобы Тамара обеспечивала сестру материально и направляла её в жизни. Такая любовь, преданность, заботливость — бесценные дары бога.

И его мать дала ему все это. Без помощи Тамары, Рейн никогда бы не взглянул на свою ситуацию глазами матери. Когда он вернется домой, обязательно сделает так, чтобы мать узнала, как сильно он любит и уважает ее, и поверила, что жертвы, которые она принесла ради него, только углубили эти чувства. Сейчас же предстоит решить иную задачу.

У Рейна осталось всего две недели, чтобы завоевать сердце другой, очень неподатливой леди.

Он продвинулся вперед, но нужно проявить еще немного терпения и держать в крепкой узде свои желания, угрожающие лишить его покоя.

Прошедшие две недели стали для молодых людей временем открытий. Они уже не сторонились друг друга. Тамара свободно разгуливала по усадьбе. Она смеялась от всего сердца, нежилась на солнышке и флиртовала с мужчиной, как это и положено женщине.

Рейну нравилось запускать пальцы в шелковистые волосы Тамары, или касаться ладонями нежной кожи ее щек, или просто держать ее за руку. Они стали близкими друзьями, но исключительно на платонической основе.

В четверг последней недели их пребывания в горах Рейн и Тамара отправились встречать вертолет, который должен был привезти пленку от Беннингтонов. Тамара всегда с нетерпением ждала этого дня, но теперь ее жизнь была наполнена особым содержанием, которое внес в нее Рейн.

Он помог ей избавиться от многолетнего страха изоляции. У Тамары было ощущение, будто у нее гора свалилась с плеч. И теперь ее пугала необходимость покинуть это место, потому что отъезд означает расставание с Рейном.

Возвращаясь от вертолета, Рейн избрал новую дорогу. На полпути к хижине Рейн внезапно остановился и, повернувшись к Тамаре, закрыл собой дорогу. Тамара приняла воинственную позу и вопросительно посмотрела на своего спутника. Но по его глазам поняла: он не хочет, чтобы она что-то увидела.

— Что ты там прячешь? — спросила она, пытаясь заглянуть вперед.

— Молодая олениха, — ответил он серьезным тоном. — Похоже, она мертва. Я думаю, тебе лучше вернуться в хижину старой дорогой, а я посмотрю, что случилось.

— Я могу помочь, — услышал он в ответ.

— Тамара, — простонал Рейн с мольбой в голосе, не желая, чтобы она видела ужасное зрелище.

— Я не ребенок, Рейн, — возмутилась та. — Ты не можешь защитить меня от всех неприятностей в жизни.

Рейн понимал, что она права, но был уверен, что олениха погибла при родах. Эта грустная картина могла расстроить Тамару гораздо больше, чем она предполагала. Рейн не хотел, чтобы ее вновь охватили мучительные воспоминания прошлого.

— Рейн?

Он неохотно посторонился и пропустил Тамару вперед. То, что открылось их глазам, было более драматичным, чем он ожидал. Олениха была очень молода. Пытаясь дать жизнь олененку, она не выдержала напряжения и умерла.

У Тамары бешено заколотилось сердце, во рту пересохло. Она сглотнула твердый комок, подступивший к горлу, убеждая себя не поддаваться горькому чувству, возникшему от этого трогательного и ужасного зрелища. Увиденное потрясло ее.

В мозгу Тамары возникали сцены боли и страдания, мертворожденные дети. Никакие резоны не могли повлиять на память, хранившую эти воспоминания детства. Почему она не послушалась Рейна и не пошла другой дорогой? Может ли она считать себя твердой и независимой, если трагедия маленькой оленьей семьи сжимает сердце от невыносимой боли?

— Тамара? — В голосе Рейна звучала озабоченность. Он положил руку ей на плечо. — Мы не можем помочь.

Рейн видел горе в глазах Тамары, бледность ее лица и чувствовал, как она напряжена.

— Если удастся их похоронить, чтобы защитить от хищников, мне будет легче. — Тамара говорила тихо, отвернувшись от оленихи.

Она не предложила Рейну свою помощь. Он понял, что Тамара смирилась с ситуацией, но ее отстраненность встревожила его.

— Пойдем в хижину, — предложил он, обнимая пленницу, — послушаем пленку. Потом я вернусь и похороню их.

Тамара потерлась щекой о грудь Рейна и обвила его шею руками.

— Не могу видеть, когда ты расстраиваешься, — признался он. — Твоя способность сопереживать делает тебя уязвимой.

— Я стараюсь воспитать в себе твердость, — Тамара говорила отрывисто. — Но иногда самые незначительные вещи разрывают мне сердце.

Прежде Тамара никого не удостаивала столь сокровенного признания, и от этого вновь почувствовала себя уязвимой. Стараясь утешить ее, Рейн нежно коснулся дрожащих губ. Она крепче сжала свои руки вокруг его талии в знак благодарности за понимание и поддержку.

Рейн повторил предложение вернуться в хижину, и Тамара молча последовала за ним, ни разу не оглянувшись на мертвую олениху. Женщина напомнила себе, что важнее смотреть вперед, а не назад. То, что остается позади, имеет способность преследовать тебя в будущем, если ты не воспротивишься этому.

Остаток дня прошел спокойно. Тамара была более сдержанной, чем обычно, и Рейн не пытался растормошить ее, понимая, как она страдает от обуревающих ее противоречивых чувств. Тамару тревожили картины прошлого, возможно, волновало и будущее. Рейну хотелось, чтобы она поделилась с ним мыслями, но его удел — ждать.

Поведение Тамары не было преднамеренным. Увиденное на тропинке в лесу всколыхнуло память о прошлом. Казалось, сама судьба напоминала ей о трудных уроках, которые помогли познать жизнь.

Тамара рано легла спать. Беспокойные мысли ночью превратились в тревожные сны. Она отчетливо видела мать с большим животом. Боль, страдания, много крови. Она слышала стоны роженицы, чувствовала жар ее лихорадки и соленый вкус собственных слез. Тело Тамары покрылось испариной. Она как бы заново прожила последние мучительные дни в родительском доме: еще один мертвый ребенок, выражение покорности судьбе на лице матери и рядом они, дочери, умоляющие не оставлять их. Но ее волю к жизни унесла смерть мужа — единственного человека, которого она любила. И эта страстная любовь, в конечном счете, стоила матери жизни. После ее кончины Тамара погрузилась в черную дыру. Ей грозило безумие.

Отчетливые картины того времени, явившиеся сейчас во сне, овладели разумом молодой женщины, ужас проник в каждую клеточку ее тела.




10


Рейн и не пытался заснуть. В голове крутились беспокойные мысли о Тамаре. Когда до его ушей донеслись ее приглушенные стоны, он подошел к кровати. Тамару мучили кошмары. Лицо, покрытое испариной, было искажено страданием.

Она беспокойно металась по постели, пытаясь сорвать с себя фланелевую рубашку. С ее губ слетали невнятные звуки. Рейну не удалось разобрать слов, но он и не старался. Слушать ее мучительную мольбу, ее стоны было невыносимо.

Быстро наклонившись, Рейн обхватил пленницу руками.

— Тамара, проснись, не надо драться со мной, — мягко произнес Рейн.

Женщина открыла глаза, полные боли. Рейн видел, что Тамара еще не освободилась от кошмарного сна.

— Мне не хватает воздуха! — Задыхаясь, она хваталась за ворот рубашки. Верхние пуговицы были расстегнуты, прикосновение воротника к шее приводило женщину в панику.

Не обращая внимания на беспокойные руки Тамары, Рейн прижал ее к груди и пронес на веранду, залитую лунным светом. Он сел на кушетку и держал пленницу на руках до тех пор, пока она не проснулась окончательно.

Рубашка болталась на теле женщины, волосы спутались. Рейн чувствовал, как бешено колотится ее сердце. Он шептал ей успокаивающие слова, и Тамара начала приходить в себя.

— Рейн? — Она протянула руку к его небритой щеке.

Поняв, что Тамара его узнала, Рейн с облегчением вздохнул. Она сильно напугала его. Ему были знакомы ночные кошмары, но то, что они мучили Тамару, оказалось для него настоящим испытанием.

— Все хорошо, дорогая, — сказал он тихо, впервые назвав ее ласковым словом. — Тебе приснился дурной сон, но я с тобой, и все будет хорошо.

— Ребенок умер, потом умерла мама.

Тамара пыталась объяснить причину своего поведения, но он понял ее не сразу. Сердце Рейна сжалось от боли, когда он подумал, это она переживает гибель олененка и оленихи. Он ругал себя за то, что позволил Тамаре увидеть эту трагедию.

— Мы ничем не могли им помочь. — Рейн не хотел, чтобы она считала его бессердечным и равнодушным. — Ты ведь знаешь, правда?

— Это не олениха, Рейн, — произнесла она отстранение.

Он еще крепче прижал ее к себе, поняв, что она имела в виду свою мать. Рейн не мог позволить Тамаре снова ускользнуть от него, иначе ему не удастся вернуть ее в нормальное состояние.

— Поговори со мной, Тэмми, — ласково попросил Рейн. — Расскажи мне о том, что тебе приснилось. Объясни, почему ты так страдала во сне. Я хочу понять это и помочь тебе.

Тамара смотрела на него широко раскрытыми глазами. Уронив голову на плечо Рейна и обвив руками его шею, она доверила ему свои самые сокровенные воспоминания.

— Мои родители любили друг друга так страстно, что мне трудно было это понять. — Тамара закрыла глаза, пытаясь успокоиться под мерный стук сердца Рейна. — Я почти не помню времени, когда мама не была беременна. Она вынашивала всех детей почти полный срок, но в конце всегда что-то шло не так. Роды проходили тяжело, а дети рождались мертвыми.

Рейн покачивал Тамару в объятиях, душа его болела за того легкоранимого ребенка, которым она была когда-то.

— Я часто молилась, чтобы папа нашел способ уберечь маму от беременности, но ничего не менялось. Постепенно я начала внутренне восставать против отца, который своей любовью причинял вред ее здоровью. Потом я стала ненавидеть любовь, которая объединила их, но стоила маме жизни.

Рейн сжал объятия и окунул лицо в шелк Тамариных волос.

— Но ты не можешь винить их любовь в том, что она принесла тебе боль и разочарование, — возразил он мягко. — Твоим родителям она подарила годы счастья и дала жизнь тебе и Кэти.

Тамара потерлась щекой о вьющиеся волосы на его груди и притихла. Понял ли он, какие глубинные причины лежали в основе ее страхов и неуверенности и мешали ей поделиться своими чувствами с кем-то другим? Она безнадежно, страстно влюбилась в Рейна, и это пугало ее. Ей хотелось, чтобы Рейн узнал, чем вызван ее страх перед любовью…

— Я любила обоих родителей, но не могла понять, как мужчина, который действительно любит жену, может подвергать опасности ее жизнь в угоду страсти, которая, казалось, была гораздо важнее для него, чем жизнь моей матери.

Рейну не понравилось, что у Тамары сформировалось такое представление о любви. Он старался объяснить ей, что нельзя винить отца в том, что его любовь принесла жене страдания.

— Твоя мать разделяла любовь твоего отца. Если бы это было не так, то она вернулась бы в Техас.

— Да, она его тоже любила и очень ждала каждого ребенка, которого носила под сердцем. Но все, что ей принесли ее любовь, преданность и страсть, это недомогание, боль и смерть. Я не хочу такой любви, и у меня никогда не будет ребенка!

Гневные слова Тамары, вырвавшиеся из глубины души, привели Рейна в замешательство. Ему стало ясно, почему она неохотно раскрывала свое сердце и не хотела свободно отдаться чувствам. Она отвергала то, что Рейну больше всего хотелось разделить с ней, — любовь, преданность и страсть.

Бог уберег его от необдуманных шагов, и Рейн горячо поблагодарил его за это. Нежелательная беременность разрушила бы те чувства, которые ему удалось вызвать у Тамары. Рейну отчаянно хотелось, чтобы она поверила в глубину его чувств, а единственный способ доказать ей свою любовь — физическая близость. Но если он сейчас позволит своим эмоциям взять верх над разумом, Тамара никогда не простит ему этого.

— Хочешь от меня избавиться? — спросил он серьезным тоном. — Пытаешься предупредить, чтобы я не рассчитывал на слишком многое? — Он приподнял ее подбородок и посмотрел ей в глаза. — Хочешь, чтобы я сделал вид, что не намерен заниматься с тобой любовью? Что не желаю, чтобы наши отношения продлились всю жизнь?

Повернувшись на его коленях так, что ее грудь прижалась к его груди, женщина обвила руками шею Рейна. Она увидела в его глазах тревогу. Тамара выглядела озабоченной, голос ее звучал приглушенно:

— Я пытаюсь сказать тебе, что начинаю влюбляться в тебя, и это пугает меня. Я пытаюсь быть взрослой, умной, рациональной, но мои страхи еще не ушли, а мысли путаются.

Глубокий стон вырвался из груди Рейна, и он еще крепче прижал Тамару к себе.

— Я хочу, чтобы ты перестала бояться любить меня, — проговорил он хриплым от волнения голосом. — Мне хочется раскрыть перед тобою все прекрасные, положительные стороны любви. Мне необходимо твое полное доверие.

Их губы встретились, и Рейн почувствовал нежность и настойчивость языка Тамары. Недопонимание и муки исчезли, сдерживаемые эмоции выплеснулись наружу, и вскоре обоюдное желание полностью поглотило их. Сдерживать страсть, было невозможно. Их взаимная любовь требовала физического выражения.

Рейну хотелось уложить Тамару в постель и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не поймет, что между ними происходит нечто особенное, ради чего стоит пойти на риск. И все же разум не позволил ему забыть об обещании, которое он дал Тамаре, и о ее страхе перед беременностью.

Он отнес ее на кушетку и расположился так, что Тамара оказалась на нем. Его руки начали гладить ее по позвоночнику, а их ноги сплелись.

Губы Рейна жадно исследовали медовую сладость уст любимой до тех пор, пока дыхание обоих не стало прерывистым. Потом он скользнул губами к ее щеке, перешел к уху, покрывая свой путь короткими нежными поцелуями, и остановился на пульсирующей жилке на шее. Волосы женщины разметались по его лицу. Тело Рейна напряглось от страстного желания.

Ее грудь лежала на груди Рейна, набухшие соски томились в ожидании ласки. Ей захотелось ощутить его обнаженное тело, и, чуть приподнявшись, она расстегнула и сбросила свою рубашку, за ней последовал лифчик. Когда ее грудь коснулась тугих завитков волос на груди Рейна, оба сладостно застонали.

Это соприкосновение вызвало взрывную волну во всем теле Рейна. Его пульс отдавался в ушах оглушительными ударами. Он скользнул руками к тонкой талии и приподнял женщину так, чтобы можно было взять губами ее набухшие соски. Тамара запустила пальцы в его волосы и крепко их сжала.

Рейн ласкал языком сначала один сосок, затем другой, нежно касался их зубами. Стоны Тамары стали неистовыми, и она начала двигать бедрами, приподнимаясь в безудержном желании.

Ее страстные движения сводили Рейна с ума. Кровь, пульсирующая в его жилах, была похожа на огонь, испепеляющий тело. Но Рейн сдержал свой порыв, стремясь довести Тамару до полного возбуждения. Он должен добиться того, чтобы она желала его так, как только может женщина желать мужчину, ведь ей еще не приходилось испытывать это. Он неистово хотел Тамару. Им впервые овладела такая мощная страсть.

— Рейн! — Тамара раскрыла глаза в изумлении от неведомого до сих пор желания, которое вызвал он. Ее тело обмякло от бушевавшей страсти. Ощущение горячих губ Рейна на груди вызывало огненную реакцию в каждом нерве.

— У тебя такая нежная кожа, такие твердые соски! — осевшим голосом сказал Рейн, зарываясь лицом в ложбинку между ее грудями. Он вновь прошелся языком по ее соскам и начал осыпать поцелуями лицо и шею.

Ее пальцы сжимали и разжимали его волосы, пока Тамара целовала лоб Рейна. Тело ее было охвачено страстью, и она уже не могла сдерживать желание более тесного соприкосновения с Рейном. Тамара понимала, что теряет контроль над собой, жар и голод, бушевавшие в Рейне, подогревали ее страсть.

Мужчина и женщина впились друг в друга губами с первобытной силой чувств. Ее руки смело скользнули к его бедрам, пытаясь стащить с него плавки. Но он быстро перевернулся на бок и прижал Тамару к спинке кушетки.

Он положил ее руки на свои плечи. Губы Рейна снова приблизились к набухшим соскам — его непрерывные ласки привели женщину в лихорадочный экстаз.

Обхватив Тамару за талию одной рукой, другой он стал гладить низ ее живота. Почувствовав прикосновение огрубевших пальцев Рейна к своей нежной плоти, Тамара шумно вдохнула, но тут же дала понять, что ей понравились новые ощущения. Из ее груди вырывались призывные звуки, когда она терлась своим телом о тело Рейна, выражая нетерпение.

В неистовом желании Тамара вонзила ногти в мышцы широких мужских плеч, одновременно двигая бедрами и ногами. Она ощущала твердое свидетельство возбуждения Рейна, но его непрерывные ласки скоро затмили все остальное. Для нее сейчас самым главным было избавиться от непереносимого эротического возбуждения, которое готово было разорвать ее тело на части.

— Пожалуйста, Рейн! — молила она, прерывисто дыша. — Я так сильно хочу тебя!

Одна волна за другой сотрясали его тело. Откликаясь на мольбу, Рейн сжал ее тело бедрами и продолжил ласки.

— Рейн! — выкрикнула она, когда напряжение достигло наивысшей точки. — Нет!

— Не мешай мне, детка, — попросил он грубоватым голосом. — Дай мне возможность доставить тебе удовольствие.

Тамара снова вскрикнула. Рейн овладел ее губами, и крики удовлетворения и облегчения потонули у него во рту. От прерывистого дыхания ее грудь вздымалась. Ногами она обвила его талию.

Рейн тоже дышал прерывисто. Его тело сотрясалось от еле сдерживаемого желания. Но он получил огромное удовлетворение от доставленного Тамаре удовольствия. Ему хотелось спрятаться внутри нее, но теперь он испугался за свое собственное состояние. Сила его желания грозила разрушить все установленные разумом препоны, а Рейн не хотел причинить Тамаре боль или напугать ее. Он продолжал ласкать и целовать ее. Дыхание женщины немного успокоилось. Его большие руки гладили хрупкое вздрагивающее тело до тех пор, пока оно не расслабилось. Тамара открыла глаза.

— Рейн? — с трудом произнесла она, желая знать, почему он так хотел удовлетворить ее, а не себя.

— Я же обещал, ты помнишь? И я не животное. Я очень хочу тебя, но без всякого риска, — ответил он быстро.

В эту минуту Тамара любила его с такой силой, что и вообразить не могла, что такое возможно. Рыдания вырвались из ее груди, и она прижалась к Рейну.

— Но я люблю тебя! — клятвенно проговорила она, глядя на него полными слез глазами.

— И я люблю тебя, — быстро откликнулся Рейн. — Но я не хочу навязывать тебе мою любовь.

Тамара в изумлении смотрела на Рейна затуманенным взором. Она крепче прижалась к нему и почувствовала, в каком сильном возбуждении он находится. Женщина взглянула на него с мольбой в глазах.

— Как я могу помочь тебе? — мягко прошептала она.

Рейн с улыбкой и обожанием встретил ее взгляд. Он знал, что она действительно хочет доставить ему удовольствие, а сам так жадно желал этого, что ответил, даже не подумав:

— Дотронься до меня. — Он знал, что малейшего прикосновения ее руки будет вполне достаточно. — Просто дотронься.

Скользнув рукой под плавки, Тамара коснулась твердой плоти. Рейн издал долгий стон и расслабился.

Какое-то время спустя, когда они успокоились и затихли, Рейн взял Тамару на руки и отнес в постель. Он устроился рядом с ней, понимая, что не сможет провести остаток ночи спокойно, не будучи рядом с любимой. В то же время Рейн чувствовал, что сдержанности его хватит ненадолго. Но не мог же он рисковать! Ему необходимо было стать частью ее жизни, частью ее самой. Он хотел, чтобы они любили друг друга до конца своих дней.

— Нам пора возвращаться домой, — прошептал он, уткнувшись лицом в шелковистые волосы. — Гарольд сказал, что суд над Тралозой состоится завтра. Скоро в Сан-Антонио будет безопасно.

Тамара повернулась, чтобы посмотреть Рейну в глаза. Она уже достаточно хорошо его знала, чтобы думать, будто он хочет прервать их уединение.

— Мы же можем пробыть здесь еще несколько дней.

— Да. До тех пор пока не получим от Гарольда полное добро. Но чем скорее мы вернемся в реальный мир и уладим наши отношения, тем будет лучше.

Тамара не полностью разделяла его мнение. Внешний мир, наоборот, усложнит их отношения. У каждого из них были свои обязанности, которые могли разъединить их.

— Ты считаешь, что нам будет лучше, если каждый из нас будет жить своей жизнью? — спросила Тамара.

— Господи, конечно нет, — возмущенно пророкотал Рейн. — Но мы должны подумать о будущем. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Ее глаза расширились от испуга. Рейну это не понравилось. Они только что признались друг другу в любви — разве это ничего не значит? Неужели мысль о том, чтобы выйти за него, кажется. Тамаре немыслимой?

— Мне непонятно, почему мое предложение вызывает у тебя удивление, — произнес Рейн не без обиды в голосе, — Мы же говорили об этом, обсуждая слухи, ходящие в Сан-Антонио.

Тамара задержала дыхание. Когда Рейн попросил ее выйти за него замуж, у нее остановилось сердце. Она думала, что он говорит об этом из любви к ней, а оказывается — только ради ее безопасности в Техасе.

— Ты, в самом деле, думаешь, что свадебная церемония устранит все проблемы? А не создаст ли новые? — спросила она.

Рейну не хотелось, чтобы Тамара думала, что его предложение вызвано только соображениями ее безопасности. Он надеялся, что она примет его по зову сердца.

— Прежде чем вернуться в Техас, мы можем слетать в Лас-Вегас для заключения брака. После этого отпадут многие вопросы и прекратятся покушения на твою жизнь, Я уверен, что Тралоза дважды подумает, перед тем как угрожать моей жене.

Тамара облегченно вздохнула, но и разозлилась. Если они должны пожениться, то только по взаимной любви. В то же время она паниковала, боясь довериться этому чувству. Она уже не представляла, как будет жить без Рейна, но брак по расчету ее тоже не устраивал. В этом случае ей всю жизнь придется думать о том, действительно ли Рейн хотел, чтобы она стала его женой. Сейчас он говорит, что любит ее, а что будет, когда они вернутся домой?

— Нет, так я не согласна, — возразила она. — После неудачной попытки выйти замуж я не могу принимать решение под влиянием внешних факторов.

— Не можешь? — с изумлением произнес Рейн.

Он почувствовал, что Тамара опять отдалялась от него.

— Это будет не совсем правильно. — Продолжая настаивать на своем, она повернулась на бок.

Тамара считала себя правой. Женитьба в Лас-Вегасе отнюдь не была мечтой ее жизни. Рейну хотелось, чтобы она приняла его предложение независимо от причин, побуждающих их к браку, однако у нее такого желания не было.

Рейн прижал ее к себе, но услышал тихий вздох Тамары.

— Спокойной ночи, Рейн.

— Спокойной ночи.




11


Ранним утром следующего дня Рейн отправился на вертолетную площадку, чтобы связаться с Эндрюсом и услышать новости от Гарольда. Оказалось, что Дейв сам отчаянно пытается найти его. В доме Тамары произошли какие-то неприятности, и Рейну надо было срочно доставить ее в Сан-Антонио.

Час спустя вертолет уже летел над горами. Приземлившись в аэропорту, молодые люди перенесли багаж в самолет и направились в Техас.

Тамара думала, что они возвращаются домой, получив от Гарольда сообщение о том, что опасность миновала. Чтобы уберечь любимую от лишних волнений, Рейн не сказал ей правду, пока они не приблизились к Сан-Антонио.

Эмоциональное напряжение предыдущего дня совершенно измотало Тамару, и она проспала большую часть пути. Рейн улыбкой встретил ее появление в кабине пилота.

— Привет, соня, — поддразнил он ее и добавил мягко: — Хорошо выглядишь!

Тамара поцеловала Рейна в щеку и устроилась в кресле.

— Спасибо, что дал мне возможность поспать.

— Я крепкий парень, но без тебя мне было трудно.

— Конечно, ведь я ас! — ответила она весело.

— Мне не хватало твоего личика и твоего голоса.

— Ты хочешь сказать, что скучал по моей непрерывной болтовне? — Тамара продолжала непринужденно подшучивать. — Теперь, когда я хорошо отдохнула, можешь сказать, почему ты схватил меня в охапку и вытащил из хижины полусонную.

— Небольшие неприятности на ранчо Гарольда. Никто не пострадал, но Скип Ридон пытался похитить Кэти. — Рейн не смог найти более мягкую форму сообщения.

— Кэти! — вскрикнула Тамара в панике. — С ней все в порядке? Малышка, наверное, перепугалась до смерти! Если он что-то сделал моей сестре, я убью его!

— Кэти не пострадала, но немного испугалась. Эндрюс сказал, что Скип представился твоим другом, и Кэти, конечно, впустила его в дом.

Тамара ахнула. Это ее вина! Она не позаботилась о том, чтобы семья все знала о Скипе.

— Видимо, Гарольд и Люсинда были в саду. Скип пытался выманить Кэти из дома. Она воспротивилась, и он прибегнул к хлороформу. К счастью, сын Дейва Эндрюса Дан помешал Скипу увезти Кэти на машине.

— Хлороформ! — в ужасе вскричала Тамара. — Я убью его! Как посмел этот мерзавец напасть на Кэти! Чего он добивался, задумывая похищение?

— Гарольд вызвал Карлиля. Проводится расследование. У Скипа неприятности, он сильно задолжал Тралозе.

Тамара побледнела.

— О боже!

— Один из информаторов Карлиля сообщил, что Ридон обещал Тралозе держать тебя под контролем. Но, разорвав помолвку, ты лишила Скипа этой возможности.

— Это Скип все время угрожал мне? — Тамара все еще не верила, что ее бывший жених хотел убить ее.

— Сначала Ридон хотел только напугать тебя. Возможно, он думал, что ты вернешься к нему, ища защиты.

— И когда я исчезла из города, он принялся за Кэти, — констатировала Тамара. — Презренный подонок! Я надеюсь, Карлиль запрет его в камеру, а ключи выбросит в море!

Лицо Рейна напряглось.

— К сожалению, Скип пока не арестован. Дан побеспокоился о безопасности Кэти, и Скип удрал. Полиции не удалось обнаружить его местонахождение.

Тамара провела дрожащими пальцами по волосам.

— Значит, Скип понял, что разоблачен. Теперь он пойдет на все, — заключила она мрачно. — Когда это произошло?

— Прошлой ночью. Дейв пытался связаться с нами по радио, но мы были далеко от вертолета. Я получил сообщение утром. Сейчас пять моих лучших парней охраняют ранчо Гарольда. Не думаю, что Скип рискнет появиться там снова.

— Когда мы будем в Сан-Антонио?

— Через час.

Рейн взглянул на Тамару и улыбнулся: она все еще шептала проклятия в адрес бывшего жениха.

— Надо радоваться, что Скип использовал хлороформ. Кэти могла серьезно пострадать, если бы оказала ему сопротивление. А так она заснула, и Дан благополучно отнес ее в дом.

— Но чего Тралоза добивался похищением Кэти? Это могло еще больше навредить ему — пресса раздула бы шумный скандал.

— Тралоза не планировал похищение. Когда до него дошли слухи о нашей женитьбе, он приказал Скипу оставить тебя.

Именно так, как предполагал Рейн, подумала Тамара. У этого гангстера, очевидно, больше ума, чем у Скипа.

— Значит, Скип действует самостоятельно?

— Эти слухи вызвали у него бурную реакцию: он горит желанием отомстить. Что-то вроде синдрома отвергнутого любовника.

— Скип никогда не был моим любовником, — отрезала Тамара.

Рейн широко ухмыльнулся:

— Исправляюсь: отвергнутого жениха!

— Вот именно, — подтвердила Тамара.

Из-за ее неспособности распознать дурного человека теперь страдает вся семья. Может ли она полагаться на свои суждения о людях? Сможет ли, не рискуя собой или безопасностью семьи, довериться кому-нибудь? Будут ли Беннингтоны в безопасности, если она оградит их от постороннего влияния?

Тамара пребывала в полной растерянности. Рейн молча управлял самолетом. Ни один из них не хотел признать, что по возвращении каждый пойдет своей дорогой. Привычные к ответственности, они в течение месяца лишь притворялись свободными от обязательств. Но скоро действительность избавит их от фантазий. Пришло время узнать, выдержат ли их отношения, сложившиеся в горах, давление обыденной жизни.

Но что бы ни готовило им будущее, оба знали: они никогда не смогут быть счастливы вместе, если это принесет несчастье людям, которые их окружали. У каждого из них были личные обязательства, и их надлежало выполнить, прежде чем будут принесены клятвы на верность друг другу.

— Я полагаю, будет лучше, если у всех создастся впечатление, что мы — счастливая пара, вернувшаяся после медового месяца домой, — произнес Рейн.

Тамара кивнула в знак согласия. Она не знала, как ведут себя счастливые новобрачные, но ей не хотелось вдаваться в подробности своих отношений с Рейном. Придется, конечно, объяснить все Гарольду и Люсинде, но лишь после того, как её семья окажется в полной безопасности.

Самолет приземлялся в Сан-Антонио в полдень. Палящее солнце напомнило им, что прохлада гор осталась позади.

Тамара чувствовала тошноту, когда помогала Рейну переносить багаж в его машину. Свое недомогание она приписывала жаре, но вместе с тем понимала, что основная его причина — отношения с Рейном. Она злилась, ощущая эмоциональный дискомфорт.

Рейн завел машину, включил кондиционер. В салоне стало прохладно. Но у Тамары внутри по-прежнему ворочался тяжелый ком. Она поняла, как сильно нервничает и напугана.

Беспокоился и Рейн. Ему была неприятна дистанция, появившаяся в их отношениях. Неужели это конец?

Сердце женщины забилось, когда машина въехала в ворота ранчо Гарольда. Рейн поприветствовал мужчин, охранявших территорию, и подъехал к дому. Дверь распахнулась, и навстречу им выбежала Кэти. Она бросилась в объятия сестры.

— Тэмми! Ты вернулась! — верещала Кэти, обнимая Тамару. — Даже не верится, что ты снова дома!

— Да, я вернулась. — Тамара смеялась и плакала одновременно, видя, что Кэти жива и невредима. — Ты в порядке? Скип не причинил тебе вреда? — Она таскала и целовала сестру, осознавая, как сильно соскучилась по ней.

— Самое интересное я проспала, — с сожалением заметила Кэти. Она немного отстранилась от Тамары, оглядывая ее с восхищением. — Ты выглядишь потрясающе! Стала еще красивее!

Тамара рассмеялась удовлетворенно.

— Говорят, разлука делает сердца более любящими. Может быть, она так же действует и на зрение.

Кэти захихикала, но отрицательно затрясла головой. Тамара вернулась совершенно другой. Изменился даже ее взгляд. Сестра хорошо загорела и выглядела свежей. Кэти посмотрела на Рейна, инстинктивно чувствуя, что именно он виновник этих метаморфоз.

— Ну, — мягко протянула она. — Это ты сделал мою сестру такой красивой? Знаешь, у меня уже перед глазами образ человека, которого я буду стремиться найти для себя.

— У тебя получится, — заверил ее Рейн и удивил сестер, заявив: — А мне разве не положены объятия и поцелуи?

Девочка бросилась ему на шею, крепко обняла и громко расцеловала в обе щеки.

— Добро пожаловать в нашу семью, Рейн Мастерс!

Гарольд и Люсинда подошли к веселой троице в тот момент, когда Кэти произносила свое приветствие. Ситуация могла получиться довольно щекотливой, но Тамаре не хотелось омрачать радость встречи. Вопросы и ответы могут подождать.

— Кэти горит желанием иметь старшего брата, но послушаем, что она скажет, когда поймет, с каким ужасным насмешником ей придется иметь дело. Если она считает меня невыносимой, то Рейн держит мировой рекорд по розыгрышам, — непринужденно произнесла Тамара, тепло обнимая дядю и тетю. — И он считает, что девушки не должны ходить на свидания, пока не достигнут совершеннолетия.

Разинув рот от удивления, девочка уставилась на Рейна.

— Она сочиняет, — успокоил он Кэти, — пытается взвалить на меня вину за свои старомодные взгляды.

— Старомодные? — возмутилась та. — Во мне нет ничего старомодного! Это Кэти неисправимый романтик!

— Быть романтиком не хуже, чем быть старомодной, — запротестовала юная спорщица. — Правда, Рейн? — обратилась она к гостю, видя в нем союзника.

— Совершенно с тобой согласен, — ответил он. Понимая, что вносит раздор в семейные отношения Беннингтонов, Рейн крепко поцеловал Тамару в полураскрытые губы.

На мгновение их взгляды встретились, и между ними пробежала огненная волна. Рейн еще раз поцеловал любимую, пытаясь снять боль отчуждения, которую каждый из них уже начал ощущать.

Гарольд громко прокашлялся с хитрым выражением на лице. Люсинда наблюдала за этой сценкой сияющими глазами, а Кэти уставилась на влюбленных в полном изумлении. Очаровательное лицо Тамары вспыхнуло, когда она увидела реакцию семьи.

— Господи! — воскликнула Кэти. — Тамара покраснела! Дракон корпорации превратился в застенчивую невесту!

Никто из присутствующих не смог устоять перед представлением, устроенным Кэти, все дружно рассмеялись.

Тамада весело посмотрела на Рейна, и легонько толкнула его в плечо.

— Иногда мне кажется, что я вырастила монстра, — сказала она, указывая пальцем на Кэти.

— Как вам это нравится? — проворчала та. — Можно подумать, что ты вылепила меня из глины. У меня есть свой ум!

— Конечно есть, — вмешалась Люсинда. Она обняла Рейна, поздравила его с возвращением. — Я так рада, что вы вернулись. Устали в дороге? Проходите в дом.

— Что нам действительно требуется, так это еда, — заявила Тамара. — Я проголодалась, а Рейн просто умирает с голоду.

После обеда вся семья в течение двух часов наносила визиты соседям. Тамара заметила, что тетя и дядя украдкой наблюдают за ней и Рейном. Тема похищения не затрагивалась.

Рейн позвонил на свое ранчо, потом Карлилю, обсудив с ним ситуацию. Никто не знал, чего следует ожидать от Скипа.

— Лейтенант сказал, что выписан ордер на арест Скипа, но он не появлялся в привычных для него местах.

— Не думаешь, что его прячут бандиты? — спросил дядя.

— Нет, — уверенно ответил Рейн, — люди Тралозы сами ищут Скипа. Большой босс хочет у него кое-что выяснить.

Тамара и Рейн обменялись встревоженными взглядами. Новости были не из приятных. Если Скип вел двойную игру с Тралозой, то ему угрожала смертельная опасность со стороны мафиози. Под пристальным наблюдением полиции и гангстеров Скип станет очень опасным.

— Скип не такой дурак, чтобы вторично появляться на ранчо, — заверил их Рейн. — Но дом будет охраняться.

— А как быть с городской квартирой? — спросила Тамара. — Мне нужно там побывать.

— Тебе обязательно ехать туда сегодня? — спросил Рейн.

— А ты собираешься в город? — вопросом на вопрос ответила она, опасаясь, что он уедет без нее.

— Мне нужно заглянуть в полицейское управление.

— И ты вернешься после этого сюда? — продолжала допрашивать Тамара, зная, что ни один из них не будет чувствовать себя свободно, ночуя на ранчо, где собралась вся семья.

— Надо заскочить домой, а также выяснить, что о происшедшем известно прессе, — ответил Рейн, не обещая вернуться.

— Я еду с тобой.

Гарольд стал возражать, Рейн нахмурился, но Тамара твердо положила конец их недовольству.

— Прятаться я отказываюсь. Вполне вероятно, что Скип вообще покинул страну. В любом случае я не позволю ему стать на моем пути.

Рейн понимал, что должен уговорить Тамару остаться на ранчо, но разлучаться с любимой было тяжело. Он хотел провести с ней ночь, но только не в доме Гарольда. Им необходимо полное одиночество, как в его горном жилище.

— Мы можем взять одного из моих людей, чтобы он охранял твою квартиру. Помощь, в случае необходимости, окажет полиция.

Рейн заметил, что напряжение Тамары спало. Однако его одолевали сомнения: а вдруг его эгоистичное желание не расставаться с любимой было ошибкой?

Тамара облегченно вздохнула — Рейн берет ее с собой.

Они покинули ранчо в сопровождении Тони Лареона — крепкого, угрожающего вида парня — и засветло добрались до квартиры Рейна. Пока хозяин принимал душ, переодевался и просматривал накопившуюся почту, Тамара беседовала с Тони. Рейн позвонил Карлилю, пообещав заехать к нему, после того как отвезет подопечную домой.

Тамара занимала второй этаж современного жилого комплекса, в котором имелась своя охрана, но Рейн и Тони осмотрели всю квартиру.

Хозяйка прослушала записи на автоответчике. Рейн тем временем проверил запоры на окнах, а Тони — электропроводку и газовые трубы. Все было в полном порядке. Убедившись в этом, Рейн обнял Тамару и прижал к себе.

— Я еду к Карлилю. Тони останется с тобой до моего возвращения. Обещаю отсутствовать не более часа.

Тамара обхватила его руками за талию. Она почувствовала прилив теплой волны и ощущение надежности, которые всегда испытывала, находясь рядом с Рейном. Ей хотелось большего, чем объятия, но они были не одни.

— Я собираюсь принять душ и переодеться во что-нибудь более приятное, — весело прощебетала Тамара.

— Во что-нибудь более приятное? — передразнил ее Рейн низким голосом, с обожанием гладя на любимую.

— Ты лучше поторопись, а когда вернешься, увидишь, — Тамара многообещающе посмотрела на него. Рейн нежно поцеловал ее и неохотно разжал объятия. Перед уходом он обратился к Тони:

— Карлиль обещал прислать сюда патрульную машину без опознавательных знаков. Если услышишь хотя бы малейший шорох или заподозришь что-то неладное, щелкни выключателем в гостиной три раза подряд и вызови домовую охрану.

Тони кивнул. Тамара считала все это излишним, но ей было приятно, что Рейн заботится о ней.

— Смотри, недолго, — предупредила она его.

— Запри за мной дверь, и пусть Тони отвечает на телефонные звонки и разговаривает с нежданными визитерами.

— Будет сделано сэр, — небрежно ответила Тамара.

Рейн ухмыльнулся и вышел.

Расставшись с ним, Тамара сразу погрустнела, но отругала себя. Ей следует снова почувствовать себя независимой.

— Тони, хотите что-нибудь выпить? С едой, пожалуй, у меня сейчас плоховато, но напитки в холодильнике имеются.

— Не волнуйтесь обо мне, миссис Мастерс, — вежливо сказал он, усаживаясь на мягкий вельветовый диван.

— Ну, тогда чувствуйте себя как дома, а я приму душ.

— О'кей, мэм, — ответил тот. — Я буду сидеть здесь и следить за тем, чтобы вас никто не побеспокоил.

— Спасибо, Тони.

Тамара знала, что это преданный и надежный человек, иначе Рейн не привез бы его сюда. В ее квартире Тони выглядел как рыба, вытащенная из воды, но мог навести страх на любого нежелательного гостя.

Она выбрала пижаму из легкого хлопка небесно-голубого цвета, в которой чувствовала себя чуть ли не роковой женщиной. Резинка на талии и над грудью, и никаких застежек. Рейну это понравится, подумала Тамара, усмехнувшись.

Разложив пижаму на кровати, она вошла в ванную и сбросила грязную одежду. С удовольствием вымывшись, Тамара насухо вытерлась полотенцем и долго укладывала чистые, блестящие волосы, спускающиеся на плечи крупными мягкими волнами. Она использовала немного косметики, чтобы оттенить глаза и губы. Потом надела пижаму и легкими движениями пальцев привычно нанесла духи на запястья, шею и грудь.

Женщину охватило возбуждение, когда она думала о предстоящей ночи с Рейном. Воспоминание о его нежности и страсти наполняло ее тело сладостным томлением. Ей хотелось, чтобы эта ночь была для них особенной. Только бы выразить любовь к Рейну со всей искренностью и раскованностью, на которые она способна. Тамара считала, что ее всепоглощающая любовь и страстное желание значат гораздо больше, чем опыт, и не боялась разочаровать Рейна.

Наведя порядок в ванной и спальне, Тамара вернулась в гостиную и замерла на пороге комнаты: возле неподвижного тела Тони стоял Скип.

Первая ее мысль была о том, что Ридон убил охранника.

— Что ты сделал! — воскликнула она и бросилась к Тони.

При ее приближении глаза Ридона сверкнули маниакальным огнем, и Тамара резко остановилась.

— Я использовал немного хлороформа, чтобы угомонить этого приятеля, — небрежно сообщил Скип. — Срабатывает безотказно, — добавил он злобно, намекая на случай с Кэти.

Тамарой овладела ярость, затмившая чувство опасности.

— Это твой метод, Скип, не правда ли? — зло прошипела она. — Ты смелый, когда нападаешь на беззащитных людей! Особенно ты преуспел с детьми! Ты когда-нибудь встречался с противником на равных?

— Заткнись, сука, — прорычал Ридон, направляясь к ней.

Его взбесил ее презрительный тон. Возможно, Скип сам намеревался поиздеваться над своей бывшей невестой, чтобы почувствовать себя хозяином положения, но Тамара повета себя непредсказуемо: не струсила и не подчинилась ему.

— Как ты попал сюда? — требовательно спросила она, не двигаясь с места, но анализируя возможность убежать, если Скип приблизится к ней.

— Через спальню Кэти, — хвастливо заявил он. — Я вырезал отверстие в оконном стекле, протянул руку и открыл задвижку. — Скип показал ей острое лезвие ножа.

При виде этого опасного предмета Тамара задержала дыхание и почувствовала приступ настоящего страха. Но она заставила себя посмотреть отвергнутому жениху прямо в глаза.

— Что тебе нужно? Мы никогда больше не будем вместе, и я знаю о Тралозе — он приказал тебе оставить меня в покое.

— Я хочу то, что принадлежит мне, — с ненавистью прорычал он.

Выросший в роскоши, он всегда получал от жизни все, что хотел, поэтому и отказывался верить, что не может заполучить ее, Тамару. Скип был настоящим красавцем, но сейчас его лицо искажала ненависть.

Ридон сделал шаг вперед. Женщина отступила. Она была без обуви. Легкая ткань пижамы усиливала ощущение опасности. Тамара не сомневалась, что сумеет защитить себя от посягательств Скипа, но острый нож в его руке страшил ее.

— Ты должна мне кое-что, Тамара, — произнес Ридон, медленно приближаясь к ней. — Ты принадлежишь мне. Я слишком долго ждал, когда был твоим женихом. Изображал из себя джентльмена. Теперь я покончил с этими дурацкими играми и собираюсь получить то, что мне принадлежит. А после этого так тебя отделаю, что ни один муж чина не посмотрит в твою сторону.

Глаза Скипа сверкали, речь была сбивчивой. Он махал перед лицом Тамары лезвием ножа.

У нее по спине пробежали мурашки, а сердце забилось от страха. Скип — сумасшедший? Он не блефует, где же Рейн, Карлиль и охрана? Она медленно отступала к входной двери. Выключатель был недалеко. Она помнила, что говорил Рейн о сигнале тревоги, но вряд ли Скип позволит ей приблизиться к сигнализации.

Неожиданно он разразился хохотом маньяка.

— Здесь только мы с тобой, Тамара! Бежать некуда. — Скип причмокивал губами в предвкушении победы. — На этот раз никто не спасет тебя.

Гарольд на ранчо. Мастерс в полицейском участке. Охрана дома и полицейские в машине думают, что ты жива и здорова.

Еще шаг, и Тамара дотянется до выключателя. Она боялась отвести взгляд от Скипа. Набросится ли он на нее, если она подаст сигнал охранникам?




12


Неожиданный стук в дверь пригвоздил Тамару к месту. Скип среагировал мгновенно — схватил бывшую невесту и, повернув ее лицом к двери, приставил к ее горлу нож.

Тамара никогда не испытывала такого страха. Сердце ее бешено колотилось. Скип судорожно прижимал ее к своей груди, обхватив свободной рукой. Холодная сталь ножа упиралась ей в шею.

В дверь уже барабанили. Еще немного, и она рухнет.

— Хозяйка, это лейтенант Карлиль, — произнес голос за дверью. — Мне надо поговорить с вами.

— Отделайся от него, — прошипел Скип.

— Он не уйдет, — проговорила Тамара сквозь зубы.

Карлиль продолжал стучать в дверь с удвоенной энергией, выкрикивая имя Тамары. Она молчала, и лейтенант предупредил, что выстрелом выбьет дверной замок.

Скип продолжал держать нож у женской шеи.

— Открой, и пусть он посмотрит, как я полосну по твоему красивому горлышку.

— Сейчас открою! — с трудом крикнула Тамара.

Ридон подтолкнул ее к двери и быстро отступил назад, увлекая за собой жертву. Дверь с грохотом распахнулась.

Ворвавшийся в комнату Карлиль мгновенно оценил ситуацию.

Скип сделал еще несколько коротких шагов назад.

— Входи и закрой за собой дверь, — приказал он полицейскому. — Где Мастерс и охрана?

— Ждут, когда я спущусь с Тамарой вниз, — ответил тот.

— А почему Мастерс сам не пришел за ней?

Преступник нервничал. Тамара почувствовала, что он теряет свой воинственный дух, и немного успокоилась.

— Он настаивает на том, чтобы отвезти Тамару в охраняемый полицией дом, — сказал Карлиль и, к изумлению Тамары, перечислил обвинения, выдвигаемые против Ридона.

— Советую вести себя разумно и отпустить женщину. Ты уже давно вступил в конфликт с законом. У нас есть доказательство, что именно твоя машина пыталась сбить ее у здания компании. Имеются также очевидцы твоей неудавшейся попытки похитить Кэти. Тебе предъявят обвинение в покушении на убийство, похищении и оказании сопротивления при аресте, если ты не выполнишь наше требование, — монотонно говорил Карлиль.

Тамара подумала, что он сошел с ума. Слова лейтенанта еще больше разозлили Скипа, и так находившегося на грани срыва. Он усилил свою хватку. Тамаре приходилось постоянно увертываться от острия ножа, шею ломило. Вдруг она услышала глухой звук и почувствовала, как тело Скипа обмякло и соскользнуло на пол. Нож отлетел в сторону.

Над поверженным преступником стоял Рейн. Это он отправил Ридона в нокаут. Спаситель Тамары проник в квартиру через окно спальни Кэти. Сейчас, когда Тамара была вне опасности, пальцы Рейна дрожали. Он покрылся холодным потом, когда подумал о том, что здесь могло произойти.

Тамару охватила такая слабость, что она не могла сдвинуться с места. Теперь до ее сознания дошло, что лейтенант намеренно отвлекал Скипа разговорами, чтобы дать возможность Рейну незаметно подойти на близкое расстояние.

— Ты в порядке? — с волнением спросил Рейн.

Носком ботинка он отбросил нож подальше и протянул к Тамаре руки. Она крепко прижалась к нему.

— Все хорошо!

Тамара прижалась щекой к его груди и почувствовала, как ей передается сила этого мощного мужского тела. Рейн окунул лицо в ее шелковистые пышные волосы. Вдыхая знакомый аромат, он благодарил бога за то, что Тамара не пострадала.

На Ридона надели наручники. Лейтенант вызвал по рации полицейских и помог Тони, который постепенно приходил в себя после наркоза. Рейн отвел Тамару в дальний угол гостиной, когда Скип начал подавать первые признаки жизни.

— Почему тебя не было так долго? — спросила Тамара.

— Как и обещал, я отсутствовал менее часа, — весело ответил Рейн, обрадованный тем, что к его любимой вернулось присутствие духа.

— Это был самый длинный час в моей жизни.

Рейн ухмыльнулся, но его глаза оставались серьезными.

— Я находился в полицейском участке, когда Карлилю сообщили, что кто-то лезет в окно твоей квартиры. — Рейн не хотел бы вновь пережить чувство страха, которое испытал в ту минуту. — Мы сразу же помчались сюда.

Ридон пришел в сознание, и начал злобно ругаться, когда полицейские поставили его на ноги. Он вырывался, пытаясь наброситься на Тамару.

— Зачитайте ему его права и уведите отсюда, — распорядился Карлиль.

Рейн закрыл ладонями уши Тамары, чтобы она не слышала непотребные выражения Скипа. Она посмотрела на своего спасителя ясными глазами и шутливо толкнула его в бок.

К Рейну подошел Тони. Его виноватый вид вызвал у Тамары невольную улыбку.

— Извините, босс. Я не заметил этого парня. Сидел на диване, и вдруг наступила темнота.

— Не переживай, Тони. Никто, к счастью, не пострадал. Если чувствуешь себя нормально, можешь вернуться на ранчо Беннингтонов и сказать им, что Ридон арестован.

— Будет сделано, босс, — заверил он и повернулся к Тамаре. — Миссис Мастерс, я рад, что этот ублюдок ничего вам не сделал.

— Спасибо, Тони. Скажите моим родным, что здесь все в порядке и что я позвоню им утром.

— Будьте уверены, миссис Мастерс. Спокойной ночи, босс.

Тамара пришла в восторг от такого почтительного обращения и посмотрела на Рейна с усмешкой.

— Может быть, мне тоже называть тебя боссом?

— Вы можете называть меня, как вам будет угодно, миссис Мастерс, — прошептал он ей на ухо.

Их диалог прервал Карлиль.

— Стекло в спальне завтра надо заменить. Сегодня дом будет охранять ночной патруль.

Рейн крепко пожал руку Карлилю и вместе с Тамарой проводил лейтенанта до двери.

— Спасибо за помощь, — сказал Рейн. — Завтра мы заедем в участок и выполним необходимые формальности в связи с этим инцидентом.

— Благодарю вас, — ответил Карлиль. — Могу только выразить сожаление, что нам не удалось арестовать Ридона до вашего возвращения после медового месяца.

Тамара заметила, что мужчины обменялись заговорщицкими взглядами, когда Рейн закрывал за лейтенантом дверь.

— Что это значит? — спросила она, оставшись наедине с ним.

— Карлиль знает правду о нашем вояже, — с улыбкой ответил Рейн.

— Откуда?

Присутствовал на нашей с Гарольдом встрече, когда планировалось твое похищение, — признался Рейн.

— А Карлиль случайно не говорил, что ваш план похищения противозаконен? — спросила она.

— Честно признаться, говорил, — ответил Рейн, сосредоточив все свое внимание на любимой женщине.

Тамара улыбнулась, но приняла шутливо-воинственную позу.

— Тогда почему ты не отказался?

Рейн прислонился к спинке кровати, скрестив руки на груди. Его взгляд медленно скользил по фигуре Тамары от макушки до пальцев босых ног. Боже, какая она красивая и желанная!

— Я посчитал, что ты стоишь того, чтобы пойти на риск!

Тамара посмотрела ему в глаза, и ее сердце растаяло. Во взгляде Рейна отражались любовь, обожание и желание.

— Ты до сих пор находишь меня очаровательной? — нежным голосом прошептала Тамара.

Рейн приблизился к ней, заставив ее сердце забиться сильнее. Он прижал ладони к ее лицу, и Тамара подумала, что сейчас умрет от счастья.

— Я обожаю тебя, — сказал Рейн, медленно ее целуя. Эти простые нежные слова вызвали в Тамаре то приятное томление, которое она испытывала только в его присутствии. Она сделала шаг ему навстречу, и тонкая ткань пижамы призывно прошелестела в тиши комнаты.

— Я скучала по тебе, — призналась Тамара и, обхватив руками его шею, подняла лицо, приоткрыв рот для поцелуя.

Сначала Рейн коснулся губами ее век, щеки, носа, снова щеки, потом облюбовал впадинку на нежней шее. Дрожь пробежала по телу женщины, когда Рейн ласкал губами и языком то самое место, в которое недавно упирался нож Скипа. Она ощутила, что Рейн тоже дрожит, и поняла, что это реакция на опасность, которой подверглась ее жизнь.

— Прости, — прошептал он, обнимая любимую.

— Простить за то, что ты снова спас меня? — Тамара пыталась шутить, но голос ее звучал тихо и хрипло.

— За то, что оставил тебя одну.

Тамаре трудно было спорить, когда Рейн осыпал чувствительный изгиб щей нежными, теплыми поцелуями.

— Ты сделал все возможное, чтобы защитить меня.

— Кстати, о защите… — Рейн поднял голову и посмотрел Тамаре в глаза. — Я тут прихватил с собой кое-что, чтобы обеспечить твою безопасность. Если, конечно, ты пригласишь меня провести здесь ночь.

Тамара находилась так близко от него, что могла сосчитать удары его пульса. Ее сердце билось в таком же ритме.

— А ты хотел бы остаться здесь?

— Нет другого места, где я желал бы быть этой ночью.

Его взволнованный голос и чувственный взгляд привели Тамару в трепет. Ей нестерпимо хотелось Рейна, но она нашла в себе силы сказать:

— Все думают, что мы поженились. Тони даже назвал меня миссис Мастерс — три раза. Ты тоже. Означает ли это, что ты должен перенести меня через порог или что-то в этом роде?

Не говоря ни слова, Рейн быстро подхватил Тамару на руки и горячо прижал к себе. Она встретилась с ним взглядом!

— Куда мы направимся, босс?

— К порогу твоей спальни. — Рейн сверкнул глазами.

— Ты собираешься провести здесь ночь? — продолжила Тамара шутливый диалог, нежно покусывая его нижнюю губу.

— Если ты этого хочешь, — ответил Рейн низким прерывистым голосом.

Остановившись в гостиной, Рейн поймал губы любимой и приник к ним жадным, страстным поцелуем. Тамара притянула голову Рейна к себе и поцеловала его с не меньшим жаром.

— Бог мой, Тамара, ты совсем лишила меня сил!

— Тогда отнеси меня скорее в постель, — попросила она.

Рейн прошел в спальню со своей драгоценной ношей, но не сразу положил ее на кровать. Он поставил Тамару перед собой и попытался справиться с бушующим в нем желанием.

— Нам лучше немного притормозить, — прохрипел он.

Тамара протестующе затрясла головой, отчего пряди ее роскошных волос разметались по плечам. Она протянула руки и начала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке. Ее глаза наполнились эротическим блеском.

Когда Тамара распахнула ворот и скользнула руками под мягкую ткань хлопка, Рейн положил ладони на пальцы любимой, чтобы остановить чувственные прикосновения, но невольно еще теснее прижал их к своему горячему телу. Женщина стала игриво перебирать мягкие завитки волос на его груди и наткнулась пальцами на твердые соски. Ее нежные, дразнящие прикосновения вызвали томительный стон Рейна.

— Достаточно! — с трудом вымолвил он, целуя ее ладони.

Но Тамаре трудно было остановиться.

— Мне хочется дотрагиваться до тебя.

Рейн прикрыл глаза, призывая на помощь всю свою волю.

— Я тоже жажду этого, любимая. Но это должно происходить медленно, постепенно. Я хочу любить тебя всю ночь, и тебе придется помочь мне в этом.

— Звучит как приказ, — пошутила она, испытывая радость от его слов. Тамара опустила руки и замерла перед Рейном как но команде «смирно». — Тогда делай со мной все, что хочешь.

Медленная, чувственная улыбка озарила лицо Рейна.

— Ты — мой тип женщины, Тэмми Джо, — заявил он, гладя ее плечи.

Огонь, горевший в его глазах, обжег ее грудь, через ткань пижамы проступили набухшие соски.

Рейну нравилось ощущать под своими пальцами нежное тело любимой, и он с наслаждением гладил бархатистую кожу ее рук, прежде чем дотронуться большими пальцами до сосков, всем своим видом требовавших к себе внимания. Стон удовольствия вырвался из груди Тамары, у нее подкосились ноги, но сильные руки Рейна подхватили ее, не дав упасть.

— Обещай мне, — негромко произнес Рейн, глядя в затуманенные страстью глаза любимой, — что ты остановишь меня, если я причиню тебе боль или напугаю тебя.

— О, Рейн! — вскричала Тамара. — Я уверена, что ты не сделаешь ничего такого, что мне не понравилось бы, но ты сведешь меня с ума, если и дальше будешь сдерживаться!

Рейн ухмыльнулся, чертики запрыгали в его глазах.

— Ты так думаешь? — поддразнил он, придя в восторг от ее нетерпения.

Он снял с нее курточку пижамы, обнажив упругие полные груди. Затем притянул Тамару к себе и тут же почувствовал напряжение во всем теле, пульсацию разгоряченной крови.

Тамара вцепилась руками в его шевелюру. Ей казалось, что она сейчас умрет от томительного ожидания, разъедающего все ее существо. Она наклонила голову Рейна и направила его губы к своим набухшим, трепещущим, от нетерпения соскам.

Он взял один в рот, пройдя по нему горячим языком. Тамара простонала и еще крепче сжала пальцы в его волосах. Когда Рейн перешел ко второму соску, она издала низкий, мучительный стон.

— Ты знаешь, что творишь со мной, когда я чувствую твое желание и слышу эти сладкие стоны? — спросил Рейн.

— Скажи мне, — прошептала Тамара.

Рейн крепче сжал ее в объятиях, все его тело демонстрировало страсть и желание, которые бушевали в нем, готовые вырваться наружу в любой момент.

— Ты приводишь меня в такой экстаз, что я боюсь сгореть от твоего огня, прежде чем дотронусь до тебя.

Рука Тамары опустилась на его талию и затем скользнула вниз, к тому месту, которое не оставляло сомнений в том, насколько возбужден Рейн.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — прошептала она. — Когда я чувствую, как сильно ты хочешь меня, мое тело то опаляется огнем, то пронизывается дрожью.

От ее слов из груди Рейна вылился протяжный стон, который, в свою очередь, потряс женщину молниеносным разрядом сладостного тока. Она не сомневалась, что способна воспламенить этого огромного мужчину, и почувствовала себя сексуальной и желанной. Ей захотелось проверить свою власть над ним, но Рейн попытался остановить ее.

— Не сейчас, любимая, — с отчаянием в голосе простонал он. — На этот раз я хочу, чтобы ты все время была со мной.

Тамара обхватила его за шею и потянулась к губам любимого. Ее упругие груда принимались к обнаженной груда Рейна, а бедра нетерпеливо скользили по твердому возвышению между его ногами.

Он наслаждался ее поцелуями и страстной эротической атакой. Рей стащил с Тамары пижамные брюки. Его большие руки легли на ее обнаженные бедра, еще крепче прижав их к пульсирующему холмику под джинсами.

Не отрывая рта от ее сладких губ, Рейн поднял Тамару на руки и сделал несколько шагов к постели. Осторожно опустив ее на простыни, он немного отступил в сторону, чтобы насладиться видом прекрасного женского тела. В глазах Тамары мужчина прочел нескрываемое желание и полнейшее доверие. Рейн и сам сгорал от вожделения, но ему хотелось вначале ощутить нежность обнаженного тела любимой и довести ее своими прикосновениями до высшей точки экстаза. Он начал с ее стройных ног, массируя и поглаживая их, целуя каждый пальчик. Лаская ее бедра, Рейн почувствовал, как вся она затрепетала.

Тамара выгнулась ему навстречу и прохрипела, от нетерпения, призывая к дальнейшим ласкам. Когда его губы оказались на ее груди, глубокий стон женщины разорвал тишину спальни.

— Довольно! — вымолвила она с трудом. — Я не выдержу!

Рейн рассмеялся от удовольствия. Он был безумно влюблен в эту женщину и жаждал показать ей, какое наслаждение она может получить от его ласк. Он готов был часами заниматься с ней эротическими играми, но не сегодня. Рейн освободился от сорочки, руки Тамары потянулись к его ремню.

— Я справлюсь, — пошутил Рейн. — Любая помощь с твоей стороны приведет к серьезным осложнениям.

— Поторопись!

Она смотрела, как Рейн раздевается, и ее восторг быстро перешел в горячее возбуждение. Она снова потянула его на постель, и тело Рейна накрыло трепещущую женскую фигурку. Они прерывисто дышали, скользящими движениями касаясь друг друга в полном самозабвении. Их губы встретились, а тела стремились к еще большему единству.

Тамара глубоко вдохнула, тело ее напряглось, и она растворилась в бездумном вихре приятных ощущений. Рейн заставил ее осознать собственную чувственность, но ей и не снился восторг, который она испытала, когда их обнаженные тела сомкнулись в первобытном экстазе любви. Тамара ощущала, как в каждой клеточке ее существа растет напряжение, от которого у нее захватывало дух, и она еще теснее прижималась к Рейну. Внезапно женщина почувствовала, что вознеслась на вершину блаженства.

Мускулы Рейна напряглись, когда он ощутил, как содрогается ее тело от освобождающейся сексуальной энергии, и услышал ее ликующие крики. Рейн буквально рухнул на нее, и Тамара приняла его в крепкие объятия. Оба тяжело, прерывисто дышали.

Вместе они медленно вернулись с высоты блаженства на грешную землю. Усталость и удовлетворение скоро взяли свое, и любовники заснули в объятиях друг друга.

Тамара проснулась от приятного прикосновения теплых губ к ее щеке. Мужские руки массированней живот и бедра. Она улыбнулась с закрытыми глазами.

— Доброе утро, — прошептал Рейн.

Тамара повернулась в его руках и уютно прижалась к обнаженному телу возлюбленного.

— Доброе, — пробормотала она, касаясь губами его шеи.

Он прижал ее к себе и простонал от удовольствия, когда теплое, нежное тело Тамары ответило на это объятие.

— Я люблю тебя, — торжественно объявил он.

— И я люблю тебя, — ответила Тамара еще сонным голосом.

Рейн приподнял ее и положил на себя. Он массировал ее позвоночник, усиливая манипуляции по мере того, как Тамара осыпала его лицо и шею быстрыми поцелуями. Рука Рейна скользнула вниз по ее животу и стала гладить нежную плоть под пушистым треугольником волос.

— Я хочу, чтобы ты любила меня, — прошептал он хриплым голосом.

Тамаре показалось, что у нее из легких вышел весь воздух, — она застонала от удовольствия, глядя на Рейна глазами, полными искреннего изумления. Неужели так будет всегда? Неужели возможно испытывать этот безудержный восторг каждый раз, когда Рейн будет становиться частью ее существа?

Кровь огненным потоком бурлила в его венах. Рейн подумал, что не переживет этого неземного наслаждения. Трепетное выражение лица Тамары заставляло его чувствовать себя мужчиной до мозга костей. Рейн привлек ее к себе, и в следующие несколько минут постарался сделать так, чтобы Тамара почувствовала себя самой любимой и самой желанной женщиной на свете.

Позже он прикрыл любимую простыней, не позволяя Тамаре удаляться от него даже на небольшое расстояние. Она задремала, и Рейн, продолжая гладить ее, размышлял над тем, как удалось ей завладеть его сердцем.

Рейн любил ее. Это было для него поразительным открытием. Он знал, что Тамара тоже любит его, но необходимо было убедить ее выйти за него замуж, доказать ей, что она может доверять тому чувству, которое их объединяет.

Веки Тамары дрогнули, и она встретилась сонным взглядом с Рейном, почувствовав, как по телу разливается приятная истома. Мозг твердил: все слишком хорошо, чтобы быть правдой, чтобы длиться долго. А сердце взывало к любви. Тамара отчаянно хотела принадлежать Рейну всегда, но желание возродило старые страхи.

— Не надо, — строго приказал Рейн, проведя пальцем по ее щеке. — Не позволяй своей неуверенности встать между нами.

Тамара закрыла глаза, чувствуя себя неуютно оттого, что Рейн смог прочитать ее мысли и чувства. Женщина лежала неподвижно, но Рейн знал, что она не спит.

— Ты должна поехать на мое ранчо и остаться там, — нарушил Рейн тягостное молчание. — Оставь свои сомнения и стань моей женой.

Она беспомощно посмотрела на Рейна.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать.

— Не можешь или не хочешь? — этот вопрос был главным.

— Не могу. — Тамара со страхом ждала этого разговора. — Ты прекрасно знаешь, что такое мир бизнеса. Я отсутствовала целый месяц. Если я сейчас не возьму бразды правления в свои руки, то появится много домыслов, и дела компании покатятся вниз. Я слишком много сил вложила в это дело, чтобы сидеть, сложа руки, и смотреть, как оно разрушается. Никто не может заменить меня. Гарольд отошел от дел, а Кэти еще очень молода.

Рейн оставался глухим к аргументам Тамары. Он хотел, чтобы она постоянно была радом с ним — всегда.

— Передай свои обязанности кому-то другому — посоветовал он. — Неужели тебя интересует только бизнес?

— Почему, у меня есть и другие обязательства, — ответила Тамара. — Я никуда не хожу без Кэти. Мне уже говорили, что девочка-подросток — помеха для новобрачных. Но я ответственна за ее воспитание.

— Я не Ридон, — раздраженно заметил Рейн. — Меня только обрадует, если Кэти будет жить с нами.

Тамара отодвинулась на другую половину кровати, натягивая простыню на обнаженную грудь. Она не сомневалась в искренности Рейна, но он жил один и вряд ли имел представление о том, во что может вылиться его предложение.

— Кэти играет на трубе, любит громкую музыку, она заводила в шумных компаниях, часами висит на телефоне, — пугала его Тамара. — Мы редко сможем оставаться наедине.

Рейн сжал зубы от огорчения.

— Ты придумываешь причины для отказа и используешь для этого Кэти. Я сказал, что буду рад ей, и это правда. И я ожидаю, что она будет вести себя как любой нормальный подросток.

— Правда? — Тамара бросила на него недоуменный взгляд.

— Конечно. Я хочу, чтобы вы обе жили в моем доме.

— А что, если твой план провалится? Я переполошу семью, внесу изменения в управление компанией, а у нас ничего не получится?

Лицо Рейна помрачнело.

— А что, если наша страсть утихнет? Если ты перестанешь хотеть меня? Если наша любовь не такая сильная? — не без сарказма произнес он. — Мне не нужен брак, в котором все строится на этом дурацком «а что, если…». Я хочу прочных, на всю жизнь отношений.

— Ты хочешь, чтобы я бросила все, во что вложила столько сил, и убежала с тобой, — возмутилась женщина. — Ты решил оставить мир бизнеса, а я нет. Я не смогу быть просто женой владельца ранчо, — призналась она — Мне кажется, нам следует привыкать к нашему новому положению постепенно. Я какое-то время буду жить на твоем ранчо, ты — у меня в городе. Пока не убедимся, что брак — это именно то, к чему мы оба стремимся.

— Ты предлагаешь что-то вроде тайного сожительства? — возмутился Рейн, сверкая глазами. — Легкая связь, которую ты сможешь разорвать, когда станет трудно?

Тамара не ожидала, что он так болезненно воспримет ее слова.

— Я не имела в виду, что мы должны прятаться и скрывать свои чувства. Весь Техас думает, что мы женаты!

Рейн сердито натянул на себя одежду — душ подождет.

— И весь Техас ждет, что мы сделаем теперь.

— Ты попросил меня поехать на ранчо, чтобы успокоить свою мужскую гордость? — Тамара все больше распалялась.

— Гордость тоже нельзя не учитывать, — резко ответил Рейн, — так же, как любовь, привязанность и защитные инстинкты. Я хочу иметь спутницу жизни, а не временную подружку!

Тамара ахнула, услышав, как Рейн принизил те чувства, которые они испытывали друг к другу. Ей не приходило в голову рассматривать себя и его как временных партнеров, увлеченных любовной интрижкой.

— Ты потрясена? — Рейн вытянулся во всю длину постели и ладонью коснулся лица Тамары. Его глаза светились преданностью, а слова обожгли ей душу.

— Я люблю тебя больше, чем мог вообразить, когда мечтал о любви к женщине. Я хочу видеть тебя каждый день — когда просыпаюсь, ложусь спать и все остальное время суток. Месяц, проведенный с тобою в хижине, избаловал меня. — Его голос выдавал необычайное волнение. — Я понял, что не смогу согласиться на половинчатое решение. Я хочу иметь всё, что ты можешь дать. Мне нужны твоя любовь, доверие, преданность и обещание быть со мной до конца наших дней. Другое меня не устроит!

Тамара ощутила внутреннюю дрожь, осознав всю глубину его всепоглощающей преданности.

— Не знаю, хватит ли мне смелости решиться на это, — произнесла она глухо.

В глазах Рейна отразилась боль.

— Ты не знаешь другого: любишь ли ты меня так же сильно, как я люблю тебя, боишься довериться мне.

Тамара начала что-то говорить, но Рейн быстро закрыл тему. Между ними пролегла непреодолимая дистанция. С этого момента он превратился в равнодушного холодного человека.

— Я обещал Карлилю, что мы утром заедем в полицейский участок. Как только подтвердится, что тебе ничего не угрожает, я увезу своих парней на ранчо, они мне нужны там. — Рейн отвернулся от Тамары и добавил: — Я позвоню кое-кому, чтобы заменили стекло в спальне Кэти, и подожду тебя в гостиной.

Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь.




13


Рейн уехал во второй половине дня. Как и обещал, он позаботился обо всем. Оставшись одна, Тамара бесцельно слонялась по квартире. Она понимала, что ей следует поехать на ранчо Гарольда, но не была готова отвечать на вопросы дяди, которыми тот наверняка забросает ее. Рейн оставался холодно-сдержанным, и его вежливое безразличие разрывало сердце Тамары. Почему его равнодушный поцелуй на прощание вызвал у нее желание кричать, умолять, рыдать?

Вечером Тамара позвонила родным, чтобы предупредить, что переночует в городе. Ее чувства находились в таком смятении, что не хотелось никого видеть. Она заперла дверь, выключила свет и направилась в спальню.

Это было ошибкой. Все здесь напоминало ей о предыдущей ночи, проведенной с Рейном. Тамара не раздеваясь упала на постель и укрылась одеялом. Оно еще хранило его запах, и женщина вконец расстроилась. По щекам покатились слезы. Рыдая, Тамара подвергала беспощадному анализу свои самые сокровенные чувства. Ей было больно и обидно, но она должна была признать, что во многом ошибалась. Рыдания постепенно затихли, и женщина почувствовала себя свободной. Избавление от годами копившихся разочарования, боли, раздражения, произвело очищающее действие.

Терпение и любовь Рейна позволили ей осознать всю глубину любви, которая существовала между ее родителями. Тамара больше не обвиняла их в том, что они покинули ее. Она не чувствовала необходимости прятаться от прошлого и, соединив с ним настоящее, ощутила единство, непрерывность жизни и свою собственную цельность.

А будучи цельной личностью, которая уже не металась из стороны в сторону от неуверенности, Тамара могла свободно любить Рейна. Не имея за спиной груза эмоционального прошлого, она могла пойти к нему и предложить свое сердце без каких бы то ни было условий. Приняв решение, Тамара ощутила, как легко стало на сердце. Остаток ночи она провела, мечтая о том, как выйдет замуж за человека, которого любит.

Но осуществить планы на деле было не так просто, как в мечтах. Ей хотелось прийти к Рейну свободной, с чистой совестью, поэтому следовало обсудить ее намерения с семьей и персоналом компании. Тамара решила начать с компании.

Всем окружающим ее людям, за исключением родных, она позволила думать, что вышла замуж. Ей нужен был новый график работы, чтобы чаще видеться с Рейном.

Прошла неделя после того, как они расстались. Тамара просила бога, чтобы Рейн позвонил, чтобы он по-прежнему хотел ее. Тамара молилась, но и работала как вол, чтобы обеспечить себе еще один короткий отпуск. Она надеялась, что на этот раз у нее будет настоящий медовый месяц.

Спустя немногим более недели после отъезда Рейна из города, Тамара и Кэти отправились на его ранчо. Уже одна мысль о том, что она увидит его через несколько минут, приводила Тамару в трепет от предвкушения счастья и… от страха. «Что, если…» преследовало ее и после того, как она решила, что в ее жизни нет ничего более важного, чем их с Рейном чувства друг к другу.

— Тэмми, смотри! — воскликнула Кэти, указывая на внушительный подъезд к ранчо.

Тамара была рада, что они добрались до места, но ее волнение с каждой минутой возрастало.

На ранчо Рейна росли гигантские деревья с пышными кронами и густая, сочная трава. Стада домашнего скота паслись по обе стороны дороги, ведущей к дому, и приехавшим показались огромными. Они никогда не жили на ранчо с таким образцовым хозяйством.

— Ты еще не думала вернуться в Сан-Антонио? — спросила Тамара сестру.

— Ни за что! — возмутилась та, мечтая поскорее встретиться с Рейном.

Кэти потратила немало времени, наставляя старшую сестру, когда дело касалось любви и жизни вместе-до-гроба.

Обе затаили дыхание, когда перед их взорами предстал дом Мастерса. Огромное трехэтажное здание нельзя было отнести ни к одному старому архитектурному стилю или назвать современным, но в нем была эстетическая привлекательность. Дом имел свой собственный стиль и Тамаре понравился. Она остановила машину напротив веранды, которая опоясывала здание.

— Рейн, оказывается, не шутил, говоря, что у него туг много места, — сказала Тамара.

— Будем надеяться, что он не шутил, и когда приглашал нас в гости.

При этих словах сердце Тамары сделало скачок. Кэти тоже заметно нервничала.

— У нас только один способ узнать об этом, — шутливо заметила Тамара.

Взявшись за руки и смеясь, сестры поднялись на веранду. Дверь в дом была открыта. Где-то заливалась лаем маленькая собачонка. Воинственного пекинеса успокоила высокая темноволосая женщина. Увидев сестер, она распахнула дверь и тепло поздоровалась с ними.

— Вы, должно быть, Тамара и Кэти! — воскликнула она удивленно, но приветливо. — Рейн говорил, что вы самые красивые девушки в Техасе. Вижу, что он прав. — Она внезапно обняла их. — Я его мать, Элеонор Хадсон, — добавила она, усмехнувшись. — Живу у Рейна, пока в моем доме идут ремонтные работы. Сын не предупредил меня, что вы приедете.

— Он не знает об этом, — пояснила Кэти, неодобрительно посмотрев на сестру. — Я уговаривала Тамару позвонить перед поездкой, но она хотела преподнести ему сюрприз.

Элеонор рассмеялась.

— Могу поклясться, что сын удивится. С тех пор как Рейн вернулся после отдыха, он места себе не находит. Ведет себя как необъезженный жеребец.

Тамара не смогла скрыть краску, залившую щеки. Она не знала, что сказал Рейн матери об их необычных отношениях.

— Он на ранчо? — спросила она, расправляя складку на ярко-желтом платье.

Волосы лежали свободными волнами на оголенных плечах. Нервным движением она убрала прядь с лица.

— На заднем дворе, занимается лошадьми. Я пошлю кого-нибудь сказать ему о вашем приезде, а тем временем приготовлю что-нибудь прохладительное.

— Вы не возражаете, если я сама найду его? Кэти умирает от жажды, но мне бы сначала хотелось увидеть Рейна.

Элеонор все поняла и ободряюще улыбнулась.

— Обойдите дом справа и увидите конюшню, а вокруг нее загоны. Рейн скорее всего находится в одном из тех, что расположены слева от конюшни.

— Спасибо. — Тамара тепло улыбнулась матери Рейна и бросила взгляд на сестру — ей не хотелось оставлять Кэти одну.

Элеонор взяла девочку за руку.

— Не волнуйтесь, я уверена, что мы с Кэти поладим. Много времени прошло с тех пор, когда рядом со мной находился подросток, а мне интересно знать, что происходит в их мире.

— Отправляйся, — нетерпеливо приказала Кэти. — Поцелуйтесь и помиритесь!

Тамара снова вспыхнула румянцем и покачала головой, осуждая дерзкое поведение сестры.

— Следи за собой, — мягко повелела она своей воспитаннице. — Я не долго.

Кэти в этот момент шепнула Элеонор, что сестра не проявляет к ней никакого уважения.

С застывшей улыбкой на губах Тамара обогнула веранду и пошла через двор к конюшне. «Что, если…» — эти слова снова завертелись у нее в голове, лишая присутствия духа. Тамара боялась, что Рейн изменил свое отношение к ней.

Она увидела группу мужчин, которые с интересом наблюдали за происходящим внутри огороженной территории. Тамара подошла вплотную к загону, облокотилась на ограду и поняла, что привлекло их внимание. На гигантском злобном жеребце сидел Рейн, и разъяренное животное отчаянно пыталось сбросить седока да землю.

У Тамары сердце остановилось от страха, когда Рейн, не удержавшись на жеребце, грохнулся на землю. Крик ужаса застрял в горле женщины, но тут кто-то из работников подхватил коня под уздцы а Рейн быстро поднялся на ноги. Тамара облегченно вздохнула: он не пострадал при падении. Правда, воздух огласили его проклятия в адрес непокорной лошади.

Тамара следила за Рейном, который стряхивал с одежды пыль, продолжая браниться. Он был большим, сильным и… очень для нее дорогим. Ее распирало от гордости.

— Эй, Мастерс, — крикнула Тамара, заглушая своим голосом разговоры присутствующих, — вот, оказывается, каким образом ты развил свою склонность к полетам.

Если бы Тамара дожила до ста лет, она и тогда не забыла бы выражение лица Рейна, когда его взгляд остановился на ней.

Его темные глаза засветились радостью, губы растянулись в улыбке. Сердце Тамары забилось от восторга. Когда Рейн сделал первый шаг по направлению к ней, каждый нерв, каждая клеточка в теле Тамары замерли в ожидании блаженства.

Приближаясь, Рейн стряхивал пыль с одежды, но его глаза ни на мгновение не упускали Тамару из виду. Она была так прекрасна, что у Рейна перехватило дыхание. Солнечные лучи высветили пряди ее волос и бархатистую кожу оголенных плеч. Платье подчеркивало стройность ее фигуры, вызвав у Рейна приступ желания. Он прогнал это наваждение, подумав, что Тамара приехала с коротким визитом. Рейн не мог скрыть радости, видя любимую снова. Он так скучал по ней, что готов был согласиться на все ее условия. Но она приехала к нему сама!

— Привет, — произнес он, останавливаясь по другую сторону ограды. Его глаза жадно пожирали женщину.

— Сам ты привет, — улыбнулась Тамара, во взгляде которой отразилось все, что переполняло ее сердце.

— Пойдем со мной, — произнес он глухо, легко перемахнув через ограду, и взял гостью за руку.

Не обращая внимания на смешки работников, Рейн новел Тамару к конюшне.

Горячая волна охватила все ее существо, а пальцы крепко вцепились в его руку, когда она последовала за ним через открытую дверь сарая. Рейн отпустил ее руку, подошел к металлическому баку, быстро снял рубашку и открыл кран. Вода потекла сильной струей, и Рейн подставил под нее голову и плечи.

Тамара поняла, что Рейн не поздоровается с ней по-человечески, пока не приведет себя в порядок. Ей не терпелось броситься к нему в объятия, но она получала огромное удовольствие, наблюдая за тем, как ее любимый принимает импровизированный душ. На груди Рейна играли мышцы, вода струилась через завитки волос. Каждое его движение говорило о силе. Тамара не могла унять биение своего сердца.

Вытершись насухо полотенцем, он провел пальцами по густым волосам и повернулся к Тамаре. Его глаза светились любовью и слегка насмешливым весельем.

— Вот теперь я готов поприветствовать тебя по-настоящему, — улыбчиво произнес Рейн.

В мгновение ока Тамара очутилась в его объятиях. Она обхватила руками шею Рейна и прижалась к его груди. Женщина почувствовала крепкие руки любимого на своих плечах, и из ее груди вырвался восторженный стон.

Губы Тамары прильнули к нетерпеливым губам Рейна в горячем поцелуе любви. Их языки встретились, как старые знакомые, лаская друг друга и приводя влюбленных в трепетный восторг. Оба прерывисто дышали.

— Я так сильно по тебе скучала, — пробормотала Тамара.

— Все равно я скучал сильнее, — возразил Рейн, снова овладев ее губами в долгом, глубоком поцелуе.

Рейн пробежал губами по ее лицу и ткнулся носом в пьянящую свежесть волос. Тамара скользнула щекой по жесткой линии подбородка и начала целовать лицо и шею любимого. Наконец, уткнувшись ему в плечо, она удовлетворенно вздохнула.

— Занималась когда-нибудь любовью в конюшне? — пробасил Рейн. Он опустил руки на ее бедра, прижал их к своей возбужденной плоти. Тамара почувствовала его острое желание обладать ею.

— Нет, — ответила она, задержав дыхание. Глаза ее сияли счастьем. — Но боюсь, если мы начнем экспериментировать сейчас, то твоя мама и Кэти организуют поисковую бригаду.

— Кэти здесь? — удивленно спросил Рейн.

Она немного отстранилась и слегка нахмурилась.

— Ты говорил, что она может приехать сюда.

— Разумеется, может, — ответил он, сразу сообразив, что его реакция встревожила Тамару. — Мне очень хотелось, чтобы ты привезла ее сюда, просто не ожидал, что это случится.

— Я никогда не была против, чтобы вы с Кэти познакомились друг с другом поближе.

— Но ты пыталась убедить меня в том, что я не умею обращаться с подростками, и категорически возражала против того, чтобы обременять меня ее присутствием.

Тамара улыбнулась, трогая пальцами его могучую грудь.

— Ты еще можешь передумать, но я свой долг выполнила: предупредила тебя насчет образа жизни Кэти.

Рейн ухмыльнулся и снова поцеловал ее. Ему хотелось получить от Тамары гораздо больше, однако на ранчо было много людей. Он снова застонал от блаженства, когда язык Тамары начал игру с его языком. Ему пришлось охладить свой пыл, иначе они зашли бы слишком далеко.

— Пройдем в дом? — предложил он без особого энтузиазма.

Тамара тихонько засмеялась.

Выйдя из конюшни на солнечный свет, они прищурились, а затем, улыбнувшись друг другу, направились к дому.

— У тебя чудесный дом, — сказала Тамара. — Я, правда, еще не была внутри, но внешне он про изводит впечатление чего-то особенного. У него свой стиль.

Рейн рассмеялся, его голос наполнился гордостью.

— Именно это я и подумал, когда покупал его!

Ему было очень приятно, что дом понравился Тамаре. Рейн еще не знал, что заставило ее приехать на ранчо, но хотел, чтобы визит продлился как можно дольше. Они обогнули дом, и Рейн увидел пикап.

— Я и не знал, что ты ездишь на пикапе.

— Нет. Просто все наши вещи не уместились бы в моей машине.

Тамара затаила дыхание, пока Рейн переваривал полученную информацию. Выражение его лица не изменилось. Он поднялся на веранду и повернул Тамару к себе лицом. Встретившись с ней глазами, Рейн осторожно задал вопрос:

— Вы поживете здесь какое-то время?

— Нам бы хотелось побыть у тебя дня два.

— Всего два дня? Немного, — констатировал Рейн.

Он был разочарован, но уже решил, что согласится на все, что Тамара сочтет возможным дать ему.

Во рту у нее пересохло, и женщина облизнула губы, обдумывая свои действия. Она искала взгляд Рейна, призывая на помощь всю свою смелость. Опустив руку в карман, Тамара вынула бархатную коробочку и раскрыла ее — внутри лежали два золотых обручальных кольца.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Рейн не мог поверить, что этот жест означает то, чего ему хотелось больше всего на свете. Но Тамара тут же развеяла все его сомнения:

— Я люблю тебя, Рейн Мастерс, хочу выйти за тебя замуж и прожить с тобой до конца своих дней. Я была дурой, позволив тебе уйти от меня, и молю бога, чтобы ты все еще хотел меня. Я подумала: если куплю эти кольца и приеду к тебе, ты не сможешь отвернуться от меня.

— А как же работа? Ты не будешь по ней скучать? И что произойдет с твоим бизнесом в будущем? Ты действительно можешь оставить карьеру?

Задавая эти вопросы, Рейн хотел обнять Тамару, сказать, что на все согласен. И все же он должен был твердо знать, что у Тамары не осталось страха перед браком.

— Уходить от дел или заканчивать свою карьеру я не собираюсь, — ответила она, прося глазами понимания.

— Тогда объясни свои намерения, — мягко попросил Рейн.

— Я обсудила ситуацию с Гарольдом, своими помощниками и с правлением директоров, — начала Тамара, нервничая. Коробочка подрагивала в ее руках. — Все они согласились с тем, что мне необязательно постоянно присутствовать в конторе. Дядя заявил, что ему надоело сидеть дома, и он с удовольствием уделит делам несколько часов в день. У меня работают люди, которым я доверяю и на которых могу положиться. Им я передам свои полномочия, но принятие главных решений останется за мной. Большую часть вопросов я смогу решать но телефону или присутствуя в офисе день-два в неделю. — Тамара на одном дыхании закончила стою небольшую речь.

Она увидела, что Рейн заметно расслабился, и подошла к нему, положив руки ему на грудь. Теперь их разделяла только коробочка с кольцами, зажатая между двумя телами. Надежда и страсть отражались в глазах Тамары, когда она стала объяснять Рейну свои планы, касающиеся совместной жизни.

— Гарольд напомнил мне о том, что мужчина, которого я люблю, — прекрасный летчик, имеющий собственный самолет. Мы оба надеемся, что он не откажется возить меня на работу.

Глаза Рейна заблестели от переполнявших его чувств, но он не ответил сразу. Тамара подвинулась к нему еще ближе.

— Не откажешься? — почти с мольбой спросила она, скользя губами по его губам.

— Если все остальное время ты будешь со мной, — осипшим от волнения голосом подтвердил Рейн, обнимая Тамару.

Он почувствовал острое желание. Тамара откинула голову назад и выгнула тело навстречу ему. От напоенного страстью поцелуя они чуть не задохнулись.

— И ты готова отдать мне свою любовь?

— Да. Когда ты покинул меня, я поняла, что не вынесу и дня без тебя.

Рейн снова впился в ее сладкие уста своими горячими губами. Он прижимал к себе любимую с новой силой, давая ей понять, как много для него значит ее доверие.

— Мы справимся со всем этим. Достаточно лишь знать, что ты доверяешь мне и хочешь прожить со мной всю свою жизнь.

— Да, — торжественно поклялась Тамара и рассмеялась.

Рейн присоединился к ее смеху, но тут же бросил на нее сердитый взгляд.

— Какого черта ты не приезжала так долго? Это была одна из самых длинных недель в моей жизни.

— Мне хотелось сначала уладить дела в компании. Мы с Кэти думали провести здесь несколько дней и вернуться с тобой в Сан-Антонио в выходные.

— А что случится в Сан-Антонио в выходные дни.

— Мы с тобой поженимся, я надеюсь, — сказала Тамара, с любовью глядя на него. — Ты ведь женишься на мне?

— Да… да… да. — Свой ответ Рейн прерывал короткими поцелуями. — Небольшая церемония с родственниками и друзьями?

— Именно так планируют Кэти и Люсинда. — Отвечая, Тамара возвращала ему поцелуи.

— Хорошие женщины эти Беннингтоны, — пробормотал себе под нос Рейн. — А до церемонии я могу вести себя бесцеремонно и дотрагиваться до тебя?

Тамара весело рассмеялась.

— Разумеется, сэр, можете.

Рейн снова обнял Тамару. Их сердца бились в унисон. Он приник к ней в долгом, страстном поцелуе.

Они услышали голоса, и Тамара неохотно высвободилась из объятий. На веранде появились Кэти и Элеонор.

— Мы уж думали, что вы заблудились, — заявила Кэти, глядя на растрепанный вид сестры и ее сияющие глаза. — Вижу, вы целовались и обо всем договорились. Привет, большой брат.

— Привет, принцесса, — рассмеялся Рейн, мягко толкнув ее в бок. — Наконец-то ты приехала навестить меня.

— Тамара иногда бывает такой нерасторопной, — заметила Кэти, закатив глаза.

— Я тебя понимаю, — согласился Рейн, лукаво улыбаясь.

Тамара вздохнула, поймав сочувствующий взгляд Элеонор.

— Думаю, встреча этих двоих доставит мне много хлопот.

— Я тебя понимаю, — ответила Элеонор словами сына.

— Я никогда не доставляю хлопот, — возразил Рейн, кладя руку на плечо Тамары. — Ма, ты не покажешь Кэти комнаты наверху? Пусть она выберет себе спальню. И попроси, пожалуйста, Тони принести багаж этих красавиц из машины, а я тем временем проведу Тамару по дому.

— Все сделаю, — с готовностью ответила Элеонор. — Я уже показала Кэти первый этаж, а теперь мы отправимся наверх. Устрою ее и займусь ужином.

— Я в самом деле могу выбрать себе спальню? — Кэти даже подпрыгнула от восторга.

Она обняла Элеонор за талию, и они направились к лестнице.

— Они подружатся, — заметил Рейн удовлетворенно.

— Думаю, да, — ответила Тамара.

— Последние пять лет я умолял маму переехать ко мне, но она отказывалась. У нас с ней состоялся серьезный разговор. Впервые за многие годы она чувствует себя со мной хорошо и свободно.

— Значит, вы наладили отношения после твоего возвращения из заключения?

— Да. Благодаря совету одной умной леди. — Рейн ласково взглянул на Тамару.

— Боже, как я рада. Я люблю тебя очень сильно и хочу, чтобы ты был самым счастливым человеком в мире.

— Твоя любовь и вера уже сделали меня счастливейшим смертным на земле.

— Правда? — выдохнула Тамара с благоговейным трепетом.

Рейн запрокинул голову и расхохотался. Его распирало от гордости, счастья и любви. Он подхватил Тамару на руки и открыл дверь носком ботинка.

— Добро пожаловать в наш дом, Тамара Джо Беннингтон, которая очень скоро станет миссис Мастерс, — объявил Рейн завораживающим баритоном. — Нам предстоит перешагнуть еще через один порог.

— Я готова! — Тамара крепко обняла любимого и страстно прильнула к его губам.