АэроХобби 1994 04

АэроХобби #1994 04






Авиационно-историческое журнал. Техническое обозрение. Оставлены только полные статьи.






АэроХобби 1994 04






Авиационно-историческое журнал. Техническое обозрение. Оставлены только полные статьи.















Навстречу юбилею








Проект истребителя «Ан» 1947 г.

31 мая. 1996 г. исполнится 50 лет со дня основания всемирно известного Авиационного научно-технического комплекса имени O.K. Антонова.

На протяжении этих лет пресса регулярно уделяла внимание самолетам с маркой «Ан», однако принадлежность предприятия к оборонному комплексу не давала возможности достаточно точно освещать его деятельность. Считая своим долгом полнее рассказать об истории крупнейшего авиационного КБ Украины и учитывая повышенный читательский интерес к этой теме, наш журнал начинает цикл публикаций, посвященный юбилею «Ан».

Сегодня в обыденном сознании слова «Антонов» и «транспортный самолет» слились воедино. Однако с самого начала творческого пути в деятельности этого коллектива были и другие направления… Открывает полуторагодовой цикл публикаций рассказ о работе ОКБ О.К.Антонова над проектами реактивных истребителей-перехватчиков в конце 40-х - начале 50-х годов.
























Проект истребителя «Ан» 1953 г.






Гроза над полем боя (подробно о штурмовике Су-25)





Петр Бутовски/ Гданьск(Польша)* Александр Н. Ларионов/ Киев * Перевод с польского Андрея В. Хаустова.















В середине 60-х годов военные доктрины США и Советского Союза кардинально изменились. Если ранее сверхдержавы планировали использовать ядерное оружие даже в тактических целях, то теперь перед войсками ставились задачи успешного ведения боевых действий и с помощью обычных вооружений. Особая роль при этом отводилась авиации, способной эффективно поддерживать сухопутные войска в условиях сильного противодействия ПВО противника.

Находившиеся на вооружении советской фронтовой авиации Су-7Б, МиГ-19, МиГ-21 и Як-28 не удовлетворяли требованиям, предъявляемым к самолетам поля боя. Из-за больших рабочих скоростей полета и плохой маневренности они не могли эффективно атаковать малоразмерные наземные цели. Не имея бронирования кабины экипажа и ответственных агрегатов, были сильно уязвимы от огня стрелкового оружия и малокалиберной артиллерии. На проведенных в сентябре 1967 г. учениях «Днепр»** наиболее эффективными самолетами-штурмовикам и оказались… МиГ-17, благодаря отличной маневренности которых пилоты уверенно распознавали и прицельно поражали наземные объекты, а при повторном заходе на цель не теряли с ней визуального контакта.

В научных кругах советских ВВС развернулся поиск концепции нового самолета непосредственной поддержки сухопутных войск. Хотя не все заинтересованные организации однозначно восприняли идею возрождения штурмовой авиации, главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии И.Г.Павловский, горячий сторонник этой идеи, сумел убедить министра обороны СССР Маршала А.А.Гречко в необходимости разработки штурмовика нового поколения***. По требованию военных в марте 1969 г. Минавиа-пром организовал конкурс. В нем приняли участие четыре КБ: А.И.Микоян и А.С.Яковлев предложили модификации самолетов МиГ-21 и Як-28, С.В.Ильюшин и П.О.Сухой - новые проекты: Ил-102 и Т-8.

Современным представлениям о самолете-штурмовике реально соответствовали только Ил-102 и Т-8. Проект Ил-102 представлял собой развитие реактивного штурмовика Ил-40.**** Принципиальной особенностью, заложенной С.В.Ильюшиным в новый проект, являлось максимальное упрощение самолета, в частности, для выполнения всех боевых задач Ил-102 оснащался только коллиматорным прицелом.

П.О.Сухой представил абсолютно новый проект Т-8, который уже в течение года разрабатывался ОКБ в инициативном порядке. Благодаря наличию более совершенного прицельного комплекса, меньшим по сравнению с Ил-102 габаритам и массе этот проект получил предпочтение и осенью 1969 г. одержал победу в конкурсе.

Однако история Ил-102 на этом не закончилась. С началом войны в Афганистане интерес к самолетам поля боя усилился.***** В мае 1980 г. вышло постановление о постройке двух экземпляров Ил-102. По сравнению с первоначальным проектом самолет совершенствуется, в частности, устанавливаются новые двигатели и прицельно-навигационный комплекс, что сделало этот штурмовик весьма грозной боевой машиной. 25 сентября 1982 г. первый Ил-102 поднялся в воздух. Однако к этому времени успешно прошел испытания и был рекомендован к принятию на вооружение штурмовик Су-25. Программу Ил-102 закрыли.

** Впервые за десятилетний период на этих учениях не предполагалась имитация использования ядерного оружия.

*** В США разработки нового штурмовика по программе "АХ" велись с лета 1967 г. В результате на вооружение был принят штурмовик А- 10А фирмы Fairchild, взлетевший 10 марта 1972 г. **** Ил-40 совершил первый полег 7марта 1953 г. Работы по штурмовику были прекращены в связи с принятием ядерной военной доктрины и началом разработки сверхзвукового ударного самолета -носителя тактического ядерного оружия Су-7Б. 

***** К примеру, ОКБ А.С.Яковлева разработало легкий штурмовик Як-52ПШ на базе спортивного самолета Як-52.
























Модель СПБ
























Штурмовик Ил-102



От идеи - к прототипу





В начале марта 1968 г. старший преподаватель Военно-воздушной академии С И.Савченко обратился к знакомым специалистам ОКБ П.О.Сухого с предложением совместно разработать проект нового самолета поддержки сухопутных войск. Вскоре сформировалась инициативная группа, в которую вошли работники ОКБ О.С.Самойлович, Д.Н.Горбачев, В.М.Лебедев, Ю.В.Ивашечкин и А.Монахов. Разработку самолета, получившего обозначение СПБ (самолет поля боя), было решено начать «нелегально», в домашних условиях, и представить работу генеральному конструктору лишь после того, как в общих чертах будет определен облик самолета.

Так как заказчик еще не сформулировал тактико-технические требования к самолету данного типа, работы начались с обоснования концепции штурмовика и его места в системе ВВС, определения потребных летно-технических характеристик и характеристик боевого комплекса. При этом разработчики сознательно отказались от модной тогда концепции универсального самолета, предусматривавшей его использование как для ударных операций, так и для воздушного боя.*

В первоначальном варианте СПБ планировалось оснастить двумя двухконтур-ными двигателями АИ-25Т** со взлетной тягой 1750 кгс каждый. Помимо артиллерийского вооружения, предполагалось применение только неуправляемых средств поражения: авиабомб калибра до 500 кг и реактивных снарядов. Прицельная система штурмовика была задумана максимально упрощенной: коллиматор-ный прицел плюс лазерный дальномер. Нормальная масса боевой нагрузки- 1000кг, перегрузочная - до 2500 кг. Взлетная масса - около 6500 кг. Площадь крыла - 17 м2.

29 мая 1968 г. Самойлович и Ивашечкин впервые ознакомили с проектом СПБ генерального конструктора. П.О.Сухой проект одобрил, внес в него некоторые изменения и распорядился приступить к разработке штурмовика под индексом Т-8.
























Прототип Т-8-2 с двигателями РД-9Б. В носовой части фюзеляжа -контейнер СППУ-22-01
























Прототип Т-8-4. На носу - эмблема авиазавода в Тбилиси - Витязь в тигровой шкуре

Тактико-технические требования к самолету ОКБ сформировало совместно с ВВИА им. Н.Е.Жуковского. Они предусматривали создание штурмовика, способного эффективно поддерживать сухопутные войска в условиях сильного противодействия фронтовой ПВО противника. В основу проекта легли принципы, последовательная реализация которых позволила создать машину с уникальными боевыми возможностями.

Принцип системного проектирования с учетом требований боевой живучести. На всех этапах разработки Т-8 проводились опытно-конструкторские и экспериментальные работы, благодаря которым создан эффективный комплекс живучести, гарантирующий необходимую работоспособность штурмовика в условиях огневого воздействия ствольных систем и ПЗРК противника.
























Су-25 первой серии. Отсутствуют светозащитные щитки

Аэродинамические характеристики самолета, изначально заложенные в проект, были довольно высокими. Для их достижения проведен большой объем расчетных и трубных исследований: формы крыла в плане, его профилировки и крутки, типа и параметров механизации, компоновки самолета в целом и др. Впоследствии высокое аэродинамическое качество, хорошие маневренные и взлетно-посадочные характеристики штурмовика позволили выполнять сложные боевые задачи (например, в ограниченном пространстве над целью), обеспечили повышенную безопасность полета (в т.ч. со значительными боевыми повреждениями) и эксплуатацию с небольших площадок. Система вооружения штурмовика -простой прицельный комплекс плюс широкая номенклатура неуправляемых (впоследствии и управляемых) средств поражения. На первом этапе проектирования Т-8 планировалось использовать прицел АСП-ПФ, бомбардировочный прицел РБК-3, лазерный дальномер «Фон». Перед запуском в серийное производство на Су-25 установили прицельный комплекс самолета Су-17МЗ, обеспечивающий высокую точность поражения любой наземной цели неуправляемым оружием, возможность применения современных видов управляемого оружия, последовательное воздействие на одну цель различными видами боеприпасов.

* По этой концепции были созданы и проходили в то время испытания Су-17 и МиГ-23. "Модификация двигателя АИ-25(ОКБ А.Г.Ивченко, главный конструктор В.А.Лотарев), разработанная для учебно-боевого самолета L-39 Albatros.

Комплекс боевой живучести штурмовика Су-25 (по материалам «Техника воздушного флота» № 2'1990)
























Комплекс боевой живучести - совокупность технических решений, позволивших в рамках заданных весовых лимитов обеспечитъ максимальную выживаемость штурмовика при многообразии средств и условии его поражения. Боевая живучесть Су-25 обеспечивается:

1.Применением титановой цельносварной бронекабины пилота. Не менее 50 попадании средств поражения выдерживаются без отколов и трещин брони или сварных соединений. Бронека-бина с учетом ее экранирования конструкцией защищает летчика от крупнокалиберных пуль, снарядов и осколков ракет.

2.Использованием топливных баков повышенной прочности. Конструкция бака исключает его разрушение от гидроудара при попадании средств поражения (образуются лишь локальные пробоины).

3.Установкой на стенках топливных баков быстронабухающего протектора, способного перекрывать локальные пробоины и практически ликвидировать течь топлива.

4.Заполнением топливных баков пенополиуретаном, что гарантирует их взрывобезопасность при многократном попадании средств поражения. Кроме того, это повышает стойкость конструкции бака к гидроудару и фугасному действию снарядов.

5.Заполнением отсеков, смежных с топливными баками, пористым эластичным материалом, который создает препятствие для выплеска топлива и отбирает тепло от источников воспламенения (зажигательные пули, раскаленные осколки и др.), что препятствует возникновению пожара.

6.Компоновкой силовой установки (два двигателя, разнесенные на 1,5 м и разделенные фюзеляжем, вдоль бортов которого установлены стальные защитные экраны) с высокой тяговооружен-ностью (при выходе одного двигателя из строя самолет завершает задание и возвращается на базу).

7.Применением двигателей с повышенной живучестью и газодинамической устойчивостью. Двигатели Р-195 продолжают устойчиво работать при боевых повреждениях осколками ракет и снарядов, воздействии ударных волн и горячих продуктов взрыва, выплеске топлива.

8.Оснащением маршевых двигателей и хвостовой части фюзеляжа системой пожаротушения.

9.Использованием механической, частично дублированной, проводки управления с тягами повышенной прочности и огнестойкости.

10.Бронированием отсека оборудования, расходного бака и магистралей топливной системы, маслобака.

Реализация этих мероприятий потребовала существенных затрат массы - около 1100 кг. Комплекс боевой живучести штурмовика Су-25 обеспечивает эффективную защиту от снарядов калибра 30мм (по отдельным агрегатам до 40 мм), плотных потоков высокоскоростных осколков боевых частей ракет, ракет типа «Стингер».

С самого начала проект Т-8 предусматривал разработку простого в производстве и неприхотливого в обслуживании штурмовика, способного работать по оперативным вызовам сухопутных войск В итоге Су-25 рассчитан на эксплуатацию минимально подготовленным летным и наземным составом. Время подготовки самолета к вылету незначительно. Специальный аэромобильный комплекс наземного обслуживания АМК-8 обеспечивает автономное базирование штурмовика на ограниченно оборудованных грунтовых аэродромах.

Первые проработки проекта Т-8 показали, что взлетная масса штурмовика будет не менее 8200 кг, поэтому его тягово-оруженность с двумя двигателями АИ-25Т получалась недостаточной. В ОКБ приняли решение установить на самолет более мощные двигатели РД-9Б*, предварительно демонтировав форсажные камеры.

* Разработан в 1953 г. (ОКБ А.А.Микулина, конструктор С.К.Туманский) для сверхзвукового истребителя МиГ-19. Тяга на форсажном режиме -до 3300 кгс.
























Обстрел прототипа Т-8-3
























Откидная ступенька на левом борту Су-25 в зоне кабины. Толщина титановой брони - 24 мм



























Вид на аппаратуру прицельно-навигационного комплекса. Носовые люки правого и левого бортов открыты

Доработка двигателя была успешно проведена на уфимском моторостроительном заводе № 26 (главный конструктор С.Гаврилов), где в то время завершался его серийный выпуск. Бесфорсажный РД-9Б, получивший наименование «изделие 39», развивал тягу 2500 кгс на максимальном режиме и до 2750 кгс - на взлетном. Проектная взлетная масса Т-8 с этими двигателями возросла до 10000 кг, что потребовало увеличения площади крыла и усиления конструкции планера.

Итогом трехмесячной работы ОКБ П.О.Сухого явилось техническое предложение по штурмовику Т-8, которое было разослано в МАП, отраслевые и военные НИИ, командованию ВВС и авиации ВМФ. Первый ответ, полученный 23 сентября 1968 г. из НИИ эффективности авиационных систем, оказался негативным. Однако фирма продолжала работы по штурмовику в инициативном порядке.

Победив в конкурсе 1969 г., КБ совместно с заказчиком провело работы по уточнению параметров Т-8 и формированию ТТЗ. Особенно трудно проходило согласование величины максимальной скорости. Военные признавали, что с точки зрения обнаружения и поражения малоразмерных наземных целей оптимальной является дозвуковая рабочая скорость. Но при этом желали иметь штурмовик с максимальной скоростью полета у земли не менее 1200 км/ч, аргумен-' тируя это необходи- ‹мостью прорыва ПВО противника. Со своей стороны, разработчики доказывали, что самолет, действующий в 30-50 км за линией фронта, не преодолевает зону ПВО, а постоянно находится в этой зоне. И поэтому рекомендовали ограничить максимальную скорость у земли величиной 850 км/ч (0,7 М), исключив тем самым неблагоприятные явления волнового кризиса. В итоге максимальная скорость у земли, записанная в ТТЗ, составила 1000 км/ч (0,82 М).

* Ранее генерал-лейтенант авиации Зелик Иоффе был начальником НИИ ВВС и противником проекта Т-8.

В целом задание на штурмовик было согласовано с заказчиком очень быстро. Большая заслуга в этом начальника отдела боевой живучести ОКБ З.Иоффе*, который, используя свои старые служебные связи, смог за три дня согласовать с военными «фирменное» ТТЗ.

6 января 1972 г. П.О.Сухой утвердил общий вид штурмовика Т-8 и подписал приказ о начале его рабочего проектирования. Руководителем проекта был назначен М.П.Симонов. С августа обязанности главного конструктора Т-8 стал исполнять О.С.Самойлович. Ведущим конструктором по самолету 25 декабря 1972 г. назначили Ю.В.Ивашечкина, который впоследствии (с 6.10.1974 г.) стал руководителем темы.

Первый прототип, получивший обозначение Т-8-1, собирался неопытном производстве ОКБ П.О.Сухого. Параллельно, под обозначением Т-8-0, строился экземпляр для прочностных испытаний (окончен 12 сентября 1974 г.). Весь 1973 г. работы по штурмовику фирма вела неофициально, испытывая большие трудности с финансированием, так как на его создание постановления правительства не было.

По принятой в СССР традиции окончание сборки планера Т-8-1 приурочили к 9 мая 1974 г. Незадолго перед праздником министр авиационной промышленности П.В.Дементьев, посещая в очередной раз фирму П.О.Сухого, с удивлением обнаружил почти готовый штурмовик. Вскоре самолет «легализовали»: 6 мая 1974 г. вышел приказ МАП о постройке двух экземпляров «опытно-экспериментального самолета» Т-8.

Улучшению отношения к Т-8 неожиданно способствовали «братья по соцлагерю». Вначале Румыния предложила разработать и далее производить самолет-штурмовик для государств Варшавского договора. Затем желание участвовать в этом проекте выразила Польша. В сложившейся ситуации представители советского Генштаба сделали официальное заявление о создании в СССР такого самолета.



Первый взлет





К 7 ноября Т-8-1 был построен. Параметры крыла (удлинение - 5, сужение -2,77, стреловидность по передней кромке - 20,5°), его профиль (модифицированный СР-16) и механизация (предкрылки по всему размаху плюс выдвижные двухщелевые закрылки) обеспечивали самолету высокие аэродинамическое качество и максималыную скорость полета, хорошие маневренные, взлетно-посадочные и штопорные характеристики.
























Кабина Су-25
























Задняя кабина Су-25УБ
























Су-25БМ (сер. номер 772313-10529), 60-й ОШАП ВВС СНГ. Под крылом - блоки НУРС Б-8М1, на земле - УБ-32.

Система боевой живучести предусматривала защиту пилота и основных агрегатов самолета от снарядов калибра до 20 мм.

Т-8-1 был оснащен адаптированным при цельно-навигационным комплексом |истребителя-бомбардировщикаСу-17М2, Позволяющим применять широкую номенклатуру управляемых и неуправляемых средств поражения. Артиллерийское вооружение - контейнер СППУ-22-01 с подвижными пушками калибра 23 мм, установленный под фюзеляжем по правому борту (передняя стойка шасси была сдвинута влево). Максимальная масса боевой нагрузки на десяти точках внешней подвески - 5000 кг (в ходе испытаний была снижена до 4000 кг).

Взлетная масса Т-8-1 составила 12200 кг, значительно превысив заложенную в проекте величину 10000 кг. Поэтому его максимальную эксплуатационную перегрузку ограничили значением 6,5 (по ТТЗ - 8 единиц).

В декабре опытный штурмовик перевезли на аэродром ЛИИ. 3 января 1975 г., выполняя первые пробежки с отрывом передней опоры шасси, шеф-пилот ОКБ В.С.Ильюшин почувствовал в кабине дым. Решили, что это происходит из-за неполадок системы вентиляции. Хотя точная причина установлена не была, первый вылет Т-8-1 назначили, наперекор приметам, на 13 часов в понедельник 13 января.

* Устанавливался на истребителях МиГ-21.

Утром в назначенный день при опробовании двигателей в кабине самолета вновь появился дым. На аэродром срочно приехал зам. генерального конструктора Е.А.Иванов с ведущими специалистами по силовой установке и системам жизнеобеспечения. Для обнаружения источника дыма произвели повторный запуск двигателей. И тогда произошла авария: разрушилось крепление одного из двигателей, оторвалась и, пробив мотогондолу, вылетела наружу лопатка турбины.

Специалисты уфимского моторостроительного завода быстро установили причину аварии. Оказалось, что при доработке двигателя РД-9Б в результате сдвижки на 50 мм вперед опоры крепления сопла изменилась частота резонансных колебаний. Это и явилось причиной чрезмерных вибраций двигателя при работе, что привело к разрушениям. Повышенные вибрации также вызывали утечки масла, которое, попадая в двигатель, сгорало. Дым проникал в систему вентиляции и далее в кабину.

После ремонта и опробования двигателей 22 февраля 1975 г. В.С.Ильюшин в присутствии зам. главкома ВВС маршала авиации А.Н.Ефимова поднял Т-8-1 в воздух.

Первые изображения штурмовика, полученные на основании фотографий, сделанных с американских спутников, появились на Западе два года спустя. Самолет обозначался Ram-J (от названия п. Раменское, рядом с которым расположен аэродром ЛИИ). Позже Су-25 получил в НАТО наименование Frogfoot («Лягушечья лапа») и индекс «А» (для одноместного) либо «В» (для двухместного варианта).



Совершенствование штурмовика





После первого полета В.С.Ильюшин заявил, что Т-8-1 очень тяжел в управлении по крену. Причиной этого сочли неоптимальное соотношение плеч в проводке управления элеронами. Штурмовик оснащался механическим (безбустерным) управлением рулями и элеронами. Было решено временно отрегулировать элероны так, чтобы самолет мог продолжить испытания, и параллельно вести разработку новой системы управления. Забегая вперед, следует отметить, что проблема поперечного управления оказалась достаточно серьезной и окончательно была решена значительно позднее, в 1983 г., установкой бустеров в канал управления элеронами.

Вторым существенным недостатком Т-8-1 оказалась его малая тяговооружен-ность. Испытания убедили разработчиков в том, что двадцатипроцентное превышение проектного значения взлетной массы требует установки более мощных двигателей. Подходящий для этого бесфорсажный вариант двигателя Р-13Ф-300 («изделие 95»)* был создан уфимскими моторостроителями. Он развивал максимальную тягу 4100 кгс и получил название Р-95Ш.



























Су-25 первой серии. Перед кабиной - антенна ответчика СРО-2, три секции прорезей вентиляции отсека пушки, на элеронах установлены триммеры
























Посадочная фара до установки светозащитного щитка

В июне 1975 г. Т-8-1 перевезли на полигон НИИ ВВС (г. Ахтубинск Астраханской обл.) для проведения испытаний с применением вооружения. Ввиду неполного состава прицельного комплекса на этих испытаниях управляемое оружие не использовалось. Особый эффект произвела стрельба НУРСами из восьми блоков УБ-32: когда Ильюшин выпустил одним залпом 256 ракет, самолет буквально пропал в облаке дыма (летевший рядом на МиГ-21У испытатель О.Г.Цой был уверен, что штурмовик взорвался).

Помимо замечаний по поперечному управлению и тяговооруженности, на первом этапе испытаний были выявлены и менее серьезные дефекты (например, помпаж двигателей при стрельбе из пушек и запуске тяжелых НУРС С-25, плохая вентиляция кабины пилота), вскоре устраненные путем проведения соответствующих доработок.

В декабре 1975 г. построили и приступили к испытаниям Т-8-2.* Этот штурмовик был оснащен сварной кабиной из титановой брони, существенно повышающей безопасность пилота в боевых условиях. В марте 1976 г. на него установили двигатели Р-95Ш. Заложенные при проектировании резервы площади поперечного сечения воздушных каналов позволили закомпоновать более мощную силовую установку с минимальными доработками планера. Изменения коснулись главным образом горизонтального оперения. Имевшее угол поперечного «V» -5°, оно попадало в реактивную струю. Поэтому при запуске двигателей возникали вибрации хвостовой части самолета. Появился дополнительный момент на кабрирование ввиду того, что вектор тяги нового двигателя проходил ниже центра масс самолета. Проблемы разрешили просто: реактивные сопла отклонили вниз на 3°, а ГО установили под углом поперечного «V» +5°. Вариант получил обозначение Т-8-2Д.

Затем на штурмовике модифицировали крыло. Его новые параметры (удлинение 6, сужение 3,37, стреловидность по передней кромке 19,9°) позволили обеспечить близкое к эллиптическому распределение подъемной силы и благоприятное развитие срыва потока на больших углах атаки. Кроме того, установка этого крыла в сочетании с доработанной системой управления существенно снизила нагрузки на ручку от элеронов. К сожалению, новое крыло обладало и большим недостатком: на скорости полета 0,71 М в элеронной зоне начинались срывные явления, сопровождавшиеся тряской. Эффективность элеронов снижалась, самолет валился на крыло. Организовав взамен аэродинамических перегородок уступы на передней кромке крыла, критическую скорость подняли до 0,75 М (у земли 900 км/ч). Предельно допустимую в эксплуатации скорость ограничили значением 850 км/ч.
























Руль поворота

На законцовках крыла установили контейнеры, продольное сечение которых представляет собой аэродинамический профиль, а поперечное - уплощенный овал. Они повысили (примерно на единицу) максимальное аэродинамическое качество самолета** и стали наиболее подходящим местом для установки устройств воздушного торможения.*** Организованные в хвостовой части контейнера тормозные щитки типа «крокодил» позволяли при необходимости более чем вдвое увеличивать сопротивление самолета без перебалансировки и уменьшения несущих свойств.

Установка тормозных щитков позволила реализовать на Т-8 идею непосредственного управления боковой силой: в полете одновременно отклоняли руль направления (возникали боковая сила и курсовой момент) и щиток на консоли, противоположной отклонению руля (возникал момент, уравновешивающий курсовой момент от ВО). Как отмечал проводивший испытания Ильюшин, возникавшая при этом небольшая боковая перегрузка вызывала у него значительный дискомфорт. Медицинскими исследованиями было установлено, что боковая перегрузка свыше 0,65 вредна для человека, в связи с чем дальнейшие работы по управлению боковой силой были прекращены. Однако эти испытания показали, что эффективность вертикального оперения достаточна для компенсации курсового момента, возникающего при несимметричном выпуске воздушных тормозов.

Продолжать работы по штурмовику на опытном заводе ОКБ Сухого стало невозможно, т.к. производство переориентировалось на приоритетную для ОКБ тематику - истребитель Су-27. Для доводки первых прототипов Т-8 и выпуска последующих машин необходимо было найти новую производственную базу. Новосибирский авиационный завод, куда еще в 1969 г. передали первые проработки штурмовика, в то время был загружен крупносерийным выпуском Су-24. Переговоры ОКБ со смоленским заводом закончились безрезультатно. В начале 1976 г. польское правительство предложило развернуть выпуск штурмовика под обозначением Су-25Л в Мелеце, а двигателя Р-13 (в том числе и для МиГ-21 польских ВВС) - в Жешуве. Однако 7 июня 1976 г. приказом МАП штурмовик передали на авиазавод в Тбилиси.

26 июня вышло постановление Совмина СССР и ЦК КПСС об ускорении работ по самолету Су-25 и постройке прототипов Т-8-3 и Т-8-4. Приказом МАП от 20.07.1976 г. тбилисский авиазавод обязали передать самолет на госиспытания во втором квартале 1978 г. Оговоренный в приказе срок завершения испытаний - конец 1980 г.
























Тормозной щиток и механизация задней кромки крыла

В 1976-1977 гг. работы по Су-25 на тбилисском авиазаводе шли неспешно. На первый прототип также установили новое крыло и двигатели Р-95Ш, присвоив ему обозначение Т-8-1 Д. Для снижения нагрузки на ручку управления элероны снабдили пружинными сервокомпенсаторами, конструкцию которых заимствовали у американского легкого штурмовика А-37, доставленного в 1977 г. из Вьетнама. При этом сервокомпенсаторы, геометрически подобные узким элеронам Су-25, имели очень малую хорду, что требовало исключительно высокой точности их исполнения (отклонения свыше 0,1 мм изменяли характеристики осевой компенсации). Требуемое качество сборки сервокомпенсаторов на тбилисском авиазаводе получить не удавалось. Поэтому каждый из выпускавшихся здесь штурмовиков обладал особым характером попе-речногоуправления, что впоследствии вызывало нарекания строевых пилотов.

*После этого попеты первого прототипа были приостановлены до июля 1978 г. Самолет дорабатывался в рамках подготовки к госиспытаниям. 

** Прорабатывался, но не был принят вариант установки на контейнеры дополнительных аэродинамических шайб. 

*** Ранее Т-8 не имел воздушных тормозов 
























Выдвижной трап Су-25
























Стремянка Су-25УБ
























Передняя стойка шасси

9 марта 1977 г. были утверждены тактико-технические требования к штурмовику. ОКБ представило заказчику эскизный проект самолета с двигателями P-95LU, модифицированным крылом и более совершенным прицельно-навигационным комплексом. С 11 по 24 мая прошла макетная комиссия с участием представителей заказчика и отраслевых институтов.

Т-8-1Д официально был передан на государственные испытания 26 июня 1978г., а 21 июля он совершил первый полет после двухлетнего перерыва. Полеты по программе госиспытаний фактически начались в сентябре, их проводили В.Ильюшин и Ю.Егоров. К началу госиспытаний был модернизирован боевой комплекс штурмовика. На самолет установили доработанную прицельно-навигационную систему Су-17МЗ (навигационный комплекс КН-23, прицел АСП-17БЦ-8, лазерный дальномер «Клен-ПС», радиовысотомер РВ-5М, доп-плеровский измеритель ДИСС-7), обеспечив таким образом возможность применения самого современного управляемого оружия, в т.ч. ракет с лазерной системой наведения. Пушечный контейнер СППУ-22-01 заменили двуствольной 30-мм пушкой АО-17А (в серии ГШ-2-30).

Предсерийный прототип Т-8-3 (первая машина тбилисской сборки) взлетел 18 июня 1979 г. На этом экземпляре впервые были реализованы все концептуальные решения, ранее заложенные в проект штурмовика. На самолете осуществили комплекс мероприятий по уменьшению массы конструкции, однако прочностные испытания не проводились, и поэтому максимально допустимую в эксплуатации перегрузку ограничили значением 5. Качество изготовления Т-8-3 оказалось настолько низким, что позднее самолет был передан «на расстрел», т.е. на нем проводились испытания боевой живучести штурмовика при воздействии различных видов боеприпасов.

В конце 1979 г. построили прототип Т-8-4. Зимой 1979-1980 гг. на самолетах Т-8-1Д, Т-8-3 и Т-8-4 был завершен этап «А» госиспытаний.* С 15 февраля 1980 г. обязанности главного конструктора штурмовика стал исполнять Ивашечкин.

Весной 1980 г. в Тбилиси выпустили Т-8-5. На самолете отмечались сильные вибрации в полете, явившиеся следствием низкого качества его изготовления. Несмотря на это, Т-8-5 планировали использовать для исследования штопорных характеристик штурмовика. Однако 23 июня 1980 г. эта машина, пилотируемая Егоровым, потерпела катастрофу. Анализ причин показал, что Т-8-5 разрушился в воздухе при достижении перегрузки 7,5. В дальнейшем, до прототипа Т-8-11**, это значение перегрузки было утверждено как максимальное расчетное (допустимая эксплуатационная перегрузка - 5).

В апреле - июне 1980 г. Т-8-1Д и Т-8-3 успешно дебютировали в боевых условиях Афганистана. После чего, желая скорее ввести штурмовик в эксплуатацию, руководство ВВС согласилось зачесть этап «Б~ без летных исследований штопорных характеристик.*** Заключительные полеты по программе госиспытаний проводились на Т-8-4 с аэродрома Мары в Средней Азии. 30 декабря 1980 г. программа была официально завершена.

В марте 1981 г. подписан акт об окончании государственных испытаний и рекомендовано ввести самолет в эксплуатацию. Принятию штурмовика на вооружение препятствовало невыполнение им некоторых пунктов ТТЗ.**** Официально Су-25 был принят на вооружение лишь в 1987 г.

Су-25 стали поступать в строевые части в апреле 1981 г. С июня серийные штурмовики начали активно участвовать в боевых действиях в Афганистане. Параллельно продолжались испытания прототипов с целью определения потенциальных возможностей самолета и путей его дальнейшего совершенствования. Так, на Т-8-6 испытывалась доработанная пушечная установка. Из-за сильных вибраций при стрельбе в одном из полетов не вышла передняя опора шасси. Летчик-испытатель Цой посадил самолет на фюзеляж рядом с ВПП. После небольшого ремонта машина продолжила испытания. Аналогичный случай произошел в 1982 г. в Тбилиси, когда летчик А.Иванов сразу после взлета был вынужден сажать прототип Т-8-10 без шасси на грунт. Пройдя ремонт, и этот штурмовик возобновил полеты. Позже оба происшествия оформили как испытания, на основании которых разработали методику посадки Су-25 с убранным шасси.

*Государственные испытания состояли из двух этапов: на этапе «А» самолет и его системы могли дорабатываться; на этапе «Б» машина передавалась в НИИ ВВС и разработчик, участвуя в испытаниях, вносить изменения не имел права. После завершения этапа «Б» самолет передавался на войсковые испытания.

** При обозначении прототипов задействованы не все порядковые номера, прототипов с номерами 7,8,13 не существовало. 

*** Штопорные испытания были проведены в 1982 г., пилот - А.Щербаков.

**** В советских ВВС существовала разница между принятием в эксплуатацию (допускались отклонения характеристик самолета от заданных) и принятием на вооружение. Например, истребитель -перехватчик Як-28П около двадцати лет эксплуатировался в строевых частях, но так и не был приня1 на вооружение.
























Основная стойка шасси

На прототипах исследовалась возможность стрельбы против полета. Это позволяло в одном боевом заходе поразить цель и уничтожить ее средства ПВО, обстреливающие штурмовик при выходе из атаки. Эксперименты проводились с использованием 80-мм НУРС С-8 в развернутых блоках Б-8 (на самолете Т-8-10) и развернутых пушечных контейнеров СППУ-22-01, пушки которых могут отклоняться вниз на угол до 23°. Основными проблемами стали обеспечение устойчивости ракеты при прохождении ее через точку нулевой скорости и создание надежного алгоритма управления пушками при стрельбе назад. После испытаний эти варианты вооружения не передавались в эксплуатацию. В 1982 г. на штурмовике впервые было использовано управляемое оружие с лазерной системой наведения - ракеты класса «воздух-земля» Х-25МЛ и Х-29Л.

В январе 1981 г., выполняя на Т-8-1Д испытательный полет по отработке боевого применения, летчик А.Иванов превысил в пикировании установленные скоростные ограничения. При достижении скорости 0,86 М самолет начал валиться на крыло, его реакция на отклонение элеронов оказалась вялой. Когда до земли оставалось не более 1200 м, летчик катапультировался. Случай с более трагичными последствиями произошел в декабре 1981 г. в Афганистане. При несимметричном сходе бомб* штурмовик 200-й эскадрильи, пилотируемый капитаном А.Дьяковым, вошел в глубокий крен. Летчику не удалось элеронами исправить положение, и Су-25 врезался в скалы.

Для кардинального решения проблем, связанных с недостаточной эффективностью элеронов на больших скоростях, в 1982 г. было решено в канал поперечного управления самолетом ввести бустеры. Комплект соответствующей документации передали на авиазавод в Тбилиси, а в январе 1983 г. туда выехал Ивашечкин. Присутствие «столичного начальства» оказалось необходимым, т.к. на заводе, не [желая менять производственную оснастку, предлагали решать проблему регулировкой сервокомпенсации. Крыло Су-25 оснастили бустерами БУ-45**, питающимися от двух гидросистем: основной и резервной. В аварийной ситуации предусмотрели возможность перехода на ручное управление. Проведенные испытания по «расстрелу» крыла показали, что применение бустеров незначительно снижает боевую живучесть штурмовика (в среднем только один из 23 снарядов, попадающих в крыло, поражает бустер либо питающий его трубопровод).

Первым самолетом, оснащенным бустерами, стал Т-8-11. Эта мера позволила повысить максимально допустимую в эксплуатации скорость штурмовика до требуемого значения 1000 км/ч. Ранее на этом прототипе были проведены прочностные испытания***, по результатам которых максимальное значение эксплуатационной перегрузки повысили до 6,5. Начиная с 1984 г., доработанные штурмовики пошли в серию.

Длительное время полеты в условиях недостаточной видимости на Су-25 не производились. Однажды В.С.Ильюшин, совершая посадку в сумерки, включил фары, расположенные на нижних поверхностях крыльевых контейнеров. Кабину залило светом, и летчика ослепило. Попытки отрегулировать направление света фар не дали результата. Тогда проблему решили предельно просто - рядом с фарами установили чебопыиие вертикальные экраны, защищающие пилота от ослепления.

Исходя из опыта боевого применения, к штурмовику было выдвинуто дополни-' тельное требование - скорость пикирования под углом 30° не должна превышать 700 км/ч. Воздушные тормоза Су-25 оказались для этого недостаточно эффективными. Конструкторы нашли красивое решение: существующие тормозные щитки оборудовали дополнительными отклоняемыми поверхностями, кинематически связанными с их основными поверхностями. При этом эффективность тормозных щитков возросла на 60% без увеличения площади.

При создании штурмовика Су-25 было выполнено более 40 различных исследовательских и испытательных программ. Как наиболее оригинальные следует отметить испытания с макетом тактической ядерной бомбы и исследования радио-поглощающего покрытия на прототипе Т-8-12.

В конце января 1983 г. Ю.В.Ивашечкина назначают главным конструктором нового ударного самолета. Работы по Су-25 возглавил В.П.Бабак, до 1980 г. сотрудник Минавиапрома, затем перешедший в ОКБ им.П.О.Сухого на должность заместителя главного конструктора.

В 19В7 г. авиазавод в Тбилиси начал выпуск Су-25 с двигателями Р-195**** - модификацией исходного Р-95Ш с уменьшенной тепловой заметностью. Внешне самолет отличался установленными в хвостовой части мотогондолы дополнительным воздухозаборником для охлаждения реактивной струи и затурбин-ным стекателем, частично экранирующим тепловое излучение лопаток. Первым базовым штурмовиком, оснащенным двигателем Р-195, стал Т-8-14, а госиспытания были проведены на Т-8-15.

* На Су-25 первых серий предусматривался попарный сброс бомб с крайних пилонов.

** Используются в канале поперечного управления истребителя МиГ-21.

***После катастрофы Т-8-5 конструкцию самолета усилили.

****В 1984г. эти двигатели впервые были установлены на Т-8М-1, прототипе специализированного противотанкового самолета Су-25Т, Позже было решено установить Р-195 и на базовый Су-25.
























Вид на бортовую нервюру центроплана и мотогондолу



























Окно лазерного дальномера «Клен-ПС» и пушка ГШ-2-30

Прототип Т-8-14 разбился в 1988 г. из-за неисправности указателя расхода топлива. Когда в воздухе кончилось топливо (прибор показывал остаток 600 л), летчику Е.Лепилину пришлось катапультироваться. В 1989 г. самолетТ-8-15демонстрировался на Парижском аэрокосмическом салоне. Так как двигатели Р-195 были еще секретными, перед вылетом во Францию их заменили на Р-95 (мотогондолы оставили без изменений).



Афганский экзамен





Правильность концепции, изначально заложенной в проект и последовательно реализуемой при создании штурмовика, была подтверждена успешным боевым применением Су-25 в составе «ограниченного контингента советских войск» в Афганистане.

В начале марта 1980 г. Самойловича и Ивашечкина вызвали в МАП, где ознакомили с пожеланием заказчика провести часть испытаний нового штурмовика «в условиях, максимально приближенных к боевым». Доводы конструкторов, что машина еще сырая и прошла только этап «А» госиспытаний, не произвели на бе- \ седовавшего с ними главкома ВВС мар-] шала авиации П.С.Кутахова какого-либо] эффекта. Была сформирована рабочая^ группа под руководством зам. начальника НИИ ВВС В.Алферова. Его заместителем по испытаниям Су-25 назначили Ивашечкина. Группе придавались шесть самолетов: два Су-25 и четыре Як-38, привлекавшие военных возможностью работать с рассредоточенных площадок. Испытания Су-25 и Як-38 в Афганистане получили шифр «Операция «Ромб».*

В Афганистан направили самолеты Т-8-1Д и Т-8-3, предварительно отрегулировав прицельное оборудование, установив систему пассивной противопожарной защиты и частично демонтировав контрольно-измерительную аппаратуру. От ОКБ в афганскую группу вошли 44 человека, в том числе два пилота: Н.Садовников и А.Иванов. Еще двух летчиков для Су-25, В. Соловьева и В.Музыку, выделил НИИ ВВС.
























Дульный тормоз пушки

16 апреля 1980 г. группа прибыла на авиабазу Шинданд на западе Афганистана. Новое место базирования существенно отличалось от полигонов СССР: аэродром располагался на высоте 1140 м над уровнем моря, в течение суток наблюдались значительные колебания температуры воздуха. Негативно сказывалось и отсутствие у летчиков опыта полетов в горах. Испытания, в основном по применению вооружения, выполнялись над бывшим танковым полигоном афганской армии в 9 км от базы. Перед авиагруппой не ставилась задача непосредственного участия в боевых действиях, хотя генерал Ю.Шаталин, командир расположенной рядом 5-й механизированной дивизии имел право при необходимости привлекать эти самолеты к ударным операциям. На второй неделе пребывания в Афганистане начали поступать задания по оперативной поддержке сухопутных войск, которые в тот период вели тяжелые бои с моджахедами в провинции Фаракх, 120 км южнее Шинданда. В отличие от скоростных МиГ-21, МиГ-23иСу-17, штурмовики Су-25 действовали в горах на малой высоте, что существенно повышало эффективность их применения. Причем, если ранее полеты с бомбовой нагрузкой 4000 кг не производились, то в боевых условиях такая необходимость появилась: Т-8-1Д брал восемь бомб по 500 кг.

Т-8-3 - восемь многозамковых держателей МБД-2 с четырьмя 100 кг бомбами на каждом. (В этих условиях бомбовая нагрузка Су-17 не превышала 1500 кг.) В ходе операции «Ромб-1», длившейся ровно 50 дней, Су-25 выполнили 100 полетов, 30 из которых зачли как госиспытания. Военные высоко оценили этот штурмовик** и рекомендовали его к принятию в эксплуатацию.

Сразу по окончании государственных испытаний, 4 февраля 1981 г. специально для отправки в Афганистан была сформирована 200-я отдельная штурмовая авиаэскадрилья Су-25 (командир - подполковник А.Афанасьев). 18-19 июня 1981 г. эта часть перебазировалась в Шинданд и вскоре начала боевую работу. Именно там за Су-25 закрепилось название «Грач», а рисунок птицы украсил нос самолета.***

По мере совершенствования средств ПВО моджахедов на Су-25 проводились необходимые доработки. В 1984 г. на вооружение оппозиции поступили переносные ЗРК (советские «Стрела-2»****, американские «Ред Аи»), оснащенные ракетами с инфракрасными головками самонаведения. Для защиты от них самолеты оборудовали кассетами АСО-2, каждая из которых содержит 32 ИК-ловушки ППИ-26. На Су-25 первых серий в хвостовом обтекателе устанавливали четыре АСО-2, позже к ним добавили еще четыре кассеты на мотогондолах. При заходе на цель автоматически производился отстрел пары тепловых ловушек через каждые 2 секунды (на высоте ниже 200 м) либо через 4 или 6 секунд (на больших высотах). Поскольку среднее время атаки, как правило, не превышало 30 секунд, то восемь кассет АСО-2 обеспечивали до восьми заходов на цель в одном боевом вылете. В октябре 1986 г. у моджахедов появились зенитные ракеты «Стингер». Эта ракета обладает большой кинетической энергией удара и мощным боеприпа-сом (масса БЧ ракеты около 1 кг, заряда ВВ - 0,4 кг), подрыв которого происходит после внедрения в конструкцию, что значительно усиливает фугасный эффект. «Стингер» оснащена комбинированной системой наведения повышенной точности. Надежных способов защиты от этой ракеты найти не удалось, поэтому решено было усилить средства повышения боевой живучести штурмовика.

* В дальнейшем под этим шифром был проведен целый цикл испытаний, а первый «афганский тур» получил название «Ромб- 1». 

** Другой испытываемый самолет, Як-38, в условиях жаркого высокогорья Афганистана оказался неэффективным. С авиабазы Шин'данд, где специально для Як-38 уложили настил из стальных плит, он мог осуществлять вертикальный взлет только без вооружения. Небольшую боевую нагрузку брал лишь в режиме укороченного взлета (разбег 250 -300 м). Один из четырех Як-38 разбился, упав сразу после разбега и отрыва от земли. Летчик не успел катапультироваться, но, к счастью, не пострадал.

*** Подробно о боевом применении Су-25 будет рассказано в одном из следующих номеров журна -ла в специальной статье из цикла «Жаркое небо Афганистана» (прим. ред.). 

**** Поступили из Египта.
























Поворотные пушечные установки СППУ-22-01, блок НУРС УБ-32 и бомбы П-50Ш под крылом Су-25

В зонах возможного попадания ракет изменили прокладку и повысили прочность топливопроводов, алюминиевые тяги управления заменили стальными. Хвостовую часть фюзеляжа оснастили системой пожаротушения. Между фюзеляжем и двигателями установили стальные экраны толщиной 5 мм и длиной 1,2 м. Эти защитные мероприятия прошли испытания на наземном комплексе, имитирующем атаку ракеты. Произведено 15 подрывов боевых частей ракет «Стингер», при этом все жизненно важные системы штурмовика сохранили в достаточной мере работоспособность.

Восемь лет применения штурмовика в Афганистане подтвердили его высокую боевую эффективность. По данным ОКБ им П.О.Сухого, пилотами Су-25 было запущено 139 управляемых ракет, из которых 137 поразили цели. За всю афганскую войну штурмовики Су-25 выполнили 60000 боевых вылетов. При этом потеряно 23 самолета. В среднем на каждый потерянный штурмовик приходилось 2800 часов боевого налета. Сбитый Су-25 имел, в среднем, 80-90 боевых повреждений (известны случаи, когда самолет возвращался на базу со 150 пробоинами). По этому показателю он значительно превосходит другие применявшиеся в Афганистане советские самолеты (например, один потерянный Су-17 имел в среднем 15-20 повреждений) и американские самолеты периода войны во Вьетнаме. Су-25 неоднократно возвращались на одном двигателе, с пробитыми топливными баками и тягами управления, с поврежденными лонжеронами крыльев и рябым от попаданий бронестеклом. За весь период боевых действий не было случаев взрыва топливных баков и потери штурмовика из-за гибели летчика.



Варианты штурмовика





Длительное время для подготовки пилотов Су-25 не было специализированного самолета. В начале применялись спарки Су-17УМЗ, т.к. системы вооружения самолетов во многом похожи. Однако летные и взлетно-посадочные характеристики Су-25 и Су-17УМЗ настолько различны, что в дальнейшем подготовку летчиков-штурмовиков проводили на самолетах L-39.

В 1985 г. был разработан учебно-боевой вариант штурмовика. Планер самолета претерпел незначительные изменения: установлена вторая кабина и увеличено вертикальное оперение (за счет 400-мм вставки в основании киля). Вариант имел высокую степень унификации с базовым штурмовиком, поэтому опытных экземпляров ОКБ не строило. Машину сразу передали на серийный завод в Улан-Удэ. Здесь 6 августа 1985 г. взлетел первый предсерийный самолетТ-8УБ-1. Государственные испытания, проведенные на Т-8УБ-1 и Т-8УБ-2, завершились в 1987 г.

В том же году началось серийное производство учебно-боевого самолета под обозначением Су-25УБ.

К концу 80-х годов реактивные учебно-тренировочные самолеты L-29 и L-39 устарели, их тяговооруженность и характеристики маневренности не отвечали современным требованиям. В рамках конверсии военной техники ОКБ им. П.О.Сухого в 1988 г. предложило еще один вариант штурмовика - самолет Су-25УТ (учебно-тренировочный). С самолета Т-8УБ-1 демонтировали комплекс вооружения, крыльевые пилоны, часть оборудования. Взлетная масса уменьшилась на две тонны, а тяговооруженность с двигателями Р-95Ш возросла до 0,62. Машина могла выполнять сложный пилотаж без потери высоты. Самолет под обозначением Су-28 участвовал (вне конкурса) в первенстве ДОСААФ 1988 г. по высшему пилотажу на реактивных самолетах. Летчик-испытатель Е.И.Фролов занял третье место. Однако стоимость эксплуатации Су-25УТ (Су-28) значительно выше, чем у имевшихся в ДОСААФ L-29 и L-39. Поэтому, несмотря на усиленную рекламу, самолет так и остался в единственном экземпляре.

Небольшой серией строился учебно-тренировочный вариант, предназначенный для отработки летчиками ВМФ навыков пилотирования и полетов в сложных метеоусловиях, техники взлета и посадки на палубу.* Его прототип был изготовлен, на опытном производстве ОКБ в Москве доработкой серийного Су-25УБ: усилили амортизаторы основных опор шасси и установили посадочный гак в хвостовой части фюзеляжа. Машине присвоили наименование Су-25УТГ (учебно-тренировочный с посадочным гаком). По планеру, силовой установке, комплексу радиотехнического и навигационного оборудования самолет близок Су-25УТ (Су-28).

* Первые проработки корабельного варианта Су-25 проводились ОКБ в 1971-1972 гг.
























Подвеска ракет Х-25МЛ
























Подвеска станции активных помех СПС-141МВГ
























К amp;ссеты ИК-ловушек АСО-2 и контейнер тормозного парашюта

Тренирочные полеты предусматри-преходить не с авианосца, а наземного Имитатора палубы, построенного на Авиабазе ВМФ Саки в Крыму. Поэтому самолет плохо приспособлен для непосредственного базирования на корабле - консоли крыла не складываются. Однако в ноябре 1989 г. в Черном море Су-25УТГ, пилотируемый И.Вотинцовым и Ккрутовым, успешно приземлился на палубу авианосца «Тбилиси» (ныне Адмирал Кузнецов»), В октябре 1992 г.была произведена посадка на авианосец, находившийся в Баренцевом море.
























Мотогондола двигателя Р-95Ш. Балки с кассетами АСО-2 не установлены

В1989-1990 гг. на авиазаводе в Улан-Уде было построено десять самолетов Пять из них, оставшиеся в Саках, вошли в состав авиации флота Украины, один разбился из-за ошибки пилотирования, четыре базируются в Североморске. Для нужд ВМФ России такого количества этих самолетов оказалось недостаточно, поэтому дополнительно модифицировано около 10 самолетов Су-25УБ в вариант Су-25УБП (учебно-боевой палубный).

Базовый штурмовик с двигателями Р-195, оборудованный системой буксировки воздушных мишеней ТЛ-70 (под левой консолью), получил название Су-25БМ (буксировщик мишеней). На крыльевых пилонах самолет может нести пороховые ракеты-мишени. Штурмовики Су-25БМ оснащаются системой дальней навигации РСДН-10.

Глубокая модификация Су-25 - всепогодный специализированный противотанковый самолет Су-39. Этот самолет (прежний индекс Су-25Т) является по сути новой боевой машиной и заслуживает отдельной публикации.*

* Публикация планируется в одном из ближайших номеров журнала (прим. ред.) 



Вместо эпилога





Серийный выпуск Су-25 был завершен в 1992 г. и, по данным западных экспертов, составил приблизительно 700 самолетов всех модификаций. Одноместные штурмовики (Су-25, Су-25БМ и Су-25Т/ТМ) производились на авиазаводе в Тбилиси, двухместные (Су-25УБ и Су-25УТГ) - в Улан-Удэ. В настоящее время различные варианты Су-25 находятся на вооружении ВВС России, Украины, Белоруссии, Грузии, Узбекистана, Чехии, Словакии, Болгарии, Анголы, Афганистана, КНДР и Ирака.

По данным, представленным в ходе парижских переговоров по ограничению обычных вооружений (октябрь 1990 г.), в европейской части СССР находилось 385 самолетов Су-25. Из них Вооруженные Силы Украины в настоящее время располагают 81 штурмовиком: 36 Су-25 и 4 Су-25УТГ в составе полка ВМФ (г. Саки) и 35 Су-25 и 6 Су-25УБ в 452-м ОШАП (г. Чертков).

Первой зарубежной страной, получившей штурмовик, стала Чехословакия, 2 апреля 1984 г. в 30-й Остравский штурмовой авиаполк, базировавшийся е г.Градец-Кралове, поступили Су-25К (коммерческий, экспортный вариант). Позднее полк получил спарки Су-25УБК, 36 Су-25К и 4 Су-25УБК приобрела Болгария. Самолеты базируются в Безмире. К настоящему времени один из них разбился. За период 1986-1990 гг. 60 Су-25 переданы на вооружение ВВС Афганистана. Ирак в конце 80-х гг. купил 45 Су-25К. Они активно применялись в ирано-иракской войне, в ходе войны в Персидском заливе самолеты ВВС Ирака использовались ограниченно. Известно,что 21 января 1991 г. семь Су-25К перелетели в Иран, 6 февраля два Су-25К были сбиты американскими истребителями F-15.

К сожалению, Су-25 стал одним из трагических символов вооруженных конфликтов, разгоревшихся после распада СССР на территории его южных республик.

Александр В. Котлобовский/ Киев



В огне гражданских войн





8 апреля 1992 г. с аэродрома Ситал-Чай в Азербайджане взлетел Су-25 60-го отдельного штурмового авиаполка ВВС СНГ. Самолет, захваченный летчиком этого полка старшим лейтенантом В.Курбановым (при помощи сослуживцев старшего лейтенанта Ф.Мамедова и авиамеханика А.Кулиева), приземлился в аэропорту г. Евлах. Так в авиации Азербайджана появился первый и, вероятно, единственный штурмовик Су-25.* Вскоре 60-й ОШАП в связи с угрозой захвата других самолетов был передислоцирован в Россию.

*По данным западных источников, ВВС Азербайджана в 1993 г. имели еще один Су-25.
























Мотогондола двигателя Р-195
























Двигатель Р-195

В течение последующих двух месяцев штурмовик с азербайджанскими опознавательными знаками, пилотируемый Курбановым, наносил удары по позициям армянских формирований в Нагорном Карабахе и приграничных районах Армении, по г. Степанакерт, дважды атаковал воздушные цели: российский военный вертолет и армянский Як-40, перевозивший раненых (вертолет не пострадал, самолет получил повреждения). В середине июня этот штурмовик был сбит армянами, применившими ПЗРК, летчик погиб. Позже средства информации Армении заяви л и об уничтожении еще четырех Су-25, но, вероятнее всего, это были самолеты других типов (например, L-29 Delfin), которых в то время в Азербайджане было достаточно много.

Гораздо активнее штурмовики Сухого применялись в грузино-абхазском конфликте. Грузия имела машины, собранные из задела, оставшегося на тбилисском авиазаводе. По заявлению министра обороны России П.Грачева, ксередине февраля 1993 г. в грузинских ВВС находились семь Су-25.* Самолеты имели стандартный советский камуфляж с красными звездами и действовали, в основном, с аэродрома Капитнари. Штурмовики наносили удары по позициям и местам дислокации вооруженных формирований Абхазии, городам Сухуми и Гагра, поселку Нижние Эшеры, где рядом с сейсмолабораторией № 24 ВС России часто располагалась абхазская артиллерия.

* По данным западных источников, основу ВВС Грузии составляют самолеты Су-15 и Су-25, общее количество которых оценивается в 40 единиц.

Российские Су-25, принимавшие участие в этом конфликте, входили в состав штурмовых авиаполков Северо-Кавказского военного округа и группы российских войск в Закавказье. На килях этих самолетов для отличия от грузинских изобразили российские флаги. Штурмовики ВВС России, в основном, действовали по грузинским огневым средствам, обстреливавшим Нижние Эшеры, и сопровождали российские вертолеты, снабжавшие блокированный г. Ткварчели.

На российских штурмовиках, вероятнее всего, воевали и абхазские летчики. Так. 20 февраля и 16 марта 1993 г. неопознанные Су-25 нанесли удар по городским кварталам Сухуми, захваченного тогда грузинами. Грузия обвинила в этом Россию. Однако ответственность за обе акции взяла на себя абхазская сторона.

За все время грузино-абхазского конфликта было потеряно девять Су-25, в т.ч. семь штурмовиков ВВС Грузии. Первый грузинский штурмовик сбили 6 февраля 1993 г. над российской сейсмолабораторией. Летчик майор Н.Нодарейшвили катапультировался. 1 мая абхазским ПЗРК сбит еще один Су-25, а 6 июля грузины по ошибке сами сбили свой штурмовик. В последующие дни, 13 июля, 23 и 24 сентября, сбито четыре грузинских Су-25. Три летчика погибли.

Ранее, 6 января 1993 г., над Нижними Эшерами грузины уничтожили штурмовик противника. Российская сторона заявила, что ее самолеты в районе боев в тот день не летали. По сообщению абхазской стороны, из вылета не вернулся майор О.Чамба. 17 сентября в зоне конфликта по неизвестной причине разбился российский Су-25.

В дальнейшем, после завершения боев в Абхазии, грузинские штурмовики активно применялись в борьбе с вооруженными формированиями полковника Л.Кобалия, сторонника экс-президента 3. Гамсахурдиа. 10 октября 1993 г. пара Су-25 ВВС Грузии, предполагая нанести удар по войскам оппозиции, ошибочно поразила российскую погранзаставу. Грузия официально принесла России извинения.
























Су-25 из 186-го (инструкторского) ШАП ВВС РФ, авиабаза Кокайды, Узбекистан, сентябрь 1993 г.



























Су-25 ВМФ Украины, весна 1992 г., опознавательные знаки еще не изменены. Номера - красные с белым, Грач - черный+серый+белый, клюв - желтый, пасть - красная, бомба - черная
























Су-25УТГ на палубе авианосца «Адмирал Кузнецов»

Применялись штурмовики в Таджикистане. Вначале здесь действовали, поддерживая правительственные войска, Су-25 ВВС Узбекистана. После разгрома оппозицией и афганскими моджахедами 12-й погранзаставы Россия усилила контингент своих войск в регионе. 24 июля 1993 г. на аэродром Кокайды (Узбекистан) был перебазирован и начал боевые действия 186 инструкторско-штурмовой авиаполк, воевавший до этого в Абхазии. Су-25 наносили удары по вооруженным отрядам оппозиции, переправам через реку Пяндж, огневым позициям противника на обоих берегах реки. Самолеты полка в первые дни сбрасывали до 80 тонн бомб ежедневно. Штурмовики летали с двумя ракетами воздушного боя Р-60, т.к. не исключалось противодействие афганских истребителей. Летом 1994 г., когда оппозиция активизировала свои действия, самолеты вновь применялись в полную силу. Данных о потерях штурмовиков в Таджикистане нет. Вероятно, оппозиция не располагает средствами ПВО, эффективными в борьбе с Су-25.

Последним известным эпизодом боевой биографии Су-25 явилось участие в вооруженном конфликте в Чечне (ноябрь - декабрь 1994 г.). Штурмовики с закрашенными опознавательными знаками наносили удары по правительственным войскам президента Д.Дудаева. Лишь 5 декабря министр обороны России П.Грачев признал, что самолеты ВВС России бомбили аэропорт г. Грозного с целью уничтожить находившиеся там Ту-134, на которых, по его словам, была возможна переброска в Чечню наемников. По заявлениям официального Грозного, несколько штурмовиков были сбиты.
























Су-25УБ из 60-го ОШАП ВВС СНГ, зима 1992 г., авиабаза Ситал-Чай, Азербайджан
























«Бронированный акробат» Су-28















Противотанковый самолет Су-39








































Истребители «Ан»





Андрей Ю. Совенко/ Киев Вячеслав М. Заярин/ Киев Фото и схемы из архива АНТК им. O.K. Антонова















Имена советских авиаконструкторов - создателей истребителей периода Великой Отечественной войны широко известны. Жаль только, что в их славную плеяду обычно не включают Олега Константиновича Антонова, который в годы войны был заместителем А.С. Яковлева и внес значительный вклад в совершенствование истребителей «Як». С той поры особенное отношение к истребительному типу самолета, глубокое понимание диалектики его развития стали важной чертой творческого портрета конструктора Антонова.

Может быть поэтому, когда весной 1947 г. основные проектные и конструкторские работы по Ан-2 подошли к концу, и все десять инженеров ОКБ в скором времени могли остаться без дела, Антонов решил заняться созданием истребителя. В инициативном порядке был разработан проект легкого перехватчика, отличавшийся умеренным консерватизмом и вобравший в себя богатый опыт конструктора времен войны. По общей компоновке машина повторяла немецкий перехватчик Heinkel He 162 Salamander. Похоже, Антонову импонировали рациональность и изящество, с которыми был сделан этот самолет.

Спустя тридцать лет Олег Константинович так вспоминал об этой работе*: «Тогда хороших реактивных двигателей не существовало. Был трофейный двигатель»Юмо» (немецкий Jumo 004, в СССР серийно выпускался под обозначением РД-10), который развивал сравнительно небольшую тягу (840 кгс). Поэтому, чтобы уменьшить ее потери, мы сделали проект с верхним расположением двигателя». Особенностями разрабатываемого истребителя были высокая огневая мощь и нехарактерные для советских конструкций удобства работы летчика (в частности, входные двери по типу «Аэрокобры»). Конечно, эта разработка не выглядела столь авангардно, как, скажем, МиГ-15, однако, как и немецкий аналог, идеально отвечала своему назначению - ПВО наземных войск с базированием непосредственно у линии фронта. В этих условиях прямое крыло обеспечивало лучшие взлетно-посадочные характеристики, фюзеляж препятствовал засасыванию в воздухозаборник частиц грунта, мелких предметов с поверхности ВПП, а расположение двигателя в гондоле сводило к минимуму длину воздушных каналов и, соответственно, потери тяги.

Вероятно, инициатива молодого ОКБ-153** не осталась незамеченной в Москве, и уже 16.04.1947 г. появился следующий приказ НКАП:

«Главному конструктору ОКБ-153 тов. Антонову,

Директору завода № 153*** тов. Лисицыну

… спроектировать и построить:

а), ближний ночной разведчик (он же корректировщик) с мотором АШ-62ИР;**'*

б), сельскохозяйственный самолет с двигателем АШ-21;*****

в), экспериментальный истребитель «летающее крыло» с двумя турбореактивными двигателями РД-10…»

* Из бесед O.K. Антонова с писателем М.С. Арлазоровым в июле 1979 г. 

** Так с 1946 по 1952 г. называлось ОКБ O.K. Антонова. 

*** В те годы Новосибирский авиазавод имени В.П. Чкалова. 

**** Построен под названием Ан-2Ф(НАК), взлетел в апреле 1949 г. 

***** Построен под названием СХА (позже переименован в Ан-2), взлетел 31.08.1947 г.

Требование спроектировать новый истребитель по типу летающего крыла можно объяснить своеобразной модой тоговремени на необычные аэродинамические компоновки перспективных боевых самолетов.

Находясь под ощутимым влиянием немецких истребителей-бомбардировщиков типа летающее крыло фирм Horten и Gotha (правда, не успевших поступить в войска), а также бесхвостки Messershmitt Me-163 Komet (в 1944-1945 гг. применялись против «крепостей» союзников), американцы при участии интернированных немецких специалистов в конце 40-х годов развернули обширную программу создания самолетов различного назначения по нетрадиционным схемам. Так, например, одновременно велось проектирование нескольких оригинальных истребителей: бесхвостки со стреловидным крылом Vought F7U Cutlass (взлет 29.09.1948г.), бесхвостки с треугольным крылом Convair XF-92 (18.09.1948г.) и приближающегося по схеме к летающему крылу Douglas F4D Skyray (23.01.1951г.). В Англии к тому времени уже создали экспериментальный бесхвостый реактивный самолет De Heviland DH-108 (15.05.1946г.). Если при этом вспомнить, что наиболее современные бомбардировщики того периода - американский Nortrop YB-49 (взлет 21.10.1947г.) и английский Avro 698 Vulkan (30.08.1952г.) - представляли собой почти «чистые» летающие крылья, то желание Кремля не отстать от вероятного противника становится вполне понятным.
























Проект истребителя, 1947г.
























Ю.В.Захаров с летающей моделью истребителя «М»



























В полете - планер-модель истребителя «М»
























Планер-макет истребители -V.

Задача создания в СССР такого истребителя представлялась чрезвычайно сложной. Основные немецкие разработки по летающим крыльям, как и ведущие специалисты, оказались в американской зоне оккупации. Тем не менее антонов-цы смело взялись за дело. Работы велись на протяжении 1947-1948 гг. Предварительные общий вид и компоновка самолета, получившего шифр «М» («Маша»), судя по всему разрабатывались лично Олегом Константиновичем. Ведущими конструкторами по теме назначили А.А.Батумова и В.А.Доминиковского, ведущим по постройке -И. И. Егорычева.

Предварительный облик самолета «М» не только поражает изяществом внешних форм (см. рисунок в начале статьи и схему), но прежде всего удивляет своей близостью к современным концепциям истребителей воздушного боя. Для него, как, например, и для Су-27, характерна интегральная компоновка, обеспечивающая минимальное аэродинамическое сопротивление при максимальных внутренних объемах. Как F-16XL, YF-22 и YF-23, проект «М» имеет низкую нагрузку на площадь плановой проекции, что гарантирует высокую маневренность в воздушном бою, значительный практический потолок и отличные взлетно-посадочные характеристики. Наконец, обязательные для любого современного истребителя два двигателя в проекте «Маша» располагались достаточно близко к оси симметрии, чтобы в случае отказа одного из них не вызвать значительных разворачивающих моментов, но в то же время достаточно удалены друг от друга, чтобы избежать потерь суммарной тяги (как это имело место на МиГ-25 и F-111) и обеспечить необходимую боевую живучесть. Судя по компоновке, носовой отсек фюзеляжа вполне допускал в будущем размещение достаточно мощной РЛС, что превратило бы машину во всепогодный перехватчик. Учитывая перечисленные выше достоинства, можно предположить, что в случае принятия на вооружение истребитель «М» ожидала долгая и интересная летная жизнь.

Однако в таком виде проект просуществовал не долго. Из Москвы поступила команда переориентироваться на новый мощный двигатель с центробежным компрессором РД-45 с тягой 2270 даН (советский лицензионный вариант английского Rolls-Royce RB.41 Nene, позднее переименованный в ВК-1 с тягой 2700 даН). Под него уже создавали свои перехватчики ОКБ А.И. Микояна, С.А.Лавочкина, П.О. Сухого.

Двигатель столь больших габаритов можно было разместить только в фюзеляже, в связи с чем последний несколько увеличили. Общую аэродинамическую компоновку этого варианта изделия «М» правильнее было бы считать бесхвос-ткой. Одновременно аэродинамические поверхности обратной стреловидности на законцовках крыла, предусмотренные первым вариантом, были заменены на обычные элевоны, а размах и площадь крыла соответственно увеличены. Причиной, скорее всего, послужила низкая критическая скорость флаттера этих поверхностей большого удлинения. Ввиду возросшего расхода воздуха через двигатель боковые воздухозаборники подверглись доработкам. Рассматривался вариант и с лобовым воздухозаборником. В остальном проект остался без изменений.

Аэродинамическая модель «Маши» продувалась в ЦАГИ. Важнейшей задачей этих испытаний была проверка устойчивости и управляемости необычного самолета. По мере выполнения намеченной программы из Москвы в Новосибирск шли зашифрованные телеграммы: «Маша ходит нормально». Кроме того, в ОКБ зимой 1948 г. Ю.В. Захаровым и Н.С. Трунченковым был построен летающий планер-модель самолета «М» в масштабе 1:10, запускавшийся в воздух с помощью леера. Летал он вполне удовлетворительно. Однако проверить таким образом динамические характеристики изделия «М» на всех режимах полета, характерных для истребителя, было невозможно. Поэтому антоновцы приступили к постройке летающего планера-макета истребителя в натуральную величину, получившего обозначение Э-153.
























Предварительный вариант компоновки истребителя «М», 1947 г.
























Приборное оборудование планера Э-153

Основным конструкционным материалом планера Э-153 было дерево. Этот аппарат отличался интересной особенностью: он не только повторял внешние обводы прототипа, но был подобен ему конструктивно, т.е. выполнял функции обычного деревянного макета, на котором производится отработка объемной компоновки самолета, увязка систем и оборудования. Э-153 имел сбрасываемую после взлета за буксировщиком тележку шасси, приборное оборудование, необходимое для планирующего полета, и выполненную заодно с фюзеляжем посадочную лыжу. Летчиком-испытателем был назначен М.Л. Галлай.

Однако буквально накануне начала полетов в июле 1948 г. произошел один из столь характерных для плановой экономики поворотов: по приказу НКАП все работы по истребителю «М» прекратили. Вероятно, наличие МиГ-15, Як-23 и Ла-15 сочли достаточным для обеспечения обороноспособности страны. Кроме того, в это время завершались испытания Ан-2, который необходимо было срочно внедрять в крупносерийное производство. Малочисленному коллективу фирмы предстояло решать сложные вопросы организации постройки и дальнейшего развития своего первенца, принесшего в скором времени известность и авторитет ОКБ.

Вновь к истребительной тематике Антонов вернулся почти через 5 лет, в один из трудных для фирмы периодов, когда отсутствие работы совпало с отсутствием финансирования. В конце 1952 г. почти все варианты Ан-2 уже были созданы, и фирма, только что перебазировавшаяся из Новосибирска в Киев, бралась за любую работу, вплоть до переделки чужих машин (например, повышение практического потолка Ли-2, см. «АХ» № 3'94).

Основой проекта истребителя-перехватчика с двигателем АЛ-7Ф стало крыло ромбовидной формы, разработанное ЦАГИ специально для сверхзвуковых самолетов (см. рис. на стр. 1). Вероятно, применение именно такого крыла, близкого сердцам руководителей главного авиационного научного центра страны, позволило уже в январе 1953 г. получить положительное заключение ЦАГИ и рекомендацию к дальнейшей разработке проекта.
























Планер Э-153 готов к полетам

В рамках этой темы ОКБ совместно с ЦАГИ провело работу по определению облика перспективного перехватчика, в частности, поиску оптимальных параметров ромбовидного крыла, не менее трех вариантов которого исследовалось в аэродинамических трубах института.

И вновь влияние рока на многообещающий проект: в план опытного строительства 1953 г. эту машину включить не успели, а в 1954 г. ОКБ было уже полностью загружено проектированием Ан-8. В течение последующих 40 лет транспортные и пассажирские самолеты, их модификации - всего более 100 типов - были главной темой в деятельности фирмы. Опыт создания истребителей оказался на время забыт…
























Окончательный вариант компоновки истребителя «М», 1948 г.















«Мы готовили войну»








Виктор Ю. Марковский/ Харьков

Виктор Ю. Марковский/ Харьков

За помощь в работе над статьей редакция «АХ» выражает признательность участнику описываемых событий заслуженному летчику-испытателю Герою Советского Союза Владимиру Гавриловичу Гордиенко, интервью с которым мы планируем поместить в одном из следующих номеров.

Окончание июньской войны 1967 г. не принесло мира на Ближний Восток. Израильтяне захватили весь Синайский полуостров, сектор Газы у средиземноморского побережья, Голланские высоты и территорию западнее реки Иордан общей площадью 68,5 тысячи кв.км. Не успев оправиться от поражения, арабские страны стали готовиться к «великой битве за освобождение оккупированных земель». ОАР* и Сирия объявили Израилю «войну на истощение».

Эта война сводилась в основном к артиллерийским перестрелкам через Суэцкий канал, ставший временной границей враждующих сторон, бомбовым ударам авиации в прифронтовой полосе и диверсионным вылазкам коммандос. Израиль, получивший от США новые истребители-бомбардировщики F-4E «Фантом», проводил глубинные рейды над территорией Египта и Сирии, целью которых были военные и промышленные объекты. В этом противоборстве арабские страны явно уступали противнику, проигрывая как в технической оснащенности войск, так и в выучке личного состава (в армии насчитывалось лишь несколько элитных частей, в которых все солдаты и сержанты умели читать и писать).

В конце января 1970 г. в Москву с секретным визитом прибыл президент ОАР Гамаль Абдель Насер. После обязательных протокольных фраз о «крепнущей дружбе между великим Советским Союзом и развивающимися странами» Насер перешел к делу. Он просил помощи в перевооружении египетской армии, подготовке военных специалистов (особенно ракетчиков и летчиков), создании эффективного щита ПВО.

Надо сказать, что в это время ближневосточный конфликт оценивался ЦК КПСС как «столкновение прогрессивных арабских режимов с форпостом мирового империализма - Израилем» и возможность политического урегулирования в «столкновении идеологий» по существу исключалась. Арабские же страны, чувствуя поддержку мощного союзника, отрицали само право Израиля на существование, и наиболее энергично призывал «сбросить Израиль в море» сам президент ОАР Герой Советского Союза Насер.

Просьбы Насера были удовлетворены. Уже в феврале 1970 г. в СССР стали прибывать для переучивания целые бригады египетской армии, начались поставки современной боевой техники и вооружения. К штабам всех частей и подразделений вооруженных сил ОАР, вплоть до батальона, прикрепили советских военных советников.

В марте-апреле 1970 г. в Египте были размещены советские зенитно-ракетные дивизионы и истребительные части, прикрывшие наиболее важные объекты: аэродромы, гарнизоны, Асуанскую плотину, порт Александрия, заводы и фабрики.

Помощь Советского Союза этим не ограничилась. Советники из СССР приняли участие в разработке операции по освобождению захваченных территорий. В ее ходе египетским войскам предстояло нанести внезапный удар, форсировать Суэцкий канал и, захватив инициативу, развить наступление на Синае. Для успешного осуществления этих планов требовалось глубоко изучить оборону противника (израильтяне, не теряя времени даром, успели соорудить на Синае пояс укреплений, получивший название «линии Бар-Лева» по имени одного из генералов).

С этой целью в ОАР направили специальную разведывательную авиационную группу, оснащенную самолетами МиГ-25. Такое решение было принято в значительной мере по инициативе руководства Министерства авиационной промышленности (МАП). Положение, сложившееся к тому времени вокруг «двадцать пятого», было далеко не простым: испытания проходили сложно, доводка машины затягивалась, а гибель 26 апреля 1969 г. командующего авиацией ПВО П.Кадомцева из-за разрушения двигателя и пожара на борту МиГ-25 и вовсе подорвала доверие к самолету, Принятие его на вооружение оказалось под вопросом. В этих условиях заместитель министра А.В. Минаев, неравнодушный к судьбе самолета (в должности заместителя главного конструктора по системам управления он принимал участие в его разработке), предложил опробовать МиГ-25 в деле.

Заинтересованы в этом были и военные - представлялась редкая возможность испытать самолет не на привычных полигонах, а в реальных боевых условиях.

Летом 1970 г. на базе НИИ ВВС в Ахтубинске началось формирование группы, в которую включили 70 наиболее квалифицированных специалистов из НИИ ВВС, Липецкого учебного центра и лидерных частей ВВС, успевших освоить новую машину. К группе прикомандировали также работников ОКБ и промышленности, многие из которых знали самолет «с малых лет» и участвовали в его доводке.

В. Гордиенко, работавший на авиазаводе №21 в Горьком, облетывал почти все серийные МиГ-25 и учил технике пилотирования летчиков строевых частей. Н. Стогов, В. Уваров, Н. Борщов и Ю. Марченко были опытными пилотами. Начальником группы был назначен летчик-испытатель I класса полковник А.С. Бежевец, имевший репутацию волевого и решительного командира. Он летал еще на первых опытных МиГ-25 с 1965 г.

Для отправки в Египет из числа самолетов, проходивших испытания в НИИ ВВС, выделили два разведчика МиГ-25Р (серийные номера 0501 и 0504) и два разведчика-бомбардировщика МиГ-25РБ (серийные номера 0402 и 0601). Работа с машинами, «персонально знакомыми» специалистам группы, упрощала обслуживание и снижала риск неприятных сюрпризов.

Для ведения плановой и перспективной фотосьемки самолеты имели комплект из двух сменных фотомодулей, оснащенных аэрофотоаппаратами (АФА) А-72, А-87 и А-10-10 с фокусным расстоянием 150, 650 и 1300 мм. Эта аппаратура, разработанная Красногорским опытным машиностроительным заводом «Зенит» под руководством А. Бешенова, позволяла выполнять съемку с высот до 22000 м. Для радиотехнической разведки МиГ-25 имели бортовые станции СРС-4А и СРС-4Б «Вираж». Навигационный комплекс самолета (включавший автоматический радиокомпас АРК-10, допплеровский измеритель скорости и угла сноса ДИСС-2, бортовую вычислительную машину) был связан с системой автоматического управления САУ-155 и позволял выполнять полеты по заданному маршруту в автоматическом режиме. МиГ-25РБ отличались от «чистых» разведчиков возможностью подвески бомбовых держателей и установкой системы навигационного бомбометания «Пеленг».

Поначалу место предстоящей «спецкомандировки» держалось в секрете. Лишь после прохождения медкомиссии на пригодность к службе в странах с сухим и жарким климатом появились догадки -видимо, Африка. Вскоре командование подтвердило - группа командируется для оказания интернациональной помощи ОАР.

К концу сентября подготовка была окончена, но перелет отложили: 28 сентября умер Насер, а от нового президента ОАР Анвара Садата, больше склонного к дипломатическому улаживанию споров, ожидали перемен в политическом курсе. Однако вскоре Садат подтвердил неизменность намерений Египта освободить оккупированные территории, и работа возобновилась.

В марте 1971 г. поступил приказ о срочном перебазировании группы. Наверстывая упущенное время, решили перебросить технику и людей воздушным путем на транспортных самолетах Ан-12 и Ан-22. У МиГ-25 отстыковали «негабаритные» крылья и оперение, но погрузить их в «Антеи» все равно не удалось - мешали колеса основных стоек шасси. Неожиданно простое решение подсказали сообразительность и хорошее знание матчасти: стойки удалось переставить «наизнанку», колесами внутрь. Необходимые сантиметры были выиграны, и МиГи благополучно закатили в Ан-22.

В Египте группа, получившая название 63 отдельный авиационный отряд (ОАО), была размещена на столичном аэродроме Каиро-Уэст. Обстановка вокруг была далека от привычной: слепящее солнце, жара и сушь близкой пустыни. К тому же прибытие в Египет совпало с

* Название Объединенная Арабская Республика сохранилось с 1958 г., хотя в 1961 г. Сирия вышла из ее состава. 11.09.1971 г. было принято название Арабская Республика Египет (АРЕ).

63 ОАО подчинили непосредственно главному военному советнику генерал-полковнику авиации Окуневу. Оперативное руководство и постановку задач выполнял Герой Советского Союза генерал-майор Харламов. От МАП работу курировали А.В. Минаев и заместитель главного конструктора П.Г. Шенгелая.

Собирать МиГи пришлось в ангарах, хранивших следы недавнего налета израильских самолетов, которые вскоре прилетели вновь. Их целью стал ангар, в котором бригада горьковчан вела сборку истребителей МиГ-21. Пилоты «Фантомов» определенно знали, кто находился внизу (разведка израильтян была удручающе эффективной), и помнили, что именно политическая и военная помощь Советского Союза привела к появлению на карте мира еврейского государства. Поэтому перед атакой они сделали несколько демонстративных заходов, давая возможность «совет рафик»* выскочить из ангара и отбежать на безопасное расстояние. После этого случая ПВО аэродрома была усилена: его защищали ЗРК С-75 и С-125, а непосредственно вокруг стоянок разместили 5 приданных разведотряду зенитных самоходных установок ЗСУ-23-4 с советскими экипажами. Наземную охрану несли советские спецназовцы, оборудовавшие вокруг сеть стрелковых точек и проволочных заграждений. Лишь внешний пояс охраны аэродрома занимали египетские солдаты. После сборки и отладки МиГ-25 перекатили в укрытия, оставшиеся от бомбардировщиков Ту-16.

Эти меры были далеко не лишними. Несмотря на дружественные отношения с египтянами, искренне уважавшими и приветствовавшими советских специалистов, полагаться на местное население было трудно. Несерьезное отношение офицеров ОАР к секретности изрядно осложняло работу: привлечение их к планированию и обеспечению полетов оборачивалось тем, что все подробности готовящейся операции тут же становились известны противнику. Для мужчины на Востоке есть два достойных занятия - война и торговля, и египетские военные успешно сочетали оба эти дела.

Уже через несколько дней после перебазирования отряда каирская газета «Аль-Ахрам» вышла с сенсационным сообщением: «На авиабазе Каиро-Уэст появились новые самолеты!». Вездесущие репортеры назвали их Х-500, однако помещенная тут же фотография двухкилевых «ушастых» (это прозвище МиГ-25 успели получить за характерный «анфас» с угловатыми воздухозаборниками) машин не оставляла сомнений, о чем идет речь. Естественно, что на совещании у Окунева решено было всю работу 63-го ОАО вести своими силами.

В конце апреля начались первые пробные полеты, выполнявшиеся над египетской территорией. В них отрабатывались профили и маршруты предстоящих рейдов, производилась «пристрелка» фотоаппаратуры, настраивалось и программировалось навигационное оборудование. Так как высокую точность прохода по трассе, необходимую для качественной фотосъемки, должна была обеспечить автоматика, а бортовой аппаратуре в пустыне «зацепиться» было не за что, то маршруты пролегли над характерными ориентирами - знаменитыми пирамидами Долины Царей, за что летчики прозвали эти полеты «туристическими».

В мае подготовка закончилась, и отряд был готов начать разведывательную работу. К этому времени ОКБ С.К. Туманского дало разрешение увеличить время работы двигателей на полном режиме с 3 минут до 8, а затем и до 40. Это дало возможность практически все полеты выполнять без ограничений и на максимальной скорости. Решили и проблему со снабжением отряда специальным высококипя-щим топливом Т-6. Из советских портов танкеры доставляли его в Александрию, а оттуда КрАЗы с автоцистернами перебрасывали на Каиро-Уэст.

План полетов был продуман до мелочей. Находясь в укрытии, летчик запускал двигатели, проверял работу систем самолета и выруливал на старт. На ВПП он занимал определенную точку, заранее привязанную к местности, - «крест». Его координаты были заложены в бортовую САУ и становились началом отсчета в программе рейда. С этого момента полет проходил в режиме полного радиомолчания (летчикам разрешалось выходить в эфир лишь в экстренных ситуациях).

На маршрут разведчики уходили парой. Это повышало надежность выполнения задания и придавало летчикам уверенности - в случае аварии одной из машин со второго самолета к месту происшествия могла быть точно выведена поисково-спасательная группа.

Точное время вылета заранее согласовывалось с истребителями прикрытия - звеном МиГ-21, приходившим с аэродрома Бэни-Суэф. Радиоперехвату израильтян был поставлен отлично, и вызов прикрытия по радио был бы равнозначен оповещению открытым текстом о выходе разведчиков. Истребители барражировали над Каиро-Уэстом, пока МиГ-25 не занимали место на исполнительном старте. Убедившись в готовности подопечных, пара «двадцать первых» проходила над полосой, а за ними взлетали разведчики. Сзади во время разгона и набора высоты их прикрывала вторая пара истребителей. Через несколько минут МиГ-25 набирали скорость М=2,5 и выходили на маршрут.

Полеты проходили на полном режиме работы двигателей, максимальной скорости и высоте 17-23 км, что было единственным средством защиты невооруженного разведчика, Угнаться за ним действительно не мог никто. Каждую минуту двигатели вырабатывали полтонны топлива, самолет становился легче и постепенно разгонялся еще больше - до М=2,8. Полная температура воздуха на входе в двигатели при этом достигала 320'С, а обшивка самолета разогревалась до ЗОЗ'С. По словам летчиков, даже фонарь кабины нагревался так, что к нему невозможно было прикоснуться. Больше всего при этом доставалось опознавательным знакам ОАР, нанесенным на скорую руку. Краска, которой были нарисованы красно-бело-зеленые кокарды, вспучивалась и оплывала.

С выходом на боевой курс автоматика начинала работу плановыми АФА вертикальной съемки и перспективными, дававшими картину сбоку на расстоянии до 90 км.

Чтобы нагрев не влиял на работу чувствительной аппаратуры, фотоотсек самолета был оборудован системой кондиционирования, поддерживавшей в нем постоянную температуру с точностью до 7 градусов. Фотосьемка в скоростных полетах обладала и другой особенностью - быстрое смещение фотографируемого объекта (за одну секунду под МиГ-25 проносился почти километр местности), а получение качественных снимков требовало достаточной выдержки. Чтобы добиться четкости изображения, фотоаппараты самолета имели следящую систему - установленную перед объективами приставку скачающейся призмой, компенсировавшей смещение объекта и удерживавшей его в фокусе.

Некоторые режимы фото- и киносъемки требовали выдерживания постоянной скорости полета. За счет выработки топлива самолет шел с набором высоты и постепенно забирался на 22000 м. Помимо фотографирования, МиГ-25 вели радиоразведку, обнаруживая крупные сооружения, пеленгуя радиолокационные посты, узлы связи и электронной борьбы.

Весь проход по трассе от Суэца до Порт-Саида занимал всего 1,5-2 минуты. Возвращающихся с задания МиГ-25 снова встречали истребители прикрытия, сопровождавшие их до самой посадки. «Двадцать первые» оставались над аэродромом до тех пор, пока разведчики не заруливали в укрытия.

Хотя израильская авиация, потеряв несколько самолетов на подступах к Каиро-Уэсту, и не предпринимала больше попыток налета на сам аэродром, обмен ударами продолжался. В сентябре египетской ракетой был сбит патрульный самолет израильтян. В ответ они атаковали позиции ЗРК, уничтожив две пусковые установки противорадиолока-ционными ракетами «Шрайк». Погибли солдаты и офицеры советских расчетов. Этот случай заставил принять дополнительные меры по защите разведотряда. В октябре на авиабазе были сооружены специальные подземные капониры, в которых заняли места МиГ-25, Бетонированные убежища могли выдержать прямое попадание полутонной бомбы, имели все необходимые коммуникации и обеспечивали полную подготовку самолета. Практически все работы по обслуживанию машин, включая опробование двигателей, могли выполняться под землей, и капонир самолеты покидали лишь на время полета.

Полеты разведчиков проходили с интенсивностью два раза в месяц. После того, как был отснят район вдоль канала, трассы полетов переместились на Суэцкий полуостров. Продолжительность их возросла, и некоторые задания стали выполняться с подфюзеляжным подвесным баком объемом 5300 л, позволившим увеличить дальность до 2130 км.

Каждый вылет приносил сотни метров фотопленки, рулоны которой передавались на дешифровку в разведотдел штаба главного военного советника. Качество снимков, сделанных с высот более 20 км, было великолепным - на них ясно просматривались не только постройки и сооружения, но и группы людей, отдельные автомашины, боевая техника. На планшетах дешифровщиков вырисовывалась и сеть дорог, связывавших узлы израильской обороны. Таким образом удавалось

установить положение даже замаскированных объектов -складов и укрытий.

* С иврита - «советские товарищи».
























Передний край 160-километровой «линии Бар-Лева»_ проходил по берегу и включал в себя высокий насыпной вал с противотанковыми заграждениями, колючей проволокой и ловушками. За ним на глубину 30-50 км тянулась первая оборонительная полоса, состоявшая из сети опорных пунктов и огневых точек, приспособленных к круговой обороне. Их основу составляли вкопанные в землю установки ПТУР и танки, среди которых оказалось неожиданно много отечественных Т-54 и Т-55, захваченных израильтянами в 1967 г. С воздуха хорошо просматривались про^ тивотанковые средства, плотность которых составляла 10-12 танков и 4-5 орудий на километр фронта. Пространство между опорными пунктами перекрывали проволочные заграждения, препятствия и минные поля.

Неясным поначалу было назначение хорошо видимых больших хранилищ на самом берегу канала, похожих на пожарные пруды и оборудованных стоками к воде. Как оказалось, в них находилась нефть, которую предполагалось слить в канал и поджечь при попытке его форсирования. (Один из летчиков сказал по этому поводу: «Хорошо, что не дерьмо!».)

На удалении 30-50 км от канала по горному району и перевалам Гидди и Митла проходила вторая оборонительная полоса. Она была оборудована дотами, артиллерийскими позициями и укреплениями. Для переброски оперативных резервов из тыла и между позициями израильтяне проложили сеть дорог, а для доставки горючего провели несколько трубопроводов. С помощью аппаратуры радиотехнической разведки удалось вскрыть центр радиопомех у горы Геббель-Умм-Махас, обнаружить РЛС ПВО и зенитные позиции.

Работа 63 ОАО продолжалась. Разведчики заходили все дальше на восток, и к зиме их маршруты пролегли над Израилем. Опыт предыдущих войн показал, что небольшие размеры этой страны дают возможность быстро маневрировать войсками, перебрасывая их с одного фронта на другой. Так было и в июне 1967 г., когда после разгрома египетской армии израильтяне отвели часть своих сил на север и нанесли поражение Сирии. Поэтому, учитывая возможность подтягивания резервов противника на Синай, требовалось изучить его тыловую инфраструктуру и сеть коммуникаций, связывавших Израиль с оккупированными территориями. Другими задачами разведки над Израилем были оценка возможностей его портов, через которые шли поставки вооружений, вскрытие сети ПВО и аэродромов.

Израильские истребители не пугали летчиков. У них уже был опыт таких встреч над Синаем, где МиГ-25 не раз проходили над аэродромом у Мелеса. «Фантомы», поднимавшиеся на перехват, уступали МиГ-25 и в скорости, и в высоте полета. Пытаясь дотянуться до МиГа и занять положение для атаки, «Фантомы» выходили на предельный угол атаки, теряли управление, клевали носом или сваливались в штопор. «Миражи» отставали от МиГ-25 еще больше, напоминая на этих высотах, по словам Бежевца, снулую рыбу. Контакт израильтян с разведчиком оставался в лучшем случае визуальным, и неуловимый МиГ снова и снова уходил от преследователей.

Зенитные ракеты «Хок», которыми была оснащена ПВО Израиля, тоже не представляли серьезной опасности для МиГ-25. Бортовая аппаратура разведчиков не раз фиксировала работу РЛС противника, засекавших нарушителя. Однако тревожного сигнала «Сирены», сообщающей о готовности ЗРК к пуску, не было. МиГ-25 шел выше зоны досягаемости «Хок», которые могли поразить цели лишь на высотах до 12200 м. Обнаружив зенитную позицию, летчики ограничивались включением станции постановки помех СПС-141 и продолжали полет.

Куда больше опасений вызывали слухи о появлении в Израиле ЗРК «Найк-Геркулес» с досягаемостью до 50 км. При встрече с ними, помимо постановки помех, на помощь мог прийти противоракетный маневр - самолет, достигающий «горкой» динамического потолка 37 км и выдерживающий перегрузку до 5, обладал реальной возможностью уклониться от ракет. Однако позиции «Найков» не были обнаружены, не подтвердились и сведения об их поставках из США. В. Гордиенко с удовлетворением отозвался об этом: «Ну, все, достать нас никто не может». Глубокие разведрейды продолжались до марта 1972 г. Единственным, что могли противопоставить этому израильтяне, были протесты, которые выражал их представитель в ООН Рафаэль после каждого пролета МиГ-25.
























МиГ-25РБ(серийный номер 0402) 63-го отдельного авиационного отряда после возвращения из Египта

Надо сказать, что нервничали в Израиле не напрасно. Среди имущества 63 ОАО были и бомбодержатели к самолетам. Доставили в Египет и специальные авиабомбы с улучшенной аэродинамикой ФАБ-500Т (термостойкие), специально разработанные для сверхзвукового бомбометания с МиГ-25РБ. После сброса с большой высоты они могли пролететь по баллистической траектории к цели несколько десятков километров. Каждый из МиГ-25РБ мог нести до 8 «пятисоток», однако до бомбардировок дело не дошло. Основная задача, стоявшая перед 63 ОАО, была другой и, пожалуй, более важной. Один из членов группы, вспоминая о работе в Египте, так оценил деятельность отряда: «Мы готовили войну».

Оправдывая свое бессилие в борьбе с невооруженным разведчиком, израильская ПВО сообщала о том, что засекаемый станциями обнаружения «объект» достигает скорости М=3,2.* Впоследствии эти сообщения породили много слухов. Тем не менее пленки самолетной контрольно-записывающей аппаратуры (КЗА) свидетельствовали - серьезных отклонений от программ полета не случалось.

Надежность техники оказалась довольно высокой: отказы на фактически еще не доведенной машине происходили не часто (хотя на всякий случай все самолеты имели двойной комплект запасных частей и агрегатов). Но все же иногда МиГ-25 преподносил сюрпризы.

В одном из полетов Стогову пришлось срочно выйти в эфир: на его самолете заглох двигатель, и МиГ начал быстро терять скорость. Летчику приказано было немедленно разворачиваться и возвращаться на Каиро-Уэст или запасной аэродром Асуан, откуда уже поднимались истребители прикрытия. Однако через несколько секунд двигатель вновь вышел на режим. Как оказалось, сбой произошел в работе топливной автоматики, но электронный регулятор режимов РРД-15Б смог восстановить ее работу.

Более серьезное происшествие случилось с самолетом Бежевца: лопнул подкос основной стойки шасси, и она не смогла встать на замки. Летчик принял решение садиться на две опоры. На скорости 290 км/ч он «притер» самолет к полосе и удерживал его до тех пор, пока скорость не упала. В конце пробега МиГ-25 опустился на крыло, развернулся поперек полосы и остановился. Посадка оказалась настолько удачной, что после ремонта смятой законцовки крыла машина снова была готова к полетам.

В апреле 1972 г. по окончании года работы летчики и инженеры 63-го ОАО возвратились домой. Четверка МиГ-25 осталась в Египте, полеты на них продолжила сменная группа из частей ВВС. Успешная и эффективная работа «двадцать пятых» в боевых условиях подтвердила их уникальные возможности и была зачтена в программу госиспытаний. Создатели машины и руководство ВВС получили доказательства надежности и перспективности нового самолета. В декабре 1972 г. был подписан акт о принятии МиГ-25РБ на вооружение.

Но деятельность 63 отряда имела и другое продолжение. 6 октября 1973 г., в день еврейского праздника Йом-Киппур, египетские войска форсировали Суэцкий канал и атаковали израильские позиции. Штурму предшествовал мощный артиллерийский и авиационный удар по укреплениям линии Бар-Лева. Началась четвертая арабо-израильская война, ставшая, как говорилось в заявлении советского правительства, «следствием агрессивной политики империалистических держав».

К этому времени советских военнослужащих уже не было в Египте. Еще в июле 1972 г. Садат объявил о прекращении их деятельности, и около 21 тысячи советников и специалистов вернулись домой. Они сделали свое дело, и уже никак не могли повлиять на ход очередной войны, продолжавшейся восемнадцать дней и закончившейся там же, где и начиналась, - на берегах Суэцкого канала.

Автор выражает благодарность А.А. Дееву, В.Е. Попову, В.В. Тутубалину за помощь в подготовке статьи и приглашает к сотрудничеству участников ближневосточных конфликтов

* Такую скорость МиГ-25 мог развить разве что в пикировании, грозящем разрушением конструкции. Реально же предельная скорость МиГ-25РБ, ограниченная по скоростному напору и нагреву, составляет М=2,83 и не может быть превышена в горизонтальном полете (рычаги управления двигателями имеют для этого специальные ограничители).















Огонь над Вьетнамом, часть V





Алексей И. Чернышев/ Харьков

Окончание. Начало в «АХ» №№ 2'93, 1 '94, 2'94, 3'94















А-7 (VF-86, авианосец «Америка») и F-4 (VF-161, авианосец «Мидуэй») бомбят Северный Вьетнам в марте 1973 г.

Северный Вьетнам. Апрель 1972 г. - ноябрь 1972 г.

Третье стратегическое наступление сил НВСО в Южном Вьетнаме, начавшееся 30.03.1972 г., не только поставило под угрозу существование сайгонской администрации и жизни 69 тыс. все еще находившихся в стране американцев, но и сорвало парижские мирные переговоры.

В ответ на это 3.04.1972 г. в Тонкинский залив были направлены четыре ударные авианосные группы из состава 7-го флота США. С 10 апреля палубная авиация возобновила удары по целям на территории ДРВ, прежде всего по транспортным коммуникациям. 19 апреля пара северовьетнамских МиГ-17Ф (ведущий -известный ас Нгуен Ван Бай, ведомый -Ли Ксван Ди) атаковала два американских эсминца, обстреливавших береговые батареи недалеко от Донг Хой. Один из кораблей получил повреждения от попадания 250-кг бомбы. Это была первая со времени второй мировой войны воздушная атака на корабли 7-го флота США.

21 и 23 апреля впервые за всю историю конфликта бомбардировщики В-52 САК* США нанесли удары по целям в глубине территории ДРВ, в том числе и в наиболее обороняемом районе Ханой -Хайфон. Эти действия (операция Freedom Porch Bravo) являлись демонстрацией решимости США защищать Южный Вьетнам и должны были вынудить северян вновь вернуться за стол переговоров. Тем не менее, весеннее наступление НВСО продолжалось.

Выступая по телевидению 8.05.1972г., президент Р. Никсон объявил о начале блокады территориальных вод ДРВ, минировании акваторий ее основных портов, усилении бомбардировок транспортных коммуникаций и военных объектов Северного Вьетнама. Эта операция получила наименование Linebacker I, для участия в ней привлекалось около 1200 самолетов и вертолетов ВВС, ВМФ и морской пехоты США**. Кампания 1972 г. качественно отличалась от более ранних операций над территорией ДРВ, что позволило генералу Дэйву Пал меру сказать буквально следующее: «Linebacker wasn't Rolling Thunder; Linebacker was war».***

К началу операции парк ударных самолетов США в регионе был значительно обновлен. Устаревшие F-100, F-105 и RF-101 заменили на F-4 (RF-4C). 354-е TFW получило на вооружение новые штурмовики A-7D Corsair II. Лишь в 561-м TFS и 17-м WWS сохранились F-105G Wild Weasel II. Кроме того, на авиабазы в Таиланде прибыли две эскадрильи (429-я и 430-я TFS из состава 474-го TFW), оснащенные тактическими истребителями F-111. Последние, несмотря на неудачный дебют в 1968 г.****, стали наиболее эффективными американскими самолетами в юго-восточной Азии: экипажи F-111 совершили около 4000 боевых вылетов, потеряв всего 6 или 7 машин. Большинство заданий выполнялось ночью, в сложных метеоусловиях, с использованием режима огибания рельефа местности и по принципу «один самолет - одна цель».

ДРВ противопоставила американской авиации самую крупную с начала войны группировку ПВО. В нее, по ряду оценок, входило до 7000 стволов зенитной артиллерии разных калибров и более 100 ЗРК. В районе Ханоя на аэродромах Зей Лям, Ной Бай, Кеп, Ен Бай базировались четыре (921-й МиГ-17/21, 923-й МиГ-17, 925-й МиТ-19, 927-й МиГ-21) истребительных авиаполка, насчитывавших 187 истребителей советского и китайского производства. На вооружение поступил новый МиГ-21МФ (изд. 96) со значительно расширенными боевыми возможностями. Зенитно-ракетные войска ДРВ получили маловысотные комплексы С-125 «Нева» и, возможно, мобильные ЗРК сухопутных войск «Круг» и «Куб».

Операция Linebacker I началась с массированных налетов на объекты ПВО ДРВ. Сильнейшим ударам подверглись все основные аэродромы, на которых были выведены из строя большинство взлетных полос и уничтожено много авиатехники. Причем, как только вьетнамцы успевали отремонтировать ВПП, на что уходило от трех до десяти суток, налет повторялся. Это вынуждало летчиков ДРВ взлетать с рулежных дорожек, используя пороховые ускорители. С одного из аэродромов, где и это стало невозможным, два МиГ-21 вывезли вертолетами Ми-6 на специально сконструированной подвеске. И все же вскоре большинство истребителей оказалось запертыми на разбитых аэродромах. Первоначально, действуя довольно крупными силами, вьетнамцы пытались оказать активное сопротивление. Однако в условиях подавляющего численного превосходства противника, его полного радиолокационного контроля за районом боевых действий это приводило к большим потерям. Так, 10.05.1972 г. в воздушных боях было сбито четыре МиГ-21 и семь МиГ-17*****. Этот день стал необычайно удачным для экипажа F-4J лейтенанта Р. Кэннингхейма и мл. лейтенанта В. Драсколла из эскадрильи VF-96 с авианосца Constellation. В одном бою за восемь минут они сбили три МиГ-17.****** В тот же день пилотам повезло еще дважды: после попадания зенитной ракеты они смогли благополучно покинуть свой «Фантом», и вскоре спасательный вертолет выудил их из вод Тонкинского залива. Досталось и советникам из СССР, обучавшим вьетнамских летчиков. Так, лишь великолепная техника пилотирования и прекрасная реакция спасли жизнь экипажу учебно-боевого МиГ-21УС (вьетнамский летчик и советский инструктор), атакованному 11.09.1972 г. при заходе на посадку четверкой «Фантомов» (вероятно,

* САК - Стратегическое авиационное командование.

** В том числе (к началу осени): 188 бомбардировщиков В-52; 360 тактических истребителей ВВС; 184 штурмовика и 96 истребителей ВМФ. 

*** «Лайнбейкер» - не «Роллинг Тандер»; «Лайнбейкер» - это война. (Rolling Thunder - название воздушных операций над ДРВ в 1965-68 гг.) 

**** Из шести F-111A 428-й TFS 474-го TFW, прибывших в апреле 1968 г. для войсковых испытаний на таиландскую авиабазу Такли, было потеряно три самолета в 55 боевых вылетах.

***** Данные по американским источникам, возможно, несколько завышены. 

****** Первую победу этот экипаж одержал 19.01.1972 г., сбив МиГ-21, а вторую 8.05.1972 г. над МиГ-17. После боя 10 мая летчики стали лучшими асами флота.
























Северовьетнамский МиГ-17 под огнем F-105. Кадр фотопулемета
























Летчик ДРВ у своего МиГ-17

F-4J эскадрильи VMFA-333, авианосец America). На последних литрах топлива экипаж МиГа сумел уклониться от выпущенных по нему ракет и катапультироваться за мгновение до того, как очередная ракета попала в самолет.

Пытаясь исправить положение, вьетнамская сторона по настоятельной рекомендации советских военных специалистов вернулась к хорошо зарекомендовавшей себя тактике ракетных атак. Одиночные МиГ-21 (или паре) стали использоваться для перехвата ударных самолетов без ввязывания в затяжной маневренный бой. При этом, чтобы не демаскировать себя, пилот МиГа прицеливание осуществлял визуально, не включая радиоприцел РП-21, а стрельбу производил только после высвечивания на табло сигнала о захвате цели головкой самонаведения (ГСН) ракеты. Недостаток этого метода заключался в невозможности активно искать цель и зависимости от наведения с земли. Ввиду плохой подготовки авианаводчиков, а также широкомасштабного применения американцами средств РЭБ, удачное наведение МиГов на цель было скорее исключением, нежели нормой. Так, за 1972 г. было осуществлено 369 подъемов перехватчиков (31 - одиночный, 280 - парами, 58 - звеньями), но из них лишь 88 (23%) завершились выводом на цель.
























ВПП авиабазы Фук Йен после налета В-52

К осени 1972 г. из 187 истребителей ДРВ боеготовыми числились всего 71, и только 47 из них (31 МиГ-21 и 16 МиГ-17) привлекались к боевым действиям. Северовьетнамская авиация значительно снизила активность и перешла, по существу, к полупартизанским действиям.

Уничтожение противником многих передовых пунктов радиолокационного обнаружения заставило вьетнамцев создать сеть постов визуального наведения. Несмотря на то, что все их оснащение состояло из бинокля, телефона или радиостанции, с их помощью было осуществлено несколько удачных выводов истребителей на цели, например, четверки МиГ-17, сбившей один F-105G.

Эффективность боевой работы зенит-но-ракетных частей ВНА также снизилась. После вывода в 1968 г. из ДРВ советских зенитчиков вьетнамская сторона начала усиленно пропагандировать лозунг «Техника - советская, тактика - вьетнамская». В итоге широкое распространение получил метод «действий из засад». Дивизионы ЗРК скрытно уходили в джунгли, разворачивались на заранее подготовленных позициях и… замирали. В течение нескольких дней изучалась воздушная обстановка, готовились данные и лишь после этого производились стрельбы. Такой метод хоть и позволял сбивать значительное количество самолетов, но резко снижал защищенность прикрываемых объектов. Как правило, стрельба велась лишь по одиночным целям. В случае обнаружения еще одной цели боевая работа немедленно прекращалась, вплоть до прерывания наведения уже выпущенных ракет. Если раскрывший свою позицию ЗРК хотя бы за сорок минут не покидал места стрельбы, то подвергался «массированному возмездию» американской авиации и шансов уцелеть практически не имел.

В дивизион ЗРК по советским уставам входили шесть пусковых установок. РЛС разведки и целеуказания и РЛС управления огнем. Он был слишком громоздким для вьетнамской тактики, и на практике использовался «облегченный дивизион» с одной-двумя пусковыми установками, без РЛС разведки и целеуказания и многих подразделений обслуживания. Такой вариант хоть и позволял сворачиваться всего за 15 мин.(что на полчаса меньше советского норматива), но, как ни парадоксально, дивизион при этом становился даже более уязвимым.

Для увеличения эффективности ударов по ЗРК американцы оснастили ракеты AGM-45 Shrike блоком запоминания цели.* Только в июне 1971 г. с их помощью были выведены из строя 8 дивизионов ЗРК, причем два из них - полностью уничтожены. Умело использовались авиацией США и средства РЭБ. Так, принятая на вооружение в январе 1968 г. подвесная станция постановки активных помех по каналу управления ракеты позволила снизить боевую эффективность комплекса С-75 в отдельных случаях с 0,8 до 0,19 (!). Массированно применяя эти средства, американцы создавали на участках прорыва целые зоны «ослепления» вьетнамских радаров ПВО. Это, правда,заставляло ударные группы действовать в плотных боевых порядках, что облегчало их визуальное обнаружение.

Особенностью операции Linebacker I стало массовое применение высокоточного оружия - управляемых авиабомб (УАБ) с лазерными либо телевизионными головками самонаведения. Круговое вероятное отклонение этих боеприпасов составляло всего 10 м, что резко повысило эффективность ударов по малоразмерным и хорошо защищенным целям.

Примером может служить разрушение 165-метрового моста Тхань Хоа в 115 км южнее Ханоя, через который проходил один из основных грузопотоков на юг. Занимая одну из верхних строк в списке 94-х важнейших целей на территории ДРВ, он не был обделен вниманием американской авиации. Начиная с 3.04.1965г., когда по мосту нанесли удар 79 самолетов, его и окрестности бомбили систематически. Вьетнамцы создали вокруг моста мощный узел ПВО, за что янки прозвали это место «Пастью дракона». Дело дошло до того, что для уничтожения столь важного объекта создали специальную плавучую магнитную мину, которую предполагалось сбросить с транспортного самолета С-130. Местность вокруг Тхань Хоа от разрывов бомб стала похожей на лунный пейзаж, однако мост продолжал функционировать. Лишь 13.05.1972 г. четырнадцать «Фантомов» F-4D из состава 8-го TFW разрушили его прямыми попаданиями бомб с лазерными ГСН.
























Взлетает МиГ-21 ПФМ северовьетнамских ВВС

10.06.1972 г. двенадцатью УАБ с лазерными ГСН была уничтожена гидроэлектростанция и плотина на реке Хонгха в 63-х милях северо-западнее Ханоя, а в сентябре - железнодорожные мосты в районе вьетнамо-китайской границы.

* Такой ракете не требовался постоянный радиолокационный контакт с целью.
























B-52D несет бомбы калибра 750 фунтов (340 кг)
























Самолет Wild Weasel F-105G (561 TFS) несет противорадиолокационные ракеты Shrike
























А-б «Интрудер» (VA-165) летит к цели в Северном Вьетнаме 5 мая 1972 г.

К такому повороту событий вьетнамцы оказались явно не готовы и, пытаясь прикрыть свои объекты, использовали даже «ремонтные бригады» из пленных американских летчиков. По свидетельствам очевидцев, к этому методу они прибегли для защиты одного из творений инженера Эйфеля - двухкилометрового стратегического моста «Лонгбьен» (Взлетающий дракон) через реку Хонгха, по которому проходила дорога между Ханоем и крупнейшим портом страны Хайфоном.

Морская блокада началась с минирования северовьетнамских портов. 9.05.1972 г. палубные штурмовики А-6 сбросили первые мины в Хайфонском заливе. Вскоре главный порт ДРВ, через который поступало до 85% всего импорта, в том числе все горючее, оказался закупоренным. Положение северовьет-намцев усугублялось почти полным отсутствием средств траления. Для этих целей они первоначально применяли небольшие моторные лодки, шум двигателей которых вызывал срабатывание акустических мин. Этот метод оказался неэффективным, и за короткое время в районе Хайфона подорвалось несколько транспортных судов, а большинство предпочло лечь на обратный курс*

Операция Linebacker I нанесла огромный урон экономике ДРВ, что сразу же сказалось на ходе боев в Южном Вьетнаме. На возобновившихся в Париже переговорах был достигнут существенный прогресс по ряду ключевых вопросов. Вскоре президент Р. Никсон объявил о прекращении с 23.10.1972 г. бомбардировок севернее 20-й параллели (действия авиации вДМЗ продолжались). В день окончания бомбардировок госсекретарь США Г. Киссенджер заявил: «Мир в наших руках». Однако его оптимизм быстро угас из-за неуступчивости ДРВ в вопросах, касающихся Южного Вьетнама. К 13 декабря переговоры вновь зашли в тупик и были приостановлены на неопределенный срок.

Северный Вьетнам. Декабрь 1972 г.

Чтобы заставить ДРВ стать более сговорчивой, США прибегли к испытанному способу давления - бомбардировщикам В-52. 18.12.1972 г. началась операция Linebacker II - удары стратегической и тактической авиации по целям в районе Ханой - Хайфон. По времени эти налеты совпали с рождественскими праздниками, за что получили название «новогодних бомбардировок». В качестве «подарка» вьетнамцы получили ночные «ковровые» бомбежки. В операции приняло участие немногим менее двухсот B-52D и небольшое количество B-52G. Каждый из них нес до 27 тонн бомб калибра 500 и 750 фунтов. Бомбардировщики прикрывались истребителями F-4, а подавление средств ПВО и блокирование аэродромов ДРВ осуществляли более сотни самолетов обеспече-, ния. В дневное время массированно использовалась тактическая авиация.

Собрав вокруг Ханоя и Хайфона львиную долю средств ПВО, вьетнамское командование пыталось организовать сопротивление. В результате в 733 вылетах В-52 американцы потеряли 15 машин (13 от огня ЗРК), причем шесть из них 20 декабря. По докладам экипажей бомбардировщиков, в тот день по ним было выпущено 220 зенитных ракет. Силы эскорта потеряли по два F-4 и F-111. 26 декабря по 120 «крепостям» было выпущено 68 ракет, однако сбить удалось всего два В-52.

19 декабря в 19Ш с аэродрома Ной Бай на перехват группы В-52, шедшей с эскортом F-4, поднялся дежурный МиГ-21. Набрав высоту 6000 м, летчик по команде с земли развернулся на цель. Вскоре он обнаружил бомбардировщик, находившийся на удалении 10-15 км впереди справа-сверху с включенными для выдерживания интервалов в строю аэронавигационными огнями (АНО). Доложив на КП об установлении визуального контакта с целью и получив приказ на уничтожение, пилот включил форсаж, сбросил подвесные баки и выполнил доворот на боевой курс с одновременным набором высоты. Выйдя на дальность пуска ракет, летчик по команде с земли (в нарушение инструкции!) включил РП-21, чем демаскировал себя. Экипаж В-52 выключил огни и применил активные радиопомехи. Через 30-40 секунд летчик МиГа ощутил разрывы ракет, выпущенных «Фантомами» сопровождения. После противоракетного маневра пилот МиГа был вынужден прервать перехват и вернулся на аэродром. При посадке самолет угодил в воронку от разрыва авиабомбы и потерпел аварию.

27 декабря в 22Ш с аэродрома Ен Бай на перехват В-52 вылетел летчик 921-го ИАП Фам Туан (впоследствии первый космонавт ДРВ). После набора высоты 6000 м он, не выключая форсажа, обнаружил по включенным АНО бомбардировщик. Выполнив на скорости 1200 км/ч разворот с креном 40° и оказавшись на дальности 2500 м позади В-52, он без включения РП-21 произвел по визиру грубую наводку оружия. Пущенные поочередно две ракеты попали в цель. Полупетлей выйдя из атаки, летчик благополучно вернулся на аэродром.

* По условиям Парижских мирных соглашений убирать мины пришлось самим американцам. Проделали они это очень успешно, впервые применив вертолеты- тральщики.

28 декабря в 21" с не подвергшегося бомбежке полевого аэродрома взлетел дежурный МиГ-21. На высоте 7000 м летчик увидел шедшую тремя километрами выше его цель. В момент начала атаки, хотя пилот и не включал радиоприцел, экипаж В-52 неожиданно погасил АНО (видимо, американцы прослушивали эфир). Лишь только вьетнамский летчик успел доложить об этом, как обе отметки от самолетов на экранах наземных РЛС пропали. Впоследствии осмотр обломков подтвердил гипотезу о столкновении МиГа с В-52.

Достаточно решительно действовали вьетнамские пилоты при отражении дневных налетов. Так, 28 декабря поднятая с аэродрома Ной Бай дежурная пара МиГ-21 внезапно атаковала четверку F-4 и сбила один из них. К месту боя подошли еще два «Фантома». Вьетнамская пара распалась: ведущему удалось оторваться от противника, а ведомый, сбив еще один F-4, катапультировался из подбитого самолета.

Однако в целом активность авиации ДРВ оказалась низкой. За 12 суток операции Linebacker II ее истребители совершили лишь 31 самолето-вылет (МиГ-21 -27 и МиГ-17 - 4), провели 8 воздушных боев, в которых сбили два В-52, четыре «Фантома» и один RA-5C. Свои потери -три МиГ-21.* «Новогодние» бомбардировки нанесли Ханою и Хайфону огромный ущерб. Практически все крупные предприятия и военные объекты были уничтожены, целые жилые кварталы стерты с лица земли. 29 декабря бомбежки района Ханой-Хайфон прекратились, а 2 января 1973 г. в Париже возобновились мирные переговоры.

Завершение войны. Январь 1973 г. - май 1975 г.

По мнению многих дипломатов, декабрьские бомбардировки заставили правительство ДРВ подписать 27 января 1973 г. Парижские мирные соглашения. Они предусматривали в том числе и полный вывод всех иностранных войск из Вьетнама. Но несмотря на все договоренности, вьетнамские коммунисты не собирались отступать от своих целей в Южном Вьетнаме. Это достаточно четко осознавал ряд конгрессменов США, добившихся оказания сайгонскому правительству огромной военной помощи, в том числе в области авиации. Программа Enhance предусматривала восполнение потерь, понесенных VNAF в 1972 г., a Enhance Plus -увеличение численности, структурную и техническую модернизацию южновьетнамских ВВС. Спешка в осуществлении программ была столь большой, что американцы пошли на частичное реквизирование истребителей F-5, предназначенных для ВВС Южной Кореи, Ирана и Тайваня. Всего VNAF получили более 700 самолетов и вертолетов, в том числе: 118 F-5A/B/E, 90 А-37, 29 А-1, 22 АС-119К, 32 С-130, 23 ЕС-47, 24 Т-37, 35 О-2, 286 UH-1 и 23 СН-47. В результате численность авиапарка превысила 2000 единиц**, а личного состава -61000 человек. Это вывело южновьетнамские ВВС на четвертое место в мире (после СССР, США и КНР).
























МиГ-17Ф, МиГ-21У и МиГ-21 ПФ ВВС ДРВ

В 1973 - 1974 гг. части НВСО провели ряд тактических наступательных операций, одной из главных целей которых было выяснение решимости США вернуться к активному участию в войне. Наступавшие, широко используя ПЗРК «Стрела-2», нанесли существенный урон южновьетнамской авиации. За первые шесть месяцев 1973 г. 22-мя ракетами было сбито 5 самолетов и 3 вертолета, к концу года к ним добавились еще 12 самолетов. В следующем году потери VNAF значительно возросли и составили 229 самолетов и вертолетов сбитыми либо потерянными в происшествиях.
























Южновьетнамский F-5A (23 TW VNAF)

Ввиду низкой культуры обслуживания 224 машины, включая все А-1, пришлось поставить на консервацию, часть парка нуждалась в ремонте.

К началу 1975 г. НВСО сосредоточили в Южном Вьетнаме 11 дивизий общей численностью 225 тыс. чел. с большим количеством танков, артиллерии и средств ПВО. Помимо этих сил, насчитывалось около 150 тыс. партизан. Сайгонская разведка не смогла вовремя обнаружить эти приготовления отчасти из-за того, что над районами сосредоточения противника было сбито четыре RF-5A - половина современных разведчиков VNAF. В результате 13 южновьетнамских дивизий, насчитывавших 185 тыс. чел., оказались рассредоточенными по всей стране. Еще 482 тыс. чел. территориальных сил (ополчения) были малобоеспособны.

6.01.1975 г. НВСО захватили столицу провинции Фук Лонг - город Фун Бинь всего в 50 км от Сайгона. В это время в свои права вступила новая администрация США во главе с Дж. Фордом, пришедшая к власти на волне антивоенных настроений. Поэтому о возврате американских войск во Вьетнам не могло быть и речи. Белый дом был вынужден ограничиться только официальными протестами. Это добавило решимости северовьетнамским коммунистам.

* За 1972-73 гг. истребители ВВС ВНА совершили 823 боевых вылета (МиГ-21 - 540, МиГ-17 - 207, МиГ-19 - 76), провели 201 воздушный бой, сбив 89 американских самолетов и потеряв 53 своих (39 МиГ-21, 9 МиГ-17 и 5 МиГ-19). И это при том, что каждый второй вьетнамский летчик имел менее 450 часов налета. Всего с начала войны по январь 1973 г. над ДРВ было сбито: по вьетнамским данным - 4498 самолетов и вертолетов США, по американским данным - 1100.

** По завершении поставок VNAF планировали иметь:

- 7 эскадрилий истребителей F-5 (включая разведчики RF-5A);

- 10 эскадрилий штурмовиков А-37;

- 3 эскадрильи штурмовиков А-1;

- 3 эскадрильи самолетов «ганшип» (по одной АС-47, АС-119G, АС-119К);

- 22 эскадрильи вертолетов UH-1;

- 4 эскадрильи вертолетов СН-47;

- 8 эскадрилий самолетов О-1, U-17 и 0-2;

- 3 разведэскадрильи (RC-47, ЕС-47, RC-119, U-6A);

- 10 транспортных эскадрилий (С-7, С-47, С-123, С-130, С-119).
























Чтобы освободить место для посадки следующих вертолетов с беженцами, американская палубная команда сбрасывает за борт южновьетнамский UH-1. Апрель 1975 г.

Генеральное наступление НВСО началось в ночь на 9.03.1975 г. атакой города Баймитхет. После пяти дней ожесточенных боев он был взят. Вскоре НВСО захватили города Контум и Плейку, заставив южновьетнамскую армию беспорядочно отступать. 28 марта начался штурм крупнейшего города и порта на севере Южного Вьетнама - Дананга. Через два дня он пал. На его аэродроме НВСО захватили более 180 самолетов и вертолетов, включая 33 боеготовыхА-37, огромные запасы топлива и оружия. Потеряв Дананг, армия южан стала практически небоеспособной. Однако отдельные части продолжали оказывать ожесточенное сопротивление. Так, при атаке авиабазы Фу Кат наземный персонал занял круговую оборону, а пилоты, заправив свои А-37 и подвесив бомбы, взлетали под непрерывным обстрелом. Противник был так близок, что бомбы сбрасывали, даже не успев убрать шасси. Но все же гарнизон был вынужден эвакуироваться. 8 апреля президентский дворец в Сайгоне в третий раз подвергся воздушному налету. Удар нанес истребитель F-5, пилот которого перешел на сторону коммунистов.

Исход войны стал очевиден. Сторонники сайгонского режима начали покидать страну, в том числе и на транспортных самолетах США. Один из таких рейсов закончился трагически: при взлете с авиабазы Таншоннят потерпел катастрофу гигантский С-5А Galaxy.

Последним большим сражением на юге стала оборона города Ксуэн Лок.
























Известные асы ДРВ Фам Тханг Нган и Нгуен Ван Кок

Несмотря на поддержку его пятитысячного гарнизона правительственной авиацией, выполнившей около 600 боевых вылетов, 22 апреля город был взят. Примечательно, что в ходе этих боев транспортные самолеты С-130 применялись в качестве бомбардировщиков - баки с напалмом и даже сверхтяжелые бомбы ВШ-82 по 6800 кг сбрасывались через грузовой люк. С падением Ксуэн Пока организованное сопротивление южан прекратилось.

Бегство из Южного Вьетнама стало массовым. Многие пилоты VNAF на своих самолетах (27 F-5, 8 А-37, 11 А-1, 6С-130, 13 С-47, 5 С-7 и 3 АС-119) перелетели в Таиланд. Около сотни переполненных беженцами вертолетов пытались сесть на палубы кораблей американского флота. Когда палубы переполнялись, вертолеты сбрасывали в море с целью освободить место для следующих.

29.04.1975 г. президент США Дж. Форд отдал приказ об эвакуации американского персонала. За следующие сутки вертолеты СН-53/46, НН-53В выполнили 640 вылетов, перебросив на авианосцы «Мидуэй», «Хэнкок» и универсальный транспортный корабль «Окинава» 3362 американца и 6422 южновьетнамца.

30 апреля ракетой «Стрела-2» был сбит южновьетнамский АС-119 - последний в этой войне. В тот же день танки Т-55, разбив ворота, ворвались на территорию президентского дворца. Война во Вьетнаме окончилась.

Вьетнамским коммунистам достались огромные трофеи, которые ойи использовали в ходе «освобождения Кампучии» в 1979 г. В 1983 г. на вооружении ВВС СРВ все еще оставалось: 15 F-5A, 25 А-37В, 4 С-130, 10 СН-47 и 45 UH-1 из состава VNAF. Один F-5E и один А-37В передали на изучение в СССР, где они заслужили хорошую оценку. Один F-5E передали в Чехословакию, и ныне его можно увидеть в пражском музее.

Всего в войне было убито и ранено почти пять миллионов вьетнамцев. Соединенные Штаты потеряли 56 тысяч человек погибшими, а 304 тысячи солдат и офицеров получили увечья. Из 2500 попавших в плен американских военнослужащих до 1974 г. в США вернулись лишь 600 человек. По вьетнамским данным, за период 1961 - 1973 гг. над всей территорией страны было сбито 3744 самолета и 4868 вертолетов. В свою очередь американцы полагают, что потери были примерно в 3 раза ниже. Поэтому к официальному счету побед северовьетнамских асов следует относиться критично. Более 130 миллиардов долларов обошлась Америке эта попытка защитить угодный ей режим в Южном Вьетнаме. Что касается СССР, то его материальные потери до сих пор остаются неизвестными, а из числа военных советников по официальным сведениям погибли 13 человек. Таковы итоги самой кровопролитной локальной войны XX века.
































Украинское акционерное общество воздушных сообщений «Укрвоздухпуть»





Ростислав В. Мараев/ Киев Ленарт Андерсон/ Уппсала, Швеция*







Передача «Укрвоздухпути» самолета Komet-ll «Донец-железнодорожник»

«АХ» 2'94 познакомил вас, уважаемые читатели, с предысторией воздушных сообщений в Украине. Продолжает эту тему цикл публикаций, посвященных акционерному обществу «Укрвоздухпуть». Редакция выражает признательность за оказанную помощь в подготовке статьи И. Бассаль - сотруднице отдела «Восточная Европа» компании Dornier GmbH, Л.И.Власову - директору Киевского музея воздушного транспорта, В.С.Савину - замдиректора видеоцентра «Авиафильм».



Образование «Укрвоздухпути»





28 февраля 1923 г. в кабинете начальника транспортного отдела Уполномоченного Наркомата внешней торговли при Совете Народных Комиссаров УССР Н.Л. Стамо прошло совещание, с которого можно начинать отсчет времени в истории «Укрвоздухпути». К этому моменту сам Стамо и начальник Воздушного Флота Украинского военного округа В.Ю. Юнгмейстер проделали большую организационную работу, и в результате на встречу собрались практически все, кто мог помочь при создании на Украине организации, занимающейся авиаперевозками. Здесь были представители правительства, совместного российско-германского общества «Дерулуфт», Главвоздухфлота, возрожденных непом коммерческих структур. У столь разношерстной компании оказались весьма разнообразные взгляды на вопрос о необходимости молодой республике обзаводиться экзотичным для того времени авиационным транспортом. Энтузиазм сторонников проекта натолкнулся на каверзные вопросы лиц, знавших, в сколь плачевном состоянии находились финансы страны.

Для начала дела требовалось раздобыть как минимум 500 тыс. руб. золотом, что по тогдашнему курсу составляло более 1 трил. руб. в советских дензнаках. Возможность найти столько свободных средств оценивалась присутствовавшими весьма пессимистично. Правительство подобными резервами не располагало. Не оправдывали надежд и приглашенные коммерсанты. Так, председатель Все-украинского Союза Потребительской кооперации («Вукоопспилка») Витман заявил, что «изъять такую сумму из торговых оборотов сейчас совершенно невозможно». Но, очевидно, осознав, что государственные мужи не ожидали от него такого непонимания проблем республики рабочих и крестьян, главный украинский кооператор со свойственной людям его профессии дипломатичностью добавил: «…может быть, все мои соображения будут разбиты, если мне скажут, что на долю хозорганизаций падает не 500 тыс., а половина». В итоге он так и не смог высказаться определенно. (1)

Скептицизм присутствовавших усилился заявлением инициативной группы о том, что даже при весьма интенсивной эксплуатации четырех воздушных линий (Харьков-Москва, Харьков-Киев, Харьков-Одесса и Харьков-Симферополь) в ближайшее время «чистых доходов…не ожидается».(2) Серьезных экономических аргументов в пользу затеваемого дела высказано так и не было. Зато с избытком хватало коммунистических призывов и рассказов о том, сколь много замечательных плодов принесет это начинание. Особенно красноречиво выступал Юнгмейстер. Отбиваясь от наседавших оппонентов, он, как командующий ВВС УВО, привел весьма любопытный довод: гражданскую авиацию можно использовать как школу для «военных летчиков или своего рода резерв», что, несомненно, будет способствовать «поддержанию» техники военного воздухоплавания. (3)

Это был железный аргумент, и совещание закончилось констатацией: «организация воздушного сообщения на Украине является своевременным и чрезвычайно насущным»**. (4) Однако прийти к окончательному решению, в каких формах и за чей счет будет проводиться «организация», не удалось. В течение последующего месяца состоялся целый ряд деловых встреч, на которых после продолжительных дискуссий удалось выработать вполне приемлемые уставные документы акционерного общества воздушных сообщений, не менее 51 % акций которого должен был принадлежать государственным структурам. В это же время определились и с названием - «Укрвоздухпуть» (УВП).

26 марта прошло предварительное заседание учредителей. Их список состоял в основном из государственных ведомств: Общество авиации и воздухоплавания Украины и Крыма (ОАВУК), Уполномоченный Наркомата внешней торговли, Управление ВВС СССР (Главвоздухфлот), Высший Совет Народного Хозяйства УССР (ВСНХ), Наркомат иностранных дел УССР, Харьковский губернский исполком, Торгово-Промышленный банк СССР и «Вукоопспилка».

11 апреля состоялось учредительное собрание, которое утвердило Устав Общества***. Его целями определялись организация «регулярных воздушных сообщений, как в пределах УССР, так и между Украиной и соседними государствами, равно как и производство всяких работ, связанных с эксплоатацией летательных аппаратов». (5) Уставом оговаривался и основной капитал УВП - 550000 руб. золотом. Участники собрания также определили первоочередные задачи и избрали правление из трех человек. Его возглавил председатель ВСНХ УССР В.Н. Ксандров. Уже знакомые нам Стамо и Юнгмейстер заняли посты коммерческого и технического директоров.

* Р. Мараев - постоянный автор и член редколлегии «АХ». Более десяти лет занимается изучением истории авиации в Украине. Л. Андерсон - известный шведский исследователь истории авиации, автор нескольких книг и ряда статей. Последнее время занимается историей советской авиации. 8 Англии скоро выйдет его новая книга Soviet Aircraft and Aviation (1917-1941).

** Стиль оригинала.

*** 1 июня 1923 г. Устав УВП утвердил Совнарком УССР, 7августа 1924 г. это же проделал и СНК СССР, после чего НКИД и Внешторг из списка учредителей исчезли.



Между «Юнкерсом» и «Дорнье»





Уже 12 апреля состоялось первое заседание правления. Важнейшим вопросом являлось приобретение самолетов. Идя по стопам родственного российского общества «Добролет», правящая тройка УВП решила заказать у фирмы Junkers 10 популярных тогда пассажирских машин F-13. Правда, цена на них оказалась очень высокой - 15000 USD за штуку. Само-собой напрашивалось решение: пригласить германскую компанию в акционеры, а паевой взнос взять самолетами. Такой подход к делу вызвал заинтересованность у немецкой стороны, но, очевидно, почувствовав возможность легко получить дополнительные дивиденды, в «Юнкерсе» решили выдвинуть целый ряд выгодных для себя условий. Переговоры несколько затянулись, но в целом продвигались вполне успешно, и казалось, соглашение вот-вот будет заключено.



























Самолеты-конкуренты Junkers F-13 и Dornier Komet I

Однако в ход событий вмешался секретарь Внешторга в Берлине доктор Наглер. 4 мая в УВП получили присланный им доклад некого Ильяшенко, в котором с тщательной обстоятельностью не рекомендовалось закупать самолеты у «Юнкерса». Главными аргументами являлись непомерная цена за F-13, дороговизна сервисного обслуживания и своего рода капризность компании, которая уже чувствовала себя чуть ли не монополистом в этом бизнесе. К докладу прилагалась небольшая записка самого Наглера, где он среди прочего сообщал, что в инициативном порядке попросил «конкурирующую с «Юнкерсом» фирму прислать» свои условия.(6) Этим конкурентом оказалась компания Клода Дорнье, недавно появившаяся на рынке пассажирских самолетов со своими «Кометами».

18 мая в Харькове получили условия «Дорнье». Новейшая Komet-ll-стоиланаЗтыс. USD дешевле F-13. Позиции «Юнкерса», чей авторитет еще полмесяца назад казался непоколебимым, резко пошатнулись. В Берлин отправилась делегация УВП во главе с Ксандровым, которая имела полномочия сделать окончательный выбор на месте. 2 июня в торгпредстве состоялось решающее совещание с участием представителей «Укрвоздухпути», Наглера и других экспертов, на котором приняли решение отказаться от закупки F-13 в пользу машин «Дорнье». Остальное, как говорится, дело техники. Через четыре дня между берлинской фирмой Stinnes, имевшей исключительные права на продажу самолетов «Дорнье», и правлением УВП был подписан договор о поставке первых шести «Комет» в Советский Союз.

Что же представляли собой эти самолеты? «Комета-П» была цельнометаллическим подкосным высокопланом, предназначенным для перевозки четырех пассажиров. Машина могла развивать максимальную скорость 160 км/ч и имела дальность полета до 500 км. Ее характерной особенностью являлась гладкая обшивка. Впрочем, это не обеспечило преимуществ' перед самолетами с обшивкой из гофрированного дюраля, т.к. при тогдашних невысоких скоростях полета сопротивление снижалось весьма незначительно, а вот вес конструкции за счет использования более толстых листов обшивки возрастал. Машина получилась несколько перетяжеленной, и это прежде всего отрицательно сказалось на ее взлетно-посадочных характеристиках.

«Кометы» оснащались двигателями BMW-Ilia мощностью 185 л.с, что для эксплуатации с хороших европейских аэродромов было вполне достаточно. Очевидно, в УВП понимали, что в Советском Союзе экипажам придется частенько взлетать с небольших площадок, имевших весьма посредственное покрытие, и для сокращения разбега на «Кометы» необходимо установить более мощные моторы. Запас мощности не помешал бы и в случае военного применения этих самолетов - не будем забывать, что среди учредителей находился Главвоздухфлот. У немцев предложение об установке других двигателей восторга не встретило. После непродолжительной дискуссии стороны пришли к компромиссному решению: первые два самолета поставляются со штатными BMW, а последующие четыре с английскими моторами Rolls-Royce Falkon мощностью 240 л.с. Общая сумма договора составила 78000 USD.(7) В нее вошла доставка «Комет» в Москву, дооборудование их дополнительными топливными баками и оснащение комплектами лыж. На последнем моменте представители УВП особенно настаивали, хотя впоследствии эти зимние аксессуары оказались бесполезными, ибо навигация в «Укрвоздухпути» никогда не затягивалась позднее середины ноября.



Трудное лето 1923 г.





Первые две «Кометы» немцы взялись поставить в СССР через две недели после выплаты фирме «Стиннес» 1/3 от общей суммы договора, а весь контракт «Дорнье» обязалась выполнить к середине августа. 6 июня украинская сторона задаток перевела. Следовательно, к 20 июня можно было ожидать прибытия самолетов. Эти сроки позволяли правлению УВП открыть воздушное движение уже в 1923 г. Однако первая «Комета» (временное бортовое обозначение RR-16, заводской № 6/34) прилетела в Москву только 4 июля. По поводу этой задержки между УВП, торгпредством в Берлине и их германскими партнерами разразилась эпистолярная перепалка, которая значительно усилилась, как только на Ходынском аэродроме приступили к испытательным полетам.

Осуществлять приемку новой техники поручили опытному военному летчику П.Х. Межераупу, который недавно отличился при перегонке самолетов Р-1 из СССР в Афганистан. Первые полеты принесли много огорчений и создателям «Комет», и правлению УВП, у которого на глазах таяли надежды на открытие навигации в этом году. У Межераупа набралось немало замечаний к немецкому самолету: машина не показывала заявленных характеристик, но главное, не выдерживало шасси, которое оказалось весьма хрупким даже для поля Ходынки.

24 июля прибыла вторая «Комета» (временное бортовое обозначение RR-15, заводской № 7/35). Ее испытания проходили еще более сложно. Правление УВП начало угрожать «Стиннесу» и «Дорнье» санкциями. Представители германских компаний отвечали с немецкой корректностью, и в конце-концов решили направить в Москву своего летчика-испытателя Г.Цинсмайера (Zinsmaier). Долговязый пилот появился на Ходынке 7 августа и за три дня в присутствии комиссии Главвоздухфлота выполнил шесть успешных полетов, продемонстрировав лучшие качества «Кометы».
























Самолет Komet II (заводской номер 6/34) на Ходынском аэродроме в Москве

11 августа представитель «Дорнье» в Москве доктор Вейс, основываясь на полученных результатах, писал Юнгмейстеру: «…я утверждаю, что «Комета» не только удовлетворяет требованиям договора, но и значительно превосходит их в некоторых пунктах…», а недобор по скорости и потолку произошел из-за плохой погоды и «случайного перегруза» самолета - на борту находился лишний пассажир. (8)

Итоги этой акции были рассмотрены на правлении УВП, которое осталось при своем мнении и решило, что «особого значения придавать этим испытаниям, конечно, не следует». А посему Общество должно добиваться понижения цены за самолеты, т.к. они «не дали полностью обусловленных договором тех. данных».(9)

Эти трудности были не единственными проблемами «Укрвоздух-пути». Для того, чтобы приступить к пассажирским перевозкам, требовалось привести в порядок всю инфраструктуру воздушных линий и получить положительное заключение Совета по гражданской авиации при Главвоздухфлоте. Этот процесс проходил далеко не гладко. Из четырех намеченных маршрутов удалось утвердить лишь один - Харьков-Одесса, и только к концу августа добиться разрешения открыть движение на нем.

Не лучше обстояло дело и с производственными мощностями по обслуживанию самолетов. В Харькове имелись небольшие авиационные мастерские, расширение которых требовало значительных капиталовложений. Наряду с этим в Одессе находился авиационный завод «Анатра» - один из наиболее мощных в дореволюционной России. Летом 1923 г. предприятие агонизировало. Правление УВП обратилось в высшие союзные инстанции с просьбой о передаче «Анатры» в его распоряжение. Случись это, и завод мог возродиться. Однако преодолеть знаменитую московскую волокиту так и не удалось.

Несколько проще решались кадровые проблемы. Например, в Украине оказался избыток авиационных инженеров. Они получили солидное образование, в том числе и в зарубежных вузах, имели опыт работы в ведущих авиационных фирмах Российской империи. Многие, не находя применения своим знаниям и опыту, готовы были работать в УВП. Однако там для них вакансий почти не нашлось. В 1923 г. правление пригласило на службу только одного инженера-авиатора, но зато какого - соратника самого И.И. Сикорского М.Ф. Климиксеева.

Летчиков и бортмехаников, желающих работать в гражданской авиации, тоже хватало. Красная Армия в это время усиленно сокращалась, и даже известные пилоты, отличившиеся в гражданской войне, оказывались не удел. Однако доверить им незнакомые и очень дорогие импортные пассажирские самолеты никто не решался. Возникла острейшая потребность в зарубежных специалистах. Но для их приглашения требовалось разрешение всемогущих московских инстанций, в первую очередь ГПУ и все того же Главвоздухфло-та. А там с большим подозрением отнеслись к возможности работы на советских авиалиниях представителей империалистических государств. Правление УВП настаивало, обращалось в правительство, неоднократно проводило замену кандидатур, но лишь к концу осени в Харьков из Германии прибыли два пилота: Э. Фат (Fath), В. Неун (Neun) и два бортмеханика: П. Лукас (Lukas), И. Ягельский.



Наука торговать





Надежды на открытие воздушного движения в 1923 г. были похоронены еще летом. Причиной тому стали далекие от Украины английские докеры. С 3 июля по 21 августа они бастовали, и моторы «Роллс-Ройс», предназначенные для установки на самолеты УВП, все это время пролежали в британском порту отгрузки. Таким образом, лето закончилось, а в Советский Союз прибыли всего две «Кометы».

С целью дополнительного давления на германскую фирму правление УВП решило послать на завод «Дорнье» в Фридрихсгафен Касяненко*, который прибыл туда 10 сентября. Утром, еще до его приезда, курсом на Берлин вылетел самолет с временным бортовым обозначением RR-17 (заводской № 4/29). О состоянии остальных машин советский инженер мог составить полное представление, т.к. немецкие коллеги принимали его «довольно любезно» и подробно ознакомили с производством. Отказавшись от отдыха после дороги, он сразу приступил к делу. Вечером Касяненко написал о своих впечатлениях в торгпредство Наглеру. Из увиденного следовало, что в самое ближайшее время можно ожидать отправки следующей машины, которую уже вывезли на аэродром. На № 5** «крылья и корпус готовы, но еще не покрашены. Хвостовое оперение готово, но еще не собрано. Шасси готово, осталось нацепить колесо, на которое при мне натягивали уже камеры и шины». С № 6 положение оказалось «несколько хуже» - еще предстояло выполнить большой объем сборочных работ и установить двигатель. Выкатить эту машину немцы собирались к 1 октября. Заканчивалось письмо решительно: «…завтра, когда увижу Дорнье, начну его по этому поводу шпынять. Быть может, при Вашем содействии из Берлина (в смысле ругательных представлений Стиннесу) удастся дней пять выиграть». (10)
























Самолет Komet-ll «Харьковский металлист»

Правление УВП совместно с торгпредством и без напоминаний Касяненко оказывали на немцев интенсивнейшее «дипломатическое» давление. В ход пошли угрозы судебного разбирательства, требования выплаты неустойки, которая должна покрыть убытки «Укрвоздухпути», появившиеся в результате неполученной коммерческой выгоды. Сумма этих убытков оценивалась украинской стороной в 30000 руб. золотом. Однако эти подсчеты выглядели не очень убедительно, и искушенный в таких делах Наглер советовал не затевать судебной тяжбы со Стиннесом, а искать «компромиссов», тем более, что немецкая сторона начинала идти на уступки.

Тем временем задержавшиеся на испытаниях в Москве «Кометы» начали перегонять в украинскую столицу Харьков. Самолеты получили постоянные бортовые обозначения RRUAA и RRUAB. Первый из них прибыл 6 сентября***. В честь профсоюза Северо-Донецкой железной дороги, который наиболее успешно провел подписку на акции УВП и таким образом собрал деньги на приобретение аэроплана, машина получила персональное имя «Донец-железнодорожник».

* К сожалению, в документах не указаны инициалы. Скорее всего, речь идет о И.И. Касяненко, известном авиаторе, который еще в начале века построил со своими братьями е Киеве и Петербурге несколько аэропланов. В 1923 г. он работал в ВСНХ УССР и вероятно, что именно к его помощи прибегли в УВП. В дальнейшем И.И. Касяненко станет председателем правления «Укр-воздухпути».

** Рабочая порядковая нумерация в соответствии с очередностью сборки. 

*** В некоторых источниках указывается дата 30 сентября.

Прилет самолета был отмечен большим торжественным митингом, после которого Цинсмайер продемонстрировал в воздухе возможности машины. Это было впечатляющее зрелище. Вскоре Юнгмейстер писал в Берлин Наглеру: «…«Комета» здесь… очень понравилась. Цинсмайер на торжестве совершал прямо чудеса и мы окончательно убедились, что это был безусловно правильный шаг -покупка у Дорнье: аппарат безусловно превосходный, конечно, все что можно в смысле понижения стоимости (даже развивая демагогию) надо делать…».(11) Вот так! Наверное, именно такой подход имел в виду Ленин, когда призывал большевиков учиться торговать.

14 сентября в Москве наконец-то подписали протокол о приемке «Комет» RRUAA и RRUAB. При этом представитель УВП Кириллов настоял на внесении записи о том, что «указанные самолеты при трехкратном испытании даже пониженных требований не выполнили,… и Правление Общества Укрвоздухпуть, принимая их, оставляет за собой право вести с фирмой Дорнье… переговоры о понижении цены на эти два самолета.»(12)

Позиции УВП значительно усилились, когда 26 сентября при перелете самолета RRUAB из Москвы в Харьков произошла авария. Вблизи поселка Новая Прага под Курском у «Кометы» заглох мотор, и только мастерство Цинсмайера позволило посадить машину на первую подвернувшуюся площадку. При этом она получила небольшие повреждения: сломалась левая стойка шасси и деформировалась правая, разрушился винт, а фюзеляж получил вмятины. Когда разобрали двигатель, то обнаружили большие, шириною 5-8 мм трещины в поршнях четвертого и пятого цилиндров, множественные раковины, оплавление всех коренных подшипников картера и другие дефекты.(13) Ресурс этого BMW был исчерпан, что свидетельствовало о его работе до прилета в Москву в течение более чем 200 часов, в то время как «Дорнье» заявляла всего лишь о 6 часах эксплуатации. Этот инцидент сделал компанию «Стиннес» значительно уступчивее, и в конце концов она согласилась снизить общую сумму контракта на 4000 USD.

Четыре «Кометы» с моторами «Роллс-Ройс» (заводские номера 4/29, 9/46, 10/47, 11/48, временные обозначения RR17 - RR20) прибыли в Москву в конце сентября - начале октября. Их приемка проходила без эЖцессов, если не йчитать одного забавного эпизода. В нем до сих пор'не все понятно, но доподлинно известно, что одна из этих машин прибыла в красную Москву окрашенной в желто-голубые цвета украинского национального флага! Так и хочется воскликнуть - не может быть! В конце октября 1923 г., анализируя итоги сотрудничества «Дорнье» с УВП, немецкий консул писал в своем докладе, что компания сделала большой просчет, когда поставила самолет, окрашенный в «цвета петлюровского правительства».! 14) На критическое замечание дипломата представители «Дорнье» заявили, что аппарат окрасили так в соответствии с требованиями заказчика. Однако сложно вообразить, чтобы большевики, из которых состояло правление УВП, были настолько преданы украинской национальной идее, что приняли столь рискованное для себя решение. Известно только, что после прибытия первых окрашенных в зеленый цвет «Комет» в УВП выдвинули требование красить последующие самолеты в голубое. Остальная живопись, очевидно, плод творческого подхода немецкой стороны.

Этот эпизод не повлиял на ход испытаний, которые благополучно завершились во второй половине октября. Их результаты советская сторона признала «весьма удовлетворительными», и «Кометы» были приняты «безоговорочно».(15) На самолеты выдали регистрационные свидетельства, присвоив бортовые обозначения RRUAC, RRUAD, RRUAE и RRUAF.

13 октября в Харькове состоялось чрезвычайное общее собрание акционеров УВП. На нем рассматривались причины, по которым так и не началась работа воздушных линий, финансовые и организационные вопросы. По первому пункту всю вину возложили на немцев.

В целом ситуация в Обществе расценивалась оптимистично, чему способствовало решение СНК УССР субсидировать «Укрвоздухпути» в 1923 г. 50000 зол. руб. и еще 300000 зол. руб. в течение последующих трех лет, а также успешная подписка на акции УВП, давшая более 70% средств для приобретения авиатехники.(16) Кстати, эта подписка очень напоминала подписку на послевоенные госзаймы, выплаты по которым отодвигались в неизвестное «далеко».

Завершилось собрание выборами высшего руководящего органа Общества - Совета, в который вошли 14 человек. Его персональный состав был подобран в лучших советских традициях. Так, возглавил Совет председатель СНК УССР В.Я. Чубарь, а командующий войсками Украины и Крыма М.В.Фрунзе стал его замом. Конечно, эти люди не могли вести какую-либо постоянную работу в УВП, но столь высокий патронаж оказался для «Укрвоздухпути» полезным, особенно в период становления.

18 ноября в торжественной обстановке УВП наконец-то получил пять самолетов. По принципу, утвердившемуся при передаче первой «Кометы», машины обрели названия: RRUAB* - «Украина» (ОАВУК) в честь ОАВУК, RRUAC - «Харьковский металлист» в честь профсоюза металлистов Харьковского района, RRUAD - «Красный химик» в честь работников Киевского треста «Фарфор-Фаянс-Стекло», RRUAE -«Харьковский пролетарий» (Губпрофсовет) в честь профсоюзов Харькова и области, RRUAF - «Внешторг». Интересно, что от имени УВП выдавались «Торжественное обязательство и расписка», где в том числе говорилось: «Общество «Укрвоздухпуть» торжественно обязуется принятый им для эксплуатации на воздушных линиях Украины самолет использовать с наибольшей пользой для Рабоче-Крестьянского Правительства и трудящихся Республики. По первому требованию Правительства, в момент угрозы стране и завоеваниям революции самолет будет немедленно передан Военному Ведомству».(14)

После официальной части состоялись показательные полеты и «воздушное катание» желающих. На этом основные события первого года существования «Укрвоздухпути» завершились. Открывать навигацию в то время, когда ее пора было закрывать, естественно, никто не собирался. Надвигавшуюся зиму предстояло использовать для отлаживания инфраструктуры воздушных линий и решения других, оставшихся в наследство от сумбурного 1923 г. организационных проблем.

* Этот самолет после аварии 26 сентября был доставлен в Харьков по железной дороге и 18 ноября находился не в летном состоянии.
























Митинг в честь приемки самолетов УВП. Выступает М.В.Фрунзе




1. ЦГАВОВ.- Ф. 184.- 0.1.- Д.2.- Л.8.

2. Там же. - Л.2.

3. Там же. -ЛАЮ.

4. Там же. - Л. 7об.

5. Там же.- Д.6.- Л.4.

6. ЦГАВОВ.- Ф. 18.- 0.1.-Д.37,- Л.ЗЗ.

7. Там же.- Д.6.- Л.28. 

8. ЦГАВОВ.- Ф. 184. - О.1.-Д.46.- Л. 125-125об, 

9. Там же - Д.2.- Л.37.

10. Там же.-Д.46.-Л.221.

11. Там же.- Д.47.- Л.77.

12. Там же.- Д.42.- Л.64.

13. Там же.-Д.24.-Л.73.

14. Архив МИДа ФРГ (Бонн).- file R32962.

15.ЦГАВОВ.- Ф. 184.- 0.1.-Д. 15.-Л.56.

16.Там же.- Д.2.- Л.79 об.

17. Там же.-Д.21.-Л.11. 















Предшественники Ту-160, часть II





Петр Бутовски/ Гданьск(Польша) Перевод с польского Андрея В.Хаустова Фото и схемы из архива автора















Опытный бомбардировщик Т-4



Странный конкурс





Характеристики нового стратегического бомбардировщика, разрабатываемого в СССР на конкурсной основе в начале 60-х годов, были определены Научно-исследовательским институтом авиационных систем в Москве на основании анализа задач, для выполнения которых предназначался такой самолет. Принципиальной особенностью последних стал акцент на уничтожении направленных против СССР нестратегических ударных средств, прежде всего - американскихавианосцев. Атака на авианосец должна была выполняться без захода в зону его ПВО. Исходя из такого задания, дальность бомбардировщика была определена в 4000 км, а радиус действия - в 2000 км плюс 1500 км дальности пуска ракет «воздух-корабль». Ввиду необходимости минимизации времени реакции от поступления команды до нанесения удара максимальная скорость самолета задавалась величиной М=3, а крейсерская - М=2,8. Вместе с тем к самолету было предъявлено требование базироваться не только на бетонных, но и на грунтовых ВПП.

В объявленном конкурсе принялиучас-хгие три конструкторских бюро: ОКБ-156 А.Н.Туполева, ОКБ-51 П.О.Сухого и ОКБ-115 А.С.Яковлева. Туполев представил проект «135». Яковлев предложил проект самолета Як-33, представлявшего собой высокоплан с треугольным крылом, классическим оперением и двигателями, располагавшимися под крыльями. Основным конструкционным материалом предполагалась жаропрочная сталь. Одновременно два моторостроительных ОКБ предложили свои двигатели: С. Туманс-кий - Р-15 (разрабатываемый в тот период для МиГ-25) и П. Колесов - РД-36-41 (этот двигатель и получил предпочтение) Управляемую противокорабельную ракету Х-45 создавал коллектив А. Березняка.

В ОКБ П.О. Сухого первые общие виды самолета, обозначенного Т-4, в декабре 1961 г. выполнил Александр Поляков. Вскоре ведущим конструктором проекта назначили Олега Самойловича, а весной 1962г. координацию работ по этой тематике возложили на главного конструктора Наума Чернякова. Шифр Т-4 был секретным, и для официальной переписки приняли название «изделие 100». Эта цифра появилась потому, что ориентировочная масса первого варианта Т-4 составляла около 100 т.

Весной 1962 г. состоялось первое заседание комиссии по оценке проектов «135», Як-33, Т-4 и хода работ по созданию двигателей и вооружения самолета. Первым свой проект представляло ОКБ Туполева, докладчиком выступал Сергей Егер. Как и предполагалось в министерстве, данный проект не удовлетворял всем требованиям. Егер доказывал, что выигрыш во времени реакции самолета со скоростью М=3 не принципиален по сравнению с М=2 (у проекта «135»), а стоимость «трехмахового» бомбардировщика окажется непомерно большой. Далее, анализируя все функции, которые такой самолет должен выполнять, и рассматривая состав его оборудования, Егер делал вывод, что машина не может получиться легче 200 т.

Спустя несколько недель, уже в ходе заключительных заседаний, убедившись, что проект «135» не вызывает энтузиазма заказчика, Туполев предложил новый проект - двухдвигательный самолет «125» с предполагаемой скоростью М=3, дальностью 6000 км и взлетной массой 130 т. Однако после выступлений представителей ЦАГИ и ряда военных НИИ комиссия приняла решение отклонить проекты Туполева и Яковлева с тем, чтобы сосредоточить усилия на проекте Т-4.

В действительности же, как отмечалось выше, реально создавать Т-4 никто не собирался. Министр авиационной промышленности П.В.Дементьев вызвал П.О.Сухого и сказал буквально следующее: «Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить». Однако Сухой занял иную позицию: имея заключение конкурсной комиссии, он не собирался сдаваться и настоятельно требовал выделения средств на постройку самолета. Так как в то время его ОКБ было перегружено работами над перехватчиками Су-11 (Т-47) и Су-15 (Т-58), модификациями истребителя-бомбардировщика Су-7Б и разворачивало

работы над Су-24, то для создания Т-4 Павел Осипович предлагал включить в состав своего коллектива ОКБ С.А.Лавочкина. В конечном итоге этого не случилось - фирма Лавочкина полностью переориентировалась на создание ракетной техники и была подчинена ОКБ-52 В.Н. Челомея. Но выделения завода для постройки Т-4 (авиазавод № 82 в Тушино) и необходимых средств Сухой все же сумел добиться.



Короткая биография Т-4





Начался процесс уточнения облика самолета. Первый вариант Т-4 имел аэро-, динамическую компоновку «утка» с треугольными крылом и оперением. Четыре двигателя размещались в пакетах по два под крыльями. Однако ввиду большого лобового сопротивления этот вариант отклонили. Весьма многообещающим казалось интегральное сочленение крыла и фюзеляжа. Работы в этом направлении продвинулисьтакдалеко.чтовиюле 1962г. был построен полномасштабный макет самолета. Этот вариант также имел аэродинамическую компоновку «утка», но крыло имело переменную стреловидность (большую у корня). Против такого варианта выступил ЦАГИ, т.к. возникли сомнения в устойчивой работе воздухозаборников при полетах на больших скоростях (воздухозаборники по конфигурации очень напоминали таковые на американском F-105, но располагались не горизонтально, а вертикально). Форма крыла «изделия 100» отрабатывалась на переделанном истребителе Су-9, обозначенном «100Л». В период 1967-69 гг. испытано восемь конфигураций крыла (соответственно варианты Су-9 от «100Л-1» до «100Л-8»),

Наибольшие усилия исследователей были направлены на уменьшение чрезмерно большого балансировочного сопротивления самолета при полете со сверхзвуковой скоростью. В результате на дозвуковых скоростях был принят нулевой запас продольной статической устойчивости, не превышающий 5% - при числе М=3. Однако в момент перехода на Окончание. Начало в «АХ» №3'94 сверхзвуковую скорость запас продольной устойчивости возрастал до 12-14%. Решение пытались найти, разработав различные способы управления передним горизонтальным оперением (ПГО), но безуспешно.

Когда разработчики пришли к выводу, что схема «утка» не может в полной мере удовлетворить требованиям, их взгляды обратились к «бесхвостке». Серьезным недостатком такой аэродинамической компоновки является необходимость для увеличения угла атаки крыла на взлете элевоны отклонять вверх, что приводит к потере части подъемной силы. Для разрешения этой проблемы одно время даже намеревались установить сразу за кабиной пилотов два подъемных двигателя РД-36-35.

Приблизительно в это же время в зарубежной периодике появились первые изображения общих видов американского бомбардировщика ХВ-70 «Валькирия». Он также имел аэродинамическую схему «бесхвостка», хотя был оснащен ПГО, работавшим только на взлетно-посадочных режимах - в крейсерском полете рули высоты фиксировались. Т-4 также стал «уткой» на взлете-посадке и «бесхвосткой» в крейсерском полете.От ХВ-70 он отличался в этом плане лишь цельноповоротным ПГО.

Но даже определившись с аэродинамической схемой, разработчики не смогли решить проблему чрезмерного запаса статической устойчивости. Не удалось ее уменьшить и с помощью изменения при переходе на сверхзвук положения центра тяжести самолета путем перекачки топлива между группами фюзеляжных баков.

Новым словом в авиастроении стала кабина без обзора в крейсерском полете - пилотирование осуществлялось только по приборам. Для обеспечения обзора на взлете и посадке носовая часть фюзеляжа отклонялась вниз. Здесь уместно вспомнить, что на Ту-144, имевшем подобную систему, все же обеспечивался минимальный обзор по курсу в полете.

В декабре 1965 г. был утвержден окончательный, 33-й по счету вариант самолета, и тогда же появилось Постановление правительства по постройке машины. Для этого отводился пятилетний срок. Это не так много, как может показаться вначале, ибо Т-4 был конструкцией «стопроцентного риска». Не существовало ни одной системы или комплекса которые бы не пришлось создавать «с нуля».

Крейсерская скорость Полета с числом М=3 и сопутствующий ей высокотемпературный нагрев конструкции планера вынудили использовать в качестве основного конструкционного материала титан. Это потребовало разработки наиболее передовых на то время технологий автоматической обработки титановых сплавов. Потребовались специальные конструкционные материалы вплоть до новых сортов резины. Даже топливо (РГ-1) было термостабильным. Но наибольшее количество инноваций применили при проектировании системы управления самолетом.

Испытания моделей показали, что при небольшой жесткости фюзеляжа (длиной 44 м и удлинением 22) традиционная механическая система не позволила бы обеспечить линейные законы управления. Вначале механическую проводку пытались сохранить, создав целый комплекс тросов с демпферами, обеспечивающими их натяжение при различных деформациях фюзеляжа, но эта система оказалась слишком сложной для принятия в качестве основной. После долгих споров Сухой предложил использовать впервые в мире для вновь разрабатываемого самолета* электродистанционную систему управления посредством передачи управляющих сигналов на механизмы управления по проводам. Впоследствии на Западе она получила наименование «fly-by-wire». На Т-4 система управления имела четырехкратное резервирование, а на первом прототипе как аварийная ставилась и механическая проводка.

Система управления двигателями также была электродистанционной. Интересной особенностью Т-4 стало применение автомата изменения тяги двигателей. Это было вызвано применением крыла с очень малым удлинением, равным 2, которое на больших углах атаки, характерных для взлетно-посадочных режимов, имело повышенное индуктивное сопротивление. В результате при заходе на посадку тягу надо было не уменьшать, а увеличивать. Автомат позволял разрешить эту проблему -при посадке пилот мог привычно для себя перемещать секторы газа назад, но тяга двигателей при этом возрастала.

На «изделии 100» устанавливался наиболее передовой на то время комплекс оборудования и вооружения. Самолет имел астрои-нерциал ьную навигационную систему с выводом текущего положения бомбардировщика на карту, проецируемую на экран в кабине пилотов. Вооружение Т-4 состояло из двух ракет Х-45 с дальностью пуска в 1500 км. Они оснащались активной в конечной фазе полета системой наведения. На начальном участке полета к цели ракета наводилась с помощью мощного радиолокатора в носовой части бомбардировщика, а для ведения разведки имелись РЛС бокового обзора, инфракрасные датчики и фотоаппаратура. Благодаря высокой автоматизации процессов управления самолетом экипаж бомбардировщика состоял всего из двух человек.

* До этого с ней летали только экспериментальные машины, переделанные из серийных самолетов: F-4 и F-8 в США и модификация Су-7УБ, названная «100ЛДУ», в СССР.
























Первый экземпляр «изделия 100», названный «101», не имел части оборудования и вооружения. Он достиг летной готовности лишь к 1972 г. Примечательно, что двигатели РД-36-41 были поставлены точно в срок. 22 августа 1972 г. летчик-испытатель В.С.Ильюшин и штурман А.Н.Алферов с аэродрома ЛИИ в г. Жуковском совершили на нем первый вылет.

В ходе испытаний Т-4 серьезных проблем не возникло. Дважды машина превышала в полете скорость звука, достигнув М=1,75, причем все расчетные параметры полностью подтверждались. Но испытания проводились скорее для отработки комплексов оборудования, т.к. судьба «изделия 100» практически была предрешена - ему теперь отводилась роль чисто экспериментального самолета. Справедливости ради надо отметить, что положение Т-4 изначально было весьма шатким - такой самолет реально не требовался*. Те же задачи отнюдь с не меньшей эффективностью могла решить менее сложная машина. Таким самолетом стал туполевский «проект 145», знаменитый позже Ту-22М «Бэкфайр».
























Взлетает Т-4

В октябре 1974 г. полеты прекратили. К этому времени машина произвела только 10 вылетов. Бомбардировщик еще долгое время стоял на территории ЛИИ, пока в 1982 г. его не передали музею ВВС в Монино. Помимо самолета «101», на авиазаводе в Тушино построили полностью укомплектованный второй прототип -«102». Его облет планировался на 1976 г. Параллельно строился третий - «103». Но ни одна из этих машин не поднялась в воздух - программу закрыли в 1975 г.



Возрождение концепции стратегического бомбардировщика





В 1967 г., через несколько лет после «хрущевского» перерыва, советские военные вновь «вспомнили» о стратегической авиации. Был объявлен новый конкурс на многоцелевой межконтинентальный ударно-разведывательный самолет. Толчком послужило решение США разрабатывать проект AMSA (Advanced Manned Strategic Aircraft = передовой пилотируемый стратегический самолет) - будущий В-1. Стратегические объекты противника новая машина должна была атаковать четырьмя ракетами Х-45 при полете к цели со скоростью 3000 км/ч (дальность 7500км) либо 900 км/ч (дальность 11000 км). При преодолении ПВО противника на малых высотах с околозвуковой скоростью она должна была иметь возможность нести 24 ракеты малого радиуса действия Х-2000. Альтернативными вариантами вооружения должны были стать новые типы свободнопадающих ядерных и обычных авиабомб общей массой до 45000 кг.

На этапе концептуальных проработок (до 1970 г.) в конкурсе участвовали ОКБ ПО. Сухого и вновь восстановленное ОКБ В.М. Мясищева. Победу одержала фирма Сухого - конкурент просто не смог восстановить свой кадровый состав для полноценной борьбы.

Проектируя новую машину, конструкторы ОКБ Сухого старались максимально использовать задел по Т-4, который в то время находился в стадии постройки. Однако для тяжелого многоцелевого самолета наиболее оптимальным было сочтено применение крыла изменяемой геометрии. Поэтому первым вариантом стал тот же Т-4, но вместо треугольного крыла на нем предполагалось установить крыло с поворотными консолями. Проект получил наименование Т-4М. Вскоре у такой компоновки обнаружился ряд недостатков. Прежде всего, необходимо было организовать вместительный бомбоотсек (чему препятствовало расположение двигателей в едином пакете) и увеличить запас топлива. Эти изменения вели к росту массы и размеров самолета. Спроектировать поворотные консоли крыла, обладающие достаточной жесткостью, не удалось. Все это привело к полной переделке проекта в 1969-1970 гг. И хотя новый самолет получил название Т-4МС, он уже не имел ничего общего с Т-4. Машина получила шифр - «изделие 200» - по аналогии с «соткой» из-за взлетной массы, приближавшейся к 200 т. Новый бомбардировщик имел несущий фюзеляж, из контуров которого выступали лишь мотогондолы, носовая часть фюзеляжа, поворотные консоли крыла и двухкилевое ВО. Такая компоновка позволила достичь высоких показателей аэродинамического качества, а большие объемы фюзеляжа -обеспечить размещение необходимых запасов топлива и оптимально расположить оборудование.

* Т-4 не был полноценным стратегическим бомбардировщиком, т.к. не мог поражать цели на территории США. (прим. ред.)
























Фюзеляж имел относительную толщину 6% и аэродинамическую крутку, оптимизированную с точки зрения сопротивления при полетах со скоростью 3000 км/ч. Поворотные консоли крыла имели относительную толщину 11 % у корня и 7% на концах и могли изменять стреловидность от 30 до 72 градусов. Испытания модели самолета в ЦАГИ показали, что ожидаемые характеристики очень высоки - аэродинамическое качество составляло 17,5 при М=0,8 и 7,3 при М=3. Машину предполагалось оснастить четырьмя двигателями НК-101 тягой по 20 тс, имевшими переменную степень двухконтурности.
























Несмотря на потенциально высокий технический уровень, Т-4МС так и остался на бумаге*. Можно предположить, что причиной этого стала загруженность ОКБ работами по созданию Су-27 и доводке Су-24 и Су-25. Возможно, были причины и «более высокого уровня». К примеру, военные тогда еще окончательно не определились, что же за самолет они хотят получить. Возможно, свою лепту внес процесс разрядки и перспективы заключения с США договора о существенном ограничении стратегической авиации, а может, и личные симпатии руководства страны к тому или иному ОКБ. Так или иначе, но уже в 1970 г. к конкурсу подключилось ОКБ Туполева…

Финал конкурса состоялся в 1975 г. между проектом Мясищева М-18, внешне весьма похожим на В-1, и туполевским Ту-160. Лучшим признали самолет Мясищева, однако… предпочтение получил Ту-160. Что на этот раз помешало ОКБ Мясищева? Возможно, свою роль сыграла загрузка фирмы по созданию многоразового космического корабля «Буран», к полномасштабной разработке которого ОКБ приступило в 1976 г. В тот же год Комиссия ВВС приняла эскизный проект. Ту-160.

* Был построен макет самолета (прим. ред.)
































В тени люфтваффе (венгерские ВВС на Восточном фронте в 1941г.)





Александр В. Котлобовский/ Киев Фото из архива автора

В тени люфтваффе

(Венгерские ВВС на Восточном фронте в 1941 г.)

По итогам I мировой войны Венгрия была признана проигравшей стороной. Согласно условиям подписанного в 1920 г. Трианонского договора, на нее накладывался ряд ограничений, в том числе запрещение иметь военную авиацию и строить боевые самолеты. Однако режим адмирала М. Хорти, приняв курс на ревизию итогов войны, завязал тесное сотрудничество с фашистским правительством Муссолини, а после 1933 г. - и с гитлеровцами. Вопреки договору создавались тайные структуры ВВС, легализовавшиеся к концу тридцатых годов. Матчасть закупалась в Италии, Германии и ряде других государств, при помощи которых начался также лицензионный выпуск авиатехники. Одновременно разрабатывались собственные образцы самолетов. Конечно, уровень этих мероприятий был ниже, чем у «старшего товарища по несчастью» - Германии, однако уже к 1938 г. Венгрия обладала вполне боеспособными ВВС.

В апреле 1941 г. Венгрия вступила во вторую мировую войну: ее войска приняли участие во вторжении на Балканы и оккупировали часть территории Югославии. Венгерские ВВС не встретили сопротивления, а 3 машины потеряли в результате аварий и катастроф.

Обкатав армию в боевых условиях, адмирал Хорти как верный союзник Гитлера готовился к «восточному походу». Его войска были отмобилизованы и приведены в боевую готовность, однако 22 июня 1941 г. в нападении на СССР не участвовали. Хорти желал получить хотя бы формальный повод для вступления в войну. Вскоре случай представился.

26 июня в 12 ч. 58 мин. венгерская служба ВНОС* в районе г. Каша** обнаружила приближение трех неизвестных бомбардировщиков. Однако поднимать тревогу не стали, так как самолеты имели желтые полосы - знаки быстрой идентификации, общие для стран «оси» на восточном фронте. Кроме того, телефон наблюдательного поста не функционировал. Тем временем пришельцы сбросили двадцать семь 100-килограммовых бомб, из которых двадцать одна угодила в жилые районы, здание почты и артиллерийские казармы. Погиб тридцать один человек, в том числе семь гражданских лиц. В ответ открыла огонь четырехорудийная зенитная батарея, но после первых же выстрелов три пушки замолчали из-за поломок. Поднявшиеся в воздух истребители опоздали. В итоге тип и национальная принадлежность бомбардировщиков установлены не были, но повод для вступления в войну нашелся. Не дожидаясь результатов расследования, венгерское руководство назвало виновником случившегося Советский Союз и в тот же день объявило ему войну.*** 27 июня венгерские войска силами т.н. «Подвижного корпуса» завязали бои в Карпатах.

Накануне этих событий общая численность самолетного парка венгерских Королевских ВВС составляла 536 машин, из них 363 боевых. Истребительная авиация складывалась из восьми эскадрилий: четырех, оснащенных Fiat CR-32, и остальных -Fiat CR-42 (96 машин, из них 88 исправных). Летом 1940 г. из Италии поступила партия из шести истребителей Reggiano Re-2000 «Фалько-I», но в части они не попали. Бомбардировочная авиация насчитывала 70 самолетов (52 исправных) и состояла из восьми эскадрилий: трех, вооруженных 28-ю Caproni Ca-135bis, и пяти - 42-мя Junkers Ju-86K. В стадии формирования находились две эскадрильи пикирующих бомбардировщиков Ju-87B, еще не достигших боеготового состояния. Многочисленной была и разведывательная авиация (73 самолета, из них 54 исправных): 10 эскадрилий ближних разведчиков - четыре на Heinkel He-46E и шесть на WM 21 Solyom («Сокол»), 2 эскадрильи дальних разведчиков на Heinkel Не-70К (13 машин), а также группа аэрофоторазведки из двух Heinkel Не-111 Р. Всего имелось 194 исправных боевых самолета и 45 - в ремонте. Остальные машины различных типов (Bf-109D, He-112, Са-310 и др.) находились в учебных и научно-исследовательских подразделениях. Транспортная авиация состояла из шести устаревших Caproni Са-101 и одной эскадрильи из четырех Savoia SM-75. Резервом ВТА считалась национальная авиакомпания MALERT, имевшая до 10 самолетов Junkers Ju-52 и Fokke-Wulf FW-58 Weihe. Самолеты аэроклубов и частных лиц числились резервом учебной и связной авиации.
























Истребители Fiat CR-42 на полевом аэродроме

Как видим, матчасть ВВС Венгрии была устаревшей. Например, Fiat-32 и Ju-86 «вышли в тираж» еще во время войны в Испании. Лучшие из принимавших участие в боях мадьярских самолетов Са-135, Не-111 и Re-2000 приблизительно соответствовали советским ДБ-3 и ЛаГГ-3.

Для участия в войне против СССР выделялись следующие силы. Бомбардировочная авиация: З/Ш-й дивизион**** из семнадцати JU-86K и 4/П-й, оснащенный Са-135. Истребительная авиация: 2/3-я эскадрилья «Ричи» (Ricsi) на CR-42. Разведывательная авиация: восемь WM21 изУШ-йидевятьиз Х-й эскадрилий ближней разведки (ЭБР), находившихся в г. Ужгороде; в г. Хуст базировались Не-46 из

1-ой ЭБР Hollo («Ворон») и IV-й ЭБР «Шомодьи бичка» (Somogyi bicska), а также WM 21 из Vll-й ЭБР. Из тринадцати Не-70К и двух Не-111 сформировали 1-ю отдельную эскадрилью дальней разведки (1 ОЭДР), базировавшуюся в Ужгороде. Эта часть первой приняла участие в боевых действиях: 26 июня ее Не-70 совершили разведполеты над Западной Украиной. Однако «удар возмездия» решено было нанести на следующий день.

Утром 27 июня с аэродрома Деб-рецен стартовали восемь Са-135 из 3/5-й АЭ «Босоркань» (Boszorkany -«Ведьма»), а с аэродрома Хайдубо-серменьи - семнадцать Ju-86K из 4/П-го дивизиона, эскадрилий 4/3-й «Шарга Вихар» (Sarga Vihar - «Желтая буря») и 4/4-й «Бузогань» (Buzogany - «Булава»). Над г. Хуст, откуда взлетели прикрывавшие их «Фиаты» из 2/3-й АЭ, самолеты объединились в группу. Около восьми часов утра машины с красно-бело-зелеными стрелами на крыльях и килях достигли г. Станислава (ныне Ивано-Франковск) и сбросили на него бомбы, главным образом 10-килограммовые. Эскадрилья ближней разведки и истребители нанесли ряд ударов по расположениям советских войск и погранзаставам. В этот день один из CR-42 (борт V-217) был сбит зенитным огнем. Летчик остался жив и вернулся в свою часть.

Достаточно большая активность была проявлена 29 июня, когда двадцать пять «Юнкерсов» из 4/1-го дивизиона (4/2-я АЭ «Иштен Кардья» (Isten Kardja - «Божья сабля») и 4/1 -я АЭ «Иштен Ньила» (Isten Nyila - «Божья стрела») совершили налет на г. Стрый. Прикрытие вновь осуществляли «Фиаты» из 2/3-й АЭ. Над целью венгры сопротивления не встретили. Но в ответ советская авиация совершила налет на Чоп. Поднявшиеся на перехват истребители сбили три краснозвездных самолета. В этот же день, действуя в интересах сухопутных войск, не вернулся с задания один WM 21 (борт F-242) из Х-й ЭБР. Экипаж пропал без вести.

1 июля, несмотря на серьезные потери, венгерские войска начали широкое наступление и, прорвав оборону Красной Армии, вскоре «перемахнули» через Карпаты. ВВС оказали им серьезную поддержку. Ударам с воздуха подверглись Станислав, Снятии, Чертков, Бар, Каменец-Подольский, др. населенные пункты, позиции советских войск, их резервы и отступающие через Днестр части.

* ВНОС - служба воздушного наблюдения, оповещения и связи.

** Словацкий г. Кошице, аннексированный в марте 1939 г. 

*** В настоящее время многие историки полагают, что немцы организовали провокацию для «стимулирования» вступления Венгрии в войну. Налет вероятнее всего совершили бомбардировщики PZL-37 «Пошь» румынских ВВС. Диктатор Румынии маршал М. Антонеску, всегда готовый насолить соседу, особенно после потери Трансильвании, вполне мог дать согласие на участие в подобной акции.

**** Система обозначения подразделений ВВС Венгрии: арабскими цифрами обозначались номера полков: 1-го и 2-го истребительных, 3-го и 4-го бомбардировочных, 5-го ближнеразведывательного. Полки состояли из дивизионов, которые обозначались римской цифрой в дроби (например, 3/111 - третий дивизион 3-го бомбардировочного полка). Каждый дивизион состоял из двух эскадрилий, нумерация которых была сквозной по полку и писалась арабскими цифрами (например, 1/4 - четвертая эскадрилья 1-го истребительного полка). Отдельный дивизион дальней разведки имел практически статус полка и поэтому обозначался арабской цифрой 1. В полку ближней разведки дивизионное звено отсутствовало, фактически дивизионный статус имели эскадрильи, поэтому они обозначались римскими цифрами от I до X. Поскольку такой полк был один, то вводить дробное обозначение необходимости не было. Кроме того, все эскадрильи имели собственные наименования по названиям городов, животных, а также заимствованные из венгерского национального фольклора.

В этот и последующие дни венгры потеряли по разным причинам несколько самолетов. Так, 1 июля из-за отказа двигателя совершил вынужденную посадку в районе Керешмеза Не-70К (борт F-407) из 1-йОЭДР. Два члена экипажа получили ранения. На следующий день, возвращаясь с боевого задания, в Карпатах разбился Ju-86K (борт В-319) из состава 4/4-й АЭ. Причина - обледенение, приведшее к срыву в штопор. 3 июля - весьма «урожайный» на потери день. В районе Делятина из-за нехватки горючего совершил вынужденную посадку и получил легкие повреждения еще один «Юнкере» (борт В-322). Пришлось идти на вынужденную и «Капрони» (борт В-534), поврежденному зенитным огнем в районе Снятина. В этот же день пропал без вести вместе с экипажем Не-70К (борт F-401), совершавший разведполет по маршруту Каменец-Подольский - Харьков. Предполагается, что его сбил истребитель. 6 июля над Каменец-Подольским в воздушном бою был поврежден возвращавшийся с задания разведчик Не-111 (борт В-702) из 1-й ОЭДР.

С 7 июля венгерские авиационные части перебазировались на только что захваченные аэродромы Коломыи, Стрыя, Станислава. Это значительно упростило выполнение боевых заданий, т.к. исчезла необходимость постоянно перелетать Карпаты. К этой дате в боях приняло участие до 145 самолетов, было сброшено 113165 кг бомб.

Из самолетов, дислоцированных на новых аэродромах, было образовано 1 -е авиасоединение под командованием подполковника Белы Ороса, которое в оперативном отношении подчинили командованию «Подвижного корпуса». В его состав вошли: Vll-я (девять Не-46), Х-я (девять WM 21) ЭБР и 2/3-я (девять CR-42) АЭ. 10 июля все самолеты перебазировали на аэродром Озеряны. Несколько позже, 24 июля, к соединению Ороса подключили смешанный дивизион бомбардировщиков из девяти «Юнкерсов» и шести «Капрони» (по иным данным, «Капрони» было три). Эти силы поддерживали войска, наступавшие на Каменец-Подольский, Жванчик, Дунавцы.

12 июля 2/3-я АЭ провела несколько боев, в одном из которых CR-42 (борт V-265) столкнулся с И-16. Летчику удалось спастись на парашюте и отделаться легким ранением.* Около полудня 10 самолетов Vll-й и Х-й ЭБР бомбили расположение советских частей. С задания не вернулся один экипаж, который пропал без вести. Несколько самолетов над целью получили повреждения и, как минимум, два из них разбились при вынужденных посадках: в Стрые Не-46 (борт F-326), прикомандированный к Vll-й ЭБР из 1-й АЭ; в Озерянах WM21 (борт F-271) из Vll-й ЭБР. В последнем случае получил ранения летнаб. В тот же день, после налета советской авиации на коломый-ский аэродром, попал в воронку от бомбы и получил повреждения средней тяжести совершавший посадку Не-46 (борт F-334, откомандирован в Vll-ю ЭБР из VI-йАЭ). Чуть позже, израсходовав топливо, разбился WM 21 (борт F-234) из Vll-й ЭБР. Летнаб погиб, летчик получил ранения.

Вскоре прошла ротация личного состава и техники. Первой убыла домой эскадрилья «Ричи». За время боев она сбила пять советских самолетов, потеряв два своих. 13 июля ей на смену в Озеряны прибыла 1/3-я АЭ «Кор Ac» (Kor Asz - «Червовый туз»), имевшая 12 CR-42 и курьерский Аг-96. Командовал ею капитан Ласло Томор. 14 июля на смену Vll-й и Х-й ЭБР прибыли 1-я и 111-я ЭБР, имевшие по девять Не-46 и WM 21. 17 июля убыло в Венгрию управление 4/Н-го бомбардировочного дивизиона, а также 4/1-я и 4/3-я эскадрильи «Юнкерсов».

22 июля в районе Джурин-Бершадь-Брацлав-Тульчин пять истребителей «Фиат» вели разведку. Советским зенитчикам удалось подбить четыре из них.

23 июля в рамках наступления немецкой группы армии «Юг» венгерские части начали продвижение в районе Бершадь-Гайворон. Авиация оказывала им поддержку, выполняя разведполеты и нанося бомбовые удары,

27 июля произошел инцидент, в котором мадьярский самолет был атакован союзными словацкими истребителями. В тот день над аэродромом Тульчин, где базировалась 13-я истребительная эскадрилья ВВС Словакии, без предварительного оповещения появился венгерский истребитель Fiat CR.32**. Комендант аэродрома полковник германских ВВС распорядился немедленно сбить нарушителя. На перехват взлетели три самолета Avia В-534, но догнать «Фиат» смог только молодой летчик Ян Режняк***. Не имея еще опыта воздушных боев, он открыл огонь с большой дистанции и лишь повредил «Фиат». Вскоре венгры заявили протест и потребовали строго наказать обидчика, однако на его защиту стал комендант аэродрома и дело заглохло. Впоследствии «заклятые друзья» не раз базировались на одном аэродроме, но подобное уже не повторялось.
























Истребитель Reggiano Re-2000















Разведчик Heinkel He-60















Транспортный самолет Savoia SM-75

В период с 24 по 28 июля произошло новое перебазирование: 1-я и 1/3-я АЭ перелетели в Аннаполь, а Ш-я АЭ и смешанный дивизион - на аэродром Сутиска. 28 июля с нового места «Капрони» совершили налет на отходившую из-под Бершади советскую автоколонну. Истребители ВВС РККА появлялись в воздухе редко, что давало возможность использовать бомбардировщики без прикрытия. Но не всегда это проходило гладко. На следующий день вылетевшие из Сутиски без сопровождения «Юнкерсы» встретились с группой И-16 и в бою потеряли один самолет. В один из последних дней июля разбился курьерский Са-135, экипаж погиб.

Весьма напряженным выдался август. Венгерские войска наступали совместно с германским вермахтом в направлении Николаева. Это предопределило выбор целей для авиации. Уже.1 августа три Ju-86 в сопровождении десяти «Фиатов» (недавний урок пошел впрок) совершили налет на советские позиции в районе Саврань. 4 августа тройка бомбардировщиков под прикрытием двух пар истребителей совершила налет на Ольвиополь, в окрестностях которого вели бои части «Подвижного корпуса».

5 августа венгры овладели Первомайском. В тот день 1/3-я АЭ понесла первую потерю. Утром авиаразведка обнаружила на аэродроме Подвысокое «трехмоторный транспортный самолет» (вероятно, АНТ-9). Было высказано предположение, что на нем собирается лететь высокое советское начальство. На перехват отправили группу истребителей, которая начала штурмовку аэродрома. Однако их встретил сильный зенитный огонь, которым был сбит один «Фиат». Погиб старший лейтенант Янош Петтендь, известный в прошлом пилот-спортсмен. Не позже этой даты советские истребители сбили Не-70К.

7 августа прибыло пополнение - семь истребителей Re-2000. Прибывшая группа, которая должна была провести войсковые испытания новой техники, стала называться эскадрильей 1/2 «Людаш Матьи» (Ludas Matyi)****. Командовал ею капитан Ласло Дьенеш.

* Автору встречалось утверждение, что венгерский пилот совершил таран. Можно предположить и обратное, но по имеющимся данным, в тот день ни на Южном, ни на Юго-Западном фронтах советские летчики не таранили самолеты противника.

** Тип истребителя указан согласно словацким источникам. Однако, вероятнее всего, это был CR.42 из 1/3 АЭ.

***Впоследствии ас №1 словацких ВВС. На Восточном фронте сбил 32 советских самолета. 

****Людаш Матьи - герой венгерского фольклора.
























Фронт тем временем приближался к Николаеву. 11 августа пять «Капрони» под прикрытием шести «Фиатов» и пяти Re-2000 нанесли бомбовый удар по городу. Венграм, по их данным, удалось добиться попадания в мост через Буг и повредить путевое хозяйство железнодорожной станции. При выполнении этого задания мадьяры впервые встретились с большой группой советских истребителей. В завязавшемся бою летчики «Фиатов» и стрелки «Капрони» сбили восемь И-16. Судя по всему, группа Re-2000 в этой схватке не участвовала. Она натолкнулась на сильный зенитный огонь и потеряла один самолет (борт V-420), пилот которого, старший лейтенант Дюла Ласточь, пропал без вести*.

Напряженным выдалось 12 августа, когда венгерские самолеты выполнили 151 боевой вылет. Удары наносились по Новой Одессе, на которую сопровождаемые истребителями «Юнкерсы» совершили четыре налета. 16 августа налету подверглась Ларьевка. К этому времени произошло перебазирование на аэродромы Первомайск и Воскресенск. 19 августа 1/3-я АЭ перебазировалась в Кривой Рог, а 23 августа туда для стажировки прибыл из Венгрии личный состав одного звена 1/4-й АЭ. 1-я ЭБР 21 августа перебазировалась в Казанку. Этим эскадрильям предстояло поддерживать наступление германских и венгерских войск на Днепропетровск.

26 августа в воздушных боях эскадрилья капитана Томора, согласно его заявлению, сбила 5 советских машин. В этот же день «Реджьяне» атаковали советский аэродром, на котором, согласно рапорту капитана Дьенеша, удалось вывести из строя десять самолетов. 27 августа в воздушных боях было одержано еще две победы, но потерян один «Фиат». Летчик, прапорщик Мартон Сеньи, попал в плен**. 28 августа произошла смена командования авиасоединения: подполковник Б. Орос был отозван, а вместо него прибыл подполковник Шандор Дьиреш.

После захвата 2 сентября Днепропетровска венгерскую авиацию перенацелили на Запорожье. Надо отметить, что здесь наземные части венгров понесли серьезные потери, а на острове Хортица был разгромлен мадьярский пехотный полк.

6 сентября в первой половине дня четверка CR-42 провела штурмовку, а после полудня шесть Ju-86 в сопровождении девяти «Фиатов» нанесли бомбовый удар по советским позициям. В этот день изменились опознавательные знаки венгерской авиации: вместо трехцветных стрел на фюзеляжи и плоскости стали наносить черные квадраты с белым крестом посередине, по всей ширине киля 'Автору не удалось найти в советской литературе каких-либо конкретных данных об этих событиях, кроме констатации факта, что в этот день авиация противника совершала массированные налеты на Наколаев, Херсон, Возне-сенск и др.

*В плену он стал антифашистом. Пройдя подготовку в одной из школ Украинского штаба партизанского движения, в августе 1944 г. был заброшен с группой на территорию Венгрии, где погиб в бою с жандармерией.

К слову, у немцев имелись проблемы с опознаванием венгерских машин. Особенно доставалось Re-2000, которые летчики люфтваффе частенько путали с И-16.

С 6 по 15 сентября домой отправили личный состав 1/4-й АЭ. В эти дни было потеряно два самолета: 14 сентября в Карпатах разбился венгерский курьерский самолет, летевший с фронта, а 16 сентября с задания не вернулся разведчик из Ш-й АЭ.

Надо отметить, что с наступлением осени мадьярские самолеты стали летать значительно реже. Известно, что 19 сентября пять истребителей поддерживали войска, наступавшие на Никополь, а 30 сентября и 1 октября венгры совершили налеты на объекты Запорожья. Снижение активности авиации объясняется двумя причинами: плохой погодой и значительным износом техники. Удаление полевых аэродромов от Венгрии затрудняло доставку запчастей, в основном осуществлявшуюся транспортными самолетами. В октябре «безделье» авиации усугубилось, и начался вывод авиачастей на родину.

6 октября в Венгрию улетели «Хейнкели» 1-й АЭ. С 13 июля они совершили на фронте 72 боевых вылета: 61 на разведку и 11 на бомбардировку, сбросив 2т бомб. Общий налет составил 115 часов. В личном составе потерь не было.

14 октября погодные условия позволили поддерживать войска, наступавшие на Изюм. 18 октября одно звено 1/3-й АЭ перелетело на аэродром Голубовка, откуда сопровождало германский разведчик, выполнявший задание в районе Лозовая-Барвенково-Изюм.

20 октября с пятью оставшимися Re-2000 вылетела домой эскадрилья «Людаш Матьи». Над Карпатами самолеты попали в сплошную облачность, летчики потеряли ориентировку, и два истребителя разбились в горах. Еще один пилот совершил вынужденную посадку, при которой его «Реджьяне» получил сильные повреждения. Так за один день было потеряно машин больше, чем за три месяца боевой работы.

30 октября почти все оставшиеся на фронте самолеты перелетели в Днепродзержинск, и лишь одно звено продолжало базироваться в Лозовой. В течение последующего месяца боевые вылеты почти не совершались. Только 3, 9 и 10-го выполнялись разведполеты под прикрытием «Фиатов».

В начале ноября улетели домой бомбардировщики. 17 ноября дошла очередь до Ш-й АЭ. В ходе летне-осенней кампании она понесла серьезные потери: погибло пять человек, один был тяжело ранен, потеряно три WM 21. И при перелете в Венгрию не обошлось без неприятностей: из-за плохой погоды несколько «Шольомов» совершили вынужденные посадки, а один разбился. Боевой опыт показал, что самолеты этого типа оказались одними из худших, и вскоре их изъяли из боевых частей.
























19 ноября в Венгрию отправилась 1/3 эскадрилья. За время пребывания на фронте ее пилоты на «Фиатах» совершили 447 боевых вылетов, налетав 800 часов. Заявлялось, что они сбили 17 советских самолетов, потеряв два своих. При этом один летчик погиб, а другой попал в плен. Основным противником CR-42 стали истребители И-16. «Фиаты» заметно уступали им в скорости, и поэтому венгры предпочитали вести бои на виражах, где имели преимущество над «ишаками». С новыми типами истребителей им сражаться не пришлось, но было ясно, что, несмотря на успешное применение, CR-42 необходимо снимать с вооружения. К тому же возникли проблемы в эксплуатации, особенно обострившиеся с наступлением осенних дождей и холодов. Выяснилось, что в таких условиях итальянские двигатели воздушного охлаждения работают неважно, а полотняная обшивка отстает от силового набора. Имелись нарекания и на работу пулеметов «Бреда».

Самолетом, способным заменить «Фиаты», мог стать Re-2000, успешно прошедший фронтовые испытания. Особенно отмечались скоростные данные этой машины, ее хорошие маневренность и скороподъемность. Недостатком являлось отсутствие, как и у других истребителей ВВС Венгрии, радиосвязи.

А вот краткая оценка других венгерских самолетов, полученная в ходе боев над Украиной.

Не-70 оказался практически непригодным для ведения дальней разведки. Уже в конце июля эти самолеты были сняты с вооружения и переведены в части т.н. «второй линии».

Не-46, несмотря на свой почтенный возраст, имел достаточно надежную конструкцию и в отличие от немецкого варианта более мощный звездообразный двигатель «Гном-Рон». Однако для 1941 г. они оказались слишком тихоходными. Так что и здесь имелась крайняя нужда в новой технике, и наиболее серьезным кандидатом считался FW-189.
























Курьерский Messershmitt Bf-108B Taifun с опознавательными знаками, введенными в сентябре 1941 г.

Оба типа бомбардировщиков Са-135 и Ju-86K были признаны непригодными для дальнейшего использования. Их предполагалось заменить на Не-111.















Большую работу проделала транспортная эскадрилья, налетав с июня по ноябрь 1941 г. 861 час. Ее экипажи тоже несли потери. Так, 4 ноября при взлете с будаерошского аэродрома в тумане столкнулся с холмом и разбился транспортный самолет SM-75, летевший на фронт. Все десять находившихся на борту человек погибли.

Итог кампании 1941 г. следующий: венгерские ВВС совершили 1454 боевых вылета, общий налет составил 2192 часа, сброшено 217 тонн бомб, сбито 30 самолетов. Но летчиков, одержавших пять и более побед, т.е. ставших асами, не было. Свои потери: сбито в боях, разбилось в летных происшествиях либо получило повреждения различной тяжести 56 самолетов. Из них 25 разведчиков, 14 истребителей, 11 бомбардировщиков, 5 связных и 1 транспортный. Из них безвозвратные потери - 21 машина. Остальные получили повреждения от 20 до 90% степени тяжести - часть из них можно смело записать в безвозвратные потери. Погибло 17 офицеров, 15 солдат и унтер-офицеров. Ранения получили 10 и 18 человек соответственно.

Итак, кампания 1941 г. окончилась, опыт изучен, уроки извлечены. Но, как оказалось, не все и не главные: будапештское руководство развернуло подготовку к новому «походу на Восток», который начался летом 1942 г. и завершился зимой 1943 г. катастрофой на Дону.
























Продолжение следует






This file was created


with BookDesigner program


bookdesigner@the-ebook.org


08.01.2010